«Cat Cross Their Graves»

Cat Cross Their Graves (fb2) - Cat Cross Their Graves [Автоперевод] 938K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ширли Руссо Мерфи

Shirley Rousseau Murphy

Cat Cross Их могилы

Десятая книга в сериале Джо Грей, 2005 г.

Я не знаю, что я когда-либо видел что-то более страшное, чем борьба этого … Призрак против радости. Ибо он почти победил. Где-то, неисчислимые века назад, в нем, должно быть, были вспышки юмора и разума … Но [теперь] свет, который дошел до него, дошел до него против его воли … он не принял бы его.

- CS Lewis, The Great Divorce

1 [????????: pic_2.jpg]

Вдоль холмов Молена-Пойнт, где стояли деревенские коттеджи, и их задние сады внезапно закончились на губе дикого каньона, ряд могил скрылся. Скрытый под запутанными сорняками и разросшимися заросшими герани, камня на землю не было. Никто не помнил, что они были там, кроме одного жителя деревни, который продолжал тревожное молчание. Кто ухаживал за бдением страха против того дня, когда земля снова будет нарушена и раскрыта правда. В зимние вечера тень высокого, старого дома пробивалась через могилы, как длинная черная стрела, и из каньона внизу странные ветры пели маленьким, мертвым детям.

Не было никаких сообщений за дюжину лет необъяснимых исчезновений вдоль центрального побережья Калифорнии, даже от какого-то маленького мальчика, бродящего, чтобы оказаться в ужине голодным, грязным и невредимым. Три кошки, которые охотились на эти сады, не знали, что лежит под их торопливыми лапами. Хотя, когда они бежали в каньон, чтобы убить деревянных крыс, прыгая через запутанные клумбы, иногда табби Дульси останавливалась, чтобы оглядеться вокруг, озадаченно, ее кожа пульсировала ледяным холодом. И как только черепаховый комплект остановился, когда она пересекла заброшенную клумбу, ее желтые глаза стали огромными. Она пробормотала про тень, быстро исчезающую, ребенок с льняными волосами. Но этот комплект был дан фантазии. Джо Грей взглянул на нее, раздраженный. Серый Том прекрасно понимал, что кошки полны диких понятий,

На протяжении многих лет могилы оставались скрытыми, тела оставлялись и одни, и поэтому они ждали неоткрытых в этот холодный февральский вечер. Деревня Молена-Пойнт была наводнена ледяным, дождливым дождем и потрясена ветрами, которые взбивали бушующее море, чтобы согревать дубы и размахивать деревенскими крышами. Но под тяжелыми дубами и твердой черепицей и толстой глиняной черепицей, в разбросанных коттеджах, гостиные были теплыми, светились светящиеся огни и очаг, и все было безопасно и правильно. Но многие коттеджи стояли темно. Ибо, несмотря на шторм, казалось, что половина деревни отважилась, чтобы собраться в Маленький театр Молена-Пойнт для недельного фестиваля фильмов Патти Роуз. Там, хотя сцена была пуста, затемненный театр был заполнен до предела.

Перед тихой толпой серебряный экран был опущен на место из высокого темного потолка, и на нем классический фильм прокатился, черно-белый музыкальный роман из более простой, более доброй эпохи. Старые песни о любви наполняли зал и старые воспоминания для тех, кто пережил болезненные годы Второй мировой войны, когда фильмы Пэтти предложили приветствовать побег из-за перерывов в молодых жизнях, от мучительных разлуков любовников.

В течение шести ночей зрители Molena Point Little Theatre были перенесены магией Голливуда обратно к этому более мягкому времени до того, как X-рейтинги были необходимы, и зрителям пришлось сидеть слишком много битвы, слишком много ненависти и обязательной сцены спальни. Фестиваль фильма Патти Роуз превратил всю деревню обратно в этот яркий мир, когда их собственная Патти была молода, ярка и красива, верхом на вершине своей славы.

Каждый показ был распродан, и многие места были снова проданы по ценам спекулянтов. В ночь открытия Пэтти, которой сейчас было восемьдесят, казалось, приветствовала ее друзей; это была небольшая деревня, близкая и во многом расширенная семья. Патти Роуз была семьей; блондинка-актриса все еще была такой же тонкой и очаровательной, как когда ее фотографии украшали каждый шатер и журнал в стране. Она все еще носила свои золотистые волосы, подстриженные в стиле, известном в те годы, даже если цвет был добавлен; ее наклонный нос и восхищенная улыбка все еще очаровали ее поклонников. Для ее друзей она была так же красива.

Когда Пэтти ушла с экрана в возрасте пятидесяти лет и переехала в Молена-Пойнт, она могла уединиться, как многие звезды, возможно, на большой площади в долине Молена, где знаменитость могла сохранить свою неприкосновенность частной жизни. Вместо этого она купила Otter Pine Inn в самом центре деревни и переехала в один из своих пентхаусов на третьем этаже, тихонько пошла о своем повседневном деле, пока люди не перестали хвастаться и невольно отказывались просить автографы. Она любила деревню; она шла по пляжу, она смешалась в кафе, она играла с деревенскими собаками. Вскоре она возглавила благотворительные цели, получала выгоду, щедро отдавала свое время и свои деньги.

Два года назад она купила старый исторический особняк, нуждающийся в ремонте, устроила его и превратила в дом для детей-сирот. «Дом сирот» был устаревшим термином, но Патти понравилось и использовало его. Дети были счастливы, они были чисты и здоровы, они были хорошо накормлены и хорошо образованы. Восемьдесят два процента детей закончили колледж. Друзья Патти поняли, что дом немного помог заполнить темную непоправимую пустоту, оставшуюся после смерти дочери и внука Патти. Между ее гражданскими проектами и детским домом, и управляя гостиницей, Пэтти оставила себе немного времени для скорби.

Она с большим удовольствием сделала гостиницу гостеприимной. Otter Pine Inn славилась своей кухней, красивыми и комфортабельными номерами и дружелюбным обслуживанием своих гостей. Это было известно действительно за заботу, которую Патти распространяла на домашних животных путешественников. В стране не так много отелей, где можно встретить кошек и собак. Otter Pine Inn предложила каждому животному бархатные подушки у окна, специальное меню мясных лакомств и бесплатный доступ в столовую патио отеля в сопровождении человека. Скульптуры кошек и собак украшали сады патио, а рисунки животных Чарли Харпера висели в чайной и ресторане отеля. Капитан полиции Макс Харпер был другом Пэтти с того момента, как она прибыла в Молену-Пойнт, задолго до того, как он встретился и женился на Чарли.

Когда Пэтти впервые увидела рисунки животных Чарли, она поклялась, что Чарли заставил некоторых своих кошек казаться почти человеческими, заставил их выглядеть так, как будто они могли говорить. Патти Роуз была восприимчива в своих наблюдениях, но в отношении трех кошек, которые жили с тремя ее хорошими друзьями, Пэтти понятия не имела о реальной правде. Что касается кошек, Джо Грей и Кит и Дульси держали свой собственный совет.

Теперь в затемненном театре, когда последние слезливые сцены подошли к концу, Чарли прислонился к Максу, вдувая нос. С другой стороны, Райан Флэннири потянулся за салфеткой из коробки, между которыми прятались две женщины. Фильмы Пэтти могли бы быть мюзиклами, но интерес к любви обеспечивал достаточное беспокойство, чтобы поднять каждую женщину в аудитории до слез. В ярко-рыжих волосах Чарли и темном коротком бобах Райана Макс Харпер взглянул на Клайда с таким забавным, терпимым взглядом, что могут делиться только два самца. Женщины - они всегда плакали в романтическом фильме, выжимали слезы, как вода из губки. Чарли посмотрел на Макса и вытер слезы; но когда она плакала в финальных сценах, она внезапно подняла голову и остановилась, и ее слезы были забыты. Холод коснулся Чарли, дрожащего от страха. Она посмотрела на экран, в Патти, и увлечение ужасом скользнуло через нее, ледяной трепет, который держал ее неподвижно и испуганно, порыв страха, который вышел из ниоткуда, настолько сильно, что она задрожала и сжала руку Макса. Он посмотрел на нее, нахмурившись и притянул ее к себе. “Какие?”

“Я не знаю.” Она покачала головой. «Ничего, это … он ушел». Она снова посмотрела на Пэтти, на двадцать-летнюю Патти Роуз, глубоко в сцену любви, и снова попыталась потерять себя в фильме.

Но чувство страха оставалось, чувство сожаления было настолько ярким, что она была полностью выбита из истории. Чувство неправоты и опасности, которые заставили ее крепче схватить руку Макса. Он приблизил ее, неловко себя и озадаченный.

В последние недели Патти действительно не была собой, и это касалось Чарли. Патти обычно либо занималась бизнесом, либо расправлялась, смеялась со своими друзьями, пела свои старые песни и высмеивала себя, подталкивая ее. Что бы ни сделала Патти, она была полностью в данный момент, полностью отдавая себя. Но в последние недели она казалась отвлеченной, увлеченной и спокойной, ее внимание блуждало так, что иногда вам приходилось повторять то, что вы сказали ей. Чарли несколько раз смотрела на нее через сады гостиницы или выходила через свои кованые железные ворота на улицу, как будто ее мысли действительно были очень далеки, а ее гамин выглядел слишком серьезным.

Теперь, когда Чарли нахмурился над отвлечением Пэтти, и толпа в театре была поймана в последние слезливые моменты истории любви Патти, Патти Роуз вышла в шторм, пересекая тихое внутреннее дворик гостиницы.

Потянув ее обертку вокруг нее против холодного ветра, она направилась через дующий сад для закрытой чайной.

Переходящие тени были достаточно знакомы, черепичные крыши, темные, дрожащие кусты ничем не отличаются от какой-либо ветреной ночи. Черные окна чайной чашки, свисающие с ветром, отражали только дующие кусты и бросали деревья и длинное крыло самой гостиницы, а также освещенные окна гостей. Затем темное, непростое стакан поймал ее собственное отражение, когда она быстро двинулась по кирпичной прогулке через сдвижной монтаж сада и темных панелей, направляясь к маленькой вспомогательной кухне чайной. Она хотела сделать себе чашку какао, немного посидеть в пустой чайной комнате и сосредоточиться. Положите глупое вторжение, которое последовало за ней на прошлой неделе.

Когда Чарли снова вздрогнул, Макс сжал ее плечо. Она посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Его худощавая, кожаная внешность облегчила ее, его уверенность успокоила ее. Глубокие линии по его щекам были линиями улыбки, плотностью его челюсти, предназначенной для менее приятных граждан, чем его рыжая невестка. Она наклонилась к его тяжелому плечу, потирая щеку его спортивным пальто; он надевал куртку из кашемира, которую ей нравились, поверх темной водолазки и выцветших джинсов. Он купил билеты на все шесть показов, чтобы угодить ей, но она знала, что ему нравятся фильмы Пэтти. Она прижалась близко, пытаясь обратить внимание, поскольку последняя сцена разыгралась. Укладывая свои ткани и набивая их в свой кошелек, она отталкивала все глупое воображение, охватившее ее; но она была настолько поглощена своими мыслями, что, когда Макс добрался до кармана, чтобы ответить на свой вибрирующий сотовый телефон, она была поражена. Диспетчер знал, что он не гудит здесь. Нет, если дело не будет действительно актуальным.

Когда он поднял телефон со своего пояса, холодок снова коснулся ее. Когда он ударил в одну цифру для станции, сирены начали кричать по деревне, патрульные машины, а затем более истеричный вопль спасательной части. Макс поднялся сразу и тихо вышел из театра, ушел так быстро, что у нее не было времени поговорить с ним.

Наблюдая за отступающей спиной, она почувствовала руку Райана на руке, и холод вернулся, заставив ее дрожать, холодно и неуверенно. Она не могла вспомнить, что когда-либо было такое внезапное потерянное, испуганное сенсационное мгновение, прежде чем сирены закричали. Когда Райан взял ее за руку, она беспомощно поднялась и последовала за ним, а Клайд вышел из стороны в сторону уходящей толпы.

За десять минут до того, как сирены взорвались, комплект черепахового шлема проснулся так же испуганно, как Чарли, так же ужасно испуганный. Когда сирены выдернули ее из-за путаницы подушек на сиденье на третьем этаже, она тут же прижала нос к холодному темному стеклу.

Время было около полуночи. Над деревенскими крышами и дымовыми трубами над черными лужами ветряных деревьев далекие звезды горели ледяными и отдаленными. Невозможные миры, казалось Киту, вращались в обширности, которую никто не мог понять. За ограждающими стенами гостиницы дымка света из деревенских магазинов смещалась на ветру как нечеткая, как дующая марля; против этого бледного мака, черные лужи деревьев гремели и тряслись. Она смотрела вниз мимо нижних балконов на выдувные сады и патио, мягко освещенные, но безлюдные. Что ее разбудило?

Во дворе ничего не двигалось, кроме кукол ветра. Она не услышала ни малейшего звука.

Она и Люсинда и Педрик были в Otter Pine Inn до Рождества, наслаждаясь самым роскошным праздником, который когда-либо представлял комплект. В глубине ветра, из глубины темного сюита, ??через дверь открытой спальни, она могла слышать мягкое дыхание Люсинды и Педрика. Старуха спала так глубоко. Люсинда сказала ей, смеясь, что это результат хорошей совести. Комплект, смотрящий вниз через эркеры во внутренний двор и разбросанные сады, изучал окна в баре, столовую и чайную.

В этот час чайная была закрыта и темновата, и слабо освещенная столовая выглядела пустынной; она подумала, что скоро она закроется. Никто не вышел из бара, и его мягкие огни и окна с черным дымом были слишком темными, чтобы много увидеть. Никто не возвращался через кованые ворота с улицы, готовые поселиться на ночь. Когда она сильнее прижала нос к стеклу, ее усы и уши резко закружились, все ее чувства были настороже.

Otter Pine Inn занял почти полный блок недалеко от центра деревни, всего в нескольких минутах ходьбы от Оушен-авеню. Его кованые железные ворота, три крыла, которые образовали U, и его сливочные штукатурные стены, окруженные извилистыми кирпичными прогулками и яркими зимними цветами. Крыши гостиницы были красной плиткой, мшистые в тенистых местах, скользкие и неустойчивые под лапами, пятна на всем протяжении, когда они были влажными.

Было четыре пентхаусов третьего этажа. Комплект Патти Роуз был сзади. У набора и Люсинды и Педрика был передний люкс с видом на внутренний дворик и передние ворота. В одном из двух пентхаусов в этот уик-энд была молодая пара с тремя кокер-спаниелями, в другой - семья с двумя детьми и дог, собака, которую избегал набор, но только потому, что она его не знала. Кокереры были больше ее размеров; она могла бы легко окропить их, если возникнет такая необходимость. Или она могла бы терроризировать их ради развлечения, если бы ей понравилось. Если бы Люсинда не поймала ее. Так как до Рождества Кит наслаждался таким прекрасным временем с ее приемной семьей. Трое из них потакали всем праздничным и послевоенным удовольствиям - концертам, спектаклям, длительным прогулкам и изумительным изысканным изыскам.

Хотя для концертов ей пришлось вынести одну из этих мерзких мягких носителей с собачьими собаками с маленьким экранированным окном. Конечно, она могла открыть глупую вещь изнутри с щелчком лапы, но смущение присутствия в ней было почти слишком. В конце концов, она не игрушечный пудель! Люсинда рассмеялась над ней и убедилась, что у нее там немного закусок, но Люсинда действительно понимала. И их воссоединение было настолько удивительным, что после того, как Кит скорбно оплакивал смерть ее дорогой старой пары. Когда телепередачи сообщили о страшном крушении, которое уничтожило RV Greenlaws, пока пожилая пара ехала вниз по побережью, все их друзья считали их мертвыми. Набор никогда не верил в это. Затем, когда в обгоревших обломках не было найдено тел, надежда начала касаться их всех. И когда Люсинда сама позвонила, чтобы сказать, что они живы, Кит с радостью вылетел из ее кожи. Теперь, чтобы вернуть ее возлюбленную семью из могилы, это было бесконечное удивление маленькой черепаховой скорлупе.

Поселившись в Otter Pine Inn для отдыха, посетив со своей подругой Патти Роуз, в наборе была всякая роскошь - ее собственное мягкое сиденье на окнах, собственный сервиз из фарфорового фарфора Dalton и все, что она хотела заказать с изысканная кухня отеля или внимательные официанты в столовом патио. Теперь, подергивая ухо, она слушала тяжелее. Разве она слышала, в момент пробуждения, злые человеческие голоса?

Ниже светильники бара стали ярче, и появились три зевая пары, возможно, последние клиенты, направлявшиеся в свои комнаты. Молена-Пойнт не был поздним часовым городом; даже туристы рано повернулись, многие встали на рассвете на прогулку со своими собаками или бегом по белоснежному пляжу. Утром на берегу было нахлынуло мокрые, песчаные собаки, безумно безумные и лаявшие ни о чем.

Теперь в баре загорелись огни, и она увидела, как официанты начинают чистить, вытирая столы; сотрудники по уборке скоро прибудут и проведут уборку. Запах дождя резко прорвался сквозь тонкую трещину вокруг ее окна. Теперь она слышала голоса, молчаливые и сердитые, аргумент откуда-то за столовой. Может, с лестницы, ведущей в гараж? Она ненавидела этот гараж; огромный бетонный фундамент заставил ее дрожать от беспокойства; ей не хотелось идти туда. Когда она была маленькой, она думала, что пещеры и пещеры - прекрасные места, населенные удивительными и мифическими существами. Теперь эти мрачные, эхом дулы испугали ее. Все громче и громче раздавались голоса, хотя, возможно, слишком слабый человек, чтобы слышать. С любопытством и странным чувством страха,

Да, мужчина и женщина спорят. Она не узнала этого человека, но женщина была Патти Роуз; она никогда не слышала, чтобы Пэтти так рассердилась. Нетерпеливый Кит толкнул экран. То, как эхо отскочило и упало, подумала, что они находятся на лестничной клетке в гараже, их слова отклоняются от оштукатуренных стен гостиницы. Тон Патти был жарким и обвиняющим, но, как человек отрывался назад, Кит не мог понять их слов. Она ласкала защелку экрана, когда между стенами звенели три резких сообщения, эхом и реверберацией по внутреннему дворику. Резко сбив экран, она сорвала зубчатую дыру.

За ней она услышала, как Люсинда ударилась о постель. Перед тем, как проворная старуха могла ее остановить, Кит заставил экран вырваться из меха и упал на балкон второго этажа. Под ней двери распахнулись, люди бегали и кричали. Она услышала крошечный щелчок, когда Люсинда схватила прикроватный телефон, услышала, как Люсинда предупреждает диспетчера, как, вероятно, дюжину людей пытались это сделать.

«Три выстрела, вот и все, что я знаю», сказала Люсинда, когда Кит проскользнул под рельс. «Да, выстрелы, дорогая, - сказала старуха. «Это было не так. Я знаю выстрелы, когда слышу их. И не было ни малейшего звука машинного двигателя».

Кит упал на спинку скамьи и в кровать цикламен. Гончая через кирпичную прогулку и через более высокие цветы, она слушала, как стрелок бежит, но все, что она слышала, было ее собственным мехом, прочесывающим листву. Когда она обвила кровать герани, ее нос покалывал от запаха цветов, где она их раздавила.

Странно, лестница, которая вела к гаражу, была темной, маленькие огни вдоль ступеней были отключены. Когда она достигла вершины лестницы, она услышала бег внизу, самые быстрые шаги быстро спускались: мягкие ботинки направлялись к паркингу. Она поймала дуновение герани, смешанной с острым железным запахом крови, услышала писк резиновых подошв на бетоне.

На темной лестнице тело лежало, опуская голову. Посмотрев на изуродованную женщину, Кит увидел, что далеко внизу бегущая тень исчезает через черноту в гараж. Но внимание Кит, все ее существо, было сосредоточено на мертвой женщине.

Пэтти Роуз лежала, неестественно скручивалась бетонными шагами, ее белый шелковый халат скользнул кровью. Лицо ее было отвернуто, но отразилось в стальном капоте утопленного света: кровавый, искаженный. Запах крови наполнил нос Кит; она могла испытать сильный запах. Сирены закричали ближе, приглушенные ветром и стенами зданий. Сердце колотилось, она поползла по ступеням к Пэтти. Сирены становились все громче, быстро. Пытаясь не смотреть на плохое разорванное лицо Патти, Кит протянул ей нос, ища дыхание. И зная, что их не будет. Полицейские машины валялись вокруг здания, хлопая по их тормозам. Затем тишина. Двери автомобиля захлопнулись, и ночь была заполнена статикой полицейских радиоприемников, с голосом диспетчера, со ступеньками, стучащими по патио над ней, полицейские бегут по лестнице; и Кит побежал, опускаясь во тьму.

Она опустилась вниз по ступенькам в темноте, и она почувствовала, как кровь Патти пахнет так же сильно, как если бы она была на ее собственных усах. Ее хвост был между ее ног, и все ее чувство было усохшим.

Патти Роуз держала Кит на коленях, любила и ласкала ее, Пэтти делила с ней чай и кормила ее кусочками песочного печенья, весь маслянистый теплый, Пэтти так тихо говорила ей. Эта любезная женщина говорила и разговаривала с ней и никогда не знала, что Кит мог бы ответить ей.

Теперь это было ужасно, что Пэтти никогда не знала. Патти Роуз была бы в восторге. Кит пожелала, чтобы она теперь поговорила с ней, чтобы она могла сказать Патти, что любит ее.

Под ней она услышала еще одну походку шагов к двери в гараж, слабый писк от резиновых подошв на бетоне, а затем, с дальней стороны гаража, полицейские взмывали вниз по двум рампам и внутри. Кит стоял на темных ступенях один, разбитый горем и дрожащий.

О, она жаждала, что Джо Грей и Дульси будут рядом с ней, за силу большого серого кота и за то, что мать Тиблька пошла. Она знала, что она почти взрослая кошка, но сейчас все, что ей нужно, - это подтолкнуть двух больших кошек, как потерянного котенка.

Джо Грей и Дульси и их человеческие друзья заботились о Кит с тех пор, как она покинула дикую группу, с которой она столкнулась. Всегда выбирала, у нее не хватило смелости уйти, пока она не встретила Джо и Дульси, а Люсинду и Педрика. О, тогда ее жизнь так изменилась. Найти двух говорящих кошек, таких как она, и найти людей, которые поняли, - это было замечательное время.

Но сейчас, в эту минуту, она болела только, чтобы почувствовать нос Дульси на ее ухе, чтобы услышать, как Дульси и Джо Грей говорят ей, что все будет в порядке - она ??больше всего жаждала, что этого ужасного никогда не было, для Пэтти Роза жива и невредима.

Над ней два медика опустились на колени над бедным кровавым телом Пэтти. Нос Кит был кислым от запаха смерти. Далеко внизу она слышала слабые потертости и голоса, когда офицеры обыскивали. Странно, она не слышала, чтобы машина не визжала, чтобы убежать. Был ли убийца скрыт среди припаркованных автомобилей или под ними? Или нырнул в машину, думая, что полицейские будут скучать по нему? Она воображала, что он ползет позже через путаницу полицейских машин и спасательных машин и как-то ускользает от них. Это возможно? О, офицеры найдут его, они поймут его!

Но если они его не поймали, Кит подумал … она что-то знала об этом человеке, которого закон не знал.

Спустившись вниз, она врезалась в нижнюю ступеньку и убежала в гараж, уклоняясь от путаницы прожекторов, офицеров-факелов, сжигающих прыжки по черноте. Пригнувшись в тени под маленькой черной машиной, она слушала, лапы скользнули от пота.

Наконец она начала ползти между машинами, вдавливая бетон, ища запах измельченной герани, и прислушивалась к звуку более мягких ботинок, соскользнувших в сопровождении этого болтливого маленького скрипа, этого чирикания резины против бетона.

2 [????????: pic_3.jpg]

Когда сирены, проносящиеся ночью, разбудили деревню, самые любопытные или авантюрные жители бросили на любую одежду, удобную и последовательную, бежали по улицам, чтобы сформировать нежелательную толпу, так много непослушных зрителей, что их нужно было насильственно держать под контролем половину дюжина занятых офицеров; более внимательные люди сидели своими открытыми окнами, настраивали свои радиостанции на местную станцию ??или стояли в своих миниатюрных садах, спрашивая у своих соседей, что происходит.

В деревенской библиотеке, которая должна была быть пустой в два часа ночи, рэкет резко вырвал девочку из ее беспокойного сна. Она села, откидываясь от своего тонкого матраца и на цементную стену, взбираясь как испуганное животное. Сирены кричали над головой почти над ней, тяжелые машины громыхали по улице, как будто они были прямо наверху подвала. Похоже, что у нее раздались грохочущие двигатели. В крошечном, скрытом подвале она подумала, не умрет ли она, раздавленная грузовиками и упавшим бетоном.

Она не поглядела на свой маленький фонарик, она боялась.

В ее укрытие не было окна, никто не мог ее видеть, но она боялась. Был ли где-нибудь огонь? Она натянула тонкое одеяло вокруг нее. Подвал всегда был холодным. Мама говорила. Она пропустила маму ужасно плохо.

Она не убежала, пока Па не забралась в кухонное окно, после того, как он пригвоздил фанеру к другим окнам и запер дверь дверными замками, которые она не могла открыть. Когда он закрыл кухонное окно, она знала, что больше не может оставаться там. Он прибил эту фанеру после того, как сосед увидел, что она смотрит, большая, костлявая, любопытная женщина, увидела ее у окна и подошла, чтобы спросить его, была ли она больна и почему она не училась в школе. Именно тогда Па обнаружила свой след на счетчике плитки, где она поднялась, чтобы посмотреть, сможет ли она открыть окно, где она забыла вытереть вафельный знак ее беговых ботинок. Он сказал соседке, что она дома с гриппом, но потом, когда соседка ушла, он был белым и тихим, и всю ночь он запирал ее в ванной. Она не “

Ей было шесть лет, когда он начал кричать на нее, запирать ее в доме и не будет слушать маму, и именно тогда мама упаковала чемодан, и они оба ускользнули после того, как он отправился на работу, чтобы прожить в Северной Каролине. Где Па никогда не подумает смотреть. Они жили в Гринвилле пять лет.

После того, как мама умерла, а социальные работники посадили ее в приемные семьи один за другим, и она продолжала убегать, вот когда она сказала, что у нее есть отец в Калифорнии, и они отослали ее обратно.

Она думала, что он будет другим, во всяком случае лучше, чем приемные дома. Но потом она пожалела. Па не повредила ее, как рассказали ей некоторые из детей, но он держал ее как животное в клетке, и клетка казалась меньше с каждым днем. Она боялась назвать социального работника, хотя, называя номер, который они ей дали, она не любила социальных работников.

Грохот остановился, сирены стали слабее. Лежа в темноте, слушая, как они уходят, она обняла себя. Ей хотелось, чтобы у нее было еще одно одеяло. Она воображала, что стареет в этом подвале, проживая всю свою жизнь здесь, и никто не знает. Она думала, что на протяжении многих лет все, должно быть, забыли это маленькое пространство за комнатой подвальной комнаты библиотеки, как это было ограждено от себя. Это была просто кубочка с грубыми бетонными звонками, а не гладкие стены, как в мастерской, и она была не такой большой, как их маленькая ванная комната дома. Она знала об этом с шести лет. Она нашла его, когда мама работала в библиотеке; она приходила сюда, чтобы поиграть, проскользнула за книжный шкаф, и никто не знал.

Теперь это уже не игра.

У нее было достаточно еды еще неделю. Женщина-благополучие взяла деньги, которые ей дала мама. Женщина-благосостояние в Гринвилле, с большим носом, сказала, что сохранит ее для нее, но она никогда не отдавала ее обратно. Двадцать долларов Мама дала ей, и Па никогда не давала ей даже никель.

Теперь, когда она выбежала из банок, чтобы открыть ее, ей пришлось бы выйти в темноту и украсть еду из заведений ресторанов, таких как бездомные.

Ну, она догадалась, что теперь она бездомная.

Или в какой-то тюрьме.

Кроме того, мама говорила: «Это не тюрьма, ты здесь по собственному выбору, Лори. Вы можете уйти, когда захотите, никто не заставит вас оставаться здесь.

Но куда она пойдет?

Мама не сказала ей вернуться к Па; Мама не осталась, не так ли? Но мамы не было здесь, чтобы сказать ей, куда идти, где спрятаться.

Ну, она была сделана с людьми благосостояния и приютами. Другие дети сказали, что дома были из-за крови, забрали детей, чтобы заработать деньги. Чем больше детей получили приемные дома, тем больше денег они сделали. Не важно для них, если вам нужно спать на полу, десять в комнату, что им было нужно? Она слышала много от старших детей. Она задавалась вопросом, куда идут сирены, удивляясь, что эти полицейские, ночью, с их палками и ружьями, задавались вопросом, что они будут делать с беглым ребенком.

Назовите благополучие детей? Позвоните Па? Нет, она не собиралась копать. Она свернулась калачиком на тонком коврике, натянула одеяло и прижалась к старой окрашенной подушке. Как только она обняла себя, она не могла согреться, и она не могла заснуть.

Джогри и Дульси спрятались из-за путаницы папоротников, когда ноги офицеров мчались мимо них, жесткие черные туфли полицейских громыхали на кирпичной прогулке. В кружевной листве, темные полосатые полоски Дульси сделали ее почти невидимой. Оловянное пальто Джо Грея было цветом теней; его белые отметины среди кружевных листьев могут быть ошибочно приняты за кусочки выдувной бумаги. Глаза обоих кошек горели с интересом, хотя между ними была необычная неловкость. Они не были прижаты близко. Они сидели отдельно, и они, как обычно, не мчались в патио вместе. Джо охотился. Дульси была дома в постели с Вильмой, когда ее соседка читала вслух. Ни кошка не была в лучшем настроении. Когда офицеры толпились по лестнице в гараж, Джо взглянул на Дульси, жесткой и настороженной.

Почти две недели они почти не говорили. Джо не знал, что случилось с Дульси, и он, конечно, не спрашивал. Если бы она не хотела говорить, это была ее проблема. Когда, среди деревенских крыш или садов, он случайно попал в нее, он остался в стороне от нее. Сегодня вечером, выезжая на внутренний двор гостиницы со всех сторон, они смотрели друг на друга как чужие, защищая позицию Дульси, Джо проглотил шипение.

Но теперь, когда офицеры спустились по лестнице к цели, которую не могли видеть кошки, они быстро поскользнулись в саду, чтобы посмотреть, застенчиво поглядывая друг на друга. Рядом с ними во внутреннем дворике две форменной одежды охраняли передние ворота гостиницы, а еще две нанизали традиционную желтую ленту против толпы, которая собралась даже в эту дождливую ночь. Дульси взглянула на Джо. Подбираясь ближе, она нежно коснулась носа. «Где Кит?» - тихо сказала она. «Она уже здесь посередине?»

Джо взглянул, нахмурившись, на окно третьего этажа Кит. Горит свет, но Кит не было видно. Боковое окно было открыто, и он мог видеть разрывы на экране. Он повернулся, чтобы изучить тени вокруг лестницы, но он не увидел блеска желтых глаз. Дульси, поднявшись, тоже просмотрела окна. «Разорван экран. Может быть, Люсинда попыталась удержать ее».

- подумал Джо.

Когда Дульси набросилась на него, он не ответил. Она посмотрела на него боком. Она могла представить, что Кит прыгнул с крыши на балкон, снова вниз - по вызову сирен, подумала она, забавляясь. Она скользнула ближе к Джо, который переместился, и на этот раз он не двигался. Он наблюдал за Райаном и Клайдом, которые вошли, прежде чем лента была натянута, и наблюдая, как Люсинда и Педрик спешат вниз по лестнице со своего пентхауса, высокая пожилая пара натягивает свои куртки. Нежно, Люсинда звонила в комплект. И она, и Педрик выглядели обеспокоенными.

На лестничной клетке теперь были обмундированы мундиры, вспышка полицейских факелов, отражающихся снизу, проецирующих гигантские тени вдоль стен штукатурки. Огни рядом с нисходящими ступенями, которые шли к гаражу, и гаражные огни внизу, были потушены. Джо задавался вопросом, отключил ли убийца их или, возможно, выстрел выстрелил.

Был ли Кит внизу на лестничной клетке, под толпой офицеров? Или, может быть, над ними, заглядывая из глубоких теней балкона, который бежал выше лестницы? Посмотрев на балкон, Джо обыскал ее, но не увидел блеска желтых глаз. Он взглянул на Дульси, и его взгляд смягчился. На мгновение две кошки снова были близки, один ум, их носы были наполнены запахом смерти. Раздвившись в кусты в верхней части лестницы, глядя на мигающие огни факела, оба кота застыли.

Патти Роуз лежала под ними, ее белая атласная мантия окровавлена, ее лицо жестоко разорвано. Дульси была так потрясена, что почувствовала, как ее ужин пришел, ее рот наполнен желчью. Уши Джо были плотно прижаты к его голове, его усы застыли, глаза горели, как желтый огонь.

Детектив Гарза опустился на колени рядом с Патти, чувствуя пульс. Кошки знали, что пульса не будет. Когда наконец Гарза поднялся и отступил, медики опустились на колени, пытаясь пульс, пытаясь остановить кровотечение, пытаясь снова начать сердце. Они долго работали, прежде чем встали и отвернулись. Рядом с Дульси лицо Джо казалось вдруг тоньше, все его тело было меньше и хромало.Вздрогнув, кошка пристала к ней. Она беспомощно посмотрела на него, прочитала в его глазах то, что он чувствовал, - как будто все, что было хорошо в жизни, исчезло, как будто отрицательные силы мира внезапно победили. Никогда еще ни одна кошка не представляла, как убила Пэтти Роуз. Такое бесчеловечное насилие для кого-то такого хорошего, столь невинного злого умысла, наполнило их поражением. Пригнувшись Джо над лестницей, Дульси наблюдала, как детектив Гарза распаковывает свои камеры.

Взглянув из-за нескольких темных штанов в униформе, опустив глаза на яркие огни строба, две кошки наблюдали, как Даллас Гарза начинает снимать сцену. Большой квадратный латиноамериканец был одет в мягкие джинсы и морщинистую синюю футболку, как будто он схватил первую одежду под рукой. Он носил потертые теннисные туфли, но без носков. Его короткие, темные волосы были развязаны. Его загорелая челюсть потемнела ростом дневных темных бакенбардов и поставила под контролем гнев на эту смерть хорошего друга. Когда он стоял над телом, темные, торжественные глаза Гарзы искали каждый дюйм лестницы, когда он решил, куда стрелять, убедившись, что он ничего не пропустил. Некоторым из его крупным планом стало сложнее крутой полет шагов, некоторым из которых помогали падающие углы. Когда он снял рулон фильма, он начал настраивать дополнительные огни для устранения теней, чтобы сделать все это снова. Две кошки бежали к бетонному дорожку над лестничной клеткой.

Погрузившись туда на холодный цемент, отведав запах смерти, они попытались не смотреть вниз прямо на Пэтти, но огни зверски осветили ее. Опасаясь, Дульси не могла не представить себе ужасную пленку, мрачную и шокирующую. Ужасное прощание с великой звездой, сюрреалистическая и отвратительная финальная драма, слишком похожая на самую болезненную человеческую культуру.

Она наблюдала, как капитан Харпер и коронер приближаются к лестнице через толпу офицеров. В верхней части лестницы двое мужчин остановились, ожидая, пока Гарза закончит, поэтому доктор Берн мог осмотреть тело, прежде чем отвезти его в морг. Там финальные кусочки волокна и мусора будут удалены из одежды и тела Патти. Она будет проверена на всевозможные травмы и, конечно же, на пули. Образцы были взяты, прежде чем ее тело было помечено и заперто в холодном металлическом ящике. Кошки знали упражнение. Они посещали больше сцен убийства, чем некоторые из новобранцев. Но это не облегчило эту смерть.

Конечно, капитан Харпер выглядел больным, настолько пораженным, что Джо хотел потушить ему лапу. Высокий, худой начальник наблюдал за процедурами в тишине, его выровненное лицо бледное и мрачное. Наблюдаемый Гарза завершает фотографирование тела и окружающей среды и отматывает пленку старой, надежной камеры Rolleiflex, а затем снимает несколько минут видео, двигаясь вверх и вниз по лестнице. Когда он направился к дорожке выше, кошки растворились в самых глубоких тенях, Джо прятал лицо, грудь и лапы, свернувшись в пушистый шар.

Когда Гарза казался уверенным, что он пропустил ни единого выстрела, он заправил камеры в черный кожаный мешок, затем встал на колени и начал поднимать образцы, собирать мелкие кусочки мусора с помощью пинцета и использовать небольшую мягкую кисть, чтобы пронести мельчайшие пятна в доказательства мешки. Гарза был с Моленой Пойнт всего лишь год, так как Макс Харпер нанял его у Сан-Франциско PD, это изменение, которое Гарза был более чем счастлив сделать. Оставив за собой слишком много лет преступности в большом городе, он переехал в коттедж для отдыха своей семьи на северной стороне деревни, небольшого старого дома на склоне холма, который они шутливо назвали поместьем Гарза / Фланнери. Примерно в то же самое время Даллас покинул Сан-Франциско, его племянницу, Райана, после того, как болезненный развод также переселился из города, чтобы начать новую строительную компанию в Молени-Пойнте.

Когда кошки присели среди цветов, наблюдая за Гарзой, они услышали, как женщина зашла через патио за ними, выходя из передних ворот, ее жесткая прогулка быстро и решительно. Им не нужно было смотреть, они знали шаг детектив Дэвис. Хуана Дэвис скрестилась и поднялась на верхнюю ступень возле доктора Берна, изучая тело, наблюдая, как детектив Гарза собирает доказательства на шагах внизу. Случай, казалось, был призывом Гарзы, но, возможно, оба детектива будут работать над этим, как это иногда бывает. Кошки могли представить себе часы допроса, поскольку Харпер и его два детектива спросили всех сотрудников и гостей отеля. Наконец, подрамники были снесены по ступенькам, д-р Берн наблюдал за подъемом и креплением тела, а Патти Роуз увезли.

Гарза изучил место преступления и сфотографировал область под ней, где она лежала, затем подняла несколько образцов. Когда наконец он выключил стробоскопы, когда лестница снова была в темноте, кошки опустились на бетонные ступени, значительно ниже, где стояли двое детективов.

«Она была одна?» - озадаченно спросил Дэвис. «Один на задней лестнице посреди ночи? В ее ночной рубашке?»

Гарза пожал плечами. «Вы знаете, что она была знаменита этим, перекусывая посреди ночи, совершая набег на кладовку чайной».

Дэвис кивнул. «Никогда не могла понять, как она держала свою фигуру. Пэтти … она тонкая, как девочка». У Дэвиса была проблема с весом; она была построена прямо и, несмотря на длительные процедуры тренировки, гамбургеры и картофель все пошли в толстый.

«Харпер фотографировал и печатал кладовку. Дверь была открыта, свет был».

Дэвис взглянул на чайную. «Ему нужна помощь?»

«Он взял новобранец, чтобы снять принты. Кэмерон, она хороша в этом». Джейн Кэмерон была в силе всего месяц, приехав прямо из Сан-Хосе, где она служила ученикам после окончания штата Сан-Хосе.

«Где Дороти?» Дэвис сказал, оглядываясь назад, где собралась небольшая группа сотрудников, которую держал под контролем офицер Бреннан. Дороти-стрит была личным секретарем Пэтти. Дэвис взглянул на узкий балкон, который бежал над лестницей. Тусклый коридор, даже днем, не давал намека на солнечные квартиры, к которым он вел. С интервалом под бетонной крышей пять дверей были закрыты. Никто не выходил и не уходил, пока кошки были там. Желтая лента преступной сцены закрыла двери. Каждая дверь открывалась в большом и комфортабельном номере, предназначенном для сотрудников отеля. Кошки, когда они бродили по саду за этим крылом, всегда заглядывали через широкие стеклянные двери в просторные резиденции. В конце улицы Дороти была двухкомнатная квартира. «Она должна была услышать выстрелы»,

Гарза покачал головой. «На прошлой неделе она в Лос-Анджелесе пролетела, у ее дочери был ее первый ребенок. Макс позвонил по номеру, который она дала сотрудникам». Он передал Дэвису бумажку. «Первый номер дома дочери. Нет ответа. Хочешь попробовать больницу?»

Дэвис кивнул. «Ты перебрал пакет Патти?»

«Еще нет, мы обе обе двери».

Снова кошки услышали, как Люсинда звонила в комплект, ее голос был суровым от беспокойства. «Как долго она ушла?» - прошептала Дульси.

Джо пожал плечами, и Дульси начала нервничать. «Она не могла последовать за убийцей?»

Желтые глаза Джо горели. «Она не может?» Обе кошки поднялись и начали обнюхивать бетон, пытаясь найти аромат комплекта. Двое детективов обсуждали свидетелей. «… получите свои предварительные заявления сегодня вечером», - говорил Гарза. «Бармен и два бармена, десять клиентов, четыре кухонных стола. Столовая закрывается в десять, и никто из гостей до сих пор не вышел. Я возьму группу бара, вы хотите, чтобы персонал кухни?»

Дэвис кивнул. Офицеры знали бы, знали бы сами кошки, спрашивали каждого свидетеля индивидуально, не позволяли им разговаривать между собой. Когда свидетели начали сравнивать то, что они помнили, - подумали они, - все исказилось. С небольшим воображением, всплытие пива может открыть звук выстрела.

«Может, Макс возьмет несколько, - сказал Гарза. «Мы могли бы получить пару часов сна перед завтраком».

«Прямо сейчас я соглашусь на завтрак», - задумчиво сказал Дэвис.

«Заканчивайте вопрос своей связкой, может быть, они пожарят вас anegg».

Слушая Гарзу и Дэвиса, кошки все больше беспокоились о Кит. Не похоже, чтобы она не была на месте. Бросив балкон, они не набрали запаха черепаховой скорлупы. Люсинда все еще звонила ей. Они посмотрели друг на друга и забыли свои разногласия.

«Вы хотите поймать интервью?» - сказал Джо, зная, что нет. Они могли читать отчеты об интервью на столе диспетчера на станции или в одном из офисов детективов. Кошка, люльчащая на копыте,

Актуальность момента заключалась в том, чтобы найти комплект, и ни одна кошка не могла поднять ее запах. Джо был так обеспокоен, что почти забыл свой гнев с Дульси; он взглянул на нее теперь со спекуляциями.

Ну, он не задавал вопросов. И он не пробирался вокруг нее, он не подходил к этому. Если ей нужна приватность, это было ее делом, но она не могла хранить тайну навсегда.

Это беспокоило его другого кота. Хехедчекал за запах странного тома вокруг деревни и не нашел ни одного, и не обнаружил запах другой кошки на Дульси. Но что было настолько неприкосновенным, что она не могла этого рассказать?

Неудобно под взглядом Джо, Дульси снова положила нос на бетон. Она ненавидела хранить секреты от него, она считала, что так же, как ложь, и она хотела поделиться с Джо всеми аспектами жизни. Но она не могла сказать ему об этом. Спрыгнув с бетонной лестницы на ступеньки ниже, она приземлилась на место, далеко за пределами меля, где лежало тело Патти. Двигаясь вниз, пытаясь найти комплект, она не могла сильно пахнуть над резким вонью смерти. Она была потрясена шоком и печалью. Теперь, когда суровые огни строба были удалены, тени, ведущие к гаражу, были толстыми и черными даже до ее глаз. Она почувствовала, как Джо позади нее, почувствовал, как он прикоснулся к ней, и в темноте они двинулись вниз к нижней части лестницы.

Если бы Кит спустился сюда до прибытия полиции? Все в порядке, пытаясь разобраться в запахах крови, обуви и выжженной пыли от суровых прожекторов, через запах оборудования камеры и пороха. На каждой поверхности был черный отпечаток пальца. Им не нужны эти вещи. Это не только плохой вкус, но и их соответствующие соседи понесли королевскую посадку. Джо мог просто услышать Клайда. «Сумасшедший ад, чтобы сорваться, Джо. Разве ты не можешь думать об этих вещах? И тебе нужен свой нос на каждом проклятом месте преступления?»

Когда кошки скользнули в черный гараж, они были бы почти невидимы, за исключением снежного блеска белого носа Джо и его белого сундука и лап. Его бесплотная белая маркировка двигалась рядом с Дульси, как крошечные белые призраки. Гараж вонял сигарный дым, крем для волос, различных ароматов, которые могли принадлежать кому угодно. Они не могли найти след набора. Прокладывая между холодными колесами автомобилей, которые стояли там всю ночь, они держали нос в бетоне, как пара следящих собак.

Взад и вперед они расквартировали гараж, под и вокруг автомобилей. Они поймали духи полицейских, которых они знали, маленькие воздушные трассы человеческой лакировочной лакировки, после бритья, табак, закрученный автомобильной вонью, до тех пор, пока они не смешались сосательным ветром, который проносился через гараж, все сливались вместе, как переутомленное рагу, и ничего ценного не осталось. Когда через час они не обнаружили никаких следов комплекта, они оставили гараж с чувством неуверенности. Вытащив короткую поездку, они медленно кружили над блок-длинным зданием, а затем набились под желтую ленту с места преступления, где стояли кованые ворота. Ворота не пахли комплектом, ничего не пахнуло комплектом, все было путаницей слишком многих человеческих ароматов. Остановившись среди цветов патио, они уставились на окна Гринлоуза.

Комплект не выглядел; они не видели ни фигуры, ни движения внутри. Как и раньше, горел один свет. Дворик был тихим, за исключением едва слышного голоса голосов из чайной комнаты и столовой, и мягкий треск полицейского радио повернулся низко. И затем, со всех концов садов, они снова услышали, как Люсинда снова позвонила. Мягко звонит и звонит в комплект. Призыв к кошке, который мог бы к этому времени быть очень далеко и глубоко в беде.

3 [????????: pic_4.jpg]

Суровые огни, освещавшие внутренний дворик, были потушены; оставались только слабые огни сада, и их мягкое сияние было низким среди цветов. Свет в чайной лампе стал ярче, и кошки увидели Далласа Гарзу внутри затененных занавесок, сидящих за столиком, разговаривая с одним из официантов. Окна в столовой тоже были яркими, когда другие сотрудники или гости ждали своей очереди. В саду две полицейские охранники двигались взад и вперед по прогулкам, один из них зевал, их радио, хриплые в тишине. Под деревом клена Люсинда стояла возле деревянной скамьи, называя комплект. Тонкая старуха казалась более зол, чем умоляла. Когда она увидела Джо и Дульси, она села на скамейку и протянула им руку.

Джо прыгнул на скамейку рядом с ней, Джо Грей. Дульси забралась на колени Люсинды, глядя в длинное тонкое лицо старой женщины. Голос Дульси был всего лишь шепотом, не слышен охранникам над бормотанием их радиоприемников. «Ты выходишь на улицу». Это не вопрос.

“Где она?” - сказала Люсинда. «Ты тоже искал?»

Дульси дернула ухо.

Люсинда нахмурилась. «Она прорезала экран, я проснулся, услышав выстрелы, очень близко, три выстрела. К тому времени, когда я бросил халат и пошел искать Кит, она исчезла, экран разорван, ее мех попал в проволоку». Люсинда замолчала, обнимая Дульси, когда офицер бродил мимо них. Затем она посмотрела на Дульси и Джо. «Мы проехали деревню больше часа, ища ее. Клайд где-то там. Педрик все еще смотрит. Я беспокоюсь за него, он давно не был. Знаете ли вы, что Кит наблюдал за незнакомцем? Я думал, турист.

Глаза кошек расширились.

«Она такая скрытная. Всю неделю она смотрела в окно на него, наблюдая, а иногда она выскользнула и последовала за ним, хотя она никогда не затягивалась. Как будто, возможно, он садится в машину. Возможно, пять футов в высоту. Я не … -

При выражении Джо, Люсинда остановилась. «Что, Джо?»

«Черные волосы», - сказал Джо. «Маленькие руки, как ребенок?» Люсинда кивнула. «Не выше двенадцатилетнего». Старуха уставилась на него, точно так же, как Дульси смотрела. «Вы знаете его? Кто он? Я в ужасе от того, что могло бы произойти с ней». Джо нервно потрепал свои когти на скамейке красного дерева. «Я видел его только однажды, не знаю, кто он. Гай сделал меня острой, как черт». Просто подумав о том, что маленький человек сделал Джо,

Три дня назад, когда он увидел маленького, странного человека, он отступил без причины и скрылся от него, даже не стыдясь своей трусости. Возможно, это был какой-то подсознательный запах или, может быть, что-то в движениях парня. Как бы то ни было, он держал дистанцию.

Это было в понедельник вечером; весь вечер шел дождь, но, наконец, ослабел. Войдя в переулок Джолли, он наслаждался неспешным и уединенным полуночным праздником, закончив свежие остатки Джордж Джолли. Пригнувшись под маленькой крышей кормовой станции, которую мистер Джолли выложил в плохую погоду, маленькая декоративная структура, подобная руке, украшенной собачьим домом, Джо не спеша наслаждалась едой, надеясь, где бы Дульси, с ее глупыми секретами, она был голодным и холодным. Прогулка Джолли была одним из любимых мест Дульси, и Джо повел себя в восторге от того, что отправился туда в одиночку и пошёл на мелкие предложения гастронома, в том числе один из фаворитов Дульси, сливочного салата из лосося.

Он сидел под жасминовой лозой, убирал лосось с его усов, когда странный маленький человек прошел мимо, на тротуаре. Он наблюдал, как парень замолчал и повернулся, чтобы встать у входа в переулок, заглянув внутрь. Будучи тем, что этот человек был на фоне уличных фонарей, Джо видел только то, что он был коротким и хрупким, не мог видеть его лица. Но даже его силуэт заставил Джо мех встать, дал ему толчок, который он не понимал, но это заставило его отступить глубже среди теней.

Незнакомец заглянул в горшечные цветы и кустарники, идиот, изучая чернильные ниши под скамейками и вокруг сокрытой лозы Джо. Джо, уже пригнувшись, наклонил голову, чтобы скрыть белую полоску по носу, сокрыв также его другие белые маркировки. Сгорбившись там, как свернутый дикобраз, он почувствовал легкий ледяной страх, озадаченный, но вполне реальный.

Может, парень пошевелил уродливой памятью. Возникла неприятная ассоциация. Возможно, в нем было несколько эмоций от этого другого инцидента в переулке Джолли, три года назад, когда эти двое мужчин вошли, и Джо стал свидетелем того, как один убил другого с помощью серповидного ключа. Возможно, появление этого маленького человека напомнило ему об этом единственном и шокирующемся моменте.

А может и нет. Кошка не всегда могла объяснить свои опасные реакции. Но кошка имела смысл обращать внимание.

Наблюдая за маленьким мужчиной, Джо лизнул его плечо, которое было мокрым от недавнего дождя, и задавался вопросом, почему этот турист был в мокрую погоду. Маленький дождь был неважным для кошки; были бесчисленные ниши, где можно было укрыться от ливня и лизать сухую шерсть. Но не многие туристы ходили на прогулку в дождливую ночь. Этот человек, похоже, так интересовался витражными дверями маленьких магазинов, которые выстроились вдоль переулка, который Джо задавался вопросом, не собирается ли он ворваться.

Однако его язык жестов казался неправильным, в, расслабленной, но не скрытой. Не достаточно внимательно наблюдать за улицей позади него, недостаточно внимательным к двум открытым концам переулка.

Незнакомец был таким маленьким парнем. Его кости выглядели такими же худшими, как и кости птиц. Его кожа была очень белой, его волосы были как черные, черные, как вороны, изгоняющие Джо из их неуклюжих окуней среди дубов. Щеки парня были тонкими и узкими, его заостренный подбородок потемнел черной щетиной. Его бледные, детские руки выглядели хрупкими и слабыми. Двигаясь внезапно, он вошел в переулок.

Бродя по узкой кирпичной прогулке, он без интереса взглянул на пустую бумажную тарелку в своем деревянном убежище; он заглянул в жасминную лозу, но, похоже, не видел Джо, который все еще свернулся, как испуганная гусеница. Джо подумал, что парню может быть пятьдесят или шестьдесят, он никогда не мог быть уверен в человеческом возрасте. Чтобы интерпретировать возраст человека из набора черт лица, Джо был гораздо более сложной наукой, чем чтением их языка тела.

Высокий лоб парня был одет в тонкие черные волосы, которые лежали тонко на его жемчужном скальпе. Более толстые волосы росли на его тонких руках и спинах его маленьких рук, как будто создатель всех живых существ каким-то образом скрестил провода и положил большую часть волос в неправильные места. Джо представил себе, что если этот человек должен пожать руку человеку нормального размера, можно было бы услышать, как его кости растрескиваются. Человек, казалось, не смог добраться. Пройдя по переулку, он остановился рядом с кованой железной скамье. Что он нашел в таком интересе к переулке Джолли, что остался там, глядя? Что он там смотрел? Но потом, когда машина спустилась по улице, ее шины свисали на мокром асфальте, он быстро вышел из переулка, словно не хотел, чтобы его видели.

Джо посмотрел на Люсинду, чувствуя холод. Это должен был быть тот же человек, который смотрел комплект. Сколько там было мужчин-детей? Население Молена-Пойнта было не таким большим. Если Кит видел его сегодня вечером, увидев его? Джо слишком ясно представлял себе желтые глаза комплекта, круглые и огромные с любопытством, с шоком в смерти Пэтти - и, возможно, с секретными знаниями. Если Кит увидел убийцу, не было никакой информации, где ее гнев и решительность приведут ее.

Раньше той ночью, когда детективы и коронер работали над телом Пэтти, фотографировали и снимали видео, собирали отпечатки пальцев и лабораторные образцы, а затем, когда Джо и Дульси и их друзья-люди искали комплект, Кит двинулся один через ветреную ночь, следя за убийцей Патти. Или она начала отслеживать его.

Испуганная и холодная, наполненная ненавистью к мужчине, она следовала за ароматом герани, насколько могла, торопилась по ледяному бетону, ее маленькое тело дрожало от холода и горя, и так пахло так, что все ее чувства казались онемевшими. Помимо герани, она подняла вонь грязных носков и собачьих сумок, все три смешались в одинаковых порывах воздуха. Как это было противно, это заставляло ее отслеживать быстрее; она скакала вперед, следуя этой дойной кислотности, просматривая воздушные сквозняки, как маленькая птица. Его след привел ее прямо в Маленький театр Молены-Пойнт.

Толпа кино, которая наслаждалась фильмами Патти, просто разгонялась. Если бы не было объявления о страшном убийстве Пэтти? Возможно, нет. У полицейских было достаточно проблем с тем, чтобы люди не выходили из внутреннего двора гостиницы и от места преступления. Может быть, они поощряли персонал театра не говорить ничего, просто продолжать снимать интервью, которые последовали за фильмом. Программы иногда были довольно длинными. Вот почему Люсинда и Педрик пропустили это после четырех ночей. Возвращаясь среди кустов на краю тротуара, Кит наблюдал за тем, как люди спешат к своим автомобилям или начинают ходить домой в обморок от бурного холода. Поднявшись на задние лапы, пытаясь увидеть сквозь лес человеческих ног, она посмотрела и поискала мужчину - она ??могла чувствовать его рядом с ним, он приходил сюда, хорошо,

Там она видела его - маленького человека, который наблюдал за Пэтти, и который несли запах убийцы. Кит хотел прыгнуть на него и схватить его, причинить ему боль, поскольку он повредил Пэтти. Дульси сказала, и даже иногда Джо сказал, что в случае с человеческим преступлением лучше было бы закон о человеке наказать убийцу. Но сейчас было бы более приятно оторваться от злого существа, как на крысу, расчленив ее. Гончая между жесткими оксфордами и сапогами на высоком каблуке, она скользнула в кусты позади него.

Уф. Запах собачьего дуо заложил герани и грязные носки. Когда мужчина повернулся и чуть не наступил на нее, она отпрянула. Если бы она была полицейским, она могла бы держать пистолет в ребрах. Настолько разочаровывает иногда, будучи только кошкой. Когда он отошел через толпу, она последовала за ним, уклоняясь от ног людей и удивленно и с интересом смотрела. Она последовала за ним по тротуару, размахивая и бегая, откидываясь назад, а затем спешила вперед. После пяти кварталов он сел в машину, старая серая Honda припарковала у бордюра блок из библиотеки. Вскочил и вздохнул, запах отдушины. Она последовала за машиной, бегая по середине улицы, пока ей не пришлось полосаться на обочине или быть раздавленным, приземлился на тротуаре, упал и испугался ее маленькой кошки.

Машина исчезла, ее вонь потерялась среди других автомобилей, среди запаха шин, асфальта и дизеля. Она присела на бетон, дрожа от того, что была так близко к тому, что была больна, так глупо приближаясь к движущимся автомобилям, заявив, что больше не должна этого делать.

Но в конце концов она очнулась и облизала холодные лапы, а затем начала в направлении автомобиля уехал, глядя вперед для любого серого автомобиля, охота упорно.

Когда она безнадежно искала по бесконечным темным улицам, поднимаясь, просматривая переулки, дважды она слышала, далеко позади нее, Люцина называя ее. Она не повернулась, она продолжала, даже когда голос ее подруги становился все громче, ближе. Люсинда подхватила бы ее и удержала бы ее, и суетилась бы над ней, и заставила бы ее вернуться домой. Позже, когда она подбежала к крышам, чтобы лучше увидеть улицы внизу, она услышала Клайда, а затем низкий, грубый голос Педрика и позвонил ей. Она решительно отвернулась и продолжала искать.

Она смотрела на этого человека почти две недели, когда он висел вокруг гостиницы. Она знала, что он смотрит на Пэтти, но он никогда не казался угрожающим, такой маленький, хрупкий человек. Однажды Люсинда увидела его, и они подумали, что он может быть поклонником Пэтти. Теперь он внезапно превратился в самого страшного из монстров. Кит чувствовал себя виноватым, глубоко виноватым в том, что ни она, ни Люсинда никому не говорили о нем, и что Люсинда никогда не спрашивала у Пэтти.

Был ли этот человек там? Отвлекся? Знала ли она, что он наблюдает за ней? И все время он ждал, чтобы убить Пэтти? И сама Патти никому не сказала. Разве она не думала, что он нападет на нее? Никогда не мечтал, что он застрелит ее? Глубокое, ужасное раскаяние заполнило комплект.

Она попыталась вспомнить, когда она когда-либо видела его машину, до сегодняшнего вечера. Пытался снова забрать этот автомобиль, что серая Honda. Он был старым и избитым. Она подумала, что это двухдверная дверь. Она была так сосредоточена на мужчине и уклонилась от ног людей, которых она не имела, как это делал Джо или Дульси, чтобы записать номер лицензии. Теперь это упущение тоже было позором.

Но она знала эту машину. И однажды, придя с берега моря, где она охотилась одна в бешеном плече над песком, она видела это, она была уверена, что у нее есть. В тот раз ее ум был так устремлен на завтрак, потому что она не ловила ничего в высокой траве, даже мыши, что она вряд ли обратила внимание.

Но теперь она обратила внимание. Где? Где она видела это? Она спрятала глаза и закрыла глаза, и она вернулась к ней, эта серая машина. Припаркованные. Он был припаркован обратно вниз по грязной подъездной дорожке рядом с темным, заброшенным коттеджем с высокой травой во дворе, коттедж, спрятанный за большим домом, а не типичный коттедж Молена Пойнт, хорошо сохранившийся и красивый.

Когда первые пальцы рассвета поднялись над восточными холмами, это было там, где Кит возглавлял, чтобы найти этот дом. В ту часть деревни, где на одной из боковых улиц от океана она видела его машину.

Прокладывая путь, пытаясь вспомнить, на какой улице, которая блокировалась, она удвоилась взад и вперед. Где колли лаяла? Где двор, казалось, всегда пахнул мылом для стирки? Вокруг нее рассвет осветил улицу между затеняющими дубами, оставив под ними чернозем. Она устала, так устала, что, когда наконец увидела серая Хонда, она не поверила.

Но там она стояла на спине за большим домом, как она помнила. Почему мужчина не пропустил, почему он не вышел на шоссе, направляясь в Лос-Анджелес или Сан-Франциско? Он нервничал, возвращаясь туда, где он, должно быть, остался. Она поймала его запах, она снова фыркнула, она поднесла хвост. Она осторожно приблизилась к треснувшей, заросшей прогулке, оставаясь в высокой траве, мимо главного дома и через потрепанный двор, как заросшие джунгли. Оба дома были коричневыми черепичными коробками с маленькими грязными окнами. В стороне от коттеджа на участке гравия рядом с черным седаном Ford и синим Плимутом стояла серая Хонда, ее крылья проталкивались в грубые кусты.

Приближаясь к ступенькам тихих лап, глядя на грязные окна, она преследовала коттедж. Эти мраморные старые здания выглядели не так, как Молена Пойнт, как пара пустынных домов, которые она видела на ее путешествиях, бегая с этой дикой группой диких кошек. Он должен сдавать в аренду. Конечно, он был гостем; она никогда не видела его, прежде чем он начал вешать вокруг Пэтти. Над ней на фоне осветляющего рассвета крыша качается, свернувшись калачиком, извращенная и черная с гнилью. Доски на ступеньках тоже заканчивались на концах, а узкое деревянное крыльцо проваливалось влево. Путь под ее лапами закончился из брусчатки, теперь была грубая грязь и гравий. Она подошла, чтобы исследовать его машину.

Его шины были почти холодны, но она чувствовала, что вокруг его двигателя ощущается жаркая жара. Когда она взглянула на дом и увидела движение за стеклом, она присела, как охотничьи мыши, прокралась в кусты, обхватывая хвост, как будто жарко на дорожке бегства. Там, в глубине кустарников, она выглянула, снова изучая окно. Теперь фигура исчезла за темным стеклом, но через минуту дверь открылась.

Маленький человек стоял в дверном проеме, глядя на его тонкое лицо, пойманное в валу слабого света. Она снова задавалась вопросом, почему он не убежал. Он должен был знать, что полицейские были за ним. Он думал, что он такой умный, смешавшись с театральной толпой? Думал ли он, что закон не будет отслеживать его? У него были очень черные волосы и очень белая кожа и маленькие, ожесточенные черные глаза. Его предплечья носили столь же матовые черные волосы, как мужественная собака, чернокожая больная собака.

Опустив две выпуклые мешки для мусора на шаткое крыльцо, он откинулся назад, возможно, на другой груз. Она чувствовала запах от мусорных мешков в устаревшем запахе старой пищи; пустая может выкатиться, пропитанная чем-то неприятным. Крюк и напряженный, набор подождал. Это было поведение убийцы, вынимая мусор?

Он вышел с картонной коробкой, спустился по ступенькам и направился к Хонде; позади него он оставил дверь приоткрытой. Как только он повернулся, чтобы открыть багажник машины, она сбежала по ступеням, через крыльцо и в коттедж.

Но однажды она увидела, что есть только одна комната, только одна дверь. Один путь спасения. Другая дверь, которая стояла открытая, привела к крошечной ванной. Наблюдая за дверью позади нее, она скользнула под кровать, ее сердце колотилось. Она не была умна, чтобы зайти сюда. Должна ли она выдохнуться, прежде чем он вернется? Этот человек был не прав; ни один здравомыслящий человек, без всякой мягкости, убил бы Пэтти.

Снаружи он ударил сундук, и его мягкие подошвы хрустнули через гравий. Рун, Кит. Бег. Но она не бежала; Упрямо, она все еще держалась под кроватью.

4 [????????: pic_5.jpg]

Комната была затхлой и тусклой. Она выглянула из-под дальнего конца кровати, наблюдая за ним. Он поднял коробку и вернулся к машине; она услышала, как он издал шум, словно погружая его в сиденье. В тусклой комнате грязные занавески были закрыты через три маленьких окна, одно окно на каждой из трех стен. На четвертой стене, через открытую дверь в ванную, она почувствовала запах черной плесени. Занавески для окон должны были быть яркими клетчатыми, но теперь они были выцветшими сетками цветов, такими же болезненными, как кустарниковая тряпка. Какой арендодатель арендовал бы такое место? Человека не было. Над ней грязный темный потолок поглощал тот маленький свет. Тонкие паутины цеплялись за темные старые стропила, а доски над ними были грубыми и грубыми, как она видела в каком-то старом гараже.

Наложение других кислых запахов было запахом простыни. Изношенный линолеум под лапами был настолько грязным, что, когда она пересекла комнату, в ее подушечки надавили песок и липкий материал. Она ненавидела лизать этот гвоздь. Когда линолеум протирался, волокна были заполнены слизнем, как старый кетчуп.

Небольшая, ржавая кулинария стояла в одном углу между грязным холодильником и раковиной, которая была прикреплена к стене без шкафа или стойки, из-под нее висела ржавая сантехника. Деревянный стол рядом с раковиной был сложен картонными коробками.

Не было шкафа. Рядом с кроватью, пять больших ногтей были приведены в стену. Из них висели какие-то хромые рубашки и загар. Она задавалась вопросом, был ли больший дом впереди чище. Какое странное, заброшенное место, чтобы найти в этой деревне, где большинство коттеджей побаловали и покрасили, а их сады любовно ухаживали. Возможно, Люсинда была права, может быть, некоторые люди не хотели ничего делать с их собственностью - просто подождите и продавайте по завышенным ценам. Сделайте убийство и продолжайте движение. Странно, подумал Кит, как некоторые люди любят красоту и стараются сделать что-то приятное, а другие цепляются за уродство.

Она многому научилась с тех пор, как покинула группу ферралов. Когда она была маленьким котенком, все, что она видела в людях, это оставленные машины людей, оставленные ржавыми на задних дорогах, грязных улицах и усыпанных мусором дорожках. Позже она не поняла, что ее группа странников осторожно относится к самым уродливым местам, где люди ожидали, что они будут, где их вряд ли преследуют или захватывают.

Услышав его снаружи на машине, грохотал и гулял по гравию, она выскользнула из-под кровати и вскочила на стол, вглядываясь в коробки. В одном из них было сложенное сложенное нижнее белье, а рядом с ними были упакованы письма и бумаги. Еще одна коробка держала его грязное белье. Уф. И две маленькие коробки переполнены пустыми пивными банками. Он возвращался, размалывая гравий, вытирая ноги на ступеньках. Она полетела под кровать.

Придя, он захлопнул за собой дверь и подошел прямо к столу, его резиновые подошвы скрипели - что-то о том, как он скрутил ногу, подумала она. Она выскользнула, пока она осмеливалась, наблюдая за тем, как он установил коричневый бумажный пакет. Он открыл холодильник, вытащил банку с пивом и вытащил крышку. Он взял коробку с бельем, спрятал ее под мышкой и снова ушел, размахивая пивом, хлопнув и захлопнув дверь; она услышала, как болт скользит домой. Она слушала, как нервничала, как угловая мышь, когда он запустил Honda. Прослушал, как он отгоняет гравийный диск. Когда он повернулся на улицу, куски гравия хрустели под его колесами против черной топоры. Какой странный человек. Он убивает женщину, видимо, следует за ней несколько недель, а затем убивает ее, и теперь он, что? Идти в прачечную? Вынимает мусор и делает белье? Как однажды сказала Люсинда о ком-то, его разум был неправильно связан. Наркоманы, воры, убийцы. Люсинда сказала, что не подключена. Она выслушала голову автомобиля на юг, но она оставалась неподвижной и дрожащей, все более и более напуганной его странностью.

Когда наконец она снова вышла из-под кровати и прыгнула на стол, она заглянула в сумку. Да, бакалейные товары. Арахисовое масло, хлеб, суп. Как будто он собирался остаться некоторое время? Думал ли он, что его никто не будет искать? Или он хотел, чтобы они смотрели, он хотел быть пойманным? Или это была еда, которую он мог взять с собой, когда он ушел, когда он с опозданием побежал? Она лаская в коробки с одеждой и бумагами, надеясь найти то, что хотел закон, что-то, что могло бы дать полицейским ручку, как сказал Джо.

Пройдя через беспорядок бумаг и шорты жокея и книги в мягкой обложке, она обнаружила, что в нижней части второй коробки появились два больших коричневых конверта, таких как журналы. Поскольку он закрыл их закрытыми, она хотела видеть внутри. Зажимая их в зубах, она вытащила их со стола, спустилась с ними, тащила их под кровать сквозь дымку пыли на заднюю стенку.

Пригнувшись, она сцепила открытые откидные створки настолько аккуратно, насколько могла, что было совсем не совсем. Когда она засунула нос, ее ноздри щекотали запах старых газет. Вскочив лапу внутрь, она стала более осторожной, когда она вытащила содержимое и разложила его в пыль.

Были три пожелтевших газетных фотографии, нечеткие и неясные, и путаница газетных вырезок. На фотографиях были скучные фотографии четырех человек, стоявших перед зданием. Во всех трех картинах маленький человек стоял в конце, как какой-то разведенный ребенок, которого заставили стоять рядом со своими старейшинами. Названиями в коротких подписях были Гарольд Тиммонс, Кендалл Пограничный, Крейг Вернон, Ирвинг Феннер. Если они были в порядке, слева направо, то человек, которым она следовал, был Ирвинг Феннер. Колонны ниже картин рассказывали о серии убийств в Лос-Анджелесе. Не было никаких дат, но вырезки были старыми, сухими и ломкими. Сканируя текст, как это сделала Люсинда или Вильма, она стала холодной и неподвижной; она присела неподвижно, ее лапу наполовину подняла, глаза ее черные и огромные. Имя Пэтти было там. В статье. И что-то о Патти ‘

Речь шла об убийстве Марли и ее маленького мальчика. О муже Марли, Крейге Верноне, который был осужден за убийство своего ребенка. Кит знал историю Люсинды. В статье говорилось, что Ирвинг Феннер был соучастником убийства.

Кит уставился на вырезки и уставился на него. Спустя долгое время она откинула их обратно в конверт, ее лапа неустойчивая и влажная от страха.

Второй, более толстый конверт был заполнен глянцевыми фотографиями, настоящими профессиональными портретами, которые заставили Кит перевести дыхание. Глянцевые истории журналов тоже с большими цветными изображениями. Каждая фотография и каждый журнал были из Патти Роуз, когда знаменитая актриса была молода и очень красива, ее голубые глаза были огромными, ее короткие светлые волосы скручивались вокруг ее лица. Фотографии Пэтти в элегантной одежде, Пэтти во всех видах сцен из ее фильмов, все с другими известными актерами. Фотографии Пэтти, поющего со Стэн Кентоном, с Арти Шоу, Гленном Миллером, со всеми известными группами, которые Вильма любила слушать; У Вильмы и Люсинды были прекрасные коллекции старой музыки Пэтти.

На каждой фотографии улыбка Патти была такой же, как Кит, улыбка, наполненная радостью, как будто ничего плохого не могло случиться в мире. На каждой картине кто-то пробил маленькую круглую дыру в бумаге через лоб Патти. Отверстие, как пулевое отверстие.

Кит сидел долго, весь дрожал. Размышление о Патти, плохой вред внутри, как огромные руки, сокрушающие ее. Когда она прижалась к нему, несчастная, испуганная и потерянная, она услышала, как снаружи, так и далеко, слабый голос, называя ее. Голос мерцал на ветру, но она любила так дорого. Она жаждала кричать. О, ей нужна Люсинда. Ей хотелось выбежать, если бы она могла уйти. Бегите к Люсинде, где она будет любима и безопасна.

Но она не взывала, и она не пыталась выбраться - пока нет.

Размахивая изображениями в конверт, она оставила след на одной из ее грязной площадки. Пытаясь лизать страницу чистой, она только намазала ее. Ей не нравилось загрязнять доказательства; это то, что Джо назовет. Макс Харпер понадобится, они могут очень помочь осудить Ирвинг Феннер.

Закрыв обе конверты, как только могла, после того, как она была так разорвана, она услышала, как Люсинда снова позвала ее, и на этот раз Люсинда была ближе, так близко, что все, что мог сделать Кит, не прыгнуть к окну и не хватать его, дверью и юмором.

И почему бы нет? У нее были доказательства, удивительные и ценные доказательства. Если бы Люсинда пришла сейчас, если бы Люсинда могла отпустить ее сейчас …

Но как она могла, если бы дверь была заперта, если бы окна были заперты?

Выхватив два конверта в зубах, она потащила их только к сокрытому краю кривого покрывала. Тяжело тянуть, они были бы громоздкими, чтобы нести. Однажды она помогла Джо Грей нести такой же коричневый конверт для кварталов по всей деревне. Такой большой, выпуклый пакет, что он взял их обоих, чтобы дотянуть до самого дома Джо и внутри, и подняться по лестнице.

Джо не был здесь, чтобы помочь ей сейчас, никто не был. Ты один, моя дорогая, она подумала примитивно, как могла бы сказать Люсинда или Вильма. Ты сам по себе.

Оставив конверты с глаз долой под краем покрывала, она вскочила на ручку входной двери, зная, что дверь заперта; она увидела заброшенный мертвый болт. Теперь она не слышала Люсинду. Разве она продолжала, ища в другом направлении? Двигаясь дальше, по темной улице? Прыгая дверь снова и снова, она боролась за болт, пока ее лапы не истекали кровью; наконец она отвернулась и попробовала окна.

Все три окна были заперты и, вероятно, тоже застряли. Они были заполнены древней краской в ??трещинах, краска откололась слоями серого, кремового, белого цвета, каждый слой толщиной между подоконником и окном. Что люди делали на свежем воздухе? Даже если бы она могла обернуть круглые медные замки, она сомневалась, что эти окна откроются для чего-то меньшего, чем лом в человеческих руках.

Была ли Люсинда, несущая свой мобильный телефон? Вдохновленный, Кит обыскал комнату для телефона. Она давно узнала от Джо Грея, как лаять в количестве; и она узнала из дикой группы, с которой она знала, как помнить истории, цифры, что бы она ни выбрала. Когда она бегала с дикими ферралами, единственной радостью, которую она знала, были их рассказы о древних говорящих кошках, кельтских кошках, и она поглотила эти слова прелести за увлекательное слово.

Не найдя телефона, отчаянно кружила, она смотрела в потолок. Не было выхода, и не было телефона, и она могла почувствовать, как глубоко проникает внутрь. Она снова услышала машину, он вернулся, заскользив на гравийной остановке. Дверь автомобиля скрипела, затем захлопнулась; он погрозил по дороге. Когда он скрипнул шаги, она выхватила конверты в зубах и, вытаскивая их, сделала для ванной. Она не паниковала, пока не оказалась внутри. Там, запертая в этом крошечном пространстве, она пошатнулась.

Передняя дверь распахнулась. Она беспомощно уставилась на нее, затем отчаянно ласкала две маленькие двери под раковиной, лапала и вытаскивала, пока она не воюет. Он шел, его шаги пересекали жесткий, песчаный пол. Перетащив конверты в сырое, заплесневелое пространство, она закрыла дверь когтями, ее сердце колотилось так сильно, что она думала, что она разорвется.

Клейка под лапами была липкой, но она была обнадеживающей, свернувшись в одном углу. Она едва вернула его, когда он ворвался в ванную, широко распахнув дверь. Она присела, дрожа. Если он откроет дверь в шкаф, она пойдет ему на лицо. Его ноги поникли на другой стороне шкафа, в нескольких дюймах от нее. Осторожно поглаживая клеенку, она подсунула конверты. Над ней он использовал туалет и покраснел, затем включил воду в бассейне.

Работая быстро под звуком проточной воды, она разгладила клеенку над конвертами. Дерево внизу было черным с гниением, таким мягким, что в ее когтях появились пучки дерева. Прижавшись к кусковой клеенке, она смотрела на дверь шкафа.

Но для него не было ничего, за что он мог дотянуться, даже не почесывая порошок - не то, что он, казалось, чувствовал потребность в чистящих средствах. Она присела туда за то, что казалось часами, прислушиваясь к стонам труб. Когда она положила нос в трубку с горячей водой, она сожгла ее. Он, должно быть, брит. Она слышала, как он чистит зубы. Вода несколько раз включалась и выключалась. Ей очень хотелось услышать, как Люсинда снова позвала ее, даже издалека, и хотела услышать голос ее друга. Он рылся в аптечке. Она чувствовала себя такой уставшей, очень голодной и жаждущей. Ее лапы начали потеть, и стены кабинета казались ближе, пространство становилось все меньше. Она слушала, как он рылся. Что он делает? Почему он не ушел, что его так долго забирало? Она начала дрожать от паники запирания, в ловушке в темном закрытом месте. Она хотела! Разыскивается сейчас!

Задыхаясь, она сказала себе, что лежит на чем-то столь ценном, на вершине тех свидетельств, которые могут поджарить убийцу Пэтти. Сказала, что у нее есть то, что нужно полицейским, чтобы она вышла, чтобы она достала конверты. Но все, о чем она могла подумать, заключалась в том, что ее заперли в клетке, заперли в темном закрытом шкафу в этом ужасном старом доме, и, возможно, для нее не было выхода. Застряв на конвертах, задыхаясь и дрожа, она испугалась своего маленького кошачьего ума.

5 [????????: pic_6.jpg]

Никто не знал, что комплект был заперт в старом коттедже. Люсинда и Педрик, Вильма и Клайд искали половину ночи для маленькой черепаховой скорлупы. Они выглядели повсюду, о которых они могли подумать, - под крыльями, через любые открытые окна, в задние сады магазинов и коттеджей, а также во всех маленьких аллеях. Клайд поднялся на заборы, и Вильма поспешила наружными лестницами на отдельные балконы. Несколько раз она выходила с балконов, чтобы бродить по крышам, как кошка. Она слышала, как звонили Люсинде и Педрику, позвонив и позвонив в комплект. Но, наконец, они отказались, все повернулись к дому, молчали, волновались и злились.

Чарли искал бы, но она не знала об отсутствии маленькой кошки; она и Райан рано ушли с места убийства, прежде чем кто-то начал искать Кит. Теперь, этим утром, когда Райан повернул свой красный пикап в длинный переулок, Чарли просто выходил из сарая, ведущего большую оленьей макушки, превращая лошадей в течение дня. Чарли поднял голову и помахал рукой.

Райан помахала, но ее ум был на погоду, которая так упорно продиктовал работу на эту работу. Калифорнийские зимы могли быть ветреными и противными, но этот приступ бури, казалось, продолжался вечно. Она смогла, между сильными дождями, налить фундамент для новой гостиной и рамы для гарперов и высушиться - в новой грязи; и теперь, сегодня утром, метеоролог пообещал свой первый ясный день, так что, возможно, они могли бы продолжить работу с гостиной.

Из всех тех, кто жаловался на продолжительную влажную погоду, строительные подрядчики выросли, возможно, наиболее раздражительно, проклиная череду штормов, которые решительно остановили графики строительства. На протяжении всего рождественского сезона строительные работы ждали, пока холодные штормы избивали побережье Калифорнии, ветер и дождь, набирая Молена-Пойнт, пока деревня не была готова вымыться до моря. Река Молена поднялась так высоко, что многие низменные дома затоплены, их ковры и мебель пропитаны грязью, подъездные пути размыты, улицы закрыты. К югу от Молена-Пойнта, на шоссе 1, горные склоны закрыли обе полосы в течение недели, незадолго до Нового года. Влажная погода заставила Райана отложить не только большую часть работы Харпера, но и начало нового дома на северных холмах, и заставила ее дать три плотника нежелательных каникул. Это, в сочетании с укоренившимся нежеланием отдела строительства графства своевременно выдавать любое разрешение, оставило ее очень тикаемой. Только после Нового года она смогла рассказать инспекторам графства о выдаче разрешения Харпера, используя тот шарм, который она могла собрать. Спросите любого подрядчика из Молена-Пойнта, работая со своим отделом строительства графства, это похоже на работу с бюрократами из ада.

Но теперь, после убийства, ее раздражение казалось только мелочным и без субстанции. Смерть того, кто делал замечательные вещи в своей жизни, что изменило жизнь других людей, эта смерть казалась Райану огромной потерей.

Она и Чарли покинули Otter Pine Inn около одной прошлой ночи, оставив Макса и дядю Даяля Дайана и несколько офицеров, которые беседовали с свидетелями. Она потеряла следы Клайда - ее свидание, подумала она, позабавило, ушла с серьезным поручением с Вильмой и Гринлоу. Теперь, когда она выбежала из грузовика, Чарли снова вышел из сарая и поспешил к дому, явно кончав с лошадьми. Райан позволил Рок выступить со стороны пассажира, дал ему команду, и большой веймаранер побежал к дому.

Чарли подошел к Райану на кухню, чтобы налить свежий кофе, позволив Року. Она стояла, согревая руки вокруг кофейника, а затем опустилась на колени, чтобы дать Рок объять. Он был таким изящным и здоровым, и так много джентльменом, было трудно не обнимать его. Рок был хорош для Райана, и у большой собаки была собственная роль в обнаружении убийцы мужа Райана и, таким образом, очистка Райана от подозрения, которое ее окружало.

Конечно, никто, кроме самой Чарли и Клайда и Вильмы, не знал, что серый кошка и его две дамы также указали отделу на доказательства, которые признали виновным настоящего убийцу. Чарли надеялся, что кошки останутся в стороне от этого убийства, хотя она не собиралась закладывать на него деньги.

Оставив Оттер Пайн Инн вчера вечером с Райаном, Чарли хотел только успокоиться, чтобы скорбеть о Патти, пока Макс не вернулся домой и не смог удержать ее, и они могли утешить друг друга. Установив будильник, она упала в постель, задаваясь вопросом, сможет ли Макс вообще вернуться домой, если он поспает. Следующие дни потребовали бы много всех; это было не просто удаленное полицейское расследование. Они все скорбели; конечно Макс был. От них потребуется терпение. Это было не похоже на убийство незнакомца, а не на естественную смерть, где через несколько дней произошли похороны и какое-то закрытие.

Придя домой на несколько огней, с которыми она и Макс ушли, она привезла две большие собаки внутрь, откуда они бродили по огороженному двору вокруг дома. Она хотела, чтобы они были с ней, и она с благодарностью ползла в постель. Она скоро спала, собаки развалились на храпе. Но она плохо спала; она продолжала бодрствовать, увидев разорванное лицо Патти в суровых, ярких огнях, офицеры и коронер двигались вокруг нее, занятые своей работой. Увидев ужасную боль в глазах Макса.

Она дремала и просыпалась, пока Макс не появился около четырех. Он залез в ледяной холод. Она прижалась к нему, согревая его, держала его близко, а не разговаривала, пока он не спал.

Сегодня утром, позволив ему поспать, она поднялась с новой силой и решимостью. Она быстро осыпилась, затем ушла кормить лошадей и чистить их киоски. Вернувшись, наливая чашку кофе, она услышала, как Макс поднялся. Она стояла у кухонного окна, смотрящего утром, позволяя длинному, непрерывному взгляду на холмы укрепить ее. Первый ранний свет, когда широкие просторы моря и холмов были одеты в насыщенные цвета рассвета, всегда казались ей новыми. Прислонившись к противнику, потягивая кофе, она услышала, как Макс вышел из душа, тишина, когда вода перестала колотить в трубах. Положив бекон в сковородку, она смешала блинчика, слушая нетерпеливый лай собак. Подойдя к двери, она заставила их по-прежнему. Меч Маккса овец, чтобы не отстать, начал стучать в ларек, желая быть на пастбище, заставляя ее смеяться. Она проверила сковородку, которая нагревалась, проливала воду на горячий металл и смотрела, как капли подпрыгивают и танцуют. Когда она вылила блинчики, морской ветер дул тяжелее, грохотал брезент, который закрывал их сложный пиломатериал. Если бы они получили сухую погоду, она задавалась вопросом, как долго она пройдет.

Поставив бекон и блины в едва теплую духовку, она отправилась выворачивать лошадей. Они закончили есть и жаждали солнечного света, обещанного очищающим небом. Затянув веревку вокруг шеи Баки, она вытащила большую оленью шкуру, позволив двум кобылам следовать за ним. Когда она закрывала ворота, красный грузовик Райана вытащил дорогу и в свою длинную полосу, Рок, высунув голову из окна. Над грузовиком Райана небо над морем было действительно ярко.

«Сегодня утром мы можем начать обрамление гостиной, - сказал Райан. «Не знаю, как далеко мы доберемся. Не знаю, захочет ли Скотти Диллон помочь нам или поработать с тобой - вы можете вырвать« Лист »между двумя спальнями этим утром, вынуть эту стену». Это забавляло ее, чтобы дать владельцу распоряжений. Чарли был, с некоторым опытом позади нее, превратился в справедливого плотника. Отрыв был бы упражнением в насилии, которое могло бы помочь Чарли отработать некоторые из ее гнева на смерть Пэтти. И они оба хотели закончить новую студию Чарли. Чарли не мог дождаться, чтобы привести свой стол и мольберт из сарая, ее чертежные и рабочие столы и коробки с принадлежностями для искусства, которые были уложены в зерновой комнате, приглашая мышей, чтобы пробовать ее чернила и краски и ее дорогой чертежной бумаге.

Кухня была теплой, ее яркие цвета всегда приветливы. Красные и синие подушки были разбросаны по окнам, а стол для завтрака был установлен красными матами. Сегодня утром Чарли был одет в светло-синюю рубашку и джинсы; синий всегда помогал ей подбодрить.

“Ты спишь?” Сказал Райан.

«Немного. У тебя есть завтрак?»

Райан кивнул. «У нас был камень, и у меня остался стейк, у меня был апельсин и некоторые киви, но он любит его кусочек». Она отхлебнула кофе. Стоя на кухне, две женщины смотрели на увеличивающуюся яркость, когда облака дули на юг, и наблюдал, как дядя Райана Скотти втягивается, его старый белый грузовик грязный на полпути по бокам. Диллон Тюрвелл был с ним, красные волосы девушки ловят свет, когда он повернулся во дворе, чтобы припарковаться. Кто-то обычно поднимал ее в деревне; она не могла ехать, и это была длинная велосипедная прогулка. Диллон работал с ними в выходные и когда не учился в школе. С их огненно-рыжими волосами Скотти и Диллон, возможно, были связаны, хотя они и не были. Большой, богатый ирландец и стройная молодая девушка тоже ладили, как пара рыжих. Они махнули рукой, натягивая рабочие перчатки, и направился к покрытой куче пиломатериалов, где они начали вытаскивать два-четыре, укладывая их вдоль фундамента для новой гостиной. Когда у них было, возможно, две дюжины, Скотти стоял, объясняя что-то Диллону, разговаривая руками, как всегда, заставляя Райана смеяться. Через минуту они направились в дальнюю сторону дома, где хранили инструменты.

Диллон, работавший со Скотти через рождественские каникулы, как будто любил этот новый поворот в своей жизни. Четырнадцатилетний учитель быстро узнал, как только сбил ее с плеча. Она хорошо обосновалась, чтобы помочь очистить обломки, заполнив заполненный брезентом мусорный контейнер, который был взят на место; и в старой гостиной, которая станет новой главной спальней, она училась грязи и ленточной гамме. С постоянным дождем все работы казались в два раза сложнее вынимать разрушенную гипсокартону и древесные отходы, вытаскивая новые строительные материалы в мусорную комнату, пытаясь удержать дом на полпути. И затем слив фундамент для гостиной на двадцать тридцать футов, чтобы они могли по крайней мере опираться на стены. Земля внутри была еще пустом грязи, но конкретный фундамент был твердым и глубоким.

«Я всегда хотел бассейн, - сказал Чарли, глядя на грязь, где поднималась гостиная.

«Не сбивайте его с толку. Принесите массажистку, добавьте парную, вы можете сделать пучок. Спа-центр Harpers, реставрационный, впитывается в редкую и омолаживающую косметическую глина Molena Point». Но Райан застенчиво посмотрел на Чарли, немного смутившись, делая шутки этим утром. «Вы обещали помочь старшим дамам с их садом сегодня, если бы не пошел дождь. Они продолжат это после прошлой ночи? И даже если они почувствуют себя до садоводства, будет ли земля достаточно сухой?»

«Должно быть красивым и мягким, чтобы сорвать сорняки. У них никогда не было проблем с горками на этом холме, есть железные дороги, чтобы сохранить его. Где-то под ним должно быть плечо гранита, идущее над каньоном». Чарли отбросила ее непослушные рыжие волосы. «Дамы будут довольны. Работа лучше, чем сидеть рядом с скорбью. Пока они сорнятся, я собираюсь вытащить все, что не хотят герани, я могу их погубить, пока мы не закончим. Эти заросшие пеларгонии великолепны «.

«У вас так много времени для сада. Пять комиссионных, ожидающих животных портретов, книжка с картинками, над которой вы работаете, свой собственный ремонт и уборку, чтобы следить, не говоря уже о том, что вы работаете на меня в доме «.

“Ты можешь’ Не избавь меня сегодня днем? Назови это мой перерыв на обед.

Райан рассмеялся. «Я пощажу вас, и это получается более ровно, для создания, только с Скотти и мной, а Диллон делает странные задания».

Закончив свой кофе, Чарли ополоснул свою чашку и направился к своей будущей студией. Райан и Чарли и Макс спланировали реконструкцию вместе, трое из них не спешили, обращая внимание на то, как солнце уклонится в новую большую комнату с ее высокими стропилами и каменным камином, насколько больше видят вниз падающие холмы, поднятые пол позволил бы. Стоя на переднем дворе на лестницах, они убедились, насколько большая часть моря и деревенских крыш будет видна.

В то время как старая гостиная стала большой новой мастерской, их нынешняя спальня была бы изучением Макса. Две маленькие спальни превратились в просторную студию Чарли, и она едва могла дождаться. Реконструкция может показаться дикой для некоторых, но для Чарли и Макса и Райана это имело прекрасный смысл. К тому моменту, когда телефон позвонил в одиннадцать тридцать, Чарли закончил разрыв и, с помощью Скотти, закончил раскладывать новую гипсокартон. Она была пьяна с большим новым пространством; она хотела крутиться вокруг, крича и размахивая руками, она едва могла дождаться, чтобы прорезать стену для больших новых окон с их северным светом; но это должно было ждать, пока погода не опустится. Поспешив на кухню, она подняла звонок.

«Это Вилма, мы не нашли Кита, никто ее не видел, я просто …»

Уилма не звучала совсем как сама. «Она исчезла раньше … сразу после убийства. Я не говорила тебе вчера вечером, я подумала …» Тетя Чарли, высокий, способный, без излишеств бывший офицер условно-досрочного освобождения, не была дана дрожащим голосом и слезами. «Мы снова посмотрим, Люсинда и я. Педрик уже вышел, после нескольких часов сна».

«Я могу присоединиться к тебе,

я … » «Нет, я просто … хотел, чтобы ты следил за ней, когда ты направляешься к старшим». Дульси и Джо почти так же обеспокоены, как и мы. Они говорят, что ее уже не было. “

«В прошлый раз она оказалась в середине двойного убийства, - сказал Чарли. «Я буду следить за ней и оставить свой мобильный телефон. Позвони мне, если я смогу присоединиться к тебе». Чарли не хотелось, чтобы ее тетка так расстроилась. Эти три кошки были такими дорогими, настолько особенными. И Кит был настолько проклят. Как Джо и Дульси не беспокоились? И как ты искал одну маленькую кошку, если она не хотела, чтобы ее нашли?

В муфте она надела пару резиновых сапог, затем поспешила к фургону. Теперь ее уборщицы не нуждались в ней; когда они это сделали, ей пришлось использовать старое крушение Макса, которое он хранил для чрезвычайных ситуаций, и которые, они соглашались, смеясь, были чрезвычайной ситуацией сами по себе. Подойдя к деревне, она медленно поехала, наблюдая за дорогой и холмами, ища этот темный маленький спешащий ларец. Молиться за комплектом было по дороге домой, молясь, что с ней все в порядке. Несколько раз она останавливалась, чтобы разглядеть деревья, ища темную кучу среди ветвей. Под ней, холмы светились блестящим зеленым против моря индиго. Трава, подпитываемая сильными дождями, возвышалась над высокой и пышной, такой же живой, как живой изумруд. Лошади не могли придумать ничего, кроме этого нежного нового роста, все, что они хотели сделать, это гонка и ущелье.

Между холмами и морем белый берег простирался, разбросанный черными валунами, а справа от него деревенские крыши сияли лучами солнечного света, разлетающимися между темными мазками кипариса и сосны. Может, Патти Роуз, где бы она ни была, все еще видит эту прекрасную землю? Может ли Патти из ее эфирного царства жалеть последний взгляд на измерение, которое она оставила?

Или она больше не заботилась, теперь, когда она переехала в гораздо более увлекательное царство?

Или Патти просто ушла? Больше ничего не было?

Чарли этого не верил.

Вбежав в деревню, затормозив среди коттеджей, она смотрела на улицы и крыши на Кит, стараясь не допустить, чтобы Уилма питалась к ней. Возможно, Джо и Дульси были правы, что Кит появлялся в свое время, нахальный и гадая, о чем вся эта суета.

Но это не только недостающий комплект, который заставил ее остричься о кошках. Она была озадачена Джо и Дульси. Почти две недели они действовали так странно. Вильма сказала, что Дульси почти не дома, что, когда она была дома, она молчала и отдалялась. Или нервный и полностью отвлеченный. И Клайд сказал, что Джо был крест, как тигр, что кошка была настолько плохой, что он иногда вообще не разговаривал, просто шипнул бы на Клайда и ушел.

Клайд подумал, что гнев Джо был из-за озабоченности Дульси; и Клайд, с лихорадочным молчанием Джо, стал так же плохо себя зарекомендовал. Пара угрюмых соседей порыбачит друг друга и друзей - до вчерашнего вечера. Тогда все мелкие проблемы, казалось, Чарли, были поставлены в надлежащую перспективу.

И когда она спустилась на зимние холмы, у Чарли было ощущение, что все это связано: исчезновение набора, тайна Дульси и страдания Джо как-то связаны друг с другом, и что эти загадочные ситуации повлияли на убийство Патти. Она понятия не имела, как это могло быть, но она не могла поколебать эту мысль.

6 [????????: pic_7.jpg]

Кит прислушался, вкрасившись в темном кабинете под раковиной. Ирвинг Феннер, почистив зубы и, по-видимому, побрился, словно присел на корточки, прямо за дверью кабинета. Она услышала слабый тишину ткани против раковины, когда он встал на колени, подумал, что он подходит к двери. Два непохожих существа, стоящие друг против друга по обе стороны тонкого деревянного барьера. Он был совершенно неподвижен. Ее сердце колотилось так сильно, что она потрясла ее все тело.

Она услышала, как его рука прикрыла дверь. Дверь скрипела, а левая сторона выскользнула, когда она скользнула, тихо и быстро, за другой дверью. Ему приходилось слышать, как ее сердце колотилось, должно было запах ее страха, когда она вдавила в угол, в самую темную темноту.

Он подошел, наблюдая сквозь разрезанные глаза. Его рука прошла в нескольких дюймах от ее лица. Он потянулся назад, сунул руку прямо назад в водосточную трубу, которая висела на ржавой кривой гусиной шеи. Его лицо было так близко к ней, что она могла его измельчить. Она была очень искушена. Он был наполовину отвернут, идеальная цель, его лоб и плечо прижались к краю шкафа, так близко, что ей пришлось отступить, чтобы не прикасаться к нему. У его руки пахло кислым, старым потом, мылом, пойманным в смуглых волосах, сна. Добравшись вниз, он сунул руку в отверстие, где шла труба, где черное дерево сгнило. Вытащил руку внутрь, его волосатое запястье сбивало дополнительные пятна из мягкого дерева, некоторые падали под дом.

Опираясь, чувствуя себя внутри дыры, он достал пакет. Речь шла о размере обуви, странной формы, обернутой в коричневую бумагу. Его запах почти заставил ее вскрикнуть. Пистолетное масло. Пакет пахнул пистолетным маслом, тот же запах, что и автоматическое регулирование капитана Харпера, и как оружие, которое носили детективы. Тот же запах, что и Уилма, который держал в своем ночном столике против возможного, но неприятного контакта с каким-то горьким экс-паролером; пистолет, который Вильма принимал на дистанцию ??один раз в месяц, поэтому она не выходила из практики, а затем чистила пистолет-масло на своем маленьком верстаке в гараже, ласковом, дергающемся носом запахе. Кит все еще оставался неподвижным, когда он отступал с пакетом и закрывал дверь кабинета.

Она слушала его шаги, пересекающие комнату. Слушала, как открылась парадная дверь, а затем закрылась. Слушал его шаги на гравии, затем дверь автомобиля открывалась и хлопала, и машина начала и отрывалась. Что все это происходило? Ее лапы были покрыты потом. Ее сердце колотилось, как ловушки, хлопающие в груди; она чувствовала себя слишком слабой, чтобы убежать и слишком напугана, чтобы оставаться там, где она была. Она оказалась в ловушке этого дома, и выхода не было.

Кроме того, там был домик, пространство для ползания, если она могла туда попасть. Дегустация вонь плесени и гниющей древесины, она носала в отверстие, где шла труба. Всегда всегда был путь. Кит не стал хорошо побеждать; она не верила в поражение.

Она задавалась вопросом, использовалось ли оружие для убийства Пэтти, и если он держал отпечатки пальцев. Интересно, если бы у баллистики был этот пистолет, они бы нашли доказательство, что закон должен был осудить этого человека?

Маленькая дыра под раковиной займет у нее долгое время, чтобы выкапывать и пройти. Выйдя из-под раковины, оставив конверты скрытыми, она стояла посреди темной маленькой комнаты, оглядывающейся вокруг нее. Прыгая к раковине, она попробовала окно в ванной, но она была такой же толстой с краской, как и другие. Она снова попробовала входную дверь, вскочила, схватила ручку, которая двигала болтом, это было слишком мало, чтобы обхватить ее когтями. Ее лапы снова начали кровоточить. Если бы у нее было больше рычагов, если бы она могла подняться выше …

Оторвав деревянный стул, она прижалась плечом к нему и толкнула, направляясь к входной двери.

Стул не скользил по полу, но упал на спину. Она снова толкнула, бросив все свои силы на бок, медленно поглаживая его по полу. Его путешествие было слишком громким, скользящее скручивание, из-за чего ее кожа дергалась от страха. Но, наконец, у нее все получилось. Отодвинув его к двери, она встала на бок и поработала с ручкой с обеих лап. Отчаявшись теперь, еще более безумная, когда ее закрыли, она рассердилась, чтобы попытаться прорваться сквозь лес.

Когда ручка не сдвинулась с места, она наконец опустилась и вернулась, побежденная, в ванную, оставив перевернутый стул позади нее, и ее бледная, кровавая лапа отпечаталась на грязном полу. Может быть, Феннер не заметил лапы.

Но он наверняка заметил бы стул. Вернувшись, она изо всех сил старалась это исправить. Она лаская и сражалась, пока она не подсунула свою переднюю лапу, а затем ее плечо. Это был легкий стул; она догадалась, почему он упал. Небольшая лестница. Может быть, если она …

Поднявшись под плечо, медленно поднялась, прижимая ее плечом. Когда она достигла максимума, она схватила его между рейками и подняла выше. Поднялся, поднялся настолько высоко, насколько мог. И когда она немного подтолкнула его, он поскользнулся, качаясь туда-сюда, угрожая снова упасть.

Ловя его в лапы, она удержала ее, пока она не перестала качаться и стояла так, как раньше. Она подарила ему прекрасную громкую мурлыканье и вернулась в ванную, ее хвост захлопнулся.

Ей не нравилось думать, что произойдет, если полицейские будут искать это место, после того, как у них появятся доказательства, и найдут ее кровь и лапу. Было бы заплатить ад, - она ??понятия не имела, как она объяснит это Джо Джо. Она лизнула лапы, пытаясь остановить кровотечение, но ущерб уже был нанесен. Вдаваясь в крошечную ванную комнату, она сразу же почувствовала, что она в клетке, что хотела снова вылететь. Было очень тяжело вдаваться в темный шкаф под раковиной.

Прижавшись к отверстию под дренажем, вырывая и разрывая сгнивший лес, она могла почувствовать нишу, где он заправил пистолет. Небольшое пространство, на вершине балки перекрытия. Она вырыла и вырыла, вырыла на гниющих сторонах отверстия, пока ее лапы не были почти сырыми. Пока, наконец, у нее была дыра, достаточно большая, чтобы проскользнуть.

Вбежав внутрь, она повесила полпути через рухнувший лес, всматриваясь в черноту под ней. Подземное пространство простиралось до передней части коттеджа и было, возможно, в три раза выше, чем у кошки, достаточно высоко, чтобы большая собака могла ходить без приседания, хотя он царапал его спину на полу балки и трубы и провода бег через. В дальних стенах три небольших жалюзи пронизывали свет сквозь решетки. В комнате пахло влажной плесенью и крысиным пометом.

Подвешивая дальше внутрь, ее круглый, пушистый прикладом, установленный на полу кабинета выше, ее задние лапы, прижатые к краям гниющего пола, она смотрела сквозь черное, паутинское пространство для ползания на эти отдаленные части пылевидного солнечного света и отпускала с задними лапами и упала, приземлилась на кислую землю и разбросанные кусочки гнилой древесины.

Уши и бакенбарды назад, и неся хвост низко, она набилась под паутину, чистила ржавые гвозди и куски оборванного скрининга или проволоки. Согласно человеческому мифу, кошки любили темные, скрытые места. Ну, конечно, в молодые годы, прежде чем она узнала, она была привлечена к таинственным пещерам, но не так, как в этом месте. Пещеры в ее диких снах привели к чудесным областям, которые можно было открыть, а не к темному, вонючему домику, усыпанному ржавыми гвоздями. Ослабив черный, полосатый лабиринт цементных опор и чугунных труб и висящих электрических проводов, она подошла к вентиляционному отверстию, которое было обращено к переднему двору, и стояло, нюхаясь в хорошем, свежем воздухе. Она могла пахнуть зеленой травой и соснами, а откуда-то затяжной аромат чей-то завтрак с беконом и горячим кленовым сиропом. Восстанавливая,

Она потянулась сильнее. Охватив ее задние лапы, она дернулась и дернулась, поддерживая и сражаясь, пока она не боялась, что она разорвет коготь. Отказавшись наконец и тихонько бормоча, она направилась к вентилятору ближе к приводу.

Ей не повезло с этим вентилятором. Пройдя сквозь темноту и занавески паука, она попробовала последний; она боролась до тех пор, пока не только ее лапы, но и передние лапы болели, затем сдались, отступали, ее хвост хромал, а голова висела. Маленький хныканье побега ускользнул от нее. Она оказалась в ловушке этой тюрьмы дома. Жадно она понюхала маленький свежий воздух, который просочился сквозь грязную сетку, запах сосен и зеленых кустов. И она не могла с этим поделать, глядя в открытый, свободный мир, которого она больше не могла дотянуться.

Но, наконец, она успокоилась и решительно отвернулась, и направилась обратно в ползание и ванную комнату, чтобы достать конверты, чтобы вытащить их, прежде чем он вернется. Что, если он вернется и снова войдет внутрь, и случилось, что он снова откинул клеенку? Что, если он их найдет?

«Так?» - подумала она. Что он подумает?

Она не знала, что он думает; она не могла себе представить. Но он разорвал это место, ища того, кто был там.

И, ища, что, если он найдет ее лапы? Что он тогда подумает?

Дульси скажет, что она теряет хватку, скажет ей, чтобы она схватилась за себя. Что он должен был думать? Что говоривший кот взял свои конверты? Она очень старалась успокоить ее дрожащие нервы, когда она зацепила свои когти в гниющей древесине дыры и присела, чтобы вскочить, приготовленная для извлечения вырезок и картин. Готовы как-то выбраться отсюда, и накормили полицейских о Кендалл-Пограничке, Крейге Верноне и Гарольде Тиммонсе, кем бы они ни были. Направьте полицейских, что Ирвинг Феннер действительно был связан с Патти Роуз. Ирвинг Феннер, наблюдавший за Пэтти, и который выстрелил в каждую фотографию Патти - Ирвинг Феннер, убивший ее дорогой Патти Роуз?

Войдя в деревню, Чарли позвонил Вильме на свой мобильный телефон, прикоснувшись к кнопке для номера ее тети. Вильма не ответила. Опустив океан, Чарли наблюдал за улицами, среди ног местных жителей и туристов, ища набор. Она никого не искала Кит. Но затем, когда она подошла к библиотеке, она увидела темную фигуру в саду соседнего магазина. С волнением волнения она коснулась тормозов и потянулась.

Но это была Дульси, там у здания рядом с библиотекой, а не с черепаховым набором. Дульси, прогуливаясь по саду, как будто искала Кит. Когда темный табби отвернулся, двигаясь по маленькой полосе между зданиями, Чарли не позвал ее.

В последнее время Дульси часто висела вокруг этого здания. Он и библиотека стояли рядом; они были одного и того же средиземноморского стиля, такие же белые стены и выцветшие крыши из красной черепицы, и были построены в то же время. Они когда-то были частью поместья, в которое вошли кварталы слуг, вагоны, конюшни и надворные постройки. В этом здании теперь разместился эксклюзивный магазин мужской одежды, с квартирой за ним и большой квартирой наверху. Его подвал, если она правильно напомнила, когда-то бежала под обоими зданиями, а узкая прогулка между двумя зданиями была проходом для тележек. Дульси, как кошка библиотеки Молены Пойнта, считала все прилегающие сады своей личной территорией, запрещала другим деревенским кошкам, выбрала ли она охоту там или нет.

Три аренды в более мелкой, двухэтажной структуре дали удобный доход для Гнелле Ярдли, так как она ушла на пенсию. Семья Генел, много лет назад, получила большее здание в библиотечном фонде. Совсем недавно Чарли понял, что Генэлл положила в аренду здание для доверия в библиотеку, потому что, когда она умерла, и Генелле умирала. Партия, которую Пэтти планировала для Генелле, была, на самом деле, последней до свиданкой. Жест, который можно было понять только в свете долгой и симпатичной дружбы двух женщин.

Столько смертей, подумал Чарли. Не счастливый способ начать новый год.

Хотя подход Генелле к смерти показал удивительное отношение к делу. Совершенно методично, Генэлла обновила свое доверие к ее удовлетворению и положила все свои личные и финансовые дела в хорошем состоянии. Она оставила приятную сумму денег в детском доме Пэтти, и подарок Геннели ее здания в библиотеку, действительно, был бы хорошо использован. Библиотека была настолько стесненной для космоса, что библиотекари, в том числе тетя Уилмы Чарли, вынуждены были отказаться от гораздо более устаревших книг, чем им было нужно, чтобы освободить место для новых книг, которые были нужны или были востребованы.

Генелле было только в шестидесятые годы, чтобы она покинула этот мир; Чарли осознавал этот факт все более резко с каждым из ее приближающихся дней рождения, хотя она была только наполовину Геннелем. Она предположила, что серьезный подход Гёнеллы к смерти был характерен с практическим разумом Генэлла и организованными мыслями, что сделало ее очень эффективным менеджером по бизнесу для Винсента и Рида Электрика до ее выхода на пенсию, и, конечно же, она управляла своим унаследованным деньги разумно.

Чарли наблюдал, как Дульси исчезла, в конце переулка, и снова подумала, что скрывается этот маленький табби, такого специального интеллекта. Интересно, связано ли это с самой полосой или с садом арендного здания, где Вилма часто видела ее брови в последнее время. Когда Вильма спросила у Дульси, что там так увлекательно, зеленые глаза Дульси расширились от невинности.

«Мыши», сказала Дульси, глядя на своего соседа по дому, как будто Вилме не нужно было спрашивать. «Я чувствую запах мышей внутри этого здания, и я слышу их». Чарли и Вильма сидели в кухне Вилмы, на кухонном столе, с Чарли и Вилмой, с кофе, Дульси в своем кресле, наслаждаясь чашечкой молока, и все три ели домашние липкие булочки Вилмы. Дульси сказал: «Может быть, мыши, которые были изгнаны из-под дождя. Суккулентные маленькие мыши, Вилма. Они пахнут прекрасными, но нет никакого способа проникнуть внутрь, и нет возможности добраться до них».

Вильма только что посмотрела на Дульси. «Вы и Джо редко охотитесь на мышей, вы предпочитаете подниматься по холмам и убивать дровоколы - уловку, как говорит Джо, что вы можете вставить свои зубы. И, - подчеркнуто сказала Вильма,

Дульси с таким раздражением набросилась на хвост, что Чарли чуть не задохнулся, скрывая ее смех.

«И, - сказала Вильма дальше, - прогуливаясь по этому зданию, вы не выглядели так, как будто ваш ум был на чем-то удаленно связанном с мышами».

«Что еще я буду делать?» Дульси прижала уши к себе, спрыгнула со стула и вышла из своей кошачьей двери, ее хвост с сердитой болью позорил их обоих - так же, как она хотела их позорить.

Чарли перешел мимо библиотеки, не останавливаясь, и, прежде чем отправиться на холмы в старшую даму, она снова попробовала сотовый телефон Вильмы. Ничего. Затем она развернулась у Клайда, чтобы посмотреть, может ли он быть дома, если бы у него были новости о наборе. Когда-то в жизни Чарли она сочла это смехотворным провести всю ночь и день в поисках кошки. Но теперь она не знала, что она знала.

Автомобиль Клайда не был в движении; он либо искал Кит, либо продолжал работать. Когда она остановилась впереди, Джо Грей только что вскакивал по ступенькам к своей кошачьей двери. Когда он услышал ее фургон, он повернулся, нахмурившись на нее, уши назад, затем нырнул, чтобы проскользнуть через пластиковый лоскут. Она открыла дверь. «Подождите, Джо!» - прошипела она. “Подожди меня!” Она развернулась, оглянулась, чтобы посмотреть, смотрят ли какие-нибудь соседи, если кто-нибудь ее услышал. Джо остановился рядом с дверью кошки, оглядываясь на нее, нахмурившись от досады, белая полоска на носу втянулась в тонкую линию, его желтые глаза сузились.

«Ты ее не нашел», тихо сказала она, подходя к прогулке.

«Мы ее не нашли», - прорычал он, едва шепотом. Она села на ступеньки.

Кошка остановилась, села рядом с ней. Он выглядел усталым, его уши и усы свисали; он выглядел поданным в отставку. «Люсинда, Педрик и Вильма выглядят, зовут и зовут ее. Мы с Дульси не можем называть ее средь бела дня, и мы не могли забрать ее запах. Он лег, лапа коснулась ее ноги. «Люсинда и Педрик измучены. Восемьдесят лет, и только пару часов сна».

«Ты не выглядишь так здорово».

«Деревня, полная туристов, все, что вы можете почувствовать, - это парфюм и собачьи дуги, обертки для жевательной резинки и черствый табак». Джо зевнул. «Клайд продолжал работать, мне нужна еда и сон, я выкарабкался. Ничего такого утомительного, как искать этого проклятого котенка».

Чарли не указывал, что таверка больше не котенок, только молодой и упрямый. «А ты и Дульси искали ее вместе?»

Он просто посмотрел на нее.

«В наши дни вы не видели много друг друга».

«Дульси не делится своим календарем назначения со мной», - огрызнулся Джо. Он снова зевнул, встал и направился к своей кошачьей двери. Чарли потянулся, чтобы остановить его.

«Что это, Джо? Что это с Дульси? Что между вами?»

Джо откинул уши и зашипел.

«Что? Это пугает меня, - сказал Чарли. «Ты достаточно злишься на Дульси, чтобы есть камни!»

Его желтые глаза были жестокими и неумолимыми. Он посмотрел, с угловатой головой, сузившейся от гнева,

«Не другой кот?» - тихо сказал Чарли. «Я не верю, что Дульси сделает это».

«Что еще она могла бы сделать, чтобы она не сказала мне? Даже сегодня вечером, ища набор, она была закрыта. Удаленный, как и все ад». Он кивнул на пластиковый лоскут, намереваясь прекратить разговор. Она прижалась к его груди и плечу, заставляя его замолчать и воображая окровавленную руку. Джо никогда не рубил ее, но теперь он выглядел так, как мог.

«Возможно, она обещала кому-то, - тихо сказал Чарли. «Может быть, она держит чужой секрет, может быть, не может …»

«Promisedwho» Keepingwhatsecret? Нет другой кошки, с которой она может поговорить, кроме набора. Его желтые глаза расширились. «Нет человека, кроме Гринлоу, и Клайда, и Вильмы, и тебя».

Она не хотела упоминать черного кота, который однажды пришел к Дульси. Они все думали, надеялись, что кошка исчезла. Предпочтительно, к месту, где он не может вернуться. Чарли подумал, что если Азраэль когда-нибудь появится, Джо может убить его. «Не может быть какой-то невинной причины, чтобы Дульси держала в секрете? Кто-то другой - какое-то обещание, которое не должно навредить тебе? Дульси никогда бы тебе не повредила тебя, Джо».

«Ты говоришь, что она разговаривала с кем-то новым? Она говорила с каким-то новым человеком, что она отдала нашу тайну?» Его глаза горели в ее глазах. «Не верьте».

«Я не говорю shetoldanyone.Я не предлагаю shetalked withanyone. Я говорю, может быть, кто-то в беде, и они дали понять, что другие не должны знать.

Это, может быть, Дульси … - Какое дело? Какой секрет?

Чарли просто посмотрел на Джо. Он был такой большой, достойной кошкой, все твердые мышцы и блестящее серебряное пальто, а его белые маркировки были отполированы, как новый снег. Но теперь его желтые глаза горели с такой глубокой болью и ранимой гордостью и гневом, что Чарли хотел забрать его, обнять и обнять его.

Но она не решилась. Джо всегда был слишком достойным, чтобы терпеть обниматься.

И как могла красивая девушка с красивой девушкой сохранить секреты от своего кота? Как мог его прекрасный и талантливый коконспиратор в вопросах уголовного расследования, его опытный охотничий партнер, будь то человеческие преступники или четвероногие крысы, как могла его настоящая любовь умышленно причинить ему боль?

Желая так погладить Джо Грея и успокоить его, Чарли застенчиво отдернула руку. Она больше не могла обнимать этого кота, чем она могла подобрать и обнимать детектив Даллас Гарза. Затем она, когда-то, обняла начальника полиции Макс Харпера, прежде чем она знала Макс лучше. Вместо этого она встала. «Поешьте, Джо, купите, я приду и сделаю вам омлет?»

«В холодильнике есть вещи, половина курицы», сказал он неблагодарно. «Проклятый котенок. Больше смысла, чем уйти после себя после вооружения …»

Она потянулась, чтобы закрыть дверь своей кошки. «Зачем парню стрелять в нее? Почему он даже догадывается, кто она? Поймитесь, Джо».

Он воинственно уставился на него. «Она такая любопытная, безответственная. Не знаю, что она может …»

«Дай Кит какой-то кредит, Джо. Она обнаружила, что лаборатория метала вверх по холмам, и она не сдалась. Она …» Она перестала говорить и неловко почесала ему ухо. «Скорее всего, она вернется, когда ты проснешься. Позвони мне в мою камеру, я приеду, помогу тебе выглядеть, по крайней мере, я могу предложить колеса. Я просто подошел к старшим, чтобы выкопать цветы».

Джо уставился на нее, зевнул и проскользнул через дверь кошки. Чарли остался припаркован на крыльце, оглядываясь по домам через дорогу, молясь, чтобы какой-то сосед не видел, чтобы они разговаривали. Ну, она могла поговорить с кошкой все в порядке, не вызывая приподнятых бровей. Пока они не видели, как кошка разговаривает.

Но окна соседей выглядели пустыми, занавешенными и безмятежными; она не увидела, что никто не смотрит. Поднявшись, откинув свободную прядь волос, она направилась к своему фургону и старшему дамскому дому, вооруженному своей лопатой, пустыми горшками и полиэтиленовыми пакетами. Может быть, Вилма будет там, может быть, Вильма скажет ей, что комплект был дома с Люсиндой и Педриком, - тогда, возможно, эта тошнотворная нервозность в ее желудке исчезнет.

7 [Дурацкое: pic_8.jpg] У

Дульси было такое же больное чувство о пропавшей черепаховой скорлупе, которую Вильма или Клайд почувствовали, когда она и Джо ушли на несколько дней; наверняка это было то же самое беспокойное беспокойство, которое наполнило ее сейчас. Они повсюду искали комплект; никому не нужно искать.

И она тоже почувствовала, что Джо тоже. Десять раз прошлой ночью, когда они искали комплект, она хотела рассказать ему секрет, который лежал между ними, сказать ему, куда она ходила последние две недели. Но каждый раз, когда она начинала упоминать Лори, она напомнила себе, что она в своем сердце пообещала ребенку. Это, когда Лори прошептала: «Ты никому не скажешь, Дульси», она, по ее мурлыканию и объятиям, действительно пообещала Лори, точно так же, как она прошептала: «Я никогда не скажу ни слова».

Теперь, мучительно, все, что она делала, сводило ее мысли в путанице. Наконец она вошла в библиотеку, а не через секретно открытое подвальное окно Лори, но через открытую переднюю дверь. Как библиотечная кошка, у нее было так много деловых дополнений через главный вход, как и главный библиотекарь, - и в прошлом бывали времена с другим главным библиотекарем, когда Дульси приветствовалась. Ее появление в библиотеке всегда вызывало улыбки, приветствия и домашние животные, и сегодня ничем не отличалось. За исключением того, что она быстро начала ласкать и прижиматься, только притворяясь, что задерживается. Мучаясь и обматывая руки покровителей, она скользнула к лестнице в косном танце, пока не смогла исчезнуть среди стеков. И в одно мгновение она спустилась по ступенькам и в подвальную комнату.

Она посещала беглого ребенка почти две недели, но она все еще не много узнала о ней. Случайные, несвязанные слова Лори были только разочаровывающими. И как безумие было их односторонними разговорами, когда Дульси оставалась немой, когда она не могла задавать вопросы.

Ей не хотелось больше слушать разговоры по библиотеке и смотреть ежедневную газету. Она ничего не слышала о беглом ребенке, и ни одного пропавшего ребенка не сообщали нигде рядом с Моленой Пойнтом. Никаких упоминаний о местной радиостанции или телевидении. И, конечно же, Молена Пойнт Газеттвуд мог бы рассказать об этой истории.

Разумеется, недавно не было отчета полиции; она слышала об этом от Вильмы или Чарли или Клайда - от собственной жены Макса Харпера и двух его ближайших друзей. Макс вырос с Клайдом; они были похожи на братьев, братьев, которые в течение своих юных дней на трассе родео тратили много пива на пиво и барные бои, подумала Дульси, улыбаясь. Она всегда забавляла ее и удивляла ее, представляя, что любой из двух мужчин присел на кормушке, опустившись на спину быка, когда ворота были открыты; чтобы вообразить, как они катаются на выпадениях, скручивании, жесткой посадки быков. Хотя ей не нравилось думать о конце поездки, о страшной, извергающейся рогатой опасности, когда они снова были на земле.

В подвале два библиотекаря работали над книжным ордером, сидя на большом травмированном рабочем столе. В комнате было прохладно, бетонные стены испускали вечный холод, который в жаркий день был восхитительным, но зимой было не так приятно. Обе дамы были в тяжелых свитерах. Дульси, прыгнув на пустой стол, легла между стопками новых книг, в которых сквозь оконное окно просачивался косый водянистый солнечный свет. Пять подвальных окон открылись в глубокие колодцы, которые были разрезаны на тротуар. Все, кроме одного, были надежно заперты, хотя все они оказались заперты. Успокойся на легкий сон, ожидая возможности попасть в Лори, Дульси сонно наблюдала за библиотекарем за компьютером, готовящим приказы. Она была измотана, что сдерживало Лори от Джо и беспокоило комплект.

Ну, теперь она ничего не могла поделать с Джо; ему просто нужно было бы дуться. И им придется доверять комплект. Так же, как она сама хотела, чтобы Вильма верила, что не всегда ее зовут и парит. Кит теперь был большой кошкой; ей придется позаботиться о себе.

Но худшая из ее усталости вызвала ее боль над смертью Пэтти. Пэтти Роуз, которая никого не повредила бы. Никто … Она почти спала, когда два библиотекаря поднялись со своих столов, взяли свои кошельки и направились к лестнице, чтобы пойти на обед. Некоторое время она ждала, чтобы убедиться, что они не вернулись, ничего не забыл. Когда он не поспешил вниз по лестнице, она сжалась за небольшим книжным шкафом; между ним и стеной было мало места.

Она не пыталась засунуть кирпичи в сторону, чтобы показать скрытый вход Лори. Вместо этого, попятившись на свободном теплоотводе, она поднялась, откинув откидную решетку. Ползти вверх и вниз, пробираясь туда, где большая пластиковая труба отвалилась от ее соединения, она вошла в скрытую часть подвала.

Она всегда знала, что сетка свободна, висит на одном ржавом винте, а остальные три винта не закреплены в мягкой старой штукатурке. Давно она понюхала там для мышей, но никогда не находила свежий запах. Она с большей вероятностью обнаруживала случайную неосторожную мышь в самой мастерской, нарисованную конфеткой, оставленной в ящике стола, или наверху среди книг и кушетки для чтения, оба из которых предложили восхитительный материал для гнездования для мышиной семьи. В то время как она давно искоренила основные популяции библиотечных мышей, случайный оптимистичный новичок рискнул бы, только чтобы найти его в кратчайшие сроки и на пути к мышам.

Погружаясь, останавливаясь в темноте, обнюхивая детский запах и острый аромат арахисового масла, она опустилась на холодный бетонный пол. Комната с цементной стеной была такой темной, что даже кошка должна была мгновенно сжать глаза, прежде чем она увидела что-нибудь вообще. Но она слышала, как ребенок медленно, даже дышит.

Она все еще смущала ее, что все эти годы она не знала, что эта комната здесь. Она предположила, что за вентиляционным отверстием было просто пространство, грязь, фундамент и пауки. По-видимому, дренажная система библиотеки была хорошо построена, потому что небольшая подвальная комната оставалась сухой даже во время сильных дождя этой зимы. Пол под ее лапами был сухим, как пыль, хотя ледяной холод. И не было ни малейшего запаха плесени. Двигаясь по тонкому свету, просачивающемуся через вентиляционное отверстие позади нее, она подошла к спящему ребенку.

Лори лежала, свернувшись калачиком на своей старой солнечной подушке, которую, возможно, когда-то использовала мать Лори. Она притянула к себе тонкое одеяло, словно закрыла самый маленький палец холода и разложила над ним ветровку. Долгое время Дульси стояла, наблюдая за лориной Лори, ее маленькой рукой под ее щекой, ее коричневые волосы путались через окрашенную старую подушку.

Лори перебралась в скрытую комнату, на удивление хорошо оборудовавшуюся: тонкую маленькую подушку, старое одеяло, рюкзак на полу рядом с ней с консервами, хотя пакет был тоньше. Дульси подумала, что ребенок принес столько еды, сколько мог, но это не продлится дольше. Какая бы ни была причина ее бегства, и откуда бы она ни была, эта маленькая девочка не играла в игры. Головоломка была, если никто не сообщил о пропавшем ребенке, и если никто не искал ее, у нее не было семьи? Это вряд ли показалось возможным. Откуда она взялась?

Или кто-то тайно искал ее, кто-то, кто не хотел идти в полицию, кто хотел остаться неизвестным? И почему? Потому что они причинили ей боль или намеревались навредить ей? Ребенок внезапно проснулся и сел, испуганный, зная, что кто-то в комнате. Но затем, глядя в темноту, она увидела Дульси. Захватив дыхание с удовольствием, она протянула руки. Ее голос был шепотом.

«Дульси? Вы не должны позволять им видеть, что вы пришли сюда». Она осторожно взглянула на мастерскую. «Вы не должны позволять им знать, может быть, они за обедом?» «Она сказала, дрожа, - я бы хотела, чтобы вы поняли, меня никто не должен найти, я бы хотел, чтобы вы поняли».

Но я понимаю, подумала Дульси. Хотел бы я поговорить, я бы хотел поговорить. Кто тебя найдет? Откуда вы взялись и чего боитесь? Наклонившись на одеяло, Дульси свернулась рядом с Лори, купаясь в теплоте Лори, вдыхая запах ее маленькой девочки и желая не только, чтобы она осмеливалась говорить, но и могла поделитесь этим ребенком с Джо Грей. Ей очень хотелось рассказать Джо о Лори, чтобы обсудить с ним ребенка. Мне хотелось, чтобы Джо помог ей придумать некоторые ответы. Но она не решилась, пока не узнала, кто или от чего Лори прячется.

Потому что, если Джо, думая только о помощи, разместил один из своих анонимных телефонных звонков капитану Харперу о потерянном ребенке, беглом ребенке? И Харпер пришел и забрал Лори? Что, если в глазах закона Лори должна быть возвращена человеку, от которого она убежала? Иногда полиция мало что могла сделать, кроме того, что им давали законные законы.

Полицейские Молена-Пойнт были друзьями Джо, Джо полагал, что эти офицеры не причинят никакого вреда. Опираясь на мужчин, которых он восхищал, кошка могла быть такой же ожесточенной, как любой уличный коп. Если бы он решил, что капитан Харпер должен найти Лори, независимо от того, что сказал Дульси, кошка вернет дело начальнику.

Когда Джо Грей упрямился, он получил свои когти в один вопрос, никто не мог отвести его в сторону - и как только Лори вернулась к тому, кто был ее законным опекуном, закон, возможно, не сможет ее защитить.

Дульси долгое время оставалась с ребенком, свернулась рядом с ней на тонком коврике с одеялом, обернутым вокруг двух из них. С ее толстым полосатым мехом Дульси была действительно слишком теплой, но ребенок цеплялся за нее, словно ее голодали от тепла. Когда наконец Лори дремала, Дульси тоже спала, а потом проснулась и рассмеялась.

Она знала, что Лори спала в течение дня, а затем прогуливалась в библиотеке поздно вечером, питаясь в книгах, как это часто делала Дульси. Ей пришлось улыбнуться, как ребенок таскает книги через отверстие в стене. Лори напомнила Дульси о себе, когда, проскользнув через дверь своей кошки поздно ночью в закрытую библиотеку, она клала книгу с полки на стол для чтения, открывала страницы и читала в маленькие часы, теряя себя до мир вокруг нее, когда она бродила по еще более увлекательным мирам.

Когда Лори сбежала, она привезла с собой, помимо постельных принадлежностей и еды, и ее маленького фонарика, лампа с батарейным питанием, видящая разумные люди, держалась за перебои в подаче электроэнергии. Каждый раз, прежде чем включить его, Лори проверила бы свободные кирпичи в стене, которые она держала, чтобы заблокировать ее временную дверь. Убедившись, что она не видит света между ними, она осторожно вешала куртку поверх грубо закрытого отверстия, прикрепляя ее к грубым кирпичам. И все это время она слушала любой звук с другой стороны. Даже ночью она делала это, чтобы убедиться, что никто не работал там поздно, кто мог увидеть свет в стене, где их не должно быть.

Теперь, вздохнув, Лори прижалась еще ближе. Для ребенка должно быть трудно спрятаться в этом холодном месте. Для ребенка, возможно, двенадцать лет, Лори была удивительно дисциплинирована.

Но Лори была читателем; ее мир и опыт расширили ее мысли далеко за пределы нынешнего и повседневного мира, в котором она занималась. Не было и речи, что она была ярким ребенком. Дульси видел взрослые научно-популярные книги по каждому предмету из модельных поездов и миниатюрных кукольных домиков в историю Молена-Пойнта и одну по разным породам собак. Все были книгами, которые, если бы какой-либо покровитель попросил их, были бы записаны библиотекарями как пропавшие без вести, но затем будут найдены через несколько дней. Дульси больше всего любила то, что три книги Нарнии были аккуратно уложены на стену, и Лори любила CS Lewis и его волшебный мир, что не все в жизни Лори сосредоточилось вокруг страха, но все равно могло охватить чудо.

Лори проснулась, шепча в мех Дульси: «Он был там, когда я выходил сегодня утром, Дульси. Это было не так легко. Я не думаю, что он меня видел, я быстро поскользнулся и быстро закрыл его «.

Кто там скрывается?

В темноте ребенок пристально посмотрел на Дульси: «Он искал меня?» Она вздрогнула. «Если бы он видел меня, он бы следовал за мной».

Но он не мог меня видеть, он смотрел прямо вперед, вождение ». Она сжала Дульси тугой.« Как долго я могу остаться здесь? Моя еда почти исчезла. Она пристально посмотрела на Дульси. «И что тогда? Я пытаюсь его рационировать, но я, конечно, проголодался ».

Дульси дошла до мягкой лапы, чтобы коснуться Лори. На ребенка не было следов, как будто ее избивали, как будто кто-то, о чем она говорила, причиняла ей боль. Нет шрамов или синяков. Но, конечно, Лори испугалась.

«Мама скажет:« Иди к взрослым », кому-то я могу доверять. Взрослый, чтобы помочь мне». В темноте она вздрогнула. «Кто? Наверное, нет взрослых людей, а не тех людей, которые пользуются благополучием детей». Дульси сочла интересным, что, хотя Лори была ненасытным читателем, ее английский иногда дрогнул. Она жила в стране, на юге, с шести лет. Возможно, в этой сельской местности такое использование было естественным. Дульси уставилась на щеку Лори, мурлыкая. Но она подняла глаза, когда услышала голоса за стеной, услышала двух библиотекарей на лестнице, спустилась вниз, и она отскочила,

“Dulcie?” - прошептала Лори.

Но Дульси попала в воздуховод и через него и выскользнула из-за книжного шкафа, когда вошли две женщины, сняв пальто. Зевая и растягиваясь, она смущенно посмотрела на них и бродила за столиками, где она легла, чтобы катиться и мыть свою лапу.

И как только они устроились на работу, она снова побежала, поднялась по лестнице и бросилась через читальный зал, прежде чем кто-то захотел погладить ее. Она вышла из входной двери и за углом, вверх по бугенвилии, двигаясь с нетерпением к крышам. Там она исследовала каждую щель между вершинами и дымоходами, каждый высокий балкон и маленькое окно пентхауса, ища аромат комплекта, надеясь, что Кит отправился домой или заглянул в библиотеку. Или, может быть, измученный из ее неизвестного пути, остановился в каком-то маловероятном месте для сна.

Пробираясь сквозь сумерки и солнечные лучи, Дульси обыскала крыши, возможно, в десяти кварталах, проскальзывая вдоль желобов, глядя вниз на оживленные улицы и в деревья и в яркие дворы. Она была чуть выше своего любимого рыбного кафе, обнюхивая хорошие запахи, когда полицейская машина повернулась вниз по улице под ней, двигаясь так быстро, как посмела на оживленной улице, но без сирены. Второй блок ускорился, а третий. Что-то происходило; гладкие белые машины офицеров двигались вместе целенаправленно, как три охотничьих акулы. Быстро она последовала за ним, бегая по крышам, вокруг и вокруг пиков, удерживая машины в поле зрения, когда они скользили по трафику. Они направлялись в горы; она собиралась их потерять. Любопытство ускорило ее. Когда она пересекла крышу полицейского участка,

Оказавшись на высоком, открытом рельсе парапета, она смотрела, как пять машин поворачиваются на улицу, которая вела высоко в горы. Старшая женская улица? Да, улица ее четырех отставных друзей, дома, которые дамы купили вместе для выхода на пенсию, высокий старый дом, который они медленно ремонтировали.

Но это ничего не значало, на этой улице было много домов, в том числе дом их друга Генэлл Ярдли. Растянувшись так высоко, как она могла на стене парапета, балансируя на узких кирпичах, она подсчитывала улицы и кварталы, считала крыши. И она перевела дыхание, бросилась к кирпичной мостовой и прыгнула по извилистой лестнице башни, стучащей каждый четвертый шаг, затем взлетела через крыши. Когда она мчалась через дубовые конечности и больше крыш, ледяные пальцы ползли по ее позвоночнику. В этом доме пожилых людей, где находились полицейские подразделения, дома Коры Ли и Мавити и их двух соседей по дому. Что происходило? Что случилось?

8 [????????: pic_9.jpg]

За полчаса до того, как Дульси сбежала по крышам после полицейских подразделений Макса Харпера, Чарли припарковал свой фургон на широкой потрескавшейся дороге перед старым старым домом старших дам. Темная, пик-крытая структура возвышалась над ней, потрепанная и пренебрегаемая, но она не осталась бы так долго; эти дамы, учитывая время, имели бы это выглядящее как новое. Они планировали ремонт и более мягкую краску, новый ландшафтный дизайн и гранитный блок-фартук для замены треснувшего диска. Тем временем, пять спален плюс две небольшие квартиры внизу предлагают просторную комнату для четырех дам и их планы на будущее.

Качаясь, взглянув на машину своей тети Вильмы, которая была припаркована у края дороги, она посмотрела в окно водителя. Да, Вильма оставила сотовый телефон на сиденье. Если бы она отказалась от поиска набора? Если бы Кит был найден - пришел домой, - Вильма, несомненно, позвонила бы ей.

Перемещаясь по сторонам дома между высокими сорняками, к заднему двору, она попыталась представить, как будет выглядеть ландшафтный дизайн, когда дамы закончили с ним. В пятидесятилетнем доме было много арендаторов, более недавние из которых мало заботились о нем; дамы наделили забытую старую яблоню и грушевые деревья и вырвали удушье от них, оставив широкие круги темной, повернутой земли. Четыре старших дамы любили говорить, что их дом обозначил последнюю границу между цивилизацией и дикой, нетронутой землей, которая когда-то украшала все эти прибрежные холмы. В то время как фронт их нового дома стоял уютно между соседями по ручному и цивилизованному деревенскому улочку, задняя часть дома выходила на дикий заброшенный каньон, где просматривали чернохвостого оленя, и еноты и опоссумы проскользнули по траве. Иногда можно было спокойно сидеть на одной из двух колод, видеть бобтака или даже пуму или черного медведя. Конечно, были койоты, дамы слышали их ночью, как только Чарли и Макс услышали их на холмах, их примитивная песня породила странное сочетание чуда и древнего страха. Их прилив волновало беспокойное беспокойство у тех, кто любил своих кошек. Это породило дополнительный страх у тех, кто знал Джо Грея и Кит и Дульси, которые знали их секрет, которые воображали, что эти три кота вышли в ночное время, тоже пытаясь найти голодных зверей. Но кошки были мудрыми, сказал себе Чарли, они были умны. И она не могла изменить свои пути. Она подняла взгляд на окна, где светлые белые внутренние жалюзи загорелись. До сих пор дамы концентрировали свои ограниченные средства и время на внутренней части дома; в тот день, когда они переехали, они начали ремонтировать жилую площадь и кухню, патчи и рисование, затем каждая из них спроектировала собственную спальню, чтобы удовлетворить ее индивидуальный вкус. Сьюзен Бриттайн любила пышные горшечные растения вокруг нее и брошенную вручную керамику, много солнечного света и ярких акварелей. Блондинка Габриель Роу предпочла более официальную и дорожную мебель, которая, даже при покупке, использовала деньги. Маленькие, морщинистые «Мавританские цветы» пошли на солидный комфорт, если бы она могла получить его дешево, и множество книжных полок, оснащенных ее любимыми романами из мягкой обложки. Блондинка Габриель Роу предпочла более официальную и дорожную мебель, которая, даже при покупке, использовала деньги. Маленькие, морщинистые «Мавританские цветы» пошли на солидный комфорт, если бы она могла получить его дешево, и множество книжных полок, оснащенных ее любимыми романами из мягкой обложки. Блондинка Габриель Роу предпочла более официальную и дорожную мебель, которая, даже при покупке, использовала деньги. Маленькие, морщинистые «Мавританские цветы» пошли на солидный комфорт, если бы она могла получить его дешево, и множество книжных полок, оснащенных ее любимыми романами из мягкой обложки.

Высокий, элегантный Cora Lee French сделал свою спальню на верхнем этаже и студию с прицелом на максимальное рабочее пространство, множество белых стен, где она могла повесить свои яркие пейзажи, комнату для рисования и работать над другими проектами. Теперь, когда комнаты сверкали, четыре дамы были нетерпеливы выйти наружу. Наемный художник должен был ждать сухую погоду, но дамы могли наверняка выкопать сорняки и приручить заросшие многолетники, которые заполняли задние цветники. Чарли мог представить себе массы красочных цветов, которые они посадили бы там, с видом на каньон.

Пройдя широкую заднюю палубу, она почувствовала запах кофе и увидела пустые чашки и термос на столе для пикника. Внизу внизу на губе ущелья дамы тяжело работали. Она не видела Вилму. Где бы ни была ее тетя, она скоро будет там, копать с энтузиазмом; среди ее других талантов, Вильма была энергичным и опытным садовником.

Теперь она увидела, что только Мавити и Кора Ли стоят на коленях в грязи длинных, поднятых клумб, оба они до локтей в сорняках, нападая на путаницу с такой мести, вы думаете, что растения напали на них. За ними лежали стебли увядающих сорняков. Они освободили герани, которые теперь стояли длинноногие и раненые, достигающие во всех направлениях солнца. Остальные два члена четверки были в Сан-Франциско на неделю, посещая дочь Сьюзен. Возможно, Вильма шла две большие собаки Сьюзен. Стандартный пудель и далматин были горсткой, но Вильма любила их; она бы прыгнула, чтобы пройти их. И сегодня она, скорее всего, снова посмотрела на комплект. Чарли с любовью смотрел на Мавити и Кору Ли.

Обе женщины были в возрасте шестидесяти и очень отличались друг от друга, но они играли классно. Короткие седые волосы Мавита всегда были дико пестрыми, и сегодня утром, как обычно, она была одета в униформу с белой служанкой, одну из дюжины подобных вещей, все из-за бесчисленных отмывок, которые она купила в подержанных магазинах. Ее белые брюки и туника были покрыты грязью, как и ее морщинистые, взъерошенные солнцем руки. Напротив, Кора Ли была такой же опрятной и безупречной, как будто она только что вышла из дома. Не пятнышко грязи, а не морщинка, ее хлопчатобумажная рубашка и бежевые джинсы свежие и чистые. Не волосы ее короткого, соло-перечного боба были неуместны. Ее безупречное кафе au lait skin было похоже на бархат, ее тонкий макияж, как тщательно применяемый, как на вечеринку, - но когда Кора Ли подняла взгляд на Чарли, ее глаза были красными от крика.

Она обыскала лицо Чарли и протянула ей руку.

«Мне очень жаль, - сказал Чарли. Кора Ли и Пэтти Роуз были близки; они проделали три мюзикла вместе в театре Molena Point Little после того, как Пэтти ушла на пенсию.

«Она была прекрасной дамой, - тихо сказала Кора Ли. «С такой радостью работать. Кто бы это сделал? Полицейские еще ничего не знают?»

Чарли покачала головой и похлопала по перчатке рукой Коры Ли. «Никаких прямых свидетелей не было, или их никто не нашел до сих пор. Пока еще не намекнул на мотив. Секретарь Патти был вне города, она летит сегодня утром». Чарли никогда не знал, что сказать кому-то скорбящему; было так мало, что можно было бы сказать, что это поможет. Вырывая капюшон из кармана, она натягивала его и заправила красные волосы,

Кора Ли бросила еще один сорняк на кучу. «Неужели Люсинда?»

Чарли кивнул. «Она в порядке, она жесткая. Мы все опустошены, Кора Ли. Но как Геделла Ярдли взяла это? Она и Пэтти были такими дорогими друзьями».

«Я боялась сказать ей сегодня утром, но когда я отправился за завтраком, она уже знала. Она, как обычно, встала на террасу, читая газету, слезы просто сбежали. Я …» Кора Ли покачала головой , «Раньше я бы ей не сказал, хотя я полагаю, что секретарша Патти позвонила бы ей, если бы она была здесь. Бумага прибыла раньше, чем я. Но она … Она так сильно верит, что смерть еще не конец. Она … с ней все будет в порядке. Я перейду позже.

Четверо дам видели Генелле Ярдли, так как Генелле продолжала набирать кислород, помогая своему соседу через то, что они все знали, была смертельной болезнью. Помогая ей обойтись с громоздкой кислородной тележкой, запивая еду и убирая ее дом, вынимая ее в инвалидном кресле. У Генэллы не было никого, ни одной семьи. Пришла медсестра на дому, чтобы помочь с ее лекарствами и искупать ее. Генелле, несмотря на все возрастающие трудности с ее полным дыханием, была в удивительно хорошем настроении, или она была до тех пор, пока это не произошло. Вера в загробную жизнь или нет, это должно было быть для нее разрушительным. Пэтти была близка к семье Генэлл с тех пор, как родилась Генелле. Придя домой в деревню даже во время ее долгих голливудских лет, Пэтти всегда проводила время с Ярдлей. Пэтти сказала, что твои настоящие друзья были старыми друзьями,

Теперь, подумал Чарли, смерть Патти могла бы серьезно повлиять на Гедель. Она могла только надеяться , что это не сделает Genelle отвернуться от своей упорной битвы , чтобы насладиться последними в ее жизнь , как могли. Не изменила бы ее, чтобы она погрузилась в глубокую депрессию. И Чарли подумал, что я буду наслаждаться жизнью, пока я молод. Я буду любить и наслаждаться Макса каждый момент, когда я дам; Я буду наслаждаться друзьями, пока мы все молоды и сильны, можем кататься и стрелять, работать и танцевать. И я буду наслаждаться ими, когда мы больше не можем делать этого.

Опустившись на корточках в клумбе, она начала копать корни высокого старого пеларгония. Она не знала, в каком цвете будут свои цветки, но она вспомнила, как в этих клумбах были ярко-розовые цветы, такие же яркие, как мороженое с мятой.

Она знала, что она не будет работать пять минут, прежде чем ее куртка и джинсы будут грязными, и у нее будут мазки грязи на ее веснушках и в ее беглых волосах. И она никогда не могла работать в перчатках, никогда не могла ничего сделать в саду без валяния. Было удивительно, что ее клиенты по уборке и ремонту, которые включали садоводство в своих разнообразных списках рабочих мест, не прекращали свои услуги для тех, кто выглядел более профессионально. Как Кора Ли, подумал Чарли, наблюдая за пожилой женщиной со спекуляциями.

Гладкое присутствие Коры Ли Франца было талантом, который Чарли знал, что она никогда не овладеет. Если она почувствовала себя каменистой, она выглядела скалистой. Если она сошла с ума, она знала, что она похожа на лисицу. Макс сказал, что она всегда красива, но Макс любил ее. Чарли подумал не в первый раз, что Кора Ли станет отличным менеджером для «Улаживания Чарли», «Чистое». Она доходила до такой степени, что отчаянно нуждалась в менеджере, но даже спросить, что Кора Ли была навязкой. Кора Ли урезала работу официантки и хозяйки, для которых она всегда пользовалась спросом в лучших сельских отелях и ресторанах, чтобы преследовать другие ее интересы. В последние месяцы она много рисовала, а не театральные сцены, но захватывающие полотна. И теперь у нее было это новое предприятие, в котором она зарабатывала такие хорошие деньги, что ей не нужно было ждать столов или управлять Чарли, бизнеса. Ручные росписи Cora Lee, шкафы и шкафы продавались за очень приятные суммы через местных дизайнеров интерьера. Сестра Райана Ханни положила кусочки Коры Ли в некоторые очень эксклюзивные дома.

Нет, Кора Ли не была перспективой менеджера, она была слишком занята. Чарли задумался, мгновенно, если Мавити захочет нанести удар по работе. Маловероятные и кожаные Маленькие Цветы могли по-прежнему работать многими мужчинами; Чарли не мог управлять бизнесом без нее. Она была быстрой и эффективной при уборке, ремонте живописи и сантехники, а также в большинстве садоводческих работ. Но планирование и руководство работой экипажа заставили Мавиту нервничать. Наблюдая, как Мавити поместила весь свой вес на ее шпатель, чтобы отправить его глубоко в обрезанную сорняков, Чарли покачал головой. Это не сработает; Mavity отказалась от обязанностей по собеседованию, найму, увольнению и ведению записей.

Тем не менее, ей нужно было найти своего менеджера. Ее собственные интересы, такие как Кора Ли, сильно двигались в других направлениях. Она не хотела отказываться от бизнеса; она гордилась тем, что она создала, и доход был хорош. Charlie’s Fix It, Clean Это была единственная услуга в Моленской Точке, где у клиента могли быть всевозможные мелкие обязанности, которые позаботились с одним телефонным звонком: от разбитых садовых ворот до посадки весенних цветов, от повседневной уборки до глажения, покупок, помощи с вечеринками или рисованием комнаты или двух. Она будет чувствовать предателя своим постоянным клиентам, если она не сохранит услугу.

Хотя сегодня утром этот дождь прекратился, и солнце пылало сиять, двигаясь в облаках, из облака, теперь облачный покров сильно опускался, прикладывая приглушенную серебряную дымку по саду. Похоже, что земля была такой влажной, подумал Чарли , Корневая структура пеларгония, который она копала, пошла глубоко. Даже с размягченной землей она делала совершенно яму, вытаскивая растение, не причиняя ей вреда. И сорняки, которые тянули две дамы, имели корни размером с репы. Внезапно, когда она вырывалась глубже, чтобы освободить последний корень, холод скользил по ее спине, холодность, которая оставила ее дрожь без причины.

Откуда это взялось? Нахмурившись, она вытащила из кармана куртку ножницы. Обрезав гигантскую герани, прежде чем пересадить ее в большой пластиковый горшок, она озадаченно огляделась.

За двумя женщинами, стоящими на коленях, старый дом поднялся высоко и неудобно, его шелушащаяся внешность темнее, где дождь пропитал сайдинг. Его черная крыша черепицы свернулась, как будто наверняка в нее попадет дождь. Какая сухая старая реликвия, сгорбившись в центре его оборванного двора, как какой-то неопрятный старик в изношенных, вонючих одеждах. Но цена была правильной. Это был бы последний дом для дам, удобная резиденция для пенсионеров для Mavity и Cora Lee, Gabrielle и Susan и, возможно, позже, тетя Wilma из Charlie. Одиночные, стареющие женщины, объединившиеся для комфорта и безопасности в последние годы, а не стремятся к институционализированной жизни. Их покупка дома вместе, казалось, вызывала неприятности, но до сих пор это работало очень хорошо. Вскоре они сдавали в аренду две подвальные квартиры, хотя в будущем они, могут вместить воспитателей. Погружая пеларгоний, укрепляя почву вокруг своих корней, она отложила ее и перешла к следующему растению, когда снова ледяные пальцы коснулись ее.

И на следующей клумбе Кора Ли опустилась на колени среди сорняков, внезапно очень тихо. Замороженная, ее шпатель в воздухе, руки дрожат. Ее темные глаза были огромными, глядя на землю перед ней.

9 [????????: pic_10.jpg]

Кора Ли не двигалась. Возможно, она была заправлена ??фризом. Цвет ее лица уже не был теплым кафе au lait, а серым картоном. Вырыла ли она змею? Нарушена гремучая змея? Или обнаружили одну из этих огромных картофельных ошибок с порочными клещами?

Медленно Кора Ли спустилась вниз, ее нерешительная, осторожная рука, парящая над чем-то, скрытым от взгляда Чарли на повернутой земле.

«Кора Ли?»

Кора Ли подняла взгляд, затем снова опустилась, глядя на землю перед ней.

«Кора Ли?»

Кора Ли подняла глаза, сосредоточившись на Чарли, ее лицо исказилось, ее темные глаза испугались и беспомощны. Её рот мягко, попрошайка, но звука не было. Внизу, Мавити был в равной степени, наблюдая за ними. После того, что казалось часами, Кора Ли прошептала: «В шторме все тела всплыли».

Чарли поднялся и подошел ближе.

Там, где Кора Ли вырыла почву, она увидела темные кости. Голые кости, окрашенные землей. Кости руки. Маленькая человеческая рука. Рука ребенка.

Чарли провел бесчисленные часы в художественной школе, рисуя человеческие кости, человеческие руки. Это была не животная лапа, которую можно было бы принять за человека, а не енот или опоссум. Когда она это увидела, она знала руку ребенка.

Рука ребенка, пальцы все на месте, как если бы рука была надежно закреплена в более старой, более твердой почве, позволяя пропустить влажную грязь выше. Окрашенные кости были сплетены с небольшими бледными корнями сорняков. Она могла видеть кости запястья, но рука все еще была скрыта землей - если была рука. Затирочный шпатель Коры Ли остался на вершине перевернутой почвы. Чарли хотел забрать его и вытащить грязь, освободить бедного существа, если действительно там захоронено тело. Ничего не трогайте. Позвони ему сейчас.

Тонкое, прекрасное лицо Коры Ли смялось от такого бедствия, что Чарли поднялся и сжал ее руки, мягко помогая ей подняться. Она стояла, обнимая Кору Ли, испуганную женщину, дрожащую от нее. Чарли не знал, что означала Кора Ли, когда тела всплывали, но Кора Ли была намного более испугана, чем казалось разумной. Чарли потянулась к карману своего мобильного телефона, затем отдернула руку и посмотрела на Мавити.

«Иди в дом, Мавити, позвони девять-один-один. Скажи им, что нам нужен детектив, расскажи им, что мы нашли». Мавритания тоже была бледной. Ей нужно было что-то сделать, чтобы предпринять какие-то действия.

Когда маленькая морщинистая женщина поспешила прочь, задняя часть ее белого мундира, запятнанного землей, Чарли держала Кору Ли близко. Кора Ли не была слабым человеком; прошлым летом, когда ее атаковали в переулке за благотворительной лавкой и так сильно обидели, когда она долгое время находилась в больнице, она была такой же стоической и сильной, как камень.

Эта маленькая рука вернула то, что коснулась Коры Ли так, как Чарли не понял. Ведущая Кора Ли до стола для пикника, Чарли заставила ее сесть и налила ей последний теплый кофе из термос. Они ждали, не говоря, пока Мавити не вышла снова. Она хмурилась, ее морщины размножились, ее кулаки сжались от досады. «Диспетчер должен был пройти через всю рутину того, что делать. И вот, Чарли, ты уже знаешь, что делать». Повернувшись, ничего не говоря, она подняла термос и вернулась в дом.

Она вернулась всего через несколько минут со свежим термом кофе и чистыми кружками на подносе. Реакция Мавита на любое бедствие заключалась в том, чтобы оставаться занятой. И даже когда Мавити налила кофе, они услышали полицейское радио, услышав, как патруль подразделения вошел в машину. Чарли, это резкое статическое прореживание до утра было столь же обнадеживающим, как и объятие. С нетерпением она смотрела на угол дома, когда жесткие башмаки щелкнули по бетону, обойдя стороной.

Но это был не Макс; она знала свой шаг. Офицер Бреннан всмотрелся в то, что спустился по заросшей прогулке, его высокий лоб охватил свет, его щедрый живот выпучился из-за его униформенных брюк. Бреннан кивнул ей. Чарли поднялся и повел его по двору к нижним цветникам.

Она стояла с Бреннаном, описывая, как Кора Ли нашла руку, когда она увидела, как Дульси прыгает с крыши соседа на дерево и отступает, опустившись в высокую траву. На вопросительный взгляд маленькой кошки Чарли взглянул на раскопки. На вопросительный взгляд Чарли Дульси дернула ее бакенбарды и щелкнула ушами. Дульси не нашла комплект. Тихо Дульси подошла к клумбе.

Когда она увидела руку, ее уши вернулись, и ее глаза стали огромными и черными, как глаза кошки попали, когда они боятся или чувствуют угрозу, и гул грохота Дульси шокировал Чарли. Офицер Бреннан развернулся и махнул рукой.

«Убирайся отсюда, кошка! Что, черт возьми, должно быть? Кошка хуже собаки! Копай кости! Убирайся, уходи!»

«Она ничего не сделала», - огрызнулся Чарли. «Ей просто любопытно, она ничего не повредит!»

«Более чем любопытно, - прорычал Бреннан. «Кот выкопал кости и унес их!» Он странно смотрел на Чарли. «Как ты думаешь, капитану это понравится?» Когда он поднял руку, Чарли схватил Дульси на руках. Дульси не сопротивлялась, но она все еще рычала, ее безумный взгляд повернулся к Бреннану. Чарли быстро отошел от него. Что попало в Бреннан? Она никогда не видела его таким ворчащим.

В этом отношении, что было с Дульси? Это не было обычным поведением преступной сцены маленькой кошки. Дульси и Джо Грей всегда держались подальше от глаз, у них не было желания волновать вопросы закона. Конечно, маленький табби не был бы так смел вокруг Макса или детективов. Ни кошка не хотела, чтобы ее видели поблизости от места преступления, и не хотели, чтобы лапы или кошачья шерсть загрязняли доказательства.

В объятиях Чарли Дульси, казалось, встряхнулась. Больше машин тянуло, хлопок двери машины, умноженная какофония полицейских радиоприемников. Бреннан все еще выглядел угрюмым, когда детектив Дэвис спустился по дороге, ее жесткие туфли щелкнули по бетону, три офицера позади нее. Обмениваясь удобной внешностью с Чарли, Хуана Дэвис осторожно двинулась по грязному пути, где Бреннан указал, что он уже шел.

Хуана Дэвис была в возрасте пятидесяти лет, ласковая латина с обычно мягким выражением и острым умом. Она была в силе еще задолго до того, как Макс стал капитаном. Она настаивала на отставке, но не ожидала этого. Хотя мало детективов носили униформу, Дэвис предпочитал это делать. Возможно, она чувствовала, что мундир придавал ей больше статуса, больше влияния - не то, что она нуждалась в нем. Дэвис был опытным и способным офицером. Или, может быть, она подумала, что черный цвет выглядел тоньше. Одетая в куртку регулирования, юбку и черные оксфорды, она стояла несколько минут, оглядываясь по двору, видя каждую деталь. Она изучила руку, груды земли вокруг нее. Она посмотрела на Чарли, чтобы задать обычные вопросы. Кто нашел руку? Кто присутствовал? Может, Чарли попросит их остаться, пока их не спросят? Затем она подготовила камеру и приступила к работе. Сначала ближайшая сцена из стоячего положения, прежде чем она опустилась на колени, чтобы сделать крупным планом. Когда начальник прибыл, она ненадолго подняла глаза.

Макс двинулся вниз по двору, взглянув на Чарли и торжественно подмигнув. Оставаясь на сломанной, вожженной прогулке, он не говорил и не останавливался. Стоя на краю цветника, над Хуаной, он изучал раскопки Коры Ли, небольшие хрупкие кости, груды земли и сорняков. И Чарли изучал Макса, успокаиваясь в его высоком, худощавом каркасе, его выветренном солнцем лице, его тонких, способных руках и твердой ширине его плеч. Макс Харпер, особенно в форме, заставлял ее чувствовать себя в безопасности, и всегда заставлял ее сердце пропустить.

Макс стоял, изучая маленькую руку, затем отступил от пути Хуаны. Позади них Бреннан и два других офицера передвигались по краю двора, натягивая желтую ленту с места преступления. Все присутствующие задавали бы те же вопросы. Как долго была похоронена рука? Было ли полное тело лежащим под землей или только одинокой рукой? Кто был жертвой? Сколько лет? Мальчик или девочка? Если здесь похоронен ребенок, откуда появился этот ребенок? Как долго? Сколько лет в одиночестве под холодной землей? Сколько лет было опубликовано сообщение об этом потерянном ребенке, неактивное? Где были скорбящие родители, предположительно терпящие потерю без знания смерти или закрытия?

Вздрогнув, Чарли вернулся на стол для пикника, чтобы сидеть рядом с Корой Ли. Она подняла голову, когда Мавити вернулась, балансируя поднос с какао и свежего торта кофе и еще один кофейник с кофе, достаточный для армии. Мало того, что он был занят комфортом для Mavity, она считала, что теплые напитки и богатая еда - это комфорт для всех в случае необходимости. Чарли догадался, что она ничем не отличается, когда она жадно дожидалась, когда Мавити прошла поднос, взяв достаточно для себя и для Дульси. Кора Ли ничего не взяла, она просто сжала руку Чарли на холодном. Чарли налил ей горячее какао и положил кусок кофейного пирога перед ней, надеясь, что сахар поможет укрепить коварный, охлажденный дух Коры Ли.

10 [????????: pic_11.jpg]

«Тела плывут …», - сказала Кора Ли, - «вид этой маленькой руки принес все это назад, когда мы были детьми».

«Вам не нужно говорить о чем-то больном», сказал Чарли, обняв Кору Ли, где они сидели за столом для пикника.

Дульси, низко лежавшая на скамейке, заглянула вокруг Чарли, наблюдая за Корой Ли. Она никогда не видела, как ее друг так огорчен. Что случилось в детстве? Позвольте ей поговорить, Чарли, я хочу это услышать. Она знала, что Кора Ли выросла в Новом Орлеане, в дельте Миссисипи. Она вспомнила, как Кора Ли рассказывала об огромном городском кладбище, где в детстве она пробиралась в ворота со своими друзьями и расы, испугавшись и крича, среди рядов конкретных ящиков, которые все стояли над землей. Из-за мелководья нигде не могла быть вырыта могила, труп не мог быть похоронен; там все стояли, ряды гранитных и мраморных коробок с мертвыми внутри.

«Один год, у нас было ужасное наводнение, - сказала Кора Ли. «Вода поднялась так высоко, из-под поднятых гробниц были вымыты шкатулки. Некоторые гробы распахнулись и отпустили трупы, чтобы спуститься по улицам города». Она посмотрела на Чарли. «Это то, что я увидел, когда я раскрыл эту маленькую руку. Я снова увидел те беспомощные, ужасные тела, плавающие, плывущие в сторону, и это меня так испугало».

Чарли не отводила глаз от Коры Ли. Она сжала руку Коры Ли в ее собственной веснушчатой ??руке.

«И потом, - сказала Кора Ли, - через год после наводнения, кости Кэти …» Она выглядела опустошенной. «Мой лучший друг … Нам было девять, мы играли вместе, постоянно были вместе. Как сестры. Она исчезла однажды ночью, за три дня до ее десятого дня рождения.

«Окно ее спальни было сломано, зубчатые кусочки стекла разбросаны по земле, и на ее одеяло была кровь. Никакого сообщения, никакого телефонного звонка. Она просто исчезла. Было не так, как будто у ее семьи было много денег, заплатить причудливый выкуп. Никогда не было просьбы о выкупе. Полиции потребовалось два года, и они нашли … »

Кора Ли сглотнула и положила другую руку на Чарли с жестким захватом. «Они обнаружили, что кости Кэти вымываются из мелкой могилы в чей-то сад. Это, - сказала Кора Ли, - тоже вернулась ко мне сегодня утром, снова увидев эти газетные картины. Фотографии ее маленьких костей. Моя мать спрятала бумага, но вы не можете скрыть что-то подобное, это было повсюду, кости Кэти, разбросанные по крошечному двору во Французском квартале ». Кора Ли отвернулась, но Чарли снова придвинул ее. Через мгновение Кора Ли прижалась лицом к плечу Чарли.

«Я думал, что жизнь во Французском квартале ужесточила меня». Она посмотрела в сад и молчала. «Наверное, это не так». Больше она ничего не сказала. Рядом с ними Дульси чувствовала себя холодной и больной, огорченной не только для Коры Ли, но и для этого давно умершего ребенка. И для ребенка, который может быть похоронен здесь, в саду. И она внезапно испугалась за Лори, за живого ребенка. Может быть, поэтому Лори скрывается? Потому что она что-то знает об этой могиле? Потому что кто-то хочет ее успокоить? О, но это только совпадение …

Сидя на скамейке для пикников рядом с Чарли, Дульси не знала, что думать и что делать с Лори, но теперь она вдруг боялась ничего не делать. Должна ли она взять рассказ Лори капитану Харперу? Анонимное сообщение, такое как она и Джо часто справлялись, чтобы опрокинуть полицейских? Она знала, что может доверять Харперу, но доверять ему что-то делать? Чтобы следовать закону, как он был приведен к присяге и предан делу? Если в доме Лори было что-то плохое, и если бы у Лори не было другой семьи, у Харпера, возможно, не было бы другого выбора, кроме как просить суд отправить Лори на благополучие детей, - Лори, казалось, боялась идти.

Наблюдая за тем, как трое офицеров возили свои металлические колья на газон и вырезали последнюю ленту, она задавалась вопросом, сколько миль желтой ленты она и Джо видели нанизанной таким образом вокруг какой-то ужасной сцены. Никакой сцены преступления, с которой они еще не встречались, было так, с шокирующим влиянием этой маленькой руки, руки, которая, казалось, так умоляла, как жертва в кошмаре, ожила.

Когда прибыла еще одна машина, и детектив Гарза подошел к углу дома, Дульси почувствовала дополнительное чувство безопасности и силы, так же, как чувствует кошка, когда вся ее семья дома. Они были здесь, начальник и оба детектива, и они все исправились.

Гарза выглядел уставшим, его площадь, гладкое лицо, втянутое в глубокие серьезные плоскости, его темные глаза изучали группу офицеров, когда он двигался по саду. Он шел медленно, глядя повсюду, принимая все детали. Он все еще был одет в спортивное пальто и брюки, которые он носил в театре накануне, брюки морщились; и его челюсть была темной с щетиной. Разве он не был дома вообще, разве он не спал? Он перебрался туда, где Макс Харпер стоял в конце сада, наблюдая, как Хуана фотографирует сцену.

Гарза изучил руку и посмотрел на Харпера. «Я закончил с последними свидетелями. Не намного ценнее. Девять человек слышали выстрелы, никто не видел ничего, кроме одного из гостей гостиницы, которых мы ждали. Сказала, что она увидела человека, который выбежал через боковой вход в патио, но она была расплывчата о том, было ли это до или после выстрелов. Не мог описать его. Я поговорю с ней снова.

«Кроме Люсинды Гринлоу, еще два свидетеля говорят, что видели человека, висящего вокруг гостиницы. Маленький человек, как и описала Люсинда. Люсинда подумала, что он может смотреть на Пэтти, но сказал, что он случайный, непринужденный, такой кроткий и безвредный она подумала, что, может быть, он был фанатом. Она знала, что Пэтти видела его, что Патти, похоже, не беспокоилась. Она никогда не спрашивала Пэтти, и Пэтти никогда не упоминала его. Он посмотрел на Макса. «Я хотел бы использовать газету, пусть Газеттерун клип. Посмотрите, видел ли кто-нибудь, выходя из театра прошлой ночью, в четырех кварталах от гостиницы, он мог бы удвоиться там, прогуливался с толпой. вспомнить машину или куда он направился ».

Когда два офицера стояли, разговаривая, наблюдая за детективом Дэвисом за работой, Дульси задавалась вопросом, возьмет ли Дэвис это дело и уйдет с Гарзой с убийством Патти. Она достаточно долго наблюдала за кафедрой, чтобы знать, что двое детективов завязаны как часы, и Харпер редко говорил им, что делать. Когда капитан Харпер указал на Чарли, Чарли пошел к нему. Дульси напряглась, чтобы прыгнуть вниз и спокойно пройти сквозь сорняки, когда увидела, что Вилма приближается к дому, ведущего стандартного пуделя Сьюзен Бриттайн и далматина.

Поднявшись на скамейку, ее лапы на столе, Дульси вопросительно посмотрела на Вильму. Вильма покачала головой. Нет. Ничто. Высокий, седовласый соседка Дюльчи изучал двор, полный униформы, лишь ненадолго, затем она поспешила с большими собаками в дом, убрав их с дороги. Лэмб, шоколадный стандартный пудель, оглядывался с достоинством в действии, но молодой далматин подбежал, вздохнул и потянулся, желая присоединиться к веселью. Дульси предположила, что Вилма внутри вытирает лапы и предлагает собачьи угощения; но вскоре Вильма снова устроила собак, вероятно, там, где они могли наблюдать за действиями. Вильма села за стол для пикника, между Мавити и Корой Ли. Видимо, она уже знала, что произошло.

Выйдя на колени Уилмы, Дульси стояла, глядя сверху на стол, наблюдая за офицерами за работой. Увязшие джинсы Вилмы и толстовка пахли собакой и можжевельником, который она почесала, проезжая мимо заросших кустарников. Дульси слышала собак в ближайшей пустой квартире, вероятно, забирая место у раздвижной двери, и оба носа прижимались к стеклу. Она услышала, как перед нами появилась дверь автомобиля, но на этот раз не было полицейского радио. Через мгновение коронщик Джон Берн обошел дом.

Берн был слабым, лысым мужчиной, его голова была блестящей, как чистая ужина. Лицо у него было тонкое, прекрасное. На нем были очки без оправы, которые отражали легкий взгляд. Он был одет в коричневые чины, Докеры и нетронутое белое лабораторное пальто, застегнутое на ярко-красную рубашку-поло. Он сделал паузу, чтобы поговорить с капитаном Харпером, затем подошел к земляным раскопкам, чтобы изучить маленькую скелетную руку и задать Хуне обычные обязательные вопросы: что-то было удалено или тронуто, что-то типа, ожидая, что Хуана ответит отрицательно. Он сделал несколько заметок в спиральном переплете, затем поправил камеру и начал снимать свои собственные фотографии. Он взял, может, два десятка выстрелов очень близко, затем отошел на более длинные углы, затем повернулся, чтобы поговорить с Харпером.

«Нам понадобится судебно-патологоанатом, Макс, я бы предпочел судебного антрополога, я хотел бы получить здесь Гидена. Между тем, я могу сделать предварительный копать».

Харпер двинулся, и солнце полудня не было прямо на его лице. «Я звоню в Гиден. Мы не хотим доставлять кости Сакраменто, если мы сможем помочь. Если Гиден недоступен, мы попробуем Андерсона, может быть, удачи и получи их обоих». Алан Гиден и Джеймс Андерсон работали из Сакраменто. Дульси предположил, что, даже если они сразу покинут столицу штата, поезд займет около четырех часов.

«У меня есть палатка по дороге», сказал Макс. «У нас может быть больше дождя, и в каньоне есть койоты. Разумеется, мы разместим охранников на этом участке». Это было в этот момент, как если бы понадобилась дополнительная помощь, - что Джо Грей прогуливался на месте.

Дульси с интересом рассмотрел смелый вход серого кота, поскольку, как видно, он прогуливался через заполненный копом двор, демонстрируя всю случайную власть высокопоставленного полицейского детектива. Кошка не пыталась спрятаться, и это не обычный режим работы Джо. На самом деле, почему ни один из них не использовал свой обычный скрытный подход? Ее собственное отношение озадачило ее почти так же, как смелый вход Джо.

Это потому, что в дворе-полицейских была такая толпа, старшие дамы, Чарли и Вильма? Но вчера вечером, даже в этой толпе, они приложили некоторые усилия, чтобы не скрывать из виду. Или это было из-за того, что это была гораздо более буколическая сцена, грязный двор, открытый, дикий каньон, где кошка не казалась бы неуместной? Более медленная сцена тоже и менее безумная. И потому, что не было спешки, потому что убийство не произошло.

Но даже в этом, подумала она, наблюдая за Джо, наполовину раздраженным и наполовину удивленным, даже если бы она позволила себе увидеться, она не потакала. Его поведение в вашем лице вокруг полицейских не было в чьих-либо интересах.

Тем не менее, он был, пробирался по грязной траве, так же смел, как детективы, и принимал все детали - ленту с места преступления, маленькую руку, коронер в его работе. Прогуливаясь по двору, Джо обернулся и посмотрел на стол для пикника, посмотрел прямо на нее, затем перешел в сад, игнорируя ее. Ну, тогда он не нашел комплект. Если бы он это сделал, он был бы там, давая ей знать об этом, как бы он ни был. Прогуливаясь по растоптанной траве, он выглядел так, как будто ее не было.

Padding смело под желтым барьером, он выбрал свой путь с презрительными лапами по длине подпорной стенки. Каждое движение, каждая линия его гладкого серого тела оспорены офицерам преследовать его, хотя он очень хорошо знал, что если он сделал один шаг от что подпорной стенки, доктор Берн и каждый полицейский в поле зрения собирался кричать и бросать вещи, и что кто-то схватил бы его за быстрое выселение. Даллас Гарза и Хуана Дэвис уставились на Джо. Д-р Берн махнул рукой и грохотал ему бумажный пакет. Холодно Джо оглянулся на них и сел, чтобы изучить маленькую руку в ее земляных раскопках.

Дульси наблюдала за ним, пока он наконец не поднялся и двинулся по стене железных дорог и вытянулся вдоль верха. Вопросы Джо были бы такими же, как у нее, как и у всех, на вопросы, на которые нельзя было ответить, пока судебная экспертиза не выполнила свою работу. Вопросы, на которые нельзя было ответить полностью, до тех пор, пока Харпер и детективы не получат бесчисленные старые мертвые файлы, пока они не рассмотрят, какие нерешенные случаи пропавших без вести детей лежат наполовину забытыми в протоколах правоохранительных органов Калифорнии.

Когда ответы наступили, Дульси подумала, что она хотела бы лежать на прилавке диспетчера рядом с Джо, читая распечатки компьютеров или отправки факсов. Она хотела поделиться с Джо, ей не нравилось это холодное лечение.

Он был в порядке прошлой ночью, когда они искали Кита, прекрасно, когда она оставила его, сказав, что она просто бродит по библиотеке, следит за тем, чтобы комплект не был там, что она снова будет в течение часа и будет держать поиск - смелая ложь, которой она не гордилась, когда она направилась к Лори. Ей очень хотелось рассказать Джо о Лори. Она жаждала, что Джо скачет по двору прямо сейчас, прыгнет на скамью для пикника рядом с ней и даст ей поцелуй в ухе, сообщите ей, что он сожалеет о том, что рассердился.

Но табби-кошка должна была смеяться над собой. Услышав, что он сожалеет, сказал, что он сожалеет, потому что он солгал ему? Потому что она хранила от него секреты? Она знала, что она совершенно необоснованна.

Если бы она хотела, чтобы Джо прощал ее, ей пришлось бы пресмыкаться.

Что сказал человек, дорога в ад была проложена добрыми намерениями? Она догадалась, что если бы люди могли беспорядок с их добрыми намерениями, то и кот.

Но теперь, зная, что Джо не нашел комплект, она снова стала раздражительной, беспокоясь о пропавшем покрывале. Это и ее беспокойство по поводу Лори после открытия того, что может быть могилой ребенка, заставили ее захотеть схватить планшет. Она начала нервничать и царапать несуществующих блох, удивленно нахмурившись от Вильмы.

Вопреки популярной человеческой вере, все кошки не любят или тяготеют к темным, закрытым местам. Не тогда, когда это ограниченное пространство для ползания пахнет старой канализацией и усыпано зубчатым щебнем. Вставшись обратно между трубами и балочными перекрытиями, которые образовывали нижнюю часть коттеджа, Кит хватался за то, чтобы вернуться через гнилое отверстие в полу ванной, когда она вспомнила о ордерах на обыск. Вспомнил о наставлениях Джо Грея относительно законов, связанных с работой полиции.

«Копы не могут ничего удалить из дома без ордера на обыск, Кит, и они не могут получить ордер, не видя судьи, судья должен подписать ордер. Но мы можем, Кит. Мы можем взять все, что угодно может нести, все, что мы можем вытащить ».

Прыгая снова в отверстие, она вырыла когти в гнилое дерево, царапая и разбивая распадающиеся осколки. Молившись о том, что Феннер не вернулся, чтобы послушать ее, она поднялась в ванную. Она издавала столько шума, она должна казаться батальоном гигантских крыс, цепляющихся за пол в ванной. Но она не могла оставить конверты под раковиной. Если бы полицейские не могли прийти в этот дом без ордера, ей пришлось переместить доказательства.

Разумеется, офицер мог случайно проскользнуть во двор, когда дом был пуст, и, увидев конверты, лежащие внутри пола, с конвертами под прямым углом, они будут видны; департамент мог сказать, что он только что прошел и увидел эту бледную, гладкую бумагу за решеткой, и задавался вопросом. И, конечно же, полицейский мог отключить эти вентиляционные решетки. Использование инструментов, отверток и плоскогубцев было замечательным умением.

Такая история, для использования закона, казалась неправдоподобной даже для Кита, но это было лучшее, что она могла придумать. Они могли это сделать, они могли проскользнуть до вентиляционного отверстия и дотянуться до конвертов. Сдвинув лапу под линолеум, она выхватила два больших коричневых конверта, ее сердце билось как грузовой поезд, прислушиваясь, чтобы Феннер вернулся, слушая его в соседней комнате.

Сцепив конверты бесплатно, ей пришлось сгибать каждый один двойной, чтобы вытолкнуть его в отверстие. Тихая и одинокая, она провела доказательства через маленькую дыру, услышав, как она падает на щебень внизу. Она была так голодна и очень жаждет. Но она не собиралась выпить из этого туалета, никоим образом. Она жалела, что другие кошки там были с ней, жадно желали Джо Грея и Дульси, кого-то, кто помог ей, кто-то мог опереться. Кто-то, чтобы любовно вымыть лицо и лизать ее уши.

Больше всего она хотела, чтобы она позавтракала. Ее желудок был настолько пустым, что он болел. Извиваясь, извиваясь, она упала рядом с конвертами. Между ее царапинами на них и волоча их по грязи и ржавым гвоздям, они выглядели довольно странно.

Ну, она не могла с этим поделать. Вытащив их в дальний выпуск, по очереди, она слушала и слушала его машину. Она все еще не знала, как она собирается выбраться.

Если бы она не вышла, если бы она не позволила капитану Харперу знать, где найти доказательства, она будет гнить под ним. И она тоже. Но она не останавливается на этом. Может быть, когда Феннер вернется, если она вернется в свою комнату и будет ждать, пока он войдет, может быть, она могла оторваться за каблуками, выскользнуть через дверь, прежде чем он ее закрыл. Это стоило попробовать. У нее не было выбора.

11 [????????: pic_12.jpg]

Дульси больше не выдержала, болезненного холода, который отделил ее от Джо. Спустившись с скамьи для пикника на оборванную траву, она отправилась в сад. Она никогда не собиралась причинять ему боль; она держала только тайну, которую она чувствовала, что ей нужно держаться. Рысь вниз по грубой траве, она присела рядом с низкой стеной подпорной чуть ниже, где Джо стоял нагло смотрит коронер сфотографировать маленькую руку. Д-р Берн и каждый полицейский знали о Джо; все они были готовы преследовать его.

Это было что-то смелое отношение Джо, которое мешало им снова кричать на него или нести его, когтистый, со двора? Если кто-то попробовал это, подумала она, улыбаясь, весь ад сорвался бы. Она не могла поверить, что Джо это делал. Что с ним случилось? Подскочив на стену рядом с ним, она присела рядом. Было ли его нервное неповиновение результатом его гнева с ней?

Но, как она любила Джо, она не собиралась решать свои проблемы самостоятельно. Она делала то, что она должна была делать с Лори, что она считала правильным. Когда Джо обернулся, чтобы посмотреть на нее, его желтые глаза огненные с вызовом, она дала ему долгий, устойчивый взгляд в ответ. Его глупая гневная кошка не собиралась пахать.

Джо уставился, затем снова обратил внимание на коронера. Видела ли она какое-то удивление, готовность к макияжу? Дульси знала, что ей придется сделать первый жест. Под ними Джон Берн работал с чайной ложкой и крошечной мягкой кистью, удаляя фрагменты земли из маленьких костей. А затем, работая с пинцетом, он убрал тонкие, уклончивые корни и поднял все крошечные фрагменты неопознанных обломков.

Тщательно Берн снял с земли немного гниющей ткани, затем выбрал то, что выглядело как грязно-инкрустированная кнопка. С интервалом он останавливался, чтобы делать снимки, снимая крупным планом со всех сторон. И Дульси, и Джо, находящиеся на сцене, почти забыли свои разногласия. Берн, ожидая людей судебной экспертизы, делал больше, чем ожидала Дульси. Дважды, когда он работал, кошки слушали, когда он говорил по мобильному телефону с докторами. Гиден и Андерсон, стремящиеся следовать их пожеланиям. Очевидно, двое уже были в пути, направляясь из Сакраменто. Разве это открытие вызвало необычное стремление к двум судебным антропологам, чтобы отправить их так быстро на своем пути? С кажущимся возрастом маленькой руки эта могила могла бы, по мнению многих исследователей, отметить возможный конец длинного и обескураживающего поиска.

Через полчаса Берн освободил нижнюю руку ребенка, копаясь так медленно, что Дульси хотела с нетерпением его рассердиться. Рука была настолько хрупкой и настолько запуталась в корнях, что это была сложная работа. Это было так мрачно окрашено землей, в которой она лежала, что она казалась почти слитой с землей. Берн однажды попытался снять его, но затем он оставил его на месте. Он продолжал медленно удалять более мягкую почву вокруг нее, фрагмент крошечным фрагментом, пока он не достиг маленького плеча.

Несмотря на сильные дожди, которые намокли сад, более глубокая земля не была пропитанной, а влажной. Как будто дождевая воду, быстро сливают через верхний слой почву, и, возможно, образуя ручьи через нижние глины, убежали между бревнами подпорной стенки к ниже каньону. Джо лежал с передними лапами, заправленными за край стены, настолько увлекшись работой Берна, что, казалось, забыл, что доктор может посмотреть в любую минуту. Когда он вспомнил, он быстро вскочил, повернулся, чтобы лизать его плечо. Он тоже посмотрел на Дульси, но теперь его взгляд был более мягким. Она смягчила свой собственный взгляд и подняла лапу к нему.

Под ними д-р Берн раскрыл плечевую кость ребенка, работая так медленно, Дульси подумала, что она взорвется от нетерпения. Обе кошки ждали, не двигаясь, как дюйм, из-за мучительного взрыва Берна были обнаружены голова ребенка и, намного позже, верхний торс. Лицо Берна и высокий лоб были скользкими от пота, а не от тяжелых копаний, а от напряжения. Дважды он разговаривал с доктором Гиденом, следуя инструкциям антрополога. Кошки уставились на грудную клетку ребенка, на тонкие кости, на маленькую тонкую шею и хрупкий череп ребенка, а трение между ними, глупое недоразумение, казалось бессмысленным. Кроме того, когда Дульси подумала о неназванных страхах Лори, она увидела слишком резкую тень Лори, наложенную на эти маленькие кости.

Она начала, когда услышала голос Уилмы и повернулась, чтобы посмотреть в сад. Вильма уезжала, рассказывая Коре Ли и Мавити, достаточно громко, чтобы Дульси услышала, что она снова посмотрит на «этого убегающего кота, помогите Люсинде и Педрику взглянуть. Этот комплект будет уничтожением всех нас». Взглянув вниз по саду, Вильма улыбнулась Дульси, а затем исчезла. Дульси услышала, как ее дверца захлопнулась, услышав, как она отрывается.

Было, наверное, четыре часа спустя, когда маленькое тело было полностью раскрыто, что Гиден и Андерсон прибыли. Кошки услышали, как их автомобиль втянулся, услышал, как две двери хлопают, а багажник открыт, а затем закрывается. Первый более мягкий свет вечера падал, еще не темным, но смягчающим, и хотя ветер умер до шепота, стало холоднее. Двое мужчин пришли вокруг дома, остановившись, чтобы поговорить с Далласом Гарзой.

Гиден был высоким, очень тонким, с коричневыми отходящими волосами. Его длинное, гладкое лицо казалось наполненным тихим терпением. На нем были свободные, выцветшие джинсы, хромированная рубашка хаки и высокие теннисные туфли. Он нес сумку из черной кожи. Джеймс Андерсон был короче, очень квадратный, с каменноугольными волосами, с его глубокой, яркой краской и высокими скулами выглядел так, будто у него была американская индейская кровь. Он был одет в выцветший синий комбинезон, который видел много отмывок, и он носил кожаные сандалии над белыми носками экипажа. Он нес небольшой холщовый мешок, который он осторожно положил на деревянную подпорную стену. По прибытии Дульси и Джо отошли от копания - эти двое не выглядели так, как будто они будут терпеть кошек на пути. У них был достаточно хороший вид из кустов, не вызвав больше гнева.

Мужчины стояли, изучая тело. Гиден некоторое время разговаривал с Джоном Берн, задавал вопросы и делал заметки, в то время как Андерсон фотографировал. Стоя на коленях рядом с костями, он выстрелил всего в нескольких дюймах, видимо, нацеливаясь на окружающее тело, так близко, что Дульси подумал, что у него должен быть специальный объектив. Спустя некоторое время коронер ушел, и два антрополога начали с кропотливой осторожностью снять хрупкие кости с их могилы. Очарованные, кошки не думали уходить, пропуская мельчайшие детали. День был почти ушел, и офицеры приносили огни и опускали шнуры из машин отряда и два больших пучка холста.

Кошки наблюдали, как Гиден и Андерсон кладут кости, один за другим, в длинную деревянную коробку, такую ??как гроб, аккуратно упаковывая каждый в складку чистой мягкой бумаги. Как ужас, как могила этого ребенка, Дульси была рада заботе, с которой врачи справлялись с маленьким скелетом, проявляя не только умение и точность, но и уважение к этому маленькому человеку, который так сильно потерял свою жизнь. Она с отвращением посмотрела на рану головы, которая, возможно, убила ребенка, хотя могло быть любое количество мягких ранений, которые доктора никогда не найдут. Они наблюдали, как четверо офицеров установили две длинные палатки над участком, а еще два офицера установили прожекторы на высоких столбах, пропустив веревку длиной сто футов в нижнюю квартиру дома пожилых людей. Дульси посмотрела на Джо и положила лапу на него.

«Я хочу поговорить с тобой, я не мог сказать тебе раньше, но теперь … с этой маленькой могилой … Теперь я должен тебе сказать». Ее бормотание было настолько низким, что никто не мог услышать. Джо посмотрел на нее и дернул ухо, и почти в первый раз за две недели две кошки были легко друг с другом. Двигаясь близко друг к другу, они покинули кусты и пробирались по саду, сквозь темную темноту. И когда они убрались из дома престарелых, они смотрели каждую тень, слушали каждый тончайший звук, ища набор. Они оглянулись только один раз, в нижнем саду, где прожектора сияли яркими в палатках.

«Они будут работать всю ночь?» - спросила Дульси.

«Может быть, может быть больше тел, эти парни лихорадочно узнают».

“

«Может быть, только один ребенок, может быть, это не убийство, а может быть, несчастный случай, и тот, кто его вызвал, паниковал. Похоронил ребенка и побежал».

«Может быть, - с сомнением сказала Дульси. И она вышла через запутанные окрестности садов, а затем поднялась на лозе к крышам, Джо мчался рядом с ней. И они направились, не обсуждая дело, на башню суда, где с ее высокой платформы они могли видеть почти всю деревню.

12 [????????: pic_13.jpg]

Сквозь вершины и черепицу, пробираясь к краям крыш, кошки заглядывали, ища потемневшие улицы для набора. Уклоняясь между каменными дымоходами и садами крыши, они просканировали аллеи и дворики под ними. Они не видели кошек вообще, ни одного. Плинтусы пентхаусов третьего этажа с их черепичными лестницами и выступающими мансардными воротами, они заглядывали в окна, ослепленные нарисованными занавесками или открывая пустые комнаты. Они достигли узких шагов, которые свернули башню суда, мчались, думая, что они могут с большого парапета башни увидеть Кит, маленькое пятнышко на улицах или крышах внизу.

В этой Калифорнийской деревне, где случались случайные землетрясения, только несколько зданий выросли на две этапы. Более высокая башня с часами была единственным исключением; он обеспечивал для кошек, а для космических любящих жителей и смелых туристов - драматический вид на маленькую деревню. Кто знал, насколько безопасна башня, насколько хорошо она может выдержать действительно тяжелый тэмбол? Такие вопросы не беспокоили кошачьих; кошка, как правило, обнаруживает тряску за несколько минут до того, как она ударит, достаточно долго, чтобы снова сбежать на твердую землю.

Теперь, обогнув все вышедший через вечер углубления, Джо оглянулся на Дульси и с трудом посмотрел вниз на красную черепичную крышу Molena Point PD, почти прямо под ними. В ярком свете раннего полумесяца отдел поманил Джо, отвлек его от проблемы Дульси и даже от поиска комплекта. Исправлена ??проблема с доменом Максима Харпера, он задавался вопросом, уже ли факсимильный аппарат выплескивает электронную информацию, или если компьютер диспетчера кормит свои данные из давно мертвых файлов, скрытый интеллект, который обеспечит Макс Харпер и Даллас Гарза и самого Джо к жизни пропавших детей - и, возможно, от этого мертвого ребенка.

Добравшись до парапета, две кошки прыгнули с открытой площади на вершину кирпичного рельса, на пять этажей над улицами. Они свернули на рельсе, наблюдая за облаками над облаками над ними, и автомобиль загорается под щелчком и под деревьями сосны и кипариса. Сканируя постоянно меняющиеся тени крыш, их взгляд искал любую маленькую, темную фигуру, гонял или скрывался, но внимание половины Джо оставалось на PDP Molena Point. В файлах из западных штатов и из архивных записей ФБР, которые в совокупности с информацией, которую разрабатывала команда судебно-медицинской экспертизы, - это все, что им нужно было бы идентифицировать маленькую жертву. Хотя Дульси не понимала, как в этом очень старом случае она и Джо могли бы помочь. Даже если отдел смог идентифицировать ребенка, это было не так, Это было убийство, когда кошка могла отследить подозреваемого или бросить его дом. Этот убийца был годами, он мог умереть сам.

Но, подумала она, Лори не была старым, неразрешенным делом. И она с удивлением посмотрела на Джо. Она чувствовала себя так сильно, что Лори нуждалась в них сейчас, нуждалась в их помощи сейчас, если бы они помогли ей, не возбуждая неприятностей для ребенка.

Растянувшись по верхушке кирпичного рельса, в лучах лунного света, она изучала Джо, а затем изучала суровые тени внизу среди вершин и дымоходов, бледных рек улиц, темных бассейнов из толстых деревьев. Мир внизу казался совершенно пустым из кошек. С другой стороны парапета Джо посмотрел на нее, его серое пальто, сверкающее серебром в лунном свете, белая полоска с его носом сжала хмуриться, его желтые глаза сузились от нетерпения. «Итак, прольем это, Дульси. Ты был так же близок, как кривый полицейский».

Дульси посмотрела на него, ее хвост дернулся от нервов. «Если я скажу вам, это наш секрет. Вы никому не скажете? Не Клайд, не Вильма или Чарли?» Ей хотелось всем сердцем, чтобы набор был там, поэтому она тоже могла ей сказать.

«Это не может быть о могиле, - сказал Джо, - о мертвом ребенке. Так же как о Патти Роуз? Но почему …?»

Спустившись к парапету, Дульси уставилась на него, когда он начал шагать по рельсу, вращаясь назад и вперед по тонкому барьеру на пять этажей над крышами, его белые лапы кажутся на каждом шагу, чтобы сползти в ночь. Он знал, что она ненавидит это, ненавидит, когда он потворствует модным ногам на краю пространства.

«Спустись, я скажу тебе, спустись сейчас».

Улыбаясь, Джо остановился на краю,

«Подойди, пожалуйста. Я обещаю, я скажу тебе, не станешь ли ты».

Он впился взглядом в нее, но потом упал к кирпичам, на его лице появился свисток.

«Но ты должен пообещать не …»

«Я не обещаю ничего. Не играй в игры, Дульси!» Он присел, чтобы снова вскочить.

Она двинулась перед ним, встала с ним нос в нос, ее тело вытянулось высоко, ее лапа поднялась, а ее когти были такими же острыми, как бритвы. «Если вы хотите услышать, вы пообещаете не приносить Харпера или детективов в это или любого человека. Пока мы не узнаем всю историю».

Джо ждал, его уши вернулись, его бакенбарды сжались к его кокетливым щекам, его желтые глаза были широко раскрыты.

«Обещаешь?»

«Ориентировочно», - прорычал он,

«Я нашел ребенка, Джо. Маленькая девочка прячется в подвале библиотеки, в обнесенной стеной части, как пещера. Ей около двенадцати лет, и она решила спрятаться. У нее есть еда, одеяло и все такое. в одиночестве.”

«Так почему ты не мог сказать мне это? Откуда она взялась? Как долго она там была? Если она убежит, нам придется …»

«Этого я не сказал тебе, d сказать, что мы должны рассказать Харперу, что нам нужно перетащить закон. Харпер будет называть только благосостояние графства, чтобы заботиться о ней. Это то, что должен закон. И я думаю, что это часть проблемы, я думаю, она боится кого-то в благополучии детей ».

«Тогда скажи Вильме: если ты скажешь ей, что ребенок боится кого-то в системе ювенальной …»

«Джо, Вильма ориентирован на обслуживание: семейные услуги, реабилитация алкоголя, реабилитация наркотиков, трудоустройство. Она зависела от всех, когда она была офицером условно-досрочного освобождения и условно-досрочного освобождения». Дульси с фрустрацией набросилась на хвост; Джо оглянулся на нее, его желтые глаза медленно смягчились. «Расскажи мне о ней, Дульси. Скажи мне, почему она заперлась там, она должна быть как тюрьма. Скажи мне, почему она боится».

Но в то время как Дульси и Джо говорили о Лори в ее собственном заключении, ребенок переворачивал руки в лунном свете. Гидди с несколькими минутами украденной свободы, она не догадалась, что вскоре может занять судьбу в свои руки, может привести в движение ее собственное спасение.

Сегодня она ждала, как она делала каждую ночь в своей черной бетонной дыре, пока передняя дверь не закрылась в последний раз, и она услышала, как его тяжелый замок болтов скользит домой. Пока последний приглушенный звук не исчез, из библиотечных покровителей и персонала движется вниз по прогулке и через сад. Она никогда не чувствовала себя в безопасности, пока библиотека не закрылась, и все ушли, пока в нее не попало больше, чем библиотечная кошка. Тогда у нее было два выбора. Несколько ночей она просто зажгла ее маленькую лампу и свернулась калачиком под одеялом. Несколько ночей она пробежала по пустым комнатам и сделала колесики и громко рассмеялась, отмечая ее свободу.

Сегодня вечером она вошла в детскую комнату, потому что она закончила четвертую книгу Нарнии и хотела следующего. Она всегда ненавидела окончания, независимо от того, сколько раз она читала их.

Передвинув кирпичи и выскользнув через отверстие, она отодвинула книжный шкаф, оставив пространство открытым для быстрого возвращения. Сжимая ее фонарик, она поспешила вверх по лестнице. Библиотека была ее, большие, пустые комнаты с лунным светом были у нее, все тысячи книг были ее. У Лори не было самой дикой идеи, что у кошки-библиотеки часто была такая же мысль. Нет понятия, что табби Дульси желанной книги, как она. Это, как Лори, библиотечный кот наслаждался тем, что она могла читать все, что она выбрала, чтобы она могла читать всю ночь, если захочет.

Хотя, если бы Лори когда-либо обнаружила истинную природу Дульси, ей не составит труда поверить. Ей было всего двенадцать, и она была читателем. Несмотря на ее уродливые кисти со взрослым миром, способность Лори к удивлению еще не была калекой; она была слишком сильной для этого. Мощное животворное признание чуда, что жизненная сила, которая должна нести ребенка на взрослую жизнь, не была искажена взрослыми миром. В случае Лори, возможно, этого никогда не было бы; она была упрямым ребенком.

В главном читальном зале она выключила свой маленький фонарик и сунула его в карман джинсов. Двигаясь по ковру, она растянулась в лунном свете и танцевала; она повернула руки, плавающие сквозь колеблющиеся пальцы света, брошенные ветром через высокие окна. Она была полна дикой, головокружительной свободы; она побежала, она тихонько закричала в хитроумном насмешливом крике. Она попыталась броситься назад и рухнула, хихикая, упала на хихиканье, покачиваясь на ковре, как дикая с выпуском, как любая клетчатая молодая тварь, празднуя единственную свободу, которую она могла получить. Руки между стопками и кружением в читальном зале между длинными столами, окруженными тысячами книг, Лори подумала о маме, говорящей: «Будь счастлив, Лори». Мама смеялась над ней, маме хотелось бы, чтобы она спряталась здесь, взяв на себя ответственность за свою жизнь.

Когда Па повернулась так странно, мама сделала все, что могла для него, она поговорила с врачами, и она получила помощь в округе. Но когда ничего не помогло, когда Па начала запирать Лори в доме, мама ждала, пока он уйдет на работу, а затем собрал их, и они были там, направляясь в Гринвилл. Ей хотелось, чтобы мама была здесь, чтобы читать с ней. В первый раз, когда она вошла в Нарнию, она была очень маленькой, и мама читала ей: «Лев, колдунья и волшебный шкаф», и она хотела, чтобы здесь была мама, чтобы поделиться ею. Чтобы любить ее и держать, оба они завернуты в одеяло мамы, хотели, чтобы они разговаривали и разговаривали, как раньше. Перемещаясь к большим мягким стульям у камина, она взяла газету «Молена Пойнт» со своей полки, потому что мама всегда читала газету, и Лори не любила пропустить Снупи или Муттов. Ежедневные забавы в этой статье были в цвете, как в воскресенье. Стоя на коленях, она села за стол. Ей нравилось «For Better or Worse», но иногда это заставляло ее чувствовать себя одинокой. Как было бы иметь братьев и сестер, быть большой семьей все вместе так много, чтобы все время и отец, который любил вас? На странице напротив комиксов всегда был скучный список уведомлений, таких как благотворительные мероприятия и танцевальные концерты, но Лори читала все - бутылки с таблетками, коробки с зерном. Теперь, на бумаге на прошлой неделе, она читала о мальчике на барбекю на пляже, который думал, что он может ходить по углям, когда на ее глаза попадает еще одна статья. Она очень успокоилась. Название «Винсент и Рид Электрические подрядчики» держали ее; имя было дважды упомянуто, и это заставило ее чувствовать себя гордым и потерянным. Стоя на коленях, она села за стол. Ей нравилось «For Better or Worse», но иногда это заставляло ее чувствовать себя одинокой. Как было бы иметь братьев и сестер, быть большой семьей все вместе так много, чтобы все время и отец, который любил вас? На странице напротив комиксов всегда был скучный список уведомлений, таких как благотворительные мероприятия и танцевальные концерты, но Лори читала все - бутылки с таблетками, коробки с зерном. Теперь, на бумаге на прошлой неделе, она читала о мальчике на барбекю на пляже, который думал, что он может ходить по углям, когда на ее глаза попадает еще одна статья. Она очень успокоилась. Название «Винсент и Рид Электрические подрядчики» держали ее; имя было дважды упомянуто, и это заставило ее чувствовать себя гордым и потерянным. Стоя на коленях, она села за стол. Ей нравилось «For Better or Worse», но иногда это заставляло ее чувствовать себя одинокой. Как было бы иметь братьев и сестер, быть большой семьей все вместе так много, чтобы все время и отец, который любил вас? На странице напротив комиксов всегда был скучный список уведомлений, таких как благотворительные мероприятия и танцевальные концерты, но Лори читала все - бутылки с таблетками, коробки с зерном. Теперь, на бумаге на прошлой неделе, она читала о мальчике на барбекю на пляже, который думал, что он может ходить по углям, когда на ее глаза попадает еще одна статья. Она очень успокоилась. Название «Винсент и Рид Электрические подрядчики» держали ее; имя было дважды упомянуто, и это заставило ее чувствовать себя гордым и потерянным. но иногда это заставляло ее чувствовать себя одинокой. Как было бы иметь братьев и сестер, быть большой семьей все вместе так много, чтобы все время и отец, который любил вас? На странице напротив комиксов всегда был скучный список уведомлений, таких как благотворительные мероприятия и танцевальные концерты, но Лори читала все - бутылки с таблетками, коробки с зерном. Теперь, на бумаге на прошлой неделе, она читала о мальчике на барбекю на пляже, который думал, что он может ходить по углям, когда на ее глаза попадает еще одна статья. Она очень успокоилась. Название «Винсент и Рид Электрические подрядчики» держали ее; имя было дважды упомянуто, и это заставило ее чувствовать себя гордым и потерянным. но иногда это заставляло ее чувствовать себя одинокой. Как было бы иметь братьев и сестер, быть большой семьей все вместе так много, чтобы все время и отец, который любил вас? На странице напротив комиксов всегда был скучный список уведомлений, таких как благотворительные мероприятия и танцевальные концерты, но Лори читала все - бутылки с таблетками, коробки с зерном. Теперь, на бумаге на прошлой неделе, она читала о мальчике на барбекю на пляже, который думал, что он может ходить по углям, когда на ее глаза попадает еще одна статья. Она очень успокоилась. Название «Винсент и Рид Электрические подрядчики» держали ее; имя было дважды упомянуто, и это заставило ее чувствовать себя гордым и потерянным. быть большой семьей, все вместе с тем, что происходит постоянно, и отцом, который любил вас? На странице напротив комиксов всегда был скучный список уведомлений, таких как благотворительные мероприятия и танцевальные концерты, но Лори читала все - бутылки с таблетками, коробки с зерном. Теперь, на бумаге на прошлой неделе, она читала о мальчике на барбекю на пляже, который думал, что он может ходить по углям, когда на ее глаза попадает еще одна статья. Она очень успокоилась. Название «Винсент и Рид Электрические подрядчики» держали ее; имя было дважды упомянуто, и это заставило ее чувствовать себя гордым и потерянным. быть большой семьей, все вместе с тем, что происходит постоянно, и отцом, который любил вас? На странице напротив комиксов всегда был скучный список уведомлений, таких как благотворительные мероприятия и танцевальные концерты, но Лори читала все - бутылки с таблетками, коробки с зерном. Теперь, на бумаге на прошлой неделе, она читала о мальчике на барбекю на пляже, который думал, что он может ходить по углям, когда на ее глаза попадает еще одна статья. Она очень успокоилась. Название «Винсент и Рид Электрические подрядчики» держали ее; имя было дважды упомянуто, и это заставило ее чувствовать себя гордым и потерянным. она читала о мальчике на барбекю на пляже, который думал, что он может ходить по углям, когда ей попадает другая статья. Она очень успокоилась. Название «Винсент и Рид Электрические подрядчики» держали ее; имя было дважды упомянуто, и это заставило ее чувствовать себя гордым и потерянным. она читала о мальчике на барбекю на пляже, который думал, что он может ходить по углям, когда ей попадает другая статья. Она очень успокоилась. Название «Винсент и Рид Электрические подрядчики» держали ее; имя было дважды упомянуто, и это заставило ее чувствовать себя гордым и потерянным.

Чай будет проводиться для Генеллы Ярдли

В среду в Otter Pine Inn состоится чай, на котором будет вручена Генлея Ярдли на ее шестьдесят шестой день рождения. Чай будет организован Друзьями Библиотеки и актрисой Патти Роуз в очаровательной чайной отеля. Недавно г-жа Ярдли доверила библиотеке Molena Point ее коммерческого здания, расположенного рядом с библиотекой. На ее смерти это обеспечит новое детское крыло и расширенную справочную коллекцию. На протяжении многих лет г-жа Ярдли была известна своим рассказом о повествовании, для очаровательных и оригинальных детских фантазий, установленных на центральном побережье. Небольшое издание было опубликовано на местном уровне. Книга издавна вышла из печати и является предметом коллекционера.

За последние двадцать лет своей карьеры г-жа Ярдли была офисным менеджером для Vincent и Reed Electrical Contractors. Четыре года назад она покинула фирму. Она продолжала писать народные сказки, которые она никогда не стремилась опубликовать. Большую часть времени она провела в «Друзьях библиотеки».

Эта Генэлл Ярдли работала для Винсента и Рида, для компании Па. Она работала на них так долго, так как до рождения Лори. Лори слышала, как библиотекари рассказывают о Генелле и о чаепитии, когда она была в детской комнате. Один из библиотекарей сказал, что у Генэллы было что-то терминальное, это означало, что вы умрете, как мама. В Гринвилле врач сказал социальному работнику, что Мама была конечной; он думал, что она, Лори, не знает, что это значит.

Библиотекарь сказал, что соседи Генелле отвезут ее на вечеринку, положит ее складное кресло-коляску в машину вместе с ее кислородным баком. У мамы был кислородный баллон. Лори догадалась, что чаепитие должно быть чем-то, чего хотела Генелле, прежде чем она умерла. Куда ты уходишь, когда умрешь? Мама, если ты где-то, разве ты не можешь мне сказать? Разве ты не можешь просто дать мне знак, как чайка, летящая вокруг моей головы три раза, когда я выхожу в темное утро? Или как печать, поднимающаяся из океана, чтобы посмотреть на меня особым образом? Что-то, так что я знаю, что это другое место, и вы в нем?

Или ты слишком далеко, чтобы сделать это?

Или нет ничего? Вы просто холодны, гниете в земле? Но Лори не позволила себе думать об этом, она не могла думать, что мама просто перестала быть, исчезла в никуда. Она должна была быть где-то.

И это Генэлл Ярдли, которая собиралась умереть, как мама. Она испугалась? Если мама была напугана, под ней и никогда не говорила ей? Или Мама действительно точно знала, куда она идет? Но как знать?

И еще важнее то, что Генэлл Ярдли знала Па. Она работала на Па, долгое время работала с ним. Возможно, Генэлл Ярдли знала, что случилось с Па, чтобы внезапно его развить. Может быть, она знала, что даже мама не знала?

Мама когда-нибудь ходила к Геннеле Ярдли, чтобы задавать вопросы? Независимо от того, как мама пыталась понять, что изменило Па, он никогда не поговорит с ней, он только кричал на нее.

Насколько известно Лори, мама никогда не обращалась за помощью к своим друзьям. Маме было бы стыдно это сделать.

Спустившись со стула, Лори направилась через читальный зал, и в ее голове вспыхнул совершенно новый план. Генелла Ярдли знала о Па. Генеле Ярдли знал секреты, которые ей, Лори, нужно было выяснить.

На полпути по семи шагам, по два за раз, она поскользнулась за кассу. Сияя фонарем на полках под прилавком, она вытащила телефонную книгу и положила ее на пол. Она нашла карандаш на столе, клочок бумаги и опустилась на колени на ковер. Лизая конец карандаша, она нашла и записала адрес Генеллы Ярдли, затем повернулась к телефонной книжке, чтобы найти карту деревни. Она попыталась представить, как выглядела Гвелле Ярдли. Она была старой. Лори не знала, что люди работали, пока им не исполнилось более шестидесяти. Она задавалась вопросом, не была ли когда-то у Генри Йардли их дом, когда она, Лори, была маленькой, удивлялась, увидела ли она ее когда-нибудь. Она продолжала задаваться вопросом, пошел ли Мамахадевер, чтобы спросить эту старушку, что случилось с Па.

Может быть, Генэлл Ярдли тоже не знала. Может быть, она не могла ей помочь, но Лори пришлось попробовать.

Это было бы самым дальним, что она когда-либо ходила из библиотеки, так как она жила здесь, как хоббит в яме. Как мистер Бэггинс, подумала она, улыбаясь. Только его хоббитовая дыра была намного больше, со всеми видами комнат, и была полна ветчины, хлеба и сидра, которые она хотела, чтобы ее укрытие тоже.

Ей придется идти, пока не просветится. Несмотря на это, она, скорее всего, не вернется из дома Геннеллы Ярдли, пока не станет ярким утром. Ей придется ждать весь день, до девяти в ту ночь, прежде чем она снова сможет быть в безопасности в своей пещере.

И она не могла долго болтаться по библиотеке и привлекать внимание библиотекарей. Некоторые из этих женщин могут помнить ее, когда она была маленькой, и здесь работала мама. И она не осмеливалась увидеться в школьные часы.

Она записала улицы, которые поднялись на холмы к Геннеле Ярдли, написала, куда обратиться, и когда начать искать номер. Дом был так высоко по холмам, что итада. Те, кто в деревне, этого не делали. Если кто-то сказал другому человеку, где они жили, это было похоже на «Третий дом на Линкольне к северу от четвертого». Люди, которые жили в деревне, отправились на почту, чтобы получить почту.

Поднимаясь по холмам, она должна была следить за грузовиком Па, рано отправившись на работу. Спрячься, если она увидит его. Но то, что беспокоило ее, было другим человеком, мужчиной, которого она видела, стоявшим в тени однажды утром, когда она вышла. Она тоже видела его позже, когда она выскользнула, прежде чем было едва легко ходить по пляжу. Вероятно, она воображала, что он наблюдает за ней. Наверное, какой-то бездомный человек, которому некуда идти. Во всяком случае, он был очень тонким и маленьким, не намного выше, чем она была, и мама сказала, что она сильна для своего возраста. Мама показала свои вещи, которые она могла сделать, чтобы уйти от кого-то, что могло повредить человеку, поэтому она не очень боялась его.

Сложив лист бумаги с улицами и адресом, она свернула фонарем и пересекла библиотеку к лестнице. Когда она направилась к подвалу, часы в здании суда пробили десять-два часа до полуночи. Ей казалось, что она поставила тревогу на самом раннем этапе, может быть, на четыре часа. Никто не увидит ее на улицах, тогда будет темно. Ветреный и холодный тоже. В этот час не было бы уверенности.

Но этот человек, он был там рано, до рассвета. Она посмотрела на лунный свет, теперь яркий, с луной над головой. Она могла пойти еще раньше; он не выйдет посреди ночи, не так ли? Возможно, никто не будет. Она могла поторопиться до холма к дому Генеллы Ярдли и спрятаться в кустах, пока не проснулась старушка. Пока г-жа Ярдли не включила свет утром или не вышла за бумагой. Если бы кто-то ее беспокоил, она ударила их в пах, как учила ее мама.

Когда Лори снова забралась обратно в подвальное помещение и поставила маленькую тревогу на одно утро, в пяти кварталах от комплекта надавили два коричневых конверта между полом и сантехникой. Зафиксируйте только внутри решетки вентиляционных отверстий, куда мог бы прийти полицейский, и их не заметил бы случайный прохожий. Теперь, когда конверты были в безопасности, комплект снова обходил дом, безумно, чтобы выбраться. Она кружила, бесполезно опускаясь в два других отверстия, но оба были крепко прижаты к стене. С винтами, подумала она. Она зацепила когти, но не могла вытащить их.

Изучая бетонный фундамент, задаваясь вопросом, как глубоко он прошел, она обнаружила мягкое место в грязи, где почувствовала запах старого сухого запаха белок, где их копание стало мягким.

Поблагодарив маленьких грызунов, которых она обычно ела, она начала выкапывать взбитую землю, ударяя позади нее, как терьер. Ее паника при попадании в ловушку была хуже всего, когда она ничего не делала; ей нужно было двигаться, это облегчало ее копать, даже если ей пришлось копать в Китай. Слушая его машину, она царапала вниз и вниз, задаваясь вопросом, вернется ли он или если он ушел навсегда. Она подумала, что прошло уже полночь. Она вырылась прямо около фута, сражаясь с грязью от бетонной стены, пытаясь найти ее дно, соскабливая кожу с ее лап, пока они не раскалываются снова. И все же бетон пошел глубже.

После долгого долгого рытья она нашла прямую к бетону, где она повернулась. Ее лапы болели плохо. Ей очень хотелось пить. И голодный. Но открытие дна этого бетона наполняло ее ужасной радостью. Остановившись, она подумала, что она просто отдохнет немного, прежде чем она перевернется на другую сторону. Вскоре она будет свободна, оттуда и свободна.

13 [????????: pic_14.jpg]

Над башней здания облака отодвинулись; полная сила лунного света, смытая через парапет, лаская двух кошек, протравливая черные и коричневые полосы Дульси, как черная чернила. Она лежала, облизывая лапу, наблюдая за Джо, ее уши вдумчиво нахмурились, но пытались молчать, позволив Джо прийти к самому себе.

«Возможно, ты прав насчет Харпера», - сказал он наконец. «Если мы скажем полицейским о ребенке, у них будет мало выбора, они обязаны по закону призвать благополучие детей - если ребенок действительно одинок, если нет семьи». Он изучил Дульси, его желтые глаза сузились и оценивали. «Но Уилма ушла в отставку, она свободна, она не обязана закону, она может делать то, что ей нравится».

«Но что она будет делать? Вы знаете, как она думает о помощи от правильных чиновников, она для всех».

«Может быть, но она не глупа, она знает, как скручены некоторые из этих агентств. У тебя есть одно плохое яблоко …»

Дульси пожала плечами. «Полагаю, так разочаровываю, что я не могу задавать вопросы Лори, что я могу только надеяться, что она расскажет мне больше. Я не знаю, почему она не хочет иметь ничего общего с благополучием ребенка. И о мужчине, о котором она говорит, она просто говорит.Я не знаю, кто-то преследует ее, или если мужчина - семья. Я попытался найти ее фамилию в библиотечной базе данных для владельцев карточных карточек, для детских карточек с именем Лори. эти компьютеры настолько темпераментны. Почему они не делают более устойчивую машину, которая не уходит в сотню направлений? »

«Кошачий компьютер».

«Точно. Кто-то должен написать Биллу Гейтсу. Ну, у Лори нет библиотечной карточки, а не одного ребенка из Молена-Пойнта по имени Лори в системе». Она рассказала ему, как она обнаружила Лори, в первую очередь, когда запах арахисового масла и желе забрал ее через подвал библиотеки в застекленную стену за маленьким книжным шкафом.

«Было уже поздно, после того, как библиотека закрылась, десять дней назад. Вот где я была. Она так одинока, особенно ночью, и там весь день весь день. У мальчика было много решимости спрятаться там , и я думаю, это займет намного больше, чтобы остаться ».

Ее зеленые глаза были большими с беспокойством. «Она не играет, Джо. Она сделала для себя безопасный маленький дом, она все поняла. Она держит в своем рюкзаке зубную щетку и дополнительную одежду и простыню и прячет ее в грубой нише в стене - я думаю, она должен был вырыть свободные кирпичи, может быть, с ножницами из мастерской. На полу разбросаны бетоны, которые она вталкивает в кучу. И в отверстие, где она входит в ее маленький подвал, она подходит к свободным кирпичам вернемся к этому очень тщательно ».

Дульси улыбнулась, ее бледные бакенбарды сверкали в лунном свете. «Она стирает белье в дамской комнате после того, как библиотека закрывается по ночам, повесила ее в подвале из грубых, выпирающих кирпичей. Складывает и прячет сухую одежду, когда она просыпается утром, до того, как открывается библиотека, ее маленькие носки и трусики, или блузку, боялись, что кто-то может переместить кирпичи и заглянуть внутрь.

«Трудно, - сказала Дульси, - с библиотекарями, работающими только на другой стороне стены. Трудно оставаться там в темноте и холоде, в одиночестве. Выходить только ночью и ранним утром, чтобы использовать ванную комнату и получить Но у нее есть все, что ей нужно. И она никогда не заставляет себя выглядеть захудалой, никогда не пропускает чистки зубов, расчесывает волосы, сохраняет свою одежду свежей. Она взяла маленькую лампу из библиотечной кладовой, и у нее есть большая консервная банка она опустошает ночью, чтобы использовать как временную ванную комнату в дневное время. Большинство детей не будут делать все это. Там есть электрический штекер, но ее лампа - вид батареи. Возможно, комната была частью подвального помещения библиотеки однажды или подвал в переулке ».

Джо нахмурился, но ничего не сказал.

«Эта комната находится под переулками, это должно быть. Я думаю, что это, должно быть, когда-то присоединилось к подвалу другого здания».

«Зачем кому-то строить …»

«Это был изначально весь один дом в 1800-х годах. Сады, конюшни, дом каретки. Небольшое поместье, которое заполняло весь блок. Я нашел картины в истории Молена-Пойнта. проезжая часть между большим домом и служебными помещениями, где теперь находятся эти квартиры и мужской магазин. Родители Генеллы Ярдли передали главный дом в деревню за библиотекой, но сохранили здание слуг для аренды. доход, так как ее муж умер, и она ушла на пенсию.

«Где-то по дороге полоса превратилась в проложенную служебную аллею. Может быть, тогда подвал под ней был стеной. Может быть, что-то связано с правами собственности или имуществом. Или вес мусоровозов на вершине подвала, который знает «.

«Вы провели много исследований».

«Я хотел знать, откуда эта комната, и где это могло бы однажды привести». Она оглянулась мимо маленькой крыши парапетов на медленно падающей луне. «Я хотел знать, может ли быть другой способ в или оттуда, но, похоже, нет». Говорить о Лори стало грустно. Лори, с ее маленьким сердечным лицом и тем, как ее рот наклонялся по углам, и ее темные, огромные глаза. Дульси всегда хотела прикоснуться к ней мягкой лапой, потриться лицом к Лори и мурлыкать. Когда пришли слезы Лори, Дульси пришлось прижаться близко; и когда ребенок прижался лицом к меху Дульси, Дульси лизнула свои блестящие коричневые волосы. «Как-то, - сказала Дульси, - она ??схватила чью-то библиотечную карточку, может быть, украла ее. Благодаря этому она может открыть карточный замок в женской ванной. Она принесла с собой фонарик и даже дополнительные батареи, и у нее есть часы с батарейным питанием. И она знала, что это библиотека, Джо. Знает свой путь.

«Почему никто не пропустил ее?» - спросила Дульси. «Мы слышали бы, если бы кто-то искал потерянного ребенка. Когда она выскользнула наружу, ранним утром, прежде чем она стала светлой, прокралась через окно подвала, она уверена, что никто не находится на улице или не сидит в машине Уверен, что ни одна полицейская машина не припарковалась за углом.

«Она очень сдержанна; она пугает, если что-то движется, остается в тени против зданий. Ей нужно жаждать выхода. Каждые пару дней она идет идти по берегу и бросает в мешки для мусора мусорную корзину и мокрые бумажные полотенца.

- И ты следуешь за ней.

Дульси дернула ее за ухо. «Ребенок такой же умный, как сам кот »

« Улицы в это время уныло, Дульси. Вы думали, что кто-то схватил ее? Даже в Молене Пойнт …

«Я бы сгребал и укусил так сильно, что он никогда не схватил бы еще одного ребенка». Дульси оборвала его ожесточенный взгляд с зелеными глазами. «Реальная проблема заключается в том, что маленький лох Лори консервированной пищи не будет длиться дольше. Может быть, еще три или четыре дня. Я не знаю, есть ли у нее деньги, чтобы выскользнуть и купить больше, или если она посмеет пойти на рынке средь бела дня. Это так расстраивает, чтобы не знать, от кого она скрывается, а не знать, что с ней случилось ».

«Может, у нее никого нет, может, ее родители мертвы. Бездомный ребенок?»

«Она не выглядит бездомной. Не было сообщений о том, что бездомный человек найден мертвым. И зачем вдруг переходить в библиотеку? Чтобы выбраться из холода и дождя? Но … я не знаю. И если кто-то недавно умер в деревне, соседка или школьный чиновник сообщит, что ребенок остался один. Все будут искать ее.

«Может, она убежала из дома, и ее родители думают, что она справится с этим и вернется?»

«Спустя почти две недели? Какие родители не сообщили о ее пропаже?»

Джо пожал плечами. «Ты знаешь, что ты там. Нехорошие». Он пристально посмотрел на нее. «Так почему ты не доверял мне достаточно, чтобы сказать мне?»

«Я не доверял тебе, чтобы ты не пошел в закон».

“Что’

«Это много говорит. Это говорит, что вы думаете, как полицейский, Джо. Чтобы вы начали проверять стол капитана Харпера на летчиков на потерянного ребенка, наблюдая за компьютерами, слушая каждый разговор».

Джо пожал плечами. «Весь отдел будет смотреть сейчас, с телом, который нужно идентифицировать. Проверка файлов на потерянных детей».

«Они будут проверять старые дела, а не последние».

«И комплект? Почему вы не сказали комплект?»

Она расширила глаза, и Джо усмехнулся. Конечно, она не сказала бы, что комплект Kit будет прямо там, в подвале, составляющем Лори, настолько очарован, что ей будет трудно не разговаривать с ребенком. Или вырвать дело Лори на одного доверенного человека.

«В любом случае, - сказала Дульси, - до убийства Патти, Кит слишком занят, играя бабушку, живущую как королева в своем пентхаусе, позволяя Люсинде и Педрику ее портить. И теперь …, - сказала она, - теперь …»

«Она», Пойдем, Дульси. Кит всегда появляется. Но он снова беспокойно вскакивал на кирпичный рельс, расхаживая, глядя на лунные улицы, чтобы малая, темная кошачья фигура спешила и изучала темные пустые верхушки деревьев и тени. Дульси, вскочив, присоединилась к нему, желала всем сердцем, что Кит в этот момент был в безопасности в пентхаусе, все еще испорченный гнилой, слушая любимые рецензии Люсинды Диксиленд и заказывая возмутительные деликатесы из номера.

«Так что происходит, - сказал Джо, - когда у Лори заканчивается еда? Вы планируете доставить вынос через окно подвала?

Она посмотрела на него мрачно.

«Я буду держать язык за зубами, Дульси», - сказал кот с необычным ограничением. «Я обещаю, это твой зов. Но куда мы пойдем отсюда?»

Она улыбнулась и нахмурилась, мурлыкая и любящая его. «Я не знаю, где. Не знаю, куда идти отсюда».

Джо облизал его плечо, затем повернулся к ней желтым взглядом. «Вы не стали бы просить о помощи? Кто-то, кто не пойдет в закон или в Харпер».

Дульси отвлеклась, встревоженная. «Кто? Не Чарли, она жена Харпера, мы не можем обременять ее. И Кейт Осборн не в курсе, двигаясь в Сиэтл. И Клайд, помимо лучшего друга Харпера, действительно слишком много думает, как полицейский. теперь Люсинда и Педрик слишком беспокоятся о наборе; Мне не хочется больше на них накладывать. Так кто…?”

«Но ты всегда доверял Вильме».

Она лизнула лапу. «Я знаю, мне стыдно не доверять ей на этот раз».

«И было бы естественно, если бы она обнаружила укрытие Лори, - сказал Джо, - работая в библиотеке. Дульси, Вильма не взорвет свисток. Вильма подняла тебя с котенка, она твой лучший друг».

«Ты мой лучший друг, а второй - Вилма». Она сидела, думая. «Но, может быть, ты прав. Может быть … она всегда слушает. Обращает на меня внимание, к тому, что я думаю».

Джо снова изучил углы и самолеты, которые упали под ними, беспорядок крыш и деревьев и балконов, и он упал на парапет рядом с ней. «Ты делаешь то, что считаешь лучшим. Между тем, я просто буду носом вокруг отдела, посмотрю, есть ли какие-нибудь недавние летчики для беглых детей». И прежде чем она успела ответить, он мчался вниз по спиральной лестнице башни, направляясь к ПД.

Она смотрела на него с рельса. Он горел, чтобы втиснуть зубы в файлы по тем старым нерешенным случаям. Он был гоночной победой, когда он закруглял каждую кривую лестницы, появляясь, затем исчезая, пока он не прорвался через крышу здания суда и в дуб над Моленой Пунтом. Там она потеряла его, когда он скрестил толстый сундук; она заметила его на секунду, когда он бросился к тротуару, крутящемуся в воздухе, чтобы припасть к стеклянной двери. И даже до того, как дверь была разблокирована со стороны дружественного кошки диспетчера, сама Дульси исчезла, бегая по кирпичным ступеням к ледяному тротуару, направляясь к поиску Кита. Когда она наблюдала за тенями и кружилась, заглядывая в расщелины, ища таверну, часы круглосуточной службы; она была рада, что они покинули башню, куранты были громко громкими, когда вы были прямо на них. В этот раз она искала тихие маленькие неподвижные формы и молилась, чтобы она не нашла его.

Обращаясь к неуловимому запаху, останавливаясь, чтобы исследовать черноту под ступенями и крыльцами, она не посмела позвонить в комплект. Даже посреди ночи, кто знал, когда какой-то человек может опоздать или стоять бессонным в открытом окне? Или кто-то бездомный спал в темной нише, которая проснулась, чтобы услышать, как кошка кричит ему в лицо. Ее глаза горели в ночи, молча глядя, ее уши были жесткими, тонкие усики ее усов после каждого поворота воздуха.

И когда Дульси была взволнована и обеспокоена, а не в четырех кварталах от набора, она свернулась калачиком под старым арендным домом, засыпая рядом с дырой, которую она вырыла. Отверстие к свободе, которое она только наполовину закончила. Измученная и жаждущая, чувствуя слабость от отсутствия ужина, она глубоко спала. У нее не было ни малейшего представления о том, что Джо и Дульси были так близки, Джо приближался к «Молена-Пойнт ПД», а Дульси всего в нескольких кварталах оттуда спокойно искала ее.

14 [????????: pic_15.jpg]

Размахивая тяжелой стеклянной дверью Molena Point PD, Джо прижался носом к холодной поверхности, заглядывая в зону бронирования. За исключением диспетчера, небольшая комната была пуста. Слева от него стояла камера с закрытой дверью. За диспенсерным U-образным счетчиком Мейбл Фарти сидела среди своих радиостанций, телефонов и компьютеров, наполовину отворачивалась от двери и занята звонком. Он громко вздохнул. Очень вероятно, что она не слышала его сквозь толстый пуленепробиваемый стакан и шум от телефона и радио. Мейбл была квадратной, крепкой, светлой и в середине пятидесятых. Она должна была просто сделать волосы, потому что цвет был ярче обычного, короткий, многослойный разрез аккуратно причесан. У нее был телефон к уху, и он тоже разговаривал по радио, видимо, вызывая звонок и отправляя блок. Через тяжелый стакан Джо не мог услышать ее слова, но Мейбл, казалось, хорошо контролировал ситуацию, удерживая вызывающего абонента на линии, передавая информацию ответному устройству. Где-то к северу от деревни сирена начала кричать, быстро уходя в горы. Мейбл не подняла глаза, пока сирена не остановилась, вероятно, как только она пришла.

Когда она повесила трубку и повернулась к факсимильному аппарату, Джо поднялся, бросив весь свой вес на стекло. Он едва мог взломать тяжелый замок в металлическом каркасе; его сильное усилие вызвало лишь крошечный удар.

Но этого маленького звука было достаточно, чтобы вытащить Мейбл прямо со стула, потянувшись за кнопкой тревоги и прикоснувшись к ее кобуре. Затем она увидела, что Джо вглядывается.

Нажав на пульт вместо тревоги, она отпустила замок и подошла к стойке, чтобы открыть дверь. Она покачала головой, усмехаясь. «Ты такой маленький фрилансер».

Улыбаясь, Джо пробормотал, принимая свое сладкое время, медленно и неторопливо, в лучшей кошачьей традиции.

«Поторопитесь, Джо, вы хотите впустить всю деревню?» Она взглянула вверх и вниз по улице. «У меня нет всей ночи. Что это с кошками!»

У Мейбл были домашние кошки и, по-видимому, муж, который был почти таким же ленивым. Как только Джо прошел через дверь, она снова закрыла его и проверила, что она заперта. Он невинно посмотрел на нее и потер ногу. Мейбл подарила ему нетерпеливый, но веселый вздох. Мейбл всегда была хороша в том, чтобы пустить их на станцию; она не знала, как сильно он ненавидел, что нужно было спросить.

Было время, когда Джо и Дульси могли открывать дверь разблокированной станции, когда захотят, бродить и выходить из большой комнаты. Это было до того, как Макс Харпер перестроил интерьер здания, увеличив безопасность отдела. Перед тем, как более опасные элементы мира распространили свое влияние настолько упрямо в маленькую деревню …

До того, как Молена-Пойнт потряс взрыв, взорвавший деревенскую церковь; до того, как лаборатория метала появилась в лесу и еще к северу от деревни, отравив окружающую землю и воду; прежде чем картель Медельина увеличил свои визиты в эти небольшие прибрежные города, машины, полные головорезов, выезжающих из Лос-Анджелеса, чтобы вырваться из пластинчатых окон и украсть миллионы драгоценных камней. Теперь Молена Пойнт присоединилась к более крупному миру. Эта деревня может быть маленькой, но это было здоровое туристическое убежище. Среди высококлассных магазинов было двадцать три ювелирных магазина, и много раз это было в окрестных городах графства. Туристы имели в виду деньги, а Молена Пойнт жил на щедрость счастливых покупателей.

Кошке не очень понравилось увеличение, необходимое в ведомственной безопасности, которое сопровождалось усилением преступности в деревне. Но неважно, что ему нравится, одна кошка не может изменить мир. Хотя у Джо были некоторые мысли о том, как это сделать, если когда-либо возникла такая возможность. По его мнению, если бы люди заняли больше кошачьей позиции в этих вопросах, уровень преступности упадет, как камень.

Тем временем он мог сражаться с плохими парнями на своих условиях, насколько мог. И до сих пор он с Дульси и Китом все хорошо справился. Более дюжины убийц и разнообразных воров жили очень хорошо за счет калифордийских налогоплательщиков, в том числе несколько человек, ожидающих внимания государства в камере смертников.

Джо задавался вопросом, не навлекло ли зло на всю историю. Если приливы зла усилились, как в Темные века, а затем ослабли. Может быть, добрые и злые навсегда изменили равновесие на протяжении десятилетий, каждый из которых увеличивался, а затем ослабевал.

Но с какой целью? И почему он подумал об этом? Это были вопросы для человеческого обсуждения, эти абстракции не беспокоили большинство кошек. Ваш обычный повседневный котик жил на данный момент, жил, чтобы убивать и заниматься любовью, спать на солнце, получать счастье, где он его нашел. Не тратьте время на размышления о философских двусмысленностях. Ваш повседневный садоводческий котик не наплевал на состояние мира. Он развязал свои девять жизней, манипулируя людьми, когда возник этот случай, и полностью наслаждался собой.

Так почему я другой? Почему Dulcie и Kit разные, почему мы заботимся об этих вещах? Почему мы так свободно и талантливо тратим наши таланты и энергию, чтобы вылечить болезни мира?

У Джо не было ответа. Так он был создан. Его любопытство, его жестокие хищнические способности и его естественная способность перехитрить людей объединились по-новому. Его разъяренный, часто забавный драйв, чтобы прямо испортить недостатки человеческого мира, казался Джо самонадеянным. Фейс-тайная работа была огромной и увлекательной шахматной игрой с максимально возможными ставками.

Вскочив на стойку Мейбл, Джо посмотрел в ее круглую, материнскую улыбку, задаваясь вопросом, что она принесла за ужином. Мейбл Фарти всегда была рада его видеть. Браун, смеющиеся глаза и счастливое выражение Мейбела внушали полную уверенность в зверю или ребенке - так же, как ее сообразительность с особой особой, когда это необходимо, могла внушить уважение из множества злоумышленников, которые могут ошибочно оценивать ее материнскую внешность. Мать-леди с немного лишним жиром на бедрах не обязательно сводилась к неумению в искусстве правоохранительных органов.

«Значит, ты, маленькая задница». Мейбл почесалась за ушами Джо так, как ему нравилось. «Вы голодны, когда вы никогда не голодали?» Добравшись под прилавком ее занятой электронной шкафы, она вытащила бумажный пакет с ее обедом, который она спрятала на нижней полке. Мейбл, упаковывая свои обеды, всегда предлагала щедрые порции для любых посещенных кошек.

Джо излечился, когда она разворачивала кусочек жареной курицы. Мейбл сделала лучшую жареную курицу; Джо не знал, что она с ней сделала, но он пахнул, как будто курица, которую он представлял, служила бы на небесах кота. И Мейбл Фарти хорошо понимала, что беспомощная маленькая кошка, блуждающая в нескольких кварталах от дома, будет голодать в эти холодные зимние ночи.

Сняв цыпленка с костей, она разорвала его на мелкие кусочки, которые она положила на один из листов бумаги, которые она держала под прилавком только для этой цели. Рядом с мистером Джолли, который владел гастроном, Мейбл превратилась в второго лучшего поставщика в деревне в вопросах кошачьих.

Курица длилась недолго; Джо рухнул на предложение Мейбл, как будто он не ел в течение нескольких месяцев. Когда он закончил, держа ладонь своей лапой, он лизнул ее так же чисто, как хищная собака. Мейбл, бросив пустую тарелку в мусорную корзину, вытерла руки на одном из этих влажных бумажных квадратов, которые она вытащила из маленького цилиндра, а затем постояла, поглаживая его на несколько минут.

Когда она вернулась к факсимильному аппарату, разобравшись на страницах, которые он извергла, Джо бродил по стойке с ящиком Харпера. Все еще мурлычет, он изучил свежую копию, обоняя слабый аромат лазерного струйного тонера. Читая верхний лист, он улыбнулся.

Он должен быть в рулоне. Ему повезло не только с жареным цыпленком, но, по-видимому, с полной распечаткой интервью с свидетелями убийства Патти Роуз. Притворившись, чтобы мыть плечо, он сидел, читая, не желая поднимать лапу и откидывать верхний лист, сдерживая себя.

Но верхний сводный лист сказал все, что было действительно необходимо. Интервью Макса Харпера и двух детективов свидетелей были одним большим хо-гулом. Один гигантский пробел. Ни один из присутствующих в баре или ресторане или в их комнатах не видел ничего необычного. Полдюжины людей слышали выстрелы, или то, что звучало как выстрелы, но не все. В сводке Гарзы описывались такие негативные интервью, что нужно было задаться вопросом, скрывали ли эти люди что-то.

Но это была параноидальная мысль. Но кто воображал? Отвратившись от отвращения, он приблизился к Мейбл, чтобы посмотреть на растущую кучу факсов, которые она сортировала в аккуратные стеки. Джо с любовью обняв ее руку, Джо просмотрел отчеты под ее быстрыми руками.

Ницца. Очень хорошо. Это были случаи с отсутствующим ребенком; и многое другое приходило в постоянное производство с факсимильного аппарата.

Все были старыми делами, пять лет, десять, пятнадцать лет. Неразрешенные случаи, которые могли появляться время от времени, в редкие промежутки времени, когда у офицера была какая-то новая линия по похищениям детей, появился новый намек на решение. Но случаи, которые были поданы снова, не были решены. Один случай в Портленде - более двадцати лет.

Подбирая стек, Мейбл набросилась на счетчик, чтобы выровнять края, положить стек в копир и запустить еще два набора. Так много детей потеряли, не закрыли их исчезновение, не получили ответов на свои семьи. Какова была предыстория этих детей? У них было что-то общее? Джо сгорел надолго, безмятежно. Какими были дети, какие семьи? Были ли эти дети из стабильных домашних хозяйств или живут с пьяницами или в разбитых домах? Куда они пошли в школу? Были ли они проблемными учениками? Беглецов, которых подобрала какая-то бедная жизнь, ожидающая случиться?

Какой ребенок был этим, похоронен в саду пожилых? Был ли их фон включен в число этих случаев? И будет ли команда судебно-медицинской экспертизы сегодня или завтра найти больше тел? Было только одно слово для убийства невинных детей. Зло. Полное зло.

Лизая свою лапу, он наблюдал, как Мейбл установила на своем компьютере таблицу перекрестных ссылок, в которой перечислены случаи по дате и местоположению, а также по возрасту ребенка. Кажется, что ничто не приблизилось к Молена-Пойнту, чем Сиэтл на севере, и Ориндж-Каунти на юг. Д-р Гиден сказал, что потребуется некоторое время, чтобы определить возраст трупы, но это, учитывая климат в Молене-Пойнте, и если тело было захоронено вскоре после смерти, это может быть датировано от четырех до десяти лет назад. Когда Мейбл закончила сортировку, и больше фактов не было, Джо свернулся калачиком в своей коробке, чтобы ждать дальнейшего электронного разума.

Зевая, он почувствовал, как его глаза опустились. Это была долгая ночь. Длинный день и предыдущая ночь; у него не было доли кота в сне. Подняв нос под лапу, откидывая глаза от суровых верхних огней, он почувствовал, что погрузился в дозу. Всего несколько минут, подумал он, возобновить свою энергию, подготовиться к будущим действиям. Джо снова заснул, Джо спал.

15 [????????: pic_16.jpg]

Джо простерся сквозь ящик диспетчера, его задние ноги торчат, Джо проснулся. За стеклянными дверями большая передняя автостоянка была в факелах. Машины тянули, офицеры приступили к последним часам. Частные транспортные средства и полдюжины полицейских подразделений, а также возвращение с поздних часов. Он сильно зевнул. Он слышал, что за зданием несколько единиц покидают меньшую охраняемую парковку, которая была зарезервирована для официальных автомобилей. Холодные взрывы воздуха взъерошили его мех, когда офицеры набросились на два и три. Отодвинув задние лапы и лизнув одну подушку, он сел в ящик, зевая. Но когда Макс Харпер развернулся, Джо прыгнул на полку под стойкой Мейбл. Мейбл резко взглянула на него. Глядя вверх, он зевнул ей в лицо и свернулся калачиком за другой дремоту, как будто волнение его потревожило.

Но, слушая, как офицеры шутя с Харпером, когда они двигались по коридору, Джо упал на пол и последовал за ним, остановившись вне комнаты. Харпер говорил: «… Браун и Wrigley будут опубликованы. У вас есть возможность посмотреть на человека, которого Люсинда Гринлоу видела вокруг гостиницы». Харпер описал маленького человека, то же описание, которое появится в уведомлении. Он дал им некоторые подробности об убийстве и о пулях, которые убили Пэтти. «Вероятно, небольшой калибр, - сказал он. «Может быть, двадцать два». Он наполнил офицеров на могиле ребенка. «Гиден и Андерсон спустились с Сакраменто, все еще могут работать. Около часа назад они обнаружили второе тело …» В зале уши Джо резко закружились, и он приблизился к двери. «… ребенок примерно того же возраста,

Молодой новобранец спросил о роде детей и о том, как они умерли.

«Трудно сказать, какой секс, - сказал Харпер. «Возможно, никогда не узнаю. Первый ребенок умер, по-видимому, от удара по голове. Во-вторых, они пока обнаружили только ногу и часть туловища».

Было еще несколько вопросов, шеф обсудил полдюжины ситуаций, и офицеры вышли, направляясь к своим подразделениям. Джо представлял, как они оседают на холодных черных кожаных сиденьях своих машин-отрядов, их кобуре и ружьях, а также все оборудование, которое они должны носить, надавливая на их приклады и спинки, воображая, что они перемещаются в нужное место, чтобы получить удобство, некоторые из них балансирующие кофейные кружки. Представьте, что поздние часы оживляют адреналин вместе с их двигателями, направляясь в патруль, не зная, могут ли они использовать свои пистолеты, могут быть застрелены сегодня вечером или должны стрелять - или потратить смену из черепа.

Тем не менее, они будут наблюдать за убийцей Патти. Улыбаясь, Джо бежал по коридору и в темный кабинет Макса Харпера, просто избивая Харпера и Гарзу. Когда они вошли, он свернулся в книжном шкафу между двумя томами калифорнийского гражданского кода. Он наблюдал, как Гарза сбрасывает воду в кофейнике Харпера и бросает в расфасованный фильтр. Ему нравился аромат кофе, он говорил с ним о товариществе, легкой дружбе и о готовой информации.

Харпер, бросив три стопки факсов и распечаток на своем столе, опустился в свое кожаное кресло. Начальник выглядел усталым. Гарза налил кофе и взял набор распечаток. С полки у Джо был прекрасный вид на стол Харпера. Наверху стек был диаграммой, которую подготовила Мейбл.

Гарза не заглядывал в книжные полки, но детектив знал, что он там. Изменение языка и движения тела Гарзы связало его с Джо почти так же, как если бы он взглянул прямо на кота. Поставив свою кружку с кофе на низкий стол, он сел в кресло с кожаным креслом. И Джо успокоился среди книг, думая о втором теле.

Офицеры не были удивлены второй могилой. Не было и Джо. Ничего не удивило полицейского, и Джо приобрел тот же взгляд на мир. Эта первая могила никогда не казалась сокрытием, скажем, одной случайной смертью. Его естественный цинизм цинизма, отточенный тесной связью с правоохранительными органами, оставил его в ожидании большего количества тел.

Теперь, когда так много старых, неразрешенных случаев сосредоточилось все в одном районе Северо-Запада, его воображение уже подскочило вперед, как он думал, что Гиден и Андерсон могут еще найти, и он вздрогнул.

Хотя это предубеждение было не всегда мудрым полицейским делом, именно так действовал кошка; до сих пор он работал на него. Он огляделся по сторонам, ожидая, когда Харпер перевернет стопку несвязанных бумаг, которые остались на его столе, проверяя что-то срочное, прежде чем он приступит к теме. Джо понравился новый офис Харпера, ему нравилось видеть начальника в более комфортной обстановке. С ремонтом здания, старая, открытая комната с его клубом столов и шума и постоянной суеты была не более. У начальника был только шрамованный старый стол в задней части занятого, сорок на сорок футов пространства, место обитания, как спартанское, как у тюремного охранника.

Теперь у Харпера и его двух детективов были частные офисы, и у всех офицеров были значительно улучшенные средства. Более эффективная комната для написания отчетов, обновленный диапазон стрельбы в подвале, большая и улучшенная кофейня. И благодаря Чарли, собственный офис Харпера был приветственным отступлением, с коричневым кожаным диваном и подходящим стулом и восточным ковриком, все из которых были свадебными подарками от Чарли, предметы, которые не считались важными для тех городских чиновников, которые потратили деньги налогоплательщиков - хотя некоторые из них не пускались в свои офисы.

Но город возник из-за нового стола с орехами для Макса и книжных шкафов с ореховым орехом, а также, невольно предоставляя удобный, хотя и неофициальный спутниковый офис, как бы для некоторых кошачьих оперативников.

Картины Чарли, изображенные меринским мерином Макса, висели на бледных стенах, принося красивый штрих в комнату. Джо был уверен, что, если бы не влияние Чарли, Макс переехал бы в свои новые раскопки со старым избитым столом, который выглядел бы как отказ от правительства Второй мировой войны, правительственный вопрос, пол винилового плитки сервисного уровня и его помятый и несогласованные файловые шкафы. Макс, вероятно, принес бы пару жестких стульев для посетителей и был бы совершенно доволен голыми стенами, чтобы посмотреть на них - если бы вождь когда-либо успел просто взглянуть на стены.

Под ним Макс изучил факсы. «Этот в полумесячном заливе единственный в Калифорнии».

«Конечно, это не относится к остальным», сказал Гарза. «Более новый, два года».

В комнату вошла Хуана Дэвис, налила себе чашку кофе, подняла другую стопку копий с стола Харпера и села на кожаный диван. Поставив чашку кофе на торцевой стол, она сняла обувь. «Гиден и Андерсон все спрятались?» Хуана зевнула и выглядела так, словно хотела отправиться домой, очень скоро.

«Когда я ушел, - сказал Харпер, - они все еще были в нем, они обнаружили второе тело».

Дэвис кивнул, как будто она не была удивлена. Она посмотрела на диаграмму, заметила дело Санта-Крус, затем тихо, изучая сравнения. Джо ясно видел копию Макса над левым плечом начальника. Мейбл выложила его в три периода времени, давая не только дату и место, но и самые яркие факты. Для Джо это было гораздо более разборчивым, чем экран компьютера, где слишком часто огни отражались и отражались. Из предварительной криминалистической информации о новой могиле некоторые из этих случаев были слишком старыми.

В двух случаях, двадцать лет назад, подозреваемый похититель был отцом, который не имел опеки и никогда не был задержан. Пятнадцать лет назад исчезнувший ребенок из Орегона был найден, вымыт из океана. Временные рамки других случаев, когда дети не были найдены, выполнялись тремя партиями. Самые старые три случая были детьми, которые исчезли почти пятьдесят лет назад. Это казалось чудовищным для Джо, что эти случаи не были решены через полвека и, скорее всего, никогда не были бы такими. Их родители были мертвы и ушли, их братья и сестры стали старыми.

Семь случаев на северо-западе Тихого океана произошли между 6 и 8 годами ранее. Это уместило бы Гидена в это время смерти. Эти дети жили в районе, который проходил от Такомы до Сиэтла. Все исчезли со школьных дворов или с детских площадок возле их собственных школ. Ничего не найдено. «Полные дела по дороге?» - спросил Дэвис. Харпер кивнул.

В самой большой группе пропавших детей тела были найдены; это было около тридцати лет назад, опять не совпадение. Но офицеры знали это дело и читали с глубоким интересом, заставляя Джо нахмуриться. Ищете какое-то соединение? Эти смерти произошли в районе Лос-Анджелеса с 1971 по 1974 год. Все двенадцать детей были найдены в 1974 году. Харпер посмотрел на Дэвиса и Гарсу. «Вы знали, что внук Патти Роуз был одним из них».

Офицеры кивнули. Из отчета тела были похоронены в стенах осужденной и заколоченной церкви, которая ожидала, что ее снесет. Впоследствии были арестованы четыре человека. Пограничный Кендалл и Крейг Вернон из Норуолк, Гарольд Тиммонс из Лос-Анджелеса и Ирвинг Феннер из Глендейла. Дети были в возрасте от четырех до семи лет, все из большей части Лос-Анджелеса.

Харпер сказал: «Дочь Патти, мать маленького мальчика, вскоре была убита в том, что, казалось, было одним автомобильным крушением. Машина перелетела через скалу в Канаде. Никто не мог доказать, что это было иначе, чем несчастный случай». У Харпера был такой сильный, птичий взгляд на лицо, на котором раздались всевозможные тревоги для Джо.

«Крейг Вернон, отец ребенка, получил убийство, как и Граница, и оба были казнены. Не было достаточных доказательств для того, чтобы обвинить Тиммона или Феннера в убийстве. Тиммонсу было пятнадцать на косвенных доказательствах, Феннер двадцать пять, тот же обвинение.

«Они были членами небольшого, псевдорелигиозного культа во главе с Феннером. Они встречались три или четыре раза в неделю, без разрешения города, в осужденной церкви. На протяжении многих лет, Пэтти сказала мне совсем немного.

«Марли и Крейг Вернон были женаты около семи лет, оба работали в киноиндустрии, Марли в качестве секретаря, Крейг в отделе сценариев MGM. Он начал опаздывать, не рассказывая Марли, где он был. обычные подозрения, что это была другая женщина, но потом он начал смотреть на мальчика и относиться к нему немного странно, задавая ему множество вопросов. Действуя, Пэтти сказала, скорее, как психиатр ребенка, чем его отец. Это.

«Когда дети в районе Лос-Анджелеса начали исчезать, Марли стало не по себе. Начал складывать вещи - действия Крейга, газетные рассказы. К тому времени, когда она достаточно встревожилась, чтобы что-то сделать, сообщить Крейгу, было уже слишком поздно». Харпер перепутал бумаги на столе. «Обычно няня уходит в пять, и Крейг будет там с мальчиком, пока Марли не вернется домой около шести тридцати».

Она вернулась домой с работы в пятницу вечером, оба Крейга и мальчика ушли. Когда Крейг вернулся домой около полуночи, она уже позвонила в полицию. Он сказал, что ушел около четырех, должен был выполнить поручения. Сказал, что он оставил мальчика с няней, заплатил ей дополнительно, чтобы задержаться.

«Ситтер засвидетельствовал, что она уехала в обычное время, что Крейг был там, и не обсуждал ее позже, что ничто не казалось чем-то другим, чем обычно». Когда Харпер поднял стул, Джо скользнул по книжному шкафу, чтобы он все еще мог видеть отчеты.

«Было еще пять членов культа, которые никогда не были привязаны непосредственно к убийствам. Тиммонс вышел в 1990 году. Лидер культа Феннер вышел в 1997 году условно-досрочно. Два года спустя он вернулся к обвинению в изнасиловании, снова вышел всего несколько месяцев назад ».

«Что такое культ?» - спросил Дэвис. «Другая больная религия, такая как Мэнсон?»

«Феннер начал учиться в школе, - сказал Харпер. «Похоже, Misfit потерял свою должность в нескольких школах, никогда не занимал должности, после чего работал социальным работником в десятках городов под разными именами, подделывал верительные грамоты. Конечно, черт возьми, если бы мы посмотрели на него, дети в этих местах. И обнаружил, что он собирал учеников, даже тогда. Прекрасная больная религия, из которой мне рассказала Пэтти. Феннер считал, что необыкновенно яркие дети были помещены сюда дьяволом. Послано дьяволом, чтобы уничтожить мир ».

Дэвис покачала головой. «Как они должны были это сделать?»

«Возьмите на себя корпорации, политические группы. Медленно создайте свое собственное правило, которое уничтожит человечество».

«Слишком много плохих поездок, - сказал Гарза. “

Харпер пожал плечами. «Он думал, что если он сможет избавить мир от всех более ярких детей, он может добиться всеобщего мира».

Дэвис выглядел отвратительным. Она перебирала отчеты, просматривая их, затем подняла глаза. «Патти Роуз засвидетельствовала против Вернона».

Харпер кивнул. «Она не любила говорить о суде. Это было показание Марли, которое действительно обвиняло Крейга и, по-видимому, Феннера. Пэтти считала, что Марли убили из-за ее показаний. Пэтти сказала, что ее собственное свидетельство не было ничем, что ей нечего было сказать. Харпер нахмурился. «Пэтти никогда не описывала Феннера для меня.

«Я никогда не спрашивала ее об этом, просто позвольте ей поговорить, выдохните, когда она захочет». Он снова склонился к отчетам, как и Дэвис и Гарза. За Харпером Джо лег, опуская лапы по краю полки. Если бы Люсинда рассказывала Харперу о маленьком человеке, то он был бы на компьютере, и он был бы прочитан по радио офицерам на патрулировании. Тот факт, что Феннер не был поднят, вероятно, означал, что он уже давно ушел - если этот человек был Феннером. И если он убьет Пэтти, зачем ему повесить?

Эта линия мышления была настоящим выстрелом. Ему было тридцать лет. И все еще…

Через несколько минут Дэвис встал. «Я зайду на компьютер, получу описание из LA Run Timmons и Fenner через NCI, посмотрю, есть ли что-нибудь еще. Маленький человек, которого Люсинда увидела … Мы получаем матч, который даст нам достаточно для ордера». Дэвис направился в дверь, ее полуночная сонливость исчезла, ее темные глаза были острыми.

На книжной полке Джо задумался. Пока баллистика не была, никто ничего не знал об оружии. Только эта Патти была убита пудрой с мягким носом, вероятно, маленьким калибром, два - в голове, одна в горле. С этими боеприпасами действительно не было большой вероятности идентифицировать оружие; этот свинец будет распространяться как гриб. Офицеры не нашли обломков. Керлинг глубже среди книг, кошка закрыла глаза, как будто долгое время дремала. Он слышал, как Джуна Дэвис спустилась по коридору в своем кабинете. Может быть, по телефону в NCI? Иногда Дэвису нравилось звонить, а не проходить через компьютер. Когда Харпер и Гарза поднялись, двигаясь к двери, громкий телефон начальника. Он кивнул Гарзе, чтобы подождать.

Половина сидя на столе, Харпер поднял трубку. Он был в нескольких дюймах от того места, где лежал Джо. Джо слышал глубокий тембр мужского голоса диспетчера - Мейбл ушла домой при смене смены. “Она?” - сказал Харпер. «Когда она вошла? … Скажи ей … Да, это должно быть хорошо. Подожди». Он взглянул на Гарзу. «Секретарь Патти только что приземлилась, она звонит из терминала. Вы хотите поговорить с ней первым утром?» Он протянул телефон Гарсе.

Джо слушал, как Гарсу передали секретарю Пэтти; на следующее утро детектив назначил встречу на семь часов. «Нет, не слишком рано. Да, чайная в порядке. В тот час мы сделаем это для себя». Чайная комната Otter Pine Inn, которая не была бы открыта до полудня, могла бы предложить, подумал Джо, менее травмирующую среду, чем пакет или офис Патти, где Дороти проводила так много времени со своим работодателем и другом.

«Нет», осторожно сказал Гарза в телефон. «Видимо, она этого не сделала. Она умерла всего за несколько секунд, она не могла больше почувствовать боль больше минуты». Они разговаривали несколько минут дольше, Гарза молчал и внимателен, спрашивая о новом внуке Дороти. Рядом с ним Харпер ждал.

«Устали», - сказал Гарза, когда он повесил трубку. «И больно. Звучала изгиб, она пыталась поговорить о Пэтти, но она не могла сказать много».

Сказала, что у ее дочери долгий труд, четырнадцать часов. Маленькая девочка, семь фунтов. Они назвали ее Пэтти. Патти Роуз-стрит Андерсон. Дороти собирается вернуться назад, помогите позаботиться о ребенке, если она сможет получить предварительную работу по делам Патти, чтобы назначить своего помощника.

Харпер кивнул: «Она работала на Пэтти, что? Более двадцати лет. Патти была крестной дочери ее дочери. Он посмотрел на Гарзу без выражения: «Ты ведь проверил, что Дороти была в Лос-Анджелесе?»

«Поговорила с доктором дочери около обеда. Дороти была там вчера, вчера вечером, и накануне. Он слышал, как она звонила своему турагенту после того, как ее уведомили об убийстве, сделав заказ на самолете. Вы планируете быть там утром ?»

Харпер покачал головой. «Она будет более комфортно один на один».

- подумал Джо. Просто детектив Гарза и Дороти-стрит - и один серый кот, дремавший среди теней.

Гарза спустился по коридору к своему кабинету. Харпер, выключив свет, направился к залу для входной двери. В темноте за двумя мужчинами Джо Грей упал с книжных полок на стол Харпера.

Он собирался выскочить, но теперь он сделал паузу.

Он слышал, как Харпер разговаривает с диспетчером, когда он вышел, и услышал, как передняя дверь открылась и закрылась. Подняв тихую лапу, Джо сбил гарнитуру с телефона Харпера, выбрал личную линию Харпера, которая не проходила через распределительный щит, и с отбитой лапой, пробитой рядом.

Телефон зазвонил и зазвонил. Вильма не ответила. Он услышал, как вытащил грузовик Харпера. Отрезав звонок, он попробовал Люсинду.

Она ответила мази, вышла из глубокого сна.

«Это я», - сказал он осторожно. «Неужели Кит вернулся домой?»

«Еще не дома», - сказала Люсинда через мгновение, только медленно поняв, что это Джо Грей. «Мы измотаны». Она казалась грустной, ровной, обе обескураженной и злой. «Середина ночи, одна в местах, где ей не должно быть. Мы гуляли по улицам повсюду, позвонили и позвонили ей. Педрик такой хриплый, что он едва может говорить. Мы были в каждом переулке и во дворе. , Джо? Почему она всегда, всегда в беду!

Сердце Джо погрузилось в ее запустение. Но он тоже должен был улыбаться в настроении Люсинды. Даже если это был только гнев, чтобы скрыть свой страх и беспокойство. И старушка была права, Кит тяготел к неприятностям. Бренд неприятностей, который заставил всех отчаяться, - все же заставил их любить ее все больше.

«Настолько упрямый, - сказала Люсинда. «Ищи ее, Джо.

Надвинув гарнитуру на телефон Харпера, Джо подумал, как простая жизнь была до того, как комплект прибыл в Моленский Пойнт с ее ненасытным любопытством, и все четыре лапы взяли ее, где ей не должно быть.

Он не напоминал себе, что Кит оказал большую помощь закону в ряде случаев. Он только помнил, что несколько раз она почти ранила себя или убивала. Теперь он сказал себе, что с ней все в порядке, что она была там где-то ночью, имея мяч, а все ее друзья болели от бедствия над ее кошкой. Днем, подумал Джо, так же как в других случаях Клайд или Вильма думали, что те же его и Дульси.

Он ушел из кабинета Харпера, и отдел упрямо решил снова ударить по тротуарам и крышам, чтобы найти Кит, но уверен, что если он не поспает еще один час, он упадет на место, как хромая кожа кошки. Этот короткий сон на столе диспетчера оставил его зевнув. Тяжелый, с беспокойством и изнеможением, Джо направился домой, таща его бедные усталые лапы.

16 [????????: pic_17.jpg]

Утром ветер пронесся по улицам деревни, чистая, срывая нечетные кусочки бумаги и обломки с коттеджными ступенями и кустами; ветер избивал сады, сосать мертвые листья и яркие цветы без разбора, чтобы свалить их на заборы и магазины и в утопленные дверные проемы. Лори, в своем бетонном логове, слушала, как ветер шлепает по зданию и не очень хочет выходить на улицу, хотел остаться в холодном постели. Даже сквозь толстые бетонные стены ветер застонал и закричал. Она подумала о временах, когда она ушла на берег в предрассветной темноте, когда ветер пронесся песком, чистым от следов, отпечатков людей и собак, а также маленьких раздвоенных отпечатков птиц. Все сметали, оставляя песок так же гладко, как если бы ни одно живое существо не проходило там.

Когда она потянулась под одеяло, чтобы заставить ее замолчать, холодный холод влетел прямо в нее, ее ледяные пальцы доходили до ее костей. Ночью она подумала о том, чтобы подняться в темную библиотеку, чтобы увидеть, может ли кто-нибудь оставить свитер или пальто, но было слишком холодно даже для этого. Мама говорила, что чувствует холод прямо к ее костям. Это было после того, как она получила рак. Она сжималась под одеялом, дрожащим от холода, который, по ее словам, не похож ни на какой холод, который она когда-либо знала.

Лори подумала, прежде чем мама заболела, Мама подталкивала ее под свои теплые толстые одеяла и прижималась близко, когда на улице шел снег. Она так сильно думала о маме, что думала, что она почувствует запах малинового лавандового мыла и запах ее растений томатов на руках мамы и сонный запах ее ночной рубашки. Она больше никогда не почувствовала запах этих запахов.

Но она снова вернулась к Па. Так злилась и молчала, а потом кричала и ругалась над ней и обоняла виски. И если он не пахнул виски, он был просто тихим. Она никогда не знала, злился ли он на нее или так злился на кого-то другого, что ему просто нужно было кричать. Может быть, сумасшедший во всем мире. Мама сказала, что Па ненавидит весь мир, и Мама не знала, почему. После того, как мама умерла, когда благосостояние детей вернуло ее в Па, она подумала, что это должно быть лучше, чем те, кто живет в Гринвилле, но это не так. Когда он встал по утрам, он не разговаривал с ней; он пил кофе и запирал ее в доме и велел ей есть арахисовое масло на обед и не осмеливался выходить на улицу. Она начала учиться, но Па заставила ее остановиться. И их дом был горячим все время. Невозможно открыть окно, он пригвоздил их всех.

Он думал, что не может открыть тяжелые болты на дверях, но она нашла молоток и спрятала его под матрасом. Она могла открыть болт с задней дверью, но она испугалась, что поймает ее, испуганно убежать. Она только пошла на задний двор на солнце. Когда он вернулся домой после работы, он просто сидел на своем стуле, не разговаривал с ней, и он никогда не читал книг или газету, когда она была маленькой. Если он включил телевизор, она не подумала, что он его видел или слышал, он просто сидел и никогда не двигался, кроме как пить виски. Если бы она не сделала ничего, что ему не нравилось. Затем он закричал на нее. Он всегда нагревал банку супа для ужина и заставлял ее сидеть за столом вместе с ним, но он никогда не говорил ни слова. Если бы она подошла к передней или задней двери, он бы крикнул. И вот однажды он вернулся с работы, и она была на заднем дворе, играя в домкраты. Она забыла, как поздно. Он был сумасшедшим, и в ту ночь он нашел свой молоток, и он взял его и пригвоздил заднюю дверь. Но он не нашел плоскогубцы, которые она взяла из гаража. На следующий день он положил замки на обе двери, и в ту ночь она лежала на кровати, думая о том, что сделает мама.

У нее был номер социального работника. Эта дама встретила ее в аэропорту. Если бы это было в ее школьной тетради, но она не хотела называть эту женщину, она не хотела идти в другой приемный дом. Когда она узнала, что он спит, когда она слышала, как он храпел, она набивала одежду и зубную щетку в свой рюкзак, набитая кастрюлями из фасоли и слив с кухни, и банку с вареньем и одним из арахисового масла. Она использовала плоскогубцы, чтобы открыть кухонную дверь в гараж, где были коробки старой, затхлой одежды, когда она и мама жили там.

Она вырывалась вокруг очень осторожно, потому что были пауки. Она нашла старое пледное одеяло и свернутую солнечную подушку со шнуром вокруг нее, когда мама лежала на солнце. Оба они пахли, как коробки с одеждой. И когда она укоренялась в коробках, именно тогда она нашла билборд - тогда все изменилось.

Именно тогда она действительно знала, что больше не может оставаться с Па.

Она не очень хорошо помнила дядю Хэла, за исключением того, что не очень нравилась ему. Он всегда был слишком добр к ней. Всегда задавая столько вопросов о школе. «Вы заканчиваете первый класс? Большинство девушек вашего возраста просто входят в детский сад. Вы делаете номера еще? Вам нравится это? Сделайте некоторые суммы для меня, Лори. Или почему вы не читаете мне? говорит, что вы уже можете хорошо читать. Читайте мне из своей книжки. Shehatedthat. Па ругала ее за то, что она груба для дяди Хэла, но она не могла с этим поделать. Она была рада, когда он уехал в Британскую Колумбию. Чтобы провести свои дни в лодке, вот что сказала Па.

Утром она нашла билборд, она удивилась, что дядя Хэл уйдет без водительских прав и кредитных карт. Британская Колумбия была в Канаде, но было ли это место настолько разным, что ему не нужна лицензия или кредитные карты? Скорее всего, не. Его змеиный пояс, который все время носил дядя Хэл, был с биллом, а его золотое кольцо в форме дракона; она никогда не видела его без этого кольца на среднем пальце. Она не знала, что заставило ее взять их, когда она их обнаружила, но она набила их в рюкзак. Она сломала окно гаража, чтобы выбраться. Хватайте его лопатой, затем взобрался на рабочую скамью Па и выскочил.

После того, как она убежала, она подумала об ужасном аргументе Па и дяде Хэле за ночь до того, как ушел дядя Хэл. Двое из них кричали и ругались так плохо, что мама вывела ее на прогулку, чтобы уйти от дома, и они оказались в позднем фильме. Когда они вернулись домой, покойный дядя Хэл исчез. И после этого он больше не приходил. Это было тогда, когда Па все время становилась настолько крестным.

Неужели Па искала ее в тот день, когда увидела его за пределами библиотеки? Она никогда не видела его в библиотеке, даже если бы там работала мама; он не любил библиотеки. Во всяком случае, он не знал о скрытой комнате. Она нашла его, когда мама работала наверху в кассе. Ей было всего шесть. Она подошла к мастерской, чтобы посмотреть помощника библиотеки, который учился в старшей школе, вставлять карманы в карты. Когда помощник отправился домой на обед, и она, Лори, осталась там, читая, вот когда она обнаружила свободные кирпичи в стене. Она вытащила некоторые из кирпичей и заглянула внутрь. Отверстие было большим и напоминало темную пещеру и пахло старым, сухим бетоном и мышами.

Теперь, нахмурившись при выключенном будильнике, она наконец села в ледяную комнату и потянулась за фонарем. В своем тонком сиянии она натягивала две толстовки и пиджак, а затем джинсы и беговые туфли, все время держала ее одеяло вокруг нее, насколько могла, и прислушивалась к ветру вокруг окон библиотеки.

Она ничего не ела. Она действительно устала от слив и холодных бобов. Она могла выбирать среди простых красных бобов или фасоли или фасоли. Это устарело. И арахисовое масло и варенье пропали; она уронила пустые банки в мусорный бак на пляже. Теперь, переместив кирпичи, уложив их туда, где она могла дотянуться до них с другой стороны, она проползла, а затем отложила их, осторожно устроив. Она устала от этого, и ее руки были поцарапаны.

Мама сказала, что ей повезло, что у нее есть такое уютное место. Но мама обнимает ее, целует и втирает толстый крем для рук и приносит ей приятное, толстое одеяло, чтобы снова согреться.

Ну, она вела себя как ребенок. Мама сказала, что ты сделал то, что должен был сделать. И сегодня вечером, ей нужно было это сделать, пришлось поговорить с Геннел Ярдли. Узнай про Па, чтобы она поняла. Узнайте, почему Па была так зол.

Отодвинув книжный шкаф перед кирпичами, осторожно добравшись до того, где он стоял раньше, она поспешила к темному окну подвала, который открылся на тротуар.

Раздвинув стекло, она подняла глаза на темную улицу. У Молены Пойнт не было фонарей. Только магазин огни, чтобы осветить тротуары реальными мягкими. Небо над ней было светлее деревенских улиц. От звёзд она догадалась, и от искривленной луны, намазанной облаками. Она не могла никого на улице. Поднявшись в бетонную колодец, которая была ниже тротуара, она скользнула по стеклу обратно. Замок, как она сломала его с инструментами, которые она нашла в шкафу дворника, все еще выглядела так, будто она была заперта. Она гордилась тем, как она это сделала. Когда она хорошо встала из окна, ветер сильно ударил ее, ударив по стене. Поднявшись, она посмотрела на улицу к холмам на север. Она боялась идти туда одна,

Однажды утром, когда она выскользнула из библиотеки, она осталась слишком долго. Когда она вернулась, кто-то уже был в мастерской. Весь день она пряталась в кустах и ??была очень голодна к девяти в ту ночь, когда библиотека закрылась. Она подумала о том, чтобы отправиться домой, и если грузовик Па исчез, пытаясь получить больше еды, но она боялась попробовать. И в ту ночь, когда она вернулась, кошка была там, библиотечный кот, ожидая в подвале для нее и очень рад ее видеть. Дульси осталась с ней всю ночь, прижавшись близко. Вы могли поговорить с котом, и это не могло повторить что-то. Кошка не могла сказать Па, где она. Дульси была с кем-то разговаривать, пока она ела фасоль, а потом выкатила постель и под одеяло потянула лампу. Кошка свернулась на одеяле рядом с ней, пока она читала, затем подошла, чтобы прижаться к ее волосам. И Дульси лежала рядом с ее щеке, глядя на страницы, почти так же, как читала.

Затем, когда она проснулась утром, кошка исчезла. Вероятно, вышла в дверь своего кота в кабинете библиотекаря, госпожа Гетц. Странно, что кошка будет жить в библиотеке часть времени. Не нашел бы ничего подобного в Гринвилле; если бы мама увидела такое зрелище, она бы смеялась. Лори могла просто услышать ее. Кошка в библиотеке? Кошка библиотеки? Что он делает, дорогой, читал книги детям? Но все любили Дульси, все дети хотели провести Дульси в час истории.

Мама больше не могла шутить.

Мама больше не могла смеяться.

Или, подумала Лори, поспешив через темную, полуночную деревню среди маленьких магазинов с их мягко освещенными окнами или все еще смеялась Мама? Где бы мама ни была, могла ли она еще смеяться и быть счастливой? И если бы она могла, тогда мама могла видеть и слышать ее? Куда ты ушел, когда умер? Она так скучала по маме, и она пропустила свое место в Гринвилле с двумя из них, маленькой каютой среди деревьев; она скучала с мамой.

Теперь она выходила из магазинов, и было еще темно. Оставив за собой свечение их окон, было похоже на то, что он ступил в свою подвальную пещеру посреди ночи без света. Спешащая в гору, дрожащая от ветра, дующего на ее спину, она вздрогнула от каждой тени. Была только тонкая луна. Она не знала, ходить ли посреди темной улицы от черных водоемов дворов и садов или проскользнуть туда, где было самое мрачное, и ее, возможно, не заметили. Поднявшись на деревенские холмы, она очень молилась, чтобы она была одна. Она продолжала слушать, но она не слышала ни звука позади нее, кроме сурового звука деревьев, трясущихся на ветру. Оглядываясь назад каждые несколько шагов, она не заметила, что позади нее ничего не двигается, кроме слабых, взбитых теней дующих ветвей, пока, по звуку ветра, мягкая и ритмическая тишина,

Устойчивая кожа мягких ботинок? Теннисная обувь или беговая обувь? Она огляделась, но никого не увидела.

Но кто-то следил. Каждые несколько шагов она слышала небольшой писк, как о резиновых подошвах на бетоне.

Оглянувшись в трясущуюся трясущуюся тенью, она остановилась, уставившись.

Затем она побежала.

Он преследовал ее, мягкий скопление, скрипел. Сжимайте скопление, писк. Он подошел ближе, громче. Она увернулась и искривилась, но не могла уйти; он схватил ее за руки так же сильно, как сталь. Жестко ее обнял и держал. Такой маленький человек, но такой сильный. Она воевала и изгибалась, но не могла двигаться, не могла двигаться вообще, это было похоже на то, что ее держал железный робот. Она не знала, что кто-то был силен, а не отдавать. Она попыталась подцепить его, где это больно больше всего, но он бросил ее на равновесие и споткнулся, нога выдернула ногу, и она упала; она не могла сломать его хватку, попыталась извиваться и ударить и не могла освободиться от него. Он потащил ее по улице, приложил руку к ее губам, потащил ее за куски, затем сунул в машину, засунул, проехал мимо рулевого колеса и вошел. Она собиралась умереть. Он собирался убить ее. Но почему? Что она сделала? Или он был просто сумасшедшим, что взрослые называли хищником? И эта мысль повернула ее по-настоящему больной от страха.

17 [????????: pic_18.jpg] Сбежав

домой через крыши, Джо Грей посмотрел вниз по сточным канавам на улицу внизу, а затем снова осмотрел восходящий, падающий крытый ландшафт. Сканируя покрытые черепицей долины и пики вокруг него, он чувствовал себя тяжелым от страха за нее - и молча он проклинал ее. Почти мертвый на лапах, его плохая кошачье тело больше всего нуждалось в глубокой восстановительной дремоте среди теплых одеял. Исцеление откладывается до утра, а затем хороший богатый омлет, толстый с сыром и сардинами и копьями. Комфортное питание, которое может создать только Клайд, тяжело с живительным жиром и холестерином.

Дульси скажет: «Как ты можешь думать о своем животе, с отсутствующим комплектом?» Но он даже не мог поискать блоху на своей спине без достаточного количества топлива. Охота за комплектом была напряженной в лучшие времена, и сегодня вечером, зевая и изношенная, его живот пуст, как сдутый воздушный шар, он просто пожелал, чтобы проклятая кошка была дома, в постели, в безопасности с Люсиндой и Педриком.

Но вокруг него ночь оставалась пустой. Ветровые крыши были пустынны, ни одна маленькая тень не пролилась сквозь холодную дует, даже летучая мышь или крыша, мир как пустынный, как горы Луны. Галопируя через последнюю дубовую конечность выше последней узкой улицы, Джо направился к своей собственной безопасной крыше. Дом выглядел могущественным, новый второй рассказ с его большими окнами и твердым каменным дымоходом, и частная башня Джо, торчащая на вершине - как прекрасный вид, как тропический остров, к потерянному матросу. Галопируя через новые кедровые коктейли, любя их ощущения под лапами и запахом их нового дерева, он проскользнул через свою пластиковую дверь кошки в свое частное отступление. В его оконно-стеной, шестиугольной, мягкой аэрации и обрушился из-за подушек.

Когда ветер грохотал снаружи, он был благодарен за тяжелые окна с двойным стеклом. Райан, когда она спроектировала свою башню, установила их, чтобы Клайд мог открыть их из кабинета, просто поднявшись по лестнице с раздвижной книгой и поднявшись через дверь кошки. Она понятия не имела, что Джо может скользить по этим окнам, чтобы удовлетворить себя, изнутри или снаружи, так как его настроение диктовало.

Но все-таки она создала идеальный дизайн для кота. Отступление Джо подало превосходный вид на деревенские крыши и море за его пределами. Он приветствовал океанские бризы в жаркие дни и зимнее южное солнце. И когда среднее солнце летит над головой, щедрый навес перекрыл его самые горячие лучи.

Теперь, однако, зимние дожди вылили влажные листья через его закрытые окна, темно-красные и коричневые листья торчали так же упрямо, как жуки, прилипшие к ветровому стеклу автомобиля. Окнам наверняка нужна стирка, ему придется поговорить с Клайдом.

После короткого восстановительного отдыха он встал, пробрался через подушки и долго выпил из своей чаши. Клайд не забывал, что каждый день мыть и наполнять пресной водой. Затем он толкнул дверь кошки. Поскользнувшись через потолок мастер-люкса, он остановился на стропиле, глядя вниз и вокруг него.

Ничто не мешало ему. Стол, кресло и книжные полки были темными и спокойными. Из главной спальни он услышал только храп Клайда. Опустившись на стол Клайда, едва пропустив пустую кофейную чашку, он принюхался. Колумбийский с коньяком. Стол был завален каталогими для автомобильных деталей, а аккуратный стоп заказов стоял рядом с чашкой, все заполняли и взвешивали с помощью степлера. Поскольку Джо был котенком, которому давали кататься на санях по стопкам сыпучих бумаг, Клайд всегда оставил свои бумаги взвешенными. Во время юности Джо, приказы Клайда и переписка были обычно морщинистыми или разорванными и всегда были выбиты зубцами и когтями, которые он недавно сказал Клайду, превратив их в оригинальное и миловидное воспоминание. Жаль Клайд не спас их. Как и те меховые туфли с медной оболочкой, которые маленькие старушки продолжали напоминать им, когда их стареющие дети были младенцами. Представьте себе радость тех, что были избиты автомобильными заказами, вставленными в записках, чтобы вспомнить о котенке Клайда Джо.

Прыгая со стола на ковер, он пересек кабинет, мимо файловых шкафов и книжных шкафов, мимо приседающих ножек кожаного кресла и любовного сиденья, а также через открытые раздвижные двери в спальню хозяев. Там он остановился перед очагом, впитав последнее тепло из умирающих бревен. Когда, зевая, он прыгнул на кровать, Клайд застонал, и его храпы стали оборванными, как гудение. Джо похлопал его по щеке Клайда, вежливо держа его когти. Клайд отрывался от сна и сел прямо, ругаясь.

«Разве ты не можешь разобраться с постели? С твоей стороны? Почему ты разбудил меня?» Клайд уставился на часы. «Это один из утра, Джо! .. Ты хочешь, чтобы ты спал? Ты должен разрушить мою ночь, пока ты не счастлив? Ты хочешь убедиться, что я вижу все пятна крови и грязи, которые ты оставляешь на чистых простынях? ” Темные волосы Клайда шли каждый путь. Щеки и подбородок были грубыми, а под глазами были тени.

«Мои лапы скрупулезно чисты, я не размазываю кровь или грязь на листе. Я разбудил вас, чтобы спросить, нашли ли вы комплект. Вильма не отвечает на свой телефон. Люсинда и Педрик ее не нашли. -»

«Думаешь, если бы я ее нашел, я бы спал? Думаешь, я бы не позвонил Люсинде? Я просто заснул, Джо. Я смотрел. Уилма в порядке. Мы все измотаны, ища эту чертову Я только что покинул Вилму. Я просто заснул после того, как всю ночь прогуливал проклятую кошку!

«Ты не можешь танцевать свет фантастическим до тех пор, пока ты не сделаешь так, как тебе было двадцать лет?»

«Вы разбудили меня, чтобы оценить мое физическое состояние?»

«Я разбудил вас, чтобы спросить, нашли ли вы комплект».

«Ты разбудил меня, потому что ты был голоден!» Клайд резко взглянул на него. «Голод, вы можете открыть холодильник, вы знаете, как это сделать. Так зачем же разбудить меня! .. Разве вам приходило, что я должен вставать утром? Вы когда-нибудь думали …

«Позаботьтесь, я все это слышал, вам нужно встать и пойти на работу. Кто-то из этой семьи должен зарабатывать на жизнь. Кто-то должен заплатить за копчиков и копченый лосось, с которыми некоторые кошки настаивают на том, чтобы их обеспечивали. ” Повернувшись спиной, Джо подогнул свою подушку в требуемую конфигурацию, энергично разминав ее. Он слишком устал, даже чтобы спуститься вниз и поесть. Позади него Клайд перевернулся. Джо оглянулся, глядя на обнаженную спину Клайда. «Вы слышали о телах, закопанных телах?»

Клайд перевернулся, вопиющий. «Я знаю о могилах. Я знаю о двух погребенных детях. Я знаю, что Гиден и Андерсон спустились с Сакраменто. Я знаю, что они не закончили копать, что на заднем саду и в форме, охраняющей сцену, есть палатки. Я знаю, что ты и Дульси таращились по всему месту преступления, прямо на виду, что было явно глупо. Я что-то пропустил? Это не похоже на тебя, Джо. Это не похоже на Дульси. Что у тебя сегодня? всегда было … »

« Мы повсюду совершали преступления по всему месту преступления. Мы были самыми прилежными в том, чтобы держаться подальше от пути, о каких-либо загрязняющих доказательствах. Как вы думаете, мы … »

«И я знаю, что сегодня вечером вы были на столе диспетчера, пробирая факсимильные сообщения отдела, которые не являются вашим бизнесом, и что Мейбл Фарти кормила вас жареной курицей, которую она осторожно взяла с костей, прежде чем она отдала ее вам».

Джо долго смотрел на Клайда, прежде чем снова отвернулся и стал мыть лапы. Он почувствовал, как Клайд перевернулся. Он обсуждал, пойти ли вниз, чтобы перекусить. Этот жареный цыпленок казался несколько дней назад. Уже Клайд храпел. Джо сел на подушку, нахмурившись.

Клайд знал бы о могилах от Макса или одного из детективов или Вильмы или Чарли. Но Джо не думал, что у Мейбл Фарти будет повод потрудиться. Почему бы ей рассказать Клайду о чем-то столь же непринужденном, как маленький тет-а-тет, который включал жареную курицу? Вы ничего не могли сделать в этой деревне; кошка не имела конфиденциальности.

Тот факт, что Клайд заботился о нем достаточно, чтобы знать, что он делает, не оправдал Клайда от слежки. Протянувшись через подушку, Джо зевнул и, как Клайд, сразу же погрузился в глубокий, безмятежный сон.

18 [????????: pic_19.jpg]

Комплект из Тройной ткани разозлился на суровый луч света в ее лице; она подняла ее, жесткую и жесткую, шипящую и готовую к битве, свет, качающийся сквозь решетку в темноте над ней, и звук машины тоже очень близко. Отступая, она не знала, куда бежать, не знала, где она.

Но потом она почувствовала запах кислого грязи, увидела, что грубая грязь складывается, и вспомнила, что она копала. Ее лапы болели плохо и были запеканы влажной почвой и кровью. Она спала в яме, которую она вырыла; ее мех был наполнен грязью и запахом кислого грязи. Она быстро выскочила, прислушиваясь к машине, пробивающейся на гравии, потом услышала, как двигатель умирает. Феннер вернулся. Теперь она может выйти. Поднявшись к вентиляционному отверстию, она всматривалась во двор, слушая.

Она не могла видеть машину для кустов. Она услышала, как дверь автомобиля открылась, затем хлопнула в закрытом положении. Его шаги пересекли гравий и поднялись по ступеням над ней. Входная дверь распахнулась. Он стучал по комнате к кровати и кустарной кухне. Отказавшись от дыры, она выбежала сквозь темноту под домом, причиняя ей боль в разорванных лапах.

Остановившись под отверстием в полу ванной, она выслушала, вылизывала песчинку из своих колодцев и стирала оттуда кровь. Ее уши, взведенные, чтобы уловить каждый звук над ней, она слушала, как Ирвинг Феннер приближается к импровизированной кухне. Когда он остановился там и не вошел в ванную, она присела, чтобы прыгнуть через отверстие. Но сначала она искала пистолет, чтобы убедиться. Когда она достала конверты, пространство было пустым. Она не хотела бы путаться с этим оружием.

Но пустое пространство все еще было пустым. Качаясь, она вырыла все когти в грубую древесину и повесила там, затем подпрыгнула под раковиной.

Она услышала его в спальне, тащащую что-то тяжелое по комнате. Он бормотал и смеялся. Был кто-то с ним? Он рассмеялся один раз, очень громко, сумасшедший кудахтак, и направился к стулу в углу, это старое мягкое кресло.

Должно быть, он оставил все, что было на стуле, потому что, когда он вернулся через комнату, он не тащил его. Она услышала, как скрипит кровать, как будто он сел. Услышал одну потерю обуви, затем другую. Она подумала, что он опустится, но затем он снова поднялся, и теперь шел мягко, без обуви.

Он подошел к столу; она услышала, как стеклянный клинок о стекле, затем он что-то опустил. Через минуту она почувствовала запах спиртных напитков, а ее нос-покалывающий запах дрейфовал к ней. Затем он тихонько вернулся к кровати.

Его внезапный голос настолько отчетливо потряс ее. «Вам лучше спать, пока вы можете. Уроки начинаются рано. Если вы преуспеете, я могу отпустить вас домой». Кит услышал маленький скрип, как будто он лежал, как будто он что-то поставил на пол. Может быть, его стакан или бутылка. Кто был с ним? Если бы он был пьян, возможно, он спал.

Она долго ждала. Все молчали над ней. Она не слышала ни звука из-за угла, ни звука от кровати. Вздрогнув, и поэтому очень жаждала и голодала, она думала о воде в раковине. Может быть, она могла бы включить кран - если бы он спал глубоко, и если бы это была ручка, она могла двигаться.

Наконец она услышала его мягкий храп. Вытащив дверь шкафа, она бесшумно прыгнула к стойке раковины и заглянула в бассейн.

Поговорите о грязном! Пятна, которые она не хотела идентифицировать, и смазывают. Длинные черные волосы и короткие кусочки черных волос, смешанные с мазками крем для бритья. Достаточно, чтобы кошка потеряла свою жажду.

Но ручка была рычагом. Подняв ее, она провела небольшой поток воды. Наклонив голову, она выпила проточную воду, насколько могла, смачивая свои бакенбарды и мех, не желая пить, где вода поселилась в этом беспорядке. Когда она почувствовала удовлетворение, она опустилась на тихие лапы, убедилась, что он все еще храпит, а затем открыл дверь в ванной.

Она заглянула за ноги стола к кровати. В грязных окнах просочилась легкая дымка света от бледного ночного неба. Он лежал на верхних крышках, при этом нижняя часть спреда была натянута над его ногами. И еще кто-то в комнате, тепло, присутствие, кто-то в кресле. В темном кресле в темном кресле свернулась темнота.

Воодушевленный его постоянным храпом, она осторожно двинулась под стол и прошла мимо кровати к комочку в кресле. Прокравшись по комнате, живот на пол, она подумала о конвертах. Если с ней что-то случится, если она не выйдет, если он проснется и поймает ее, доказательства, которые она так тщательно скрывала, никогда не будут найдены. Кто подумал бы, чтобы смотреть под дом, внутри вентиля, чувствовать вокруг балок для двух коричневых конвертов, застрявших под полом среди пауков и сырой изоляции?

О, как печально. Капитан Харпер и детектив Гарза, возможно, никогда не будут иметь фотографии, и, возможно, Ирвинг Феннер выйдет на свободу, никогда не заплатит за смерть Пэтти. Она должна была сказать капитану, но если Феннер убил ее здесь, или этот неизвестный человек на стуле убил ее, закон никогда не найдет эти фотографии и вырезки. Пистолет был другим вопросом. Она не знала, где это. И, вероятно, для этого потребуется закон. Она повернулась, чтобы оглянуться на кровать, задаваясь вопросом, было ли на нем пистолет, может быть, в кармане. Затем она приблизилась к молчаливому присутствию в тусклом стуле, и теперь она почувствовала запах страха, резкий и быстрый. Она тоже чувствовала запах: ребенок! Маленькая девочка! Комплект поднялся вверх, глядя. Он привел сюда ребенка? Похитил ребенка? Она увидела, что теперь ребенок все сбился, и когда она упала и двинулась к стулу, она услышала приглушенный глоток. Затем тишина. Поднявшись снова на задние лапы, она хотела шептать: «Не бойся». И она ничего не могла сказать.

Лори надеялась, что кошка ползет по полу, а не какое-то другое существо; как это место пахло, это может быть крыса или что-то еще. Она подняла ноги, как могла, привязавшись, как они. Вне грязных окон небо было молочно с облаками, но вокруг рисованных драпировок не было много света. Животное приблизилось. Пришло ли какое-то дикое животное? Не в силах много двигаться, она могла только смотреть, она не могла ударить или отбиться. Идея крыс напугала ее. Дети в одном из приемных домов сказали, что есть крысы, и она видела крупный крысиный помет. Они сказали, что если крыса вас немного укусила, вы умерли. Они пригрозили поймать одного и положить его в свою кровать, но она убежала, прежде чем они это сделали.

Он шел. Безмолвная тень скользнула к ней. Shewouldn’tscream. Он поднялся, глядя на нее, и она ясно это увидела. Кошка. Это была только кошка. Выпустив дыхание, пережевывая жесткий, грязный носовой платок, который связывал ее рот, она подумала сначала, что это Дульси.

Но у него был пушистый хвост, не гладкий, как чередующийся хвост Дульси. Длинный, темный мех. Он вскочил на стул, посмотрел ей прямо в лицо, а затем опустился на колени, тяжелый и смелый. И мурлыканье.

Она не могла погладить ее или коснуться ее. Он смотрел на веревки, которые связывали ее руки, и она наклонила голову к ее руке.

Он начал жевать. Жуть веревку. Лори не могла поверить в то, что она наблюдала, она чувствовала, как ее сердце поднимается в изумлении. У кота была веревка прямо в зубах, зубы прижимались к ее коже, но не причиняли ей боль. Он так тщательно пережевывался. Жули и грызли веревку, и все время ее мурлыканье звенело и поет действительно смело. И его пушистое тепло прижалось к ней. Кошка пахла кислой землей, но ей все равно. Наблюдая, как он грызет веревку, она подумала о волшебных животных. В Нарнии, в сказках, в «Золушке». Она подумала о том, что мышки кусают львиные узы, и она хотела рассмеяться вслух.

Но это были истории. Этого не произошло в реальной жизни.

Кроме того, это происходило.

Она задавалась вопросом, хотела ли она, чтобы кто-то так ей помог, она сотворила сон. Она так боялась всю ночь, когда он схватил ее на холме и связал, поднял в своей машине и сделал урок. Урок алгебры посреди ночи в этой холодной, вонючей машине, и это было то, что ее больше всего напугало. Урок школы, связанный с ней. Фонарик и рабочая тетрадь, и он сказал, что они в школе, и что он учитель, и его глаза были сумасшедшими, все черными и странными. Взрослый мужчина играет в школу. Чего он хотел? Почему он заставлял ее отвечать на вопросы? Сказал, что, если она ответит всем им правильно, он отпустит ее, но она знала, что он этого не сделает, но она надеялась, что сможет. А потом он привел ее сюда, выпил в машине, замахивая бутылкой. С того момента, как он впервые поймал ее, он захлебнулся.

И вот кошка пришла.

Она все еще думала, может быть, она представляла себе кошку, что не было кота, возможно, он набросился на нее, когда она связала ее, и она этого не почувствовала, и она действительно представляла себе кошку.

Кроме того, кошку прожевали почти через веревку. Когда она вернула руку назад, веревка дала и полетела. Глотая, она отдернула руку.

Она быстро достала веревки, вокруг ее тела, ноги. Она была свободна. Она отдернула носовой платок от ее лица. Свободно! Она могла дышать! Кошка однажды посмотрела на нее и вскочила с колен и подошла прямо к двери.

Лори не сказала себе, что она что-то воображает. Она скользнула к двери, сотрясаясь так сильно, что едва могла схватить ручку. Так страшно, что она думала, что она бросит. Она осторожно повернула мертвый болт, медленно повернула дверную ручку, не издавая ни звука, и открыла дверь.

Кошка полетела между ее ног, и Лори вылетел после нее. Они были свободны. Свободно, вместе. В холодную черную ночь бесплатно. Тогда она была уверена, что кошка тоже оказалась в ловушке.

Повернувшись, она молча закрыла дверь, прежде чем простудился холодный ночной дождь. И они бежали, прочь всю ночь, Лори на цыпочках на гравийно грубой прогулке, а затем быстрее, когда она ударила по тротуару. Она побежала прямо к холмам, но кошка отступила в другом направлении, казалось, точно знала, куда она хочет идти. Как вы поблагодарили кошку, когда она, возможно, спасла вам жизнь? Но, о, она была свободна. В холодную ночь она бегала по пустынной деревне и в гору, бежала так крепко, что она была теплой, а потом потная, она бежала так быстро, как могла, к дому Геннеллы Ярдли. Она не знала другого живого человека. Она не могла вернуться в библиотеку, он знал, где она была, она была в этом уверена. Ей нужно было быть с кем-то, ей нужен был взрослый, плохой. Бегая и бегая, она знала, что то, что произошло, невозможно.

19 [????????: pic_20.jpg]

В черном предрассудке, который объединил деревню, Лори, наконец, замедлила ее. Сердце тяжело стучало, но теперь, из-за страха, больше от ее дикого полета. В деревню позади нее часы в здании суда поразили пять тридцать, его куранты колебались как под водой в порывистом ветре. Она болела голодом. Мама не позволила бы ей выйти ночью без еды и без другого свитера. Ну, мама не вышла бы в час ночи. Ни за что. Мама говорила: «Ты вышла одна среди ночи и посмотри, что случилось!» Но все равно мама крепко держала ее и была благодарна, что она дома.

Кроме того, ее не было дома. У нее не было дома.

Она старалась не думать о том, что этот человек мог бы сделать с ней, что он хотел сделать. Она никогда не слышала, а не от мамы, а не от детей в приемной семье, кого-то спрашивали школьные вопросы, прежде чем они причиняли вам плохие вещи. Те люди, которые попечились в Гринвилле, после того, как умерла мама, они не сказали ей ничего подобного, но потом они ничего ей не сказали. И затем эта одна женщина-благосостояние, она взяла деньги из кошелька мамы, Лори увидела, как она ее взяла.

У нее все еще было почти десять долларов, в ее книжной сумке, деньги, которые мама дала ей за пособие. Но затем в этом первом доме, который был похож на большую тюрьму, они тоже взяли свой книжный пакет, и когда они вернули его, ее деньги исчезли.

Она поставила подгонку, точно так же, как сделала бы мама. И это сделало их безумными, они сказали, что у нее какое-то психическое расстройство, и закрыла ее в комнате одна неделя. Конечно, они не вернули ей деньги. Позже было пять приемных домов, что она рассказала о благополучии, что у нее был па, и они посадили ее в самолет и отправили домой, посоветовали с ней благополучие и отвезли ее домой в Па.

Она была так взволнована, что она снова с Папой; и сначала было хорошо, только она и Па, но потом он увидел, что она разговаривает с этим человеком на улице, старый мистер Лемминс из обувной мастерской. Па рассердилась, сказала, чтобы она ни с кем не разговаривала. Затем он узнал, что ей нравился учитель, и он продолжал задавать ей вопросы о нем. Она не знала, что не так с Па, он снова стал странным,

Когда она была маленькой, прежде чем она и мама отошли, мама была такой бледной и не говорила много, а затем они двигались. Упаковал машину Мамы и проехал пять дней в Северную Каролину, где у мамы был друг Бонни, они могли остаться, а мама пошла работать в библиотеку в Гринвилле. После этого мама была счастлива, она снова начала улыбаться и веселиться; они были счастливы там, только двое из них.

Приближался рассвет, небо становилось все светлее. Она продолжала смотреть позади нее и прислушивалась к его стопам или машине. Она надеялась, что он был пьян, как свет или лучше, что он мертв. На улице никого не было. Ветер сильно ударился ей в спину, и она так сильно подтолкнула ее, что едва могла прислониться к ней. В нескольких домах светились огни. Она задавалась вопросом, как долго ей придется ждать, пока мисс Ярдли проснется. Интересно, может ли она быть грубой и просить что-нибудь поесть. Возможно, старушки спали очень поздно, и ей пришлось прятаться в кустах навсегда.

Неужели она сумасшедшая, чтобы подняться сюда и попытаться спросить эту старушку?

Во дворе загородного каркасного дома она увидела кран рядом со ступенями. Перейдя к ней, она выпила из нее, намочила обувь, а потом побежала, потому что, может быть, они услышали бы, как в трубах стучали воды и выходили. Ей казалось, что она никогда не доберется до номера Генеллы Ярдли, но потом, наконец, это было. Она стояла и смотрела на высокий старый дом госпожи Ярдли. Это был цвет бледного масла, его стены были покрыты круглой черепицей, как рыбные чешуйки.

Над окнами были необычные украшения, такие как суетливая старушка с кружевами. Викториан, мама говорила. Дом стоял рядом с улицей и рядом с домом слева. Кажется, что его двор находился справа от высокой стены, которая была покрыта кровью, как дом, с причудливыми вещами сверху. Имбирный пряник. Викторианский дом с черепицей и пряниками, но не дом для сборников рассказов. Просто странно, и другое. Подойдя ближе к кованым воротам, она всмотрелась и затаила дыхание.

Слабое сияние вымылось в саду из маленьких огней, низко среди цветов, грибовидных огней, вроде домов для крошечных людей, возможно, для Заемщиков. Может быть, это было, в конце концов, очарованное место. Она хотела быть там. Сейф, все безопасно, как в Секретном саду, за его запертой стеной. Далеко за спиной, она могла разглядеть бледные круглые валуны, выровнявшиеся немного сухим ручьям. Внезапно, заглянув внутрь, она почувствовала пульсацию ее спины, и она развернулась.

Но на улице или в других дворах никого не было. Ну, она ничего не слышала; просто ощущение. Она не могла разглядеть никого, кто стоял в тени, никакого движения, но ей было не удобно.

Двигаясь быстро, она подняла кованую защелку. Она почувствовала волну волнения, что она не заперта. Она скользнула внутрь, закрыв за собой ворота. Желая, чтобы она закрыла его, она поспешила вниз по каменной дороге между цветами и маленькими деревьями. Были сюрпризы повсюду, цветы среди больших валунов, скамейки, заправленные под деревьями. По сторонам дома выбежала крытая каменная терраса, а стеклянные двери смотрели в сад. В одном свет сиял. Миссис Ярдли держала свет всю ночь? Может, потому, что она была некрасивой? Когда мама была так больна, она не спала много, кроме как если она принимала таблетки для боли, то она много спала.

Стеклянная дверь была открыта, и она увидела тонкую белую занавеску сбоку. Может, медсестра пришла очень рано. Когда они отвезли маму в больницу, и Лори пришлось пойти на юность, она больше не видела маму. Они не заставили бы ее увидеть маму. Мама умерла одна. Это так больно. Приближаясь к стеклу, она сделала паузу.

Может быть, старая леди была раздетана там, где медсестры делали с ней что-то, чего она не хотела видеть.

Может быть, теперь она должна уйти. Вернитесь в библиотеку, прежде чем она загорится, снова спрятаться в ее пещере. Она не знала, что сказать Гвелле Ярдли, она не знала, как объяснить, зачем она пришла.

Кроме того, эта старуха долгое время работала на Па, прежде чем стала скупой и молчаливой. Она узнает о Па, что она, Лори, не знала, что ей нужно знать. Если бы она не была слишком болен, возможно, Генэлл Ярдли могла бы помочь ей понять, почему Па оказалась такой скупой. Ей хотелось, чтобы ее желудок прекратил рычание. Она надеялась, что г-жа Ярдли не так болен, что она пересекла и не будет говорить, как Па. Приближаясь

к стеклу, чтобы просто заглянуть внутрь, она увидела, что в комнате пусто. Откинутое назад постельное белье, кресло-коляска, стоящее в углу. Она чувствовала запах бекона, а сироп прогревался. Это заставило ее живот действительно гудеть. Была ли г-жа Ярдли на кухне завтракать? Она стояла, заглядывая, думая, должна ли она постучать.

«Доброе утро, - сказал за спиной голос. Она развернулась.

В конце террасы, в тени, была скамейка, и кто-то сидел там.

«Доброе утро, - снова сказала женщина. «Ты пришел на завтрак, дитя?»

«Я … я ищу г-жу Генэлл Ярдли».

«Я Генэлл, приди, кулинарные блины Кора Ли, она сделает больше, чем я когда-нибудь смогу, она всегда это делает».

Мысль о блинах была похожа на теплый свет в темной холодной комнате. Лори подошла к женщине. Приблизившись, она увидела блестящую металлическую трубку ходунки, стоявшую рядом со скамейкой, где она сидела, и телега с кислородным баком на нем, как, когда мама болела. Была ли это Кора Ли, посещающая медсестра, чтобы приготовить завтрак госпоже Ярдли? У мамы была посещающая медсестра, которую собирали люди благосостояния, но эта медсестра не завтракала, она была кислой и неприятной; Лори не нравилась ей лучше, чем первая женщина-благосостояние.

«Приди, детка, садись».

Лори подошла к старушке. Она была высокой, вы могли сказать, что даже когда она сидела, высокая и очень тонкая. У нее были темные волосы с серым в ней, подстриженные близко к ее голове. Ее глаза были такими темными, что выглядели черными. Ее лицо было выровнено и провисало, а глаза были красными, как будто она плакала. Она была одета в розовую атласную одежду и розовые тапочки. В руке у нее была куча ткани.

Лори вспомнила ее сейчас, из магазина. Но тогда она выглядела более сильной, не такой хрупкой. Упоминание старухой о блинах и запах приготовления бекона заставляло ее облизывать ее губы. Мисс Ярдли, должно быть, долго плакала, потому что в мусорной корзине рядом со скамейкой была действительно большая куча тканей. Лори сидела боком на скамейке, не совсем стоящая перед ней; она не любила смотреть на того, кто плакал.

«Я люблю поесть раньше, - сказала мисс Ярдли, бросая ткань в мусорную корзину. «Мне нравится, когда наступает рассвет». Она пристально посмотрела на Лори. «Даже сегодня утром, я люблю рассвет. Особенно этим утром. Вы можете называть меня Генэлл».

Лори с интересом посмотрела на нее.

«Тебе тоже должно нравиться утро, ребенок, или ты не будешь так рано. С тобой все в порядке? Что-то в этом дело?»

Лори кивнула, что с ней все в порядке, потом покачала головой. Нет, ничего не случилось. Ей показалось странным, что г-жа Ярдли не спросила, что ребенок был один, так рано, почти все еще в середине ночи.

“Как вас зовут?”

«Мое … мое имя …» Лори увидела за старой дамой маленький стол на двоих с белой тканью и плетеными садовыми стульями. Она слушала утешительные звуки кухни изнутри дома, звон тарелок и соскабливание ложки на сковороде.

Старуха прищурилась, наклонившись ближе. «Могли бы вы быть Лори? Лори Рид? Ребенок Джека Рида?»

Лори была так удивлена, что хотела вскочить и убежать. «Я … я Лори». Откуда она знала? Мисс Ярдли помнила ее? Ей было всего шесть, ребенок. Теперь Гвелле начнет задавать вопросы.

Но она этого не сделала, она только улыбнулась и взорвала свой нос, который был уже красным от дутья. «Я сожалею о слезах. Дорогой друг умер. Но, конечно же, это не то, почему ты пришел?»

«О, - сказала Лори, смущенный. «Нет, это не так. Мне жаль».

«Я не плачу о ней, ей было за восемьдесят. Хотя это была ужасная, страшная смерть, я плачу за меня, потому что я буду скучать по ней».

Лори не знала, что сказать. Она не знала, как думать о людях, умирающих. Трудно было думать о маме. Она не знала, что думает о смерти. Взрослые разговоры о смерти привели к ее пустоте. «Это красивый сад», - сказала она. «Это похоже на секретный сад». Вероятно, эта старуха никогда не слышала о Тайном саду.

Но лицо Генелле вспыхнуло. Ее морщины углубились в улыбку, и ее глаза просветлели. «Это именно то, на что это похоже! Это то, что я имел в виду, когда планировал этот сад, когда у меня была стена, в секретном саду. Ты читатель, дитя».

«Я люблю The Secret Garden, я почти знаю это наизусть. И читали книги Нарнии?»

«О, много раз, я все еще читаю их каждые несколько лет, я почти знаю сердце! Иногда азиатские люди успокаивают меня, как никакая формальная религия никогда не сможет». Старуха засмеялась. «Я давно решил, что когда я умру, это первое место, куда я пойду. Отправляйся с Рипичипом в страну Азии и дальше,« за пределы света ».

« Через водяные лилии », прошептала Лори, зачарованная , «В маленьком кораллере среди водяных лилий».

«Именно там, где волны становятся сладкими, есть крайний восток». Достигнув, Генэлле взяла Лори за руку. «Почему ты так рано? Я скажу Коре Ли, чтобы он выбрал другое место». Казалось, она не ожидала ответа. Или, может быть, она забыла свой вопрос. Лори оставалась спокойной.

«В саду есть маленькая кошка, - сказала Генэлл. «Вы видите ее? Как она пристально наблюдает за нами. У стены, среди белых цветов». Генол указал среди круглых валунов.

Лори посмотрела в сад. В первый слабый свет рассвета она увидела, как кошка присела среди затененных скал, темного силуэта, который сначала казался только другой тенью. Это была определенно кошка, глядя на них. Это заставило ее подумать о библиотечном коте. Но Дульси не была бы здесь. Вокруг деревни были кошки, много кошек.

«Раньше у меня были кошки, - сказала Генэлла, - у меня всегда были кошки, пока моя Мелодия не умерла. Когда Мелодия ушла, я так огорчился, что никогда не позволял другому коту в мою жизнь, а не когда-либо». Она потянулась к другой ткани, но теперь она не плакала. «Я помню, что вы когда-то ходили в библиотеку с матерью, когда вы были маленькими, вы научились читать задолго до детского сада. Я рассказывал детям рассказы по субботам, вы помните? Вы приходили слушать, вы всегда были там для субботних утренних рассказов, свернувшись калачиком в углу окна.

Лори вспомнила эти часовые истории, сидевшая рядом с другими детьми среди подушек. Как она могла забыть, что Гнелле Ярдли была рассказчиком? Мисс Ярдлеймустнттлл Па, что она здесь.

Но лучше она говорит Па, чем этот ужасный маленький человек с его веревкой и страшными вопросами. Память о том, как его руки схватили ее и причинили ей боль, ощущение веревки было тесно вокруг нее; будучи неспособным переехать или выйти из этого места, снова наполнило ее. Боится, что она умрет там; утопающая, падающая пустота, с которой никто не цепляется.

Генэлл сжала руку Лори. «Я сожалею о твоей маме, я прочитал ее в газете. Я думал, ты вернешься после ее смерти, придешь жить с Джеком».

Вздрогнув, Лори кивнула.

«Трудно говорить о смерти. Мой друг Патти не был молод, и она хорошо поработала, но твоя мама была такой молодой, она ходила до ее времени, и это было очень тяжело для тебя». Генол дотронулась до подбородка Лори, подняв лицо, и их глаза встретились. «Смерть не конец,

Лори просто посмотрела на нее. Она не знала, что сказать. Она сжала руку Генеллы. «Истории, которые вы читали нам в библиотеке, были хорошими историями, мне нравились Бран и кельтские короли».

Генэлл улыбнулась. «Вы помните правильный способ сказать« Селтик ». Я слышу, как Кора Ли идет с завтраком, она будет счастлива, что у нас есть компания». Добравшись до ее ходунки и потянув ее к себе, старуха встала неуверенно, прислонившись к металлической клетке. Лори хотела успокоиться, как и для мамы, но старуха казалась такой самодостаточной, что она стеснялась предлагать помощь. И старуха медленно подошла к столу.

«Кора Ли живет по улице, - сказала Генэлла, отворачиваясь от ходунка в плетеное кресло, откидывая ходунка в сторону. «Она моя соседка, одна из четырех дам, которые пришли помочь мне. Они были очень добры». Она не коснулась ее кислородной тележки. Мама, когда она была так больна, если ей было немного взволнованно, ей пришлось надеть кислородную маску. «Кора Ли - певец, она с нашим Маленьким театром. Она замечательная».

Кора Ли появилась на террасе с подносом. Запах завтрака, бекона и блинов и сиропа обернулся вокруг Лори, как теплые руки. Сделал ее долго для мамы и для их маленькой сосновой кухни в Гринвилле, где они были так уютны. Лори знала, что Кора Ли тоже знала эту высокую женщину, знала ее из библиотеки, когда она, Лори, была маленькой. Она была первой леди с более темной кожей, которую когда-либо видела Лори; она приходила в справочную комнату и разговаривала с мамой. Она была такой прекрасной с ее тесными кудрявыми черными волосами и темным лицом, с ее кремовыми шелковыми платьями и длинными ногами. Лори надеялась, что Кора Ли ее не вспомнит. Она держалась очень тихо, и она снова дышала, когда Кора Ли вернулась на кухню за другой тарелкой и серебром и стаканом молока.

«Когда я умру, - сказала Генэлл, - я оставляю домашние вещи Коре Ли и ее трем друзьям, чтобы помочь заплатить за их новый дом. О, они знают об этом, это не секрет».

Лори извивалась и уставилась на свои руки.

«Ребенок, можно говорить о смерти. Смерть - это естественная вещь. В моем возрасте у меня есть специальная лицензия, чтобы говорить обо всем, что я выбираю, - я могу сказать, что я хочу!»

Это заставило Лори улыбнуться.

«Я полагаю, что если у четырех дам есть продажа недвижимости в моем доме, они могут убираться. Есть несколько прекрасных старинных антиквариата и картин, а также мои драгоценности. Дом и другое имущество, которое у меня есть, идут в библиотеку. еще «. Генэлла посмотрела на нее, слегка позабавив ее. «Я совершенно уверен в смерти, это меня больше не пугает. Теперь мне больше любопытно, чем бояться. Как и Reepicheep, я продолжаю задаваться вопросом, что именно будет дальше. Каким будет этот мир».

«Неужели что-то появилось?» - прошептала Лори. «Как вы можете это знать? Как кто-нибудь мог быть уверен?»

Кора Ли села за стол, где она могла видеть сад, и служила пластинкам Генелле и Лори из огромной стопки блинов. Она взяла две маленькие пирожки для себя, пропустила бекон,

«Вы не можете сомневаться, что после этой жизни еще больше?» Генель тихо сказала Лори. «Иногда, разве ты не ощущаешь свою мать рядом?»

«Может быть», прошептала Лори, беспокойно глядя на Кору Ли. “Я хочу.”

Генэлл положила сахар и сливки в свой кофе, небрежно глядя на Лори, как будто они говорили о погоде. «Кто-то однажды сказал, что этот мир - питомник для душ».

«Как школьные уроки?» - с тревогой сказала Лори.

Генелла рассмеялась и смазала маслом на блинах. «Нет, я так не думаю об этом». Лори уже смазала блины и вылила сироп; она пыталась поесть медленно, но они были так хороши. Она не могла достать их, а горячий хрустящий бекон достаточно быстро. «Я думаю, мы просто погружаемся в этот мир, - сказала Генэлл, - и начинайте плавать среди всего своего блеска и боли. Мы делаем все возможное, мы можем искупать все, что в наших силах. , или мы этого не делаем. Это имеет для вас какое-то значение? “

Лори кивнула, пережевывая. Она не была уверена. В голове у мамы проплыла фотография, проплывавшая через зеленую воду, чтобы быть с ней, но потом снова и снова улетала. Генэлла посмотрела на Кору Ли. «Ты выглядишь усталым, моя дорогая».

Кора Ли кивнула. «Наверное, мы оба устали, скорбим о Патти. Ты вообще спал?»

«Да, моя дорогая, я спал. Мое скорбь - это часть празднования жизни Пэтти и того, что она сделала. Это … это потрясение того, как она умерла так тяжело».

Кора Ли кивнула.

«Но ты плохо спал, - сказала Генэлл.

«Там … было какое-то волнение у нас. Мы опоздали». Голос Коры Ли был мягким, как бархат. Вместо того, чтобы говорить больше, она открыла утреннюю газету, которую она принесла на поднос для завтрака, и вручила ее Геннеле.

Большим на первой странице была фотография черепа и часть скелета. Человек в белом халате опустился на колени над маленькими костями, наполовину зарытыми в грязь с сорняками, растущими вокруг них. Кости ребенка. Вздрогнув, Лори поднялась и встала за Геннел, где она могла прочитать через плечо.

Могила ребенка была обнаружена вчера в 2792 году Уиллоу-Лейн, когда Кора Ли Франс, один из четырех владельцев, копал сорняки в саду. Другой житель, Mavity Flowers, также присутствовал вместе с женой полицейского Чарли Харпера. Когда г-жа Франс раскрыла маленькую ручку ребенка …

Картина скелета ребенка потрясла Лори, так что она отступила. Кора Ли потянулась, чтобы взять ее за руку. «Меня это испугало, - сказала Кора Ли. «Напомнил мне о чем-то, что случилось, когда я была маленькой девочкой. Полицейские пришли: капитан Харпер и оба детектива, а затем и коронер, а затем судебный антрополог. Но в документе говорится об этом». Кора Ли не разговаривала с Лори, как в подростковом зале, где некоторые из работников дела разговаривали с ней, потому что ей было двенадцать. Как если бы вы не выросли, вы ничего не могли понять.

Личность ребенка неизвестна, и еще не определена причина или дата смерти. У ребенка есть рана в черепе. Полиция оцепила район, и охранники были отправлены. Они просят, чтобы жители держались подальше. Судебный антрополог доктор

Лори читала с большим интересом, ее страх утихал. Никто не знал, сколько лет прошло тело, или мальчик или девочка. Разве они не могли сказать? Ребенка было около девяти, Младшего, чем я, подумала Лори. Полиция и антропологи все еще копались, как будто могло быть больше тел, когда газета шла в печать. Когда она прочитала, Лори подняла сад у кота среди валунов. Он все еще смотрел на них, уставившись так сильно, что почти казалось, что они слушали. И это похоже на Дульси. Такие же черные, извилистые полосы, одинаковые наклон головы. Рядом с Лори Генель тоже наблюдала за кошкой. Когда Лори подумала о мертвых детях, она подумала о том, чтобы бросить детей в приемных семьях. Это то, что называл их повар в детском возрасте, дети из отброшенных детей, которых никто не хотел. Она смотрела, как Генелле тянет к ней кислородную маску и глубоко дышит. Она не ” понимая, что она нажимает на старушку, пока не почувствует, как рука Генэллы обняла ее. Она надеялась, что теперь она не побоится вернуться к холму в библиотеку, увидев эту картину.

Тем не менее, если бы она была внутри, она была бы в безопасности. Он не посмел бы прийти туда после нее, не так ли? Хадэкилировал этого ребенка, много лет назад? Как долго существовало это тело? Когда она вошла в библиотеку, если она вернула винты в замок, возможно, он не смог войти. Остальная часть библиотеки была заперта. Когда она подняла глаза, Кора Ли наблюдала за ней почти так, как будто она знала, что Лори думает, - и, как будто она действительно заботилась.

20 [????????: pic_21.jpg]

Навязчивые пальцы ледяного ветра рассвета пробирались сквозь самую тонкую трещину под закрытой дверью из чайной комнаты, через сосновый пол и грохотали окна; но яркие огни защелкивались на каменном очаге, отбрасывая темный цвет, отражаясь на маленьком столике, который был установлен перед камином. Приветственное пламя согрело лица детектива Гарзы и темноволосых Дороти-стрит и согрело серого кота, где он присел над ними, невидимый, на вершине самого высокого фарфорового кабинета. Огнетушители танцевали сквозь ярко заштрихованные шторы и плетеные коврики, через синие стены с ручным войлоком и стены с цветочным оформлением, превращая маленькую комнату в уединение, как уютную, как стеганую корзину для кошек. Коричневые плетеные столы и плетеные стулья придавали чайной комнате домашнее очарование, которое Джо знал, Дульси всегда любила, атмосфера, до тех пор, пока кошка не узнала Дульси, он никогда бы не подумал. Прежде, чем восприятие кошек так необъяснимо исказилось в гораздо более широком представлении о мире, у него не было глаз для красоты, домашнего или иного.

Опираясь на двух одиноких обитателей тихой чайной комнаты, он также командовал ясным видом через выведенные окна в освещенные патио и сады и через них в дальнее крыло гостиницы. К окнам третьего этажа пентхауса Гринлоуз. Но окно эскиза комплекта оставалось пустым, ничего, кроме подушек, прислоненных к стеклу, без темной тени, чтобы сказать ему, что комплект вернулся домой.

Под ним Даллас Гарза налил сахар в свой кофе, его мускулистые навалом и квадратные плечи затмевали маленькую женщину. Дороти-стрит, может быть, ей было лет сорок. Насколько Джо мог сказать, у нее не было косметики. У нее были короткие, темные волосы, скручивающиеся по ее лицу, как будто она дала ему кисть или две кистью, а затем позволила ей найти свой собственный путь. Она была изящно построена, изящна. Симпатичная, атлетически выглядящая женщина, чьи джинсы и толстовка выдавали прохладный аромат соленых морских и сосновых ветвей, запахи, которые, должно быть, цеплялись за ее одежду даже во время ее отсутствия. Она подняла глаза, когда официант подошел к двери маленькой кухни, худой седой мужчина с подносом свежего кофе и рулонов корицы. Когда он положил поднос, Дороти на мгновение положила руку на него жестом взаимного скорби о Патти. Пэтти’ сотрудники были больше, чем друзья, они были похожи на семью. Через мгновение официант ушел, тихо закрывая дверь, предлагая необходимую конфиденциальность.

Глаза Дороти были красными, и она схватила влажную ткань. Пачка тканей лежала у нее на коленях. Гарза, под его расслабленным поведением, был напряженным и настороженным. Запах сахара и корицы заставил Джо лизать его бакенбарды. Дороти взяла рулон корицы и расколола его. Они говорили о долгой дружбе Дороти с Патти, поскольку Дороти была маленькой девочкой.

«Ее дочь, Марли, раньше меня сидела, - сказала Дороти, - когда она училась в колледже, тогда Западный Лос-Анджелес был приятнее». Она пристально посмотрела на Далласа. «В течение нескольких дней, прежде чем я ушел, вокруг меня висел человек, который висел вокруг гостиницы, детектив Гарза, и теперь я чувствую себя ужасно из-за этого. Я не звонил тебе, звоню на вокзал. Что-то в нем беспокоило меня. о нем, и я спросил ее о нем. Она сказала, что будет следить за ним.

Больше она ничего не сказала. Осталось что-то недосказанное, подумал я. Это было не похоже на нее, чтобы быть менее открытым со мной.

«Сначала она сказала, что не видела его. Когда я нажал на нее, она сказала, что она догадалась, может быть, она видела его, что она не обратила особого внимания. Она хотела отпустить ее, не хотела говорить о нем. Я больше ничего не сказал.

«Теперь мне жаль, что я не проверил его сам. Вы знаете, кто он? Кто-нибудь видел его в ту ночь? Очень маленький человек, как мальчик. Она обняла ее теплую чашку кофе. «Наверное, поэтому он меня не пугал, потому что он был таким маленьким. Я мог бы … если это тот, кто застрелил ее, я мог бы предотвратить то, что произошло. Она посмотрела на Гарзу: «Она могла бы быть живой, если бы я не позволил этому пройти».

Гарза сидел, ожидая, когда она соберется. Наконец она наклонилась вперед, все еще держа ее чашку. «После того, как я его увидел, я все время думал о том страшном времени в Лос-Анджелесе. Это был единственный случай, когда в жизни Пэтти было какое-то уродство. До сих пор».

Гарза молчал. Не, Джо знал, просто из вежливости, от желания дать Дороти время и пространство. Если интервьюер молчал, он не ответил, у интервьюируемого возникла мощная потребность продолжать разговор, естественное принуждение заполнить пустые места.

«Сколько вы знаете о том времени в Лос-Анджелесе, детектив Гарза? О том, что случилось с внуком Патти, а потом и дочери?»

«Отец ребенка был осужден за убийство?»

Дороти кивнула. «Да, и для некоторых других убийств церкви Сепулведа». Она отбросила короткие волосы. Несмотря на ее здоровую внешность, под глазами были пятна, а на лбу согнуты стрессовые линии. «Убийства заполняли документы Лос-Анджелеса. Патти всегда было трудно говорить об этом, но иногда ей приходилось говорить».

Прослушивая версию Дороти, Джо посмотрел в окно, наблюдая за комплектом. Ничто в окне третьего этажа не изменилось, за исключением того, что небо становилось все светлее, чтобы оно отражало серебряный блеск через стекло. Мало того, что Патти помогла Марли выйти из Лос-Анджелеса после суда, после того, как Крейг Вернон был осужден, но она продолжала наблюдать за друзьями Вернона. Она подумала, что Крейг может послать кого-нибудь, чтобы причинить боль Марли. Она не хотела, чтобы он знал, куда ушла Марли, и не хотел, чтобы кто-то следил за ним.

«Пэтти направилась во Францию ??на короткометражном фильме. Когда Марли благополучно выехала из страны, Патти полетела в Париж. Она … Она все, что она могла сделать, чтобы закончить этот фильм, самое трудное, что она когда-либо делала. настаивала, что она ушла, убедила ее, что она будет выглядеть лучше, может отвлечь всех, кто хотел следовать за Марли. Они попытались заставить его выглядеть так, как будто Марли ушла с матерью, самолёт с именем Марли, двойной для Марли, фильм.

«Маленького мальчика Марли было всего шесть, и он был очень ярким. Он … Я любил этого маленького мальчика. Те последние недели до … прежде чем он умер, он начал избегать своего отца. Не хотел быть наедине с Крейгом, нервничал и скрестился с ним. Это было то, что сначала озадачило, а затем предупредило, Марли.

«Именно это побудило Патти сначала нанять частного следователя, последовал Крейг, вот как они узнали о заколоченной церкви, о встречах там. Другие люди, которые проскользнули внутрь, такие же лица каждую ночь. видел детей, только взрослых, но в предыдущие недели несколько детей пропали без вести ».

Пэтти всегда чувствовала, что, если бы она не сопровождала Крейга, он, возможно, не взял бы Коннера там, что Коннер и Марли могли бы все еще быть живым, что все могло бы получиться по-другому. Дороти сложила руки, словно пытаясь сохранить их неподвижность. На мгновение она замолчала, глядя на Гарзу: «Подумай, как это заставило Патти почувствовать, что она провалила их. “

Приблизившись к фарфоровому кабинету, Джо Грей подумал об этих убийствах и о маленьких могилах на заднем дворе пожилых людей. Дети LA были, по-видимому, исключительно яркими. Как и все пропавшие дети в отчетах из района Сиэтла. Но, разумеется, тридцать лет друг от друга, более одного поколения, что это значит? Это растягивалось для этого, предполагая, что эти тридцатилетние убийства ЛА могут иметь какую-либо связь с двумя телами в саду пожилых людей. И все еще…

«Глупо, - сказала Дороти, - но у меня было чувство, даже когда я был так молод, что Феннер хотел, чтобы эти дети были мертвы из-за какого-то ревнивого негодования. Некоторые больные ярости, когда я наблюдал за ним во время судебного разбирательства , Я действительно думал, что чувствую. Я пошел на участие в судебном разбирательстве против моих матерных желаний, она подумала, что это ужасно. Я чувствовал, что это всего лишь реакция ребенка. Хэдэдэкинированный Коннер, и я любил Коннера. Мне было всего около десяти, но у меня было такое чувство зла по поводу этих событий. Я подумал не только о том, что произошло, но и о том, чтобы наблюдать Феннера, что я вижу чистое, темное зло ». Она подняла чашку обеими руками, глядя на Гарзу.

Пойманный в описании Дороти-стрит, Джо не замечал, что почти не знает, что находится во внутреннем дворике в пустых окнах, где еще не было тени, и лампочка не светилась в тусклое утро. Над пентхаусом небо рассвета было серым, как бурное море. Когда он услышал, как скрежет на крыше над чайной, он подумал, что сначала листья или веточки дуют.

Это крыло гостиницы, чайной, столовой и кухни было всего лишь одной историей, ее наклонной красной черепичной крышей - удобный маршрут, который часто принимали кошки при пересечении деревни. Когда снова раздался звук, тяжелый удар, а затем резкие царапины на плитки, Джо пристально посмотрел на потолок. В следующий момент он увидел сквозь окно темную небольшую фигуру в саду и поднялся на решетку бугенвиллеи и через окно третьего этажа Гринлоуза. Ее пушистый хвост, она исчезла внутри. Сердце Джо тяжело стучало от облегчения, это чувствовалось как литавры. Она была дома. Чертова кошка была дома. Он уставился на чайку и искал телефон, посмотрел на маленькую кухонную кладовку, пытаясь вспомнить, видел ли он когда-нибудь там телефон. Он хотел позвонить Дульси, чтобы рассказать Дульси.

21 [????????: pic_22.jpg]

Дульси не была рядом с чьим-то телефоном, она присела в саду Генэлл Ярдли, ветер, несущий запах бекона ей так сильно, что ее розовый язык торчал, пробуя этот прекрасный аромат. Взглянув из-под валунов, выдержав голод, увидев невероятную стойкость, она изучила маленькую группу на террасе. Ребенок и две женщины навсегда навсегда закончили этот прекрасный праздник; и все же они задержались, отбросив свои пустые тарелки. Утро просветлело, рассвет, преследующий тени, поднимая яркие желтки деревьев акации и кусты веника, так что, несмотря на серое и бурное небо, сад, казалось, был омыт волшебным теплом солнечного света. Как внимательно Кора Ли наблюдала за Лори.

Конечно, Коре Ли интересовался этим ребенком, который сделал такой ранний визит к Генелле, но ее интерес казался намного более. Кора Ли казалась довольно очарованной хрупким, коричневоволосым ребенком, чьи темные глаза горели так сильно и интенсивно в этом бледном маленьком лице.

Кора Ли увидела себя в Лори? Какая маленькая девочка, приключившаяся ночью в одиночестве, как это сделала Кора Ли, когда она была ребенком? Разве Кора Ли увидела ребенка, наполненного своим смелым духом? Но ребенок очень испугался сейчас.

Дульси иногда беспокоилась о Коре Ли. Поскольку ее подруга была атакована в прошлом году, и так больно, что ее селезенку пришлось удалить, она показалась мне хрупкой. Кора Ли больше не обладала выносливостью и силой, которая поддерживала ее, когда она могла работать большую часть дня на официантках, рисовать сцены по вечерам и по выходным, находить время для репетиции, а ночью появлялись замечательные песни в постановки театра «Маленькая точка Маленький».

Наблюдая за тем, как Кора Ли наконец ушла, Дульси предположила, что кто-то из группы пожилых придет позже, чтобы убрать блюда и помочь одежде Генель в течение дня. Без помощи этих четырех дам и уборки Чарли, Генелла давно бы переехала в дом престарелых, и она ненавидела ее. Дульси подумала, что если друзья Библиотеки, а также Чарли и Вильма и старшие леди, все еще хотят иметь специальный чай для Гвелле, - и если Гвелле будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы присутствовать на ее собственной вечеринке.

Вильма сказала, что это кажется варварским, чтобы насладиться прекрасной вечеринкой перед смертью Патти. Но, по ее словам, это была вечеринка Патти Роуз; Пэтти и группа добровольцев планировали это, и даже с ее могилы, Пэтти смогла бы подгонять, если бы партия была отменена; Вильма был совершенно уверен в этом.

Когда Кора Ли покинула террасу и сад, проскользнув через передние ворота, Генэлла впервые взглянула на заднюю часть сада и слишком внимательно относилась к комфорту Дульси. Генэлла наблюдала за ней.

Но почему? Генелле она была просто обыкновенной кошкой; у старой леди не могло быть и речи о том, что она следила за запахом Лори здесь, в сад, и слушала каждое слово. Она провела ночь в доме для пожилых людей, ища комплект, внезапно споткнулась от запаха Лори. След, столь же ясный, как для человека, был бы камнем. Прыгая через кованые ворота в сад Генеллы, она понятия не имела, почему ребенок был ночью. Что может ребенок, возможно, хочет достаточно плохо, чтобы потревожить старуху посреди ночи, старуха, умирающая от рака легких? Усталость Генэллы была очевидна в ее бледном цвете, в ее тяжелом дыхании и медленной неуклюжести ее движений.

Но теперь, у ворот, Кора Ли возвращалась, позволяя себе снова, спешив к террасе. «Лори?»

Лори с опаской посмотрела на нее.

«Ты действительно не хочешь спускаться по холму один». Кора Ли взяла Лори за руку. «Вы убежали, Лори?» Лори не ответила. «Хорошо, если мы не будем задавать вопросы, - сказала Кора Ли, - если мы не выйдем, вы останетесь с нами? Вы могли бы прийти ко мне домой, у нас много места и двух хороших собак для компании. ” Щеки Лори покраснели; она посмотрела на Кору Ли и посмотрела на Кору Ли, и подняла руку, чтобы коснуться руки Коры Ли, но она не протянула руку. «Мне нужно вернуться. Все мои вещи есть, я должен вернуться. Я … со мной все будет в порядке».

Дульси хотела бежать по саду и встряхнуть ребенка, сказать ей пойти с Корой Ли, сказать ей, что это может быть ее единственной возможностью сохранить себя в безопасности. Почему она так неохота? Чего она боялась? Время от времени, сегодня утром, страх, казалось, вылился из ребенка так сильно … и все же она не хотела, чтобы Кора Ли и Генелле помогли ей. Разумеется, придя сюда в темноте, Гекнеле не было, ни в коем случае, просить об увеличении защиты. Было что-то еще, Дульси была в этом уверена. «Лори?» - тихо сказала Кора Ли. «Вы можете получить свои вещи, я приду с вами. Вы можете остаться с Генелле или со мной». «Я … я должен вернуться, я не могу … у меня хорошее место». Кора Ли неуклонно смотрела на Лори. «Тогда я получу свою машину,

Генэлл положила руку на Лори. «Кора Ли может хранить тайну. И так же может быть, я. Ребенок, было бы так приятно, если бы кто-то здесь со мной. Кто-то, кто заботится, чтобы остаться со мной, читать со мной. И для вас … Даже если вы должны вернуться , было бы неплохо, если бы кто-то знал, что ты в безопасности, кто-то, кто заботится о тебе? Где он, дитя? Где ты … прячешься?

Лори долго смотрела на Генелле. «Подвал в библиотеке», - прошептала она наконец, так слабо, что Дульси едва могла ее услышать. «Отверстие в подвале».

Но Генол громко рассмеялся, крик смеха, который поразил их всех. Она задохнулась и кашлянула, и снова должна была обладать кислородом и все еще смеялась.

Когда, наконец, она была лучше, она посмотрела на Лори. «Раньше я играл там, это было мое укрытие, этот подвал. Когда я был твоим возрастом и моложе. Спрятанное отверстие под переулку».

Глаза Лори расширились; она была очень спокойной.

«Я вырос в этом доме, Лори, до того, как это была библиотека. Раньше я играл в подвале. Эта маленькая часть под переулку была открыта тогда, с дверью. Это была дорожка давно, еще до моего времени. Дорожка для слуг, чтобы идти туда и обратно. Но как вы входите? Все было закрашено кирпичами, с обеих сторон. Как …?

«Я вынимаю кирпичи, - сказала Лори. «В стене библиотечной мастерской. Они были свободны, они были просто установлены».

«И вы просто ходите в библиотеку через входную дверь? И спускайтесь и …?»

Лори покачала головой. «Я иду в один из окон на тротуаре». Она посмотрела на небо, которое теперь было ярким серебром. «Прежде чем он начнет светиться, перед открытием библиотеки». Она нервно переместилась.

«Я отведу вас с холма, когда вы захотите вернуться», - сказала Кора Ли. Она посмотрела на часы. «Но это заставляет свет, Лори».

«Иногда я вхожу, когда он открыт, а потом я вишу в детской комнате».

«Если я с тобой, все будет по-другому. Мы достанем тебя в безопасности. Я просто заберу свою машину», сказала Кора Ли, касаясь плеча ребенка. «Я буду через несколько минут, чтобы правильно одеться и одеваться».

Но ответ Коры Ли заставил Дульси улыбнуться. Кора Ли не сказала, что разрешит Лори сказать там, и она не сказала, что не будет. Дульси смотрела на маленькую сцену, удивляясь. Странно, Лори казалась гораздо более напуганным сегодня утром. Но, возможно, это было так далеко от библиотеки, здесь, на холмах в темноте, которые ее испугали. Путешествие в странный район посреди ночи было бы гораздо более напряженным, чем ускользнуть, чтобы запустить берег на рассвете.

Вдруг за столом ребенок выглядел очень нервным, словно хотела исчезнуть, пока Кора Ли не вернулась. Она боялась, что Кора Ли не позволит ей остаться там, не позволила бы ей вернуться в свою пещеру? Дульси ерзала, сама, с любопытством и беспокойством переходя от лапы к лапе.

Лори уселась в кресло, как будто она решила сотрудничать. Она выглядела так, словно сожгла его, чтобы спросить у Генэллы. Что-то, что сейчас, когда Кора Ли скоро вернется, наполнило ее беспокойством. Генэлла оставалась очень неподвижной, наблюдая за Лори. Дульси, очарованная, поскользнулась.

После небольшой тишины Лори сказала: «Ты работал на своего папу».

«Да, пока я не ушел на пенсию четыре года назад. Ты и твоя мама уже переехали в Северную Каролину. Думаю, ты пропустил его, пока жил там».

Лори не ответила.

«Он был тихим человеком». Генэла изучала ребенка. «Или он замолчал».

Лори с интересом посмотрела на нее. Затем, смущаясь, она пронзила последние два блина в исступлении движения, намордника на сливочном масле и вылила в глубокий бассейн сиропа.

«Он был тихим, когда ты был маленьким, когда ты был вместе?»

Лори говорила с полным ртом. «Он смеялся, и мы пошли в парк и на пляж, и он играл в мяч со мной, помог мне построить песчаные замки. Он и мама много рассмеялись».

«Когда он изменился?» - мягко сказала Генэлла.

Наблюдая за ними, Дульси поскользнулась поближе, опустилась в сад через кусты и остановилась чуть выше террасы. Слушая, она так старалась, что жука ползла по ее лапе в абсолютной безопасности, крошечный кусочек полностью игнорировался. Когда Лори не ответила ей, Гвелле сказала: «Я работала на Винсента и Рида тридцать лет. На стойке регистрации, прямо перед офисом Джека. Вы вошли, вы и ваша мама. выходи на обед ».

Лори кивнула. «В комнате было высокое растение, как дерево, рядом с вашим столом, и в этой комнате были желтые стены, как масло. У нас всегда был обед в этом маленьком домике, мне нравились их спагетти».

Генэлл кивнула. «Я взял диктовку Джека, набрал его письма, сделал биллинг. Учился использовать компьютер, когда мы перешли». Старушка казалась, по-своему, такой же нерешительной, как ребенок. Между ними возникало нечто невидимое, какая-то невысказанная правда, которая заставляла сердце Дульси биться.

Дульси знала, что Винсент и Рид Электрик видят свои грузовики по деревне и потому, что они проделали какую-то работу для Вильмы, когда она закрыла навес; Джек Рид положил в свой электрический открыватель гаража. Он был высоким человеком, на высоте более шести футов, подумала она, очень тонкая, и он шел с извивающейся хромой. Он всегда выглядел застенчивым, и он был очень тихим. Иногда он работал на Райан Флэннери Конструирование; она слышала, как Райан сказал, что он надежный. «Интересно, - подумала Дульси, - сколько кошек мог бы пообщаться с людьми.

«Мне было жаль, что брата твоего отца так внезапно уйти, - сказала Генэлл. «Мне нравился Хэл, никто из нас не подозревал, что он так взлетит. Мне всегда было интересно, есть ли у них спад, он и Джек.

Когда Лори не ответила, Генэлл обняла ребенка. «Мне нравилось думать о компании как Рид, Рид и Винсент, это было мое личное имя. Твой отец хороший человек, Лори. Нежный, добрый человек. Я не видел много Джека, так как я вышел на пенсию «.

«Когда он … Почему он … Он не всегда …»

«Злой?» - спросила Генэлла.

«Да, сердитый!» - отчаянно сказала Лори, ее голос разразился. «Как он ненавидит меня».

«Он не ненавидит вас, как он может вас ненавидеть? Вы его радость. У него были фотографии вас во всем его кабинете, он рассказывал вам небольшие истории о том, как вы любили преследовать чайки, насколько хорошо вы могли прочитайте, прежде чем вы когда-нибудь начали детский сад, чтобы они поставили вас в первом классе, насколько хорошо вы были в арифметике,

«Это было после ухода дяди Хэла», - сказала Лори. «После этого Па всегда злилась. Как будто он ненавидел мир».

«После того, как ушел ваш дядя Хэл?»

Лори кивнула. Генэлла взяла Лори за руку. Лори посмотрела на нее так, словно хотела сказать больше, чтобы рассказать ей то, о чем она не могла заставить себя сказать.

«Ты помнишь их споры, Лори? Ты помнишь что-нибудь о том, почему Хэл ушел?»

Лори быстро покачала головой. «Я был маленьким, после того, как он ушел, Па много не говорил, он не хотел, чтобы я тоже учился в школе или выходил на улицу. Это заставило маму кричать на него, что я не могу быть пленником. долгое время мы ушли ».

«Хал когда-нибудь звонил своему папу или возвращался на свидание?»

Лори покачала головой. «Он просто исчез. Прежде чем он ушел, он всегда приносил мне конфеты. Однажды, когда в комнате не было никого, он хотел, чтобы я прочитал его, но Па вошла и была безумна. Я никогда не знала, почему. Я не сделал ничего плохого. Когда дядя Хэл отправился на рыбалку, он привез домой тонны рыбы, мы должны были есть рыбу в течение нескольких недель. Иногда мама позволяла мне есть в моей комнате с моими куклами, сделала мне желе сэндвич ».

«Он ловил рыбу на островах Сан-Хуан, - сказала Генэлл. «Он использовал tobring mesmoked лосось, и я любил это. Джек сказал, что он пошел, когда он ушел, туда, куда он ездил каждый год.

«Он ушел в сентябре, - сказала Генэлла, - в тот год, когда вам было шесть лет. Сиэтл, Такома или Канада, Джек сказал, он не был уверен». И все еще было что-то невысказанное между Генэлой и ребенком, что-то Лори горит, чтобы рассказать старухе, что она, казалось, боялась рассказать.

Генель в течение нескольких минут вдохнула в свою кислородную маску, затем оттолкнула ее. «Теперь, когда Кора Ли отправилась домой, и прежде чем Мавита придет, ты хочешь рассказать мне все это? Скажи мне, что ты сдерживаешь?»

Вздрогнув, Лори посмотрела на нее очень неподвижно.

«Почему ты убежал, Лори? Разве тебе был больно?»

Лори выдохнула, как будто позволяя чему-то тяжело и причиняя вред побегу. «Он не причинил мне вреда, но это не так, но он не говорил со мной, едва ли, и он запер меня. Заперли двери и пригвоздили фанеру к окнам, и он так разозлился все время. стенд был закрыт, я взял немного еды и вышел через окно гаража, я сломал его лопатой ».

Генэлл кивнула, как будто это было необычное поведение, как будто она сделала бы то же самое. «Тебе было достаточно тепло в подвале? Там холодно, как грех».

Лори кивнула.

«Как давно тебя нет?»

“Десять дней.”

«Вы, должно быть, хорошо спланировали. Что вы съели?»

«Консервированные сливы и консервированные бобы», - сказала Лори, делая лицо. «И арахисовое масло и варенье». Она взглянула на свою пустую тарелку. «Ничего подобного, ничего горячего и хорошего».

Геделле посмотрела на Лори. «И ты пришел ко мне, чтобы узнать, почему он тебя запер?»

Она кивнула. «Он тоже достал телефон».

«Но он не причинил тебе вреда. Он плохо касался тебя?»

«Нет. Он никогда этого не делал. Я знаю об этом от детей в домах, они рассказали все это ночью, когда свет погас».

«Что он делает, когда приходит домой с работы? Он снова выходит?»

«Нет, он останавливается, запирает дверь, включает телевизор, но я не думаю, что он это видит или слышит. Делает обед из банки, затем лежит на постели в одежде и смотрит в потолок. заперла меня в моей комнате в восемь. Ее глаза стали огромными и очень темными. «Почему он переставал любить меня? Это то, что я узнал».

Вдоль сада, Дульси лизнула слезу. Она могла наблюдать за взрослыми людьми, которые были увечья или убиты, и она не может превратить бакенбард. Но увидеть этого ребенка, как мягкого котенка, так больно в ее духе, это было ужасно. Что имел ребенок, если ее дух был разрушен, если кто-то разрушил ее истинное и живое существо?

И все же, подумала Дульси, дух Лори казался в хорошей форме, учитывая. Посмотрите, как ребенок предпринял действия самостоятельно, чтобы защитить себя. Она очень хорошо заботилась о себе. Лори, подумала Дульси, отлично отбивалась.

“И что еще?” - сказала Генэлла, беря Лори за руку. «Что еще тебя так пугает, что ты не можешь заставить меня рассказать мне?»

Опять Лори молчала, наблюдая за Гвелле. Наконец, «Билл-фолд», прошептала она так тихо, что Дульси не была уверена, что она слышала. «Денег-сверток дяди Хэла». Ребенок коснулся руки Генэллы. «И его пояс и кольцо. Я нашел их в гараже. Кольцо и пояс, которые он всегда носил, что он никогда не снимал. Его билд, который всегда был в кармане,

«Это то, что меня больше всего напугало», - сказала она. «Что те вещи у дяди Хэла были в нашем гараже, гараж Па, после того, как Дядя Холл исчез, - после того, как дядя Хэл ушел».

22 [????????: pic_23.jpg]

Прыгая через окно третьего этажа, что Люсинда оставила приоткрытым для нее, Кит зарылся среди подушек, пытаясь согреться. Она замерзала. Она была голодной. Thirsty.Cold. Забегая в окно, на небе было холодно, был цвет кубиков льда. Ее бедные кровавые лапы были льдом с крыш, так холодно, что каждый разрез горел и болел. Она хотела объятий. Ей хотелось, чтобы мягкие сливочные вещества натирали лапы так, как сделала Люсинда. Она хотела рассказать Люсинде и Педрику, что она дома, и что она нашла и что с ней случилось; она хотела так много всего, что она была готова взорваться, но ей больше всего нужно было позвонить капитану Харперу.

Позвони ему сейчас. Однажды. Расскажите ему о картинах. О человеке, которого она следовала, и кто захватил этого ребенка. Скажите ему все, что мчалось ей в голову, как уловленные мыши.

Но где были Педрик и Люсинда?

Она перестала хотеть все и прислушалась. Понюхал, чтобы поймать свежий запах.

Их здесь не было? Она не ощущала запаха кофе на маленькой кухне, и никаких огней не было, и не было хорошего завтрака, ожидающего маленькой телеги у камина. Его обычно доставляли на рассвете, потому что все трое любили поесть рано. В комнате все еще было холодно, поэтому никто не поворачивал термостат так, как они всегда делали, хотя рассвет светился. Неужели Люсинда и Педрик все еще искали ее? Разве они искали всю ночь? Как тяжело было, когда она услышала, как Люсинда вчера вечером позвонила и позвонила ей, и она не могла вскрикнуть.

Но потом, подумав, она прислушалась и снова понюхала, что в квартире не совсем пусто. Неужели ее дорогая старая пара пришла домой очень поздно и с грустью ушла в постель, потерпев неудачу, не найдя ее и все еще спала?

Спрыгнув с окна, она убежала в спальню и встала в дверном проеме. И ее стучащее сердце замедлилось, увидев двойной комок в постели, запах их сна и прекрасный ритм их дыхания. Она хотела вскочить и разбудить их, сказать им, что с ними все в порядке, сказать им, что она их любит, - но, возможно, она должна позволить им спать.

С необычным сдержанностью комплект отвернулся, вспомнив, что Люсинда и Педрик не были молодыми, и что иногда они устали легко и что она, вероятно, носила их прямо, заставляя их искать ее. Неохотно она вернулась к окну и села среди бархата и парчи, сделав маленькое гнездо в подушках, чтобы дать жаре вокруг нее. И она подумала о ребенке и подумала, куда она ушла, и снова очень помолилась, что с ней все в порядке.

Прошло всего несколько минут, пока она снова не согрелась, затем она подпрыгнула к руке легкого кресла по телефону. Вытащив гарнитуру с колыбели, она пробила номер мобильного телефона Макса Харпера. Люсинда всегда была поражена тем, что она помнила столько чисел. Но Кит научил ее хитрым воспоминаниям о древних кельтских сказках, и это восхитило и Люсинду, и Педрика. Кит любил эти истории, когда она была очень маленькой; они были единственным удивлением, которое она знала в ее жалкой жизни. Она пожирала каждое слово, которое старые коты рассказывали друг другу, когда она слушала от холодных внешних краев этой быстротекущей, дурной толпы.

Устроившись на ночь среди мусорных баков в какой-то вонючей аллее, Кит впитал эти истории в качестве единственного источника питания и единственной теплоты, которую она знала. Она держала в себе волшебство этих историй, пока они не были частью ее, и она знала каждое слово, могла повторять их все.

Зазвонил телефон четыре раза, прежде чем капитан Харпер ответил. Кит сглотнул. Ей всегда было трудно говорить с ним. «Капитан Харпер, человек, который убил Пэтти Роуз, находится в коттедже за домом на Долорес. Коричневый дом с грязным двором, к югу от десятого. Пилинг, его машина и два других автомобиля, припаркованные в конце он маленький, как мальчик. Его машина - это старая серая двухдверная Honda, 9FFL497, - сказал Кит, увидев номерной знак в ее голове, как маленькая фотография. Она знала, что Харпер записывает ее.

Он записывал ее звонок? Он сказал Вильме однажды, что написание звонков улитки может быть единственным способом, каким он когда-либо узнал, кем они были. Вильма сказала: «Ты действительно хочешь знать, Макс? Кажется, ты хорошо справляешься. Конечно, ты не хочешь взорвать его».

Теперь, когда Харпер слишком долго молчал, Кит сказал: «У него были фотографии Патти Роуз, капитана Харпера. Когда она была молода, звезда. На каждой картине в голове была дыра, как пулевая дыра. у него были газетные фотографии с четырьмя мужчинами, включая его, поэтому я думаю, что его зовут Ирвинг Феннер. После того, как Патти была расстреляна, кто-то убежал в гараж. Я думаю, что это он, но я … »Она не могла сказать, что свежий запах человека на лестнице возле Пэтти спустился в гараж.

«Картины находятся в двух коричневых конвертах, но их больше нет в коттедже, они под ним. Под фундаментом застряли в полу балки только внутри переднего вентиляционного отверстия».

Харпер ничего не сказал. Но она слышала, как он дышал. Набор не ожидал, что он что-нибудь скажет, и она, конечно же, не хотела, чтобы он задавал вопросы. Но затем Харпер сказал: «Коттедж за коричневым домом на Долорес, к югу от десятого. Мы можем достать конверты, пробираясь через вентиляционное отверстие».

«Вентиляция на жесткой, хотя. Возьмите некоторые инструменты».

“Как ты…?”

«У него есть пистолет, капитан». Она начала говорить ему, чтобы он смотрел под раковину ванной, затем она знала, что не может сказать ему об этом. Он уже задавался вопросом, как конверты попали под дом. Как они могли, когда вентиляционные отверстия были зажаты? Ей приходилось надеяться, когда они обыскали дом, что они найдут оружие убийства под раковиной, но не найдут, чтобы волосы кошки цеплялись за эту оборванную дыру! Или лапа печатает и разбрызгивает кровь своей крови. Она не посмела подумать о лабораторном отчете, в котором будет показана кровь кота.

Отодвинув телефон на колыбели и прыгнув на сиденье, она прижалась, снова задрожала, снова попыталась согреться и посмотрела на медленно осветленное утро, которое, несмотря на намек на приближающееся солнце, было серыми зимними цветами. Почему свет появился в чайной комнате? Когда она вернулась домой, она горела.

Кто был там раньше? Против танцующего огня он видел силуэты двух фигур, сидящих за столиком; у женщины были короткие волосы, но мужчина был в тени. Был ли этот детектив Гарза, широкие плечи, намек на квадратную челюсть? Она наблюдала, как сменяет огонь и прыгает, отражается через шкафы из стеклянного фарфора, и на вершинах шкафов, приглушенная маленькая темная фигура, внимательно слушая. Комплект улыбнулся. Она тоже видела блеск его белых надписей. Что бы ни происходило в чайной комнате, она слышала об этом, подробно рассказывала об этом Джо Грей.

Она предположила, что капитан Харпер собирается достать конверты, и это согрело ее. Она подумала о ребенке и была благодарна за то, что они нашли друг друга - без нее ребенок все равно был бы привязан. Без ребенка она все равно была бы заперта там, с этим безумным маленьким человечком. И маленькая девочка, которая знала, что с ней случилось? Она задавалась вопросом, куда ушел ребенок, совсем один ночью и так испугался. Она молилась, чтобы он не искал ее, молился, чтобы у нее было место, чтобы спрятаться. Она подумала, что если Ирвинг Феннер обнаружит недостающие фотографии, если он подумает, что девочка взяла их, и это может сделать все хуже для ребенка. Из окна она смотрела, как сбежавшая газетная тряпка и лоскут по улице, как живая штука, а потом стая сдувающих листьев.

Она остановилась у дверного проема, заглянув внутрь. Комната была тусклой, драпировки все еще нарисованы. Люсинда ненавидела закрытые драпировки во время дневного света. Два куска под крышками не двигались. Встревоженный, Кит вскочил.

Но как только она врезалась в кровать, Люсинда проснулась от крика.

«Кит! О, Кит!» Старуха схватила ее, крепко обнимая, чтобы Кит не мог дышать. Педрик проснулся и обнял их обоих: «О, мой, - сказала Люсинда. «О, так хорошо, что у вас дома. Чтобы держать вас в безопасности, где вы были? Мы тоже были обеспокоены. Где вы были?»

«Я что-то нашел», сказал Кит. «А потом я попал в ванную комнату, и я боялся, что он вернется и найдет меня, и я …»

Люсинда рассмеялась. «Замедляй, ты не имеешь смысла». Старуха поставила Кит на кровать и встала, натягивая халат. «Пойдем, давай сделаем кофе, Кит и теплое молоко, а Педрик одет».

Сидя на кухонном кресле на крошечном столике, в маленьком баре / кухне, притирая теплое молоко и пожирая оставшийся стейк, она рассказала об этом мужчине. Слушая, как работает душ, и зная, что ей придется все рассказать все, и не заботясь, она рассказала Люсинде о картинах, пистолете, связанном ребенке. С запахом кофе, наполненным квартирой, и Люсинда, одетая в свой стеганый халат с желтыми лютиками на ней, Кит рассказал ей все о человеке, который убил Пэтти, и как она следовала за его тропой, потеряла его и снова нашла, и о картинах Пэтти с дырками в них и о том, как она называла капитана Харпера. Когда она закончила, Люсинда обняла и обняла ее.

«Это была мужественная вещь, Кит. Чтобы преследовать его таким образом, продолжать, пока ты его не найдешь, а затем проскользнуть в этот домик позади него. О, я люблю тебя». Она убрала Кит. «И я так беспокоюсь о тебе, это была смелая, опасная, глупая вещь. Я так рада, что ты и ребенок в безопасности. Без этого ребенка …» Люсинда вытерла глаза. «Без вас вдвоем ни один из них не смог бы покинуть это место».

Кит чувствовал себя очень тепло, глубоко довольным. Прижав лицо к руке Люсинды, она прижалась к старушке, которая так мурлыкала, что ее реверберирующее тело потрясло их обоих. Но через какое-то время Люсинда встала и положила несколько каминов в камин и зажег стартер, а затем отвела кофе к окну. Подняв трубку, она позвонила Чарли. «Надеюсь, они проснулись», - сказала она Киту, когда зазвонил телефон.

Кит подполз к ее коленям, слушал три кольца, а затем Чарли поднял трубку.

«Она дома», - сказала Люсинда. «Дом в комплекте».

«О, Люсинда, я так рада. Скажи … Скажи мне, что Педрик всю ночь беспокоился о ней». Люсинда ухмыльнулась Киту. Макс должен быть там, слушать, не догадываясь о замаскированном сообщении, предназначенном для Кит. Чарли звучал так, словно она только что проснулась. Они разговаривали всего несколько минут, затем Люсинда вышла на веранду, чтобы взять утреннюю газету.

Она разложила его на журнальный столик, когда Кит лежал на ее коленях, зевая, наблюдая, как огонь вспыхивает. Очень скоро капитан Харпер получил бы доказательства того, что она надеялась поджарить Ирвинг Феннер, поджарить его хорошо. Это было прекрасно здесь, в их прекрасной сюите, настолько отличной от жизни, когда она была котенком, прежде чем она узнала, что дома людей были прекрасны, когда она думала, что вся жизнь, для кошки, была грязными аллеями, битое стекло, зубчатые, пустые консервные банки и средние мальчики с камнями. Когда она была маленькой, бегая с этим диким клауном из диких кошек, она подумала, что каждая кошка в мире росла на улице испуганной, голодной и холодной. Так и было. Большие кошки занимали единственные теплые спальные места, и рычал и рубил, когда вы пытались поесть. Она осталась с этой дикой группой, потому что они были единственными кошками, как она, о которой она знала. Она осталась, потому что была маленькой и одинокой, и они были лучшей защитой, чем ничего. Она бежала с ними, пока они не нашли свой путь к Холму Хеллхаг. Но там она обнаружила Люсинду и Педрика, и жизнь внезапно изменилась. Теперь, когда Люсинда прочитала газету, Кит прижался ближе. “Какие?” - сказала она, глядя на худенькую старушку. «Что такого увлекательного?»

Люсинда повернула бумагу, чтобы Кит увидел. Выражение на ее лице было и печальным, и очарованным. «Лучше посмотри, Кит, я знал это вчера, но до сих пор я этого не сделал … Пока ты не рассказал мне о маленькой девочке, я думаю, что может быть … больше к истории». Люсинда выбрала Кит и держала ее на коленях, чтобы лучше видеть страницу.

Старые могилы, найденные в деревенском саду

Могилы двух маленьких детей были обнаружены в селе, первое вчера утром Кора Ли французское, когда она вырыла на заднем дворе дома, где она делится с тремя другими женщинами из Молены Пойнт …

Кит прочитал статью и прочитал ее снова. Вчера, когда она оказалась в ловушке в этом доме, капитан Харпер и детективы все смотрели на могилы этих бедных детей. Наверняка Джо Грей и Дульси были там, они были бы прямо посередине. В статье говорилось, что никто не знает, кто такие дети. Он не сказал, что их убили, но почему еще кто-то похоронил их втайне? Она посмотрела на Люсинду. «Вы знали все об этом, пока вы не охотились за мной, вы знали все о мертвых детях. Мог ли тот же человек сделать это, Ирвинг Феннер?»

«Человек, который, как мы думаем, убил Пэтти? Но эти тела не новы, Кит, они пролежали там долго. Ну, - сказала она, - я думаю, что все возможно».

«Как люди могут убивать маленьких детей? Этот человек будет гореть в аду, Люсинда, - сказал Кит, не сомневаясь в своем уме.

Люсинда погладила Кит, пока Кит почувствовал себя немного легче. «Вы не думаете, - сказала Люсинда, - что этот убийца должен быть прощен?»

«Нет», - сказал шитье, шипя. «Я этого не представляю». Она пристально посмотрела на Люсинду, на морщинистое лицо старой женщины и живые голубые глаза. «Нет, Люсинда, я не думаю, что ты тоже и Педрик».

23 [????????: pic_24.jpg]

«Когда дочь Патти побежала, - сказал Даллас, - не могли бы вы рассказать мне об этом больше?» Огонь камина был сожжен на низком уровне, плита для теста была пуста, за исключением одного одиночного рулона корицы, кофе в термос простудился.

«Потому что Марли дала показания против Крейга и Ирвинг Феннер, - сказала Дороти, - Пэтти боялась за нее. Она вывела Марли из страны, водитель привел ее в Вегас. Марли вылетела оттуда под предполагаемым именем, направилась к Канада, для Калгари, где секретарь Патти устроил новую машину, которая ждет, и квартиру и работу. Марли пошла на работу секретарем.

«Крейг был в тюрьме и, скорее всего, был бы казнен. И Ирвинг Феннер находился под стражей, ожидая суда. Но Феннер был настолько в ярости от свидетельств Пэтти и Марли, и поэтому мстителен. Пэтти убедилась, что он отправит кого-нибудь, чтобы найти Марли и попытаться ее убить. Пэтти не слишком беспокоилась о себе, у нее всегда были люди вокруг нее.

«Все было в порядке около года. Марли осталась в Канаде, работала. Феннер был осужден и отбывал наказание. Однажды ночью, когда Марли отправилась на выходные, чтобы отправиться в Альберту, ее машина перешла через утес под дождем. в крушении ».

Некоторые люди сказали, что она покончила жизнь самоубийством, что ей не удалось справиться с жизнью после того, как Крейг убил Коннера. Пэтти знала другое, она знала свою дочь. Она была уверена, что Ирвинг Феннер убил Марли.

«Это никогда не будет доказано. Никаких свидетелей, никаких доказательств, которые могли бы задержаться. Когда Феннер был освобожден, Пэтти рассердилась, что он свободен, чем боится его. Ее друзья убедили ее нанять телохранителя. он в течение года, а затем отказался от этого. Убедившись, что Феннер покинул государство. Еще одна группа из них уже вышла, Гарольд Тиммонс. Она слышала слухи, что он остался в Калифорнии, но она никогда не узнавала, где ».

Дороти закончила свой кофе. «Я не знаю, детектив Гарза, я, кажется, продолжаю об этом, и я не уверен, что помогаю. Я не знаю, связаны ли эти случаи с убийством Патти. Я просто …» Она схватила ткань из пачки, прилив плачущего молчания ее.

Когда крик Дороти утих, Гарза встал. Она встала и натягивала куртку, когда зазвонил телефон Гарсы.

Он ответил и поговорил на мгновение, все еще очень сильно. Медленная улыбка коснулась его темных глаз. «Подождите минуту, Макс».

Он пожал руку Дороти и поспешно поблагодарил ее за свое время. «Вы сообщите мне, когда вы уйдете, и как я могу связаться?»

“Я буду.” Она дала ему водянистую улыбку и вышла из чайной.

«Хорошо, Макс, я в чайной комнате, Дороти только что ушла». Гарза сел за стол и, прислушиваясь, налил последний из кофе в свою чашку и взял последний рулон корицы. Над ним на фарфоровом шкафу, Джо Грей заглянул, его серебряные уши острые с интересом, его когти молча сгибались, каждый нерв его тела кота был взволнован. У Харпера было что-то, что-то происходило. Он хотел, чтобы он услышал разговор Харпера.

Гарза улыбнулся. «Да, я знаю коттедж, я буду прямо здесь. Нам нужны двое из нас, чтобы собрать доказательства?» Он снова слушал и покачал головой. «Нашей женщине сейчас хватало, ну, может быть, у нее был холод. Как далеко от нее, она сказала? Некоторые из этих старых фондов …

Тогда он успокоился: «У меня есть инструменты в машине, я буду там как можно скорее». Поднявшись, он проглотил последний из своего кофе, воровал рулон корицы, вытер какой-то липкий сахар из его губ и направился. Джо не знал, куда идет Харпер, но он не собирался далеко отставать. Не было никаких сомнений, прислужник Харпера должен был быть Дульси или Кит. Скорее всего, комплект, который только что бросился домой в такой поводке. Он посмотрел через патио в окно на третьем этаже, но он не видел ее. Когда он выпрыгнул из фарфорового шкафа к столу, он услышал, как машина Гарзы начала свою работу. Подойдя к полу холодной плитки, Джо вышел оттуда, отодвинув дверь чайной комнаты, направляясь через патио к лозе бугенвиллеи, которое приведет его быстрее, чем любая лестница, до пентхауса Гринлоу. Куда Гарза шла? В каком доме? Если Даллас Гарза и Макс Харпер собирались ползти под чей-то дом, предположительно без ордера на обыск, он наверняка не хотел пропустить развлечения.

Дульси наблюдала за Лорилейдом в саду с Корой Ли, ребенок скользил по воротам так же осторожно, как будто ожидал, что в какой-то момент кто-то схватит ее. Дульси оглянулась, нахмурившись. Если Лори была в опасности от более чем дурного отца, почему она не сказала Генне и Коре Ли, что еще не так? Наверное, подумала Дульси, потому что упрямый малыш не хотел иметь ничего общего с полицией. Когда они ушли, Дульси подошла к террасе, с интересом наблюдая за Геннел Ярдли.

Генелле, отбросив посуду для завтрака, разложила первую страницу и читала о маленьких могилах. Что-то привлекло Дульси к старухе, что-то о том, как Генель продолжала смотреть в сад на нее. Такой знающий взгляд, так тайно удивленный. Дрожа, Дульси подошла ближе, но она осталась под кустами. Эта женщина не могла знать, кем она была, это было невозможно. Но все же … Почему эта тайная улыбка? Слишком много людей уже знали. Хотя те, кто разделял тайну кошек в дружбе, никогда не рассказывали, тем больше кто знал, тем больше шансов было какое-то непреднамеренное скольжение.

Генэлла подняла глаза от бумаги, ее голубые глаза исчезли. Дульси оставалась очень спокойной, когда старуха изучала ее, где она присела в кустах, глядя ей прямо в глаза.

«Доброе утро, - сказала Геделле так же, как она поздоровалась с Лори.

Сердце Дульси упало. Осторожно она побежала по кирпичам и улыбнулась Генелле, столь же дружелюбной, как и любой соседский кот, размахивая хвостом, словно жаждала приятного нежного питомца и немного завтракала.

«Ты кошка Вилмы, библиотечная кошка. Думаю, твое имя - Дульси?»

Дульси сморщилась и перевернулась, махая хвостом, делая вид, что привыкла к людям, разговаривающим с ней, проводя односторонние разговоры.

«Ты можешь говорить со мной, Дульси, я знаю, кто ты». Старушка мягко улыбнулась. «И я знаю, кто ты. Ты живешь с Вилмой Гетц. О, Вилма не знает, что я знаю всю историю. Вильма отвез тебя домой из этого сада, Дульси, когда ты был очень маленьким».

«Она понятия не имела, что она получает, когда она взяла один из наших помет котят. Я тоже не была уверена. Я только знал, что моя дорогая Мелодия, твоя мать, была очень необычной кошкой, говорите, - мягко произнес Генэлл.

«У Мелоди и у меня было много разговоров здесь, в этом саду, много долгих и увлекательных дискуссий в этом доме. Она была со мной, пока она не умерла, - грустно сказала Гедель.

Дульси посмотрела на старуху так же глупо, как могла, и укусила ее, как будто она была застенчива или испугана. Генелле не обратила внимания; она продолжала говорить.

«Я не знала, как получится ее один помет котят, а также сама Мелодия. Она сказала, что никто из ее шести братьев и сестер не может говорить». Генэлла потянулась, чтобы погладить Дульси, но Дульси отступила.

«Сегодня утром, - сказала Генэлла, - вы пришли сюда вслед за ребенком. Полагаю, вы следили за ней». Она протянула руку, к Дульси. «Я терминал, моя дорогая, через несколько месяцев я умру, твоя тайна будет мертва со мной, я никому не скажу».

Дульси могла только наблюдать за ней. Ее сердце проскользнуло, словно оно потеряло всякое чувство времени.

«У Мелодии было пять котят, три апельсина, один ситце, а ты, темный полосатый табби. Ты был самым крошечным, другие продолжали толкать тебя. Они, похоже, не нравились тебе, не хотели, чтобы ты ел. Я думаю, что все молодые животные так с рунами, это путь природы. Но что-то о тебе … Генэлло покачала головой. «Мелодия перенесла бы вас на легкий стул и накормила бы вас одного, так что вы действительно преуспели.

Генэлла посмотрела на Дульси. «Я сохранил других четырех котят: ни я, ни Мелоди не знали, - не было никакого способа угадать, - если бы вы были наиболее склонны говорить. Мы думали, что вы это сделаете, но мы не знали. И я … я подумал даже тогда что я был нездоров. Мы нашли для тебя лучший дом, где мы могли следить за тобой. Мы выбрали Вильму с большой осторожностью, но я ничего не сказал Вилме.

«Сестра твоего ситца умерла, когда ей было всего шесть недель, - сказал ветеринар. Но ты стал здоровым, диким, сильным котенком. Только когда вы стали украсть белье ваших соседей, когда вы были маленькими, я был уверен, что вы были больше, чем вы оказались. Мелодия сделала это, когда она была маленькой; она так любила красивые вещи.

Дульси не смела говорить. Она не могла перестать дрожать.

«Мелодия не была молодой кошкой. Она, похоже, была настроена иметь этот один подстилку. Она умерла через четыре месяца». Голос Генеля трясся. «Это было … как будто она знала, она хотела создать хотя бы одного котенка, как она сама».

И ты был единственным. Генелла улыбнулась и потянулась, чтобы коснуться персиковой маркировки на носу и ушах Дульси. Немного ирландского апельсина, - сказала она с увлекательным, далеким взглядом. «Остальные три кошки со мной, оранжевые табби, ты наверняка видел их вокруг деревни; они дорогие, сладкие кошки, но они нормальные, обычные кошки, не такие, как ты и Мелодия. Генэлла встала, схватила ходока и медленно пересекла террасу к краю сада.

«Он взял много самообладания, чтобы не говорить с тобой до сих пор, моя дорогая, или не говорить о тебе с Вильмой. Я думал, что это лучше всего. Вы оба охраняли свой секрет, а также можете, учитывая, что вы заняты жизнь - вы и ваши двое друзей, - мягко сказала Генэлл.

Дульси сглотнула и отступила, снова проскользнув в кусты. То, что Гвелле знала о ее способности, - это одно. Генол знал о Джо Грей, и Кит глубоко встревожила ее.

«И я не буду говорить о них никому», - заверила ее Генелле, заглядывая за ней в кусты. «Я обещаю это, но мне понравилось наблюдать за издавными приключениями, которые я себе представляю для вас. Из кусочков новостей, моя дорогая. Из-за того, что вы в деревне очень заняты и намерены. Из новостных клипов о преступлениях, которые произошли в в деревне, и из анонимных советов, которые часто получают полиция. Я знаю пару офицеров в отделе Дульси, и я знаю репортера или двух. Я слышу вещи, которые никто другой не собирал ». Старуха засмеялась и подмигнула. «И еще больше силы для вас, дорогая. Трое из вас замечательные».

Это было слишком много. Пригнувшись глубже среди кустов, Дульси была полна чувства огорчения, предательства.

У нее не было причин чувствовать это. Действительно, она чувствовала, что может доверять Геннеле Ярдли. Но чтобы незнакомец знал о них, чтобы все это время знал, наблюдать за ними … Для Дульси последствия были огромными и ужасающими.

Отступив от ходунка, но все еще держась за него, Генель опустилась на колени у края кустов, и это упражнение приложило немало усилий. «Пожалуйста, выходите, пожалуйста, побалуйте старуху. Мавита не будет здесь еще час. Пожалуйста, выходите, чтобы мы могли поговорить? И помочь мне решить, что делать с Лори?»

И Дульси ничего не могла сделать. Наконец она вышла, ее уши вернулись, ее хвост переменился.

«Я не хочу никому говорить о Лори, - сказала Генэлл. «Мне очень ясно, что она боится, но мне кажется, что ребенок должен сам пойти в полицию. Прежде чем ее отец узнает, что у нее есть билборд». Она пристально посмотрела на Дульси. «Ты думал о том, что может означать этот билборд?» Генэлла поднялась, и это было так утомительно, что Дульси очень хотела помочь ей уравновесить ее. Схватившись за своего ходока, она отвернулась, подходя к стулу. Затем Дульси вышла из кустов и прыгнула в кресло напротив, глядя на последние крошки бекона; Все, что Лори ушла, были крохи.

Гедель сказала: «Было бы намного безопаснее для Лори, если она пойдет в полицию по собственному желанию. Прежде чем Джек Рид узнает, что ребенок подозревает,

Когда солнце поднялось над восточными холмами, и Даллас Гарза поспешил прочь от Otter Pine Inn, чтобы встретиться с Макс Харпер, Джо Грей вскочил в виноградную бугенвиллею, направляясь к окну набора. Он хотел получить ответы. Он остановился на полпути, так как под ним Люсинда и Педрик вышли с лестницы в сады. Глядя вниз, он смотрел, как впереди идет гонка, все шипение и имбирь и хвост. Старая пара, в первый холодный свет рассвета, направилась в столовое патио. Быстро Джо снова упал на кирпичи и последовал за ним.

Никто еще не был там за садом; было слишком рано и слишком холодно. В комплекте с флисовыми пальто и овчинными сапогами и шапочками, как если бы они были на северном полюсе, Гринлоуз, казалось, заставлял предаваться своему молодому побегу с приветственным домашним патио-завтраком. Даже под обогревателями внутреннего дворика, и сидели возле пожарной ямы, где танцевали пламя, они должны были замерзать. В тот момент, когда они сидели рядом с утепляющим пламенем, Джо бежал, и, прежде чем Кит успел вскочить на стул, он прижался к ней, указывая на нее в дальний конец сада, где не могли подслушивать носовые официанты.

Она последовала за ним, нахмурившись, но широко осматривала вопросы, оглядываясь на Люсинду и Педрика взглядом. Люсинда и Педрик, наблюдая за маленькой драмой, ничего не могли сказать, наблюдая приближающийся официант.

Глубоко под пиракантским кустом, ветви которого свисали с красными ягодами, Джо стоял, глядя на комплект. «Я вижу, ты вернулся домой».

Она повесила голову, стыдясь, что она все беспокоит, но потом улыбнулась с самодовольным восторгом. «Я нашел его, Джо, я нашел человека, который убил Пэтти, и я пошел в его старый грязный коттедж, наблюдал за ним и видел его машину тоже, и весь мусор, как будто он был там некоторое время, и я …»

«Будете ли вы замедляться , Кит? Скажи мне, где. Знает ли Харпер? Ты …?

«Я позвонил капитану Харпер прямо сейчас с лестницы и сказал ему, что это была старая серая Honda с двумя дверьми, все помятая и номер лицензии, и сказал ему, где найти газетные вырезки и фотографии Пэтти, и я поставлю их туда, где он может их получить без ордера, как вы сказали мне, и я рассказал ему о пистолете, но я не знаю, где это, кроме того, что он может иметь это на нем, а я …

- Кит!

Она попыталась замедлить ход, попыталась быть последовательной. Она рассказала Джо, что она нашла и где, и имена четырех человек в обрезке, и где она спрятала конверты. «Капитан Харпер сказал, что он уже в пути».

Джо кивнул. «Так же Гарза, он просто вышел из чайной комнаты». Он собирался уехать, когда она подняла лапу.

«Хуже всего была маленькая девочка …»

«Я жевал свои веревки, как в этой сказке, и мы вышли в

норму, и она побежала и …» «Какая маленькая девочка!»

«Не знаю, Джо, я не знаю ее имени, я не мог ее бросить. Она вышла со мной, открыла дверь, я не могла, и мы оба побежали в разные стороны».

“Сколько ей было лет?”

Кит подумал об этом. «Может быть, одиннадцать или двенадцать, я думаю, коричневые волосы».

«Лори?» Если бы этот парень вошел в библиотеку и нашел Лори? Это тот парень, от которого она пряталась? Убийца Патти Роуз, а не ее собственный отец? Он не знал, что думать; это не имело смысла. Он поблагодарил ее за ухо, и взглянул на патио и стол Гринлоуза. «У тебя холодный завтрак», сказал он мягко. И когда Кит бросился к своим яйцам, Бенедикт, Джо быстро выбежал из внутреннего дворика, его собственный желудок был пуст, как барабан. Подойдя к крышам, он направился через деревню. Его собственный завтрак казался эоны назад. Перед рассветом Клайд устроил ему памятный омлет, бросив в какую-то оставшуюся салями и кусочек козьего сыра, деликатес, которым Райан представил свою семью - одно из преимуществ новой женщины в жизни Клайда.

Джо не мог предположить, что Клайд женится на его нынешнем романтическом интересе. Он сделал это с Чарли, и Чарли оказался с Максом, хотя все они были все еще лучшими друзьями. Но Джо закончил сватовство, Клайд и Райан должны были разработать свой сценарий. Который был в настоящее время более платоническим, чем дико романтичным, но он догадался, что у них были свои моменты. На всякий случай, Джо был осторожен, возвращаясь домой поздно ночью через его дверь на крыше крыши.

Он спустился с крыш прямо над блоком из коричневого коттеджа, который описал Кит. Он стоял с улицы позади двухэтажного дома и нескольких скудных сосен и кипарисов. Джо интересовался этим домом; кто позволил бы даже арендовать такой дряхлый на этом дорогостоящем рынке? У этого места был скрытый, скрытный воздух, как непривлекательный, как набор для старого фильма ужасов. На тротуаре припаркован прицеп Chevy Max Harper. На другой стороне улицы, напротив, был Форд Далласа Гарзы. Джо остановился под путаницей заросших кустов олеандра, наблюдая за сценой, которая заставила его улыбнуться.

24 [????????: pic_25.jpg]

Джо подошел к коттеджу за старым домом, скрытым под заросшими кустарниками, заполненным болотом гниющих листьев. Весь двор пахнул гнилью и плесенью. Удерживаясь из виду, он наблюдал за Макса Харпером, стоящим на крыльце, беседующем с здоровенной женщиной в красном муунуу. Хозяйка. Она раздавила список жалоб на своего арендатора. На гравийном парковочном месте перед коттеджем стоял черный седан Ford и синий Плимут. Он чувствовал запах слабого дуновения выхлопных газов, словно машина ушла за последний час. Входная дверь открылась. Хозяйка была настолько пьяна, что точно соответствовала коттеджу и соответствовала тому, что Джо мог видеть в мрачном интерьере. Он видел ее вокруг деревни. Если Харпер получил ордер на обыск, только на телефонном подсказке Кита? Это было бы необычно.

Но если хозяйка пригласила его внутрь, это было другое дело; он мог искать тогда. И действительно, в какой-то момент Даллас Гарза вышел из коттеджа, как будто, возможно, он закончил обыск. Джо слушал, как Харпер завершает разговор, о том, что, если ее житель вернется, она должна позвонить ему и что у него было еще немного проверки; старая кукла показалась ей прекрасной. Сползая по ступенькам, она направилась к большому дому и скрылась внутри. Джо наблюдал, как Харпер и Гарза идут по основанию и встают на колени перед первой из двух вентиляционных решёток.

Произведя электрическую дрель, которую он засунул в свой пояс рядом с его черным кобурным радио, Гарза удалил четыре винта из гриля и снял ржавую сетку, открыв отверстие, достаточно большое для маленького терьера. Детектив посмотрел на Макса. Макс Харпер улыбнулся. “Будь моим гостем.”

Гарза пристально посмотрел на Харпера и надел пару изношенных рабочих перчаток. Лежа на живот в грязи и влажных листьях, он влез через отверстие. Вдаваясь и скручиваясь, он чувствовал себя вслепую, возможно даже с перчатками, молясь, чтобы он не нарушил одну из более смертоносных разновидностей ядовитых пауков, для которых была известна Калифорния. Фибит из коричневого отшельника будет растворять плоть изнутри, подобно таянию льда в теплой кухне.

«Ничего страшного, - проворчал он, добавляя испанский ругань. Погружаясь дальше в темноту из-за каких-либо доказательств, найденных или отложенных призрачным снитчом, он скручивался на спину, чтобы исследовать над ним среди напольных балок. Харпер, стоя над ним, был очень увлечен, как и Джо Грей. Как Гарза обыскал, он должен был задаваться вопросом о выступающих ржавых гвоздиках, а также недружелюбных пауках. Через несколько мгновений он ушел из подстилки дома и встал. Нахмурившись в Харпер, он перешел в другое отверстие и снова опустился на колени.

Извлекая вторую решетку из рамы, он снова опустился, нащупывая и разглядывая среди балок пола, пока он не выстрелил из отверстия.

Качаясь в стоячее положение, усмехаясь, он вцепился в перчаточные руки пару больших коричневых конвертов. Передав их Харперу, он просто заменял и закручивал решетку вентиляционных отверстий, когда радио Харпера скривилось. Макс поднял трубку и прислушался.

Затем: «Нет, просто посмотри на него. Положите на него человека. Если повезет, возможно, он вернется за ним». Он взглянул на Гарзу. «Хонда припарковалась на Дрейке, за свободным домом».

Гарза выглядел довольным. Харпер кивнул в сторону своего грузовика, возможно, не желая привлекать внимание соседей и утренних бегунов. И когда Гарза последовал за начальником к его поцелую, Джо, быстрым, но, возможно, глупым движением, ускорился позади них.

В тот момент они открыли свои двери и, таким образом, были отвернуты, он скользнул, как летящая серая тень, в открытую тележку. На холодный, твердый металлический пол. Раздвинув между старым седловым одеялом и сумкой из пятидесяти фунтов собачьего кубика, Джо подтянулся, когда Харпер запустил двигатель. Вероятно, начальник возвращался на станцию, в его офис, где они могли исследовать содержимое с дополнительной конфиденциальностью. Отлично. В удобном офисе Харпера кошка не замерзла хвостом. Морской ветер, погружающийся в кровать грузовика, ощущался как арктическая метель.

Получив мягкость, Джо подумал, как Харпер ослабил грузовик за углом и вниз по блоку. Но затем начальник снова припарковался в красной зоне под ветвями Монтерейской сосны. Джо, услышав, как он грохнул один из конвертов, подумал, не осмелился ли он подняться, чтобы посмотреть через заднее окно.

Конечно, он мог. Прямо в соответствии с зеркалом заднего вида.

Взглянув наверх на расходящиеся ветви сосны, он скользнул на металлическую крышу кабины, держась подальше от заднего окна, скрываясь из-за большого металлического столба, а затем поднялся на нависающую ветку. Его листва была толстой и скрытой. Но ветка была настолько тусклой, что она качалась и качалась под его весом, таща через дверную раму и крышу, предупреждая двух полицейских, как выстрел. Гарза высунул голову, вглядываясь в дерево и поднимаясь и опускался по тротуару. Копы никогда не ездили с окнами, даже в морозную погоду. Их низший человеческий слух, сдерживаемый толстым стеклом, может блокировать все звуки, которые они должны слышать, от слабого крика о помощи в удаленной автокатастрофе до приглушенного выстрела. Джозеф стоял в стороне от Гарзы, и Джо едва скрылся из виду, когда детектив осмотрел дерево. Сжав глаза и прикрыв свой белый нос, он так неуверенно взгромоздился, что думал, что в любую минуту ему придется совершить летящий прыжок. Он затаил дыхание, пока Гарза не ушел обратно в кабину.

«Вероятно, белка».

Харпер хмыкнул, открыл конверты и выпустил третий коричневый конверт из-за сиденья. Убрав из этого пучок прозрачных пластиковых папок, он открыл первый конверт и тщательно вытряхнул его содержимое. Используя пинцет, он вставил каждый лист бумаги в пластиковую папку, прежде чем исследовать ее.

Из сосновых иголок кошка посмотрела на старые, пожелтевшие газетные вырезки незнакомцев, а также на более яркие журналы и фотографии Патти Роуз. Фиджинг, Джо обошел этот путь, и это на ветке, пытаясь увидеть лучше. Они собирались пройти через все содержимое, сидящее здесь на холоде? Офицеры некоторое время молчали, прокладывая пластиковые рукава взад и вперед. Страницы газет были смяты, когда они были свернуты, и с возрастом мрачно обесцвечивались. Учитывая, что кошачье зрение было лучше, чем у людей, Джо задавался вопросом, насколько подробно детали лица офицеры смогли различить на этих старых газетных фотографиях. Все были из тех же четырех человек. Три были в профиле к камере, один смотрел на нее. Это был, конечно, не выстрел. По факту, это было настолько непредсказуемо, что его можно было бы взять без их ведома. Один человек, стоявший напротив камеры, был голова короче остальных.

Начальник взглянул на Гарзу. «Феннер. Маленькая ползучесть должна была сгореть давно». Затем он улыбнулся. «Феннер оказывается нашим мужчиной, ты можешь сделать еще один снитч».

«Заставляет вас чувствовать себя довольно хромым, - сказал Гарза. «Некоторые гражданские люди придумывают этот материал, мы даже не знаем, кто она».

«Они, - сказал Харпер. «Я почти уверен, что парень и гала работают вместе, и не стучите». Его тонкое, покрытое солнцем лицо задумалось. «Как ни странно, до сих пор они были на сто процентов. До сих пор, - задумчиво сказал он, - они предоставили информацию, которую мы не имели права искать. Никакой причины для ордера. дальше по линии, или, возможно, нет. Не может быть причин для поиска ».

«Некоторые из этих вещей, - сказал Гарза, - кто знает, как они об этом знают? Это странно. Вот что дает мне завещание».

Харпер больше ничего не сказал. Над главами офицеров Джо Грей пристально посмотрел на старую, пожелтевшую газету. Даже в размытом обрыве лицо Феннера выглядело кислым и ущипнутым; не привлекательный человек. Через несколько минут Харпер сказал: «Гай слева, Кендалл Пограничный. Я помню его из этого случая в Сан-Диего за два года до Лос-Анджелеса и Крейга Вернона, зятя Пэтти, он был в камере смертников в течение трех лет, прежде чем он умер «.

Наблюдение за ямой мыши в течение нескольких часов было ничем иным, как напряжением Джо. Он был так связан с вопросами, что каждый мускул дернулся. Подойдя ближе к хрупкой ветке, он наблюдал, как Харпер наклоняет бумагу к свету.

«Это четыре, - сказал Харпер. «Великий гуру и его ученики». В грузовике двое мужчин толпились плечом к плечу, читая, как Джо колебался на тонкой ветке над ними.

«В группе было восемь или девять женщин, - сказал Харпер. «ЛА не смогла сделать никого из них. Угадайте, что люди сделали грязную работу».

Даллас осмотрел последний клип и посмотрел на Харпера. «Могучий проклятый странный, что снитч нашел их, у меня слишком много вопросов об этой женщине».

Макс пожал плечами. «Ты можешь привыкнуть к чему-нибудь, если он сработает». «

Так что же она … что у них получается?»

Макс снова пожал плечами. «Эго-путешествие. Моральное удовлетворение, волнение охоты, кто знает? Может быть, это пара разочарованных полицейских?»

Гарза усмехнулся, покачал головой и отпустил тему. Он открыл дверь грузовика. «Я пойду на компьютер, приступаю к Феннеру, надеюсь, что в Лос-Анджелесе сохранились хорошие файлы».

Когда Гарза выскочил из грузовика и направился по улице, Джо поддержал ветку на более твердый окунь и подумал. Кит проследил этого парня, в полном одиночестве. Сделал свою машину и, несомненно, переместил улики из этой хижины туда, где ее могли найти полицейские, в случае, если хозяйка не была дома или не хотела впускать их. Феннер был так же хорош, как за решеткой, Джо подумал, благодаря набору.

Оставалось увидеть, может ли это привести к другим смертельным случаям, а также к небольшим немаркированным могилам. Мог бы. Может не. Но много встало на место, и Джо улыбнулся. Падение на место так же аккуратно, как мышь, в ожидающие когти. Опустив сундук на тротуар, в вонючий выхлоп от пикапа Харпера, когда начальник направился к станции, кота взлетел, чтобы найти Дульси. Чтобы довести Дульси до скорости, а затем найти и похвалить комплект, если маленький ларец не чувствовал себя слишком высоко, чтобы достичь. Зная Люсинду и Педрика, Кит, вероятно, получал всю экстравагантную похвалу, которой она могла справиться.

25 [????????: pic_26.jpg]

Хуана Дэвис поставила сумку на своем столе, наполнила ее кофейником и включила ее. Оглянувшись в стек свежих заметок и отчетов, она подписала три рутинных формы с запросом информации, вернула четыре телефонных звонка, которые она держала как можно короче, подписала три запроса в DA. Отбросив остальную часть стека, она передала формы и запросы до диспетчера. Вернувшись в свой кабинет, она налила кружку кофе, добавила сливки и сахар и закрыла дверь.

Разместив новую стопку факсов на наклонном держателе для удобства чтения, она открыла сумку для деликатесов и развернула свой бутерброд с завтраком. Поедая бекон, сыр и яйцо Джолли на закваске, она изучила более подробные справочные отчеты, которые только что появились у пяти пропавших детей в районе Сиэтла.

Бенджамину Олдену было всего семь. Он пропустил второй класс. На двух цветных картинах Бенджамина показался веснушчатый рыжеволосый мальчик с отсутствующим зубом с широкой улыбкой. Он был настолько продвинут в арифметике и английском, что он тоже не принадлежал к третьему классу, но школа неохотно позволила ему пропустить еще один сорт так скоро, боясь, что это создаст социальный неудачник. Ребенок не смотрел на Хуану, как на неудачу. Может быть, просто полные высоких шуток. У него был такой же дьявольский блеск, как у ее собственных мальчиков, когда они были маленькими.

Мать Вениамина перевела его в частную католическую школу в Сиэтле, где он мог продвигаться с особой скоростью. Она сказала следователю, что она никогда не подталкивала ребенка, что он усваивал арифметику и английскую грамматику, как другие дети занимались головоломками. Бенджамин исчез из игрового двора своей новой школы около трех часов вечера на своей третьей неделе. Школа только что выпустила. Остальные дети ждали автобуса или для своих родителей. Никто не видел, как Вениамин ушел или увидел его с кем угодно. Его рюкзак и школьные книги были на ступеньках, когда его мать прибыла, чтобы забрать его. Она обыскала школу и обосновала его, спросила нескольких детей. Доехали домой, снова наблюдая за улицами, проверили дом и соседей, затем вызвали полицию. Полиция отказалась от требуемого времени задержки до того, как ребенок был объявлен пропавшим без вести.

Офицеры нашли свежие отпечатки мужской обуви в лесу, которая граничила с школьным двором, и признаки борьбы, где отпечатки шли глубже и были взбиты. Полиция сделала броски отпечатков, в том числе бросок частичного, что оказалось в соответствии с размерами обуви Беньямина.

В дни, предшествовавшие исчезновению, никто не видел, чтобы кто-то смотрел или следил за Вениамином. Ребенок нисколько не беспокоился. После его исчезновения не было никаких телефонных звонков или писем. Нет связи. Отслеживающие собаки нашли тропу по лесу, которая закончилась на улице. Никто не видел машину, припаркованную там. Маркировка шин была сфотографирована. Полиция не привлекла никаких подозреваемых.

Хуана закончила свой завтрак, который теперь пробовал, как картонный, и выпил больше кофе. Нэнси Баркер из Юджина было девять; она была в пятом классе, в двух классах впереди ее сверстников. Она преуспела в гимнастике и мировой истории. Она была младшим ребенком в дебатах начальной школы. Она исчезла из сна с пятью другими девушками примерно в два часа ночи. Ее друзья, спящие вокруг нее, ничего не слышали. Ни один ребенок не проснулся. Утром окно было открыто, и Нэнси ушла. Девушки должны были купаться этим утром в соседнем бассейне. Пропала ночная сумка Нэнси с сменой одежды и купального костюма. Это было найдено позже в оросительной канаве к северу от Юджина. Все девочки в ночлеге были соседями, все из школы. Ее отсутствие было обнаружено около шести утра

Полиция обнаружила следы ацепромазина, транквилизатора, используемого для животных, на подушке и на коверных травах, которые соответствовали лужайке. Не было никаких отпечатков пальцев, кроме от девочек и семьи спящего. Никто не видел машину, никто из соседей не слышал и ничего не видел. Никто не слышал собачьей лайки. Семейная собака, которая спала на огороженном дворе и три собаки на одной улице, успокоилась. Не было никаких последующих наблюдений за ребенком. Запроса о выкупе не было.

Хуана поднялась, чтобы пополнить кофейную кружку. Необыкновенно яркие дети и никакой просьбы о выкупе. Опасный психа; опасным, непоправимо искаженным. Если бы это были дети, найденные в старшем дамском саду, они должны были подумать, что убийца жил в Молени-Пойнте или рядом с ним. Она сидела, глядя на отчеты, удивляясь. Мог ли он жить в доме, который теперь принадлежал старшим? Она уже прошла через старые налоговые отчеты, у нее были имена двух предыдущих владельцев. Это заняло ее двадцать лет назад. Не было записи о арендаторах; большинство из них были незаконными. Все такие небольшие незаконные квартиры, называемые бабушками, предположительно содержались для членов семьи. Сегодня утром она планировала поговорить с соседями. Поднявшись, она отправилась в путь, остановилась у стойки диспетчера, когда вошли Гарса и Харпер,

«Пойдем, - сказал ей Харпер и двинулся вниз по коридору в кабинет Гарсы. Дэвис последовал за ним. Гарза сел за свой стол и загрузил компьютер. Дэвис и Харпер стояли в дверях. И начальник, и Даллас все еще улыбались. Харпер сказал: «Те старые дела в Лос-Анджелесе, когда внук Патти был убит?»

Хуана кивнула.

Харпер открыл два коричневых конверта, встряхнул содержимое на столе. Она посмотрела на газетные вырезки, прочитала их, взяла фотографии. Пэтти, молодая и улыбающаяся. Посмотрел еще раз на маленького человека в вырезках, затем ухмылялся, как два из них. Как кот, который ел канарейку.

«Больная», - сказала она. «Эти бедные, яркие дети. Все пять, впереди в школе». Она подняла одну из старых газетных фотографий Ирвинга Феннера.

Харпер сказал: «У нас есть машина Феннера, он останавливается в арендуемом коттедже. Конверты находятся под фундаментом».

Хуана посмотрела на него. «Снитч?»

Харпер кивнул. «Хозяин говорит, что Феннер был там прошлой ночью, по крайней мере, она слышала, как он вошел. Положите пахнущую выпивку. И еще есть», - сказал он, нахмурившись. «У тебя был завтрак?»

Она кивнула.

Харпер поднял один пончик возле пустого кофейника Гарсы, уставился на него, погребенный в пластиковой обертке и постучал по столу. Это звучало как скала. Подняв телефон Гарсы, он попросил Мейбл позвонить Джолли, посмотреть, не могут ли они отправить завтрак. Он посмотрел на Хуана. «Что-нибудь из Гидена сегодня утром?»

Она покачала головой.

Он сказал Мейбл,

Хуана спустилась по коридору, вернула свой горшок с свежим кофе. Выливая три кружки, она остановилась напротив шефа в одном из двух изношенных кожаных стульев Далласа. Добравшись до стола Далласа для новостных вырезков, она начала читать их, когда Даллас начал

искать файлы из Лос-Анджелеса. Поиск Дульси, Джо не нашел ни малейшего запаха своей табби-леди, ни намека на тропу, пока, направляясь к заднему двору пожилых людей, он внезапно остановился, обнюхивая черную железную решетчатую работу из кованых ворот.

Да, Дульси вошла туда рано утром. прыгнул через ворота в сад Генэлл Ярдли. И ребенок тоже вошел, маленькая девочка. Он поймал запах Коры Ли, а затем обнаружил, что вторая тропа Дульси, очень свежая, выходит снова. Он последовал за ним по улице в сторону дома пожилых людей, и он исчез из жасминовой лозы в двух дверях. Когда, глядя на крыши домов, он не видел ее, он бегал в сад пожилых людей, по взломанной подъездной дорожке и по дому. Оглядевшись вокруг, он подошел к палатке, которая была возведена над копьем; он предпочитал думать об этом месте преступления как копать. Он никогда раньше не чувствовал этого отвращения на сцене человеческой смерти. Он не видел Дульси. Приближаясь к палатке, он мог слышать двух ученых внутри, мягко копая.

Первый ребенок был увезен, поэтому он догадался, что они все еще работают над вторым. Подсунув нос под холст, сгорбившись под тяжелыми сгибами, он посмотрел на тонкую, денимовую задницу доктора Андерсона, где ученый встал на колени, убрав землю с небольшой кистью. Джо попытался обойти вокруг него. Похоже, они нашли третью могилу. Сползая и двигаясь дальше в сторону, снова заглядывая, он увидел, что там лежат два маленьких скелета. Тот, который все еще был здесь с прошлой ночи, после того, как было отнято первое тело, и теперь новая жертва. Большая часть стороны ребенка была раскрыта. Андерсон расчищал почву от ноги и маленькой ноги. Гиден спустился всего в нескольких футах, также используя небольшую кисть, удаляя рыхлую почву с плеча ребенка. Это тело было меньше остальных.

Джо редко видел детскую мышь, прежде чем он проглотил ее - до недавнего времени. В последнем гнезде у младенцев, с которыми он столкнулся, он отвернулся, оставив их. Оставив их расти, он сказал себе. Разумное управление игрой, больше на потом. Он не признавал более сострадательную, человеческую сторону своей природы, за исключением того, чтобы рычать по своей собственной глупости и сказать себе, что он становится мягким. Теперь, когда внезапно что-то прижалось к его флангу, он стал жестким.

Дыхание щекотало его ухо.

Он медленно повернул голову, чтобы не привлечь внимание врачей. Несмотря на то, что он присел на корточки, он все еще казался таким же заметным, как слон в аквариуме; и эти ребята не любили кошек. Когда он повернулся, зеленые глаза Дульси встретили его так пристально, что у него была острая вспышка памяти в первый раз, когда он когда-либо видел ее. Ее зеленый взгляд был таким же широким, а затем и намеренным. В тот момент, когда они впервые встретились, блеск в ее глазах превратил его в головокружение; именно в это мгновение он влюбился в лапы.

Теперь ее маленький розовый рот изогнулся в той же тайной улыбке, что улыбка, которая все еще превратила его в беспомощную. Она обняла его за плечо, но потом бросила на него очень деловой взгляд и вышла из-под палатки.

Он последовал за ней к дальним кустам, где их не слышали. Под кустарником кустарника они присели вместе в холодных тенях. Ее голос был слабым, но напряженным от волнения. «Вы проверили в ПД? Есть ли еще отчеты по тем старым делам? Какие-нибудь проблемы, когда эти дети умерли?»

«У тебя чертовски сволочь. Что …?»

Она не ответила ему, но опустилась, ее хвост переплетался, ее лапы сдвинулись, уши и бакенбарды были жесткими. «А как насчет старых дел? Конечно, к этому времени они …»

«Что, Дульси?»

Ее глаза вспыхнули.

«Доклады идут, - терпеливо сказал Джо. «Я не думаю, что у этих судебных экспертов есть какие-то проблемы с датами, пока они не будут работать в лаборатории. Что, Дульси? Что у тебя есть?»

«Да, совсем немного». Он пристально посмотрел на нее: «Что?»

Она танцевала от лапы до лапы, ее зеленые глаза, подобные прожекторам, почти взрывались от волнения. «Дети из Тихоокеанского северо-запада? Сиэтл? Такома?» Она была так привязана, что ее хвост хлестал по кулакам, как высокорослый сорняк.

«Да, эта область».

«Didhekill эти дети, а затем бежать?»

«Кто их убил? Замедляй». Он посмотрел на нее, пока она не успокоилась, не замедлила завязать хвост и отвернулась, чтобы помыться.

Сидя спиной к нему, у нее была тщательная стирка, прежде чем она снова остыла, прежде чем она снова взглянула на него. «Лори должна была посетить Геннелю Ярдли», - сказала она. «В дом старой леди».

“Я знаю это. Я поймал ваш запах, поднявшись на холм. И запах маленькой девочки.

«Лори, она подошла туда, чтобы узнать о своей папе. Узнайте, почему он так злится на нее, почему он запер ее».

«Ты говоришь, что ее пашка убила этих детей?»

«Нет. Позвольте мне закончить».

«И что могла бы старуха …»

«Генелла Ярдли работала для него, Джо. В течение многих лет она была его офисным менеджером. Она не знала, почему он так странно изменился, но она и Лори удалились далеко.”

Нетерпеливо Джо пережевывал левые когти, снимая свободные ножны, оставляя когти яркими и острыми.

«Джо, они были такими … Генэлл сказала, что Лори стал своеобразным после того, как его брат ушел». Она посмотрела на него самодовольно. «Хэл Рид внезапно ушел, шесть лет назад, никогда не возвращался. Рассказ был, Хэл переехал в Сиэтл,

«Вы говорите, что дядя Лори убил этих детей, а затем ушел?» «Давай, Дульси. Почему …»

Она прошипела ему, ее уши вернулись, ее хвост захлопнулся. «Просто послушай, Джо Лори нашла свою купюру, купюру Хэла с его водительскими правами и кредитными карточками, а вместе с ним и его любимый пояс и золотое кольцо, которое Лори говорит, что он всегда носил. Найди их в гараже ее папы, в коробке Она имеет их, - сказала Дульси, - в подвале библиотеки, в рюкзаке. Зачем ему уходить, оставлять свой билдинг и водительские права и кредитные карты?

«Почему, действительно, - сказал Джо, облизывая ее ухо. «Очень приятно, Дульси. У тебя было интересное утро. И что еще можно найти в доме Джека Рида?»

«Именно», тихо сказала она и лукаво улыбнулась. И кошки поднялись вместе и выскользнули из кустов. Они скакали вверх по треснувшей дороге, их мысли бросали дом Джека Рида, когда испуганный «Whoa!» Изнутри палатки остановил их, как будто их схватили за хвост. Голос Алана Гидена был так взволнован, кошки почти упали друг на друга, мчась обратно в палатку.

«Передай мне камеру, - сказал Гиден. «Возьми Харпера или Гарзу по телефону».

Дульси, потому что у нее не было белого на ее лице, сначала скользнул, чтобы посмотреть. Она была там на мгновение, только ее полосатые сундуки были видны, ее полосатый хвост подергивался. Внезапно она выпрямилась из-под холста, кружась вокруг диких глаз и убежала за кустами. Встревоженный, Джо мчался рядом с ней.

Выглянув, они не дышали. Джо хотел сгореть, но Дульси осталась в замешательстве, наблюдая, как Гиден вышел из двери палатки и начал обнимать большой холст, изучая землю и окружающие кусты. Когда Гиден подошел к их укрытию, его шаги скривились, несмотря на влажные листья, ноги его брюнетки дребезжали по веткам, когда он встал на колени, чтобы проверить печать лапы Джо в грязи. Оставьте это детектору судебной экспертизы. При его приближении они все глубже вдались в упор, тяжело отбиваясь от тяжелых ветвей. Обезвреженные, чтобы обезвредить, обе кошки сказали себе: «И что? Что, если он нас увидит? Мы кошки! Кошки ползют под кустами все время. Подумаешь? Мы охотимся. Итак, мы посмотрели под палатку, поэтому мы любопытные. Так что catsarenosy!

Но Гиден не любил кошек, не хотел, чтобы кошки находились поблизости, чтобы загрязнить его работу. Кто знал, что он будет делать? Они закрыли глаза, и их бледные детали спрятались, Джо так сильно завязал в серый шар, что чувствовал себя как еж. Некоторое время они выслушивали Гидена, ковыряющегося вокруг и под кустами. Наконец он отворачивался, раздвигая кусты, заставляя Дульси улыбаться. Если бы великий бог кошки снова дал им небольшую помощь? Или Алан Гиден, несмотря на его превосходную профессиональную репутацию, начинает нуждаться в очках?

Гиден некоторое время стоял в саду, глядя вниз в овраг, прежде чем вернулся в палатку. Наблюдая за ним, Дульси задумалась, был ли он больше озабочен тем, как печатают лапы среди свидетельств или о том, что кошка сошла с костей. Какой-то дикий кот или кошка-соседка, оставляющая следы на костях, отмечает, что антропологу придется разобраться и объяснить. Через несколько минут оба человека вышли и начали колотить дополнительные колья по краям холста. Кошки прислушивались к тому, что Гиден звонил на станцию, оставив сообщение для Харпера или Гарзы, срочное сообщение, которое не дало никакой информации, просто сказал, что находится в контакте как можно скорее; сообщение, которое заставил кошек взглянуть друг на друга, задаваясь вопросом, должны ли они рисковать другим взглядом под лоскутом.

“Что ты видел?” - спросил Джо.

«Ничего, он был в пути, но они были взволнованы».

«Пойдем, попробуем еще раз посмотреть».

«Это слишком рискованно», - сказала Дульси. «Ум этих парней слишком любопытен. Вы можете узнать позже, на вокзале». И их собственные пытливые умы полностью расстроились, они, наконец, ускользнули в дом Джека Рида для спокойного перерыва и входа.

26 [????????: pic_27.jpg]

Глядя на яркое утро, Чарли включил кофейник. Стоя рядом с ней у стойки, Райан разрезал кофейный пирог, который она принесла на утренний перерыв, из «Деликатеса Джолли», конфеты дат, пеканов и меда. «Это будет стоить фунтов», - сказал Чарли. «Совсем нет. Отработайте это до конца дня». «Может быть, ты и сделаешь». Чарли взял экспериментальный укус и с удовольствием закрыл глаза. «Это чисто греховно, я должен сэкономить для Макса, он не завтракал. Он позвонил, прежде чем мы поднялись, наверное, мы немного спали. Он ушел сразу, не сказал, что это такое был.” Она беспокойно взглянула на Райана. «Просто еще одно сообщение, где информатор не даст имя». Она потянулась, чтобы вылить кофе. «Угадай, что я не должен стучать, эта пара хороша.

Райан достал четыре пластины с борта, выложив щедрые кусочки кофейного пирога. Она посмотрела на Чарли, смеясь. «Раньше ты была рыжей. В твоих волосах так много пыли из Листкрока, ты преждевременно седине». Зеленая футболка Чарли тоже была белой от пыли. Поднявшись, она почувствовала, как на ее лице появилась песчинка. «Ушли ли мои веснушки?»

«Почти так, как вам нравится».

Вставая краном, Чарли наклонила лицо и вытерла его. Она была рада, что покрыла кухонный пол брезентом, чтобы не отследить белую пыль; он вошел во все. Она целенаправленно целенаправленно скручивала наклеенную ленту и прошивала Sheetrock в течение двух часов, ей нужно было продолжать работать, чтобы что-то сделать после того, как Макс ушел. Она пропустила свой завтрак и получила право на работу, ее ум был заполнен комплектом.

Хадт был комплектом, который позвонил этим утром, после того, как она была благополучно домом? Или это была Дульси? Макс сказал, что это была женщина, вот и все. Проклятый снитч утверждает, что у него есть лидерство. Некоторые доказательства. Подвешивая, он позвонил Далласу в свою камеру, дал ему указания на какой-то коттедж в центре деревни, а затем снял. Он был крест, снитч всегда делал его крестным, подумал Чарли, улыбаясь. Но он тоже был связан с радостным волнением.

Она ненавидела лгать Максу, сохраняя от него секреты, которые, по ее мнению, составляли то же самое, что и лгать. Хотя это забавляло ее, что он не знал, кто его осведомители. И это наверняка поразило кошек. Но теперь она встала, увидев, что Патти Роуз лежит мертвой, воображая пламя стрельбы, поскольку Пэтти, должно быть, увидела это в последние секунды своей жизни. И затем, увидев маленькие могилы, тоже, и задаваясь вопросом, было ли место в мире, где уродства больше не было. Со вчерашнего дня, когда Кора Ли раскрыла эту маленькую ручку, она все время представляла лица этих детей и их безумных родителей.

Устроив чашку кофе так сильно, что она почти сломала ее, она наблюдала, как Райан несла кофейный пирог в Скотти и Диллон. Была суббота, и каждый уик-энд работал Диллон Туруэлл. Хотя сегодня утром ребенок пришел на работу так тихо и бледно, что Чарли подумал, что она больна. Однако Диллон получил право на работу. Никто не говорил ничего о могилах, но, возможно, Диллон видел утреннюю газету, может быть, смерть этих детей расстроила ее.

Чарли хотел поговорить с ней о чаепитии для Генелле Ярдли, чтобы убедиться, что Диллон присоединится к ним. Это показалось варварским, чтобы продолжить такой праздник. Но когда Дороти-стрит позвонила прошлой ночью, она уверяла их, что Пэтти захочет их, что чаепитие было заключительным жестом Пэтти дружбы с Гвелле. Что, если Патти была чем-то, она была ожесточена, что Дороти не удивилась бы, если бы призрак Пэтти шагнул во внутреннее дворик гостиницы, отдав приказ о чае, рассказывая персоналу, что именно следует обслуживать, и где все должны были сидеть. Чарли посмотрел на Райана. «Я никогда не был в хорошем чае».

Райан покачала головой. «И я бы не назвал бы этот высокий чай?»

Чарли пожал плечами. «У меня нет смутного. Это может быть то, что мы хотим, теперь,

«Как бы то ни было, мы сделаем это прекрасным для Генелле. На что ты одет?»

«Что-то теплое. Может быть, этот пейсли-кашемировый свитер, и это потрясающее индийское ожерелье Макс купило меня, а длинную шерстяную юбку и сапоги. Думаешь, Диллон действительно уйдет? Патти так хотела, чтобы она».

Диллон несколько раз говорил, что она не собирается на чаепитие. Райан сказал ей, что она переживает. Это, как босс Диллона, она этого требовала. Диллон сказал, что было много хоккея с лошадьми. Конечно, Райан тоже не хотел идти; она смотрела послеобеденный чай с таким же презрением, как и Диллон, но она не выразила этого мнения перед четырнадцатилетним ребенком. «Опыт принесет вам пользу. Возможно, вы узнаете некоторые манеры».

Диллон пристально посмотрел на Райана. «У меня есть манеры, когда я люблю их использовать». Они работали в задней части дома, вырывая стену: «Тебе нужно надеть юбку для атеапартий», - сказал Диллон Райану. «Тебе нужно надеть трусики, тебе нужно все убрано.”

«Итак, это не убьет ни одного из нас. Эта старуха умирает. Это то, чего она с нетерпением ждала, прекрасный, уютный чай среди своих друзей, в элегантной гостинице. Единственным недостающим элементом будет Пэтти, и она «Будь там в духе. Ты, по крайней мере, будешь там лично, Диллон, и наденешь счастливое лицо».

«Ты такой сентиментальный, как может быть Пэтти по духу, после того, как какой-то парень сдул ее! Кроме того, я даже не знаю Генелле. Ты ее едва знаешь. Почему …

«Вы знали Пэтти, и Пэтти нравилась вам, хотя я не знаю, почему. Пэтти хотела, чтобы вы там, Диллон».

«Я не вижу …» Взгляд Райана заставил замолчать Диллона, этот свирепый взгляд с зелеными глазами, который возник из-за роста вокруг полицейских. Чарли, сидевший на пилой среди разрыхленных стен, наблюдал за этими двумя, очень удивленными. Но она закрыла рот. Тридцать-один подрядчик и девушка-ртуть собирались друг на друга, как это, до Рождества, когда Диллон, который упал в магазин и бежал с плохой толпой, допустил ошибку, рассердив Райана. Райан Флэннири, парень полицейского, отличный плотник, треск выстрела, не был запуган нахальный четырнадцатилетний. Она бросила вызов Диллона на ее лицо, сказала Диллону выпрямиться.

Диллон ухмыльнулся за предложение работать на Райана, но через месяц она делала именно это, как ученик плотника. Работа над рождественскими каникулами. Она бросила прогульщиков, ворующих девушек, с которыми она бежала, и собиралась вместе.

Однако морское изменение Диллона было не совсем для Райана. Диллон тоже быстро выпрямился, когда ее мать снова собрала свою жизнь после более чем глупого дела. Теперь, закончив свой торт кофе и желая больше, но не приняв его, Чарли встал. Промывая ее тарелку и чашку, она снова вернулась к работе. Сегодня утром ее ум был слишком полным, полный страха и смерти. Ей нужно было утопить свои мысли в простой рутине шлифования Sheetrock, положить жизнь на отдых на час или два и сосредоточиться.

Лори покинула Геннелю Ярдли с Корой Ли, ее желудок, полный блинов и бекона, и ее ум в смятении вопросов. Правильно ли она рассказала г-же Ярдли о денд-хале? Она была уверена, что старушка сохранит ее тайну, но что, если она этого не сделает? Что, если Генелла Ярдли сразу отправилась в полицию, и они арестовали Па, потому что дядя Хэл исчез? Арестованный Пафордер} Она не хотела думать, что слово, Па не сделает этого. Должно быть другое объяснение. Дядя Хэл был его братом.

Генелла Ярдли сказала, что может быть несколько причин, что у Па были двоеточие, и пояс и кольцо. Но Лори могла сказать, что она действительно не верила в это. И почему, когда Гвелле впервые прочитала газету о маленьких могилах, она взглянула на Лори и зашла так тихо?

Сидя в машине рядом с Корой Ли, они были на полпути вниз по склону, почти до первых магазинов, когда ей показалось, что она увидела маленького человека, но он был отвернут, она не могла быть уверена; он стоял в дверях деревенского бакалеи. Она взглянула на Кору Ли, но ничего не сказала, просто посмотрела прямо на улицу, молясь, чтобы она ошиблась. Кора Ли повернулась к библиотеке, ища парковочное место, и выпустила немного удовольствия от удовольствия.

“Отлично!” - сказала Кора Ли, потянув за двадцать минут зеленой зоны прямо перед библиотекой. «Парки-боги с нами». Кора Ли рассмеялась и подмигнула, и они вышли. «Я собираюсь забрать тебя внутрь, - тихо сказала Кора Ли. «Вы можете получить свои вещи».

Гнев Лори вспыхнул. “Ты сказал-”

«Я не сказал, что верну тебя, чтобы остаться». Кора Ли взяла ее за руку. «Я не оставлю тебя здесь, Лори, это опасно. Ты понимаешь, что я не могу оставить тебя с кем-нибудь, кто мог бы помочь тебе, что я буду болеть от страха, и так будет Гвелле?»

«Но ты …»

«Я не обещал оставить тебя здесь. Вспомни, что я сказал, только то, что я тебя приведу».

Лори уставилась на него. Но Кора Ли была права, она говорила по-настоящему. Это все, что она сказала.

«Пойдем, давай возьмем твои вещи».

Лори не любила стоять на открытом воздухе, и она чувствовала себя более уверенно с Корой Ли, когда они поспешили по каменной прогулке по библиотечному саду. Вместе они проскользнули через большие двойные двери и направились вниз по лестнице на нижний этаж. Они повернулись к мастерской в ??подвале, когда Лори взглянула позади нее на главный этаж и увидела его.

Он стоял прямо на полпути лестницы, рядом с циркуляционным столом. Почувствовав дыхание, она вернулась в стеки, доставая Кору Ли с собой. Кора Ли посмотрела на него, и ее глаза расширились. «Ты боишься, Лори, из этого человека».

Лори кивнула.

«Заходите в дамскую комнату. Быстро. У вас есть карточка? Подождите меня». Темные глаза Коры Ли были устойчивыми. «Что бы это ни было, я избавлюсь от него. Подождите меня и не отпирайте дверь. Обещайте мне!»

Лори кивнула. “Обещаю.”

Кора Ли тихонько потащила ее к двери женской комнаты и наблюдала, как Лори вытащила из кармана ее карточку; она не начала подниматься по лестнице, пока Лори не заскользила в дамскую комнату. Лори выглянула, когда Кора Ли ушла, затем заперла дверь и прислонилась к ней, прислушиваясь.

Через толстые двери и стены она слышала немного. Что сделает Кора Ли? Она долго ждала. Она вымыла лицо, затем коснулась ее пальцами. Она чистила зубы с мылом и пальцем. Не было никакого мягкого стука, чтобы сказать, что Кора Ли вернулась. Она положила туалетную крышку и села на нее. Она подумала о маме и о Па. Мысль о Генелле была одна в этом большом доме. Где была Кора Ли? Ей нужно было получить ее вещи, она не хотела оставлять банкноты дяди Хэла в подвале, в ее упаковке. Она выпила воду из ее чашевидных рук, а затем, наконец, отперла дверь и открыла ее.

Выглянув, она услышала, как Кора Ли разговаривала с кем-то, услышала слова Коры Ли, но не могла видеть ее, выходящую за пределы шагов. «… должно быть, там, я знаю». О, это ужасно. Где Вильма? Где мисс Гетц?

«Она приходит поздно сегодня. Полдень. Иногда она приходит раньше, чтобы что-то делать в свое время, но …» Это была г-жа Вал, неряшливая, божественная маленькая женщина, которая всегда толкала всех и думала, что дети должны быть позволили читать только глупые детские книги.

«Пожалуйста, Нора. Пожалуйста … В дамской комнате есть маленькая девочка. Лори. Пожалуйста, прежде чем делать что-нибудь еще, иди за ней, держи ее с собой. Не позволяй ей покидать библиотеку, я вернусь для нее.” Кора Ли звучала так, будто держала женщину за плечи, пытаясь привлечь ее внимание. «Лори может быть в опасности, ты понимаешь? Скажи Вильме, как только она войдет. Посмотри, что Лори остается с ней». Теперь они ушли; женщина сказала то, что Лори не могла разглядеть, ее голос был мягким и слабым; они были вне ступеней, среди других голосов. Когда Лори поскользнулась, чтобы посмотреть, она увидела, что Кора Ли поспешила за дверью.

Что случилось? Что-то было не так. Это Гвелле? Она была хуже? О, это не должна быть Гвелле, и она надеялась, что для Коры Ли это ничего плохого. Она задавалась вопросом, какое время это было. Если бы это было время кофе-брейка, может быть, рабочая комната была бы пустой, возможно, она могла проскользнуть, прежде чем эта г-жа Вал начала искать ее. Что случилось, взять Кору Ли так? Ей не нравилась эта г-жа Уол, ей не нравилось, как ее переезжали, от одного взрослого к другому. Она направилась к столам, за дверью рабочей комнаты, когда она снова увидела его, на главном этаже. Как будто он ждал, когда Кора Ли уйдет?

Уклоняясь между стеками, она увидела, что г-жа Уол отворачивается от лестницы и идет прямо мимо него. Дрожа, Лори огляделась. Будет ли он осмеливаться схватить ее здесь? Она могла кричать или бежать к г-же Уол. Но что может сделать эта маленькая женщина с кроликом? И теперь г-жа Уол снова исчезла, и он спустился. Мягкий звук его ботинок и маленький писк каждые несколько шагов, резиновые против жестких шагов. Лори знала, что она может сделать сцену, заставить всех бежать.

Правильно. И кто-то вызовет копов. И полицейские позвонили Па. Она повернулась и убежала, мчась по стопам и вверх по задней лестнице, ее сердце колотилось. Оставайся здесь, в библиотеке, подумала, не выходи! Но она слишком боялась остаться. Пройдя мимо циркуляционного стола до входной двери, она выскочила через сад и уклонилась через улицу между машинами. Проскользнув в узкую аллею между двумя магазинами, она сбежала по маленькой переулке и по спине во двор. Затем через магазин моделей поездов и его входную дверь на следующую улицу. Напротив, через другую улицу, другой двор, бежал, бежал, пока она не была среди коттеджей на южной стороне деревни. Уклоняясь от кустов вдоль большого лепного дома, она сбежала на задний двор, молясь, чтобы не было забора.

Найдя только кусты, она вскарабкалась на следующий двор, окровавила ноги и руки и разрывала рубашку. Уклонившись в тени рядом с небольшим сараем, она сделала паузу, чтобы посмотреть сквозь открытую дверь.

Глиняные горшки, мешки с удобрениями, садовые инструменты, ведро. Она могла прятаться там, закрыть дверь и, возможно, заблокировать ее.

Да, и быть там в ловушке.

Сползая снова, она закрыла дверь. Может быть, он подумает, что она там, растаяла несколько минут.

Зигзагируя сквозь клубок деревьев и кустов, она мчалась к следующей улице и следующей; и она услышала его за спиной, бегая. Сделав следующий блок, она снова вернулась к магазинам, где были люди. За ней раздался щелчок, как ветка. Уклоняясь между домами, она ползла под крыльцом, сжималась под ступеньками и скрывалась из виду. Улица перед ней была занята трафиком и выстроилась с припаркованными машинами. Он шел, его ноги сжимали влажные листья.

Снова выскользнув из-под крыльца, она убежала между припаркованными машинами и посередине улицы. Пробежав по улице между двумя полосами медленных машин, он не посмел схватить ее. Рога пронзили. Женщина кричала на нее, чтобы выйти с улицы. Она не могла слышать, в движении, если он был за ней. Она снова была через океан. Чего он хотел? Уклоняясь от северной линии автомобилей, она нырнула в кирпичную аллею за гастроном. Повисая вокруг маленьких скамеек и горшечных деревьев, она поразила группу кошек, и они разбрелись повсюду, некоторые на улицу, некоторые подняли лозу. Он все еще ходил, бегал, его скрип писк, писк, писк на тротуаре. Она считала деревянные решетки. Будет ли это держать ее? Пройдя мимо закрытой задней двери, где были собраны кошки,

Но он повернулся в переулок, отрываясь за решеткой. Схватив ее за ногу, она так сильно дернулась, что упала. В то же мгновение дверь распахнулась, и появился толстяк. Круглое, блестящее лицо, круглая, гладкая голова и одетая в белое. Он вздрогнул, уставившись. Маленький человек застыл на месте, держа ее за лицо, все острые линии и темную щетину. «Острый». Это было слово Мамы. Ужасно с ненавистью. Зачем? Через открытую дверь в магазин пахло специями и сахаром, корицей, горячим сыром, обжаривающим в печах. Маленький мужчина смотрел мимо нее на круглого человека. Когда круглый человек схватил Феннера, как будто он хлюпал его, Феннер дернулся и отступил, потащив ее; затем он бросил ее и побежал, заглядывая через аллею и на улицу. Ее сердце колотилось так сильно, что она хотела бросить. Она стояла, опустив голову, пока не почувствовала себя.

Когда она подняла глаза, мужчина в белом взял ее руку. «Заходите в гастроном, я позвоню в полицию».

«Нет! О, нет!»

«Гастроночки достаточно безопасны».

«Пожалуйста, никому не звоните».

«Я … Хорошо». Он выглядел удивленным, но он не суетился, как большинство взрослых. Он провел ее внутрь, в большую яркую комнату, заполненную столиками и стульчиками, длинными окнами, выходящими на улицу. Высокий счетчик на спине со стеклянным фасадом был заполнен пирожными и пирогами, жареной говядиной и нарезанной ветчиной и салатами.

Он провел ее к столу в углу, вдали от окон. Сидя, она смотрела на тротуар, но не увидела маленького человека. Только автомобили движутся, а туристы, некоторые с собаками на поводках, и местные жители собираются работать в джинсах и толстовках. Круглый человек скрылся в спине. В трех столах были люди. Две женщины в джинсах пьют кофе и едят что-то, что пахло беконом, луком и сыром, трое мужчин в спортивных пальто и джинсах, а молодая бледная женщина пьёт чай и читает книгу в мягкой обложке. Все взглянули на нее, а затем вежливо повернулись. Круглый человек вернулся с стаканом молока и кусочком торта. Она не проголодалась, но когда она начала есть, она пожирала все - торт был морковкой, как мама, и молоко было холодным и хорошим. Может быть, она наверстала упущенное питание.

«Я Джордж Джолли, это мой магазин, - сказал он с гордостью. «Ты знаешь этого человека?»

«Нет, я … Он просто … Он просто преследовал меня».

«Я подумал, может быть, ты не хотел, чтобы у него были проблемы».

Она покачала головой. «Я просто … я не хочу полиции».

«Хорошо, но позвоню ли я кому-нибудь еще? Твоя мать? Приезжать и отвезти тебя домой, в безопасности?»

Моя мать мертва. Мама не может отвезти меня домой. «Со мной все будет хорошо». Она знала, что она глупа. Мама ругала бы ее за то, что она была настолько глупой. Он мог позвонить Коре Ли. Когда она впервые попала в машину, Кора Ли достала листок бумаги в карман Лори со своим телефонным номером и номерами сотового телефона. Теперь, когда Лори заколебалась, он сказал: «Кому я должен позвонить?»

Она покачала головой. «Никто, он не посмеет последовать за мной снова, а не посередине деревни, с таким количеством туристов и автомобилей».

Он начал говорить.

«Все будет в порядке. Некоторые странные, вот и все. Когда … когда я уйду, вы можете позвонить в полицию, если хотите, рассказать им, как он выглядит».

«Я могу это сделать», - сказал Джордж Джолли, освещая.

«Просто не говори им, как я выгляжу».

Мистер Джолли ухмыльнулся ей: «Похоже, маленький жуткий жук, все углы и как будто у него твердая раковина».

Лори ухмыльнулась ему. «Это как раз то, на что он похож! Тяжелые, бурые глаза тоже, как жук». Как жук, вы найдете в саду, что дети в Гринвилле любили хлюпать под их сапогами, чтобы услышать, как он поп. Она встала и взяла руку Джорджа Джолли. «Спасибо,» сказала она тихо. Она оставила Галерею Джолли, сказав, что с ней все будет в порядке, но в ту минуту, когда она была на улице, она снова испугалась. Это холодное, падающее чувство снова, в яме желудка.

Она могла пойти к Генелле, но библиотека была ближе. Поспешив по улице среди взрослых полов, она хотела, чтобы она только вернулась в свою пещеру.

И она знала что-то еще о человеке-жуке. Теперь она знала, что она видела этого человека, когда была маленькой. Это был тот же человек, она была уверена. Он пришел в школьный двор, когда ей было шесть лет. Во втором классе. В школьном дворе, стоящем внутри забора у питьевого фонтана. Они играли в кикбол. Каждый раз, когда она бежала рядом с ним, он смотрел на нее. Он был там снова на следующий день. Она ела обед на скамейке, читала. Он сел рядом с ней и спросил ее, в какой степени она была, и мог ли он увидеть ее арифметические и орфографические бумаги, которые она имела в своем рюкзаке. Она уставилась на него и побежала обратно в здание. Она позвонила Маме, и мама приехала за ней. Мама не знала, кто он. Этот день испугал их обоих.

Дядя Хэл всегда хотел увидеть ее школьную работу. Или хотел, чтобы она играла в игры с цифрами и делала головоломки. Сначала ей это понравилось. Но Па заставит его остановиться, Па не понравилась эти игры. Andthatmade Мама сумасшедшая. Мама сказала: «Что случилось, если она умна? Почему ты так настроен против того, чтобы девушка была умной? Что, если она была мальчиком?» Па сказала, что это не будет иметь никакого значения, и тогда они будут сражаться, и она, Лори, поедет в свою комнату и включит свой маленький радиоролик и прочитает сказку, которая оказалась счастливой.

Теперь, поспешив по тротуару, оставаясь в толпе людей, она посмотрела в витрину, где тень двинулась, затем резко удалилась за фарфор и посуду. Феннер? Она остановилась на мгновение, чтобы посмотреть, но теперь ничего не было. Две женщины внутри; она не увидела никого другого. Поспешив через библиотечный сад и через входную дверь библиотеки, она оглянулась на улицу. Когда она не увидела его, она скользнула в детскую комнату.

Библиотекарь начал рассказывать час. Он не посмел прийти сюда, среди детей. Она села на подушку на полу напротив переполненного окна, прислонилась к его мягкому краю рядом с оборванными ногами четырехлетнего ребенка, который, в свою очередь, прижался к старшему ребенку. Она посмотрела на любезное лицо библиотекаря и прислушалась к ее тихим голосом, и она медленно отпустила рассказ, увезла ее, увидела козлов, гору и дедушку и позволила истории стать настоящей, пусть уродство исчезнет, ??пока оно не исчезло прошло. Почти исчез. Он не мог достать ее сюда, а не в этом безопасном месте.

27 [????????: pic_28.jpg]

Дом Джека Рида стоял в пяти кварталах от дома старших дам, а Геннел Ярдли, но в семи кварталах над гребнем холма, ближе к морю. Две кошки, оставив сад для пожилых и доктора. Гиден и Андерсон к их копанию, остановились только один раз, когда ловкий терьер преследовал их. Они прятались, чтобы встретиться с неистовым животным, и они улыбнулись, и Джо Грей поднял бронированную лапу. Маленькая собака остановилась. Дульси прижала уши и присела к весне. Собака сделала шаг. Горящие желтые глаза Джо и ядовитый зеленый взгляд Дульси заставили терьера дрожать прямо к его жестким лапам. Засунув хвост между съеживающимися сучьями, он снова отступил на три шага, выпустил визгливый вызов, затем развернулся и избил его там, пытаясь защитить человека.

Наслаждаясь его отступлением, две кошки улыбались друг другу и бегали по переполненным садам на заднем дворе, следуя за скалистым хребтом, который начинался в саду Генеллы. Выброс, который бежал за полмили, вздымал холм в оборванном, каменистом позвоночнике. Ярд, через которые он тянулся, по большей части был посажен, чтобы улучшить свои скульптурные кривые. Хребет кончил через улицу от бунгало Джека Рида, в невысоком выступающем каменном плече. Кошки остановились среди валунов. Они видели этот дом много раз, и им это никогда не нравилось.

Ни в одном из этих домов не было много переднего двора и немного больше заднего двора. Рядом с ними виднелся второй ряд крыш. Дом был суровым, неприступным, без всякого приветствия любимого отступления, как и большинство деревенских коттеджей. Против передней части одноэтажной серой рамы с ее тускло-коричневой отделкой была линия мертвых или умирающих кустарников. Остальная часть двора, где когда-то были цветники, была покрыта кирпичом гравия, уродливым, чем автостоянка.

Бетонная дорога была пуста, а белый пикап Джека с аккуратными боковыми коробками и логотипом «Винсент и Рид» не был припаркован на улице. Две кошки, заполнив бетонный диск, чтобы избежать гравия, на мгновение остановились на оценке окон и вентиляционных отверстий, ища самый легкий путь входа.

Фундаментальные отверстия были настолько большими, что Лори, возможно, вышла туда, если когда-нибудь она найдет выход из дома наверху. Кошки кружили над домом, но все семь вентиляционных отверстий были закрыты. Поскользнувшись между кустами, они прыгнули на подоконник гаражного окна и заглянули внутрь. В нем

нет места для автомобиля; место было уложено картонными коробками с одеждой и прочими деталями, изгоями, которые выглядели слишком старыми и усталыми даже для благотворительности. Само окно было новым и чистым, но прибито гвоздем, дюжина гвоздей наклонена во внутреннее литье.

«Что это за человек?» - раздраженно сказал Джо Грей.

“Paranoid” .

«Все это, чтобы запереть одну маленькую девочку?»

“Псих.”

«Ты думаешь, он причинил ей боль?»

«Она никогда не говорила этого, и она много разговаривает со мной. Когда Гвелле спросила ее, что он сделал что-то уродливое, какое-то прикосновение, Лори сказала« нет ». Что она слышала обо всех этих вещах от других детей в приемных домов “. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, поздний утренний свет, охваченный ее зелеными глазами и персиковыми тонами. «Она действительно боится возвращаться к тем приемным местам. Думаю, если бы она доверяла людям, ухаживающим за ними, она бы позвонила им и помогла».

«Но что от него? Что он с ней сделал?»

Она включила ветку. «Он запер ее, Джо! Пригвожденные окна закрыты! Как бы ты себя чувствовал? Ты ненавидишь, что заперта! Вышла она из школы, и она любила школу, она была пленницей!» Прыгая с узкого порога в дуб, возвышающийся над ними, она полетела по ветке, чтобы осмотреть чердак.

Он застрял. Она осмотрела другое отверстие на той стороне, затем прыгнула на крышу и через нее, в другой дуб. Кажется, на каждой стороне есть два отверстия. Все застряли, но новых ногтей не было видно. Эти отверстия были слишком малы для ребенка, чтобы пройти, и кто боялся, что кошка может войти или даже захочет. Только в тот момент, когда они выкарабкались в последнюю очередь, они смогли пробить деревянную сетку.

Нажав сильнее, затем потянув зацепившимися когтями, они ослабили петли в гниющей раме, где она поддалась сырости и, возможно, термитам. Копаясь сильнее, Дульси бросилась назад на ветку, потянув ее изо всех сил - так же, как она выдернула гигантскую крысу из своей дыры. Сетка улетела, почти взяв ее с собой. В воздухе она изо всех сил сражалась с лапой, хватаясь за ветку. Тетируя, хватаясь за равновесие, она наблюдала, как сетка вращается на землю. Она поняла только тогда, что у Джо были зубы в ее плече, полный рот меха и кожи, чтобы сохранить ее устойчивой. Повернувшись, не обращая внимания на боль от его зубов, она дала ему поцелуй уса.

Джо отпустил ее и прыгнул к краю дыры, вглядываясь. Дульси встала рядом с ним. Чердак был черным и вонял мертвых пауков и насекомых и мышечный помет, наполняя Дульси видениями пауков черной вдовы и коричневых отшелушивающих паукообразных и угрюмых енотов, ожидающих в темноте, чтобы защитить свое логово. Ей не нужен грузовик с енотами, лучше встречать тигров. В Молена-Пойнте еноты были так хорошо защищены добродетелями деревни, что они стали неестественно смелыми. Собаки-собаки подвергались нападениям на своих дворах, и именно этой зимой еноты сильно укусили не только нескольких семейных собак, но и двух разных женщин, а также ребенка, который пытался спасти своих кричащих домашних животных. И только в нескольких кварталах от дома Рида она с Джо и Китом едва сбежала из хищной группы енотов в таком черном чердаке, как это. Эта эскапада закончилась выстрелами. Дульси все еще проснулась от кошмаров, в которых она и Джо и Кит были взорваны вместо енотов.

“Dulcie?” Джо с раздражением посмотрел на ветку рядом с ней.

Она щелкнула ему в ухо.

«Ты собираешься повесить там весь день? Есть ли проблемы?»

Закрепив ее спинные когти в литье, она дала хвост и заперлась в неизвестную темноту на мягкую поверхность, которая неприятно пришла, пока она не поняла, что это матовая изоляция из стекловолокна между двумя стропилами. Слабое эхо, когда она вскарабкалась, подразумевала, что чердак пуст, она даже не слышала мышей, хотя ее нос щекотал запахом сухого мышечного помета и остатками поколений белок. Она всматривалась в нее, когда Джо приземлился за ней. «Продолжайте, Дульси. Что это?» Он сильно ударил ее. Она нерешительно двинулась вперед, пробираясь вдоль стропила и наблюдая за чернотой за люк, что каждый дом должен иметь доступ к чердак-молитве, который не был закрыт.

Было бы просто удачей, если бы папа Лори был дома в конце концов, лежал неподвижно на кровати под ними, как описала Лори.

Морозно глядя в потолок, где она и Джо могли появиться. Это было, в конце концов, выходные, когда большинство людей не работало. Возможно, он отдал кому-то свой грузовик.

Но, подумала она, это была только суббота. Подрядчики часто работали в субботу, догоняя на все более требовательном строительном рынке. Возможно, он занимался какой-то большой работой или каким-то сложным старым ремоделированием или, может быть, надеюсь, глубоко погрузился в путаницу древней, расстраивающей проводки, которая займет у него большую часть дня. Она наблюдала, как Джо прыгает через стропила, ища путь вниз, его белый нос, грудь и лапы в черноте, кажущейся развоплощенной.

«Здесь», сказал он мягко. «Вот это. Давай, Дульси, покачайте лапой».

Прыгая вслед за ним, она присела рядом с ним на краю люка. Его голова была согнута над фанерным квадратом, его уши резко направлены вперед, слушая дом внизу.

Когда они какое-то время слушали и ничего не слышали, он схватился за край двери. Он едва мог шевелить его в своем литье. “Comeon, Dulcie.” Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, его терпение было тонким. «Я никогда не видел тебя так неохотно».

Она редко чувствовала себя так неохотно. Все несчастье Лори в этом доме, казалось, собралось, как холод вокруг собственного сердца Дульси, и она не хотела туда идти.

Во всяком случае, люк был, вероятно, заперт. Возможно, на замке, изнутри. Она поставила свои когти, и по его счету три она дернулась вверх.

Дверь поднялась на дюйм, а затем опустилась.

Снова они слушали, Джо все еще как змея, собирающаяся ударить, сердце Дульси колотится.

Когда дом молчал, они снова попытались. С их задними лапами под ними, и их передние когти глубоко зацепились за губу двери, Джо прошептал: «Один, два, три, взмах».

Дверь взлетела вверх, но затем снова опустилась, заставив быстро работать на лапы, чтобы проскочить.

В следующей попытке они смогли поднять его достаточно далеко, чтобы поднять под себя плечи. Кошки не были построены для этого материала, для использования их тел, таких как клинья. Но они вздымались, снова вздымались и, наконец, под спиной под ним, остальные были котенком. Последний кайф и дверь упали назад на стропила. Они вылетели, уклонившись от вида никого из них.

Но они увидели тогда, почему дверь дала.

«Мы вытащили хеп, - сказал Джо, изумленный.

Дульси уставилась на более мягкую древесину, где хлыст вырвался. Осколки скользнули, разбежавшись на ковер внизу. Когда не было никакого звука, когда дом оставался еще как сама смерть, они присели на край, глядя вниз.

Под ними в тусклом коридоре они увидели гостиную на одном конце, а рядом с ней - кухню. Вдоль коридора были четыре узкие двери, которые, вероятно, привели к ванне и три спальни. Все двери были приоткрыты. В комнатах было темно. Это место зарывало устаревший воздух. Они могли видеть, в дверях в самую дальнюю спальню, стопки газет и неубранную кровать, которая даже с этого расстояния пахла немытым человеком. Взглянув на Дульси, Джо опустил восемь футов на потертый ковер, его тяжелая посадка вызвала приглушенный грохот. Дульси, обнюхивая запахи, упала рядом с ним, ее ноги и плечи толкнули ее посадку. И, глядя высоко над ней на чердачное отверстие для ползания, которое теперь было недоступно, она почувствовала, что ее храбрость истощилась. Без лестницы или высокой мебели, они не собирались возвращаться таким образом. И возможно, с окнами все заколочено, другого выхода не было. Погрузившись на окрашенный ковер, дыша в затхлых запахах, Дульси была полна страха оказаться в ловушке, не в силах сбежать, чувство настолько изнурительное, что оно превратило маленькую табби в холодную и слабую.

28 [????????: pic_29.jpg]

В детском читальном зале Лори спряталась, как могла, заправила подушки в конце окна. Время истории закончилось. Она достала книгу с полки и притворялась, что читает, держа книгу перед ее лицом, каждые несколько минут просматривая окно библиотеки, наблюдая за человеком-жуком. Детский библиотекарь находился прямо у стола, а другой библиотекарь в циркуляционном столе, еще два в справочной комнате, поэтому она чувствовала себя в безопасности. Мисс Уол не искала ее, и никто ничего ей не сказал. Она догадалась, что г-жа Уол действительно не заботится о том, что сказала Кора Ли, или не верила Коре Ли. Будучи взрослым, вы автоматически не сделали вас умным или превратили вас в хорошего человека.

За стеклом мирный сад библиотеки казался странным контрастом с суматохой в ее сознании, с темной тенью человека-жука и с беспокойством по поводу того, что унесло Кора Ли. Затем, когда она прочитала несколько страниц, фотографии в ее голове Гарри Поттера были одинаково темными, среди мрачных пещер.

И когда она внезапно подняла голову, она увидела его. Человек-жук, стоящий через улицу. Стоя в дверях фарфорового магазина, спиной к ней, стоя в тени и разговаривая с кем-то внутри.

Нажав глубже среди ярких подушек, она была в основном скрыта за стеной, где она встретила окно. Она видела, как он жестом двигал руками. Она не знала, нужно ли снова ускользнуть из библиотеки, снова бежать или остаться там, где она была. Оставайся здесь и посмотри на него, посмотри, что он будет делать. Было бы хуже не видеть его, не знать, где он. Он ждал, когда она выйдет; почему еще он будет там в фарфоровом магазине?

Мама всегда останавливалась в витрине магазина и стояла, мечтая, устраивая в уме какой-то прекрасный узор из тарелок и серебра, представляя их выложенными на вышитой ткани. Она и мама, они ели еду на Мелмаке и цветущей клеенке - довольно клеенка, хотя и бледно-желтая Мельмак. Но не фарфор и белье, как мама любили. Их серебро было от Гринвилл Вулворт. Он выходил, поворачиваясь, чтобы посмотреть прямо в окно библиотеки. Погружаясь глубже в подушки, она говорила себе, что здесь была безопаснее, когда она увидела Па. Видела, как его белый грузовик приближается к углу. «Винсент и Рид» на стороне. Па вождения очень медленно, глядя на улицу. “Ой!” - сказала она вслух, вдыхая дыхание.

Библиотекарь поднял глаза, испуганный. Лори быстро улыбнулась и подняла толстую копию Гарри Поттера: «Мне очень жаль», - произнесла она молча. Библиотекарь улыбнулся ей и кивнул - она ??была детским библиотекарем, она тоже любила Гарри Поттера. Она поняла, как вы можете попасть в этот мир и забыть свои собственные. Как вы могли заблудиться в мире, поэтому вы просто кричали, когда не хотели.

Выйдя на улицу, Па захлопнулась на его тормозах и выскочила из пикапа, прямо посреди улицы, и все машины остановились за ним. Па подбежала, Па, высокая и худая, дотянувшись и схватив жука за плечи, размахивая им.

Человек-жук сражался с ним, пытаясь убежать. Па на его темной мундирной куртке с красно-белой эмблемой «Винсент и Рид» на кармане, его коричневые волосы скользнули под его бейсбольную кепку. Он встряхнул человека-жука, так громко крича на него, что люди перешли улицу, чтобы убежать. В любую минуту кто-то позвонил бы копам. Рая Пари напугала ее и тоже взволновала ее. Прижавшись к стеклу, она наблюдала, как он засунул маленького человека в кабину своего белого грузовика, Па все еще крича ему в лицо, как бы угрожая ему. Па хлопнула дверью грузовика. Мужчина сжался, наклонившись, когда Па обошла фронт, наблюдала за ним и качнулась на место водителя. Па отстранилась в чириканье шин. Через мгновение они исчезли, отвернувшись в следующем углу.

Потянув подушки ближе к ней, ей стало жарко, потом холодно. Ей хотелось всем сердцем поверить, что Па приехала, чтобы найти ее и защитить.

Но зачем ему это нужно, после того, как он держал ее в плену? Если Па ненавидел человека жука, он тоже ее ненавидел. Его никого не волновало. Ей хотелось быть в ее пещере, но она не могла пойти туда сейчас в середине дня. Когда она оглянулась по улице, она увидела кота на крыше фарфорового магазина. Dulcie?

Но нет, это не Дульси. Тем не менее, маленькая темная кошка. У этой кошки был длинный мех и был темнее, чем Дульси, с огромным пушистым хвостом, очень комичным. Он смотрел вниз с желоба, глядя на грузовик Па.

Это была кошка, которая спасла ее, разжевала ее веревки и освободила. Отодвинув окно, она хотела убежать. Теперь она была в безопасности от человека-жука и от Па, она внезапно почувствовала себя настолько свободной, что хотела бежать на улицу, крича и вращаясь колесами, она могла бежать к маленькой кошке, она могла бежать на улицу, бесплатно.

Но сначала ей пришлось достать рюкзак, если она не вернется. Она не думала о том, что Па может сделать с человеком жука, она не хотела этого знать. Она подождала, пока детский библиотекарь встанет и направится в справочную комнату, затем она спустилась к лестнице. Поспешив по полпути к подвалу, она остановилась рядом с дверью рабочей комнаты, заглядывая внутрь, извиняясь, чтобы пойти туда, чувствуя себя смелее, чем когда-либо.

Был только один библиотекарь, и она вернулась к Лори. Лори посмотрела на нее, озадаченная, затем встревоженная.

Тонкая белокурая женщина отложила книжный шкаф в сторону и размахивала кусочками разбитого кирпича, разбросанного по полу. Лори смотрела, как она расширяет книжный шкаф дальше и всматривается в него. Там, где Лори всегда аккуратно вставляла кирпичи в яму, теперь они вываливали все оборванные, с большими разрывами, кирпичами. Кто-то был там, кто-то …

Если бы вчерашний жук приехал сюда, прежде чем он нашел ее? Войдите через окно подвала, через окно? Должно быть, он следовал за ней, она знала, что прячется в библиотеке. Затем пришла ночью в темноте после того, как она ушла, думая найти ее одну среди ночи. Найти ее, где, если она закричит, ее никто не услышит? Эта мысль наполнила ее страхом гораздо глубже, чем когда он связал ее и запер в этом доме.

В тот раз он не коснулся ее плохо. И она думала, что соседи могут оказаться близкими, подумал, что нужно, она могла кричать. Если бы подумала, может ли она убежать, она может вернуться сюда в библиотеку, в свое собственное укрытие и быть в безопасности. Но все время это было небезопасно? Все время он знал о подвале?

И там, в комнате мужчины-жука, завязанной в этом кресле, она была более безумной, чем испуганной. Дрейк, холодный сердитый, сказала бы Мама. Но теперь она была только напугана, теперь, когда он нашел свою пещеру, она была действительно напугана. Он знал ее последнюю тайну, ее одно секретное место, чтобы спрятаться.

Когда белокурая женщина закончила подметать и начала поворачиваться, Лори отпрянула в тени и убежала, тихонько задрапировалась по лестнице и вышла. Оставив ее укрытие в последний раз. Оставив свой рюкзак, ее одеяло, дядя Хэл. Теперь она не вернулась. Если мужчина-жук знал, где она спряталась, может, и Па тоже. И Па придет посмотреть. Даже если Па действительно хотела спасти ее от человека-жука, она все равно не могла пойти домой с ним, а не и снова быть заперта. Болея от стука своего сердца, она убежала через деревню и в горы, зная, куда она должна идти, единственное место, куда она должна была пойти, единственное место, где ей довелось доверять.

Засыпая зал Джека Рида, их носы наполнялись кислым, затхлым запахом заколоченного дома, их уши вращались при каждом крохотном скрипе, который, вероятно, был только домашним шумом, две кошки нажали через первую дверь. Маленькая, тусклая спальня едва ли достаточно велика, чтобы уложить изящно вырезанную слоновую кровать из слоновой кости маленькой девочки, аккуратно составленную с выцветшим розовым спреем, небольшим подходящим столом и стулом и узким комодом. Окна, покрытые снаружи фанерой и затемненными грязью, были замаскированы грязными кружевными занавесками, свисающими вяло и усталыми. Однажды они были прекрасны. Мать Лори позаботилась о том, чтобы сделать красивую комнату для ребенка, но теперь, с густой пылью и заколоченными окнами, насколько это было мрачно. Окна были глазами дома; окна должны быть яркими, должны смотреть с радостью на мир. Но глаза этого дома, повернутые внутрь, были такими же бесстрастными, как будто сжатые в стыде. Она смотрела, как Джо прыгает на подоконник и прикладывает нос к стеклу, проверяя гвозди в фанере. Он снова опустился, отвратительный, и направился в зал и в соседнюю дверь. «Мы вернемся», - сказал Джо, нервно двигаясь, пристально глядя на выход, рыскал в каждую комнату, чтобы проверить окна. Они вошли в этот дом, играя в азартные игры, что где-то будет путь быстрого побега. Теперь им лучше это найти.

Следующая комната была такой же маленькой кабиной. Здесь нет занавесок. Выцветшие пледные драпировки и, опять же, фанера, покрывающая грязное стекло. Шрамованный дубовый стол почти заполнял комнату, одну из тех древних моделей с избытком правительства из Второй мировой войны, которые, по словам Уилмы, начали идти по респектабельным ценам. На стенах висели дешевые репродукции пейзажей, которые Дульси представляла себе бюджетным молодым домохозяек, возможно, подобрала дешево со стола скидок в Kmart. Бледные прямоугольники между изображениями, в которых были удалены другие кадры, были более интересными, чем то, что осталось.

«Возможно, он снял семейные фотографии», - сказала Дульси. «Фотографии Лори и ее матери? Потому что он не хотел, чтобы их напомнили? Странно, однако, повесить пейзажи и семейные фотографии все перепутали». Джо пожал плечами. Он не был в тонких аспектах дизайна интерьера.

Третьей и самой большой была главная спальня, спальня Джека. Пыльные и пренебрегаемые, жалкие остатки женской занятости были удручающими: довольно трехстороннее зеркало над плетеным туалетным столиком и маленькое плетеное кресло, все толстые пылью, втиснутыми в белую тканую поверхность. Изображение красных маков на стене рядом с зеркалом, идеально расположенное между двумя бледными, голыми прямоугольниками. В ящиках расческа, бигуди, выцветший валентин, чрезмерно сентиментальный и подписанный «Джек». Четыре пары тонких шелковых трусиков с кружевным краем, которые, возможно, подумала Натали, не соответствовали бы ее новой жизни. Кровать была незатронута, листы и одеяло метались наполовину на полу, белые листы пожелтели и пахнули кисло. Стопки газет и ушастые книги в мягкой обложке рядом с дверью пьянели над картонной коробкой, заполненной каталогами электриков. Джо остановился в поисках побега, чтобы открыть верхний комод, потянув за ручку передними лапами, прижимая задние лапы к нижнему ящику. Дульси, все больше беспокоясь о выходе, направилась к кухне.

Там, подпрыгнув на кухонном прилавке, она подошла к окну. Это тоже было закрыто и посажено на борт. Человек был сумасшедшим, как бешеный кун. Когда, поскакав в затхлую ванную комнату, чтобы попробовать меньшее окно, она обнаружила, что она такая же неподвижная, и холодная паника, наполненная Дульси. Вздохнув в гостиную, она остановилась в арке, глядя.

Грим. Утомленный мягкий диван и подходящий стул и шрамованные торцевые столы выглядели так, как будто их недавно затащили и закололи, не думая о расположении или комфорте. Это не могло быть так, как мать Лори покинула ее дом. В камине пахло старым мокрым пеплом. На книжных полках, которые окружали камин, несколько дешевых книг в мягкой обложке лежали согнутыми и потрескавшимися, их пожелтевшие страницы ушастые, их дешевые обложки снимались с пылью. Два маленьких окна над книжными шкафами были так же сильно посажены, как и другие.

Но в этой комнате она ощущала запах более недавнего человека - мужского пота, немытых волос, черствого пива и сыра. Старое, выцветшее легкое кресло прямо напротив телевизора сменилось с использованием, его османка стояла под углом, как будто кто-то только что поднялся и вышел из комнаты. Она напряглась, все свои инстинкты держали ее готовой бежать или исчезать под ближайшим стулом.

На торцевом столе легким креслом лежал пульт дистанционного управления, его пуговицы были свободны от использования, но промежутки между кнопками, липкими от грязи. Газета прошлой ночи лежала, смятая на полке на стуле, поверх нее была пустая чашка, пахнущая черствым кофе. Она представляла себе, что Джек сидит здесь час за часом безмолвно смотря телевизор, закрывая ребенка из своей жизни, фактически отказываясь от нее.

Кофейный столик и два небольших торцевых стола не содержали аксессуаров. Она представляла себе маленькие фигурки, расположенные на кофейном столике, маленькие фарфоровые ящики или пепельницы, нежные сокровища в соответствии с небольшой группой овальных цветочных отпечатков, которые остались на стене на одном конце дивана. Остальные три стены были украшены множеством овальных и прямоугольных заготовок, где маленький цветочный отпечаток обоев был ярче. Прикосновение женщины было удалено; дом был раковиной. На нижней полке одного торцевого стола забылась небольшая бело-розовая ваза. Когда Дульси засунула свой нос, он почувствовал запах кислого, испаренной воды и влажных, разложившихся листьев. На дне, в густом коричневом остатке, лежат три иссохших цветочных стебля.

Она бродила по подоконникам, глядя на прочную гвоздьную фанеру. Она снова проверила ванные комнаты и кухонные окна, затем подошла к двери в конце кухни, которая должна была привести к гаражу. Взглянув под нее, она вдохнула влажный запах кислых, затхлых коробок и старой одежды. Прыгая в ручку, она качнулась и ударила ногой.

Под ее размахивающим весом ручка повернулась. Она ударилась о литье и, к ее изумлению, дверь распахнулась в комнату, скрипя с ржавой жалобой, неся ее с собой. Не заблокирован вообще! Джек стал небрежным, так как Лори убежала. Спустившись вниз, она прыгнула вниз по двум ступеням в гараж, в затхлую вонь.

Бетонный пол летел под ее лапами. Она подумала, что вонючие коробочки сваливаются на стены, и их содержимое выливается. На одной коробке лежал заброшенный тостер и старая горячая плита, запеченная с консистентной смазкой. Прыгаясь на верстак среди беспорядка из веревки и веревки, трех шестипакетов пива и разбросанных инструментов, она поднялась к лапе у окна своим новым стеклом.

Он был заперт, а также закрыт. Она снова опустилась на пол и изучила боковую дверь, но она была заперта мертвым болтом, и она увидела металл сквозь трещину. Взглянув поверх нее, она подумала, что электрический открыватель гаражных ворот был установлен в центре потолка. Обычный маленький металлический ящик с длинной металлической дорожкой. Лори сказала, что Джек отключил его.

Теперь, когда Лори ушла, она снова работала? Он снова подключился, после того, как Лори ушла? Но почему он? Это было не так, как он мог припарковаться там. Пойманный, по-видимому, в глубокой депрессии или что-то еще хуже, почему он даже помнит дверь гаража?

Прямо под выключателем света рядом с внутренней дверью была маленькая кнопка, которая должна управлять механизмом. Никакой трюк вообще, с картонными коробками, приложенными к стене, чтобы добраться до кнопки и нажать на нее. Прыгая поверх уложенных коробок, она присела, пока они не перестали балансировать, а затем нажала.

Ничего. Даже щелчок не указывает на поток электричества. Она нажала кнопку еще три раза, ушибая лапу. Она собиралась снова упасть, когда подумала, что она сканирует потолок прямо над ней.

И вот он был в гладком потолке. Вторая чердачная дверь, ведущая в пространство над гаражом, прямоугольник фанеры, установленный в деревянную форму.

Дверь чердака была свободна, Джек Рид знал, что Лори не может выбраться через чердак, так зачем же он пригвоздить ее? И она не могла видеть новых ногтей по краям. Возможно, Рид даже принял жестокое удовольствие, воображая, что Лори неуверенно взбирается на хрупкие картонные коробки, тянется вверх, напрягаясь, чтобы переместить фанеру и залезть, - только чтобы обнаружить, что пространство ползания никуда не денется. Это, после поиска среди темных и пауков, в конце концов, не было выхода. И Дульси ненавидела Джека Рида. Если бы он появился перед ней только сейчас, она бы прыгнула ему в лицо, цепляясь и кусая.

Вместо этого она прыгнула так сильно, как могла, ударив дверью своими передними лапами. Ей казалось, что она дает, прежде чем она упадет, и она увидела небольшую линию неокрашенного дерева, где она сдвинулась. Она снова прыгнула, и снова она двинулась, оставив более широкую трещину. По-видимому, у этого нет петель. Прижавшись к затхлым коробам, ожидая, пока она пропустит сердце, она прыгнула и снова нажала на нее, открыв трещину размером с лапу.

Конечно, они могли пройти, она снова упала, почувствовав облегчение и самодовольство, и вернулась, чтобы найти Джо.

Он все еще был в спальне Джека Рида, заглядывая в стопки газет и книг и каталогов в мягкой обложке. Она знала лучше, чем спросить, что он ищет; ни одна кошка не знала. Взглянув на Джо, она проскользнула мимо него, чтобы разглядеть стопку сложенных джинсов Рида, погладить по карманам и поскользнуться.

Все карманы были пусты. Вместе они обыскали ящики Джека, работая так же эффективно, как и любая пара воров, а затем исследовали верхнюю полку. Они заглянули в темноту под висящую одежду Джека и бродили среди его ботинок и тяжелых рабочих сапог. Они обыскивали под кроватью среди пыльных мышей и смотрели на дешевые плоские кровати, ковыряя лапы среди них. Они ничего не нашли. Выйдя снова, чтобы изучить электрические пробки над плинтусами, они поднялись, чтобы понюхать эти возможные укрытия. Отсутствие противостоящих больших пальцев, их неспособность использовать отвертку для снятия пластинки переключателя или соскользнуть с панели на лицевой панели, было безумным. В попытке обнаружить какой-то скрытый секретный кеш и не зная, какие доказательства они искали,

Но кеш чего? Наркотики? Оружие? Что вас ищет? Если Джек убил своего брата, он не обратил особого внимания на билборд и пояс и кольцо Хэла. Почему он должен быть осторожным в том, чтобы скрывать что-то еще? Перейдя к темной маленькой комнате Лори с ее маленьким заколоченным окном, Дульси представила Лори в качестве заключенного там, запертого в собственном доме. Она подумала, что ребенок свернулся на кровати, читая сказки, которые стояли на ее книжной полке. Возможно, в ее воображении пытаясь придумать захватывающую историю приключений, чтобы скрывать жестокое обращение ее отца.

Кроме того, что Лори, несмотря на свою любовь к фантазии или, возможно, из-за этого, была в глубине души настоящим реалистом.

Чувствуя себя в ярости от Лори, она смотрела, как Джо схватил верхний ящик маленького сундука. Прыгая на сундук, чтобы посмотреть, она ждала, пока он открывал каждый из трех ящиков по очереди. Первым уступили только потрепанные футболки ребенка, несколько маленьких носков, одна с дырой в пятке и две пары джинсов, настолько маленькие, что Лори уже давно переросла их. Два других ящика предложили немного больше. Ночная рубашка, тяжелый свитер, некоторые орфографические и арифметические документы, которые были классифицированы A или B.

Но затем в книжном шкафу, на нижней полке под стопкой книжек с картинками большого размера, выстроились три коробки для обуви. Отложив книги в сторону, они закрыли крышки.

Первым была старая тряпичная кукла, крошечный потрепанный плюшевый медведь, не больший, чем новорожденный котенок, и картина женщины, которая была, несомненно, матерью Лори. Натали Рид, сказала она на спине. У нее были темно-каштановые волосы, как у ее дочери, и те же огромные темные глаза. Под рисунком, обернутым салфеткой, были выцветший хлопковый фартук с синими цветами и нитью из драгоценного камня из жемчуга с хрупким кусочком изогнутой проволоки для застежки. Было ли это наследие Натали ее дочери? Это все, что Лори ушла из жизни Натали Рид?

Но сама Лори была наследием Натали. В Лори Натали Рид создала с ее любовью и заботой и обучением сокровище большой ценности, сокровище, которое нужно ценить.

Во втором ящике был небольшой альбом, похожий на старомодные черные страницы. Джо, подняв страницы один за другим своими когтями, умело перевернул их. Остановившись перед четырьмя фотографиями, расположенными на одной странице, он издал кричащий охотничий крик, хриплый и громкий. Его желтые глаза стали огромными, его мускулистые приседали над картинами, как хищные, как преследующий лев. «Вуала, Дульси! Посмотри на это! Подождите, пока Харпер и Гарза не увидят это!» Он уставился на нее, все искры и огонь, его лапа нажала на страницу. «Поговорите о сути дела! Поговорите о взломе дела!» Переместившись с лапы на лапу, кота громыхала сумасшедшими мурлыканьями. «Думаю, - сказал Джо, едва ли все еще в состоянии, - я думаю, мы просто взломали оба дела!»

29 [????????: pic_30.jpg]

В ту минуту, когда погода прояснилась, строительная команда Райана снова начала работать в новой гостиной Харперса, оставив Чарли и молодого Диллона доработать студию Чарли. Установив и замусорив гипсокартон, Чарли не мог дождаться, чтобы нарисовать стены и перебраться в новое пространство.

Сейчас было почти полдень; У экипажа Райана были стены гостиной, обрамленные и ожидавшие доставки пиломатериалов, и чтобы кран поднял тяжелые балки на место. Она и четыре плотника и ее дядя Скотти стояли на коленях возле угла нового фундамента, где она разложила чертежи, когда услышала, как лесовоз превратился в длинную поездку. Поднявшись, выйдя, чтобы показать им, куда бросить груз, она только смутно знала, что телефон звонит внутри дома.

Подождав, пока грузовик вернется, она проверила пастбища, чтобы убедиться, что трое собак были надежно закрыты до того, как пилот был сброшен. Скала стояла на заборе, тихонько хлопая, наблюдая за каждым движением во дворе. Большой серебряный Веймаранер защищал Райана даже в рабочей ситуации, и с ней все в порядке. Но большая собака тоже была поглощена интересом. Как любопытно, как любая кошка, подумала она, усмехаясь.

Рок был бездомным, заброшенным и беззаботным. Красивая, чистокровная собака, которая должна была быть заветной. Она все еще была поражена ее удачей найти его - или, в Скале, найдя ее. Двигая грузовик на место, она наблюдала за подъемом и наклоном кровати, чтобы бросить груз, когда Чарли вышел из задней двери, выглядя расстроенной, ее веснушки наполнились ее бледными щеками. Райан кивнул Скотти, чтобы взять верх, и повернулся, чтобы понять, что случилось.

«Это Генэлл Ярдли, они отвезли ее в больницу, она упала, и Вильма нашла ее без сознания, на полу книжными шкафами. Из ее ходунки вылезла, как будто она тянулась к книге. Вильма назвала девять-один-один , и начал СЛР ». У Чарли был большой плоский пакет под мышкой.

«Никто не был с ней? Я думал, старшие дамы …»

«Они уходят и выходят весь день, они никогда не покидают ее надолго. Сьюзан и Габриель все еще в городе. Кора Ли сегодня утром завтракала и пошла с ней, а затем ушла. Она сказала, что у Генэллы неожиданная компания, маленькая девочка, соседский ребенок. Полагаю, когда Мавити спустилась на полчаса, чтобы очистить завтрак и сделать ее кровать, ребенок ушел. Мавити оставила Генель, покоившись на своем шезлонге на крыльце с утешителем над ней. всегда хочет быть снаружи. Понимаете, насколько это возможно, - печально сказал Чарли. «Маленькие вещи, ее цветы, птицы …

«Вильма остановилась около сорока пяти минут после того, как Мавити ушла, она обнаружила Генель, лежащую в книжных шкафах. Она не перекатила кислород с собой, поэтому, когда она упала, она не могла дотянуться до нее. разбросанные по полу вокруг нее, объемы кельтского мифа ».

Чарли посмотрел на свежеиспеченный пиломатериал и балки на стенах с рамкой. «Это будет замечательная комната, Райан, я пойду в деревню, чтобы отправить эти рисунки, затем в больницу, посмотреть, смогу ли я оказать какую-либо моральную поддержку. Диллон в моей студии, шлифовка».

«Я загляну, убедитесь, что она не сбрасывает бумагу с доски. Дай Генелле мою любовь. Думаю, она не получит ее чаепитие в понедельник».

«Я бы не стал рисковать тем, что Гнелле сложнее, чем она выглядит. Эта женщина хочет чаепития, у нее будет чаепитие. Хотя она может предпочесть меньшую группу, но не все друзья из библиотеки».

«Что, если она не выйдет из больницы?»

Чарли покачала головой. «Тогда у нас будет вечеринка, если это последние несколько дней Генелле, тогда в больнице у нас будет приготовленный чай. Все исправления, все цветы и лакомства, которые может собрать в гостинице». Сжимая плоский пакет между ее коленями, пока она натягивала пальто, она отвернулась к своему фургону.

Вытянув свою длинную частную аллею, Чарли подумал о том, что Генэлла оказалась в ложечке на больничной койке, когда ее лучше подтащили под одеяло на собственной террасе, морской бриз на ее лице, цвет и запах ее сада вокруг нее , Она задавалась вопросом, кто из соседних детей посетил. Большинство детей не хотели быть рядом с больными людьми, не знали, что им сказать. Повернувшись на шоссе, ведущее к деревне, она посмотрела на море, думая о смерти. Думая о тонкой привязанности Генэллы к жизни. И страх коснулся Чарли, страх перед тем, что произошло.

«Что мы?» - подумала она, охлажденная. Вы просто выходите, как свет, когда умираете? Или что-то еще?

Если бы существовала вечная жизнь, было ли это как великое скалистое море, которое простиралось ниже нее? Течь вечно до бесконечных берегов, несущих бесчисленных мертвых душ, таких как стаи планктона на новые земли? Переносить каждого на новый вызов за пределы своей старой, отброшенной жизни? И ей пришлось смеяться над собой. Она никогда не думала, что одна религия была единственно правильной, что все остальные были дезинформированы. Это казалось таким глупым. Но она догадалась, что никакая доктрина не собирается называть уходящие души «планктоном».

Ну, ее собственная душа не была бы потеряна только из-за ее непочтительных фантазий, она тоже не поверит. Любой разум, достаточно обширный для создания этого мира и все в нем, должен был быть более забавным, чем разозленным.

Под ней холмы были похожи на изумруд из сильных дождей. Она никогда не уставала от своих блестящих зеленых кривых, которые падали и катились под ней. Дома лошади не могли дождаться выхода на пастбище, чтобы сожрать новую траву - Макс позволил бы им просто так много, а затем снова закрыл их в своих ларьках. Лошади, как и некоторые люди, побалуют себя, пока они не заболеют. Как и я с шоколадом, подумала она. И она подумала о наборе, также с навязчивым аппетитом, и она улыбнулась и сказала еще одну небольшую молитву о том, чтобы комплект держался в безопасности.

Погрузившись на черную страницу альбома, Джо и Дульси изучили фотографии семьи Лори. Джо все еще улыбался, как чеширский кот. Но это была не фантазия Алисы, это было реально. То, что они нашли, было реальным. Шокирующая. Удивительно. Очень реально.

Четыре названия были аккуратно помечены белыми чернилами на черной бумаге. Фотография показала Лори примерно в пять или шесть лет, эльфийский ребенок с большими темными глазами. Натали и Джек были молодыми, красивая пара, обняв друг друга. «Должно быть, это было до того, как Лори и ее мать ушли», - сказала Дульси. «Но кто другой человек? Кто такой Хэл?»

«Брат Джека», - сказал Джо. Хэл Рид стоял с Джеком рядом с грузовиком компании, украшенным «Ридом, Ридом и Винсентом». Ниже названия компании было написано «Джек и Хэл Рид. Брюс Винсент». Винсента, третьего партнера, не было на картинке.

Джо посмотрел на Дульси, его усы и уши рядом с его головой, его желтые глаза сверкнули с триумфом. «Вы не видели других снимков, найденных комплектом,

Она посмотрела на него, пытаясь быть терпеливой.

«Гарольд Тиммонс, Дульси! Клянусь, Хэл Рид - Гарольд Тиммонс. Он был на снимках, найденных Китлом, рядом с Ирвином Феннером».

«Я не …»

«Это тот самый парень. Гарольд Тиммонс отсидел время в этих убийствах в Лос-Анджелесе. Гарольд Тиммонс - это Хэл Рид, брат Джека».

Она уставилась на него. «Дядя Лори Хэл».

«Дядя Лори Хэл. Осужден в убийствах Лос-Анджелеса».

«Это … Почему Джек запер ее? Не держать ее в плену?» Она посмотрела на Джо, ее зеленые глаза были огромными. «Но держать ее в безопасности от Хэла? Но Хэл ушел. Джек …»

«И, может быть, - сказал Джо, - чтобы сохранить ее в безопасности от Ирвинга Феннера?»

Две кошки были спокойны, думая об этом. “Где она?” - прошептала Дульси. «Где Лори? Один, в библиотеке? И Феннер там».

Закрыв альбом и схватив его за зубы, Джо поднял его обратно в ящик и закрыл крышку. «Пойдем отсюда, мы можем …»

«Позвони с моего места», - сказала она. «Теперь, Джо, я хочу уйти отсюда сейчас».

Галопируя рядом с ней в гараж, Джо остро осознал внезапные непростые чувства Дульси. Вскочив в гараж рядом с ней, он наблюдал, как она прыгает на вершину сложенных ящиков, снова прыгает, и он последовал за ней. Зацепив фанеру, вытащив ее обратно на место, он напрягся, чтобы добраться до телефона, чтобы Харпер туда бросил дом Рида - до Джека Рида,

Через несколько минут они вышли из отверстия в чердаке и в дуб. Даже когда они плыли с дерева на землю, волосы вдоль спины Джо не прекратились ощетиниться. Но они были оттуда, спасибо великому богу кошки за это и мчались за телефоном. Когда Дульси остановилась, они падали в кустах и ??смотрели на него.

«Я позвоню», сказала она тихо. «Если вы отправите его на станцию, будьте там, когда Харпер возьмет трубку».

“Какая разница?”

«Я не знаю. Посмотри, как возбуждается этот звонок, - тихо сказала она. «Может быть, мы узнаем, что Гиден так волновался». Она не знала, почему, но она хотела, чтобы он был там. Этот случай был ребенком Джо, Джо последовал за полицейскими, когда они достали газетные вырезки, он был тем, кто видел картину Гарольда Тиммонса. «Это твоя вечеринка. Ну, и вечеринка Кита, большое время. Продолжай, Джо, иди к станции».

Джо усмехнулся, закинул ей ухо и снял сосновую доску на крышах, быстро отправился в Моленскую точку ПД. И Дульси, наблюдая, как он исчезает через крыши, повернулся и мчался через запутанные сады, направляясь домой. Она понятия не имела, что комплект мог использовать их помощь именно тогда. Не знаю, что, когда они вышли из дома Джека Рида, в наборе было еще одно одинокое бдение - этот Кит не закончил ее сюрпризы.

Кит бегал по крышам, когда услышала громкие, сердитые голоса на тротуаре внизу. Звуки двух мужчин спорят, много криков. Подбегая к краю, наклонившись лапками в желобе в болоте гниющих листьев, она посмотрела на знак фарфорового магазина.

Двое мужчин стояли под ее носком. Высокий мужчина действительно разозлился, потряс маленького человека: это был Ирен Феннер. Набор застыл, наблюдая. Она все еще не понимала, почему, после того, как он убил Пэтти, Феннер не убежал. Кроме того, он хотел Лори. Теперь, когда он потерял Лори, он снова искал ребенка? Но, конечно же, Феннер не думал, что он может остаться в этом маленьком городке очень долго, если полицейские не найдут его. То, что он смог спрятаться, пока не обнаружил, что он поразил комплект. Взглянув ближе на эмблему на униформе высокого мужчины, она поняла, что это Джек Рид. Ее уши резко продвинулись, ее бакенбарды ощетинились, Кит слушал. Рид говорил: «Ты пришел сюда, чтобы убить Пэтти, ублюдок! Надеюсь, полицейские …»

«Ты собираешься включить меня, Рид? Как ты сделал это в Лос-Анджелесе?»

«Что ты здесь делаешь, что ты?» Джек посмотрел через улицу в библиотеку. «Ты смотришь на кого-то, Феннер? Лори!» Он схватил Феннера и потряс его. «Что ты сделал с Лори?»

«Ты думаешь, я обманул бы твоего ребенка, Рид, после того, как ты меня разбудил?»

Рид тяжело встряхнул его. «Ты был после Лори, даже тогда. Больной, Феннер. Ты болен». Он отдернул кулак. «Где она? Где Лори? Что ты с ней сделал!» Он повернул руку Феннера за спину и направил его к белой тележке. Пикап, грузовик «Винсент и Рид». Люди на улице просто стояли, глядя.

Кит проглотил, дрожа. Пригнувшись, лайки в листьях пропитались, она смотрела, как Рид заталкивает Феннера в грузовик, а затем качается в сиденье водителя. В следующий миг они исчезли. И Кит взлетел над крышами, направляясь к ближайшему телефону.

На вихревом столе Виллы Виллы Видиме, защищенном от взгляда соседей белыми ставнями, Дульси заговорила в спикеру телефона Вильмы. Глубокая гостиная с ее переполненными книжными шкафами, каменным камином, богатыми картинами и восточными коврами всегда успокаивала ее, всегда успокаивала ее тревоги. Когда она описала для Макса Харпера фотографии Джека Рида и его семьи, она воображала, что Джо Грей присел на корточках над столом Харпера, слушая. Воображаемый Харпер и серый кота объединились в духе своей взаимной и интенсивной целью. Давая Харпер расположение альбома в спальне Джека, она задавалась вопросом, сколько времени потребуется, чтобы получить ордер. Если судья был в его палатах, может быть, и недолго.

«Ты скажешь мне свое имя?» Харпер сказал, как всегда. «Скажи мне, как связаться?» Это был ритуальный вопрос, на который Харпер больше не ожидал ответа. Вероятно, он никогда не перестанет спрашивать. Говорю, Дульси хотела рассказать ему свое имя, хотела сказать: «О, ты можешь связаться со мной в Вильме». Если меня нет дома, оставьте сообщение. Или позвоните Клайду, Джо передаст его.

Правильно. Сказав все, что было необходимо для этого дела, она прекратила звонок, нажав кнопку динамика, а затем сидела, уставившись на электронный инструмент, уже чувствуя одиночество. Ей нравилось слышать голос Макса Харпера прямо на ее ухе, близкий и личный. Было приятно, что начальник полиции Молены Пойнт был ее секретным другом, любил головокружительное развлечение, которое его озадачивало. Любимый, зная, что он никогда не узнает личность своих двух рывок. Увидев капитана Харпера почти каждый день, когда она была в своем немой звериной манере, она всегда ощущала такой восхитительный вкус. Ей нравилось знать, что она с Джо и Китом передали ему последний секретный секрет; для Dulcie, это были самые удивительные моменты жизни.

Расхаживая над утренней работой, она повернулась, чтобы прыгнуть вниз, когда, с кухни, она услышала, как дверь ее кошки хлопнула, а затем пронзительный галоп Кит. Кит ворвался в столовую и под стол, словно пчелы после нее, почти обезглавливая себя на стульях стула. В гостиной, как беглый грузовой поезд и на стол - полоса темного меха и потоковый хвост, который чуть не сбил Дульси с края стола.

Вкрадчивый взгляд на блокнот, набор в бешенстве отозвался на телефоне, прислонился к кнопке динамика, почти взрывающейся от нетерпения, и ударил по номеру, который только что набрал Дульси.

Лори, поспешив на холмы, услышала, как часы в будке выходят в полдень. Она снова проголодалась, несмотря на свой большой завтрак с Корой Ли и Гвелле, ее торт и молоко у Джолли. Мама говорила, что она наверстала упущенное. Когда она подумала о том, что Па схватил этого человека в свой грузовик, она все еще не знала, что с этим делать. Что знал Па? Знал ли он, что мужчина-жук похитил ее? Или это было что-то еще? Но ей пришлось улыбаться, потому что Па была совершенно безумна. Ей не хотелось думать о том, что происходит, может быть, она не хотела этого знать.

Это было красивее, поднимаясь по холмам в дневное время, среди красивых коттеджей и с таким теплым солнцем на спине. Казалось, навсегда, потому что она чувствовала себя очень тепло. Путь казался короче, чем когда она вскарабкалась в холодную темноту, когда ветер толкал ее и боялся каждой тени. Когда она увидела высокий викторианский дом впереди, с пряниками и саквояжным садом, она провела последний блок, едва могла дождаться, чтобы оказаться внутри.

Спустившись в ворота, она не увидела Герелле на террасе. Может быть, она была внутри, может быть, Кора Ли вернулась, чтобы пообедать. Что-то приятное и горячее. Мама использовала суп из бобов и хлеб из кукурузы с хрипами. Пройдя через запутанный сад Генэллы, ее желудок булькал. Проснувшись между высокими кустами коричневых трав, которые все разворачивались сверху, осторожно шагая вокруг кустов ярко-красных цветов, она слушала. Теперь сад был очень тихим, даже птицы были неподвижны. Вдоль каменной прогулки, которая блуждала к террасе, распускались крошечные цветы с маслом. Сегодня утром они были закрыты. И все вокруг сада, среди других растений, были кусты ярко-желтых маргариток, которые, похоже, не простудились. На террасе не было никого.

Длинная каменная веранда была пуста, маленький круглый стол был голым. Не чашка или тарелка, а стулья были осторожно вставлены. На шезлонге стеганый утешитель Гвелле был валирован и оставлен. Где была Гвелле? Это была Гвелле, для которой Кора Ли так спешила, что-то случилось с Гвелле? Быстро Лори подошла к стеклянным дверям, заглядывая.

Стеклянные двери были закрыты, и внутри не было света. Когда она попробовала дверь, она была заперта. Она постучала, затем приложила ухо к стеклу.

Нет звука, ничего. Неужели Гэнелла снова заснула, может быть, на диване? Вздрогнув, она снова постучала, затем спустилась по террасе до конца и попробовала тяжелую деревянную дверь, которая должна быть передним входом. Сначала она позвонила в колокольчик, затем постучала. Когда никто не пришел, она попробовала эту дверь, но она тоже была заперта. Лори вздрогнула, повернулась и пробралась по саду, нырявшему под маленькими деревьями и высокими кустарниками, пробираясь вокруг дома, пока не нашла заднюю дверь, а затем еще одну скользящую по другую сторону. Оба были заперты. Обычно она не пыталась попасть в чей-то дом, но что-то было не так, что-то случилось с Генелле. Поэтому Кора Ли так расстроилась и не вернулась?

Когда она была уверена, что не может войти, она вернулась на террасу и свернулась на шезлоке Генэллы под одеялом, полностью покрывая себя, задаваясь вопросом, что делать. Она беспокоилась о Генелле и думала о том, что ей нужен секретный сад. Она не знала, куда еще идти. Даже на улице, в саду, она чувствовала себя безопаснее, чем на улице. Генелле пришлось когда-нибудь вернуться, если с ней все будет в порядке. Или Кора Ли придет, подумала она с ознобом. Но под одеялом она наконец-то согрелась, очень тепло. Жди Генелле, Лори спала.

30 [????????: pic_31.jpg]

Поскользнувшись в точку Молена-Пойнт по пятам поспешного новобранца, Джо был готов скакать по коридору в кабинет Харпера, когда к нему относились к звукам разгула. Громкий мужской смех со стороны кофейной комнаты, затем резкая реплика детектив Дэвис. Его нос дрогнул до мелочей гастрономатых ароматов. Горячие пастрами и растопленный сыр, а также травы и специи, которые отличали пиццу Джорджа Джолли. Когда Харпер произнес какое-то замечание о дне девица Дэвиса, который смеялся, Джо бежал по коридору в кофейню.

Он заглянул в лес с униформированными ногами, черными туфлями с зеркальной полировкой и несколькими темными юбками над черными туфлями и чулками. Он сидел на корточках, чтобы поехать по коридору в кабинет Харпера, когда его схватили, подняли в воздух сильные руки. Он поймал запах собак и пороха, когда его размахивали плечом детективного гарзы.

«Держись, кошка, я положу тебе перекусить, иначе ты наступишь».

Джо был так поражен, что не мог двигаться, если бы захотел. Он даже держал свои когти. Даллас Гарза не был человеком кошки, Гарза был собакой, глубоко влюбленной в прекрасные английские указатели. Хотя Джо должен был признать, что, поскольку Гарза присоединился к отделу, отношение детектив к кошкам претерпело изменения в море. На неделе Джо провел свободное время в коттедже Гарза, когда он подслушивал, и, конечно же, сделал приятный мурлыканье и хорошие манеры, значительно смягчил детектива. Теперь, дружеский взгляд Гарзы, Джо лежал через плечо, хромал и услужлив, когда детектив направился к фуршету, где Макс Харпер разговаривал с Дэвисом. Несколько офицеров ухмыльнулись и добрались до Джо. Он, по его мнению, скромно, сделал некоторые реальные шаги в ведомственном отношении. Для жестких полицейских, у этих парней была мягкая сторона. Даллас начал заполнять маленькую бумажную тарелку Джо, когда сотовый телефон Харпера гудел.

Харпер поднял трубку, немного прислушался и кивнул. «Я возьму это в своем кабинете, Мейбл». Он быстро вышел из кофейни, дважды спустив ее вниз по коридору. Джо взглянул на предложение, которое Гарза так задумчиво готовил. Если бы он спустился с плеча детектора и последовал за Харпером, Гарза собирался задуматься.

Он нетерпеливо ждал, когда Гарза приготовил тарелку, обсуждая жаркое из говядины с чесноком или жареной курицей. Пойдем, подумал Джо, ерзая. Детектив взглянул на него. «Держи рубашку, кот». Наконец, устроившись на каждом из них, Гарза направился через переполненную комнату, замахивая взглядами, одной рукой на Джо, чтобы успокоить его, когда его пейджер ушел. Он взглянул на него, затем направился вниз по коридору и в кабинет Харпера, где он бесцеремонно развернул Джо и положил тарелку. Расскажите об услуге. Прямо, где он хотел быть, место на ринге, полное обеда. Харпер, взглянув на Гарзу, включил динамик.

По спикеру голос Дульси был мягким и ясным. Всякий раз, когда он слышал, как Дульси разговаривала по телефону с офицером, у него было ощущение, что они узнают ее голос, но тогда логика начнется, и он расслабится.

Вздрогнув выбор буфета, он изрыгал изящно и вытянулся на кожаном диване Харпера. Это было просто слишком хорошо, поэтому тайный тип должен был выполнять свою работу, дожидаясь закона, вплоть до прекрасного обеда. Лежа в удобстве и на виду, слушая сладкий голос своего партнера, передавая жизненно важную информацию, он думал, что даже выбор самого дивана и его размещение были выполнены его личным влиянием. Чарли подобрал модель, которая стояла достаточно высоко с пола, поэтому кошке не нужно было рушиться, и она поместила ее достаточно близко к двери, чтобы он и Дульси или Кит могли сбежать с минимальной суетой. Чарли и Джо вместе разработали план мебели. Это был единственный офис полиции в стране, знание Джо,

На столе капитан был очень тихим, худощавым, кожаным лицом, как, слушая Дульси, он записывал заметки. Когда Дульси сказала ему, где найти фотоальбом, она закончила: «Я буду ждать, капитан Харпер, чтобы посмотреть, как это трясет». Был маленький щелчок, который оставил Джо нахмурившись. Дульси нервничала, слишком высокомерна в своем отношении. Кто она такая, Кинси Миллон?

Но это был ответ Харпера на призыв, который заставил Джо стать жестким, и заставил его пристально взглянуть на Харпера, широко раскрыв глаза, прежде чем он поймал себя и отвернулся, чтобы усердно вымыть заднюю ногу.

«Гарольд Тиммонс!» - повторил Харпер, ухмыляясь. «Гарольд Тиммонс, иначе Хал Рид! Что вы ставите, наш звонящий только что связался с последним телом для Гидена?»

Какое тело? Это были дети. Это то, что нашел Гиден перед тем, как он и Дульси мчались? Взрослый труп?

Лицо латиноамериканцев Гарзы было торжественно. «Я позвоню в Калифорнийскую государственную тюрьму, получу стоматологические записи Тиммонса, дайте понять Гидену. Посмотрите, как скоро лаборатория может взглянуть. Вы хотите пригласить Джека Рида на допрос?»

«Давайте посмотрим, что ждет лаборатория. Мы можем следить за ним. То, что я хочу сейчас, с этой связью с Феннером, - это …

Телефон снова зазвонил. Мейбл сказала: «Ты захочешь этого, капитан, снова женщина. Не дашь ей имени». Мейбл звучал только слегка раздраженно. Джо дал небольшую благодарственную молитву, что блокировка звонящего Вильмы работала. У Вильмы были проблемы с этим, пока она не подняла хвастовство с телефонной компанией. Он снова ожидал голоса Дульси, но это была не Дульси.

«Я только что видел этого маленького человека, тот, кто убил Пэтти Роуз. Человек, который оставил фотографии, которые вы получили из-под этого дома». Голос Кит не был таким низким или модульным, как Дульси, она почти кричала в телефон. Так что он связался с этим лихорадочным сообщением, обнаружил ли он намек на мурлыканье? Харпер и Гарза пристально смотрели на телефон.

«Он разговаривал с Джеком Ридом, прямо на улице, на виду, рассуждая, и Рид был очень зол. Рид сказал:« Ты пришел сюда, чтобы убить Пэтти! Какой дурак ». И он подумал, что Феннер навредил кому-то по имени Лори. Феннер сказал: «Ты думаешь, я обманул бы твоего ребенка, Рид, после того, как ты пропустил мне свисток?» Затем Рид схватил Феннера, выкрикивая, что он болен, и закрутил руку Феннера за спину и сунул его в грузовик, белый грузовик, грузовик «Винсент и Рид».

«Как …»

«Капитан, Лори много говорит Джеку Риду. Найди этого человека, капитан. Найди Феннера. Надеюсь, он сгорел за то, что он сделал с Патти Роуз». Был щелчок, и линия замерла.

Джо лежал на диване, сердце колотилось, пытаясь выглядеть полусмерти. Что было с женщинами? Должны ли они делать редакционные комментарии?

Итак, у Джека Рида был Феннер. Но где? Он напрягся, когда Харпер потребовал четыре единицы, чтобы посмотреть склад и магазин Рида. Когда капитан и детектив поспешили выдохнуться, дважды спустив его вниз по коридору и выйдя за заднюю дверь в полицейскую стоянку, Джо бежал вперед по пятам другого офицера и вокруг здания.

Он присел на корточки, чтобы подпрыгнуть дубом и через крыши к Джеку Риду, когда он был грубо схвачен - второй раз в тот день. Спрятал землю. Йоулинг и рычащий, Джо повернулся, чтобы встретить своего соседа и поднял бронированную лапу. Клайд не собирался останавливать его, он не мог пропустить, увидев, как он спустился.

«» О, дитя! Это замерзание здесь! »Слова пришли через меч Лори, такой же мягкий, как бархат. Стянув одеяло вокруг нее, она внезапно двинулась по ее темному, тревожному сне в безопасное место, куда она так старалась добраться. она поднялась, завернувшись в мягкий утешитель. Теплые руки держали ее в безопасности, и она почувствовала запах жасмина Коры Ли.

Убедившись в объятиях Коры Ли, она проснулась полностью. Кора Ли отвела ее в дом Генэллы, из холодного, яркого ветра, и положила ее на диван и уложила одеяло вокруг нее. Стоя на коленях рядом с кушеткой, Кора Ли посмотрела на Лори, ее темные глаза волновались. «О, дитя, я везде искал тебя, никто не нашел тебя в библиотеке! Никто тебя не искал!» - сказала она, кусая каждое слово. «Я пошла прямо из больницы, чтобы забрать тебя. Эта женщина, эта Нора Вал! Она ничего не сделала, она никому не сказала, даже не искала тебя, я не могу поверить, что она …» Темно-карие глаза Коры Ли вспыхнули с таким гневом, что Лори пришлось проглотить смех. Высокая, медоносная женщина была еще красивее, когда она была безумна.

«О, Лори, ты пришел к Генелле, бегущему от этого человека, ты не сказал нам, и теперь … Кто он? Он там где-то ищет тебя? И ты ждал здесь совсем один». Кора Ли снова схватила ее, обнимая и раскачивая, как будто она маленькая девочка.

“Что случилось?” - тихо сказала Лори, боясь услышать, что скажет Кора Ли. «Почему ты …»

«Это была Гвелле, они отвезли ее в больницу, она упала и была без сознания, я только что приехала оттуда».

Лори отстранилась, глядя на Кору Ли.

«Она уже чувствует себя сильнее», - сказала Кора Ли. «Они думают, что с ней все будет в порядке. Она … Она настаивает, что хочет вернуться домой».

«Как она упала?»

«Она отступила от своего ходока, не могла дотянуться до нее или кислорода. Там, через книжный шкаф, может быть, через десять минут после того, как Мавити ушла. Маврити цветы - мой сосед по дому, один из них. Когда наш друг Вильма пришел сюда, она нашла Геноль на полу, и она позвонила девять-один-один.

«Моя мать … У нее был кислород, - сказала Лори. Затем: «Генэлл умрет?» Пустота была внутри нее. Как полая темнота, спускающаяся во сне.

Кора Ли снова обняла ее, заговорила в ее волосы. «Скоро будет время Генелле, Лори, но, возможно, еще не совсем. У всех нас есть свое время. Я не думаю, что это конец нам вообще, как это могло быть?» Она пристально посмотрела на Лори.

Лори сглотнула, пытаясь оттолкнуть полый темноту. Улыбнулась водянистая улыбка. «Гвелле сказала, что может говорить о смерти, если захочет, она может сказать все, что захочет. Она … сказала мне … она продолжает задаваться вопросом, что будет дальше».

Кора Ли кивнула.

«Она сказала мне, что этот мир - это питомник, - сказала Лори.

«Питомник для душ», сказала Кора Ли. «Когда мы родимся, мы погружаемся в этот мир и плаваем все, что можем. Это вам кажется логичным?»

Лори не ответила.

«Она говорит, что здесь мы узнаем, как и почему», - сказала Кора Ли. «Это имеет смысл для меня, я нахожу это утешительным».

«Могу я увидеть ее? Могу я пойти в больницу?»

«Геннеле это очень понравилось».

Лори не поняла, пока не сказала, что не может этого сделать, чтобы Па могла найти ее. Кроме того, если бы он где-то взял этого человека-жука и был настолько зол, возможно, сейчас он не искал ее. Может быть, он был слишком занят.

Может быть, этот человек расскажет Па о подвале, подумала она, ее сердце опустилось. И Па вернется в библиотеку, ища ее и найдет дядю Хэла. Тогда он будет сумасшедшим.

“Какие?” Сказала Кора Ли. «Вы не хотите ее видеть?»

«Мы поедем в машине и прямо в больницу?»

Кора Ли кивнула. «Мы сделаем это. Позвольте мне собрать ее вместе. У вас нет простуды или флюидов? Они не позволят вам, если вы больны».

«Я в порядке, Кора Ли, я не хочу, чтобы она умерла».

Кора Ли отвернулась, не говоря. И Лори подумала: «Иди, не хочу, чтобы мама умерла. Но это не имело никакого значения.

Джо тяжело вырыл когти через куртку Клайда в его нежную кожу. “Что, черт возьми, ты делаешь!” - прошипел он у Клайда. «Брось меня, опусти меня». Он не мог вспомнить, когда он схватил Клайда так, и он не пожалел, даже не имея крови Клайда на его когтях. Клайд быстро вытащил его и удержал, как будто держал бомбу, чтобы взорваться. Его выражение было шокировано, смущено. Он огляделся, чтобы узнать, слышат ли кто-нибудь, но они остались одни. «Я хотел … Думаю, я прервал что-то важное?»

«Черт побери, ты сделал. Они собираются убить убийцу Патти, он может быть тем же самым парнем, который делал этих детей». Позади Клайда полицейская часть Макса Харпера выбежала из-за станции, направлявшейся в дом Джека Рида. «Поторопись, Клайд. Где твоя машина?»

Клайд не двигался.

«У вас есть колеса? Где ваш автомобиль!» Джо посмотрел на автостоянку, пока не увидел красную вспышку, почти скрытую между двумя грузовиками. «Давай, ты можешь меня отбросить, ты можешь хотя бы это сделать. Сон, Клайд. Это тот парень, который стрелял в Патти …»

«Я не беру тебя туда, где есть стрельба».

«Я не сказал, что там будут стрелять. Положите меня!» Он снова начал сражаться, готов прыгнуть на дуб. Клайд схватил затылок шеи, как котенок, так что он взбудоражил Джо, что он закричал и взъерошил, и он был близок к лицу Клайда.

«Прекрати, прекрати, Джо! Это я, Клайд!»

«Положи меня, или я клянусь, что ты гамбургер!»

Клайд уставился на него, в шоке, затем сбежал, сжимая его, качаясь в свою машину. Он бросил Джо на сиденье. “Где…?”

«Место Джека Рида». «Зачем …» «Ты поторопишься, мой бог, Клайд …» Клайд завел машину, вырвался из партии. «Держись, и держи свои когти из обивки».

Джо считал дорогую белую кожу под лапами, совершенно новую, такую ??же мягкую, как бархат, и намного дороже. Вишневый красный 1926 г. Рио был достоин достаточно, чтобы держать Джо в копченом лососе двадцать лет; даже один знак когтя, согласно Клайду, снизит его ценность. Размахивая разворотом, Клайд последовал за полицейскими подразделениями в отличном темпе, который сводил Джо с ума. «Не могли бы вы немного поднять его?»

«Ты хочешь, чтобы меня остановили для ускорения?»

«Если я не смогу проскользнуть за каблуками этих парней, мне придется пройти через чердак, выйди из области сканирования прямо на их лицах».

“Откуда вы знаете?”

«Уже был там, уже сделал это. Другого выхода нет. Проклятый дом заколочен, как тюрьма».

“Я’

«Это бюст, Клайд, а не игра в субботу и воскресенье. Ты не пойдешь через парадную дверь».

Клайд просто посмотрел на него.

«Держи глаза на дороге, ты гражданка. Даже если ты лучший друг Харпера, ты не можешь заряжаться в полицейский бюст. Даже если ты носишь, ты …»

Замедление для знака остановки, Клайд посмотрел на ему трудно. Джо иногда хотел, чтобы кошка была оснащена более эффективным оружием, чем когти и зубы. Клайд замедлил ход на улице Джека Рида, посмотрел на дом Рида. В блоке доминировали полицейские подразделения. Они могли видеть, как грузовик Рида припаркован дальше; Рид просто вышел. Харпер и Гарза стояли на прогулке, ожидая его, руки Макса по бокам.

Потянув за угол, Клайд скользнул к тротуару. Джо клал руку на дверную ручку, когда Клайд снова схватил его. «Вы можете пойти под дом, я вытащу крышку вентиляционного отверстия. Вы можете …»

«Не сработает», - сказал Джо. «Сетки забиты гвоздями, мы с Дульси уже проверили». Это было потрясающе, это было для записи, что после их каперсы в Сан-Франциско Клайд даже подумал, чтобы помочь ему снова.

Вытащив Джо из машины, сжимая его близко, Клайд прорезал задние дворы соседа, приближаясь к ослепленному дому Рида с его застекленными фанерой окнами. Двигаясь по сторонам дома, они могли видеть, спереди, хвост одного полицейского подразделения.

«Просто брось меня, Клайд, и убирайся отсюда. Я слышу все, что хочу от кустов», - солгал он. Чувствуя, что отвлекающая хватка Клайда ослабевает, он совершил мощный прыжок и был свободен, ныряя для прикрытия.

Из глубины кустов он прошипел: «Убирайся отсюда, пока один из этих полицейских не увидит тебя. Ты никогда не сможешь объяснить это Максу».

Клайд посмотрел на него, но он повернулся и ушел. Джо не расслабился, пока не услышал, как Рио уходит, звук его двигателя исчезает в направлении деревни.

31 [????????: pic_32.jpg]

«Гедель спит, - сказала Вильма Гетц, беря Лори за руку. Лори неуверенно наблюдала за бывшим офицером условно-досрочного освобождения, а затем взглянула на Кору Ли. Она видела г-жу Гетц в библиотеке. Мисс Гетц помнила ее, когда она была маленькой, и она поехала туда с мамой? Миссис Гетц узнала, кем она была? Должностное лицо по условно-досрочному освобождению должно было быть любопытным, должно было быть таким, чтобы задавать вопросы.

У нее были две другие женщины, маленькая морщинистая женщина, которая всегда носила форму белой горничной. Лори увидела ее вокруг деревни - и высокая рыжеволосая женщина, которая была моложе и имела веснушки. Они сидели в маленькой приемной на одном конце коридора больницы, в цветочной комнате с журналами, ничего похожего на пустые коридоры с запахом медикаментов. Кора Ли обратила Лори на диван и представила их, используя только имя Лори. Лори пыталась разглядеть манеры. Mavity Flowers жили с Корой Ли. Фамилия рыжих женщин была Харпер; Лори была уверена, что она была женой начальника полиции. О, мальчик, она действительно вмешалась в это. Даже если бы Па больше никому не сказала, что ее нет, к тому моменту он мог бы спросить полицейских, был ли найден беглый ребенок. И жена начальника, вероятно, все об этом узнает.

Миссис Харпер не была одета, как Лори подумала о жене полицейского; на ней были выцветшие джинсы и бледно-синяя толстовка над зеленой водолазкой и грязные, потрепанные сапоги, пахло лошадью. Ее волосы были действительно красными, длинными и корявыми, и сдерживались с кусочком коричневой пряжи, криво связанной. Когда она встала и вышла из комнаты, Лори испугалась, что она позвонит на вокзал. Шедсидзе собиралась выпить кофе и посмотреть, не спит ли Генелле.

«Иногда, - сказала миссис Харпер, - медсестры заняты и забывают приходить, говорят, когда кто-то бодрствует». Она посмотрела на Лори. «У них есть какао или кока-кола, если хотите».

«Какао, пожалуйста, - сказала Лори, глотая.

Кора Ли сказала: «Мы с Малити, Вилмой и Чарли уже видели ее. Она сонлила, но мы думали, что останемся на случай, если она снова захочет компанию, или, может быть, солод из столовой, что-то помимо больничной пищи». Комната ожидания была похожа на красивую гостиную, которую вы видели в Северной Каролине, с персиковыми стенами и цветущим диваном и соответствующими цветочными стульями. Единственное, чего не хватало, чтобы превратить его в маленький южный салон, как и их соседи Гринвилла, у которых были более приятные дома, чем у них, были полки на руках или маленькие фигурки на полке. Сидя на диване между Корой Ли и г-жой Гетц, Лори не любила думать, что Генелле не может вернуться домой снова. Мама умерла в больнице. В одиночестве.

«Она попросила тебя», мягко сказала мисс Гетц. «Она уже сильнее, чем когда мы ее привели.

«Она была у книжного шкафа, когда она упала?» - спросила Лори.

Г-жа Гетц кивнула.

«Почему она по книгам, одна и без кислорода?» У Лори было такое чувство тонущего чувства, что Генелле, возможно, искала для нее книгу, потому что они говорили о книгах. Потому что Гвелле спросила, читает ли она «Роллерские коньки», и Лори сказала «нет». «Какую книгу она искала?»

«Она … я не знаю», быстро сказала мисс Гетц. «Несколько книг упали».

Кора Ли изучала Лори, ее карие глаза были глубокими и заботливыми. «Вы знаете, что у нее болезнь легких, которую невозможно вылечить, она делает ее слабой, Лори. Легко падать».

Лори кивнула. «Рак», сказала она тихо. И она подумала: «Как мама.

Кора Ли сказала: «Когда давление в легких увеличивается, одно ослаблено. Неудивительно, что она упала. Но то, что сейчас смотрят врачи, - это повышенное давление в сердце, тоже - легочная гипертензия».

Генелла не хочет делать что-то радикальное. Она готова принять лекарство, но … Кора Ли мягко положила свою тонкую руку на руку Лори. Ее ногти были прекрасными овалами, не слишком длинными, красиво закругленными и отполированными бледным кораллом. «Это имеет смысл для вас, Лори, что Генэлл не хочет хирургии? Не хочет никаких огромных и громоздких усилий, чтобы продлить ее жизнь? Что она не хочет задерживаться, когда ей так тяжело дышать, и станет тяжелее? »

« Это имеет смысл », - сказала Лори, причиняя вред внутри. Что делают врачи? Что они хотят делать?

«Они могли положить шунт в ее сердце, чтобы открыть вену шире, поэтому есть меньше давления. Гвелле не хочет этого делать».

Лори попыталась понять, как чувствует себя Гвелле. «Наверное … я думаю, она не боится».

«Нет», - сказала Кора Ли. «Она не боится, Генэлл ясно видит то, что, по ее мнению, приходит дальше, когда мы покидаем этот мир, я могу ей только поверить, у меня нет причин не делать этого».

«И я тоже», - сказала г-жа Гетц. Она сгладила волосы Лори удивительно мягкой рукой. Она была высокой женщиной и стройной. У нее было то, что мама называла хорошими костями. На ней были выцветшие джинсы, недавно вымытые и смятые, свитер с белой водолазкой, который выглядел достаточно мягким, чтобы быть кашемиром, и твидовый пиджак с небольшими пятнами бледно-голубого цвета среди загара и крема. Ее коричневые сапоги были хорошо отполированы. Хотя у нее было более чем достаточно морщин, чтобы быть бабушкой, она не выглядела бабушкой. Она выглядела более жесткой и сильной, чем бабушки в книгах и фильмах. Лори никогда не знала ни одной из ее собственных бабушек.

«На протяжении многих лет, - сказала г-жа Гетц, - Генэлл собрала работы многих ученых и медицинских людей о загробной жизни. Я заберу с Генеллой.

Лори понравилась г-жа Гетц. Она говорила с ней, как и Генэлл и Кора Ли, а не как ребенок. Они не разговаривали с ней так, как это сделала женщина-благосостояние. Маленькая морщинистая дама в ее белой форме, что-то Мавити, смотрела на них и ничего не говорила. Лори не могла догадаться, о чем она думает. Она понятия не имела, что в комнате было другое присутствие, пока она не услышала глубокий мурлыканье. Оглянувшись вокруг, а затем упав в сумку госпожи Гетц, она громко рассмеялась.

Пара зелёных глаз посмотрела на нее из глубины сумки, и Дульси пробормотала громче. Миссис Гетц сказала: «Генелле просила мою маленькую кошку, поэтому я ввела ее в контрабанду. Ты не скажешь?»

Лори снова рассмеялась. «Я не скажу». И когда Лори наклонилась к домашнему животному Дульси, миссис Харпер вернулась, чтобы сказать, что Генелле не спала, и они могли видеть ее, один или два за раз. «Иди, - сказала миссис Харпер, касаясь плеча Лори.

После Коры Ли Лори почувствовала холод и боязнь. Боясь увидеть Генелле здесь, в этой больнице, что за пределами симпатичной гостиной было холодно, недружелюбно и пахло медициной и больными людьми. Проходя частично открытые двери в комнатах, она могла видеть людей, подпершихся в металлических кроватях, или лежащих плоских и бледных с трубами, торчащими, как будто они уже были наполовину мертвыми.

Гнелле Ярдли сидела в постели под белым одеялом и белыми простынями, читая небольшую книгу в мягкой обложке, которая выглядела как весь вес, который она могла держать в ее бледных руках. Но когда она увидела Лори, она улыбнулась, положила книгу на колени и протянула ей руку. Ее улыбка ярко светилась, и ее выцветшие карие глаза выглядели настолько довольным, что Лори не смела бояться или неловко.

«Ты почитаешь меня?» Генэлл сказала, когда Лори села рядом с кроватью в прямом деревянном стуле. «У меня устали глаза, даже моя рука устала. Ты знаешь эту книгу?»

Лори покачала головой.

Генелле протянула Лори тонкий объем, ее палец обозначил это место. «Я не очень далек, вы можете начать все сначала, я бы хотел. Это история, написанная для взрослых, но, может быть, вам это понравится».

Лори открылась на первую страницу и сразу же была втянута в рассказ: «Балои утянули ворона вниз», - читала она, - «и лавочник почти поймал его, когда он взмахнул дверью деликатеса. крылья, чтобы получить высоту, выглядящую как маленький черный электрический вентилятор, воспламенитель поймал его и бросил в небо. Он кружил … »«

Кора Ли На мгновение наблюдала за ребенком и старухой, а затем ускользнула, зал ожидания, к Вильме и Чарли и Мавити.

«На данный момент я не думаю, что она нуждается в нас. Моральная поддержка замечательная, но ребенок с книгой лучше, кроме …» Она посмотрела на Вильму. «Генэлла снова спрашивала тебя о своей маленькой кошке. Может быть, она и Лори хотели бы, чтобы она там была».

Забавно, поделившись тайным взглядом с Чарли, Вильма поднялась со своей хозяйственной сумкой. «Я просто повесил на двери знак« Не беспокоить », поэтому никакая медсестра не входит и не находит кошку в больнице. Кто знает, что это будет возбуждать».

В комнате Генелле Вильма устроилась на небольшом мягком стуле и поставила сумку с Дульси у кровати. Дульси, глядя в глаза, встретила радостный взгляд Лори, но Лори не перестала читать. Когда дверь была надежно закрыта, Дульси поднялась из сумки и прыгнула на кровать.

Гвелле не была такой бледной, как ожидала Дульси. Лори сидела рядом с ней на прямом стуле, ее ноги свисали, ее голос был мягким, но ясным. «Один мавзолей был отодвинут от других по короткой тропинке. Это было старое здание …» Как только Лори прочитала, Дульси подняла одеяло и скрылась под ним, вне поля зрения. Осторожно Гвелле подошла и погладила ее уши.

«Сама входная дверь была открыта, - читала Лори, - и на ступеньках там сидел маленький человек в тапочках. Он помахал ворону, когда птица смахнулась …

Дульси мурлыкала и дремала, слушая. Эта история всегда вызывала у нее улыбку. Генелла тоже улыбалась.

«Ворон немного дышал, и он горько посмотрел на маленького человека. «Хлопья кукурузы были недостаточно хороши, - хрипло сказал он. “

«У тебя были проблемы с этим?» - спросил маленький человек, которого звали Джонатан Ребек.

«Черт, чуть не разорвал себя». Ворон хмыкнул.

«Птицы не разрываются, - неуверенно сказал мистер Ребек.

«Черт, орнитолог, ты сделал».

Дульси подумала, что Лори, похоже, понравилась история, и ей, конечно, понравилось, что ей разрешили читать ругательства. Дульси положила голову на руку Генелле, мурлыкая. Звук детского голоса и хорошая история приветствовали их всех, заставив стерильную комнату казаться менее похожей на больницу.

И только спустя много времени, пока Генэлла не спала снова, а Лори и Кора Ли ушли, пока Дульси и Вильма не остались в машине, что Вильма сказала: «Она пряталась в библиотеке, верно? Это то, что ты сделал»,

Дульси невинно смотрела на Вильму.

Выйдя из автостоянки, Вильма погладила маленького табби. «Вот куда вы пошли, когда вы скрылись внизу в подвале библиотеки. Когда я не мог найти вас нигде. Вот где вы были, когда я думал, что вы отправились в свою дверь кошки, тогда вы появлялись так внезапно, среди стеков ».

Дульси практиковала, делая ее зеленые глаза широкими, и знала, что никого не обманывает.

«Я нашел полосатые волосы на подвальном вентиляционном отверстии», - сказала ей Вильма. «Тэбби-волосы на кирпичах за маленьким книжным шкафом. Я задавался вопросом, что ты задумал. И затем я увидел Лори в библиотеке, несущей книги с книгами, но она не проверила никаких книг.

«Она не хотела рассказывать главному библиотекарю: она обнаружила, что кирпичи в стене тряслись, и некоторые из них выходят на пол, оставляя зияющую дыру. Когда она достала фонарик и заглянула внутрь, кто-то спрятал там одеяло, тонкий матрац и рюкзак ».

Вильма сурово посмотрела на Дульси. «Должен быть либо очень умным бездомным, либо ребенком».

Дульси лизнула плечо и ничего не сказала.

Вильма повернулась на улицу. «Никто не сообщил о том, что ребенок пропал без вести. Я бы это слышал. Нэнси Баркер также сказала, что увидела мужчину в подвале, когда она спустилась. Он сказал, что ищет книги с крупными книгами, но что-то о нем вызывало у нее беспокойство «.

Она пристально посмотрела на Дульси. «Кора Ли знает что-нибудь об этом человеке, знаешь, от кого Лори прячется?» «Гедель? Что бы ни случилось с этим ребенком, Дульси, что бы ты ни скрывала от меня, пришло время пролить».

Тон Вильмы позволил Дульси узнать, что ее терпение закончилось. У Дульси не было выбора, кроме как сказать ей.

32 [????????: pic_33.jpg]

Джек Рид наблюдал, как полицейские машины приближаются к дому с обоих концов улицы. Сидя в своем грузовике, у него была дикая мысль, чтобы выручить и сбежать, убежать через задние дворы и подняться на холмы.

Но у него был бы он, он не мог бы бежать вечно. Вскоре, когда они вошли в дом, увидели, что там было, все будет кончено. Он не знал, как много они знают о погребенных телах, или, фактически, о том, что они знали о Феннере. Он устал, так чертовски устал. Устали долго, долго. Откинувшись на сиденье, он наблюдал, как две машины отряда тянут к бордюру, а еще два - за ними. Харпер был впереди. Джек знал, что ему нужно выбраться из грузовика и пойти впустить их. Ничего не делая ничего другого. Его кислый рельеф наполнил его, тяжелый, как свинец. Но это чувство тоже ослабило его. Может, теперь он может спать. Может быть.

Но что будет с Лори?

Если бы после завтрака он не качнулся домой, чтобы забрать для клиента несколько каталогов световой арматуры, вошел бы Харпер? У него был ордер? Вероятно, он это сделал, Харпер в значительной степени пошел по книге. Он уверен, что, черт возьми, не доставил половину отдела там без ордера, чтобы просто постучать в дверь и расспрашивать его. Что они знали? Что они были после, точно? Он наблюдал, как Харпер вышел из своего подразделения. Высокий, худой начальник был в форме, а не в обычных джинсах и сапогах. Он стоял на тротуаре, глядя на Джека, ожидая его. Руки Харпера были по бокам, спокойные и расслабленные, но готовые, его тонкое лицо было нарисовано. Медленно Джек вышел.

Когда он направился к двору, его рабочие ботинки хрустели на гравии так же громко, как выстрелы. Был детектив с Харпером, парень в джинсах и твидовое пальто. Даллас Гарза. Джек знал, кто он, перешел из Сан-Франциско. Квадратное, гладкое латиноамериканское лицо торжественно, как смерть. Джек не чувствовал ничего, кроме истощения, он забыл, как чувствовать что-то очень, на самом деле все равно.

Даже если бы он видел их, прежде чем он повернулся на улицу, они бы нашли его. Вы хотите бежать, вам нужно было составить планы. Деньги, еда. Закройте свои треки. Даже Лори сделал лучшие планы. Харпер и Гарза стояли на крыльце, ожидая, оба мужчины мрачны. Он вышел, удивляясь, если он побежит, они нарисут его? Его наполнило безумное, светлое волнение. Это был ответ. Сделай это. Беги, завершай это здесь! Закончите это сейчас!

Они называли это самоубийством со стороны полицейского. Он стоял на дне трех шагов, глядя на Харпера и Гарзу; затем он двинулся дальше, его ключи на виду в руке, прошли мимо них, чтобы открыть дверь. Он знал Макса Харпера с тех пор, как перебрался в деревню. Иногда он думал о том, чтобы идти к Максу, рассказывая ему все это. Но у него не было мужества. Это было, когда Натали ушла и взяла Лори, чтобы он закрылся.

До этого он сделал единственное, что знал. Заткнись. Натали ненавидела его за это. Когда он услышал, что Феннер был в свое время, он запер ее, запер Лори в доме. Но потом ему пришлось взглянуть на двоих, Лори и Натали, их темные глаза ненавидели его. Он управлял бизнесом, делал свою работу, приходил домой ночью. Но у него не было выбора, закон не мог защитить Лори, даже если бы они знали, даже если бы попытались. Натали думала, что он может сделать что-то другое. Но что? Некуда было послать Лори, где Феннер не найдет ее, если захочет. Что может сделать любой из них? И затем Натали взяла Лори и оставила его, двух из них, и он подумал, может быть, они все уйдут. Лучше, чтобы Натали это сделала. Больше не было его бремени.

Но после того, как они убежали, он закрылся навсегда. А потом Натали умерла, и Лори вернулась, и все началось снова и снова. Что он мог сделать, кроме как держать ребенка? Живи своей ненавистью. Поскольку Феннер знал о ней, Хальд сказал Феннеру, что она умна, письма Хэла достались, пока Феннер был в тюрьме, знал Феннер. Разве они не подвергли цензуре эти вещи? Затем Феннер вышел во второй раз; он увидел Феннера в деревне, а затем Патти Роуз был застрелен …

Разблокировав дверь, он оттолкнул ее и вошел внутрь, отодвинулся к открытой двери, чтобы закон мог войти. Он подумал, что когда Пэтти был убит, он отправился в Харпер. Но он продолжал искать Лори, действительно волнуюсь, не хотел ставить Лори в большую опасность, а Феннер где-то там. Затем в то утро он увидел, что она зашла в библиотечное окно, и он знал, что с ней все в порядке, знал, где она прячется. И затем он увидел, что Феннер смотрит в библиотеку, и это влечет страх в него.

Харпер и Гарза вошли в комнату и встали лицом к кушетке, где Феннер растянулся лицом вниз в забрызганной крови. Вращаясь вокруг, Харпер набросился на Джека и отступил от открытой двери, прислонив его к стене.

Гарза проверил Феннера на мертвых, но все они знали, что он. Джек стоял холодно и тихо, а Харпер наполнил его, а затем позвал коронера. Он задавался вопросом, не получит ли он жизнь. Не хотел этого, он скорее умрет. Он молился за Лори, хотя не мог вспомнить, как молился с детства.

Маленькая Лори, она все время пряталась в библиотеке. Брайт. Может быть, все будет хорошо, несмотря на беспорядок, который он сделал.

Скорее всего, он спрятался там, в обнесенном месте, которое перешло под переулок. Когда он и Хэл сначала начали бизнес, они работали в другом здании, перестроив две квартиры и магазин. Вытащил старые мертвые провода, пришлось пойти в подвал библиотеки, чтобы убедиться, что они уже вырезаны.

Появились еще четыре полицейских, которых он знал. Стоял вокруг него, а Харпер щелкнул цепью ножек. Что они думали? Он не боролся с копами. Он наблюдал, как Гарза и мундир уходят, чтобы очистить дом. Подумайте, кто из них? Они знают, что это я. Он предположил, что полицейские должны были следовать процедуре. Харпер стоял, глядя на него, как будто ожидал, что он что-то скажет. Он посмотрел на Харпера и ничего не почувствовал. В чем смысл чего-то? Вы родились, что с вами случилось, и вы умерли. Для чего все это? Натали сказала: тебе все равно! Вы не заботитесь о своем ребенке.

Он заботился о Лори, но она не поверила бы этому. И какая разница? Кроме того, Лори все еще жива. Он никогда не знал, зачем Феннер хотел Лори или других детей. Он знал, что сказал Феннер, что сказал Хальд. Но он никогда не мог понять ярость, которая заполнила Феннера.

Машина Коронера подтягивалась. Харпер оставил открытую дверь. Джек стоял спиной к нему, его затянутые руки за спиной тряслись по грубой древесине. Через минуту они посадили его в машину, отвезли в тюрьму. Может быть, он получит частную камеру, не должен ни с кем разговаривать.

Он не почувствовал ярость Феннера, когда он победил Феннера, он просто хотел, чтобы Феннер закончил. И он не хотел, чтобы он ни с кем не сталкивался с каким-то острым общественным защитником, либо навязался судебным процессом навсегда, пытаясь удержать его через пару лет. Раньше он никогда не был надуман, никогда не был в тюрьме, не говоря уже о тюрьме. Он не ожидал этого, к бандам, к преследованию. Он отошел в сторону, когда вошли два медика, и коронер за ними. Когда они опустились на колени над Феннером, Харпер кивнул в сторону двери.

Джек вышел на улицу впереди шефа и пошел по прогулке и скользнул в машину, прижимая голову под твердым толчком Харпера. Копы не хотели, чтобы ты ударился головой, не хотел обвинения в жестокости. Он ждал неподвижного, когда Харпер щелкнул цепью ноги на пол. Хотелось сделать несколько замечаний обо всей этой безопасности, но он вспомнил о парне в Сакраменто, проскользнул через сиденье задней части блока ТЭЦ, пока он был в наручниках, полицейский оставил ключ в замке зажигания. Гай снялся с черно-белым, и это оставило мальчиков из CHP красным лицом, и это заставило его начать улыбаться. Его больше не заставили больше улыбаться.

Водя его на станцию, Харпер не сказал ни слова. Побродил по нему внутрь, отвел его прямо в комнату для допросов размером с гардеробную, без окон и запертую дверь. Маленький стол, на котором можно опирать локти, и два раскладных стула. Камера наблюдения установлена ??высоко в одном углу. Он был на телевидении. Он не думал, что может использовать записанное интервью в суде. Но какая разница? Не имело значения. Харпер сел напротив него.

Он изучил спокойные карие глаза Харпера. Хотел, чтобы он встретил человека не таким, каким он был сейчас, но, как старый Джек Рид. Он и Харперд время от времени играли в покер, убивали несколько сортов пива, когда он, Джек, сделал некоторые проводки на месте Харпера. Проводник его маленький сарай, четыре киоска лицом друг к другу через покрытый переулок. Положите огни в переулок и один подвал Харпер, используемый для комнаты для верховой езды, и наводнения снаружи.

Это был старый Джек Рид, пили пиво с начальником полиции. Джек Рид с красивой женой и красивой маленькой девочкой. Харпер сидел, ожидая. Джек оглянулся на него, ничего не чувствуя, пока Харпер не начал с вопросов. Начал говорить мягким и легким, тогда, когда Джек не сказал много, Харпер снял с него вопросы. Джек отвечал, как мог, пытаясь не рассердиться, когда большая большая кошка спустилась по коридору и заглянула через запертую дверь. Большой серый кот с белыми отметинами. Когда Харпер повернулся, чтобы посмотреть, на что он смотрит, кошка ускользнула, как будто никогда там не было.

Харпер обернулся, пристально глядя на Джека. Джек не мог сказать, знал ли Харпер, что Лори убежал, но он начал спрашивать об Лори.

«В выходные, Джек, нет школы, она играет с друзьями? Ты хочешь мне сказать?»

«Они где-то там, кучка детей. Я не знаю, где. Они пришли за ней».

«Дети из школы? Ты просто позволил ей бегать в деревню, не сообщив тебе, куда она идет? Каждый день она ходит в школу?» Харпер должен знать, что нет.

«Что это, Макс? Если ты привел меня сюда, чтобы заказать меня для Феннера, тогда продолжай с этим». Хотя, конечно, Харпер задавал вопросы, видя, что все окна заколочены. Как только Джек позаботился о нем, он увидел, как он клубок. Может быть, лучше просто расстаться с Харпером, почему фанера над окнами, почему он убил Феннера. Он все равно собирался сжечь, если бы не Хэл, то, конечно,

И тогда Лори была бы одна, и ей пришлось бы пойти на благополучие детей, у нее не было бы выбора. Ну, они позаботятся о ней, государство заплатило им за это.

«Почему фанера, Джек? В чем дело?»

Он думал, с чего начать, как начать, когда кошка снова появилась, прижимая к барам, заглядывая в нее. Дал ему дрожь по спине, этой кошке, поэтому ему было трудно говорить.

Рид не хочет говорить передо мной, подумал Джо. Мы смотрим? Он нервничал? Дульси говорит, что я так сильно смотрю на людей, что они дрожат. О, верно, одна маленькая кошка может сделать взрослого человека шатким. Ну, он не собирается говорить со мной, наблюдая за ним. Какая бы ни была причина, парень привязался к языку. Джо снова ушел из поля зрения, Джо лег на пол из холодной плитки. Он услышал, что позади него в зале, Мейбл Фарти отправляет патрульную машину в пьяную битву. В середине дня в этой деревне никто не нуждался в пьяной битве. Это было не так, как будто у них были настоящие бары, просто рестораны, где подавались напитки. Он думал, что у Мейбл, вероятно, были Феннер и Харпер на мониторе, возможно, со звуком.

В другом направлении, в коридоре мимо комнаты для допросов в кабинете Далласа Гарзы, он слышал слабое эхо голоса Харпера, где Гарза и детектив Дэвис смотрели телевизор с замкнутым контуром. По словам Джеда, Клайд дал бы никель здесь, как хотелось бы услышать историю Рида как самого Джо.

Только после того, как Клайд убедился, что на месте Рида не будет стрельбы, он разозлился бы на Джо и выпустил его из машины - с обычным вздохом в отставке. Однако Клайду не было никакого способа, чтобы изящно повесить вокруг, с полицейскими повсюду; Джо догадался, что он вернулся в магазин, чтобы поработать над одним из его старинных автомобилей.

Ну, Клайд мог услышать рассказ сегодня вечером, когда Макс и Чарли пришли на ужин. Вот почему Клайд появился на станции в первую очередь, когда он вырвал Джо из-за двери, чтобы пригласить Макса и Чарли на ужин, потому что прибыла новая машина Чарли.

Все, кроме Чарли, знали, что Макс покупает для нее новый автомобиль, который она может использовать для своего бизнеса по уборке, для работы на ранчо или для перевозки картин экспонатами. Макс был так же озабочен, как ребенок, желая удивить ее. Маленький красный внедорожник был доставлен вчера в магазин Клайда и будет сидеть на подъездной дорожке Клайда, когда они доберутся до обеда.

Джо снова заглянул в решетку комнаты для допросов, Джо заглянул внутрь. Сразу же Рид замолчал и уставился на него. Джо, еще до того, как Харпер развернулся, чтобы взглянуть, заперся по коридору к кабинете Гарзы и внутри подставки для детектива, где он успокоился на маленьком коврике, который Гарза привез из дома, и который пахнул, как собака. У Гарзы и Дэвиса были спина к нему, наблюдая за монитором, который был установлен высоко в дальнем углу.

Дэвис, свернувшись калачиком в твидовом легком кресле, снял туфли и поднес ее под нее. Стул также пришел из дома Гарзы - город Молена-Пойнт не оплачивал предметы роскоши; стул тоже пахнул, как собака, и так сразу же почувствовал запах, что фотографии с изображением английских указателей Гарзы, которые висели на стенах, приобрели дополнительное измерение. На экране Джек Рид говорил: «… почти с того момента, как Феннер начал эту группу в Лос-Анджелесе. Не знаю, что это было за тех людей, которые привлекли Хэла к своим идеям. Он был никогда не странным, как ребенок. В некотором роде, в школе, последователь … -

И поэтому ты убил Феннера, потому что он повлиял на Хэла, связал Хэла с убийствами. И Хэл …?

«Я убил Феннера, чтобы удержать его от Лори, чтобы он не убил Лори, как он сделал других. И Хэл … это был ярость. Я видел, что мертвый ребенок, Хэл, стоит над ней … черная ярость, я просто потерял ее

». Но потом я не сожалел. Я знал … чувствовал, что … под этим садом было более одного тела. Я вспомнил о рыбачьих походах Хэла и был в этом уверен. Джек посмотрел на Харпера: «Феннер … Я не знаю, был ли он когда-либо нормальным. Я не знаю, почему судья Лос-Анджелеса не дал ему жизни. Заблокируйте его или поджарьте, держите его с улицы. Просто потому, что другие не будут свидетельствовать против него, никогда бы не сказали, что он был вовлечен … Копы знали, что он был.

Дэвис что-то пробормотал Гарзе и покачал головой. Как будто она согласилась, как будто LAPD или DA должны были попытаться усерднее. Может быть, Феннер был свободен убить Патти Роуз, потому что у какого-то извивающегося судьи Лос-Анджелеса не было ничего, чтобы заставить DA копать дальше и запереть Феннера на всю жизнь. Джо задавался вопросом, сколько еще похищенных детей и молодых женщин были убиты из-за нереалистичного отношения со стороны нескольких государственных и федеральных судей или неумелых присяжных.

Конечно, ни один детектив не выглядел так, как будто им жаль, что Джек Рид сделал Феннера. Гарза встал и налил две кружки кофе, вручил его Хуане и снова сел. На экране Рид описывал, насколько он знал, историю Ирвинга Феннера, и взгляд Рида на извращенные мотивы Феннера. Более часа Джо лежал под столом с принтером, облегающим историю Рида, вместе с фактами, которые он уже знал.

Поверить, что дети с ярким весом вырастут, чтобы заставить мир превратиться в какое-то рабство, продиктованное гениями, было настолько извращено, что это заставило Джо хотеть кого-то все видеть. Полагать, что эти дети должны быть устранены или насильственно отвлечены от своих интенсивных интересов, заставили его пожелать, чтобы он сам сделал Феннер. Никто никогда не говорил, что Джо Грей был альтруистом. По его мнению, те самые дети, которых Феннер убил, могли совершить великие и прекрасные вещи в мире.

Он знал из своей собственной метаморфозы, от обычного кота до говорящего, разумного существа, ценности и чуда ясной и проницательной мысли. Чтобы убить ребенка, у которого был более четкий, более ясный взгляд на мир, было убить всю жизнь. Когда допрос был закончен, когда Джека Рида увезли, чтобы его заперли в камере, Джо оставил станцию ??все еще не в своем роде. Настолько ворчливым, что даже в ту ночь, когда Клайд приготовил обед, он почувствовал, что он смущен и плох.

«Что с тобой? Что случилось после того, как я покинул Рида?» - сказал Клайд, разрывая зелень салатом.

«Они арестовали Рида. Что еще?»

Клайд повернулся, чтобы посмотреть на него. «Я предоставляю вам услугу такси прямо к полицейскому рейду в процессе. Шофер вы прямо на место происшествия. Не говорите мне:« Они арестовали Рида »!

«Я почти не видел никаких действий. Место кипело с полицейскими. Медики. Коронер».

«Медики, Джо? Коронер?» Клайд подождал, его рука поднялась, как будто он обманул Джо.

Джо усмехнулся. «Рид убил маленького ублюдка, убил Феннера мертвым. Я только увидела Феннера, когда они вытащили его, хромая, как мертвая крыса, кровь на всем протяжении, прежде чем они вытащили простыню над ним».

Клайд улыбнулся, опустил свою угрожающую руку и открыл духовку, чтобы проверить хлеб кукурузы. «И они забрали Рида?» Джо кивнул. Клайд вытащил духовую шкатулку, опустил нож в середину одного золотого холма и поднес нож к свету. «И, я полагаю, вы направили его прямо на отдел, услышали весь допрос». Джо взглянул на Дульси, присел рядом с ним на глубоком подоконнике. Она улыбнулась и молчала.

Клайд повернулся и посмотрел на Джо. «Что?» - спросил Рид? Он проверил другой хлеб, затем удалил их, поставив их на стойку, чтобы охладиться.

Джо пожал плечами. «Джек говорил о Феннере, его больном разуме, почему он убил этих детей. Очень плохо, что Феннер не предстанет перед судом - для Пэтти, для этих мертвых детей». Он повернулся, чтобы вымыть заднюю лапу. «Его смерть сэкономит государству много денег, но гораздо больше информации выйдет, если он предстанет перед судом. Заставьте людей немного подумать. Где комплект? Она тот, кто нашел Феннера, она должна быть в этом. “

«Она с Люсиндой и Педриком, - сказала Дульси. «Они будут рядом. Они сбили нас с Харпера раньше. Никто не хочет упускать удовольствие, Чарли не получает новую машину каждый день». Чарли долгое время нужны надежные колеса. Когда ее экипаж использовал свой вагон для уборки, который был оснащен всеми возможными чистящими средствами и инструментами для домашнего ремонта, Чарли пришлось ехать на древнем автомобиле Макса, который был менее надежным.

«Интересно, - сказал Дульси, - без набора, если бы полицейские нашли Феннера? Удивительно, что Феннер смог передвинуться по деревне в течение двух дней после того, как убил Пэтти».

«Слайк, - сказал Джо, наблюдая, как Клайд бросил салат. «Или повезло, он, должно быть, нырнул каждый раз, когда пахло униформой».

Клайд сознательно улыбнулся.

“Какие?” - сказал Джо.

«Уличный патруль поднял машину Феннера, я поговорил с Максом, и они нашли в багажнике бейсбольную форму ребенка с эмблемой младшего халата. Куртка ребенка украшена флуоресцентными фотографиями Майкла Джексона и школьного рюкзака для детей. “

«Кит точно не видел его в этих неприятностях, - сказал Джо. «Она бы сказала Харперу это».

Но Дульси нетерпеливо смещалась с лапы на лапу. «Ты сказал, что слышал все это, весь допрос. Что еще сказал Рид?»

Джо наблюдал, как Клайд шевельнул суп из фасоли. В эту холодную зимнюю ночь он хорошо пахнул. «Харпер собирается рассказать вам, он проведет вас через весь допрос. Разве он не всегда? Я просто повторяю его». «Пойдем, Джо».

Джо вздохнул. «Он убил Феннера, потому что он боялся Лори. Он убил Хэла в ярости, потому что Хэл убил ребенка. Не могу сказать, что я обвиняю его. Они были сумасшедшими, преступно сумасшедшими. Этот культ … Больные умы, которые думали, что они спасая мир ». Он подумал, что Клайд нахмурился. «Никто не сказал, что я должен принять умеренный взгляд на мир. Я кошка, никто не ожидает, что я буду смягчать свое мнение с вежливостью. Иногда я хочу, чтобы суды увидели мир глазами кошачьих. Конечно, это упростило бы жизнь. По мнению кота, Джек Рид получит медаль за убийство Феннера, а не подвергнется бесконечному полицейскому допросу и тюрьме ». И он повернулся, чтобы вымыть заднюю лапу.

Клайд все еще хмурился. «Вы должны уравновесить цивилизованный человеческий закон против огня в вашем животе, Джо. Если бы мы все прошли мимо огня в нашем бюре, мы будем жить как пещерные люди. Посмотрите на некоторые страны - пытки и изнасилования, потому что там больше коррупции, чем гражданская» Резкий стук в дверь заставил Клайда сразу же включить телевизор на кухне, если кто-нибудь заметил голоса; они услышали, как открылась парадная дверь. «Ужин готов?» Макс закричал.

«На кухне, - крикнул Клайд над выпуском новостей. И их друзья пришли в толпу, принеся с собой влажный ледяной ветер, сняв с себя сапоги и пальто на кухне. Макс и Чарли, и Даллас, затем Люсинда, Педрик и Вильма прямо позади них, Люсинда носила комплект внутри пальто, теплый и уютный. Джо услышал грузовик Райана Фланнери, а затем Дэвид Дэвид. Райан и Дэвис прошли через дверь, Дэвис принес вино, Райан с большой коробкой для печенья. Закрыв дверь, выключив ветер, они поспешили на кухню. Райан поставил коробку на прилавок, давая Клайду объятие и поцелуй в щеку, которая заставила Дульси улыбнуться.

“Новый проект?” Чарли сказал Клайду, кивнув в сторону переднего колеса, где сидел покрытый холстом автомобиль, предположительно недавно приобретенный антикварный автомобиль, нуждающийся в нежном внимании. Клайд всегда покупал «новый» реликвий - ржавый, пренебрегаемый, просящий быть восстановленным.

Клайд кивнул. «Новый ребенок. В магазине не было места». Он отвернулся, накрыв покрытый тунец на столе. Недавно отреставрированная кухня была в два раза больше старой и отличное место для компании. Райан не только вырвал стену в неиспользуемую столовую, она добавила красивый мексиканский плиточный пол, переделала кухонные шкафы и установила эркер на раковине, где кошки могли контролировать приготовление пищи, оставаясь в стороне.

Джо наблюдал за тем, как его друзья фиксируют напитки для Люсинды и Педрика, и подумал, когда Макс представит новую машину Чарли. Наблюдали, как они собираются вокруг большого стола, чтобы выпить бобовый суп, салат и хлеб из кукурузы. Джо и Дульси и Кит, поселились в эркер с тремя чашами супа и рухнули кукурузным хлебом, с удовлетворением взглянули друг на друга.

Лори Рид снова был в безопасности, и Феннер умер. И, может быть, Джек Рид получил бы легкое предложение, если бы суд был сочувствующим. Дульси и Кит посмотрели друг на друга, обе кошки-леди, которые хотели, чтобы Лори Рид была рядом с ними, среди своих друзей, со своим местом на столе Клайда, хотя Лори наслаждалась своим собственным горячим ужином сегодня вечером с Корой Ли и Мавити и двумя собаками. Лори спала сегодня в теплой постели, перед пожаром в спальне Коры Ли на родине, где, если бы она выбрала, она могла бы наслаждаться гораздо дольше.

33 [????????: pic_34.jpg]

«Что будет с Лори Ридом?» - спросила Люсинда после ужина, когда маленькая вечеринка собралась вокруг потепления в гостиной Клайда. «Если Джек Рид получит жизнь или смертный приговор, у нее есть кто-нибудь еще?»

«Нет другой семьи, - сказала Вильма. «И я не думаю, что ребенок будет терпеть то, что его всасывают обратно в систему социального обеспечения». Это заявление Вильмы испугало взглядов. «Но, - сказала Вилма, - я не думаю, что ей придется, я думаю, Кора Ли была бы рада дать Лори дом».

«Какое предложение может получить Рид?» - сказала Люсинда.

Вильма покачала головой, как и Макс и Даллас. С учетом обстоятельств не было никаких объяснений. «Что-нибудь с десяти лет, - сказал Харпер, - за непредумышленное убийство, за жизнь по двум причинам убийства второй степени».

«Как Лори принимает это?» - сказал Чарли.

«Стоик», - сказала Вильма. «Спокойно. Она сейчас с Корой Ли, но когда Генелле вышла из больницы, Лори хочет остаться с ней». Вильма предпочел сидеть рядом с очагом, в личном, когтистом стуле Джо, который Клайд накрыл одеялом для случая. «Лори знает всю историю, - сказала Вильма. «Рыболовные поездки Хэла, убийства Лос-Анджелеса, но она, кажется, все в порядке, она сильная дитя».

Макс опустился обратно в кожаный диван, рядом с Чарли. «Патти была бы рада узнать, что Феннер мертв, что ее дочь и внук в какой-то степени оправданы.

«Возможно, она знает», - сказала Люсинда. Люциня и Педрик, полный ужина, собрались вместе на кожаном любовном сиденье, а Райан и Клайд и Даллас сидели на полных подушках перед очагом. Детектив Дэвис свернулся калачиком в конце кушетки, рядом с Чарли, сняв обувь, заправляя ноги.

Харпер покачал головой. «Извитые, горькие люди, все с какой-то вендеттой против общества - против детей. Идея о том, что дети с превосходным интеллектом против закона Бога. Сумасшедший, как любимый коунд, и этот парень учил начальную школу. в середине первого семестра, который был в Ориндж-Каунти, он переместился на север в Реддинг, снова начал, как если бы он был просто из аспирантуры. Все подделанные степени. Продержался полный семестр, прежде чем они его бросили. весь день разговаривал со школьными округами. Фон Феннера провалился сквозь трещины, пока школа в Сан-Бернардино не стала задавать вопросы, провела некоторые проверки. Именно тогда он перебрался в Денвер, сменил имя, пошел на работу для детских услуг, еще одну строку подделал степеней и ссылок. Никто не проверял.

«Там четверо детей исчезли из отдаленных городов, так и не нашли. Следователь посмотрел на Феннера, но уволил его. Эти дети не были в тюрьме Феннера, и они, казалось, не имели никакого отношения к услугам детей. У офицера не было реальной причины расследовать Феннера И без тел, никакой работы с кровью, никакой лаборатории … Феннер оставался в Денвере еще два года, а потом мы теряем его.

«Теперь Денвер снова смотрит на эти случаи, вытаскивая эти старые файлы. Теперь мы знаем о нем до сих пор, он в муже Мэри Марли, Крейг, связан с ним». Макс рассказал им об ужине по делу о Лос-Анджелесе. «Истории заполняли первую страницу в течение нескольких недель». Когда Харпер лениво взглянул на книжный шкаф, Джо едва закрыл глаза и положил подбородок на лапы, словно дремал. Дульси свернулась рядом с Джо, ее глаза были закрыты. Кит фальсифицировал зевок, но в задней части книжного шкафа ее хвост подергивался от интереса.

«Органы Лос-Анджелеса были обнаружены рано утром в воскресенье, кто-то видел ночь в церкви накануне вечером, в заколоченных окнах, вызвал полицию. ЛА проверил ее и ушел, но вернулся на следующее утро. детей, похороненных вместе в стене церкви, Коннер среди них. Его рубашка исчезла и его обувь. Он умер от удушения.

На вершине книжного шкафа Кит приблизился к Дульси и Джо.

«Когда Хэл вышел из тюрьмы, Джек подумал, что если он уберет его из Лос-Анджелеса и отправится в свой бизнес, он выпрямится, забудет свои сумасшедшие понятия. Когда он понял, что Хэл не забыл, он был одинок с боязнью что Хэл сделает, и он не знал, где был Феннер. Обвинение не могло заставить Феннера, ни один из его последователей не засвидетельствовать - не убийства, а не влияние на них или какое-либо участие в этом культе. говорят, что он был лидером культа, и каждый из них защищал Феннера вплоть до самого конца. Лучшим из них мог стать аксессуар, основанный на косвенных доказательствах ».

Дороти-стрит была около десяти во время убийств, друг семьи. После того, как Марли убили, я думаю, что Дороти вошла в ее место для Пэтти. Патти остро нуждался в ком-то.

«Когда Феннер был освобожден, Пэтти знала, но не думала, что он придет сюда. Отдел условно-досрочного освобождения в Лос-Анджелесе сильно перегружен работой. Даже если бы он не сообщил, у них не было бы оснований полагать, что он отправится сюда, после Пэтти “. Макс закончил свой кофе, поставил свою чашку на журнальный столик и обнял Чарли, приближая ее.

Люсинда сказала: «Если они докажут, что Гарольд Тиммонс-Хэл Рид убил одного из детей Лос-Анджелеса, почему он получил всего несколько лет?»

«Они не доказывали, что Тиммонс убил любого из детей, никто в этой группе не будет свидетельствовать против другого. Только Крейг Вернон и Кендалл Пограничный получили убийство один, с помощью идентификации отпечатка пальца».

Педрик сказал: «Итак, когда Гарольд Тиммонс провел свое время, он и его брат Жюль поднялись на берег до Молена-Пойнта и сменили свои имена на Хэла и Джека Рида».

Харпер кивнул. «Джек подумал, что Хэл будет в порядке, если он сможет удержать его от таких групп, что с Фенером все будет в порядке, я думаю, он был на некоторое время».

Джек встретил Натали, женился на ней. Два года спустя у них была Лори. Джек говорит, что он действительно верил, что Хэл бросился в дело и прошел через все, что связано с необычными религиями, но сказал, что он пристально следит за ним.

«Спустя несколько лет после того, как они начали заниматься бизнесом, Хэл начал ловить лосось в окрестностях Сиэтла и Такомы, сначала отправляя поездки в местную группу путешествий. Джек думал, что это хорошо для Хэла, другого интереса,

«Тогда Хэл не жил с Джеком и Натали, но в маленькой квартире в нескольких кварталах над домом, которым владели старшие дамы. Когда Лори было не совсем шесть, Джек однажды ночью побывал там во время плохой шторма. электричество в деревне не было. У одного из их клиентов был поток, мокрые провода, беспорядок, кто-то хотел, чтобы часть здания была отрезана до того, как власть вернулась. Джек нуждался в некоторой помощи, и когда он не мог дозвонившись к телефону, он подошел посмотреть, был ли он еще дома из Сиэтла.

«Он обнаружил, что Хал вернулся в копании в саду. Он сиял фонарем на Хэла и на изуродованном теле ребенка. Джек сказал, что он схватил лопату от Хэла, ударил его и ударил, просто избил его и не остановился.

«Когда он, наконец, остановился, он встал в проливной дождь, глядя на Хэла и на мертвого ребенка. Он опустился на колени у Хэла своим мертвым братом». Макс огляделся вокруг своих друзей, кожаное лицо втянулось в печали. «Джек некоторое время стоял там, затем похоронил Хэла и похоронил ребенка».

Три кошки, лежащие над книжным шкафом, были еще каменными, представляя себе ужасную сцену.

«Он не знал, есть ли другие могилы. Думал, что должно быть, но сказал, что он не хочет знать. Он вернулся домой и бросился. Около недели он не мог сдержать пищу, Сон, не разговаривал с Натали, это было началом его странности, его страха и депрессии. Он начал беспокоиться о Лори. Если бы она спустилась по улице, чтобы играть, она должна была сказать ему, куда она идет, с кем она была бы, с каким двором он всегда спрашивал, разговаривал ли она с незнакомцами, - начал беспокоиться о том, что Феннер где-то рядом. Он проверил с испытанием и условно-досрочным освобождением в Лос-Анджелесе, узнал, что Феннер еще не вышел и когда они ожидали, что он будет. И все время он был поглощен виной, виной, что он не подозревал Хэла, что ребенок, может быть, больше, умер. Вина в том, что он убил своего брата.Он начал покупать бумаги Такомы и Сиэтла, и вскоре понял, что было более одного пропавшего ребенка.

«Он знал, что может облегчить родителям, чтобы он мог положить конец их неуверенности, но он ничего не сделал. И когда время освобождения Феннера приблизилось, Джек был поглощен страхом за Лори. Он знал, что он сказал полиции, где найти пропавших детей, они найдут Хэла. Не только Джек отправится в тюрьму, он подумает, что Феннер услышит об этом случае, выясни, почему Джек убил Хэла, и что в качестве мстительного, как Феннер, он был бы уверен чтобы прийти после Лори. Кроме того, четверо из членов культа Лос-Анджелеса не были обвинены, они были на улице, и Джек волновался, что Хэл мог быть связан с ними в Сиэтле, чтобы они могли прийти после Лори, также как возмездие за Хэла смерть.

«Когда Феннер был освобожден, Джек сказал, что он был случай с корзиной, съеденный страхом. Не хотел выходить вечером и покидать Лори с няней, не хотел, чтобы Лори ходила в школу. Натали настояла на школе , но Джек настаивал на том, что Лори нужно было загнать и подобрать, ничто после школы, не играя с друзьями.

Когда Натали потеряла терпение, она оставила его, взяв с собой ребенка. Примерно тогда Феннер вернулся в тюрьму по другому обвинению.

«Когда Натали умерла шесть лет спустя от рака, Лори отправили в дюжину приемных домов, прежде чем она рассказала своему коллеге, что у нее есть отец. Вскоре после того, как она вернулась в Молена-Пойнт, Феннер снова вышел. Джек подумал, что однажды увидел его, в деревню, и вот когда он сел в дом.

«Это было около трех недель, прежде чем Феннер убил Пэтти. Как нестабильно, как Джек стал, он, возможно, спас Лори. Но примерно через неделю после того, как Джек заколотил окна, Лори убежала. Спряталась в подвале библиотеки».

Джо взглянул на Дульси. Ты нашел ее, его взгляд сказал. Ты помог ей, Дульси. Послушай, Люсинда вытерла слезу. «Феннер, возможно, был умственным делом, - сказала она, - но он также был чистым злом».

«У Джека есть письма Феннера к Хэлу, из тюрьмы, - сказал Макс. «Хэл сказал ему, что Лори была еще ярче. Халь, размахивая своим топором, я думаю. Возвращаясь к Джеку по любой мыслимой причине или, возможно, чтобы произвести впечатление на Феннера».

Никто не спросил, как департамент знал, что Джек нашел Феннера. Все присутствующие были либо правоохранительными органами, поэтому знали, что Харпер получил совет, или, если не в отделе, тогда был знаком с другой информацией об определенных анонимных источниках.

Но Харпер оглянулся на своих друзей и нахмурился. «У нас есть свидетель, - сказал он, и он подождал.

Никто ничего не сказал.

«Свидетель, который слышал, как Джек и Феннер спорили на улице, увидели Джека, подбросив Феннера, и засунули его в грузовик. Молодая женщина, - сказал Харпер, изучая каждого из своих гражданских друзей. Он посмотрел на Клайда, на Вильму, на Люсинду, на племянницу Далласа Райана. Он взглянул на Чарли. «Свидетель, который, я уверен, откажется идти вперед».

Дэвис сказал:

Харпер посмотрел на нее. «Много дел выиграло, Хуана. Много убеждений». Он откинулся назад, вытянув длинные ноги. «И все же это разыгрывается для Джека Рида, ему кажется легче в его уме».

«Так много смертей», - сказала Люсинда.

«Патти сражалась с видом Феннера по-своему, - сказал Харпер. «Большинство фондов Патти направлены на расширение детского приюта и добавление ускоренной школы. Ее доверие создаст систему стипендий, в которой любой ребенок, который скучает в школе и не имеет возможности посещать школу, может приехать туда, чтобы учиться, без обучения». Он посмотрел на Люсинду и Педрика, на Вильму. «Я сказал Джеку, что есть несколько человек, которые хотят взять Лори, дать ей дом на случай, если ему придет длинный приговор. Он будет привлечен к ответственности через день или два. После этого, до суда, он будет Судья очень понимал, как это установить. Лори может быть с ним в течение этого времени.

«Кто знает, он может получить короткое наказание и условно-досрочное освобождение. Между тем, для нее есть Cora Lee French. Кора Ли поговорила со мной сегодня днем. Кора Ли любит этого ребенка.

«У нас не было десерта, - сказал Райан, размахивая слезами, когда она встала и двинулась к кухне. Но Макс вытащил Чарли с дивана и направился к входной двери.

«Эй, - сказал Чарли. «Я хочу десерта».

«Не волнуйся, ты не пропустите десерт».

Она позволяла себе ориентироваться снаружи и вниз по ступенькам, к приводу. Позади них все выходили на крыльцо, но Клайд быстро прошел мимо них, чтобы снять крышку с скрытого автомобиля.

Чарли озадаченно взглянул на Клайда. Она уставилась на блестящий новый красный Блейзер. «Это не нужно восстанавливать. Твой новый проект?»

Клайд улыбнулся. Макс стоял, наблюдая за ней. Карточка застряла под стеклоочистителем. Она сняла его и открыла, затем посмотрела на Макса. ” Счастливы рано днем ??рождения’? Какие-”

«Это прибыло рано». Он протянул ей ключ.

Клайд, наблюдая за ними, был почти таким же доволен, как Макс. Он и Макс считали четырехлетнюю конвертируемую кабриолет Jaguar, автомобиль, которым оба мужчины восхищались. Возможно, в легкий миг Макс вообразил, что он орудует вокруг деревни в кричащем Ягуаре Чарли. Но оба признались, что Чарли не мог вытащить свои картины или полдюжины тюков сена или двух больших собак или дополнительного оборудования для уборки урожая в кабриолете Jag. Затем Клайд нашел двухлетнего Chevy Blazer, который, хотя и не совсем политически корректный, получил хороший пробег в газе и дал Чарли достаточное пространство для перевозки.

Чарли провел следующие полчаса, обнимая Макса, изучая машину внутри и снаружи, и в конце концов заорал ему на плечо. Три кошки, присевшие на крыльце, должны были закрыть рот, чтобы не смеяться. Их громкие мурлыки привлекли несколько взглядов. Только позже, на кухне, Чарли поправил ухо Джо и погладил Кит и Дульси. “Ты знал!” прошептала она. «Все трое из вас. Ты, маленькие голубиные голубки, знал, но ты ни разу не позволил! Как ты можешь быть такими ловкими, но ты никогда не говоришь мне ни слова!»

Джо посмотрел на Чарли, его желтые глаза были невинными и круглыми. Кит хлопнула хвостом и улыбнулась. Дульси тихо сказала: «Но это было совсем не секрет, все знали: Райан и Даллас, Вильма, Люсинда и Педрик, Дэвис, весь отдел. Все знали, но ты, Чарли».

34 [????????: pic_35.jpg]

Лори никогда не была в тюрьме или даже в полицейском участке, только в вестибюле приюта Гринвиля , и это было так же ужасно, как больница и вонь дезинфицирующего средства. Однако этот полицейский участок пахнул, как свежий кофе. Кора Ли взяла ее внутрь, оставила там и сказала, что вернется, чтобы забрать ее.

Она вымыла волосы, прежде чем она подошла к Па, и Кора Ли одолжила ей совершенно новую красную рубашку и даже купила ей пару новых кроссов. У маленького вестибюля были две стойки с зеленым растением на каждом из них. С одной стороны была дверь с дверью, дверь в маленькую камеру; она могла видеть койку внутри. Она посмотрела, думая, что Па будет там, но полицейский, который позволил ей сказать, что это всего лишь камера.

Она не хотела возвращаться в настоящую тюрьму. Но оказалось, что ей этого не нужно. Он сказал ей подождать, и двое офицеров подняли Па на фронт. Па выглядела тоньше и белее. Как будто он не ел и не спал очень много. У него не было специальных тюремных одежд, как в фильмах. Еще нет, подумала она, испугавшись. Только его джинсы и клетчатая рубашка и рабочая обувь. Она стояла и смотрела на него и не знала, что сказать. Но Па опустилась на колени и выдернула руки, поэтому ей пришлось обнять его, и она почувствовала, что все смешно внутри.

Офицер отвел их в клетку и закрыл. Она не знала, закрыта ли дверь, когда он закрыл ее. Он стоял за решеткой, а другой полицейский встал с ним. За прилавком стояла женщина-офицер. Что они думали, что Па сделает это для этого? Лори задавалась вопросом, как Па любил запирать то, как он запер ее. Затем ей стало стыдно за себя, стыдясь думать об этом. Па села на койку на окрашенном матраце и протянула ему руку. «Лори?»

Она села, чтобы взять ее руку, но не могла обнять ее. Она посмотрела на него и не знала, что сказать. Он сказал: «Прости, Лори. Извини, что я запер тебя». Он наклонил подбородок, чтобы посмотреть на нее. «Я был напуган для вас. Испугался, что этот человек найдет вас, человека, который убил других детей. Я не знал, что еще делать. Не знал, как еще держать вас в безопасности. Тогда, когда вы убежали, я был Я искал тебя и искал Феннера. Мне некому было идти. Или думал, что нет, - грустно сказал он.

«Я знаю, извини, Па, что я сбежал. Может, если бы ты сказал мне …» Она посмотрела на него тогда и почувствовала все слезы. «Я думал …»

«Ты думал, что я тебя не люблю».

Она не могла говорить.

Он почти грубо потянул ее и держал, и она начала плакать и не могла остановиться. Он протянул ей большой красный носовой платок, который он носил в кармане, чтобы вытереть руки. Она взорвала нос, потом сидела икем. Па снова закрыла ее, держала в безопасности, как будто она была маленькой.

«Я думаю, что судья даст мне домашнее заключение, Лори, после предъявления обвинения до суда. Если я могу вернуться домой до суда, поможешь мне снять фанеру и вымыть окна?»

«Да, Па! И убирай дом, мы можем сделать это вместе».

«Мы можем. Я давно ушел, не так ли?»

«Да, Па.»

«И теперь, я не знаю, как долго я буду дома. Знаешь, мне придется садиться в тюрьму».

Она кивнула. Она знала это, но она не хотела этого знать. «Как долго, Па?»

«Никто не узнает до суда, пока меня не приговорят, я должен перестать думать о тебе, как о маленькой девочке. Мы должны будем принять некоторые решения».

«Какие решения, Па?» Она пристально посмотрела на него. «Я не вернусь к несовершеннолетним, я не буду».

“Что тогда?”

«Кора Ли Франс хочет, чтобы я жил с ней. Пока … пока ты не вернешься домой».

«Кора Ли французская. Маленький театральный певец».

Она кивнула. «Кора Ли, и« Мавританские цветы », и две другие женщины …»

«Интхатус», сказала Па, его светло-карие глаза были удивлены. «С тобой все в порядке?»

«Я … я так думаю. Мне не нужно думать о … этих детях». Она вздрогнула, но хотела, чтобы он понял. «Их нет, Па, они где-то в другом месте, эти дети, где-то новые и яркие, им это не важно, даже если они и заботятся», - сказала она, «даже если они иногда возвращались, все будет хорошо ».

«Понятно, - сказал он, как будто ничего не видел.

«И Кора Ли и Мавити, я был бы счастлив в этом большом доме с ними. У них даже есть две собаки, Па. Две хорошие большие собаки».

Па улыбнулась в первый раз, обняла ее и помяла волосы, как будто она была маленькой. И она подумала, может быть, все будет хорошо. Она хотела, чтобы все было в порядке. Может быть, Па очень долго не будет в тюрьме. Кора Ли сказала, что когда тебе было двенадцать, жизнь была путаницей выборов. Иногда вам приходилось делать действительно трудный выбор, что все, о чем идет речь, это все. Лори догадалась, что Па была права, она больше не могла быть маленьким ребенком. По крайней мере, не все время.

Горшки цикламен выровняли окна чайной, красного и розового ярче рождественских конфет, их цвета закрывали бурное небо. Странный ветер грохотал, но в уютном, обшитом панелями помещении огонь был пронизан. Перед тем, как облизывать пламя на кирпичном очаге, стол был поставлен с высоким чаем. Аромат жаркой, вкусной вечеринки, жареных бутербродов из крабов и немного жареных колбас на тосте, а также ромового пирога и других богатых конфет, смешанных с запахом пивоваренного чая. Почетный гость сидел во главе стола. Она приехала прямо из больницы. На ней было красное кашемировое платье, теплое и мягкое, и становилось. Ее белые волосы были недавно вымыты. Она была заправлена ??в кресло-коляску, красное одеяло на коленях, ее кислородный баллон замаскирован в сторону кресла в русле винтовки рейнджера, небрежно брошенной с седла.

Партия была меньше, чем первоначально планировалось, более уютно, менее формально. Вильма Гетц представляла друзей Библиотеки, но она не собиралась выступать. На левой Генелле Лори сидела, где она могла видеть огонь; справа от нее, со спиной, согретой пламенем, была Люсинда Гринлоу. По стопам от Люсинды были Mavity Flowers, Wilma и Cora Lee French. Вниз от Лори сидели Райан Флэннери и Чарли Харпер, и молодые женщины были отполированы и вычищены, и в первых юбках, которые были с Новым годом, - и Диллон Тюрвелл, который тоже был очищен. У Диллона был бледно-голубой кашемировый свитер, подходящая юбка, насосы и чистые чулки. Дамы были украшены вечеринками, а Генелле наслаждалась каждую минуту, хотя ей часто приходилось задерживать кислородную маску, чтобы дышать совершенно комфортно.

Генелле наблюдала за официантом, в своей белой хрустящей куртке, наполнила чашку. Этот молодой, обвязанный парень выглядел так, будто он провел свое свободное время в серфинге, возможно, жил для серфинга, поддерживая свою привычку этой устойчивой работой. Это заставило ее испугаться и радовать, что этот молодой человек будет заниматься серфингом и вечеринками в Молене-Пойнте после того, как ее уйдут. Она смотрела на трех кошек, смущенно усаживаясь на сиденье у окна среди клубок ярких парчовых подушек. Нахмурившись, она изучала дальний угол, где кошки смотрели, все трое очень тихие, их уши острые, глаза широко раскрыты каким-то тайным волнением. Зеленые глаза Дульси вспыхнули внезапно, затем щель закрылась с небольшой улыбкой; и Гвелле думала, что тепло коснулось комнаты более привлекательной, чем жара огня, присутствие столь же мощное, как когда-то, так украшало серебряный экран.

Она подумала о том, как Пэтти планировала меню задолго до ее смерти, и ей хотелось, чтобы она могла больше есть, чтобы угодить Патти, желала, чтобы ее переваривание вместе со всеми ее функциями было не так тонким. Часть процесса, сказала она себе. И она сказала Пэтти: «Вам повезло в этом отношении. Нет смысла быть сентиментальным. Разумеется, эта жизнь, как видно теперь со стороны Патти вуали, занимала лишь крошечный момент, минута секунды по сравнению с непознаваемой вечностью, которая лежала за ее пределами.

Официант пошел по столу, наполняя чашки, затем отвернулся. Генэлла закачала свой чай, вдыхая тонкий, парный запах. Рядом с ней Лори положила на нее руку. «Это не так формально, как я думал, я не хотел приезжать, в джинсы и все, и не знаю, как действовать».

«Твоя красная толстовка элегантна!» - смеясь, сказала Генэлла. «И твои манеры тоже элегантны. Я согал, ты пришел!» Даже смех заставлял ее слабеть. Она вздохнула с кислородом, словно какой-то старый вино, подумала она, прижимая к своей бутылке.

«Это кожаная рубашка Коры Ли, она пахнет жасмином, Кора Ли хочет, чтобы я жил с ней после … пока мой отец ушел. Но теперь, перед слушанием приговора, пока они не позволили ему покинуть тюрьму, я мог бы остаться с тобой. «Мне нужно, если я смогу помочь».

«Я бы хотел, - сказала Генэлла. «Наши друзья по очереди ночуют, но вы можете многое помочь, вы тоже можете мне почитать. А что касается вашей жизни с Корой Ли, я думаю, что это прекрасный план». Она пристально посмотрела на Лори. «Хочешь жить там?»

“Мне бы это понравилось.” Лори усмехнулась. «И я, конечно, устал от кемпинга в этом подвале».

Генелле снова помогла кислороду. «Твоя паша тебя любит, Лори. Он был в ужасе от тебя, он чувствовал, что у него нет другого выбора, кроме того, что он сделал».

«Я знаю, но если бы он сказал мне …»

«Что бы вы сделали? Если бы он сказал вам?»

«Не знаю», - удивилась она. Ей придется подумать об этом. «Полагаю, у Па не было большой веры в закон, чтобы защитить меня».

«Иногда закон не может делать столько, сколько он захочет. Твоя паша сделала все, что он знал, и любит тебя. Независимо от того, где твоя папа или что происходит, он будет любить тебя». Генэла поднялась с коляски и обняла Лори.

«В Коре Ли, - сказала Лори, - там смотрят вниз, на каньон, где … Я сказал Па, это не имело никакого значения. Но, наверное, возможно.

«Только ты можешь это решить», - сказала Генэлл. «Хочешь ли вы жить там, где вы можете увидеть этот могильный камень. Только вы можете знать, как вы это почувствуете».

«Это то, что сказала Кора Ли». Она посмотрела на официанта, когда он предложил поднос, и она взяла четыре крошечных бутерброда-краба. «Наверное, все будет в порядке», сказала она стоически. «Наверное, ты учишься жить с вещами». Когда появился второй официант, она взяла шесть маленьких сэндвичей с колбасой.

Ухмыляясь, Генэлл подумала, что Шелл все в порядке, Лори будет в порядке. И когда она посмотрела вниз на стол в Кора Ли, Кора Ли улыбнулась, наблюдая за Лори с настоящей любовью. Через стол Чарли и Райан наслаждались усмешкой.

Но Вилма наблюдала за кошками. Как и Люсинда. И Гвелле ясно поняла, какой взгляд вспыхнул между двумя женщинами и кошками: Джо и Дульси и Кит были так же рады Лори, как и их друзья. И Гвелле думала, конечно, не в первый раз, что во Вселенной было больше, гораздо больше, чем большинство людей представляло - или было интересно знать. Она отхлебнула чай и погладила сэндвич, и, снова взглянув в тень, она подумала, что она слышала, как Пэтти смеется.

Генэлл Ярдли умерла через три дня после ее чаепития, спокойно умерла в своей постели посреди ночи. В момент ее прохождения теплое и нежное дыхание двигалось через ее дом и сад, отталкивая ветреные порывы, которые качались ночью. На мгновение, казалось, ветер был неподвижен. В соседней комнате, где спали Вилма и Лори, окна перестали греметь. Лори проснулась и села в постель, потянулась к Дульси. Маленькая кошка стояла на кровати и смотрела в сад, затем повернулась, чтобы посмотреть на Лори и подтолкнула голову к Лори, мурлыкая.

Взяв Дульси на руки, Лори крепко держала табби. Вильям проснулась. Она увидела, как ребенок сидит, сжимая Дульси, и она знала. Даже через деревню, комплект, спавший между Люсиндой и Педриком, проснулся и сел. С одной мягкой лапой Кит разбудил старую пару и посмотрел на них и ничего не мог сказать.

И, уезжая в спальню Клайда Дамена наверху, Джо Грей проснулся шипение и встал в подушку и в Клайд.

“Какие?” Клайд сказал, покачиваясь, глядя на кота. «У тебя боль, я же сказал, ты съел слишком много креветок».

Джо только посмотрел на него. Он не знал, что случилось, не знал, что думать. Не знал, как смотреть на то, что он ощущал во сне.

В доме Генеллы Лори и Вильма слушали, затем встали и пошли в комнату Генэллы. Она не двигалась. Не было шипения кислорода. Добравшись рукой, Вильма почувствовала пульс Генелле; она долго ждала, пробирая запястье Генэллы, а затем артерию на шее. Сгибая, прислонившись лицом к ребрам Генеллы, она слушала сердце. Наконец она покачала головой, более тепло закрыла Генеллу и осторожно закрыла лицо.

Генэлл Ярдли была заложена на небольшой холм на краю кладбища Молена-Пойнт. Был полдень, и солнечный, с оживленным ветром с моря. Взгляд Генелле будет вниз по крышам деревни к морю, если кто-то подумает, что она задержатся, чтобы насладиться этой земной перспективой. После того, как все, кто собрался, наконец отвернулись и ушли, после того, как могила была покрыта, и дерн был заложен, и было вечернее и темнеющее, три кота спустились с дуба.

Они долго ждали, чтобы трактор заполнил могилу, утилитарный процесс, который им не очень-то понравился, и для трех рабочих, чтобы заложить квадраты дерна. Но они все еще ощущали чувство Генеллы с ними. Почти, позже сказала Дульси, словно нежно положила руку на голову Дульси. Теперь кошки, отступающие от дуба, ступили прямо на могилу Генеллы на свежую новую траву. Они стояли очень тихо, прислушиваясь. Облицовка ветром. И они сказали свои собственные молитвы для Геделлы Ярдли.

Хотя они знали, что ей не нужны молитвы. Они подняли глаза на темное небо и друг на друга и задумались не только о том, куда Геделле отправится сейчас, и откуда взялась жизнь, но задумались о себе. Откуда они пришли, и кем они были, и куда они поедут в какое-то будущее.

«Чудеса, - тихо сказала Дульси, - что мы еще не должны знать».

Кит уставился на Дульси, округлые глаза. Джо Грей лизнул лапу и заерзал и не любил думать об этом.

Но внезапно ветер снова умер. Все было совсем тихо, ветер все еще. Кошки ждали.

Они чувствовали себя теплыми; они чувствовали себя любимыми; они смеялись. И вот, наконец, они отвернулись, двигаясь как один, и торжественно прошли по травянистому холму к деревне. К этой жизни снова, к своим собственным теплым очагам; и они подошли близко друг к другу, так близко, что их плечи коснулись, и их усы и уши коснулись, и их очень кошачьи души соединились с чем-то огромным, которое двигалось вместе с ними, когда они ускользали в темноте.

Об авторе [????????: pic_36.jpg]

SHIRLEY ROUSSEAU MURPHY получила семь национальных премий Ассоциации писателей кошек за лучший роман года, две награды президента Cat Writers’s Awards, «Лучшая награда кошек в мире» в 2006 году за книги Джо Грея и пять советов авторов и Премии журналистов за предыдущие книги. Она и ее муж живут в Кармеле, штат Калифорния, где они занимаются домашней помощью на полный рабочий день для двух требовательных кошачьих дам.

Посетите сайт для получения эксклюзивной информации о своем любимом автору HarperCollins.

***

[????????: pic_37.jpg]

??? ? ??? ??????,

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg