«Убить Ленина»

Убить Ленина (fb2) - Убить Ленина 992K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Эдуард Майнингер

Эдуард Майнингер Убить Ленина

Глава 1. Знакомство

Стояла середина лета. В ВУЗах по всей стране только что прошли вступительные экзамены. Молодой человек по имени Виталий Озеров тоже приехал в Санкт-Петербург, чтобы поступить в Государственный университет. Но был он не один. Вместе с ним приехала его школьная подруга Кристина Бельская. Ещё со школьной скамьи они мечтали учиться на факультете биофизики. И вот их мечта, казалось, начинала сбываться.

Виталий только что вышел из здания главного корпуса университета и светился от счастья. Несколько минут назад он узнал в приёмной комиссии, что успешно сдал вступительные экзамены и зачислен в университет на бюджетной основе. Это значило, что он будет получать стипендию в процессе обучения.

«Деньги, конечно, невеликие, но всё же лучше, чем учиться за свой счёт», – меркантильно рассуждал он и потянулся в карман за сигаретами. Он не спешил покидать крыльцо главного корпуса. Виталий ждал свою подругу Кристину, которая тоже узнавала в приёмной комиссии о результатах сдачи своих экзаменов. В том, что она будет тоже зачислена, он не сомневался.

Ведь Кристина тоже хорошо училась в школе, а к вступительным экзаменам они готовились вместе целый год дома.

Погружённый в свои мысли, он вытянул сигарету из пачки и стал рассеянно искать в карманах спички. Но карманы были пусты. Виталий вышел из задумчивости и стал оглядываться по сторонам в надежде встретить какого-нибудь прохожего и попросить у него прикурить. Но улица в этот ранний час была пуста и случайных прохожих не было. Виталий уже собирался вернуть сигарету в пачку, как его внимание привлёк задумчивый молодой человек, который сидел на скамейке перед университетским сквером и что-то чертил веточкой от дерева на земле перед собой. Озеров скорым шагом направился к нему.

Когда он приблизился к сидевшему на скамейке кудрявому темноволосому парню, тот не проявил никаких признаков жизни – всё так же сидел и задумчиво выводил какие-то круги на земле, как увидел Виталий, подойдя поближе.

– Извини, у тебя не найдётся спичек? – спросил Виталий.

Сидевший вышел из своего оцепенения и переспросил:

– Что?

– Спичек, говорю, не найдётся? – раздражённо на этот раз повторил Виталий.

Парень молча протянул ему зажигалку и стал отрешённо разглядывать Озерова. Виталий заметил это, и чтобы сбить неловкость спросил его снова:

– Ты, наверное, тоже абитуриент?

– Не совсем, уже студент, – ответил ему парень.

– Ну да, я в общем-то тоже уже студент, – сказал Виталий и глубоко затянулся сигаретой.

– Куда принят? – спросил его снова парень.

– Факультет биофизики, – ответил Виталий и выпустил дым из своих лёгких.

– Значит мы коллеги. В таком случае будем знакомы – Эрнст Лебедев, – сказал парень и протянул ему руку.

– Виталий Озеров, – Виталий пожал протянутую ему руку. В этот момент он вдруг услышал, как кто-то зовёт его, и стал осматриваться по сторонам. На крыльце главного корпуса университета стояла Кристина и махала ему рукой. Виталий позвал её к себе и она, радостно сбежав по ступенькам, направилась к молодым людям.

– Познакомься, – сказал Виталий подошедшей к ним девушке, – наш коллега Эрнст Лебедев.

– Очень приятно, Кристина Бельская, – ответила Кристина и стала жадно, как это свойственно молодости, рассматривать молодого кудрявого парня. Он ей показался довольно интересным и загадочным. А его пронзительный взгляд, которым он одарил её в первый момент знакомства, заставил её колени слегка задрожать. Виталий заметил это и слегка нахмурился.

– Ты не сказала, как прошли твои экзамены, – коротко бросил Виталий.

– А, всё в порядке, конечно же зачислена, на бюджет, – ответила Кристина и довольно потянулась. Солнце уже набирало мощь и от сырости и промозглости утра не оставалось и следа.

– Каковы наши действия теперь? – спросила она молодых людей и посмотрела на Виталия.

– Надо идти в общежитие и получить там место, – ей ответил Эрнст.

– А вы разве не петербуржец? – удивилась девушка.

– Нет, я приезжий, а вы, я смотрю, тоже.

– Угадали, ну тогда вперёд, – радостно сказала Кристина, и все трое двинулись в общежитие университета, благо где оно находится все хорошо знали, ведь они жили в нём во время сдачи вступительных экзаменов.

– Эрнст, а вы тоже бюджетник? – спросила его Кристина и окинула его испытующим взглядом. Ей было важно знать интеллектуальный уровень своего собеседника. Ведь учиться на платной основе мог любой идиот, для этого надо было только заплатить, совсем иное дело те студенты, кто поступил на бюджет – они были на много ступеней выше остальных и по праву поощрялись государством стипендией.

– Да, совершенно верно, – ответил ей Эрнст и посмотрел в свою очередь на эту любопытную девушку. Он понял, что она хотела узнать, ведь он, как и его собеседница, презирал тех, кто учился платно, он считал их недоумками.

Виталий тем временем шел в стороне от Кристины и хмурился. Он был недоволен тем, что его подруга проявляет такой интерес к этому малознакомому парню. Но тут в поле их зрения появилось здание общежития, и он радостно сказал:

– Ну вот наконец мы и пришли.

Общежитие представляло собой пятиэтажное здание, сложенное из серого кирпича. В этот ранний час, а было уже десять часов утра, жизнь в нём ещё не проснулась. Не хлопали входные двери, не гремела музыка из окон, всё казалось погружённым в сон. Да и неудивительно, ведь большая часть студентов разъехалась на каникулы, в здании находились лишь абитуриенты и те, кому покидать город на каникулах вовсе не хотелось, но таких было меньшинство.

Трое молодых людей поднялись по ступенькам крыльца и вошли в фойе здания. Комендант общежития Вера Васильевна, тучная женщина средних лет, была уже на своём рабочем месте. Её трудовой день начинался в девять утра. Виталий, Кристина и Эрнст вошли в её кабинет и поздоровались.

– Что вы хотели, молодые люди? – равнодушно спросила их хозяйка общежития.

– Мы хотели бы получить комнаты, только что мы узнали о нашем приёме на факультет биофизики, – сказал Виталий.

– Поздравляю вас, – уже теплее сказала комендант и достала из ящика рабочего стола свою толстую тетрадь, в которой были записи о порядке проживания жильцов в общежитии.

– Вы, я так полагаю, хотели бы жить вместе? – спросила она молодых людей, глядя на них исподлобья.

– Вы правы, – перехватил вдруг инициативу Эрнст, – ты ведь не против? – спросил он Виталия.

– В общем-то нет, – ответил в свою очередь Виталий и подумал, что иначе его товарищем по комнате мог быть неизвестно кто, а с Эрнстом они уже знакомы, да и парень он вроде ничего, только немного со странностями. В чём именно заключались странности его нового знакомого Виталий, конечно бы, затруднился сразу ответить, он просто каким-то неуловимым образом чувствовал это. Да и потом, эта сцена при их первой встрече сегодня, когда Эрнст что-то чертил на земле, весь погружённый в себя. Нет, что-то с ним было неладно.

«Со временем разберёмся», – подумал Виталий.

Эрнст в свою очередь положил глаз на подругу Виталия Кристину, эту стройную белокурую девушку с прелестными женскими округлостями в её статной фигуре. «Если я буду жить с Виталием, то она несомненно будет его навещать, и я смогу всегда видеть её», – думал Эрнст.

Тем временем Вера Васильевна нашла свободную комнату и предложила её молодым людям. Это была комната на двоих на пятом этаже здания. Молодые люди спросили нет ли чего пониже, но ответа на свой вопрос не получили. Вместо этого комендант предложила им вместе подняться и осмотреть комнату.

– А девушкой мы потом займёмся, – сказала она Кристине и, взяв из ящика рабочего стола связку ключей, она повела молодых людей за собой к лифту. Виталий несказанно обрадовался тому, что здание имело лифт – бегать каждый день с пятого этажа и обратно его нисколько не прельщало.

– А лифт здесь всегда исправен? – спросил он Веру Васильевну неожиданно.

– Когда как, раз на раз не приходится, – ответила она ему, пока они поднимались наверх.

Через несколько мгновений двери кабины распахнулись и все четверо ступили на линолеумный пол коридора пятого этажа. Он был новым, как и свежевыкрашенные в тёплый оранжевый цвет стены. Настроение практичного Виталия сразу поднялось – здесь было уютно как дома. Группа пошла в конец коридора и остановилась у последней двери. Комендант достала связку ключей и стала подбирать нужный. Наконец она открыла дверь комнаты и все четверо вошли внутрь. На такой же чистый линолеумный пол падали квадраты яркого солнечного света. Виталий посмотрел на окно – блики солнца играли на его идеально чистых стёклах. Он подошёл ближе и посмотрел вниз. Там, примерно на уровне третьего этажа, зеленели кроны клёнов, росших тут же у входа в общежитие, и стаи воробьёв чирикая искали себе место на ветвях деревьев. Из окна открывался прекрасный вид на Финский залив и на торговый порт Санкт-Петербурга. С ребяческим выражением на лице и полный радости он повернулся к Эрнсту и спросил его:

– Что скажешь?

– Довольно мило, – холодно ответил Эрнст, и настроение Виталия тут же приобрело серые тона. «А парниша-то видно зануда!» – подумал про себя Виталий, стараясь, чтобы его лицо не выдало его эмоций, и отвернулся снова к окну.

– Вера Васильевна, мы берём эту комнату, – сказал ей ровным голосом Эрнст.

– Ну что ж, всё здесь есть: две новых кровати, два одежных шкафа, рабочий стол. За постельным бельём подойдёте к кастелянше перед началом учебного года. Или вы сейчас уже собираетесь здесь жить? – быстро сориентировалась комендант.

– Я не знаю, как Виталий, но я поеду домой до конца лета, – сказал Эрнст.

– Я тоже, – добавил Виталий и подошёл к входной двери.

– Ну что же, я заношу вас жильцами комнаты номер 501 в свой журнал, – объявила Вера Васильевна, закрывая дверь комнаты обратно. – За ключами подойдёте ко мне, когда приедете на учёбу, – добавила она.

Спустившись снова вниз они быстро уладили дело с Кристиной, которой было всё равно с кем жить. Она получила комнату на втором этаже, который был женским. Вообще всё здание было поделено таким образом, что два первых этажа занимали девушки, а выше жили только парни.

Когда все трое обосновались было решено отправиться в ближайшее кафе и познакомиться поближе. Предложение привело Кристину в восторг, так как она хотела побольше узнать о сумрачном Эрнсте. Виталий ощутил недовольство, видя, как бурно реагирует его подруга на предстоящую посиделку в забегаловке, но он решил сдержать свои эмоции и не высказывать ей при Эрнсте претензий.

Кафе со смешным названием «минутка» располагалось тут же, в двух шагах от здания общежития биофизиков. Непонятно почему оно было так названо – значило это что здесь можно было поесть за минутку или просто оставить за то же время свои деньги. «Скорее всего и то, и другое вместе», – рассудил практичный Виталий.

Наши друзья не располагали большим бюджетом, поэтому выбрали себе что попроще. Виталик взял два пирожка с мясом и компот, Кристина – просто стакан сока, а Эрнст – чашечку кофе, поскольку аппетита с утра у него не было. Они рассчитались и заняли столик в углу пустынного в этот час кафе.

Эрнст уселся в углу и, сделав первый глоток обжигающе горячего кофе, уставился на улицу, по которой уже сновали редкие прохожие. Кристина решила взять инициативу в свои руки, пока Виталик с аппетитом уплетал свои пирожки.

– Что же вы, Эрнст, такой мрачный? Ведь всё хорошо, надо радоваться жизни – только что мы стали студентами, – спросила она его.

– Так, просто задумался о своей жизни, – уклонился Лебедев.

– А вы откуда приехали? – снова спросила его Кристина.

– Из Выборга, – снова ответил Лебедев.

– Так это же совсем рядом, почему вы решили жить в общежитии? – не отставала Бельская.

– Просто не хочу жить с родителями.

Виталий тем временем доел свой скромный завтрак и задумался. За её любопытством крылось нечто большее, чем просто интерес. Уж не влюбилась ли она в их нового знакомого? «Ничего, время покажет», – успокоил он себя и принялся слушать разговор молодых людей дальше.

Эрнст в свою очередь, не желая больше отвечать на вопросы Бельской, сказал:

– Теперь ваша очередь рассказывать о себе.

– Мы приехали из области, из посёлка городского типа Первомайск, – начала нараспев Кристина.

– Вы, похоже, вместе учились?

– Да, мы одноклассники, бывшие.

– А далеко до вашего города на поезде?

– Пять часов пути, – вставил Виталий и недовольно покосился на свою подругу. Эрнст заметил его взгляд и подумал: «Да они, похоже, любят друг друга – не просто так же они поехали учиться в один университет». Воцарилась неловкая пауза, Кристина почувствовала это и произнесла:

– Ну вот мы и познакомились. А теперь, Эрнст, вы нас извините, нам ещё надо сделать много дел, мы вас покидаем.

– Что, поедете теперь домой обрадовать родителей? – спросил Лебедев, чтобы сгладить неловкость, возникшую, как он считал, по его вине.

– И это обязательно, – ответила Кристина, и они оба с Виталием стали подниматься из-за стола.

– Счастливого пути, – с облегчением произнёс Эрнст и остался за столом допивать свой кофе. Когда молодые люди покинули его, он, глубоко задумавшись, погрузился в свои мысли. В том, что он поступит в Петербургский университет, он никогда не сомневался. Ведь он всегда хорошо учился и был победителем многих областных олимпиад по физике, математике, биологии. К сожалению, он так и не дотянул до всероссийского уровня, но это его и не особо расстраивало, видимо были люди посильнее его в этом плане. Но не это его терзало. Сможет ли он осуществить то, что задумал?

А планы его действительно были грандиозны. Он вознамерился изменить ход истории, так он кратко называл то, о чём думал многие годы. То, что лелеял и холил в своей душе, и о чём никогда ни с кем не делился. Его миссия была равносильна деяниям богов и героев древности. Сможет ли он с этим справиться? Он, маленький ничтожный человечек? Теоретически всё было им давно продумано и подготовлено. Оставались практические шаги к воплощению его замыслов.

Нет, он совсем не сравнивал себя с богами – мания величия не была его слабым местом. Скорее, он был исследователем отдалённых полей сознания, по крайней мере так он любил называть себя сам. Всю жизнь он рассматривал как одно огромное поле для эксперимента, для его эксперимента. Случайным ли было его сегодняшнее знакомство с этой молодой парой? На этот вопрос он ответить затруднялся. Посылает ли их ему судьба для выполнения задуманного им? Иногда Эрнст был фаталистом.

Ребята были простоваты, на его взгляд. Не было в них интеллигентной утончённости, да и это собственно и не удивительно – ведь они приехали практически из деревни. Тут Эрнст поймал себя на мысли о том, что и он сам иногда бывает несколько заносчив. Ведь это глупо – делать выводы о людях по месту их жительства. Но с другой стороны, эти бестактные вопросы Бельской о том, бюджетник ли он, привели его сегодня утром в некоторое раздражение. Виталик, на его взгляд, не заслуживал столь пристального внимания, в отличие от его спутницы. Всё короткое время их знакомства он с трудом подавлял приступы ревности, и Эрнст это конечно же заметил. Что ж, его можно было понять, ведь Кристина и в самом деле была привлекательной девушкой.

Тут Эрнст вышел из своего состояния задумчивости и потянулся за чашкой, чтобы допить наконец свой кофе. Но взяв её в руки, он обнаружил, что она была уже пуста. Тогда он встал, отнёс её в приёмное окошечко моечной и направился к выходу.

Перед общежитием он уселся на одну из стоявших тут же лавочек и, достав пачку сигарет, закурил. Он полностью отключился от своих мыслей и лишь наблюдал возню воробьёв тут же перед ним на асфальте, которые не поделили корочку. Они налетали друг на друга и оголтело чирикали, пытаясь отнять друг у друга старый хлеб. Так, в отрешённом состоянии, Эрнст просидел некоторое время. Из оцепенения его вывел голос Бельской:

– Пока, увидимся осенью!

Эрнст поднял голову и увидел своих новых знакомых, спускающихся с огромными сумками по ступенькам парадного входа общежития.

– Вы уже на вокзал? Может мне вам помочь? – спросил он Виталика.

– Не стоит, мы справимся сами.

– Ну что же, желаю удачно добраться до дома, – сказал Лебедев и пожал обоим руки. – До осени.

– Пока, – ответил ему Виталик, и они с Кристиной стали удаляться в направлении автобусной остановки.

Эрнст ещё некоторое время посмотрел им вслед и тоже направился к себе паковать вещи. Наверное, уже сегодня вечером он поедет тоже домой.

Тем временем, пока молодые люди Виталик и Кристина шли на автобусную остановку, между ними вспыхнула лёгкая ссора. Причиной тому стало недовольство Виталика поведением Кристины.

– Ты видишь молодого человека в первый раз и уже готова броситься ему на шею, – недовольно бурчал Озеров.

– Ну Виталя, ну что я такого сделала? Мне было просто интересно и всё! – оправдывалась Бельская.

– Это не просто интерес! Это явная симпатия! – раскрасневшись перебил её Виталий.

– Ты знаешь, странный он какой-то, – решив сменить тему, задумчиво сказала Кристина.

– Опять ты о нём! Может ты оставишь наконец Эрнста в покое! Я веду речь о тебе, а не о нём! – выпалил Виталий.

– Ну всё! Больше не буду, – засюсюкала Кристина, и Виталий начал потихоньку успокаиваться.

Они уже достигли автобусной остановки и Озеров вовсе не хотел ругаться с Кристиной при посторонних. Через некоторое время подошёл автобус, идущий на центральный вокзал, и они вошли в его заднюю дверь. Им предстояло проехать пять остановок и на вокзале ждать свой поезд. О билетах до Первомайска Виталий позаботился заранее, да и поезда в этом направлении ходили каждые два часа.

В автобусе молодые люди молчали – каждый думал о том, с какой радостью воспримут весть о зачислении в университет их родные и близкие. Уже к вечеру они приедут в родной городок и их новый сумрачный знакомый Эрнст не увидит их до осени. Виталию стало легче на душе и его плохое настроение, вызванное поведением Кристины, потихоньку улетучилось.

Глава 2. Студенческие годы

1

Наступила долгожданная осень. Начало учебного года. Деревья оделись в жёлтый цвет и дни стали холоднее. Кроме того, ветер постоянно дул со стороны Финского залива и в Петербурге стояла промозглая сырость.

Кристина и Виталий приехали снова вместе к началу учебного года. Весь август девушка с нетерпением ждала этого времени, ей не терпелось снова увидеть Эрнста. Но к её разочарованию его ещё не было в общежитии, хотя было уже тридцать первое августа. Ведь завтра уже первый учебный день! «Возможно он подъедет к вечеру», – успокоила она себя и принялась обдумывать дела насущные.

Покинув комнату Виталия, Кристина отправилась к себе, разбирать свои вещи. В комнате она была пока одна и не знала с кем ей предстоит делить своё жилище во время учёбы. Её сожительница ещё не приехала. Окна комнаты Бельской, которая была на втором этаже, находились как раз над входом в общежитие, поэтому место перед крыльцом здания скрывал огромный козырёк, а далее взгляд упирался в желтизну клёнов, росших у входа. Кристина посмотрела на свои часы – было два – и принялась за свой багаж. В нём было только самое необходимое на первое время. Она вытряхнула содержимое дорожной сумки на свою кровать и начала развешивать вещи в своём платяном шкафу. В дверь её комнаты неожиданно постучали.

– Открыто, – громко сказала Кристина и уставилась на вошедшего – это был, конечно же, Виталий.

– Ты всё ещё возишься, – заметил он, глядя на беспорядок в её комнате. – Между прочим, у нас ещё много дел.

– Например, – девушка склонилась над кроватью, чтобы сложить очередные пожитки.

– Нам надо сходить в главный корпус и посмотреть расписание занятий, – ответил ей Виталик.

– Ты прав, подожди меня немного, я скоро закончу.

– Я буду ждать тебя перед входом, – сказал Озеров и покинул её комнату.

Виталий уселся на лавочку перед крыльцом и достал пачку сигарет. Это была дешёвенькая «Прима». Едва он прикурил, как едкий дым недорогих сигарет без фильтра начал распространяться вокруг него. Девушка, сидевшая рядом с ним, брезгливо поморщилась и посмотрела на него. Виталик ответил ей сдержанным взглядом и ничего не сказал. Да, не «Мальборо», конечно, но Виталик был скромным студентом и всегда гордился тем, что жил по средствам. Девушка, демонстративно хмыкнув, встала и вошла в здание, оставив Виталия одного.

Вскоре после того, как Озеров выкурил свою сигаретку, на крыльце появилась Кристина.

– Ну что, вперёд? – радостно сияя спросила Бельская.

– Что это ты так светишься? – буркнул Виталик.

– Не задавай глупых вопросов, – уже спокойнее сказала Кристина и, взявшись под руки, они направились в главный корпус университета.

На улице оживлённо сновала молодёжь с озабоченными лицами – оно и не было удивительно, ведь завтра начинался учебный год.

– Ты знаешь, я наконец-то познакомилась со своей сожительницей, – затараторила вдруг Кристина. – Она мне показалась немного высокомерной. Её зовут Жанна.

– Ты не заметила какая у неё сумка? – спросил Виталий, вспоминая девушку у входа, недовольную его дешёвыми сигаретами.

– По-моему, чёрный «Адидас», а почему ты об этом спрашиваешь?

– Я её видел у входа, – ответил Виталик, поморщившись, и ничего не добавил.

Через несколько минут они были уже у главного корпуса. Повсюду было полно молодых людей. К стендам с расписанием занятий было просто не пробиться.

– Давай подождём у входа, пока народ рассосётся, – предложил Виталик и полез в карман за сигаретами. – Скажи, Кристина, а тебе не стыдно, что я курю «Приму»? – спросил он вдруг свою спутницу.

– Почему ты спрашиваешь? Мой папа тоже курит дешёвые сигареты, – ответила девушка, и Виталик рассказал ей о реакции Жанны, сожительницы Кристины, на его табачные пристрастия.

– Ах, не обращай внимания. Я сразу подумала, что она просто высокомерная идиотка, – сказала Бельская и после того, как Виталик выбросил свой окурок, они снова вошли в здание главного корпуса университета. Народу в нём не убавилось, но на этот раз молодые люди решили больше не ждать, а стали протискиваться – каждый в одиночку – к своему стенду с расписанием.

– Хотя, подожди, – сказал вдруг Виталий Кристине. – Жди меня здесь у окна, а я один запишу расписание. Мы ведь в одной группе, разве ты забыла?

Кристина послушно отошла к окну, пока Виталик пробивался к стенду. Наконец через некоторое время он вынырнул из толпы студентов, сжимая в руке клочок бумаги с расписанием занятий на неделю.

– Вот и всё, – сияя сказал он, и они направились к выходу из здания.

На улице они снова встали у входа и Кристина, посмотрев на часы, лениво протянула:

– Всего полчетвёртого. Что мы будем делать дальше?

– Может, пойдём погуляем по набережной? – предложил Виталик.

– Неплохая идея, – ответила Кристина и, взяв своего молодого человека под руку, медленно пошла в направлении Финского залива подышать свежим морским воздухом.

Молодые люди прошатались до вечера, наблюдая волны прибоя и слушая крики чаек. Уставшие, но с приподнятым настроением они возвратились домой, в своё общежитие.

За окном уже стемнело, когда они сидели в комнате у Виталика и пили чай. Неожиданно в двери комнаты заскрежетал замок, и она отворилась – на пороге стоял Эрнст Лебедев с тяжёлой сумкой у ног.

Он дунул на свой кудрявый тёмный чуб и осмотрел сидевших в комнате.

– Привет честной компании, – поприветствовал он сидевших Кристину и Виталика и медленно вошёл со своей сумкой в комнату.

– А мы уже думали, что ты приедешь только завтра, к началу занятий, – прихлёбывая чай, сказала Кристина.

– Так я и собирался сделать, но потом передумал, – бросил через плечо Эрнст и вывалил содержимое своего багажа на кровать, на которой уже лежало свежее постельное бельё, заботливо приготовленное комендантшей.

– Сегодня мы смотрели списки групп и записали расписание занятий на неделю. Ты вместе с нами в одной группе, – сказал Виталик, глядя на разбирающего свои вещи Эрнста.

– Хоть на что-то вы пригодились, – шутливым голосом ответил Эрнст и понёс свои вещи в шкаф. После того, как он разложил свой остальной бумажный хлам в своей прикроватной тумбочке, Кристина пригласила его разделить с ними их скромный вечерний стол. Эрнст не заставил себя просить дважды и бодро налил себе чашку чая.

– Сразу хочу ввести одно правило нашего совместного проживания, – быстро сказал он.

– И какое именно? – спросил Виталий.

– В комнате не курить, только в коридоре – я не переношу прокуренный воздух, – сказал Эрнст, глядя на поверхность чая в своей кружке.

– Согласен, – ответил Виталик и осмотрел стены комнаты, выбеленные в белый цвет.

Тут инициативу снова перехватила Кристина и пристала с вопросами к Лебедеву, к неудовольствию Виталика:

– Как восприняли твои родители, что ты стал студентом Петербургского университета?

– Они не удивились, – ответил молодой человек, – а как у вас? – спросил он в ответ Бельскую.

– О, мой отец был настолько доволен, что пообещал мне подарить автомобиль, если я закончу университет, – воодушевлённо ответила Эрнсту Кристина.

– Действительно, серьёзная мотивация для учёбы, – с лёгкой иронией заметил Лебедев и посмотрел на Виталика, который уже справился со своим недовольством и теперь сидел и слушал их обоих.

Лебедев потянулся было к чайнику, чтобы налить себе ещё, но он был уже пуст. Кристина, видя это, предложила заварить новый, но Лебедев отказался. После этого среди молодых людей воцарилось неловкое молчание и Виталик, посмотрев на часы, сказал Кристине:

– Крис, уже поздно, а завтра – наш первый учебный день, не пора ли нам всем в кровать?

– Да, я, пожалуй, действительно пойду, – произнесла девушка и встала из-за стола. – До завтра.

Дверь за Кристиной закрылась, и молодые люди остались вдвоём.

– Разбуди меня завтра, если я не услышу будильник, – бросил Эрнст и направился в коридор, по пути доставая пачку сигарет из кармана рубашки. Виталик только кивнул и тоже пошёл курить.

В коридоре они сидели оба на корточках, по разные стороны от двери, и Виталик попытался наладить дружественный диалог:

– Что куришь? – спросил он Эрнста и посмотрел в его сторону.

– «Кэмел», – коротко бросил Лебедев и выпустил струю дыма из своих лёгких, в ответ ничего не спросив.

– Да, тип-то не из лёгких, – подумал Виталий и оставил всякие попытки сближения. Молча докурив свою сигарету, он пошёл к урне в конце коридора и бросил туда окурок.

– Не забудь разбудить меня, если я просплю, – напомнил ему Лебедев, на что Виталик только кивнул в ответ. Он зашёл в комнату и направился стелить свою постель. А ещё через несколько минут улёгся и Лебедев. Завтра им предстоял напряжённый день – первое сентября.

Утро следующего дня выдалось хмурым, как и настроение Эрнста. Умывшись и одевшись, он один пошёл в столовую на первом этаже общежития, в то время как Виталий пошёл за Кристиной. Лебедев уже почти позавтракал, когда в столовой появились его друзья.

– Поздравляю вас с днём знаний, – хмуро сказал он молодой паре, когда те занимали место за его столом.

– Почему же так мрачно? – спросила весело Кристина.

– Мне ведь никто не обещал подарить машину, – язвительно ответил Эрнст.

Но испортить настроение Бельской было не так-то просто, и она пропустила реплику коллеги просто мимо ушей. Когда молодые люди покончили с завтраком, все трое двинулись в главный корпус на свою первую лекцию по предмету под странным названием «Введение в специальность».

– Как будто мы не знали, куда поступаем, – бурчал Эрнст по дороге к университету. По дороге, подобно им, шли толпы студентов, и наши герои просто растворились в этой пёстрой массе народа, спешащего на свои первые занятия…

Через несколько недель круговорот лекций, практик и семинаров настолько завертел наших главных героев, что времени на совместные посиделки и любовные переживания у них просто не оставалось. Кроме того, Эрнст Лебедев ещё взвалил на свои плечи дополнительную ношу – он устроился работать лаборантом при кафедре биофизики. Его охотно взяли на эту должность на полставки – Лебедев отличался светлой головой, что показывали его вступительные экзамены и показатели текущей успеваемости, и кроме того молодой человек остро, с его слов, нуждался в денежных средствах. Куратор его группы вошёл в положение Лебедева и порекомендовал его для работы на профилирующей кафедре факультета. Эрнст был более чем доволен. Теперь его карман пополнялся не только стипендией, но и половиной заработной платы лаборанта. Но помимо всего этого – и это было главным – только на кафедре, среди научных сотрудников университета, он мог приблизиться к воплощению своих замыслов, которые вынашивал долгие годы, но пока никому не говорил об этом, поскольку считал это преждевременным, да и вообще просто не был болтуном.

Вихрь учёбы и работы настолько закрутил нашего главного героя, что он и не заметил, как наступил сырой и холодный ноябрь. Деревья сбросили свой багрянец и со свинцового неба постоянно лили холодные дожди. На улицах стояла слякоть. Лебедев сидел в своей лаборатории перед клеткой с крысами и обдумывал, как ему справить свой день рождения, который был сегодня. Отрешённо он смотрел на возню грызунов в клетке. Самец постоянно вставал на задние лапки и требовал корм: он пытался протиснуть свою мордочку сквозь прутья решётки и постоянно пищал. Но Лебедев знал, что время кормления подопытных животных ещё не наступило. Он должен был сделать это перед своим уходом в восемь вечера, а пока он мучительно размышлял.

«Конечно, никаких ресторанов», – думал он, это было бы не по-студенчески. Да и самое главное – Эрнст знал, что когда он выпьет, он нуждается в хорошей компании для разговора по душам. Не то, чтобы он был похож в этом плане на завзятого пьяницу, совсем нет, просто после принятия спиртного из его души наконец-то вырывалось всё, что он долгое время носил в себе и обдумывал. Да, он отметит свой день рождения в скромной компании – решил он и поморщился – ему представился практичный до мозга костей Виталий, который вряд ли сумеет понять полёт его, Эрнста, мысли. С другой стороны, он порадовался – ведь можно будет пригласить и Кристину. Что ни говори, а она была довольно симпатичной девушкой. В последнее время Эрнст всё чаще думал о ней. «Надо будет как-нибудь пригласить её в кино», – подумал он и посмотрел на часы. Было без четверти восемь, пятнадцать минут до конца его рабочего дня.

Спокойно Лебедев встал со своего стула и направился к мешкам с зерном – обычным рационом его подопечных грызунов. Крысёнок по кличке Яшка – любимец Эрнста – уже проявлял нетерпение, стоя в клетке на задних лапках и смотря на действия лаборанта. Разумеется, Яшка получил своё пшено первым, к нему присоединились и остальные обитатели клетки, которых всего было четверо. Накормив крыс, Эрнст переоделся, сняв свой белый лабораторный халат и повесив его на специальную вешалку. Ровно в восемь он выключил свет в помещении лаборатории и закрыл дверь на ключ. Ему предстояло ещё зайти в магазин и купить выпивку, что он и решил сделать по пути домой. «Надо поторопиться, ведь магазины работают до половины девятого, иначе придётся всё покупать в киоске подороже», – думал он, двигаясь размеренным шагом.

Но в магазин он успел как раз перед закрытием и перед ним встала новая проблема – что купить. Полки ломились от изобилия иностранной продукции, но, к сожалению, всё было очень дорого. Эрнст хотел просто водки, но подумав, что с ними будет и Кристина, решил, что такой девушке простую горькую пить не пристало. В конце концов, он остановил свой выбор на текиле. «И крепкая, и сладкая», – подумал Лебедев и, взяв сока по пути к кассе, встал в очередь на расчёт. Когда Эрнст вошёл в свою комнату, он увидел, что Виталий спал на кровати одетым. Он включил свет и выставляя на стол свои покупки воодушевлённо произнёс:

– Вставайте, граф, вас ждут великие дела.

– О! – пробурчал Озеров, протирая глаза и глядя на бутылку текилы на столе. – По какому поводу?

– Мне сегодня исполнилось восемнадцать лет, – пояснил ему Эрнст. – А где Кристина?

– Наверное, ещё в библиотеке, она готовится к семинару по истории. Мы вместе там были, но я уже закончил свои дела, а она задержалась, – полностью проснувшись сказал Виталик.

– Позвони ей и зови её сюда, – сказал Эрнст и принялся накрывать на стол.

Виталик достал свой мобильник из кармана и набрал номер Кристины. В трубке послышались короткие гудки, затем звонкий девичий голос ответил «Да, я слушаю».

– Крис, это я. Эрнст приглашает тебя на свой день рождения, ему сегодня восемнадцать. Бросай всё и приходи.

– Да, я скоро, всё равно я уже закончила, – бодро ответила Бельская и прервала связь.

– Она сейчас будет, – сказал Виталик Эрнсту, пряча мобильник снова в карман. Тем временем Лебедев расставил на столе три стопки и три стакана для сока, он взял томатный.

– Чего-то не хватает, – задумчиво сказал он и повернулся к Озерову.

– Да ты действительно гений, – язвительно сообщил ему Виталик, – хорошей еды не хватает. Сейчас я сбегаю в буфет, он ещё открыт.

Виталик встал, надел свои туфли и быстро скрылся за дверями в коридоре. Пока все отсутствовали Эрнст решил покурить. Вытащив из кармана своего пальто пачку «Кэмела», он направился в коридор.

Сигарета уже почти догорела, когда в коридоре появилась Кристина, она несла букетик из трёх гвоздик и, увидев Эрнста, запела:

– С днём рождения, успехов, радости, веселья!

– Спасибо, – сказал тронутый Эрнст, – но ты никак не похожа на Аллегрову.

– Ошибаешься, я похожа на неё своим отличным настроением! – бойко ответила девушка и протянула ему букет гвоздик.

– Проходи, сейчас придёт Виталик, и мы начнём, – сказал Эрнст и затушил окурок.

Через пару минут пришёл Виталик и принёс с собой из буфета кулёк заварных пирожных, пол палки копчёной колбасы и немного хлеба.

Все трое уселись за стол, и Эрнст открыл бутылку с текилой. Через секунду она уже булькала в стаканчиках. Пока Эрнст разливал, Кристина порезала колбаски с хлебом и вывалила пирожные из кулька на большую тарелку в центре стола. Эрнст взял свой стаканчик и произнёс:

– Сегодня мне восемнадцать – начало зрелой жизни. Я совсем не знаю, какой она будет, пустой или, наоборот, полной смысла, иллюзорной или ясной, как летний день. Я надеюсь на лучшее, и пусть судьба ведёт меня своей тропой, какой бы она ни была!

Все стукнулись стаканчиками и выпили залпом их содержимое. Кристина слегка поморщилась и тут же глотнула томатного сока. «Да, она не стала бы пить водку», – подумал Эрнст, глядя на неё.

После второй стопки спиртного наши друзья навалились на колбасу – молодые здоровые желудки требовали мяса. Аппетит только усилился от принятого спиртного. Лицо Кристины раскраснелось, и она увлечённо жевала кусочки сервелата. Молодые люди тем временем отправились в коридор покурить. Эрнст решил угостить Виталика своими сигаретами. Озеров был благодарен и с удовольствием затянулся дорогим «Кэмелом». «Да это не „Прима“, конечно» – вертелась в его захмелевшей голове примитивная мысль. Он не знал, что сказать Эрнсту, он наслаждался.

Все трое снова сидели за столом. Бутылка текилы была уже на половину пуста и молодые люди были в настроении, соответствующем полупустой ёмкости.

– Я вижу у тебя на груди значок «Молодой гвардии», – сказал вдруг Эрнст.

– Ты носишь его просто так или являешься членом этой организации?

– Мы ещё в одиннадцатом классе вступили с Кристиной в «Гвардию». Мы, так сказать, гвардейцы со школы, – лениво ответил Виталий.

– Но ведь это всё равно, что было быть комсомольцем или пионером раньше, в советские времена! – горячо возразил Эрнст.

– А что, разве ты имеешь что-то против комсомола? – вступила вдруг в разговор Кристина.

– Это тоже самое, как спросить имеешь ли ты что-то против Гитлерюгенда, – мрачно сказал Эрнст.

– О да, ты парень несогласный, – протянул Виталий.

– Я не принадлежу к этим клоунам, – резко ответил Эрнст.

– Что же тебя тогда не устраивает?

– Всё! Абсолютно всё! Если бы не эти красные черти, мы жили бы сейчас в совсем другой стране!

– Если бы не они, то неизвестно сидели ли мы бы вообще за этим столом сейчас! – уже бодрее возразил Эрнсту Виталик.

– Я понимаю, ты имеешь в виду Великую отечественную войну, – всё больше возбуждаясь заговорил Эрнст. – А ты уверен, что она вообще бы произошла?

– Если бы не было революции?

– Именно!

– Не знаю, но с чего ты в этом так уверен?

– Я не уверен, но с большой долей вероятности ход событий был бы иным! Россия, пройдя нормальный путь капиталистического развития как все европейские страны и Америка, была бы сейчас таким же развитым и современным государством как страны Европы и США!

– А в чём мы коренным образом отличаемся от них сейчас? Ведь у нас в стране уже восемнадцать лет демократия! – возражал Виталик.

– Очень просто! Что мы можем делать сами и продавать на международном рынке, кроме нашего сырья? Ничего! Мы проиграли в технологической гонке! Мы отброшены на столетия назад! Всё, что мы можем, это строить церкви да плакаться в жилетку батюшке, – выпалил Эрнст.

– Но ведь и ты такой же, как все мы! – задумавшись сказал Виталик, – ведь ты гражданин этой страны.

– Если я это говорю, если я это осознал, то я уже другой и не такой как вы! – горячо сказал Эрнст.

Кристина посмотрела на его глаза в этот миг. Они просто сверкали каким-то сумасшедшим блеском. «Как он красив и юн в этот момент!» – подумала девушка и стала с интересом следить за дискуссией.

– Мы только можем продавать наши природные ресурсы, на иное мы не способны. Скажи мне, Виталик, почему ты пошёл в университет на биофизику? Хочешь стать учителем в своей первомайской школе и штамповать дальше поколения ни на что не способных дебилов? Или у тебя есть высокие цели? Сомневаюсь! Дом в деревне, жена, двое детей, своя корова – это твоя мечта? Я прав? – говорил Эрнст.

Тут Кристина посмотрела на Виталика, который сидел весь красный. Она знала – он злился. Пора было вмешиваться.

– Коллеги, давайте не будем переходить на личности – так и до драки недалеко, – мягко сказала она и решила перевести разговор в другое русло.

– Почему бы вам не пригласить меня в кино? Уже идёт «Обитаемый остров», – игриво спросила она и посмотрела то на одного, то на другого.

– «Обитаемый остров» вокруг нас! Вы только всмотритесь внимательнее в эту реальность! – не успокаивался Эрнст. – Те же телебашни, промывающие нам мозги по телевидению с утра до вечера своей пропагандой, этой бесконечной глупостью о нашей особости и гениальности, о нашем собственном пути!

– Коли ты такой умный, что видишь и знаешь все наши проблемы, – возьми реши их! Сделай нас наконец-то счастливыми! – зло сказал Виталик, ему вконец надоел этот гениальный именинник, который всё знает и понимает.

Тут Эрнст разом обмяк и успокоился, «ещё не время», – подумал он и ничего более не сказал. В комнате воцарилось неловкое молчание. Кристина посмотрела на часы и оглядела двух раскрасневшихся в пылу спора молодых людей.

– Уже полдвенадцатого, у нас завтра семинар по истории, – сказала она, вставая со стула. – Я пойду, пожалуй, спать, и вам советую, – и вышла из комнаты.

Виталик всё ещё дулся на Эрнста и обиженно молчал. Лебедев, видя это, разлил остатки текилы по стаканчикам и предложил выпить за то, чтобы конфликты между ними решались только словами и не переходили в гражданские войны. Молодые люди засиделись далеко за полночь, прежде чем свет в окне их комнаты погас и наступила долгожданная тишина во всём общежитии. Завтра предстоял новый учебный день и здание общежития погрузилось в ночную тьму. Лишь на первом этаже ещё сиротливо горела настольная лампа в кабинете коменданта…

На следующий день наши друзья сидели на семинаре по истории. Кристина с Виталиком сидели сзади, Эрнст – на передней парте. Кристина вспоминала вчерашний день рождения Лебедева и спор молодых людей о роли революции в истории страны. Тема сегодняшнего семинара касалась как раз этого. Преподаватель стоял у доски и распинался о прогрессивном воздействии Октябрьской революции на экономическое развитие России в двадцатом веке.

«Странно», – подумала Кристина, – «почему Эрнст не встанет и не выскажет свою точку зрения, которую он так горячо отстаивал вчера?» Она покосилась на него. Лебедев сидел с отрешённым взглядом и смотрел на стену впереди себя. Она залюбовалась его утончённым профилем, его крутым лбом, на который падала чёлка непокорных волнистых волос тёмного цвета. Он был бледен, не такой красный, как вчера в пылу спора. Она стала вспоминать его вчерашние блестящие глаза, в которых скрывалась некоторая сумасшедшинка – характерный признак большого таланта. Что она знала о нём до сих пор? Практически ничего. Между тем, как ей казалось, он что-то скрывал в себе и вынашивал. И уж конечно он заинтересовался именно биофизикой не по той простой причине, что её скучный Виталик, для которого место учителя в первомайской школе было пределом мечтаний, как вчера верно угадал Эрнст, чем привёл Виталика в бешенство.

Она переключилась на размышления о своём друге. Да, Виталик был простоват и звёзд с неба отнюдь не хватал. Он средне учился в школе и имел реальные мечты, одна из которых – стать учителем – была ей давно известна. Откровенно говоря, Озеров был скучен и прост с его практичностью, дешёвыми сигаретами и жизнью, уже запланированной на сто лет вперёд, в которой ей, Кристине, отводилось определённое место жены и матери его будущих двух детей.

Сначала ей нравилось это. Он был надёжен и понятен – не то, что другие вертопрахи в его возрасте, которые только умели жрать водку, мучать гитары и приставать ко всем девушкам подряд. Но теперь она понимала, что это была лишь её скучная реальность провинциального городка, в котором не было сильных и ярких личностей, каким представлялся ей Эрнст Лебедев. Её кругозор восприятия людского разнообразия лишь только начинал пополняться.

«Надо будет познакомиться с ним поближе», – подумала она об Эрнсте Лебедеве, как внезапно прозвенел звонок, который вырвал её из собственных размышлений и вернул в мир реальности.

Семинар по истории был последней парой на сегодняшний день, и Эрнст решил после обеда в студенческой столовой прямиком направиться на кафедру, в лабораторию. Теперь он не только кормил и чистил клетки за подопытными крысами, но и вёл наблюдения, занося результаты в лабораторный журнал. Руководитель лаборатории видя, что молодой человек очень серьёзно относится к своим обязанностям, доверил ему это. Эрнст очень гордился оказанным ему доверием и стал относиться к своей работе ещё ответственней. Быстро пообедав, он направился на своё рабочее место.

Переодевшись в свой белый халат и выслушав от коллеги важное касательно его подопечных грызунов, Эрнст остался в помещении один. Рабочий день сотрудника лаборатории, который сдал ему вечернюю смену, закончился и он покинул помещение. Лебедев просмотрел журнал наблюдений и отметил, что аппетит крысёнка Яшки, его любимца, повысился. Теперь все четверо грызунов были в разных клетках, чтобы были видны различия в поведении, питании, самочувствии каждого из них. Цель сотрудников лаборатории была следующей: выяснить результаты воздействия сильного магнитного поля на поведение и самочувствие зверьков индивидуально, в зависимости от их пола и возраста.

Не случайно для наблюдений были выбраны именно крысы. Эрнст знал, что по всем показателям и реакциям на внешние раздражители, даже своим поведением, эти грызуны были похожи на человека. Именно поэтому крысы были так любимы во всех биолабораториях мира, независимо от того, что там изучали: воздействие новых медикаментов на живые организмы или просто биологические ритмы живых существ.

Сделав первые записи, Эрнст посмотрел на часы и увидел, что было ещё достаточно времени для выполнения домашних заданий, которые он сегодня получил в университете. Он делал так всегда. Ведь между рабочими обязанностями всегда была масса времени, которую приходилось постоянно чем-то заполнять. В разное время ядро его размышлений составляли различные темы. От своего замысла до женского пола. Причём в качестве представительницы последнего всё чаще была Кристина Бельская.

«Нет ничего странного в том, что я часто думаю о ней. Во-первых, она красива и нравится мне, а во-вторых, я её постоянно вижу», – объяснял себе собственные поступки Эрнст. Но сегодня он решил не углубляться в мир собственных фантазий, а посвятил свободное от рабочих обязанностей время выполнению домашнего задания. Ведь вскоре ему предстояло сдать индивидуальное задание по высшей математике, а он ещё за него и не брался.

Достав учебник, заранее взятый в библиотеке, и разложив задание, он углубился в работу. Уже начало темнеть, когда Эрнст заканчивал решать своё задание. Он включил свет в лаборатории и задумчиво уставился в окно. За стеклом падали хлопья мокрого снега и прохожие сновали на улице, подняв воротники и зябко ёжась от холода. Из раздумий Эрнста вырвал писк Яшки. Крысёнок стоял в клетке на задних лапках и оголтело пищал. Секундой позже Эрнст услышал негромкий стук в дверь. Медленно он подошёл и открыл её. Это была Кристина.

– Приветик, – сказала она и сняла с головы мокрый капюшон.

– Добрый вечер, – ответил Эрнст и направился обратно к своему столу, за которым занимался, чтобы уложить свои учебные принадлежности в свой портфель.

– Чем занимаешься? – спросила девушка, осматриваясь.

– Работой и учёбой, – ответил Эрнст и посмотрел на Бельскую.

Её волнистый светлые волосы обрамляли её полноватое типично русское лицо и на локонах повисли капельки растаявшего снега. Она была очаровательна. Эрнст засмотрелся на неё и не знал, что сказать. Девушка заметила его смущение и перехватила инициативу:

– В кинотеатре «Аврора» идёт «Обитаемый остров», может сходим?

– Со мной? А как же Виталик? Или ты хочешь сходить втроём? – смущённо и несвязно заговорил Эрнст.

– А что Виталик? Я что, ему жена или его собственность?

Эрнст овладел собой и успокоился. Уложив свои учебники и тетради в портфель, он посмотрел на часы и увидел, что до конца рабочего дня оставалось полчаса.

– Подожди ещё тридцать минут, – сказал он девушке, – мне надо сделать записи в журнал и покормить зверьков на ночь.

– Хорошо, – дружелюбнее сказала Кристина и принялась осматривать помещение лаборатории. Она не стала больше ничего спрашивать у Лебедева, поняв, что тот волнуется. Вместо этого она подошла к клеткам с грызунами и стала смотреть, как Эрнст кормил крыс.

– Ой, какой лапочка! – воскликнула она, когда очередь дошла до суетливого Яшки.

– Мне он тоже нравится – мой любимец среди остальных, – ласково сказал Эрнст и принялся насыпать пшено в его клетку, в то время как грызун суетливо скрёбся лапками о прутья клетки.

Когда Эрнст выполнил свои последние обязанности, он переоделся повесив свой халат на привычное место и, погасив свет, закрыл двери лаборатории. Вместе с Кристиной они пошли к выходу из корпуса. Они шли молча. Эрнст от волнения не знал, что сказать, всё, что приходило ему на ум, казалось ему несусветной глупостью, а Кристина решила не торопить события и не вгонять нашего героя в краску.

Покинув университет, они направились в «Аврору» на вечерний сеанс. Они шли молча под порывистым ветром. Хлопья мокрого снега падали в лицо и за шиворот. Эрнст поднял воротник своего пальто и поёжился. Снежинки, падавшие ему на лицо, таяли и вызывали лёгкий кожный зуд.

– Да, погода совсем не романтическая, – сказал он Кристине, чтобы нарушить затянувшееся молчание. Кристина же чувствовала себя прекрасно под своим капюшоном. Она только пожала плечами и ответила, что они скоро уже придут.

– А ты разве не читала «Обитаемый остров»? – попробовал еще раз Эрнст.

– Это что? Стругацкие? – спросила девушка, – нет, не читала. А ты читал и уже знаешь про что будет фильм?

– Ты угадала, – ответил ей Эрнст и показал рукой вперёд, – Смотри, вот мы и пришли.

Впереди красным неоновым светом горело название кинотеатра и перед его входом уже толпились люди. Кто-то курил, кто-то просто стоял и вёл беседу в своей компании.

К счастью молодых людей билеты на вечерний сеанс ещё были в кассе. Они купили себе два и прошли в кинозал, до начала сеанса оставалось десять минут. Места им попались удобные – в самом центре зала. Кристина была довольна. Она повернулась к Эрнсту и улыбаясь сказала:

– Раз ты знаешь про что фильм, то договоримся, что ты не будешь комментировать.

– Согласен, – Эрнст встал с места и снял свое пальто, положив его на свободное сидение рядом.

Зал был полупустой, и это было неудивительно, ведь прокат этого фильма шёл в «Авроре» уже вторую неделю подряд. Вдруг свет в зале погас и на большом экране появились первые кадры рекламы. Кристина поёрзала в своём кресле, устраиваясь поудобнее, и прижалась своим плечом к Эрнсту. «Однако!» – подумал Эрнст удивляясь столь поспешной прыти его спутницы.

И конечно, как все мужчины, уже сделал далеко идущие выводы.

Начался фильм, и Кристина с интересом впилась в большой экран. Однако и о своём спутнике она не забывала ни на минуту. Когда на экране показывались острые сцены она сжимала руку Эрнста, лежавшую на подлокотнике кресла, сильнее и льнула к нему ещё больше.

«Теперь главное не испортить всё дело, не торопиться», – думал Эрнст, мало следя за происходящим на экране – ведь он знал этот фильм по книге, прочитанной им ещё в детстве. К его большому сожалению опыта близкого общения с девушками у него в его годы ещё не было. Так получилось.

Сначала отличная учёба, потом олимпиады, на которых он всегда был первым – всё это отнимало у него уйму времени, так что на личную жизнь не оставалось ничего. Хотя он и был симпатичным парнем и нравился своим сверстницам. Набравшись смелости, он положил свою руку на колено Кристине. Девушка сперва сделала вид, что не замечает этого, только сидела и думала про себя: «А мальчик-то ещё не опытен».

Эрнст вообще по своей натуре был крайне дерзким молодым человеком. Не так, чтобы эта черта переходила в откровенное хамство, он всегда чувствовал меру. Вот и теперь, когда Кристина через мгновение мягко убрала его руку со своего колена, Эрнст понял, что на этом пока пора остановиться. Между ними уже проскользнула искра первого намёка и это не было неприятным для девушки. К тому же он ещё не знал насколько крепки узы, связывающие её и Виталика. Для этого ему требовалось время.

До конца фильма они просидели спокойно и когда «Остров» закончился и в зале включили свет, Кристина как ни в чём не бывало спросила его:

– Ну как, тебе понравилось?

– Очень! – двусмысленно ответил ей Лебедев.

Они вышли из здания «Авроры» и не спеша направились домой, в своё общежитие. Мокрый снег уже к этому времени прекратился, лишь порывы ветра со стороны Балтики напоминали о том, что на дворе стояла середина ноября.

– Ты не говори, пожалуйста, Виталику о том, где мы были, – попросила вдруг Эрнста спутница.

– А ты что стыдишься?

– Нет, просто ещё рано ему об этом знать, – мягко пояснила Кристина, взяв Эрнста под руку. Парень молча кивнул, и они пошли не спеша дальше.

Вскоре пред ними из мрака ночи, а время было уже довольно позднее, выступил силуэт общежития. На крыльце уныло горела лампочка и освещала табличку малинового цвета с золотыми буквами: «Общежитие факультета биофизики Санкт-Петербургского государственного университета».

– Ну пока, кавалер, приятных тебе снов, – сказала Эрнсту Кристина и пожала ему руку.

– Спокойной ночи, – ответил ей парень и остался смотреть, как она поднимается по ступенькам входа. Эрнст достал свою пачку «Кэмела» и зажёг одну сигарету. Пуская облака дыма, он уставился на уже чистое, без туч, ночное небо и принялся отыскивать на нём знакомые ему созвездия. Но вскоре его сигарета догорела, и он бодро поднялся ко входной двери. Время было позднее, а завтра ему снова предстоял напряжённый день.

Поднявшись к себе, он увидел спящего Виталика. «У него невесту уводят, а он спит как слон», – зло подумал Эрнст и тоже улёгся, не включая света, в свою кровать.

2

Учёба наших юных героев шла медленно вперёд. Очень скоро выяснилось, кто из них на что был способен. Разумеется, Эрнст учился практически по всем предметам на отлично, сказалась его хорошая школьная подготовка и его светлая голова. Кристина же и Виталик не могли похвастать такими же успехами на учебном фронте и ползли с троек на четвёрки. Но Виталика этот факт печалил не особо. Ведь, чтобы получать стипендию, необходимо было иметь по результатам сессии хотя бы одну оценку «хорошо». Остальное было неважно, полагал он. Как и всегда, в молодом человеке преобладал голый практицизм. И хотя он совсем неплохо сдал вступительные экзамены, учебный материал университетского курса оказался отнюдь не легче школьной программы – совсем наоборот, приходилось изрядно стараться, чтобы получать даже свои четвёрки, о большем он и не мечтал.

Примерно в том же духе рассуждала и Кристина Бельская. Мадам Кюри она себя не считала и в учёные с мировым именем не метила, да и зачем было прилагать столько усилий, когда на место учителя в их деревенской школе возьмут и с одними тройками?

Совсем другое дело – Эрнст. Помимо отличной учёбы, он умудрялся ещё и подрабатывать на полставки в лаборатории кафедры профилирующего предмета. Воистину, он казался Кристине семижильным и порой приводил её в восхищение своим трудолюбием и своей ясной головой. Совсем не то, что Виталик – этот практичный увалень, жизнь которого была уже спланирована на годы вперёд – думала девушка.

Но Виталика теперь терзали совсем иные мысли земного характера. Он стал замечать некоторое охлаждение Кристины по отношению к нему. Всё чаще, когда он звал её побыть с ним наедине днём после занятий, пока Эрнст был в своей лаборатории, она отвечала ему отказом, ссылаясь на учёбу, на выполнение домашних заданий и тому подобное. Виталик был не слишком опытным молодым человеком и не знал ещё настолько хорошо женщин, чтобы понять, что за всем этим кроется возможный соперник. Но однажды, после очередного отказа Кристины в интиме, ему в голову пришла светлая мысль.

Он должен за ней проследить! Правду ли говорит она, постоянно наговаривая на трудную учёбу и необходимость готовиться? Это он очень скоро узнает.

После занятий, когда Виталик уже не надоедал своей девушке вечными просьбами, он сослался на то, что ему необходимо отлучиться по своим делам, отстал от Кристины и принялся пристально за ней наблюдать. Бельская, ни о чём не подозревая, конечно же обрадовалась тому, что ей не придётся тащиться с Виталиком в общежитие и в очередной раз выслушивать его. Вместо этого она свернула по направлению к главному корпусу и предвкушала свою встречу с Лебедевым. Позади, стараясь не привлекать внимания, за ней шёл Виталик. Когда Кристина была на месте и исчезла за входной дверью в главный корпус, Виталик задумался и не пошёл дальше.

Его стали терзать разные мысли. «Что ей надо там после занятий?» – мучился Озеров и не находил ответа на свой вопрос. Он вернулся один в своё общежитие и решил после короткого отдыха пойти в читальный зал. Озеров преследовал две цели – хотел позаниматься сам и заодно проследить появится ли Кристина в библиотеке.

Виталик просидел до глубокого вечера в Научно-Технической библиотеке университета, но Кристина там так и не появилась. На улице уже стемнело, когда грустный Виталик возвращался. По дороге он решил свернуть и пройти мимо главного корпуса. Он посмотрел на часы, было без четверти восемь. «Вскоре Эрнст заканчивает свою смену», – подумал Виталик и понадеялся встретить своего друга по дороге домой. Ровно в восемь он уже стоял в вечерних сумерках перед входом в главный корпус и ждал. Вскоре в дверях появился Эрнст, но, как увидел Виталик, он был не один, а с девушкой, в которой несмотря на сумерки он без труда узнал Кристину.

Виталик перестал так откровенно пялиться в их сторону, не желая привлекать к себе внимания. Он даже отвернулся. «Так вот чем занимаются наш лаборант и моя Крис!» – думал он и уныло брёл, опустив глаза. Такого от своего товарища он, конечно же, не ожидал.

Домой он пришёл поздно. Эрнст был уже на месте и что-то писал в своей толстой тетради, сидя за столом в комнате.

– Ты где шатался? – не поднимая головы от стола, спросил его Лебедев.

– Был в библиотеке, – уныло ответил Виталик, пытаясь скрыть своё плохое настроение. Но Эрнст не обращал на него никакого внимания и Виталик постепенно взял себя в руки. «Жизнь на этом, конечно, не кончается», – подумал он и на душе у него стало легче.

Через некоторое время оба улеглись уже спать, и Виталик тут же крепко уснул, легко похрапывая. Эрнст же долгое время ворочался в своей кровати – у него из головы не выходили события сегодняшнего дня. День был примечателен тем, что он впервые познал женское тело. Сегодня, когда Кристина была в его лаборатории, он вступил с ней в интимную близость. Эрнст вспоминал до мелочей свои чувства при этом и пытался ответить себе на вопрос – было ли это столь волнующим, как он представлял это раньше, или совсем наоборот? В любом случае это было звериное ощущение обладания самкой, какого он не ведал прежде.

Всё началось с того, что Кристина, что-то спросив его, настолько близко приблизила к нему своё лицо, что её волнистые светлые локоны защекотали нос Эрнста. Тут он вдруг понял, что пора решительно действовать. Он обнял девушку и впился в её губы долгим поцелуем. Она не отстранялась – совсем наоборот – голодно вцепилась в него. Некоторое мгновение они целовались, обнимая друг друга. Потом Эрнст резко повалил её животом на стол, за которым обычно занимался, и, подняв ей юбку, резко содрал с неё нижнее бельё. Кристина тихо стонала и не сопротивлялась. Эрнст стал снимать свои штаны, но от волнения пальцы запутались в пуговицах ширинки, он стал нервничать. Наконец ему это удалось, и он резко и поспешно вонзил свой член между ног девушки. Она застонала громче…

Затем Эрнст наконец достиг оргазма. Примерно одновременно с ним перестала стонать и девушка. Издав последний громкий стон, она успокоилась и, освободившись от хватки Эрнста, встала со стола и стала приводить в порядок одежду и волосы – её локоны сильно растрепались во время секса. Эрнст устало сел на стул, он волновался, что кто-нибудь постучит в лабораторию в этот момент. Но нет, всё было тихо.

Усталый, но довольный, он достал пачку сигарет и закурил одну. Кристина попросила у него сигарету, чтобы сделать пару затяжек. Эрнст медленно, без слов, протянул ей тлеющий окурок и отрешённо уставился на клетку с Яшкой, который всё время действия стоял на задних лапках, прыгал и неистово пищал, как будто догадываясь, чем занимались люди…

Эрнст, погружённый в свои мысли, вдруг почувствовал эрекцию. «Это нам сейчас вовсе некстати», – подумал он и перестал ворошить в памяти события сегодняшнего дня. Через несколько минут он уже спал. Ему приснился совершенно идиотский сон, что Кристина вступила в половую связь с Яшкой, который был огромных размеров – величиной с собаку… Эрнст заворочался при этом, что-то бормоча во сне, и перевернулся на другой бок. Вскоре только мерное дыхание двух спящих молодых людей раздавалось в комнате.

3

Через несколько дней после описываемых событий Виталик почувствовал острую потребность поговорить с Кристиной. После занятий он попросил уделить девушку ему несколько минут. Кристина, слыша его просьбу, недовольно поморщилась: «Сейчас опять начнётся выяснение отношений» Виталик предложил ей вместе зайти в одно кафе, которое в этот час было забито студентами. Взяв себе лёгкие напитки, они уселись за один из крайних столиков.

– Ты должна выслушать меня, спокойно и без истерик, – начал, глубоко вздохнув, Виталик. – Поверь, мне не очень хочется об этом говорить, но, как говорится, обстоятельства вынуждают меня к этому.

Кристина сидела и со скучающим видом слушала его.

– Скажи, между нами всё кончено? У тебя есть другой парень? – перешёл Виталик к сути дела.

– С чего ты взял? Только потому, что я стала уделять больше внимания учёбе, а не тебе, ты уже делаешь столь поспешные выводы? – пожала плечами Кристина.

– Почему ты не скажешь мне кто он, а начинаешь хитрить? – спросил Виталик. – Я даже догадываюсь, кто он.

– Твоя подозрительность действительно не знает границ, – холодно произнесла Кристина.

– Не пытайся меня обмануть! Я видел вас с Эрнстом!

– И что из этого следует? Он просто помогает мне с домашними заданиями!

Ты ведь не в состоянии этого сделать! – злобно парировала Кристина.

– Ты пропадаешь в его лаборатории целыми днями, это уже больше, чем просто занятия! И неизвестно, чем вы там занимаетесь на самом деле! – начиная злиться выпалил Виталик. Его самолюбие было оскорблено намёком на его слабые умственные способности. – Да, я не блистал на областных олимпиадах, как некоторые! Но я требую уважать мои человеческие чувства и не втаптывать их в грязь! – выпалил он зло и почувствовал, как его нижняя губа начала подёргиваться.

«Чёрт! Нервный тик, этого ещё не хватало!» – зло подумал он и стал слегка потирать свою губу, чтобы успокоить нервы. Он боялся, что тик на его лице заметит Кристина.

– Между прочим, тебе следовало бы многому поучиться у Эрнста, – сказала лениво и спокойно Кристина.

– Чему я должен у него учиться? Уводить чужих подруг?

– Ну если ты только это в нём видишь, то мне тебя искренне жаль!

– Может, ты мне расскажешь, чем он так замечателен?

– У него, в отличие от тебя, есть высокая цель жизни! Он не мечтает сидеть в деревне, учительствовать и плодить детей!

Виталик снова почувствовал себя обиженным. Но он неплохо знал свою девушку и ему было неудивительно, что сейчас в порыве гнева она теряла чувство такта. Он взял себя в руки и язвительно возразил:

– Зато я знаю твою высокую цель в этой жизни!

– Может поделишься своим знанием со мной?

– Ты просто хочешь получить петербургскую прописку! Выборг, конечно, ещё не сам город, но его близкая окраина. Так что ты близка к цели!

Кристина поморщилась в ответ на его слова и некоторое время молчала. Виталик снова взял инициативу в свои руки:

– Ну что, разве я не прав? Тебе даже сказать нечего!

– Мне искренне жаль тебя! То, что ты сейчас сказал, просто ещё раз подтверждает твой убогий уровень развития! Я не хочу больше разговаривать с тобой! – резко сказала Кристина и поднялась из-за стола. – Напоследок мой тебе совет – займись серьёзно своим интеллектом пока ещё не поздно, развивайся и не суди всех по себе!

Девушка резко развернулась и покинула кафе, в котором они уже начинали привлекать внимание своим эмоциональным разговором.

Виталик остался один и задумался, неужели вот так просто он потеряет свою любимую девушку? Отдаст её столичному хлыщу? А может Кристина права, и он действительно слишком материален? Не хватает духовности и поэтому он проигрывает против столичных хлыщей? Но до сих пор они как-то совсем неплохо ладили друг с другом, находили общий язык, вместе строили планы наконец, и всем она была довольна.

«Чем вскружил ей голову этот проклятый отличник?» – горько думал Виталик и тупо смотрел в чашку кофе, взятую им. «В любом случае, жизнь на этом, конечно же, не заканчивается», – уже веселее потекли его мысли. А кто более жизнеспособен, это покажет время: он со своим материализмом или столичный хлыщ со своими высокими целями. Подбодрившись, Виталик покинул кафе.

А Кристину он ему просто так не отдаст, думал Виталик, шагая домой. И хотя было ещё совсем не поздно, он чувствовал усталость. Этот день, и особенно разговор с подругой, вымотали его, и ему хотелось немного поспать. Ускорив шаг, он направлялся к своему общежитию.

Немного подремав у себя в комнате, Виталик проснулся и посмотрел за окно. Уже смеркалось – было семь вечера. Вскоре должен был прийти Эрнст со своей работы и он, Виталик, вынужден бы был изображать дружеское расположение. Как ему это было противно! Но ничего не поделаешь, ссориться с человеком, с которым он делил своё жильё, не входило в его планы. А за Кристину он ещё поборется! На носу были зимние каникулы и Новый год – время как нельзя более подходящее для примирения влюблённых. Его настроение улучшилось и он решил пойти в буфет чего-нибудь перекусить.

4

Приближался Новый год. Виталик напрасно тешил себя надеждой, что ему удастся помириться с Кристиной и всё у них будет как раньше. Девушка отдалялась от него со скоростью света. Она постоянно пропадала в лаборатории Эрнста и Виталик знал это. Молодые люди, Эрнст и Кристина, постоянно были вместе. Им было легко и интересно вдвоём. Эрнст, казалось, навёрстывал все те прелести и радости жизни, которые дарила человеку его первая любовь, всё то, чего он был лишён в школьные годы, готовясь то к одной олимпиаде, то к другой. Он удивлялся себе, как он мог пропустить в своей жизни такой богатый на эмоции пласт.

«Но видимо всему своё время», – думал он и безудержно отдавался своим чувствам. Вместе с Кристиной они посещали кино, дискотеки, концерты. Эрнсту хватало времени на всё, несмотря на то, что он ещё и работал. И неудивительно, ведь учёба давалась ему очень легко, чего нельзя было сказать о его девушке. Но некоторая несообразительность его новой подруги нисколько не смущала Эрнста. Совсем наоборот – он с удовольствием помогал девушке с учёбой, выполняя роль старшего брата. Он терпеливо объяснял ей все тонкости и сложности учебного материала. «В конце концов, это совершенно справедливо, что мужчина всегда умнее женщины», – думал он, наблюдая за успехами своей подруги, постигающей гранит науки.

Кристина тоже открыла для себя в молодом человеке много интересного. Его познания в истории ошеломляли её. А его взгляды на историю страны просто сбивали её порой с толку. Кроме того, Эрнст открыл ей глаза на интересную связь древней науки астрологии, которая была названа лжеучением в кругах официальных, с их профилирующим предметом биофизикой. Кристина была просто восхищена молодым человеком и видела в нём задатки гения. Но он отнюдь не казался ей кем-то не от мира сего. Совсем наоборот, он был молодой и полный жизненной энергии человек, с глазами, блестящими задором и сумасшедшинкой.

«Ну разве можно сравнивать его с примитивным и приземлённым Виталиком – будущим учителем в деревенской школе?» – часто спрашивала себя Кристина и жалела о том времени, которое она потеряла с Виталиком. Да, Эрнст научил её всему: думать, любить, мечтать, восхищаться, – чего она не могла сказать о своём бывшем друге.

На зимние каникулы Кристина решила остаться в городе с Лебедевым. Она знала, что почти все разъедутся, в том числе и Виталик, и они смогут наконец-то насладиться своим счастьем вдвоём: она и Эрнст. А пока они готовились к зимним экзаменам – первым в их студенческой жизни. Впрочем, «они» – сказано не совсем точно. Правильнее было сказать, что Эрнст готовил Кристину к экзаменам, ведь сам он и так всё хорошо знал.

Тем же был занят и отвергнутый Виталик. Он уже почти смирился с мыслью, что девушка потеряна им навсегда. Совсем другие заботы земного характера отодвинули в его душе любовные переживания на задний план. Он просиживал дни до самого вечера в библиотеке, готовясь к экзаменам. Виталик должен был получить хотя бы одну четвёрку, чтобы остаться стипендиатом. Он не мог допустить, чтобы его перевели на платное отделение. Его родители не смогли бы оплачивать учёбу и ему грозил бы в этом случае призыв в армию, чего он вовсе не желал. С Кристиной и Эрнстом он вёл себя сдержанно и холодно, но последних это вовсе не волновало, они упивались собственным счастьем…

Глава 3. Записки Эрнста

1

Прошёл Новый год. Закончилась первая зимняя сессия для наших друзей. Каждый преодолел её по-разному. Эрнст, разумеется, сдал все четыре экзамена на «отлично» и теперь ожидал прибавки к своей стипендии аж на пятьдесят процентов. Таковы были правила. Кристина, в свою очередь, сдала все экзамены на «хорошо», не без помощи Лебедева, разумеется. Ну а наш практичный Виталик тоже пожинал скромные плоды своего успеха. Из четырёх экзаменов два он сдал на «удовлетворительно», а два – на «хорошо». Таким образом, он тоже достиг своей цели и остался стипендиатом. Причём «хорошо» он получил по профилирующим предметам – биофизике и высшей математике.

На улице стоял конец января. С Балтики постоянно дул промозглый ветер, пробирающий до мозга костей. Небо было затянуто свинцовыми тучами, из которых в любую минуту могло хлынуть что угодно, это мог быть пронизывающий ледяным холодом дождь, либо мокрый снег, который тут же таял и вызывал зуд на лице. Но наших героев в данный момент это не беспокоило.

Все трое они сидели в комнате Виталика и Эрнста и праздновали успешно сданные экзамены. На столе стояли початые бутылки водки и креплённого красного вина – для Кристины, которая ещё не научилась пить напитки покрепче. Кристина уже порядком выпила и её лицо приобрело красный оттенок. Молодые люди же наоборот не торопились.

Виталик меланхолично жевал колбасу и боролся с соблазном затеять какой-нибудь спор. Эрнст же, напротив, всем своим видом давал понять, что ещё не время для дискуссий и только разливал всем по стаканам. Они уже поднимали тосты за всё – за экзамены, за каникулы, которые начинались на этой неделе и должны были продлиться полмесяца, за прекрасных девушек, хотя Виталик чувствовал в этом тосте издёвку над собой. Ведь Эрнст отбил у него его девушку, его Крис.

Но он владел собой, старался держаться корректно и уважать чужой выбор. И хотя шальная мысль набить этому отличнику морду за Крис и закрадывалась в его, Виталика, голову, он старался гнать её и не поступать по-мужлански.

Как посмотрела бы на это Кристина? Да и риск получить по зубам от самого Эрнста действовал на него тоже отрезвляюще. Ведь Лебедев отнюдь не казался дохляком и в крайнем случае мог постоять за себя. Каждый из молодых людей, казалось, ушёл в себя и Кристину начало раздражать повисшее к комнате молчание. Она глубоко вздохнула и сказала:

– Ну давайте хоть включим телевизор, коли говорить вам больше не о чём.

Эрнст встал и молча включил ящик, которым они недавно обзавелись.

Виталик взял его напрокат, но платили они вместе с Лебедевым поровну, как и полагалось соседям, делящим комнату. Было уже девять вечера и на экране шла информационная программа «Время». Передавали речь президента, который успокаивал сограждан и призывал их не поддаваться панике, вызванной мировым финансовым кризисом. Его можно было понять, ведь граждане снова, как в девяностые, кинулись в банки скупать доллары, чем только вызывали обесценивание рубля и рост цен на американскую и европейскую валюты.

Эрнст глубоко задумался и спросил:

– Кто-нибудь из присутствующих может мне объяснить, почему за пятнадцать лет демократии мы так и не смогли ничего создать, кроме сырьевой экономики?

– Но ведь сказал же тебе наш президент, что по темпам экономического роста мы уже сравнялись с Италией! – ответил ему Виталик.

– Да! Но что продаёт Италия на мировом рынке и что продаём мы! Спортивные автомобили нельзя сравнивать с простой нефтью! – возразил ему Эрнст.

Виталик молчал, не зная, что сказать. Тут в разговор вмешалась Кристина:

– А мне кажется, что всё равно что мы продаём, ведь важен в конечном итоге результат, а не процесс.

– Италия, с которой любит сравниваться наш президент, продаёт высокотехнологичный продукт! – заострил внимание своих собеседников Эрнст, – и не паразитирует на сырьевых ресурсах!

– Ну что ж, каждому своё – лениво сказал Виталик, которому ещё не было понятно куда гнул Эрнст.

– А не кажется ли вам, что всё это только потому, что русские просто неспособны на создание чего-то, где надо прикладывать голову, а не руки? – спросил Лебедев, обводя взглядом присутствующих.

– Просто ещё мало времени прошло после распада Советского Союза! Мы не набрали ещё обороты, – возразил Виталик.

– И когда же ты собираешься набрать эти пресловутые обороты? Когда уже умирать будет пора? – горячо спросил Эрнст. – Все свободные страны, в которых было так называемое экономическое чудо, поднимались вверх уже за эти сроки.

– Ну и чем же ты объяснишь, что у нас этого не происходит? – сдался наконец-то Виталик. Ему было интересно выслушать точку зрения Эрнста на это.

– Всё очень просто. Русские люди – народ, в общем-то, никчёмный. Они неспособны на что-то большее, чем рыть дырки в земле и доставать оттуда газ или нефть, – начал Эрнст.

– А ты сам к кому принадлежишь? Не такой же ли никчёмный и ты сам? – зло спросил его Виталик и посмотрел на Кристину. Та молча смотрела на стол, уставленный бутылками.

– Но русские люди не всегда были такими, – продолжал невозмутимо Эрнст, – их такими сделали.

– И кто же эти злодеи? – язвительно подала голос Кристина.

– Большевики, – Эрнст не обращал внимания на уколы оппонентов.

– Боже, как всё это банально, – вздохнула Кристина и снова потянулась налить себе вина.

– Да, это банально звучит, но если разобраться в истории и найти главного виноватого в нашем сегодняшнем ужасе бытия, то всё переходит из области абстрактной в область задач, требующих своего решения, – всё более распаляясь говорил Эрнст. – И главный виновник всего, конечно же, не масса большевиков в целом, но их предводитель – Владимир Ильич Ленин. Начну с того, что это не был защитник обездоленных и угнетённых масс, как это любили представить в учебниках по истории. Я видел натальную карту его рождения, расположение планет в ней.

– И что? – уже серьёзнее спросил Виталик.

– Ленин был просто проходимцем, рвущемся к власти. Уголовником, который не остановился бы ни перед чем. Но это был не просто урка. Это был гениальный урка, который учился в университетах, был прекрасным и подкованным демагогом. Стоял на уровне современных идей и правильно применил экономическое учение Маркса для своих грязных целей. Но чего он добился на самом деле? Свои цели он, разумеется, выполнил. Но что он сделал в масштабах страны? Он уничтожил интеллигенцию и самое главное – пласт тех мужиков, которые кормили Россию и ещё полмира в придачу.

Наверх вышла пролетарская голь, которая уже тогда была ни на что не способна, кроме питья водки и красного террора. И вот эта падаль с револьверами принялась методично уничтожать мужика-кормильца, хозяина земли. И они добились своего. Всё это мы, конечно же, знаем. Но теперь, мои уважаемые коллеги, давайте задумаемся как биологи, что же произошло на самом деле с популяцией русского народа биологически?

– И что же? – тупо спросил Виталик.

– Была проведена селекция, искусственный отбор, в результате которого биологически сильная и жизнеспособная масса народа была уничтожена, истреблена физически, а наверх поднялись подонки, которым были созданы благоприятные условия для развития и размножения, чего не произошло бы ранее по той простой причине, что эта падаль не смогла бы себя прокормить сама, а уж тем более – своё потомство, при наличии такового.

– Это я понял, а дальше, – вникая в суть сказанного, произнёс Виталик.

– А дальше всё очень просто – мы и есть те потомки ни на что не способной падали, которой Ленин создал искусственные условия развития. Он вывел во всех нас «красный ген», мы больше не люди, а просто никчёмная биомасса, которая ест, пьёт, спит и размножается! Вот поэтому русские, по моему мнению, и являются ни на что не способным народом. Потому что генофонд тех, кто был способен на многое, был просто истреблён физически. Что может сегодняшний русский? Ничего! Только украсть, пропить, набить другому морду! Это уже не люди в привычном смысле этого слова. Это национальная катастрофа! – закончил Эрнст.

Виталик сидел подавленный. Что ни говори, а Эрнст был прав. И какой бы горькой ни была его правда, но он ясно сформулировал теперь ему.

Виталику, то, что бродило лишь только в подсознании. «Мы биомасса», – думал Озеров и тупо смотрел на стол, заваленный бутылками. Его взгляд упал на Кристину. Она уже заснула под звуки пламенной речи Эрнста и не услышала той страшной правды, которую вымолвил теперь уже её друг.

Настроение Виталика было вконец испорчено. Он ощутил себя каким-то животным, которое, по словам Эрнста, «ни на что не способно». Эрнст тем временем стал будить Кристину. Наконец она подняла голову и что-то забормотала спросонья. Лебедев с Бельской исчезли из комнаты и Виталик остался один.

«Биомасса», – тупо думал он и вылил остатки водки в свой стакан.

«Искусственная селекция», – ещё злее подумал он и выплеснул содержимое стакана в своё горло. После этого, зажевав колбасой, он направился курить. Его немного покачивало из-за выпитого в этот вечер, но он не обращал на это внимания. «Никчёмный народишко, который уже и плодиться разучился» – зло думал Виталик и делал глубокие затяжки своей дешёвой сигаретой. Наконец его совсем развезло. Он еле дошёл до кровати и повалился на неё. Эрнста всё ещё не было, когда Виталик уже погрузился в забытьё…

2

На следующий день Виталик сидел на Ленинградском вокзале и ждал свой поезд. Он ехал домой. Ленинградским все называли вокзал по старинке, ещё с советских времён. До поезда оставалось примерно полчаса и ему страшно захотелось курить. Подняв с кресел свою дорожную сумку, он вышел в двери главного входа. Он был один, Кристина осталась на каникулы с Эрнстом, который не мог никуда уехать, поскольку работал на кафедре. По поводу потери своей подруги Виталик больше не горевал. Он свыкся с обстоятельствами и чувствовал теперь даже какую-то внутреннюю свободу.

«Что ни говори, а всё делается к лучшему», – оптимистично думал он, доставая из кармана куртки свои сигареты. Порывы резкого ветра со стороны Балтики долго мешали ему прикурить и он, спрятавшись от ветра в дверях главного входа, наконец-то зажёг свою сигарету. Сделав глубокую затяжку, он осмотрелся. В глаза ему бросилась кучка бомжей, стоявших кругом и разливавших средство для чистки ванн в пластиковые стаканчики.

«Сейчас они будут пить эту гадость», – подумал Виталик и его передёрнуло от отвращения. В памяти всплыл вчерашний разговор. «Никчёмная биомасса! Что они могут? Украсть, пропить, набить морду!» – звучали в голове Виталика пылкие слова Эрнста. И действительно, словно в подтверждение его слов, среди бомжей завязалась драка – они не поделили своё пойло и теперь двое из них яростно и с остервенением молотили по голове другого, более старого, который только беспомощно защищал от града сыплющихся на него ударов голову.

Вскоре появилась милиция и бездомные разбежались. Виталик курил и осматривал других прохожих в этот час. Хмурые озабоченные лица, одеты как попало, они кутались под порывами ветра в свои плащи и куртки.

Радости на их лицах не было. Только печать горя, забот, нужды. Виталику вдруг стало стыдно за то, что он русский.

Он вспомнил, как несколько лет назад была потоплена в крови Чеченская республика. Эти жизнерадостные гордые кавказцы, а ведь они хотели свободы всего-навсего. Не хотели жить под русским гнётом, гнётом тоски, скудоумия, варварства, наконец. На глаза Виталику попался один кавказец, он также стоял и курил в стороне, злобно оглядывая прохожих. Виталик, конечно же, понимал его, но помочь ничем не мог. Вскоре на площади перед вокзалом появился автобус. Из него пёстрой толпой высыпали какие-то иностранцы.

«Туристы», – подумал Озеров и прислушался к их речи. Они говорили по-английски. Их беззаботные лица светились счастьем и радостью жизни. И какой мощный контраст они являли собой убогой и серой русской толпе. Виталик сплюнул в сердцах, потушил свой окурок и посмотрел на часы. До поезда оставалось пятнадцать минут, и он не спеша пошёл на перрон вокзала, слившись с серой массой других пассажиров.

Через несколько минут подошёл его поезд и он, заняв своё место в плацкартном вагоне, тут же задремал. Он не совсем хорошо чувствовал себя после вчерашней пьянки, и голова его наливалась свинцовой тяжестью.

3

Тем временем Эрнст и Кристина наконец-то были одни. Не то, чтобы Виталик им сильно мешал, но они устали скрывать свои чувства от него, точнее сказать даже не сами чувства, а яркость их выражения. Особенно страдала от этого Кристина, ведь Виталик был её первым другом, и она не хотела ранить его, демонстрируя пылкость чувств к Эрнсту. Теперь во время зимних каникул, которые должны были продлиться целых две недели, молодые люди стали жить вместе. Кристина переехала временно к Эрнсту, и они стали спать вдвоём. Поскольку занятий в это время не было, Эрнст ходил только после обеда в свою лабораторию, наблюдать за грызунами. Остальное время было свободным.

Вот и сейчас молодые люди лежали в постели Эрнста, несмотря на то, что было уже десять часов утра, и нежились.

– Скажи, а у тебя до меня были девушки? – спросила Кристина своего любимого.

– Какие бестактные вопросы ты задаёшь, – пытаясь изобразить возмущение, ответил ей Эрнст, но вместо этого только усмехнулся. – Нет, ты первая.

– Да врёшь ты всё, наверное, – также мурлыкая сказала Кристина и прижалась к нему крепче. Рука Эрнста скользила по её бёдрам и девушка была на седьмом небе от счастья.

Вдруг Эрнст нахмурился, стал серьёзным и приподнялся на локте, глядя на девушку.

– Скажи, а ты стала бы стрелять в Ленина? – спросил он.

– С чего вдруг такие вопросы? – удивилась девушка.

– Нет, ты сначала ответь! – не унимался Эрнст.

– Ради тебя всё, что угодно, хоть в чёрта лысого, – ответила Кристина и засмеялась. Но Эрнст оставался всё так же серьёзен.

– А если я тебе реально предложил бы стрелять в вождя революции, ты согласилась бы?

– Но ты ведь всё равно шутишь!

– Тебе никто не говорил, что ты ужасно похожа на эсерку Каплан? Вот только волосы в тёмный цвет покрасить.

– Это та, что стреляла в Ленина на Путиловском заводе?

– Именно!

– Впервые слышу от тебя об этом моём сходстве, – спокойно сказала Кристина и легла, уставившись в потолок. Разговор на эту нездоровую тему начинал её утомлять. Пару дней назад – весь вечер о Ленине, сегодня – опять эта нездоровая тема, сколько можно? Девушка начинала злиться, но Эрнст, казалось, не обращал на неё никакого внимания. Он глубоко задумался.

«А что, если это и была загримированная Кристина? Но ведь Каплан была убита при покушении», – мучительно думал Эрнст и стал покусывать губу от волнения. Резкая мысль пронзила его мозг: – «Убита она была в восприятии людей того времени, что произошло с ней в реальности, в её собственной системе координат, никто не знает!»

Резко он сбросил с себя одеяло и сел на кровати, задумавшись.

«В любом случае её попытка была неудачной, и это мы, потомки, знаем из истории. Надо идти иным путём», – думал он и отрешённо смотрел на Кристину. Та смотрела на него и шевелила губами. Наконец Эрнст вернулся к реальности.

– Ты вообще меня сейчас слышал? – недовольно спросила Кристина. —

Часто с тобой такое бывает?

– Прости, я просто задумался, – мягко сказал ей Эрнст и погладил её волосы на голове.

– Глаза у тебя были стеклянные и пустые, мне стало страшно, – тихо прошептала ему Кристина и снова потянулась к нему.

– Со мной такое бывает, когда я в задумчивости, не паникуй из-за этого, я не псих! – бодро сказал ей Эрнст и посмотрел на часы. Было уже одиннадцать часов утра. Они провалялись час в постели. – Подъём, и пойдём в буфет завтракать или, скорее, обедать, – сказал Эрнст и, встав, стал одеваться.

Кристина, ещё несколько минут повалявшись – так ей не хотелось вылезать из тёплой постели, тоже встала. День начался.

Через полчаса они уже сидели в буфете и уминали свой завтрак. Помещение было пустым в этот утренний час, ведь почти все студенты разъехались на каникулы домой. После приёма пищи Эрнст и Кристина направились вместе к нему в лабораторию. Кристине не хотелось сидеть одной дома, и она решила побыть вместе с молодым человеком. На кафедре все к ней уже привыкли и то, что она часто проводила время вместе с Лебедевым в его лаборатории, никого не смущало.

4

Тем временем Виталик был дома, в родном Первомайске. Он зашёл в свою школу, где они с Кристиной вместе учились, и поговорил со своими учителями. Все они были рады за Виталика с Кристиной, которые стали студентами такого престижного университета, как Петербургский. Интересовались они всем: как шла учёба, какие были жилищные условия. Спрашивали и о том, по-прежнему ли тёплые отношения между школьными друзьями – им и Кристиной. На этот вопрос Виталик не хотел отвечать и поэтому отмалчивался. Ему было больно, что он потерял свою девушку.

Учителя, видя его нежелание говорить на эту тему, больше не доставали его вопросами.

Доверился Виталик лишь своей матери о том, что с Кристиной они расстались. Мать, конечно же, посочувствовала нашему герою и стала, в свою очередь, расспрашивать сына о его сопернике. Виталик рассказал матери, что Кристина променяла его не на кого попало, но на человека во всех отношениях достойного. Он поведал матери о том, что Эрнст умудрялся не только отлично учиться, но ещё и работал на кафедре в лаборатории. Да и собой он был недурён, если признать это честно. Одним словом, Виталик проигрывал против Эрнста по всем статьям.

Мать жалела своего сына и успокаивала его как могла. Она говорила ему, что настоящее чувство всегда проверяется временем и что если Виталик действительно очень сильно любит Кристину, то он должен за неё бороться. Последние слова матери очень сильно взволновали нашего юного студента.

«Бороться? Но как?» – спрашивал он себя и не находил ответа на этот простой вопрос.

– Ты знаешь, сынок, умные девушки ведь и парней любят умных. Соответствуешь ли ты интеллектуальным запросам Кристины? – спрашивала она сына и любовно гладила его по голове.

Виталик молчал. Он не знал, что сказать матери.

– Борись с Эрнстом его же оружием, – продолжала мать, видя неуверенность сына. – Стань умнее его – для этого надо напряжённо работать над собой, но это только в том случае, если Кристина тебе действительно дорога. В любом случае, твои чувства проходят сейчас серьёзнейшее испытание и стоят ли они того – решать тебе.

Виталик глубоко задумался над её словами. Действительно, Эрнст был дьявольски умён и красив. Но что-то постоянно смущало Виталика, когда он думал о своём сопернике. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что Кристина совершает глубокую ошибку, связывая с Эрнстом свою судьбу.

Эрнст не казался ему надёжным человеком в привычном смысле этого слова. Он был себе на уме, волк-одиночка, непредсказуемый на поступки. Возможно Виталик и ошибался, но интуиция почему-то подсказывала ему, что он прав.

В любом случае, Виталик решил более внимательно присмотреться к своему товарищу по комнате. Он помнил, что иногда Эрнст, приходя с работы, что-то записывал в свою толстую тетрадь. Именно эта тетрадь постепенно стала объектом жгучего любопытства Виталика. Он должен будет обязательно туда посмотреть! Возможно, он узнает после этого много нового для себя. Чем живёт и чем дышит его сосед.

Раньше он, конечно, тоже подумывал об этом – более пристально посмотреть за Эрнстом, просто до этого не доходили руки. Сначала переживания из-за Крис, потом волнение за результаты экзаменов – всё это мешало ему сосредоточиться на главном. Теперь, когда первые страхи были позади и он знал, что потихоньку справится с учёбой, а Крис была на данном этапе всё равно потеряна, он решил заняться вплотную Эрнстом. Виталик освободился от злобы и ненависти на Эрнста за измену Крис и смотрел теперь на вещи холодно и рационально. Когда он принял это решение, ему стало даже легче на душе. Он чувствовал, что поступал единственно правильным способом, допустимым в этой ситуации. Но всё это он должен был проделать после каникул, а пока он решил отдыхать.

Виталик вспомнил, что в школе он узнал о встрече его бывших одноклассников, проходящей на квартире у одного из них. Это был Юрий, он приглашал всех, кто был в городе из их класса в это время, собраться и отметить начало новой самостоятельной жизни. С Юрием у Виталика никогда не было трений и поэтому он с удовольствием позвонил бывшему однокласснику, чтобы уточнить детали предстоящего события.

Поговорив с ним по телефону, Виталик узнал, что мероприятие переносится из квартиры в местный кабачок, где они сняли банкетный зал. Также Юрий сообщил ему, что Виталику предстоит скинуться, как участнику банкета, на определённую сумму. Ведь он, Юрий, не благотворительность. Озеров быстро согласился и решил занять пока деньги у матери. Он знал, что она ему не откажет, ведь Виталик нуждался в утешении после любовной драмы в Петербурге.

Итак, предстояла очередная пьянка.

Вечером Виталик пришёл один в назначенное время в бар «Балтика». Перед входом уже стояли Юрий и небольшая группа одноклассников. Они курили и ждали остальных, кто ещё обещал прийти. Молодые люди приветствовали его и сильно удивились, что Виталик был один, без свой Крис.

– Она осталась на каникулы в городе, – пытаясь шутить, объяснял Виталий.

Всего их собралось десять человек – не так уж и мало, если учесть, что в одиннадцатом классе всего было пятнадцать учеников. Они прошли в банкетный зал ресторана и уселись за уже сервированным столом. Виталик передал Юрию деньги, причитающиеся с него, и организатор банкета согласно кивнул.

Когда все уселись Юрий предложил свой первый тост за всех собравшихся и за успех в этой жизни. Все гости чокнулись и опрокинули по первой. Пропустив ещё пару тостов, они дружно заработали вилками и ртами.

Вскоре все уже изрядно накачались спиртным и общение перетекло в более непринуждённую обстановку.

– Что, Кристина променяла тебя на столичного хлыща? Ты можешь ничего мне не говорить, я и так всё понимаю! – приставал к Виталику Юрий.

Виталик молчал и только усердно жевал осетрину. С другой стороны к нему подсела его бывшая одноклассница Марина и поддержала Юрия:

– Да твоя Кристина – стерва, она ничего не понимает в настоящих мужиках! Я всегда это знала!

Виталик был польщён сравнением и попытался трезвым взглядом увидеть Марину. Он знал, что она была к нему неравнодушна ещё со школьной скамьи, но он не уделял ей тогда достаточно внимания. Страсть к Кристине поглощала его. И вот теперь, казалось, ему предоставлялся повод наверстать упущенное. Он налил себе и Марине водки и они, чокнувшись, выпили. Виталик вспомнил, что он забыл сказать тост и попытался исправить ошибку:

– А ты знаешь за что мы пили?

– За любовь? – пьяно ворочая языком, спросила Марина.

– За настоящих мужчин и женщин! То есть за нас с тобой!

– Ура! – воскликнула окосевшая Марина и потянулась снова к бутылке водки.

Виталику она наскучила, и он прислушался к тому, о чём говорили за столом. Но ничего нового он не услышал. Везде пережёвывали телевизионную пропаганду. То, что он и так знал из регулярных передач «Время» и из показывавшихся там «пятиминуток ненависти». Ему стало скучно, и он вспомнил Эрнста.

«А парень-то – действительно голова! Похоже, он смотрит в корень проблемы», – пьяно подумал он и посмотрел на Марину, сидевшую сбоку и что-то говорившую ему. Он прислушался.

– Я говорю, у меня дома никого нет, мы можем пойти ко мне и продолжить наш удачный вечер, – пьяно говорила девушка. Виталик понял намёк и пристально посмотрел на неё. Она была темноволоса, стройна и с хорошими фигурой.

«Да она совсем даже ничего», – подумал Виталик и решил не отклонять её предложение. В конце концов, он так же мог изменять Кристине, ведь она всё равно сделала это первой. Выпив стакан сока на дорогу, Виталик встал и помог встать Марине. Слегка шатаясь, они направились в гардероб. В банкетном зале все были уже настолько пьяны, что на их уход никто не обратил внимания.

Оказавшись на улице молодые люди, Виталик и Марина, немного протрезвели. В этом им помог пронизывающий ветер, гулявший по улицам их городка. Марина укуталась крепче, прижалась к Виталику, и они медленно направились к ней домой…

Так Виталик впервые собирался изменить Кристине. Но он об этом вовсе не сожалел. Совсем наоборот, какое-то жгучее чувство мести обуяло его и в нём разгорался огонь похоти. Сейчас он завалит свою надравшуюся одноклассницу и наконец-то оторвётся за все эти долгие месяцы по-настоящему. Восполнит то, в чём отказывала ему Кристина всё это время после того как ушла к Эрнсту. Виталик ликовал…

5

Зимние каникулы пролетели очень быстро. Виталик собирался снова на учёбу в свой университет. Все каникулы он провёл с Мариной, о глубине чувств которой к нему он и не подозревал. Часто Виталик задавал себе вопрос стоило ли пытаться вернуть себе Кристину, когда вокруг полно красивых девушек? Он копался в себе и пытался понять любит ли он Крис по-настоящему или это просто ущемлённая гордость? Но пока все вопросы оставались без ответов в его душе. Время покажет, решил он и успокоился. В любом случае, он займётся Эрнстом плотнее. Что-то в глубине души Виталика подсказывало ему, что Эрнст ему нужен, для чего именно он пока понять не мог. Он не мог чётко сформулировать причину, почему он так заинтересовался Эрнстом. Но он должен был это сделать в любом случае.

На вокзал Виталика провожала его мама. Отца у Виталика не было, вернее, был, но его не стало, когда ему было пять лет. Так что своего родителя Виталик помнил очень смутно, почти никак.

– Приедешь, обязательно позвони! – наставляла его мать и кутала плотнее шарф на шее сына. Для неё он всё ещё оставался маленьким мальчиком, за которым был нужен глаз да глаз.

– Я позвоню или напишу письмо, – отвечал ей Виталик и пытался избавиться от чрезмерной материнской опеки. Он смотрел в глаза матери и видел, что она гордится им. Да и как было не гордиться? Ведь она вырастила его в одиночку, без чьей-либо посторонней помощи. И вот теперь её сын был студентом престижного университета. Нет, что ни говори, а её усилия не пропали даром.

Вскоре подошёл поезд и Виталик, пожав напоследок руку матери, вскочил в вагон. Заняв своё место в купе, он стал смотреть в окно на свою мать, которая не уходила и ждала, когда поезд тронется, чтобы проститься с сыном на долгие полгода.

Наконец локомотив прощально свистнул и состав начал набирать скорость. Мать, кутаясь теплее, стала махать ему рукой и вытирать своё лицо. Виталик догадался, что она плачет. Вскоре перрон исчез из поля его зрения, уступив место бескрайним полям, покрытым пожухлой полыньёй. Виталику вдруг стало грустно. Он подумал, что так и не зашёл к родителям Крис, чтобы рассказать им о дочери и её успехах в учёбе. Почему-то ему тяжело было это сделать. Вскоре, погружённый в свои мысли, он начал клевать носом – дремота под монотонный стук колёс сморила его…

Через пять часов он был уже в Петербурге. Это была конечная станция поезда и Виталик не спеша оделся и, подняв свою дорожную сумку, вышел на перрон вокзала. Яркий солнечный свет ударил ему в глаза. В городе стояла на удивление прекрасная погода, даже постоянный сырой ветер, дующий с Балтики в это время, наконец-то успокоился. Виталик пошёл к остановке общественного транспорта и закурил на ходу, ведь он воздерживался от сигарет целых пять часов, пока ехал в поезде.

Добравшись до своего общежития, Виталик прямиком направился в свою комнату. Он открыл дверь своим ключом и вошёл. Дома никого не было. Он осмотрел внимательно кровати – они были аккуратно заправлены. Но на прикроватной тумбочке Эрнста стояла скромная косметика Кристины – губная помада, тушь для ресниц, какие-то крема.

Рот Виталика скривился от злобы и ревности.

«Да она жила тут с ним эти две недели!» – догадался он и резко кинул на кровать свою сумку. Постепенно он взял себя в руки и понял, что ревновать теперь свою бывшую девушку к кому бы то ни было вообще просто глупо.

Виталик сел на свою кровать и посмотрел на часы. Было полвторого.

«Прекрасно!» – подумал он, – «Эрнст на работе и я спокойно могу приступить к намеченной цели».

Он быстро распаковал свои вещи, вытащил пару баночек с компотом, которые мама дала ему с собой – «чтобы ребёнок не голодал», и уложил в шкаф остальные вещи. Сделав всё это, Виталик глубоко задумался о том, где ему искать тетрадь Эрнста. Он закрыл дверь на ключ изнутри, чтобы никто не застал его врасплох и приступил к делу.

Перво-наперво он полез в тумбочку к своему сожителю. Но там ничего не было. «Странно», – подумал Виталик, – «он ведь здесь её хранил». Тогда после первой неудачи Виталик полез в одежной шкаф Эрнст. И тут удача улыбнулась ему! Под стопкой рубашек Лебедева лежала заветная толстая тетрадь коричневого цвета.

Виталик заволновался и вспотел. С трясущимися руками он сел за стол, предварительно проверил ещё раз, крепко ли заперта дверь, и стал перелистывать находку.

После просмотра первых страниц он немного разочаровался – они были полны каких-то эскизов, изображающих непонятно что. Виталик успокоился и стал листать тетрадь равнодушнее. Наконец он наткнулся на текст, написанный мелким почерком Эрнста:

Аксиома 1: Все временные слои существуют разом в одной точке пространства-времени. Но они не могут быть восприняты индивидом, поскольку он воспринимает только тот временной слой, который соответствует времени его рождения на Земле. Из этого следует, что каждый индивид имеет свою единственную матрицу восприятия, полученную им при рождении. Матрица восприятия пространства-времени формируется в мозгу человека гравитационным полем Земли и Солнечной системы. Если изменить матрицу восприятия в мозге человека на матрицу, соответствующую иному временному слою, то он будет видеть этот пласт пространства-времени в независимости от того, насколько он удалён от данного индивида по временной шкале.

Теорема: Для перемещения во времени необходимо воздействие мощного гравитационного поля на мозг человека. Гравитационное поле формируется воздействием гравитационного генератора, который посредством пучка гравитонов избранной модуляции воздействует на мозг человека, на его матрицу восприятия времени. Таким образом генератор корректирует восприятие человеком нужного временного слоя.

Тело человека, наблюдающего иной временной срез, остаётся для окружающих наблюдателей в своём времени, но видит и чувствует он заданный генератором временной слой. Генератор задаёт нужный слой посредством гравитационных волн определённой модуляции. Пучок волн воздействует на мозг человека и приводит к восприятию иного времени.

Принцип действия гравитационного генератора: Как источник гравитонов, квантом гравитационного поля служит масса высокой плотности – Железо? Fe 56? Модуляция гравитационных волн: положение планет, соответствующих данному, воспринимаемому наблюдателем отрезку времени, задаётся компьютером, который задаёт также гравитационное поле определённой частоты для воздействия на мозг человека.

Таким образом находясь телесно в настоящем, но воспринимая прошлое или будущее человек способен действовать в избранных сегментах времени???

Матрица восприятия: Вестибулярный аппарат???

Гравитон имеет только спин!!! Не имеет электрического заряда!!!

Далее шли наброски головы человека с надетым на неё металлическим колпаком. От колпака шёл толстый шланг, всё это было подсоединено к металлическому ящику с подключённым компьютером.

Виталик полистал дальше, но наткнулся только на пустые страницы. В задумчивости он сидел и потирал свой лоб.

«Так вот оно что! Это же идея машины времени! И как оригинально придумано!» – вихрь мыслей заполнил его голову. – «Эрнст – похоже действительно гений! Наверное, Крис была в этом права. Интересно, знает ли она о записках своего друга?» – роились вопросы в голове Виталика.

Он посидел ещё некоторое время с тетрадью в руках, потом встал и положил её на место. В его голове наступила какая-то пустота. Он ни о чём не думал, только машинально посмотрел на часы – было уже поздно.

«Скоро придёт Эрнст», – мелькнуло в голове Виталика, и он пошёл в коридор курить и заодно открыть дверь. Грандиозность замыслов Эрнста поразила Виталика. Он не знал о чём думать. Но на первое время Озеров решил успокоиться и позже обдумать всё более критически, а заодно и пристальнее присматривать за своим соседом по комнате – он того стоил.

Глава 4. Снова друзья

1

Была зима. Начался второй семестр первого года обучения наших героев. Виталик учился уже увереннее и спокойнее, волнение первого семестра было позади, и он потихоньку начал верить в свои силы. Эрнст с Кристиной были по-прежнему вместе и после учёбы пропадали в его лаборатории. Они были неразлучны. Виталик уже переосмыслил прочитанные записки Эрнста. На многое, что он узнал оттуда, он смотрел уже спокойнее и прагматичнее. Он должен будет извлечь из этого какую-то пользу для себя, думал он. Но как далеко зашёл Эрнст в своих теоретических, а главное практических шагах в этом направлении? Он понимал, что Эрнст замыслил ни много ни мало – создание машины времени. Пролить свет на этот вопрос мог только сам автор рукописи и схем.

Последние месяцы до Нового года отношения Эрнста и Виталика были несколько прохладными. Оно и вовсе неудивительно, ведь Лебедев увёл девушку Виталия. Озеров долго не мог простить ему этого и вёл себя с Эрнстом довольно холодно. Но теперь в свете новой информации, почерпнутой из записок Лебедева, Виталик решил пересмотреть своё отношение к нему и своей бывшей подруге.

«В конце концов подобное случается сплошь и рядом, и не стоит делать из этого вселенскую трагедию», – рассуждал Виталик. Ему надо было предпринять шаги к сближению с сожителем по комнате.

Была суббота. Народ, как правило, предпочитал в этот день оторваться по полной. Дискотеки, выпивка и девушки были главной темой молодых людей в субботний вечер. Виталик решил не тянуть время и действовать продуманно и без задержек.

Когда Эрнст пришёл после занятий домой – в субботу он не работал в своей лаборатории – Виталик с беспечным видом спросил его:

– А не сходить ли нам сегодня всем вместе на дискотеку?

– С чего это вдруг? – вопросительно посмотрел на него Эрнст.

– Просто я подумал, что мы уже полгода живём и учимся вместе, а ещё так ни разу вместе и не отдыхали, – простодушно сказал ему Виталик и ждал, что скажет Лебедев.

– А тебя не смущает, что и Крис будет с нами? – спросил Эрнст.

– Нисколько! Ведь она твоя девушка!

– В общем-то идея довольно неплохая, – снова задумчиво сказал Эрнст, – я поговорю с ней, – и, оставив свой рюкзак с тетрадями и конспектами на кровати, он пошёл к Кристине спросить, что думает она на этот счёт.

Кристина была в своей комнате одна. Её сожительницы Жанны не было дома. Она отдыхала после субботних шестичасовых занятиях на своей кровати. Дверь была открыта, и Эрнст вошёл без стука. Кристина спросонья долго не понимала, чего хочет от неё друг. Но потом, постепенно придя в себя и осмыслив предложение Эрнста, она молча кивнула.

Она была не против вместе пойти сегодня на дискотеку. Благо дискоклуб располагался тут же в общежитии, в подвале. Она уже была там один раз с Виталиком осенью и ей очень понравилось. Да и кроме того, желание побыть на людях, показать себя и отдохнуть от постоянного присутствия одного лишь Эрнста взяло в ней верх.

«Странно», – подумала Кристина, – «он совсем не злится на Виталика, раз зовёт его тоже.»

Она не знала, что предложение исходило именно от Озерова. Эрнст просто умолчал об этом.

Вечером в восемь Кристина сидела перед маленьким зеркальцем и делала последние штрихи своего макияжа для дискотеки, когда к ней постучали молодые люди. Подправив одним штрихом помаду на губах и ещё раз критично осмотрев себя в маленькое настольное зеркало, Кристина поднялась и открыла дверь. В коридоре стояли Виталик и Эрнст.

Лебедев надел по этому поводу свои новые джинсы и свитер в модных теперь ромбиках. Кристина слегка поморщилась – она ненавидела эту моду на ромбы, пришедшую из КВНа, юмористической передачи на первом канале, но ничего не сказала Эрнсту и быстро попыталась скрыть свои эмоции. Виталик был одет, как и полагалось колхознику, цинично подумала Кристина, глядя на него. Молодой человек был в чёрных брюках и белой рубашке с короткими рукавами. Хорошо, что Жанны нет дома, а то она начала бы подсмеиваться над её кавалерами, с лёгкой грустью подумала Кристина. Краем глаза она заметила, как Виталик буквально пожирал её глазами. Кристина была в синей короткой джинсовой юбке, так что её ноги и полноватые бёдра манили молодого человека.

«Хороша Маша, да не ваша!» – цинично подумала Кристина и сообщила молодым людям что она готова.

Все трое, они сели за стол в её комнате, Виталик достал пузырёк водки из кармана и разлил всем в стаканчики по пятьдесят грамм – для хорошего настроения и для храбрости, как пояснил он. Молодёжь быстро опрокинула стопки и все вышли в коридор. Парни закурили, а Кристина принялась закрывать комнату на замок. После чего они не спеша пошли вниз.

2

Дискоклуб «Эльдорадо» биофизического факультета располагался, как было уже упомянуто, в подвале общежития. У входа в него уже толпились студенты и местные, пришедшие на дискотеку зацепить какую-нибудь симпатичную студентку. Местные держались своими группами и нагло оглядывали девушек.

Увидев Кристину, один из таких присвистнул и стал нагло пялиться на её ноги. Девушка почувствовала себя неуверенно и прижалась крепче к Эрнсту. Лебедев вёл себя хладнокровно и, подойдя к крепкому парню, стоящему на входе в клуб, заплатил ему по сто рублей за себя, Виталика и Кристину, после чего их беспрепятственно пропустили внутрь.

Дискотека только началась и многие столики были ещё пусты. Наши герои выбрали столик поближе к танцполу и уселись за него. Тот был ещё пуст в этот час и на его поверхности только скользили лучи лазерной цветомузыки. Русская поп-музыка гремела так громко, что Виталик начал чувствовать вибрации в животе. То же самое испытывали Эрнст и Кристина. Через несколько минут Виталик встал и, спросив какого сока хотели бы Эрнст и Кристина, направился к бару, чтобы взять всем напитки. Заодно он попросил маленькие стопки, чтобы допить всем вместе его пузырёк водки, который он купил предварительно для разогрева. Вернувшись к своим друзьям, он обнаружил, что группа местных заняла столик напротив них, и тот наглец, что пялился на Кристину, сидел теперь в метре от неё и время от времени поглядывал в её сторону.

«Похоже вечер будет жарким», – подумал Виталик и расставил стаканы с соком и стопки перед своими друзьями.

Народ медленно собирался, пока наши друзья допивали. Танцпол уже был занят несколькими молодыми девушками, которые лениво двигали бёдрами в такт музыке. Кристина разгорячилась от выпитого спиртного и потянула Эрнста за собой на танцевальную площадку. Виталик остался сидеть за их столиком и время от времени поглядывал на соседей. Там творилось нечто странное. Наглец высыпал на стол какой-то белый порошок и выровнял его в небольшую бороздку. Затем скрутил сторублёвую купюру в трубочку и разом втянул в свою ноздрю всю.

«Наркоманы!» – молниеносно подумал Виталик и понял, что от этих «друзей» сегодня можно ожидать только неприятностей.

Далее события разворачивались быстро. Тип встал и направился на площадку. Приблизившись к Эрнсту с Кристиной, он повернул девушку к себе и начал перед ней танцевать. Кристина при этом не стала ждать что последует дальше, а просто быстро вернулась к столику, где сидел Виталик. Эрнст тоже подошёл минутой позже и присоединился к компании Бельской и Озерова. Наркоман, видя такое развитие событий, направился следом к их столику.

Виталик бросил взгляд на столик соседей, чтобы оценить ситуацию. Двое нагло ухмылялись в их сторону. Их товарищ наконец подошёл к столику наших друзей и, наклонившись к Кристине, что-то заговорил ей в ухо. Девушке было это явно неприятно, и она попыталась отстраниться. Пришелец взял её за плечо, удерживая.

Эрнст понял, что пора что-то предпринять. Он резко встал из-за стола и, схватив хулигана за шею сзади, поволок его к выходу. За ним последовали Виталик и Кристина. Друзья наркомана тоже вскочили со своих мест. Расталкивая гостей «Эльдорадо» они направились к выходу вслед за нашими героями.

В коридоре Эрнст, ослабив свой захват, резко ударил противника головой о стену. У него пошла кровь носом. Их тут же окружили любопытные и стали наблюдать за ходом драки. Друзья пострадавшего попытались вмешаться и прийти своему другу на помощь, но их остановил Виталик:

– Они разбираются один на один!

– Что ты мне тут втираешь!

Виталик видя, что слова на гостей общежития плохо действуют, резко ударил одного из них под дых. Тот захрипел и на время успокоился. Пока Эрнст избивал местного, пытавшегося зацепить Кристину, на помощь Виталику пришли другие парни из общежития, которые хорошо знали нашу троицу по учёбе и по общежитию. Они остановили вмешательство в драку и тем самым защитили Эрнста от нападения компании сзади. Когда наркоман уже прекратил своё сопротивление Эрнст перестал избивать его кулаками в живот, как упоённо он месил его мгновение раньше.

– Вы что делаете, звери? – еле ворочая языком пробормотал гость в наркотическом угаре. Его друзья подхватили его под руки и потащили к выходу из здания. Дружба дружбой, а получать по физиономии за чужие оплошности им не хотелось.

Кристина подошла к Эрнсту и осмотрела его. У него была немного разбита губа. Девушка вытащила свой платочек из кармана и принялась вытирать кровь. Гордость переполняла её. Оказывается, Эрнст – не только блестящий студент, но и может постоять за свою девушку при необходимости.

– Животные! Мерзкие наглые животные! – повторял Эрнст, пока Кристина вытирала ему кровь.

Наконец Эрнст успокоился и спросил свою подругу: не запачкался ли он, пока расправлялся с наглым животным? Кристина осмотрела его внимательно, но все-таки заметила в свете неоновых ламп подвала капли крови на новом свитере Эрнста.

– Тебе надо переодеться! – сказала она.

– Что? Всё в крови?

– Не так уж и много, но есть, – ответила девушка.

К ним наконец подошёл Виталик, который всё это время стоял недалеко от них и наблюдал за ними.

Эрнст посмотрел на него и бросил, с трудом шевеля разбитой губой:

– Я схожу переодеться, а ты присмотри за Крис! Хорошо?

– Давай, всё будет нормально, но ты не задерживайся.

Эрнст резко развернулся и быстрым шагом пошёл к себе, переодеться и посмотреть заодно на своё лицо в зеркало.

Толпа любопытных наконец-то начала рассасываться. Зрелище закончилось и все повалили в дискоклуб. Вскоре Виталик и Кристина остались одни, пока Эрнст отсутствовал. Виталик решил, что более подходящий момент для разговора ему вряд ли когда-нибудь выпадет. Он спросил Кристину неожиданно для неё:

– Скажи, ты не замечала за Эрнстом каких-либо странностей?

– Что ты имеешь ввиду?

– Да например, он что-то скрывает от тебя или предлагает совершить какие-либо странные поступки?

– Да нет в общем-то, хотя нет, погоди. Вот например, на каникулах он однажды спросил меня, не стала ли я стрелять бы в Ленина, и сказал, что я похожа на эсерку Каплан.

– Это та, что стреляла в Ленина?

– Ну да.

Виталик закусил губу и нахмурился. Всё это подтверждало его мысли о том, что Эрнст хочет создать машину времени. Более того с определённой целью!

«Он хочет убить Ленина!» – резко понял Виталик и тут же в его голове всё встало на свои места: слова Эрнста в пьяных застольях о роли большевиков в истории страны, эти неожиданные вопросы Кристине. В задумчивости он поднял голову и посмотрел на свою бывшую подругу и одноклассницу. Та что-то спрашивала его, но он не слышал её слов. Наконец Виталик вышел из задумчивости.

– О чём ты сейчас думал? – спрашивала его девушка.

– Да так, личное!

Тут появился неожиданно Эрнст и избавил Виталика от необходимости давать дальнейшие разъяснения. Лебедев успел за это время переодеться, так что о печальной потасовке больше ничто не напоминало в его облике за исключением немного разбитой губы. Кристина осмотрела его ранку и успокоилась. Эрнст прижёг её йодом, так что кровотечение остановилось и можно было продолжать веселье дальше.

– Идёмте выпьем за нашу победу над этими животными! – в приподнятом расположении духа предложил Эрнст и все трое зашли снова в дискоклуб. – А ты ничего! На тебя можно положиться! – сказал Эрнст Виталику и пожал ему руку.

– На тебя тоже! – весело ответил ему Озеров и они приблизились к стойке бара.

Кристина была довольна, что наконец-то её бывший и нынешний друзья снова нашли общий язык, и она больше не является причиной раздора между молодыми людьми.

– За нашу нерушимую дружбу! – произнёс тост Эрнст и все трое чокнувшись выпили по шкалику водки. Угощал на этот Эрнст.

Тепло разлилось по телу Виталика, и он понял, что достиг своей цели, помирившись с Эрнстом. И главное, как удачно помогли ему в этом эти местные, приставшие к Крис, вяло думал он и довольно улыбался. Вскоре после тоста Эрнст и Кристина отправились на танцпол – девушке хотелось танцевать. Виталик стал осматриваться, ведь он был теперь соло и ему нужна была подруга. Хотя сможет ли кто-нибудь заменить ему Крис, подумал он и помрачнел. Озеров снова заказал себе водки и одним махом опрокинул стопку в своё горло. Вечер впереди обещал быть длинным…

3

После памятной дискотеки, где Эрнст заступился за Кристину, а Виталик помог ему в этом, отношения наших главных героев снова наладились. Эрнст понял, что Виталику можно доверять и был доволен этим. Ведь, в конце концов, и ему в своих планах нужны были союзники. И кто, как не Виталик, больше всего подходил на эту роль. Но посвящать в свои планы Озерова Эрнст пока не торопился.

Практическое воплощение его идей пока что хромало на обе ноги. Эрнст давно приступил к созданию генератора гравитонов – главного элемента его конструкции, называть которую «машиной времени» он пока не торопился. Многое ещё надо было доработать, да и испытать прибор тоже ещё предстояло. А пока наш молодой гений пропадал в своей лаборатории и усердно работал над своим детищем. Эрнст стал проводить время над своей работой даже в выходные дни, благо Кристина ему больше не мешала в этом. Девушке наскучило постоянно проводить время с Эрнстом на его работе, и она охотно оставила Эрнста по его просьбе одного. Хотя порой чёртик сомнения мучал и её – как все девушки она была глуповато-ревнива и подозревала, что Эрнст начал водить какую-нибудь другую особь женского пола к себе для встреч на работу. Нередко её посещала мысль застать своего друга врасплох, в момент, когда он по её предположению должен был изменять ей с кем-либо.

Так вышло и на этот раз. Был воскресный вечер и Кристина скучала. Её сожительница по комнате Жанна достала её вконец своими придирками и Бельской хотелось снова уйти из комнаты. Хотя она в глубине души понимала, почему Жанна злится – она так и не смогла за всё это время найти себе подходящего парня. Бельской приходили на ум мысли свести её с Виталиком, но подумав об этом внимательнее, она решила этого не делать. Всё-таки Виталик был её парнем в прошлом и Кристина рассматривала его как свою собственность, несмотря на то, что они с ним давно расстались. Не желая больше выслушивать придирки Жанны, Кристина решила наведаться к Эрнсту и попытаться застукать его на измене. Она не сомневалась, что так оно и будет. В последнее время Эрнст стал каким-то рассеянным и менее внимательным к ней. Это конечно же не могло не тревожить Кристину, и она решила действовать.

Поздно вечером в воскресенье Эрнст Лебедев сидел и ломал голову в своей лаборатории над тем, какой материал выбрать в качестве источника гравитонов для своего агрегата. Перед ним стоял железный ящик с вмонтированной сферой из пластика внутри и идущими от этой сферы толстыми резиновыми шлангами. Выбор материалов был также долгой темой для размышлений – ведь пучок квантов гравитационного поля не должен был теряться на пути к излучателю. Но казалось, Эрнст, решив эту проблему, уже было вздохнул спокойно, как вынырнула новая – материал для источника поля. В рассеянности он сидел перед таблицей химических элементов Менделеева и скользил взглядом по строке актиноидов, когда в дверь постучали. С недовольной гримасой он встал и открыл дверь. Это была Кристина.

– Привет! – сказала она и стала осматриваться. – Чем занимаешься? – не дожидаясь ответа снова спросила девушка.

– Строю машину времени, – ответил Эрнст издевательским тоном и искусственно улыбнулся. Кристина начинала раздражать его.

– Ты всё шутишь?

– Нисколько!

Кристина устало вздохнула и села за стол Эрнста, на котором стоял железный каркас со сферой внутри. Она равнодушно осмотрела железки и повернулась к Эрнсту:

– Ты знаешь, Жанна вконец достала меня своими придирками, так что я решила спрятаться у тебя.

– Сочувствую.

– Эрнст, что с тобой происходит? Ты стал каким-то другим в последнее время, – произнесла Кристина, глядя на него.

– Это тебе только кажется.

– Ты выглядишь каким-то отсутствующим и чужим.

– Перестань, ради бога, со всей этой ерундой, просто я занят делом, которое пока что ни на дюйм не продвигается вперёд!

– И что это за дело, если не секрет?

– Я же сказал тебе – машина времени!

Кристина некоторое время смотрела на него удивлённо и непонимающе.

Потом лицо её приняло своё обычное выражение, и она успокоилась.

– По-моему тебе надо отдохнуть, развеяться, – произнесла девушка равнодушно. Теперь в свою очередь разозлился Эрнст:

– Что ты понимаешь в этом? Вообще зачем ты пришла? Посмотреть, не занят ли я с любовницей? Посмотри под столом или в шкафу! Может она там?

Кристина удивилась, как Эрнст быстро отгадал мотив её поступка, но ничего не сказала ему об этом. Устало она встала из-за стола и направилась к двери. Она была озабочена состоянием Эрнста. Он был весь какой-то нервный и издёрганный. Таким она его раньше не знала. А может, она просто вообще его плохо знает? Рой мыслей вертелся в её голове, пока она покидала лабораторию. Ушла она молча, ничего не сказав – просто ей не хотелось ещё сильнее раздражать своего друга.

Эрнст снова остался один. О Кристине он и не думал. Более серьёзные мысли терзали его. Под вопросом стояла цель его жизни, не меньше. Если он не выполнит то, что задумал, то вся жизнь перестанет иметь для него какой-либо смысл. Он знал, чем измеряется ценность каждой человеческой жизни – не любовью, не чувствами, не счастьем или деньгами; только поступками, только остротой чувств при этом. Он, Эрнст, хотел изменить историю. Эти мысли он вынашивал ещё со школы и именно поэтому пошёл на факультет биофизики. Он надеялся, что познания в этой области приблизят его к осуществлению его планов. И вот теперь он сидел и не мог выбрать источник для своего генератора гравитационного потока.

Эрнст решил посмотреть на проблему под иным углом зрения. Прежде всего, материал для источника должен был быть доступен, то есть всякие актиноиды и лантаноиды исключались сразу по причине их искусственного происхождения. Он потянулся к таблице с графиком плотности ядерных сил на нуклон по отношению к массе ядра. Лидером этой зависимости являлось конечно же железо, Феррум 56.

– Итак, железо – самый стабильный элемент и самый доступный, – рассуждал Эрнст. – Но ведь понадобится чистейший образец, свободный от всяких примесей и сплавов, к сожалению, такой можно найти только в ядре выгоревших звёзд, не на Земле уж точно!

Эрнст снова впал в лёгкое уныние, но потом слегка приободрился духом. Он будет пробовать всё экспериментально, и если с железом пусть даже не самого чистого образца всё получится, то о большем пока и мечтать не приходится, подумал молодой человек.

Итак, его окончательный выбор пал на железо.

4

Придя в общежитие, Кристина прямиком направилась в комнату Виталика. Он оказался дома и открыл ей дверь по первому её стуку. Не раздеваясь Кристина прошла и села за стол в комнате Виталика.

– Почему на дискотеке ты спрашивал меня, не замечала ли я странностей за Эрнстом? – начала она без предисловий.

– Успокойся! Объясни мне сперва, что случилось? – произнёс Виталик. —

Где ты была? У Лебедева?

– Да, я была у него в лаборатории, и мы поругались. Сначала я думала, что у него появилась другая девушка и он избегает меня.

– И что, ты убедилась в этом? – спросил спокойно Виталик.

– Нет! Но он со мной так странно говорил, а потом начал на меня орать! – девушка начала всхлипывать.

– Что он тебе сказал?

– Что строит машину времени.

Виталик задумался на мгновение и ничего не сказал.

– Что? Что ты молчишь? – всхлипнула девушка.

– Это правда.

– Что правда? Что Эрнст сошёл с ума?

– Нет, что он строит машину времени!

– Но почему он мне ничего не говорил?

– Но ведь он только что сказал тебе об этом. Другое дело, приняла ли ты его слова всерьёз!

Девушка перестала всхлипывать и молчала некоторое время. Потом она повернулась к Виталику и спросила:

– Ты знаешь об этом больше, чем я? Верно?

Виталик замялся на мгновение и решил рассказать Крис всю правду.

– У Эрнста есть странная тетрадь, в которою он что-то постоянно записывал, придя с работы. Я решил полюбопытствовать и посмотреть, что там.

– И что ты там обнаружил?

– Наброски машины времени! – спокойно ответил Виталик, – причём весьма оригинальные.

– Теперь мне всё понятно, – тихо сказала девушка.

– Ты знаешь моё мнение об Эрнсте: он, конечно же, гений, нет сомнений, но не слишком ли далеко заходит он? – начал снова Виталик.

– Послушай, а если у него получится? – спросила вдруг Кристина.

– Успокойся ради всех святых! Не он первый и не он последний, кто ломает голову над этой проблемой в истории человечества! И что у кого-нибудь получалось? Или ты всерьёз думаешь, что твой Эрнст – самый гениальный из всех?

– Виталик мне страшно! Представь, что будет, если у него всё получится, ведь ты сам сказал, что его идея весьма оригинальна!

– Ах, брось!

– Я помню, читала в школьные годы Рэя Бредбери, так вот он утверждает, что достаточно в прошлом передвинуть бревно или убить какую-либо бабочку, и ход событий в настоящем приобретёт совершенно иные пути! – задумчиво сказала Кристина.

– Ты опять преувеличиваешь! Хотя одна навязчивая мысль Эрнста мне кажется уже знакома – убить Ленина. Это даже не бревно и не бабочка, это гигантская историческая фигура. И если убрать её из нашей истории, то возможно, что ни нас, ни Эрнста никогда и не будет на свете в том виде, в каком мы живём сейчас.

Виталик задумчиво потёр свой лоб.

«Интересно понимает ли это наш гений? Или мы для него пыль истории?» Кристина задумчиво встала и подошла к окну.

– Я всё равно верю в него! У него всё получится! – не оборачиваясь к Виталику, сказала она.

– Почему-то во всей истории человечества женщины всегда любили безумцев! Не кажется ли тебе это странным? – пробурчал зло Виталик.

– Да потому, что с безумцами жить интереснее! А запретный плод ведь всегда сладок!

– И ты туда же!

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Кристина и направилась к двери, – у меня к тебе последняя просьба – не говори Эрнсту о нашем с тобой разговоре сегодня, хорошо?

– Договорились! – пробурчал Виталик и вышел вслед за Кристиной в коридор с сигаретой во рту.

Время было позднее, а Эрнста всё не было.

«Ночевать он что ли собрался в своей долбанной лаборатории?» – зло думал Виталий, пуская клубы сизого дыма в пространство перед собой.

Новости, которые принесла ему Кристина, немного будоражили его воображение и Виталик был недоволен этим – время было позднее, скоро спать, ведь завтра опять на занятия, а в голове крутились Эрнст, Кристина, машина времени, которую Виталик видел в кино по роману Герберта Уэллса. Наконец усталость и выкуренная сигарета сморили его, и он направился в свою комнату прямиком к кровати.

«Посмотрим на что способен наш гений», – вяло подумал Озеров, проваливаясь в молодой здоровый сон…

Дверь на ключ он запирать не стал, надеясь, что придёт ещё Эрнст со своей работы.

5

Через неделю после того, как Виталик узнал, что Эрнст работает над воплощением своих набросков в черновике машины времени, он почувствовал острую необходимость серьёзного разговора с Лебедевым. К этому его подталкивала также Кристина, которая всерьёз волновалась, в своём ли Эрнст уме.

Стояло начало весны и ветер, дувший с Балтики, уже не был таким холодным и промозглым как в зимние месяцы. Эрнст ходил довольный и только что-то насвистывал себе под нос. Его настроение не укрылось от Кристины, которая по-прежнему с недоверием следила за перепадами его настроения. Она поняла, что у Эрнста что-то получается и не задавала лишних вопросов. На носу была суббота – последний день занятий после целой недели напряжённого посещения лекций и коллоквиумов. Кристина с Эрнстом возвращались в общежитие. Она, держа его под руку, спросила:

– Ты не собираешь сегодня снова пропадать в своей лаборатории?

– Нет, хочу отдохнуть. Я уже предупредил своего шефа, что сегодня меня не будет.

– Прекрасно, тогда я сегодня вечером приду к вам. Виталик и я хотим поговорить с тобой серьёзно.

– Какие у вас опять проблемы? – недовольно поморщился Эрнст. – Или ты снова хочешь вернуться к нему? Не ржавеет старая любовь?

– Как ты можешь такое говорить? – разозлилась Кристина. – Ты ведь знаешь, что я люблю только тебя!

– Тогда в чём же дело?

– Твои занятия в лаборатории.

– Понятно! Вы всё-таки не приняли меня за сумасшедшего! А я на это так надеялся!

– Хватит кривляться, Эрнст! – воскликнула Кристина и остановилась.

– Ладно, хорошо! Разговор так разговор! Сегодня вечером, – успокоил её Эрнст и они пошли молча дальше.

Каждый думал своё. Эрнст был уверен, что эти крестьяне, как он иногда пренебрежительно называл Кристину и Виталика, которым только коров гонять, не смогут помешать его планам. Но уже сам факт, что они вмешиваются в его дела, казался ему забавным. Эрнст вдруг рассмеялся. Кристина с некоторым страхом посмотрела на него и произнесла:

– Порой ты так странно себя ведёшь, что я тебя боюсь!

– Не волнуйся, я не сошёл с ума, так просто подумалось кое о чём.

Они пришли. В поле их зрения показалось здание общежития и Кристина вздохнула свободнее. На какое-то мгновение ей стало тягостным общество Эрнста. В холле общежития они расстались и каждый пошёл к себе.

Войдя в свою комнату Лебедев обнаружил, что Виталик ещё отсутствовал. Он разделся и прилёг на свою кровать. Перенапряжение последних дней сразу же сказалось на нём – его голова стала вмиг тяжёлой, и он уснул.

Проснулся он только когда за окнами уже серел вечер. Эрнст открыл глаза. В комнате горела только лампа настольного света, за столом сидел Виталик и что-то писал. Лебедев поднял голову, чем тут же привлёк внимание своего соседа по комнате.

– А уже проснулся? – не поворачивая головы произнёс Виталик.

– Кристина говорила мне, что вы хотите со мной что-то обсудить, это так? – лениво произнёс Эрнст.

– Да, она сейчас придёт, и мы поговорим.

– Хорошо, – Эрнст снова улёгся и стал смотреть в потолок.

Прошло полчаса и в дверь постучали. Это была Бельская. Виталик открыл дверь и, оставив своё занятие, включил верхний свет. Эрнст медленно встал с кровати и протёр свои глаза. Некоторое время он щурился, привыкая к яркому свету. Потом уселся за стол и произнёс:

– Ну! Я вас слушаю!

– Кристина рассказала мне, чем ты занимаешься в своей лаборатории, – начал Виталик.

– И чем?

– Ты создаёшь машину времени!

– А вам, молодой человек, не приходило в голову, что я пошутил?

– Ты не похож на клоуна и будет лучше, если ты и сейчас перестанешь кривляться! – волнуясь произнёс Виталик.

Эрнст глубоко задумался. Конечно же, ему бы не помешали союзники в его деле, люди, которым бы он мог довериться и положиться на них. Но подходят ли эти милые крестьяне для этого? Но с другой стороны, а почему бы нет?

– Да, я строю своё детище! А что? Это преступление против государства? Да, я хочу изменить ход истории и убить для этого Ленина! Кто-нибудь из вас хочет донести на меня в НКВД? Чтобы меня расстреляли, как врага народа?

– Да прекрати ты паясничать наконец! – взорвалась Кристина. – Неужели ты не понимаешь, что с устранением такой фигуры, как Ленин, ты ставишь под угрозу не только свою жизнь, но и наши! Наших родных и близких!

– Прежде всего спасибо за веру в меня, – холодно сказал Эрнст и встал. – Но эта дискуссия настолько глубока и бездонна, что мы рискуем заблудиться в её лабиринтах. Да! Ленин является знаковой фигурой. Если его устранить, то действительно ход истории будет настолько отличаться от уже известного нам, что у нас едва ли хватит фантазии вообразить все те изменения, которые на нас обрушатся. И это конечно же может касаться и наших жизней. И вот тут мы подходим к главному нравственному выбору. Мы должны ответить себе, насколько мы любим наше многострадальное отечество? Насколько мы готовы жертвовать собой ради его блага? Являемся ли мы истинными патриотами своей Родины или способны только на болтовню, но не на поступок? У нас есть только два пути. Первый – это ничего не делать, а просто плыть по течению. В этом случае мы ничем не отличаемся от животных, выведенных Лениным. Второй – это сделать то, что задумал я – выкинуть чудовище Ленина на помойку цивилизации, туда, где ему и место. Конечно, ты, Крис, права, за это можно заплатить собственной жизнью, но тем и отличается человек от амёбы, что он имеет право выбора. И в нашем случае это святой выбор! Мы становимся равными богам! Мы – творцы истории! У меня всё, – сказал Эрнст и сел снова за стол.

Кристина всё это время сидела и смотрела на своего Эрнста, не отрывая глаз. Как он был одухотворён идеей! Как блестели его глаза! Какой красивый румянец выступил на его щеках! Она готова была разрыдаться от любви и восторга. Виталик покосился на неё. Он прекрасно уловил её настроение и поморщился: «Эти чёртовы бабы! Имей после такого с ними дело!» Вслух Виталик, однако, ничего не сказал и обдумывал некоторое время свой ответ, ему это давалось нелегко после столь пламенной речи друга.

– Послушай, дружище! Ты, конечно, блестящий оратор и вдохновенный борец за идею, это мы сейчас увидели. Но твои нотки также революционны и, следовательно, чужды таким обывателям, как я, просто они со знаком минус. Ты хочешь убрать это чудовище Ленина из исторического процесса – что ж, блестяще! Гениально просто! Но может хватит нам уже революций и жертв собой ради великих идей? Сколько их ещё будет! Давайте просто ценить свою жизнь – то, что мы имеем в ней, реально – и не забивать свою голову химерами и иллюзиями? Сейчас ты так пламенно готов был бросить свою жизнь на алтарь ради устранения Ленина, что мне стало страшно. А не безумец ли ты сам? Или ты не понимаешь, что кроме жизни, которой ты так вдохновенно разбрасываешься, у тебя ничего нет? Дорогой мой друг Эрнст! Люби свою жизнь и цени её! Это единственное, что у тебя было, есть и будет, если ты не натворишь глупостей! Не спеши так скоро жертвовать ею ради каких-то уродцев истории! Лучше посвяти её тому, чтобы всем людям сегодня и сейчас служил твой гений! – голос Виталика сорвался на фальцет, и он весь покраснел. Неловкая пауза повисла в комнате. Кристина смотрела то на одного, то на другого и не знала, что сказать.

Эрнст сидел весь сумрачный.

– Может, ты и прав, Виталик, что я безумен. Но это высокое безумие! Возможно, я и принадлежу к когорте тех, кто влияет на судьбы мира, что ж, будущее покажет…

Обстановка в комнате разрядилась. Виталик вытащил свои дешёвенькие сигареты и пошёл в коридор. Ему было горько от мысли, что Эрнст не понял его.

«А может ещё поймёт то, что я пытался сказать ему сегодня – не разбрасываться своей жизнью ради тухлых вождей?» – думал Виталик и ему становилось ещё горше. Он впал в свои грустные мысли. – «Насколько люди не дорожат своей жизнью и готовы променять её на химеры и иллюзии. Видимо, потому что им всё легко давалось в ней. Они не знали горя, нужды, лишений. Эрнст – просто барчук, который вбил себе в голову свою миссию!»

– Виталик вспомнил, как он рос один и без отца, как он хотел, чтобы из детского сада за ним приходил его отец, но всегда с ним была только мама, как не с кем, кроме мамы, было ему посоветоваться в сложных жизненных ситуациях…

Виталику стало настолько горько, что одинокая слезинка покатилась по его щеке. Да, он любил жизнь, любил свою маму, и он не даст этому безумцу стереть с лица Земли всё то, что было дорого ему!

Глава 5. Машина времени

1

Стоял весенний воскресный вечер, и Эрнст сидел один в своей лаборатории и любовно осматривал своё детище. Перед ним стоял блестящий металлический ящик размером с микроволновую печь, от которого шла толстая резиновая трубка к металлическому обручу. Обруч, по замыслу Эрнста, был гравитационным излучателем и надевался на голову путешественника во времени. Эта часть прибора доставила Эрнсту большинство хлопот при создании аппарата. Сколько часов провёл Эрнст зимними вечерами, паяя эту часть прибора, сколько кропотливого труда было вложено в неё. Кто оценит его подвиг? Разве что благодарные потомки, которых он, Эрнст Лебедев, избавит от чудовища Ленина, вождя проклятой революции.

Прибор был кроме того подключен к персональному компьютеру, который посредством астрологической программы задавал нужную модуляцию гравитационного пучка. Последний, в свою очередь, воздействовал на мозг человека, точнее на ту его часть, которая отвечала за восприятие времени.

Но Эрнст ещё не очень хорошо разбирался в тайнах мозга, поэтому гравитационный излучатель охватывал своим действием весь мозг путешествующего во времени.

Оставалась последняя мелочь. Предстояло скачать из интернета астрологическую программу, высчитывающую положение планет в определённый момент времени. После кроткой паузы и любования своим детищем Лебедев приступил к делу.

Он вошёл на страницы астрологической школы «Урания» и занялся поиском нужной программы. Вскоре он нашёл то, что нужно, и, вставив чистый диск в свой ноутбук, занялся скачиванием программы на свой носитель. Когда всё было окончено Эрнст достал пачку сигарет и закурив принялся размышлять.

Азарт и нетерпение исследователя жгли его изнутри – ему не терпелось испытать свой прибор в действии. Пуская клубы сизого дыма, он вспомнил, что Кристина говорила ему о своём первом половом контакте. Это было на Новый год, когда она училась в девятом классе. Эрнст размышлял о том, что неплохо было бы совместить приятное с полезным, и остановил свой выбор на этом событии. Проблема для него заключалась только в том, какой временной промежуток задать на компьютере.

«Скорее всего, это произошло около двух-трёх часов ночи, когда все уже порядком набрались и либо спят, либо расходятся по домам», – текли мысли Эрнста.

Докурив свою сигарету, он тщательно затушил её тут же в пепельнице и повернулся к светившемуся экрану компьютера. Поразмыслив ещё некоторое время, он ввёл в окошко расчётной программы дату: 01. 01. 2005. Курсор перебежал в окошко времени и мигал там некоторое мгновение пока Эрнст думал. Наконец он набрал время: 03. 00. 00. После этого он глубоко вздохнул и надел на свою голову гравитационный излучатель. Посидев ещё мгновение, он почувствовал, как его руки начинают мелко дрожать, и его охватывает волнение. Он собрал свою волю и решительно нажал на клавишу пуска программы, а сам сел в кресло около стола и полностью расслабился, стараясь уловить малейшие ощущения.

Он услышал, как его прибор тихо загудел и на панели загорелась красная лампочка, говорящая о том, что прибор находится в рабочем состоянии. Сначала Эрнст ничего не чувствовал, он просто сидел расслабившись и ждал. Через примерно минуту он почувствовал удар по голове. Он был болезненным и неприятен тем, что, казалось, исходил из глубин сознания. Эрнст потерял сознание…

Очнувшись, он осмотрелся вокруг себя. Он находился в чьей-то квартире. Вокруг него было темно. Очевидно, он был в какой-то пустой комнате. В темноте он нащупал дверь и немного приоткрыл её. В глаза ему ударил свет, он увидел двоих молодых людей, сидевших за столом и о чём-то тихо споривших. Один из сидевших обернулся вполоборота, и Эрнст узнал в нём Виталика.

– А я тебе говорю, ещё сегодня она будет моей, – услышал Эрнст слова Виталика.

– Ничего у тебя не выйдет!

– На что спорим? – всё более горячился Виталик.

– А если она на тебя потом телегу накатает?

– Ты подтвердишь, что всё было по взаимному согласию!

– Ну нет, я на это не подписываюсь! – возмущённо сказал собеседник Виталика, он был незнаком Эрнсту.

– Кирюха, вот тебе сто баксов, теперь мы договорились?

Через некоторое время тот, кого Виталик назвал Кирюхой, махнул рукой и сказал:

– Ладно, но постарайся, чтобы всё было действительно по согласию.

Виталик встал после этих слов и направился прямо к двери, за которой стоял Эрнст. Лебедев сначала испугался, что его обнаружат, но потом краем сознания вспомнил, что он находится в ином времени, и поэтому просто отошёл от двери. Виталик вошёл в комнату и зажёг свет. Эрнст увидел, что кроме него в комнате всё это время находилась спящая Кристина. Просто в темноте он не заметил её раньше.

Виталик, никого не замечая, подошёл к спящей на диване девушке и начал её будить. Кристина что-то пьяно пыталась сказать, но слова её не были членораздельны, понять её было невозможно. Наконец Виталик, видя, что его подруга чрезмерно пьяна – просто в пьяном угаре, принялся раздевать её. Вскоре Кристина лежала перед ним голая ниже пояса. Эрнста потрясла ненависть и из его горла вырвался звериный крик: «Нет!»

Далее всё было буднично и по-скотски. Пьяный Виталик спустил свои штаны и, пристроившись сзади Кристины, принялся усердно работать своим мужским достоинством. Она только стонала при этом и всё время что-то пыталась сказать. Далее картинка для Эрнста оборвалась и он отключился.

Придя снова в себя, Эрнст первым делом снял с головы излучатель и посмотрел на свои часы. Прошёл ровно час, как он был в трансе, в путешествии по времени. Он осмотрел прибор – красная лампочка уже не мигала на нём. Лебедев задумался, что-то очень важное вертелось в его голове, но сформулировать эту мысль он пока никак не мог. Наконец до него дошло, что он рискует, рискует невозвратом из иного времени. Он достал свой блокнот и быстро записал туда: «Снабдить программу автоматическим переключением на реальное время!!!» Сделав это он вздохнул гораздо свободнее и принялся обдумывать увиденную в трансе сцену.

«А ведь у меня получилось!» – подумал он мгновение спустя и возликовал.

Воистину ничто не сравнится с радостью творца, когда его детище работает! Эрнст закурил и принялся расхаживать по лаборатории, несмотря на довольно поздний час – ночной вахтёр в корпусе привык к тому, что Эрнст засиживается на работе далеко за полночь. Эрнст мерил шагами помещение и обдумывал перспективы, которые ему теперь открываются.

«Теперь всё станет возможным!» – сверлила мозг Эрнста единственная мысль и он не находил себе места от радости и восторга, охватившего его.

2

Кристина шла с Виталиком после занятий вся в слезах. Сегодня утром Эрнст сообщил ей о подробностях её первой любви, о том, как Виталик её изнасиловал по пьянке. И теперь она винила во всём своего бывшего друга.

– Ты не понимаешь! Теперь он бросит меня! – говорила она, всхлипывая, Виталику. – Он даже знает о том, что ты спорил на меня с Кирюхой!

Виталик шёл, покусывая губу, и напряжённо думал.

– А ты уверена, что не рассказывала ему сама об этом раньше? – спросил он спутницу.

– Я что, по-твоему идиотка? – закричала в истерике девушка. Прохожие начинали на них оглядываться.

– Да не кричи ты так! Мы уже привлекаем внимание! – резко сказал Виталик и снова задумался. Всё это могло значить только одно – Эрнст создал машину времени и теперь всё изменится. Виталик не знал насколько одержим был Эрнст своей идеей, но догадывался, что очень сильно. И то, что Эрнст узнал интимные подробности вплоть до мелочей о нём и Кристине, только подтверждало тот факт, что детище Эрнста действительно работало.

– Когда он говорил мне всё это, он был так презрителен и холоден со мной. Он никогда не был таким! – всхлипывая продолжала девушка. – Это ты во всём виноват! Только ты!

– Да не ори ты так! – злобно оборвал её Виталик, но Кристину было уже не остановить – у неё началась настоящая истерика. Она начала бить Виталика прямо на улице, на глазах у всех прохожих, которые недоумённо посматривали на странную парочку – молодого человека с озлобленным лицом и рыдающую девушку, которая пыталась неумело колотить его.

Они шли по краю тротуара. По дороге рядом неслись на полной скорости машины. Вдруг раздался громкий визг тормозов и глухой удар. Виталик резко обернулся и увидел на дороге в метре от себя Кристину, лежащую без сознания. Он не видел, как в припадке ярости, пытаясь ударить его в очередной раз, девушка потеряла равновесие, поскользнулась и угодила прямо под колёса несущейся по дороге легковой машине.

Водитель машины, сбившей Кристину, остановился и выскочил на дорогу. Виталик уже был возле Кристины и нащупывал её пульс. Он был слабым.

– Скорее вызовите кто-нибудь скорую! – крикнул он толпе любопытных, которые уже кольцом окружили место происшествия.

Водитель машины, видя, что никто из зевак не торопится, сам предложил свои услуги Виталику. Вместе они погрузили девушку без сознания на заднее сидение машины и, пока толпа зевак что-то обсуждала, они уже двинулись на полной скорости в ближайший травматологический пункт.

– Ты парень, не переживай! Я всё тебе сообщу о себе! Ты видишь, я же не скрылся с места аварии! В больнице я дам тебе свои паспортные данные и ты можешь в любое время найти меня, если случилось что-то серьёзное, – торопливо говорил водитель и поглядывал на своего пассажира – Виталик сидел на переднем сидении.

Наконец они достигли ближайшей больницы, и девушку срочно приняли в приёмном отделении. Дежурный хирург осмотрел её и сказал Виталику:

– Да она в рубашке родилась! Повреждений, несовместимых с жизнью нет, только закрытый перелом бедра. Сожалею, но примерно месяц ей надо будет полежать у нас!

– Конечно, как вы скажете, – взволнованно проговорил Виталик и посмотрел на водителя, который уже меньше нервничал и, казалось, был доволен тем, что не произошло ничего серьёзного.

– Послушай, а может мы мирно решим этот вопрос? Я заплачу за ущерб, и вы не будете писать на меня заявление? – спросил он Виталика.

Виталик задумался. Перспектива заработать понравилась ему. Но как отнесётся к этому Кристина? Ведь она потерпевшая.

– Это будет решать пострадавшая, – спокойно сказал Виталик и добавил: – вы оставьте свои данные, мы вам сообщим позже о своём решении.

– Ага, ты уж поговори со своей подругой, а я в долгу не останусь, пробурчал водитель и полез в свой карман за паспортом и водительским удостоверением.

Когда все формальности были улажены и водитель, участвовавший в ДТП, скрылся за дверями главного входа в больницу, Виталик остался один. Он ждал, когда Кристину определят в палату, чтобы знать, где и как ему навещать её. Вдруг резкая мысль пронзила его мозг. Он совсем забыл в суматохе происходящего, что Эрнст имеет теперь машину времени!

«Так!» – лихорадочно принялся соображать Виталик и смотрел на часы, – «это произошло примерно в пол третьего, надо запомнить это время, потом попросить Эрнста с помощью его машины изменить ход событий, которые привели к этой аварии. И тогда Крис будет цела и невредима!»

Озеров еле дождался, пока врачи выполнят все необходимые процедуры по приёму больного, и, получив наконец точные данные – номер палаты и отделения, где лежит Крис, прямиком помчался к Эрнсту в лабораторию сообщить ему о происшедшем и о том, как по его, Виталика, мнению можно было исправить ситуацию.

3

– Да как ты мог допустить такое! – рвал и метал Эрнст, весь красный от гнева. – Ведь даже маленькому ребёнку известны элементарные правила безопасности!

– А может, тебе надо было подумать прежде, чем говорить Кристине такие вещи!? – злобно парировал Виталик нападки Эрнста. – И всё это – следствие твоего путешествия во времени! Не я ли предупреждал тебя, насколько опасно подобное занятие?

Эрнст молчал и напряжённо думал.

– Применение машины времени исключено в данном случае, – наконец успокоившись, сказал Эрнст. – Ты ведь слышал слова врача о том, что Кристине ничего не угрожает? Что она останется жить?

– Да, но она месяц проведёт в больнице, разве это допустимо? – возражал Виталик.

– Послушай! Наше дальнейшее вмешательство может только ухудшить ситуацию! – горячо сказал Эрнст. – Наши действия могут только усилить отклонения естественного хода времени и породить события с плачевными последствиями, в том числе и для нас с тобой!

– Но разве не породили твои действия уже плачевные последствия? Ведь если бы ты не побывал в нашем прошлом и не узнал детали о первом половом контакте Кристины, всё было бы нормально и Крис не лежала бы теперь в больнице с травмой бедра!

– Да, ты прав и это должно послужить нам уроком, насколько осторожно надо обращаться со временем!

– Но всё-таки я не понимаю, почему ты не хочешь применить свою технику и спасти Крис от дорожно-транспортного происшествия?

– Виталик, я попытаюсь тебе это объяснить, – начал Эрнст. – Когда-то очень давно я видел фильм «Путешественник во времени к катастрофам». Речь там шла о том, как путешественник во времени случайно отвлёк внимание человека, который должен был погибнуть в катастрофе, упавшей на лестницу монетой, которую путешественник постоянно подбрасывал в руке. Итак, он уронил её, раздался звон и человек, который должен был погибнуть, не погиб. Позднее этот человек, журналист по профессии, вычислил этого путешествующего во времени и начал за ним слежку, а позднее начал предотвращать катастрофы, к которым путешественник ездил. Всё это имело катастрофические последствия для населения – вмешательство в естественный ход событий одного человека, которого в своё время спасла упавшая на лестницу монета. Понимаешь? Одна монета, которую выронил из рук путешественник во времени в прошлом, изменила ход мировой истории!

– Но мы говорим о Крис, а не о мировой истории в данном случае!

– Нет и ещё раз нет! Ты правильно сказал, что я уже подействовал на ход событий, и по моей вине Крис теперь лежит в больнице! Но надо остановиться и не позволять затягивать себя в воронку! Если я сейчас снова воспользуюсь машиной времени, то я могу что-нибудь сделать не так и это будет иметь просто катастрофические последствия для всех нас, и виной тому уже будешь ты! Ведь ты настаиваешь на этом!

– Итак, ты отказываешься окончательно?

– Да!

– Может, ты и прав, но в одном я с тобой согласен – это твоя вина в том, что случилось с Крис!

– Ты скажи мне лучше, где она лежит, я хочу навестить её и поговорить с ней.

– В первой районной больнице, травматологическое отделение, десятая палата, сказал Виталик.

Эрнст быстро записал всё это в свою записную книжку и решил, как можно скорее навестить Крис, в конце концов он был действительно виноват перед ней. Он мог бы быть с ней помягче и поделикатнее, и тогда девушка была бы сейчас цела и невредима.

Вскоре Виталик, так и не добившись своего, ушёл. Эрнст остался один. В задумчивости он вытащил пачку «Кэмела» и закурил одну сигарету. Он представил себе на миг, что могло бы случиться, пострадай Кристина серьёзнее. Конечно, она была ему дорога как подруга, но не только в этом состояла её ценность. Кристина должна была помочь ему в выполнении его миссии – устранении Ленина. Он давно заметил её поразительное сходство с эсеркой Каплан и хотел, чтобы Кристина под видом этой женщины повторила её деяние, которое на этот раз по мнению Эрнста должно было увенчаться успехом. Страшно подумать, если бы Кристина погибла бы сегодня под колёсами проклятого автомобиля. Эрнст глубоко вздохнул и только теперь осознал, насколько дорога ему эта девушка.

Лебедев встал подошёл к шкафу, где он прятал своё детище, и открыл его, чтобы проверить всё ли в порядке с его машиной времени. Да, она стояла на месте, чехол, которым он покрыл её, даже покрылся тонким слоем пыли. Эрнст не опасался, что кто-либо обнаружит его прибор здесь – ведь он был практически единственный теперь человек, который имел доступ к лаборатории. Заведующий всецело доверял ему и интересовался лишь тем, как ведут себя грызуны, за которыми наблюдал Эрнст.

«Если бы Кристина погибла, я бы применил свой прибор, несомненно», – подумал Эрнст. Но поскольку всё обошлось благополучно, он отговорил Виталика от вмешательства в ход событий. – «Итак наломали дров», – зло подумал Эрнст. Он был недоволен собой, что так необдуманно сообщил Кристине о том, что узнал. Теперь он будет в тысячу раз осторожнее!

4

Кристина лежала в своей палате и меланхолично разглядывала белый потолок помещения. Было десять часов утра и только что больных покормили завтраком. Она чуть-чуть поклевала овсяной каши и выпила компот.

Аппетита у неё совсем не было. Девушка принялась размышлять, какими будут теперь её отношения с Эрнстом. Он так изменился в последнее время! Из раздумий её вытащил негромкий стук в дверь. Она была одна в палате и поэтому негромко сказала:

– Да-да, войдите!

Это был Эрнст. Стремительным шагом он подошёл к её кровати и протянул ей букет красных роз. Кристина немного заволновалась, от того как она будет себя вести зависело многое – и прежде всего их дальнейшие отношения.

– Ну как ты себя чувствуешь? – спросил Эрнст и нежно погладил её руку.

– Нормально, если не считать, что вся левая нога в гипсе. Но врачи говорят, что ничего страшного и вскоре я смогу ходить, правда пока на костылях, – неуверенно ответила девушка.

– Это всё моя вина! Я не мог предвидеть, что ты среагируешь так эмоционально! – начал винить себя Эрнст.

– А ты правда на меня не сердишься за прошлое? – спросила Кристина и краем глаза наблюдала за реакцией Эрнста.

– Ну что ты, как можно! Ведь в этом нет твоей вины! – горячо начал Эрнст и крепко сжал её руку.

Некоторое время молодые люди сидели молча и смотрели друг на друга. Наконец Эрнст освободив руку Кристины потянулся за своим рюкзаком.

– Тут я тебе принёс маленькую передачку, – проговорил он и достал из рюкзака маленький мешочек с яблоками и мандаринами, – поправляйся. А это – то, что мы проходили сегодня, – продолжил он, доставая толстые тетради с лекциями, – математика, физика и биология.

Кристина знала, что именно по этим предметам ей предстояло сдавать экзамены летом и теперь важно было не отстать от университетской программы, ведь из-за травмы она не могла посещать занятий.

– Эрнст, я так боюсь, что не сдам сессию, – в задумчивости сказала она, листая конспекты Лебедева.

– Не переживай! Я позабочусь о том, чтобы ты не отстала! – утешил девушку молодой человек.

– А ты правда меня любишь как прежде?

– Разве ты в этом сомневалась?

– Честно говоря, да. Просто твоё поведение последнее время было каким-то странным. Я чувствовала, что не нужна тебе. Ты весь был погружён в себя и ничего не говорил мне! – эмоционально выпалила девушка и расплакалась.

Эрнст снова взял её руку и принялся нежно гладить приговаривая:

– Ну что ты, глупенькая. Ничего не изменилось. Всё, как прежде. Просто я был занят своим проектом и потому уделял тебе мало внимания!

– А ты правда меня ещё любишь? – всхлипывая спросила Крис.

– Не вопрос! – ответил Эрнст и поцеловал её в лоб.

Кристина начала понемногу успокаиваться.

– Я так боялась, что стану ненужной тебе, когда ты узнал правду о нас с Виталиком. Что ты станешь презирать меня, – тихо произнесла девушка.

– Конечно, мне было нелегко пережить то, что я узнал, но человек потому и зовётся человеком, что умеет прощать! – горячо сказал Эрнст, сжимая руку Кристины. – А теперь давай больше не вспоминать об этом! Ведь ты могла лишиться жизни из-за этого! Но такая мелочь действительно не стоит такой большой цены! Каково бы было мне осознавать свою вину, если бы произошло что-то действительно серьёзное?

– Прости меня, Эрнст, – тихо произнесла Крис, глядя куда-то вниз, – я никогда не покину тебя, если ты того не захочешь.

Волна глубокой грусти окатила душу Эрнста, и он крепко обнял плечи Кристины, лежащей на больничной койке. Что-то глубоко печальное и вместе с тем искреннее было в её голосе, что по лицу Эрнста прокатилась одинокая слезинка. Он быстро встал с края больничной кровати и отошёл к окну палаты, чтобы Крис не заметила его слабость. Наконец успокоившись и взяв себя в руки, он снова вернулся к ней.

Долгое время они ещё сидели вместе. Эрнст рассказывал ей про студенческие будни, про странности преподавателей. Кристина хохотала до слёз, до того смешно Эрнст пародировал различных знакомых.

«Какой он всё-таки бывает разный, то чернее тучи, то само солнце, брызжущее весельем и радостью», – подумал про себя Кристина и посмотрела за окно. Там уже смеркалось – они засиделись допоздна, пропустив и обед, и ужин. Кристина отказалась от еды, поскольку не чувствовала аппетита – он так и не пришёл к ней после завтрака.

Вскоре по палатам прошла дежурная медсестра и попросила посетителей на выход. Эрнст и не заметил, как прошёл день и за окнами уже стемнело. Он встал и начал собираться – паковать свои конспекты в рюкзак. Вскоре он крепко поцеловал Кристину в губы и обнял её на прощание.

– Я буду приходить к тебе каждый день! – сказал он, стоя в дверях и, пожелав ей скорого выздоровления, скрылся.

Девушка осталась одна и ещё долго думала о себе, об Эрнсте, об их чувствах. В том, что теперь всё наконец-то наладится, она больше не сомневалась, ведь они так любили друг друга. С такими приятными мыслями девушка провалилась в сон. К фруктам, принесёнными Эрнстом, она пока что так и не притронулась, её организм был ещё слаб. Ей приснился странный и страшный сон…

…она была в белой комнате и видела Эрнста со связанными руками за спиной. Он был в странном белом балахоне и сидел на стуле, его лицо корчилось от боли, но он ничего не мог сделать. Сзади стоял Виталик и ел мозг Эрнста, черепная крышка которого была снята. Виталик чавкал и порыгивал от удовольствия. Крис начала кричать, чтобы спугнуть упыря, но у неё ничего не получалось. В холодном поту она проснулась. Это был всего-навсего глупый сон! Какая радость! Сон! Она принялась мучительно размышлять и вспомнила, что ещё в школе видела вторую часть «Молчания ягнят», где каннибал Лектор так же ел чей-то мозг. Найдя рациональное объяснение увиденному, она успокоилась и заснула. Она должна будет рассказать об этом Эрнсту, сверлила её голову мысль перед тем, как она снова провалилась в забытье…

5

Для Виталика наступило новое время в его жизни. Он постоянно думал о тех возможностях, которые открывает изобретение Эрнста для него. Их было много. Но ничто так не интересовало молодого человека, как возможность ещё раз увидеть своего отца, которого не стало, когда Виталику было пять лет.

Однажды после занятий, когда Эрнст снова собирался к Крис, Виталик решил, что настало время действовать.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил Виталик Эрнста.

– Сначала я должен посетить Крис, а потом не знаю.

– Мне нужна твоя помощь сегодня.

– А в чём дело?

– Хочу проверить твоё изобретение на практике.

– В этом нет никакой необходимости. Я уже попробовал, и вот теперь Крис лежит в больнице. Или тебе захотелось приключений?

– Эрнст, то, что хочу увидеть, конечно же, никак не повлияет на ход истории!

– Сначала я должен выполнить то, для чего я строил свой прибор! – заявил Эрнст мрачно и выразительно посмотрел на Виталика.

– Я просто хотел увидеть своего отца.

– А что с ним? Ты не видел его дома?

– Нет. Мой отец погиб, когда мне было пять.

– Ладно, посмотрим. Ты извини меня за мою резкость. Просто события последних дней несколько издёргали меня.

– Я буду ждать тебя вечером, – крикнул Виталик в спину уходящему Эрнсту.

Лебедев смешался с толпой пассажиров на автобусной остановке и Виталик потерял его из виду. Оставшись один, он побрёл в своё общежитие. Он чувствовал усталость и ему хотелось немного поспать.

Придя домой, он тут же рухнул на свою кровать и проспал как убитый много часов подряд. Проснулся он от того, что щёлкнул замок во входной двери. Озеров поднял голову – конечно же это был Эрнст.

– Ну что, мы идём сейчас или как? – спросил он вошедшего, ещё не совсем отойдя от сна.

– Крис передавала тебе привет и спрашивала почему ты к ней не приходишь, – негромко сказал Эрнст и включил в комнате свет.

Виталик зажмурился и долго не знал, что сказать.

– Просто я думал, что она злится на меня. Ведь это по моей вине она сейчас в больнице, – выдавил он из себя наконец.

– Мы все в этом виноваты в той или иной степени, – сказал Эрнст. – Не стоит винить в этом только себя, лучше навести её как-нибудь!

– Да, да, конечно, не вопрос! Ну так мы идём? – начинал нервничать Виталик.

– Сейчас, выпью чашку чая, и в путь, – ответил ему Эрнст.

Пока Эрнст возился с электрическим чайником, Виталик встал и пошёл ополоснуть лицо холодной водой, чтобы взбодриться после сна. Далее, как всегда после пробуждения, он достал из кармана пачку своих едких сигарет и закурил одну. Он долго сидел и бездумно пускал клубы дыма перед собой. Скоро, как он надеялся, ему предстояло встретиться с отцом. В гении Эрнста он не сомневался – парень был действительно головаст и никогда не походил на трепло.

Вскоре с сигаретой в зубах вышел в коридор и Эрнст. Он поморщился от едкого дыма сигарет Виталика и спросил:

– Когда ты наконец будешь курить что-нибудь поприличнее?

Виталик промолчал и, быстро потушив свой окурок, вошёл в комнату. Он начал одеваться. Через пару минут был готов и Эрнст, и они двинулись в путь – в лабораторию Лебедева.

На улице в этот вечерний час было пустынно. Одинокие фонари бросали на асфальт свой унылый свет. С Балтики доносились порывы слабого ветра. Студенты шли молча. Каждый думал о своём и никому не хотелось нарушать первым воцарившееся молчание. Наконец они были на месте и, пройдя вахтёра у главного входа, достигли дверей лаборатории. Эрнст зазвенел связкой ключей в руке, чтобы нужным открыть дверь. Из-за закрытых дверей раздавался крысиный писк.

– Это Яшка! Узнаёт меня уже за дверью, – довольно сказал Эрнст и открыл наконец дверь в помещение. Он включил свет и прошёл к дальнему шкафу, пока Виталик стоял и оглядывался.

– Дай Яшке корочку хлеба, – попросил его Эрнст, пока возился с машиной времени.

Виталик подошёл к клетке с грызуном и начал кормить его.

Крысёнок тотчас начал усердно жевать хлеб и только его чёрные глазки блестели в свете электрической лампочки.

Эрнст установил своё детище на столе и включил компьютер. Пока он настраивался Лебедев собрал все части прибора и проверял его готовность. Виталик подошёл к нему сзади и смотрел.

– А как тебе удалось воздействовать на пучок гравитонов? Ведь они имеют только спин, – спросил Виталик.

– О! Да ты, как я вижу, неплохо осведомлён! – воскликнул Эрнст и посмотрел Виталику в глаза. – Никак читал мои записи?

– То, что гравитоны являются квантами гравитационного поля, известно каждому школьнику и я просто подумал, что именно на этом принципе построено твоё устройство, – соврал Виталик спокойно.

– Ладно, садись в это кресло и расслабься, – предложил Эрнст.

Виталик выполнил его просьбу и Лебедев надел на его голову гравитонный излучатель.

– Сначала будет немного больно, а потом ты начнёшь видеть.

– Хорошо, – буркнул Виталик, устраиваясь поудобнее.

– Значит твой отец погиб, когда тебе было пять, ты ведь девяностого года рождения? – спросил Эрнст.

– Да.

– Тогда мы поедем в девяносто четвёртый год, – сказал, растягивая слова, Эрнст и задал произвольный день упомянутого года.

«09. 00. часов 15. 03. 1994» ввёл он время и дату в графу «Цель» на экране своего ноутбука и нажал клавишу «Старт».

Генератор гравитонов тихо зажужжал и на его панели загорелся красный индикатор готовности. Виталик закрыл глаза и через некоторое мгновение почувствовал удар куда-то в середину мозга. Он поморщился от боли и стиснул зубы крепче, вцепившись руками в подлокотники кресла.

…он увидел светлую комнату и большой диван, стоящий у стены. Без труда он узнал свою гостиную. Он, маленький мальчик, бежит к отцу в кровать, и они начинают там бороться. Да, так Виталик каждое утро играл с отцом, когда был ребёнком. Взрослый бородатый мужчина постоянно сбрасывал его со своей груди, когда Виталик пытался забраться на неё. Наконец он сдался и Виталик усевшись верхом на груди отца прижал обе его руки к дивану.

– Мама! Я победил папу! – кричал мальчуган и смеялся…

Тут картинка оборвалась и наступила темнота. Виталик открыл глаза и почувствовал, что его щека увлажнилась. Это были слёзы.

– Видя, что ты нервничаешь, я прекратил видение прошлого, – произнёс Эрнст холодно. – Восприятие прошлого не должно вызывать сильных эмоций, иначе это может отразиться на настоящем.

Виталик сидел молча и вытирал свои щёки, на которых от слёз ему жгло кожу. Он был потрясён – машина времени Эрнста действительно работала, и он вне всякого сомнения видел своего отца, которого часто пытался вспомнить, хотя это и удавалось ему с трудом.

Виталик встал со своего места и снял с головы излучатель. Он молчал. Эрнст видел, что его товарищ подавлен и поэтому не лез с расспросами.

– Спасибо тебе Эрнст! – сказал вдруг Виталик и пожал ему руку. – А сейчас мне надо побыть одному, – тихо сказал Озеров и направился к выходу.

Эрнст не препятствовал ему. Он понимал, что Виталику надо прийти в себя.

– Следи за машинами на улице! Ещё не хватало, чтобы и ты попал в ДТП, как Крис! – крикнул ему Эрнст вдогонку, но Виталик только махнул рукой.

Оставшись один Эрнст ещё долго смотрел на своё детище и думал о тех грандиозных возможностях, которые таило в себе применение его генератора времени…

Глава 6. План покушения

1

Стоял конец весны и близилось лето. Крис была выписана из больницы. Её кости успешно срослись и теперь девушка снова была на ногах. Она старательно навёрстывала упущенный за время пребывания в больнице материал. И конечно же, не без помощи Эрнста. Хотя он так старательно заботился о ней, пока она лечилась, кое-что всё-таки оставалось недоработанным. Через несколько недель ей уже предстояло сдавать экзамены, и она усердно готовилась к этому.

Эрнст же в это же время старательно обдумывал то, как он собирается исполнить задуманное – убийство Ленина. Прежде всего необходимо было подготовить Крис к её роли – по замыслу Эрнста она должна была под видом революционерки Каплан стрелять в вождя мировой революции. Так задумал Эрнст, чтобы не нарушить исторического хода событий. Все из истории знали, что Каплан это не удалось, но если Крис под её видом сможет это сделать, то и сама история будет переписана, по крайней мере то, что знали потомки. И они, эти потомки, по мнению Эрнста будут очень благодарны Крис за спасение планеты от мирового зла, какое олицетворял собой Ленин.

Лебедев всё свободное время теперь просиживал в архиве и внимательно изучал материалы по делу эсерки. Он не мог допустить ни малейшей неточности, чтобы не нарушить последовательность исторического процесса. Многое надо было сделать и прежде всего позаботиться о документах для Крис. В Музее революции города Эрнст видел всё, что имела при себе Каплан во время своего покушения – пожелтевший от времени лист, удостоверяющий личность, и членский билет партии эсеров за номером 567. Ему необходимо было срочно приобрести эти документы – нет, конечно же, не оригинал, ведь они были испорчены временем. Лебедев нуждался в хороших ксерокопиях. Для этого ему необходимо было как-то на время заполучить их в свои руки. Эрнст долго думал, как это сделать, но нужная идея никак не приходила ему в голову.

Вот и теперь он шатался по Музею революции один и мучительно рассуждал, как ему добраться до исторических документов. Вокруг него медленно ходили одинокие туристы, всё больше иностранцы, но Эрнст не обращал на них никакого внимания. Вместо этого он осматривал незаметно для окружающих окна и двери, которые были в помещении. Но нет, и тут удача не спешила улыбаться ему. Наконец, полностью разочаровавшись, он вышел на крыльцо Музея революции и закурил сигарету. Пуская клубы дыма, в рассеянности он стал разглядывать входную дверь, всю увешанную частными объявлениями, потускневшими от времени. Среди них ему попалось одно довольно свежее:

Музею требуется ночной сторож. Оплата по договорённости.

Телефон администрации: 524–967 – 112.

«Вот он заветный шанс!» – сверкнула мысль в голове Лебедева, и он осторожно снял объявление с входной двери. Перечитав его ещё раз, он осторожно сложил его вчетверо и сунул в задний карман своих джинсов. Теперь он точно что-нибудь придумает!

Повеселевший Эрнст выбросил сигаретный окурок в стоявшую у входа мусорную урну и скорым шагом направился в общежитие. Его путь проходил по берегу Невы, и он остановился, залюбовавшись чайками, которые летали над водной гладью. Они кричали и стаями кружились над проплывающим по реке в сторону Финского залива катером. Эрнст снова стал думать о Музее. Теперь последовательность его действий была кристально ясна для него. Он или доверенное лицо устраивается ночным сторожем в музей. Платить, разумеется, будут копейки, но не это было главным. Главным было то, что он получит доступ к заветным документам. Он достанет из-под музейной витрины удостоверение личности Каплан и её членский билет и сделает с них хорошие ксерокопии. Далее, он подготовит Кристину к тому, что она должна будет взять в руки оружие.

Кстати об этом Эрнст ещё как-то не думал. Сможет ли она вообще стрелять? И из чего он намерен убрать вождя мирового пролетариата? Ему понадобилась бы хорошая снайперская винтовка с мощной оптикой. Оружие могло бы быть и палённым, да оно и должно было быть таким. Эрнст представлял себе сколько бы стоил «чистый» ствол – не менее нескольких тысяч и, разумеется, долларов. В то время как оружие, из которого уже в кого-нибудь стреляли, стоило бы всего-несколько сотен. Что ж, большим бюджетом он, Эрнст, конечно же, не располагал и поэтому ему было всё равно из какого ствола стрелять – главное, чтобы с этим оружием не попасть в лапы к милиции.

Далее он должен был осмотреть развалины Путиловского завода, где и стреляли в Ленина во время его знаменитой речи на броневике перед рабочими.

«Просто перст судьбы, что на месте Путиловского так ничего и не построено», – думал Эрнст, – «иначе всё бы было гораздо сложнее».

Глубоко вздохнув, он стал думать о том, не привлечь ли Виталика на временную работу в Музей, или всё предстояло снова ему делать самому? Ведь он уже работал в лаборатории. Эрнст отвернулся от Невы и снова пошёл по направлению к своему общежитию. Он мучительно взвешивал всё за и против помощи Виталика, но к сожалению, против набралось гораздо больше, и он оставил эту затею. Он справится сам! И ему достаточно уже того, что Кристина будет на его стороне.

Добравшись до дома, Эрнст вошёл и увидел картину, уже ставшую для него привычной – Виталик лежал на кровати и нагло дрых.

«А я ещё рассчитывал на помощь от него!» – зло подумал Эрнст и, сняв верхнюю одежду, пошёл в комнату, где жила Кристина.

Девушка сидела дома и занималась по лекциям и конспектам, которые дал ей Эрнст. Её сожительница по комнате Жанна тоже была дома. Когда Эрнст, коротко постучавшись, вошёл в комнату, Жанна сделала круглые глаза и с искусственным удивлением спросила:

– Вы сегодня один, молодой человек? А где же третий член вашей шведской семьи? И давно вы это практикуете?

– Не обращай внимания, Эрнст, это у неё на нервной почве, – вставила Кристина и подошла к своему другу. – А я как раз вот занимаюсь.

Эрнст подошёл к столу и посмотрел в её тетради. Кристина решала практические задания, и Эрнст, посмотрев на ход решения, сделал по нему несколько замечаний, но в целом остался доволен – Кристина быстро разбиралась в материале.

Лебедев отошёл от стола и посмотрел в окно. Напротив окна Бельской, у входа в общежитие, рос огромный тополь, на котором уже зеленели первые листочки – лето было уже не за горами и Эрнст радовался этому. После сессии начнутся каникулы, и он сможет посвятить себя целиком и полностью выполнению задуманных планов.

– Нас ждут великие дела, Крис! – сказал девушке Эрнст и потянулся.

– Что ты задумал?

– Ещё не время тебе говорить об этом. Потерпи немного.

2

Переночевав у Кристины в комнате, Эрнст двинулся на следующее утро устраиваться в музей ночным сторожем. На занятия он не пошёл – преподаватели, видя его отличную успеваемость, разрешили заниматься ему самостоятельно и сдавать экзамены экстерном.

Эрнст по дороге в Музей позвонил по своему мобильнику администрации и поинтересовался, не занята ли ещё вакансия ночного сторожа. Ему повезло – место до сих пор пустовало. Быстрым шагом он добрался до Музея революции и вошёл внутрь. Посетителей в этот ранний час ещё не было, и молодой человек прошёл прямо в кабинет администрации. Его встретила пожилая тучная женщина лет пятидесяти. Он поздоровался с ней и представился:

– Эрнст Лебедев, я звонил вам по поводу работы ночным сторожем.

– Ах! Это вы, молодой человек, ну что ж, очень приятно, проходите я расскажу вам ваши обязанности, – произнесла женщина-администратор и жестом пригласила его присесть.

Эрнст сел на стул для посетителей, который стоял перед столом начальницы музея, закинул ногу на ногу и начал осматривать кабинет. Но ничего особого он не увидел – шкафы с какими-то бумагами и привычный в таких местах канцелярский хлам. Он вопросительно посмотрел на свою начальницу, и та начала вводить его в курс дела.

– Наш Музей, к сожалению, не может похвастать большим количеством посетителей и поэтому бюджет его довольно скромен, – начала говорить женщина.

– Извините, но вы не сказали, как вас зовут! – перебил её Эрнст.

– Ах, да, извините. Лидия Васильевна, к вашим услугам. Так вот, бюджет нашего Музея довольно скромен и рассчитывать на большое жалование вы, конечно, не можете.

– Знаете, я как студент буду рад любой дополнительной копейке, – вставил Эрнст почтительно.

– Что ж, это меня радует, – произнесла Лидия Васильевна.

– А почему вы жалуетесь на недостаток посетителей?

– Молодой человек, в наши дни молодое поколение больше не интересуется героями революции, к нам всё больше захаживают старички и туристы – и тех в последнее время становится меньше и меньше. Видимо, сказывается возраст. Но ближе к делу, вы должны будете приходить за пятнадцать минут до закрытия и просматривать все выставочные экспонаты на предмет их сохранности, если где-то обнаружите недостачу, то вы должны немедленно сообщить мне об этом.

– А что, бывали случаи, что что-то пропадало? – удивлённо спросил Эрнст.

– Да, молодой человек. Знаете, некоторые предметы пользуются спросом у коллекционеров, особенно у западных, так что вы уж будьте добры быть повнимательнее.

– Да-да, Лидия Васильевна, конечно, я буду стараться! – уверил её Эрнст и снова замолчал.

– Ну вот, собственно, и всё, вкратце. Теперь мне нужен ваш паспорт для оформления бюрократических формальностей.

Эрнст протянул Лидии Васильевне свой паспорт и стал ждать пока она выпишет из него всё необходимое. Когда всё было готово, и он получил своё удостоверение личности обратно, вместе они пошли осматривать залы, и Лидия Васильевна подчёркивала на что нужно было обратить особое внимание.

Через полчаса Эрнст был свободен. Он стоял на крыльце Музея курил и обдумывал своё положение. Итак, за сохранностью экспонатов музея будет смотреть только он. Что ж, прекрасно! Никто не помешает ему сделать копии со столь необходимых ему документов. Докурив сигарету, довольный Эрнст направился насвистывая к себе домой. До начала его первой трудовой ночи оставалось ещё много времени, и он решил посетить занятия своей группы в университете, хотя и был освобождён от этого. Кроме того, он соскучился по Крис.

Крис встретила его с радостью и тут же засыпала вопросами:

– Ну рассказывай, где ты опять скрывался? Я так соскучилась по тебе!

Эрнст поведал ей в двух словах, что устроился на работу ночным сторожем в Музей революции.

– Тебе что, денег не хватает? Ты и так уже работаешь в лаборатории, кроме того получаешь повышенную стипендию! – недовольно воскликнула Кристина.

– Дело не в деньгах, просто мне это надо для моего дела, – ответил ей спокойно Эрнст.

– Что ты опять задумал? Какое дело? – не унималась девушка.

– Я тебе позже всё обязательно расскажу, – пообещал ей Эрнст и взял её за руку. – А пока договоримся, что ты не будешь вмешиваться и устраивать мне истерики, тем более при людях! – уже злее тихо сказал ей Эрнст.

Крис обиженно надула губы и замолчала. Но вскоре успокоилась и перестала дуться. Отсидев ещё одну лекцию, они как всегда направились в лабораторию к Эрнсту. Молодой человек – работать, а Кристина – делать свои домашние задания. Кроме того, её попросил об этом Эрнст. Он хотел коротко услышать, что они проходили без него, ведь его работа не должна была мешать его учёбе.

– Скоро я возьму над тобой шефство, – шутила Крис и всё время по пути в лабораторию Эрнста смотрела на выражение его лица – не злится ли он на неё больше.

3

Приступить к своему плану по копированию документов Эрнст решил в первую ночь своего дежурства. Придя, как и было положено за полчаса до закрытия музея, Эрнст наблюдал некоторое время за стендом, где хранились документы Каплан. Ему было необходимо выяснить, как часто в среднем интересуются немногочисленные посетители этим стендом. К его удовлетворению, почти никто не подходил к нему. Туристы интересовались в основном агитационными плакатами той поры, во множестве развешанными по стенам музея.

– Что ж тем лучше, – удовлетворённо думал Эрнст и уже предвкушал удачу.

Когда все посетители уже покинули музей, Эрнст прошёл к главной двери и запер её на замок – это входило в его обязанности. Дожидаясь темноты Лебедев решил посмотреть лекции, которые дала ему Кристина. Материал был несложным и Лебедев легко и без проблем разобрался в нём. Он настолько увлёкся, что и не заметил, как стемнело.

Оторвавшись от конспектов из-за боли в глазах, вызванной вечерними сумерками, Эрнст включил свет и упаковал все тетради в свой рюкзак.

Оттуда, в свою очередь, он вытащил заранее приготовленную папку, где хранились временные заменители изъятых документов. Он заранее отпечатал их на компьютере и намеревался положить их на витрину, пока он будет делать копии удостоверения личности и членского билета революционерки. Всё было готово, и он начал действовать.

Первым делом он подошёл к витрине с заветными бумагами и осмотрел её.

Его интересовало только одно – как можно аккуратнее вскрыть её и достать столь необходимые ему бумаги. Освещение помещения в деталях позволяло ему внимательно рассмотреть поле его действия. Наконец уняв лёгкую дрожь в руках, он принялся откручивать отвёрткой шурупы с торца, это позволило бы ему осторожно снять витринное стекло и достать бумаги. Провозившись с шурупами примерно полчаса, Эрнст наконец снял витрину и очень аккуратно положил стекло на пол. Далее он вытащил два необходимых ему документа и положил на их место отпечатанные им заменители. По его размышлениям никто не должен был хватиться пропажи, пока он будет делать на ксероксе их копии. Обратная операция по монтажу витрины заняла у него так же примерно полчаса.

Когда всё было готово, Эрнст положил удостоверение личности, выданное квартальной жандармерией Санкт-Петербурга, и членский билет партии эсеров на имя госпожи Каплан в свою папку. Действовал он очень осторожно, боясь повредить оба документа. Но всё обошлось и Эрнст, ещё раз осмотрев витрину и убедившись, что всё было в порядке, пошёл в свою комнату, именуемую в простонародье подсобкой и, растянувшись там на диване, провалился в глубокий сон, каким только может спать молодой здоровый человек…

Утром после своего первого дежурства Лебедев тут же направился в свою лабораторию, где стоял прекрасный новый лазерный ксерокс, чтобы скопировать похищенные им документы. По пути к главному корпусу, где находилось его первое место работы, он удовлетворённо размышлял о том, что первая и самая главная часть его плана по подготовке к покушению, практически уже выполнена и теперь ему никто уже не сможет помешать.

Добравшись до лаборатории, он быстро открыл её своим ключом и войдя внутрь тут же включил копировальную машину. На всякий случай из предосторожности он закрыл входную дверь, чтобы никто не мешал ему, на замок. Эрнст начал копирование документов. Это заняло у него всего пять минут. Он действовал спокойно и осторожно, чтобы не повредить ценные оригиналы. И хотя бумаги, похищенные им уже пожелтели от времени, Эрнста это не смущало – ведь копии получатся как новые и как раз будут соответствовать тому времени, в котором они могут быть обнаружены. И то только в том случае, если у его Крис ничего не выйдет и она погибнет. Но мысль о гибели Крис Эрнст отметал – у них получится всё. А стрелять он её ещё научит.

Когда всё было готово Эрнст спрятал копии документов Каплан в своём сейфе, положив их предварительно в отдельную папку так, чтобы они не выделялись из общей массы бумаг. Затем он сложил музейные оригиналы обратно в свой рюкзак и подумал, что теперь оставалось дождаться вечера, чтобы снова вернуть документы в музейную витрину. Суеверно Эрнст постучал при этом три раза по деревянному столу – чтобы не случилось чего-то непредвиденного. Чтобы не утонуть в своих мыслях окончательно Эрнст посмотрел на часы – было девять утра – и пошёл на занятия своей группы.

«Так быстрее пройдёт день», – подумал он, выходя из лаборатории и запирая её дверь на ключ.

Встретив вскоре Крис, которая тут же начала грузить его своей болтовней, Эрнст совершенно забыл о тревоге, одолевшей его ещё в лаборатории…

4

После лаборатории Эрнст собирался в музей на дежурство. Медленно он упаковал свои вещи и папку с оригиналами, похищенными в предыдущую ночь. Крис выразила желание пойти вместе с ним и посмотреть, как он там устроился. Эрнст сначала отговаривал её, но потом сдался под напором уговоров.

Вместе они пошли из лаборатории в Музей революции. Всю дорогу Крис что-то ему рассказывала, но Эрнст не слушал её – мрачное предчувствие поселилось в его душе. Добравшись до второго места своей работы, Лебедев убедился, что предчувствие не обманывало его – у дверей его поджидала начальница музея Лидия Васильевна.

– Молодой человек! Пройдите, пожалуйста, в мой кабинет, мне надо поговорить с вами.

Тон, каким это было сказано, не предвещал ничего хорошего, и Эрнст внутренне напрягся. Крис осталась у дверей заведения, а Эрнст проследовал за своей толстой начальницей в её кабинет.

– Вы ничего не хотите мне сообщить? – спросила Лидия Васильевна, усаживаясь за своим столом поудобнее.

– Всё нормально, без особых происшествий, – тихо сказал Эрнст и уселся напротив неё.

– Сегодня один из посетителей спросил меня, почему документы на имя Каплан отпечатаны современным шрифтом, ведь букву «и» тогда писали совсем иначе, – холодно проговорила Лидия Васильевна и в упор уставилась на молодого человека.

– Может, он что-то напутал или не так разглядел? – упавшим голосом ответил Эрнст.

– Давайте же и мы с вами посмотрим! – с этими словами Лидия Васильевна достала из папки, лежащей на столе, пару листов большого формата и протянула их Эрнсту. Он без труда узнал свои грубые копии, отпечатанные им заранее на компьютере. Он сглотнул слюну и ничего не сказал.

– Молчите? Тогда я вам скажу! Вы выкрали оригиналы и продали их какому-нибудь коллекционеру! Разве не так? – гневно произнесла Лидия Васильевна и на её лбу вздулись жилы. Эрнст продолжал молчать.

– У вас есть ровно сутки, чтобы вернуть документы на место! Иначе я напишу на вас заявление в милицию по поводу кражи музейного имущества! – гневно закончила она и замолчала. – После этого вы будете уволены! – через некоторое мгновение произнесла она и встала из-за своего стола.

– Я могу идти? – спросил её Эрнст и тоже встал со своего места.

– Можете!

Когда Эрнст покинул кабинет своей начальницы, первым делом он пошёл к Крис, которая всё также стояла на крыльце музея, и закурил сигарету.

– У тебя какие-то неприятности? – спросила она, видя его напряжённое лицо.

– Меня только что уволили с работы, – ответил молодой человек, глубоко затягиваясь.

– Ты что-то натворил?

– Украл документы.

– Но зачем?

– Ты всё узнаешь позже!

Между молодыми людьми повисла долгая пауза и Эрнст, докурив свою сигарету, посоветовал Крис возвращаться домой. Она послушно кивнула и не спеша пошла назад одна. Эрнст проводил её взглядом и после этого приступил к выполнению своих обязанностей ночного сторожа в последний раз.

Когда все покинули музей он запер входную дверь на замок и приступил к витрине, в которой хранились прежде похищенные им документы. Осторожно сняв стекло, он вернул бумаги на прежнее место. Провозившись, как и в первый раз, около часа, он почувствовал усталость. На душе его было спокойно: они разобрались с Лидией Васильевной без вмешательства милиции и он выполнил свою задачу – ту, ради которой он и устроился на это место.

«Может оно и к лучшему, что всё так быстро уладилось», – размышлял Эрнст, – «не придётся терять время и можно будет быстрее приступить к другим этапам моего плана».

Закурив сигарету, он оглядел в последний раз витрину с документами и направился в подсобку, завалился на диван. Пуская клубы дыма, он думал над тем, к чему приступить теперь. Перед ним стояла серьёзная задача – приобретение оружия для стрельбы. Это должна была быть обязательно снайперская винтовка с мощной оптикой. Размышляя над тем, где и как он будет выходить на торговцев оружием, он незаметно для себя провалился в глубокий сон.

Так он проспал до утра, спокойно и без сновидений. Разбудил его стук открываемой двери. Он проснулся, протёр глаза и пошёл встречать свою начальницу Лидию Васильевну.

– Доброе утро, Лидия Васильевна!

– Здравствуйте, молодой человек! Вы сделали то, о чём я вам вчера говорила?

– Конечно! Вы можете убедиться в этом сами, – с этими словами Эрнст прошёл с ней к витрине, в которой теперь спокойно лежали настоящие документы.

– Милицией я вас, конечно же, просто припугнула, молодой человек, из соображений дисциплины. Ведь это всего-навсего хорошие копии с оригиналов, которые хранятся в надёжном сейфе с особыми условиями, ведь бумага портится с течением времени от всего – влажности, солнечного света и тому подобного. Так что мы всегда смогли бы изготовить нужные копии. Но тем не менее, вы действительно уволены с сегодняшнего дня за нарушение трудовой дисциплины.

Эрнст размышлял над тем, что услышал от своей начальницы.

«Значит это были копии!»

Подумав ещё некоторое мгновение, он успокоился и понял, что для того, что он решил предпринять, достаточно и его подделок, приближенных к оригиналу внешне.

– Прощайте, молодой человек! – Эрнста из его размышлений вырвал голос Лидии Васильевны и он, попрощавшись в свою очередь, направился собрать свои вещи.

Больше он сюда уже не вернётся. Стоя на крыльце он закурил сигарету, поправил рюкзак на плече и бодро зашагал в сторону своего университета. Стоял конец мая. Скоро наступит лето, пора экзаменов, а затем долгожданные каникулы. Он сможет снова быть с Крис, как и прошлой зимой, и наконец посвятить её в свои планы. Солнце улыбалось Эрнсту и, казалось, светило только для него…

5

Пришло время экзаменов. Эрнст решил на время отложить свои приготовления к покушению и посвятить себя целиком сдаче. Всё проходило, как и в первый раз, успешно, но тем не менее Эрнст был недоволен – он получил по одному из предметов «хорошо» вместо ожидаемой им «отлично», и хотя это никак не повлияло на его повышенную стипендию, настроение его было кислым – ведь он мечтал о красном дипломе, то есть все предметы в процессе учёбы должны были быть сданы на «отлично».

Кристина тоже неплохо сдавала экзамены – по всем предметам она получила «хорошо», чего нельзя было сказать о нашем совсем позабытом Виталике – он «отстрелялся» еле-еле, но тем не менее остался в составе студентов университета и не был отчислен. Виталик радовался этому безмерно – ведь в противном случае его бы ждали армейские ботинки, чего он вовсе не желал для себя.

И вот сейчас, в тёплый июньский вечер, они сидели втроём в комнате Озерова и отмечали успешно сданные экзамены. Конечно, само слово «успешно» каждый из них понимал по-своему, но все кроме Эрнста были довольны. Лебедев всё никак не понимал, как он умудрился получить «четвёрку» и перестал быть круглым отличником.

– Понимаешь Виталик, она задала мне дополнительный вопрос, и я не смог на него ответить, – пьяно ворочая языком, старался говорить внятно Эрнст.

– Что она могла тебя спросить, чтобы ты не знал этого? – спросил в свою очередь Виталик.

– Сейчас я не помню, но что-то, что науке пока неизвестно.

– Ладно давайте лучше выпьем! – и Виталик налил всем по полстакана водки.

– Но дело в том, что она, преподавательница, сказала мне что, поскольку я являюсь ленинским стипендиатом, то я должен знать подобные вещи, – не унимался Эрнст.

– А может она была права, и ты просто сплоховал?

– Ты тоже так считаешь?

– За нас! – вдруг встала из-за стола Кристина со стаканом в руке и, не дожидаясь пока её поддержат, опрокинула содержимое стакана в своё горло.

Брезгливо морщась, она тут же села и потянулась к закуске – солёным грибам, которые прислала ей мама. Кристина прогрессировала – она уже могла свободно пить водку и вообще была в доску «своим парнем», да это и неудивительно – постоянное пребывание в мужской компании с Виталиком и Эрнстом наложили на неё определённый отпечаток.

– Как идут твои приготовления к делу? – спросил вдруг тихо Виталик Эрнста.

– Проблема встала за оружием, – так же тихо ответил ему Эрнст.

Его нисколько не удивило, что Виталик так просто обо всём знает, ведь, в конце концов, он не был идиотом и догадывался, что Эрнст строил машину времени вовсе не для пользы человечества, а для выполнения своей, как он говорил, «миссии». И она, эта «миссия», была ясно обозначена им уже в первые месяцы их знакомства.

– Попробуй поступить как в фильме «Ворошиловский стрелок», – предложил ему Виталий.

– Что именно ты имеешь ввиду?

– Покупку оружия, а ты что подумал?

Эрнст задумался насколько позволял ему его пьяный мозг. Это была вовсе неплохая идея! Просто пойти на рынок и поспрашивать у местных торговцев воздушным оружием! Почему бы нет? Он постарался запомнить эту мысль, чтобы она не выветрилась из головы на следующее утро, и перевёл разговор на другие темы.

– Когда ты наконец заведёшь себе девушку? – спросил вдруг Эрнст Виталика.

– А что это вдруг тебя так забеспокоило?

– Да так, просто спрашиваю.

Виталик неожиданно замолчал и задумался. Возможно, ему и не придётся кого-то искать, ведь, как известно, не ржавеет старая любовь, а Кристину он действительно любил, хоть и немного по-своему, по-простому. Конечно, он не был гением и не мечтал изменить ход истории в отличие от Эрнста, но своими чувствами он дорожил и забывать о них отнюдь не собирался.

Вдруг мозг Виталика пронзила резкая мысль. Но она была столь быстрой, что Виталик не успел ухватить её суть. На одно мгновение ему вдруг показалось, что всё скоро изменится и вовсе не так, как этого желает Эрнст. В голове Виталика начал зреть смутный план, туманный и неясный пока под парами алкоголя, но дающий какое-то чувство уверенности, что и на его улице вскоре наступит праздник, и он вернёт себе свою Крис. Погружённый в свои мысли, он нежно посмотрел в её сторону. Кристина была вся красная от выпитого спиртного и не заметила его взгляда. Зато этот жест не укрылся от Эрнста, и он нахмурился.

– Что ты опять думаешь? – спросил он зло.

– Давай-ка ещё по одной! – с воодушевлением сказал Виталик и принялся всем наливать по стаканам.

Все трое засиделись глубоко за полночь. И никто из них, кроме, может быть, Виталика, и не подозревал, что вскоре последуют разрушительные события, которые переменят жизнь каждого из наших героев в разные стороны. Для кого-то из них они обернутся удачей и успехом, для кого-то – полной катастрофой…

6

Всё лето Эрнст учил Кристину стрелять. Конечно, ему стоило большого труда уговорить девушку участвовать в его проекте. Крис долго колебалась и высказывала свои опасения. Но Эрнст сумел развеять страхи молодой девушки, и она принялась за дело вместе с ним.

Винтовку с мощной оптикой Эрнст приобрёл у торговцев оружием на рынке. Воспользовавшись советом Виталика, он просто пошёл на самый обычный рынок и поспрашивал у людей, торгующих воздушным оружием. Те долго не доверяли ему, но наконец один из них согласился и вывел Эрнста на человека с нужным ему товаром. Лебедев дал сразу понять, что его вполне устроит оружие уже бывшее в употреблении. Дело, конечно же, было в цене. «Чистое» оружие стоило в десятки раз больше, чем уже использовавшееся.

– А ты не боишься, что прямо на выходе с рынка тебя загребёт милиция и повесит на тебя всех жмуриков с этой винтовки? – спрашивал Эрнста недоверчиво торговец. Конечно же, он был недоволен такой непрофессиональностью клиента.

– Для моего дела это совершенно неважно, сколько трупов висит на том или ином оружии, – спокойно отвечал ему Эрнст, но тем не менее, в душе отметил, что с милицией в данном случае надо быть осторожным. А что касалось задуманного им, то никто же не станет в прошлом проверять какими пулями стреляли в вождя мирового пролетариата.

Взяв с десяток патронов к винтовке Эрнст тут же решил испытать покупку в деле. Они находились в подвале какого-то заброшенного помещения и часть этого подвала можно было использовать как тир. Коммерсант, продавший Эрнсту винтовку, показал, как её зарядить, и Эрнст, настраивая оптический прицел на мишень, висящую в дальнем конце подвала, выравнивал своё дыхание, которое из-за некоторого волнения, переживаемого им, было неровным. Ведь не огурцы же он покупал! Немного успокоившись и взяв себя в руки, Эрнст задержал дыхание и плавно нажал на курок. Его выстрел пришёлся в самый центр мишени, в десятку.

– Да ты снайпер, парень! – воскликнул торговец, посмотрев на мишень в бинокль. Эрнст остался доволен и принялся паковать винтовку по частям в футляр от скрипки, который он купил тут же у того же типа. Всё было продуманно и по правилам конспирации, ну совсем как в кино.

Расплатившись с коммерсантом, Эрнст быстрым шагом покинул подвал здания, где происходила покупка, и скрылся в ближайшей станции метро.

И вот теперь они с Крис лежали в заброшенных цехах бывшего Путиловского завода, и Эрнст уже который день занимался с Кристиной стрельбой. Он хотел приучить девушку заранее к обстановке, в которой придётся работать и поэтому выбрал эти пустынные развалины завода, где когда-то состоялось знаменитое покушение революционерки Каплан на Ленина. На Кристину все эти развалины и запустение вокруг производили тяжёлое впечатление, и она никак не могла сосредоточиться.

– Держи выше локоть! Дыхание плавное, спокойное! В момент выстрела задержи дыхание и плавно надави на курок! – командовал Эрнст, но девушка от этого только ещё больше нервничала.

– Когда ты на меня кричишь, ты только ещё больше делаешь меня неуверенной! – эмоционально возразила Эрнсту Крис, опуская тяжёлую винтовку на колени.

– Ну ладно, прости уж ты меня, просто дело настолько ответственное, что я и сам на пределе, кроме того мы извели уже почти половину патронов, а ты никак не можешь взять в толк, как надо работать, – устало оправдывался Эрнст. – Ну давай! Пробуем снова!

Кристина подняла оружие и снова взвела курок. Поймав в визир оптики пустую пивную бутылку, служившую им мишенью, она задержала дыхание, как учил её Эрнст, и плавно надавила на спусковой крючок. Раздался глухой хлопок и звук лопнувшего стекла. Эрнст позаботился и о глушителе в комплекте к винтовке и теперь их практически не было слышно, пока они тренировались.

– Ну вот наконец-то получилось, – устало сказала Кристина и дунула на локон волос, который упал со лба прямо ей на глаза. Она посмотрела на Эрнста. Он был доволен.

– На сегодня, пожалуй, всё, но мы должны ещё пару дней позаниматься, чтобы закрепить успех, – также устало сказал Эрнст. Эти тренировки с Кристиной изматывали его не меньше, чем саму девушку.

Ещё долгие недели они пропадали среди развали бывшего Путиловского завода и тренировались. И казалось, всё шло нормально и Крис наконец-то научилась толково стрелять, но её поведение стало несколько странным. Всё больше она жаловалась на усталость и на внезапные головокружения, иногда на приступы тошноты.

– Что с тобой Крис? Я тебя просто не узнаю! – в недоумении вопрошал девушку Эрнст.

– Конечно же! Ты настолько гениален, что не понимаешь простых вещей! – разозлилась девушка в ответ. – Я жду ребёнка!

– Стоп, стоп, стоп, об этом, пожалуйста, поподробнее! – воскликнул ошеломлённый Эрнст.

– Неделю назад, после того как я заметила, что мне часто становится не по себе, я купила тест на беременность в аптеке и проверила себя.

– И что?

– Тест был положительный!

Эрнст нервно закусил губу. Это могло в корне помешать его планам! У него с Крис будет ребёнок! Вот чёрт! Немного подумав, он принял решение – пора на время остановить занятия стрельбой, тем более что Крис теперь стреляла вполне сносно. Он сообщил ей об этом.

– А как же твой план? Ведь он тебе дороже всего на свете!

– Об этом я ещё подумаю, обещаю тебе, и не забывай, пожалуйста, что я и сам могу провести всё дело! Просто тогда может пострадать историческая достоверность и ход истории будет совсем иным, чем тот, который нам известен.

И хотя Эрнст внешне казался спокойным на самом деле он рвал и метал глубоко в своей душе. Ребёнок! И это в такой важный момент! Все приготовления Крис к миссии оказались насмарку! Но он ещё всё внимательно обдумает и примет окончательное решение, в этом он был уверен. Никто не сможет помешать ему, даже собственный ребёнок!

Вдруг Эрнста озарила яркая мысль. Он вдруг подумал, что Кристина отправившись в прошлое, будет застрелена, как и эсерка Каплан. А что, если Кристина и была Каплан на самом деле? Мысли в голове Эрнста вдруг стали путаться и роились, как пчёлы в улье. Одна была неожиданнее другой. Но ведь он знал, что Каплан покушалась с близкого расстояния и с револьвером в руке, и никак не с оптической винтовкой! Но с другой стороны откуда он это знал? Просто с картины художника той поры? А что, если художник просто все детали придумал сам? Эрнст вдруг усомнился в самой исторической достоверности. Насколько достоверна она была в действительности? И если Крис погибнет, то сделает она это уже не одна, а с его ребёнком! И он принял решение. Он сам будет стрелять! Это был единственно правильный выход из сложившейся ситуации, по его мнению.

Глава 7. Выстрелы

1

Быстро пролетело лето. Снова наступила осень и верхушки деревьев окрасились в багряные и жёлтые тона. Но это время не прошло для Эрнста даром – он отработал до мелочей план своих действий и теперь не сомневался в успехе. Он отправится в прошлое и будет стрелять сам. Но сделает он это под звуки выстрелов Каплан. Его план был гениально прост – он затаится среди развали завода и будет ждать пока знаменитая эсерка не начнёт стрелять. Как только она сделает первый выстрел, тут же выстрелит и Эрнст из своей винтовки. И таким образом получится, что стреляла Каплан, а в цель попадут выстрелы Эрнста! Для окружающих убийцей вождя будет Каплан, а он, Эрнст, только позаботится об эффективности её стрельбы!

Ведь, как он знал из истории, Каплан просто промахнулась, но теперь с его помощью она этого больше не сделает! И таким образом всё будет исторически точно, Каплан стреляет и попадает в Ленина, но это будут уже его пули – пули Эрнста! И Крис можно будет уберечь от такого стресса, как покушение на Ленина. Ведь чего ни говори, а она была всего-навсего лишь слабой бабой, не ей бы следовало выполнять такие великие свершения…

Приняв это решение и внутренне успокоившись, Эрнст стал ждать благоприятного момента. Теперь он больше не сомневался в успехе.

Вскоре к началу учёбы приехал и Виталик. Когда он встретил Кристину и увидел, что она беременна, мир перевернулся в его душе.

«Да, чёрт! Времени они даром не теряли!» – зло думал он и пытался как-то придумать выход из создавшейся ситуации.

Разумеется, ему никак не было по душе, что Крис вынашивает чужого ребёнка, не его собственного. Он затаил на Эрнста злобу. К этому времени его план, как уничтожить Эрнста, окончательно созрел. То, что когда-то ему показалось мимолётной мыслью во время пьянки, теперь приобрело рамки чёткого плана действий. Ему бы только точно узнать, когда Эрнст начнёт действовать и претворять в жизнь свою миссию.

«Ну ничего, гений чёртов, ты у меня ещё узнаешь, где раки зимуют!» – зло думал Виталик, изображая внешне полную приветливость и дружелюбие.

Конечно же, Эрнст ничего не заметил – в частности перемены, произошедшие с Виталиком за это время. Он был настолько поглощён своим планом, что не обращал внимания ни на что другое.

Кристина рассказала Виталику всё, что задумал Эрнст. Она с опасением поведала ему, что Лебедев собирается использовать её, Бельскую, для выполнения своего авантюрного плана. Она ещё не знала, что Эрнст изменил своё решение и отказался от помощи девушки. Ведь она могла испортить всё дело! Виталик же, слушая её, всё время пялился на её живот.

«Да, аборт, к сожалению, делать уже довольно поздно!» – печально думал он и никак не мог взять в толк, почему ребёнок Эрнста никак не повлиял на его поведение, и он по-прежнему носился со своей бредовой идеей убийства Ленина. – «Что за человек! Ему бы сейчас об их совместном будущем подумать, о том, как они будут жить втроём дальше, а он всё носится со своим спасением России! Может, он просто уже потерял связь с реальностью?» – задался вдруг вопросом Виталик. – «Или он думает, что семижильный и все проблемы решит за пару минут?»

Конечно, ответить на все возникавшие вопросы вот так с ходу Виталик не мог, ведь чужая душа – потёмки. Но одно он знал наверняка – он избавит Кристину от этого маньяка, и он знал в деталях, как он это сделает.

Прошла уже неделя после начала нового учебного года, когда субботним вечером Эрнст собрал Виталика и Кристину в своей комнате, чтобы сообщить им нечто важное. На столе стояли две бутылки водки и стаканчики с закуской – колбаской и огурцами. Все трое сидели за столом и ждали. Яркая лампочка над столом освещала лица наших героев. Виталик и Кристина сидели с ожидающими чего-то лицами. Эрнст был мрачен. И хотя каждый из приглашённых за стол догадывался о чём пойдёт речь, тем не менее, они терпеливо ждали, пока Эрнст не начнёт говорить сам. Лебедев молча разлил всем по стаканчикам немного водки и осмотрел присутствующих долгим пронзительным взглядом.

– Друзья мои! Товарищи! Завтра я отправляюсь делать то, что давно задумал! Я чувствую, что правильный момент настал и теперь промедление смерти подобно, как говаривал тот, кого я хочу устранить. Я не знаю точно какими будут последствия моего акта, может всё изменится настолько, что и мы все будем другими, а может кто-то из нас и вовсе не будет существовать на свете. Этого не знает никто кроме слепой судьбы, которая, как известно каждому, безразлично предоставляет свой жребий. Она не смотрит ни на красоту, ни на ум, ни на талант, ей наплевать на всё! И человеческая жизнь в глазах судьбы имеет стоимость песчинки, одной из многих на этой Земле. Может стать так, что это последний вечер, когда мы все трое сидим за одним столом. Завтра наступит новая эра и всё будет совсем иным, чем тот мир, который мы знали до сегодняшнего дня. Мне не известно, как будут помешаны карты в новой колоде провидения, но я хочу сегодня здесь с вами выпить за наше прошлое, которое мы вместе прожили, и не важно каким оно было, печальным или счастливым – каждый из нас просто нёс свой жребий. Но в любом случае тот, кто не имеет прошлого, не имеет и будущего, и на этом держится мироздание. Я хочу попрощаться со всеми вами, потому что уже завтра в новой колоде судьбы моей жизни может и не быть. Давайте ценить жизнь здесь и сейчас!

С этими словами Эрнст потянулся чокнуться со всеми своим стаканом водки.

В свете лампы, висевшей над столом, он заметил, что по щекам Кристины текли слёзы. Виталик сидел подавленно и только смотрел на бутылку в центре стола.

– Что же будет с нашим мальчиком? – всхлипывая спросила Кристина Эрнста. – Ты о нём подумал? Какое право имеешь ты лишать его жизни уже в материнской утробе? Ведь всё зависит только от тебя! Ты ведь можешь просто отказаться от своего идиотского плана! Что тебе мешает жить как все?

– истерическим визгом посыпались вопросы Кристины.

– Понимаешь, малышка Крис, у каждого есть своё предназначение в этой жизни, свой зов судьбы, своя роль в этом мироздании. Есть она и у меня! Я должен исправить ошибку истории, снять проклятие с нашего многострадального народа, и тогда всем будет хорошо! Мы будем жить счастливо и свободно. Я много думал о мироздании и пришёл к выводу, что все беды нашего народа кроются только в одном человеке – в Ленине. Я его ненавижу настолько, что я готов пожертвовать собой и всеми вами. Мы всё равно не люди, мы всего-навсего жалкая биомасса, над которой такие сволочи как Ленин творят свои эксперименты! – попытался успокоить свою девушку Эрнст.

– А не уподобляешься ли и ты этой сволочи Ленину, чтобы сотворить над нами очередной эксперимент? Чем ты лучше его? – зло спросил его Виталик.

– Ведь зная о возможных последствиях, ты не дорожишь даже собственным ребёнком! Человек ли ты после этого?

– Мне всё равно, что вы думаете обо мне! История нас рассудит! Вы, простые люди, не можете помешать мне выполнить задуманное и бесполезно как-то переубеждать меня или пытаться остановить, я выполню цель своей жизни!

– Откуда в тебе столько фанатизма? Ведь именно подобные тебе устроили когда-то революцию, а потом террор её именем! Ты такой же как они! – зло возражал Эрнсту Виталик. – А может это в крови у нашего народа? Тогда мы обречены!

– Друзья мои! Давайте оставим все дискуссии на эту тему и просто посидим за нашим прощальным столом. Да и потом, с чего вы взяли, что все мы обязательно обратимся в прах времени после моего акта? Вероятность того, что мы все будем также рождены и будем продолжать коптить небо, остаётся точно такой же, какой она и была, когда мы все появились на свет. У вас просто нездоровый пессимизм! Надо всегда верить в лучшее и небо услышит наш глас! Давайте выпьем же за это! – успокоил всех Эрнст и поднял свой стаканчик с водкой. – Ведь я также, как и вы, в общем-то, не хочу умирать! Не знаю почему у вас сложилось мнение, что я какой-то шахид-самоубийца! Выше голову!

Ободрённые, все трое залпом выпили водку, и молодые люди отправились курить в коридор, оставив Кристину одну. И хотя Эрнст и пытался всех подбодрить, на душе у него скребли кошки – ведь он-то знал, что претворение его плана может настолько изменить ход событий, что это может коснуться не только их троих, но и всей планеты. Возможным было всё за прошедшие восемьдесят лет, вплоть до мировой ядерной войны с полным взаимоистреблением всего человечества. Слишком большой пласт времени подвергался изменению и порой Эрнст сомневался сам, настолько ли он прав, пытаясь исполнить задуманное. Он больше всех сам нуждался в успокоении. Но его друзья не понимали, что творилось в его душе по-настоящему и в какую бездну он смотрел, готовясь прыгнуть в неё.

Они засиделись за полночь. Эрнст пытался алкоголем залить свою тоску и это ему удалось. Вскоре прощальный вечер превратился в простую студенческую пьянку с походом на дискотеку в завершении, где им, по счастью, удалось избежать очередного мордобоя…

2

Ранним воскресным утром следующего дня все трое вышли из общежития и направились в главный корпус, в лабораторию Эрнста, где он хранил свою машину времени и купленную им винтовку. Эрнст попросил Виталика помочь донести ему всю необходимую аппаратуру до места действия – развали Путиловского завода, где Эрнст намеревался выполнить задуманное им.

В лаборатории Эрнст долго возился – он паковал всё необходимое для задуманного. Необходимо было обеспечить электропитание на всё время действия его машины времени, для этого он приспособил пару новых автомобильных аккумуляторов – их мощности должно было хватить для предстоящей операции. Машина времени Эрнста не была настолько прожорлива, чтобы ей требовался стационарный источник питания. Батареи должен был нести Виталик. Машину времени, генератор гравитонов, излучатель и портативный ноутбук – Эрнст понесёт сам, он не доверял своё детище в чужие руки. Винтовку в футляре от скрипки должна была взять Кристина.

Когда всё было готово Эрнст предложил всем присесть на дорожку, по старому русскому обычаю. Все послушно сели, между молодыми людьми царило молчание – каждый из них думал о своём, но их объединяло одно – все осознавали трагичность этой минуты, ведь никто не знал, что их ждёт уже завтра. Один Виталик был относительно спокоен – он знал, что произойдёт со всеми ними в ближайшие часы…

Наконец Эрнст встал и все последовали его примеру.

– Ну, с Богом! – произнёс Лебедев, и все вышли из помещения лаборатории.

Эрнст запер дверь на ключ и все двинулись в направлении ближайшей станции подземки, чтобы добраться до бывшего Путиловского завода, который находился на окраине города.

Вагоны подземки были пусты в этот ранний утренний час. Было воскресенье и практически все жители города ещё мирно отсыпались в своих постелях, исключение составляли лишь немногие дачники, которые с утра пораньше направлялись к своим садовым участкам за городом. С виду наши герои казались компанией студентов, собравшихся на пикник за город, и не вызывали ни у кого из пассажиров метро подозрений. Вот только лица их были мрачны.

Вагоны метрополитена быстро доставили наших героев до места назначения и через пару минут вся компания была в пустых цехах бывшего завода. Эрнст, Кристина и Виталик прошли в когда-то главный цех, перед которым когда-то очень давно стреляли в Ленина истинные патриоты России. Жестом Лебедев позвал всех следовать за собой. Все трое поднялись по старой железной лестнице на площадку под потолком цеха, с неё прекрасно просматривался пятачок перед цехом, на котором когда-то выступал Ленин.

– Идеальный сектор для стрельбы! Я давно нашёл это место! – бодро сказал Эрнст и принялся распаковывать содержимое их багажа.

Далее он осторожно смонтировал машину времени, подключил к ней свой ноутбук и всё это ещё раз присоединил к батареям питания. Пробно проверил готовность генератора гравитонного потока и щёлкнул тумблером «Сеть». Красный огонёк индикатора тут же вспыхнул, и Эрнст удовлетворённо отключил систему обратно.

– Ну вот, кажется, всё готово! – произнёс он и вытащил из кармана пачку сигарет. Угостив Виталика, он предложил всем посидеть и просто покурить, быть может последний раз в этой жизни.

Когда сигарета догорела, Эрнст встал и, задумчиво глядя на руины завода, произнёс: – Теперь пора! Крис останется со мной ассистировать, а ты, Виталик, постой на стрёме, чтобы сюда не зашёл случайный прохожий, мало ли какому бомжу приглянутся эти развалины.

Виталик послушно пошёл на улицу и принялся бродить вокруг завода, чтобы прогнать случайных прохожих, которые в этот час могли появиться здесь. Он бродил и ждал…

Тем временем Эрнст включил машину времени и ввёл временные параметры: «10.10.1917. Время: 19.00». Именно в это время должна была состояться историческая речь Ленина на броневике перед рабочими Путиловского завода. После этого Эрнст проинструктировал Крис, когда и в какое время что нажимать, чтобы всё прошло как задумано. Кристина оказалась толковой девушкой и быстро во всём разобралась.

Эрнст собрал свою винтовку и проверив оптику лёг на металлической площадке, предварительно расстелив свою куртку, готовый к стрельбе. Надев на свою голову гравитонный излучатель он прильнул к окуляру оптического прицела и громко сказал Крис: «Поехали!».

Почувствовав болезненный удар в мозг через пару минут Эрнст услышал какой-то гул и много голосов, что-то кричащих.

«Да это же звуки завода и митинга рабочих!» – мелькнуло у него в голове. – «Итак, я только страхую выстрелы Каплан! Она стреляла в сердце!» – лихорадочно неслось в голове Эрнста, он почувствовал, что сильно потеет от волнения. Среди толпы рабочих он увидел броневик и какого-то человека в кепке, взбирающегося на него.

«Да это же Ленин! Странно, какой-то он простой и мирный на первый взгляд и вовсе не похож на монстра», – думал Эрнст и навёл оптический прицел на голову вождя.

Далее он снова стал ждать. Следить через оптику за Каплан он не мог, иначе бы он потерял в визире прицела самого вождя, поэтому ему оставалось только слушать. Прошло примерно пять минут и вдруг раздался глухой хлопок выстрела. Пора, подумал Эрнст и, ещё раз наведя перекрестье прицела прямо на лоб Ленина, он затаил дыхание и плавно нажал на спусковой крючок винтовки…

Виталик вдруг услышал, как будто, щелчок плётки и стая ворон резко с криками и гамом поднялась вдруг с крыши бывшего главного цеха Путиловского завода. «Выстрел! Пора действовать!» – резко подумал Виталик и полез в карман за своим мобильным телефоном. Трясущимися пальцами он набрал «02» и принялся ждать, пока кто-то на другом конце не возьмёт трубку.

– Милиция слушает! – раздалось вдруг в ухе Виталика, и он заговорил нервно и отрывисто:

– Алло, на Путиловском заводе какой-то сумасшедший устроил стрельбу! Приезжайте немедленно!

– Пожалуйста никуда не уходите с места, где вы сейчас находитесь! – раздалось в трубке. – Бригада выезжает! А пока назовите своё имя, фамилию, адрес.

Виталик сообщил дежурному свои данные и затем положил телефон обратно в карман.

Тем временем со стороны завода раздавались всё новые и новые выстрелы. Эрнст не понимал, почему он не попадает в голову Ленина! Вождь уже упал, раненный пулей Каплан в сердечную область, а Эрнст всё целился в его лоб и продолжал палить. Однако голова вождя оставалась целой и невредимой! Эрнст пришёл в отчаяние, его патроны заканчивались, и чтобы зарядить винтовку заново, надо было отправиться в своё время, но Крис не получила от него таких инструкций! Эрнст обливался потом и целился снова и снова…

Вдруг удар по голове чем-то тяжёлым оглушил его, и он потерял сознание…

Когда он пришёл в себя вокруг него стояли люди в камуфляже, вооружённые автоматами Калашникова.

– Очухался, ворошиловский стрелок! – воскликнул один из них и защёлкнул на запястьях Эрнста стальные наручники.

Лебедев осмотрелся. В стороне сидела Кристина и тихо плакала. Тут к нему подошёл старший группы и произнёс:

– Вы, молодой человек, и ваша барышня сейчас отправитесь с нами для объяснения происходящего.

Тут из-за бойцов спецгруппы появился Виталик и принялся доказывать, что Кристина ни в чём не виновата и действовала по принуждению.

– Она была заложницей, понимаете? Ей нужна психологическая помощь! – сбивчиво объяснял милиции Виталик. Эрнст смотрел на всё происходящее безучастно. Его терзала только одна мысль, что дело всей его жизни у него не получилось и поэтому он просто жалкое ничтожество и не заслуживает ничего от судьбы, кроме ареста и всего этого унижения…

Виталику удалось убедить милицию в непричастности Кристины к терроризму и её оставили в покое. Когда Эрнста увезли в отделение правопорядка Бельская и Озеров остались одни.

– Вот так всё кончилось с нашим гением, – печально произнёс Виталик и принялся собирать остатки машины времени и паковать их обратно в рюкзак. У него ещё будет время со всем этим разобраться на свежую голову.

«Слава богу, излучатель и генератор вроде целы», – думал Виталик и краем глаза посматривал на Крис. Та сидела безучастно, только плакала и смотрела в одну точку перед собой.

– Не убивайся ты так! Неужели ты не поняла сразу, что он просто сумасшедший? – успокаивающе произнёс Виталик.

– Лучше такой сумасшедший как Эрнст, чем такой мужлан как ты! И не смей так говорить о нём! – зло выпалила Кристина и отвернулась от Озерова.

Когда Виталик всё наконец-то собрал и готов был отправиться в своё общежитие, он предложил Кристине пойти с ним домой.

– Оставь меня! Я хочу побыть одна! – зло бросила ему Кристина и пошла в направлении города.

Виталик молча пожал плечами и двинул к станции метро, размышляя о превратностях судьбы…

3

Эрнста привезли в районное отделение милиции и закрыли в камеру. Только когда за ним со скрежетом лязгнула дверь, он начал потихоньку осознавать происходящее. Его закрыли, одному богу известно, надолго ли. Что делать теперь? Вопросы, на которые не было ответов вихрем закружились у него в голове. Почему он не попал в Ленина? Что было не так в его схеме? Потом Эрнст вспомнил, что винтовку он купил палёную, то есть уже бывшую в употреблении. А что, если они повесят всех трупов с этой винтовки на него?

Лебедев сел на шконку и принялся мучительно размышлять. В конце концов, он пришёл к выводу, что крепко влип и у него остался только один выход – косить под сумасшедшего. Ему никак не нравилась мысль брать на себя ответственность за киллера, который стрелял из этой винтовки прежде. Эрнст задумался над тем, как он выставит себя перед следователем психом, для этого много не требовалось, просто рассказать всю правду о покушении на Ленина и изменении хода истории. Немного подумав, он решил опустить в своём будущем диалоге со следователем возможные последствия удачного покушения и ограничиться только фактами – самой стрельбой в вождя революции.

Измученный своими мыслями, Эрнст прилёг на шконку со старым матрацем и принялся изучать взглядом стены. Они были кое-где в потёках жидкости, капли воды потихоньку скатывались вниз по ядовито-зелёной поверхности стен. Это было вызвано тем, что помещение камеры плохо проветривалось. Эрнст был в камере один, никого из сокамерников не было, и он был рад хотя бы этому – не приходилось в реальности изучать тюремную романтику, о которой он был наслышан с самого детства.

Вдруг он задумался о Крис – что будет с ней? Ведь она ждала его ребёнка, их ребёнка. Как там она будет без него одна? Ему вдруг стало невыносимо грустно и тяжело на душе. Он и не подозревал, что его план спасения отечества обернётся столь банально – камерой предварительного заключения в местном отделении милиции. И всё было не так. Его план провалился, его девушка осталась одна, он сидит в тюрьме. А что будет с университетом? Скорее всего, его отчислят. Но теперь, когда план Эрнста оказался иллюзией, он даже и не переживал, что его выкинут из университета – всё равно вся жизнь пошла коту под хвост, думал он и потянулся в карман за сигаретами.

Достав одну, он тут же закурил и принялся изучать потолок, пуская клубы дыма вверх – он лежал на тюремной шконке и курил. Но потолок нисколько не отличался от ядовито-зелёных стен и Эрнсту вскоре наскучило это занятие – пялиться на стены камеры. Скурив сигарету, он отвернулся к стене и провалился в глубокий сон, благо за решётчатым окном камеры были уже вечерние сумерки.

Прошло несколько часов, как Эрнст спал. В камере только тускло горел ночник над входной дверью. Так уголовники называли ночное освещение камер. Вдруг Эрнст отчего-то проснулся. Он сел на шконке и протёр глаза. Напротив него сидел какой-то человек в тёмном пальто и смотрел на него.

– Вы кто? Что вам здесь нужно? – нервно спросил его Лебедев, но ответов на свои вопросы так и не услышал.

Человек всё так же сидел и смотрел на него, не двигаясь. Вдруг он пошевелился и снял свою кепку. В свете ночника блеснула огромная лысина и Эрнст рассмотрел его чётче – вне всяких сомнений это был Ленин! Он лукаво подмигнул ему и принялся мять в руках свою кепку. Эрнст громко заорал, что было сил.

Тут дверь камеры загрохотала и с лязгом открылась. В неё ворвались дежурные милиционеры с дубинками и набросились с ними на Эрнста. Лебедев только закрывался от ударов руками, но удары резиновыми дубинками сыпались на него сверху будто град, а Ленин всё сидел на кровати и лукаво ухмылялся…

Краем сознания Эрнст подумал, почему милиционеры не видят Ленина и не уведут его из камеры? Но дежурные продолжали избивать его одного и им не было никакого дела до сидящего на шконке Ленина. Наконец от побоев Эрнст потерял сознание и его, уже бесчувственного поволокли в карцер…

Глава 8. Допросы

1

В понедельник рано утром следователь Краснопресненского районного отделения милиции майор Борис Степанович Жданов сидел за своим рабочим столом и пил свой утренний кофе. В задумчивости он потирал свой подбородок и смотрел в окно, за которым уже в который раз за его службу снова желтели листья деревьев и осень входила в свои права.

Причиной его раздумий были результаты баллистической экспертизы винтовки, изъятой у Эрнста Лебедева, и лежащие сейчас перед ним на столе. Сомнений не было, рассуждал Борис Степанович, перед ними не кто иной, как знаменитый Лёша-Солдат. Все эпизоды из жизни этого киллера и все «глухари», то есть нераскрытые дела пятилетней давности – всё сходилось на этой винтовке, которая побывала в руках у экспертов.

Но что-то не давало Борису Степановичу полностью поверить в свою удачу и рассчитывать на повышение по службе. Больно странным был этот Лёша-Солдат, которого они повязали ещё вчера на старом Путиловском заводе. В кого он стрелял там, среди этих развалин, куда и птица-то какая редко залетит, не говоря уже о клиентуре самого Солдата? Все эти вопросы мучали нашего пожилого следователя, единственной мечтой которого было получить звёздочки подполковника перед пенсией. Вдруг ответ на этот вопрос пришёл к нему сам собой. Всё очень просто – они забили там стрелку и Лёша-Солдат готовился стрелять в какого-нибудь авторитета! Но тут же в голове у следователя возник иной вопрос – почему кроме этих молодых людей бригада бойцов спецназа никого там не обнаружила, а предполагаемый Лёша-Солдат всё-таки в кого-то стрелял?

Во всём этом ему ещё только предстояло разобраться… А пока он пил свой кофе и думал над тем, как бы повезло ему, попадись ему в руки этот настоящий несколько лет разыскиваемый органами правопорядка киллер. Возможно, он уже в его руках, думал следователь, делая последний глоток кофе из своей чашки, всё мог показать только первый допрос…

Тем временем Эрнст проснулся в карцере, куда он был помещён за нарушение порядка предыдущей ночью. Всё тело ужасно болело после перенесённых ему побоев. Он осмотрел свои руки – они были полностью покрыты кровоподтёками.

«Умеют твари!» – зло подумал Эрнст о стражах порядка и пошёл к одиноко торчащему на стене умывальнику, чтобы ополоснуть своё лицо и руки.

Вскоре подали завтрак – кусок чёрного хлеба с хвостом селёдки. Эрнст вдруг почувствовал резкий голод – он не ел со вчерашнего дня и теперь принялся с аппетитом жевать убогий тюремный корм, который показался ему настолько вкусным, что он бы попросил добавки. Но тут же он вспомнил, что находится не в санатории, и понял, что довольствоваться надо тем, что дают. Через час после завтрака, когда дверь карцера лязгнула и со скрежетом открылась, Эрнст сидел на холодном полу и думал, что его снова станут бить, он закрылся было руками, но дежурный только сказал: «На выход!» и встал в дверях. Эрнст повиновался.

– Лицом к стене! – снова рявкнул дежурный и Лебедев исполнил его приказ. После того, как дежурный снова закрыл дверь карцера, Эрнста куда-то повели…

Борис Степанович сидел за своим столом и ёрзал на стуле от нетерпения – сейчас он увидит того, кто должен был ему обеспечить рост по служебной лестнице и соответственно прибавку к жалованию – Лёшу-Солдата…

Эрнста под конвоем провели в кабинет и усадили за стол следователя. Он осмотрелся и понял, что сейчас его будут допрашивать.

– Ваше имя, фамилия, отчество, год и место рождения, – прозвучал голос следователя.

– Лебедев Эрнст Викторович, Выборг, 1990 года рождения, – равнодушно произнёс Эрнст. – Могу я поинтересоваться в чём меня обвиняют? – добавил он.

– Вы подозреваетесь в совершении ряда заказных убийств в период с 2000 по 2005 годы! – жёстко произнёс Борис Степанович. – Может хватит запираться, Солдат?

– Почему вы меня так называете? Я ведь не служил в армии! – возразил Эрнст.

– Солдат, ваше имя в преступных кругах! Как видите, мы знаем о вас всё! – жёстко произнёс Борис Степанович и пронзительно посмотрел на Эрнста.

Лебедев соображал несколько секунд, потом понял почему его обвиняют непонятно в чём – конечно же причиной тому винтовка! Ведь его предупреждали, что она палёная! Но он знал это и тем не менее купил её – ведь она была дешевле «чистой»!

– Послушайте господин, простите как мне вас называть? – начал было Эрнст.

– Для вас я гражданин начальник! – жёстко ответил ему следователь. – Итак! Я вас слушаю!

– Дело в том, что винтовка была приобретена мной у торговца воздушным оружием неделю назад на местном рынке.

– Хватит запираться, Солдат! Помни о том, что за сотрудничество со следствием тебе могут скостить срок!

– Но я действительно купил эту винтовку неделю назад! – упирался Эрнст.

Борис Степанович скривился и отдал приказ конвою:

– Отправить его снова в карцер – пусть подумает хорошенько, что лучше: запираться или сотрудничать со следствием!

Дежурный поднял Эрнста со стула и приказал ему выйти и встать лицом к стене…

Когда Эрнста увели Борис Степанович глубоко задумался – нет, это явно был не Лёша-Солдат, какой-то зелёный пацан, и на уголовника, каким был Солдат, он явно не походил. Чтобы убедиться в этом окончательно Борис Степанович снял телефонную трубку и отдал в неё короткое распоряжение:

– С задержанного Лебедева снять отпечатки пальцев и пробить их по базе данных! О результатах тут же доложить мне!

«Растяпы!» – уже про себя зло выругался Борис Степанович и вспомнил, что ведь накануне было воскресенье и такую простую мелочь как снятие отпечатков пальцев просто некому было выполнить – все криминалисты отдыхали в этот день.

А пока он принялся размышлять, что неплохо бы было допросить друзей и знакомых этого Лебедева. И он принялся выписывать повестки Бельской и Озерову.

2

Кристина пришла в милицию вся красная от волнения. Вчера она получила повестку и теперь сидела в приёмной у следователя по фамилии Жданов, ожидая своей очереди на допрос. Волновалась она по простой причине – она не знала, что говорить следователю. Свидания с Эрнстом ей ещё не разрешали, и поэтому их совместная стратегия поведения в данной ситуации не была выработана. Наконец дверь следователя распахнулась и её пригласили войти.

– Представьтесь пожалуйста! – произнёс сидевший за столом тучный мужчина лет пятидесяти. Он листал какие-то бумаги и время от времени посматривал на неё поверх своих очков.

– Бельская Кристина Анатольевна.

– Год и место вашего рождения.

– 1990, Первомайск, Ленинградской области.

– Вы приглашены сегодня для дачи показаний по делу вашего товарища Лебедева Эрнста, – произнёс тучный мужчина и снова уткнулся в свои бумаги.

– Простите, как мне вас называть?

– Ах да, Борис Степанович Жданов к вашим услугам.

– Мне хотелось бы знать в чём обвиняют Эрнста, – тихо сказала Бельская.

– Его обвиняют в совершении ряда заказных убийств на территории Ленинградской области в прошедшие пять лет, – спокойно произнёс Борис Степанович и внимательно посмотрел на девушку поверх очков. Его слова, казалось, не произвели на неё никакой реакции.

– Постойте, но этого не может быть, здесь какая-то ошибка, ведь мы просто студенты и учимся на факультете местного университета уже второй год. Получается, в школьные годы Эрнст был киллером?

– Вот это вы нам и поможете выяснить, – произнёс следователь и задумчиво потёр подбородок.

Да, с киллером он, конечно же, дал маху, любому человеку понятно, что этот мальчик-студент на матёрого уголовника никак не тянет. Всё, на что они опирались в своей доказательной базе, была винтовка, несомненно когда-то побывавшая в руках Лёши-Солдата, но на этом все доказательства и заканчивались. Да и отпечатки пальцев Эрнста не проходили ранее по уголовным делам, это было уже доподлинно известно.

– Итак, вы удивлены тем, что гражданин Лебедев был киллером ранее, – задумчиво произнёс Борис Степанович, – в таком случае расскажите мне о нём.

Кристина начала долгое повествование о совместной учёбе в университете, о том, как состоялось их знакомство год назад, о том, что они любили друг друга. Борис Степанович долго слушал её не перебивая и всё больше убеждался, что в лапы милиции попал отнюдь не тот, кого они рассчитывали поймать. Наконец он устал слушать поток слов из уст девушки и спросил её прямо:

– Что вы делали с гражданином Лебедевым рано утром на Путиловском заводе в воскресенье?

– Я не знаю, он просто попросил меня помочь ему донести его вещи, – начала хитрить Кристина. – Это вы лучше у него спросите, ведь он такой скрытный, никогда не скажет, что задумал, – добавила она.

– Хорошо, – произнёс Борис Степанович и подписал ей пропуск.

– Простите, могу я встретиться с гражданином Лебедевым?

– Вы хотите свидание? – спросил следователь.

– Да, – неуверенно произнесла Кристина.

– Хорошо, завтра с утра можете прийти.

– Спасибо вам огромное, – произнесла Кристина и спешно покинула кабинет.

В коридоре она встретила неожиданно для себя Виталика.

– Что ты тут делаешь? – спросила его Кристина.

– Меня вызвали, вот повестка, – ответил ей Озеров.

– А почему ты мне ничего не говорил?

– Ты не спрашивала.

Постояв ещё некоторое время с ним, Кристина покинула отделение милиции. Она принялась с нетерпением ждать следующего дня – так хотела увидеть Эрнста снова.

Виталик сидел у дверей кабинета и лениво рассматривал белые стены помещения. Они определённо наводили на него тоску. Наконец его вызвали, и он ретиво прошёл в кабинет следователя – о, ему было что рассказать.

Борис Степанович попросил его представиться и принялся задавать свои вопросы. Виталик, казалось, только и ждал этого.

– Что вы можете рассказать о своём друге? Как вы объясните его поведение на Путиловском заводе?

– Понимаете, господин следователь, я сразу понял, что это сумасшедший! – начал Виталик топить Эрнста, как только мог.

Борис Степанович удивлённо посмотрел на парня поверх своих очков – это был действительно новый поворот дела!

– Понимаете, с первых же дней нашего знакомства гражданин Лебедев начал внушать всем свои параноидальные мысли, что цель его жизни – устранение Ленина и изменение хода истории России! – волнуясь начал Виталик и посмотрел неуверенно на следователя. Тот молча смотрел на него и ждал.

– Ну, ну, продолжайте! – кивнул Жданов.

– Почти на каждой пьянке Лебедев доказывал, что Ленин – и ни кто иной – виноват во всём, что произошло со всеми нами за семьдесят лет советской власти и последующие годы. Но на этом он не остановился. Он создал какой-то странный прибор и назвал его машиной времени. Он заявил, что с его помощью он отправится в прошлое и будет стрелять в Ленина.

– А что, машина времени была реально им создана? – иронично спросил Жданов.

– Что вы, Борис Степанович, это была просто груда железа с подсоединённым к ней компьютером, ничего, что заставило бы обратить на себя внимание. Просто, когда Лебедев якобы включал свою рухлядь, он внушал себе, что может видеть прошлое и будущее. Но как бы он смог это сделать реально, когда любой нормальный человек просто не в состоянии видеть ни того ни другого?

– Так, так, интересно! – протянул Жданов.

– Но Лебедев пошёл дальше. В свою авантюру он втянул мою бывшую одноклассницу Кристину Бельскую. Она, по параноидальному замыслу Лебедева, должна была выполнить роль Каплан и убить Ленина при его историческом выступлении перед рабочими Путиловского завода осенью 1917 года.

– А вы с Бельской были тесно знакомы ещё в школе? – спросил следователь, слегка щуря глаза.

– Ну да, – слегка краснея, ответил Виталик.

– Тогда понятно почему вы так безжалостно топите своего бывшего товарища по университету. В вас просто говорит ревность, молодой человек!

– вздохнув произнёс Жданов.

– Вы что, мне не верите? – повышая голос спросил Озеров.

– Верить – не моя специальность, мне нужны только факты и пока что факты говорят мне, что ваш бывший товарищ открыл пальбу среди развалин бывшего завода. Но в кого он стрелял остаётся ещё выяснить! – чётко сказал Жданов.

– Так ведь я вам о том и рассказываю! В Ленина он там стрелял, который при этом находился в прошлом! Лебедев, как он полагал, с помощью своей так называемой машины времени переместился в прошлое, и стрелял в Ленина, когда тот на броневике выступал перед рабочими завода! – повторил своё Виталик и вытер лоб. Он слегка даже вспотел, пытаясь внушить следователю свою версию.

– Хорошо, молодой человек, – произнёс следователь, занося слова Виталика в протокол. Он чувствовал себя измождённым за сегодняшний день, хотя впереди ему предстояла ещё масса работы. – Распишитесь, пожалуйста, вот здесь, – произнёс Жданов и протянул протокол допроса Виталику на подпись. Озеров с удовлетворением поставил свой росчерк внизу большого листа и с облегчением вздохнул – первый шаг своего плана он уже выполнил.

«Ещё немного, и Эрнст окажется там, где ему самое место – в изоляции от мира нормальных людей и прежде всего от Кристины!» – удовлетворённо думал Виталик.

Следователь больше не имел к нему вопросов и быстро подписал Озерову пропуск. Довольный Виталик покинул кабинет Жданова.

3

Для Эрнста наступили тяжёлые дни. К нему постоянно стал приходить Ленин. Сначала он вёл себя довольно странно – просто сидел или стоял и смотрел на него, разминая в руках свою знаменитую кепку. Эрнст не понимал такого поведения милиции – или они всё знали о нём и просто издевались над ним? Но откуда? Ведь он ничего не говорил им о своём покушении? Вот и сейчас Эрнст, сидя на своей шконке, тупо и молча разглядывал вождя, который был напротив него и в упор смотрел на молодого человека.

– Ты кто? Чего тебе здесь надо? – не выдержал однажды Эрнст и спросил странного гостя.

– Ты прекрасно знаешь меня и твои вопросы сейчас просто неуместны, – ответил тихо вождь революции, слегка картавя и снова замолчал.

– Ты актёр местного театра, которого почему-то подсадили мне, – пробурчал Эрнст и задумался. Ему действительно казалось странным, что милиция так утончённо издевается над ним.

– Пусть будет так, но меня ты должен воспринимать согласно моей роли, и для тебя я Ленин, – снова сказал Эрнсту посетитель камеры. – Ты хотел меня уничтожить, но какое право ты имел вмешиваться в ход истории? – спросил вдруг Ленин. – Как видишь я знаю всё! – добавил он тут же.

– Ты уничтожил мой народ своей идиотской революцией, ты отбросил его на века назад, ты убил моего прадеда, в конце концов, разве этого мало? – произнёс устало Эрнст.

– Во всём виноват не я, но твой народ! Только русские мечтают всё постоянно получить на халяву, не прикладывая к этому никаких усилий! Я просто угадал это народное качество и использовал его в своих целях, сказал Ленин.

– Ты жаждал власти, вот и всё!

– Да, но это является абсолютно естественной потребностью высшего вида жизни, каким я являюсь! – возразил Ленин.

– Конечно, зажратому барчуку захотелось просто повластвовать! Но понял ли ты своим куриным умом, что ты натворил! – зло спросил Эрнст.

– Я действовал в интересах пролетариата и он, этот монстр, никогда не терпел всего, что бы поднималось над его убогим уровнем мировосприятия! Мужик не терпит гениев и прочих ярких личностей! Вонючий мужик только верит в бога и в свою мерзкую долю быть никем! Но я дал ему шанс встать всем! Ты помнишь наш знаменитый гимн – «кто был никем, тот станет всем»?

– А что же с остальными действительно достойными людьми – дворянами, крепкими предпринимателями-хозяйственниками и всем, кто был с ними? Они что, не достойны были лучшей доли, чем та, которую уготовал им ты – стать никем? Они все погибли в лагерях и далёкой иммиграции.

– Быдлу, то есть мужикам, нужна была жертва и кто как не вчерашние угнетатели подходили на её роль лучше?

– Теперь ты видишь результаты своих опытов по культивированию этого быдла – мы вырождаемся! Пройдёт ещё пятьдесят лет и русского народа просто не будет на Земле! Ты убил всех нас! Жизнь доказала банальную истину, что из бесплодного быдла, ради которых ты затевал свой мятеж, никогда не произрастёт сочного плода! Ты лишил мой народ той его части, которая отвечала за его развитие, за его плодотворность, за его волю к жизни. Без этой соли земли, которая была под корень уничтожена в семнадцатом году, русский народ мёртв и это только вопрос времени когда он вымрет физически! А теперь уходи, я устал! – произнёс Эрнст и отвернулся к стене.

– Напоследок я скажу тебе, что мои потомки действительно оказались полными убожествами и не поняли какие возможности таила в себе мировая революция!

– И какие – вернуть всех в каменный век? Нет, другие народы оказались умнее и не стали уничтожать сами себя, как это сделали русские дураки. Возможно именно поэтому мы и были всегда обречены – мы народ дураков, которые всегда верят в чудо и какие-то тухлые идеалы вместо того, чтобы просто работать и любить жизнь. О боже, как это действительно просто – жить и любить жизнь!

Произнеся эту фразу, Эрнст отвернулся от стены обратно, чтобы посмотреть на Ленина, но его уже не было, он исчез.

«Странно!» – подумал Эрнст и нахмурился, – «я не слышал, чтобы лязгнула дверь при его выходе! Действительно очень странно!» – Лебедев снова отвернулся к стене и попытался уснуть.

Эрнст уже было глубоко уснул, как дверь камеры с лязгом открылась и голос конвойного произнёс:

– Подследственный Лебедев! На выход! Свидание!

Эрнст поднялся со своей шконки, почёсываясь от укусов клопов, и посмотрел на конвойного.

– Пошевеливайся! – грубо повторил тот и ждал, пока заключённый выйдет из камеры.

– Лицом к стене! – и дверь с лязгом захлопнулась. Загремели ключи в руках конвойного.

Они прошли длинный коридор, прежде чем оказаться в комнате для свиданий. Эрнст, войдя туда, увидел Кристину. Он подошёл к ней и обнял её. По щекам девушки текли слёзы. Наконец успокоившись после объятий, они сели за стол и Бельская произнесла:

– Эрнст, я говорила со следователем, они обвиняют тебя в заказных убийствах!

– Да, мне это знакомо, – произнёс молодой человек и потёр запястья, на которых ещё краснели следы от наручников.

– Может, лучше рассказать им всю правду? – неуверенно спросила девушка.

– Ты хочешь, чтобы меня упекли в психушку? – вопросом на вопрос ответил ей Эрнст.

– Ну не знаю, но возможно это лучше, чем брать на себя чужие преступления!

– Успокойся, никто не будет брать на себя чужих трупов! – произнёс печально Эрнст.

– У тебя просто нет другого выхода, как сказать им всю правду! – раскрасневшись произнесла Кристина.

Эрнст устало молчал. Он понимал, что ситуация его безвыходна и у него только два пути – либо рассказать им всю правду и быть направленным на принудительное лечение, либо признать, что он знаменитый киллер Лёша-Солдат, и отправиться на зону лет на пятнадцать. Конечно, он понимал, что клиника – это далеко не зона строгого режима, где среди уголовников могло случиться всё, что угодно, вплоть до того, что его могли просто убить. Он тяжело вздохнул.

– Будешь передачки мне носить? – спросил он шутливо девушку и снова поник.

– Из университета тебя тоже, наверное, выгонят, – печально произнесла Кристина.

– Главное, чтобы моё детище не попало в чужие руки, – произнёс тихо Эрнст.

– Ты о чём? – спросила Крис.

– Конечно же, о машине времени!

– А! Об этом можешь не беспокоиться, Виталик собрал все твои приборы и хранит их теперь у себя в комнате.

– Ну а как ты? Как наш мальчик?

– Это будет девочка!

– А я говорю – мальчик!

– Ничего, скоро мне надо будет обследоваться, чтобы при родах не было непредвиденных осложнений.

– Крис, постарайся быть молодцом, ты ведь знаешь, я теперь долго не смогу быть рядом.

В этот момент входная дверь лязгнула и суровый голос произнёс:

– Время свидания окончено! Заключённый Лебедев! На выход! Лицом к стене!

Эрнст послушно вышел и выполнил все приказы конвойного. Кристина оставшись одна тихо заплакала. Что будет с ними дальше? Когда они отпустят Эрнста? Увидит ли её ребёнок вообще когда-нибудь своего отца? В её голове только роились вопросы, на которые она не знала ответа…

4

Эрнст сидел на допросе у Жданова. Он молчал и думал – думал, что ему ответить на прямой вопрос следователя о том, что он делал с оружием в руках на Путиловском заводе в воскресенье.

– Вы можете молчать сколько угодно, молодой человек, – устало произнёс следователь, – мы знаем, чем вы там занимались и без вас, просто я хочу дать вам шанс чистосердечно покаяться и сотрудничать со следствием, что как известно смягчает приговор.

Эрнст не знал с чего ему начать и поэтому продолжал молчать.

– Ну что ж, если вам так угодно, то начну я, – произнёс следователь. – Вы с помощью вашего изобретения пытались убить Ленина и, по словам свидетеля, изменить ход истории, ведь так?

– Да, вы правы, – ответил Эрнст и понял, что кто-то сдал его с потрохами и теперь запираться было действительно бессмысленно. – А что, за убийство Ленина полагается тоже 105 статья уголовного кодекса?

– О! Да вы, я вижу, неплохо осведомлены о юридической стороне дела? Нет, гражданин Лебедев, сначала мы вас проверим на предмет душевной вменяемости – ведь согласитесь, звучит довольно необычно – «покушение на Ленина из двадцать первого века», а потом вы будете отвечать за хранение оружия, приобретённого незаконным путём, – сказал следователь и уставился на своего допрашиваемого.

– И сколько мне светит за хранение оружия? – спросил Эрнст.

– Это будет решать суд, конечно, но я думаю года два вам дать могут. Кроме того, с чего мы должны верить во всю ту чепуху про Ленина? Скажите, а вы и ваши дружки не действуете в сговоре? С какой настоящей целью вы приобрели оружие?

– Ну а если я вам скажу, что просто желал поохотиться на кабанчиков, вы мне поверите? – язвительно спросил Эрнст.

– На кабанчиков в городе не охотятся, молодой человек.

Эрнст устало отвернулся от стола и стал смотреть в окно кабинета. Стояла глубокая осень и ветки деревьев уже теряли свою пожелтевшую листву под порывами ветра с Балтики. Ему стало уныло. Его будущее теперь представлялось ему весьма смутно. Он не знал, что ждёт его впереди, и поэтому просто плыл по течению событий. Когда он повернулся обратно к следователю, то заметил необычное – в кабинете за спиной Жданова стоял Ленин в своём пальто и кепке и приветственно махал ему рукой.

– Скажите, это новый метод вести допросы и приглашать на них актёров? – зло спросил Эрнст следователя.

– Вы о чём, гражданин? Поясните пожалуйста, – спокойно произнёс Борис Степанович.

– А вы сами что, не знаете?

– Как видите, нет.

– Зачем вы пригласили на допрос актёра, загримированного под Ленина?

– Но здесь кроме нас никого нет!

– Да вон же он, стоит за вашей спиной!

Жданов обернулся назад и не увидел ничего кроме карты Краснопресненского района, висевшей на стене за его столом. Он всё мгновенно понял. Спокойно он повернулся обратно к Лебедеву и произнёс:

– На сегодня допрос окончен! Далее он нажал кнопку вызова конвоя под поверхностью стола и принялся ждать, пока Эрнста уведут.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос! – возбуждённо произнёс Эрнст.

– Я сказал: на сегодня всё! – жёстко повторил Жданов.

Эрнст покорно замолчал.

Когда за Лебедевым пришли, Жданов отдал конвойному короткое распоряжение:

– Пришли ко мне капитана Зверева!

– Есть! – ответил дежурный милиционер и повёл Эрнста обратно в камеру.

Оставшись один, Жданов принялся готовить постановление о назначении Лебедеву Эрнсту, 1990 года рождения, в настоящее время студенту Петербургского университета, судебно-медицинской экспертизы на предмет вменяемости подследственного. Экспертиза должна была пройти в закрытом медицинском учреждении Управления внутренних дел Санкт-Петербурга. Туда направляли всех, чьи нервы были расшатаны, как это и было в случае с Эрнстом. Подписав бумаги Жданов глубоко вздохнул.

«Какой симпатичный парень, а нервы уже ни к чёрту!» – думал он, закрывая дело Лебедева, когда к нему в кабинет кто-то постучал.

– Войдите! – рявкнул Жданов.

– Капитан Зверев по вашему приказанию прибыл! – отчеканил молодой офицер и принялся ждать поручения.

– Завтра с этим делом отправишься с подследственным Лебедевым на судебно-медицинскую экспертизу в «Дубки», о выполнении доложишь! Всё! Свободен!

– Есть! – отчеканил капитан Зверев и скрылся за дверями кабинета.

5

Когда Эрнста привели обратно в камеру Ленин уже ждал его там, сидя на шконке и разминая в руках свою кепку. Эрнста это уже не удивляло.

– Кто вы? И с какой целью вас посылают в мою камеру? – спросил его Эрнст.

Ленин молчал и улыбаясь смотрел на Эрнста. Тут Лебедеву пришла мысль просто подойти и потрогать этого человека. Нерешительно он сделал первые шаги в его сторону.

– Что вы собираетесь делать, молодой человек? – слегка картавя произнёс вождь революции.

Но Эрнст молча и решительно ткнул его в плечо кулаком. Его рука утонула наполовину в плече вождя, не почувствовав никакого сопротивления плотной материи.

– О чёрт! – взвыл Эрнст и понял, что его постоянный в последнее время гость является всего-навсего призраком, иллюзией, игрой его воображения.

«Теперь они точно упекут меня на дурку!» – вертелась в мозгу Эрнста мысль, когда он вспоминал своё поведение сегодня в кабинете у Жданова.

– Вы, молодой человек, думаете, что я нереален, я игра вашего воображения, но это далеко не так! Ведь вы существуете реально, и если я по-вашему часть вашего воображения, то и я реален так же, как и вы!

– Ах, заткнись, пожалуйста, со своей тухлой философией! – зло выпалил Эрнст и задумался.

– Теперь они оправят вас в психиатрическую лечебницу! Но не вы ли сами тому виной, хотел бы я вас спросить? – продолжал Ленин. – И в конце концов, и это не так уж страшно, многие знаменитые личности в истории мира не избегали столь печальной участи!

«А ведь он в какой-то степени прав!» – подумал Эрнст разглядывая его внимательно.

– Конечно же я прав! И вы в этом ещё не раз убедитесь! – произнёс Владимир Ильич. – Ведь вы настолько умны и гениальны, что создали машину времени! И вы не стали пытаться использовать её в меркантильных целях, как это сразу же сделали бы другие на вашем месте! Нет! У вас была высокая идея! Быдло, пролетариат не способны на такой душевный подвиг, эти животные мыслят прежде всего желудком!

«Странно, почему-то ему знакомы мои прежние мысли», – еще раз подумал Эрнст, – «он что, ещё и телепат?»

– Я просто часть вашего сознания. Оно оказалось настолько мощным, что сумело создать и меня, не только машину времени, – грассируя объяснял Ленин. – На самом деле мы с вами очень похожи – нами двигает идея, а это удел гениев на этой Земле. И неизвестно, не постигла ли бы и меня ваша участь, окажись я в вашем времени при современном политическом режиме, ведь моё детище – революция – только и была возможна при настоящей демократии, какая была в России в начале двадцатого века!

Эрнст понимал, что Ленин прав. Он не стал с ним спорить, когда речь шла о столь очевидных вещах. Но факт оставался фактом – теперь он стал душевнобольным человеком и его скоро направят в дом скорби. И Эрнста не утешала мысль, что «животные» не болеют головой, потому что её у них просто нет – у них есть только желудок, который заменяет им все остальные жизненно важные органы. Именно желудком они мыслят, принимают решения, любят, в конце концов. Увы, таковы природа всего быдла! Но у них, в отличие от Эрнста, была свобода, которую у него скоро окончательно отнимут и неизвестно насколько долго.

Эрнст впал в уныние и, отвернувшись к стене, попытался уснуть. Он глубоко спал, когда лязгнула створка в железной двери и принесли ужин. Это снова был кусок селёдки с чёрным хлебом.

«В больнице меня хоть кормить будут лучше», – печально подумал Эрнст и принялся жевать свою скромную трапезу.

Ленин так же сидел на шконке и смотрел на него. Эрнста начинало это нервировать.

– Скажи, а ты не мог бы на время исчезнуть? – спросил он вождя с набитым ртом. Но тот только улыбался в ответ.

– Придёт время, и ты ещё будешь остро нуждаться в моём обществе, – произнёс вождь после некоторого молчания.

– Возможно, – ответил Эрнст и перестал реагировать на присутствие вождя мирового пролетариата.

После ужина он опять лёг на тюремную шконку и привычно отвернулся к стене. Мысль о том, что он теперь душевнобольной потихоньку становилась привычной для него, и Эрнст задремал. Ночь прошла спокойно, если не считать постоянного присутствия Ленина. Но Эрнст был рад тому, что его гость хотя бы был ненавязчив и не мешал ему спать своими разговорами.

Рано утром Эрнста разбудил лязг тюремной двери и голос конвойного:

– Лебедев! На выход!

Эрнст послушно исполнил команду и встал лицом к стене, пока охранник возился с ключами от камеры.

Через несколько минут он снова был в кабинете у следователя.

Жданов зачитал постановление прокуратуры о назначении гражданину Эрнсту Лебедеву судебно-медицинской экспертизы в клинике с ласковым названием «Дубки». Эрнст заслушал текст постановления и уже ничему не удивился – его вчерашнее поведение у следователя было тому причиной. Ведь он сам выдал себя в том, что видит галлюцинации! Послушно он расписался в постановлении, что ознакомлен с его текстом. Далее Лебедев и капитан Зверев покинули кабинет и направились к служебной машине. Эрнст был, как и полагалось подследственному, в наручниках. Лебедева усадили сзади и приставили к нему конвой на случай возможного побега. Капитан Зверев сел на переднее сидение и отдал короткое распоряжение.

– В «Дубки»!

Машина медленно выкатилась за ворота отделения милиции и Эрнст уставился в окно на деревья, которые были ещё покрыты остатками жёлтой листвы. Не скоро он сможет гулять под ними, держа Крис под руку! Тоска и уныние овладели молодым человеком. Как отнесутся ко всему происшедшему с ним его родители – отец и мать? И знают ли они уже обо всём? Погружённый в свои думы, он смотрел в окно автомобиля, возможно в последний раз наслаждаясь городскими пейзажами в этот ранний час… Что его ждало впереди он не знал, да и как мог знать он, чья жизнь в мгновение ока поменяла свою полярность с плюса на минус – ещё несколько дней назад до знаменитой стрельбы был плюс, и вот теперь он стал сплошным минусом…

6

Когда Кристина пришла от Эрнста, которого она навещала в следственном изоляторе, Виталик подумал, что время для решительного разговора пришло. Он спустился к ней и позвал её в свою комнату, чтобы им не мешала Жанна, соседка Кристины по комнате. Крис была уставшей и задумчивой и долго не хотела идти с Виталиком, но он наконец-таки её упросил, и она пошла ему навстречу. Вместе они поднялись на пятый этаж общежития и вошли к Виталику. Она уселась напротив него за столом, за которым они втроём так часто пьянствовали, и вопросительно уставилась на Виталика.

– Кристина, ты знаешь, что я по-прежнему люблю тебя, – неуверенно начал Виталик.

Кристина молчала и только вопросительно подняла одну бровь. Она была так очаровательна в этот момент, что Виталик потупил свой взгляд, чтобы эмоции, захлестнувшие его, не мешали ему думать.

– Пока не поздно ты должна сделать аборт, – произнёс Виталик, глядя на её ещё плоский живот.

– С какой стати я должна его делать? – начиная злиться спросила девушка.

– Ты прекрасно знаешь, что это ребёнок от любимого мной человека!

– Эрнста ты увидишь не скоро, и ты это прекрасно знаешь! В любом случае, когда ты его увидишь, это будет уже не тот человек, которого ты любила! Если после пребывания в стенах психушки его вообще можно будет назвать человеком! Но рядом с тобой я! Я так же люблю тебя, как и прежде, и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж! Но я также хочу, чтобы ты избавилась от чужого ребёнка, – сумбурно выпалил Виталик свою тираду.

– С чего ты так уверен, что его посадят в психушку? Не иначе, как сам об этом позаботился? Ведь я не знаю, что ты наплёл там следователю, но раз ты так уверен в конечном результате, то можно догадываться, что ты выставил Эрнста отнюдь не в нужном свете! – гневно произнесла Кристина.

– Дорогая, разуй свои глаза! Твой герой – просто сумасшедший! И ты это прекрасно понимаешь, как и я! Неужели до тебя не доходят очевидные вещи?

– тоже начиная злиться спросил Виталик.

– Лучше я буду с таким сумасшедшим как мой Эрнст, чем с таким мужланом как ты! И я рожу этого ребёнка, чего бы мне это ни стоило, теперь он мне станет ещё дороже, как единственная ниточка, ведущая к Эрнсту! – уже более ровным голосом произнесла Кристина и задумалась.

Конечно в чём-то и Виталик был прав, но прав со своей скотской практичной точки зрения. Он, наверное, думал, что Кристина из тех дешёвых шлюх, которые бросают своих парней, как только у них возникают первые трудности…

– Скажи, зачем ты меня так унижаешь? Неужели тебе не ясно, что и ты мог бы быть на месте Эрнста, и кто-либо другой мог бы меня также уговаривать бросить тебя, как ты это делаешь сейчас. Как бы ты к этому отнёсся сам? – спросила девушка спокойно.

– Ошибаешься, дорогая! Я не уговариваю тебя просто бросить Эрнста, я хочу спасти тебя от опасного сумасшедшего и не хочу, чтобы ты ломала себе жизнь, потому что я люблю тебя! – возразил ей Виталик.

– Если ты ещё раз назовёшь Эрнста сумасшедшим, я просто не буду с тобой больше вообще разговаривать! – снова разозлилась Кристина. – И если в твои куриные мозги не помещается то, что Эрнст просто гениален, то это твои проблемы! И я буду с ним рядом всегда, чего бы мне это ни стоило!

– Ах вот значит как! Ты просто декабристка! Но времена краснопёрых давно прошли! Твоя жертва больше никому не нужна!

– Моя, как ты говоришь, жертва нужна мне и Эрнсту и это самое главное, остальное не имеет значения! Да и если надо будет, я пойду за ним на край света!

– Вот только не надо красивых слов, прошу тебя! Я опишу тебе, что ждёт тебя впереди. Ты думаешь, ты вытянула счастливый билет, что вы с Эрнстом вместе? Но того Эрнста больше нет, которого любила ты. Есть неудачник, который теперь получит по полной программе за свои опыты по изменению! В дурке он возможно проведёт не один год! Ведь ты не знаешь, что такое принудительное лечение! Его превратят там в овощ! Ты просто его не узнаешь позже, от него останется одна оболочка, мумия!

– Ты всё сказал? Ну а теперь дай и мне вставить пару слов. Да, возможно ты прав, но тем более я буду нужна ему, чтобы вернуть его к жизни, у нас с ним будет сын или дочь, и это и будет нашим маленьким счастьем, разве этого мало?

– Не пойму к чему ты пытаешься играть в Жанну Д'арк? Разве тебе не хочется нормальной семьи с нормальным мужем? Или ты уже успела заразиться безумием от своего Эрнста?

– Тебе этого не понять! Ты слишком прагматичен для этого! Да и любил ли ты меня? Ты просто взял меня силой когда-то и думал, что теперь я от тебя никуда не денусь. Но я познакомилась с настоящим человеком, не скотом, который по пьянке насилует девушек и называет это любовью. Как ты смеешь вообще называть это слово – любовь – по отношению ко мне? Или насилие и есть выражение любви в твоём понятии? Когда-то ты изнасиловал моё тело, теперь хочешь изнасиловать и душу? Я не дам тебе сделать этого! С Эрнстом я свободна оттого скотства, которое пережила с тобой. Он действительно сильный и чистый человек, и я буду всегда с ним чего бы мне это ни стоило!

Виталик поник. Он и не подозревал, что Крис таит на него обиду за прошлое. Но он попытался понять и её. Конечно, они выросли в посёлке, где среди жителей царили простые нравы, да порой граничащие со скотством, но что делать, так жили все, и они не знали ничего другого. И тут Крис даёт понять, что её унизили и опустили в грязь. В чём-то она, возможно, права, но не это теперь главное, подумал Виталик.

– Да это тебя разложили Эрнст и столичный воздух, – произнёс он вместо этого вслух.

– С Эрнстом я чувствую себя дамой, которая уважаема и желанна, а не деревенской скотиной, которой можно только промеж ног вставлять. Ведь это так по душе тебе, правда, Виталик? А не кажется ли тебе, что пора меняться внутренне, если ты хочешь конкурировать по части сердцеедства с такими людьми, как Эрнст? Это так, бесплатный совет на будущее.

Виталик замолчал и ничего возражать не стал. Было ясным одно – разговора с Крис на эту тему не получится. Она действительно любила Эрнста и менять в своей жизни ничего не собиралась.

– Я прошу тебя об одном, не сердись на меня за прошлое, это было давно, и я с тех пор давно изменился. Ты мне действительно дорога, хоть ты и не хочешь в это поверить, – произнёс тихо Виталик.

– Виталик, по-настоящему я никогда и не любила тебя, я не знала, что значит любить, Эрнст впервые в жизни открыл мне это чувство, отнюдь не ты!

– ответила Кристина.

– Хорошо, я всё понял, но прошу тебя об одном – не руби с плеча и не плюй мне в душу. Давай просто останемся с тобой друзьями в память о нашем детстве, – попросил Виталик.

– Я никогда и не возражала против этого, ты сам только что пытался вновь порушить мою жизнь, но я не дам тебе больше сделать этого. Обещай мне, что это был последний разговор на эту тему!

– Обещаю, – снова тихо произнёс Озеров и подошёл к окну посмотреть на осень.

Кристина тем временем поднялась из-за стола и покинула комнату. Озеров остался один. Он вытянул из кармана пачку своих дешёвых сигарет и вышел в коридор курить. Пуская струю сизого дыма он задумался. Перед ним стояло много задач – первая из них и основная – разобраться в машине времени Эрнста, он не мог просто оставить без внимания такое ценное детище своего гениального товарища. Он ещё докажет Кристине, что она была неправа сегодня, сделав свой окончательный выбор! Но на это Виталику требовалось время…

Глава 9. Дубки

1

Милицейская машина въехала на территорию закрытой психоневрологической лечебницы с ласковым названием «Дубки». Эрнст с любопытством оглядывал окружающую его местность. Повсюду желтели деревья и шумели своей листвой под лёгким дуновением ветерка. Дорога к зданию вела сквозь густо усаженный парк, пустынный в этот ранний час. Минуя парк машина подъехала к главному входу и остановилась. Сначала вышел конвойный – капитан Зверев. Разминая затёкшие в дороге ноги, он открыл заднюю дверцу машины, где сидел Эрнст.

– Приехали, на выход! – бросил он и, пока Эрнст выходил из машины, принялся листать папку с его делом. Затем они вместе поднялись по ступенькам главного входа в здание лечебницы. В холле их встречал главный врач клиники, которому предварительно позвонили по телефону.

– Ну-с, будем знакомы, Артур Александрович Володин, главный врач сего заведения! – представился он и протянул Эрнсту руку. – Вы, как я понимаю, направлены к нам для прохождения судебно-медицинской экспертизы.

– Эрнст Лебедев, – представился Эрнст и замолчал. Он с любопытством принялся изучать помещение, где ему предстояло пробыть некоторое время. Сколько точно, он конечно же не знал – это зависело не от него.

Капитан Зверев откашлялся и протянул главному врачу дело Лебедева.

– Здесь, собственно, всё о молодом человеке, – произнёс он и кивнул на Эрнста.

– Что ж, ознакомимся с удовольствием, – протянул главный врач и принялся перелистывать страницы дела.

– Я могу быть свободен? – спросил врача капитан и снова откашлялся.

– Да, конечно же, я вас больше не задерживаю! – произнёс Артур Александрович и, взяв Эрнста за локоть, повёл его по широкой мраморной лестнице на второй этаж в свой кабинет. Милиционер тем временем покинул холл клиники, и врач остался наедине со своим пациентом.

– Присаживайтесь, молодой человек! – произнёс глав врач клиники и занял своё место за столом напротив Эрнста. – Не хотите сами пояснить, что привело вас в наши столь тихие места? – спросил врач и посмотрел на Эрнста исподлобья.

– Там, наверное, всё написано? – вопросом на вопрос ответил Эрнст.

– Что ж, посмотрим, посмотрим! – воскликнул Артур Александрович и принялся внимательно изучать дело.

Эрнст тем временем осматривал стены его кабинета, но ничего примечательного не обнаружил. Ему стало скучно. Ленина тоже не было – наверное, он больше не появится, подумал Эрнст и уставился на поверхность рабочего стола главного врача.

– Итак, господин Лебедев, насколько я понял, вы покушались на Ленина? Но позвольте, ведь его давно нет в живых? Или вы пытались совершить акт вандализма с его телом в мавзолее? – спросил Володин и уставился на Эрнста.

– Я пытался устранить его с помощью моего изобретения – машины времени, – пояснил Эрнст.

– Ага! И вам действительно удалось её построить? Что ж, это становится действительно интересным! – воскликнул врач и снова углубился в чтение бумаг. Время от времени он посматривал краем глаза на Эрнста и думал:

«Да тип действительно занятный! Я, пожалуй, займусь им лично!»

Оторвавшись от чтения уголовного дела гражданина Лебедева, он произнёс:

– Сейчас я проведу вас к дежурной сестре, она выделит вам место в отделении, вам выдадут новую одежду, а свою старую вы сдадите на хранение. Надеюсь, у вас нет при себе ничего ценного? Должен вас предупредить, что администрация клиники не несёт ответственности за ценные вещи, сданные на хранение.

Эрнст отрицательно покачал головой, давая понять, что не имеет при себе ничего ценного.

– Тогда прошу! – с этими словами главный врач встал из-за своего стола и жестом пригласил Эрнста следовать за ним. Минуя несколько коридоров они наконец-то оказались у дверей нужного им отделения. Артур Александрович открыл дверь и приблизился к сестринскому посту. – Антонина Григорьевна, прошу вас позаботиться об этом молодом человеке, – тихо произнёс врач и тут же добавил: – Ну-с, а я, с вашего позволения, вас покину.

Он развернулся и быстрым шагом ушёл назад в свой кабинет.

Антонина Григорьевна была тучной женщиной лет тридцати. Она с интересом уставилась на Эрнста – молодой человек показался ей довольно симпатичным.

– Какой размер носишь? Скажи мне для одежды и обуви.

– А у вас что, тут целый гардероб? – поинтересовался Эрнст.

– Какой размер, я спрашиваю?

– Пятидесятый и сорок третий, – ответил Эрнст.

Антонина Григорьевна что-то пометила в своём журнале и скрылась за дверью складского помещения. Эрнст за это время осмотрелся. Некоторые больные уже подошли к нему и принялись тупо его рассматривать. Эрнст посмотрел на их лица. Его поразила печать скудоумия и какой-то отрешённости, лежащая на большинстве из них.

«Да! Это, конечно, не студенты университета!» – мелькнуло в его голове, когда медсестра принесла ему больничную одежду.

Это оказалась старая полосатая пижама и стоптанные кожаные тапки. От вещей шёл характерный больничный запах. Эрнст поморщился. Медсестра заметила его реакцию и спросила:

– А ты что, Армани ожидал?

Эрнст промолчал и только спросил, где бы он мог переодеться. Сестра показала ему рукой на дверь складского помещения и Эрнст, взяв в охапку свой больничный прикид, прошёл за дверь склада. Через несколько минут он уже ничем не отличался от контингента больных, разве что лицо его отличалось работой мысли и утончённостью черт от лиц постоянных обитателей отделения.

Медсестра приняла гражданские вещи Эрнста, записала всё в журнал приёма и отнесла их на склад. Она положила их подальше, всё равно они понадобятся пациенту очень нескоро. Через пару секунд она появилась снова перед Эрнстом и сказала ему:

– Пойдём, покажу тебе место! – и они двинулись по коридору отделения мимо дверей больничных палат. Пройдя коридор до конца она указала ему на дверь маленькой двухместной палаты. – Спать будешь здесь! Если будут вопросы – обращайся прямо ко мне! – произнесла Антонина Григорьевна и, развернувшись, быстрым шагом пошла обратно на свой сестринский пост.

Эрнст зашёл в палату, которая была пуста в это время, и осмотрелся. Кровать у окна была явно занята, так как хранила следы пребывания на ней человеческого тела. Вторая, у стены, была свободна и застелена свежим бельём. Эрнст быстро растянулся на ней и укрылся одеялом. Впервые за несколько дней заточения в тюрьме он почувствовал себя довольным. Эрнст быстро уснул на новом месте.

Когда Эрнст проснулся перед ним на кровати сидело существо, человеком которое назвать было трудно. Это был мешок жира, на его лице низкий лоб и толстые круглые щёки едва ли оставляли место для глаз. Поэтому на том месте, где должны были быть глаза, виднелись две узкие щёлочки. Он всё время сидел и потирал их. Наконец оставив это занятие и увидев, что Эрнст проснулся, он вдруг произнёс:

– Я буду чемпионом мира по кик-боксу! – его голос был низкий, как у настоящего мужика.

Эрнст не знал, что ему ответить этому придурку, поэтому просто промолчал. Но клоун не унимался. Вторая его фраза была ещё сногсшибательнее:

– Я буду трахать шведок!

Эрнст ещё не знал, что перед ним сидел круглый идиот, поэтому промолчал снова. Хотя он начал было догадываться, что попал отнюдь не в клуб интеллектуальной элиты, но всё же этот придурок начал вызывать у него неподдельное удивление. Он внимательнее рассмотрел его. Это было полное воплощение убожества. Во всей своей жизни Эрнст ещё не видывал подобного уродства – жирное лицо с узкими щелочками глаз, огромный живот, низкий лоб, сразу над которым торчали короткие жёлтые волосы. Урод заметив, что Эрнст внимательно рассматривает его, вдруг замолчал. Тут в комнату вошла дежурная медсестра Антонина Григорьевна и нараспев произнесла:

– Господин Шевченко! Время готовиться к чемпионату мира!

Урод встал и ухмыльнулся.

– Прикалывается! – произнёс он, глядя на Эрнста, и отправился вместе с медсестрой на лечебные процедуры.

Лебедев снова остался один. Он обвёл своим взглядом палату и увидел, что в углу стоял Ленин и приветливо махал ему рукой.

– А снова ты? Я уж подумал, что ты исчез навсегда! – произнёс Эрнст и потёр себе устало рукой лоб – присутствие Ленина начинало его напрягать. Теперь он понимал, что находится в месте, отнюдь не располагающем к беседам с тенью.

– Как ты находишь своего нового соседа по палате? – спросил его вождь и криво ухмыльнулся. – Колоритная фигура, правда? – добавил, но и замолчал.

– А он что, серьёзно насчёт кик-бокса? – спросил Эрнст.

– Господин террорист! Вы меня удивляете! Как вы можете задавать подобные вопросы? Это же идиот! – картавя произнёс свою тираду Ленин и замолчал.

– Но самое интересное, что теперь он будет составлять твоё общество на весьма долгое время! – лукаво сверкая глазками, произнёс вождь мирового пролетариата снова. – Какая ирония судьбы, не правда ли? Ты, победитель физико-математических олимпиад, отличник университета и гениальный изобретатель, и вдруг на одной доске с таким убожеством! Вы будете вместе заниматься кик-боксом в стенах этой психоневрологической лечебницы, ты будешь менять ход истории и спасать страну, а он будет трахать шведок! Забавно, правда? – голос Ленина звучал издевательски.

– Ты не мог бы исчезнуть снова? – устало спросил его Эрнст, размышляя над его словами. – У меня скоро беседа с врачом.

– После только одного дня пребывания с этим кик-боксёром ты ещё будешь меня умолять, чтобы я появился! Так зачем же прогонять меня? Я буду заботиться о твоём интеллектуальном росте и правильном восприятии этого мира! – произнёс Ленин.

Эрнст молчал, он смирился с тем, что эта тень будет теперь преследовать его всегда. Он должен был выработать новый стиль поведения, умея время от времени просто игнорировать свою галлюцинацию. И учиться этому он начнёт прямо теперь, решил Эрнст.

Дверь палаты неожиданно открылась и появился урод Шевченко.

– Его тренировка закончилась! – воскликнул Ленин и выжидающе уставился на Эрнста.

В палату вслед за уродом вошла Антонина Григорьевна и сказала Эрнсту:

– Господин Лебедев, пройдёмте со мной! Вас хочет видеть доктор.

Эрнст встал и последовал за ней. Тень Ленина поплелась вслед за Эрнстом.

«О боже! Он теперь будет сопровождать меня везде!» – подумал про галлюцинацию Эрнст и быстро овладел собой – никто не должен был догадаться по его поведению, что он ещё кого-то видит. Эта задача требовала от Эрнста большой концентрации его сил, но он старался.

Артур Александрович уже ждал Лебедева в своём кабинете. Когда Эрнст вошёл, он приветливо улыбнулся ему, встал и пожал руку.

– Присаживайтесь, молодой человек! – произнёс он, занимая своё место за своим рабочим столом.

Эрнст послушно сел и принялся слушать.

– Я внимательно ознакомился с материалами вашего дела. Что ж, звучит всё и в самом деле довольно правдоподобно и с некоторым духом авантюризма. Я оставлю в стороне нравственные аспекты изменения хода времени, пусть они останутся на вашей совести, уверен, что вы, прежде чем решиться на такое, всё внимательно продумали. Я хотел бы поговорить с вами о другом. Вы не специалист и не можете знать, что мозг человека – весьма сложная структура и под влиянием тех или иных настроений может легко впасть в некий крен, последствия которого для психики человека могут быть просто катастрофичны. В вашем деле я обнаружил одну такую навязчивую идею – устранение Ленина, и как специалист-психиатр заявляю вам, что уже одного этого достаточно, чтобы поставить вам диагноз параноидального психоза. Но мы не будем столь поверхностны и проведём с вами комплексное исследование. Мы снимем с вас табулограмму мозга и сделаем рентгеновское обследование последнего.

– Простите, а что такое табулограмма? – вставил свой вопрос Эрнст.

– Это, грубо говоря, биотоки мозга, – ответил главный врач. – Далее мы проведём с вами ряд психологических тестов для выяснения вашего психоинтеллектуального уровня. Хотя я думаю, что в последних и нет особой надобности, ваш уровень довольно высок, что следует из материалов уголовного дела. Но в любом случае наше исследование должно быть комплексным. Если у вас есть вопросы – спрашивайте!

– Нет, я не имею пока к вам вопросов, – ответил Эрнст и встал со своего стула. Краем глаза он посмотрел в угол кабинета – там всё это время стоял Ленин и ухмылялся.

– Ты влип по полной программе! – воскликнул он, но Эрнст был спокоен – врач не мог этого слышать, ведь Ленин был его галлюцинацией. Лебедев резко овладел собой и, попрощавшись с врачом, направился к выходу.

Войдя в свою палату Эрнст вновь увидел урода. Тот сидел на кровати и тупо смотрел на стену перед собой.

– Я буду чемпионом мира по кик-боксу! – произнёс урод, заметив Эрнста.

– Тебя как зовут, чудик? – спросил его Лебедев.

– Алекс! – важно ответил урод и замолчал.

– А меня Эрнст! – представился Лебедев.

– Ах, какая трогательная встреча братьев по разуму! – воскликнул Ленин из-за спины Эрнста и Лебедев принялся размышлять, стоило ли ему скрывать тот факт, что он галлюцинирует, перед этим придурком Алексом. Он внимательно ещё раз осмотрел это животное и пришёл к выводу, что стесняться ему абсолютно нечего. Эрнст улёгся на свою кровать и уставился на Ленина.

– Извини, сесть я тебе не предлагаю! – сказал он ему вслух и покосился на урода. Тот сидел также неподвижно и смотрел на стену.

– Ну что, старина? Будешь продолжать издеваться надо мной или мы перейдём к конструктивному диалогу? – спросил Эрнст вождя.

– Ну что ж, я не против, коли ты сам предлагаешь мне такой вариант! – воскликнул Ленин. – Я всё же займу место на твоей кровати, знаешь старческий артрит и постоянные боли в ногах способны свести с ума даже меня! – прокряхтел он, усаживаясь на кровать Эрнста.

– Не понимаю, как это у призрака могут болеть ноги! – произнёс Эрнст, уже не обращая внимания на присутствие урода, который также тупо и равнодушно смотрел в стену.

– Мне кажется, ты не понял грандиозной цели моей революции и потому затаил злобу на меня, – произнёс картавя вождь. – И не моя вина в том, что мои потомки и ученики не поняли этого, также как и ты! – начал Владимир Ильич.

– И какова же была эта цель? – спросил Эрнст иронично.

– Мы, я и мои товарищи, хотели изменить саму природу человека! Мы должны были навсегда освободить его от тяги к материальному! Ты только подумай сколько сил и энергии высвободилось бы в результате этого в нашем народе! Сколько энергии можно бы было направить на созидание и это был бы уже не рабский подневольный труд, но творение человека во всех смыслах свободного! О! Это огромный пласт энергии, который человек тратит на слово под именем «хочу» и на достижение своих целей, но он делает это в индивидуальном порядке. А теперь представь себе, что человек лично ничего не хочет, и вся его сила, которая ранее питала его действия, сливается с такими же творческими силами ему подобных, и мы получаем бешенный поток энергии, который может всё – и творить и разрушать!

– Но, как видишь, история опрокинула твои домыслы о свободном труде во имя созидания как такового, и мы видим, как всё вернулось на круги своя! Человек не смог работать всю свою жизнь за лозунги на красных тряпках, он хотел материального эквивалента за свой труд! Чертов замкнутый круг, не правда ли?

– Просто потомки не поняли грандиозных замыслов нашей революции и червь собственничества разъел их души!

– Просто человеческая природа оказалась сильнее, и это был путь выздоровления после химер и иллюзий октябрьского переворота! – воскликнул Эрнст.

– Ты не совсем прав, человек бесконечно формируем. На него способно повлиять всё и прежде всего сильный учитель, каким был я. Один я осознал гениальность Маркса и понял, как можно использовать его учение для изменения человеческой природы!

– Человеческая природа меняется только согласно божьему замыслу, но не замыслу лжеучителей и лжепророков, – возражал ему Эрнст, – и горе тому, кто возьмёт на себя бремя господа!

– Ах, прошу тебя, только не начинай религиозных диспутов! – морщась произнёс Ленин. – Не ты ли сам попытался взять на себя роль господа, пытаясь изменить уже сложившийся мировой порядок? Ты такой же, как и я!

– И в этом моя трагедия, а может совсем наоборот – величие, – устало произнёс Эрнст.

– Сейчас ты жалеешь себя! Но задумайся, какова обратная сторона медали, кто на другом конце бытия? Правильно – вонючее животное, «желудок»! Он пьёт, ест спит, трахает баб! Вот все краеугольные камни его бытия! И никакой великой идеи, которая способна привести либо к полной победе, либо к полному краху! – внушал ему Ленин.

– Но эти «желудки» – есть движущая сила истории! – слабо возразил Эрнст.

– Да! Но только в руках опытного кукловода эта масса становится живой силой, без него она – просто болото! А теперь задумайся к каким неожиданным событиям может привести исполнение твоего плана по моему убийству. Меня больше нет! И всё в этом мире пойдёт иначе! Это будет новая революция, совершённая уже с помощью технического достижения! Не революция масс, но революция индивидуума! И этот мастер-кукловод – ты! Разве это не восхитительно? Разве твой дух не захватывает от того, что ты войдёшь в историю как гениальнейший творец всех времён?

– Я не понимаю, как ты можешь восхищаться тем, что я собирался сделать с тобой!

– Я способен подняться над уровнем своего «я» и оценить идею во всей её грандиозности! Именно этим я отличаюсь от простого «желудка», или ты этого ещё не понял? И свою неудачу ты не должен рассматривать как поражение! Ты должен видеть в этом новый вызов брошенный тебе судьбой! Ты должен действовать дальше, в противном случае ты просто окажешься идиотом, как твой придурок-сосед по палате!

Эрнст не стал ничего возражать. Эта дискуссия уморила его и истощила его силы. Ему хотелось спать. В пылу спора он не заметил, как его сосед-идиот куда-то вышел из палаты. Эрнст уснул и Ленин, видя это, исчез.

Тем временем сосед Эрнста по палате, Алекс, направился прямиком к сестринскому посту, чтобы нажаловаться на Эрнста. Подойдя к Антонине Григорьевне он сказал:

– Переведите меня, пожалуйста, в другую палату!

– В чём дело, чемпион? – спросила его сестра.

– Новенький, он просто сумасшедший! Только что он битый час с кем-то разговаривал!

– Успокойся Алекс! Никто не помешает подготовиться тебе к чемпионату мира! Мы попросим новенького, чтобы и он не мешал тебе!

– Да, пожалуйста, вы ведь знаете, что чемпионат мира – дело очень серьёзное и мне надо ответственно подготовиться к нему! – произнёс уже бодрее Алекс и направился к группе остальных пациентов…

А сама Антонина Григорьевна что-то пометила в своём вахтенном журнале наблюдений за больными, чтобы доложить об этом позже главному врачу.

3

Эрнст сидел в кабинете главного врача и слушал. Перед Артуром Александровичем были разложены результаты исследований мозга Эрнста и он, глядя на них, задумчиво потирал свой подбородок.

– Судя по результатам биотоков мозга могу вам сказать, молодой человек, что альфа-ритм у вас значительно нарушен. Так бывает, когда на мозг длительно воздействуют определённым излучением. Не могли бы вы мне сказать принцип действия вашей машины времени? – спросил врач и уставился на Эрнста.

– Облучение центра восприятия времени модулированным гравитационным потоком, – ответил Эрнст коротко.

– Каков носитель воздействия? – снова спросил врач.

– Гравитоны – кванты гравитационного поля.

– Так вот, молодой человек, видимо этими гравитонами вы и расшатали своё здоровье. Кроме того, мне сообщили, что вы постоянно с кем-то разговариваете. Не хотите признаться мне в этом?

«Чёрт!» – подумал Эрнст, – «Этот придурок меня действительно сдал!»

– Да, иногда ко мне является призрак Ленина и ведёт со мной интересные разговоры, – вместо этого произнёс Эрнст вслух.

– Подождите, дальше продолжу я, – произнёс врач. – Вероятнее всего он говорит вам, что вы избранный для высокой миссии, что вы гениальны и рождены для большего, чем то, что подносит нам реальная жизнь. Не приказывает ли он вам каких-либо действий? Определённых поступков? – спросил врач и посмотрел на Эрнста исподлобья.

– Нет, просто он ведёт со мной беседы на исторические темы. Но в одном вы правы – он действительно считает меня гением, – закончил Эрнст и потупил свой взгляд.

– Поймите, молодой человек, это обычная уловка подобных призраков. Чем дальше вы будете с ним беседовать, тем сильнее он будет уводить вас в мир иллюзий, где вы бог и царь. Это путь к реальному сумасшествию. Именно на этом построена схемы действий галлюцинаций. Их цель – просто оторвать вас от реального мира.

– Но с чего вы так уверенны в этом? – спросил Эрнст, которому стало немного обидно за своего Ленина.

– Я врач и на моей стороне опыт! – веско произнёс Володин. – Кроме того, чем сильнее он будет вовлекать вас в свой строй мыслей, тем больше он будет пожирать ваши силы. Ведь призраку тоже нужна энергия и эта энергия – ваши эмоции, именно этим он и питается. Если хотите, это своего рода вампир! Я пытаюсь просто популярно объяснить вам сложные вещи, – закончил врач.

– Возможно вы правы, и я должен избавиться от него, – неуверенно начал Эрнст.

– Не переживайте, мы поможем вам в этом, – произнёс врач и стал что-то записывать в историю болезни Эрнста, пока только тонкую папочку, лежащую перед ним на столе. Закончив свои записи он произнёс: – Вы свободны пока, молодой человек!

Эрнст покинул его кабинет и уныло побрёл в своё отделение. Он был расстроен тем, что врач узнал о его галлюцинациях. Эрнст пока ещё не понимал всей серьёзности своего душевного состояния и поэтому ему не очень хотелось пока расставаться со своим Лениным.

Было время обеда. Плотно и хорошо поев, Лебедев пришёл к себе и улёгся на кровать. Урода не было на его месте, и Эрнст был доволен этим – не придётся выслушивать снова про кик-бокс. Неожиданно из стены вышел Ленин и присел на его кровать.

– Что, размышляешь над словами врача? – спросил он Эрнста.

– Но ведь он прав, и ты действительно мешаешь мне жить! – произнёс Эрнст.

– Не я привёл тебя в эти стены, а твой поступок и твой друг! – воскликнул Ленин.

– Ты о чём?

– Как? Разве ты ещё не догадался? Виталик просто сдал тебя милиции!

Тут Эрнст задумался над тем, что возможно Ленин и прав, такой вариант тоже не исключался, но откуда он мог знать это наверняка?

– Я многое знаю и могу тебе о многом рассказать! – словно читая его мысли произнёс призрак. – Я знаю, что сегодня говорил тебе врач. Ты что веришь ему в том, что я увожу тебя от реальности? Он не понимает, что ты сам давно от неё ушёл. Скажи, который день ты уже в клинике, а хотя бы раз за это время ты вспомнил о Кристине, которая носит твоего ребёнка?

«А ведь он прав», – подумал тоскливо Эрнст и стал вспоминать свою Крис.

– Только не вздумай погружаться в эротические фантазии! Не забывай, где ты находишься! Или ты тоже решил заниматься вместе с твоим соседом кикбоксом? – ёрничая спросил Ленин.

– Ты что, издеваться надо мной сегодня решил? – зло спросил его Эрнст.

– Издеваются над тобой все те, кто находится в этом мире. Ведь они не понимают твоей тонкой душевной организации, как понимаю это я. Ведь я часть тебя, плод твоего воображения! Мне ли не знать все твои тайные мысли и желания? – начал говорить Ленин. – Или ты воспринимаешь слова этого «желудка» всерьёз? Но ведь он просто коновал! Подумай сам: как может человек, всю жизнь имеющий дело лишь с идиотами, навроде твоего чемпиона по кик-боксу, лезть в твой тонкий душевный мир и указывать, как ты должен жить? Просто твоя мысль переросла границы среднечеловеческого, и твой мозг создал меня. «Желудкам» это недоступно и непонятно, и поэтому они окрестили тебя сумасшедшим. Ведь нет в мире ничего проще, чем просто повесить ярлык и больше не думать об этом. Так устроены все «желудки»! Всё, что мешает спокойно переваривать им пищу, просто отторгается ими, как враждебное и опасное. И ты должен отныне смириться с тем, что я буду всегда с тобой. Ты – высшая форма жизни! Все гении в этом мире страдали в той или иной степени проблемами головы! Увы! Такова их доля! Они не родились «желудками»!

– А может врач прав и жить «желудком» действительно ярче и интереснее? – спросил Эрнст.

– Ты не понял одного! У тебя нет выбора быть самим собой или животным-желудком! Ты родился самим собой, и ты никогда не сможешь стать тем, кого называют простым человеком! – возразил ему Ленин. – И теперь твоя задача просто нести свой крест до конца! Ведь именно этого хочет от нас создатель! Помнишь, как сказано в Коране: «Аллах никогда не даёт непосильной ноши!»

– Однако ты меня уморил на сегодня, хотя вероятнее всего ты опять прав. У меня нет такой способности к демагогии, как у тебя, – устало произнёс Эрнст.

– Пока ещё нет! Но всему своё время! – лукаво воскликнул Ленин. Он посмотрел на Эрнста – тот спал. Тогда Ленин встал с его кровати и ушёл прямо в стену. В палате воцарилась тишина…

4

Для Эрнста наступили больничные будни. Все обследования с ним были закончены и ему было назначено лечение. Как и все пациенты отделения, он вставал трижды в день в очередь для получения медикаментов. Но это не пугало его. Он знал, что ему была назначена шоковая терапия – лечение высоковольтным током. И первый сеанс должен был состояться как раз сегодня. Он вспоминал фильмы которые смотрел когда-то о психиатрических лечебницах и о том, как больных лечили током. Его это приводило просто в панический ужас. Он с волнением ожидал первого сеанса и пытался гнать свои страхи прочь. Чтобы отвлечься он решил поговорить со своим соседом по палате Алексом. Хоть он и был конченным идиотом, но всё же человек и мог говорить, рассуждал Эрнст и, сидя на своей кровати, спросил соседа за что его сюда упекли.

– Меня сдали сюда родители, курил анашу, вёл себя агрессивно, так я попал сюда, – заявил он, лениво почёсывая свои глаза, из которых текло сало – так казалось Эрнсту. Вообще, всё тело Алекса был сплошной мешок жира или дерьма, как думал Эрнст. Он не знал, о чём ещё можно было спросить этого клоуна, но тот перехватил инициативу сам и снова завёл свою шарманку:

– Когда меня отсюда выпишут я буду чемпионом мира по кик-боксу! – гордо заявил он и величественно поднял голову. Эрнст уже воспринимал подобные заявления без смеха и иронии.

– А ты сможешь хотя бы ногу свою поднять выше пояса? – спросил он Алекса пренебрежительно.

– Нет, но я буду тренироваться, буду бегать, – ответил мешок дерьма и снова зачесал свои глаза. От него исходила какая-то кислая вонь и Эрнст сморщил свой нос.

– Ты и одного раунда не выдержишь на ринге с твоим жиром, – заявил ему Эрнст и отвернулся. Ему надоел этот идиот.

– Потом я поеду в Швецию и буду трахать там женщин, – продолжал толстый придурок.

– Чем же тебе русские бабы не угодили, что ты в Швецию собрался? – спросил его снова Эрнст, чтобы хоть как-то поддержать диалог. Ему не хотелось думать о предстоящей шоковой терапии.

– Шведки – они красивые! – заявил идиот и уставился пустыми глазами на стену за спиной Эрнста. – Я приеду в Швецию и спрошу «где у вас тут женщины?» И потом буду их удовлетворять! – после некоторой паузы продолжил идиот.

Эрнст уже не слушал его. Ему стало невыносимо печально от мысли, с какими недоносками он вынужден был теперь находиться вместе. Конечно же, это были не самые интеллектуальные люди города, но такого реального убожества даже Эрнст с его богатой фантазией предположить никак не мог. Он лёг на свою кровать и печально уставился на стену напротив. Вдруг из неё появился Ленин. Он как всегда улыбался.

– Ну как тебе занятия кик-боксом? Понравилось? А шведок ты ещё не полюбил? О! Ты имеешь шанс познакомиться поближе с редкостным идиотом!

– произнёс Ленин.

Эрнст не отвечал на его издёвки и Ленин замолчал. Эрнст всё также лежал и смотрел на стену напротив себя. Ему уже не был интересен вождь революции и он перестал его слушать. Тем временем Ленин продолжал что-то ему говорить и постоянно улыбался при этом.

Тут в дверь палаты вошла медсестра и сердце Эрнста болезненно сжалось – это за ним!

– Лебедев, пройдёмте со мной! – произнесла дежурная и вышла из палаты в коридор. Эрнста забила мелкая дрожь и он поднялся с кровати. Пытаясь совладать со своим волнением он вышел в коридор, и они пошли вместе с медсестрой в отделение для процедур.

Вместе они вошли в кабинет, где уже находились санитары и дежурный врач отделения.

– Прошу вас, успокойтесь и не нервничайте, – произнёс врач и подошёл к Эрнсту.

Посередине кабинета стояла простая медицинская каталка и вокруг неё выжидающе стояли здоровые мужики-санитары, все в белых штанах и куртках.

«Если я буду сопротивляться, они уложат меня насильно!» – мелькнуло в голове у Эрнста.

Он осмотрел помещение и увидел высоковольтный генератор напряжения, от которого отходили какие-то провода.

– Займите, пожалуйста, место на каталке! – попросила медсестра и указала рукой на каталку, покрытую белой простынёй.

Эрнст послушно лёг и весь внутренне сжался. Врач смазал ему виски чем-то, наверное, для улучшения проводимости кожи, подумал Эрнст, ещё сильнее напрягаясь. Затем на его голову наложили контакты и вставили в рот прорезиненный стержень.

– Это, чтобы вы не прикусили язык, – пояснила сестра и Эрнст вспомнил, что подобное он уже видел в фильмах о дурдоме. У него на глазах выступили слёзы от своей беспомощности.

– Все готовы? – спросил врач и осмотрел собравшихся. Санитары прижали тело Эрнста к каталке и послушно кивнули головами.

– Раз, два, три, сеть! – произнёс врач и мозг Эрнста пронзила острая боль. Его тело выгнулось дугой, и он впился зубами в резиновый стержень, который вставили в его рот, чтобы он не прикусил язык. Санитары навалились на него всей тяжестью своих тел, и Эрнст не мог даже пошевелиться. Так продолжалось три раза. Каждый раз огненная стрела боли пронзала мозг Эрнста, и он выгибался дугой под её ударами, и каждый раз при этом чувствовал, что на него наваливается гигантская глыба тел санитаров…

Когда первый сеанс окончился, а всего их должно было быть двадцать, Эрнст чувствовал себя опустошённым и обессиленным. Он не мог даже идти сам.

Его увезли назад в палату на каталке. Когда санитары перегрузили его на кровать, и он остался один в своей палате, из стены вышел Ленин. Его лицо было печальным, он больше не улыбался как раньше.

– Ты меня просто поражаешь! Зачем ты позволяешь так мучить себя этим зверям? Только, чтобы быть таким же идиотом, как все? Настолько невыносимо для тебя моё общество? Но я ведь ничем не мешаю тебе! Совсем наоборот! Я забочусь о тебе, я не даю тебе пропасть среди этих животных! – произнёс Ленин и посмотрел на Эрнста.

Но Лебедев никак не реагировал, его мозг был обессилен и опустошён и не мог позволить себе после терапии работы мысли. Эрнст только смотрел пустыми глазами на свой призрак и ничего не говорил. Даже не пытался сказать.

– О парень! Да ты, я вижу, совсем плох! Так они могут и убить тебя!

Конечно, не телесно, но духовно! – произнёс вождь и замолчал. Некоторое время он с сожалением смотрел на Эрнста, а затем просто молча ушёл назад в стену.

Эрнст остался один. От пережитого унижения и обиды у него потекли слёзы. Он ни о чём не думал, а просто закрыл глаза и попытался провалиться в туман безмыслия, каким была окутана теперь его голова…

Он пропустил обед и пришёл в себя только к вечеру. Чувствуя слабость он медленно встал со своей кровати и достал из тумбочки пачку своих любимых сигарет «Кэмел». Вытянув одну из них он, вышел в коридор и направился к курилке. Его шатало и он чувствовал какое-то изнеможение. В курилке было несколько человек и все они почтительно расступились перед Эрнстом. Весть о том, что он был подвержен лечению шоковой терапией была уже известна всему отделению, и пациенты показывали ему своим поведение сочувствие и уважение. Для них он стал теперь чем-то вроде героя. Эрнст приветственно кивнул собравшимся и, присев на корточки у стены, закурил сигарету. После нескольких затяжек он почувствовал, как острота мысли потихоньку возвращается к нему и попытался представить себя, как он выглядит со стороны.

Картина, представшая перед его внутренним взором, оказалась весьма неутешительной – погруженный в себя унылый молодой человек в больничной пижаме, который еле передвигался шагом по отделению. Конечно, он понимал, что, его нынешняя слабость вызвана медикаментами и высоковольтной процедурой и что он ещё придёт в себя и будет весёлым, энергичным и полным идей как прежде, но не думали ли также все присутствующие здесь?

Он почувствовал, как кто-то тронул его за плечо и поднял голову.

– Как ты себя чувствуешь, земляк? – спрашивал его какой-то мужик среднего возраста с лицом, полным сочувствия и заботы.

– Спасибо, уже лучше, – вежливо ответил Эрнст и, сделав последние затяжки, выкинул сигарету в пепельницу. Ещё пошатываясь он встал на ноги и покинул курилку, в которой тут же вспыхнула жаркая дискуссия среди пациентов. Одни доказывали с пеной у рта, что Эрнст был настоящим сумасшедшим и видит призраков, другие убеждали, что он такой же, как и все, просто ему маленько не повезло с головой. Эрнст немного постоял и послушал мнение пациентов о нём, которые он слышал находясь в коридоре недалеко от курилки, затем, криво усмехнувшись, направился в столовую – было время ужина…

Глава 10. Поддержка друзей

1

Кристина и Виталик тем временем снова сблизились и ходили на занятия вместе. Особенно Кристине было тяжело пережить трагедию Эрнста под её бременем – ведь она не знала скоро ли освободят её друга и увидит ли её новорожденный своего отца. Виталик прекрасно понимал, как чувствует себя девушка и всецело поддерживал её в трудную минуту. Он уже не злился на неё за то, что она не отказалась от Эрнста и не сделала аборт. Что ж, он смирился с той мыслью, что его девушка потеряна им навсегда.

Прошло уже полмесяца, как Эрнста заключили в «Дубки», но наши герои ещё ни разу не навестили его. Причин тому было много и самая главная из них, что на первый период свидания с Эрнстом были просто запрещены. Кристина уже интересовалась на эту тему у следователя и тот ввёл её в юридические тонкости случая Эрнста. Но вот время карантина прошло и свидания с отцом её будущего ребёнка наконец-то были дозволены.

В раннее воскресное утро конца октября Кристина собиралась в «Дубки» к своему любимому. Она волновалась как школьница и постоянно думала над тем, как встретит её Эрнст в своём новом качестве. Виталик, конечно же, вызвался сопровождать её, ему тоже необходимо было поговорить с Лебедевым по поводу его неудачи на Путиловском заводе. И вообще молодые люди желали побеседовать с персоналом клиники о перспективах Эрнста на скорейшее освобождение. Без него жизнь обоих несколько опустела и приобрела монотонные цвета.

Ровно в десять утра Виталик спустился в комнату Кристины, и они вместе вышли из общежития. На метро они добрались до конечной станции, от которой надо было ехать ещё минут двадцать на автобусе – клиника находилась далеко за чертой города. Но вот они наконец-то добрались до цели своей поездки в это воскресное утро и пешком уже двинули через небольшую дубраву к лечебнице. Виталик думал, что именно из-за этого дубового леска клиника получила своё ласковое прозвище.

Всю дорогу они молчали – каждый думал о своём и не хотел вести пустых бесед. В конце дубравы перед ними появился серый забор закрытой клиники. Вместе они подошли к её главным воротам, в которые вела широкая асфальтовая дорога, и Кристина нажала на кнопку электрического звонка. Из ворот на них зыркнул охранник, и железные створки медленно отъехали в сторону. Охранник не стал их расспрашивать, что им тут нужно. Было воскресенье – день для посетителей и все прекрасно знали это.

Волнуясь и осматриваясь по сторонам, молодые люди вошли в двери главного входа в здание. Для обоих всё это было чем-то новым и диким, раньше они только в кино видели учреждения подобного типа и никак не думали, что когда-то станут навещать своего друга в этой обители скорби.

Посетителей в холле для свиданий было не много – две-три пары пожилых людей со своими родными сидели на креслах и о чём-то шушукались. Кристина и Виталик в растерянности встали посреди холла и начали озираться по сторонам – они не знали к кому им надлежало обратиться. Наконец из боковой комнаты вышла дежурная медсестра, заметившая их приход и странное поведение, и спросила:

– Молодые люди, вам чего?

– Мы хотим увидеть пациента Эрнста Лебедева, он у вас недавно, – неуверенно произнесла Кристина и посмотрела на Виталика. Тот внимательно рассматривал стены холла.

– Подождите, пожалуйста, одну минутку, я должна посмотреть в журнале регистрации пациентов. Простите, ещё раз как его зовут? – спросила сестра и пошла на свой пост.

Кристина двинулась за ней и повторила имя и фамилию Эрнста. Сестра, заняв своё место за рабочим столом, принялась набирать клавишами компьютера данные пациента и вскоре на экране высветилось: «Лебедев, Эрнст, 1990 г. р. четвёртое отделение». Она подняла трубку телефона и позвонила на сестринский пост четвёртого отделения:

– К Лебедеву посетители! – и вновь положив её равнодушно, стала рассматривать Кристину, которая по-прежнему стояла у окошка дежурного поста.

– Вам необязательно стоять здесь! Вы можете пройти и сесть в холле на кресло! – прекратив рассматривать девушку произнесла медсестра, женщина средних лет умеренной упитанности.

Кристина отошла от окна дежурной и неуверенно села рядом с Виталиком, который уже занял места в углу холла.

Вскоре из больничного отделения вышел худой молодой человек в полосатой пижаме. Он остановился посреди холла и начал неуверенно озираться по сторонам, его взгляд был измученным и печальным. Наконец в углу он увидел лица из своей прошлой жизни – Кристину и Виталика, и пошатываясь направился к ним.

– Вот вы где! – слабо воскликнул он, приблизившись.

Кристина молчала – крик застыл в её горле.

– Эрнст, миленький! Что они сделали с тобой! – произнесла она и бросилась к нему на шею.

Прижавшись к его плечу, она дала волю эмоциям, переполнявшим её, слёзы хлынули из её глаз. Виталик всё это время пытался казаться равнодушным, хотя ему удавалось с трудом подавлять приступы своей ревности. От Эрнст пахло едким больничным запахом и Озеров брезгливо поморщил нос, но ненадолго – жалость и сострадание взяли верх в его душе, и он проникся дружескими чувствами к Эрнсту, ведь, в конце концов, по его милости он сидел здесь.

Дав выход своим эмоциям Кристина, Эрнст и Виталик уселись на кресла и начали рассматривать друг друга, словно встретились впервые в жизни. Интерес и удивление студентов не было случайным – Эрнст настолько изменился внешне за время своего заточения, что, наверное, и родная мать бы узнала его сейчас с большим трудом. Он похудел и осунулся. Пижама болталась на нём, как на скелете, на лице лежала печать страданий и боли, но от этого оно казалось ещё более одухотворённым.

2

– Твои родители уже знают, что с тобой произошло? – спросила Кристина Эрнста после длительной паузы.

– Нет, я не сообщал им ничего, – ответил Эрнст.

– Но, наверное, это сделала милиция.

– Возможно, – ответил Эрнст и снова посмотрел на Кристину. – Как ты?

– Живём потихоньку, – ответила девушка.

– Ты уже обследовалась? Кто будет: мальчик или девочка? – спросил снова Эрнст.

– Ещё рано определять пол будущего ребёнка, – ответила девушка и покраснела. – Эрнст, тебя отчислили из университета, – печально добавила она.

– Что ж, этого следовало ожидать, – ответил Эрнст и опустил свою голову.

– Расскажи нам, что они с тобой тут делают, – спросил Виталик.

– Мне назначили электрошоковую терапию, я прошёл уже три сеанса, – пояснил Эрнст. – Но вам будет лучше обо всём поговорить с врачом, – добавил он тут же.

Молодые люди снова замолчали. Кристина не знала, что ещё она могла спросить или рассказать, а Эрнст вновь почувствовал слабость.

– Интересно, здесь можно курить? – спросил вдруг Эрнст и достал из кармана пижамы пачку своих сигарет.

– Курить только на улице, молодые люди! – произнесла громко дежурная медсестра, увидев движение пациента.

Все трое встали и пошли в направлении главного выхода. Эрнст попросил у дежурной какой-нибудь ватник и теперь старательно кутался в него. На улице они встали на крыльце главного входа, и Эрнст зажёг свою сигарету. Его примеру последовал и Виталик.

– Ты знаешь, все наши – я говорю о нашей группе – только и говорят о тебе! – возбуждённо начал Виталик, у которого на свежем воздухе словно прорезался наконец-то дар речи.

– Это вы, наверное, постарались раскрыть мою тайну! – недовольно пробурчал Эрнст, который после нескольких затяжек тоже начал чувствовать себя бодрее.

– Просто нашему декану сообщили обо всём из милиции и, наверное, так и просочилась информация, – предположил Виталик, – Ты же наш друг и не в наших интересах выставлять тебя сумасшедшим, – добавил он поспешно.

– Ну если говорить так, то я им недавно стал, – произнёс Эрнст, и парень с девушкой настороженно уставились на него.

– О чём ты говоришь? – спросила его девушка с недоверием.

– Ещё в милиции я начал видеть призрак Ленина, – равнодушно произнёс Эрнст и глубоко затянулся, – но пусть это останется между нами, – добавил он, выпуская дым из своих лёгких.

– Не может быть! – печально произнесла Кристина и слёзы брызнули из её глаз.

– Что с тобой, дорогая? – удивлённо спросил Эрнст.

– А ты сам не понимаешь? Теперь они будут держать тебя здесь целую вечность!

– Возможно, ты и права, я как-то не подумал об этом.

– Что ты мне теперь прикажешь делать? Растить безотцовщину? – сквозь слёзы спросила девушка.

– Ну, ну, успокойся, я что-нибудь придумаю, да и потом, возможно терапия мне поможет, сейчас призрак стал являться мне гораздо реже, – задумчиво сказал Эрнст.

Виталик хотел сказать Эрнсту что-то поучительно-философское, но потом передумал, его товарищу было и так тяжело и не следовало раздражать его поучениями о правильной жизни. Вместо этого он вдруг произнёс:

– Я понял, почему у тебя не получилось! Просто ты можешь видеть прошлое или будущее, но не действовать в них! Твой прибор ещё далёк от совершенства!

Эрнст удивлённо посмотрел на него. В последнее время он как-то не думал о причинах своей неудачи и вот Виталик напомнил ему об этом. Этот вопрос оставался по-прежнему открытым в голове Эрнста.

– Возможно, ты и прав, но давай не будем сейчас об этом, – попросил его Лебедев и принялся вновь утешать Кристину. Её горе было безутешным – лишиться своего будущего мужа на долгие-долгие годы, она не могла сразу принять это и не хотела мириться с этим.

– Эрнст, миленький! – захлебываясь произнесла она, – обещай мне, что ты сделаешь всё возможное, чтобы поскорее выйти отсюда! Потом мы уедем с тобой в деревню к моим родителям и всё забудем, как страшный сон!

Эрнст ничего не ответил, только прижал её сильнее к своей груди и принялся поглаживать по спине.

Когда Кристина успокоилась и немного смирилась с ситуацией, в которую попал Эрнст, все трое почувствовали, что основательно продрогли и что пора было снова в тепло. Они вернулись на свои кресла в холле, и Кристина достала из сумки мешок с фруктами.

– Это тебе! Ведь вас здесь не балуют витаминами! – как водится в таких случаях произнесла она и протянула мешок с яблоками и апельсинами Эрнсту.

– По крайней мере здесь кормят гораздо лучше, чем в тюрьме, я уже только поэтому доволен, – заметил Эрнст и, достав из пакета яблоко, тут же откусил его. – Зелёные, мои любимые! – с аппетитом жуя произнёс он и замолчал, поглощённый своим занятием. Когда темы для бесед окончательно иссякли и молодые люди насытились друг другом Эрнст решил, что пора ему возвращаться в своё отделение. Кристина не возражала, ничего не говорил и Виталик, хотя внутренне он чувствовал удовлетворение – ведь кто, как не он, предупреждал Эрнста отказаться от своих планов, и вот теперь случилось именно то, что должно было случиться – Эрнст был наконец-то на своём месте, в доме скорби… Конечно, он и не собирался ничего говорить об этом Кристине, время всё расставит по своим местам, решил он и почувствовал в себе уверенность, что именно теперь с ним всё будет хорошо.

Когда Лебедев ушёл к себе Кристина заявила, что она хочет побеседовать ещё и с врачом, чтобы узнать о перспективах Эрнста на скорейшее выздоровление. Они остались одни с Виталиком, и девушка подошла к посту дежурной сестры и поинтересовалась не могли ли она позвать дежурного врача клиники.

– Вообще-то, милая, у нас лечащий врач принимает по средам! – недовольно произнесла дежурная и немного подумав продолжила, – но вам, учитывая ваш особый случай, я могу пойти навстречу, и если врач не занят, то он примет вас. – С этими словами она потянулась к телефону на столе и, набрав кабинет, врача спросила:

– Константин Петрович, вы не могли бы поговорить с родственниками Лебедева, они тут в холле ждут. Хорошо, Константин Петрович, я передам им ваши слова, – произнесла сестра и положила трубку. – Вы вообще кем приходитесь Лебедеву? – спросила она Кристину снова, – у нас разрешено интересоваться больным только его близким родственникам.

– Я его жена, – ответила Кристина.

– Подождите здесь, врач сейчас выйдет.

Кристина послушно кивнула и отошла от поста. Она уселась рядом с Виталиком и принялась молча ждать. Вскоре в холле появился пожилой человек в белом халате и очках в толстой роговой оправе. Он осмотрел холл и увидел молодых людей.

– Вы видимо и есть близкие Лебедева, – произнёс он и подошёл к ним. – Прошу вас, следуйте за мной в кабинет, я не думаю, что вам будет здесь удобно разговаривать.

Все трое они прошли по широкой лестнице наверх на второй этаж и вошли в кабинет дежурного врача.

– Прошу вас присаживайтесь.

Виталик с Кристиной заняли свои места напротив широкого стола, за которым сидел врач и внимательно изучал их поверх своих очков.

– Вы, конечно же, в курсе всего того, что случилось с вашим другом, – начал врач и снова замолчал.

– Он – мой будущий муж, – поправила врача Кристина.

– Ну что ж, пусть будет так. Случай Лебедева довольно серьёзен. Он страдает маниакально-депрессивным психозом и представляет собой угрозу для общества, – произнёс врач.

– И в чём же выражается эта угроза? – нервно спросила Кристина.

– Вы ведь знаете, что его задержали с оружием в руках? Вы ведь были там тоже? – вкрадчиво спросил врач.

– Но он вовсе не собирался кого-то убивать, просто он хотел проверить своё изобретение на практике! – волнуясь произнесла Кристина.

– И для этого ему понадобилось оружие?

– Ну да.

– Что ж, оставим милиции все юридические тонкости, связанные с этим делом. Нас интересуют только медицинские факты. А они весьма плачевны – ваш муж галлюцинирует, и это установленный факт. Мы провели обследование его мозга. Причиной его галлюцинаций являются навязчивые идеи, кроме того на его мозг влияло какое-то странное излучение, природа его нам пока неизвестна, мы не физики, но думаю, что это излучение повлекло за собой разрушительные процессы в коре головного мозга и именно это вызвало психотическую реакцию последнего на события повседневности.

– Простите, как вас зовут? – спросила Кристина.

– Константин Петрович, к вашим услугам.

– Так вот, Константин Петрович, не могли бы вы выражаться попроще?

– Что ж, извольте, мне кажется, что излучение его прибора, который он изобрёл, разрушило его ещё неокрепший мозг!

При этих словах Виталик побледнел, его прошиб холодный пот – оказывается детище Эрнста вызывало непредвиденный побочный эффект!

– Скажите, Константин Петрович, а это разрушение коры мозга наступает сразу? При первом же облучении? – волнуясь спросил Озеров.

– Мы полагаем, что облучения были систематическими, кроме того сказалась навязчивая идея.

При этих словах Виталик успокоился, он не имел подобных идей и не баловался машиной времени регулярно.

– Является ли лечение, назначенное вами, столь эффективным, что можно в ближайшем будущем считаться с выздоровлением Эрнста? – спросила Кристина тревожно. – Не разрушит ли шоковая терапия мозг Эрнста окончательно.

– Ну что вы, дорогая, ведь вы же знаете первый принцип медицины – не навреди? Конечно же это процедура крайне неприятная, но очень действенная, так лечили запущенные случаи ещё в старину, и мы можем надеяться на скорое выздоровление вашего мужа, но немалую роль в этом будет играть его собственное желание, его воля к здоровой жизни.

Молодые люди молчали и переваривали услышанное каждый по-своему. Виталик думал только об осторожном обращении с машиной времени, Кристина – о том, что возможно ждать Эрнста ей не придётся очень долго. Видя, что у его посетителей больше нет вопросов Константин Петрович встал из-за стола и по-старинному произнёс:

– Что ж, если у вас всё, то позвольте откланяться.

Виталик и Кристина встали со своих мест и пожали дежурному врачу руку, после чего покинули его кабинет и направились к выходу из клиники.

По дороге домой Кристина думала о том, что пора было проинформировать о случившемся и родителей Эрнста, в ближайшее время она займётся этим, решила девушка, ничего не сказав Виталику – ведь отныне это были её семейные дела…

3

В следующие дни после визита Виталика и Кристины Эрнст всерьёз задумался над тем, почему у него не получилось осуществить задуманное тогда на Путиловском заводе. На помощь ему неожиданно пришёл Ленин. Он также внезапно появился из стены, как и прежде, и серьёзно смотрел на Эрнста.

– Ты можешь не говорить со мной вслух. Иначе ты никогда не покинешь этих стен. Достаточно только подумать то, что ты мне хочешь сказать, и я пойму, – заявил ему призрак.

Эрнст подумал над его словами и увидел в них некую логику, которая позволила бы ему в будущем выйти из сложившейся ситуации. Это была отличная идея! Его призрак мог читать его мысли!

– Конечно, я могу знать о чём ты думаешь! Ведь я часть твоего сознания! – произнёс Ленин и предложил перейти к делу. – Причина твоей неудачи до гениальности проста! Ты не учёл, что в момент стрельбы твоё тело, винтовка и пуля находятся в своём времени, в прошлом или будущем находится только облучаемое сознание – твой мозг! Всё остальное по-прежнему существует лишь в настоящем! – произнёс Ленин грассируя.

Эрнст хлопнул себя по лбу. Как он мог не подумать о таких очевидных вещах! Следовательно, рассуждал он, надо увеличить мощность гравитационного облучения и охватить им всё тело! Звучит просто, но как он выйдет на необходимую ему мощность?

– Вот об этом ты и подумаешь на досуге! Времени у тебя более, чем достаточно, – произнёс Ленин и сменил тему. – Кроме того ты можешь быть спокоен, я не дам тебе отступить от твоего намерения, ты никогда не станешь «желудком», как твой Виталик и ему подобные. Как тебе мои слова о том, что Виталик хочет присвоить твою машину времени себе и выдать её за своё детище?

– Но откуда это известно тебе? – подумал Эрнст.

– Я высшая часть твоего сознания и регистрирую всё, что упускает твой повседневный разум. Когда-то человек был способен к телепатии, сейчас эта способность им просто утеряна. Та часть мозга, которая отвечает в тебе за высшие функции, создала меня и теперь я могу делать всё, на что было способно лишь твоё высшее сознание, – произнёс Ленин. – Другими словами, я прочитал мысли Виталика, хоть ты меня и не видел в холле для свиданий. Я присутствую всегда в твоём мозге и появляюсь перед тобой только когда сочту это нужным.

– И что же тебе нужно теперь? – мысленно спросил призрака Эрнст.

– Я хочу тебе сказать, что я не дам тебе отступить от твоего плана. Подумай вот о чём – если ты уничтожишь меня как историческую фигуру, то твой разум перестанет воспринимать меня и как тень сознания, другими словами: выполнив свой план ты уничтожишь и то, что сейчас называешь галлюцинацией, хотя последнее слово мне и не совсем нравится – оно не отражает глубинной сущности явления, благодаря которому я существую, – произнёс Ленин серьёзно. – Ведь это очевидно, что ты рано или поздно начнёшь воспринимать меня как помеху, это всего-навсего вопрос времени. И поскольку я не являюсь органической формой жизни, способной осознавать себя, то мне абсолютно всё равно живу я или нет. Как видишь, я желаю тебе только добра, но для этого ты должен довести начатое до конца – исполнить свою миссию и убрать мой прообраз с исторической сцены.

– Для всего этого я должен быть прежде всего на свободе, – мысленно произнёс Эрнст и замер в ожидании реплики вождя.

– Что ж, я смотрю, что разговаривать мысленно ты научился с пол-оборота, да и что я мог ожидать иного – ведь ты действительно большая умница. Теперь тебе надо вынести оставшиеся сеансы электрошоковой терапии, я понимаю, это очень болезненно, но иного выхода у тебя просто нет. И когда твои дуболомы убедятся, что ты больше не разговариваешь с призраками вслух, они всерьёз решат, что вылечили тебя, но мы, как ты уже понял, просто проведём их за нос. Хотя почти всё, что я хотел тебе сказать, я уже сказал и мог бы вообще не появляться, но это уведёт тебя от твоей исторической задачи и ты, чего доброго, захочешь деградировать и вкусить прелести жизни «желудка». Ведь я прав? Но рано или поздно, и ты поймёшь, что у тебя нет выбора: быть самим собой или быть как все. Ты всегда останешься самим собой и то, в чём ты сейчас возможно завидуешь остальным обернётся для тебя трагедией. Не позволяй самому себе убить себя! Убить ту твою часть, которая создаёт, дерзает, генерирует идеи! Иначе ты просто нуль, ничто, амёба на свалке истории. Ты просто не имеешь права так поступить с самим собой! Возможно сейчас не все мои слова будут правильно поняты тобой, но наступит время и ты убедишься, что я во всём был прав, когда говорил тебе это! Законы жизни одинаковы для всех, в том числе и для духа всего живого, и, образно говоря, слон никогда не станет мухой и наоборот! И поэтому я в общем-то спокоен за тебя. Ты сделаешь все как ты хотел и отныне у тебя всё получится!

С этими словами Ленин исчез, просто ушёл обратно в стену, как он это делал всегда. Эрнст осмотрелся. На кровати рядом с ним сидел «чемпион по кикбоксу» и тупо смотрел в стену. Лебедев понял, что на этот раз этот уродец не понял, что сейчас Эрнст разговаривал снова с тенью. Это успокоило его, и он подумал о том, что просто если он будет держать себя под контролем и владеть собой, то никто вообще больше не догадается, что он галлюцинирует. Благо это не особо беспокоило его – Ленин не был навязчив и не злоупотреблял своим положением незваного гостя.

«Так и до свободы недалеко!» – воспрял духом Эрнст и отправился в курилку с пачкой сигарет в руках, которую только что вытянул из кармана.

Напоследок ему захотелось проверить, не спит ли его сосед сидя, и Эрнст щёлкнул перед его носом пальцами.

– Я буду чемпионом по кик-боксу! – громко заявил он и Эрнст, полный сил, надежды и молодого задора, просто расхохотался на месте. Еле сдерживая смех он покинул свою палату.

4

Кристина направилась в один из вечеров к родителям Эрнста. Адрес она узнала в деканате в личном деле Эрнста Лебедева, и вот теперь по пути в Выборг, где жили родители её друга и её будущие родственники, она обдумывала, что скажет им. Конечно, всей правды она им рассказывать не станет – уж больно дико всё это звучало, покушаться да на самого Ленина. Родители Эрнста могли и впрямь усомниться в его умственном здоровье. Ведь то, что их сын гений они вероятно даже не подозревали, возможно они просто думали, что он способный парень, но не более того. Электропоезд подземки быстро донёс Кристину до конечной станции «Выборг» – окраины Петербурга, и она вышла наверх.

Здесь, как и везде, кипела стройка. Старые кварталы сносили и застраивали всё новыми. Эрнст когда-то говорил, что его родители купили новую просторную квартиру в одной из многоэтажек. Вообще о его родителях девушка знала крайне мало, кроме того, что они занимаются какой-то научной работой и живут здесь в Выборге, и Эрнст у них единственный сын. На этом её познания о семье будущего мужа исчерпывались. Быстро она нашла нужный ей дом и поднялась на бесшумном лифте на десятый этаж, всего их было в доме двадцать.

Коротко позвонив в дверь Лебедевых, она принялась ждать. Вскоре за дверью послышалось покашливание и шарканье домашних тапочек.

– Кира, это ты? – произнёс голос, по всей видимости принадлежащий пожилому мужчине.

– Откройте, пожалуйста! Я от Эрнста! – громко сказала Кристина. Она сильно волновалась и от этого покраснела.

Дверь лязгнула замком и приоткрылась. За ней стоял действительно пожилой и стройный мужчина лет шестидесяти.

– Что вам угодно, барышня? – старомодно спросил он и принялся ждать ответ, разглядывая девушку поверх очков.

– Я – подруга Эрнста, вашего сына, и хотела бы с вами поговорить. Если позволите я войду, – сказала Кристина едва сдерживая своё волнение.

– Да, да, пожалуйста! Извините, я как-то не подумал пригласить вас сразу! – оправдываясь и пропуская девушку в квартиру, произнёс пожилой господин в очках.

– Меня зовут Виктор Романович Лебедев, с кем имею честь? – старомодно представился он и помог девушке снять своё пальто.

– Зовите меня Кристиной, можно без отчества, так проще, – успокаиваясь произнесла девушка и наклонившись разулась.

– Прошу вас, проходите, – пригласил её хозяин квартиры в гостиную и указал ей жестом на большое кресло.

– Благодарю вас, – произнесла девушка, усаживаясь поудобнее.

– Не желаете чай или кофе? – спросил её снова хозяин, но Кристина отказалась, она сочла неуместным распивать чай при том, что она хотела сообщить родственникам Эрнста.

– Вы, я так понимаю, отец Эрнста Лебедева? – спросила она вместо этого.

– Совершенно верно, и я к вашим услугам! – бодро ответил старик.

– А где же его мать? Я хотела поговорить с вами обоими, – задумчиво спросила, девушка оглядывая гостиную. В глаза ей бросился огромный шкаф с толстыми книгами и старинный глобус, стоящий на нём. Обстановка в гостиной вызвала в ней глубокое уважение к хозяевам этого жилища.

– Кира Карловна должна вот-вот прийти, если вам будет нетрудно, мы подождём её вместе. Может вам всё-таки чего-нибудь принести? – спросил её гостеприимный хозяин ещё раз. Но Кристина только вежливо отказалась.

Не прошло и пяти минут, как во входной двери загремели ключи, и кто-то вошёл в квартиру.

– А вот и наша хозяйка! – воскликнул Виктор Романович и пошёл встречать жену. – Кира, у нас гости! – добавил он, помогая ей раздеться.

Через пару минут в гостиную вошла сухощавая пожилая женщина, её волосы были с редкими сединами.

– Кира Карловна Лебедева, – представилась она и протянула Кристине руку.

Та назвалась ей в ответ и пожала протянутую руку. Все трое уселись в гостиной и некоторое мгновение рассматривали друг друга. Кристина именно такими и представляла родителей своего Эрнста – немного в возрасте, со старинными манерами. По всей видимости, он был у них поздним ребёнком, думала девушка и не знала с чего ей начать.

– Я вам, наверное, незнакома, не знаю, рассказывал ли вам Эрнст обо мне, – начала Крис неуверенно.

– Вы знаете, он вообще у нас довольно замкнутый молодой человек, – произнесла мать и выжидающе замолчала.

– Я его девушка и мы скоро поженимся, – сказала Кристина и осмотрела лица присутствующих. Но они были по-прежнему доброжелательны и вежливы. Однако отец Эрнста, старик Виктор Романович не сдержал эмоций и воскликнул:

– По этому поводу надо опрокинуть по рюмочке за знакомство! – и прошёл к бару в стене.

– Но я не сказала самого главного – скоро у нас будет ребёнок, – продолжала Кристина.

Виктор Романович налил тем временем себе рюмку водки и залпом выпил её.

– За молодых!

Тут лицо Киры Карловны стало вдруг тревожным, она что-то поняла и спросила:

– А где же сам Эрнст? С ним что-то случилось? Почему вы не вместе?

Кристина побледнела. Она так боялась подобного вопроса и теперь не знала с чего ей начать.

Её молчание только усилило тревогу матери Лебедева и с трагичным лицом она закричала:

– Что случилось с моим мальчиком?

– Его заключили в «Дубки» и отчислили из университета! – прямо сказала Кристина и уставилась себе под ноги.

До Виктора Романовича наконец начал доходить смысл происходящего, и он спросил:

– А что такое «Дубки»?

– Это психиатрическая клиника закрытого типа, – пояснила Кристина.

– Дурдом! – воскликнул Виктор Романович и стал ртом ловить воздух как рыба, выброшенная из воды на берег. Потом он схватился за сердце и упал.

– Скорее вызывай скорую! – воскликнула Кира Карловна и бросилась к домашней аптечке. – У него же больное сердце, а вы такое ему и в лоб! Он не переживёт этого! – кричала Кира Карловна и лихорадочно искала в аптечке валидол.

Наконец найдя искомое средство она подбежала к бесчувственному Виктору Романовичу и положила ему таблетку под язык. Прошло несколько минут, но он всё так и не приходил в себя. Вскоре подоспели санитары скорой помощи и начали обследовать старика. Лицо врача было мрачным.

– Инфаркт! – коротко бросил он Кире Карловне и Кристине, стоявшей тут же, и добавил: – Необходима срочная госпитализация!

Женщины только послушно кивнули. На лице Киры Карловны застыл немой крик боли, она знала, что возможно в последний раз видела своего Витю…

Когда карета скорой помощи увезла Виктора Романовича женщины остались одни. Кристина чувствовала глубокое потрясение от произошедшего. Она винила себя в том, что случилось с отцом Эрнста, это по её вине с ним случился сердечный приступ. Кира Карловна заметила состояние невестки и попыталась её успокоить:

– У него уже давно было больное сердце, рано или поздно, но это должно было случиться.

Кристина молчала. По её лицу текли слёзы. Как она скажет об этом Эрнсту? Это может только добить его!

Кира Карловна взяла из бара две стопки и налила в них водки.

– Пей! – сказала она и протянула Кристине одну из них.

– Почему вы не спрашиваете, как Эрнст попал в «Дубки»? – выпив стопку спросила Кристина.

– Я слишком хорошо знаю своего сына, – устало произнесла Кира Карловна, – наверняка какой-нибудь из его гениальных проектов, он страдает ими с детства.

Кристина ничего не ответила. Проницательность матери несколько удивила её, но это только показывало её недюжинный ум.

– Вы уж навещайте его, ему там нужна ваша поддержка, – тихо сказала девушка.

– Конечно, конечно, деточка, я сделаю всё, что от меня требуется, – успокоила её мать Эрнста и снова налила водки по стопкам.

Женщины засиделись далеко за полночь. Кира Карловна показывала Кристине детские фотографии Эрнста и рассказывала смешные случаи из его жизни. За этот вечер Кристине казалось, что она узнала совсем другого Эрнста, простого и человечного, но именно эти качества он теперь старательно скрывал в себе и всячески подавлял. Его мать поведала ей, что Эрнст всегда хотел быть сильным не физически, но духовно и всячески воспитывал в себе жесткость характера, которая порой доходила до жестокости. Но переубедить сына она не могла, не мог сделать этого и отец. Эрнст рос скрытным и замкнутым мальчиком. Сначала родители переживали по этому поводу, но когда Эрнст стал побеждать на первых школьных олимпиадах они успокоились – парень знает, чего он хочет в этой жизни, и знает, как этого достичь. Теперь они были спокойны за его будущее. Но, как показало время, они просчитались.

– Что ж, теперь Эрнст взрослый и должен сам учиться на своих ошибках, – устало произнесла мать и посмотрела на часы в гостиной. Было два часа ночи.

– Деточка, как же ты пойдёшь домой, ведь метро до часу! – воскликнула мать Эрнста. – Ничего, ты переночуешь у нас, ведь мы теперь не чужие! – с этими словами она встала с дивана и пошла за постельным бельём для Кристины. Вскоре этот трагический вечер закончился, дом погрузился во тьму и всё произошедшее сегодня стало навсегда частью прошлого – так неумолимо совершает время свой бег…

Глава 11. Похороны отца

1

Кира Карловна надела сегодня с утра траур. Она вся была в чёрном и не спеша собиралась в «Дубки». Ещё вчера, когда она навещала своего мужа в городской больнице, ей сообщили печальную весть – Виктор Романович скончался предыдущей ночью от остановки сердца. Что ж, рано или поздно, но это должно было произойти, её муж постоянно жаловался на своё сердце и вот теперь удар судьбы настиг и его. К Эрнсту в «Дубки» она собиралась впервые. Она не знала, как воспримет это печальное известие её сын. Кира Карловна крепилась как могла, но всё-таки одинокая слезинка прорвалась из её глаз и быстро прокатилась по сухой щеке. Она смахнула её и продолжала паковать передачку своему сыну.

Вот вроде и всё было готово, она присела на дорожку и печально вздохнула – почему удары судьбы разом обрушились на её маленький уютный мирок? В чём она провинилась перед богом? Она не понимала этого и не могла ответить на эти вопросы. Она очень долго не видела своего сына – он был постоянно занят своей учёбой и работой, и вот теперь, как выяснилось, у него появилась ещё и девушка. Конечно, последнему обстоятельству Кира Карловна очень радовалась. Ведь ещё с детства её сын не уделял особо много внимания противоположному полу и отдавал себя всего только занятиям. Она как мать переживала за него и не хотела, чтобы её сын оставался холостяком по жизни. Но, как выяснилось, её тревоги были напрасны и всё уладилось само собой – природа взяла своё и теперь она была довольна этому обстоятельству.

Посмотрев на часы она увидела, что засиделась. Кира Карловна быстро встала и направилась к выходу из квартиры. Во дворе её ждал их семейный автомобиль – старая «Волга», которую так любил её покойный ныне муж. Кира Карловна тоже умела водить автомобиль и втайне гордилась этим. Ведь многие женщины не имели об этом вообще никакого понятия, совсем иное дело она! Современная интеллигентная дама!

Она завела мотор и не спеша выруливала на шоссе, ведущее к окраине города, где и находились печально известные «Дубки». Теперь пришло время и ей познакомиться с этим заведением, печально думала она, держась за руль. Ей никогда не приходило в голову, что она будет навещать своего сына в этом доме скорби, своего умницу Эрнста…

Погружённая в свои мысли она и не заметила, как оказалась у цели своей поездки. Автомобиль медленно подкатился к главным воротам, и хмурый охранник вышел к ней навстречу из своей будки.

– Сегодня неприёмный день! – буркнул он узнав о цели визита Киры Карловны. – Приезжайте в воскресенье! – добавил он и уже собирался уходить.

– Но у меня особый случай! Кроме того, я звонила предварительно вашему главному врачу, и он разрешил мне свидание! – спешно заявила Кира Карловна, пока охранник не скрылся. Она боялась, что он не успеет её выслушать.

– Подождите здесь минуту, я позвоню главному! – недовольно пробурчал охранник и скрылся в своей будке.

Кира Карловна принялась ждать. Она нетерпеливо барабанила пальцами по рулю и рассматривала ворота, покрашенные зелёной краской. Наконец охранник появился снова из своей будки и сделал приглашающий жест рукой – проезжайте! В ту же минуту ворота медленно поползли в сторону с тихим лязгом и в открывшемся просвете появилась дорога и по её бокам запущенный парк. Всюду валялась листва и голые дубы держали над дорогой свои ветви – стояла глубокая осень. Кира Карловна нажала на педаль газа, и машина легко понесла её по асфальтовой дороге. Через минуту она уже была у главного входа в клинику. Какое-то грустное чувство вновь овладело ей, когда она вышла из машины и осмотрелась. На ветвях сидела стая ворон и беспрерывно галдела. В глубине парка несколько человек в ватниках лениво собирали граблями палую листву и тут же жгли её в большой куче. Галдёж ворон и унылые больные, работавшие в парке вконец испортили ей настроение, но она попыталась овладеть собой перед встречей с сыном…

Кира Карловна решительно вошла в двери главного входа и прошла к дежурной медсестре. Она назвала своё имя и попросила привести к ней Лебедева Эрнста. Дежурная тоже принялась звонить главному врачу, который уже чувствовал себя издёрганным по поводу Лебедева. Он наорал на сестру в телефонную трубку, и та раскрасневшись принялась оправдываться тем, что сегодня неприёмный день. Наконец всё было выяснено и вскоре на лестнице, ведущей в отделения появился Эрнст. С момента визита своих друзей он похудел ещё больше и теперь представлял собой весьма жалкое зрелище – больничная пижама ещё больше болталась на нём и щёки впали, как у ракового больного в последней стадии.

– Боже! Эрнст! Что они с тобой тут делают? – воскликнула мать и протянула свои руки к нему навстречу.

– Что, действительно так сильно изменился? – тихо спросил Эрнст и подойдя обнял свою мать.

Через мгновение они присели, и Эрнст заметил, что по лицу матери текли слёзы.

– Что-то случилось? – спросил он и замолчал.

– Эрнст, папа умер, – тихо произнесла Кира Карловна и положила свою голову на плечо сына. Наконец-то она дала волю своим чувствам и слёзы хлынули из неё градом. – За что? За что мне всё это? Ты в дурдоме, папа умер! В чём я провинилась перед всевышним? – всхлипывая говорила она и только тут заметила, что Эрнст протягивает ей носовой платок.

– Спасибо, – ещё раз всхлипнула она перед тем, как успокоиться окончательно и перейти к диалогу.

Вытерев своё лицо она посмотрела на сына. Тот заметив, что она пришла в себя спросил:

– Что случилось с отцом? – он был мрачен и подавлен.

– Твоя девушка, кажется, Кристина, пришла к нам и рассказала, что с тобой приключилось. У отца произошёл инфаркт, когда он узнал, что ты попал в психушку. Эрнст, как такое могло произойти? Что ты натворил? – мать снова готова была зарыдать, но Эрнст прижал её к себе и принялся утешать.

– Что со мной случилось – это уже неважно, просто мой план дал осечку, и вот я здесь, – произнёс спокойно Эрнст.

– Какой ещё план? Что ты от меня скрываешь? Ведь матери ты можешь всё рассказать! – не унималась Кира Карловна.

– Я просто больше не хочу говорить об этом и давай ты не будешь меня расспрашивать. Теперь имеет значение только одно – когда и в каком состоянии я выйду отсюда. Потому что уже теперь от назначенного мне лечения я чувствую слабость и апатию, – произнёс Эрнст, глядя равнодушно на стену.

– Что они с тобой здесь делают? – вновь спросила его Кира Карловна на этот раз спокойно.

– Мне назначена электрошоковая терапия и медикаментозное лечение, – спокойно ответил сын матери и снова замолчал.

– Боже мой, шоковая терапия – это ведь, когда током бьют голову, верно? – спросила мать.

Эрнст только утвердительно кивнул головой и посмотрел на мать. Та снова залилась градом слёз.

– Бедный мой мальчик! За что тебе всё это! – она принялась гладить его голову и тихо плакать.

– Меня радует только одно, ещё пара-тройка сеансов и терапия будет закончена, останутся одни таблетки, – произнёс Эрнст.

– Кристина сказала, что тебя отчислили из университета. Что ты собираешься делать? – спросила вновь мать.

– Сначала мне надо выйти отсюда как можно скорее, неизвестно каким я стану в этих стенах. Я уже чувствую, как начинаю тупеть, вчера я попытался взять один интеграл и не смог этого сделать. Это привело меня в панику.

Если так пойдёт и дальше, то весь мой потенциал, наработанный мною ещё в школьные годы, будет растрачен.

Произнеся эти слова Эрнст поднял голову и посмотрел на мать. Немая боль застыла в её глазах, и она молчала, только время от времени всхлипывая и приговаривая: «Боже мой, что с тобой стало, мой Эрнст!»

Наконец взяв себя в руки она заявила:

– Я должна поговорить с врачом!

Эрнст начал её всячески отговаривать.

– Ты пойми, я ведь на принудительном лечении и кроме того самая страшная его часть, я говорю об электротерапии, уже позади. Что может сказать тебе врач? Ведь ты же ничего не понимаешь в психиатрии, – сбивчиво говорил Эрнст матери.

Ему не хотелось, чтобы она узнала причину, по которой он здесь находится – стрельба в Ленина. Он дорожил мнением матери и не хотел, чтобы и она начала думать, что он сумасшедший – ведь не станет же он посвящать её во все тонкости своего плана и рассказывать ей о своей машине времени. Это было бы слишком для его старой матери.

– Нет, я встречусь с ним обязательно, но если ты не хочешь, чтобы я говорила с ним о тебе, то я обещаю тебе, что не стану делать этого. Просто я хотела бы попросить его, чтобы он отпустил тебя на похороны отца, – спокойно сказала пожилая женщина сыну.

– Мам, я хотел бы попросить тебя, чтобы ты позвала на похороны и Кристину, ведь я не знаю, когда я снова её увижу на воле, – попросил свою мать молодой человек.

– Хорошо, как ты скажешь, – ответила мать и посмотрела на свои часы.

Было уже довольно поздно, и она решила, что пора прощаться с сыном. Она хотела ещё остаться, чтобы коротко переговорить с врачом.

– Обещай мне мама, что ты не будешь говорить с ним о моём лечении! – снова напомнил ей Эрнст перед свои уходом.

– Хорошо, я обещаю! – она встала и обняла сына. Он сделал тоже самое и вскоре они расстались. Эрнст пошёл назад в своё отделение, а Кира Карловна прошла к дежурной сестре, чтобы попросить её о встрече с главным врачом.

Настроение Эрнста заметно ободрилось. Несмотря на удар постигший его семью, они с матерью как-то поддержали друг друга и от этого становилось легче на сердце. А может я стал больше ценить мать, когда потерял отца и понял как легко это может произойти с каждым из нас? Эрнст раздумывал обо всём этом по пути в своё отделение. За окнами уже серели сумерки и вскоре должен был быть ужин. Он отнёс передачку, собранную ему матерью, в свою тумбочку и пошёл на ужин в столовую со всеми. Но что-то ворочалось в голове и не давало ему покоя – конечно, это были мысли об отце, причиной смерти которого являлся он, Эрнст. Молодой человек гнал их прочь и хотел лишь спокойно поужинать, в кои-то веки у него вдруг проснулся аппетит. А об отце он поразмыслит позже…

2

Кира Карловна сидела в кресле перед главным врачом клиники Артуром Александровичем Володиным. Она не сдержала своего обещания и принялась расспрашивать всё об Эрнсте, что ему было известно. Когда мать узнала шокирующие подробности задержания сына на Путиловском заводе она вновь дала волю эмоциям, переполнявшим её.

– Боже мой, бедный мальчик, и это в такие годы! – всхлипывала она и постоянно утирала слёзы платочком.

– Ну что вы, Кира Карловна, возможно, что ваш сын и впрямь что-то построил науке пока неизвестное, зачем же вы хороните его и ставите на нём крест? – успокаивал её Артур Александрович.

– Вы так думаете? – немного удивлённо спросила врача мать и вновь задумалась.

– Вообще-то, вы знаете, Эрнст всегда был мальчиком с очень богатой фантазией. Он много читал и постоянно что-то выдумывал, но мы с отцом, царство ему небесное, как-то не обращали на это внимания, всё списывали на возраст. Он всегда был очень добрым, но с возрастом он стал расценивать это качество как слабость и замкнулся в себе, – задумчиво говорила мать.

– В каком возрасте он примерно начал замыкаться? – спросил Артур Александрович.

– В подростковом, в этом периоде ведь дети часто меняются и довольно сильно, – негромко произнесла Кира Карловна. – А что, вы считаете, что у него тогда случился перелом психики?

– Нет, что вы, просто ярко выраженная интравертированность – спутник одарённых натур, я бы так сказал, – успокоил её Володин и задумался сам.

– Скажите доктор, неужели всё так плохо? – спросила Кира Карловна и снова расплакалась.

– Ну, ну, ну, успокойтесь пожалуйста! – сказал Артур Александрович и протянул ей стакан воды. – Очень хорошо, что у вашего сына есть девушка, это поможет ему вновь встать на ноги в социуме и освободиться от своих маниакальных идей, – произнёс врач.

– Да, вы знаете, она ведь ждёт ребёнка, – вытирая слёзы произнесла Кира Карловна и добавила тут же: – какое горе для неё, как для матери, не чувствовать рядом плеча Эрнста!

– Поздравляю, скоро вы станете бабушкой! – повеселев произнёс врач и спросил уже более оптимистично: – почему же вы раньше мне об этом не сказали?

– А что это как-то повлияло бы на лечение сына? – всхлипнула Кира Карловна.

– Это его шанс обрести себя вновь во внешнем мире, знаете, забота о ребёнке и о хлебе насущном способны творить чудеса. Но по моему мнению, это лучшее средство для освобождения собственной головы от навязчивых идей и состояний, как это имеет место быть в случае с вашим сыном. Вы поймите, если пациент не хочет сам понять, осознать свою проблему и как следствие избавиться от неё, то и медицина бессильна. Такого человека можно с полным правом считать сумасшедшим! – в раздумий произнёс главный врач.

– Скажите доктор, а не повлечёт ли за собой столь экстремальная терапия умственную деградацию впоследствии? – спросила вдруг волнуясь Кира Карловна, вспомнив жалобы сына на некоторое отупение.

– Нет, ну что вы, это временное торможение мыслительных процессов, которое, особенно людей умственного труда, приводит к панике поначалу, впоследствии быстро проходит после прекращения медикаментозного вмешательства. Но увы, психиатрия пока не обладает столь эффективными средствами, позволяющими затрагивать лишь патологию и не влиять на процессы в коре головного мозга в целом.

– Другими словами всё пройдёт после отмены таблеток? – неуверенно спросила Кира Карловна. – Я вас правильно поняла?

– Абсолютно, но тут кроется другая опасность?

– Какая именно?

– Дело в том, что и патология может также вернуться. Она может сделать это незаметно, под видом новых идей или развития старых форм, но уже в новом свете современной реальности.

– Если я вас правильно поняла, то моему сыну предстоит всю жизнь поглощать отупляющие таблетки под страхом возвращения патологии? Ведь так? – спросила в раздумий Кира Карловна.

– Не совсем, здесь вступает в игру роль социума, в котором вращается бывший пациент. Окружающие должны понять, что на строй его мыслей могут влиять и они, не только патология. Оттого, насколько он будет вовлечён в процесс ресоциализации, зависит его полное духовное оздоровление и возврат к здоровым жизненным ценностям. И тогда, как следствие, нет никакой надобности в последующем медикаментозном вмешательстве. Сознание пациента должно полностью освободиться от химер и иллюзий прошлого и обрести реальное представление и мире. Это главное в последующей реабилитации вашего сына. И если вы следили за ходом моей мысли, то понимаете почему я отвожу огромную роль в этом процессе девушке вашего сына и их ребёнку. Лучшего и представить себе нельзя. Ваш сын с нашей помощью, осознав ошибочность своего пути, имеет все шансы стать полноценным членом общества вновь, конечно не без помощи родных и близких.

– Да, я поняла вашу мысль, Артур Александрович, – уже полностью успокоившись произнесла пожилая женщина.

Она глубоко задумалась. Слова главного врача показались ей ясными и логичными. В ресоциализации сына должно принимать участие его окружение, но как следствие этого, его теперешняя болезнь являлась фактом их, тогда ещё родительского, недосмотра. Где-то они с Виктором Романовичем, на каком-то этапе выпустили развитие их сына из-под контроля, и он стал тем, кем он был. Его успехи в школе и на олимпиадах баюкали их и тешили их самолюбие, и в том, что сын по их недосмотру развился теперь в социально-опасную личность, она винила прежде всего себя. Кто, как не мать несёт всю ответственность за своего ребёнка?

– Вы меня больше ничего не хотите спросить? – прервал её раздумья Артур Александрович.

– Ах да, чуть не забыла! – воскликнула вдруг Кира Карловна. – Простите меня за мою просьбу, но это очень важно для меня и Эрнста!

– Да, я вас слушаю.

– Дело в том, что я хотела бы, чтобы вы отпустили моего сына на похороны отца. Пусть мальчик простится с ним!

– Да, но выход пациентов, находящихся на принудительном лечении, за пределы клиники строго воспрещён!

– Я прошу вас, Артур Александрович, – с этими словами Кира Карловна сунула врачу в карман халата крупную денежную купюру. Увы, он, как и все смертные, не был лишён этой слабости – любви к денежным знакам!

– Я решил пойти к вам навстречу и учитывая успехи Эрнста в лечении и его хорошее поведение, думаю, его можно будет отпустить в сопровождении санитара на часок-другой в связи с особыми обстоятельствами, – улыбаясь произнёс Володин и встал из-за стола.

Поднялась и Кира Карловна Они пожали друг другу руки, и Кира Карловна произнесла напоследок, что похороны состоятся в воскресенье. Врач, конечно же, принял её слова во внимание. После этого они расстались. Кира Карловна направилась к выходу из клиники, к своей машине, а Володин проследовал осмотреть некоторых из своих пациентов лично, как он это любил делать в приподнятом настроении духа.

3

После разговора с матерью Эрнст мучался чувством вины. Ему казалось, что это он и никто иной виноват в смерти отца. Вечером после ужина он сидел в своей палате и вспоминал своё детство. Идиота не было рядом, видимо он готовился к чемпионату, подумал Эрнст и криво усмехнулся. Ленин тоже не появлялся и ему вдруг стало невыносимо тоскливо. Он вышел в коридор и направился в курилку. Там собралась небольшая группа пациентов. Они курили и время от времени перебрасывались короткими фразами. При появлении Эрнста разговор стих и все молча уставились на него.

– Что вы все вдруг резко замолчали? – спросил Эрнст, вытаскивая пачку сигарет из кармана. Он пытался казаться дружественным, но это у него получалось не особенно хорошо.

– Тебе сочувствуем, парень! – произнёс мрачно один из пациентов, звали его Михась и сидел он здесь по уголовному делу, за разбой.

– Что, всё со мной действительно так плохо? – спросил Эрнст.

– На моей памяти ты первый, кто проходит электрошоковую терапию, закатали тебя сюда, видно, надолго, – произнёс Михась и осмотрел собравшихся.

– А ты сам-то давно здесь находишься? – спросил его Эрнст.

– Три года, – последовал короткий ответ.

Эрнст помрачнел, если Михась полагал, что ему здесь долго торчать, хотя и сам он уже не первогодок, что же тогда ждало Эрнста?

– Они не успокоятся, пока не сделают из тебя идиота, – авторитетно заявил Михась.

– Что, я тоже буду чемпионом мира по кик-боксу? – попытался отшутиться Эрнст.

– Возможен и такой вариант.

– Хотя, если ты будешь умно себя вести и не трепаться, то возможно и освободишься раньше, чем некоторые из нас, – произнёс Михась и сделал затяжку.

Эрнст задумался, перспектива провести в этих стенах долгие годы вконец добила его. Что же станет с Крис и всеми, кто там, на воле? Дождётся ли она его? Как будет расти его ребёнок без отца? На все эти вопросы он не находил ответа.

Видя, что Эрнст в глубокой печали, Михась нагнулся ему и произнёс вполголоса:

– Есть ещё один вариант, так вышли некоторые из моих корешей.

Эрнст повернулся к нему и ждал.

– Ходят слухи, что наш главный берёт.

– Это ты о деньгах что ли? – спросил Эрнст.

– Именно! – ответил Михась с видом заговорщика и отодвинулся от Лебедева.

Эрнст задумался. То, что сказал ему Михась, не было для него великим откровением. Сейчас брали многие. Но во сколько бы оценил главный его освобождение? И смогли бы он найти эти деньги? Вот уже несколько недель он торчал в «Дубках» и начинал осваиваться с жизнью в лечебнице.

«Надо будет обязательно поговорить с матерью!» – решил Эрнст и покинул курилку.

Было уже довольно поздно, и больные выстроились в очередь перед сестринским постом для приёма вечерних лекарств. Встал туда и Эрнст – на ночь он всегда принимал снотворное, по распоряжению лечащего врача. Медленно подошла его очередь, и Антонина Григорьевна вручила ему его пластиковый стаканчик с таблеткой. Эрнст отошёл и направился к крану с холодной водой, чтобы запить медикамент. Когда всё было закончено он отправился спать. Войдя в свою палату он увидел уже спящего идиота. Эрнст тут же выключил свет, боясь разбудить соседа, и прошёл в темноте на ощупь к своей кровати. Не раздеваясь он залез под одеяло и уставился в окно, куда тихо падал лунный свет.

Вдруг он услышал, как в палате кто-то кашлянул. Он обернулся на стену, из которой любил появляться Ленин и не ошибся в своём предположении – это был его призрак.

– Не вздумай больше говорить со мной вслух! – напомнил ему тут же вождь, – надеюсь, ты ясно понял, где ты находишься!

– Что тебе нужно? – спросил его Эрнст, как он и просил, мысленно.

– Твои глубокие переживания по поводу происшедшего с твоим отцом вызвали меня вновь из небытия и вот я здесь, снова рядом с тобой! – бодро ответил ему Ленин.

– Ты что, пришёл мне высказать свои соболезнования? Это на тебя не похоже, – зло подумал Эрнст.

– Мне хочется напомнить тебе, как ты и твои друзья обсуждали возможные последствия после моего убийства тогда, в семнадцатом, – задумчиво произнёс призрак.

– Тебя тогда не было! Ты появился позже! Как ты можешь знать об этом? – мысленно спросил его Эрнст. Он был зол.

– Ошибаешься, ты просто не мог видеть меня, но я жил уже тогда, правда в твоём сознании! – возразил ему Ленин. – Вы говорили тогда обо всём, вплоть до ядерной войны и глобальном уничтожении человечества. Но что самое странное – всего этого не случилось.

– Это потому, что мне не удалось!

– Однако в одном ты оказался прав. Уничтожение началось, но не человечества, а тебя самого и твоих близких, – продолжал Ленин, не обращая внимания на реплику Эрнста. – Не задумывался ли ты о том, что твоё детище сломает тебе жизнь? И сделает это настолько серьёзно, что у тебя не будет больше выбора!

– О каком выборе ты снова говоришь? Быть «желудком» или гением? Но какая мне от этого разница? Пусть я буду «желудком» – но живым, чем гением и двигателем прогресса, но мёртвым!

– Я смотрю, что просто зря трачу с тобой время! – зло сказал Ленин.

– А разве у тебя самого есть какой-то выбор? Ведь ты – часть моего мозга! – зло и саркастично воскликнул Эрнст. Он произнёс это вслух, совсем забыв о мерах предосторожности, принятых им. Его сосед по палате что-то простонал во сне, но не проснулся.

– Если ты и впредь будешь так орать, то никогда не выйдешь из этих стен! Помни о предосторожностях! – сказал Ленин. – Вот краткий итог твоей машины времени: Крис чуть не погибла под машиной, твой отец умер от сердечного приступа, ты сам заболел тяжёлой формой шизофрении, от которой нет избавления, и она уничтожит тебя, хотя возможно ты сам этого пока и не осознаёшь. Но ещё не всё потеряно. У тебя есть один шанс!

– Ты снова о своём?

– Именно! Ты должен довести начатое до конца!

– А тебе никогда не казалось, что жизнь «желудка» может и мне нравиться?

– При всём твоём желании ты никогда им не станешь! Ты иной! У тебя иное устройство! Сейчас ты просто впадаешь в заблуждение и выдаёшь желаемое за действительное!

– Ладно оставим эту тему! – устало подумал Эрнст. Он знал краем своего сознания, что Ленин говорит чистую правду. Но от этого ему не было легче.

– Сегодня ты узнал, как можно выбраться из этих стен как можно скорее. Чего же ты ждёшь? Действуй! – произнёс Ленин.

Эрнст уже ничего не ответил ему. Снотворное начинало своё действие, и его голова наливалась свинцовой тяжестью. Ленина он больше не слышал, перед ним всё начало плыть, и он закрыл глаза. Минутой позже он уже глубоко спал…

Лунный свет печально падал сквозь оконную решётку палаты и оставлял на полу квадраты тусклого света. Дом скорби спал. Спали и его обитатели. И только луна печально освещала последний приют заблудившихся в этой жизни душ и баюкала их своим неземным светом. Светом печали и надежды…

4

Следующее утро было для Эрнста радостным. Он знал, что сегодня состоится его последний двадцатый сеанс электрошоковой терапии и чувствовал приподнятое состояние духа. Как всегда, в такие дни, он направился в процедурный кабинет после завтрака, где его уже ждала бригада санитаров во главе с дежурным врачом. Послушно заняв своё место, он дал наложить на себя контакты, вставил в свой рот прорезиненную палочку и ждал. Но прежде, чем начать последнюю процедуру, дежурный врач наклонился к нему и сказал:

– После сеанса Артур Александрович просил зайти вас к себе.

Эрнст послушно кивнул. Дежурный врач осмотрел все ли готовы и убедившись, что можно начинать, произнёс:

– Три, два, один, контакт!

При последнем слове мозг Эрнста пронзила снова острая боль. Он впился зубами в резиновую палочку. Его тело выгнулось дугой и казалось у санитаров едва хватает сил удерживать его на кушетке. После первого удара последовала короткая пауза. Эрнст глубоко и часто дышал, на его лбу выступил холодный пот. В уголках рта появилась белая пена. Выждав некоторое время дежурный врач снова произнёс:

– Приготовились! Три, два, один, контакт!

Всё повторилось снова. После второго удара в свой мозг Эрнст собрал все остатки воли. Он знал, что последний, третий удар станет завершающим. Он уже не думал ни о чём, кроме того момента, что он испытает в конце – состояние полной эйфории и блаженства. Краем уха он слышал, что врач начал отсчёт в третий раз. Его муки повторились. Но после них наступило полное освобождение. Эрнст чувствовал себя как возможно может чувствовать себя новорожденный. И хотя он был практически обессилен, мысль о том, что этот кошмар больше никогда не повторится с ним, действовала на него опьяняюще.

– Ну вот, Эрнст Викторович, поздравляю вас! Вы прошли курс терапии и теперь, надеюсь, с вами всё будет в полном порядке! – произнёс дежурный врач и пожал ему руку.

Санитары тоже приветливо похлопывали его по спине. Парень оказался стойким, и они выказывали ему своими жестами уважение.

Эрнст только кивнул. Он не знал, что он должен сказать при этом и потому молчал. Дежурный напомнил ему, что у него есть час, чтобы отдохнуть от лечения, а затем он должен идти на беседу к главному врачу.

Эрнст ещё раз кивнул и направился нетвёрдой походкой в свою палату. Ему хотелось прилечь и восстановить свои силы. В палате сидел идиот и тупо смотрел перед собой на стену. Появление Эрнста не вызвало у него никаких эмоций. Со стороны могло показаться, что он медитировал, но Эрнст знал, что это животное не знакомо с таким понятием. Он прошёл к своей кровати и устало лёг поверх одеяла.

– Я буду чемпионом по кик-боксу! – раздалось вдруг в полной тишине, но Эрнст не придал этому никакого значения.

К своему соседу-идиоту он давно привык и не обращал внимания больше на его высказывания. Вскоре послышался шорох и шарканье больничных тапок. Краем глаза Эрнст увидел, что идиот шёл к выходу их палаты. Он обрадовался, Ленин тоже не донимал его больше и это также вселяло в Эрнста надежду. Полный светлой надежды Эрнст провалился в сон… Теперь всё будет хорошо, мелькнула в его голове мысль перед дрёмой.

Проснулся он от того, что его кто-то громко окликнул. Он открыл глаза и увидел, что это была медсестра.

– Главный врач тебя уже заждался, а ты тут дрыхнешь! – воскликнула она грубо, и Эрнст вспомнил, что ему надо было быть на беседе с шефом клиники.

Он поспешно встал и надел свои больничные шлёпанцы. Он направился к выходу из палаты.

– Быстро давай! Одна нога здесь, другая там! – грубо крикнула на него дежурная сестра и Эрнст прибавил свой шаг.

Артур Александрович сидел в своём кабинете и пил чай. До обеда оставалось ещё два часа, и он тянул время, делать ничего не хотелось, к тому же предстояла беседа с пациентом Лебедевым. В задумчивости он уставился на голые ветки деревьев за окном. Из этого состояния меланхолии его вывел негромкий стук в дверь.

– Войдите! – громко сказал он и отвернулся от окна.

Это был его пациент Эрнст Лебедев.

– Что, молодой человек, так обрадовались концу пыток, что совсем забыли, что я вас жду? – спросил врач его приветливо и пригласил сесть напротив стола. – Как вы себя чувствуете после сеанса? – врач уставился изучающе на лицо пациента. Ему было важно понять, хитрит ли с ним Эрнст или говорит правду.

– Прекрасно, как будто заново родился! – с энтузиазмом ответил Лебедев.

– Больше никого не видите, ни с кем не разговариваете из потустороннего мира? – продолжал врач расспрашивать.

– Теперь всё нормально, благодаря вашей помощи, – вежливо ответил Эрнст.

Он не позволит больше себя так мучать! Но для этого ему теперь предстоит скрывать своего Ленина. Что ж, вождь научил его мысленно общаться с ним, а видеть его всё равно никто кроме Эрнста не мог. Этот урок он усвоил чётко, иначе снова 220 вольт в виски. При одной мысли об этом Эрнста пробивал холодный пот.

Врач молчал. Он испытующе смотрел на Эрнста и, казалось, не мог ответить на свой единственный вопрос – говорит Эрнст правду или хитрит. За годы работы среди подобного контингента Володин убедился в хитрости и изворотливости некоторых из своих пациентов. Но внешность Эрнста производила на него благоприятное впечатление, и Володин успокоился на его счёт. В конце концов, ведь не уголовник же был Эрнст – юноша из интеллигентной семьи – теперь Володин был знаком с его матерью.

– Я разговаривал с вашей матерью Кирой Карловной, она просила, чтобы я отпустил вас на похороны отца, – нарушив молчание произнёс Володин.

– И какое вы приняли решение? Вы меня отпустите? – заволновался Эрнст.

– Учитывая ваше хорошее поведение – да! Но только в сопровождении санитара, само собой разумеется, – сказал врач и снова замолчал.

– У меня к вам один вопрос, – неуверенно начал Эрнст.

– Я вас слушаю.

– Когда я смогу рассчитывать на освобождение? Ведь я прошёл курс лечения?

– Вы прошли только его начальную стадию. Теперь вам предстоит пройти курс медикаментозной коррекции. Кроме того, мы понаблюдаем вас до следующей комиссии. Мы должны быть уверены, что вы больше не станете представлять для общества опасность и избавитесь от своих навязчивых идей.

– Да, но я уже в полном порядке.

– В этом мы должны ещё убедиться через наблюдение за вами, – жёстко произнёс врач. Ему не нравилась подобная настырность.

– А как часто бывают комиссии?

– Раз в каждые полгода, у вас ещё почти полгода времени, – уже мягче произнёс Володин. Он увидел, как при этих словах голова Эрнста поникла.

«Ещё пять месяцев сидеть за решёткой, а потом моё дело только рассмотрят», – думал Лебедев.

Нет! Он должен будет что-то придумать. Тут ему вспомнились слова Михася о том, что Володин берёт. Неожиданный план тут же выстроился в его голове в линию. Ему необходимо будет для начала поговорить с матерью, вместе они что-нибудь придумают, где взять денег на выкуп за Эрнста.

– А когда вы меня отпустите на похороны отца? – спросил Эрнст выйдя из своих раздумий.

– Уже завтра в девять утра, – ответил Володин.

– Хорошо, тогда у меня к вам больше нет вопросов, – произнёс Эрнст и поднялся со своего места.

Володин ободряюще улыбнулся ему и пожал руку.

– Желаю вам скорейшего выздоровления! – произнёс он напоследок, и Эрнст покинул его кабинет.

5

На следующий день после завтрака к Эрнсту в палату вошёл санитар и пригласил его собираться на похороны своего отца. По этому случаю Эрнсту выдали его гражданскую одежду. Но на улице уже стояли холода и вот-вот готов был пойти первый снег. Ничего тёплого у Эрнста не было и ему пришлось взять больничную фуфайку. Он скривился, для него была недопустима мысль выглядеть на похоронах собственного отца как последний бомж – ведь там должны были собраться все его товарищи и сослуживцы, многие из них знали Эрнста с детских лет. Но ничего приличного на складе не было, и Эрнст настоял на том, чтобы хотя бы фуфайку ему выдали новую по этому случаю. Медсестра пошла ему навстречу, и Эрнст получил что хотел – новый стёганный ватник почти своего размера. Когда с гардеробом было покончено санитар вышел вместе с Лебедевым к своей машине.

«Слава богу повезут хоть не на скорой!» – облегчённо вздохнул Эрнст и занял место на переднем сидении машины. Санитар занял место за рулём, и они медленно тронулись.

В дороге Эрнст всё время молчал. Он думал о том, как посмотрят на него сослуживцы отца, не исключено, что они догадаются, что Эрнст находится в заключении. Лебедеву стало немного стыдно. Но потом он решил не думать об этом, а сосредоточиться на главном – прощании с отцом.

Виктор Романович должен был быть похоронен на кладбище Спасского монастыря сразу же после отпевания в соборе. Так он хотел когда-то, и Кира Карловна решила исполнить его последнюю волю. После почти часа пути наш герой добрался до стен Спасского монастыря, где должна была состояться траурная церемония. Санитар припарковал свои «Жигули» среди солидных иномарок, во множестве присутствовавших здесь, и они с Эрнстом вылезли на свежий воздух. Стоял лёгкий морозец, и Эрнст после тепла салона немного поёжился. Он плотнее закутался в свой ватник и медленно двинулся к часовне монастыря. То, что его отец перед смертью увлёкся религией, Эрнст воспринимал со снисхождением – в конце концов это было сейчас просто модно, и он понимал своего отца, который всегда стремился следовать капризам светской моды. Не обошло это и его похороны. Эрнст медленно шёл по широкой дорожке к часовне монастыря, за ним в полуметре от него следовал санитар.

Перед входом в часовню уже собралась толпа родных и близких покойного, и наш герой присоединился к ней. К Эрнсту тут же подошла его мать и со слезами на глазах, вся в чёрном, обняла его. Эрнст ответил ей тем же и принялся утешительно похлопывать Киру Карловну по плечу. В толпе гостей он заметил Кристину. Эрнст так обрадовался, что готов был закричать, но помня, что он на траурной церемонии, сумел сдержать свои эмоции. Гости всё прибывали и прибывали. Все подходили к Кире Карловне и Эрнсту и выражали им своё сочувствие. Эрнст всё ждал с нетерпением, когда же этот поток гостей иссякнет. Ему не терпелось поговорить с Кристиной, посмотреть на неё.

Но вот пробило девять часов утра на колокольне Спасского монастыря, и священник открыл двери часовни для гостей траурной церемонии. Все валом повалили в маленькое здание, все изрядно подмёрзли. Посреди часовни стоял гроб с телом Виктора Романовича. Он был одет в свой дорогой смокинг.

Его глаза были закрыты, руки сложены на груди. Вокруг гроба горело множество огромных свечей и в помещении пахло воском. Эрнст и вдова Виктора Романовича заняли место в первых рядах гостей, как и подобало самым близким родственникам покойного. Все остальные толпились сзади. Когда всё утихло и гости замерли, священник начал свою церемонию.

Он встал перед алтарём часовни и начал петь свои псалмы: за упокой души раба божьего Виктора, многая лета и всё остальное, что полагалось произнести в подобном случае. Когда грянул хор певчих подхвативших гимн «Многая лета» по коже Эрнста побежал неприятный озноб. Он вдруг во всей глубине души своей осознал, что прощается с телом отца навсегда. Он унёсся в своё детство и вспоминал о своих играх с ним, когда был ещё совсем маленьким. По лицу Эрнста покатилась предательская слезинка…

Погруженный в свои воспоминания он не заметил, как в часовне стало тихо и все гости проталкивались к выходу. Он пошёл вместе со всеми. Они направлялись на кладбище монастыря, как он догадался впоследствии. Впереди всех шёл всё тот же священник, за ним рабочие кладбища несли гроб с телом его отца, потом шли они с матерью и за ними все остальные.

Процессия медленно достигла глубокой ямы, вырытой в монастырской земле, куда должен был быть опущен гроб с телом отца Эрнста. Рабочие медленно установили гроб на постамент и ждали слов священника. Тот произнёс ещё раз короткую молитву, громкое «Аминь» в завершение, и гроб стали медленно опускать в яму. Тут с неба полетели огромные хлопья первого снега. От этого на душе Эрнста стало ещё печальнее, и он пожал руку матери, чтобы как-то почувствовать её тепло. Кира Карловна ответила ему тем же.

Гроб был опущен на дно ямы и рабочие ждали, чтобы гости по очереди бросили каждый горсть земли. Тут Кира Карловна не выдержала и, сделав чего от неё требовал обычай, разрыдалась во весь голос. Эрнст не мешал ей. Он только стоял рядом и сжимал ей руку. Медленно гости вслед за Эрнстом и его матерью подходили к яме и бросали туда землю. Когда сделала это и Кристина Эрнст взял её за руку и притянул к себе – он считал её уже членом семьи и полагал, что девушка должна была стоять рядом с ними. Крис повиновалась и стояла потупив глаза в землю. Она не могла простить себе, что так неосторожно рассказала Виктору Романовичу о том, что случилось с его сыном. Возможно будь она помягче, и отец её друга был бы сейчас жив…

Тем временем гости, выразив своё сочувствие, начали разъезжаться с кладбища. Один за другим мощные автомобили гостей покидали площадку парковки перед монастырём. Вскоре у свежей могилы остались только Эрнст с матерью, Кристина и санитар из клиники.

– Вы не против, если ещё какое-то время мы побудем вместе? – спросила Кира Карловна надзирателя Эрнста, но тот только согласно кивнул. Конечно же, он был человеком и понимал, что творилось сейчас в их душах.

Эрнст вспомнил, что хотел поговорить с матерью и отошёл с ней в сторону. Кристина осталась одна с санитаром. Они стояли молча и не произносили ни слова.

Эрнст же в это самое время приступил к намеченному плану.

– Мама, ты должна вытащить меня как можно скорее из «Дубков»! Основной курс лечения я уже прошёл!

– Но что говорит по этому поводу твой врач? – спросила женщина сына.

– Я спрашивал его об этом. Он сказал, что каждые полгода бывает комиссия, где судьбы пациентов решаются компетентными людьми, – тихо произнёс Эрнст, – но я должен выйти как можно скорее.

– Но как по-твоему я могу тебе помочь? – спросила снова мать.

– Я знаю, что наш главный берёт! – тихо с нажимом произнёс Эрнст. – Это мой шанс! Подумай, что будет с твоим внуком, если я и дальше буду сидеть в «Дубках» с идиотами!

Кира Карловна задумалась. То, что сообщил ей сын о своём главном враче, она только подозревала, но сын сказал ей об этом с уверенностью, значит это было фактом. Что ж, она должна будет ещё раз поговорить с Володиным и узнать во сколько он оценивает свободу её сына.

– Я подумаю и приму необходимые меры, ты можешь на меня положиться! – произнесла она вслух.

– Помни, я очень надеюсь на твою помощь! – сказал Эрнст и отошёл от матери. Он направился к Кристине, стоявшей по-прежнему в стороне с санитаром.

– Как ты без меня? – спросил её Эрнст и осмотрел её фигуру. Её живот уже заметно подрос.

– Я была на обследовании, у нас будет мальчик! – поспешила девушка обрадовать Эрнста.

При этих словах Лебедев крепко обнял свою будущую жену. Он едва сдерживал слёзы радости, которые были бы сейчас просто неуместны.

– Эрнст, выходи скорее, нам так одиноко без тебя, – сказала она печально и погладила свой подросший живот, чтобы Эрнст понял кого она подразумевает под словом «нам».

– Ты знаешь, я, наверное, больше не стану учиться, – сказал вдруг Эрнст. – В «Дубках» я много думал об этом и принял решение.

– Да и не надо. Мы уедем с тобой в нашу деревню, где ты будешь работать учителем математики и физики, а я буду учить детей биологии! – задумчиво предложила Кристина. – Зачем тебе учиться? Ты и так всё знаешь, а с твоей светлой головой можно хоть сейчас директором школы стать!

При этих словах Эрнст задумался. Ему представился их семейный быт в деревне, тихая уютная жизнь.

«Совсем неплохо!» – мелькнула мысль в его голове, и он обнял свою Крис.

– А где мы будем жить? – спросил он девушку.

– Мне от бабушки достался старый, но большой дом, там и поселимся, кроме того мои родители всегда будут рядом, успокоила его Кристина.

– Да, так мы и сделаем, но пока ты ходи в университет и следи за своим здоровьем, тебе сейчас о двоих надо заботиться! – произнёс Эрнст.

– Ты забыл себя, мне надо заботиться о троих! – воскликнула девушка и улыбнулась.

– Ты всё шутишь! – уже веселее ответил Эрнст и почувствовал, что его настроение стало лучше. Конечно, отец умер, но жизнь продолжалась и брала своё…

Тут Эрнста окликнул санитар:

– Нам пора! – он был краток.

Эрнст попрощался по очереди с матерью и Кристиной. Пожелал обоим крепиться и напомнил матери, чтобы она не забыла об их разговоре. После этого все четверо пошли к машинам на парковке, и Эрнст с санитаром сели в «Жигули». Молодой человек ещё раз махнул всем рукой подбадривающе, и машина медленно тронулась. Вскоре она исчезла среди хлопьев падающего снега вдали.

Оставшись вдвоём Кира Карловна предложила Кристине поехать к ней и погреться чаем. Девушка не стала отказываться и вскоре «Волга» Лебедевых, последняя на стоянке, покинула стены монастыря.

Парковка опустела. Виктор Романович Лебедев нашёл своё последнее пристанище. И только тихо падал первый снег покрывая всё белым покрывалом, кружились и танцевали вальс равнодушно в небе его крупные хлопья радуя глаз всех живых и скорбя по усопшим…

Глава 12. Планы Виталика

1

После всего случившегося с Эрнстом Виталик оставил его машину времени себе. Он долго думал на эту тему и перед ним открывались радужные перспективы одна за одной. Одно для него было ясно, и он понял это во время визита к Эрнсту в «Дубки» – машина времени в том её варианте, какой был построен Эрнстом, позволяла видеть прошлое или будущее, но не действовать в них. Однако Виталик начал рассуждать логически, ко второму курсу университета он уже был способен на это, он рос и развивался – если в избранных сегментах времени нельзя действовать, а только видеть их, то сам этот факт способен в какой-то мере менять будущее, рассуждал Озеров. Но поскольку будущее вообще ещё никем не определено, то оно могло быть каким угодно. И в конце концов не он один его формирует, это зависело от множества людей и событий. Будущее формировал социум, но со своей машиной времени он мог его корректировать. От возможностей, которые открывало ему детище Эрнста, голова Виталика шла кругом, но он был боязлив и практичен и поэтому не торопился действовать, хотя обращение с машиной времени было ему известно. Вместо экспериментов со временем он поставил себе другие цели. Почему бы ему не разобраться в конструкции аппарата и не выдать его за своё изобретение?

Эта мысль уже довольно долгое время достигала своей зрелости в голове Виталика. И иногда под настроение он пытался разобраться в устройстве машины времени. Всё ему было понятно, кроме одного – на каком принципе основано действие модулятора гравитационного потока. Он перерыл уже множество справочников и толстых книг по физике элементарных частиц, квантовой физике, физике гравитационных полей. Одно было ему понятно: квант гравитационного поля имел только спин – момент вращательного движения вокруг своей оси и ничего более, ни заряда, ни массы.

Кроме того, перед Виталиком стояла проблема номер два. После слов лечащего врача Эрнста он понял, что воздействие гравитационного потока на мозг опасно вообще и то, что он был отмодулирован, только усиливало его вредное воздействие. С другой стороны, рассуждал Виталик, под действием гравитационного поля Земли и Солнечной системы мы проводим всю свою жизнь и от этого ещё никто не свихнулся. Следовательно, развивал свою мысль Виталик, опасен не сам поток гравитонов, но его отмодулированная составляющая. То есть та его часть, которая позволяет воспринимать иные сегменты времени кроме нашего сейчас.

Все эти мысли и рассуждения очень долгое время вызревали в голове Виталика, но однажды он сел после занятий в своей комнате и, вытащив свою записную книжку, сформулировал две ключевых проблемы, связанные с машиной времени:

1. На чём основан принцип модуляции гравитационного потока от источника Железо-56?

Ответ: Воздействие на спин гравитона.

Каким образом можно воздействовать на спин кванта?

2. Какая часть мозга отвечает за восприятие времени?

Записав всё это в свою книжку, Виталик прочитал написанное ещё раз и недовольно всё перечеркнул. Затем он окончательно сформулировал два главных вопроса, на которые надо было ответить.

1. Как воздействовать на спин гравитона?

2. Какая часть мозга ответственна за восприятие времени?

После этого Виталик задумался. На первый вопрос он может ответить довольно легко – требовалось только разобрать прибор Эрнста и посмотреть что там внутри. Поняв это Виталик засиял от удовольствия и поставил пометку в своей книжке напротив первого пункта: «разобрать!»

Но потом он снова помрачнел – решения второго вопроса он пока не мог себе представить. Посидев в унынии некоторое время он понял, что вторым вопросом придётся заниматься более основательно. Тут потребуется огромное количество медицинских знаний, которых у Озерова пока явно не хватало. Но ведь он был биофизиком! По крайней мере, будущим. Он решит эту задачу, в этом он теперь не сомневался. Теперь, когда Эрнста с его мощным мозгом не было рядом, и никто не давил на Виталика своим авторитетом, каждым своим действием подчёркивая его, Виталика, ничтожность, Озеров воспрял духом и понял, что пришло время и ему расправить свои крылья…

Довольный он спрятал свою записную книжку и открыл окно. Теперь, когда Эрнста не было, он курил в комнате. Достав свою пачку «Примы», Виталик по-прежнему не изменял своей привычке на всём экономить, он вытянул сигаретку и прикурил её. Это помогло ему дальше развивать свои мысли, и он напряжённо думал, пуская клубы сизого дыма в открытое окно. Ему надо будет познакомиться с людьми, которые разбираются в строении мозга человека. И кто как не толковый студент-нейрохирург больше годился на эту роль? Тут Виталик подумал и поправил себя:

«К чему студент? Лучше студентка!»

Наш герой был, как нам уже известно, до мозга костей практичен и поэтому он решил совместить приятное с полезным. И что как не молодое женское тело особенно волнует души нормальных парней в этом возрасте? К тому же Кристина окончательно не оставляла ему никакой надежды. В мыслях она видела себя уже женой Эрнста. Виталик знал это, но так и не мог понять сложной души своей бывшей подруги – в такие молодые годы разменивать свою жизнь на убогое существование с психически больным человеком?

Разве это не достойно жалости?

А может его Крис была из тех декабристок, которые пошли за своими мужьями в Сибирь? А может она просто находилась в плену иллюзий, хотя и не понимала этого? От подобных мыслей ему было ещё горше. Он не мог простить Лебедеву то, что тот увёл у него столь достойную девушку. Но ничего, решил Виталик, время всё расставит по своим местам, и рано или поздно, но Крис поймёт, что совершила ошибку. Он сделал всё возможное, чтобы предотвратить её падение, но она не понимала этого или, что точнее, пока не хотела понимать…

Докурив свою сигарету он выбросил окурок в окно и закрыл его. Виталик переключился на свои текущие дела, благо теперь у него их было по горло. План действий был им составлен и в ближайшие дни он рассчитывал приняться за его осуществление. Кроме того, предстояло поднажать на учёбу. Мысленно он уже видел себя аспирантом университета, но для этого ему предстояло уже сейчас кардинально повысить свою успеваемость – он должен отныне учиться только на отлично! Время для этого ещё было, ведь он был всего лишь на втором курсе, впереди ещё три года учёбы! Полный оптимизма он отправился в библиотеку выполнять индивидуальные задания по университетским предметам.

2

В один из воскресных дней Виталик сидел в своей комнате один. Ещё накануне он решил, что посвятит это воскресенье разбору машины времени Эрнста. Кристина ему при этом не могла помешать – в последнее время она постоянно пропадала у Киры Карловны, матери Эрнста. Виталик очень долго готовился к этому дню, он припас все необходимые инструменты и запасся минимумом теоретических знаний, чтобы разобраться в устройстве прибора.

Не спеша он сел за свой стол, на котором уже находился прибор, построенный Эрнстом, и глубоко вздохнув принялся за самую непонятную его часть – модулятор гравитационного поля. Он аккуратно отсоединил его толстый шланг от источника гравитонов – эта часть не казалась сложной Виталику. Теперь перед ним лежал только огромный кусок машины времени – модулятор поля. Он угрожающе поблёскивал на тусклом зимнем солнце, словно запрещая посторонним прикасаться к себе. Виталик внимательно принялся рассматривать эту часть прибора, он искал винты, чтобы разобрать его. Найдя искомое он не спеша принялся за работу. На всякий случай на отдельном листе он набросал схему и заносил в неё каждый открученный им винт.

Прошло около часа, прежде чем модулятор был разобран. Его главной частью был, насколько Виталик мог судить, огромный по сравнению с другими частями электромагнит. Но Виталик, чтобы быть полностью уверенным, решил показать магнит сотрудникам кафедры. Ему нужно было знать точно. Разобрав модулятор Виталик глубоко задумался. Если он правильно понял, то в основе модуляции лежало высокочастотное электромагнитное поле. Ага!

Вот как Эрнст воздействовал на поток квантов! Виталик знал, что сильные магнитные поля могли воздействовать на спин частиц, меняя его с положительного на отрицательный, но не более. После продолжительных раздумий он пришёл к выводу, что именно этого было достаточно, чтобы получить заданное программой компьютера гравитационное поле.

Все свои мысли, предположения и последовательность сборки он аккуратно занёс в свою записную книжку. Он не мог ошибиться при поздней обратной сборке прибора. Увлечённо работая он не заметил, как наступил полдень. Его внимание отвлёк вдруг негромкий стук в дверь. Виталик недовольно встал и открыл её. Это была конечно же Кристина. Войдя девушка увидела на столе Виталика кучу винтиков, какие-то приборы и чертежи, набросанные рукой Виталика.

– Чем это ты тут занимаешься? – спросила его Бельская.

– Разбираюсь в наследии Эрнста, – спокойно ответил Виталик и снова углубился в изучение частей модулятора.

– Что, пока Эрнст находится в «Дубках», ты решил присвоить его изобретение? – мгновенно догадалась Кристина. – А ты не боишься, что тебя постигнет та же участь? – спросила она снова.

– В отличие от твоего друга я не настолько фанатичен и предан своим идеям, чтобы идти за них на эшафот! – ответил Виталик тихо, не поднимая головы от технических деталей.

– Как ты красиво заговорил, однако, где ты этому научился? – язвительно спросила девушка.

– Я воспользовался твоим советом и работаю над собой, – спокойно и без злобы ответил ей Виталик. – Но так далеко, как твой Эрнст, я заходить не буду, меня, как ты знаешь, интересует прежде всего практическая сторона жизни, остальным пусть занимаются романтики и идеалисты всех мастей! – добавил парень и поднял голову от деталей, лежащих на столе.

Кристина с недоверием смотрела на него.

– Как ты не понимаешь, что даже если Эрнст больше никогда не станет заниматься наукой в силу разных причин, я просто не имею права, морального права, чтобы оставить его гениальное изобретение на свалке истории. Нет! Его труд не пропадёт даром! И об этом позабочусь уже я!

– Ах, Виталик, не толкай мне высокопарных речей! Мне становится смешно от этого! Скажи лучше честно, что видишь себя уже на карьерной лестнице? Сначала аспирант, потом кандидат, а там и до доктора недалеко. Возможно, ты возглавишь даже кафедру или лабораторию и всё это благодаря гению Эрнста. Но ты не учёл одного – всю жизнь ехать на чужом горбу в рай ты не сможешь! Настанет момент истины, и ты поймёшь, что ты всего-навсего ничтожество, что ты бесплоден и жалок в своих попытках добиться славы и почестей! И этот миг станет началом твоего конца, если, конечно, в тебе есть хоть капля человеческого, если ты не конченный жлоб и животное! – Кристина вся красная замолчала при этих словах.

Виталика её оскорбления сильно обидели, но он решил не отвечать ей тем же. Вместо этого он стал терпеливо и доходчиво объяснять ей как ребёнку: – Да, Эрнст гений! Да, он был пионером! Он сделал своё дело! Теперь дело за нами, за практиками от науки. Я, и никто другой, должен поставить детище Лебедева на службу человечеству. Это мой шанс! Возможно, ты и права – это шанс всей моей жизни! Но если я не сделаю этого, то кто вместо меня? И разве ты не считаешь, что все заслуги за свой труд я получу вполне справедливо? Да, я понимаю, что эта машина времени – мой шанс на светлое будущее. Да, я не хочу учить в школе дебилов! Я решил посвятить свою жизнь внедрению прибора Эрнста в нашу жизнь. О боже! Как я устал объяснять столь очевидные вещи, и кому? – своей подруге в прошлом! – воскликнул Виталик в последний раз и устало опустился на стул.

Кристина больше не хотела выслушивать высокопарную демагогию Виталика. Она молча встала с кровати, на которой сидела, и направилась к выходу из комнаты. Она всё обязательно расскажет Эрнсту, решила она. Виталик не стал ей что-то говорить или удерживать. Ему хотелось побыть одному. Когда Бельская ушла он некоторое время сидел и думал над её словами. Конечно, он понимал, что она теперь зла на весь свет из-за того несчастья, что случилось с её Эрнстом, и он не сомневался, что она винит во всём случившемся именно его, Виталика. Ведь это он вызвал тогда милицию. То, что её Эрнст был опасен для общества, она принимать отказывалась. Вчера он стрелял в Ленина, завтра – в Сталина, а пули летели в голубей или случайных прохожих, думал Виталик. Но к сожалению, он не достиг своей цели – вернуть себе девушку, пока её друг был в «Дубках». Её чувство к нему оказалось сильнее, чем он предполагал… Ещё раз глубоко вздохнув по этому поводу, он продолжил своё занятие, прерванное визитом Бельской.

3

Виталик приступил ко второй части плана, намеченного им. В один из последующих выходных дней он решил отправиться на дискотеку к медикам, в общежитие Петербургской медицинской академии. Он выбрал здание, где проживали студенты факультета невропатологии и нейрохирургии. Перед ним стояла цель снять жабу, так он называл про себя девиц не слишком тяжёлого поведения. Одет он был в свой самый лучший прикид и не сомневался в своём успехе у слабого пола.

Ещё при приближении к зданию общежития он заметил, что жизнь здесь била ключом. В окнах здания на первом этаже гремела музыка и бегали огни светомузыки – дискотека была в самом разгаре. Перед входом в здание стояли тяжёлые мотоциклы и несколько человек в кожаных жилетах с металлическими шипами, сидя на своих железных конях, лениво курили. Виталик с опаской посмотрел в их сторону. Он знал, что рокеры не отличались покладистым нравом и от них можно было ожидать неприятностей. Когда он проходил мимо, то заметил среди них темноволосую девушку всю в металлических клёпках. В свете уличного фонаря её лицо показалось ему симпатичным, и он задержал на ней свой взгляд. Его поведение заметила и она. Выпустив сизую струю дыма из своих лёгких она мигнула ему и махнула рукой.

– Что на наших баб пялишься? Вали дальше, куда шёл! – раздался угрожающий голос в стороне и Виталик счёл благоразумным скорее скрыться.

– Что ты так хамишь, Паук? Такого симпатичного мальчика прогнал! Когда ты наконец научишься вести себя вежливо? – раздался за спиной Виталика приятный девичий голос. Озеров не сомневался, что слова принадлежали девушке, которая вызвала его симпатию.

На входе Виталик заплатил причитающиеся с него сто рублей и прошёл на дискотеку. В это время из мощных колонок раздавался бит и Виталик почувствовал, как его желудок начал вибрировать. Ему стало немного неприятно и он понял, что для начала необходимо выпить. Протискиваясь сквозь толпу молодых людей он достиг через несколько минут стойки бара. К нему приблизил своё вопросительное лицо молодой человек за стойкой и Виталик заказал ему стопку водки. Его заказ был немедленно исполнен и Виталик, опрокинув стопку, заел водку лимоном, прилагавшимся к напитку.

Он почувствовал, как внутри него разлилось приятное тепло. Настроение его резко улучшилось, и он почувствовал себя готовым к новым подвигам.

Рокеры больше не пугали его. Он стал смелым и раскованным – самое правильное состояние для непринуждённого общения.

Виталик вклинился в толпу танцующих и принялся шевелить ногами в такт ритму. Между тем, глазами он выискивал группу рокеров. Эта девушка в коже и клёпках ему действительно понравилась. Наконец он увидел банду мотоциклистов. Они танцевали и приставали к студенткам. Но всех отпугивал их грозный вид и поэтому никто не давал им отпора. Среди них была и эта девушка, поразившая Виталика своим симпатичным, немного детским лицом. Она тоже смотрела по сторонам, словно ища кого-то.

Вдруг их взгляды встретились, и она подмигнула Виталику. Озеров тоже улыбнулся ей в ответ. Тут музыка стихла и ди-джей объявил белый танец – дамы приглашали кавалеров. Виталик решил, что лучшей возможности познакомиться с объектом его симпатий вряд ли ещё предвидится за этот вечер, и решительно направился к девушке в коже. Подойдя к ней он заметил на себе недоумённые взгляды её товарищей, но решил не обращать на это внимание. Он слегка наклонил свою голову и спросил её:

– Вы танцуете?

Привыкшая только к хамскому слэнгу своих дружков девушка была поражена, что к ней обращались как к леди, и с радостью ответила на приглашение Виталика согласием. Они положили друг на друга руки: Виталик – на её талию, она – на его плечи, и с улыбкой начали свой танец. Из колонок ди-джея гремела медленная композиция «Арии» и Виталик, приблизившись ртом к её маленькому ушку, сказал:

– Меня зовут Виталик.

– Меня Марина, Мэри, – ответила она тем же, и они ещё раз улыбнулись друг другу.

Виталик был настолько захвачен происходящим, что даже не вспоминал, что когда-то он также танцевал со своей Кристиной. Мэри полностью захватила его внимание, и они то и дело шептались друг с другом. Вдруг Виталик почувствовал удар и тяжёлую боль в спине. Он обернулся – сзади стоял парень в коже и злобно смотрел на него.

– Ты что к нашим пристаёшь? Своих тебе мало? – злобно крикнул рокер и хотел ещё раз ударить его.

Но тут инициативу перехватила Мэри. Она схватила Виталика за руку и потащила его сквозь расступающуюся толпу к выходу. Через несколько мгновений они были уже около огромного мотоцикла. Эта хрупкая девушка решительно схватила его за руль и начала дёргать ногой стартер. Когда наконец мотоцикл глухо взревел она крикнула Виталику:

– Садись за мной и держись!

Виталик послушно выполнил её команду и мотоцикл, взревев ещё раз, на полном газу рванул с места. Виталик только крепче прижался к этой миловидной хрупкой девушке, которая так уверенно давала газ и, казалось, не знала страха.

Они мчались по освещённым проспектам ночного Санкт-Петербурга. Дороги были пустынны в этот час и Мэри что было сил давила на газ. Её волосы развевались от встречного ветра и приятно щекотали Виталику лицо. Он прижимался к ней и чувствовал тепло её тела. От счастья, что такая девушка с ним, у него слегка кружилась голова, но он сдерживался. Как давно это было! Он забыл об этом чувстве, что тебя кто-то хочет и любит, и вот эта хрупкая Мэри вернула ему радость и тягу к жизни. Виталик был счастлив.

Вскоре они свернули с освещённого проспекта в какой-то тёмный переулок и мотор мотоцикла, поурчав ещё некоторое время, окончательно заглох.

– Приехали! – громко произнесла Мэри, и Виталик встал на землю.

Девушка ещё некоторое время повозилась с гаражным замком и открыв наконец дверь старого гаража, стоявшего тут же во дворе, завела туда свой мотоцикл. Это был японский «Сузуки», как успел рассмотреть Виталик надпись на баке в тусклом свете гаражной лампочки.

– Ну пойдём ко мне, я посмотрю не тяжело ли ударил тебя Паук, – приветливо сказала Мэри и посмотрела на Виталика.

– А этот Паук – он что, твой друг? – неуверенно спросил Виталик.

– В прошлом! – Мэри была кратка.

Вместе они вошли в тёмный подъезд и поднялись на второй этаж.

– Вот здесь я и живу! – воскликнула Мэри, открывая дверь небольшой квартиры. Войдя она включила свет в прихожей и сделала рукой приглашающий жест Виталику. Озеров вошёл и начал осматриваться. Везде, куда падал его взгляд, царили чистота и порядок. Ничего нигде не было разбросано и полы были чисто вымыты. Он проникся уважением к хозяйке квартиры.

– А ты что, снимаешь жильё? – спросил Виталик, чтобы нарушить воцарившееся было молчание.

– Досталось мне от деда, он несколько лет назад умер, а я была его единственной внучкой, – негромко ответила Мэри. – Проходи в гостиную, я тебя сейчас осматривать буду.

– Ты что же, врач? – спросил Озеров, проходя в гостиную.

– Будущий! – последовал краткий ответ.

Виталик покорно стянул свой пуловер и улёгся животом на диван. Вскоре появилась Мэри. Она что-то несла с собой на маленьком подносе. Виталик покосился и увидел, что это был йод для дезинфекции раны. Мэри села рядом с ним и принялась осматривать его спину. На ней был огромный кровоподтёк от удара Паука, но ничего более.

– А ты легко отделался! Ничего кроме гематомы! – произнесла Мэри вставая. Поднялся с дивана и Виталик. Он медленно натягивал назад свой пуловер и не спеша заправил рубашку в штаны. Когда всё было наконец улажено он решил проявить инициативу:

– Ты не против, если мы проведём этот вечер вдвоём?

– Совсем нет! – ответила Мэри и села рядом. Затем она словно вспомнив что-то встала и прошла на кухню.

Через минуту она появилась с холодной бутылкой водки в руках и парой стопок. Поставив всё это на столик в гостиной перед диваном, она ещё раз исчезла на кухне и появилась с тарелочкой мелко нарезанных лимонов.

– Это закусывать, – произнесла она и улыбнулась.

Вечер начался…

4

Молодые люди уже изрядно приняли, когда Виталик ощутил подъём своего либидо. Он подсел к Мэри ближе и принялся медленно раздевать её. Девушка не сопротивлялась. Это придало смелости Виталику, и он расценил её несопротивление как согласие на секс. Мэри лежала уже полуголая и с любопытством смотрела на Виталика. Он, увидев в свете тусклого света её обнажённую грудь, принялся целовать её и слегка покусывать её соски.

Мэри, полузакрыв глаза, тихо постанывала.

Виталик вскоре утомился этим занятием и решил перейти к более решительным действиям. Быстро раздевшись догола, он начал снимать остатки одежды с девушки, но укололся о шипы, которые во множестве присутствовали на запястьях Мэри. Эту одежду он решил не снимать с неё – его возбуждала её рокерская атрибутика.

Осмотрев девушку ещё раз в тусклом свете лампы всю голую, только на запястьях кожаные браслеты с шипами, он наклонился над ней и, крепко поцеловав её в губы, решительно вставил ей свой член промеж ног. Он то замедлял свой темп, то наращивал его. Казалось Виталик хотел наверстать всю женскую ласку, которой лишила его Кристина за эти долгие месяцы воздержания… Наконец устав и насытившись Виталик испытал мощный оргазм и успокоившись лёг рядом с девушкой на диван, полуобняв её.

– Скажи, а я хоть нравлюсь тебе? – спросила Мэри тихо.

– Я всегда не понимал, почему девушки в подобных ситуациях любят задавать столь глупые вопросы, – ответил Виталик. – Или ты не догадывалась прежде, что если мужчина желает тебя физически, то ты очень сильно нравишься ему, ведь это базовый инстинкт всего живого, и чем высокоразвитее живой организм, тем сильнее выражено у него это чувство.

– Когда-то меня изнасиловал мой отчим, я что, тоже по-твоему должна видеть в этом знаки высшего чувства? – тихо снова спросила девушка.

– Сколько тебе было лет при этом?

– Двенадцать.

– Когда я сказал, то имел ввиду нормальных мужчин, а не животных.

Следует разделять мужские особи ещё по этому признаку.

– И каков критерий разделения по-твоему?

– Только интеллект. Если он отсутствует, то перед тобой низшая форма жизни.

– Наверное, ты прав, мой отчим не страдал от своей интеллектуальности.

Вновь воцарилось молчание. Молодые люди тихо встали с дивана и Виталик оделся, а Мэри накинула свой домашний халат. Когда они пришли в себя от бурной страсти, то Виталик разлил остатки водки по рюмкам и предложил выпить за взаимное чувство. Сделав это Мэри снова впала в откровенность. Она начала вспоминать как грубо обращался с ней её бывший друг Паук и начала тихо плакать при этом. В этот момент она выглядела так жалостливо и привлекательно, что Виталик даже и не думал останавливать её. Он любовался ею.

«Да, девушка привыкла к скотскому обращению со стороны сильного пола, надо будет быть с ней поласковее», – сидел и думал Виталик, глядя на слезинки, бегущие по щекам Мэри.

– Расскажи мне лучше о себе, чем занимаешься, чем живёшь? – сказал вдруг Виталик, чтобы прервать эту грустную тему о жестокостях жизни.

– Я студентка третьего курса медицинской академии, – ответила ему Мэри и вопросительно посмотрела на него. – А что, ты думал, что если я люблю мотоциклы, то следовательно и не столь развита, чтобы стремиться к чему-либо?

– Ну что ты? – слукавил Виталик немного удивившись проницательности девушки. Ведь так думали многие и это было распространённой точкой зрения обывателя, что все рокеры глупы и у них только хэви-метал в голове.

Вдруг Мэри встала и направившись к огромному японскому магнитофону включила музыку – это была композиция «Беспечный ангел» её любимой группы «Ария». Впрочем, что она может любить кого-то ещё кроме Кипелова Виталик сильно сомневался.

– Кавалеры приглашают дам! – воскликнула Мэри и уставилась на Виталика. Озеров поспешно встал и подошёл к девушке. Они обнялись и закружились в медленном танце, занялись тем, что не успела сделать Мэри на дискотеке из-за нападения Паука на Виталика.

Потанцевав пять минут Виталик снова занял свое место на диване, а Мэри пошла варить кофе, чтобы хоть как-то стряхнуть хмель от выпитого. На кухне она провела минут пять, гремя посудой и наполняя кофеварку. Виталик скучая принялся рассматривать стены её гостиной. Он поднял голову и увидел, что над диваном висел большой плакат, на котором была изображена Мэри на своём мотоцикле. Видно, что снимок для плаката был сделан не так давно, поскольку живая Мэри и Мэри на плакате были поразительно схожи.

«Хотя ей всего-то лет двадцать, а снимок делали, может быть, в этом или прошлом году», – завертелась в голове Виталика глупая мысль, которая сейчас из-за хмеля казалась ему почему-то удивительно умным и тонким наблюдением. Из его утончённой игры ума его вывела девушка, которая вошла с подносом и кофейником снова в гостиную.

– А вот и мы! – воскликнула она и присела рядом со своим гостем.

– А по какой специальности ты обучаешься? – спросил Виталик девушку, выйдя из своего глубокомысленного транса.

– «Неврология и психиатрия», ответила Мэри, разливая кофе по чашкам. Она обернулась и посмотрела на часы на стене – было полтретьего ночи.

– У меня к тебе очень важный вопрос, – вновь произнёс Виталик и сделал первый глоток обжигающего напитка.

Мэри молчала и вопросительно смотрела на него. Виталик, увидев её взгляд, продолжил.

– Какая часть мозга отвечает за восприятие времени?

– Вообще-то странно, что ты спрашиваешь такие вещи. Во-первых, это просто-напросто неизвестно. Чтобы это выяснить надо вести продолжительные наблюдения при воздействии на мозг иного временного потока. Ты что, имеешь машину времени?

Виталик поперхнулся кофе при этом вопросе и недоумённо посмотрел на Мэри.

– С чего ты взяла? Я просто интересуюсь! – последовал его ответ и Озеров глубоко задумался.

– Вообще, за восприятие пространства отвечает вестибулярный аппарат.

Если предположить, что пространство и время неразделимы, как говорит нам физика, то и отвечать за восприятие пространства-времени должен тоже вестибулярный аппарат, – начала рассуждать Мэри.

Виталик помрачнел. Конечно, в словах девушки слышались логика и компетентность, но такой расплывчатый ответ никак его не устраивал.

«Что ж, придётся снова экспериментировать, действовать на свой страх и риск. Когда-то и Эрнст поступал точно так же, и где он теперь», – мрачно думал Озеров, стараясь не выдать свои эмоции мимикой.

Он сидел и ещё некоторое время думал над тем, стоит ли посвящать Мэри, по сути первую встречную, во все свои дела. Наконец он решился и начал всё ей рассказывать про себя, Эрнста, машину времени. Девушка долго и внимательно слушала его, не перебивая. Время от времени она вставляла пояснительные вопросы, чтобы суть сбивчиво сказанного Виталиком была для неё ясна. Когда Виталик закончил Мэри сидела вся погружённая в свои мысли. Она представляла себе все перспективы, которые открывало детище Эрнста прежде всего для них. Теперь дружить и дальше с Виталиком, а возможно и вообще связать с ним свою судьбу – стало для Мэри делом номер один. Увы! Она, как и Виталик, была практичной девушкой и кроме того обладала ещё и недюжинным умом, чтобы сразу понять все горизонты, открывающиеся перед ними машиной времени Эрнста. Хмель мигом слетел с неё, и она снова принялась рассуждать логически.

– Да, только с вестибулярным аппаратом нам надо будет работать! – заявила она.

– Нам? – опешил Виталик.

– Тебе не обойтись без помощи специалиста по мозгу, каковым без пяти минут я являюсь!

Виталик задумался снова. Да, в её словах была огромная доля истины, но ведь они едва знакомы! А может это и впрямь судьба? Ведь Мэри сразу понравилась ему, а он ей. И что толку, что он знал Кристину множество лет, а в конечном итоге она его просто предала? Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Озерова и он понял одно – что Мэри можно и нужно доверять без остатка и теперь они одно целое.

– Я тебя только об одном прошу – об этом никому ни слова! – выдавил из себя Виталик после всех своих раздумий.

– Я что, похожа на идиотку? – удивилась в свою очередь девушка и залпом выпила уже остывший кофе.

Виталик также протрезвел окончательно за это время и решил скурить сигарету. Он оделся теплее и вышел на балкон. И хотя на улице уже пахло весной, ночи были по-прежнему холодны. Вскоре к нему присоединилась и Мэри. Они курили вместе и смотрели в ночное небо.

– Ты знаешь, это сама судьба свела нас сегодня. Я ведь не хотела сегодня куда-то ехать, но меня уговорил Паук повеселиться как раньше, когда мы были ещё друзьями, – говорила Мэри, пуская клубы сизого дыма в ночное небо.

– Он что, постоянно кого-то избивал за тебя? Это входило в его понятия о веселье? – иронично спросил Виталик.

– Не будь тряпкой! Теперь, когда перед нами стоят великие дела, мы больше не имеем права растрачиваться на мелочи!

Виталик ничего не ответил. Он знал, что Мэри была бесконечно права. Кроме того, он чувствовал, что именно теперь начинается новая жизнь. Жизнь, где нет места старым друзьям и желаниям. Жизнь, посвящённая только одной цели – поставить наследие Эрнста себе на службу и выжать из него всё, что только возможно. Докурив свой окурок он выбросил бычок за балкон и ещё долго смотрел, как он гас на асфальте в черноте этой не по-весеннему холодной ночи. Так догорало до конца его прошлое. Рядом была новая подруга и с ней он готов был встретить своё будущее… Он знал, что им предстояло свернуть горы. Но они были молоды и полны надежд, и разве такая мелочь не окажется им по плечу?

Глава 13. Жизнь в деревне

1

Прошёл год, прежде чем для Эрнста настал долгожданный день. Сегодня его наконец-то выписывали при условии, что он будет наблюдаться амбулаторно. Событие это приблизилось, конечно же, не без стараний Киры Карловны, которая где надо сделала финансовые вливания. Однако и Эрнст приложил к этому все усилия. И он в общем-то не обманывал врачей. Вот уже год, как он не видел больше Ленина, и решил, что его болезни пришёл-таки конец. Ему не надо было больше вести заумных бесед с вождём и рассуждать о прелестях предназначения. Всё это только выматывало Эрнста и разрушало его веру в себя. Но прошёл год, и Ленин оставил его в покое. Врачи долго отказывались верить этому факту и поэтому наблюдение за Эрнстом было усилено. Лечащий персонал прежде всего обращал внимание не стремился ли Эрнст уединиться. По их мнению это было главным признаком того, что он галлюцинирует и ведёт снова свои беседы с тенями. Но Эрнст вёл себя довольно социально и проявлял большой интерес к жизни остальных пациентов. Всё это учитывалось и докладывалось непосредственно главному врачу. Эрнста множество раз тестировали и проводили различные психологические проверки. Но всё это только ещё раз показало врачам, что они имели дело с высокоинтеллектуальным пациентом, в чём, впрочем, никто из них и не сомневался.

Утром этого важного в жизни Эрнста дня он встал как всегда бодрый.

Подойдя к окну он посмотрел на больничный парк и глубоко вздохнул. На дворе опять стояла осень и в парке клиники несколько пациентов мели газон с пожухлой травой и жгли опалые листья в огромной куче. На ветках голых деревьев сидели вороны и тоже, как и Эрнст, с любопытством наблюдали за происходящим. Эрнст был доволен тем, что его выписывали осенью. Это было его любимым временем года. Да и одежда, в которой его взяли, была тоже по сезону. Матери не придётся вести тёплые вещи. Жаль, что его отец, Виктор Романович не дожил до этого светлого дня – дня его освобождения.

Его сосед по палате, чемпион по кик-боксу, подошёл к нему сзади и тоже, как и Эрнст, уставился в окно.

– Сегодня на волю? – спросил он его вдруг, и Эрнст растерялся – он привык слышать от своего соседа только речи про кик-бокс.

Немного удивлённый Эрнст обернулся назад и осмотрел соседа по палате. В его глазах впервые за долгое время появился огонёк осмысленности.

– А мне ещё гнить здесь да гнить, – добавил «чемпион» и отвернулся. Эрнст ничего не ответил ему.

Он бы мог произнести слова одобрения и поддержки, но он знал и то, что просветление в мозгу «чемпиона» было кратковременным и случайным, и поэтому счёл за благоразумие просто промолчать.

После последнего завтрака в клинике Эрнста вызвал к себе главный врач, чтобы ещё раз напоследок поговорить с ним. Когда Эрнст вошёл к нему в кабинет Артур Александрович уже сидел за своим столом и перелистывал изрядно потолстевшую за этот год историю болезни Лебедева.

– Проходите, Эрнст Викторович, присаживайтесь! – произнёс Володин и поднял голову от стола.

– Как вы себя чувствуете? – последовал вопрос, и Эрнст поспешил ответить на него как он отвечал всегда на подобные вопросы в последнее время:

– Отлично!

– Знаете, сегодня я вам даже верю, ведь через несколько часов вы станете свободным человеком.

Эрнст только молча улыбнулся в ответ на реплику.

– Я уже имел честь поговорить с вашей матерью и вашей женой. Кристина, кажется?

– Да, да.

– Так вот, они в курсе, как им следует себя вести и обращаться с вами в процессе вашей социальной реабилитации. И хотя вы и провели в стенах нашей клиники всего год и не получили как многие инвалидность после этого, я настоятельно рекомендую вам отнестись к своему психическому здоровью со всей серьёзностью и не недооценивать его роль в вашей жизни и жизни ваших близких, – произнёс Володин.

– Да, да, конечно, эта тема даже не обсуждается! – воскликнул Эрнст.

– Я подготовил ваши документы, и некоторое время вы ещё будете наблюдаться амбулаторно по месту вашего проживания, об этом я также информировал ваших близких.

Эрнст только кивал в ответ. Ему было нечего сказать. Он так долго ждал этого дня, что теперь был согласен на все условия.

– Ну что ж, молодой человек, желаю вам удачи в новой старой жизни по ту сторону забора! – с этими словами Володин встал и улыбнувшись пожал Эрнсту руку. Эрнст ответил на рукопожатие и быстро покинул кабинет.

Его должны были выписать в двенадцать. Эрнст знал, что его будут встречать Кристина с матерью и его Сашей, так они назвали своего новорожденного сына, при появлении на свет которого Эрнст, к сожалению, не мог присутствовать лично. Но ничего, успокаивал он себя, он ещё наверстает упущенную радость. А пока, после последней беседы с врачом, его пригласила к себе в кастелянскую Антонина Григорьевна, та самая медсестра, которая дежурила при приёме Эрнста на принудительное лечение. Она подала Эрнсту лист с описью вещей, которые он сдавал ей на хранение.

Затем Эрнст получил свою одежду и расписался в ведомости за получение своего имущества назад. Тут же он переоделся и вернул больничную пижаму медсестре, работавшей по совместительству кастеляншей.

– Ну вот, милок, ты и свободен снова как сокол! – воскликнула старая полная женщина и потрепала Эрнста за плечо. Она радовалась его освобождению не меньше самого Эрнста. Пожилая медсестра знала какое тяжёлое лечение лежало за его плечами и теперь от всей души желала ему обрести на свободе столь долгожданное им счастье.

Было полдвенадцатого, когда Эрнст ещё раз всё осмотрел в палате, не забыл ли он что, и убедившись, что всё в порядке, покинул комнату с «чемпионом», который снова сидел и тупо смотрел в стену перед собой. Эрнст хотел было пожелать ему напоследок победы в чемпионате мира, но потом передумал и счёл что это кощунство – издеваться над инвалидом.

Спускаясь по лестнице в холл для свиданий он заметил группу из двух женщин и малыша. Радость и восторг охватили его! Это были его мать и Кристина с его сыном. Он подбежал к ним и кинулся обнимать свою будущую жену. Слёзы радости выступили на глазах девушки. Маленький Саша, видя столь бурное проявление эмоций взрослых людей и не понимая этого, громко заплакал. Кристина кинулась его укачивать, а Эрнст в это время пожал руку матери.

– Ну-с, когда вся семья снова в сборе, можно и в путь! – произнесла Кира Карловна, и все трое с малышом на руках Эрнста, который рыдал взахлёб от страха перед незнакомым ему дядей, двинулись к машине Лебедевых, стоящей во дворе.

Через несколько минут чёрная «Волга» пронеслась по аллее от входа в клинику к выездным воротам разметая сухую листву на дороге по сторонам. Эрнст смотрел в окно на голые ветки деревьев и думал, что вот так уходит от него его прошлое с его химерами и иллюзиями. Он посмотрел назад, где сидела его будущая жена с его сыном на руках. Маленький Саша уже успокоился и заснул на руках своей матери. Теперь он будет жить только ради них, подумал Эрнст и снова стал смотреть в боковое окно автомобиля. Они уже покинули территорию клиники и проезжали дубраву, за которую клиника получила своё трогательное имя.

«Прощайте, „Дубки“! Прощай прошлое!» – ностальгически подумал Эрнст и впал в лёгкую грусть.

Огромный пласт жизни уносился в прошлое так быстро, как мелькали дубы за окном лебедевской «Волги». Будет ли он счастлив в своей семейной жизни, или она тоже кончится фиаско? Ответить на этот вопрос он не мог, да и не хотел пока. Только в одном для него сомнений не было – время всё расставит по своим местам… С этими мыслями он погрузился в лёгкую дрёму – сказывалась монотонность дороги и остаточное действие медикаментов, которыми накачивали Эрнста целый год в «Дубках»…

2

Дома у Лебедевых их ждало уже пышное застолье. По случаю выписки сына из больницы Кира Карловна проявила все свои кулинарные таланты, чтобы порадовать своих гостей в этот день – сына и его будущую жену. Молодые люди уселись за пышно накрытым столом, и Кира Карловна откупорила бутылку с шампанским. Все трое дружно чокнулись и выпили шипящий напиток. Маленький Саша в это время мирно спал на кровати в спальне Лебедевых. После первого бокала за светлое будущее гости мерно заработали челюстями. Особенно Эрнст старался изо всех сил, цыплёнок табака, приготовленный матерью, казался ему необыкновенно вкусным после той больничной еды, которую он поглощал в течение года в «Дубках». Мать не могла нарадоваться на здоровый аппетит своего сына, это казалось ей хорошим признаком. Когда голод был утолён началась длинная беседа, перемежаемая тостами за молодых, внука и тому подобное. Красное вино, на которое налегал Эрнст, быстро ударило ему в голову и его глаза засветились молодым задором.

– Ну а теперь, мои дорогие, я хотела бы узнать о ваших планах на будущее, – произнесла после трапезы Кира Карловна.

Ответить ей решила Кристина:

– Мы поедем к моим родителям в Первомайск и будем преподавать в местной школе.

– А как же учёба? – спросила мать Эрнста.

– Я долго думал в больнице на эту тему и решил не терять времени зря. Уж если мне уже в университете было скучно, так зачем мне тянуть эту лямку ещё четыре года? – ответил ей Эрнст. – В будущем я возможно займусь самообразованием, – добавил он.

– Но если ты не станешь учиться, тебя же возьмут в армию! – воскликнула мать. – А ты знаешь, что такое наша армия сегодня? Ты хочешь служить с уголовниками?

– Не забывай, что у меня есть маленький сын, кроме того мы срочно заведём второго и тогда никакой военкомат меня и пальцем не тронет! – довольно сказал Эрнст и посмотрел на Кристину. Та вся зарделась от стыда – ей был неприятен разговор на интимные темы за столом.

– Ты сильно рискуешь всё-таки, смотри, чтобы ты ни в чём не просчитался! – обеспокоенно произнесла Кира Карловна. – А где вы будете там жить? – снова спросила она уже Кристину.

– Мне от бабушки достался неплохой домик. Там поселимся, позже заведём своё хозяйство – корову, скотину, птицу. Да и кроме того, простая деревенская жизнь пойдёт моему мужу только на пользу, так говорил ещё врач.

При упоминании о Володине Кира Карловна слегка поморщилась – она вспомнила, как покупала у него свободу своему сыну и в какую кругленькую сумму обошёлся ей этот прохвост в белом халате. Но он выполнил своё обещание и уже одно это было хорошо.

– А когда вы собираетесь узаконить свои отношения? – снова спросила Кира Карловна, чтобы не думать о Володине, этом костоломе от психиатрии.

– В ближайшие дни мы подадим заявку в ЗАГС, а там и распишемся, как можно скорее, – ответила снова Кристина. – Мы хотели бы устроить скромную свадьбу. Дело в том, что многие в университете узнали о трагедии Эрнста, и мне не хотелось бы видеть на собственном торжестве ухмылок и кривых лиц и слышать их сплетни, – пояснила Кристина своё решение.

При её словах Эрнст помрачнел. Ему было больно и стыдно за своё прошлое.

И он не удивлялся, что многие его бывшие коллеги по учёбе относились к нему как к сумасшедшему. Поэтому он тоже был за скромное торжество в узком кругу.

Казалось, мать Эрнста была всем удовлетворена, обо всём узнала и ничего не имела против планов молодых. После праздничного обеда она решила оставить молодых вместе и не мешать им наслаждаться обществом друг друга после столь долгой разлуки. Кира Карловна занялась хозяйством, а молодые ушли в спальню, где спал их маленький сын.

Эрнст заметил перемены, произошедшие со своей женой после родов. Она стала светиться каким-то внутренним счастьем, не было больше той секс-бомбы, которой она была. Теперь вместо неё была мама его сына. Кристина нравилась Эрнсту ещё больше в этом своём новом качестве. Теперь она стала более стыдливой и постоянно краснела, если считала, что в её присутствии прозвучало что-то неподобающее. Трогательно и нежно она поправила чубчик на лбу своего Саши и заметила, как Эрнст пристально смотрит на её движения. От его взгляда она покраснела и молча потупила взор. Волна нежности поднялась в груди Эрнста, и он не смог совладать с её напором. Он кинулся к девушке, прижал её изо всех сил к своей груди, и горячо зашептал, чтобы не разбудить малыша:

– Отныне мы будем вместе всегда, и никакая химера не разлучит нас! Ты слышишь?

Кристина ничего не ответила, только крепче прижалась к своем мужу, который так много выстрадал в свои двадцать лет. Конечно, они теперь всегда будут вместе. У них есть малыш, которому они очень нужны. И пусть все химеры и тени снов останутся в прошлом! Она любовно посмотрела на своего спящего сына, шевелившего своими маленькими пухлыми губами во сне и поняла, что будущее принадлежало отныне только ему, и они с Эрнстом, как родители этого чудо-цветочка, сделают всё, чтобы он был счастлив не знал нужды хоть в чём-либо.

Словно читая мысли матери, Саша проснулся и захныкал. Эрнст отпустил Кристину и позволил ей взять малыша на руки и снова убаюкать. Вскоре Саша успокоился и принялся с любопытством, присущим только такому маленькому существу, разглядывать доселе незнакомого ему кудрявого темноволосого дядю.

От его взгляда грудь Эрнста защемило и комок подкатил к горлу. Как он мог променять жизнь этого чудо-ребёнка на проклятого Ленина из своих иллюзий? А все его тухлые теории о «желудках» и гениях? Разве это всё стоило слезинки этого ангелочка? В сознании Эрнста рождалось что-то новое, доселе ему неведомое, и это чувство готовности сделать всё для своего сына, совершить даже невозможное, доминировало отныне в его душе. Наверное, это отцовское чувство, подумал Эрнст. Но он и не предполагал, что оно может быть таким всепоглощающе мощным. Отныне оно станет управлять всеми его поступками и волей. И он готов был всецело отдаться ему…

3

Свадьба, как и планировалось, была проведена скромно. Кристина, Эрнст, Кира Карловна посидели втроём на квартире у Лебедевых после ЗАГСа за праздничным столом. Кристина приглашала также своих родителей, но они не приехали, сославшись на дела по хозяйству. Вместо этого отец Кристины принялся готовить для молодожёнов домик своей матери, который был записан на дочь. Эрнст и Кристина, как мы уже знаем, собирались жить именно в нём.

Отец Кристины Пётр Сергеевич Бельский был крепким мужчиной пятидесяти лет. Работал он в Первомайске зоотехником на местной животноводческой ферме. Кроме Кристины – старшей дочери – у него было ещё два сына, пятнадцати и четырнадцати лет. И вот теперь они все втроём приводили запущенный дом в божеский вид. Работа была проведена большая – поправлены покосившиеся стены, заменены прогнившие полы, вставлены новые стёкла в оконные рамы. В доме уже десять лет никто не жил, и он пришёл в упадок. Работа кипела в руках троих крепких мужчин, не привыкших ждать милостей от судьбы, но всего добиваться самим. Пётр Сергеевич уже знал, что у него родился внук Саша и поэтому сейчас с особой теплотой и любовью отделывал помещение будущей детской. Два его младших сына прилежно помогали ему в этом.

Работу по отделке они начали ещё месяц назад, когда от Кристины пришло приглашение на свадьбу. Кристина очень хотела, чтобы отец познакомился с её избранником, но этого пока не произошло. Вместо этого Пётр Сергеевич успокоил дочь и обещал, что они ещё обязательно погуляют, но уже в своём кругу. Со своей стороны, он также пригласил Киру Карловну пожаловать к ним на новоселье. И теперь, когда молодые вот-вот должны были приехать в Первомайск, семья Бельских как раз заканчивала с ремонтом дома, продлившегося ровно месяц. Работа давалась легко, поскольку все материалы для неё были приготовлены заранее – свадьба дочери не была неожиданностью для Бельского. Кристина ещё не сообщала о своём приезде, но Бельский-старший был в общем-то доволен. Работы по восстановлению дома оставалось на день, от силы на два, и в старом строении можно было жить снова. Если дочь не приедет в ближайшие дни, то он сам даст ей телеграмму на адрес Лебедевых, где молодая семья пока квартировала, решил Бельский-старший после очередного трудового дня.

Всё это время пока он трудился мысль о том, что он стал дедом не покидала его. Это чувство – нянчить на руках представителя третьего поколения собственного рода было для него чем-то диковинным и неиспытанным. С одной стороны, он был безмерно рад этому, с другой – чувствовал быстротечность времени: казалось бы, ещё совсем недавно его дочь Кристина пешком под стол ходила, и вот теперь она молодая мама. Так в трудах и заботах проходит жизнь и человек не успевает до конца прочувствовать ход времени, думал Пётр Сергеевич и огорчался при этом. Ему казалось, что он был ещё полон сил, но вот смотри-ка, он и дедом уже стал, а если всё и дальше пойдёт с такой же скоростью, то не успеет он и глазом моргнуть, как станет уже и прадедом, а дальше этого звания, насколько он знал жизнь, ещё никто практически не доживал.

Но вернёмся к нашим главным героям в Выборг. Вот уже несколько дней они были мужем и женой. Это новое состояние вселило в Кристину уверенность и спокойствие за своё будущее теперь. Как они с Эрнстом не любили друг друга, но в глубине души она постоянно испытывала страх стать матерью-одиночкой. И вот это мерзкое скользкое чувство недоверия к Эрнсту, которое подтачивало её изнутри, окончательно исчезло.

Довольная и уравновешенная Кристина после совета со своим мужем приняла окончательное решение – вместо того, чтобы возвращаться к учёбе после академического отпуска в связи с родами, она отчислится из университета. Эрнст поставил крест на своей учёбе ещё будучи в «Дубках», о чём Кристина конечно же знала и не пыталась его уговорить пересмотреть своё решение.

Да и зачем им эта учёба? Чтобы жить потом на нищенскую зарплату учёного и корпеть над тупиковыми проектами? Примерно так рассуждали наши молодые герои.

Новый факт изменил их жизни полностью – у них был теперь сын и они хотели заниматься только им. А их образовательного уровня хватит уже и сейчас на то, чтобы работать учителями в деревенской школе. Кроме этого Кристина видела ещё мощное преимущество в деревенской жизни в том, что они заведут своё хозяйство и не будут зависеть от грабительских цен в продуктовых магазинах. Взвесив все «за» и «против» они с Эрнстом убедились, что «за» было гораздо больше. На этом все их колебания закончились и молодые люди принялись улаживать формальности – отчисление Кристины из университета, и Эрнст хотел забрать свои документы вместе с ней. Он-то сам был уже давно отчислен по звонку из милиции и тогдашнему обвинению в терроризме.

В один из будничных дней наша молодая семья направилась на метро в университет. Всю дорогу Эрнст вспоминал, как он когда-то после окончания школы вот так же ехал подавать документы на зачисление, и вот теперь всё было с точностью наоборот. Прошли каких-то два года, и он ехал забирать их назад. Лёгкая грусть и сомнения в правильности своего поступка охватили его, но он взял себя в руки и решил не поддаваться этому разрушающему чувству. Краем глаза он покосился на свою молодую жену, она сидела рядом с ним тихо и спокойно, и Эрнст понял, что сомнения не трогали её ни на грамм. Она знала, что теперь всё у них будет хорошо. Её уверенность и спокойствие передались и Эрнсту, и он окончательно успокоился, глядя на Кристину.

В этот день они сделали много дел. Кристина написала заявление декану об отчислении и тут же получила согласие руководства факультета. Вместе с Эрнстом они забрали свои документы и получили оба академические справки о прослушанных лекциях. Оставалось только наведаться в общежитие и забрать свои вещи. Перед тем как сделать это, Эрнст принялся опять размышлять, что он скажет Виталику напоследок, так предавшему его.

Но когда они поднялись в его комнату, то Виталика просто не оказалось дома – теперь всё своё время он проводил с Мэри и наслаждался новизной своих чувств к ней. Пока Эрнст паковал свою сумку и перебирал свои записи, покрывшиеся за это время толстым слоем пыли, Кристина сидела на его кровати и задумчиво смотрела по сторонам. Ещё один этап их жизни уходил в прошлое. Теперь они стали взрослее и были другими, чем два года назад во время их знакомства. Никогда уже ей не услышать дискуссий о путях развития России и о роли Ленина во всём этом. Никогда уже ей не видеть задорного блеска в глазах юного Эрнста. Всё это теперь, как и его дневники, покрылось толстым слоем пыли и стало историей, их историей.

– Ну вот кажется всё! – бодро произнёс Лебедев и посмотрел на загрустившую жену.

– Присядь на дорожку. Больше мы уже здесь не появимся, – тихо сказала Эрнсту жена, и он сел рядом с ней и обнял её за плечи.

– Пора, – произнёс Эрнст через мгновение и они вышли из комнаты. Эрнст закрыл дверь на замок, и они пошли сдавать ключи коменданту.

Вера Васильевна сидела за своим столом, когда молодые люди постучали ей в двери. Она подняла голову и осмотрела вошедших. Быстро сообразив в чём дело после прочтения протянутых ей заявлений о выписке из общежития, она спросила:

– Ну и куда вы теперь?

– К моим родителям в деревню, – тихо ответила ей Кристина и посмотрела за окно, за которым полетели первые хлопья снега в этой немного грустной осени.

– Ну что ж, удачи вам! – бодро сказала Вера Васильевна и поставила в их паспортах штампы о снятии с административного учёта по месту жительства.

Молодые люди попрощались с ней и покинули здание общежития, в котором было так много пережито. Не спеша они двинулись к станции метро в дом Лебедевых. Вокруг кружились белые хлопья снега. Они тихо подали на мокрый асфальт и тут же таяли. Студенческий городок тоже медленно удалялся за спинами Эрнста и Кристины и вскоре вовсе исчез за плотной завесой из белых мух. Для нашей пары начиналась совсем новая жизнь в совсем ином качестве…

4

А уже через несколько дней для молодой четы Лебедевых началась совсем новая жизнь. Они приехали в Первомайск, небольшой посёлок под Санкт-Петербургом, где их уже ждал с любовью отреставрированный домик, принадлежавший когда-то бабушке Кристины. Как водится, в таких случаях сразу же справили новоселье молодых, а заодно отметили и их свадьбу. Эрнст уже порядком подустал от всех застолий, свалившихся на его голову после выписки из «Дубков». Ему хотелось покоя.

В один по-осеннему солнечный день, когда на дворе стоял лёгкий морозец конца октября, Эрнст встав поутру колол дрова на дворе своего теперь дома. Отопление газом только планировалось провести, а пока молодая чета должна была заботиться о дровах или угле на зиму. Он настолько увлёкся своим занятием, что не заметил, как в калитку дома вошла Кристина. Она увидев, чем занимается её молодой муж, только улыбнулась. Как и советовал ей врач, Эрнст занимался физической работой на свежем воздухе. Это по мнению психиатра должно было выбить все остатки дури из головы Эрнста и укрепить окончательно его пошатнувшееся когда-то здоровье.

– Привет! Давно встал? – спросила Кристина ласково своего мужа, когда подошла к нему сзади.

– Вот, решил сделать немного заготовок на зиму, – ответил ей устало Эрнст. Он вытер пот со лба и обнял свою жену.

– Саша ещё спит, ты его не буди пока, – добавил он и поставил на чурку следующее полено для рубки.

– Я сейчас была в школе, у меня есть радостные вести для тебя, – произнесла Кристина отойдя в сторону, когда Эрнст замахивался топором.

– Говори, я слушаю, – ответил он, рассекая полено надвое.

– Нас готовы принять в штат учителями, как я и предполагала, ты будешь преподавать физику с математикой, а я – биологию, – радостно произнесла Кристина.

– А в каких классах? – спросил Эрнст.

– С шестого по восьмой, – последовал ответ молодой женщины.

«Самый трудный возраст, подростки», – задумался Эрнст.

– Вообще-то самый трудный возраст – это старшие классы, с девятого по одиннадцатый, так что можешь быть спокоен. И ещё – нас приняли на полную ставку, мы будем получать полную зарплату, но директриса сразу же предупредила меня, что нам надо будет хотя бы заочно приобрести педагогическое образование.

– Техническую сторону дела я готов сдать хоть сейчас! – сказал Эрнст и оставил свои дрова наконец в покое.

– Да, но ты не знаком с педагогикой и психологией подростков, – возразила ему Кристина.

– Что ж, придётся снова сесть за парту. Как я устал от всего этого! – расстроился Эрнст.

– Ничего, как-нибудь в свободное время мы с тобой снова начнём учиться, всё равно мы живём в глуши и делать здесь особенно нечего, – успокоила его Кристина.

– Да, но рядом огромный город, какая же это глушь, если через час ты можешь оказаться среди массы людей?

– Всё равно мы станем учиться, чтобы соответствовать своему месту и точка!

– упрямо ответила ему Кристина, пресекая всякие попытки возражения со стороны Эрнста.

В это время калитка снова скрипнула. Молодые люди обернулись на звук – это был Пётр Сергеевич Бельский, отец Кристины и тесть Эрнста.

– Привет, молодёжь! Чем занимаемся на новом месте? – бодро поприветствовал их Пётр Сергеевич и, увидев вокруг Эрнста кучу поленьев, добавил: – Сегодня я разговаривал с главой нашей администрации о проведении к вам газовой ветки.

– И что же вы узнали? Нам проведут газ? – спросил его Эрнст.

– Возможно это только к зиме, но, само собой, эти услуги не бесплатны, – ответил тесть Эрнсту. – Я вам займу на первое время, пока вы ещё не обустроились, а там вы сами должны тянуть свой семейный бюджет, советом всегда рад помочь, – добавил Бельский-старший. – В конце концов, я же не могу допустить, чтобы мой пока единственный внук замерзал в нашей зимней стуже.

После этих новостей все трое вошли в дом, и Эрнст свалил перед большой печкой кучу свеженаколотых дров.

– Ты пока не прекращай свои заготовки на зиму, ведь ты знаешь, как у нас дела делаются – обещать можно всё быстро, но пока дело дойдёт до реального воплощения в жизнь, неизвестно сколько это продлиться. В крайнем случае я куплю вам машину угля, если с газом к зиме не выйдет, – произнёс Бельский-старший и устало сел за кухонный стол.

В доме пахло свежим лаком и деревом – следы недавно проведённого здесь ремонта. Пётр Сергеевич осмотрелся по сторонам и остался удовлетворённым делом рук своих. Теперь здесь можно было жить, а с газовым отоплением этот дом не уступал бы и комфортному городскому жилью, благо весь санузел находился также в доме.

– Пап, ты останешься с нами на завтрак? – спросила его дочь, растапливая печь и ставя на неё чайник.

– С удовольствием! – ответил тесть и принялся ждать свистка чайника, пока дочь накрывала на стол.

Перед Петром Сергеевичем появились хлеб, масло, варенье. Оставалось только сварить каши полугодовалому Саше. Кристина вся раскраснелась от своих домашних забот, пока Эрнст отправился в спальню за сыном. Там он достал его из кроватки, подарка матери, Киры Карловны, и пошёл с ним умываться. Вода была уже подогрета до нужной температуры, и ребёнок не кричал и не плакал от холода. После того как Эрнст умыл сына и надел на него свежее бельё вся семья уселась за стол на уже жарко натопленной кухне.

Кристины принялась с ложечки кормить сына, а Пётр Сергеевич предложил Эрнсту выпить чего покрепче. Эрнст уже знал о повадках тестя и всегда держал в доме наготове бутылку водки. Вместе они чокнулись и выпили по первой. После короткого завтрака последовала и вторая рюмка. В голове Эрнста зашумело и по животу разлилось нежное тепло. Он осмотрел слегка пьяным взглядом свою семью и ему вспомнился его Ленин, который говорил ему когда-то о «желудках».

«Вот оно значит каково жить как „желудок“», – пьяно подумал Эрнст и снова потянулся к бутылке – ему хотелось опрокинуть третью рюмку для ровного счёта. Но тут вмешалась Кристина и убрала ёмкость с алкоголем обратно в шкаф.

– Ничего, брат, привыкай, женщины – они и есть женщины!

Эти слова тестя резанули Эрнсту ухо. Ему вдруг стало омерзительно за себя, и за свою жизнь. Ему стало стыдно перед когда-то увиденным призраком Ленина за то, что он стал «желудком». Он не простит себе этого никогда! – пьяно думал он всё сильнее озлобляясь. Не в силах больше сдержать свои эмоции Эрнст снова отправился во двор колоть дрова, чтобы как-то дать выход своей злобе и ненависти на свою постылую жизнь.

– Что это с ним? – спросил недоумённо Пётр Сергеевич дочь, наблюдая за сокрушительными ударами Эрнста топором по поленьям во дворе.

– Не обращай внимания, пап, просто у него много энергии, – спокойно ответила Кристина и понесла накормленного сына обратно в кроватку.

– Ну я, пожалуй, пойду, – направляясь к порогу произнёс отец Кристины. – Ты заходи к нам почаще, мать будет рада, не забывай нас! – произнёс он на пороге и плотно закрыл за собой дверь, когда покинул помещение дома Кристины.

Крис подошла к окну и проводила отца взглядом. Когда он ушёл, закрыв за собой калитку, она принялась наблюдать за своим мужем, который всё также яростно колол дрова. Ей вдруг стало страшно. Ей вдруг почудилось, что Эрнст потому так яростно машет топором, что представляет на месте поленьев головы людей, но чьи? Встревоженная такой яростью мужа она отошла от окна и принялась себя успокаивать.

«Ничего, скоро начнём работать, а там и всё войдёт в своё русло», – думала Кристина и принялась шурудить угли в печке. Ей показалось, что в доме стало прохладнее…

5

С первого ноября Эрнст и Кристина уже начали свою работу в местной школе. Эрнст с первых же дней возненавидел своих учеников – этих прыщавых балбесов, которые не могли понять даже третьего закона Ньютона. Но он держал себя в руках и скрывал свои эмоции. С первых же дней своей работы он понял, что его мечты о спокойной и тихой деревенской жизни, оказались полной иллюзией и вздором. В его душе кипели страсти. Но он подавлял их, пытаясь настроить себя на миролюбивый лад.

Через неделю своей работы он решил провести контрольные работы по физике и математике в своём шестом классе. Благо класс был у него только один – сказывался отток населения в город. Контрольную работу он хотел провести для выяснения уровня подготовки своих двадцати учеников. В один из дней, когда все ученики сидели уже за партами, он прошёл по рядам и раздал им листы бумаги. На партах разрешалось иметь только чертёжные инструменты, калькуляторы и шариковые ручки с карандашами. На доске было написано Эрнстом задание на два варианта. Сделав все формальности, он дал задание начинать. Сам же сел у открытого окна и принялся курить.

Теперь он больше не баловался «Кэмелом» по причине финансовой нужды. Пришлось перейти на более дешёвые сигареты. Пока он курил свою «Приму» ему вспомнился Виталик, который также в дни его студенчества постоянно курил эту вонючку. Краем глаза он поглядывал за ходом контрольной работы и вспоминал о Виталике. Когда-то его бывший друг вот так же сидел перед своим учителем и наверняка тоже пытался списать. Иное дело теперь, размышлял Эрнст, теперь он стал большим человеком благодаря его изобретению и наверняка задумывается об академической карьере, этот проклятый мужлан. Зло и ненависть на свою судьбу переполнили сердце Эрнста. Он с отвращением посмотрел на свой класс. Один из его учеников, воспользовавшись моментом задумчивости учителя, что-то старательно списывал. Он не заметил, как Эрнст подошёл к нему и посмотрел в его шпаргалку из-за плеча.

– Для тебя, Терентьев, контрольная работа закончена! – произнёс Эрнст и забрал у него исписанный наполовину лист бумаги.

Ученик злобно покосился на него и промолчал. Весь класс принялся ухмыляться, глядя на незадачливого двоечника.

– Всем работать, не отвлекаться! – громко произнёс Эрнст и, взяв Терентьева за руку, подвёл его к своему столу. Ему вдруг захотелось поставить маленький психологический опыт.

– Скажи, Коля, кем ты хочешь стать после школы? – спросил он вкрадчиво.

– Бизнесменом! – последовал короткий ответ.

– А ты разве не знаешь, что для этого надо хорошо учиться? – продолжал Эрнст вкрадчиво свой допрос.

– Для этого надо иметь связи и удачу в финансовых делах! – последовал ответ ученика, – но этому вы не учите!

Эрнст долго смотрел на него и ничего не сказал. Он отправил его за дверь и снова углубился в свои мысли.

«И этот тупица тоже хочет сладкой жизни – джипы, девочки, дорогая жратва. Он не хочет работать, что-то создавать, трудиться, зачем? Это сделают вместо него такие неудачники, как Эрнст», – думал Лебедев и снова потянулся за сигаретой.

Он курил и вспоминал свои молодые годы в школе, когда сам был учеником – всё давалось ему легко и у него не было проблем с приобретением знаний. Но теперь перед ним сидели совсем иные звери – будущие «желудки», как назвал бы их его друг из недавнего прошлого Ленин. Им не нужны были полёты и свобода мысли. Им не нужны были идеи, способные вдохновлять.

Им нужны были секс, сладкая жизнь и чтобы при этом ничего не делать. По крайней мере, всему этому они научились уже от своих родителей и в скором будущем передадут эту проклятую эстафету дальше – своим будущим выродкам.

«Неужели мой сын станет таким же?» – задался вопросом Эрнст.

Он прекрасно понимал, что человека воспитывает прежде всего социум, а не родители, а социум в этой проклятой деревне был с явным душком. Как и все нищие, они бредили о богатстве, но не понимали, что для этого надо прежде всего работать. Хотя, за что он винил этих прыщавых детей, этого не понимали даже их родители…

Тут прозвенел звонок, и Эрнст пошёл собирать контрольные работы. Вечером он проверит их и сделает выводы о подготовке своих учеников. Класс опустел, и Эрнст пошёл в учительскую, перед тем как пойти домой он хотел увидеть Кристину.

В учительской было накурено и сидели несколько человек, его коллеги. Они о чём-то оживлённо болтали, и Эрнст прислушался – шло обсуждение сериала про фигуристов, который как раз шёл по первому каналу. Эрнст принялся с интересом наблюдать лица своих коллег – они говорили с воодушевлением и явной симпатией к героям фильма. Среди сидевших была и его жена Кристина, которая, казалось, находилась явно в своей стихии. Её лицо было красным в пылу спора, и она сразу не заметила мужа. Куда девался её столичный лоск и шарм? Разве эту девушку он любил?

Ничего не сказав своей жене Эрнст тихо вышел из учительского кабинета и направился домой. Его сын был в это время у своего деда, и он должен был забрать его поскорее.

Но придя домой он принял другое решение. Сына могла забрать и Кристина. Сам же он сел на кухне и достал бутыль самогона, которым угостил его тесть. Ему сразу же понравился этот деревенский напиток тем, что он вызывал веселье, которого Эрнсту катастрофически не хватало в последнее время.

Откупорив большую бутыль и поставив перед собой шкалик и банку солёных огурцов Эрнст принялся надираться. Он хотел утопить в этой мутной жидкости всё: и свою молодость, которая закончилась так плачевно, и свою неудавшуюся, как ему теперь казалось, семейную жизнь, и горечь от своего нынешнего положения деревенского учителя для этих балбесов, которые за его спиной уже начинали над ним откровенно посмеиваться. Он чувствовал, что гибнет. Но как спасти себя от этой моральной гибели он не знал. После очередного шкалика он ещё острее почувствовал боль от своей настоящей жизни и в его глазах застыл немой крик. Он смотрел перед собой пустыми глазами, старался ни о чём не думать и только делал судорожные затяжки своей сигаретой. Вдруг послышалось кряхтение и перед ним из стены снова появился Ленин. Эрнст был настолько рад этому событию, что даже вскрикнул от переполнявших его эмоций:

– Это ты! Снова ты!

– Давненько не виделись! Почти год, как я появлялся у тебя в последний раз! – прокряхтел Ленин и сняв свою кепку уселся с Эрнстом за стол.

Некоторое время он молча рассматривал натюрморт на столе из банки огурцов и бутыли самогона, которую Эрнст опустошил уже на четверть. Затем перевёл свой взгляд на Эрнста, в глазах которого светилась неподдельная радость, казалось, он снова обрёл только что утраченный им смысл жизни.

– Ну как тебе жизнь «желудка»? Нравится? – спросил его Ленин.

– Ты всё видишь сам, – произнёс Эрнст и сделал жест рукой вокруг стола.

– Я вижу, ты откровенно начал деградировать в своей деревенской идиллии! – сурово произнёс вождь. – Не я ли предупреждал тебя, что ты не сможешь жить «желудком»? Ты из другого теста! Ты рождён для высших целей!

Слова призрака лились на Эрнста и действовали на него, как целебная мазь на долго незаживающую рану. Он снова почувствовал своё призвание для чего-то великого и существенного, чем преподавание физики балбесам в школе.

– Ты должен меня понять – я всего-навсего слабый человек, который хочет жить, а не проводить время в лучшем случае в стенах психиатрии, – начал бессвязно пытаться объяснять ему Эрнст. Он говорил вслух, благо дома никого не было.

– На смерть ты обречён в любом случае. Здесь ты будешь гнить заживо и проклинать каждый новый день в этом первомайском навозе. Ты будешь слушать сплетни, обсуждения глупых сериалов и словесный понос местных мужиков. И с каждым звуком ты будешь чувствовать, как что-то умирает в тебе, и эти потери будут невозвратны. Но существует и другая сторона медали – ты можешь выполнить свою миссию и уничтожить порождение тьмы Ленина, для этого небо дало тебе всё: и ум, и талант! Хоть ты можешь и погибнуть, но ты останешься честен перед самим собой, и твоя жизнь прогорит как яркий факел вместо гниения, растянутого на годы в этой проклятой глуши, и закапывания себя заживо!

Эрнст ничего не ответил на этот раз вождю – он понимал, что он прав, здесь в этом посёлке он действительно был обречён на простое умирание заживо.

– Но ведь ко мне всегда можешь прийти ты, и мы можем говорить об истории и философствовать – разве это не третий возможный вариант? – спросил вдруг Эрнст, напрягая свою мысль.

– Я вижу, что просто зря теряю с тобой время! – произнёс Ленин.

– А разве у тебя есть выбор?

– Как ты мог убедиться за этот год – есть!

Эрнст задумался. Ленин был прав, и он может действительно исчезнуть навсегда и оставить его один на один со смертью, растянутой на годы. И это могло случиться от чего угодно – от пьяной поножовщины или от беспросветного пьянства. Выход был один – моральная деградация и смерть. Эрнсту стало вдруг страшно от такой перспективы.

– Ты хотел убить меня, пронзив для этого пространство-время, но вместо этого ты убиваешь себя с усилиями, достойными действительно лучшего применения! – с этими словами Ленин встал и ушёл в стену.

Эрнст сидело некоторое время за столом, после чего обернулся на входную дверь. Там стояла Кристина с немым выражением ужаса на лице.

– Что с тобой, Крис?

– Ты с кем сейчас разговаривал? С кем? – истерично закричала она. – У тебя что, началась уже белая горячка? – вдруг она замолчала и принялась навзрыд плакать.

Эрнст подошёл к ней и принялся её утешать как мог.

– Просто у меня накопилось много проблем, и я решил выпить, снять стресс, – говорил он тихо поглаживая её по плечам.

– Что тебе мешает жить, как все? Что ты вечно воротишь от всех нас нос? Не в этом ли твои проблемы? В твоём высокомерии к окружающим?

В эту минуту в коляске навзрыд заплакал маленький Саша и Эрнст принялся успокаивать сына, как мог, пьяно сюсюкаясь с ним. Кристина видела всё это со стороны, и сцена вызвала у неё омерзение. Она молча вытерла слёзы и унесла сына в свою кроватку в спальне. Эрнст посмотрел за окно – уже стемнело. Он вспомнил, что должен был ещё проверить тетради своих учеников, но вместо этого устало махнул на это рукой и решил, что это дело может и подождать. Он поставил на печь разогревать чайник и сел за стол ждать свистка. Вскоре к нему вышла Кристина. Вместе они сели пить чай. Эрнст начинал медленно трезветь.

– Возможно, ты и права, и проблема лежит в моём высокомерии, – но что я могу с этим поделать? – сказал Эрнст.

– Изменить себя и быть терпимее к людям! – выпалила Кристина, снова злясь на него. – Меня уже все спрашивают: что это с ним? «Он какой-то странный», говорят мне знакомые, и я вынуждена объяснять, что ты пережил душевную травму и скоро тебе будет хорошо. Причина не в людях, окружающих тебя, причина в тебе самом!

Эрнст ничего не говоря пил чай. Итак, значит за его спиной уже шушукаются, что он пережил душевную травму. Скоро они станут над ним откровенно издеваться и это, конечно же, узнают дети – его ученики. Он прослывёт в этой деревне просто ненормальным.

«Хотя это действительно так и есть, если за критерий нормальности принимать эти „желудки“», – подумал Эрнст, – «вождь как всегда и тут оказался прав».

«Но пока надо просто завязать с пьянством», – подытожил Эрнст, – «и посмотреть, как жизнь пойдёт дальше…»

6

Эрнст работал в школе старательно дальше, пока не произошло одно событие. Как-то утром, войдя в класс, он увидел на доске надпись: «Лебедев – душевнобольной».

Он поставил весь класс на ноги и принялся выяснять, кто это написал. Оказалось, это был один из его учеников, не отличавшийся покладистым нравом. И как выяснил Эрнст позже, он приходился далёким родственником Озеровым. Теперь Эрнст понимал, откуда ноги растут. Виталик в отместку ему распустил среди своей родни слухи, что он был в психиатрической лечебнице.

Итак, джинн был выпущен из бутылки, и теперь все в этом посёлке будут трактовать любую странность Эрнста, как его сумасшествие. Он знал этот простоватый деревенский люд и не ожидал ничего хорошего в свой адрес. Теперь он должен будет следить за собой внимательнее и не давать повода для сплетен.

Но ученики оказались более жестоки, чем он думал. Быстро поняв, что Эрнст стал мягче с ними после той легендарной надписи на доске, они уже стали откровенно издеваться над ним – клали кнопки на стул, мазали его мелом и откровенно саботировали его уроки. Любые попытки Эрнста как-то повлиять на своих учеников через их родителей наталкивались на стену непонимания со стороны последних, а вскоре директору школы стали поступать жалобы на Эрнста и обвинения в том, что он не соответствует занимаемому им месту.

В учительской за спиной Эрнста откровенно сплетничали. Учителя обсуждали городскую жизнь Эрнста в деталях и его пребывание в «Дубках». Если Эрнст что-то говорил своим коллегам, то они воспринимали это с двусмысленными улыбками и недоумённо крутили пальцем у виска, когда он не видел этого. Всё это также болезненно действовало и на Кристину.

В доме Лебедевых теперь постоянно происходили ссоры и скандалы.

Кристина обвиняла Эрнста в его неспособности жить среди людей. Эрнст же парировал всё тем, что находится среди дуболомов, у которых отсутствует любая человеческая тактичность. Он уже тысячу раз проклял свой переезд в деревню – по крайней мере, в большом городе он мог жить анонимно и дальше, и никто не узнал бы о его недуге в прошлом и не стал бы обсуждать это на каждом углу.

Но что бы он делал в городе? – задавался вопросом Эрнст. Университет был перед ним также закрыт, ведь и там все знали о его диком поступке на Путиловском заводе. Получалось, что у Эрнста не было выхода, вернее он был только один – тот, о котором говорил призрак Ленина.

Но Эрнст всячески пытался гнать эти мысли из головы, пока не произошло одно событие – его вызвал к себе в кабинет директор школы для серьёзного разговора. В назначенный час Эрнст пунктуально постучал в двери и, услышав короткое «Войдите!», открыл дверь.

– Проходите, присаживайтесь, Эрнст Викторович, – пригласила его директор школы, сухая пожилая женщина лет пятидесяти.

– Я с вами хочу поговорить о той ситуации, которая сложилась вокруг вас на вашем учительском месте, – начала плавно она, глядя в сторону.

Эрнст молча слушал, но уже догадывался, о чём пойдёт речь, и не ошибся.

– Вы, своим поведением и вашим прошлым в особенности, дискредитируете высокое звание учителя, я предлагаю вам уволиться по собственному желанию, – директриса была кратка.

– Но что я буду делать тогда в вашем посёлке, ведь у меня семья, ребёнок наконец? – спросил её Эрнст недоумённо.

– Это ваше дело, но учительствовать вам я больше не могу позволить – родительский комитет недоволен вами. Он считает, что вам нельзя работать с детьми.

– Давайте мне лист бумаги и ручку, – холодно сказал Эрнст.

Получив желаемое, он быстро написал заявление о своём уходе и подал его директрисе.

– Я полагаю, что теперь вы довольны! – сказал он.

– Более чем! – последовал столь же краткий ответ.

Эрнст не прощаясь покинул кабинет и направился к выходу из школы. Он знал, что дома снова предстоит бурная сцена и не ошибся.

– Ты полагаешь, я прокормлю нас троих на мою нищенскую зарплату? – спрашивала его Кристина яростно тем же вечером.

– А чем ты думала, когда заманивала меня сюда? – спросил её Эрнст равнодушно. – Благодари своего бывшего дружка за его длинный язык! – добавил он после короткого раздумия.

– Значит так! – тихо, но решительно произнесла молодая женщина, – Или ты находишь себе работу и приносишь копейку в дом, или мы расстаёмся!

– Ты что, уже развестись со мной хочешь?

– Ты не оставляешь мне иного выбора! Кормить тунеядца с великими идеями я не стану! – жёстко произнесла Кристина.

Эрнст почувствовал, что надо как то снять накал ситуации, и решил прибегнуть к своем шарму. Он подошёл к своей жене, обнял её и поглаживая по спине принялся успокаивать её:

– Всё будет хорошо, конечно же, я найду работу, устроюсь, допустим, сторожем в местный магазин, а может мы и вовсе вернёмся в город к моей матери – она всегда рада будет нас видеть.

Говоря это Эрнст понимал, что нагло врёт и о возвращении в город не может быть и речи, но на Кристину подействовали баюкающе его слова, и она смягчила свой гнев.

Эрнст предложил им посидеть и выпить, как в старые добрые времена. Кристина не отказывалась, ей тоже хотелось хоть на миг вернуть светлое прошлое, когда они все ещё учились на первом курсе. Эрнст достал бутыль с самогоном, Кристина приготовила сало на закуску, мелко нарезав его, и вдвоём они уселись за стол. Верхний свет они погасили, вместо него зажгли свечу, чтобы хоть маленько пропитаться ощущением романтики и чувством первой влюблённости.

После первого шкалика настроение Кристины резко улучшилось, и она поняла, что жизнь скоро пойдёт в гору. Эрнсту было тоже хорошо. Они сидели молча, только рассматривали другу друга в полутенях, отбрасываемых светом горящей свечи. Прошлое некоторое время, прежде чем Эрнст и Кристина, оба сильно навеселе, решили вспомнить молодость, и Эрнст понёс свою жену на руках к их большой кровати. Он медленно раздел её и разделся сам. Саша уже спал, и они не шумели, боясь разбудить младенца.

Когда они, оба голые в свете одинокой догоравшей свечи, принялись ласкать друг друга, и Эрнст, быстро почувствовав эрекцию, водил уже своим членом по груди Кристины, готовясь вонзить его между ног своей жены, в комнате послышалось старческое кряхтение. Эрнст поначалу совсем не обратил на него внимания.

– Вы посмотрите на этого идиота! – произнёс голос Ленина, – он наполовину уже бомж и труп, а всё развлекается как малолетка!

При этих словах Эрнст отстранился от Кристины и лёг рядом с ней, положив руку на голову. Крис была крайне удивлена таким его поведением.

– Что с тобой, Эрнст? Тебе плохо? – засыпала она его вопросами.

– Что же ты лежишь? Докажи, что ты конь и настоящий «желудок»! Трахни при мне свою жену или ты не можешь? Или ты слюнтяй, который боится моей тени? Ну же! Человеческого языка ты всё равно не понимаешь, перейдём к другим мерам воздействия! – начал орать на него Ленин.

– Скройся, тварь проклятая! – перешёл также на крик Эрнст. – Пропади в своей стене, шакал, ты мне всю жизнь сломал или тебе этого мало?

– Идиот! Жизнь ты ломал себе сам! Но ты не можешь даже прожить как мужик и дня! Даже из школы тебя попёрли! Что, дети не поняли твоих великих теорий или они слишком прыщавы для тебя? – орал на Эрнста Ленин. Казалось, он стал совсем иным, и не было больше его юмора и мягкой иронии, перед Эрнстом был зверь – таким он ещё не знал своего призрака.

Кристина сначала не поняла и испугалась, когда Эрнст закричал – она думала, что его слова относятся к ней. Но понаблюдав немного за Эрнстом она поняла, что он кричал на кого-то, невидимого ей. Кристина тихо заплакала и принялась одеваться – она поняла, что её муж сошёл с ума…

7

Эта ночь сильно изменила отношение Кристины к своему мужу. Она стала для него всем и прежде всего нянькой. Она больше не гнала его на работу, в его обязанности входило только вести домашнее хозяйство. Эрнста порой сильно раздражала её опёка, но он ничего не говорил ей об этом. Вместо этого он всё чаще стал напиваться спиртным, оставшись дома один – пока Кристина была в школе. Некоторые из её знакомых в прошлом поняли, что в семье Лебедевой творится что-то неладное и молча сочувствовали ей, туманно догадываясь о причине её постоянно плохого настроения. Только от своих родителей Кристина пыталась скрыть постигшую её беду, как могла. Она не хотела, чтобы её родные относились к её мужу как к инвалиду.

Призрак Ленина стал постоянным спутником Эрнста. Он уже не вёл с ним бесед о высоком предназначении и исторической миссии Эрнста. Вместо этого он его постоянно травил и унижал его человеческое достоинство. Эрнст не мог реагировать на всё это иначе, как топить своё горе в алкоголе. Но делал он это тихо, чтобы Кристина не замечала его деградации. И ему это в общем-то удавалось. Для Ленина Эрнст был теперь не кем иным как идиотом и петухом, место которого на тюремных нарах под уголовниками. Ленин очень любил расписывать в подробностях и во всех красках, как уголовники опускали бы Эрнста по кругу и жил бы он в петушином углу у параши…

Бедный Эрнст сносил все эти оскорбления и терпел как мог. Он знал, что к врачам обращаться бесполезно – ведь он лежал уже в «Дубках» и больше, чем сделать из него просто овощ, врачи не могли. Но до этого состояния он доводил себя и сам с помощью регулярных конских доз алкоголя. Не спасал его даже собственный сын и общение с ним. Эрнст всё больше и больше скатывался в какую-то яму, у которой не было дна…

Проведя так несколько месяцев Эрнст понял, что пора решаться – он уничтожит эту падлу Ленина, он сможет это сделать на этот раз по-настоящему, чего бы это ни стоило ему…

Глава 14. Последняя попытка

1

Эрнст прекратил своё пьянство. Вместо этого он оборудовал свой сарай под лабораторию, и всю зиму и лето напряжённо работал. Сделать предстояло многое. Прежде всего он должен был увеличить мощность своей машины времени так, чтобы временное поле захватило и его мишень, и ствол оружия в его руках. Ленин был постоянным его спутником. Как уже было говорено ранее, он закончил с Эрнстом свои беседы о высоком назначении последнего и его миссии, вместо этого он выливал на Эрнста тонны грязи и оскорблений, стерпеть которые нормальный человек был просто не в состоянии. Он бы пошёл и на большее, но к сожалению, прекрасно осознавал, что воздействовать на Эрнста физически он просто не может, поскольку был нематериальным объектом. И в этом его поведении была своя хитрость – он стимулировал Эрнста на доведение им его дела до конца, хотя читатель может задаться резонным вопросом, как призрак может быть самоубийцей, на что мы ещё раз поясним, что Ленин в том его виде в каком воспринимал его Эрнст, был целиком продуктом сознания Эрнста, составной его частью, которая просто не давала ему погибнуть и деградировать до состояния полутрупа в этой деревенской глуши.

Перед Эрнстом стояла поистине грандиозная задача, к решению которой он мог подойти пока только теоретически. В общих чертах модель его машины времени осталась прежней, но он должен был существенно повысить её мощность. А повышение мощности могло быть осуществлено только путём повышения интенсивности гравитационного потока, иными словами источник потока гравитонов должен был быть гораздо мощнее, чем в первоначальном варианте. После проведения теоретических расчётов Эрнст понял одно – что рабочая масса должна быть бесконечно большой. Поэтому мысль о компактном источнике гравитонов он отмёл сразу. Вместо этого к нему в голову пришла идея создания гравитационной линзы, которая будет фокусировать гравитонный поток прямо из окружающего пространства, прямо из вселенной, иными словами. Конструкция машины времени останется прежней, только вместо рабочей массы он установит гравитационную линзу, которая сфокусирует поток нужной ему мощности.

Тут же встала вторая проблема: по его теоретическим расчётам линза должна питаться от мощного источника энергии, его аккумуляторы, применяемые им в прошлом, никак не подходили для этой задачи. Принцип же действия самой линзы представлялся ему достаточно ясно – с помощью мощного магнитного поля он будет воздействовать на спин гравитонов, иными словами, тот же самый принцип воздействия, который был им уже применён при модуляции потока в его портативном варианте машины времени.

Сначала, после того как были установлены первоначальные задачи, Эрнст впал в глубокое уныние – где он достанет достаточно энергии для питания своего нового детища? Он ломал голову сутки напролёт, но кроме портативного атомного реактора ничто не приходило ему в голову, но это было уже абсолютной фантастикой. После нескольких дней напряжённой работы мысли Эрнст наконец вышел из своего состояния уныния и пришёл к выводу, что модулируемый поток не должен обладать бесконечно большой интенсивностью, ведь в перспективе это была чёрная дыра, устройство которой Эрнст хорошо знал, как всякий человек, имеющий дело с гравитационными полями. Теоретически, если бы поле было бесконечно большим, то закончилось бы в первую очередь существование самой Земли как планеты в том её виде, в котором она существует теперь.

Эрнст снова и снова рассчитывал. В конечном итоге он пришёл к выводу, что для работы линзы было достаточно и простого рабочего напряжения бытовой электрической сети. Он заметно воспрял духом, когда это стало ему ясно. Что ж, за основу энергообеспечения он возьмёт автомобиль своего отца, включенный движок, которого обеспечит ему необходимое рабочее напряжение.

Итак, первая и главная задача была им решена. Оставались практические шаги к воплощению своего замысла. Эрнст съездил к матери в город и привёз все свои инструменты, вплоть до паяльника для работы над линзой. В отличие от своего первенца он решил совместить модулятор потока и гравитационную линзу в одно целое, так вся конструкция его нового детища значительно упрощалась. Но источник питания был действительно громоздким и в этом был минус его нового творения.

Работы мысли и постоянная деловая активность оставили свой след и во внешности Эрнста – его лицо снова стало более одухотворённым и юным. Когда он был в городе у матери, Кира Карловна заметила разительные перемены, произошедшие в облике Эрнста и посчитала, что деревенская жизнь пошла её мальчику действительно на пользу.

Не могла нарадоваться на Эрнста и Кристина. Она видела, что он занят чем-то серьёзным, хотя никогда и не рисковала заглянуть в сарай и посмотреть что там Эрнст начал строить. Она знала, что её муж гений и что если он что-то делает, то это способно перевернуть всю науку, а может и весь мир.

Полная подобных мыслей она панически боялась помешать Эрнсту хоть в чём-либо со своими бабьими заботами и со всем хозяйством управлялась одна.

Эрнст целыми днями работал, его паяльник остывал только на ночь, когда он ложился спать. Остальное время суток он был всегда в работе. Материал для своего детища Эрнст доставал тут же на местной автобазе. Мужики, давно работавшие там, все знали Эрнста уже в лицо и охотно выполняли его просьбы, когда речь шла о том или ином материале для его работы.

И вот долгожданный день настал – Эрнст после многих месяцев напряжённой работы мысли и рук наконец-то завершил своё новое детище. Его новая машина времени была ещё компактнее, чем первая, но имела только один недостаток, а именно – громоздкий источник питания. Но с этим Эрнст ничего не мог поделать – он знал, что ничего идеального не бывает. Испытания своего прибора он решил не проводить пока, боясь что-нибудь сломать при этом. Да и в глубине своей души он и не сомневался в своём успехе, ведь его первенец был в полном порядке, так что принципы, на которых построена его вторая машина, так же верны и безотказны. Но после некоторых раздумий Эрнст всё же понял, что испытание просто необходимо, ведь он внёс одно изменение в конструкцию, а именно – вместо модулятора и рабочей массы теперь использовалась гравитационная линза. Ничего, в скором времени он проведёт и испытания своего второго детища, а пока на повестку дня встал снова вопрос об оружии.

2

Ранним сентябрьским утром Эрнст снова собирался к матери в город. Он упаковал свой прибор для перемещений во времени в рюкзак и аккуратно обложил его тряпками, чтобы острые углы не врезались в спину. Кристина собиралась как всегда в школу на работу. Она накормила мужа завтраком и просила передать привет своей свекрови. Эрнст только молча кивнул. Он был собран и сосредоточен – предстояло провести две сложных операции: испытать машину времени в последний раз и приобрести оружие. Денег на последнее он планировал занять у матери. Когда всё было готово он двинулся в путь, поцеловав жену при этом на прощание.

– Я скоро вернусь, – бросил он коротко и направился на местный вокзал.

– Мы будем скучать без тебя! – бросила ему вдогонку Кристина и, взяв своего уже годовалого Сашу, решила заскочить перед работой к матери, чтобы та посмотрела до вечера за внуком. Так она планировала делать, пока сын не подрастёт до детсадовского возраста и сможет как все ходить в ясельную группу.

Пока Эрнст ехал в электричке всю дорогу его не покидало чувство дежавю. Всё это уже было в его жизни, он прекрасно помнил об этом, но на этот раз финал должен был быть совершенно иным. Перед ним на пустом месте сидел призрак вождя и комментировал поведение и мысли Эрнста:

– Посмотрите, наш петух превращается в мужика!

Эрнст уже никак не реагировал на его выпады. Он ему давно осточертел и перед ним стояла только одна цель – избавить себя от этого подонка в кепке. На минуту он задумался как его банальная шизофрения может изменить судьбу мира глобально. Он задумался также о роли маленького человека, каким он был в судьбах мировой истории – на этот момент всё сходилось на нём, и в его руках находилось будущее планеты. И что самое странное – об этом никто не имел ни малейшего понятия. Его охватил восторг и эйфория на короткое мгновение. Но вскоре он снова взял себя в руки и сосредоточился на выполнении своей задачи.

Электропоезд после нескольких часов пути прибыл на центральный вокзал Санкт-Петербурга. Эрнст сосредоточенно вышел из вагона и двинулся к подземке, чтобы добраться до матери. Уже через полчаса он был у Киры Карловны. Она встретила своего сына немного удивлённо.

– Что-то случилось, Эрнст? Почему ты не на работе?

– Я уже давно не работаю, – последовал короткий ответ сына, и он попросил главное, за чем приехал, – мама, ты не займёшь мне немного денег? Мы затеяли провести к нам газовое отопление, а это стоит немного дороже, чем мы предполагали вначале.

– Ну конечно же я помогу вам. Как там мой внук?

– С ним всё в полном порядке.

Эрнст, получив деньги, немного посидел с матерью и выпил с ней чашку чая с дороги. Когда он отдохнул, то попросил мать вторично одолжить ему на пару часов отцовскую машину. Кира Карловна согласилась и на этот раз. Но ей показалось немного странной некоторая отчуждённость Эрнста. Хотя она решила не обращать на это внимания – он был всегда таким, с самого детства. Получив всё, что хотел, Эрнст направился во двор и выгнал отцовскую «Волгу» из гаража.

Мать всё это время наблюдала в окно за его действиями и испытывала некоторое беспокойство, глядя на то, как сосредоточенно и серьёзно он действовал. Нехорошее предчувствие зародилось в ней. Но вскоре Эрнст, дав полный газ, исчез из поля её зрения, и Кира Карловна пошла накапать себе немного валерьянки, чтобы привести нервы в порядок, которые в последнее время стали пошаливать.

Эрнст приобрёл ствол и боеприпасы на центральном рынке у опытных в этом деле ребят. Всё, как и в первый раз, прошло гладко. Теперь ему предстояло главное – испытать свою машину второго поколения в действии. Спрятав свою покупку в багажнике машины Эрнст осторожно, по всем правилам, направился к развалинам Путиловского завода. Ехал он предельно аккуратно, чтобы ГАИ не вздумало остановить его за нарушение правил и не устроило ему досмотр багажника, в котором хранилась оптическая винтовка. Иначе весь его план снова бы провалился, и он бы получил массу неприятностей и лишних в данной ситуации вопросов. Снова в «Дубки» под электрошок он не собирался. От одного воспоминания о пережитом его коробило, и он гнал, как мог, эти мысли из своей головы.

Но всё и тут прошло гладко, и он достиг своей цели без особых проблем. Среди стен бывшего завода никого не было, как и в первый раз. Только вороны летали стаями вокруг и нарушали безмолвие исторических развалин. Эрнст приступил к действиям, не отвлекаясь на лирику. Спокойно и сосредоточенно он распаковал свой прибор и подключил его в гнездо прикуривателя в автомобиле. Штекер питания его прибора был специально приспособлен для этого – он всё учёл заранее и продумал до мелочей. Когда аппарат был готов, он настроил на нём снова дату покушения на Ленина. Его ноутбук питался от портативного встроенного в него аккумулятора и Эрнст знал, что его хватит только на два часа, но и этого бы ему хватило, чтобы выполнить задуманное.

Он надел на свою голову гравитационный излучатель, который был теперь многократно усилен в своём действии и стал ждать. В руке он держал камешек, чтобы бросить его в прошлое и убедиться, что отныне мощности его машины хватает и на воздействие на избранный сегмент времени. Когда всё было готово он нажал на клавишу старта. Перемещение во времени началось. Снова он почувствовал сильный удар в мозг, как и в прошлый раз, но теперь он был гораздо сильнее и боль чувствовалась острее. Эрнст мучительно скривился. Боль вскоре прошла, и он начал видеть прошлое.

Вокруг него шумели рабочие и вдалеке слышался свист паровых турбин завода. Обычный шум перед выступлением вождя. Но вот и он в своей кепке влез и встал на броневик – и гам рабочих утих. Для Эрнста теперь наступил самый важный момент. Он выбрал площадку перед бронемашиной и, затаив дыхание, прицелился. Потом он резко бросил свой маленький камешек на площадку перед броневиком. На это, конечно же, никто из собравшихся не обратил внимания, но Эрнст увидел, как его камень упал в пыль перед колёсами броневика. Молодой человек возликовал. Теперь он точно знал, что мощности поля хватает для воздействия на заданный сегмент времени. Резко, но осторожно он снял с головы излучатель. Теперь, когда ассистента рядом не было, ему приходилось всё делать самому. Он выключил машину и довольный уселся курить. Теперь у него получится всё! С этой мыслью он стал паковать свой прибор обратно и краем глаза посмотрел на своего призрака. Тот стал немного прозрачнее.

«Ничего, ты у меня скоро обратно в стену сыграешь!» – зло подумал Эрнст, закрывая багажник машины. Докурив свою сигарету, он сел за руль и не спеша поехал обратно. На этот раз он направлялся к матери. Он хотел договориться с ней о том, что возьмёт на несколько дней машину отца. В том, что мать согласится, он не сомневался.

Кира Карловна конечно же не отказала сыну в его просьбе и вечером того же дня Эрнст хотел было ехать в Первомайск. Но мать уговорила его хотя бы переночевать дома и возвращаться к своим уже на следующий день. Эрнст пошёл ей навстречу и решил провести вечер с матерью. Как знать, возможно это будет его последний вечер, когда он видит мать.

Настроение Эрнста снова ухудшилось, но тут опять возник призрак Ленина и принялся поливать его грязью. Эрнст снова ощутил решимость и твёрдость – конечно же он сделает то, что задумал и уже в ближайшее время, медлить более было нельзя. Перед сном он особенно нежно пожелал матери покойной ночи и сам отправился в свою комнату, когда-то его детскую.

Сон долго не шёл к нему, и он лёжа в кровати представлял, как завтра он вернётся в Первомайск и станет прощаться со всеми – прежде всего с сыном и Крис. В том, что он никогда больше не увидит их, он почти не сомневался, хотя краем своего сознания и надеялся, что выйдет целым и невредимым из этой игры со временем. Ведь такой шанс пусть и ничтожный, но тоже был! Эта мысль настроила его на оптимистичный лад, и он провалился в сон как в детстве, в своей комнате, на своей кровати.

3

Утром следующего дня Эрнст выехал в Первомайск. Мать напекла ему пирожков в дорогу и теперь аромат свежей выпечки распространялся по всему салону автомобиля и будил в Эрнсте здоровый аппетит. Не удержавшись, он достал один и принялся жевать его прямо за рулём. Он был с печенью: мать знала, что Эрнст любил пирожки с печенью и поэтому напекла, как можно больше. Дорога была долгая и Эрнст один за другим поглощал пирожки матери и старался ни о чём не думать. Горестные мысли он гнал прочь, а хорошие мысли его практически не посещали в последнее время. Через несколько часов монотонного пути появился указатель поворота с трассы на Первомайск, и Эрнст снизил скорость. Он свернул и более осторожно поехал дальше к своим. Дорога здесь была гораздо хуже и думать о быстрой езде уже не приходилось.

Вскоре он въехал в Первомайск. Дома никого не было когда он вошёл в свою дверь, такую до боли знакомую. Некоторое время он ходил по дому и всматривался в окружавшие его предметы. Вполне возможно, что видит он всё это в последний раз. Было обеденное время, когда он решил забрать своего сына у бабушки, матери Кристины, где мальчик обычно находился пока не дорос до возраста, чтобы посещать детский сад.

Тёща встретила его настороженно, хотя и пыталась подавить это чувство изо всех сил – слухи о том, что у Эрнста непорядок с головой докатились и до неё. Во всяком случае Эрнст прекрасно осознавал причину её поведения. Но он в свою очередь старался казаться, насколько это было возможно, дружественным и приветливым. Задерживаться у своих новых родственников он не стал – ему хотелось провести это время с сыном. Когда тёща одела малыша в дорогу Эрнст, вежливо попрощавшись, покинул этот ставший негостеприимным дом. По пути домой он всё время держал Сашу на руках. Ходить тот только начинал, и Эрнст не хотел марать его ботиночки в осенней грязи. Вскоре они оказались перед калиткой своего дома.

Время летело быстро, и Эрнст знал, что скоро должна была прийти с работы его жена. А пока, будучи дома, он принялся играть с малышом. Жарко натопив печь, он сидел и смотрел как его сын медленно и с усилием складывает на полу кубики. Эрнст старался, чтобы его малыш играл только в развивающие игры. Таким было и его детство, как рассказывала ему его мать когда-то.

Тут же сидел и Ленин, ставший в эти дни тенью Эрнста.

– Что, любуешься своим маленьким идиотом? – последовал вопрос с его стороны.

Эрнст, как мог, старался игнорировать этого подонка, но силы его были явно на исходе. Да, он предполагал, что проклятый вождь не ограничится грязью в его адрес, и он оказался прав – то же самое коснулось и всех членов его семьи. Воистину лысый подонок становился невыносим!

– Пока ты рассматриваешь здесь своего придурка твоя жена-шлюха крутит романы на стороне, – снова кинул затравку к беседе Ленин.

Эрнст как мог старался сдерживать свои эмоции, но Ленин был всё наглее.

– Но ты ведь знаешь, что твоё место в петушином углу? Не правда ли? И поэтому ты пропускаешь мимо ушей всю правду, которую я тебе сообщаю, – вкрадчиво продолжал Ленин.

Эрнст дал сыну новое задание и показал ему как строить домик из кубиков.

– Можешь не стараться твой выродок вырастет таким же придурком, как ты, и его место так же будет среди петухов – это у вас наследственное, – щурясь сказал Ленин снова.

Но Эрнст не реагировал и знал одно – уже завтра этой твари не будет.

Завтра же он поедет обратно в Питер и сделает то, что задумал. Неожиданно ему пришла в голову мысль о том, что вполне вероятно он и не погибнет, до сих пор он не понимал почему он так пессимистично настроен. Ведь теперь ему было для кого жить – его малыш Саша нуждался в нём, как в воздухе.

Но даже если он и не погибнет, то Ленин исчезнет точно из его головы – ведь история после его акта изменится, и он уже в своём новом качестве не придаст этому монстру истории такого значения, как делал это ранее, развивал свои мысли Эрнст и даже повеселел.

Тут домой пришла Кристина и стала его звать.

– Эрнст, ты уже вернулся? – раздеваясь она прошла в гостиную где застала умилительную картину – отец и сын возились на полу и мирно что-то строили.

Слёзы счастья навернулись на её глаза, но вскоре она снова поникла – ведь её муж был сумасшедшим, хотя в последнее время его приступы были всё реже, настолько редки, что Кристина начала подумывать о его полном выздоровлении. Она уже тоже достаточно хорошо была подкована в психиатрии и знала, что такие колебания в сознании больных бывают, как правило, периодически, но с возрастом могут и вовсе пропасть. Надежда на последнее прочно поселилась в её душе – она хотела видеть своего мужа здоровым и счастливым.

«Как знать, может небо и услышит мой тихий голос?» – подумала она и, подойдя к мужу сзади, села рядом с ним на пол. Втроём они провозились ещё некоторое время, потом Эрнст вдруг произнёс:

– Кристина сегодня для меня праздничный день, и я хочу, чтобы мы все вместе поужинали.

Кристина немного удивлённо подняла брови и спросила, что же сегодня праздничного, ведь были обычные будни.

– Моя душа требует праздника и если я говорю об этом, то значит так оно и есть! – немного раздражённо сказал Эрнст в ответ, хотя и знал, что все его просьбы, не совпадающие с реальностью жена принимала как прихоти сумасшедшего.

Они в последнее время всё дальше и дальше отдалялись друг от друга внутренне, и Эрнст очень страдал от этого. Назвать причину своей радости Эрнст не мог, он не хотел больше посвящать Кристину в свои дела – родственники Озерова хорошо поработали над этим. И теперь даже Крис видела в нём прежде всего больного человека. Но как говаривал его Ленин: это удел всех гениев – быть непонятыми толпой. Не избежал этой печальной участи и Эрнст.

Близился вечер и в кухне Лебедевых был накрыт пышный стол. Кристина проявила всё своё мастерство домохозяйки и даже испекла свой торт, этому её научила когда-то мама. Все трое они сели, и Эрнст принялся разливать самогон по стопкам – себе и жене. Сегодня он хотел отдохнуть по полной, возможно в последний раз. Хотя Кристина и не понимала причины сегодняшнего гуляния, но раз муж говорил – значит в его душе произошло действительно какое-то светлое событие. В этот вечер он был с ней сама нежность.

«Странно он ведёт себя со мной, как будто видит в последний раз!» – ударила в хмельную голову Кристины острая мысль. После этого она подняла глаза на Эрнста и встревоженным изломом бровей, немного страдальчески спросила:

– Что ты задумал, Эрнст?

Но он только нежно обнял её за плечи и прошептал на самое ухо:

– Не волнуйся, теперь всё будет хорошо.

После этих слов он встал и унёс сына в кроватку. Время было позднее и малышу пора было спать. Уже в спальне, стоя над кроваткой сына он вдруг наклонился и поцеловал малыша в его огромный, как у всех младенцев, лоб. Скупая слезинка скатилась по его щеке, и он вдруг резко понял, что никогда больше не увидит сына. Но перед ним лежал его путь, пройти который он обязан был до конца. Решительно он вернулся на кухню и налил себе ещё. Мрачная морщина прорезала его лоб, и это не осталось незамеченным его женой.

– Эрнст, скажи, что ты затеял? – снова спросила она его настойчиво. Но Эрнст только махнул рукой и быстро опрокинул очередную рюмку в рот.

Они засиделись за полночь. Гробовое молчание перемежалось с потоком слов, несколько сумбурным и странным.

«Как будто он хочет наговориться на всю оставшуюся жизнь», – снова подумала Кристина и нехороший холодок зародился в её душе. Но быстро догнавшись ещё дополнительными порциями спиртного, Кристина прогнала все предчувствия из своей души и потянула Эрнста в кровать – ей хотелось жаркой любви, её тело горело желанием…

В эту ночь Эрнст превзошёл сам себя. Впервые он снова показал себя как здоровый молодой мужчина, и это не смотря на то, что над ним постоянно находился его Ленин с его издевательским комментарием. Но Эрнст смог всю эту ночь выпить по капле, смакуя каждое из мгновений. Краем сознания он знал, что возможно это больше никогда не повторится…

После того, как удовлетворённая его порывом страсти Кристина уснула, Эрнст ещё долго лежал с открытыми глазами и смотрел в черноту ночи. Итак, всё, что задумал, он совершит завтра. Ленин словно чувствуя свой конец снова разразился градом ругательств и унижений в адрес Эрнста. В ход шло всё, вплоть до уголовной лексики, ставшей уже привычной для Эрнста. Итак, завтра…

С этой мыслью Эрнст пошёл на кухню и выпил одну из оставшихся у него таблеток снотворного – он чувствовал, что иначе не сможет уснуть в эту ночь. Но на завтра ему нужна была трезвая голова. Завтра его жизнь достигнет своей высшей точки… Снотворное, как и когда-то в «Дубках», быстро свалило его в глубокий без сновидений сон. Дом Лебедевых погрузился в тишину, в затишье перед бурей…

4

Утром следующего дня Эрнст проснулся довольно поздно, около девяти. Спокойный и собранный он встал и умылся. Дома уже никого не было, Кристина ушла на работу и отвела Сашу матери, так она делала всегда. Будить мужа ей не хотелось, и Эрнст был благодарен ей за это. Так можно будет избежать лишний вопросов и нервотрёпки. После утреннего туалета он сел и выпил на кухне уже остывшего чаю. Немного посидев он задумался и прислушался к своим чувствам.

Им овладело новое и доселе неведомое ему состояние – чувство полной свободы и открытости судьбе. Он ощущал себя как новорожденный, точнее говоря, ему казалось, что такое чувство знакомо только младенцам. Тут же находился и его призрак. Он как всегда издевался и поливал Эрнста грязью.

«Никогда бы не подумал, что этот ублюдок в состоянии скатиться до банальной уголовщины», – подумал Эрнст и внимательно осмотрел вождя.

Тот стал ещё немного прозрачнее и сквозь него уже можно было видеть предметы домашней утвари, находившиеся за ним. Эрнст резко встал из-за стола и пошёл во двор. Он проверил всё ли на месте в багажнике ещё раз. Удовлетворённый осмотром он ещё раз вошёл в дом и налил себе в маленькую фляжку остатки самогона – на всякий случай.

Ровно в десять, посидев перед этим на дорожку по старому обычаю, он сел в свою машину и завёл мотор. Осмотрев ещё долгим прощальным взглядом свой дом и сад, он дал газ и выехал за ворота усадьбы.

В дороге он снова вёл себя осторожно и ехал строго по правилам – ему никак не хотелось в такой ответственный день встречаться с дорожной милицией. Вскоре он был уже на месте.

Развалины Путиловского завода встретили его мрачным гамом стаи ворон, квартировавшей тут же под старыми сводами бывших цехов. Эрнст вылез из машины и осмотрел окрестности. Но всё было пустынно как всегда и никто не смог бы помешать ему. Он вытащил свой прибор для перемещений во времени и включил его в гнездо от прикуривателя с помощью специально приспособленного для этой цели штекера. После этого он принялся собирать винтовку, лежащую в разобранном виде в специальном футляре.

Когда всё было готово Эрнст вытащил пачку сигарет и закурил одну. Он сидел и просто смотрел перед собой, стараясь ни о чём не думать: все мысли были в прошлом, теперь – только дела. Он выкинул окурок далеко в сторону и вдруг почувствовал, как его пробил холодный пот и пальцы начали дрожать.

«Этого ещё не хватало!» – начиная злиться подумал Эрнст.

Он достал и машины фляжку самогона, припасённую на этот случай и сделал несколько больших глотков. Благодатное тепло разлилось по его животу и тремор пальцев прошёл. Полностью успокоившись он надел на свою голову приготовленный излучатель, взял в руки уже заряженную винтовку, и включил питание прибора. Он тихо взвыл в ответ, и Эрнст закрыл глаза, ожидая удара гравитационным полем в мозг. Вскоре резкая боль пронзила его голову, казалось, насквозь.

«По-моему, это стало ещё болезненнее», – всё, что успел подумать Эрнст перед возвратом в тот самый миг истории, который ему надлежало исправить.

Боль прошла и его уши снова залил гул голосов. Это были рабочие Путиловского завода, собравшиеся на митинг. Эрнст навёл свою оптику на броневик, стоявший в центре толпы, чтобы убедиться в хорошей видимости. Но всё было в порядке, и он принялся ждать. Герой его покушения не заставил себя ждать. Ленин влез на броневик и снял свою кепку, характерно сжимая её в кулаке. Эрнст принялся слушать – сигналом к его выстрелу должен был стать выстрел эсерки Каплан, чтобы не пострадал исторический ход событий. Эрнст постоянно держал перекрестье прицела на лбу у жестикулирующего вождя революции. И вот этот миг настал. Грохнул хлопок выстрела и в ту же секунду Эрнст нажал на спусковой крючок у винтовки – на лбу вождя появилась красная точка величиной с копеечную монету.

«Попал!» – радостно взвыл Эрнст.

Его выстрел попал в цель – этот огромный ненавистный лоб…

В ту же секунду он увидел вспышку яркого света, который заливал всё видимое пространство… Вместе с тем он ощущал необычайную лёгкость своего тела, казалось, он парил в этой ослепительной пустоте… Его охватила эйфория и неземное блаженство… После этого Эрнст почувствовал вдруг резкий рост своего сознания. Ему, казалось, что своим мозгом он мог ощутить край Вселенной. Дикий восторг от своего могущества и всесилия охватил его – он слился с Вселенной… Разве не стоило это мгновение радости и всеобъемлющего, всепоглощающего счастья своей свободы всей его мелкой и никчёмной жизни? Этот вопрос он уже не успел себе задать. Его разум слился с мириадами звёзд… Его тело поглотил бесконечный круговорот времени…

Эпилог

Прошло пять лет. Виталий Озеров и его жена Кристина скромно отметили день смерти Эрнста Лебедева – их друга и товарища, скончавшегося в психиатрической клинике от остановки сердца. Его организм не выдержал лечение электрошоком. Эту памятную для обоих дату они отметили в Москве, куда поехали вместе после защиты Виталиком его диссертации по проблемам бионики. Кристина уже давно обещала сводить их сына Сашу в мавзолей вождя революции Льва Троцкого.

Вот и теперь она стояла у входа в столичный Макдональдс и, глядя на своего сына и мужа через витрину закусочной, хвалила себя за проявленную ею в молодости смекалку: переспав с Виталиком, она сказала ему, что ребёнок от Эрнста – это его сын. Виталик оказался доверчивым парнем и не стал настаивать на генетической экспертизе. И теперь всем было хорошо: Виталик успешно строил свою карьеру на машине времени Эрнста, ему обещали дать под начало даже институт бионики в будущем, а там – большие гранты, поездки на научные симпозиумы за границу, в перспективе была возможна даже нобелевская премия – чем чёрт не шутит? Так курила и рассуждала Кристина. Ну и, конечно же, ей было хорошо с таким заботливым и перспективным мужем. Какой она была дурой в молодости, что играла с мыслями разменять такого умного и практичного Виталика на неудачника Эрнста! Воистину бог отвёл её от этого.

Виталик и Саша вышли вскоре из закусочной и все трое направились к станции метро, чтобы поехать в мавзолей, так давно обещанный сыну.

Виталик не чаял в своём Саше души и Кристина была только рада этому. Молодая счастливая семья – что нужно ещё для полного счастья?

Когда они приехали на Красную площадь и пошли к стенам мавзолея, настроение Саши вдруг ухудшилось и он стал капризным. Кристина, как могла, принялась успокаивать его и пригрозила, что если он не будет себя хорошо вести, то не поедет на следующий год в Диснейленд, также давно обещанный ему. Саша успокоился, хотя и был хмурым. После посещения мавзолея, где он долго и с любопытством рассматривал восковое лицо Троцкого, все трое снова оказались перед входом в усыпальницу вождя мирового пролетариата, и Виталий попросил Сашу прочитать, что было написано красными большими буквами на входом.

– Т-р-о-ц-к-и-й, – по буквам прочитал Саша, которого Виталик уже учил читать, не смотря на его пятилетний возраст.

– Когда вырасту обязательно убью его! – вдруг зло сказал ребёнок и нахмурился.

Виталий удивлённо посмотрел на своего сына – его слова показались ему до боли знакомы, где-то он их уже слышал, но где?

Оглавление

Глава 1. Знакомство

Глава 2. Студенческие годы

  1

  2

  3

  4

Глава 3. Записки Эрнста

  1

  2

  3

  4

  5

Глава 4. Снова друзья

  1

  2

  3

  4

  5

Глава 5. Машина времени

  1

  2

  3

  4

  5

Глава 6. План покушения

  1

  2

  3

  4

  5

  6

Глава 7. Выстрелы

  1

  2

  3

Глава 8. Допросы

  1

  2

  3

  4

  5

  6

Глава 9. Дубки

  1

  3

  4

Глава 10. Поддержка друзей

  1

  2

  3

  4

Глава 11. Похороны отца

  1

  2

  3

  4

  5

Глава 12. Планы Виталика

  1

  2

  3

  4

Глава 13. Жизнь в деревне

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

Глава 14. Последняя попытка

  1

  2

  3

  4

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg