Анджей Земянский Кормилец, или Любовь зла…
«Давным-давно за тридевять земель, в тридесятом царстве жил-был маньяк по имени…»
Анита вытащила лист бумаги из старомодной пишущей машинки, принадлежавшей воеводскому управлению полиции во Вроцлаве. Скомкала его и бросила в корзину. Ну просто умственная кома. Четырнадцать часов за компьютером — и ничего. Абсолютно ничего, ни йоты, ноль, фиаско. Она вставила новый лист в машинку, реликт немецких времен, поскольку не могла больше выносить мигания курсора на мониторе компьютера.
«Давным-давно уже, черт побери, я должна была поймать этого маньяка, пусть даже за тридевять земель!»
Она задумалась. Земель было не тридевять, а семнадцать. Семнадцать воеводских городов, в которых какой-то извращенец похищал женщин. Всегда одним и тем же способом. И у всех жертв были некие общие черты.
Анита выдернула исписанную страницу. Вставила следующую.
«Имя маньяка? Имя маньяка? — быстро стучала она по клавишам. — Ну же, как тебя, дьявол, зовут? Кто ты? И… где ты?»
Довоенная, а может и допотопная, пишущая машинка, точнее громкий стук клавиш явно ее успокаивал. Она любила эту игрушку. Помогает собраться с мыслями.
«Ну же, как тебя зовут?» — напечатала она.
Нет. Погоди. Давай-ка еще раз суммируем факты.
«1. Все женщины разведены.
2. Во всех случаях развод — по вине мужа.
3. Все были блондинками.
4. Возраст от 27 до 39 лет».
Это, наверное, несущественно. Она прикусила губу.
«5. Ни у одной не было постоянного друга, и они помещали объявления в Интернете. Плюс „свидания вслепую“, чаты, „аська“, форумы для одиноких женщин, сайты для желающих влюбиться. И подобные идиотства».
Проклятье!
Почему варшавская полиция передала дело (пусть даже в рамках сотрудничества) во Вроцлав? Женщин похищали в Варшаве, в Белостоке, в Гданьске, Щецине, Кракове, Познани, Ополе… Единственным воеводским городом, который пока «уберегся», был Вроцлав. Ну и у варшавян созрела мысль — подставить кого-нибудь. Лучше всего — офицера полиции.
Анита легко, несмотря на усталость, встала и пригляделась к себе в зеркале.
— Да. Вот она, — произнесла вслух. — Идеальная мишень.
Блондинка. Разведенная, суд вынес решение о разводе по вине мужа. Тридцать четыре года. После того как пришло распоряжение из Главного управления, она посетила все чаты, все сайты для одиноких женщин, зарегистрировалась на форуме «Свидание вслепую», отправила мейлы всем, кто где-либо помещал объявление, что «ищет красивую, порядочную женщину, домоседку, без вредных привычек…».
Она была идеальной мишенью для маньяка. От остальных его жертв ее отличали только две вещи. Во-первых, имеющийся у нее пистолет, а во-вторых, маленький навигатор GPS. Достаточно нажать на кнопку, и вся полиция бросится на помощь, зная точно, вплоть до метра, ее местонахождение в данный момент.
— Я выясню, кто ты, маньяк, — пробормотала Анита. — Мы с тобой непременно встретимся.
Она проглотила слюну.
— Я еще посмотрю тебе в глаза, — процедила сквозь зубы. — Уже скоро.
Сейчас, однако, она устала. Надо выспаться. Анита выкрутила очередной лист из довоенной машинки, снова скомкала и швырнула в корзину. Выключила компьютер с базами данных маньяков, известных полиции. Все равно ни один из них не был похож на «похитителя женщин».
Интересно, что он с ними делает? Убивает? Насилует? Истязает? Съедает? Ни одного тела не найдено. Десятки женщин, похищенных в полутора десятках городов. Свидетели упоминают какой-то пикап. Номера, конечно, каждый раз проверялись — и всегда оказывалось, что они украдены на ближайшей к месту преступления стоянке. Теперь вору и в отвертке-то уже нет нужды: после введения нового порядка установки номеров преступник может снять его с любой машины вообще без труда. Ни одного тела не найдено.
Но ведь как-то он должен избавляться от трупов! Ей вспомнились все прочитанные американские детективы. Изувер шьет себе из тел девушек вторую кожу, которую будет надевать в компании других таких же психов. Может быть, он хочет потребовать выкуп (оптимистический вариант). Но коли он похитил несколько десятков баб, то почему до сих пор не просил денег? Может быть, он складывает трупы в яму с негашеной известью? Растворяет в кислоте? Разводит огромных собак, которых не в состоянии прокормить? Или содержит вьетнамский ресторан и подает блюда из человечинки?
Анита выключила свет и вышла из комнаты. Нет-нет. Никаких таких мыслей больше. Она ведь хотела сегодня еще поужинать.
Поужинать — не помешало бы. Она была уже очень голодна. Четырнадцать часов за компьютером. Сосало под ложечкой.
Вроцлавское полицейское управление напоминало средневековый замок. Высокие башни, как в древней крепости, крыша, обрамленная чем-то наподобие крепостных укреплений. Здание, призванное вызывать страх и уважение. Выглядело монументально. Широкие, вполне современные (как в постройках двадцатых годов ХХ века) лестничные марши, много стекла, балюстрадки. Не то что в нынешних домах, где экономисты диктуют свои законы архитекторам. Здесь все было сделано с размахом.
Она отметилась на проходной и вышла в душную ночь. У самого входа был припаркован небольшой пикап. Две симпатичные девушки препирались с ночным сторожем.
— А что же мне делать, если я не знаю, как туда проехать! — кричала та, что помоложе. Ей было лет восемнадцать — девятнадцать.
— Но здесь стоянка запрещена! — орал сторож.
— И что же мне делать?!
— Здесь стоянка запрещена!
— Я хочу только узнать, где Грабишинская улица.
— Я ж говорю: сперва прямо, потом налево и еще раз налево. И аккурат будете.
— Кем? Китайским императором?
— Будете на Грабишинской!
— О, господи! А вы не могли бы мне показать на карте? — Вторая женщина, по меньшей мере лет тридцати, развернула шелестящее полотнище. — Где мы сейчас находимся? Я из Варшавы. Первый раз во Вроцлаве.
Мужчина наклонился над картой, но ничего не увидел, потому что было темно.
— Я покажу вам. — Анита подошла к ним. И действительно, в кромешной тьме не видно было даже, относится ли эта карта вообще к Вроцлаву. — Впрочем, я сама живу на Грабишинской. Это совсем рядом. Могу показать.
— Слава богу. Наконец-то нашелся человек, который не хочет меня убить только за то, что я из Варшавы. Садитесь в кабину. Мы вас подвезем.
— А я? — спросила младшая.
— А ты на ящик в кузове. Женщина покажет нам дорогу.
Анита устроилась на сиденье рядом с водителем. Пикап. Она не думала, чтобы это могли быть похитительницы. Однако незаметно сунула руку в сумочку. Пистолет и передатчик GPS были наготове. Одно нажатие — и вся полиция примчится на помощь. Но… этот пикап. Да нет же. Ведь женщины не похищают женщин. А маньяк и так от нее не уйдет. Тем не менее Анита держала палец на кнопке GPS. Она улыбнулась водителю. Та улыбнулась в ответ.
— Сейчас влево и чуть-чуть прямо.
Младшая просунула голову в окошечко на задней стенке, отделяющей кабину от кузова.
— О, господи, здесь сидеть не на чем и жутко трясет.
— Сядь на пол.
Старшая вела с шиком. Была хорошим водителем.
Анита все время держала палец на GPS. Малейшее подозрение — и их моментально окружит десятка полтора патрульных машин. Ночной патруль предупрежден начальством. Группа оперативной поддержки тоже в полной готовности. Все «гражданские» машины, оснащенные компьютерным терминалом, с огромной скоростью помчатся к ней на выручку. К счастью, она — правша. Правая рука лежала на дисплее передатчика, который невозможно отключить. И невозможно уничтожить за короткое время. А ей хватило бы и полминуты. Та девушка, которая вела машину, не могла ей ничего сделать, потому что сидела с левой стороны. Она не успеет и схватить «жертву» за правую руку, как устройство будет приведено в действие. А кроме того, в сумочке имелся еще один аргумент. Очень веский. Полуавтоматический «вальтер П-99», иначе говоря, маленькая пушка, уже наготове, с патроном в стволе. Достаточно снять пистолет с предохранителя и выпустить дюжину пуль, которые разнесут к черту эту машину и всех людей вокруг. В сумочке лежал также запасной магазин на случай, если бы пришлось защищаться. Ее сумочка была очень тяжелой.
— Теперь влево. Вот здесь, на перекрестке. — Она улыбнулась водителю. — Почему вы говорите, что во Вроцлаве не любят варшавян?
— Я пошутила. Нас в Польше никто не любит.
— Ну, это вы не по адресу. Вроцлав, наверное, — единственный город, которому не хочется конфликтовать ни с одним из других городов.
Женщина засмеялась.
— «Не хочется»? Интересно, почему?
— Да-да. Мы же здесь все с востока. Потомки выходцев из Вильно и Львова. А уроженцам тех мест очень «не хочется» с кем бы то ни было конфликтовать. Натерпелись уже.
Водитель хихикнула. Вторая девушка прижалась лицом к окошечку на задней стенке кабины. Ее можно не бояться. Окошечко слишком маленькое, через него ничего не сделаешь.
— Это правда, что Вроцлав называют Северной Венецией?
— Скорее уж Южной, учитывая его расположение в Польше.
Они снова рассмеялись.
— О, уже приехали. Большое вам спасибо.
— Это вам спасибо.
Выйдя из пикапа, она закурила. И всё — левой рукой. Правая — неотлучно в сумочке на GPS. Нет, это не похоже на нападение. Во-первых, девушки, а во-вторых, они выпустили ее из машины. Проклятье! Снова осечка. И на этот раз она не поймает маньяка. Но непременно его увидит. И уже скоро.
Анита попрощалась с девушками, которые уткнулись в карту города. Направилась к дому. Не спуская пальца с GPS — так, для подстраховки.
У подъезда ее ждал муж. Бывший. Он посмотрел на часы.
— И в котором часу ты возвращаешься домой?
Ее это взбесило.
— Я тоже хотела сказать, что рада тебя видеть. Какое тебе дело, когда я возвращаюсь? Ты, должно быть, не подозреваешь, что в этой стране еще остались люди, которые трудятся в поте лица? В отличие от тебя!
— Я просто принес очередной взнос. Когда-нибудь я расплачусь с тобой и оставлю в покое до конца жизни. И ты меня больше не увидишь.
— Не лучше ли перевести на счет?
— Ну да! А ты повернешь дело так, будто я опаздываю с платежом?
Она уже собиралась, взяв самые высокие ноты, закатить ему очередной скандал, но ей помешал чей-то крик.
— Постойте! — Одна из девушек из пикапа бежала по направлению к ним, держа что-то в руке. — Вы обронили зажигалку!
Анита взглянула на мужа.
— Ты мне уже осточертел.
Она достала из сумочки ключ и вставила в замочную скважину подъезда. В эту минуту муж схватил ее за правую руку, в которой был этот дурацкий ключ, а не GPS! Но… быть такого не может, чтобы маньяком, похищающим женщин, был ее собственный муж!
В ту же секунду к ней подскочила девушка. Вдвоем с экс-супругом они выкрутили Аните руки и сзади защелкнули наручники.
— На по…
Она не успела крикнуть «на помощь». В открытый рот кто-то воткнул кляп. И умело застегнул ремешок на затылке. Сверху накинули мешок, и она лишилась возможности хоть что-либо увидеть. Пискнув покрышками, рядом затормозил пикап. Ее затолкали внутрь. Кто-то надел на нее ошейник. Ей пришлось встать на колени. Ошейник пристегнули цепью к чему-то в полу кузова. Анита стояла на коленях, уткнувшись лицом в холодную металлическую стенку, изогнувшись, со скованными за спиной руками. Вдобавок кто-то стянул с нее и спустил до колен брюки. То же самое сделали с трусами. Она догадывалась, что не для изнасилования. Работали профессионалы. Если бы даже она каким-то чудом освободилась от ошейника, все равно не смогла бы убежать в спущенных штанах.
Женщина за рулем мягко тронула с места. Включила музыку на полную громкость. Ясно… Чтобы снаружи не было слышно ее стонов. Крикнуть «На помощь!» не удалось из-за кляпа. Правда, она могла пищать. Но под звуки задорной мелодии какого-нибудь шлягера из нескольких колонок этого никто не услышит. Машина ехала очень медленно и плавно. Тоже понятно почему. Чтобы их не остановил дорожный патруль. Несомненно, у них все документы в порядке. Несомненно, водитель трезв. Сигнальные огни и шины в отличном состоянии. И даже если их остановят? Что им можно сделать? Все в полнейшем порядке. А громкую музыку каждому позволительно слушать. Полиции дела до этого нет. Украденные номера они наверняка уже заменили на собственные. Пока она разговаривала со своим экс-супругом. Прицепиться не к чему.
Анита стиснула зубами кляп. Изо рта текла слюна. Так она и стояла — на коленях, в ошейнике, пристегнутая к кузову, скованная сзади наручниками, изогнувшись, с голой попой. Она выла. Вернее, издавала тихий писк, полностью заглушаемый музыкой. Дать так себя провести?! А откуда там взялся ее муж? Он-то никак не может быть маньяком, похищающим женщин на территории всей Польши. Слишком хорошо она его знала. Не тот тип мужика. Он даже не из тех, кто захотел бы инсценировать месть. Сущая жопа с ручкой! Работай он хоть сотни лет, со своими «способностями» все равно был бы не в состоянии нанять профессионалов такого уровня, как эти девушки из пикапа. Эти две бабы — суперэлита похитителей. Профессионалы, не оставляющие следов. Не приходилось рассчитывать и на то, что одна из них случайно, желая проверить, что это такое, нажмет GPS в ее сумочке.
А кстати! GPS! Экс-муженек схватил ее за правую руку, когда она открывала дверь. А он ведь не мог ничего знать об устройстве, на котором она держала палец. Откуда же узнал?
Проклятье! Не очень-то хорошо думается с оттопыренной голой задницей. Анита была в шоке. Не получалось даже собраться с мыслями. Машина то и дело куда-то аккуратно сворачивала, не прибавляя скорости. Никаких тебе стычек с дорожной полицией. Ни единого предлога для задержания. Анита пыталась оценить свои шансы. Шины в порядке, сигнальные огни тоже, документы на машину настоящие. Водитель трезв. А музыку на всю катушку никому не запрещается слушать. Шансов — ноль. Профессионалы.
А может, полицейский захочет проверить груз? Она хваталась за любую возможность. Нет, не захочет, ответила самой себе. Нет никаких оснований. Она знала методы работы дорожной полиции. Ну, в общем, каюк.
Что ее ожидало? Какой-нибудь холодный маленький подвал. Грязь, вонь, пытки и, наконец, смерть. Она ведь знает похитителей в лицо. Живой ее оттуда не выпустят. Нет! Она не хотела умирать! Но она же видела их лица. Нет, они не могут выпустить ее живой, поскольку тем самым подпишут себе суровый приговор. Значит, она пропала? Она не желала смириться с этой мыслью. Пропала? Конец жизни? Конец всем делам, проблемам, счастливым минутам, сомнениям? Теперь все это неожиданно показалось очень важным, привлекательным — ее прежняя жизнь, не такая уж и счастливая; она ужасно затосковала по прежней жизни.
Машина внезапно остановилась. Сколько они проехали? Тридцать, сорок километров. Может, больше. Мысли панически разбегались. Кто-то открыл дверцу пикапа. С нее сняли ошейник. По крайней мере две пары рук помогли ей подняться на ноги. Вывели, а скорее вынесли, ее из машины. Она ощутила дуновение ветра. Как трудно идти, когда брюки у тебя на уровне щиколоток. Но ее поддерживали, ей помогали. Они вошли в какое-то здание. Ее посадили на табурет. Кто-то снял с нее ботинки и носки, стянул брюки и трусы. Еще кто-то расстегнул блузку и бюстгальтер. И голую повели по коридору. Одна из похитительниц шлепнула ее по попе.
— Да ты не бойся, — сказала она. — Одежду мы забрали только потому, что не знаем, не зашито ли у тебя там чего. Отвезем куда подальше и выбросим в реку.
Из-за кляпа она ничего не могла спросить. Впрочем, и так ясно, что с ней сделают. В подвал, а там изнасилование, истязания и смерть.
Послышался громкий металлический скрежет. Ее ввели в какое-то помещение. Опять металлический лязг — должно быть, задвинули решетку.
— Вы можете подойти ко мне задом? — раздался мягкий мужской, незнакомый ей голос. — Задом. Я сниму с вас наручники.
Спиной она коснулась холодных прутьев. Мужчина моментально освободил ее от оков.
— Снимите, пожалуйста, мешок с головы и выньте кляп. Если, конечно, не желаете, чтобы это сделал я.
Одной рукой она сорвала мешок. Ослепленная потоками света, долго дергала ремешки на затылке. Наконец выплюнула кляп. Обернулась и инстинктивно прикрыла руками грудь и промежность.
Мужчина лет сорока, довольно приятной наружности, вежливо отвел взгляд.
— Я не собираюсь вас разглядывать, — предупредил он. — Там, на стуле, ночная рубашка и спортивный костюм. Что вам больше нравится. — Он по-прежнему смотрел в сторону.
Потрясенная, она отступила на несколько шагов от решетки. Это не был подвал. Помещение напоминало, скорее, номер в дорогом отеле. Очень дорогом. Она выбрала спортивный костюм и оделась в мгновение ока.
— Что все это значит? — спросила она. Руки тряслись от нервного возбуждения.
— Вы сейчас в шоке. — Он наконец посмотрел на нее. — Поэтому все разговоры отложим на потом. Сейчас как раз время ужина. Может, у вас имеются какие-нибудь особые пожелания? Есть говядина а`la Boulangere [1]. Или предпочтете заливную русскую осетрину? Бифштекс с кровью по-английски? Фазанчика или пулярку?
— Твою голову на блюде! — огрызнулась Анита. — Что ты несешь!
— Я понимаю, вы в шоке, — повторил он. — Пока вот возьмите конфеты. — Он протянул ей коробку, на которой большими буквами было написано «Merci». — Коли уж мы говорим о шоке, вам надо выпить. Что вы желаете? Куантро? Это такой дамский ликер на апельсиновых корочках.
Он сразил ее начисто. Она никогда ничего такого не пила. Ее полицейской зарплаты только и хватало, что на покупки в самых скромных супермаркетах.
— А может, обычный коньяк? — допытывался мужчина. — Может, вино? Французское, итальянское, калифорнийское, испанское, австралийское, мексиканское…
— Водку! — рявкнула она.
— Извольте. Польскую, русскую, немецкую, финскую…
— Просто водку!
— Извольте. Одну рюмку или целую бутылку?
Она уставилась на него, онемев. Что здесь происходит? Что все это значит?
— Целую бутылку.
— Сейчас, мигом принесу. — Он направился по коридору, но вдруг остановился и вернулся. — Прошу прощения. Совсем забыл. — Достал что-то из кармана и протянул через решетку. — Это ланолиновый крем. У вас наручниками стерты запястья. Смажьте, пожалуйста.
Она тупо смотрела, как он побежал выполнять ее заказ. Открыла тюбик с кремом и понюхала. Батюшки! Настоящий. Надо думать, в него не подмешали яду. Да и зачем? Ее могли убить и тыщей других способов. Анита вся дрожала от волнения, не в состоянии справиться со своими мыслями. Съела почти половину конфет из коробки с надписью «Merci», прежде чем прибежал незнакомый мужчина с заиндевевшей бутылкой водки. Бутылка стояла в ведерке со льдом и была перехвачена безукоризненно белой салфеткой. Он подал сраженной наповал Аните ведерко через специальное окошечко в решетке. В придачу изящную скатерку, чтобы застелить столик. И рюмку. Еще он принес две тарелки: на одной — тартинки с икрой, на второй — горка крекера, густо обсыпанного солью. Вдобавок — минеральную воду, тоже охлажденную, и томатный сок. Перец и соль. Из кармана достал сигареты, те, которые она курит, пачку красного «Марса» и, естественно, зажигалку.
Он подавал все это через окошечко в решетке, а она ошарашенно брала. Напоследок он вручил ей лекарство от похмелья. Несколько белых больших таблеток.
— Я знаю, эта ночь будет для вас нелегкой. И, конечно, самый лучший выход — напиться, — вздохнул он. — Но я искренне хочу вас заверить, что ничего плохого с вами здесь не случится. Никто вас даже пальцем не тронет. И очень скоро вы получите свободу. Целая и невредимая, выберете такое будущее, какое сочтете самым подходящим.
Шарлатаны-уфологи! Это первое, что пришло ей в голову! Ждут какую-то комету и тогда всех поубивают. Вот оно, прекрасное будущее. Полиция наконец-то до них доберется! Эта мысль пришла в голову следом за первой. Нет, они перебьют всех из желания жить в «Божьем мире». Третья мысль была еще хуже. Это одержимые жрецы какой-то богини, требующей жертв из числа их пленников. Ее заставят лежать, раздвинув ноги, на алтаре, а перед ней пройдет вереница плакальщиков. И действительно, пальцем никто к ней не притронется. Пальцем нет. А вот кое-чем другим — да. Она даже почувствует это «кое-что» внутри себя. Зачем она читала все эти полицейские рапорты? Зачем? Господи! Сюда приедет антитеррористическая бригада и устроят такую бойню, что никто не выйдет живым. Спалят половину здания, а оставшуюся взорвут. Она ведь знает этих парней. Господи! Господи. Господи. Не хочется умирать от пуль своих же корешей. А уж как заварится каша, ее коллеги строчить будут по всему без разбору — денег-то на стрелковую подготовку не хватало.
Мужчина, видя ее замешательство, снова отвел взгляд.
— Повторяю, с вами в самом деле ничего не случится. Поверьте мне. Ничего… — Он замялся. — Но я знаю, первая ночь — не лучшее время для беседы. Надо переждать хотя бы парочку дней, чтобы приступить к разговору.
— Сколько женщин вы тут держите?
Он потер нос.
— Самое удивительное то, что никого, кроме вас, сейчас мы не держим.
— Ну да. Они здесь по собственной воле?
Он спрятал лицо в ладонях.
— Они же здесь? — настаивала она. — Правда?
— Да. Здесь, — кивнул он.
— И что вы с ними делаете?
— Ничего не делаем. Они здесь по собственной воле.
— И вы хотите, чтобы я в это поверила?
Он пожал плечами.
— Поймите. Первая ночь действительно не лучшее время для серьезного разговора. Говорю вам еще раз: ничего с вами не случится и уже скоро вы получите свободу.
— Тогда почему ни одна из похищенных женщин не вернулась домой?
— Не сегодня. Пожалуйста, не сегодня. Спокойной ночи. — Уходя, он обернулся. — Да, если вам что-то понадобится, над кроватью есть красная кнопка. Кто-нибудь из обслуживающего персонала немедленно прибежит и выполнит ваши пожелания.
Она снова оторопело посмотрела ему вслед.
— Могу я увидеть своего мужа? — крикнула она.
— Я говорю вам, не сегодня, — повторил он. — Желаю доброй ночи. Хотя… она вряд ли будет такой уж доброй.
Анита рванула решетку, но он уже ушел. Трясясь от злости, она повернулась к маленькому окну в стене комнаты. Оно не было зарешечено, но Анита догадывалась, что стекло в нем бронированное: из-за окна не проникало ни звука, по-видимому, оно было многослойным. Она налила рюмку «Финляндии». Выпила, закусила тартинкой с икрой и окинула взглядом свою небольшую камеру. Либо ее обманывало зрение, либо в камере была дверь. Заинтригованная, Анита подошла к ней. Предвидя заранее, что дверь будет закрыта, тем не менее наперекор всему дернула за ручку.
Полный шок! Дверь была не заперта. Анита вошла в просторный апартамент. И прямо-таки потеряла дар речи. Один только раз в жизни она видела нечто подобное. В VIP-апартаменте в отеле. Когда сотрудничала с президентской охраной во время спецоперации во Вроцлаве. Кажется, там был только один апартамент такого уровня, и обычным гостям его не сдавали. Ну, разве что на их банковском счете значилось, по крайней мере, шесть нолей. Мягонькие кожаные диваны, красивые ковры, приглушенный свет. С правой стороны — кабинет для работы. Ноутбук, почтовая бумага и конверты, удобное кресло, ее любимые письменные принадлежности — старая немецкая пишущая машинка и чернильная авторучка. Рядом гардеробная. Потрясенная, Анита открывала шкафы. Платья, джинсы, камуфляжные брюки, ночные рубашки и пижамы. Все именно такое, какое она обожала носить. Слева ванная комната. Ванна что твой авианосец. Пожалуй только, авианосцы редко бывают оснащены джакузи. Душевая кабина размером в половину ее квартиры. И, конечно, телевизор, стульчик перед ярко освещенным туалетным столиком с набором косметики для ухода за кожей. На ее зарплату и трети такой не купишь. И тут же клозет. При большом желании в ванной можно было бы запарковать автомобиль. Например, «вольво». Эдакую громадину на колесах. Поместилась бы запросто, если бы не огромный музыкальный центр, установленный здесь, наверное, лишь затем, чтобы в процессе… ну, в процессе… в процессе того, чем в этом месте занимаются, не было скучно.
Она прошла дальше. Спальня. Широченная кровать с шелковым постельным бельем. На одеяле лежала роскошная ночная сорочка и рядом, на выбор, уютная пижама. На потолке плазменный телевизор, чтобы можно было смотреть лежа. Телевизор хотя и не был величиной со спортивную площадку, но, надо признаться, немногим ей уступал. Здесь же под рукой библиотека. Ряды книг на полках, кожаное кресло, специальная лампа на кронштейне. Журнальный столик прогибался под кипой женских журналов. Но среди них были и более серьезные издания. Все за последнюю неделю. Она проверила.
С другой стороны было что-то вроде оранжереи. Какие-то диковинные растения, неизвестно откуда привезенные. Панорамное окно. Из-за него доносилось стрекотание сверчков. Анита потрогала оконное стекло. Тоже, конечно, бронированное. А почему же она слышит стрекот? Она присмотрелась внимательнее. Заметила два динамика. Значит, снаружи установлен микрофон. Она может слышать всё. Ее — никто. Гребаная технология!
Напоследок она заглянула в подсобную кухню. Сравнительно небольшую. Пожалуй, в ней удалось бы разместить только «фиат». Исключительно из-за холодильников, заполненных, как обнаружила Анита, ее любимыми лакомствами. Шоколадная паста, ореховая паста, бутылки с фруктовым ликером, холодный жареный картофель под соусом. Ее муж за десять с лишним лет их супружества прекрасно изучил, что она таскает из холодильника в так называемые «плохие дни».
Она вернулась в гостиную, совершенно сбитая с толку. Села в огромное кресло и плеснула себе в рюмку водки. Кто похищает женщин и держит их в такой роскошной тюрьме? Из всех своих зарплат ей не удалось бы скопить даже на половину того, что находилось в этих помещениях.
Что могло склонить довольно большую, по ее предположениям, организацию похищать женщин и помещать их в супершикарные тюрьмы? Кто за это платит? Террористы? Почему они выбирают исключительно женщин? Анита налила себе очередную рюмку, выпила и закусила тартинкой. Что же все-таки это значит? Она перешла в кухню и набросилась на запасы ореховой пасты, которую зачерпывала серебряной ложечкой прямо из стеклянной банки. У кого могут быть аж такие финансы, чтобы оплачивать театрализованные похищения и нанимать профессионалов экстракласса? Ведь ни в одном рапорте не отмечалось, что похитителями были женщины. Значит, каждый раз это бывал кто-то другой? Где взять столько хорошо подготовленных наемников? Кто вообще склонен играть в такие игры? Хотя она не испытывала, мягко говоря, большого доверия к деятельности своего ведомства, можно было предположить, что в документах содержится какая-никакая информация.
Она опорожнила очередную рюмку водки. Женщин, участвующих в операции, никто ведь не видел. Значит, каждый раз они вербовали новых людей? Сколько может быть в Польше профессиональных похитителей? Четырнадцать? Пятьдесят? Вряд ли. Минуточку. А убийство Улофа Пальме, премьер-министра Швеции? Убийцы до сих пор не найдены. Она стала вспоминать те события. Маленькая, строго законспирированная группка наемных убийц, которые обстреляли шведского премьера, выходившего из кинотеатра. До сих пор неизвестно, кто это был. А если шведы наняли поляков? И следующая мысль: о, господи! Нет, это невозможно. Пусть даже существует шайка убийц-похитителей, ее муж, хоть он тресни, был бы не в состоянии воспользоваться их услугами. Он был не в состоянии купить даже новый коврик в прихожую. И кроме того, с какой бы стати ему понадобилось впутываться в похищение других женщин? Нет, это не он. Но ведь она его видела! Вихрь мыслей. Анита налила себе очередную рюмку. Добралась до запасов лосося в холодильнике. Взяла ложку и банку с ореховой пастой. Вдобавок мороженое и мусс, а из холодных закусок — сосиски под соусом Kim-Lan.
Улоф Пальме. Джон Кеннеди. И всякий раз убийц так и не нашли.
Следующая рюмка. Всегда кто-то остается неразоблаченным. Но ведь ее мужу не по карману услуги профессионалов. Ему не по карману даже квартплата!
Следующая рюмка. Порция бананового мусса, потому что нервы у нее были на пределе.
Еще одна рюмка.
Еще одна рюмка.
Еще одна…
* * *
Она проснулась утром с жуткой головной болью. Долго не могла вспомнить, где находится. Позже, когда сообразила, почувствовала страшные спазмы в желудке. Помчалась в туалет. Включила музыкальный центр и поискала радиостанцию, которая непрерывно передает в эфир новости. Ей было интересно, сообщают ли о ее похищении. Не сообщали. Взбешенная, она съела немного «подручных» сладостей, которые лежали на подносах, потом приняла душ. Надела камуфляжные брюки, военные ботинки и лётную английскую куртку. Ей стало очень жарко, но в таком наряде она чувствовала себя готовой к бою. Она переключила кондиционер на «очень холодно», то есть градусов на восемнадцать. Съела несколько шоколадных конфет. Сигарета и кофе.
— Будьте любезны! — негромко окликнули ее. — Будьте любезны! Завтрак!
Она перешла в комнату, отделенную от коридора решеткой.
Тот же мужчина, который «приветствовал» ее вчера, прикатил огромный, можно сказать даже многоярусный, сервировочный столик на колесиках.
— Что вы желаете?
Она пребывала в таком стрессе, что была готова сожрать все. Включая этого типа.
— Давай все подряд.
— Хорошо.
Он начал подавать через окошечко в решетке белые колбаски, пожаренные с луком, ломтики копченого угря, бутерброды с ветчиной, блюдо с сырами с плесенью, яйца в майонезе с зеленым луком и укропом, сосиски с острым (судя по запаху) соусом.
Анита ставила еду на небольшой столик. С похмелья ей и вправду очень хотелось есть. Мужчина протянул ей еще бутылку пива.
— Нет, не хочу.
— Ой, я же вижу. — Он жестом указал на ее голову и процитировал народную мудрость: — Старой истины держись — чем ушибся, тем лечись.
Собственно говоря, он был прав. Пиво она открыла в первую очередь. А потом, когда он ушел, принялась за все остальное. Сначала сосиски, потом яйца и бутерброды. Утолив первый голод, она взялась за угря и сыры с плесенью. И в общем-то (хотя никогда прежде она столько не ела) этого оказалось мало. Ведь похмелье — состояние, когда организм пытается восстановить иссякший запас витаминов и минералов. Анита пошла к холодильнику за очередной банкой ореховой пасты. Съела всю целиком. Затем баночку орехов и соломку с солью. Допила пиво и сварила кофе. А к нему — чуть-чуть сладкого. Самую малость. Она почувствовала себя намного лучше. Села на диван, пытаясь разобраться в том, что ей не давало покоя. Что они вытворяют? Сколько будут ее здесь держать? А может, это какая-то изощренная система китайских пыток? Для начала подержат в комфортных условиях, а потом бросят в холодный подвал?
Мужчина, который ее обслуживал, пришел еще раз вскоре после полудня.
— Мы можем поговорить?
— Простите, пока еще нет. Я разношу обеды. — Он протянул ей меню. — Вы знаете, что у короля Людовика, не помню, которого по счету, обеды состояли из шестнадцати блюд?
— Не знаю.
— Был такой король во Франции. Ей-богу, из шестнадцати. На закуску цыпленок, целиком. Потом супы, мясо, дичь, а затем десерты. Малый мог запросто один съесть целый торт.
— Меня это не интересует.
— Ясно. Выберите, пожалуйста, что-нибудь. А вот карта вин.
— Когда я смогу увидеться с мужем?
— Не знаю. Не я здесь решаю. Но… — замялся он. — Вам в самом деле ничего плохого не сделают, и вы в самом деле получите полную свободу. Клянусь честью.
— Иди ты в жопу со своей честью!
— Я понимаю, вы оскорблены и нервничаете. Испуганы. Но очень вас прошу, пожалуйста, не волнуйтесь. — Похоже, он растерялся. — Позвольте, я выберу что-нибудь за вас?
Она открыла меню.
— Пусть будет «тюремная каша», — попыталась она съязвить, увидев подходящее название.
— Ах! — улыбнулся он. — Отличный выбор! Крупу доставляют из Африки, много сала и копченостей, восточные специи, кусочки мяса дюжины сортов. К этому салат, обильно заправленный стопроцентным оливковым маслом «Extra Virgin». Ну и соусы. Мятный, если вы любите английскую кухню, так называемый «жирный», если вам нравится украинская кухня, пикантный, если вам больше по вкусу венгерская. Кроме того, в качестве закуски я предлагаю колдуны. Но не ту дрянь, что продают в магазинах. Настоящие литовские колдуны, каждый величиной с русский пельмень, плавает в компании тридцати — сорока себе подобных в наваристом бульоне. Кроме того, конечно, крокетики. Ну и немного водочки. Буквально чуть-чуть. А на десертик рекомендую слоеный пирог с джемом. И сок из свежих фруктов!
Он побежал выполнять заказ, а она, опешив, смотрела ему вслед. Что все это значит? В том, что повар у них превосходный, сомнений нет. Но чего они хотят добиться? Подсыпать яду в офигительную жратву? Есть способы и попроще. Если кому-то по карману такая роскошь и две профессиональные похитительницы, то разделаться с нею можно было бы и быстрее. Просто застрелить во сне. И какова в этом роль ее мужа?
* * *
Мужчина появился спустя примерно полчаса. Снова с многоярусным столиком на колесиках. Начал подавать блюда через отверстие в решетке. Затем завернутые в салфетки столовые приборы и еще одну салфетку, побольше, на колени.
— Приятного аппетита! — кивнул он ей. — А поскольку мне известны привычки поляков, то вот еще напоследок… салат из свежих огурцов. Вам понравится.
— Не сомневаюсь.
Анита почувствовала, что не на шутку проголодалась. Начала с колдунов. Восхитительные. Обжигающие рот. Она с наслаждением высасывала из них соус. Бульон был отличный. Она выпила его с крокетиками. Наелась и отяжелела, но от еды становилось легче на душе. Она взялась за «тюремную кашу». Впрочем, кашей ее никак нельзя было назвать. Пирамида на тарелке была поэмой. Это приготовил мастер. Вдохновенная натура, которой не сыскать равных. Еду Анита запивала вином. О святые угодники! За такой обед в ресторане она заплатила бы порядка тысячи злотых. Если бы где-либо существовал столь роскошный ресторан. И если бы она когда-либо решилась потратить половину своей зарплаты на один обед. Она выпила немного водки. Принялась за салат, хотя казалось, в ней уже ничего больше не поместится. Назвать этого повара мастером было бы чистейшей воды оскорблением! Оплеухой, которой он не заслужил. Он — первый гений среди гениев. Она никогда в жизни не ела ничего подобного и даже о таком не грезила в самых смелых мечтах. Ощущение от еды напоминало оргазм. Потом десерт, вино. Желудок был набит до предела возможного. Но этот тип был прав. Еще салат из огурцов! Свежие огурчики со сметаной!
С невероятным трудом Анита добралась до кровати. Рухнула на нее и, хотя слипались глаза, включила плазменный телевизор на потолке.
* * *
Разбудили ее двое мужчин, которые молниеносно надели на нее наручники и воткнули в рот кляп. Толком не проснувшись, испуганная, она переводила взгляд с одного на другого.
— Простите нас, пожалуйста. Это ненадолго. Дело в том, что приехала полиция. Как только уедут, снимем!
Они удалились, а она в шоке таращила глаза. Полиция! Коллеги! Они ее нашли!
Анита помчалась в оранжерею к панорамному окну.
Патрульная машина была припаркована возле забора. Один полицейский стоял, опершись на капот и держа руку на кобуре. Как и положено по инструкции. Другой шел в сторону дома. Батюшки! Она знала его! Кшисек Зденницкий. Они ведь вместе бывали на пикниках, целыми семьями. Урраа! Полиция не оплошала.
Кшисек направлялся к входу. Смотрел прямо в ее, прозрачное только с одной стороны, окно, за которым стояла она. Если бы она могла, то завопила бы: «Кшисек! Кшисек! А ну, вставь им пистон!» Победа, победа, победа! Классическая ситуация, один коп у машины, у него рация, рука на пушке; другой идет на контрольный осмотр. Что, попались? Попались! Полиция одержала верх! Ну, теперь с ними разделаются.
Навстречу полицейскому вышел ее муж.
— О, привет, Кшисек, — сказал он. Они ведь были прекрасно знакомы. Пикники по выходным, совместные рыбалки. Вечеринки в кафе и боулингах. Их брак продолжался более десяти лет, и бывший муж знал, наверное, всех ее сослуживцев из полицейского управления.
— Привет. Мы можем где-нибудь присесть?
— Что? — Ее муж притворился встревоженным. — Такие плохие новости?
— Ну… скажем, не очень приятные.
Они сели под окном. Она видела их спины. Слышала голоса. Сама же не могла ничего сделать.
— Ты помнишь нашу последнюю вылазку на рыбалку? — начал Кшисек. — Я говорил тебе тогда, что твою экс-супругу бросили на одну спецоперацию. В качестве приманки.
Некое ужасное подозрение закралось Аните в голову.
— Да, помню.
— Ну, а теперь эти самые плохие новости. Я знаю, что вы не перевариваете друг друга. Но хороших вестей у меня нет.
— Что случилось?
— Ее похитили. Вся полиция на ушах стоит. Но…
— И вы не можете ничего сделать?
— Господи, я же говорил тебе, когда мы ловили рыбу, что у нее есть передатчик GPS и пистолет с запасным магазином. С ней ничего не должно случиться!
Анита взвыла. О боже, боже, боже… Так это Кшисек сказал ее мужу про GPS? Поэтому муж и схватил ее за правую руку? Поэтому. Поэтому, идиотка. Давай соображай.
— Да-а… пистолет и запасной магазин.
«Заткнись, дебил!» — мысленно вопила она.
— Думаю, у нее есть шансы. У нее же этот чертов GPS. Пусть только нажмет на кнопку, и мы запеленгуем ее в течение трех секунд.
«Заткнись, кретин!»
— У нее все это было в сумочке. Уж не знаю, почему она не воспользовалась. Вот я и подумал, что лучше мне самому к тебе съездить. Лучше сообщить тебе лично…
— Ясно, старик, — согласился ее экс-супруг. — Хорошо сделал, что приехал.
Кшисек кивнул в ответ.
— Тогда на рыбалке, когда я тебе все сказал, — он помедлил, — я не предполагал, что существует реальная опасность. Мне очень жаль. Знаю, вы не переваривали друг друга под конец семейной жизни, — повторил он. — Но такое всегда причиняет боль. Ее похитили, вероятно, прямо возле собственного дома.
— Спасибо, Кшисек, что приехал. Ты прав. Любви между нами не осталось. Но это все-таки моя бывшая жена.
Анита в отчаянии начала биться головой о бронированное стекло. Руки у нее были скованы за спиной, рот заткнут. Они не могли ее услышать, бейся она хоть до потери сознания.
— Что это за стук? — удивился Кшисек.
— Рабочие все никак не закончат водопровод, — ответил ее муж.
— А-а-а. — Полицейский медленно поднялся. — Ну что ж, Ясек, крепись. Я буду держать тебя в курсе.
— Спасибо, старик. Спасибо тебе, что приехал.
— Это наш долг. А уж прежде всего в отношении друзей.
— Знаешь, у нас действительно не складывались отношения после развода. Но все равно это очень печально.
— Ну еще бы. Но ты не переживай. Я буду тебе сообщать о ходе расследования. И помни, у нее в сумочке пистолет и GPS, как я уже говорил. Будем надеяться, ей удастся ими воспользоваться.
— Ясно. — Муж тяжело встал. — Когда пойдем на рыбалку?
— Может, в ближайшие выходные?
Анита выла. Но снаружи ничего не было слышно.
— Супер. В субботу мне очень даже подходит. Жена с ребятишками уезжают на море.
— А ты, как обычно, при исполнении?
Полицейский кивнул.
— Такая уж работа. Ну да ладно. Пока, и прости за невеселые новости.
— Пока. До субботы.
Она смотрела, как он уходит. Как и положено по инструкции — держа руку на кобуре. Второй, у машины, тоже был в боевой готовности. Анита пришла в исступление. Они были в двух шагах от нее. А сейчас, она отлично это знала, они поедут в управление заполнять бумаги по каким-то там разным делам. А ведь были в двух шагах от нее!
* * *
— Будьте добры!
Она вышла из ступора.
— Подойдите, пожалуйста, к решетке и позвольте снять с вас наручники.
Анита покорно подошла. Мужчина снял также ремешки кляпа.
— Что вам подать на полдник? Сами выберете что-нибудь из меню или положитесь на мой выбор?
— Когда я увижу мужа?
— Завтра. Вот, пожалуйста, ланолиновый крем, смажьте запястья. Ну и хамы эти охранники. Так сильно сдавить руки! Кто же так делает?
— Завтра? — переспросила она. — И я все узнаю?
— Да. Конечно.
— У вас есть что-нибудь сладенькое?
— Ну, ясное дело. Сию минуту принесу.
— А сигареты? — Вчера она выкурила целую пачку.
— Уже бегу.
Он обернулся за пару минут. Анита получила сладкую выпечку, цукаты и охлажденный шоколадный мусс. А кроме того бананы, политые карамелью.
От волнения она съела все. Закурила и сварила кофе. Так это Кшисек! Это Кшисек сказал ее мужу про GPS! О боже! У нее нет никаких шансов. Ведь ее муж знал всех из управления, кто бывал у них дома. Всех! Со всеми был на «ты». А теперь «встревоженный» экс-муженек получит от приятелей любую информацию о ходе расследования. Ну и — конец истории. Ее истории.
— Будьте добры, — тот же самый мужчина за решеткой, — что вы желаете на ужин? Дать меню? Или снова выбор за мной?
— Уже ужин?
— Здешние дамы любят кушать часто.
— Не понимаю.
— У нас лучшая кухня в Польше. Я предлагаю сейчас поужинать, поскольку потом еще будет снэк.
— Что еще за «снэк»?
— Ну, что-то вроде легкой закусочки после ужина, перед самым сном.
— Что у вас здесь? Ресторан для узниц?
— Вы не узница.
— Значит, я могу уйти?
— Сможете. Уже скоро. Я вас не обманываю.
Она посмотрела на него безумным взглядом.
— Неси что хочешь.
* * *
На следующий день она увидела мужа. Он принес себе стульчик и поставил его возле решетки — чтобы по-человечески поговорить, нужен хоть какой-то комфорт.
— Что вы тут затеяли? — набросилась она на него.
— Сейчас все объясню. — Он явно предпочитал не обострять отношений.
— Что вы затеяли?
— Позволь, начну с самого начала.
— Буду весьма признательна.
— Некий швед женился на польке, а та ему изменила. И очень зря: швед был мультимиллионер, о чем она понятия не имела. Ну, знаешь, обычный курортный секс, но потом они обвенчались в маленьком костеле под Краковом.
— И что же? Он нанял командос, чтобы ее похитили и убили?
— Нет. Она знать о себе не давала, и он с отчаяния приехал в Польшу, чтобы ее найти. Шлялся по ресторанам, пил все больше и искал… свою любимую.
— Не проще ли было нанять детектива?
— Нанял. Она спуталась с каким-то вонючим пьянчужкой, который тянул у нее деньги на выпивку. Да бог с ними. Это не суть важно.
— А что важно?
— Слушай дальше. В одном кабаке он встретил поляка, который попал в подобную ситуацию. Тот рассказал шведу свою историю. Он был безумно влюблен в свою сослуживицу. Она его бросила и начала встречаться с коллегой с работы. Тогда ему пришел в голову гениальный план. Соперник был его «другом» — если вообще это слово уместно в данном контексте. Бедолага хорошо знал привычки своей бывшей возлюбленной. И якобы на правах друга довольно часто передавал ей через нового хахаля ее любимые шоколадные конфеты. Она их лопала и… ну и растолстела так, что тот, второй, нашел себе другую. На что ему такая толстуха, на которую глядеть тошно?
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Дай мне закончить. Парень ее просто любил. И готов был быть с ней независимо от ее внешнего вида.
— С какой стати?
— С той стати, что ее любил. Любовь зла… Он рассказал свою историю шведу, и они составили заговор. Детективы разыскали жену мультимиллионера и сообщили ему ее координаты. Поляк подобрал соответствующую команду Они похитили эту бабу и раскормили так, что никто не хотел на нее и смотреть. За исключением шведа, который ее действительно любил.
— Ах вот оно что. Значит, все эти ваши деликатесы нужны только, чтобы меня раскормить, пока я не лопну.
— Нет. Этот шведский мультимиллионер вместе с поляком создали организацию. Они помогают мужьям, которых бросили жены. Но только тем, которые по-прежнему их любят. И чьи жены не имеют любовников и дают объявления в Интернете. Это самый простой способ их вычислить.
— Минуточку. Ты намерен держать меня в тюрьме, которую содержит шведский богач, до самой смерти?
— Нет. Ты получишь свободу, как только захочешь.
— Ну так я хочу прямо сейчас!
— Пока это невозможно. Но потом мы тебя отпустим — если пожелаешь.
— Ты рехнулся! Да ты реально спятил! Почему ты на такое решился?
— Потому что я тебя люблю, — ответил он не задумываясь.
— Что-о-о?
— Я люблю тебя.
— И хочешь раскормить меня, как корову, чтобы я стала уродиной? Да ты в своем уме? А если я объявлю голодовку? Что тогда?
— Не делай этого. Тогда тебе дадут препарат, вызывающий чудовищный голод. Говорят, это сущий кошмар.
— Ненормальный! Псих! Сумасшедший!
— Я люблю тебя, — повторил он. — Я просто тебя люблю и хочу, чтобы ты была со мной.
— Я объявлю голодовку! Ничего не буду есть!
— Не советую. Тебе в рот вставят трубку, через которую станут вливать жир. А это мучительно, неприятно, сопровождается отвратительными побочными эффектами. Не лучше ли выбрать более приятный способ?
— Какой?
— Есть все подряд. Здесь самая лучшая кухня в мире. Приятное наказание, согласись? Через год мы тебя выпустим. Пойдешь, куда захочешь, или останешься. Но кто же откажется от такого заточения? Тебе по карману хотя бы один из завтраков, обедов или ужинов, которыми тебя здесь кормили? В ресторане ты отдала бы половину своей зарплаты. Если, конечно, найдешь где-нибудь дешевый ресторан с таким качеством обслуживания. — Он наклонился к решетке. — Поступай как знаешь. Приблизительно через год мы тебя выпустим.
— Когда я разжирею? Знаешь, ты просто смешон с этой своей театральной местью.
— Это не месть. Я просто тебя люблю.
* * *
Возле туалета были весы. Анита встала на них. Ну ладно, она распустилась в последнее время. Девяносто три килограмма. Чего он хочет добиться? О’кей, он откормит ее килограммов до ста тридцати. Она подурнеет до безобразия, ни один мужчина на нее даже не взглянет. Но ведь можно будет за месяц сбросить лишний вес и снова стать привлекательной.
Анита вдруг инстинктивно посмотрелась в зеркало. За месяц? Не обольщайся, дорогуша. Она пошла в кухню за ореховой пастой. Принялась есть прямо из банки. Она всегда много ела, когда нервничала.
— Будьте любезны! Послушайте! — надрывался кормилец из-за решетки. — Сегодня у меня для вас венгерские разносолы.
Она подошла к окошечку в решетке.
— Что там у вас?
— Вы, кажется, любите венгерские блюда.
— Что еще за «разносолы»?
— Ну, суп-гуляш, пирог по-венгерски, уха и еще кое-что очень пикантное. Жаркое из молодого барашка с такими приправами, что у меня самого слюнки текут. И салями на закуску. Разумеется, «эгри бикавер» ну и, понятное дело, «токай». Чем-то ведь надо запивать.
Она принимала блюдо за блюдом.
* * *
Весы в ванной комнате были неумолимы. Она достигла психологического предела. Сто килограммов. И решила часть еды спускать в унитаз. Интересно, есть ли у них здесь камеры наблюдения?
Ну а стоило ей понервничать, сразу же захотелось чего-нибудь сладкого. Поэтому пока она взяла новую банку с ореховой пастой.
* * *
Она решила отжиматься, бегать на месте, заниматься аэробикой. Как-никак в ее распоряжении самая лучшая в стране стереоаппаратура.
Сто тридцать килограммов.
* * *
К чертям собачьим эти весы! Они наверняка врут! Сто пятьдесят килограммов.
* * *
О, мать честная, до чего же она омерзительна! Анита возненавидела свое отражение в зеркале. Но, хотя ей давали все, что просила, она постоянно была голодна, как волк. Охранник, ее обслуживающий, заполнял холодильник каждый день. Он менял также одежду в шкафу, чтобы подходила по размеру. Анита часто беседовала с мужем. И, надо сказать, весьма мило. Какие-то приятные воспоминания, сплетни о знакомых.
Она еле двигалась. Двести килограммов.
* * *
Весы наверняка сломаны. Разнервничавшись по этому поводу, она перед ужином съела целую банку шоколадной пасты. Конечно, сломаны. Само собой.
* * *
Полиция наведывалась к ним еще два раза. Каждый раз Кшисек сообщал ее мужу, что ничего нового они не узнали. Но вместе с тем не обнаружено ни одного тела, а значит, есть надежда, что Анита еще жива. И они умножат усилия и сделают всё, чтобы отыскать свою коллегу. Есть надежда, есть, — успокаивал он. Анита не билась уже головой о стекло, потому что не могла встать с кровати. На весах уже не хватало делений.
* * *
Муж ухаживал за ней. Смазывал кожу кремом, массировал, прокладывал марлей складки, переворачивал ее с помощью специального подъемного устройства, чтобы не было пролежней. Решетку в ее апартаментах давно уже не закрывали. Она не могла сама передвигаться. Зато знала, что муж ее действительно любит. Платонически, разумеется — при ее весе невозможно было заниматься сексом. Любила ли она его?
* * *
Однажды он перенес ее подъемником в специальное кресло на колесиках. И с помощью двух мужчин вывез это невообразимое сооружение к озеру. Там было так чудесно. Май, весна бьет ключом вокруг из каждого росточка. Анита увидела неподалеку еще несколько колясок с женщинами и их мужей.
— Ты свободна, любимая. Можешь идти куда хочешь.
Она даже не шелохнулась.
— При весе триста с лишним килограммов? — буркнула она. — Далеко я не уйду.
— Если хочешь, мы отвезем тебя туда, куда укажешь.
Она взглянула на мужа. Он, вне всяких сомнений, говорил серьезно.
— Съешь что-нибудь, милая?
— Принеси меню. И…
— Да, я тебя слушаю!
Она решилась на отчаянный шаг. Он же знал, что у нее было с собой в момент похищения. Но иногда стоит «сработать под дурочку».
— Вы, когда меня похитили, забрали мою сумочку. У меня там были кое-какие личные мелочи.
— Ну, конечно, душечка!
Он бросился со всех ног по направлению к вилле-каземату. Она сделала вид, что читает меню. Естественно, она была голодна, однако вся дрожала от возбуждения. Неужели он так запросто попался на крючок? Неужели в сумочке могло что-нибудь остаться?
Он прибежал через пару минут.
— Вот, пожалуйста, моя милая.
— Знаешь, я выбрала креветки в пикантном соусе, омлет с вином, гренки со смальцем и шкварками. А что еще — потом решу.
— Ясно. Сию минуту принесу.
Когда он ушел, она проверила сумочку. Батюшки-светы! Внутри был ее GPS (все еще действующий, что было видно по мигающему диоду) и «вальтер» с запасным магазином. Она машинально передернула затвор и сняла пистолет с предохранителя. Притронулась к кнопке на дисплее передатчика. О боже! Если нажать посильней, через считанные минуты сюда прибудет несколько патрульных машин, а потом и антитеррористическая бригада. Она вооружена и опасна. Одно короткое движение, и вся полиция сломя голову сюда примчится.
Анита вдруг невольно подумала, как она со своими тремястами килограммами покажется сослуживцам. Нет, стоп. Она им и не покажется. Ее будут лечить. Лечить? В больнице в кошмарных условиях, с этой ихней говенной жратвой? С этой разваренной картошкой, воняющей карболкой?
Что будет, если ее увидят сослуживцы? Один плюс — она раскрыла дело. Но как появиться им на глаза в таком виде? Есть и минус — она поймалась, как глупая девчонка. Впрочем, это менее всего важно.
Вихрь мыслей. Что делать? Поднять стрельбу и поставить на ноги половину польской полиции или?..
Или что?
Ее муж возвращался с большим подносом. Он не удивился, увидев пистолет и GPS. Улыбнулся.
— Ты свободна, я же сказал. — Он начал раскладывать салфетки на переносном столике. — Можешь сделать все, что захочешь.
— Даже выстрелить в тебя?
— Стреляй. Самое большее — убьешь человека, который по-прежнему тебя любит. Как тебе известно.
Она прикусила губу.
Боже мой! Он и вправду любит ее. Теперь она убедилась. Он пошел на страшный риск, вступил в преступную организацию. Ради нее. Рискует жизнью и свободой. Она смотрела, как он раскладывает салфетки.
— Будь любезен…
— Да, я тебя слушаю.
— Дай мне карту вин.
— Пожалуйста.
— Ах да. Еще одна просьба.
— Только?
— Брось эти две штуковины в озеро. — Она протянула ему GPS и пистолет.
Перевод О. Катречко
Об авторе
Выдающийся дегенерат и ипохондрик. Ничего не умеет. Единственное, что у него получается, — это зарабатывать деньги и заниматься сексом. К сожалению, только с лицами противоположного пола, поэтому в обществе он даже не может похвастаться, что является геем или хотя бы теткой. Перепробовал уже все, чтобы привлечь к себе внимание. Заблокировал дорогу в Оборниках Шлёнских, но, к сожалению, его приняли за Леппера (лидер польской партии правого толка «Самооборона», известной своими националистическими и популистскими лозунгами). Пытался внести себя в список Вильдштейна (перечень лиц, сотрудничавших со спецслужбами социалистической Польши), но перепутал милицию с полицией, а Управление безопасности — с Агентством внутренней безопасности, так что получил от ворот поворот. Ему даже крикнули: «Никого ты не закладывал, сукин сын!» Редкий кретин. Пытался взорвать себя на ступеньках Сейма, обвязался взрывчаткой, но забыл, как будет по-арабски «Аллах акбар» и из-за языковых трудностей не выдернул чеку. Лауреат 11 литературных премий, которые получил, приставив нож к горлу спонсора (его собственная версия) или к своему, умоляя проявить милосердие (официальная версия).
Его тексты не стоит читать, потому что там слишком много секса, насилия и вульгаризмов. А, кроме того, он просто мужская шовинистическая свинья!
Примечания
1
Говядина, приготовленная в жарочном шкафу.
(обратно)
Комментарии к книге «Кормилец, или Любовь зла…», Анджей Земянский
Всего 0 комментариев