«Брачный приговор»

Брачный приговор (fb2) - Брачный приговор 927K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Григорьевич Колычев

Владимир Колычев Брачный приговор

Часть первая

Глава 1

Шкаф закрывался на ключ, но замок был простейший, мебельный, а дверца сделана из тонкого гнущегося металла. Такую отжать — не проблема. Достаточно просунуть в щель что-нибудь твердое и тонкое, приложить усилие, и калитка в рай откроется.

Именно так преступник и поступил. Он проник в процедурную, вскрыл медицинский шкаф и вынул из женской сумки кошелек. После чего исчез вместе с добычей и орудием труда. Когда это произошло, было непонятно. Пропажа обнаружилась в конце рабочего дня, когда процедурная сестра собиралась домой.

— Открываю сумку, а там!.. — Пышнотелая Ольга Витальевна протяжно вздохнула, глядя на своего начальника.

Доктор Макеев тоже собирался домой. В мыслях он уже был с женой и детьми, а тут происшествие, которое пятном ложилось на его отделение. Хочешь или нет, а надо разбираться.

— Что еще пропало? — спросил Игнат Каратаев.

Но женщина на него едва глянула. Игнат был всего лишь больничным охранником, безликим и скучным мужчиной в непритязательной униформе. Ольга Витальевна о нем и не вспомнила, узнав о пропаже, но Макеев мимо него не прошел. Если произошла кража, значит, виноват охранник. Игнат для того и позван был в процедурную, чтобы прочувствовал свою вину. Вряд ли Макеев рассчитывал на его помощь.

— Больше ничего не пропало, — заявила Ольга Витальевна. — Только кошелек.

Игнат присел перед шкафом, осмотрел дверцу. Следы взлома явные — деформация и скол краски по загнутой кайме, царапины. Видимо, инструмент у вора был не прямой, а с резким загибом, край которого соскоблил краску с внутренней стороны дверцы. Ширина пластины составляла сантиметра полтора-два.

Загиб на пластине в таких случаях — скорее препятствие, нежели содействие. Возможно, преступник воспользовался тем, что попало под руку.

— У вас есть какие-нибудь инструменты? — спросил Игнат.

Он глянул на нижнюю полку процедурного столика, стоявшего неподалеку, и увидел стальную пластину с прямоугольным загибом, лежащую на самом краю, между стеной и стерилизационным биксом.

— Какие-нибудь инструменты есть где-нибудь, — заявила Ольга Витальевна. — А в процедурном кабинете есть хирургические инструменты.

Игнат достал из кармана чистый носовой платок, осторожно взял пластину, поднес к окну.

— Крючок Фанабефа, — сказал Макеев и строго посмотрел на сестру.

Мол, почему хирургические инструменты валяются абы где?

— Да не было здесь крючка! — сказала та, косо глянув на Каратаева.

— А где он был? — спросил Игнат, разглядывая инструмент.

Крючок стальной, пластина тонкая, но прочная. Ширина подходящая, как раз полтора-два сантиметра. На такой пластине запросто мог остаться полноценный отпечаток пальца. Но крючок явно кто-то чем-то протер. Сначала использовал, а затем уничтожил все, что на нем осталось после взлома. Преступник явно не дилетант.

— В сухожаре. — Женщина кивком показала на стерилизационный шкаф, дверца которого не была заперта на замок.

— По всей видимости, преступник не готовился к взлому, — сказал Игнат. — В кабинет он заглянул случайно. Увидел, что никого нет, нашел подходящий инструмент, взломал дверцу.

Ему показалось странным место перед шкафом. Вроде бы там и чисто, как и везде, но видно, что пол замывался только здесь, а не во всем кабинете. В глаза эта странность не бросалась, но если присмотреться…

— Ольга Витальевна, вы пол здесь мыли? — спросил Игнат и обвел рукой место перед шкафом.

— Я должна отвечать? — Женщина глянула на своего начальника с возмущением, обращенным к Игнату.

Макеев кивнул и с укором посмотрел на нее. Действительно, что за глупые вопросы?

— Пол в кабинете моется регулярно.

— Даже если натоптали только перед шкафом?

— Кто здесь что натоптал? Просто просыпалось…

— Что именно просыпалось?

— Хлорамин, — выдавила из себя Ольга Витальевна как человек, в чем-то уличенный.

Игнат видел пластиковую банку, которая стояла на второй снизу полке. Между этой емкостью и боковой стенкой шкафа зияло свободное место. Видимо, эту пустоту не так давно занимала злополучная сумка.

Раствор хлорамина использовался для дезинфекции помещений. Порошок белого цвета должен был храниться в закрытой таре. В этом случае из банки ничего не просыпалось бы. Теперь у начальника могли возникнуть вопросы к подчиненной. Почему тара не была запечатана?

Отвечать на этот вопрос Ольге Витальевне явно не хотелось, потому она и занервничала. Именно так Игнат и подумал. Хотя у женщины могли быть и другие причины для беспокойства.

У него тоже возникли вопросы. Почему преступник опрокинул банку? Зацепил ее, вытаскивая сумку? Но вряд ли банка стояла впритирку с ней. Достаточно широкое дно служило хорошей опорой. Порошка в банке было достаточно много, а тяжесть усиливает устойчивость.

— Много просыпалось?

— Нет, совсем чуть-чуть.

— Значит, преступник поймал банку.

«И мог оставить на ней отпечатки пальцев», — мысленно добавил Игнат. Вслух он говорить этого не стал. Зачем? Дактилоскопия для него слишком сложна. Нет ни возможностей, ни полномочий.

— Но прежде чем поймать банку, он ее чем-то зацепил и потянул на себя. Возможно, этим крючком, — проговорил Игнат и в раздумье пожал плечами.

Так мог поступить только полный недотепа. Но если преступник сумел отжать дверцу и даже догадался протереть после этого инструмент, значит, он не такой. Эта кража явно не первая для него.

Может, он торопился, поэтому и повел себя неловко? Но нервный человек не полез бы в шкаф, зная, что процедурная сестра может вернуться в любой момент.

— Но преступник-то у нас опытный. Он бы себе такого не позволил. Если, конечно… — Игнат взял паузу.

Вдруг у преступника непроизвольно дернулась рука?

— Ольга Витальевна, кто из пациентов мог видеть, как вы ставите сумку в шкаф? — спросил Игнат.

— Думаешь, что пациент?.. — осведомился Макеев. — А то повадился тут к нам один посетитель.

— Пациент, — сказал Игнат.

Он отдал милицейской службе четырнадцать лет своей жизни и достаточно хорошо разбирался в специфике воровского дела. Некоторые субъекты работают исключительно по квартирам. Барсеточники обносят автомобили, марвихеры — гостиницы, клюквенники — церкви, майданщики — вокзалы. Есть и персонажи, которые специализируются на больницах и поликлиниках. Но гораздо шире представлены универсалы, которые воруют везде.

— Почему ты так уверен? — спросил Макеев.

— Потому что у него невралгия. Рука самопроизвольно дергается. Скорее всего, правая.

— У Митина тремор после травмы! — заявила Ольга Витальевна.

— Он часто у вас бывает?

— Да каждый день. Сегодня, правда, не был. На выписку вроде бы идет, да, Юрий Дмитриевич?

Макеев промолчал, не меняясь в лице. Он не помнил, что там с Митиным, а ведь должен был владеть информацией. Заведующий отделением мог просто кивнуть, соглашаясь с процедурной сестрой, но вдруг та ошибалась? Поэтому Юрий Дмитриевич выбрал нейтральное молчание, в котором содержались и «да», и «нет».

— Глянуть бы на этого Митина, — сказал Игнат.

— Четырнадцатая палата, — подсказала Ольга Витальевна.

В больничном коридоре пахло лекарствами, хлорамином, а еще больше — новым пластиком и свежей краской. Ремонт был сделан везде, даже в палатах.

Дверь в палату Ольга Витальевна открыла по-хозяйски, размашисто.

Она переступила через порог и разорвала тишину трубным голосом:

— Митин, на процедуры!

С койки стал подниматься сухонький мужчина лет пятидесяти в больничной пижаме на два, если не на три размера больше положенного. Игнат обратил внимание на брюки, которые тому пришлось подвернуть снизу.

Рукава на куртке тоже были завернуты. Но удлинить их ничего не стоило, чтобы использовать концы как перчатки. Или как тряпку, которой можно было стереть пальчики с крючка Фанабефа.

— Так я уже вроде бы все, — сказал мужчина.

Игнат заметил, как от волнения у него дернулась правая рука.

— Снимите, пожалуйста, брюки, — попросил он.

— Прямо здесь клизму будете ставить? — осведомился круглоносый толстяк с койки по соседству.

— Зачем? — Митин напряженно смотрел на Каратаева.

Он решал, нужно ли ему подчиняться какому-то охраннику.

— Снимай, тебе говорят!

Исход противостояния решила Ольга Витальевна. Она рявкнула на него, и Митин покорно снял брюки.

Сначала Игнат развернул загибы на штанинах и заметил там крупицы хлорамина. Затем он обратил внимание на паука, вытатуированного на правой ноге. Наколка старая, топорной лагерной работы.

— Откуда паучок? — возвращая брюки, спросил Игнат.

— Да так, в молодости баловался.

— Наркоман?

— Нет! — вскинулся Митин.

— Значит, вор. Паук вниз ползет, а не вверх. Завязал с этим делом?

Мужчина ничего не сказал, поджал губы и красноречиво глянул на Игната. Да, в лагере он был, срок мотал, но действительно завязал с воровством.

— А если завязал, зачем тогда лопатник дернул?

— Какой лопатник? — Митин опустил голову и вонзил в Игната взгляд, пущенный исподлобья.

— Порошок у тебя в штанах. Ты его просыпал, когда сумку вычищал. Да и пальчики на инструменте оставил, когда дверцу отжимал.

— Не было ничего. — Митин стух, отвел глаза в сторону.

— С Ольгой Вячеславовной договаривайся. Если она тебя простит, завтра домой уйдешь, если нет, за решеткой ночевать будешь.

— Если все вернет, прощу, — заявила женщина.

— А я пойду звонить в полицию, — сказал Игнат, поворачиваясь к мужчине спиной. — Пока не ушел, думай. — Он шагнул к двери, открыл ее.

— Хорошо! — не выдержал Митин. — Отдам все!

Игнат кивнул, не оборачиваясь. Не станет он вызывать полицию. Пусть это делает Ольга Вячеславовна, если ей это нужно.

Раскрытое дело его не воодушевляло. Во-первых, ничего серьезного, во-вторых, все равно.

Боевой задор в нем давно угас. Не было интереса к жизни. Так, вялое апатичное существование в режиме автопилота. Отходил смену, вернулся домой, выспался, потом снова на вахту. Так последние шесть месяцев. До этого было еще хуже — водка утром и вечером на протяжении полутора лет. С тех пор как в автокатастрофе погибли его жена и дочь. С того дня его жизнь остановилась.

Из органов он уволился, когда у него появилась Татьяна. Потом ее не стало, и Игнат свалился в штопор. Он вывел себя из этого крутого пике, но летел теперь низко-низко над землей. Даже волочился.

Последнее время в медицину вбухивались большие деньги. В больницу завозилась новая техника. У нечистых на руку людей появлялось искушение на этом поживиться. Плюс наркотические препараты, личные вещи сотрудников и пациентов.

Все это требовало охраны. Опять же пропускной режим. Работы немало, но, в принципе, ничего серьезного. Здесь не было той изматывающей круговерти, как на службе в органах. Да Игнату она и не требовалась. Ему бы смену отстоять — и домой, готовиться к новой скучной вахте.

Больница большая, на каждом этаже пост охраны. Под наблюдением у Игната сразу три отделения — реанимации, нейрохирургии, неврологии. Большую часть рабочего времени он сидел за пультом, но и обход территории — святое дело.

Игнат как раз собирался заняться этим, когда со стороны лестницы появился Макеев.

— Коротков?.. — с добродушной барской улыбкой спросил он.

— Каратаев. — Игнат скучно глянул на него.

— Ты раньше в полиции служил?

Игнат апатично кивнул и так же флегматично глянул на мужчину в светлом летнем костюме, который подходил к Макееву со спины, собираясь положить ему руку на плечо.

Рослый, статный. На вид лет тридцать пять. Высокий лоб, осмысленный взгляд, черты лица четкие, правильные, нос небольшой, с горбинкой, как у человека с творческим подходом к решению сложных проблем. Волосы не густые, но вспушенные, чтобы скрыть намечающиеся залысины.

Лицо гладко выбрито, костюм дорогой, с иголочки, туфли чистые, новые, но все равно улавливалась некоторая помятость. Еще Игната смутил запах одеколона. Вроде бы и неплохой, но нестойкий, малонасыщенный.

— Служил, — подтвердил Игнат и отвел взгляд от незнакомца.

Этот мужчина пришел с Макеевым. Значит, охраннику не должно быть до него никакого дела.

— Я так вчера и подумал. Быстро ты Митина раскрутил. — Макеев поощрительно улыбнулся.

Игнат вяло пожал плечами. Ему все равно, хвалят его или нет, лишь бы только не ругали.

— Тут у нас девушка в нейрохирургию поступила, — сказал Макеев.

— Нужно провести частное расследование, — продолжил мужчина. — Узнать, что с ней произошло.

— Этим занимаются частные детективные агентства.

— Я вам заплачу, — сказал мужчина.

Он смотрел на Игната внимательно, как будто изучал его. А может, подтверждал свое мнение, сложившееся о нем.

— Хорошо, — неожиданно для себя согласился Игнат.

Смена вот-вот закончится, и что ему тогда делать? Идти домой? Там смертная тоска. А тут живое дело.

Деньги его не особо интересовали, но если заплатят, хорошо.

— Моя фамилия Миронников. Зовут Ярослав Николаевич. — Мужчина представился, но визитку, как принято в таких случаях, не протянул.

Почему? Не хочет светиться? Или связь с ним через Макеева?

— Вы тут поговорите. — Макеев по-дружески хлопнул Миронникова по плечу и ушел.

Игнат внимательно глянул на своего возможного работодателя.

Голову тот сегодня не мыл, волосы вспушил щетинистой расческой. Причем сделал это при надетом пиджаке. Игнат заметил мелкие частицы перхоти на воротнике. Крупная выпадает сама. Если на пиджаке совсем уж мелкие частицы, значит, они вычесаны из волос.

Костюм новый, наглаженный. Стрелки до сих пор острые, но наведены вчера. С тех пор на брюках возникло множество поперечных складок, которые углубились от долгого пребывания в неподвижном положении. Возможно, в машине.

Еще Игнат заметил грязевое пятно на правой туфле. Это след от педали акселератора. Так бывает, когда машина с автоматом. Работать с газом и тормозом приходится одной ногой. Туфли Миронников не начищал, просто протер губкой, но грязевое пятнышко осталось.

На пиджаке тоже обнаружилось маленькое свежее пятнышко. Видимо, Миронников завтракал в машине, возможно, шаурмой.

Выбрит Миронников хорошо, но на подбородке заметна раздраженность кожи. Не исключено, что он пользовался электробритвой в автомобиле.

Еще ему приходилось выходить до ветру прямо на дороге. Он забрел в траву с репейником, брюки потом почистил, но одна колючка, вернее, часть от нее, осталась.

— Ты на меня странно смотришь, — заметил Миронников.

— Я не смотрю, а думаю, — неторопливо проговорил Игнат.

— О чем?

— Устал я. А смена заканчивается. Сейчас бы домой, выпить рюмку коньяку с сигарой.

— С сигарой? — Миронников усмехнулся.

Игнат отдавал себе отчет в том, какое впечатление он проводил на окружающих. Поникший, неухоженный, даже запущенный, а потому невзрачный, неинтересный. А ведь ростом выше среднего, широкоплечий. Если бы не сутулился, голову выше держал. Но у него не было такого желания. Смерть любимых людей сломала его дух. Игнат не находил в этом ничего странного.

В своей мятой, несвежей униформе он выглядел как человек, который мог претендовать максимум на «Золотую Яву». Его трудно было представить с сигарой в одной руке и бокалом коньяка в другой. А ведь когда-то все было — и сигары не в затяжку, и коньяк маленькими глотками.

— Что произошло с вашей девушкой?

Миронников слегка опешил и спросил:

— Разве я говорил, что Лера моя девушка?

— Да, я, наверное, ошибся. — Игнат вздохнул. — Свою девушку вы не стали бы поручать абы кому.

— Почему же абы кому? Макеев хвалил тебя. Да и в полиции ты служил. Что-то случилось в жизни?

Игнат качнул головой, уныло глянул на Миронникова. Да, жизнь пошла под откос, но это его личное дело, и он не станет обсуждать его ни с кем.

— Бывает, — сказал Миронников.

— Что произошло с Лерой?

— Она попала под машину.

— В чем тут неясность?

— У нее черепно-мозговая травма открытого типа. Она не просто стукнулась. Ей кто-то проломил голову. Возможно, еще до того, как Лера угодила под машину.

— Если травма криминальная, то в полицию уже поступило сообщение.

— Травма, конечно, криминальная. Потому что это наезд на пешехода. Но и рассматриваться происшествие будет как автотранспортное.

— Я все понял.

Действительно, что здесь непонятного? Человек хочет выяснить, что же на самом деле произошло. Это для начала. Затем у него возникнет желание найти преступника, если таковой имеется.

Спальный микрорайон, жилой квартал, среди домов — пятиэтажный паркинг. Снизу магазины, автомойка, выше — стоянки для машин.

Игнат подходил к сторожке, когда перед шлагбаумом остановилась иномарка. Опустилось стекло, показался водитель.

— Командир, мне на мойку!

Охранник услышал, поднял шлагбаум, и машина въехала на территорию. Все просто. Впрочем, Игнату все равно. Своего авто у него нет, а пешком попасть в паркинг не проблема.

Охранник стоял возле сторожки. Игнат окинул его поверхностным взглядом. Сразу видно, что мужик разочарован в жизни. Он вроде бы и бодрился, голову держал ровно, сигарету тянул быстро, молодцевато. А взгляд потухший, в нем какая-то обреченность. Но у Игната случай потяжелей.

— Вчера тут у вас девушку сбили, — сказал Каратаев.

Охранник окинул его взглядом, не увидел ничего из ряда вон выходящего, кивнул и буркнул:

— Да, было.

Одет Игнат был просто — непритязательная рубашка в клеточку под серой ветровкой, старые джинсы, недорогие туфли. Охранник легко принял его за своего.

— Она живет где-то рядом.

— Машину здесь ставит. — Охранник кивнул на дорогу, которая сворачивала за здание, к въезду в паркинг.

— Вчера тоже поставила?

— А тебе-то что?

— Да сестра это моя. Зовут Лера, фамилия Калинина.

— А ты сам кто такой?

— Да свой я. — Игнат тускло улыбнулся и вынул из кармана зеленые корочки охранника. — Сам только что со смены.

— То-то я смотрю, какой-то ты чумной.

— Как все было?

— Выбежала она из подъезда, а из гаража мужик выехал. Сорокин фамилия. У него с головой не все в порядке. Носится как угорелый. Машина мощная, разгоняется мигом. А тут эта девчонка. Бум!.. — Охранник бесшумно хлопнул в ладоши.

— В реанимации она сейчас.

— Да уж.

— А выбегала она откуда?

— Из второго подъезда. Прямо под колеса. Надо было с торца выход делать, а они с фасадов натыкали.

— Полиция не приезжала?

— «Скорая помощь» была, а полиция — вроде нет. Зачем? И так все ясно.

— Значит, машину она поставила. А какое место?

— Триста семнадцатое.

— Я гляну?

Охранник повел рукой, указывая путь. Игнат поблагодарил его кивком и прошел на охраняемую территорию, попасть на которую запросто мог любой желающий. Здесь не было никаких оград, вокруг многоэтажные дома. Мимо паркинга постоянно ходили местные жители.

Странно, что этот Сорокин тут так разогнался. Он действительно с головой не дружит или умышленно сбил Калинину?

Игнат подошел к двери, на которой красовалась табличка «Подъезд № 2», осмотрел место перед ней. Погода теплая, солнечная, безветренная, асфальт сухой. На нем два подозрительных пятна, одно чуть больше другого. Они почти круглые, с едва заметным удлинением в сторону от двери. Если это кровь, то скапывала она с бегущего человека.

Игнат заметил пятна и на двери. Кто-то отталкивал ее от себя окровавленной рукой. Следы достаточно четкие, свежие.

На лестнице Игнат тоже обнаружил пятна крови. Особенно много их было на площадке между вторым и третьим этажами. В том числе и на стене.

Нападение на Калинину произошло именно здесь. Об этом свидетельствовала кровь. Врач говорил, что преступник мог ударить ее обухом топора или рабочей стороной молотка. «Ниссан» Калининой занимал то самое место, о котором говорил охранник. Ключей у Игната не было, он просто заглянул внутрь машины и ничего подозрительного не обнаружил. На торпеде глупо улыбался розовый плюшевый зайка с опущенными ушками. Типичная женская фитюлька.

Машина слегка запыленная, на кузове ни царапин, ни каких-либо помятостей. Не было никаких признаков того, что девушка в последнее время испытывала сильный стресс, который мог отразиться на ее умении водить автомобиль.

Калинина выходила из машины, по всей видимости, спокойно, ни о чем не подозревая. Она направилась к дому по самому короткому пути. Прошла через парковочную зону, открыла дверь, вышла на лестницу. За ней уже кто-то шел.

Игнат осмотрелся, заметил одну, а затем и вторую видеокамеру. Преступник тоже мог их видеть. В таком случае у него вряд ли появилось бы желание рискнуть своей свободой.

В любом случае нужно снимать изображение с видеокамер, смотреть записи. Но Игнат не уполномочен вести следственные или розыскные действия. Обратись он за помощью, его пошлют далеко и в грубой форме. Впрочем, у него и нет сейчас такой задачи — найти преступника. Он должен установить полную картину происшествия, предоставить ее заказчику. Тот решит, что нужно делать дальше.

А картина есть. Калинину кто-то ударил по голове, но убить не смог. Она убежала с места преступления и попала под машину. Нужно возбуждать уголовное дело по вновь открывшимся обстоятельствам. Только вот преступника по горячим следам уже не найдешь.

Игнат покинул парковочную зону, вышел на лестничную площадку. Там он огляделся и заметил зеркало, размером примерно с конверт для обычного письма. Оно было прикреплено к стене над лестничной площадкой между четвертым и третьим этажами. Все бы ничего, но Игнат увидел в зеркале свое отражение.

Оно наверняка появилось здесь не просто так. Кто-то установил его для наблюдения за людьми, выходящими на лестницу. Сделать это мог человек, который караулил Калинину.

Игнат пожал плечами, покинул паркинг, вернулся к охраннику и спросил про зеркало. Тот лишь пожал плечами. Мол, не было там ничего такого. Значит, появилось совсем недавно.

Глава 2

Взгляд мутный, на лице тихое, обезболенное страдание, на шее бандаж для жесткой фиксации. Голова плотно перебинтована, на руке гипсовая повязка. Выглядела Калинина, мягко говоря, неважно. Зато уже пребывала в сознании.

Перед Лерой сидела крупная женщина лет пятидесяти с тяжелыми золотыми сережками в маленьких ушах. Он смотрела на нее с нежностью, болью и непониманием.

— Лерочка, это же я, твоя мама!

Девушка тускло смотрела на нее. В глазах ни грамма узнавания. Не заметил там Игнат и движения мысли. Не в том состоянии сейчас находилась Лера, чтобы реагировать на происходящее.

Женщина заметила Игната, обернулась, нахмурила брови, с подозрением глянула на него.

— Здравствуйте, — тихо сказал он. — Моя фамилия Каратаев. Я работаю здесь охранником.

Знак вопроса в ее глазах только усилился.

— Меня попросили узнать, что произошло с вашей дочерью. Я провел расследование.

— И что?

— На вашу дочь напали, — глядя на Леру, сказал Игнат. — Это произошло в подъезде паркинга, где она ставила машину.

— Да, там она ее и оставляла, — подтвердила женщина.

— Лера, скажите, вы видели, кто ударил вас по голове? — спросил Игнат.

Но девушка как будто не замечала и не слышала его.

— Врач сказал, что у Леры амнезия. Она ничего не помнит. Значит, ее ударили по голове?

— Я бы хотел с вами поговорить. — Игнат сделал движение, как будто собирался взять женщину за локоток.

Он всего лишь обозначил свое намерение, но она поднялась, как будто ее потянули за руку.

Они вышли в коридор, Игнат провел женщину в холл, где размещалась зона отдыха. Людей там не было, телевизор не работал. Они могли спокойно поговорить.

Игнат ощутил неловкость. Он здесь как бы свой, но на самом деле никто, потому что не на вахте. Даже последняя санитарка имела полное право погнать его отсюда. Но это же чувство заставило его задуматься. Раньше Игната практически не волновало, как относятся к нему окружающие, а сейчас вдруг возникло беспокойство. За расследование он взялся, в общем-то, охотно. Более того, ему хотелось продолжения.

— В полицию уже сообщили. Будет проведена работа, возбуждено дело, назначен следователь. Но пока что разбойным нападением на вашу дочь занимаюсь я, — сказал Игнат.

— Разбойным нападением? — то ли спросила, то ли уточнила для себя женщина.

— Условно разбойным, — поправил он. — Разбой — это ограбление, опасное для жизни. А вашу дочь, насколько я знаю, не грабили.

— Да, все вещи на месте, — подтвердила Калинина.

— Значит, ее просто пытались убить. Причем преступление готовилось заранее.

— Кому нужно ее убивать?

— Вот это я и хотел бы узнать от вас.

— Я не знаю, что вам сказать.

— Кем работает ваша дочь?

— Секретарем нотариуса.

— У нее были конфликты с клиентами?

— Зачем ей ссориться с ними?

— Ну мало ли.

— Нет, Лера совершенно бесконфликтный человек. На нее, конечно, могут наорать. В прошлом году такое приключилось. Какой-то олигарх у них брачный договор заключал, а Лера сказала что-то поперек. Нет, правда, что это за мода такая? Женишься на девушке, живешь с ней, потом спокойно разводишься и не несешь никакой ответственности.

Игнат кивнул. Неравные браки — больная тема. Его Татьяна происходила из богатой семьи, ее отец владел многомиллионным состоянием. Родители девушки были против ее увлечения, да Игнат и не искал их расположения. Он уволился со службы и вместе с Татьяной уехал в Москву. Она фактически сбежала от родителей.

Отец отказался от дочери, но через год после рождения внучки забрал свои слова обратно, даже изменил свое отношение к Игнату. Еще через год после этого семейное счастье рухнуло. Татьяна и Кристина погибли, а для Игната жизнь остановилась. С тестем никаких контактов. Родители Татьяны винили во всем его, а он даже не пытался оправдываться. Какая разница, кто виноват, когда Татьяны и Кристины больше нет?..

— Но это было давно и вряд ли имеет отношение к делу.

— Насколько я знаю, ваша дочь не замужем.

— Был у нее жених. — Женщина вздохнула.

— Давно?

— Да уже третий год…

— Может, она с кем-то встречается?

— Я не слышала.

— А кто такой Ярослав?

— Не знаю.

— Лера не всегда делится с вами своими секретами?

— Она девочка замкнутая, живет отдельно от нас.

— Машина у нее не из дешевых, — заметил Игнат.

— Мы с отцом пока не бедствуем. А что?.. — спросила женщина, с подозрением глянув на него.

Уж не претендует ли он на теплое местечко рядом с ее дочерью? Выглядел Игнат неважно, да и должность у него была невеликая, мягко говоря. Не нужен ей такой зять.

— Скажите, может, вы заметили странности в поведении вашей дочери? — спросил Игнат, стараясь уйти от объяснений.

Брови ее взметнулись, как крылья у взлетающей птицы, в глазах сверкнули зарницы.

— Пока что я заметила странности в вашем поведении! — заявила она.

Тут Игнат заметил стильную эффектную шатенку, которая шла по коридору и будто подталкивала саму себя. Ей нужно было идти, а не хотелось, поэтому она так и выглядела.

Калинина поднялась во весь рост, расправила плечи. Это привлекло внимание шатенки.

Она скользнула по ней взглядом, повела бровью и без особой радости протянула:

— Таисия Петровна!

— Ирочка!.. — Калинина обрадовалась, но еще больше удивилась.

— Узнала, что Лера в больнице.

— Кто-то из девочек сказал? — спросила женщина.

— Да, Катя позвонила.

— Катя… — Калинина задумалась, так и не вспомнила, о ком шел разговор, и махнула рукой.

Действительно, какая разница, кто такая Катя.

Игнат окинул девушку внимательным взглядом. Красивая, с изюминкой и даже с загадкой, скрытой в уголках чувственных губ. Одета дорого, с изыском, но без вызова. Макияж спокойный. Даже ресницы не накрашены. Что это, стиль такой или же девушка слишком волновалась, когда собиралась ехать в больницу? Наверное, второе. Игнат успел заметить, с какой натугой она шагала по коридору. Сильно переживала за Леру или по какой-то причине боялась встречи с ней.

— А это кто? — спросила Ирочка, неприязненно глянув на Игната.

Ему показалось, что она почувствовала напряжение, исходящее от него, созданное мыслями, вдруг закрутившимися в голове.

— Охранник.

Ирочка пренебрежительно оттопырила нижнюю губу.

— Он говорит, что Леру… — Калинина запнулась.

Родная дочь в тяжелом состоянии, а мать одолевает низменное желание потрепаться перед ее подругой. Нехорошо это.

— Что он говорит? — Девушка нахмурилась и вопросительно глянула на Игната.

— Да не в себе он, вот и говорит. — Женщина махнула рукой и тяжелой походкой двинулась прочь от Игната.

Ира пошла за ней.

Игнат пожал плечами и сел на диван. Да, он выглядел как черт знает кто, и полномочий у него не было. Человека встречают по одежке, уже потом требуют ксиву. Так что внешний вид в его случае прежде всего. Будь Игнат в тренде, Ирочка не глянула бы на него как на последнее ничтожество.

Только вот он не имел особого желания наводить блеск на облезлые крылышки, подниматься ввысь, парить над землей и даже заниматься расследованием. Тем более что Миронникова нет, информации о нем тоже. Даже сообщение передать некуда. Не исключено, что Игнат не увидит денег за свою работу.

Надо идти домой, принять ванну, достроить город в компьютерном измерении да лечь спать.

Игнат усмехнулся, подумав о том, что водка или хотя бы пиво в этот перечень желаний теперь не входили. Как-то само по себе все прошло. В один прекрасный день он проснулся и понял, что нельзя убивать себя. А затем и на работу устроился. Что это, если не пробуждение к жизни?

Дело, за которое он взялся, из этой череды. Видно, что жизнь берет свое. Может, и не надо прятаться от новой весны?

Игнат поднялся, повернул к выходу. Почему бы не отправиться домой и не привести себя в порядок?

Он вышел на крыльцо главного корпуса, когда его нагнала Ирочка и окликнула с небрежностью великосветской особы:

— Эй!

Игнат остановился, не оборачиваясь, подождал, пока девушка поравняется с ним, и продолжил путь, заставляя ее идти рядом.

— Что ты там сказал Таисии Петровне?

— А что тебя интересует? — тем же тоном ответил он.

Ирочка слегка опешила. Она, конечно, еще совсем молодая, но уже вся такая успешная, а тут какая-то запущенная персона смеет отвечать ей грубостью.

— Что с Лерой произошло?

— На нее напали, пытались убить.

— Ее же сбила машина! — с волнением в голосе заявила девушка.

Она вынула из брендовой сумочки ключи от автомобиля, нажала на кнопку снятия с сигнализации. Откликнулся красный кроссовер, стоявший в ряду, который занимали автомобили медперсонала.

Посетителям разрешался вход на территорию больницы, а проезд — нет. Но Ирочка явно была из тех людей, которым нравилось переходить дорогу на красный свет. Девушка явно не самая бедная, могла раскошелиться и подмазать охранника на воротах. Или просто очаровать его нежной и доброй улыбкой. Она наверняка умела и любила привлекать к себе внимание, особенно когда ей это было нужно. Такие женщины предпочитают автомобили красного цвета. Ирочка не являлась исключением.

— Сначала ее ударили по голове, машина была потом.

— Вы в этом уверены?

Ирочка намеревалась продолжить разговор, но при этом стремилась в свою машину. Игнат ее, мягко говоря, смущал. Она глянула на него с оскоминой на лице и отказалась от мысли взять к себе в машину. Вдруг воздух в салоне испортит?

— Абсолютно, — ответил Игнат.

Но Ира все же села за руль.

Она вставила ключ в замок зажигания, опустила стекло справа от себя, небрежным движением головы подозвала Игната и спросила:

— Кто мог это сделать?

Игнат пожал плечами.

— Но вы же занимаетесь этим делом, — сказала Ирочка и недовольно поморщилась.

— Меня нанял некто Ярослав Миронников, — сказал Игнат и увидел, как взлетели ее брови.

— Миронников?! — со смесью восторга и удивления уточнила она.

— Вы его знаете?

Она глянула на Игната озадаченно, с вопросом, обращенным самой к себе. Надо ли рассказывать про Миронникова? Стоит ли метать бисер непонятно перед кем?

— Не хотите говорить, не надо, — заявил Игнат.

Он уже понял, что Ирочка знает Миронникова, а лезть в глубину их отношений не собирался. Еще не ясно, будет ли Игнат продолжать это дело. Если да, то не так уж и трудно потом найти эту особу. Номер автомобиля он запомнил, информацию о владелице раздобыть не проблема.

— Лера говорила о нем.

— У них личные отношения?

— Да, личные, — неуверенно проговорила Ирочка, думая о чем-то своем.

— Вы давно с Лерой знакомы?

— С первого класса.

— Дружите?

— Конечно! — Девушка недовольно глянула на Игната и скривилась. — Что за вопросы?.. — Она подняла окно, завела двигатель и сразу же сдала назад.

В ней боролись деловой интерес и личная неприязнь. Ира считала ниже своего достоинства разговаривать с Игнатом, при этом ей нужна была информация о событиях вокруг Леры.

Видимо, личное пересилило деловое, поэтому Ирочка к Игнату не вернулась. Или она узнала все, что ей было нужно.

Молодой человек в полицейской форме входил в вестибюль медленно. Если бы он смотрел под ноги, Игнат решил бы, что его пугает растяжка с гранатой. На плечах новенькие погоны с капитанскими звездочками. Китель пошит безупречно, брюки наглажены. Форменные туфли с утра были начищены до блеска, но на них уже успела осесть пыль, поверх которой ляпнулась жирная капля.

На руке капитана Игнат заметил темное пятнышко, похожее на шоколад. Наверное, тот ел эскимо, но делал это не в машине и не на ходу. Он остановился, чтобы полакомиться мороженым, но капля все же упала на туфлю. Шоколадная крошка растаяла на руке. Что ж, лучше эскимо съесть, чем выкурить сигарету.

Капитан не открывал рта, не протягивал руку. Игнат не мог видеть его зубы и пальцы, но все же предположил, что перед ним некурящий человек. Хотя бы потому, что карманы его не топорщились от пачки сигарет и зажигалки. Папка под мышкой была настолько тонкая, что в ней могли поместиться лишь небольшая стопка бумажных листов и авторучка. Разве что сигареты торчали в гнездах для карандашей. Но это вряд ли.

Молодой человек смерил Игната взглядом, набрал в легкие воздух.

— Мне нужно в нейрохирургическое отделение. Четыреста шестьдесят вторая палата.

— Пожалуйста! — Игнат протянул руку, показывая на вывеску над дверью.

Он заступил на смену в здравом уме и в адекватном состоянии духа. Вчера сделал модельную прическу, выстирал и отутюжил униформу. С утра побрился, сбрызнулся дорогим одеколоном, надел новые туфли. За столом охранника Игнат сидел с бодрым видом, расправив плечи.

Может, потому полицейский капитан и не нашел в нем изъяна, даже продолжил общение, хотя мог бы сразу же показать спину. Палату он отыскал бы и без подсказки.

А может, это просто незатейливый и бесхитростный человек. Тем более что внешность у него не самая выдающаяся. Верхняя часть головы широкая, нижняя — узкая. С носом все наоборот. Верх узкий, а низ широкий, с кончиком, похожим на луковицу. Глаза посажены близко к переносице. Светлые жидкие волосы будто размазаны по голове. Брови такие же хлипкие.

Капитан пытался казаться важным человеком, но вел себя не совсем уверенно. Давали о себе знать комплексы из недавней юности. Или же с ним приключилась беда, которая заставила его усомниться в себе.

— Вас интересует Валерия Калинина? — предположил Игнат.

— Да, Калинина.

— Она вам ничего не расскажет. У нее амнезия.

— Потеря памяти?

— Надеюсь, что временная. Память — штука вредная. — В словах Игната звучал намек, но капитан этого не заметил.

— Да, наверное, — сказал он и повернулся к Игнату спиной.

— Кстати, тут у нас военторг недалеко, — заявил вдруг Каратаев.

Полицейский остановился, повернулся к нему, глянул с насмешкой и недоумением. Какой военторг?.. Ты что, парень, совсем сумасшедший?

— Минут десять пешком, — продолжал Игнат. — Вы же не на колесах?

— Почему вы сказали про военторг?

— А почему вы не спросили про Калинину? Откуда я про нее знаю?

— Откуда вы про нее знаете?

— Я был на месте преступления, видел следы ее крови.

— Да?

— На нее напали. Возможно, пытались убить. Это не было случайностью.

— Нападение на военторг? — Капитан усмехнулся.

— Военторг — это для вас.

— Для меня? — Парень смотрел на Игната, как психиатр на потенциального пациента.

— Машины у вас нет, фуражку оставить негде, а голова у вас пустая.

Капитан торопливо провел рукой по голове, дернулся и застыл в ступоре.

— Наверное, вы положили ее куда-то, когда ели мороженое.

— Мороженое?! — Молодой человек рванул к выходу и исчез из виду.

Минут через двадцать он появился снова. Уже в фуражке.

Офицер делал вид, что ничего не произошло, но на этот раз представился.

— Капитан полиции Райков!.. Что вы говорили про Калинину?

— Преступник подкараулил ее в подъезде наземного паркинга, подкрался к ней сзади, нанес удар по голове. Он бил на поражение, но Калинина осталась на ногах, убежала и попала под колеса автомобиля.

— В подъезде есть следы крови?

— И зеркало, — сказал Игнат.

— Какое зеркало?

— Волшебное. Если, конечно, на нем остались пальчики преступника.

Не вдаваясь в подробности, Игнат рассказал о подозрительном зеркале, изложил свои предположения на этот счет.

— Вы думаете, что преступник мог оставить пальчики на зеркале?

— Я думаю, что преступник мог засветиться на видеокамерах, которые расположены в парковочных зонах. Надо бы вам разобраться в этом, посмотреть.

— Разберемся. — Райков исчез в глубинах нейрохирургии.

Он побывал у Калининой, поговорил с врачами, затем повернул назад и не прошел мимо Игната. Его интересовало место, где все произошло, и он получил координаты.

Не успел капитан уйти, как появился Миронников. На этот раз он выглядел безупречно. Наглаженный, начищенный, без раздражения на коже.

— Что скажешь, детектив? — спросил сей господин, с интересом разглядывая Игната.

Он явно заметил изменения, произошедшие в нем, и они его почему-то насторожили. Во всяком случае, так показалось Игнату.

— Ярослав Николаевич, твои предположения подтвердились. Калининой действительно проломили голову.

— Кто?

— А кто уполномочивал меня искать преступника?

— Ну да. — Миронников задумался.

— Полиция уже работает.

— Вот и хорошо.

— Мать Калининой не знает про тебя.

Игнат продолжал «тыкать» Миронникову в ответ на его запанибратское к себе обращение. К тому же их деловые отношения, судя по всему, прекратились, толком не начавшись. Не похоже было, что Миронников собирался озадачить его розыском преступника.

— Мать Калининой? — Мужчина нахмурился, непонимающе глянул на Игната.

— А вот Ирочка про тебя слышала.

— Кто такая Ирочка? — озадаченно, с искренним любопытством спросил Миронников.

— Школьная подруга.

— Не знаю, не видел.

— Она тоже хочет знать, какое отношение ты имеешь к Лере, почему проявляешь участие в ее судьбе.

— Потому что мы с ней друзья, — сказал Миронников, достал из внутреннего кармана пиджака тонкий портмоне, вынул оттуда пятитысячную купюру и протянул Игнату.

Но тот на деньги даже не глянул.

— Не надо.

— Почему? — спросил Миронников и внимательно посмотрел на него. — Мы же договаривались, а работу ты сделал. Или я чем-то перед тобой провинился?

Игнат пожал плечами. Действительно, незачем настраивать против себя человека, который мог помочь ему в расследовании. Он хотел продолжить дело. Неважно, просят его об этом или нет.

Игнат взял купюру и скупо кивнул в знак благодарности.

— Тебе интересно знать, какие отношения связывают меня с Лерой, — в раздумье проговорил Миронников.

Игнат промолчал, подчеркивая этим свой интерес.

— Это ведь все, что я тебе заплачу. — Миронников кивнул на купюру, которую Игнат продолжал держать в руке.

— Дело не в деньгах.

— А в чем?

— Просто интересно.

— Хорошо. С Лерой у нас деловые отношения, которые еще только перерастают в личные. Она девушка интересная, а я мужчина холостой.

— Это как-то связано с ее работой? — спросил Игнат, наблюдая за женщиной, которая выходила из неврологического отделения.

Интерес интересом, а служба службой.

— Она работает помощником нотариуса, — сказал Миронников. — Через которого мой начальник заключил брачный договор.

Игнат и бровью не повел, услышав эти слова. Во-первых, он не настроен был откровенничать с Миронниковым. Во-вторых, речь могла идти о другом договоре, а не о том, про который упоминала Таисия Петровна.

— Из-за этого договора между Аркадием Анатольевичем и Лерой возник небольшой конфликт, — продолжал Миронников. — Все бы ничего, но Лера затаила обиду. Она изменила текст документа, и Аркадий Анатольевич попал впросак. Он разводится с женой, процесс уже начат, а по договору… В общем, попал не только Аркадий Анатольевич, но и я, его юрист. — Миронников сокрушенно вздохнул, давая понять, как тяжело он переживает по этому поводу.

— Значит, мотив против Калининой у вас есть? — сухо спросил Игнат.

— Мотив?! У меня?! — Миронников удивленно вскинул брови.

— А разве нет? Лера подменила брачный договор, вы оказались крайним, возможно, были уволены.

— Нет, с работы меня не уволили. А Лера пришла ко мне и призналась в том, что подменила договор. Мы собирались подать в суд, чтобы он был признан недействительным.

— Собирались?

— Не успели. Нас опередили.

— Кто?

— А кому отойдет состояние Аркадия Анатольевича, если Лера замолчит навсегда? Диане, пока еще его жене.

— А остановить бракоразводный процесс нельзя?

— Нет. Диана настаивает на разводе.

— Так, может, она была в сговоре с Лерой?

— Если только в заочном.

— Через посредников?

— Если посредником может быть совесть, которая взыграла в Лере, когда она ссорилась с Аркадием Анатольевичем из-за контракта. Калинина изменила договор назло Севрюгину. Диана совершенно не знала об этом. Она очень расстроилась, когда узнала о предстоящем разводе.

— Кто такой Севрюгин?

— Севрюгин Аркадий Анатольевич, генеральный директор «Нов-Хаус-Холдинга». Больше ничего не скажу. У меня мало времени. — Миронников выразительно глянул на часы.

— Когда он женился на Диане?

— В феврале прошлого года.

— А развелся?

— Еще не развелся, но механизм уже запущен.

— Прошло чуть больше года.

— Такая вот жизнь. — Миронников развел руками и снова посмотрел на часы.

— В чем причина этой жизни?

— У Дианы есть парень. Севрюгин застукал их вместе.

— В постели?

— Нет. Но вместе.

— Как зовут парня? — спросил Игнат.

— Кажется, Эдик.

— Почему кажется?

— Я не интересовался этой личностью.

— А он знал, что Диана разводится с мужем?

— Да. Я говорил с Дианой, пытался прийти к компромиссу, она отказывалась. Я не знаю, кто ее отговаривал. — Миронников давал понять, что за всем этим стоит Эдик, но вслух об этом почему-то не говорил.

— А с Эдиком ты говорить не пытался?

— А он выходит на контакт? Его как будто не существует.

— Но парня можно найти.

— Так, все!.. — Миронников скрестил перед собой руки. — Мне уже пора.

Игнат кивнул. Да, он не мог его задерживать. К тому же для обычного охранника узнал очень много.

— Макеев на месте? — спросил Миронников.

— Да, был.

— К нему на пару минут, а потом в больницу.

— А разве ты не в больнице?

— А разве я не сказал?.. — спросил Миронников, удивляясь самому себе.

— О чем?

— Севрюгин сейчас в Пироговке, в сердечно-сосудистой хирургии.

— Что такое?

— Обширный инфаркт. Из комы уже вышел… — Миронников резанул рукой, обрывая самого себя, и ушел.

Минут через пятнадцать он вернулся и заявил:

— Коротков, если ты вдруг решил докопаться до правды, то давай. Если найдешь преступника, я хорошо заплачу.

— Каратаев.

Миронников на ходу, не оборачиваясь, махнул рукой. Мол, какая разница?

Глава 3

Смена закончилась, пора домой. Планов у Игната немало. С одеждой у него все хорошо, обновлять гардероб совсем не обязательно. А вот с автомобилем вопрос решить надо. Без машины мужчина сейчас не воспринимается как таковой. Во всяком случае, такие особи, как Ирочка, по-другому не думают. Он не хотел быть лузером в глазах этой особы, хотя и не воспринимал ее всерьез.

Один важный вопрос Игнат уже решил. Теперь он будет работать сутки через двое, как оно и положено, а не через день. У него появилось дело поинтересней, чем охрана больницы.

Он собирался уходить, когда появился Райков. Весь такой же важный напоказ, но недостаточно уверенный в своих силах. Игнат уже переоделся, поэтому следователь, столкнувшись с ним на лестнице, не сразу его узнал. Если бы Игнат не встал у него на пути, он прошел бы мимо.

— О чем думаешь, капитан? — спросил Каратаев, кивнув в знак приветствия.

— Это ты. — Райков сдержанно улыбнулся.

— Если тебе нужна Калинина, то пользы от нее ноль.

Сегодня утром Игнат пытался завести с ней разговор, но зря. Не помнила она ничего. Да и на контакт шла очень неохотно.

— Да? Это плохо.

— На месте был?

— Да, и зеркало видел. Пальчики с него сняли.

— Кровь на экспертизу взяли? — спросил Игнат.

— Да, и уголовное дело завели, — сказал капитан.

— А преступника повязали?

— Нет.

Игнат цокнул языком и стал спускаться по лестнице. Своим укоризненным молчанием он создавал за собой вакуум, который как магнит тянул Райкова.

Они вместе вышли во двор, где вовсю светило солнце. Погода отличная, теплый ветерок. Только вот тополиный пух настырно лез в глаза.

— А с видеокамер что сняли? — спросил Игнат и остановился.

— Ничего. Видели, как Калинина выбралась из машины и двинулась на выход. Никто за ней не шел.

— Там стоянка во дворе. Оттуда удобно наблюдать за паркингом. Возможно, преступник ждал жертву в автомобиле. Увидел машину Калининой, вышел, забрел в подъезд, затаился между третьим и четвертым этажами.

— И зеркало установил, — добавил Райков.

— Он мог сделать это загодя.

Капитан кивнул, соглашаясь.

— Я тут кое-что узнал, — в раздумье проговорил Игнат и внимательно глянул на Райкова. — Если тебе интересно.

— Да, интересно, — заинтригованно сказал тот.

— Есть один товарищ, которого надо бы проверить на причастность.

Игнат рассказал капитану о своем разговоре с Миронниковым, упомянул Эдика.

— А разве суд признает договор недействительным? — спросил Райков. — Если в этом случае кого-то вводили в заблуждение и обманывали, так это Диану. Насилия в отношении Севрюгина не было.

— А если был сговор между Дианой и Калининой?

— Надо это доказать. Без Калининой оспорить сделку будет очень сложно. Выходит, мотивы были у Дианы и у ее парня. Если у них отношения…

— Все это нужно выяснить.

— Снимем пальчики с этого Эдика.

— Он, конечно, мог оставить отпечатки на зеркале… — в раздумье проговорил Игнат, но фразу не закончил.

Действительно, чего судить-рядить, когда можно просто провести экспертизу и посмотреть на результат.

Райков открыл свою папку, вынул из нее лист бумаги, авторучку, приготовился писать. Он зачем-то облизнул губы. Люди делают так, перед тем как обслюнявить кончик карандаша.

Игнат удивленно повел бровью, заметив это. Откуда у Райкова такой рефлекс? Он что, когда-то химическими карандашами писал? Может, это пришелец из прошлого века? Или такое передалось ему от отца, даже деда?

— Севрюгин, говоришь.

— Севрюгин Аркадий Анатольевич, — подтвердил Игнат.

— Какой там холдинг?

— «Нов-Хаус».

— Хорошая у тебя память.

— А что здесь запоминать? — поскромничал Каратаев. — «Новый дом холдинг». Видно, что-то со строительством связано.

— Разберемся.

— С Миронниковым поговори. Он заинтересован в том, чтобы огласку этому делу придать.

— Вот как?

— А зачем он тогда меня к этому делу подключил? — вслух подумал Игнат.

— Да, зачем?

Игнат попытался найти ответ на этот вопрос, но ничего не сказал.

Миронников был первым, кто догадался, что на Калинину могли покушаться. Он пришел к ней в больницу, встретил там своего знакомого Макеева. Тот указал ему на охранника, который накануне удачно раскрыл преступление. Бывший опер легко мог провести дознание, установить факты, необходимые для возбуждения уголовного дела. Поэтому Игнат и получил возможность подзаработать.

В случае успеха Миронников убивал двух зайцев. Он возвышался в глазах Леры, которая могла обрести память в любой момент, и придавал делу с подменой договоров определенный резонанс. Да, Ярослав выставлял своего начальника нехорошим человеком, но при этом помогал ему вернуть состояние.

Все это могло быть так. Если, конечно, Миронников говорил правду. Возможно, он что-то утаивал и даже нарочно вводил следствие в заблуждение.

— Ты поговори с Миронниковым, — повторил Игнат. — А я попробую пообщаться с Ирочкой.

— Кто такая?

— Не знаешь. Миронников тоже о ней не слышал. Мать Калининой удивилась, когда увидела ее, — вспоминал Игнат. — А она появилась и проявила интерес. Что-то с ней не так.

Да, с Ирочкой стоило познакомиться поближе. Для этого требовалась коза, на которой можно было бы к ней подъехать. Еще надо бы узнать адрес, по которому она живет. С первым Игнат разберется сам. Со вторым ему поможет Райков. Если он, конечно, не откажется пробить номер Ирочкиного «Инфинити».

Блейзер от Армани, джинсы от Роберто Кавалли, «оксфорды» от Гуччи. Пусть все не новое, но в отличном состоянии и сидит как надо. Это сейчас Игнат воротил нос от брендовых шмоток. Было время, когда он любил пофорсить. Татьяна его в этом поддерживала, потому как сама обожала модно одеваться.

Деньги на дорогие вещи у них были. Дело даже не в тесте, который мог помочь материально. Хотя он тоже поспособствовал решению, которое принял тогда Игнат. Каратаев взял деньги, которые ему предложил хороший приятель за спасение своей шкуры. Этот выбор нельзя было назвать честным. Хотя и подлым, пожалуй, тоже.

Поступив так, Игнат перешел черту, за которой о дальнейшей службе не могло быть и речи. Во всяком случае, для него. Он уволился из органов, забрал Татьяну и вместе с ней рванул из города Подвойска в Москву. Здесь Каратаев купил квартиру, хорошую машину, часть денег вложил в акции, которые и сейчас приносили дивиденды.

Еще он получил деньги по страховке за дорогую иномарку, в которой погибли его жена и дочь. Игнат не обращался в компанию, не писал заявления, все произошло как будто само собой. Правда, прошло больше года, прежде чем деньги поступили на его счет. За это время интерес к жизни не пробудился, поэтому Игнат едва обратил внимание на это событие. Пришли бабки, да и ляд с ними.

А сейчас у него вдруг появилось желание вложить эти деньги в дело. Если невозможно вернуть жену и дочь, то почему бы не воскресить хотя бы машину. Нет, «Мерседес», какой у них был, он брать не станет, возьмет хороший джип. Ему всегда нравились дорогие внедорожники, просто жена в свое время настояла на «мерине».

— Берите! Не пожалеете!.. — уговаривал его менеджер, паренек среднего роста с бегающими глазками, которые он изо всех сил пытался удержать на месте.

— Да, не пожалею, — согласился Игнат, разглядывая машину изнутри.

Отличный дизайн, тонкая отделка, все по уму. А как головокружительно пахнет новой жизнью!..

— В этом году еще можно будет взять за два двести, а в следующем меньше чем за три миллиона не выйдет.

— Неужели? — Игнат усмехнулся.

— Я серьезно. Будет произведен рестайлинг. Внешний облик останется без изменений, а внутренняя отделка поднимется до уровня бизнес-класса. Базовая исчезнет как вид.

— Пусть исчезает.

Игнат вышел из машины, закрыл дверцу и, не обращая внимания на менеджера, направился к выходу.

Нет, он не станет покупать это искушение. Бренды свои повесит обратно в шкаф или даже выбросит на помойку. Игнат вернет себе привычную убогость, взамен обретет душевный покой и будет доживать свой век в одиночестве.

Навстречу ему шла красивая, жутко эффектная мисс в сопровождении коротконогого папика. Она с интересом посмотрела на Игната, можно даже сказать, обласкала его взглядом. Он остановился так резко, как будто уперся в невидимую стену.

Стоп! Ему всего тридцать восемь лет. Жизнь, можно сказать, еще только начинается, а он уже хоронит себя. Разве ж это честно по отношению к природе?

Нет. Он должен жить и даже получать удовольствие от этого процесса. Вряд ли Татьяна его за это осудит. Если Игнат, конечно, не будет ей изменять. Да, он должен жить. В счастливом браке со своим одиночеством.

Игнат повернул назад. За все время, пока шел к машине, он ни разу не глянул на мисс, которая находилась в поле зрения. Это не стало для него испытанием, тем более проверкой на прочность.

Райков сидел за рабочим столом и что-то писал. Спина прямая, плечи ровные. Авторучку он держал так же изящно, как заправский писарь — гусиное перо. В его роду наверняка были такие персонажи.

Игнат мог побиться об заклад, что почерк у него если не идеальный, то близкий к тому. А вот внимательность не на высоте. Игнат уже переступил порог, а Райков его все не замечал.

— Тук-тук!

Райков сначала положил авторучку и только затем повернул голову к Игнату. Странная реакция для следователя. Самая обыкновенная — для писаря.

Капитан окинул его взглядом, слегка повел бровью, выражая удивление. Как-то не очень похож был Игнат на того охранника.

— Пришел?

— За адресом.

Райков кивнул, вынул из деревянного контейнера свою визитку, протянул Игнату.

— Спасибо, конечно, — принимая карточку, сказал Игнат. — Но мне нужен адрес Ирочки.

— Здесь мой телефон, — с намеком сказал Райков. — Звони, если что.

Игнат мог бы догадаться взять у него номер мобильного или хотя бы служебного телефона.

— Как часто ты раздаешь визитки незнакомым людям?

— Незнакомым людям? — Райков задумался.

— Каратаев Игнат Матвеевич, майор полиции в отставке.

— Майор полиции?.. — удивленно проговорил Райков. — А почему охранником?

— Жизнь в бараний рог скрутила.

— Ты вроде не пьющий.

— Было и это. Адрес установил?

— И адрес, и фамилию. — Райков открыл блокнот, нашел запись. — Севрюгина Ирина Максимовна…

— Севрюгина?

— Бывшая жена Севрюгина Аркадия Анатольевича.

— Уверен?

— Лично наводил справки. — Райков попытался, но не смог сдержать ликующую улыбку.

— Интересно девки пляшут.

— Одна уже допрыгалась.

Игнат ничего не сказал, но на секунду-две навел на капитана палец, отмечая остроту его мысли. Да, и вправду допрыгалась.

Вдруг Калинина подменила брачный контракт по сговору со своей подружкой?.. Если так, то зачем?

— Думаю вызвать Севрюгину к себе, допросить, — сказал Райков.

— Выписывай повестку, отвезу, — сказал Игнат.

— Можно и так.

— Что там по нынешней жене Севрюгина?

Райков снова заглянул в блокнот.

— Севрюгина Диана Михайловна, двадцать лет, уроженка города Дмитрова. Муж — Севрюгин Аркадий Анатольевич, пятьдесят четыре года. Деревенский житель. — Райков усмехнулся.

— А конкретно?

— Деревня Жуковка, Рублево-Успенское шоссе. Домик у него там. Маленький такой, комнат на сто.

— Рай в шалаше. Для девушек до двадцати лет.

— Почему до двадцати?

— А Диане сколько? После двадцати они для него уже старые. Особенно для молодого инфарктника.

— Звонил я в больницу, — деловито сказал Райков. — Состояние у Севрюгина неважное. Сделали шунтирование, но возникли какие-то осложнения.

— Неслабо сердечко екнуло на фоне чудесной новости о последствиях развода.

— Как же он так облажался? — в раздумье спросил капитан.

— И он, и его юрист. С Дианой разговаривал?.. — спохватился Игнат.

— Пока нет. В Дмитрове она, у родителей. Ехать надо. А с людьми туго. — Райков с надеждой глянул на Игната.

— Если нарисуешь поручение следователя. Как внештатному сотруднику полиции.

Игнат понимал, что просит у Райкова филькину грамоту, но в его случае лучше что-то, чем ничего.

— Может, лучше повестку с печатью?

Игнат кивнул.

Заявку на регистрационные номера и техпаспорт Игнат подал еще вчера, утром все получил. Потом он съездил в ОВД, поговорил с Райковым и отправился к Ирочке, которая жила в Марьиной Роще. Оттуда рукой подать до Бутырского шоссе. Это прямой путь на Дмитров, к Диане.

Именно отсутствие проблем и настораживало Игната. Он уже давно заметил, что чем лучше начинается день, тем хуже заканчивается.

Ирочка жила в элитном доме, стоявшем на охраняемой территории. Игнату даже не пришлось ничего объяснять. Он подъехал к пункту охраны на своей новенькой машине, и шлагбаум поднялся как будто сам по себе.

Двери в подъезд были открыты настежь, а консьержка даже не подумала остановить его. Но Ирочки дома не было, дверь никто не открывал. Вот тебе и хорошее начало дня.

Игнат спустился вниз, подошел к своей машине и увидел, как во двор въезжает красный «Инфинити». Возле него как раз находилось свободное место, на которое Ирочка и нацелилась.

Проезжая мимо Игната, дамочка скользнула по нему липким паточным взглядом. Видный мужчина возле дорогой машины — магнит для одинокой женщины. Но при этом Ирочка не узнала его.

Из машины она выходила, кокетливо поигрывая бедрами, но делала вид, будто не замечала Игната. На этот раз Ирочка не забыла накрасить брови. А волосы ее были уложены совсем недавно. Возможно, Ирочка как раз вернулась из салона красоты. Сарафан на ней стильный, но недорогой, из тех, которые не жалко будет выкинуть, если вдруг его испортит какая-нибудь химия. Мало ли что может случиться в салоне красоты.

Ирочка повернулась к нему спиной, обходя свою машину спереди. Игнат обогнул ее сзади. Они едва не столкнулись.

— Ой! — Он улыбнулся.

— Что это значит? — с кокетливым недовольством спросила она.

— Хотел бы с тобой познакомиться, но уже поздно.

— Да, где-то я тебя видела. Ты охранник из больницы! — Ирочка заставляла себя поверить в очевидное.

— Сейчас я как раз свободен от исполнения. — Игнат улыбнулся, продолжая изображать радость.

— Да? — Ирочка выразительно глянула на его машину.

Он кивнул в ту же сторону и пояснил:

— Подарок от бывшей жены.

— Да?

— Так же, как у тебя.

— У меня нет бывшей жены.

— У тебя есть бывший муж.

— И что? — Ирочка нахмурилась.

— Ничего. Я же не следователь, обвинение не предъявляю. Так что ты зря напряглась.

— Какое обвинение?

— Не знаю. — Из одного кармана Игнат достал повестку, из другого — авторучку.

— Что это?

— Повестка. На допрос к следователю.

— Это что, шутка такая?

— Нет, просто у следователя вопросы к тебе возникли.

— Какие вопросы?

— Вдруг это ты Леру заказала? — с сочувствующим видом предположил Игнат.

— Я?! Леру?! — Ирочка шарахнулась от него.

— Вы же что-то там нахимичили с брачным договором.

— С каким еще договором? — Дамочка не на шутку разволновалась.

— Лера подменила брачный договор, твой бывший муж подписал его, не читая, и сейчас за это расплачивается. Как ты того и хотела.

— Я хотела? Ну знаешь!.. — Ирочка психанула и рванула к своему подъезду.

Игнат не останавливал ее. Он был почти уверен в том, что дамочка никуда не денется. У самой двери она действительно повернула назад и, стараясь держать себя в руках, подошла к нему.

— Ты правильно все поняла, — сказал Игнат. — Я не следователь, а всего лишь спецкурьер. Мое дело маленькое. Вот здесь распишись!

Но Ирочка даже не глянула на повестку.

— Не буду я расписываться! И не получала я ничего!

— Приводом доставят. В наручниках. А люди будут видеть. — Игнат бесстрастно обвел рукой пространство вокруг себя.

— В наручниках? За что? — Ирочка готова была вот-вот топнуть ножкой.

— Ты спрашивай, не стесняйся. Может, что-нибудь посоветую. Я же тебе не враг.

— Но и не друг. — Голос ее звучал утвердительно, а на Игната она смотрела с вопросом.

Вдруг он совсем не прочь подружиться с ней?

— Давай так. Ты расскажешь мне правду, и мы вместе подумаем, что нам делать.

— Не заказывала я Леру!.. Зачем?

— Вот! Это уже грамотный вопрос. Давай попробуем найти на него ответ.

— Ты о чем? Лера собиралась расторгнуть договор, который мне совсем не выгоден!

— А зачем же вы его тогда заключили?

— Мы заключили? — Ирочка жалобно глянула на него.

— Ты попросила Леру, она подменила договор.

— Может, и попросила. — Дамочка вздохнула.

— Она послушалась, подменила. А потом пошла и во всем призналась.

— А кто ее об этом попросил?

— Кто?

— Я!

— Да? Тогда придется задать удивительный вопрос. Зачем?

— А вот взяла и попросила!

— Нет, ты меня не удивила. Может, со следователем прокатит?

— Вдруг на меня раскаяние нашло?

Игнат покачал головой. Нет, раскаяние здесь ни при чем. Достаточно заглянуть Ирочке в глаза, чтобы понять это.

— Что, не веришь?

— А давай-ка я поверю в твое прозрение. Вот повестка и ручка.

— Хорошо. — Ирочка расписалась в получении, забрала повестку, оставила Игнату отрывной корешок. — А почему ты бумажки разносишь? — спросила она, в раздумье глядя на него.

— Я же охранник, нас обязали помогать следствию.

— Ты говорил, что тебя кто-то нанял.

— Нанял — это сильно сказано. Просто попросил узнать, что произошло с Лерой.

— Миронников попросил?

— Я узнал, он заплатил, и мы разошлись. Потом появился следователь, попросил помочь.

— Ты так и делаешь?

— Да, с желанием помочь невиновному человеку.

— Это как раз я и есть, — не задумываясь выдала Ирочка.

— Тогда почему бы тебе не сказать, почему вы с Лерой повернули назад?

— Если ты настоящий мужчина, то поймешь. Машина у тебя, прикид, — сказала она и окинула Игната одобрительным взглядом. — Мужчина ты не простой. С кольцом.

Игнат кивнул. Обручальное кольцо поблескивало на своем законном месте. Оно по-прежнему означало его статус женатого мужчины. Он не был свободен для других женщин.

— И со странностями, — продолжала Ирочка, неторопливо разжевывая собственные мысли. — Потому как работаешь непонятно кем. Да и выглядел ты, извини, как полное фуфло. Да, странный ты мужик. Но я не думаю, что ты хотел бы оставить свою жену с голым задом.

— Это ты о чем?

— Как думаешь, я имею право на достойную жизнь?

— Смотря что ты под этим подразумеваешь.

— Я знала, что ты так скажешь. — Она усмехнулась.

— Зато я не знаю, что ты ответишь.

— Может, зайдем ко мне?

Игнат кивнул. Да, он хотел осмотреть квартиру Ирочки. Его интересовал мужчина, который мог с ней жить или навещать ее. Сама она не справилась бы с Лерой. Может, та потому и смогла выжить, что имела дело со слабой женской рукой?

Разве любовь к юным прелестницам — это преступление? Аркадий Анатольевич Севрюгин не чувствовал себя виновным. Он же не насиловал девушек, а женился на них, содержал в настоящем и даже обеспечивал на будущее. Пусть по брачному контакту они не могли претендовать на его состояние, но ни одну из них он не оставил на бобах.

Да не так уж и много у него было молодых жен, всего три. Не считая Дианы. У всех квартиры, машины. Мало того, он упомянул их в своем завещании. Аркадий Анатольевич не собирался менять эту свою волю, хотя, если предчувствия его не обманывали, уже находился на пороге смерти. И на грани разорения.

Он лежал на удобной кровати в комфортабельной палате. Воздух здесь охлаждался, освежался, ионизировался, но пах почему-то сырой землей. В окно весело светило солнце, но в душе царил полный мрак. Где-то в углу палаты стояла костлявая старуха в балахоне. Коса у нее уже была наточена.

Дверь открылась, и в палату вошел Миронников. Когда-то Аркадий Анатольевич ценил его и даже уважал, а сейчас смотрел как на прохиндея.

— Можно?

Севрюгин едва заметно кивнул. Миронников подошел к кровати, остановился и провел рукой по спинке кресла, давая понять, что в ногах правды нет. Но Севрюгин не подавал ему знак садиться.

— Вы, главное, не унывайте, Аркадий Анатольевич. Все будет хорошо.

Севрюгин усмехнулся. Где же хорошо, когда главная виновница всего происходящего не может дать показания в его пользу? Калинина заварила кашу, она же могла и расхлебать ее, но у девочки амнезия. Или притворяется?

— Да, Калинина не может говорить, но к ее случаю привлечено резонансное внимание. Возбуждено уголовное дело. Если мы еще и злодея возьмем…

— Кто это мы?

— Я же говорил, что нанял охранника. Он у них там, в больнице, местный Коломбо.

— Надо было посерьезней человека найти.

— Кто под руку подвернулся. Да и мужик сам по себе серьезный, с ходу во всем разобрался, со следователем вроде бы спелся. Работа идет полным ходом. Уверяю вас, Аркадий Анатольевич, все будет хорошо.

Севрюгин смотрел на Миронникова и жалел о том, что не мог сказать ему: «Ты уволен!» Ему очень хотелось увидеть на его лице досаду, злость, недоумение, все то, что испытал сам, когда понял, в какую западню попал. Он угодил в яму, которую рыл для Дианы. Для этой сучки, которая теперь уперлась рогом и не хотела идти на мировую.

Но сейчас нельзя увольнять Миронникова. Тот допустил непростительную оплошность, чувство вины заставляло его искать выход из ситуации. Может, лапками он шевелил и бестолково, но быстро. Глядишь, и взобьет молоко в масло. Они выберутся на поверхность жизни.

При разводе Севрюгин мог претендовать всего на десять процентов от подконтрольного ему финансового оборота. С одной стороны, это крохи, с другой — рычаг воздействия.

— Ты говорил с Дианой?

— Она не хочет меня видеть, — сказал Миронников.

— Достучись до нее и скажи, что если компромисса не будет, то я пойду на принцип. Пока это возможно, разорю свою собственную компанию! Ей достанутся только долги!

— Да я говорил. Не понимает!

— Еще скажи!

— Я-то скажу. Но вы же видите, что появилась возможность отбить все!

— Эта возможность даже не помнит, как ее зовут! — выдал Севрюгин и закрыл глаза.

В нем иссякли и силы, и эмоции. Закружилась голова, навалилась одышка. Он махнул рукой, отсылая Миронникова. Пусть проваливает. Но если до завтра компромисс не будет достигнут, то придется прибегнуть к крайним мерам.

Развод еще не узаконен, условия брачного договора не вступили в силу. Рычаги управления холдингом все еще в руках законного хозяина. Более того, уже определены активы, которые можно будет вывести в офшор на подставную фирму. Есть люди, которые этим занимаются. Севрюгину не хотелось убивать свое родное детище, но раз уж Диана не оставляла ему выбора, то ему придется сделать страшный для себя шаг и разорить свою компанию.

— Нет, я, конечно, поговорю, — как будто бы откуда-то издалека донесся до него голос Миронникова. — Но я не торопился бы.

Севрюгин мрачно усмехнулся краешками губ. О какой торопливости речь, когда уже поздно пить боржоми?! Не в том он сейчас состоянии, чтобы вершить великие дела. Счет уже идет на часы. Или даже на минуты. А на том свете миллионы не нужны.

Глава 4

Четыре комнаты, классический хай-тек, безупречная отделка, дорогая мебель, климат-контроль. Порядок в квартире идеальный. Глядя на Ирочку, трудно было представить ее со шваброй в руках, даже если она паровая.

Скорее всего, порядок в доме поддерживала приходящая горничная. Свои деньги она отрабатывала на совесть, потому и непонятно было, жила Ирочка с мужчиной или нет.

Мужских тапочек не видно, но не исключено, что просто убраны с глаз. Щетины, которая остается после бритья, на раковине нет. Хотя бы одна частичка обязательно застряла бы на видном месте. Зубная щетка в шкафчике умывальника.

Стиральная машинка с сушкой, значит, чистое белье на веревках висеть не может. Если оно не поглажено, то наверняка лежит в шкафу за дверцей. Хотелось бы глянуть, есть ли там мужские носки.

Игнат вымыл руки, прошел на кухню. Ирочка показала ему на стойку бара. Он сел на высокий стул.

Она подала ему чашечку кофе, усмехнулась и сказала:

— Долго ты ходил. Искал что-то?

— Не хотелось бы тебе врать…

— Чем там Леру ударили?

— Молоток, топор. Что-то тяжелое с тупым заострением.

— Разве заострение может быть тупым?

— Тупым может быть все.

— Надеюсь, мне это не грозит, — заявила Ирочка.

— Если ты все правильно сделала, то нет.

— Лера сказала мне про Севрюгина, про его договор. Я подумала, что надо будет наказать его.

— И попросила ее подменить договор?

— Ну, в общем, да.

Этот вопрос Игнат задавал не впервой, но и в этот раз Ирочка ответила уклончиво.

— А потом обстоятельства изменились? — спросил он.

— Да, изменились… — Ирочка заставила себя замолчать, не решаясь продолжить.

— Нельзя идти к следователю с такой вот неопределенностью, — заявил Игнат. — Может, я помогу ее убрать?

— А кто ты такой?

— Когда-то я был начальником уголовного розыска, майором полиции. Тогда еще милиции.

— Ты сидел?

— Хуже.

— Болел?

— Еще хуже.

— Севрюгин захотел, чтобы его завещание составил другой нотариус. Лена об этом узнала, проявила интерес. Оказалось, что в нем была упомянута и я. Мне достанется…

— Сто процентов от нуля равняются нулю.

— В том-то и дело!

— Выходит, ты наказала саму себя.

— Да, и решила все исправить. Вот и скажи, зачем мне избавляться от Леры?

— Но ведь это же ты уговорила ее подделать договор. Она могла рассказать об этом Севрюгину, а он — вычеркнуть тебя из завещания. Или уже?..

— Севрюгин ничего не знает, — заявила Ирочка и капризно скривилась.

Она смотрела на Игната как на досадное препятствие на пути к своей цели, вместе с тем старалась угождать ему. Ирочка рассказала Игнату обо всем, чтобы он не отправился к Аркадию Анатольевичу и не задал роковой для нее вопрос.

— Но может узнать.

— Ты же меня не сдашь?

— А на что ты надеешься?.. На Леру совершено покушение, возбуждено уголовное дело, в котором ты фигурируешь.

— А разве мы не можем договориться, чтобы ты молчал?

— Договариваться надо было при первой нашей встрече. Пока я не рассказал про тебя следователю. А ты психанула и удрала.

— Блин, и зачем я тогда приехала? — хныкающим голосом проговорила Ирочка и закатила глаза.

— Но если ты сказала правду про завещание, то у тебя не было мотива убивать Леру. Мы можем оставить тебя в тени, чтобы Севрюгин не узнал о твоем участии в этом деле.

— Что я должна для этого сделать? — осведомилась Ирочка.

Она уже нашла ответ на этот вопрос, готова была обменять свое тело на его лояльность. Дамочка сделала бы это без особого насилия над собой.

— Да, ты можешь со мной расплатиться.

— Как? — Она повела бровью.

— Мне нужна информация. Я должен знать об этой истории все. Кто такие Севрюгин, Миронников, Эдик, Диана.

В ответ Ирочка лукаво улыбнулась. Она готова была поделиться с ним своей интеллектуальной собственностью, но считала, что Игнат этим не удовлетворится. Подавай ему еще и телесную роскошь.

Игнат ответил ей такой же ироничной улыбкой. Дамочка, конечно, роскошная, но ей совсем не обязательно жертвовать собой. Более того, он сделает все, чтобы ей не пришлось оказывать ему услуги интимного характера. Когда Игнат уйдет, она обязательно воздаст ему должное за его джентльменский поступок.

Уйти он должен как можно скорей. Завтра у него смена. Сейчас он должен успеть к Диане. Неплохо было бы зацепить и ее парня.

Картина складывалась прелюбопытная. Шесть лет назад миллионер-самодур Севрюгин женился на юной Ирине Павловой. После двух лет совместной жизни он развелся, оставил ей квартиру, машину и содержание, небольшое по его меркам. Потом он снова женился и опять развелся.

Все это время Ирочка чувствовала себя чрезвычайно обделенной. Не так давно она по воле случая встретила свою школьную подругу, разговорилась с ней за рюмочкой чая и узнала интересную новость про своего бывшего мужа.

Севрюгин пользовался услугами нотариуса Елизаветы Ядвигиной. Он договорился с ней о брачном контракте, который должна была подготовить Лера. Калинина что-то не так сказала Севрюгину, тот на нее взъелся, возник конфликт.

Ирочка предложила Лере подменить договор, та отказалась, и разговор свелся к шутке. Но Ирочка не успокоилась, узнала, где находится договор, как добраться до него. Она подпоила Калинину, выкрала у нее ключи, пробралась в нотариальную контору, сняла помещение с сигнализации, проникла в кабинет.

Дамочка сделала все, что хотела. В результате Севрюгин подписал бумагу, по которой в случае развода терял все свое состояние.

Прошло время, Севрюгин подал на развод с Дианой. Тут-то подлог и вскрылся.

Севрюгин забраковал Ядвигину, решил отказаться от ее услуг. На этой волне всплыл вопрос о завещании, о подробностях которого узнала Лера. Она позвонила Ирочке, думая, что сообщит ей приятную новость, и подписала себе приговор. Ирочка включила все свое обаяние, рассказала подружке, как все было на самом деле, и уговорила ее взять всю вину на себя, пообещав ей десять процентов от своей доли в наследстве.

Лера отправилась к Севрюгину, но тот уже находился в больнице с инфарктом. Ей пришлось иметь дело с Миронниковым. Она объяснила ему, что подменила договор под влиянием той ссоры, которая приключилась между ней и Севрюгиным.

Тот не стал гнать коней и сразу обращаться в суд, встретился с Дианой и предложил ей компромисс. Но жена отказалась идти на мировую с мужем. Тогда Миронников собрался пустить в ход козырь, которым стала для него Лера, но не успел. Судебное заседание, на котором должно все решиться, состоится недели через две.

Курьезная, весьма странная история. Подменить договор не сложно, но как Севрюгин мог поставить под ним свою подпись? Там не так уж и много текста, всего с десяток страниц. Как Миронников не обратил внимания на изменения в тексте? Почему Диана не идет на мировую? Она могла бы сорвать многомиллионный куш, а так ей может достаться шиш, если суд признает договор недействительным.

Вдобавок Севрюгин готов был выкачать кровь из своей компании, а Диане оставить мертвое тело. Более того, он мог сделать таковым ее саму, в буквальном смысле. Неужели Диана этого не понимала?

С Миронниковым дело ясное. Он доверял Ядвигиной, не ждал подвоха с ее стороны и расслабился.

В Дмитров Игнат приехал, чтобы поговорить с Дианой. Он знал адрес ее родителей. Навигатор привел его к многоэтажному дому, стоявшему в центре города. Но Каратаев не торопился стучаться в дверь. Сначала он должен был поговорить с кем-то, кто знал Диану лично.

Он не видел эту особу даже на фотографии, но имел представление о том, как она выглядит. Даже Ирочка признала ее внешнее совершенство, хотя отказала ей в умственном развитии.

Диане слегка за двадцать. Такого же примерно возраста должны быть ее друзья и подруги по двору.

Об этом Игнат подумал, увидев худенькую блондиночку, выходившую из соседнего подъезда. Игривые завитушки волос, маленький вздернутый носик. Роста ниже среднего, ножки короткие. Ей очень подошли бы туфли на каблуке, а она в балетках и в рваных джинсах. На футболке, конечно же, портрет Че Гевары.

Девушка шла через двор к проходу между домами. Похоже, она направлялась к автобусной остановке.

Игнат сделал круг по двору, остановил машину напротив блондиночки, вышел ей навстречу, но ничего не сказал, только загадочно улыбнулся, давая понять, что впечатлен его внешностью. В ответ она опустила глазки, а губы ее стали расползаться в улыбке.

Девушка прошла мимо, а Игнат так и стоял возле машины. Она не удержалась, склонила голову и глянула в его сторону. Блондиночка явно хотела, чтобы этот мужчина пошел за ней.

Он не обманул ее ожиданий, догнал ее в проходе между домами.

— Привет!

Девушка застенчиво улыбнулась, кивнула.

— А я знаю, ты подружка Дианы!

Она в расстройстве надула губки. Ей явно не понравился его интерес к Диане. Дело здесь не в дружеском к ней расположении, а тупо в женском эгоизме.

— Ты такая же красивая!

Ее брови восторженно взлетели. Сравнение с Дианой ей понравилось.

— Только я не знаю, как тебя зовут.

— Женя, — сказала она, настороженно глянув на Игната.

Кто он такой и что ему нужно? Может, прохиндей какой-то?

— А я Игнат Каратаев. Ты наверняка про меня слышала! — с пафосом сказал он, одарив ее улыбкой суперзвезды.

Женя остановилась, повернулась к нему, внимательно посмотрела.

— Не знаю!

— Ну как же! Интернет-журнал «Звезды жгут». Игнат Каратаев, ведущий рубрики «Команды звездеть не было!».

— Я звездящими звездами не интересуюсь.

— Если честно, меня самого от них тошнит, но что делать? — Он развел руки и тяжело вздохнул.

— А разве Диана звезда? — В голосе Жени глухо звякнула ревность.

— Жена олигарха!

— И что?

— Если бы она с ним не разводилась, то ничего. А она как раз это и делает.

— Все-таки разводится! — Женя попыталась выразить сожаление, но на ее губах выступила предательская улыбка.

— Что вы можете сказать по этому поводу? — Игнат приподнял руку, как будто микрофон к Жене поднес.

— Я?

— Так ты же подружка Дианы.

— Я не в курсе про развод. Знаю только, что Диана дома сидит. Она сказала, что просто поссорилась с мужем.

— А ты куда-то идешь?

— Мне на работу нужно.

— Могу подвезти. — Игнат ткнул рукой в сторону машины.

Женя согласно кивнула.

Через три минуты после этого они проезжали мимо остановки, к которой она шла.

— Значит, с мужем Диана поссорилась?

— Она так говорила мне. А ты сказал, что разводится.

— А как у нее с парнями? Она ведь девушка свободная.

— Не знаю. С Эдиком она в ссоре.

— Кто такой Эдик?

— Она с ним раньше встречалась. Из армии ждала.

— Дождалась?

— Да. Только потом ушла к этому. Поссорилась с Эдиком и загуляла ему назло.

— А поругались они чего?

— Он с Маринкой закрутил. В компании был, напился и остался ночевать у нее. Дианка. Может, у них там ничего и не было, а она психанула и нашла себе. В Москву с ним уехала. Назло Эдику. И замуж вышла.

— А муж ее потом с Эдиком застукал.

— С кем? С Эдиком?!

— Тебя это удивляет?

— Нет. — Женя пожала плечами. — Он ведь тоже обиделся на нее. На Маринке чуть не женился. Ходил тут как в воду опущенный. Может, их потянуло друг к другу.

— Значит, помирились и закрепили успех в постели, — весело сказал Игнат.

— Не знаю.

— А сейчас они встречаются?

— Я их вместе не видела. С тех пор как они тогда расстались.

— А по отдельности видела?

— Эдик на даче сейчас живет. А Диана вроде как дома сидит.

— Вроде?

— Я туда заходила пару раз. Говорю с ней, а она сидит и улыбается в себя, как будто находится где-то там, далеко. Себе на уме. Не интересно так.

— Когда ты видела ее в последний раз?

— На прошлой неделе.

— А может, ее нет дома?

— Машина-то стоит.

— А у Эдика тачка есть?

— «Ниссан» старенький.

— И дача?

— Да, в Дубне.

— Далековато.

Игнат убил массу времени на то, чтобы до Дмитрова добраться, а до Дубны еще столько же.

— Так он и работает там. Может, и Диана с ним.

— А где дача, знаешь?

— Да, знаю. Мы там… — Девушка запнулась, решив, что и без того много рассказала.

— Адрес дашь?

— С Эдиком хотите поговорить?

— Хочу.

— Как он с Дианой?.. — с затаенным восторгом в голосе спросила Женя.

— Ну да.

— Не дам! И про Диану я ничего вам не говорила! Только попробуйте что-нибудь про нее написать!

— А если я тебе слово дам?

— Слово?

— Ты скажешь мне, где дача, а я тебя сфотографирую!

— Зачем?

— И дам крупным текстом: «Олигарх Севрюгин расстался со своей супругой, чтобы жениться на ее подружке Евгении Прекрасной!».

— Только попробуйте!

— Обязательно попробую. Если адрес не дашь.

Сначала Игнат выцыганил у Жени адрес, затем дал обещание не рассказывать Диане об их разговоре.

Новенький «БМВ» стоял под открытым небом. Автомобиль был чистым, когда хозяйка ставила его на прикол, но уже успел запылиться. Чувствовалось, что Диана не пользовалась им недели две, а то и больше.

Колеса автомобиля не испачканы, не похоже, чтобы после мойки они крутились по грунтовой дороге. Подъезд к даче Эдика, если верить Жене, асфальтом не выстелен, там и в грязь можно попасть. Так это или нет, Игнату как раз и предстояло проверить.

Он почему-то был уверен в том, что Диана сейчас находилась у Эдика. Машину она оставила для отвода глаз. Чтобы поводов для пересудов не давать. Пока развода нет, Диана является мужней женой и должна сидеть дома, даже если находится в ссоре со своим супругом.

Поднимаясь на лифте, Игнат настраивался на дальнюю дорогу. Сейчас он позвонит, узнает, что Дианы нет, и отправится обратно к машине. Но дверь открылась. Он увидел русоволосую красавицу с глубокими, синими, как ясное небо, глазами. Только вот солнца там почему-то не было. Если оно и светило, то где-то далеко. И уж точно не для всех.

— А где цветы? — абсолютно спокойно спросила она.

— Какие цветы?

В ее взгляде ничего не изменилось, но дверь стала закрываться. Это испугало Игната. Во-первых, он должен был поговорить с Дианой. Во-вторых, у него вдруг возникло чувство, что он лишается возможности полюбоваться восьмым чудом света.

Диана действительно была красивой. Вроде бы черты лица не совсем правильные, губы не пухлые, фигурка под домашним халатиком самая обыкновенная, но глаза!.. Волосы густые, ровные, длинные.

— Постойте!

Игнат подставил ногу, и женщина не смогла закрыть дверь. Ее это не обрадовало, но и не возмутило. Она смотрела на него со спокойным неприятием.

— Я по поручению следователя. У меня повестка для вас.

— Для меня? — Красавица едва заметно повела бровью.

— Если вы Диана Севрюгина.

Она кивнула, соглашаясь с его предположением.

— Вот повестка. — Игнат достал из кармана бумажку и вдруг понял, что у него мелко дрожит рука.

На Ирочку он и близко так не реагировал, как на Диану. Надо выдохнуть и успокоиться.

Диана взяла повестку, прочитала текст и спросила:

— А кто такой Райков?

— Он ведет дело о нападении на гражданку Калинину.

— А кто это такая?

— Девушка, которая подменила ваш брачный договор.

— Да? — Брови у Дианы чуть поднялись, но как-то вяло, почти без эмоций.

Казалось бы, в ее заводи должна была подняться волна, а там только маленькая рыбка хвостом по воде шлепнула.

— Вы ее знаете?

— Мне про нее говорили.

— Кто?

— Адвокат мужа.

— Миронников Ярослав Николаевич?

— Миронников Ярослав Николаевич, — монотонно повторила она.

— А вы знаете, что произошло с Калининой?

— Нет.

— Но вас не удивляет, что на нее напали.

— Удивляет.

— А мне кажется, что не очень.

— Вы следователь Райков?

— Нет.

— А кто?

— Оперуполномоченный уголовного розыска.

С одной стороны, Игнат преувеличивал, с другой — напротив, недооценивал себя. В конце концов, он когда-то руководил уголовным розыском.

Диана кивнула, признавая в нем должностное лицо, но в глазах у нее появился вопрос.

— Майор Каратаев, — уточнил он.

Диана распахнула дверь, приглашая Игната зайти. Отказываться он не стал.

Снимая туфли, гость подумал о том, что его носки могли завонять, а ему не хотелось предстать перед Дианой в плохом свете.

Квартира обычная, с хорошим, но простым ремонтом и ничем не выдающейся обстановкой. Родителей дома не было. Дверь в одну из трех комнат оказалась закрыта. За ней гремела стрельба, но это был компьютерный бой.

— Брат? — спросил Игнат.

— Сестра, — как о чем-то само собой разумеющемся сказала Диана.

Игнат пожал плечами. Наверное, для современных девчонок нет ничего необычного в том, чтобы пострелять по врагам из виртуальной реальности. Видимо, он просто отстал от жизни.

Или за дверью сидел Эдик.

Диана проводила гостя на кухню. Не успел Игнат сесть, как в дверь кто-то позвонил. Диана не выразила ни раздражения, ни радости, спокойно пошла открывать.

Игнат последовал за ней. Когда Диана вышла за порог, он заглянул в комнату, откуда доносилась пальба. Там перед экраном телевизора действительно сидела девчонка лет десяти. Она высунула язык, отчаянно орудовала джойстиком и на Игната даже не взглянула.

В дом Диана вернулась с небольшой корзинкой цветов. Розы, орхидеи, гортензии, что-то еще. Пышная композиция. Запах настолько приятный, что на губах у Дианы выступила улыбка.

— Привет от тайного поклонника? — спросил Игнат, пытаясь увидеть в глубине корзинки открытку с любовным посланием.

Но там ничего такого не было.

— От мужа.

— Вы же с ним разводитесь.

Диана зашла в гостиную. Игнат заглянул туда и увидел несколько таких корзинок с цветами — на телевизоре, журнальном столике, в нише книжного шкафа, уже поникший. Видимо, такие презенты Диана получала каждый день и воспринимала это как должное.

— Аркадий пытается меня задобрить, — сказала она, понюхала цветы, поставила их на журнальный столик, увядший букет вынесла в прихожую и пристроила возле двери.

— А вы не сдаетесь?

— А я не сдаюсь.

— Вас не удивляет ситуация, которая сложилась между вами?

Диана ничего не сказала.

Она прошла на кухню, включила чайник, встала у окна, с грустным спокойствием посмотрела на Игната и негромко сказала:

— Не я создала эту ситуацию.

— Но вы могли бы договориться с мужем.

— Я не буду говорить с вами на эту тему.

Игнат не удивился бы, если бы в ее голосе прозвучало хотя бы жалкое подобие вызова. Нет, с ним говорила сама невозмутимость. Диана даже не делала над собой никаких усилий, чтобы держать себя в руках.

— Почему?

— Что произошло с девушкой, о которой вы говорите?

— Ее зовут Лера.

— Я не знаю, как ее зовут. Мне сказали, что есть такая особа, помощник юриста, которая подменила договор.

— Кто вам сказал?

— Миронников. Он приезжал ко мне, уговаривал, угрожал.

— Даже так?

— Он и сейчас меня пугает. Но не забывает при этом присылать цветы.

— Он присылает?

— А кто? Аркадий сейчас в тяжелом состоянии.

Диана говорила спокойно, но едва ли флегматично. При всей своей бесстрастности она не производила впечатления человека, уставшего от жизни. Борьба с мужем, которую вела эта женщина, не очень-то утомляла ее.

— Он может умереть.

— Агитировать меня не надо, — заявила Диана.

Игнат мог бы подумать, что разговаривает со Снежной Королевой, если бы не милые, нежные черты лица, в которых таилось тепло. Оно пряталось там, не распространялось на мужа. Да и на Игната она смотрела холодно.

— Вы все для себя уже решили?

— Да, я все для себя уже решила.

— Вы хотите получить состояние мужа?

— Я хочу оставить его без состояния.

— Почему?

— Он заслужил такое отношение к себе.

— Севрюгин может отомстить. У него есть такие возможности.

— У него есть, у меня нет.

— Вас это не пугает?

— Пугает. Но у меня плохой характер. Если я пошла на принцип, то меня легче убить.

— Вы даже не спросили у меня удостоверение и впустили в дом.

— От судьбы не уйдешь. Зачем меня вызывает следователь?

— Есть сведения, что вы разводитесь с мужем из-за вашего бывшего парня.

— Из-за Эдика? — уточнила Диана.

— Ваш муж застукал вас вместе.

— Где он нас застукал? — В голосе женщины прорезались язвительные нотки.

Она вдруг ожила, щеки ее порозовели.

— Не знаю.

— Мы с Эдиком стояли у его машины, разговаривали. Аркадий устроил скандал. Я не буду рассказывать вам об этом.

— Но скандал был.

— Была истерика со стороны мужа. И все потому, что пришло время вышвырнуть меня на помойку.

— Он вас вышвырнул?

— Вы так и не ответили на мой вопрос. Зачем меня вызывает следователь?

— Если начистоту…

— Начистоту! — отрезала Диана.

— У вас был мотив избавиться от Калининой.

— Мотив?

— Не будет Калининой, брачный договор останется в силе. А с ней его можно оспорить.

— Может быть. Но я ее не трогала.

— Тронуть ее мог ваш парень.

— Эдик?

— Вы же собираетесь за него замуж?

— Нет.

— Почему?

— Он мне изменил, я не могу его простить.

— Вы же с ним встречаетесь.

— Я еще раз вам говорю, что между нами ничего не было. Да и не будет.

— Почему?

— Он изменил мне.

— Когда это было!

— Неважно, когда это было. Главное в том, что я пошла на принцип.

— А если вы пошли на принцип, то вас легче убить.

— Я вам это говорила? — спросила Диана.

Игнат кивнул, внимательно глядя на нее. Зачем она задала этот вопрос? В самом деле забыла, о чем говорила совсем недавно? Или давала понять, что не контролирует разговор, потому как ей нечего бояться. За ней нет никакой вины.

— Да, меня легче убить. Когда-нибудь это случится.

— Умереть не страшно.

— Мне тоже так почему-то кажется, — совершенно серьезно сказала она.

— Вы пошли на принцип, но ваш муж видел вас вместе с Эдиком.

— Эдик приезжал, уговаривал оставить мужа. Сказал, что не может без меня жить.

— Может, вы все-таки помирились?

— Нет.

— Эдик знает об истории с брачным договором?

— О том, что я могу получить девяносто процентов от состояния мужа? Нет, об этом не знает никто.

— А почему именно девяносто процентов?

— По условиям договора, Севрюгину остается только десять.

— Это уже нюансы. — Игнат пожал плечами.

Ирочка говорила, что Севрюгин должен потерять все. Наверное, десять процентов от огромного состояния для нее ничто. Особенно по сравнению со всем остальным.

— Эдик знает об условиях договора? — спросил Каратаев.

— Эдик не знает ничего. Ни про договор, ни про девушку, которая его подменила.

— Понятно.

— Ничего вам не понятно, — спокойно, но с заметным осуждением сказала Диана. — Потому что вы не хотите понимать. Вам проще обвинить во всем меня и Эдика. Хотя он совершенно ни при чем.

— А вы при чем?

— Да, я при чем. Если, конечно, девушка, о которой вы говорите, пострадала из-за этого договора.

— А вы что думаете по этому поводу?

— Я не думаю. Знаю, что ни в чем не виновата. Все, мне больше нечего вам сказать.

— Да, и еще раз про цветы…

— Все! — отрезала Диана. — Вам уже пора.

— Цветы вам присылает Ярослав Миронников.

Диана ничего не сказала. Она смотрела на Игната, а в глазах ее висел занавес. Спектакль закончен, выхода на бис не будет. Женщина совершенно не сомневалась в том, что не скажет больше ни слова.

Удивительная особа. На вид хрупкая, а внутри гранит. Глядя на нее, Игнат мог поверить в то, что шансов у Эдика ноль. Если она сказала «нет», то это навсегда. Может, Диана потому и подписала брачный контракт, что уже сказала Севрюгину «да», дала слово, которое сдержала, несмотря ни на что.

Когда Севрюгин подал на развод, она сказала «нет». Он обратился к ней с просьбой о компромиссе и получил тот же ответ. Да, такая женщина могла пойти на принцип.

Вот и сейчас она твердо стояла на своем. Сказала Игнату, что разговор закончен, и замолчала. Ему оставалось только уйти.

Он ушел и только в машине вспомнил, что Диана включала чайник, но чаю ему так и не предложила. Собиралась, но, видимо, забыла. Возможно, от волнения.

Если так, то нервы у нее отнюдь не железные. Может быть, Диана просто играла роль. Она справилась с нею вполне прилично, но не идеально. Во всяком случае, сомнения на ее счет у Игната оставались.

Он не торопился в Дубну, сел в машину, переместился в другой двор и там затаился в ожидании. Игнат смотрел на подъезд, из которого могла выйти Диана, наблюдал за ее машиной.

Если эта особа сейчас напугана, то она не сможет усидеть дома, сорвется с места и отправится к Эдику. Или позвонит ему, и он сам приедет к ней.

Правда, тут возникла проблема. Игнат не знал, как выглядит Эдик. Но ездил тот вроде бы на стареньком «Ниссане».

Время шло, а Диана не появлялась. Старенький «Ниссан» подъехал к дому, но из него вышел дед, который был парнем лет сорок назад.

В конце концов Игнат отправился в путь. В Дубну. На ночь глядя.

Глава 5

Ночь, луна, звезды. Но мертвых с косами не видать. Некому стоять на воротах в дачный поселок. Да и незачем, потому как они закрыты. Причем на замок, изнутри. Игнат постучал, никто не отозвался. Калитки нет, как попасть на территорию садового товарищества, неясно.

Игнат услышал за собой шаги, обернулся и увидел невысокого худощавого мужчину, который неторопливо приближался к нему со стороны леса. В одной руке лопата, в другой — ведро с меленькой елочкой. Наверняка в лесу выкопал, хотел возле дома посадить. Сделал это ночью, чтобы лесник не заметил. Или просто другого времени не было.

— Иваныч спит, его сейчас пушкой не разбудишь, — на ходу, не глядя на Игната, проговорил мужчина, свернул с дороги на хорошо протоптанную тропинку, прошел немного и исчез за кустом.

Игнат последовал за ним и вышел к пролому в заборе, к которому и вела тропинка. Дыра давняя, ее никто не заделывал, потому как она служила калиткой. Только вот куст можно было бы и укоротить, чтобы ветки не лезли в лицо. Трава под ним густая, из нее торчит что-то вроде репейника.

Игнат вышел на дорогу, которая тянулась вдоль забора с внутренней его стороны, провел рукой по левой штанине, почувствовал под пальцами колючки. Ничего страшного. Это не беда. Их снять не трудно.

Сторожки, в которой мог бы скрываться тот самый Иваныч, о котором сказал дачник, за воротами не было. Замок навесной, такой срезать или сбивать, если ключа нет. Но зачем это Игнату, если машина и за воротами постоять может?

Первый час ночи, тишина, окна в дачных домиках темные. Игнат пошел по дороге, которая тянулась от ворот в глубину поселка, свернул вправо на ближайшем перекрестке. Вскоре он оказался перед деревянными, обитыми жестью воротами, на которых красовалась табличка с номером 89.

За ними виднелся полутораэтажный дом из белого силикатного кирпича. На шиферной крыше торчала высокая круглая труба с флюгером в виде корабля. Тот медленно поворачивался на ветру на фоне луны.

Свет в доме не горел, но за воротами была видна машина. Игнат поднялся на цыпочки, присмотрелся. Да, это был «Ниссан».

Ворота и калитка заперты. Собаки во дворе не было, но Игнат не рискнул лезть через забор. Вроде бы и не очень высоко, опоры крепкие, но он не имел права лезть в чужой двор. Был бы он опером, при полномочиях, а так…

Звонка у калитки не было, можно только стучать. Так Каратаев и поступил, но Эдик не реагировал.

Тогда Игнат крикнул:

— Эй!

— Ну и чего ты орешь? — спросил вдруг кто-то.

Голос прозвучал тихо, но Игнат вздрогнул так, как будто его оглушили. Он оглянулся и увидел того самого сухощавого мужичка, который показал ему дорогу. Тот как из-под земли вырос. В руке лопата.

Может, он с кладбища шел, из земли там выкопался?

— Люди спят, а ты кричишь.

— Какие люди? — Игнат настороженно посмотрел на него и приподнял руку, как будто собирался выхватить из-под пиджака пистолет. На самом же деле у него просто возникло желание перекреститься.

— Живые люди, какие же еще? Тебе кто нужен?

— Эдуард Верстаев.

— Так позвони ему.

— Номера не знаю.

Мужчина достал из кармана старенький кнопочный телефон, нашел в памяти номер, собрался нажать на кнопку вызова, вдруг спохватился и осведомился:

— А ты Эдику кто будешь?

— Повестку принес.

— Из военкомата? Так он вроде бы уже отслужил.

От дядьки пахнуло табаком. Игнат сунул руку в карман, достал пачку, протянул ему. Мужчина кивнул, взял сигарету.

— А вы сосед Эдика?

— Сосед. Олег Данилович.

— Бессонница мучает?

— Можно сказать и так.

— Эдик один живет?

— Мать с братом на выходные приезжают, а так один. Иногда друзья появляются. На маевке у них тут шумно было.

— Диана была?

— Я уже давно ее не видел.

— Но вы ее знаете.

— Диану издалека видно!

— Что верно, то верно.

— Расстались они, говорят. Замуж она вышла.

— Кто говорит?

— Спрашивал я про нее. Парень тут какой-то был. Я их по именам не знаю. Только Диану. Как исчезла она, так и Эдик засох. Приезжал с какой-то, она и в подметки Диане не годится. Да он и сам это понимает. Один сейчас живет.

— Работает?

— Ты не из военкомата, — внимательно глядя на Игната, сказал Олег Данилович.

— Я из частного детективного агентства.

— Удостоверение есть?

Игнат кивнул, вынул из кармана зеленые корочки, раскрыл, но мужчина вчитываться не стал и спросил:

— А Эдик тебе зачем?

— У Дианы неприятности.

Он и сам остался под впечатлением от встречи с Дианой, и Олега Даниловича она не оставила равнодушным. Не удивительно, что такой ответ Игната зацепил мужчину за живое.

— Что случилось? — заинтригованно, даже с тревогой спросил тот.

— Да подставляют ее. Как будто она на одну гражданку покушалась.

— На какую гражданку?

— Вы ее не знаете. А Эдик может. Не исключено, что он на эту гражданку и покушался. Если честно, я в это не верю, но проверить надо. Если у него алиби, я уеду.

— Когда это было?

— Шестнадцатого июня, в районе восьми вечера. Может, он в это время здесь был?

— Так, сегодня двадцатое…

— Уже двадцать первое. Если вы с Эдиком в хороших отношениях, то зачем их портить? Скажите, что был он здесь, да и дело с концом.

— Так и сказать? — Мужчина задумался.

— Правда, если соврете, то это статья, до десяти лет лишения свободы, — нарочно загнул Игнат.

— До десяти лет?

— А вам сколько?

— Мне пятьдесят семь.

— Через десять лет шестьдесят семь будет. Еще поживете, если вдруг следствие обманете.

— Да не собираюсь я обманывать. Эдика я не видел. Тут вон какие ворота. Он их специально железом обил, чтобы во двор никто не заглядывал. Не видел я его шестнадцатого.

— Он мог просидеть весь день дома?

— Если с похмелья, то запросто.

— Эдик выпивает?

— Бывает. У него сейчас дела неважно идут, с работы уволился. Или погнали его. Парень, в принципе, нормальный, но иногда находит. И нахамить может, и ударить.

— Часто он меняет работу?

— Бывает.

— Значит, не видели вы его шестнадцатого?

Олег Данилович утвердительно мотнул головой.

— Сторожа у вас на дачах нет?

— Есть. Иваныч. Только его днем с огнем не найдешь. На ночь ворота закроет и спать заваливается. Вот и вся работа. С ним говорить бесполезно.

— Я смотрю, дорога прямо в дом упирается.

— Да, он крайний.

— Что за ним?

— Забор.

— А дальше?

— Спуск к реке.

— Эдик туда через общие ворота ходит?

— Нет, у него свой проход.

— Понятно.

— Что тебе понятно? — Олег Данилович сумрачно глянул на Игната.

Дядька и сам понимал, что не смог предоставить алиби своему соседу. Еще рассказал про отдельный выход к реке. Эдик мог оставить машину дома, покинуть поселок и отправиться в Москву на такси. Тем же макаром обратно.

Игнат уже собирался успокаивать разволновавшегося мужчину, но услышал, как открылась дверь. Ему снова пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть во двор. Он увидел высокого плотного парня в камуфляжной куртке поверх тельняшки.

— Эдик, ты? — спросил Олег Данилович.

— Данилыч, ты чего там расшумелся? — спросил парень.

Открылась калитка. Сначала пахнуло перегаром, а затем уже вышел Эдик. Короткая стрижка, узкий лоб, высокие скулы, крупный крепкий нос, тяжелый подбородок.

Парень посмотрел на Данилыча, на Игната, повел взглядом дальше, как будто искал кого-то.

— Что здесь за балаган? — осведомился он.

Игнат заметил, как его взгляд наливался кровью.

— Эдик, это к тебе. Из детективного агентства! — В голосе Данилыча послышались заискивающие нотки.

Более того, он вдруг стал пятиться назад.

— Ты кто такой? — спросил Верстаев и враждебно глянул на Игната.

— Против Дианы возбуждено уголовное дело.

— Да?

— Мне нужно с тобой поговорить.

Парень кивнул, скривил губы в едкой ухмылке, посторонился и жестом пригласил незваного гостя зайти во двор. У Игната возникло чувство, что его зовут в загон для корриды. Он оглянулся, но Данилыча нигде уже не было.

Игнат зашел во двор, обогнул машину. У крыльца он обернулся и увидел, как Эдик приближается к нему с молотком в руке.

— Эй, ты чего? — Каратаев предостерегающе качнул головой.

Оружия у него не было, но с ним все равно лучше не связываться. Он занимался джиу-джитсу и боевым самбо.

— Что, страшно стало? — спросил Эдик.

— Откуда я знаю, что у тебя на уме?

— Сейчас зашибу, и узнаешь!

— Ты идиот или придуриваешься?

— Чего?.. — Верстаев так повел плечами, что с них слетела куртка.

Он остался в тельняшке и шортах.

— Тебя обвиняют в нападении на женщину. Ее ударили по голове молотком.

— Меня обвиняют?!

— Что у тебя в руке?

Эдик глянул на молоток и повел рукой так, как будто собирался отбросить его в сторону. Но в самый последний момент он сдержал себя, не разжал руку.

— Кого я там ударил?

— Диана должна была тебе позвонить, сказать.

— А почему тогда не позвонила?

— Ты лучше спроси, в чем тебя обвиняют.

— Так я ж кого-то там ударил! — Верстаев презрительно хмыкнул.

— Ты думаешь, это смешно?

— Что ты там про Диану говорил?

— Диана разводится с мужем.

— Да? — Эдик хищно сощурился. — А тебе какое до этого дело?

Он вел себя как пьяный дебошир, которому нужен был повод для драки. Градус в нем играл основательно, перегаром разило — спичку ко рту не подноси.

Теперь Игнат понимал, почему Олег Данилович поспешил исчезнуть. Эдик, по его словам, парень, в принципе, нормальный. Но сейчас был как раз такой случай, когда на него нашло.

— Так, давай ты успокоишься, положишь молоток. — Игнат вытянул руки, отгораживаясь от Эдика.

Но он не отступил, напротив, пошел на сближение с вероятным противником. Нельзя было давать ему возможность размахнуться и метнуть молоток как томагавк. Если вдруг Эдик поднимет руку, Игнат тут же заблокирует ее и проведет прием.

— Тебе какое дело до Дианы? — спросил Верстаев, отставил ногу, поднял голову.

Парень уже не думал о молотке. Похоже, он собирался ударить Игната головой. Лоб у него крепкий, шея мощная.

— Я частный детектив, расследую покушение на гражданку Калинину. В этом подозреваешься ты!

Игнат пытался взять Эдика за живое, озадачить и этим усмирить, но парень уже закусил удила.

— Ты меня подозреваешь?

— Нет, следователь.

Верстаев ударил-таки головой. Игнат отскочил назад и в сторону. Когда Эдик протаранил макушкой пустоту и стал терять равновесие, Каратаев схватил его за руку и провел подсечку.

Верстаев падал, а Игнат держал его за руку и заламывал ее за спину, не сгибая.

Эдик упал на живот и взвыл от боли.

— Ты мне руку сломал, падла!

Игнат схватил его за вторую руку, в которой тот держал молоток, и тоже завел ее за спину. Наручников у него не было, но в кармане на всякий случай лежал маленький моточек скотча для канцелярских работ. Лента тонкая, но если ее намотать густо, то не разорвешь.

Эдик задергался, пытаясь вырваться, но Игнат держал его цепко, на болевом приеме.

— Давай поговорим! — Наконец-то в словах Верстаева прорезался здравый смысл.

— Почему бы и не поговорить? — Игнат стянул ему руки и склонился над молотком, который лежал на земле.

В руки он его взять не рискнул. Вдруг это и есть орудие преступления?

Каратаев достал из кармана носовой платок, взял молоток, поднес его к лампочке, висевшей над крыльцом.

— Ну ты и придурок! — не веря своим глазам, протянул он.

На тупой стороне бойка явственно угадывалась засохшая кровь. На нее налипли кусочки грязи. Более того, Игнат заметил там и волосок. Он видел Калинину только с повязкой на голове, не знал, какого цвета ее волосы. Но будет экспертиза, сравнительный анализ.

— Ты сам во всем виноват! — отозвался Верстаев.

— В чем именно?

— Нельзя меня ночью будить. Особенно если я под газом!

— А под газом чего?

— Захотелось вмазать. А что, нельзя?

— Почему же нельзя? Если совесть залить, то можно. Даже нужно. Или это просто сожаление? Калинину не смог убить, да?

— Какую Калинину?

— А чья кровь у тебя на молотке?

— На каком молотке?

— А с которым ты на меня бросался.

— Да не бросался я, — буркнул Верстаев. — Попугать хотел.

— Знаешь, где попугаев держат? Правильно, в клетке. Думаю, лет на десять сядешь.

— Это не мой молоток.

— Да, конечно!

— Я его нашел.

— Ты без молотка выходил.

— Так во дворе я его и нашел! Калитку закрываю, смотрю, лежит. Вернее, стоит. Бойком вниз, ручкой вверх.

— Будет тебе ручка вниз, — заявил Игнат.

Он завернул молоток в носовой платок и заметил умывальник на доске, прибитой к дереву.

Оно стояло шагах в десяти от крыльца. В свете лампы, отдаленной от него, можно было разглядеть прямоугольное пятно, куда более темное, чем доска. К этому месту что-то недавно было приделано. Возможно, зеркало.

— А зеркало с умывальника куда делось?

— Не знаю.

Верстаев лежал на животе, не поднимал головы, чтобы глянуть на умывальник, не мог видеть зеркало, верней, отсутствие такового. Значит, он знал, что его там нет.

— А оно делось, да?

— Умыться хотел, смотрю, а его нет. Может, оторвалось, не знаю. А что?

— Если оторвалось, его что, ветром унесло?

— Может, лежит где-то в траве. Я давно уже ее не косил.

— В деле твое зеркало лежит.

— В каком еще деле?

— В уголовном. Ты когда преступление готовил, зеркало к стене приклеил, чтобы за Калининой наблюдать.

— К какой стене?

— Ты знаешь, к какой.

— Бред какой-то!

— Диана тоже бред?

— Я не про Диану говорил! — встрепенулся Верстаев.

— Это уже твое право, сдавать ее или нет.

— В каком смысле сдавать?

— Диана разводится с мужем и получает все его состояние. Ты знаешь это?

— Знаю, что она с мужем поругалась.

— Откуда знаешь?

— А почему она дома живет?

— Она должна получить по разводу все. Калинина могла сказать слово, из-за которого Диане не достанется ничего. Поэтому ты Калинину и зашиб.

— Какая Калинина? Какое слово?

— Не знаешь?

— Не знаю.

— И на Диане жениться не хочешь?

— Она не хочет.

— Женщина часто говорит «нет», когда хочет сказать «да».

— Только не Диана. Если она уперлась рогом, то труба дело.

— Если она дома, ты каждый день должен ее порог метить, а сам за забором сидишь.

— Чем больше за ней бегаешь, тем сильней она отгоняет. А так хоть какой-то шанс.

— Ты о чем?

— Я здесь, а у нее машина. Я когда голоса сегодня услышал, думал, Диана приехала. А это ты.

— Она должна была приехать?

— Я надеялся.

— Она звонила тебе сегодня?

— Нет.

— Где твой телефон?

Игнат зашел в дом, осмотрелся. Кругом типичный холостяцкий беспорядок. Но полы относительно чистые, пыль вытерта. Видно, что мать Эдика по выходным наводила здесь порядок.

В комнате с камином перед креслом стоял журнальный столик. На нем початая бутылка водки, пепельница с горой окурков, закуска. Там же телефон и пульт от телевизора.

Игнат просмотрел список вызовов и нашел там номер под именем «Диана». Но все звонки исходящие, последний от семнадцатого июня. Сама же Диана ему не звонила ни сегодня, ни вообще в последнее время.

Игнат включил телевизор, с того же пульта запустил видеоплеер, вывел на экран изображение с диска. Это была любительская съемка. Велась она, судя по всему, здесь, на даче Верстаева. Камера показала его самого в дембельской форме, со значками.

Какое-то время Эдик позировал перед объективом, затем подошел к Диане, которая стояла рядом с Женей, обнял ее за талию. Она улыбнулась, прильнула к нему.

Это была съемка трехгодичной давности. Игнат закусил губы. Его Татьяна и Кристина были тогда еще живы. Он их тоже снимал. После катастрофы так же, как и Эдик, сидел перед телевизором, пил и смотрел. Если бы Игнат знал, что Татьяна жива, то бросил бы все и поехал за ней. Уж точно не ждал бы, когда она сама придет к нему.

Игнат выключил телевизор, вышел во двор и Верстаева на месте не обнаружил. Вокруг тихо, только слышно, как заливается где-то соловей. Неужели Эдик сбежал? Но тогда почему не уехал на машине? Ключи дома? Но ведь он мог напасть на Игната, если развязался.

Верстаев лежал на боку и пытался срезать путы об острый край расколотого бордюрного камня. Надо сказать, это у него почти получилось. Еще чуть-чуть, и от клейкой ленты остались бы одни лохмотья.

Игнат пошарил вокруг взглядом, нашел бельевую веревку, сорвал ее и заявил:

— Сейчас я тебя свяжу покрепче, и мы с тобой поедем в Москву.

— Зачем?

— Ты же хотел к следователю с повинной явиться.

— Ага, сейчас!

Игнат задумался. Машину к дому не подогнать, значит, придется вести Верстаева через поселок. Как бычка на веревочке. Как бы он ни начал орать, звать на помощь. Полномочий у Каратаева не было, поэтому он не задерживал, а фактически похищал Верстаева. Если вдруг они нарвутся на полицейских, то ему придется долго с ними объясняться.

На полицию они нарвались, едва только вышли со двора. Два стража порядка шли к дому в сопровождении Олега Даниловича.

— Вот, смотрите, он его связал! — показывая на Игната, сказал бессонный дачник.

— Я связал преступника!

— Поднимаем руки!.. Поворачиваемся спиной! — приказал щекастый прапорщик, направив на Каратаева стол автомата.

Игнат сопротивляться не стал. Он бросил на землю пакет, в котором лежал молоток, поднял руки, повернулся лицом к ближайшему дереву, оперся на него.

К нему подошел старший наряда, лейтенант с пышными усами под тонким острым носом.

— Позвоните в Москву следователю Райкову. Он расследует покушение на убийство! — заявил Игнат.

— Позвоним, — обыскивая его, сказал лейтенант.

Прапорщик вынул кляп изо рта Эдика.

Тот молчать не стал.

— Этот тип сказал, что я должен прикончить Севрюгина! Или он убьет мою невесту!

— Да, он говорил про Диану! — подтвердил Олег Данилович.

— Разберемся! — сказал старший наряда, вытащил из кармана арестанта удостоверение охранника, заглянул в него. — Значит, вы Каратаев Игнат Матвеевич, охранное предприятие «Альфа-Контроль». А говорите, что частный детектив.

— Да какой частный детектив? — загромыхал Верстаев. — «Альфа-Контроль» — это же сплошные киллеры! Развяжите мне руки! Я покажу винтовку, которую он мне дал.

— Не развязывайте! — предупредил Каратаев.

— Молчать! — рявкнул лейтенант.

— Он сейчас сбежит, — глядя, как прапорщик срезает с Эдика веревки, предрек Игнат.

— От нас никто еще не сбегал! Даже не надейся.

— Спасибо! — сказал Эдик, широко улыбнулся и распахнул руки, как будто собирался обнять прапорщика.

Тот шарахнулся в сторону. Эдик настиг его, толкнул, нырнул за куст и скрылся в темноте.

— Стоять! — запоздало заорал растяпа.

— Уйдет же!

Игнат рванул за беглецом, но лейтенант схватил его за руку. К нему присоединился прапорщик. Они свалили Игната на землю, заломили руки за спину.

Верстаев продолжал бежать, и никто за ним не гнался.

Глава 6

Нападение на сотрудника полиции — провинность серьезная. Тем более при попытке к бегству. Можно на год сесть, на два или даже на три. Эдику никак нельзя было попадать к ментам на расправу, но он должен был срочно увидеть Диану.

Люди в форме уже могли ждать его у ее дома, но эта мысль не стала препятствием для парня. Оглядываясь по сторонам, он зашел в подъезд, поднялся к квартире, нажал на клавишу звонка.

Дверь открыл отец Дианы.

— Эдик, ты пьяный? — спросил Михаил Станиславович, с пренебрежительной укоризной глядя на него.

— Диана где? — Эдик приложил руку к груди, пытаясь успокоить дыхание.

— Ты сначала проспись, а потом приходи.

— Папа, не надо! — Диана подошла к отцу, мягко провела рукой по его плечу.

На ней длинная, до пят, ночная рубашка, сверху халат, чуть покороче.

— Мне нужно с тобой поговорить! — выпалил Эдик.

— Хорошо.

Она просительно глянула на отца, тот пожал плечами и ушел. Диана жестом пригласила Эдика зайти.

— Не здесь, — заявил он.

— А где?

— За мной гонятся менты!

— Уже?

— Что значит уже?

— Ко мне приходили, спрашивали. Ты на машине?

— Нет.

Диана скрылась из вида, но тут же появилась снова, с ключами от авто.

— Машина во дворе.

— Я знаю, — сказал Эдик.

Диана отдала ему ключи и отправила его к машине.

— Я сейчас!

Она не заставила себя долго ждать, скоро вышла во двор. Эдик хотел уступить ей водительское место, но Диана качнула головой и села рядом с ним. Спортивный костюм, кроссовки, сумочка. Волосы убраны, закручены в узел на затылке.

— Поехали.

— Куда?

— Туда, где тебя не найдут. Только недалеко.

— Ну вот, нет худа без добра, — сказал Эдик и усмехнулся. — Я влетел, и мы с тобой снова вместе.

— Ты же пострадал из-за меня, — сказала Диана. — Из-за того, что на меня думают.

— Я страдаю из-за тебя каждый день.

— А Марина тебя утешает, — с сарказмом сказала она.

— Да нет у нас ничего!

— Нет, да и ладно. Мне-то какое дело?

— Было один раз. Признаю!

Эдик плохо помнил, как оказался с Маринкой в постели. Пьяный был, туго соображал. Проснулся в обнимку с ней. Это увидела Сонька, у которой язык как помело. Диана узнала, психанула. В принципе, причина для обиды у нее имелась. Она из армии его ждала, целый год ни с кем не встречалась. А он еще парашют не успел уложить, как на бабу залез.

Эдик думал, что Диана остынет, успокоится. Нет, она уехала в Москву и через какое-то время вышла замуж за олигарха. Он от обиды ушел в загул, опять подженился на Марине. Думал забыть о Диане, но куда там. Не вынесла душа поэта. Эдик нашел Диану, приехал к ней, услышал твердое «нет», но рук не опустил.

Райков дал о себе знать только к обеду следующего дня. Игнат к этому моменту находился в изоляторе временного содержания. Более того, стражи порядка собирались предъявить ему обвинение в незаконном лишении свободы, даже похищении человека.

Каратаев еще раз, куда более подробно, чем по телефону, рассказал ему, как было дело. Райков пообещал во всем разобраться. Игнат доверился ему, но прошли еще сутки, прежде чем его выпустили на свободу.

При этом он получил все свои вещи, в том числе и ключи от машины. Но о самом автомобиле речи не шло. Где джип, что с ним?..

Райков ждал его в своей машине. Или же он просто замешкался и не смог уехать раньше, чем появился Игнат. Что-то не рад был ему следователь.

— Подвезешь? — спросил Каратаев.

Райков кивнул, глядя куда-то в сторону.

Игнат сел в машину, но Райкову вдруг приспичило проверить уровень масла. Он вышел из-за руля, открыл капот, вынул щуп. Это при заведенном двигателе. Нервный какой-то, неуверенный.

Машина у него старая, ненадежная, может, отсюда и беспокойство. Сто лет в обед будет «Опелю».

Игнат заглянул под коврик. Вдруг там дыра от ржавчины? Нет, дно было аккуратно заварено и даже покрашено.

Капитан вернулся в машину и наконец-то стронул ее с места. Как-то неуверенно, рывком.

— Ну вот, теперь и давление в шинах можно проверить, — сказал Игнат.

— Давление в шинах? — Райков задумался.

Он всерьез пожалел о том, что не осмотрел колеса перед выездом, даже положил руку на рычаг переключения скоростей, будто собирался остановить автомобиль. Но даже скорость не сбавил.

— Масло все проверяют при работающем двигателе, а давление в шинах — на ходу. Мы же не ищем легких путей, да? — проговорил Игнат.

— Путь у нас не самый легкий, — заявил Райков. — Дальний. Я, между прочим, второй раз уже туда-сюда. А машина, сам видишь, не из лучших.

— Твоя?

— Нет, у тещи взял.

— Она что, нарочно тебе такую колымагу подсунула?

Райков косо глянул на Игната, но промолчал.

— На дачу к Верстаеву давай. Если можно.

— Были мы уже там. Пальчики его сняли.

— Их не с дачи нужно снимать, а с него самого.

— Так он сбежал.

— Зато меня замариновали.

— Не надо было злоупотреблять полномочиями.

— Нет такой статьи, «злоупотребление отсутствием полномочий», — с усмешкой проговорил Игнат.

— А пальчики на зеркале принадлежат Верстаеву. Да и само оно взято с дачи. Ты правильно все сказал, с умывальника.

— А молоток?

К счастью, Игнат сумел уговорить полицейских, которые задерживали его, бережно отнестись к молотку. С Райковым он связался практически сразу же. Только вот в отделе полиции провел практически два дня.

— Есть предварительный результат экспертизы. Кровь на молотке принадлежит Калининой. Волосок, по всей видимости, тоже ее. Пальчики на рукоятке оставил Верстаев. Брать его надо.

— Так в чем же дело?

— Он в розыске, работа идет.

— Диану допрашивали? — спросил Игнат.

Одно дело — говорить с женой Севрюгина, подозревая Эдика бездоказательно. Совсем другое — когда есть улики. Верстаев просто не мог напасть на Калинину по собственной инициативе. Он наверняка был в сговоре со своей Дианой.

— Нет.

— Почему?

— Нет ее дома. Уехала в Москву.

— С кем, когда?

— Вчера. Родители говорят, что сама. Я думаю, вместе с Верстаевым.

— Что еще думаешь?

— Тут все вполне понятно. Раскаяние Калининой угрожало планам Севрюгиной. Надо было принимать меры. Она попросила… — Райков бросил на Игната быстрый взгляд и замолчал.

Уязвленное самолюбие снова дало о себе знать. Может, Игнат Каратаев и был когда-то майором милиции, но сейчас он всего лишь охранник. Не его это дело — преступления раскрывать. Тем более то, разобраться с которым должен был сам Райков. Неважно, что все лавры по этому делу достанутся ему, а не Игнату. Каратаева даже добрым словом не помянут. Да, скажут, был отставной майор, повестки развозил.

— Севрюгина попросила, Верстаев исполнил. Считай, что дело раскрыто, — закончил за Райкова Игнат.

— Пока еще не совсем, но, в общем, да.

— Осталось только найти Верстаева.

— Найдем.

— И Севрюгину.

— Она тоже никуда не денется.

— Брачный договор будет признан недействительным, и все вернется на круги своя.

— А разве этот договор действительный? — осведомился Райков.

— Значит, справедливость восторжествует, — сказал Игнат.

А если Севрюгин вдруг умрет, то Ирочка получит солидный куш. Игнат не стал говорить об этом вслух. Райкову совершенно ни к чему знать об Ирочке. Тем более что к покушению на Калинину она имела косвенное отношение. Если была виновна, то лишь в моральном, но никак не в уголовном плане.

Райков подвез его к злосчастному дачному поселку. Игнат облегченно вздохнул, увидев свой джип. Машина стояла на том самом месте, где он ее оставил, собираясь к Верстаеву. Колеса не сняты и даже не спущены, стекла целы, вмятин вроде не видно. Если аккумулятор на месте, то можно ехать.

Райков еще не остановил машину, а Игнат уже нажал на кнопку брелка. Джип радостно мигнул фарами, приветствуя своего хозяина.

— Твоя машина? — удивленно спросил Райков.

— Моя.

Игнат обогнул машину по кругу, осмотрел ее со всех сторон. Все в порядке, царапин нет.

— Странный ты какой-то охранник, — сказал Райков, с подозрением глядя на него.

— Уже не охранник, — заявил Игнат.

— Уволился?

— Уволили. За прогул.

Руководству больницы он подчинялся не напрямую, а через охранную фирму, с которой был заключен договор. Начальство там строгое, церемониться с Игнатом не станет. Увольнять, может, и не будет, но мозг выстирает, прополощет и выжмет. А нужно ему унижаться перед всякими? Если вдруг встанет вопрос о наказании, он просто напишет заявление и займется частным сыском.

— Если мы здесь, надо бы глянуть, что там. — Райков кивком показал на открытые ворота. — Может, Верстаев дома.

Игнату вдруг очень захотелось послать его как можно дальше, но он сдержался. Райков, может, и не идеален, но все-таки они работают по одному делу. По тому самому, которое он должен закончить не для кого-то, а для себя, для своего самоутверждения. Не стоит устраивать тут сцены. Нужно быть выше мелочных обид, иначе на частный сыск лучше не мылиться.

Игнат посадил Райкова в машину, через открытые ворота въехал на территорию дачного поселка.

«Ниссан» Верстаева стоял во дворе его дома. Калитка закрыта, но не заперта.

— Давайте, товарищ капитан, — на «вы», но с иронией сказал Игнат, кивком показывая на дом. — Ваш выход.

— Постановление на обыск у нас есть, — сказал Райков, вслух размышляя над законностью своих действий.

— А топор изъяли? — спросил Игнат.

— Какой топор?

— На меня Верстаев с молотком бросился, на тебя с топором пойдет. Нет, я не настаиваю. Вдруг он встретит дорогого гостя хлебом-солью?

— Ты со мной? — нервно спросил Райков.

Игнат кивнул. Он же не девочка, чтобы его упрашивали. Пошутил, и хватит. Если, конечно, это шутка. Верстаев действительно мог наброситься на них с топором.

Но Эдика в доме не было. Порядок после обыска там никто не наводил.

Зато появился Олег Данилович. Он осторожно приближался к Райкову, с опаской посматривал на Игната и остановился, не доходя до них метра три-четыре.

— Товарищ капитан, я вот хотел спросить…

— Не задержан я, — с усмешкой проговорил Игнат. — Наручники на меня надевать не надо.

— Я знаю, что ты не виноват.

— А сказать что собирался?

— Так насчет алиби. Я с товарищем капитаном поговорить хотел.

Райков с важным видом кивнул, разрешая этому гражданину сделать заявление.

— Тут Иван Кириллович Эдика видел, заходил к нему…

— А почему сам Иван Кириллович к нам не подходит? — спросил Игнат.

— Он-то подойдет… — Олег Данилович замялся. — Просто точно не помнит, когда это было, пятнадцатого июня или шестнадцатого.

— А если семнадцатого?

— Или семнадцатого. Он обещал вспомнить.

— Вот когда вспомнит, путь ко мне и обращается, — сказал Райков, достал из кармана визитку, передал ее Олегу Даниловичу, но координаты Ивана Кирилловича брать не стал.

Он не искал встречи с человеком, который мог оправдать Верстаева. Его вполне устраивала версия, в которой на Калинину покушался Эдик.

Надо признать, что у Игната тоже не было никакого желания заступаться за парня, который бросался на него с молотком.

Лето, феерия солнца. Ветер резвится, сплетает в нехитрые узоры маленькие белые облачка. Может, это какая-то небесная письменность, послание для людей? Вдруг облака взывают к Игнату, просят его проснуться и начать новую жизнь?

Он, в общем-то, не против. Выговор от начальства принят с покорностью человека, осознающего свою вину, заявление на увольнение написано. Игнат ни с кем не ругался. Во-первых, ни к чему, во-вторых, ему нужна хорошая характеристика с места работы.

Хватит заниматься служебным прозябанием, пора браться за настоящее дело. Деньги есть, желание тоже. Можно начинать собирать документы, необходимые для получения лицензии. Тут много чего нужно, но главное — решимость протолкнуться через все бюрократические препоны. Она могла угаснуть, если смертная тоска вновь оседлает душу.

Игнат шел к своей машине и заметил длинноволосую девушку в короткой юбке. Сердце не екнуло, но в душе что-то шевельнулось. Это естественно. Он мужчина, его должны интересовать женщины. Другое дело, что бегать за юбками не было особого желания. Если вдруг и возникало что-то подобное, то мысль о Татьяне сразу подавляла эти позывы.

Ирочка ему понравилась, а от Дианы так вообще голова пошла кругом. И что?

Он не хотел встречаться с Ирочкой, а вот за Дианой побегал бы. Но вовсе не для того, чтобы познакомиться с ней поближе. Она скрывалась вместе с Верстаевым, и дело о нападении на Калинину зависло. Вроде бы есть и подозреваемый, и улики против него, но нет признания. А без этого преступление нельзя считать полностью раскрытым.

Но Диану Каратаев искать не собирается. Для этого есть Райков и оперативники, работающие с ним. Игнат со своей задачей справился. Преступника он установил, можно даже сказать, задержал. Неважно, заплатит ему Миронников или нет. Игнат уже сейчас мог заносить в актив своего агентства, пока еще не существующего, первую победу. Для него это было важно.

Игнат сел в машину, завел двигатель, и тут же зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя.

— Игнат? — В голосе Ирочки угадывались беспокойные нотки.

— Пока еще да, — отозвался он.

— Что значит да?

— Операция по смену пола назначена на девятое августа следующей жизни.

— Это шутка такая?

— Что-то мне подсказывает, что тебе сейчас не до шуток.

— Севрюгин умер!

— Вот как!.. И что?

Эта новость не могла оставить Игната равнодушным, но ситуация вовсе не обязывала его искать слова соболезнования. Умер, и этого уже не поправить. Тем более что у человека были проблемы с сердцем.

— Нам надо встретиться.

— Где?

— Можешь подъехать ко мне.

Игнат хорошо помнил последнюю встречу с Ирочкой. Она тогда ясно дала ему понять, что совсем не прочь укрепить их общую тайну более чем дружеской близостью. Нет, она не тянула его в постель и после исповеди позволила ему уйти. Но тенденция с ее стороны наметилась, так что лучше не обострять.

— А если я приглашу тебя на ланч?

— Можно и так.

Ланч — это второй завтрак, вроде бы обед по своей сути, но есть нюансы. Ланч — это прежде всего намек на то, что человек должен быть скромным. Вдруг на Ирочку найдет блажь проверить его на платежеспособность? Она закажет рыбный суп за десять тысяч рублей, стейк за восемь и бутылочку французского шампанского для полного счастья.

Но Ирочка выделываться не стала, заказала только греческий салат, стейк из семги с овощами и стакан сока. Она куда больше была настроена на серьезный разговор, чем на общение за бокалом легкого вина. Платье на ней черное, в стиле Коко Шанель. Вроде бы траурное, в то же время и кокетливое.

— Вчера в одиннадцать я была у Аркадия в больнице, а в час дня он умер, — сказала Ирочка и тяжело вздохнула.

— Но ты же его не убивала?

— Нет, но сегодня ко мне приходил следователь. Он спрашивал меня, чем я угощала Аркадия. Я осведомилась, что случилось. Следователь сказал, что в крови у Аркадия обнаружен какой-то тетурам. Само по себе вещество не очень опасное, но если с алкоголем, да слабое сердце!.. Следователь думает, что это я отравила Аркадия! — От волнения Ирочка дала петуха.

— Именно ты?

— Я же была у него в больнице и знаю про завещание.

— А ты про него знаешь?

— А вдруг?.. Может, Аркадий мне сказал, что хочет изменить завещание?

— А он хотел изменить завещание?

— Ну вот, и ты мне не веришь!

— Зачем ты приходила к Севрюгину?

— Сама не знаю, что на меня нашло.

— Кто был в палате кроме вас?

— Никого.

— О чем вы говорили?

— Так, ни о чем. Он был очень плохой. Может, умер сам по себе.

— Да, но подозревают тебя.

— Ты же никому не говорил, что я знаю про завещание? — Ирочка с надеждой посмотрела на Игната.

— Нет, никому.

— Я так и поняла. Аркадий съел бы меня с дерьмом, если бы узнал. Этот его пес Миронников…

— Ты видела Миронникова?

— Да, пересеклись в коридоре. Он к Аркадию шел. А что здесь такого? Если бы он увидел меня в другой больнице, когда я к Лере шла…

— Но ты его видела?

— Видела.

— Когда выходила от Севрюгина?

— Да, от него шла.

— Значит, Миронников был в палате после тебя?

— Да. Но ему-то какой смысл убивать Аркадия? Он с его руки кормился. Теперь брошенный, никому не нужный пес.

— Да, наверное, — сказал Игнат.

Именно у Миронникова не было никакого смысла убивать Севрюгина.

— Что ты от меня хочешь?

Этот вопрос как будто застал Ирочку врасплох.

— А если я просто так позвонила?.. Или мне нужен совет человека, которому я могу доверять.

— А ты можешь мне доверять?

— Ты же никому не говорил про наши отношения с Лерой.

Игнат покачал головой, с иронией взглянул на Ирочку, призывая ее гордиться им.

— Еще ты ищешь преступника, который чуть не убил Леру. Как у тебя на этом фронте?

— А разве Миронников тебе ничего не говорил?

— А почему он должен был мне что-то говорить, если я не знаю Леру?

— Логично.

Игнат не встречался с Миронниковым после исчезновения Эдика. Во-первых, не было желания, во-вторых — возможности. Тот обещал отблагодарить его за успешное расследование, но, как и в первый раз, визитку свою с телефоном не оставил. Игнат и не просил. Райков с Миронниковым вроде бы не контактировал. Но чутье подсказывало Каратаеву, что этот пронырливый юрист уже знал, кого следователь обвинял в покушении на Леру.

— Так что там? — спросила Ирочка.

— Мы нашли орудие преступления. На нем есть ниточки, которые тянутся к Диане.

— Вот-вот! Кто бы сомневался! — Ирочка всплеснула руками.

— Повод у нее, конечно, есть. Девяносто процентов от всего состояния.

— Почему девяносто?

— Да я сам хотел у тебя спросить. Ты говорила, что Севрюгин должен потерять все, а Диана сказала, что девяносто процентов.

— Не знаю ничего про девяносто процентов, — заявила Ирочка. — Я сама составляла договор, Севрюгин должен потерять все.

— Тогда откуда девяносто процентов?

— Может, Диана пыталась смягчить ситуацию?

— Десять процентов — это не страшно?

— Десять процентов — это катастрофа!..

— Тем более что у тебя процент от этих десяти, — вроде бы сочувствующе, но с оттенком иронии сказал Игнат.

— Ты же говорил, что вы установили вину Дианы.

— Есть подозрение, что на Леру напал ее бывший парень. Он исчез, находится в розыске. Вместе с ним потерялась Диана. Признания нет, о поддельном брачном договоре даже речь не идет. А заседание суда, если я не ошибаюсь, будет вот-вот.

— Так, постой. А какой может быть суд, если Диана овдовела?

— Да, овдовела, — подтвердил Игнат.

— Ты мне совсем голову заморочил! Соображать не могу!.. — Ирочка пыталась изобразить возмущение, но лицо ее посветлело, губы растянулись в улыбке. — Да, если Диана овдовела, то какой может быть бракоразводный процесс?

— Неважно, что было написано в брачном договоре.

— Вот!.. Теперь важно, что написано в завещании.

— А ты уверена, что Севрюгин не изменил его?

— Еще ты мне соли на рану сыпни! — заявила Ирочка.

— Следователь сыпнет. Когда узнает, зачем ты подменила брачный договор и отправила Леру к Севрюгину с повинной. Если ты способна на такую аферу, то и Севрюгина могла отравить!

— Но ты же ничего не скажешь, да? — Ирочка с мольбой посмотрела на Игната.

— А если это ты Севрюгина отравила?

— Нет!

— А вдруг!

— Нет!

Игнат глядел на Ирочку и не мог понять, что она собирается сделать в следующий миг. Эта особа вопьется в него губами или вцепится когтями?

— Я могу тебе верить?

— Да, конечно.

— Почему?

— Да потому что я не убивала!

— Железная логика.

— Но я и в самом деле не убивала. Ты должен это доказать!

— Тебе нужен хороший адвокат. Так, кажется, говорят в таких случаях.

— Я думала, ты можешь мне помочь.

— Как?

— Нужно найти настоящего убийцу.

— Ты же говоришь, что все могло произойти само по себе.

— Я на это надеюсь. Но тетурам так просто в организм Севрюгина попасть не мог. Да еще и вместе с алкоголем. Иначе он не сработал бы.

— А вы с Севрюгиным не выпивали? — вроде бы в шутку, но всерьез спросил Игнат.

— Нет, конечно. Хотя следователь думает, что да.

— Значит, все-таки был алкоголь. А следователь координаты оставил? — спросил Игнат. — Я хотел бы с ним поговорить.

Ирочка кивнула и полезла в сумочку за визиткой.

Глава 7

Севрюгин был неординарной личностью, его смерть стала далеко не самым рядовым событием для сотрудников компетентных органов. Не удивительно, что следователь Иванушкин отложил в сторону другие дела. Игнат позвонил ему, сказал, что его интересует смерть Севрюгина, и чуть ли не физически почувствовал, как следователь вонзил в него когти.

Игнат приехал к нему в межрайонный следственный отдел, Иванушкин должен был ждать его в своем кабинете, но не смог. Каратаев позвонил ему, тот извинился и попросил подождать пару часов.

Игнат согласился и отправился в клинику, в которой умер Севрюгин. Полную картину произошедшего мог дать и следователь, но ему захотелось самому поговорить с врачами.

На парковке перед клиникой Каратаев столкнулся нос к носу со своим старым знакомым из далекого города Подвойска. Паша Горняков косолапо брел к своей машине. Он с кислым видом о чем-то думал, был так заморочен, что не замечал никого вокруг. У Игната возникло искушение сдать назад и спрятаться в машине.

Он познакомился с Пашей, когда начинал службу в милиции. Каратаев был тогда безусым лейтенантом, а Паша — начинающим бизнесменом. Они жили в одном общежитии. Игнат тогда ютился в комнате с таким же молодым следователем прокуратуры, а у Паши была своя, хорошо обставленная. Он время от времени устраивал там попойки и регулярно водил туда баб. Игнат бывал в этой комнате, выпивал, с девочками веселился. Молодой был, глупый.

Паша занимался коммерцией, там купил, туда продал. Ему сопутствовал успех, обороты его росли. При этом он умудрялся обходиться без офиса и постоянного персонала.

Этот фрукт запросто мог купить себе квартиру, но продолжал жить в общаге, хотя при этом его никак нельзя было назвать сквалыгой. Он просто минимизировал свои расходы. Может, потому смог сколотить приличный капитал и вложить деньги в строительство нового рынка, над которым очень скоро установил полный контроль как в экономическом, так и в криминальном плане.

У него была своя команда из подозрительных личностей, но проблемы с криминальными наездами Паша предпочитал решать без крови. Игнат ему в этом помогал. Наехали на рынок? Кто? Вор Чубук со своей компанией. Так он вроде бы замешан в краже на улице Пролетарской. Не хватает доказательств? Раз-два, и все улики в полном наборе. Вор в тюрьме, братва в осадке. Паша мог выдохнуть и со спокойной душой работать дальше.

Наезжали на Горнякова и бандиты. Игнат решал и с ними, заодно повышал процент раскрываемости преступлений. Каратаеву случалось выручать Пашу из весьма пикантных ситуаций. Однажды тот по пьяной лавочке открыл стрельбу в ресторане, к счастью, без печальных последствий. Затем вляпался в историю с женщиной, которая обвинила его в изнасиловании. Со стрельбой органы разобрались. Виновник происшествия отделался легким испугом. Подноготную женщины Каратаев раскопал. Оказалось, она была тихой проституткой с постоянным кругом спокойных клиентов. Конкуренты попросили ее подставить Горнякова.

Паше постоянно доставалось и от борцов с экономическими преступлениями. Чуть ли не в половине случаев Игнат становился его единственной палочкой-выручалочкой. Все это практически бесплатно, чисто по дружбе.

Каратаев служил на совесть, его знали и уважали как преступники, так и свои. Он был человеком бескорыстным, преданным общему делу. Паша не раз предлагал ему деньги, но Игнат просто не мог их принять. Вроде бы и понимал, что заслужил, рука тянулась погладить золотого тельца, но всякий раз душа честного мента останавливала ее.

Ему легко было оставаться таковым, пока он жил один, при минимуме потребностей. Все изменилось, когда у него появилась Татьяна. Каратаев расследовал дело, в котором был замешан ее отец, весьма известный, а если точнее, самый крупный в городе бизнесмен. Игнат случайно увидел ее, влюбился, потерял голову. Татьяна ответила ему взаимностью.

Господин Ипполитов не одобрял увлечение дочери, но Игната совершенно не волновало его мнение. Он не претендовал на деньги тестя, но при этом прекрасно понимал, что Татьяна не сможет долго жить в шалаше.

А тут вдруг Паша Горняков снова угодил в дерьмо. На этот раз двумя ногами и с головой. Он застрелил человека.

Лева Шаликов был законченным отморозком. Когда-то он всерьез претендовал на половину рынка, тогда еще не полностью подконтрольного Паше. Игнат вмешался, и Лева сел на три года за незаконное ношение огнестрельного оружия.

Прошло время. Шаликов вышел, вернулся домой, на радостях надрался и отправился выяснять отношения с Пашей. А тот застрелил его.

Кем бы ни был этот Шаликов, но Паша убил человека. Если бы не семейные обстоятельства, Игнат не стал бы ему помогать. Но Горняков предложил очень большие деньги. Сказал, что это не только плата за помощь, но и долг за прежние услуги. Он говорил, а сам смотрел на Игната в надежде, что и на этот раз все будет сделано за спасибо.

Но Игнат взял деньги. Более того, Паша вышел на свободу лишь после того, как они поступили на счет Каратаева.

Ради этих денег Игнат пошел на должностное преступление. Он сделал все чисто, комар носа не подточит, но это не мешало ему чувствовать себя предателем. Потому Каратаев и подал рапорт на увольнение. Когда уходил, даже удостоверение не забрал, хотя знал массу способов, как сохранить его за собой.

Паша расплатился с ним сполна, но затаил обиду. Даже не позвонил ему, не поблагодарил. А ведь он уже тогда ворочал миллионами. Более того, всерьез конкурировал с самим Ипполитовым. Между ними назревала война за сферы влияния, но Игнат в ней участвовать не собирался. Он забрал Татьяну и вместе с ней рванул из Подвойска в Москву. Деньги Горнякова ему очень пригодились.

Теперь этот самый Паша с озадаченным видом брел к своей машине. Игнат остановился, но сдать назад не успел. Горняков скользнул по нему рассеянным взглядом, пугливо дернулся, брови его взметнулись. Он встал как вкопанный.

Игнат в недоумении пожал плечами и направился к Паше. Тот кивнул, в чем-то соглашаясь с самим собой, и шагнул навстречу.

— Игнат, неужели ты?!

Когда-то Паша усиленно качался, чтобы производить впечатление на девушек, потом остановился. Щеки у него сытые, но не толстые, второй подбородок еще только в зачаточном состоянии, живот не выпирал.

Игнат подал Паше руку. Тот пожал ее без опаски, но вид у него был такой, как будто перед ним возникло нечто бесплотное.

— Ты как будто сам не свой, — заметил Игнат.

— Да у Ларисы проблемы. — Паша приложил руку к груди, давая понять, что у его жены больное сердце.

Лет семь-восемь назад он женился, на первой красавице города, на «Мисс Подвойска», но гулять вроде бы не завязал. Во всяком случае, перед тем как застрелить Леву Шаликова, Паша провел ночь с девушкой легкого поведения. Информация стопроцентная.

Не был он примерным семьянином, не исключено, что обижал и унижал жену. Возможно, отсюда у нее и проблемы с сердцем. Но утверждать Игнат не мог.

— В Москву привез?

— Мы тут сейчас, — как-то не очень весело сказал Паша.

— Новые проекты?

— Да, в какой-то степени. А у тебя как?

— Да так себе.

— Татьяна как?.. Дочка у тебя, говорят, да?

— Нет их. — Игнат опустил голову.

— В каком смысле?

— А то ты не знаешь. — Игнат недобро глянул на Пашу.

Зачем он терзает ему душу тяжелыми вопросами, ответы на которые знает?

— Что я должен знать?

— Автокатастрофа. Два года назад.

— Да?.. И Татьяна, и… — Паша осекся и даже приложил пальцы ко рту.

Игнат кивнул. И Татьяна разбилась, и Кристина.

— А ты? — спросил Горняков.

— Что я?

— Ты с ними в машине был?

— Нет.

— А я слышал, что это тебя в живых нет.

— Меня?!

— Ну не меня же!

Игнат пытливо глянул на Пашу. Стебается он, нарочно переворачивает все с ног на голову или говорит всерьез?

— В общем-то, я выпал из жизни на какое-то время. — Игнат медленно поднес руку к шее, мягко и плавно щелкнул пальцем по горлу.

— Да я смотрю, сдал ты сильно. Но вроде не спитый.

— Завязал.

— Зашился?

— Нет, просто бросил.

— А то, может, посидим, поговорим?

— Не знаю.

— Как тесть твой поживает, в курсе?

— Без понятия.

— А я вот очень хорошо знаю. — Паша выразительно посмотрел на Игната.

— Проблемы с ним?

— Да, что-то вроде того. Не похож он на убитого горем отца, прет как танк. Вместе со своим сыночком.

У Татьяны был старший брат Виктор, который не лез в ее отношения с Игнатом. Не был ни противником, ни сторонником, относился к Каратаеву с полным равнодушием. Ни пользы от него, ни вреда.

— Можно и посидеть, — проговорил Игнат.

Семья Ипполитовых для него давно уже ничего не значила, но все же интересно послушать, чем живет Михаил Антонович. Еще Каратаеву хотелось узнать, что случилось с Пашей. Темнил он что-то. Видно было, что дела у него шли не очень хорошо. Или даже совсем плохо.

Тормозить Паша, похоже, не собирался. Он махнул очередную стопку, выдохнул водочную горечь и закурил.

— Думаешь, мне жаль тех бабок? — спросил Горняков, глядя куда-то мимо бармена. — Да у меня такая масть пошла, я за пару месяцев все до копейки отбил. А так сел бы и до сих пор бы чалился. Ты меня, Игнат, крепко выручил. И всегда помогал. А Ипполиту это не понравилось. Зачем, спрашивает, ты этому сучонку отстегнул…

— То есть мне? — Игнат мрачно усмехнулся.

Он никогда не строил иллюзий насчет своего тестя, знал, как тот называл его за глаза. «Сучонок», надо сказать, еще не самое обидное слово.

— Ты же с его дочерью свинтил. Говорил ему про те бабки?

— С чего бы это?

— Может, Татьяна сболтнула?

— Я ее по темной стороне нашей улицы не водил.

— Значит, он как-то по своим каналам узнал. Был у него стукачок. — Паша со всей силы сжал в руке очередную стопку водки.

Казалось, еще чуть-чуть, и стекло хрустнет, брызнет в разные стороны.

— Тот ему всю информацию про меня сливал, — сдавленно проговорил Паша. — А Ипполит насел на меня не по-детски. Нет, не из-за тех денег. Ему нужно было все. Он получил, что хотел. — Горняков выпил, не чокаясь, и уронил голову на грудь.

Игнат думал, что все, но Паша снова заговорил:

— Проиграл я эту войну. Он сначала меня изнутри расшатал, а потом обложил. Я на такие бабки попал!.. В долги влез. На них он, падла, меня и поимел!

— И что теперь? — спросил Игнат.

— Деньги-то есть. Ипполит не стал меня дожимать, мы пошли на мировую, я продал ему свой бизнес. За копейки, но живые. Долгов за мной нет, деньги тихонько работают, дай бог им здоровья.

— Деньгам здоровья?

Игнат значительно отставал от Паши, но тоже был хорошо под хмельком. Он уже отложил на завтра встречу с Иванушкиным.

— И деньгам, — сказал Паша. — И Ларисе.

— Как она там?

— Врожденный порок у нее.

— А живете в Москве?

— Была у меня здесь квартира. Ничего, нормально все. Могло сложиться и хуже. А тесть твой козел!

— Я не обиделся. — Игнат усмехнулся.

— Сердце у него каменное. Дочь насмерть разбилась, а ему хоть бы хны. Мог бы и сказать.

— Зачем?

— Пожаловаться.

— Зачем? Чтобы ты его в больное место потом пинал?

— Да, слабость свою выдавать нельзя. Да и другая дочка у него есть.

— Какая другая дочка?

— Была у Ипполитова женщина. Настя зовут. Лариска ее знает. Дочке их три года. Он с Настей уже не живет, но девчонку не забывает.

— Хоть какое-то утешение.

— Может быть. — Паша пожал плечами.

— Я Ипполита сто лет уже не видел.

— Не человек, а тварь ползучая, — сквозь зубы процедил Горняков.

— Тебе видней.

— А ты чем живешь?

— Частным сыском решил заняться.

— Да, сыщик ты знатный. Тачку твою видел, ничего так. — Паша глянул на Игната на удивление трезвыми глазами.

Он учуял живые бабки и временно просветлел. Была у него такая фишка, брать у людей деньги, пускать их в дело, а там уж как повезет. Хорошо, если вернет сполна, но без процентов. Иной раз мог и кинуть. А тут речь шла о деньгах, которые он, возможно, до сих пор считал своими.

— Остатки былой роскоши.

— Да?.. — Паша окинул Игната оценивающим взглядом, провел пальцами по лацкану блейзера. — Пиджак не новый. Что, совсем туго?

— Да, приперло.

— А то у меня есть один вариант, тридцать два процента годовых. — Язык у Паши затяжелел, взгляд затуманился.

— А почему не сорок?

— Потому что не сорок, — пробормотал Горняков, закрыл глаза, уронил голову на грудь.

Игнат обратил внимание на скуластого парня, который сидел за столиком неподалеку от них. Тот пристально смотрел на Пашу, но его интерес можно было понять. Мол, вечер еще толком не начался, а мужика уже тянет в дрова.

Паша ненадолго ожил, тяпнул еще пару стопок, вернулся к разговору о своих бедах, но скоро затих.

— Может, тебе уже домой пора? — спросил Игнат.

— Поехали, — не поднимая головы, проговорил Паша. — Давай телкам позвоним!..

— У тебя жена в больнице.

— Да она оттуда не вылезает! Если и выберется, то хрен допросишься. Как будто не родная. Может, есть у нее кто-то, а? Я ведь уже не миллионер.

Игнат ничего не сказал, и Пашу это почему-то возмутило.

— Думаешь, твоя Танька не гуляла? — спросил он.

Игнат снова промолчал, но взгляд его потемнел, потяжелел, в нем сверкнули молнии.

Паша даже протрезвел на миг, испугался и проговорил:

— При тебе-то, может, ничего и не было. А до тебя она с Лешкой Каблуковым… может, не гуляла, но он за ней бегал.

— Не знаю никакого Каблукова, — жестко сказал Игнат, давая понять, что не стоит продолжать этот разговор.

— Я его тоже не знаю. Отца видывал, комбинат у него азотный. А про сына только слышал.

— Замолкни!

Паша кивнул и приподнял руки, сигнализируя о капитуляции.

— Домой хочу. — Он едва ворочал языком.

Игнат не хотел везти этого пьяного типа на своей машине, да и находилась она у больницы. Он заказал такси, расплатился, помог Паше выйти из ресторана. На свежем воздухе Горняков немного взбодрился, даже смог зафиксировать свое положение без посторонней помощи.

— Домой? — спросил он.

— Домой, — подтвердил Игнат.

— Я только тебе, брат, и верю. Все остальные вокруг — козлы.

— Смерти тебе желают? — Игнат усмехнулся, вспомнив похожий разговор многолетней давности.

— А ты откуда знаешь? — спросил Паша, с пьяной подозрительностью глядя на него.

— Догадываюсь.

— А ты не желаешь?

— А смысл?

— Вдруг я с тебя за свои бабки спрошу?

— Что?

— Да я не собираюсь. — Паша опустил голову и согнулся в поясе, как будто собирался выплеснуть из себя выпитую водку. — Но вдруг ты так думаешь.

— Я думаю, что ты нажрался.

Паша ничего не сказал, стоял так, пока не подъехало такси.

Он жил в Теплом Стане, в обычной крупнопанельной многоэтажке, в трехкомнатной квартире с унылой обстановкой. Видно было, что дела у него шли не очень хорошо. А может, Горняков экономил на быте, чтобы запустить в новое дело как можно больше денег. Раньше он так и делал.

Игнат не стал ничего выяснять. Он завел Пашу в квартиру, оставил ему номер своего телефона, попрощался и повернул на выход.

Тот схватил его за руку.

— Игнат, братан!..

Каратаев ничего не сказал, но остановился и вдруг услышал:

— Если убьют, похорони как человека!

— Кого винить в твоей смерти?

— Ее, смерти все хотят!

— Понятно. — Игнат переступил порог.

Такси дожидалось его. Сразу за ним стоял черный джип «Паджеро». Игнат точно помнил, что это место пустовало, когда они с Пашей заходили в подъезд. Значит, внедорожник появился тут совсем недавно.

В салон джипа он глянул мельком, но успел разглядеть лицо водителя. Это был тот самый скуластый парень, которого Каратаев видел в ресторане. Впрочем, Игнат мог и обознаться.

Не думал Эдик, что жизнь в бегах окажется лучше, чем на свободе. А как могло быть по-другому, если Диана с ним уже третий день? Они жили в небольшом, но чертовски комфортном домике с аккуратным благоустроенным двором.

Диана готовила ужин. На ней уютное домашнее платье, фартук с забавными зверушками. Сама она такая лапушка. Сердце Эдика сжималось, когда он глядел на нее. А душа, напротив, разворачивалась. Да и не только она.

— Может, за вином сходить? — Эдик подошел к ней и как будто невзначай обнял за талию.

Диана выкрутилась из-под его руки, но возмущения не выразила. Хороший знак.

— Какое вино? Мы в розыске.

— Продукты все равно надо покупать.

— Вот ночью и поедем. Без вина.

— Но в машине.

Эдик вспомнил, как они с Дианой занимались любовью в авто, и возбудился до неприличия. Но к Диане он больше не лез, даже повернулся к ней спиной, чтобы она ничего не заметила.

— Можно и в машине. — Ее голос заметно потеплел.

Диана его поняла, но не осудила. Более того, дала надежду. У них уже все шло хорошо, они не ссорились, не осуждали друг друга. Осталось закрепить идиллию душевным сексом, который окончательно их примирит. К этому все и шло.

— Может, я тогда там приберусь?

— Хорошо. — Диана лукаво улыбнулась и показала рукой в сторону от себя.

Она засмущалась, но вместе с тем и возбудилась. Эдик уловил знакомые искорки в ее глазах. Да, сегодня будет жарко. Они снова станут единым целым. А там хоть трава не расти.

Эдик вышел из кухни в холл и застыл как вкопанный, увидев там незнакомого человека. Высокий, видный, интеллигентного склада, в хорошем костюме, с пистолетом в опущенной руке.

— Не понял! — громко протянул Верстаев и шагнул на мужика.

Тот поднял руку и навел на него пистолет.

— Ты бы мушку спилил, придурок! — взревел Эдик.

Он с трудом сдерживал себя от того, чтобы броситься на врага. Парень служил в армии и знал, что пистолету все равно, кто жмет на спуск, ботаник или крутой спец.

На шум из кухни выскочила Диана.

— Ярослав?! — В ее голосе слышался испуг.

— А я как знал, что вы тут! — заявил мужчина и злорадно посмотрел на нее.

— Если ты думаешь, что мы здесь от кого-то прячемся… — начала Диана.

Ярослав ее оборвал.

— Прячетесь! Вы оба в розыске, и знаете, почему.

— Мы ни в чем не виноваты! — заламывая руки, проговорила Диана.

Она вышла вперед, сдала в сторону, закрывая Эдика от выстрела, но тут же оказалась у него за спиной. Он не мог позволить себе спрятаться за женщину, тем более за любимую.

— Да, и молотка у твоего любовничка не было. На зеркале нет его пальчиков.

— Мы даже не знаем, что это за молоток.

— Им ударили Калинину. На нем пальчики твоего этого!.. — Ярослав кивком показал на Эдика. — Как и на зеркале.

— На каком зеркале? — хныкающим голосом спросила Диана.

— Узнаешь. Когда к следователю на допрос попадешь.

— На допрос?

— Тебе предъявят обвинение в организации убийства.

— А разве Калинина умерла?

— Муж твой умер! Нет его больше!..

— Как это нет?

— Узнал, что жена идет по трупам, сам стал одним из них. Дорога к миллионам открыта, Диана Михайловна! — Сарказм в голосе Ярослава резал слух.

— Кто это вообще такой? — запоздало поинтересовался Эдик.

Диана не ответила. Она стояла с опущенной головой, ее глаза наливались слезами, к горлу подступали рыдания.

— Я человек, который вывел вас на чистую воду! — с нескрываемым торжеством ответил за нее Ярослав.

— Кого это вас?

— Диана заказала тебе Калинину, ты ее исполнил.

— Я никого не исполнял.

— Конечно!

Эдик глянул на Диану, и его сердце жалобно заныло. Она такая нежная, хрупкая, ни в чем не виноватая. А ее отправят в тюрьму. По ложному обвинению. Как он после этого будет жить?

— Я сам все сделал, — заявил Верстаев.

— Что ты сделал?

— С этой, с Калининой.

— Эдик, не надо! — Диана вцепилась ему в руку, дернула за нее.

— Я тебя в обиду не дам!

— Я сказала, не надо!

— Вы оба во всем виноваты! Вот и сядете! — выдал Ярослав.

— Пошел отсюда, урод! — Эдик надвинулся на него.

Тот не выдержал натиска, подался назад и предупредил:

— Стой, недоумок!

Но Верстаев не останавливался, смело пер на врага. Ярослав дрогнул и сбежал. Эдик не стал его преследовать.

— Ты будешь меня ждать? — поворачиваясь к Диане, спросил он.

Она мотнула головой. Из ее глаз текли слезы.

— Не будешь?!

— Не надо ждать. Нельзя в тюрьму. — Она мотнула головой.

— Ты ни в чем не виновата. А на тебя будут думать. Я сам все сделал. Узнал про Калинину, принял меры.

— Но это же неправда!

— Правда в том, что я мужчина, поэтому должен тебя защитить!

Диана всхлипнула, подошла к нему, обняла и жарко поцеловала в губы. Эдик почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Он возьмет всю вину на себя, его осудят, но рано или поздно выпустят. Диана будет его ждать. Не в тюрьме, а дома. Как нормальный человек, а не какая-то уголовница.

Диана прилипла к нему, он подхватил ее на руки, отнес в каминный зал, уложил на спину и стал раздевать. Она не сопротивлялась.

Но тут со стороны прихожей донесся шум. В дом ворвались какие-то люди, и Эдик понял, что происходит.

— Кричи, зови на помощь, — шепнул он.

Диана глянула на него большими от удивления глазами.

— Кричи!

— Помогите!

Крепкие парни схватили Эдика за руки, сорвали с Дианы, уложили на пол и надели на него наручники. Он не ошибся, это была полиция. Верстаев даже знал, кто ее на них с Дианой навел.

Глава 8

Иванушкин позвонил в половине десятого утра. Игнат в это время еще спал. Вроде бы немного вчера выпил, да и домой вернулся совсем не поздно, а рано проснуться не смог.

Следователь очень хотел его видеть. Но Каратаев сначала отправился за своей машиной, которую вчера оставил на парковке возле клиники.

Иванушкин ждал его в своем кабинете. Игнат еще не переступил порог, а этот розовощекий мужчина с тонкими белесыми бровями уже вонзил в него взгляд.

Каратаев понял, что без подробных объяснений ему отсюда не уйти.

— Я очень хочу знать, почему умер господин Севрюгин, — чуть ли не с порога сказал он и тут же услышал вопросы, стандартные для таких случаев.

Ему пришлось объяснять Иванушкину, чем он в последнее время занимался и как Севрюгин с этим связан. Он раскрыл обстоятельства покушения на Калинину, рассказал, как вышел на вероятного преступника и упустил его. Игнат не упомянул лишь главную виновницу всего произошедшего. Не было смысла выдавать Ирочку.

Следователь слушал внимательно, но Игнат чувствовал, что все эти откровения для него не новость.

— Все это очень интересно, — сказал Иванушкин и в раздумье приложил к подбородку тупой конец карандаша. — Но откуда вы узнали о том, что следственный комитет заинтересовался смертью Севрюгина?

— Мне сказала об этом Ирина, его бывшая жена.

— Как она связана с делом, которым вы занимаетесь? — Иванушкин пристально посмотрел на Игната.

— Она заинтересовала меня именно как бывшая жена Севрюгина, а сама хотела что-то узнать о деле, которым я занялся. Ирина рассказала мне о брачных договорах, которые практиковал Севрюгин. Потом уже выяснилось, что Калинина подменила документ.

— А теперешняя жена Севрюгина этим воспользовалась, не так ли?

— Да. Или даже сама создала ситуацию, патовую для Севрюгина. Тут надо разбираться.

— Как вы узнали, что Севрюгин умер?

— Мне позвонила та же самая Ирина. Я не думаю, что она могла отравить Севрюгина. Зачем ей это?

— А кто мог?

— Вы же знаете, кто навестил Севрюгина после ухода Ирины.

Иванушкин кивнул и плотно сжал губы, как будто для того, чтобы удержать язык за зубами. Он не собирался делиться с Игнатом информацией и соображениями.

— У Миронникова тоже нет мотива, но вдруг все-таки он убийца?

— А мотива у него нет?

— Не в курсе. — Игнат в раздумье повел головой. — Знаю только, что у него появился повод выпить с Севрюгиным. Может, они и тяпнули по пять капель. Или сколько там нужно, чтобы сработал тетурам?

— В данном случае хватило бы и пяти капель, — сказал Иванушкин, внимательно глядя на него.

— А повод был. Миронников хотел, чтобы я нашел человека, который ударил Калинину по голове. Я его отыскал. Ярослав уже знал, что на Леру напали. Все думали, что ее просто сбила машина, а он не сомневался в том, что произошло покушение. Но следствие по этому случаю могло и не начаться, поэтому Миронников нанял меня. Я нашел следы крови, зеркало, с помощью которого было совершено преступление. Следователь Райков принял решение о возбуждении уголовного дела, и я стал не нужен.

— Вы говорите это мне или себе? — спросил Иванушкин.

— Я не говорю, а думаю вслух.

Следователь пожал плечами, но мешать Игнату не стал. Он сложил руки на груди и откинулся в кресле, как это делает человек, собираясь слушать надоедливого собеседника.

— Он и подсказку мне дал. Насчет Верстаева.

Еще Игнат вспомнил, как выглядел Миронников в первую их встречу. Вроде бы и чистый, но не особенно свежий. Как будто в машине всю ночь провел. Тогда он заметил кусочек колючки у него на левой брючине. Все вычистил, а этот один-единственный огрызок остался. Откуда он взялся? Уж не с того ли куста у пролома, через который тропка вела в дачный поселок? Игнат тоже там колючек нацеплял. Именно на левую штанину.

Неужто Миронников мог подкараулить Леру в подъезде паркинга, ударить ее, потом отправиться в Дубну и подбросить орудие преступления Верстаеву? Зачем ему нужно было нападать на Калинину?.. А почему он прозевал подмену договоров? Что это, халатность или нечто большее?

— Что вы замолчали? — всматриваясь в Игната, спросил Иванушкин.

— Мысли закончились.

— Вы знаете, что Верстаев арестован?

Игнат с досадой повел бровью. Райков мог бы и позвонить, сказать.

— Он уже дал показания.

— Признался в покушении на Калинину?

— Да.

— Без пыток?

— Подробности можете узнать у следователя Райкова.

— А если это Верстаев помог умереть Севрюгину? — на всякий случай спросил Игнат.

— Вряд ли.

— Я могу идти?

Иванушкин удивленно распахнул глаза. Он не выпустил Игната, пока не снял с него показания под протокол.

— Значит, Верстаев признался? — спросил Каратаев.

— Да, — подтвердил Райков и очень внимательно посмотрел на ворону, сидящую на проводе.

— Следственный эксперимент будет?

— Зачем?

— Вдруг Верстаев берет на себя чужую вину?

— Нет, свою. Под давлением неопровержимых доказательств.

— Его сосед по даче говорил про какого-то Ивана Кирилловича, который видел Верстаева в момент преступления.

— Да, пятнадцатого или шестнадцатого. — Райков усмехнулся.

— Ничего, вспомнит.

— Не надо! — Райков умоляюще глянул на Игната.

— Понятно.

Райков не хотел ломать стройную композицию, насыщенную неопровержимыми доказательствами и увенчанную признанием обвиняемого.

— У Верстаева мотив. Против него факты.

— А вдруг он не виновен?

— У вас есть лицензия на осуществление детективной деятельности? — с намеком спросил Райков.

— Как Верстаева взяли?

— Все очень просто. Осмотрели все объекты, принадлежащие Севрюгину, — неохотно ответил следователь.

— А список объектов где раздобыли?

— Миронников предоставил.

У Игната были подозрения насчет этого хитромудрого юриста, но делиться своими соображениями с Райковым он не стал. Тот не был настроен на творческий процесс, хотел побыстрей дело закрыть.

— А Диану Севрюгину тоже задержали?

— Да. Вместе с Верстаевым.

— Где?

— Я же говорю, в доме, который принадлежал Севрюгину.

— На Рублевке?

— Нет, на Новорижском шоссе.

— Значит, вместе с Верстаевым?

— Что не так? — раздраженно спросил Райков.

— Нет, все так. Просто вопрос вдруг образовался. Почему Диана жила у родителей, если могла обосноваться на Новорижском шоссе вместе с Верстаевым? Но это так, к слову.

— Верстаев чистосердечно признал свою вину. Что еще?

— А Севрюгина призналась?

— Нет. Она говорит, что ни в чем не виновата. Верстаев это подтверждает.

— Как это не виновата? От кого Верстаев про Калинину узнал? Кто ему сказал?

— Диана сказала. Просто так. А он решил, что нужно действовать.

— Мне она говорила, что они с Верстаевым в ссоре. Значит, вводила в заблуждение.

— Поверьте, товарищ бывший майор, следствие в состоянии закончить свою работу без вас.

— В этом никто и не сомневается, — поднимаясь со своего места, угрюмо проговорил Игнат.

Трудно разговаривать с телеграфным столбом, особенно если тот не хочет отвечать даже азбукой Морзе.

Нотариальная контора должна была работать до восемнадцати ноль-ноль, но в семнадцать пятьдесят четыре дверь уже была закрыта на замок. Хотя рольставни оставались поднятыми, значит, внутри кто-то был.

Игнат нажал на клавишу звонка, но никто не отзывался. Тогда он забарабанил в дверь. На этот раз его усилия привели к положительному результату. Створка открылась. Каратаев увидел женщину средних лет, довольно-таки симпатичную.

— Я сейчас полицию вызову! — заявила эта особа, пахнущая коньяком и шоколадными конфетами.

— Севрюгина поминаете? — спросил Игнат.

— Кого?! — Женщина с недоумением вытаращилась на него.

— Севрюгин вчера умер. Если вы Ядвигина, то должны это знать.

— А вы кто такой?

— Я занимаюсь покушением на гражданку Калинину.

Ядвигина распахнула перед Игнатом дверь и кивком пригласила зайти. Она провела его в кабинет, показала на кресло за широким полукруглым приставным столом.

— Вы не спросили у меня документы.

— Я ментов узнаю с закрытыми глазами.

— К сожалению, я не знаю, как вас зовут.

— Елизавета Васильевна.

— Наверное, мне нужно было начать с вас.

— А вы уже заканчиваете?

— Думал, что да. Но теперь в этом не уверен. У вас есть копия брачного договора, который подписал Севрюгин?

— Может, вам еще и его завещание озвучить? — с усмешкой спросила Ядвигина.

— Сколько там от его состояния осталось?

— Еще не все потеряно.

— Да, Миронников тоже так считает.

— Он знает, что надо делать.

— А делает?

Ядвигина пожала плечами. Ей-то, в принципе, все равно, как оно будет. Суд признает договор недействительным или оставит его в силе, для нее ничего не изменится. Удар по собственной репутации она уже пропустила, даже пережила его. Возможно, с помощью коньяка.

— Меня интересует всего лишь один пункт договора. Какая часть состояния Севрюгина должна достаться его жене в случае развода?

— Если брать в целом, то девяносто процентов.

— Как Калинина смогла подменить договор?

— Никак.

— Никак не могла, но подменила?

— Аркадий Анатольевич — очень важный для меня клиент. Ярослава Николаевича я хорошо знаю. Неужели вы думаете, что я доверила бы составление договора секретарше? Нет, я сама подготовила его, прочитала, закрыла в сейфе. Калинина должна была принести мне текст утром. Она это сделала. Но я им не воспользовалась.

— Как же тогда произошел подлог?

Женщина пожала плечами.

— А код от сейфа знали только вы?

— Кода нет. Я пользуюсь ключом с необычной нарезкой.

— Калинина могла похитить этот ключ?

— Исключено.

— А кто мог?

— Не знаю. Вы, конечно, можете обвинить меня! — запоздало спохватилась женщина.

— Вовсе нет, я вас не обвиняю. Думаю, вам и без того досталось.

— Да, приятного было мало, — подтвердила она.

— Значит, как и кто подменил договор, вы не знаете?

— Может, и Калинина это сделала, — как-то не очень убедительно проговорила женщина.

— Но вы же сказали, что не воспользовались той версией договора, которую она принесла.

— Это я так думаю. Хотя могла и перепутать. Такая суматоха была…

— Вы о чем?

— Вообще-то, по утрам у нас здесь всегда запарка. Народу много.

— Да, конечно.

— А что вы там про ваши документы говорили? У вас должно быть удостоверение. — Ядвигина перешла в наступление.

Игнат понял, что его время вышло.

— В следующий раз обязательно документы спросите, — сказал он, поднимаясь со своего места.

— А сейчас?

— В следующий раз. — Игнат подмигнул женщине и вышел из кабинета.

Входная дверь была закрыта на внутреннюю защелку. Ему ничего не стоило сладить с ней. Еще он успел разглядеть прибор охранной сигнализации. Ничего серьезного, если знать код. Видимо, Калинина проговорилась, Ирочка узнала комбинацию. А с кем могла поделиться этим же секретом Ядвигина?

Игнат сел в машину, объехал по кругу квартал, вернулся, выбрал точку наблюдения. Ждал он недолго. Сначала появилось желтое такси, затем нарисовалась и Ядвигина. Она закрыла контору, села в машину.

Каратаев отправился за ней.

Фотографию Миронникова Игнат раздобыл без труда. Он нашел его страничку в социальной сети и скачал один из двух десятков снимков. Фотография была старая. Миронников выглядел на ней моложе своих лет.

Еще Игнат оценил список его так называемых друзей. Ни Калининой, ни Ядвигиной среди них не было. Они еще не были знакомы в тот момент. Или же он старался держать свою личную жизнь за закрытыми дверями.

Игнат провел за компьютером несколько часов, но так и не нашел ничего интересного про Миронникова. Даже не смог выяснить, женат он или нет.

Утром Каратаев отправился к дому, в котором жила Ядвигина. Он спросил о ней у консьержки и получил ответ. Да, Ольга Петровна знала эту особу и ничего плохого про нее сказать не могла. Мужа у Ядвигиной не было, детей тоже, но это же не повод осуждать женщину.

Ольга Петровна держалась скованно и настороженно, пока Игнат не показал ей фотографию Миронникова.

— Ой! — Бабулька расцвела так, как будто увидела любимого актера, причем вживую.

— Ярослав его зовут, — подсказал Игнат.

— Как зовут, не знаю. Не представлялся он. Но такой замечательный мужчина! Всегда улыбается! Пройдет, обязательно поздоровается.

— Он и сейчас с Елизаветой Васильевной живет?

— Уже нет. Но было. Она тогда такая счастливая ходила, а когда расстались… — Ольга Петровна махнула рукой, давая понять, что Ядвигину очень расстроил разрыв с замечательным мужчиной.

— А когда они расстались?

— Да недавно совсем, — ответила она.

Игнат озадаченно глянул на нее. По его предположениям, Ярослав должен был расстаться с Ядвигиной уже давно, сразу после того, как произошла подмена договоров. Но он мог продолжить отношения с ней и после этого. Женщина, в общем-то, симпатичная и для него не старая.

Миронников — мужик физически крепкий, в полном расцвете сил. Его вполне могло хватить сразу на несколько любовных фронтов. Он мог крутить и с Ядвигиной, и с Калининой. А если еще и с Дианой?

— Недавно совсем, — повторила Ольга Петровна. — В начале прошлого года.

Игнат усмехнулся, иронично глянул на нее. Примерно в то время и был заключен брачный контракт между Дианой и ее будущим мужем. Значит, он не ошибся в своем предположении.

— Полтора года, по-вашему, это недавно? — спросил он.

Старушка протяжно вздохнула и заявила:

— В моем возрасте это как пуля у виска. Вжик, и нету.

Ему снова пришлось ехать к Райкову. Игнат хотел узнать, в каком именно доме были взяты Верстаев и Севрюгина.

Что-то шевельнулась в его сознании, когда речь зашла об этом доме. Почему Диана жила в Дмитрове, в тесной квартире своих родителей, когда в ее распоряжении был целый дом на Новорижском шоссе? Почему она вместе со своим Эдиком поселилась там только после того, как их с Верстаевым объявили в розыск?

Молоток можно было подбросить и в этот дом. Если бы Эдик жил там вместе с Дианой. Но тогда она не отвертелась бы от уголовной статьи. А так красавица жила отдельно от Эдика, не зналась с ним, разве что иногда общалась как с чужим человеком.

Подставить Верстаева мог Миронников, у которого могли быть близкие отношения с Дианой. Эдика нужно было утопить, а ее — оставить на плаву. Иначе какой смысл затевать аферу?

У Миронникова все получилось. Он подставил Верстаева, тот взял на себя вину, выгородил Диану. А этот юрист, гусь лапчатый, вышел сухим из воды. Более того, он вывел из игры Севрюгина.

Но как Миронников добился того, что Эдик взял всю вину на себя?.. Наверное, тот просто не смог предать любимую женщину.

Есть и другой вопрос. Какой Миронникову смысл убивать Севрюгина, если бракоразводный процесс еще не состоялся? Он столько сделал для того, чтобы договор остался в силе, а смерть Севрюгина ставила крест на его усилиях. Теперь процесс развода останавливался.

Может, Игнат чего-то не понимал? Или суд уже состоялся?

Он набрал номер Ирочки, услышал ее голос. Судя по интонации, она была чем-то расстроена.

— Да.

— Каратаев.

— И что?

— Как что? Разве ты не просила меня о помощи?

— А ты помог?

— Я говорил со следователем.

— И что?

— Ты чем-то расстроена?

— Расстроена?! Да я в полном ахтунге!

— Иванушкин достает?

— Аленушкин! Суд был! Диана никакая не вдова!

— Какой суд?

— Бракоразводный! Раньше времени! До того как Севрюгин умер!

— Этого не может быть.

— Еще как может!..

— Когда был суд?

— В тот день, когда я у Севрюгина была. Миронников уже все знал, когда мы с ним встретились, но мне не сказал.

Иванушкин тоже ничего не сказал Игнату. Хотя должен был знать. Да и Райков обошел этот момент молчанием. Как все это объяснить?

— Будем разбираться, — сказал он.

— А что там разбираться! Пролетела я с завещанием!.. Можешь всем рассказать, какая я дура! — Игнат услышал короткие гудки.

Его сознание сразу выдало новый курс. С Райковым каши уже не сваришь, а Иванушкин свое дело еще не раскрыл. Игнат ему пока интересен.

Глава 9

Прошли всего сутки, а Иванушкин изменился до неузнаваемости. Еще вчера в нем все горело, а сегодня в глазах темнело остывшее пепелище.

— Аркадий Анатольевич Севрюгин умер своей смертью, — сказал он, глядя куда-то сквозь Игната.

— А как же тетурам?

— Севрюгин принимал его. Есть показания свидетелей.

— Миронников среди них числится?

— Что вы от меня хотите?

— Вы знаете, что Миронников проиграл бракоразводный процесс? Диана получила девяносто процентов состояния Севрюгина.

— Это его и убило, — сказал Иванушкин. — Причем в прямом смысле. Миронников пришел к Севрюгину, сообщил ему трагическую для него новость, и сердце не выдержало.

— Тетурам ни при чем?

— Да. Вы извините меня, э-э…

— Игнат Матвеевич.

— Вы извините, Игнат Матвеевич, но у меня масса срочных дел.

Иванушкин выставлял посетителя за дверь, и тот не стал сопротивляться. Из машины он позвонил Райкову, договорился с ним о встрече.

В ОВД Каратаев узнал, что Райков отправился в больницу, к гражданке Калининой. Оказывается, к ней вернулась память. Почему, спрашивается, следователь не сказал об этом Игнату?

Он встретил Райкова во дворе больницы. Тот увидел Каратаева и поморщился, как от зубной боли.

— Что сказала Калинина? — спросил Игнат.

Ему было все равно, как реагировал на него следователь.

— Калинина не видела, кто ее ударил, — сухо сказал Райков.

— Совсем ничего не видела?

— Да, — подтвердил Райков.

— Надеюсь, я могу с ней поговорить?

— Это не ко мне, — заявил следователь.

— А как насчет адреса?

— Какого адреса?

— По которому Верстаева взяли.

— Зачем тебе?

— Да один момент выяснить хочу.

— Дело Калининой закрыто! — отрезал Райков.

— Как оно может быть закрыто, если?..

— Для тебя закрыто!

— Вот как?

— Все ясно. Не надо ничего перекапывать.

— А если ты подводишь под монастырь невиновного человека?

— Верстаев виновен. Я в этом уверен. А если тебе нужен… — Райков кивнул, открыл папку, нашел в бумагах нужную запись и продиктовал Игнату адрес.

На этом их разговор и закончился.

Игнат зашел в кабинет заведующего отделением, чтобы получить разрешение на встречу с Калининой, и застал у Макеева Миронникова.

Ярослав пребывал в прекрасном настроении. Его можно было понять. Калинина не назвала имя настоящего преступника, поэтому Верстаев так и останется обвиняемым. Миронников мог с облегчением выдохнуть и вернуться к Диане, которая ждала его с распростертыми объятиями.

Миронников много сделал на пути к успеху. Он и с судом договорился, и Севрюгина на тот свет отправил, и следователя подмазал. Не зря же смерть Севрюгина была признана естественной.

Да и Райков держал марку, не давал спуску Верстаеву. Возможно, и он попал под тайное обаяние Миронникова.

— Какие люди! — Ярослав искренне обрадовался Игнату.

Но блеск в его глазах казался Каратаеву фальшивым.

Ярослав поднялся с места, пожал Игнату руку. Макеев всего лишь кивнул ему в знак приветствия. Ну да, он же заведующий отделением, а Каратаев для него так и остался в статусе рядового охранника.

— Юрий Дмитриевич, мне бы с Калининой поговорить.

— Зачем? — поинтересовался Миронников.

— Есть пара вопросов.

— Намек понял. — Ярослав широко улыбнулся, достал из кармана бумажник, вынул из него несколько пятитысячных купюр, протянул Игнату. — Я же говорил, что не обижу, если ты злодея найдешь.

Каратаев мог бы отказаться от денег, но делать этого не стал. Не время сейчас настраивать Миронникова против себя. К тому же ему хотелось посмотреть, легко ли тот расстается с деньгами.

Игнат забрал купюры, но жаба в глазах Миронникова даже не квакнула.

— Может, тебе нужнее? — спросил Игнат. — Насколько я понял, ты остался без работы.

— Работа не волк, мне за ней бегать не надо.

— Я бы тебя к себе на работу не взял, — не зло, даже с сожалением сказал Игнат.

— Да? — Миронников слегка растерялся.

— Только без обид. Подлог с брачным договором ты прозевал. Процесс проиграл, босса своего не уберег. Говорят, у него сердце не выдержало, после того как ты обрадовал его разводом.

— Да, не выдержало, — внимательно глядя на Игната, сказал юрист.

— Может, надо было как-то помягче?

— Я очень мягко сказал. Он даже почти не расстроился.

— Ну да, у него же оставались десять процентов. Выше крыши. Он вообще вел себя спокойно. Даже не пытался обанкротить свою компанию.

— Ты же не стал бы убивать своего ребенка, не так ли? — показал зубы Миронников.

Обстановка накалялась, пора было спускать пар, но Игнат еще не все сказал.

— А почему всего десять процентов? Можно было бы оставить Севрюгину двадцать.

— Кто мог оставить?

— Тот человек, который составлял договор.

— Это делала Калинина.

— Вот я и хотел бы ее об этом спросить.

— Оставь девушку в покое. Ей нельзя сейчас волноваться. — Миронников выразительно глянул на Макеева. — Иначе может возникнуть рецидив.

— Да, не исключено и такое, — заявил врач, нахмуренно глядя на Игната.

— Нельзя?

— Нежелательно.

— Слово врача — закон. — Игнат приложил руку к груди, выражая свое полное смирение. — Спасибо вам, Ярослав Николаевич, вы пробудили меня к жизни. Я открываю свое детективное агентство. Если вдруг возникнет критическая ситуация, прошу обращаться ко мне.

— Мы обязательно так и сделаем, — сказал Миронников.

Он сделал такое движение, как будто собирался взять Игната под локоток и подтолкнуть его к выходу из кабинета.

— Тогда не буду вам мешать. — Игнат покинул помещение и неторопливо направился к выходу из отделения.

Он ждал, когда откроется дверь кабинета заведующего отделением. Так оно и вышло. Миронников глянул на него, чтобы узнать, не идет ли он к Калининой.

Игнат сел за руль, отъехал к месту, которое не просматривалось из окна Макеева, и затаился.

Миронников не заставил себя долго ждать. Улыбаясь себе под нос, он забрался в темно-серый «БМВ». Игнат двинулся за ним.

Ярослав привел его к элитному многоэтажному дому на Ленинском проспекте, оставил машину во дворе и скрылся в подъезде. Игнат навел справки у охранника и выяснил, что Миронников живет в этом доме. А в какой квартире, парень сообщить отказался.

Каратаев прождал до вечера, но Миронников так и не появился. Проверить, дома он или покинул его через какой-то тайный ход, Игнат не мог.

Ярослав имел возможность уйти. Оказывается, в подъезде имелся еще и рабочий, он же пожарный выход. Точно такой же, как в доме, где жил Игнат. В ограде была калитка, ключ от которой имелся у всех жильцов. Миронников запросто мог воспользоваться ею.

Если совесть у него не чиста и руки в крови, то ему никак нельзя было вести себя бесшабашно. У этого волка ушки на макушке. Он мог заметить слежку за собой. Или просто предвидеть ее, уловив нездоровый интерес к себе со стороны Игната.

Официальным представителям закона улыбаться не обязательно. Достаточно показать человеку раскрытые корочки с золотым тиснением. А Игнату приходилось включать обаяние на всю катушку и мило улыбаться. Тут важно не переусердствовать, а то за дурачка примут и накормят какой-нибудь дичью себе на потеху.

Пока все было в порядке. Игнат улыбался, а миловидная женщина с мелированными волосами смотрела на фотографии в его руке совершенно серьезно.

— Девушку видела, — сказала женщина. — Жила она здесь недавно. Во двор выходила. А мужчину нет, не замечала.

Фотографию Миронникова Игнат раздобыл сравнительно легко, а вот с портретом Дианы ему пришлось повозиться. Ее внешнее и внутреннее спокойствие распространялось и на отношение к своей личной жизни. Оказалось, что у нее не было никакого желания выставлять себя напоказ. В социальных сетях напрочь отсутствовали фотографии этой красавицы.

У ее подружки Жени была страничка в Интернете, но и там Игнат не нашел нужной фотографии. Тогда он прошелся по друзьям Жени, среди них отыскал одноклассницу Дианы, которая выставила на всеобщее обозрение школьные фотографии. Там Игнат Диану и обнаружил.

Но ему никак не удавалось найти человека, который видел Диану и Миронникова вместе. У Игната была мысль, что Диана встречалась с ним в доме на Новорижском шоссе, тайком, при живом муже.

— Точно не видели?

Женщина пожала плечами и сочувствующе глянула на Игната.

Он обошел всех соседей, у которых была возможность наблюдать за нужным ему домом. Никто ничего!.. Диану да, замечали, а Миронникова нет. Но Диану люди видели недавно, перед тем как ее задержали вместе с Верстаевым.

Все же Каратаев не унывал. Он поблагодарил женщину, повернул от ее калитки к своей машине и увидел двух малолетних модниц, которые шли по улице, глядели на него и кокетливо хихикали. Девчонки были в том возрасте, когда им важно внимание со стороны зрелых мужчин. Оно поднимало их самооценку, а это очень важно.

— Стой! Раз-два! — весело скомандовал Игнат.

Девчонки остановились, переглянулись, хихикнули в очередной раз. Игнат показал им фотографии, спросил, видели ли они этих людей.

— А ее за что арестовали? — спросила остроносенькая барышня, ткнув в фотографию Дианы пальцем с розочками но ногте.

— Арестовали?

— Мы видели, как их из дома выводили, — сказала другая, с пухлыми, еще не оформившимися губами.

— А этого?.. — Игнат тряхнул снимком Миронникова.

— А этот уехал.

— Когда?

— Он из дома вышел, по улице двинулся. Тачка далеко стояла. А навстречу полицейская машина. Она остановилась возле него, он что-то сказал и дальше пошел. А мы стоим, смотрим.

— А раньше эту девушку не видели?

— Нет. А она что, воровка?

— Пока трудно сказать, — Игнат пожал плечами.

— Воровка! — заявила остроносенькая малолетка. — Миллион украла, наверное.

— Почему миллион? — с насмешливым удивлением полюбопытствовал Игнат.

— Да потому что красивая она. Лично я меньше миллиона красть не стала бы!

— И не надо, — сказал Игнат, подмигнул ей, сел в свою машину и был таков.

Значит, Диана все-таки встречалась здесь с Миронниковым перед самым задержанием. В компании с Верстаевым. Зачем приезжал к ним пронырливый адвокат? Уж не для того ли, чтобы предупредить о возможном аресте? Но, скорее всего, он просто навел на них полицию.

Райков не мог сдержать раздражение. Он смотрел на Игната так, как будто хотел уменьшить его до размеров мухи, которую можно было прихлопнуть без всяких для себя последствий.

— Да какой Верстаев? Он давно уже в СИЗО.

— Ты с ним беседовал, должен знать, зачем… — Игнат не договорил.

Дверь вдруг открылась, и он увидел Диану.

— Я пришла, — с фирменным спокойствием сказала она, переступая порог.

На улице лето, тепло, а на ней брючный костюм и жакетка, хоть и легкая, но с длинным рукавом. Волосы завязаны на затылке. Ощущение такое, как будто она собиралась в дорогу дальнюю, в казенный дом. Но костюм на ней от кутюр, так же, как сумочка и обувь. Косметики минимум, в ушах только сережки с маленькими бриллиантами, но выглядела Диана как настоящая принцесса.

Игнат с трудом оторвал от нее взгляд, а она его едва заметила. Все внимание на Райкова. Тот рад стараться, мигом подорвался, подставил Диане стул и стеганул взглядом Игната.

Тот сам сразу понял, что ему здесь не место, и вышел по-английски, не прощаясь.

В коридоре он заметил крепко сколоченного парня с короткой стрижкой. Игнат догадался, кто это может быть, окинул громилу строгим начальственным взглядом и с хозяйским видом продолжил путь.

Во дворе перед зданием стоял «Мерседес» представительского класса. Водитель сидел за рулем и сосредоточенно наблюдал за входом. Игнат снова напустил на себя начальственную важность, подошел к машине, пальцем постучал в окно, которое тут же опустилось.

— Что вы здесь делаете?

— Так разрешили. — Парень кивнул в сторону ворот.

— Пропуск есть?

— Сказали, что без него можно.

— Без пропуска нельзя. Получай или давай на выезд, — заявил Игнат, с тем же важным видом вернулся в здание, встал в тамбуре.

Водитель «Мерседеса» сходил на пропускной пункт, вернулся, плюнул на листик бумаги, который держал в руке, и прилепил его к лобовому стеклу. Потом он посмотрел по сторонам, выискивая Игната, но не нашел его и сел в машину.

Минут через двадцать появилась Диана. Она прошла мимо Игната в сопровождении того телохранителя, которого он видел в коридоре.

Игнат дождался, когда красавица подойдет к машине и водитель откроет перед ней дверцу. Только тогда он стремительно направился к ней.

— Диана Михайловна!

Она не услышала Игната и села в машину. Зато водитель и телохранители замерли, в напряженном раздумье глядя на нее.

— Майор Каратаев, — едва глянув на водителя, жестко сказал Игнат.

Тот даже не попытался его остановить. Телохранитель не помешал ему сесть к Диане.

Она оторопело смотрела на него, но не вжималась в закрытую дверцу и не пыталась ее распахнуть.

— Вы меня помните. Мы с вами разговаривали, — сказал Игнат.

— Помню, — подтвердила она и повернулась к Игнату боком, чтобы не смотреть на него из неудобного положения.

Голова ее приподнялась как будто сама по себе, спина выпрямилась, плечи расправились. В этом не было павлиньей вычурности и куриной глупости. Во всяком случае, Игнат ничего такого не заметил.

Зато он увидел, как телохранитель, стоявший у машины, с кем-то разговаривал по телефону. Уж не с Миронниковым ли? Сейчас парень узнает, с кем имеет дело, и начнется кино. Игнат здесь никто, и тот же Райков с удовольствием отправит его в обезьянник.

— Диана, вы же знаете, что Эдик не трогал Калинину.

— Знаю, — немного подумав, выдавила женщина.

— Почему вы позволили ему взять всю вину на себя?

— Я очень боюсь тюрьмы. — Она продолжала держать голову высоко, но голос ее дрогнул.

— А Эдик не боится?

— Он сильный, справится. Ему много не дадут. — Голова ее не опускалась, но Диане уже приходилось делать усилие, чтобы держать ее высоко.

— Как вы будете себя чувствовать, когда Эдика посадят?

— Я буду его ждать.

— А как же Миронников? — спросил Игнат.

— А что Миронников? — Диана плавно повернула к нему голову и с удивлением посмотрела на него.

— Кто-то же напал на Калинину.

— Это была случайность.

— Неужели? — Игнат всматривался Диане в глаза, пытаясь понять, что это такое, изощренная ложь или святая глупость?

— Роковая случайность, — заявила она и снова повернулась к нему боком.

Не похоже было, чтобы Диана прятала взгляд.

— Калинина угрожала вашему финансовому благополучию.

— Вы, конечно, думаете, что деньги для меня самое главное. Вы просто не можете рассуждать иначе.

— А что же тогда для вас главное?

— Справедливость.

Дверца открылась, телохранитель схватил Игната за руку, потянул на себя.

— Олег, не надо! — резко, но жестко сказала Диана.

Телохранитель остановился, но руку не разжал. Игнат, в свою очередь, не вырывался.

— Так он же не из полиции!

— Я сказала, не надо.

Телохранитель кивнул, разжал руку и отошел. Дверцу Игнату пришлось закрывать самому.

— Вы хоть понимаете, в какой ситуации находитесь? — спросил он.

— Да, ситуация шаткая, — сказала Диана.

— Она для вас катастрофическая. Вы должны прекрасно это понимать. Вы говорите, что нападение на Калинину — трагическая случайность. Верстаев на самом деле не виновен. Как же тогда у него в руках оказалось орудие преступления?

— Его подбросил Миронников.

Диана снова сразила Игната наповал своей убийственной прямолинейностью.

— Значит, он и ударил Калинину?

— Нет. Он нашел молоток на месте преступления и принял меры.

— Какие меры? Зачем он подставил Верстаева и вас?

— Он меня шантажировал, хотел, чтобы я отказалась от претензий к мужу. Мол, иначе я сделаю крайней тебя.

— Но вы отказались?

— Нет. Я согласилась. Но вы опередили Миронникова. Он собирался, но не успел забрать у Эдика молоток. И тогда нам пришлось спасаться бегством.

— Но Миронников вас сдал?

— Он сдал Эдика, нашел нас и устроил спектакль. Нарочно говорил так, что Эдик взял всю вину на себя.

— Потом появилась полиция, вас арестовали, Эдик взял всю вину на себя, и вы оказались на свободе.

— Да. Тогда я узнала, что суд уже состоялся, и мне принадлежат девяносто процентов собственности мужа.

— Все произошло само собой?

— Нет, заседание было перенесено по инициативе Миронникова. Он считал, что выиграет суд, но мой адвокат оказался на высоте. Это Скарабеев Тимофей Сергеевич, очень грамотный специалист.

— Он выиграл, а Миронников проиграл?.. Если все произошло так, как вы говорите, то он держит вас на крючке. Если захочет, вы отправитесь на скамью подсудимых.

— Да, я знаю. — Диана опустила голову.

— Он уверен, что держит вас на крючке очень крепко. Поэтому и рассказал, что подбросил Верстаеву молоток.

— Да, я все знаю. Вы установили, что Калинину пытались убить. Миронников поехал на место, нашел молоток…

— Я не смог его найти, а он сумел?

— Он все может. Я очень его боюсь! — Диана окончательно потеряла над собой контроль и закрыла руками лицо.

— У вас были с ним отношения?

Она опустила руки, напрягла мышцы, как будто собиралась повернуться к Игнату, но так и осталась сидеть в прежнем положении.

— Отношений у нас не было. Но Миронников преследует меня. Он хочет на мне жениться.

— Так в чем же дело? Он мужчина интересный…

— Нет. Я должна дождаться Эдика. Я перед ним в долгу.

— Вы это серьезно?

Диана повернулась к Игнату, глянула на него с трагическим укором и проговорила:

— Поверьте, моя вина состоит только в том, что я попыталась наказать Аркадия за его душевную черствость, отомстить за всех, кого он обманул.

— Вы не понимали, что это безнадежно?

— Понимала. Но Скарабеев сказал, что все реально.

— Ваш адвокат?

— Поверьте, он не имеет никакого отношения к происходящему.

— Да, конечно.

— Все это Миронников.

— А если Миронников напал на Калинину?

— Зачем он тогда обратился к вам? — Диана задала вопрос, который, наверное, давно уже вызревал у нее в голове, держал в узде сомнения насчет Миронникова.

— А чтобы на него никто не подумал, — ответил Игнат.

— Нет. Если это сделал он, то для него все складывалось просто замечательно. Калинина попала под машину, и уголовная ответственность угрожала только водителю.

Игнат кивнул, наблюдая за этой женщиной. Его ничуть не удивляла ее осведомленность. Миронников наверняка раскрыл перед ней все карты, чтобы она знала, как заходить и отбиваться.

— Вы хорошо подумайте, может, все-таки он?

— Он не стал бы обращаться к вам.

— А он обратился, в результате нашел молоток.

— Да, нашел.

— А зеркало?

— Какое зеркало?

— Перед которым Верстаев брился у себя во дворе. Его похитили, приклеили в подъезде паркинга. Преступление готовили, хотели подставить Эдика и вас.

— О зеркале я почему-то не подумала.

— Сейчас подумайте.

— Да, преступление готовили, — согласилась она.

— Кто это мог сделать?

— Если честно, были у меня подозрения насчет Ярослава, — дрожащим голосом пробормотала Диана. — Просто я старалась гнать от себя дурные мысли.

— Страус тоже так делает. Для этого он зарывает голову в песок.

— Как же так? Эдик в тюрьме, а этот негодяй на свободе.

— Да еще и шантажирует вас.

— Вот этого я и боюсь, — сказала Диана.

— Насколько я понял, Миронников преследует вас.

— Да, преследует, проходу не дает.

— Может, нужно обратиться в полицию?

— Чтобы меня посадили?

— Расскажете правду, я попробую доказать вашу невиновность.

— А если у вас не получится? Миронников уже со всеми здесь переговорил. — Диана повела рукой в сторону здания ОВД. — Он пять миллионов рублей снял. Как вы думаете, этого хватит, чтобы подкупить следствие?

— Думаю, да, — сказал Игнат. — А откуда снял?

— Я открыла доступ к одному счету. А что мне оставалось делать? Он держит меня за горло! Тут вы совершенно правы.

— Что-то нужно делать.

— Полиция не вариант.

— Но и к Миронникову вам возвращаться нельзя.

Какое-то время Диана смотрела на Игната, взывая к состраданию, затем из нее вырвался крик души:

— Спасите меня, пожалуйста!

— Как?

— Вы же частный детектив.

Игнат думал недолго.

— Хорошо, я попробую.

— Я боюсь ехать домой.

— Поехали ко мне.

— К вам?

— Не бойтесь, не укушу.

— Вас-то я как раз не боюсь, — сказала женщина и сдавленно улыбнулась.

— Тогда поехали.

— Скажите водителю адрес.

— Водителем буду я. Со своей машиной.

Диана дала отбой своим сопровождающим, сказала им, что ехать за ней не надо, пересела к Игнату в машину, и они отправились в путь.

Каратаев заметил на хвосте знакомый «Мерседес», но ничего не сказал и курс не изменил.

Глава 10

Квартира в Москве — удовольствие не дешевое, а когда есть альтернатива, то и не совсем оправданное. Игнат купил квартиру сразу за Кольцевой, в новом микрорайоне. Считай, Москва, а в три-четыре раза дешевле.

Хорошая была квартира, двухкомнатная. Игнат и Татьяна сделали отличный ремонт, обставили ее. А потом нагрянул Ипполитов, и это жилье пришлось продать. Потому как любящий тесть купил для них другую квартиру, четырехкомнатную, в элитном доме, стоявшем в районе Преображенской площади.

Здесь Игнат сейчас жил и пьянствовал. Но он никогда еще не приводил сюда женщину. Тем более такую красивую, как Диана.

— Это все твое?

Квартира большая, сто пятьдесят квадратов, отделка и обстановка на высшем уровне. Но Диану это не столько восхищало, сколько удивляло. Она знала, что Игнат — обыкновенный охранник.

Миронников описывал ей его как запущенную личность. Он, наверное, радовался, что нашел никчемного детектива, который ни в жизнь не отыщет преступника. Именно такой сыщик, скорее всего, ему и был нужен. А Игнат вдруг развил бурную деятельность.

— Это наше. Я, жена, дочка.

— А где они?

— Уехали.

— А когда вернутся?

— Когда-нибудь.

— Когда здесь в последний раз убирались?

Кровать в доме заправлена, посуда вымыта, все на местах, но Диана женским глазом точно подметила, что генеральной уборки здесь не было сто лет.

— Давным-давно. Жена и дочка могут и не вернуться, — сказал Игнат и тяжко вздохнул.

— Ты поэтому работал охранником.

— Да, после того как полтора года… — Он щелкнул себя по горлу.

— Полтора года?

— Если ты думаешь, что я спился… — Игнат подошел к бару, достал оттуда бутылку виски, бокал.

В штопоре он летел исключительно на водке. Выйдя из него, он мог позволить себе дорогие напитки. Чисто чтобы расслабиться. Иногда.

— И мне, — сказала Диана.

— Ты уверена?

— Мне нужно.

— Тогда сначала перекусим.

Не хватало еще, чтобы Диану здесь развезло на голодный желудок.

— Да, было бы неплохо.

— Могу предложить стейки из охлажденной телятины, салат из морепродуктов. Но это на вечер. Если ты не сбежишь.

— Ты же не станешь ко мне приставать? — Диана невесело улыбнулась, будто извинялась за то, что не сможет лечь к Игнату в постель.

Она не свободна, не может изменить парню, которого собиралась дождаться из тюрьмы.

— Если тебя это не обидит, то не буду.

— Меня не обидит.

— Вот и договорились. Никакого интима.

— Ты такой классный! — Диана не сдержалась и в порыве чувств провела рукой по его плечу.

Он вдруг почувствовал себя двигателем, обмотка которого возбудилась от предстартового тока. Но ничего не будет. Игнат точно это знал. Даже если Диана подключит его к источнику напряжения. Он допускал такой вариант.

— Значит, сейчас мы обойдемся яичницей с ветчиной.

— А душ принять можно? — спросила Диана.

— Могу предложить полотенце и банный халат.

В ванную Диана забрала свою сумочку. Игнат не оставил это без внимания.

Сначала она долго купалась под душем, затем сушила волосы. Игнат слышал, как шумел фен.

К столу Диана вышла в банном халате и провела рукой по волосам, будто распрямляя их. Игнат уже распечатал бутылку.

— Почему без меня? — спросила она.

— Чтобы мне больше досталось. Бутылка одна, другой нет.

— Магазины вроде бы работают.

— А нам одной будет мало?

— Поживем, увидим. — Диана кокетливо улыбнулась.

— Ты создаешь романтическое настроение, — с игривой укоризной проговорил Игнат.

— Это плохо?

— Слишком хорошо. Нам не нужно.

Они выпили, закусили, поболтали о том о сем. Повторили раз, другой.

Постепенно разговор переключился на Миронникова. Диана рассказала, как ловко он ее опутал своими сетями.

Когда бутылка опустела, она отправила его в магазин за второй. При этом всем своим видом давала понять, что вошла во вкус. Глядя на нее, Игнат понимал, что без приключений сегодня не обойдется.

Диана легла на кровать, взяла Игната за руку и положила ее себе на грудь, поверх запахнутого халата. Он не шевелился, но лацканы халата разошлись будто сами собой. Грудь Дианы обнажилась. Под рукой стало тепло и упруго.

— Чего ты?.. — шепнула она.

Женщина не казалась возбужденной. Сосок под пальцами не наливался страстным соком, не твердел. В теле Дианы чувствовалось напряжение.

Игнат лежал без движения, не открывая глаз. Диана поднялась, вышла из спальни и тут же вернулась, но уже не одна. С ней был Миронников. В руке у него вдруг появился пистолет.

Диана испуганно дернулась, схватила Миронникова за руку. Тот вырвался и взялся за подушку.

Игнат знал, что за ним придут. Вопрос был в том, с каким оружием. Удавка, пистолет, нож?.. Еще его можно было выбросить в окно. Миронников выбрал пистолет. Но глушителя у него не было, поэтому ему и понадобилась подушка.

Игнат и в самом деле запросто мог выстрелить в себя через подушку. Приложить ее к подбородку, приставить пистолет и нажать на спуск. Повод у него был. Все знали, как тяжело он переживал смерть жены и дочери. Пил, влачил жалкое существование. Период просветления можно было расценить как затишье перед бурей.

Каратаев знал все с самого начала. Именно поэтому он провел Диану в дом через пожарный выход, над которым не было видеокамеры. В душ она пошла не просто так. Фен включила, чтобы шум заглушил телефонный разговор с Миронниковым. Когда Игнат ушел за второй бутылкой, из его аптечки исчезли несколько таблеток, которые порой спасали его от бессонницы.

Он обманул Диану, сделал вид, что выпил виски, сдобренный снотворным, и через полчаса изобразил, будто отключился. Женщина очень волновалась — не за него, за себя. Поэтому даже подлегла к нему, подставила грудь. Раз ее красота не смогла возбудить Игната, значит, он спал мертвым сном.

Но Диану ждало разочарование. Подушка полетела в одну сторону, пистолет — в другую, а Миронников рухнул на пол. Игнат бил в полную силу, иначе рисковал не успеть и попасть на тот свет.

Удар в горло вырубил Миронникова. Каратаев смахнул с пола пистолет, стремительным шагом обошел квартиру и вернулся в комнату. Миронников лежал без чувств. Диана стояла над ним и тряслась, как в лихорадке.

— Знаешь, на чем ты погорела? — спросил Игнат, с нескрываемым презрением глядя на нее.

Диана икнула.

— Возьми себя в руки. — Игнат усмехнулся. — Ты же отличная актриса. Я аплодировал твоей игре.

— Я не актриса. — Диана действительно попыталась совладать с эмоциями. — Просто так уж получилось.

— Ничего у вас не получилось. Даже Калинину не смогли убрать. Или ее не надо было убивать?

— Я ничего не знала. Ярослав поставил меня перед фактом.

— Она все знала, — сдавленно прохрипел Миронников.

Он приподнялся, опираясь на левую руку, правой потер травмированное горло. Игнат качнул головой и повел пистолетом. Какое положение Миронников принял, в таком пусть и остается.

— Ты знала даже то, что я частный детектив, — сказал Каратаев и усмехнулся.

На этом Диана и прокололась. Она рассказывала, что Миронников преследует ее, а сама постоянно находилась на связи с ним. Только он знал, что Игнат решил заняться частной детективной практикой. Ярослав услышал об этом совсем недавно, перед самой встречей Игната с Дианой. Были и другие проколы.

— Как знала и то, что полиция должна была накрыть тебя с Эдиком в доме на Новорижском шоссе. Была в курсе, но притащила его туда. Ждать, значит, собираешься?

— Не собираюсь. — Диана взяла себя в руки, но прежнего впечатляющего спокойствия в ней уже не было.

— Потому что он тебе изменил, — заявил Игнат.

— Да, именно поэтому.

— А ты — ему. Уехала в Москву, сошлась там… — Каратаев взял паузу, перевел взгляд с Дианы на Миронникова и выдал наугад: — Да, с этим пройдохой, который затем свел тебя с Севрюгиным.

— Да, и предложил мне интересный план. — Диана выразительно глянула на Миронникова.

Но тот почему-то не внял ее немому призыву и заявил:

— Я предложил тебе план?.. Да ты сама меня уговорила!

Игнат усмехнулся себе под нос. Есть такой метод допроса — очная ставка. Если пауков поместить в одну банку, то они начинают пожирать друг друга.

— Диана — поборник справедливости, — с виду совершенно серьезно сказал он. — Севрюгин унизил ее, и она решила ему отомстить.

— Да, он меня унизил. И я решила ему отомстить. — Диана, похоже, даже не заметила сарказма в голосе Каратаева.

Видимо, для нее было естественно отвечать на обиды местью. Поэтому она вынесла приговор и Эдику.

— Твой любовник подменил договор.

— Да, Ярослав…

— Замолчи! — Миронников едва сдержался, чтобы не обозвать Диану.

Она резко глянула на него, но язык прикусила.

— Договор подменила бывшая жена Севрюгина, — сказал Игнат. — Ирина. Она же подруга Валерии Калининой.

— Ирина? — Миронников оживился. — А я-то думаю, с чего бы это Лере идти на подлог. Неужто из-за какой-то пустой ссоры?

— Это Ирина попросила Леру прийти к Севрюгину с повинной. Потому что узнала про завещание, по которому ей полагалась приличная сумма. Поняла, что сама же себя перехитрила, и решила все переиграть. Не знаю, как она уговорила Леру. Та едва не поплатилась жизнью за свой роковой шаг.

— Это не роковой шаг, а проявление справедливости, — спокойно сказала Диана.

Игнат вскинул брови. Эта стальная мисс не переставала его удивлять.

— Валерия подменила договор и поплатилась за это.

— Я же сказал, договор подменила Ирина Севрюгина. Усыпила Леру, выкрала у нее ключи, отключила сигнализацию, изменила текст договора.

— Если у Леры выкрали ключи, значит, она сама виновата, — сказала Диана.

— Ты судишь о людях строго, — заметил Игнат. — У тебя слишком высокие требования к окружающим.

— Я пытаюсь себя изменить, но это у меня плохо получается.

— Верстаев тебе изменил, и ты отправила его за решетку.

— Я ждала его из армии, а он предал меня.

— А если я скажу тебе, что у Ирины Севрюгиной ничего не вышло? Нотариус не приняла договор, принесенный Калининой, по которому Севрюгин не получал ничего. Она предложила ему подписать договор, где мужу доставались десять процентов. Их оставили ему вы. Это Миронников подменил договор, пользуясь своими особыми отношениями с Ядвигиной. Сначала он переспал с ней, затем похитил у нее ключи от сейфа…

— Он не спал с ней, — заявила Диана.

— Конечно, и никогда у нее не ночевал.

— Это правда? — Диана строго посмотрела на Миронникова.

— Было дело, — глянув на Игната, сказал тот. — До тебя.

— Не до, а во время. И с Ядвигиной, и с Калининой.

— С Калининой точно не было! — выдал Миронников.

— А с Ядвигиной, значит, не точно? — осведомился Игнат.

— Как ты мог? — Диана посмотрела на Ярослава глазами святой невинности.

— Вот только не надо! — Миронников скривился.

— Да, не надо, — сказал Игнат. — Я вам, Диана Михайловна, больше не верю. Но не исключаю, что суд вас услышит.

— Суд?! — Диана возмущенно глянула на Игната.

— Вас это удивляет?

— Договор подменила Калинина. Она сама в этом призналась. На Калинину покушался Верстаев, — отчеканила Диана.

— Если на нее покушался Верстаев, то кто его подговорил?

— Я его не подговаривала. Если он вдруг покажет на меня, то соврет. А лгать Эдик не станет.

— Он просто откажется от преступления, которого не совершал.

— Что ж, если он вдруг не виноват, то пусть следствие ищет настоящего преступника.

— Зачем искать, если все уже найдено? — Игнат кивком показал на Мироникова.

— А доказательства? — огрызнулся тот.

— Тебя видели в дачном поселке под Дубной. Ночью. Когда ты подбрасывал молоток Верстаеву. — Тут Игнат просто выдал желаемое за действительное.

— Кто видел? — спросил Миронников.

— Видели. Ты подбросил молоток, вернулся в Москву и обратился ко мне. Хотел, чтобы я установил состав преступления. Затем было бы возбуждено уголовное дело. Выполнить твое поручение мог любой человек, даже такой жалкий охранник, как я. А вот найти преступника — другое дело. Ты же не думал, что я зайду так далеко?

— Ты ничего не докажешь.

— Следствие докажет. После того как от дела будет отстранен Иванушкин, которого вы, Ярослав Николаевич, подкупили. Новые люди поднимут результаты экспертизы, еще раз установят, кто приходил к Севрюгину перед смертью. Выяснят, что ты. Как раз после окончания судебного заседания, своей победы.

— Я не знаю, чья там победа, но для Аркадия Анатольевича это было поражением. Его сердце не выдержало.

— Мне все равно, кто убил Севрюгина, — заявил Игнат. — Мое дело — найти человека, который покушался на жизнь гражданки Калининой. Я с этой задачей справился. Именно поэтому вы приняли решение вывести меня из игры. Я к этому был готов. Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!

— И что? — выдавил из себя Миронников.

— Да ничего. Наговорили вы тут с три короба.

— Ярослав легко может доказать, что я ни в чем не виновата, — сквозь зубы проговорила Диана. — Да, я была в курсе про подлог. Но это была его идея. А про Калинину ничего не знала. Да, Ярослав?

Их взгляды скрестились. Игнату даже показалось, будто он слышит звон шпаг.

Одна из них сломалась.

— Да, ты ничего не знала, — после продолжительного раздумья выдавил из себя Миронников.

Игнат качал головой, глядя на Диану. Ведь эта бездушная красотка запросто могла уйти от ответа. Если Миронников все возьмет на себя. А он может пойти на это. Судя по всему, этот вариант у них заранее обговорен. Деньги на то, чтобы расплатиться с этим пройдохой, у Дианы есть.

— Ты всего лишь согласилась выйти за меня, если я разведу тебя с мужем, — продолжал Миронников.

— С мужем ты ее развел, — сказал Игнат. — А сможешь ли удержать результат? Вдруг договор будет признан недействительным? Вопрос с Калининой ты так и не решил. Ни с ней, ни с Ириной, которая очень хочет оспорить этот документ. Она вполне может найти хорошего адвоката.

Диана осторожно приблизилась к Игнату, завораживающе поглядела ему в глаза, нежно коснулась рукой его плеча.

— Может, мы решим вопрос с тобой? — тихо сказала она. — Сто тысяч долларов.

Увы, никакой видеокамеры в комнате не было, но Диана поверила Игнату, поэтому понизила голос.

— А почему не миллион? — с усмешкой спросил Игнат. — Ты же говоришь, что деньги для тебя не имеют значения.

— Деньги всегда имеют значение.

— У справедливости тоже есть своя цена.

— Конечно.

— Вам обоим совсем не обязательно было подставлять Эдика. Но вы это сделали. Неужели ты такая мстительная?

— Да, я мстительная, — не сводя с Игната глаз, сказала Диана.

— Это угроза?

— Но Эдику я не мстила.

— Это было торжество справедливости?

— Нет, просто Эдик бесил Ярослава.

— А тебя?

— А я могла его простить. Зачем ему конкурент?

— Дело не только в этом, — заявил Миронников. — Севрюгин должен был знать, что ему ставят палки в колеса. А я пытаюсь с этим бороться.

— Поэтому ты нанял меня?

— Да, и сказал об этом Севрюгину. Он должен был понимать, что я держу руку на пульсе событий, справляюсь с ситуацией.

— Иначе он отстранил бы тебя от дела. Против Дианы в суде выступил бы кто-то другой.

— Если бы я знал, что ты не такой тупой, каким казался!.. — Миронников зло усмехнулся.

— Не надо быть тупым, — сказала Диана. — Нужно договариваться.

Она посмотрела на Игната так, как будто завораживала его.

— Пятьсот тысяч долларов. И мы спокойно расходимся.

— Нет.

Прекрасная нимфа вдруг превратилась в медузу Горгону. Игнат нашел в себе силы на то, чтобы не окаменеть под ее свирепым взглядом, и вызвал полицию. Пора было прекращать этот балаган.

Часть вторая

Глава 11

Лицензия частного детектива на руках, статус индивидуального предпринимателя получен, агентство зарегистрировано в налоговой, поставлено на учет. Осталось арендовать офис, закупить спецтехнику.

Игнат осматривал две комнатушки, расположенные на первом этаже жилого дома. Ремонт сделан, сплит установлен, есть и охранная сигнализация. Цена, правда, кусается — тридцать шесть тысяч в месяц. Деньги эти нужно будет отбивать, а вдруг не получится?..

Может, офис и не нужен, пока нет клиентов? Да и зачем он вообще? Сыщик работает на улице. Если, конечно, у него есть желание что-то делать.

— Я подумаю, — проговорил Игнат.

Он вдруг захандрил, повесил нос. На него снова навалилась апатия, тоска по жене, по дочери.

Ничего, это пройдет. Главное, заняться стоящим делом, таким, чтобы некогда было скучать. Но его пока нет. А может, и не будет.

— Пока вы будете думать, уйдет место, — сказала Тетерина, дородная женщина с пушистыми, как одуванчик, волосами. — А здесь метро рядом, светло, сухо. Зимой очень тепло.

— До зимы еще дожить надо.

— Вы что, похоронное агентство здесь собираетесь открывать? — с подозрением глядя на него, спросила женщина.

— А что, похоже?

— Да, судя по вашему настроению.

— Бытие определяет настроение.

— Воля ваша. Идите и думайте. — Женщина взяла Игната за руку, вывела из помещения в холл и закрыла дверь.

Рядом магазинчики хозтоваров и дешевой одежды, химчистка. Посещаемость у них и без того невысокая, а если еще похоронное агентство открыть, так люди и вовсе ходить перестанут.

На улицу Игнат выходил с двойственным чувством на душе. С одной стороны, хорошо, что ему не пришлось долго отнекиваться, с другой — нельзя наводить на людей тоску своим видом.

Он шел к машине по дорожке, пересекающей два газона и тротуар между ними. Сбоку от него стоял какой-то человек в джинсовой куртке. Август месяц, со вчерашнего дня, после дождя похолодало. Да и сейчас с неба иногда срывались капли.

Не удивительно, что мужчина был в светло-серой кепке, натянутой на глаза. Руки у него переплетены на груди. Люди делают так, когда пытаются согреться.

Настроение у Игната было мерзким. Он хотел сесть в машину, отправиться домой, там принять горячую ванну, хлопнуть стопку водки. Действительно, почему бы не выпить, если нет работы?

— Эй! — оглушительно выкрикнула вдруг женщина-риелтор.

Ее вопль подействовал на Каратаева, как подзатыльник на нерадивого ученика. Он резко развернулся и увидел в руке незнакомца пистолет. Расстояние между ними составляло метров пять-шесть. Идеальная дистанция для выстрела наверняка.

Взгляд у мужчины холодный, бездушный, из чувств там только нацеленность на результат. Он уже настроился убивать, остановить его могло только чудо.

Тетерина заметила пистолет, потому и подняла шум.

— Караул! — заголосила она.

Киллер не отказался от своих намерений, но занервничал и оглянулся, опасаясь нападения сзади.

Женщина и не думала бросаться на него, но время было потрачено.

Киллер оглянулся через левое плечо. Игнат рванул в правую от него сторону, ушел с линии огня, приблизился к противнику и очень удачно ударил его по руке. Пистолет вылетел из нее. Но на этом удача повернулась к нему боком.

Киллер мощно заехал ему в висок. Сознания Каратаев не потерял, с трудом удержал равновесие и даже смог толкнуть противника, когда тот потянулся за пистолетом.

— Скотина! — раздался знакомый женский голос.

Тетерина так пихнула киллера, что тот не удержался на ногах и упал. Но тут же поднялся, бросил взгляд на Игната и кинулся бежать. Кепка удивительным образом осталась у него на голове, разве что козырек приподнялся.

Под ним высокий лоб с тремя вертикальными морщинами. Брови вразлет, широкая переносица, раздутые ноздри, воспаленный губной желобок, больше похожий на шрам, чем на естественное углубление. Все это бросалось в глаза, но могло оказаться фальшивым, если на Игната напал профессионал, умеющий работать с гримом.

Глаза у него пронзительные, ярко-голубые. Не исключено, что здесь не обошлось без линз.

Пистолет лежал на земле. Игнат не успевал его поднять. Нужно было бежать за киллером, не теряя ни секунды.

Но ничего из этого не вышло. Каратаев сделал несколько шагов, и у него закружилась голова. Он остановился, но продолжал удерживать взгляд на бегущем человеке, хотя давалось ему это нелегко.

— Эй!.. — Тетерина подошла к нему, тронула за рукав. — Ты живой?

— Вроде того.

Перед глазами Игната все плыло и кружилось. В голове болело, пульсировало, к горлу подступила тошнота.

— Он тебя убить хотел!

Игнат кивнул, и от этого его повело в сторону.

— Я полицию вызываю.

— Спасибо.

Каратаев сначала сказал это слово, а потом уже подумал. Получалось, что он благодарил Тетерину за звонок на «ноль-два». А ведь он говорил ей спасибо за смелость. Эта женщина фактически спасла ему жизнь.

Впрочем, она и не собиралась спрашивать, нужно вызывать полицию или нет, просто взяла телефон и позвонила.

Минут через пятнадцать подъехал наряд полиции.

Все это время Игнат пытался привести себя в норму, но голова кружиться не переставала, а мысли разбегались в разные стороны. Все же он сумел аккуратно поднять пистолет и осмотреть его. Хотя можно было и не осторожничать, брать оружие смело. Рукоять и спусковой крючок были обмотаны специальной пленкой, на которой не оставались отпечатки пальцев. Пистолет вполне обычный, «ТТ» с самодельным одноразовым глушителем.

— Старший лейтенант Прялкин, — представился немолодой уже офицер с уставшими от бессонной ночи глазами.

Мужик наверняка отпахал смену, уже собирался домой, а начальство отправило его на вызов. Но служба, она такая.

Игнат не стал предъявлять удостоверение частного детектива, которое получил вместе с лицензией. Он представился, показал паспорт, чтобы не возникло лишних вопросов. Рассказал, как было дело.

— Если бы не Мария Сергеевна!.. — сказал Каратаев и улыбнулся, глядя на Тетерину, которая и не собиралась уходить.

— Так вы же сказали, что до зимы дожить надо, — с самым серьезным видом проговорила она.

— А вы в этом сомневались? — внимательно глядя на Игната, спросил Прялкин.

— Привычка. Еще со службы.

— А где служили?

— В уголовном розыске. Майор полиции в отставке.

— Ага… — Прялкин заметно подтянулся, но начальственное выражение с лица не сошло.

— Тут киллер был. Пистолет «ТТ». Условно новый, с долговременного хранения. Отстрелянный. Пахнет порохом и пушечным салом. Преступник был без перчаток, но вряд ли удастся снять пальчики. Видите специальную пленку на рукояти?

— Профессионал, — сказал старлей.

— Владеющий техникой рукопашного боя, — добавил Игнат, поднялся и едва не упал.

Прялкин заботливо поддержал его за локоть.

— Но против русской женщины шансов у него не было. — Игнат опять улыбнулся и глянул на Тетерину.

— Да, мы такие, — без ложной скромности согласилась она.

— Описать сможете?

— Да, конечно. Дома ноутбук, программа, составлю портрет, скину, куда скажете.

— Хорошо. Заявление писать будете?

Игнат кивнул. В принципе, по факту покушения на жизнь уголовное дело может быть заведено и без заявления. Или же нет. Может, человек в кепке всего лишь собирался продать Игнату пистолет?

Каратаев сделал все как надо, из полиции отправился домой, но на полпути сменил курс и поехал в больницу. Ему стало совсем плохо. Похоже на сотрясение мозга.

Рублевка, роскошный особняк за высоким забором, участок со стройными соснами. Здесь жила Диана. Хотя эта красавица могла бы сейчас пропадать в камере следственного изолятора.

Игнат еще только выходил из машины, когда открылась калитка, и показался дюжий охранник в униформе. На поясе кобура с пистолетом, электрошокер, баллончик с газом, наручники, в нагрудном кармане — рация.

Каратаев такой экипировкой похвастаться не мог. Ему не полагался даже травматический пистолет. В частном порядке можно, а как детективу — нет. Такая вот петрушка. Очень жаль. Ему сейчас как никогда нужно было оружие. Хотя бы с резиновыми пулями.

Охранник ничего не спросил, но глянул на Игната весьма требовательно.

— Я к Диане Михайловне, — сказал тот.

— Она вас приглашала?

— Скажите, что Каратаев подъехал.

— Хорошо. — Охранник исчез из вида.

Минуты через три он появился снова и провел Игната во двор, в беседку, стоявшую неподалеку от сторожки и предназначенную для тех персонажей, которых в дом не пускают.

Диана вышла к нему в костюме из мягкой нежной шерсти и теплой жилетке. Волосы собраны в хвост на затылке. Мягкое выражение лица, спокойный взгляд. Милая домашняя женщина.

Но все это иллюзия. Игнат прекрасно знал, с кем имел дело. Ее ангельская красота не собьет его с толку.

— Я вас слушаю, — тихо сказала Диана.

Взгляд у нее мягкий, даже как будто теплый, но направленный куда-то мимо Игната. Ее, конечно же, можно было понять.

— Хотел узнать, как вы тут поживаете, — сказал Игнат.

— Зачем?

— Вдруг вы на меня злитесь?

— Нисколько. Брачный договор признан действительным. Ярослав вышел под залог, скоро будет суд.

Да, Ирочка попыталась оспорить документ, но у нее из этого ничего не вышло. Более того, она сама едва не была привлечена к ответственности за подлог. Ее спасло то обстоятельство, что подделка вроде бы вообще не имела места. Следствие не смогло доказать причастность Миронникова к покушению на Калинину. Хорошо хоть то, что с Верстаева обвинения были сняты.

— Который его оправдает, — сказал Игнат и мрачно усмехнулся.

Теперь он чувствовал себя неплохо. Макеев осмотрел его, ничего серьезного не нашел, но назначил лечение, прописал постельный режим. За сутки состояние Каратаева улучшилось, и после очередного визита в полицию он отправился на Рублевское шоссе. Ему нужно было выяснить один момент.

— Возможно.

— Следователя подмазали, Калининой компенсировали, дело скоро развалится. Если, конечно, я не подниму волну. Я же для вас возмутитель спокойствия, разве нет?

— Да.

— Именно поэтому от меня нужно избавиться.

— Да, хотелось бы, чтобы вы оставили нас в покое, — сказала Диана.

Игнат всматривался в самую глубину ее глаз. Он должен был бы увидеть там зло, но ему казалось, что Диана не понимала сути его слов. А ведь она должна была их уразуметь. Если знала, что с ним произошло.

— Поэтому вы меня заказали.

— В каком смысле?

— Позавчера меня пытались убить.

Диана промолчала. Она была удивлена, причем искренне.

— К счастью, мне повезло.

— Вы думаете, что это я заказала вас? — В ее голосе прорезалось возмущение.

Игнат ничего не сказал, продолжал всматриваться в нее.

— Почему вы на меня так смотрите? — Она явно занервничала.

— Потому что меня пытались убить.

— Вы пришли не по адресу. У меня и в мыслях не было вас убивать.

— Да?

— Вы делали свое дело. Я не могу вас за это осуждать.

— Однажды вы сказали, что можете отомстить.

— Я сказала это, чтобы напугать вас. Теперь понимаю, что сделать это не так просто.

— Однажды вы пытались меня убить.

— Не я, а Ярослав.

— Да, извините, совсем забыл, что вы заблудшая душа, а он демон, который преследует вас.

Диана опустила глаза и медленно повела рукой в сторону ворот. Она как будто собиралась показать Игнату на выход, но не стала этого делать.

— Я не могу верить вам.

Она подняла голову, посмотрела на него и сказала.

— А вы поверьте. Хотя бы попробуйте.

— В то, что Ярослав дурно на вас влияет?

— А если это и на самом деле так?

Игнат качнул головой и протяжно выдохнул. Нельзя поддаваться чарам этого падшего ангела. Надо заканчивать разговор и спасаться бегством.

— Ярослав сам сказал мне, что возьмет всю вину на себя. Я его не заставляла, просто напомнила ему об этом, — сказала Диана.

— Да, вы боитесь тюрьмы, — без насмешки, но с сарказмом сказал Игнат.

— Я очень боюсь тюрьмы.

— Зачем же вы тогда пошли против мужа? Вы же должны были понимать, что это может закончиться для вас плачевно.

— Ярослав прав. Это я подбила его на эту аферу. Но я всего лишь ляпнула сгоряча, а он ухватился и уже не отпускал меня.

— Вы в любом случае добились своего, — сказал Игнат и плотно сжал губы.

Он давно уже должен был остановиться, а его несло в бездну, которую наколдовывала для него Диана, открывшуюся в ее глазах.

— Да, но теперь я чувствую себя такой подлой.

Игнат поймал себя на мысли, что хочет назвать ее уже не падшим, а заблудшим ангелом, которому нужно всего лишь покаяться, чтобы вернуться на небеса.

— Мне пора. — Игнат усилием воли заставил себя повернуться к ней спиной.

Он почувствовал тепло ее руки на своем плече и услышал:

— Я тебя не заказывала.

Каратаев рванул от нее, но его хватило всего на пару шагов.

Потом он остановился и спросил:

— А Миронников?

— Я не знаю.

— Значит, мог.

— Я поговорю с ним. Если это он, скажу тебе.

Игнат почувствовал себя моряком, изголодавшимся по женской ласке. Для него пели прекрасные сирены. Он плыл на их голос, чтобы сгинуть на веки вечные.

— До свидания.

Диана его не останавливала. Охранник ничего не сказал, когда он прошел мимо него.

Игнат сел в машину, завел двигатель и мотнул головой, как будто так можно было стряхнуть с себя чары, наведенные прекрасной искусительницей.

— Но! — сказал он своей машине, как будто это был конь, живой и умный.

Кто-то же должен был вынести его из-под огня.

Глава 12

Макеев улыбнулся, хлопнул Игната по плечу и заявил:

— Можешь возвращаться в строй.

— В охрану к вам не пойду, — так же шутливо отозвался Каратаев.

— Ну да, ты же у нас теперь частный детектив. Работа есть?

— Можете что-то предложить?

— Если только на общественных началах.

— Можно и на общественных началах. — Игнат пожал плечами. — Если это уникальный случай.

— Человеку в голову выстрелили, а он смог убежать от преступника.

— По касательной прошло?

— Нет, по центру. Прострелены обе доли. А он бежал, пока не упал.

— И что, жив?

— Пока да.

— Совсем без шансов?

Макеев утвердительно качнул головой.

— Кто такой?

— Документов нет. Следователь снял отпечатки, но пока тихо. Может, и не прояснится ничего.

— Интересный случай.

— Ты установишь личность? — Макеев посмотрел на Игната с иронией.

Он явно брал его на слабо.

— Я не волшебник.

Дверь открылась, показалось взволнованное лицо медсестры.

— Юрий Дмитриевич, быстрей!

Макеев кивнул, позвал за собой Игната и вышел в коридор. Скорее всего, он просто не хотел, чтобы Каратаев оставался в кабинете без присмотра.

Игнат двинулся за ним в реанимационное отделение, зашел в палату, где лежал мужчина с перебинтованной головой. Он был без сознания, но дергал ногой. Это и напугало сестру.

— Это что, конвульсии? — спросила она.

Игнат вдруг узнал Пашу Горнякова. В голове у него ухнуло и потянулось: «Если убьют, похорони как человека».

Горняков лежал под системой жизнеобеспечения, на экране монитора пока еще отражался слабый пульс.

— Это в него стреляли? — спросил Игнат.

— В него, — ответил Макеев, спохватился и спросил: — А ты что здесь делаешь?

— Горняков.

— Что Горняков?

— Павел Андреевич Горняков.

— Ты же не волшебник. — Макеев удивленно повел бровью.

— Нет, просто я его знаю.

Паша вдруг дернулся всем телом, шумно и быстро втянул в себя воздух, как будто вынырнул из воды после длительного кислородного голодания. Он открыл глаза и уставился на Игната.

— Паша! — Каратаев подался к нему, взял за руку.

— Азот!.. Азот!.. — прохрипел тот, закрыл глаза и стих.

Ломаная линия на дисплее выпрямилась и с гнетущим писком потянулась в небытие.

Макеев не мог спокойно на это смотреть. Он взялся за дефибрилляторы, велел сестре вколоть Горнякову адреналин, а Игнату показал на дверь.

Но реанимировать Пашу не удалось. Вскоре Макеев вышел из палаты, подсел к Игнату на кушетку, достал из кармана сигарету, вставил в рот, но зажигалку вынимать не стал.

— Вот и скажи, какой азот, когда был кислород?

— Может, на том свете азотом дышат? — совсем не весело пошутил Игнат.

— Хорошо его знал?

— Дружили. Я служил, он бизнес делал. В Подвойске. Сначала я в Москву перебрался, потом он. Виделись недавно. Паша просил меня похоронить его, если вдруг что.

— Так и сказал?

— Он что-то чувствовал. Ведь Паша поступил к вам недавно, да?

— Вчера.

— Утром, вечером?

— Между.

— А пальчики сняли когда?

— Сегодня утром.

— Паша привлекался, его отпечатки в картотеке есть. Личность и без меня установят.

— Все равно позвоню и скажу. — Макеев легонько хлопнул Игната по плечу, поднялся и направился в свой кабинет.

Каратаев вышел во двор, сел в машину, закурил.

Жаль, конечно, Пашу. Но дело не только в этом. Игната пытались убить третьего дня, а в Горнякова стреляли вчера. Что это, случайность? У Игната проблемы с Миронниковым, а у Паши — с Ипполитовым. Он что-то чувствовал…

Стоп! Игнат до отказа набрал в легкие дым, задержал дыхание. Он вспомнил скуластого парня, который наблюдал за Пашей в ресторане. Потом этого же типа Каратаев увидел в машине, которая заехала во двор сразу за ними. Тот фрукт явно следил за Пашей.

Сама смерть за ним приглядывала. Паша это чувствовал, потому и попросил похоронить его. Как будто некому больше было этим заняться.

Ведь у него жена есть, которая из больниц не вылезает. Если она и появляется дома, то отказывает в интимной близости. Скорее всего, потому, что у нее кто-то есть.

Это Паша так про Ларису говорил. Он ее в чем-то подозревал.

Почти два месяца прошло с тех пор. Возможно, Лариса уже дома. А где живет Паша, Игнат знал.

Он затушил сигарету, включил заднюю скорость, выехал с парковки.

На звонок никто не откликался, дверь не открывалась. Видимо, Ларисы не было дома. А ключей у Игната быть не могло. Не оказалось их в карманах Горнякова, а если бы вдруг и нашлись, то Каратаев просто не смог бы их взять. Да и в квартиру без разрешения заходить нельзя.

Личных вещей у Паши просто не было. Его доставили в больницу без документов, ключей, телефона. При нем были только деньги, десять тысяч рублей в кармане спортивных брюк.

Почему? Как это объяснить? Где он мог быть без документов и ключей от машины и от квартиры? Может, на пробежку вышел? Не для всех же утро начинается в шесть-семь часов, для кого-то и десять — рань несусветная. Хотел размяться, прихватил с собой деньги, чтобы по пути за продуктами заскочить. Или прямым ходом в ближайший магазин отправился.

Но тогда почему ключи от квартиры с собой не взял? Жена дома оставалась? Да, наверное. А может, Пашу тупо ограбили?..

Игнат понятия не имел, где произошло нападение на Пашу. Даже не спросил в больнице, откуда его привезли. Доступа к оперативным сводкам у него не было.

Да Паша мог в них и не попасть. В него стреляли, он убежал от киллера, но полицейские узнали о нем лишь по сигналу из больницы. Значит, ни сводок, ни места преступления с выездом на него следственно-оперативной группы.

Игнат подумал, что неплохо было бы пройтись по маршруту, по которому Паша гипотетически мог совершать пробежки. Еще лучше — отправиться в ближайший магазин, поговорить там. Может, кто-то что-то видел.

Он подошел к лифту, нажал на кнопку. Кабинка подъехала, створки открылись, и Каратаев увидел Ларису.

Она не изменилась с тех пор, когда Игнат видел ее в последний раз. Те же высокие, четко очерченные скулы, аристократические, утонченные черты лица, необычные глаза с поволокой, чувственно изогнутые губы.

Но куда делись девичьи наивная нежность и кротость? Сейчас на Игната смотрела молодая, но весьма зрелая женщина с циничным отношением к жизни. Взгляд у нее не злой, не жесткий, но в нем видна хищница. От такой миссис любезностей ждать не приходилось.

— Каратаев?! — Она его узнала, но радости не выказала.

В глазах вспыхнули колючие огоньки, в голосе прорезались едкие нотки.

Впрочем, сюрпризом это для Игната не стало. Лариса всегда знала, что ей нужно от жизни. Наивная нежность была всего лишь составной частью ее имиджа, который помог ей выиграть конкурс красоты. В борьбу за право быть первой она вступила, чтобы ее заметили. Своего Лариса, в общем-то, добилась, вышла замуж за миллионера. Надела кольцо на палец, можно стервенеть.

Так же может измениться и Диана. Свое она получила, теперь могла жить в свое удовольствие и ничего не бояться. Тем более что вращаться ей придется в кругах, где бал правит сатана.

— Здравствуй, Лариса. — Игнат невесело улыбнулся, уступая ей дорогу.

Одета она была безупречно. Стильный розовый кардиган, под ним черное платье средней длины. Сумочка, полусапожки. Не придраться. Тем более что Игнат и не пытался выискивать в ней изъяны.

Напротив, он замечал только достоинства. Например, на улице дождь, а у Ларисы обувь совершенно чистая. Несколько подсыхающих капелек на мысках, и все. От автомобиля к дому метров десять прошла, не больше.

Не исключено, что Лариса провела ночь в чьем-то доме. Вероятно, там имелся гараж, в который можно было выйти напрямую, минуя двор. Она села в машину и прикатила сюда.

— Паша дома? — спросила женщина.

— Нет.

— А где? — Лариса полезла в сумочку за ключами.

— Это ты у меня спрашиваешь?

— Ты же с ним тут водку пил. — Она кивнула на дверь, подошла к ней. — Не знаю, как он тебя простил.

— За что?

— А кто с него триста тысяч снял?

Игнату нетрудно было понять, о чем говорила Лариса.

— Он предложил, я взял.

— Ничего, что Паша в трудном положении оказался?

Каратаев ничего не сказал. Он молча дождался, когда Лариса откроет дверь, и зашел в квартиру вместе с ней.

— Ты куда? — с неприязнью спросила она, глядя, как Игнат закрывает за собой дверь.

— Поговорить.

— Мне с тобой не о чем говорить.

— Почему?

— Триста тысяч — не разорение. Но без них Паша пошел под откос. Как будто кто-то нашептал.

— Нашептал, говоришь?.. А может, просто его ангел-хранитель улетел?

— Куда?

— В Москву.

— Ты, что ли, ангел-хранитель? — Лариса посмотрела на Игната без всякой насмешки, с серьезной задумчивостью.

— Не ангел, но Пашу из дерьма не раз вытаскивал.

— За деньги.

Лариса разулась, прошла в гостиную. Там сняла кардиган, положила на спинку дивана, опустилась в кресло, вытянула ноги. Похоже, она не собиралась задерживаться в квартире.

— Если бы я всегда вытаскивал его за деньги, то ты мне за триста тысяч не предъявила бы, — сказал Игнат. — Естественные поступки никто не осуждает. Даже если они безобразные.

— Не знаю. Просто Паша под откос после того случая пошел.

— Ипполитов на него наехал.

— Кстати, твой тесть.

— Любишь ты, Лариса, крайних искать. Я так понял, Пашу тоже таким сделала. А если он неудачник, то от него нужно уйти.

— Я его крайним сделала? — Лариса приложила палец к щеке, в ироничном раздумье поглядела на Игната.

— Он подозревал, что у тебя кто-то есть.

— Есть.

— В больницу ты ложилась, чтобы не спать с мужем.

— Может, и так. — Она с насмешливым удивлением повела бровью. — Но зачем ты это на меня вываливаешь? Зря Паша тебе такое наговорил. Это наше с ним дело.

— Уже нет.

— Почему?

— Паши больше нет.

— В моей жизни — да. Если вдруг исчезнешь и ты, то это меня тоже не расстроит.

— Паши совсем нет. Он умер.

— Извини, это я виновата, — с прежней иронией, но и с едва уловимым чувством раскаяния сказала она. — Начала разговор с левой ноги. Но ты же мужчина, не должен отвечать своей глупостью на мою.

— Паша умер. Два часа тому назад. В больнице.

— Игнат, не надо. — Лариса уже поняла, что он с ней не шутит, но еще на что-то надеялась.

— Когда ты видела Пашу в последний раз?

— Это что, правда? — поднимаясь, спросила она.

— Когда ты его видела?

Лариса отвела взгляд в сторону. Она как будто высматривала кого-то, кто мог бы подсказать ей, нужно сейчас говорить правду или нет.

— Когда?

— Я не могу тебе этого сказать.

— Почему?

— Потому что меня вчера здесь не должно было быть.

— Почему?

— Марк у меня очень ревнивый. А мы с Пашей вчера… — Лариса запнулась, замолчала и снова отвела взгляд в сторону.

На этот раз она изображала смущение.

— Что вчера?

— Ты же никому не скажешь?

— Лариса, проснись! В Пашу стреляли. Его убили! А ты со мной тут в тайны мадридского двора играешься!.. Переспала ты с Пашей, что здесь такого?

— Ну да, он пока еще мой муж. А его убили?

— Убили.

Лариса вдруг закатила глазки, но это не было притворством. Она действительно бухнулась в обморок. Игнат подхватил ее, уложил на диван. На кухне нашел коробку, в которой находились лекарства, но склянки с нашатырным спиртом там не было. Ему пришлось сбрызнуть Ларису холодной водой.

Она пришла в себя, распахнула глаза и возмущенно уставилась на Игната.

— Что ты со мной сделал? — спросила женщина, ощупывая себя.

Каратаев покачал головой, глядя на нее. Дамочка придуривается, или же у нее действительно ум за разум зашел? На нервной почве случаются короткие замыкания.

— Я знаю, ты нарочно про Пашу сказал! — Она упрямо мотнула головой.

Игнат вышел в прихожую, взял бумажник, лежащий на трюмо, достал оттуда паспорт, деньги.

— Что ты делаешь? — Лариса резко поднялась, вышла их комнаты, встала перед ним и нахохлилась.

— Паспорт, деньги, права… — перечислял Игнат.

Еще в бумажнике находились ключи от автомобиля.

— Я спрашиваю, почему ты роешься в чужих вещах?

— Пашу доставили в больницу без документов. Куда он вчера уходил?

— В больницу доставили?.. Значит, он жив!

— Куда он вчера уходил?

— Сказал, что сейчас придет.

— Надел спортивный костюм и ушел, так?

Лариса кивнула, собираясь с мыслями.

— Куда?

— За цветами. Сказал, что целую охапку принесет.

— Я так понимаю, ты должна была его дождаться?

— Да, но я испугалась.

— Чего?

— Да сама не пойму, что со мной происходит. Я же и правда в больницу ложилась, чтобы с Пашей не спать. У Марка там связи, он оплачивал мне хорошую палату. В общем, я тогда не хотела с Пашей, заигралась в измены. А потом меня вдруг стало к нему тянуть… — Лариса осеклась, вопросительно поглядела на Игната.

Он кивнул, соглашаясь с тем, что делиться такими подробностями вовсе не обязательно.

— Думаешь, я сегодня чего пришла-то сюда?.. Вчера сбежала, а нынче как магнитом потянуло.

Игнат вынул мобильник, набрал Пашин номер и услышал заливистую мелодию. Телефон лежал где-то на кухне. Все на месте, ничего не пропало.

— Звонила ему?

— Сегодня — да, — подтвердила Лариса.

— Значит, он ушел за цветами, а ты сбежала?

— Ага.

— К Марку?

— Да. Он развелся с женой, и мы теперь живем вместе.

— Богатый мужик?

— Дело не в этом. Хотя деньги у него есть.

— Чем он занимается?

— Управляет банком, в котором имеет блокирующий пакет.

— Это серьезно, — сказал Игнат.

Банк — это не только деньги, но и мощная система безопасности, в которой легко может найтись специалист по решению нестандартных вопросов.

— Сколько ему лет?

— Пятьдесят восемь.

Игнат усмехнулся, приподняв брови.

— Но он в очень хорошей форме!.. — поспешила заверить его Лариса.

— Он знает, что тебе больше нравится Пашина форма?

— Вряд ли. — Лариса пожала плечами.

— Давно ты меряешь их формы?

— А без сарказма нельзя?

— Да за Пашу вдруг стало обидно.

— Вчера было в первый раз. — Лариса задумалась. — Нет, во второй.

Снова потянулась пауза.

— В третий, — подсказал Игнат.

— Ну да, в третий. Четвертого не было. Могло бы, конечно, случиться.

В дверь вдруг кто-то постучал. Не позвонил, а именно побарабанил костяшками пальцев. Лариса всполошилась, растерянно глянула на Игната.

— Лора, открывай! — раздался суровый мужской голос. — Я знаю, что ты там!

Лариса порывисто взяла Игната за руку, потянула к платяному шкафу. Ему оставалось только гадать, откуда у нее взялись настолько отточенные рефлексы.

Но Каратаев не собирался прятаться. Он вырвался, открыл дверь и увидел перед собой пожилого сухопарого мужчину, странным образом похожего на того самого Митина, который когда-то похитил из процедурной кошелек. Было что-то общее в их чертах лица, строении тела, но и различия при этом оставались значительные.

Митин был весь в морщинах, на лице у него проступали пигментные пятна, а этот свеж, как яблочко долговременного хранения. Сухой, но не слишком. Если старческие пятна на лице и были, то лекари свели их лазером. К тому же лицо, похоже, слегка припудрено. Холеная фактура, породистая. Движения у мужчины резкие, стремительные. Чувствовалась энергия в тренированных мышцах.

— Это кто такой? — свирепо спросил сей господин.

Похоже, он ожидал увидеть Пашу, а перед ним стоял совершенно незнакомый мужчина. Это его смутило, но не охладило. За спиной хозяина маячил громила в черном костюме, но тот сам решил схватить Игната за грудки.

Каратаев сжал его запястье, пальцем ткнул в болевую точку под локтем. Он с легкостью взял руку противника на болевой прием и повернул его к себе боком.

Телохранитель рванул к Игнату, но тот заставил его босса взвыть от боли и заявил:

— Уйди! Или я ему руку сломаю!

Телохранитель кивнул и отступил. Каратаев втянул гостя в квартиру и закрыл дверь.

— Марк, это совсем не то, о чем ты подумал! — заявила Лариса.

Игнат отпустил визитера. Тот потер руку и возмущенно глянул на Ларису. Его явно удивляла ее глупость. Ясно же, чем она здесь занималась. Зачем городить чушь, употреблять формулировки, стандартные для таких случаев?

— Пашу убили! А это из полиции! — Лариса кивком показала на Игната.

— Из полиции? Убили Пашу?! — Марк явно завис.

— Из полиции Пашу не убивали, — заявил Игнат. — В него стрелял киллер, которого нанял враг.

— Кто у него враг?

— А с кем вы тут сейчас собирались расправиться? Не надо тупить, Марк… — Игнат щелкнул пальцами, подгоняя мужчину.

— Марк Денисович Чернов. А вы, стало быть, из полиции?

— Не совсем.

— Что значит не совсем?

— Я старый Пашин друг, — сказал Игнат, вынимая удостоверение. — Раньше служил в полиции, сейчас частный детектив.

Чернов едва скользнул взглядом по корочкам и спросил:

— Когда Пашу убили?

— Умер он сегодня.

— Так умер или убили?

Игнат внимательно следил за Черновым. Если тот причастен к гибели Горнякова, то ему все известно. В его словах сейчас должна была звучать фальшь, но ничего такого Каратаев не заметил. Волнение, переживание, в основном за себя, но это естественно. Ведь Игнат уже фактически назвал его подозреваемым.

— Вчера в него стреляли, сегодня он умер.

— Кто стрелял?

— Это я и хотел установить.

— Вы следователь?

— Нет.

— Тогда я не обязан отвечать на ваши вопросы.

— Не обязаны, — не стал спорить Игнат.

— Значит, до свидания.

— Все равно встречи со следователем вам не миновать.

— Я ни в чем не виноват. Мне бояться нечего. Ты остаешься или со мной?.. — Чернов не просто спрашивал, он ставил Ларису перед выбором.

Она едет с ним или остается без него. Лариса выбрала первое.

Она уходила вместе с Черновым. Игнат остаться в квартире не мог, хотя и хотел бы покопаться в Пашиных вещах.

Во дворе напротив подъезда стоял «Майбах». Возле него маячил тот самый телохранитель, которого прогнал Игнат. Парень угодливо открыл дверцу перед боссом.

Игнат почему-то подумал, что Чернов уступит место Ларисе. Но нет, он собрался садиться первым. А ей движением руки велел обойти автомобиль и забраться в него с другой стороны.

— Я на своей поеду. — Лариса показала на белый «Ягуар», стоявший рядом с джипом Игната.

Она направилась в обход «Майбаха», но вдруг остановилась, повернулась к Игнату, подошла к нему и сказала:

— Отвези меня к Паше.

Действительно, куда ее понесло, когда муж стынет в морге?

Игнат мог бы сопроводить Ларису, но, во-первых, это могло не понравиться ее френду, во-вторых, он хотел осмотреть место происшествия.

Каратаев назвал номер и адрес больницы, сказал, к кому там обратиться, взамен попросил показать, где находится цветочный магазин. Потом он спросил у Ларисы номер ее телефона.

— Вопросы могут появиться, — сказал Игнат. — Еще нам нужно заняться похоронами.

— Нам?

— Паша просил меня похоронить его по-человечески, — сказал Игнат.

— Он тебя просил? — Лариса с обидой повела бровью.

— Паша что-то чувствовал…

— А я похоронить не могу?

— Если он тебе завещал…

— Он со мной об этом не говорил. Но я, конечно же, займусь этим, — решительно проговорила женщина.

— Тогда не буду мешать, — сказал Игнат. — Но помогу.

— Ты лучше убийцу найди.

— Заказ принят, — заявил Игнат.

— Заказ?

— Платный. Со стопроцентной скидкой. Из уважения к Паше.

— Нет, я и заплатить могу.

— Если только правдой. Кто угрожал Паше? С кем он был в конфликте? Ты подумай, а я тебе позвоню и спрошу. Мне нужно знать все.

— Если ты думаешь, что это Марк убил Пашу, то зря, — сказала она, глянув на Чернова, который заметно нервничал, наблюдая за ними. — Он не мог.

— А кто мог? — спросил Игнат, вспомнив, как Паша говорил, что есть много людей, которые желают ему смерти.

— Я подумаю, — ответила Лариса.

Игнат нажал на кнопку набора номера, и в сумочке у нее зазвонил телефон.

— Да, если что вспомню, сообщу, — проговорила она.

— Он, умирая, сказал про какой-то азот.

— Умирая?

— Да, — подтвердил Игнат.

— А может… — Лариса смотрела на него с надеждой на чудо, которую размывали слезы, нахлынувшие на глаза.

— Не может.

Паши больше нет и никогда не будет. Ларисе придется к этому привыкнуть. Она справится. Каратаев почему-то не сомневался в этом.

Глава 13

Цветочный магазин находился неподалеку от продуктового. Попасть к нему можно было через проход между домом и оградой, тянувшейся вокруг детского сада.

Многоэтажка выходила на детский сад тыльной стороной, за которой росли березы и тополя. За оградой весело визжали дети, но их скрывали беседки, стоявшие бок о бок. Вроде бы и шумно на дорожке, но место само по себе спокойное. Машинам здесь проезда нет, прохожие — явление достаточно редкое.

Человек, который охотился на Пашу, не мог знать, когда появится жертва. Скорее всего, он поджидал ее, наблюдая за домом из машины. Но где она могла стоять?

Под козырьком подъезда, из которого выходил Паша, находилась видеокамера. Опытный киллер должен был ее засечь. Он наверняка сделал все, чтобы не засветиться.

Паша мог отправиться к своей машине, к автобусной остановке, к магазинам. Все это предполагало поворот от подъезда направо. Значит, и машина с киллерами могла стоять в той стороне от подъезда. Вдруг это был тот самый черный «Паджеро», в котором Игнат видел скуластого парня?

Каратаев, к сожалению, был тогда под мухой, на машину глянул вскользь и не обратил внимания на номера. Жаль, сейчас это помогло бы ему.

Игнат приметил несколько мест, где, по его предположению, могла находиться машина с киллером. Он оттолкнулся от одной такой точки и отправился за воображаемым Пашей. Каратаев шел и смотрел по сторонам. Слева стоял автомобиль, из которого выходил мужчина. Справа женщина вела за руку мальчишку, подпрыгивающего от радости. Нет, здесь стрелять нельзя. Но уже можно ускорить шаг.

Он мысленно догнал воображаемого Пашу, когда тот уже втянулся в проход между домом и оградой садика. Каратаев представил себе, будто он остановился, выхватил пистолет, прицелился и выстрелил метров с десяти, хотя мог сократить дистанцию до упора. Но он решил, что не стал бы этого делать. Проход скоро заканчивался, переходил в дорогу, идущую вдоль дома, на первом этаже которого находился магазин.

Киллер не промазал, пуля вошла в голову Паши. Но он почему-то побежал и мог налететь на людей, которые шли со стороны магазина и вспугнули киллера. Преступник сдал назад, рванул к машине и благополучно скрылся. А Паша продолжал бежать, пока не упал.

Где именно, не так уж и важно. Игната интересовали точки, в которых мог находиться киллер.

Он обследовал траву справа от дорожки, прошел раз, другой и в конце концов обнаружил гильзу, а чуть в стороне и другую. Игнат не стал поднимать их, осмотрел, не отрывая от земли. Гильзы вполне обычные, от пистолета «ТТ».

Он осмотрелся в поисках чего-нибудь такого, чем можно было бы накрыть гильзы. Хорошо бы найти пару стеклянных банок или еще что-то в этом роде, достаточно тяжелое, чтобы не унес ветер. Но ничего такого и близко не было. Кругом чисто, ни бычков, не бумажек, даже опавшие листья с травы сметены. С одной стороны, хорошо, с другой — не очень. Как бы гильзы под грабли дворников не попали.

Игнат направился к мусорным бакам, которые находились у парковки перед Пашиным домом. В одном из них он увидел пятилитровую пластиковую бутыль. Неплохо. Можно разрезать ее и половинками накрыть гильзы.

Игнат подобрал с земли палочку, подцепил емкость, дотянулся до нее рукой.

— И не стыдно? — раздалось вдруг сзади.

Он обернулся и увидел женщину средних лет, плоскую, как стиральная доска. Маленькие язвительные глазки, ястребиный нос, тонкие стервозные губы. Да и одета она интересно — рабочая куртка поверх дешевого, но явно выходного платья.

— Вроде приличный на вид мужчина!

От ее голоса у Игната зазвенело в ушах.

— Приличный, — подтвердил он, доставая из кармана кнопочный нож.

— А пугать меня не надо!

— А никто и не пугает. — Игнат выщелкнул лезвие, воткнул в бутылку.

— И не таких видели! — напряженно наблюдая за ним, выпалила женщина.

— Что вы видели? У вас вчера человека убили, а вы тут ходите, страдаете.

— Где я страдаю?

Игнат разрезал бутылку и повернулся к женщине спиной.

— А где убили? — с усмешкой спросил он.

— Кого убили? — с сарказмом протянула она.

Но Игнат не обращал на истеричку особого внимания. Он подошел к месту, где лежала гильза, накрыл ее половиной бутыли.

— Мусорить здесь не надо! — провизжала женщина, которая не отставала от него.

— Киллер вчера намусорил.

— Какой еще киллер?

— Если вам интересно, то взгляните. — Игнат подошел ко второй гильзе, присел, обвел ее пальцем.

Женщина опустилась на корточки рядом с ним и спросила:

— Что это?

— Гильза от пистолета.

— Что, правда человека убили?

Игнат поднялся, женщина тоже встала и вытянулась перед ним в полный рост.

— Вы кто такая?

— Бригадир дворников.

— Тогда вольно.

— Что?

— Хорошо вы тут убираетесь.

— Да?

— Только не видите ни черта.

— Что мы не видим?

— В человека тут вчера стреляли, ранили его, он бежал вон туда. — Игнат повел рукой в нужную сторону. — А вы ничего не знаете.

— Мои вон там убираются. — Женщина показала на Пашин дом.

— А кто вчера там работал? В районе обеда.

— Мы по утрам убираемся. Потом вечером.

— Но вы-то сейчас здесь.

— Я постоянно тут, у меня территория, хожу, смотрю.

— Может, видели человека?

— Какого?..

Игнат заметил желание помочь, закрепил, как уж смог, половинки бутыли и повел женщину к своей машине. Он открыл дверцу и пригласил бригадиршу занять переднее пассажирское место.

— А вы меня не увезете? — Она смущенно улыбнулась.

— А куда вам надо?

— Да никуда.

— Туда и поедем, — сказал Каратаев, взял с заднего сиденья ноутбук, сел с ним за руль, закрыл за собой дверцу и спросил: — А зовут вас как?

— Елена Викторовна. Можно просто Лена, — оправляя подол платья, сказала женщина.

Игнат вывел на экран портрет киллера, который стрелял в него. Он составил его дома, в полицию отвез откопированные листы.

— Не видели такого? — спросил Каратаев.

— Нет.

— А такого? — Игнат убрал с портрета морщины на лбу, расширения в носу, борозду под ним.

— Нет.

— А черный «Паджеро» вы вчера не видели? Примерно здесь стоял.

— Видела.

— А этого мужчину?

Игнату пришлось потрудиться, чтобы раздобыть фотографию Паши. Он нашел ее, приготовил, а сейчас предъявил.

— Этого знаю! — заявила Лена и повела рукой в сторону подъезда. — Живет здесь, здоровается. Жена у него красивая. А что он натворил?

— В него натворили. Умер сегодня.

— Так это в него стреляли?

— Лена, успокойтесь и подождите немного. — Игнат включил нужную программу и быстро составил портрет скуластого типа.

— Этого видела! — сказала женщина.

— Когда?

— Вчера. Как раз в «Паджеро». И жильца нашего видела. Он куда-то пошел, а машина за ним. Вон там остановилась.

Игнат отложил ноутбук, вышел из машины, позвал за собой Елену. Она провела его к месту, где остановился «Паджеро».

— Мужчина какой-то вышел.

— Как он выглядел?

— Да не видела я. Он спиной ко мне был, да и машина закрывала. Кепку только заметила.

— Светло-серую?

— Вроде бы да.

— Вчера, говорите, видели. А еще когда?

Почти два месяца прошло с тех пор, как Игнат встретил в Москве Горнякова. А вместе с ним и скуластого типа. Тогда и сейчас за Пашей следил один и тот же человек. Но ведь он не мог торчать во дворе каждый день, на протяжении всего этого времени.

Возможно, кто-то собирался убить Пашу уже тогда, но по какой-то причине решение вопроса было отложено. А сейчас вдруг процесс активизировался.

Где все это время находился скуластый тип? Может, где-то поблизости, в спящем режиме, устроился на постой неподалеку?

— Да, видела его пару раз, — сказала женщина.

— Где видели?

— В тридцать девятом доме, — ответила она и показала на здание, из окон которого невозможно было наблюдать за квартирой Горнякова.

Зато оттуда просматривался проход вдоль забора.

— В доме или возле него?

— Из дома выходил, в машину садился.

— В какую?

— Не в «Паджеро», нет. «Хендай» это был.

— А номера не запомнили?

— Нет.

— Из какого подъезда выходил?

— Из второго.

— От кого?

— Есть там одна мама Карло с бюстом шестой номер. На двух работах, говорят, пашет. Рано утром уходит, поздно возвращается. Почти как я. Только у нее мужиков как грязи. Но там мне такое счастье и даром не надо! — заявила женщина. — Зачем оно мне нужно? Я вкалываю, а мужик баклуши бьет. Он ведь тоже работать должен?

— А у мамы Карло не работают?

— Нет. Живут с ней, она их содержит. То один, то другой. Может, и этот, который тут. — Лена провела рукой над компьютером.

Игнат понял, что разговор пора сворачивать. Но сначала он должен был узнать, когда, какого числа Лена видела скуластого типа.

Дом пятиэтажный, хрущевский, дверь с кодовым замком, но консьержки в подъезде не было. Видеокамеры тоже. Ни спросить, ни посмотреть. Где искать эту самую маму Карло?

Да и опасное это дело. Не исключено, что скуластый тип сейчас находился у нее дома и наблюдал за местом преступления. Не появится ли полиция?

Он стоял у подъезда, без суеты, как бы с ленцой оглядывался по сторонам и увидел немолодую, но хорошо сохранившуюся женщину. Вроде бы и не дурнушка, но ухаживать за собой она явно не умела. Глаза чересчур ярко накрашены, лицо напудрено, губы коричневого цвета. Волосы обесцвечены до мертвенной сухости. Джинсовая куртка, под ней цветастый балахон, черные лосины.

Женщина шла, опустив плечи под тяжестью двух больших пакетов с продуктами. Она свернула к подъезду, заметила Игната и задержала на нем ищущий взгляд. Он выдавал в ней особу, обойденную мужским вниманием.

Еще Игнат обратил внимание на ее загар. Не так давно женщина вернулась с моря, где с утра до вечера жарилась под солнцем, и все для того, чтобы повысить свою привлекательность в глазах мужчин. Но при этом она не хотела казаться легкодоступной, поэтому надевала кольцо на безымянный палец правой руки. Сейчас там кольца не было, но след остался. Кожа на этом месте не очень хорошо загорела, но совсем уж белой ее назвать было нельзя.

Видимо, иногда женщина все же снимала кольцо и надевала его на безымянный палец левой руки. Так она подавала сигнал — была замужем, есть опыт и свобода в личной жизни!

Сейчас кольцо находилось на левой руке. Женщина подчеркивала свое одиночество, ее взгляд гулял по сторонам в поисках мужчин. Но при этом пакеты у нее набиты битком. Вряд ли это угощение для прожорливых детей. В пакетах позванивали бутылки. Скорее всего, пиво или что покрепче. Возможно, для себя, но не исключено, что с ней сейчас жил мужчина.

Не эта ли женщина и была той самой мамой Карло, о которой говорила Лена? Нет, та должна сейчас быть на работе.

— Такая хрупкая девушка вынуждена тащить жуткую тяжесть! — Игнат задорно улыбнулся и протянул руки, давая понять, что не прочь помочь ей.

— Ничего, бывает и хуже, — устало, но с кокетливым взблеском во взгляде сказала она.

— Нужно стремиться к лучшему. Позвольте! — Каратаев перегородил ей путь, мягко взял за руки.

— Хорошо! — Женщина согласно кивнула.

Только тогда Игнат стал забирать у нее пакеты.

— Хотите, угадаю, какой у вас этаж?

— Пятый. — Она улыбнулась.

— Я так и знал. Осталось угадать, как вас зовут.

— Ольга, — сказала женщина, открывая дверь в подъезд.

— Кажется, у меня открылся дар ясновидения. Кстати, как погода на море?

— Такая же ясная, как ваши видения, — заявила женщина.

— А то я как раз собираюсь. Представляешь, путевка у меня на двоих, а я один. Друг свою подружку бывшую присоветовал. Да ты должна ее знать. У нее вот такие арбузы!.. — Игнат поднял руки, приложил пакеты к груди. — Очень широкая душа. Мужиков, правда, от этого много. То один, то другой.

— Галка, что ли? — спросила Ольга, кивком показав на дверь квартиры, мимо которой они проходили.

— Галка.

— Душа у нее действительно широкая. — Женщина презрительно хмыкнула. — И еще кое-что.

— Она сейчас на работе, скорее всего.

— Кто-то же должен мужика кормить.

— А с ней что, кто-то живет?

— Точно не скажу, но, кажется, да.

— Может, ты со мной на море поедешь?

Ольга задумалась, даже ладошку к виску приложила, показывая, как нелегко ей дается выбор.

— Сейчас не могу, — выдавила она из себя.

— А когда сможешь?

— Хотелось бы, чтобы никогда. И вообще… — Она вдруг тряхнула головой, как будто приводила себя в чувство, резко повернулась к Игнату и забрала у него пакеты.

— Я же от всей души.

— Спасибо. — Ольга ушла.

Игнат спустился на второй этаж, подошел к двери, на которую она показала, и почувствовал себя дураком. Может, Ольга кивнула на квартиру, к которой Галка не имела никакого отношения?

Если это все-таки та самая квартира, то Игнату нельзя звонить в дверь. Там сейчас может находиться скуластый тип. Он просто-напросто ему не откроет. А еще, чего доброго, спрыгнет со второго этажа и уйдет.

Имелся вариант и похуже. У Игната не было пистолета, и он мог стать легкой жертвой вооруженного киллера.

Каратаев поднялся на один лестничный марш, притаился между этажами и наблюдал за нужной квартирой. Где-то через полчаса ее дверь открылась. На лестницу вышел круглолицый мужчина с азиатским разрезом глаз. Игнат прошел мимо и запомнил его внешность.

Мужчину никто не провожал. Игнат не уловил ни малейшего движения за дверью. Но он вполне допускал, что в квартире кто-то все-таки был.

Этот круглолицый тип никак не мог быть киллером, носившим светло-серую кепку. Даже если бы он расширил себе нос, то все равно не стал бы похож на убийцу, с которым Игнату пришлось иметь дело.

Каратаев проводил клиента до универсама. Там тот взял тележку, в торговом зале достал из кармана бумажку со списком продуктов, вскоре кому-то позвонил и спросил, можно ли купить пива. В ходе разговора он упоминал о какой-то Галине.

Игнат не знал, что делать. Если круглолицый субъект не имел никого отношения к убийству Горнякова, то смысла его допрашивать не было. Значит, Лена просто ошиблась, когда давала Каратаеву наводку на Галку.

Если азиат все-таки имеет отношение к скуластому типу, то разговор с ним точно ничего не даст. Стало быть, нужно продолжать наблюдение.

Периферийным зрением Игнат заметил женщину, которая приближалась к нему. Он повернул голову и увидел Ольгу.

Она подошла к нему, изобразила удивление и заявила:

— Вы уже здесь?

— Курочку в дорогу хочу взять, — с улыбкой проговорил Игнат. — Знаю, что анахронизм, но ничего не могу с собой поделать.

— Я умею готовить этот анахронизм с хрустящей корочкой.

— Тогда берем две птички. Или нам хватит одной на двоих?

— А как же Галка?

— Галка — не курица, чайка — не воробей.

— Да, морские чайки — это нечто.

— Может, покажешь, как ты с ними фотографировалась? В перьях или без.

— Если только в перьях.

Ольга взяла сметану, молоко, пачку масла. Игнат приобрел бутылку недорогого коньяка и коробку конфет. Нельзя идти в гости к даме с пустыми руками.

Глава 14

Квартира у Ольги была двухкомнатной, и ни одно окно не выходило на детский сад. Возможно, именно поэтому сейчас здесь не было мужчин.

В прихожей стояли тапочки где-то сорок третьего размера, но Ольга не предложила их Игнату. В корзине с грязным бельем, стоявшей в ванной, ничего мужского не было — ни носков, ни трусов. В шкафчике одна бритва, но в стаканчике — две зубные щетки. Одна из них совсем новая, причем сегодня ею точно никто не пользовался.

Лена видела скуластого типа недели три назад. Наверное, именно от Ольги он и выходил. Потом она уехала на море, и этот субъект пропал из виду. Может, он больше и не появлялся. Или мелькнул, а потом исчез. Для того чтобы появиться снова. Не зря же Ольга так запасалась продуктами.

Игнат вымыл руки, прошел на кухню, где хозяйка готовила кофе.

— Фотографии смотреть будем? — спросил он. — Или сами чаек покормим?

— Это как?

— Кофе хорошо с плюшками.

— Плюшки — понятие растяжимое.

— Да, это могут быть и плюхи, — сказал Игнат.

Возможно, именно это и имела в виду Ольга.

— Откуда у меня плюхи? — с усмешкой спросила она.

— А плюшки?

— Плюшки будут. — Женщина подошла к окну, глянула вниз.

Она явно кого-то ждала.

Ольга вышла из кухни, Игнат открыл холодильник и среди прочего увидел солидные запасы сливочного масла, молока и сметаны. Значит, эта дамочка купила то, в чем не нуждалась. Она заполняла корзину для видимости.

Ольга закрылась в спальне. Игнат осторожно приблизился к двери. Она разговаривала по телефону, но слов Каратаев не расслышал. У него тут же возникли закономерные вопросы. Зачем женщина закрылась? Почему она говорила вполголоса?

Игнат украдкой подошел к входной двери, убедился в том, что она была открыта. Он повернул ручку замка и вернулся на кухню.

Там тут же появилась Ольга и мило улыбнулась ему.

— Когда они подъедут? — спросил Каратаев.

— Кто они? — Женщина заметно всполошилась.

— Кому вы сейчас звонили? — Его вопрос прозвучал официально и весьма строго.

— А кому я звонила?

— Скажите, вы состоите с ними в сговоре, или я просто показался вам подозрительным?

— Я тебя не понимаю.

— Может, будет лучше, если я сначала все объясню?

— Ты же все сказал. Мы едем на море. — Ольга снова глянула в окно.

Она сделала это нервно, подсознательно.

— Еще не подъехали? — спросил Игнат.

— Кто не подъехал? — В ее голосе послышались панические нотки.

— Я частный детектив. Вчера здесь, возле вашего дома, убили моего друга. Я занимаюсь расследованием. Мне нужен человек, который может быть причастен к этому делу. Я считал, что он живет с вашей соседкой Галкой, но, видимо, ошибался. Этот тип квартирует у вас.

— Я не понимаю. — Голос Ольги завибрировал от внутреннего напряжения.

— А вы попробуйте понять. Пока не поздно.

— Что не поздно?

— Очень может быть, что вы помогаете весьма опасному типу. Если так, то вы автоматически становитесь членом преступной группировки. А это как минимум десять лет строгого режима.

— Какой группировки? — Ольга побледнела.

— Я же сказал, преступной. Эта группировка занимается убийствами. У вашего друга нет будущего. Если вы сейчас не сделаете правильный выбор, то его не будет и у вас.

— Что я должна сделать?

— С кем вы сейчас разговаривали по телефону?

— С Робби.

— Зачем?

— Он сказал мне, что его ищут коллекторы. Я должна позвонить ему, если замечу что-то подозрительное.

— А я вел себя подозрительно? — осведомился Игнат.

— В общем, да.

— Я не коллектор. — Каратаев достал удостоверение частного детектива, предъявил его.

Но Ольга даже не взглянула на документ.

— Робби сказал, что у коллекторов каких только корочек нет. Там и полиция, и ФСБ, и следственный комитет.

— Итак, вы позвонили Робби, он сказал, что меня нужно вернуть. Вы заметили, куда я иду. — Игнат кивком показал на окно. — Пошли за мной, привели сюда. Что дальше?

— Он сказал, чтобы я держала дверь открытой. Ой!.. — Она спохватилась и приложила пальцы ко рту.

— Все нормально, дверь уже закрыта.

— Да?

— Вы хоть понимаете, что меня могут убить?

— Нет.

— Вы, Ольга, вляпаетесь в дурную историю. Лет этак на десять. Как вы познакомились с Робби?

— В супермаркете. Он водичку взял, а у меня куча всяких покупок. Робби попросил, чтобы я его пропустила. Я тогда в плохом настроении была, не так ему ответила. Выхожу из магазина, а он стоит. Ну, думаю, сейчас начнется. А Робби улыбается. Слово за слово, познакомились.

— А почему вы подумали, что неприятности могут приключиться? Что-то не так в нем было?

— Взгляд у него холодный. Даже когда он улыбается. Да хоть и в постели. — Ольга махнула рукой, осаживая себя.

— Если бы не я, он сегодня пришел бы? Вы ждали его?

— В общем, да. Робби позвонил утром, спросил, как дела, сказал, что коллекторы могут прийти.

— Но все было тихо. Пока не появился я. Когда он приедет?

— Сказал, что скоро.

— Дверь пусть будет открыта. Он на машине должен подъехать?

— Да.

— А какая машина?

— Когда как. «Хендай» или «Паджеро».

— Вы с ним кого-то видели?

— Нет, он всегда один.

— По телефону с кем-нибудь разговаривал?

— Да, иногда.

— Имена, фамилии называл?

Женщина задумалась.

— Клички?

— Не знаю, Архип — это имя или кличка.

— А откуда родом Робби?

— Не знаю, не говорил.

— А вам не интересно было узнать, в паспорт, например, заглянуть?

— Нет. — Ольга отвела взгляд в сторону.

— А если покопаться в памяти? — Игнат иронично улыбнулся.

— В памяти покопаться можно.

— А где нельзя?

— В карманах у него. Пусто там было, только деньги и ключи от машины.

— А документы на нее?

— Не знаю, не спрашивала.

Документы Робби мог оставлять в машине. Небезопасный вариант, поскольку автомобиль могли угнать, но из двух зол он, наверное, выбирал меньшее. Робби из киллерской команды, ему никак нельзя светиться перед случайной женщиной.

Шло время, а Робби не появлялся. Игнат переместился в коридор, открыл дверь, встал возле нее. Но в дом никто не ломился.

Робби опаздывал или учуял опасность и включил заднюю скорость. Он должен был понять, кто его ищет. У Игната заметный шрам на брови. Его можно было вычислить по этой примете. Ольга дала подробное описание Каратаева, и Робби все понял.

Заказ на Игната оставался в силе, а тут появилась возможность решить вопрос. Но рядом с ней таилась и опасность. Поэтому Робби мог сдать назад.

Прошло два часа, потянулся третий. Робби не давал о себе знать. Игнат велел Ольге позвонить ему, но телефон не отвечал.

— Вспомнила! — положив мобильник на стол, сказала она. — Он что-то говорил про улицу Подвойскую.

— Про улицу или про город Подвойск?

— Может, и про город.

— Что он говорил?

— Да я не подслушивала, случайно донеслось. Робби в хорошем настроении был, шутил.

В дверь вдруг кто-то позвонил. Игнат вздохнул. Противник, скорее всего, вооружен, а у него не было даже газового баллончика. Одна надежда на кулаки, захваты и броски. В тесном пространстве рукопашный бой — лучшее оружие. Особенно вместе с внезапностью. Но если Робби не один, то этого преимущества может оказаться недостаточно. А вдруг он еще и отличный боец?..

Звонок повторился. Игнат щелкнул замком, но дверь открывать не стал. Он ждал, когда это сделает человек, стоявший за ней. Так оно и вышло. Каратаев увидел руку, вцепился в нее, потянул на себя.

В прихожую влетел человек в полицейской форме. Игнат едва обратил на него внимание. Сначала надо было глянуть, кто у него за спиной.

На площадке никого не было. Каратаев закрыл дверь, глянул на человека, руку которого продолжал держать на изломе, и узнал следователя Райкова. Вот уж кого Игнат никак не ожидал здесь увидеть.

Он отпустил Райкова, отошел в сторону. Капитан отскочил в противоположную, развернулся к Игнату лицом, неуклюже принял боевую стойку.

— Райков? — Игнат не смог сдержать удивления.

— Каратаев?.. Я так почему-то и подумал, что это ты!

— Откуда ты взялся?

— Мы работаем по Горнякову. Установили его личность и место жительства. Меня сюда направили, узнать, выяснить.

— Кто направил?

— Как кто? Начальство.

— Ты где служишь?

— В следственный комитет перевели.

— Кем? Мальчиком на побегушках?

— Почему мальчиком? — Райков капризно надул щеки. — Просто я пока не в должности.

— Стажер?

— Да, вроде того.

— А меня как нашел?

— Дворничиха рассказала. Банки показала, под которыми гильзы лежат. Сюда направила, сообщила, с кем ты из супермаркета шел. — Райков кивнул на Ольгу.

— А что я здесь делаю, сказала?

— Искал ты кого-то.

— Человека я искал, который за Горняковым следил и киллера на него вывел.

— Здесь искал?

— Вот Ольга Кирилловна Севашова. — Игнат показал на женщину. — Невинная жертва этого человека. Помогает мне его задержать.

— Где он?

— Ты вместо него.

— Я?.. Так ты меня за него принял?

Игнат кивнул, с колкой иронией глядя на Райкова.

— Ну и хватка у тебя! — заявил тот.

— Робби надо брать. Это ключ к поимке убийцы.

— А убийца кто?

— Ключа тебе мало, дверь подавай. — Игнат усмехнулся.

— Дворничиха говорила, что ты ей несколько портретов показывал.

— Может, и показывал.

— Кто там на них?

— Помнится, кто-то мне про тайны следствия навешивал, — заявил Игнат. — Толку от тебя все равно никакого. Поэтому и смысла нет рассказывать.

— А почему ты этим делом занимаешься?

— Договор у меня с больницей. На общественных началах.

— С больницей? Договор?

— Да и статус какой-никакой имеется. — Игнат достал корочки, но раскрывать их не спешил.

— Статус твой, прямо скажем… — Райков не стал продолжать фразу, смысл которой и так был понятен.

— Зато не стажер.

— Я же не всегда стажером буду. — Капитан нахмурился.

— Что-то не очень тебе в комитете рады.

— Системы разные. Да и не в этом дело.

— А в чем?

— Убийцу нужно найти.

— Представляю, как на тебя смотреть будут. Не успел появиться, а уже заказняк раскрыл.

— Именно заказняк?!

Игнат выразительно промолчал.

— Ты что-то знаешь?

— Я тебе скажу, а ты невинного человека возьмешь и посадишь.

— Насчет Верстаева меня до сих пор сомнения берут. Алиби у него не очень надежное.

— Уговорил, — заявил Игнат. — Убийца сам к тебе прийти может. Если ты здесь останешься. В засаде. Знаешь, как это делается?

— Зачем обижаешь? — спросил Райков и так посмотрел на Игната, что тому вдруг стало его жаль.

На новом месте капитана не очень-то ценят. Какой-то частный детектив глумится над ним.

— Не обижаю. Просто спрашиваю.

— А я отвечаю. Пусть будет засада. Возьмем киллера, не вопрос. — Райков попробовал взбодриться, но что-то не очень это у него получилось.

— Действуй.

— Действую.

Игнат посмотрел на него с язвительным интересом.

— Что не так? — осведомился Райков.

— А начальству доложить, что в Горнякова стреляли?

— Я уже звонил.

— Протокол осмотра места происшествия составили?

— Пока нет.

— За гильзами кто смотрит? Их в любой момент ветер сдуть может. А они дают нам связь между гибелью Горнякова и еще одним заказным убийством. Вернее, покушением на таковое. К счастью, неудачным.

— Было еще одно покушение?

— Да, есть один человек, который мешает врагам Горнякова. Только вот непонятно, чем именно, — проговорил Игнат, в раздумье обращаясь к самому себе.

— Это ты о ком?

— Об исполнителях. Ты вот с голыми руками собираешься их брать, а у них оружие. Пистолеты с самодельными глушителями.

— А если поподробней?..

— А у тебя, Вадик, ни глушителя, ни пистолета. Если только орудийный тормоз. Подумай, как спецназ к этому делу подключить. Запрос на просмотр видео с камер наблюдений сделать надо. «Паджеро» наверняка попал в кадр. А там номера.

— Да, надо бы.

— Работай, капитан. А мы тут с Ольгой Кирилловной чайку пока попьем.

— Да, конечно. Потом ты мне все подробно расскажешь.

Игнат пожал плечами. Он не мог доверять Райкову, который едва не отправил за решетку невиновного человека, не смог найти достаточных доказательств против Миронникова. Возможно, что ему хорошо за это заплатили.

Отказываться от Райкова он не стал, но и содействия ему не обещал.

Капитан сделал все как надо. К вечеру на месте появилась следственно-оперативная группа. Начался опрос жильцов. Потом появился и следователь, самый настоящий, не какой-то там стажер.

Игнат рассказал ему все, что знал, поделился своими соображениями. Утаил он лишь одно — то, что киллеры могли прибыть из Подвойска.

Глава 15

Дом красивый, эффектный, с большими окнами, эркерами, двумя террасами — верхней и нижней. Утро, сыро, прохладно.

В такую погоду хорошо дома сидеть, но Лариса вышла к Игнату на открытую террасу. Оделась тепло и уютно, принесла большой кофейник с длинным горлышком, горячие пирожки.

— Извини, что не впускаю в дом, но ты уже знаешь Марка, — сказала она. — Он такой ревнивый!..

— Что и Пашу заказать мог.

— Попробуй докажи, что это не так.

— А это не так? — Игнат внимательно посмотрел на Ларису.

— Ты уже понял, что Марк не подарок, но это не он.

— Это привет из Подвойска.

— Да?.. Ты что-то узнал? — Лариса всполошилась, но вместе с тем и обрадовалась.

Она не хотела, чтобы Марк оказался убийцей, и ее можно было понять.

— Да, что-то узнал, — сказал Игнат. — Только ничего никому не скажу.

— Почему?

— Пусть на Марка думают.

— Ты это серьезно? — с возмущением и обидой спросила она.

— А ты?

— Что я?

— Я спрашивал тебя, с кем конфликтовал Паша, а ты мне так и не перезвонила.

— Может, я еще не все осмыслила. — Лариса замялась. — Да и день вчера, сам знаешь, тяжелый был. Я как Пашу увидела!.. Меня нашатырем откачивали. Он мне всю ночь снился. Десять раз просыпалась.

— Это совесть в тебе заговорила. Если ты не поможешь мне найти убийцу, то Паша тебе каждую ночь будет сниться.

— Игнат, ты такой грубый!

— Я тебе не говорил, но на меня тоже покушались. За два дня до того, как погиб Паша.

— Кто? — осведомилась Лариса.

— Те же люди, которые стреляли в Пашу.

— Значит, заказчик один и тот же.

— Из Подвойска.

— У Паши конфликт с Ипполитовым был.

— Я в курсе.

— А ты знаешь, кто такой Ипполитов?

— Мой тесть.

— Который тебя терпеть не может.

— Это для меня не новость.

— В Подвойске все думают, что тебя нет в живых.

— Да, Паша мне говорил.

— Это Ипполитов слух пустил, больше некому.

— В отместку за то, что я Татьяну не уберег.

— Заметь, про Татьяну твою никто ничего не знает. Я про тебя слышала, а про нее — нет.

— Ты к чему за Татьяну разговор завела? — Игнат нахмурился.

— Да Ипполитов еще тот козел. Если в тебя и в Пашу стреляли, значит, это он.

— Зачем? Вы с Пашей давно уже в Москве и ничем ему не угрожаете.

— Эта сволочь умеет ждать. Он и с нами так. Обвил кольцами и выжал из нас все соки. А потом еще и киллера нанял, чтобы он с Пашей покончил. А с тебя за Татьяну спросил.

— Логично, — сказал Игнат.

— Если на тебя покушались, значит, это он. С Каблуком у тебя какие терки?

— С кем?

— С Лешкой Каблуковым.

— Я слышал про него.

— Он с твоей Татьяной когда-то гулял. Ты, наверное, в курсе?

— Я в ее прошлое не лез.

— Ну да, она еще до тебя с ним водилась.

— Давай без подробностей.

— Потом Татьяна в тебя влюбилась. Я с ней мало знакома была, в душу к ней не лезла. Что там, для меня потемки.

— Это ты нарочно?

— Я смотрю, ты мерзнуть начал. — Лариса усмехнулась. — Надо же тебя подогреть.

— Разговор сейчас не обо мне, а о Паше.

— Так и у него терки с Каблуковым были. Паша его кинул.

— Да, я в курсе.

— Денег у него занял, сказал, с процентами вернет.

— Я знаю эту схему.

— Самое смешное, что Паша действительно деньги в дело вложил. И свои, и его. Но прогорел.

— Бывает.

— Сумма крупная. Но я не думаю, что Каблук мог отомстить.

— Зачем тогда говоришь?

— Паша же упоминал про азот.

В голове у Игната щелкнуло.

— Паша говорил, что у отца Каблукова — азотный комбинат.

— У отца. — Лариса хмыкнула. — Лешка уже двумя руками за руль держится. Там такая махина!

— Я знаю.

Азотный комбинат строился на его памяти. Ему приходилось там бывать. Предприятие действительно грандиозное, но в то, кто им рулит, Игнат как-то не вникал. Если бы Каблуков по какому-то делу проходил, но нет, тихо у них все было.

— Не знаю, кто собак на вас спустил. Ипполитов, Каблуков или оба сразу. Они там в хороших отношениях. Слышала, что Ипполитов хотел бы Лешку своим зятем видеть. Сын Ипполитова с Лешкой дружит. Вот это я знаю точно. Помню, как-то было… — Лариса замолчала, в раздумье глянула на Игната.

— Что было?

— Не при Паше будет сказано.

— Паши больше нет.

— Тем более. Поверь, это не имеет никакого отношения к делу.

— А вдруг?

— Ты бы видел, какие у Каблукова владения на Дону. Река, лес, все, как на картинке. Дом бревенчатый, самый настоящий терем. — Лариса чуть помолчала, тяжело вздохнула. — Но Лешка меня замуж не позвал. Да и Витька тоже.

— Значит, кто такой Леша Каблуков, ты знаешь?

— Что было, то было. С Дона выдачи нет.

— Да и про Настю ты, говорят, в курсе. У нее дочь от Ипполитова.

— Кто тебе разболтал?

— Откровения свыше. — Игнат выразительно глянул вверх.

— Думаешь, Паша уже там? — спросила Лариса.

— Там. Но еще не высоко. Он слышит нас, видит и ждет, когда мы с тобой его убийцу найдем.

— Найти-то можно, а в кандалы заковать — это вряд ли. Что Ипполитов, что Каблуков — их голыми руками не возьмешь. Да ты и не пытайся. Просто скажи мне, кто это, а дальше я сама.

Игнат посмотрел на Ларису. Что пришло ей в голову? Уж не собралась ли она заказать преступника, отомстить за мужа, искупить свою вину перед ним?

— Я жуть как виновата, — сказала она. — Я перед Пашей в долгу.

— Голову пеплом посыпать потом будешь. Расскажи все, что знаешь. Кто такой Каблуков? Что за Настя?

Лариса кивнула. Дескать, да, я расскажу тебе все, что знаю.

Машина стояла за воротами, на открытой площадке. Неподалеку росли елочки, за которыми мог притаиться киллер. Чуть в стороне отдыхал внедорожник «КИА» с затемненными окнами.

От Ларисы Игнат уходил под впечатлением, но смотрел в оба. Он заметил «КИА» и рванул к нему в готовности уйти с линии огня. Если киллер выйдет из машины и откроет пальбу, то шансов у Каратаева будет немного. Но если тот выстрелит ему в спину, когда он будет садиться в свой джип, то это верная погибель.

Из внедорожника вышел Райков, испуганно посмотрел на Игната, рвущегося к нему.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Каратаев.

— К жене Горнякова приехал. К вдове.

— Ты ей звонил? Она знает о тебе?

— Нет, не звонил. Увидел твою машину, решил подождать.

— Лучше бы ты «Паджеро» увидел.

— Видел в записи с видеокамеры.

— Номера прочитали?

— Да.

— Чья машина?

— Устанавливают.

— С Робби, я так понимаю, глухо.

— Так и не появился. На звонки не отвечает. Пробовали установить место его нахождения, нет ничего.

Игнат кивнул. Робби понял, что сам себя загоняет в ловушку, решил остановиться и концы обрубить. Телефон вместе с СИМ-картой уничтожить нетрудно.

— Печально.

— Ничего, портреты подозреваемых у нас есть. Кстати, о фотороботах. Мог бы и сказать, что на тебя тоже покушались. Горняков, я так понимаю, твой друг.

Игнат кивнул.

— Я наводил справки насчет пистолета, который ты выбил из руки преступника, — сказал Райков. — Осмотрел гильзы на месте, где был убит Горняков. Патроны из одной партии.

— Я почему-то так и думал.

— Ты не просто думаешь, но и делаешь. Уже и у вдовы побывал. Ты ее раньше знал?

— Допустим.

— Вот я и подумал, что нам просто необходимо работать вместе.

Игнат пожал плечами. Не доверял он Райкову и в разведку с ним не пошел бы, но очень нуждался в полномочиях, которыми тот обладал.

— Если ты думаешь, что я не смог удержать Миронникова взаперти…

— А что, смог?

— Так я этим делом и не занимался, его Лапину передали. Миронников с ним договаривался.

— А тебя, значит, обошли?

— Да мне ничего и не нужно было. Я в следственный комитет переводился, это такой геморрой, скажу тебе. Мне успешное дело нужно было, а тут Верстаев. Думал, раскрою!.. — Райков удрученно махнул рукой.

— Не брызгайся, — заявил Игнат.

— А ты давай без обид!

— Какие обиды?

— С Миронниковым толком ничего не ясно. Алиби у него нет, а больше ничего такого. Никаких доказательства. Без них с его адвокатами дохлый номер.

— Мотив у него был.

— Мотив, алиби. Против сильной защиты этого мало.

— Ветер из Подвойска дует, — сказал Игнат.

— Какой ветер? — не понял Райков.

— Северный. Холодный, свинцовый. Есть один человек, с которым у Горнякова были трения. Этот тип прибрал к рукам Пашин бизнес, выжал его из Подвойска. Горняков уехал в Москву, здесь пытался влезть в один проект, но что-то пошло не так, — в раздумье проговорил Игнат.

Горняков самим фактом своего существования создал для Ипполитова проблему, и тот отправил по его душу особых людей. Заодно решил наказать Игната за дочь и внучку, которых тот не уберег. Как еще все объяснить?

Но почему тогда Паша перед смертью дал наводку на азотный завод? Он что-то знал. Не исключено, что у него был разговор с тем же Каблуковым. Паша получил от него прямую угрозу. Или у него был контакт с кем-то другим, кто знал о готовящемся на него покушении. Но с кем?

Да, Паша что-то знал, даже успел подать знак. Но поможет ли это Игнату? Если стражи порядка Миронникова прижать не смогли, хотя знали, как все происходило, то с Каблуковым точно толку не будет. К Ипполитову тоже не подойти.

Игнат собирался отправиться в Подвойск ближайшей лошадью. Почему бы не взять с собой Райкова для подстраховки? Сам по себе Игнат никто. Вдруг исчезнет, его даже не хватятся. А если пропадет представитель следственного комитета, то поднимется большой переполох.

До Подвойска путь не близкий, четыреста с гаком километров. Но дорога неплохая, если стартовать рано утром, то к обеду Игнат будет там. А чтобы встать пораньше, нужно хорошо выспаться.

Игнат приготовил в дорогу несколько бутербродов, чтобы не останавливаться, не терять время, вынул из шкафа термос, сполоснул кипятком. Завтра он наполнит его кофе.

Каратаев вспомнил, как они с Татьяной собирались в дальнюю дорогу. И бутерброды делали, и кофейком запасались. Им хорошо было вдвоем.

Он уже собирался на боковую, когда в дверь кто-то позвонил. Игнат встрепенулся, вышел в прихожую, нажал на кнопку одного из двух домофонов и увидел на экране Диану. Она взволнованно думала о чем-то, пытаясь сохранять внешнее спокойствие. Чувствовалось, что ей не просто было решиться на этот визит.

За ней Игнат никого не заметил, но все же приготовился тут же захлопнуть дверь, если вдруг возникнет какая-то опасность. Можно было вообще не открывать. В конце концов, он вовсе не обязан встречаться с Дианой. Но мысль об этом посетила его слишком поздно, уже после того как Каратаев впустил гостью в квартиру.

Диана хотела поздороваться вслух, но что-то помешало ей сделать это. Наверное, стеснительность накатила. Она всего лишь кивнула.

— Добрый вечер, — с упором на последнее слово поздоровался Игнат.

Десятый час, слишком позднее время для визита дамы, хотя уже и побывавшей замужем, даже «обувшей» своего супруга.

— Мне нужно с вами поговорить, — тихо сказала она.

Диана даже не шелохнулась, но Игнат уловил порыв, который направлял ее к нему.

Он отступил, освобождая проход, повел рукой, приглашая ее зайти. При этом Каратаев одним глазом смотрел на экран домофона, а другим — за спину гостьи.

Диана пьянила его своим очарованием так же, как это было с Татьяной. Но Игнат хорошо знал, с кем имел дело. Он просто не мог позволить себе расслабиться в присутствии этого ангельского демона. К тому же Каратаев очень любил Татьяну. Это служило для него иммунитетом от соблазна.

Он помог Диане снять плащ. Она осталась в простом с виду платье, под которым невозможно было спрятать пистолет.

Игнат провел ее на кухню, посадил за стол.

— Коньяк предлагать не буду, — с намеком на былое сказал он.

— А я не буду звать Ярослава. — Она натянуто улыбнулась.

— Кстати, неплохой был урок, — заявил Игнат. — Недавно я чуть не угодил точно в такую же ловушку. Женщина пригласила к себе, позвонила своему знакомому киллеру, который охотился на меня. Но я уже знал, чем все это может закончиться.

— Вы и тогда все знали.

— Опыт — сын ошибок трудных.

— Я знаю, вы бывший майор полиции.

— Диана, зачем вы пришли? — Игнат нахмурил брови, давая понять, что его настороженность никуда не делась.

Как и негативное отношение к ней. При всем своем очаровании Диана не могла стать для него желанной гостьей.

— За вами и в самом деле охотится киллер? — спросила она.

— Вы могли бы спросить у Миронникова. Он навел бы справки.

— Я ничего у него не спрашивала.

— Почему?

— И про ваш визит ничего не сказала. Я не хочу ни о чем его спрашивать, говорить с ним.

— Еще скажите, что вам страшно. — Игнат усмехнулся.

Диана держала себя в руках, но ей явно было не по себе. Она боялась и волновалась, но Игнат не верил. Он знал, на что способна эта нежная бестия.

— Мне действительно страшно.

— Вас пугает Миронников?

— Вы не верите мне, думаете, что я заодно с ним.

— Я это знаю.

— Ярослав запутал меня, заморочил голову. Я даже поверила, что мне просто необходимо наказать и Эдика, и мужа. А сейчас понимаю, что Ярослав мною манипулировал. Он весьма искусно втянул меня в эту аферу. Мне даже казалось, что это я вела его за собой.

— А сейчас у вас вдруг открылись глаза? — едва сдерживая сарказм, спросил Игнат.

— Мне стало страшно. По-настоящему. Ярослав глубоко влез в дела, получил доступ ко всем счетам, фактически управляет бизнесом. Я всего лишь одобряю его решения, подписываю документы.

— Когда-нибудь вы останетесь без ничего, — сказал Игнат.

— Да, меня часто посещают эти мысли.

— Они-то вас и пугают.

— Ярослав может лишить меня не только состояния, но и жизни. Это он убил Аркадия.

— У вас есть доказательства?

— Доказательства есть у следствия, но Ярослав купил его. В этом мире все продается. Есть, конечно, исключения. Вы, Игнат, одно из них. Я же могу называть вас по имени?

Каратаев согласно кивнул, в раздумье глядя на Диану. Она могла вести свою игру, опутывать его ласковыми сетями, затем нанести роковой удар. Но уверенности в этом у Игната уже не было. Вдруг Диана действительно боится Миронникова, ищет способ выйти из-под его опеки, нуждается в помощи?

— Честно скажу, вы произвели на меня впечатление. Мне очень стыдно. — Диана склонила голову.

— Я даже могу показать место, где вам должно быть стыдно. Тут недалеко, надо только в спальню зайти. Можно взять подушку, через которую в меня собирался стрелять Миронников.

— Я не думала, что Ярослав собирается вас убить.

— А что вы думали?

Диана опустила голову еще ниже.

— Я ничего не думала. Мне было очень страшно.

— Но свою роль вы играли убедительно. Я бы даже сказал, талантливо.

— Мне было страшно. Я же знаю, зачем Ярослав подставил Эдика. Он хотел, чтобы я испугалась по-настоящему. Я очень боюсь тюрьмы. Тогда потеряла голову от страха.

— Я это уже слышал.

— Вы говорили, что на вас покушались. Я знаю, кто вас заказал, — выдавила из себя Диана.

— Кто?

— Ярослав.

— Это серьезное заявление. Надеюсь, у вас есть доказательства?

— Он как-то сказал мне, что вы заплатите за свою самодеятельность.

— И все? — осведомился Игнат.

— Этого мало? — Диана удивленно глянула на него.

— Мне нужно знать, к кому он обратился за содействием, как нанял киллеров, сам или через кого-то?

— Этого я не знаю. Но уверена в том, что Ярослав не шутил. Если он сказал, то сделает.

— Спасибо вам, конечно, за предупреждение. Но вряд ли это Ярослав, — качнув головой, сказал Игнат.

На него покушался парень в светло-серой кепке. Человек в таком же головном уборе стрелял в Пашу. Но вдруг это все-таки разные люди? Против него использовался один пистолет, против Паши — другой, а патроны в них из одной партии. Нет, случайности здесь быть не может.

— А если не он, то кто? — заинтригованно спросила Диана.

— Этого я сказать не могу.

— Почему?

— Потому что еще не знаю.

— А если бы знали?

— Если бы знал, не сказал бы.

— Потому что не доверяете мне.

— Как я могу доверять человеку, который пытался меня убить?

— Я не думала о том, что Ярослав может вас убить. Но это верно. Вы не можете доверять мне.

— Вам уже пора. Ярослав хватится, будет искать. Или у вас есть какой-то план? Вдруг вы решите меня в чем-то обвинить? Например, в изнасиловании. Лучше не надо.

— Да, вы действительно считаете меня полным ничтожеством. Я это заслужила. Извините. — Выдержка изменила Диане, лицо ее дрогнуло, на глазах выступили слезы.

Она резко поднялась и вышла из кухни.

Игнат не стал медлить. Вдруг спектакль достиг своей кульминации, за которой вот-вот последует кровавая развязка? Может, пистолет у нее в плаще? Если она успеет достать оружие, пока он этого не видит, то ему конец.

Но Диана не собиралась в него стрелять. Она быстро оделась, обулась и, не сдерживая слез, выскочила из квартиры.

Игнат закрыл за ней дверь и на всякий случай обошел квартиру. Вдруг вместе с ней в дом проник нечистый дух, который материализовался в киллера? Но в доме никого не было.

Игнат озадаченно поскреб щеку, глядя на дверь, за которой скрылась Диана. А если она действительно раскаялась и нуждается в его помощи? Каратаев совершенно не обязан был ей помогать. Он это понимал, но ему тем не менее стало стыдно.

Глава 16

Подвойск встретил Игната дождем. «Дворники» ретиво сгоняли с лобового стекла водяные струи, но если вдруг ударят свинцовые капли, то их ничто не остановит.

Игнат физически чувствовал опасность, исходящую от города. Ему в голову лезли суеверные измышления. Здесь его считали мертвым, а он живой. Вроде бы это верный признак того, что жить ему долго и счастливо, но Каратаев почему-то боялся. Вдруг уже сегодня он станет самым настоящим призраком?

— А как мы к этому Ипполитову попадем? — спросил Райков.

Игнат не заставлял его ехать в Подвойск, всего лишь высказал такое пожелание, и капитан согласился. Но не зря ли Каратаев позвал его с собой? Оружия при нем не было, полномочий как таковых кот наплакал. Райкова нужно было везти назад в Москву, желательно сегодня, в крайнем случае завтра.

А вдруг у Игната возникнет необходимость остаться здесь, появится какая-то зацепка, возможность размотать хитрый клубок? У него есть старые друзья в ГУВД, которые окажут содействие.

Зацепка должна была появиться. Не зря же он приехал сюда. С Ипполитовым Каратаев обязательно поговорит. Должна появиться печка, от которой можно будет плясать.

— Ты в форме, у тебя удостоверение.

— А если этого будет мало? Ты же говоришь, что он самый крутой бизнесмен в городе. Погонит нас поганой метлой. Окажется, что зря приезжали.

— Если погонит, значит, точно меня ненавидит, мог заказать.

— Почему он должен тебя ненавидеть?

— Потому что он мой тесть.

— Да?..

— Я не уберег его дочь и внучку. Он может винить меня.

Ипполитов обосновался в самом высоком здании города. Он выкупил в нем три этажа. Или уже четыре. Если не пять. Расширяется Михаил Антонович, гребет все под себя и не подавится.

Охранник на входе не решился останавливать Райкова и Игната, следующего с ним, но дальше ресепшена они не прошли. Миловидная девушка с улыбкой из мягкого теплого латекса спросила цель визита, позвонила секретарше.

Ответ последовал минут через пять. Ипполитов на месте, но следователь из Москвы его не интересует.

— Скажите, что вместе с капитаном Райковым прибыл зять господина Ипполитова.

Девушка попыталась, но не смогла сдержать своего удивления.

— А разве его дочь?.. — Она спохватилась, осадила себя, поэтому окончание фразы повисло в воздухе.

В заторможенном от раздумья состоянии она сняла трубку, снова связалась с секретаршей и выдавила из себя.

— Тут зять Михаила Антоновича.

— Майор полиции Каратаев, — сказал Игнат.

— Майор полиции Каратаев, — повторила девушка, выслушала ответ и спросила: — А разве вы не погибли?

— Воскрес! — выдал Игнат.

На его счет последовал положительный ответ. Охранники проверили документы Каратаева и пропустили его. Райков так и остался на ресепшене.

Приемную Ипполитова делили две секретарши, одна другой краше. Интересно, как они пользовали самого Ипполитова? Эта мысль возникла у Игната, когда он переступил порог кабинета.

Для своих пятидесяти шести лет Михаил Антонович выглядел отменно. Он явно склонен был к полноте, но следил за собой, не позволял себе распускать брюхо. Черты лица грубые, крупные, но манера держаться прогоняла мысль о сермяжном его происхождении. Более того, в нем чувствовалась порода.

Ипполитов ответил на приветствие Игната скупым кивком и даже не попытался оторвать задницу от кресла.

— Что это за цирк? — через губу спросил он. — Что там за следователь из Москвы?

— Интерес у него возник. Почему меня все здесь считают мертвым?

— Это шутка такая?

— То, что меня мертвым считают?

— Я про следователя.

— А то, что мертвым считают? Это же вы слух пустили.

— Ты для меня умер, — сказал Ипполитов.

— Значит, вы…

— Я тебя слушаю.

— Пашу Горнякова убили, — внимательно глядя на бывшего тестя, сказал Игнат.

Какое-то время Ипполитов переваривал услышанное, затем в его взгляде появилось удивление, но эмоции наружу не выплеснулись.

— А почему ты на меня так смотришь, товарищ бывший майор? — осведомился он. — Как будто в чем-то подозреваешь.

— Его убили, а на меня покушались. С разницей в два дня.

— Почему тебя не убили?

— Это пожелание?

— Зла я тебе не хочу. Но если вдруг, то плакать не стану.

— Киллер в обоих случаях был один и тот же.

— Меня это мало волнует.

— Он приехал из Подвойска.

— Все-таки ты меня подозреваешь.

— Следователь Райков работает по этому делу, а вы его отфутболили.

— Возможно, я это сделал потому, что не чувствую за собой вины.

— Возможно, не чувствуете?

— Если бы ты знал, бывший майор, как меня достал, — сквозь зубы процедил Ипполитов.

— Дело серьезное. Мой вам совет, Михаил Антонович, держите свои эмоции при себе. Это здесь у вас все куплено. В Москве по-другому.

— Значит, Пашу убили в Москве?

— На меня покушались там же.

— Со следователем я, конечно, поговорю. Но покушались-то на тебя. Ты ищешь киллера и заказчика. Тут одно из двух, ты или тебя. Да, ты у нас волчара матерый. Во всяком случае, был таким. Я слышал, ты совсем опустился.

— А потом вдруг стал подниматься. Может, вам это не понравилось?

— Да плевать мне на тебя.

— Вы отжали у Горнякова весь его бизнес.

— Вдвоем нам было тесно, — заявил Ипполитов. — Но я действовал цивилизованно и Пашу не заказывал.

— А Каблуков мог его заказать?

— Каблуков?.. Интересный поворот. — Михаил Антонович заинтригованно глянул на Игната.

— Насколько я знаю, Паша взял у Каблукова кучу денег, а вернуть не смог.

— Есть два Каблукова, старший и младший. — Ипполитов поднялся, вышел из-за рабочего стола, приблизился к приставному, отодвинул кресло, кивком пригласил Игната сесть и вернулся на место.

— Паша имел дело с младшим Каблуковым. — Игнат повернул кресло так, чтобы можно было смотреть на Ипполитова, наблюдать за ним, потом сел.

— Если честно, я не в курсе. Но какие-то дела у них были.

— Каблуков мог отомстить Паше?

— Смотря какая там была сумма. — Ипполитов пожал плечами, немного подумал и полюбопытствовал: — А почему ты спрашиваешь?

— Умирая, Паша показал на него.

— Да?.. А почему же ты подозреваешь меня?

— Чем Каблукову мешаю я?

— Не знаю.

— Из-за того, что я отбил у него Татьяну?

Эта версия так удивила Ипполитова, что он закашлялся, не сразу пришел в себя и сказал:

— Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

— Возможно, вас, Михаил Антонович, просто подставляют. Только у вас есть причина ненавидеть меня.

— Ты похитил мою дочь, разрушил мои планы. Почему я должен тебя любить?

— Хорошо, что хоть в смерти Татьяны вы меня не обвиняете.

— В смерти? — Ипполитов на мгновение задумался. — Да, так оно и есть.

На столе у него зазвонил телефон.

Он снял трубку, выслушал сообщение, скривился и заявил:

— Скажите, что меня нет! — Бизнесмен положил трубку, вынул из кармана платок, протер вспотевший лоб. — Да уж.

— Что-то случилось, Михаил Антонович?

— Случилось. Молодежь бестолковая пошла, берут в руки, а делают через другое место. Следователь твой где?

— На ресепшене.

— Давай его сюда.

— Он в следственный комитет только-только перевелся, там сейчас на побегушках.

Ипполитов кивнул, нажал на кнопку интеркома, связался с ресепешном и велел пригласить Райкова в кабинет.

Игнат усмехнулся. Была у Михаила Антоновича такая особенность, выслушать оппонента, согласиться с ним, а потом сделать все наоборот.

— Так что ты там говорил? Подставляют, значит?

— Возникла у меня такая мысль, — сказал Игнат.

— Каблуков?

— Между вами конфликт?

— Нет, все нормально.

Снова зазвонил телефон, Ипполитов взял трубку и буркнул:

— Все? Уехала? Хорошо. — Он завис в раздумье, глядя куда-то поверх Игната.

Когда в кабинет зашел Райков, Ипполитов взглянул на него и вдруг спросил:

— Следователь на побегушках, говоришь?

Игнат почувствовал себя неловко. Да, он действительно так говорил, и Райков, конечно же, обидится.

— Пусть пока в приемной обождет. — Ипполитов повел рукой в сторону Райкова, пошевелил пальцами, показывая на дверь.

Райков зыркнул на Каратаева, надулся и рывком вынесся обратно через порог. Игнат едва не покрутил пальцем у виска, глядя на своего несносного тестя.

Райков сидел в машине, скрестив на груди руки, устремив невидящий взгляд в боковое окно.

— Вы меня сюда привезли, Игнат Матвеевич, вы меня отсюда и увезете, — сказал он.

Каратаев пожал плечами. Если честно, ему не очень-то хотелось показываться в родном ГУВД. Похоже, в этом городе каждая собака считает его мертвым. Немые сцены и нудные расспросы его не вдохновляли. Ловить ему здесь было нечего. К Каблукову с ходу не подобраться, вопросами не взять, а улик против него нет. Он даже подозреваемым по делу не проходит.

— Думаешь, мне не было обидно, когда ты меня отшивал как прокаженного? — спросил Игнат.

— Я отшивал?

Игнат молча кивнул, запустил двигатель, вывел машину из парковочного кармана на проезжую часть.

— Может, я был не прав, — успокаиваясь, сказал Райков. — Я действительно следователь на побегушках.

— Я так и сказал. Не хотел, чтобы Ипполитов с тобой разговаривал.

— Почему?

— А с ним поговорить — как дерьма наесться. — Игнат опустил окошко и потянулся за сигаретой.

— Как оно на вкус? — с усмешкой спросил Райков.

— Не смешно.

— Вкус правды или лжи?

— Дерьмо в наличии, — сказал Игнат. — А запаха крови нет.

Ипполитов по-прежнему не мог терпеть бывшего зятя, но ненависти к нему, похоже, не испытывал. Он даже не обвинял его в гибели дочери. Впрочем, утверждать ничего нельзя.

— Все-таки я хотел бы с ним поговорить, — сказал Райков.

— Исполнителей нужно искать. Брать за жабры, рвать из них правду.

— Работа идет.

— Работа идет там. — Игнат махнул рукой в сторону Москвы. — А ты бездельничаешь здесь.

— Я думал, ты что-то тут нароешь.

Игнат ничего не сказал. Зачем он вообще сюда приезжал?

Ночью все кошки серы. Машины тоже кажутся одинаковыми. Особенно если фары включены.

Игнат подъехал к будке, остановился. Сзади него замер другой автомобиль. Охранник вышел из сторожки. Каратаев показал ему пропуск. Тот не стал особо его разглядывать, поднял шлагбаум и направился к следующей машине.

Игнат стронул джип с места. Одновременно с ним стартовал и автомобиль, стоявший сзади. Вряд ли водитель успел показать пропуск охраннику.

В другой ситуации это обстоятельство не вызвало бы подозрений у Каратаева, но за ним охотились киллеры. Ситуация вынуждала его держать ушки на макушке.

Ворота в подземный гараж были опущены. Игната взял брелок, нажал на кнопку.

Ворота поднимались медленно. Чужой автомобиль подъехал вплотную к джипу. Он остановился так, что Игнат оказался в капкане. Впереди ворота, все еще закрытые, сзади машина, в которой могли находиться киллеры.

Между автомобилями оставался небольшой зазор. В него и устремился человек, вышедший через правую переднюю дверцу. Стекла у джипа обычные, выстрелить через окно не проблема.

Но к тому времени как этот тип приблизился к машине, Игната в ней уже не было. Он выскочил из нее, обогнул внедорожник, стоявший позади. Это был черный «Паджеро».

Киллер услышал шум и рванул за Каратаевым. Водитель поддержать его не сумел. Он подогнал машину вплотную к железобетонному парапету, левую дверцу открыть не мог. Пока выберешься через правую, пройдет время. Обратно быстро не сядешь, а ситуация авральная. Нужно как можно скорей управиться с делом и слинять отсюда.

Игнат не стал убегать далеко. Сразу за машиной он развернулся и рванул в обратную сторону. Преследователь держал в руке пистолет, но выстрелить не успел. Контратака оказалась стремительной.

Одной рукой Игнат ударил киллера в горло, другой вырвал пистолет. Пока тот приходил в себя, он встал у него за спиной, схватил за шею и потащил за собой, прикрываясь телом как щитом. На ходу Каратаев ухватился за рукоять пистолета, зацепился пальцем за спусковой крючок.

Впрочем, водитель не стал преследовать его. Он сдал назад, развернулся и по кругу помчал к сторожке и снес шлагбаум.

Игнат уложил киллера на живот, заломил руки за спину и связал их его же ремнем. Потом он повернул преступника на спину и всмотрелся в его лицо. А физиономия-то знакомая. Расширения в носу все те же.

— Что-то я не пойму, Архип, почему тебе так не везет, — заявил Каратаев.

— Пусти! — прохрипел киллер.

Он даже не пытался отрицать, что его зовут Архип.

— А то будет как тогда? — Игнат вынул из кармана телефон, набрал номер.

— Не звони. Давай договоримся!

— Как мы с тобой договоримся? — спросил Каратаев и глянул в сторону будки охранника.

Тот осматривал сломанный шлагбаум и нецензурно комментировал всю эту беду.

— Тебе заплатят.

— Отлично! Скажи, к кому мне обратиться, и я пойду за деньгами.

— Тебя найдут.

— Ага, как вы с Робби!..

Игнат заметил, что охранник направился к ним. Как только он подойдет, будет поздно отпускать киллера. На это и можно сделать расчет.

— Давай так. Ты говоришь, на кого работаешь, а я тебя отпускаю.

— Я не знаю.

— Робби знает?

— Я не знаю, — повторил киллер.

Расчет не оправдался. Архип заказчика не сдал. Охранник уже находился рядом.

— Что здесь происходит? — с тревогой прогудел он.

— В полицию звони! — Игнат снова набрал номер телефона.

Райков ответил практически сразу.

— Капитан, давай ко мне! Я киллера взял! — сказал Каратаев.

— Киллера?! — оторопело протянул охранник, набирая номер на своем телефоне.

— Да, киллера. С пистолетом.

Игнат осмотрел оружие, которое держал в руке. Опять «ТТ», рукоять так же обмотана специальной лентой.

— Думаю, арсенал у вас не большой, — сказал Каратаев, обращаясь к Архипу.

Киллер не сбросил пистолет, из которого убил Горнякова. Возможно, у него было всего два ствола — один для Игната, другой для Паши. Но первый был позорно профукан.

— Думаю, ты из этого ствола Пашу Горнякова завалил.

— Не знаю такого. Ствол этот твой!

— Ага, мой!..

— Человек видел! — Архип кивнул на охранника, который уже разговаривал с оперативным дежурным.

— Он человек, а ты лох. — Игнат протянул руку, чтобы снять кепку, которая удивительным образом держалась на голове Архипа, но остановил себя.

Не надо самодеятельности.

Он навел на киллера телефон, сфотографировал его пару раз. Как бы в ОВД с него не сняли грим до того, как запечатлеют для истории. Доказывай потом, что это чудо уже пыталось тебя убить.

— Отпустить тебя я уже не могу. Но ты все равно скажи мне, кто заказчик.

— Ага, сейчас! — огрызнулся Архип.

— А заказчик, значит, был?

— Да пошел ты!..

— В Подвойске ты где живешь?

Неудачник вскинул брови, выражая удивление.

— Кто вас там нанял?

— Не знаю, о чем ты.

— Я ведь все равно выясню.

— Помогите! — заорал Архип. — Убивают!

Игнату пришлось заткнуть ему рот кляпом. Он сделал это осторожно, чтобы шакал не тяпнул его за руку. Вдруг у него бешенство?

Глава 17

Солнечные лучи падали сверху, в глаза не били, не слепили. Значит, время близилось к полудню. Игнат разлепил веки, глянул на часы. Так и есть, половина двенадцатого.

Веселый вчера выдался денек. Поездка в Подвойск, разговор с Ипполитовым, возвращение в Москву. На ужин столкновение с киллером, которое запросто могло стать для Каратаева роковым.

Киллера забрал наряд полиции. Игнату пришлось объясняться, доказывать, что к верблюдам он никакого отношения не имеет. К счастью, подъехал Райков, и все встало на свои места.

Архип был принят по всей форме и сразу же определен в изолятор временного содержания. Активизировался розыск «Паджеро», пока что неуловимого. Работа шла, но Игнат не принимал никакого участия в ней. Ему даже допросить задержанного нельзя было без разрешения следователя.

Хорошо, что расследование велось всерьез. Архип наверняка будет допрошен основательно. Если он вдруг расколется и назовет имя заказчика, то лавры победителя, скорее всего, достанутся Райкову.

Но Игнат не будет в претензии. Ему звезда на погон не светит и в должности не подняться.

Домой он вернулся под утро, принял несколько капель, чтобы снять напряжение, и до полудня проспал как убитый.

Игнат зевнул, прошел в ванную, принял контрастный душ.

Он жарил на кухне яичницу, когда в дверь кто-то позвонил. Райков грозился заскочить к нему, отчитаться. Может, это он?

Но за дверью стояла Диана. Необыкновенная женщина, именно поэтому ее навязчивость не раздражала Каратаева. Он не хотел называть ее сукой.

Она была без плаща, в скромном на вид платье. Волосы распущены, на лице минимум косметики. Игнат невольно залюбовался ею.

— Я к тебе, — заявила она и мило улыбнулась.

Видимо, дамочка решила сменить тактику, если обратилась к нему на «ты».

— Я это уже понял.

— Я останусь у тебя. — Она повела рукой так, как будто собиралась обвить ею его шею.

Диана не сделала этого, но Игнат задержал дыхание в приятном предчувствии.

Она прошла в гостиную, окинула комнату взглядом, зацепилась за фотографию Татьяны, удивленно повела бровью.

— Это кто?

— Моя жена.

— Да, ты говорил, что ее нет. Очень красивая!

— Что тебя удивляет?

— Нет, так и должно быть. Ты настоящий мужчина, поэтому нравишься красивым женщинам. — Диана робко и загадочно улыбнулась.

— Ты зачем пришла?

— Я к тебе насовсем.

— Кто тебе такое сказал? — оторопело спросил Игнат.

— А мне больше не к кому идти. Только ты сможешь меня защитить.

— От кого?

— От Миронникова. Это он заказал тебя.

— Вряд ли.

— Ты думаешь на кого-то другого? На Каблукова, например.

Игнат недоуменно взглянул на Диану. Он никак не ожидал услышать эту фамилию из ее уст.

— Ярослав его подставляет. Это второй заяц, которого он хочет убить.

— А первый кто? — Игнат еще не понял, как Миронников связан с Каблуковым, но уже догадался, кто стоит в самом начале очереди.

— Первый — ты.

Диана не обманула его ожиданий.

— Какая связь между Миронниковым и Каблуковым? — Игнат все еще пребывал в состоянии прострации, но уже обрел способность логически мыслить.

— Законная.

— Это как?

— Я имею в виду закон подлости, — сказала Диана и улыбнулась едва заметно, уголками губ. — Миронников считает по-другому, говорит, что на ловца и зверь бежит. Мне принадлежат двадцать шесть процентов акций Подвойского азотного завода.

— В этом и состоит закон подлости?

— Он работает против тебя, — заявила Диана.

— Значит, Миронников ловец, а я зверь.

— Он взял на себя роль поверенного в моих делах. Азотный завод приносит хорошую прибыль. Ярослав решил получить полный контроль над ним. Блокирующий пакет у нас есть. Этого может хватить, если очень сильно пошатнуть позиции основных владельцев.

— Каблуковых?

— Миронников нанял людей, они должны были собрать информацию по Каблуковым. Они копнули очень глубоко. — Диана взяла паузу.

Вид у нее был, как будто она стояла на краю бездонной ямы, которую вырыли эти люди.

— Ярослав узнал, что у Каблукова-младшего был конфликт с неким Горняковым. Каблуков собирался ему отомстить, даже нанял людей, которые должны были его убить.

— Глубоко копнул, — не мог не согласиться Игнат.

— Каблуков передумал, людей отозвал, но Ярослав перехватил их и отправил обратно в Москву. Чтобы они убили Горнякова и тебя.

— Какой в этом смысл?

— Эти люди думают, что работают на Каблукова. Верней, на человека, который с ним связан. Если их вдруг возьмут, то они заговорят. А повязать их должны. Миронников поможет.

— Но прежде они должны убить меня.

— Да.

— Но зачем это нужно Каблукову?

— Это нужно Миронникову. Если его план сработает, то он избавится и от Каблукова, и от тебя.

Игнат озадаченно поскреб пальцами по щеке. У Миронникова появились деньги. В союзе с его коварством и хитромудростью это страшная сила. Если он действительно смог обмануть Архипа и Робби, то Каблуков находится в опасности. Архип расколется, сыщики выйдут на Каблукова, который действительно заказывал Горнякова.

— Ты так и не ответила на вопрос. Зачем Каблукову это нужно?

— Ты же дружил с Горняковым. Вас видели вместе в Москве.

— Видели.

— Не исключено, что вы вместе провернули аферу с деньгами.

— Значит, про аферу ты знаешь?

— Знаю.

— Миронников рассказал?

— Он вчера приезжал. Крепко выпил. Ему вообще нельзя… — Диана улыбнулась, давая понять, что инициативу в этом деле проявила сама.

— Тем более что ты имеешь право знать, как он управляет твоими делами, — сказал Игнат.

Он внимательно смотрел на Диану, вслушивался в ее интонации. Все, что она ему говорила, было очень похоже на правду, выдумать которую невозможно, если не знать деталей.

Но это страшная для нее правда. Если следствие выведет Миронникова на чистую воду по ее вине, то он молчать не станет, скажет, что исполнял волю Дианы. Может, она потому и сдала его, что боялась тюрьмы.

Если Диана сможет выкрутиться из истории с Каблуковым, то на ней останется кровь Калининой. Она может оказаться в тюрьме. Ирочка снова подаст в суд, и ей запросто может улыбнуться удача.

Но не исключено, что Диана и не идет против Миронникова. Она сейчас входит к Игнату в доверие, чтобы снова заманить его в какую-то ловушку.

— А почему ты думаешь, что киллеры не знают, на кого работают? — спросил он.

— Это не я, а Миронников так считает.

— Меня должны убить?

— Надеюсь, ты этого не позволишь.

— Когда меня убьют, киллеры засветятся, их возьмут, выйдут на Каблукова.

— Надеюсь, этого не произойдет.

— А если киллеры сдадут не Каблукова, а Миронникова?

— Если они знают правду, то хорошо.

— Что хорошего? Посадят Миронникова, заодно и тебя.

— Но я же рассказала тебе правду. Ты должен понять, что я на твоей стороне.

— Меня уже пытались убить. Киллер сейчас в полиции, — сказал Игнат.

Диана очень удивилась.

— Уже?

— Он показал на Миронникова. Видимо, что-то не срослось у твоего Ярослава.

— Он уже не мой.

— С каких это пор?

— С тех самых, как я его предала.

— Ты не знала, что киллер уже взят?

— Нет!

Диана не врала. Игнат всматривался в ее глаза и не видел там лжи. Она, конечно, могла играть роль, но Каратаев ей поверил.

— Зачем вам понадобился этот азотный завод? — спросил он.

— Да не нужен он мне! Это все Ярослав! Я поняла, какое он чудовище! Давно знаю, что рано или поздно он возьмется за меня. Я приходила к тебе, просила о помощи. Теперь даже не знаю, к кому обратиться. — Диана нащупала рукой спинку кресла, села и в тяжком раздумье склонила голову.

Игнату казалось, что она вот-вот закроет лицо ладонями.

— Наверное, будет лучше, если ты обратишься в полицию.

— Да, так я и сделаю, — тихо сказала она.

— Но тогда тебе придется ответить за Калинину.

Диана вздрогнула, повернулась к Игнату, резко глянула на него.

— Я не хочу в тюрьму! Боюсь!.. — На глазах у нее заблестели слезы.

Она действительно жутко боялась тюрьмы. Игнат играл на этих страхах. Он имел на это право, но все равно вдруг почувствовал себя подлецом.

— На самом деле киллер еще ничего не сказал. Не исключено, что он сдаст Каблукова.

— Ты меня обманул? — Диана посмотрела на него глазами ребенка, который вдруг узнал, что взрослые могут врать.

— Я немного преувеличил. Но меня действительно пытались убить. Я задержал киллера, он сейчас в полиции. Его уже допрашивают. Пока молчит.

— Ты мне веришь?

Игнат кивнул. Он знал, что не мог верить Диане, она этого не заслуживала. Но эта женщина такая милая, нежная и беззащитная. Он мог помочь ей. Именно поэтому Диана к нему и обратилась. Позавчера она тоже приходила, а он ее прогнал.

— Ты обязан мне поверить, спасти меня от Миронникова.

— Что я должен сделать?

— Не знаю.

— Я могу доказать его причастность к убийству Горнякова.

— Как?

— Для этого я должен поверить в то, что ты мне рассказала.

— Я говорила со слов Миронникова. Но не знаю людей, которые на него работали.

— Я узнаю.

— А если он выкрутится? Ярослав ведь поймет, кто его предал. Если потонет, потянет меня за собой. Скажет, что это я велела убить Калинину.

— Что ты предлагаешь?

— Не знаю.

— Убить его я не могу.

Возможно, именно на это и рассчитывала Диана. Миронников действительно был опасен. Он отбился от рук, вошел в раж. Если его не испугала схватка с Каблуковым, то ему ничего не стоило избавиться от самой Дианы. Когда придет время.

— Я знаю! — Диана глянула на него удивленно, даже возмущенно.

Как он мог так подумать о ней?!

— Я знаю, что ты на такое не способен. Иначе обратилась бы не к тебе, а к Эдику. Он точно убил бы Миронникова.

— Кстати, а почему ты к нему не пошла?

— Во-первых, он видеть меня не хочет.

— Ты умеешь очаровывать.

— Марина в него двумя руками вцепилась. Она не отдаст. Да и вообще. Это была первая любовь. Глупая и наивная. Сейчас я просто не понимаю, как могла в него втюриться.

— Да, он парень простой.

— Ага. В том смысле, что совсем недалекий.

— Он твою вину на себя взял.

— Не совсем мою. Но взял. Он хороший, но я его не люблю. Как и Миронникова. А вот насчет тебя не уверена. — Диана осторожно посмотрела на Игната.

— Насчет меня?

— Мне кажется, что я влюбилась в тебя. — Она и хотела бы опустить глаза, скромно их потупить, но как будто понимала, что с ее стороны это будет выглядеть нелепо.

Поэтому женщина делала над собой усилие и смотрела Игнату в лицо.

— А ты мог бы влюбиться в меня? — спросила вдруг она.

Караваев утвердительно кивнул, хотя собирался сказать «нет». Как он мог влюбиться в женщину, которая пыталась его убить?!

— Влюбись в меня, пожалуйста! — Диана чуть умоляюще посмотрела на него.

Игнат собирался сказать, что у него была жена, которую он до сих пор любит, но выдал совсем другое:

— Да, я обязательно влюблюсь.

Диана подалась к нему, обвила руками его шею. Она смотрела ему в глаза, вливала в них свою нежную и теплую улыбку, от которой мог растаять самый прочный лед.

Он должен был вырваться, отойти от нее на безопасное расстояние, но стоял как завороженный, не в силах пошевелиться. Диана продолжала очаровывать его.

— Ты такой… — прошептала она.

Огоньки в ее глазах заиграли чувственным цветом, губы затрепетали в ожидании поцелуя. Но Игнат стоял как истукан.

— Поцелуй меня, — попросила женщина.

Он поймал себя на встречном движении, действительно готов был ее поцеловать.

— Я знаю, что это слишком, — закрывая глаза, прошептала Диана. — Тебе нужно привыкнуть к этой мысли, мне — прийти в чувство. Но если ты меня не поцелуешь, мне будет больно.

Но Игнат устоял перед искушением. Это было нетрудно, учитывая степень его оцепенелости.

Тогда Диана сама приблизила к нему лицо, наклонила голову, чтобы не стукнуться с ним носом, и поцеловала его в губы. Если свежесть бывает горячей, то именно такую Игнат сейчас и ощутил. Чувства, дремлющие в нем, вдруг расправили крылья. Ему захотелось взлететь.

Но Диана отстранилась от него, шаткой походкой сместилась к дивану и села. Она отвернулась от Игната и приложила руку ко лбу.

— Только не думай, что я чувствую себя дурой, — тихо, но порывисто сказала женщина.

— Чай будешь? — спросил он.

Игнату нужен был предлог, чтобы исчезнуть, хотя бы на кухню.

Диана кивнула. Он ушел, приготовил чай, позвал ее, но ответа не услышал. Неужели сбежала? Был момент, когда от волнения у него заложило уши. Каратаев мог не услышать, как закрылась дверь.

Но она могла и открыться, пропустить в дом Миронникова или Робби.

Игната будто током шарахнуло. Он рванул в гостиную, но никого, кроме Дианы, там не застал. Она сидела в кресле. Голова откинута на спинку, глаза закрыты. На лице выражение полной отрешенности.

— Вот теперь я чувствую себя полной дурой, — не открывая глаз, сказала женщина.

Игнат мрачно усмехнулся. Знала бы она, кем он сам чувствовал себя сейчас.

— Миронников знает, где ты? — спросил Каратаев.

— Может узнать.

— Как ты объяснишь ему свой визит ко мне?

— Я не хочу ничего объяснять и видеть его.

— Если ты пошлешь Ярослава к черту, он все поймет и примет меры.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась домой?

— Да. Ты должна вести себя так, как будто ничего не происходит.

Диана распахнула глаза, удивленно, с подозрением посмотрела на него и спросила:

— Ты хочешь, чтобы я легла с ним в постель?

Игнат завис в раздумье. Он не влюбился в Диану и уж тем более не считал ее своей собственностью. Ему, в общем-то, все равно, с кем она будет спать. Но озвучить это Каратаев так и не решился.

— Я теперь твоя женщина, — ничуть в том не сомневаясь, сказала она.

— Да?

— Ты не должен отправлять меня к другому мужчине.

— Я обязан защищать тебя от него?

— Если тебе не страшно. — Диана озадаченно повела бровью, давая понять, что эта мысль посетила ее только что.

Ему не хотелось прослыть трусом.

— Мне страшно, — сказал он. — Вдруг я не справлюсь?

— Если захочешь, справишься, — заявила Диана и ласково улыбнулась.

Она смотрела на Игната, а он млел под ее взглядом. Ему действительно было страшно от той ситуации, в которой он вдруг оказался по воле этого дьявольски очаровательного создания.

— Пошли пить чай.

У него снова возникло желание бежать от нее. Но не далеко, а так, чтобы Диана смогла его найти.

— Пошли. — Она быстро поднялась с кресла, взяла его за руку и повела на кухню.

Игнат почувствовал себя кленовым листом, подхваченным ветром. Нет никакого спасения от этой бестии.

— С Миронниковым можно договориться, — за чаем сказала она.

— Как?

— Не знаю. Ты мужчина, вот и думай. Мне все равно, что ты ему предложишь, лишь бы он оставил меня в покое.

— Я не хочу с ним договариваться. Пусть он сядет в тюрьму.

— Тогда сяду и я.

— Я дам показания, скажу, что ты ничего не знала о его планах против Калининой. Мне поверят. Хотя бы потому, что Миронников уже был под следствием. В своих показаниях он выгораживал тебя. Если теперь вдруг обвинит в сговоре, это будет расценено как банальное сведение счетов. Если ты, конечно, заявишь на него.

— А если я заявлю, ты поддержишь меня? — спросила Диана.

Игнат утвердительно кивнул.

— Поддержишь морально?

— И морально.

— А еще как?.. Физически? — Диана вдруг вспорхнула со своего места и оказалась у Игната на коленях.

Она потеряла всякий страх, а вместе с ним и стыд. Платье у нее скромное, средней длины, без всяких вырезов. Под ним не было бюстгальтера. Достаточно расстегнуть молнию на спине, чтобы обнажилась упругая грудь.

Игнат сам не понял, как они оказались в спальне. Диана лежала под ним без ничего. Руки раскинуты, голова повернута в сторону, глаза закрыты, на губах загадочная улыбка. Ноги разведены, тело трепещет в ожидании штормового порыва.

Но Игнат вдруг увидел перед собой Татьяну. Она удивленно смотрела на него. Мол, как ты мог? Да еще и в нашей постели!

— Я сейчас! — Игнат сорвался с постели, выскочил из комнаты, закрыл за собой дверь.

На кухне он схватился за сигарету, закурил, затянулся до рези в глазах, шумно выдохнул дым. Только потом Каратаев без сил опустился на стул. Он выкурил одну сигарету, другую, и нервная дрожь оставила его.

Диана не подавала признаков жизни. Игнат заглянул в спальню и увидел ее. Она лежала на боку, сложив руки под подушкой. Глаза закрыты, губы изогнуты в ждущей улыбке. Женщина и не думала обижаться на Игната. Она как будто понимала, какая сила сдерживала его.

Игнат закрыл дверь, вернулся на кухню, снова схватился за сигарету. Он знал, что не сможет переступить через себя.

Надо было что-то делать. Отправить Диану домой он не мог, потому как фактически взял ее под свою опеку. Или?..

В дверь кто-то позвонил. Игнат вскочил со стула с радостью человека, который вдруг избавился от мучительной головной боли.

Глава 18

Райков глянул на него как будто поверх очков, которых на нем не было. Так профессор смотрит на своего любимого ученика, в знаниях которого он вдруг усомнился. Порог капитан переступил весьма важно.

Игнат схватил Райкова за руку, завел в гостиную.

Он понял, почему капитан так себя ведет, и спросил:

— Неужели раскололся?

— Кто раскололся?

— Вадик, не тяни слона за хобот!

— Да, раскололся.

— Кого сдал?

— Некоего Петра Еремеева.

— Из Подвойска?

— Из Подвойска, — подтвердил Райков.

Он смотрел в открытую нишу книжного шкафа, в которой стояли фотографии людей, дорогих сердцу Игната.

— Кто это? — Капитан показал на портрет Татьяны.

— Жена.

— Красивая.

— Я знаю.

— А почему она в Подвойске, а ты здесь?

— Я же говорил… — Игнат скривился.

Райков не просто задел воспаленный нерв, он наступил на него ногой. Ведь Каратаев рассказывал ему, что Татьяны больше нет. Но разозлился он не столько на него, сколько на себя. Татьяна погибла, но память о ней осталась. Та самая, над которой Игнат едва не надругался, причем в супружеской постели.

— А почему я видел ее живой?

— Издеваешься?

— А сестры-близняшки у твоей жены нет?

— Так, хватит! — Игнат встал между фотографией Татьяны и одуревшим капитаном.

— Может, я вчера сестру твоей жены видел? — не унимался Райков.

— Где видел?

— Она в офис к твоему тестю заходила.

— Я ведь и ударить могу! — Каратаев едва сдерживал себя.

Райков опасливо подался назад.

— Вообще-то, я не шучу, — осторожно сказал он. — Там даже переполох поднялся, когда она зашла.

— Переполох? — Игнат вдруг вспомнил, как Ипполитов смотрел на него, когда разговаривал с кем-то по телефону.

Бывший тесть кому-то в чем-то отказал. Сказал, что не было его. С каких это пор ложь бросала его в пот? А он за платок схватился, испарину со лба смахнул. Когда тот человек, о котором шла речь, уехал, Ипполитов облегченно вздохнул. Нет, даже не так. В женском роде, «уехала».

— Да, она прошла через ресепшен, ее пропустили. Девушка там была, странно на меня глянула, схватилась за трубку, потом что-то охраннику сказала. Тот метнулся за твоей… как называется сестра мужа?

— Нет у Татьяны сестры.

Еще Каратаев вспомнил слова Ипполитова: «Ты похитил мою дочь, разрушил мои планы. Почему я должен тебя любить?» В смерти дочери он Игната обвинять не стал. Вдруг и не было ничего такого?

— Может, мне померещилось?

— Да? — Игнат впился в Райкова взглядом.

Тот грибов наелся, прежде чем к нему идти? Вчера под воздействием галлюциногенов находился?

— Ты ничего не курил?

— Нет, конечно! — Райков поднял руку, как будто собирался перекреститься.

— Как, ты говоришь, девушка с ресепшена на тебя глянула?

«А разве его дочь?..».

Какой вопрос возник в голове у девушки, когда она узнала, кто такой Игнат? Почему подумала о дочери Ипполитова как о живой?

Татьяна и Кристина сначала разбились, а потом сгорели. Следователи проводили экспертизу ДНК, поднимали стоматологическую карту Татьяны. Но разве Ипполитов не мог подсунуть липу, да и трупы, а экспертизу просто купить?

Как родной отец и дед мог решиться на такое кощунство? Тем более что он как будто смирился с существованием Игната.

Может, Ипполитов только вид делал, что смирился, усыплял, так сказать, бдительность? Когда Игнат поверил ему, он нанес удар под дых. Нет, в голову. Невероятной силы. Каратаев только-только начал выходить из комы.

Игнат понял, почему Ипполитов распускал слухи о том, что его зять погиб.

Он бросился в спальню за одеждой и только там вспомнил о Диане. Она была уже одета, стояла у окна и мило улыбалась.

— Мне нужно срочно уехать, — сказал Каратаев.

— Куда? — с расстройством спросила она.

— Я обязательно докопаюсь до правды! — заявил он, открывая шкаф.

— Можно я останусь здесь?

— Нет. Ты должна вернуться к Ярославу и делать вид, что ничего не произошло.

— Но ведь он…

— А ты ему не давай! — выпалил Игнат.

Он сделал бы на радостях кульбит в воздухе, если бы Диана вдруг взяла и провалилась под землю. Ему очень хотелось, чтобы она исчезла из его жизни, не оставив о себе даже воспоминания. Но, увы, это уже невозможно.

Игнат чувствовал себя бесплотной душой, которая покинула бренное тело, поднялась над землей и увидела собственную фотографию на памятнике.

Ипполитов не поскупился на памятник для своего зятя. Фигурная плита с огромным фотопринтом и пафосной эпитафией. Рядом плачущий ангел с крестом и крыльями, роскошное надгробье. Все это из черного мрамора и гранита. Оградка, навес, чистота, порядок. Свежие цветы.

Глядя на этот чудовищный сюр, Игнат почувствовал, как почва проваливалась у него под ногами. Ему казалось, что еще чуть-чуть, и он окажется под землей, ляжет под памятник, в пустой гроб.

Слухи о его смерти родились не на пустом месте. Да и для Татьяны нужно было создать видимость. Поэтому Ипполитов и устроил церемонию. Он наверняка организовал несчастный случай, в котором кто-то погиб, затем похоронил труп. Мероприятие наверняка не было пышным, иначе Паша заметил бы эту халтуру и сказал бы Игнату.

Но кто-то же видел, поэтому и облетела город черная траурная утка.

Но почему Ипполитов по-настоящему не убил зятя? Возможности у него для этого были. Может, собирался, но увидел, как тот опускается, решил не форсировать события, подождать, пока сам сопьется и пропадет?

Своего отца Игнат не знал. Он ушел из семьи, когда ему было два года. Мать умерла, когда Игнат служил в армии. Ни сестры у него, ни брата, дядя как чужой. Поэтому о родном городе Каратаев стал забывать сразу после похорон матери. Он прижился в Подвойске. Поэтому его здесь и похоронили. Во всяком случае, такое объяснение могла получить Татьяна.

Она должна быть живой. Он мог бы догадаться об этом, если бы включил голову. Действительно, почему прах Татьяны и Кристины был предан земле в Москве, а не в Подвойске?

Да, у Ипполитова бзик на все престижное. Поэтому он считал, что его дочь и внучка должны покоиться на Ваганьковском кладбище. Но Игнат ни разу не видел его у могилы. А почему? Да потому что не было там ни Татьяны, ни Кристины. Ваганьково выбрано было для того, чтобы Каратаева не тянуло в Подвойск.

Игнат почувствовал, как губы его растягиваются в улыбке. Неужели Татьяна и Кристина действительно живы? Он готов был простить Ипполитова, если это действительно так.

Каратаев приехал в Подвойск под утро и сразу же взял курс на городское кладбище. Он дождался рассвета и отправился на экскурсию, в ходе которой прояснил главный вопрос.

Время было раннее, рабочий день еще не наступил, поэтому Ипполитов сейчас находился дома. Туда Игнат и отправился.

Ипполитов жил в особняке, за городом, в живописном месте с видом на реку.

Игнат решил рискнуть. Он остановил машину метрах в ста от главных ворот. Когда они стали открываться, Каратаев сорвал джип с места, подскочил к ним и едва не столкнулся с «Мерседесом», выезжающим со двора.

Игнат действовал так быстро, что охранники не успели отреагировать. Он вылетел из джипа, проскочил в ворота и был уже во дворе, когда послышалось грозное: «Стой!»

Но Игнат уже разогнался. Он со всех ног бежал к женщине, которая стояла у крыльца. Каратаев узнал Клавдию Филипповну, мать Татьяны. Она вышла из дома проводить мужа, увидела Игната, распахнула настежь глаза, открыла рот и вдруг стала оседать, хватаясь за сердце.

Неужели она не знала, что он жив? Только так можно было объяснить ее обморок.

Каратаев подхватил женщину, аккуратно уложил на землю и продолжил движение. Теперь в него можно было стрелять, не рискуя попасть в нее. Но телохранители замешкались или не получили команды открывать огонь.

Игнат беспрепятственно поднялся на крыльцо, сквозняком пронесся через открытую террасу, открыл дверь и заскочил в дом. Остановить его было некому.

Дверь закрывалась изнутри. Игнат щелкнул замком и продолжил путь. В высоком холле под стеклянной крышей он столкнулся с горничной. Девушка не знала о нем ничего. Она приняла его за преступника, вскрикнула и замерла в оцепенении.

— Татьяна где? — громко и зло спросил Игнат.

— Нет ее здесь.

— А Кристина?

— Нет их.

— А где они?

— Не знаю.

Игнат махнул на нее рукой. Если горничная что-то и знала, то признаваться в этом не собиралась. Он побежал к лестнице, как на крыльях взлетел на второй этаж. Татьяны там не было. В мансарде Каратаев ее тоже не обнаружил.

Татьяна вряд ли находилась в доме. Она не могла быть здесь без Кристины, а в детской комнате царил идеальный порядок. Значит, сегодня там никто не ночевал.

На первом этаже Каратаев столкнулся с телохранителями. Они проникли в дом через кухню или бассейн, где Игнат не успел побывать.

У него не было никакого желания попадать под раздачу.

Поэтому он схватил дорогущую фарфоровую вазу времен какой-то там китайской династии, прижал ее к груди и заявил:

— Спокойно!

Телохранители не решились стрелять в Игната и разбить такую драгоценность.

В холл вошел Ипполитов и приказал:

— Оставьте его!

Телохранители ушли, горничная исчезла.

Ипполитов провел Игната в свой домашний кабинет.

— Что это за цирк? — спросил он, уткнув кулаки в бока и широко расставив локти.

— Цирк на кладбище. Кто там в гробу лежит?

— У меня в офисе есть комната психологической разгрузки. Там стоит резиновое чучело моего заместителя. Любой может прийти и ударить его кулаком или даже ногой. А я снял обиду на тебе, закопал твое чучело.

— А вы попробуйте поставить свое. Если вас вдруг убьют там, в комнате психологической разгрузки, я, так уж и быть, одолжу вам свой памятник.

— Все сказал?

— Где Татьяна?

Ипполитов повел бровью, выражая беспокойство душевным состоянием собеседника.

— Я знаю, позавчера она приходила к вам в офис.

— Я мог бы порекомендовать тебе хорошего врача и здесь, но в Москве специалисты лучше.

— Где Татьяна и Кристина?

— Могу организовать тебе принудительную доставку. Но Москву не обещаю. Здесь, в Подвойске, лечиться будешь.

— В Подвойске, где у вас все куплено.

— Да. Но лечат у нас хорошо, иногда до смерти.

— В следственном комитете знают, где я сейчас нахожусь. Если со мной вдруг что-то случится… — Игнат взял паузу.

— Ну да, на тебя же покушались.

— На самом деле все очень серьезно. На меня покушались уже два раза. Я взял киллера. Он за решеткой, дает показания. След тянется в Подвойск.

— Да?

— А тут стоит памятник… моему чучелу. Думаю, у следствия возникнут вполне резонные вопросы.

Ипполитов хотел сказать что-то в ироничном тоне, но не смог.

— След тянется в Подвойск? — нахмурив брови, спросил он.

— Где Татьяна и Кристина?

— Они за границей, — выдавил из себя Ипполитов.

Наконец-то он подтвердил, что Татьяна и Кристина живы. У Игната возникло чувство, будто он перемахнул через высокую железобетонную стену. Не важно, что за ней высилась другая.

— Где именно?

— Ты никогда это не узнаешь.

Дверь приоткрылась, показалось лицо Клавдии Филипповны. Ипполитов неприязненно глянул на жену, которая давно потеряла для него всякую привлекательность, и она исчезла.

— Ты чуть не сделал меня вдовцом, — сказал Ипполитов, не очень убедительно изображая гнев по этому поводу.

— Не думаю, что это расстроило бы вас, — с каменным лицом сказал Игнат.

— Что?!

— Вы очень жестокий человек, Михаил Антонович. Вы с легкой совестью лишили дочь мужа, внучку — отца.

— Какой ты муж и отец?

— Вы не бог, и не вам судить, — отрезал Игнат.

— Я отец и лучше всех знаю, что нужно моей дочери.

— Вы подстроили автокатастрофу. Я не знаю, откуда взялись тела, которые сгорели в машине. Уверен, что следственный комитет заинтересуется этим вопросом.

— Оставь мою дочь в покое!

— Конечно же, нет. Я буду ее искать. Если она за границей, то к розыску подключится Интерпол. А как вы думали, Михаил Антонович? Вы совершили похищение двух лиц. До десяти лет лишения свободы.

— Татьяна — моя дочь. Кристина — внучка.

— Да вы не бойтесь. Вас не посадят, а положат. В больницу специального типа.

— Заткнись!

— Но мы можем договориться. Верните мне жену и дочь.

— У Кристины новый отец. Татьяна замужем за этим человеком.

— Я вас убью, — тихо сказал Игнат.

— Что?! — встрепенулся Ипполитов.

Каратаев с тихой ненавистью глядел на негодяя, который разрушил его жизнь. Он еще мог простить ему похищение Татьяны, но эта тварь выдала ее замуж за другого.

— Ты хоть понимаешь, что сказал?

— Я убью тебя прямо сейчас. — Игнат шагнул к двери, перекрывая выход.

Ипполитов окончательно сошел с лица, попятился, задвигаясь за стол, столкнулся с креслом, споткнулся, сел. Вдруг он быстро открыл ящик стола и достал револьвер.

Но Игнат даже не шелохнулся, чтобы выбить оружие из его руки. Он продолжал смотреть на этого мерзавца с мрачной, гнетущей насмешкой в глазах.

— Стреляйте. Там, на том свете, не страшно, — тихо проговорил Каратаев. — Даже не холодно. Я был там, когда Татьяны и Кристины не стало. Если я снова их потерял, то и жить мне незачем.

— Ты их потерял.

— Давайте, стреляйте. За меня и за Пашу вам светит пожизненное. Вы его получите. Ради такого счастья я готов пожертвовать собой.

— Я еще раз тебе говорю, Татьяна счастлива без тебя. У нее новая жизнь. Не надо ее ломать.

— Тогда почему на моей могиле свежие цветы?

— Я человек известный. Люди должны знать, что я не забываю своего любимого зятя.

— Позавчера Татьяна приходила к вам в офис. А вы говорите, что она за границей.

— Это раньше за границу ездили на лошадях, а сейчас туда летают самолеты. Ты что, меня допрашиваешь?

— Готовлю к встрече со следователем.

— Говорили мне, что нужно тебя того… — сквозь зубы процедил Ипполитов.

— Сразу нужно было меня того, — сказал Игнат. — А вы хватились только сейчас, в спешке наняли каких-то идиотов, которые смогли убить только Пашу.

— Я никого не нанимал!

— Где Татьяна?

— Чего тебе не хватает? Квартира, машина вон какая, деньги есть. Молодой еще. Найдешь себе другую, живи в удовольствие.

— Мне нужны только Татьяна и Кристина.

— Я тебе сразу сказал «нет»! А ты не понял, похитил у меня дочь и за это был наказан!

Игнат повернулся к двери, замер и заявил:

— Пока есть возможность, стреляйте в спину. Потом будет поздно. — Он выждал несколько секунд, открыл дверь и вышел из кабинета.

Никто не преследовал его.

Город Подвойск, частный сектор. Улица Некрасова, дом шестнадцать. Неплохой такой, двухэтажный, из кирпича цвета слоновой кости, с крышей из настоящей черепицы. Здесь должна была жить Настя, бывшая, может, и настоящая любовница Ипполитова.

Игнат спешил. Слежки за ним вроде бы не было, но Ипполитов уже оправился от потрясения. Сейчас он принимает меры, возможно, уже перекрывает выходы на Татьяну и Кристину. О том, что Игнату известно про Настю, этот гад, скорее всего, не знает, но вдруг и на этот адрес пришлет своих людей?

Город уже проснулся, люди спешили на работу, но во дворе у Насти было тихо. Игнат стоял у забора и смотрел в узкий зазор между полотном и столбом. Автомобиля не видно. Настя уже уехала или просто не выгоняла машину из гаража.

Дом был оборудован видеосистемой, но Игнат не видел следов присутствия охраны, представители которой могли бы отслеживать обстановку через монитор. А хозяйка точно не станет этим заниматься.

У забора за домом Игнат заметил клетку, в которой отдыхала здоровенная собака. Возможно, там замок с электроприводом. Нажмешь на тревожную кнопку, дверца откроется, и пес мигом превратится в грозное оружие.

Но собака пока что в клетке. А времени у Игната мало.

Он решительно перемахнул через забор, броском преодолел расстояние до двери. Каратаев собирался постучать, привлечь внимание хозяйки, но дверь была открыта.

Он осторожно зашел в дом и услышал женский голос, доносящийся с кухни вместе с запахом молочной каши:

— Ложечку за маму! Умница!

Настя кормила дочку

— И опять за маму! — прогудел Игнат.

Он должен был привлечь к себе внимание, не особо шокируя хозяйку дома. Пусть она сначала услышит его, а затем уже увидит.

Настя вышла в холл с удивленной улыбкой на лице. Наверное, она решила, что это появился сын Ипполитова, который, хотел он того или нет, приходился ее дочери братом.

Но женщина увидела Игната и застыла как вкопанная. Ему показалось, что у нее зашевелились волосы, а взгляд обморочно поплыл.

— Вы только не пугайтесь!

Женщину повело в сторону. Игнат шагнул к ней, чтобы помочь удержать равновесие.

Она встрепенулась, отгородилась от него руками и заявила:

— Изыди!

Игнат удивленно вскинул брови. Похоже, Настя приняла гостя за привидение. Но разве она его знала?

— Я живой и не опасный. Мне нужно поговорить с Настей.

Их кухни выбежала девочка лет четырех, схватила маму за руку, тревожно глянула на Игната.

— Я Настя.

— Мама — Настя! — уверенно проговорила девочка.

— А я Игнат Каратаев, зять Михаила Антоновича.

Настя хотела что-то сказать, но издала лишь какое-то сдавленное мычание.

— Вы, наверное, видели мой памятник?

— Да. Татьяна как раз там была.

— Татьяна? Мама Кристины? — весело спросила девочка.

О Кристине она говорила как о живой. У Игната просветлело на душе. Как будто солнце из-за туч вышло.

— На самом деле я живой. Все это время думал, что Татьяна и Кристина разбились на машине. Насмерть. Полтора года назад.

— Что вы такое говорите? — Настя с сомнением посмотрела на Игната.

Она все еще не верила, что перед ней живой человек.

— Это все Ипполитов подстроил. Чтобы нас разлучить. Я похоронен здесь, Татьяна и Кристина — в Москве, на Ваганьковском кладбище.

— Ужас какой!

— Я и подумать не мог, что Ипполитов так поступит.

— Может, вы просто плохо его знали? — с ожесточением обиженной женщины спросила Настя.

— Наверное.

— Катя, пойдем! — Мать увела дочку на кухню, оставила ее там, вернулась к Игнату и сказала: — Ипполитов и не на такое способен.

— Я знаю, что Катя его дочь.

— Кто вам сказал?

— Паша Горняков.

— Да, я знаю, у вас там с ним были какие-то отношения.

— Паша погиб.

— Как погиб? Когда?

— Его убили.

— Да? Не знала. Как меня найти, он сказал? — спросила Настя.

— Мне нужно, чтобы вы сказали, как найти Татьяну.

— А вы не знаете?

— Если бы знал… — Игнат развел руками.

Если бы он знал, то его здесь не было бы.

— Может, она с Каблуковым живет? — Настя сначала сказала, а потом уже подумала и глянула на Игната.

Хорошо, если он ее не услышал. Или неправильно понял.

— С Каблуковым?! — Но Каратаев и услышал, и понял.

— Я видела их вместе. То есть Татьяну с Кристиной у вашей могилы. У меня голова идет кругом!

— Живой я. А Каблукова вы где видели?

— Он ее в машине ждал. Только я вам ничего не говорила!

— Отлично! Вы меня не видели и ничего не говорили.

— Хорошо.

— Значит, Татьяна с Каблуковым может жить? — через силу, сквозь зубы спросил Игнат.

— Она тогда с ним уехала, но душу там, на кладбище, оставила. Хотя, может, мне и показалось.

— Значит, Каблуков.

— Я вам ничего не говорила!

Игнат кивнул, сдержанно улыбнулся и приложил палец к губам. Его здесь не было, а она ничего не говорила.

Глава 19

Гена Бурлаков — калач тертый, удивить его трудно.

Поэтому он лишь улыбнулся, увидев Игната, и заявил:

— Здравствуй, Лазарь!

Каратаев столкнулся с ним у ворот, ведущих во внутренний двор ГУВД.

— Ты знаешь?

Игнат догадался, почему Бурлаков назвал его Лазарем. В честь воскрешенного библейского персонажа.

— Да, видел твой архитектурный ансамбль на погосте. Потом бумага из Москвы была, я и понял, что ты воскрес.

— По поводу Горнякова бумага?

— Нет, еще раньше. Запрос из лицензионно-разрешительного отдела. Ты что, в частные детективы подался?

— Как видишь, весь в работе.

— А с Горняковым что случилось? — Бурлаков нахмурился, настраивая Игната на серьезный разговор.

— Киллер. Из Подвойска.

— Ну да, у него тут врагов хватало. Ты даже знаешь, кто они.

— Да, есть такие. Один из них меня похоронил.

— Зачем?

— Ты же не искал ответ на этот вопрос.

— А смысл? Ипполитов — человек серьезный, с ним так просто не поговоришь. Ты вот с Горняковым дела имел, и ничего.

Это был намек на причину, по которой Игнат уволился из органов, на больной для него вопрос. Но Бурлаков дал понять, что больно бить не станет. Он и сам не святой, чего уж там говорить.

— Нет больше Горнякова.

— А ты каким боком к этому делу?

— Меня тоже пытались убить.

— Да?

— Причем два раза.

— Это серьезно.

— Киллер на одного человечка показал. Надо бы пробить его. Поможешь?

Бурлаков хотел что-то сказать, но промолчал, просто кивнул.

— Петр Еремеев.

— А отчество?

Игнат качнул головой. Отчество он у Райкова спросить забыл. Как узнал, что Татьяна может быть жива, так голова кругом пошла.

— Был у нас тут один Еремеев. Драка на дороге, слово за слово. Еремеев этот достал травмат и выстрелил супостату в ногу. Сейчас под следствием. Но на свободе. Заместитель начальника охранного предприятия «Зубр».

— Что-то не припомню.

— Предприятие, заточенное под азотный комбинат.

— Бум!

— Что такое?

— Срослось.

— Да?.. Так это он Горнякова заказал?

— Ты пробей по нему детально. Из Москвы по его душу обязательно подъедут.

— Понятно.

— Спасибо!

— Если что, звони. — Бурлаков протянул Игнату визитку и замер в горделивом ожидании.

— Начальник криминальной полиции?

Должность начальника уголовного розыска после Игната занял капитан Бабуров, а Бурлаков стал всего лишь старшим опером. Зато потом он перепрыгнул через ступеньку. Очень неплохо.

— Обязательно позвоню, — сказал Игнат.

Ситуация петлей стягивалась вокруг него. Как бы снова не пришлось обращаться за содействием к бывшим сослуживцам.

На проходной комбината Игнат нос к носу столкнулся с Юрой Каляевым. Лет десять назад тот проходил по делу об ограблении. Его кто-то успел предупредить, и он ударился в бега, Игнат убил целых два дня, чтобы взять его и закрыть. Набегался он тогда, поэтому Юра и врезался в память.

Каляев тоже узнал его, забеспокоился. У него судимость, которую он мог скрыть, устраиваясь на работу в охрану.

— Каблуков на месте?

Каляев кивнул.

— Как пройти?

Юра показал на план завода, вывешенный на стенде, объяснил, куда идти.

Азотный комбинат строился с нуля. Новые, синие с белым, цеха, такое же административное здание. Территория благоустроенная, кругом чистота, порядок. Все рабочие в униформе. У Игната вдруг возникло предчувствие, что Каляев догонит его и предложит переодеться.

В административном здании на входе находился пост, но охрана не остановила Каратаева. Он беспрепятственно поднялся на второй этаж, нашел приемную.

Секретарша вскочила с места, попыталась преградить ему путь, но не успела. Игнат пер, как танк по непаханому полю, быстро, решительно.

За директорским столом он увидел молодого, но уже начинающего лысеть мужчину с маленькими глазками, будто приклеенными к широкой переносице. Тот просматривал какие-то бумаги и недовольно поджимал губы. Услышав шум, он вскинулся и возмущенно глянул на Игната. Лицо его тут же вытянулось.

Игнат не знал Каблукова-младшего лично, никогда не виделся с ним, но, судя по реакции данного типа, это был именно он.

— Только не говори, что ты считаешь меня покойником! — заявил Каратаев и ткнул в него пальцем так, как будто собирался пробить в нем дыру.

— Ты кто такой? — поднимаясь из-за стола, спросил Каблуков.

— Уголовный розыск! Дело об убийстве гражданина Горнякова!

— Так, я вызываю охрану! — Каблуков нажал на кнопку интеркома.

— Не переживай, под охрану тебя обязательно возьмут. В тюрьме.

— Не надо меня пугать! — Каблуков чуть ли не с ненавистью посмотрел на Игната.

— Я не пугаю. Горнякова убили, киллера взяли. Он назвал имя Еремеева. А это твой человек. Заместитель начальника охранного предприятия «Зубр». — Игнат говорил быстро, четко.

В любой момент могла появиться охрана. Он должен был успеть убедить Каблукова отменить вызов.

— Я не понимаю, о чем разговор. — Клиент заметно разволновался.

— Ты конкретно попал, Каблуков. Это здесь ты можешь выкрутиться, а в Москве — нет. За тобой оттуда едут.

— Кто едет?

— Следственный комитет. Только я могу тебя спасти.

В кабинет наперегонки ворвались крепкие парни в униформе, но Каблуков осадил их движением руки и приказал:

— Не надо!

Он показал им на выход, и парни убрались, не успев причинить Игнату вреда.

— Садись. — Каблуков показал на стул за приставным столом, распахнул пиджак, опустился в директорское кресло.

Но Игнат остался стоять и проговорил:

— Я знаю, ты собирался наказать Горнякова. Еремеев отправил в Москву своих людей, они следили за Пашей. Но ты дал отбой, эти люди вернулись в Подвойск. А потом их снова отправили в Москву. С четким заказом на Пашу и на меня. Преступники уверены в том, что их отправил туда Еремеев.

— А на самом деле как? — выдавил из себя Каблуков.

— Тебя подставляют, Леша. Я знаю, кто именно.

— Кто?

— Я никому ничего не скажу. Главным подозреваемым останешься ты. Тебя примут, закроют, а я заберу Татьяну.

— Татьяну?! — оторопело промямлил Каблуков.

— Где Татьяна? Где Кристина?

— Не знаю. — Каблуков отвел глаза в сторону.

— Вас видели вместе.

— Кто видел?

— Ты зря отпустил охрану! — Игнат провел пальцами по своему предплечью, как будто закатывал рукав.

— Бить будешь? — Каблуков потянулся к пульту.

Игнат резко шагнул к нему. Тот отдернул руку, поднялся, встал по другую сторону стола.

— Буду. Аккуратно. Но больно.

— Ты и Татьяну бил!

— Да?!

— Она сбежала от тебя вместе с дочерью!

— К тебе?

— Да, мы живем дружно и счастливо!

— Я тебя сейчас убью!

Дверь открылась, в кабинет вошли двое мужчин, один в строгом костюме, другой в поло и джинсах.

— Петр Анатольевич! — Каблуков кивнул на Игната. — Вот человек по твою душу!

— А что с ней не так? — спросил плотный мужчина в джинсах.

Нетрудно было догадаться, кто это такой.

— Кто-то убил Горнякова, а киллер показал на тебя.

— А кто убил? — Этот вопрос Еремеев задал Игнату.

Смотрел он тоже на него.

— Не говорит. Он меня шантажирует.

— Ничего, заговорит. Мы знакомы? — спросил Еремеев.

Игнат качнул головой.

— Еремеев Петр Анатольевич! — назвался мужчина, заставил себя улыбнуться и направился к Игнату, на ходу вытягивая руку.

Когда их ладони сомкнулись в замок, Каратаев первым провел прием. Он взял руку Еремеева на излом, заставил его выгнуть спину и провел удар кулаком в шею.

Громила в костюме рванул в атаку. Игнат толкнул на него Еремеева и бросился к двери.

В приемной сидели двое парней в униформе. Один успел подняться и перекрыл выход. Каратаев очень удачно боднул его лбом в переносицу и выскочил в коридор.

Еремеев — человек дела. Он не станет сюсюкаться с Игнатом, вывезет его куда-нибудь в подвал и постарается выбить правду. Сможет или нет, неизвестно, но все равно убьет. Именно поэтому частному детективу приходилось спасаться бегством.

У проходной его уже ждали четыре охранника в униформе. Игнат пошел на прорыв. Одного он ударил ногой в колено, второго — локтем в челюсть. Третьего мог бы выбить из колеи ударом в солнечное сплетение, но с этим не сложилось, не хватило размаха.

Зато кто-то очень удачно приложил его кулаком по затылку. У Игната все закружилось перед глазами, почва под ногами зашаталась. Он опять рванулся вперед, но тут же просел в колене и огреб удар по спине.

Каратаев чудом удержался на ногах, развернулся, на автопилоте вцепился в руку противника. О том, чтобы провести прием, не могло быть и речи. Он просто метнулся вперед, потянул охранника за собой. Тот упал, и Игнат отпустил его.

Тут откуда-то сбоку в голову ему прилетел кулак. В глазах Каратаева потемнело и заискрило. Но внутренний движок продолжал толкать его к выходу.

Он повернулся и снова пропустил тычок в спину, который только придал ему ускорение. Игнат ворвался в проходную, кого-то сшиб с ног, перескочил через вертушку.

— Стой, падла!

За ним бежали, его пытались остановить, но Игнат умудрился уйти в отрыв. Он был уже у своей машины, когда в затылок ему врезался камень.

В себя Каратаев пришел в своей машине. Он сидел за рулем, управлял автомобилем, на хорошей скорости движущимся по дороге. Однажды с Игнатом такое было. Но тогда его выключила водка. Он не ехал на машине, передвигался пешком и пришел в общагу, именно туда, куда нужно.

Игнат мрачно усмехнулся. Адреналин — мощная штука. Паша Горняков убегал от смерти с пулей в голове, а сам он — с отбитым затылком. Но Паша так и не спасся. Да и ему еще рано праздновать успех.

Он ехал по городской улице, и, странное дело, никто за ним не гнался. Может, у преследователей не оказалось под рукой автомобиля, готового к выезду? Но у Каблукова большие возможности. Они увеличатся в несколько раз, если он объединится с Ипполитовым. Так оно и будет.

Надо уезжать. Отступить на исходные позиции, перегруппироваться, набраться сил и тогда вернуться.

Игнат глянул на себя в зеркало заднего вида. Разбита губа, рассечена бровь, но синяков на физиономии вроде бы нет. На затылке огромная кровоточащая шишка, но голова уже вроде бы вышла из аварийного режима. Мысли бурлили в поисках выхода.

Он подумал о том, где может находиться Татьяна. У родителей ее нет, значит, она где-то у Каблукова. У него дом в Подвойске, есть еще усадьба где-то под городом, на реке. Лариса говорила, что место там сказочное.

Игнат нащупал в кармане телефон, достал его, глянул на разбитый дисплей и чертыхнулся. Но аппарат работал. Лариса отозвалась практически сразу.

Место действительно сказочное. Дом стоял посреди березовой рощи, на холме с видом на излучину реки, которую закатное солнце покрывало червонным золотом. Большой, бревенчатый, только без всяких резных наличников и карнизов. Этакий современный терем с высокими большими окнами. На фундаменте, выложенном из крупных речных камней.

Забор вокруг усадьбы невысокий, без колючей проволоки по верху. Видеокамер нет, собака заперта в клетке. Охранников Игнат увидел только возле дома. Два парня в униформе с нашивками «Зубр» сидели на скамейке, покуривали и о чем-то беспечно болтали.

На дороге перед парадным крыльцом стояли две машины. Темно-серый «БМВ» и «Лада Гранта» с логотипами охранной фирмы.

Игнат попытался воспользоваться запасным входом, но дверь была закрыта. Тогда он перебрался через перила открытой веранды, сработанные из тонких бревен. Охранники его не заметили. Но ему еще нужно было попасть в дом, а парни сидели прямо напротив крыльца.

Игнат не стал форсировать события, спрятался за столом, покрытым скатертью. Вскоре охранники поднялись и, переговариваясь меж собой, пошли вокруг дома.

Дверь была открыта. Каратаев прошмыгнул в дом, прислушался. Голоса доносились из каминного зала. Через арочный вход Игнат увидел лосиную голову с рогами, висящую на стене над камином. Людей он разглядеть не мог.

Но голос был мужской, монотонный.

— Нам только кажется, что мы определяем свою судьбу, делаем выбор. На самом деле все обстоит ровно наоборот. Судьба определяет нас, наказывает за наши ошибки, неразумные решения.

— Игнат не был ошибкой.

Каратаев узнал голос Татьяны. Сердце так ухнуло в груди, что он даже испугался, что его услышат.

— Я тоже так считаю, — с убаюкивающей размеренностью вещал незнакомый голос. — Но ваша, Танюша, судьба не приняла ваш выбор. Она все вернула на круги своя. Вы возвратились к Алексею именно потому, что вам определено быть вместе. Я же знаю, вы это понимаете.

Татьяна ничего не сказала, но, видимо, кивнула или подала какой-то другой знак согласия.

— Вот видите, как все хорошо.

— Я люблю Игната, — тихо проговорила женщина.

— Любовь — это всего лишь совокупность химических реакций, которые вызывают иллюзию счастья. Игната давно уже больше нет, но реакции продолжаются, порождают ложные желания, которые мешают вам жить и исполнять ваш материнский долг. — В увещевательном голосе слышалась искусственная, но твердая убежденность, в нем же угадывалась и усталость.

Похоже, этому умнику надоело изо дня в день промывать Татьяне мозги.

Игнат с удовольствием врезал бы ему в рыло, но его ноги будто приросли к полу. Он изнывал от нетерпения до щекотки в нервах, но не мог сдвинуться с места. А ведь осталось сделать всего несколько шагов.

— Да, я знаю, Алексей любит Кристину, — тихо сказала Татьяна.

Ее голос звучал мягко, но выхолощенно. Если там и были какие-то чувства, то не живые. О любви к Игнату она говорила как о чем-то дорогом, но бесконечно далеком. Жена потеряла мужа и смирилась с этим.

— Он очень любит Кристину, — сказал мужчина.

Девочка как будто услышала, что разговор зашел о ней. Игнат сначала почувствовал ее и только затем услышал легкие шаги по лестнице. Как будто теплый свежий ветерок принес на своем вихрастом воздушном горбу светлое пушистое облачко.

Маленькая девочка спускалась по лестнице коротким, осторожным шагом, но быстро, почти бегом. Она смотрела себе под ноги, поэтому не замечала Игната. Светлые завитушки волос, ясные глаза, нежное лицо с красным пятном от подушки.

У Игната перехватило дыхание. Он потерял Кристину, когда ей было чуть больше двух лет, а сейчас уже четыре. Она, конечно же, изменилась, но отец не мог ее не узнать.

Кристина спустилась по лестнице, увидела Игната, удивленно наморщилась, но ничего не сказала и побежала в комнату.

— Мама, мне папа снится! — донеслось до Игната.

— Кристиночка, это Алексей Витальевич думает о тебе! — заявил мужчина.

— Мама, пошли! Папа там стоит! Он тебе тоже приснится!

— Папа хочет сказать, что его пора отпустить. Ему надо уходить.

Слушала Татьяна этого фрукта или нет, но из каминного зала она вышла. Ее вела за руку Кристина, которая увидела Игната и спряталась у мамы за спиной.

Татьяна оцепенела от неожиданности, открыла рот, но в обморок не упала и даже глаза не закатила. Она, похоже, всерьез поверила, что Игнат ей снится.

Вслед за ней из комнаты вышел полный холеный дядечка с пухлыми щеками. Он увидел Каратаева и икнул.

Еще совсем недавно Игнат мечтал врезать ему промеж глаз, но сейчас он и думать о нем не мог. Все его внимание было приковано к жене и дочери.

— Это не мой сон, — сказала Татьяна и мотнула головой. — Ты не можешь мне сниться.

— Это не сон, а параллельная реальность.

— Да?

— Но я жив. Не умирал.

— Нет?

— Если бы ты приехала в Москву, в нашу квартиру…

— Я не приезжала.

— А я не приезжал сюда. Мне сказали, что ты погибла.

Татьяна вяло качнула головой. Нет, она не погибла, но разве можно назвать ее живой?

— Татьяна! — Дядечка взял ее за руку, и она покорно повернулась к нему. — Пойдемте. — Он повел головой в сторону каминного зала.

Татьяна кивнула, сделала шаг в этом направлении и сказала:

— Да, Игорь Александрович.

— Не понял! — Игнат надавил на мужчину взглядом, резко шагнул к нему.

Тот испуганно отскочил от него и спрятался за Татьяну.

Но Игнат уже не собирался давать ему спуску. Он схватил его за шкирку, оттащил от Татьяны, врезал кулаком под дых, уронил на пол. Потом он снял с брюк дядечки ремень и связал ему руки.

Все это время Татьяна стояла столбом и смотрела на Игната с открытым ртом. Кристина выглядывала у нее из-за спины.

Он упаковал Игоря Александровича, заткнул ему рот его же носовым платком, затем выглянул во двор. Охранники уже вернулись с обхода. Они устали, им требовался перекур.

Игнат подхватил Кристину на руки и понес ее к двери, через которую можно было выйти на задний двор.

— Не надо! — Татьяна схватила Игната за руку, умоляюще поглядела на него.

Она просила не забирать у нее дочь. Как будто он уносил ее на тот свет.

— Все мы прямо сейчас едем в Москву! — заявил Каратаев.

Татьяна оставалась под гнетом психологического воздействия, туго соображала. Но в конце концов она кивнула и пошла за Игнатом. А Кристина и вовсе притихла у отца на руках.

Они вышли во двор. Каратаев подвел жену и дочь к забору, через который нужно было перебраться. Для него это было просто. Ощущение нереального счастья окрыляло Игната. Ему казалось, что достаточно оттолкнуться от земли, чтобы воспарить над ней вместе с Кристиной.

Или он действительно умер? Может, потому Игнат и казался самому себе невесомым? Вдруг камень, запущенный в голову, убил его? На самом деле он лежал сейчас у проходной азотного завода. Нет, бандиты везли его в лес, чтобы закопать как собаку. Хорошо будет, если душа новопреставленного попадет в рай.

Игнат остановился как вкопанный. Нет, это не страшно. В загробном мире все хорошо. Они будут жить там вечно. Никто не сможет их убить, не станет за ними гнаться. А раз так, то незачем убегать.

— Что с тобой? — спросила Татьяна и взяла его за руку.

— Да так, головой больно ударился.

— Когда?

— Когда через забор лез.

Татьяна была в домашнем костюме и тапочках на босу ногу. Не самый лучший наряд для экстремальной прогулки. Игнат помог ей перелезть через забор. А Кристину он перенес на руках.

Девочка визжала от восторга. Игнат смеялся в голос. Ему хотелось орать от счастья.

Они вышли к машине. Татьяна опустилась на заднее сиденье, обняла Кристину. Игнат завел двигатель, стронул джип с места, нажал на кнопку и заблокировал все дверцы.

— Зачем?.. — испуганно спросила Татьяна.

— А вдруг тебя украдут? Я не могу потерять любимую женщину.

— Куда мы едем?

— Я же сказал, в Москву.

— Ты же не везешь нас на кладбище?

— Кто он такой, этот Игорь Александрович?

— Психолог.

— Я слышал, как он морочил тебе голову.

— Он хотел, чтобы я забыла тебя. А ты снишься мне.

— Когда я тебе снюсь?

— Сейчас.

Игнат посмотрел в зеркало заднего вида. Ему показалось, что Татьяна погрузилась в сумерки своего сознания. Взгляд ее потух, остановился. Она уже и не понимала толком, где находилась. Наверное, ее кормили не только словесами, но и какой-то химией. Все для того, чтобы она забыла Игната и переключилась на Каблукова.

Но, видимо, у подлецов ничего не получалось. А форсировать процесс, усилить воздействие они боялись. Татьяна не абы кто, а дочь Ипполитова. С ней нельзя катаньем, только мытьем.

Но мозги ее основательно промыты. Она все еще не может вырваться из той реальности, в которой Игната нет в живых.

Но что говорить про Татьяну. У него самого нет четкого понимания, жив он или в раю.

Глава 20

Игнат припарковал машину неподалеку от дома. Он оставил в ней Татьяну и Кристину, осторожно, с оглядкой добрался до своей квартиры. Ни засады, ни разрухи, все спокойно.

Каратаев вернулся, привез Татьяну и Кристину домой, провел их в квартиру, закрыл за собой дверь и облегченно вздохнул. Его дом — его крепость. И пусть только кто попробует к нему сунуться.

Татьяна обошла квартиру, заглянула в шкафы, побывала в детской. Потом она подошла к Игнату, обняла его, крепко, до вибрации в мышцах прижалась к нему. Она стояла так, пока не устала.

— Здесь у тебя очень грязно! — сказала она.

— Идеальный холостяцкий порядок, — заявил он.

— Где у тебя пылесос?

— Где у тебя пылесос? — с важным видом повторила Кристина.

— Где у нас пылесос, — поправил их Игнат.

Он не отговаривал Татьяну. Она потихоньку выходила из транса, в котором пребывала довольно долго. Генеральная уборка должна была ускорить этот процесс.

Каратаев подключился к этому благому делу. Когда в квартире все заблестело от чистоты и ощущения счастья, он отправился в универсам и закупился так, что едва все донес.

На обратном пути его никто не остановил, но дверь в квартиру Игнат открывал с замиранием сердца. Вдруг Татьяну и Кристину похитили, пока он ходил в магазин? А если их не было там вовсе?

Но все были на месте. Татьяна уже искупала Кристину, накормила и уложила в постель.

— Папа, почитай мне сказку. — Девочку клонило в сон, глаза у нее закрывались.

— Про Жихарку?

— Дядя Леша читал мне про Карлсона, который живет на крыше.

Игнат глянул в сторону, поморщился. Ему не хотелось слышать про дядю, с которым жила его любимая жена.

Татьяна отправилась в душ. Через пару минут Игнат вспомнил, что не видел у нее полотенца, когда она заходила туда. Он открыл шкаф, взял полотенце и направился к ванной, чувствуя, как от волнения немеют ноги.

Игнат жуть как соскучился по Татьяне, но до сей поры сдерживал страстные порывы. А сейчас нахлынуло.

Дверь была закрыта, но Игнат знал, как ее отпереть.

Татьяна стояла под душем, за полупрозрачными створками. Глаза закрыты, голова поднята, струи воды массируют лицо. Она и раньше любила это.

Вода лилась шумно, поэтому Татьяна не услышала Игната. Он повесил полотенце на его законное место, открыл створки и жадным взглядом навалился на обнаженную красоту.

Татьяна почувствовала его, повернулась к нему и в ужасе закрылась руками. Даже присела, плотно сжимая ноги.

— Уходи!

— Это же я!

— Уходи! — повторила она.

Ему пришлось исчезнуть.

Он вышел на балкон, выкурил одну сигарету, другую. Игнат понимал, что был не прав, но и Татьяна повела себя не совсем адекватно.

Ванная уже пустовала, когда он ушел с балкона. Игнат заглянул в спальню. Татьяна лежала в постели под простыней, на боку. Она так спешила лечь, что не стала сушить волосы. Слишком устала или торопилась поскорее заснуть, чтобы отгородиться от Игната. Да, она спала. Или делала вид.

— А ужин? — тихо спросил он.

Татьяна не ответила. Игнат пожал плечами и закрыл дверь.

Холодильник у него не пустовал. Татьяна покормила Кристину, прежде чем уложить ее спать. Да и сама перекусила. Романтический ужин откладывался на завтра. Или даже на неопределенное время.

Игнат не стал готовить. Состряпал пару бутербродов, заморил червячка и отправился в душ.

Вскоре он вернулся оттуда и в постели с Татьяной увидел Кристину. Мать и дочь спали в обнимку и не реагировали на него. Не исключено, что им снились сны из прошлой жизни, где у Кристины был неродной отец, а у Татьяны — муж, пусть и нелюбимый. Им нужно было время, чтобы привыкнуть к Игнату.

Он это понимал и не злился. Да и как можно было сердиться, глядя на любимых женщин? Они воскресли, оказались рядом с ним. Можно ли требовать от судьбы чего-то большего?

Диана сводила его с ума. От ее пьянящей красоты мутился разум. Эдик ничего не мог с собой поделать. Он вновь оказался у ног этой красавицы.

— Я же тебя предала, — с тихой иронией сказала Диана.

— Я знаю, это Миронников сбил тебя с толку.

— А я знала, что это он пытался убить Калинину. И подыгрывала ему. Из-за меня ты оказался за решеткой.

— Этот козел — твой дьявол-искуситель.

— Может быть.

— Ты от него еще наплачешься.

— Чего ты хочешь? — с мягкой невозмутимостью спросила Диана.

— Вернуться к тебе.

— А как же Марина?

— Я не хочу с ней…

— Не хочешь, а живешь. Да, я все знаю, — сказала она.

Эдик страшно злился на Диану, более того, накручивал себя, чтобы вытолкнуть ее из своего сердца. Поэтому он опять закрутил с Маринкой, но Диану забыть не смог.

— Если знаешь, значит, интересуешься, — осторожно проговорил Эдик.

— Интересуюсь.

— И я интересуюсь. Ты живешь с Миронниковым. Я жил с Маринкой. Мы с тобой квиты.

— Ты был только с Мариной? — в раздумье спросила она.

— Не понял.

— Только с ней, больше ни с кем?

— Да, только с ней.

— А я спала и с мужем, и с любовником.

— Не надо ничего говорить.

— Надо. Или ты принимаешь меня такой, какая я есть… — Диана задумалась над продолжением фразы.

— Да я приму тебя любую! Лишь бы ты была моей!

— Я не знаю. Мне нужно подумать. Езжай домой. А я буду соображать насчет того, как нам быть, — медленно, растягивая слова, проговорила Диана.

— Как долго ты будешь соображать?

— Пока мы не окажемся вместе.

Диана произнесла это неуверенно, но ее робкую улыбку Эдик воспринял, как рассветное солнце. От радости ему даже захотелось запеть петухом.

Игнат не торопил события. Четвертый день они с Татьяной вместе. Она ясно давала понять, что любит его, хочет быть с ним, но в постель к себе не впускала. Более того, Игнату пришлось перекочевать в кабинет, поскольку Кристина не хотела больше ночевать в своей комнате. В первую ночь заснула как миленькая, а потом вдруг почувствовала слабину.

Наверное, в доме у Каблукова она себе такой вольности не позволяла. Хотя бы потому, что место рядом с мамой по ночам там занимал кто-то другой. Игнат старался гнать от себя дурные мысли, а они лезли в голову, как мыши в дырявый амбар.

Татьяна стояла у плиты. Прическа, макияж, головокружительный запах духов. Уютное домашнее платье из мягкой ткани, передник с зайчиками. Она была милой, нежной, бесконечно родной. Игнат не удержался, подошел к ней сзади, обнял.

— Давай не сейчас, — сказала она и качнула головой.

— А когда?

— Давай вечером.

— Ты ко мне уже привыкла?

— Вот вечером и скажу, — заявила женщина и загадочно улыбнулась.

В дверь кто-то позвонил. Игнат напрягся. Все это время он ждал, когда к ним пожалуют незваные гости из Подвойска, присланные Каблуковым или Ипполитовым, а то и обоими сразу.

Но за дверью стоял Райков. Игнат убедился, что за капитаном никого нет, и только потом впустил его.

— А я все думаю, живой ты или нет, — переступая порог, сказал тот.

— А что со мной может случиться?

— Ну мало ли. Вдруг догнали тебя и убили?

— Кто догнал?

— А у кого ты украл жену? — Райков загадочно улыбнулся.

— У кого я украл жену? — Игнат нахмурился и подозрительно глянул на него.

— У Каблукова.

— Я украл у него именно свою жену.

— Так я ж не против, — с усмешкой сказал Райков.

— Ты откуда знаешь?

— Здравствуйте вам!

Игнат провел Райкова в свой кабинет и заявил:

— И тебе не хворать.

— Я в том смысле, что мы Еремеева взяли. А ты до него еще раньше добрался.

— Да, добрался.

— И у Каблукова свою жену увел.

— Вернул жену, — поправил его Игнат.

— Конечно, вернул!

— Зачем ты пришел? — спросил Игнат, с подозрением глядя на него.

— Хотел бы с твоей женой поговорить.

— О чем?

— Так она же с Каблуковым жила.

— Допустим.

— А Каблуков у нас подозреваемый. Сам знаешь, по какому делу.

— Знаю.

— Возможно, она что-то знает.

— Каблуков знает. Его допроси.

— Он меня близко к себе не подпускает.

Татьяна постучала в дверь, но не стала ждать, когда Игнат позволит ей войти, шагнула в кабинет.

Райков поднялся, восторженно глядя на нее.

— У нас гости? — спросила она, кивнув ему в знак приветствия.

— Еще какие!.. Это ведь я сказал ему, что вы живы! — заявил Райков.

— Да, я вас видела. — Татьяна тепло улыбнулась ему.

— Мне бы насчет Каблукова с вами поговорить.

— Он меня не похищал, — сказала она и качнула головой.

— Нет, мы его не в этом обвиняем.

— А зря. Он лишил меня свободы, держал как птицу в золотой клетке.

— Про птиц в Уголовном кодексе ничего не сказано.

— В твоем — не знаю, а в нашем сказано, — проговорил Игнат. — Статья сто двадцать семь, незаконное лишение свободы.

— Если надо, я напишу заявление, — со всей серьезностью сказала Татьяна.

— Заявление? — Райков озадаченно глянул на нее.

— Возбуждайте дело, берите Каблукова за жабры, везите в Москву и допрашивайте сколько угодно, — жестко отчеканил Игнат. — А мою жену оставьте в покое.

— Игнат говорил мне, что Каблуков мог покушаться на него и убить Горнякова, — сказала Татьяна. — Но я об этом ничего не знаю.

— Не знаете?

— Если бы я проведала, что Игнат жив, то бросила бы все и приехала к нему.

— Если вы могли приехать к нему, значит, Каблуков не лишал вас свободы.

— Он держал меня под воздействием. Днем со мной работал психолог, а вечером… — Татьяна запнулась, посмотрела на Игната и опустила глаза.

— Что вечером?

— Я пойду. — Она поджала губы, повернулась к Игнату спиной и торопливо вышла из кабинета.

— А заявление?

В ответ Татьяна лишь мотнула головой и плотно закрыла за собой дверь.

— Заявления не будет, — сказал Игнат и тоже вышел.

Татьяна стояла у плиты, тупо глядя на кастрюлю, в которой закипал, вспениваясь через край, мясной бульон. Она была в ступоре.

Игнат обнял ее. Женщина прильнула к нему и расплакалась.

— А вечером он приходил ко мне, — тихо сказала она. — Иногда я не могла его прогнать.

Игнат молчал, прикусив нижнюю губу. Татьяна говорила о том, что никак нельзя было исправить. Можно только отомстить, но Игнат не рвался отлавливать Каблукова. Зачем, если эта сволочь рано или поздно сама заявится к нему?

— Утром я хваталась за голову, но потом появлялся Игорь Александрович. Он вил из меня веревки. Ты можешь бросить свою жену.

— Ни за что!

— Мне очень стыдно.

— Ты же любила меня.

— Только тебя.

— У тебя был Игорь Александрович, а у меня — водка.

— А женщины? — забеспокоилась вдруг Татьяна.

— Ни с кем. Ни единого раза.

Игнат вспомнил, как укладывал в постель Диану.

Татьяна почувствовала, как он напрягся, и спросила:

— Точно?

— Ни с кем. Никогда.

В конце концов, он ведь тогда не знал, что Татьяна жива. К тому же сошел с дистанции перед самым стартом. По большому счету действительно ничего не было. Хотя и вполне могло случиться.

Судьба послала ему испытание. Он прошел проверку на прочность и получил великую награду. Татьяна и Кристина снова с ним, а Диана просто перестала для него существовать.

В дверь кто-то позвонил. Игнат встрепенулся. Может, это Райков ушел, а потом вдруг решил вернуться? Нельзя терять контроль над обстановкой, быть сейчас таким безалаберным.

Он еще только выходил из кухни, а Райков уже открыл дверь.

— Кто тебя просил? — рыкнул на него Игнат.

В квартиру могли ворваться люди, нанятые Ипполитовым или Каблуковым, но через порог переступила Диана во всей своей красе.

Игнат плотно сомкнул губы. Она ему тоже здесь не нужна.

— Диана Михайловна! — Райков просиял.

— Товарищ капитан! — Диана улыбнулась ему мягко, нежно.

— Пока еще да, капитан.

— Неужели вам майора присвоят? — спросила Диана и снова улыбнулась, на этот раз Каратаеву, не просто тепло, а жарко.

Райков ее не раздражал, но пришла она ради того, чтобы остаться с Игнатом наедине.

— Мы работаем над этим, — сказал Райков.

— Игнат вам, наверное, уже все рассказал?

— О чем? — Райков посмотрел на нее, перевел взгляд на Игната.

Он, конечно же, знал, что Диана была у него дома, причем в обстановке, подозрительно близкой к интимной.

— О том, что это Ярослав заказал Игната и его друга.

— Ярослав?! Миронников?! — Райков вытаращился на нее.

— А разве не говорил? — Диана заметно смутилась.

— Нет.

— Значит, и не надо, — сказала она и пожала плечами.

— Игната и Горнякова заказал совсем другой человек, — заявил Райков.

— Может быть. — Диана озадаченно глянула на Игната.

Если Райков ничего не знает, то ей и не нужно об этом говорить. Но в то же время она считала, что Игнат сам должен был просветить следователя. Если, конечно, он собирался помочь ей.

Из кухни вышла Татьяна, остановилась, взяла Игната под руку. Диана удивленно посмотрела на него.

— Это твоя жена? — В ее голосе звучала ревность.

— Игнат думал, что она погибла, а Татьяна оказалась жива, — ответил за Каратаева Райков.

— И когда именно ты узнал? До того или после? — тоном оскорбленной невинности спросила Диана.

Она посмотрела на него так, как будто они на самом деле переспали.

— Не было у нас ни «до», ни «после», — твердо проговорил он, чувствуя на себе пронзительный взгляд Татьяны.

— Ты же обещал меня защитить! — выплеснула Диана.

— Что вы там хотели рассказать про Ярослава? — спросил Райков.

— А вы мне поможете? — спросила Диана и с надеждой глянула на него.

— Все, что в моих силах!

Диана смотрела на Райкова, а Игнат — на жену. Плевать ему на Миронникова и все то, что с ним связано. Хочет Диана сдать его — пожалуйста, он не возражает. Пусть эта краса неземная делает все что хочет, лишь бы его оставила в покое. Не было у них ничего, да и быть не могло.

Татьяна не очень-то верила ему. Но и на скандал не напрашивалась.

— Вы, наверное, думаете, что Горнякова заказал Каблуков? — спросила Диана.

— В общем, да, — отозвался Райков.

— Так и было. Но потом Каблуков отказался от Горнякова. Эстафету подхватил Ярослав. Чтобы подставить Каблукова.

Райков недоуменно повел бровью.

Татьяна с приоткрытым ртом смотрела на Диану. Пришла какая-то особа, красивая, просто невероятная, с претензией на Игната. Это она еще могла понять. А Каблуков к ней каким боком? Да еще и к какому-то Ярославу?

— Зачем? — спросил Райков.

— А это вы у него узнайте! — отрезала Диана.

— А ты что скажешь? — Райков хмуро глянул на Игната.

— Я нашел жену и дочь. Мне теперь все равно, как там и что.

— Но ты нашел их у Каблукова.

— И что?

— Ты мог бы сказать мне, что Каблукова подставили. Но промолчал, потому что в обиде на него.

— Кого Игнат нашел у Каблукова? — запоздало спросила Диана.

— Кого нашел, того там уже нет, — проговорил Каратаев и угрюмо глянул на нее.

— Так, мне нужно с вами поговорить! — Райков начальственно свел брови к переносице и взглядом показал Диане на дверь.

Она согласилась пообщаться с ним наедине, но, уходя, метнула на Игната обиженный и рассерженный взгляд.

Когда Диана ушла, Татьяна повернулась к Игнату и спросила:

— Что это было?

— Мое испытание. Данное мне в искушение.

— Ты должен мне все объяснить.

— Поверь, перед ней трудно было устоять.

— Да?

— Но я устоял. И очень этим горжусь.

— Она знает Каблукова?

— Хочешь, я расскажу тебе про совпадение? — спросил он, не сводя с Татьяны глаз.

— Ладно, попробуй.

— Но лучше я покажу, как совпадут наши губы. — Игнат потянулся к Татьяне, и она не смогла ответить ему отказом.

Их губы слились в поцелуе. Игнат уже собирался подхватить ее на руки и отнести в спальню, но тут из своей комнаты выбежала Кристина и вернула их с небес на землю.

Ну так у них впереди целая жизнь. В ней еще будет великое множество таких взлетов.

Глава 21

Чем громче женщина стонет во время секса, тем больше вероятности, что она притворяется. Диана молчала, только шумно дышала, но удовольствие получала невероятное. Эдик не просто надеялся на это, а знал точно. Потому что своими глазами видел, как ей хорошо. А потом она долго приходила в себя. Это ей не с мужем-импотентом и не с юристом-ботаником.

— А ты взрослеешь, — не открывая глаз, пробормотала она.

Эдик открыл рот, чтобы не взорваться от восторга. Да, она похвалила его. Значит, он действительно лучший.

— С каждым годом я буду еще взрослей.

— И когда-нибудь станешь таким, как Каратаев, — едва слышно сказала женщина.

— Какой Каратаев?

— Он намного лучше, чем Миронников.

Диана распахнула глаза и потрясенно глянула на Эдика. Сначала ляпнула, а потом спохватилась.

— Я знаю, кто такой Каратаев, — сказал Эдик и надул губы.

— И я знаю.

— Ты с ним спала?! — У него вдруг возникло желание задушить Диану.

— Скорее нет, чем да.

— Так да или нет?

Эдик уже знал, что нужно сделать с Миронниковым. Но к детективу Каратаеву претензий у него, в общем-то, не было. Пока у Дианы не развязался язык.

— Я не хотела, но у него был ключ от моей камеры.

— От какой камеры?

— От тюремной. Ты знаешь, как я боюсь туда попасть.

— Он тебя шантажировал? — вскипел Эдик.

— Забудь.

— Что значит забудь?

— Не так уж плохо все получилось. Он мужчина соблазнительный, я, в общем-то, была не против.

— Что ты сказала? — выкрикнул Эдик.

Диана оторвала голову от подушки, с тревогой глянула на него и вдруг услышала:

— Ты ведешь себя как шлюха!

Эдик понимал, почему, находясь в состоянии полубреда, Диана вспомнила о Каратаеве. Потому что с ним она испытала куда более сильный прилив чувств и ощущений, чем с ним. Эта мысль была невыносимой.

— Я веду себя как разумный человек.

— Да?

— Не надо смотреть на меня бешеными глазами. Каратаева трогать не стоит.

— А кто его трогает?

— Вот и не надо.

— Он тебя шантажировал!

— Все, хватит!.. — Диана вдруг превратилась в милую обиженную кошечку, обняла Эдика, прижалась к нему. — Что было, то было. Больше ничего не будет.

— Не будет?

— Только ты. Больше никто.

— Никто?

— Если Ярослав попросит, я, конечно, не смогу ему отказать, — сказала Диана и вздохнула. — Слишком сильно я на него завязана. Если вдруг он на меня разозлится!.. — Она махнула рукой, отгоняя дурные мысли.

Эдик мотнул головой. Диана простила его, наконец-то подпустила к себе. У них действительно началась новая жизнь. Миронников должен остаться в прошлом.

Утро за окном, яркое солнце, но нет никакого желания вылезать из постели. Да и Татьяна не отпускает. Лежит, обнимает Игната, жмется к нему.

— Я снова чувствую себя живой, — сказала она.

— Я тоже.

— А отцу я скажу, чтобы не смел и на пушечный выстрел приближаться к нам. Как он мог?

Игнат промолчал. Он готов был простить Ипполитову все, не знал, сможет ли, но и мстить тестю не собирался. Во всяком случае, через Татьяну.

А с Каблуковым Игнат разберется. Встретится с ним как-нибудь и набьет ему морду.

Хотя, может, и не нужно будить лихо, пока оно тихо. Неделя уже прошла, а их с Татьяной никто не трогает. Если Каблукову вожжа под хвост попадет, он может наворотить страшных дел. За себя Игнат не боялся, но вдруг Татьяна и Кристина снова исчезнут? Или погибнут на самом деле?

— Сначала отец меня у себя держал, а потом сказал, что мне новую жизнь пора начинать. Я полгода с этим…

Игнат не хотел слушать про Каблукова, поэтому повернулся к Татьяне и поцеловал ее в губы.

В этот момент и зазвонил телефон. На дисплее высветилось «Макеев».

Игнат потерял всякий интерес к частному сыску. Не до того ему, когда жена и дочь с ним. Макеев как заведующий отделением его тоже больше не интересовал.

Но на звонок он все же ответил:

— Да, Юрий Дмитриевич.

— Я не знаю, должен ли тебе звонить. — Макеев начал издалека.

— И я не знаю.

— Миронников у нас.

— В смысле?

— В самом плохом. Стреляли в него. Он сказал, что хочет с тобой поговорить. Давай быстрей!.. — В аппарате послышались короткие гудки.

Игнат вскочил с кровати, потянулся к халату.

— Что случилось? — спросила Татьяна.

— В Миронникова стреляли.

Конечно же, Игнат рассказал Татьяне о Диане и Миронникове, о том, какое отношение они имели к азотному комбинату. Она уже все знала.

— Думаешь, Лариса?

Он даже рассказал ей, как Лариса отнеслась к смерти мужа. А ведь та просила его найти убийцу.

Игнат потерял интерес к этому делу, но следствие шло на всех парах. Райков разошелся не на шутку. Он знал, кто кого заказал.

— Вряд ли.

Лариса сказала, что сама разберется с убийцей своего мужа. Но, скорее всего, это была бравада на публику. Игнат не верил в серьезность ее намерений. Хотя вся возможно.

— Тогда кто?

— Вот это я и хочу узнать.

О том, что его интерес к частному сыску не так уж и пропал, Игнат подумал уже в машине, когда на полном ходу мчался в больницу. Значит, все-таки не отсырел порох.

Игнат спешил, но Миронникова в сознании не застал. Ярослав лежал в той самой палате, где умер Горняков. На том же мониторе ломалась линия пульса. Такое же ранение в голову, похожая повязка. Макеев стоит в ожидании скорого конца.

Заведующий отделением развел руками, глянул на Игната.

— Юрий Дмитриевич, может, он вам что-то сказал? — спросил Каратаев.

— Нет, он уже ничего не говорил, — ответил врач. — Про тебя сказал и затих.

— Следователь был?

— Да будет. Куда он денется?

— А привезли когда?

— Ночью. — Макеев повернулся к Игнату, взял его за руку и хотел вместе с ним выйти из палаты.

Тут Миронников вдруг открыл глаза.

— Юрий Дмитриевич! — всполошилась медсестра.

Миронников смотрел на Игната и набирал воздух в легкие, которые вентилировались и без того через трубку.

— Не верь, — едва слышно проговорил он. — Диана врет.

— Насчет чего?

— Насчет всего. И я врал. Столько дерьма. Разберись. Ты можешь. — Миронников закрыл глаза и затих.

Игнат напрягся в ожидании конца, но линия жизни на мониторе пока не распрямлялась, как это случилось с Горняковым. А Макеев все равно попросил Каратаева выйти из палаты.

Игнат брел по коридору на выход. Он думал о Диане, о том, что сказал ему Миронников. Значит, Ярослав не снимал с себя вины, но и с Дианой просил разобраться. Можно допустить, что она причастна к покушению на него.

Сначала он услышал цокот каблучков и только затем увидел Диану. Она торопливо шла по коридору. Лицо бледное, в глазах страх за Ярослава. Но ведь она могла бояться и переживать за себя.

Диана увидела Игната, чуть не расплакалась, подошла, обвила руками его шею, на мгновение прильнула к нему в поисках утешения. Он и хотел бы ее оттолкнуть, но не смог.

— Ты был у него? — спросила женщина.

Игнат кивнул.

— Как это могло произойти? — Диана вроде бы и пыталась, но не могла взять себя в руки.

— Он же с тобой живет.

— Да, в какой-то степени.

— Что значит в какой-то степени?

— Давай потом! — Диана грустно улыбнулась, умоляюще глянула на Игната.

— Ладно, хорошо.

Он уже не мог уйти. Сначала нужно было поговорить с Дианой. Раз уж подвернулся такой случай, то глупо было его упускать.

Игнат проводил Диану взглядом, глянул в холл, где можно было присесть на мягкое кресло, но повернул к туалету. Природу не обманешь. Сначала туда, затем уже можно и в холл.

В заведении на четыре кабинки никого не было. Пациенты пользовались им нечасто, поскольку практически каждая палата была с удобствами.

Игнат уже застегивался, когда в туалете появился Верстаев. Одной рукой он закрывал на задвижку дверь, другой доставал из-под куртки пистолет. Эдик выглядел примерно так же, как той ночью, когда он собирался ударить Игната молотком. Те же дикие глаза и лицо, перекошенное от злости.

— Ты зачем обнял Диану? — спросил Эдик, наставив на Игната ствол.

Расстояние между ними составляло где-то метра три. С такой дистанции Верстаев не промахнется, а пистолет из его руки выбить не получится. У Игната нет ни скорости, ни маневра.

— Я обнял?!

— Я все видел!

— Это она…

— На Диану сваливаешь? Тогда я даже не буду говорить о том, что ты ее изнасиловал.

— Кто тебе такое сказал? Она?

— Я все видел! — с болезненной одержимостью во взгляде прохрипел Верстаев.

— В Миронникова ты стрелял?

— И тебя убью!

— Диана тебя использует!

Каратаев практически не сомневался в этом. Миронников стал опасен для Дианы, и она решила избавиться от него. Но Игнат не пошел у нее на поводу. Тогда красавица вспомнила про Верстаева, который мог убить Миронникова. Не зря же он пришел ей на ум.

Игнат фактически отказался плясать под ее дудочку, тогда она сменила тактику. Диана обратилась за содействием к Райкову, тем самым избавила себя от подозрения. Если она сдала Миронникова, значит, и обвинять ее не в чем.

Но для полной безопасности ей нужно было избавиться от любовника. Тогда в ход пошел Верстаев.

Видимо, Диана заодно решила убрать и Игната, который мог вывести ее на чистую воду. А наговорить на человека не трудно.

— Не тронь Диану! — На губах у Верстаева вспенилась слюна.

— Ты даже не представляешь, с кем имеешь дело.

— Да пошел ты!

В этот момент кто-то взялся за ручку двери со стороны коридора. Верстаев пугливо дернулся, повернул голову на звук и тут же выстрелил.

В тот же миг Игнат ощутил тупую боль в правом боку. Ноги его ослабли. Чтобы не упасть, он вынужден был опереться о стену.

Верстаев снова наставил на Игната пистолет и заявил:

— Это тебе за Диану!

Снова послышался шум со стороны дверей. Кто-то врезал в нее ногой. Она открылась и ударила Верстаева по руке. Пистолет он не выронил, равновесия не лишился, но растерялся.

Игнат этим воспользовался. Он рванул на Верстаева с одной стороны, а Райков, ворвавшийся в заведение, ударил его с другой. Снова послышался выстрел, но пуля попала в писсуар, из которого хлынула вода. Она заливала лицо Эдика, лежавшего на полу.

Райков снял пояс с его брюк. Игнат из последних сил помог ему связать Верстаева.

У него все плыло и качалось перед глазами, когда появилась Диана.

— Что здесь происходит? — возмущенно спросила она.

— Диана, прости! — заорал Верстаев.

— За что?

— За то, что стрелял в Миронникова, — подсказал Игнат.

Он хотел упомянуть и о себе, но голосовые связки отказали ему.

— Ты стрелял в Ярослава?

Игнат уже не видел Диану. Ее голос доносился откуда-то издалека.

— Я просто хотел быть с тобой!

Верстаев кричал, но Игнат едва его слышал. Он стремительно терял сознание.

Пуля прошла навылет, слегка зацепила печень. Рана серьезная, но не катастрофическая. Во всяком случае, врачи обнадеживали пациента. Состояние Игната уже было вполне сносным. Хорошая палата, отличный уход, жена и дочь навещают.

А сегодня еще и тесть нагрянул. Настроение у Ипполитова было неважное, но Игнат не собирался в морг, чтобы этим обрадовать его.

— Я говорил с дочерью, — глядя куда-то в сторону, сказал тот. — Любит она тебя.

— И всегда любила. А вы ей жизнь чуть не сломали. — Игнат ничуть не боялся говорить ему поперек.

— Может, я был не прав, — неохотно проговорил Ипполитов.

— Не может, а кругом не правы.

— Не знаю. Но Татьяна любит тебя. Думаю, мне надо смириться с этим.

Игнат криво усмехнулся, пристально глядя ему в глаза. Как можно было всерьез относиться к словам человека, который ради своих амбиций провернул чудовищную аферу в отношении своей дочери?

— Отстану я от вас, — выдавил из себя Ипполитов.

— Если дочь вам дорога, то это правильное решение.

— Не настраивай ее против нас.

— Я за мир и дружбу. А с вами — за нейтралитет.

— Хорошо, ты его получишь.

— С Каблуковым надо бы поговорить, — сказал Игнат, выразительно глядя на Ипполитова.

— Делай, что хочешь и можешь, — сказал тот. — Но только если он сунется к тебе в Москву. В Подвойск тебе хода нет. Мой город для тебя табу.

— Договорились.

— Думаю, что Каблуков к тебе не полезет, — заявил Ипполитов, усмехнулся и стал подниматься, собираясь уходить.

Игнат не собирался удерживать тестя, хотя и хотел бы узнать, что значили его последние слова.

Ипполитов ушел. В палате появилась Татьяна и весело, напоказ выдохнула с явным чувством облегчения. Она подсела к Игнату, взяла за руку, прижала ее к своей груди.

— Думаешь, отстанет? — спросил он.

— Даже предложит тебе совместный проект.

— Да?

— Отцу нужны складские помещения в Москве. Ты мог бы этим заняться.

— А как же частная детективная деятельность?

— Нет! — Татьяна больно ущипнула его за руку.

— Понял.

— На этот раз я не переживу, если с тобой что-то случится.

Дверь открылась, в палату заглянул Райков.

— Можно?

— Значит, насчет складов ты согласен? — спросила Татьяна и, не дожидаясь ответа, вышла из палаты.

— Какие склады? — глядя ей вслед, спросил Райков.

Игнат качнул головой, призывая капитана не заморачиваться. Речь об их семейных проблемах. Если Татьяна побежала сейчас к отцу, это ее право. А его — сказать свое твердое «нет». Или не говорить.

— Что-то с бизнесом? — догадался Райков.

— Рассказывай.

— А что рассказывать?.. Умер Миронников.

— А кто Каблукова подставил?

— Темный лес. Топор в землю. В смысле, концы в воду.

— А кто в Миронникова стрелял?

— И в тебя, и в него стреляли из одного пистолета.

— Все-таки Верстаев.

— Да. Он в этом сознался.

— А что с Дианой?

— А Диана ничего не знала и на Миронникова его не натравливала.

— И на меня не наговаривала?

— А у тебя с ней что-то было. Я же видел.

Игнат понял, о каком случае идет речь, и решил не разубеждать Райкова. Бесполезно.

— Диана выглядела несчастной?

— Я бы не сказал.

— Она тебе жаловалась?

— Нет.

— Охмурила Эдика, окрутила.

— Похоже на то, — подтвердил Райков.

— А доказательств нет.

— Скорее всего, и не будет.

— А Еремеев что говорит?

— Молчит.

— Скорее всего, Диана натравила Миронникова на Каблукова.

— Она пытается доказать, что это не так, — сказал Райков и едко усмехнулся.

— Как именно?

— У нее бурный роман с Каблуковым. Зачем ей подставлять человека, с которым она собирается соединить свою судьбу?.. Я хотел сказать, капиталы. — Капитан невесело улыбнулся.

— Эти капиталы влияют на ход следствия, — заявил Игнат.

— Не знаю. — Райков развел руками. — Я этим делом уже не занимаюсь. У меня сейчас другое. На правах полноценного следователя.

— Поздравляю.

— Про Диану постарайся забыть.

В ответ Игнат пожал плечами.

Диана чертовски хороша собой. Каблуков мог в нее влюбиться. Неважно, кто из них первый пошел на сближение, опасен сам свершившийся факт. Сошлись вместе два человека, которые имеют зуб на Игната. И если они начнут мстить!..

Игнат и хотел бы забыть Диану, но вряд ли она ему это позволит. Рано или поздно красавица напомнит о себе.

Это значит, что у него нет иного выхода, кроме как остаться в частном сыске. Но работать он должен будет исключительно на себя и свою семью. Игнат постарается предотвратить роковой ход с вражеской стороны и нанести превентивный удар.

Оглавление

Часть первая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

Часть вторая

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg