[Картинка: _1.jpg]
содержание
Пролог: Глаза глаз ослепляют. , ,
Глава 1: Возвращение коренного народа
Глава 2: Тем не менее тот же старый клад. , ,
Глава 3: Бой за любовь и славу. , ,
Глава 4: Иветта, чтобы быть в одиночестве
Глава 5: Действительно большая ботинок вниз
Чапел 6: Маленькая кошка. ноги
Глава 7: Город мальчиков
Глава 8: Глубокая вода
Глава 9: Спрей для дождя
Глава 10; Пираты Ахой!
Глава 11: Blue Dahlia Bogey Boogie
Глава 11: Прослушивание и репетиция
Глава U: Убийство на копыте
Глава 1-1: Каждый маленький бриз. , ,
Глава 15: Фокус фокусировки
Интерлюдия: Ах, Сладкая тайна истерики
Глава 16: Ошибка
Глава 17: … Кажется, шепчет Луиза
Глава 18: Каждый большой бриз. , ,
Глава 19: Корабль Драгоценностей
Глава 20: Лонг Джон Луи
Глава 21: Открытие рыцарей
Глава 22: Утро, Луна и Молина
Глава 23: Котировка против собак
Глава 24: Джейк всех профессий
Глава 25: Истинное признание
Глава 26: Другое открытие, еще одна обувь
Глава 27: Переключатель ведьм
Глава 28: Романтическое свидание
Глава 29: Четыре королевы получают загрузку
Интерлюдия: это истерика!
Глава 30: Разделенная репетиция
Глава 31: Убийственные подозрения
Глава 32: Интервью с палачом
Глава 33: Подсказка
Глава 34: Последний закон
Глава 35: Любовь в Вене
Глава 36: Отметание
Глава 37: Исповедь
Глава 38: Матч
Tailpiece: Midnight Louie празднует
«Никакой маски, как открытая правда, чтобы покрыть ложь, Что касается голого, это лучшая маскировка».
—Congreve, Double Dealer (1694)
пролог
Мои глаза ослепляют
Ну, сбивай меня с росомахой и сосать меня б / у Гувером.
Я не мог быть более удивлен, если бы мистер Элвис Пресли материализовался в гостиной мисс Темпл Барр, хотя я сомневаюсь, что даже у короля была бы галлонка, чтобы носить гавайскую рубашку такого особо уродливого дизайна.
Этот последний предмет одежды настолько электрически витиеватый, что я вынужден прищурить глаза полузакрытыми. Жалость. Это задерживает мой анализ человека, который совершил акт о том, как носить такой предмет одежды.
Однако мисс Темпл Барр не отвлекается на ауру гниющей флоры, когда в доме есть нарушитель.
И нет сомнений в том, что джентльмен, который был достаточно любезен, чтобы забрать свои солнцезащитные очки из внутреннего дворика, является нарушителем, хотя он, по-видимому, известен ей. Он мне тоже смутно знаком, хотя мне больно признавать знакомство с одним из таких недостающих навыков координации гардероба.
Фактически, когда мои глаза приспосабливаются к ананасу / страсти, ослепляйте, мне удается изучать этого нарушителя с ног до головы. Это трудоемкая работа, учитывая впечатляющую высоту чувака, но, к счастью, я лежу, так что это не физическое напряжение.
Вот факты: злоумышленник - это тридцать человек кавказских мужчин высотой в шесть футов и высотой, хлыст-змея, узкая по ширине, голова густых черных волос, почти такая же блестящая и ухоженная, как у меня.
Должен сказать, я одобряю волосы, если еще немного.
Но я не детектив для туза ни для чего, и я могу сделать вывод как внутреннюю прямую. Несмотря на тусклые солнцезащитные очки с бензиновым разливом, которые оттенят глаза этого чувака, я бы поспорил, что они такие же зеленые, как стручковые бобы. Возможно, более зелёный, так как большинство струнных бобы моего знакомого были пережарены до неаппетитного цвета авокадо.
Это не кинжал, который я вижу передо мной, а что-то почти опасное для статус-кво: пропавший мистер Мистисинг Макс. Как вы можете себе представить, два главных героя в этой неожиданной встрече слишком заняты, глядя друг на друга, чтобы немного поглядеть на меня.
Как вы можете себе представить, я не намерен принимать несанкционированное возвращение прежнего жителя помещения, лежащего, даже если он значительно больше, чем я.
Но вы не должны воображать: Midnight Louie находится на сцене, чтобы описать встречу в живом цвете, с Vistavision, звуковыми эффектами и даже Smellorama.
Прямо сейчас мой сильный сниффер поглощает запахи озоноразрушающего напряжения вместе с тонким подтекстом феромона. Если бы кто-нибудь мог закупить это, нам всем было бы о чем писать. Между тем, мир в целом может полагаться только на мудрые инстинкты и сильные наблюдательные навыки своего скромного репортера на сцене, ваше по-настоящему.
Будьте на связи.
Глава 1
Возвращение Родного
Макс Кинселла выглядел как сюрреалистическая фигура, потерянная в ярко-пустынном пейзаже Дали. Храм не мог поверить своим глазам.
Ее разум не мог собрать несколько ясных, но чужих впечатлений в узнаваемый образ. , ,
неоновая буря, карнавально-полпути гавайская рубашка. Масляные радужные зонтики. , , темные объективы виртуальной реальности, запирающие пользователя в скрытый, но скрытый мир. Высота, подобная Эйфелевой башне: знакомая, но надвигающаяся больше, чем память.
Она смотрела не Макс Кинселла, но Макс Хэдлэлл, какая-то неистовая компьютерная авария и путешествие. Калейдоскопический голографический голографический человек. Нереальный, мужик. Нереально.
Морское море взревело в ушах Храма. Она ощущала свое пространство, время и особое место в такой острой, но далекой ясности, что это тоже стало дислоцированным дали-ландшафтом, увиденным, но не ощущаемым. Не по-настоящему понятны.
Хорошо укоренившиеся викторианские дамы, как она догадалась, уже обрушились. Единственным подкрепляющим предметом одежды, держащим Храм вместе в тот момент, был мягкий пояс ее боевых искусств gi, и это не было оправданием для страдания припадком паров.
Она узнала, что ее босые ноги посажены на нечеткой комедии ее поддельного козьего волоса. В то же мгновение она стала еще более настороженно относиться к своей ненависти к тому, чтобы ее видели в таком детском невыгодном положении.
И затем, несмотря на нелепый шок от появления Макса и его внешность, реальность разрушила ее Technicolor, как кулак, разбивающий витраж.
Она услышала вечный прозаический гул кондиционера и стала снова признавать мягкое знакомство с ее внутренним ландшафтом. Она даже начала вспоминать, что Макс был как обычно частью этого интерьера, как она была. Она начала верить, что он был там, как и она. На этот раз это был действительно, действительно Макс. Это он. , , в живых.
Трепет рельефа перевернул ошеломляющее недоверие.
Затем снова раздалась еще одна эмоция из морозильной камеры замороженных эмоций, в которой она хранила Макса с задумчивым уходом за кем-то, кто сохранил вечерний корсаж.
Мышечная эмоция, часть огня и частично закаленная сталь, у нее было горячее, угольное сердце и односторонний ум. Его двигатель с длинным демпфером начал гоняться, пыхтя от нетерпения, создавая голова пара в противодействии удару, замедленному удару ее сердца.
Механизм памяти собирал скорость и подталкивал ее к ее стремительному поезду. Она видела прошлое - их прошлое - скольжение в величественной панораме.
Встреча в театре Гатри. Это волшебное шоу этой ночи - престидигитация в сердце темноты - сцена бархатно-черной дыры, освещенной циклическими фейерверками прожекторов. Прогулка рядом с водой, покрытой лампой, в парке Лоринг в теплой летней ночи. Выход из Миннеаполиса. Посадка в Лас-Вегасе, потерянная друг в друге, была похожа на пришельцев на терране. Электра, Круг Ритц, Голиаф и более волшебные шоу в темноте, больше дней в свете, больше ночей в черном атласе и падающих звездах на плаву на воде .. .. Лазурные дни, ночи ртути.
Храм теперь был всего лишь пассажиром на локомотиве собственных эмоций, нарисованным одним конкретным, но еще неизмеримым ощущением. Она высунулась из окна поезда и наклонила голову, чтобы прочитать проезжающий знак: город Радости в состоянии Неверие. Удар, вождение, неудержимая радость.
Поезд отправился вперед, уверен в себе, вырезая путь сквозь пространство и время, назад в будущее, избегая прошлого и рвущегося в настоящее. Все остальное ускользнуло, как воздух. Двигатель взбирался на самый крутой класс: { недоверчивость, проникающая в самый темный тоннель сомнений, готовый нахмуриться и опрокинуться на самую большую бездну неопределенности, готовясь перекрыть любую пропасть, будь то мост, простирающийся под ним или нет. , , ,
«Макс …» Храм услышал ее шепот. Ты жива, ее голос закричал.
Макс, похоже, не слышал ни его произнесенного имени, ни ее безымянности. Может быть, поршни ее радости стучали слишком громко. Затем он тоже заговорил.
«Кто такой блондин?»
Храм нахмурился, произнеся слова как неразборчивые, как народные марсиане. Глупые слоги. Почему Макс говорил, что в такой момент?
«Ты жива», - прошептала она, все еще отставая от реального времени.
Кто такой блондин? Какой блондин? Некоторая женщина, которую он хотел видеть пополам, помощник блондина-мага? Кристи Бринкли? А?
Затем настоящее подтвердилось в флеш-картах деталей. Храм видел, как она проезжала через двадцать четыре часа, словно смотрела на секретную видеозапись ее каждого движения. Потом она поняла.
Паркетный пол ее квартиры содрогнулся и стал настолько твердым, что ему стало больно. Солнечный свет, пробираясь сквозь открытую французскую дверь, обрамленную причудливым силуэтом Макса, заставил ее глаза окунуться в воду.
Её радостная радость сорвалась с тошнотворной катастрофой, дробовиком, крутящимся клубом каждого автомобиля в его длинном поезде. Пассажиры, названные Trust, Hope and Love, были изгнаны в сюрреалистическую деревню, подобно тому, как многие кубики пошли наперекосяк.
Но все рухнуло в замедленном темпе, как и все бедствия, как физические, так и психические. У нее была одна секунда, чтобы оплакивать разрушенную сцену, посчитать мертвых и осмотреть ходячих раненых, особенно себя. Затем ее странное путешествие эмоций закончилось с ней дома.
Она изучала фасад «Техноколор» Макса, зная, что человек лежит за ним, внутри него и не знает его вообще. С одним холодным вопросом он снова бросился в самое дальнее, защитное глубокое замораживание ее эмоций. Свежий урон разгромил поезд из храма Храма радости на мелкие кусочки. Его слова, столь далекие, так судящие, поразили ее сердце рукояткой, длинный, Артурский меч, настолько глубокий, что он никогда не мог быть вытянут. Если бы она была камнем. ..
Новая волна всплыла через океан боли, и она ударила назад.
«Глаза у тебя зеленые?» - сказала она так же ровно.
Итак, они все-таки встали, задавая идиотские вопросы, на которые можно было ответить только гнев и самооправдание.
Макс стоял неподвижно, так как он, в свою очередь, изо всех сил пытался расшифровать свое замечание. Затем он снял свои солнцезащитные очки, сложил и повесил их из нагрудного кармана ужасной рубашки.
Его глаза все еще были зелеными, Храм видел, но были ли они на самом деле? Он не говорил, не так ли? Просто показ. Маги были очень хороши в том, чтобы уклоняться от проблем, в любой проблеме. Они покажут, но не расскажут.
«Ты следишь за мной», - сказала она. Обвиняемый.
«Пришлось, ради тебя, как и моего».
Ее театральное ухо слушало следы брода, и меч в ее сердце (глупое, но неизбежное клише) скручивался. Доверие было в терминальном состоянии и становилось все слабее каждую секунду. Надежда была объявлена ??мертвой. Любовь была в коме и, вероятно, задерживалась там на всю жизнь, как это было.
Тем не менее, «ваше счастье» что-то подразумевало.
“Максимум—!” Она сунула пальцы ей в волосы.
Он приложил дрожащий палец к губам, его (возможно, зеленые) глаза предупреждали тишину.
Она быстро взглянула на комнату. Было ли это прослушивание?
Макс, читая ее беспокойство, покачал головой. «Никто не слушает нас, кроме нас, и это слишком много».
Он двинулся дальше в комнату, в гладкой сковороде с большой кошкой, чтобы успокоиться. У Макса было беспрепятственное гравитационное, обманчивое движение ведущего мима. Он остановился на четыре фута, за диваном.
«Он новый».
Кто? Храм все еще двигался в четыре-четыре раза в мире шестнадцатой ноты. Она следила за кошачьим взглядом Макса на диване.
Ой. Луи.
«Бродячий кот, которого я нашел в Конгресс-центре».
Макс протянул осторожную руку, темные волосы на ней сверкали, как сатин, как хорошо облизанное пальто Луи.
Его пальцы погладили голову Луи.
Кошка зарычала, глубокая и длинная.
Макс не отдернул руку, как и большинство людей. «Ему здесь нравится».
«Почему он не должен? Он получает пищу и ласку, и приходит и уходит, как ему заблагорассудится».
Неловкое молчание преобладало, так как некоторые личные параллели были сделаны обеими сторонами.
Макс осторожно подошел к дивану и кивнул в Храм. «Это что-то новое».
«Мой ги?» Доброта, она казалась случайной, подумал Храм. Она подняла хвост мехового мешка. «Я изучаю самозащиту». Изучая еще инопланетную одежду, она добавила: «Мэтт мой учитель».
Как легко Макс перешел от прямого маршрута к обходному, точно так же, как кошка рушится вокруг постороннего предмета. Здесь она отвечала на свой первый вопрос: хочет она или нет. Кто такой блондин? «Мэтт Девайн, новый сосед».
«Самозащита - замечательное искусство». Макс был уклончивым. Затем он улыбнулся, что улыбка Макса, которая могла очаровать птиц фарфора от деревьев, украшенных драгоценными камнями. «Но я не думаю, что наряд оправдывает вас».
Плечи Храма упали, когда ее глаза зажмурились. «Другими словами, я выгляжу как Допи, карлик».
В тот неосторожный момент Макс занял свое место. Храм ничего не слышал, никакого движения. Тем не менее, она почувствовала, как его руки лопнули, и он поднял ее, как прежде, до тех пор, пока ее лицо не достигло уровня. Храм заставил себя снова не вздрогнуть.
На этот раз он поднял ее выше, поэтому она смотрела на него сверху вниз, как будто они были в постели. Она смотрела в его загипно-зеленые глаза - теплые, забавные, зондирующие, и их предательский цвет снова застыл.
«Ты выглядишь восхитительно», - сказал он. «Ты всегда недооцениваешь себя, Храм». Его легкий тон изменился. «Не стоит недооценивать меня».
Преданные, неизбежные слезы висели, как изгибные шторы перед ее видением, застывшие от падения.
«Макс … почему?»
«Не могу сказать».
«Тогда почему ты ожидаешь, что я пролью свои кишки?»
Он так быстро опустил ее на пол, что почувствовал, что она катается на карнавале. «У меня много необоснованных ожиданий». Он огляделся. Храм был потрясен, увидев, что его волосы выросли так долго, что его собрали в хвост пони. «Как ожидают, что все останется неизменным, но они этого не делают?»
«Некоторые вещи делают». Приятная прическа. «Слушай, почему бы нам не начать, садиться и говорить?»
«Ты чего-то не ожидал?» Он посмотрел на ги.
“Эта.” Она затянула створку, как бы выкручивая руки вместо хлопковых связей. «Я сбегу и скажу, что что-то пришло».
Макс усмехнулся. «Учитывая мой метод приезда, это не только склонно, но и точно правдиво».
«Ты поднялся наружу? Как Луи? Почему?»
«Кошка тоже поднимается снаружи?» Макс взглянул на животное, не обязательно приятно отметить сходство. «Полагаю, мы сходим по тем же причинам».
«Охота?» - спросил Храм.
«Или прячусь». Макс снова поднялся на солнцезащитные очки. «Но не отрывай свой урок, я приду и посмотрю».
«Макс, нет, я бы чувствовал … глупый, а если ты прячешься …»
«Не слишком серьезно на данный момент, или меня бы здесь не было».
Храм тряхнул головой. «По крайней мере, объясните рубашку с пасхальными яйцами».
«Аутентичные пятидесятые годы - старинная доброжелательность».
«Я знаю, что это такое, я хочу знать, почему ты его носишь».
«Почему? Ты не можешь сказать?» Голый - это не лучшая маскировка, Храм. В Лас-Вегасе громко звучит ».
Она не могла не рассмеяться, что было лучше, чем плакать. Попытка убедить Мапнота идти туда, где он не хотел, всегда была безнадежной. Она пожала плечами, взяла ключи и солнцезащитные очки и вышла из квартиры.
Макс последовал за бесшумными кошачьими ногами.
Ее последний взгляд на Полуночный Луи показал, что он оставался растянутым, как султан на своем диване, но его глаза были сужены, оба притяжательные. , , и подозрительный.
Глава 2
Еще одна старая история …
Храм чувствовал, что ее сопровождают к ее казни. Здесь она была в каком-то тюремном сундуке с мешковатой пижамой под стражей охранника, оставив темную охрану Круга Ритца за зверский солнечный свет дворца.
Все, что ей нужно было сделать, это вырвать с нее кисть и завязать ей глаза. Ей хотелось бы, чтобы она могла, потому что тогда она не увидела бледную фигуру Мэтта Девина, ожидающую под парящей пальмой.
Военные избили некоторые линии Киплинга даже пробежали по ее голове, слегка поправляя: «Мэтт - это Мэттэнд Макс Макс, и невьюте встретится».
Разве она просто не хотела! Разве она не хотела, чтобы внезапный выход в Китай открылся перед ее ногами?
Разве она просто не хотела, чтобы Волшебник из страны Оз набросился на гондолу с воздушным шаром, чтобы оттолкнуть ее, только у нее не было надлежащей обуви для ухода Оза и как она могла вернуться домой в Канзас,
как ни странно, не так ли?
Долоресный каторжник из-под надувных сандалий над бетоном заставлял ее взглянуть вниз. Судьба хуже смерти: перед музыкой в ??липкой обуви. Мата Хари могла бы повесить свою здоровую голову с позором, если бы жила, чтобы это увидеть.
Мэтт разогревал восточный теневой бокс на синих виниловых матах под пальмой. Он выпрямился в приближении Храма, глядя на нее с выражением вежливого недоумения.
Черт Макс, здесь он снова играл профессионального волшебника, мужчина держал все карты, в то время как другие люди пытались угадать, какой номер и костюм были на них.
“Готов?” К этому моменту Мэтт тоже озадачился и посмотрел на него.
Прежде чем она успела ответить, Макс вмешался, буквально, двигаясь между ними. «Не против меня, я просто зритель».
Выражение Мэтта все еще допрашивало Храм.
Возможно, это и получится, подумала она. Готов, цель, огонь.
«Это … Макс Кинселла».
Макс стоял, усмехаясь, скрестив руки на груди, но не скрывая почти непристойную рубашку.
Храм закончил ее нежелательные обязанности. «Мэтт Девайн - новый сосед в одиннадцать». Не Храм должен был дать католическую семинарическую дисциплину А-плюс. Мэтт не позорил позолоченные волосы.
«Ты ушел, прежде чем я переехал», - спокойно сказал он Максу, протягивая руку.
Макс разматылся достаточно, чтобы встряхнуть его. «Ты гуру боевых искусств Храма, я слышу». Он взглянул на нее.
«Раньше она никогда не интересовалась сломать ногти».
«Это было раньше, - ответил Мэтт, совершенно сердечный и совершенно спокойный, - на нее напали некоторые неприятные головорезы».
Храм вздрогнул, но не в память о нападении.
Это было ничто по сравнению с тем местом, в котором она находилась сейчас: поймали между двумя мужчинами, которые не знали друг друга, каждый подозревал, что у него есть веские основания не доверять возмущаться ненавидеть (выбирайте) мужество другого.
«Послушай, - сказал Храм, пытаясь быть хорошей хозяйкой и держать гостей от расчленения друг друга. «Это была счастливая случайность. Каждая освобожденная женщина должна научиться защищаться.
Женщина не живет только Мейс.
Макс сверкнул ее знающим взглядом, но не удержался.
«Значит, ты инструктор по боевым искусствам?» он спросил Мэтта
Я ученик боевых искусств, - поправил Мэт с обычной скромностью.
Макс сделал мистер Спок с левой бровью, и Храм болел, пытаясь нанести последний удар колена.
Краем глаза она увидела, что Полночный Луи исправился и нашел свой таинственный путь. Он сидел в тени пальмы, где он дисциплинировал одну, по-видимому, грязную лапу. Вещи должны быть в грустном падении, когда даже Полночный Луи был достаточно обеспокоен игрой шаперонов.
Тишина продлилась мимо комфортного барьера, когда двое мужчин смотрели друг на друга. Ох, Храм ненавидел быть посреди невысказанного человека! Почему они не могли просто вести себя в гражданской, поддающейся манере, вместо того, чтобы становиться жестким и подозрительным, со всеми обычными уродливыми оттенками владения и вторжения?
Напряжение в воздухе было еще таким же электрическим, как рубашка Макса. Каждый человек взял на себя роль защиты Храма от другого. Разве они не поняли? Ей не нужна была защита от чего-либо, кроме двух из них!
«Итак, когда Храм стал грабить?» Макс спросил Мэтта.
Разве она не должна была быть здесь или что-то еще? Храм удивился. «Несколько недель назад», ответила она.
«Это был не просто грабеж». Гнев затянул голос Мэтта в вокальную дубинку. «Это было избиение, плохое. Крипы искали тебя».
Макс забыл другого человека и повернулся к Храму с выражением, которое никогда не видел на лице Макса: ужас.
«Храм, с тобой все в порядке?» С момента его тона, ее атака могла произойти только вчера. Она быстро кивнула, но его вопросы продолжались. «Кто они? Когда …?»
«Мы как бы думаем, - сказал Мэтт, - вы могли бы знать, кто они, потому что они точно знали, кто вы».
Макс проигнорировал его, слава богу. Он подошел ближе к Храму, внезапно бросив ее в свой оттенок. Его рука подняла лицо, словно искала видимые раны.
«Прости, - сказал он, прозвучав. «Я этого не ожидал, поэтому я ушел, чтобы …»
Уровень интимности был похож на старые времена, только ее и Макс, и никого больше в целом, в широком, дурацком мире. Мэтт не понимал бы силы такой тяги. Он, должно быть, думает. , , ,
“YooHoo!” Фруктовые тоны Электры Ларк вышли к ним из круга Ритц. «Макс Кинселла, это то, что ты в переодевании Кинг-Конг-в-Гонолулу? Давай, позволь мне взглянуть на тебя, ты, дьявольский незнакомец, ты».
Электра сделал то, что Храм не мог сделать, что могла сделать только женщина старше шестидесяти. Она подбежала и окутала Макса в объятия муйууу, который конкурировал со своей рубашкой, затем отрылся, чтобы дать ему пронзительный осмотр.
Храм позволил себе дышать медленно, поэтому никто не заметил.
Мэтт, однако, имел. Она смотрела, как его кулаки разжаты.
Электра бросилась так быстро, что она задыхалась. Она также похлопывала по своим волосам на расческе, окрашивала сегодня здоровый цвет хурмы.
«Я бы тебя нигде знал, ты негодяй», - сказала она Максу. «Какой потрясающий сюрприз. Я уверен, что вы хотите осмотреть вампира Hesketh, чтобы убедиться, что я не злоупотребляю им. Скажите, это один пятно мотоцикла.
Вернись к сараю, и я покажу тебе, как я упал.
Макс рассмеялся над ее волнением, но смотрел на Темпл по спикейским волнам Электры пурпурных волос.
«У нас не было много шансов …»
«Идите вперед, - сказал Храм. «Мы поговорим позже, я все равно хочу подбежать и поменяться».
«Сегодня нет урока?» Макс спросил сардонически.
«Не в боевых искусствах», - ответила она ровно настолько, что это ужалило.
“Максимум!” Электра призвал. «Встряхните ногу. Это было так долго, и я знаю, что у вас миллион вопросов».
Он позволил себе увести, признав невысказанное обещание Электры наполнить его тем, что произошло с тех пор, как он ушел. Теперь был шанс Храма довести Мэтта до сегодняшнего дня. Разделите и победите.
Она повернулась к нему.
“Давай пройдем внутрь.”
Мэтт не был более готов, чем Макс, чтобы двигаться. Его голова последовала за исчезающей болтовней Электры, когда она и Макс исчезли вокруг кедрового забора. Теперь он вернулся к Храму.
«Разве ты не боишься, что он может снова исчезнуть?»
Она пожала плечами. «Я не хочу такой удачи для кого-либо из нас. Ладно, моя очередь сказать:« Встряхнуть ногу », прежде чем оба мои рушится».
Он упал в ногу с ней, когда они впали в нефильтрованный солнечный свет у бассейна.
«Электра специально это делал?» - спросил Мэтт. «Развести его, я имею в виду?»
«Я так надеюсь, что вам, ребята, стало сложно. Мне жаль, что вы не сказали Максу о моей … атаке».
«Я только сказал правду».
«И ты только хотел заставить его чувствовать себя виноватым».
«Это то, чему меня научили», - крикнул Мэтт. «На самом деле, я был обучен, чтобы заставить себя почувствовать себя виноватым, так что приятно иметь возможность навязать эмоции кому-то другому, кто-то, кто этого заслуживает».
“Может быть.”
Мэтт открыл дверь для Храма. Она проскользнула на отвратительно громкие сандалии.
Внутри, знакомое спокойствие тусклого заднего зала было таким же успокаивающим, как массаж. Храм вздохнул.
«Когда он появился?» - спросил Мэтт.
«Просто сейчас, на моем внутреннем дворике». Она рассмеялась над вежливо выраженным выражением Мэтта. «Он волшебник, он преуспевает в неожиданных входах».
«И выходы».
«Ой». Она снова вздохнула. «Наверное, нам есть о чем поговорить».
«Полагаю, что да».
Они молчали в лифте, Мэтт заметил без комментариев, когда Храм нажал кнопку только на четвертый этаж. Его пол, а не ее.
Заброшенные залы позднего вечера светились всегда имеющимися электрическими бранами, необходимыми для круглого здания, где дневной свет проникает только в периметр жилых помещений.
«Как вы относитесь к этому внезапному воскресению?» - спросил Мэтт, следуя изогнутому проходу к тупику, который заканчивался у его входной двери.
Храм должен был рассмотреть. «Счастлив, что Макс жив. Ярость, что он, кажется, думает, что он может появиться и выйти из моей жизни без суеты или паполя. Смущенный, волновался. Молина хочет допросить его по делу об убийстве».
“В самом деле.” Мэтт прислонился к стене рядом с его дверью, его лицо затенялось эквивалентом здания верхнего крыльца.
«Я не говорил тебе». Но я должен сейчас, подумала она. «Молина выкапывала некоторые … тревожные упущения в прошлом Макса, беспокоились, потому что я ничего не знал о них».
«Это изменяет, как вы к нему относитесь?»
«Нет … только я был умным, чтобы полагаться на чувства». Она прислонилась к противоположной стене, заложив руки за спину. «Это забрасывает прошлое».
«Да, почему? Молина сказала бы, что я должен подозревать его в том, что он вор или международный террорист.
Одно можно сказать наверняка: что-то заставило его уйти, и я надеюсь, что это был не я.
«Он бы не вернулся, если бы это было так. Но разве это не вопрос?»
“Какие?”
«Почему он вернулся? Почему сейчас?»
«Да, почему сейчас? И почему я не подумал спросить?»
«Может быть, вы немного забрались».
«Может быть, я балансировал на одной ноге, на одной шиповой пятке на пляжном мяче. Господь, когда он прошел через эту французскую дверь в этом невероятном росте …»
«Обычно он не одевается?»
«Нет, Макс - это консервативный комод, на самом деле, слаксы и свитера в сдержанных цветах, которые не будут отвлекаться от его личного акта. Я часто предлагал, чтобы он был немного более … воображаемым».
“Это сработало.”
Храм начал улыбаться, затем быстро протрезвел. «Нет, я только хочу, чтобы он ушел с глубокого конца просто в качестве модного заявления. Но он сказал это сам сегодня днем: громко - лучшая маскировка».
«Похоже, он вернулся на сцену преждевременно. Вы можете понять, почему?»
«Нет. Он сказал, что для него опасно повесить».
«Для него или для тебя?»
«Для нас обоих, я думаю, это делает подозрения Молины вполне осуществимыми, не так ли?»
Мэтт трезво кивнул. Он даже не усмехнулся, когда рассмеялся над новым взглядом Макса. В искусственном свете его выражение было почти угрюмым.
«Мэтт, ты спрашивал меня, как я себя чувствую, но как насчет тебя?»
“Что вы имеете в виду?” Он отстранился от стены, как бы подняв страж.
«Только то, что вы, должно быть, предположили, что я, наконец, сделал: этот Макс был историей. Теперь он явно является текущим событием. Разве это не заставляет вас задуматься о нас?»
“Нас.” Он повторил это слово. «Мне не показалось нужным думать о« нас », пока он не появился снова. Храм, я должен уважать ваше предыдущее обязательство. Вы и Макс, возможно, не были женаты, но вы были парой, по-видимому, искренней ваше взаимное участие.
Поскольку Макс вернулся, я желаю вам удачи. Я думаю, вам следует работать над исправлением ситуации. Какая бы ни была причина его отсутствия, он, очевидно, не забыл тебя ».
«Очень … правдивый, очень мудрый совет, обратитесь к человеку. Вот и все? Некоторые мягкие банальности и терпеливые добрые советы? Вот как вы к этому относитесь?
«Эй, не расстраивайся»
«Почему я не должен расстраиваться? Каждый человек, которого я знаю, кажется, забирает его и уходит в мою жизнь, как неважно. Есть ли какая-то ошибка в зрелости? Вы, конечно, не действовали, как мистер Клоуд внизу. “
«Я просто пытаюсь сделать лучшее …»
«Лучше всего быть честным, и это включает в себя как себя, так и меня. Я точно не знаю, где я стою с Максом, и я бы пошел действительно бананами, если не могу знать, где я с тобой».
Он внезапно прислонился к стене, позволив даже своей голове искать непоколебимую поддержку.
«Виноват. Опять Нет, я не в восторге от того, что он вернулся. Я не думаю, что он заслужил тебя. Если бы он не убежал, тебе не пришлось бы играть в пергаментную сумку для некоторых обезьян, которые все еще В общем, он не видел тебя после этого, я это сделал.
«Мэтт, может быть, ты не просто злишься на Макса».
“Кто еще?” - спросил он, нахмурившись.
«Как насчет твоего отца - твоего настоящего отца, который оставил твою мать и оставил ее открытой для вашего оскорбительного отчима?»
«Я не забочусь о нем!» Он, похоже, был удивлен его собственным признанием.
«Возможно, так и есть», - сказала она. «И, может быть, ты заботишься обо мне».
“Вы.” Он оттолкнулся от стены. Свет был позади него, и она едва могла видеть его лицо, но она чувствовала, какой гнев он едва контролировал с Максом. «Конечно, я забочусь о тебе, Храм, - сказал он более низким голосом. «Ты мой ангел-хранитель в этом странном, новом, светском мире, в который я вошел. Когда я увидел его, знал, кто он, какие претензии он имел к тебе … Я видел все эти уродливые эмоции, которые я всегда ненавидел мчась вперед, как невидимая армия. Это то, чего я всегда боялся - ярость и ярость, страх, беспокойство и оставление. Мне казалось, что я остался кровоточащим и голым посреди Лас-Вегасской полосы.
«Мэтт …» Она подошла к нему, и он схватил ее за руки, как человек, который отчаянно нуждался в человеческом контакте, но все же решил удержать ее на расстоянии вытянутой руки.
«Храм, я понял, что сколько ты втянул меня в реальный мир, в который я должен войти, если я оставлю прошлое позади. Тогда я понял, когда было уже слишком поздно, как я действительно к тебе отношусь. “
“Да?”
Они были лицом друг к другу, свет стирал лица только с одной стороны, настолько яркий, что он ослеплял, и бросал другую сторону в тени.
Это был один из тех редких моментов интенсивной личной правды. Оба их голоса погрузились в шепот.
«Храм …» Мэтт сказал правду лишенным: «Я думаю, что я … я думаю, что я нужен тебе».
Что ж. Не совсем откровение, которое она ожидала, но сердечный, тем не менее. Что она сделала?
Провел его достаточно далеко вперед, чтобы он упал без ее поддержки? Она добилась большего успеха в достижении его, чем она думала, поняла она, и такие прорывы всегда имеют цену. То, что она должна Максу, и то, что она должна Мэтту, не могла, никогда, не упасть аккуратно в отдельные отсеки. И она, вероятно, никогда не удовлетворится компромиссом.
Пока эти противоречивые мысли толкались в ее голове, Мэтт резко приблизил ее и поцеловал ее в квадрат и сильно на рта. Благодаря ей она прошла долгий, длинный путь, и теперь вина была на ее голове.
Как она себя чувствует сейчас? Что у нее было все, что она когда-либо хотела, и все было неправильно.
Макс вернулся, и она не уверена, что она этого хочет. Мэтт совершил обязательство, и она сожалеет о том, что она привела его на грань, которую она, возможно, больше не захочет или не сможет пересечь.
«Прости, - сказал он, - это было несправедливо, я сделал это плохо …»
“Нет нет.” Храм поднял руки вверх, затем обнял его за плечи. Она обняла его так, как Электра приветствовала Макс, вроде как.
«Независимо от того, что происходит, - свирепо прошептала она ему на ухо, - мы всегда будем друзьями».
Затухания из Касабланки это не так.
Глава 3
Бой за любовь и славу …
Мигающий неон от знака вне розовых и синих полос в большую, затемненную комнату. Розовый для девочек, синий для мальчиков. Яркий пастельный свет хлестал много бледных, неподвижных лиц, но каждый раз, когда он ударялся в щеку Хруста, она моргнула.
Тем не менее, ритмичный подмигивание неприлично веселого неона оказал гипнотический эффект, который она нашла мирным. Она опустилась на сиденье, поэтому луковичная татуировка била по ее колену вместо ее лица, слегка выбирая настольного партнера в этом процессе.
«Извини», прошептала она в автоматических извинениях, хотя это было смешно. Свадебная часовня в Лас-Вегасе, особенно такая эксцентричная, как «Любительский узел», на самом деле не была церковью.
Но молчание оставалось глубоким, атмосфера странно спокойная. Пульсирующий неон вспыхивал как тепловая молния на решетчатой ??арке в передней части комнаты. Шелковые цветы переплетали планки.
Храм оценил удобную, хорошо заполненную массу женщины слева от нее. Ее лицо под широкополой соломенной шляпой было безоговорочно комковатым и спокойным. На щеке женщины блестела слеза красоты горного хрусталя, как замороженная слеза.
Сидя среди конгрегации, глядя на мигающие лучи света, как наркоман слотовой машины, Храм чувствовал себя как Златовласки. Она нашла «подходящее место».
Боковая дверь скрипела, затем впустил расширительный бар из обычного огня. Храм прыгнул, как экспериментальная песчанка, затем прижался к удобной женщине рядом с ней, почти выбив шляпу.
Извините, она не совсем шепнула вслух. Ей редко приходилось считать, что она меньше, чем обычно.
Тот, кто открыл дверь, не собирался останавливаться с быстрым взглядом. Шаги шли по полу, из десятков риса.
Храм смотрел, как тень исследует полости комнаты, чувствуя себя такой же глупой, как ребенок, играющий в игру
«статуя» и вынуждена держаться на месте, или, может быть, больше похожа на «Это» в игре в прятки, для которой она была слишком стара. Чем дольше она держала ее присутствие в тишине, тем более идиотской она выглядела бы, если бы ее обнаружили.
Тем не менее она ничего не сказала и переехала не больше, чем ее соседи.
Тень остановилась темным торосом органа.
Храм закусил губу. Неужели Мэтт снова не спустился, возможно, ища такое же эрзацкое утешение, что и она?
Тень, уверенная, дошла до церемониального центра комнаты, просто пустое пространство, предназначенное для двоих или не более трех. Он остановил мертвую точку в арке, голова подметала левую и правую, как прожектор.
«Что случилось?» Голос Электры Ларк допросил себя. «Я никогда не заканчивал фигуру Эрике Кейн, которая должна была туда попасть. И белая старая шляпа Софи поскользнулась».
Она сбежала по центральному проходу, не обманувшись живым телом среди всех этих манекенов собственного изготовления.
“Это я.” Храм сел вперед. Брекетинговые люди с мягкой скульптурой рухнули друг в друга позади нее.
«Храм! О, подвязки моей великой тети Гильды! Ты почти испугал мороз из моих волос. Я думал, что это может быть взломщик или какой-то секс-дьявол».
«Просто ваш местный пиарщик», - подтвердил Храм глупым узнаваемым голосом.
Электра подняла женщину, назвав Софи в скамью впереди, а затем заняла свое место на сиденье, положив на колени несколько бумаг.
«Я искал тебя, я признаю, но я сдался и решил посмотреть, все ли здесь форма корабля.
Что вы делаете в часовне?
«Я думал, что будет тихо».
«Так было, - сказал Электра, посмеиваясь. «Никакой свадьбы не запланировано на неделю. Теперь послушайте, я сказал Максу, что он может сидеть в конюшне Келлерса, когда они в Новой Шотландии».
«О, Электра! Это несправедливо. Мой кондоминиум наполовину».
«В последнее время он точно не выплатил половину своего обслуживания и ипотечного кредитования, не так ли? Луи, возможно, не заставит его по-настоящему приветствовать».
«Луи не проблема».
«Я знаю, дорогая. Очевидно, вам нужно немного времени …»
Храм фыркнул в отчаянии от преувеличения Электры.
«В любом случае, результат заключается в том, что Макс не хочет иметь ничего общего с кругом Ритц. Говорит, что он слишком популярен для него.
Так что ты не в себе.
«Я?»
«На данный момент тебе и Максу все равно придется сесть и поговорить».
«И снова и снова … как мне попасть в такие беспорядки? Я бы предпочел сейчас противостоять убийце».
«Надеюсь, что нет, потому что это сделает меня довольно неприятным клиентом, не говоря уже о том, что опасно быть с одиноким в темноте».
«Это не совсем темно».
«Нет, это не так, дорогая, и вы еще не видите этого».
Электра вздохнула и села на жесткое сиденье, человеческую копию фигуры с мягкой скульптурой, которую она выбила.
«Как Мэтт взял воскрешение Мистифицирующего Макса?» она спросила.
«Как гипсовый святой, настолько спокойный и заботливый, что я мог его пнуть».
«Как Макс взял Мэтта?»
«Как расстройство желудка, Макс и Луи тоже не ладят друг с другом. Я мог бы пинать их обоих. Но, поскольку я ненавижу бессмысленное насилие, я думаю, что вместо этого перейду на Точку Барроу, Аляска».
«Нет, ты не будешь». Электра сотрясала бумаги. «Вот почему я искал тебя, поэтому часовня закрыта на неделю. Мне нужен сосед по комнате для конференции, в которой я участвую, и тебе нужно уйти от всего этого. Лучшая часть - это завтра».
«Конференция? У меня было это здесь, с этапами управления этими событиями, и я не могу покинуть город с моими обязательствами по обновлению Crystal Phoenix».
«Это прекрасная часть. Конференция находится прямо здесь, в городе, в Фениксе. Что еще вы могли бы попросить о удобном отдыхе? Мы с тобой можем надолго ухаживать за вашим домом на шесть дней без стресса и позволить мужчины в вашей жизни - Макс, Луи и Мэтт - переосмысливают свои абсурдные территориальные позиции ».
«Ну, есть надежда на Луи, но я сомневаюсь, что Мэтт или Макс будут прилетели к бару вместе в ближайшее время. Какая это конференция, во всяком случае, для судей мира?»
«Вряд ли, скучно, ты знаешь. Зайди, придираясь в скамьях и загляни в свет, дорогая».
Храм скользнул по лакированной деревянной скамье, чтобы следовать за Электрой в обтягивающий стену орган, где она раздувала свои бумаги, а затем щелкнула на лампочке на консоли.
«Вуаля!»
Храм моргнул от внезапного яркого света, пытаясь прочитать глянцевую брошюру и флаер. Но ни один текст, каким бы хитрым и обильным он ни был, мог бы конкурировать с пышным четырехцветным изображением горячо обнимающейся полуодетых пар.
«Что это за конференция?» - подозрительно спросила она.
«GROWL - великие читатели замечательной литературы. Подумайте, они держат сделку в этом году прямо здесь, в Вегасе! В Crystal Phoenix. Шесть дней гламура в стильном отеле, Crystal days и Crystal nights. Мячи, банкеты, коктейли приемы и много дневных панелей о том, как и почему романтический роман. Все крупные авторы примут участие, а также самые одетые модели обложки. У них есть костюмированное шоу, конкурсная модель, даже конкурс на «звездный поиск» для читателей, которые хотят писать ».
«Электра, ты не читаешь этого?»
Электра вставила ее муьюуу между Храмом и ее драгоценными бумагами. «Это не« материал », и я знаю. На самом деле, я планирую войти в конкурс сочинений. Почему ты так уверен, что это хлам?»
«Я этого не говорил. Просто обложки романов для магазина бакалеи настолько тусклые, что говорят о продаже сырого мяса».
«Не все обложки такие. И что случилось с небольшой чувственностью, так или иначе?»
«Ничего, но его нельзя упаковывать так неловко, как колбаса, и вот как выглядят эти мускулистые, полуобнаженные, мужские обложки».
«Ага! Так ты посмотрел».
«Кто мог их пропустить?»
«Но вы никогда не читали романтический роман?»
«Не с тех пор … о, Грозовой перевал».
«Я не могу в это поверить». Электра посмотрела на нее над концентрированным блеском музыкальной лампы, пока Храм не почувствовал, что ее запекает полицейский. Романтический патруль на хвосте «Хорошо», - сказал Храм, много думая и пытаясь быть честным. «Я читал романы Джорджет Хейер Ридженс в старшей школе.
Вы знаете, романтический фарс среди высших классов, обойдя нескромный, но очень уважаемый в конце концов, столь же сдержанный, как Джейн Остин. Эти модели мужского обложки выглядели как Боб Кратчет в одежде Боу Бруммелла ».
«Хейер - классический автор, - благоговейно сказал Электра, - но немного странный по сегодняшним меркам. Даже романс Ридженси догнал времена. Посмотрите правде в глаза, этот период исторически более корректен, заглянув за кровати. Regency грабли имели высокое старое время ».
«Я не знаю, почему я здесь обсуждаю книги, которые я не читал с тобой, когда моя жизнь - это сухое молоко на прошлой неделе без воды в данный момент».
«Понимаете, вы не справлялись с полем романтики. Вам нужно познакомиться с современными временами между обложками. Вы можете узнать что-то, что поможет вашей нынешней ситуации». Электра закончил со значительным вздохом своих серебристых бровей, которые заставили ее походить на демоническую волшебную крестницу, которая манила невиновным до ночи на шаре эротомании.
Храм рассмеялся, что улучшило ее прежнее настроение. «Честно говоря, вы думаете, что я мог бы чему-то научиться из романтического романтического романа? Пожалуйста, жизнь настоящая, жизнь реальна. Жизнь - это не что-то похожее на свидание с Фабио на действительно хороший день волос - его, а не твой. - деликатный эскапизм имеет отношение к моей … домашней дилемме ».
«Адомная дилемма», - поинтересовался Электра, принимая странное, упрямое поведение, которое никогда раньше не видел Храм. «Регентский роман Генриетты Хейфилд под знаком ах, старый гранат». Она закусила губу.
«Изданный в конце семидесятых, я думаю. Героиня - безнадежная наследница, которая маскирует себя как дымоход и выходит замуж за графа с аллергией на сажу. Потрясающая романтическая напряженность, но без чувственного фейерверка ни в очаге, ни в спальне. Я упоминаю, что на конференции также будет конкурс мелочей? она закончила скромно.
«Как уместно!» Храм сказал, дымясь. «Я знаю, что ты хорошо знаешь, Электра, но последнее, что мне сейчас нужно, это видения Алых Пимпернеров или алых женщин, танцующих в моем девичьем воображении. Мне нужны мои ноги на земле, а не голова в облаках. мои … номера ».
Электра вытащил пучок бумаг в Храме. «По крайней мере, просмотрите материалы конференции, дорогой, я никогда не знал, что ты должен иметь замкнутый ум. Это может быть весело».
«На данный момент забава не входит в мой план игры».
Храм выскочил из свадебной часовни на ее шумных сандалиях, наслаждаясь разрушением тишины, которую она искала, и так скоро потерялась.
Тем не менее, встреча с Электрой смягчила ее эмоциональный шок. Вялость отчаяния поднялась с ней, когда она взмыла вверх в скрипучий лифт.
Она вытащила ключ от своего карманного комбинезона и вошла в кондоминиум, щелкнув на кухонном выключателе. Флуоресцентный свет сжигал черно-белую кухню в вытравленной резкости. Он сочился достаточно далеко в гостиной за пределами, чтобы раскрыть диван и двух его обитателей.
Один конец снова был в полуночном Луи, его глаза сияли зеленым в полутемной темноте; на другом конце сидел Макс Кинселла. Его глаза не светились зелеными.
Храм не был удивлен, увидев его там на этот раз, но она снова почувствовала узел любовника в ее кишке. Макс, увидев ее, протянул длинную руку, чтобы включить лампу для чтения над диваном, купаясь и его гавайскую рубашку в раскаленном проливе маслянистого света.
Храм установил материалы, которые Электра подарила ей на краю кухонного прилавка и подошла к музыке.
«На этот раз, - сказал Макс, - я был прекрасно обучен дома, я использовал свой ключ». Он наклонился вперед, объект в руке. Когда Храм не взял ключ, он положил его на кофейный столик.
Когда оба конца дивана заняты, Храм не любил ставить себя посередине. Поэтому она села на журнальный столик перед диваном, и только легкая, как она сама могла обойтись, не опрокинув ее.
Возможно, это был ливень света сверху, но Макс выглядел обеспокоенным, или, скорее, он выглядел так, будто пытался не выглядеть обеспокоенным.
«Я не понимаю», сказала она для открывателей.
Он пожал плечами. «Мое нарушение и вход через балкон, похоже, расстроило вас. Я могу быть гражданским и использовать дверь, как и все остальные, вы можете сохранить это». Он кивнул на ключ на столе, покрытом стеклом.
Храм чувствовал себя как еще одна вымышленная маленькая девочка, потерянная, только на этот раз Алиса столкнулась с столами с инопланетными предметами, которые могли внезапно изменить ее восприятие самой себя и окружающего ее мира. Ее реакция на текущие события сделала ее зрелой Большой Девочкой или эмоционально усохшей Маленькой Девочкой? Пойдите, спросите Алису.
«Это твой ключ», - наконец сказала она.
«Ты можешь вернуть его, когда ты действительно этому веришь».
«Электра сказал, что не останешься в Круге Ритц».
- Не могу, - поправил Макс. «Это должно было быть летным визитом, чтобы вы знали, что я жив».
“Спасибо, наверное.”
Он молчал. На другом конце дивана Луи поддерживал свой уклончивый взгляд. Затем он вдруг поднял заднюю ногу на плечо и начал ухаживать за своим концом бизнеса, все это время смотрел на Макса.
Храм никогда раньше не видел, чтобы кошка дала кому-то палец и засмеялась. Макс, по крайней мере, заслужил кошачий палец.
«Он мне не нравится, - заметил Макс.
«О, я сомневаюсь, что Луи реагирует с точки зрения или не любит. Он просто не уверен, что вы не будете совершать неодобрение на своем диване.
«Он должен знать мою историю». Макс направил значительный и жгучий взгляд на храм.
Этот взгляд мог бы сделать монашескую румяна, но Храм был истощен от необоснованной крови. Она посмотрела на пол.
«Храм, что случилось с нами?» он хотел знать.
«Макс! Какие улы вы пропали без слов и предупреждений более пяти месяцев. Лейтенант Молина даже предположил, что вы, возможно, умерли, хотя лейтенант Молина в основном предполагал, что вы были сбежавшим убийцей, чье местонахождение она хотела знать».
«Электра рассказал мне о ваших недавних подвигах, связанных с преступностью, но она не упомянула об этом Молина бозо.
У него не было права садиться в ваш разум …
«Является ли твоя запись Интерпола бессмысленной?»
«Моя запись в Интерполе …?»
«Играйте невинно, но ваш скрытый детский блюз меня не обманет, а они - детский блюз. Я видел его прямо на карточке Интерпола черно-белым: шесть футов два, голубые глаза. Конечно, вы могли бы расти дополнительный дюйм или два, но ваши глаза не изменили бы цвет. Не могли бы вы доверять кому-то, кто даже лгал о своем цвету глаз?
Макс нахмурился, все еще беспокоясь о новостях Интерпола. «Какого черта этот проклятый мешающий лейтенант откопал?
«Как насчет участия ИРА? Это возвращает какие-то забытые главы и стихи? Знаешь, следуя черной бархатной группе на благо дорогой авльдской Ирландии и всего этого. Я даже не знал, что ты ирландка».
«Я не был».
«Тогда что вы делали в Ирландии в возрасте семнадцати лет, подозреваемых в деятельности IRA?»
«Я был туристом! Весь бизнес был путаным. У Молины не было ничего более недавнего, чем этот старый бюллетень Интерпола, не так ли?»
«Нет …» Храм нашел предположение Макса о том, что Молина была мужчиной как раздражающая, как зависающий комара, но не стоило сворачивать, когда массовые проблемы кипели в массе. «Это все еще не объясняет, почему ваш местный исчезнувший акт стал полупостоянным, или почему вы никогда не прощались или не звонили, и он не объясняет тело в потолке казино Голиафа. Или другое тело в потолке из казино Crystal Phoenix всего пару дней назад … или почему вы носите эти проклятые зеленые контактные линзы, которые я никогда не видел, когда вы вставляете или вынимаете. Это потребовало предварительных размышлений, Макс и много чего! возьмите меня за лояльную и доверчивую аудиторию?
“Храм.” Он наклонился вперед, чтобы опустил руки на руки. «У нас есть много, о чем можно поговорить. Мы не можем догнать все пять месяцев».
«Не только месяцы, Макс, годы! После того, как ты ушел, когда лейтенант Молина расспрашивал меня, я понял, что почти ничего не знаю о твоем прошлом».
«Это работает в обоих направлениях», - отметил он. «Мы действительно увлекся собой».
«Я? Ты говоришь, что мне стоит изучать прошлое?»
«Последние пять месяцев, безусловно, звучат насыщенно». Он улыбался.
«Почему лейтенант Молина так хочет найти тебя? А как насчет тех людей, которые …?»
Руки Макса скользнули по ее предплечьям, пока они не закрыли ее пальцы. Его прикосновение было таким же теплым, как всегда.
Если «холодные руки, теплое сердце» было трюизмом, применялись ли «теплые руки, холодное сердце»?
«Храм, это нападение на тебя никогда не должно было произойти. Вот почему я ушел, почему я никогда не связывался с тобой, как бы я ни хотел. Мое исчезновение должно было отвлечь их от тебя».
«Тогда вы знаете, кто они, вы знаете, почему они хотят вас».
«Нет.» Он подумал. «Я подозревал, что кто-то вроде них может быть за мной, это правда. Я даже могу догадаться, почему, но я не могу сказать вам. Если вы знаете что-нибудь, вы в опасности».
«Я тоже в опасности, я знаю, почему.»
Макс покачал головой, отпустив руки. «Я не могу сказать. Это не только мое решение - и, конечно, не моя склонность - держать вас в темноте, верьте в это. И я не могу здесь оставаться, чтобы разобраться во всем этом».
«Все, что? Я? Кондоминиум? Убийства в казино отеля? Кто Джек Потрошитель действительно был? Не говорите мне, что вы признаетесь ко всем или к любому из вышеперечисленных?»
Его черты смягчились и обострились. Все его внимание сосредоточилось на ней. «Иссушение - последнее средство неопределенного Храма».
Пока она размышляла об этом, он протянул руку и вытащил ее на диван, в откинутый угол с ним, поэтому она была заправлена ??между мотыгой руки и плечом, как кусок головоломки, скользнувший в его хорошо изношенный ласточкин хвост.
Напряжение испарилось.
«Ты все, о чем я забочусь, - просто сказал он, - но, к сожалению, не все, что мне нужно беспокоиться».
Макс вздохнул, что было не так, как Макс, которого она знала, но тогда она, видимо, никогда не знала настоящего Макса (возможно, полный Макс был бы лучшим способом выразить это).
«Полагаю, я был наивным», - сказал он почти себе, и это тоже не похоже на старого Макса. «Я не занимался с тобой бизнесом».
«Сейчас самое время понять это».
«С кем-то, действительно, но ты передумал - быстро».
«Я думал, ты изменил меня и свою жизнь».
Его руки сжались вокруг нее, и он положил голову на нее. Их положение дало Храму такое же соблазнительное, уютное чувство, что вы попадаете вместе с кем-то, кого любите на санях, на вершине волнующего холма, на грани захватывающей, но знакомой езды. Тобогган едет, она напомнила себе, ничего не сделала для Матти Сильвера и Этана Фрома.
«Возможно, мы совершили быстрое слияние на шоссе любви, но это было не прихоть», - крикнул он. «И это не было предпринято легкомысленно ни одним из нас. Помните, как мы обменялись нашими« документами », как мы строго соблюдали безопасный секс в течение шести месяцев? Мы все сделали правильно».
«Я помню строгую, и это, конечно, не было похоже на практику или на то, что было бы безопасно, даже если бы это было», - сказала она, вспоминая также сладкое ожидание секса на медленном переулке. «Мы были такими милыми и причудливыми, как в темные века, когда помолвленные пары ждали, пока они не выйдут замуж. На самом деле это было гораздо более захватывающим».
«Мы были ответственны, - сказал он. «Мы позаботились о том, чтобы мы не повредили друг друга. Храм, я был верен, я его не отбросил».
«Я тоже был безбрачим». Сладостно-горькая мысль, одетая в амбивалентность, окутала голую правду.
Влияла ли ее привлекательность к Мэтту в его отсутствие до неверности? Почему честность так часто разгадывалась по краям?
Его объятия сжались. «Тогда нам нечего остановить, когда мы остановились».
«Не совсем … Мы не хотим останавливать нас … кроме нас. Я старался не слушать чужие сомнения, но ты ушел, и через некоторое время у меня больше не было ответов.
«Возможно, вы не должны обсуждать меня заочно».
«Ага, так вот, где вы были все это время: прочь на чужом попутчике в Абсенции».
После потрясенного момента Макс рассмеялся, восторженный восторг, который всегда вызывал у нее улыбку. Теперь она улыбалась.
Он притянул ее к себе. «Боже, я пропустил это».
“Какие?” Все еще улыбаясь и откидываясь на эту полуслучайную сессию Q & A почти-любовного любовника.
«Моя девушка-паприка». Его большая рука взъерошила ее волосы. «Удивительно, и все в порядке».
«Спасибо, - сказал Храм, как и ожидалось.
«Ненавижу шпора, - ответил он с чувством.
И снова засмеялись.
Потому что они вернулись, в резиденции Макса Лоринг-парка, странное бессвязное старое место, окрашенное эрзац-викторианским желтым, наполненное актерами и другими искусными странствиями. Они были на кусковом диване в гостиной, в то время как маленький телевизор забросил повторы сериала Мэри Тайлер Мур в семидесятые годы, и она играла Мэри, и он был мистером Грантом в течение ацервийского момента, и они начали очень хорошо знакомиться ,
Храм не мог сказать, поцеловал ли Макс ее, или она поцеловала его, и это было так, как всегда. И она не могла сказать, когда это началось или когда оно прекратилось, но они все еще делали это, когда Полночный Луи встал и заметно указал на их нижние ноги, все двадцать фунтов его с негодованием вынырнули, когда все стало мягким.
Уход кошки привел ее в чувство или от них. Она оттолкнулась и ушла, но медленно.
«Что случилось? Что действительно произошло между нами?» - спросил Макс.
«Время. Правда. Это не может быть так же, Макс. Это просто не может. Я не то же самое».
«Это Девайн? Он чертовски красив, и, черт возьми, хороший, я вижу …»
«Нет, ты не можешь видеть. Ничего.» Она положила руку ему на плечо, уверяя, утешая. «Мэтт не такая угроза, как ты думаешь».
«Почему бы и нет? Он женат?»
«Нет, но он не свободен».
«Тогда он разводится …»
«Не так, как ты думаешь».
“Каким образом?”
«Не могу сказать».
Но она хотела, хотела объяснить, почему их объединение может выглядеть так романтично и быть настолько платоничным до сих пор, несмотря на некоторые довольно юные танго в темноте. Но она не могла выставить Мэта таким образом. Макс наблюдал за ней с запатентованным разумным, проницательным взглядом Макса. Они были такими разными и почти одинаковыми.
«Разделенные лояльности». Ужас в голосе Макса отражал его собственное знакомство с такой борьбой за совесть. «Ты не можешь предать доверие. Твоя тишина означает, что ты в какой-то степени совершенствуешься, Храм».
«Так и твоя».
Они грустно смотрели друг на друга. Говоря правду, ничего не говоря.
Храм вернулся к ее стороне дивана; на самом деле Луи, но даже он вышел на этот болезненный тупик. На кухне она услышала, как потрясающий звук гранул «Свободно-кошачий» был хрустет. Ничего другого не было принято есть, или он делал беспрецедентное заявление.
«Это не Мэтт», - сказала она наконец, не ожидая, что Макс поверит ей. «Это тайна. У всех нас есть право на наши собственные тайны, но у вас слишком глубокие. Мне нужно сейчас задаться вопросом, если меня ввели в заблуждение.
Используемый.”
Три маленьких слова, и она увидела, что он скрывает внутреннее вздрагивание каждого. Он набросился в свою очередь, но не на нее.
«Значит, это проклятый полицейский лейтенант Молина, посадка ядовитых семян, но что делает?
Арестовать меня? Нет, даже если я подошел и держал запястья за манжету. Потому что я не … виноват в чем-либо арестом. Ты собираешься разрешить какой-то патологически подозрительный детектив между нами?
«Фрэнк идет между нами …»
«Фрэнк? Это его имя?»
Храм улыбнулся его последнему ошибочному выводу. «Фрэнк Несс, может быть, родственник Эллиота, как ты думаешь? Молина просто посланник, Макс. Нежелательный, но немного игрок, поверь мне. Ты должен принять ответственность. Ты сказал раньше, что, может быть, не стоит позволили нам случиться, что вы не имели права ».
«Но у меня была склонность, потребность».
«Мне нужно знать, что я имею право знать, это то, что вы не можете рассказать мне о себе, о плохом, хорошем или равнодушном. Это печально, если вы просто доверяете мне …»
«Нет доверия к тому, что началось в Ирландии всеми этими невиновными годами назад, Храм, только серийное подозрение.
Дело не в том, что я не доверяю тебе или самому себе, это весь скучный и неопрятный мир. Полагаю, я должен быть благодарен, что у вас есть кто-то, кто будет заботиться о вас, - добавил он горьким бормотанием, словно обвиняя себя в нарушении служебных обязанностей.
«Да», - уверенно сказал Храм. “Меня.”
«Храм, я всегда уважал вашу независимость».
«Хорошо, потому что в последнее время мне пришлось немного поразмышлять над этим».
“Хорошо.”
«Хорошо, тогда все счастливы. Макс, если бы ты действительно знал, с какой опасностью я столкнулся и выжил в последнее время, ты прекратишь действовать, как рыцарь, и предложишь мне работу телохранителя».
«Если бы я знал, я бы, скорее всего, вернул тебя в твою семью в Миннеаполисе».
Храм тряхнул головой. «Слишком поздно. Не могу вернуться, и я рад, я благодарю вас за это. Не могу вернуться и к тому, чтобы быть профессиональным невиновным».
«Слишком плохо. Отсутствие переоценено, это не заставляет сердце расти.»
Отставка сложилась в его выразительной форме, как невидимый плащ. Он был мим в душе; несмотря на его феноменальный эмоциональный и лицевой контроль, его язык тела всегда отдавал его, по крайней мере, для нее.
Храм почувствовал ее неуверенность и решимость, таящуюся в сострадание, тоску, смутное сжатие хронических страданий.
«Макс, ты, идиот, это не было бы настолько кровавым недоумением, если бы я не хотел просто прыгать прямо туда, где мы были! Может быть, с некоторым временем, некоторые разговоры …»
«У меня нет времени! И говорить академично». Он сел на диван, глядя на голый стеклянный верх своего кофейного столика, словно изучая слабое отражение. «Храм, твои подозрения абсолютно правы, в некотором роде. Эта древняя карта Интерпола ознаменовала начало всего беспорядка, начавшегося со смерти. Было больше и будет больше. Может быть, это значит, что я не но ты … Я не буду рисковать, даже если это означает, что я должен рискнуть потерять тебя ».
«Ты останешься в Лас-Вегасе?»
Его пальцы скручивались плотно, превращая его две руки в одну голенькую, покрытую белыми горами горную цепь, как восточную форму изометрического упражнения, символизирующего интенсивный внутренний конфликт. «Не могу сказать».
«Ты когда-нибудь придешь и увидишь меня?» Предложение Маэ Уэста в доставке едва ли замаскировало ее основную серьезность.
Он поднял взгляд от созерцания какого-то темного фона в его прошлом и будущем, действительно испуганном. Храм просто улыбнулся. Один не часто шокировал Мистификатора Макс.
Ей удалось сохранить улыбку легкой и яркой. «Я не сказал, что это безнадежно, Макс. Просто используйте дверь снова и снова, и сначала постучите».
Глава 4
Иветта, чтобы быть одинокой
Люди - любопытный вид. Я имею в виду, что в обоих смыслах слова: они странны в своих собственных практиках и любопытно о привычках других.
Поэтому они всегда пишут книги о моем роде, которые объясняют наши приключения и поступки и притягивают маленькие домашние причуды. По какой-то причине они особенно одержимы нашей ванной процедурой, хотя мы наклонились назад, чтобы использовать их внутренние помещения, и я не заметил, что они предпринимают какие-либо взаимные усилия, чтобы приспособить наш наружный этикет в этих вопросах.
Когда они не спекулируют о наших горшечных практиках, они озадачивают наше постоянное притяжение к бумажным товарам. Будь то газетная бумага, налоговые формы или страницы открытой книги, мы всегда можем найти на ней (или, иногда, под ней). Зачем?
Ответ, видимо, слишком очевиден. Где они предполагают, что мы получаем нашу легендарную атмосферу, наши мудрые манеры и мудрые выражения? Мы поглощаем содержимое печатной продукции нашим собственным загадочным, неповторимым способом. Я не предлагаю, чтобы мы действительно читали строки за строкой, но близости достаточно. Возможно, вы слышали, как некоторые ветеринары серьезно советовали людям распускать газеты в качестве заменителя материала для мусора для кошачьих, у которых была такая иногда необходимая процедура, которую я называю «когти».
Как идиот! За что они нас берут? Такие люди скажут вам, что их дискриминационные внутренние партнеры обычно отказываются использовать эти заменители наполнителей. И почему? Не из-за едких духов чернил принтера, а из-за того, что все упавшие и измельченные кусочки слов и фраз путают наше чувство порядка. Хотя мы часто можем склоняться к тому, чтобы продемонстрировать наше мнение о значительной части человеческой литературы с заслуженной царапиной и депозитом, мы не хотим деформировать потенциальный материал для чтения.
Тем не менее, я здесь не для того, чтобы обсуждать человеческое поведение, как бы отвратительно.
Я просто цитирую эти факты поведения кошачьих, чтобы объяснить, как это происходит, когда мисс Темпл Барр возвращается от встречи с мистером Максом Кинселла до двери, она обнаруживает, что я поднимаюсь и растягиваюсь над брошюрами и листовки на кухонной столешнице.
«О, Луи, шуй!» она приветствует меня в ее обычных мелодичных тонах любви. «Ты сморщил всю информацию Электры?»
Морщинисто? Я победил. Когда я встаю, я знаю несколько ключевых фактов: один из них - неизбежное появление сотен любовников. Это не новость. В Лас-Вегасе полно любовников, иначе у него не будет так много свадебных часовни.
То, что поставило мое синапсическое пение, - это новость о том, что женская хозяйка главного события на этом любовном собрании - это не кто иной, как мисс Саванна Эшли, так называемая кинозвезда. И когда мисс Саванна Эшли идет, ее маленький ягненок тоже обязательно поедет. Я имею в виду не что иное, как Божественную Иветту, мура из меха, вершину персидской киски, заштрихованную серебряную султана Родео-Драйв.
«Луи! Не пускай слюни в брошюре конвенции». Мисс Темпл теперь ругает меня. «Наверняка, ты не один из этих маньяков с обложкой?»
Пожалуйста. Голая мышца ничего не делает для меня. Обычно беспричинная мисс Барр, очевидно, пропустила ключевой образ: маленький выстрел в голову мисс Саванна Эшли, ее волны платиновых волос, отбеленные, чтобы соответствовать натуральному серебру мягких замков моей любимой.
«Оооо, - говорит мисс Темпл, ее пикантные черты лица морщится. «Саванна Эшли устраивает конкурс на обложку, так как не могла работать в качестве подставки Хизер Локлир. Рад ли я, что я не занимаюсь PR для этого, темпераментные куски были бы достаточно плохими. Саванна Эшли была бы Луи! .. Отдай это!
Даже когда моя маленькая кукла сражается со мной за обладание брошюрой конвенций, я держу свои когти, и моя губа застегивается. Она внезапно замерзает в середине боя и открывает этих маленьких синих серых широких, как все на открытом воздухе.
«Почему, Луи, у этой женщины Эшли есть кошка, на которой ты мила … как его зовут? Ива … Слоновая кость …
Минурет … Минарет?
Божественная Иветта - это не «Это», но я не буду соизволить рассказать мисс Темпл. Я не говорю с людьми, по принципу, потому что некоторые из них настолько невыразимы для моего рода.
Мисс Темпл не ожидает от меня ответа. «Даже кошки получают длинный, одинокий блюз, я думаю», продолжает она. «Я уверен, что Саванна Эшли тянет бедную вещь, куда бы она ни отправилась. Поэтому, не стесняйся, Луи, чтобы спуститься в Феникс, чтобы посетить меня и меня во время РОСТА
условность. Вы можете даже поздороваться с вашим потерянным inamorata.
Что? Бедная мисс Темпл. Ее ум более чем несколько запутался в ее недавней встрече с Mystifying Max. Несомненно, она уже забыла, что есть веская причина, по которой я не собираюсь гоняться за Кристаллическим Фениксом, чтобы смешать бакенбарды с Божественной Иветтой.
Я не могу тронуть tootsie в помещения, не рискуя столкнуться с моим собственным нежелательным потомством, чрезвычайно не божественной Midnight Louise. Независимо от того, что Божественная Иветта ждет и удивляется в своем одиноком носителе.
Романтическая конференция может собираться в Crystal Phoenix, но любовь не в картах для двух одиноких людей с противоположной стороны треков. Божественная Иветта навсегда Pretty Paws, и я просто грязь.
Глава 5
Действительно большой ботинок вниз
«Это бесполезно, Луи», - объявил Храм в 10:30, быстро ударяя обложки, и кошка была вынуждена уйти в сторону.
Полуночный Луи, переделанный в положение Сфинкса / Льва, столь выдающееся в Лас-Вегасе в наши дни, смотрел на ее сидячую форму с вежливым, но скучающим изумлением. Кошки были так же хороши, как скрывали свои мысли. , ,
ну, Сфинкс.
«Я просто не могу спать», - продолжала она вслух, несмотря на очевидную незаинтересованность Луи, - и я больше не буду тратить время и подергиваться над людьми, имена которых начинаются с буквы М. В жизни больше, чем в первая степень. Я ухожу отсюда ».
Она подняла красный телефон с колокольчиками и вкратце помахала ему. Ему не дали ответа до четвертого кольца, но Храм не чувствовал никакой вины. Она виновата в этом.
«Разве я тебя разбудил? Извини, я не заберу больше минуты. Электра, вытащи меня отсюда! Это идет в твои РОСТЫ. Отбросьте меня в желаемую Мыслищую Землю. Реальность … mucks. ? Нет проблем.”
Она поставила телефон на высокий красный каблук и отсоединила черную подошву, а затем посмотрела на полуночи Луи в свою очередь. «Есть только одно место, куда девушка может пойти, когда все пошло не так в ее жизни, и я уже в пути».
Храм вскочил, сорвал с нее футболку Гарфилда, без сомнения, к высшему облегчению Луи, и бросился к своему пятидесятому комоду с ящиками для ног.
Колготки швырнули влево и вправо, пока не нашли пару, в которой не хватало пробегов, коряг и дыр в носках.
Ее шквал действий заманил Луи с постели на пол, где он играл на ногах с отклоненными колготками.
«Ешь их, если хочешь», Храм посоветовал ему в нетипичном отказе. «Зачем оставлять дефектный шланг вокруг, который я никогда не буду носить?» Эта линия может также относиться к некоторым людям, чьи первые имена начинались с буквы М, но, как Скарлетт, Храм не собирался думать об этом до завтра.
Она надела льняных подошв и топла в таком веселом оттенке желтого заменителя масла, что она заставила бы зубы отбросить на многие километры, проколола щеткой через ее лобовые локоны и вышла из спальни.
Через пять минут у нее была кожаная сумка с красной лакированной кожей на пассажирском сиденье, и она ткала акварель Geo Storm в 24-часовом пробке в Лас-Вегасе Стрип.
Дворец Цезаря был освещен, как свадебный торт, все освещенные белые колонны. Изображение ничего не делало для настроения Храма, но она припарковала Шторм в лоне и копалась в толпе толпы.
Темное казино с его тысячами точечных сигналов с низкой интенсивностью было размытым, звукоизолирующим, проходным шагом скорости.
Спустя несколько секунд она ворвалась в изысканную бежевую атмосферу в районе торговых площадок Форума. Здесь она наконец остановилась, хотя это был обход ее окончательного маршрута. Несмотря на час и горячие действия в казино, толпы все еще толкались через запутанные дорожки витрин. Храм крепко обхватил ремни сумки на плече. Не возитесь со мной, кошельковые!
Она быстро поднималась на бледную задницу Каррары из мрамора Дэвида Микеланджело, реплику, которая вырисовывала восемнадцать практически обнаженных ног в воздушном классическом своде молла. Окружающая ротонда была окрашена красноватым красноватым с кучами белой штукатурки, создавая уютную атмосферу спальни для мраморных мышц Дэвида. Другой гладкий самозванец, подумал Темпл. Дорогая подражание реальной вещи. Как и некоторые отношения!
Она бросила взгляд Дэвида в неловкое, ультра-мужское выражение. Его имя решительно не начиналось с М. Скоро она увидит подобную территориальность во плоти на конференции GROWL Electra.
Growl! И что!
Как Цезарь, она стояла у личного Рубикона: между двумя совершенно разными путями. Хах! Разве ее подсознание думало, что это относится к метафизическим вопросам? Нет. Этот выбор был гораздо более важным, чем простая вилка на скалистом пути ее любимой девушки.
Должна ли она отправиться на восток или ехать на запад? На Востоке лежал более знакомый торф «Аппианский путь», рай для верных вампиров и подошвы, большинство из которых не искусственные, а настоящие.
Запад заложил «Place-She-Dare-Not-Contemplate» и остался в здравом уме, «место-она», «Игнорирование», гарантированное место соблазна за пределами бюджета. Храм никогда не смотрел на точное место, хотя она знала о его существовании в течение нескольких месяцев. Окунуться в такой опасный регион в ее состоянии эмоционального хаоса было глупостью, но бывают случаи, когда только изящный избыток успокоит дикую душу.
Единственный.
Даже теперь она думала, что она может услышать песню сирены на высоких каблуках, может видеть печальное, волнующее видение рядов незанятых ботинок, выстроенных, как собачки в окне, надеясь на обладателя. … Выбери меня.
Pick mel Выберите меня!
Она повернулась направо, на запад, и двинулась к своей гибели и к ее восторга. Странно, как часто эти противоположные понятия шли вместе!
Сначала она решила лобовую атаку, которая была длинной, но оживленная прогулка делает чудеса, чтобы успокоить дикое сердце. Она пробиралась через казино и выходила из огромного переднего входа, окруженного более репродукциями классических статуй. Учитывая сходные привычки римских богов, которые они представляли, репродукции были странно уместны. Храм следовал за извилистой прогулкой от бассейна к бассейну драматического освещения, останавливаясь только под огромным вращающимся значком Планеты Голливуд на полпути.
К тому времени, как она добралась до Стрипа, она была привязана к фоновому грохоту автомобилей и пешеходного движения и купалась в миллионах киловаттов неоновой симфонии. На ее левой стороне светилось теплое белое раскаливание Цезаря; сложный медный утес Мираж, сияющий среди тропического блеска. Вулкан Мираж издал сигаретный кашель, когда он готовился к крику и реву с искусственным фейерверком, единственным курильщиком цепи Стрипа.
Но Храм был указан между этими титанами Лас-Вегас-Стрип, к ее собственному храму, ротонда, ощетинившаяся позолоченными лошадьми, щеголящими своими копытами в двадцать четыре карата. Хмель на тротуаре, и она была поднята вместе с потоком туристов, нежно наклонившись к «Магазины Форума в дворце Цезаря». (Опустите апостроф в Цезарях, она мысленно напомнила себе, как хороший пиар
девушка, которая знает все местные причуды и даже некоторые национальные: у д-ра Пеппера никогда не было периода, а также не было в Гарри С. Трумэне, и Цезарский дворец не носит апострофа.) Как и Ад Жан Пола Сартра, новичок найдено «Нет выхода из форумов», кроме «Цезаря»,
казино. Архитектура Лас-Вегаса была такой же ласковой, как лабиринт. Несмотря на все звонки и свистки, объектом было посещение посетителей в темноте, где руководство хотело их: мертвый центр в казино.
Никаких иллюзий для Храма сегодня не было. Это было серьезное паломничество. Таким образом, она чистила бесцельных туристов целеустремленным мастерством. Многие люди затормозили, глядя на вечно синее небо тромпеля, где тусклые облака мерцали в переходящей ванне с туманностью заката. Она увернулась от массивного мраморного препятствия первого внутреннего фонтана. Кольцо людей ждало почасовой анимации Вакха, Плаутуса, Аполлона и Венеры, но Храм пронесся сквозь него, не впечатленный лазурным штормовым небом на куполе, или изумрудными созвездиями звезд, которые мерцали.
Она пронеслась мимо Планеты Голливуд, как медная вершина кометы, не остановилась, чтобы посмотреть, как ее крытый символ в форме мира перевернется над неоновой рамкой из модного ресторана. Она де-гастролировала по гигантскому скульптурному фонтану в центре эрзацкой улицы, даже не взглянув на заслуженные итальянские имена под окружающими греческими фронтонами, увенчанными скульптурой: Версаче, Гуччи, Эскада, Армани. Еще раз это были римляне над греками, а все остальные - дизайнерским логотипом.
Она знала большинство магазинов здесь, но следила за новейшей. К настоящему моменту черная зевая цезарь, сверкающая золотыми зубами в освещении казино, вырисовывалась за вечным сумеречным освещением Форума, как у монстра.
Где оно было? Неужели она превзошла ее цель? Нет! У нее устали ноги. Даже деловые щелчки Она прищурилась в магазине над дверями, преднамеренно преуменьшена, чтобы продемонстрировать блестяще освещенные витрины внизу. Сердце Храма начало биться быстрее, когда она узнала часть имени. Конечно, это первое слово … Стю? Да! Она никогда не видела этого раньше, но она бы это знала где угодно. Ее ноги двигались быстрее.
Она пересекла переулки в потоке покупателей, таких как Шторм, бросивший через движение, подбородок поднялся, чтобы она могла видеть выше безумной (и Техасской) толпы на предмет ее прогулки.
Разве эта женщина в хайтек-резиновом комбинезоне собиралась броситься в дверь перед ней? Не в ее жизни!
Ноги Храма едва коснулись земли, когда она бросилась сквозь движущуюся моб, проскользнув через открытую дверь на шаг перед резиновым комбинезоном.
Ах. Аааа.
Здесь все было не только классическим, но и классом. Заниженный блеск травертиновых стен, теплая подсветка, которая демонстрировала стеклянные полки, украшенные стеклом, искусно выложенные товарами. Она знала о миниатюрных пошивочных формах, одетых в золотую парчу, кошельки и странное аксессуар, украшенное хитро и yon. Но они не были главным событием.
Храм рассматривал статичный, но как-то упреждающий покой в ??обувном магазине. Все эти гладкие, незапятнанные подошвы ждут скольжения по плюшевому ковру, как волшебные коньки. Все эти нестерпимые пальцы и пятки загрузились перед зеркалами на уровне пола. Все эти умные луки и ремни и декоративные каблуки. Весь этот вечер блеск и блеск, ожидающие сопровождения всех маленьких девочек из Канзаса и душистого очага, чтобы сражаться и шары.
В отличие от юбок, платьев и поясов, обувь не позволяет их владельцам перерасти их. Осторожно хранящиеся, они не изнашиваются, как носки, шланги и человеческие колени и дружба. Возраст не может увянуть, и пользователь не устарел от своего бесконечного разнообразия цветов, вырезания и стиля.
Храм медленно, мягко двигался в большой комнате, знаток в художественной галерее. Ей больше не придется преследовать Сакса и Неймана Маркуса в магазине Fashion Show в Strip’s для непроданных размеров пятерки. Оз подошел к ней. Волшебник приземлился, мягко, на «Желтой кирпичной дороге», и ей понадобилось больше рубиновых красных тапочек для поездки. Внезапно прошлым летом этот автономный магазин обуви, спроектированный Стюартом Вейцманом, чудесным образом появился в ее собственном заднем дворе. На ней ждала обувь SW.
Она вздохнула. Она должна была быть. Все, что ей нужно было сделать, это позволить им.
Храм обрушился вдоль периметра магазина, ослепленный проблеском одного изысканного ботинка за другим. Даже в повседневной обуви с ванильным оттенком был свой тонкий гламур, хотя, когда дело доходило до обуви, Храм нравился им высоким, узким и красивым. Храм обнаружил, что уловил призрачное отражение себя, и в изумлении споткнулся.
Пьедестал из плексигласа, покрытый коробкой, служил ее несовершенным зеркалом. За полупрозрачным контуром помахали еще большие чудеса: стена танцующих туфель с твердой покрытой горным хрусталем каблуками, каждая из которых сверкала, как радуга размером с пять, какая-то бриллиантовая, другие сверкали сапфирами и рубинами и изумрудами.
«Это модели Pave Collection, разработанные г-ном Вайтцманом», - заметил нежный голос рядом с ней.
“Я знаю.” Храм не мог оторвать глаз от сокровищницы обуви. «Я слышал о них, они потрясающие».
«Они могут быть спроектированы так, чтобы соответствовать определенному платью или любой теме выбора клиента».
Храм кивнул во сне. “Сколько—?”
Продавщица сказала ей, еще более мягким голосом, не намекая на снисхождение.
Храм кивнул. Она не удивилась. Она также не собиралась становиться владельцем пары обуви Pave Collection. По крайней мере, у нее были бы привилегии посещения.
“Спасибо.” Храм пытался звучать так, будто ей нужно время, чтобы решить, какие несколько стилей она хочет купить.
Продавщица отошла дипломатично, оставив Храма созерцать жестокости бюджета.
Храм оставался запертым. Для нее это были Стоунхендж, Авалон, Нирвана. Озабоченность дня, как Стивен Фостер, или кто-то в равной степени антикварный, выразился, исчез. Некоторые женщины нашли такую ??скорбь печали в шоколаде. Храм всегда находил его в изысканной паре на высоких каблуках. По крайней мере, ее склонность не откармливалась (особенно не кошелек).
Какой из черных сатиновых насосов она выберет? Тот, покрытый подмигающими красными божьими коровками, с подходящей сумкой? Девушка, вдохновленная Деку, одна из женщин (на пятке), ходящая с Скотти (на носу) с длинным сверкающим поводок (вдоль подъема)? Золотой блеск моста солнца / луны / звезд?
Видения австрийских кристаллов танцевали в ее голове, Темпл наконец сосредоточился на содержании плинтуса из плексигласа, стоящего как нос, фигура перед стенкой обуви Pave Collection. За прозрачным плексигласом проплыла пара бриллиантово-белых туфель, ботинки Золушки, проложенные в кристалле. Карта объяснила философию Pave Collection: до 14 000 ручных австрийских кристаллов, инкрустирующих каждую пару.
Храм обрушился вокруг пьедестала, осторожно, чтобы не прикоснуться к нему, чтобы вставить драгоценный груз внутрь. А потом .
, , а потом . , ,
Святые кошки!
Она была нос-к-носу с Полуночным Луи. Ну, черная, австрийско-хрустальная кошка, во всяком случае, с большим личным присутствием, поднялась на спину каждой сверкающей пятки, один глазный изумрудный камень подмигивал ему.
Единственные кошки!
Вторая карта была подперта на тонком мольберте на другой стороне пьедестала. Приход Хэллоуина был объявлен в элегантном сценарии. Найдите пару этих черных кошек «Jinx», спрятанных где-то в Лас-Вегасе, к 31 октября и попросите пару в вашем размере в качестве приза.
Да! Храм обнял ее руки. Ответ на молитву любящей девы. Не мужчины, чьи первые имена начинались с М, а ботинки, чье имя начиналось с «Полночь», как в Луи. Что еще может потребовать современная Золушка? Вещи колеблющегося принца; возьмите его с крутыми туфлями!
Очевидно, ей суждено было найти и выиграть эти ботинки. По общему мнению, это было отвлеченное небесное отвлечение от ее нынешней личной головоломки. Очевидно, что любимый любительница преступлений в Лас-Вегасе может обыграть любого другого кандидата в Streak for the Shoes.
Храм шел к человеку, которого она считала продавщицей, которая обратилась к ней раньше; она была слишком ослеплена, чтобы заметить много, но обувь.
«Нужна ли мне запись?»
Лицо женщины, которое было около ее возраста, выглядело вежливо. Неужели она тоже имела в виду только одно? Как она могла работать здесь, а не?
«Для обуви Midnight Louie … я имею в виду обувь Хэллоуина Jinx».
«О, просто укажите их к октябрю тридцать первый, затем зайдите и заполните карточку с вашим именем и адресом».
«Кусок шоколадного чизкейка», сказал Темпл, довольный, как будто она съела целую, метафорическую вещь.
Она вышла из магазина, едва заметив толпу, и пробила себе путь через переполненное казино, даже не взглянув на Аппианский путь у Давида с его перевязкой и ни с того, ни с G-струны.
По какой-то причине она чувствовала себя голодной.
Глава 6
Маленькие ноги кота
Это был напряженный день, и я не настроен на ночные беспорядки в рутине.
В моей собственной гостиной мне пришлось защищать свой дерн от вторжения человека высотой в семь футов.
На собственном личном диване мне приходилось делиться своими подушками с незнакомцем, глядя на рубашку на цвет ящериц.
В уединении моей спальне я был вынужден терпеть больше броска и поворота от мисс Темпл Барр, чем крепированная сюзетта, которую можно было бы встретить в омлетной кастрюле.
Когда леди дома вернется, я не готов к всеобщему празднику. Те, кто в моем роде, не празднуют, кроме внутреннего.
Это не останавливает мисс Темпл Барр от толчка меня в разгар ее волнения.
“Луи!” она плачет еще до того, как она вошла в нашу спальню, чтобы увидеть, все ли я там.
“Луи!” Она стоит в дверном проеме, опускает сумку на пол и широко раскрывает руки.
Очевидно, она готова к падению. Если есть что-то, что я ненавижу больше, чем махом, мне было бы трудно назвать его.
Прежде чем я смогу перенести свой вес на мои контакты и убежать, она на мне, как томатно-красный торнадо. Вы могли бы подумать, что теперь она узнала бы, что невозможно обнять чувака моего убеждения, не говоря уже о измерениях. Но она все равно делает, положив свои ржавые завитки на мои бархатно-портные плечи. Я просто надеюсь, что она не пролила.
«О, Луи, - вздыхает она. «Вы должны увидеть свои ботинки».
Я действительно должен видеть мои ботинки; это будет некоторые новости, которые стоит получить в Интернете. Что, молитесь, они? Двуцветные крылышки? Каблуки на высоком каблуке, теперь, когда они делают такое? Возможно, они нечеткие-незримые тапочки. Как будто я буду торговать своей выносливой, сверхчувствительной лапой для таких неуклюжих снарядов!
Эмоциональный стресс, вызванный внезапным возвращением джентльмена, известного как Макс, опрокинул бедную мисс Темпл за край. Естественно, ее заблуждение было бы в области причудливой обуви, так как она была тисненой биткой на эту тему, даже когда она была здравомыслящей.
Но она не должна пытаться вовлечь простое и простое безшовное шмое из Айдахо в ее психическом расстройстве. Довольно скоро она купит мне маленькие красные свитера и резиновые галоши для моих носорогов. Нет, спасибо! Я всегда была свободной душой и отвергала одежду любого рода, включая ошейники и галстуки.
Моя отчаянная реакция на ее менее радостные новости не проникла в эйфорический туман, охвативший ее мисс Темпл Барр.
Она настаивает на том, чтобы доверять больше мании моим подергивающим ушам.
«О, Louie, они ооочень великолепна. Полностью покрыты маленькие, крошечные австрийские кристаллы, и белый , как алмазы, за исключением того, когда радуги отражения танцуем от них. И, затем, на задней части пятки, на каждом ботинке, дорогая фигура черной кошки, тянет вверх, кто знает, для чего? Может быть, для Free-to-be-Feline, как вы думаете?
Я думаю, все в порядке, и мне не нравится то, о чем я думаю. Тени, крошечные? Я не слышал, чтобы мисс Темпл прибегала к таким отвратительным описаниям за все время, когда мы разделили больше, чем крышу. Что с ней случилось?
«Их называют« Хэллоуин-сглаз », и я могу выиграть пару бесплатно!»
Выиграйте пару бесплатно. Обычно мисс Темпл избегает избыточности. Я действительно обеспокоен ее благополучием, не говоря уже о моем собственном.
«Все, что мне нужно сделать, это найти туфли, подобные этим, скрытые где-то в полупрозрачном виде в Лас-Вегасе. И тогда … Мама собирается получить совершенно новую пару туфель, Луи, о, да!
Мама? Спас меня! Я хорошо помню своего материнского родителя, и она никоим образом не напоминала мисс Темпл Барр каким-либо моим воображением или мисс Темпл.
«Эй, не отговаривайся!» - умоляет она, ползая на коленях рядом с кроватью, чтобы держать меня пристегнутым к покрывалу. Вы могли бы подумать, что я был чуваком по имени Макс, или Мэтт. «Ты мой счастливый шарм, Луи.
Эти туфли еще не знают об этом, но у них есть ваше имя на них, и они собираются оказаться на моих ногах. Она должна была быть.”
Я не хочу, чтобы мое имя обрушилось на любую пару ботинок, независимо от того, насколько роскошно. Тем не менее, я набрасываюсь на бок и позволяю ей массировать мою спину и плечи. Когда они получают эти маленькие припадки на них, их нет. По крайней мере, они могут применить эту маниакальную энергию для моего улучшения.
Ммммм, неплохо. Мисс Темпл - массажистка «А-1», когда она обращает на это внимание, и эти длинные красные ногти … ну, я смягчился после предыдущих истерик.
«О, Луи, - повторяет она снова. Я начинаю думать, что я ирландец. «О, Луи. Почему жизнь всегда так сложна?»
Я могу сказать по ее тону, что мы больше не обсуждаем призовые ботинки, а глубокие философские вопросы.
Она снова вздыхает. Я не знаю, почему людям дают такие плохие средства выражения себя. Если бы они могли освободить свою напряженность, страхи и радости с долгим, глубоким мурлыканием, им не понадобились бы психиатры и тому подобное.
Но они также недостаточны в этой области, и я вынужден заставить мисс Темпл мурлыкать за нее.
Она прислоняет голову к моему широкому животу, уха вниз, тем лучше, чтобы услышать мой мужественный рев и урчание. Я не родилась, чтобы быть подушкой, но бывают случаи, когда я буду служить.
«Я не буду думать ни о чем в течение следующих пяти дней, кроме как найти ту обувь. Однако не говорите никому, что я еду с Electra в конвенцию о романтике. Это может испортить мою репутацию.
Вот я, с двумя мужчинами в моей жизни, и никакой жизни, кроме как уйти от всего этого на романно-романном соглашении, полном обложек!
Эй, я - кушетка.
Она, должно быть, схватила картину, потому что она наклонилась ближе, чтобы шептать мне нежное что-то. То, что она бормочет, - это розничная цена призовых ботинок.
Я останавливаюсь в середине мурлыкания. Это не маленький клочок капусты, о котором она говорит. Конечно, любая обувь, несущая мой всегда элегантный образ, была бы достойной копейки.
Я пришел к выводу, что мисс Темпл должна потерять теплых парней и пойти за крутыми кошелек.
Глава 7
Город мальчиков
«Что ты наденешь на мяч, дорогой?»
Слова были сладкомыслены, но Электра Ларк выглядела как волшебная крестная мать, которую похитили MTV и заставили работать в музыкальных клипах.
Храм смотрел на паузу Электры / шартрез муунуу и пост-панк-ловушку. «Ничего цвета тыквы, хотя это может быть уместно в этом сезоне, он сталкивается с моими волосами. Какой мяч?»
«Мечта мечты летнего солнцестояния. Каждое собрание GROWL имеет большой костюмный костюм в один вечер. Я думал, вы бы хотели не смотреть в неловкое место».
«Костюмы! Разве я не могу просто носить обычные тряпки, крестная мать, с, конечно же, потрясающей парой хрустальных ботинок. На самом деле у меня может быть пара раз в пару недель».
«Две недели слишком поздно. И, конечно, некоторые люди носят обычную вечернюю одежду». Электра фыркнула, как будто черный галстук тоже был, чтобы небрежно. «Наверное, ты тоже мог».
Храм поднял руки, затем расческа, которую она собирала. Он приземлился среди своего нижнего белья на кровати.
«А что, дорогая моя дорогая, носит ли кто-то в шаре мечты летней ночи в середине октября?»
«Я собираюсь стать бабушкой Пука, - сказал Электра, - плавающий серебристый хромой и серый шифон, с неподдельным лепестковым камуфляжем в переливающемся клеевом блеске. И трифокальные».
«Ты еще не носишь трифобы».
«Нет, но бабушка Пука была бы ужасно старой, разве у тебя что-то не было, дорогая?»
«Ты видел мою коллекцию обуви».
«О, да, да». Электра повернулся к раздвижным дверям шкафа. «Удивительно. Но я никогда не видел длинного платья в твоем шкафу, подумай об этом».
«Подумай об этом, у меня его нет. Руки всегда нужно принимать за меня, поэтому я не беспокоюсь. Плюс длинные юбки затмевают важные вещи, как мои туфли».
«И твои стройные маленькие лодыжки и ямовые колени. Очень мудрый, но ничего формального и пол-подметания. Жаль». Электра выглядела смутно разочарованной, как будто она могла взорваться в слезливой «bibbity bobbity boo-hoo».
«О, ради небес, Электра! У меня есть Лукреция Борджиа, которую я купил в театре костюма Гатри, много лет назад, думая, что это может быть полезно для Ренессанс-ярмарки когда-нибудь. Это было с этими длинными коленными краями волосы, которые соответствовали моей, поэтому я не мог устоять. Реальные человеческие волосы тоже ».
«Рапунцель. Отлично! Теперь вам понадобится приветственный фургон, что-то смутно западное будет работать красиво: симпатичный ансамбль для съедобного кулинарного ансамбля, а также банкетный комплект наград -
этот бисероплетенный номер, который вы носили в Gridiron, подходит для этого, и вы не будете подходить к микрофону для любых наград. , , вы не собираетесь вступать в конкурс сочинений о романтике?
«Зачем мне писать романтическую фантастику, когда я не могу получить какое-либо отношение к романтической / действительной части моей жизни на данный момент? Кроме того, абитуриенты не должны были представить свою работу несколько недель назад?»
«Нет, это удовольствие от этого конкурса! Мы все получаем правила в наших пакетах конвенций, поэтому у нас есть четыре дня, чтобы поднять три главы и план. Победитель будет объявлен на банкете наград в воскресенье вечером после того, как все настоящие писатели «Награды даются».
«Вы действительно собираетесь участвовать в этом конкурсе?»
«Абсолютно, я достаточно читал романсы, чтобы поскорее разгладить. Скажите, вы могли бы взять с собой этот милый маленький ноутбук?»
«Ого, вот почему мне нужно сбежать от моего эмоционального Ватерлоо в Круге Ритц в течение нескольких дней! Мне нужны мои мегабайты».
«По-прежнему приятно отдохнуть. Теперь, где этот костюм?»
«О, я не знаю, где-то в более низких глубинах моего шкафа в большом мешке для химчистки полиэтелена».
Храм вздохнул, хрюкал, а затем нырнул в пространство, где ни один, кроме кроликов пыли, не ушел с тех пор, как она переехала в Круг Ритц почти год назад.
“Yeoww!” - жаловалась она, отпрыгивая назад. «Что-то застряло».
«Вы не думаете, что это может быть скорпион?» Электра, вечно любезная хозяйка, оттолкнула несколько лучших нарядов Храма в сторону для более ясного взгляда.
Но у преступника не было жала в хвосте, хотя хвост был стандартным для такого рода.
Полночный Луи лежал, свернувшись калачиком, лежащим на полу-пластиковом пакете. Он приветствовал его разоблачение зефиром льва и дополнительным, довольным изгибом когтей.
«Так вот куда он идет, когда я не могу найти его нигде, - сказал Храм.
«У него просто есть сон летнего солнцестояния в спокойном месте. Кошки вроде такого отступления».
“Откуда вы знаете?” - спросил Храм. «Я думал, у тебя аллергия на кошек?»
«Это не значит, что я не знаю их привычек. На самом деле, возможно, поэтому я так аллергия на них. Не беспокойтесь о костюме. Если Луи сморщит его, я могу взять его наверх и использовать промышленного парохода на нем “.
«Промышленный пароход! Я впечатлен».
«Нет, но твое платье будет», сказал Электра. «Я намереваюсь доставить тебя в Феникс в течение шести часов».
«Как насчет Луи?» Храм подумал, как Электра нырнула в шкаф, чтобы вытащить из-под него кучу пластика.
«Он может пойти как Кот в сапогах, но ему придется достать свою собственную гардеробную любовницу».
В течение пяти часов Храм, Электра и больше мешков для одежды, чем две неквалифицированные дамы, должны были высаживаться в оживленном вестибюле Crystal Phoenix за длинной широкой линией подобных душ.
Полуночный Луи остался бездельничающим на покрытой одеждой крушении, которое было покрывало Храма в данный момент.
«Разве мы не сказали кому-то, что мы приходили сюда?» Храм задался вопросом.
“Зачем?” Электра возмутился. «Это преимущество быть одиноким, никто не обязан объяснять. Если они хотят знать так плохо, они узнают, поверьте мне. Кроме того, кого вы планировали уведомить? Человек обслуживания или джентльмены, Макс и Мэтт?
«Я не имел в виду кого-либо особого внимания», - начал Тембр с легкомысленной манерой, которую она презирала.
«Кроме того, они просто посмеялись бы над нами».
“Зачем?” Храм не спрашивал, кто они.
«Очевидно, что вы не были читателем романтики, или вы бы знали. Для публики, не читающей беспристрастности, мы глупые женщины с любовью, которые так мало живут в нашей жизни, мы должны прочитать эти смешные рассказы о пола и соблазнения ».
Храм надеялся, что она не выглядела такой же потрясенной, как она себя чувствовала. «Я думал об этом, как о другом соглашении. Мне не приходило в голову, что меня возьмут за романтика, просто находясь здесь».
“Что в этом плохого?” Электра потребовал.
До храма можно было объяснить , что она принадлежит к достаточно неблагоприятном положении категорий - женщин, короткие женщин, несчастливых рыжеволосых женщин, пустынные женщин, напали на женщин - без получения dragooned в еще один один О.И. которого она была совершенно невинна. , , кто-то врезался в нее сзади.
Преступление было повторено с чувством.
“Привет!” Храм развернулся, готов к лямкамбе.
Идентификация преступника казалась ей немой.
«Ну, хорошо, - сказал он, практически мурлыкая. «Не думал, что ты так тяжело, ТБ, я могу указать тебе на дюжину мест в Лас-Вегасе, где ты можешь положить немного романтики в своей жизни, помимо этой курятины». Он взглянул на длинную линию женщин, ожидающих регистрации в своих комнатах. «Какая кучка проигравших».
«Вот что ты здесь делаешь, Бьюкенен».
«Эй, как часто говоришь так красноречиво:« Слизы - это мой удар ». Он наклонился ближе, чем это было необходимо или особенно здорово, моргнув густыми черными ресницами вверх и вниз, чтобы посмотреть на Темпл вверх и вниз. «Вы не хотите угадывать эти модели обложки из бисероплетения, TB Половина их странных, а другая половина - в любом случае. Если бы я знал, что вы были свободными концами и у меня была иена для романтики, у нас могло быть что-то неудивительно, что ты такой дряблый ко мне, тебе просто нужно хорошо …
“Придурок!” Электра зарычал, как сторожевая башня со стороны Храма. «Кто этот маленький человек, Храм?»
«Не дорогая герцогиня Виндзорской, я скажу вам это. Познакомьтесь с Кроуфордом Бьюкененом, автором колонки Broadside для The Scores« Лас Вегас ».
«О, да, я видел это, - разрешил Электра. «Обычно с использованным кошачьим пометом на нем».
«Я не закрываю это для Scoop». Бьюкенен презрительно приспособил висящий куртку из слоновой кости. «Я местная связь forHot Heads, национального тележурнала, вы знаете. Я буду давать поименную учетную запись на все пять дней времени GROWLERS, чтобы выть. Если вы мне нравитесь »- он наклонился почти вплотную, чтобы отполировать зубы Храм своим -« Я обязательно сделаю интервью на камере. Я даже опознаю тебя как местную флэку. Будь хорош для бизнеса ».
«Я здесь по делу», сказала она с легкостью, отступая назад и прямо на носок Электры. «Для Феникса». Она надеялась, что это расплывчато. «Единственное время, которое мне нужно, - это место, чтобы дышать в шести милях от вас!»
“Женщины.” Кроуфорд смущенно улыбнулся Электре, словно - будучи серебристым - она ??уже не была такой. «Вы всегда можете сказать, что они нравятся вам, когда они испытывают чувство».
«Извините, - сказал Темпл, отпрыгивая от пальца Электры в тот момент, когда Кроуфорд Бьюкенен убрал себя.
“Зачем?” Электра выглядел озадаченным.
Покорившись, Храм обернулся, чтобы увидеть, кто ее пятна шипы пригвоздили к полу, и что более важно, кто был настолько стоичником, чтобы не комментировать ни слова протеста.
О, мой. Вот он. Давид во плоти, всего семь футов в высоту вместо восемнадцати. Храм поднял глаза и поднялся. Макс был высоким, но изящно узким. Этот парень был построен больше как перевернутый небоскреб. В отличие от одного из этих игольчатых зданий он расширился, поднявшись до пропорций Шварценеггера. В отличие от Дэвида и Арнольда, он задрапировал свое верхнее развитие в скромной занавеске чистокровных волос с бицепсом - псевдо-пронизанной солнцем, честно прямой и искусно неукротимой.
У Храма было самое странное ощущение того, что он находится на расстоянии от массивной лошади Паломино. Отлично. Паломино жеребец. Хорошо, пересмотрите это. Паломино.
Мне жаль, - сказала она, - за то, что ты наступил на тебя.
«Вы наступаете на Фабрицио?» Его загорелое лицо сморщилось (восхитительно, предположил Храм) с весельем. «Нет.
Фабрицио должен избегать наступать на милую даму. С этим он усмехнулся (нежно) и поднял ее (мужественно) одним махом.
Некоторые женщины в очереди повернулись, чтобы посмотреть, затем coo. Некоторые покраснели. Фабрицио разгромил Храм на его мужественный сундук, обнаженный благодаря нераскрытой рубашке не очень мужественного поэта. Его кожа была загорелой, сверхестественно голая, и его грудные планки разрастались до таких невероятных размеров, что Храм удивлялся тому, что он был разрешен публично без Wonderbra.
Электронные вспышки взорвались вдоль регистрационной линии, но более горячий, более ослепительный свет вышел в сторону. Храм знал этот ослепительный блеск с древних дней, хотя в то время она была мучителем, скрывающимся за ним.
«Похоже, что любимая модель американского мужчины, Фабрицио, уже нашла девичью ярмарку». Проникающий баритон Кроуфорда Бьюкенена поднялся из-за туманности мощности. «Как это чувствуется, мисс, быть там, где каждая женщина в Америке хочет быть? Как чувствуешь себя в объятиях великого Фабрицио?»
Великий Фабрицио окутал ее шею и размахивал золочеными замками в нос, который чесался.
«Как … как, мой друг Фликка», - ярко сказал Храм. Для Великого Фабрицио она была менее творческой. «У меня ужасный страх перед высотами», - бормотала она. «Я могу болеть в животе в любую секунду. Положи меня».
Она подчеркнула свои пожелания, выполняя то, что она попробовала бы с ошибочной лошадью, которая грубо сменила ее. Она ударила его по тарелке с одним длинным острым шпором на высоком каблуке.
«Уф.» Фабрицио бросил ее на пол быстрее, чем партнер с квадратным танцем. Но он все еще улыбался.
По-видимому, огромный размер заглушил чувство чувства. Так много для чувствительных девяностых, вроде парня.
Слава Богу, женщины покинули свои места в очереди, чтобы сосредоточиться вокруг памятника посреди них, сжимая Храм из картины. Все они носили черные сумки на холсте, украшенные горяче-розовыми буквами GROWL, что заставило их казаться довольно свирепыми.
“Быстро!” Нога Электры подтолкнула их сложенный багаж вперед по гладкому мраморному полу. «Мы можем ускользнуть в очереди».
«Разве ты не хочешь оставаться здесь и оглушать Фабрицио?» Храм хрипло прошептал Храм.
Электра бросила на плечо интересный взгляд и прошла мимо ее размахивающих серег. «Слишком много соревнований прямо сейчас, он вам определенно понравился».
«Мне было легко подобрать и подобрать. Послушайте, идет еще один».
Тонкая женщина с длинными плетеными волосами, одетая в кантри-печатный халат, хихикала в изумлении Фабрицио. Больше электронных вспышек выскочили, поскольку больше женщин покинули линию, чтобы ох и аххх.
«Старай, он не заберет этот». Электра дернула голову тяжелому мужчине в оливко-зеленом костюме, нарисованном от запястья до лодыжки фиалками. «Вы правы. Эта большая галута не требует излишнего налогообложения его туловища».
«Вероятно, он застрахован Ллойддом из Лондона от внезапного роста волос, желтого воскового наращивания и слюни, - злословил Храм. «Я уже жалею, что здесь, - добавила она, когда они подошли к стойке регистрации
«Может быть, но представьте, что мальчики вернутся в« Круг Ритц », подумают, что сегодня вечером они приедут в HotHeads».
«Никогда не бывает», - уверенно предсказал Храм. «Мэтт будет работать на ConTact до тридцати тридцати часов вечера, и кто знает, где будет Макс? Не до его ближайшего телевизора, я буду пари».
Храм почувствовал странность в проверке в «Хрустальном Фениксе». В их комнате на восьмом этаже она и Электра по очереди висели на своих пухах. Электра вытащил предметы из шкафа Храма, не дожидаясь совета и согласия своего хозяина. И, по правде говоря, Храм не заботился о том, что она носила.
Она бросила себе животик на двуспальную кровать с окном и начала листать обычный туристический аттракцион. «Я почти никогда не вижу этих вещей. Может быть, это даст мне подсказку о местонахождении обуви».
«Надеюсь, ты не будешь лавировать по всему Лас-Вегасу и пропустить половину конвенции», - сказал Электра, выложив впечатляющий арсенал продуктов для волос на длинной столешнице между ванной и спальней. Храм восхищался туловищем «Полночь Луи» в машине.
«Возможно, это действительно не моя вещь. Я только пришел, чтобы использовать ваш дополнительный билет».
«Тогда, может быть, вы могли бы спрыгнуть и забрать наши регистрационные материалы, пока я закончу распаковку».
Храм увидел, что Электра сражается с облаком шифона и сверкает в узкий шкаф. Казалось, что он поедим с парчовым поведением своего лавандового бархатного ренессансного платья за привилегию места.
“Хорошо.” Она вытащила кошелек на веревку из сумки, убедившись, что у нее есть карточка входа в комнату, а затем направилась к полу бального зала.
Когда она ушла, Электра радостно запела.
Этот «бегство», Храм, размышлявший в знакомом лифте по пути вниз, был больше ради Электры, чем ее. Председательствовать на свадьбе день и ночь должно стать довольно измельченным. Неудивительно, что Электра был преданным читателем романтики, учитывая ее профессию. Видя все эти розовые пары, вы должны создать искусственно подслащенный вид жизни, любви и похоти.
В лобби бальных залов собралось больше женщин, забирая регистрационный стол. К счастью, обозначение AL было менее слегка покровительствовано, чем MZ. Храм скользнул в линию и покорно перешагнул вперед. Сначала она попыталась решить, можно ли улучшить контроль над толпой благодаря любой перестановке помещений. В конце концов, она была большой долей в деятельности Phoenix, поскольку она была ее официальным консультантом по обновлению. Затем она сосредоточилась на фрагментах разговора.
«Я люблю этих больших, плохих парней».
«Слишком юный, я возьму сильный, тихий тип».
«Альфа-мужчины там, где они, леди».
«Но не на обложках. Бифкейк скучен».
«О, смотри! Там Шарон Роуз. Держи мое место в очереди».
На боковом столе авторы показывали рекламные материалы для своих книг. Храм не узнал ни одну из женщин, хотя, конечно же, ее товарищи по команде.
«Шеннон Литтл», почти благоговейно прошептал соседний голос. «Сага о молнии».
Храм понял, что Шеннон Литтл должна быть эффектно большой женщиной, полностью одетым в фиолетовый, вплоть до страусиного пера, который она носила, как висячий скипетр. Она размахивала пучком четырехцветных плакатов, когда другая женщина сделала для нее исцеление.
«Где мои промо-материалы?» - спросил новичок. «Я выложил их полчаса назад».
«О, я скорректировал макет, - сказал Шеннон Литтл с неясными, воздушными волнами ее пухлых пальцев и пушистой ручкой. «Все ожидают увидеть мои книги здесь впереди, рядом с моим дорогим другом Мисти Медоузом».
Даже Храм узнал это имя. Мисти Медоуз был таким многолетним автором бестселлеров, что снялась в незабываемом телевизионном объявлении. Объявление, которое предположительно показало, что она отдыхает дома, показало сайт, похожий на Кенсингтонский дворец и сады.
«Вы просто убрали мои вещи?» Другой автор был моложе, меньше и вежливее, чем Маленький, но столь же неидентифицируемый для Храма
«Неужели ты не против?» Шеннон Маленький прозвучал так низко. «Туманная и я всегда показываю вместе».
«Мистия уже была, когда я пришел, и использовал доступное пространство для моего. Если я смогу найти другое свободное место, я перееду, но …»
“Неважно!” Шеннон Маленький смахнул свои листовки в оборванную кучу. Я поеду где-нибудь еще, если понадобится.
Маленькая женщина с белыми длинными коричневыми волосами спокойно прошла мимо напряженной сцены.
«Мисти Медоуз», - пробормотала женщина впереди Храм.
Храм смотрел на знаменитого бестселлера: среднего возраста, среднего размера, хорошо одетый и совершенно не обращая внимания на своего «дорогого друга» Шеннона Литтла.
Автор, защищающий территорию, вытащил свои материалы из перепутанной кучи за задним столом и снова выложил их. Шеннон Литл отплыл, как испанский камбуз, тяжелый и жесткий, ее флаеры сжимали ее щедрую фиолетовую грудь, которая не имела ничего общего с ее эгоистичным духом.
Храм услышал волну смеха, волнующий женщин вокруг нее.
«Ла Литл поймал слишком много себя, - пробормотала женщина позади нее.
«Вы, должно быть, ветеран этих вещей, - сказал Храм, улыбаясь. Она была поражена, увидев женщину с глазу на глаз. Обычно ей приходилось искать. Поэтому она посмотрела вниз. Да, женщина тоже была на высоких каблуках. Аллилуйя, еще одна креветка на ходулях в мире! Давайте послушаем его за “маленькие”
которые соответствуют их именам.
Женщина усмехнулась ей. «Какая сука. Мы не все такие».
«Ты автор?» Храм не мог не впечатлить. Авторы сделали все, что было гораздо более облагаемым налогом, чем повторение фактов снова и снова в вечно изобретательных формах.
«Боишься так». Женщина бросила кривый взгляд на увядающие фиолетовые паруса Плохого корабля Шеннон Литтл.
Теперь это была ее идея писателя-романтика, подумал Хлам, глядя на откровенную женщину. Она была в ее хорошо сохранившихся пятидесятых, миниатюрных и шикарных в небрежном виде, с ее огромными дизайнерскими очками и веселым шелковым шарфом. У нее также было лицо, готовое морщиться и чувство юмора, не боясь называть лопату лопатой и ведьмой сукой. Теперь женщина обратила свое внимание на линию и в свою очередь оценивала Храм.
Параллельные морщинистые линии делали неожиданные кавычки над мостом ее очков. Она резко взглянула на лицо Храма, затем посмотрела на ее волосы. Впервые женщина казалась неуверенной.
“Храм?” Она откинулась назад, словно отрицая свои собственные подозрения. «Ты не можешь быть … Маленьким Храмом».
«Я не маленький!» Отрицание коленей от храма было еще более удачным, так как она только что увидела женщину по имени Маленькое плохое поведение. Она никоим образом не хотела ассоциироваться с этим существом.
Женщина позади нее в очереди смеялась, пока ее очки не мерцали от ударных волн. «Ты, Храм, хорошо, сказал то же самое двадцать лет назад. Ты меня не помнишь?»
«Нет. Должен ли я?»
«Возможно, нет. Я твоя тетя, но с тех пор я не был рядом … ну, немного.
«Тетя, у меня нет пропущенных теток, кроме … Тетя Урсула!» - вскрикнула она.
«Тише!» Тетя бросила нервные взгляды. «Я больше не буду этого имени».
«Вы отправились в Нью-Йорк, чтобы стать актрисой, - сказал Храм, не так много, как обвинение.
«Мать сказала, что ты голоден».
«Ну, я не сделал, не так ли? Но я не пропустил это пророчество. У вас есть рождественские открытки, не так ли?»
«Когда я жил дома, но я не жил дома девять лет».
Урсула пожала плечами. «Хорошо для вас, давайте возьмем наши документы, а потом я куплю вам выпить. Нам есть о чем поговорить».
Храм колебался. Учитывая ее нынешнее эмоциональное затруднение, она действительно не хотела вникать в древние семейные вопросы одновременно, и все, что связано с поколением ее родителей, должно было быть старыми новостями. Тем не менее, это дало ей что-то помимо Кроуфорда Бьюкенена, Великого Фабрицио и Шеннона Мало что задуматься, перетасовывая вперед шесть дюймов за раз.
Когда она подошла к длинному столу, запряженная женщина за ее спиной знакомилась с компьютерным списком для Electra Lark и Guest, а затем протянула две тяжелые сумочки для холста с папками, флаерами, распродажами и бесплатными книгами.
Она вышла из строя, насколько могла, чтобы дождаться ее тетки - представьте себе, что ее давно потерянная тетя Урсула, которая теперь под другим именем, по-видимому. Храм наблюдал, как женщина вела свое дело, ища сравнения с матерью и ее тетями из Миннесоты. Никто не пришел. Экс-Урсула приветствовала, подписала, сочувствовала и унесла сумку с узором таким очаровательным, эффективным способом, что Храм извивался и завидовал достижению определенного возраста, когда никто не допустил ее за девушку.
“Теперь.” Ее тетя использовала длинный, изящный средний палец, чтобы сильнее сунуть мостик ее очков на свой орлиный нос. Возможно, этот самодержавный нос дал ей власть. «Я умираю за мартини.
Давай.”
Или, может быть, это был ее глубокий, текстурированный голос. У Храма была небольшая раса, которую некоторые считали ласковой, но голос тети Тот, у кого был голос, содержал настоящую лягушковую росу, напоминающую Таллулу Бэнгхед или Тэмми Граймс.
Бемьюс, Храм последовал за авторитетным краном консервативных, но дорогих каблуков ее тети -
Балли, она догадывалась. Но тогда почему ее тетя не была авторитетной во всех отношениях? Она сказала, что она была автором, не так ли? Но автор романсов ? Почему мама ничего не сказала об этом?
Вскоре их устроили на крошечном круглом столе, покрытом мрамором, рядом с извилистым крытым потоком Феникса, охваченным процветающими тропическими растениями и переполненными на уровне ног провисающим весом их сумок. Официантка жужжала обычным круглым коричневым подносом. Тетя приказала Гибсону, приподняла брови и подождала, пока Темпл замялся.
«Кровавая Мэри, я думаю».
Официантка набросилась на нее.
“Кто твой друг?” - спросила ее тетя, глядя вниз.
Храм полностью ожидал, что последует за ее взглядом и найдет, что полуночная Луи моргает над ней, так хорошо обученная была она к его непристойным приключениям и событиям. Все, что она видела, было три черных сундука с полными словами, смущение и горе, а не шерсть.
«О, другая сумка для моей хозяйки, Электра. Она романтик, я просто приехал на поездку».
«Да, я видел, как ты садился на американские горки. Удивительный, не так ли?»
«Фабрицио? Больше похоже на лапу.
Смех ее тетушки был бы криком, если бы не басо. «Бризи, они коротко называют его. Скажи, ты не против, если я буду курить? Я буду держать паров в нейтральном направлении».
«Да, но я думаю, что у родственников есть предложение о побеге».
«Ужасная привычка». Ее тетя зажгла Вирджинию Слим с матчем с ящика - сари. «Я пытаюсь бросить раз в месяц, но, по крайней мере, я не укушу детей».
Храм моргнул, когда ее тетя закончила свой освежающий ритуал, с улыбкой выжидающе, затем вернулась к чему-то, что заинтриговало ее. «Скажи мне, что ты имел в виду, чтобы больше не использовать« Урсулу »?
«Ну, это доброе имя».
“Я знаю.”
«Это правильно!» Сестра застряла на тебе, как на второе имя, не так ли? Наверное, подумать, что заставить меня твоя крестная мать повлияет на меня, это было не так ».
«Ты моя крестная мать, я забыл об этом. Ты так долго ушел, и был странно оторван».
«Странно оторвавшись». Тетя пристально посмотрела на мерцающие волшебные огни, сплетенные зеленью. «Директор за пределами Бродвея сказал обо мне однажды, в менее безобидных тонах».
Она откинулась от крошечного столика, когда официантка наклонилась, чтобы выпить свои напитки, а затем выпустила поклонника счетов, которые заработали особенно глубокий уходящий провал с сервера.
«Ах, дорогой Храм, - продолжала ее плавная доставка, не пропуская ни единого удара, - долгая история моей жизни не стоит даже короткого пересказывания. На самом деле одна картина стоит тысячи слов».
Она потянулась к сумке у ее ног, а затем хлопнула что-то на мраморную столешницу.
После того как Храм закончил откатываться, она вытащила предмет, толстую книгу в мягкой обложке, к ее стороне стола.
Гладкая приподнятая поверхность надписи над названием напоминала гигантский Брайль под кончиками пальцев. «Сулах Сэвидж … Ночь Тысячи Звезд», - читала она вслух. «Ты? Ты Сулах Сэвидж?»
Тетя Урсула потягивала и вдыхала в счастливой последовательности. «Ты слышал о ней!»
«Только сейчас».
«О, у нее все хорошо, я подумал, что я использую« Сью », но у нее не было правильного кольца. Многое тоже Бадди Холли. Конечно,« Урсула Карлсон »не собиралась продавать книги или что-то еще. они мне это назвали?
«Почему же они передали это мне?» Храм наклонился через стол. «В городе есть этот одиозный человек …»
«Только один? Это не Лас-Вегас, которого я ожидал».
«Единственный, кого я знаю. Он всегда звонит мне по моим инициалам, как будто я заболел».
«Ах, ТБ»
«Верно, я живу в абсолютном страхе, что он узнает мое второе имя».
«ТУБ. Не образ молодой молодой женщины хочет культивировать в этом возрасте с низким содержанием жира все, в том числе, можно предположить, инициалы. В любом случае, какова ваша линия?»
«Раньше я был репортером местного телевидения».
«Тисанская кровь, я это знала!»
«Тогда я стал пиар-директором Театра Гатри».
«Добрый старый Гут! Сэр Тирон был бы так горд. И посмотрим, как теплианская кровь продолжает просачиваться?»
«Пожалуйста, меньше изображений. Теперь я занимаюсь внештатным PR по городу. Фактически, я просто приземлился в этом отеле, который делает полный макияж».
«Что бы ни принесли в Лас-Вегасе бездумную Миннесоту-младенец в Северном лесу?»
Храм вздрогнул. «Путешествующий маг по имени Макс».
«Волшебник. Еще одна театральная связь. Храм, вы, очевидно, родились, чтобы нападать на доски».
«Как насчет тебя? Ты не ушел из дома в какой-то абсурдно молодой человек, чтобы действовать в Нью-Йорке?»
«Да, один имеет тенденцию делать такие вещи в абсурдно молодом возрасте».
“А также?”
«Я действовал в Нью-Йорке и делал много других вещей в Нью-Йорке. Не мог моделировать слишком коротко. Поэтому я продавал духи в Саксах, работал на автоответчик и ходил на собачьих упряжках, И вот, однажды, почти двадцать лет назад, я открыл Сулу ».
«Вы публиковали романы двадцать лет, и семья никогда не знала?»
«Семья никогда не хотела знать, ты их знаешь, укоренялся в консерватизме в Среднем Западе, я никогда не смог бы прожить жизнь Ты не знаешь. Ты не двигаешься больше, чем в миле от своего дома. Ты никогда не покинешь первую работу или муж, ты не должен сам себя выражать. Ты не купишь ».
Она сделала лицо и вытерла сигарету в крошечной кристаллической феникс-форме пепельницы.
Курительные принадлежности Феникса казались элегантными даже в этот век социальной ответственности.
«Тетя … как я тебя зову?»
«Кит, просто кит, пожалуйста, у меня никогда не было детей, и я не собираюсь начинать сейчас. Слава богу, что вы прошли за век согласия, не так ли?» Когда Храм кивнул, она продолжила. «Моя фамилия Кэтрин, и мне всегда нравились пьесы Кристофера Марлоу. Люди называли меня Китом тридцать лет».
«Но твои карточки дома …»
«- Подписала Урсула, я знаю, ты тоже не изменишь свое имя. Почему сестра Сара когда-либо давала тебе прогрессивное имя Храма? Во всяком случае, я помню, что мама и папа молчали».
«Возможно, это был ее один крошечный мятеж. В конце концов, я был ее последним шансом».
«И посмотри на своих братьев и сестер: Синди, Джон, Боб и Ларри. Ты, должно быть, был ее менопаузой».
«Нет, я уверен, что нет». Храм ответил оттенком ужаса. Неужели ее мать не была такой старой, когда она родилась, не так ли? Затем она поняла, что ее матери должно быть почти семьдесят.
«Нейтральные имена сейчас все гнев, - созерцательно сказал Кит. «Кто может сказать, является ли биржевой маклером Тайлер или Морган мальчиком или девочкой? Может быть, это хорошо. Может быть, женщинам будет легче получить работу, которую они хотят. Посмотрите на молодую женщину по имени Шеннон, которая была случайно принята в The Цитадель, бастион мужской исключительности, иначе известный как ублюдок. Они все еще поднимаются над ней ».
«Хм, - сказал Храм, который не нашел ее двусмысленного имени в качестве особого преимущества в борьбе за выживание. Имя Шеннон также напомнило ей об утреннем инциденте. «Все ли писатели-романтики такие же ужасные, как эта Маленькая женщина?»
«Шеннон Большой, ты имеешь в виду? Нет, но СМИ любят акцентировать смешное в этом жанре.
К сожалению, в первые дни у нас было несколько кандидатов на эту корону, и несколько таких динозавров выжили. Romance Queens рода Tyrannosaurus Regina. Но большинство писателей-романтиков так же повседневны, как и гамбургский помощник: трудолюбивые женщины - и несколько храбрых мужчин, которые трудятся в безвестности, чтобы заработать пять фигур, причем все они не имеют более личного пиццаза или темперамента примадонны, чем губчатая швабра. Я, конечно, не один из них.
Кит с такой слабостью щелкнул странствующим табачным хлопьям, что Храм расценил этот жест как признак размножения, а не доказал свою грязную привычку.
«Вы думаете писать романсы?» - спросила ее тетя.
«Нет, но Электра может быть».
«Ну, скажи своему другу поговорить со мной, если она хочет получить какие-либо советы от опубликованных».
«Ваше предыдущее замечание означает, что вы зарабатываете более пяти цифр?»
«Не сначала».
“Но сейчас?”
Кит кивнула и, потихоньку потягивая Гибсона, как кошка, притирая водопроводную воду. «Это непросто.
Большинство писателей-романтиков жестоко эксплуатировались в течение многих лет - не смейтесь, я не драматизирую, хотя я признаю, что у меня есть тенденции ».
«Но почему романсы?»
«Потому что они Театр, моя дорогая! Действие, Приключение, Страсть. Никто больше не монтирует Марлоу и Вебстера. Бедный старый Шекспир постоянно обновляется, пока у нас нет панк-рока Ромео и Джульетты, Юлий Цезарь - мафиозный дон, и « Буря » как эпизод « Звездный путь », с «Калибаном клингоном». Исторические романсы предлагают мне подметать, раскачиваться и прятать, трагические разлуки и экстатические воссоединения, злодеи достаточно велики, чтобы грызть декорации своими остроконечными клыками и раздвоенными языками, язык, который течет, как это было в предыдущие столетия, и только щелчки и заикания, как банальная телеграмма в более современных работах. У него есть воображение! Оптимизм! Счастливые окончания - после многих мучений и мучений, конечно. Это как Real Life, если вы думаете об этом ».
Вокруг них покровители ворвались в вежливые аплодисменты. Кит наклонила свою красновато-красную голову и зажегла еще одну сигарету. Она заставила бы великолепную Сумасшедшую Шайо, подумал Храм, мгновенно пересматривая ее мысли. Kit был немного молод для части, но игра Girau-doux была одним из тех прекрасных упражнений на языке, которые так редко исполнялись. Неудивительно, что ее тетка написала вместо того, чтобы действовать.
«Мисс Барр?»
Голос был мужественным, всегда сладким и низким, и приходил сверху. Разве Габриэль спустился?
Храм взглянул вверх, чтобы найти драматически темного, длинношерстного мужчину в рубашке, которая заштрихована спереди, глядя на нее.
Очевидно, сердце, но как пиколинат хром он знал ее? Кит поднял брови через стол, задав тот же вопрос, достигнув аналогичного вывода.
Мягкое выражение почтения в его голосе и взгляде сочилось бессознательным, но тем не менее эффективным обаянием. Она откуда-то знала его. ..
«Шайенн», - напомнил он ей с застенчивой (или, возможно, чувственной) улыбкой.
О да. Cheyenne. Один из мужских стриптизеров в конкурсе Rhinestone G-strip. Он интригующе неоднозначный (или был этот двуличный?) Сексуальный предпочтение и этническое происхождение.
«Вы здесь соревнуетесь?» - спросила она в замешательстве.
Он кивнул. «Гораздо более полезный, чем последний конкурс, в котором вы меня видели. Фабио сделал миллионы в одобрениях, и этот подражатель Фабрицио надеется заработать на том же рынке. Я полагаю, что пришло время для другого типа».
Храм ненавидел, чтобы сказать ему, что брюнетки всегда приходили к блондинам любого пола. Рыжий был еще хуже, несмотря на нынешний гнев для красных на головах Голливудской актрисы.
Кит наклонил голову и показал ленивые кошачьи глаза. «Фабио был первым, он сделает все возможное».
Шайенн улыбнулся своей приветливой улыбкой. «Осталось еще много для всех нас. Я только что вернулся с некоторых европейских модельных концертов - в Лондоне, Осло, Амстердаме, Берлине, Риме. На самом деле …
Его горячий взгляд с увлечением скользнул, как брюнетная лава над чертами Храма, один за другим. Но на этот раз за ним, похоже, стояло другое, менее интимное сообщение. Что-то такое же ледяное, как беспокойство.
«Может быть, мы можем собраться сегодня вечером в течение нескольких минут, мисс Барр, у меня есть большой пивоварение, и это не будет объявлено на пару дней, но …» он засмеялся смехотворно. «Мне может понадобиться публицист или, по крайней мере, дружеский совет, я могу купить вам выпить».
Храм взвесил лесть тет-а-тет с одним из ведущих лотарионов Людей против ее похоти на туфли «Полночь Луи». Ноги победили, руки вниз.
«Спасибо, но сегодня у меня есть предыдущее участие. В любое время позже во время съезда».
Было ли честное разочарование флотом на этом худощавом, вылепленном лице? Импульсы Храма пульсировали от жажды сожаления.
«Позже придется делать, спасибо.» Кривая улыбки Шайенна расширилась до общественных размеров, когда его взгляд пробежал между ними. «Обеим вам дамам можно зайти на нашу репетицию в Театре Павла завтра утром. У моего акта есть сюрприз, который заставит всех убить. Восемь часов».
«Что рано?» Кит жаловался.
«Ребята хотят смешаться с консьержами на десять утра. Это создает аплодисменты аудитории за настоящую конкуренцию и влияет на нашу уважаемую судейскую коллегию. Могу ли я рассчитывать на ваши хлопки, дамы?»
«Совершенно верно», - задумчиво произнес Кит в своем туманном голосе, «овацией».
С прощальной морщиной глаз его глаз, Шайенн отступил через поглощающую зелень так же гибко, как змея, которую можно было найти в Эдеме.
«Я думаю, он тебе мил, - сказал Кит.
«Нет. Я старею старше. Я имею в виду, что большинство из этих парней всего двадцать два или что-то в этом роде».
«Мужчины достигают своего сексуального пика в восемнадцать лет».
«Вы могли бы одурачить меня. Они почти не выглядят достаточно взрослыми, чтобы вступать в зрелые отношения до середины двадцатых».
«Кто говорит о зрелости?»
«Наверное, я позади, - признался Храм. «Что вы думаете об этих конкурсах мужских обложек?»
Кит кашлянула и сглотнула последний из ее Гибсона, а затем хлопнула в ее горло раздутой рукой. “В самом деле?
Вне возможности оглушения? Основания для убийства. Неистовая эксплуатация - а не бойос на сцене. Мы, женщины, пишем книги, читаем книги, но все эти обложки мальчиков получают все одобрения и большие доллары. Когда вы в последний раз видели простого автора романтики на телешоу или телевизионной рекламе? Тем не менее есть Фабио, «Штукатурка запаха», просыпающаяся, как Шварценеггер, представляющая собой безумно переросшего шеф-повара с брызгами «Я не могу поверить, что это не масло», который не тает в его прекрасном итальянском рте. Тогда есть его раздутый книжный контракт, что какая-то невоспетающая женщина играет за низкое тесто и славу. Может быть, женщины должны иметь равные возможности пообщаться с мужчинами, но факт в том, что мы любители в этом, и мы чертовски мало из этого. Даже когда таблицы повернуты, мы выходим на короткий конец палки экономично. Это сказало, - Кит наклонился ближе, дрейф дымного вздоха донесся до Храма, она понизила голос до истинного диапазона Таллулы - «Я возьму этот дом на Рождество в любой день года, не так ли?»
«Уммм, пройдите, его детская родословная поражает меня как рискованного. Кроме того, я не доверяю этим парням принципиально.
Там что-то неловкое о человеке, который зарабатывает на жизнь женщинами. Полагаю, в свое время они называли их гиголосами.
«О-о-о. Несткий маленький окунь, не так ли, племянница?»
«Полагаю, - добавил Темпл, - вы умираете, чтобы завтра пойти на эту репетицию модельного конкурса на рассвете».
«Маис оуи, черех».
«Мама была бы потрясена, узнав, что ты оказалась грязной женщиной среднего возраста».
«Твоя мама была бы в шоке, если бы у меня появился святой, так почему бы ей дать ей удовлетворение?» Это все-таки игрушка с игрушкой-мальчиком, такая потрясающая внешность. Какой вред в подкрадывании предварительного просмотра? Возможно, это вдохновит вас на ввод ведущий любительский конкурс любви ».
Храм кивнул. «Иногда я действительно чувствую себя чемпионом мира на этой арене».
«Я не могу задержаться слишком поздно», - предупредил Электра, когда Храм вернулся в свою комнату и предложил провести вечер в новом MGM Grand. «Мой двухдневный письменный семинар начинается ярким и рано в десять утра завтра».
«Вы попадёте еще раньше, если присоединитесь к Тету Кит и мне в прохождении кавер-модели.
Шайенн специально пригласил меня.
«Ооо, Шайенн, я помню этого сексуального молодого человека из конкурса стриптизеров. Он был бы потрясающим на обложках индийских романов».
«Кит сказал, что писатели-романтики возмущаются мужчинами-обложками, привлекающими все внимание, а не авторами и книгами».
«Может быть, издатели преувеличили призыв к мошенникам, но, как читатель, я не настолько обижен, как смущен».
«Обложки. Выражение говорит о нарциссических, маслянистых персонажах, живущих у женщин».
«Равные возможности, дорогие. Девушки с идеальной графикой делали это много лет с мужчинами. По крайней мере, кто-то беспокоится о нашем хорошем мнении. Когда вы достигаете моего возраста и ширины, которая имеет большое значение. Теперь об этом выступлении сегодня с твоя давно потерянная тетка …
«Нам будет интересно, когда Кит и мы проверим дисплей MGM Grand Wizard of Oz и тематический парк. И не волнуйтесь, Кит совсем не похож на тетю, вы полюбите ее. не видел ее в течение многих лет. Я удивлен, что она узнала меня. Лучше всего, она автор, который может дать вам советы для вашей записи в конкурсе ».
«Я не помню, чтобы что-то читал Кит …»
«Не ее псевдоним. Это Сулак Сэвидж».
«Нет!»
“Да.”
«Не автор Quicksilver Moon?»
«Не спрашивай меня».
«Сулак Сэвидж - один из моих любимых авторов! Я прохожу через буфетную линию в« Ковчеге », чтобы провести с ней время. Почему ты не сказал это в первую очередь?»
«Я не знала, насколько пресловутой она была».
«Хорошо, потряс ботинок, милый, я не могу говорить за тебя, но я готов. Мы ушли, чтобы увидеть Мастера».
Глава 8
Глубокие воды
Lap-плавание было самой неуклонно рутинной дисциплиной в лексике физической пригодности.
И все же, Мэтт часто думал, что, избивая свой путь назад и вперед через изменчивую хлорированную воду, сочетание роботизированного движения и плавучей умственной свободы создало синергию тела / разума с обертонами виртуальной реальности.
Пловец стал его собственным железным легким; дыхание стало измеренной необходимостью, а не забытым искусством. В то время как каждый мускул боролся, чтобы удержать тело на плаву на его жидкой беговой дорожке, ум совершил несанкционированные экскурсии на более низкие глубины. Иногда, плавая в каком-то нетронутом, небесном синем бассейне, воображение Мэтта падало на уровень первичного страха. Он вспомнил древний эпизод из сериала Flash Gordon. The-evilemperor-Ming с планеты Монго, парень с Белоснежной мачехой, стоящей в стороне воротник, заставил Flash бросить в огромный резервуар для воды. , , с гигантским осьминогом.
Взгляды Мэтта, увиденные внизу солнечными тенями воды, внезапно прорастают скрывающиеся щупальца, где есть только шланги для пула или тень ладони. Или он вызвал бы кусочек плавника акулы, благодаря более поздним воспоминаниям Спилберга.
Сегодня Мэтт видел или не ощущал никаких чудовищ глубин, кроме трещащей путаницы в его собственной психике. Каждый удар подчеркивал точку зрения I-am-a-camera. Воздушный, сухой мир над бассейном Круг Ритц стал серией быстрых перемещений: небо, пальма, краю здания, оборка взбудораженной поверхностной воды, более глубокая вода, нарезанная его телом, как студенистый аквамарин, с помощью алмазного лезвия геммолога.
Взад и вперед каждое его движение было как конечным усилием, так и легким птичьим скольжением через чужой элемент. Солнце. Небо. Спрей. Удар, резьба. Думая, не задумываясь об этом. Встреча монстров id и эго на огромных глубинах. Взгляд Левиафана в чашку, Нептун в радужной оболочке хлорированного глаза.
Мэтт коснулся теплого бетона, оттолкнулся, повернулся, а затем отбросил длину скромного пула за восемь простых ударов.
Небо. Солнце. Тень.
Плуг воды навсегда исчезающие борозды.
Солнце. Небо. Тень.
Тень?
Мэтт перевернулся, как мотор, мгновенно выпрямившись, стукнувшись о воду, лицо и дыхание попались между воюющими элементами. Его ресницы напрягали жидкую завесу от его заболоченного видения.
Новый силуэт куста рядом с бассейном превратился в сидящего на корточках человека, с коленями, прижатыми к локтям, с локтями акимбо. Первобытный человек легко адаптировал такие позы; над цивилизованным человеком не было суставов или смирения для него.
Мэтт прищурился в корону солнечного света, окружающего фигуру. Черно-контрастный центр разрешался в скрытом фокусе: защитная окраска Макс Кинселла, гавайская рубашка.
Мстительный косоглазие хмурилось. Он чувствовал, как ворчание, удивленное Вьетконгом во время R & R.
«Что-то я могу сделать для тебя?» - спросил он, намекая, что это последнее, что он хотел сделать.
“Говорить.”
Мэтт схватил толстую изогнутую губу бассейна, затонул, поднялся на плавучесть и вытолкнул себя из воды. Он капал, как затонувшее сокровище, в течение нескольких тихих моментов.
Кинселла никогда не двигалась, несмотря на то, что лужа воды тянулась к его теннисистским ногам. Неудивительно, что Мэтт не слышал его подхода.
Мэтт сидел на краю бассейна, недовольный и не слишком беспокоился о том, чтобы показать это. Ему не хотелось оставлять защитное пальто воды, самовнушение в околоплодную жидкость, покрытие для его почти наготы.
Вот что он наслаждался Кругом Ритцем. Почти ни один из его арендаторов не использовал нетронутый, но устаревший бассейн. Никаких свидетелей его момента, когда он покидал воду, время, когда вспышки уязвимости отталкивали его, как судороги. В старшей школе он избегал занятий спортом, используя любые уловки, которые он мог; он избегал глаз и вопросов. Теперь у него больше не было синяков тела, но привычка перешла к позору его тела. Независимо от того, насколько он понимал, что ни одна из старых болей не показала, или насколько он начал верить, что его тело может быть источником удовольствия и восхищения, он все еще ненавидел, раскрывая себя. Возможно, его гордость боялась жалости, но никто не мог видеть долго невидимые раны. Возможно, его страх страшно гордился.
Кинселла раскалывается с текучестью танцовщицы. Мэтт не мог слышать крик колена, но поспешил встать вместе с ним, как будто держать их на одном уровне, несмотря на значительную разницу в высоте. У его обычного самосознания в подобных ситуациях был другой, более неприятный обертон. С Храмом он принял форму сексуальной застенчивости. Теперь Мэтт чувствовал себя недостаточно по-другому, по силе и размеру. Ему снова исполнилось восемь лет, и он был беспомощен против роста и гнева человека. Почти на шесть футов он сильно потряс эту внутреннюю судорожную сенсацию, но Кинселла был необычно высоким.
«Ты довольно атлет», - прокомментировала Кинселла, когда он повернулся к Мэтту, чтобы подойти к столу, и кресла Электры держались у бассейна.
«Не совсем, я плаваю». Мэтт скривился от его автоматического самоуничижения, схватил полотенце с подножия старинного кресла и последовал за ним. «Я не считаю боевые искусства легкой атлетикой».
«Дисциплина».
Мэтт пожал плечами, не утруждая себя упоминанием своего любимого слова, медитации.
«Я не вижу, что нам есть о чем поговорить», - сказал он. Затем он сел, капал и вытирал ручейки, прячась по его лицу, желая, чтобы он мог надеть свою одежду.
Казалось, что сомнительный взгляд Кинселлы практиковался. Маг был актером так же, как и все.
«У нас есть что-то общее», - сказала Кинселла. «Нет», добавил он быстро, так как Мэтт поддерживал такую ??прохладную, настолько эффективную, что он мог чувствовать, что его лицо замерзает, «Храм».
«Я не думал о Храме, - ответил Мэтт так же быстро.
«Позор тебе, - мягко предложила Кинселла. «О ней стоит подумать. Даже когда она уезжает».
«Она отступает или отступает?»
«Наверное, и то, и другое. Не то, чтобы я винил ее. Послушай, ты меня не знаешь … или, скорее, ты ничего не знаешь обо мне, что не вводит в заблуждение, но у нас больше, чем в Храме».
“Такие как?”
Мэтт подозревал, что он наблюдает за мастером обмана на работе - на него. Кинселла должна преуспеть в том, чтобы вывести других людей из равновесия и сохранить их таким образом. Почему Хем был снят, оставив их - одного - один, чтобы противостоять друг другу? Мэтт подозревал, что она и Электра спрятались вместе и знали, что он не должен жалеть ее временного побега. Но последнее, что он хотел обсудить с Максом Кинселла, было Храм, особенно с их самым последним и самым интимным вечером, все еще задерживающимся в его уме, как неопределенный грех.
«Итак, какова наша общая связь?» - осведомился Мэтт, полагаясь на свой самый беспристрастный конфессиональный тон, но больше удивляясь.
«Мертвые люди», - сказала Кинселла с удовольствием и вспышкой кошачьих глаз.
«Мертвые в целом?» - спросил Мэтт, все еще нося маску своего приходского священника, хотя у Кинселлы не было причин знать о ее существовании. «Или специальные мертвые люди?»
«Сколько мёртвых вы знаете?» Кинселла отпрыгнула.
«Несколько. И я думаю, что все мертвые люди особенные».
«Хм, ты, наверное, слышал о моих.
«Я так не думаю».
«Храм не рассказал вам о человеке, который был найден мертвым в обычном кубине в потолке над игровыми столами Голиафа? Найден мертвый той самой ночью, когда я исчез, и ее больше не видно …
до сих пор?”
«Вы можете обнаружить, что ваше собственное исчезновение поражает, но некоторые из нас этого не делают».
«Я тебя утомляю. Жаль. Я вижу, что не знаю.»
«Что ты делал, пока тебя не хватало в действии?»
“Не твое дело.” С харизматически озорной усмешкой.
«И мои мертвые люди».
«Там, где вы, возможно, ошибаетесь, Боло. Я думаю, что наши поздние не связанные смерти могут быть связаны».
«Как вы даже знаете о том, что было со мной связано?»
«Будет ли имя Молина что-нибудь для вас?»
«Она разговаривает с тобой?»
“Она?” Кинселла показалась испуганной.
«Она», - подтвердил Мэтт. «Она хочет допросить вас в худшем случае, вы ее не обязали?»
«Еще нет, но если она является жизнеспособным каналом информации, я вернусь сейчас. Скажем, близость - это все».
«В таком случае я могу понять, почему вы подозреваетесь в смерти Голиафа».
«Не такая близость, - сказала Кинселла. “Мертвец.” Он наклонился назад, пока белый пластиковый стул не уравновешивался под углом гравитации. «Подумай об этом. Шахта в Голиафе пять месяцев назад, твоя в« Хрустальном Фениксе »на прошлой неделе».
«Моя? Твоя? Смерть не признает притяжательной».
Кинселла позволила передним ногам стула привязаться к бетону. «Цифры речи относительны, твой мертвец больше твоей, чем мой. Мой родственник».
“Как ты—?”
«Храм бросил намек, я поднял его и последовал за ним в морг».
«Не технически родственник».
«Многие люди, с которыми мы должны жить, не являются технически родственниками».
«А … отчим».
«Достаточно близко, чтобы сосчитать. Степперы могут быть больными».
«Он не был родителем ни перед чем, кроме своих собственных индульгенций».
Характеристики ртути Кинселлы застыли от некоторых эмоций. Возможно, это было огорчение. «Извините, я не знал, что это так близко».
«Это не так, я не видел его много лет».
Кинселла кивнула, не сомневаясь, подсчитав невысказанные факты и взвешивая, воспитывать их или нет.
«Ты никогда его не увидишь, как выяснилось», - немного усмехнулся он.
«Но я сделал это после его смерти. Может быть».
Кинселла оживилась, как ирландский сеттер, при упоминании перепела. “Почему может быть’?”
«Я не видел этого человека через семнадцать лет. Фактически, я не мог его идентифицировать. Время было тяжело на работе, и смерть закончила работу. Он казался … незнакомцем. Смерть изменила его, его лицо.
Стоя там в морге, в этой нелепо спартанской смотровой комнате, я не мог быть уверен, кто это. «Он потерял работу … Он казался … незнакомцем, смерть изменила его, его лицо. Стоя там в морге, в этой смехотворно спартанской смотровой комнате, я не мог быть уверен, кто это был».
Кинселла обдумала это, его длинные пальцы сгибались на заштрихованном пластиковом столе, словно подражая волшебному трюку.
«Быть ??или не быть … Клифф Эффингер. По крайней мере, у тебя есть имя и лицо».
«Ты не знал мертвого человека в Голиафе?»
Кинселла покачал головой.
«Ты все равно мог убить его».
Пауза, затем кивка.
«Вы?»
«Нет.» С медленной, печальной, милой улыбкой, которая признала, что такие отрицания стоят на открытом рынке. «Ты убил своего отчима?»
«К сожалению, нет, я так не думаю, и никто больше не спрашивает».
Кинселла не преследовала странную неопределенность Мэтта. «Как насчет этого лейтенанта Молины?»
«Она не сдаётся, она все равно будет искать тебя».
“Может быть.”
“Что это значит?”
«Почему она попросила вас определить тело?»
«Потому что я наконец признался в моем … отношении к Экслингеру».
“Так?”
«У нее был мертвый человек в морге, и ей нужен был кто-то, чтобы подтвердить свою личность».
«Нет, она этого не сделала».
“Что вы имеете в виду?”
«Этот ваш отчим сделал обычные плохие отчимы, не так ли?»
Мэтт почувствовал, что его мышцы напряглись, когда он поддерживал расслабленную осанку. Если бы Храм сказал Максу?
Кинселла продолжала, как бы не осознавая колебания Мэтта. «По крайней мере, он сделал это, если бы он был Клиффом Эффлинджером, - спросил я. Эффингер покинул свой счастливый родной город в Вегасе, выпил, сыграл в азартные игры, арестован за всевозможные преступления, связанные с низкой жизнью, которые не составляют много времени в тюрьме, но содержат длинный, задокументированный след. Посмотрите, Девайн, Клифф Эффенджер оставил отпечатки пальцев по всему городу. Почему г-же Молине нужно, чтобы вы отправились в морг и смотрели на медные копейки на глазах?
Глаза Кинселлы - смущающе полуночи-Луи-зеленая, сосредоточились на Мэтте, как озорные лазерные лучи. Смущенный, Мэтт схватился за любые близкие плавающие предположения.
«Уверен, у лейтенанта Молина была причина …»
«Я тоже», - почувствовала Кинселла. Он наклонился к креслу, прислонив предплечья к его бедрам. «Подумай об этом. У тебя не было причин пронести тебя через эту шараду».
«Иногда, - медленно ответил Мэтт, - такие женщины хотят, чтобы вы противостояли себе».
«Она это значит?»
«Не значит, просто в позиции власти с доброжелательным чувством миссии». Он вспомнил, как сестра Серафина подталкивала его к выполнению помазания больного мисс Тайлер. Пожилая монахиня хотела, чтобы он столкнулся с тем, что его прежнее священство всегда было с ним. Возможно, Молина хотела, чтобы он столкнулся с смертью отчима и собственной ненавистью к этому человеку. Но она была полицейским детективом, а не терапевтом. Кроме того, она не могла знать о семейном насилии Эффингера, если бы Храм не сказал ей, и Храм едва ли говорил с Молиной или Кинселой в эти дни.
Говорить о дьяволе. Он снова поднял глаза, чтобы найти, как Кинселла изучает его. Макс Кинселла, за исключением глаз, не был завораживающим красавцем. Его лицо было угловатым и умным, его черты настолько подвижны, что за многими часто встречающимися масками мелькнуло много мужчин. Мэтт раньше сталкивался с такими химерическими личностями; все скрывали тайное и небезопасное ядро. Каждый мог очаровать змею от Древа Всех Знаний в Эдеме.
«Вы правы, - признался Мэтт, удивляясь, почему он так ненавидел этот факт, ненавидел его почти так же, как практически голым перед мужчиной в гавайской рубашке. «Имея меня идентифицировать человека с полицейским протоколом, это не имеет смысла. Я был так … смущен в то время, что меня никогда не осенило».
«Доверяйте полиции, чтобы запутать вас. Значит, вы не видели своего отчима через несколько лет?»
Мэтт кивнул.
«И это тебе хорошо?»
“Сделал что?”
«Видишь его мертвым?»
«Нет.»
«Хммм, вы не были удивлены его манерой смерти?
«Он ушел из дома, когда мне было шестнадцать».
“Добровольно?”
Мэтт пожал плечами. Он не собирался выкладывать смертельный приговор о своей семейной жизни на благо Мистифицирующего Макса.
«Может быть, вам все равно, что он был до тех лет с тех пор.
“Зачем?”
Мужчина уставился на него, как обычно делал Полночный Луи: выражение бесстрастное, но превосходящее, и даже смутно подталкивающее. Негласное «Ну?»
Мэтт увидел свет, и ему это не понравилось. «Вы не уверены , что Клифф Eftuv гер является мертвым, ты?»
«Посмотри на меня. Слухи о моей смерти были ложными».
Мэтт забыл Кинселу на этот раз, снова погрузившись в прохладный, смещенный океан прошлого. «Я хотел бы точно знать, ради моей матери», признался он, несмотря на себя.
«Ради вашей матери». Повторяется сардонично. “Ну тогда.” Кинселла захлопнула плоские ладони на столе. Жест должен был повредить. Он усмехнулся. «Я бы сказал, что у нас есть более чем один общий интерес. Давайте забудем наши нелестные предположения друг о друге и заглянем в нашу пару мертвецов».
«Ты одиночка. Почему приятель действует?»
«Я тоже должен отсутствовать. Я стараюсь, чтобы мои личные выступления были минимальными».
Мэтт вздрогнул от выражения.
«Кроме того, - сказала Кинселла, - лучше для Храма, если большинство людей там все еще так думают. Я мог бы использовать фронтмена».
Мэтт рассмеялся. «Еще один волшебный поступок, со мной, как отвлечение. Что я получу от этого?»
«Вы можете узнать, кто убил вашего отчима и почему … или вы можете узнать, что ему все еще нужно убивать».
«И почему меня это волнует?»
«Потому что, поверь мне, ты, - сказала Кинселла, вставая. «Ты не можешь с этим поделать».
Глава 9
Спрей для дождя
Хотя я не смею входить в Crystal Phoenix, пока не смогу проверить местонахождение и настроение моего неблагодарного потомства, Midnight Louise, я могу скрыться на улице. Это я делаю по двум веским причинам. Я полна решимости разжечь отношения между мной и чистокровной гордостью и радостью мисс Саванны Эшли, Божественной Иветтой. Я также не прочь следить за моей другой маленькой куклой, потому что она не потерялась от меня, что она несколько потеряла концы, что-то одно и другое. Честно говоря, я боюсь за ее здравомыслие.
Итак, я нахожусь, сохраняя ненавязчивые часы для любых приключений и событий интригующей природы. Вот как я пришел, чтобы увидеть определенную вечеринку из трех, выходящих из отеля Crystal Phoenix и казино. Для тех, кто не знаком с моим обычным дерном, Phoenix - скромное заведение, более известное для класса, чем красное.
Как только я забираю тропу трио, я сразу узнаю двух предметов: мисс Темпл Барр и мисс Электра Ларк по той простой причине, что ни один из них мне не известен.
Третий - головоломка, хотя в некотором роде - более быстрая версия Мисс Темпл. Во всяком случае, они связывают оружие и падают по Стрипу, смеясь и разговаривая, как старые друзья. Это подозрительно само по себе, потому что я никогда не смотрел на новую куклу, которая выглядит достаточно старой, чтобы быть матерью мисс Темпл или сестрой мисс Электры. Может быть, она и то и другое? Все возможно в Городе. (Некоторые называют Большой Кребапл из Нью-Йорка Голым Городом, но Лас-Вегас лучше подходит для этого прозвища, считаете ли вы полуобнаженных девочек-хорусов или обнаженных игроков, которые покидают этот город чуть больше, чем подтяжки и бочки.) Midnight Louie не требует присутствия необъяснимого человека, чтобы понять, что что-то происходит. Мисс Темпл и мисс Электра выскочили на Круг Ритц слишком резко, чтобы уклониться от моих подозрительных причин. Надеюсь, что эта прогулка просветит меня. У меня есть небольшая проблема, связанная с ними по полосе, в которой много народу. Я всегда хорошо знаком с пешеходным движением.
Некоторые преимущества относятся к тому, чтобы быть маленьким парнем.
Путь дам направляется на юг. Я наблюдаю, как обелиск Луксора неуклонно набухает на южном конце Стрипа. Он поднимает блестящее голубое осеннее небо, как гигантский перевернутый палец. Между тем, я сохраняю профиль ниже, чем игрок в кости на проигрышной полосе, бросаясь с одного острова озеленения на другой, как будто преследуя бабочек. Такая уловка вряд ли кажется необходимой. Большинство людей, путешествующих в Лас-Вегасе, торчат в высоких отелях и знаках. Именно поэтому в этом городе гибнет джейл-обозреватель каждые три дня, что и, возможно, все бесплатные напитки в казино и недостаточно клеток мозга, чтобы делать ставку на что-то другое, кроме потока трафика. В любом случае эти джайворы - загадка. Я не вижу в этом никакого преимущества. Вы не поймаете Полуночного Луи, идущего по Джейфу через Стрип в час пик - даже не обученный какаду В любом случае, там я припаду к петуниям, прежде чем я вхожу в следующее гнездо бархатцев или что у вас есть. И так далее. В блоках (и блоки вдоль Лас-Вегас-Стрипа находятся на гигантской стороне, с обеих сторон!) Становится очевидным, куда идут леди три: только один отель стоит на голове и на плечах выше остальных на этой стороне полосы : MGM Grand. Эта широкая структура зеленого стекла напоминает не столько Изумрудный город в Оз, сколько приливную волну, остановленную в середине крушения. Номера 5005 MGM Grand делают его самым большим в мире отелем. Он берет свой расчетный досуг в архитектурном разрастании, которое покрывает вдвое большую площадь других бегемотов Газа. В блоках (и блоки вдоль Лас-Вегас-Стрипа находятся на гигантской стороне, с обеих сторон!) Становится очевидным, куда идут леди три: только один отель стоит на голове и на плечах выше остальных на этой стороне полосы : MGM Grand. Эта широкая структура зеленого стекла напоминает не столько Изумрудный город в Оз, сколько приливную волну, остановленную в середине крушения. Номера 5005 MGM Grand делают его самым большим в мире отелем. Он берет свой расчетный досуг в архитектурном разрастании, которое покрывает вдвое большую площадь других бегемотов Газа. В блоках (и блоки вдоль Лас-Вегас-Стрипа находятся на гигантской стороне, с обеих сторон!) Становится очевидным, куда идут леди три: только один отель стоит на голове и на плечах выше остальных на этой стороне полосы : MGM Grand. Эта широкая структура зеленого стекла напоминает не столько Изумрудный город в Оз, сколько приливную волну, остановленную в середине крушения. Номера 5005 MGM Grand делают его самым большим в мире отелем. Он берет свой расчетный досуг в архитектурном разрастании, которое покрывает вдвое большую площадь других бегемотов Газа. Эта широкая структура зеленого стекла напоминает не столько Изумрудный город в Оз, сколько приливную волну, остановленную в середине крушения. Номера 5005 MGM Grand делают его самым большим в мире отелем. Он берет свой расчетный досуг в архитектурном разрастании, которое покрывает вдвое большую площадь других бегемотов Газа. Эта широкая структура зеленого стекла напоминает не столько Изумрудный город в Оз, сколько приливную волну, остановленную в середине крушения. Номера 5005 MGM Grand делают его самым большим в мире отелем. Он берет свой расчетный досуг в архитектурном разрастании, которое покрывает вдвое большую площадь других бегемотов Газа.
Естественно, совершенно очевидно, что чувак двери с этим зеркальным Вавилоном на Мохаве должен быть человеком с кошачьими тенденциями.
Разумеется, Лео львиная охристовая лепная голова скоро доминирует над горизонтом. Эти так называемые Большие Кошки!
Они думают, что им принадлежит все, что они рассматривают, просто потому, что они выше, чем следующий парень. Что касается истинного роста, я плечом к плечу с мисс Темпл Барр, образно говоря, конечно.
Образно говоря, однако, этот Лев - один впечатляющий чувак. Большой, но угловатый, с зелеными глазами мирового класса размером с рекламные щиты. Мои субъекты обнимают мышечные лапы Лео, не взглянув на его любезное, но любезное лицо, поэтому хотят, чтобы они преследовали свою таинственную миссию. Затем мисс Электра Ларк останавливается. Туристы разделяют, как Красное море вокруг нее, когда она поворачивается, оглядывается назад и указывает на отсутствие вежливости, что только турист может уйти, я не задумываюсь, но весна для камуфляжа -
прямо в анютины глазки и декоративные капусты, прорастающие у основания безупречного педикюра Лео. Я слышал о капусте и царях, а Лев - самопровозглашенный Царь зверей, но анютины глазки? На самом деле, Лео, что у нас здесь - Лаа-аммм-берт, «Шепот Льва»?
Я не удивлен присутствием этой эффектной флоры, но я уже почти шокирован своими кожаными подошвами.
Тем временем мисс Электра продолжает махать рукой, как недисциплинированный хвост. Мисс Темпл и незнакомец перестают злиться на то, что я вижу, как синие и красные вершины Камелот-отеля, а также модные и средневековые башни Казино, украшенные кошками (извините, Лео) из нашего местоположения.
Камелот - это старое приключение, простите это выражение. Я видел своего волшебника с заостренной шляпкой, который смотрел вниз с разводного моста Камелота на Стрип уже несколько лет. Мне нравится, что это возможно, - Мерлин бросил заклинание на старого Льва, обрекая большого парня на вечную функцию удержания ворот в противоположной гостинице. Представьте себе, что я сижу изо дня в день, умею ничего не делать, кроме как освещать ночь своими большими зелеными глазами. Это, безусловно, недостаток работы в качестве домашней кошки в отеле.
Пока я приседаю и размышляю над печальным состоянием кошачьей гордости в эти последние дни, орды человеческих ног копыта в ловушку MGM Grand из медных и стеклянных дверей. Тонкий шипящий шум, похожий на хор цикады, крутится вокруг меня. Хотя мы далеки от открытой пустыни, этот звук имеет ужасный, надвигающийся характер, как тысяча гремучих змей, собирающихся ударить.
И тогда меня поражают!
Десятки сайтов на моем теле жалят, когда я неумолимо кашу. Я выпрыгиваю из анютиных глазков, крича: «Я умираю, Египет, умираю». (Ой, эта линия более подходит для Сфинкса перед Луксором по полосе.) В любом случае, я шатаюсь от флоры, как Джимми Кэгни, пораженный пулеметом. Эти анютины глазки были ядовиты. И град пуль продолжается. Кроме того, что они мокрые.
Ужасная правда торжествует. Лев, лев MGM, имеет проблему распыления, и это довольно распространено. Пинцы лучисто лопнули сквозь свежую завесу капель воды.
Я отряхиваюсь, надеясь поделиться своей щедростью с проходящей толпой. Затем я пробираюсь через ряд дверей с огромными латунными дверными проемами, образованными из переплетенных «О» и «Z» за Никоном японских туристов, которые отталкиваются, как жуки.
Когда-то внутри я останавливался, смутился … даже возмутился. Я внутри, а не снаружи, но небо хмурится и кипит облаками, как будто готово к дождю на моем параде снова всерьез. Молния вспыхивает среди облаков,
кучевые синие подцветки. Гром рычит, как у меня на животе, на другом Свободном завтраке. Я моргаю свою детскую зелень. Как это может быть? Я признаю, что никогда не потрудился проверить внутри отеля MGM Grand, но я ожидал, что он, по крайней мере, будет в помещении.
На самом деле неожиданное присутствие воды снаружи и сцена надвигающегося ливня внутри имеют непредвиденный эффект на меня. Я вдруг вспоминаю, как долго это было с тех пор, как я совершил какие-то действия деликатной природы. К счастью, мертвый впереди я вижу нежный травянистый холм, страдающий от кори красных маков, поэтому я спринтер для облегчения.
Более того, к счастью, из гондолы, привязанной поблизости, раздался мужской голос. (Это не один из ваших чертовых гелиевых объектов, столь распространенных на днях рождения, но Мать всех воздушных шаров, достаточно большая, чтобы служить в качестве транспорта.) Каждый человеческий глаз взбирается вверх до жестикующей фигуры и нахмуренного неба, зеленого с встречным буря. Конечно, это действительно потолок, хотя он достаточно высок, чтобы пройти за небом. Напротив, так называемая трава едва достаточно высока, чтобы укрыться от мыши в малине, говорят Микки или Минни (хотя они не являются свойствами MGM). Кроме того, у лезвий есть неприятный пластический облик, и что касается аромата - если вы предпочитаете приятелей, надутых полиэтеленом, вы находитесь в идеальном месте для счастливой жизни, но не в Cam-el-ot. Так много для музыкальной интерлюдии. Мне не нравится Музак в моей битте, и я не очень невидим в этом эрзатском маке. Хотя здесь, однако, я нюхаю пресловутые цветы для признаков сбора урожая. Отличное место, чтобы скрыть незаконный участок настоящих маков. В этом случае нет такой удачи.
Древесина, которая обеспечивает больше уединения, и какая-то настоящая грязь вырисовывается за пределами постоянно растущего состояния маковых полей. Я бросаюсь в его приветливые тени и камуфляжный цвет, земляно-коричневый. Подмигивая, я скрылся за алюминиевым мусором, кто-то задумчиво плюхнулся между двумя деревьями.
С моей точки зрения я просматриваю поля мака. Против желчного неба, хрустящий старый чувак в гондоле на воздушном шаре излагает внимательную толпу, а лазерные змеи, бушующие над кипящими облаками выше. Помимо грозы, светящийся безмятежным небесным пространством позолоченных звезд в полночном голубом небе, точный цвет глянцевых бликов моего пальто, когда он ухаживает за черным сатином. Я понимаю, что это странное искусство, известное как обои, когда я его вижу, даже когда он находится на потолке. Тем не менее я по-прежнему смущен. По-видимому, лобби MGM Grand выбрало сочетание худшего из внутренних и наружных миров.
Затем я почти прыгаю в следующий граф, когда серебристый мусор рядом со мной начинает скрипеть в движение и начинает звучать. Я уклоняюсь за дерево … сделанное из другого неприятного запаха неестественного вещества. Толпа опускает мой путь, охнув и Озинг.
Только тогда я вижу решение моей путаницы: неподвижный квартет - пять, если вы считаете креветки - стоит застыть среди пластиковых маков. Они не собирают для ветеранов иностранных войн, поверьте, но позируют. Даже с тыла они узнаваемы: этот несчастный Трусливый Лев, который дал катодию плохое имя; близнец моей соседней мусорной корзины, оловянный Вудман; молодая Дороти Гейл из Канзаса в ее проверенном перемычке и красно-блестками насосах (мисс Темпл содрогнулась от того, чтобы носить бледно-голубые ножные браслеты с такими шикарными туфлями); и Пугало, которое упало на работу.
Конечно, этот жалкий, блох-укушенный, милый, как у черной клещей Тото, тоже есть. Я полностью согласен с Wicked Witch, который, похоже, выиграл последнее противостояние: наполните его и положите в викторину с тематической гостиницей.
По крайней мере, я обнюхиваю неподдельную грязь под ногами и могу поцарапать несколько наперстков, чтобы я мог следить за моими чрезвычайными потребностями. Общественные здания всегда короткие в комнатах отдыха, хотя казино обычно щедры в этом отделе. Последнее, чего хочет менеджмент, - это нетерпеливые игроки, отвлеченные от вызова змеи змеи и естественные любые вызовы природы.
Освободившись во всех отделах, я пробираюсь сквозь эрзацкие леса и выхожу в шикарное, сверкающее казино за пределами, где я могу дрожать невидимым среди теней игровых автоматов и блэкджек-столов.
И дротик, пока я не смогу догнать правильное трио обуви: розовые металлические кроссовки мисс Темпл, земные сандалии Мисс Электра и белые теннисные туфли мадам X с фиолетовыми и лимонно-зелеными акцентами. Когда я сползаю под длинную радужную арку в казино, я чувствую себя немного похожим на этого маленького плута-поводыря Тото, который провел большую часть Волшебника Оз-лисицы за главными игроками.
Это больше не Канзас. Я даже не уверен, что это Лас-Вегас.
Глава 10
Пираты Ахой
«Куда мы направляемся?»
Электра задумчиво оглядела пустые столы, которые распространялись в казино из ослепительного множества ресторанов.
«Посмотрите на сказочный бутик!» Кит посмотрел в сторону окон дисплея, наполненных износоустойчивым блеском, который отскочил от линз линз.
«Мы здесь по делам, дамы, - напомнил им храм. Ее бойкая рысь не медлила, чтобы соответствовать их рывкам, шорошому по магазинам. Предприятие, которое она имела в виду, было обувной.
«Где мы ведем этот так называемый бизнес?» Электра нахмурилась, чтобы догнать ее. «Мы ходили целую вечность. Я понятия не имел, что MGM Grand был так неназван. Это должен быть MGM Gargantuan».
«Тематический парк обратно». Храм не терял слов, когда она пробиралась мимо безвкусных неоновых игровых аркад в сторону бледной горизонтальной щели стеклянных дверей, ведущих к прекрасной улице. «Он вот-вот откроется».
Электра застонал. «Это означает гораздо больше ходьбы».
«Хорошо для нас», - пропел Храм, прыгая на эскалаторе вниз.
Вскоре их усталые ноги бьют беспощадный цемент, который был вырезан на псевдоглазу.
Солнечный свет, теплый, как нарисованное масло, сливался с толпой, цепляющейся за цепными барьерами, в то время как труппа опытных подростков-подростков предлагала им приятный прием, с акробатикой и танцами. После того, как они положили и застыли от ожидаемых аплодисментов, два клоуна расстались с цепями. Подвижная камера подскочила, как неуместные души в эпизоде ??«Сумеречной зоны», в пустой городок в живописных витринах магазинов, закусочных и аттракционов.
«Напоминает мне о« Инсмуте »Лавкрафта», - размышлял Кит с зловещим акцентом. «Все причудливые и живописные снаружи, но кто знает, какой инбредный порог скрывается за цветами Уильямсбурга и пустой чернотой за полированным стеклом?
«Актрисы!» Храм пожаловался миру в целом, ни один из которых не спешил прочь, чтобы послушать.
«Для вас это сцена, это Диснейленд в пустыне. Что может быть более полезным?»
«Именно поэтому я подозреваю худшее, - сказал Кит.
“Ой!” Электру перевезли, дискомфорт стопы забыли. «Слушай, свадебная часовня. Надо броситься и проверить».
Кит и Храм углубились в крошечное фойе, в то время как Электра нырнула через дверной проем к брачным тайнам. Они нервно лежали возле окна, обрамленного персиковыми ординарными занавесками, которые не видели в такой пуфической решетке, так как мистер Блэндингс построил дом своей мечты.
Свадебные атрибуты - миниатюрные пары caketop, букеты из шелка и бутоньеры, белые сатиновые подвязки - украшены несколькими полками встроенного шкафа.
Кит поднял крошечный тег, завернутый из массивного букета, а затем бросил его, как горячую петунию. «Цена! И это только для свадебных церемоний Принцесса Принца. Представьте, что должна стоить полная церковная церемония!»
«Ты когда-нибудь это делал?»
“Какие?” Кит выглядел встревоженным и смотрел на переполненное фойе.
“Жениться.”
«Нет, я не хотел этого , но этого не произошло».
«Хм.»
«Что случилось, парень? Чувствуешь себя старой служанкой? В твоем возрасте?»
«Ну, ты был моим возрастом один раз, и не состоял в браке. Может быть, старый девиц работает в семьях».
«Сейчас это называется одиноким, и это не так уж плохо, особенно в Нью-Йорке, где переполнены местами, куда можно идти, и людей, чтобы туда ехать».
«Так и в Лас-Вегасе». Храм сплющил против витрины, как приток галок, прижатый к ним. «Я хочу, чтобы Электра поторопилась, я не хочу пропустить следующее шоу».
«Ага! Так что мы здесь, чтобы позволить им развлечь нас. Это должно быть интересно».
«Я не уверен до стандартов Бродвея».
Кит сделал лицо из-за трагедии, когда она изучала Храм. «Сегодня мы уверены в углах поцелуев». Ее черты превратились в усмешку, и Храм нашел углы ее рта, несмотря на себя. «Проблема с человеком, да?» Комплект диагностирован.
“Мужчины.”
«Люди. Я впечатлен, и Plurals всегда поражают мелкие сердца, такие как люди, которые владеют двумя« Мерседесами ». Вы скорее вампир, чем вы выглядите».
«Не совсем. Мы говорим о серийных разбойниках здесь». Храм чувствовал себя обязанным объяснить ее положение.
«Макс - он … он был волшебником, - и я жил вместе больше года, а затем он исчез, как только появился Мэтт в« Круге Ритц ». И мы ладили, более или менее, но теперь Макс назад - так что я попал в середину двух отношений, которые не очень много. Потому что как я могу доверять Максу снова после того, как он вытащил свой исчезающий поступок? И Мэтт, будучи консультантом по горячей линии, слишком вежлив, чтобы нарушать правила на том, что он теперь видит как территория Макса … так что, насколько мне известно, они оба могут присоединиться к французскому Иностранному Легиону, и я просто навещу Луи навсегда ».
Созерцательный фокус храма на миниатюрной свадебной паре поднялся, чтобы увидеть, как глаза ее тети округлились, как голубика, и крошечные, злобные выпуклые люди, отраженные в ее негабаритных объективах. Храм повернулся лицом к аудитории. Ее рассказ о растрескивании остановил восхитительных туристов.
«Что это за занятие Луи-парня?» - спросила женщина в колпаке Падрес и майке-черепахе.
«Э, домохозяйка».
«Придерживайтесь горячего парня, - посоветовала она, - более стабильная работа».
«Волшебник». Ее муж, высокий мужчина с клювами с загорелыми предплечьями, был не менее определенным.
«Он всегда тебя удивит».
Храм покраснел, как омар, как руки мужчины и вернулся к свадебному показу.
«Ты раньше не упоминал Луи». Кит нахмурился. «Хозяева могут быть бесполезными».
«Так и Луи, - прошептал Храм. «Он кошка!»
«О, хороший выбор. Как вы думаете, он надел бы розовую гвоздику на свадьбу?»
Храм хихикнул с сопровождением Кита. Они все еще были потеряны в смехе, когда Электра выбежала из внутреннего святилища.
«Стандартные вещи, а также страна для моего вкуса. Достаточно высохших цветов, чтобы дать сарковидную болезнь Дороти. Люди выходят замуж, а не эмигрируют в Уолтоны, установленные для медового месяца. Почему вы двое смеетесь над инструментами торговли? Вы не думаете, что я делаю свое тесто от судейства, не так ли? Это «варианты» и «аксессуары» и «Видео альбомы». «Она включила Храм. «Хорошо, Маленькая мисс Марчер, куда мы действительно должны пойти?»
«Это« LittleMiss Marker », - поправил Кит, превратив Храма в сторону от дисплея и сунув ее по нескольким деревянным ступеням на эрзацкую улицу. «Я думал, ты будешь достаточно взрослым, чтобы это знать», - упрекнула она Электру.
«Я … И я даже достаточно взрослый, чтобы иногда помнить это неправильно. Куда мы идем?»
Храм консультировался с глянцевой сложенной картой аттракциона.
«Вниз по этой улице и влево. Я хочу шоу« дуэльных пиратов ».
Кит покачала головой. «Зачем когда-нибудь?»
«Что у пиратов?» Храм спросил по очереди.
«Мечи, - ответил Кит.
- Стенки, - предложил Электра.
«Тату». Взгляд Кита танцевал за ее объективами, когда она представляла собой еще более страшную сцену.
«Это матросы, - возразил Электра. «Пираты просто имеют сольные серьги и голые сундуки».
«Эй, хо-хо и бутылка лосьона для загара, я могу это выкопать, - ответил Кит.
Храм прервался до того, как старшие граждане в партии стали поистине проклятыми. «Комоды. Расскажи, что тебе предлагают эти два слова?»
“Много веселья?” Выражение Кит поднялось с надеждой.
«Сокровище», - последовал сигнал влажного одеяла храма. «Пока мы еще не участвуем в конкурсе на обложку, дамы, мы находимся в серьезном бизнесе, у нас есть бесценные ботинки, где они могут быть скрыты на виду?»
«Ах». Электра пробормотал. «Сундук из пиратского сокровища. Но разве кто-нибудь из них не будет похоронен на петлях на песке, дорогой?»
«Нет, если это заставка в притяжке тематического парка. Давай».
«Вы уверены, что это шоу« дуэльного пирата »использует сундук с сокровищами?» Кит следовал за Храмом, даже когда она возражала против направления экспедиции.
«Нет, но у меня есть такая догадка».
Электра подтолкнул ребра. «Храм Хэма - это один, особенно в отделе убийства».
«О, ты думаешь, мы будем убивать, пока я здесь?» Кит мгновенно раскололся. “Я был в
«Инспектор Хаунд» однажды, но я видел только сценические трупы. Считаете ли вы, что дуэльный пират может покончить с товарищем-пиратом?
«Спрятанные туфли?» Храм был возмущен. «Вряд ли. Слушай, у меня было достаточно убийства, а также мужчин».
«Убийство и люди». Кит остановился, чтобы представить шатер. «У тебя есть кольцо. Ты должен написать пьесу».
«Я хочу увидеть игру прямо сейчас».
Храм кружил за парой, чтобы доставить их в магазин сувениров, где она купила три билета на пиратов, а затем подтолкнула их к линии за пределами аттракциона. Остроконечные мачты парусного судна ощетинились над входной крышей.
Кит, настоящая актриса, погрузилась в характер. «Подцепите бизань-мачту, меня, ребята, и мы заберем дом-порт на рассвете», - настаивала она в сбивчивом бассо.
«Они держат миззменмасты?» Электра удивился.
«Ну, они должны это сделать».
Тем временем Темпл шагал вперёд, чувствуя, как моль ест дыру от возбуждения в животе. Правильно? Были ли гламурные туфли с черными кошками, заправленные среди кусков пиратского жемчуга и испанского серебра? Поймет ли она джекпот в ее первой прогулке? На этот раз она решила невинную тайну и лично вознаграждение. Никаких мертвых пиратов, обещала она себе.
Оказавшись внутри, она быстро посмотрела на установку. Бассейн замаскирован как лагуна, с пиратским судном, стоящим на якоре сзади. Аудитория сидела напротив корабля в крутогреваемом амфитеатре, открытая, за исключением солнечной тени.
«Чем выше мы пойдем, тем лучше, мы увидим», - предложил Кит сотто-голос, словно передавая секреты древних.
«Слишком высокий, и я не буду хорошо смотреть на сундук с сокровищами», - сказал Храм.
«Что может быть или нет, - заметил Электра.
После долгих колебаний, пробираясь и прошептав консультации, вечеринка устроилась на сиденьях четыре ряда вверх. К тому времени вошла толпа. Их заставили перетасовать в ряд, от центра к пустой зоне пирса, обращенной к воде.
«Разве вы не думаете, что актеры разобрались с туфлями, если бы нашли их?» Кит спросил
«Нет, они, вероятно, будут в курсе схемы». Храм поджал губы и завязал брови. «Или они не знают. Я сомневаюсь, что обувь будет очевидна, но они должны быть … достижимы».
“Для кого?” Электра насмехалась. «Семь гномов? Или великан в бобовом стебле?»
«Неправильная игра», - сказал Храм, как сверкающая фигура, снятая с верха сидений на набережную внизу на веревке и катушке вместо крыла и молитвы.
Вступите в сцену, оставив группу пиратской сволочи, честную девицу в руке.
На самом деле прекрасная дева поехала в кресло-седан, покрытое шифонами, с пиратской подонкой, набивающей их столбы. Когда она покинула свой приют, шифон рухнул, чтобы показать реальный объект, который поддерживали полюса.
“Да!” Храм едва сдержался, чтобы спрыгнуть с места.
Пираты спрятали сундук с сокровищами, его внушительно агапная крышка проливала веревки из жемчуга и сверкала ярким солнцем.
Действие ниже превратилось в комическую оперную музыкальную интерлюдию для пиратской подонки, которую возглавил злодейский, но впечатляюще мускулистый первый помощник, из-за рубашки, волос на груди и татуировок. Он слышал о конкурсе Incredible Hunk в Crystal Phoenix?
Наш герой был пиратским капитаном, который стрелял с неба в широкоформатной рубашке, поясе и голове бандана. В ходе спасения девы, защищая свой корабль и сундук с сокровищами и подавляя мятеж, вся броска побежала, сражалась, качалась на веревках и выходила с платформы перед аудиторией на башню на корабль и другую башню. Напряженность взбежала, когда аудитория ждала, кто упадет в лагуну и промокает первым.
В то время как все глаза уклонялись от спортивного действия дома и на борту, Храм шагнул на спинку кресла перед ней и скользнул вниз в следующий ряд.
Двойные вздохи сзади показали, что Кит и Электра заметили нетрадиционную смену мест в храме. К счастью, похотливое действие ниже не позволяло остальной аудитории не осознавать.
Храм поселился на вакантном месте, как медленно тонущий корабль, а затем сидел неподвижно, пока пиратская команда не остановилась от пирса до палубы корабля и мачт.
Она снова поднялась, спустилась на пустое место в нижнем ряду и села. Только два ряда ниже поместили сундук с сокровищами, отложили в сторону и забыли, что соответствовало правильной стадии.
Между тем, актерский состав занимался безумным мечом на сцене слева. К счастью, Храм был на краю сидящей аудитории. Ей нужно было только спуститься еще на два ряда, и сундук с сокровищами был бы ее, всего ее. По крайней мере, на несколько секунд нужно посмотреть.
При ближайшем рассмотрении сундук был бесперспективным, даже неутешительным. Позолоченная краска, покрывающая ее внешность, была тонкой и спешно нанесена. Как какой-то вечно злобный деревенский идиот, он сидел, ловя свой язык из дешевых жемчужных тросов у публики. Ни одно из указанных выше материалов не стоило более пятнадцати центов. Храм увидел ногу позолоченного бокала. Строка из пластиковых красных бусин. Валики красного, зеленого и золотого блеска погрязли в стеклянном пятне от пожелтения клея.
Сценические реквизиты, как и сами актеры, были спроектированы так, чтобы привлекать их с лестного расстояния.
Будет ли Храм доверять тонкую дорогую пару австрийских хрустальных шипов на такой скромный контейнер? Нет, но наименее вероятный внешний вид, тем лучше укрытие.
Шрайки с правой стороны заставили Храма прыгнуть, как вор в центре внимания. Она взглянула на игровое поле.
Некоторый пиратский экипаж выплескивал обитателей первого ряда с хлыстом воды.
Под прикрытием визгов и хлопок Храм бросился вниз двумя рядами и опустился прямо перед пиратским сокровищем.
Она сложила руки, как принцесса-невеста, едва ли она верила, что теперь она находится на первом ряду, глядя на объект ее прогулки. Заманчиво прикрытая крышка выглядела постоянно приклеенной к месту. Ей придется встать на колени и заглянуть в затененный рот, возможно, даже открыть ее, если возможно, больше. «Хорошо, что она не была в колготках, - подумала она, когда она встала на колени и встала на колени, чтобы заглянуть внутрь крышки. Что-то бледное и сверкающее, как зуб акулы щекочет ее взгляд. Она приподняла голову ближе к груди, услышав удаленные крики и смех.
Это был кристально инкрустированный палец? Или … вилка? А нержавеющая сталь? Какое пиратское сокровище были этими яхуами, проезжающими сюда …?
Сильная рука сжала ее локоть и дернула ее прямо.
Храм задохнулся и повернулся. Нахмурился первый помощник, его надежный резиновый кинжал сжался в его безупречно белых, даже зубах.
“Ага!” он сказал так широко, что Храм думал, что он может ходить по доске своим злодейским тоном.
«Еще одна медлительная, но симпатичная девушка.
Другой пират подошел, как Тарзан, чтобы сесть рядом с ними. «Мы возьмем ее на борт», - заключил ее похититель, потянув Темпл ближе в потных объятиях к шепоту: «Просто держись и уложи свои ноги на узел, со мной все будет хорошо».
Даже когда он говорил, он схватил прохожий и поднялся на тяжелый узел, держа Храм только одной рукой.
Прежде чем она смогла моргнуть, они плыли по лагуне, как слепые мыши, цепляющиеся за маятник дед-часов. Ноги Храма взлетели за рекламируемый узел, но она была слишком короткой, чтобы дотянуться до нее, поэтому она прижалась к матросу и веревке, наблюдая, как размытый мир стреляет мимо, как проточные водяные краски.
Где-то в этом море грязных лиц были Электра и Кит.
Первый помощник приземлился с толчкой на верхней палубе, позволив веревке вернуться обратно через воду.
«Это то, что вы получаете за похоть после пиратского сокровища», - объявил он Храму и миру в целом благодаря чудесным портативным микрофонам и современным звуковым системам.
«О, пожалуйста, сэр, - красиво сказала она, - я должна вернуться к моей пожилой и больной бабушке и бабушке».
Микрофоны, скрытые вокруг сцены, отбросили ее голос от ватерлинии до крыши.
Что-то еще отскочил: колода кормы, когда пиратский капитан весело покачнулся на палубу, где он нанял первого помощника в небольшом хореографическом мече. Было не хореографическое присутствие Храма. У нее не было убежища, но она сжималась против мачты, в то время как притворяющиеся пираты торговали сталью и банальными линиями.
Аудитория, безопасная на своих местах по всему, что выглядело как сто футов холодной воды (это был октябрь, а ночи становились холоднее), смеялся над ее тяжелым положением.
Наконец, первый помощник опустил меч на палубу и сделал три задних сальто, чтобы ускользнуть от мстительного лезвия капитана.
«Не волнуйся, - объявил победитель, ухмыляясь под своей красной банданой, - я верну тебя в безопасное место на берегу.
С этим он схватил Храм в одной руке и удобную веревку в другую.
«О, нет, - запротестовала она, - я бы лучше плавала».
«Это можно устроить!» Первый помощник заряжал их, кинжал наготове, когда капитан оттолкнул ногой.
Вновь Храм был в воздухе со странным человеком (очень странным), размахивая скоростью крутящегося живота над водой до пирса.
Они приземлились всего лишь на мгновение, чтобы отскочить, прежде чем веревка вернулась. Капитан проводил ее на пустое место с луком … который мятежный член экипажа воспользовался, ударив красную бандану с помощью страховочного штифта.
В то время как капитан поцеловал бетон, первый помощник перевернулся, чтобы вернуть настоящую честную девицу, которая прыгнула на борт веревки, как про, все время протестуя.
Храм упал на ее место, ее голова вращалась от движения, шума, неопределенности. Она все еще сидела на остальной части шоу и аплодировала, когда последний «Аваст, вы, трусливые собаки!». был крик, и последний член экипажа занялся водным погружением.
Поэтому она осталась в то время, когда Кит и Электра приблизились к ней, когда аудитория вышла из амфитеатра.
“С тобой все впорядке?”
Либо Кит, либо Электра задали этот вопрос, и Хэму было все равно.
«Прямо как ром», - заявила она, стоя и слегка покачиваясь, как будто все еще на веревке. «Кроме того, я думаю, что это морская болезнь».
«Ты выглядишь такой милой, качающейся взад-вперед», - сказал Электра. «Очень мило, чем эта другая девушка».
«Эта другая девушка» - гимнастка, - заметил Темпл. «Я не буду. Если бы я выглядел симпатичным, я должен искать больше возможностей для чистого террора, и сделаю снимок». Ее обыкновенный жуткий голос испугался в рычание. «Я должен подать в суд на этих сумасшедших головорезов».
Она застыла, когда один из нарушителей ограничился: первый помощник, его меч, и его улыбка была более дружелюбной, чем зловещая на этот раз.
«Скажите, вы все в порядке, я полагал, что вы это сделаете. Мы должны взаимодействовать с аудиторией, и вы сделали отличную мишень, крадучись в наш сундук с сокровищами. Надеюсь, вы не против поездки. «.
“Милая?”
«И ты тоже», - сказал он с луком.
Разговор Смамры ни к чему его не привел. Храм не ответил.
«Почему ты так заинтересовался сундуком?» он спросил.
“Что ж.” Храм остановился. Последняя попытка объяснить сложную ситуацию собрала в свадебной часовне зияющую толпу. Каким-то образом она не думала, что здесь будут летать ботинки с горным хрусталем, даже если бы она была. «Я учитель драмы средней школы», - сказала она, пропуская зубы ее пиратской белизны. «Мы надеваем« Венецианский купец ». Мне нужны идеи для того, чтобы сделать три сундука для жениха для игры».
“Круто.” Первый помощник кивнул, его длинные светлые волосы шли на прогулку. Он покорно улыбнулся Киту и Электре, а затем приблизился к тому месту, где пиратская подонка подождала следующего шоу.
«Нет обуви, а?» Электра присоединился к Киту, глядя на заброшенный сундук с сокровищами.
«Ничего, кроме пластмассового жемчуга и оловянной вилки». Храм просветлел. «Возможно, я не думаю, что он достаточно большой».
«Это довольно большой сундук, - заметил Кит.
«Не сундук! На сайте. Где нам нужно попробовать, это отель« Остров сокровищ ». Это место должно быть ползти с сундуками с сокровищами».
«Не мы, - сказал Электра. «Наши пожилые бабушкины сердца не могут смотреть, как вы качаетесь с колоды кормы».
«Также наши стареющие прекрасные сердца», - добавил Кит.
«Пойдем, я должен был что-то сказать, чтобы сочувствовать зрителям!»
«Слишком плохо, что ты не нашла, - сказал Электра.
«Нам нужно вернуться к своим обязанностям на съезде». Кит посмотрел спекулятивно на Электру. «Может быть, мы сможем найти наш собственный мужественный наркотик на веревке, у которого есть фобия с ножницами и серьезный случай близорукости». Она и Кит повернулись, чтобы присоединиться к людям, перетасовывающимся из амфитеатра. Один не перетасовал. Один остановился у входа, шляпа в руке, чтобы усмехнуться на встречном трио.
«Восемь! Что ты здесь делаешь?» - спросил Храм.
«Не нужно спрашивать, что ты задумал, не так ли? Думаешь о присоединении к Большой вершине?» Он махнул пальцем по веревке соломенной веревкой на мачту. «Цирковой цирк может быть открыт. Я знаю там охранника».
«С тех пор я намерен держать ноги на земле, - мрачно сказал Храм.
«И я намерен убедиться, что она это сделает», добавил Электра.
Восьмерка кивнула и сжала улыбку. Затем он прижал шляпу к его лысеющей голове и спросил Электру: «Что Хескет вампир все еще работает гладко, как полированная сталь?»
«Абсолютно, когда у меня есть время вытащить ее за вой».
«Заметил, что ты был вдали от Ритца, - сказал он.
«Вы?» Электра казался необъяснимым довольным. “Как это произошло?”
Носок Восьмерика заколол влажный бетон, который был крещен шантажистами пиратов.
«Пошел поздороваться с Мэттом. Он упомянул, что вы с мисс Барр направились к холмам. Не знали, где».
«Разве он? Думаю, нам должно быть приятно, что он заметил, что мы ушли». Электра подмигнул Храму.
«Хорошо, я пойду в школу в Crystal Phoenix, и Храм там, чтобы убедиться, что я взламываю книги».
«Школа в Фениксе?» Восьмерка выбил шляпу, чтобы почесать голову. «Эта леди - школьная школа?»
Он кивнул Киту, который терпеливо ждал введения.
«Кит Карлсон». Она протянула руку, чтобы пошевелиться. «Мистер …. Восьмерка».
«Черт возьми, моя ручка Восьмерки. Фамилия - О’Рурк».
«Восьмерка - частный детектив, - благосклонно сказал Храм.
Кит изогнула брови. «На самом деле? Может быть, вы могли бы отказаться от нашей конвенции о романтике. Многие писатели-романтики переходят в тайну и интригу. Вы были бы отличным экспертом по посещению».
«Нет, дамы, я не имею ничего общего с этими книгами».
Упоминание о романтике привело к тому, что Восемейлет отступил, как будто он видел змею. С прощальным кивком и резкой настройкой своей шляпы Восемь баскетболистов О’Рурк присоединился к толпе, прогуливаясь по тематическому парку.
«Понимаешь, что я имею в виду», сказал Кит со вздохом.
Храм кивнул. «Даже слово« романтика »является ядом для некоторых людей».
«Они просто боятся признать свои романтические чувства, - добавил Электра. «Это не мачо».
«Кроме« Мостов округа Мэдисон », - сказал Храм. «Возможно, Клинт Иствуд, играющий роль, снова сделал романтическую любовь мужественной».
«Не упоминайте эту грязную гнилую книгу!» Лицо Кит покраснело от чувства. «Один человек пишет поспешный, треххудожный роман, прославляющий прелюбодеяние. Отдайте ему название без названия, и он становится респектабельным.
Книготорговцы, которые насмехаются над книжной романтической фантастикой в ??мягкой обложке, не могут достаточно быстро подтолкнуть ее к своим клиентам. Он становится крупным бестселлером. Сотни женщин написали романсы, посвященные моногамии и расширения прав и возможностей женщин, но они рубили печень, даже мегаселекторы, когда дело касается уважения. Кроме того, все думают, что глупая Франческа была так благородна, чтобы остаться с мужем и детьми после того, как она бросилась с путешествующим фотографом … но что случилось после того, как f-stop закончилось, и мистер Снипшт собрал свои световые индикаторы и двинулся дальше? По-видимому, она жила ложью со своей семьей на всю оставшуюся жизнь.
«Легко, легко». Электра похлопал его по плечу. «Рецензенты тоже не очень заботились о Уоллере.
Выступая за себя, я едва могу дождаться, когда вернусь в отель и начну свой роман конкурса. Но, скажем, “
она добавила, направляя Кит в поток туристов: «Возможно, мне стоит подумать об использовании мужского псевдонима сейчас …»
Храм замалчивал их, на мгновение невосприимчив к таким проблемам, как мужчины и романтика и схемы зарабатывания денег. Она размышляла о том, где она должна искать туфли Midnight Louie.
Страсть одной женщины - это ноги другой женщины.
Глава 11
Blue Dahlia Bogey Boogie
Лейтенант Молина не должен был содержать подозреваемого в убийстве, но Кармен любила ее липкую раздевалку в Голубой Далии.
Это был только большой шкаф для хранения, который руководство посвятило ее использованию. Она снабдила его потрепанным туалетным столиком Goodwill 30-х годов, видом фильма-нуар с большим круглым зеркалом, расположенным между двумя низкими колоннами ящиков. Человек, занимающийся ремонтом, собрал пару полосок макияжных огней, чтобы действовать как бра с обеих сторон.
Соответствующая скамья была слишком низкой для ее роста, и освещение выглядело лучше, чем оно было освещено, но сороковая ночная клубная амбиция щекотала ее фантазию. Когда она вышла из принадлежностей Кармен, она почувствовала, как большая девочка играет маленькую девочку, играющую наряды.
Акт пения под прожектором, однако крошечный этап, ритуал принятия другой персоны, а затем потерявший себя в лирических пейзажах великих старых песен, все это были для нее создание и отдых. Она никогда не меняла одежду и уходила сразу после спектакля. Вместо этого она села и выпила виски и соду, которые Руди всегда ждал на сине-зеркальном стекле поверх туалетного столика.
Она напевала какого-то Гершвина, не думала ни о чем и все, и воспроизводила музыку в своем уме.
Ей повезло, что этот романтический выход из реалий ее профессии.
Она изучала себя в зеркале. Лейтенант Молина не смотрел в зеркала, но Кармен могла быть существом дыма и иллюзии. Комментарий Мэтта Девина, что ее персонаж Кармен предоставил игровую площадку для чувственной стороны полицейской женщины, вышла на первый план ее мыслей.
Ее зеркальное отражение закатила глаза. Как странно, чтобы бывший священник выразил такую ??интимную проницательность!
Даже сейчас она чувствовала себя немного смущенной, независимо от источника или ее правды, она не была уверена. Но Девин использовал сухие, беспристрастные тона обученного советника, и его восприятие, вероятно, было правдой.
Некоторые женщины, которые пошли на работу в полицию, особенно на уровне патрулирования, упивались ультра-женственными: длинные ногти, отбеленные волосы, облегающий макияж. Это только усилило врожденный шовинизм и сделало жены мужчин непростыми. Женщины, жаждущие карьеры, а не личное внимание, держали строго нейтральный профиль. Конечно, их называли жесткими суками и обманщиками, но со временем отсутствие бессмыслицы побеждало и побеждало.
Так успешно, что CR Molina была в такой форме защитной окраски, что ее эффектное альтер эго стало чем-то вроде риска. Если бы слово Кармен вышло сейчас, ей это не понравилось бы.
Она дотронулась до синей георгины подписи, вытащила из волос рыжий бобинский штифт и опустила его в верхний ящик. Ящики, стесненные и дешево изготовленные, имели тенденцию скользить. Она сосредоточилась на том, чтобы сделать ящик закрытым, и только он сделал это с треском.
Когда она подняла глаза, она больше не была одна в комнате или шкаф для метлы.
Закрытая дверь обрамляла фигуру человека, как будто он был нарисован на ней. В нее влезло профессиональное описание: шесть-три или четыре, 180 фунтов, черные брюки, черный свитер с перчатками, черные волосы. Глаза неопределенные. Конечно, она не слышала и не видела, как он вошел; Майкл Алоизиус Ксавье Кинселла был волшебником, не так ли? По крайней мере, иногда.
Если его нетрадиционный вход должен был удивить или предупредить ее, он не рассчитывал на самые устойчивые нервы в LVMPD. В любом случае, кем он был, и почему он здесь?
«Спасибо за стук». Она опустила глаза на туалетный столик, словно искала что-то среди редких снарядов, и ему не приходилось беспокоиться о том, чтобы смотреть на него вообще.
Она снова подняла глаза, когда он оттолкнулся от двери с ультра-контролируемой легкостью гимнастки. «Ситуация, казалось, не требовала формальности».
«Какая ситуация? Вы фанат?»
Его улыбка была легкой и слегка озорной. «Только с сегодняшнего вечера».
«Новый клиент. Тем не менее, ты можешь постучать. Мы не так уж плохи».
«Нет, если я хочу войти в невидимое».
«Не говорите мне, ненормальный фанат, я всегда этого хотел».
«Я всегда хотел объяснений».
“Которого?”
“Сам.”
«Я не понимаю, почему».
«Вы должны, лейтенант».
«Как вы должны знать, что я хочу объяснить свое. Но не здесь. Я считаю, что выражение
«Города»».
«Я считаю, что ты должен взять то, что можешь».
Она не ответила, не решившись на это, но прекрасно понимая, что он выбрал это время и место для своей цели.
Она развернулась на скамейке, чтобы встретить его в чем-то отличном от обманчивого, отражающего зеркального стекла от темного ядовитого облака нитрата серебра.
«И что привело тебя обратно, Кинселла, после всего этого времени?» - спросила она в своих обычных плоских, профессиональных тонах, пустых даже любопытства.
«Видимо, вам нечего делать, чем беспокоить храм».
Она чувствовала юмористическую вспышку, когда она меньше всего этого хотела, но не успела завладеть импульсом. «Я бы сказал, что дело просто противоположное».
«Ты не выглядишь очень храбрым».
«Предположим, что у мисс Барр есть талант к тому, чтобы под ногами попасть на место преступления. Поскольку она никогда не была очень довольной о вашем прошлом, настоящем и будущем местонахождении, я задаю вопрос, когда возникает это событие».
«По-видимому, повод представился, чтобы выступить с моим классом из Интерпола».
Она откинулась на туалетный столик, положив голову ей на руки и улыбнулась. «Знаешь, на самом деле довольно интригующе быть опрошенным для перемен. Это вы сделали для ИРА?»
Его голова дрожала от смущения. «Этот старый бюрократический снафю ничего не значит, кроме Храма».
«Говорят, что любовь слепа, но я думаю, что это не слепота». Она медленно встала и снова наклонила голову.
«Давайте посмотрим, они зеленые или синие?»
«Ничего не случилось, - напряженно сказала Кинселла. «Я и не подозревал, что полиция так заинтересована в профессиональных иллюзиях. Это предупреждение Интерпола было фарсом, когда оно было выпущено семнадцать лет назад, и теперь его бессовестная древняя история. Зачем брендировать ее перед Храмом?»
«Хорошая психология». Она снова села, предпочитая казаться более небрежно под контролем. «Ее идиотская лояльность к тебе сделала ее враждебным свидетелем. Мне нужно было разбудить ее до того, что у меня есть все основания интересоваться вами и вашим местонахождением».
«Значит, ты должен был разоблачить меня как своего рода самозванца».
Она пожала плечами. «Не так ли? Я не из твоей любящей публики, Кинселла. Я не такая легковерная маленькая девочка из Хартленда. Не жди, что я на минутку куплю идею о том, что ты отказался от прибыльной карьеру Необъяснимый прихоть. И где все эти деньги, которые ты сделал, в любом случае?
Мисс Барр часто изо всех сил пытается заплатить ей ипотеку и ежемесячное содержание на собственный доход. Зачем подписывать ее как совладельца, если вы планировали скоро пропустить?
«Твоя работа позволяет тебе сдерживать подозрения у любого проходящего незнакомца?»
«Как вы думаете, вы можете исчезнуть, так как мертвое тело обнаружено на вашем торфе и не возбуждает интерес?»
«Голиаф - это большое место, лейтенант, поэтому его зовут Голиаф. Только сотрудники работают тысячами, не говоря уже о гостях и игроках. Зачем мне вообще что-то делать с твоим трупным телом?»
«Потому что внезапно вас не было».
«Мой контракт с отелем закончился, и у меня не было причин оставаться».
«Кроме Храм Барра и Круг Ритц». Она сложила руки. «Я всегда подозревал, что ты вернешься».
«Хорошо для тебя, почему я не должен? И что я нахожу, когда я это делаю? Твои необоснованные подозрения поставили Храма в уродливый центр внимания. Где твое чувство ответственности? Храм не имеет ничего общего с тем, что ты можешь подозревать. полиция, заинтересованная в ней, может привлечь не те элементы ».
«Кроме вас, я полагаю, вы имеете в виду?»
«Ты знаешь, что я имею в виду. Выберите кого-то своего размера, лейтенант».
Она застыла в этом вопросе. «Если бы он остался видимым».
“Посмотрите.” Кинселла размахивала руками неискренним жестом. «Я полагаю, для меня нет ордеров».
«Еще нет … Но я хочу поговорить с тобой и официально. Что с этим не так? Чего ты боишься?»
«Не ты», быстро сказал он. Слишком быстро. «Послушай, я сделаю тебе дело».
«Вы предложите сделку. Я сомневаюсь, что я возьму ее».
«Получите мне копии выстрелов с кружками и рэп-листов о людях, которые забивали Храм, и я приду тихо, чтобы поговорить, но не публично, ни в центре города».
«Гетеу», реальный! Зачем мне торговать информацией о полиции в течение нескольких минут вашего драгоценного времени на ваших условиях? Кроме того, мисс Барр только сделала предварительную идентификацию. Я не могу развязать гражданина-жулика на ничего не подозревающих мошенников ».
«С каких пор полицейские так заботятся о мелких преступниках в карьере?»
«Кажется, у вас эти парни привязаны без какой-либо документации. Мне не нужно ваше время или ваше понимание настолько плохо, что я собираюсь заключить какие-либо сделки с исчезающим актом».
«Это слишком плохо. Мне может показаться что-то, чтобы показать и рассказать, но сначала мне нужно кое-что проверить».
«Кто здесь полицейский?»
Он улыбнулся. «Ты, лейтенант, как симпатичный острый член, как я когда-либо видел в бархатной перчатке».
«Не позволяйте этому getup обмануть вас».
«Я не буду, если ты этого не сделаешь».
Она молчала, пока размышляла о разговоре. У Эллива было его второе имя, как будто его уже не было достаточно. Ей, возможно, придется разобраться в ее долгожданном допросе, но он был способен взять информацию и работать. Она даже была способна, по ее мнению, войти в штаб-квартиру, чтобы получить ее.
«Если я решу позволить вам взглянуть на этих ребят, это будет в центре города, и мне понадобятся некоторые ответы о Голиафе».
Его мобильное лицо испортилось с сомкнутым выражением лица. «Я не хочу, чтобы такой высокий профиль. Как мне нравится общаться с вами, этот секретный тет-а-тет придется делать сейчас. Вы правы, лейтенант, у меня есть кое-что, чтобы сказать вам Между тем, просто помни, что ты не за Храм.
Он был у двери так быстро, что это казалось сверхъестественным.
Когда она стояла, она чуть не постучала по свету.
«Я не до тебя до конца», предупредила она его в мертвых серьезных тонах, которые она использовала бы с любым подозреваемым.
Кинселла остановилась, положив руку на потрепанную дверную ручку, посмотрела через плечо и повернулась.
Она знала достаточно, чтобы приблизиться к нему сознательно, ее лицо было авторитарной маской. Тем не менее, она чувствовала, что она пробирается через Джел-О, осознавая, что длинная мягкая юбка чистит ее телят, из легкой кобуры, подкрепляющей ее лодыжку. Ни один полицейский никогда не работал.
Он ждал, осторожно, но любопытно. «Как вы думаете, вы можете арестовать меня?» - спросил он, дойдя до него.
Этот вопрос имел как юридические, так и физические последствия, особенно в конфронтации, которая стала учениями в области господства. Они столкнулись, не двигаясь, не давая ни единого определения. Она не была маленькой женщиной; в ее старинной обуви она превзошла шесть футов, поэтому у него было мало двух или трех дюймов на ней. И, наверное, всего тридцать фунтов, - оценила она.
Она почувствовала неизбежное движение со своей стороны - уличный смысл - и ее правая рука поднялась, чтобы остановить его побег.
Он поймал ее запястье, слабую тактику, но хитрый ход. Эта противостоящая сила позволила ей проверить его характер. Его сила в верхней части тела была удивительной для одного такого худощавого, и его выражение теперь было забавно, что вызвало у нее гнев, как он это имел в виду. Сопротивление не смутило ее. Она знала какие-то ходы, но еще лучше, она провела четыре года в качестве патрульного офицера, делающего взлеты в Южном Центральном Лос-Анджелесе
На данный момент они остались парализованными, оказывая равную противостоять, уравновешивая себя, как борцов, прежде чем они становятся серьезными. Ее воля была такой же непреклонной, как и его. Кроме того, настоящая битва не начнется, пока она не подцепит запястье, чтобы справиться с некоторыми неожиданностями.
Баланс удерживается для замороженных секунд.
Внезапно, не расслабившись, он наклонился и заговорил глухим шепотом. «Не надо.» Его яркий баритон в ухе почти заставил шелка-георгину в ее храме трепетать. «Не разрушай начало прекрасного … преследования».
Ирония и близость были скрытым оружием, которого она не ожидала. Теперь ее запястье было свободным, но он тоже, пробираясь сквозь едва открытую дверь, как человек второго этажа.
В течение секунды она обсуждала вытаскивание своего скрытого оружия и преследование его через Голубую Далию. Нет, не сейчас. Она хотела публичности не больше, чем он, потому что у нее была такая чертовски мало вероятная причина преследовать его, просто конечный зуд инстинкта.
В ярости она обернулась и захлопнула дверь спиной. Великий жест заставил ее оказаться в липком зеркале по комнате. CR Молина закрыла глаза. Каким бы ни была ее профессиональная досада на кого-либо - манипулирование любым подозреваемым, ей приходилось анализировать личный недостаток, который удивил и парализовал ее в тот жизненно важный момент, когда он ушел без сопротивления. Это было некрасиво, но это было довольно очевидно.
Она позволила себе переиграть болт чистой сексуальной тепловой молнии, которая приклеила ее с ног до головы. Его стремительная, тревожная близость, теплый, ироничный голос, физическое напряжение сопротивления, его и ее, внезапно превратились во что-то другое.
Она не позволила себе, не имела надежды в аду, испытывая что-то подобное. , , года. Ей казалось, что лифт, который он ехал ежедневно, и равнодушно внезапно погрузился в три истории, и оператор лифта сделает это снова, пожалуйста.
Рассчитано, конечно, до второго. Манипулятивные. Петух. Эффективное. Часть ее презирала уязвимость какой-либо женщины за эту игру в древнем сексуальном доминировании, всегда укладывающуюся против женщин. Часть ее хотела снова сыграть, Сэм.
Кармен прислонилась к закрытой двери, прижав руки к прохладному, гладкому дереву. Ей казалось, что Бэколл только что встретил Богарта. И он был хорош.
Он был очень, очень хорош.
Лейтенант CR Молина оттолкнулся от поддержки двери, из прошлого, из пустых мелочей, таких как либидо.
Так и она.
Глава 12
Hearse and Rehearsal
«Шайенн пригласил нас», - сказал Храм человеку в трикотажной рубашке, который остановился рядом с местами, которые она, Кит и Электра заняли в Театре Павлин на следующее утро.
Мужчина взглянул на свой бипер, кивнул и бросился вперед.
«Уф.» Комплект скользнул по ее копчике, пока ее голова не была чуть выше спинки сиденья. «Никакой театр в Нью-Йорке не позволял зрителям выходить на сцену во время репетиции».
«Это Лас-Вегас, - объяснил Храм. «Все знают или должны кому-то. Люди всегда заходят. Пока у вас есть правильное имя, чтобы уйти - и, видимо, мы делаем - никаких проблем».
Электра не потрудилась сжиматься на своем месте; с ее волосами муссировала и распыляла папайю розовым, в чем смысл? Она тупо посмотрела на сцену.
«Что-то возвращает мое непокрытое, тайное задание, как Филлианс Молла. Голли, что Хескет Вампир сделал опору для динамического этапа».
«А?» Строка путаных аллюзий принесла Кит прямо. «Я знаю, что такое вампир, но что такое вампир« Хескет »? Один с шепотом?»
«Большая средняя, ??кричащая машина», - произнесла Электра с любящей и неувядаемой памятью. «Тысяча циклов цикла серебра».
«Я даже не знаю, что такое« cee-cee »- это марочный британский мотоцикл Max,« Храм перевел на пользу Кит. «Электра получила это как авансовый платеж на нашем кондоминиуме. Она использовала его на своем концерте в качестве стриптизерша для пенсионеров, когда я занималась PR для конкурса стриптизеров».
Кит моргнул. «Стрипперы для пожилых людей? Я знал, что в Лас-Вегасе есть преданная пожилая клиентура, но …»
«Это долгая история, - сказал Храм, - и довольно шумный».
Кит бросил на минутку, чтобы осмотреться. «Довольно обычный театр и дом, без бирюзовых и фиолетовых бархатных занавесок. Итак, что, если бы у тебя не было имени Шайенна? Мы все еще будем персоной грата?»
“Конечно.” Храм усмехнулся. «Сейчас я работаю над Crystal Phoenix, поэтому я всегда мог использовать свою позицию здесь».
“Привет!” пришел глубокий бурный крик с задней стороны дома.
“Да!” пришел его кузен.
«Та-рах-рах бум-де-ай», пришел порывистый мужской хор по меньшей мере шести.
Храм повернулся, посмотрел, съежился и попытался свалиться на свое место.
«Храм вернулся и догадался, кто ее взял?»
Носители этого несвоевременного известия вскарабкались по центральному проходу в массовом порядке, или так это звучало. Храм не мог смотреть, но она чувствовала их запах в пятьдесят шагов: фаланга английской и русской кожи, смешанная с супом Брута.
Храм заглянул между ее раздутыми пальцами, пытаясь подсчитать количество. По ее наилучшей оценке, она просматривала полную Fontana, Inc. Все девять братьев - кроме Никки, который не путешествовал в пачках -
однажды. Ники, владелец Crystal Phoenix и мужа для менеджера отеля Van von Rhine, была White Sheep из большой семьи, более известной своей шерстью более черного оттенка. Другие братья были холостяками - привлекательными, любезно забытыми для всех, кроме более тонких пороков в жизни (например, в играх, азартных играх и играх) и склонны к преуменьшению. Но теперь их образ занял сто восемьдесят градусов.
Ушли итальянские костюмы для мороженого; также исчезла сдержанная выпуклость Беретты здесь и там. Нет, теперь это были кожаные дизайнерские джинсы и выпуклые мышечные рубашки. У Ральфа был не только хвост пони, но он больше не был. Вместо этого его несвязанные волосы, вплетенные в путаницу от фигуры на критском фризе, запылили его плечи. Присутствие стольких диких средиземноморских мужчин заставило Храма почувствовать себя как дополнение на множестве «Вестсайдской истории».
«Эти ребята выглядят так, как будто они должны быть на вампирах Хескета, - негромко прокомментировал Кит. «Ваши друзья?»
“Бизнес Ассоциации.” Храм улыбнулся в сборе. «Что ты, ребята, делаешь здесь?» - спросила она, прежде чем они спросили ее. «Детали безопасности?»
«Naw, - сказал один, - мы в конкурсе Hunky Hero».
«Есть ли группа?»
«Нет, - сказал другой. «Мы конкурируем отдельно, но мы делаем наши публичные выступления все вместе, если это имеет смысл».
«Да, если шесть козлов из локтевой смазки, штат Индиана, могут набирать модельные контракты, мы полагаем, что девять стипендиатов Fontana из Лас-Вегаса, штат Невада, могут делать в два раза больше».
«Кто такие« Козлы »? - спросил Электра.
«Секустлетские культуристы из Индианы», Альдо - или, может быть, Армандо, - сказал презрительно. «Подлинный hayseeds. Они поднимают обморочных козлов, вид, которые поднимаются и падают, когда они слышат громкий шум.
Вероятно, это делает их настолько хорошими, что они поднимают всех этих обморочных женщин на книгах о романтике. Практика «.
Рико нахмурился. «Как я это слышал, они выращивали карликовых и карликовых козлов, для маленьких людей, я думаю. Знаете, эти волосатые присоски с ногами свиньи и рогами дьявола».
«Забудьте подробности», - сказал Хулио - или, может быть, Джузеппе, иногда известный как Пепе. «Суть в том, что Goat Guys сделали это в большое время на прошлогоднем конкурсе Incredible Hunk. Они отправились прямо из ведомого ведра в медиа-лоток. Большое время моделирования, действия и даже записи контрактов».
«Ты что-нибудь делаешь?» - спросил Кит.
«Поднял коз? Черт, нет».
«Модель, акт и запись», - уточнила она.
“Ах это.” Ральф был блажен, когда он отпустил свои замки. «Любой дурак может это сделать. Просто нужно взглянуть. Мы не тип культуриста, но у нас есть другие преимущества».
«Да», Электра и Кит согласились слишком быстро ради доверия.
«Так есть ли сегмент талантов?» Храм хотел знать. Она действительно хотела узнать.
“Да.”
“Там есть?”
Эрнесто - или, возможно, Эдуардо, - трезво кивнул. «Да, ношу одежду».
«И не носить одежду», - вмешался Эмилио.
«На самом деле, конкурс в основном касается переодевания, - нетерпеливо сказал Ральф. «Сначала мы все одеваемся, потом мы не надеваем много одежды, потом больше одежды, потом меньше одежды, потом все мы возвращаемся в одежде и ожидаем, чтобы кто не носил одежду на обложке книги».
«Это большая нагрузка, позвольте мне рассказать вам, - пожаловался Хулио, - следя за всеми этими костюмами, а что снимать и надевать. Плюс, они не дают нам времени».
«И меньше места».
«И никаких частных гардеробных комнат. Запах походит на раздевалки Рамс после плей-офф».
«Но мы не против личных трудностей, если он окупится большим, - добавил Рико с усмешкой.
«Разве вам не мешает выходить на сцену на сцене?» Храм удивился. «Что случилось с полностью скроенными братьями Фонтана?»
«Известность».
«Фортуна».
«Аудитория обожающих младенцев».
«Но иногда я чувствую себя немного голым, - с сомнением нахмурился Ральф.
“Вы делаете?” удивлялись другие братья, как один.
“Да.” Ральф опустил глаза и, казалось, на мгновение застенчивый, как можно было бы представить, что Коза Гай будет выглядеть, если его обморочный козел откажется упасть в обморок. «Я как бы скучаю по моей Беретте».
«Аааа!» Его братья и сестры утешали его с сочувствием на спине, в почетном жесте мужской симпатии. «Вы не можете заниматься карьерой в искусстве без каких-либо жертв», - утешил его Армандо.
Ральф кивнул, а затем просветлел. «С другой стороны, я могу добавить к моей коллекции сережек.
Серьги действительно горячие среди участников ».
«Мы должны идти», - настаивал Альдо. «Хит за кулисами, прежде чем мы пропустим наш кубаль».
«Ключ», - поправил Храм и Кит в тандеме.
«Подожди, увидишь ли ты нас на наших соревнованиях, - хвастался Пепе. «Это даже лучше нашего неожиданного появления на шоу Гридирона».
«Я уверен», - сказал Храм, совсем не уверенный, что мир готов к преднамеренному появлению сцены «Фонтана Бразерс».
«Талли хо!» сказал один.
«Один за деньги», сказал другой.
«Два для шоу».
«Три, чтобы получить Фредди …»
«И четыре, чтобы идти!»
Они были как итальянские борзые, гладкие, целеустремленные и рожденные, чтобы побеждать.
«Уф.» Кит был ошеломлен. «Кто был хором из« Парней и кукол »?
«Братья владельца отеля, все девять из них».
«Для девушки с романтическими проблемами вы наверняка знаете много подходящих мужчин, большинство, к сожалению, находятся на юной стороне».
«Братья Фонтана - холостяки, все в порядке, но они примерно соответствуют критериям, как гиголи».
«Такие дорогие братья, - вставил Электра. - Посмотрите на очаровательную мальчишескую привязанность Ральфа к его« Bearetta ». Я понятия не имел, что молодые люди в наши дни были набитыми животными. Я уверен, что они вырастут и успокоятся вовремя. подумайте, что в этом году появятся эти козлиные парни? Размахивающие сексуалы.
Они звучат совершенно увлекательно ».
Храм молча покачал головой. Она знала, что рано встала сегодня утром для человека в хрупком эмоциональном состоянии.
«Вот она», - пропел еще один мужской голос, баритон, имитирующий песню «Мисс Америка».
Храм напрягся. По-видимому, миру нечего было делать сегодня утром, чем привлекать к ней внимание.
«Наш идее», певец закончил совершенную подачу, прибыв рядом с их рядами с расцветом. «Покажи нам зубы, - приказал он Храму. «Каковы наши маленькие крошечные носки сегодня?»
Храм сдался и поднял ногу в проход.
«Невероятно», - произнес он. «Желтый - это ваш цвет. Является ли лодыжка сильнее, чем листовой металл?»
«Это еще одна лодыжка и, да, по крайней мере такая же твердая, как фольга. Как ты, Дэнни?»
«В моей стихии, утки». Дэнни Дов бросил на плечо театрально томительный взгляд на сцену, наполненную блуждающими, голыми мускулистыми, кричащими кусками в поисках славы, а не Стеллы.
Сегодня Дэнни носил старинный ген Келли: плотная черная футболка, джинсы и бездельники. Джин бы носил носки - доркой белый пот-носки - но это было сорок лет назад, до рождения Contemporary Cool.
«Вы координируете конкурс?» - с надеждой спросил Храм.
«Координация» - это больше слов, чем большинство из этих ребят могут справиться, у некоторых есть моделирование и актерский опыт, если вы считаете синие фильмы, но театрально большинство составляют варвары. Три дня, чтобы превратить уши этих свиноматок в шелковые смокинги. Мне нравится большой, сочный вызов ».
Дэнни напряг свои плечи и пошел по проходу к участникам соревнований.
Храм посмотрел на Кит, прежде чем она успела что-то сказать. «Он не подходящий человек».
«Возможно, не нам, но каждый имеет право кого-то, кто он?»
«Местный хореограф, я бы познакомил вас, но его сердце было в горной местности». Храм подергал голову к сцене, где гигантские булыжники, одетые в рыжий красноватый килт и еще немного, шатались по доскам, с широким мечом в руке. «Дэнни Доув - довольно большое имя в этом городе».
«Дэнни Доув? Не шутите?» Кит наклонился вперед на своем сиденье, чтобы посмотреть, как остроумный режиссер мгновенно взбивает фрезерные куски во что-то похожее на хоровую линию.
«Ты слышал о нем?»
«Он записал свое имя в манхаттанской банной конюшне, когда Бетт Мидлер делала ее в одном месте, поэтому он оказался в Вегасе. Держу пари, он делает баксы».
«Ты выиграешь».
Электра нахмурился. «Тогда почему он делает это маленькое шоу?»
«Малыш на шоколадной фабрике». Храм кивнул на сцену. «Мужчины в колготках. Амбиция».
Электра не успокоилась. «Это … безопасно для этих молодых людей …?»
Кит рассмеялся. «Golly, Electra, ребята, которые выглядят так, научились поощрять или отбиваться от секса со времен средней школы. Это те, кто пользуется преимуществами - они используют свою внешность и желание других людей. Красивые люди учатся тренировке рано, и если они захотят сделать карьеру, они, как правило, наименее уязвимы для всех в датировке ».
«Я старомодный, - призналась Электра. «Я женился на всех моих мужьях».
“Все?” Кит был в шоке.
Электра скромно кивнул. «Давайте посмотрим репетицию, девочки. Разве это не то, для чего мы здесь?»
Они опустились на свои места в унисон, но вопрос Электры задерживался в вечном внутреннем монологе Храма.
Для чего они сами здесь? Кит был профессионалом. Писатель, представьте это. Ее тетя романтик-романист. Для Кита этот конкурс был просто рекламным цирком, а мужчины на сцене были привлекательными животными актами, которые заманили публику, чтобы купить ее попкорн.
Электра был ярым любителем, читателем, который хотел напечатать. Она видела этих довольно подавляющих людей в качестве символов утраченной молодости и позднего обновления жизни.
Храм был бегством от реальности. Наряду с поездкой, уклоняясь от тоски дома, уклоняясь от своих личных обязанностей. Убежав в окружении, она едва поняла и не была уверена, что ей нравится или даже одобряется.
Женщины, откровенно говорящие мужчинами, как разворот ролей, имели определенную странную привлекательность, но были такими же глупыми и незрелыми, как мужчины, одетые в женщин. И на данный момент у Храма не было настроения ни для одного из вариантов. Если бы Гамлет появился вместо Дэнни Дов и зарычал: «Попади в монастырь», она могла бы с благодарностью пойти.
Кит, экстраординарница актрисы-автора, указала на авансцену. «Это больше похоже на взлетно-посадочную полосу моды».
Храм кивнул, изучая временный язык сцены, покрытый ярко-красной тканью с целлофановыми лезвиями, подобными растоптанной траве, торчащей на публике в лихорадочной смелости.
На сцене, руки Дэнни громко хлопали громко.
«Внимание, Romper Roommates. У вас есть свой порядок внешнего вида, да благословит нас Бог, все.
Пройдите его вниз, один за другим, и покажите мне, с какой штикой вы вошли. Тогда я дам вам то, что работает. Идти!”
Они спустились по взлетно-посадочной полосе, как послушные, как ягнята, которые были бы львами. Плечи лезвий длинные гривы струились (хотя некоторые мужчины были пост-Далила Самсон, условно распущенные); изящные мышцы сгибались в четыре-четыре раза в плечах, бедрах и желудках в стиральной доске (хотя некоторые из них были менее мускульными, чем другие); все вспыхивали белыми зубами белыми зубами (хотя любая аудитория отсутствовала, за исключением Храма и окружающих, и смешанного пола кадры сценической бригады и волонтеров костюма).
«Оооо!» Электра воскликнул, когда один из кандидатов выполнил несколько ручных рукояток вниз по взлетно-посадочной полосе. Следующий произвел волнистый кинжал с украшенной драгоценными камнями рукояткой, а затем удерживал его, указывая на пол между его ногами, когда он выполнял медленный раскол, позволяя металлическому лезвию всплывать ввысь, контакт со сценой.
«Уф!» Кит раздувал себя одной рукой. «Ночь в логове Лэдди».
Мошеннический сорт с короткими вьющимися волосами сашай за кулисами, кожаный ремень инструмента рабочего, грохочущий вокруг его бедер, как пушечный пояс. На самой вершине взлетно-посадочной полосы он занял широкую позицию, затем нарисовал металлическую измерительную ленту из своего центра с подвеской в ??нижнем положении на двенадцать часов.
«Дэнни Дов прав, - пробормотал Храм. «У всех есть трюк».
«Так же, как стриптизерши в« Цыгане », - согласился Кит, вставая. «Я должен посетить дамскую комнату. Пусть никто не сделает ничего, что он не должен делать, прежде чем я вернусь». Она суетилась по проходу.
На сцене Дэнни Дов рухнул в скрещенную ногу позицию на сцене, потирая свой гофрированный лоб руками. Его красноречивое тело танцора передало, каких слов не было: предпланированные штыки конкурсантов были такими же короткими, как ожидалось.
“Какое разочарование.” Электра достаточно громко заговорила, чтобы вынести на сцену, как г-н
Десять вытянутых дюймов ленты защелкивались обратно в кобуру. «Я имею в виду … я ожидал большего, более уверенного в себе».
«Больше тире и меньше мусора, - сказал Храм. «Надеюсь, что Шайенн не смущает себя, хотя я содрогнулся, чтобы представить, что придумают мальчики« Фонтана ».
Электра мрачно кивнул. «Кит ничего не пропустил».
«Возможно, мы можем скрытно скрыться, - предложил Храм, вставая.
«Представьте себе, парад предварительного просмотра« Невероятных кусков », и нам скучно. Давайте поймаем Кит, выходящий из женской комнаты».
Затишье в составе мужской челюсти создало идеальный побег люка. Храм и Электра были довольно надуманными, довольно демонстративно поднявшись по коридору с плюшевым ковровым покрытием, когда за ними вспыхнули шорохи и шепоты.
Яростное убийство, и никто не будет смотреть. Немного шепчу, и они будут стоять запертыми. Они повернулись к сцене так же, как из-за боковой занавески выскользнула голова.
Он был хорошо сформирован и достаточно волосистым, чтобы быть мужественным, но также решительно конским.
Храм поднял каштановую бровь.
Затем последовала другая нога - или, скорее, передняя лапка.
Кровь нервно на сцене была лошадь пестрого серого цвета, обмазанная белым, Аппалуза, славящаяся бледным разбросом таяния «снежных» пятен на заднем плане.
Но никто в аудитории еще не мог увидеть свою заднюю часть, и кто бы даже побеспокоился об этом, учитывая живую, живую, обнаженную мужскую фигуру индийско-индейской, в политически правильных выражениях - на спине?
“Что ж!” Электра резко остановилась, и Темпл внезапно пронзила ее. «Подожди, я однажды подумал об использовании индийского героя в своем романе. Хотел бы я увидеть этого парня раньше. Это больше похоже на это».
«Это театр, хорошо, - согласился Храм, наблюдая за лошадью и всадником на сцену. «Будет ли это временная рампа держать почти тонну лошади и куска?»
Каждое копыто поразило сцену приглушенным ударом барабана. Хотя всадник выглядел обнаженным, Храм быстро заметил ремни над каждым бедром, которые поддерживали овечку. Длинные темные волосы храбры были заплетены спереди, и никакая улыбка не сломала его точеные черты. На его голой грудине лежал маленький кожаный сумочка на кожаной веревке. Кожаный ремень, сбитый по диагонали по его хорошо развитому сундуку, заставил глаз окунуться в косичку и три стрелы с перьями, выглядывающие через его правое плечо. Он носил бледный лук рога или кости, с двухфутовой стрелой, высеченной на веревке, хотя его руки медленно опускали оружие, когда лошадь двигалась к аудитории.
Очень разумный, Храм одобрен. Безопасность перед сенсацией.
Лошадь остановилась в центре. В нем не было уздечки, понял Храм, не поводья, нет седла, но был обучен отвечать только на сигналы гонщика. Какое великолепное существо! подумала она, хотя большинство (менее романтично выжженных) женщин будут применять эту похвалу гонщику, а не ездить.
Лошадь долго держала свое благородное положение, затем повернула голову через плечо и вопросительно усмехнулась. Храм не знал много о лошадях и хвостиках, но она много знала об исполнителях зеленого дерева, которые задавались вопросом, «что дальше», будь то простой английский или жалобный конь.
Всадник ничего не сделал. Не так сильно, как двигаться.
Хороший звонок; его стоическое отношение добавилось к тайне и моменту. Шайенн - для Шайенн это было - создал шоу-пробку. Даже Дэнни Доув сидел неподвижно и восторженно, пленяясь настоящей сценой, поскольку все присутствующие были, затаив дыхание, удивляясь, что он … они - сделали?
«Браво», - прошептал Храм. «Но не слишком долгого молока …»
Даже когда она говорила, гонщик двигался. Плоский торс воина сдвинулся влево, словно чтобы спрятаться, голая левая нога соскользнула сбоку вдоль серого живота лошади, лук и стрела указали вниз, на пол. Каждое движение было таким же элегантным, как и балет, благословенное затяжным; уверенная чувственность, которая только усиливала эффект. Наблюдатель не хотел, чтобы стихотворение с замедленным движением человека и лошади закончилось, но знало, что в любой момент мокасинные ноги легли на сцену, потому что лошадь не могла ходить по временной взлетно-посадочной полосе.
Но ожидаемого демонтажа не произошло. Вместо этого тело мужчины продолжало бодать в сторону, как оловянная фигура, пораженная удачным выстрелом в тир. Храм ожидал, что такая фигура вернется и двинется дальше. Это не так.
Ноги Шайенна коснулись пола на сцене всего лишь мгновение до его полной длины, рухнув, как соломенный человек. Лук и стрела упали в сторону.
Все смотрели, неподвижно, ожидая следующего действия драмы. Разумеется, что-то, что еще не было видно, объясняет этот поворот событий.
Сначала Храм увидел немыслимую причину.
«Нет!» - крикнула она кому-то, подтолкнула к действию, желая бросить фильм назад. Она побежала вниз по длинному проходу и поднялась на пять-шесть шагов к взлетно-посадочной полосе.
Каждый глаз вырвался к ней. Она чувствовала досаду на обвиняемых лицах, наблюдая за членами экипажа на крыльях. Но у нее были очки, тем лучше, чтобы герои на параде расправляли свои вещи. Она заметила что-то еще в блистательном свете … нечто иное, чем голая лошадь и почти голый мужчина.
Кровь стекает снегом в заднюю часть Апалозы.
Никто, ничто, не двигался, кроме нее и осторожно обходящей лошади, кроме времени. Лошадь снова закричала, на этот раз с явным огорчением. Он рубился, как великолепно голый, как его упавший всадник, поворачиваясь, чтобы показать тонкий малиновый поток, который блуждал по гладкому, опухающему животу.
Теперь все бежали за тем же местом, но Храм уже был там. Она остановилась у подножия фигуры Шайенна, изучая его открытый, невидящий глаз, его слабый рот. Затем она увидела пернатую рукоятку стрелы, крепко затыкающую его спину, не давая ей опуститься на пол.
Или он опустился на пол, забивая шахту глубже?
Храм опустился на колени, чтобы обездвижить его ошеломляющее плечо.
«Помоги мне! Мы должны удержать его от падения …»
Кто-то присел рядом с ней. «Держись, дорогая сердце!» Дэнни Дов.
Еще большая сила проверила падение тела. Брат Фонтана опустился на колени на голове Шайенна, его согнутое колено помогло поддержать туловище.
Храм ощущал ноги, толпившиеся вокруг них.
«Положи его, - предложил кто-то.
«У него пульс?» Другой голос.
«Я сделал немного ухода». Человек опустился на колени рядом с ними, затем нажал два пальца на сонную артерию Шайенна.
Через секунду его пальцы переместились на другой сайт. И другой. Храм чувствовал, а не видел головокружение, сопровождавшее его устный вердикт. «Ничего, никакого пульса».
Неожиданная женщина-костюм принесла закатные полотенца, покрытые макияжем с оттенками загара, подталкивая их под спину Шайенна, чтобы … тело … от катящегося на стрелу.
Стрелка. Опора на сцену пошла наперекосяк? Или убийственное оружие, первое и последнее? Храм смотрел на мертвое лицо Шайенна, вспомнил его очаровательную, но странно неуверенную анимацию прошлой ночью, когда он пригласил ее на сегодняшнюю репетицию … для смерти.
Нет! Сначала он попросил ее уехать куда-нибудь еще прошлой ночью. С ним. Для напитка. Поговорить. Она считала приглашение несерьезным и неискренним; он был просто еще одним амбициозным ханком, который выиграл женскую поддержку и повлиял на голоса. Кит и Электра хотели предположить, что он был привлечен к ней, подумал, что она должна принять любые лестные приглашения. Она отмахнулась от обоих предположений. Она сказала «нет». У нее не было времени на игры.
Но , возможно , Cheyenne был заинтересован в ней, кроме вечного он / она причин. Возможно, у него была проблема и она знала о ее роли в раскрытии Stripper Strangler.
Она сказала «нет».
Никто больше никогда не скажет «нет» ему.
Люди отходили от трагедии, отступая от смерти. Они ничего не могли сделать.
Она ничего не могла сделать.
«Пойдем», - сказал кто-то наверху, протянув руку ей на плечо, когда она на мгновение положила руки на плечо Шайенна.
Храм оставался приглушенным рядом с телом, немым, как собака. Дэнни поймал ее локоть в своей мудрой хватке и подтолкнул ее, несмотря на себя. Она сидела на высоких каблуках, как кто-то на скале.
Внезапное изменение положения заставило ее плавать. Рядом с ней лошадь мелькала ближе, большая серая стена мышц и пряталась.
«У кого-то есть кровотечение». - приказал неуклюжий голос Кокни.
«Нет, - сказал Храм. «Полиция захочет, чтобы она держалась как можно ближе к месту преступления. Это доказательства».
«Некоторый жулик должен стоять» и «старый крупный педераст своими носовыми волосками»?
Храм взглянул на говорящего. Он был почти таким же высоким, как лошадь, каштан-кованый кусок с художественно сломанным носом и пронзительными карими глазами. Очевидно, он не волонтерский долг.
«Я … держись», сказала она. «И мы должны отводить людей отсюда, пока не придет полиция».
Храм никогда не держал в своей лошади лошадь, а тем более одну обнаженную уздечку и повод. Поэтому она подошла к своей огромной голове и поймала горсть гривы, поглаживая ее длинный нос.
Все, кроме Дэнни Дов и анонимного Фонтана, отступили. Насильственная смерть сделала это людям: сначала привлекла, а затем оттолкнула их.
«Полиция была вызвана?» она спросила.
«Я искренне надеюсь на это, мисс Энни», - сказал Дэнни, его лицо было пепельным.
“Энни?”
Дэнни ухмыльнулся из-под ангельской катушки седых светлых волос. «Энни Оукли, вот и все. Не волнуйся, я буду следить за нашим другом Фликкой с тобой».
Предложение приветствовалось.
Храм не знал, с чем она будет испытывать больше проблем в долгосрочной перспективе: живая лошадь, которую она не знала, как держаться, или мертвый человек, которого она не знала, как помочь.
Глава 13
Убийство на копыте
Смерть вышла на сцену Театра Павла, потребовала внимания всех в доме, а затем поклонилась, оставив только реквизит от исчезающего акта.
Падший человек. Бездомная лошадь. Смертельная стрела. И один звуковой эффект: тишина.
Сорок несколько немых людей с бледным лицом сидели, рассеянно, как белые капли на пустых волнах сине-зеленых бархатных мест в пустом доме театра, ожидая не для Годо, а для Клузо.
Храм и Дэнни Дов не были среди тех тусклых островов людей. Они сидели в одиночестве на верхнем шаге взлетно-посадочной полосы в совпадающих позах: мрачные лица на кулаках, локти на коленях, такие как Дебби Рейнольдс и Дональд О’Коннор, готовые вскакивать, чтобы петь и танцевать в музыкальном мюзикле сорок лет назад. Эти двое не были в настроении для мелодии.
Сама сцена была пустынной, за исключением скомканной формы Шайенна и тяжелой девушки, которая наконец вызвалась управлять лошадью. Теперь она погладила свою длинную морду, вплоть до чувствительных, вспыхнувших ноздрей, все время шептала сладкие лошадиные носки в нервные, подвижные уши.
Двойные входные двери зрительного зала открылись с эхом, который поразил людей и лошадей. Животное свихнуло - жуткий, мучительный крик, который был безумным в полупустынном доме. Люди сумели молчать.
«Это полиция?» Храм спросил Дэнни, не отрывая глаз от их постоянного рассмотрения тысячеглазого рисунка павлин-перьев, коврового покрытия проходов.
«Как я должен знать? Два незнакомца в городе, наверняка …»
«Одна из них - женщина?»
«Свет в их спинах, любовь, как и для всех хороших незнакомцев в городе. Они оба ужасно черты, чтобы быть женщиной, хотя, если она не является шоу-ручкой».
Губы Храма тряслись над понятием применить это слово к лейтенанту К. Р. Молине. Ее взгляд поднялся к паре, двигавшейся по впечатляющему ковровому покрытию к ним, как свадебная пара в штатском на ярком волшебном ковре.
Новички остановились у подножия шагов, где лейтенант Молина даже не потрудился сказать что-то остроумное, как «Ты снова».
Отключив все еще в тандеме, Храм и Дэнни встали, затем расстались, чтобы показать сцену за ними.
“Что тут происходит?” Молина спросила Храм после беглого взгляда на тело, лошадь и лошадь.
Храм знал, что ей нужны короткие разговоры. «Репетиция конкурса Incredible Hunk, спонсируемого конференцией по романтическим встречам в отеле».
«Невероятный ханк?» Молина был более чем невероятным.
«Мужские обложки для романтических романов, вы знаете, пираты, викинги, индийские вожди. Тридцать парней, которые конкурируют друг с другом, после катания на сцене».
«Это лошадь, в которую он ехал?»
Какая еще лошадь? —Темпик кивнул
«И женщина с этим?»
«У лошади нет седла или уздечки, и никакая рука союза не возражала бы, чтобы посторонний позаботился об этом, держу пари.
Но я подумал, что вы хотите, чтобы место преступления было как можно спокойнее, поэтому было разумно держать лошадь поблизости.
«Вы считаете лошадь свидетелем? Случалось ли жаловаться?»
«Только жалобный визг», - ответил Храм, уязвленный вечным сарказмом Молины, - но на его крупу есть кровь жертвы. Вам не нужны фотографии и образцы? »
«К сожалению, да. И, вероятно, видеозапись в пять, благодаря команде Dream». Молина поднялась по ступенькам, громко хлопая в своих низкорослых бездельниках, ее партнере позади нее.
Храм никогда раньше его не видел: мужик с аккуратными усами с солью и перцем. Он пробормотал извинения, когда он прорезал полосу между Храмом и Дэнни.
Дэнни громко вздохнул, когда офицеры остановили среднюю взлетную полосу, чтобы осмотреть урон.
«Только то, что мне нужно, когда у меня есть только несколько часов, чтобы показать шоу». Дэнни ответил на невысказанный вопрос Храма в хриплом шепотом. «Полиция вышла на сцену для тех, кто знает, как долго. У вас был опыт убийств, сколько часов им потребуется, чтобы сделать свою маленькую рутину?
Храм обследовал беспорядочные сгустки людей. «Свидетели и возможные подозреваемые заполнят сцену толпы Сесила Б. Демилла. Интервью могут длиться весь день. Физическая ситуация с преступностью довольно ограничена, но вся кулинарная зона должна быть перечеркнута румянкой, конечно же, Спросите лейтенанта Молину, что можно организовать. Полиция Лас-Вегаса понимает, как работать вокруг общественных мест, толп и сроков ».
«Лейтенант Молина - красноватая дама в« Щупах »? Тот, кого ты боялся, шел?»
«У тебя это, Дэнни».
«Я бы лучше попросил одного из парней на горе Рашмор что-нибудь».
«Эй, лучше ты, чем я. Она действительно ненавидит мои кишки».
«У нее должен быть такой же плохой вкус у людей, как у обуви».
Он ухмыльнулся прощальным прощанием перед тем, как спуститься по лестнице, чтобы окружить свою личность и команду для неизбежных полицейских вопросов. Хореографы всегда ограничивались, Храм наблюдал задумчиво, словно у них были внутренние пружины в лодыжках. Где они получили энергию?
У нее внезапно появился мысленный образ Маунт-Рашмора, выходящего за ней, и вернулся к сцене. Лейтенант Молина подошел к подхалимам Hush Puppy и наблюдал за ней с обычным смущающим невозмутимым видом, прежде чем говорить: «Амазонка с лошадью сказала, что вы поручили всем присутствующим во время убийства оставаться на месте».
“Я сделал.”
«Хорошее мышление, но можете ли вы быть уверены, что кто-то за кулисами не скроется невидимым?»
«Нет, я думаю, это твоя работа».
«Но никто не ушел, что вы знаете?»
“Что ж—”
“Кто?”
«Просто Электра Ларк, моя хозяйка».
«Я почти ожидал, что ты будешь здесь, Боже, помоги мне, зная, что ты работаешь на« Кристалл Феникс », но что привело миссис Ларк к этой конвенции весовых атлетов?» Она кивнула на разные полуобнаженные куски, лежащие на сиденьях. Трезвые лица странно смотрели на их пышные гривы ухоженных волос.
«Она должна была принять участие в классе написания романсов, за который она подписала контракт».
«Это можно научить?»
«Видимо, и …»
«Кто еще ушел?»
«Моя … тетя Урсула. На самом деле, ее зовут Кит. Ник, то есть … когда она не идет от Сулака Сэвиджа».
«Твоя тетя Урсула». Молина повторила в онемевших, компьютеризированных тонах. «Объяснить».
«Вчера я наткнулся на нее в отеле, даже не знал, что она была в городе, и она не знала, что я здесь живу. Она знаменитый писатель-романтик».
«Сулах Сэвидж», - повторила Молина, ее голос был достаточно холодным, чтобы заморозить рыбу.
«Ну, знаменито некоторым. Ее имя было Урсулой, вы видите, но она не выдержала, очевидно, поэтому ее друзья называют ее Китом».
«Что?»
«Эр, Кит Карлсон».
«Кит Карлсон». - подумала Молина. «Она едет на лошадях?»
«О, я уверен, что нет. Она абсолютно ничего не знает о лошадях и стрелах. Она из Миннесоты, вы знаете, но она много лет живет в Нью-Йорке».
«Это ее очищает, хорошо».
«Во всяком случае, Электра и Кит сидели со мной на две трети пути вверх по проходу, и они не могли этого сделать».
«Мы даже не знаем, как этот человек был убит, поэтому не исключайте их».
«С стрелой, разве это не очевидно?»
«Возможно, но жертва была убита … или заколота? Расскажите мне, что вы видели. Вы ближе всего к эксперту-наблюдателю, который у меня есть».
Храм не знал, нужно ли быть польщенным или оскорбленным. Она, конечно, знала достаточно, чтобы подчиниться.
«Его животное действие было неожиданностью. Только несколько человек за кулисами, должно быть, видели, как лошадь привезла, а остальные одевались или раздевались, или помогали парням одеваться или раздеваться, в зависимости от обстоятельств. Он устроил девочку помочь ему с лошадью …
«Ион изящная девка». Молина рванула большим пальцем через плечо в густую девушку Аппалузой. «Ее зовут Камелия Стуббинс, и она дала ей основание быть здесь« группой ».
Видимо, это была ее самозваная задача стоять и ждать этих обвязывающих людей в целом ».
«В любом случае, гонщик медленно вышел из левых крыльев сцены - наше право, когда мы смотрим на авансцену - безголосок и обнажили еще много, на Аппалузе.
«Он действительно допил этот момент», - продолжал Храм в благодарном воспоминании и просмотре. «Это была довольно потрясающая презентация: голая лошадь и почти голый воин на вершине. Лошадь направилась в центр сцены и взлетно-посадочную полосу. Я не знаю, руководил ли он в этот момент, потому что любые сигналы, которые он дать было бы незаметно, просто подтянуть мышцы ног ».
“Ты едешь?”
«Нет, но однажды я была девочкой-подростком, и мы на какое-то время сходимся с ума. Мы узнаем об этом, вы знаете».
Профессиональный фасад Молины перегнулся в кривую улыбку. «Я знаю, я должен как-то устраивать лошадь по городу, не говоря о кодах».
Храм догадался, что любитель лошадей был неуклюжей дочерью младшего лейтенанта Марии.
«Вы когда-нибудь считали миниатюрных ослов?» Храм спросил со всей серьезностью.
«Я встречаю их в своей работе», - резко указала полицейская, ее кобальтовые глаза сверкали синей сталью.
Храм проглотил и принял молчание. Назад к истории, хотя она ненавидела переживать те ужасные моменты, когда акт Шайенна был раскрыт как акт насилия. Она вспомнила такие короткие моменты, когда она предположила, что Шайенн делает именно то, что он хотел сделать, вместо того, чтобы умереть.
«Сказочный вход, как я сказал. Он выглядел великолепно, но я думал, что он слишком долго рисует сильное, тихое изображение». Она поморщилась. «Тогда он поскользнулся, и, прежде чем мы все увидели, что это не демонтаж, а что-то еще … смертельно, я увидел краску, красную краску на белоснежной заднице Аппалузы, красная краска бежала по ее серой стороне. , Подумал я сначала. Какое великое драматическое прикосновение, подумал я, и тогда я понял … на самом деле это так.
«Люди, курящие в фойе, сказали, что вы первым заметили, что что-то не так, что вы побежали прямо к телу. Маленькая рыжая девочка», - сказали они. Я знал, что это было еще до того, как мы вошли в театр «.
«Я не побежал к« телу ». Я побежал, чтобы помочь кому-то, кто выглядел больным. Я не видел стрелу, пока не добрался туда, и к тому времени он снова отступил на нее ». Она снова вздрогнула, изображая собственный вес Шайенна, ведущего смерть в его тело.
Молина была менее драматичной и практичной. «Слишком поздно к тому времени. Рана была, вероятно, смертельной, прежде чем он даже появился на сцене».
«Ты хочешь сказать, мы все смотрели на мертвого человека?»
«Глубокая рана раны может сделать это: поверните ходячего раненого в трупный труп в течение нескольких секунд, в этом случае верхом».
«Самое худшее, - сказал Храм, почти про себя, - заключается в том, что Шайенн хотел поговорить со мной о чем-то прошлой ночью, и я … я оттолкнул его».
«Чейенн? Ты знал покойного?» Последнее предложение было определенным обвинением.
«Знаешь его? Не совсем. Я встречался с ним однажды, когда я занимался пиаром для конкурса стриптизеров несколько недель назад, вот и все. Вчера он поздоровался».
«И хотел поговорить с тобой?»
«Не звучите так недоверчиво, лейтенант. По словам Электры и моей тети Кит, я окружен морем подходящих мужчин, которые все тяжело дышат, чтобы вытащить меня на необитаемый остров. Они думали, что он бьет меня».
«Невероятный кандидат на Hunk? И вы не успели за ним?»
«Мне не нравится, когда меня бьют, я был занят, я не верил им в любом случае. Кроме того, я думаю, он может быть …
были - бисексуалы ».
Брови Молины поднялись. Такая сочная деталь, если это правда, значительно увеличила количество возможных подозреваемых и диапазон мотивов. «Любая основа для этого понимания сексуальных предпочтений покойного Шайенна?»
«Женская интуиция, но я должен признать, что мои инстинкты о мужчинах были немного заброшены в последнее время».
«Забавно, я думал, что состояние было хроническим».
Храм отказался подняться на эту приманку.
«Вы когда-нибудь получали полное или настоящее имя джентльмена?
«Нет. Я просто встречался с ним в течение нескольких минут в оба раза. Уверен, у организаторов конкурса есть стат-листы на абитуриентов».
«И обозреватель». Молина снова посмотрела на место преступления через плечо. «Конечно, конечно, и мне захочется расспросить Электру Ларк и твою тетушку Кит Карлсон. Кто эти женщины?»
Храм скривил шею вокруг, чтобы посмотреть. Возможно, шестнадцать хорошо одетых женщин среднего возраста сидели в шепчущем кластере, похожим на женское общество дам, пересаженное в тайну убийства.
«Дэнни мог бы знать».
«Дэнни?»
«Голубь. Дэнни Дов».
«Конечно», - сказала Молина с той же фаталистической политикой. Ее голубые глаза сосредоточились на Храме, как будто он думал, что сосредоточенный взгляд может поджечь ее рыжие волосы. «Ты уверен, что ты не хочешь мне сказать?»
«Об убийстве?»
«О любом небольшом недавнем событии, которое стоит отметить.
«Единственное недавнее событие в моей жизни - мало, - сказал Храм. «Если только свидетели смерти человека не считаются тривиальностью».
«Я думал больше о том, чтобы увидеть человека, возвращающегося из мертвых, - загадочно сказала Молина.
Она повернула голову через плечо. «Не он, это точно. Он был … красив. Интересно, выиграл бы он?»
«Кто-то убил его за конкурс?»
«Конечно, остановил свой поступок холодно, теперь можешь идти. Просто скажи своим странствующим чумам остановиться позже, я буду иметь дело с тобой, мы будем здесь весь день».
«У Дэнни будет подгонка. У него буквально есть дни, чтобы показать шоу вместе».
«Шоу должно продолжаться, но только после моего расследования убийством». Она указала указательным пальцем в направлении Дэнни.
Храм не спорил; она подумала, что Дэнни будет делать это очень скоро. Когда он вышел, она прошла мимо него в проходе.
«Кто такие детишки в Бойленде?» Храм прошептал, наклоняя голову к дамам на проходе, когда они пересекали пути, как обреченные корабли ночью.
«Автор сопровождает мальчишек. Они должны были репетировать свою прогулку по взлетно-посадочной полосе».
Больше ничего нельзя было сказать в полете, но Храм смотрел на некоторых из «Правящих глав романсов», когда она каталась прошлым. Полностью респектабельная партия, большая часть сорока или пятидесяти. Это ее не удивило. Из того, что она узнала о издательской индустрии во время Американской конвенции о книготорговцах прошлой весной, любому автору в возрасте семидесяти лет повезло быть устоявшимся, настолько медленным и разочаровывающим был подъем до умеренного успеха.
И Электра был новичком в шестьдесят-то! Лучше, чтобы сама Храмочка пыталась сделать ее руку, чтобы стать следующей. , , Cella Savage. По крайней мере, у нее было несколько десятилетий, чтобы сжечь, и от приостановленного состояния ее любовной жизни на данный момент ей, вероятно, было бы лучше писать о романтике, чем пытаться ее совершить. Подождите! Как насчет написания об убийстве, совершенном на романтическом съезде? Нет, смерть и желание не смешивались, кроме как в реальной жизни.
Лейтенант Молина был потрясающим. К пятидесяти, когда Храм вернулся с возбужденным Электрой и Китом на буксире, она выглядела не иначе, как в то утро.
Трио сидела в некоторых передних сидениях. Большинство людей исчезло, за исключением нескольких профсоюзных сценических групп, которые допрашивались перед другими парами детективов в штатском.
Желтая лента с места преступления создавала сумасшедший образец с левой стороны, вплоть до музыкальной стойки, установленной на взлетной полосе, исключительно для того, чтобы служить поворотным пунктом для ленты, а также до центральной сцены.
Вся эта яркая лента теперь отмечена отсутствием: ни лошади, ни трупы. Храм заподозрил, что приговоры о преступлениях пришли и ушли вместе с бригадой мешков с корпусом. Она задавалась вопросом, была ли лошадь запылена для принтов.
«Он там упал?» Тяжелый контральто Кита мог донести до сцены мухи и сделал.
«Нет, дальше. Наверху, они это называют». Молина последовала за ее голосом из-за крыльев, конечно же, и направилась по ленте и вниз по взлетно-посадочной полосе. Ее высота, вес офиса и медленный, ровный ступни сделали ее прогрессию, похоже, более диким, чем прогулка. Разумеется, это был не сильный взлет взлетно-посадочной полосы для спонсора.
Молина остановилась у приподнятого края и уставилась на него, немного похожая на Джефферсона Маунт Рашмор, если каменные лица могут перевесить пол.
«Я полагаю, вы знаменитая тетя, - сказала она Киту, - с мигрирующим именем».
Что сказал Кит? Ничего, и она сделала это хорошо.
«Приятно видеть тебя снова, лейтенант, - Электра чирикала, как сверток Technicolor.
Она носила малину и фиалку для своего класса сочинений, и приспособила обычную муунуу с соответствующими браслетами, плечевыми сережками и лаком для ногтей, малиной и фиолетовым на чередующихся гвоздях. Ее волосы были монотонным, со вкусом обманом неестественного серебра сегодня.
Молина спустилась по ступенькам, затем прислонилась к губе взлетно-посадочной полосы позади нее, скрестив руки на груди.
Ее брючный костюм из коричневой шерсти придавал ей оливковую кожу более темным оттенком. Храм задавался вопросом, где ее пистолет: под мышкой, позади ее талии, вокруг ее лодыжки. Трудно сказать, в чем была идея. Ее партнер материализовался откуда-то позади них, сел на стул рукой по проходу и перевернул записную книжку длинного узкого репортера в заднюю часть.
«Сначала ваши имена и адреса».
Это, в свою очередь, они дали, так как партнер Молина записал это.
«Ты» - она, в свою очередь, смотрела только на Электру и Кит, как мама-орел, решившая, какой из двух потомков должен получить голый маленький микс, следующий - «посещают романтическую конвенцию». Кивает.
«Ты» - только Кит - «писать романские романы под псевдонимом Суэла Саввича?»
«Сулах Сэвидж», - сказал Кит своим здравым голосом. «Я когда-то считал, что использую псевдоним Верна Веранды - аллитерация имеет решающее значение, но решила, что эссе более чувственны». Она произнес последнее слово по-британски, без «ш», медленно: «сень-су-аль». Медленно и сень-су-аль-ли. Самец-детектив за спиной отхлебнулся.
«Кит - изданный автор, - объяснил Электра в страшных тонах.
«И ты здесь …?»
«Я стремлюсь … Стремясь … автор, как и Кит, или стремлюсь быть похожим на Кит.
«Вот почему вы уехали сегодня утром, чтобы посещать класс романтики?»
“Да.”
«Вы что-нибудь узнали?» - осведомилась Молина.
«О да, все о альфа-мужчинах, стимуляции и сексуальном напряжении …»
«Но вы оба были с мисс Барр сегодня утром, когда жертва вышла на сцену?» - перебила Молина.
«Нет», сказал Кит. «Я уже ушел в дамскую комнату. К тому времени, как я вернулся, это были занавески».
Электра говорил. «Храм и я уходили, когда мы слышали, как лошадь выходила на сцену. Мы стояли на полпути, прогуливаясь по проходу».
«У вас обоих была такая же точка зрения?»
Электра кивнул.
«Почему только мисс Барр поднялась на сцену, когда мужчина упал?»
Молчание, когда они смотрели друг на друга.
«Храм работает здесь, - сказал Электра. «Я был … посетителем».
«И, тем не менее, Храма дома на сцене», - добавил Кит. «Кроме того, Электра, ты еще не понял, что что-то идет не так, верно?»
«Правильно. Я не мог себе представить, почему Храм запустил эту взлетно-посадочную полосу … если она не смогла бы сдержать руки с этого милого Шайенна еще немного …»
“О, пожалуйста!” Храм бросил умоляющий взгляд на неназванного детектив, чей движущийся карандаш напишет и двинется дальше, навсегда навешивая ее на этот нелепый свет. Он сжимал улыбку под прикрытием усов.
«Я просто понял, что этот человек был болен, - сказал Храм, - что он сползает с лошади, а не спешит. Галлопин Герти, я даже знал его немного. Я не думал о прерывании действия, просто добравшись до сцена … проблемы ».
«Настоящий PR человек до ее набора для прессы». Пикантная улыбка Кита никуда не исчезла с Молиной.
«Итак …» Молина повернулась к Киту. «Расскажите мне о своей встрече с жертвой в баре отеля прошлой ночью?»
«Какая« встреча »? Храм прервался с треском. «Тетя Кит и я сидели, болтая, когда он проходил мимо. Чистый шанс».
«Ну, я не знаю …» начал Кит.
Молина оттолкнула ее длинную раму от поддержки взлетно-посадочной полосы. “Что вы имеете в виду?”
«Трудно пропустить этого человека. Посмотрел на меня так, как будто он заметил Храм, а потом повесил трубку, пока наш разговор не остановился, и он мог скользить туда в сумасшествии».
«Нет …» - последовал скромный, неверующий рисунок Храма.
Кит трезво кивнул. «Он был за тобой, Храм, а потом, когда он попросил тебя иметь с ним частный напиток …»
Храм нашел время, чтобы заявить очевидное. «Это полицейский детектив, тетя Кит, она ищет вероятных подозреваемых. Вы, будучи такой врожденной свахой, могли бы установить меня, зная, что жертва, или его, как меня зная, простыми словами, вы проводите меня до вспомогательных служб и подставляя меня за то, что известно в торговле, как обертка убийства, с атласными луками на нем. Я не пошел с ним, не так ли? »
«Не тогда …» - тон Кита был чистым, озадаченным честностью.
«Ни разу! Мы все трое пошли в MGM Grand на экскурсию после этого, вернулись в Феникс на ужин, потом пошли в наши комнаты и спали. Мы с Электрой были соседи по комнате! Мы были там всю ночь».
«Ну …» Теперь Электра выглядела неопределенно.
«Да, миссис Ларк?» Голос Молина треснул, как хлыст.
«Она …» - Электра подарила Храму виселицу: «Я проснулся, и ты не был в своей постели, дорогой».
“Aargh!”
Кит прочистил горло в предупреждении. «Это признание, дорогой Храм?»
«Нет, я не спал в постели, я спал в ванной».
“Ой?” Молина сейчас действительно интересовала.
«Вообще-то, я в основном читал в ванной, где свет не мешал Электре. Все те книги, которые ты дал мне учиться, помни, тетя, дорогая?»
Кит кивнул.
«Но я наконец спал, да, лейтенант, в ванной. И, поверь мне, Шайенна там не было.
Так вот, Электра нашла меня утром. В одиночестве.”
«Но вас, возможно, не было», - заметила Молина. «Миссис Ларк не знала, что вы уехали и вернулись где-то ночью».
«Ладно, у меня есть книги. Вы можете дать мне сюрприз по любому содержанию».
«Это вряд ли необходимо, хотя это может быть интересно».
Молина кивнула своему партнеру, чтобы закрыть записную книжку. «На данный момент ты не подозреваешь, несмотря на твои пылкие попытки вовлечь себя».
Храм задушил еще один невнятный крик протеста.
«Но не уходи из отеля», добавила она, как будто Храм уже собирался.
«Дамы». Она кивнула двум другим.
«Нет, я хочу, чтобы вы играли в любительского сыщика. Я хочу, чтобы вы были на ваших лодыжках у писателей-романтиков и читателей, и особенно в« Невероятных Халках ».
«Ханки.»
«Невероятные куски. Я хочу, чтобы вы все заметили, поговорили со всеми, беспокоите всех, раздражайте всех. Я хочу, чтобы ваш маленький мопс-нюхал нюхание о помещениях и программировании».
«У меня нет мопса!»
«Я занимаюсь физическими описаниями в своей работе. Поверьте мне».
«Это ретроспектива».
«Ретро-что?»
«Ретросчет. Это французский, потому что он поднялся. Пикант. Направленный. Мопс-нос толстый и луковичный.
Шахта узкая и изысканная ».
«И француженка, видимо. Хорошо, мисс Барр, придерживайтесь своего узкого, пикантного носа, где бы вы ни любили, но если вы чувствуете что-то подозрительное, сообщите об этом мне».
«Ты … меня меня заместил?»
«Пожалуйста, я предлагаю вам сделку. Я не сообщу о вашей связи с жертвой любым заинтересованным сторонам в круге Ритц, о котором вы, возможно, не захотите узнать об этом, при условии, что любые результаты вашего врожденного ношения придут домой я получил?
“Абсолютно.”
Храм никогда не получал столь ясного задания, чтобы вмешиваться.
Глава 14
Каждый маленький бриз …
Я стою внутри Хрустального Феникса, обеспокоенный, сбитый с толку и заколдованный. Повсюду я вижу, как женщины куда-то стекаются, сумки на руках, такие как мисс Темпл, размахивают руками. Каждый мешок несет предупреждающий знак для животных: рычание
К счастью, настроение написано, а не сформулировано. Меня также удивляет присутствие нескольких крупных джентльменов, которые, похоже, тяжело одеваются, например, рубашки, и для помощи в уборке, таких как парикмахеры. Мне нравится считать себя самым причудливым чуваком на любой сцене (в обоих смыслах слова). Я могу сильно рассмешить, что эти тяжелые парни привлекают все внимание, не говоря уже о том, что им часто угрожает раздавить меня под ногами, как ковер.
Учитывая, что мисс Ван фон Рейн поставила перед собой задачу установить великолепный ковер из золотых фениксов на военно-морском фоне - что напоминает мне о карпах на плаву на истинно-синем море - это самое беспутное из этих раздутых чуваков, чтобы сохранить их носы в воздухе и игнорировать его, особенно когда я нахожусь на нем.
Хотя я слышал известие о кровавом убийстве по прибытии, преступление в первую очередь не на ум. Мертвые тела, особенно человеческий, являются дукатом дюжины здесь, в Лас-Вегасе, но живое присутствие Божественной Иветты - настоящая редкость.
С первого дня один факт не ускользнул от меня: мисс Саванна Эшли, как она есть, будет участвовать в конференции. Таким образом, у меня есть бесценная возможность выразить свое уважение моей потерянной любви. Однако эта возможность больше похожа на препятствие. Благодаря беспощадному подслушиванию я обнаружил, что мисс Саванна Эшли не будет требовать, чтобы почтить помещение до даты фактического конкурса, четырех дней и ночей.
Тем не менее, два дня назад проверила грозная (и обитающая) мисс Саванна. (В течение долгого времени, я отмечаю, чтобы убить Hiawatha на лошади. Расскажите о позднем входе!) Я бы ничего не хотел, так как мисс Саванна Эшли была найдена подозреваемым в небольшом убийстве или два, поскольку она стоит в путь моей истинной любви и я. Божественная Иветта не мечтала бы оставить свою испорченную и эгоистичную любовницу, пока дыхание все еще мешает грозному фасаду кинозвезды. Хотя я не хочу видеть, что Божественная Иветта разочарована в ее человеке, кто это все, что она знает о видах, я хотел бы видеть мисс Саванна Эшли в одиночестве на медленной лодке в Китай с плохим случаем отравления птомаином.
Из этого неблагородного желания я не должен дышать крошечным мяуком в Божественную Иветту. Она больше всего заботится о своей любовнице, которую я нахожу заслуживающей похвалы, но ошибочной.
Когда на тропе человека я должен использовать все свое остроумие и мудрость. Когда я охочусь на одного из своих подопечных, мне нужны только чувствительные услуги моего обонятельного аппарата. Это не похоже на устройство, как оно звучит. Я просто прикладываю нос к пальцам ног и нюхаю по полу, пока не поймаю дуновение привлекательного запаха. В отеле, полном человеческих существ, это более редкое явление, чем можно было бы подумать.
Сначала я решил обыскать общественные места отеля. Зная мисс Саванна Эшли, ей может не потребоваться выполнять свои обязанности до конца, но она обязательно заглохнет, если простаивающий прожектор должен повернуться. Я никогда не видел такую ??женщину, которая была бы готова для камеры, в моих девяти жизнях.
Это то, что, наконец, приводит меня к задней части отеля, где я нахожу армию фотографов и видеоснимок, снимающих линию хора невооруженных (и даже некрасивых) парней в бассейне.
Я морщирую нос от влажного запаха масла и лосьонов для загара. Под неприятными дымами я обнаруживаю запах, характерный для мисс Саванны Эшли, который тяжел на специи и освещает приятное. Затем, когда я прослеживаю незаметно среди зелени, ласкающей стены отеля, бродячий ветерок (есть ли какой-нибудь другой вид?) Доносит мои ноздри при ближайшем присутствии моего дорогого ушедшего.
Несколько жадных шевелятся через лилии каньонов, краткий живот ползает по песчаной грязи, в которой они сажают, и я нахожу себя носом к Naugahyde отделки с розовым носителем Божественного Иветты. Это портативное жилье сидит рядом с креслом режиссера с подходящим розовым сиденьем и спинкой. Имя, украшенное на стуле, - мисс Саванна Эшли.
Нет, мисс Саванна Эшли, однако, и стул пуст. Надеюсь, это не так с носителем, но есть только один способ узнать: базовая детективная работа, то есть я должен сам убедиться.
Я осторожно поднимаю голову на сетчатый экран и вдыхаю мягкий, пушистый запах моей ярмарки. Как в зеркале, на другой стороне экрана я вижу, как изящная голова поднимается. Затем я являюсь бенефициаром резкого обхвата поцелуя.
«Эй, в чем смысл этого?»
Серебристые кончики усов протыкают сетку. “Я вас знаю?” женский голос требует низкого, хриплого рычания.
Ну, это прекрасно, как дела … не! Я затрудняюсь превратить себя в кошачий приветственный коврик, и я наступил. Могу ли я иметь неправильную перевозчика?
«Как скоро они забудут», - жалуюсь я себе под нос.
“Oни?” В период спаривания оккупант звучит так же, как и безбрачная норка. «Вы смеете включать меня с другими знакомыми?»
«Я не заставил тебя зацепиться за плечо, когда я спас тебя от убийцы Стриппер», - напомню ей.
Благородный нюх говорит мне, что Божественная Иветта начинает воспринимать себя слишком серьезно. «Я считаю, что вы были в наибольшей степени заинтересованы в том, чтобы спасти своего соседа по комнате в этом случае. Я был совершенно в безопасности на моем носителе в другой гардеробной».
«Мы можем обсуждать прошлое позже. Вы не рады видеть меня?»
«Я еще не« видел »тебя. Подойди ближе».
«Больше никаких болтов».
«Конечно, нет! Человек в моем положении должен быть осторожным, особенно когда моя любовница настолько легкомысленна, что может оставить моего носителя на земле, где только кто-то может прогуливаться. Я не был уверен в вашей личности … это Полночный Луи? “
«В purrson, - отвечаю я в своем лучшем гуде Богарта.
На этот раз она смотрит прежде, чем она перейдет к выводам и ставит ее тонкий розовый нос в сетку. Я вглядываюсь в ее длинные, полузакрытые глаза, когда мы переходим нос-к-носу за несколько украденных обнюхиваний.
«Ты все еще держишь карпа, я замечаю, - комментирует Божественная Иветта, морщинив нос.
ДАМ! Чувак не может делать вещи с парнями, не будучи вызванными на неприятные запахи. Самка вида будет есть рыбу, когда она будет представлена ??ей уже филе, просто не позволяйте ей видеть слишком много захвата и обработки.
«Совсем недавно», - говорю я.
«Хммм, - отвечает она скептически. (Дамсы также не хотят верить чуваку, когда он говорит правду о его местонахождении и действиях.) «Возможно, я замечаю, потому что я ем только один тип - и бренд - исключительно продуктов питания».
“И что это?” Я прошу приятно. Я бы не удивился, услышав, что это трюфели, дорогая деликатес, укорененная французскими свиньями. По моему опыту, большинство французских кулинарных деликатесов лучше всего давать французским свиньям. Мне плевать на плечо, мозг, язык угря или вола. Тем не менее я знаю, что легко произнесенное впечатление проглотит любую такую ??глупость, если она будет представлена ??по-французски по происхождению. Я боюсь, что Божественный является жертвой снобизма ее любовницы. «Какой лакомый кусочек по вашему выбору?»
«Свободно-быть-Feline», объявляет она.
Я бланш. Божественная Иветта должна была грызть завитые детские креветки на залитую камбалу, устрицы Рокфеллера, морские гребешки на полуоболочке - не те арчоно-зеленые гранулы, полные органически выращенного, обработанного витамином предварительно обработанной здоровой пищи!
«Тебе нравится этот материал?» Я требую. Возможно, мне придется пересмотреть свое мнение о божественности моего любимого.
Она пожимает плечами, жест, который очаровательно взъерошает роскошный воротник из серебристого меха, покрывающий ее шею и плечи. «Мне нужно это, mon ami. Я - представитель Free-to-be-Feline».
Я почти не слышу ее ответа. Это «mon ami» ускорилось прямо к моему сердцу. Я не могу слышать его дикое избиение. Или она сказала «bon ami»? «Хороший друг» не такой интимный, как «мой друг».
Кроме того, «bon ami» - это название обычного домашнего очистителя. Имеет ли она в виду, что я всего лишь способ уничтожить грязь, в которую она вошла? Эти породистые дамы - это боль в шее, которую нужно интерпретировать.
«Ты что-то сказал, мажор. Пусть она задается вопросом, что я на самом деле имею в виду?
«Я сказал, что у меня есть эксклюзивный контракт с Free-to-be-Feline. Моя госпожа приехала в Crystal Phoenix раньше, чтобы я мог снимать свой первый рекламный ролик. Они говорят, что я буду фамилией».
Теперь воск ушел из моих ушей, и на моем сердце образовался лед. «Ты станешь телевизионной звездой?»
«Так говорят. Честно говоря, я ненавижу центр внимания. Это жаркая, шумная работа, Луи. Но моя любовница не может в последнее время снимать фильм, и кто-то должен заработать содержание в ее домике на пляже Малибу. Вы не думаете, что мисс Саванна Эшли уклонилась от участия в конкурсе Невероятного Хунка, если бы не серьезные вопросы, не так ли?
На самом деле, я думаю, что мисс Саванна Эшли опустится до хорошего в погоне за прожектором и, вероятно, будет, если слухи о ее ранних синих фильмах будут верны. Но я не хочу отвергать Божественную Иветту ее похвальную лояльность к ее менее похвальной любовнице.
«Мне жаль, что вы вынуждены работать на жизнь», - говорю я. «Особенно, когда это означает, что нужно перебирать количество этого ужасного свободного кошачьи. Не можете ли вы использовать двойное тело для выполнения грязной работы?»
«Увы, никто не может найти, что точно дублирует мою окраску и ношение».
Аминь, скажи я, и я видел несколько.
«Кроме того, - продолжает она, - мне нравится Free-to-be-Feline».
«Тебе нравится, но это круто!»
«Что такое« дрек », Луи? Я не знаком с этим термином».
В моем изумлении я позволил грубому уличному выражению передать мои губы, и я делаю все возможное, чтобы восстановить повреждение укрытых маленьких ушей Божественной Иветты. «Дрек - это … неприятный материал, например:« Я не могу придумать ничего, что можно было бы назвать в вежливой компании, которая сообщила бы, как ужасные вкусы, которыми можно наслаждаться,
«как ящерицкий помет».
«О, какая вульгарная мысль, я сделаю все возможное, чтобы забыть об этом. У меня сегодня есть все, что у меня на уме, я скоро встречусь со своей звездой».
«Созвездие? О, ты имеешь в виду человека, который наливает дрифк … то есть кулинарную деликатес в твою миску. Обычно видны только ноги и руки. Возможно, твоя любовница смогла приземлиться на эту часть. сотрудничать с любым другим источником, пока производители не получат эту идею ».
«Как ты изобретателен, Луи! Это правда, теперь, когда я стану звездой, я должен проявлять некоторый темперамент. Однако моя созвездие не человек».
«Не человек? Это реклама, в которой инопланетянин спускается и откладывает пачку« Свободного коня »до самого носа? Я считаю это подходящим».
«Нет, нет НЛО, Луи, просто представитель другой компании продуктов питания».
Другая линия? Ужасное подозрение возбуждает мою душу.
Именно тогда я слышу приближающиеся ноги и ныряю обратно в лилии канны. Божественная Иветта не является манекеном.
Она закручивается в своем носителе, как будто ничего не случилось, и действительно, нет.
Мой полуденный сон в шкафу мисс Темпл Барр сделал меня экспертом в стилях и ароматах человеческой обуви. Джаз-халатная золотая ламе-пара может только обуть ноги мисс Саванна Эшли.
Помимо второго, тяжеловостребованного перевозчика, который был депонирован рядом с домом Божественного Иветты вдали от дома, я шпионирую с некоторыми крылатыми крыльями, которые говорят о точках на восток, таких как Чикаго или Нью-Йорк.
Все эти ноги перетасовываются, за исключением мисс Саванна Эш-лей, которые делают трюки, например, выгибают ногу и протирают пальцы ног на спине своего стройного теленка или на теленка одного из носителей крыла. И снова ее хриплый голос донесся до меня на ветру.
«Мы должны держать Иветту в тени, я не хочу, чтобы она получала веснушки на носу, хотя я полагаю, что мы могли бы считать ее красотой. Это было достаточно хорошо для Мэрилин … Это другое животное?»
Слова «другое животное» произносятся в неприятном тоне, с которым я не могу ссориться, потому что я подозреваю, что личность исполняющего партнера Божественного Иветты невидима. Иногда наиболее удручающе иметь возможность поставить два и два вместе. Один выходит из странного человека. Я не сомневаюсь, что на мгновение окажусь в этом самом несчастном положении.
«Да, мэм, - отвечает тот, чей голос имеет весь мужественный резонанс в роговой трубе.
«Хорошо, удалите его из этой … коробки. Я хочу, чтобы Иветта была защищена в своем транспортном средстве, пока мы не узнаем, что он надежный».
«Он очень хорошо обучен, мисс Эшли».
«Тем не менее, я не хочу, чтобы эта грубая атака Иветта по какой-то причине. Она очень чувствительна».
«Возможно, тогда она не будет работать для рекламы».
«Ерунда. Моя Иветта всегда поднимается к случаю. Тем не менее, я намереваюсь увидеть, что ей ничего не мешает. В одиннадцатый час ее не убивают кота-хитроумного кота, укрытого животным-тренером. , а также в результате десятилетий наиболее продолжительного размножения ».
«Да, мэм, - говорит мистер Мачо.
Поэтому я вижу, как он наклоняется, чтобы развязать судьбу, которую я боюсь, ждет Божественной Иветты. Металлический гриль перевозчика (насколько хорошо я помню другую сторону этого вредного барьера, раз или два, когда мисс Темпл увлекся и привезла меня в Дом д-ра Смерти за какую-то неудачную процедуру или другую).
Я вижу, что розовый нос в саду разливается. Это не тонкая раковина, которая украшает лицо Божественной Иветты. Это большой, смелый цветной нос на большом, смелом лице желтых полос, который сталкивается с носом. Розовый и желтый. Ик! Длинная, горизонтально полосатая нога тянется от носителя. Тогда еще один. Вскоре все созвездия Божественной Иветты поймают лучи.
«Он такой большой, - сетует мисс Саванна Эшли. «И … желтый, и … полосатый. Я надеялся на более элегантную кошку».
«Он делает сто пятьдесят тысяч в год», - отвечает Да, с чувством. «Наверное, он все в порядке, у него есть собственный фан-клуб, календарь и видео. Мы планируем выпустить кассету« Cat Carols »на Рождество, показывая его мяуканье и хор салатных колоколов. Ваша Иветта повезет, если она пощекотает общественная фантазия, как наш простой старый кошелек Морис здесь ».
Я все еще подхожу к вероятным измерениям финансовой империи своего коллеги, когда выскальзывает имя, которое я люблю ненавидеть. Морис. Конечно, это он. Какая еще коммерческая кошка такая печально известная? Это болтливый, безработный камердинер, который представляет кукурузную кукурузу. Вы когда-нибудь слышали более неприятный бренд? Все это, плюс певческая карьера. Достаточно сделать обычный аллейный серенадер, ну … спрячьте шарики отсюда до Игл.
Морис растягивается до тех пор, пока его живот не коснется бетона, затем пробирается мимо лодыжек мисс Саванны Эшли (хотя они не так хорошо повернуты, как мой сосед по комнате). Он отдает ей прошлое, а затем переходит к главному событию: носитель Божественного Иветты. После начального обнюхивания вдоль боковых швов он вытряхивает большую кружку к экрану.
Божественная Иветта заглядывает. Я вижу сине-зеленый проблеск ее драгоценных шаров.
Она протягивает серебряную бархатную лапу.
Затем она обманывает Мориса через назойливый нос и продолжает дикое шипение.
Это моя девочка!
Глава 15
Фокус фокуса
Храм пришел в тупик прямо внутри лобби отеля, ее разум в режиме брошюр в общественных отношениях: Подумайте об этом.
Фотография, идущая в отель и казино Лас-Вегаса.
Мигающие огни и звонкие игровые автоматы.
Изображение Фрэнк Синатра, наклонившись над лобби-балконом, приветствует клиентов.
«Цезарский дворец», вы говорите? Новый MGM Grand? Некоторые другие громкие гастрономические залы?
Нет.
Это единственное учреждение в Лас-Вегасе, которое носит женское имя, женщина, чьи сорок лет фильма, песни и танца положили E в развлечение старой школы: блеск перед гранжем, талант до отношения.
Ага! Ширли МакЛейн, вы думаете.
Нет, это не значит, что женщина-жертва Rat Pack
Гуру нового века. Это—
«Отель Дебби Рейнольдс и Голливудский музей», - громко рассмеялся Храм, когда она и Кит пристально посмотрели на Фрэнка, который смотрел прямо назад, не моргая синим стеклянным глазом. «Почему мы встречаем ваших друзей-авторов до сих пор от Crystal Phoenix?» - спросила она тетушку.
«Безопасность», сказал Кит. «Этот отель находится в стороне от Стрипа, поэтому участники съезда не так склонны бродить здесь. Мы хотим, чтобы наша мгновенная небольшая фокус-группа чувствовала себя свободной от грязи. Кроме того, группа поклоняется гастролям в музее голливудских костюмов отеля после нашего небольшая конференция кафе-а-лайта ».
«Понятно, - сказал Храм, хотя она этого не сделала, - но здесь даже стены имеют уши». Она указала на других знаменитостей, выстроившихся на верхнем уровне.
«Уши Боджит». Кит взглянул на хорошо одетые манекены. «Разве это не герцог? В смокинге? Он действительно не должен был одеться для нас».
«Это аккуратно». Взглянув на знаменитые манекены, освещенные триадой массивных хрустальных люстр, Храм обратил внимание на первый этаж, пробираясь сквозь ров игровых автоматов в коридор, охраняемый Маэ Уэстом в полном перу. «Голливудская аллея славы», - объявила светловолосая шатер над их головами. В противоположном конце зала, блеск был размножен театром, чьи круглые мигающие огни помахали, как Бродвей, в субботу вечером. Картонные вырезы Лорел и Харди на левой стене приветствовали их шляпами в руке.
«Я знал, что тебе понравится». Кит поспешил за ним. «Я только догадывался, что бы это было, хотя ты действительно не был здесь раньше, а ты, резидент!»
«Я не могу идти в ногу со всем в этом городе. Когда обед?»
Кит прищурился в тонких, элегантных часах, украшающих ее запястье. «Остальные приходят в трех разных кабинах, чтобы не мешать подозрению. Должно быть, в любую минуту».
«Вы уверены, что эти меры безопасности требуются?»
«Абсолютно. Феникс ползет со СМИ и другими нетерпеливыми ушами, готовыми подслушать и сообщить.
Вы не можете ожидать нашего. , , опытные свидетели проливают свои кишки, когда они могут оказаться на Кандидной Камере, или, что еще хуже, - это липкое таблоидное ТВ-шоу Hot Heads. “
Храм встряхнул свою горячую голову с волдыристыми рыжими волосами. «Я не могу поверить, что романтика - такая опасная игра».
«День назад, кто думал, что обложка может быть настолько смертельной?» Кит потребовал.
Храм кивнул, ухаживая за полосой памяти памятных вещей. Ковровое покрытие для фильма-полоски спряталось в нишу покоя, где подписи китча и знаменитые покрывали стены. Картинная вырезка Энн Миллер скрылась на лестничной площадке, в основном в шлангах из сетчатой ??сетки и в мильной улыбке.
«Значит, это все подлинные реквизиты и костюмы», - отметил Храм. «Я всегда задавался вопросом, где это закончилось».
«Продано на аукционе и разведено», сказал Кит. «Идея здесь состоит в том, чтобы вернуть все это вместе. Держу пари, вы действительно болят, чтобы увидеть рубиновые красные тапочки Дороти. Здесь выставлена ??пара».
«Действительно?» Храм просветлел. «Манекены MGM - это современные копии, потому что фактические туфли, используемые в фильме, слишком ценны, чтобы отправляться на кражу. Бедный Тото был одержим несколько месяцев назад».
«Кто-то укусил Тото?» Глубокий голос Кита донесся до сопрано-писк негодования. «Нет уважения?»
«Не в Лас-Вегасе, а не в Нью-Йорке, я тоже держал пари».
Кит пожал плечами, затем посмотрел мимо рельса, разделяющего коридор из ресторана, низко освещенной пещеры, чьи темные стены демонстрировали черно-белые фотографии знаменитых фильмов сороковых годов.
“Отлично!” Кит восхищенно хлопал в ладоши. «Мы можем зацепиться за огромный банкет на заднем углу, а затем сговоримся в полной конфиденциальности. Возможно, Хамфри Богарт остановится у нашего стола и попросит Сэма сыграть« Как время идет ». “
«И, может быть, Ингрид Бергман спросит нас, как добраться до женской комнаты».
«О, пух, Храм, у тебя нет романтики в твоей душе. Когда-нибудь в эти выходные мне нужно будет выяснить, почему за май тай или другое равнозначное распутывание языка».
«Если мы хотим этого стенда, нам лучше сесть».
“Правильно.”
Они подошли к входу и к ожидающей хозяйке, но Храм остановился, прежде чем они могли сидеть.
«Это действительно туловище Таллулы Бэнкхеда?» она спросила.
«Абсолютно», - привлекательная блондинка-кассир подтвердила, что ее стеклянный случай с мешками.
Несмотря на инициалы TB, украшенные на его коричневой стороне - «Мои инициалы, - прошептал Храм Киту, - багажник был низкопрофильной опорой по сравнению с гламурными младенцами на вершине. Подвесные в безвкусных халатах, как паре жизнерадостных марионеток, которыми они были, были властная мисс Джим Хенсон, мисс Пигги и матушка Мадлен Уэйланд Флорес, как в ярко-розовых, так и в страусовых перьях. За ними стояла стенная роспись голливудской студии 1930-х годов «классная фотография», наполненная знаменитыми лицами по имени Астер и Гейбл и Гарленд.
«Хммм, - сказал Храм, - ветряные мельницы ее сознания заметно раздуваются в два раза.
«Нам нужно сидеть». Кит оттащил ее от экспоната, как будто она была неряшливым ребенком.
«Да, мама, - посмеялся Храм, когда они пробирались сквозь промежуточные столы в гигантский угловой киоск из красной кожи.
«Остальная часть нашей партии должна быть в ближайшее время», - сказал Кит хозяйке, которая оставила запрошенные шесть меню, прежде чем вернуться на свой пост. «Храм! Что это?»
«Просто злая идея. Может быть, ваша фокус-группа сможет мне помочь после обеда».
«Мне нужно наполнить вас тем, кого мы увидим».
“Правильно.” Храм отложил меню и сложил руки на коленях, как хороший ребенок.
«Вы хотели пройти крутой курс, кто есть кто и что в мире романтики, поэтому я нанял -
не самый лучший и самый яркий - но самый красивый и знающий. Звезды находятся на самолете и могут быть достаточно хороши, но просто больше не разделяют общих интересов остальных нас, которые борются за наши места на песке. Сырые новички нетерпеливы, но наивны, как тритоны. То, что я собрал, - это группа экспертов из списка. Ты же знаешь, какой из них?
«Еще не бестселлеры, авторы фирменного стиля, устойчивые исполнители с потенциалом».
«Очень хорошо, дорогая. Ведение PR для Американской ассоциации книготорговцев - это мгновенное образование».
«Вообще-то, я узнал все это от вмешательства в расследование убийства».
«Мы не спрашиваем, насколько это важно. Во всяком случае, то, что вы встретите здесь, - это поперечное сечение сердца индустрии романсов, прошу простить это выражение. Я знаю их из других конвенций. Мы все были вокруг несколько раз, и мы не собираемся отбрасывать карусель. Тем не менее, мы не мегазвезды. У нас есть опасения по поводу поля и того, что происходит в нем, и для нас ».
«Звучит как эксперт для меня». Храм поднял стакан воды в тосте.
Кит перерезал диски своим собственным водным кубком. «Только не удивляйтесь, если обнаружите, что чувства высоки. Для многих из этих женщин это их средства к существованию».
Как вы думаете, этого достаточно, чтобы убить?
«Вы имеете в виду … один из нас, возможно, убил Шайенн?» Кит выглядел действительно потрясенным.
«Подозреваемые бывают разных форм, размеров и пола».
«Я считаю, что есть только два пола, племянница».
«Не в Лас-Вегасе, - твердо сказал Храм. Ее сине-серые глаза усилились до цвета морского сланца. «Скажите, вы полагаете, что эти призовые ботинки могут быть у королевы-перетаскивателя в центре« Gays ‘n’ Dolls »? Кто бы мог подумать, чтобы они искали их размером в двенадцать футов?»
«Трансвеститовая ревю? Не в твоей жизни. Эти ботинки больше не будут соизволиться танцевать с неправильным номером, чем рубиновые тапочки Дороти будут обувать оловянного лесоруба. Теперь уберите свой ум из фантастической обуви и по делу об убийстве под рукой, потому что здесь приходите ко мне экспертов.
Храм посмотрел в тусклую комнату. Сгусток красочного съедобного одеяния, начиная от льняных блейзеров и заканчивая хлопчатобумажными печатными платьями, вышитыми вручную повязками из свитера, были размалываны рядом с мисс Пигги и мадам. Если бы они надеялись скрыть свое происхождение, они были в плохом начале. Каждый схватил сумку с черным холстом, украшенную g.rowl и розовыми сердцами.
Через несколько минут хозяйка привела четырех новичков на банкет. Все слышали, как скрипят подушки, когда они скользят за стол по обеим сторонам Храма и Кит.
Храм чувствовал себя ребенком, оказавшимся в центре внимания в карнавальной поездке. С одной стороны, она была смягчена от всех внешних потрясений; с другой стороны, ей грозила опасность раздавить ее человеческие амортизаторы.
Они выполнили бизнес заказа, назвав две большие пиццы и ледяной чай. Официантка сбежала, предупредив, что пицца займет двадцать минут.
«Нет проблем, - сказал Кит. «Нам есть о чем поговорить». Она начала с интродукций. «Храм - моя племянница и полностью заслуживает доверия». (Храм подумал, что было бы неплохо сказать, тем более, что они только что встретились.) «Дама в крайнем левом углу - доктор Сьюзан Шулер». (Храм остановился, когда она взволновала ее очки от раздавленного мешка рядом с ней. Доктор - это было интересно. Какого рода?)
«Не возражаете, если я сделаю заметки?» - спросил Храм. «Не для … доказательств или чего-то еще, а просто потому, что я не смогу рассказать вам обособленно».
«Эй, это легко». Женщина, одетая в красное, черное и белое цветочное платье с пышными рукавами, дошла до крошечного лакированного кожаного мешка, оторвавшегося от тонкого плечевого ремня. «Похлопайте наши значки, люди, для Храма, и мы снова удалим их в пути».
Вскоре Храм с благодарностью изучил левые плечи группы.
«Какой ты доктор?» она спросила женщину по имени Сьюзан, сдержанный тип, у которого не было макияжа, а короткие короткие волосы с постоянными волосами были грязной подушечкой Брилло.
«Гинеколог», сказала младшая женщина в желтом льняном блейзере с дразнящим смехом.
«Не врач, - терпеливо сказала Сьюзан.
“Кандидат наук?” Храм спросил с трепетом о низком БА
«Верно, в антропологии».
«Сьюзен написала книгу о корнях романтической фантастики, - сказал Кит. «Альфа-мужчины и женщины-омега».
«Любое отношение к этому бестселлеру,« Мужчины с Марса »,« Женщины от Венеры »?
Все, кроме Храма, засмеялись. Сьюзан добралась до сумки в сумке для холста, чтобы вытащить бумажную обложку с обычной крышкой Джейн.
«Не бойся, Храм, это научный тома из университетской прессы, с небольшим тиражом. Даже убеждая университетскую прессу опубликовать книгу по теме, презираемой как романские романы, было триумфом».
Храм вытащил книгу, чтобы перелистывать страницы. Названия глав, такие как «Он Тарзан, ты, Джейн», выпрыгнули, когда они промелькнули. Также «Дикий Запад против гнезда».
“Это ваше.” Улыбка Сьюзан растащила гвозди и, конечно же, растворила любой сухой академический воздух, цепляющийся за нее. «Мгновенный фон, и авторы академических прессов жаль, что люди читают наши книги, даже если мы должны их отдать».
«Спасибо, это выглядит увлекательно - нет, действительно! Эта глава« Ястребы и голуби »- это звучит как политический тезис».
«Благословите вас! Бог знает, что я получу больше уважения к анализу скучных вопросов, таких как политика». Сьюзен потрясла ее скрученную голову. «Ястребы и голуби - это противоположности, как в реальной жизни, но в романтических романах битва - это война между полами».
Веселая женщина с воздушными блондинными кудрями, одетыми в приятные, удобные вязаные брючные наряды, чтобы скрыть свое приятное, удобное экспансивное тело, подняла палец, чтобы произнести: «Пламя и цветок. Давайте все склонить голову на мгновение тишина «.
Храм не поклонился и не успокоился. “Что это значит?” - спросила она белокурый бабушка, чья записка читала Ладонна Морган.
Другие женщины засмеялись.
«Это титул», - объяснила гладкая черная женщина сорок по имени Вивиан Браун.
«Название, - поправила Ладонна.
Даже Кит мог что-то сказать по этому поводу. «Название, запустившее тысячу бедер, так сказать.
Первый сексуально откровенный исторический роман, написанный женщиной ».
«Что насчет Форевера Амбер?» - спросила женщина по имени Лори. У нее были сияющие длинные каштановые волосы и кремовый цвет подростка, хотя она, должно быть, была эпохой Храма. Или больше.
«Предтеча, - заявила Сьюзен, - но не настоящая революционная работа, которой была книга Кэтлин Вудивис».
Храм наблюдал за обсуждением, чувствуя, что она смотрит на теннисный матч из очень запутанной точки зрения сети.
«Что пламя и цветы связаны с ястребами и голубями?» она хотела, очень разумно, знать.
«Титулы», объяснила Сьюзен. «Вечно важные титулы. Неизведанная насмешка над тем, что они считают стереотипными романами, не понимая этого искусства. Оксимороны - все это в области романтики».
«Оксиморон …» Храм был уверен, что она когда-то знала, что это слово значило давно и далеко, в классе коммуникаций колледжа в Миннесоте. «Не то, что я поставил на безвременную зиту, не так ли?»
«И это не идиотский кастрированный бык». Кит над артикулированной, беспринципной дикцией заставил всех хихикать.
«Я думаю, что Кит имеет в виду то, что мы называем простым быком без мячей в Миссури», - сказала Ладонна.
«Вот почему они называют это« Show Me »? Лори бросилась с нечестивой усмешкой.
«О, дежурный, мы потихоньку». Вивиан вздохнула. «Храм подумает, что мы ужасные».
«Вы не можете писать о самых смелых предметах мира - любви, сексе и браке - без чувства юмора», - сказал Кит. «И храм был в thea-tuh, dahlings. Ничто не шокирует ее».
«Неправда, - возразил Храм. «Я только что научился не показывать это. Сейчас я потрясен тем, что с таким количеством писателей никто не объяснил« оксюморон »еще в ясной односложной манере».
«Мы кланяемся академию». Кит кивнул Сьюзен, которая с улыбкой наблюдала за игрой.
«Определение учебника более сбивает с толку, чем Кит, верьте или нет: оксюморон - это риторическая фигура, в которой эпиграмматический эффект создается конъюнкцией несоответствующих или противоречивых терминов, например« скорбный оптимист ». “
«Получите эту женщину в редакторе для копирования! Упростите, упростите». Ладонна взъерошила, а затем положила руки на ее обильные бедра. «Я всегда хотел риторическую фигуру».
«Не говоря уже о эпиграмматическом эффекте», - добавил Вивиан.
«Это будет LaDonna в Wonderbra», - поддразнила ее Лори.
“Шутки в сторону.” Сьюзан задушила смех в застывших углах рта. «Серьезно говоря, романтические романы усиливают различия между полами, прежде чем они разрешат их. Если литературные оксюмороны не используются в названиях, в них используются навязчивые противоположности. В этих метафорах - мы все знаем, что это значит? это дикий, неприрученный, потребляющий мужской элемент, а женщина - хрупкий, прекрасный, сохраняющий или прочный элемент. Пламя. Цветок. Пламя и цветок.
Молчали молчание, когда каждый вспоминал любимый, иллюстративный титул.
«Леопард и жаворонок», - вмешалась Сильвия.
«Ястреб и голубь», сказала Лори, кивая.
«Тигр и Титвильду», - вмешался Храм. «Или, поклонившись нашему новому другу оксюмороном,
«Бык и Баттеркул». Я получаю картину, дамы.
«Это всего лишь один образец названия». Сьюзан все еще улыбалась наглым изображениям Храма.
Храм нахмурился. «Почему символ, представляющий человека, всегда на первом месте?»
«Потому что он получает его, - сказала Ладонна.
«Что он получает?»
«Он достал девушку», сказал Кит.
«Он одомашнен. Приручен». Теперь Сьюзан звучит полностью академично. «Вот почему названия преувеличивают гендерные различия. Вот откуда и возникла стандартная сатирированная школа романтических титулов« Сладкая, дикая »и фразы типа« ангел-дьявол »или« сталь и шелк ». Не позволяйте нимби-памби-женским символам обмануть вас. Романсы в конечном счете дают женщине силу. Поддаваясь силе мужской страсти, качающейся с чувственной бурей, героиня подчиняет пути героя одиноким волкам и превращает его из любовника-демонов в любящий муж, помощник и, в конечном счете, отец ».
«Волк и ива», - подытожил Храм. У нее не было настроения для женского гавота или счастливого конца. «Хорошо. Вы знаете, что романтические романы - это сложные сочетания мифологических моделей и поп-культуры, где подходят ребята?»
«Между листами», - предположила Лори, вялая, как Мисс Регентства.
«С крышки!» Кулак Вивиан толкнул стол.
“Слышу, слышу!” пришел из Кит.
«Теперь это интересное явление, - начала Сьюзен. “В начале—”
«В начале героиня была главной темой, и герой был просто красивой опорой», - заметил Вивиан. «Это был расцвет обложки« лифчик-риппер », которые придавали жанру такое плохое имя.
Помнишь героиню, что ее волосы течет по ее плечам, а ее фронт выпадает из ее платья?
«TheLove - это дикие штурмовые дни», согласилась Сьюзен. «Не смотри на меня, Храм, на самом деле был роман роман, названный так. Когда женщины-читатели стали более откровенными о том, чего они хотели в романтических романах, героиня перешла от пассивного, неохотного объекта нежелательного мужского натиска - “
«Поклоняющийся, желающий, оглушительный опора у ног новой романской обложки - могучий герой». Кит покачала головой.
Храм улыбнулся. «Я считаю, что некоторые из вас не любят новые центральные крышки героя».
«Некоторые из нас, - сказал Вивиан, - отвратили старые клинч-обложки и промежуточное« дуэльное расщепление »,
обложки героев с голой грудью и наполовину безбожной героини. Теперь мы ненавидим новейшую морщину: он один во всей своей мускулистой, волосатой славе, хотя он не может иметь волос на лице или груди, ради Бога. Мужские модели вощеные и обдуваемые воздухом в нереальность, как и женские. И, в этом процессе, женщины каким-то образом оттеснили центральную стадию в то, что считается женским жанром, написанным женщинами для женщин ».
«О, Вив, ты просто хватаешься, потому что у тебя есть степень магистра в истории, чтобы защитить тебя от намеков на беззаботность».
Лицо Ладонны светилось, когда официантка подняла большой круглый поднос для пиццы на ее конец стола.
«Лицом к лицу, дорогая. Входит хакс, поэтому мы, писатели, тоже можем наслаждаться взглядом. Кроме того, он освобождает мужчин от сексуальных объектов для перемен».
“Как вы думаете?” Храм спросил Сьюзан, когда второй поднос для пиццы завис, а затем спустился, как алюминиевый НЛО, среди них.
Группа отделила свои избранные кусочки от стада для свертывания артерии и установила их на хлебные тарелки. Обсуждение застопорилось, когда сыр расширился в тонкие струны, а ножи вырезали съедобные укусы.
Сьюзен задумчиво погладила кусочек соуса. «Новые обложки предлагают позитивы и негативы. В настоящее время множество романтических обложек имеют красиво выбитые и фольклорные фасады с более распространенным и нейтральным предметом: цветами, тканями и драгоценными предметами. Передняя обложка открывается на внутреннюю пошаговую живопись: старую клинч-пара - или один человек в нескольких случаях ».
«Теперь те , вы могли бы взять на метро или автобусе.» Сложная Вивиан, с ее черным тупым бобом, сумела согласовать свой комментарий между ласточками. Она нападала на свою пиццу, как Аттила Хун.
«Но ханки продают книги», - настаивала Ладонна между укусами.
«Они?» Кит сломал кусочек пиццы на крошечные кусочки с вилкой и ножом. «Конечно, Фабио был двенадцатидневным удивлением, но кто-нибудь потянет внимание и деньги, которые сделала первая и самая известная модель мужской обложки?»
«Даже если они не соответствуют его мнению, и что?» Ладонна ответила. «Конкурс Incredible Hunk - это большой шанс для этих парней. Большинство из них - это те, кто хочет стать актерами или актерами, которые хотят стать моделями. Мало того, что в моделях обложки мало денег на штангу, но сам конкурс кукол является фуражкой для таблоидного телевидения , поэтому тот, кого зовут Невероятный Хунк, получает много разоблачений ».
“Я полагаю.” Кит закатила глаза на бессознательное двойное зацепление. «Возможные календари, выступления в играх, кинорежимы, синдицированные телепередачи, возможно, даже удар по самому знаменитому домашнему голосу или враждебному свидетельству Америки».
«О, какая отличная идея!» Глаза Лори сияли, чтобы соответствовать ее глянцевым волосам. «Като как IH
участник «.
«Кого ты имеешь в виду?» - спросил Вивиан безразлично. «Чувак или собака?»
Храм хотел, чтобы разговор вернулся в путь. «Стоит ли убивать такого рода СМИ?»
Это успокоившиеся ножи и вилки и рты. Кит резко наклонился вплотную: «Мотив номер один: модельный конкурс».
«Слава и удача всегда являются достойным мотивом», - сказал Вивиан.
«Значит, соперник мог убить Шайенна?»
“Конечно.” Ладонна пожала плечами. «За исключением одного мертвого чувака, это не гарантировало бы другого титула. Судья, насколько я знаю, честен».
«Есть ранние фавориты, - возразил Вивиан. «Вы знаете это, Ладонна, вы видели, как ребята болтали на съемочных площадках.« Принц Шармингс », они очаровывают их, а затем сметают их с ног …»
«Это то, что называется?» Храм вступил. «Очаровательная?»
«Храм был« охвачен »Фабрицио в регистрационной строке, - объяснил Кит.
«Это Фабрицио». Лори казалась отвратительной. «Оригинальный г-н Неоригинал. Он появляется, как все мышечный человек, но он только берет маленьких женщин. Что за мужество, Фабио должен подать в суд».
«Что делает Фабио королем Принцесса Шарминга?» - спросил Храм.
«Он был первой моделью по изучению романсов, которая появилась как личность в своем собственном праве. Затем он выиграл первый конкурс на обложку, заложив его в международную знаменитость», - подчеркнула Сюзан. «Неужели его карьера настолько отличается от того, что Арнольд Шварценеггер или любой другой человек с мышцами с тех пор и до того, как Джонни Вайсмюллер сделал это? Только сейчас мышцы средств массовой информации могут иметь собственную выгодную линию 900, его романтические музыкальные кассеты и т. Д. Благодаря романтическим романам продавая сорок девять процентов всех книг в мягкой обложке, он может продаваться непосредственно женщинам, не снимая ни одного голливудского фильма ».
«Вау!» Внимание Храма действительно загорелось. «Сорок девять процентов всех книг в мягкой обложке? Это включает в себя научную литературу?»
«Вы делаете ставку». Ладонна смяла бумажную салфетку в кусок, как кровавый помидор, и бросила его на пустую пиццу.
«Почему же вы не все богаты? Или вы?»
Кит наклонился к шепоту: «Мотив номер два: женщина презирала».
«Многие называются, но мало кто выбран», - кивнула Вивиан. «Женщины, занимающиеся написанием романсов, всегда были самой эксплуатируемой группой в издательской деятельности. Наши проценты роялти часто бывают ниже, чем у других авторов. Иногда наши имена самых псевдонимов не являются собственными для другого издателя. и, конечно же, как глазурь на нашем самом простом пироге, мы не уважаем то, что делаем. Романтические романы - это просто глупые женщины, которые особенно раздражают, когда мы пишем о сексе без использования клинических, независимые писатели-прозы были институционализированы с тех пор, как Хемингуэй был увековечен, чтобы люди чувствовали себя хорошо о том, чтобы бояться ощущать что-либо ».
Она сделала паузу, чтобы вздохнуть с негодованием. «Земля двинулась». Действительно захватывает момент, не так ли, дамы? Черт, Хемингуэй был слишком не уверен в своей маскулинности, чтобы передать больше, чем красные маленькие нотки о сексе ».
«Моя земля … Дикси!» Кит размахивал рукой перед ее лицом, обманывая южную красавицу интонацией, а также жестом. «У нашей маленькой Вивианки все взволнованы об этой самой непригодной теме!»
«У Кит есть это», сказала Сьюзен. «То, что действительно заставляет мужчина-ориентированный мир публикации и критики беспокоиться о романсах, заключается в том, что они представляют женский квест в женских терминах. Каждая молодая девушка, которая входит в партию, понимает, что она может потерять ее ужасно. сексуальная активность: беременность и потеря репутации, самоуверенность эрго. Как она может учиться быть сексуальной, не предаваясь ее телу и обществу, которое требует такой невероятной роли?
Девственница, но желательна. Сексуальность без опыта. Вечная любовь была обнаружена без проб и ошибок ».
«Слишком верно, - сказал Храм.
«И теперь, - сказал Вивиан, - романские романы находятся в центре внимания национальных средств массовой информации, и получим ли мы более просвещенный, менее сексистский, пересмотренный взгляд на их основные проблемы? Нет, у нас появляются обморочные черты на обложках, что делает наша работа выглядит еще менее социально значимой ».
Ладонна положила свой ледяной чай с акцентом. «Что еще хуже, а то, что меня раздражает, - это то, что в четверть миллиона сделок Фабрицио сделал« написать »серию книг. Кажется, что писать роман нечем, и мы все знаем, кто на самом деле пишет эти книги Фабрицио - недооцененный, невоспетый женский писатель-романтик. Интересно, как Сидни Шелдон хотел бы, чтобы обложки для его героинь делали больше денег, чем он. Не смирился бы с ним на наносекунду ».
«Авторы знаменитостей всегда были частью издательской деятельности», - вмешался Кит немного более холодно. «Я видел старую книгу, привязанную к Мэри Пикфорд. Цыганская Роза Ли написала пару загадочных загадок десятилетий назад, и все мы знаем, что некоторые имена знаменитостей в романах о загадках и научной фантастике - это фронты для анонимного настоящего писателя, который их производит. “
«Эти невоспетые авторы получают больше призраков, чем за свои собственные книги, или они не возьмут на работу», - указала Лори.
«И они будут продолжать получать меньше денег за свою работу, если издатели будут нанимать богатых и знаменитых, как фронты, вместо того, чтобы воспитывать карьеры реальных писателей». Вивиан сидел с возмущенным свистом проложенного винилового банкетного кресла для пунктуации.
“О, пожалуйста!” Глаза Ладонны перевернулись через ее полутоны. «Когда писателей когда-либо воспитывали, мы должны бороться за наши книги, нашу карьеру и наше выживание. Если бы вы хотели воспитывать вас, вы должны были поступить в детский сад».
«Итак … кто сердит на новую известность обложек?» - спросил Храм.
Моментное молчание, когда ментальные колеса повернулись.
«Иногда даже монеты не слишком любят эту тенденцию». - сказала Лори. «Я слышал, что Мэри Энн Тренарри пригрозила оставить книги Барда, когда они подписали Фабрицио за все свое будущее и переиздание обложки».
«На ее карьерном этапе не имеет значения, что они вкладывают в свои книги».
«Это с ней, она была вокальной пресс-секретарем по искупительной социальной ценности романтических романов и, в частности, ее книг. У этой сделки Фабрицио есть свои заявления о жевании».
«А как насчет мужей?» - неожиданно спросила Ладонна.
«А?» все сказали.
Храм спросил, кто злится на обложки. А как насчет мужей, которые должны услышать о фантастическом Фабрицио и его близких?
«Чьи мужья?» Кит хотел знать. «Читатели или писатели»?
«Оба, я полагаю, - сказала Ладонна. «Возможно, особенно мужей известных фанатов, тех, кто организует фан-клубы ханков, а иногда они работают с ними один на один. Большинство мужей не привыкли конкурировать с идеальными медиа-моделями, такими как женщины».
«Я что-то слышал». Лори выглядела и нетерпеливо и неохотно.
“Расскажи нам!” несколько убеждали.
«Это то, ради чего мы здесь, - заметил Вивиан. «Пройти секреты».
«И держать их в себе». Лори заерзала своими темными волосами, закручивая длинную прямую сучку на мгновенном ролике ее указательного пальца. Она вздохнула. «Помните, что Ravenna Rivers продолжили этот длинный книжный тур с Усадебным Человеком Уэст-Вьюнга? Я слышал, что потом она назвала его« Человеком-Человеком ».
Кит повернулся к Храму. «Издатели Romance наняли мужскую модель в качестве изображения / представителя линейки книг в наши дни. В качестве маркетингового инструмента он дает всем авторам книги подписи, а в качестве средств массовой информации привлекает гастроли, он вкладывает в читателей, которые никогда не появлялись для бедных, нас не удивляя. Уэст-Уинд-Уэст-Манд - Дуэйн Рэнд, тип пограничной полиции в Техасе ».
«Это напоминает мне, - вмешалась Лори с хихиканьем. «Равенна также назвала Дуэйн Удивительным Рэнди»
после этого тура. Ты думаешь, она пыталась что-то намекать?
Кит проигнорировал сплетни, чтобы продолжить воспитывать Храм на нынешних романтических маркетинговых уловках. «Изображение Том Селлек с диким биллом
Коди Лавлок, но без усов. Это Человек Усадьбы.
«Это сложное задание, - признался Храм, вспоминая ее удивление по поводу довольно заниженного хвоста Макса. «И Том Селлек без усов будет жареная говядина без горчицы».
«Нет усов», сказал Кит. «Простите, черт возьми, немного усов для обложки, так же, как и газетчики, не носят их. Считается слишком этническим».
«Этот усадебный человек!» Лори продолжала пылать. «Он - Мечта с капиталом D, как в Диши.
Ходят слухи, что интервьюеры в турне Равенны предполагали, что они спали вместе. Ее муж что-то услышал и побежал со своими сорок пятью. Конечно, тур был отменен.
«Я слышал, что у нее был крайний срок для записи». Вивиан выглядела обеспокоенной.
«Крайний срок был ультиматумом ее мужа, поверьте мне, - добавила Ладонна. «Больше не надо с красивыми парнями».
«Я не знаю, почему г-н Равенна Риверс так волновался, - вмешалась Вивиан. - У половины из этих ребят может быть аллергия на женщин. Знаете ли вы, насколько высокий процент геев среди культуристов, танцоров, актеров и моделей, дамы? Достаточно того, что прямые люди в этих полях немного защищают свои занятия ».
«Сексуальное предпочтение не имеет значения, - авторитетно сказал доктор Сьюзен. «Это фантастический образ, который имеет значение. Послушайте, большинство из этих женщин, которые сходят с ума по мужским моделям, знают, что все это шоу, и нет.
Они не ждут отношений. Это выход на романтический уик-энд, цель, чтобы получить автограф или фотографию, снятую с человеком покровителя. Подумайте, это охота за мусорщиком.
«Охота подразумевает добычу, - заметил Храм. «А как насчет Шайенна? Любые слухи о нем?»
«О, это такой позор!» Ладонна выглядела искренне огорченной. «Такой хороший молодой парень, он был фаворитом премии GROWL на конкурсе в этом году. Это популярное голосование. И из того, что я слышал, его рутина была бы впечатляющей».
«Он соревновался на предыдущем конкурсе?» Храм был удивлен. Она подумала, что Шайенн - местный мужской стриптизер, который подрабатывал под луной, а не подделка какой-либо серьезности.
«Конечно, в прошлом году в Атланте».
«Значит, из года в год повторяются некоторые участники конкурсной модели?»
Лори кивнула. «Точно так же, как в женских конкурсах красоты. Требуется опыт, чтобы победить. Почему? Вы не выглядите слишком счастливым».
«Я не буду. Если конкурсанты повторяют из года в год, то я предполагаю, что участники конференции тоже вернутся?» Они все кивнули. «Значит, у нас больше возможностей для отношений, чем я думал».
«Что в этом плохого?» Ладонна была оборонительной. «Конечно, есть регулярные, как на сцене, так и вне дома. Большинство из тех же авторов возвращаются каждый год. Это наш ежегодный шанс пообщаться и вернуться назад, это очень взаимовыгодное поле».
«И в основном женщины, - сказал Храм. «За исключением нескольких хороших людей. И очень немногих мужей из тагалонг.
Однако авторы являются соперниками, а также коллегами. Затем добавьте усиленный конкурс конкурса.
Как я уже сказал, это не просто ежегодная конвенция, это путешествующий карнавал отношений. И мне не нужно рассказывать вам писателей-романтиков, какие отношения могут быть в реальной жизни, а также в художественной литературе ».
«Убийство», медленно сказала Вивиан, кивая головой. «Они могут быть убийством».
Четыре заговорщика ушли два на два, очевидно, убежденные в том, что было меньше оснований скрывать их совместную прогулку по возвратной кабине.
«Мы скажем, что мы делали« Стрип », - сказала Лори.
Храм был рефлективным, так как Кит предлагал каждому прощаться с благодарностью и обещаниями собраться вместе на конференции.
“Что ж?” - потребовала ее тетя, пытаясь выкопать и осветить Вирджинию Слим. «Эй, не смотрите на меня так, это курящая секция. Я просто воздержался, пока другие были здесь».
«Почему люди делают своим родственникам то, что они не будут с друзьями?»
«Они ожидают, что родственники поймут». Руки Кит застыли на полпути до ее рта, тонкая сигарета в одном и в вертикальном положении, в другом - легче. “Я могу подождать.”
«Нет, вперед. Я должен тебе кое-что для сбора клана».
«Что ты о них думал?» Кит пробормотал в результате вдоха.
«Великие источники - все ли писатели так сплетничают?»
«Это не сплетни, это сеть в целях самозащиты. Писатели изолированы, но мы живем и умираем издательской отраслью, поэтому мы, как виноградные, как сумасшедшие. Авторы также гордятся тем, что мы стараемся не раскрывать то, что получаем для наших книг, когда зарплата вонючая. Когда успехи достигают большого времени, все знают ».
«Похоже, я должен поговорить с некоторыми из этих писателей с топорами, чтобы размолоть. Любой совет?»
«Просто передай себя как национальный медиа-человек, и они разрезают свои писательские запястья и пускают чернила. Даже бестселлеры не получают достаточного внимания».
«Во время сплетни было тихо.
«Я слушаю, но не помешаю. Нам нужно знать, что происходит для нашей собственной защиты, но мне не нравится слышать о чужих бедах и муках. Я могу сделать все это для персонажей в моих книгах. Я заметил кое-что, когда пришел пару дней назад.
«Это связано с Шайенн?»
“Как ты догадался?”
«Я слушаю, но я не хочу».
Кит ударил ее сигарету с половиной копчения в пепельницу. «Я заметил некоторые уютные конференции между покойным, как мы говорим на сцене Перри Мейсона, и хозяйка-постановщик».
«Хозяйка-постановщик?»
«Yup, команда якоря, который он / она участвует в этом событии, читает неопытные остроты с временным временем.
Принимающая команда меняется из года в год, в зависимости от того, где проводится конференция, поэтому нет никаких постоянных отношений между хозяевами и конкурентами, о которых нужно беспокоиться. Но я мог бы поклясться, что между Шайенном и этим младенцем была история.
«У вас есть имя, ранг и серийный номер« младенца »?»
«Голливудский тип, естественно, Лос-Анджелес - это просто прыжок, пропустить и совершить поездку по государственной линии. Так называемая актриса, когда-то. Вы, наверное, никогда не слышали о ней или не видели ее ни в чем, и можете считать себя счастливой. настоящая мама B-фильма. Одна Саванна Эшли.
Глава Interlude
Ах, Сладкая тайна истерики
Портативный компьютер был такой опрятной, не угрожающей машиной.
Его маленький пустой экран казался особенно легким для заполнения. Это сделало написанное, как ходьба - одним шагом, в одно и то же время, и вы могли видеть, как вы куда-то попадаете. Награда . , , ах, может быть, награда.
Может быть, толстый книжный контракт и река роялти.
Любой мог написать роман.
Писатель поднял поднятые руки над клавиатурой, как музыкант, который начал дросселировать «Потерянный аккорд» из органов, сопротивляющихся горлу, - это помогло понять, как набирать текст - и взглянул на стопку бумажных книг на столе отеля. Хорошо сложенные обложки скручивались, заставляя руки героя казаться на удивление выше, чем обычно, на оголенных бедрах героини.
Это был образ, который нужно сохранить! Все эти парные обложки вдохновляют всю важную «чувственную сцену», которую Любит Ведущий Любительский конкурс, требуемый как тест истинного романса.
Любой идиот мог написать роман.
Что касается исторических деталей, несколько позже можно было бы отбросить. Детали не имели значения, кроме
«чувственная сцена». Писатель сделал паузу, затем набрал два слова.
Дикая капитуляция
Курсор сидел чуть выше финального «R», мерцающего Tin-kerbell на клавиатуре. У этого титула была фея? Будет ли это заставлять судей соревнований стоять на коленях? Это было аллитеративным; у него были синеинициальные эсс, это подразумевало жаркий секс.
Теперь, как насчет псевдонима? У каждого писателя-романтика, достойного ее соли, был броский псевдоним.
Смотрите это, курсор!
Фелисити Лихорадка
Нет. Слишком фальшивое звучание. И не «жарко», несмотря на фамилию. Другое имя. Somethinghot звучащий. Горячий . , , что-то, горячее … горячее …
Тамале Башня
Нау. Кто-то, вероятно, произнесет имя Ta-mail.
по башне Темпест
Мы идем. Ничего. Написание этих вещей настолько легко, что их следует привлекать к ответственности. Большие баксы, здесь Иду!
Хорошо. Его. Подумайте, ханк. Хайвеймены всегда горячие.
Это была яркая и лунная ночь.
Хорошее начало. Классический.
Дорога была лентой лунного света над фиолетовыми болотами.
Голли, это легко. Слова приходят, как раскаленная лава. Люди. Лучше найди людей в этом.
The
Капитан? Слишком обычный, слишком низкий на тотемном столбе. Маскированный мститель. Марочная маска. Не опасно. Демон Девоншира. Демонический кинжал Девоншира. Там мы идем!
Человек, известный как Демонический Кинжал Девоншира, привлек его
в то время как он ждал прибытия коляски.
Он не знал, какое из двух сокровищ, которое перевозило транспортное средство, было более заманчивым: пятьсот тысяч фунтов за приданое графа Эддингтона, или Граф обожал только дочь.
Он едва мог дождаться, чтобы взять их в руки.
Весь идиотский, сумасшедший, тонкий экран, полный, но, эй, «Война и мир» не были написаны через день. Maybewe нуждается в некоторых деталях здесь. Помните листы подсказок, главный герой.
Он поднял свой пистолетный бочонок, чтобы почистить длинные золотые волосы со лба, когда ветер ринулся на его тело, как опытные пальцы его последнего пирога. Скоро он вернется в «Боу» и «Нижний». , , Лук и Бум. , , Лук и стрела. Ад, забудь лук. В Бутылке и Булочке.
Бутылка и булочка с его добычей. И, возможно, также с его красотой, если он соизволил уничтожить прекрасную девку, прежде чем отправить ее обратно своему отвратительному отцу . , , отец.
Длинный человек, известный только как Демон-кинжал Девоншира, ждал этого момента мести злобному барону, который разрушил всех своих родственников, превратил семейное имение в овечью ферму и украл их знаменитый и сказочный драгоценный камень,
Голуби-кровь. , , naw, слишком обычный.
Голубой бриллиант Павла - Пенджаб!
Почувствуйте это, извините выражение, мистер Демон Кинжал, вы. К сожалению, это правильно, упомянуть, всегда сексуально. Что-то вроде: если бы Корона захватила Демонический Кинжал Девоншира, его длинные, товарные значки должны были служить петлей его палача.
А? Что это значит? Не знаю. Звучит хорошо. Во всяком случае, никто не читает эти вещи по смыслу.
Но красивые
О, парень. Красивый. , , Желто-коричневый. Звучит как ведьма. Ariania. Там мы идем, просто куча гласных и согласных. Хорошо, что Ive ударил несколько хороших линий в моей дневной работе.
Ариания стоила цены.
Кинжал опустил своего угольно-черного коня до упора перед каретой.
“Стоп!” - крикнул он на окутанного кучера, размахивая своим пистолетом? Были ли они тогда использованы? Когда это происходит? Лошади, разбойники. Где-то в семнадцатом веке, я думаю. Проверьте это позже. Кроме того, этот парень - Мак Нож в хвосте пони.
размахивая длинным серебряным кинжалом в лунном свете.
Большой! И этот большой нож тоже фаллический символ. Какой гений. Я должен был это сделать много лет назад.
Не забывай об этом лунном свете. Потрясающая деталь.
«Джон, что это?» - прошептал мелодичный женский голос.
Кучер сгрудился в плащ, ничего не сказав.
Это то, что мне нравится. Умеет собственное дело и остается в стороне.
Кинжал подтолкнул своего мощного коня к тренеру
Какого черта у тренера есть дверь? Дверь должна будет сделать.
дверь. Ярмарка Эйриания. , , Araniana
Какого черта было это глупое имя?
Араньяна тряхнула длинными каменно-черными волосами, когда она просунула голову в окно в дверь тренера.
“Кто ты?” она дрогнула, ее глаза блестели в лунном свете, когда она смотрела на высокую темную фигуру на огромной черной лошади с длинной, текущей золотой гривой.
«Ты никогда не узнаешь мое имя», - плюнул он в темноту. «Но ты узнаешь меня хорошо. Где драгоценности?»
Да, где они?
Глава 16
Отключен
«Спасибо, что смирился с тобой», сказал Храм, когда она и Кит направились к счетчику. «Теперь приходит причина номер два за то, что вы здесь. Вы платите счет и отвлекаете кассира, пока я занимаюсь своей тайной работой».
Кит закатила глаза, но приняла две двадцатидолларовые купюры
Храм подтолкнул ее и похоронил в сумочке.
К тому времени, как они достигли выхода, она снова копала их, видимо, безрезультатно.
“О, Боже.” Она хлопнула свой кошелек поверх стеклянного футляра кассира и начала рыться в отчаянии. «У меня есть очки?» - спросила она пятидесятилетнюю блондинку за прилавком. «Может быть, я слепой и не знаю этого. Я мог бы поклясться, что я взял счета и …»
Пока Кит отвлек кассира своим неистовым идиотом, Храм сделал немыслимое и обращенное к беспомощным марионеткам. И мисс Пигги, и мадам были намного больше, чем они смотрели по телевизору, практически в натуральную величину. Храм ослабил походку страусиного пера мадам, а затем заглянул в затемненную палатку внутри. Нет ног, эрго нет скрытых австрийских покрытых кристаллом ботинок.
Бросив взгляд на ресторан, Храм проигнорировал раздраженные раздражители Кита и пыхтящие позади нее - ее тетя теперь систематически опорожняла значительное содержимое своего кошелька на столешнице, позволяя оставлять деньги скрытыми внутри. Мадам была выше, чем мисс Пигги, поэтому Храм должен был наклониться, чтобы посмотреть на гламурную свиную юбку. Кто-то может проявить любопытство к доказательству извращенного поступка, но слабое сердце никогда не выигрывало честную обувь.
«Замечательно, не так ли?» Голос женщины бушевал позади нее.
Это не Кит или кассир.
Храм выпрямился в два раза, отрубив крик. «Да, сказочные … И так … большой. Мне просто интересно, были ли у них … ноги».
Хозяйка ресторана кивнула. «Мисс Пигги. Ты можешь выглядеть, если хочешь».
Что ж, спасибо тебе! Храм любил и делал это. Она обнажила бледные, бесформенные плетеные пеньки, неспособные держать какую-либо статью в изысканной форме австрийской хрустальной тапочки Вейцмана.
Хозяйка неправильно истолковала свой разочарованный вздох. «Как грустно, что оба человека, которые создали этих замечательных персонажей, умерли так молодыми, поэтому этот отель также является музеем шоу-бизнеса, чтобы сохранить живые костюмы и артефакты этих развлекательных этапов. Вы уже видели презентацию музея?»
«Нет.» За ней Храм услышал звук звонков в двадцать долларов. Шарада закончилась. “На что это похоже?”
«Замечательно! Мультимедийный опыт в театре, с экскурсией по соседнему району костюма. И, конечно же, другие костюмы выставлены на всей территории отеля».
Кит захлопнул ее товары в свой кошелек, когда Храм подошел к ней в зале.
«Слушай, мы должны увидеть музей».
“Зачем?”
«Ну, ботинки могут быть секретированы в шоу как-то».
«Честно, Храм. У тебя есть фиксация искателя. Если это не убийцы, это мигрирующие туфли».
«Это займет всего полчаса или около того. Пожалуйста!»
«Да, дорогой ребенок, но вечно практичная тетушка предлагает нам разглядеть бесплатные экспонаты, прежде чем мы поедем за ценой двух билетов».
«Тебе тоже нужно любить. Костюмы были твоим бизнесом».
«Нет, они были моими реквизитами. Что мы здесь?»
«О, лорд, я влюблен».
«Теперь, Храм, ты знаешь, что это твои вещи».
«Моя привычка только что расширилась до черных бархатных вечерних мысов, покрытых звездообразными стразами».
«Джулия Эндрюс». Кит с ностальгическим видом улыбнулся хорошо одетым манекенам в стеклянном футляре, украшенном плавающими серебряными звездами. «Я видел ее в Камелоте, когда я впервые приехал в Нью-Йорк, но не Бертон, он уже покинул шоу и уехал в Риме, где снимал заголовки с Элизабет Тейлор во время съемок в Клеопатре».
«Это было давно, я еще даже не родилась».
«Я знаю, теперь посмотри на себя. Женщина выросла и занялась охотой за сумасшедшими охотниками за ботинками Золушки».
Храм потерял сознание от тети. «По крайней мере, я вижу части Вегаса, которых я, возможно, пропустил иначе. Это всегда хорошо для бизнеса. О, смотри. Вкусный красный бархат».
Еще один манекен, другая эпоха, еще одна старинная пленка под стеклом.
«Бетти Грэйбл, она была стар, еще до моего времени», - сказал Кит.
«Это был длинный пистолет в руке. Пираты MGM Grand могли использовать его».
«И это какая-то кобура на ее тазобедренном суставе. Вряд ли кто-то сталкивается с бедренной щелью в ее юбке».
“И здесь!” Храм нашел целую картину под стеклом по коридору и еще один эффектный красный бархатный халат. Манекены Дебби Рейнольдс и ведущего человека Харве Преснелл из The Unsinkable Молли Браун занимали викторианскую обстановку, опираясь на портрет их в роли Молли и ее серебряного мужа.
В верхнем течении стекла театр в конце туннеля отражал отражения его мерцающих огней шатра, как и в коридоре.
«Звездный театр». Храм повернулся, чтобы прочитать освещенный знак, глядя в Млечный Путь крошечных огней. Вход был мини-бродвейским театром со всеми его огнями и действиями. «Дебби Рейнольдс Шоу». Умный, чтобы купить собственный отель / казино и выступить там ».
Кит, который видел много Бродвея во плоти и вспышке, уже возвращался по другую сторону зала. «Вот еще одна классика».
«Она была худой», - изумился Храм, изучая светлую мерседесую одежду с меховым рисунком и блеск, достаточно яркий, чтобы танцевать, как сон. «Элеонора Пауэлл, Бродвейская Мелодия 1940 года. Посмотрите на шапку в военном стиле».
«Война уже».
Еще один сорокалетний танцевальный наряд, этот с длинными рукавами и короткой плинтусом, одетый в следующий сольный манекен. Затем появилась полная виньетка тюдоровских костюмов, подходящая по образцу безголовых манекенов, так как это было время Генриха Восьмого, хотя для этого фильма была Франция
«Диана, - сказал Кит с плаката. «Должно быть, Диана де Пуатье, знаменитая хозяйка французского короля.
Не помни фильм.
«Неудивительно, что вы пишете исторические романсы! Вы, конечно, знаете странный исторический факт: эти костюмы великолепны. Представьте, что вы набиваете все эти крошечные жемчужины на бархате».
«Представьте, что вы наклеиваете все эти крошечные австрийские кристаллы на свои мифические туфли».
«Они не мифические, это напоминает мне, мы прошли мимо фильма« Магистр кино ». Хочешь увидеть? Я буду лечить».
Они вышли, моргая, как все люди, которые проводят время в темноте, глядя на волшебные вещи. Это была основная цель, заключавшая в себе ошеломляющие магические шоу и линии хора, за всем цирком магов и высокопроволочными актерами и большими кошками. Лас-Вегасу понравилось, чтобы его посетители мигали. , ,
и катитесь прямо в о-так-близкую игровую зону, все еще веря в любую магию, которую они видели. Назовите это Лас-Вегасские архитектурные принципы 101. Никто не может добраться до театра отеля, не прогуливаясь по игровой зоне. За пределами Голливудского Зала славы, всего в пятидесяти футах от него, ожидающие игровые автоматы плакали своей металлической песней. Храм и Кит остановились в коридоре, приблизившись к ним.
«Замечательно, - сказал Кит. «Еще замечательнее знать, что мы видели реальную вещь, что эти артефакты сохраняются, а также представлены. Что вы думаете о рубиновых тапочках? Они делают блеск для pussycat бледным для сравнения».
«Они потрясающие, но я никогда не хотел идти домой, как это сделала Дороти. Я хочу остаться в Оз, спасибо, а обувь для косичек лучше подходит для этой территории».
«Это хорошая операция», - сказал Кит тон тонкого театра. «Не массивный, но стильный, серый фланель, а затем освещает экспонаты.
«Высокие технологии для того, что некоторые могут назвать старым dreck».
«Недолго. Люди сегодня понимают, что труд, который вошел в те давние костюмы и реквизит, теперь будет бесценным».
Они проходили мимо ресторана, когда Храм внезапно остановился и указал на стеклянный чехол, который они пропустили.
«О, это костюм Санта из чуда на Тридцать четвертой улице. Вино-красный бархат и белый мех. Я понятия не имел, что Эдмунд Гвенн был таким маленьким! Я имею в виду, что этот костюм действительно недостаточно велик для традиционно толстых, веселых Сант «.
«Возможно, камера сделала для него остальную работу по костюмам, и все они добавили двадцать фунтов».
“Неужели это правда?”
«Поклянись Санта».
“Посмотрите!” Храм присел у подножия стеклянного футляра. «Ковровое покрытие - это белый хлопковый ватин, который посыпается серебряным блеском».
“Приятное прикосновение.”
«Нет, не так ли?» Это все комковато и помято. Подозрительно. Это было бы прекрасным местом, чтобы спрятать туфли! Не могли бы вы быть более близки? Вернись к ногам Санта-Клауса?
«Это еще не Рождество, Храм».
«Хек, универмаг Новогодние украшения поднимаются после Хэллоуина в наши дни, и призраки и гоблины не за горами. Как я могу получить в этом случае?»
«Это один раз, когда ты заглушен. Ты не можешь пройти сквозь сплошное стекло».
Храм сжал ее губы. «Должен быть способ». Внезапно она встала и закричала.
Кит схватила ее грудь в области ее сердца, ее глаза расширились за ее очками. Запертые прохожие остановились. И славный кассир из ресторана через зал забежал.
«О, боже мой, - сказал Храм дрожащим голосом.
“Ты в порядке?” - спросил кассир.
Храм переместился, чтобы поддержать себя против стены. Кит и кассир толпились вокруг, лица обеспокоены.
«Я не хочу, чтобы … слушатели слышали», - тихо сказал Хранитель кассира. «Есть ли способ попасть в это дело Санта?»
«Ну, да … но он заперт».
«Ты должен туда попасть. Я смотрел на этот замечательный костюм, и прямо там на белом фоне внизу был этот ужасный, огромный таракан, ползающий, размахивая своими щупальцами. Должно быть, они были длиной два дюйма». Храм вздрогнул. «Это … подползло под моргнув, но это принесет другому неудачливому туристу инфаркт. Любой человек старше меня подвергается серьезной опасности». Учитывая, что голливудские памятные вещи привлекали пожилых клиентов, это была серьезная новость.
«Таракан?» Кассир взглянул через плечо в соседний ресторан. «Я не могу себе представить …
у нас никогда не было ничего подобного. Я немедленно позвоню в офис, и они отправят кого-нибудь, чтобы позаботиться об этом.
«Я подожду, - сказал Храм в голосе самоотверженного героизма. «Моя совесть не успокоится, пока я не узнаю, что эта отвратительная ошибка исчезла. Кроме того, мне нужно сесть и составить себя». Женщины следовали за ней, как маленькие овечки Марии, на скамейку в зале. «Может быть, вы должны убедиться, что кто бы ни пришел, не убивает», - прошептала она второй кассе. «Кто-то спонсирует конкурс« Самый большой в мире тараканов », вы знаете, и отель может выиграть большой, если он войдет в этот».
Кассир стал еще бледнее. В тот момент, когда Храм и заботливый Кит сидели, она помчалась к телефону у стойки.
«Храм, это было возмутительно», сказал Кит, как только они остались одни. «Таракана не было».
«Что будет больно?»
«Вы действительно аморальны, когда дело касается пары обуви. Возможно, вам нужна двенадцатиступенчатая программа».
«Мне нужны только двенадцать шагов, которые я беру в ту обувь».
Кассир вернулся, наклонившись над Храмом со стаканом лимонада.
«Большое вам спасибо. Это будет … долго?»
«Нет, нет, они посылают охранника, чтобы позаботиться об этом».
«Хорошее мышление, учитывая его размер, - сказал Храм, мрачно кивая. Она снова вздрогнула, стараясь не проливать лимонада.
Вскоре после этого из игрового автомата появился новый клик. Он сопровождался скрипучей кожей и звоном ключей. Охранник, в средних синих штанах и рубахе, накладной колпак и пояс для служебных ремней, висевший с бисером, рацией и кобурой, подошел к ним.
«Вы, дамы, которые видели … э-э, насекомое?» она спросила.
Храм кивнул, а Кит совершил правду, делая и ничего не говоря.
«Не волнуйся сейчас, я избавлюсь от этого».
«Ты не … брезгливо?»
«Небеса к Бетси, нет». Высокая, твердая, супесчатая женщина выглядела так, как будто она могла водить такси или даже обрабатывать двадцать шесть трехлетних детей на прогулке.
Она выделила ключ, достаточно маленький, чтобы открыть чемодан из богатства на ее переполненном кольце и нагнуться. Корпус разблокирован в задней части его основания.
Храм обернулся, чтобы посмотреть.
Охранник заколебался. «Теперь ты не упадешь в обморок, мэм, если мы найдем?»
«О, нет, я хочу, чтобы эта ошибка исчезла! Это было прямо там, рядом с большим куском хлопка». Храм спустился вниз, потянулся к корпусу и подавил кусок. Он мгновенно сплющился.
«Осторожно, мэм! Лучше оставь это мне».
Поднявшись, Храм колебался на высоких каблуках, упал на корпус и схватил нижний край за поддержку. При этом ей удалось сгладить остальную часть смятого ватного тампона, пока он не смог даже скрыть зубочистку.
“Здесь и сейчас.” Охранник взял руку Храма и твердо оттолкнул ее от дела. «Я обработаю это».
Затем г-жа Охрана продолжила встряхивать, трещать и катить злоупотребляемую ткань, пока игла не могла спрятаться в ее складках.
Нет обуви. Boo hoo.
«Я не могу этого понять! Плотва была прямо там». Храм указал, теперь настолько очарован ее рассказом, что она почти сама поверила.
«Эти большие ошибки подлые, - сказал охранник. «Они могут проскользнуть внутрь и из мест, которые мы даже не заметили, я разбрызгиваю случай». Она посмотрела на сдутый ватный ватный тампон, который больше напоминал точечные хлопковые конфеты, чем пушистый поддельный снег. «Полагаю, директор выставки будет очень раздражен моими талантами по дому».
Она ткнулась и подтолкнула моргнув на место, сумев сделать его похожим на овсянку.
«Что-нибудь еще, что я могу сделать, мэм?» - спросила она тоном, который подразумевал дополнительные бессмысленные задачи.
«Ничего». Благословение Храма было очень восторженным. «Большое спасибо за попытку прибить эту ужасную ошибку!»
Кит, наблюдавший всю сцену со скамейки, медленно хлопал, когда вернулся Храм. «Брава.
Даже я начал верить в эту ошибку. Вероятно, вы могли бы разработать выгодные побочные эффекты, которые могли бы выиграть, утверждая, что они видят плотва в radiccio ».
«Я не хочу получать нечестные выгоды. Мне просто нужны эти сказочные ботинки, штопать! По крайней мере, мы выбрали это место».
«О, мы не качаемся на балконе, как Тарзан, чтобы проверить обувь герцога? В конце концов, вы не можете видеть его ноги отсюда - неважно, Храм! Я просто шутил».
“Я не.” Храм выглядел готовым штурмовать верхний уровень, теперь, когда Кит привлек ее внимание.
«Какая плита петуний - это Восьмерка О’Рурк?»
«Этот старый парень рядом с Лизой Миннелли? Это не Джимми Дюранте? Он жив?»
“Не долго.” Храм подталкивал ей рукава. «Может быть, он обслуживающий человек».
«Ноги Лизы Миннелли! Это было бы так прекрасно, потому что ее мать носила рубиновые тапочки! Пойдем».
Храм возложил лестницу рядом с дамской комнатой, почти сбив картонную коробку Энн Миллер в неподготовленный тап-танец вниз по ступенькам.
Второй этаж был лабиринтом. Нахождение входа на балкон означало открытие многих ложных дверей: один в комнату, где была уборка горничной; один в шкаф, где служанка, которая убирала комнату, доставала свои моющие средства; один на служебную лестницу, которая принесла чистящие принадлежности в шкаф, где служанка достала их, прежде чем идти в комнату, которую она чистила …
“Сожалею.” «К сожалению.» «Неверная дверь». Храм пропел подходящую формулу за то, что она сделала за ложью, пока она не открыла четвертую дверь.
“Ага!”
“Храм!” Кит предупредил ее из коридора. «Все вас могут видеть. Это похоже на то, чтобы быть в окне универмага».
Храм посмотрел на балконную стену. «К счастью, никто не любопытен, чтобы посмотреть, как я. Д-р. Я нахожусь в неправильном разделе балкон, и есть сплошная стена. Есть ли еще другая дверь в зале?»
«Десятки», - спела тетя. «И я не собираюсь вмешиваться в один из них».
«Тогда мне просто нужно …» Храм, прочищенный Сэмми Дэвисом-младшим, обернулся вокруг узкой стены, отделяющей ее от соседнего балкона. “Восьмой мяч!” - хрипло прошептала она.
Его испуганное лицо (Храм назвал его «виноватой кружкой») вгляделся в широкое плечо Джона Уэйна.
«Что ты делаешь с Лизой?» - потребовала она.
“Ничего.”
«Тогда почему ты здесь?»
«Э-э … для взгляда». Он наклонился над балконной стеной, заметил охранника, который, казалось, собирался подняться и уклонился от Джона Уэйна.
Храм сделал также с OY Blue Eyes. Затем она соскоблила ее по стене, пока она не была у двери коридора, и проскользнула через нее.
Кит и Восьмерки, ждали ее.
«Что Лиза попала на эти знаменитые ноги?» она спросила, что его хорошо сложенные черты ввернуты в ужас. «Угадайте, что никто не видит их снизу».
«Вы искали обувь, не так ли?» Храм сказал.
Он пошевелился, привлекая внимание к избитым копейкам на ногах, которые хвастались блестящими новыми копейками.
«Не могу сказать», ответил он. Его выцветшая соломенная федора повернулась в его руках, как аноретический Фрисби.
«Почему бы и нет? Это прозрачно, как плексиглас! Вы охотитесь на призовые ботинки Стюарта Вейцмана. Почему?»
«Goddakleyent», - пробормотал он.
«Еще раз, с артикуляцией», - потребовала она.
«Должен клиент».
Храм, потрясенный, прислонился к стене позади нее. На самом деле, это была дверь на балкон, который ослабел под ее весом. Она спасла себя от падения назад, затем наклонилась к шарам ее ног и вышла качаться, по крайней мере, устно.
«Клиент? На самом деле вас наняли, чтобы охотиться за обувью? Кем?»
«Не могу сказать».
«Не могу сказать?»
«Клиентская привилегия».
«Кто-то нанял частного детектива, чтобы найти обувь и выиграть конкурс? Такой человек вряд ли квалифицируется как« клиент ». То есть … это невысоко! Презренный. Под презрением. Как нанять профессионала, чтобы взять руны tootsie из tyke. Храм шел. «Кроме того, у кого есть такие деньги, чтобы бросить?
Тот, кто может позволить себе купить обувь, вот кто. Восемь, вы продали свою душу за пару дизайнерских шипов! Вы перевертываете баланс сил в мире обуви. Вы одалживаете свои способности и свое имя самой придирчивой схеме, когда-либо появлявшейся на Лас-Вегас-Стрип, и это происходит! Я не могу в это поверить. Храм перестал ходить.
«Клиент - клиент».
«Не будь таким упрямым. Какая ПИ скользит по городу, глядя на ноги на манекенах леди? Ты следишь за мной, надеясь, что я приведу тебя к ним?»
Он пожал плечами. «У тебя может быть лучший инстинкт».
«Вы держите пари, что я знаю. И если я нахожу, что вы снова следите за мной, я … Я позвоню в полицию и обвиню вас в чем-то отвратительном.
Восьмерка подняла защитную руку. «Это просто работа».
«Грязная работа. Вся идея конкурса - веселиться, это то, что кто-то найдет и выиграет туфли, а не нанять нанятое оружие».
«Я не вооружен, и мне чертовски надоело охотиться на высоких и низких для пары причудливых ботинок. Это не похоже на то, что это важное задание. И это наверняка не стоит гнев рыжий».
После этой капризной исповеди последовала пауза. Храм думал о том, чтобы успокоиться.
Кит поднял ладонью руку, первые два пальца распространились, чтобы сделать символ мира. «Помнишь, - сказала она воинству, - я просто уравновешенный, угасающий рыжий тетя Кит».
«Восьмерка О’Рурк». Он кивнул и подозрительно кивнул. «Тебе не нужны эти проклятые ботинки?
«Только как невинный наблюдатель. Как таковой», - она ??включила Храм в ее взгляд, - «я предлагаю отложить к Кристальному Фениксу. Какую бы ни ту сторону, на которой вы двое, нет никакой обуви, чтобы вы могли препираться, кроме мы вошли. Спасибо, Торн Макэнн!
Поставив обувь в нужное место, они все вернулись на Стрип и поймали такси до Кристалла Феникса.
Глава 17
… Кажется, Whisper Louise
Незадолго до того, как изысканные мозги, глаза, нос и вибрации (усы для вас менее образованные люди) из Midnight Louie находят свой путь в нижнюю раздевалку, о которой заявила мисс Саванна Эшли.
Могу сказать, что я использовал свой чувствительный нос, чтобы проследить все, что запах Родео-драйва месяца, который мисс Саванна использует сейчас, но это было бы неправильным. Я мог бы сделать это, но мне не нужно было, поскольку у меня есть хорошая идея, где ее найти. Это, фактически, тот же сайт, который она намеревалась совершить в ее недавнем посещении Crystal Foenix, когда она имела некоторые церемониальные обязанности на конкурсе Rhinestone G-string. На самом деле, это старая домашняя неделя. Мало того, что Божественная Иветта присутствует в розовом перевозчике, который служит ее переносным местом жительства, но наше воссоединение отмечено событием, подобным нашей последней встрече: убийство человека, который зарабатывает на жизнь, нося как можно меньше одежды, как закон позволит.
Я полностью за. Не убийство, но ношение одежды, как позволяет закон.
Вы заметите, что не нужно рассказывать по-настоящему превосходные виды, чтобы принести теплую одежду: они приходят со всей верхней одеждой, в которой они нуждаются, - теплыми, прочными, длинными пальто из меха или волос или перьев или чешуи. Только человечество приходит на сцену, но не более, чем хрупкий слой кожи. (Я могу засвидетельствовать, насколько хрупка эта кожа, случайно удалившись с нее тонкой линией.) Но люди не совсем невежественны. Принимая инструкции от скромного паука, они разработали многочисленные и сложные способы ткать, вращать и конструировать подходящую одежду.
Затем, преодолев свой естественный комплекс неполноценности, они продвигаются до уровня идиотизма, который, как можно было бы подумать, они надумали, не знал ли этот вид близко.
Они разделились на два взаимоисключающих лагеря. Некоторые становятся skinophiles и могут быть найдены в нудистских лагерях. Другие, подавляющее большинство, становятся кокосовыми и могут быть найдены в библейских лагерях. Хотелось бы, чтобы они решили, но это, пожалуй, последнее, на что способен человечество.
Очень немногие люди учатся использовать толстушек скифофилов, выполняя в своем естественном состоянии (которые кокософобы находят грязными и отвратительными), носящие несколько скудных аксессуаров, которые облегают законы о таких действиях. То, что действительно озадачивает мозг, состоит в том, что, когда голые люди изобретают маленькие нотки, чтобы дать ложь полной наготе, они обычно чувствуют себя обязанными окутывать единственный участок, где они могут похвастаться небольшим количеством меха в любом случае! Вот почему люди видят, как психиатры и спутники животных убегают из дома.
Я сам не вижу ничего, чтобы заглянуть в незащищенное человеческое состояние, но философски подумайте, что все виды должны продолжать в своем естественном состоянии. Во-первых, при создании искусства одежды у людей есть несчастная склонность жаждать кожу, мех, чешуя и перья других видов, большинство из которых не могут отказаться от своей верхней одежды, не теряя жизни, а не то, что большинство людей показывают какие-либо угрызения совести за их несчастливый наряд.
Ах, хорошо, пока я не вынужден носить брюки и майки, я полагаю, что это не кожа с моего носа.
Но это определенно было бы кожей от вашего носа, если вы когда-нибудь попытались взять мою эпидермис за муфту.
К счастью, муфты - это история в наши дни.
И, к счастью, свернутая муфта из серебряного меха, которая является Божественной Иветтой, безопасно спала в ее носителе. В конце концов! Я прислонился к окну сетки к моей любимец и пристально смотрел на ее отвратительную форму в течение нескольких секунд. Честно говоря, Божественная Иветта слаще, когда она спит. Когда она бодрствует, она, скорее всего, задаст неловкие вопросы, а иногда даже покажет переднюю часть ее клыков (которые являются сверхестественно белыми и ухоженными, но тем не менее клыками).
Поэтому я стою в восторге от моего спящего невинного, наблюдая, как кончики ее вибраций дрожат от каждого вздоха, когда кто-то позади меня шепчет: «Hsst».
Обычно я не удивляюсь скрытому подходу. Я поворачиваюсь в тревоге, ожидая этого одиозного Мориса. Я не менее встревожен, когда вижу, кто мне противостоит под длинным рядом одежды, висящей на костюме костюма мисс Саванна Эшли: вульгарная Луиза.
«Что ты здесь делаешь, Попс?» она спрашивает. Я могу сказать, что ее форма обращения, а не как уважительное поклонение моему отцовскому статусу, - это выражение, которое она использует для обращения к женщинам определенного возраста.
Подразумевается, что я geezer.
Я никогда не понимаю, если я могу позволить ему лежать там и бродить. Поэтому я поднимаю случайный рукав на лицо и созерцаю мои бакенбарды.
«Просто посмотри на сцену последнего преступления», - говорю я, кстати, напоминаю ей, кто действительно расколол дело «Убийца стриптизер» и пригвоздил перпа. «Теперь, когда мисс Темпл Барр занята еще одним шоу здесь, я не хочу никаких неудачных попыток взлома, входа и убийства как попыток, так и попыток, которые мы имели раньше».
«О, твои старые военные истории», - вздыхает она, перекатываясь, чтобы увещевать ухо, видимо, за преступление, даже слыша о моих подвигах. «У меня сейчас учетная запись, все под контролем».
«Действительно? Я полагаю, вы считаете убийство Невероятного Хэнка слишком тривиальным событием для вашего уведомления».
«Я заметил, паддио. Эти типы человеческих кусков слишком велики, чтобы не заметить. Фактически, я сделал сцену убийства перед полицией, если не раньше твоего носового соседа по комнате. Эта женщина - обычная Тайфун Мэри».
«Я считаю, что вы относитесь к историческому персонажу, известному как« Тифоидная малярия », который приносил ей страшную болезнь, куда бы она ни отправилась. Мисс Темпл Барр ничего подобного. Она просто быстро заметила, что все не так. продолжайте, зевая немного, «возможно, были настолько бескорыстны, что вы даже не могли вспомнить цвет волос мертвого чувака».
«Бирманский коричневый цвет», она откидывается назад, едва пропуская кончики моих усов. Я чувствую запах одиозного запаха Свободного-Кошки на ее дыхании. «Глаза орошенного зеленого цвета. Ястребиное перо на стреле, которая его сбила. Его собственное оружие, по иронии судьбы».
Теперь я знаю, конечно, именно то, что я хотел узнать.
«Что сделал этот мертвый чувак с живой стрелой?»
«Носить его … и не больше». Полуночная Луиза морщит ее маленький черный нос, что довольно мило, если я так говорю сам. «Ой, что много кожи, чтобы пахнуть, вместе с таким же неприятным запахом смерти. Я не знаю, почему эти ханки настаивают на том, чтобы поделиться с ними большим запахом тела с остальными из нас».
«Это их способ быть провокационным».
«Считай меня спровоцированным». Она хмурится, пока короткий, атласный мех на ее морщинах морщит, как броский ковер.
«Я должен был уклониться от пронто, хотя прежде, чем кто-нибудь заметил меня, я попытался допросить лошадь, но она была слишком напугана, чтобы говорить».
«Лошадь? Ты имеешь в виду высокий, как двухэтажное здание с копытами?»
«Да, большой брейзер с узкими коленями и чубом, и на нем были железные ботинки. Меня просто не пугали размеры». Круглые золотые глаза Луизы дают мне один раз, это не комплимент. «В любом случае, лошадь была в шоке. Могло только прохрипеть о пощечине на крупу. Позже я вскочил в мух и посмотрел с высоты птичьего полета на его крупу, и это заслужило пощечину. Если бы все эти белые пятна на нем как будто он был пойман в осадках отбеливателя. Глупо выглядящее существо.
«Я считаю, что вы относитесь к ценному родинку, который указывает на породу, известную как Аппалуза».
«Аппалуза, яблоки, это не говорит».
Я прижимаюсь к грамматике моего уважаемого потомства. Мало того, что это не так, а сокращение. Она неправильно читает мой язык тела, что не является чем-то необычным.
«Итак, что бы вы сделали по-другому, Попс? Все, что я знаю, это то, что этот упавший кусок был маскарадом, как индийский воин, когда кто-то засунул его в спину с непрерывной стрелой. До свидания, Шайенн».
“Cheyenne?” Я сажусь и замечаю, что у меня грудь волосы, которые я приступаю к жениху с некоторым волнением. Мало того, что они пустяки, но мой разум также немного оборван по краям, поскольку я понимаю, что слышал это имя раньше, в этом отеле.
«Шайенн», повторяет она, сужая глаза до горизонтальных щелей, которые ты не мог видеть из резервуара. “Что из этого?”
Я не могу решить, взять ее в мою уверенность или нет, потому что я знаю имя ассоциации мисс Темпл с конкурсом стриптизеров. Может ли это убийство укорениться в последней битве в Crystal Phoenix? В то время как я решаю, Божественная Иветта просыпается в своем носителе, издавая серию мягких сонных конюшни, которые являются милыми, очаровательными и достаточно громкими, чтобы вульгарная Луиза услышала даже с усеченными ушами.
Она - вульгарная Луиза, а не Божественная Иветта - уши уши, удлиняет ее шею, затем поднимается и рыскает, чтобы осмотреть перевозчика.
Я могу только надеяться, что она не заметила, что она занята, но это крайне маловероятно.
«Мю, - бормочет Божественная Иветт, приветствуя черное кошачье лицо, просматривающее ее сетку.
“Луи?”
«Возможно, я знал!» Вульфийская Луиза крутится лицом ко мне, нечаянно ударяя мои отбивные хвостом. По крайней мере, я предпочитаю думать, что это непреднамеренно. «Эта поза о том, чтобы уклониться от помещения, чтобы защитить бедную мисс Темпл, когда вы посещаете какой-то неряшливый виртуоз! И моя мать была недостаточно хороша, чтобы привлечь ваше внимание больше, чем на одну ночь. Мужчины! Вы все похожи, нет материальный вид ».
Я выплевываю какие-то черные черные волосы и поддерживаю свое достоинство. «Вы грустно ошибаетесь, моя дорогая девочка. У Божественной Иветты и у меня чисто платонические отношения».
«Божественная Иветта? Какая путаница для некоторых из племен и родословная, а также фальшивое французское имя!» «Полночная Луиза» поворачивает сонную Божественную Иветту, чтобы рычать: «Парлей во фьорд, шери?
Переведите это.”
При этом «Полуночная Луиза» смазывает сетку, поэтому она рушится, как просроченный воздушный шар.
Я ужасен от паралича. И я еще более в ужасе, когда вижу, что сетка возвращается назад, когда Божественная Иветта отпускает со шквал несложных ударов, вырывается.
“Civet!” - прошипела она. «Ранг побег на обочине! Безлимитный хасси!
Аллея. Ваша мать - перчаточный лайнер, а хвост вашего отца - трофей заднего вида.
Полуночная Луиза возвращается, чтобы разразиться, бросив краткий взгляд в мою сторону.
«Не совсем», - добавляет она, когда Божественная Иветта глубоко вздыхает, прежде чем расширять свои обязанности. «Полагаю, папа, мой дорогой друг.
«Невозможно», - говорит Божественная Иветта в праведном негодовании.
Я, конечно, поймал между двумя непреодолимыми силами кошачьей природы. Я могу сидеть спокойно, съеживаться и ждать, пока шторм не пройдет.
«Это то, что я ему тоже называю, - плевает полуночная Луиза. - И они называют меня« Полуночной Луизой ».
“Ой!” Ярость Божественной Иветты внезапно исчезла.
«Я позволю тебе пожевать этот факт», - говорит Луиза, откидывая спину и вытряхивая хвост, - как я предлагаю тебе прощаться. Просто помни, что сейчас это мой торф, и я требую определенного уважения даже от посещать аристократов. Не рассчитывайте на то, что мой старик имеет какое-либо влияние со мной ».
Она уходит, жестко-ноги, ее хвост передергивается и все еще дергается.
Перевозчик Божественной Иветты вызывает беспокойство. Я чуть ближе и заглядываю.
Божественное занято лизать свое серебряное пальто в свежевыраженное состояние, выкапывая свой длинный розовый язык с искусной регулярностью. Она оглядывается своими сине-зелеными глазами.
«Вы не сказали мне, что вы были женаты, Луи», - упрекает меня я в печальных, спокойных тонах.
Я глотаю. «Это было неформальное дело, и теперь мы развелись. Эй, Лас-Вегас - столица брачного брака и развода. Это было давно».
«О, я обнаруживаю, что zat zee dainty Midnight Louise не может быть больше года или около того. Я неврал ошибаюсь в отношении возраста женщины anoz-zair».
Возможно ли, что Божественная Иветта разработала французский акцент, поскольку Полночная Луиза обвинила ее в том, что она французская? Поговорите о предполагаемой чувствительности!
«Мне очень жаль, дорогая леди, что моя незаконнорожденная дочь была так груба с тобой».
«Я очень рад, Луи, что у тебя такое грубое потомство, и теперь я должен сон. Мой сон красоты был прерван».
«Вы не будете держать моих родственников против меня?» Я задаю больше беспокойства, чем хотелось бы.
Божественная Иветта вздыхает, когда она опускает свой мягкий серый треугольник лица на шелковые лапы. «Я не могу сказать, я всегда знал, что мы существуем на двух разных планах»
«Ты уже не уходишь?»
«Но я очень стараюсь не быть … как ты говоришь? Сноб. Возможно, твоя дочь могла бы выиграть от школы повиновения».
«Это для собак!» Я в ужасе отвечаю.
Божественная Иветта пожимает плечами и показывает жемчужные кончики ее двух изысканных клыков. «Если обувь подходит, нога должна носить его. Свиданья, друг мой.»
Я ухожу, не зная, что обвинить в полуночной Луизе больше: предавать мою прошлую любовь к моему нынешнему амуру или давать Божественную Иветту идею о том, что она француженка.
Глава 18
Каждый большой Breezy …
Храм и Кит вернулись в Crystal Phoenix, чтобы найти лобби, заполненное регистрацией GROWLers.
“О нет!”
“Какие?” - спросил Кит, просматривая толпу.
«Фабрицио снова. Он делает ставку на регистрационную линию или что?»
«Конечно, он хочет поймать их. Это его дело, Храм, и эти женщины - его поклонники».
«По крайней мере, мы зарегистрировались рано и можем пробраться мимо».
«Но мы не собираемся». Кит повернул руку Храма, пытаясь уйти. «Вот идеальная возможность попрактиковаться в вашей новой тайной персоне».
«Какая новая тайная персона?»
«Помнишь, я сказал тебе на ланч. Трейт твои старые навыки отчетности и стал официально любопытным. Эта толпа ожидает, что СМИ будут в силе, и умирает, чтобы ее заметили».
«В последнее время умирает оперативное слово».
Храм нахмурился, когда Кит потянул ее к узлу женщины Фабрицио. «Мне действительно не нужна еще одна близкая встреча с Фабрицио. Он такой смелый, такой блондин … такой большой, чем жизнь. Мне кажется, что я буду потрясен Триггером, когда я рядом с ним».
«Ах, но теперь вы Медиа», Бризи станет пустяком, и вы сделаете толкание. Упомяните крупное шоу, и он спокойно пойдет за куском сахара, я обещаю. Теперь вот блокнот и ручка из моего регистрационного пакета. Помните, он, вероятно, получил внутреннюю черту всех персонажей, которые проявили себя. Он может быть даже убийцей.
Кит толкнул Храм в очарованный круг вокруг модели обложки. Это показалось странным зрелищем: приземистая группа женщин роила возвышающегося белокурого мужчину, как кольцо заколдованных грибов. Он был. Вершина власти, бог викингов с масляными мышцами, светлые волосы, покрытые солнцем, и двадцать четыре карата. Личность с капиталом Пау.
Храм чувствовал себя амбивалентным бобби-соксером на краю явления Элвиса, но оле Бризи обрушился прямо на нее, вероятно, потому, что она была, как обычно, самой доступной женщиной-подарком.
«Ла Росса!» Он приветствовал ее, как старый бросок.
Его загорелое лицо сияло, его светло-голубые глаза мерцали, его невероятно белые зубы вспыхнули. Этот парень был однолетним прогнозом погоды: ясный и солнечный и сияющий только для вас, счастливая женщина. Только ты и еще два с половиной миллиона женщин на планете. Его . , , ой! … огромные, хватательные руки тянулись к ней.
Храм издал большой вздох, как Мэтт поручил ей сделать, когда столкнулся с превосходящей силой, рявкнул: «Стоп!» на английском, затем «Баста!» по-итальянски, и держал ее ладонь, как охранник для школьного перекрестка.
Дэвид не мог заставить Голиафа так сильно моргнуть от этой тактики, но рутина Храма остановила приближающуюся фигуру в середине шага. Возможно, итальянское слово «достаточно» сделало это. Облако неопределенности заслонило неустанно оптимистические способности Фабрицио.
«Тебе не нравится, когда тебя подбирает Фабрицио? Но почему?» Его руки распространялись шире, и на вопрос … и на готовность наброситься.
Окружающие женщины становились тихими, как шакалы, ожидая, что левша-лев закончит добычу, прежде чем они разорвут остатки.
Храм проглотил, но ее голос был твердым, когда она ответила. «Потому что я не могу делать заметки, когда я с земли, и заметки очень важны для полевого продюсера для своих глав».
Лица поклонников превратились из подозрительности в восторг. Breezy был не менее блаженным. Hot Heads был самым жарким таблоидным телевизионным развлекательным шоу. Главы были короткими для заголовков, но сжатие было уместным: знаменитые лица и говорящие головы говорили, что все это шоу так загипнотизировало зрителей.
«Почему ты так не сказал раньше, дорогая синьорина? Я бы никогда не хотел вмешиваться в твою работу. И что ты хочешь?»
«А, всего несколько минут вашего времени, пока я делаю предварительные заметки для наших персонажей на камере».
«У вас есть они, эти минуты. У вас есть все я». Его руки широко распахнулись, его открытая рубашка зияла, чтобы напрягаться поперек мускулистых мышц груди. Храм нашел эффект довольно жутким. Теперь она могла видеть ее мифический таблоидный заголовок: «Фабрицио, одержимый разумными мышцами с Марса!»
Храм отступил от надвигающегося Фабрицио и его поезд молчаливых, целеустремленных, заученных наблюдателей, затем отвел его к одной из кремовых итальянских кожаных сидений Ван фон Рейна, которые усеивали фойе. Ван сконструировал Crystal Phoenix с такими личными болями, что каждая фигура казалась фаворитом хозяйки.
Храм сидел на краю мягкого сиденья, ее каблуки сажали на флот в вестибюле и золотые ковровые покрытия. Опыт научил ее, что погружение в пуховую мебель может привлечь ее.
Фабрицио широко обернулся в заколдованный кожаный уголок, как очень богатый молочный шоколад в роскошной коробке, раздвинув руки по спинке и ногам, пока одно косое колено почти не подтолкнуло Храм. И она так жалуется на свои лучшие времена!
Она положила записную книжку на ее сложенные вместе колени - она ??чувствовала себя новичком в испанской обители, но Бризи был таким парнем, что у нее не было другого выбора, если бы она не хотела быть аннексированной.
Фанаты вышли на приличное расстояние, едва, и зависли, надеясь подслушать любую скандинаву бродячего звука.
Фабрицио улыбнулся ей, неуклонно, сознательно, глубоко. «Почему вы не любите подниматься, а?» Каждая женщина », - он произнес это« woo-mahn »-« любит, чтобы мужчина взял на себя ответственность, чтобы нести ее от повседневности. Это то, что делает Фабрицио. ?» Его пронзительный взгляд, оттачиваемый под горячей студией, простреливает сотни раз по 3000 долларов поп-музыки, она читала, сосредоточившись на Храме, как на ласковом латинском лазерном луче.
Три-триггер не впечатлил ее. У всех у них был этот самодовольный агрессивный облик, профессиональные леди, подразумевающие, что у женщины был какой-то небрежный невежда, противостоящий султану Секса. И только под романтическим шмальцем лежала скрытая угроза превосходного мужского знания, если не сила, зная, что лучше для нее. Храм был слишком вежлив, чтобы рассказать Фабрицио, что вся манера отталкивала ее, потому что это было настолько профессионально.
«У меня фобия высот, - коротко сказала она.
“О да.” Он кивнул. Невротическая слабость была, пожалуй, понятной, а не неожиданной.
«Так ты говоришь раньше, я не позволю тебе упасть. Ты больше не боишься с Фабрицио».
«Я, ах, боюсь, что буду. Теперь, о шоу …»
Его тело и особенности перешли в другой режим: пристальное внимание.
«Все, конечно, знают вашу историю, Фабрицио».
«Ах, да, как Фабрицио - простой мальчик из Италии. Всегда хочу быть моделью, путешествием, всегда создаю тело и хочу поехать в Америку. Как Арнольд. Но потом я моделирую для романтических обложек, и ву-майн в восторге Я теперь мульти-личность. У меня есть тетрадь и кассеты, календари, романтическая линия консультаций, одеколон для мужчин ».
«Вы больше моделируете любовные обложки?»
«Нет, слишком занят». Его улыбка снова продемонстрировала тефлоновые зубы.
«Или … сейчас так много конкурирующих моделей мужского обложки».
Фабрицио покачал головой, пока его раскол кончился. «Нет. Обложки начинаются, а не заканчиваются.
Картофель фри для международной мультимедийной личности. Я пришел только на прогулку, потому что GROWL стал для меня хорошим началом. Но мне не нужна эта аудитория. Фабрицио сейчас для всего мира.
«Значит, вы не чувствуете угрозы со стороны всех пришельцев?»
Он снова потряс свою золотую гриву, его дальние наблюдатели дрожали от восторга. «Фабрицио никому не угрожает». Улыбка Лотарио вернулась. «Кроме прекрасного woo-mahn, который считает, что она боится высоты. Это заставляет Бризи чувствовать себя очень плохо, что она не думает, что он достаточно силен, чтобы удерживать ее».
«Значит, тебе даже не угрожает убийца?»
Последнее слово застыло на лице, но близость оставила его.
«Вы думаете, что убийца захочет убить Бризи? Нет. Эта мертвая модель, этот Шайенн. Он был новичком в этом, и у него не было телосложения Фабрицио, нет?»
«Тем не менее, он, видимо, сделал некоторые моделирование за границей. Это обычно является признаком растущей карьеры».
«Арахис, как ты говоришь? Маленький материал. Фабрицио делает все самое интересное, теперь оставляет этот маленький картофель другим. Он не будет угрожать тому, что я делаю, тем, кто я есть. Ни у кого нет».
«Мы можем предположить, что вы не подозреваете, так как у вас не было мотива?»
«Подозрительный человек: для маленького woo-mahn вы играете в большие игры. Почему Фабрицио хочет, чтобы кто-то болел? Он богат, знаменит, счастлив. Многие ву-маны хотят, чтобы их подхватил Фабрицио во всем мире!»
Массово мускулистые руки широко распахнулись, тем лучше отобразить его твердые, округлые, полностью упакованные грудки. Смешно, подумал Храм, который раньше был женской вторичной сексуальной характеристикой.
Бедро Бери сжалось в ее, горячее и тяжелое. Это напомнило ей о посягательстве на рождественскую ветчину.
Она шлепнула записную книжку. «Как второй победитель Incredible Hunk, вы все равно не можете конкурировать, не так ли?»
Нет. Но нет нужды. Фабрицио завоевал каждое сердце, потому что он говорит от души ». Рука с длинными рукавами колотила позолоченную грудную кость, в случае, если Храм упустил часть своей анатомии. «Искренне, это секрет Фабрицио. И мы очень хорошо справляемся с этим».
Как странно, что он упомянул себя как в третьем лице, так и в королевском «мы», когда упоминал его бизнес-предприятия. Храм предположил, что он был единоличным конгломератом. Пневматический человек, способный распространяться на миллионы мультимедийных областей с одним мышечным изгибом.
Храм стоял. «Спасибо, это поможет заземлить мои якоря».
Фабрицио щелкнул пальцами. Жаркий, выглядящий вон-мах, рылся в сумке в руке. «Это Синди, мой публицист, у нее есть комплект для прессы».
Глянцевая папка с цветным изображением обнаженного обнаженного Фабрицио была засунута в руку Храма. Фотография была настолько реалистичной, что Храм ожидал, что ее ладонь пострадает от нефтяного пятна.
Фабрицио тоже стоял, возвышаясь над ней, когда он маячил над бесчисленными обморочными, обметанными обложками. Его глаза, уже слишком близко друг к другу, сузились горизонтально. «В один прекрасный день тебе понравится Фабрицио».
Об этой угрозе и обещании он снова вернулся в толпу woo-mahns, который закрыл его, как нетерпеливые антитела, окружающие инфекцию.
“Видеть!” Кит материализовался откуда-то и был так же счастлив, как и колокола ада. «Он не кусает.
Выучить что-нибудь соответствующее?
«Только, что нет справедливости в том, кто становится богатым и знаменитым, и как».
«Пшоу, мы уже это знали».
«Он не беспокоится о том, чтобы быть жертвой, - задумчиво сказал Храм. «Либо он не думал о возможности, либо … он знает, почему Шайенн был убит».
«Возможно, мы сможем опоздать по ночам и допросить его».
«Тетя Кит! Ты не находишь, что раздутый кусок слишком развитого эго привлекателен?»
Она пожала плечами, бесстыдно.
Храм направился к лифтам, Кит рядом с ней.
«Вы были правы», - сказала она тетке. «Притворство работе с таблоидным телевидением - это открытый кунжут. Работает намного лучше, чем законно нанято местной телестанцией много лет назад».
Они пробирались в зону игровых автоматов, и никто не мог никуда ехать в Лас-Вегасе, не проезжая мимо этих ярких монетных ловушек для вечно надежды.
Храм внезапно схватил Кит за руку, втянул ее в проход и усадил их обоих на два соседних стула - тяжело.
«Я не могу в это поверить!» - возмутилась она. “Держите головы опущенными.”
«Почему? Фабрицио снова троллит рыжих? Боюсь, я немного поблек».
Красная голова Храма качалась вверх и вниз, как окунутое яблоко на Хэллоуин. «Тсс!» - приказала она, ее ожесточенные глаза сосредоточились на верхней части игрового автомата. «Что они делают …
вместе! Из всего нерва.
“Кто?” Кит осторожно посмотрел на машину в том направлении, в котором смотрел Храм. «Эти две модели обложки?»
«Они не обложки!» Храм был почти бешен от ярости. «Они не имеют здесь бизнеса, особенно вместе».
«Храм! Кто они? Они выглядят достаточно безобидно».
«Это была моя первая ошибка: одна - Мистифицирующий Макс …»
“Ваш бывший?”
«Так сказать, а другой - Мэтт Девин».
«О, твой … может быть, текущий». Кит наклонил голову почти горизонтально к полу, чтобы проглядеть другой взгляд. «Что это?»
«Кто заботится, для чего они?»
«Я бы сказал, что около шести-трех, если вы смотрите на высокий. Хм, неплохо, племянница, или кто-то может участвовать в конкурсе. Если вам не нужны оба, я доступен».
Кит подхватил ее обратно к табуретке.
«Хорошо, если ты на рынке предателей!» Храм все еще дымился.
“Что они наделали?”
«Что ж, в последний раз, когда я видел их вместе, вы могли вырезать враждебность в кусочки размера и подавать их акулам. Теперь они прогуливаются вокруг Кристалла Феникса, как приятели. И Макс утверждал, что ему нужно держаться подальше от поля зрения «Конечно, из меня!»
Кит рискнул снова вытянуть ее шею. «И так он и сейчас. Мэтт тоже. Жаль, я бы хотел увидеть их ближе».
Храм стоял медленно, готовый снова уйти. «Я не знаю, волнуют ли они меня, когда я вижу их, или когда я не могу».
«Это люди для тебя, каждый раз». Кит зевнул. «Ну, теперь, когда у меня была ежедневная доза волнения, я приеду в свою комнату для отдыха за красотой перед ужином». Она погладила руку Храма.
«Не позволяйте этому вас беспокоить. Я уверен, что есть очень простое объяснение».
«Нет, - мрачно сказал Храм.
Сжимая ее папку Фабрицио, пока не заскрипела глянцевая бумага, она отважилась на лифте с тетей. Она продолжала сканировать область для другого прицела.
И никогда не видел ни пряди, ни волоса, ни грудной, ни буйной гривы всего, что напоминало обложки, весь путь назад в ее комнату.
Электра лежала на кровати, когда она добралась туда, изучая папку с бумагами.
«Как прошел класс сочинений?» - спросил Темпл, бросая Фабрицио лицом вниз на покрывало ее постели.
«Потрясающе, у нас был двухчасовой перерыв на обед, поэтому я бросился и начал свой конкурс. Эта маленькая машина такая очаровательная и маленькая, как и вы!» Она не заметила, как Храм размалывал зубы. «Он делает такие милые маленькие слова, все расхаживают по экрану со множеством бит, гораздо интереснее пишущей машинки. Я рад, что вы принесли ее».
«Я тоже. Мне нужно будет пропустить некоторые заметки сегодня вечером. Литье персонажей в этом цирке больше, чем список персонажей в голливудском эпосе. Говоря о эпопее, у меня было еще одно близкое столкновение с восхитительным Фабрицио. “
“Ой.” Электра была настолько увлечена своими классными работами, что вряд ли отреагировала.
«И угадайте, кто я только что прогуливался по вестибюлю? Макс Кинселла и Мэтт Девин».
«Это мило, дорогая, мне нужно сосредоточиться на моем упражнении по написанию сцены и сиквела».
Храм держал ее за руки, широко, в стиле Фабрицио. Разве никто не хотел, чтобы его больше сметали с ног? Даже не горячая новость?
«Я собираюсь прыгнуть в душ с Фабрицио, - сказал Храм, собрав свое снаряжение.
«Это мило, дорогая. Не позволяйте воде становиться слишком горячим».
«И с матерью Нормана Бейтса!» Храм крикнул из-за угла ванной комнаты.
«Урн хм, поздоровайся».
Глава 19
Корабль Драгоценностей
Вход в отель и казино «Остров сокровищ» был похож на погружение в холод грота, образованного из потухшей латуни. Несмотря на элегантно организованную атмосферу, Храм услышал тот же старый Мусак, играющий одну и ту же старую сладкую песню. Это был кабаре, мой друг, и песня была «Деньги, деньги, деньги». Монеты упали в игровые автоматы, как куски восьми вылитых из бездонных сундуков с сундуками.
Хотя декор был темным и достойным, у него был жуткий согнутый. Большие старинные латунные черепа на дверных ручках раскололись по мере их раскрытия, а со вкусом бежевые массивные люстры, со второго взгляда, были полностью выполнены из человеческих черепов и гирлянд из оборванных костей.
Тем не менее, Храм был безразличным к мафиозиму; она совсем недавно видела, как мертвое присутствие в «Кристальном Фениксе» было довольно неожиданным. Нет, шумный игровой автомат заинтриговал ее, а не из-за спорадического, соблазнительного звона крушения кварталов.
Как и многие обитатели жителей Лас-Вегаса, она пренебрегла путешествием по новым бегемотам, пасущимся вдоль юрского парка Стрипа в гостиничных казино. Она читала о них, но еще не увидела архитектурных слонов лично. Поэтому она только гадала, когда дело дошло до того, что зло (или наслаждение) может скрыться на острове сокровищ, но … да!
Храм скрестил руки на грудине и поднялся на полукруглые пальцы, несмотря на три дюйма пятки на ее насосах Эван Пиконе, тем лучше, чтобы увидеть ее карьер.
Она с улыбкой улыбнулась - не на ярких мигающих и звонких игровых автоматах, а на потолке над ними. Выкуп пирата из латуни, серебра и настоящей позолоченной краски, из жемчуга и драгоценных камней из стекла, упал из ниш, установленных под потолком. Достаточно сундуков с сокровищами висели над игроками внизу, чтобы скрыть сто хрустальных ботинок.
Храм совершил кругосветное путешествие к блестящему черно-золотому острову бара, который был окружен небесными сокровищами. Конечно, дисплеи были соблазнительно недоступны - просто. Конечно, это было несправедливо. Если бы она была всего в шесть футов. Или маленькая бутылочка Алисы сделала ее больше. Если бы у нее только ступенька или палочка или ходули!
Если бы сотрудники службы безопасности отеля не совершали круиза по этим черноморским водам, например, в форме барракуд, они искали людей, которые вели себя странно. Такие люди, как сама Храма, наблюдавшая за потолком, которая, вероятно, наблюдала за ее спиной. Она схватила ближайший табурет и села перед машиной, украшенной ухмыляющимся пиратом, кинжалом в зубах.
Она впилась в сумку для своего кошелька, а затем выскользнула из комнаты на молнии. Пока она лениво отправляла монеты в скорую гибель в густой металлический рот Лонга Джона Сильвера, она смотрела на окрестности.
Мужчины в костюмах акул, провода от сдержанных коммуникационных устройств, прикрепленных как механизм отслеживания натуралиста к их ушам, проплывали через красочные школы забытых туристов, грызших при мгновенной удаче. Охранники в форме были более очевидными, по какой-то причине, но их глаза постоянно проверялись на возможные проблемы.
Обувь Midnight Louie не должна была быть схвачена, как обычная пиратская добыча, но ее видели и сообщили, - напомнил себе Храм.
Ничто в правилах конкурса не требовало от нее их фактического владения. Многочисленные сокровищницы, свисающие с потолка казино, так же, как и многие языки, украшенные драгоценными камнями, сделали идеальные укрытия. Все, что ей нужно было сделать, - это пройтись и погладить каждое из них за признаками неуловимых тапочек.
Кроме того, ее высота или недостаток были недостатком, что для нее не было новостью. Скрытая обувь может быть видна только более высокому человеку. Ничто в правилах конкурса не говорит о том, что они также будут размещены на простом креветке. Очевидно, что дети не конкурировали за этот приз. Она могла только сделать раунды различных troves на достаточном расстоянии, чтобы получить панорамный вид на содержимое.
Я камера для вертикально оспариваемых, в Cinemascope.
Итак, Храм подкрался к ее каменоломню, выбрасывая кварталы, как бесполезные стада, когда она прыгала из щели в щель, выбирая позиции, которые позволяли бы широко просматривать ближайший мир.
Это была работа по растяжению шеи. Ее глаза едва могли сосредоточиться на собранном блеске, когда она прищурилась в очках. И она не осмеливалась слишком долго смотреть, или она могла привлечь нежелательное внимание.
Она пробиралась по барной зоне и разыскивала края области, когда кто-то постучал ей по плечу, когда она приносила в жертву еще одну четверть богам игровых автоматов.
«Я вижу, что вы делаете», - объявил голос позади нее.
К счастью, это был не авторитарный голос, не мужской, поэтому он уничтожил иранскую тайную полицию в мрачных костюмах, а также большую часть охранников.
Храм повернулся, чтобы посмотреть, почти давая себе хлыст.
«Какая у тебя игра, дорогая?» - спросила женщина.
Она была тоньше вешалки для одежды. Одежда, которую она так слабо поддерживала, была брюки из полиэстера из персика над фиолетовой цветочной полиэфирной блузкой. Тонкое руно из светловолосых локонов окружало ее лицо, как тщательно оформленная купальная шапка 1950-х годов. Время и солнце пустыни свернулось, свернуло и искалело лицо в коричневый оборка морщин, из которого бледные глаза смотрели, как водяные каштаны.
Время также вложило ее в янтарь другой эпохи, побудив ее нарисовать суровые темно-коричневые брови и рот мандарина на хорошо прослеженной маске ее лица.
Храм сразу узнал ее, хотя раньше они никогда не говорили: легендарное казино-слот Хестер Полиэстер, который в другом месте и в другое время (и другой наряд) мог быть известен более распространенной фамилией, такой как Браун. Или Смит.
Коралловый холст из fanny pack сидел мертвым центром ее цветущей, вогнутой середины. Никакие часы не обвели ее веснушчатое запястье; выделенные слот-плееры никогда не спят, или отправляются куда-нибудь еще. Школы деревянных тропических рыб свисали с обмотанными ушными вкладышами Хестера. Храм был настолько потрясен, что смог встретить Миннесотские жилеты игровых автоматов, что до последней недели она не проверила обувь Хестера Полиэстера: золотые металлические теннисные туфли.
«Какая у тебя система?» - спросил Хестер суженными глазами. «Я никогда не видел, чтобы игрок запускал этот тип рисунка раньше. Не могу понять это. Вы не попадаете в проходы, которые, предположительно, свободны, чтобы привлечь туристов. Вы не двигаетесь, потому что машина простудилась Что ты делаешь?
«Потеря, - быстро сказал Храм.
Смех заставил лицо Хестера морщиться, как бумажный мешок, чей-то кулак внезапно зажмурился.
«Черт, девочка! Это не система. Это орехи». Она протрезветла сразу. «Если у вас не будет более глубокой стратегии».
«Ничего, я не хочу побеждать».
«Не хочу побеждать? Это не … законно в Лас-Вегасе».
«Это противоположность позитивного мышления, не так ли?»
“Напротив?”
«Да, вроде … дзен и искусство выбора игрового автомата. Я не хочу побеждать».
«И, не желая побеждать, закон средних работает в вашу пользу, а вы?»
«Нет, еще нет, но все в порядке, я не хочу побеждать, поэтому я побеждаю, когда не знаю, понял?»
«Что произойдет, если вы действительно выиграете?»
“Я проиграл.”
Хестер тряхнула головой.
«Это сумасшествие, но я думаю, я это сказал». Она подняла картонное ведро, так что кварталы ползли, как танцор живота. «Полагаю, я не желаю вам удачи, дорогая».
«Спасибо, я ценю это».
Покачав головой и ведром, Хестер Полиэстер возобновила погоню за неуловимым джекпотом.
Взгляд Храма был достаточно громким, чтобы заставить несколько близлежащих голов повернуться, и было сложно прервать слот-плеер. Она устала проверять обычные ламповые лампы, предсказуемые жемчужины, блестящие лампы Аладдина и не видя ничего, кроме кричащего мусора. Она бродила по проходам игрового автомата, глядя на ряд сундуков с сокровищами вдоль дальней стены казино.
То, что она сказала Эстер Полиэстер, было не так. Она не должна действительно хотеть найти туфли для какой-то глубокой психологической причины. Возможно, она чувствовала, что не заслуживает обуви, или удачи. Может быть, ее зацепили на каблуках. (Это последнее слово могло бы сократить два пути, учитывая хотя бы одного человека в ее жизни.) Возможно, она была зависимой от холодных ботинок и в отрицании даже более холодных парней. Может быть, она была просто паршивым охотником за сокровищами. …
Когда она проходила вторую-последнюю нишу, что-то сверкало белым и ярким, как снежинка в солнечном свете. Храм остановился. Она вытянула шею и снова поднялась на носки, как бдительный мэркат.
Серебряная хромовая ткань сгруппирована в углах этого дисплея, и что-то в ней сверкало. Звездные вещи.
Может быть … блеск, который страдал стразами прошлого года. Стразы были названы в честь рейнского Рейна, потому что они были впервые сделаны там, но сегодняшние высококлассные австрийские кристаллы, сделанные из настоящего свинцового кристалла, а не просто стекла, имели свирепый огонь.
Прежде чем она подумала об этом, Храм вытащил табурет с пустого игрового автомата и прыгнул на него. Теперь она балансировала. Теперь она была достаточно высока, чтобы упускать из виду общую картину трофея, как ребенок, взбирающийся на кувшин для печенья на верхней полке. Ее нос подтолкнул полку. Драт, она могла видеть вершины всего, но не более того.
К сожалению. Теперь ее баланс шел. Ее кончики пальцев скривились по уступу, когда она почувствовала, как стук качается.
Храм схватил некоторые из звездных вещей, которые были похожи на ловушку на облаках. Ткань была воздушной, хрупкой, ее едва было … она тянулась к ней, когда она колебалась на табурете, и все пиратские грабежи, которые лежали на ней, сочились как тяжелая роскошная лава на полке над головой ,
Глаза Храма застыли, ее плечи согнулись, предвкушая предстоящий ливень.
“Отпустить!” кто-то приказал ей, и она это сделала. В беде любой выход хорош.
Она почувствовала, как опустила табуретку, но кто-то поймал ее. После небольшого нога и устремления она стояла на своих двух Эван Пиконе на полу. Ее спасатель не был смелым пиратом. Если бы она была коллекционером соли и перцовых шейкеров, она бы связала его с Эстером Полиэстером, но она знала лучше.
«Восьмерка О’Рурк! Что ты здесь делаешь?»
«Я ничего не делаю. Ты тот, кто нападал на потолок острова Сокровищ. Что случилось?»
«Правильно, я, должно быть, переместил содержимое». Храм вздрогнул, глядя вверх, и она снова увидела виньетку.
Сокровище, похожее на мусор, теперь, когда оно балансировало на краю, отошло от серебристо-белого материала, теперь плоского, а не пушистого. Никакие ботинки, подобные фигурам, не скрывались за ней или под ней. Вялый, он опустился на губу губы, сверкнул единственную звездную форму серебряного блеска.
Восьмерка тащила табуретку на место. «К счастью для тебя безопасность на разрыве рома, - проворчал он. «Мессинг с украшениями в казино - это могущественное подозрительное поведение. Вероятно, вы на пленке, закройте. Давайте убираться отсюда, прежде чем они заставят вас идти по доске».
Храм не стал спорить.
Она едва справлялась с синеватыми и загруженными ногами Восьмерика, когда он пробирался через игровой район. Они скоро уклонялись от туристов через вестибюль к главному входу здания.
«Ты все еще не сказал, что делаешь здесь, - сказал Храм, когда она догнала его.
«Тот же случай», сказал он в ближайшее время. «Только я нашел свой путь здесь один».
Храм едва мог жаловаться, учитывая ее необыкновенную удачу. Только два человека заметили, что она изучает сундуки с сокровищами: Эстер Полиэстер и Восьмерка. Не увлекался гостиничной безопасностью. Возможно, в конце концов было что-то интересное для азартных игр.
Они ворвались в угасающий дневной свет через другой набор дверей, обработанных черепом, напоминая Храм, что прошло 7 часов вечера. Она увидела холм причудливой архитектуры и экзотическое озеленение слева от нее.
Перед ними деревянная дорожка, толпившаяся с приходящими людьми, проделала долгий путь до Стрипа.
Справа от нее что-то большое. Она посмотрела на еще одного динозавра новой Лас-Вегас-Стрип - парусного корабля восемнадцатого века, его паруса свернули, как окна, заправленные в уютную гавань против возвышающейся скалы стороны отеля Treasure Island. Люди с четырьмя глубинами переполняли перила с обеих сторон.
Она замолчала.
«Разве ты не видел показ?» - спросил Войтболт.
«Вы имеете в виду сражающиеся пиратские корабли?»
«Ну, это один из пиратов, другой - Королевский флот, и это происходит позже».
“Кто выигрывает?”
«Не было бы честным сказать, если вы еще не видели его».
«Вот почему эти веревочные барьеры делят мост, чтобы держать наблюдателей отдельно от трафика на острове Сокровищ и из него?»
«Какое гумшое!».
«Когда будет следующее шоу?»
«В любое время между теперь и сорок минут.» Воин направился к левым деревянным перилам, чтобы посмотреть на простор воды, прилипшей к причалам. «Теперь все спокойно, а это значит, что они настраиваются на очередное пение».
Храм присоединился к нему на рельсе, который подошел к ее ключицам. Вдоль дороги большое эркерное окно украшало блеск столовых приборов и металлических ламп. Обед за столом был строго современным, поэтому она заглядывала в одну из нескольких закусочных отеля. Но внешняя сцена сделала курс гораздо менее формального вкуса. Кабели и бочки усеяли пейзаж. Предположительно фаршированный попугай забился на столбе. Женская фигурка корабля вышла из второго рассказа, достаточно грудастая, чтобы дать на барже Клеопатры Caesars Palace комплекс неполноценности и иену для Wonderbra.
Сцена, очевидно, была пионером пиратов на каком-то неизведанном острове.
Вода облизывалась опорными конструкциями моста и прижалась к далекому краю искусственной лагуны рядом с Стрипом, где выстроилось больше людей. Сцена, вода, отдаленные посетители привили мир в месте, более известном для спешки и суеты.
Храм лежал на предплечьях на солнечном древе, присоединившись к официантам и наблюдателям.
«Довольно шоу, - заметил Восьмерик. “Стоит ожидания.”
«Полагаю, я обязан видеть это, будучи пиарщиком».
Он кивнул.
У толпы был такой массовый ожидаемый период в театрах и спортивных аренах. Какое идеальное место, чтобы убить кого-то, подумал Храм. Один быстрый удар и прочь в толпу. Нет! Ее ум не был убит. Никакие куски не скрывались здесь как жертва или преступник (если только некоторые не укомплектовали корабль), а Остров Сокровищ сидел рядом с Мираж, вдали от Кристалла Феникса.
Храм заметил, что волны, целующие далекие пилы, теперь управляют пощечинами. Но ветра не было, только длинный медленный закат кипел на спине.
«Если нам повезет, это будет сумерки в шоу-шоу», - сказал Войтболл. «Достаточно света, чтобы видеть, но более опасно в темноте».
Храм вздрогнул, почувствовав воображаемый ветерок, и наблюдал, как его призрак перебирает прохладную воду внизу, в которой близорукое отражение лампы мерцает, как падающая звезда. Справедливый ветер, огненная звезда. Да, теперь вода размахивала волнами, маленькие, которые хватались за палки, отступали и становились больше. Возможно ли это в искусственном озере с небольшим количеством ветра? Правда, Лас-Вегас попробовал бы что-нибудь для особого эффекта. Была ли какая-то машина, похожая на яйца, под водой? Жутко!
Храм внезапно заметил маленькую деревянную лодку на воде, двое мужчин гребли, как сумасшедшие к мосту. Голоса с якорьского пиратского корабля позади нее побуждали их. Мужчины гребли под мостом и исчезли. Их голоса оторвались.
Восьмерка была права. День был темным. Свеча-свечение осветила далекое окно ресторана, отражая от ножей и вилок, которые поднимались и падали, как волны. … Вода в лагуне действительно вздымалась против свай. Как … и более озадачительно, почему?
«Видишь!» Восьмерка указала, как смотритель.
Храм смотрел, куда направил, и увидел, как посетители смотрят на нее. Потом что-то сдвинулось. Направо. Высокий черный нос подтолкнул ее взгляд, резкий, как кинжал, сдвинув замирающее небо в два.
Как удивительно … Огромное, скользкое судно с полным парусным судном показалось на игрушечной лагуне. Распущенные волны были тихими эмиссарами невидимого, но приближающегося корабля. Тишина закончилась. Музыка, оркестровая и зловещая, все вокруг.
Голоса вызвали позади них снова.
Повернувшись, Храм наблюдал, как пираты размахивают такелажем, пиратский корабль теперь освещен скрытыми прожекторами, такими как сценический комплект. Экипаж призвал друг друга к готовности.
Затем с надвигающегося корабля вспыхнул британский лай заказов. Храм переключил внимание на левое. И так оно и было, корабль Королевского флота скользит по точке, чтобы уложить паруса и заняться огневой позицией, а пиратский корабль позади них - громкий хаос, когда удивленные пираты готовились к битве.
Храм чувствовал, как она была на обеденном перерыве авторов в отеле Дебби Рейнольдс: как зритель в теннисной игре, который сидел вдоль сети. Голоса отскочили назад и вперед над ее головой, обменивая залпы придирчивых британских требований и страстного пиратского неповиновения.
У меня головокружение, - жаловалась она на Eightball над hullabaloo.
«Стоит, - ответил он с усмешкой. «Люди вдоль Стрипа получают более широкое представление, но мы правы в середине действия».
«Я мог бы использовать сиденье прямо сейчас». Храм переместил ее вес с правой на левую ногу. Высокие каблуки не беспокоили ее, если она не была вынуждена долго стоять на одном месте.
Британский капитан рыскал приказы своим воинам: откройте порты пистолета. Ряд крошечных дверей кителя корабля выскочил. Пушки корабля сделали их политически неправильный внешний вид, выталкивая массово в фаллический салют.
Мгновенно красная вспышка взорвалась в портах пистолета. Взбираясь вокруг, Храм увидел, что мачты пиратского корабля расцветают, как фейерверки, все пламя и летающие флотамы. Кричащий матрос врезался вперёд из вороньего гнезда на палубу, проверил всего несколько футов, прежде чем удар веревкой обернулся вокруг одной лодыжки. Идеально подобранный трюк.
«Дрожь меня, - со вздохом заметил Войтболл.
«Вы видели это раньше. Кто победит?»
«Кого ты хочешь выиграть?»
«Ну, пираты были ленивы и безразличны …»
«Значит, вы за силы закона и порядка?»
«Но англичане - такие кровавые мартинеты …»
Barroom! Мартинецы снова стреляли в неустанную, кристально чистую команду. И опять.
На пиратском корабле мачты и люди упали вместе. Свет и тепло распадающегося корабля мелькнуло на лицах Храма и Восьмиугольника. Вокруг них люди гудели в возбужденном недоверии.
Еще один раунд поразил испорченного капера. Бывший театральный флак в Храме съежился, чтобы посмотреть, как большой сет разбит вдребезги. Что-то еще погрузилось в палубу на веревке с верхом, слишком громоздкой, чтобы быть акробатическим матросом.
Храм прищурился сквозь дым, желая шпионского стекла. Может быть …? Возможно ли это? Как она забыла что-то такое жизненно важное? До сих пор она не шпионила сундук с сокровищами, но теперь массивный пример качнулся взад и вперед над потрепанной палубой, ее крышка агапе и ее содержимое сверкали.
Она могла бы быть в Китае, подумал Храм в отчаянии. Сундук болтал, по крайней мере, двух матросов,
высота от колоды. Сам корабль находился в десяти футах от правого перила моста, который был переполнен зрителями и, следовательно, свидетелями. Корабль также систематически разрушался до скелета, и кто должен был сказать, что сундук с сокровищами не был следующей целью?
Возможно, промастер должен был сказать, потому что, если спецэффекты уничтожили сундук для шоу, новый должен был бы заменить его при каждом исполнении. Промперсы, Храм знал, ненависть заменяет большие, сложные реквизиты, как полностью загруженные сундуки с сокровищами.
Таким образом, сундук был в безопасности, а это означало, что он может очень хорошо разместить призовые насосы. , , безопасно.
В то время как Храм пытался следовать своей логике, чтобы заставить ее поднять силы, чтобы как-то размахивать на борту пиратского корабля, чтобы рыться в его упавшем сундуке, англичане не простаивали.
Четкий порядок «Огонь!» пришел еще раз.
На этот раз заказ был взят буквально. Пиратское судно взорвалось от мачты до главной палубы в пылающем пламени. По строению корабля, где пираты, по-видимому, хранили свой порошок в могучем журнале, вся стена вытеснила массивное черное облако с ореолом огненного нимба. Душа в доменной печи покраснела от лица Храма, когда люди вокруг нее закричали от радости от такой опасности. Она сама задавалась вопросом, как притяжение осмелилось барбекю своей аудитории. Что, если что-то пошло не так?
Между тем, пираты покидали корабль, как крысы, ныряя головой в темные воды. Даже тогда их доблестный капитан призвал своих оставшихся людей вернуться в последний раз.
Говоря о крысах. , , ugh, какое прикосновение ужасного реализма! Один особенно большой экземпляр, прилипший к опустившейся губе сокровищницы, задние ноги вздымались, так как передние лапы висели на дорогой жизни. Сначала она взяла его за анимированную машину, но ни один роботизированный хвост не мог так сильно метаться. Удивительно, какие животные тренеры могли делать в эти дни, Храм удивился. Силуэт крысы был таким же острым, как выгравированный стакан против стены огненного магазина за его пределами, и его безумная борьба заставила сундук с сокровищами закрутиться на веревке, повернув ее открытую косичку к ней.
Она видела внутри! Если бы она могла только увидеть!
Храм локтем, провисал и пробирался сквозь восходящую толпу, пытаясь держать голову (и линию видимости) выше лысых пятен и солнцезащитных очков. Вскоре она была прижата к противоположным перилам, близким к жаре и беспокойной деятельности. , , и к сундуку с сокровищами, медленно вращающемуся на ветру, и никто не обращал на него никакого внимания.
Содержание, подумала она. Что-то красное и искровое, как рубины … нет, хрустнутый красный целлофан, старый трюк. Что-то серебряное, что сияло. , , Обувь?
Драта, что крыса, это мешало ее взгляду, с его большой черной головой и его густым черным хвостом. Крысы не имеют больших голов. Не пушистые хвосты. А крысы не черные, не так ли? Даже не обученные крысы.
«Кошка», прошептал Храм.
Кого она боялась услышать в этой толпе? Восемь мячей проходили через дорогу. Только она видела то, что она видела.
Черный кот.
Животное продолжало цепляться за сундук, словно пытаясь проникнуть внутрь. Наконец, его хватка ослабела, и она упала - Храм вздрогнул, но не закрыл глаза - он упал, вытащил содержимое груди после того, как он упал смятой фольгой, целлофаном, металлическими пластиковыми бусами и … без обуви.
Где кот?
Взгляд Храма сгребал палубу как раз вовремя, чтобы увидеть последнюю жалкую катапульту фигуры с рельса в воду внизу.
«Луи», прошептала она. Она знала, что это Полдень Луи.
Ярко-черная в тени корабля, вода все еще колебалась от недавнего взрыва, но в ней ничего не двигалось. Храм отодвинулся через мост, где она встала и обыскала солоноватые волны для оставшихся в живых.
Ничего. Не моряк, не кошка. Восьмерка все еще восторженно смотрела на британский корабль, который внезапно вспыхнул в огне от последнего залпа пиратского корабля.
«Луи, - бесстрашно пробормотал Храм в море торжествующих криков. Никто не любил капитана Спит-польского.
Британский корабль начал тонуть. Капитан приказал своим экипажам плавать за него, пока он оставался неподвижным на расколотой мачте, цепляясь за свое обреченное положение так же сильно, как измельченные паруса цеплялись за мачты. Весь корабль медленно скользил вниз, вниз, вниз, в глубину.
Это где сейчас Луи?
Храм наклонил голову над перилами и наблюдал, как британская команда мчатся к мосту.
Когда они были почти под ней, она крикнула: «Там есть кошка?»
Двое мужчин подняли глаза, наступая на воду.
“Кошка!” - сказала она, надеясь, что они смогут читать губы. Она делала жалкие маленькие подвижные движения руками.
Они прочитали ее огорченное лицо, посмотрели под мостик, затем трясли свои размахивающие головы. Затем они поплыли на какой-то скрытый выход под мостом.
Возможно, Луи это нашел.
Музыка обернулась вокруг нее, но Храм был слишком обеспокоен, чтобы прислушаться к нему. Воитель схватил ее за руку.
«Послушайте, смотрите, корабль снова поднимается».
Неужели Луи снова воскреснет?
Храм видел, как мачта верховного флота покалывала тонкую кожу воды, а затем поднималась все больше и больше, пока не появилась голова капитана. Теперь был кровавый прижим, все еще стоящий
«Правило, Британия, Британия, правильные волны» стучали по акустической системе, и его боевой корабль, поднятый, чтобы нормально кататься на волнах.
Толпа, смеясь и аплодируя, утончалась в движущемся потоке неразличимых людей с насущными местами, чтобы идти, как стопы из кости. Торжественно, британское судно отступило вокруг пункта, чтобы быть восстановленным к шлепанию, белоснежным условием следующего шоу.
Храм бродил назад к стороне пиратского корабля, где все было разбито и обуглено. Она предположила, что технический экипаж снова запустит это через сорок минут.
Может ли она найти кого-то из экипажа? Попросите их проверить корабль, воду, площадку для Луи? Поверили бы ей?
«Трудно поверить», - закричала восьмерка.
Она взглянула на пожилого человека. Он обсуждал запрограммированное уничтожение и воскрешение дуэльных кораблей, но он непреднамеренно ответил на ее невысказанный вопрос. Никто не поверит, что кошка прыгнула в разгар битвы, чтобы выломать сундук с сокровищами, поэтому его соседи по комнате могли найти пару бочонок.
Храм печально смотрел на падшее сокровище, как беззастенчивое и обманчивое, как всякую мечту о богатстве от Эльдорадо к Храм Судьбы Индианы Джонса.
Полночь Луи была ее настоящим сокровищем, а не какой-то редкой обувью с изображением, которое она решила ему, а не просто анонимным черным котом. Возможно, обувь будет его мемориалом.
Ибо он специально поскакал на борту, чтобы осмотреть сундук; она это знала. Каким-то образом он поднял след своих квеста и смело пошел туда, куда она не могла пойти.
Слеза блуждала по ее щеке к ее горлу.
“Привет.” Воитель дернулся на рукаве. «Это смешно. Никогда раньше этого не было».
“Какие?” - вяло спросила она.
«Там, возле домов, рядом с попугаем. Послушай, на вершине этой громоздкой фигуры».
Храм наконец-то посмотрел. Было бы слишком сложно объяснить невнятное шоу, которое она увидела, разворачиваясь среди рекламируемой привлекательности: конец полуночи Луи.
Попугай все еще сидел в своей безвкусной славе, голова навсегда взвивалась. Фигураж все еще сунул подбородок и грудь вдаль. И, присев на ее наклоненную голову, глядя на попугая, был кот. Черный кот. Мокрый черный кот.
Храм открыл рот, но ничего не сказал.
Зеленые глаза кота моргнули, затем левая закрылась, и она начала лизать колючую переднюю лапу.
Глава 20
Лонг Джон Луи
У большей любви нет кота для его человека, чем он должен промокнуть в ее служении.
Влажный? Я заболочен в первой степени.
По крайней мере, это искусственное тело с водой, поэтому мой собственный туловище не подвержен рыбу, пиявкам и другим вещам, которые проникают в глупостей.
Как бы я ни хотел, чтобы мои ребристые друзья были случайными любовниками, правда в том, что они кусаются, а мой член терминала похож на черную гусеницу, падающую в трудные времена.
Поэтому я сижу в полутемной поверх этой деревянной, обнаженной и усеченной леди, известной как фигура (почему голова, когда ее самая известная фигура немного ниже, я не знаю), ухаживая за моим ухаживанием. Я чувствую облегчение, что мисс Темпл наконец обрушилась на нее и заметила как мои героические действия от ее имени, так и мое долгое, медленное восстановление после.
Как я сюда попал и сделал то, что я сделал, просто. Когда мисс Темпл Барр покидает сцену преступления в эти дни, - и в эти дни сцена преступления - моя любимая альма-матер, хрустальный феникс, грустно сказать, что она по поручению необычайно отталкивающего характера: ищет любить во всех неправильных местах, например, в обувном магазине.
Я не знаю, в чем дело с моей маленькой куклой и двумя парнями в Круге Ритц.
Решение прост, так как мой старый друг Сассасфрас сказал бы ее многим женихам: у вас есть копейка, у меня есть время.
Я не понимаю, почему люди настолько склонны к понятию исключительности. Если бы мы следовали за этим кредо, мы были бы на грани исчезновения. Правда, я был ранен стрелками этой персидской чародейки, лисица Иветт. Но это не означает, что Midnight Louie покидает полосу романтики и печатает «Истек». Нет, сири. Я свободен, чтобы прийти и уйти, и сделать то же самое.
Мне кажется, что мисс Темпл будет лучше в отношениях с противоположным полом, если она примет кошачью точку зрения. Очевидно, «Мистифицирующий Макс» - это роамер, которого следует принимать на своих условиях и наслаждаться, когда он находится в городе. Г-н Мэтт Девайн более одомашнен, хотя он недвусмысленно говорит о правилах и положениях о деятельности, которая лучше всего проводится в импровизационной системе. Так что мисс Темпл может иметь свой кекс и съесть его, если она только увидит, что ему нужно два танго, и они часто просят ее танцевать.
Однако я не собираюсь вмешиваться в эти сложные человеческие гормональные вещества. Там, где я надеюсь протянуть руку помощи, так сказать, находится в меньшей области работы: преданность мисс Темпл обуви.
Хотя я и сам избегаю декоративных аксессуаров, далеко от меня, чтобы усмехаться в чужой навязчивой идее, особенно когда это кожаный фетиш. Ням ням. Мне не нравится ничего лучше хорошего жуя время от времени, давняя мужская радость, а мисс Темпл имеет кожаные товары, чтобы моя привычка гудела.
(Несмотря на то, что она восклицает, когда я забираюсь на ее замше.)
Теперь, когда я знаю, что мастер искусства сапожника был достаточно просвещен, чтобы использовать образ, напоминающий меня в некоторых его творениях, я могу только расширить все полномочия по моей команде, помогая мисс Темпл получить эти редкие предметы.
Вот почему я последовал за ней из Crystal Phoenix, поэтому мой молниеносный мозг сразу понял, что ее интерес к морским вещам больше связан с жадностью (как это обычно бывает с пиратами тогда и сейчас), чем с блужданием. Вот почему я рисковал душой и телом, посещая пиратский корабль. Кто еще мог так аккуратно бегать по такелажу? Может цепляться так упорно к сокровищнице, пока все ее безвкусной содержимое не был разоблачен и упал на палубу?
Кто еще мог столкнуться с горящей палубой, не получив усы? Кто может быть последним мужчиной … мужчиной … чтобы покинуть корабль? Кто мог пробираться сквозь темную, отвратительную воду, пока он не сделал берег безопасно, а затем нашел высокий и сухой прибежище, видя моего раскошелившегося соседа по комнате, который к тому времени имел к ней кредит, но моя недооценка, предположила, что я мертв?
Только Midnight Louie оборудован для борьбы с этими видами кризисов. Пожалуйста, не пробуйте эти подвиги в вашем собственном доме. Могут быть последствия и расследование со стороны Федеральной комиссии по связи.
Глава 21
Открытие рыцарей
“Вот.”
Кит засунул в руку Храма горсть печатной бумаги, когда она открыла дверь в свой гостиничный номер.
«Что это такое? Членские документы для кришнаитов?»
«Кружки».
“Они не.” Храм переменился через массив. «Они … задние обложки оторваны от романтических романов! Я полагаю, что проза провокационная:« Он был диким, как ветер, хлыстом человек необычайной силы и ожесточенной независимости, который не поклонился бы красоте, но чье гордое сердце жаждало сладких мук любви правой женщины ». Несколько титулов прямо здесь: Дикий, как Ветер … .Ну не к Красоте … Путь Красоты … Гордое Сердце … Сладкое Мучение … Любовь Правой Женщин. Весь рекламный ролик - серия кровавых названий! “
«Теперь она получает это». Электра подняла взгляд от зеркала туалетного столика, где она проводила любопытные ритуалы с муссом, электрическую щетку и банки с моющимися волосами.
Кит покачала головой. «Лук без красоты и любовь правой женщины слишком мейнстрим, малыш, но я не разорвал спину с совершенно хорошей мягкой обложкой, чтобы вы могли цинично прокручивать копирайтеры, которые рекламируют наши книги. Переверните обложки, и вы см. галерею подозреваемых автора вашей жены изгоев ».
Действуя по указанию, Храм осмотрел улыбающиеся лица нескольких естественных (или неестественно) привлекательных женщин среднего возраста. «Они выглядят как жены бухгалтеров, одетые на Новый год!»
Лицо Кит сжалось. «О, безумный обрез всех! Мы сбрасываем наши очки, покупаем какой-то ритуальный наряд, который мы не можем себе позволить, и новую прическу, даже отправляемся в Glamour Shots, чтобы получить этот мягкий фокус, морщину, стирающий взгляд на наши фотографии обложки книги и вы сравниваете нас славно драматическими писателями-романтиками с женами бухгалтеров?
Я беру исключение. Я не женат.”
«Мы с тобой - исключения», - пробормотала Электра из зеркала, где она хмурилась в зеленых и синих полосках в волосах.
«Что она имеет в виду?» - спросил Храм.
«Она права», сказал Кит. «Большинство писателей-романтиков отвратительно женаты. Годами и годами. Тому же человеку я мог бы честно описать их как непримиримую партию, несмотря на их пряную репутацию в прессе, что является неточным, как обычно. Мы среднего возраста, среднего возраста -Америка, середина дороги.
«И иногда на Средней Земле», добавила Электра, пока она ласкала в ее эльфийскую прическу.
«Хммм.» Храм кивнул на черно-белые лица, раздутые пальцами, как рука игральных карт, всех королев. «Это может означать, что у этих женщин есть мужья с прямой стрелой, которые могут принять насильственное исключение из моделей мачо, особенно сейчас, когда женщины-авторы гастролируют с ними».
«Стрела кажется человеческим оружием, - согласился Кит.
“Зачем?” Электра отошла от своих причесок, выглядя как прерывистая радуга.
«Кто-нибудь может что-то ударить, а женщины получают много практики с воскресным свиным жарким».
«Разве что, - заметил Храм, - это современные домохозяйства, где муженек работает шеф-поваром.
Это хороший вопрос; почему стрела? “
“Это было там?” Кит выглядела довольной собой.
«Да, стрела действительно исходила из собственного колчана Шайенна, но это убийство, должно быть, было преднамеренным. Лучше использовать стрелу из Шайенна? Это было символично?»
Кит взглянул на Электру. «Она всегда так экзистенциальна в убийствах?»
«Я думаю, что Храм спрашивает, кто-то действительно хочет его придерживаться? Это было личным?»
«Обычно случаются убийства, не так ли?» - сказал Кит. «Что еще они будут?» Она выглядела шокированной, что было позором, поскольку выражение встретилось с ультра-шикарным, шелковым костюмом, который она носила.
Храм колебался. «Давайте посмотрим. Убийства, которые я видел, определенно были сделаны лично вовлеченными убийцами, хотя в более чем одном случае убийца никогда не встречался с жертвой, пока он не обманул его за убийство».
«Тогда зачем убивать их?» Кит выглядел еще более шокированным спокойным вскрытием Храма модуса опекуна убийцы.
«Месть за древние грехи. Это было достаточно для греков».
«Я скажу: достаточно, чтобы создать десятки бесконечно долгих трагедий, некоторые из которых я должен был появиться. На сцене. Перед людьми».
Храм снова изучил фотографические лица. «Ни одна из этих дам не выглядит достаточно, чтобы набить индейку с благодарностью с помощью термометра».
«Взгляды обманывают, поэтому эти милые дамы подозреваются». Кит вытащил крышку из толпы и поднял ее для более пристального осмотра Храма.
Эта женщина, как решил Храм, была самой пышной: акров кудрявых светлых волос, таких как облачный ореол, призрачный декольте, приоткрытый рот в позе профессионала-о-сосать-хурму.
Кит наклонил голову к фотографии. «Некоторые писатели-романтики, как правило, младшие, обладающие самой естественной квалификацией, культивируют чувственный образ. Они хотят, чтобы вы думали, что они могут изображать героиню своих книг. Может быть, они иногда вводят себя в заблуждение, играя эту роль ,
Это Ravenna Rivers, о котором, по слухам, собрались вместе с Усадьбы в туре прошлой зимой.
Ее муж всегда сопровождает ее на съездах, и должен быть здесь. Так должен Человек Усадьбы. Кстати, ее книги являются «самыми прямыми» в партии, с немного большим количеством S & M на мой вкус ».
«Сколько это немного?» Храм хотел знать.
«Садо-мазохизм был более распространен, когда сексуальный исторический роман стал горячим в семидесятых годах. Многие из тех, кто был слишком защищен женщинами в те дни, не знали, что было сексуально, если бы он не вернулся домой с мужьями в оберточной бумажной обертке, и много мужской порнография изображает S & M. Там меньше этот материал в настоящее время в исторических романах, но подземный аппетит к излому, а также для собственных худших интересов, по-прежнему сохраняет некоторые практики в данной области техники продает много книг «.
Кит постучал по другой фотографии автора, шестидесятилетнюю женщину с подозрительно вороньими волосами. «Эта ярость решительно выступает против хункирования художественного обложки. Мэри Энн Тренарри, она начала кампанию письма с авторскими контрактами с участием издателей и средств массовой информации. Я восхищаюсь ее кишками, потому что обратная реакция может повредить ее книге Ходят слухи, что она не может никому продавать свои новые книги. Может быть, презираемый крестоносец хотел бы саботировать конкурс.
Кит выбрал другую фотографию с нечетной улыбкой. «И здесь у нас есть Шарон Роуз, простая женщина, с которой она бы подумала, кто просто оказался Распутином в индустрии романтики».
«Эта лунная, ухмыляющаяся женщина в датированном пузыре вырезана? Миссис Девочка-разведчик воплощает Мать?»
Кит кивнул. «Делает Шеннон Маленький взгляд, как Круэлла де Виль, не так ли? Я сказал, что внешность обманывает. Ее книги - сентиментальные мелодрамы, а ее поклонники обожают ее, но в реальной жизни она пиранья в полиэфире. Также самый большой бестселлер в У нее была своя сестра, новый автор того времени, барабанил из своего издательства, потому что ей не нравилось соревнование. Бедная женщина тоже не продавала нигде. С тех пор никто не слышал о Джессике Роуз. “
«Если эта женщина такая грязная, почему она носит полиэстер?»
«Потому что она не морщится, когда она путешествует, манекен!»
Храм осматривал ее тетушку, простую, просто разбивающую ужин. «Твой будет морщить, как чернослив. Это шелковый шантаж, наверное, дизайнер».
«Действительно, купил за вычетом денег, конечно. Нам, беднейшим душам, нужно одеваться там, где мы хотим быть. Некоторые из людей, которые уже там, не знали бы шелка, если бы червь подошел и грабил их.
Все, кого вы знаете, кто разбогатеет, никогда не тратят свои деньги так, как вы.
«По крайней мере, вам не нужно сосчитать то, что у них есть, - оживленно сказал Электра. Она повернула голову Technicolor из стороны в сторону. «Как вы думаете? Как начинающий писатель, я хочу, чтобы меня заметили на церемонии открытия, но это слишком много?» Прежде чем Храм или Кит могли ответить, Электра задала свой реальный вопрос: не если, но сколько. «Должен ли я смешать края или пойти на ударный эффект?»
«Смешайте края, - ответил Храм и Кит.
Никто не организовывал специальные события, такие как Crystal Phoenix. Фэнтезийные ладони из белого металла и латуни звенят в бальном зале. Комитет по декорированию конвенций принял декор - французский дворец восемнадцатого века с бледно окрашенными деревянными панелями и сдержанными прикосновениями позолоты - и обвел его такими воздушными, сказочными тканями, как радужная сетка и металлическое кружево. Храм определенно чувствовал, что отряд волшебных крестных должен скоро собраться, чтобы осмотреть королевского новорожденного и передать добрые пожелания.
Но где-то вокруг этого отеля, если не в этой толпе, скрывалась злая фея, палочкой которой была смертельная стрела. Спящая красавица Шайенна не проснулась от поцелуя прекрасной принцессы. Интересно, как размышлял Храм, кто-нибудь пытался написать ролевую романтическую версию «Спасительной красоты»? EEEK! В последнее время она читала слишком много романсов для домашней работы; она получала идеи. Ее ум должен быть на хаос и убийство, а не тюль и розы. .. hissss. , , люди.
«Это ботинки». В суете отделяя Электру от брызг волос, Кит не заметил ног Храма. «Они могут удвоиться, как оружие».
«Стальные каблуки, Вейцман. Когтистые кузены для обуви Луи». Храм развернулся, чтобы показать волнистые зубцы из оловянного металла, на котором она балансировала. Они добавили удар в свой костюм из платиново-металлического костюма в стиле шестидесятых.
«Где ты взял этот наряд?»
«Магазин перепродажи под названием Reprize. Некоторые из этих древних вещей на самом деле опрятные».
«Некоторые из этого древнего материала, детка, были аккуратными и новыми, когда я носил его». Критическое выражение Кита, когда она смотрела на воскрешенные призраки моды ее молодости, превратилась в улыбку. «Я действительно пришел к выводу, что все эти вещи с моей эры были абсолютно ужасны, но ты выглядишь так мило».
«Не называй меня симпатичным», - предупредил Храм. «Это одно из моих слов, толкающих слова».
“Ой.” Кит усмехнулся. «Понимаю, как в твоей« симпатичной носке с кнопками »?
«Ты всегда знаешь?»
«Только с тех пор, как я покинул Миннесоту».
«Настоящий шоу-похититель обморок - это Электра».
Они повернулись к своему компаньону, который не обратил внимания на ее шею, чтобы увидеть толпу, когда толпа вытянула шею, чтобы изучить ее волосы.
Вместо того, чтобы носить ее обычный muumuu, Электра была обтянута электрическим синим хромым брючным костюмом и носила плечевые, розовые флуоресцентные серьги фламинго.
«Она действительно серьезно относится к этому роману, написав ошибку, не так ли?» - спросил Кит шепотом.
«Наверное, так. Любые надежды на реальные деньги в нем для новичков?»
«Вирджины, ты имеешь в виду? Конечно, как есть во всем. Просто так мало получают. Почему?» Кит посмотрел на нее проницательным взглядом. «Ты думаешь превратить свои личные беды в бестселлеры?»
«Кроме того, что моя история будет продана как« настоящий ужас ». Есть такая категория?
«Еще нет», - сказал Кит. «Хотя паранормальные явления, или то, что мы называем темами New-Age, сейчас горячими в романах».
«Что это за книги?»
«О, герои-вампиры, героини ангелов, путешествия во времени и футурисы, которые установлены в космосе».
Серьги Флеминга Электры звенели в их направлении, когда она услышала свои триггерные слова. «Новый век!
Подходите к моей доске Ouija, - радостно сказала она. - Но я ограничиваюсь простым историческим романом для конкурса. Ничего особенного, чтобы отвлечь судей.
“Хорошая идея.” Кит теперь искал толпу. «Держи это просто, когда начинаешь».
«Возможно, это просто, - размышлял Храм. «Даже сейчас у меня появилась идея романтического романа».
“Осторожно!” Кит сделал как гоблин, поразительный Храм вскакивал, чтобы посмотреть за ней. «Большой романс, пишущий блюз, доставит тебя».
«Нет, - сказал Храм, собрав свое достоинство. «Я не думаю, что это моя сильная сторона».
Новый голос, мужской, влился в свою тройку. «Кажется, ты стоишь на своих сильных сторонах, Красный».
Храм закрутился. Никто ее не назвал «красным».
Ой. Конечно.
«Эти ботинки были сделаны для того, чтобы пинать», - сказала она Кроуфорду Бьюкенену, который превратился в вечерний жилет и куртку, оба черные, чтобы соответствовать его маслянистым волосам. «И если вы не отступите немного, вот что они собираются делать».
«Ай-яй». Он отступил назад. «И здесь я собирался получить крупный план для своих глав». Ему пришлось наклониться ближе к шепоту: «Эти широты романса не наполовину фотогеничны, как ты, ТБ. Большинство из них заполняют камеру, а затем и некоторые».
«Может быть, они сыты по горло, - предложила она. «Разве вам нечего делать лучше, чем болтаться и беспокоить женщин?»
«Эй, это моя работа». Его длинные густые ресницы мерцали. «Мне платят за это».
«Вот что случилось с этой страной, - сказал Хэм, отвернувшись и от него, и от камеры.
Это не остановило Кроуфорда Бьюкенена. Храм смотрел, как Кит и Электра расцветают в ауре света, когда оператор подвешивает голову Храма к ее ботинкам.
«Если бы у меня были туфли Midnight Louie», пробормотала она себе под нос, «австрийский хрустальный удар сжег датчик камеры».
«Вы говорили что-то о чувственности», - промурлыкал Бьюкенен у нее на ухе. Или, может быть, он зарычал.
Мужчины много делали в романтических романах.
Храм полюбил бы РОУЛ, но вместо этого она сделала зрелую вещь и проигнорировала его, пока, наконец, яркие огни не отступили и исчезли.
«Он ушел?» Храм спросил ее спутников.
Они кивнули.
«В следующий раз, когда он придет, - сказал Электра, - я скажу тебе, когда он снова прислонится, чтобы ты смог подтолкнуть его ногой своей стальной пятой».
«Тебе нужно встретиться с лучшим классом людей». Кит сосредоточился как очень шикарный Доберман на соседней группе людей. «А, там стоит заброшенный муж. Мужчины и мужчины в целом редко бывают в этой толпе, изоляция - это занятие для них. Хотите поработать потихоньку? Следуйте за мной».
Бросив руки на Электру, Храм сделал это. Слишком рано она столкнулась с одним высоким мужчиной, стоящим, как одинокая сосна, в море переодетых кустарников.
«Привет, - тепло сказал Кит. «Не видел вас в возрасте! Помните прием GROWL в Нью-Йорке на конференции писателей-романтиков пару лет назад? Кит Карлсон, более известный, я искренне надеюсь, что это Сулах Сэвидж».
«О, да», - сказал человек с облегчением.
Кроме того, что он был высоким, он был приятным, сдержанным, приятным, но не возбуждающим, идеальным мужчиной, чтобы быть чужим мужем. Хотя он делал хорошее впечатление от человека, счастливо одинокого в мире женщин и довольного тем, что он ничего не делал, кроме того, что он охотился, он был явно рад видеть знакомое лицо. Он беспокойно смотрел на Храма, как будто он тоже знал ее.
«Мой, ах, двоюродный брат», Kit extemporized, ловко стирая их разницу в возрасте и тем самым усиливая ее.
«Темпл Барр. Она пишет для журнала« Женская работа », знаешь, маг о женщинах-женщинах-лохмотьях. Их кругооборот массивный, я уверен, что они будут любить рассказывать свою любимую жену».
Кит взглянул на оживленный узел женщин, которые либо питались безумием вокруг чипа и окунают стол, либо собрались, чтобы поклониться лицу, знакомому только недавно Храм от оборванной задней части книги в мягкой обложке.
«Довольно популярная девушка», - сказал Кит в ее откровенно искусственном социальном голосе. Женщина немедленно услышала бы сатиру, лежащую в основе; человек или, по крайней мере, этот человек, просто вежливо кивнул. «Храм, это человек, стоящий за женщиной за бестселлерами, Шарон Роуз. Я знаю, что твоя фамилия другая.
Herbert—?»
«Харви, - сказал он.
«О, извините, Харви …?»
Он с улыбкой покачал головой. «Нет. Герберт Харви».
“Ой.”
Как жаль, подумал Храм, иметь два первых имени.
Герберт Харви застенчиво кивнул ей в лицо. «Я уверен, что моя жена была бы рада получить еще одну национальную газетную статью. Она была отмечена в выпуске знаменитых праздников Марты Стюарт. Довольно распространенный. У нее был домашний пикник четвертого июля со старомодными бутылками Coca-cola на льду в туалете и деревенской ветчине на клетчатой ??скатерти ».
Это был не такой высококлассный развлекательный Храм, ожидаемый от грязного богатого, бестселлера автора.
Затем она вспомнила, как Кит описал книги Шэрон Роуз как «отвратительно» домашние и сентиментальные.
Будучи назначенной ей ролью, а затем передала ее Кит, Храм написал и произнес свою первую речь, которая не была блестящей.
«Вы часто посещаете эти конференции, мистер Герберт … Я имею в виду, Харви?»
«Все в порядке. Все постоянно меняют имена, просто назовите меня Гербертом». Он вздохнул и посмотрел на оживленную толпу, чьи доминирующие женские голоса шли в миле в минуту. «Я просто прихожу снова и снова, когда это удобно. Я нахожусь на охоте в западной части Канады».
Теперь это больше похоже на образ жизни богатых и знаменитых! Канадские охотничьи поездки с гидом стоили пучок.
«Где ты и миссис Герберт живут?»
«Манси, штат Индиана, я был помощником школьного начальника». Он выглядел несколько потерянным на мгновение. «Сейчас я ушел на пенсию.
Не нужно работать. Он снова взглянул на очарованный круг своей жены, как бы обеспокоенный.
Храм догадался, что Херви Харберт, или что-то еще, все еще лет сорок. Слава и счастье его жены сделали всю свою карьеру излишней. Он засунул руки в карманы и выжидательно улыбнулся Храму, ожидая, когда она отбросит разговорный шар. Она подумала, что она узнает больше, позволив ему взять на себя инициативу, что он и сделал.
«Расскажите мне о своей работе. Интервью с этими успешными женщинами должно быть интересной работой».
“Это.” Храм ярко кивнул. «Иногда раздражает».
«Досадно?»
«Ну, они такие богатые и занятые, и я просто внештатный писатель. Хотел бы я написать один из этих романов …»
«В начале зарплата не очень хорошая», предупредил он ее. «И это очень тяжелая работа в довольно жестоком бизнесе. Шарону пришлось сражаться за каждый дюйм прогресса, который она сделала. Она путешествует больше, чем пишет».
«Я не думаю, что в любом случае я вырезаю романтику. Преступное письмо, теперь есть область, в которой я мог бы пойти. Вы слышали об убийстве обложки?»
Герберт нахмурился и прочистил горло. «Наверное, им приходится ставить этих ребят на обложки, чтобы продавать книги, но это как-то нехорошо, разве ты не думаешь - эти примадонны?» О, некоторые из них кажутся достаточно приличными парнями, но женщины наверняка делают идиотов сами по себе обвалились ».
Храм улыбнулся заговорщически. «Я согласен! Мне неловко видеть, как все эти женщины среднего возраста преследуют ближайших довольно грудных, как если бы они были основными гормонами. Мелкие и глупые. Чистое эго-здание».
Герберт моргнул. Он не мог сказать, хранил ли его Храм. Но он нервно рассмеялся, и вот тогда короткая, пухленькая женщина с действительно переваренным перманентом в тени не слишком светлого коричневого цвета, материализовавшегося рядом с ним, ее собственная властная рука. Она улыбалась, но сквозь зубы, и она не пыталась скрыть свое интенсивное раздражение с ними обоими.
«Спасибо», сказала она Храм в тонах из стальной шерсти, чтобы протирать ее сыром. «Спасибо, мисс, просто незнакомец, за то, что я держу свою траву, пока я общался со всеми моими поклонниками».
Тем самым она дернула ее за руку и привела Герберта Харви, как ласковый ретривер-лабиринт, принесенный на пятки. Он неустанно слетел.
Храм чувствовал, что он покраснел, а не ее маскарад, но для ужасного поведения Шарон Роуз для них обоих. Нерв, как будто Храм был какой-то вампиром, пытающимся заманить законно замученного мужа, просто поговорив с мужчиной! Как будто ему не доверяли быть в стороне от ее уксустических когтей в течение одной минуты. Почему Wifey-pooh не потрудился включить Герберта в ее обожающий круг, если она боялась, что он не может разговаривать с другой женщиной без непосредственной угрозы соблазнения?
Кит кругом, обеими руками наполнились бокалами белого вина. «Она просто пишет романтику, помнишь? Она не обязательно знает что-то о мужчинах или о браке».
«Полагаю, это эксперт». Храм взял стакан и потягивал, прежде чем забыть себя и плюнуть. «Что ж … Жаль, что я не использую эти слова о других женщинах».
«О, сделай исключение. Я знаю, что ты имеешь в виду». Кит повернулся к лучшему на новой, скорректированной сцене: Шарон Роуз расцвел среди ее восхитительного венок поклонников, которого игнорировал соседний муж Герберт, который торчал, как пересаженный стебель холлихока, отчаянно нуждающийся в воде или чем-то гораздо сильнее.
«Ее трава», - повторил Храм в том же остроконечном, модный тон голоса.
«Ты заикаешься, дорогая?»
«Нет, я пытаюсь понять этот параноидальный, притяжательный менталитет. Она должна быть небезопасной».
«Блестящий вычет».
«Тем не менее, почему я? Незнакомец. Что она делает с женщинами, которые действительно знают ее?»
«Измельчает их в землю с изрезанными зубами высказываниями о том, как они должны делать все, от семейного воспитания до написания сексуальной сцены, и она улыбается каждое мгновение. Она будет следить за мужчинами, как питбуль, я тоже видел ее рысью вокруг конвенций с мужским агентом взбитой собаки с одной стороны и униженным женским редактором, с другой стороны, двумя двумя шагами позади. У этой дамы есть гений для неблагополучной жизни, на самом деле. Это книга, которую она должна написать: « Как кнуть жопу и Stomp Egos для удовольствия и прибыли ».
«Я видел, как кто-то ее убил».
«Нет такой удачи. И ее муж не напал на меня, как тип, чтобы сбить кусок обложки, как ты думаешь?»
«Никогда! Почему?»
«О, мне довелось увидеть квартиру с книгой продаж новой книги Шарона Роуза, прежде чем я покинул Нью-Йорк, Сатин и Полынь. И это был последний, лучший момент Шейнен, поверьте мне. Разрушительная картина его в ковбойском снаряжении, минусовой рубашке и брюки. Заметки «личных пера» на внутренней спине пузырились о том, как весело было наблюдать прикрытие с восходящей звездой ».
«Тогда ты пришел сюда и узнал его?»
«Когда я увидел его мертвым, и разделся, он лежал на обложке».
«Это новый ракурс. Полагаю, вы не хотели мне рассказывать, пока я не испытал личность Розы Шарона, личную и личную. Ой, ты думаешь, что у меня будет живот, чтобы подойти к ней позже и спросить некоторые острые вопросы ?»
«Это зависит от того, насколько сильно вы хотите знать ответы».
Пока они разговаривали тихо, Храм был смутно осведомлен о гражданском, женщине в скромном трикотажном верхнем углу и брюках, стоящих на расстоянии двух или трех футов от слышимости, но явно ожидающих.
“Да?” Храм сказал.
Она неуверенно подошла. «Я видел, как ты разговаривал с мисс Роуз. Она выглядит ужасно красивой».
«Хм, - сказал Храм тем вежливо, что британцы справились со времен вторжения Нормана.
«Я слишком нервничаю, чтобы попросить у нее автограф. Может быть, я могу просто спросить тебя о ней. Она такая прекрасная, как ее книги?»
Глаза женщины сияли, как и ее распущенный нос. Она никогда не была бы бестселлером-романистом, который рекламировал добродетели на дому, пока она бегала по другим людям с продукцией крупного рогатого скота.
Как вы говорите героям-поклонникам, что их кумир имеет ноги из гофрированной стали?
Храм не сделал. «Она была прекрасна, просто прекрасна». Храм улыбнулся.
Женщина кивнула и поплыла к бахромам поклонников Шарон Роуз.
«Легенда родилась», пробормотал Кит. «Мы все знаем, какая она на самом деле, почувствовав ее укус, а также ее лай, но мы должны слышать, как читатели читают ее, как если бы она была гипсовым святым. И она тоже не пишет, это шоу не существует справедливости ».
«Было бы хорошо, если бы Шарон Роуз убила Шайенна».
«Приятная, но чистая фантастика, я боюсь, ей не нужно никого убивать, она сжимает свое настроение, пока они все еще живут, как ее бедный муж».
«Противоположности действительно привлекают, - размышлял Храм, когда они путешествовали по толпе, ища сине-зеленый неон волос Электры.
«Или, может быть, вас привлекают противоположности. Ваши два парня выглядят довольно диаметрально».
«Я бы хотел, чтобы вы не назвали их« моими парнями », как будто у меня был гарем. Все в настоящее время на всех, и никто никого не знает».
«Может быть, вам лучше не писать романсы. У вас нет смысла, когда вы взволнованы, и это роковое в сексуальных сценах».
«Хорошо, - сказал Храм. «В любом случае меня больше интересуют смертельные случаи, чем секс. Теперь давайте найдем Electra, чтобы мы могли смотреть, как это шоу выходит на дорогу».
Кит продолжал смиренную тишину, как и они, - сидела по комнате, останавливаясь всякий раз, когда кто-то узнавал Кита или, скорее, псевдоним на ее значке.
«Сулах Сэвидж! Я люблю твои книги!» типичное приветствие начнется, и этот подход гарантированно поставит серафическую улыбку на лицо приветствуемого автора. «Когда выйдет следующая книга« Инквизиция любви », я полюбил историю Рейнальдо».
«Мой испанский эпос», - скромно пробормотал Кит скромно, пока они двигались дальше, оставив возбужденного поклонника на своих глазах, вспыхивая фальшивой подписью Кита у всех ее друзей.
«Разве это не смешно подписать выдуманное имя?» - спросил Храм.
«Небеса нет! Я сам это сделал. Кроме того, это как играть роль.
Когда я появляюсь как Сулах Сэвидж, я нахожусь в суде как Сулах Сэвидж. Это освобождение, чтобы иметь официальное альтер эго ».
«Это все о ролевых играх, не так ли?» Храм сказал.
«Я же сказал, это книжное дело.
«Может быть, убийца тоже сыграл свою роль. Или Шайенн был таким, какой он не рассчитывал на игру».
«Конечно, Шайенн играл свою роль. Это была его работа».
“Его работа.” Храм тоже об этом думал. «Мне нужно больше узнать о том, как работает обложка.
«Хорошо, забудьте об этом и возьмите стул, потому что Electra был достаточно хорош, чтобы спасти пару мест за этим столом впереди, и я слышу, как подиум-микрофон тестируется любителями». Страшный визг мгновенно заморозил сборку перед угасанием. “Время для шоу!”
«Мне нужно работать над хорошим псевдонимом, - сказал Электра, как только они сели. «Я разговаривал с читателями, и все говорят, что имя очень важно».
«Электра Ларк - сказочное имя пера!» Кит возмутился. «Не так давно он сбежит от обложки книги, но по-другому, а также красивой».
«Все говорят, что это звучит как псевдоним». Электра глубоко вздохнул сквозь соломинку на своих Голубых Гавайях. «Кроме того, он не является аллитеративным».
«Вся эта аллитерация сегодня считается хоккеем», - сказал Кит. «Ты забыл, что я делал это целую вечность. Я бы никогда не использовал Сулака Сэвиджа, но уже слишком поздно».
«Что ты думал об использовании?» Храм спросил Электру.
«Я всегда хотел быть Вивиан».
«Что ж, - сказал Кит, - мы все знаем, что я не хотел быть Урсулой». Она посмотрела на Храм. «Ты когда-нибудь лелеял видения другого имени?»
Поскольку Храм Кинселла был единственным спекулятивным Храмом, который когда-либо совершался в этой области, и это было едва ли гармоничное имя, или уместно упомянуть сейчас, она молчала. Затем какой-то имп неосознанного изобретения положил имя Храм Девин в голову. Она проглотила свое вино неправильно, все время смеялась, когда Кит и Электра били ее по спине.
На низкой, длинной промежуточной области прожектора освещались.
«Кажется, я бы сохранил Темпл Барр», прошептала она, когда она снова могла говорить.
Они оба кивнули, больше не интересовались, глаза сосредоточились на узкой области света в затемненном бальном зале.
Последовали обычные ритуалы церемонии открытия на конференциях во всем мире, только с любовным романом. Президент GROWL приветствовал авторов и читателей. Президент фан-клуба Fabrizio подошел и представил ему прочный флакон для своего нового одеколона «Mano Man».
«Храм был подхвачен им», Кит наклонился к ней, чтобы рассказать Электре.
«Нет!» Электра наклонился к Храму с другой стороны. «Я слышал, что он обращается к женщинам в лифтах». Она нахмурилась. «Я также слышал, что он вообще не заботится о женщинах. Поэтому я думаю, что обе слухи не могут быть правдой».
К тому моменту, когда они закончили хеширование наклонностей Бризи и / или их отсутствие, сама модель исчезла, золотые замки, серебряный флакон и все эти мышцы.
К тому времени, когда Храм понял, что в этой церемонии открытия было что-то совсем другое - все чиновники на майке были женщинами - несколько обязательных выступлений закончились.
Другая женщина купалась в центре внимания, только для нее были волосы для куклы Барби. Храм моргнул, а затем вдохнул монотон, гипервирусный в микрофон.
«Дамы и … дамы и парни». Она сдержанно взглянула на левую. Храм мог просто видеть блестящие короны длинной линии мужских моделей.
«О, нет, - простонал Темпл к бокалу.
«Мои служебные обязанности не начинаются до вечернего вечернего вечера, но я горжусь и рад представить конкурсантов». Яростный шорох бумаг подошел к микрофону.
“Кто она?” Кит спросил, ошарашенный.
«Похоже, мы не слушали введение. Это должна быть версия Лас-Вегаса Нормы Десмонд, кинозвезды Саванны Эшли».
Рядом с ней Электра вздрогнула от долгих размышлений. «Все, мой псевдоним. Великое имя».
«Ты не можешь использовать его, Электра. Это уже ее псевдоним, каково бы ни было ее настоящее имя».
«И кроме того, - успокаивающе сказал Кит, - слишком долго для обложки книги. Я никогда не слышал о ней»,
она добавила.
«Тебе повезло, я должен был взять у нее интервью во время дела« Убийца стриптизер ». Я получил бы больше и более разумную информацию из своей кошки Иветт».
«Иветт? Для кота?»
«Вы должны это увидеть. Персидский, конечно, серебристый пух с крошечными зубами и когтями. Она держит его в розовом носителе.
«Саванна Эшли сделала то, что в розовом перевозчике?» Электра потребовал.
«Ничего. Мы лучше затихаем, пока она разговаривает. Думаю, это то, что ты называешь».
С другим злым хихиканьем, на этот раз поделился с Китом, Храм устроился на серьезное прослушивание. Из уст младенцев выскочит ключ. Это было возможно.
Устье этого младенца, однако, продолжало натыкаться на имена моделей и статистику естественного движения.
Возможно, Саванне нужно было читать очки и было слишком напрасно использовать их. Или, возможно, она никогда не умела читать и говорить одновременно.
Когда-то они назывались, мужчины ограничивались сценой с таким же рвением, как будто их собирались познакомить с Шарон Стоун. Уверенный, обаятельный, каждый с готовым комментарием, он сделал Саванну Эшли похожим на стремящегося исполнителя.
Женские головы одобрительно кивнули по комнате, и каждый участник был встречен восторженными аплодисментами, особенно белокурой медвежью сержант-сержант, который бросил в аудиторию конфеты в форме сердца.
В то время как аудитория подбирала мужчин для предстоящего конкурса, Храм смотрел и слушал разные критерии. Любое немного предпосылки? Любая ссылка на Cheyenne? Ни одна биография не упоминала конкурс стриптизершей, но это было бы не то, что они подчеркивали бы. Хотя большинство из них были профессиональными или стремительными моделями и актерами, они не хотели проецировать слишком грубый образ перед этим домом женщин среднего уровня.
Храм размышлял о том, что эти люди шли тонкой линией. Да, это были сексуальные объекты. Да, они должны были судить и очаровывать участников конвенции, чтобы добиться успеха и выиграть следование. Но они также позаботились о том, чтобы не переходить на любое поведение, которое можно было бы рассматривать как сексуальное домогательство.
Это было обвинение в том, что женским сексуальным объектам не пришлось беспокоиться.
Не все мужчины были профессионалами. Некоторые из них были любителями. Те, у кого были повседневные профессии, особенно аплодировали: хиропрактик, продавец автомобилей и адвокат (сначала его прошивали, а затем аплодировали).
Те, у кого были воспринятые сексуальные описания работы, полицейский и лесничий, были приветствованы с поднятием крыши и аплодисментами.
«Приятно, что у них в возрасте до сорока и старше сорока лет», - прокомментировал Электра между введениями.
«Тридцать три, - созерцательно сказал Храм.
«Нет, дорогая. Тридцать три - это не точка разрыва, хотя это было бы так же хорошо, как и все».
«Я имел в виду тридцать три участника. Шайенну исполнилось бы тридцать четыре. Это много потенциальных жертв и подозреваемых. Бедный лейтенант Молина!»
«Тебе жалко Молина? Это первый».
«Нет смысла убивать Шайенн над конкурсом. Слишком много соперников, чтобы исправить результат с одной смертью».
«О, ладно. Теперь ты расскажешь нам, что у нас серийный убийца в целом, - сказал Кит.
«Нет, нет. Мне все равно, мне нужно приблизиться к конкурсу».
«Вы имеете в виду соперников», - сказала ее тетя. «Вы думаете, что можете выдержать жару?»
«Они всего лишь кучка хороших парней, пытающихся закончить сначала».
«Верно», сказал Скетти скептически.
«Не закончив».
«Хорошо, я посмотрю ваше желание, Пиноккио, и вы можете оказаться из дерева, даже со всеми этими искрами. Но если ваш нос начнет расти, я выдержу вас оттуда».
«Не волнуйся, я же сказал тебе, я с мужчинами, я застрахован».
«С таким отношением вы не являетесь хорошим кандидатом для моего читателя. По крайней мере, вы не входите в конкурс любительских сочинений влюбленных».
«Конкурс», - мечтательно повторил Храм. «Люди приходят со всех сторон, чтобы конкурировать за приз, а потом они умирают. Почему?»
Глава Interlude
Истерический снова
Великолепно избегать толпы толпы. Писателю нужно тихо создавать. Теперь, где я? Thejewels. Где я могу спрятать их в карете? Может быть, в шинах. Или они не были надувными тогда? Есть ли у меня ствол? Сложно сказать. Я знаю—
«Драгоценности?» Даже в лунном свете прекрасная кожа Амарианариалы была бледной. «Мой добрый сэр, у меня нет драгоценностей. Мой экипаж был уловкой, чтобы отвлекать подлых грабителей с настоящей сокровищницы.
Тимбукту. Был ли там Тимбукту? Если нет, то где?
на Сицилию ».
«Сесилия? Это твоя сестра?» он хмыкнул, размахивая кинжалом.
Справедливая Аананамиклия была замечена краснеть. «У меня нет сестры. Сицилия - это остров в Средиземном море».
«И у меня нет корабля, так что я не в состоянии преследовать драгоценности на море. Я вижу … Затем …» Демон-кинжал Девоншира ухмыльнулся и прыгнул со своего коня в проезжую часть.
Через мгновение дверь кареты распахнулась так быстро, что прекрасная АмлсльдисдмдльДаммит! Гнилое, глупое имя. Никогда не выходит так же дважды. О, хорошо, исправьте это позже.
упал на дорогу и прямо в объятия Демон-кинжала Девоншира.
“Aghhh!” она закричала. «Не могли бы вы размахивать кинжалом, сэр? Это кололо меня».
«Твайл больше, чем уколол тебя, мадам, ты не делаешь, как я говорю, что ты должен делать».
Эй, я действительно получаю этот цветный язык. И это повторное использование «укола» не tooshabby. Маленький подсознательный секс никого не повредил. Что теперь?
Дочь герцога упала в обморок, поэтому Демонический кинжал отбросил ее обратно в экипаж, приказал водителю двигаться без каких-либо трюков и привязал вожжи верного конюха к колесу. К сожалению, это может задушить проклятую, неудобную лошадь. Ах!
фонарь (thingamajiggy наверху, найдите слово позже).
Затем он прыгнул в вагон, кинжал между зубами.
Приглушенный Арианайна спрятался в углу.
Секс, помните, сексуальное напряжение.
Демон-кинжал засунул свой кинжал в
in … in .. .his (ремень? тоже современный). , , створка!
его алый ствол, и достал его
Finial!
Это проклятое слово, которое я хотел связать поводьям.
сумка денег.
«У меня нет денег», - прокричала девушка.
«К счастью, да, - прохрипел он. «Я не хочу твоих денег, я хочу справедливости».
«И для тебя справедливость …?» - энергично спросила она.
«Какое бы ни было имущество барона, которое я могу взять, - прорычал он, глядя на свою пышную, лежачую форму вверх и вниз.
«Что мой отец когда-либо делал с тобой?» воскликнула она.
Он перевез моего брата в дикую Австралию, моего другого брата на угольные шахты Уэльса, мою старшую сестру на джины и мою младшую сестру на улицы Сан-Франциско (проверьте время). И он сделал меня разыскиваемым человеком.
«Вы слышите, как сильно дегенерирует, сэр. Несомненно, вы заслужили лечение моего отца».
«Но ты не заслужишь моих, - поклялся он, сидя рядом с ней на сиденье кареты.
«Что ты собираешься делать?» - сказала она слабо.
Хорошо. Постарайтесь приступить к тяжелым вещам. Где этот раздел в этой книге? Я могу. , , echoit. Конечно, по-моему.
Лунный свет пролетел через окно каретки, как полночное кружево, и нарисовал лицо леди Хестер милой Арианайны мягким серебром. Лунный свет сиял от белой шелковой рубашки Демон-кинжала, подчеркивая его широкие плечи и узкие бедра, длинные его конечности и бледные длинные волосы, его голые лица, сундук для стиральной доски и дождевик.
Скажем, дождевой баррель хорошо сочетается с стиральной доской. Интересно, если это то, что листы советов означали, когда во избежание «списков стилей» физического описания? Может быть, мне лучше покончить с аналогией стирки, за исключением дождливого дня. Хе-хе. Посмотри на меня! Я могу писать загибы вокруг этих глупых романтических хаков. Ставка на победу.
Глава 22
Утро, Луна и Молина
«Чарли Мун».
«Чарли Мун?»
«Настоящее имя Шайенн».
“В самом деле?”
«Разве я тебя одену?»
Храм посмотрел в глаза льда Молины и знал, что это будет день.
Лейтенант, похоже, не доволен передачей информации Храму, но по профессии ей приходится иметь дело с обрывами, и никто не получает, если не дает.
«Это очаровательное имя, - сказал Храм через мгновение. «Почему он это изменил?»
«Я подозреваю, что другие дети смеялись над ним, когда он был ребенком.
О бронировании и прочь.
«Значит, у него была кровь индейцев!»
«Некоторые. Достаточно, чтобы подпрыгнуть между родственниками по бронированию и в Фениксе, когда он рос. Обычная« обеспокоенная молодежь »сталкивается с законом. Мелкие вещи. Мы не можем найти ни одного из ближайших родственников, чтобы требовать тело».
«Никто не претендует на него? Это смешно. Этот парень мог бы стать знаменитостью, если бы он выиграл. Он был бы на« Копии »и« Голова »,
«Даже тогда никто не мог бы потребовать его. Семья - это забытая концепция для некоторых из этих детей, растущих сегодня. У Чарли Мун никогда не было много, кроме его внешности. Теперь они на льду у медицинского эксперта, и шоу продолжается «.
Храм следовал за взглядом Молины на сцену, с ее рампой, лестницей и частичным набором.
«Кто-то даже появился, чтобы потребовать лошадь». Храм знал, что она выглядела отвратительной, когда она звучала.
Молина подняла голову, как голодный Робин, который слышал волнения от червя. «Верно, лошадь.
Получение животного, что большой в - и из отеля, не может быть так просто. Как он справился с этим?
«Не спрашивайте меня, лейтенант, к сожалению, у меня никогда не было лошади. Я просто знаю, что Дэнни Дов сказал, что один из этих конных перевозчиков отнял ее. Он очень нервничал из-за конского помета на сцене.
«Где Дэнни Дов?»
«За кулисами». Храм указал. Она едва могла дождаться, пока Молина и Доув пойдут один на один.
«И что ты здесь делаешь?» «Ах, я помогу с шоу».
Молина кивнула, вставив узкую записную книжку в свой мудрый зеленый куртка. «Вы сейчас на работе здесь, - заметила она.
Храм ничего не сказал. Она хотела, чтобы Молина подумала, что долг хранит Храм вокруг места преступления.
Храм знал, что это был другой вид долга, чем ее работа в Crystal Phoenix: вина за смерть Шайенна.
«Любые отпечатки пальцев на стрелке?» она только вспомнила, чтобы спросить, как Молина отвернулась.
Молина обернулась, и ее темная голова дрожала. «Не один. Убийца был достаточно умен, чтобы думать об этом. Вероятно, он использовал тряпку, схваченную прямо перед тем, как он или она, схватили стрелу из колчана Шайенна и ударили. За кулисами захламлены странные куски костюма и например, если вы можете назвать это костюмированием, жертва не имела ничего, кроме флеш-рока, набедренной повязки и колчана и лука. И мешочек с костью, перьями и несколькими кристаллами », - добавила она. «Не много материала для доказательства».
«Если бы Шайенн был поражен за кулисами, как он мог бы выехать и продолжить свой поступок?»
«Он этого не сделал». Молина указала на потолок над аудиторией. «Процедура призвала его стрелять по стрелке через воздушный шар».
Храм искал тусклые высоты, озадаченно, пока не увидел огромный воздушный шар с красной фольгой в форме сердца, прикрепленный к осветительной арматуре. «Довольно эффектный трюк. Полагаю, прожектор попал бы в сердце для настоящего конкурса».
Молина мрачно кивнула. «Когда сценическая команда занималась размещением и освещением сердца, никто за кулисами не обратил внимания на то, что клепало людей в аудитории: жертву и его лошадь.
Тот, кто ударил его за кулисы стрелой, широкоугольным стальным наконечником, более чем достаточным для работы, знал, что удар удара, направленный на человека, который был подгонян для выступления, фактически обездвиживал бы Шайенн, пока лошадь вывел его на сцену. Там массивное внутреннее кровотечение окутало его, и он упал на сцену, стрела в луке его никогда не отпускала. Он был мертв, прежде чем кто-то добрался до него.
Храм почувствовал холод. «Значит, я не подозреваю».
«Нет, если ты стоишь в середине прохода, хватаясь за присутствие свидетеля».
«И Шайенн был так же хорош, как мертв, как только он прошел мимо тизерных занавесок?»
«Точно, очень умная атака, но рискованная. Я должен надеяться, что кто-то увидит, что преступник делает что-то не по характеру».
Храм кивнул, затем наблюдал, как полицейская поднялась по лестнице и спустилась по длинной взлетной полосе к самой сцене. Молина всегда двигалась как военный танк. Возможно, Храм не привык к крупным женщинам. Или Молина не хватало благодати. Храм одобрил последнее объяснение.
«Не стойте и не выходите, когда можете сидеть», - раздался голос с пустых мест.
Ей не нравилось напоминать о том, что она делала, когда Шайенн умирал, и с раздражением повернулся к пустым местам зрительного зала. Не все пустые.
На пятом ряду сидел ломоть, длинные синеватые ноги и ковбойские сапоги тянулись к проходу. Его западная рубашка была закрыта и застегнута, где она не была открыта для сундуков. Неудивительно, что они назвали этот конкурс Невероятным Хунком; все абитуриенты выглядели так же неминуемо готовыми разбить свои швы как сам «Невероятный Халк» комиксов.
Длинная узенькая женщина, носящая ту же западную форму, сидела рядом с этим конкретным изданием hunkdom, как женский близнец.
Храм принял его предложение - тем более, что она была одета в ее разбитый, красный, но неудобный, перепродажный магазин Чарльза Журранда - примостившись на сиденье по центральному проходу дуэта Deadwood.
«Трой Такер». Рука мужчины прозвучала взволнованно. «Это моя жена Нэнс».
Нэнс только кивнул. У нее был длинный, вьющийся хвост паломино и лицо, рожденное веснушками.
«Я работаю в отеле, - сказал Храм, добавив несколько ярдов пеньки к веревке Молины заблуждения.
«Я пытаюсь почувствовать себя на конкурсе, пиар, вы знаете».
Оба они бессознательно напрягались, как вдруг на сцене.
«Это наш третий, - сказал Нэнс в той же мягкой стране, что и ее муж.
«Отлично, ты можешь наполнить меня всем. Каково это?»
Они обменялись взглядами. Он говорил. «Вал, он могущественный, как родео, мэм. Стойте вокруг за кулисами, уходите в линию, получите адреналин за несколько секунд в центре внимания и надейтесь, что ничего не выкинет. здесь вы не получаете хоккей на лошади в своих ботинках ».
Храм рассмеялся, как она должна была, и подняла каблук, чтобы указать, насколько глубоко она могла бы утонуть в этом, если бы это было вокруг. «Возможно, я был бы в глубоком doodoo … если бы я был рядом, когда Чарли Мун погиб».
Новое напряжение закрутило обе фигуры.
«Как он все-таки получил эту огромную лошадь?» она пришла.
«Простые, как коровы, мэм, - сказала Трой. «Выгрузите» его обратно, в док-станцию ??для загрузки отеля. Возьмите «вниз» в грузовом лифте и принесите «обратно» в лифт сцены, один за кулисами ».
«Откуда ты все это знаешь?»
«Стреляй, мэм, я помог с твари».
«Значит, ты знал Чарли».
Муж и жена снова посмотрели на него. Оба глаза казались надолго суженными, может быть, от отдаленных, ярких западных горизонтов, может быть, от естественного скептицизма.
«Мы сделали», наконец сказал Нэнс. «С предыдущего конкурса, и он тоже сделал родео».
«Родео! Правда?»
«Нау, на самом деле. Местный малыш, много лет назад, - сказала Трой. «Достаточно того, чтобы кататься на этом пони на сцене и выглядеть Кошизом. Sharp shtick».
«Так была стрела, которая ударила его».
Нэнс поморщился, но Трой никогда не шевельнулась, его большие пальцы зацепились за его бедра, скрестив руки на пальцах по направлению к жесткой промежности его джинсов.
«Реальная вещь тоже», - сказал он.
Учитывая его позы, Храм должен был сопротивляться двойному приему, а также двойному зацеплению. “Что вы имеете в виду
«Реальный»?»
Трой уклонилась от кудрявой головы ковбоя. «Стреляй, это была старая стрела, вот и все. Артефакт, можно сказать.
Чарли получил весь выход из места на шоссе, которое занимается подлинным индийским снаряжением. Не так давно это было бы в музее, но в коллекционерах.
«Почему, по-твоему, он был убит?»
«Кто знает? Может быть, это была шутка по какой-либо причине. Я полагаю, что это импульсивная вещь. Кто-то видел его в одиночестве за кулисами, ожидая, чтобы продолжить, и схватил стрелу, а затем, whoomph». Кулак Трои сделал эффективный, засунутый жест.
«Но если бы Шайенн был на лошади, убийца должен был быть ростом в восемь футов».
«Эй, полиция знает все, что касается угла. В любом случае, на заднем плане есть целая возвышенная рампа. Любой, кто стоит на ней, будет в отличной форме, чтобы сделать в оле Чарли».
Храм позволил ее выражению свернуться. «Как ужасно думать, что он едет на сцене, уже ранен.
И его карьера … Я слышал, что он даже проделал работу в Европе ».
Трой переместился на сиденье, создав царапину джинсовой ткани и скрип кожаного пояса. «Да, хорошо, взгляд Чарли Мун в Европе хорошо подходит, он может делать смазанные волосы и костюмы Армани. Я, я слишком все-американец, чтобы много работать за границей. Это может означать хорошие деньги, но там есть реактивный набор это нездоровая толпа, какая-то коррумпированная. Нэнс так же рада, что я делаю свое моделирование дома ».
Она серьезно кивнула.
«Вы не возражаете против того, чтобы ваш муж поднялся на сцену, увлекаясь сотнями женщин?»
«Дорогая, все в порядке со мной, мы женаты, он был как свободным, так и« зацепленным »,« Я полагаю, он знает достаточно, чтобы держаться подальше от чего-либо слишком липкого. Этот конкурс очень безвредный. Эти дамы шутя, как смотреть. Большинство из них потеряют сознание, если один из этих ребят пойдет на них.
“Наиболее?”
Нэнс пожал плечами. Храм заметил , что ее плечи были широкими для более женщин. Если поднятая дорожка пробежала рядом, где Шайенн сидел верхом на своей лошади, его внимание сосредоточилось на контроле над животным и его неизбежным входом, и любой, включая женщину, мог ударить его голой спиной при помощи силы тяжести.
«Вы так уверены, что все эти женщины настолько невинны? Действительно?» Храм толкнул ответ. «Разве вы никогда не слышали о каких-либо ханки-панках между обложками и женщинами, будь то поклонники или авторы?»
«Слушай, все происходит, - сказала Трой. «Мы не знаем точно, и мы не хотим знать, мы просто делаем наше дело».
«Как это плохо? Некоторые из парней приносят своих жен».
Пальцы Нэнса играли с перламутровыми пуговицами на полуоткрытой рубашке.
Она не была застенчивой щенью, - подумал Храм. Tuckers были двумя в своем роде: выше среднего привлекательным и используется для показа, использования, наслаждаясь этим. Их поведение не будет угрожать друг другу.
Нэнс сказал так же. «Почему бы ребята принести жены, если они были в чем-то особенном?»
«Особенно убийство». Храм внезапно поднялся, опустив вес.
Пара прыгнула, как будто она щелкнула хлыстом.
«Это убийство делает нас пугливыми». Серьезные истинные голубые глаза Трои выглядели из-под отбеленных солнцем бровь.
Он был настоящей привлекательной девушкой, все в порядке. «А как насчет соперника?» - спросил внезапно Храм.
«Вы имеете в виду какого-то другого участника?» - недоверчиво спросила Трой.
«Вот кто там». Храм большого пальца дернулся к сцене и заглавному лабиринту.
«И намного больше», быстро сказал Нэнс с акцентом. «Есть технические ребята, сценическая команда и целая леди-волонтеры, которые хотят завязать кого-то в его открытую рубашку или тугие кожаные штаны, которые открываются по бокам. И» - ее глаза, грязные зеленые, хлопали вверх и вниз по Храму - «есть много леди-авторов, которые висят вокруг, проверяя участников, которые, по-видимому, хотят получить участок земли для своих прогулок с парнями».
«Что происходит с парнями?»
«Каждый участник выходит сначала на руку того, что они называют профессионалом индустрии романтики»,
Трой объяснил. «Это может быть покровитель или даже редактор, а не писатель-писатель».
Нэнс ухмыльнулся. «Дает дамам шанс разобраться в себе и получить имена, названия книг или что-то еще, - сказал Нэнс. «Они надел пух».
Трой нахмурился. «Говоря о собаках, я надеюсь, что в этом году я не получу его для моего эскорта, - сказала Трой.
«Дорогая, эта партия дам беспокоит то же самое о вас, ребята, сейчас не волнуйтесь».
Нэнс смеялся.
«Значит, матчи еще не объявлены?» - спросил Храм.
«Ну, мы делаем это в праздничный день, - сказала Трой. «Тем не менее, это не мешает дамам.
Они хотят знать, что такое установка, и что они должны делать. «Конечно, им нужно носить высокие каблуки и эти длинные платья, и эта взлетно-посадочная полоса довольно рискованная. Они все время здесь и уходят ».
«Говоря об этом, я должен проверить что-то за кулисами».
Храм извинился, чтобы проследовать по пути Молины до сцены, ее мозг вздымался. Это звучало так, как будто все, и кто-то на съезде мог найти оправдание за кулисами, и, как будто никто не заметил бы. Храм надеялся, что Молина каким-то образом нашла выход. Она прибыла за занавеску, с облегчением не заметив знакомого лица, хотя она узнала, что различные части мужской анатомии суетились взад и вперед в раздетом состоянии. Она просто подумает об Англии и забудет об этом.
Но где был Дэнни Дов?
Она спросила, что вопрос о парне, прибивающем к себе часть поднятого кустарного куста, Трой упомянул. Он жестом показал налево, поэтому она прижалась к крыльям, чтобы найти Дэнни, консультирующегося со звучным человеком.
«Давайте установим уровень и сохраним его, - говорил Дэнни, - несмотря ни на что. Я ненавижу его, когда звук поднимается и опускается, как пила, настолько непрофессиональная».
Он отвернулся и увидел, что Храм ждет.
«Привет, мисс Маффетт. Что я могу сделать для вас?»
Храм приближался к стене, для большей конфиденциальности. “Мне нужна услуга.”
«Тебе нужно только спросить».
«Я хочу приблизиться к конкурсу. Мне нужна причина, чтобы повиснуть».
«Ты можешь быть моим помощником и нести мой буфер обмена». Дэнни ударил этот вечный артефакт против его ноги с синеватой.
«Что-то, что заставляет меня больше общаться с соперниками».
Одетые блондинки брови Дэнни заставили лоб впасть в волнение. «Я думал, что у нас есть парень».
«Я тоже это сделал. Прошло время, и это не имеет никакого отношения к моей просьбе. Моя тетя Кит сказала, что лучший способ познакомиться с конкурсантами - быть образцом в позе».
Брови Дэнни, казалось, покинули планету.
«Кто твой тетя? Мадам Мейфлауэр? Знаешь, что такое поза?»
«Это похоже на что-то в борьбе».
Его смех был громким, длинным и восторженным. «Так оно и есть». Он потянул ее глубже в тени и понизил голос. «Дорогая девушка, вы хоть представляете, что вы вкладываете в себя? Нет, конечно, нет. Поза - третий и последний уровень конкурса. Сначала мальчики выходят в вечерней одежде с авторами и другими интересными и заинтересованные женщины на руках. Часть торта. Затем они выходят соло и представляют себя, а затем выходят без шеи ».
«Все катаются на лошади?»
«Я говорил буквально. Это эквивалент соревнований по купальным костюмам в конкурсах красоты женщин, за исключением того, что слишком много волосатых ног могут оскорбить изысканные чувства этой особой аудитории, поэтому наши мальчики надевают узкие джинсы или меньше и широкую улыбку».
Храм кивнул. Она не была удивлена ??тем, что с ростом развития верхней части тела у некоторых из этих парней проверка их прогресса будет служить взаимному интересам всех.
«Третий, и последний, жар - если вы извините выражение в этих обстоятельствах - это поза».
Храм серьезно кивнул.
«Вот когда мужчины выходят в костюмах, подходящих для исторической обложки и берут покров с моделями молодой леди».
«Это не звучит слишком сложно».
«О, моя дорогая, я бросил балерину или два на сцене в свое время, но это ничто по сравнению с этим. Вы должны быть готовы к тому, чтобы быть напуганными, обманутыми, сморщенными и обманутыми почти голыми дикарями, которые ищут вы должны ожидать, что ваша юбка подтолкнутся, а ваш лиф задвинется вниз. Вы будете страдать от щекочущих волос, особенно от этих типов до далилы Самсона. Вы будете согнуты назад, как лук. бросил живот вниз по плечу, как мешок для корма. Возможно, вы даже ужас ужаса, «окунутый». “
«Что … окунуло?»
«Ты сделал танго?»
«Не в этой жизни».
«Погружение» похоже, но гораздо глубже, и это должно быть сделано экспертом », иначе диппея, то есть дама, может перенести травму спины».
Когда он заговорил, Дэнни взял руку Храма, затем развернулся и наклонил ее, пока ее торс не был горизонтальным на полу. У муравьев было мутное впечатление от проводов и квартир. У нее было чувство отгибания назад, пока она не сломалась. У нее был страшный страх, что она упадет или упадет гораздо дальше, чем расстояние до деревянного зала.
“Ты видишь?” Дэнни медленно поднял ее, с совершенным контролем, но она чувствовала, как его мышцы рук дрожали от напряжения. «И я профессионал, я сделал это для жизни. Эти ребята, в общем, неподготовленные любители».
«Нужно ли мне окунать?» Маленьким голосом спросил Темпл.
«Это не ваш выбор, поверьте мне». Дэнни поднял руки. «Это все эти неоригинальные бозоны знают, что делать с женщиной. Они хотят выйти, показать свои мускулы и окунуться в ближайшую женщину.
Когда вы окунаетесь, вы не должны пытаться поднять голову. Это создает слишком большую нагрузку, и, кроме того, вам нужна длинная, уязвимая линия горла, поэтому джентльмен может пойти на ваш яремный, как Дракула, а затем вам придется попытаться не чихнуть, когда его томящиеся замки щекочут ваш нос ».
Храм моргнул.
«Кроме того, - сказал Дэнни, - вы должны постоянно держать на своем лице свободное выражение, которое говорит, что вы считаете, что слушания настолько невероятны, что вы вряд ли сможете дождаться следующего джентльмена и следующего тошнотворного падения».
«Это действительно не слишком отличается от выпускников средней школы, - сказал Храм. Тем не менее, она знала секретный ужас того, кто объявляет, что она отправится на действительно большую поездку на американских горках, а затем желает, чтобы она этого не сделала. «У меня был какой-то актерский опыт. И в старшей школе я даже играл в землеройку в« Шекспировском »,« Укрощение ».
«Ха-ха! В этой игре Катарина добирается, чтобы стучать вокруг людей. В этих виньетках они будут набрасываться на вас. И представьте, как чувствуют себя двести двадцать фунтов бесчувственной мускулатуры, когда она набрасывается своим собственным неуклюжим, «.
Храм не должен был воображать. Она вспомнила о сомнительных преимуществах восхищения восхитительного Фабрицио. Для одного из ее маленьких размеров эти мускульные мужчины казались необычайно огромными и опасными для ее здоровья. Тем не менее, у позывной модели была бы прекрасная возможность познакомиться с соперниками и узнать, что участники знали о смерти Шайенна.
«Я ценю предупреждение, Дэнни, но я боюсь, что я должен это сделать».
«Вы вставляете себя в другую ситуацию жизни и смерти». Он говорил больше, чем о позе. “Зачем?”
«Лейтенант Молина попросил меня рассказать ей о земле».
«Лейтенант Молина не имел в виду тайное расследование».
Храм вздохнул. «Шайенн хотел поговорить со мной за ночь до его смерти. Я не воспринимал его всерьез, но, думаю, у него были подозрения».
«Зачем он приходил к вам?»
«Я хорошо разбираюсь, кроме того, что я не понял, что он хотел поговорить со мной о чем-то важном. У него никогда не было другого шанса.
Дэнни покачал головой. «Я постараюсь присвоить вам участников с наименьшим сходством с Кинг-Конгом, но я не могу контролировать все». Он думал. «И я не хочу другого убийства, особенно твое».
«Ты думаешь, что может быть один?»
«Не так ли?»
«У меня даже нет полного списка подозреваемых для этого еще». Это напомнило ей, что Дэнни был идеальным человеком, который мог бы спросить о чем-то, что беспокоило ее, если только у нее был нерв.
«Был ли Шайенн бисексуалом?» Храм спросил прямо.
Дэнни долго колебался. «Сексуальные предпочтения в сторону, я бы сказал, что у него была всеобщая душа. Он был мягким внутри, если вы знаете, что
Я имею в виду очень тонкую защитную оболочку. Он имел в виду хорошо. У него была харизма, но он был основан на уважении. Он хотел быть. , , полезно людям. Возможно, это были все виды людей разными способами.
Возможно, это означало время от времени использоваться. Он не был пользователем.
«Тебе он понравился».
Дэнни кивнул. «Я думал, что он слишком хорош для этой игры. Думаю, я был прав». Он взглянул на Храм.
«Что ты думаешь об этих Невероятных Ключах? Как женщина, я имею в виду».
«Я? Я тайный следователь, у меня нет мнения».
Конечно, да. Дэнни скрестил руки на груди и усмехнулся.
«Я даже не читаю романтические романы. Ну, я не добрался, пока не добрался до меня, и несколько толчков на меня.
В книгах есть такой диапазон: от смущающего подросток до чрезвычайно сложных литературных саг. Я замечаю тот же диапазон в моделях обложек. Некоторые, кажется, все мышцы снаружи, эквивалент вечно популярной женской бимбо, с муссом для волос для мозга и чувствительностью разновидности лося - северного леса. Другие выполнены, привлекательные, хорошо округленные исполнители. У всех их есть общественная личность, однако, что было бы хорошо не относиться слишком серьезно ».
Она вздохнула и присоединилась к Дэнни, прислонившись к стене. «Я сделал это с Шайенном. Он подошел ко мне за выпитом накануне его смерти, и я отряхнул его. Мои друзья дразнили меня, и я не хотел, чтобы меня принимали за тщетную, глупую женщину с порогом лести ну, я думаю, он хотел поговорить со мной, потому что он чего-то беспокоился. Он был на сцене, когда я вмешивался в убийства стриптиза.
Знаешь, я недооценил его, потому что он выглядел слишком хорошо, чтобы быть правдой. И теперь он мертв.
“Привет!” Дэнни пожал ей руку. «Ты не суперженщина. Один чат не остановил бы убийцу». Он внезапно удивился. «Вы всегда так противны противоположному полу?»
«Вы имеете в виду Мэтта. Правильно, вы с ним познакомились. Он слишком хорош, чтобы быть правдой, но он есть. Это я не доверяю, а не им. Я не хочу, чтобы меня зацепило мелкая».
«Тогда выходите из Лас-Вегаса, дорогая! Ничто на полосе не больше, чем кожа, даже кожа».
«Вы не ответили на мой первоначальный вопрос: был ли Шайенн бисексуальным? Я не просто любопытен. Если это правда, это увеличит количество подозреваемых и ряд мотивов. Лейтенант Молина попросил меня рассказать о ней».
«Драконница Лас-Вегасского полицейского управления берет подсказки от любителей?»
«Она держит открытый ум. А как насчет Шайенн, бисексуал или нет?»
“Вероятно.” Дэнни пожал плечами. «Я не обращал особого внимания на ежедневный до-си-до. Некоторые люди - геи и гетеросексуалы - любят край быть с кем-то, кто режет оба пути».
«Даже в эпоху СПИДа?»
«Особенно в эпоху СПИДа. Вы забываете, что геи не единственные, кто страдает от ненависти к себе. Разнообразный образ жизни не« гей »в старом смысле, или гламурный, зная или даже умный. гей может быть ад, я думаю, что быть бисексуалом в наши дни может быть чистилище ».
«Я удивлен, я бы подумал, что вы, из всех людей, были бы довольны своей ориентацией».
Он рассмеялся, как бы говоря: «О, ты, малыш!»
«Послушай, дорогая девушка. Вопиющий акт - это своего рода бравада и своеобразное неповиновение. Даже простые люди в театре распространялись вокруг легкой привязанности, потому что мы все закончили ту же школу нечетной утки.
Мы семья, все мы в милой, дорогой, дорогой, собираемся и расходимся на временные шоу, временную близость. Есть как близость, так и вечная изоляция.
«Средняя школа была адом, и быть открытым гомосексуалистом в свое время было самоубийством. Вы едва можете угадать, кто вы в этом возрасте, сексуальные предпочтения в стороне, за исключением того, что вы знаете, что не вписываетесь в тысячи способов».
«Кто подходит?» Храм внезапно задумался. «Неужели все якобы классные дети действительно так уверены в этом фасаде?»
«Некоторые из них прокляты без каких-либо сомнений в себе, поэтому дети из переохлаждаемых детей в старшей школе никогда не будут многозначительно после этого. Это их пик. По крайней мере, уродливые утята все еще колеблются к лебедям позже в жизни».
Дэнни прислонился к домашней бетонной стене на заднем телефоне. С его граффити телефонных номеров, это напомнило Храм из набора из Боковой истории.
«В любом случае», продолжил он. «Я знал, как только я попаду в старшую школу, что моя социальная жизнь не будет существовать. Меня уже звали странным за уроки танцев, тогда я понял, что я не собираюсь быть ни Адонисом, ни любым более высоким чем пять с половиной футов. Дети, подобные мне, тогда обычно находили старшего парня за пределами средней школы, который использовал бы нас, или мы могли бы использовать их. Это было не всегда ясно. Но мне все еще приходилось спрашивать какую-то бедную девушку выпускник средней школы, и потеет, что она меня отпустит, или -
хуже - думаю, что мое приглашение означало что-то. После того как я вышел, я наткнулся на подземную гей-сцену. И потом я сделал все это, взял все эти риски, слишком скоро и слишком долго. И я разработал свой фронт-фальсик, мой свист и браваду, чтобы все знали, откуда я, особенно я. Эй, это заставляет женщин ошибиться, не дай бог. Ну, я думаю, рай не хотел бы запрещать это, преобразование предпочтений по полу, но этого не произойдет. Я такой веселый, что я не понимаю бисексуалов.
«Я тоже, - согласился Храм. «Иногда я думаю, что безбрачие - это самый простой ответ».
“Вы?” Дэнни издевался над ней. «Мисс Горячая рыжая девяностых? Кроме того, ты знаешь счастливых безбрачных?»
«Может быть, по крайней мере, они без болезней».
«И эмоционально пустой, я должен верить. По крайней мере, я был, когда был безбрачным. Я не верю в то, что я подвергаюсь физическим рискам, но всегда необходимы эмоциональные риски».
Он сделал паузу, глядя на Храм с серьезным серьезным лицом, которое сделало беззаботным Дэнни Дов похожим на его собственного потревоженного старшего брата. Даже его счастливые, вьющиеся волосы, казалось, выпрямились.
«Я не гей-гай, вы думаете, у меня есть партнер, - сказал он, все еще в трезвом настроении. «Мы были вместе - моногамные - в течение семи лет. У нас был ВИЧ, когда мы встречались, но он там висит. Безопасный секс, конечно, это скучно, но лучше, чем сожаление после того, как мяч закончился, поэтому говорить.” Смелый смех Данни сознательно сломал настроение. Храм подозревал, что он редко позволял кому-либо видеть свою серьезную сторону.
«Семь лет. Это … отлично». Как и все поддерживающие ропоты, она была расплывчата и как-то неадекватна. Даже Храм не был уверен, ссылалась ли она на продолжительность отношений Дэнни или продолжительность выживания его партнера. Но Дэнни не заботился о качестве ее линий; он читал историю своей жизни.
«Он пейзажист. Действительно, в ксероскоп - родные водосберегающие растения. Я беспокоюсь о меланоме, так сильно на этом горячем солнце, что заставляю его носить солнцезащитный крем, навязывать ему шляпы, он ненавидит шляпы».
Она кивнула. Она ненавидела шляпы тоже почти так же, как и любила обувь.
«И тогда я думаю …» Дэнни сделал самонадеянное лицо. «Эй, по крайней мере, у того, что у него есть, есть жизнь за несколько часов на сцене. Если он умрет - когда он умрет - там будет не только могила, которую можно посетить. Там будут все эти скудные маленькие, сохраняя кактусовые углы, чтобы ездить каждый день … »
«Прости, - сказал Темпл, голос разбился, и глаза загорелись. Она замаскировала свое эмоциональное падение, обняв Дэнни.
Его взаимное объятие почти сломало ребра. «У тебя есть сердце, девочка». Его голос был сырым. «Не позволяй никому сломать его».
Легче сказать, чем сделать, подумал Храм, особенно когда она сама казалась склонной к тому, чтобы подвергнуть опасности.
Глава 23
Catfood против Dogmeat
Мне нравится считать себя довольно освобожденным парнем, несмотря на обычные крики в этой идее с угла полуночи Луизы. (И почему, по-твоему, могла ли такая освобожденная маленькая кукла содержать имя, которое является разрывом ее невосприимчивой патерной семьи? Фелинус?)
Тем не менее, я должен признать, что некоторых современных сценариев достаточно, чтобы превратить несколько моих сухожилий в морду, и мне не нужна искусственная помощь в этой области в наши дни.
Сценарий - это именно то слово, которое описывает ситуацию, которая в наши дни сделала успешную сделку по поглощению, за исключением таких обычно отвлекающих и сочных предметов, как кой-пруд шеф-повара и последняя жертва убийства мисс Темпл Барр. (Хотя она и я разделяем жилые помещения, мы также разделяем склонность к мертвым телам, мы отличаемся только тем, как они поступают в этом состоянии и что мы хотим с ними делать потом. Мисс Темпл поглощается причинами и последствиями умерших условие, я вызываю условие и потребляю эффекты. За исключением этих больших различий, у нас много общего.) В случае человеческой кончины я могу ограничиться чисто любопытством: смерть как интеллектуальное упражнение. Вот почему я был так полезен для мисс Темпл во время ее убийственных приключений.
Но в эти дни у меня мало аппетита к быстрому или мертвому любому виду, даже к медленной лапе и плавнику. Я страдаю от эмоционального расстройства желудка, и причина проста: дама из моей жизни, Божественная Иветта, кишит вверх по лестнице к славе с каким-то другим чуваком.
То, что он известный деятель СМИ, - это еще один когт в моем гробу.
Поэтому, когда мисс Темпл течет вокруг сцены, ставя себя в незавидное положение Невероятного Хэнка, я играю в разные игры в секвенсорном зале в Crystal Phoenix. Там Божественная Иветта собирается для Оскара, играющего на животных, воодушевляя энтузиазмом по поводу последнего Невероятного Гэнка, предназначенного для того, чтобы поймать кошачью фантазию.
Если сценарий потребует, чтобы она бросила кошку на кошерную звезду Мориса, она станет естественной наградой Incredible Acting.
Я нахожу свой путь на закрытом множестве, борясь за кухню во время завтрака, под крышкой каждой тележки из нержавеющей стали. Если шеф-повар шпионит меня, подражая под этими низменными островами безопасности и сокрытия, я потеряю больше, чем несколько свободных волос. Его мясорубка придавала моему пальто настолько большую часть центра, что я бы разрастал постоянно раздробленную личность. И мои девять жизней будут до четырех с половиной и считаются.
Но на кухне в час пик омлеты и блины шипят от плиток быстрее, чем стодолларовые купюры с пачки игрока в покер в Техасе. Все фигуры с белым покрытием летают, глядя вверх, а не вниз.
“Волосы!” Шеф-повар Песни вдруг соло, как сумасшедший Севильский цирюльник, склонившись над желтым пухом омлета. «Короткие и черные, волосы усов. Кто не брит?»
Я не брею … и я не остался достаточно долго, чтобы одинокие волосы пришли ко мне домой. Я через размахивающую дверь в задние служебные залы, которые соединяются с каждым бальным залом и рестораном отеля. Через ту же самую разновидность двери, я попал в бальном зале Lalique и под скатертью длиной до пола, прежде чем вы сможете произнести заклинание Esiuol Tngindim спереди.
Только мой нос и глаза заглядывают в чайную розовую льняную палатку. Я рассматриваю ожидаемые ужасы: почерневшие спагетти толстых электрических кабелей; беспокойные, на высоких каблуках ноги мисс Саванна Аш-лей; одетые одетые в крошечные туфли съемочной группы; итальянские бездельники режиссера; крылышки смотрящих кошачьих проворных гадостей; и розового носителя холста Божественной Иветты.
Я не вижу никаких признаков транспорта для отвратительного Мориса, но я знаю, что он где-то скрывается.
Тем временем я шатаюсь из скатерти в палатку в скатерть до тех пор, пока не окажусь на расстоянии до ушей мисс Саванны Эшли. Это не изящные придатки моей маленькой куклы. Мисс Саванна Эшли не боится. Ее лодыжки загорелые на дюйм от их эпидермиса, но варикозные следы синих вен ухудшают ландшафт. Я знаю, что мисс Темпл хотела бы получить полное описание обуви мисс Саванны Эшли, была она здесь, поэтому я преодолел свое отвращение, чтобы осмотреть этот район. Несомненно, мисс Саванна Эшли имеет вкус к роскошной обуви. Нынешняя пара - матовая лаковая кожа, которая застегивает заднюю часть пятки и так называемое горло вампа.
Учитывая, что ее шипованные каблуки стоят на высоте, по крайней мере, на дюйм выше, чем самая приподнятая пара мисс Темпл, костистые, синеватые ноги Эшли выглядят вынутыми в туфли. Ее шаги поднимаются, как ноги певца Золушки. В общем, самое неаппетитное зрелище, обычно недостойное комментариев, у меня не было морального обязательства рассматривать интересы моего соседа по комнате, прежде чем я сосредоточусь на своем.
Говоря об этом, мисс Саванна Эшли делает. Говорите, то есть. О Божественной Иветте.
«Что ты делаешь с этой палкой?» она требует в голосе низкого и хриплого.
Г-н Итальянский Loafers вращается на мягкой ковровой дорожке. «Это игрушка, которая побуждает вашу кошку выполнять камеру».
«Иветта не играет с такими дешевыми диверсиями, они ее не интересуют».
Я вижу бирюзовый страусиный шлейф рядом с ковровым покрытием. Я согласен, что цвет дешевый и неприятный, и что я бы предпочел естественное перо, привязанное, по сути, к его естественному страусу. Размер не является фактором для Midnight Louie. Тем не менее, это все, что я могу сделать, чтобы сдержать себя от того, чтобы вырваться из-под прикрытия и царапать это перо.
Видимо, я не один. Серебряная форма сводов из ниоткуда, чтобы сцепление за перо. Божественная Иветта, несмотря на родословную и мелкие размеры, довольно сталакер. На самом деле, она восхитительна, когда она сумасшедшая. Я наблюдаю за ее свирепым лицом голые крошечные клыки, поскольку ее изящные бархатные рукавицы обманывают перо на палочке вдребезги. Ну, возможно, перья не могут разбиться вдребезги, но бирюзовые кудри летают, как эмигранты из шара Джинджер Роджерса.
Это все, что я могу сделать, чтобы не чихать, что было бы катастрофой.
«Теский, липкий», - ладит мисс Саванна Эшли.
Я удивлен, что она не смотрит на ее ноги, а не на Божественную Иветту. Она поднимается и приближается к камере.
«И что это за … вырезки травы на ковре?» она хочет знать следующее.
Мистер Итальянский Лоаферс перетасовывается. «Ах, что-нибудь, чтобы сделать котенка счастливым.
«Кошка-кошка? Ты снабжаешь мою Иветту изменчивой вещью? Избавься от нее сразу! У нее никогда не было ничего травяного, кроме немного органически выращенного ржаного травы, и моих бостонских папоротников».
«Это всего лишь небольшая затылок, мисс Эшли». Бездельники делают мягкий ботинок раздражения в лучшем лаундже мисс Ван фон Рейн. «Он расслабляет их, я сделал десятки рекламных роликов для животных»
«Это, очевидно, ваша проблема, - прерывает мисс Саванна Эшли. «Иветта не животное».
«Рекламные ролики для животных», - пересматривает он сквозь стиснутые зубы, пытаясь найти более политически правильный термин.
Политически правильные масла не имеют шарниров с мисс Саванна Эшли. «Она не животное!»
“Кот?”
“Hmmph.” Мисс Саванна Эшли вертится на шаре ее высоких каблуков, чтобы отвернуться от итальянских бездельников и непросвещенного человека в них.
«Она не кошка? Производитель будет очень расстроен, чтобы услышать это».
Мисс Саванна Эшли наклоняется низко, не сгибая колени, маневр, который держит ее сзади высоко в воздухе, как леди-кошка, в жару, которая представляет режиссеру гораздо больше, чем думать о точной природе Божественной Иветты.
Божественная рыдает красиво, когда ее любовница вырывает ее с перья на руки и рядом с ее лицом. Она поправляет - любовницу, а не сомнительную Иветту.
«Маленькие сладости мамы - это не противное старое животное! Она маленькая принцесса-принцесса, с древней мудрой душой. Она не преследует глупых игрушек и не нуждается в галлюцинаторных веществах.
Она - естественная звезда, как Mommums. “
Если это действительно так, то Божественная Иветта, Итальянские Лоамеры и коммерческая реклама в ктглопе находятся в беде.
Директор вдруг решает направить. Он замаскивает манекены мамы (мне приходится соглашаться с оценкой мисс Саванны Эшли, по разным причинам) из окрестностей мамочки.
«Садись, мисс Эшли, - говорит он. «Это будет намного быстрее, если вы позволите нам выполнять свою работу».
Переходя к набору, окруженному собором штативов и камер, он изображает Божественную Иветту на перила из плексигласа. Хрустальная люстра была опущена из верхнего потолка, чтобы сверкать и вспыхивать над окунем Божественной Иветты, как алмазный водопад. Рядом сидит длинный стол для банкета, покрытый розовым розовым сапогом чая, который соответствует бледно-розовым подушечкам серебряно-бархатных ног Божественного, а центр ее крошечного треугольного носа установлен как розовая жемчужина в тонкой рамке с черной эмалью. Она выглядит восхитительно, и она все еще сумасшедшая, благодаря последовательным приступам пера-обнюхивания, обманыванию кошачьей мяты и мамочке.
«Где другая кошка?» Режиссер обращается к экипажу, в то время как мисс Саванна Эшли уходит в кресло директора розового холста, которое соответствует носителю Божественного Иветты и, по всей видимости, сопровождает ее повсюду.
«Иветте не нужен плакат», мисс Саванна Эшли прищуривается мягким, раненным тоном.
Разве она не нуждалась в тесто из этого предприятия, можно быть уверенным, что мисс Саванна Эшли не будет здесь. На самом деле, она задыхается, как женщина на стрельбах из персонажа, к божественному Иветту и отступает, чтобы показать розово-ледяной кубический цирконий-воротник, кружащий тонкую шею моей возлюбленной.
Мисс Саванна Эшли сидит с негодованием. «Надеюсь, что я … что она сможет сохранить это после съемок».
Режиссер закатывает глаза и завертывает пальцы в масляной, цветной итальянской коже. «Я уверен, что можно устроить, мисс Эшли».
Для него и для меня очевидно, что теперь безделушка будет украшать запястье Эшли, а не божественное горло Иветты.
Моя бедная леди любит! Принудился к труду под влиянием ношения ограничивающих драгоценных камней, предназначенных для ее жадной любовницы. Должны быть законы против такого рода вещей. И чужой, интрузивный мужчина еще не появился. Вся эта сцена начинает притираться от вынужденного спаривания, когда мой захваченный медведь украшен гаремом.
“Отлично.” При кивке режиссера та же самая женщина, которая одолжила мою леди, волнует пернатую ресницу перед розовой жемчужиной носа Божественного.
Сине-зеленые глаза Божественной Иветты расширяются до совершенства, кружки детской куклы, когда ее платиновые бакенбарды дрожат. Она прыгает вдоль балюстрады, балансируя, как китайский акробат, как бортовая, как прима-балерина, играющая Лебединое озеро. (Говоря о Лебедином Озере, я думаю, что это высококлассная версия DuckPond. В таких окрестностях я наслаждался играми с кошачьей мышью.) Несмотря на вес чужеродного ошейника, Божественный плавает как бабочка … и укусы, подобные Али, яростно бокс крошечные бирюзовые завитки из шлейфа, которые ловят в ее серебряном шеи, как падающие звезды. Мисс Саванна Эшли справедлива в отношении одной вещи: Божественная Иветта - прирожденный исполнитель. Производитель сотовых напитков мог продавать червяк-стейк с этими пусссами!
В нескольких воздушных хмелях она поднялась на розовую дамасскую скатерть, камера поблескивала в персидском следе своего маятникового хвоста. Теперь ее чувствительный нос обнаруживает точку упражнения. Свежая кукла A La Cat заполняет ножное, вырезанное кристаллическое десертное блюдо в месте, подходящем для королевы, или, по крайней мере, ее двоюродного брата.
Тем не менее, пока камера захватывает ловушку Божественной Иветты, я замечаю зловещие фоновые препараты. Одиночное окно стоит отдельно, подпираемое деревянными подставками. Черная занавеска за ней означает самую глубокую ночь, а также черные намерения, потому что я вижу знакомую кружку, высунутую из знакомого футляра.
Он желтый, как и два глаза с щелевидным зрачком на этом пресловутом лице. Морис, Котята Вкусной Тума-тума, собирается сделать свой вход.
Я смотрю, как его тянут с носителя, и его большие, распущенные рукавицы позируют на предполагаемом подоконнике. С небольшим подталкиванием сзади и еще один плюшевый палок, размахивающий, как бирюзовая морковь, перед ним, он прыгает на узкий порог и на мгновение течет.
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть Божественную Иветту в близком расстоянии, взяв за основу предложенную котировку в невинном сотрудничестве.
Мало ли она знает, что ее вот-вот подведут свинцово-грохочущие камеры.
Нежный толчок сзади побуждает Мориса совершить свой сильный прыжок, чтобы присоединиться к Божественной Иветте на столе. Я выхожу из-под этого самого стола, как двадцать фунтов отомстить за адской.
Мы встречаемся в воздухе, когти, хвосты свернувшись, свернутая камера. Моисей удивленно удивился, когда мой великолепный боевой клич был заглушен. После того, как он валял его, как бабочку, я поворачиваюсь (с лучшей стороны к камере) и вскакиваю, чтобы присоединиться к Божественной Иветте на столе.
“Луи!” она приветствует меня, делая паузу, чтобы лизать ее бакенбарды чистыми.
Мы нюхаем носы, чтобы убедиться, что двойник тела нигде не проскользнул. Я не слишком расстроен, но побежденный Морис и режиссер сияют, заметил я.
«Аааа!» Мисс Саванна Эшли поднялась к этому случаю, но была потрясена неподвижно. Она кладет свой кошелек на грудь, как ребенок, и плачет.
Морис отчаянно рычит с пола и пытается вскочить. Мне даже не нужно снова его бить. Божественная Иветта смотрит с презрением, затем летучие мыши на него, когда его бакенбарды находятся на удалении.
Удар анемичный, но достаточно, чтобы испугать Мориса из его полос. Он приземляется, как мешок с сырым картофелем, и остается там. Божественная Иветта уверена, что она мило, когда она сумасшедшая, о которой я ей говорю.
«Я не сумасшедшая, Луи», - говорит она с изящным пожатием плеч. “Я ем.
При этом она возобновляет потребление, как и ее долг. Что за профессионал!
Я обнюхиваю край ее чаши, а затем отступаю. Я только что получил хороший запах гадости, которую она ела.
Что за профессионал!
К тому времени директор, ошейник, операторы и мисс Саванна Эшли все сходятся на мне с искаженными лицами и неразборчивыми рычаниями, воем и рысканиями.
Я прыгаю на всю жизнь, крутя плиту с золотой окантовкой на пол вместе с каким-то серебристым серебром, который чувствует себя таким же тяжелым, как служение «Буккалатти» за двенадцать. Крушение и стук падающего места заглушает непослушные слова людей, поэтому мой милый не должен их слышать.
Последнее, что я вижу в Божественной Иветте, - ее пикантный маленький поцелуй, похороненный в ноздри в «Ла-Коте».
Последнее, что я вижу у Мориса, тим-ром-оборотня, Вкусный Тум-тум-живот-кошка - его задняя задница с желтой полосой, бесцеремонно набитая в переносную пластиковую кабину, такую ??как много собачьего мяса. Жаль, что это не мусор.
Глава 24
Джейк всех профессий
«Гардеробная комната Шайенна? Конечно.» Он дернул головой в прямом направлении, чтобы указать, что Храм должен следовать за ним.
С тридцатью тремя парнями, которые делали пять изменений костюма в каком-то месте в подвале Crystal Phoenix, Храм чувствовал себя более уверенно, спрашивая проезжающего незнакомого человека о руководстве, а не обманывая себя.
Ее проводник был любезен, а также высокий, но более долговязый, чем хмурый. Фактически, он напомнил ей о маленьком младшем брате Тини Тима, который не слишком много говорил о его внешности.
Но Храм следовал за его длинными ногами так быстро, как мог, без высоких каблуков, как пишущая машинка на суровых бетонных полах. Вскоре она обнаружила, что конкурсантам-конкурсантам было предоставлено огромное пустое место для хранения в качестве гардеробной. Длинные ряды импортных складных стульев и столов, покрытых зеркальными зеркалами, были занавешены в двухместные кабины. Тем не менее, с тридцатью другими участниками, любая реальная конфиденциальность была - как всегда, в театральных проектах - ловушкой и заблуждением.
Теперь, когда она увидела гардеробные комнаты, убийство Шайенна в темной путанице просторных крыльев сцены сделало гораздо больше смысла, чем попытка сделать это незаметно в одном из этих стесненных, исполинских размеров, тканевых стендов.
Анонимный гид Храма остановился у бордового входного занавеса в одной кабине и отбросил его назад, поклонившись с широким жестом, чтобы она зашла.
Она не видела ничего внутри, чего она не ожидала увидеть. , , и запах. Театральный макияж никогда не прятался за цветочными добавками; он транслировал сильный, маслянисто-восковой запах. Храм окутал открытые банки из бронзового состава тела, прозрачную пластиковую бутылку какого-то масла и прочную хоровую линию муссов и другие современные средства для волос и бодизаторы, необходимые для длинных косынок, независимо от пола. Это был один из двух соседних таблиц. Другая столешница страдала от аккуратности, граничащей с отказом, за исключением синей папки, коробки с тканью и одиночного олова, содержащего бледное золотое солнце макияжа.
«Моя, - сказал мужчина, заметив ее удивление в связи с отсутствием косметики.
Храм повернулся, еще больше удивился. «Вы участник?»
«Более сорока». Человек упал на свое металлическое складное кресло, чтобы взглянуть в наклонное зеркало для макияжа, покрытое неосвещенными театральными лампочками, например, соответствующий блок на захламленной столешнице Шайенн. Верхний флуоресцентный литой взорвался в зеркало. Он сделал обескураживающее лицо. «Более сорока, чем большинство. Джейк Готсхолл. И ты …?»
«Храм Барр. Я работаю в Crystal Phoenix».
«Наверное, я то, что ты назвал бы дикой карточкой». Джейк улыбнулся его ужасным отражением.
Он напомнил Храм Гумби, еще одну упругую, неопределенную фигуру, датированную несколькими десятилетиями назад. Назовите это стареющим хиппи. Волосы Джейка были длинными, но тонкими, тусклыми и седеющими. От уходящей волосной линии он уменьшался в хрупком хвостике, который разглаживался в расколотых концах, прежде чем достиг его лопаток. Его черты были Gumby-мягкими тоже: ни один загиб челюсти и подбородка, чтобы бросить тень на массивные грудные платки; нет пышных бровей, затеняющих глубокие глаза. Через несколько дней, увидев Невероятные Хунки, Храм был поражен, осознав, что Джейк выглядел полностью мужским, не требуя ни одной характеристики, которую можно было бы назвать «ханкой».
Он улыбнулся ее выражению.
«Несомненно, вы задаетесь вопросом, почему я назвал вас здесь вместе. На самом деле» - он внимательно осмотрел храм за знаками других людей - «вы одни». Его голос заставил Алана Алду ссориться. «Без сомнения, вам интересно, почему я позвонил вам здесь один?» Его брови брови тянулись вверх в запатентованном оглушительном стиле злодея.
«Я хотел приехать сюда, - заметил Храм. «Я взял тебя на сцену».
«О, жестокая судьба! Означает ли это, что мои шансы на Невероятный Хунк этого года не слишком сложны? Разве я не похож на помощника покойного покойника?
Храм сидел, осторожно, на пустом складном стуле Шайенна. «Видимо, ты уверен, что ты уверен в этом или нет. Я знал Шайенна очень небрежно, я задавался вопросом, что случилось до того, как он вышел на сцену. Может быть, ты можешь мне сказать».
Джейк опустил локти на гримерный стол, прижав руки к своему любезному, если не особо привлекательному лицу. «Вы слишком вежливы. Знаете, вы умираете, чтобы спросить, что я делаю в конкурсе Incredible Hunk. Вместо того, чтобы расспрашивать о моем позднем зеркальном матче, вам следует задаться вопросом, как я прошел мимо контрейлеров конкурса, в этом случайных воротников “.
“Просветите меня.”
Он усмехнулся и наклонился ближе, обнажив довольно серые и кривые зубы. «Я знаю потрясающего фотографа, кроме того, я занимаюсь какой-то стойкой комедией, и решил, что этот концерт даст мне маловероятный новый штифт. Вот моя фотография». Он поскользнулся на восемь-десять лет от синей папки и развернул ее к Храму.
«Вы делаете есть адский фотограф.» Много тень и хитроумная подсветка дали Джейку интенсивный, стареющий взгляд Гамлета. Жаль, что человек лично полностью противоречил образу. Он больше напоминал стареющего актера, периода. От штампа на спине фотомастер был женщиной.
Храм должен был бы взглянуть на нее, если ей когда-нибудь понадобился действительно лестный портрет. «Это все, что нужно, чтобы войти? Хорошая фотография?»
Он кивнул. «И некоторые биолисты, имеющие статистические данные». Когда Джейк согнул руку, как он это делал, его плед рубашки остался свободным и не впечатляющим. «Конечно, я много лгал». Он заглянул, как Тихий Тим, из-за пряди седеющих волос, которые укрылись у резиновой ленты на его затылке.
Храм начал смеяться. «Ты - шилл. Ходячий пасквиль! Что сделали организаторы конкурса, когда они тебя видели?»
«Кричало кровавое убийство, пока они не поняли, что изгнание заранее принятого кандидата будет плохим прессой, поэтому они сделали все возможное. Я появился, не так ли?» Оплатил мои деньги, и они рискнули.
Кроме того, я согреваю и дышу, и в этом году их было очень мало в категории сорок сорок. Я, как вы видите, высокий, и примерно сорок, как вы можете получить.
“Сорок девять?” Храм угадал.
«И три четверти. Это то, что я подавил, как измерение груди».
“Три четверти?”
«Сорок девять и три четверти».
«Значит, ты больше сторонний наблюдатель, чем другие участники, - задумчиво сказал Храм, все еще улыбаясь.
«Да, я имею в виду, кто бы смотрел на меня? Поэтому я их смотрю. И, мальчик, они много смотрят. Некоторые из этих парней так привязаны к зеркалам, что даже не могут смотреть, кто они разговаривать. Красота - это многопользовательский бизнес, не так ли?
«Не спрашивайте меня, поэтому конкурсанты довольно поглощены, но люди смотрят, должно быть, просвещать».
«Увлекательный», - ответил он мистеру Споку, вздергивая бровь и отчужденный тон. Когда он увидел, что Храм узнал о доставке, он добавил кривую улыбку. «У него тоже не было бы шанса. Не с этими ушами Микки-Мауса на Марсе».
«Что вы заключили до сих пор?»
«Кроме того, у меня нет шанса в Hairspray Hell принять этот супер-ханкский титул? Хорошо. Большинство из этих парней - это профессионалы с отношением, амбициозные модели или актеры, надеющиеся поймать еще один глаз, еще одну камеру, еще одну большую катящая волна внимания средств массовой информации. Некоторые из них - забавные внекамерные типы, обычные парни, достаточно красивые, чтобы вступать в смелость со своих подруг. У этих парней обычно есть ожидания как обычные, как дневная работа. Только один джек-шутер, как и я, поскользнулся для удовольствия и самоуничижения ». Джейк развернул свой макияж.
«Зачем?» Разве вы не могли себе представить, что конкурс красоты для мужчин должен привести ваш комедийный акт?
Джейк пожал плечами. «В текущем деле, Hard Copy andHot Heads не отображаются, камеры работают, для любых упражнений в воображении, о которых я мечтал. Посмотрите на Пэт Паульсена, комика, который регулярно бежит за президентом. Он не такой сумасшедший. нагрузки на покрытие и даже наносекунды на национальном телевидении могут начать карьеру. Эй, уважай Като Келин ». Только он произнес имя самого дефисного человека в мире, живого вешателя в случае с О. Дж. Симпсоном «Ка-тое Каэ-Ийн», в фальшивом, фальшивом французском акценте.
«Мир сделал, и вы знаете, что? У него не было ничего, чтобы поднять».
«Что бы то ни было. Может быть, я и другой дуд - в отличие от шпиля - просто хочу сказать … эй, обычные парни тоже могут быть романтическими».
«А как насчет Шайенна? Он был главным соперником? Он выиграет?»
Лохматая голова Джейка тряслась. «Кто знает, у него были все правильные вещи - и, казалось, было достаточно бедра, но … он никогда не давал мне подсказки о себе. Он ворвался, один из последних участников, прибывший, свежий от трансатлантического полета, пахнущий первого класса. Я ненавидел его стиральную доску.
«Что такое запах первого класса?»
«Кожа, шампанское и стюардесса. Он выпил пару сумочек - как вы видели из его костюма, его было мало, все, что ему было нужно, - это смокинг, джинсы, брызги и его вода Эвиан. парень!”
«Знание жертвы убийства должно оживить ваш поступок».
«Конечно, я могу сказать, что все обложки убивали друг друга».
«Ты действительно считаешь, что убийство происходит во множественном числе?»
У гениального, вялого лица Джейка - у него был старый добрый серый мерин, похожий на тревогу. «Черт, я надеюсь, что нет! Я не зачислялся на опасную работу без каких-либо зарплат. Похищение вашего мусора за несколько сотен кричащих женщин не должно было быть терминальным преступлением».
Храм сидел на свободном месте Шайенна, проиграв отраженным бургундским занавесам зеркала. Даже путешествующий свет, Шайенн несла больше аксессуаров для волос, чем Храм, который хранился на всей косметической полке дома. Она подняла небольшой гладкий алюминиевый контейнер с муссом, который был компактно упакован как Мейс. Он чувствовал себя полным. Она быстро поставила его, представив себе, сколько раз живое Шайенн могло бы все еще использовать его.
«Никто не пришел за своими вещами, кроме полиции, - заметил Джейк. «Мешки с сумочками с одеждой и т. Д. Я увидел электрическую бритву, причудливую сушилку для вздутия, какой-то иностранный журнал, французский или итальянский, и они оставили глоток».
Он кивнул в скользкий массив бутылок и канистр. «Может быть, кто-то убил его за однобокое занятие в озоновом слое».
Храм коснулся другого солдата из алюминия на параде. «Это насосные спреи, а не аэрозольные контейнеры. Все политически корректно. Он ничего не болел».
«Он, должно быть, причинял кому-то боль, или зачем его убивать?»
«Это не должно быть соперником на конкурсе. Возьмите на себя выбор возможных убийц: ревнивый любовник, бывший любовник нового любовника, любящий любовник отверг. Может быть, даже истерично раздраженный автор, который ненавидит куски, все внимание и деньги ».
«Авторы ненавидят этих ребят?»
«Возможно, я преувеличиваю, но многие из этих женщин трудились за книгу из арахиса после книги. Чтобы увидеть, как какой-то симпатичный мальчик уходит с большими долларами за то, что он стоит около доллара, голый в течение часа, может быть пустяком, усугубляющим. Это теория».
«Святой мусс!» Джейк прижался ладонью к туалетному столику, словно собирался высадиться на орбиту. «Это плохо для того, чтобы сашай в ваших школах перед сотнями кричащих женщин, но подумать, что некоторые из них могут кричать о вашей крови … Это ужасно».
«Шайенн был убит на первой репетиции, а не на конкурсе, но всевозможные подозреваемые были примерно в это утро: товарищи-участники …»
«Я этого не делал», - крикнул он мелодраматично, опустившись на колени. «Ты знаешь, что я никогда не выиграю независимо от того, кого я уничтожил. Я мог бы избавиться от всего и проиграть. Я невиновен, говорю тебе, невиновен».
Храм отказался отвлечься от театра. Комиксы всегда были, всегда импровизировали. Это не сделало их самыми проницательными свидетелями в мире. Она задавалась вопросом, что сделала Молина из этого парня, продолжая следить за подозреваемыми на ее аутопсийных красных ногтях.
«И сценическая бригада. Тогда не забывайте, что фанаты … вы знаете, эти пухлые, в высшей степени незаметные сладостные дамы среднего возраста, которые добровольно помогают вам, ваши ханки встряхивают ваши тапочки в этих кожаных штанах. Сумасшедшие фанаты не знают о развлечениях Многие леди-авторы тоже размахивали, пытаясь понять, кого они будут сопровождать в большую ночь ».
«Никто не размахивал вокруг меня», - мрачно сказал Джейк, откидываясь назад в складной стул.
“Слушать.” Храм наклонился вперед на стуле - стуле Шайенна и пригвоздил его с серьезным взглядом. «Я знаю, что жизнь - это кабаре, мой друг, но даже профессиональный шутник иногда должен заметить больше, чем то, как его шутки идут. Шайенн достаточно беспокоился о чем-то, что захотелось бы с тет-а-тет со мной накануне его смерти. Почему? Потому что я пиарщик, потому что я работаю в отелях и конвенциях, знаю сцену или потому, что я участвовал в решении нескольких убийств ».
«Ты? Симпатичный маленький тип болельщика?» Естественно бледное лицо Джейка превратилось в более светлый оттенок серого. «Участвовал в убийствах?»
«Только косвенно».
«Надеюсь!»
«Так скажи мне кое-что, что поможет мне понять, что Шайенн пытался мне сказать и не мог.
Потому что я не слушал его той ночью. Вы разделили это тесное пространство на что, двадцать четыре часа? Вы, должно быть, слышали, видели что-то важное.
Джейк пожал плечами и сделал лицо. «Как обычно, он вошел, сражаясь с реактивной лайкой с такой энергией шоу-бизнеса, которую вы можете продолжать, несмотря ни на что».
«Не наркотики?» Храм подумал о другой мотивации: новый, захватывающий образ жизни с ритмом жизни, работающий на скорости и сексуальной привлекательности. , , возможно, даже контрабандой.
Головокружение Джейка было окончательным. «Нау, я могу сказать разницу между двухсотдолларовым максимумом, Java-джигом и бесплатными матерью-природой. Я сделал это, бегаю по мертвой уверенности в исполнении. Именно на этом он был высоко: делал этот конкурс и выходят хорошо ». Серьезный голос Джейка погрузился в гул Брандо.
«Он мог быть кондендой …»
Опрос профессионального комикса заключался в том, чтобы открыть сумку с мультяшными персонажами, которые все кричали, чтобы уйти сразу. Храм кивнул, поощряя Джейка сказать больше.
«Человек, у него была энергия, я заставил меня почувствовать мой возраст, и мне не нравится, когда я получаю эту личность.
Вы должны были его увидеть, бросившись к деталям в последнюю минуту. Он получил эту лошадь здесь, не опрокинув никого, кроме приятеля или двух. Он хотел удивить других соперников. Он хотел, чтобы все знали, что у него на ногах. Возьми? «Нога вверх»? Лошадь?»
«Я понимаю, поэтому у него было дело, чтобы позаботиться о том, как он попал сюда. Он мог бы покинуть отель и увидеть или увидеть его почти всех».
Джейк торжественно кивнул. «Он действительно действовал … хотя и репетировал утром, он выскочил с одной из своих сумочек, и когда он вернулся, он как бы бросил его в угол, как будто ему не понравилось то, что было в нем. это не было его частью. Теперь, когда вы наткнулись на меня, он немного пошевелился. Даже попросил меня выбежать и получить его пепси, когда он ничего не пил, кроме воды Эвиан. -»
“Волновался?”
«Может быть, или, может быть, он хотел немного от меня избавиться. Когда я вернулся, он не сказал много.
Просто схватил свой сценический комплект, встал в этом скудном наряде, как бы вы его назвали - маленькая навязчивая набедренная повязка и мешковатый мешок для медикаментов и большой большой колчан на спине, который придумал, был черным фаллическим символом , Господи, это заставило бы дам дрожать! Наверное, я смотрю на него как Навахо Джо, я знал, что мои шансы были расстреляны в сердце ». Руки Джейка широко раскрылись, чтобы показать свое незабываемое тело в его незаметной одежде.« Что сказать? »
«У тебя есть нервы, - признался Храм. «Держу пари, что дамы будут любить тебя, особенно ненавистных ненавистников».
«Дамы, да благословит их Бог, любите таких парней, как я. Эти шикарные типы с мамонтовыми мышцами - это просто окошко для окон, а не для просмотра».
«Совершенные Кенс», размышлял Храм. «Как в Кене и Барби». Она вспоминала, что Мэтту не нравилась его собственная доброжелательная внешность, которую они принесли ему. «Тем не менее, красивые люди испытывают настоящие чувства и страхи.
Кто-то, должно быть, боялся Шайенна - Чарли Мун - достаточно, чтобы убить его.
«Вы думаете, что это был мотив? Не ревность?»
«Какой вид ревности, вот в чем вопрос.»
«И хороший вопрос. Это был безумный соперник, боясь, что он потеряет корону горячему сопернику?» Джейк надел виноватый взгляд на вешалку. «Или это был какой-то раскаленный любовник, боящийся потерять Шайенн, период?» Джейк закрутил мнимые усы.
«Ты видел здесь какой-нибудь романтичный ханкий-панки?»
«Менее чем за два дня? Вряд ли.» Его лицо внезапно вспыхнуло. «Скажем, я видел, как Шайенн держал очки в коктейле с автором в баре отеля, довольно поздно в первую ночь, когда мы вошли».
“Кто?”
Он пожал плечами. «Не видел ее снова, ни одного из участников конкурса, конечно. Классная леди. Я собиралась сказать« старше », но я уверен, что она на несколько лет старше меня, поэтому я лучше смотрю ее. Ваш размер. Красные волосы тоже, но ее не так ярко.
Кровь Храма застыла. Когда она услышала это, она узнала описание ее тети Кит.
«В какое время в среду вечером?»
«Время, когда я их видел?» О, скажем, около одиннадцати. Она была достаточно взрослая, чтобы быть его матерью, но Шайенн казался космическим парнем. Я делаю ставки, такие как возраст, пол и национальное происхождение не смущали его.
Храм, хотя все еще в шоке от Кит, не был удивлен, если ее бисексуальные подозрения подтвердили беспристрастный источник.
«Не выгляди так шокирован, сладкая вещь». Джейк звучал как старший брат, но он неправильно понял, что действительно потрясло ее. «Согласие взрослых в настоящее время пробует всевозможные комбинации. Но я сомневаюсь, что на этом соглашении все происходит. Слишком большое давление для мальчиков. У каждого из них слишком стресс, вызванный конкурсом, чтобы успеть на романтику»,
Джейк, растянувшись на туалетном столике, затем принял маниакально упрямое выражение, которое смехотворно изменило его домашнее лицо, а не к лучшему. «Разве ты сегодня ничего не делаешь, ба-пчела?»
«Извини, Фабрицио Джуниор». Храм стоял, терпение и интервью закончились. «Все забронировано».
Глава 25
Истинное признание
CR Molina совершила кругосветное лобби отеля Crystal Phoenix, проклиная планы этажей казино, которые всегда заставляли людей проходить игровые аттракционы по дороге в или из.
Ей не нравилось постоянное грохот игровых автоматов, особенно когда она пыталась задуматься. Не то, чтобы ей было о чем подумать: только неизбежный конец конвенции о романтике, а вместе с ней и выход всех вероятных подозреваемых в убийстве Чарли Мун.
Она знала, что шансы на решение дела к понедельнику были больше, чем шансы на выплату игрового автомата в никеле. Таким образом, chugchug-chug обреченных монет по механическим глоткам звучал так, как двигатель Failure Machine разгонялся, прежде чем запускать ее.
Это раздражающее дело об убийстве конвенций, в частности, раскололось, пришло, как и было, по пятам ее неожиданной и впечатляюще непродуктивной встречи в «Голубой Далии» в ту ночь перед утренним кончиной Чарли Мун.
Вспоминая расстроенную стычку с Максом Кинселла, она вспомнила ее всегда раздражающую голова к голове с известным помощником неуловимого волшебника: Храма Барра. Молина не могла поверить, что она поощряла любопытство женщины по этому делу. Но в некоторых случаях любой вид информации стоил усилий. Даже когда она мысленно преследовала тонкую шероховатую линию своих оставшихся вариантов во время быстрого прохождения через игровой район, профессиональный глаз Молины был автоматически записан. Одна аномалия колола ее сознание: босс ямы занимался глубоким обсуждением. Пит-боссы смотрели, они не разговаривали. Особенно, чтобы не оценивать любителей казино, как …
Молина остановилась, позволив туристам толкнуть ее, когда они поспешили за своими игровыми автоматами. Позиция человека с боссом ямы была еще более упрямо неуместной, чем удержанный супервайзер.
Она развернулась в другом направлении и тихо обошла пару рядом с неактивным столом крэпса, подходя к ней, и она столкнулась с боссом ямы.
Спайк Салцер был ветеран казино, семидесятилетний мужчина со сверхъестественными блестящими, полными черными волосами и вечным загар. Загар был его единственным пороком в Лас-Вегасе; Спайк не курил, не пил и не употреблял наркотики. Иногда она даже задавалась вопросом, спал ли он. Он был женат, так как Бугси Сигель умер, той же женщине и посетил церковь Золотого света. Несмотря на это, или, возможно, из-за этого, он не пропустил никаких ненормальных действий на игровом поле, поэтому он заметил Молину почти сразу же, как и он. Он не показал это, кроме как отступить от своего партнера по разговору.
Пит-боссы были игроками казино, капитанами Good Ship Fun (ваш) и Fortune (их).
Они держали действие постоянным и чистым, погодные глаза всегда были настороже для мошеннических покровителей - или сотрудников, что было чаще всего. Вот почему яма-боссы редко стояли вокруг, чтобы болтать - Молина была достаточно близко к белокурую, чтобы подтвердить свое первое впечатление - Мэтт Девин. Ну ну.
Она сумела материализоваться рядом с мужчинами перед Девином, по крайней мере, знала, что происходит.
Так как долго … - Он взглянул на приближающееся движение и увидел ее. Беседа остановилась.
Она наслаждалась запутанным, возможно, виноватым выражением на его поразительном лице.
«У меня больше нет времени», - объявил Спайк голосом, озаренным десятилетиями вторичного дыма. Его глаза с капюшонами остановились на Молине в течение секунды, затем он вернулся к круизным столам, как приправленная земляня.
«Лейтенант, - приветствовал ее Девайн, и его лицо все еще отрывалось от удивления.
«Жаль, что я не могу вернуть титул», - сказала она, улыбаясь, когда его замешательство углубилось в осторожность, если не негодование. «Итак, о чем говорили вы и Спайк?»
«Ничего … важного. Ничего интересного для вас».
«Меня все интересует, особенно когда оно примыкает к месту убийства».
Во всяком случае, Девайн выглядел еще более виноватым. Это было почти для нее, чтобы продлить его страдания и смятение, но ее нынешняя потребность в верхушке, вероятно, была реакцией на ее разделенное решение, установленное с Максом Кинселла той ночью. Да, это было для нее, решила она, передать свою ярость в сторону более опытного противника на меньший карьер.
«Думаю, мисс Барр за кулисами или внизу, - сказала она резко, полагая, что Храм - причина, по которой он пришел в Кристальный Феникс. «Почему ты остановился, чтобы приставать к Солтцеру?»
«Мне было любопытно, как это место работает, вот и все. Храм здесь? Один?»
Девайн выглядел еще более озадаченным и, если возможно, больше волновался.
«В одиночку? Нет, если она сможет мне помочь. Я верю, что около тридцати героев из мягкой обложки перебирают вокруг своей общей окрестности».
«Герои из мягкой обложки?»
«Модели для обложки. Модели. Мужские модели. Романо-розовые обложки. Вы знаете о романтической конференции?»
Девайн покачал головой.
«Разве ты не здесь, потому что она, да, еще один мертвый центр расследования убийства. Или ты здесь, чтобы защитить офицеров закона от запатентованной марки вмешательства Барра, разве я надеюсь?»
«Убийство - это … старые новости», осторожно сказал он.
«Как блаженны твои любители. Да, парень умер целых тридцать часов назад, но в материалах дела почти нет паутины». Молина изучала его неподвижное лицо и пощадила по-своему.
«Знаете ли вы, что, кстати, кто-то вернулся в город?»
«Вы?» - осторожно ответил он.
«Я бы попросил иначе?»
“Как ты—?”
«Сила полиции», ответила она, и ее тон был насмешливым. «Полагаю, что это предвещает вам перемену погоды».
“Что вы имеете в виду?”
«Ну, ты был сопровождением записи, и теперь« Макс вернулся ». «Она перефразировала линию от« Мак Ножа », но она потерялась на Девине.
«Это между Храмом и …».
«Разве это? Я думаю, что нет, это между ним и законом».
«Вы его арестовали?»
«Не возлагай надежды».
Девайн слегка покраснела. Она действительно была подлая, чтобы выбрать кого-то настолько плохо подходящего для выполнения ухаживания гавот. Она снова улыбнулась, на этот раз красиво.
«Боюсь, я не могу обсуждать детали, но« Мистифицирующий Макс », безусловно, будет арестован, как только я смогу его схватить».
“Зачем?”
«Раздражает офицера? Не волнуйся, скоро я смогу зацепиться за хвост его хвоста».
Она смотрела, как его лицо затуманилось верой в то, что она действительно видела Кинселу. Вот почему она добавила подробные детали конского хвостика. И теперь она знала, что Девайн видел это «проклятое неуловимое»,
существа.
«Что ты о нем думал?» - спросила она.
«Смешно, я собирался спросить тебя об этом».
Она пожала плечами. С осторожной душой, как Девайн, сначала нужно было понять, что вы хотите. «Как они скажут это в прежние времена?» Гладкий клиент. Но моя профессиональная оценка. Меня это не интересует.
«Мое суммирование тоже профессионально», сказал он довольно прохладно, наконец, расслабляясь в своем словесном матче о фехтовании. «Сложная личность. Очаровательная, конечно, тревожно яркая, но … как-то непростая. И темная. Глубокая темная полоска, квинтэссенция кельтской».
«Селтик. Не обычное слово, которое вы найдете на полицейских блоттерах, мистер Девайн. Мне придется принять это во внимание».
«Почему ты меня ждешь?»
«О, потому что мне нечем заняться, или потому, что я расстроен нынешним делом, и мне гораздо забавно беспокоиться о старых».
«Текущее дело? Еще одно убийство?»
«Какое убийство, по-вашему, я имел в виду? Или есть тот, о котором я не знаю?»
«С тех пор было так много …»
«С тех пор, как вы познакомились с мисс Барр, я знаю. Ну, теперь есть еще один. Один из конкурирующих кусков.
Стрелка через задние части перед драматическим входом - и выходом - на сцену репетиции. Разве она не рассказала тебе об этом?
«Я не видел Храма через некоторое время».
«Значит, она не знает, что ты здесь?»
«Нет. И я не …»
«Знаешь, она была здесь. Как ты думаешь, она ушла?»
«Я … я не знаю, я не хотел спрашивать, я понял …»
«Нет, нет, мой сын. Она не с« Мистифицирующим макс », по крайней мере, не так, как я могу сказать. Я ожидал бы, что она будет меньше заинтересована в убийстве модели обложки, если это так, и нет такой удачи. , Я бы не стал слишком самодовольным, если бы я был вами. У нее тридцать-несколько одетых мускулистых мужских моделей ».
Он нахмурился, игнорируя ее вздохи. «Храм не должен вовлекаться в это».
«Я согласна, но она этого не делает. На этот раз у нее виноватая совесть».
«Виновный? Храм?» Молина заметила, что он больше встревожен последним убийством, чем возвращением Макса.
«Жертва попросила поговорить с ней в одиночестве накануне убийства. Она знала его - немного, говорит она, - из конкурса стриптизеров несколько месяцев назад».
«Я мало что знал об этом, - пробормотала Девайн, отвлекаясь.
Молина вдруг поняла, почему он так дезориентирован. «Вот почему вы разговаривали с Солтцером, вы ничего не знали о последнем убийстве, вы спрашивали о смерти Эффингера. О, отлично, еще один любительский детектив на свободе».
«Ничего не любитель». Он снова покраснел, жертва невинности обычного священника в обычном социальном уступке за очарованный круг канцелярского воротника. «В этом случае я заинтересован. Эффингер был моим отчим. Или был мертвым человеком Эффингер?»
Молина отпрянула назад, попав в засаду проницательным вопросом. “Что вы имеете в виду?”
«Что ты имеешь в виду, лейтенант?» - добавил он мягче. «Ты ввел меня в заблуждение … Почему? Наконец я понял, что мне не нужно отправляться в морг и смотреть на останки. У Эффингера был полицейский рекорд.
Его отпечатки пальцев будут доступны здесь и в Чикаго. Зачем ты пропустил меня через эту опознавательную партию? Ради забавы? Это то, чему вы научились в католических школах, Кармен?
Молина обнаружила, что она унаследовала католическую вспышку вины, особенно, когда бывший священник поймал ее, что она официально коварна, а затем использовала ее ненавистное имя для крещения, чтобы принести жертвенный грех домой.
«Мне нужен был ваш вклад», сказала она жестко.
“Input?” Его тон сделал слово эпитетом. «Это то, что вы называете? У меня не было большого вклада.
Стоя в этом свободном месте, с этими пустыми трупами на разных этапах рассечения, с этим. , ,
пахнет горькими апельсиновыми расцветами, разбросанными на вершине выгребной ямы, ожидая, чтобы бежевый занавес был нарисован, чтобы я мог смотреть на какое-то еще бежевое тело под белым листом. Смерть согрелась, превратившись в холодную овсянку. Почему, когда ты уже знал … знал, кем он был?
«Но я этого не сделал», - призналась она вполголоса. «Я все еще этого не делаю, потому что даже вы не можете быть уверены».
«Но отпечатки пальцев …»
«Не соглашайся, - призналась Молина, услышав горечь своим голосом. Провал.
«Не совпадать?»
Он смотрел ей в лицо, красивому мужчине с ее собственным ростом, который не мог, не мечтал бы запугать ее, кроме как морального негодования, которое он по праву набросился на нее. Использование его, не сказав ему, почему было частью ее работы. Большая часть ее работы была некрасивой.
Мэтт Девайн поселился в своих собственных непростых спекуляциях, его эмоции в конце концов были такими же читабельными, как и игральные карты с лицевой стороной вверх. Он начал изучать игру самообороны. Она нахмурилась. Использовать кого-то, как незаслуженно честного, как Девина, было более чем означало; он был гнилой. Она подозревала, что его семейная история была подвергнута пыткам, теперь она могла убедиться в этом.
«Хорошо, что я не называл свою мать …» - подумал он вслух, заставляя ее снова ударить себя.
Однако отказ от официального подозрения не будет отрицаться. Если история семьи Девина / Эффингера была настолько мучительной, Мэтт Девайн мог убить человека, который назвал себя Клиффом Эффлингером, не зная ничего лучшего, чем она, кем он был на самом деле.
«Спасибо, что сказал правду», - сказал он, подняв глаза.
Ей хотелось бы, чтобы она была уверена в том, что хотела бы сказать то же самое.
Глава 26
Другое открытие, еще одна обувь
Оттенки позднего, великого шоу Гридирона! Храм снова проходил через театральное подбрюшье Хрустального Феникса, думая о скитах, костюмах и преступлениях. На этот раз она была в обложке костюма, поэтому у нее были длинные юбки с длинными юбками из лаванды, чтобы тащиться. Хорошо, что она упаковала свой костюм Гатри.
Вырезки на плече могут быть сделаны специально для того, чтобы свести с ума героев исторических романсов. Она также спроектировала, как она нашла, водить любого, кто их носит, кроме широкоплечего полузащитника -
невменяемый. Она пожала плечами, когда она бежала, желая, чтобы материал был включен или выключен. Он продолжал кататься на своем плече, как горгулья, цепляясь за соборе.
Ее ледяные пальцы дернули одно парчавое плечо. , , у какой уважающей себя героини романтики не было бы холодных пальцев, когда она собиралась репетировать позу с прикладом? Тяжелый на ручье, без сомнения, и свет на репетиции. Она слышала, как автор сопровождает жужжание о сопернике, который в прошлом году пытался съесть любую проходящую женщину.
Хотя Дэнни пообещал уклониться от нее, он не был Богом и не мог контролировать все. И с падчерицей Кроуфорда Бьюкенена Квинси, не очень-сладкого шестнадцати, среди моделей обложки, Храм должен был унаследовать часть похотливого переполнения, направленного от Куинси. Храм едва мог умолять девичьи смущения в тридцать.
Она обвила ее шею, чтобы облегчить судорогу, восстать против падения горячих, тяжелых рыжих волос, а также часть костюма полной прикрытия. Прическа все еще чувствовала склонность к тому, чтобы опуститься на спину, как каштановое солнце медленно опустилось на Западе, поэтому она втирала в ее прическу большие бобы в ее прическу, надеясь поразить волосы, парик или что-то вроде якоря, даже скальп мог бы сделать в зажать ….
Конечно, ей приходилось носить очень плоские атласные тапочки, поэтому, естественно, она скользнула по пятному бетону и каталась на коньках впереди себя, пока не поймала стойку стойки костюма, наклонив ее, чтобы выполнить причудливый круг у стены.
Храм прислонился к бетонным блокам и задыхался. Бег в этом тяжелом, театральном ужине сделал ее хладнокровие нехорошим. По крайней мере, она не повредила «настоящие» костюмы. Она смотрела на пенистый ряд все еще качающихся блесток, жемчуга и перьев из ночной ревю Феникса. Люди-конкурсанты, из которых она теперь была, были временными, просто заемщиками этого пространства и этих объектов. Вмешательство в истинное шоу людей было бы профессиональным дискурсом.
Поправив себя и стойку, ее взгляд был застигнут чем-то под ним, который мерцал. Она не могла наткнуться на другой вход в подземные туннели, потому что все были запечатаны. Конечно, она видела обувь.
Обувь на самом деле. Он провалился. Только подошва была видна, как гладкая и нетронутая, как линолеум из свежих листьев. Но крошечный край блеска, виденный вокруг пальца, поманил, как улыбка, и Храм почувствовал, что улыбается. Некоторые люди улыбались детям. Она улыбнулась ботинкам. Так подавайте в суд на нее!
О, черт! Она могла хотя бы увидеть, как это выглядело. В конце концов, это был ее вечный квест.
Она погрузилась в воздушные слои юбки на бархатной и парчовой одежде костюма, затем пригнулась к стойке и наклонилась вперед, несмотря на строгую неприязнь ее корсета. Наконец ей удалось немного прикоснуться к кончикам пальцев к обуви.
Трудность заставила ее все больше смотреть на скрытую обувь. Этот край блеска выглядел могучим, как твердые серебряно-белые стразы. Разве это не было бы дико, если бы это было так? Ботинок! Может быть, девушка-шоу (shoegirl?) Носила это на сцене ночью.
Подняв подошву ближе своими ногтями, Храм, наконец, смог зажать пальцы на носок и подогреть подошву, чтобы подобрать ее.
Кроме того, это был … ботинок. И какой ботинок! Она смотрела, ошеломленная, как Золушка с абсолютным клуцем для волшебной крестной матери.
О, это был модный сапог: инкрустированные пламенем из серебряной кожи, со стразами, разбросанными туда и сюда, как блестящие восклицательные знаки. Хотя он достаточно кричащий, чтобы быть женским сапогом - он был как размер. , ,
Большая ступня. И все стразы блестели, но большинство из них были большими и неуклюжими. Одним словом, сырой. Извините, фея крестная, вы не klutzy, но ваш вкус в сапогах уверен, как стрелять! Конечно, девушки, имеющие почти шесть футов в высоту, обычно носят довольно крупногабаритные ботинки. Возможно, это был бегство от западной практики. Rhinestone Clementine. Старая калифорнийская народная песня пробежала по уму Храма с новыми словами. В подвале, в ho-tel, возбуждающем преступление, трудился шахтер, старо-сапожник, и ее имя было не по времени. Свет был и как фея, но ее сапоги были девять. Большие старички, для гигантских tootsies, а не ту обувь, которую она надеялась найти.
Храм встал, больно, большой, плохой сапог в руке и озадачен. Здесь она была, охотясь на насосы дизайнерских дизайнов, и вот она нашла - вместо этого - грубую ботинок для горного хрусталя, которую Триггер не будет носить в день плохой гривы. Наверняка у этой ужасной вещи был помощник! Она не могла больше наклониться, поэтому она попыталась подмести длинные костюмы с пола с одетым в туфли ногой. Хорошо, она ударила пены в пюре. Под стойкой не было другого лотка. Yippee cayaaaa! Это был одинокий ботинок.
Так что багажник был забыт под стойкой для костюмов. Отброшено или намеренно брошено? Зачем?
Храм ожидался на сцене прямо сейчас для серьезного обнимания. Что делать? Она постучала девственной подошвой ботинка на одну ладонь, нерешительно. Почему это было непорочно и заброшено? Ей придется созерцать эту тайну позже.
Она откинулась назад по пустой коридору, снова в двухкамерную кабинку, которую она поделила с угрюмой Квинси. Там она бросила сапог в сумку. Она будет беспокоиться об этом позже. Прямо сейчас у нее были более насущные вопросы, такие как двести двадцать фунтов голого мускулистого серийного ханка, с которым можно было бороться.
Фабрицио стоял, широкоплечий, с руками на бедрах (какие большие руки, какие тощие бедра!), Волосы, откинутые назад на плечи (какие пышные волосы, какие широкие плечи!) Выходят на сцену.
В этот момент его аудитория была такой. Места для дома были пусты, но на сцене присутствовали тестостерон и его самые зрелищные побочные продукты. Тридцать три красивых героя, беспокойные, как своенравный ветер, блуждали по стоякам, которые скрипели о милости под их соединенным весом.
Братья Фонтаны рояли в беспокойной пачке, все одетые в узкие джинсы с черным джинсом.
Дэнни Дов сидел, скрестив ноги, на сцене, как безумный эльф, лицом к моделям - нахмурился, указывая и проецируя свой голос на крылья.
«Ты на три фута влево. Не ты с тремя левыми ногами! Подумай об этом, не двигай мышцей, у нас нет страховки от несчастного случая. Просто шучу, банда. И ты в ленте подтяжки.
Вдоль стояка, большой мальчик, твоя голова ударит по микрофону. Да, мистер Фонтана Пятый, или кто бы ни был, это то, что мальчишеско поклонилось. , , a. , , тад «.
Храм чувствовал себя маленьким и уязвимым, когда она прижалась к двум другим девушкам-постановщикам на левых крыльях. Ей бы хотелось остаться там. Ее две сестринские модели прижились к своим костюмам, подталкивая их сверху и снизу, прямо противоположный подход, который Храм был склонен принять.
Квинси была одета как девушка из серого салата. Было ли у нее золотое сердце, было непонятно, но в ее палубе-карточках более грубыми были гвозди сердца и бриллианты спереди и провокационно сосредоточены.
Ее юбка с красным атласом длиной до колена была одета в черные перья марабу, которые она поднималась на высокие небеса на одном бедре и крепилась там с помощью булавки.
«У тебя нет нижнего белья?» - спросил Темпл, следуя образцу алмазно-гремучей змеиной колготки колготок Куинси, до нулевого нуля.
“Конечно нет.” Тон Квинси был чистым подростковым презрением. «Ты никогда не знаешь, что покажет во время одной из этих вещей, - сказал Дэнни. Хочешь, чтобы кто-то там присутствовал у зрителей, увидев твое старое нижнее белье?
«Что ж, это может быть лучше, чем альтернатива». Храм снова потянул ее за плечи.
«Дарн, этот наряд не останется!»
«Твои сиськи, как предполагается, поддерживают это», - объяснил Квинси, катясь сильно выдуманными глазами.
Ох, вот в чем проблема. Храм посмотрел на зияющий вырез платья. «У меня их нет».
«Конечно, да, просто наклонись вперед в платье, а затем встаньте снова».
Квинси продемонстрировал сдержанным энтузиазмом, таким образом раскрыв крошечную татуировку бульдога, курящего сигару, которая до сих пор скрывалась за решеткой сердца. Ее мягкое упражнение увеличило размер бюстгальтера, по крайней мере, на букву алфавита. Брас был единственным предметом, где получение Cs было лучше, чем Bs или As.
Храм, впечатленный, несмотря на нее, наклонился, почти отрезал тираж в ее торсе и снова поднялся. Квинси была права, лиф стал крепче и … о, мой … гораздо больше ее вышли, чтобы осмотреться.
«Что мешает нам выпасть из этих фугасов во время действия на сцене?» - подумала она.
«Ничего», сказала девушка на другой стороне, брюнетка по имени Лейси с подлинно длинными, полированными волосами. Это были такие маленькие девушки, которые были такими маленькими и молодыми, что не было никакого смысла называть их женщин и выглядеть смешно. «Это точно похоже на настоящую обложку, вы знаете: чем более провокационным, тем лучше».
О, мой разрывающий лиф! Храм думал. Я не подписывался, чтобы быть провокационным, просто чтобы скрыть.
«К счастью, - добавил Лэйси, - большинство из этих парней очень хороши, и у них есть свои, как, рутины. Мы просто собираемся и решаем, будем ли мы идти горизонтально или вертикально, например, где мы завертываем наши ноги и руки и все Вы знаете, проконсультируйтесь, прежде чем пытаться это сделать.
Она сказала: «Проконсультируйтесь, прежде чем умереть!»
«Значит, ты сделал это раньше?» Храм сказал вслух.
«Нау, я поговорил с девушкой, которая делала это в прошлом году. На этот раз она управляет книжным магазином».
«Почему она снова не моделирует?»
«О, она сделала это жалкое, супер-парадное число с парнем, который выиграл в прошлом году, вы знаете,
ее люди увидели это на таблоидном телевидении, журнал « Skintight » назвал «хотел, чтобы она сделала, вы знаете, действительно сексуальная раскладка фотографий и ее, как, люди из каменного века полностью согнулись по форме и почти не позволяли ей приходите на весь этот год ». Лакси вырезала резину, передавая аромат ароматов фруктов, раскачивающийся в зубах, положила конец ее бесконечному приговору.
На другой стороне Храма Квинси наклонилась, чтобы потянуть красную атласную подвязку к ее бедру и щелкнуть ее на месте.
Храм думал, что она сделает что-то другое и просто щелкнет. Как ветка. Поврежденная ветка во время бури не ее собственного изготовления. Но их внимание снова обратили на неизвестные ужасы, которые выходят на сцену.
«Теперь, - объявил Фабрицио во время затишья. «Я добровольно подаю заявку на выбор, если кто-то из вас, парни, стесняется».
Ни один из парней на сцене не выглядел наименее застенчивым, заметил Темпл, за исключением, пожалуй, Джейка Готшалла. И даже он смотрел, честно говоря, довольно жарко, чтобы рыться.
И ни один из собранных кусков не обманывался с энтузиазмом в самоотверженном предложении Бризи. Голова Дэнни повернулась, чтобы исправить итальянца Даллина василискским глазом режиссера, ощущающего мятежника.
Однако никто не руководит мачо, а его собственным эго. «Кто будет маленьким woo-mah Бризи для прогона, а?» он спросил.
«О, это слишком круто!» - пробормотала Квинси. «Как одна из тех исторических сцен романтики, где женщин захватывают и округляют, чтобы их продавали как любовных рабов, и красивый пиратский капитан выбирает один из них. Меня, меня, меня!»
«Неправильный период, малыш», сказал Лэйси. «Тебе нужен Джон Уэйн или кто-то еще мертвый. Оставь мне живых».
Она взмыла перед Храмом и Квинси, чтобы нанести позу в костюм из гарема, который, по-видимому, был сделан из семи вуали Саломеи после того, как мотыльки прошли через него. Рука, звенящая с семнадцатью или более тонкими латунными браслетами, махала туда-сюда. «Я сделаю это, Фабрицио!»
Но это было бы слишком легко. Легко для Бризи, пробормотал Храм.
Она знала, что будет. По опыту он знал, что ее легко подбирать. Она была заметным woo-mahn. Квинси был прав. Храм начал ощущать себя героиней исторической романтики.
Время замерло. Взгляд Храма бил птицей по отношению к замкнутым клеткам реальности, ища убежища в воспоминаниях момента, подобном этому: сцена из одной или десяти исторических романов, которые она читала быстро за последние несколько дней. Она стояла там, на этом песчаном забытом берегу, в ее взъерошенном наряде.
«Кто будет маленьким woo-mahn Бризи? Я убегу через любого, кто скажет мне, а?» hedemanded. Прохрипел. Зарычал.
Капитан Бризи Вельзевул «Взрыв» Обижает сильные глаза, синеватые, чем все семь морей, взбитых в одну бурлящую, несдержанную приливную волну, сгребенную над захваченной добычей, испуганную добычу хорошего корабля Windswept.
Затем они остановились на замороженной форме смятенной бури Бури, гордой, титанской дочери Планета Густа Шторма и его прекрасной, но хрупкой аристократической жены Гейла и сестры милого мальчика Сквока
, , , кто будет делать именно это, должен ли он понять, что его сестры мерзкое затруднительное положение.
Ошеломленный, Темпест услышал, что к ней подошли семилиговые сапоги капитана Бласта.
Ее судьба лежала в этих трудных, но красивых руках мужчин, и его намерения лежали в горячем, горящем пламени его сине-голубых глаз.
Она отчаянно пыталась. , выглядя бурно пренебрежительно, но зная, что она должна терпеть все, что мог бы сделать ее пиратский капитан, прежде чем изрядная команда из тридцати трех высоких широких людей вырезала из той же большой, хищной парусины. , ,
… БЕГ!
Но сначала. , ,
она отчаянно решила . , ,
лиф.
Как и все действия, вызывающие тяжесть, это выглядело легче, чем отменить. Drat, ее дебютный дебют был бы зрелищем, чтобы помнить. Где было сладкое отступление от художественной литературы, когда она нуждалась в ней?
«Ха!» Капитан Бризи остановился, занял широкую позицию, которая подчеркивала бедра размером с ветчину острова Пасхи и властно указывала Храму, чье единственное отношение к любому виду Шторма было лицензированным водителем. Жизнь вернулась в Реальное время, как бы странно.
«Ла Росса». Он улыбнулся. Показал зубы. Искоса. Лизнул губами. Съел ее бабушку. «Мы уже специалисты в позе, нет?»
Прежде чем Храм мог покачать головой, или поцеловать ее платье на плечи, Фабрицио подошел и поймал эту тихую руку Храма в своей большой большой лапе.
Он вел - тащил - ее в центр, а не ее идею тайной работы.
По-видимому, это была не идея Дэнни Дов о том, как провести репетицию.
Дэнни вскочил и выкрутил Храм из-за рукопожатия Фабрицио, прежде чем любой из них мог моргнуть.
Теперь Дэнни властно указал. «Ты, к стоякам с остальной частью хора». Он повернулся к собранным кускам.
«Если у вас должна быть демонстрация более тонких точек позы, я дам ее. Теперь вы должны помнить, что, хотя вы имеете дело с человеком, который может весить всего половину своего собственного урона, она чувствуйте себя тяжелее, чем вы думаете, особенно если вы слишком стараетесь слишком героически выполнять маневры без тщательной репетиции. Например, noTaming-of-the-Shrew мешок с картошкой над плечом …
если вы не отрепетировали его ».
Дэнни продемонстрировал, наклонившись и поднявшись с Темплом, накинутым на одно плечо, обняв ее колени, единственное, что мешало ей упасть на пол на твердой сцене.
Храм пытался задохнуться, но корсет исключил все методы аварийного дыхания. Дэнни развернулся, и она столкнулась с пустым домом и тоже хорошо. гравитация тянула ее лиф к глубинам, о которых Куинси и компания не могли мечтать. Она скрестила руки на ее зияющем декольте (и скрестила пальцы на плечах), подслушивая четкую лекцию Дэнни на ее тылу … э-э, сзади.
«В этом положении вес женщины в основном лежит у меня на плече, но сила тяжести делает даже самого легкого, как свинца. Отпустите ее ноги, и вы уроните ее. Откиньтесь слишком далеко, и вы уроните ее. Мой совет: don Не пытайтесь, если она попадет на ее задницу, вы в конечном итоге выглядите как одна. Не очень романтично.
Храм почувствовал, как ее трясет мир, когда Дэнни наклонился, и она снова коснулась террабы, сначала ноги.
Не долго.
«Я знаю, джентльмены, что во время позы вы любите выполнять маневр, известный как« провал ».
«Чрезвычайно точное высказывание Дэнни произвело звуковой акт, похожий … ну, акт окунуться.
«Имейте в виду, что женский торс изгибается, но он не ломается».
Дэнни повернулся и снова наклонился. Храм внезапно смотрел на шторы занавесок, подвешенных на мух. Ей казалось, что она лежала головой вниз на полуострове. Говоря об тотализаторе, она чувствовала, что она собирается скользить головой и назад от края известного мира. , , который-сделал слишком иметь один!
“Не беспокоиться.” Умиротворяющий тон Данни успокоился, когда он сохранил свое трудное положение и продолжил свою лекцию.
«Это выглядит легче, чем это. Заметьте, что моя поддерживающая рука по возможности длиннее под позвоночником леди. Обратите внимание, что я тоже немного наклонился, когда я наклонял ее и себя, так что ее ноги не взбиваются, Если вы окунетесь, и я не рекомендую вам попробовать это в своем собственном доме, вы будете иметь ее взмахнуть на руках … или упасть на пол. Тогда единственным провалом, который вы должны принять, является ваш прощальный реверанс, когда вы гуляете за сценой как неромантический хам ».
Дэнни поднял Храм в вертикальном положении, как будто она весила шесть фунтов и бросила опеку над ее рукой. “Любые вопросы?”
У Храма был один. Она знала, что она была взлетела как говядина, но она никогда не чувствовала себя из-под контроля, несмотря на ее страхи. И Дэнни, вероятно, весил сто сорок фунтов с мокрыми волосами.
Медленная, тяжелая волна хлопания исцеляла застывших кусков, которые понимали проблему веса, если ничего больше. Дэнни взял руку Храма и отошел. Она выздоравливала достаточно быстро, чтобы взять мелкий (из-за платья) лук и улыбнуться, как труппер.
«Мой герой», - криво прошептала она, когда Дэнни поклонился и поцеловал ее руку.
«Лучше, чем быть сэндвичем с героем», пробормотал он, закатывая глаза на стояки, где Бризи надулся, как самый большой пятилетний мальчик в мире.
Ангелическая усмешка Дэнни, когда он считал, что Фабрицио протрезвел к строгости режиссера. Храм выскочил за сцену, стараясь не почувствовать головокружение.
«Spotlight-hog», - приветствовала ее Лэйси. «Слишком плохо, что ты застрял с директором wimpy».
«Я скажу ему, что ты это сказал, - ласково ответил Храм. «Я знаю, он будет уверен, что вы получите всех самых маленьких парней в качестве партнеров по положению».
«Прямо, Батгир!» Квинси ухмыльнулся в Храме.
Вместе они наблюдали, как Лэйси уходит, чтобы махать парням на стояках.
«Ты хорошо справился», - сказал шестнадцатилетний Храм поспешно, хриплым шепотом. «Но не будь таким ботаником про чертовую вырезку».
Это было так, Храм осознал, отличный совет.
Так как худшее, на данный момент, закончилось, она поняла, что ее подсознание играло трюки во время ее ментального пребывания в Историческом романском небе. Наименьшее из них было маловероятным дескриптором Tempest Storm: оно пришло в голову так быстро, потому что это было сценическое имя печально известного стриппера.
Означает ли этот факт предзнаменование судьбы Храма во время реальной репетиции живого платья и фактического исполнения еще впереди?
Храм решил отвлечься от предстоящих унижений с другой охотой на обувь.
Глава 27
Переключатель ведьм
Я больше чем немного беспокоюсь о мисс Темпл Барр.
После того, как она увидела ее странное поведение на днях в парке развлечений MGM Grand, в результате чего ее не сбивали с нее носочки не один раз, а дважды, грязными, жирными пиратами, я боюсь, что ее недавние эмоциональные расстройства также сместили ее разумность.
Поэтому я решил оставить на ней погоду (в соответствии с морской тематикой ее недавней экспедиции).
И что же ты знаешь? В следующий раз, когда я нахожу, что она ускользает от Crystal Phoenix за небольшую R & R (Wrest and Wreckreation), это вечер темноты, и где ее размер - пятеро голова, но назад для возвращения к Большому Парню в MGM Гранд? Неужели она не получает картину? Она небезопасна на этих мерзких, неоновых улицах.
Я поеду за ней, задаваясь вопросом, какие воздушные выходки она до сегодняшнего дня.
Еще раз я рискую жизнью и боковыми конечностями, пробивающимися через удивительные стеклянные двери, которые не хотели бы ничего лучше, чем защелкнуться на любой части моей анатомии с просрочкой. Эти двери казино более голодны, чем кредитная акула на диете.
По этому случаю мисс Темпл играет роль невинного туриста. Она сразу же отправляется в причудливый маленький киоск с цветком цветка цветка капусты, цветущим вокруг него в задней части корпуса «Волшебник из страны Оз» только в приветственных лапах Льва. Я отмечаю, что плата за вход взимается, поэтому я сползаю в эрзацкую зелени и живот-ползаю по скудной грязи, пока не окажусь всего лишь виски от Желтой кирпичной дороги.
(Кстати, у вас есть какое-то представление о том, почему желтая кирпичная дорога желтая? Это настоящая инсайдерская штука, так что слушайте. Toto Yup. Для пипсэка он был могущественным в отделе ликвидации. Собаки сделают это В любом случае, вы знаете, и это касается и других вопросов. Пониженные виды от начала и до конца, но у них есть случайное использование.)
Я с нетерпением жду, когда мисс Темпл догонит меня. Есть много недостатков в том, чтобы быть человеком, но необходимость платить за вход должна быть одной из худших. Мисс Темпл не только забивает пять баксов за этот инсайдерский тур по Призрачному лесу и Изумрудному Городу в его центре, но она должна ждать до шоу, пока толпа туристов толкает и топает позади нее.
Согласно знаку в пряничном киоске, в Изумрудном городе находится волшебное шоу. Я мог бы показать ей какую-то настоящую магию: просто живот-ползание под забором, и вы свободны. Разумеется, мисс Темпл могла претендовать на то, чтобы найти понятие ползания в притяжение, довольно недостойное, но, учитывая ее недавние махинации в такелаже с пиратской подонкой и ее новой ролью в качестве девки, вряд ли она заслуживает достоинства в качестве оправдания за то, что он ничего не делает.
Поэтому я сажусь в так называемые леса и жду, стараясь не допустить, чтобы искусственные запахи пластика и шпатлевки отбросили меня от запаха. Вскоре я прикладываю свои уши назад, как пылающая толпа туристов, и их дребезжащее потомство спотыкается по Желтой кирпичной дороге, которая пробирается сквозь эти кинопленки, похожие на центральную линию шоссе, написанную пьяным матросом с мести Монтесумы. Огромный ассортимент теннисных туфель проходит, но нигде я не вижу туфли на высоких каблуках моей маленькой куклы. Ладно, они на самом деле не кроссовки. Они - черная джинсовая ткань с резиновой одетой подошвой и пяткой, напоминающей клен, поэтому они легки на ушах.
Борющиеся охотники охотятся и клюют вниз по Желтой Дороге Кирпича, пока я пробираюсь близко, нюхаю за Тото. К счастью, эта установка настолько искусственна, что ничто естественное не было разрешено пронизывать путь. В конце концов! Я вижу изящные шипы мисс Темпл, спускающиеся по переулку. Она отстает от экскурсантов, но останавливается на первом сольном посту в этом компактном сценарии, маленькой мисс Дороти Гейл с ее корзиной Red Riding Hood и ее красно-блестками.
Мисс Темпл Барр не успевает проскользнуть с корзинами для пикника и проверить пинафор. Она приседает к мисс Дороти и изучает блестенные насосы. Она даже не смотрит вверх, когда манекен вступает в жизнь и начинает декламировать предварительно записанное сообщение. Я могу сказать, о чем думает мисс Темпл, даже с тыла (ее, а не моей). Она лунарует над рубиновыми красными тапочками, хотя она знает, что они являются копией размножения. Она никогда не упускает из виду шикарную пару туфель.
Но она вздыхает с слышимым вздохом и делает лицо мисс Дороти Гейл. На самом деле это не ее обувь. Мисс Темпл жаждет ее на высоком каблуке. Слишком низко, слишком приглушенный, слишком пыльный для моих маленьких Rustilocks. Она замирает, жутко молчит, в своей новой обуви.
Что может сделать этот человек?
Не сорок футов дальше от YBR, она останавливается. Или, может, она перестает жарко. В любом случае, она так же неподвижна, как и одна из этих переодетых, более частых статуй. Я приближаюсь ближе, чтобы обнаружить объект ее внимания.
Мне скоро жаль.
Кто-то избежал пряников киоска, и это не продавец билетов. Фактически, эта фигура не могла продать летающих обезьян в цирк. Там она стоит - высокая и зеленая, тонкая и нелюбимая - ни одна девушка из Impanema, а Wicked Witch of the West, взгляд, призванный дать даже муравьед расстроенный желудок. Ее когтистые руки сжимают ее стеклянный шпионский глобус, в то время как ее острый нос и подбородок пытаются коснуться бородавок, когда она кудахчет о том, что она будет делать с мисс Дороти Гейл, и маленькой собакой.
На самом деле, возможно, злая ведьма не такая уж плохая.
Мисс Темпл, должно быть, приходила к тому же выводу, потому что она стоит завораживаемым анимированным исполнением, что хорошо, но не останавливается на земле. Я немного ошеломлен - на самом деле меня вынуждают стрелять под раскачивающимся растением какого-то типа - когда мисс Темпи наклоняется и начинает осматривать землю вокруг ведьмы.
Она следит за ее плечом за блуждающими туристами, но, похоже, что-то ищет.
Она не в пяти футах от нее. Настоящая ветка дерева длиной около трех футов. Тощий, как ведьма.
И безлистный и свободный для принятия, что она и делает. Моя бедная кукла. Я пренебрегал ею за вызов сирены. Может ли она заявить в жизни быть настолько бесплодной, что она должна прибегать к сбору мертвых ветвей как хобби? Что случилось с ней, жаждущей обуви?
Каким бы ни был ответ, я не собираюсь это делать сейчас.
Мисс Темпл незаметно размахивает своей веткой торжествующим выражением, затем возвращается, чтобы противостоять ведьме. Эй, я не хлопаю в старую рыбу, но нет необходимости переключать ее оживленное чучело!
Даже когда я сомневаюсь в доказательствах моих глаз, зеленое небо над Изумрудным городом сдвигается молнией.
Грохот громочет. Я ожидаю прибытия стайка охранников, пока сообщение
«Сдавшийся храм» выгравирован через ужасное небо извести.
Мисс Темпл Барр, конечно, не обращает внимания на все, кроме ее странной задачи. С последним ударом вперед и потрясающим рывком вверх на ее палке, ей удается выбить длинную черную юбку ведьмы с земли.
За ним я вижу тень и никакой субстанции - ведьме больше нечего стоять! Неудивительно, что она расплавилась, как сжиженный каучук, на конце фильма. Я также, наконец, понимаю объект махинаций мисс Темпл. У ведьмы нет ног, и поэтому нет обуви.
О, какая умная, изобретательная девушка, моя маленькая кукла! Признаюсь, что я на этот раз совершенно недооценил ее. Конечно, она бы заподозрила пару ботинок Хэллоуина с черными котами, которые скрывались под злой ведьмой Запада! Мало того, что рубиновые тапочки изначально опирались на ноги ведьмы (когда у нее были эти полезные придатки, которых у нее нет), но черные кошки и ведьмы объединяются в популярном воображении, как белые голубки и мир. Не в этом случае, увы, но хорошая попытка мисс Темпл!
Даже когда я передаю волны поддержки и одобрения, я замечаю, что кто-то человек подкрался к мисс Темпл. Белокурая молодая женщина в короткой юбке и майке. Она нахмурилась.
«Простите меня, мэм», - говорит этот Златовлас в неправильном мире.
О, мисс Темпл должна ненавидеть этого «мэм». Она поправляется так быстро, что ее драгоценная ветка защелкивается на две скудные кусочки, и она сбивает голени на направляющей ограждения «Ты что-то потерял?» Младенец В лесу мой дорогой сосед по комнате с заботливой улыбкой, которая наиболее оскорбительна.
Никогда не говорите, что Midnight Louie ассоциируется с теми, кто перегружен тяжелым весом истинной правды.
«Э-э … да», мисс Темпл расширяет широко раскрытый путь Дороти. «Кошка … Не настоящая кошка. Маленькая фигура черной кошки, которую я держу на своем брелках, я думаю, что она скатилась в лес прямо здесь».
«Я ничего не вижу», - говорит полезный гид.
Тем временем мисс Темпл заметила единообразную внешность одежды девушки и понимает, что ее поймал кто-то чиновник.
«Может быть, я потерял его, выйдя из машины. Я проверю там. Я слишком поздно для шоу?»
«Почти», отвечает молодая женщина. “Лучше поспешить.”
И поэтому мисс Темпл Барр делает: прямо мимо ледяного оловянного лесоруба и пугала и в возвышающиеся зеленые купола самого Изумрудного города. Молодая женщина наблюдает за ее отступлением так близко, что я не могу следовать, хотя я умираю, чтобы увидеть волшебный акт в легендарной мегаполисе виридий.
Вместо этого я делаю свой скрытый путь к другой стороне Изумрудного города, наблюдая, что он построен из древесностружечной плиты и блеска. Иллюзии. Жизнь - это волшебный акт, и на этот раз я в последнем ряду. Но я жду в поддельной зелени, когда мисс Темпл выходит из строя, моргая. Над нами гром громко ворчит, и Волшебник увещевает массы с трибуны его шаровой гондолы.
Чем больше вещей разные, тем больше они одинаковы - здесь или над радугой. И где же все-таки голубые птицы? Я мог бы перекусить даже больше, чем мисс Темпл Барр могла использовать еще пару туфель.
Глава 28
Романтическое свидание
«Где ты был все утро?» Кит потребовал на следующий день, казавшись могучим, как мать Храма.
Храм «Out.Hun-ting» повторил дьявольскую интонацию Белы Лугоши, когда он сыграл доктора
Помощник Франкенштейна; он не всегда становился Дракулой.
«Ладно, Игорь», - сказал Кит, убедившись, что он отлично справляется с винтажными фильмами ужасов. «Обувной бизнес снова, да?»
Храм кивнул, не пытаясь передать ей унижения в руках Фабрицио. Ей также было интересно, где Кит было все утро, учитывая тревожную новую информацию Джейка о поздних ночных назначениях ее тети. И Электра не было слишком очевидно сегодня утром, подумайте об этом!
Обитаемый ментальными оговорками Храма, Кит в устной форме. «Пока вы следили за диким Вейцманом, я договорился о создании мощного ковена писателей-романтиков.
Среди них может быть убийца. Нужно ли мне сказать больше?”
Храм тряхнул головой.
“Отлично.” Кит продолжал говорить милю в минуту. «Установкой вы являетесь продюсером Prime Time -
“
«Прайм-тайм? Вы не имеете в виду шоу новостей в сети?»
“Правильно.” Кит засунул в руки Храма скользкий стек авторских папок-наборов. «Я схватил их в пресс-центре, так что, похоже, вы сделали свою домашнюю работу».
«Спасибо за большое продвижение, но я действительно не могу представить себя как продюсер Prime Time . Это …
если кто-нибудь узнает. Выдача себе на печать таблоидного телевизионного продюсера с намерением захватить убийцу не несет одинаковых рисков. Никто в таблоид-ТВ не имеет большой репутации, чтобы защитить, но маскируясь как сеть -
«Круто, малыш, я признал, что ты моя племянница, поэтому эти авторы, вероятно, предполагают, что вы просто скромные колеса для подготовки к тренировкам. И так молод для такой важной позиции».
Она похлопала по непослушным завиткам Храма на месте, как мама, готовившая свое потомство к садовому клубу.
«Тетя Кит! Ты старший член здесь. Сначала ты предлагаешь мне предложить какой-то таинственный ритуал ритуала, называемый позу, теперь вы организуете аудиторию с королевскими романами по детски ложным предлогом. Вы сказали, что эти женщины были мега - Бестселлеры, они будут слишком изощренными, чтобы поддаться тому, чтобы я вымогал информацию под прикрытием медиа-блиц ».
«Не рассчитывай на это». Кит уже похлопал по своим непослушным красно-серым кудрям. «Они сократят вас, потому что вы родственник коллеги. Кроме того, мы, бедные писатели-романтики, так долго были взбитыми девушками в национальных СМИ, что мы разработали жалкий оптимизм, который испытывает одна женщина о другой свидании. Возможно, на этот раз все будет не так плохо.
«А может, завтра другой день, Скарлетт».
«Скарлетт». Глаза Кит спрятались за сверкающими окнами ее очков. «Боже, я бы хотел, я бы хотел, чтобы я получил задание на запись! Я бы справился с работой лучше, и теперь я был бы убого богатым».
«Squalidly rich» - это оксюморон, тетушка, как вы хорошо знаете из нашей предыдущей сессии гудения в отеле Debbie Reynolds. Что это такое в наши дни, когда все и их первые кузены записывают продолжение классиков давних авторов? »
«Подлый трюк», сказал Кит с рычанием. «Вот что это такое: издатели … и агенты … а наследники настолько далеки, что они почти невидимы, все делали легкие деньги от мертвых писателей, эксплуатируя живых писателей как работу по найму, работу пота, чтобы продолжить «Верная вещь» прошлого. Забудьте о сегодняшних писателях, их настоящем и будущем. Кто они собираются соскочить сорок лет назад, если они не позволят нам, чтобы писатели стали куда-нибудь значительными, а?
Храм воспользовался возможностью перебраться в обидчивый предмет.
«Вы серьезно относитесь к этим проблемам публикации».
«Я должен. Это мои средства к существованию».
«И вы не сумасшедший, о тенденциях обложки, чтобы показывать полуобнаженные куски».
“Правда.” Кит, будучи актрисой, сразу же прочитала основную серьезность в голосе Храма.
Она ждала, когда появится реальный вопрос.
Храм решил прекратить ожидание для них обоих. «Тогда почему ты встретил Шайенна для выпивки в среду вечером после того, как я его отверг, и почему ты не упомянул об этом после его убийства?»
Кит избегал театральной постановки Джейка.
«Потому что мне, возможно, не нужны куски на моих обложках, чтобы продавать мои книги, но я не против их любезности лично», сказала она невозмутимо. «И тогда, конечно, если бы я убил его, я бы не хотел привлекать внимание к нашей ассоциации».
«У вас была« ассоциация »? Храм не означал, чтобы ее голос поднялся на октаву.
«Теперь, племянница, не допроси мою старую тетушку». Кит улыбнулся. «Я не упоминал об этом, потому что я был так чертовски смущен. Я столкнулся с парнем в лобби-баре после нашей экспедиции в MGM Grand и пообедал - и после того, как вы и Электра легли спать с видениями пиратов, вороны
гнездится в ваших головах. Мы болтали, и это привело к выпивке. Я задавался вопросом, почему он хотел поговорить с тобой, но я ничего не узнал, кроме того, что он был таким очаровательным, как ад ».
Ничего не случилось? - потребовал Храм.
«Не будь таким расплывчатым с материнской точки. Выпейте это. Нет, мы не ложились спать. Мы даже не пропустили« Идите ».
Мы говорили. Мы немного флиртовали.
Я одинока и прошла двадцать один. Мы попрощались. Навсегда, как выяснилось. Но я не хотел выглядеть так, как будто я схватил твоего парня.
«Как я помню, вам понравился их внешний вид», - подозрительно заметил Храм.
«Назовите это постменопаузальной спекуляцией». Кит снова улыбнулся. «Как только женщина достигает определенного возраста, она может уйти от того, что делали все люди, очень освобождающие, действительно и довольно безобидные».
«Большинство подозреваемых авторов - ваш возраст, или десятилетие моложе». Храм, с облегчением, вернулся к своей тропе до менопаузальных спекуляций. «Может, один из них действительно сделал это?»
«Убийство Шайенн?»
«В конце концов, но сначала спал с ним?»
«Все возможно и, возможно, даже возможно, поэтому я основал это интервью, племянница, поэтому вы могли бы изучить главных подозреваемых. Хотите знать, правильно ли они расположены на покровных кусках или равномерно горизонтально? Спросите их у себя тонкий путь. Благодаря спору об обложке они будут настолько заняты пеной у рта, что они не заметят, когда вы задаете какие-либо вопросы, не относящиеся к Prime-Time. И я знаю, что вы прекратите свое олицетворение с помощью pizzazz. У вас есть не только законный новостной фон, но и у вас знаменитые гены Carlson! »
Храм тряхнул головой. «Назовите одного знаменитого актерского Карлсона».
Кит был в тупике. «Ну, так как я ушел со сцены …» Затем она закричала: «Ричард!»
«Кто … или был … это?»
«Господи, дай мне терпение с ребенком. Ричард Карлсон сделал несколько великолепных фильмов-фантастов класса B и много телевизоров в пятидесятые годы. Я провел три жизни». Выражение Храма оставалось непросвещенным. «Об коммунистической угрозе в Америке». Храм не бил пресс-релиз. «О, и все эти чистые детские детские фильмы для Bell Telephone Company тоже, что мы видели в классе». Когда Храм все еще выглядел пустым, как предел свежих двадцать фунтов, Кит добавил с тоской: «Вы, по крайней мере, слышали о Ма Белле, не так ли?»
«Слишком мало. Кольца колокола. Хорошо, где я должен встретиться с этим отрядом великих дам?»
«Электра сказала, что она устроит отдельную комнату с отелем. Фактически, она видит еду и все такое».
«Еда?»
«Вы не можете ожидать, что в коридорах появится крупное сетевое шоу, чтобы заглянуть в людей, не так ли?» Кит вошла в свой кошелек, а затем прищурилась над неоновой розовой запиской «Пост-он», которая появилась на ее указательном пальце. «Вот оно. Комната семь-одиннадцать».
“Хорошо.” Храм осторожно повернулся к лифтам отеля, а затем остановился. «Разве это не … Призрачная сюита?»
«Призрачный сладкий?»
“Неважно.”
Храм быстро рылся в лифтах, как будто она не тащила шесть фунтов пресс-комплектов. Седьмой этаж был чисто жилой, так что было тихо, как гробница, когда она вышла из лифта в одиночестве.
Она прошла по пышному, переусердному залу. Yup, 711 был позорный Ghost Suite все в порядке.
Храм остановился, чтобы послушать дверь. Слабый смех, но звон серебра и хрусталя показал телесную жизнь за крепкой деревянной дверью. Призраки могут хихикать, но они не едят. Хотя, как вспоминал Храм, оттенок Джерси Джо Джексона проявлял определенную любовь к тому, чтобы выпить шампанское в одном не столь отдаленном случае. , ..
Храм вздрогнул и положил руку на холодную латунную дверную ручку. Затем она решила стучать, на всякий случай, когда какая-то живая эктоплазма хотела сделать последнюю минуту.
“Войдите!” Электра стоял там, сияющий сплошным желтым мууууу, ее волосы были закрученными ореолом успокаивающе равнины, серебро прошло шестьдесят. «Мальчики уже доставили первую телегу».
«Мальчики?» Храм тихонько пробормотал, когда она прошла мимо Электры.
«Вы увидите. Между тем ваши гости ждут».
Они когда-либо были! Храм никогда не видел Призрачный Сюит, который так определенно занят. Стадо преуспевающих перспективных женщин среднего возраста, расположенных на аутентичной мебели 1940-х годов. Все отбирали закуски из стеклянных и серебряных подносов. Бруска из бронзы, сверкающая кристаллами и декантерами Баккара, светилась янтарными, топазными или бесцветными ликерами.
Храм немедленно взглянул на столы, но каждый из них был защищен подстаканниками.
«Все это под контролем, дорогая, - сказала Электра под ее дыханием, от которого пахло. , , Джонни Уокер Блэк. «Поверь мне. Хочешь что-нибудь?» Она бросила брови в бар.
«Нет, когда я работаю», - сказал Храм сквозь зубы и под нос. «Откуда у тебя все это?»
«Ресторан, шеф-повар, ребята».
Мальчики? «Надеюсь, свободен?»
«Конечно, вы знаете, что они все сделают для вас все».
«Мне просто жаль, что это было то, о чем я знал».
«Я скоро вернусь», - сказал Электра, скользнув в зал. «Иди к ней, девочка!»
Храм вытащил светлое кресло со стола рядом с дверью. Она положила тяжелые комплекты для прессы на стол, где они немедленно перешли в лавинный режим. Она содержала их как могла, а затем улыбнулась ей. , , гости.
“Я впечатлен.” Тонкая женщина, которую видел Храм, заметила, как мегазвезда Мисти Медоуза, сливочного сыра и икры. «Сеть действительно знает, как поставить риц».
Храм широко улыбнулся. Очень широко. Она не скажет ни слова, которое могло бы интерпретироваться как искажение. Она перетасовала пресс-подборщики на коленях и сияла на собрании.
«Прошу прощения, опаздываю, так много делаю! И я просто схватил ваши комплекты для прессы, поэтому я боюсь, что еще не закончил домашнюю работу».
«Нет проблем», - сказала тяжелая женщина в ярко-розовом белье, пробираясь на три палочки из сельдерея и редис. «Мы привыкли к импровизации».
«Мы тоже привыкли злоупотреблять». Голос другой женщины прояснился и вызвал от обитателя с черной обивкой, что Midnight Louie так любил отдыхать, кто знает, с кем … или что? «Надеюсь, вы не передадите персонажу на камере сценарий, в котором говорится, что мы, писатели-писатели,« прокручиваем »эти бестселлеры, пытаясь« придать маленькую сексуальную фантазию »в наших тусклых, избыточных весах женщин среднего возраста».
Взрослые руки Храма раздувались в знак признания мира. «Я понимаю вашу проблему и надеюсь быть частью решения. На самом деле, это мой первый вопрос. Об этих так называемых« кусках »…»
Они застонали, как один, что было больше, чем она надеялась. В то время как они бросили пренебрежительные комментарии по текущим тенденциям покрытия назад и вперед, Храм быстро изучил комплекты для прессы, сопоставляя фотографии с фактическими людьми.
Линейка была: Шарон Роуз на атласе лотоса шартреза; Мисти Медоуз на кресле.
Торжественная женщина в очках рядом с Шарон Роуз была откровенной Мэри Энн Тренарри, которая несла знамя против трюка с крышкой, хотя она еще ничего не сказала.
Возможно, она сожалела о своей сильной позиции, как предложил Кит.
Храм взглянул на ее левую сторону, почти подпрыгнув, чтобы увидеть огромную пурпуровую гору Шеннона Литл, увенчанную наклонной соломенной шляпкой с несколькими снежными белыми перьями, из-под которой романтика оглянулась на Темпл. Стеклянная тарелка с закусками у нее на коленях была такой же гористой, как и ее личность. Но Шеннон молчал, потому что она пожирала лакомства с механической эффективностью, слишком плотные кольца сверкали, когда ее пальцы ласково двигались к ее губам и из ее уст.
Хотя она должна была признать, что Шеннон Литтл был фиолетовым присутствием, Храм нашел других авторов неутешительно обычными. Мисти Медоуз, увиденная крупным планом, была одной из тех женщин-монотонов шестидесятилетней молодежи, которые не носили макияжа. Все выглядели так, как будто проволочная щетка очистила лица от всякой бодрости, взгляд, из-за которого драма из хип-длинных волос Мисти Медоуза казалась забытой подростковой причиной без повстанцев, чтобы носить ее.
Розовая цветочная блузка Шарон Роуз и юбка из А-линии привела бы к тому, что Эстер Полиэстер слюни слюни. Пузырь-домохозяйка ее домохозяйки был такой же хрустящей, как и ее одежда, и она применила случайный наряд с тяжелым золотым ожерельем и серьгами, капающими алмазные чипсы. Весь ее вкус был явно сосредоточен на ее тарелке, которая была скромно заполнена одним из всех на подносах. Мэри Энн Тренарри, хорошо сохранившаяся женщина в свои шестидесятые годы, носила изысканный костюм из кораллового шелка с единственной нитью жемчуга.
Только одна женщина в комнате квалифицировалась как то, что Храм назвал бы гламурной девушкой. Ravenna Rivers, вероятно, псевдоним. Женщина тридцать с чем-то (и-не-то-вы-как-то-знать-то, что?) Сидела на спинном стуле Sheraton, ее короткая узкая черная юбка, показывающая много опытных скрещенных, обнаженных и ласковых ног, заканчивающихся красные маноло-блахники. Белая льняная куртка опошвила ее агрессивно загорелую кожу, а ее декольте висели ниже зоны коктейля.
Невероятно обильные, длинные блондинки-усики в форме локтя обрамляли угловатое лицо, составленное по стандартам Джоан Коллинз. Храм ожидал услышать тему-музыку какой-то ночной мыльной оперы, играющей «Входите в Виксен».
Храм не нуждался в удобной музыкальной реплике, чтобы вспомнить, что Ravenna Rivers, по слухам, объединился с Homestead Man в ее недавнем турне по книгам. По-видимому, этот городской дьявол по имени Равенна Риверс написал пограничные исторические романсы, наполненные домашними огнями и лоскутными одеялами, разве чудеса бы не прекратились?
«Как вы, авторы, голосуете по вопросу обложки?» Начался храм.
«Моя позиция проста». Мэри Энн Тренарри поставила свой стакан содовой на каботажное судно и села вперед.
«Я думаю, что фокус на моделях мужского обложки отвлекает публику и рекламную машину от наших книг. Романтические романы, написанные женщинами -
“Хорошая точка зрения!” Мисти Медоуз прерывалась, подпрыгивая на своем стуле, как чирлидер. «Десятилетия назад, когда такие книги, как наши, были написаны такими людьми, как Томас Б. Костейн, они были« историческими романами »,
и считается серьезной фикцией ».
«Костейн никогда не писал таких романов, как наша, - властно вмешалась Шеннон Литл, настолько воспламенившись, что временно вернула на тарелку обернутый беконом каштан. «Женщины ставят секс в исторические романы».
«А как насчет Фрэнка Ерби?» - спросил Мисти Медоус с поднятыми бровями.
Женщины закатили глаза.
«Пожалуйста, вы говорите о фиолетовой бумаге, - сказала Мэри Энн Тренарри. «Как я уже говорил, когда женщины возродили исторический роман в семидесятых годах, с новой морщиной женской точки зрения - и, по общему признанию, что-то действительно новое, откровенное сексуальное откровение - их книги были классифицированы как мусор. чтобы слиться в полном цвете и деталях, была социологическая реакция на то, что женщины стали достаточно свободными, чтобы восстановить свою собственную сексуальность. В результате все происходит с тем, что делают женщины: книги были принижены, и только сексуальный контент привлекал внимание. Равенна, женщины-писатели-романтики сохраняют традицию западного романа в эти дни, когда Луи Ламур является последним знаменитым мужским западным писателем, и он мертв? »
Реки Равенны не скрестили колени на бедре. Затем она перебрала их, устремив их в сторону в обратном направлении. Представьте, что, подумал Храм, завидую, скрестив ноги!
Никакая тарелка не была занята кругом Равенны Риверс, что бы там ни было, но на столе рядом с ней на полу, покрытом гладким шотландцем, был темно-красный.
«Это правда. Западный роман держит рассказы о границах живыми, но все эти дебаты настолько скучны, что продают, продают, и именно поэтому романтические романы здесь, почему мы здесь, почему горячие куски горячих». Сказав свою часть, она взяла глоток своего шотландца.
В ходе дебатов Храм быстро просматривал материалы пресс-кит.
«Мужчины, безусловно, гораздо более заметны на обложках», - сказала она, подняв горстку книжных обложек в мягкой обложке, более половины из которых изображали человека с обнаженной грудью, периода. «Разве это не Шайенн, тот, кто был убит?»
Храм мог бы держать королеву лопат, как все глаза приковывали к обложке, о которой идет речь.
«Это он», согласился Мисти Медоус. «Он много работал, не так ли, твоя последняя, ??Шарон?»
«Что ж, у моих книг нет обложек на обложке, - грустно сказала она, - потому что я настаиваю на том, чтобы мои издатели делали это по-другому. Моя новая будет иметь тисненую белую скатерть с кружевной передней обложкой с шагом Я наблюдал за обложкой в ??Нью-Йорке, я всегда так делаю, поэтому никаких упущений по вкусу не происходит. Шайенн был довольно красив в клетчатой ??рубашке и джинсах, а героиня носила тусклость. Конечно, в последнее время он тоже делал модную работу ».
“О да.” Равенна значительно улыбнулась. «Шайенн был чрезвычайно разносторонним, он мог заниматься страной или поп-музыкой, и он и Фабрицио сделали Vanity Fair на выставке дизайна в Милане, когда они оба носили алюминиевые серебряные джинсы из космической эры. Это все та же старая история, дамы. Секс продает.
Ты обманываешь себя, если считаешь что-то другое.
Наступила несчастливая тишина, во время которой Равенна Реверс работала над ее шотландцем и храмом, охотясь за вопросом, на который она отвечала.
Стук в дверь заставил их застыть, как преследуемые кролики.
Вступил Электра. «Готов к большему?»
И в привозные тележки сэндвичей с пальцами, салаты, фрукты и выпечка, которыми повисли разные братья Фонтана, все одетые в униформу: плотные синие джинсы и рубашки с облегающими формами с проблемой закрытия.
И все в автор-очаровательном режиме отношений с общественностью.
«Вот шампанское, дамы», - спел Рико, наливая и проезжая очки так быстро, как только мог. «Комплименты Fontana, Inc.»
Храм убрал свои наборы для прессы и выразил любопытство с ними. Теперь она не получит от этих авторов ничего больше. Но у нее было две любопытные крохи. Ravenna Rivers, очевидно, хорошо знал Cheyenne, так как она делала много обложек, и почти каждый автор присутствовал на обложке книги с участием мертвого человека, даже Шарона Роуза, который публично презирал повальное увлечение.
«Шампанское, мисс?» - спросил Рико, кланяясь и притворяясь, что не знает ее. Знаешь, он тоже был под прикрытием.
Она взяла ствол в руке и сделала глоток.
Рико подмигнул.
Глава 29
Четыре королевы получают ботинок
“Здравствуй!” Храм засунул свой нос в раздевалку «Четыре королевы».
Она не посещала отель в центре города с таким именем, а скорее квартет хризантемы Феникса, который был известен под одноименным названием.
Дарси, Мидж, Джо и Триш присутствовали вечером в разных состояниях платья и раздевания, в зависимости от того, как вы рассматривали «процесс подготовки к ревю в Лас-Вегасе».
«Могу я задать вам ребята вопрос?» - продолжала она.
Вызов квартета «ребята» был сродни призыву эскимосов островов Фиджи, но ни одна из четырех девушек не обиделась. Все были слишком заняты, снимая то, что на них осталось немного предметов одежды.
“Что происходит?” - спросила Дарси, поправляя еду в ее горном хрустале.
Храм произвел выставку А из-за ее спины. “Эта.”
Все четыре женщины подняли глаза, бросая вызов гравитации, и двойные наборы длинных накладных ресниц приклеились к их линиям ресниц.
«Ботинок». Триш, блондин с большой костью, развернула длинную ногу на деревянном стуле, затем согнула колено и тяжело постукивала по ступенькам на сиденье, пока она поправляла подвязку марабу.
Каждый шлем для рыбной лавки танцора носил символы другого набора игральных карт: крошечные красные сердца для Дарси и бриллианты для Миджа, подростковые черные лопаты для Джо и клубы для Триша.
Джо, старинная рыжий, чьи фиолетовые замки из красного дерева заставляли яркие завитки Храма казаться яркими, смеялись, когда она приложила кристальную серьгу, которая почистила ее ключицу на левом мочке уха.
«Храм, ты милый. Твои две ноги могут зайти в этот большой сапог, и у тебя еще будет место, чтобы качать кошку».
«Говоря о размахивающих кошках, - сказал Храм, - кто-нибудь видел здесь полуночи Луи?»
Дарси отступила от туалетного столика, чтобы показать, что он растянулся на красной бархатной подушке, одна передняя ладонь сладко свернулась на черном бархатном сундуке.
Кто-то положил на шею красную атласную бабочку, которую ему удалось поцарапать от центра, пока он не сидел ракски под одним ухом.
«Господи, он выглядит ранен … или украшен!» Храм тряхнул головой. «В чем его большая привлекательность здесь?»
«Кроме выкуренных устриц Триша?» Дарси ухмыльнулась, а затем кивнула в ботинок. «Значит, когда Биг Текс приезжает в город?»
«Это то, что я здесь, чтобы спросить. Я нашел это набитым под стойкой для костюмов в зале и задавался вопросом, было ли это из костюма на основе поэта. Я, м-м, участвовал в конкурсе на обложку и не делал хотите, чтобы все ваши основные костюмы смешивались с ними ».
“Хорошая мысль.” Джо взмахнул боковым эластиком на своей g-струне. «Но ни один из наших костюмов не является абсолютно необходимым».
«На самом деле, - поправил Храм, - это единственные вещи, которые вы носите. Так что никто не владеет ботинком».
«Давайте дадим ему один раз, - предположила Дарси. «Это, конечно, не обычная уличная жизнь».
Они собрались вокруг, их краны, звенящие на бетонном полу, как подковы. Храм испытал редкую атаку клаустрофобии, когда в нее вошли закрытые девушки. С поднятой пяткой высотой в шесть футов - что-то, их навороченные головные уборы и блестящее влияние и грохот их скудной жгутов, они напомнили ей изящно сконцентрированные цирковые кони. Она не знала, чувствует ли она больше опасности быть разбитой - или ослепленной до смерти.
Поскольку ее ассоциация «Кристалл Феникс» началась, она часто видя этих женщин издалека, знала их на вид, махала и улыбалась. Теперь, в их гламурной среде, они переполнили ее так же, как и такие же большие, голые и откровенно сексуальные модели мужского обложки. Почему эротические символы всегда бывают в Большом, Экономическом размере, как у Волшебника Оз, надутая голова? Великий и могущественный мог соблазнить на расстоянии - и Храм не был подписчиком Дороти, кротким и смиренным - но что было не так с маленьким и тонким?
«Ничего тонкого в этом нет - здесь ботинок». Джо взял его из Храма, чтобы повернуть этот путь и это. «Поговорите о своем ковбоне из горного хрусталя! Будете ли вы гулять по этим страусовым размерам, которые качают пятку?»
“Валовой!” Стон Дарси прокомментировал оба страза и неэлегантное сравнение Джо. «Но это все обычай, и дизайн пламени из серебристой кожи был применен вручную. Трагедия в том, что кто-то заплатил крупные деньги за эту пару, когда это была пара».
«Почему вы думаете, что эта канонерская лодка может быть нашей?» Джо сдал ботинок морщинистым носом. «Это довольно большой, но так и есть».
«Не важно». Триш всматривался в высокие стороны ботинка, словно охотясь на скрытое сокровище. «Нигде не было штампа, странно, но я бы назвал это четырнадцатью или пятнадцатью, по крайней мере. Кто прогонял его по нашим коридорам - снегоход?» Она авторитетно кивнула в Храме. «Это ботинок галота».
Храм тяжело вздохнул. «Я не хотел этого слышать».
«Кроме того, Триш поднял ногу на сиденье кресла, чтобы показать свой серебряный насос размером с десять. «Все мы, хаосы, носите эти ботинки с регулировкой с двухдюймовыми кубинскими каблуками и ремнями Мэри Джейн. Если бы мы попытались наброситься на сцену в каношах из горного хрусталя, мы сломаем шею. Проконсультируйтесь с мальчиками в« Невероятном ханке » Конкурс «.
Храм наблюдал, как они рассеиваются на своих макияжах с чувством облегчения. «Ты знаешь об этом?»
Она не ожидала, что они заметят. Девушки были ночными созданиями и птицами прохода, а их жизни были далеки от безумной Лас-Вегас-Стрип. Они делали свои покупки в 3 часа ночи
AM и их ногти в полдень. У них редко было время или желание заметить безвкусного мужчину вида «Показать Biz».
«Кто мог пропустить конвенцию Конана-варваров?» - спросил Мидж. «Особенно, когда один из них сбивается так эффектно. Умер в седле, я слышал».
“Не совсем.” Храм рассеянно обнял ботинок и схватил ее за грудь. Это было так тяжело. «Он поехал в индейском стиле.
Триш встряхнула свою нахмуренную голову в насмешливом трауре. «Мертв так скоро, полуобнаженный на голой лошади».
«Я знал его, - начал Храм.
«О, черт возьми, извините». Триш улыбнулась извинениям. «Здесь мы немного мелодраматичны».
“Все нормально.” Храм сел на пустой стул у двери, все еще сжимая сапог, как игрушечную игрушку. Она положила подбородок на удобные надрезы. «Это смешно. Я бегаю по всему городу в поисках обуви для Золушки, и в итоге у меня на черном ковчеге на черном ковчеге.
«Ты хочешь отличную обувь, дешевую?» - спросил Мидж, с энтузиазмом разбрызгивая единственную часть ее волос, которая не была покрыта зарождающимся головным убором - ее челки. «Попробуйте скидку на ботинки Galore».
«Не только обувь, - мрачно пояснил Храм. «Новый магазин Stuart Weitzman в магазинах Forum Caesars предлагает бесплатную пару пользовательских австрийских покрытых кристаллами высоких каблуков тому, кто может найти подобную обувь где-нибудь в Лас-Вегасе».
«Несколько лет назад они использовали туфли из горного хрусталя в шоу« Тропикана ». Как и для того, чтобы ослепить солнце».
«Не стразы, - терпеливо объяснил Храм. «Оригинальные австрийские кристаллы».
«В чем разница?»
«То же, что и между банкой с джемом и коньячным снайпером. У кристалла больше огня, и он стоит дороже».
«Эти ботинки должны стоить целое состояние».
«Для меня они были бы. И самое худшее, он на них». Храм указал на полуночи Луи.
«Луи? Он всегда на обуви, на столах для макияжа, на g-струнах …» Дарси рассмеялась, когда она вытащила жемчужину из-под красной бархатной подушки Луи.
Он впал в замешательство, когда жемчужины качнулись мимо, а затем зевнули.
«Приятно, что он снова позвал нас», - сказала Дарси.
«Это потому, что у Луи есть кошка-леди, чтобы посетить ее».
«Этот маленький черный, который мы видим повсюду?»
«Небеса нет». Храм был потрясен. «Полуночная Луиза - его тезка. Она похожа на дочь.
Кроме того, она исправлена. Леди Луи - негодяй, который ветерок снова и снова.
«Держу пари, что он держал« полночь », - предположил Мидж. «Теперь, когда он вернулся, нам нужно снова надеть наши красные туфли, или он выдернет ремни».
Даже не упоминание о прошлых проступках Луи могло вызвать у Терн-пирога ее видение утраченных ботинок. «О, я полагаю, это не Луи, на первый взгляд, на этих призовых насосах, но эти ботинки очень хороши и просто сделаны для меня! Черные кошки рисуют на каждой каблуке. Для Хэллоуина. Я просто знаю, что это Луи. “
«Для тебя это Луи. Для меня это неудача». Сотрясение Триша заставило ее костюм раскачиваться во всех лучших местах. «Я никогда не носил черную обувь для кошек, все, на что я шел пешком, были бы в панике. Это Лас-Вегас, дети, где игроки настолько суеверны, что на них надеты скрещенные подтяжки».
«Если бы вы только видели эти туфли, - тихо проговорил Храм. «Ты их полюбишь».
«Не совсем», сказал Джо. «Я не ношу каблуки с работы».
«Я тоже», добавил Триш.
«Вы должны обсудить свои потерянные ботинки с Саванной, вампиром Ипаны, она подходит к ее лодыжкам в туфлях, - предложила Дарси.
«Саванна, вампир Ипаны?»
«Ла Эшли с отбеленным переутомлением … Какая боль … Она выбегает на сцену, и потребовала ее« старую »раздевалку. Даже если эта область не подходит для людей, склонных к соревнованиям, она это получила.
Все примадонны не в опере ».
Храм смотрел на полуночи Луи, который смотрел прямо назад.
«Саванна Эшли … Ботинки … Конечно, она не только возвращается в город - с ее кошкой Иветтой, я уверен, что объясняет возвращение вашего утешителя G-string», - она ??кивнула в «Полночной Луи», снова кивнув на подушке - «но она идет за моими ботинками!»
Храм вскочил на ноги.
Четыре набора двойных ложных ресниц моргнули ей в зеркало, а затем окунули, когда они поднялись на ноги.
«Не эти туфли, которые я ношу, призовые ботинки. В последнее время вы видели Восьмерку О’Рурка?»
Королевы бриллиантов, клубов и лопат пожали плечами, но Дарси нахмурился, закончив групповой жест.
«Маленький парень, жилистый. Около семидесяти», - подсказал Храм.
Дарси повернулась от зеркала. «Я видел Восемь мячей здесь пару раз. Я решил, что он посещает Джилл и Джонни Даймонд».
«Он работал, крыса! Он был за ботинками из черной кошки для этого Голливуда. Если Саванна Эшли может позволить себе нанять частного детектива, чтобы найти их, она может позволить себе купить их!»
«Я слышал, что Саванна была на ее последнем верхушке какое-то время», - заметил Мидж с поднятой бровью.
«Ну, она может оставить свои жадные руки от моих последних вершин! Посмотри на меня. Я охотился вверх и вниз по Стрипу, рисковал утонуть и пиратов, сломать себе шею и арестовать за то, что ты стал свежим с ведьмой, но все, что у меня есть чтобы показать, что это один странный ботинок с девственной подошвой и каблуками из горного хрусталя.
Жизнь несправедлива.”
“Храм?” Дарси наткнулась на свои серебряные ботинки, звучащие замечательно, как Аппалуза Шайенна. “С тобой все впорядке?”
Храм снова сидел, зная, что ответа нет, и зная, что она не хочет объяснять, почему найти обувь Midnight Louie казалась единственным разумным поступком в мире, который сошел с ума, мир убитых моделей (один, до сих пор). , , дуэли парней (двое, до сих пор). , , и тайные позы с стадом красивых кусков (одна страшная генеральная репетиция)
«Я очень много работаю, - сказала она, - между конкурсом и обувью, вот и все».
Она подняла сапог. «Я просто надеюсь, что эта вещь не является неотъемлемой частью чьего-то костюма, и они упускают ее».
«Так в какой части вы играете на конкурсе?» Дарси вернулась в зеркало, чтобы наполнить ее макияж.
“Wench.”
“Какие?”
«Ветра из всей работы, с вырезом досюда. Им нужны теплые тела для позолоты».
«Поза - это новый термин».
«Они фотографируют, обнимая модели обложки романса-романа для обложки. Кандидатам« Невероятные кандидаты »нужно, чтобы женщины предлагали их для участия в последнем конкурсе конкурсантов: сериал, живое действие».
«Вы вызвались за это?» Триш звучал недоверчиво.
«Скажем, я был составлен родственником».
Мидж пожал плечами и усмехнулся. «Это может быть весело.»
«Итак, - сказал Храм, садясь и готовившись к прогулке, - мог заниматься иглоукалыванием».
Храм вернулся в свою раздевалку, ящик с ячейкой Джейка Готсхалла и покойного Чарли Мун разделил. Она сохранила нечетный ботинок - и то, и другое, будучи только одной из пары, и за ее яркое украшение - глубоко в ее сумке для костюмов. Никто никогда не знал, что кто-то другой допустит за ценное.
Ее костюм висел на одной из занавесок, покрытых занавеской, которые определяли пределы каждой раздевалки. Согласно ее наручным часам, всего через полчаса ей пришлось бы сменить на генеральную репетицию.
Тем не менее, полчаса дольше, чем отсутствовал, Квинси собирался потратить на то, чтобы провести главное событие. Храм вырвал ее кошелек из вещевой сумки и перешел в проходы между раздевалками.
Кандидаты Невероятного Хунка не собирались скучать по времени подготовки; никто не должен был быть замечен, так как все были закрыты в своих кабинах, притирая. Голоса пробормотали, а занавески выпирали здесь и там с внезапными движениями по мере того, как проходил Храм.
Проходы были заполнены анонимными скользящими формами, хотя … койки-леди-добровольцы. Большинство из них были благополучно пережили средний возраст, как домохозяйки священников. В отличие от домохозяек священников, они не были автоматически безразличны к мальчишеским прелестям своих обвинений. С выдающимся исключением Matt Devine, большинство священников не были благословлены с великолепными взглядами, чтобы позировать для романтического обложки романа.
Думая о Мэтте, Храм подумал о Максе, что было неудобным сопоставлением в любом случае. Что привело этих двух незнакомцев вместе, помимо нее? Эта тайна была более усугубляющей, чем головоломка драматической смерти Чарли Мун, если не столь серьезная.
Подумай о Чарли Мун, Храм посоветовал себе. Тогда подумайте об Англии.
Луна первая. Один в крыльях. Он был занят своим входом, мысленно в миллионе миль от того, что происходило вокруг него. Храм мог в это поверить. Ничто не было столь же изолированным, как крылья сцены в немногих, нервных моментах перед входом, особенно если вы пытались управлять почти тонной лошадью в чужой ситуации. Животное будет рыскать вокруг, его копыта стучат по деревянному этажу, делая ракетку, отвлекающую всадника.
Храм мог видеть, как ошеломляющее воздействие наконечника стрелы в спину вряд ли проникнет в концентрацию исполнителя, собирающегося выйти на сцену, с адреналином. Она плохо заколола пальцы ног на металлической пластине за кулисами, спешив сделать вход один раз. В любом случае, она продолжала говорить о двухстраничных линиях светлой комедии и смеялась. , , только чтобы рухнуть извиваясь и проклинать sotto voce в противоположных крыльях, наконец, почувствовать травму или позволить себе почувствовать это.
И никаких отпечатков пальцев на оружии. Тот, кто схватил стрелу, подумал, чтобы схватить временную горячую площадку, чтобы ее удержать. На снимке, изображавшем настоящую духовую рукоятку на поднятом кулаке убийцы, был такой смешной образ, что она усмехнулась.
Она все еще хихикала, когда она бежала прямо в другого человека.
“Ой, извини!” Храм сказал.
«Доброта, девочка, ты бежал прямо в мой буфер обмена. Ты мог бы спрятаться навсегда»,
- добавила женщина, нахмурившись на груди Храма. «Это никогда не сделалось бы для девушки с позой».
“Ты знаешь кто я?”
«Не кто, что. Единственные женщины, которых вы вернули сюда перед репетицией, - это счастливые худые молодые люди, которые могут играть в обложку. В противном случае здесь стоят только старые сумки, такие как я».
«Ты не старая сумка!» Храм всегда ненавидел этот термин. «Для чего нужен буфер обмена?»
«О, я даже не могу подталкивать, тянуть, подталкивать и кружевать парней в их облегающие костюмы. Я Леди Список. Работа, а не трусы, это моя специальность».
Храм рассмеялся, но она тоже неистово размышляла. Ее новый знакомый был женщиной с сырыми костями в ее поздних шестидесятых годах в мешковатых джинсах и покрытой травой рубашкой Ohio U, которую она, без сомнения, унаследовала от внука.
«Значит, ты знаешь, кто связан с тем, кто за позу?»
«Вы еще не проверили?» Она подняла брови, как дикие и тонкие, как у кошки.
«Я был … занят где-то еще. Я одет в мантию из лаванды без рукавов».
«Значит, вы, должно быть, мисс Мелисанда, модель средневековья / ренессанса. Мы даем все короткие имена кодов. Вы уверены, что не можете быть мисс Китти, это наряд Дикого Запада, и что Микс Лэйси - Мисс Одалиска».
Храм попытался заглянуть в верхнюю часть буфера обмена, на которой женщина консультировалась, но она вывела его из поля зрения.
«Если вы не потрудились узнать, - строго сказала она, - сейчас уже слишком поздно».
«Нет, это не так. Послушай, я не могу просто увидеть, какие костюмы могут носить парни, так что я мог бы понять, с кем я могу работать?»
Ее белые волосы, подстриженные близко к ее голове, мерцали, когда она указывала нет, но Храм наклонился в сторону, чтобы прочитать бумагу, обрезанную сверху.
«О, у всех парней тоже мало титулов, - ворчал Храм. «Такая умная идея».
«У меня не может быть отличных длинных описаний костюмов, могу ли я, и все же в итоге получим один лист для тридцати трех парней? Вот один из них, который может быть подходящим для: г-на Ромео».
«Ренессанс Италия, - сказал Храм, кивая. Она заглянула дальше в список. «И г-н
Ланселот, это мое. Полагаю, что некоторые из этих парней должны носить перчатки.
«Перчатки? Для чего?»
«Точный костюм периода».
«За все мои дни, как призрак Wardrobe Witch, я никогда не слышал ничего такого смешного». Она откинула голову назад и взревела, показав свободный рот от ложных зубов.
«Нет … перчатки?»
«Нет, моя дорогая, они будут мешать во время позы - и, кроме того, аудитория хочет видеть, как многие из участников, как это разрешает закон. Перчатки не совсем подходят для законопроекта».
«О, я полагаю, что почтовые перчатки будут немного холодными». Храм дрожал изящно.
«Не беспокойся, мисс Мелисанда, нет перчаток, никаких перчаток». Женщина провела экспертный взгляд вверх и вниз по списку из двух столбцов. Затем она нахмурилась. “Кроме—”
“Кроме?”
«Ну, он все равно опережает ваш период, поэтому я не стал бы волноваться».
«В какой период он?»
«Викинг-рейдер. Он идет с этой девушкой-ферри в прозрачном шифоне».
«Но он носит перчатки?»
«Единственная, и только одна перчатка, как Майкл».
«Майкл, это его имя?»
«Нет, как Майкл Джексон». Женщина подняла кулак, раздвинула пальцы и пантомимировала, натягивая перчатку. «Только его перчатка не белая, она черная. Черная кожа. Из-за птицы».
“Птица.” Теперь храм был действительно потерян.
«Птица, он должен пойти с этим ястребом на его запястье, поэтому он нуждается в перчатке. Он держится за кулисами, или, скорее, девушка из его девушки, с капюшоном. Не она, ястреб. Ты заметил клетку?
Храм ошеломленно покачал головой.
Костюм леди улыбнулся, уверен и доволен. «Это единственный парень с перчаткой, так сказать, птица, и он не будет в твоей виньетке, если только ты не вернешься назад или два, или он не двинется вперед, и конкурс не будет временем, роман путешествия “.
“Кто?” - терпеливо спросил Храм.
«Кто? Кто что?»
«Кто», повторила она, стала звучать как другая хищная птица, сова, «которая одевается для позы, как рейдер Викинг»?
«Почему большая блондинка, конечно, Фабрицио».
Фабрицио. Конечно.
Глава Interlude
Это истерика!
Сроки, сроки.
Это слово настолько уместно для этой конвенции счастливых танцевальных GROWLers, теперь, когда кто-то выбил одну из этих рекламируемых ханов из бега.
Но убийство - это не моя игра; романс есть. Я дам этим конкурсным судьям что-то, чтобы рычать. Теперь пришло время вытащить все остановки и сделать здесь какую-то органную музыку. Чувственная сцена, подойти! Миллионы, вот я и пришел. Вы, старый Демонический Кинжал, лучше добрались до него.
Демон-кинжал Девоншира прыгнул в вагон и приказал связать и загнать рот в рот, чтобы поспешить
Может ли этот драйвер двигаться и завязать рот? Конечно. Рейнов не так много, чтобы удерживать, просто кожаные ремни.
Куда? Ах. , ,
Довер к утру!
«Мои родственники будут охотиться на вас, сэр, - предупредила справедливо Арианола, - за эту дерзость».
«Вам будет жаль, если они это сделают».
«О, и почему?»
«Потому что, мой очаровательный ренегат, я собираюсь изменить твою жизнь, чтобы подмести тебя к звездам».
При этом он
Как далеко мы можем пойти сюда? Лучше сканируйте еще пару сексуальных сцен из некоторых из этих горячих чисел здесь. Посмотрим . , , говорить, говорить, говорить. , , побег. , , больше разговоров. , , слуги говорят - эй, где с будуарным бизнесом, когда тебе это нужно? Вы падаете на работу, дамы. Давай, вдохновляй меня. Поцелуй, за три абзаца? Получите реальность. Хорошо, я покажу вам, как это сделать.
С этими словами он схватил Арианию за плечо и врезал ее в свои мужественные руки. Мгновенно она ответила на удивительную мужскую харизму, которая излучалась из мышечной формы Демонического кинжала Девоншира. Она была дикой. Она начала мурлыкать и плевать в притворном отвращении, но Демонический Кинжал знал, какое влияние оказывает его тело на женщин всех видов: от таверны до герцогини.
Вскоре она задыхалась и отбрасывала пуговицы на своем
Это дублет в этот период? Почему нет?
дублет. Между тем кинжал засунул свой мощный язык в рот, заставив ее стонать.
И все же карета, ведомая связанным и застрявшим в рот водителем, проехала всю ночь, как молния зарычала в небе, и фейерверки взорвались на подушках внутри.
У Арианы не было никаких шансов. Она была замазкой
Тогда у них была шпаклевка? Не хочу напрягать судейскую репутацию здесь.
в его безумно чувственных руках, и вскоре он спрятал свою одежду в кусковую кучу на пол каретки, так как его собственные вскоре присоединились к ним, и они присоединились к трясущейся, безумной рывке над болотами.
Наконец он пощадил ее и показал самое могучее оружие в своем арсенале. Она казалась очень впечатленной, если не удивлена. И так дикая поездка прошла, в двухмесячных сердцах ночи, два тела, свернутые стремительным желанием и настоящей любовью, найденные на полу лучшей кареты Барона .. ..
Когда на рассвете луна была бледной альбиносовой тыквой, карета покоилась на краю белых скал Дувра, кони, уставшие и опустившиеся, измученный Арианайл устал, Демонический Кинжал Дувра, опускаясь. Конфискованный кучер давно свалился на какой-то придорожный отдых, и любовники были счастливы и довольны в объятиях друг друга.
Синие птицы устремились в облака, когда волны упали на берег внизу, и мстительное сердце Демонического Кинжала впервые узнало мир в течение многих лет, теперь, когда карета остановилась, стремительная страсть убаюкивала, и прекрасная Ариания была в безопасности в его руки. Теперь она была навеки защищена от его мести, если не от его прелестей.
Как закончить одну из этих сцен? Или так называемое «предложение», если на то пошло? Эй, рассвет достаточно хорош. Следующая глава всегда может начинаться с завтрашнего дня. Теперь, чтобы запустить его с помощью проверки орфографии, и убедитесь, что имя немой ширины написано одинаково дважды. Думаю, я сделаю следующее в реальном времени.
Глава 30
Разделенная репетиция
С крыльев, набор невероятных спектаклей Hunk выглядел почти таким же внушительным, как макет MGM Grand Emerald City.
Белые колонны, напоминающие о славе, которая была в Риме, возвышались над приземистой средневековой аркой грубого серого камня. Рядом с Gothicland стоял Westernworld, представленный грубыми деревянными опорами конюшни ливреи, в комплекте с стогом сена. Покойный спектакль покойного Шайенна и его лошадь были бы в клевете здесь.
Храм изучал строительство с тыла, а затем быстро прозвал три положения «Хорошие, плохие и угрюмые» слева направо: сначала смутно небесные парящие белые колонны; определенно вниз и грязный серый камень; и, наконец, сцена сарая, столь романтичная, как рулон в колючей проволоке.
Храм увидел, что ее смутно-средневековый костюм (и ягненок на бойне) обрек ее на жуткое готическое подземелье. Неряшливые гаремные сундуки Лэси приспосабливают шизофренические ассоциации искусственного белого мрамора: классическая чистота против декаданса, который был древним Римом. Куинси, девушка с позолоченной седой, наследует сенокос. Храм не завидовал ее комфорту.
Изучение сцены предстоящего преступного преступления - генеральная репетиция для постановки на сцену - храм содрогнулся. Архитектурно-эклектичный набор напоминал голливудскую заднюю часть, ожидающую вторжения варварских ордов. Или, возможно, вторжение бухгалтеров.
Она на цыпочках подошла ближе в одетых туфлях на плоской каблуке (скидка магазина в бронзово-металлической ткани). Да, как она боялась, готическая ниша включала в себя псевдокаменное окно, на котором ее можно было ухаживать в бесконечно искаженных положениях. По крайней мере, пара черных бархатных подушек сделала бы судьбу осужденной женщины еще более мягкой, пока ее медленно смяли.
«Посмотри на этот аккуратный деревянный столб», - раздался страшный голос рядом с ней. «Я могу с этим справиться».
Храм повернулся лицом к лицу с Куинси. «Вы действительно ожидаете этого фарса? Почему вы это делаете? И как вас выбрали?»
«Шаг-ласка.» Сначала Квинси ответила на последний вопрос, дразня тонкие усики у нее в ушах в колючие завитки.
«Вы имеете в виду Кроуфорда Бьюкенена?»
«Пожалуйста, никаких имен, просто думать о ползучести достаточно ужасно. Хотя я должен сказать, что Step-Daddy Dearest пришел и получил мне этот великий концерт».
«Теперь я знаю, как, но почему?»
«Почему ты это делаешь?» Квинси щелкнула угрюмыми ресницами над костюмом Храма.
«Потому что …» Правда никогда не будет. Может быть, полуправда, ориентированная на аудиторию, будет служить. «Я злюсь на своего парня».
“Круто.” Квинси щелкнула ее вездесущую резину.
«На самом деле» - Храм изменил свое предыдущее заявление на двадцать пять процентов больше откровенности -
«бойфрендов».
“Кулер.” Квинси посмотрел на Храм с новым уважением, затем поднял юбку на коленях и вамозал в затененных крыльях, оставив Храма не мудрее своих шестнадцатилетних мотивов. Храм подозревал, что это имеет отношение к бытию - что еще? - круто.
На самом деле, Храм был довольно крутым. Здесь она собиралась преследовать сериал, и она не была ближе к убийству Шайенна в этих крыльях, чем за три дня до этого. Если бы она играла в игру ребенка, где зрители кричали «Горячий»! и «Холодно!» чтобы помочь кому-то найти недостающий предмет, все будут кричать «Frigid!» в Храме.
Она снова вздрогнула, на этот раз в леденце ее ментального образа. Если бы она начала эту позу-шараду в своем нынешнем настроении, все бы кричали «Фригид!». у нее все равно.
Но не думай о том, что придет гнев, сказала она себе. Даже не думай об Англии. Подумайте о совершении убийства.
Она прогуливалась вдоль входной рампы на сцене слева, затем смонтировала четыре крутых ступеньки в конце.
Трой Такер был прав. Эту высоту было достаточно, чтобы вызвать недоумение. Бургундский занавес, который защищал этот район от зрительского взгляда, также помещал любого, кто стоял против него в тени. Таким образом, этот маршрут был бы убийством, чтобы договориться в полутемной репетиции, учитывая обычное падение на места за кулисами. Но убийца, должно быть, использовал его. Храм воображал лошадь рядом с ней на сцене, вот-вот войдет, ее всадник в легком удалении.
Смерть обычно символизировалась как Темный Райдер. Всадник, пройдите мимо. На этот раз смерть подождала, чтобы нанести удар, и проходящий мимо темный всадник умер.
Убийца, должно быть, взял смертельную стрелу от копья Шайенна до этого момента, даже до того, как жертва будет надеть свой кожаный ремешок на грудь. На этой высоте было бы легко вырвать стрелу из колчана, но действие предупредило Шайенна. Таким образом, убийство было преднамеренным, по крайней мере, на несколько минут. Тем не менее, Храм почувствовал неприличную поспешность в этом поступке. Это было рискованно, даже отчаянно.
Кто-то пытался заставить замолчать Шайенн? Или была сцена преступления, конкурс, просто отвлечение? Был убит Чарли Мун, а не его альтер эго Шайенн, конкурсант и модель,
но Чарли Мун, по какой-то древней, несвязанной причине?
Члены экипажа бросились ниже Храма, никогда не глядя на нее рядом с бордовым занавесом.
Любой, кто был озабочен тысячами сумасшедших деталей крупнолистового производства, Храм знал о ее опыте Гатри-Театра, был слишком измучен, чтобы заметить чужие поступки.
Так что убийца участвовал в таких событиях раньше или был свидетелем закулисных действий и знал, как использовать эту ситуацию. Большой! Это все еще оставило бросок Бен Хору как подозреваемых.
Мог ли сокрушительный член экипажа нести непредвиденный мотив, например, женщины-волонтеры-костюмы, которые назвали себя «Wardrobe Witches»?
Еще одна суета, прототипическая бабушка, недобросовестно описывавшаяся как клецка-бледная и неописуемая, одетая в удобную, скрытую потную форму, некоторые пожилые женщины принимают в качестве защитной окраски. Это издание было объединено в слоновой кости ансамблем с разведенным морским единорогом, выгравированным на сундуке.
Прекрасный взгляд на убийцу.
«Боже мой, - пробормотала женщина, глядя повсюду, но в Храме, доказывая тем самым, как легко можно скрыться за кулисами. «Что я буду делать?»
Храм никогда не мог противостоять решению проблем. Все еще незаметно, она пробежала по пандусу на своих тапочках-тапочках (что за убийца носил для обуви?), И бросился вниз по концам, чтобы перехватить эту женскую версию ошеломившегося, вечно запоздалого Белого Кролика Алисы.
“Что-то не так?” - спросил Храм.
«А?» Женщина чуть не столкнулась с Храмом, затем в замешательстве посмотрела на свой костюм. «Неправильно? Черт, да, ты все одет и готов идти. О, что я буду делать? Нет времени».
Храм сопротивлялся искушению охотиться за кроличью нору. “Что не так?”
«Один из мальчиков - конкурсанты - он … о, мой - расстался с его костюмом, и мы должны начать репетицию через пару минут, и он на первом!»
«Разве в гримерной нет корзины для аварийного исправления?»
«А?» Коричневые глаза, установленные в темно-бордовых шатрах усталости, моргнули. «Мы не используем обычные гардеробные».
«Где боковая раскол?»
Женщина жестоко указала на противоположные крылья. Храм взлетел в этом направлении, длинные юбки парчовых свист. Позади нее раздался грохот-грохот несчастной волшебной колдуньи.
«Мы все назначили определенных конкурсантов, чтобы одеться», - сказала женщина за Храм, которая задыхалась от вздоха, когда она нашла партнера в панике. «Мы несем ответственность. Это не так, как если бы это был настоящий конкурс, но мистер Доув требует оперативности, и бедный Лэнс впервые встречается и так нервничает. Если он скучает по своей манере или, что еще хуже, выглядит смешно, это будет просто разрушить его доверие к фактическому конкурсу. Бедный человек …
«Послушай, если я найду эту корзину, и я знаю, что есть где-то, все будет хорошо».
Объект их беспокойства выходил в поле зрения, как слезоточивый ориентир: высокий молодой человек с белой рубашкой с рукавом с длинными рукавами, открытой для пупка. Он стоял в бледном рельефе на фоне, наблюдая за своей гардеробной ведьмой, как какой-то Ромео, болящий, чтобы взглянуть на Джульетту. Он едва взглянул на Храма, который, учитывая ее похотливую игрушку, был свидетельством либо его уровня беспокойства, либо его сексуальных предпочтений.
«Следуй за мной», быстро сказал Храм, передавая ему без паузы, чтобы вырвать ее вещевую сумку с пола и продолжить за сценой. Теперь скопление кучи сапог прислонило кроссовки, заглушенные кроссовок.
Какой парад они должны сделать! Венча, ведьма и гардероб. И удачливый Износ разорванного гардероба.
Храм пробился по бетонной лестнице к подвалу и бросился в «Четыре королевы»,
гардеробная. Прошлой ночью она автоматически заметила, что им нужно.
В углу, где стояли туалетные столики и зеркала, сидела безвредная корзина, переполненная разногласиями и концами - лишние накладные ресницы и ногти, клей, безопасность и булавки, запасные перья и. , ,
альт, как мы говорим на первом курсе французского! Удобный набор для шитья с ножницами, иглами и разноцветными нитками радуги.
“Вот!” Она схватила комплект и протянула его. .. “Как вас зовут?” - спросила она.
«Мэри Лу, и это Лэнс». Колыбель неуверенно ждал у двери раздевалки, подвешенной головой.
Храм кивнул, запустив набор для сохранения шоу в Мэри Лу, чьи руки, даже теперь выпятившись перед сумасшедшим единорогом на ее толстовке, внезапно исчезли за ее спиной.
«О, нет, нет, я не могла», - возразила она, прикусила губу и отступила, как будто Храм предлагал поход Клеопатры. «Я не могу … шить.
Мэри Лу почти смутилась, и ей следовало бы - женщине, которую ее возраст боялся маленькой иглой и ниткой.
Раздраженный, Храм обратился к Лэнсу, и он стал лучше гулять в несчастном куске. Он был обычным талантливым героем-героем с тяжелой атлетикой с тяжелыми, волнистыми, кофейными плечами, которые Шер завидовал. И в двадцать первом или два раза он был одним из самых молодых участников.
Мэри Лу все время выходила из комнаты. «Я подожду. Снаружи». Она посмотрела на часы с большим набором, чей розовый пластиковый ремешок нарезал ее пухлые запястья. «Скорее, Ланс должен выйти на сцену всего за пару минут».
“И я тоже!” Храм сказал.
И она ненавидела поздние входы, на репетиции и особенно на репетиции одежды, даже когда она еще больше ненавидела предстоящие на сцене глупости.
Нечего удивляться, почему Wardrobe Witch покинула свой пост. Шоу должно продолжаться! Храм вытащил очки из футляра в сумке.
«Где проблема?» - спросила она Ланса, выбирая иглу большим, легко проникающим глазом и охотясь за белой нитью.
Его странная тишина в кризисе заставила ее взглянуть вверх.
Лэнс смотрел вниз.
Храм посмотрел вниз.
Ой.
Она начала искать черную нить, и много ее.
Шов в черной коже Ланса, как брюки, распахнулся. Храм мог понять, почему, теперь, когда его нижние регионы больше не потерялись на черном фоне занавеса. Кожаные ноги зашнурованы вверх. По-видимому, восторженный, или нервный, рваный, как Мэри Лу, перетянул шнуровку.
Что-то должно было дать и было в самом неудачном месте: семидюймовый шов вдоль передней мухи.
«Я могу отнять их», - предложил Лэнс, глядя на очки Храма с видимым сомнением.
“Нет времени.” Но он знал это уже, иначе, почему он был бы таким бледным и худым, prithee? “Стой здесь.”
Верхний свет был тоньше, чем курица, и театральные макияж не сиял мимо края туалетного столика. Итак, Храм крепко прижал его к столу, завязал ей четыре дня в четыре дня и подошел к ее бескорыстным коленям. По крайней мере, ярд смягчил твердый пол.
Игла готова нанести удар, она проанализировала действительно потрясающую проблему. Игла должна была проткнуть ткань под углом, чтобы зашить шов. Учитывая природу костюма и место раскола, любой слишком энергичный толчок рисковал рисковать носящим, а не одеждой, и в месте, которое лучше всего оставалось каким-то образом искаженным, приятным или болезненным.
Храм вздохнул. Ланс ничего не сказал.
Подобно национальным катастрофам, театральные кризисы вызывают в людях лучшее, добросовестное бессовестное решение. Каждый участник старался игнорировать неизбежно деликатный характер задачи.
Ланс смотрел на раздевалку, глядя на все, кроме места трагедии и иглы Храма.
Храм сосредоточился на задаче, а не на ее социальных последствиях. Ей пришлось потянуть натяжную ткань ближе, а затем быстро срезать иглу через одну сторону, а другую - до того, как напряжение снова перевернется.
Если бы материал не был несколько неряшливым заменителем кожи, она бы не сделала этого вообще. Тем не менее, ткань была достаточно жесткой, чтобы противостоять точке иглы.
«Две минуты, ребята!» - оживился оживленный голос Мартинета Дэнни Дов из громкоговорителя гардеробной, установленного высоко на стене. Он это имел в виду.
Они оба вскочили, а затем застыли.
Храм прогнал иглу в следующий стежок, стараясь не встряхнуть и не скрутить зубы, когда она заставила наконечник пройти сквозь устойчивую ткань. Грех может заставить парня нервничать.
Она не могла не спекулировать, пока она изо всех сил пыталась закрыть разрыв в раздробленном шве. Известно, что рок-звезды укрепляют свои мечты носками, так же, как женщины использовали носовые платки в своих лифчиках задолго до того, как индустрия нижнего белья задумчиво предоставила надлежащие инфляционные устройства.
Невероятные кандидаты Хунка прибегли к таким дрянным уловкам? Если это так, то сброс любой начинки сделает ее задачу намного проще и быстрее. Конечно, Ланс подумал бы об этом и предложил любому жертвенному флотаму бросить за борт в такой чрезвычайной ситуации. Опять же, Храм вряд ли бросил ее Wonderbra на портного мужчины, ситуация изменилась, поэтому она могла только. , , э, чудо.
И если это не был случай искусственного усиления, интересным вопросом стало то, насколько хорошо были обеспечены Невероятные Хунки. Разумеется, учитывая загадку в длинных латинских словах, продолжались спекуляции на бескорыстном академическом плане. Самолет … или фантазия.
Игла храма опустилась. Она также изучала черные мысли о любительских комодах, которые недостаточно профессиональны, чтобы выполнять неловкие, но необходимые театральные задания. Бабушки, которые были намного лучше, чем ей, чтобы беспристрастно общаться с незнакомыми молодыми людьми, скорее, с молодыми людьми, которые были незнакомцами, и более частными частями их анатомии. Бабушки, которые были подгузниками и горшком обучены и делали небесные знания, что-то еще и должны быть такими же бесполыми, как амебы.
Бабушки, которых съели большие плохие волки, но бабушки, которые тоже могли бы превратить столы в волков. Для бабушек также читали, а иногда и писали романтические романы, и когда-то снимались в нескольких собственных чувственных сценах (или они не были бы бабушками и, предположительно, вне социально-сексуальной драки, не так ли?). Бабушки, которые были все еще достаточно земными, чтобы наслаждаться тем, чтобы быть красивыми мужчинами, достаточно молодыми, чтобы быть их внуками, и достаточно хорошенькими, чтобы уклониться от проблемы, когда приходилось сталкиваться с основными корнями их восхищения.
Храм кивнул, когда она работала. Фанат мог убить Шайенна или любого из этих людей. Кто-то, как волшебный колдун. Кто-то с диковинными фантазиями? Кто-то отверг? Все это происходило по-разному: многие пожилые мужчины и молодые женщины, которые торговали своей внешностью, иногда делали это в грязных ситуациях, когда могло случиться убийство.
«Места, люди!» - заговорил оратор. - Теперь! Дэнни прозвучал как Паттон.
Храм взял последние безумные швы, уложил втройне угрозу на ноль земли, а затем похлопал по столу для ножниц. Они не были в пределах досягаемости.
“Ножницы?” - спросила она, сверкая как хирург.
Лэнс повернулся, чтобы посмотреть, почти сломав драгоценную нить под узлом и уничтожив все, что переделал Храм, в то время как она издала громко вздох.
«Простите». Когда он повернул назад, ему пришлось бросить брюнетку через плечо. «Я не могу найти ножницы».
Храм считал, что использует свои зубы, а затем решил, что это выше и выше вызова вестника.
«Оборванная нить не будет показана против черного», - сказала она ему. «В любом случае вам придется снова его ремонтировать на машине». Она сняла очки и бросила их в зияющую вещевую сумку.
Затем она поднялась и побежала к лестнице, ее юбки поднялись почти так же высоко, как у Квинси. Лэнс взмахнул стояками позади нее, прося немного, но успокоился.
«Спасибо. Хм, ты думаешь, это будет … ты знаешь, держись за шоу?»
Она искренне надеялась, что он спрашивает о ее ремонтной работе.
«Время покажет», - подхватила она его. «По крайней мере, вам нужно только сделать свой поступок один раз, я должен сделать это одиннадцать раз».
И она должна была быть на сцене перед первым трио кусков.
Храм пролетел в крыльях, Ланс и его некогда хлопающая муха забыли. Лэйси и Квинси нигде не были вокруг, а это означало, что они уже расплавились на тускло освещенном наборе, как указано.
Храм мчался до того момента, когда ее можно было увидеть из зала, а затем притормозила себя к охотнику. Аудитории не ожидали, кроме Дэнни Довэ и некоторых прихлебателей, но ей пришлось притворяться, что в доме есть целые нетерпеливые наблюдатели.
В мутном свете блеск семи вуали Лэйси переплел столп. Юбки Темпл мягко поблескивали, как серфинг, на подставке из ее готического угла, когда она опирала на нее незащищенный палец, затем заглушала вопль. За ее укромным креслом Квинси наклонилась к Лили Марлин, как к оранжевому фонарному столбу сарая.
Храм закрутился на место и устроился у ее собственной стены, полностью глядя в арочный оконный люк, который предлагал непоколебимый взгляд на занавеску за кулисами.
На сцене осталось три куска, сбитых с крыльев. Если бы Ленс был назначен ей, все они прошли вместе; не будет ли это … шов? По крайней мере, она будет знать, чтобы отбить любые напряженные позиции.
Римский гладиатор, покрытый маслом туловища, сверкающий в его упряжке, волосатые ноги, ощетинившиеся, кожа и латунь, хлопали и звеня, когда он шел, направились к Лэйси за Храмом. Ей не хотелось воображать, как ее ударили по смертельному костюму гладиатора во время поза.
Вторая фигура ослабела вокруг каменной стены, охватывающей Храм, затененной в коротком плаще и колготках. Вне ее, Лэнс, свернувшийся сверток, перекинутый через одно плечо, направился к Квинси. Как романтично.
Храм, должным образом задыхаясь от ее сотен дворов, ждал, что прожекторы осветят ужасную правду. Слава богу, она не носила очки, которая все равно была бы вне периода, но она знала упражнение: три модели леди, тридцать три оставшихся Невероятных Ключа, одиннадцать каждый.
Вход в мужские трио переместился бы на съемочную площадку, соответствующую их одежде, и схватил бы подходящую девушку за минуту или больше страдания эрзаца. Трюк состоял в том, чтобы постоянно менять позиции и позы, например, фотографировать модели обложек. Храм знал, что Квинси и Лэйси прижались к своим назначенным кускам, чтобы планировать свои рутины. Она была занята другими делами, такими как убийство, и ей пришлось бы расправлять ее с тем, кто появился на ее пороге.
Она могла только надеяться, что Дэнни выбрал мудро и хорошо.
И она только должна была быть гибкой и податливой (обычные требования для любой средневековой девственной невесты, как она полагала). Все остальное будет представлять театральная иллюзия.
Хотя Храм должен быть в состоянии услышать, кто бы ни стоял, чтобы диктор представил кандидатов, микрофон размыл его голос на сцене. Это означало, что ее партнеры всегда были бы столь же неожиданными, как и импровизированная рутина.
Освещение медленно осветлело, когда первый кусок Храма подошел к одному колену перед ней, нежно поцеловал ее в объятия, затем отогнул ее спину, пока ее ложные волосы не слились на сцене. Если бы ее шпильки не держались, ее ложные волосы оставались бы кроваво-яркой лужей на сцене.
Огни наполнились. Против размытых пылающих солнц прожекторов Храм прищурился, чтобы расшифровать надпись. , , прекрасное итальянское лицо брата Фонтана в Ромео маскируется!
Кусок макарон! Хвост, который вы знаете, всегда лучше, чем тот, который вы не знаете.
Рико или, может быть, Армандо, или даже Эдуардо наклонился над ней, пока перо в его бархатной кепке не вырвало ее неэкранированный правый глаз.
«Не волнуйся, малыш, я буду относиться к тебе, как к сестре».
«Братья Фонтана не имеют сестер, - прошипела она.
Он пожал плечами, затем начал исполнять кавер-танго, в то время как бормотал дольше, или что-то в лирике какого-то забытого бродвейского мюзикла описывали сладкие итальянские ноты.
Храм тихо пробормотал: «Ригатони, Зити Питти, Уффици. О, Лингвини!»
Никто не мог слышать их над консервированной музыкой, которая избивала ритмы типа Болеро, подходящие для соблазнения. Она, наконец, снова наложилась на сиденье на окнах, пытаясь заглянуть, когда ее сваи отступили, поклонившись.
Свет погас. Храм прищурился, чтобы увидеть, остался ли уходящий Лэнс, пока брюки ушли, но она не могла сказать. Она также не могла решить, какие из ее признаков отвращения проверить сначала: ее ложные волосы или ее аутентично погружающийся вырез. Она решила полу-откинуться на сиденье окна для следующего жениха.
Ее рыцарь в сияющих доспехах щелкнул, когда он пришел. Она едва зарегистрировала прибытие ее соседей,
джентльмены звонили, она была так занята вопросом, как она будет прижиматься к амбулаторному швейцарскому армейскому ножу.
Одной рукой он отбросил свой металлический козырек, а другой охватил ее талию. Затем он поднял ее и повернул в круг, почти тащил ногу Храма в макетную стену, в то время как ее тяжелые ложные волосы угрожали сбежать в объятия центробежной силы.
Ухмыляющийся брат Фонтаны в покрытом шлемом успокоил ее. «Не бойся, честная леди, я не брошу тебя».
Ей нечего было бояться, но бояться самого, поэтому она ласкала свою холодную серебряную щеку и ласкала руки вверх и вниз по сундуку с цепочкой, когда он медленно опускал ее на пол, потому что он действительно не очень хорошо сгибался , Как освежающе иметь мужчину-конкурента, вынужденного «окунуться».
Она определенно получала завитушку, особенно потому, что в основном это зависело от зависания куска, пока он не смог переместить ее в ту или иную искаженную позицию. Затем они притворились, что целуются целующиеся, пока он не приблизился к настоящему поцелуем, но к тому времени она целовала его с сцены.
Она также быстро исчерпала себя от того, что изобрела что-то другое, что она хотела сделать, и она чувствовала себя обязанным помочь ей назначить побед. Кроме того, она знала, что Квинси и Лэйси не сдерживались. Чтобы позволить двум подросткам Лолитам превзойти зрелую женщину в расцвете сил, это было немыслимо.
Поэтому она позировала вниз и вверх, и боком, иногда наполовину лазала по стене или ломотью, иногда в обмороке лилии, как вялость. Через какое-то время все хитрости казались похожими. На самом деле все они казались братьями Фонтана.
И что они были, потому что Дэнни Дов разработал дьявольски простой способ сохранить Храм на знакомой земле. Понимаете, все это в семье Кристалла Феникса. Брат Фонтана, который надеялся снова поприветствовать вас в доме, никогда не упадет, поцелуй по-французски или иным образом совершит пошлое действие со своим сотрудником брата Ники.
На самом деле, Храм чувствовал себя настолько уверенно, что вскоре ее усыпили в ленивый ритм, даже потеряв следы того, сколько Фонтанов прошло мимо ее окна. Она отметила, что ритмично затемняющие и яркие огни были гипнотическими.
Сколько еще может быть? Храм наблюдал за последней фигурой Фонтана за кулисами в дублете и сапогах, так как огни и дамы снова опускались на их покоящиеся позиции.
Еще три фигуры вышли из крыльев, затем отделились, когда они перешли на сборы. Храм задался вопросом, как будет выглядеть следующая Фонтана, когда он споткнется на один шаг к своему логову. Фактически он действительно путешествовал, в темноте, и упал на нее достаточно сильно, чтобы выбить дыхание из ее груди.
Ufffth. Она пыталась говорить, дышать, но слов не было.
Храм ударил кулаками по широкому обнаженному сундуку человека, чтобы предупредить его о своем затруднительном положении. Он взял жест за манер сопротивления, потому что он оставался прижатым к ее запыхавшемуся телу. Это было ужасно, не имея возможности кричать или говорить слово, а большая лумакс лежала поперек ее, как санки свинца, его глупые длинные волосы щекотали ей шею и падали ей в рот, что требовало воздуха -
Она чувствовала, может быть, даже увидела, что свет загорается, но ей все равно, как зрители будут смотреть на сцену. Она не могла дышать. Она. Мог. Не. Вдох. Не втягивайте воздух и не выталкивайте его. Ей нужно было дышать, но как она могла с двумя сотнями фунтов неуклюжий кусок развалиться на нее, даже если он был братом Фонтана?
Но он не был братом Фонтана.
Занавес волос, прижатый к их сопряженным лицам, был блондин. Неужели Дэнни наконец закончил Фонтанас? Конечно, девять братьев на съемочную площадку (слишком плохой Ники не лунный свет) и одиннадцать кусков в меню Храма.
Дэнни была вынуждена заполнить свою поза-программу несколькими нечетными кусками. Очень странно, подумала она. Почему этот парень просто лежал на ней, как вес, неудивительно, что она не могла дышать!
«Ла Росса», - странным голосом прошептал странствующий кусок. О нет! Почему Дэнни позволил Фабрицио из всех кусков в ее безопасную клетку братьев Фонтана?
Его черты исказились с необыкновенной эмоцией. «Я … извините».
Хедам хорошо должен сожалеть, подумал Храм в панике.
Его руки опирались на ее плечи, прижав пальцы к ее шее. Один впился в ее сонную артерию, пока не почувствовал, как пульсирует пульс под мясистым пэдом.
Его губы нависали над ней, удушающий не совсем поцелуй.
Но она все еще не могла дышать! И он этого не знал. Он мог сокрушить ее до смерти неуклюжей театром!
Затем его руки сжались вокруг ее шеи, огромные руки, которые обещали забрать ее и не бросить. Ее спина скользнула по полу. Тем не менее она оказалась в безвоздушной тишине, ее грудная клетка раздавлена ??горячим тяжелым весом трехтысячелетнего сундука Фабрицио.
Она почувствовала, как ее горло уходит в длинную, плавную линию, столь любимую художниками по сюжету романтики, позу, которая всегда напоминала Храм о женщине в экстремальных условиях, а не экстазе.
Теперь, когда она была в этом точном положении, она могла … нет. , , дышать. .. еще когда-либо. И Фабрицио подумал, что он такой сексуальный, его хмельные руки на ее горле, его горячее дыхание задыхается в ее рту!
Он убивал ее. Он. Был. Killing. Ее.
Руки затянуты, с ощутимой целью. Слишком близкие голубые глаза Фабрицио прищурились, когда исчез его постоянный загар.
Черные пятна плясали перед глазами Храма. От взгляда на прожекторах. , , Нет, она не видела прожекторов или какого-либо света вообще, только черные пятна и сужающийся туннель видения, туннельное видение с ярким светом в конце, как и многие переживания почти смерти. Нет!
Храм искривился, сражался, чтобы упасть с уступа, который ее держал, чтобы выскользнуть из-под сокрушительного веса, чтобы убежать от рук, кружащих ее горло. Стрелял дышать! Фабрицио хмыкнул в своей битве, чтобы навсегда задержать дыхание, как если бы он был Самсоном, чья сила угасала. Но она почувствовала, как его длинные волосы почистили ее плечи. Он был непобедим. …
Одна задыхающаяся ингаляция была оборвана. Раздражающий воздух высушил ее кислородно-голодное горло и легкие, когда он глубоко втянулся ей в грудь, а затем перевернулся и разразился быстрым свистом.
Вздрогнувшее дыхание, жестокое, как сухая волна, толкнуло руки Фабрицио. Храм вдохнул снова, еще один мучительный спазм ее всего торса, как рождение. Дайте дыхание. Когда она выдохнула турбулентную икоту, она скрутила ее тело со всей возможной борьбой за жизнь.
Фабрицио упал на сцену на спине. Храм поднялся на одну руку. Она висела над ним, концы ее длинных ложных замков смешались с короной желтых волос вокруг его удивленного лица. Независимо от смущения, он заслужил это.
Несколько ложных малиновых нитей объединились на гладком золотом сундуке Фабрицио. Некоторые даже скручивались вокруг рукоятки ножа, прижатой к его стиральной доске.
Теперь, когда Храм мог кричать, она не решалась.
Свет погас.
К счастью, кто-то заметил что-то неладное. Кто-то с властью.
«Светится, черт возьми!» Дэнни крикнул, как встречный берсерк.
Ноги сжимались к ним со всех сторон, но Храм все еще не мог говорить, а Фабрицио …?
Фабрицио никогда больше не услышит.
Глава 31
Убийственное подозрение
«Полагаю, вы будете требовать самообороны, - ласково сказал лейтенант Молина.
На самом деле, Храм просто притворился, что лейтенант Молина сладко сказал. Любая другая интерпретация была слишком страшной.
«Он пытался задушить меня», сказала она хрипло, в свою очередь.
«Значит, ты убил его в порядке самообороны, с кинжалом, которого ты только что оказал в своей подвязке».
«Я не знаю, откуда взялась подвязка - кинжал, но я знаю, что это, должно быть, было в его груди, когда он добрался до меня».
«Тогда кто-то убил его, прежде чем он мог убить тебя».
«Полагаю, это лицо или неизвестные люди могут претендовать на спасение моей жизни».
«Зачем это?» - Молина взглянула на блокнот и вздохнула: «Фаб-риз-и-то хочет тебя убить?»
«Может быть, потому, что я неправильно произнес его имя».
«Как это сказано?»
«Фабрицио, как в Бризи».
«Почему этот Фабриэзио хочет тебя убить?»
«Я не знаю, но я знаю, что он изо всех сил старался сделать это. Он не должен был быть в моем районе. Дэнни Дов никогда бы не назначил его мне …» Храм прервался.
«Потому что, - продолжала Молина неумолимо, - по словам очевидцев, Фабрицио выбрал вас с начала конференции».
«Он поднял меня, есть разница».
«Однако вы ненавидели его внимание».
«Но этого недостаточно, чтобы надуть его, как прошутто-ветчину. Кроме того, когда он впервые приземлился на меня, он сбил меня с ног, я был … парализован, я ничего не мог сделать».
«Значит, вы подозреваете, что его закололи за кулисы, как Чарли Мун, а затем наткнулся в темноте, не совсем осознавая, что произошло. Поэтому он мог бы прийти к вашей … стойке … случайно».
Храм резко поднял брови. «Или он мог бы убить меня, и, как Шайенн, был так ошеломлен, пока он ждал, чтобы войти, что он не мог почувствовать убийственный удар».
«Ножевые раны могут обмануть жертву», - призналась Молина.
«Кроме того, планируя убить кого-то на сцене, со свидетелями, выведет Фабрицио за рамки веры.
Вот почему я думаю, что он собирался приехать в мою область. Он почти выполнил свой план, несмотря на смертельную рану ».
“Может быть.” Молина не была убеждена. «Я не вижу мотивы. Ну, я вижу мотив, но я просто не верю, что кто-то убьет кого-то за то, что он раздражает».
Храм игнорировал безвозмездное подавление перед лицом вдохновения. «Подожди, кто на самом деле назначил меня Дэнни за то время? Почему он не появлялся по расписанию?»
Молина осмотрела записки. «Джейк Готсхолл».
«О, нет, мистер Комеди Центральная. Что с ним случилось?»
«Кто-то« заимствовал »нижнюю половину своего костюма».
«Или украл его, поэтому он опоздал. Ах, какая нижняя половина его костюма? Мне нужно знать, что я ….
пропущенный.”
Странные голубые глаза Молины оставались на страницах ее ноутбуков. У Храма было ощущение, что она очень старалась не смеяться. «Меховые шорты».
«Меховые шорты? Как он одевался?»
«Тайная фантазия каждой женщины, он утверждает:« Санта делает особую рождественскую ночь для дамы дома ». Он сказал, что планирует носить только белые шорты, белый парик и бородку, а также некоторые омелы в соответствующих местах».
«Оооо, - сказал Храм. «Он бы пощекотал!»
«Я никогда не слышал, чтобы кого-то убивали до смерти, но, - осторожно добавила Молина. «Я уверен, что вы когда-нибудь столкнетесь с одним из них. В любом случае, Gotshall не смог продолжить работу без ключевой части своего костюма и пробирался по раздевалкам в поисках замены. Это была просто генеральная репетиция, и он решил, что появятся меховые шорты.
«Итак, Фабрицио украл их, чтобы Джейк опоздал». Храм положил руку ей на шею.
Разговор ударил ей в горло, и последние сокращения рук Фабрицио не помогли. Трудно было доказать, что он собирался причинить ей боль, вместо того, чтобы просто промахиваться ей и набрасываться на смертельные муки. Он точно знал, кто она. Почему еще говорят, что он сожалеет?
Храм взглянул на кружку сторонников, сидящих в переднем ряду театра: Дэнни Дов, неподвижный на этот раз, Электра и Кит собрались, как фея, крестница, лишенная их волшебных палочек и даже полуночи Луи, отвлеклась от своей платиновой леди от соседа по комнате в беде. Слово быстро развивалось.
«Почему Фабриэзио напал на тебя?» - снова спросила Молина.
Храм положил руку ей в горло. Это не помогло. «Может быть … возможно, он знал, что я знал, что его костюм включает перчатку».
“Перчатка?” Блеск в глазах Молины мгновенно осознал ее значение.
«Единственный участник конкурса, - сказал Темпл, чтобы понять, - кто надел на любой стороне на сцене во время сезона костюма обложки».
«Перчатка не была на теле».
«Именно, он никогда не носил его на сцене, даже не на репетициях, но первоначально он был частью его костюма.
Его костюм. Там было не так много - обтянутые брюки, пояс чемпиона по размеру, длинные волосы и одна черная кожаная перчатка. Он собирался войти с ястребом на запястье.
«Живой ястреб?»
«Мертвый не будет сидеть прямо».
«Какую руку?»
Храм тряхнул головой. Она не знала; кроме того, разве полиция не могла найти эти вещи?
«Тебе придти в штаб, - сказала Молина, стоя.
Храм оставался сидеть на черной бархатной подушке, которую она когда-то считала сценой преступлений сердца, а не убийством.
“Зачем?” она спросила.
«Нам понадобятся ваши отпечатки пальцев. По крайней мере.
О, Господи, она была разыскиваемой женщиной. Храм смотрел на Электру, Дэнни и Кит. Она почти выпрыгнула из ее кожи, или, скорее, ее декольте. Мэтт Девайн материализовался следующим образом Электра. Начал ли он развивать такие черты, как «Мистифицирующий Макс»? Она оглянулась на лейтенанта Молина, который с интересом замечал присутствие Мэтта.
«Поведи меня? Ты имеешь в виду, что я могу быть … я так полагаю …»
«Я ожидаю, что некоторые гравюры на рукоятке после того, как вы крутились вокруг, по словам свидетелей, я хочу убедиться, что знаю, чьи отпечатки принадлежат вам. Вы не знали, что делаете, не так ли?»
Храм не мог утверждать, что она это сделала, поэтому она ничего не сказала. Она имела право молчать. У нее было право на адвоката. У нее было право бежать за ее жизнью, но она не хотела.
Она начинает понимать, как Макс мог почувствовать, нашел ли он тело в потолке Голиафа.
Что можно сказать о том, что его нашли перчатку с трупом? Лучше сначала проскользнуть и ответить на вопросы позже, или никогда.
«Я под арестом?»
«Ты просто добрался до отпечатка пальца и позволь мне беспокоиться о технических особенностях. Я скажу им, что ты придешь».
«Спасибо, - тихо заметил Темпл, поднимаясь и прогуливаясь по сцене, как будто он был покрыт ракушками.
Тело Фабрицио все еще лежало лицом к лицу, достойное бестселлера. Храм вспомнил линию от герцогини Малфи: «Прикрывай лицо, глаза мои ослепляют, она умерла молодым».
Она отвела глаза и подошла к концу взлетно-посадочной полосы. Никки Фонтана и Ван фон Рейн присоединились к очарованному кругу, поэтому поток человеческих друзей ждал, чтобы помочь ей спуститься по лестнице.
«У кого-то есть Черная Мэрайя?» - пошутила она пошатнувшимся вздохом. «Мне нужна поездка в штаб-квартиру».
Мэтт настаивал на вождении Храма. В конце концов, он сказал, прекратив дебаты друзей, он не принимал участия в этом соглашении, и мог бы сэкономить время. Дэнни должен был остаться в театре, чтобы гарантировать, что расследование не сорвало больше, чем нужно. С запланированным на следующий вечер конкурсом ситуация была критической. Ники Фонтана неохотно согласился с тем, что Мэтт стал шофером Храма; Храм знал, что он борется со штангой в полицейский штаб в своем серебряном корвете.
Храм настоял на своих императивах. Сначала она пошла в раздевалку. Квинси была там, курила сигарету, которую она заимствовала у кого-то. Она торопливо вытолкнула его в обложку для макияжа.
«Боже, с тобой все в порядке?» - спросила она, вскакивая, с большими глазами.
«Вид», хрипло сказал Храм. «Можете ли вы помочь мне выйти из этой установки? Мне нужно отправиться в полицейский участок».
“О Боже!” Пальцы Квинси были холодным кубиком на спине Храма, трясясь, когда она расстегивала крючки и вытаскивала открытые корсетные корсеты. «Эта ползучая Лэйси рассказывала этой страшной женщине-лейтенанту всевозможные вещи о тебе и Фабрицио, о том, как он пытался заставить тебя позировать с ним, пока Дэнни Дов не остановил его. Гнилой снитч!»
«Все в порядке, лейтенант знает меня, она не верит, что я ударил его».
«Значит, ты не сделал этого?»
Храм повернулся, чтобы рассмотреть ее неотложный детексер. «Нет! Если бы я собирался кого-то убить, это было бы для более серьезных преступлений, чем попытка сметать ноги».
«Я не знаю …» Руки Квинси все еще стояли на лайках. «Некоторые мужчины продолжают делать скользкие замечания и относиться к женщинам, у которых они такие, как грязь, обманывая каждую другую женщину … девочку, вы можете убить их».
Храм обернулся, подергивая шнурки от бесчувственных пальцев Квинси. «Нет», - сказала она очень определенно. «Не только для того, чтобы быть ползком, то ли сексизмом, я бы этого не сделал, а ты бы этого не сделал».
«Полагаю, что нет. Но … о, какой ужасный беспорядок этот Невероятный Хенк! Я думал, что делать это было бы круто, гламурно, что-то, но я просто чувствую … зловещий».
Храм усмехнулся. «Нелегко быть роковой женщиной!» Я не имел в виду это буквально. Все будет хорошо. Только на один день до конкурса, а затем это шоу закончится навсегда ». Храм ударил ее бюстгальтер к ее недавно полезному сундуку (за то, что он поднял халаты), в то время как ее ошеломляющий костюм опустился вокруг ее ног до облака лаванды на полу.
Она вышла из него, словно избегая собачьей до-ду. «Надеюсь, мне больше не придется носить этот костюм допи».
Бледная улыбка Квинси выглядела автоматически. Она собирала гардеробную на спичку, чтобы зажечь ее сокрушенную окурку к тому времени, когда Храм был одет и готов уйти.
Мэтт ждал наверх, один, позолоченное зрение в желтой спортивной рубашке и брюках.
«Все делали, как вы сказали, и занимались своим делом», - сказал он ей.
«Даже Луи?» - спросила она с улыбкой.
«Он помчался в тот момент, когда вы покинули нас. Возможно, он тоже занялся неотложной работой внизу».
«Иветта», - сказал Храм, когда они прошли через казино до выхода гаража. «Не человек», быстро сказала она. «Кошка, женщина. Персидская. Саванна Эшли побаловалась чистокровной дорогой.
Луи разбила коммерческую стрельбу по кошки, чтобы заплатить суду, а г-жа Эшли, одноразовая кинозвезда своими собственными огнями, сегодня утром остановила меня в зале, чтобы наброситься на Китти-Помет, чтобы не контролировать моего зверя ».
«Она звучит как неконтролируемый зверь». Мэтл передал ей что-то. «У меня есть горло лепешки».
“Благодаря.” Храм выбрал рулон открытым и взял один. «Я не умею держать язык за зубами».
Когда он открыл стеклянную выходную дверь (у Crystal Phoenix появились ручки из оргстекла в форме феникса), внешнее тепло и дневной свет поразили ее, как расплавленный мед.
«Ааа». Она остановилась, чтобы впитать его.
«Вы уверены, что с тобой все в порядке? Лейтенант Молина не имеет права приказывать вам в центре города для снятия отпечатков пальцев сразу после такой ужасной атаки».
«Она имеет право, и я не возражаю, я не помню, чтобы касался рукоятки ножа, поэтому я уверен, что мои отпечатки не на нем. Я сомневаюсь, что кто-то будет, кроме, может быть, Фабрицио».
Когда они подошли к парковке, Храп послушно сосал ложечку.
«Что это за соглашение, так или иначе?» - спросил Мэтт.
«Слишком сложно объяснить и сохранить свой голос. Романтические романы и все, кто занимается чтением, письмом и производством».
«А твой тетя один из них?»
«Автор. Мы не видели друг друга с детства».
Мэтт кивнул, открывая дверь на рампу. Пока они ждали перед лифтом, чтобы двери открылись, Храм обнял ее слюну, чтобы она могла разговаривать без судорог.
«Вы, наверное, не понимаете, почему я был в этом сумасшедшем платье, позволяя странным мужчинам притворяться - любить меня на сцене».
“Что ж—”
«Я был под прикрытием. Да, я знаю, что это смешно, обычно не нужно раздеться, чтобы пойти под прикрытием, кроме, может быть, женщин-полицейских в вице-команде. Но Молина побуждала меня следить, верить или нет.
Кроме того, я чувствовал себя обязанным помочь выяснить, почему был убит первый участник конкурса.
«Значит, это означает Молина». Недоумение Мэтта эхом отдавалось в маленьком лифте из нержавеющей стали, когда они беззвучно направлялись на третий этаж.
Она кивнула. «Парень из этого конкурса стриптиз, я сделал PR в течение нескольких месяцев назад. Он хотел поговорить со мной накануне его смерти. Кит и Электра дразнили меня о том, что меня попросили срубить, и мне было так глупо, что я сказал, нет. Теперь я думаю, что он хотел поговорить со мной о том, что привело его к смерти.
“Храм!” Призрачное лицо Мэтта потемнело, когда они подошли к ее Шторму, восемь машин в темном ряду. «А как насчет того, что вы должны своим друзьям? Вы оставляете Круг Ритц без всякого слова, а затем возвращаетесь в Crystal Phoenix, принимая безумные риски. Подумайте о своих друзьях, если не о себе».
«Электра здесь, и моя тетя», добавила она. «И я не плохой детектив. Фабрицио только пытался убить меня, потому что я слишком много знал».
«Отлично, мы можем положить это на ваш надгробный камень: ОНА СКАЗАЛА СЛИШКОМ».
«Большинство кладбищ больше не позволяют надгробным плитам. Выбирает все удовольствие из кладбищ».
Храм порылся в ее вещевой сумке, а затем передал Мэтту кольцо для ключей. Он взял его, но не посмотрел на нее.
«Как я могу заставить вас понять, что это такое, - медленно сказал он, - наблюдая за тем, как люди безопасности штурмуют казино? Тогда брат Фонтаны расхаживает в каком-то … смешном костюме Хэллоуина, рассказывающем Ники и Ван о« новом убийстве », и повторяю ваше имя снова и снова. Я думал …
Храм положил руки на запястья. “Благодаря.”
Мэтт поднял глаза, и момент заскочил на грань чего-то большего, чего не было.
«Может быть …» Храм посмотрел на невыносимый потолок рампы, кессонный узор из серого бетона. «Предполагалось, что это убийство-самоубийство! Если Фабрицио убил Шайенна и знал, что я его подозревал, он, возможно, заколол себя, а затем вышел, чтобы убить единственного свидетеля, который подозревал, что он совершил первое убийство!»
Глаза Мэтта сузились от недоверия. Храм хотел успокоить его; в какой-то мере она превзошла все ожидания. Наконец он рассмеялся и открыл дверь пассажира Шторма.
«У вас есть уникальный творческий ум для преступности», - сказал он, позволив себе на место водителя.
«Лейтенант Молина должен изучать ваш мозг, а не кончики пальцев».
«Сначала я должен был быть мертв, и, к счастью, я не уверен».
Она спустила обертку с ромбами и предложила Мэтту одну. Он покачал головой, поэтому она взяла другую, позволив ей щелкнуть ее зубами, когда травяной аромат покрыл ее горло.
После темноты рампы шок дневного света заставил ее зацепиться за солнцезащитные очки по рецепту в ее вещевой сумке.
Мэтт надел партию аптеки в кармане рубашки. «Вы должны будете сказать мне, где находится полицейский участок».
«Простой, вниз по полосе, прямо на восточном Стюарте, на несколько кварталов. Большое светлое здание с парящей, изогнутой секцией впереди, в которой есть аксессуар с рисунком эрзац-неона, а также яркое множество расслабляющих переходных процессов».
«Ты говоришь, как ветеран, все в порядке».
Она пожала плечами и прислонила голову к сиденью. Ей казалось, что она боролась с аллигаторами, и, может быть, и так. Но теперь, когда она извинилась за то, что уехала из дома и не очень-то отличные приключения, Храм был склонен возобновить свою любимую роль: небрежный инквизитор.
“Кстати.” Ее голова повернулась к Мэтту, не поднимаясь с подголовника. «Почему вы были в казино Crystal Phoenix?»
«Ах …» Он сделал вид, что занял себя вождением, демонстративно вглядываясь в зеркало заднего вида, оглядываясь через плечо, нахмурившись на приборной панели.
Прежде чем он смог солгать, Храм решил отпустить его с крючка, выбросив еще один, более глубокий.
«И почему ты и Макс там вместе на другой вечер?»
«Фингерпринт» - это не детский процесс, о котором подумал Храм: втирайте пальцы в какой-то влажный гун, как пальцы, а затем удалите их по листу бумаги.
Как и все ритуалы, у этого был свой протокол. Самая неприятная часть, помимо химического запаха чернил, заключалась в том, что техник взял под контроль каждую из ее пальцев, катя кончик из стороны в сторону на карточке. Процесс ощущался как автоматическое письмо, как будто она была призраком. Он также ущипнул и заставил ее почувствовать себя марионеткой.
Молина послала перед ней сообщение: подождите.
Итак, Храм сделал. Кит и Электра взяли такси в центр города, чтобы присоединиться к ним, несмотря на протесты, поэтому Мэтт ушел. Он никогда не отвечал на вопрос Храма о его связи с Максом.
«Эта полицейская не может думать, что ты это сделал», сказал Кит, когда они купили теплый кофе в бумажных чашках в маленькой зоне ожидания, где был снабжен видимым кожаным диваном и стульями.
«Нет, но она хотела бы оправдаться, - сказал Храм, рад, что предположение Молины о том, что Фабрицио убил Шайенна, освободил Кит от каких-либо подозрений.
“Зачем?” Кит потребовал.
«Мы не ладим».
«Храм, ты моя племянница. У моих родственников нет вражды с детективами убийств».
«Это не вражда, а … конфликт личности. И у меня случаются подозрительные сподвижники».
“Нас?” - в ужасе спросил Кит.
Храм тряхнул головой и взглянул на Электру, которая выглядела такой же обеспокоенной, как когда-либо видел ее Храм.
«Электра, почему бы тебе не вернуться в Феникс? Кто знает, сколько времени займет инквизиция, и у тебя будет возможность подать свой конкурс».
“Не сейчас.” В тот день Электра впервые улыбнулся. “Готово.”
«Ты закончил? Это здорово».
«Полагаю, что так, киддо, но было бы лучше, если бы вы не были на голландском языке с этим лейтенантом».
«О, она просто делает это, чтобы напугать меня в« разрастание о Максе ».
«Что делать?» - спросил Кит.
«Ничего. Это проблема».
“Больше кофе?” Электра поднялся и смотрел в сторону машины по коридору.
“Почему нет?” Храм сказал.
Молина подошла в течение часа, коричневый бумажный мешок в каждой руке; ее партнер провел еще два.
«Может, они принесли нам закуски», - прошептал Храм своим коконпираторам.
Моменты спустя Молина материализовалась за прилавком и кивнула в Храм.
Ее кабинет был длинным и узким, достаточно широким для стола и пути к нему. Молина сидела за столом, ее партнер на потрепанном офисном стуле у стены.
Храм взял один из двух стульев, стоящих лицом к столу.
«Ты думаешь больше?» - спросила Молина.
Храм тряхнул головой.
«Нет печати на рукоятке ножа».
«Тогда ты мне не нужен …»
«Нет перчаток», строго добавила Молина, как будто это была ошибка Храма.
«Вы не нашли перчатку?»
Молина покачала головой.
«А как насчет птицы?»
«Ястреб был за кулисами, на его окуне, с капюшоном. Женщина по имени Синди Блайер подтвердила, что Фабрицио планировал использовать птицу в его действии».
«Но он этого не сделал».
«Блейр утверждает, что в последнюю минуту решил, что это будет слишком неудобно».
«В последнюю минуту?»
«Около пятнадцати минут до того, как он должен был пойти на генеральную репетицию, она никогда не видела перчатку, но она должна была быть там, чтобы ухаживать за птицей. Хорошая работа, личный специалист по связям с общественностью».
Молина внезапно наклонилась вперед, чтобы взглянуть на Темпл сквозь глаза, сузившие стрельбу. «У тебя есть красавицы?»
“Какие?”
«Ушибы шеи», объяснила она, откидываясь назад. «Мы хотим, чтобы фотографии были полностью разработаны.
Завтра.”
«Я должен снова вернуться в центр? По крайней мере, я могу идти сейчас?»
“Идти!” Молина приказала, как бы отвергая злой дух.
Храм встал. «И в его раздевалке не было перчатки?»
«Ничего, кроме симпатичных мальчишек». Молина указал на бумажные пакеты. «Макияж и мусс, кожаные рукава и рубашки с рукавами размером с паруса, большие, потрепанные ремни и байкерские ремни».
Храм повернулся, затем отпрянул назад. «сапоги?»
Молина кивнула. «Вы не думаете, что он поставил сапог с одной стороны, чтобы сохранить отпечатки с стрелы?»
«Нет, но … какие ботинки?»
«То есть странно.» Молина наклонилась вперед, чтобы перевернуть ее записную книжку. «Мы тоже нашли таких, как в лужайке Луны. Нужно проверить, идентичны ли они. Может быть, халява для всех конкурсантов или часть какого-то костюма, который все они должны носить».
Храм ждал. Молина обязана вытащить что-то из одной из коричневых мешков.
Это был сапог-бабочка размером четырнадцать или пятнадцать, совершенно новый, с розовато-коричневой подошвой и накладкой из серебряной кожи. Стразы на носу и пятке сверкали, как роса на бриллиантах.
Глава 32
Интервью с палачом
Любой первоклассный преступник в настоящее время знает, что нужно, чтобы решить убийство, которое не имеет свидетелей: доказательства. (На самом деле найти все доказательства сложно).
Поскольку мисс Темпл Барр поставила себя в более глубокую опасность с каждым шагом ее расследования смерти последнего Шайенна, я чувствую себя обязанным положить свою лапу в пудинг. Я также хорошо знаю, что мои романтические осложнения мешали мне охранять мисс Темпл с регулярностью и концентрацией, которую я заметил, когда на охоте.
Так что, поскольку я пока не смог помочь ей найти ошеломляющие ботинки по моему подобию, я могу хотя бы найти статью с одеждой, ставшей известной в юридических кругах, черной кожаной перчаткой, которую Фабрицио так легко заблуждал перед своим смерть.
В то время как у обуви есть определенный кожаный запах, который я нахожу убедительным, я надеюсь, что пропавшая перчатка несет в себе аромат, который я особенно приспособлен, чтобы вынюхать: кровь жертвы. Я признаю, что из-за моей природы и возможности у меня часто был телевизионный пульт дистанционного управления Мисс Темпл, настроенный на канал юриспруденции в 1995 году1, всегда можно использовать более осмотрительность. Очевидно, что в этом случае необходимо научное подтверждение всех подозрений.
Так что я иду, на след Кровавой Перчатки.
Во-первых, мне нужен свидетель или самое близкое к одному. Так что я заглядываю в закулисный театр Павлина, где я нахожу - помимо десятков людей, готовых к сегодняшнему большому шоу, - очень упущенного человека.
Никто не подумал подвергнуть сомнению мой секретный свидетель. Даже если бы кто-нибудь, этот жесткий клиент никогда не говорил. Но у Midnight Louie есть свои способы общения с неисправимым немым.
Я прыгаю на плоской, хранящейся на боку, безупречно балансирую и осторожно проверяю окрестности подозреваемого. Это человек настолько опасный, что он хранится в клетке. Даже клетка хранится под обертками, поэтому моя первая работа - перетащить обложку. Я делаю это с мощным ударом моей рукоятки и помощью моих надежных встроенных переключателей.
Холст скомканный на полу, и я рассматриваю свой запугивающий карьер.
Это птица. Не черная птица песни и истории, а коричневая птица. Коричневая птица с длинными, свернувшимися когтями, которые сбивали мои рубины. Эти злые когти могут приложить две тысячи фунтов давления, когда они схвачены вокруг шеи жертвы. Моя дорогая мама никогда не оказывала такого контроля, когда я была комплектом, и мне приходилось ходить с места на место.
У этой птицы также есть удивительный клюв, который может разорвать шкуру носорога. К счастью, я не вижу эту кусающую, разрыву, машину для еды, потому что маленький, но зловещий кожаный капюшон покрывает голову существа.
Это будет похоже на интервью с палачом.
Я прочищаю горло с мускулом с низким дросселем.
С капюшоном голова дергается в моем направлении, и восемь смертельных когтей укусят лес. Я отмечаю, что окунь с такими отметками. Лучше, чем я.
Обычно родственники этого чувака являются жертвой моей семьи. Но птицы, которых мы охотимся, маленькие, свирепые, и этот экземпляр больше, и хищник для загрузки. Велоцирапторы в парке Юрского периода, фильм, испугали кожу у многих людей, которые видели их в действии.
Мой собеседник является выжившим потомком. Охотничий ястреб.
Я плохо говорю о птице, но я могу выкрикивать несколько слов у голубя. Я начинаю осторожно. “Ты один.”
«Аллк», - соглашается он, поднимая ко мне невидимую голову.
«Ты не катаешь запястье мастера».
«Последний мастер купить охотника, а не настоящий охотник».
«Значит, тебе не нравится Фабрицио?»
Пернатое тело качается от ноги к ноге, его когти затягиваются и рыхляют на окуне. Думаю нет.
«Тем не менее, вы будете звездой в шоу».
«Хотел бы охотиться».
“Он мертв.”
«Я слышу, но не вижу».
«Ты знаешь нового хозяина?»
«Нет. Она питается».
«Ты сидишь на кожаном окуне».
«Человеческая рука».
«Где перчатка?»
Птица граничит с окунем ко мне. Я не могу сказать, устал ли он от моего допроса или просто голоден.
“Что ты такое?” - хрипит он.
«Следователь».
Тишина. Птицы не имеют острого обоняния, как мой вид, но их глаза - это А-один. К счастью, с капюшонами головы хищники лишены своего жизненного смысла и с ними легко справиться.
«Запах крови, - говорит он.
«Со сцены».
«Не знаю».
«От ширины потока отсюда?»
«Да, два раза».
«Из … перчатки?»
«Не знаю, перчатка».
«Кожаный окунь на человека».
“Да.”
“Когда?”
«С трех охотничьих спутников назад».
Волосы растут на моей спине. Хотя наш жаргон примитивен и отрывочен по временам, мой птичий источник, кажется, говорит, что он пахнет кровью с момента убийства Шайенна, что означает, что перчатка все еще находится в этом районе.
“Где?” Я спрашиваю.
Птица скачет из стороны в сторону, жест, который я теперь понимаю, - это разочарование.
«Рядом, слишком близко. Голодный».
Хотя он может есть перчатку у моих огней, я не могу позволить это, когда это доказательство.
«Как близко?»
“На земле.”
Я рассматриваю сценический пол, который так же годен, как бодлин. Я даже прыгаю, чтобы провести методический поиск. Ничего. Nil. Нуль. Шиш. Я ненавижу это, когда снитч меня неправильно направляет, но я не собираюсь вытаскивать свою рыбу на эту большую птицу. Возобновляя свой собственный окунь, я начинаю снова.
«Перчатка на земле?»
«Да, чуть ниже».
“Я не вижу его.”
«Я тоже не вижу».
Конечно, ястреб не увидел бы перчатку, когда она с капюшоном! Что за Эйнштейн. Тогда я понимаю, что онемение - это я.
Я вынуждаю себя к неприятной задаче. Я исследую клетку с птицей. Он большой и квадратный, выполнен из прочной проволоки. Поскольку птицы в клетке, их ящики для мусора должны быть встроены в дно.
Я смотрю вниз, чтобы увидеть газетный лайнер, на котором лежит десяток впечатляющих помет, некоторые из которых используются, а другие - падшие части тела. Поскольку это большая клетка, в нижнем лотке есть более глубокое блюдо, чем чикагская пицца, прощайте параллель в данных обстоятельствах.
Газеты, вероятно, ежедневно меняются человеком, известным как «она», но лоток редко удаляется. Я добираюсь, хватаю обод и тяну. Лоток застрял. Я тяну изо всех сил. Лоток движется ко мне, но так же и вся клетка.
У мистера Хока и я вот-вот начнется неприятное падение. Я говорю ему, чтобы он повесил хвосты, а затем мы спустились на сцену в шквал столкновений, перьев и летающих органических отходов. Как только я приземлюсь на ноги, я бегу за черным занавесом, где я совершенно невидим.
Грохот принес полный персонаж на сайт, включая женщину-пиар, которая ухаживала за птицей за Фабрицио … и Дэнни Дов.
Они рыскали в беспорядке, и ястреб хлопал своими обрезанными крыльями в клетке, а затем быстро вправо. Лоток остается наполовину, поэтому женщина-пиар пытается заткнуть его. Затем Дэнни Доув берет верх и решает вытащить его до конца, прежде чем переустанавливать его.
Умный парень. Когда лоток выходит с визгом, который раздражает нервы оператора отбойного молотка, то делает что-то еще.
Я с удовлетворением смотрю, как сценическая команда смотрит на что-то черное, смятое и воняющее мышь на полу.
Кровавая перчатка.
Появляется ощущение, в то время как Дэнни Доув гарантирует, что никто не касается перчатки.
Блаженны миротворцы.
Я гуляю прочь, так довольный собой, что я решил расследовать еще один маленький вопрос о ношении одежды, которая была упущена другими.
Нет, это не мой фирменный ботинок - еще нет - но это не за горами.
Глава 33
Подсказка
На столе лейтенанта Молины сидели три сапога: пара Фабрицио и тот, который был найден среди конфискованных вещей Шайенна после его смерти.
«Почему ты не упомянул свой ботинок?» - спросила она.
«Я не знал, кто это был, или что это связано с делом».
«Ты нашел его на репетиции».
«Десятки и десятки людей используют нижние раздевалки для ревю отеля. У меня не было оснований подозревать, что сапог был связан с конкурсом Невероятного Хунка».
«А как насчет больших размеров?»
«Девушки - все высокие, высокие, с размерами обуви, чтобы соответствовать».
«Ты думал, что это сапог?»
«Довольно вероятно, учитывая блестящий дизайн. Если они не являются звезд стран Западной Европы, большинство мужчин предпочитают нечто более консервативное. И, как я уже говорил, высокие женщины носят большие ботинки, а каждая гардеробная в Вегасе заполнена высокими женщины.”
«Даже милый Клементин носил только номер девять», - заметила Молина, вопиющая, как прокурор.
Храм молчал, пораженный жутким совпадением: Молина ссылалась на ту же народную песню, которую Храм вспомнил при поиске ботинка. Она задавалась вопросом, какой размер обуви Молина носил. Десять, она бы поспорила.
Это «только» отдал великого детективу.
«Сапог, который ты нашел, точно так же, как эти три?» - сказала Молина.
“Да …”
«Почему вы колеблетесь?»
«Я хочу быть точно точным. Сапог, который я нашел, отличался в одном отношении. Некоторые стразы отсутствовали на пятке. Может быть, именно поэтому он был брошен».
«Дефект», - прокомментировала Молина, задумчиво кусая губу. «Кто бы избавился от этого?»
«Шайенн, очевидно, это были его сапоги. Должно быть, он спешил выйти на сцену и бросил ее, когда он прошел мимо стойки для костюмов».
«Выброшено за несколько пропавших страз?»
Храм пожал плечами.
«Я верну тебя в Феникс, я хочу этот ботинок, он принадлежит доказательствам».
Храм не мог спорить об этом, что часто делало бытие с лейтенантом Молиной беззаботным.
Кит и Электра, однако, весело катались в задней части Каприса Молины, которая была достаточно просторной для трех. Кит и Электра обсудили изменения жанров от исторического романса до современного романтического ожидания, просто чтобы они могли использовать «атмосферу» в своих следующих книгах.
Храм думал, что атмосфера оставляет желать лучшего.
Однажды в Crystal Phoenix Кит и Электра вернулись к событиям конвенций. Храм сопровождал лейтенанта Молина внизу своей скромной раздевалкой.
«Сапог с моим театральным материалом», объяснила она, когда Молина уклонилась, чтобы войти в занавеску.
“В сумке.”
«Достаточно большая, не так ли?» Молина посмотрела на вещевую сумку.
И тут мешок пошевелился.
«Не говорите мне, что у них есть тараканы!» Храм сказал, глядя на ее имущество.
Молина не тратила время на поиски, но присела, чтобы поддразнить расстегнутую вверх широко распахнутую.
Полночный Луи растянулся, моргая ярким светом, его передние лапы обмахивали вокруг сапога Шайенна.
«Раньше у меня никогда не было доказательств, зараженных кошачьей слюной, - сардонически сказала Молина. «Хороший котенок.
Дай мне сапог.
Храм мог сказать ей, что она принимала неправильный лад с Полуночным Луи. «Хороший котенок» не разрезал. Когда Молина дотянулась, чтобы вытащить сапог, лапы Луи сжались во владении. Он скривил задние ноги вокруг него, ногами и начал снова грызть покрытую горным хрусталем пятку.
“Давай!” Молина положила пальцы на пятку и потянула. «Ой». Ее голубые глаза сверкнули через плечо, когда она обратилась к Храму. «Твоя кошка чуть не укусила меня!»
«Нет, он этого не сделал. Ваша рука мешала, пока он жует пятку».
«Патетически слабая защита для очевидного нападения и батареи, и почему он все равно пожевал бы пятку?»
«Это кожа, которая хорошо пахнет кошкам».
«Наверное, это напоминает о добыче. Давай!» Молина снова сразилась с Луи за ботинком, заработав низкий, яростный рычание, из-за которого она отдернула руку.
«Вы поняли это», - приказала она, вставая. «Если он кого-нибудь укусит и сломает кожу, он будет помещен в карантин для бешенства».
Храм поспешил занять место Молины рядом с сумкой, затем схватил ботинок и потянул.
Полночный Луи положил все свои двадцать фунтов на хранение.
Храм снова потянул, тяжело, так сильно, что она откинулась на спину, когда сапог внезапно вышел на свободу.
Она подняла сапог на свет. «Вот пятно, в котором отсутствуют тоны с перьями».
Молина подняла голову. «Итак, я вижу, но я до сих пор не понимаю, почему жертва выбросила его. Передайте его, я вернусь в штаб-квартиру, так что это с другими эффектами». Она нахмурилась, когда она взяла под стражу.
«Конечно, это яркий и плохо сделанный, если стразы соскользнули так легко, может быть, жертва была права бросить его».
Храм стоял медленно, все еще болящий от своего последнего танго с Фабрицио. «Нет, четыре королевы сказали, что это дорого. Стразы уже не дешевы, лейтенант».
«Четыре королевы?» - неудивительно, что в какой-то красочной команде, пишущей романтику, или в квартете позорящих девушек?
«Ни то, ни другое. Ведущие шоу-клубы здесь, в Фениксе, я спросил их, принадлежит ли ботинок кому-либо в ревю, но они сказали« нет ».
«Плохой вкус не обязательно дешевый. Послушай, пятка даже надела кривую».
Храм посмотрел, а затем она посмотрела на Луи, который изо всех сил облизывал собственную кожу. «Позвольте мне посмотреть, что ботинок!»
Молина не привыкла принимать приказы от мирных жителей, но она с сомнением передала сапог.
«Эта пятка была идеально размещена, когда я в последний раз видел сапог». Храм повернул сапог в руке. Каблук определенно больше не сидел прямо на подошве. У нее был проблеск идеи. «Эти кристаллы в сумке медицины Шайенна, какими они были?»
«Белые кристаллы, как и все новички, носят». Молина нахмурилась. «Только они были намного меньше и не продолговаты».
«Оказалось на дне, как неудобные стразы?»
Лицо Молины отразилось на рассвете, которое все еще лежало значительно ниже логической линии горизонта.
Храм схватил ботинок-каблук - страйденный колокольчик почувствовал дикобраз - колючий - и искривился. Ик.
Прохладная слюна от личинки Луи мочила ее ладонь.
Но что-то щелкнуло, как в голове Молины, так и в сапоге. Лейтенант тянулся к ботинку, когда усилия Храма окупились. Каблук скручивался на 180 градусов в сторону, выпуская ливень из маленьких белых камней, которые вспыхивали и стекали на пол.
«Святое дерьмо! Закройте это!» Молина опустилась на колени и опустила руки под ослепительный дождь, пока ее ладони не заполнились крошечными сверкающими каплями.
Храм снова щелкнул пяткой, затем нырнул за туалетный столик.
«Вот обложка для макияжа».
Храм держал ее под руки Молины, которая отделялась. Глитчий град барабанил по металлу, пока руки Молины не опустели, за исключением нескольких сверкающих камней, которые прилипли к ее влажной коже.
Она сняла их, один за другим, как бесценные заусенцы.
К тому времени Храм был на руках и коленях, ползая по полу, чтобы загореть первые несколько камней, которые отскочили.
«Я отправлю техников для официального поиска, - сказала Молина, поднимаясь с буквальной добычей. «Сходите с пола и расскажите мне, что и почему и как вы знали».
«Я не уверен», - сказал Храм, вытирая руки. «Это просто пришло ко мне».
«Что-то должно было вызвать ваши инстинкты, так что подумайте».
Храм прислонился к туалетному столику, глядя на мелкую крышку на плаву с блеском австрийского хрусталя. Срезанные и необработанные алмазы карат.
«Джейк Готсхолл сказал мне, что Шайенн закончил незадолго до своей первой, фатальной репетиции, он вернулся в спешке и, похоже, что-то расстроился».
“Ботинок.” Молина поставила объект рядом с его драгоценным содержимым. «Мне следовало подумать о полого каблуке, это трюк старых контрабандистов, поэтому мужчины из стали и мальчики в бронзовом макияже подрабатывают при контрабанде.
Храм кивнул и уставился на ботинок. Может быть, она не должна была думать о Англии во время своих трудных моментов в последнее время, но о другой чужой стране. Один прославился для обуви и изделий из кожи.
Тот, который недавно принимал как Шайенн, так и Фабрицио. Один из них как ботинок.
“Италия!” - сказала она вслух.
Молина ждала.
«Шайенн только что закончил там модельную работу, а Фабрицио был уроженцем».
Молина коснулась пятки отсутствующими стразами. Затем она подняла ботинок со стола.
«У вас есть файл для ногтей?» Она бросила взгляд на длинные красные эмалированные ногти Храма.
Храм наклонился, чтобы разрушить ее вещевую сумку, пока она не придумала металлический файл, пронизанный, по иронии судьбы, алмазной пылью. Она ударила его в протянутую руку Молины, как медсестра, которая дала хирургу запрошенный скальпель.
Молина использовал файл, как хирург. Она выкопала кончик в мягкую кожу и вытерла, пока, наконец, не выскочил большой горный хрусталь.
Молина поднесла его к макияжу. «Большие камни были встроены в кожу. Умный, смешающийся с фальшивыми камнями. Похоже, что любительские контрабандисты, Шайенн и Фабрицио, выпадали».
«Но если Фабрицио убил Шайенн …»
«Очевидно, чтобы получить долю Шайенна в алмазах. Бьюсь об заклад, когда мы проверяем багаж у Cheyenne, который у нас уже есть, он будет чистым. Только по одному в каждой паре был мул, поэтому носитель мог попытаться вытащить переключатель, если Таинственный чиновник стал слишком любопытным. Шайенн, чувствуя, что Фабрицио планировал сохранить товар в обеих парах, поспешно скрыл сапог его, который был загружен до того, как Фабрицио получил его. Только он был убит слишком рано, и когда Фабрицио пробрался в раздевалку Шайенна после он был мертв, чтобы заколоть бриллиантовый ботинок, он нашел только настоящий, и оставил его с отвращением ».
«Тогда кто убил Фабрицио?»
«Еще одна конфедеративная, может быть, даже толпа, которая организовала контрабанду. Поверьте мне, эти ребята не собирались держать то, что они носили по обычаям. Пока Шайенн и Фабрицио ругались за обладание драгоценными камнями, люди, которые их украли, вероятно, получили нетерпеливый и использовал образец убийства Шайенна для Фабрицио.
«Иностранные убийцы? Бриллиантовые лорды потеряли в« Кристальном Фениксе », но Фабрицио хотел убить -
«Потому что вы поняли, что он носил перчатку и мог убить Шайенна. Мне позвонили, когда мы были в пути. Команда за кулисами нашла черную кожаную перчатку, скрытую под мусорным лотком в клетке ястреба. проверить его, но место в одиночестве довольно много ногтей Фабрицио для смерти Шайенна ».
Солнышко с пола обратило внимание на «Полуночного Луи», который плетутся на мокрых брюках Молины и потирает подбородок на что-то громоздкое вокруг ее лодыжки.
Она быстро отошла.
«Хотелось бы, чтобы мы поняли, что камни в мешочке в Шайенне были больше, чем горный хрусталь», - продолжила она. «Но все о месте преступления было настолько театральным и поддельным …»
Самозащита Молины стекала к улыбке, которую она прищурилась в Храме. «В любом случае, спасибо за ботинок.
У меня есть все, что мне нужно здесь. Вы можете забрать свою кошку и уйти.
«Разве он не получил медаль?»
«Для того, чтобы закрепить доказательства и пресечь офицера закона, я думаю, что нет».
Но Молина похлопала головой полуночи Луи после того, как Храм почти разобрался, наклонившись и подняв здоровенный кота.
Храм знал, что Полночная Луи ненавидела снисходительность так же сильно, как и она, но он отпустил ее на этот раз.
В конце концов, он решил дело.
Глава 34
Последний закон
Выйдя из перевязочного пространства, Полуночный Луи захотел спуститься, поэтому Храм выполнил это, прежде чем он напомнил ей о своих задних когтях.
Она наблюдала, как он рылся, возможно, в романтической миссии. У нее была миссия или две.
Сначала она увидела Дэнни, который безумно работал в Театре Павлин, разблокировав конкурсантов, чтобы отразить отсутствие Фабрицио.
Хаос, приостановленный, когда Дэнни посоветовался с Храмом, указал на сцену один или два раза и, наконец, похлопал ее по спине. Она ушла, улыбаясь, качаясь.
Она проверила свои часы, не надевая очки, поднимаясь по великолепному ковровому проходу театра. Это требовало косички.
Когда она подняла глаза, кто-то высокий ждал ее у королевских синих бархатных занавесок у входа. Она предположила, что это Молина, но когда она приблизилась, она поняла, что это не Молина.
“Максимум!”
Гавайская рубашка исчезла, заменив его фирменным черным, а также солнцезащитные очки. Он не улыбнулся в приветствии, просто посмотрел на нее.
«Я был сумасшедшим, чтобы думать, что могу защитить тебя, уйдя», - наконец сказал он. «Тебе удалось найти больше опасности, чем я мог когда-либо вести тебя».
«Я в порядке, - сказал Темпл, преданный туманом в голосе.
Макс поднял голову, чтобы услышать урон, затем наконец улыбнулся. «Ты будешь после восстановления горла.
Планируете ли вы сегодня сыграть свою роль героя-героини?
Она оценила, что он воздержался от того, чтобы сказать ей, что она должна делать. «Нет, я испек. Причина для этого исчезла. Дэнни не чувствует себя подстегнутым, он заменит девушку, которая сделала это в прошлом году, и дико ее повторить».
«Ветеран романтических войн», - отметил Макс.
«Да, ей всего восемнадцать».
«Я задавался вопросом, потому что я хотел, чтобы ты вышла со мной после шоу-шоу сегодня вечером».
«Вы? Это безопасно для вас?»
«Скорее всего, мы будем безопаснее, когда мы пойдем, чем здесь».
«И это?»
«Голиаф».
«Макс, это тебе небезопасно! Почему?»
Его улыбка стала таинственной. «У меня есть иена, чтобы снова увидеть Любовь-Моат».
Это дало Храм паузу. Она и Макс «сделали» Love Moat, когда они впервые приехали в Лас-Вегас больше года назад. Гондольная поездка на водном пути, обтекаемом обширным фойе Голиафа, была достаточно забавной, но часть, которая проходила через романтично освещенный искусственный грот, обеспечивала такую ??конфиденциальность, о которой, как известно, любители пользовались в полной мере. Храм не был готов к этой ситуации снова с Макс.
“Я не знаю—”
«Если вы беспокоитесь, я приглашу вашего инструктора по боевым искусствам прийти в качестве телохранителя».
Это почти дало Храму сердечный приступ.
«Что происходит? Что ты делаешь с Мэттом, и …»
«Тише». Зеленые глаза Макса загадочно мерцали. “Доверьтесь мне.”
Это было много, чтобы спросить, и он это знал. Храм устал. Она не только пережила попытку убийства, но несколько часов в полицейском участке и в компании своего архазатора Молины. Тем не менее - Храм улыбнулся - Молина была обязана ей теперь, благодаря любви Полночной Луи к ботинку, и ее собственной, положив два и два вместе и прибыв на итальянскую связь.
«Кажется, у тебя был хороший день, несмотря на твои испытания». Голос Макса ворвался в ее задумчивость. «Встретимся в одиннадцать лет фениклом Лалика, и я обещаю, что у тебя будет еще лучшая ночь».
Его конфиденциальный баритон заставлял озноб бегать вверх и вниз по позвоночнику Храма, как будто это был эскалатор, на котором можно было играть. Теперь это было настоящее предложение с возможностью умереть! Но Мэтт, идущий? Каков был Макс? Что-то удивительное; она увидела это в его глазах. Он также видел тихую интенсивность за его словами. Сделай это! его настоящая магия побуждала ее. Svengali Central.
Что она потеряла? Если бы она могла сразиться с Фабрицио, она могла бы, конечно, бороться с собственным разделенным сердцем.
Храм кивнул; Макс исчез за синим бархатным занавесом. Храм вздохнул. Что она теперь будет носить на конкурсе, когда она свободна от ренессансного платья? Может быть, что-то, что может промокнуть. Костюм лягушки. Макс мог быть одним диким и сумасшедшим парнем.
Странный человек остановил Храм, когда она приближалась к лифту.
«Простите, вы случайно?»
“Да.” Но она подняла брови.
Он указал. «Они сказали, что у тебя рыжие волосы. Я Хэл Ричардс, коммерческий директор A La Cat».
Он протянул руку, поэтому Храм потряс ее, озадаченный. Если бы Саванна Эшли подарила этому парню на нее жаловаться на маленькую авантюру Луи?
«Ах, я думаю, в отеле есть более чем одна черная кошка, - продолжал он. «Мисс фон Рейн говорит, что маленький кот - кот, но большой черный парень принадлежит тебе».
Храм кивнул. Что теперь сделал Луи?
Хэл Ричардс, худой, голливудский загар с коротко стриженными коричнево-седыми волосами, выглядел несколько условно.
«Неловко говорить так, как острова в русле». Он указал на толпу, идущую мимо. «Но я хотел предложить тебе кое-что».
О нет! Луи сделал что-то новое и немыслимое. , , вместо старого и немыслимого.
«Мы сняли фильм с нашего прерванного снимка на днях …»
«Мне очень жаль, что в полночь Луи на вашей съемке у него есть что-то для Иветты …»
«Вот и все. Кадры потрясающие! Наши огни не были созданы для черной кошки, и, к сожалению, контраст с серебристо-белым пальто Иветты, к сожалению, экстремален, но мы все закончили то же самое. Они динамит вместе. «Мне нравится нанимать Midnight Louie - то есть вы и ваша кошка - делать рекламу.
Фактически, рекламное агентство exec говорит целую серию рекламных роликов. Как вы думаете, вы и животное могли бы путешествовать в Лос-Анджелес в будущем?
«Конечно, но … сколько это стоит?»
Ричардс пожал плечами. «Если бы Полночный Луи был слоном, я бы сказал, арахис, сто пятьдесят в день стрельбы».
Храм моргнул. «И я думал, что человеческим актерам недостаточно платить».
«Конечно, есть остатки и другие рекламные ссылки. Обычно мы используем животных, предоставляемых тренерами, но рекламное агентство предложило знаменитую кошку, вот как мы получили Иветт и мисс Эшли, - добавил он, к несчастью.
«Известен Луи, - сказал Храм. «Он кошка, решающая преступность».
Хэл Ричардс слабо улыбнулся. У Храма было ощущение, что он не очень доверял действительности, принадлежащей кошачьим людям. «Приятно. Хорошо, если ты согласен, мы можем договориться с тобой завтра утром и стрелять в тот же день. У нас напряженный график.
Храм кивнул, давая ему номер своего гостиничного номера, а также ее домашний адрес и телефон, которые он записал на маленькую тетрадь, которую он носил в кармане рубашки. Хэл Ричардс снова предложил руку, и это было сделано. Полночь Луи была медиа-звездой в процессе создания.
«Я не могу тебе поверить, - сказал Электра в их комнате в тот вечер. «Все, что вы прошли, и вы все еще едете на конкурс Incredible Hunk».
«По крайней мере, я буду там, где ты не сможешь. Что ты думаешь?» Она повернулась, чтобы показать свое платье, такое же короткое серебряное бисером, которое она носила с Гридироном с Мэттом.
“Большой.” Электра распустил длинные рукава ангела на своей голубой тафте. «Жаль, что ты не будешь на сцене в этом».
«У меня было достаточно внимания, - сказал Храм. «Я хочу сидеть спокойно - без проблем - в аудитории, как и все остальные, и выбирать и выбирать выигрышные куски». Она помедлила, а затем связала черную бархатную ленту на шее. «Это скроет синяки. Мне не хочется говорить, что Молина была права, но к утру они будут домогательствами».
«Молина тоже была права в этом преступлении, - заметила Электра.
«Но Луи обнаружил алмазы в сапоге, и я получил итальянскую связь».
«Так ты и сделал. Где этот жулик? Я его почти не видел».
«Он будет закрыт с Иветтой, а ее любовница сегодня на сцене, без сомнения. Она настолько переубедительна. Надеюсь, Луи сегодня получит достаточно красоты, - добавила она с исступлением. «Он этого не знает, но завтра у него будет большой день, и я буду в конце самого себя, - добавила она супер-случайно, - поэтому не беспокойтесь обо мне».
“Как поздно?”
«Полночь или, может быть, один. Или я постараюсь молчать, когда я войду».
«Кто-нибудь, кого я знаю?»
«Никто, кого ты не знаешь».
Электра сузила ее бледные глаза. «Значит, это не мое дело, но я должен знать, с кем вы закончили.
Посмотри, что случилось в последний раз, когда кто-то спросил тебя.
«Тогда я не пошел. Может быть, Шайенн все еще был бы жив, если бы был».
«Не ешьте свое сердце из-за его смерти. Он был контрабандистом драгоценностей, дорогой».
«Я все еще думаю, что он хотел помочь».
«Да, он, вероятно, хотел поговорить с тобой о какой-то незаконной афере. Забудь об этом. Этот конкурс должен стать настоящим хитом!»
Электра закончила ее наряд, распыляя волосы на цвет орхидеи и надевая изумрудно-зеленые серьги из горного хрусталя, которые висели на ее плечах.
Изумрудные стразы подмигивали, как одиночные австрийские кристаллы, которые представляли кошачий глаз на обуви Стюарта Вейцмана. У Храма все еще было время после того, как конвенция закончилась, чтобы найти обувь, но она сомневалась, что найдет их. Она все время пробовала логично.
Храм поднял крошечный серебряный мешок и подождал у двери, чтобы Электра закончила собирать свои вечерние вещи. К тому времени, когда они спустились вниз, в театре театра «Павлинь» были забиты женщины в блестках и бисерных платьях, в стразах и жемчуге, на высоких каблуках и высоких волосах.
Только несколько мужчин смешивались с толпой, освежающе мужчины средних лет со взглядами, которые никогда не украшали обложку книги, но были как-то более привлекательными.
«Получите вы, дамы, выпить?»
Харви Герберт (или Герберт Харви), муж Шарон Роуз, стоял перед ними. Храм отчаянно прищурился в его наметеге (сегодня вечер не был очками), но не мог различить два похожих имени.
«Ах … спасибо. Это мой друг Электра, который вошел в конкурс любительских пианистов любви.
Его жена - автор бестселлеров, Шарон Роуз.
«Герберт Харви», - сказал он, пожимая руки Электре. «Шарон - авторский эскорт для участника, поэтому я нахожусь на свободе. Я бы хотел купить вам гламурных дам напиток».
«Гибсон, - без колебаний произнес Электра, очевидно заразившись Китом.
«Кровавая Мэри».
Герберт Харви кивнул и расплавился обратно в толпу.
«Какой хороший человек». Электра сиял.
«Не слишком впечатляйся, - тихо сказал ей Храм. «Его жена - ад на каблуках средней высоты и очень притяжательная. Всегда называет его« моей травой ». Интересно, какой гламурный наряд она будет носить, чтобы сопроводить ее кусок.
Ее чувство моды было куплено в пять с половиной лет в девять подросток-пятьдесят восемь ».
«Это не похоже на тебя, Храм».
«Она чуть не убежала меня за то, что я просто поговорила с ее мужем. Бедняга. Я вижу, как он хотел бы общаться в течение нескольких минут без нее».
Харви вскоре сделал традиционную поездку по возвращению из бара, три стакана переполнены его вечерней курткой.
Храм и Электра взяли очки и поблагодарили.
«Счастлив сделать это». Он с интересом осмотрелся. «Мой, не все выглядят грандиозно».
Храм вздохнул про себя. Зачем ревновать к мужчине, который говорил о таких безобидных вещах, как о комнатных женщинах в их самой ослепительной вечерней одежде?
«Что такое Шарон?» - спросил Храм.
«Ах … что-то розовое, я думаю».
Храм кивнул. Какая еще была бы «Любовная Королева Среднего»? Личность женщины и публичная персона были в состоянии войны, но для гардероба, сладкой побежденной кислой.
Герберт Харви ушел после приличного интервала.
«Ах, хм, - доверился Храм в Электре. «Этот напиток замечательный».
«Твои нервы были разбиты. Я был бы в баре, отбрасывая назад кипятильщиков, если бы прошел через то, что у тебя было».
«Электра!»
«Привет, банда». Комплект проскользнул рядом с ними. Она была великолепна в черном шелковом костюме с длинной юбкой на высоких небесах.
Когда Храм похвалил ее одежду, она торчала красивой ногой в колготках из кружева. «Старшая авторская компенсация за провисшую середину. Ты выглядишь симпатично, как сверчок, Храм. И Электра, ты действительно электрическая».
«Симпатичный, - пожаловался Храм.
«Расслабься и наслаждайся этим», - посоветовал ее самый теневой альт. «Следующий этап -« шаткий и быстро опустившийся ». “
Она закончила свой коктейль. «Нам лучше получить хорошие места, я хочу посмотреть шоу. Ты не против, если я буду сидеть с моим редактором, не так ли?
Храм и Электра покачали головами, поэтому Кит скрылся в одиночестве. Пока они все еще смотрели друг на друга, к ним присоединилась тонкая женщина в цветочном костюме с блестками.
«Электра! Завтрашний призовой день, ты можешь в это поверить? Я спас тебя в секции класса сочинений.
Давай.”
Электра повернул взгляд Спаниеля на Храм.
«Давай, я найду место».
Другая женщина вытащила Электру, прежде чем она смогла возразить.
Храм выпил отбросы ее огненной Кровавой Мэри - у Хрустального Феникса тоже был первоклассный бар, и он оставил стакан на подносе.
Она не чувствовала себя опущенной. Ей хотелось посмотреть шоу из аудитории, не обсуждая это ни с кем. Она хотела судить о том, насколько хорошо бы это сделал Шайенн, если бы он был здесь, чтобы конкурировать.
Может быть, она борется за призрак.
Сидения заполнялись, и она схватила одну половину прохода. Если конкурс слишком длился, она могла уйти раньше. Бабочки раздували пламя Кровавой Мэри в животе, но она не собиралась думать о прошлом или будущем. Она собиралась посмотреть шоу, период.
«Не возражаете, если я сяду здесь?»
Женщина, которая спросила, была высокой и угловатой, с шелковистыми, тупо-вырезанными светлыми волосами к ее подбородку, одетым в суровый черный цвет. Она казалась нервной, но это был, вероятно, ее метаболизм.
«Совсем нет», милостиво сказал Храм. «Это мой первый конкурс».
“Не мой.” Женщина толкнула сложенное бархатное сиденье. «Обязанность, а не красота», добавила она, оценивая взлетно-посадочную полосу. «Красивые мальчики не мой яд выбора. Какая рэкет!»
«Вы, должно быть, посетили несколько из них».
«Должен. Я редактор в Bard Books. Эмма Рэнсом».
«Я работаю PR для отеля. Temple Barr».
«Хорошо, приготовьтесь к иллюзии публикации рекламы. Если вы хотите, чтобы комментировал настоящую ложь, просто спросите меня».
Храм не хотел работать с комментарием; она хотела мира. Она надеялась, что женщина рядом с ней получит эту идею. Затем женщина наклонилась и подняла что-то с пола. Пластмассовое стекло с низким шариком, наполненное льдом и прозрачной жидкостью. Ой ой. Не нужно было быть детектором туза, чтобы вывести, что содержимое не было водой.
Храм спрыгнул на ее место, рад, что ей не нужны очки на расстоянии. Она увидит шоу свежим, невовлеченным глазом и успокоит мертвых.
Огни дома потускнели, музыка, записанная до записи, раздулась, и лед Эммы Рэнсом щелкнул. Храм скользнул по ее бокалам.
Прожекторы нацелили сцену прямо, где сияла синяя фея из Пиноккио : Саванна Эшли в Жан-Харлоу, белый атлас и лисья мех украл, надеюсь, подделка. У Саванны не было бы оснований ни о чём не появляться в этот поздний срок.
«Добрый вечер, дамы, дамы и несколько хороших джентльменов, - сказала Саванна своим хриплым, искусственным голосом. «Добро пожаловать на Запад, где разыскиваемые мужчины - это то, что делают женщины».
Ее со-хозяин, одетый в коктейль байкер-короткометражный парень с длинными белоснежными волосами с серфингом и гладким диском-жокеем, занялся предварительно написанным диалогом. «А как насчет разыскиваемых женщин, Саванна?»
«Они тоже в моде, Вик. Мы собираемся увидеть парад платья наших парней и кукол: красивых героев и женщин, которые мечтают о них».
«Тогда пусть начнутся пиршества, Саванна», - неодобрительно предложил Вик. Эти типы emcee всегда злоупотребляли именами друг друга, словно напоминали себе, кем они были.
Огни затуманились на тусклой лампочке рядом с аркой просениума, вспыхивающей на сцене.
Один за другим выдвигались кандидаты «Невероятные ханки», женщина в ее блестящем лучшем виде на руке, с алой розой.
Храм заметил, что многие женщины были на десятилетия старше своих эскорт. Как освежающе. Смена ролей с удвоенной силой! Конкуренты выглядели полированными и красивыми в своей иногда эксцентричной формальной одежде.
Трой Такер увенчала свои жесткие черные джинсы, ковбойские сапоги, куртку смокингов и страйкбол с болотным галстуком с белым Стетсоном. Взволнованный крик привлек внимание Храма к жене Трои Нэну, подпрыгивая вверх и вниз на своем месте, ее руки хлопали высоко над ее головой.
Клинк слева от нее приготовил Храм для комментария.
«Ведущий претендент на всенародное голосование».
Храм кивнул. Она могла понять, почему. Но длинная блестящая линия судей в первом ряду решит победителей.
Каждая пара расступилась на конце взлетно-посадочной полосы с каким-то романтическим жестом. Трой снял свой Стетсон, чтобы показать длинные волосы Дикого Билла Хикока по спине и поклониться эскорту за кулисами, громовыми аплодисментами и свистами.
Следующий мотык, возможно, был перевоплощен Фабио, но ему не повезло, чтобы сопровождать Ravenna Rivers. Ее платье позолотило бархатное бархатное платье Скарлетт О’Хара. Он был красным, цеплялся, голый и без спины. Она предложила своему мужчине поклониться рутинной рутине с тупиком от туловища к туловищу, в которой юношеский ханк покраснел, чтобы соответствовать ее платью.
«Все ее талант в ее гормонах», - прошептал рывок Эммы водки.
Храм должен был признать, что ее работающий комментарий был проницательным, если нежелательным.
Затем появился Джейк Готшол, выглядящий вполне презентабельно, несмотря на гигантские клоунские туфли, которые он надел.
Его вход засмеялся, а его авторский конвой, Мэри Энн Тренарри, была достойной великой дамой, напротив, в аква-крепе и жемчуге.
Когда они подошли к концу взлетно-посадочной полосы, Джейк ухмыльнулся и провел пальцем по красной гвоздике в петлице. Он вливал воду в аудиторию, которая вскрикнула в массе. Затем он вытащил бутоньерку и тщательно представил ее Мэри Энн.
Смех все еще звенел, когда один из самых мускулистых ханков выскочил, руки раскачивались, как жесткие колбасы из-за его массы. Тем не менее его длинные волосы текли мягко, и бриллиантовая шпилька искрилась в левом мочке уха. Храм пытался вспомнить правила сексуальных предпочтений для сережек на мужчинах и не мог. Она наверняка перепутала это, если бы это имело значение.
Она не знала автора, прекрасную, хрупкую женщину в шестидесятых годах, одетую в дизайнерский костюм из бисера из цитрусовых. Не окунайте ее, Храм заказал кусок с некоторой невысказанной силой Макса. Она воображала Дэнни Дова в крыльях, мысленно убеждая то же самое. Бедная женщина поставила одну ногу на высоком каблуке перед другой, как пронзительную кошку, когда она шла по взлетно-посадочной полосе. В конце рукав протянул ему руку.
НИКАКИЕ МУЖЧИНЫ, ВЫ ДИП! Затем он набросился на нее, поцеловал ее руку и посмотрел на нее, кивнув с лестницы.
Храм высвободил дыхание, когда ханк получил резкий аплодисменты за его рыцарство.
Стоячая центральная сцена, вырвавшись из его арендного смокинга, подняв руки вверх, как Роки Сильвестра Сталлоне.
«Анна Амбер Ли. Ее карьера мертва», - призналась Эмма, когда аплодисменты умерли. «Слишком старомодно.
Нет шипения.
Храм кивнул, смирившись с ее ролью в плену. Вот как раскалывается сидения.
Появился еще один конан-варварский клон, длинные темные волосы текут, двигаясь как роботизированный терминатор. Его авторский эскорт был намного моложе других, просто блондинка в платье без бретелек с тафтой с длинной длинной юбкой больше у себя дома в старшей школе, чем на конкурсе.
«Наивный лидер Наивы», - прокомментировала Эмма. «Где она взяла это липкое платье? От Кэрри?»
Храм знал истинный страх сцены, когда она это увидела; бедная девушка была в ужасе. Казалось, она больше всего испугалась своего куска, который ухмыльнулся с огромной уверенностью, когда он врезался по взлетно-посадочной полосе. В конце он повернулся к ней. Она моргнула. Ее руки свернулись в бледные кулаки.
Затем он схватил ее, покрутил, окунул ее, пока ее волосы на плече не коснулись пола сцены.
Все это время она выглядела как девственная жертва богам вулканов. Храм оглянулся. Она подслушала некоторых из эскорта автора, умоляя не окунаться, но этот парень собирался окунуться в нее или умереть. Это было своеобразное изнасилование в обществе, как и выход на выпускной вечер с кем-то, кто был уродлив или пьян.
В основном женская аудитория гудела, завывала и аплодировала. Они действительно любили свои провалы, пока кто-то окунал. Белокурая женщина шаталась по ступеням взлетно-посадочной полосы, выглядя так, будто хотела, чтобы она умерла.
«Некоторые из этих парней - свиньи!» Эмма Рэнсом плюнула, не слишком мягко.
Храм кивнул. Она видела Хорошее, Плохое, и теперь Уродливое. Презентация была похожа на жизнь и смерть, полные бесконечного разнообразия и удивления, иногда удивительно приятные, а иногда и безвозмездно корыстные.
Другая пара ждала в крыльях. Храм собрался после этого последнего неприятного де-де-де.
Они сделали странную пару: он, молодой для куска, предварительный. Она, зрелая и почти агрессивно настроенная. Ее волосы были шлемом с ракетой. Ее платье было структурировано розовым полиэстером с шестидесятых. Ее улыбка была довольно широкой. Как и я, или еще!
«… улыбаться, улыбаться и улыбаться, и все равно быть злодеем», - процитировала Эмма. «Делает Ричарда Третьим похожим на святого!»
Храм пытался игнорировать комментарий.
«Какая сука».
Это было труднее игнорировать.
Больше не осталось льда, чтобы болтать в соседнем напитке, и чертовски мало жидкости. Эмма Рэнсом держала пластиковый стакан в губах, как компресс, и пробормотала в его обод.
«Уволил меня от главы / Рейнольдса / Двойки. Нужно все, что нужно. Нужно растоптать эго, как слоны топчут цветы».
Храм напрягся. Ей не понадобилось это после ее действительно, очень плохой день волос. И она надела парик!
«Эгоистичная сука!»
Храм не нуждался в этом.
«Бедный ублюдок!»
Уши Храма оживились. Был ли комок объектом симпатии?
Он действительно выглядел запуганным, когда он спустился на одно галантное колено к уравновешенной, победоносной Шарон Роуз.
«Продает, как блины».
Горячие пирожки, Храм несколько раз редактировал редактор. Напиток был ужасной слабостью. Он исказил даже самые изнурительные клише. И Эмма - редактор!
«Продает по всему миру, путешествует по Востоку, на Ривьере, сует шары, куда бы она ни шла. Она выглядела бы хорошо в Ист-Ривер, тебе не кажется?» Хриплый, несчастливый смех.
На сцене Шарон Роуз подняла длинную стебельную розу на щеке хищника, от длинного колючего стебля до атласных мягких лепестков на цветущем конце. Оксиморон, сердце романтики: добрый и жестокий, мягкий и жесткий, иллюзия и реальность.
«Бюсты окурки. Бюсты младенцы. Сука».
Ненависть вызывала привыкание. Храм держался отдельно от приливной волны яда, нависшей над ней. Она была здесь, чтобы посмотреть шоу. Это все.
«Всюду по Европе суб-прав. Деньги катятся. Миллионы! Никакой справедливости. Даже Восток. Богатая сука. Вилла на Виа-Рег, пёд-а-тере в Париже, и сука даже не может ее озвучить! ее, глупый дурак. Муж бежит за ее каждой командой. Лицемерная. Королева сладкого романса. Семейные ценности. Деньги, деньги, деньги.
“Извините.” Храм встал. Ей нужен был воздух.
Шарон Роуз все еще улыбалась своему коленом. На дальнем видении Храма на его щеке висела единственная капля крови. Имя розы - это принуждение. Название игры - жадность. Она видела это - о, да, но ей не нужно было слышать это, а не сегодня, хотя она не слушала, когда убийца выдохнул имя своего убийцы в ухо, как ласкание. Не после угрозы смерти и бриллиантов, а ближайшая дата с Макс. И Мэтт.
О, Боже, ей нужно выбраться отсюда!
Храм наткнулся на женщину, сидящую на месте традиционного критика на проходе, женщина тонула по проходу. Головки повернулись, затем вернулись к сцене.
Вышел еще один кусок и эскорт. Она сверкнула, он сиял. Свободный голос Саванны Эшли дошел до последней строки. Вик показал свои ямочки для камер. Все были здесь, «Жесткая копия», «Текущее дело» и «Горячие головы».
Храм был там, в вестибюле, безумный для телефона. Она никогда не думала, что она будет отчаянно говорить с этим человеком.
Телефонный справочник был установлен в восьмиточечном типе, и даже ее очки не помогли. Она подтолкнула один глаз прямо к странице и набрала номер, который был нетерпелив с длинным записанным списком вариантов голосовой почты, прежде чем у нее появился настоящий человек.
«Есть какой-то способ, каким-то образом, сегодня я могу связаться с лейтенантом Молиной?»
Клики и голоса и, наконец, серия колец.
«Молина». Жутко, с намеком на очень человеческое раздражение.
«Это … Храм Барр».
“Да?”
Вопросы для полицейской. Ответы для женщины-пиара.
«Запросы уже ведутся», - сказала Молина. «Это займет несколько часов. Международные часовые пояса»,
- сказала Молина. «Интерпол».
Храм вздрогнул. Затем она снова заговорила, бросая слова.
«Мы рассмотрим это». Молина подписалась на королевскую бюрократию повсюду.
«Через Реджио, - предложил Храм.
«Сапоги по дизайну». Молин.
«Путешествие». Храм.
«Мы рассмотрим это, - закончила Молина. «Не волнуйся, не волнуйся, мы на нем».
«Канада! Вы считали Канаду?» Храм снова.
«Мы сейчас». Молин.
Храм повесил платный телефон возле стойки регистрации Crystal Phoenix. Она не вернется на конкурс. Ее часы, тонкие вечерние часы с куклой размером с Барби, перед которой ей приходилось почти не смотреть, читать десять часов.
Она могла бы также пойти к Голиафу. Свежий воздух будет приветствоваться.
Глава 35
Любовь в тщеславии
Макс расплавился из толпы в вестибюле Голиафа, человек в черном от черного занавеса снова. Храм не мог даже увидеть его хвост. «Вы рано», сказал он почти с надеждой.
“Ты тоже.”
«Нашего шаперона еще нет».
«Он придет вовремя».
«Я не знал, что он работал ночами».
«Он придет вовремя».
«Между тем, вы хотели бы выпить?»
«Я рассматриваю титотализм, но да».
В лобби-баре Goliath представлены позолоченные верблюжьи столы и коленные подушки для шезлонгов.
Храм погрузился в благодарность.
«Ты выглядишь измотанным, - сказал Макс. «Конкурс?»
«Оставив конкурс».
«Ты не знаешь, кто выиграл?»
“Я сделал.”
«Ты действительно изменился, - сказал он, вскидывая голову.
«У вас есть?»
«Возможно, этого недостаточно».
Пришла официантка, одетая в гаремные завесы. Макс послал Храму вопросительный взгляд.
«Кровавая Мэри, - сказала она с чувством.
Макс рассмеялся. «Такая ночь?»
“Да.”
«Разве дело не закрыто?»
«Нет.» Она сделала паузу, задаваясь вопросом, не поймет ли он, насколько она ненавидела это делать. «Мне пришлось позвонить Молине».
«Лейтенант CR Молина». Его зеленые глаза засмеялись в приватном развлечении, затем протрезвел. “С тобой все впорядке?”
Так что четыре королевы задавались вопросом день или два назад. Он показал?
«Отлично, Луи станет звездой. Я выхожу из-под подножия, довольно буквально, я просто предоставил Молине важную информацию, которая может разрешить ее дело».
“Так.” Мэтт поднял свой высокий стакан экзотического ликера. “Что вы хотите сейчас?”
“Ничего.” Храм был удивлен, обнаружив, что это правда. «То, что убило Шайенна и Фабрицио, и чуть не убило меня, было более уродливым, чем честолюбие, глуше, чем секс».
«Знать слишком много хуже, чем ничего не знать», - предупредил он.
«Значит, ты говоришь мне, из личных интересов».
«Конечно», Макс потягивал свой напиток, зеленый как абсент, но этого не могло быть. Абсент был незаконным.
«Я хотел тебя удивить, - сказал он. «Вместо этого ты меня удивляешь».
“Хорошо.” Она стала мягче, в ее стихии.
«Надеюсь, я … не разочарую тебя сегодня вечером».
«Модест Макс».
«Нет, просто хеджирование его ставок. В конце концов, он был рано».
Он встал, и Мэтт присоединился к ним.
Как по-настоящему странно, подумал Храм. И все же не так странно, как то, что произошло на конкурсе Невероятного Хунка.
«Храм связался с лейтенантом Молиной, - сказал ему Макс.
Мэтт сел и отказался от официантки. Его настороженные глаза остались на Храме. Ее ангел-хранитель против этого оле дьявола.
Темно. Легкий. Неправильно. Правильно. Прошлое. Настоящее время. Преступление. Наказание. Все эти понятия были сутулыми
«Ты хочешь путешествовать?» Макс спросил их.
“Почему нет?” Храм сказал.
Они подошли к билетной кассе, моле, покрытой деревьями, украшенными волшебными огнями. Гондолы Голиафа были позолоченными и красно-бархатными, с двумя сиденьями, предназначенными для четырех или двух, а не три.
Три вошли: Храм на одном месте, мужчины напротив, их длинные ноги заполняли пространство между ними. Гондола качалась, как колыбель. Это было глупее, чем секс, подумал Храм, глядя на оживленное лобби из-под чужого угла.
Но вода успокаивала, и эта вода отражала звездные цветы от деревьев. Автоматический таймер вытолкнул узкое судно вперед, подальше от шума и суеты лобби.
«Ты, наверное, удивляешься, почему сегодня вечером я позвонил всем вам, - сказал Макс, произнося голос своего хозяина.
Они путешествовали под светловолосыми деревьями, мимо людей, сидящих на обед или в кости.
Темная арка ждала их, рот монстра, открытый и голодный. Гондола скользнула внутрь, и руки Храма сжались по позолоченным сторонам.
Новый свет отражал жуткую мерцание неоновых зеленых созвездий на потолке с переливающимися облаками, сцинтилляционных жилок зеленого золота на стенах: изображения лазерных голограмм на воздухе.
«Они их обновили!» - воскликнул Храм.
«Я никогда этого не видел». Голос Мэтта.
«Они добавили иллюзию, - сказал Макс. «Твоя иллюзия, Храм».
Она рассматривала панораму проезжающих стен трехмерных изображений. Она знала только стекловолокно и фэнтези, но очень напоминала рок и субстанцию. Реальность по Диснею: отличное развлечение.
Лазеры бросали радуги на псевдо-рок. Иногда это были тени. Иногда призрачные лица. Она увидела жилы экзотических руд, потеряла ацтекские сокровища, египетские артефакты, все сверкающие в лазурно-зеленой, все волшебные пыль и заблуждение.
Внезапно длинная рука Макса выстрелила, когда гондола скользнула у стены. Часть скалы открылась с некоторым тонким прикосновением. Макс нажал красную аварийную кнопку «Остановить», которую обычно можно найти в лифтах.
«Пойди, пловец», - сказал он. «У нас есть только пару минут, прежде чем кто-то придет».
Мэтт начал, затем его глаза следовали за Максом, указывая рукой на светящийся дисплей на противоположной стене, только что видимый в жуткий свет.
За воздушным танцем лазерного света мерцала узнаваемая форма. Обувь Золушки с двадцать первого века.
Мэтт смотрел из Храма на Макса, затем снял туфли, рубашку, брюки. Он упал в темноту, залил лазером воду, поглаживая нишу света.
«Это сумасшествие», - предупредил Храм Макс. «Мне не нужен настоящий ботинок, мне просто нужно сказать, где он.
Как ты узнал, что я искал его?
“Слухом земля полнится.”
Именованный Электра?
«И я знаю отель», добавил он скромно.
Был ли он когда-либо. , , слишком хорошо.
«Кроме того» - улыбка Макса была видна даже в искусственных сумерках - «Восьмерка О’Рурк проверяет Голиафа. Лучше, чтобы не было вопроса, кто нашел ботинок».
Мэтт откинулся назад, что-то ослепительное, едущее над водой в одной руке. Он поднялся на борт, гондола качалась, пока она не опрокинулась.
«Вау!» Мэтт смеялся, когда он передал Храму что-то сверкающее. «Наверное, это должно быть твоя, мадам».
Эта реальность была более невероятной, чем иллюзия. Низкий свет подчеркивал австрийско-хрустальную вспышку камней как огнеопасные искры красного, зеленого и синего. Обувь натянула ладони на ладонях, блестящий белый бриллиант, за исключением чернового профиля Midnight Louie, который подмигивал изумрудно-зеленому глазу.
Никто не задавался вопросом, подлинный ли цвет кошачьего глаза. Никто не спросил у кота, где он был, кроме, возможно, чтобы увидеть «Четыре королевы» и сидеть поверх своего туалетного столика. У Полуночного Луи было бы больше, чем один монарх, чтобы посетить.
Храм рассмеялся от восторга. «Если я появлюсь с этим, - объяснила она Мэтту, который был ошеломлен обувью, - я получаю свободную пару в своем размере».
Он остановился, пытаясь вытащить одежду поверх влажной кожи. «Эта вода была более холодной, чем озеро Мичиган».
Храм вспоминал уроки ее постановки и неотложной работы по шитью: она думала об Англии, а не о нижнем белье.
«Попробуй, - предположил Мэтт. Итак, Храм соскользнул со своего правого насоса со стальной пятой и толкнул ее ногу во все вспышки и огонь.
«Слишком большая», - сказала она, как-то разочарованная. Стеклянные тапочки должны соответствовать в первый раз. «Возможно, шесть».
«Это выглядит … невероятно. Каким будет ваш размер?»
«Пять лет. Мне понадобится несколько недель для моей пары. Я не могу поверить, что мой приз и две недели до Хэллоуина. Макс, расскажи мне, как ты знал?»
Она посмотрела на противоположное место и увидела только темноту.
Макс ушел.
Вода была темной и неподвижной.
Она повернулась к Мэтту. Они были слишком заняты, чтобы заметить.
Он перестал тянуть свои ботинки, чтобы пожать плечами. «Я думаю, что« Мистифицирующий Макс »говорит« Счастливый Хэллоуин ».
«Что ты думаешь о Максе?»
«Еще не знаю, я промокла, но он играет в Принца Шарм».
«Почему мы пришли сюда по его приглашению?»
«Мы врожденно любопытны».
«Это так плохо?»
«Иногда, Эй, эта баржа снова движется».
Храм опустил ботинок против ее лица, как будто она ласкала Полночь Луи в лицо. «Я победил, но пока это не похоже».
«Победа никогда не оправдывает продвижение PR».
«Почему ты думаешь, что он ушел?»
“Понятия не имею.” Мэт осторожно посмотрел на нее. «Ты что-то сказал?»
«Или вы? Вы проводили с ним больше времени в последнее время, чем я».
Он помолчал. «Разделитесь и победите».
«Он вряд ли оставит нас в покое … вместе … в темноте, если это была его стратегия».
«Может быть, он … Может, он хочет, чтобы мы думали именно так, о чем мы думаем».
“Который?”
«Послушай, Храм, нам нужно решить эту проблему».
“Вещь?”
«Что происходит между вами и Максом?»
«На данный момент не так много. Мы … я … я не могу просто подобрать то место, где мы остановились. Слишком много грубых вопросов возникает между нами сейчас».
«Мы не можем подобрать то место, где мы тоже остановились». Мэтт не совсем поставил вопросительный знак на свой последний перегиб, но он угрожал.
«Полагаю, нет». Храм тянул ее пальцы в прохладную воду, которая казалась жидким бархатом.
«Возможно, мораторий лучше всего для всех нас», - сказал он.
“Может быть.”
Тишина.
«Может быть, - внезапно сказал Мэтт, когда освещение в лобби вспыхнуло за его спиной, - мы делаем именно то, чего хочет Мистифицирующий Макс».
Храм поморщился. «Это было известно раньше.»
Они снова вошли в волшебные огни, видимые прохожим, на заколдованном плоту Макс командовал несколькими часами, еще более зачарованными.
«Он, должно быть, чертовски волшебник, - признался Мэт, прищурившись от яркого света освещенной ночи в Лас-Вегасе.
“О да.” Храм снова улыбнулся, снова успокоившись, держа на коленях тапочку Золушки. «Мы все заслуживаем друг друга».
Глава 36
Скрыто
«Разве ты не носишь свой восхитительный костюм эпохи Возрождения на церемонии награждения Банкет и бал этим вечером, дорогая?» - спросил Электра.
«У меня было достаточно длинных платьев и длинных волос - на любом полу, чтобы продержаться до 2001 года».
«О, тычье». Электра взглянула на Храма в широком зеркале над полкой. «Ваша поздняя ночь, должно быть, была лулу, но не стоит на блеске, девочка! Если вы выиграете награду и должны ее собрать на подиуме, вы пожалеете, что не наряжайтесь».
«Выиграйте награду? Для чего? Самый близкий сокрушенный к смерти? Лучший невероятный барабанный барабан?»
Храм прекратил распускать кудри, чтобы взглянуть на Электру.
Электра пожал плечами. «Возможно, лучший неопубликованный писатель. Я заметил некоторые новые файлы, появляющиеся на ноутбуке.
Вы пишете романтику, признайтесь!
«Не будь смешным».
«Это трудно сделать в этой воздушно-феевой игре». Электра продолжал, поглаживая радужный глянцевый гель на лице и волосах.
Костюм был скорее облаком, аморфным сбором мерцающей ткани.
«Теперь, если вы выиграете конкурс сочинений, - сказал Храм, - вы будете одеты по этому случаю. Но, поверьте мне, в этом компьютере нет ничего, кроме того, что я знаю о ремонте Crystal Phoenix. в нечетные часы ».
«Хммм.» Электра не казалась убежденной, но это была ее проблема. «Ты даже не говоришь, кто убил Шайенна и Фабрицио, и почему».
«Нечего сказать. Жюри все еще не работает».
«Я не привык ждать, пока жюри решит эти вопросы, дорогой. Я привык к тому, что вы все это изложили для меня, как только преступник был воспринят».
«Возможно, преступник еще не был воспринят».
«Ты что-то знаешь!»
Храм ударил ее по травертину. «Я даже не знаю, кто выиграет конкурс сочинений. Почему бы вам не сосредоточиться на большом неотвеченном вопросе в своей жизни и оставить убийцу Молине?»
«Ты этого не делаешь».
«И какой большой, неотвеченный вопрос у меня в жизни?»
«Оба они начинаются с М, как у мужчин».
Храм молчал, а затем она усмехнулась. «В последнее время мы с Молиной сотрудничаем, а Midnight Louie только что собралась в большом телевизионном контракте».
«Игра в невинных тебе не станет», - задумчиво сказал Электра. «Хорошо, что ты отказался от роли роли позы».
«Я не сдался, меня чуть не убили. Кроме того, Лолита в ожидании была бешена, чтобы занять мое место».
Электра пожал плечами. «Тем не менее, сегодня у вас нет эскорта».
«Мне он не нужен. Кроме того, работа Мэтта и Макс снова становятся невидимыми».
Электра прекратила притирать достаточно долго, чтобы осмотреть платье из серебристо-бисера и туфли на каблуках. «Я беспокоюсь о тебе, Храм, ты носил эту одежду прошлой ночью. Не похоже, чтобы ты забыл одеваться каждый раз».
«Никто не видел меня прошлой ночью, и мне больше не хочется снова ходить в костюмах. Я прочесал мою последнюю девку, я пойду в эту папку сегодня вечером, если вы выиграете».
Электра сиял. «Это мило. Полагаю, я не должен был надеяться, но я думаю, что у меня очень сильная запись.
Он разбойник, и она нежно воспитанная аристократка.
Храм выглядел испуганным, а потом немного неловко. «Разве это … довольно распространенный романс?»
«Возможно, но это так, как вы выполняете первородную сказку, которая имеет значение. Некоторые ситуации так глубоко погружаются в наши психики, что мы повторяем их снова и снова, как Красота и Зверь».
«Как Золушка, - добавил Темпл, улыбаясь себе в зеркало, когда она обрезала длинные свисающие серьги. Жаль, что у нее был только один ботинок, и два заклинания принца, однако сомнительные.
“В точку.” Электра смотрел на Храма с новым подозрением, но сдался. «Я ожидаю, что вы расскажете мне все о Луи за обедом. Пора спуститься и узнать, что произойдет».
“Аминь.” Храм поднял свой крошечный серебряный вечерний мешок.
Бальный зал, который проводил обеды и ужины всю неделю, был украшен еще большим количеством паутины, чем раньше. Все крошечные люстры сверкали сквозь радужные завесы.
Под этой небесной прихотью преобладало земное искушение в карнавальных костюмах и масках, блестящих драгоценностей и одежды.
«Сегодня они действительно устремлены на блеск», - отметил Храм.
«Полагаю, для вас это кажется антиклимаком», - сказал Электра. «У вас нет сюрпризов в этот вечер».
«У меня было мое удивление». Храм знал, что ее таинственная улыбка будет мучить Электру, но это было так же, как она собиралась сказать о обуви и как она ее получила.
«Найдем Кит и стол, прежде чем все будут мчаться за места. Я хочу сидеть возле центра, на случай …»
«В случае, если вам нужно баллотироваться на награду, - закончил Храм. «Надеюсь, ты, Электра, я действительно надеюсь, что ты это сделаешь».
Знаешь, Кит за награду.
«Я этого не знал!»
«И я тоже, пока список кандидатов на премию не выпал из одного из ваших авторских наборов для прессы».
«Что ж, этот хитрый сапожник. Ой, неудачное выражение. Я буду сильно критиковать Кит за то, что не сказал нам».
Как только они выбрали стол, Кит нашел их и вытащил соседнее кресло.
«Ты слишком скромна для актерского Карлсона, - сказал ей Храм, прежде чем она села. «Почему ты не упомянул, что ты задумал …»
«Роми? Так вот, около двенадцати тысяч других авторов. Не ставьте свои белые перчатки, чтобы смягчить руки, а аплодируя мне. Хотя я надеюсь, что наш друг Электра заставит нас озорвать наши ладони».
«Что означает« Роми »?»
Кит нахмурился. «Как, черт возьми, я знаю?»
Электра наклонился, чтобы произнести, по правде говоря, «ROMance Is Everything. Capital ROMIE».
Нет, шучу. Кит выглядел впечатленным: «Где ты это узнал?»
“В классе.”
«В чем награда?» - спросил Храм.
Кит сбросила свой бисероплетенный вечерний мешок и нырнула под скатерть, чтобы обыскать пол.
Электра наклонилась над ее согнутой спиной, чтобы шептать: «Лучший СЕКС».
«Нет!»
Электра торжественно кивнул. «Только мы называем это чувственностью. Выглядит лучше в прессе».
«Я бы так подумал! Найди что-нибудь, тетушка?»
«Двойные монетные дворы и кошелек». Набор снова появился, покраснел и готов сменить тему. «Что за совок на Фабрицио?» Конечно, убийца не останется безнаказанным? Я приговорил его к жизни - на всю жизнь смотрел видеоролики Фабрицио и слушал мотивационные и романтические ленты Фабрицио, Фабрицио играл в казу, полосатый Фабрицио - “
«Она может так просто».
«Женщина сделала это?»
“Может быть.”
«Тебе не весело». Кит надулся и выбил длинную скатерть юбки, как беспокойный ребенок. «Мне жаль, что они не выйдут на эту выставку, есть восемьдесят девять категорий премий, каждая из которых имеет несколько кандидатов, а это означает, что в этой комнате занимают две тысячи восемь возможных запястий».
«Я понимаю, почему они решили сделать награды перед ужином», - сказал Электра. «Но считали ли они, что, поскольку проигравшие превысят число победителей, многие аппетиты будут потеряны до того, как официанты даже будут салатом?»
Храм снял брошюру о награждении, лежащую на ее обеденной тарелке. Кит немного преувеличил. Категории премий признавали каждую морщину на многогранном лице романтической фантастики: путешествия во времени и футуристику, исторические и современные, неизвестные и интриги, автономные и линейные названия. Это только подчеркивало, сколько романов было опубликовано каждый месяц, и как они стали практически половиной рынка мягкой обложки.
Тем не менее, в этой конвенции Храм слышал рассказы об эксплуатируемых и недоплаченных авторах, о чистке в середине списка авторов, сокращенных из списков издателей десятками и двадцатыми. Если бы были большие деньги, только немногие счастливые авторы прыгали на борт соуса.
Эти имена авторов набросились на страницы брошюр. Храм теперь знал и любил - или ненавидел - некоторые из них. Сулах Сэвидж, конечно. Шеннон Литтл и Мисти Медоуз. Мэри Энн Тренарри и Шарон Роуз, которые должны использовать свои первые и средние имена в качестве письменного псевдонима, хотя «Шарон Харви» звучит не так уж плохо. Ах, да: и Ravenna Rivers, Homampud Man’s Vamp of the West.
«Привет, - раздался тихий голос через микрофон. «Я - Саванна Эшли, твоя неожиданная награда модератором сегодня, и я хотел бы продлить все, что ты, GROWLers, большой большой grrrrrrr».
Храм смотрел на подиум. Над коробкой громкоговорителей сверкали блины блондинок. Светлые волосы, светлое тело, белокурая мантия. Заклинайте его b-1, и вы будете ближе к истине.
«Во-первых,« затаив дыхание монотонности Саванны возобновилось »,« Избранные награды за все время читателей ».« Лучшая госпожа … ах, для госпожи Вдовы из лучших синглов Титти … э-э-э … ».
Саванна посмотрела на свою внимательную аудиторию, решила, что их упавшие челюсти показали обожание, и протянул руки, чтобы заставить тихую толпу замолчать. «Это Мисти Медоуз, Лучший одиночный выпуск!»
Кит смущенно скользнул по ее копчику, спрятав лицо за открытой брошюрой.
«Эта женщина невероятна! Она слишком тщетна, чтобы носить очки для чтения. С таким уровнем доставки этот список наград займет несколько часов. Я надеюсь, что на небо я не выиграю. Я не могу представить, как она калечила Мое имя.”
«Ты переоценишь ее, - пробормотал Храм. «Очки не помогли бы ей читать и говорить. В конце концов, она актриса кино».
И вот вечер наткнулся на каждое ухо и глаз, сосредоточенное на Саванне Эшли в центре внимания, тщетно пытаясь интерпретировать титулы и имена победителей.
«И за лучший секс!» Саванна подняла голову, гордая, потом снова. «Лучшая сексуальность … нет, Смысл. Лучшее чувство … Реальность? Сью ЛаСажаж!» Разумеется, она использовала французское произношение или свое лучшее приближение к французам. «Soo La Sa-vahge».
«Я похожа на линию нимфоманской железной дороги!» Кит встал, бросил салфетку на стол и пошел, чтобы принять награду, любезно поблагодарив каждого безразличного идиота, который когда-либо стоял на ее пути, поэтому обеспечил ей безупречный успех.
Храм все еще смеялся, когда Кит вернулся к столу, захлопнул предмет, похожий на позолоченные спаривающиеся дельфины на толстую скатерть, сел, взял свою отброшенную салфетку, развернул ее и закрыл ее голову.
Храм все еще смеялся, когда Мэри Энн Тренарри вальсировала, чтобы собрать награду «Самая невинная героиня».
«Инновационное!» Кит, все еще под ее персидским бельем, переводил с отвращением.
Реки Равенны собрались, чтобы получить «премию героев Сексуального Запада».
«Самый сексуальный западный герой», - грохотал Кит.
Увидев обеих женщин на сцене, было исследование в супер-женских стереотипах, блондинка на блондинке.
Прежде чем Саванна Эшли смогла забить еще одну категорию, кто-то постучал Храм на голом плече.
Она повернулась, чтобы узнать усатого партнера Молины. Он наклонился, чтобы что-то шептать ей на ухо: «Лейтенант хотел бы, чтобы ты встретился с ней сейчас».
Молина, здесь? Должна быть, если бы ее партнер был. Что случилось?
Храм извинился, не обращая внимания. Электра так нервничала, что она сидела в умах Саванны, отталкивая ткань ее прозрачного муйууу. И Кит, Мудрый с Востока, который говорит только из-под вуали, Су Ла-Саа-Вахге, продолжал общаться с Фессисом.
Молина стояла у стены, как бездельник. С ее нейтральным подшипником и военно-морским брючным костюмом она могла пройти за один. Она стояла даже с Саванной и подиумом, наблюдая за ними, как будто ожидала, что они ползут, как Бирнам Вуд, совершенно далеко.
Храм ослабел на месте у стены рядом с ней, чувствуя себя хрустящим храмом Ширли в паре для тап-танец с надвигающимся, долговязый Бадди Эбсен.
Молина протянула брошюру о наградах и указала какое-то имя. «Ты ее знаешь?»
Храм кивнул.
Молина наклонилась к шепоту.
«Не делай ничего, ради бога». Молина отпрянула к стене. «Просто укажи пальцем».
«Не нужны поцелуи?» Храм не мог не спросить. «Это романтическая конвенция».
Молина сердито посмотрела на него, но не ответила. Храм знал почему. Она была вооружена и опасна. Она собиралась арестовать убийцу.
Саванна Эшли, между тем, казалась довольно головокружительной. Она предположила, что она навевает эту награду, совершенно ошибочно. Она хихикала между категориями и росла, прежде чем объявить победившее имя, которое она неизменно искалечила.
«Для … для Ass … Asset to Feel Award -« Хихикать. «Это поле, все. Для премии Field Asset, Шарон Роуз!» Саванна нарисовала список на ее лице. Шарон Роуз, я могу это сделать!
Шарон Роуз направилась к подиуму. Ее платье было желтым полиэфирным шифоном, длинным и полным.
У нее был подходящий желтый оргенд, прижатый мертвым центром ее коричневых волос, чуть выше скрученной бахромы, напыляющей ее лоб. Ее руки и непривязанные гвозди обняли дельфинов вокруг того, что было бы их талиями, как будто они никогда не хотели отпускать.
«Я не могу сказать, насколько это для меня значит», - дрожащим голосом прозвучал ее голос по микрофону в каждом уголке бального зала. «Я трудился так, долго и упорно, чтобы сделать это поле полностью реализовать свой потенциал, чтобы доказать, что хорошо писать путь к успеху, что наши чехлы не должны полагаться на безвкусной и липкий. Качество, Это слово, которое я живите и пишите. Большое вам спасибо за признание моей.
Она шуршала до уровня обеденного стола, на плаву на солнечном шифоне и аудиторией восхищенных фанатов.
Молина шагнула вперед и потянула ее к стене, где ждал женщина-фотограф. Все победители (кроме Кит) остановились, чтобы записать этот момент для потомков.
Молина что-то шепнула Шарон Роуз, а Саванна хихикнула и исказила микрофон. Шарон Роуз кивнула. Молина повернулась к Храму и передала сообщение.
Храм, ошеломленный, незаметно впился в столы, пока не добрался до одного. Она поговорила с кем-то там, которая тут же поднялась и последовала за ней, последовала за ней к Молине и стене, а молчаливый партнер с переносным столиком для официанта. Вернемся к триумфальной Шарон Роуз, сияющей, как полиэфирный нарцисс.
Полиция закрылась, в том числе два офицера в форме, один мужчина, одна женщина, которая материализовалась из распахнутых дверей на кухню.
Другой автор с удовольствием сплетенный через столы на подиум. Не Шарон Роуз.
Другой автор был благодарен тем, кто может быть богом, а не Шарон Роуз. Другой автор слышал аплодисменты своих сверстников и поклонников, самый сладкий звук в мире. Не Шарон Роуз.
Шарон Роуз слышала ее предупреждения Миранды, доставляла четкий официальный гул, который заставлял Саванну Эшли звучать оживленно.
Шарон Роуз протягивала руки, чтобы сдать свой трофей. и протягивая их за собой за наручники.
Так был ее муж, Герберт Харви. Или это был Харви Герберт?
Бедный человек, подумал Храм, наблюдая, как ошеломленная пара заколдовала, заколдовала и осторожно провела через кухонные двери. Она увидела тревожные Ники Фонтана и Ван фон Рейн, ожидающие от институциональной нержавеющей стали.
Бедный Герберт Харви. Теперь это была эпитафия для второго места. Примером. Меньшая половина в слиянии убийств и жадности. И, в конечном счете, хитом с Фабрицио в его защиту.
Молина вручила Шарон Роуз награду Храму.
«Вы можете вернуть это в комитет», - сказала она. «И они, возможно, захотят передать его своим родственникам, она заслужила это».
«Зачем арестовывать их здесь и сейчас?» - спросил Храм.
«Чтобы доставить их до того, как все покинули город, и нам пришлось ждать подтверждения информации из Италии и Востока, как в очень разных часовых поясах, так и на разных языках. Особенно итальянцы, когда дело доходит до эффективности. поезда?»
«Без сомнения, стереотип ранга, лейтенант. Братья Фонтана - итальянцы».
“Я считаю так.”
«Я прав?»
«Я боюсь, что это так, я проверил. Шарон Роуз и ее муж были в Италии - Милан, по сути, встречался со своим итальянским издательством - в то время как Шайенн и Фабрицио моделировали для Армани. сапоги во Флоренции, отмеченные за его кожаные изделия. Обе убитые модели были «даны» сапоги, чтобы отметить их встречу с Шароном Роуз и ее мужем в Милане неделю назад. Оба мужчины считали, что такие льготы связаны с ростом моделей романтического обложки. Они никогда не знали, что они действуют как мулы для контрабандных алмазов ».
«Шайенн был убит, потому что он собирался раскрыть схему, не так ли? Вот что он хотел спросить меня о той ночи, прежде чем он умер».
“Привет!” Молина улыбнулась. «Возможно, он просто хотел тебя спросить. Ты никогда не узнаешь, но ты прав. Шайенн не был глупым, он отправился прямо из Милана в Лас-Вегас, как и Фабрицио. Различные полеты, но не очень. Чейенн тоже пошел прямо к тому, что проходит для честного ломбарда в Лас-Вегасе, когда он увидел, как в ходе трансатлантического полета в его вещевую сумку упало несколько камней с одного ботинка, и осмотрел их. Лобный брокер дал нам заявление: он определил камни как драгоценные камни драгоценного камня. Догадываюсь, что Шайенн сказал Фабрицио в его раздевалке, а затем понял, что Фабрицио не собирался бросать золото в любую область. Искатели, хранители.
Шайенне пришлось спешить с сценой, имея дело с лошадью, поэтому он бросил вагон свидетельства под шкатулку для костюмов, планируя позже его получить ».
«Больше не было». Храм поднял сценарий, хотя никто никогда не узнает его наверняка.
«Через несколько минут Фабрицио использовал свою боевую перчатку, чтобы убить Шайенна своей стрелой».
«Он бросил перчатку под грузовой поддон в клетке ястреба».
«Кровавая перчатка?»
“Боюсь, что так.”
«Как вы это нашли, лейтенант, откуда мы знаем, что это не растение?»
«Пожалуйста, свидетели за кулисами говорят, что кошка пытается добраться до ястреба, опрокинутого клеткой. Лоток вытащил, и перчатка упала на пол».
«Кошка? Какая кошка пойдёт после охотничьего ястреба?»
Молина моргнула. «Свидетели говорят, что это черный кот».
Храм отказался комментировать. «Я никогда не подозревал Фабрицио до тех пор, пока я не узнал, что из его костюма исчезла одна рукавица». Она устало улыбнулась. «Это ирония. Единственная причина, по которой я подозревал, что Герберт Харви узнал, что он отправился на охоту в Канаду после конвенции.
Потом я подумал о охоте на лук. Но он не убил Шайенна стрелой, хотя он закончил Фабрицио с кинжалом.
«К слову, кинжал, заимствованный из общих запасов в совместном костюме, - сказала Молина.
«У нас есть ордер на поиски комнаты Харвейса по вероятной причине, и он нашел чек для черных сапог крыльев, скрытых в их багаже. В обычном итальянском западном ботинке.
«Они много верят в сапоги, не так ли?»
Фабрицио полагал, что он в безопасности. То, что Шарон Роуз и ее муж не посмеют рассказать полиции, хранит ли он бриллианты, потому что им придется признать свою схему отмывания денег. И бриллианты были идеальными инвестициями, каждый мог продать Харви был за кулисами со своей женой, и легко было заколоть Фабрицио в темной путанице репетиции освещения. Они собирались позже забрать его и сапоги Шайенна, хотя у нас были Фабрицио и одна из сапог Шайенн, а у тебя была другая. “
«Почему Шарон Роуз отмывала деньги? У нее много».
«Для некоторых людей все мало. Вы были правы в том, что ее зарубежные продажи имеют какое-то отношение к этому. Она частным образом продала все свои книги с возвратом на растущий рынок Дальнего Востока. Деньги, которые они заплатили за нее, были конвертированы в алмазы в Гонконге. Если бы кто-нибудь видел ее книги на китайском языке, она могла сказать, что они перепечатали их незаконно, это случается очень часто. Тогда Шарон Роуз щедро одарила свои модели обложки памятными сапогами. Voila: модели и сапоги делают ее неоспоримой в США. Шарон Роуз хотела избегать налогов, но теперь она сталкивается с убийствами / заговорами, обвинениями в уклонении от уплаты налогов / отмывании денег ».
«Значит, стрелок действительно сделал одно из грязных дел?» Храм размышлял.
Молина выглядела озадаченной. «Стрелка? Ты имеешь в виду Харви. Если бы жадность Фабрицио не побуждала его хранить драгоценности, Герберту Харви не пришлось бы совершать убийство. К сожалению, вы вмешались, прежде чем какая-либо из этой убийственной, нецензурной пары могла восстановить драгоценные камни из сапог И Фабрицио, не зная, что он был заметным человеком, был достаточно обеспокоен тем, что вы знаете о его пропавшей перчатке, чтобы попытаться убить вас, даже когда его преследовали ».
«Бедный Герберт Харви. Такой хороший человек, - пробормотал Храм. “По всей видимости.”
«По-видимому, пешка его жены. Она была мозгом, управляемым ярким, горячим сердцем чистой жадности.
Только сейчас она утверждала, что издатели несут ответственность за ее схему, заставляя авторов руководить такими скрипичными, неопределенными жизнями ».
«По ее показателям продаж, пожалуйста, она сделала это. Почему ей пришлось это испортить? Я все еще не могу представить ее сдержанного мужа в качестве убийцы».
«Любой человек, который охотится за оленями, не будет сдерживаться внезапной смертью».
«Как он мог? Бэмби-убийца!»
«Некоторые охотники едят оленей, которых убивают».
«Каннибалы!»
«Они не могут быть такими, если только не едят их».
«Разве мы не все, лейтенант, каждый день?»
Пауза.
Аплодисменты.
За Храмом тысяча рук захлопали, когда другой автор достиг немалого вознаграждения за профессиональное признание. Некоторые вещи не могут купить деньги. Свобода - это другое.
Никто в бальном зале не знал настоящую награду Шарона Розы в эту ночь: лучший одетый аксессуар для убийства. Завтра в газетах.
Сегодня вечером, простые вещи.
Храм скользнул обратно к столу и направился к ее стулу без лишних извещений. Ее отсутствие выглядело как бегущая женская комната.
Кит вернула салфетку ей на колени и снова ослепнула. «Наконец-то бесконечные опубликованные авторские награды закончились, все дельфины спали, а озоновый слой был спасен для потомков, если бы наши уши были искуплены. Саванна Эшли собирается объявить« Любимые любительские награды любви ».
«Третье место - Валери Менендес … Я имею в виду, Мендес, за« Сердце ».
Аплодисменты. Экстатический будущий автор на майке.
«Второе место - для … для человека по всем причинам. Каролин Р. Подеста!»
Больше аплодисментов. Больше затаило дыхание между лауреатом и лауреатом.
«И на первом месте, Элизабет Лард …» Она прищурилась над списком, чтобы расшифровать заголовок.
Аплодисменты.
Нет смутного автора.
Silence. Шепот.
Саванна Эшли напряглась, чтобы прочитать список. «Не Элизабет, а … Потеря электричества. Нет, Эль … Чи Триша …»
Кит встал. Кит проецировал свой голос на потолочные светильники. «Электра Ларк, ты, ничья!» Зимой зимой ревел как лев.
Аудитория взревела.
Храм встал рядом с Китом и аплодировал.
«Сан-Андреас-Подсолнечник», - выкрикивала титул победителя Саванна.
Электра нашла свой путь на подиум и захватила мемориальную доску с ее именем, написано правильно, на ней. Аплодисменты так и не умерли, пока она не покинула сцену, поэтому она никогда не говорила спасибо. Но ее лицо произнесло это.
Она откинулась на спинку стула, затаив дыхание, поставив награду там, где должен быть главный, чтобы все могли видеть и восхищаться. «Сан-Антонио-Подсолнечник», пробормотала она, когда в комнате было тихо.
«И», - отрезала Саванна Эшли, очень медленно и очень тихо, - последнее, особое почетное упоминание. Для … единицы … уникальной записи. Самый умный паритет … »
Кит снова встал и заорал: «Пародия!»
Саванна Эшли выглядела так, будто столкнулась с расстрельной командой. «Парроти, - покорно повторила она. «Парроти клише … вода?» Она беспомощно огляделась, сломанная женщина.
Женщина бросилась к микрофону, накрыла его и решительно прошептала Саванне.
«Типичный стереотип», - объявила Саванна, глядя на обе стороны и пожимая плечами - «романского романа. В башню Темпест …» Она облегченно усмехнулась простыми словами с двумя слогами. «Автор Саваге Сдайся! Приезжай и получи его, Буря!»
Электра выжидательно смотрел на Храм.
«Я этого не делал!» она поклялась.
Никто не пришел и не получил его. Публика пошевелилась, лишилась.
Оператор камеры из «Горячих голов» опустил на подиум. Нада. Саванна стояла одна, как все дрянные вещи.
Затем кто-то шел вперед. Публика пошевелилась. Неодобрительные аплодисменты начались с того, что небольшая фигура в бледном костюме присоединилась к Саванне на трибуне.
«Я хотел бы поблагодарить комитет GROWL и уважаемых судей, а также всех, кто признает литературную заслугу», - прорычал глубокий баритон Кроуфорд Бьюкенен над микрофоном. «Я никогда не мог бы сделать это без всех опубликованных писателей в качестве примера. И моей матери … держите тунцовые кастрюли, мама, они мозговая пища».
Он расцвел свой трофей и отпрянул назад к отдаленному столу, камера Горячих Головщиков преследовала его каждый шаг.
«Гросс», сказал кто-то возле Храма.
Она повернулась. Квинси с братом Фонтаны сидел только за столом.
Электра выглядела разочарованной и смотрела на Храм. «Я точно знал, что ты …»
«Не виноват», - сказал Храм с полной уверенностью.
Она никогда не будет писать романтический роман, пока она не заработает свой любимый любитель, и это может занять некоторое время.
«Кстати, кто выиграл титул« Невероятный Хенк »прошлой ночью?» - спросила она, когда люди начали подниматься и выходить из бального зала.
«Трой Такер получил всеобщее голосование на съезде в целом».
«Не удивительно, - прокомментировал Кит, собирая ее переплетенных дельфинов.
«Хороший парень, - одобрил Храм.
«И Кайл Уоррен получил большую награду, - сказала Электра, поднимая свою мемориальную доску.
«Кайл Уоррен? Каким он был?»
«Высокие, длинные темные волосы, мышцы. Одна серьга, две наручные манжеты».
Храм тряхнул головой. «Я не мог сказать ему от Адама. Неужели Шайенн выиграл, как ты думаешь?»
«Может быть, милый». Лицо Электры упало. «Скажи, ты единственный из нас, кто не получил награду».
Храм улыбнулся. «Не слишком уверен в этом».
Глава 37
Признайся
Свет из латунного бдения висел над высоким потолком, слабо светящимся дневным светом, ударяя лицом мадонны с лихорадочным блистером ярко-красного цвета.
Бог благословил Богоматерь Гваделупскую, подумал Мэтт, со своей старомодной атмосферой вечных католических истин: свет бдения и Дева.
Он сидел на полированной деревянной скамье, поглощая мир и благочестие. Статуи Марии и Иосифа все еще охраняли по обе стороны от прохода. Витражи с калейдоскопическими рисунками на каменном полу были достаточно разнообразны, чтобы успокоить беспокойное внимание самого суетливого ребенка, по крайней мере, на несколько драгоценных моментов.
Скамьи были сделаны из золотого дуба и украшены лакомством для фортепиано, но крепко, но поддерживающе, как и все прочные вещи. Коленели были набиты коричневым винилом, тридцатилетняя уступка слабым ногам современных поклонников и теперь излишняя, когда модернизированная масса избегала длинных попыток растяжения на коленях. Мэтт вспоминал костлявые колени мальчишки, протестующие на часовни на виниловых кафельных полах, когда в зале средней школы отмечались специальные мероприятия.
Теперь он сел. Теперь он подумал, а не молился. Теперь он беспокоился о других проблемах, которые были такими же старыми вопросами в новой форме.
Дверь треснула где-то в церкви. Не большие громоподобные эхо двойные двери спереди, а меньшая, осторожная дверь за алтарем. Возможно, дверь в ризницу или боковая дверь в соседнюю школу или приходского священника.
Пришел ли дворник? Общество дамского алтаря попадает в пыль? Церковь большую часть времени оставалась пустой, памятник запланированной святости. Ему понравилось это время ожидания, сама церковь как сущность, святое место в ожидании проблеска случайной, неожиданной духовности, для того, чтобы потерянная душа провалилась в нее, охваченная ее древней ловушкой убежища и святилища.
Человек, одетый в черную рубашку с короткими рукавами, появился вокруг рельса общения, теперь также устаревший символ гораздо более формального ритуала. Причащение не принималось на колени на жестких каменных ступенях вдоль декоративного ограждения, с уязвимыми закрытыми крышками и открытым ртом, но стоящим в центре прохода с чашевидной рукой и широко открытыми глазами. Это было самоуправление в эти дни, как таинство Покаяния, которое теперь называется Примирением.
При всем смягчении древней привычки, когда дело доходило до догмы, церковь оставалась тяжелой любовницей.
Отец Рафаэль Эрнандес узнал Мэтта, улыбнулся и вышел вперед.
“Могу ли я к Вам присоединиться?”
«Конечно, отец».
Старший мужчина сидел в одной и той же скамье и смотрел так же, изучая сложный резной гипсовый алтарь, рококо-дань, как богато украшенный, как фуга Баха.
«Даже в начале шестидесятых годов, - заметил он, - прихожане хотели, чтобы их флористическое народное искусство понравилось».
«Я тоже», сказал Мэт с неграмматической легкостью школьника. «У нас поляки есть наша Черная Мадонна и наш позолоченный младенец Иисус. Позолоченные салфетки для Господа, валентинки для святых дней».
«Хорошо думать об этих восточноевропейских церквях, свободных от тени Кремля в эти дни, о людях, которые могут свободно исповедовать свою веру со всеми старыми традициями».
Автократический профиль отца Эрнандеса был наклонен к голубоватому небу церкви, в древней позе пророков и святых. Мэтт был удивлен, увидев лучи хорошего юмора, излучающие углы его глаз и рта.
Священник вздохнул, сложив руки на коленях. «Мои недавние … трудности были замаскированным пресловутым благословением. Я принял свое священство как должное, у меня была слишком большая гордость за положение и слишком мало веры. Это искушение. Вы сделали приходскую работу», продолжил он , предполагая это правильно. «Каждый приход - маленькое царство, а священники - его князья, а пастор - царь. Я слишком серьезно относился к себе. Я позволил себе отстранить старуху от церкви только за несколько дней до ее внезапной смерти и во всем вопрос о животных на небесах! Нет, это не проблема. Это был мой авторитет. Это было мое право, даже о мелочах. И шантаж, понятие о том, что меня плохо думают, это то, что меня расстроил. Наш Господь был ложно обвинен и превратился в средство искупления для всего человечества, но я, Рафаэль Эрнандес, не мог выдержать указательный палец. У меня была моя гордость. Это корень всего зла, а не денег. Pride «.
«Деньги побудили Питера Бернса убить его великую тетку», - заметил Мэтт. «Но гордость тоже. Он почувствовал.
, пристыженный от рождения и никогда не получавший отпуск, чтобы чувствовать что-либо еще, за грех, который не был его. Он сравнивал себя с Иисусом, вы знаете? Спросил, кто дал ему комнату в гостинице, когда он был младенцем, нуждающимся в приюте.
«Ты говорил с ним недавно?»
Мэтт кивнул. «В тюрьме пару недель назад».
«Почему? Человек - яд, и он не может обвинять мир во всех ошибках, которые он совершил».
«Я хотел понять его ненависть».
«Вы больше не священник, вам не нужно слушать признания».
«Нет.» Мэтт взглянул на набор конфессиональных кабинок на ближайшем боковом проходе. «Они выглядят как что-то от Алисы в Стране Чудес, странные, декоративные двери в безшовные шкафы, где вы чувствуете себя усохшим или раздутым, в зависимости от ваших грехов в тот день или вашего покаяния».
«Я все еще использую их». Отец Эрнандес пожал плечами в удивленном взгляде Мэтта, потому что признания в наши дни были лицом к лицу в безликих репрессиях или церквях или школьных комнатах. «Старые таймеры не могут видеть -
извините выражение - уютная дневная конференция с приходским священником. У них должны быть свои колени и их темнота, их гофрированный белый льняной занавес и шепот в темноте, медленное скольжение маленькой двери священника из стороны в сторону. Я признаю, что мне нравится ожидание, анонимность, драма, угадание в темноте. Так много об церкви изменилось. Мне интересно, что кто-то хочет стать священниками.
Мэтт улыбнулся. «Много женщин делают».
«Женщины! Не пускай меня на это, Мэтт. Следующие кошки мисс Тайлер найдут небеса недостаточно и потребуют рукоположения. Я слишком стар для стольких перемен».
«И тем не менее церковная доктрина остается непоколебимой».
“По большей части.”
«Ты никогда не сомневаешься?» - внезапно спросил Мэтт.
Испанские оливковые глаза отца Эрнандеса обратились к нему, все рассол и недоумение. «Сомневаюсь, только я, как вы слишком хорошо видели. Что я должен сомневаться?»
«Границы греха, я полагаю … Они кажутся … более сумасшедшим вне священства».
«Ах, ну, мои грехи - это я, эксклюзивный круг, вы признаете. Социальный человек должен противостоять греху во множественных ситуациях. Священник отстранен от общества и, следовательно, от некоторых грехов».
«Некоторые священники сумели жестоко грешить против общества».
«И еще более тяжело, чем когда-либо, быть священниками, - кивнул отец Эрнандес. «Почему вы медитируете на грех, Маттиас? Это ничего нового».
«Некоторые из них, для меня, подумайте о Питере Бернсе. Если бы церковь не поощряла думать о незамужней матери как об отвращении, ее сын не был бы изолирован и отчужден».
«Церковь больше не погладила незамужних матерей».
«Не так много, а не если мы хотим выступать против абортов, то мы не можем утверждать ситуации, которые приводят женщин к этой крайности. Но наша новая умеренность кажется корыстной, почти политически корректной. Глубоко в наших сердцах мы действительно принять грешника? Или мы предпочитаем, чтобы она не совершала более серьезный грех, который нас больше обижает? »
«Вы говорите о сексуальном грехе, будь то серьезный или просто сенсационный».
Мэтт кивнул, наслаждаясь этими богословскими дебатами. Он пропустил эти сеансы «борьба с ангелами», в которых ничего не ответили, но многое было задано.
«Мы считаем убийство тела самым серьезным грехом», - начал он.
«Убийство», - согласился отец Эрнандес. «Каин против Авеля».
«Убить душу сложнее выделить». Мэтт нашел его - сам говорил, прежде чем подумал. «Отец, я думаю, мне … нужно … хотелось бы отпраздновать старомодное таинство« Исповедь ».
«Там?» Отец Эрнандес смотрел на фасады дверей своими плотно декоративными решетками, которые пропускали воздух, если мало света.
“Почему нет?”
«Почему бы и нет, я украду».
Мэтт наблюдал, как он уходит, каждый шаг резко вторит на неумолимый каменный пол. В церкви невозможно было скрываться.
Мэтт не дождался его возвращения, но поскользнулся в конфессиональном праве. В детстве, сколько тревожных моментов он стоял в очереди, боясь и требуя этого момента? Когда он мог погрузиться в темноту на колени и положил свои сложенные руки на маленькую деревянную полку.
Его мир сжался до тонкой линии света под закрытой дверью - которая всегда захлопывалась за ним без звука, словно опечаталась Святым Духом. Перед ним лежало бледное окно белого белья, едва светящееся тем, что чуть-чуть светло сквозь решетку в дверь.
Сколько мучительных минут он переместил свой вес с одного жестко сжатого колена на другой, так как какой-то старый польский бабушка произнес ее бесконечно тривиальный список грехов. Они всегда так долго, старые.
Использовали ли они грехи целую жизнь, пока он ждал, нужно пойти в ванную?
Ах, еще одна ошибка, чтобы признаться. Нетерпеливость, отец, с престарелыми. Добавьте его в список визитных карточек, которые можно носить в голове с недели до недели. Как неуважение, или смутно захватывающие «плохие мысли», или, что еще лучше, восхитительно таинственное «совращение». Шесть «Радуйся Мэри» и десять «Отцы наши», и он будет беззаботно.
Он услышал приближающиеся шаги, изобразил фиолетовый украсть Покаяния вокруг шеи отца Эрнандеса, удивляясь, почему он это делает. Затем его сердце начало ускоряться, и его мочевой пузырь начал гореть, как павловский священник в детстве. Он лишился всякой ошибки? Скрыть что-нибудь? От самого отца или от себя?
Да, черт возьми! - взмолился взрослый Мэтт с соответствующим призывом. Он спрятал все под камуфляжным плащом мелких проступков, так как он так долго скрывался за воротником.
Благословите меня, Отец, потому что я согрешил. Это было навсегда с моей последней истинной исповеди. Я был неуважением к моей матери шесть раз и к сестре Эсперансе два раза. Я был безрассуденен о других четыре раза, и я хотел убить своего отчима двенадцать раз.
Мэтт закрыл глаза, услышав, как открылось деревянное окно. В кабину больше не было света.
Ой, неверная сторона, отец Эрнандес. Возможно, священники были не такими предсказуемыми, как думал молодой Мэтт.
Скользящий звук приближался, как сосательные шаги кошмарного монстра. Свечение озарило льняную занавеску, но ни одна тень человека не упала на аккуратные складчатые складки.
«Благословите меня, Отец, потому что я согрешил. Это было», - он уже хотел уклониться от истины - «восемь месяцев с момента моего последнего признания». Восемь месяцев с тех пор, как он посетил церковь, кроме Богоматери Гваделупской. Он звучал как падший священник; возможно, он был.
Отец Эрнандес не комментировал. Исповедь была гораздо более добровольной и, тем не менее, в наши дни стала менее частым. Это было не похоже на еженедельную судьбу, которую посетили впечатлительные дети много десятилетий назад. Он был здесь по собственной воле. Сколько раз они обсуждали свободную волю в семинарии?
Он понял, что свобода воли не была теоретической вне семинарии или дисциплины воротника. Каждый акт, каждый момент может потребовать принятия этического решения. Его запутывание с Храмом вызвало сомнительные желания, призраки и чувство вины. И теперь он применил новый источник гнева против другой могущественной мужской фигуры, Макс Кинселла, супермаги. Конкуренция больше не была греческой для него, не завидовала и соперничала. …
Он говорил в общих чертах шепотом, выходящим за пределы молочной завесы, духовной традиции и силы за невидимым священником. Он расспросил себя, прошлое, церковь. Он не получил ответов, но у него были более конкретные вопросы. И он нашел понимание, потому что опытный священник уменьшил смертельные грехи Мэтта до злостных преступлений.
Затем отец Эрнандес прочистил горло перед началом отпущения грехов. Для панического, саморазрушительного момента Мэтт задавался вопросом, будет ли он рассказывать, что он вообще не прощает.
Хриплый шепот священника наконец пришел снова. «Благословите вас, сын мой, за ваше доверие и храбрость. Показывая себя мне, вы исцелили меня от моего стыда и раненых за мои недостатки, которые вы видели не по своей вине. При таком таинстве мы оба освобождены «.
И он начал ритуальные слова отпущения грехов на латыни. По крайней мере, Мэтт наконец почувствовал чувство закрытия с одним отцом.
Глава 38
Мат
Хотелось бы, чтобы я мог сказать, что мой любовник работает так же, как роман роман. Вы знаете рутину: мальчик встречает девушку, мальчик забирает девушку в мешок (и для моих видов, мешков - настоящая привлекательность), мальчик охотится и девочка. , , делает все, что делают девушки, когда они с наборами.
Тем не менее, это современные времена, о которых мне скоро напомнили. В то время как участники конвенций о романтизме поздравляют друг друга в бальном зале на верхнем этаже, я проложил (и я один из немногих парней, которые могут аутентично «проложить», так как у меня есть подушки, а не ноги на ногах) вниз, чтобы ознакомиться с окрестностями Божественная Иветта.
Хорошо, тоже.
Кто, как вы полагаете, я нахожу, что обрушился на дверь Божественной Иветты? Вы примете выскочку Мориса.
Нет. Это выскочка моих собственных отношений, Полуночная Луиза.
«Ну, Даддио», - прошипела она, когда я приближаюсь к двери Божественного, так как я хорошо знаю, что мисс Саванна Эшли задержана выше, пока ее неправильное положение держится. «Полагаю, вы здесь, чтобы воспользоваться бедной, невежественной, ничего не подозревающей женщиной».
Это не так, как я бы описал это, и я не собираюсь описывать вещи интимной природы между соглашающимися котятами с моей своенравной дочерью, которая отказалась от всей такой деятельности.
«У меня не было таких планов к тебе», - отвечаю я.
Она снова прошипела. «Я знаю, что ты одурманен этой платиновой воздушной головой в раздевалке. И я знаю, что твоя драгоценная Иветта теперь не в состоянии отказаться от твоих замыслов. Sssshe is ssssteam heat».
Ах. Итак, звезды наконец-то помогли! Моя возлюбленная загружена, и я нахожусь на месте. Что еще может пожелать кошка-город? Как насчет давно потерянной дочери, которая так и остается?
«Если вы по-настоящему заботитесь об Иветте, блондинке, что она есть, - продолжает Полуночная Луиза, - прошу вас подумать о ее будущем. В ее положении наборы полов из породы являются позором. Федерация кошек-фанатов, она позорит любовницу, и ее наборы будут выброшены на улицах, чтобы есть насекомых. Она будет королевой без страны, заметным кошачьим. На этот раз в вашей жизни подумайте, прежде чем действовать ».
У нее есть точка, моя дочь и не дурак. Я вижу два факта: Божественная Иветта находится в этом благословленном состоянии, называемом «жара», и всякий краснокожий кошка, достойная своих гормонов, будет хватать двери, чтобы добраться до нее … эрго -
Я мчался мимо полуночной Луизы, бросая весь мой вес на дверь раздевалки. Это со скрипом и трещиной.
Пробираясь в мою сторону, я сталкиваюсь с моими худшими подозрениями: Морис находится внутри, а носитель Божественной Иветты сбит с ног. Морис суетится над молнией, как обезьяна, пытающаяся набрать Шекспира на заказ с первой попытки.
Я нахожусь на нем, как банши, весь звук и ярость. Мои когти пилили, а желтая сосна …
желтый на спине. Я его пригвоздил на спину, а самки рыскали в контрапункт.
Несколько бифов к усам, и он наконец получил сообщение. Это торф полуночного Луи. Он выбегает в коридор, закручивается, хвост перегибается, шипение все время.
Я не впечатлен, но Midnight Louise.
«Хорошая драка, Даддио. Теперь поступай правильно».
Что я могу сказать? Я перехожу к свергнутому перевозчику моего Божественного.
Она задыхается, ее глаза широко раскрыты и злобны. Падение ничего не делало, чтобы охладить ее пыл. Здесь мы говорим о платиновом страсти. Я чувствую запах своего будущего на феромоне. Каждый слой моего тела кричит о удовлетворении, и Божественная Иветта готова потворствовать моему инстинкту.
Конечно, у меня есть свидетель. Мои собственные родственники и родственники, соответственно и хирургически изменены. Она никогда не поймет.
Я вздыхаю.
«Луи, Луи», «Божественная Иветта», жарко рысью.
Один из нас должен поступать правильно.
Я нажимаю и вытаскиваю ее держатель в правильное вертикальное положение, затем зацепим резчик на застежке-молнии и слегка приоткройте сумку. Длинные, бесчисленные бакенбарды Божественной Иветты пробиваются сквозь зазор.
«Луи, милый!»
Тот французский делает это каждый раз.
«Ма, мы должны ждать и быть мудрыми. У нас всегда будет еще одна реклама A La Cat».
“Луи!” она вопит.
(И Божественная Иветта, несмотря на всю ее возвышенную слабость, действительно знает, как вопить, особенно когда она находится в безумном состоянии.)
«Пока мы не встретимся снова», я обещаю, уйдя, прежде чем я забуду себя, постучу в полуденную Луизу в стену и позабыть долгое удовольствие.
В эти современные времена трудно быть ответственным мужчиной. На самом деле это ад.
На следующий вечер я вернусь к Кругу Ритцу и мисс Темпл Барр, женщине, которую я никогда не соблазню разрушить, учитывая наши отдельные виды.
Кажется, она рада снова вернуться домой и готовится к постели.
Я замечаю новый предмет на ее тумбочке: одинокий ботинок, который блестит, как бродвейское открытие. Он имеет красивое изображение черного кота с одним зеленым глазом на пятке. Я предпочитаю два глаза, но я еще не видел помощника.
“Луи!” Мисс Темпл приветствует меня с энтузиазмом, который не является парным, но очень приветствуется и даже успокаивает после многих моих мучений в Crystal Phoenix. «Вы так же устали от поездки на романтику, как я? Пошли, ваше место ждет».
Она поглаживает покрывало возле колен. У мисс Темпл самая приятная привычка сгибать колени, когда она спит, под углом, специально предназначенным для того, чтобы чувак моего размера и темперамента закрутился. И она не будет придираться к моим репродуктивным привычкам, или, вернее, моим прежним бездумным действиям, которые привели к незапланированной беременности. Я понимаю, что отношение «Полночь Луизы» политически корректно, но никогда не было весело, политически корректно.
Мисс Темпл хорошо это знает.
Она похлопывает меня по голове и плечам и делает бредовые вещи в уши, которые почти заставляют меня забыть себя.
«Луи, - говорит она, - любовь - это убийство, а любовь к деньгам - самая убийственная вещь».
Я бы не знал. Деньги - это не одна из моих слабостей, поэтому я такой преступник-преступник.
«И спасибо, что поднял кровавую перчатку». Она продолжает доверять всему, что происходило на фронтах романтики и борьбы с преступностью, включая хорошие новости о «моей» обуви.
Приятно быть героем часа. Я вхожу в свое идеальное место и внимательно слушаю, размышляя о симметрии жизни.
Мы все в наших местах, и большинство из них правы с нашим миром.
Убийцы встретили свои справедливые награды: Фабрицио стал жертвой сам, и Шарон Роуз будет писать свои бестселлеры из тюрьмы в будущем. Несомненно, ее мудрый муж будет упускать возможность охотиться на лук, но олени будут довольны. Я аплодирую тихим кошачьим ногам. Я никогда не одобряю бессмысленное хищничество, если оно не мое.
И даже я реформируюсь. После завтрашнего завтрашнего завтрашнего дня Божественная Иветта отправится в Малибу с ее человеком, мисс Саванна Эшли, в восторге от того, что я снова буду играть против нее в этих маленьких упражнениях телевизионной рекламы.
Мисс Саванна Эшли в восторге от того, что она появится на видеопленке печально известного конкурса Incredible Hunk с двумя убийствами, которые будут транслироваться бесконечно и одновременно на «Горячих головах», «Текущее дело» и «Жесткое копирование». Божественная Иветта сказала мне сегодня утром, что ее любовница была разочарована, узнав, что она потеряла пару призовых ботинок для какого-то анонимного охотника за обувью, но у нее достаточно денег от рекламных роликов Иветты, чтобы заказать специальную пару обуви Pave Collection с Incredible Хунки по пятам.
Морис вернется на подготовленную животную ферму, откуда он пришел.
Мисс Темпл привела меня домой в обеих моих формах: я и обувь. Она уже представила это неопровержимое доказательство того, что она нашла место призового ботинка в магазине Стюарта Вейцмана. Я ожидаю, что в День благодарения будет двойное тело, раз два.
Говоря об этом … Благодарения, то есть не помещения, я узнаю, что: г-н Мэтт Девайн чувствует, что его водные навыки оправдали себя.
«Мистифицирующий Макс», где бы он ни был, снова манипулировал обстоятельствами по своему вкусу и самым щедрым образом.
Мисс Темпл Барр смирилась с тем, что она должна полагаться на профессиональные связи лейтенанта CR Молины на проведение какой-либо следственной работы, такой как международные запросы.
Что еще можно хотеть? Полночная Луиза не поймет. Я размышляю о своих любимых строках во всей литературе:
Это гораздо лучше, чем я, чем когда-либо.
Это гораздо лучшее место, куда я иду, чем когда-либо …
Конечно, Сидни Картон не обладал большой самооценкой и был в то же время зависим от этого. Он тоже не получил девочку. Мой мир, и добро пожаловать к нему, Сидни. У меня есть должность для вас …
Глава - Tailpiece
Полночь Луи празднует
Ну, это больше похоже на это! Все приходит к тому, кто ждет, и я долго ждал своих десертов. Я только что ожидал, что они станут съедобными, а не эстетическими. Но это нормально. Я могу катиться с вознаграждением.
Я был объектом удара больше, чем однажды, во время моих уличных дней, но я никогда не был на обуви раньше.
«Обувь из полуночи Луи». У этой фразы есть кольцо. «Полуночный лузовый насос».
Тоуни. «Полуночные Луи Софистические колышки». Лучше! Больше кишок. Эти ботинки были сделаны для топимина - не у Савойи, а у Хрустального Феникса.
Вы можете не доверять моему изобилию. Вы можете подозревать, что я слишком много погружался в затылок. Я даже могу казаться пустяком. Но я тот, кому признание опоздало. , , er, позже … в жизни. Наблюдая за махинациями этих романов-обложки-модели, какой читатель мог считать, что Midnight Louie когда-то был одним? Правда, теперь я модель для обложки, но только после многого времени и мучений, и только после того, как прекрасная возможность для славы была жестоко вырвана в юности, когда я был стройным и раздутым, чтобы действительно наслаждаться этим.
Вы можете вспомнить мое неудачное предприятие в квартете романтики-романа десять лет назад, в котором я был добросовестно ругал за то, что вы не любили романтический персонаж и освобождался от сорока процентов моего литературного веса (т. Е. Почти половина моих линий попала в раздевалку пол), благодаря слухам нервного редактора, который судил Полночью Луи, слишком сильной для читателя романтики десятилетия назад.
Опытная мысль о том, что я использую меня как обложку, хотя и второстепенную, вскоре отменила шквал действий, чтобы скрыть все вещи пушистые и кошачьи о романсах, о которых идет речь. Я сделал это на
[Картинка: _2.jpg]
рекламная страница в тылу книг, но объемы быстро погрузились в реку целлюлозы, откуда все мягкие обложки текут и в конечном итоге возвращаются. Теперь, конечно, романтическая серия с продолжающимися кошачьими персонажами - это «вещь»; некоторые даже притворяются, что разговаривают, как я. (Я отказываюсь разговаривать с низшими видами, поэтому я пишу свое мнение.) Сегодня романтические короткометражные антологии построены вокруг моих близких, на обложке и внутри нее. Я был явно (я говорю почти без гордости) перед своим временем.
Но будущее было невидимым в этот мрачный период отторжения и изгнания. О, я воевал с моей обычной бравадой, но весь эпизод застрял у меня в когте. Итак, как я наслаждаюсь своей давней прозорливой защитой как по праву знаменитой накладной не только в моей собственной серии загадок … но и на специальной паре дизайнерских каблуков. Я не могу дождаться, чтобы узнать, какие высоты славы принесет мой предстоящий концерт для кошек!
Самые лучшие рыбы,
Midnight Louie, Esq. PS
Вы можете связаться с Midnight Louie в Интернете по адресу:
—CND
Кэрол Нельсон Дуглас
Обсуждение бокса и шоу-бизнеса
Полуночный Луи и я соглашаюсь на один раз: его новое известность в мире модной обуви - это мяуканье кота.
Писатели иногда нагружают персонажей своими собственными причудами; Пристрастие на высоком каблуке Храма - такая унаследованная черта. Так что детали жизни писателя и художественная смесь.
Вот еще один важный пример этого вечного переплетания: В 1995 году в журнале «Booklovers Convention» в Форт-Уорте, волонтёре из бабушкиных костюмов, был выпущен потрясающий веселый монолог о ее приключениях с смелыми молодыми мужчинами в конкурсе на обложку.
Они включали экстренный ремонт нежного характера, учитывая костюмы мужчин или их отсутствие.
Участники конференции по романтическим отношениям могут предположить, что этот инцидент с истинным жизненным циклом вдохновил сцену в этой книге, в которой Храм сталкивается с подобным кризисом. Не так. Время проходит, но классические человеческие дилеммы этого не делают.
В театральные дни в колледже я сам столкнулся с паническим горем от Маленькой Мэри Саншайн, у которой было слишком много солнца, сияющего на месте, где это не должно было быть, и должно было появляться на сцене для атлетического танца в считанные минуты. , , черт, секунды! У него тоже не было времени снимать штаны. У него также было гораздо больше паники, прежде чем ситуация была зашита, но он не пропустил его реплики … или страдал, хотя я не могу говорить за унижение ни на одной из наших частей.
Это одна история, которая оставляет всех в швах
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Кот в бриллиантовом блеске», Кэрол Нельсон Дуглас
Всего 0 комментариев