«Кино кончилось. Дублей не будет»

Кино кончилось. Дублей не будет (fb2) - Кино кончилось. Дублей не будет 1097K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Григорьевич Колычев

Владимир Колычев Кино кончилось. Дублей не будет

Глава 1

В голове пьяная зыбь, сознание в тумане, в одной руке бутылка, в другой стакан. Но это не мешает стремительно бежать по улице, стреляя на ходу. Один противник убит, другой ранен, третий выскакивает из машины, собираясь выстрелить в упор. Но доблестного капитана Костина должны ранить в конце следующей серии, а сейчас его ничем не возьмешь. Удар, подсечка…

Схватка с бандитами продолжается. Капитану Костину нет равных в этом бою. Сильный мужик, мощный, брутальный. Жесткий взгляд голубых глаз, римский нос, волевой подбородок. В каждом движении чувствуется разрушительная энергия.

Капитан Костин вел беспощадную войну с преступным миром. Он уже проклят воровским сходом, его приговорили к смерти, но у злодеев ничего не выйдет. Костину придется туго, но победа будет за ним.

Максим отвел взгляд от экрана телевизора, поднес горлышко бутылки к стакану. Рука дрогнула, спиртное хлынуло на пол.

Реальная действительность не очень стыкуется с киношной. Максим тоскливо усмехнулся. Там, в телевизоре, он проливал кровь, а здесь – виски. Кровь была бутафорской, а виски – настоящим. Но лучше бы он вернулся на экран, в надуманный мир, чем пропадал здесь, в реальности.

Да вот не зовут его в кино. Третий год ни одного предложения. Хотя бы на вторую роль пригласили, пусть в эпизод.

Одно утешение, фильмы с его участием не сходят с экранов. Только вот крутятся они вхолостую. Возможно, кто-то из режиссеров смотрит сейчас на Максима, но видит в нем изъян. Звонка не будет. Значит, и ехать никуда не придется.

Максим все-таки наполнил стакан, выпил, откинулся на диване, закрыл глаза. Москва далеко, ее дыхание можно ощутить лишь через телевизор. Но и в столице делать ему нечего. Там он песчинка, а здесь, в провинциальной глуши – звезда экрана. Его узнают, на него смотрят. Только нет у него желания с кем-то видеться. Потому и прячется за бутылкой. От всех, но прежде всего от самого себя.

«Я знала, что ты придешь».

Максим открыл глаза и увидел Оксану. Она исполняла роль девушки, которую похитили бандиты. Капитан Костин спас юную красавицу. Вот она с благодарностью смотрит на него, нежно улыбается. Глаза у нее цвета морской волны, пронизанной солнечными лучами, улыбка – фонтан светлых чувств, рвущихся наружу.

«На тебя можно положиться», – говорит она.

«Можно на меня. Или просто рядом лечь», – острит Костин.

Сцена удалась. Тогда, пять лет назад, они с Оксаной выпили по этому поводу. В тот же вечер она впервые легла на него. С тех пор они вместе.

Сейчас Оксана занята в новой роли. В отличие от мужа, жена востребована в кино. Сериал будут снимать долго. Она в Москве, но освободится никак не раньше, чем через месяц.

Можно бросить все и поехать к Оксане. Но это будет выглядеть так, как будто Максим Юрьев не доверяет своей жене. А еще он мог приехать за ролью. Мало ли, вдруг режиссер из уважения к Юрьеву воткнет его в какой-нибудь эпизод. А слухи не просто ползут как змеи, они еще и жалят.

Мысли о собственной никчемности еще и душат, удавом обвиваются вокруг шеи. Здесь, в одиночестве, за бутылкой, Максим еще как-то держался. Там, рядом со своей женой, он будет чувствовать себя законченным неудачником.

А она такая, что и подколоть может. Если вдруг он своим появлением испортит ей романтическое настроение или даже обломает роман с главным героем, возлюбленную которого Оксана играет.

Увы, но иллюзий насчет святости своей жены Максим не строил. Жизнь актера – сплошь ярмарка тщеславия, где страсти кипят с утроенной силой. А еще на этой ярмарке у всех своя цена. У Максима, к сожалению, котировки неважные.

Зато Игорь Частный в большом фаворе. Режиссеры выстраиваются за ним в очередь. А мужик он видный. Оксана сейчас играет роль его возлюбленной, а в образ она, как правило, входит так глубоко, что дальше некуда.

Максим выключил телевизор, взял стакан, немного подумал и отставил его в сторону. Лень возиться. Он выпил прямо из горла. Два-три глотка, и бутылка опустела. А больше нет. Так может, и хватит?

Максим тяжело мотнул головой. А как же тетушка? Он должен ее помянуть.

Нехорошо получилось. Максим рванул в Ковалев сразу же, как узнал о ее смерти, но приехал лишь на следующий день после похорон. Тогда и узнал, что тетушка завещала ему свой дом. Не было у нее других близких родственников. А он и вовсе осиротел. Потому и пьет четвертый день кряду. Или пятый?..

Максим поднялся. Надо посчитать, сколько он в запое, и продолжить до девятого дня. А потом уже можно будет и остановиться.

Он взял бумажник, заглянул внутрь. Четыре тысячи с хвостиком. На карточке тоже что-то есть, хотя и совсем немного. С деньгами у него сейчас неважно. Потому что работы нет. Но когда-нибудь ему обязательно повезет.

Машина осталась в Москве. До магазина рукой подать. Только добраться до него будет непросто. Максим не мог показаться на людях с щетиной на физиономии. Он побрился, вбил в кожу лица жменю крема, сбрызнулся одеколоном. Причесываться не надо – стрижка у него предельно короткая. И свежая рубашка-поло есть.

Продавщица узнала Максима, потупила глазки, улыбнулась прилавку, за которым стояла, только затем осмелилась на откровенный взгляд. А девушка ничего, симпатичная. Можно было бы крутануть с ней. Но у Максима траур, ему нельзя.

Хотя и ударить в грязь лицом перед девушкой он не мог. С деньгами неважно, пора переходить на режим экономии, но что подумают люди, если Максим Юрьев купит обычную водку? Пришлось брать пару флаконов самого дешевого виски.

Возвращался Максим в раздумье. Дешевое хорошим не бывает, вдруг он купил какую-то паленку? Тревожные мысли расшатывали шаг, и без того не особо твердый, даже сужали кругозор. Он едва не врезался в машину.

Белый «фолькс» с приоткрытой водительской дверцей стоял у ворот, ведущих во двор частного дома. Полотно отошло в сторону лишь наполовину. Хорошенькая девушка давила на него, но без толку.

– Я могу вам чем-то помочь?

Максим не мог пройти мимо. Во-первых, тут требовалась мужская сила. Во-вторых, его привлекла эта особа. Очень красивая молодая женщина.

– Вряд ли, – невесело отозвалась она.

Максим не заметил в ее взгляде узнавания. Интерес вроде бы шевельнулся, а удивления не было.

– Почему?

Он шел к воротам, а смотрел на женщину. Черты лица у нее не просто красивые, в них яркая индивидуальность и выразительность. Волнующая линия носа, чувственные губы. В глазах поволока, сотканная из тайных желаний.

– Электродвигатель сломался, – со знанием дела сказала она.

– Должен быть ручной механизм.

– Заклинило его.

– Одно к одному. Это знак.

Женщина глянула на него настороженно, с застывшей улыбкой на краешке губ. Она и сама, казалось, понимала, что это знак, но хороший он или плохой, вот в чем вопрос.

– Дом у вас, я смотрю, новый.

Особнячок небольшой, полутораэтажный, из кирпича цвета слоновой кости. Все прилизано, причесано. Вид как на картинке.

Раньше на этом месте стоял дом, в котором жил Мишка Жмыхов. Максим то дружил с ним, то враждовал. В армию вместе уходили. Как ушли, так и не вернулись.

Максим отслужил, поступил в школу милиции, а по выпуску домой не поехал, в Москве остался. Первое время в Ковалев приезжал каждый год, а потом как-то недосуг стало. Шесть лет кряду его здесь не было, тетка одна пропадала. Без него и умерла. Может, в пакете у него не бутылки звенят, а совесть взывает?

– Новый, – подтвердила женщина.

– И ворота, должно быть, новые. А мотор старый могли поставить. Или бракованный. Может, ломиком?..

– Нет, я лучше мастера вызову.

– А ворота?.. Может, вам их нарочно сломали? – Максим ущипнул себя за подбородок. – Муж-то ваш где?

– Я не замужем.

– Макс! – Он взял под козырек.

– Макс, может, вам уже пора? – раздраженно спросила она, махнув перед носом ладонью.

Максим нахмурил брови. Плохи у него дела, не складывается знакомство. Он сам в этом виноват. И перегаром от него разит, и земля под ногами шаткая. А раз так, то лучше не усугублять ситуацию. Тем более что прекрасная соседка от него никуда не денется.

– Понял. Ухожу. – Он сделал шаг в обход машины.

– Вы случайно не из полиции? – с чувством неловкости спросила женщина.

Максим повернулся к ней, зафиксировал положение в пространстве, кашлянул в кулак, прочищая голосовые связки.

– Из милиции.

– Милиции уже нет, – внимательно глядя на него, сказала она.

– А меня нет в полиции. Когда я увольнялся, еще милиция была.

Оксана – актриса по призванию. Она с детских лет мечтала о карьере в кино. А Максим даже не знал, кем хотел быть. Отслужил в армии, поступил в школу милиции, в звании лейтенанта пришел в уголовный розыск.

Он был капитаном, когда к ним в отдел пришли киношники. Они снимали фильм про бравых оперов, предложили ему попробовать себя в эпизоде. Максим справился и вскоре получил роль второго плана. Чуть погодя последовало приглашение на главную. И понеслось. Из милиции ему пришлось уволиться, да он, в общем-то, и не жалел об этом.

Максим не относился к той породе актеров, которые изо всех сил рвались к высотам, мечтали стать великими. Не было в нем того тщеславия, как, например, у Оксаны. Ему требовались деньги, а заработать их он мог, только снимаясь в кино. Удача теперь отвернулась от него. Не было прежнего фарта, потому душа и болела. Слава сама по себе Максима интересовала мало.

Соседка его не узнала, но ему не было обидно. Если только самую малость.

– Уволились?

– Думаете, уволили? За это дело? – Максим усмехнулся и щелкнул себя по горлу.

Соседка пожала плечами. Может, его действительно уволили за пьянство, но ей все равно, как оно было.

– У меня горе. Тетя умерла. – Он кивнул в сторону дома. – Воспитывала меня.

– Понимаю.

– Не думай, что я оправдываюсь, – переходя на «ты», сказал он и снова повернулся спиной к воротам.

Не стоит ему, Максиму Юрьеву, разговаривать с женщиной, которая не захотела назвать свое имя.

Она, похоже, угадала его мысли и негромко сказала:

– Меня Рита зовут.

– Всего хорошего, Рита, – не поворачиваясь, сказал он, приподнял руку и небрежно пошевелил пальцами.

Рита чертовски хороша, секса в ней как меда в улье, но нельзя показывать ей, что ты на нее запал. Мужчина может предложить знакомство, но не должен его навязывать. Многословие – совсем не тот конек, на котором нужно подъезжать к женщине. А он тут разговорился, еще и оправдываться начал.

– Может, ломиком попробуем? – спросила она.

В ее голосе угадывался намек. Максим остановился. Рита осознала свою вину. Она уже навязывается. Значит, он будет полным идиотом, если уйдет.

Максим развернулся на сто восемьдесят, вплотную приблизился к ней и заглянул в глаза с иронией заправского сердцееда. Рита качнулась как маятник часов, от него и к нему.

– Зачем пробовать? Ломик есть. Сделаем, – сказал он.

– Хотелось бы поскорей. – Ее голос дрогнул от волнения.

Трефовый король и две дамы, червовая и пиковая. Десять очков. Если придет туз, то будет полный набор. Двадцать одно очко – это безоговорочная победа. На кону почти миллион деревянных. Вильям щелкнул пальцем по карте. Если вдруг повезет, он купит своей даме пик новую машину.

Перед ним легла карта, Вильям взял ее. Бубновый туз. Ни одна черточка не шевельнулась на его суровом лице, но душа расправила крылья.

– Двадцать одно!

Он выложил карты на стол, и в его взгляде мелькнула ехидная искорка, адресованная Сербу. Тот набрал двадцать очков. Этого должно было хватить, но туз Вильяма сломал ему игру.

Серб знал жизнь как изнутри, так и с изнанки. Шутка ли, почти двадцать лет по лагерям да пересылкам.

Он даже глазом не моргнул, спокойно посмотрел на Вильяма и сказал:

– Поздно уже. Я пойду.

Отыгрываться Серб не стал. Шулер он знатный, но в казино не смухлюешь. Во всяком случае, в том, которое держит Ираклий Львович. Заведение подпольное, но игра идет чисто по понятиям. Если в долг, то только в виде исключения. А с наличностью у Серба проблемы. Видно, все спустил. Потому и уходит.

– Спокойной ночи, Яков Тимофеевич, – сдерживая насмешку, сказал Вильям.

Серб не изменился в лице, но взгляд его заледенел.

– И тебе, Вильям Андреевич, без кошмаров.

Серб ушел, а Вильям попросил коньяку. Официантка подала ему бокал, наполненный на два пальца. Он выразительно глянул на нее.

Лера, как и всегда, выше всяких похвал. Изумрудные глаза, коралловые зубы, улыбка знойная как тропическое солнце. Декольте напоминает витрину торгово-выставочного комплекса, грудь напоказ. Платье короткое, ножки стройные, туфли на высоком каблуке.

Но о цене с ней лучше не договариваться. Ираклия Львовича это возмутит. За попку Леру трогать не стоит.

Вильям плевать хотел на Ираклия Львовича. Надо будет, кровь он ему пустит без всякого зазрения совести. Но сейчас у него не было желания ссориться с ним из-за бабы.

Тем более что у Вильяма две свои дамы. Червовая – юная жена, пиковая – еще не старая любовница. Обе под сильным эротическим напряжением. Коснешься и пропадешь. Софи, правда, еще неопытная, загорается с трудом. Зато Марго вспыхивает как спичка и брызжет искрами как бенгальский огонь.

– На два пальца, говоришь?.. – в раздумье проговорил Вильям.

Он смотрел на бокал, а обращался к официантке.

– Тебе нравится на два пальца? Или на полную лучше?

Лера игриво улыбнулась и отправилась наполнять бокал до краев. Чтобы клиент не утратил интерес к процессу, она вильнула перед ним бедрами, вызвав тем самым интересный вопрос. К кому ехать – к жене или к любовнице? Время действительно позднее, но сон еще не стучится в дверь. И порох в пороховницах сухой. Марго умеет зажигать. Но так и Софи тоже мастерица по этим делам.

А может, все-таки закадрить Леру, пообещать ей хороший подарок? У Вильяма была тайная квартира, куда он мог привести случайную любовницу. Эта хата неподалеку от заведения. Там все на мази, Лере понравится. Если она согласится. А вдруг нет?

Вильям качнул головой. Нет, не станет он утруждать себя, отправится домой, к жене. В конце концов, поздно уже.

Грудь у Риты как наливное яблочко, маленькая, упругая, глянцевая. Гладить ее – одно удовольствие. Она лежала на спине, восстанавливая дыхание. Обнаженное тело слегка увлажнилось, но пот на нем не выступил.

– Что это было? – спросила она.

– Повторенье – мать ученья, – сказал он, любуясь изгибами женского бедра.

Вчера Максим открыл ворота и не стал останавливаться на достигнутом. Рита сопротивлялась только на словах.

«Не надо», – шептала она, подзадоривая его.

Потом они пили виски, который, как Максим и ожидал, был самопальным. Но на пищевом спирту. Поэтому все пошло как надо.

– И мученья, – добавил он, вспомнив, какие звуки издавала Рита.

Она кричала вовсе не от возмущения. Заводная баба, жадная до секса.

– Кто ты такой, черт возьми? – Рита резко повернулась к нему и приподнялась на локте.

– Пьяный сосед.

– Я тебе что, повод давала? – Ее голос вибрировал от возмущения.

Максим усмехнулся, с иронией глянул на нее. Есть у женщин такое свойство, сначала делать, а потом думать. Но это по мелочам, а в сложных случаях они обычно режут после семи замеров. Видимо, секс казался Рите мелочью. А сейчас она вдруг решила усложнить отношения. Бывает.

– Ты чертовски красивая и сексуальная. Разве это не повод?

– Ты хоть знаешь, что с тобой теперь будет?

– Попаду в ад, если жена узнает.

– У тебя еще и жена есть? – с неприятным удивлением спросила Рита.

Максим открыл рот, чтобы назвать имя своей законной супруги. Он, может, и не столь знаменит, как хотелось бы, но Оксану Корнилову знают все женщины от тридцати и выше.

Но то самое слово, которое не воробей, так и осталось у него во рту. Он не стал открывать этой барышне имя жены. Во-первых, Рите не совсем тридцать. Во-вторых, зачем светиться?

Рита может начать его шантажировать, если узнает, с кем спала. Может, она в кино сниматься мечтает, а Максима можно использовать как проводника в этот мир. И начнется!.. Мол, если я прошла через твою постель, то давай, проталкивай меня дальше. А вдруг эта красавица денег потребует?

– Ты же не спросила.

– Зато ты спросил. Мужа у меня действительно нет. Есть любовник.

– Богатый? – Максим обвел взглядом комнату.

Дом отделан от и до, ни к чему не придерешься. Обставлен по первому разряду.

– И авторитетный. Тебе лучше уйти.

– А еще одну тему на закрепление? – Максим замер в ожидании, вопросительно глядя на Риту.

Вдруг она согласится? Он ведь еще не совсем готов.

– С женой отработаешь.

– Жена далеко.

– Попробуй ее на дрезине догнать. Давай! – Рита повела рукой в сторону двери.

– Что давай? Попробовать на дрезине?

– Давай, гуляй!..

Максим кивнул. Нагрешил, пора и честь знать. Да и чувство вины перед женой лучше всего заливать в одиночестве.

Он поднялся, оделся, а Рита так и лежала.

Максим был уже в дверях спальни, когда она спросила:

– Телефон мой возьмешь? – В ее голосе звучало сожаление.

– Не надо. – Он остановился, но не повернулся к ней. – Я сам как входящий звонок.

– На любой номер? – Она усмехнулась.

– Не на любой. Но когда захочу.

– А если номер будет занят?

– Поставлю на автодозвон.

Максим понимал, о чем беспокоилась Рита. Она и хотела бы повторить, но ее смущал любовник, который в любой момент мог заглянуть к ней на огонек. Возможно, мужик ревнивый. Но щедрый. Из тех, кого женщины ценят.

Он вышел во двор, когда туда въезжал черный «Гелендваген». Из джипа вышел мужчина крепкого сложения с тяжелыми и жесткими, будто спрессованными чертами лица. Максим сразу понял, почему Рита назвала своего любовника авторитетным.

Этот мужчина пытался смягчить свою природную жестокость с помощью стильных очков без оправы и затемнения. Он явно ухаживал за собой. Прическа – волосок к волоску, гладко выбритые щеки, увлажненные кремом. Одежда, подходящая для джентльмена неопределенного возраста. Но при этом называть его красавчиком явно не стоило. Хотя бы потому, что за такое сравнение можно было получить по морде. Не исключено, что с ноги.

Сначала из машины вышел он, и только затем – его телохранители, крепкие парни с угрожающей пустотой в глазах. Внешне этот человек выглядел невозмутимо, но поспешность выдавала его возмущение.

– Я тебя знаю? – спросил мужчина в очках.

Может быть.

Максим расслабился, а зря. Кулак вылетел как ядро из пушки. Максим в свое время занимался боксом, на службе в милиции увлекся самбо. Да и постановочные драки в кино стали каким-то плюсом к его боевым навыкам. Но удар в подбородок он блокировать не смог и увернуться тоже. Поэтому оказался на земле, в нокдауне.

До его слуха донесся голос Риты:

– Вильям, это совсем не то, что ты думаешь!

– А почему ты в халате? – с желчной насмешкой спросил мужчина.

– Потому что утро.

Максим поднялся и наткнулся на жесткий и колючий взгляд Вильяма.

– А я тебя знаю. Ты капитан Костин, – без должного восторга сказал тот.

– Да, он из полиции, – подхватила Рита. – Ко мне во двор кто-то проник.

– Проник, – не сводя глаз с Максима, сказал Вильям. – Во двор. Который у тебя под юбкой. Ты чего это, капитан, мне здесь устроил?

– Очки сними, – с наигранным спокойствием сказал Максим.

Он знал, что нужно делать в этой ситуации.

– Бить будешь? – Вильям удивленно повел бровью.

Он, видимо, решил, что Максим всерьез будет играть в благородство. Но это был всего лишь обманный ход. За ним сразу же последовал удар. Кулаком. Точно в подбородок. Зуб за зуб.

Максим бил со всей силы, быстро, без размаха. Но Вильям не упал. Он всего лишь отступил на шаг. А у Максима от боли отнялся кулак. Ощущение, что не в кость ударил, а в чугунную болванку.

Телохранители рванули на Максима. Вильям жестом осадил их, но на место не вернул. Они обступили Максима с двух сторон.

– Я же не снял очки, – сказал Вильям, с укором глянул на Максима и длинными ухоженными пальцами ощупал подбородок. – А ты ударил. Нехорошо, Костин. Так в кино себя не ведут.

– Это не кино! – не без пафоса изрек Максим.

– Вот! – Вильям вскинул палец, ткнул им в кончик носа артиста. – Это жизнь. Реальная. Суровая. Убивают здесь по-настоящему. Ты спал с Марго?

Он умел производить гнетущее впечатление, но и Максим вошел в образ героя.

– Спал.

– По-настоящему?

– По-настоящему.

– Значит, и умрешь по-настоящему.

Вильям не играл роль. Ему и на самом деле ничего не стоило убить человека. Именно это он и собирался сделать. Максиму стало не по себе. В жизни действительно умирают по-настоящему, и никакой режиссер не воскресит.

– Ну, попробуй, – на остатках гонора сказал Максим.

– Зачем пробовать? – Вильям выразительно глянул на одного быка, но ударил другой.

Максим ждал нападения слева, а сбили его с ног справа. Он еще только падал, а уже прилетела добавка – кулаком в живот. Это было только начало.

Быки били со знанием дела, не жалея сил. Максим не мог ни подняться, ни ударить в ответ. Он закрывался, держал удары и понимал, что надолго его не хватит.

– Вильям, он же из полиции! – выкрикнула Рита.

– Из какой полиции? Он актер. Из кино. Ты что, не знала?

Судя по звучанию голоса, Вильям был удивлен.

Может, потому он остановил своих телохранителей, навис над Максимом, не позволяя ему подняться с земли, и спросил:

– Ты не сказал Марго, кто таков?

Максим мотнул головой и скривился от боли. Давала знать о себе ушибленная челюсть. А может, и сломанная.

– Почему?

Максим ответил удивленным взглядом. Зачем заявлять о своих достоинствах на словах, когда можно проявить себя в деле?

– И она тебе дала?

Максим повернул голову на бок и сплюнул кровью. Этим он как бы посылал Вильяма к черту.

– Ничего не было! – подала голос Рита.

– Не ври. Или я убью вас обоих! – сквозь зубы проговорил Вильям и ткнул ее пальцем в грудь, чтобы придать особую остроту моменту.

Рита прикусила язык и опустила голову.

Максим тем временем поднялся с земли и попал под кинжальный взгляд Вильяма.

– Сегодня я тебя прощаю. Но еще раз, и ты труп. Вопросы?

Максима так и подмывало послать его в светлую даль, но все-таки он сдержался. Увы, сила на чужой стороне. Его действительно могли убить.

Он ничего не сказал, повернулся к Вильяму спиной и пошел к воротам.

– Пойдешь к ментам, там и останешься, – донеслось вслед.

Максим даже не остановился. Это его дело, куда идти, что делать. Надо будет, он найдет, куда обратиться. Есть у него знакомый генерал.

– Там тебя и похоронят, – добавил Вильям.

Максим вышел на улицу, повернул к своему дому, сделал несколько шагов и остановился. А как же Рита? Вдруг Вильям ее убьет в приступе ревности.

– Эй!

Максим обернулся и увидел быка, который косолапо, с нахальной ухмылкой пер на него.

– Это, автограф дай!

Из одного кармана он достал блокнот, из другого – авторучку.

– Автограф?! – Максим ощупал шишку под ухом, провел языком по кровоточащему рассечению на внутренней стороне губы.

– А чего?!

– Да нормально все. Держи! – Максим ударил от всей души, наотмашь.

Тут же последовала добавка, которая сбила громилу на землю. Максим врезал ему ногой в живот, и тут сзади вдруг взвыла сирена. Он отскочил от телохранителя и увидел притормаживающую полицейскую машину.

Максим глянул на второго телохранителя и понял, что подъехали его спасители. А еще он подумал о Рите. Вряд ли теперь Вильям посмеет поднять на нее руку.

Глава 2

Мясо молодого олешка нежное, сочное, особенно если протушить его в красном вине с черносливом. Все это будет. Туша уже висит на палке, привязанная к ней за ноги. Тяжело нести олененка через лес, еще трудней было выследить его и подстрелить.

Георгий Степанович опытный и страстный охотник. Зять у него в этом деле салага, стреляет плохо, но по лесу ходит тихо, а это уже само по себе большой плюс. Трофей взят, до машины недалеко. Сейчас они погрузят олененка в багажник, и вуаля.

– Гражданин!

Георгий Степанович услышал грозный окрик, вздрогнул, остановился, но тут же вспомнил, какую должность он занимает, и успокоился.

Из-за кустов к нему выходил мужчина с жесткими чертами лица. С ним еще двое, оба такой же впечатляющей наружности. Все в охотничьих костюмах, с ружьями. Если это представители закона, то почему взгляды у них волчьи? Что-то хищное в них, злое, недоброе. Даже уголовное.

– Браконьерствуем? – перегородив путь, спросил мужчина.

Георгий Степанович заметил короткий, но глубокий шрам на его подбородке.

– Ты кто такой?

– Общество защиты животных. Тушу на землю положи!

– А что такое?

Мужчина ничего не сказал. Он просто достал из ножен тесак. Стальное сияние клинка вселило в душу Георгия Степановича животный страх.

Спутники незваного защитника природы обступили охотников слева и справа. Ружья у них взяты на изготовку.

Георгий Степанович тревожно глянул на зятя, и они уложили тушу на землю.

– А если я тебя сейчас подстрелю, освежую и на вертел насажу? – проговорил мужчина и оскалился.

На Георгия Степановича смотрел матерый уголовник с волчьей душой и зверской сутью.

– Что… чего вы хотите?

– Разрешения на охоту, я так понимаю, у тебя нет. А на распилы и откаты?

– На какие распилы?

Уголовник глянул на своего подопечного, который схватил Игоря за рукав, потащил его в сторону. Тот даже и не думал сопротивляться. Георгий Степанович вздохнул, глянув на зятька. Никакого толку от него. Другой снял бы с плеча ружье да перестрелял бы всю эту шваль. А этот сопли жует.

– Хлипкий у тебя зятек, – заявил уголовник. – С дочуркой твоей хоть справляется?

– С моей дочуркой? – От волнения у Георгия Степановича занемели поджилки.

– Мы ведь и подсобить можем. Ей понравится.

– Что вы такое говорите?

– Ее на один вертел, тебя на другой. Да и начнем жарить. Только тебя на огне. Ей хорошо будет, а ты от боли сдохнешь. Понимаешь меня, Гоша?

– Да…

– Ты на днях откат по строительным делам получил.

– Вы что-то путаете.

– Шестнадцать миллионов рублей.

– Да что вы!

– Есть доказательства. Они уйдут в следственный комитет. Если не договоримся.

– Это какая-то ошибка…

Сильный удар в живот заставил Георгия Степановича опуститься на колени.

– Я с тобой по делу говорю, – сквозь собственный стон донеслось до него. – А ты мне порожняками отвечаешь. Ты конкретно попал, мужик.

– Что вам от меня нужно?

Георгий Степанович понимал, что дело его дрянь. Он действительно получил откат, ловил жирную рыбку в мутных бюджетных потоках. Теперь с него за это собираются спросить уголовники. Не зря же они выследили его и подкараулили на узкой дорожке. Эти ребята демонстрируют перед ним свои возможности. Нетрудно догадаться, зачем они это делают.

– Хороший вопрос, – сказал вымогатель и ухмыльнулся. – Да, Гоша, ты нам должен. Для начала двадцать лимонов. А потом по три лимона в месяц. Для тебя это немного.

– Кому я должен?

– Мне. Законному представителю воровской власти. Меня зовут Яков Тимофеевич. Для своих я Серб. Вопросы?

– У меня нет двадцати миллионов!

– Ты ничего не понял, мужик. Сегодня мы пришли к тебе с миром, завтра заявимся за деньгами прямо домой. Тогда уже разговор будет другой. Теперь понимаешь?

– Да. – Георгий Степанович опустил голову едва ли не до самой земли.

– Готовь деньги. К тебе подъедут. Начнешь вилять, мы тебя сольем ментам. Получишь срок. А на зоне для тебя начнется веселая жизнь. С параши будешь есть, в дерьме спать. Жди, тебя навестят.

Серб ушел налегке. Его подельники понесли олененка. Невелика потеря.

Георгий Степанович протяжно вздохнул. Двадцать миллионов рублей – вот это будет убыток. Если, конечно, он уступит махровой уголовщине. А есть ли у него выход?

Ворон ворону глаз не выклюет. Рука руку моет. Рыбак рыбака видит издалека.

Поговорки эти приходили на ум неспроста. Максим смотрел на оперативника, к которому его привели на допрос. Лицо такое же широкое, как у Вильяма. Те же маленькие глаза, линия носа, подбородок. Это брат Вильяма? Или еще какой-то родственник?

Очков у старшего лейтенанта Зыкова не было, но все равно похож. Взгляд такой же тяжелый, холодный.

– Значит, избили тебя? – нехотя обронил опер.

– Вас, – поправил Максим.

– Нет, меня не избивали. А тебя – да.

– Вас.

– С тобой еще кто-то был?

– Ты тупой? – не выдержал Максим.

Но Зыков и ухом не повел.

– Прапорщик Михайлов утверждает, что ты ударил Шмелева и сбил с ног. А как тебя били, он не видел.

– А откуда тогда это? – Максим обвел пальцами шишку под ухом.

– Болдарев такой. Мог и наехать. Ты же знаменитость. А он любит пускать пыль в глаза.

Максим удивленно повел бровью. Его задержали, доставили в отдел, приняли по всей форме, два часа продержали в обезьяннике. Никто даже взглядом не дал понять, что узнал артиста. С ним обращались как с каким-то алкашом. Вот и Зыков сходу начал ему «тыкать».

– Чем ты Болдареву не угодил? – с постным выражением лица спросил Зыков.

– У него и спроси.

– А зачем? Ты избивал Шмелева…

– Не избивал, а отбивался.

– Марго видела, как тебя били?

Максим глянул на Зыков с кривой усмешкой. Телохранитель Вильяма для него просто Шмелев, Рита – Марго. И самого Вильяма он по фамилии знает. Скорее всего, этот тип действительно близко с ним знаком.

– Риту приплетать не надо.

– Почему не надо? Дело мы пока не заводим. С Марго я поговорю просто так, без протокола. Если скажет, что была драка… А из-за чего?

– Драка – это когда один на один, а их трое было.

– В кино ты и десятерых раскидывал. Это в каком фильме? – Зыков на мгновение задумался. – «Запах страха». Ну и название!.. У вас там, в Москве, не знают, как страх пахнет? У нас тут он настоящий. Стреляют.

– Везде стреляют.

– У нас не кино. А Болдарев мужчина серьезный. Он тебе угрожал?

– Не важно.

– Очень важно. Если он угрожал, то слово свое сдержит. А ты его быка избил. Знаешь что, Юрьев, а давай-ка ты свалишь отсюда, уедешь от греха подальше.

– А если у меня дела?

– Дела у нас. В частности, на тебя. Пришьем хулиганку, будешь знать. Ну так что?

– А с Марго что?

– А что с Марго? – не понял Зыков.

– Вильям не так все понял. Как бы чего не вышло.

– «Как бы чего» нам здесь не нужно. Я поговорю с Вильямом.

– Поговори. А то я и вернуться могу.

– Из-за Марго?

– Из-за нее.

– Может, Вильям все правильно понял? – Зыков усмехнулся.

– Ты поговори с ним. Предупреди.

– Завтра тебя здесь не должно быть. Или заведем дело. Вопросы?

Вопросов у Максима больше не было. Зыков вызвал конвой и приказал сопроводить Максима до самого дома.

Сколько бы цивилизация ни причесывала мужика, все равно на подсознании он останется самцом. В природе все просто. Пометили твою территорию или самку, возьми да переметь ее. Но сначала убей паскудника.

Вильям подумал об этом, глядя на Марго, которая голышом шла в душ. Переметил он ее, но паскудника не убил. А жаль.

На тумбочке зазвонил телефон, на дисплее высветилось: «Икс». А как еще можно было назвать мента, который настолько же полезен, насколько и опасен? Денис Зыков мог помочь с информацией, но только за ответную услугу. Деньгами не брал, не хотел попадать в кабалу. С такими ментами нужно держать ухо востро.

Впрочем, Вильям Зыкова не боялся. Во-первых, старлей не дорос до этого. Во-вторых, опер не проявлял особого желания быть героем.

– Как Марго там у тебя поживает? – не здороваясь, спросил Зыков.

Вильям всерьез считал себя культурным, интеллигентным человеком, к тому же он был старше Зыкова на двенадцать лет. Но это не мешало менту обращаться к нему на «ты». Хоть кол ему на голове теши.

– Не понял!

– Я не спрашиваю, как она поживает. Скажи, живая она или нет?

– Пока да.

– Что значит пока?

– А это значит, что тебя она переживет.

– Смешно.

– Что там со звездой?

– Со звездой? – Зыков завис в раздумье. – Капитана мне через год дадут. А майора – еще не скоро.

– Я насчет Юрьева.

– Я его домой отправил. Он за Марго переживает.

– За себя пусть переживает.

– Марго не трогай, не надо.

– А то что?

В трубке послышались короткие гудки.

Из ванной Марго выходила неторопливо, модельной поступью. Она улыбалась не только губами, но и всеми частями обнаженного тела. Лишь Марго так и умела. Одного опыта тут мало, нужно еще владеть искусством себя подавать.

Этому ее научили в Москве, где она промышляла элитной проституткой. Вильям видел сайты, через которые к ней в постель заманивались клиенты. Она уже три года как отошла от дел, а шлейф все еще тянулся. Впрочем, ей все равно.

– Юрьев за тебя переживает, – глядя на нее, с кислой усмешкой сказал Вильям.

– Чего? – Она укладывалась на постель с грацией пантеры.

– А вдруг я тебя убью?

– Ты можешь.

– Почему ты так думаешь?

– Я видела твой взгляд.

– Ты проститутка. Твое призвание – дарить радость мужчинам, – заявил он и презрительно усмехнулся.

– Я знаю, ты просто злишься. – Она шаловливо провела пальцем по его груди.

– Я знаю, что ты шлюха.

– Да, я перед тобой виновата.

– Но ты только моя шлюха.

– Да, и я согласна на все. Чего изволите желать?

– Это тебе не поможет. – Вильям потянулся за пультом, включил телевизор.

Марго молчала, вопросительно глядя на него. Она ждала, когда он вытащит очередной камень из-за пазухи.

– Я вчера выиграл миллион. Хотел обновить твою машину. Но твой бубновый туз все испортил. Будешь ездить на старой.

Если Марго и расстроилась, то виду не подала, промолчала.

Вильям снисходительно глянул на нее. Красивая баба, умная, хитрая, очень интересная. Потому Юрьев на нее и запал.

Марго появилась в Ковалеве года три назад. Купила старый дом, снесла его, за год с небольшим поставила новый. Вильям ей в этом помогал. За ее деньги. Но обстановку подарил. Да и машину тоже. Слишком быстро у нее закончились сбережения. А может, она и схитрила, чтобы раскрутить его на подарки. Но так он мужчина, обязан платить за свою женщину. Тем более если она проститутка, которая не дает бесплатно.

– А может, и подарю. – Он пожал плечами.

Взгляд его упал на экран. Длинноволосая женщина на ходу скинула халат и голышом шла к мужику, который ждал ее в постели. Фигурка потрясающая. Волосы – нет слов. А лицо!.. Да уж, Вильям не отказался бы оказаться с ней в постели.

– Знаешь, что за баба? – спросил он.

Камера выхватила лицо героини, скользнула по ее обнаженной груди. На этом все и закончилось. Жаль.

– Где-то я ее видела, – сказала Марго.

– Оксана Корнилова.

– Да, наверное.

– Жена Юрьева.

В отличие от Марго, Вильям интересовался новостями кино, потому был в курсе.

– Жена? – Марго вздрогнула.

– Такая же шлюха, как и ты. У Юрьева нюх на вашу породу, – заявил Вильям и скривился.

Он поднялся, потянулся к брюкам. Некогда ему, человеку занятому, прохлаждаться в объятиях проститутки.

От Ковалева до Москвы на поезде ночь пути. Не так уж и далеко по российским меркам. И почему, спрашивается, Максим так долго не был в родных краях?.. Может, потому и наказала его судьба? Не просто же так ему не звонят, не зовут на роль.

Он забросил сумку под стол, лег на полку, поверх заправленной постели. Настроение ни в Красную армию, все равно, кто займет второе место в люксе – потный толстяк или стройная красотка. Когда кто-то вошел, он даже не открыл глаза.

– Мужчина, вы не подвинетесь?

Максим узнал этот голос. Да, так и есть, перед ним стояла Рита. Волосы распущены, короткое платье в обтяжку. А ножки у нее – дух захватывает.

– Ты здесь откуда?

Он стремительно поднялся, обнял ее за талию, и они вместе плюхнулись на полку.

– Вообще-то, мне туда! – Она кивком показала на свободное место.

– У тебя билет?

– Счастливый. – Она улыбнулась. – На три часа.

– Почему на три?

– Потом я сойду и вернусь домой.

– К Вильяму? – Максима кольнула ревность.

– Я к Вильяму, ты к жене. Ты готов изменить ей еще раз? – Рита хитро взглянула на него.

Максим задумался. А действительно, готов ли он усугубить свой грех перед Оксаной? Или семь бед – один ответ?

– Она же тебе изменила.

– Что?! – встрепенулся он.

– С каким-то актером. В кино. Я видела, как она в постель ложилась. У нее красивая грудь.

Рита не просто смотрела на Максима, она втекала в него через глаза. Он уже был заполнен ею, а потому не мог отказаться.

– Это не измена, а искусство.

– Искусство требует жертв.

– Требует, – подтвердил он.

– Любить – это тоже искусство, – сказала Рита и с жадностью обволокла его губы поцелуем.

Максим не пытался вырваться.

Дверь закрыта на один замок, сигнализация отключена. Неужели Оксана дома? Максим скользнул взглядом по полу, зацепился за босоножки. Да, она здесь. А что делают у двери туфли сорок третьего или даже большего размера? Чей пиджак на вешалке?

Дверь в спальню открылась, в холл, запахивая на ходу халат, вышла Оксана.

– Это ты? – Она изобразила вздох облегчения, но сцена не очень удалась.

Потому что на душе тяжесть измены.

– А ты кого ждала? Якина?

– Какого Якина? Ага!.. – Она нервно улыбнулась.

– С которым ты в Гаграх была. Или он уже здесь?

Из спальни вышел Игорь Частный, натянуто улыбнулся и спросил:

– Ивана Васильевича будешь играть?

– Зачем играть? Просто дам тебе в морду.

– Ну, давай, пробуй! – Игорь расправил плечи, но кулаки поднял лишь на уровень живота и как-то уж очень вяло их сжал.

В роль он вошел плохо. Не смог всерьез вообразить себя суперменом.

Максим почувствовал укол совести. Позавчера он так же пафосно бросал вызов Вильяму. После того как переспал с его подружкой. В поезде он тоже был с ней. До сих пор находился под впечатлением.

– Не буду пробовать. Просто убью. Если опозоришь мою жену.

– А последнюю фразу можно повторить? – Игорь удивленно повел бровью.

– Теперь ты просто обязан на ней жениться.

– Ты это серьезно? – Оксана не могла поверить своим ушам.

– А зачем ты мне нужна после этого?

– Ну, мы, вообще-то, собирались, – промямлила она.

– И не надо мне угрожать! – Частный снова вскинул голову и расправил плечи.

– Надо бы обсудить условия развода, – сказала Оксана, с чувством неловкости глядя на законного супруга.

Максим молча подошел к бару, достал оттуда бутылку виски, скрутил пробку и припал к горлышку.

– На самом деле у нас тут все серьезно, – сказал Частный.

– Сгинь! – Максим рванул к нему, заставил шарахнуться, но за грудки хватать не стал.

Много чести.

Оксана замахала руками в сторону спальни. Игорь кивнул, соглашаясь с ней, закусил губу и исчез за дверью.

– Все очень серьезно, – сказала она. – Не думай, что у нас тут просто…

– Квартира твоя, не вопрос. – Максим плюхнулся на диван, закинул голову и влил в себя граммов двести. – Через неделю меня здесь не будет, – на выдохе сказал он и закрыл глаза. – А теперь гуляйте. Пока я не взбесился. Знаю, где у нас топор…

Оксана все поняла. Когда Максим открыл глаза, прелюбодеев и след простыл.

Да, у них все пучком, а ему как быть? В кино не зовут, квартиры нет, машина старая, да еще и в ремонте. Кому он такой нужен? Себе самому? Может быть.

Максим снова приложился к горлышку, но на этот раз остановился на втором глотке. Нет, не стоит напиваться. Надо брать себя в руки и тащить свою задницу на киностудию. Вдруг удача улыбнется ему.

Бизнес честным не бывает. И безопасным тоже. Сунул палец в пасть этой акуле – не ропщи. Обрастай броней, чтобы она всю руку не откусила.

С броней у Вильяма все путем – своя охранная фирма. Ее ядро состояло из пацанов, которые когда-то давно помогали ему дербанить местных бизнесменов. Он и сейчас контролировал свой район, но крыша над бизнесом у него была легальная. Вильям платил за охрану и спал спокойно.

Не так давно его компания получила подряд на строительство детского сада. Спасибо Любашину Степану Георгиевичу. Но благодарить его Вильям сейчас не собирался. Да и не за этим обратился к нему чинуша.

– Серб, говоришь? – Вильям нахмурился и покачал головой. – Да, он реально представляет воровскую власть. За ним серьезные люди стоят. Если тебя закроют, то твоя жизнь, Степан Георгиевич, превратится в самый настоящий кошмар.

– Что ты предлагаешь?

– Платить.

– Но ты же в авторитете, мог бы поговорить с ворами.

– Тогда ты будешь платить мне.

– Но мы же с тобой и так сотрудничаем.

– Это не то. – Вильям покачал головой. – Ты платишь мне или ворам. Одно из двух. Если мне, то я подписываюсь за тебя, в противном случае живу спокойно. Пойми, Серб – это слишком серьезно. Если ты не будешь мне платить, он меня просто не поймет. Ты для него лох, которого надо доить. Если я буду снимать с тебя бабки, он поймет и не осудит. А если нет?..

– Ты можешь сказать ему, что снимаешь с меня. – Любашин замялся.

– Значит, платить не хочешь. – Вильям вперил в него насмешливый, гнетущий взгляд.

– Сколько ты хочешь?

– Три миллиона в месяц.

– Мы собираемся произвести капитальный ремонт сто сорок пятой школы… – начал Георгий Степанович.

– Три миллиона в месяц, – отрезал Вильям. – И подряд на школу.

– Ты хитрый!

– И наглый.

– Так дела не делаются! – Любашин резко поднялся со своего места.

– Я замолвлю за тебя слово. – Вильям криво усмехнулся. – Но гарантий никаких дать не могу. Если будешь платить, подпишусь по полной, если нет, просто поговорю.

– Я подумаю.

– Ну, давай.

Любашин и без того уходил, но Вильям все же подал знак, будто отпускал его.

– Сказать честно?

Это не просто вопрос, а прелюдия к плевку. В лицо. Именно так и начал разговор Самуилов, режиссер, который в свое время открыл Максима.

– В тебе потерялся мент, Макс. Я же помню твой цепкий взгляд. Глянешь, и мороз по коже. Тогда все было натурально, а сейчас что-то изменилось. Да, теперь ты играешь лучше, чем раньше. Прогресс налицо. Только вот острота куда-то делась. А без нее харизма не та, нечем зрителя цеплять.

– Вы думаете?

– А ты сам как считаешь? Почему тебя не снимают, Макс? – Самуилов не злорадствовал, напротив, искренне сочувствовал неудачнику.

– И что мне теперь делать? – выдавил из себя Максим.

Он чувствовал себя преступником, которого давно должны были осудить на долгий срок, но вынесли приговор только сейчас.

– Не знаю. Мне некогда. – Самуилов похлопал его по плечу и поспешил к съемочной площадке.

– Зайти на недельке? – с сарказмом спросил Максим.

Режиссер остановился, повернулся к нему, улыбнулся, призвал на помощь все свое терпение и человеколюбие, потом ответил:

– Давай лучше через годик. У нас в планах новый сериал.

Логика появления этих денег проста как дважды два. На прошлой неделе в больницу с черепно-мозговой травмой попал заместитель главы городской администрации, а сегодня Серб выкатил на кон кругленькую сумму. Не захотел Любашин делиться с ворами, вот и угодил под раздачу. Судя по всему, после удара по голове разум чиновника прояснился, поэтому сегодня Серб в игре.

Ему, как и Вильяму, пришел туз. Но не к десяти, а к одиннадцати очкам. Перебор.

Основной банк сорвал не Вильям, но и ему кое-что перепало. Деньги есть, можно играть. А Серб на мели, в тяжких раздумьях. Сидит за стойкой и нервно курит, закрыв сигарету пальцами. Вильям просто не мог обойти его стороной.

– Как там Георгий Степанович поживает? – не особо скрывая насмешку, спросил он.

Серб люто зыркнул на него, но Вильям выдержал этот взгляд. Он и сам в свое время срок мотал, знал понятия. А если вдруг Серб за нож схватится, так Вильям уложит его с одного удара. И войны он не боялся, потому как за ним была сила.

– О чем разговор?

– Да о том, что кое-кто переборщил. Зачем сразу по голове?

– Да, можно сразу в голову, – заявил Серб. – В упор.

– Угрожаешь? Учту.

– Нарываешься?

– Нет, хочу сказать, что ты не прав, Серб.

– Свою подружку воспитывай. – Вор усмехнулся.

– Это ты о чем? – хмуро спросил Вильям.

– С кем она там замутила?

– Не твое дело!

– Или она только у тебя в койке?.. За час или за два берет?

– Ты!.. – Вильям шагнул к вору, но тот сам рванул ему навстречу.

– Ша, фраер! – прошипел Серб. – Бакланить на вокзале будешь. После толковища. Ты знаешь, как это бывает.

Вильям заскрипел зубами. На воле он еще мог сломать Серба, но есть места не столь отдаленные. Там Серб очень быстро обоснует неправоту Вильяма. Достаточно будет сказать, что Марго проститутка, а он живет с ней, целует ее в губы. За решеткой свои законы, а в них столько бурелома! Было бы желание, а затравить можно любого.

– Еще слово про Марго!.. – сквозь зубы процедил Вильям.

Серб презрительно фыркнул, толкнул его плечом и направился на выход. Вильям с ненавистью смотрел на него.

«Если не урезонить этого поганца, то рано или поздно он предъявит мне счет. Все будет по его воровскому закону. Может, заказать Серба, пока тот не распоясался? Или сначала с Востровым перетереть? Отношения у нас, мягко говоря, напряженные, но Серб – наш общий зуд в заднице, который очень скоро может перерасти в настоящий геморрой», – раздумывал он.

– Ты хоть понимаешь, на что меня толкаешь? – спросил Елецкий.

Тон его казался жестким, но коньяк, который он выставил, пился мягко. Это обнадеживало. Если генерал предложил выпить в своем кабинете, значит, шанс на успех есть.

– А что, мне тридцать девять лет, по возрасту еще подхожу.

– По возрасту до тридцати пяти, если что. Медкомиссия, аттестация. Это раньше кого попало брали.

– Я никогда не был кем попало.

Максим помнил, как впервые увидел Елецкого.

Он с новенькими лейтенантскими погонами на плечах зашел в кабинет начальника ОВД и отрапортовал:

«Курсант Юрьев прибыл для прохождения дальнейшей службы».

Максим тогда сразу поправился, но подполковник Елецкий только усмехнулся. Дескать, правильно говоришь, лейтенант. Для меня ты еще курсант. Учиться, учиться и учиться, как завещал один очень неглупый человек. Сейчас Елецкий уже генерал-майор, а Максим даже до простого майора не дослужился.

– Ну вот, уже надулся. Обижаться в нашем деле нельзя.

– Я же не прошусь в Москву.

– Да, в Ковалеве тоже люди живут. Но и ты человек, хотя и актер. Хорошо подумал?

Максим едва удержался от искушения взять время на размышление.

– Хорошо подумал, твердо решил.

Такое решение далось ему нелегко. С вольных хлебов залезть в тесную портупею службы – это как в прорубь из теплой постели нырнуть. Но Максиму нужно было вернуть себя в эту реку, хлебнуть живой водицы, вновь обрести ментовскую закалку. Втянуться в ритм, привести себя в чувство, шагнуть вперед.

Да, будет непросто. Прежде всего в моральном плане. Все-таки тридцать девять лет, а капитан. Его ровесники уже в полковниках ходят, а кто-то и генеральские погоны примеривает.

– Ну, если твердо… – Елецкий не договорил.

Он выпил с Максимом, спрятал бутылку в шкаф, велел ждать, пожал руку на прощание и провел гостя к двери.

Чутье подсказывало тому, что ждать придется недолго.

Глава 3

Бывших ментов не бывает. Была бы его, Серба, воля, он бы выбил эти слова над воротами в каждую зону, куда мог попасть мент по приговору суда.

Не бывает и бывших проституток.

Серб сказал об этом Марго прямо в глаза.

– Что есть, то есть. Ты уже ничего не изменишь.

Его люди перехватили ее на пути от салона красоты к машине. Кафе, куда они вежливо пригласили Марго, находилось в том же здании. Там Серб ее и ждал.

– Но я уже этим не занимаюсь. – Она мило улыбнулась, чем подтвердила его предположение на свой счет.

Обычная баба психанула бы, даже забилась в истерике, а этой хоть бы хны. Чувствуется воспитание, которое ночная бабочка получает через грязь и унижения.

– Не важно, чем ты занимаешься. Главное в том, кто ты есть.

– Да, я такая, – подтвердила она. – Но больше не продаюсь за деньги.

– Можно и без денег, если ты этого хочешь.

– В том-то и дело, что не хочу.

– Я хочу. А желание клиента – закон для проститутки.

– Я не проститутка.

– Проститутка – это клеймо на всю жизнь. Так же, как и петух.

– Скажите об этом Вильяму. – Марго наконец-то занервничала.

– Вильяму… – Серб цокнул языком. – Ты хочешь остаться без покровителя? Хорошо. Скажу ему, пусть спросит за тебя. Посмотрим, что с ним после этого будет.

– Вам нужен Вильям или я? – Марго проницательно посмотрела на него.

Взгляд у нее умный, осмысленный. Красота загадочная, волнующая. Интересная женщина. Очень даже. Но проститутка.

– И ты нужна, – сказал Серб. – На час-два.

– Я не могу так.

– Если раньше могла, то и сейчас сумеешь.

– Что это вам даст?

– Много будешь знать, скоро состаришься. И умрешь.

– Я – женщина Вильяма. Если вы переспите со мной, то оскорбите его.

– Да, оскорблю и успокоюсь. Или будет война. Тогда ты умрешь первой.

– Да, я понимаю.

– Сделай так, как я тебе говорю. От тебя не убудет. Много жизней сохранишь.

– Я подумаю.

– Подумай. Только Вильяму не говори. Если жить хочешь.

– Не скажу. – Марго в раздумье качнула головой.

– Два дня на раздумье.

– И две недели на то, чтобы привыкнуть к этой мысли. Потом мы с вами сможем встретиться, – с профессиональной нежностью проговорила Марго.

– Да, – буркнул Серб, соглашаясь с ней, и тут же пожалел об этом.

Похоже, Марго уже приняла правильное решение, и ее можно было взять прямо сейчас. Но слово сказано, значит, они встретятся через две недели, никак не раньше.

Капитан в тридцать девять лет, это, конечно, не комильфо. Но старший лейтенант в сорок с лишним – вообще ни в какие ворота. Круглолицый толстяк с тремя звездочками вне всякого сомнения уже разменял пятый десяток. Солидный мужик, степенный.

– Слушаю вас! – Оперативный дежурный смотрел на Максима с таким видом, как будто на погонах у него не один, а два просвета.

Ни дать ни взять начальник райотдела.

Максим просунул в окошко предписание. Дежурный сначала надел очки, затем взял бумагу.

– Капитан Юрьев… в распоряжение начальника отдела внутренних дел Восточного административного округа города Ковалева. Так-так. – Старлей снял очки, сложил предписание вчетверо, просунул в окошко, покровительственно улыбнулся и нажал на кнопку.

Вертушка в проходе разблокирована, можно идти. Охранник с автоматом посторонился, пропуская нового сотрудника.

Пожилой старлей пролил каплю валерьянки на самолюбие капитана, но начальник отдела плеснул туда едкой щелочи. Подполковник Анисимов был младше Максима лет на пять. Бодрый, свежий, подтянутый, щечки розовые, в глазах молодцеватый блеск. Китель с иголочки, на погонах звезды из чистого золота.

Максиму пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержать настроение на уровне. В конце концов, его никто силой в это ярмо не впрягал.

– Товарищ подполковник, капитан Юрьев прибыл для прохождения службы! – довольно бодро отрапортовал он.

Руку к голове Максим не прикладывал, поскольку был в штатском, но стойку «смирно» принял.

Анисимов кивнул, поднялся, пружинистой походкой подошел к Максиму и встал перед ним. Руку он протянул только для того, чтобы взять предписание.

– Прочему не в форме? – строго спросил подполковник.

– Не успел. Здесь получу. И форму, и удостоверение.

– Форму или реквизит?

– Не понял.

– Вы же актер. Форма для вас реквизит.

Максим с шумом выпустил воздух из легких. Ну вот, началось.

– Что-то не так? – Анисимов нахмурил брови.

– Не надо себя вести со мной как с актером, и тогда я буду служить верой и правдой. – Максима чуть не стошнило от собственных слов.

Он действительно задал себе серьезный настрой, но в пафос впадать не собирался. А пришлось.

– Вы сейчас играете роль?

– Не смешно.

– А почему должно быть смешно?

– Потому что вы обращаетесь ко мне как к клоуну. В цирковом номере.

– Значит, и я клоун?

Максим выразительно промолчал.

Анисимов поджал губы, неторопливо вернулся к столу, сел в кресло.

– Мне звонили из Москвы. Вакансия старшего оперуполномоченного у нас есть. Но я уже рекомендовал на эту должность капитана Бочкарева. Теперь не знаю, утвердят наверху мое решение или нет. – Анисимов посмотрел на него с жестким намеком на суровые обстоятельства.

Елецкий предложил Максиму должность, которая позволяла ему получить майорское звание. Если он будет настаивать, то станет старшим оперуполномоченным. Но тогда у него возникнут проблемы с тем же Бочкаревым, а это создаст трения в коллективе.

– Утвердят, – заявил он.

– Значит, ты согласен на должность оперуполномоченного?

– Согласен.

Максиму не помешала бы майорская звезда, но само по себе назначение в штат отдела уголовного розыска – уже достижение. Могли ведь и участковым поставить. Или в патрульно-постовую службу.

– Опыт работы у тебя есть. – Анисимов усмехнулся в кулак.

Похоже, он имел в виду опыт работы в кино, в котором Максим с легкостью раскрывал самые сложные дела.

– Есть. Шесть лет в уголовном розыске. Кино было потом.

– И где лучше?

– Разрешите мне ответить на этот вопрос в неслужебной обстановке. – Максим поморщился.

Анисимов кивнул, соглашаясь не травить ему душу. Но сколько еще будет таких попыток поддеть, ущипнуть. Придется терпеть. Правильно сказал Елецкий, с изнеженными нервами о службе в полиции лучше забыть.

Машины во дворе вроде бы нет, а в окнах свет. Значит, Рита дома одна, без Вильяма. Максим нажал на клавишу звонка. Не прошло и минуты, как щелкнул автоматический замок, и калитка приоткрылась.

Рита встретила его в прихожей. На ней халат средней длины, тапочки с каблучком. Волосы распущены, на лице легкий слой пудры, который она нанесла только что, явно наспех, впопыхах. Из маленького кармашка выглядывала пудреница.

– Ну, здравствуй!

Рита открыла рот, хотела поприветствовать его в ответ, но слова застряли у нее в горле. Она просто потянулась к нему, обвила руками шею, целовать не стала, но крепко прижалась. Этим женщина разбудила вулкан, и так уже дымящийся.

Максим сгреб ее в охапку, внес в каминный зал, уложил на диван, распахнул полы халата и услышал свой голос:

– Какой скульптор тебя лепил? Я бы присудил ему Нобелевскую премию.

На экране шел фильм с его участием, крутилась сцена, в которой он соблазнял девушку из высшего общества. Вернее, уже сделал это и раздевал.

– Это по какой программе? – спросил Максим.

– Ни по какой. В записи. Я просмотрела все твои фильмы, – выскользнув из халата, сказала Рита.

Ее обнаженное тело пахло ароматным мылом, а волосы – шампунем. Она сама по себе чистюля, но, возможно, ждала гостя. Кого? Максим не хотел отвечать на этот вопрос. Да и не до того ему было.

– Я хочу быть твоей героиней. – Она потянулась к пульту, нажала на кнопку, и экран телевизора погас.

– И я тоже очень хочу этого.

– Тогда расскажи мне про скульптора. – Рита затуманенно улыбнулась, выползая из халата.

– Может, я лучше сам буду тебя лепить?

– Только не останавливайся.

Остановить Максима могла только смерть. Особенно в образе Вильяма. Но его тут не было. Вот и хорошо. Нечего ему здесь делать. Максим обязательно ему об этом скажет. Но потом. Сейчас он мог разговаривать только с Ритой, лишь на языке тела.

Вулкан кипел, бурлил, сотрясался, извергался, а потом вдруг успокоился. Затихла и Рита. Она сидела на Максиме, сжимала коленями его бедра, крепко обнимала за шею.

– Привет, – прошептала женщина, будто вспомнив, что не поздоровалась при встрече.

– Давно не виделись. – Максим улыбнулся.

– Ты надолго?

– Навсегда.

Рита легонько оттолкнулась от него и посмотрела в глаза. Она и хотела поверить ему, но не могла.

– Я серьезно.

– И я серьезно. Я развелся с женой и теперь свободный человек.

Максим сжег за собой все мосты. С разводом у него сложилось. Детей у них не было, имущественных претензий он не имел.

– Развелся с женой? Зачем?

– На голодный желудок я плохо соображаю.

Рита улыбнулась, соскочила с него, смахнула с кресла халат, на ходу набросила его на плечи.

Ужин был уже готов, ей осталось только накрыть стол. Максим озадаченно смотрел на фаршированные перцы.

– Да, я ждала Вильяма, – с чувством вины покаянным тоном сказала она. – Ты же об этом подумал?

– Он должен подъехать?

– Он может появиться в любой момент.

– Чем быстрей мы с ним объяснимся, тем лучше.

– Зачем?

– Ты моя женщина, и ему здесь не место.

– Ты уедешь, а я останусь.

– Я же сказал, что приехал навсегда.

– Хотелось бы верить. – Рита вдруг напряглась, метнулась к окну. – Вильям!..

Максим тоже посмотрел в окно. Во двор въехала машина с включенными фарами.

– Тебе нужно уйти.

– Нет, – твердо сказал он.

– Он тебя убьет. Действительно может.

– Нет! – Максим убежденно стоял на своем.

– Тогда ты должен знать… – Опустив голову, сказала она.

– Что я должен знать?

– Я должна тебе признаться…

Но в дом уже кто-то входил. Рита замолчала.

Максим вернулся за стол, взял нож и вилку. Он действительно собирался продолжить трапезу, но если вдруг что, вилка может вонзиться в глаз Вильяму. Или кому-то из его телохранителей. Да и тупоконечному ножу найдется применение.

Вильям вошел на кухню быстрым широким шагом, увидел Максима, застыл как вкопанный.

– Что это все значит? – спросил он, угрожающе, исподлобья глядя на него.

– А это значит, что я живу с Ритой, – стараясь сохранять спокойствие, ответил Максим. – А ты здесь третий лишний.

– Лишний?.. Думаешь, если погоны нацепил, то и права можешь качать?

– Хорошо, что ты знаешь. – Максим усмехнулся.

Меньше всего ему хотелось объясняться с этим типом, тем более угрожать ему своими полномочиями.

– Я всегда все узнаю первым.

– Будешь угрожать мне убийством?

Вильям задумался.

Одно дело гнуть пальцы перед актером, для которого вся жизнь игра. Совсем другое – угрожать убийством сотруднику полиции.

– Или так уйдешь?

– Зачем уходить? – Вильям отодвинул стул, сел, щелкнул пальцами, направленными на Риту.

Она все поняла, взяла тарелку, открыла крышку кастрюли.

– Значит, я третий лишний? – спросил он, с подвохом глядя на Максима.

– Лишний.

– А ты собираешься жить с Ритой.

– Уже живу.

– Без моего разрешения?

– Без твоего разрешения.

– Тогда я буду жить с твоей женой. Без твоего разрешения.

– У меня нет жены.

Вильям удивленно повел бровью.

– Остался только штамп о разводе. Так что можешь ехать к ней. Адрес дать?

– Она у тебя что, проститутка?

– Ты говори, да не заговаривайся.

– Тебе не нравятся проститутки? – Вильям гадливо усмехнулся и почему-то посмотрел на Риту, которая отвела взгляд в сторону. – А Марго считает, что это нормальная профессия. Да, моя милая?

– Не считаю.

– И никогда не занималась чем-то таким?

– Это было давно и неправда. – Рита посмотрела на Максима с чувством вины.

– Что было? – Он нахмурился.

– Думаешь, откуда Марго здесь взялась? – с ухмылкой спросил Вильям. – Заработала денег, вышла на пенсию и приехала сюда, где ее никто не знает. А старые свои файлы удалить забыла. Или это нарочно, а, Марго? Вдруг кто хорошие деньги предложит?.. Сколько тебе Серб обещал?

– Что?! – Марго дернулась.

– Думала, я не узнаю? – Вильям хищно посмотрел на нее.

– Не было ничего, – выдавила она. – И не будет.

– Ты обещала подумать.

– Я взяла время, чтобы он успокоился.

– Он не успокоится. Почему ты мне ничего не сказала?

– Я так понимаю, Серб не простой человек. У тебя могут быть неприятности, если ты пойдешь выяснять отношения.

– За меня переживаешь? Или заработать хочешь? От тебя же не убудет, да? – истекая сарказмом, проговорил Вильям.

– Заткнись! – не выдержал Максим.

– Что?! – Вильям уперся в него прожигающим взглядом. – Со мной так разговаривать нельзя, – угрожающе процедил он.

– Оставь Риту в покое!

– Она проститутка.

– Не важно.

– Ты уверен? Хорошо подумай, прежде чем ответить.

– Уверен.

Рита знала толк в сексе, для нее в этом деле не существовало никаких запретов. Возможно, она действительно была проституткой. Это плохо. Даже ужасно. Но Максим готов был принять ее такой, какая она есть. Хотя бы назло Вильяму.

– Тогда забирай.

– Не тебе решать.

– Мне! Здесь я решаю! – Вильям опустил кулак на стол медленно, плавно, но надавил так, что затрещали деревянные ножки. – Слушай меня. Ты не просто забираешь Марго, но и женишься на ней. А если нет…

Глядя на Вильяма, можно было поверить в серьезность его угроз. Максим оказался в неловком положении. Как будто он испугался Вильяма, потому и готов жениться на Рите.

– Я не хочу тебя слушать, – отрезал Максим. – И на Рите женюсь без всяких условий. Если она согласится.

– А куда вы денетесь? – издевательски усмехнулся Вильям. – Выбор у вас небольшой. Под венец или в расход.

– Пошел вон! – заявил Максим и поднялся неторопливо, но решительно.

– Два дня сроку, – сказал Вильям, взял нож, вилку и как ни в чем не бывало принялся за еду.

Максим понял, что это защитная реакция с его стороны.

Вильям не стал усугублять ситуацию. Покончив с перцами, он с холодной вежливостью поблагодарил хозяйку за гостеприимство и попросил ее проводить его до двери.

Максим почти сразу же отправился за ней, но Рита уже шла ему навстречу. Вся в расстроенных чувствах.

– Я собиралась тебе все рассказать. – Она вздохнула, опустила глаза.

– Это правда?

– Так вышло. Ты можешь уйти, я все пойму. – Рита готова была заплакать.

– Кто такой Серб?

– Вор в законе. Вильям с ним на ножах. Серб узнал, чем я занималась в прошлом. Он хочет переспать со мной, чтобы унизить Вильяма.

– Грязные тонкости в мерзкой игре.

– Грязь – это я. – Рита уронила голову на грудь.

– Я бы так не сказал, – с трудом разжимая челюсти, проговорил он.

– А надо не говорить, а понимать, почему Вильям навязывает меня тебе. Теперь я твоя головная боль. Ему все равно, что сделает со мной Серб.

– Что он может с тобой сделать?

– Да все, что ему угодно! Я видела его глаза. Там бездна, которая смотрит на тебя…

– Я поговорю с ним и посмотрю в бездну.

– Он не станет тебя слушать.

– Станет. В городе участились квартирные кражи. Я предъявлю за это Сербу. Пусть оправдывается.

– Вильям говорил что-то про погоны. – Рита робко посмотрела на Максима.

– Я вернулся на службу, теперь капитан полиции. Моя земля – Восточный район нашего города. Мне все равно, кто что будет про тебя говорить.

– Но…

– Замолчи. – Максим взял Риту за руку, притянул к себе. – Не надо ничего говорить и оправдываться… У тебя есть выпить? – немного подумав, спросил он.

– Есть. Мне тоже нужно. Много!..

Виски у Риты не было, но и ром хорошо пошел. Дальше была водка. Рита щедро подливала и ему, и себе. Максим держался бодро, но все же настал момент, когда в его голове выключился рубильник.

Вильям не понимал себя. Зачем он сунулся в казино, зная, что туда может заявиться Серб? Почему не грохнул козла, который спит с его бабой?

Серб приволокся и сел за один стол с Вильямом. Сидел, смотрел ему в глаза, вливал в душу замораживающий холод. В конце концов у Вильяма сдали нервы. Но уйти сразу он не мог. К тому же приехал в заведение не только ради карточной игры.

После того как Вильям уехал от Марго, его вдруг невыносимо потянуло к Лере. Он давно уже положил глаз на эту цыпочку. Пришло время сорвать банк в игре с ней.

А Лера в своем репертуаре – смелое декольте, мини-юбка. А глазки, губки!.. Она просто фонтанировала сексом.

Вильям сел за столик в углу зала, и Лера тут как тут. Улыбка на миллион. Ираклий Львович заплатил за ее фарфоровые зубы. Только глаза почему-то печальные. Может, причина в том, что ей приходилось отрабатывать эту красоту как в игровом зале, так и в постели.

– Чего такая грустная? – спросил Вильям.

Его рука вдруг оказалась у нее под юбкой. Кожа там нежная, плоть податливая, упругая.

– Да так. – Лера вздохнула.

Вильям мял ее прелести, а она стояла рядом с ним как ни в чем не бывало. Разве что взгляд подернулся влажной пеленой.

– А я сегодня с подружкой расстался. Из-за тебя.

– Из-за меня?

– Я же знаю, тебя от Ираклия тошнит.

– Ну, не то чтобы очень.

– А от меня?

– Нет!

– А поехали со мной!

– Когда?

– Прямо сейчас!

– А как же Ираклий?

Вильям презрительно усмехнулся, глянув на Ираклия Львовича, который подходил к ним, изнывая от злобы. Картина действительно забавная. Любовница стоит перед клиентом, а тот нагло хозяйничает у нее под юбкой. Но почему Вильям должен кого-то жалеть, когда его Марго сейчас трахает какой-то выскочка?

– Мы с Лерой решили пожениться! – сказал он.

Девица увидела Ираклия, вздрогнула и отскочила в сторону, но этим лишь еще больше рассмешила Вильяма.

– Иди к машине, дорогая! – Он выразительно глянул на Томсона, и тот подошел к Лере.

Лера все поняла и пошла вместе с ним. Ираклий потянул к ней руку, но Томсон закрыл красотку своим телом.

– Ты зачем это сделал? – яростно сжимая кулаки, простонал хозяин казино.

– Тебе пора на пенсию, старик! – заявил Вильям. – Солить помидоры и сушить хрен. – Он резко поднялся и с бешеным напором шагнул на Ираклия.

Тот жег его взглядом, но сойтись с ним в рукопашной не решился. Серб тоже не рискнет обменяться с ним ударами.

А тот стоял фактически на пути к Вильяму. Их взгляды встретились, как копья враждующих рыцарей, и с грохотом сломались о крепкие щиты.

Серб не дернулся, а Вильям ему ничего не сказал. Хотя и захотел вдруг спросить, почему Сербу даже проститутки не дают, и назвать его неудачником. Но вполне возможно, что во взгляде у него и промелькнуло что-то такое. Хорошо, если так.

Лера ждала его в машине на заднем сиденье. Она хорошо знала, в чем заключен секрет ее успеха, потому юбка на ней была задрана чуть ли не до пупа. Вильям бухнулся на сиденье рядом с девицей. Пекарь закрыл за ним дверцу.

– Ты должна знать, что у меня есть жена.

– Так вы же сказали, что вам нужна подружка.

– Да, вакансия штатной любовницы свободна. – Вильям распоясался, расстегнул ширинку. – Ты должна ее немедленно рассмотреть и обсудить. Если она тебя устроит, добро пожаловать в новую жизнь!

Лера думала долго. Аж секунды три. Потом она приступила к обсуждению. Именно в бурных дебатах Вильям сейчас и нуждался. Слишком уж много накопилось у него нерешенных проблем.

Глава 4

Оксана собиралась замуж за известного артиста, а Максим брал в жены проститутку. Потому она и заливалась истерическим смехом. Но зачем толкать его в плечо?

– Макс, проснись!

Сначала откуда-то издалека донесся голос Риты, а затем перед глазами всплыло ее лицо. Максим лежал на кровати, а она сидела рядом и пыталась разбудить его.

– Проснулся, – потирая глаза, пробормотал он.

В голове вместо мозгов чугунная гиря, по которой кто-то водил пилой, во рту детская песочница с собачьими презентами. Ему дико хотелось спать.

Рита выглядела не лучше. Растрепанная, под глазами темные мешки. Вечер покаяний прошел в теплой дружеской обстановке. Только с утра почему-то хреново.

– Тебе на службу сегодня надо? – спросила Рита.

Максим не ответил, но скатился с кровати на пол и отжался. Небольшая встряска пошла ему на пользу.

Он поднялся, направился в умывальник и спросил на ходу:

– Сколько времени?

– Половина девятого.

В девять часов ему нужно было быть на службе. Никак не позже. Желательно появиться пораньше.

– Тебя отвезти? – спросила Рита.

– А ты сама как?

– Я не буду выходить из машины.

– Если честно, дорога каждая минута, – из умывальника крикнул он.

Его «Форд» в рабочем состоянии, но находится он во дворе тетушкиного дома. Идти недалеко, но все равно это время. Пока дойдет, заведет двигатель, распахнет и закроет ворота. Пять минут потеряет, даже больше.

– Я поняла.

Он кое-как привел себя в порядок, вышел во двор. Машина уже была подана. Тоже «фолькс», только совсем новенький.

– Машину поменяла? – спросил Максим, когда ворота остались далеко позади.

Рита шумно вздохнула.

– Вильям? – спросил он.

– Может, не будем об этом?

– Надо вернуть.

– Тогда уж лучше Сербу. – В ее голосе прозвучали саркастические нотки.

– При чем здесь Серб? – Максим взыскательно глянул на нее.

– Вильям у него в карты выиграл.

– Машину?

– Деньги.

– А говоришь, они на ножах. Если в карты играют, значит, не так уж все и плохо.

– Серб проигрывает. Я для него козырная карта.

– Мы же договорились. – Максим поморщился.

Он, конечно же, встретится с Сербом и поставит вопрос ребром, но с Ритой эту тему больше обсуждать не будет. Все уже обговорено, и ни к чему ворошить осадок в душе.

– Молчу. – Рита нащупала пластиковую бутылку, но воды в ней не было. – Ладно, на обратном пути возьму.

– Ты же обещала не выходить из машины.

– Значит, буду терпеть, – сказала она, сглатывая слюну.

– И не гони.

Максим глянул на Риту и в какой уже раз пожалел о том, что позволил ей сесть за руль. Не в том она состоянии, чтобы водить машину.

К счастью, ехали они недолго, минут пятнадцать-двадцать. Обратный путь тоже не займет много времени. По московским, разумеется, меркам.

– Приедешь, позвонишь, – открывая дверцу, сказал он.

– Ты и правда за меня волнуешься? – Рита с замиранием сердца глянула на него.

– Да, волнуюсь и переживаю.

– Обещаю тебе, что со мной ничего не случится.

Она уехала, а Максим направился к воротам, за которыми маячил боец в бронежилете и с автоматом. Вчера его здесь не было. Может, усиление? Если так, то что-то стряслось.

Максим подходил к зданию, когда навстречу ему выскочил Зыков. Вслед за ним оттуда быстро вышел парень атлетического сложения, но какой-то домашней внешности. Модельная прическа, высокие прямые скулы, нежная, не привыкшая к бритве кожа лица.

Майор Помазов только казался юным. На самом деле он уже вплотную подошел к тридцатилетнему рубежу. Его пряничная нежность была обманчива. Во всяком случае, она не помешала ему занять место начальника уголовного розыска. На его фоне Максим должен был чувствовать себя неудачником.

– Юрьев?! – спросил майор, останавливаясь.

– А что, не похож? – Максим насупленно глянул на него.

– Да, припухший какой-то. Ты на машине?

– Нет.

– Тогда давай с нами.

– А совещание?

– А кто будет проводить? Анисимов на выезде.

К выходу подъехала служебная машина. Помазов сел впереди, Максим и Зыков – сзади.

– Ствол есть? – спросил Помазов, обращаясь к Максиму.

– Когда бы я успел? А нужно?

– Не знаю. Серба завалили, мало ли, вдруг разборки начнутся.

– Серба?! – не сдержал удивления Максим.

– А ты что, его знаешь? – мгновенно среагировал Помазов.

– Слышал.

– От кого? – Майор не просто спрашивал, он требовал немедленного ответа.

Промедление могло вызвать у него подозрение.

– Вильям говорил.

– Вильям? Ну да, он ведь с женщиной живет, с которой у тебя…

– Это не имеет значения, – с кислым видом проговорил Максим и взял паузу в ожидании встречной реплики.

– Имеет! – выдал Зыков. – У Вильяма не очень хорошие отношения с Сербом.

Максим затаил дыхание. Рита стала камнем преткновения между Вильямом и Сербом. Очень плохо, если об этом известно в полиции.

– Ну да, из-за Любашина рамсы, – проговорил Помазов.

– Кто такой Любашин?

Майор замялся.

Максим выразительно промолчал. Не хочет говорить, так и не надо. Да и какой он к черту начальник! Пусть у него молоко сначала на губах обсохнет.

До Помазова дошел этот мысленный посыл.

– Понимаешь, старик, Любашин – заместитель главы администрации. Если бы округа, а то города. Большой человек, а у нас вилами по воде.

– Понимаю. – Максим закрыл глаза, давая понять, что его не протрезвевшей голове требуется покой.

– Вильям с Любашиным вась-вась, – сказал Зыков. – А Серб на чиновника наехал. Тот до сих пор в больнице.

– Информация, сам понимаешь, оперативная. – Помазов глянул на Зыкова с чувством, близким к упреку.

– Да, но кто-то же Серба завалил, – отвлек на себя его внимание Максим.

– Кто-то завалил. А кто-то заказал, – сказал Зыков.

– Заказали или нет, пока не понятно. Тут смотреть надо, – проговорил молодой начальник.

– А толку? Все равно работать не дадут, – заявил Зыков и зевнул в кулак.

– Вот и я о том же.

Максим промолчал. Но и его посетила такая же мысль. В Ковалеве два округа, в каждом свой уголовный розыск. Есть еще борцы с организованной преступностью, плюс убойный отдел ГУВД. Серб законник, его убийство будет взято на особый контроль. Возможно, даже из области группа подтянется.

Тела Серба и его водителя находились в машине, стоявшей неподалеку от какого-то производственного комплекса. Когда их пристрелили – ночью или рано утром – это пока вопрос.

Место преступления было оцеплено полицией. За ограждением топтались организмы подозрительной внешности в джинсах или в спортивных штанах. Их внимание было обращено к нескольким шкафам в черных костюмах, которые сгрудились в кучку возле одиноко стоящего джипа. Гопников было раза в три больше. Походило на то, что они не отказались бы устроить заварушку.

Возле машины с трупами топтались люди из следственно-оперативной группы, убойщики из ГУВД, а главное, подполковник Анисимов во всей своей красе. Все они ждали начальника ГУВД.

Максим усмехнулся, узнав об этом. Как бы криминалисты не начали гримировать покойников к приезду высокого начальства.

Помазов окунулся в эту суету, а оперов оставил в стороне. Пусть присматривают за подозрительными криминальными элементами.

Но Максим все же подошел к машине. Правая задняя дверца была открыта. Покойник сидел с левой стороны. Во лбу дырка, боковое стекло все в крови. У водителя тоже прошиблена голова. В него стреляли через ту же дверцу.

– Юрьев! – Помазов начальственно глянул на него и поворотом головы показал на Зыкова, скучающего в одиночестве.

Потом он глянул на Анисимова. Дескать, смотрите, товарищ полковник, как кинозвезд на место ставить надо.

Зыков лишь скользнул по Максиму взглядом, когда тот подошел к нему.

– Ну что там? – лениво спросил он.

– Кто-то из своих стрелял, – проговорил капитан.

– Обоснуй.

– Этот тип ехал с жертвами в одной машине, попросил остановиться именно тут. Я так понимаю, это фабрика?

– Точно. Прядильная фабрика, девятнадцатый век. Сейчас здесь склады и котельная.

Четырехэтажное здание старой постройки примыкало к тротуару. Стена сливалась с забором, который также шел вдоль тротуара, затем закруглялся, огибал двор, из глубины которого в небо уходила длинная кирпичная труба. Окна маленькие, запыленные, входная дверь наглухо закрыта. Жилых домов поблизости нет.

– Почему убийца попросил остановиться именно здесь? – полюбопытствовал Максим и сам же себе ответил: – Да потому, что место глухое. Фонари далеко, свидетелей нет. Кто его здесь мог видеть ночью? Никто. Потому и машину только утром нашли.

– А почему он попросил остановиться?

– Дескать, приспичило.

– Только не тот пистолет достал. – Зыков усмехнулся.

– То-то и оно.

– А может, все-таки напрудил для отвода глаз?

– Может, и напрудил.

– Ты посмотри пока за ними. – Старлей кивнул на уголовников и направился к начальству.

Максим всмотрелся в лицо здоровяка в спортивном костюме. Жесткий ежик волос, нависающие надбровья, глубоко посаженные глаза, широкие скулы, тяжелые щеки. В каждой черточке лица штамп: «Век воли не видать». Его дружки тоже отмечены зоной. Но если те заняты были амбалами в костюмах, провоцировали их на грубость, то этот смотрел в сторону трупов.

Максим отвел взгляд от здоровяка, посмотрел на Анисимова. Зыков что-то ему говорил, показывая на бордюр, тянувшийся вдоль дороги. Подполковник глянул на Максима. Видно, его заинтересовала версия «звездного» подчиненного, не способного, как ему казалось, к реальным делам.

Сигару взатяжку не курят. Но Вильям все же втянул в легкие крепкий дым. Душа об этом просила, а нервы так и вовсе требовали. Серба больше нет. Это, конечно же, хорошо, но есть нюансы.

Зазвонил телефон. На дисплее высветилось: «Кнут». Вильям держал ситуацию под контролем, его люди уже находились на месте. Кнут там старший. Если он звонил, значит, что-то стряслось.

– Тут воровские на нас бычатся. Зубами скрипят. Волыны у них. Как бы чего не вышло.

– А бычатся чего? – спросил Вильям.

– Так думают, что мы Серба завалили. Может, подойти к ним да потолковать? Мы же не при делах.

– Как ты им это объяснишь?

– Поговорю.

– А они поверят?

– Вряд ли. Что делать? Они тут реально на беспределе.

– Очко подбери. – Вильям прекратил разговор.

Ему нужно было знать все, вплоть до того, кто будет сопровождать труп Серба в морг, делать вскрытие. За блатными нужно присматривать, сдерживать их.

Вильям задумался.

«Может, это и хорошо, что у воров сдают нервы? Полезно будет, если они слетят с катушек на глазах у ментов».

Он позвонил директору охранного агентства и велел готовить усиление.

Анисимов к Максиму не подошел и к себе его не подозвал.

Вернулся Зыков.

– Говорят, что у них такая же версия, как у тебя, – сказал он. – Но про лужу никто не подумал.

– Лужа – это твоя идея.

– Да? Ну, может быть. Как тут гопота?

Максим, посмотрел на щекастого типа и едва не поежился. Громила в спортивном костюме глядел на него с тихой ненавистью. Вокруг толстого пальца крутились четки.

– Кто такой? – спросил капитан.

– Тот, на кого ты сейчас смотришь? Это Дьяк. Мне кажется, он тебя узнал. Я слышал, воровской мир объявил капитану Костину войну, – проговорил Зыков в шутливом тоне, но Максиму стало не по себе.

– Дьяк за зоной смотрел, – сказал Зыков. – Серба больше нет. Он на его место может встать.

– Значит, ему выгодна смерть Серба?

– Не знаю, не могу сказать. Но все возможно.

– Он мог ехать в машине с вором?

– Мог.

– А эти? – Максим показал на громил у джипов.

– Охранное предприятие «Щит». Или «Меч». – Зыков пожал плечами.

– Так какое именно?

– Если Вильяма, то «Щит», если Острого, то «Меч». Эти фирмы конкурируют на рынке конкретных охранных услуг. Вильям Восточный район держит, Востров – Западный. Воровские между ними. Но сами по себе. Они с восточных и западных процент на общак снимали, пока Зубатого не замочили. Давно это было, еще в конце девяностых. Я тогда в школе учился. Зубатый у всех на слуху был. Серб по сравнению с ним сявка.

– А Вильям, значит, из братвы.

– Был в пехоте, сел за мокрое, отмотал, откинулся. Никто о нем ничего не слышал. А потом раз – строительный бизнес, коммунальные услуги. «Щит» под полным контролем. Это контора закрытая. Трансформаторная будка. «Не влезай – убьет!»

– А может?

– Запросто. Думаешь, я не в курсе, кто такой Вильям? Знаю. Это ты ничего не понял. Зачем приехал?.. Думаешь, Вильяма твои погоны испугают? – с усмешкой спросил Зыков.

– Погоны? – Максим внимательно глянул на него.

– Погоны, а что?

– Нет у меня погон. Я форму еще не получил.

– Я же не в буквальном смысле.

Вильям вчера говорил про погоны. Тоже не в буквальном смысле. Кто его, спрашивается, проинформировал? Уж не Зыков ли?..

– Ты про Риту откуда знаешь?

– Про какую Риту? – Зыков заметно растерялся.

– Про Марго. Ты ее так называл. Помнишь?

– Должность обязывает.

– Вильяму ты звонил, – напомнил Максим. – Чтобы он Марго не трогал.

– Да, звонил. – Зыков смотрел на капитана, а в глазах у него крутились проблесковые маяки, сигнал тревоги.

– Колись!

– Не понял!

– В каких ты отношениях с Вильямом?

– В оперативных. Он – мне, я – ему.

– Он твой агент?

– Слышь, звезда, здесь тебе не кино! – зашипел на Максима Зыков. – Не надо тут корчить из себя!..

– Спокойно, парень!

– Да какой тут спокойно? – Зыков вдруг сунул руку под пиджак, выхватил из кобуры пистолет, но тут же остался без оружия.

Максим не зевал, поэтому и ствол вырвал, и руку за спину заломил.

– Ты что делаешь, идиот? – заорал Зыков.

В этот момент громыхнул выстрел. Максим повернул голову на звук и увидел, как шкаф в черном костюме передергивает затвор дробовика. Тут же снова бабахнуло.

Оказывается, пока Максим выяснял отношения с Зыковым, блатные напали на людей в черном, и те ответили выстрелами. Один из воровских упал, другие схватились за оружие. Зыков заметил опасное движение, потому и рванул пистолет, а Максим не так его понял.

Воровские открыли огонь, шкаф с дробовиком упал, его дружки скрылись за машиной. Сотрудники полиции, стоящие в оцеплении, привели к бою оружие, блатные бросились врассыпную. Все это произошло за считаные секунды. Но инцидент далеко еще не был исчерпан.

Максим зацепился взглядом за знакомый спортивный костюм. Дьяк бежал к воротам платной автостоянки, расположенной неподалеку. Сработал охотничий инстинкт. Максим опомнился на ходу. Он бежал за Дьяком, а в руке у него был пистолет.

Кто-то из блатных выстрелил в него издалека. Но Максим лишь пригнулся, слегка сбавил ход. Из-за спины капитана ударил автомат. Блатной бросился за машину.

Дьяк прошмыгнул под шлагбаумом и скрылся за забором автостоянки. Максим тут же повторил этот маневр, и жулик снова попал в поле его зрения.

Дьяк оглянулся, в руке у него появился ствол. Но Максим не остановился, напротив, ускорил ход, Дьяк пальнул с полуоборота. Максим даже не стал пригибаться. Зачем? Это всего лишь отпугивающий выстрел. Дьяк должен был докрутить тело хотя бы на десять градусов, чтобы попасть. Он нажал на спуск раньше времени и продолжил бег, набирая скорость, сброшенную при стрельбе.

Максим стремительно нагонял его.

– Стоять! – заорал он.

Дьяк резко затормозил, и Максим угадал его намерения. На этот раз беглец собрался стрелять на поражение. Он не промахнется. Если его не опередить.

– Стреляю!

Максим и хотел бы ударить на поражение, но вдруг ему предъявят обвинение в убийстве? Пистолет у него чужой, значит, он как бы не имеет права открывать огонь.

Все же капитан нажал на спусковой крючок. Он стрелял вверх. Пуля не задела Дьяка, но грохот сбил его с толку. Он не успел нажать на спуск. Максим настиг его и с ходу сбил с ног.

В падении Максим выбил у Дьяка пистолет, но и сам остался без оружия. Он упал, ударил беглеца локтем в челюсть и вдруг оказался на лопатках. Дьяк навалился на него, обхватил голову.

– Сдохни, мусор! – в бешенстве прохрипел он и ударил Максима затылком о землю.

Из глаз капитана посыпались искры. Дьяк бросил его и потянулся к пистолету, лежащему на земле. Максим толкнул его, опрокинул на бок, ударил ногой в живот, попытался подняться, но не смог.

Максим увидел Зыкова. Тот бежал к нему, но как-то не особо быстро.

Дьяк врезал Максиму кулаком по затылку. Тот отключился.

В себя он пришел, когда Зыков надел на Дьяка наручники. Громила лежал на земле без чувств, а старлей хомутал его.

К ним шагом приближался Помазов.

– Денис, что там у тебя? – издалека громко спросил он.

– Да Дьяк тут бузит!

– Давай его в отдел!

Помазов скользнул взглядом по Максиму, но ничего не сказал ему.

Зыков привел Дьяка в чувство, оторвал его от земли, потащил к машине.

Максим так и сидел, глядя им вслед. Голова кружилась, перед глазами плыло, в ногах ощущалась предательская слабость. Но до него никому и дела не было. Зыков уводил Дьяка с таким видом, как будто это он его догнал, а не кто-то другой.

Глава 5

Подкрепление не подоспело. Кнуту и его пацанам досталось. Костяна зацепило пулей, а Кнут сбежал. От воровских он, если ему верить, отбивался до последнего, а от ментов сделал ноги.

Костян в больнице, а Кнут перед Вильямом.

Руками машет, рассказывает, как было дело:

– Я же говорил, они совсем отморозились! Мы вас, дескать, за Серба шпалами положим, все такое. У них у всех волыны! Менты нашего Бобыля повязали и Дьяка, который нам за Серба предъявил.

– Тем хуже для них.

Блатные первые начали, это хорошо. Плохо, что менты дали им уйти. Только Дьяка повязали. Но они теперь на ушах стоят. Возможно, уже начались облавы. Стражи порядка не простят людям Серба той волны, которую те подняли у них на глазах. Это все равно что в физиономию плюнуть. Менты, конечно, заслужили столь небрежное к себе отношение, но какая-никакая гордость у них есть.

– А если бы они нас там положили? – спросил Кнут.

– Так ты же отбился. А дробовик у тебя откуда?

– Как откуда?!

– А с какого ляда ты стрелял? На дно тебе нужно лечь. Пока муть не осядет.

– Есть у меня один вариант. – Кнут подозрительно глянул на Вильяма.

Мол, уж не хочешь ли ты меня завалить?

– Не буду спрашивать, какой именно. Свалишь потихоньку, через недельку дашь о себе знать.

Не собирался Вильям его валить. Кнут от него приказа на мокрое дело не получал, всего лишь отбивался от блатных. Если он вдруг сядет, то никого за собой не потянет. Так что пусть спокойно отдыхает. А Бобыля нужно вытаскивать из ментовки.

Кнут ушел, а Вильям набрал номер. Но Зыков не отвечал. Не мог или не хотел. Ничего страшного, у Вильяма были и другие номера.

Дьяка допрашивал подполковник Танаков, начальник криминальной полиции. О чем они там говорили, Максим не знал, но из кабинета Дьяк вышел своим ходом.

Капитан столкнулся с ним на лестничной площадке и оторопел от неожиданности. Дьяк, проходя мимо, толкнул его плечом. Максим инстинктивно пнул мерзавца ногой и очень удачно попал под коленку. Дьяк потерял равновесие, а Максим ему еще и добавил. Поганец скатился с лестницы. Максим не позволил ему подняться, ударил кулаком в висок, и Дьяк поплыл.

Осталось только добить, но вдруг появился Танаков.

– Отставить! – гаркнул он.

Максим повернулся к нему, но его кулак продолжал висеть в воздухе.

– Я сказал, отставить!

Танаков обладал мощной комплекцией. Рост чуть выше среднего, но плечи не обхватишь. Лысая голова дубовой прочности, грубо обточенные черты лица. Нос широкий, слегка приплюснутый. Взгляд цепкий, аж мороз по коже.

Максим подумал, что именно такого взгляда и не хватало ему самому. За ним он и вернулся на службу.

– Почему преступник без наручников? – спросил Максим, который так и стоял с поднятой рукой.

Танаков ничего не сказал. Он спустился к нему, взял его за руку и потянул на себя, увлекая наверх. Только тогда Максим понял, что Дьяка рядом нет. Тот улизнул, пользуясь моментом, и никто не пытался его остановить.

Танаков провел Максима в свой кабинет, но на стул не показал и сам остался стоять на ногах.

– Дьяков нам сейчас нужен, – проговорил он.

– Зачем?

Танаков не ответил, но взглядом призвал Максима верить ему на слово.

– У Дьякова был пистолет. Он стрелял в меня, в сотрудника полиции, – сказал Максим.

– Кто сотрудник полиции?

Максим резко глянул на своего начальника. Возможно, Танаков ведет какую-то игру, но унижать подчиненного – это уже явный перебор.

– Ты, капитан, можешь называть себя как угодно, но я пока не стану тебе доверять. Ты для меня никто.

– Ты олицетворяешь закон? – осведомился Максим.

В табеле о рангах Танаков стоял выше его на две-три ступени, но капитана это не пугало. Если к нему обращаются на «ты», то он будет отвечать точно так же. Тем более что они ровесники.

– По закону ты сотрудник полиции. – Танаков еще пытался держать себя в руках, но уже цедил сквозь зубы. – Для меня – пока никто.

– Так и ты для меня пустое место. – Максим усмехнулся.

Он давно уже не зеленый опер и плевать хотел на то, что кто-то там возомнил себя божком.

– Ты хорошо подумал, прежде чем сказал? – Танаков посмотрел на него из-под высоко поднятых бровей.

– Может, у тебя и есть какие-то заслуги, но я про них ничего не знаю. Если ты мой начальник, то я твой подчиненный. Ты должен относиться ко мне уважительно.

– Как?.. – Танаков хотел еще что-то сказать, но эмоции били через край.

Поэтому он кое-как удержал рот на замке, подошел к двери, распахнул ее и кивком показал Максиму направление.

Тот тоже должен был держать себя в руках, но покрутил пальцем у виска, когда за ним закрылась дверь.

– Юрьев!

Он обернулся и увидел Помазова. Майор строго смотрел на него. Но в нем не чувствовалось того стального внутреннего стержня, которым тот же Танаков мог прошибать дырки в своих подчиненных.

– Зайди! – Помазов открыл дверь, пропустил Максима в кабинет.

Тому очень хотелось задать ему каверзный вопрос. Они что, сговорились? А может, им нечем заниматься, кроме как доставать звездного новичка? В городе, можно сказать, война началась, отморозков из тараканьих щелей доставать нужно, а в отделе тишь да гладь. Даже Дьяка выпустили ради полного спокойствия.

Помазов показал на стул и сам сел за приставной стол, лицом к Максиму.

– С Танаковым говорил? – спросил он.

– И что?

– Почему он Дьякова отпустил, спрашивал?

– Что у вас здесь творится? – не выдержал Максим.

Опер стучит Вильяму, его начальник целует воровские задницы, а на кого, интересно, работает сам Помазов?

– А что у нас творится?

Максим промолчал. Он уже дал выход своим эмоциям, мог закрывать дверцу.

– Если ты начал, то говори.

– Когда мне выдадут оружие?

– Этот вопрос мы решим, – нервно сказал Помазов.

– Чем я должен заниматься?

– Квартирными кражами. Бочкарев завтра подъедет, передаст тебе дела.

– Очень хорошо.

– Работы у нас много.

– Я вижу. – Максим едва заметно усмехнулся.

– То, что мы выпустили Дьякова, еще ничего не значит. – Помазов отвел взгляд в сторону.

– Да, Дьякова обижать нельзя. Пистолет ему не забыли отдать?

– Вот только ерничать не надо!

– Я могу идти?

– Мы с тобой не поговорили.

– О чем?

– Я смотрю, тебе у нас не очень нравится.

– Не дождетесь. Я буду служить до упора. Я уже немолод, и у меня очень мало времени на то, чтобы стать полковником, – вроде бы совершенно серьезно сказал Максим. – А я сижу тут без дела. Может, мне заняться убийством Серба?

– Тебе?..

– Я же говорю, у меня мало времени.

– Там и без тебя есть кому заниматься.

– Тогда, может, чаю попьем?

– Чаю?.. Да, это можно.

Беседа явно зашла в тупик, а отпускать Максима Помазов вроде как не хотел. Майор включил чайник, достал из стола пачку печенья. Но капитан понимал, что разговора по душам не получится. Чужой он здесь, и ему уже дали это понять. Помазов пытался смягчить ситуацию, но Максим ему не верил.

Вильям стоял у калитки как неприкаянный. Он жал на клавишу звонка, но Рита ему не открывала. Рядом с ним две машины, вокруг охрана, но, видимо, на Риту это не производило впечатления.

– Кому говорю, открывай! – Вильям стукнул кулаком по калитке.

Один из телохранителей заметил Максима, дал знать боссу.

– Встречай, гроза преступного мира пришла! – с усмешкой сказал Вильям.

Замок щелкнул, калитка открылась. Вильям хотел зайти первым, но глянул на Максима, передумал и уступил ему дорогу.

– Только после вас! – У Максима не было никакого желания подставлять ему спину.

В Ковалеве творился настоящий дурдом. Нападение на сотрудника полиции стало здесь обычным делом.

Вильям не заставил себя уговаривать, оставил своих быков на улице и зашел во двор. Максим последовал за ним.

– А если в доме воры? – спросил он, закрывая за собой калитку.

Вильям растерялся, но только на мгновение.

– Сам придумал?

– А вдруг?

– Я никого не боюсь.

Рита открыла дверь. Максим повел рукой, приглашая визитера зайти в дом.

– Привет, Марго! – Вильям хотел поцеловать Риту в щеку, но она уклонилась.

– Марго здесь больше не живет, – сказал Максим.

– Не живет, – подтвердила Рита.

– А кто живет? Невеста капитана Юрьева?

– Мы сами решим, как нам называться дальше.

Вильям прошел в каминный зал, с хозяйским видом опустился в кресло и заявил:

– А разве я не решил?

– Рита, напои гостя чаем, – сказал Максим с упором на предпоследнее слово.

– Да, конечно.

– Я смотрю, ты здесь освоился, капитан, – с усмешкой проговорил Вильям.

– Ты зачем пришел? Если женить нас, то тебе сейчас не до этого. У тебя труп Серба на шее. Не сбросишь груз, пойдешь на дно.

– Что ты знаешь? – жестко спросил Вильям.

– Не думаю, что больше тебя, – ответил Максим.

Он пил чай с Помазовым, затем работал с документами, пытался войти в курс дела.

Никто не давал ему никаких поручений. Как будто и не было ни стрельбы, ни убийств.

– Думаешь, это я убил Серба?

– Я этим делом не занимаюсь.

– Убойщики из ГУВД занимаются, – сказал Вильям. – Но и вас там зацепят.

– У тебя есть информатор, к нему и обращайся.

– Кто?

Максим выразительно промолчал.

– Зачем Дьяка отпустили? – спросил Вильям.

– Это не ко мне.

– Дьяк тебя чуть не убил. Ты должен знать, почему его не закрыли.

Максим усмехнулся. Дьяк действительно мог его убить. Кому как не Зыкову об этом знать. Может, он действительно родственник Вильяма, если сливает ему информацию? Впрочем, у него может быть и другая мотивация.

– Не знаю. Мне никто об этом не сказал.

– Да, Танаков мужик вредный. – Вильям скривился, вспомнив о чем-то нехорошем, связанным с этим именем.

– Я ничем не могу тебе помочь.

– Дьяк стрелял в тебя. Сторож автостоянки это видел. Он может подтвердить. Танаков не прав. Дьяка нужно закрыть.

– Согласен.

– Надо не соглашаться, а делать. Завтра тебя в ГУВД вызовут, расскажешь там, как все было.

– У тебя с ворами давно конфликт? – спросил Максим.

– Во-первых, это не твое дело. Во-вторых, в конфликте я с ними недавно. Причину ты знаешь. Все из-за Риты. Серб хотел ее поиметь. Мне назло. А Дьяк собирался свечку держать. Он должен сесть. Ты обязан сказать слово.

– Завтра?

– Завтра.

– В ГУВД?

– Не попугайничай, Костин. Тебе это не идет.

– Я не Костин.

– Что да, то да. Что Костин сделал бы с Дьяком?

– Я напишу сценарий и пришлю его тебе по почте.

– А если серьезно, у нас с тобой общий враг. Это Коля Дьяков. Очень опасный тип. Танаков и его покрывал, и Серба.

– Не знаю.

– А я знаю. Ты в курсе, кто такой Любашин?

– Слышал. – Максим попытался скрыть интерес, но, похоже, это у него не получилось.

Во всяком случае, Вильям проницательно усмехнулся, глянув на него.

– Заместитель главы администрации. Вор и взяточник. А Серб с него процент собрался снимать. Нормально?

– Для него нормально.

– А откуда у Серба информация? Кому ОБЭП вашего района подчиняется? Правильно, начальнику криминальной полиции. Теперь понимаешь, почему Танаков отпустил Дьяка, который может замочить тебя?

– А он на это способен?

– У Танакова дела с ворами. А ты непонятно кто. Ты же не просто так смог в органы вернуться. Кто тебя подослал? Где он сидит, в кадрах или в собственной безопасности? Танаков еще не пытался тебя со мной стравливать?

Максим задумался.

«Чьи мысли я сейчас услышал, Вильяма или Зыкова? В любом случае расклад очень интересный. Я действительно мог оказаться засланным казачком. Но тогда почему Танаков не очень-то меня и боится? Зачем он Дьяка отпустил? Может, хочет посмотреть, как я себя поведу?»

– Пытается.

– Вот видишь. Если вдруг с тобой что-то случится, мне крайним придется быть. Серба на меня уже, считай, свалили.

– Ты пытаешься стравить меня с Танаковым.

– Я тебя всего лишь предупреждаю.

– Я как-нибудь без тебя разберусь.

– Нравишься ты мне, Костин. Смотрю на тебя и завидую. Красавец-мужчина, настоящий герой! Не зря Рита голову потеряла. Непонятно только, почему ты в кино больше не снимаешься.

Максим призвал на помощь все свое актерское мастерство, чтобы сохранить невозмутимость. Ясно же, что Вильям с разгона забросил камень в его огород. Выявил слабое место и ударил по нему.

– Почему не снимаюсь? Процесс идет. Улыбнись, тебя фиксирует скрытая камера! – заявил капитан.

Само по себе вранье – это плохо, но как искусство – очень даже хорошо. Максим постарался сыграть безупречно.

– Скрытая камера? – Вильям невольно оглянулся по сторонам.

Но его растерянность длилась всего несколько мгновений.

– А если серьезно? – спросил он, выдавливая улыбку.

– Если серьезно, то тебе уже пора.

– Мы могли бы договориться.

– У тебя и без меня есть глаза и уши.

– Ты не понял. У меня есть деньги. Много. Мы бы могли снять кино. С тобой в главной роли.

– Езжай в Москву, найди там девчонку, назовись продюсером и трахай ей мозги. А мне тут баки заливать не надо.

– На нет и суда нет.

Все-таки Вильям понял, что разговора не будет. Еще он видел, что Риту совсем не радовало его присутствие. Потому и ушел несолоно хлебавши. А может, все-таки добился своего, настроил Максима против Танакова?

– Он никогда не оставит меня в покое, – грустно сказала Рита.

– Оставит. Если мы будем вместе, – заявил Максим.

Рита нежно улыбнулась. Мол, именно этого я от тебя и ждала.

На ужин она подала телячьи отбивные в сырном кляре, салат из крабовых палочек и бутылку хорошего вина.

Когда та опустела, Максим обнял Риту, привлек ее к себе и проговорил:

– Я уже напился и сейчас буду к тебе приставать.

– Тебе можно. – Она затуманенно улыбнулась. – Больше никому.

– Надеюсь.

– Не верь Вильяму. – Рита пронзительно посмотрела на него. – Я не была проституткой.

– Не была, – сказал он, обнимая ее.

– Я серьезно.

– Не будем об этом.

Рита поступала умно. Она готовила почву, на которой могла раздавить его сомнения. Не была она проституткой, да и точка. Очень скоро Максим начнет в это верить. Все правильно, так и надо.

Поднялся настоящий ураган, который занес их в спальню. Он утих на границе между вечером и ночью.

Когда они успокоились, полыхнуло снова. Но уже по-настоящему.

Во дворе бушевал самый настоящий пожар. Горели цветы на клумбе перед окнами. Кто-то швырнул через забор бутылку с зажигательной жидкостью. Но не добросил до дома. А ведь она могла попасть и в окно.

Огонь Максим потушил быстро, но где гарантия, что бутылка не прилетит снова? Он не знал, что делать.

– Позвони в полицию, – посоветовала Рита.

Максим отрицательно покачал головой.

– Почему?

– Скажут, что я все придумал. Чтобы свалить на Дьяка. Он у нас персона неприкосновенная.

– А скажут?

– Еще и Вильяма приплетут. Он же приходил ко мне.

– Приходил. А ты его послал. Может, это он устроил?

Максим задумался. Вдруг Вильям нарочно стравливает его с Дьяком, заодно и с Танаковым? Но зачем ему все это?

– Не знаю.

– И я не знаю.

– А может, Вильям хочет вернуть тебя? – спросил Максим.

– Нет! – Рита затравленно глянула на него. – Уж лучше пусть он сожжет меня.

– Разве тебе было с ним плохо?

– По сравнению с тобой очень плохо. Если ты меня бросишь, то я… – Рита не договорила, но Максим и без того все понял.

Хотя и не очень-то поверил ей. Не умрет она, если они вдруг расстанутся. Но говорить ей об этом не надо.

– Я бы чего-нибудь выпил, – сказал он, когда они зашли в дом.

– Тебе завтра на службу.

– Сто граммов за храбрость на пожаре не помешают.

– Ну, если только за храбрость.

Он действительно выпил не больше ста граммов. Рита пропустила рюмочку за компанию с ним и легла спать. Максим потушил свет в комнате, встал у окна. Он смотрел на забор, из-за которого могла прилететь очередная бутылка. А потом ему в голову пришла куда более грамотная мысль. Он решил выйти на улицу и устроить засаду.

Но его вдруг со страшной силой потянуло в сон. На кровать он ложился, засыпая на лету, даже не почувствовал, как голова коснулась подушки.

Глава 6

Сначала в руках у Танакова сломалась сигарета, затем – карандаш. Между этими двумя событиями прошло минут пять. Все это время он жег взглядом Максима.

– Из управления звонили, – сквозь зубы процедил подполковник. – Почему Дьякова отпустили, спрашивали.

– И что? – с напряжением в голосе осведомился Максим.

– А сигнал из Москвы прошел.

– Допустим.

– Зачем?

– Что зачем?

– Мог бы сказать мне, я бы понял. Нехорошо службу начинаете, товарищ капитан.

– Я никому ничего не говорил, – заявил Максим и поморщился.

Похоже, Вильям взялся за него основательно. Видно, капнул кому-то из своих людей в ГУВД, те надавили на Танакова. А капитан Юрьев остался крайним. Теперь все будут от него шарахаться как от засланного казачка.

– Мне никто ничего не вставлял.

– А надо бы.

От возмущения у Танакова округлились глаза.

– У меня вчера во дворе пожар был. Кто-то бросил бутылку с коктейлем Молотова. Где, спрашивается, была полиция? – тоном уличного склочника спросил Максим.

– Коктейль Молотова?

– Без добавления лайма и мяты.

– Кому вы об этом докладывали?

– Никому.

– Почему?

– Я же вижу ваше настроение. Вы бы сказали, что я нарочно Дьяка подставляю.

– Э-э…

– Нет, я не поджигал двор и Дьяка не подставлял.

– Но в Москву позвонил?

– Генералу Елецкому?

– Кому?

– Да, меня втолкнул сюда именно он. Мой бывший начальник. Я с лейтенанта у него служил. В уголовном розыске. В настоящем. О кино тогда не думал.

– Но ему же интересно знать, что у нас тут.

– Я ему не звонил.

– Может быть. – Танаков пожал плечами. – Но вопросы к тебе все равно остаются. Ты с кем живешь?

– С бывшей любовницей Болдарева, которого подозревают в убийстве Серба. Он вчера приходил. Сказал, что ему нужен Дьяк. Говорил, что ты его покрываешь. Потому что работаешь с ворами.

Максим сдавал Вильяма без всякого зазрения совести. А чего миндальничать? Он ему не сват, не брат. К тому же действительно подозревается в организации убийства. Потворствовать ему в такой ситуации – быть его соучастником.

Танаков Максиму скорее враг, чем друг. Но, как ни крути, он начальник, и его нужно держать в курсе. Тем более что Максиму хотелось посмотреть, как подполковник отреагирует на обвинение.

– Я работаю с ворами? Так и сказал? – У Танакова нервно дернулась щека.

Неужели Вильям не врал?

– Сказал, что ты дал ему наводку на какого-то там Любашина.

– Так!

– Я его послал. Он зашел через ГУВД. Видно, у него на тебя большой зуб.

– Да.

– Мне скрывать нечего.

– У Вильяма конфликт был с Сербом из-за любовницы.

– А из-за Любашина?

– Тут тоже собака порылась. Значит, коктейль Молотова был?

– Это Дьяк или Вильям.

– Дьяк вряд ли.

– Он что, институт благородных девиц оканчивал?

– Не институт, а зону, и не девиц, а зэков. И не окончил. Я всегда могу его туда вернуть. Он это знает.

– Он в меня стрелял.

– Он тебя отпугивал.

Максим улыбнулся, плотно сжал губы и развел руками. Слов нет, одни эмоции.

– Да, я понимаю, мы не должны были его отпускать, – чуть ли не по слогам проговорил Танаков, принужденно и настороженно глядя на капитана.

Максим качнул головой.

«Пусть побережет свои оправдания для начальства, а мне объяснять ничего не надо, – раздумывал он. – Все равно я не изменю своего мнения относительно места, куда меня занесло по собственной глупости. Беспредел в райотделе творится. Потому и криминал чувствует себя вольготно. Не стесняется затевать перестрелку на глазах у полиции.

Пусть все будет как есть. Я не против. Только не надо меня трогать. Заниматься квартирными кражами? Пожалуйста. Убийство Серба? Нет уж, пусть этим озадачатся те, кто уполномочен следователем. Плевать, что тут может быть замешан Вильям, будь он неладен».

Танаков достал сигарету, закурил.

Какое-то время он смотрел в окно, свободной рукой пощипывая себя за подбородок, потом сказал:

– Не так все просто у нас здесь.

– Я это уже понял. – Максим усмехнулся. – Мне бы с Бочкаревым увидеться. Он должен дела передать.

– Не будет его сегодня. Завтра.

– С документами прикажете работать?

– С документами, – ответил Танаков.

– Может, мне коктейлем Молотова заняться? Осколки обгорели, пальчики с них не снимешь. Если только специальная экспертиза. Но это вряд ли. Думаю, работали в перчатках. Да и делал это человек с головой. На воротах камера, а бутылку он кидал с места, куда она не достает.

– Место осматривал?

– Перед забором трава, так она даже не примята. Возможно, бросали с пятачка перед соседскими воротами.

– Соседи видели?

– Не знаю, пока не спрашивал. А поговорить с ними надо. Возможно, кто-то видел, как преступник садился в машину. Может быть, даже запомнили номера. Но это вряд ли.

Скорее всего, машина стояла в темном месте, напротив дома, который теперь принадлежал Максиму по праву наследования. Никто в нем не жил. Разве что привидение. Кладбище, где похоронена тетушка, недалеко. Может, ее бестелесная оболочка заходит переночевать. Максим даже слышал прежде подозрительные скрипы по ночам. Но на пьяную голову. Могло и померещиться.

– Думаешь, Вильям организовал? – спросил Танаков.

– Возможно.

– Чтобы ты на Дьяка подумал?

– А может, и Дьяк это.

– Зачем ему?

– Ну… – Была у Максима дельная мысль, но он не хотел ее озвучивать.

– Что-то с Марго… с Ритой связано? – спросил Танаков. – Серб пытался уложить ее в постель. – Начальник повел глазами в сторону, пытаясь скрыть каверзную насмешку.

– А Вильям мог ему за это отомстить. Если Серба убили, то, значит, и Рита виновата. Ей нужно отомстить.

– Если это Дьяк, то я его покрывать не стану. А кто зажигалку бросил, разберись. – Танаков повел головой в сторону двери и сказал, когда Максим взялся за ручку: – В кадры зайди, там уже удостоверение готово. Получи, распишись.

– А оружие?

Подполковник хмыкнул и заявил:

– Скажи спасибо, что тебя за ствол Зыкова не наказали.

– А мне кто спасибо должен сказать за то, что я Дьякова задержал?

– Это сделал Зыков.

– Разрешите идти?

Максим не хотел говорить о Зыкове. Видел он, как этот оперок спешил ему на помощь, так торопился, что еле ноги от земли отрывал.

К горлышку бутылки был прикручен фитиль, пропитанный горючим веществом. Бутылка разбилась, огонь с фитиля перекинулся на разлитую смесь. Но кто-то же поджег этот фитиль.

Пятачок перед соседскими воротами был залит бетоном. Покрытие потрескалось, местами из него выпали куски. На нем в изобилии валялись и спички, и бычки, но все старое. Из свежего – ничего.

Одноэтажный старый дом был огорожен забором – сплошь профлист, даже опорных столбов не видно. Ворота из того же материала, две створки, открываемые вручную. Рядом калитка. Ни звонка, ни видеокамер.

От тетушкиного дома он был отделен низким штакетником. Со своего двора Максим мог заглянуть в соседний. Так он и делал, когда жил с тетушкой и приезжал ее навещать.

В доме жила семья Грушенковых – родители, сын и дочь. Егор был старше Максима лет на пять, поэтому дружбы они не водили. А Дашку, напротив, Юрьев сам опередил на целую пятилетку и тоже с ней не знался. Во-первых, маленькая, во‑вторых, тихоня. Видел ее, когда приезжал к тетушке. Девушка окончила школу, вышла замуж, стала довольно-таки симпатичной на внешность. Только вот за собой она не очень следила.

Максим давно не приезжал сюда, а этим летом Дашку еще не видел. Но сейчас у него появился интерес к ней. Он постучал в калитку, и она тут же открылась. Похоже, Даша еще раньше подошла к створке. Возможно, она даже наблюдала за Максимом.

Даша повзрослела. Кожа лица вроде бы гладкая, свежая, но загар не курортный, а рабочий. Тонус у кожи слабый. Вокруг глаз мелкие морщины. Одежда на ней чистая, не старая, но жуткое сельпо. Женщина неухоженная, но все равно хороша собой. Глаза глубокие, полноводные, ровный носик, большой чувственный рот. Густые русые волосы, как и раньше, уложены в косу. И фигура у нее хорошая, но фитнес здесь точно ни при чем. Конституция у Даши такая – сколько ни ешь, не располнеешь. Метаболизм, все такое.

– Привет! – с напускной улыбкой заявил он.

– Здравствуй, Макс. – Зато Даша смотрела на него со всей серьезностью.

Хоть бы краешком губ улыбнулась.

– Узнала?

– Как не узнать? – сказала она без малейшей иронии во взгляде.

– А я тут рядом живу. – Сначала Максим кивнул в сторону тетушкиного дома, затем глянул на коттедж Риты.

– Я знаю. – Даша смотрела только в сторону коттеджа, огороженного сплошным и высоким забором.

Не исключено, что в нем была где-то маленькая дырочка.

– Видела?

– Да.

– А пожар вчера видела?

– Что?! – Даша чересчур высоко вскинула брови. – Я думала, Рита костер жгла.

– Зачем? Листья еще рано жечь. Да они так не горят.

– Может, шабаш у нее был, – невозмутимо, как о каком-то рядовом явлении, сказала она.

– Так она ведьма? А я тогда кто? – с усмешкой поинтересовался Максим.

В ответ Даша хмуро, исподлобья глянула на него.

– Чаем хоть угостишь? – спросил он, чтобы разрядить обстановку.

Она кивнула, отошла в сторонку, пропустила Максима во двор и провела в дом.

Максим окинул взглядом обстановку и усмехнулся. Такая же гарнитурная стенка, как у тетушки, только на одну секцию больше. Диван того же разлива, из одного магазина советской поры. Мебель на кухне отличается только цветом.

А вот холодильник у Даши высокий, современный. На нем маленький телевизор. На экране остросюжетный фильм. На этом же канале, кстати, крутился сериал про капитана Костина.

Даша проницательно глянула на Максима, взяла пульт, выключила телевизор. Потом она зажгла конфорку, поставила чайник.

Максим инстинктивно скользнул взглядом по ее фигуре. Джинсы дешевые, мешковатые, но формы под ними аппетитные, эстетически выдержанные. Только вот желание даже не шелохнулось.

– Значит, шабаш у нас там был?

– Это Федька сказал.

– Федька – твой муж, – утвердительно сказал Максим и посмотрел на пустую бутылку из-под водки, стоящую в узком пространстве между плитой и разделочным столом.

– Законный.

– А еще бывают незаконные мужья.

Даша ничего не сказала, но глянула в сторону соседнего дома. Да, Максим жил с Ритой незаконно. И не только он.

– Может, видела, кто бутылку с зажигательной смесью бросал?

– Нет. – Даша подняла крышку чайника, заглянула внутрь.

Максим удивился. Разве так определяют, закипела вода или нет? Или Даше просто некуда было спрятать глаза?

– А ведь бутылка-то с вашей стороны прилетела.

– Не знаю. – Она продолжала смотреть на воду в чайнике.

Максим поднялся, взял бутылку.

– «Русский стандарт».

– И что?

– К нам бутылка точно такая же залетела. – Максим нарочно вводил Дашу в заблуждение.

На бутылке была этикетка, но сгорела почти дотла.

– Ну и что? – Даша порывисто повернулась к нему.

Крышка вывалилась из ее пальцев, стукнулась о решетку и упала в огонь, под чайник. Максим резко поднялся, вплотную подступил к Даше.

Он пристально посмотрел ей в глаза, перекрыл подачу газа и заявил:

– Тебя же в детстве учили, что шутки с огнем к добру не приводят!

– Кто учил? – растерянно пробормотала Даша.

Она должна была отступить от Максима, но ее, напротив, притянуло к нему.

– Спички детям не игрушка, – сказал он.

Даша мало интересовала его как женщина, но от нее он не отходил.

– У нас нет детей. – Даша подступила к нему еще ближе и коснулась его грудью.

Ее взгляд увлажнился от бурления чувств. Детей она упомянула неспроста. С мужем не выходит, одна надежда на добрых людей.

– Я вам не помешал? – донеслось вдруг со стороны двери.

Даша испуганно крякнула и шарахнулась от Максима. В кухню вошел низкорослый плотный мужичок с плешью на плоской вершине черепа. Он сжимал кулаки. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

Но Максим ударил первым. Замахнулся кулаком, а врезал ногой, по прямой, пяткой в челюсть. Малый рост сыграл с Федькой злую шутку. Сильный удар отбросил ревнивца к стене. Максим схватил его за руку и заломил ее за спину.

– Пусти, мусор! – зашипел тот.

В ответ Максим сделал ему еще больней и поинтересовался:

– А кто сказал тебе, что я мусор?

– Пусти!

– Сейчас я вызову наряд, доставлю тебя в участок, и ты сядешь на пять лет за хулиганство.

– Какое хулиганство?! – Федька осатанело глянул на жену, которая с бледным видом стояла у окна.

Даша ошеломленно мотнула головой. Она ни в чем не признавалась, значит, не виновата перед мужем. Но правильно ли понял ее Федька? Если да, то колоть его – дохлый номер. А если нет, то еще есть шанс.

– На допросе узнаешь!

Максим вытолкал Федьку из дома, повел к воротам. Даша с платочком в руке выскочила вслед за ним.

– Назад! – рявкнул капитан.

Она остановилась, упрямо мотнула головой и не ушла.

– Без мужа хочешь остаться? – резко спросил он.

Только тогда женщина исчезла.

Максим уложил Федьку на скамейку под яблоней животом вниз и спросил:

– По-соседски разберемся или через суд?

– Что я такого сделал?

– Коктейль Молотова в соседний двор забросил.

– Кто сказал?

– Да я сам видел!

– Не мог ты видеть!

– Откуда ты знаешь, что не мог? Кто тебе сказал, что я в полиции служу?

– Да никто не говорил.

– Колись, Федя! Не заставляй жену по судам таскаться. Да и себя пожалей. Если скажешь, слово даю, закрою на все глаза. Если нет, посажу тебя.

– Что, и ничего не будет?

– Говорю же, отпущу. Тебя заставили или ты сам?

Федя молчал, зажмурился.

– Говори, облегчи душу.

– Да сам я!

– Что же я тебе такого сделал?

– Какого хрена ты тут околачиваешься? Вали в свою поганую Москву!

– А здесь я тебе дорогу перешел?

– Перешел!.. Живешь тут, у Дашки на глазах. Она с ума сходит…

– От чего?

– От тебя! Никак кино не насмотрится.

– Так я уже не в кино, а в полиции.

– Да все равно!

– Ты где работаешь?

– Водилой. А что?

– Где?

– Какая разница?

– Федя, ты тупой? Ты уже признал свою вину. Я могу тебя закрыть. Не хочу этого делать, но ты настаиваешь.

– Не настаиваю.

– Где ты работаешь?

– Ну…

– Все-таки настаиваешь! Придется допрашивать тебя под протокол. Место работы я узнаю.

– Частное охранное предприятие «Щит», – выдавил из себя Федя.

– Так бы сразу и сказал! – Максим отпустил его и на всякий случай отошел в сторону.

– А что я сказал? – потирая руку, буркнул Федя.

– А то, что к Рите твой начальник приезжал.

– Он не совсем начальник.

– «Щит» ему принадлежит.

– Да, но директор у нас другой. Ухватов Олег Савельевич.

– Другой или нет, а за Ритой следишь.

– Кто сказал?

Максим с усмешкой отмахнулся от него. Зачем говорить, если все и так ясно?

– А бутылку кто бросить велел?

– Да никто! – Федя завибрировал от высоковольтного напряжения.

– Кто ее привез?

– Да никто!

– Что ж, придется звонить в ФСБ. Если у тебя в подвале подпольная мастерская по изготовлению взрывчатых и воспламеняющих средств, то я обязан проинформировать компетентные органы. Террористическая опасность – это очень серьезно.

– Да какая мастерская?

– Кто бутылку привез?

– Нашелся такой человек, – пробурчал Федя, перевел взгляд в сторону и опустил голову.

– Вчера вечером?

– Ну да, вечером… Но я же знал, куда кидать! Я же не в дом!..

– Кто горючку подвез?

– Ну…

– Болдарев?

– Да что ты!

– Тогда кто?

– Я не знаю, кто это был. Мне позвонили, человек подъехал, я взял.

– Кто позвонил?

– Да я не знаю.

– Не знаешь, и ладно. Главное, что сознался. Не стану я тебя сажать. Живи себе. Но смотри в оба! – Максим повел рукой в сторону коттеджа. – Ты свою карту выложил, теперь мой ход. Зуб за зуб, бутылка за бутылку. Да ты не бойся, в дом я кидать не стану, во дворе пожар будет.

– Пожар? – Федя ошарашенно таращился на него.

– Это я в кино благородный, а в жизни редкая сволочь! Сажать я тебя не стану, а пожар во дворе устрою.

– Но так нельзя!

– Кто горючкой тебя подогрел?

– Шаповалов звонил.

– Кто такой Шаповалов?

– Он заместитель Ухватова. Шаповалов Илья Павлович.

– Где он сейчас?

– В офисе. Я когда уезжал, он там был.

– А когда ты уезжал?

– Недавно.

– Обратно поедешь?

– Ну да.

– Через охрану меня провезешь!

– Зачем это тебе?

– С Шаповаловым поговорить. На злобу дня.

– Через охрану, значит? – Федя ехидно усмехнулся.

– Да.

– А если она тебя обратно не выпустит? На фирме останешься. Там как раз фундамент ставят. Заодно и тебя бетоном зальют. Ну что, едем? – бодро спросил Федя, лукаво глядя на Максима, который, по его мнению, должен был отказаться.

Но капитан уже вошел в образ. Он готов был сказать «да» и отправиться прямо в пасть к Шаповалову, уже собирался открыть рот, когда в кармане зазвонил телефон.

– Макс, за мной приехали! Меня везут на допрос!

Возле их дома действительно стояла полицейская машина. Максим отправил наряд, сам решил везти Риту в отдел.

Он еще только садился за руль, когда позвонил Помазов. Оказывается, следователь хотел видеть и капитана Юрьева.

Глава 7

Даже мягкий, спокойный взгляд может действовать на нервы, расшатывать психику. Именно таким обладал следователь Шипунов. Человек интеллигентного вида, вежливый, но под этой теплой оболочкой скрывалась ледяная суть.

– Давно вы живете с гражданкой Кустовициной? – с мягкой улыбкой спросил следователь.

– С четырнадцатого августа. Как вернулся из Москвы, так и живу.

– У вас был конфликт с Болдаревым?

– Да, был.

– Из-за Кустовициной?

– Болдарев оставил ее в покое. И я, как видите, жив-здоров.

– Максим Васильевич, а вы знали, что гражданин Южин предлагал Кустовициной вступить в интимную связь с ним? Я бы даже сказал, он требовал этого.

Максим с силой давил локтями на стол, создавал отвлекающее напряжение, которое помогало ему сдержаться. Следствие запустило руку в прошлое Риты. Теперь все знали, что Максим живет с бывшей проституткой. Как тут не выйти из себя?

– Узнал. В тот же день, как вернулся из Москвы.

– Какова была ваша реакция?

– Не скажу, что обрадовался.

– С четырнадцатого августа вы живете с гражданкой Кустовициной, а в ночь на пятнадцатое погибает Южин.

– Я не убивал Серба. Не надо говорить, что вы не задавали мне вопрос, на который я вам ответил. У меня просто не было возможности его убить. Ни физически, ни технически.

– Почему вы не говорите про алиби?

– Я не думаю, что оно у меня есть, – с усмешкой ответил Максим. – Мы с Ритой хорошо… я бы сказал, очень круто выпили. Я спал как убитый. Она, уверен, тоже. Если бы я ушел, она не услышала бы.

Какое-то время Шипунов смотрел в пустоту перед собой, в которой, как в зеркале, видел отражение своих мыслей. Наконец звезды сложились в слово «нет». Не мог Максим убить Серба. Это было за гранью его возможностей.

– А что вы можете сказать про гражданина Болдарева? – спросил он. – Может, он предлагал Кустовициной решить проблему с Южиным?

– Чего не знаю, того не знаю.

Следователь заполнил протокол, Максим расписался в нем и вышел в коридор. Там на скамейке сиротливо сидела Рита. В сторонке тихо шептались опера из отделения по борьбе с экономическим преступлениями, дознаватели. Стояли, шушукались, посматривали на Риту. В Максима вонзились насмешливые взгляды. Молодец Танаков, устроил новичку показательную порку.

– А ты почему здесь?

Максима допрашивали первым. Риту он оставил в кабинете, который делил с Зыковым и Бочкаревым.

– Коллега твой вернулся, – робко сказала она. – Нет, он меня не прогонял, но я подумала, что нужно выйти.

Рита смущенно глянула на зевак в погонах. Она все понимала, поэтому ее пугали кривотолки. В тупых головах могут возникнуть вопросы насчет того, чем она занималась в кабинете с Зыковым, пока Максима допрашивали.

– Заходи.

Максим провел Риту в кабинет. Он и хотел бы остаться с ней, но следователь не позволил. Коридор пустовал, когда капитан вышел туда. А в кабинете он увидел Зыкова, который увлеченно что-то писал.

Максим оставил дверь приоткрытой, чтобы держать в поле зрения кабинет Помазова, отодвинул стул от стола, сел. На Зыкова он старался не обращать внимания. Тот напряженно молчал и с такой силой давил на авторучку, что в конце концов проткнул лист. Слышно было, как хрустнула бумага.

– Черт! – выплеснул старлей.

Но Максим и ухом не повел. Он не хотел общаться с человеком, который руки ему не подал, не помог подняться.

– Я Марго не выгонял, – не выдержал Зыков.

– Ее зовут Рита. Не слушай, что говорит тебе Вильям. Нет никакой Марго, есть Рита.

– А я слушаю Вильяма?

– Тебе рассказать, что интересует Шипунова?

– Вильям его интересует. Он под него копает. Думаешь, я Вильяму об этом скажу?

– А можешь сказать?

– А ты никогда не общался с криминалом? Ты мне – я тебе?..

– Общался.

Максим не хотел втягиваться в разговор.

«Неизвестно, что на уме у Зыкова, – подумал он. – Может, он пытается влезть ко мне в душу по заданию Танакова, Помазова или их обоих? А у меня и без этих змей кошки на душе скребут.

Да и не могу я верить Зыкову. Вильям в курсе каждого его шага. Нетрудно понять, кто снабжает Болдарева информацией».

– Ты должен знать, что без обратной связи в нашем деле никак.

– Да, конечно, – сухо отозвался капитан.

– Без взаимного доверия тоже.

Это было наглостью со стороны Зыкова. Взгляд Максима выражал высшую степень удивления. Его тут со всех сторон шпыняют, а это, оказывается, он задирает нос и на всех смотрит свысока.

– Я, между прочим, Дьяка с тебя снял, – заявил Зыков и насупленно глянул на него.

– Между прочим, ты бежал. Как в штаны навалил.

– Куда бежал?

– Дьяка с меня снимать.

– Быстро я бежал.

– Черепаху ты обогнал бы, с этим не поспоришь.

– Быстро я бежал! – Зыков аж приподнялся от возмущения.

– Не знаю.

– А ты в рукопашке полный ноль!

– Что?! – Максим сжал кулаки, зажмурился.

«Нужно держать себя в руках. Зыков еще салага по сравнению со мной. Глупо воспринимать его всерьез».

– Тебе показалось одно, мне – другое.

– Ты ударил Дьяка сзади, а попробовал бы спереди, – выдавил из себя Максим.

– Спасибо, не надо! Дьяк ломом подпоясанный. Говорят, его через пресс-камеру прогнать хотели, так он всем лохмачам кости переломал.

– Легендарная личность.

– Небезызвестная.

– Блатная братва его уважает?

– Даже больше, чем Серба.

– Но тот в законе.

– Серб в законе, а Дьяк – нет.

– Но теперь Дьяк может занять его место.

– Уже занял.

– Так, может, он и завалил Серба?

– Вряд ли. Дьяк живет не по понятиям, а по закону.

– У! Уважение к нему до костей пробрало! – заявил Максим.

– Может, я малость преувеличиваю.

– Вот я и говорю, прикрути краник, пока меня тут блатной романтикой не забрызгало.

– Это не романтика, а проза нашей жизни. Сейчас квартирные кражи в полный рост пойдут. Если Танаков с Дьяком не договорился.

– По квартирным кражам?

– Да и по карманным. За показатели нас драть будут, а не за блатных романтиков.

Максим пожал плечами. Возможно, Танаков действительно действовал на упреждение, когда вытаскивал Дьяка из-под статьи. Подполковник помогал ему, а Дьяк будет держать в ежовых рукавицах воровскую братву, направит их энергию, ну, например, на Западный район. Такой ход – вовсе не романтика, а суровая проза уголовного розыска.

Не исключено, что Зыков и на самом деле бежал быстро. Это Максим в тот момент находился в другом временном измерении, когда каждое мгновение растягивается. Старлей мог сговориться с Вильямом в интересах общего, а не личного дела.

Максим уже сейчас мог устроить Зыкову проверку на вшивость. Но для этого нужно было ехать к Шаповалову и брать его за жабры, а голова капитана уже шла кругом. Дошло до того, что его подозревают в убийстве. Рита тоже попала в переплет. Потому что она – бывшая проститутка. Все об этом знают.

– Я слышал, у вас там пожар был, – сказал Зыков.

– Потушили.

– А бутылку кто бросил?

Ответить капитан не успел. Он увидел, как Рита выходит в коридор, направился к ней, не стал ни о чем спрашивать, просто взял под руку и отвел к машине.

Только там Максим заговорил с ней:

– Доставал?

– Нет, просто спрашивал, что я знаю о Вильяме.

– А чем ты с ним занималась, не спрашивал? – вырвалось у него.

Рита вздохнула и опустила голову.

– Извини, – сквозь зубы процедил он.

– Ничего.

– Зло берет.

– Я понимаю. Если бы мое прошлое осталось в тайне, а так…

Максим молчал, до хруста сжал челюсти. Да, он не хотел, чтобы в него тыкали пальцем.

– Я тебя не держу, ты свободен. – Ее голос дрогнул.

Он скривился, растянул губы на всю ширину. Что ему делать со свободой? В Москве Максим никому не нужен. Ни жены, ни квартиры, ни ролей. Да и здесь он будет как неприкаянный, если вдруг уволится или вылетит со службы.

– Нормально все.

Он привез Риту домой, глянул на часы. Половина четвертого, рабочий день еще не закончен. Нет желания возвращаться к работе, но нужно хватать себя за шиворот и тащить в отделение.

– Я поеду, – сказал Максим, поворачивая к машине.

– Я буду ждать. – Рита готова была расплакаться.

– Закройся на все замки. Если приедет Вильям, сразу звони мне.

– Да, конечно. Ты приедешь?

– А куда я денусь?

Да, у Риты позорное прошлое. Это бросает тень на него самого. Но что делать, если его тянет к ней как собаку на сахарную кость? И в постель, и за стол, и даже на диван перед телевизором.

Он выехал со двора и увидел у соседских ворот машину, возле которой стояли Помазов и Зыков.

Максим тормознул, выбрался из авто, подошел к коллегам.

– Как думаешь, откуда бутылку бросали? – как ни в чем не бывало спросил Помазов.

– Танаков знает, что вы здесь?

– При чем здесь Танаков? – Помазов переглянулся с Зыковым.

– Он знает, откуда бросали. Ну, если пожар был. Может, и не было ничего. Вдруг я наврал? Место пожара осмотреть не хотите? – с усмешкой осведомился Максим.

– Можно. – Зыков глянул на него напряженно, с подозрением.

– А то вдруг не было ничего, а вы тут груши околачивать будете?

– Может, не будем прибедняться? – с вызовом спросил Зыков.

Он смотрел на Максима как на барышню, которая набивала себе цену.

– А может, сразу за Шаповаловым поедем?

– Кто такой Шаповалов?

– Заместитель директора охранного предприятия «Щит». Он поджог организовал.

– Ты узнал?

– Я же не прохлаждаться сюда ездил.

– Доказательства есть?

– Пока только наводка. Не скажу, что железная. – Максим пожал плечами.

Федя – мужик ненадежный, он и соврать мог.

– Поехали к Шаповалову! – принял решение Помазов.

Максим не ведал, куда ехать, но майор хорошо знал дорогу. Он подъехал прямо к воротам, за которыми находился офис ЧОПа, вышел из машины, предъявил охраннику служебное удостоверение, но тот отказался пропустить автомобиль.

– Хорошо, – ничуть не смутился Помазов. – Пусть здесь пока постоит.

– Проезд освободить надо!

– Пусть перепрыгивают!

– Так нельзя! – Охранник бросился к машине, как будто хотел столкнуть ее в сторону.

Но Максим перекрыл ему путь и заявил:

– Хоть пальцем тронешь, рассвет отправлю встречать!

Охранник в замешательстве глянул на него. Вроде бы знакомое лицо. Возможно, из кино.

– С петухами вставать будешь! – в тон ему добавил Зыков.

– Хорошо, проезжайте.

– Сказано же, пусть здесь стоит! – рыкнул Помазов.

В этот момент в дверях проходной показался мужчина плотного сложения, лицо которого лоснилось от самодовольства.

– Что здесь такое? – грозным голосом спросил он, тут же увидел Максима и почему-то растерялся.

– Илья Павлович! – жалобно протянул охранник.

Максим скривил губы. Он знал причину его смущения.

– Узнал меня, Илья Павлович? – спросил он, надвигаясь на Шаповалова.

– Кого я узнал? – Тот шарахнулся от него.

– Вот и я тебя узнал. Это ты мне цветы на клумбе сжег!

– Цветы?! На клумбе?!

– А то, что сжег, этого ты не отрицаешь?

– Гражданин, вам придется проехаться с нами! – Помазов крепко ухватил Шаповалова под руку.

Тот попытался вырваться, но с другой стороны от него вырос Зыков.

– Это произвол! – Шаповалов рванул назад, но тут же оказался в позе «ку».

В этом положении его и затолкали в машину. Максим сел слева от него, Зыков – справа.

– У вас есть постановление на мой арест? – сквозь зубы спросил Шаповалов.

– А на тебя разве надели наручники? – Максим удивленно повел бровью.

– Значит, вы похитили меня!

– Ты думаешь, что пошутил, но попал в самую точку. Да, мы тебя похитили. Чтобы сжечь.

– Что?!

– Ты же хотел меня спалить. Теперь моя очередь.

– Это беспредел!

– Ты ведь сжег цветы на клумбе. Рита холила их, лелеяла, а ты принес бутылочку, и ага.

– Кому я принес бутылочку?

– Феде ты бутылочку принес, а он ее через забор перебросил.

– Федя врет! Ничего я ему не передавал! – Шаповалов дернулся, хотел закрыть голову руками, но Максим держал его крепко.

Да и Зыков не подводил.

– Какой Федя? – спросил Максим.

– Как это какой? Ты же сказал…

– Ты сам спалился, Илья Павлович. Поэтому я тебя жечь не стану. Да и не в бутылочке дело. Сгорели цветы, и хрен с ними. Новые вырастут. А вот человека уже не воскресить. Зачем ты Серба убил?

– Что?! – Шаповалова бурно тряхнуло изнутри.

На этот раз Максим и Зыков не смогли его удержать. Он вырвал руки, попытался встать, но ударился головой о крышу машины и опустился на место.

– А вот за Серба мы тебя арестуем! – Зыков достал наручники.

– Не убивал я Серба! – заорал Шаповалов, когда на его руках защелкнулись стальные браслеты.

– Да кто ж тебе поверит после твоего вранья?

– Да, бутылка была! И Федя был!.. Но Серба я не убивал!

– А кто убивал? – спросил Помазов.

– Я откуда знаю?

– А пожар зачем устроил?

– Надо было, – опустив голову, буркнул Шаповалов.

– Вильям попросил?.. Или потребовал?

– Нет, Вильям не при делах.

– Босса не хочешь сдавать? – спросил Максим. – Так ты его уже слил.

– Не сливал я никого! И себя не сдам! Не знаю я ни про какой коктейль Молотова!

– Так мы и не собираемся тебя сажать. Просто скажи, кому нужен был этот цирк с пожарами, и мы тебя отпустим прямо сейчас.

– Кому нужен был?.. А ты не знаешь?

– Из-за Риты?

– Из-за тебя! Это Рите подарок был.

– От Дьяка?

– Может, и от него.

Шаповалов принял подсказку, но на ней же и споткнулся. После того как он сказал «а», не стоило валить на воров.

– Это Вильям хотел, чтобы я на Дьяка подумал. Ты меня с толку сбить пытаешься. Нехорошо.

– Я ничего не знаю. Вам нужны проблемы? Будут! Это я обещаю!..

Помазов повернул голову и выразительно глянул на Максима. Проблемы у них действительно могли возникнуть. Уголовное дело по факту поджога еще не заведено, а они уже задержали Шаповалова. Адвокаты поднимут волну, прокуратура выпишет слабительное.

Впрочем, Максим и не хотел везти Шаповалова в отделение, возиться с ним там. Ответ на вопрос получен, все, можно выключать музыку.

– А я тебе обещаю, что в следующий раз сожгу тебя как фашистский танк под Москвой и на ремонт не поставлю. А пока гуляй. Можешь Вильяму пожаловаться, только не забудь сказать, что ты его сдал. Думаю, можно тебя сгружать, – сказал Максим.

Помазов кивнул и остановил машину. Максим вышел, дождался, когда с Шаповалова снимут наручники, схватил его за шкирку, как нашкодившего пса, вытащил из салона и вытолкал на газон за обочиной.

– Ты еще об этом пожалеешь, капитан! – хищно сощурив глаза, прошипел Шаповалов.

Максим ничего не сказал. Не только в кино, но и в жизни в таких случаях полагалось смерить ничтожество презрительным взглядом. Так он и сделал.

Максим вернулся в машину, закрыл дверцу и даже не глянул в сторону Шаповалова. Зато Зыков внимательно наблюдал за ним.

– Джип к нему подъехал, – прокомментировал ситуацию он. – Садится.

– А перья за собой все собрал?.. – с усмешкой спросил Помазов. – Неплохо мы этого павлина общипали.

– Надо было его все-таки подпалить, – заявил Зыков. – Так ощипывать легче.

Помазов через плечо глянул на Максима и спросил:

– Много цветов сгорело?

– Много. Пионы, розы, хризантемы. И Шаповалова сажать нужно, и цветы. Его на одну грядку, цветы – на другую. Но с ними возиться приятней. После них руки мыть не надо.

– А после этого гладиолуса придется. – Зыков поднес ко рту растопыренные ладони и подул на них.

– Аромат от него, может, и неприятный, но информацию он дал. Вильям беспредельничает.

– И нам с Ритой мстит, и блатных подставляет.

– Хорошо, если только дом сгорит. А вдруг вместе с тобой? – проговорил Зыков.

– Я для вас не потеря. Нового опера пришлют.

– Еще одну звезду экрана? – Помазов улыбнулся.

– А на меньшее вы уже не согласны?

– Умеешь читать мысли. Хороший опер.

– Да, и первое дело, можно сказать, раскрыл. Как ты узнал, кто горючку во двор забросил?

– Да к соседке зашел, вопросы задавать начал, смотрю, темнит. Потянул за ниточку, узелок и развязался.

– Мы ведь тебя только по кино знали, – сказал Зыков. – Ты вот думаешь, что мы тебя не так приняли. А как еще? Ты такой весь из себя. Все бабы в отделе на ушах! Юрьев, Юрьев!.. Думаешь, нам не обидно?

– Денис к Лизавете неровно дышит, а она уже замуж за тебя собралась, – проговорил Помазов. – Старший лейтенант Капитонова из следственного отделения. Только я тебе ничего не говорил.

Максим видел какую-то милую светловолосую девушку с кукольными глазами. Она очень странно посмотрела на него, когда он проходил мимо. Погоны старшего лейтенанта на плечах. Может, о ней разговор?

– Товарищ майор шутит, – хмуро буркнул Зыков.

– А Лизавета с нами по кражам работает. Рука об руку будете.

Помазов и без того выглядел молодо, а тут еще и мальчишество в нем прорезалось. Глянешь и не поверишь, что майор полиции. Пацан пацаном.

– Хватит! – Зыков надулся.

– А что не так? Макс должен знать, что Лизавета занята. На чужой кузовок не разевай роток! Вы меня поняли, товарищ капитан? – строго спросил Помазов.

– Если виноват, исправлюсь. И больше не буду.

– А что, уже было?

– Это допрос?

– Допросов не будет. – Помазов качнул головой. – Если вдруг что, Зыков тебя сразу кастрирует. Как барашка. Чик, и нет звезды! Вместе с гонорарами!

– Гонорары уже все пропиты.

– Что, совсем ничего не осталось? – Зыков с намеком глянул на него.

– На троих сообразить как-нибудь хватит. Если товарищ начальник разрешит.

– А почему нет? – сказал Помазов. – Деньжат мы добавим. Посидим нормально. Я знаю одно приличное место.

Глава 8

Фокус не удался. Одна кегля устояла. Снова нужно катить шар. Левой рукой Вильям схватил Шаповала за шею, правой – за волосы, согнул его, склонил голову над дорожкой.

– Посмотрим, как твоя башка покатится!

– Вильям Андреевич, не надо! – захныкал Шаповалов. – Я им про вас ничего не сказал.

– А менты не догадались? – Вильям зло глянул на Ухвата. – Чего встал? Топор неси! Башку рубить будем!

– Вильям Андреевич! – Шаповалов опустился на колени.

Он понимал, что убить его могут легко и просто. Здесь же, на территории охранного предприятия, и закопают. А голову можно залить эпоксидной смолой, сделать из нее шар и потом катать по единственной дорожке в зоне отдыха. Здесь все свои, никто ничего не скажет.

Вильям брезгливо оттолкнул от себя Шаповалова, но тот снова встал перед ним на колени. Взгляд у него, как у преданной собаки.

– Что скажете, все сделаю!

– Все?

– Все!

– И Серба завалишь?

– Так его же нет.

– Но менты думают, что ты его завалил.

– Они меня на понт брали. Чтобы расколоть. Но я про вас и слова не сказал.

– А то Юрьев не понял, от кого сюрприз. И Серба на меня валят. Что это все значит? Говори! – потребовал Вильям.

– Менты совсем оборзели!

Вильям опустился в кресло, забросил ногу на ногу и движением руки велел Шаповалову подняться.

«Менты действительно нюх потеряли, – подумал он. – Зыков отказывается брать трубку, на контакт не идет. Все потому, что мне шьют Серба. Замараться Зыков боится. А сегодня еще и на Шаповалова наехал. Как будто не знает, кто за ним стоит.

Юрьев – отдельный разговор. С ним особые счеты. Надо было вчера бутылку в дом забросить. Зря я решил не доводить дело до греха».

– Ты ведь знаешь, где они сейчас, – тихо сказал Вильям.

– Все сделаю! – встрепенулся Шаповалов.

– Но я тут не при делах.

– Само собой!

– Фотографии портить не нужно. Ливерный массаж, легкий, но плотный. – Вильям взял бокал с виски, сделал пару глотков.

Возможно, сейчас не время воспитывать ментов, но кто-то же должен поставить их на место. Начать нужно с оперативников, потом уже взять в оборот их начальника. Танаков обнаглел, думает, что нет на него управы.

Посиделки в ресторане «Винный погреб» подходили к концу. Помазов уже посматривал на часы. Жены у него не было, но имелась подруга, с которой он жил. Да и Максиму пришло время закругляться. Во-первых, его тянуло к Рите. Во-вторых, ей сейчас нельзя было оставаться одной. Мало ли что у Вильяма на уме.

– Танаков – мужик со странностями, – вжимая в стол кулак, сказал Зыков. – Мы привыкли. И ты никуда не денешься.

– Он у нас в отделе самый борзый, – заявил Помазов. – А вдруг ты будешь круче его?

– Ты же капитан Костин! – Зыков надавил на стол вторым кулаком.

– Кино в Москве осталось.

– Ага! Ты туда глянь! – Помазов повел головой в сторону соседнего столика, за которым в компании чахлого мужчины сидела ухоженная молодая женщина.

Майор давно заметил, какие взгляды она кидала на Максима.

– На меня женщины так не смотрят!

– У тебя подруга есть, ты ее любишь. Зачем тебе другая? – спросил Максим.

– Мужик – существо полигамное!

– И ненасытное, – добавил Зыков.

– Полигамное, ненасытное, завистливое и тщеславное. Может, мы тоже в кино сниматься хотим? – заявил Помазов.

– Есть кастинги, отправь резюме, жди, когда позвонят.

– А ты как в кино попал?

– Оно само ко мне пришло. У нас в ОВД фильм снимали, режиссер предложил мне роль.

– Так, может, и к нам придет?

– Сейчас в павильонах больше снимают. В районе Москвы или Питера.

– Но ты же можешь в кино вернуться?

– А с кем вы тогда работать будете? Без меня раскрываемость рухнет, – отшутился Максим.

– А если мы очень хорошо будем работать? – спросил Зыков. – Станем лучшей командой капитана Костина? Может, и нас возьмут вместе с тобой?

– Чтобы стать лучшей командой, нам нужно в кровь разбиться, заставить преступников говорить с нами на «вы» и шепотом.

– Легко! – Зыков глянул на Максима осоловелыми глазами и широко развел полы пиджака.

Светловолосая женщина за соседним столом заметила его пистолет, но улыбнулась Максиму. Знала бы, что у него-то как раз оружия и не было. Впрочем, ей требовалось от него совсем другое.

– Нет проблем! – Помазов провел над столом раскрытой ладонью.

В этот момент в зал ресторана вдруг ворвался омоновец в маске. Все как положено – автомат, форма, опознавательные знаки. Вслед за первым появились второй, третий. Зал стремительно заполнялся вооруженными людьми. Тишину взорвали грозные команды, громкие окрики, поднялся переполох.

Четыре бойца окружили столик, за которым сидели опера.

– Оружие! Наркотики! – заорал детина в маске.

– Лейтенант, слушай сюда! – Помазов полез в карман за удостоверением.

Но боец, стоявший за ним, вырвал из-под него стул, и Сергей оказался на полу.

– Эй, вы что творите? – заорал Денис.

Его тоже тут же опрокинули на пол. Максим ничего не сказал, но досталось и ему. На них набросились, обыскали, изъяли оружие, но на служебные удостоверения почему-то не обратили внимания.

– В машину их!

Напрасно Зыков пытался что-то доказать, а Помазов – угрожать. Их скрутили, вывели из зала, затолкали в микроавтобус, уложили животами вниз.

– Вы хоть понимаете, что с вами будет? – спросил Помазов.

– Это не менты! – тихо сказал Максим, легонько толкнув его в бок.

Дорога заняла минут пять, не больше. Их завезли в какое-то темное место, скинули на землю. Максим тут же схлопотал ногой в живот. Зыков простонал сквозь зубы. Помазов громко крякнул от сильного удара в грудь. Их били недолго, но в самые уязвимые места.

От болевого шока Максим потерял сознание. Когда он очнулся, ряженых уже не было. Рядом сидел Зыков. Одной рукой он держался за живот, а другой тормошил Максима. Помазов медленно, кое-как поднимался с земли.

– Что это было? – спросил он.

– Привет от Вильяма, – ответил Максим.

– Я же видел эмблему. Это наш ОМОН.

– А еще у них могли быть генеральские звезды, – с усмешкой проговорил Максим.

– Главное, никаких свидетелей. Блин, они мне селезенку отбили! – простонал Зыков.

– Так, а где оружие?

В свете далекого фонаря Максим заметил тускло поблескивающий предмет характерной формы. Это был ПМ. Чуть в стороне лежал и второй пистолет. А удостоверения у них и не отбирали.

Одни грызут ногти, когда нервничают, другие ломают сигареты. Первый вариант дешевле, но Максим не стал объяснять это Танакову.

Тот переломил в пальцах очередную сигарету, озадаченно взглянул на Помазова и спросил:

– В больницу точно не нужно?

– Вроде уже не болит.

– А у тебя? – Танаков посмотрел на Зыкова.

– Селезенка, кажется, на месте. А если нет, вскрытие покажет.

– Шутник. Ты что скажешь? – Танаков резко глянул на Максима.

– Да тут не говорить нужно, а Вильяма за жабры брать. Его работа.

– Я насчет побоев.

Странное дело, но у Максима уже тоже ничего не болело. Даже синяков на теле не было. Чувствовалась рука специалиста. Вернее, нога. И не одна.

– Душа болит. К мести взывает.

– Ты это брось. Здесь тебе не кино.

– В кино убивают понарошку, а в жизни – по-настоящему. Если не отомстим, то так оно и будет. – Максим улыбался, но не шутил.

– Значит, Вильям? – Танаков достал из пачки сигарету.

Максим с интересом глянул на нее. Любопытно, сломает или нет?

– Мы отпустили Шаповалова, а через три часа появились ряженые, – сказал он.

– А Шаповалова вы зачем трогали? – Танаков чиркнул зажигалкой, закурил.

Не сломал сигарету.

– Не надо было? – в ироничном тоне, но с самым серьезным выражением лица спросил Максим.

– Почему меня в известность не поставили?

– Виноваты. Товарищ Болдарев нас наказал. Теперь мы исправимся и дружно скажем ему спасибо.

– А ерничать не надо! – Танаков с размаха шлепнул по столу тяжелой ладонью.

Максим опустил голову и в приступе смирения положил руки на колени.

– Театра мне здесь не нужно! – уже спокойнее сказал начальник.

Максим хотел было заметить, что здесь не театр, а цирк с хищниками. Но кривляться уже поздно.

Дверь открылась, в кабинет вошел Анисимов. Поздно уже, нормальные люди в это время как минимум ложатся спать. Но в отделе произошло ЧП, избиты сотрудники, хочешь или нет, а надо ехать на службу. Анисимов поступил правильно, как того требовал профессиональный долг, но вид у него при этом был такой, как будто он сделал всем одолжение.

– Что вы делали в ресторане «Винный погреб»? – с ходу спросил подполковник.

– Культурно отдыхали, – ответил Максим.

– Вы кто такой? – резко спросил Анисимов.

Максим поднялся, представился.

– Оперуполномоченный. Капитан. А есть начальник отделения уголовного розыска, майор. – Анисимов не просто посмотрел на Помазова, он вонзил в него взгляд. – Почему на вопрос, поставленный мною, отвечает младший по званию и по должности?

– Потому что младший по званию и должности был инициатором этого мероприятия, – сказал Максим. – Значит, с меня и спрос.

– Вы пьяны, товарищ капитан!

Максим развел руками. Он уже давно не был пьян, но в крови оставалось энное количество промилле. Подполковник Анисимов может заставить его сдать анализ и даже лишить водительских прав. А чем ему еще заниматься? Не наказывать же тех, кто посмел поднять руку на сотрудника полиции.

– Объяснения написали? – спросил Анисимов.

– Пишут, – ответил Танаков.

– Как закончат, мне на стол. А потом всех провинившихся в кабинет! По очереди!

Анисимов вышел и громко хлопнул дверью. Максим усмехнулся ему вслед. Провинившихся!.. Коротко и ясно. Все-таки решил Анисимов наказать Вильяма. Он заставит его бояться! Для того и будет бить своих.

– Ну и чего сидим? – Танаков положил на стол чистые листы. – Берем ручки, пишем объяснения.

– И проникаемся чувством вины, – с таким же серьезным видом сказал Максим.

– Острить нужно было, когда за стол в ресторане садился.

– Дело не в этом, а в том, что нас избили.

– Разберемся.

– Когда-нибудь, – буркнул Помазов.

– Что? – Танаков выстрелил в него взглядом.

– Ой! – Максим схватился за почку, изображая приступ боли.

– Все в порядке? – встрепенулся начальник.

– Как в американском кино, – сказал Максим и закрыл глаза. – Почку вырезали, товарищ полковник! Но все в порядке! А вторую вырвут, будет еще лучше. Мне в больницу нужно! – Капитан поднялся.

За ним последовал Зыков:

– И мне!

– И мне! – не остался в стороне Помазов.

– Может, «Скорую» вызвать? – голосом Танакова спросил Максим, открыл дверь и уже в своей манере ответил: – Мы еще объяснительные не написали, товарищ подполковник! Не возьмет нас «Скорая». Нельзя без объяснительной!

– Юрьев! – крикнул ему вслед Танаков, но Максим и не думал останавливаться.

Пусть тот попробует задержать его силой. А он на это способен. Если чужие люди могут безнаказанно избивать оперов, то почему своим нельзя?

Офицеры вышли во двор.

Со стороны ворот полыхнули фары, к зданию подъехал микроавтобус. Открылись дверцы, появились омоновцы. Максим напрягся. Неужели снова?..

Но на этот раз спецназовцы были настоящие. Об этом можно было судить хотя бы по тому, что из машины они вывели Вильяма.

Болдарев был в наручниках. Его вели, не позволяя поднять головы, но все же он умудрился злобно глянуть на Максима.

Юрьев и Зыков переглянулись. Неужели справедливость восторжествовала?

– Рома! – Помазов подошел к оперативнику из убойного отдела, который направлялся к зданию от своей машины.

Капитан Чусов остановился, с усталой улыбкой глянул на него.

– Волков на хранение принимаете? – спросил он.

– Можем даже чучело из него сделать, – ответил Зыков.

– Если только по решению суда.

– А судить за что будут?

– У Болдарева ствол на квартире нашли, с его пальчиками. Из этого пистолета Серба завалили.

Чусов как-то странно глянул на Максима, хотел ему что-то сказать, но сдержался.

– До завтра у вас пусть побудет, – заявил он, обращаясь к Помазову. – А утром мы его в СИЗО заберем.

– Все так серьезно?

– Очень. – Чусов взял Помазова за руку, потянул на себя, и они направились к зданию. – Мы свою охрану оставим, не обижайся.

– Слышал? Они свою охрану тут оставят. Ты не обижаешься? – с иронией спросил Зыков.

– Пусть лучше в стену замуруют, – ответил Максим.

– И забудут, где именно.

– Поговорить бы с Вильямом.

– Если он вдруг на меня наговаривать начнет, не верь, – заявил Зыков. – У меня с ним общих дел нет. А если что-то и было, то граммов на сто, не больше. Да и не надо тебе с ним беседовать. – Зыков отвел взгляд в сторону.

– Почему?

– А почему тебя Шипунов допрашивал? Тебя не подозревают, но настороженность выразили. Еще подумают, что ты Вильяму помогаешь.

– После того как нам наваляли?

– А ты уверен, что это Вильям?

– А кто?

– Да хрен его знает. Ты думаешь, почему Вильяма сюда привезли? Могли бы в управлении закрыть. Или в Западном, там свой изолятор. Может, от Острого прячут? Если в Западном закроют, Острый узнает. А у него там люди.

– А у Острого какой интерес?

– Если Вильяма не будет, Острый его «Щит» под себя возьмет. Появится у него охранное предприятие «Щит и меч». На весь город. Щит и меч – символ правосудия. Вот и подумай, чья здесь власть будет.

– Думаешь, Острый подставил Вильяма?

– Есть такие мыслишки. Если это Острый с Вильяма стружку снимает, то мой тебе совет, держись от него подальше.

– Хорошая мысль, – сказал Максим. – Но есть еще лучше. В больницу, я думаю, уже поздно ехать. Давай по домам.

Зыков кивнул. Ему эта мысль тоже понравилась.

Половина второго ночи. Тяжесть прожитого дня валила с ног, а времени на отдых оставалось совсем чуть-чуть. Вот это и есть государева служба. Максиму снова приходилось привыкать к работе в режиме ошпаренной кошки. А возраст уже не тот.

– У тебя одежда грязная, – заметила Рита, обласкала его нежной улыбкой и стала расстегивать на нем рубашку. – Карман порван. Я зашью и постираю.

– Завтра.

Она раздела Максима и повела в душ.

– Что это? – Рита провела пальцами вдоль его поясницы.

– А что там?

– Синяк.

– Я думал, не осталось.

– Ты дрался?

– Вряд ли это можно было назвать дракой.

Максим зашел в ванную, а когда принял душ, появилась Рита. Она взяла полотенце, вытерла его и упаковала в банный халат. На кровати в спальне стоял поднос. Кефир, слойки с повидлом.

– Вообще-то, я ужинал. Но это было так давно.

Максим лег, взял пирожок. Он лежал, жевал, наслаждаясь вкусом, а глаза сами по себе закрывались. Рита обняла его, грудью прижалась к плечу. Он ощутил мелкую дрожь в ее теле, какая бывает у мурлыкающей кошки.

Максим засыпал. Рита вынула из его рта остаток пирожка, убрала из руки стакан с кефиром. Она должна была так сделать. Максим не возмутился, но глаза его открылись сами по себе.

– Спи! – Рита крепко прижалась к нему.

Но спать уже не хотелось.

– Ты спрашивала, с кем я подрался.

– С кем?

– Это Вильям нашу клумбу сжег.

– Ты с ним сцепился? – В ее голосе тихо прозвучали тревожные нотки.

– Хуже. Он своих быков подрядил. Это была не драка, а избиение. И мне досталось, и ребятам.

– И что теперь?

– Вильям арестован.

– Это хорошо, – сказала Рита.

– Но не из-за нас. Его подозревают в убийстве Серба.

– Да, ты говорил.

– Орудие убийства нашли. Пистолет. С пальчиками Вильяма.

– Он что, сам стрелял? – Рита даже отстранилась от Максима, чтобы видеть его лицо.

Как будто он мог ей соврать.

– Нет, конечно. Зачем ему это, когда у него столько боевиков?

– Может, Вильям побоялся довериться им? Все-таки Серб – вор в законе, за него особый спрос.

– А зачем он ствол у себя на квартире хранил?

– У себя?

– А у кого еще?

– Не знаю. – Рита пожала плечами.

– Чусов не сказал, на какой квартире. У него что, их несколько?

– Он человек богатый. Квартира у него не одна. Шипунов спрашивал, я назвала адрес той, в которой жила, когда этот вот дом строился.

– Да? – Максим ревниво глянул на нее, чем очень смутил Риту.

– Я не хотела говорить тебе об этой квартире. Но ты и сам мог бы о ней узнать. Ты же ездил на задержание?

– Нет.

– Но мог бы поехать.

– А почему ты думаешь, что пистолет нашли именно на этой квартире?

– Я думаю?.. – встрепенулась Рита. – Вовсе нет. Просто разговор о квартирах зашел. Ты мог узнать, что я Шипунову адрес сказала. Я что, оправдываюсь? – Она удивленно вскинула брови.

– Оправдываешься. Потому что запуталась.

– В чем?

– В том, в чем ничего не понимаешь.

– Почему не понимаю? Вильяма арестовали. За убийство. Его посадят, и он больше не будет кидать горящие бутылки в наш огород.

– Браво! – Максим хлопнул в ладоши, обнял Риту и прижал к себе.

Она уютно уложила ладошки ему на грудь.

– Хорошо, если пистолет нашли на той самой квартире. Значит, я помогла его посадить. Я так от него устала!

– А от меня?

– Как я могу от тебя устать? – Рита мягко улыбнулась. – С тобой я чувствую себя космонавтом. Потому что ты для меня – целая вселенная.

Глава 9

Вильям устал от гнетущих мыслей. Он хотел, чтобы сон избавил его от шума в голове, но произошло это только под утро.

Вскоре он услышал, как открывается дверь, а вслед за ней и решетка. В камеру зашел Анисимов, и Вильям поднялся. От этого человека сейчас зависело многое.

Подполковник дождался, когда за ним закроются обе двери, только тогда подошел к Вильяму.

– Петр Дмитриевич, может, ты объяснишь мне, что здесь происходит? – проговорил тот.

– А что происходит? Ты задержан, суд вынесет решение о твоем аресте, – тихо сказал начальник ОВД.

– Какой арест?! За что?!

Анисимов приложил палец к губам. Вильям понимающе кивнул и сбавил обороты.

– В твоей квартире нашли орудие убийства. С твоими пальчиками.

– В какой? Я там не живу.

В квартире на улице Щорса он собирался поселить Леру. Но с ней не сложилось. Вильям провел с ней час-два, получил свое и совершенно остыл. Потому у него и возникло желание уехать. Он фактически сбежал от Леры. Сказал, чтобы ждала, и уехал. А надо было дать ей пинка под зад, чтобы не совращала мужиков голыми ляжками.

Лера все поняла правильно. Поэтому на следующий же день вернулась к Ираклию. Он сам приехал за ней. Этот старый соплежуй не смог жить без нее.

Ключи Лера оставила соседке. Но вдруг она перед этим сняла с них слепки? Да и ствол подсунула? По просьбе Ираклия. В голове у Вильяма крутилась такая мысль, сверлом вгрызалась в сознание.

– Это не имеет значения, – сказал Анисимов.

– Ладно, это моя квартира, у меня есть ключи от нее. Но разве я похож на идиота? Не стал бы я тащить засвеченный пистолет к себе в дом! Я бы его просто выбросил.

– Не знаю. Пистолет был тщательно протерт. Эксперты нашли один-единственный пальчик, на обойме.

– Бред!

– У тебя есть алиби?

Вильям думал об этом еще до того, как его повязали, даже пытался найти Леру. Но ее и Ираклия как корова языком слизнула. Он думал, что их менты вспугнули. Серб ехал на смерть из казино. Опера об этом, конечно же, узнали. Ираклию на старости лет в тюрьму неохота, вот он и сделал ноги, заодно и глупую Леру с собой увез. Не исключено, что этот тип был причастен к убийству, потому и слинял.

– На хате я был, с одной шлюхой.

– Где она?

– Нет ее! Завалила Серба, ствол мне подбросила и тю-тю!

– Я твоим делом не занимался. – Анисимов покачал головой. – Всех подробностей не знаю. Но за тебя взялись серьезно. Свиягин лично дал добро.

Вильям сжал кулаками виски. Все это смахивало на грандиозный заговор против него. Серб на том свете, Вильям за решеткой. Кому выгоден такой расклад? Дьяку? Запросто. Острому? Очень даже может быть.

Была у Вильяма мысль поговорить с Острым насчет Серба, да с этим как-то не сложилось. Но, видимо, Востров и сам допер, что с вором нужно заканчивать. Заодно вывести из игры самого Вильяма. Тем более что между ними возник реальный конфликт.

Мало подставить Вильяма, нужно его еще и дожать, а для этого необходим административный ресурс. Тут Острому сгодится полковник Свиягин, по сравнению с которым Анисимов мелковат.

Но есть еще глава городской администрации. У Курникова должок перед Вильямом, но одно дело помогать втайне, и совсем другое – в открытую. Решится ли Курников пойти против начальника ГУВД, который зависит от него лишь весьма условно? Если Свиягин упрется рогом, то Курников открестится от Вильяма. Или у него вообще не возникнет желание помогать ему.

– Дело дрянь, – сказал Анисимов.

– Но ты же можешь мне помочь?

– Я постараюсь, – сухо сказал начальник ОВД.

Вильям кивнул и пальцем на железном столе вывел число с шестью нолями.

Анисимов тоже в большом долгу перед ним, но об этом нужно напоминать. Хорошая взятка – отличный способ оживить память.

– Я же сказал, сделаю, что смогу.

– Мне нужно на свободу.

– Это как решит суд.

– С Востровым нужно поговорить. Объяснить ему ситуацию. Если это он против меня тянет, то пусть сдает назад. Прямо сейчас. Когда суд меня закроет, будет поздно. Так ему и скажи.

Анисимов удивленно повел бровью. Почему это он должен встречаться с Острым?

Но Вильям настаивал на своем:

– Так ему и скажи!

– Ты мне тоже кое-что скажи! – Взгляд Анисимова затвердел. – Кто избил моих оперов?

– Ты о чем?! – Голос Вильяма предательски дрогнул, и Анисимов не мог этого не заметить.

– Они задержали вчера твоего Шаповалова, и ты им за это отомстил.

– Не понимаю, о чем разговор.

– Не надо ля-ля! Все ты понимаешь.

– Ты не хочешь мне помогать?

– Ты поступил по-свински, Вильям Андреевич! – резанул Анисимов.

– Ты же ничего не знаешь.

– Знаю!.. Думаешь, что тебе все можно?

– Не трогал я твоих оперов, – заявил Вильям и мотнул головой.

Анисимов усмехнулся, исподлобья глянул на него. Не поверил он ему. И правильно сделал.

Начальник ОВД повернулся к Вильяму спиной, у самой двери остановился и сказал:

– Хорошо подумай. У тебя еще есть время. Если, конечно, ты хочешь, чтобы я поговорил с Востровым.

Вильям дождался, когда за подполковником закроется дверь, опустился на шконку и зажмурился.

«Быстро сработали убойщики, ничего не скажешь. Днем нашли ствол, а ночью взяли меня. И экспертизу провести успели, и постановление на арест оформили. Точно, это Свиягин дал отмашку. Именно поэтому Анисимов расхрабрился, даже условия мне ставит. Думать заставляет.

А поразмыслить самое время. Ситуация сейчас такая, что за любую соломинку хвататься нужно».

Утро, подъем, завтрак, дорога, кабинет начальника отделения. А что дальше? Именно это и должен был объяснить Помазов. Анисимов утреннее совещание проводить не стал, и Танаков не вызвал на планерку, а Помазов своих оперов собрал. Он по всей форме представил Максима своим операм, прежде всего капитану Бочкареву и старшему лейтенанту Тишкову.

– Стас, передашь Максу дела, объяснишь все нюансы.

– Без проблем. – Бочкарев посмотрел на Юрьева с доброй иронией.

Парень крупного сложения, слегка рыхловатый, но в целом внушительного вида. Черные коромысла бровей, живой блеск в серых пуговицах глаз, нос крючком, хоть полотенце на него вешай. Круглые щеки с румянцем. Ладонь широкая, пальцы крепкие.

Тишков обладал астеническим телосложением, худощавый, остроносый, плечи узкие, руки тонкие. Сидел он спокойно, расслабленно, но в нем угадывалась скрытая сила, которая могла выплеснуться из него в любой момент.

Зыков уже предупредил Максима, что у Тишкова черный пояс по карате. Как будто тот собирался мериться с ним силами.

– Ну что, тогда по плану? – риторически спросил Помазов.

Ему явно хотелось побыть хоть чуть-чуть в одиночестве, в тишине и покое, спокойно собраться с мыслями.

– По какому плану? – Бочкарев удивленно вскинул брови. – У нас тут они ломаются каждый час.

– Отлично. К исходу дня представишь мне план работы на месяц, – с самым серьезным видом сказал Помазов.

– Да я не об этом.

– Тогда до конца года.

– До него еще дожить нужно.

– Так!

– Что у вас там вчера ночью случилось?

– Объявились милые ребята, отморозки специального назначения.

– Чьи?

– Предположительно, Вильяма.

– Что дальше?

– А сам как думаешь?

– Вылавливать этих отморозков надо. Это в план записывать?

– Бумага все стерпит, – сказал Помазов и усмехнулся.

– А мы?

– А мы объяснения пишем.

– Так нельзя! – заявил Бочкарев.

– Ты знаешь, где кабинет Анисимова. Может, он разрешит допросить Вильяма.

– Кто разрешит, кабинет или Анисимов? – осведомился Зыков.

– Кабинет разрешит быстрее, – с тем же кислым видом сострил Помазов.

– Можно? – В помещение зашел Шаповалов.

– Дорогой ты мой! – Зыков сорвался с места, подскочил к нему, повернул лицом к стене, обыскал.

– Нет у меня ничего, – обиженно пробубнил Шаповалов.

– А кто-то нам вчера угрожал, – напомнил Помазов.

– Когда?

– Когда мы вас, уважаемый Илья Павлович, из машины высадили. А потом и сама угроза подъехала. Крепкие ребята у вас работают.

– Они не должны были вас бить.

– Вот оно как! – Зыков с силой усадил Шаповалова на стул.

Слышно было, как хрустнул воротник пиджака.

– Переборщили ребята, – проговорил мужчина и опустил голову.

– А вы, Илья Павлович, не переборщили?

– Да, и я тоже.

– Переборщил, это когда борща много. Спешу вас обрадовать, в тюрьме его нет, там только баланда.

– Я в курсе.

– Признание писать будем?

– Да, конечно.

Максим криво усмехнулся. Видать, крепко Вильяму прищемили кокосы, если он скинул с пальмы свою обезьянку.

– Болдарев знает, что ты натворил? – спросил он.

– Нет. Я все сам, – заученно ответил Шаповалов.

Капитан ничуть не сомневался в том, что ответ будет именно таким.

– И бутылку с зажигательной смесью сам?

– И бутылку.

– И в тюрьму?

– И в тюрьму.

– Плохо там.

– Я знаю.

– И плохо, и долго. Ты берешь на себя целый букет. Лет пятнадцать будешь его нюхать.

– Я же к вам пришел.

– С кем?

– Один.

– А где твои ряженые?

– Не знаю.

– А кто знает?

– Я про них вообще ничего не знаю. Смотрю, стоят у дороги. Я подъехал, предложил им работу, они согласились. Форму дал, автоматы пневматические. А кто они такие, спрашивать не стал. Зачем оно надо? Если вы их мне покажете, то я, конечно, опознаю.

– Вот ведь как заливает! – Зыков громко шлепнул ладонями о колени.

– На машине подъехал? – спросил Максим.

– На машине.

– А в машине регистратор.

– Он у меня на обочину не смотрит.

– Как и Вильям. Ты все на себя возьмешь, сядешь, а он о тебе забудет.

– Вильям здесь не при делах.

– Тогда почему ты здесь? Совесть покоя не дает?

– Вильям позвонил. Мол, натворил дел, так отвечай.

– Стало быть, он знал.

– Догадался.

Максим понимал, что Шаповалов не сдаст ни Вильяма, ни исполнителей. До босса в этой теме не дотянуться, а с шестерками куда проще. Но пусть сначала Шаповалов признает свою вину под протокол, а тогда уже можно будет колоть его на признание.

Видимо, так же подумал и Помазов, поэтому велел Шаповалову писать чистосердечное признание. Он попросил оперов освободить помещение.

Вскоре ему тоже пришлось покинуть кабинет. Анисимов вызывал его к себе вместе с подчиненными.

Подполковник сидел за столом и с умным видом заполнял какие-то бумаги.

Когда оперативники опустились на стулья, он поглядел на них и спросил:

– Сергей Борисович, как продвигается дело о вчерашнем нападении на сотрудников полиции?

– Успешно продвигается, товарищ подполковник. Шаповалов с повинной пришел, чистосердечное сейчас пишет.

– Вот видите, как хорошо. – Анисимов едва заметно улыбнулся.

«Он даже не спросил, кто такой Шаповалов, а должен был, – подумал Максим. – Желания поговорить с этим деятелем у него не возникло. Видимо, он знал, кто находится в кабинете у Помазова. Если так, то, скорее всего, подполковник и раскрутил Вильяма на то, чтобы тот прислал к нам Шаповалова с повинной.

Это я никак не мог попасть к Вильяму в камеру, а у Анисимова карт-бланш. Он и допросить его мог, и надавить. Хорошо, если так.

Плохо, если Анисимов всего лишь произвел размен. Он отдает нам Шаповалова, мы в ответ закрываем глаза на его особые отношения с Вильямом. А может, подполковник еще и попросит нас помочь ему».

– Хорошо, – согласился Помазов. – Только Шаповалов исполнителей не сдает.

– А кто организатор?

– Он говорит, будто сам все и устроил. Мол, нашел каких-то неизвестных типов. Как будто мы ему поверим.

– А может, нужно ему поверить? – Анисимов обвел взглядом оперов.

– Думаете? – Помазов настороженно посмотрел на него.

– Преступление, разумеется, серьезное. Нападение на сотрудников полиции – это, конечно же, ЧП, как минимум городского масштаба. Но в ГУВД ничего об этом не знают. Да и незачем им. Наши сотрудники находились в нетрезвом состоянии. Возможно, они сами спровоцировали инцидент.

– Мы не провоцировали.

– А незаконное задержание Шаповалова? Тут могут возникнуть вопросы. Думаю, нам не стоит предавать это дело огласке. Шаповалов признает свою вину, будет суд, он получит по заслугам, сядет лет на пять. Но кричать об этом на всех углах не стоит.

– Да, я тоже так думаю, – спокойно проговорил Помазов.

«Я мог бы поспорить с ним и с Анисимовым, но зачем мне это нужно? – рассуждал капитан. – Подполковник, конечно, пытался замять инцидент, но хотя бы крайнего нашел. Поэтому Помазов и не прочь ему подыграть. Да иначе и быть не могло. Ведь от Анисимова зависит его карьера.

Да и мне нет смысла бодаться с подполковником. Похоже, начальник ОВД на стороне Вильяма, но это вполне объяснимо.

Вильям представляет в районе криминальный закон, Анисимов – государственный. Их интересы просто не могут не пересекаться. Но там, где есть конфликт, найдется и компромисс, возможно, переходящий в сотрудничество. Очень может быть, что Анисимов получал деньги в обмен на информацию.

Все это, конечно, достойно презрения, но я должен четко отделять реальную действительность от киношной. В настоящей жизни за справедливость люди борются больше на словах, чем на деле. Они быстро привыкают к такому положению дел.

Я тоже стерплюсь с тем, что Анисимов нечист на руку, и буду себе работать, набирать форму для съемок в кино. Да, есть у меня такая предательская мысль – при первой же возможности бросить все и вернуться в Москву. Я ведь слово Елецкому давал, обещал работать до упора, а делать этого не хочу. Как же я могу кого-то осуждать?»

Серое здание тюремной администрации, совмещенное с проходной, мрачные женщины, вздыхающие в ожидании свидания, колючая проволока поверх бетонного забора. После суда Вильяма должны были выпустить из-под стражи, на худой конец вернуть в изолятор временного содержания, а привезли в СИЗО. Как это все называется?

Вильям оттолкнулся от окна, сел на скамейку, обхватил голову. В нескольких метрах от него открывались ворота в ад. Он не боялся тюрьмы как таковой, но на нем кровь законного вора. Во всяком случае, блатные уверены в этом. А они как раз те самые черти, которые подбрасывают здесь дровишки под котел с кипящей смолой.

Менты давили по всем фронтам. Анисимов заставил Вильяма сдать Шаповалова, а суд приговорил его к содержанию под стражей. За всем этим чувствовалась лапа Острого или Дьяка. А может, они оба против него.

Если даже Острый не убивал Серба, то он не упустит момент утопить конкурента. Груз к ногам уже подвешен, и не факт, что Вильям его выдержит. Впереди долгая унизительная процедура, которая приведет арестанта в камеру с уголовниками. А чуть погодя придет малява по его душу. Вот тогда-то все и начнется.

Но был и другой вариант. Возможно, для Вильяма уже готова пресс-хата. Братва простит ему Шаповалова, но дырку в ложке – нет.

Август месяц. Дачный и курортный сезон в самом разгаре, жилье остается без присмотра. Разумеется, воры этим пользуются.

Из трехкомнатной квартиры в доме по улице Соловьева утащили все серебро, а это целая коллекция. Вилки, ложки, стаканчики, кубки, блюда, конфетница, ваза.

– Мы с мужем десять лет все это собирали, – заявила женщина годков этак тридцати пяти и всхлипнула.

Волосы, выгоревшие на солнце, морской загар, легкий, интуитивно угадывающийся запах песка и водорослей. Гражданка Маслова вернулась с отдыха, зашла в дом, а там сюрприз – пустой шкаф.

– А сигнализация? – спросил Максим, осматривая прибор охраны, прикрепленный к двери у самой стены.

Квартира хорошо обставлена, мебель дорогая. Да, в таком доме могло водиться серебро. Ремонт свежий, а прибор сигнализации не совсем новый, белый пластик слегка потемнел от времени. Максим присмотрелся и заметил на нем следы краски. Видно, что сигнализацию ставили еще до ремонта.

– В том-то и дело, что все было включено! Я зашла и увидела, что форточка открыта, а занавеска сдвинута.

Бочкарев прошелся по комнате, глядя на датчик движения, белеющий в верхнем углу. Лампочки мигали, значит, прибор реагировал на движение.

– Этаж у нас восьмой, дом десятиэтажный, – в раздумье проговорил Максим. – Очкарь мог с крыши спуститься.

– Кто, простите? – Женщина с интересом посмотрела на него.

– Очкарь, форточник, вор. Можно назвать его Карлсоном.

– Возможно, у него был Малыш, – сказал Бочкарев.

Но Маслова лишь скользнула по нему взглядом и снова переключилась на Максима.

– Малыш – это друг Карлсона, – пояснил Бочкарев. – Маленький, весом от двадцати до тридцати килограммов, – продолжал он. – Хотя, пожалуй, и это много для вашего датчика.

– Что еще пропало? – спросил Максим.

– Нет, больше ничего. – Маслова манерно потянула к нему растопыренные ладони.

А маникюр у нее совсем свежий. Одежда на ней светлая, наглаженная, без единого пятнышка. Не похоже, что женщина только что с дороги.

– Вы уверены?

– Деньги мы в доме не храним. Все, что у нас было, с собой взяли. Сами понимаете, какие в Сочи траты. Три недели в пяти звездах!.. – Маслова жеманно вздохнула.

– Вы замужем? – спросил Максим, глянув на обручальное кольцо на ее пальце.

– Что? – Она заметила, куда он смотрел, провела пальцами вокруг кольца, как будто хотела его снять. – Вы про это?

– Вы сказали, что с мужем собирали серебро.

– Да, с мужем.

– А на море уехали с кем?

– С мужем, конечно!

– Где он?

– В Сочи. И муж, и Олежек.

– Кто такой Олежек?

– Как это кто? Наш сын.

– А вы почему вернулись?

– Мне позвонили с работы…

– Когда вы приехали?

– Сегодня.

– На чем?

– На поезде.

Максим снова глянул на ее жакет. Свой летний костюм она могла повесить на плечики, но все равно на нем остались бы мелкие ворсинки от простыни. Для поезда это обычное дело. Если даже простыня новая, все равно налетит. А в чемодане костюм женщина не хранила. Если только в купе был утюг.

– Билет покажете?

– Это обязательно? – Маслова захлопала глазами.

– Было бы неплохо.

– Скажите, а вы никогда не снимались в кино?

– Капитан Костин и сейчас в кино снимается, – без тени юмора сказал Бочкарев. – Вместе с вами, гражданка Маслова. Да-да, вы сейчас в объективе скрытой камеры. Поэтому прошу вас на вопросы оперативного уполномоченного отвечать предельно четко. Как полагается порядочной женщине.

– Почему «как»? Я порядочная женщина!

Сначала Маслова поправила прическу, затем проверила, на месте ли сережки, провела пальцами по щекам, по воротнику. Она ладонями приподняла и опустила грудь в лифе, огладила юбку. На все это у нее ушло секунды две-три.

– Никто не спорит. Но билет все-таки покажите, – мягко настаивал Максим.

– А я его потеряла!

– Ольга Викторовна!..

– Можно просто Ольга.

– Вы же не хотите, чтобы мы искали билет вместе с вашим мужем?

– Почему не хочу? – встрепенулась она. – При чем здесь мой муж?

– Когда вы приехали в Ковалев?

– Вы меня обманули! Нет здесь никакого кино. Но вы ведь и правда капитан Костин. Да-да!.. Я еще с мужем поссорилась. Он у меня такой рохля! А тут вы! Я ему говорю, вот, мол, посмотри, как должен выглядеть настоящий мужчина. Или мы все-таки в кино?

– Нет. Но как только сценарий подвезут, так и начнем, – заявил Максим.

– Сценарий?

– Должны же мы знать, кто преступник. А без сценария мы его не установим и не поймаем. Может, вы нам поможете?

– Я?

– Никто ничего не узнает. С кем вы сегодня ночевали?

– Что?! – Маслова едва не взвизгнула от возмущения.

– Ольга, вы даже не представляете, как я завидую этому молодому человеку. – Максим вложил в улыбку все свое обаяние.

– Он уже не молодой… Это вы о ком? – спохватилась она.

– Это вы о нем. Давно вы с ним знакомы?

– А вы и правда никому не скажете?

– Слово капитана Костина!

– Саша Сандалов был женат на моей двоюродной сестре. Мы знакомы уже лет шесть-семь.

– Он знал код охранной системы?

– Нет! Откуда?

– Он ночевал у вас?

– Со мной? Здесь?! Ну что вы?! – искренне возмутилась Маслова. – Дом – это святое!

– Может, днем бывал? Вы давали ему ключи от квартиры?

– Ему – нет. Катьке давала. Они у нас два месяца жили. Катька ремонт делала, а мы тогда еще только собирались…

– Не было у вас тогда ремонта?

– Не было.

– А серебро?

– Серебро было.

– И ничего не пропало?

– Тогда нет.

– Где работает ваш Сандалов?

– Не мой! У меня муж есть. А Саша нигде не работает. Катька разводиться с ним собиралась.

– Вы же сказали, что он был женат на вашей сестре.

– Катя ушла от него. – Маслова опустила голову, но тут же вознесла взгляд к небу. – Туда! Она уже не вернется.

– Что такое?

– Несчастный случай. – Женщина протяжно вздохнула. – Они где-то не там купили водку. Саша в больницу попал, а Катя – сразу в морг.

– Сандалов тоже отравился?

– Говорю же, в больнице лежал. На похороны прямо с койки пришел, весь бледный, на ногах еле стоял. Думали, рядом с Катей и ляжет.

– Паленая водка – это жесть, – сказал Бочкарев.

– Саша мало пьет. Поэтому он и не умер.

– А Катя пила много?

– Нет, она даже не дымила. А Саша как накурится!.. – Маслова эмоционально махнула рукой. – Да, всякое бывало.

– Чего накурится? – Максим и Бочкарев переглянулись.

– Сигарет. – Женщина включила дурочку и захлопала глазами.

– А у вас есть его фотография?

– Была в каком-то альбоме. Если поискать, то можно найти. А зачем?

– Думаю, что форточку открыли для отвода глаз, – кивнув на окно, сказал Максим.

– Скорее всего, – сказал Бочкарев.

Пока Маслова рылась в альбомах в поисках фотографий, он позвонил в охрану и выяснил, что неделю назад квартиру снимали с охраны. Всего на десять минут. А меры не были приняты потому, что хозяева, уезжая на курорт, не потрудились написать заявление.

Во дворе на скамейке сидели две бабушки. Максим предъявил им фотографию. Одна из них узнала Сандалова и сказала, что видела его уже давно.

Капитан не остановился. Он узнал адреса жительниц дома, которые могли видеть Сандалова в день совершения преступления. Его упрямство было вознаграждено. Нашелся человек, который видел, как Сандалов садился в машину со спортивной сумкой в руке. Именно в тот день все и произошло.

Глава 10

Вильям усмехнулся, глядя, как вертухай открывает дверь камеры номер сто восемь.

– Давай! – Безусый паренек грубо подтолкнул его в плечо.

– «Давай» ты будешь говорить своему мальчику, девочка! – рыкнул Вильям.

– Что?! – взвился молокосос.

Но Вильям вонзил в него свой фирменный взгляд. Он умел смотреть как голодный волк перед прыжком. Контролер сдулся, отступил.

– Держи! – Вильям смилостивился и щелкнул пальцами, в которых появилась тысячная купюра. – Чаю подашь, проводник!

Братва уже подсуетилась, зарядила прапора со склада. Там Вильям и матрас новый получил, белье с иголочки и деньги на карманные расходы.

Ребята и с кумом поговорят, намекнут, чтобы он не очень борзел. Ухват любой вопрос разрулит. Если вдруг нужно будет кого-то завалить, Пекарь и Томсон не подведут. Они и Острого положат, если этот урод не включит заднюю.

– Не положено!

Вильям разжал пальцы, и купюра полетела к полу. Он проводил ее взглядом и только потом зашел в камеру.

Он помнил, как впервые попал сюда. Это произошло в девяносто пятом. Тогда он был таким же молодым пацаном, как этот вертухай, который сейчас закрывал за ним дверь. Но его трудно было взять на понт. Страх перед тюрьмой не держал Вильяма за горло. Бить в пятак он мог не хуже, чем сейчас, вырубал с первого удара.

Тогда сто восьмая камера имела не такой вид, как сейчас. Это был самый настоящий зал ожидания у портала, ведущего в преисподнюю. Шконки в два яруса одна к одной, людей как шпрот в банке, табачный дым такой, что хоть топор вешай. Всюду мокрое белье, грязные носки, слезоточивая вонь от параши. Стены драные, полы гнилые.

Сейчас и полы нормальные, и стены покрашены. Шконки в один ряд. Людей раза в три-четыре меньше. Но все равно много. Да и от параши воняет.

Вильям выцепил взглядом кучку арестантов. Этот квартет держался особняком от остальных. Парни с виду цивильные, не порченные туберкулезной сыростью штрафных изоляторов, не травленные лагерной пылью, но чувствовали они себя здесь по-хозяйски.

Только один арестант производил впечатление бывалого. Мощный на вид мужик с кривым носом и шрамом на щеке. На плечах у него синели татуировки – руки с кандалами на запястьях, сжимающие ножи. Работа грубая. Картинки наверняка кололись иглой и электробритвой.

А на теле у широколицего скуластого паренька красовалось настоящее произведение искусства. Два дракона сползали с его плеч и рвали друг друга по центру грудной клетки. Изображение цветное, объемное.

Двое других сидельцев, видимо, не могли похвастать тем же, поэтому были в футболках. Арестанты играли в карты и не обращали никакого внимания на вертухая.

Все они делали вид, что не замечают новичка. Но Вильям улавливал напряжение в их движениях, взглядах. Эти персоны явно ждали, когда новичок заявит о себе.

– Я не понял, это что, санаторий? – Вильям надвинулся на парня, который сидел на шконке чуть в стороне от сортира.

Место у него не самое лучшее, но и не позорное. Да и сам он точно не из опущенных.

Ничего не говоря, Вильям сунул ему в руки свою скатку, а сумку поставил на шконку в ноги. Парень яростно сверкнул взглядом, но поклажу оттолкнуть не посмел.

– А ты куда ехал? – с ухмылкой спросил кривоносый тип.

– Машину времени заказал. – Вильям глотку не рвал, но говорил громко и улыбался вполне добродушно. – Думал, сгоняю лет на двадцать назад. Ни фига! Раньше на этой хате душегубка была, народ стоя спал, падать было некуда. А сейчас как в санатории.

– А ты раньше здесь бывал?

Вильям резко шагнул к арестанту, остановился, впился в него взглядом и резко спросил:

– Ты кто такой?

– Не понял, – встрепенулся тот.

Но Вильям молчал и продолжал давить на него всей своей внутренней силой.

– Да я-то Бобон!..

– За хулиганку отмотал? – спросил Вильям, глянув на его татуировку.

– Ну…

– Нормальные такие ножи. Насквозь пробьют, да?

– А что?

– А то, что серьезно у тебя. Но не очень. У этого вообще херь в повидле.

– Эй, ты чего? – Обладатель драконов обиделся и вскочил.

– Ты на кого пасть открыл, сявка!

Парень стушевался, опустился на место.

– Мажете себя всякой дрянью, – сказал Вильям уже спокойнее. – У Бобона реальная роспись. Да, бакланская. Зато видно, что человек чалился.

– Ничуть не бакланская. – Бобон набычился.

– Я же говорю, человек ты. А это кто? – Вильям обвел рукой его дружков.

– А ты кто? – спросил парень с маленькими, криво посаженными глазками под массивным выпирающим лбом и косо глянул на него.

– А ты не знаешь, кто такой Вильям?

– Вильям?! Я знаю! – встрепенулся четвертый, белобрысый паренек с водянистыми глазками. – Кореш мой у тебя работает! – Он протянул Вильяму руку.

Тот качнул головой, с хищной ухмылкой глянул на его ладонь и заявил:

– Не «ты», а «вы».

– Кореш мой, Юра Захарчук. Может, знае… знаете?

– Сначала с тобой разберемся.

– Лужок я, – сказал белобрысый.

Но Вильям уже потерял к нему интерес и осведомился:

– Кто смотрящий?

– Я. – Бобон с опаской глянул на него.

– Кто ставил?

– Ну…

– Ты сам себя назначил.

– Почему сам? Братва так решила. – Бобон обвел рукой обитателей камеры.

– Я тебя не утверждал. – Вильям качнул головой.

– Э…

– Ладно, считай, что утвердил. Будешь за хатой смотреть. Я скажу тебе, как это делается. Чего стоишь? Шконку освобождай.

– Какую? – Бобон глянул на свое место в блатном углу.

Но Вильям не собирался его двигать. Пусть рулит в камере и дальше. С козырного места. Он будет мудро им руководить. Но если Бобон упрется рогом, то придется его ломать через колено. Вильям покажет ему, как это делается.

– Любую. Но у окна.

Лужок рванул из-за стола, освободил свою шконку, согнал с соседней какого-то арестанта.

Вильям одобрительно кивнул, покровительственно глянул на парня. Да, ему нужен преданный человек, и в долгу он не останется.

Внешность у Сандалова завидная – высокий, чернявый, с пронзительными глазами. Если такие мужчины не страдают комплексами, то легко берут в плен красивых женщин. Тридцать шесть лет – еще не тот возраст, чтобы завязывать со слабым полом.

Именно так Сандалов и думал. Он возвращался домой под ручку с хорошенькой блондиночкой лет тридцати. Шел быстро, а она семенила за ним, как преданная собачонка, да еще и несла сумку с продуктами.

– Смотри, как устроился, жену на тот свет спровадил, теперь баб вовсю обиходит, – сказал Зыков.

Вчера Максим отправился к Сандалову вместе с Бочкаревым, но в квартире никого не было. После полуночи они смотали удочки, разошлись по домам. Сегодня опера снова подъехали к дому на улице Котовского, на этот раз с постановлением на обыск.

Сандалова дома не было. Пока Максим с Бочкаревым караулили его, Зыков побывал в больнице, где этот фрукт лежал с отравлением. Там старлей серьезно поговорил с врачом. Тот сказал, что Сандалов, скорее всего, симулировал болезнь. Не было у него такой интоксикации, от которой можно потерять сознание. Сандалов изображал из себя жертву отравления, чтобы не попасть под подозрение. На похоронах он бросался на гроб жены с той же целью.

– А тетенька ничего себе! – прокомментировал Бочкарев.

– Вперед! – заявил Максим.

Он не думал, что ему понадобится пистолет, но все же достал его из кобуры и передернул затвор. Оружие он получил сегодня утром. Вместе с комплектом наручников. Теперь Максим стал полноценным оперативником. Можно и покомандовать.

– Вообще-то, я здесь старший! – заявил Бочкарев и расправил плечи.

Зыков легонько постучал его кулаком по голове.

– Там же тетенька! А по этой части ты чайник. Учись у Макса, как с ними надо…

– А ты давай на ту сторону дома! – Бочкарев сделал круговое движение рукой.

Сандалов жил на втором этаже и запросто мог прыгнуть с балкона.

Максим нажал на клавишу звонка.

– Чего надо? – донеслось из-за двери.

– Здравствуйте, я с киностудии «Мосфильм» по поводу вашей квартиры.

Дверь приоткрылась.

– Какая квартира? – Сандалов настороженно смотрел на Максима.

– Моя фамилия Юрьев, я играю капитана Костина. Мы снимаем продолжение телесериала «Запах страха».

– Да, видел. Ты Костин?

– А что, не похож?

– Похож. А здесь как?..

– Натурные съемки. Мы зайдем?

Сандалов кивнул, отошел в сторонку, пропустил Максима в квартиру. Бочкарев потянулся за ним.

– А это кто? – осведомился Сандалов.

– Напарник мой.

– Я его где-то видел.

– Капитан Бочкарев, восходящая звезда российского экрана. До мирового пока не дорос.

– Бочкарев?! – Сандалов явно занервничал.

– На самом деле Стас настоящий опер из местной полиции. Мы его на роль отобрали. А вы чего так напряглись? Может, грехи какие-то перед уголовным розыском есть? – спросил Максим.

– Нет, нормально все.

– А квартирка у вас ничего. – Максим зашел в гостиную и поздоровался с тетенькой, которая сидела на диване, скромно потупив глазки.

Бочкарев остался у двери. Сандалов тоже зашел в комнату и оглянулся. Опер, стоявший за спиной, вызывал у него чувство дискомфорта.

– Так я не понял, зачем вам нужна моя квартира.

– Я же говорю, съемки мы здесь проводить будем. Сцена «Обыск в квартире». Не бесплатно, конечно. Вы ведь не против?

– А где камеры?

– Нет, в камере будет другая сцена. Хотите поучаствовать?

– Нет, спасибо. Мы с Леной как-нибудь без вас.

– Лена – ваша жена? – Максим ярко улыбнулся женщине.

В ответ она обласкала его весьма горячим взглядом.

– Это не важно.

– Если не важно, то Лена будет играть роль понятой. Ну что, начнем?

Лена кивнула с загадочной улыбкой на губах. Она готова была начать прямо сейчас. Хотя и не поняла, о чем шла речь.

– Капитан Бочкарев, предъявите постановление на обыск!

Стас кивнул, достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо, протянул Сандалову.

Тот даже не глянул на документ и спросил:

– А где телекамеры?

– Гражданин, предлагаю вам добровольно сдать запрещенные законом предметы, документы и ценности, – с каменным лицом сказал Максим.

– А режиссер где? Операторы?.. Софиты должны быть. Или что там у вас?..

– Расслабьтесь, гражданин. Это всего лишь репетиция. Кстати, вам неплохо удается изображать растерянного человека. Могу предложить вам роль злодея. Давайте попробуем. Гражданин Сандалов, вы подозреваетесь в совершении кражи! – Максим грозно нахмурил брови.

– Какой кражи?

– Не тянете вы на роль злодея, – заявил Максим. – Преступник должен быть человеком суровым, решительным, прямо смотреть в лицо вопросу! Да, мол, я украл у гражданки Масловой ее столовое серебро на сумму восемь миллионов шестьсот тысяч рублей!

– Вы кто такие? – Сандалов попятился к балконной двери.

– Внизу наш человек, – предостерег Бочкарев.

– Где серебро, Сандалов?

– Нет у меня ничего.

– И гражданку Маслову вы не знаете?

– Еще раз спрашиваю, кто вы такие?

– Вам и удостоверение предъявили, гражданин, и постановление на обыск, – заявил Максим. – Что еще нужно?

– Но ты же актер!

– Актер. На стажировке. Вы не ответили на вопрос. Вы знаете гражданку Маслову?

– Нет.

– А с кем вы тогда провели позапрошлую ночь? – спросил Бочкарев.

– А я знала, что ты с кем-то был! – возмущенно протараторила Лена.

– Да не был я ни с кем. – Сандалов с тревогой глянул на нее.

– Где серебро, Сандалов? – спросил Бочкарев.

– Даже не знаю, о чем разговор.

– А если мы проведем сейчас обыск?

– Проводите.

Обыск Сандалова не пугал, но на Лену он смотрел все с той же тревогой.

Максим тоже глянул на нее и спросил:

– Можно ваш паспорт?

– У меня с собой его нет.

– А где есть?

– Дома.

– Адрес?..

– Улица Луначарского, дом восемнадцать, квартира семь.

– Вы сегодня там ночевали?

– Да.

– С кем?

– Слушай, артист, ты чего к женщине пристал? – Сандалов потянул к Максиму руку, как будто хотел схватить его за предплечье. – Она не при делах!

– А кто при делах?

Сандалов заметно промедлил с ответом.

– Никто!

– А серебро исчезло. Украл его ты, Саша. У своей любовницы Масловой.

– Нет у меня любовницы! – Сандалов смотрел на Лену, призывая ее не верить Максиму.

– Есть.

– Много серебра? – спросила Лена.

– Достаточно. На целую сумку хватит. Может, Саша оставлял вам ее на хранение?

– Ничего я тебе не оставлял! – Сандалов глянул на женщину так, как будто хотел выжечь из нее все сомнения.

– Да, не оставлял, – согласилась она.

– Лена, если мы найдем серебро у вас дома, то вы пойдете по этому делу как соучастница. Вам нравится сидеть в тюрьме?

– Нет!

– Оставлял он сумку или нет?

– Нет. – Женщина замялась.

Она что-то знала, но не хотела сдавать своего любовника.

– Лена, а у вас хорошая квартира? – спросил Максим.

– Не жалуюсь. А что?

– Лучше, чем эта?

– Пожалуй, да.

– Саша еще не сделал вам предложение?

– Нет.

– Если не сделал, значит, собирался. Чтобы потом вас отравить. Со своей женой он это уже проделал.

– Ты что несешь, мент! – вскипел Сандалов.

– Вы даже не представляете, с кем связались, Лена. Аферист, вор и, наконец, убийца.

– Да я тебя!.. – Сандалов бросился на Максима, но тот был начеку.

Он ушел в сторону и провел прием. Сандалов оказался на полу с заломленной за спиной рукой. Вторую с первой свел Бочкарев. Он же и защелкнул наручники.

Максим глянул на Лену с ироничной улыбкой и спросил:

– Ну так что, едем за сумкой?

– За какой сумкой?

– Которую Саша оставил в вашей квартире. Серебро у вас, значит, вы его и украли.

– Но Саша не оставлял мне сумку.

– Кража, совершенная в крупном размере. От пяти до десяти лет.

– Он не оставлял. – Лена испуганно мотнула головой. – Но пришел с сумкой, а ушел без нее. Может, просто забыл?

– Сука! – провыл Сандалов, лежащий на полу, и задергался.

В этот момент в дверь кто-то позвонил. Видимо, пришел Зыков. Именно так и подумал Бочкарев.

Он открыл дверь, не спрашивая, кто за ней, и вдруг заявил:

– Не понял! – В его голосе угадывался вой тревожной сирены.

Максим подался к нему, выглянул на лестничную площадку и увидел Дьяка.

Тот повернулся к ним спиной, но отступать было некуда. Зыков поднимался по лестнице.

Бочкарев замер в нерешительности, зато Максим знал, что делать. Старые счеты к Дьяку кричали, требовали оплаты.

Он стремительно переступил через порог, схватил Дьяка за шиворот. Когда тот попытался ударить его левым локтем, направил усилие вправо. Капитан заблокировал атаку и лишил противника равновесия. Он не просто уронил Дьяка, но еще и приложил его головой к железобетонной плите. Пока бандит приходил в себя, Максим с помощью Зыкова надел на него наручники и обыскал.

На этот раз пистолета у Дьяка не было. Но под брючиной в специальном чехле опера обнаружили финку с очень серьезным, совершенно негнущимся лезвием.

– Холодное оружие! – рассматривая нож, сказал Максим.

Увы, Дьяк попадал всего лишь под административную ответственность. Но нож давал повод для задержания. Тем более что Дьяк, можно сказать, оказал сопротивление. Это для Танакова, который, конечно же, снова отпустит вора.

– А вот и наркота!.. – Зыков достал из кармана клиента пластмассовую баночку. – Типа витамины.

Он открыл футляр, высыпал на ладонь белые с желтоватым оттенком таблетки.

– Это реально витамины, – сказал Дьяк.

Зыков попробовал таблетку на вкус.

– С кислинкой. Но не ЛСД, – сказал он. – Может, и правда витамины. Так, вот аннотация, надо глянуть.

Дьяк лежал на полу и не двигался. Скрипел зубами, но молчал. Видимо, он верил в волосатую лапу подполковника Танакова.

В инструкцию по применению был вложен лист бумаги. Зыков развернул его.

– Так-так. «Мир ворам, – начал читать Денис. – Покоя и благополучия нашему общему дому. Ходу воровскому процветать. Час добрый, Баум! От Дьяка тебе большой братский привет». Ого, да тут про Вильяма. Любопытно!.. – Дальше Зыков читал про себя.

– Все равно ему кранты! – сквозь зубы процедил Дьяк.

– Так мы ж не против, – заявил Максим.

– Он же твою бабу…

Сильный удар в область почки заставил Дьяка заткнуться.

– Извините, гражданин Дьяков, не сдержался.

– Да пошел ты!..

Максим повторил процесс и заявил:

– Язык-то придержи. А то вдруг убью ненароком.

– Недолго тебе осталось.

– Нарываешься? Хорошо, считай, что у тебя это получилось.

– А статью ты себе, Дьяк, на кармане принес, – проговорил Зыков. – Своей рукой организацию убийства подписал. Вильяма замочить призываешь.

– Не призываю. По чести, по совести наказать – да, а убить – нет. Так что не гони, начальник!

– А меня на тот свет чего не отправляешь?

– А на тебя приговора не было, начальник.

– А на кого был?

– На Костина был.

– Где ты его видишь? Юрьев тебя повязал. А Костина на свете нет.

– На него приговор был.

– Я думал, ты нормальный, ан нет, на всю голову больной!

Дьяк ничего не сказал, но на Максима глянул с лютой злобой. Неужели он всерьез воспринял приговор, который киношные воры вынесли мифическому капитану Костину? Не так давно Зыков шутил по этому поводу. Оказывается, он угадал причину, по которой Дьяк взъелся на Максима.

– Зачем ты к Сандалову приходил? – спросил Зыков.

– Не знаю такого.

– Может, просто забыл?

– Не знаю ничего!

– Забыл. Ничего, полежишь, вспомнишь.

Один браслет второй пары наручников Зыков пристегнул к запястью вора, другой – к нижней поперечине перил. В таком положении Дьяк не мог подняться на ноги.

Максим и Зыков оставили клиента под присмотром Бочкарева, а сами зашли в квартиру, где находился Сандалов. Он уже сидел на полу, спиной к креслу.

Здесь же была и Лена. Она тихонько плакала, вытирала глаза платком.

– Тюрьма тебе, Саша, светит, – сказал Зыков. – Неужто не страшно?

– А ты не видишь? Сижу и дрожу!

– Может, знакомцы в тюрьме есть?

– Честному человеку там бояться нечего.

– Брат у него в тюрьме работает, – сказала Лена и всхлипнула.

– Да заткнись ты! – заорал на нее Сандалов.

Женщина разрыдалась. Зыков подал ей руку, помог подняться, вместе с ней прошел на кухню.

– Кем у тебя брат работает? – спросил Максим.

– Да пошел ты!

– Пойдешь ты. За убийство жены. Или думаешь, что срок давности уже истек?

– Не убивал я никого.

– Следствие покажет.

– Заместителем по тылу служит.

– И может передать воровскую маляву?

– Какую маляву?

– От Дьяка. Он сейчас к тебе приходил.

– Не знаю никакого Дьяка.

– Не знаешь, так и не надо.

За Дьяком прибыл наряд полиции, а Сандалова опера повезли на Луначарского. Нужно было срочно добывать основания для его задержания. Он, конечно, бросался на Максима с кулаками. Возможно, Лена это подтвердит. Но сумка с краденым добром должна снять все вопросы.

В ней действительно оказалось столовое серебро. Изъятие сыщики оформили под протокол. Потом они отвезли в отдел Сандалова и его незадачливую подружку. Мужчину под арест, а женщину на допрос. Скорее всего, она ни в чем не виновата, но теперь ей придется доказывать свою непричастность. Серебро нашли в ее квартире. Это факт.

Глава 11

Востров бандитствовал с девяностых. В начале нулевых он стал депутатом, пытался избираться в мэры, но вмешалась Москва и спустила его с небес на землю. Это не мешало ему изображать из себя в высшей степени светского человека. Никакой уголовщины в облике, строгие костюмы с иголочки, обаятельная улыбка, ни слова матом.

Хотя своей волчьей натуре он не изменил. На подполковника Анисимова смотрел настоящий хищник. Он не скалил клыки, но готов был к молниеносному броску. Под его взглядом Петр Дмитриевич ощущал себя бычком на качающейся доске. Но при этом он готов был бодаться.

– Зачем вы просите за Вильяма? – в лоб спросил Острый.

– Я прошу не за него, а за порядок на своей территории. Я знаю, кто такой Вильям, каковы ваши отношения с ним. Если вы устроите разборки, прольется кровь.

– Не убедили вы меня, Петр Дмитриевич.

– Я не собираюсь вас убеждать, Илья Михайлович. Просто хочу вас предупредить. Не нужно нарушать хрупкое равновесие, давить на следствие и топить Болдарева.

– А если нет?

– Я знаю, вы хотите занять его место. Предупреждаю, что не дам вам развернуться на своей территории.

– А если я буду платить вам столько же? – осведомился Востров.

Анисимов ничего не сказал, но всем своим видом выразил возмущение, сопряженное с угрозой. Он действительно мог испортить Вострову праздник жизни – как на своей, так и на чужой территории.

– Если вы хотите спросить насчет Серба, то сразу скажу, что к его убийству не имею никакого отношения, – немного подумав, сказал Востров. – Да, я оказываю некоторое давление на следствие. Не хочу, чтобы преступник сорвался с крючка.

– А если Болдарев не виновен?

– Докажите это. Тогда я, пожалуй, изменю свои планы. Извините, Петр Дмитриевич, но у меня дела. – Востров промокнул салфеткой губы, скомкал ее, швырнул на стол, поднялся и, не прощаясь, покинул ресторан.

Анисимов покачал головой, глядя ему вслед. Он помогал Вильяму потому, что, увы, был связан с ним долговыми обязательствами. Не хотел, даже боялся, но деваться ему было некуда.

Поэтому подполковник встретился с Острым и даже кое-чего добился. Вострову не нужны проблемы, он готов отступить. Но с условием, которое выставил, чтобы сохранить лицо. Что ж, Петр Андреевич не против.

Танаков снова сломал сигарету. Полез в пачку, а там пусто. И нервы ни к черту, и закрома опустели. Если ему хочется знать, как жить в такой ситуации, то Максим мог бы дать совет. Но ведь не для этого же он вызван в кабинет начальника криминальной полиции.

– Я так понимаю, у тебя личная неприязнь к Дьякову, – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Танаков.

– Дьяков оказал сопротивление при задержании. – Максим в упор посмотрел на подполковника.

– А на каком основании ты его задерживал?

– Нападение на сотрудника полиции. Возможно, вы забыли завести уголовное дело по этому факту. Разрешите вам напомнить.

– Борзеешь?

– Если вы хотите отпустить Дьякова, пожалуйста. Но только через психушку.

– Не понял.

– У Дьякова синдромы иллюзорного восприятия действительности и ошибочного узнавания. Он хочет убить капитана Костина. Я не против. Но вместе с ним этот вор может прикончить и меня. Именно поэтому я категорически возражаю.

– Это мне назло?

– Дьяков собирался отправить маляву на зону. Это покушение на жизнь человека. А вы пытаетесь убедить меня в том, что Дьяков – это стабильность в криминальном мире.

Танаков молчал не меньше минуты, потом резко выпалил:

– Свободен!

Выходя из кабинета, Максим понял, что Дьяков сегодня будет ночевать в камере ИВС. А ему самому пора домой, к Рите. Рабочий день уже закончен, с Сандаловым он разобрался, благодарность получил. Да и с Дьяковым вопрос решен, пусть и не самым деликатным способом.

Но уйти Максим не успел. Его вызывал к себе подполковник Анисимов.

В кабинете начальника ОВД капитан застал Помазова, Зыкова и Бочкарева. Опера уже расположились за длинным приставным столом. Прежде чем показать Юрьеву на стул, Анисимов объявил ему благодарность за раскрытие дела.

Максим сел и с подозрением глянул на начальника ОВД. Похоже, тот что-то задумал, если вместо дерьма плеснул капитану елея.

– Что там у нас по Шаповалову? – обращаясь к Помазову, со строгостью справедливого начальника спросил подполковник.

– Уголовное дело заведено, передано следователю. – Помазов посмотрел на Анисимова в ожидании подвоха.

Действительно, зачем начальник интересуется делом, которое уже фактически раскрыто? Тут следователя вызывать нужно, а не оперативников. Если бы поступила команда установить и задержать исполнителей, но Анисимов решил не усложнять.

– Уверен, что Шаповалов понесет заслуженное наказание. Никто не смеет поднимать руку на сотрудников полиции.

– И ногу, – добавил Максим.

Анисимов дернулся так, как будто его ужалила пчела, резко глянул на него, но промолчал. Он о чем-то несуетливо думал, и никто не решался его поторопить.

– Юрьев, Зыков, вы читали воровскую почту? – наконец-то спросил подполковник.

– Грифа «совершенно секретно» там не было, – заявил Максим.

– Вы понимаете, о чем там шла речь?

– О нехороших делах, – сказал Зыков.

– Гражданину Болдареву угрожает опасность. Вы должны ее предотвратить.

Максим удивленно вздохнул. С какой такой радости он должен помогать Вильяму? Во-первых, это не в его компетенции, во‑вторых, нет никакого желания это делать.

– Почту перехватили вы, – продолжал гнуть свое Анисимов. – Но если с Болдаревым что-то случится, то пятно ляжет на всех нас.

От возмущения у Максима на какую-то долю секунды остановилось дыхание. Такая вот зашкаливающая логика ударила его под дых.

– Раз уж вы ввязались в это дело, то должны предотвратить беду.

– Я в тюрьму не пойду. Меня там все знают, – сказал Максим.

– Не надо в тюрьму, – заявил Анисимов. – Нужно всего лишь разобраться в этом деле, убедить следствие в том, что Болдарев невиновен.

Максим хотел промолчать, но возмущение дернуло его за язык:

– Сильно сказано!

– Преступление произошло на нашей территории, поэтому определенные полномочия мы имеем. – Анисимов посмотрел на Юрьева, давая понять, что готов пропускать мимо ушей его реплики. – Во всяком случае, на проведение оперативно-разыскных мероприятий.

Видимо, сотрудничество с Вильямом зашло очень далеко. У него не осталось никакого другого выхода, кроме как напрямую помогать преступнику.

«С чего вы взяли, что Болдарев не виновен?»

Эта фраза готова была сорваться с языка, но Максим сдержал себя. Он, может, и актер по призванию, но его амплуа – серьезные роли. Клоунов пусть играет кто-то другой.

– Мы не работали по этому делу, не знаем подробностей, – сказал он.

Анисимов кивнул. Именно этого он и ждал.

Усталость валила Максима с ног, но сегодня у него не было пессимистического настроения. С ходу раскрыта кража, перехвачена воровская малява, задержан Дьяк. Получена отмашка на реальное дело, а это значит, что впереди много интересной работы.

Домой Максим вернулся поздно. Рита восприняла это как должное. Она и ужином его накормила, и в джакузи отмокать уложила.

Он предложил ей покачаться на бурной струе. Она с радостью забралась к нему в ванну и усилила ощущения.

Сначала успокоились они, потом выключилась подача воздуха. В ванной наступила звенящая тишина.

– Восстановительный релакс, – не открывая глаз, с улыбкой сказал он. – Хочу еще. Но завтра.

Усталость не исчезла, она трансформировалась в состояние сонного блаженства. В теле комфорт, в душе покой. Еще бы найти силы телепортироваться в мягкую постель. И спать, спать…

– Завтра опять поздно придешь?

– Вильяма будем выпутывать.

– Откуда?

– В тюрьме он. Убить его хотят. Кое-кто переживает по этому поводу, считает, что Вильяма подставили.

– Может, так оно и было.

– Почему ты так думаешь? – Максим встрепенулся, но глаз не открыл.

– Вовсе нет. Ты сказал, я согласилась.

– А согласилась почему?

– Да потому, что жизнь у него такая – со всеми на ножах. И Серб против него был, и еще кто-то там. Он говорил, я забыла.

– Острый?

– Да, Острый. А ты что, хочешь его выпутать? – с легким удивлением спросила она.

– Не хочу. Но, во‑первых, меня никто не спрашивает. А во‑вторых, лучше раскрывать убийство, чем кражу белья с веревок.

– Да, конечно. Но заниматься кражами белья безопасней.

– Я охотник, мне нужен запах хищника.

– А хищникам нужен запах крови. Только ты не подумай, что я тебя отговариваю. Просто хочу попросить, чтобы ты не лез на рожон. Если воры хотят убить Вильяма, то они могут зацепить и тебя, если ты встанешь у них на пути.

– А если убьют Вильяма?

– Плакать не стану. – Рита поднялась, вытянулась во весь рост, демонстрируя красоту фигуры, переступила через бортик джакузи, встала, взяла полотенце. – Но и радоваться тоже не буду. – Она всем своим видом давала понять, что равнодушна к Вильяму.

Ей удавалось внушить эту мысль Максиму. Может быть, потому, что Рита действительно ничуть не переживала за своего бывшего любовника. Не исключено, что она желала ему смерти, не хотела, чтобы он вдруг вернулся и вторгся в их жизнь. Разве можно было ее за это осуждать?

Шипунов не давил взглядом, не повышал голос, но Вильям чувствовал себя неуютно наедине с ним.

– Где вы находились в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа?

Этот вопрос Шипунов задавал не в первый раз, но зря пытался сбить Вильяма с толку. Тот не мог запутаться в показаниях хотя бы потому, что говорил чистую правду.

– Я проводил время в подпольном казино. Улица Дзержинского, дом сорок шесть. Я поссорился с содержателем заведения и ушел. С Сербом у меня конфликта не было. У вас есть свидетели, которые могут подтвердить мои слова.

Вильям уже называл несколько человек, которые могли обрисовать ситуацию. Дотошный Шипунов нашел их, но толку от этого не было никакого. Не важно, что происходило в заведении. Главное, как развивались события потом, после того как Вильям покинул его.

– Что было дальше?

– А дальше был трах с бесстыжей шлюхой! Мне стало тошно, я бросил ее и уехал домой.

– Без телохранителя.

– Я думал остаться с Мятлевой до утра. Но мне захотелось домой. Я отправился к жене под бочок. Да, один, без телохранителя.

– Именно в это время и произошло убийство, – подсказал Шипунов.

– Да, именно в это время и произошло убийство. Но я не имею к нему ни малейшего отношения.

– Вы говорили, что видели по пути черный «Мерседес» Серба.

– Да. Если бы я увиливал от правды, то не сказал бы этого.

Вильям действительно видел машину Серба. Вор был помешан на шестисотых «Мерседесах», но на новую тачку денег у него не хватило. Поэтому он взял подержанный вариант, немногим посовременней тех чемоданов, на которых крутые мафиози раскатывали в девяностых.

Вильям узнал машину. Более того, у него возникло желание пойти на таран. Он даже выскочил на встречную полосу, но именно в тот момент и опомнился.

– Кто может подтвердить вашу правду? – спросил Шипунов.

Этим вопросом он подводил черту под объяснениями Вильяма. Алиби у арестанта действительно нет. По пути домой он мог застрелить Серба и его водителя, потом как ни в чем не бывало вернуться к жене. Все против него.

– Мою правду может подтвердить логика, – сказал Вильям.

– Я вас внимательно слушаю, – со скучающим видом сказал следователь.

– Допустим, я убил Серба. Почему же оставил ствол при себе?

Шипунов кивнул, отвечая на свой собственный вопрос. Да, он не ошибся, Вильям действительно включил заезженную пластинку.

– Я проезжал через мост, мог выбросить пистолет в реку но повез его домой. А днем доставил на другую квартиру. Я что, похож на идиота?

Шипунов промолчал. Вильям мог находиться под сильным впечатлением от содеянного, а в таком состоянии человек способен на любую глупость. Именно так он и ответит, если Вильям будет настаивать.

– А как вышло, что на стволе нет моих пальчиков? Почему я догадался протереть пистолет, но не сообразил, что надо выбросить его? Это не кажется вам странным?

– Пальчики есть на обойме.

– Это не мои отпечатки!

– Экспертиза утверждает обратное.

– Пальчики можно перенести с одного предмета на другой. Это могла сделать Мятлева, пока находилась в моей квартире.

– Перенести можно, подлог скрыть нельзя. Эксперт не обнаружил фальсификации.

– Пусть проверит еще раз.

Шипунов кивнул и даже сделал пометку в блокноте. Не исключено, что он велит повторить экспертизу. Но это ничего не изменит. Следователь был уверен в этом.

– Меня подставили! Это сделала Мятлева.

– Зачем?

– Или Ираклий. Чтобы отомстить мне.

– У него не было времени на то, чтобы убить Южина и подставить вас. Да и физической возможности.

– Покушение они могли готовить давно. Сначала убили, а потом решили подставить. А может, Мятлева нарочно легла со мной?

– Она не предлагала вам подержать в руке обойму от пистолета? – В голосе следователя едва слышно звякнула ирония.

– Нет.

– Может, она сделала это, пока вы спали?

– Я не спал. Ну, может, заснул минут на десять. А вот Марго могла это сделать!

– Зачем гражданке Кустовициной вас подставлять?

Вильям сник. У Марго были претензии к Сербу. Еще она как та кошка влюбилась в Юрьева. Но убить одного и подставить другого – для нее это слишком. Лера еще могла пойти на это, а Марго – точно нет. Лера – обычная шалава, а Марго – эксклюзив мягкого и нежного плетения. Потому Лера надоела ему в пять секунд, а Марго до сих пор будоражила воображение.

– Но Кустовицина могла снять отпечаток с вашего пальца? – совершенно серьезно спросил Шипунов.

– Если только теоретически. Хотя… – Вильям задумался.

– Говорите, – подстегнул его следователь.

– В тот вечер я был у Марго и застал ее в компании с Юрьевым. Она влюблена в него. В общем, меня взяло зло, я сказал, что Марго проститутка. Видели бы вы, как она глянула на меня. Если бы у нее были пистолеты в глазах, то она пристрелила бы меня на месте.

Да, Марго действительно возненавидела его. Взгляд у нее был как у бешеной кошки, которая хотела, но не могла превратиться в разъяренную львицу.

– От Кустовициной вы отправились в казино?

– Да.

– Она осталась с Юрьевым.

– Да. Может, они вдвоем?..

– Они знали, где может находиться Южин?

– Марго про казино знала. Я ей как-то сказал. В тот день дал понять, что еду туда. Может, они собирались пристрелить меня?

– Думаю, на сегодня хватит, – сказал Шипунов, закрывая папку с документами.

– Я думаю, хватит вообще. Я ни в чем не виноват, и вы должны меня отпустить. – Вильям хищно сузил глаза.

В конце концов, он не абы кто, за ним есть сила, которая может решить любой вопрос. В том числе и разобраться с Шипуновым, который возомнил себя вершителем судеб. Этот фрукт должен делать все, чтобы оправдать Вильяма, а он как с цепи сорвался. Стелет мягко, но жестко спать.

– Отпустить не могу, но в другую камеру вас переведут, – сухо сказал следователь.

– В другую камеру?

Вильям неплохо устроился на новом месте. Бобон у него на цепи, Лужок на побегушках. А если все устраивает, то перемены ни к чему.

– Вас хотят убить.

– Что?!

– Уголовный розыск Восточного округа перехватил послание, отправленное в следственный изолятор. Да, Вильям Андреевич, вас приговорили к смерти. Не знаю, насколько это серьезно, но принято решение перевести вас в одиночную камеру.

– Кто приговорил? – спросил Вильям.

Но Шипунов как будто не услышал вопрос и сказал:

– Кстати, послание перехватил Юрьев. Если бы он хотел вашей смерти, то никто ничего не узнал бы. – Шипунов сухо попрощался с арестантом и освободил помещение.

Конвой сначала сопроводил Вильяма в старую камеру, а затем доставил в новую. Она была двухместная, маленькая, сухая и невонючая. Шконка здесь не убиралась, как в карцере, можно было валяться на ней круглые сутки.

«Не так уж и плохо, если разобраться, – подумал Вильям. Нож в спину никто не воткнет. Но на душе все равно гадко. Если воры меня приговорили, обязательно найдется мерзавец, который исполнит их волю. Даже вертухай может взяться за мокрое дело».

Здание бывшей прядильной фабрики, шумная дорога, тротуар вдоль нее. Максим нарочно поставил свою машину на то самое место, где в момент преступления находился «Мерседес» Серба.

– И где же ты, вчерашний день? – с усмешкой проговорил Зыков.

– Он был испорчен стрельбой, – сказал Максим, кивком показав в ту сторону, где стояли бандиты и воры.

– Значит, было что выяснять.

– Воры знали, что Вильям проводил время в одном казино с Сербом. Сначала уехал Вильям, потом Серб. И очень скоро Серба не стало. Кто виноват?

– Вильям. Потому что так решил Дьяк, – заявил Зыков. – Когда воры кидались на быков Вильяма, один только он и сохранял спокойствие.

– Вопрос: почему?

– Ответ: потому что Дьяк знал, кто убил Серба. Он же сам его и замочил. А почему не быковал? Потому что тобой, Макс, был занят. Смотрел на тебя, как Ленин на контрреволюцию. Потому что ты приговорен воровским судом. Хотя при этом он понимал, что на самом деле ничего подобного не было.

– Значит, он жег меня взглядом для отвода глаз?

– Дьяк в изоляторе, у нас еще будет возможность его допросить.

– Убийца находился в машине. Он попросил остановиться в безлюдном месте, под каким-то предлогом вышел, застрелил Серба и его водителя.

– Это был Дьяк, – гнул свою линию Зыков.

– Он выстрелил и ушел, растворился в ночи.

– Кто-то мог его видеть. – Зыков глянул на ворота автостоянки, за которыми угадывалась будка охранника.

Максим посмотрел в ту же сторону.

– Думаешь, убойщики не искали свидетелей? – спросил он.

– А вдруг нашли? Ведь свидетель мог показать на Вильяма.

– Анисимов сказал бы нам об этом.

– А может, и не искали. Зачем? Вильям виноват, и точка. – Это предположение Зыков озвучил уже на ходу.

Они зашли на стоянку и увидели лысоватого мужчину лет сорока. Трехдневная щетина на лице, несвежая фланелевая рубашка, мешковатые джинсы с засаленными коленками. Похоже, он давно махнул на себя рукой. А как еще можно было объяснить его запущенный внешний вид?

– А, это вы! – пробубнил он.

– Кто мы?

– Видел я, как вы тут… – Охраннику не хватило слов, чтобы выразить свою мысль.

Максим помнил, как гнался за Дьяком. Краем глаза он заметил охранника, который шарахнулся от них к будке, но разглядеть его не мог. Та же ситуация была и потом, когда он возвращался обратно. Кто-то стоял у сторожки, но у Максима тогда от ударов по голове двоилось или даже троилось в глазах.

– Фамилия? – жестко спросил он, властно глядя на охранника.

Тот слегка опешил и даже встал по стойке «смирно».

– Кожухов.

– Имя?

Мужчина пришел в себя, ослабил одну ногу в колене.

– Алик.

Но Максим усилил нажим.

– Имя-отчество! – рявкнул он.

Кожухов снова подобрался, подтянулся, выпрямил ноги.

– Александр Петрович.

Но надолго его не хватило. Он прекрасно понимал, что не обязан прогибаться перед этими вот сотрудниками полиции, а потому снова расслабился.

– Должность? – наседал Максим.

– Охранник.

– Так что вы видели, Александр Родионович?

– Петрович.

– Что ты видел, Петрович? Отвечай ясно, четко!

– Да видел я, как вы за бандитами гнались. Как в кино!.. Только там вы всегда побеждаете, а тут не совсем. Говорят, вы теперь у нас тут служите?

– Кто говорит?

– Приходили тут из ГУВД, спрашивали, что я ночью видел, когда Серба убили.

– Так что ты видел?

– Да ничего. Спал я.

– И выстрелов не слышал?

– Так не было их.

– Как это не было?

– Пистолет-то с глушителем был.

– Ты откуда знаешь?

– Так это, сказали… – Кожухов замялся.

– Кто сказал?

– Так эти, которые из ГУВД приходили.

– Звания, фамилии?

– Да не помню я.

– А я помню, знаю. Разговор ваш слышал. Никто вам, Александр Петрович, про глушитель не говорил. – Максим нарочно перешел на «вы».

– Нет, говорили.

– Смирно!

Охранник вздрогнул от неожиданности, вытянулся во фрунт.

– Откуда про глушитель знаешь? – Максим поднял руку, сурово глянул на часы. – Считаю до трех! Раз, два!..

– Райка видела.

– Что именно?

– Как баба стреляла. – Кожухов пугливо огляделся по сторонам. – Может, и соврала. Она малахольная, ей сбрехать как плюнуть. Она тут бомжует. Иногда просится переночевать. – Кожухов отвел взгляд в сторону.

– В ночь на пятнадцатое она с тобой… ночевала? – спросил Зыков.

– Так, быстренько. В смысле, недолго была. Дела у нее какие-то имелись. Вчера приходила, сказала, что бабу видела.

– Где сейчас Райка?

– Да кто ж ее знает? Она как та драная кошка. Гуляет сама по себе. По помойкам.

– Что она тебе рассказывала?

– Видела, как из машины, в которой те крутые ехали, баба выскочила. Райка подумала, что приспичило ей. Та отошла от машины, задрала юбку, чуть посидела и обратно пошла. Подходит, открывает дверцу, а в руках пистолет. И давай стрелять. Райка испугалась, в кусты завалилась. А когда выползла, той уже не было.

– А в полицию почему не позвонила?

– Кто, Райка? Да она вашего брата терпеть ненавидит!

– А тебе почему не сказала?

– Так сказала же. Вчера. А сразу испугалась. Да и пьяная она была. Могло померещиться. Или придумала.

– Значит, Райка?

– Райка.

– Как найти ее, ты не знаешь?

– Может, появится. Надо бы у других бомжей спросить. Ходят тут иногда.

Максим оставил охранника в покое. Они с Зыковым вернулись на место.

– По нужде вышла, – в раздумье проговорил Юрьев, глядя на заднюю правую дверцу своей машины.

– Был у нас такой вариант, – сказал Зыков.

– Пистолет ТТ работал, с глушителем. Такой в карман не спрячешь.

– Если мужчина, то можно за пояс заткнуть. С женщиной сложней. Если она не штатный киллер Серба.

– Вариант. Может, он вез ее, чтобы она Вильяма замочила.

– Слишком тонко.

– Где тонко, там и рвется. А баба от машины отходила. – Максим пошел вдоль бордюра в правую сторону.

– Думаю, лужа уже высохла, – заявил Зыков.

– Если она была.

Максим заметил углубление на стыке между двумя бордюрными камнями и всунул туда руку. Она ушла в глубину чуть ли не по локоть. Замечательное место для того, чтобы спрятать пистолет.

Максим вынул руку и увидел маслянистое пятно на пальце. Он осмотрел рукав пиджака, на нем только пыль и частицы земли.

– Ружейное масло? – с ироничным прищуром спросил Зыков.

– Ты подумал о том же, о чем и я. – Максим осторожно понюхал руку. – Только если это масло, то машинное. – Он осмотрел траву над углублением, увидел темное пятно на земле.

Похоже, кто-то вылил тут отработанное машинное масло и оно просочилось под землю.

– А ствол, я думаю, здесь был.

– Значит, убийство планировалось, готовилось.

– В деле фигурирует официантка из подпольного казино. Вильям уехал с ней. Может, она?

– Он увез ее к себе на квартиру и был с ней до утра.

– Это Вильям так утверждает. А как было на самом деле?

Зыков заглянул в свой блокнот.

– Зовут ее Валерия, фамилия Мятлева. Он повез красотку к себе домой. По пути ей как бы приспичило, она попросила остановить в темном месте. Здесь в тайнике находился пистолет, – сказал Зыков.

– Который подложил Вильям, – продолжил Максим.

– А сам он притаился где-то неподалеку. Мятлева убила Серба, и Вильям ее забрал.

– Но почему эта особа не сбросила пистолет?

– Она же не профессиональный киллер.

– Зато на Вильяме клейма некуда ставить. Он подсказал бы ей, но повез ствол к себе на квартиру.

– Пистолет был у Мятлевой. Она с ним приехала на хату и только тогда поняла, что привезла с собой статью.

– А может, собиралась отбиваться от Вильяма? – предположил Максим.

– Но не отбилась, – сказал Зыков. – Где она? Что с ней? Хорошо, если сама на дно залегла. А вдруг Вильям ее спрятал? На два метра под землю.

– Вместе с ней исчез и содержатель казино.

– Не знаю. Может, он сидит сейчас в своем магазине.

Максим не стал спорить с Зыковым, увлек его к своей машине. Минут через пятнадцать они уже стояли перед магазином, который занимал весь первый этаж длинного дома.

Глава 12

Ираклию Зильбергу принадлежали здесь все торговые площади. Часть он сдавал в аренду, одним магазином заведовал сам. Тут же располагалось и его казино. Неплохо развернулся мужик. Если бы не убийство вора, то заведение и сейчас процветало бы.

– Где здесь вход? – спросил Зыков. – Куда подевались неоновые огни, воздушные шары, автомобиль в розовой ленточке?

– Здесь вход.

Максим посмотрел на вывеску, висящую над крайней дверью. «Магазин хозяйственных товаров. «Режим работы – круглосуточно».

Тяжелая железная створка открылась на удивление легко. Чувствовалось, что хозяин казино заботился о своих гостях.

В магазинчике, кроме продавщицы, грузной женщины с рябым лицом, никого не было. Максим предъявил удостоверение и велел ей пропустить его в глубину заведения. Та мотнула головой и заявила, что там все заперто, а ключей у нее нет. Они у хозяина, а он куда-то подевался.

Капитан вышел из магазина, остановился на крыльце, огляделся. Слева вдоль дома тянулся тротуар, по нему можно было выйти на парковку. Но была еще и другая стоянка – прямо по курсу. Спрашивается, в какую сторону пошел Серб? Где стоял его «Мерседес»?

Юрьев заметил видеокамеру над кнопкой вызова. Вряд ли убийца попал в поле ее зрения. Хотя все возможно.

Максим снова вернулся в магазин, спросил у продавщицы про камеру.

– Так нет записи, – сказала женщина, в раздумье потрогав большую родинку на щеке. – Из полиции приходили, все забрали. А что вы хотели узнать?

– В какую сторону пошел потерпевший.

– Туда. – Женщина махнула в сторону стоянки, расположенной с торца дома.

– Вы видели?

– Видела. В записи. Они здесь все прокручивали. Эти, из полиции. Вы у них спросите.

Капитан озадаченно ущипнул себя за кончик носа. Стоянка, на которую указывала женщина, в камеру не попадала. Но, может, где-то там была другая?

– А с кем потерпевший выходил?

– С охраной.

– Сколько человек при нем было?

– Вроде бы один.

– В машину они вдвоем сели?

– Наверное.

– Вы не видели?

– Как я могла видеть? Я по ночам здесь не работаю.

– А кто работает?

– Олег с Пашей.

– А как их найти?

– Не знаю. – Женщина пожала плечами.

Максим вышел из магазина. Опера подошли к стоянке, где мог находиться автомобиль Серба. Возможно, женщина-убийца уже сидела в машине. Не исключено, что она подошла, когда Серб собирался занять свое место, или подсела в пути.

Как установить истину? Видеокамер поблизости не было, но через дорогу стоял двухэтажный жилой дом, окна которого выходили на стоянку. Может, кто-то из жильцов что-то видел?

– Пойдем колядовать? – с кислым видом спросил Максим, кивком показав на эту постройку.

На поиск свидетелей они убили часа два, но ничего не добились.

– Олега с Пашей искать надо, – сказал Максим.

Зыков кивнул, и опера направились обратно к магазину. Если продавщица не знала, где и как найти ночных охранников, то она могла показать на того, кто в курсе. Но магазин был закрыт на замок.

– Вот тебе и круглосуточный режим.

– Между прочим, обеденный перерыв, – глянув на часы, заметил Максим.

– Дело нужное.

– Неплохо было бы и нам перекусить. Давай-ка двинем ко мне. Заодно посмотрим, как Вильям сюда ехал.

Улица Наречная, на которой он жил, находилась в пяти минутах езды.

Вряд ли Рита ждала его на обед. Для себя она, как правило, не готовила, но поесть что-нибудь обязательно найдется. На крайний случай и яичница с колбасой сгодится.

– Красный свет! – предупредил Зыков.

– Вижу, – останавливая машину, сказал Максим.

– Стоп-линию ты проехал. А здесь, между прочим, есть кое-что интересное. – Зыков показал на столб, на котором находилась видеокамера, фиксирующая дорожную обстановку.

– Плохо.

– Из обычной камеры вылетает птичка. А в эту влетает восемьсот рябчиков. Из трудовых доходов.

– Почему восемьсот?

– А это штраф за пересечение стоп-линии.

– А если девушку на дороге подберешь, то сколько? Особенно ночью?

– Я знаю, куда ехать! – заявил Зыков.

Хороший опер должен уметь с лету схватывать мысли товарища. К счастью, Зыков этими качествами обладал. Но насколько он надежен? Вроде бы нормальный парень, но Максиму иной раз приходила в голову мысль о его не совсем законных контактах с Вильямом.

«Мерседес» Серба остановился метрах в пятидесяти от светофора. В него сел какой-то человек.

– Перемотай назад!

Лейтенант Лукошков кивнул и отмотал запись на две минуты назад.

Человек стоял между двумя светящимися фонарями, в самом темном секторе из всех, которые попадали в поле зрения полицейской видеокамеры. Лица не видно, контуры тела расплывчатые, не понять, мужчина это или женщина.

«Мерседес» Серба шел с включенными фарами, в свете которых человек на какое-то время потерялся. Машина остановилась, и тогда он снова появился. В какой-то момент контуры его тела проступили явственно.

Из машины вышел водитель, открыл правую заднюю дверцу, человек сел.

– Это женщина, – сказал Максим.

– Примерно моего роста, – сказал Зыков.

– Но постройнее.

Лукошков опять перемотал назад, и Максим снова посмотрел, как женщина садится в машину. Движения мягкие, плавные, но какие-то нескоординированные. Ее не шатало, не кидало в сторону, но чувствовалось, что она под легким градусом.

– Знаешь, мы что сейчас сделаем? – с очень серьезным видом сказал Юрьев. – Райку поедем искать!

Но делать этого им не пришлось. Ее нашел участковый, задачу которому поставил сам Анисимов. Он же доставил ее в отдел.

Максим ожидал увидеть перед собой типичную особь, обитающую на самом дне, но Райка его приятно удивила. Лицо у нее припухло после обильных возлияний, тем не менее на нем угадывался налет пудры, пусть и дешевой. Глаза и губы накрашены, волосы завиты. Видимо, на свидание с Кожуховым собиралась. Одежда из лучших секонд-хендов, а не с каких-то там свалок. От нее не воняло.

– Господа офицеры, вы же не возражаете, если дама закурит? – спросила она грудным голосом.

Зыков тут же предложил ей сигарету и щелкнул зажигалкой.

– Благодарю! – В награду Райка обласкала его кокетливым взглядом.

– Ну так что вы нам скажете, гражданка Маркушина? – спросил Максим. – Кто Серба убил? Только не говори, что ты не слышала о таком человеке!

– Да, слышала.

– Кто его пристрелил?

– Да какая-то проститутка.

– Почему проститутка?

– Юбка на ней очень короткая была.

– Так! – Максим с интересом глянул на Зыкова.

– Туфли на высоком каблуке. Да еще и парик, пышный такой. Думаю, светлый.

– Думаешь?

– Ночь была, а в темноте все кошки серы.

– А короткую юбку ты разглядела?

– И туфли на шпильке, – сказала Райка. – Или босоножки.

– А почему парик?

– Слишком уж он пышный был. Хотя, может, я и ошибаюсь.

– Если на женщине парик, мини-юбка и шпильки, значит, это проститутка?

– Она еще под градусом была! – Райка щелкнула себя по горлу и быстро выпустила в потолок густую струю дыма. – Я тоже на это дело только так и выходила. Очень удобно. Не стыдно, да и разогреваться не надо. Бух-трах, и все дела. Кстати, я беру недорого.

– Пачку сигарет получишь. Если расскажешь обо всем, что видела. Значит, проститутка из машины вышла. А потом что?

– Не вышла она, а вывалилась. Ее чуть не вырвало. Руку так сделала, – Райка приложила ладонь к груди. – Остановилась на секунду, дальше пошла. Села. Рукой вокруг себя зачем-то пошарила.

– Может, пистолет искала?

– А черт его знает. Смотрю, подходит, открывает дверцу и давай стрелять. Тут-то я и поняла, что никакая это ни проститутка.

– А кто?

– Кто-кто! Киллер, понятное дело! Я так и близко не умею. А эта красотка стреляла уверенно и быстро. Я в три погибели согнулась и тихо сунулась в кусты. Когда вылезла, уже никого не было.

– А в полицию почему не сообщила?

– Ага, чтобы крайней остаться. Может, это я с Сербом в машине была? А что, я еще в форме.

– Телефончик оставь, позвоним! – усмехнулся Максим.

– Хорошо! – Райка достала из кармана самую настоящую визитную карточку, положила ее на стол.

Фамилия, имя, отчество, номер телефона. И розовое сердечко в углу.

Максим и Денис удивленно переглянулась.

– Можете прямо сейчас позвонить.

– В дежурную часть позвоним. Есть у нас одно помещение, специально для проституток.

– Может, я лучше пойду?

– Еще успеешь, – заявил Максим. – Давай с самого начала.

Но прежде чем возобновить допрос в, так сказать, развернутом виде, он отправил Зыкова к экспертам, которые занимались орудием убийства по делу Серба. Нужно было выяснить кое-какую деталь.

Дьяк собрался сплюнуть на пол, но Максим его предостерег:

– У нас тут самообслуживание. Нагадил – убери за собой.

– Да пошел ты!..

– Я слышал, ты проститутками раньше занимался, – сказал капитан.

На самом деле он ничего об этом не знал, но разве у него нет права строить версии?

– Чего? – Дьяк презрительно скривился.

– Может, была у тебя в штате девочка, которая хорошо палила из пистолета?

– Застрелиться хочешь?

– А разве Серб застрелился?

– При чем здесь Серб?

– А при том, что его прикончила твоя проститутка!

– Моя проститутка? Да ты не мент, а клоун! – вспылил Дьяк.

Допрос проводился в специальном помещении. Максима от задержанного отделяла решетчатая стена. Непонятно было, кого именно она защищала. Возможно, Дьяк потому и борзел, что не мог получить в морду.

– Проститутка в Серба стреляла. Она села к нему в машину, когда он ехал из казино домой. Кто ее на дорогу поставил?

– Ты, мусор, в натуре не в себе!

– Вот скажи, почему ты меня оскорбляешь? – спросил Максим, стараясь сохранять невозмутимость.

– Да потому, что ты фуфловый мент! Звездун хренов!

– Ты сейчас вопросы мне задавать должен, интересоваться, о какой проститутке речь, а вместо этого дерьмом плюешься. Почему не спрашиваешь? Да потому, что все знаешь!

– Что я знаю? – Дьяк озадаченно наморщил лоб.

– Как Серба убивали.

– Не знаю. Что там за проститутка?

Максим криво усмехнулся, глядя на вора с высоты своего положения. Он взял инициативу в свои руки. Теперь капитан мог не торопиться, молчать, наслаждаться растерянностью противника.

– Реально, что за баба?

– Почему ты думаешь, что Серба убил Вильям?

– А кто еще?

– Что ты знаешь о Валерии Мятлевой?

– О какой Валерии?

– Говорят, она была любовницей Ираклия.

– Да, знаю такую. Лера…

– Что за персона?

– Ираклий ее из какой-то деревни привез. – Дьяк скривился.

– Она могла убить Серба?

– А что, Лера стреляла?

Судя по выражению лица, Дьяк действительно хотел получить ответ на этот вопрос. Похоже, он действительно не знал, кто убил Серба. Но верить ему все равно было нельзя.

Максим молча наблюдал за реакцией вора.

– Лера с Вильямом уехала. Она что, с ним работала?

– Может, Лера стреляла. Или какая-то другая дамочка.

– Да она это! Вместе с Вильямом! Почему ты помешал мне, мусор?! – заорал Дьяк.

Максим достал из кармана платок, с брезгливой гримасой провел им по щеке.

– Дерьмом все забрызгал!

Но уходить капитан не торопился. У него еще были вопросы к Дьяку. Он должен был получить на них ответы, даже если они выйдут вместе с дерьмом.

Анисимов сидел за столом с непроницаемым лицом, но было видно, что подполковника одолевают эмоции. Он смотрел на Максима и тихонько постукивал пальцами по столу.

– Значит, Мятлева уехала с Болдаревым. Затем она вышла из машины, встала на дороге, села в авто к Южину, а потом застрелила его. Так получается? – проговорил Анисимов.

– Достала пистолет из тайника и застрелила. А потом уехала. Возможно, вместе с Болдаревым.

– Возможно!

– Или не Мятлева, – заявил Зыков.

– Слышу здравую мысль, – сказал Анисимов, глянул на него и усмехнулся.

– Тут есть важный момент. Мятлева работала в казино в очень короткой юбке, в парике и на шпильках. Ее рост подходит под описание, которое дала нам гражданка Маркушина.

– Маркушина могла и ошибиться.

– Она видела, как Мятлева доставала пистолет из тайника, – выдвинул аргумент Зыков.

– Да ну!

– Мы нашли этот тайник, – сказал Максим. – И обнаружили в нем следы машинного масла. Такое же было найдено и на орудии убийства. Пистолет не слишком хорошо протерли, и следы остались.

– Вот! – вскинулся Анисимов. – А почему его протирали? Правильно, чтобы уничтожить отпечатки. Настоящий убийца оставил только пальчики Вильяма и подбросил пистолет ему в квартиру.

– Так, может, Мятлева это и сделала? – спросил Максим.

– Интересная версия. Но не состоятельная! – Анисимов взял со стола пульт, включил телевизор и запустил видеозапись.

Максим увидел, как Вильям в обнимку с какой-то девушкой прошел мимо видеокамеры. Спустя некоторое время он появился снова, но шагал уже в обратном направлении.

– Кто это? – спросил Зыков.

– Браво! – Анисимов не удержался и хлопнул себя ладонями по ляжкам. – Такую историю мне тут рассказали, а Мятлеву и в глаза не видели! Она это. В компании с Болдаревым. Он привел ее к себе на квартиру, провел с ней время, а обратно уехал без нее. Домой отправился. По пути встретил Серба. Говорит, что проехал мимо. Так это или нет, но Мятлева не могла убить Серба.

– А если она как-то мимо камеры проскочила?

– Как?

– Не знаю. На крышу, потом через другой подъезд.

– На шпильках и в короткой юбке?.. – осведомился Анисимов, немного подумал, кивнул и сказал: – А может, и она. Но тогда Вильям точно не при делах!

– Вильям вышел из дома, сел в машину, поехал домой, по пути встретил Серба. Если Мятлева пошла вслед за ним, да еще в обход камеры, то она никак не успела бы убить Серба, – сказал Максим.

– Не успела бы, – легко согласился начальник ОВД.

– Вильям не стал бы отправлять ее на дело в обход камеры, – добавил Зыков.

– Значит, Мятлеву придется исключить. – Анисимов торжествующе улыбнулся.

– Я бы не стал этого делать, – заявил Максим. – Кто-то же подложил пистолет в квартиру Болдарева.

– Хорошая мысль.

– Есть вероятность, что кто-то ее исключил из списка живых людей, – с сожалением сказал Зыков. – Где она? А Ираклий Зильберг куда подевался?

– Кто-то убирает свидетелей, – предположил Анисимов.

– А еще соучастников, возможно, исполнителей. – Максим не постеснялся развить мысль.

– Если так, то пьяная проститутка в парике и мини-юбке уже там. – Зыков воздел глаза к небу. – Вместе с Мятлевой.

– Этим пусть убойщики занимаются. Наше дело Болдарева… – Анисимов запнулся.

Он проявил свой шкурный интерес, нацелил оперов на оправдание Вильяма, но во весь голос эту задачу озвучить не решился. Какая-то совесть у него осталась.

– Эта, которая свидетельница… где Маркушина? – спросил подполковник, вспомнив фамилию Райки.

– В обезьяннике, – ответил Зыков. – За совращение малолетних оформили.

– И кого она совращала?

– Меня. Я для капитана Юрьева – малолетний.

В другой ситуации Максим улыбнулся бы, но только не сейчас. Обстановка не располагала. Может, он и понимал Анисимова, но где-то в душе осуждал его связь с Вильямом.

– Она в адекватном состоянии?

– Вполне.

– Нужно еще раз взять с нее показания, процессуально их закрепить.

– Будет лучше, если этим займется следователь. – Максим глянул на часы.

Половина восьмого уже, домой пора. Сытный ужин, джакузи, бурлящие струи в объятиях Риты. Он должен поскорее получить приз за свое служебное рвение.

– Сначала вы, потом уже Шипунов. Протокол заполнять еще не разучился? – добродушно спросил Анисимов.

– Пойду потренируюсь. – Максим всем своим видом дал понять, что время в дефиците.

Начальник отдела взглядом показал операм на дверь и заявил:

– Через полчаса жду с результатом.

Максим и Денис переглянулись. Полчаса для полноценного допроса мало, но им хотелось поскорее закончить всю эту суету. Они постараются успеть.

Глава 13

Плов еще горячий, но уже настоялся. Рассыпчатый рис, мягкое мясо. Много отборной свинины. Рита не скупилась на продукты. А еще она купила бутылочку хорошего вина. Интересно, откуда у нее деньги?

– Вкусно!.. Ты всегда будешь меня так кормить?

– Хотелось бы. – Она посмотрела на него с нежной грустью в глазах.

Рита боялась его потерять и не скрывала этого.

– Мясо каждый день.

– Да.

– А зарплата у меня так себе.

– Будем экономить, – сказала она и мягко улыбнулась.

– Я не хочу жить за твой счет.

– Да какой там у меня счет. Осталось кое-что. – Рита умоляюще посмотрела на него.

Она не хотела затрагивать свое прошлое, в котором ей приходилось зарабатывать своим телом.

– А мы с Зыковым собирались сегодня на обед заскочить, – сказал Максим.

– Почему не заскочили? – с добродушной обидой спросила она.

– На камеру нарвались. Я за стоп-линию заехал. А это восемьсот рублей штрафа. Разбираться ездили.

– Разобрались?

– Все хорошо, прекрасная маркиза, – с усмешкой проговорил Максим.

– Я тебя не поняла.

– За исключеньем пустяка. Кобыла околела.

– У тебя сломалась машина?

– Нет, Серба застрелили. А потом наша клумба сгорела. Теперь и конюшня может полыхнуть. После того как Вильям на свободу выйдет.

– А его выпустят, да? – спросила Рита и нахмурилась.

– Я же говорю, кобыла околела. Когда Серб из казино возвращался, к нему в машину села какая-то прекрасная маркиза. Он ее на дороге подобрал. Камера это сняла.

– Прекрасная маркиза?.. Это ты про кого?

– Это я вообще. Есть одна красотка, думали на нее, а она, похоже, не при делах.

– А кто при делах? Если честно, я тебя не совсем понимаю.

– Серба женщина застрелила. В короткой юбке, на шпильках и в парике. Это все, что мы о ней знаем. Еще она изображала из себя пьяную.

– Именно изображала?

– Это профессиональный киллер. Она не вышла бы на дело подшофе.

– Не знаю, наверное. А почему ты назвал прекрасной маркизой меня? – с шутливым возмущением спросила Рита.

– Потому что ты и есть прекрасная маркиза. Если твой дом вдруг сгорит, то я Вильяма своими руками!.. – Максим сделал движение, каким петуху скручивают голову.

– Это не мой дом, а наш. Если ты хочешь, конечно.

– Хочу. А куда мне теперь деваться? Я выпустил джинна из бутылки. Мне надо тебя защищать.

– У тебя есть оружие. – Одной рукой Рита обняла Максима за шею, пальцами другой коснулась рукояти пистолета, вставленного в кобуру под мышкой.

– Оно даже стреляет.

– Да? – Она взялась за рукоять, потянула пистолет на себя.

Кобура не имела блокирующего клапана, но нужно было приложить силу, чтобы вынуть из нее оружие. Видимо, Рите ее не хватило. Или она просто решила, что пистолет сидит в кобуре мертво.

Максим вынул ПМ, выщелкнул обойму, передернул затвор. Патрон вылетел из пистолета, кувыркнулся в воздухе, упал на стол, стукнулся о кончик вилки.

– Ой!

– Патрон в стволе оставался.

– Ага!.. – Вряд ли она поняла, о чем шла речь, но вид у нее был как у знатока.

– Если вдруг что, достаешь ствол и трах-бах!..

Рита взяла у Максима пистолет, неловко положила его на стол и сказала:

– Ты поужинай, а я пока ванну приготовлю. – Она поспешила в ванную комнату, на пистолет даже не глянула.

Не бабское это дело, оружием забавляться. Для баловства есть кое-что другое.

Вильям уже засыпал, когда в камере вдруг загорелся яркий свет.

– Эй, что за беспредел? – крикнул он.

Отбой уже объявлен. В камере должна гореть только ночная лампочка, а тут свет на всю врубили.

Дверь открылась.

– Проходим!

В камеру, настороженно зыркая по сторонам, вошел вислозадый толстяк в крупных роговых очках. Свернутый матрас он держал в двух руках, как это делают доходяги. Нормальный мужик должен удерживать скатку одной левой, а в правой нести хабар. Этот пустой, без сумки. Зато на щеке красовалась глубокая царапина.

– Ты кто такой?

– Леонид Сергеевич, – ответил толстяк, укладывая матрас на пустую шконку.

– Первоходок? – Вильям сел, широко раздвинул ноги.

– В смысле, новичок?.. Да, я в первый раз.

– В общую хату ты, я так понял, уже заезжал? – Вильям провел рукой по своей щеке, намекая на царапину.

– Ну да, заезжал.

– Леонидом Сергеевичем назвался?

– Да, Леонидом Сергеевичем, – усаживаясь на кровать, нервно проговорил новичок.

– Ты дурак?

– Простите, что?

– Если тебе репу за Леонида Сергеевича начистили, зачем повторяешься? Леньчик ты, понял?

– Хорошо.

– Твой номер шестой. Кто тебе присесть разрешил?

– А что, нельзя? – поднимаясь, спросил Леньчик.

– Ты в натуре тупой. Тебя случайно Ленчиком не назвали. Был Леньчиком, а стал Ленчиком. Тут это запросто.

– Леньчик, Ленчик…

– Не видишь разницы? Леньчик – это еще мужик. А Ленчик – это уже девочка. Тебе не объяснили?

– Нет.

– А девочкой не делали?

– Они хотели. – Глаза у Леньчика заслезились. – Но я стал кричать. Меня сюда перевели.

– А хабар твой где?

– Сумка? Она там осталась. – Толстяк хлюпнул носом.

– Ты еще расплачься, Ленчик. Хорошо, что не успели. Но ты все равно ко мне не прикасайся. Даже не дыши на меня.

– Да, не буду. А почему?

– Ты точно придурок лагерный. Спать ложись, завтра объясню.

В камере погас свет, и Вильям лег на шконку. Леньчик расправлял матрас и шумно сопел.

– Заглохни! А то все дырки, на, зашью!

Леньчик затаил дыхание, расстелился, осторожно лег и затих, но спустя какое-то время зашевелился. Вильям открыл глаза и увидел, как тот достал из кармана предмет, похожий на шприц. Вот те на!

Вильям вскочил со шконки, схватил толстяка за руку, локтем ударил его в челюсть и выдернул шприц.

Маленький, таким обычно инсулин колют.

– Ты что, диабетик?

– Да. – Толстяк кое-как сдержал рыдания и хлюпнул носом.

– Сдохнуть боишься?

– У меня жена, дети. Кто-то должен их кормить.

– Сейчас заплачу. А что, менты разрешили эту херь пронести? – рассматривая шприц, спросил Вильям.

– У меня показания, мне позволили.

– Живи, если так. – Вильям вернул ему шприц, шагнул к шконке и скорее чутьем, чем зрением уловил опасное движение.

Леньчик резко повел рукой в его сторону. Если бы Вильям не отскочил, то иголка вонзилась бы ему в ногу. Он ударил толстяка по руке, шприц упал на пол.

– Ну ты и гнида! – заорал Вильям и ударил толстяка кулаком в физиономию.

Он хотел разбить стекло в очках, которое могло выколоть ему глаз. Но Леньчик вдруг перехватил его руку и врезал ему подушкой ладони в подбородок. Удар оказался настолько сильным, что Вильям отлетел к своей шконке.

Толстяк не позволил ему оправиться, резво вскочил, лихо набросился на Вильяма и ударил его локтем в солнечное сплетение. Мощный разгон, большой вес и точное попадание сделали свое дело. Вильям врезался в стену и упал на пол. В голове с жужжащим гулом крутилась карусель, перед глазами расплывались, покачиваясь, розовые круги, но все-таки он увидел, как толстяк поднимает с пола шприц. А там точно не инсулин.

Вильям закрыл глаза, изображая обморок. Когда киллер склонился над ним, он ударил его по руке, в которой находился шприц, быстро поднялся и кулаком приложил в коленку. На этот раз Вильям знал, с кем имеет дело, поэтому действовал в полную силу.

Он смог блокировать встречную атаку и занять положение, удобное для боя. Из этой стойки Вильям Леньчика и ударил. Кулак врезался точно в нос, под углом, снизу вверх.

Леньчик упал на шконку. Вильям, пользуясь моментом, смахнул с пола шприц. Но толстяк не думал сдаваться. Он попытался встать, чтобы дать отпор. Вильям замахнулся одной рукой, но иглу в живот вогнал другой. Леньчик взвыл и вдруг снова превратился в то ничтожество, которое только что чуть ли не на карачках вползало в камеру.

– Сдохни, сука!

Толстяк рухнул на койку, дернулся, вытянул ноги и затих. Вильям уложил его вдоль шконки, впихнул в руку шприц и вернулся на свое место.

Утро началось с приятного пробуждения. На завтрак Рита приготовила фирменные блинчики с ветчиной и сыром. Всю дорогу от дома до службы горел зеленый свет. Поэтому и настроение у капитана было отличное.

Даже вызов к Танакову не огорчил его. Игорь Андреевич еще тот фрукт, но Максим ничего плохого не сделал. В конце концов, он же не зеленый юнец, которого можно шпынять почем зря.

Танаков мял в пальцах рук сигарету.

– Ну и чего ты, Юрьев, добился? – с кислотной насмешкой спросил он.

– Пока ничего. Но я бьюсь. За правду.

– За какую правду? Вильяма на свободу вытащить? Это, по-твоему, правда?

– Я его на свободу не вытаскивал. Мне велели подключиться к этому делу, я так и сделал.

– Лучше бы ты к розетке подключился.

– Можно выйти? – Максим глянул на дверь.

– Зачем?

– Посмеяться. А то неудобно как-то здесь по полу кататься. Да и забрызгаю весь кабинет, если живот надорву.

– Фиглярничаешь?

– Чего вы от меня хотите? – резко спросил Максим.

– Уже ничего. Просто скажу, что зря ты за Вильяма старался.

– Я согласен. Дальше что?

– На Вильяма сегодня ночью покушались, убить хотели.

– И что? – Максим заинтригованно повел бровью.

– Этого гада никакая пуля не берет, – ответил Танаков.

– Выжил?

– Вполне. Еще и киллера убил.

– Вот за это и сядет.

– Поверь, Вильям выкрутится и выйдет на свободу. А что это значит?

– Я его не боюсь.

– Хороший ответ, – сказал Танаков. – На плохой вопрос. Зачем ты ему помог? Поверь, он этого не оценит. Коктейль Молотова был? Будет еще и коктейль Менделеева. Сядешь в машину, а она вдруг на куски!..

– Лучше бы я Дьяку помог выкрутиться. Он бы меня не больно зарезал. – Максим криво усмехнулся.

– Дьяк – это противовес. Хотим мы того или нет, а без него не обойтись. Как думаешь, кто Вильяма заказал?

– Дьяк.

– Он здесь. Малява дальше нас не прошла. Может, Острый?

– Я так понимаю, вопрос риторический.

– Если Острый, то Вильям ему этого не простит. Да и с Дьяка он не слезет. Ты должен понимать, о чем я говорю.

– Будет кровь?

– Вот и я о том же. Беды начнутся с Дьяка. Он у нас, да. Но ведь ты догадываешься, что с ним здесь может приключиться. – Танаков глазами показал в сторону, в которой находился кабинет Анисимова.

Очень интересный расклад сложился в отделе. Начальник стоял за бандитов, его заместитель – за воров. Судя по всему, конфликт интересов входил в острую фазу.

Но у капитана совершенно не было желания влезать в зазор между разнополярными электродами. Пусть Танаков не перетягивает его на свою сторону. Максим не уважал его, да и точка.

– Переведите Дьяка в следственный изолятор. Там он будет как рыба в воде.

– Так ведь ему обвинение не предъявили. – Танаков пристально посмотрел на Максима.

Если Дьяку не предъявили обвинение, то уже сегодня он должен быть на свободе. Танаков ставил Максима перед фактом, но интересовался его мнением. Разве мог так вести себя начальник, достойный уважения?

– В дурдом его нужно. Голову подлечить.

– Он уже прошел курс лечения.

– Интересное дело. Вильяма я должен бояться, а этого отморозка – нет.

– Дьяк не отморозок, – заявил Танаков.

– Делайте что хотите. – Максим поднялся, без спроса направился к двери, остановился рядом с ней и проговорил: – Но если он попадется мне на пути, то я его пристрелю.

Да, это была красивая фраза из крутого боевика. Но Максим действительно чувствовал в себе решимость привести угрозу в исполнение. Да и с Вильямом он церемониться не станет.

Шипунов вел дело об убийстве Серба. Смерть заключенного его мало волновала, но вопросы по этому поводу он задавал. Вильям отвечал на них.

– Что-то я не пойму, начальник. У этого чудилы сахарный диабет. Ему разрешили принести в камеру шприц. Он сделал себе укол и сдох. Я-то тут при чем?

– У Клюшникова на теле следы побоев.

– А почему его ко мне в камеру перевели? Может, бедолагу сперва где-то на другой хате отмудохали?

– Контролер слышал шум в камере.

– Да? А почему не зашел, не посмотрел. Вдруг там кто-то кого-то убивал?

– Кто? Кого?

– Угадай. Ты, начальник, меня в эту хату определил, хотел, чтобы я оттуда не вышел, да? – Вильям упер в следователя острый взгляд.

– Я ничего такого не хотел, – сказал Шипунов и побледнел.

– Тогда какого хрена в это дело лезешь? Здесь свое следствие, пусть оно со жмуром разбирается.

– Я пришел по делу. Меня попросили, я согласился.

– По какому делу? Я тебе все рассказал. Больше ни слова не услышишь. Достал!

Вильям всерьез вознамерился взять тюрьму под свой полный контроль. У него есть деньги, связи, люди, которые могут решать мокрые вопросы. Главное, покрепче нажать да посильнее дернуть. Будет непросто, но Вильям справится. Или он сделает тюрьму, или она – его.

– Открылись новые обстоятельства. Есть основания предполагать, что вы, Вильям Андреевич, невиновны.

– Так!

Еще вчера Вильям чувствовал себя стариком, а сейчас стал вдруг молодым пацаном, каким был, когда впервые вышел на свободу. Его встречала братва, были баня, девочки. Они тогда замутили такую оргию!..

– В Серба стреляла женщина. Она вышла из его машины на улице Февральской революции. Там все и случилось.

– Кто такая?

Вильям уже пережил острую фазу радости, настроился на свободу. Теперь ему нужно было знать, какая падла его подставила.

– Было предположение, что это Валерия Мятлева. Но, по всей видимости, в момент преступления она находилась в вашей квартире на улице Щорса.

– Там она и находилась.

– А вы в этот момент ехали домой?

– Да, ехал.

– На пути вам попался автомобиль Южина.

– Не попался. Просто мимо проехал.

– Может, вы видели, кто находился в машине?

– А вы не в курсе, что у Серба наглухо тонированный салон?

– Да, но в машине могло быть опущено стекло.

– Опущенные в машине были, не вопрос. Но все стекла оставались на своих местах.

– Так, ладно. – Шипунов заглянул в свои записи, перевел дух и продолжил: – Допустим, вы не имеете отношения к убийству Южина…

– Не надо ничего допускать. Меня реально подставили.

– Как вы можете объяснить, что на обойме пистолета были отпечатки ваших пальцев?

– Один отпечаток. Кто-то приложил обойму к моему пальцу.

– Кто?

– А с кем я мог надраться до беспамятства?

Вильям покачал головой. Он давно уже не напивался до чертиков.

– Еще я мог спать. Очень крепко.

– С кем?

– С Лерой я не спал. А вот с Марго, это да.

– Она могла припечатать ваш палец к обойме и убить Серба?

– Мягкая она для этого. Но характер есть. Вон как в Юрьева вцепилась, не отодрать. Да и не такая уж простая, какой кажется. Сам знаешь, в каких условиях проститутки работают. – Вильям щелкнул зажигалкой, закурил, откинулся на стуле.

– А ваша жена не могла снять пальчик?

– Кто?! Софи?.. Да она мухи не обидит! И стрекозу стрекозлом не назовет.

– Я же не говорю, что она сама убивала. Может, у нее сообщники есть.

– Сообщники?!.. Не смешите мои нары!..

С Софи он познакомился в ночном клубе, куда она пришла под надзором своего старшего брата. Рома ревностно оберегал ее от половых разбойников, от Вильяма пытался оградить. Тому пришлось даже поговорить с ним по-мужски. Замуж она девочкой вышла.

Нет, Софи у него святая невинность. Она любила Вильяма и не могла желать ему смерти. Брат Рома ее уже не ревновал. Ему не было смысла убивать Вильяма. Более того, он молиться на него должен. Вильям устроил его заместителем директора фирмы, которая занимается уборкой снега и поливом улиц. Со временем Рома возглавит эту контору, а там и дальше пойдет.

– Как пистолет мог попасть к вам в квартиру? У кого были ключи от нее?

– Лера могла снять слепки.

– У вашей жены были ключи от этой квартиры?

– Нет. Но в доме были.

– А у Маргариты Кустовициной они имелись?

– У Марго? Когда-то были. Она одно время там жила. Пока ее дом строился.

– На ваши деньги?

– Нет, на ее.

– Дом не из дешевых.

– Так она сколько лет в сексуальной элите отпахала. Думаешь, по три бакса за услуги брала?

– Не думаю. – Шипунов нахмурил брови, пытаясь скрыть смущение.

– Нормально она там зарабатывала.

– У кого еще были ключи от квартиры?

– Они есть у меня. Я очень хочу туда попасть. Помыться, побриться. Может, еще что. Когда меня отпустят?

– Сегодня и выйдете, – сказал Шипунов. – Но сначала вы должны ответить на некоторые вопросы. Думаю, это для вашей же пользы.

Вильям кивнул. Он согласен был еще немного попыхтеть, если наградой за это будет свобода. Он первым делом отправится к родной жене. Надо будет задать ей пару вопросов. После бурных и продолжительных оваций в честь его освобождения. Ну а потом Вильям возьмется за дело. Ему нужно будет разобраться со всеми, кто выступал против него.

Ему казалось, что Рита кого-то убила. Столько вины было в ее взгляде.

– Извини, голубцы еще не готовы!.. Я не думала, что ты вернешься так рано.

– Голубцы – это очень серьезно. Если бы ты любовника в шкафу спрятала, я бы понял. А голубцы!.. Нет тебе прощения!

– Да и любовника в шкафу у меня нет. Там одни скелеты.

– Пусть там и остаются. А мне подай себя.

– Ты сегодня рано. Я так счастлива. Или ты уйдешь? – спохватилась она.

– Уйду. Завтра. На ночь.

Завтра у Максима первое дежурство, а сегодня его отпустили пораньше. Возможно, Танаков не хотел, чтобы он хотя бы случайно пересекся с Дьяком, который нынче выходил на свободу.

– А сегодня у меня только одно дело. Задержание.

– Кого ты будешь задерживать?

– Тебя.

– Меня?! – Рита напряженно улыбнулась.

Максим шутил, она это понимала, но все равно всполошилась. А вдруг у него шарики за ролики заскочили? Вряд ли она чувствовала за собой какую-то вину.

– Задержу, уложу и допрошу с пристрастием. Тебе понравится, обещаю.

– Тогда, может, водочки? – Она приблизила указательный палец к большому.

Пока Максим принимал душ, Рита закончила с ужином, подала на стол.

– А допрос с пристрастием это как? – озадаченно спросила она.

– А ты не поняла? – усаживаясь за стол, спросил Максим.

– Поняла. Но не сразу. Надеюсь, вы не задержали ту женщину, которая стреляла в Серба? – скорее в шутку, чем всерьез спросила она.

– Не задержали. Мы еще не знаем, красивая она или нет. Если да, обязательно отловим.

– И допросите?

– Допросит Зыков. Он у нас парень холостой, ему можно.

– А если не красивая?

– Это уже без разницы.

– Почему?

– Ну, во‑первых, Зыкову все равно, лишь бы шевелилось. Во-вторых, есть версия, что женщины этой уже нет на свете. Зачистили ее.

– Только версия или труп есть?

– Может, и так. Но мы его не ищем. Пусть этим убойщики занимаются. А мы в сторонке постоим.

– А Вильям?

– Он свои проблемы станет решать. Его должны выпустить. Или уже…

– Надеюсь, он к нам не сунется?

– Поверь, ему сейчас не до нас.

– Боюсь я за тебя. – Рита глянула на него с нежностью и тревогой.

– А я за тебя.

– Правда?

Рита очень хотела, чтобы он беспокоился, переживал за нее.

Охранник на воротах удивленно посмотрел на Вильяма. Вид у него был как у человека, которому явилось привидение.

– Рома здесь? – спросил Вильям, глянув на знакомую машину.

– Да, подъехал, – сказал охранник. – Я звоню Софье Владиславовне?

Вильям приложил палец к губам и направился к дому. Он не предупредил Софи о своем появлении, поэтому свалился как снег на голову. И ей, и Роме.

Они лежали в его постели, отдыхали после траха. В этом изнеможении Вильям их и застал.

– Я, наверное, не так все понял? – стараясь сохранять спокойствие, спросил он.

Софи в ужасе залезла под простыню. Рома как ужаленный вскочил с кровати, закрылся подушкой, забился в дальний угол спальни.

– Ничего не было! – запоздало соврал он.

Рома занимался боксом, был кандидатом в мастера, но Вильяма это ничуть не смущало. Он собирался забить этого урода до смерти. Кулаками.

– Ничего и не будет. Я тебя всего лишь убью, – сказал Вильям, снимая очки.

Он обогнул кровать, но до Ромы дотянуться не смог. Тот зайцем перескочил через постель, схватил брюки и выбежал из комнаты, потом из дома. Машиной этот умник воспользоваться не смог, потому что ключи оставил в спальне.

Тупорылый охранник даже не догадался задержать Рому. Но Вильям пока не стал его увольнять. Так уж получилось, что с ним не было ни водителей, ни телохранителей. Он решил не афишировать свое освобождение, а к дому его подвез Шипунов.

Софи все еще лежала под простыней, но уже в халате. Как будто так и было.

– Я тебя под этой простыней и похороню. Но без ничего. В чем извращалась, в том и закопаю. – Вильям скривился от омерзения и от чувства беспомощности.

Софи трахнулась со своим братом, а он даже не мог ее убить. Сначала нужно было разобраться с Ромой. Этот ублюдок голышом выскочил на улицу. Наверняка это видели все встречные и поперечные. Могут узнать и менты. Тогда возникнет вопрос, что стало с Софи?.. Нет, Вильям не мог ее грохнуть прямо сейчас.

Но Софи не знала о его сомнениях и приняла угрозу за чистую монету. Она закрыла глаза и вздрогнула. Еще чуть-чуть, и невинная овечка заплачет.

– С родным братом только последняя тварь спит.

– Рома мне не родной. Мы сводные.

– Да ну!

– Мы сами об этом не сразу узнали.

– А как узнали, так и понеслось, да?

Софи ничего не сказала, но из глаз ее хлынули слезы.

– А подставили меня зачем? – Вильям сел в кресло, достал сигарету.

Обычно он не курил здесь, но сейчас ему уже было все равно. Жены у него больше не имелось. Вильям мог делать в своем доме все что угодно.

– Кто тебя подставил? – Софи открыла глаза, повернулась к нему.

– Ты и твой братец. Ты ствол на Щорса отнесла?

– Какой ствол?!

– Из которого Серба убили.

– Я ничего не знаю! – Софи очумело посмотрела на него.

– А ключ брату давала?

– Нет.

– А обойму в руку мне зачем сунула?

– Какую обойму? – Софи действительно ничего не понимала.

– Жить хочешь?

– Да.

– Сдашь Рому и будешь жить. Я серьезно. – Для убедительности Вильям приложил руку к груди.

– Но я ничего не знаю!

– А я тебе скажу. Твой брат убил Серба, а подставил меня.

– Я не знала! – ужаснулась она.

Вильям внимательно смотрел на жену, теперь уже бывшую. Ведь она не врала. Но так и замуж вроде как девочкой выходила. Но сейчас, после братских сношений с Ромой, нельзя ей верить.

– Пойду скажу, чтобы яму для тебя вырыли. Думай, пока есть время.

Вильям вышел из комнаты, спустился в холл, сел на диван, снова щелкнул зажигалкой.

«А если я всего лишь хочу верить в то, что Серба заказал Рома, желаю отвести подозрения от Дьяка и Острого, воевать с которыми у меня нет особого желания? Может, мне нужно отказаться от мысли о том, что Дьяк собирался грохнуть меня на тюрьме? О том, что Острый заслал ко мне в камеру толстяка-киллера?..

Нет, эти твари не должны уйти от возмездия. Я им отомщу, или об меня будут вытирать ноги все, кому не лень. Начиная с Юрьева».

Глава 14

Оксана не играла, она жила ролью. Потому и смотрелась на экране убедительно. Красивая, сексуальная и уже чужая.

Максим выключил телевизор и лег на диван. Третий час ночи, вызовов нет, неплохо было бы немного прикорнуть. Оксана пусть дальше блистает. Но без него. У нее своя жизнь. Гораздо более интересная и красивая.

Он постарается честно тянуть ментовскую лямку и ни на что не жаловаться. Тем более что у него есть Рита. Ради нее Максим готов пожертвовать своей актерской карьерой. Если она еще не закончена. Не звонят режиссеры и продюсеры. Ну да ладно.

Мысли успокоились, мозаикой выложились в дорожку, ведущую в сон.

Но вдруг открылась дверь, и раздался голос Зыкова:

– Убийство заказывали?

Помазов как будто нарочно поставил Максима в дежурную группу вместе со старшим лейтенантом Капитоновой. Той самой Лизой, в которую был безответно влюблен Зыков. А она вроде как неровно дышала к Максиму.

Именно поэтому Зыков тоже остался на дежурство. По собственному желанию. Сейчас он мог запросто лечь на диван и спать, вместо того чтобы выезжать на происшествие. Но этот герой потащил Максима к дежурному микроавтобусу.

Капитонова была уже там. Милая симпатичная девушка с яркими глазами, но тусклой улыбкой. Она задержала взгляд на Максиме чуть больше, чем положено. Зыков это заметил, сел рядом с ней и нагнулся так, чтобы она не могла смотреть на Юрьева.

– На Казанской стреляли, – сказал Денис. – Наряд подъехал, а там труп. Шесть дырок в теле насчитали.

– Началось.

– Вот и я о том же!.. Может, не будем Лизу брать? А то братва подъедет труп отбивать. Мало ли! Вон из-за Серба как было! Тебя, Макс, чуть не уложили.

– Денис, я на ходу выпрыгивать не буду! – Капитонова положила руку на плечо Зыкова и откинулась в кресле, чтобы глянуть на Максима.

А машина уже набирала ход.

– Внимание! – обращаясь к эксперту и водителю, сказал капитан. – Старший лейтенант Зыков назначается личным телохранителем старшего лейтенанта Капитоновой. Если с ней вдруг что-то случится, то замуж она за него не выйдет.

– Замуж? – Лиза удивленно повела бровью.

– А что, прямо сейчас и сосватаем. Или лучше потом?

– Когда потом? – Зыков обнял девушку за плечи.

Она возмущенно зыркнула на него, но не отстранилась.

– Казанская далеко? – спросил Максим.

– Да на самой границе, – отозвался Денис.

– С Казанью?

– Нет, с Западным округом, – сказала Капитонова, мягко высвобождаясь из его неловких объятий.

Труп мужчины лежал на газоне между дорогой и линией кооперативных гаражей. Неподалеку сиротливо светил уличный фонарь. На обочине стоял полицейский «уазик». Рядом с ним торчал автоматчик, весь настороженный, взведенный как курок.

– Ты что, один? – спросил Максим.

– Нет, вон идут лейтенант Самохин и Рыжов.

Под свет фонаря действительно вышли люди. Один спешил, другой не очень.

Самохина Максим не знал, и тот его тоже. Поэтому лейтенант обратился к Зыкову.

– Там сторож машину видел, – проговорил он, задыхаясь.

– Какую машину?

– На которой подъехали…

– Кто?.. Водички попей, успокойся.

– Я издали видел, как этот из джипа выскочил и побежал. – Самохин показал на тело. – Джип остановился, из него вывалили здоровенные такие шкафы и давай стрелять! Мы мигалку врубили. Когда подъехали, никого уже нет. Только этот лежит. Шесть дырок.

– Четыре вижу, – прокряхтел эксперт Павел Матвеевич, осматривая труп. – Если ноздри считать за дырки, тогда может быть…

– А четыре, это мало? – спросил Зыков.

– Достаточно. – Эксперт вяло усмехнулся.

Максим тоже присел на корточки перед трупом. Молодой черноволосый мужчина, скуластый, с искривленной перегородкой носа, крупнотелый. Спортивный костюм, носки и почему-то один домашний тапочек. Все четыре пули попали в корпус, в спину. Одна из них прошла навылет, оставила в животе большую дыру. Лицо сильно стесано, как будто им по асфальту возили.

Максим почувствовал тошноту. Стоило ему отойти от трупа, как его отпустило.

– Так что ты узнал? – обращаясь к Самохину, спросил Зыков.

– Сторож видел, как стреляли, – махнув рукой вдоль дороги, сказал лейтенант. – Стою, мол, курю, смотрю, дверца открывается. Один человек выпрыгивает прямо на дорогу. Ударился сильно, но вскочил, побежал. Машина остановилась…

– Номер он запомнил?

– Нет, она боком к нему стояла. Да и фонарь только над воротами горит.

– Тех, которые стреляли, не разглядел? – осведомился Максим.

– Нет, не разглядел. А если и так, то не скажет.

Максим вернулся к трупу.

– Документов нет, – сказал Павел Матвеевич. – В карманах пусто. Спортивный костюм, носки, один тапочек. Другой, видимо, слетел. Валяется где-то, с машиной уехал или даже дома остался.

– Значит, беднягу из дома выдернули? – в раздумье спросил Максим.

– Выходит, что так.

– Похитили его. А он из машины выскочил. Может, развязался?

Павел Матвеевич осмотрел руки покойника и ответил:

– Нет, не было ни веревок, ни скотча.

– Может, вкололи что, чтобы не дергался?

– Будем разбираться.

– Пальчики надо бы снять.

– Не учи ученого. – Павел Матвеевич увидел машину, подъезжающую к ним, и поднялся.

Он всего лишь криминалист, трупом должен заниматься судмедэксперт, который и прибыл.

– Надо бы к сторожу сходить, еще раз расспросить, – сказала Капитонова.

Она посмотрела на Максима так, будто извинялась за свою требовательность.

– Сходим, – сказал Зыков.

– Куда? Ты сегодня за телохранителя. – Максим посмотрел на него совершенно серьезно. – И постовых не отпускайте, пусть в оба смотрят.

Братва действительно могла вернуться за трупом. С подмогой. Но дезертиром Максим себя не чувствовал. Со сторожем действительно нужно было поговорить.

К воротам можно было подойти по дороге, но капитан выбрал другой путь. Он пошел по тропинке, петляющей вдоль гаражей, едва не наступил в дерьмо, но до проходной все-таки дошел и в награду за это получил ценный приз.

– Здоровенные такие! – рассказывал кто-то, захлебываясь то ли от страха, то ли от восторга. – С пушками. Как начали стрелять!.. А я стою, смотрю. Столбняк меня хватил. Мне бы спрятаться, а я ни с места. Хорошо, что не заметили, а то завалили бы.

– На джипе?

– Ага.

Максим усмехнулся. Везет ему в сыскных делах. Сандалова с ходу раскрыл, Кожухова разговорить смог, на Райку через него вышел. Сейчас удача опять должна ему улыбнуться. Своему дружку сторож расскажет куда больше, чем уголовному розыску.

– Женя, ты говорил, что у тебя в криминале кенты. Может, узнал кого-то?

– Не видно было. Нет, я серьезно!.. Ты думаешь, я ментам не сказал бы? Нет, все описал бы, назвал бы номер машины, но не видел. Да ты сам глянь, где я стоял. – Сторож повел своего друга к месту, откуда он наблюдал за стрельбой.

Они вышли из ворот, увидели Максима и в страхе рванули обратно.

– Эй! Это полиция! Уголовный розыск! Капитан Юрьев! – крикнул он.

Сторож остановился, а его дружок растворился в темноте.

– Точно полиция? – Горбоносый тип с оттянутой кверху верхней губой настороженно смотрел на него.

– Да, полиция. – Максим предъявил удостоверение.

Сторож облегченно вздохнул, тут же, не дожидаясь вопросов, провел его к тому месту, где находилась машина. На этом участке дороги действительно было темно. Максим попросил сторожа выйти на дорогу. Силуэт его просматривался неплохо, даже угадывался профиль лица, но для идентификации этого мало.

Он тоже вышел на дорогу, осмотрел ее, нашел стреляные гильзы и свежий след от колеса.

– Машина резко стартовала, когда уезжала?

– Да, дала копоти!

Максим отправился за экспертом, а сторожу велел ждать. Он собирался продолжить разговор, но чутье подсказывало ему, что толку от этих бесед больше не будет.

Труп был осмотрен, описан и отправлен на судебно-медицинскую экспертизу. Но работа продолжалась. Криминалист идентифицировал пальчики покойника и установил личность. Шаронов Роман Ильич, восемьдесят седьмого рождения, имел привод в милицию девять лет назад. А второй раз его доставили уже в полицию. Не далее как вчера. Вернее, уже позавчера.

– Шаронов! Да, конечно! – Самохин шлепнул себя ладонями по коленкам. – Это же цирк был! Леша Давыдов едет, смотрит, мужик голый бежит. Штаны на ходу натягивает. Так и грохнулся в канаву. Думаете, остался там? Нет, выскочил уже в штанах. Леша его догнал, доставил в отдел. Там тот и заявил, что из квартиры любовницы убегал. Муж их на горячем застукал!

– А на какой улице задержали?

– Да вроде на Полевой.

– Элитный район, – сказал Зыков. – Там, кстати, Вильям живет.

– Он позавчера как раз откинулся.

– Так, может, от него убегал?..

– Узнаем.

Для начала они подняли протокол административного задержания по гражданину Шаронову, но толком ничего не выяснили. Тот не сказал, от кого и зачем бежал. Место его работы мало о чем говорило. Заместитель директора ООО «Техсервис». Возможно, эта фирма была подконтрольна Вильяму. Или же нет.

Операм пришлось выезжать на улицу Полевую, к тому месту, где был задержан Шаронов. Уже рассвело, когда они были там. Кругом пусто, жители как будто вымерли. Дома сплошь серьезные, один богаче другого.

– Может, сразу к Вильяму? – спросил Максим.

– Потребуем сто граммов и пончик? – осведомился Зыков.

– А разве не заслужили?

– Еще как. А толку? Все равно не признается. Фактами его давить надо… Слушай, а это случайно не факт едет?

Из ворот соседнего дома выезжал «БМВ». Максим не постеснялся перегородить ему путь, вышел из машины, достал удостоверение. Мужчина за рулем уже собирался сдавать назад, но увидел корочки, успокоился и опустил стекло.

– Капитан полиции Юрьев! Уголовный розыск!.. Мы тут лунатиков выслеживаем.

– Простите, кого? – На него смотрел холеный дядечка в дорогих очках без оправы.

– Бегают здесь у вас по улицам всякие голозадые персонажи.

– Ага! – Мужчина усмехнулся.

– Слышали?

– Да, говорили люди. Только это не ночью было, а днем.

– А из какого дома?

– Из пятьдесят первого.

– Так это же Болдарева дом.

– Я вам ничего не говорил!.. – Мужчина поднял стекло, давая понять, что разговор закончен.

Софи вошла в комнату бесплотной тенью. Вильям не столько услышал ее, сколько почувствовал.

Он вскочил с кровати, схватил жену за горло.

– Удушу падлу!

– Там к тебе… – прохрипела она, с ужасом глядя на него.

Ножа в руке у нее не было, шприца с ядом тоже.

– Что ко мне? – Он разжал руку.

– Там из полиции.

– Ты вызвала?

Софи в недоумении мотнула головой. Да как бы она посмела!

– В такую рань? – Вильям глянул на часы и скривился.

Софи пожала плечами. Она не кукарекала, рассвет сам наступил.

– А ты почему не спишь? – поднимаясь, спросил он.

– Работы много, – тихо сказала она и опустила голову.

– Туфельку не потеряй, Золушка, – проговорил Вильям.

Сперва он хотел вышвырнуть жену из дома, но передумал. Все соседи видели, как придурок Рома светил своими ягодицами. Но никто не знал, почему он бежал по улице голышом.

Если Вильям выставит Софи за дверь, люди сразу же все поймут. Лучше пусть она пока побудет дома, на положении рабыни. Вчера весь день вкалывала по дому одна, без прислуги, и сегодня с утра уже зарядилась. Правильно, пусть пыль из электрических розеток выдувает.

Юрьев и Зыков ждали его на улице.

– Ну и какого лешего?.. – грубо спросил Вильям.

– Женщину ищем, – скупо проговорил Юрьев.

– Которая в Серба стреляла?

– С которой брата вашей жены застукали.

– Не понял.

Вильяму стало не по себе. Обидно, когда жена шлюха. Втройне, если об этом знает Юрьев. Он ведь и на смех может поднять. В отместку за Марго.

– Он позавчера из вашего дома выбегал. – Капитан кивнул на калитку.

Вильям огляделся. Улица еще спит, но все равно лучше зайти во двор, чтобы никто не увидел его в компании с ментами. А если соседи еще и услышат, о чем разговор!..

– Заходим! – Вильям распахнул калитку.

Он провел незваных гостей к шашлычной, которая находилась за домом. Софи вчера и там убиралась, все вылизала. Босс велел охраннику подать кофе и что-нибудь пожевать. Ничего страшного, если он угостит ментов. Они, конечно, козлы, но помогли ему. Да и самому не мешало бы принять чашечку эспрессо под сигаретку.

– А что, разговор предстоит долгий? – спросил Юрьев, усаживаясь за стол.

Вильям пытливо глянул на него. Не исключено, что мент не знает, с кем спал Рома, еще только собирается это выяснить.

– Да что-то кофейку захотелось. Утро сегодня бодрое.

– Лучше бодрое утро во дворе, чем сон в теплой камере, – сказал Юрьев.

– Это намек? – осведомился Вильям.

Вопросов нет, Юрьев очень помог ему. Но ведь сделал он это не по своей воле. Да и вообще, мент должен знать свое место.

– Какие намеки? Меня сейчас интересуют только факты. Шаронов выбежал позавчера из вашего дома. Голышом. Одеваясь на ходу.

– Тебе какое до этого дело?

– Почему Роман Шаронов убегал от вас?

– От меня?

– А от кого?

– Мало ли…

– Шаронов убегал от вашей жены?

– Нет, от меня, – сквозь зубы процедил Вильям.

– По какой причине?

– Рабочие моменты.

– Он у вас работает?

– Да, заместитель директора моей фирмы.

– А почему голышом?

– Если он со мной работает, то это не значит, что ему можно спать с моей служанкой!

Вильям почти не врал. Софи для него теперь не более чем служанка.

– Вы ее ревнуете?

– Нет.

– Тогда почему Шаронов бежал от вас как от огня? – не унимался Юрьев.

– Слушай, ты!.. – вспылил Вильям.

Но капитан этого как будто не заметил.

– Шаронов бежал от вас. Значит, между вами случился конфликт.

– Нет, между нами! Поэтому ты сейчас пойдешь на хрен!

– Шаронова убили.

– Что ты сказал? – Вильям резко дернулся.

– Шаронова убили, – пристально глядя ему в глаза, повторил Юрьев.

– Как? Когда?

– Это я хотел бы узнать у вас, Вильям Андреевич.

– Я не понял, ты что, на меня думаешь?

– У вас был конфликт?

– Его что, реально убили?

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Я не буду ничего говорить. Без адвоката ни слова.

– Тогда мы пойдем. – Юрьев поднялся с таким видом, как будто его ничего здесь не держало, ему не интересно было знать, как будет оправдываться Вильям, он уже и без того получил то, что хотел.

– До свидания, Вильям Андреевич, – с колкой усмешкой попрощался Зыков.

– Стоять! – Вильям с размаху опустил на стол кулаки.

Но опера даже не замедлили ход.

– Стойте! – попросил он. – Поговорить надо!

Вильям не мог терпеть Юрьева, и Зыков ему не друг, но, как ни крути, эти менты на его стороне. Хотя бы потому, что подчиняются Анисимову. Нельзя с ними так грубо. Тем более сейчас, когда снова звонит колокол.

Юрьев и Зыков остановились и пропустили охранника, который нес кофе и бутерброды.

– Думаю, легкий завтрак вам не помешает, – вяло проговорил Вильям.

– Спасибо, – с усмешкой сказал Юрьев.

– Что-то не так?

– Нет, все нормально, – проговорил Зыков.

– Боитесь, что отравлю? Вы, наверное, в курсе, что в СИЗО было?

– Да, знаем, – сказал Юрьев.

– Это не воры. У тех все проще.

– Нас интересует история с Шароновым, – усаживаясь за стол, сказал капитан.

– Спасибо вам за то, что воровскую маляву перехватили. Но Острый с другого бока зашел.

– У вас был конфликт с Шароновым?

– Был. Острый об этом узнал. Потому и грохнул Рому. Чтобы на меня все свалить. Неужели не ясно?

Юрьев пожал плечами. Теория заговоров интересовала его мало. Ему требовались факты, от которых можно было отталкиваться.

– Шаронов скрывался от вас? – спросил Зыков.

– В общем, да.

– Вы его искали?

– Постольку поскольку.

– Шаронова нашли, похитили, посадили в машину и увезли. А вот что было дальше? – проговорил Максим.

– Давай не будем, капитан! – заявил Вильям. – Я все эти ваши песни и пляски вокруг да около наизусть знаю! В курсе, что нельзя путать подозреваемого, то есть меня. Уголовно-процессуальный кодекс не велит. Так что давай начистоту!

– Шаронов выпрыгнул из машины. На ходу. Но его догнали и застрелили.

– Где это случилось?

– На Казанской.

– Куда машина шла, из нашего района или к нам?

– От нас.

– Правильно, Рому в Западном районе хотели убить. Чтобы тамошние менты по нему работали. Там Острый рулит, ему и пляшут.

Юрьев Вильяма не пугал. Куда страшней Шипунов со своими убойщиками. Эти быстро Шаронова ему пришьют.

– Застрелили, говоришь, Рому? – Вильям в раздумье провел пальцами по щекам.

– Да.

– Сколько там стволов было?

– Не один.

– Для подставы и одного хватит, – сказал Вильям.

«Надо будет пацанов настропалить, чтобы обшарили все, – решил он. – Вдруг ствол паленый подсунули? А если уже?.. Юрьев и Зыков обыскивать не станут. У них постановления нет. Пока суд проснется да родит эту бумажку, время пройдет. Можно будет подготовиться к удару».

– Думаете, подстава? – спросил Юрьев.

– Уверен, – ответил Вильям.

– Если вы не причастны, то, может, скажете, где Шаронов прятался?

– Хитро! Если я знаю, то причастен!

– Понятно.

– Да ничего тебе не понятно. Не знаю я, где он прятался.

– А где мог?

– Где мог, там уже искали, – буркнул Вильям.

– Роман Шаронов был братом вашей жены, – сказал Зыков. – Может, она что-то знает?

– Что знала, то сказала.

А если Софи что-то скрыла от него из страха за своего горячо любимого братца?

– Но, может, и не все. Я спрошу.

– Поверь, Вильям, это в твоих интересах. – Капитан вдруг перешел на «ты». – Мы тебе подлянку делать не собираемся. Что есть, то и будем искать. Если Шаронова замочил, посадим, если нет, скажем, что ты не при делах.

– Да, не при делах! – заявил Вильям.

Не хотелось ему оправдываться перед Юрьевым, но, увы, приходилось делать это.

– Посмотрим.

– Внимательно смотри, капитан! Мы с тобой должны быть на одной стороне.

– А вот здесь ты ошибаешься, Вильям. После таких фокусов мы никогда не примем твою сторону.

– Каких фокусов?

– Хочешь, чтобы я память тебе освежил? Неси коктейль Молотова.

– А спецназ мы сами пришлем, – подхватил Зыков. – Бить будут исключительно в живот.

– Ну так что, где Шаронов мог прятаться? – с мрачной усмешкой спросил Юрьев.

Вильям кивнул, оставил гостей в шашлычной и направился в дом.

Софи стояла в холле и с тревогой глядела на него. Похоже, она что-то чувствовала.

– Я твоего брата не убивал! – рубанул он с плеча.

Софи упала. Вильям влепил ей пощечину, привел в чувство и заорал:

– Где он таился? Там сейчас могут быть убийцы!

Софи долго не могла понять, что от нее требуется, когда вернулась в чувство, назвала адрес. Оказалось, что Рома время от времени навещал свою первую любовь, женщину, которая была старше его на шесть лет. Скорее всего, он скрывался у нее.

Вильям задумался.

«Может, отправить парней на этот адрес? Но если они там дров наломают, то менты подумают, что я зачищаю следы. Нет, сейчас нужно избегать самодеятельности».

Глава 15

Одноподъездный девятиэтажный дом возвышался посреди частного сектора как цапля над курами на птичьем дворе.

Дверь четырнадцатой квартиры приоткрыла малосимпатичная, слегка запущенная женщина в растянутой футболке поверх белых лосин. Выглядела она неважно, но перегаром от нее не тянуло. Да и мешков под глазами не было. Взгляд затравленный, движения нервные. Цепочку с двери эта особа снимать не собиралась.

– Уголовный розыск! – Зыков предъявил ей удостоверение.

Женщина порывисто закрыла дверь. Так делают перед тем как снять цепочку. Но створка не двигалась.

– Гражданка Славина, мы приехали взять вас под свою защиту! – крикнул Зыков.

Ничего не произошло.

– Придется взять вас под защиту силой. Афонин, неси кувалду! – гаркнул Максим.

Угроза подействовала, дверь открылась.

– Не надо бояться, Славина. Ваша полиция вас убережет.

– От чего?

– А кто вчера увез Рому?

Дверь снова закрылась и тут же распахнулась.

– Заходите.

– Конечно, зайдем.

Максим понимал, что в квартире не должно быть бандитов, но пистолет все же достал и на пару с Зыковым обследовал комнаты. Никого постороннего. Бедненько, но чистенько.

– А Рому, значит, увезли? – спросил Максим.

Он почему-то не торопился убирать пистолет. Недоброе предчувствие вдруг навалилось на него.

– Увезли, – буркнула женщина.

– А чего так невесело? Просили не говорить?

– Сказали, что убьют.

– Если в полицию обратитесь?

– Да. – Славина закусила верхнюю губу.

– Сказать можно все, что угодно.

– Эти убьют. Не люди, а скоты!

– Как они в дом попали? – спросил Зыков, тихонько стукнув по деревянной двери, выбить которую можно было с двух-трех ударов.

– Я в магазин собралась. Смотрю, за дверью стоят! Понять ничего не успела. Нас на пол уложили. Рому увели, а меня убивать собрались. Потом сказали, что не будут, если я дам слово молчать.

– Кто они такие, не говорили?

– Роме сказали. От Вильяма Андреевича, мол, привет.

– Друг к другу по именам не обращались?

– Один другого Пекарем назвал.

– Есть такой, – сказал Зыков.

Но Максим не торопился делать выводы.

– Значит, вам велели молчать?

– Да.

– А как они выглядели?

– Да не помню я! – Славина отвела взгляд в сторону.

– Опознать сможете?

– Они в масках были.

– И в перчатках? – спросил Зыков.

– Нет, не в перчатках. Но в масках.

– А может, к чему-то прикасались? К двери?..

– Да, прикасались. Но они в перчатках были!

– А врать нехорошо, – пристыдил женщину Максим.

– Да я не вру. – Она опустила голову.

– Рому убили, – сказал Зыков.

– Что? – Славина вздрогнула.

– Ваш страх его убил. Если бы вы в полицию позвонили, то он был бы жив.

Женщина села на стул, опустила голову и закрыла ладонями глаза.

Максим подошел к окну, глянул вниз и увидел черный джип, подъезжающий к дому. Машина остановилась, из нее вышел парень плотного сложения. За ним выбрался еще один крепыш. Оба в строгих костюмах и черных рубашках. Они шли к дому. Время на раздумье стремительно истекало.

– Уходим! – Капитан взял женщину под руку, потащил за собой в коридор. – Только тихо!

Но Славина не хотела молчать.

– Что такое?

– Вас приехали убивать!

Больше она ни о чем не спрашивала. Зыков тоже не задавал вопросов. Они поднялись на следующий этаж. А по лестнице уже шагали чернорубашечники. Максим слышал их топот.

Он велел Славиной стоять молча, а сам вместе с Зыковым тихонько спустился на межэтажную площадку. Оружие приведено к бою, нервы намотаны на кулак. Но внутреннее напряжение давало о себе знать. Вдруг им придется вступить в реальный огневой бой? А бронежилетов нет.

Максим почувствовал, как у него засосало в животе. А когда плотные парни подошли к двери, еще и заурчало. К счастью, братки не услышали голос, который подала его слабость.

Они переглянулись и как по команде достали пистолеты. Один вынул из кармана глушитель и стал накручивать на ствол. Другой нажал на клавишу звонка. В этот момент Славина громко кашлянула. Парень с глушителем резко оглянулся и увидел пистолет, направленный на него.

– Стоять! – заорал Максим и с ходу врубил рукоятью пистолета в крепкий блестящий лоб.

Зыков взял в оборот второго братка. У него тоже все получилось.

Максим уложил одного, Зыков другого, но, увы, радовались они рано. В суматохе опера не услышали шум шагов людей, поднимающихся по лестнице. Только в самый последний момент капитан увидел человека, который уже наставил на него пистолет. За ним стоял второй, тоже с оружием, но Юрьев сфокусировался на первом. Его взгляд буквально прилип к стволу.

Грохнул выстрел, который мог отправить Максима к праотцам. Но бандитская пуля всего лишь чиркнула по голове, содрала с нее кожу.

Грянул второй выстрел, но Максим уже толкнул Зыкова и ушел в сторону. На этот раз пуля даже не задела его. Зато сам он смог выстрелить. Не целясь. Наугад. Может быть, именно поэтому и попал. Бандит схватился за живот, стал валиться на бок, толкнул своего напарника. Тот как раз жал на спуск.

Прицел у гада сбился, но пуля все равно прошла в опасной близости от Максима. Он пальнул в ответ, промазал, зато напугал противника. Тот бросил своего раненого дружка и стремглав кинулся вниз.

А на Максима навалился очнувшийся браток. Тому пришлось выстрелить у него над ухом и ударить рукоятью пистолета по темечку. После чего в ход пошли наручники. Зыков надевал ярмо на другого быка.

Славина стояла на межэтажной площадке. Она обхватила голову руками и с ужасом смотрела на это побоище.

Максим осторожно приблизился к раненому братку, вырвал у него пистолет.

– Больно! – Парень смотрел на него дикими глазами.

Максим достал телефон.

– «Скорую» вызывать?

– Больно!

– Или не надо?

Парень заорал от боли во весь голос. Максим кивнул, набрал номер «Скорой помощи», сделал вызов. Зыков тем временем связался с отделом.

– Давай гляну! – Максим взял парня за руку, хотел оторвать от живота его окровавленную ладонь.

– Нет!

– Подыхай тогда!

К ним подошла Славина, уже с какой-то коробкой в руках, вынула из нее упаковку с бинтом.

– Давай я!

– Сейчас перебинтуем. – Максим схватил парня за руки.

– Нет! – заорал тот.

– Фамилия?

– Крошкин.

– Зовут?

– Олег.

– Кличка?

– Кроха.

– На кого работаешь?

– На Острого.

– Кто в Шаронова стрелял?

– Я.

– Зачем?

Ответить Кроха не смог, потерял сознание. Только тогда Славина осмотрела его рану.

Анисимов вышагивал по кабинету и нервно раздувал ноздри.

– Так и сказал, что работает на Острого? – в какой уже раз спросил он.

– Так и сказал, – опять подтвердил Максим.

– И в Шаронова он стрелял?

– И в Шаронова.

– А к Славиной они зачем приезжали?

Дальше Максим мог только предполагать. Кроху забрали в больницу, он уже под наркозом, на операционном столе. Два других быка закрыты в изоляторе, но расколоть их пока не получалось. Оба упорно молчали.

– Затем, что дурака сваляли. Хитро причесались, а голову вымыть забыли.

– Ты давай без метафор! Не в кино! – заявил Анисимов.

– Почему позавчера в разговоре со Славиной был упомянут Пекарь? Потому, что он – человек Вильяма. А тот якобы передал привет Шаронову.

– Все правильно. Вильяма подставляли.

– Да, но Славина их рожи запомнила. Мы могли бы составить фоторобот. Люди Острого это поняли и приехали голову мыть. Мокрое это дело.

– Они нервничали.

– Понятное дело. Шаронова должны были тихо сделать и на Вильяма свалить. А вышло шумно.

– Да уж.

– Что теперь?

– Ты езжай домой.

Пуля содрала кожу с головы Максима. Да и удар был, который сейчас отдавался болью. Рану перевязали, в больницу Максим ехать отказался. А домой он отправится. Почему нет? Бегать по городу за быками Острого? Нет уж, пусть этим спецназ занимается. Было бы из-за кого жизнью рисковать.

Дом под усиленной охраной, обшарен каждый уголок, где могло скрываться орудие убийства. Но Вильям все равно не чувствовал себя спокойно.

Зазвонил телефон, на дисплее высветились две звездочки. То есть подполковник. Под таким кодом у него проходил Анисимов.

– Нужно встретиться, поговорить, – тихо сказал начальник ОВД.

– Когда?

– Не знаю. За мной могут следить.

– Кто?

– Острый с катушек слетел. Его быки моих оперов чуть не убили.

– Юрьева?

– И Юрьева. Острый тебя подставил. Его люди Шаронова прикончили.

– Точно?

– Я прошу тебя об одном. Никакой самодеятельности!

– Даже художественной? – осведомился Вильям.

– Ты меня понял.

– Да. Юрьев к Славиной ездил?

– Да, и люди Острого пытались ее убить.

– Как свидетеля?

– Да, конечно.

– А Рому за что грохнули?

– Чтобы тебя подставить.

– Да, но у меня конфликт с ним был. Хочешь знать, из-за чего?

– Нет, это твое дело.

Вильям не уловил в голосе Анисимова ни одной хотя бы мало-мальски скабрезной нотки.

– Мне просто интересно, что Славина там наплела. Вернее, Рома ей. Ты даже не представляешь, какое он трепло.

– Был треплом. Нет его больше. В общем-то, парня убили из-за тебя.

– Острый, падла!

– Я еще раз прошу, без самодеятельности. Предупреждаю, если вдруг что, я тебе спуску не дам!..

Послышались короткие гудки. Вильям отбросил телефон в сторону, глянул на стол. Сигарет нет. Только что лежала пачка и куда-то подевалась.

Он щелкнул пальцами, и Софи будто из-под земли выросла.

– Сигареты где?

– Пустая пачка была! – сказала она, преданными глазами глядя на него.

«Красивая, сексуальная, покорная и доступная, – подумал Вильям. – И веревки из нее вить можно, и по стене размазывать. Никто не знает, что Рома трахал ее как последнюю шваль. Распространяться об этом не стоит.

Анисимов что-то там говорил про художественную самодеятельность. А ведь это вариант. Подходящие люди у меня имеются, сделают чисто, без помарок».

– Раздевайся!

Софи как будто знала, что Вильям мог потребовать этого в любой момент. Поэтому под халатом у нее ничего не было. Поясок расстегнулся легко. Халат с тихим шелестом стек по атласному телу.

Вильям поднялся и толкнул Софи на кресло.

Автобус тронулся с места и был таков. Напрасно Даша махала рукой. Теперь ей придется ждать следующий рейс или идти пешком километра три-четыре.

Максим съехал на обочину, остановился, сдал назад, опустил правое боковое стекло.

– Девушка, покатаемся?

Даша сурово глянула на него, но ее брови тут же взлетели, черты лица смягчились.

– Спасибо!.. – Она устроилась на переднем сиденье и обласкала его не только словом, но и взглядом. – Ой, что это? – Даша заметила повязку, и на ее лице проявилась жалость.

– Бандитская пуля.

– А серьезно?

– Серьезно. Да ты не переживай, просто царапина. Как там Федька твой?

– А что Федька? – Даша заинтригованно глянула на него.

Уж не для того ли Максим интересуется, чтобы побыть на месте Федьки хотя бы часок-другой? Она не откажет. По глазам видно. Да и Федька говорил, почему он возненавидел Максима. Не зря же Даша пересмотрела все фильмы с его участием.

– Может, уволили? Или еще хуже?

– Из-за того, что своего хозяина сдал? Нет, не уволили. Он сам ушел и уже устроился.

– Не трогают его?

– Нет, нормально все. Он сегодня в рейсе, – проговорила Даша и оправила волосы над ухом.

– И Рита сегодня одна куковала.

– Рита, – передразнивающим тоном сказала она и надула щеки.

– Что такое?

– Таскалась тут с этим…

– А вот это лишнее! – Максим нахмурился.

– Может, она тебя приворожила? – Даша с надеждой глянула на него.

– Тебе какое дело? – достаточно резко спросил он.

Она стушевалась, потупила взгляд, молчала до самого дома, но из машины выходить не стала.

– Я вот что спросить хотела. Ольга Сергеевна умерла, дом остался. Ты там не бываешь.

– И что?

– Я могла бы там убираться. Полы помыть, пыль протереть.

– Рита там убирается. Цветы поливает.

– Да? Ни разу не замечала.

– Днем ты на работе.

– Не всегда. Риту я твою видела.

– Очень хорошо.

Максим сдерживал себя, чтобы прямо не показать ей на дверь. Не сможет совратить его Даша, пусть и не пытается.

– Я ее и раньше видела.

– Когда? – Максим напрягся.

– Она с Мишкой приезжала.

– С каким?

– С другом твоим. Мишку Жмыхова забыл? Он года четыре назад мать свою хоронить приезжал. Весь из себя! Шикарная машина, пальто дорогое. Я мимо проходила. Он дверцу открыл, а там Рита. Мишка ее потом куда-то отвез. Обратно без нее приехал, а ночевать в гостиницу отправился. Наверное, Рита его там и ждала.

– И что? – хлестко спросил Максим.

Даша вздрогнула, поджала плечи.

– Я люблю Риту, – сказал он. – Именно поэтому я здесь.

– Из-за нее?

– Ты сегодня одна?

– Да.

– Хочешь, мы с Ритой зайдем к тебе в гости?

– До свидания! – Даша открыла дверцу, выскочила из машины и быстро направилась к дому.

Максим смотрел ей вслед, пока она не скрылась за калиткой.

Рита всплеснула руками, увидев повязку на его голове.

– Это что такое?

– Да так. – Максим сорвал бинт. – Царапина. Зеленка есть?

– Все есть!

Рита принесла аптечку, обработала и перебинтовала рану. У нее получилось так же неплохо, как у Славиной. Но та когда-то работала медсестрой.

– Первую помощь где научилась оказывать? – спросил Максим.

Рита удивленно глянула на него.

– А чему тут учиться? Если надо будет, я и операцию сделаю.

– И пулю из головы вытащишь?

– Типун тебе на язык! А это что, пуля?

– В меня сегодня стреляли. С восьми метров. Практически в упор. Надеюсь, у нас нет водки?

– Почему надеешься?

– Если так дальше пойдет, сопьюсь к черту.

– А кто стрелял?

– Да так…

– Вильям!

– Нет, он сейчас сидит на попе ровно. Подставляют его. Как началось тогда, так и продолжается. Брата жены ночью убили, чтобы на Вильяма списать. А я сегодня жизнью чуть не поплатился, спасая его.

– Да пошел он к черту! – Рита разъяренно посмотрела куда-то вдаль.

Она готова была разорвать на мелкие кусочки любого, кто посмеет обидеть Максима. Вряд ли это была игра.

– Надо было его убить, а не Серба! – выплеснула красавица.

– Кому убить?

– Я не знаю! – Рита мотнула головой и растерянно поглядела на него. – Серба же тоже не просто так застрелили. Хотели Вильяма подставить.

– А может, двух зайцев убить.

– Второго надо было отстреливать. Вильяма.

– Какая ты кровожадная!

– Что?.. Да, кровь меня не пугает.

– Ух ты! – Максим усмехнулся.

– А что тут такого? – Рита удивленно повела бровью. – Думаешь, человека прикончить трудно, а просто разрезать мясо с кровью легко?

– Какое мясо?

– А отбивные, по-твоему, из пластилина делаются?

– Отбивные по-твоему. По твоему рецепту. Да, я чую запах!

– И сто граммов фронтовых найдется.

– Ладно, разве что фронтовых!

Рита накормила его вкусно, до отвала, под водочку. А потом нежно приласкала.

После этого они лежали, обнявшись, а он вдруг возьми да брякни:

– А ты знаешь, чей дом купила?

– Знаю.

– Мишу Жмыхова тоже знаешь?

– Тоже знаю.

– Откуда?

– Мы вместе работали.

– В Москве?

– В Москве.

– Чем вы занимались?

– У нас был бизнес.

– Какой?

– Ты полицейский, я не могу тебе этого сказать. Да ты и как человек не будешь в восторге. – Она вздохнула.

– Но я уже знаю.

– Откуда? – Рита напряглась до дрожи в теле.

– Знаю.

– У Миши была своя порностудия. Еще на него работали элитные проститутки.

– У него или на него?

– Ты можешь перешерстить весь Интернет. Там нет ни одного видео со мной. Да и проституцией я не занималась. Миша не разрешил бы.

– Но в Интернете кое-что про тебя есть.

– Это Миша. Мы с ним разругались, он мне отомстил. Я зачистила сайты, а через год все снова всплыло. А я убрала, а оно опять. Миша нарочно так сделал. Он был большим фантазером, временами и полным придурком.

– Был?

– Его убили.

– Когда?

– Три года назад. Я даже не пыталась удержать бизнес. Вывела из оборота деньги, обналичила счета и приехала сюда.

– Почему сюда?

– Миша мечтал вернуться. Снести старый свой дом, построить на его месте новый. Он меня этой мечтой заразил. К тому же я любила его. – Рита опустила голову.

– А сейчас?

– Сейчас я безумно люблю тебя. Это самое настоящее сумасшествие! – Рита села, подобрала под себя ноги.

Взгляд ее горел, щеки пылали. Она до боли сжала руку Максима.

– Я очень плохая девочка, но жутко хочу быть самой хорошей! Желаю ждать тебя с работы, кормить ужинами, укладывать спать, вместе встречать рассветы. Миша – это что-то далекое и уже не настоящее.

– Какое порно вы снимали?

– Обыкновенное. Без всяких убийств. Но я не могу об этом вспоминать. На душе становится мерзко и грязно.

– Могла бы рассказать мне про Мишу. Ведь мы с ним дружили.

– Он об этом не говорил. Можно, я не буду ничего тебе о нем рассказывать? – Рита умоляюще посмотрела на Максима.

– Ты правда меня любишь?

– Безумно. – Рита легла рядом, крепко обняла его. – Если с тобой вдруг что-то случится, то я умру.

– Тогда нам ничего не остается, как жить долго и счастливо.

– Я только этого и хочу. – Она ткнулась лбом в его грудь.

– У Вильяма сейчас проблемы.

– Он не сможет нам помешать!

– Так и не будет. Если мы поженимся. Помнишь, он поставил нам условие?

– Да, хотел сохранить лицо.

– А мы возьмем и поженимся.

– Ты серьезно? – Она просияла.

– Серьезней не бывает.

– Только Вильяма на свадьбу не пригласим!

– Никого не пригласим. Просто уедем в свадебное путешествие.

– Может, начнем прямо сейчас?

Максим кивнул. Ему очень нравилось сгорать дотла вместе с ней, а потом воскресать как птица Феникс.

Глава 16

Татьяну Славину убили ночью. Утром соседка обнаружила труп. Покойница лежала в коридоре, ее голова была прострелена. Еще две пули попали в живот.

Судя по всему, Славина чуть приоткрыла дверь, оставила ее на цепочке. Убийца выстрелил ей в живот, а потом добил в голову. Для этого ему пришлось просунуть руку в щель, снять цепочку, открыть дверь и пальнуть. Судя по всему, проделал он это хладнокровно, совершенно спокойно.

– Зачем Славина открыла дверь? – спросил Максим.

Эксперты уже заканчивали работу, а оперативникам еще пыхтеть и пыхтеть. Уличных видеокамер в этом районе отродясь не водилось, поэтому одна надежда на свидетелей. А их пока нет.

– И я о том же думаю, – сказал Помазов. – Она же знала, что за ней охотятся.

– А почему мы не выставили охрану?

– Так охотников же закрыли.

– Не всех.

– А она, видимо, решила, что всех. Потому и открыла.

– Все равно не должна была.

– Может, кто-то назвался твоим именем? – спросил Помазов.

– Почему моим?

– Или Зыковым представился. Вам она… доверяла.

– Да. А мы ее бросили на произвол судьбы. Теперь будем гадать, кто это сделал. Острый? А смысл?

– Подставить Вильяма?..

– А если это Вильям подставляет Острого? – вслух подумал Максим.

– У меня сейчас появится жар, и я свалюсь в горячечном бреду, – в шутку, но с очень серьезным видом сказал Помазов.

– Гриппом все вместе болеют, – сказал Зыков и усмехнулся.

– Болеть нам никак нельзя, – заявил Максим. – Пока этот гадючий клубок не распутаем.

– Как его распутаешь? Если только ребята Острого сами подъедут и сдаваться начнут.

– С песнями и плясками, – добавил Помазов. – Под автомат Калашникова.

– Эй, а это что?

Максим увидел в окно, как во двор въезжал знакомый джип. Он видел его вчера, даже номера запомнил.

Юрьев кинулся к выходу. Все остальные, ничего не спрашивая, устремились за ним. Опера выскочили из подъезда и были замечены из джипа. Тот резко затормозил, стал сдавать назад.

– К машине!

«Форд» Максима стоял ближе всех. Он запрыгнул за руль, Помазов сел рядом, Зыков – сзади. Юрьев сорвал машину с места. В зеркало заднего вида он заметил, как в свою «десятку» садились ребята из ППС. Это хорошо, поддержка не помешает.

Джип шел быстро. Максим не упускал его из виду, но и догнать не мог. Внедорожник ловко лавировал в попутном потоке, с легкостью пересекал сплошную, увиливал из-под самого носа встречных автомобилей. Юрьев тоже не боялся рисковать, а ездить он умел.

Джип сошел с шоссе и рванул по тряской дороге в сторону леса.

– Прощай, подвеска! – со вздохом проговорил Максим.

В зеркало заднего вида он заметил, как вслед за ним свернула патрульная машина. Тут же завыла сирена. То ли парни из ППС проснулись, то ли выражали свое возмущение по поводу качества дороги.

Еще капитан увидел, как зажглись стоп-сигналы на джипе. Тот притормаживал, а Максим сохранял прежнюю скорость.

Машины сближались, и браткам это явно не понравилось. У джипа поднялось заднее стекло, в проем высунулся ствол автомата.

– Твою мать! – Он ударил по тормозам, развернул машину левым боком к противнику.

Грохотнул автомат, пули забарабанили по крыше. Две влетели в окна, к счастью, никого не задели.

Зыков и Помазов покинули машину на ходу. Максим остановил ее и выкатился через правую переднюю дверцу, под автоматным огнем. Пуля пробила спинку кресла, зацепила воротник его пиджака.

Зыков и Помазов открыли ответный огонь. Экипаж патрульно-постовой службы поддержал их. Но джип уже преодолел огромную лужу и, набирая ход, помчался дальше.

– Погнали!

Кузов машины был прострелен в нескольких местах. В спинке водительского кресла темнела дырка. Стекла выбиты. Но двигатель исправно давал обороты, и колеса были целые. Огромная лужа не стала препятствием для «Форда».

– Вот тебе и ансамбль песни и пляски, – с тяжелым дыханием сказал Зыков.

– Что это у тебя? – спросил Помазов.

– Где?

Судя по ощущениям, у Максима пострадал только пиджак. Разумеется, не считая машины. Помазова тоже не зацепило. А Зыкову пуля оторвала кусочек уха. Но если бы Помазов не увидел этого, то Денис и не заметил бы.

– Где-то аптечка должна быть, – сказал Сергей.

– Вперед смотри! – заявил Зыков.

Он чувствовал, что им предстоит встреча с бандитами. Вскоре на дороге действительно показался джип.

Максим остановился, не доезжая до него метров сто. Дальше они шли пешком, в сопровождении автоматчиков из ППС, присоединившихся к ним. Но меры предосторожности оказались напрасными. В джипе никого не было. Бандиты ушли. Автомат остался в салоне.

Максим снял пиджак, осмотрел воротник. Пуля вырвала из него целый клок, а одежка дорогая, стильная.

– Чего мы стоим? – удивленно бросил он товарищам.

Но дальнейшая погоня ни к чему не привела. Бандиты растворились в лесу.

Максим снял пиджак, глянул на крючок вешалки и усмехнулся. Можно за петельку повесить или за дырку.

– Порвал? – спросила Рита.

– Ага.

– Можно зашить. – Она взяла пиджак, осмотрела воротник, нахмурилась, понюхала.

– Нет, не порвал. Это пуля.

– Ребята Острого резвятся.

Максим помыл руки, зашел на кухню, сел. Рита тенью следовала за ним. Но с рассказом не торопила, ждала, когда он сам соизволит, даже про ужин забыла.

– Знаешь, я могу смотреть на тебя бесконечно и буду сыт одними ощущениями. Но перекусить не помешало бы, – с улыбкой проговорил Максим.

Рита спохватилась, стала разогревать овощное рагу. Время позднее, половина одиннадцатого. Ужин успел остыть.

– Ты в пиджаке был, когда стреляли?

– В пиджаке.

– Тебя же могли убить! – От волнения она дала петуха.

– Так не убили же.

– Я хочу знать, как все было!

– Из автомата… Никак не думал, что здесь у вас Чикаго.

– Люди Острого стреляли?

– Я говорил тебе вчера про женщину, у которой шурин Вильяма скрывался. Ее вчера днем убить хотели. А сделали это сегодня ночью.

– Кто?

– Вот и мы думали об этом. Смотрю в окно, вижу, знакомая машина подъезжает. Мы за ней. Вчера она от нас ушла, а сегодня нет. Только людей в ней не было. Автомат остался.

– Из которого в тебя стреляли!

– Не только в меня. Все рисковали.

– Меня все не очень интересуют.

– Да нормально со мной, жив и здоров.

– А стреляли зачем?

– От погони уходили. Сначала на машине, потом бегом.

– Ушли?

– Ага. Бегают быстро. Да и машину на дороге поймали.

Максим знал, о чем говорил. След преступников уже остыл, когда появился кинолог. Но собака все же включилась в работу, вышла к дороге. Дальше след обрывался. Видимо, беглецы остановили машину.

– Значит, удрали, – сказала Рита. – Наверное, потому, что автомат бросили. С ним тяжело бежать.

– Отстреливаться могли. В магазине три патрона осталось. Как раз на меня, Зыкова и Помазова. Но не успели.

– Ты так не шути. Не нашли вы этих ублюдков? – зло спросила Рита.

– Ищем. На автомате ни одного пальчика. В машине тоже чисто. На одном патроне отпечаток. Ганыкин его первым в магазин вставлял. Видно, потом протирать стал, а сначала не подумал.

– Ганыкин?

– Из кодлы Острого. Да и машина на него оформлена. Ее в угон заявили, но это не оправдание.

– Что теперь будет с Острым?

– Арестовать пока не можем, но работаем.

– Значит, этот Острый подставлял Вильяма, пока сам не нарисовался. А зачем они женщину убили?

Именно этот вопрос клином сидел в голове у Максима. Не было смысла убивать Славину. Если только из мести. А за что?

– Ломаем голову.

– Но вчера за ней приходили люди Острого? – спросила Рита.

– Да.

– Значит, и сегодня они же.

– Если рассуждать логически…

– А тут еще машина его человека. Как будто нарочно. Может, ее действительно угнали?

– Вместе с Ганыкиным?

– Если Вильяму нужно, то этот гад и не такое сделает. А Острого он капитально подставил. Стрельба из автомата по сотрудникам полиции. Его теперь с дерьмом сожрут.

– Свиягин, говорят, от него уже открестился.

– Начальник ГУВД?

– Он самый. Без его поддержки Острому кранты.

– Как у вас там все сложно, – заявила Рита и покачала головой.

– Взаимные интересы. К общей выгоде. А где не так?

– В общем, да. Плохо, что тебе в этой мерзости вариться приходится. Я так понимаю, если Острого уберут, то Вильям над всем городом крылья расправит.

– Да.

– Вильям жестокий и хитрый. Если игра не стоит свеч, то он за нее не возьмется. Может, была другая причина, по которой убили женщину? Вдруг она знала что-то такое, чего вам не полагалось?

– А что она могла знать? То, что Шаронов скрывался у нее?

– Почему скрывался?

– Потому что Вильям его со своей любимой горничной снял.

– А у него есть любимая горничная?

– Не знаю. – Может быть. – Рита пожала плечами.

– Вильям вернулся домой, а Рома с его горничной кувыркался.

– А если со своей сестрой?

Максим удивленно вытаращился на Риту.

– Ты хоть поняла, что сказала? Брат с сестрой!.. В принципе, у моральных уродов и не такое бывает.

– А если брат еще и сводный, например. Да и с родными бывает. Человек произошел от обезьяны, с ней и остался. Она сидит в нем, кривляется, гадит.

– Это ты, конечно, хорошо сказала. Но знала ли Славина про эту обезьяну? Нам она ничего не говорила.

– Чтобы Вильям ее потом на вилы… на рога поднял?

– А может, и поднял.

«Зачем Острому понадобилось убивать Славину? – подумал капитан. – Почему его бойцы вернулись на место преступления? Чего ради они свернули на дорогу, которая заканчивалась тупиком, хотя джип был оснащен навигатором? Как эти ребята смогли поймать машину на дороге, которой практически никто не пользуется?

Можно допустить, что она их уже ждала. Если так, то джип нарочно попал в поле зрения полиции. Но зачем это Острому?

Есть и еще один неясный момент. Почему в салоне машины не осталось ни одного пальчика? Когда бандиты успели произвести уборку? На ходу? Может быть. Но если они заметали следы, то зачем оставили автомат в машине и отпечаток Ганыкина на патроне?

Может, в джипе и не было никакого Ганыкина. Там находились быки Вильяма. Если так, то стреляли они по-настоящему. В людей, которые допрашивали Славину и могли узнать о подвигах Шаронова.

– Думаешь, Вильям? – осведомилась Рита.

– А вдруг?

– Что ты будешь делать?

– Буду.

– Черт!

– Что такое?

– Не надо ничего делать. Оставь Вильяма в покое. Подставил он Острого, и что? Сами пусть разбираются.

– А вдруг все-таки Вильям? Он действительно мог меня убить.

– Нет, не Вильям. – Рита импульсивно вцепилась ему в руку. – Пообещай мне, что не будешь копать под него.

– Не буду.

– Он очень опасный человек.

– А может, именно поэтому и буду.

– Нет! – выкрикнула Рита.

Но Максим выразительно глянул на нее, и она отступилась. Женское дело – борщи варить. Тем более что Рита нашла в этом свое призвание.

Гибель сына – катастрофа для матери. Ольга Даниловна Шаронова смотрела на Максима из выжженной пустыни, в которую превратился сад, недавно цветущий в ее душе.

– Ольга Даниловна, скажите, Софья – ваша родная дочь? – спросил Максим.

Роман Шаронов очень похож был на свою мать. На этот счет даже не возникло вопросов. Но Софья отличалась от нее более чем заметно. Другой склад лица, иная конституция тела.

– Она мне всегда была как родная. А почему вы спрашиваете?

– Внешне вы не очень похожи. Дело в том, что я изучаю физиогномику, вот и решил проверить свое предположение. Значит, между Романом и Востровым Ильей Михайловичем конфликтов не было? – Максим продолжил разговор, вести который его никто не обязывал.

Но уже сейчас можно было сворачивать лавочку, поскольку ответ на главный вопрос он уже получил.

Джип был записан на Ганыкина. Вряд ли он ему принадлежал по факту, но этот тип ставил его на ночь во дворе своего дома. Заявление об угоне подал заместитель директора охранной компании «Меч», после того как розыск вышел на сотрудников этой фирмы. Но Максим в данную контору лезть не спешил, да и с угоном разбираться тоже. Хотя бы потому, что не имел на это полномочий.

А жене Ганыкина было все равно, какой административный округ он представлял, Восточный или Западный.

– Я вас где-то видела, – сказала она, с интересом разглядывая Максима.

Улыбка у Татьяны красивая. Глаза большие, глубоководные, ресницы длинные, пушистые. Губки бантиком. Только вот щечки колобком. Чересчур уж пухлые. А второй подбородок по своим размерам стремился перерасти первый.

Нет так давно эта молодая женщина была красивой стройной блондинкой, но коварное ожирение округлило ее тело.

– Да, мне говорят, что я похож на одного актера.

– Да-да. Капитан Костин всех победит!

– Я Юрьев.

– Нет, Юрьева не знаю.

– Уже знаете… Значит, прошлой ночью Антон дома не был, да?

– А он что-то натворил? – с беспокойством спросила Татьяна.

– Будем надеяться, что нет. Машину он оставлял во дворе вашего дома?

– В гараже у него своя машина. В смысле, наша.

Дом у Ганыкина свой, не большой, но новый. Гараж на одну машину. Рядом с ним можно было поставить еще один автомобиль. А как насчет парковки возле жены?

Судя по озорным огонькам в глазах, свободные места в ее душе имелись. Максиму непонятно было, то ли она сама по себе женщина не особо тяжелого поведения, или мужа ей не хватает. А может, и то, и другое.

Мужа может не хватать из-за разлада в семье. Возможно, из-за вмешательства третьей силы.

– Татьяна, а вас не удивляет, что Антона уже второй день нет дома?

– Четвертый пошел. Работа у него такая, пропадет ни с того ни с сего, – сказала Ганыкина и тяжело вздохнула.

– Вы, я так понимаю, уже к этому привыкли?

– Можно на «ты». – Татьяна улыбнулась.

– Можно? – игриво спросил Максим.

– На «ты». – Она озорно глянула на него.

– А вообще?

– Я женщина замужняя. – Татьяна опустила глаза, кокетливо улыбнулась и огладила полы халата.

– А муж?

– Муж не замужний, он женатый.

– А вдруг у него любовница есть?

– Так она женщина, а не мужчина.

– А есть?

Татьяна открыла рот, но ничего не сказала.

– Так есть или нет?

– Вам зачем?

– Это не мне, а тебе. Чтобы угрызений совести не испытывать.

– Вы губу-то закатайте. А любовница у Антона есть.

– Ты знаешь, где она живет?

– Нет его у нее.

– Смотрела?

– Да, ходила, узнавала.

– Может, я схожу да спрошу?.. А потом к тебе. Продолжить разговор.

Татьяна замялась и про губу ничего не сказала.

Инга Карпушкина жила в избе, обшитой вагонкой. Дом стоял неподалеку от перекрестка. Его хорошо было видно из коммерческого ларька, в окошке которого розовели диатезные щеки пышногрудой девушки.

– Привет! – Максим весело подмигнул ей.

Девушка зарделась, и ее многострадальные щеки стали еще красней.

– Здравствуйте.

– Водички! – Максим купил бутылку минералки, но уходить не торопился.

– Еще что?

– Хотелось бы поговорить.

– Со мной?

– А с кем еще? Допоздна работаешь?

– До двенадцати. Но можно и раньше…

– И позавчера допоздна работала?

– Работала.

– Скучно, наверное, было? А по сторонам всегда интересно смотреть. Может, видела что-то любопытное?

– Что именно?

– К девятнадцатому дому джип черный подъезжал.

– Так он всегда там стоит. А вы кто такой?

– А почему интересуешься? Может, я тебе понравился? Или напугал чем?

– Еще чего, – буркнула продавщица.

– Наверное, позавчера что-то интересное с этим джипом случилось?

– Ничего не случилось.

– Но ты же что-то видела?

– А что я видела? Антон подъехал, сигареты взял.

– Ты его знаешь?

– А чего не знать? Он к Инге ездит, а мы с ней дружим.

– Значит, к тебе подъехал. А дальше что?

– Я обязана отвечать?

Максим представился, предъявил удостоверение.

– Я не знаю.

– И я не знаю. То ли он купил у тебя сигареты, то ли отобрал.

– Купил, конечно.

– Он один был?

– Мне сперва показалось, что да. А когда к машине подходил, голоса послышались. Кто-то поздоровался с ним.

– Дальше что?

– Да я не видела. Только слышала.

– Что именно?

– Поздоровались. Потом шум был. То ли ударили его, то ли дверца закрылась. Галка подошла, что там, спрашивает, было?

– Галка тоже видела?

– Она сказала, что Антона ударили в живот, а потом в машину засунули. Я не поверила.

– Почему?

– Нет, ударить его могли. В шутку. Там у него друзья, такие же здоровенные, как и он. Они чем-то занимаются. Могут подурачиться.

– А Галка видела, кто его ударил?

– Да.

Галка жила неподалеку, и Максим застал ее дома. Девушка действительно видела парня, который подошел к Ганыкину, когда тот садился в машину. Фоторобот составлять не пришлось. Оказалось, что в тот момент Галка снимала на телефон свою подружку. На всякий случай она щелкнула Антона и людей, которые к нему подошли.

Их было трое, но Максим смог хорошо разглядеть только одного.

Глава 17

Максим опоздал на вечернее совещание у начальника отделения. Событие не бог весть какое, к тому же он мог выдвинуть массу оправдательных причин. Например, рану на голове зеленкой мазал или пиджак в починку возил. Но капитан выдумывать ничего не стал, даже извинился перед Помазовым за опоздание.

– Я тебе звоню постоянно, – проговорил Сергей.

– Да батарея села. Даже снимок с одного телефона на другой перекинуть не смог. Потом в машине подзарядил, и Галка эсэмэс сбросила.

– Какая Галка?

– Да ничего так девчонка. И подружка у нее вроде не страшная.

Галка зачем-то переслала ему обе фотографии – с подружкой и с джипом. Максим сначала показал первую.

– Ну и как?

– Фотография хорошая. Подружка не очень. – Помазов смотрел на него напряженно, явно в ожидании подвоха.

– А этот дружок?

Галка видела, кто ударил Ганыкина, но лицо этого человека в кадр не попало. Зато четко засветилась другая личность.

Максим увеличил изображение.

– Узнаешь?

– Смутно.

– Охранник на входе в «Щит». Помнишь, мы за Шаповаловым ездили? Эта морда еще нас пускать не хотела.

– И что?

– Морда на повышение пошла и сразу в крутой замес угодила. Может, его в качестве расходного материала взяли. Сделал дело, да и в землю. Рядом с Ганыкиным.

– Кто взял? Какое дело?

– А джип Ганыкина не узнаешь? А его самого в машину засовывают.

– Кто?

– Люди Вильяма.

– Зачем?

– Это позавчера было. Вечером. Ганыкин к своей любовнице заехал. Его перехватили и увезли. Вместе с машиной. Теперь понимаешь?

– Хочешь сказать, что по нам люди Вильяма стреляли?

– Нормально, да? Мы жизнью рисковали, чтобы этого урода отмазать, а он убить нас хотел.

– Да, стреляли прицельно.

– Если бы нас убили, то Острый уже сидел бы.

– Его уже закрыли.

– По нашему делу?

– Нет, по другому. Но наше стало катализатором.

– Как-то нехорошо у них с Вильямом вышло. Друг друга чужими руками хотели удавить. Надо бы их в одной камере закрыть, чтобы они глотки перегрызли один другому.

– Доказательства нужны.

– Возьмем эту морду. – Максим ткнул пальцем в телефон. – Да и расколем.

– Анисимов нам не даст развернуться.

– Сами, без него.

– Танакову нужно сказать. У него зуб на Вильяма.

– Пусть будет Танаков.

Максим понимал, что без спецназа в схватке с Вильямом не обойтись, а сам он санкционировать его применение не мог, не хватало полномочий. Да и Помазов далеко не всесилен.

Танаков неторопливо затянулся, медленно поднял голову, резко выдохнул дым и спросил:

– Зачем Болдареву понадобилось убивать Славину?

– Чтобы подставить Вострова.

– Он убивает Славину, затем под видом братков Острого покушается на жизнь сотрудников полиции. Схема понятная. Но можно было бы обойтись без убийства Славиной. Совсем не обязательно было лишать ее жизни.

– Значит, она что-то знала.

– Что?

– То, что Шаронов спал с женой Болдарева.

Танаков дернулся от удивления, поперхнулся дымом, закашлялся и заявил:

– Софи – родная сестра Шаронова.

– Сводная. Не родная.

– Шаронов с ней спал?

– Я так думаю, Болдарев застал его в постели со своей женой. Тот каким-то чудом сбежал, спрятался у своей любовницы. Он вполне мог рассказать ей о том, что случилось. Вильям на всякий случай решил избавиться от нее.

– А Славина могла рассказать вам.

– Именно так, – заявил Максим.

– Поэтому люди Вильяма стреляли по вам без всякого сожаления.

– На поражение.

– Личность этого индивидуума установили? – Танаков ткнул пальцем в фотографию охранника, который участвовал в захвате Ганыкина.

– Начнем устанавливать, вспугнем.

– Но ясно, что это человек Болдарева?

– Его, – сказал Помазов.

– Что ж, будем работать.

Крепкий сигарный дым обжег легкие и скрутил их в трубочку. Но Вильям лишь улыбнулся. Именно такого эффекта он и ждал.

Он долго играл в бирюльки с судьбой. Риту с Юрьевым простил, Серба мочить не стал, хотя очень этого хотел, с Острым вопрос не решил. К чему это привело? Юрьева можно было грохнуть сразу, до того как он стал ментом. Или потом. А Серба нужно было спешно выводить из игры. Если бы его парни это сделали, то труп вора никто не нашел бы, все было бы шито-крыто. Можно было подставить Острого под убийство Серба и намертво закатать его в тюремную камеру. А пришлось самому там побывать.

Но игры в милосердие закончились. Вильям вышел на тропу войны. В режиме художественной самодеятельности, которая предполагает творческий подход. В итоге Острый уже за решеткой. Вильям только что получил эту радостную весть. Это же и в самом деле махровый беспредел – мочить ментов почем зря.

Телефон снова зазвонил.

– Вильям, у тебя проблемы, – сказал подполковник.

– Проблемы есть у всех и всегда. Вопрос в том, какие они.

– Большие. Это же ты убил Славину.

– Что за чушь? – Вильяма тряхнуло изнутри.

Он сделал все чисто, менты не должны были докопаться.

– А ведь она не знала, что Шаронов трахал твою жену.

– Что?!

– Надо бы увидеться и поговорить.

Вильям договорился с ним о встрече и швырнул телефон в стену. Вдруг это Юрьев подставил ему подножку? Какой черт принес к ним этого киношного мента?

Личность охранника опера установили, узнали адрес Григорова, но найти его не смогли. Еще Максиму пришлось ехать к Галке и составлять фоторобот того парня, который ударил Ганыкина.

Домой Максим вернулся поздно. Ужин Рита подала ему в джакузи.

– Ты совершенно убитый, – сказала она. – Как хочешь, но завтра у тебя выходной.

– Очень интересно.

– Имеешь право. У тебя пулевое ранение в голову.

– Хочешь, чтобы меня так и называли? Раненный в голову? – Он устало усмехнулся.

– Я хочу, чтобы ты жил долго и счастливо.

– Будет выходной. После того как Вильяма закроем.

– Все-таки ты ввязался в это дело, – с укором сказала Рита.

– Мы должны с тобой пожениться. Я не хочу, чтобы это произошло из страха перед Вильямом. Вот если я его посажу, тогда никаких сомнений.

– Как ты это сделаешь?

– Работаем.

– Есть что ему предъявить?

– Твоими молитвами.

– Не поняла.

– Ты правильно сказала. София и Роман Шароновы – не родные.

– Я не говорила, всего лишь подумала.

– Ты подумала, а они не родные. Но очень-очень близкие.

– У них были отношения?

– Из-за служанки Шаронов так не убегал бы.

– Я тоже почему-то так подумала. Зачем только? – Рита опустила голову.

– Что зачем?

– Ты кому-нибудь говорил, что Вильяму наставили рога?

– Я всего лишь предполагал.

– Кто-нибудь может позвонить Вильяму и сдать тебя? – Рита спрашивала быстро, четко, как будто вела допрос в экспресс-режиме.

В глазах у нее была тревога.

– Мы к Анисимову не ходили. Тот мог бы сдать. Танаков дал отмашку, работа идет. Слушай, ты вошла в роль мисс Марпл. Я сейчас начну сдавать тебе явки, пароли, – заявил Максим.

– Сколько раз я тебе говорила, что Вильям очень опасный человек? Зачем ты влез в это дело? Посадят Острого, и что?

– Уже посадили.

– Да плевать на него!..

– И Вильяма закроем.

– Не говори «гоп».

– Вот увидишь.

– Тебе нельзя завтра на службу.

– Можно.

– Тебе нужно хорошо выспаться. Покажешь мне, как пользоваться пистолетом.

– Зачем?

– Буду тебя охранять, – без тени юмора сказала Рита.

– Ты не умеешь стрелять.

– Умею. Стреляла из травмата. Один раз. Да и ты рядом.

– А завтра?..

– Меня Вильям не тронет, – как-то не очень уверенно сказала Рита.

– Почему ты так думаешь?

– Я ему ничего плохого не сделала.

– Если не считать, что ты ушла ко мне.

– Почти ничего не сделала, – поправилась она.

– Может, завтра ты побудешь в моем доме? Вильям не будет знать, где тебя искать. А еще лучше уехать куда-нибудь.

– Куда?

– Не знаю.

– Хорошо, если ты так переживаешь за меня, то я уеду, – сказала она.

– Куда?

– Не знаю. Поселюсь в какой-нибудь придорожной гостинице и сразу дам тебе знать.

– Мне кажется, мы нагнетаем обстановку. На самом деле не так уж все и страшно. Завтра добудем доказательства…

– Все, хватит. – Рита мягко улыбнулась и приложила палец к его губам. – На сегодня довольно.

– Иди ко мне! – Он взял ее за руку, потянул к себе.

– Не сейчас. – Она мягко высвободилась, собрала на поднос пустую посуду и сказала: – Гляну, что на дворе творится.

Рита вышла из ванной, а Максим озадаченно поскреб щеку. Вдруг все на самом деле так серьезно, как говорит Рита? Что делать, если Вильям продолжит свой беспредел? Хорошо, если лимит везения еще не закончился и следующая пуля тоже пройдет мимо, не достанется Рите. Может, ну его на фиг, этого Вильяма?

Максим помылся, вытерся, влез в банный халат. А Риты все не было. Он обошел дом – никого. Во дворе тихо. Но входная дверь на замок не закрыта.

Капитан взял пистолет и вышел во двор. Тишина, только слышно, как вдалеке соседские собаки брешут.

– Рита?

Над воротами висел фонарь, плюс к тому освещался газон перед домом. А на заднем дворе почему-то было темно.

Максим обошел дом и направился к дальнему забору. Куст, мимо которого он проходил, издали чем-то напоминал человека, сидящего на корточках. Максима это насторожило. Он подкрался к этому кусту, уловил за спиной легкий шорох и хотел обернуться, но не успел. Сильный удар в шею вырубил его напрочь.

Теряя сознание, он успел подумать о том, что лимит везения действительно исчерпал себя.

«Тяга к искусству неистребима, – подумал Вильям, глядя на Юрьева. – Может, мужик и вышел в тираж, но все-таки он звезда. Его любят, уважают. К тому же он действительно герой боевика. Как ни крути, а я ему обязан. Но капитана Костина не поэтому ждет пощада. Вернее, отсрочка приговора.

Тяга к искусству всегда вдохновляла меня на художественную самодеятельность. Может, постановка со Славиной не совсем удалась, но шоу продолжается. Пусть в полиции и дальше думают, что я способен только на китайские предупреждения».

Быки занесли Юрьева в дом, усадили на диван рядом с Ритой, тоже связанной, и привели в чувство.

– Что смотришь, капитан? Попал ты. Сейчас нажрешься, по пьяному делу пристрелишь Риту, а потом и сам за ней. Бывает такое?

У Юрьева был заклеен рот, поэтому он даже не замычал в ответ.

– Бывает! – Вильям подошел к нему, сорвал полоску скотча. – Ты мне скажи, чем я тебя обидел? По-мужски с тобой поговорил? Так и ты меня, кажется, ударил. Или нет? Марго я тебе отдал. Что еще?

– А маски-шоу, которое ты устроил?

– Ты борзеть стал не по-детски. Острый бабу замочил, а ты меня крайним выставить хочешь, слухи нехорошие распускаешь. – Вильям с укором покачал головой. – Как будто моя жена со своим братом… Вот скажи, я всем рассказываю, что Марго проститутка?

В ответ Юрьев заскрипел зубами, люто, исподлобья глянул на него. Вильяму это очень не понравилось.

Он со всей силы ударил его кулаком в живот и пояснил:

– Это тебе за слухи.

Следующий удар пришелся в то же место.

– Это тебе за поклеп!

Юрьев заскрипел зубами, чтобы сдержать стон.

– Я бы тебя убил. Но ты меня выручил, узнал, что в Серба стреляла баба. А ведь так оно и было. Любишь Марго?

– Я люблю Риту.

– Ты на ней женился?

– Как только ты сядешь, так сразу.

Вильям опять ударил в живот.

Юрьев сдержал стон и услышал:

– Не сяду. Потому что ты ничего не докажешь. А начнешь копать, я тебя убью. Причем без всякого предупреждения. Это мой город, и я здесь хозяин. Ты можешь тут жить. Но по моим правилам. Как все остальные. Есть люди, которые не хотят меня слушаться, но я их заставляю. В том числе и тебя. Ты меня слышишь, Юрьев? Твое кино осталось в Москве, здесь реальная жизнь. Я тебя не слышу, Юрьев? Ты должен сказать «да».

– А если нет?

– Тогда ты сядешь в тюрьму. К уголовникам, – глянув на Марго, сказал Вильям. – Дьяк аж из штанов выпрыгивает, так хочет разобраться с тобой. Сначала там тебя в кино снимут, а потом кишки на нож намотают. Знаешь, за что именно? За то, что ты Серба помогал убивать. Я-то в курсе, что ты этого не делал. Его Марго убила!

Рита дернулась, вне себя от возмущения взглянула на Вильяма и замычала. У Юрьева округлились глаза.

– Знаешь, как все было?.. Если не в курсе, я расскажу. – Вильям с улыбкой глянул на пленников. – Марго напоила тебя, взяла ствол и вышла на Серба. Это она села к нему в машину и пристрелила его как собаку. А знаешь, почему так вышло? Серб ее грязно домогался. Вот она его и убила. Это хорошо. Я мешал ей наслаждаться счастьем с тобой. Поэтому она подставила меня. У нее был ключ от моей квартиры, она занесла туда ствол, подставила меня. Это плохо. Но я прощаю ее. По той же причине, что и тебя. Марго честно работала, была хороша в постели, убивала моих врагов.

Юрьев не знал, что сказать. Его трясло изнутри, взгляд плыл, вибрировал. Марго конвульсивно дергалась и отчаянно мычала.

Вильям опять взглянул на них, не выдержал и рассмеялся.

– Поверил?! – ткнув пальцем в Юрьева, спросил он. – Ну и дурак!.. Если бы Марго меня подставила, для нее сейчас уже рыли бы яму. И для тебя. Ладно, живите. По моим правилам. Если нет, я вас убью. – Вильям повернулся к пленникам спиной, шагнул к выходу, в дверях остановился и сказал: – Софи не спала с Ромой. Ты, капитан, должен кричать об этом на каждом углу. А я буду слушать.

Его люди находились во дворе. Вильям подал знак одному. Тот направился в дом, чтобы развязать пленников.

У Вильяма вдруг появилось желание остановить его, оставить все как есть. Да еще и спалить этот дом к чертовой матери.

Рита оцепенело смотрела на Максима. Шок еще не отпустил ее.

– Ты ему поверил? – икнув, спросила она.

– Он же сказал, что пошутил.

– Шутки у него идиотские.

– Даже хуже.

– Они на пустом месте не рождаются.

– Не понял.

– Кто-то же вскрыл его тайную квартиру, положил туда пистолет. А у меня ключ мог быть.

– Мог или был?

– Ну вот, ты меня уже подозреваешь. – Рита печально вздохнула.

– Нет, не подозреваю. Просто спросил.

– Не убивала я никого. Хорошо, что все закончилось, – сказала она, потирая запястья, липкие от скотча.

– А закончилось?

Максим понимал, что Вильям запросто мог убить и его, и Риту, а потом устроить пожар. Проблемы у него большие, он решил их не усугублять, поэтому кровь не пролилась. А может, хотел поиграть в киношного злодея, встать в позу не столько перед Максимом, сколько перед самим собой. Так или иначе, у Вильяма есть повод расправиться с ними. Он может привести свою угрозу в исполнение в любой момент. Значит, выход у Максима один – подчиниться требованиям преступника. Но тогда какой он мент?

– Собираешься воевать? – спросила Рита, с тревогой глядя на него.

– Не знаю.

– Жаль, что я не киллер, не могу тебе помочь.

– Чем ты помогла бы мне? – Максим удивленно повел бровью.

– Я бы его убила. Раз-два, и вопрос закрыт.

– Ты это серьезно?

– А у тебя есть другое решение проблемы? Арестуешь его? За что?

– Он убил ни в чем не повинную женщину, стрелял в меня, в Зыкова, в Помазова, мог убить нас!

– В Зыкова? Тот знал, что ты начал рыть под Вильяма?

– Да.

– А как Вильям проведал, что ты начал рыть?

– Думаешь, Зыков?

– Помнишь, у тебя был конфликт с Вильямом? У меня могли возникнуть проблемы. Зыков позвонил Вильяму, попросил меня не трогать.

– Я ему сказал, он позвонил, – подтвердил Максим. – Что ты знаешь про Зыкова?

– Конкретно ничего. Знаю только, что у Вильяма свои люди у вас в отделе. Зыков или еще кто-то. Может, все, кто там есть. Восточный район – его территория. Вильям давно уже пустил здесь корни. А ты хочешь свалить этот дуб плечом.

Максим кивнул. Он помнил, как Анисимов хлопотал за Вильяма. Все в отделе знали о тех особых отношениях, которые их связывали. Именно поэтому Помазов предложил обратиться за содействием к Танакову, который выступал против Вильяма. Тот дал добро, розыск продолжился, и Анисимов об этом не знал.

А Зыков был в курсе. Именно он и мог стукнуть Вильяму. Или Помазов, который при всей своей видимой антипатии к Анисимову мог быть его человеком. Анисимов горой стоит за Вильяма, Помазов – за него самого, у Танакова дела с ворами. Как можно служить в таком гадюшнике?

– И что мне делать? – больше у самого себя, чем у Риты, спросил Максим.

– Молчать в тряпочку.

– Я так не могу.

– Тогда убей Вильяма и расправься со всеми, кто покровительствует ему.

– Ты это серьезно?

– Напиши сценарий, расскажи, как ты воевал с Вильямом. Унылый конец оставь здесь, а красивый финал увези в Москву. Там по твоей истории снимут кино. Капитан Костин выводит на чистую воду оборотней в погонах.

– А что делать капитану Юрьеву?

– Капитан Юрьев займется мной. – Рита нежно улыбнулась, подалась к Максиму, но обнять его не решилась, как будто чувствовала вину перед ним. – Капитан Юрьев будет жить со мной, а Костин пусть себе воюет.

Максим кивнул. Да, он хотел бы жить с Ритой и сниматься в кино. Может, послать к черту эту дикую реальность, в которой преступность просто невозможно подавить? В конце концов, капитан Юрьев сделал все, что в его силах.

– Ты всегда можешь уволиться, – заявила Рита. – И вернуться в кино.

– Если бы я мог вернуться в кино, то меня здесь не было бы.

– Черная полоса в твоей жизни закончилась, я уверена в этом. Ты вернешься в кино. Возможно, возьмешь в Москву и меня.

– Мне нужно выпить.

Рита кивнула и отправилась на кухню. Максим глянул ей вслед, осмотрел комнату. Тихо вокруг, спокойно, вещи не разбросаны. Как будто и не было никакого вторжения. Но ведь все было. Это невозможно забыть.

Глава 18

Сначала перед глазами всплыла раскрытая ладонь, затем послышался щелчок. Это Зыков пытался привлечь его внимание.

– Ты о чем думаешь? – спросил он.

– Я не думаю, а слушаю, – ответил Максим.

Действительно, что он делает в этом кабинете? Зачем служит в полиции, рискует жизнью? Ему бы сейчас на съемочную площадку, в прицел объектива…

– Ну и что я сейчас сказал.

– Паша Закутков его зовут. Кличка Закуток.

– Человек Вильяма.

– Откуда знаешь?

– Знаю.

– Да, ты же по Вильяму спец. – Максим усмехнулся.

– Кто по Вильяму спец? – Зыков настороженно глянул на него.

– А разве нет?

– Ты меня в чем-то подозреваешь?

– Нет, не подозреваю. – Максим пожал плечами.

– Что-то случилось?

– Нет, ничего.

Максим еще не определился, как ему быть. С одной стороны, надо давить на Вильяма, с другой – толку от этого не будет. Еще и накажут. Начнут с Риты. Не хотел он воевать с Вильямом, а потому глупо было обвинять Зыкова в предательстве. Сам хорош, хотя бы тем, что разочаровался в своей службе.

Зато Зыков с утра в деле. Он только рад будет закрыть Вильяма. Если его энтузиазм – не провокация.

– А мне кажется, случилось.

– Когда кажется, креститься надо. – Максим мягко опустил руку на стопку подшивок с материалами по кражам.

С Вильямом нужно бороться, но кто-то же должен и рутиной заниматься. Воришки распоясались, вчера снова кража была, а у Максима конь не валялся.

Дверь открылась, в кабинет вошел Помазов.

– Отдыхаете? Тут сигнал поступил. Улица Дзержинского, дом сорок шесть. Знакомый адрес.

– Подпольное казино? – спросил Зыков.

– Соседи позвонили, запах там неприятный.

– В казино?

– Из соседней квартиры, которая прямо над казино.

– Может, из казино смердит?

– Вот и мне так кажется.

– Едем? – спросил Зыков.

Помазов кивнул и выразительно глянул на Максима.

– А мне что, обязательно?

– А вдруг там что-то по нашему делу? – Помазов удивленно повел бровью.

– А разве мы не отмазали Вильяма?

– Да, но киллера-то не нашли.

Максим неторопливо поднялся, направился к двери. Не хотелось ему связываться с Вильямом, но и демонстративно самоустраняться от общего дела никак нельзя. Как и предавать самого себя.

Машины у него не было, отдал в ремонт. Опера ехали на «Шкоде» Помазова.

– Киллера мы не найдем, – уже в машине сказал Максим. – Нет его. Как и Григорова. Да и Закуткова может не быть.

– Григоров и Закутков – люди Вильяма. А Серба уложили боевики Острого, – сказал Зыков. – Чтобы подставить Вильяма.

– А Острый не мог грохнуть киллера?

– Мог.

– Может быть, Острый всего лишь воспользовался ситуацией и надавил на Вильяма.

– Друг друга передавили бы, дышалось бы легче, – заявил Максим.

– Острого закрыли.

– Откроют. Может, все-таки они перегрызут друг другу глотки?

– Да, дышать стало бы легче, – сказал Зыков. – Но сидеть и ждать у моря погоды тоже нельзя.

– Вильям ко мне вчера приходил, – неожиданно для себя признался Максим. – Угрожал. Сказал, что я не должен играть против него.

– Так поэтому ты такой хмурый?

– Откуда он узнал, что игра идет?

Максим даже не глянул на Зыкова, но тот принял его слова на свой счет и заявил:

– Я ему стукнул? Спасибо!..

– Да, откуда он узнал? – спросил Помазов. – Анисимов не в курсе.

Отвечать ему было некому. Максим не хотел говорить, Зыков молчал, надуто глядел в окно. В напряженной тишине они и доехали до места.

Участковый был уже там. Более того, он организовал слесарей, которые в присутствии понятых начали вскрывать квартиру. В коридор проникал омерзительный сладковатый запах. Когда дверь открылась, завоняло по-настоящему. Вне всякого сомнения, в квартире находился разлагающийся труп.

– Ой! – Крупная женщина с рыхлым лицом обморочно закатила глаза.

Максим приготовился ее ловить, но обошлось. Женщина в полном сознании пятилась назад, к двери в свою квартиру.

– Странно… – только и выдавила она.

Останавливать ее никто не стал, и она скрылась из виду.

А Максиму нужно было идти в квартиру. Он заткнул нос платком, переступил порог. И зачем только согласился сюда ехать?

Капитан вернулся, постучал в дверь, за которой скрылась женщина. Она открыла сразу.

– Я так понял, вас что-то удивило? – спросил Максим.

– Да, – подтвердила женщина.

– Что?

– В это квартире никто не жил. Откуда вонь?

Максим кивнул, вернулся к взломанной двери. На лестничной площадке чисто, в квартире не пыльно. На полу возле коврика видны мелкие соринки, которые только что нападали. Похоже, дверь действительно давно не открывалась.

В квартире на самом деле находился труп. Он лежал на диване под простыней. Помазов всматривался в лицо, обезображенное гнилостными изменениями.

– Да это же Зильберг!

– Как он здесь оказался? – спросил Зыков.

Максим промолчал, хотя у него и возникла интересная мысль. Квартира с ремонтом, с хорошей обстановкой. В ней, судя по всему, не так давно убирались. А дверь никто не открывал. Почему? Кто набросил на покойника простыню?

Он осмотрел квартиру. Его внимание привлек шкаф, стоявший в прихожей. Капитан открыл створку и не увидел одежды. Даже продольной перекладины под нее не было.

Максим ощупал заднюю стенку – ничего странного. Пол вроде бы обыкновенный, из древесностружечной плиты. Но что это за ручка на нем? Зачем она здесь? Разве пол сдвигается в сторону?

Максим нагнулся, ухватился за ручку. Да, пол действительно отодвигался.

– Что ты там делаешь? – спросил Помазов.

В этот момент Максим нащупал в стене почти незаметную кнопку. Он нажал на нее, и пол ушел в сторону. Под ним была лестница, ведущая вниз.

– Интересное дело.

Максим сперва вынул из кобуры пистолет и только потом поставил ногу на ступеньку.

Он спустился по лестнице, оказался в таком же шкафу, выбрался из него и прошел на кухню. Там Максим увидел чайник и потрогал его. Теплый. Похоже, кто-то недавно пил чай. А ведь казино должно быть опечатано. Может, продавщица сюда заходит?

Тут он заметил кончик туфельки под занавеской. Это было еще интересней.

– Никого нет, – сказал он, тихонько приближаясь к занавеске.

– А кто здесь может быть? – спросил Помазов, идущий за ним.

– Может, Валерия Кузьминична. – Максим нарочно назвал Мятлеву по имени-отчеству.

– Мятлева? – Помазов глянул на носок туфельки, усмехнулся, тронул пальцем кончик носа.

Он, похоже, понял, что у Максима на уме.

– Она ведь пропала вместе с Зильбергом? Если он здесь, то и ей тут самое место. Вопрос только в том, почему прячется?

– Вопрос.

– Может, она Южина убила?

– Да вроде бы алиби у нее.

– Убить не могла. А пистолет кто Болдареву подбросил?

– Вот потому и прячется. Мы ее найдем и узнаем, кто Южина заказал.

– Может, она сама нам сдастся? – проговорил Помазов. – Чистосердечное признание – залог помилования.

– Я тоже всегда так говорю, – с усмешкой выдал Максим.

– А если сама не явится, значит, виновна.

– Как бы ей это передать? – в упор глядя на занавеску, спросил Юрьев. – Где бы телефончик ее найти? А может, мы объявление в газету дадим? Так и напишем, мол, гражданка Мятлева, вы причастны к убийству, вам грозит серьезный уголовный срок, но если вы явитесь с повинной, то мы помилуем вас.

– Помилуем?

– Помилуем.

– Можно голосовое сообщение дать. По радио.

– Я уже дал.

– И что?

– Ничего.

– Не хочет гражданка Мятлева сдаваться. Или как?

– Дадим ей три секунды. Раз, два…

– Два на ниточке, – подхватил Максим. – Два с помилованием. Два без помилования.

На счет «три» он одернул занавеску и увидел смазливую девицу. Мятлева глянула на капитана, обморочно закатила глаза и бухнулась на пол.

Пока Максим шарился по кухне в поисках нашатыря, красотка открыла глаза.

– Гражданка Мятлева, вы слышали, о чем мы сейчас говорили? – спросил Помазов, оправив на ней короткую юбку.

– Слышала, – поднимаясь с пола, сказала она. – Только ничего не поняла.

– Вы подозреваетесь в убийстве гражданина Южина.

– А кто это такой?

– Серб.

– А его что, убили? – ужаснулась Валерия.

Она выглядела очень убедительно.

– А вы не знаете?

– Нет.

– Что вы здесь делаете?

– Прячусь.

– От кого?

– Ну…

– Зильберга ты убила?

– Убила?! Нет! Он сам!

– Сам себя убил?

– Нет, сам умер. Сердечный приступ.

– Почему в полицию не позвонила?

– Боялась.

– Чего?

– Вы арестовали бы меня.

– За что?

– Я же с Ираклием была. А его за незаконную организацию казино разыскивали.

– Откуда ты знаешь?

– Как откуда? Мы в квартире были. – Мятлева глянула вверх. – Слышим шум. В казино спецназ ворвался, вверх дном все…

– Ты-то какое отношение к казино имеешь? Ты всего лишь его любовница.

– Я же работала здесь официанткой. Значит, имею отношение. И еще…

– Что еще?

Мятлева опустила глаза, всхлипнула.

– Ираклий жутко переживал. Я хотела утешить его. Мы занялись любовью. Я виновата была перед ним, старалась извиниться, а он взял и умер. Но я его не убивала! Это не я!

– А в чем ты была перед ним виновата?

– Ну…

– С Вильямом изменила?

– В общем, да.

– Ираклий за тобой приехал?

– Да, приехал и забрал.

– Куда он приехал? На квартиру, в которую тебя поселил Вильям?

– Да, на квартиру. Сказал, что все простит. Я спустилась к нему, мы уехали.

– А откуда он адрес этой квартиры знал?

– Я сказала.

– Боюсь, что вам придется проехать с нами, гражданочка.

– Я сделаю все, что вы скажете! – Мятлева скрестила руки на груди. – Только не сажайте!

Максим усмехнулся, глядя на это чудо, которое, чтобы не сесть, готово было лечь. Похоже, в голове у нее вместо мозгов ниточка, на которой держатся уши. Но не исключено, что Валерия лишь изображала из себя наивную дурочку.

Помазов остановил машину на том самом месте, где в «Мерседес» к Сербу подсела женщина.

– Скажите, Валерия, что вы делали в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа?

– Что я делала? Сначала работала, потом уехала с Вильямом.

– Из казино?

– Из казино.

– Он посадил вас в машину, привез к себе домой.

– Да, так и было.

– Может, он вас где-нибудь высаживал? Здесь, на этом месте, например.

– Здесь нет, не высаживал.

– А где высаживал?

– Нигде.

– А вы тут проезжали? – Помазов повел рукой вдоль дороги.

– Не знаю. Наверное. – Мятлева пожала плечами.

– Может, видели здесь кого-нибудь, когда ехали с Вильямом к нему домой?

– Кого я могла здесь видеть?

– Например, девушку в короткой юбке.

– Я не смотрела по сторонам. Некогда было.

Максим глянул на видеорегистратор в машине Помазова, и в голове у него что-то щелкнуло.

– А у Вильяма в машине был регистратор? – спросил он.

– Я не помню, – ответила Мятлева.

– А толку? – задумался Помазов. – Он сутки может работать, это самое большее.

– Это смотря какой режим.

– А Вильям даст нам запись просмотреть?

– Вряд ли. Да и когда он здесь ехал?.. А ведь кто-то двигался прямо перед ним. Возможно, с регистратором.

– Сколько времени прошло, но попробовать можно. Тем более что запись у нас есть. Спасибо гайцам.

Однажды Максим уже смотрел запись с видеокамеры, висящей над этим перекрестком, видел машину, которая опередила «Мерседес» Серба не более чем на минуту. До нее были и другие. Тогда Юрьев почему-то не придал им значения, а сейчас его вдруг осенило.

– А номера считаем?

– Есть программа.

Качество изображения не безупречное и у самых сильных камер, но есть методы, которые позволяют идентифицировать даже грязные номера. Пусть ночью. Лишь бы расстояние позволяло. Но будет ли от этого толк, вот в чем вопрос. Может, не стоит затевать?

Улица Республиканская, дом семнадцать, квартира тридцать шесть. В ней широкоформатная физиономия на покатых плечах. Запах перегара. Маргинальная личность с уголовным ароматом. В растянутой футболке и трикотажных трениках.

– Чего надо?

Хотел бы Максим знать ответ на этот вопрос. Действительно, зачем он здесь? Ехал гражданин Видов на своем «фольксе» по улице Дзержинского за несколько минут до того, как Серб отправился в последний путь. Возможно, женщина-киллер уже вышла на охоту. Но ее не было в поле зрения видеокамеры, когда в кадре появился автомобиль Видова. Видимо, она стояла в мертвой зоне или еще только подходила к месту встречи.

Если стояла, где вероятность, что попала в объектив регистратора, который смотрит с уклоном в левую, но никак не в правую сторону? Да и сохранилась ли запись?

Да и без Видова настроение у Максима было далеко не радужным. На него снова навалилось чувство бессмысленности и пустоты. Вильяма трогать нельзя, кражами заниматься не хочется.

Он уже давно не опер, а актер, и его место на съемочной площадке. В Москву надо ехать, резюме по киностудиям рассылать, на кастинг записываться. Может, удача улыбнется снова. А он понапрасну тратит время здесь, в этой глуши.

– Поговорить. – Максим сунул руку в карман пиджака.

Мужчина дернулся, уловив опасность в этом движении.

– Полиция, – успокоил его Максим. – Капитан Юрьев. Уголовный розыск.

– Чего надо капитану Юрьеву?

– Да вы расслабьтесь, гражданин Видов. Выясним всего лишь один вопрос и разойдемся.

– Если только один.

– В ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа вы проезжали по улице Дзержинского.

– Допустим.

– В половине четвертого ночи вы подъезжали к перекрестку с улицей Советской. Возможно, видели там женщину в короткой юбке.

– Проститутку ищешь, капитан?

– Почему проститутку?

– Да была одна. С тротуара на дорогу выходила. Я даже притормозил!

– Зачем?

– Юбка слишком короткая, а ножки!..

– Парик был?

– Да, вроде того. Я как глянул, сразу понял, что проститутка.

– Но не остановились?

– Да я от бабы ехал, – Видов понизил голос до шепота. – Куда уж там. А девочка ничего себе! Я ее заснял на всякий случай.

– В каком смысле?

– Регистратор в ее сторону повернул.

– И сфотографировали?

– Ага. Думал, потом гляну.

Максим удивленно повел бровью. Неужели снова повезло? Рита права? Черная полоса в его жизни закончилась? Может, режиссеры и не звонят, но стоит ему подать заявку на роль в кино, и все образуется? Тогда что он здесь делает?

– Глянули?

– Нет, забыл. Ночь тогда была, настроение боевое, все дела. А назавтра работа, рутина. Может, потом как-нибудь. Вы эту девочку нашли?

– Нет.

– Может, я найду? Сначала приласкаю, а потом вам отдам. Так нормально будет?

– Нормально будет, если вы фото с камеры покажете.

– Да показать-то нетрудно. Только машина сейчас у брата. А он уехал.

– Куда?

– Да черт его знает. Он парень молодой, с подружкой кататься поехал. Вроде бы в Москву. Туда и обратно. Думаю, послезавтра будет.

– А позвонить ему можно?

– Зачем?

– Чтобы он фото выслал.

– Не знаю. – Видов ушел, вернулся с телефоном, при Максиме набрал номер и заявил: – Абонент вне зоны доступа. Но как позвонит, я ему скажу.

– Пожалуйста. Дело очень важное.

– Что, капитан, девочка понравилась?

– Речь идет об убийстве.

– А кого убили?

– Убили.

– Не хочешь говорить, не надо, – сказал мужчина.

Он всем видом давал понять, что потерял интерес к разговору и к сотрудничеству с полицией. Поэтому и брату звонить не станет. Или даже попросит его стереть фотографию.

– Законного вора убили.

– Серба, что ли? – вскинулся Видов.

– Серба.

– Эта проститутка?

– Возможно.

Видов снова набрал номер, но телефон брата не отвечал.

– Реально где-то пропадает. Ничего, появится, эсэмэс придет, я ему позвоню.

– Может, фоторобот пока составим? – предложил Максим и замялся.

Он без машины, без компьютера. На месте портрет не сконструируешь. А в отдел Видов ехать откажется. Скажет, что не сможет составить фоторобот, и силком его не потащишь. Не каждому дано грамотно работать с изображением.

– Фоторобот? Можно, – проговорил Видов.

– Тогда собирайтесь.

Они могли добраться до отдела на такси.

– Хорошо, – сказал мужчина и закрыл дверь.

Максим остался на лестничной площадке. Ожидание затянулось.

Юрьев уже собирался жать на клавишу звонка, когда дверь открылась. Видов как был в футболке и трениках, так в них и остался. Похоже, он никуда не собирался идти. Но возмутиться Максим не успел.

– Держи! – Видов с торжествующей улыбкой протянул ему лист бумаги с черно-белым портретом. – Зачем куда-то ехать! У меня и компьютер, и программа.

Максим усмехнулся себе под нос. Ему действительно везло.

Он глянул на изображение женщины, и ему стало не до смеха. Портрет дрянной, черты лица неестественные, размытые, но в них все же прорезалось что-то знакомое. Женщина чем-то похожа была на Риту.

– Эту самую особу вы и видели?

– Ее и видел.

– Волосы пышные. Парик?

Волосы у Риты хорошие, густые, но не такие пышные. Она, конечно, могла их взбить, но никогда этого не делала. Разрез глаз у нее не такой, как на портрете. Нос не настолько короткий. Но скулы, линия бровей с перепадом на нос!.. Женщина, изображенная на бумаге, в любом случае больше была похожа на Риту, чем на Мятлеву.

– Да, парик, – сказал Видов. – Я сразу это понял. Она Серба завалила?

– Не думаю.

– Что-то ты побледнел, капитан?

– Это от недосыпания. Пойду я.

Максим уже спустился на один лестничный марш, когда Видов спросил:

– А номер телефона?

– Да, конечно.

Голова у Максима была забита дурными мыслями.

«Что-то я плохо соображаю. Неужели это Рита убила Серба? Но как? Во-первых, она не умеет стрелять, во‑вторых, в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое крепко спала».

Глава 19

Максим собирался домой. Настроение ни к черту, в голове каша. Сможет ли он удержаться, не задать Рите, мягко говоря, неприятный вопрос? Спешить с этим не стоит. Сначала нужно получить четкое изображение женщины, подозреваемой в убийстве Серба.

Дверь шумно распахнулась, в кабинет вошли Зыков и Бочкарев.

– Макс, ты здесь? – спросил капитан.

– Макса нет, осталась только голограмма, – заявил Юрьев.

– А я думал, это капитан Костин. – Зыков криво усмехнулся. – Героический и беспощадный.

– Неподкупный. – Максим остро глянул на него.

– Да, в кино и не такое бывает.

– Не только в кино.

– Неподкупный едет с нами? – спросил Зыков.

– Куда?

– Закуткова брать.

– А он живой?

– Да. В Ольховке отсиживается. Или боишься?

– Я боюсь?!

– Вдруг тебя подставят?

– Никто никого не подставит, – заявил Бочкарев. – Пузыритесь как дети.

– А если человек боится?

– Кто боится? – взвился Максим.

Если Рита вдруг окажется киллером, то ему в Ковалеве точно нечего будет делать. Он бросит все, уедет в Москву и вернется к актерской карьере. Надо будет, и в массовке поучаствует. Всяких там шреков озвучивать пойдет, если позовут. А если с Ритой все в порядке, то он уедет в Москву вместе с ней.

Но Максим в любом случае не имел права оставить после себя дурную славу. Значит, сейчас он должен плюнуть на предупреждение, которое вынес ему Вильям, бросить вызов этому козлу!

Ольховка находилась километрах в десяти от города. Помазов переживал за утечку информации, поэтому операцию решено было проводить на свой страх и риск. Без разрешения начальства и поддержки спецназа.

Уже стемнело, когда они подъехали к дому, в котором вполне мог скрываться Закутков.

– Возможно, информация ложная, – сказал Бочкарев. – Или надуманная. Но вы все равно не расслабляйтесь.

– Отличное напутствие, – сказал Зыков, усмехнулся и передернул затвор пистолета.

– А вдруг обманули?

Видимо, этот вопрос волновал Бочкарева всю дорогу. Он только сейчас открыл душу. К счастью, защищенную бронежилетом. Как и у всех остальных. Но из оружия у них только пистолеты, а у Закуткова запросто мог оказаться автомат.

– Обманули или нет, а во дворе собака, – сказал Помазов. – Зубы у нее взаправдашние.

– Я возьму пса на себя, – сказал Бочкарев.

В багажнике нашелся рюкзак из плотной брезентовой ткани. Бочкарев намотал его на левую руку, закрепил скотчем.

– Ни пуха тебе, ни бешенства! – вроде как в шутку, но совсем не весело проговорил Помазов.

Первым через забор перепрыгнул Бочкарев. Довольно-таки крупная дворняга бросилась на него. Он выставил вперед руку, защищенную брезентом, а другой направил на нее пистолет. Перемахивая через забор, Максим увидел, как собака пятится от Бочкарева, с трусливым лаем поджимает хвост.

В доме их ждала засада. Зыков распахнул дверь, и на него из темноты сеней обрушилась сковородка. Тяжелая, чугунная, прямо по голове!

Ударила его девушка, которую он сам же потом и скрутил. А Закутков лежал на диване, пьяный в стельку. Больше никого в доме не было.

– Грузите апельсины бочками! – распорядился Помазов.

Закуткова заковали в наручники, затащили в машину. Его подружку тоже забрали. Она сказала, что приняла оперов за бандитов, и ее, в принципе, можно было понять. Но на свободе эта особа была опасна, могла позвонить Вильяму или кому-то из его людей.

Лох не тот, кто крадет, а тот, кто попадается. Например, Любашин. Серб лично поставил его на бабки. Любашин попробовал вильнуть хвостом, а в ответ получил черепно-мозговую травму. На следующий день он прочухался и со страху отстегнул часть суммы, которая была обещана Сербу. А за второй частью к нему пришел Дьяк.

Любашин уже поправлялся, но все еще должен был находиться в больнице под наблюдением врачей. Днем он там и валялся, а на ночь он сбегал к любовнице.

У нее Дьяк его подкараулил. Варвара еще та кошелка, клейма ставить некуда, а Любашин почитал ее как святую. На этом и прокололся. Его застали прямо в постели, тепленького.

– Где деньги, Зин? – спросил Дьяк, нависая над Любашиным.

– Я договаривался с Сербом.

– А его больше нет. Ты об этом? – Дьяк возмущенно повел бровью.

– Да.

– Так это ты Серба заказал?

– Я заказал?! – Мужик едва не задохнулся от страха за свою шкуру.

– Выходит, что ты.

– Это не я!

– Тогда почему не платишь?

– Так некому!

– Я за Серба. Мне и будешь платить.

– Хорошо.

– Больше подъезжать к тебе не буду, – предупредил Дьяк. – Начнешь водить вола, прямым ходом отправлю на бойню. Узнаешь, как там свиней колбасят. Да и другим неповадно будет. Или думаешь, что ты у нас один такой?

– Ну…

– Завтра подъедет человек. Смотри у меня, давай без фокусов.

– Я все понял.

– Тогда до свидания, Георгий Степанович. Если вдруг какие-то проблемы, обращайтесь. Всегда поможем.

– Вы моя проблема, – буркнул чинуша.

Но Дьяк сделал вид, что не услышал его.

Братки вышли из дома, осмотрелись. Кругом все спокойно.

Но менты могли объявиться в любой момент. Танаков вроде бы обещал Дьяку свою поддержку. Намекал, что за малую долю. Хотя веры менту, конечно, никакой.

Поэтому бандиты и глазели по сторонам, но никаких опасных движений не замечали. На хвост к ним никто не сел.

На малине их ждали поляна и водочка. Там же сидел Видак, мужик, с которым Дьяк когда-то мотал срок. Оказалось, он принес важную новость.

– Я не знаю, кто такая, но менты ее ищут! – Видак показал фотографию молодой женщины. – Говорят, она Серба убила.

– Кто говорит?

– Капитан… Юрьев, кажется, его фамилия. Или Юркин.

– Костин. – Дьяк скривился.

– Нет, не Костин.

– Проехали.

Он, конечно, понимал, что воровской приговор капитану Костину – не более чем киношный фарс, но очень уж невзлюбил этого мента. А от Юрьева ему еще и досталось. Была бы его воля, он сам, лично этого мента на нож посадил бы. Но Танаков не велел. А против него идти сейчас никак нельзя.

– Значит, эта особа? – спросил он, разглядывая красивую, очень сексуальную женщину в короткой юбочке.

– Так это же Марго! – подал голос Макарон.

– Марго? – Дьяк удивленно повел бровью.

– Ну да…

Дьяк осадил Макарона и попросил Видака на выход. Не для чужих ушей такой разговор.

В комментариях Макарона Дьяк не нуждался. И без того все стало ясно. Через Марго Серб пытался опустить Вильяма. На этом и погорел. Оказывается, Марго еще та штучка. Но без Вильяма здесь точно не обошлось.

Дьяк так и не привел приговор в исполнение, не замочил Вильяма. Но тот знал о смертельной угрозе, и он в любой момент мог нанести удар. Значит, нужно бить на упреждение. Тем более что люди для этого есть. Да, Вильям должен умереть, освободить место для конкретных людей.

Арина – торжество красоты, праздник совершенства, очарование юности. Вильям познакомился с ней сегодня утром, а уже к вечеру понял, что влюбился. Но Арина не согласилась провести с ним время в ресторане, сказала, что занята. На самом деле она совсем не прочь была встретиться с ним и даже переспать, но ей нужно было набить себе цену.

Вильям все это понимал, поэтому и не расстроился. Не надо спешить. Сначала он решит свои проблемы, разрулит ситуацию, потом уже можно будет вплотную заняться Ариной. Эта красотка станет его наградой за успехи в художественной самодеятельности.

Домой он приехал поздно. Софи тут как тут. На лице тихая улыбка, в глазах вопрос: «Что угодно, господин мой?» В доме все блестит, с кухни доносится аромат тушеного мяса. Сама вся из себя. Волосы распущены, на лице боевая раскраска, платье не самое короткое, но в облипку, сексуальное. Под ним ничего нет. Ставь в позу и начинай.

«Красивая вещь, – подумал Вильям. – Но не более. В ней нет души, только страх и надежда на прощение.

Но что-то не хочется мне ее прощать. Не лежит у меня душа к этой жалкой бездуховной особе. Убить ее, что ли?»

Софи накормила его, затем приготовила ему ванну, предложила себя в качестве мочалки. Вильям расслабился, потом в банном халате плюхнулся на мягкий диван перед телевизором.

В этот момент ему позвонили и сообщили неприятную новость.

– Черт!

Закуток должен был слинять далеко-далеко, а его взяли в какой-то деревне. Это сделали те самые менты, которые должны были помогать Вильяму, а не ставить ему палки в колеса.

«Наверняка Юрьев мутит. Не успокоился киношный мент. Что ж, придется грохнуть его раньше времени», – решил Вильям.

– Я могу тебе чем-то помочь? – тихонько спросила Софи.

Вильям нахмурился, услышав ее голос.

Он не заметил, как она к нему подкралась, но спокойно сказал:

– Можешь.

– Я сделаю все, что ты скажешь.

– Зачем же ты будешь утруждать себя? – Вильям широко улыбнулся. – Все обо мне заботишься, а надо и о себе подумать. Хочешь с кинозвездой переспать?

Софи пугливо вздрогнула и отступила на шаг.

– Не хочешь?

Она мотнула головой.

– А если Юрьев к тебе приставать начнет, что ты сделаешь?

– Пожалуюсь тебе.

– А если меня не будет?

– Убегу.

– А он догонит и согреет.

– Я буду кричать, – опустив глаза, сказала Софи.

– А если тебе под руку попадется нож?

– Я его убью!

– Мне нравится твой ответ. Ты умница. – Вильям щелкнул пальцами, отсылая Софи.

Действительно, почему бы не воспользоваться той верностью, которую она пытается перед ним тут изобразить?

Опера привели Закутка в чувство, нагнали на него страху. Остатки хмеля из него выветрились, но язык развязать он пока не спешил.

– Ну да, были мы на Матросова, – сказал арестант.

– И Ганыкина похитили, – добавил Помазов.

– Зачем похитили? Просто поговорили. Он денег Григору задолжал. Мы с ним побеседовали, порешали.

– Порешили вы его, а не порешали.

– Нет, порешали. Он деньги вернул, и мы уехали.

– На его машине?

– Зачем на его? На своей.

– В нас вы не стреляли?

– Нет.

– А как объяснить, что на патроне остался отпечаток Григорова? – Тут Помазов малость приврал в интересах дела.

Закуток не знал, что на самом-то деле на патроне был обнаружен пальчик Ганыкина, и принялся фантазировать:

– Так я ж говорю, в машине автомат лежал. Григор полез его смотреть. Я ему сказал, что не надо. Он автомат протер, а на патроне пальчики остались.

– На последнем патроне? На самом дальнем?

– Так он магазин перезаряжал.

– А почему пальчики только на одном патроне?

– Так он все протер, один только забыл.

– Тебе самому не смешно?

– Не смешно. Я спать хочу. Ночь на дворе. В это время допросы запрещены. Я жаловаться буду.

Помазов беспомощно глянул на Максима. Врезать бы Закуткову, чтобы не врал, но нельзя. Юрьев тоже это понимал. А вот Зыкова вдруг прорвало.

– А мы тебя не допрашиваем, Закутков! – заявил он. Мы тебе предъявляем! За то, что ты в нас, падла, стрелял!

– Я не стрелял!

– А кто стрелял?

– Не знаю!

Зыков ударил Закуткова ногой в грудь. Тот крякнул и свалился на пол вместе со стулом.

– Кто тебя ударил? – спросил Зыков.

– Ты! – прорычал браток.

– Кто его ударил? – Зыков посмотрел на Максима.

– Не знаю.

– Может, вы знаете, товарищ майор?

– Понятия не имею. – Помазов развел руками.

Зыков вернул Закуткова на место и ударил его снова. На этот раз в живот. Браток согнулся от боли.

В этот момент открылась дверь, и в кабинет вошел Танаков. Он глянул на задержанного, все понял, но ничего не сказал.

– Колется?

– Пока нет. Сейчас дожмем.

– Поздно уже. Завтра давайте. В камеру его, и по домам.

Из отдела Максим вышел вместе с Зыковым.

– Подвезти? – спросил Денис.

– Можно.

Какое-то время они ехали молча.

– Все дуешься на меня? – спросил Зыков.

– Нет.

– Не сдавал я тебя Вильяму. Не стал.

– А мог?

– Если бы захотел. Пойми, Вильям тут уже давно, он всеми корнями в нашу землю врос. У него и мой номер есть, и Помазова, и Танакова. С Анисимовым и так понятно…

– Ты считаешь, что это нормально?

– Если бы считал, то не дожимал бы Вильяма.

– Тогда кто меня сдал?

– Танаков, – спокойно, как о чем-то незначительном сказал Зыков.

– Он же за воров.

– И нашим, и вашим, и споем, и спляшем.

– Помню, Вильям меня на Танакова натравливал.

– Ты же зол был на Танакова, и Вильям это знал. Он хотел, чтобы ты оступился. Я даже не знаю, согласился ты с ним против Танакова или нет, – проговорил Зыков и мрачно усмехнулся.

– Нормальный такой камень.

– А у нас в отделе все в камнях. На душе тошно! Всех бы передушил! Начиная с Танакова.

– Так в чем же дело?

– Ребята у нас, в принципе, неплохие. Помазов в доску свой. Бочкарев нормальный. С тобой сработались. Нам бы в кулак сжаться.

– Так пробуем.

– Ага, прямо сейчас. Закуткова ночью грохнут, и конец фильма.

– Думаешь?

– Я ничему не удивлюсь.

– Может, его под охрану взять?

– А смысл? Все равно ничего не скажет.

Максим готов был бороться с этим служебным беспределом. Но как?.. Да и не до этого сейчас. Его ждала встреча с Ритой. Возможно, он все-таки задаст ей нехороший вопрос.

Зыков подвез Юрьева к дому. Тот еще не подошел к калитке, а машина уже уехала.

Максим собрался вставить ключ в замок, и тут за спиной у него раздался голос Вильяма:

– Рита у меня.

Капитан развернулся, выхватил пистолет. Вильям кивком показал на своих громил, которые стояли в сторонке. У одного из них на плече висел пистолет-пулемет с глушителем. Ствол направлен был прямо на Максима.

– Не делай глупости, Юрьев. Сейчас ты поедешь ко мне, и я выдам Риту за тебя замуж. Право первой ночи оставляю за тобой. Или страшно?

Вильям назвал ее Ритой, а не Марго. Это чуть успокоило Максима.

– Нет, не страшно.

Он садился в машину, когда увидел Дашу. Она шла по улице и с тревогой глядела на него. Максим подмигнул ей, забрался в салон, тут же лишился пистолета и телефона.

– Меры предосторожности, – буркнул телохранитель Вильяма.

Тот ничего не сказал. Он сидел впереди, справа, а его быки обжимали Максима с двух сторон.

Минут через двадцать машина заехала во двор дома. Телохранители остались на свежем воздухе, а Вильям провел Юрьева в свой особняк.

В холле на белом диване сидела молодая красавица с печальными глазами. Она едва заметно кивнула Максиму, глядя куда-то мимо него. Это была жена Вильяма.

– А где Рита?

– А чем тебя Софи не устраивает? – спросил Вильям.

– Ты сказал, что Рита здесь.

– Здесь Софи. Ты правильно все понял. Жена изменила мне со своим братом. Ты должен переживать за нее. Я ведь мог ее убить. Почему ты не интересовался, жива Софи или нет?

– Интересовался. Теперь я знаю, что она жива.

– Григоровым ты тоже интересовался. Да и Закутковым, который сейчас у вас.

– Я знаю.

– Еще бы ты не знал. – Вильям усмехнулся.

Максим сильно нервничал. Он понимал, что Вильям заманил его в ловушку, собирался спросить за своего человека. На этот раз он не отпустит Юрьева живым.

– Где Рита?

– Дома. Тебя ждет. А ты не вернешься.

– С огнем играешь.

– Ты женишься на моей Софи и останешься с ней.

– Ты с дуба рухнул?

– Я с ней развелся, а ты женишься. Прямо сейчас. Чем она хуже Риты?

– Хуже.

Софи возмущенно вскинула брови. Хоть бы слово сказала, когда ее сватали за Максима, а тут вдруг обиделась. Причем натурально. Видно, что не будет никакой свадьбы. Софи это знала.

– Милая, я должен его за это убить, – проговорил Вильям.

Софи пожала плечами и отвела взгляд в сторону.

«У них все обговорено заранее. Выхода у меня нет. Вильям сам по себе сильный соперник, его с наскока не возьмешь. Стоит мне дернуться, как появятся телохранители», – подумал Максим.

– Ты совершаешь большую ошибку, – сказал он.

– Пустые угрозы, – проговорил Вильям.

– Меня будут искать.

– Не найдут.

– На жену твою надавят.

– Она не расколется.

– Почему она здесь?

Максим должен был понимать, что Вильям неспроста привез его в свой дом. Софи не случайно присутствовала при разговоре. Похоже, Вильям готовил к страшным событиям не только Юрьева, но и свою жену.

– Она хочет посмотреть на человека, который опозорил ее имя, – заявил Вильям.

– Нет.

– Что нет?

– Не для этого она здесь. Я должен переспать с ней?

– Какой ты прыткий!

– Завтра ее найдут мертвой. Как будто я ее убил. А меня где обнаружат? В петле?

– Нет, все будет не так.

– Но Софи тоже умрет.

Женщина мотнула головой, растерянно взглянула на Вильяма. Похоже, Максим открыл ей глаза.

– Умрешь ты.

– Тогда Софи станет опасным для тебя свидетелем. Ты от них избавляешься.

Софи поднялась с дивана, быстрым шагом направилась в сторону столовой. Вильям шагнул ей наперерез, а Максим рванул к дверям. Возможно, этот небольшой переполох станет спасительным для него.

Тут дверь открылась, и в широкую, сливающуюся с холлом прихожую вошла Рита. В джинсовом костюме, в перчатках. С пистолетом в руке. На стволе глушитель. Максим оторопел от потрясения.

Вильям схватил Софи за руку, остановил ее. Рита подошла к нему, наставила на него ствол.

– Ты что делаешь? – Вильям натянуто, с тревогой улыбнулся, посмотрел на нее.

Он не мог поверить в то, что Рита выстрелит.

– Ты же говорил, что я киллер, – сказала она.

– Я пошутил.

– А я не шучу!

– Это какой-то розыгрыш.

– Да, и твоих людей я разыграла. Лежат мертвые. Вдруг воскреснут.

Максим взялся за ручку двери.

– Стой! – сказала Рита резко, будто бичом щелкнула, но ствол пистолета на него не направила.

– Ты убила моих людей? – спросил Вильям.

– А как бы я, по-твоему, сюда попала?

– Ты хоть понимаешь, что с тобой будет? – Вильям отпустил Софи и осторожно шагнул к ней.

Он шел на сближение, хотел вырвать у нее пистолет и, похоже, не сомневался в том, что у него это получится. Разве эта милая хрупкая женщина способна убить человека? Максим и сам не мог в это поверить.

– Будет. Но потом.

Рита хладнокровно выстрелила ему в ногу. Вильям схватился за рану и со стоном опустился на пол. Софи пугливо сделала шаг в сторону кухни, но Рита направила на нее пистолет, и она в ужасе обмерла, застыла как вкопанная.

– За что? – простонал Вильям.

– Я знаю, ты собирался убить Макса.

– Нет, не собирался.

– Врешь.

Рита снова выстрелила, и Вильям с истошным воплем схватился за другую ногу.

– Рита, не надо! – сказал Максим и направился к ней.

На глазах у нее блестели слезы.

– Я знаю, что не надо.

– Остановись!

– Эта мразь не оставит тебя в покое.

– Оставлю! – простонал Вильям, с надеждой глядя на Максима. – Даже в убийстве признаюсь! Да, Славина – моя работа. Пальчик Ганыкина на патроне я сделал. Закутков – мой человек.

– Как ты узнал, что мы Закуткова взяли? – Максим сначала спросил, а затем подумал.

Не до того ему было, чтобы выяснять такие моменты, но наболело, само дало о себе знать.

– Танаков сказал.

– Он работает на тебя?

– А куда ему деваться? Он и с ворами, и со мной. Один там у вас такой. Все остальные только на меня пашут.

– И Зыков?

– Этот не совсем…

– Все узнал? – спросила Рита.

– Нет, не все.

– Пора заканчивать. – Рита вытянула руку с пистолетом, собираясь добить Вильяма.

– Нет! – Максим рванулся к ней, хотел вырвать пистолет.

Рита резко ушла в сторону, развернулась к нему лицом, наставила на него пистолет.

– Давай, стреляй!

– Никогда! – заявила она, мотнула головой, но на спусковой крючок все же нажала.

Только пуля прошла мимо Максима. За спиной у него кто-то вскрикнул. Тут же загрохотал автомат.

Максим обернулся и увидел каких-то людей в масках. Один заваливался на бок, раскинув руки, а другой стрелял из автомата.

Рита потянула на себя Макса, выстрелила и упала вместе с ним. Пуля ударила стрелка в грудь, и он свалился замертво.

– Уходим! – Рита схватила капитана за руку, потянула к лестнице.

Максим на ходу глянул на Вильяма. Он лежал на полу. На груди, на белой сорочке расплывалось красное пятно. Софи рядом с ним конвульсивно дергала ногой. Из раны в ее горле фонтанировала кровь.

Максим думал, что Рита собирается подняться на второй этаж, но она провела его в обход лестницы. Они прошли в помещение, из которого можно было выйти во двор. Рита открыла дверь и на ходу, с одного выстрела уложила человека в маске, которого оставили присматривать за территорией.

– Здесь подожди! – Она стремительно двинулась к сторожке.

Максим пребывал в глубоком замешательстве, не знал, что делать. Взгляд его упал на человека в черном костюме. Телохранитель Вильяма с дыркой в груди безжизненно лежал на земле. Именно этот парень отобрал у Юрьева пистолет и телефон.

Максим нашел свои вещи и забрал их.

Рита вышла из сторожки, вынесла оттуда процессорный блок системы видеонаблюдения и ключи от машины.

Во дворе стоял джип. Они сели в него.

Максим понимал, что Рита совершила чудовищное преступление, но не торопился выяснять отношения. Сначала нужно было выбраться из ловушки, в которой он оказался по собственной глупости.

– Руками ни к чему не прикасайся, – сказала она, завела машину и нажала на кнопку брелока на связке с ключами.

Ворота поползли в сторону.

Глава 20

Перед воротами стояли две машины. Они перегораживали путь, и Рите пришлось провести джип над водосточной канавой, которую закрывала решетка. Арматурные прутья могли не выдержать вес машины, Рита рисковала, но джип не провалился.

Ее машина находилась неподалеку, в неосвещенном месте. Камер наблюдения поблизости не было.

– Ты, конечно, можешь оставить пальчики на ручке, если хочешь, – сказала она, выходя из джипа.

Максим кивнул. Да, он никого не убивал и ни в чем не виноват. Но ручку, за которую брался, капитан все-таки протер и сел в машину к Рите.

– Ты ждешь объяснений, – не спрашивая, а утверждая, сказала она.

– Я все знаю.

– Говори.

Машину она вела спокойно, руль крутила уверенно, но все равно чувствовалось нервное напряжение. Еще бы, столько людей намолотить!

– Тебя сфотографировали перед тем, как ты села в машину к Сербу.

– Ты видел фотографию?

– Нет, только фоторобот. Мне показалось, что это ты.

– Ты меня сдашь?

– А ты сегодня не наследила?

– Вряд ли. Запись с видеокамер здесь, пистолет остался в джипе.

– И Софи убили, – заявил он. – Она точно ничего не скажет.

– Я не смогла бы ее убить. Это не в моих правилах.

– У тебя есть правила?

– Правила есть. Оправдания нет.

– Ты работала на Вильяма?

– Я работала на Жмыхова. Он меня воспитал.

– Сделал из тебя киллера?

– В общем, да. Это долгая история.

– Порностудии у вас не было.

– Нет.

– Проституцией ты не занималась.

– Нет.

– А реклама в Интернете?

– Для отвода глаз. Чем позорнее ложь, тем легче в нее поверить. Вильям так и сделал, даже не стал наводить обо мне справки.

– Зачем ты приехала в Ковалев?

– Миша меня об этом просил.

– Он жив?

– Нет, мертв. Но я приехала к нему. Отошла от дел и перебралась сюда.

– А отошла?

– Без Миши все рухнуло. Да и не хотела я продолжать.

– Зачем ты убила Серба?

– Серб хотел переспать со мной, чтобы опустить Вильяма. Он не отстал бы.

– А Вильяма зачем подставила?

– Он сказал тебе, что я проститутка. Меня это очень разозлило. Я привела свой приговор в исполнение.

– Как давно ты его вынесла?

– В тот день, когда вернулась в Ковалев. Помнишь, мы ехали в поезде? Я уже тогда жила тобой. Вернулась домой, приехал Вильям. Я не хотела, а он настаивал. Очень сильно. Я согласилась, но Вильям не смог. Потому что заснул. Тогда я и сняла его пальчик.

– Но сначала вынесла приговор.

– Да, сначала вынесла приговор.

– Из-за меня?

– Я очень-очень тебя люблю. С Мишей была жалкая пародия на то, что я испытываю к тебе. Мне было все равно, что Вильям держит меня за проститутку. А когда это узнал ты, я чуть не сгорела со стыда. Он надругался над моими чувствами к тебе.

– Ты не смогла ему этого простить.

– Я бы простила. Но ты же видел, как он себя вел. Бутылку к нам во двор бросил. Приходил, доставал…

– Ты решила вопрос кардинально.

– Да, и очень об этом жалею. Вильям приходил к нам, угрожал. Я знала, что рано или поздно он решится на убийство, но не думала, что это произойдет сегодня, боялась действовать на опережение. Хотя и могла. А сегодня ко мне прибежала соседка, сказала, что тебя увезли на джипе. Вильям увел тебя из-под самого моего носа. Что мне оставалось делать?

– Даша прибежала?

– Даша.

– Она знает, что ты поехала к Вильяму?

– Нет, я ей этого не говорила.

– Но она может догадаться.

– Ты думаешь, как выпутать меня из этой ситуации? – Рита грустно улыбнулась, с благодарностью поглядела на Максима.

– Мне не хотелось бы, чтобы ты села.

– Очень удобный повод избавиться от меня.

– А кто сказал, что я собираюсь от тебя избавиться?

– Раньше, может, и не собирался. А сейчас за мной горы трупов, о которых ты знаешь. Есть и другие. Их намного больше. Если я вдруг выйду сухой из воды, ты не сможешь жить со мной.

Максим промолчал. Рита восприняла это как знак согласия.

– Вот видишь.

– Я думаю.

– Думай.

– Ты убила Серба и его водителя.

– Серба не жалко. Водитель такой же урка, как и он. Я села к ним в машину. Серб развеселился. Мол, сначала со мной, а потом и с моим дружком. Тот хохочет, скалится. Да, я оправдываюсь перед тобой. Но ты совсем не обязан мне верить.

– Ты убила телохранителей Вильяма.

– А разве они не знали, что Вильям собирался прикончить тебя? Кто-то из них пришел к тебе на помощь? Сейчас они закапывали бы тебя. Твоя душа летела бы над ними и материлась.

– В общем, да. Как-то так и вышло бы.

Похоже, у Вильяма имелся другой план. Скорее всего, Максим должен был наложить на себя руки после расправы над Софи. Но капитану не хотелось вдаваться в подробности.

– А вот что это за люди в масках? – сказала Рита и пожала плечами.

– Похоже, ты расчистила им доступ к Вильяму.

– Не думаю, что это люди Острого.

– Но появились они весьма кстати.

– И заточены были на Вильяма и на его жену. Ты же видел, что я не убивала Софи. Ты скажи своим, что был у Вильяма. Мол, он тебя отпустил, я подъехала и забрала. О том, что там случилась, ты не знаешь.

– А видеокамеры?

– Запись у меня.

– Может, есть другой видеоблок?

– Все мотается на одну катушку. Я точно это знаю.

– Ты была у Вильяма дома?

– Я знала, что рано или поздно мне придется решать с ним вопрос. Да, я готовилась.

– Откуда оружие?

– Остался небольшой запас.

– Я до сих пор в шоке.

– Он пройдет, останутся угрызения совести. Ты капитан полиции, у тебя она особенная.

– От записи нужно избавиться. – Максим кивнул на заднее сиденье, где лежал процессорный блок.

– От записи мы избавимся, а память останется, – уныло, на тоскливом выдохе сказала Рита.

– Хватит причитать! Давай к реке!

Они завернули процессорный блок в джинсовую куртку Риты и выбросили в воду. Но память о том, что сейчас произошло, не утонула. Максим забрал ее с собой.

У ворот их никто не караулил, не было засады и в доме.

Рита забросила в стиральную машину свою одежду, а сама отправилась в душ.

Максим открыл холодильник, достал оттуда початую бутылку водки. На стакан он время тратить не стал, отхлебнул прямо из горла. Отрезал круг колбасы, закусил. Снова выпил. Но легче на душе не стало.

С бутылкой в руке он прошел в каминный зал, сел на диван, закрыл глаза и перенесся в дом Вильяма. Вот Софи скромно сидит на диване, Вильям позирует и перед ней, и перед ним. Потом появляется Рита, какие-то люди в масках, стрельба, кровь, трупы. В эпицентре этого кошмара Рита, профессиональный киллер, недавно вышедший на пенсию. Ей ничего не стоило расправиться с охраной Вильяма и налетчиками в масках. Никого не осталось.

Рита тихонько подошла, села рядом, прижалась к Максиму. Теплый нежный комочек в банном халате, с мокрыми волосами.

– Вильям действительно собирался меня убить, – сказал он.

– Значит, я спасла тебя.

– Но ты киллер.

– Я никогда больше им не буду.

– Так просто?

– Я понимаю, что слишком все усложнила.

– Нет, мне просто интересно. Мы сбивались с ног, искали киллера, а оно все вот как обернулось.

– Ты раскрыл убийство Серба.

– Одним глухарем больше, другим меньше.

– Я знаю, ты не сдашь меня.

– Не сдам.

Как ни крути, а Рита спасла его от смерти. Да и как он мог предать человека, которого любил? А тот обожал его самого.

– Но ты можешь отказаться от меня.

– Не откажусь.

– Это ты сейчас так говоришь. Повторяю, ты можешь отказаться от меня. Я все пойму и нисколько не обижусь. – На ее глазах блеснули слезы.

– Не откажусь, – повторил Максим куда более уверенным тоном.

– Откажешься. Но это будет потом. А сегодня ты мой. Я никому тебя не отдам.

Рита с жадностью прижалась к нему, пробуждая его желания и закручивая их в спираль водоворота. Максим уложил ее на спину, распахнул полы халата. Он и без того хотел Риту, но страх перед будущим превратил его в ненасытного, нежного и ласкового зверя. Да и она отдавалась ему так, как будто в последний раз.

Утром он проснулся с тяжелой головой. И выпил порядком, и от Риты долго не мог оторваться. Да и груз вины давил на сознание. Как ни крути, а капитан полиции укрывал преступницу.

Риты в постели не было. Он обошел весь дом, но нашел только записку.

«Люблю тебя невыносимо! Живу только одним тобой. Но сейчас нам лучше побыть врозь. Я не прощаюсь!

Навеки твоя Рита».

Уголок листка слегка покоробился от влаги, смешанной с чем-то черным. Похоже, это была слеза, капнувшая с глаз, накрашенных только что. Сначала Рита собралась в дорогу, потом села писать прощальное письмо.

Максим даже не слышал, как она собиралась. Почему? Может, Рита напоила его чем-то? Как в ту ночь, когда она уходила убивать Серба.

Рита уехала. Осталось ощущение внутренней пустоты, которая могла заполниться чувством долга. Без ее нежной улыбки и теплых глаз он мог окончательно проникнуться мыслью о том, что пригрел у себя на груди самую настоящую змею, коварную и опасную. Тем более что Рита покинула его, скрываясь от возмездия. Значит, она не верила Максиму.

Он собирался вызвать такси, но тут к дому подъехал Зыков.

Максим вышел из дома, настороженно глянул на него и спросил:

– Что-то случилось?

– Случилось. – Зыков кивком показал на свободное место возле себя. – Танаков очень хочет тебя видеть.

– Поехали.

Зыков долго молчал, с угрюмым видом всматривался в дорогу и только на исходе пути спросил:

– Ты в курсе, что с Вильямом приключилось?

– Танакову я об этом рассказывать не стану.

– О чем?

– О том, что я вчера был у Вильяма.

Максим рассказал о вчерашних событиях в той версии, о которой они договорились с Ритой.

– Значит, она тебя увезла?

– Да, Рита меня увезла.

– А Вильяма убили.

Юрьеву пришлось изображать недоумение.

– Кто?

– Воровские.

– Где, когда?

– У него дома. Танаков расскажет. – Зыков отвел взгляд в сторону.

Он явно что-то недоговаривал, но Максим не стал ничего выяснять. Танаков, конечно же, все расскажет. Не зря же он послал за ним Зыкова.

Танаков встретил его злорадной усмешкой на губах. Он, казалось, преисполнен был праведным гневом, но при этом совершенно не нервничал и сигареты в пальцах не ломал.

Начальник показал Максиму на стул, а когда тот сел, предложил ему ознакомиться с фотоснимком. На нем была изображена Рита, в парике, в короткой юбочке, на высоких каблуках. Это было то самое фото с видеорегистратора, которое должен был переслать Видов. Но Максим ничего не получал.

Снимок достаточно хорошего качества, чтобы опознать Риту. Видно, что регистратор был с инфракрасной подсветкой.

– Что скажешь?

– Откуда оно у вас?

– Это Марго!

– Да, она, – согласился Максим. – Наверное, это было до меня.

– Эту фотографию сделал гражданин Видов. Незадолго до того как Марго села в машину к Сербу.

– Видов?.. Да, конечно. Я его вчера об этом просил. Он обещал переслать фото.

– Переслал?

– Нет.

– А вот я получил!

– Откуда?

– Это не важно.

– Понятно.

– Что тебе понятно?

– А я еще смотрю, Видов какой-то подозрительный. Про Серба я ему сказал. Значит, он это фото Дьяку слил, а тот на Вильяма наехал. Он решил, что это Вильям Риту к Сербу подослал. Резкий мужик этот Дьяк. Или не мужик? Воров не принято так называть, да? – Максим пристально посмотрел на Танакова.

Тот легко выдержал его взгляд и заявил:

– Ты, Юрьев, не виляй, по делу говори.

– Не могу по делу. Если бы знал, как этот снимок к вам попал, мог бы. А так только предполагать… Я вчера с Вильямом говорил. Он очень просил меня оставить Закуткова в покое.

– Когда говорил?

– Незадолго до того как его убили. Разговор о вас, Игорь Андреевич, зашел. Вернее, о человеке, который меня сдал. Не знаю, зачем Вильям это сделал, но он сказал мне, что меня слили вы.

От возмущения Танаков вытянулся в лице. Но Максим не позволил ему вставить слово.

– Нет, я не против, – проговорил он. – Здесь все с Вильямом как-то связаны. Но с ворами – только вы. Эта информация у меня опять же от Вильяма. Вот я и думаю, что это фото вам слил Дьяк.

– Херню в уши лить не надо! – рассвирепел Танаков. – С больной головы на здоровую! Кто Серба убил?

– Не знаю.

– Твоя Марго к нему в машину садилась.

На столе у Танакова зазвонил телефон, он взял трубку.

– Как нет? Куда уехала? Найти!.. – Начальник зло глянул на Максима. – Где Марго?

– Уехала.

– Куда?

– Не знаю. – Максим достал из кармана прощальную записку, отдал Танакову. – Она думает, что я живу с ней из жалости, хочет, чтобы я проверил свои чувства.

Обида держала за горло, мешала говорить. Его отгородили от Риты как какого-то преступника. Пока Зыков вез Максима к Танакову, другие опера попытались задержать Риту. Понять можно всех, и Помазова, и Бочкарева, и Зыкова. Но все равно обидно.

– Какие чувства? Она поняла, что погорела, и сбежала. А ты думал, что выкрутишься. Не выйдет! Фото Риты попало к нам и загнало в угол вас обоих!.. Где она?

Максим качнул головой:

– Не знаю.

– Кто убил Серба?

– Не знаю.

– А я знаю! Марго его убила! Ты ей в этом помогал! Не надо на меня собак вешать!

– Все же скажите, как фотография Риты попала к вам?

– Не о том думаешь, Юрьев! Поразмысли, как доказать свою невиновность.

– Если бы я помогал убивать Серба, разве искал бы Риту?

– Значит, она работала на Вильяма? Вчера ты ей это сказал, предупредил. Где она?

– Не знаю.

– Если забыл, я помогу тебе вспомнить. За мной!

Танаков сам отвел его в изолятор временного задержания, поместил в камеру.

– Отличное место для раздумий. – Уже уходя, он обронил: – А кто убил Вильяма, мы еще разберемся!

Максим лег на койку, забросил руки за голову и закрыл глаза. Он готов был держаться до конца. Но надолго ли его хватит? Ведь Рита преступница. В общем-то, для него нет зазорного в том, чтобы сдать ее в руки правосудия. Но ведь он любит ее.

Зыков зашел в камеру поздно вечером.

Он принес пакет, поставил его на свободную шконку, сел рядом с Максимом и осведомился:

– Как настроение?

– Риту взяли? – вопросом на вопрос ответил Максим.

– Не мог я тебе сказать, что мы собрались ее брать.

– А вот я смог спросить про тебя у Вильяма.

– Да? – Зыков напрягся.

– Он мне всех сдал, кто ему стучит. Ты из них самый белый и пушистый.

– Перед смертью сказал?

– Да, видимо, почувствовал, что костлявая уже где-то рядом.

– Размахалась она не по-детски. Одиннадцать трупов.

– Для тихого города Ковалева это в порядке вещей, – проговорил Максим и мрачно усмехнулся. – У вас тут воры на бандитов бросаются на глазах у ментов, и ничего.

– Вильям и Софи убиты из автомата. Все остальные – из пистолета. Причем из одного и того же. Чувствуется почерк профессионала.

– Это не ко мне.

– Вильяму сначала ноги прострелили.

– Неужели из моего ствола?

– Нет, не из твоего. Но пальчики твои сняли.

– Со ствола?

– Арка там деревянная. Ты ее коснулся.

– Так я и не скрываю, что был у Вильяма. Не надо ходить вокруг да около. Так и спроси, я мочил или нет.

– Да дело не в этом… – Зыков замялся.

– Рита тоже не при делах.

– Она Серба замочила.

– Это еще доказать надо.

– Не мое дело. Как там у тебя?

– Весело.

– Шипунов тобой интересуется, завтра на допрос выдернет.

– Мне нечего скрывать.

– Ты не думай, мы не против тебя.

– Не надо оправдываться. Вы все правильно делаете.

– Риту мы найдем, если искать будем. А насчет Танакова ты прав. Он и с воровскими вась-вась, и у Вильяма на подтанцовке.

– Прогнило у вас тут все.

– Порядок наводить надо. Выйдешь – начнем.

– Обязательно выйду.

– Не скучай здесь. В пакете колбаска свежая, сыр. Лиза печенье тебе передала. Сама пекла, – бодро, но явно наперекор своему самолюбию сказал Зыков.

– Как у тебя с ней?

– Да ничего. Сказала, сватать можно.

– Так в чем же дело?

– Так ты сватом должен быть. Она этого хочет.

– Буду.

– Я пойду.

– Рад был тебя повидать.

Зыков уже вынес одну ногу из камеры, когда Максим бросил ему вслед:

– Я своих не сдаю.

От этой фразы отдавало нафталиновой театральностью, но Максим не упрекнул себя.

Шипунов вел допрос в своей обыкновенной манере, спокойно, без нажима, но от его внешней мягкости веяло внутренним холодом.

– Зачем Болдарев привез вас к себе домой?

– Хотел сделать мне предупреждение. Он не желал, чтобы мы кололи Закуткова.

– А почему он не сделал это где-нибудь на улице?

– Спросите у него. Если сможете.

– Он вас отпустил?

– Да, он меня отпустил.

– А Маргарита отвезла домой?

– Встретила и отвезла домой.

– Встретила где?

– У ворот дома Вильяма.

– Когда это было? До того как она убила телохранителей Болдарева или после?

– Очень смешно, – заявил Максим.

– Знаете, сколько человек обычно охраняют дом Болдарева? Десять, не меньше. А в ту ночь с ним было всего трое. Почему?

– Почему?

– Потому, что Болдарев собирался вас убить. А Маргарита Кустовицина спасла.

– Спасибо. Я уже третий день в камере, без телевизора. Мне очень не хватает веселых историй.

– Кустовицина спасла вас, Максим Васильевич. Но вмешалась третья сила. Гражданин Дьяков получил от гражданина Видова фотографию Кустовициной. Дьяков и без того грешил на Болдарева, а тут раздобыл стопроцентные доказательства его вины и решил отомстить. Но Кустовицина стреляет очень хорошо.

– Вы дадите мне ручку и бумагу?

– Решили чистосердечно во всем признаться? Похвально.

– Нет, хочу написать сценарий. По мотивам ваших фантазий.

– Это не фантазии, Максим Васильевич. Кустовицина сама во всем призналась.

– Об этом я тоже напишу. С укором и даже с осуждением. Как можно брать на пушку стреляного воробья?

– Я не беру вас на пушку. – Шипунов нажал на кнопку диктофона, лежащего перед ним.

Максим услышал голос Риты. Шипунов задавал ей вопросы, а она отвечала на них, рассказывала, как убивала. От волнения Юрьев перестал чувствовать под собой опору. Ему казалось, будто он вот-вот вместе со стулом провалится в преисподнюю. За предательство любимой.

– Что теперь скажете?

Максим угнетенно молчал.

– Любишь ее? – Шипунов вдруг перешел на «ты».

– Очень.

– Она тебя тоже очень любит. Потому и пришла с повинной.

– Не надо было. – Максим почувствовал, как глаза его набухают от слез.

Он плакал очень редко, почти никогда, а тут вдруг накатило. Офицер полиции прекрасно понимал, что ждет Риту. Пожизненное заключение. Как он будет без нее?

– Надо было! – Шипунов схватил со стола пачку, достал из нее сигарету, нервно закурил.

Никогда еще Максим не видел его таким возбужденным.

– Кустовицина – опасный преступник, и ты это знаешь.

– Не хочу знать.

– Она желала все забыть! Влюбилась в тебя, думала, заживет!.. – Шипунов отчаянно махнул рукой.

– Я могу ее увидеть?

– Нет.

– Почему?

– Она не хочет рвать себе душу и тебе не советует. Так будет лучше для нее и для тебя.

Максим опустил голову. Может, Шипунов и прав. Но все-таки он должен увидеть Риту, сказать ей, как сильно он ее любит. Это чувство никогда не исчезнет. Несмотря ни на что.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg