«Ловушка в Волчьем замке»

Ловушка в Волчьем замке (fb2) - Ловушка в Волчьем замке 1285K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Анатольевич Пономаренко

Сергей Пономаренко Ловушка в Волчьем замке

© Пономаренко С. А., 2016

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2016

* * *

Наверху! Вот прекрасное слово! Вся моя жизнь была определена этими противоположностями: верх-низ. С детства я безнадежно стремился быть наверху. И вот я там. Ныне, когда я достиг вершины, я умру, оставаясь на ней.

Сальвадор Дали

У старых грехов длинные тени.

Агата Кристи

Пролог

Житомирское Полесье. Имение Вилкаса

По парку, примыкающему к огромному дому в стиле старинного замка-дворца, двигалась странная парочка. Девушка в красной бейсболке, облегающей открытой майке и очень коротеньких шортах-трусиках, почти не прикрывающих ее упругий задок, бежала неторопливой трусцой. Ее ровное дыхание и размеренный, отработанный шаг стайера говорили, что бежать ей в удовольствие и столь низкий темп она держит из-за спутника – атлетически сложенного мужчины среднего возраста, в синей бейсболке и таких же синих майке и трусах, передвигающегося рядом на инвалидной мотоколяске. По-дружески болтая, они прогуливались по асфальтированным дорожкам среди деревьев и копий античных статуй. Прелестная пасторальная картинка служила им фоном.

– Рассмешила ты меня! – заулыбался мужчина, и его квадратное лицо с мощным подбородком боксера расслабилось и слегка поплыло. Такое выражение бывает у хищника, когда он сыт и не желает, чтобы нарушали его покой. – Марат? Я понимаю, что это интерпретация твоего имени, но оно мужское.

– В школе, в первом классе, меня незаслуженно обидел мальчишка, и, вместо того чтобы расплакаться, пожаловаться учителю, я со всего маху врезала ему головой в живот. Удар спровоцировал у него приступ аппендицита. Когда меня спросили, почему так поступила, я расплакалась и сказала, что это была не я, а Марат. С тех пор близкие друзья, которым известна эта история, меня так называют.

– Марат! В этом что-то есть! Буду тебя так же называть – Марат. Ведь мы с тобой близкие, – мужчина сделал на этом слове ударение, – друзья.

– Вы – босс. И можете меня, – девушка сделала ударение на этом слове, – называть как хотите.

Мужчина нахмурился – он понял намек.

– Лучше поговорим о делах наших скорбных – служебных. – Теперь мужчина говорил жестко. – Ты звонила Пилипчуку и передала мои требования?

– Все до последнего слова, ничего не упустила. Пилипчук просит вас отсрочить возврат долга и не применять штрафные санкции, мотивируя это тем, что мировые цены на зерно упали, а ему весной пришлось много пересевать, да и удобрения все время растут в цене. В разговоре он раз десять упомянул, что вы друзья, а с друзьями так не поступают.

– В бизнесе, как и в преферансе, друзей нет, есть лишь партнеры. А партнеры, как известно, величина переменная.

– Он обещал в самое ближайшее время приехать к вам, чтобы в личной беседе найти компромисс.

Дорожка вывела их на открытую местность – огромный газон с клумбами.

– Не верится, что не так давно здесь были корты и я играл в теннис… – с грустью произнес мужчина.

– У вас обязательно все наладится! – попыталась подбодрить его девушка.

– В этом не сомневаюсь, – жестко произнес мужчина. – И в утешениях я не нуждаюсь.

Раздался звук, словно невдалеке треснуло сухое дерево, бейсболка слетела с головы мужчины, и по его лбу потекла кровь. Он резко рванул на себя все еще бегущую девушку и вместе с ней и коляской, тоже продолжавшей двигаться, опрокинулся на землю. Второй выстрел поднял фонтанчик земли в двух метрах от них. Девушка, лежа спиной на мужчине, заорала, отчаянно размахивая руками и ногами.

– Не ори! – прикрикнул на нее мужчина. – Ему нужен я, а не ты!

Он высвободился и отполз под прикрытие мотоколяски.

– Идиот! – заорал он в мобилку. – В меня стреляют! Молнией на старые корты!

Дрожащая девушка устроилась рядом с ним и надела упавшую бейсболку, но мужчина резким злым движением сорвал ее и швырнул на землю:

– В этом «семафоре» ты – прекрасная мишень!

Послышался шум мотора – к ним на бешеной скорости мчался черный джип.

– Друзья мне не надоедают никогда, друзья меня убивают иногда![1] – с чувством и иронией произнес мужчина.

Джип остановился рядом с ними, и двое охранников, вооруженных автоматом «Сайга» и помповым ружьем, бросились в сторону леса, начинавшегося метрах в двухстах от них.

Коротышка с большими ушами подскочил к мужчине:

– Григорий Антанасович, вы ранены?

– Не дождетесь – только царапина. Попади он на пару сантиметров ниже – и вы остались бы без работы. Хотя я об этом еще подумаю!

– Сейчас собаку привезут – выловим подлеца, никуда не денется.

Два охранника подхватили мужчину и занесли в джип, а следом и мотоколяску. Джип укатил, оставив на месте происшествия девушку, которая вновь надела бейсболку и неторопливо побежала в сторону дома.

* * *

Киллер, чертыхаясь, пробирался через колючие, цепляющие одежду кусты.

– Идиот! – ругал он себя. – Целиться надо было в туловище, а не в голову. С такого расстояния ему был бы каюк!

Добравшись до болота, он перешел на мат, словно это должно было ему помочь, и с отвращением ступил в холодную зловонную жижу. Он знал: если пустят по его следу собак, здесь поиски и закончатся.

Часть І. Спокойной ночи, босс!

1

Пассажиры недавно приземлившегося двухпалубного аэробуса «Боинг-747» рейса Париж – Киев проходили пограничный контроль, теряя терпение и удивляясь дотошности и неторопливости смазливых девушек в униформе, внимательно изучающих их паспорта.

«Нет радостного возбуждения при возвращении домой, а ведь прошло более двух лет», – с удивлением отметил Тимош Вакуленко, получив обратно паспорт от архисерьезной чернявой девушки, исполнявшей свои обязанности в прозрачной кабинке, и направился в багажное отделение. Это был высокий привлекательный двадцатитрехлетний брюнет с длинными волосами, стянутыми на затылке в хвост, внешне напоминающий актера Ди Каприо в молодости. В белых льняных брюках и свободной расписной футболке, не скрывающей его спортивную, поджарую фигуру, он невольно выделялся в толпе пассажиров и притягивал взгляды женщин.

Делано радушный женский голос доносил через динамики информацию для провожающих-отъезжающих; багажная «карусель», как тихоструйная речка, несла к ногам нетерпеливых пассажиров их родные сумки и чемоданы с милыми сердцу тапочками, подарками и прочей ерундой. Тимоша переполняли противоречивые ощущения. За время, проведенное во Франции, он отвык слышать родную речь. С другой стороны, все было до боли знакомо и буднично, казалось, что он никуда не уезжал и его парижская жизнь была не иначе как сном.

Большинство пассажиров рейса Париж – Киев составляли его соотечественники. Рядом с ним пристроилась темноглазая и темноволосая попутчица, она что-то беспрерывно говорила, говорила, говорила грудным голосом с завораживающим придыханием. Он ее не слушал – догадывался, что она настроилась на продолжение знакомства после общения во время полета. Они сидели рядом, а дорога всегда располагает к разговору. И еще: она напомнила ему Моник. Темноволосую нежную смешливую Моник… Только Моник носит короткую стрижку с подбритым затылком, которая ей очень идет, гармонируя с ее худощавой фигурой манекенщицы. У попутчицы были длинные черные волосы, собранные на затылке в «ракушку».

Два с половиной счастливых года, проведенных в Париже, перевешивали двадцать лет жизни, прожитых до этого. Во время полета Тимош с тоской вспоминал вечерние прогулки вдоль ленивой и загадочной Сены, блистающие огнями праздничные Елисейские поля, богемные Монмартр и Монпарнас, шумную и веселую атмосферу уютных бистро, неповторимые вечера в легендарных кафе «Два маго», «Де Флор», «Дом», «Клозери де Лила», «Ротонда». Что сейчас делает любимая? Вспоминает ли его? И как скоро он вернется в Париж? Несколько часов разлуки с любимой уже растянулись на болезненно долгое время. И когда он снова ощутит ее рядом с собой?

Заметив свою тощую коричневую сумку среди увесистых баулов соотечественников, Тимош легко подхватил ее. Попутчица продолжала назойливо вертеться возле него, следуя за ним как тень, гордо выставляя напоказ выпирающую из глубокого декольте грудь четвертого размера. Он из желания убить время поговорил с ней, а она наверняка вообразила себе невесть что! Пожалуй, за время их совместного полета успела мысленно выйти за него замуж, родить троих детей, построить дом, завести собаку, развестись с ним, отсудить себе дом и вытребовать алименты… Знал он таких эмансипе с журчащим грудным голосом… Своей любимой Моник он не изменит никогда! И вообще, он однолюб!

Все же на прощанье Тимош чмокнул неумолкающую попутчицу, подставившую щечку, но, промазав, попал ближе к уху, и подался к выходу. Девушка успела сунуть ему в карман брюк листок. Тимош решил избавиться от него чуть позже, не демонстративно – ведь не кирпич в карман ему сунула, а номер мобильного телефона. Из ее бесконечного потока слов ему запомнилось лишь одно: узнав, что он художник-портретист, она захотела заказать ему портреты – себя и своего малютки. Исходя из цели поездки на родину, Тимош понимал, что у него вряд ли на это найдется время. Да и не хочется ему тут задерживаться – в Париже ждет любимая Моник!

Тимош прошел через «зеленый коридор» – ему нечего было декларировать. Вещей в сумке кот наплакал, а из ценностей – раритетное издание «Journal d’un génie»[2], подарочное издание «Тайной жизни Сальвадора Дали, рассказанной им самим», планшет и фотоаппарат «Никон». Эти книги Тимош не случайно всюду возил с собой, так как был ярым почитателем Сальвадора Дали как художника и избрал его себе в качестве незримого наставника. Тимош, как человек амбициозный, жаждал мировой славы и, несмотря на увлечение далинизмом и сюрреализмом, избрал стезю художника-портретиста.

«Если ты играешь в гения, ты им становишься», – поделился ключом к успеху гениальный до безумия Сальвадор, но мало это знать – этим надо жить, верить в это и творить! У Тимоша пока не получалось посвятить этому всего себя, но он жил в ожидании своего звездного часа, не сомневаясь, что тот настанет. Он был убежден: при любых жизненных неудачах нельзя терять веру в собственные силы. Все великие проходили через сомнения и непризнанность, но они упрямо заявляли о себе и в итоге заставили в себя поверить. Настойчивости и упрямства Тимошу было не занимать, но он также реально воспринимал происходящее – пока удивлять мир и завоевывать славу ему было нечем. И он напряженно работал, писал картину за картиной, знал, что это произойдет внезапно, и, как вещал гений Дали: «Комар, ранним утром впивающийся вам в ляжку, может послужить молнией, которая озарит в вашем черепе не изведанные еще горизонты». Тимош шел мелкими шажками к успеху, сберегая силы для рывка, выжидая, когда увидит впереди финишную прямую. Но вот неожиданное приглашение мужа покойной тети Магды заставило его вернуться на родину.

Тимош шел к выходу через общий зал аэропорта, продолжая себе удивляться: нет радости от возвращения в родные пенаты. Даже синдром блудного сына, о котором столько писано и говорено, никак не проявился. В Париже его настоящая жизнь, в Париже! А пресловутая ностальгия, тоска по родным местам – это для пенсионеров!

После смерти матери его здесь никто не ждал. И сам он не желал встречаться с бывшими одноклассниками, однокурсниками, соседями, разве что с другом детства Федей не прочь был повидаться. Все, что было пережито с ними, осталось в прошлом и в закоулках памяти. А прошлое лучше не тревожить, так как оно может самым неожиданным образом напомнить о себе в настоящем. Старый телеспектакль «Не будите спящую собаку» по пьесе Пристли[3] предупреждал, что опасно копаться в прошлом и что последствием этого могут стать самые неожиданные события. Еще подростком Тимош смотрел этот спектакль, но почему-то тот ему запомнился на всю жизнь.

Тимош жил настоящим, без давящего груза прошлого, его кредо было: «Только вперед – к будущему!» Жизнь на родине не радовала светлыми воспоминаниями. То ли дело Франция, с которой, без сомнения, он связывал всю свою дальнейшую жизнь! Там – учеба в художественной школе, насыщенная жизнь, веселые друзья. И главное – там Моник, самый любимый человек на свете… Она осталась в Париже, в Латинском квартале, на улице Эколь, и, возможно, сейчас пьет с друзьями латте в старом кафе «Прокоп», а ему пришлось лететь сюда, приняв удивительное предложение Григория Вилкаса, мужа его покойной тети Магды. С причудами этого, по сути, чужого для него человека Тимошу приходилось считаться, так как все эти годы дядя финансировал его жизнь в Париже.

«Ах, Париж, Париж!» У Тимоша возникло острое желание вернуться туда – покинуть родную землю, не выходя за пределы аэропорта. «Глупо, раз прилетел сюда! В кармане всего двести евро, этого на обратный билет не хватит. Зачем я согласился на эту авантюру? Ну, поскольку я здесь, встречусь с мужем покойной тети, узнаю его истинные намерения и – адью! Домой, в Париж!» Сокрушенно вздохнув, Тимош вышел через распашные прозрачные двери.

Плотная стена встречающих у выхода, сплошь незнакомые лица. И кого он хотел здесь увидеть? Кто спокойно стоит, держа в руках табличку с именем прибывающего, кто нервно вытягивает шею, словно жираф, высматривая кого-то, будто это улучшит зрение. Внимательно изучив таблички и не найдя своего имени, Тимош решил, что его не встречают, хотя это было обещано в письме. Ну ладно, адрес дяди у него есть, а двести евро хватит с головой, чтобы нанять автомобиль для поездки в его имение.

У выхода из зоны прибытия пассажиров толклись «грачи», «бомбилы» – частные извозчики, спешащие перехватить седоков до того, как те попадут на стоянку такси.

– Monsieur, un taxi pour la ville, pas cher![4] – услышал он рядом корявый французский от долговязого тощего мужчины, крутящего на пальце брелок с ключами от автомобиля.

– Удиви меня! – рассмеялся Тимош. – Если поездка обойдется дешевле, чем два раза слетать на Луну, тогда я поверю, что за время моего отсутствия здесь что-то изменилось.

– Месье Вакуленко?

Это был скорее не вопрос, а утверждение. Обернувшись, Тимош увидел стройную блондинку в очках с большими темными стеклами. Они мешали разглядеть лицо, зато все остальное было выставлено напоказ: золотые струящиеся волосы; идеальной формы спортивная фигура под полупрозрачным сарафанчиком, который практически ничего не скрывал, зато подчеркивал золотистый загар; губы, покрытые зеркальным блеском золотистого цвета. Она вся была золотая, как… Он задумался, а потом закончил мысль: как статуэтка «Оскар». Ему стало смешно: «Оскар», в смысле гендерной принадлежности, – противоположность этой секси!

Он улыбнулся золотистой барышне:

– Да, я Тимош Вакуленко. А вы кто?

– Я – Марта, секретарь господина Вилкаса. Мне поручено встретить вас.

Сказано это было официальным холодным тоном, и Тимош даже поежился. Золотистая девушка ставила между ним и собой стену официоза. Такова стратегия красавиц – привлечь к себе внимание, и чтобы тот смельчак, которому позволили разрушить эту стену, ощутил себя счастливчиком, хотя на самом деле он попал в ловко расставленную, заправленную приманкой ловушку. В данный момент стену выстраивало отличное исполнение роли вышколенного секретаря. «Секси, мне до тебя нет дела, меня Моник ждет в Париже!»

Тимош подмигнул «бомбиле»:

– Пролетаешь, дружище! Видишь – меня встречают. Так что полет на Луну откладывается.

«Золотистая статуэтка», не задавая вежливых вопросов – «Как прошел полет? Как вы себя чувствуете?» – строго сказала, словно училка непослушному ученику:

– Ступайте за мной. Машина на стоянке.

Гордо неся себя, походкой манекенщицы на подиуме она направилась к выходу из терминала. Тимошу не понравилась роль послушной собачки, которую тащат на поводке, и он съязвил:

– Как мне повезло, мадемуазель Марта! Половина мужчин в этом зале были бы в восторге услышать эти слова от вас! Еt voilà tout[5], – подвел он черту под своим намерением немедленно вернуться в Париж.

– Считайте, что вы счастливчик. – Марта соизволила на ходу обернуться и подарить ему холодную улыбку. – И для вас все только начинается, – продемонстрировала она знание французского языка.

Взгляд Тимоша непроизвольно скользнул по ее спине вниз, где заманчиво двигались упругие полушария без признаков целлюлита. «Сколько ей лет? Она старше меня, ей явно под тридцатник, но выглядит сногсшибательно! Впрочем, чего ожидать от секретаря миллионера?» Тимош вспомнил свою Моник – высокую, худощавую, веселую, нежную и, главное, для него родную. «Любимая, не боись! Кроме тебя мне никто не нужен! От золотой секси Марты веет холодом, а от тебя, любимая Моник, – радостью жизни!»

– Постойте, Марта, зачем так спешить? Давайте выпьем кофе и спланируем наши дальнейшие действия. Я угощаю!

– Как вам будет угодно, месье Вакуленко.

– Марта, то, что я прилетел из Франции, не означает, что ко мне надо обращаться «месье». Привычнее по имени – Тимош.

– Хорошо… Тимош.

– Где тут можно поменять еврики, чтобы расплатиться за кофе?

– Вы – гость босса, и это уже моя забота. Для таких целей предусмотрены представительские расходы. Может, вы хотите пообедать? Мы приедем после обеда и задолго до ужина.

– Нет, – мотнул головой Тимош. – Возьму только кофе. И коньяк, пожалуй.

Они уселись у яркой, блестевшей металлом стойки бара, за которой выстроились рядами разноцветные бутылки. Марта заказала себе латте, а Тимош – двойной эспрессо и порцию коньяка. Подняв пузатый бокал, рассматривая напиток на свет, Тимош с удовольствием отметил:

– По французским меркам тут две порции!

– Вы удивлены, словно и в самом деле здесь впервые. – Ироничная улыбка промелькнула на губах Марты. – Быстро вы «офранцузились».

– Не так легко перестроиться, но это не важно. Перестань мне выкать, иначе я заставлю тебя выпить со мной коньяка на брудершафт.

– В присутствии господина Вилкаса и его окружения я не смогу с вами фамильярничать – он этого не любит.

– А что дядя Вилкас любит? И кого? – Тимош в упор посмотрел на блондинку. «Неужели она просто секретарь? Как говорится, плоха та секретарша, которая не побывала в постели босса». Но Марта невозмутимо пропустила намек мимо ушей.

– Господин Вилкас любит только себя, и кроме себя – никого. Вы уже допили кофе? Нам пора ехать.

– Кофе и коньяк пьют ради удовольствия, а не для того, чтобы утолить жажду.

Тимош не спеша наслаждался напитками, делая маленькие глотки, ловя послевкусие. Марта с подчеркнуто безучастным видом сидела рядом, словно статуя или кукла.

«Точно, кукла – нарядная, на вид сексуальная, но… холодная. Хотя бы ради приличия поддерживала бы беседу! Просто ждет, как терпеливая бонна, пока навязанное ей дитятко свои потребности удовлетворит».

Разомлев от коньяка, выпитого на голодный желудок, Тимош охарактеризовал Марту так: бездушная, расчетливая стерва, возможно, даже имеет виды на дядю. Пожалуй, его приезд нарушил ее далеко идущие планы. Впрочем, какое ему до этого дело? Он не собирается здесь долго задерживаться – в Париже его ждет любимая Моник.

– Я хотел бы заехать в свою квартиру, принять душ, немного отдохнуть.

– Это исключено! Господин Вилкас приказал нигде не задерживаться. Насколько мне известно, ты сдаешь свою квартиру внаем. Имеешь желание познакомиться с арендаторами? – продемонстрировала свою информированность Марта.

«Она хорошо подготовилась к встрече со мной. Это неудивительно, раз дядя решил сделать меня своим наследником».

Арендой квартиры занималась соседка по этажу, давняя мамина подруга Елизавета Петровна, и раз в полгода она пересылала ему полученные от арендаторов деньги. Тимошу стало очень грустно – он вспомнил похороны мамы, как ему помогали соседи. Перед отъездом во Францию он оставил Елизавете Петровне ключи и оформил на нее доверенность. «В самом деле, для чего мне там показываться? Елизавета Петровна все держит под контролем».

– Как бы то ни было, зачем такая спешка? – не удержался Тимош и добавил ехидно: – Мы поедем туда на автобусе и уже опаздываем на рейс?

– Господин Вилкас – человек непростой в общении. Он не любит, чтобы ему противоречили, игнорировали его приказы. Любое его пожелание следует выполнять без возражений и незамедлительно.

– Марта, ты думаешь, что я приехал, чтобы исполнять роль слуги? Я человек свободный, могу сейчас развернуться и улететь обратно в Париж ближайшим рейсом.

– Можешь улететь и можешь остаться – твое право. Во втором случае мои советы будут весьма полезны, чтобы твое пребывание здесь чем-нибудь не омрачилось. Вопреки твоему желанию.

– С чего это ты так заботишься обо мне? – неприязненно произнес Тимош. – Ты впервые увидела меня и сразу решила, что я нуждаюсь в твоей опеке?

– Господин Вилкас очень сложный человек, и ужиться с ним кому бы то ни было непросто. Как я поняла из нашего недолгого общения, у тебя тоже с этим проблемы. Одноименные полюсы, как известно, отталкиваются.

– Расскажи мне о дяде, – пьяно улыбаясь, попросил Тимош, толкнул опустевший бокал по полированной стойке по направлению к бармену и сделал знак, чтобы тот его наполнил. Искоса взглянул на Марту: как та отреагирует? Никаких эмоций! – Ты его боишься. Может, и мне стоит поберечься? Расскажи, что он за человек? А может, он робот? Инопланетянин?

– Волк.

– В смысле? Что значит «волк»?

– Вилкас по-литовски означает «волк», – бесстрастным голосом произнесла Марта, и это бесило Тимоша. – Этот человек – волк-одиночка. Волк, который держит в страхе всех, кто от него зависит, а он делает зависимыми тех, кто ему нужен. Он никого не любит, кроме себя. И пожирает неугодных. Различными способами.

– Дядя Гриша – волк-людоед?! – Тимошу стало смешно, он подумал: «Может, еще коньячка потянуть?» – и вновь отправил по стойке опустевший бокал бармену, но Марта его перехватила, показав этим, что спиртного уже хватит.

– Зачем ему понадобился я? Он прислал сухое письмо, в котором буквально потребовал прибыть в его имение. Не приеду – он перестанет оплачивать мою учебу в художественной школе, вообще финансировать мое пребывание в Париже. Это дорогой город, Марта! Очень дорогой! А я хочу стать художником и жить во Франции, а не здесь!

– Письмо готовила я, и там ясно сказано, что господин Григорий Вилкас видит тебя своим наследником. Пусть ты и не кровный родственник, а племянник его жены, но он выбрал тебя.

Тимош пожал плечами:

– Ну и указал бы меня в завещании. Зачем вызывать меня в авральном порядке?

– Видимо, хочет присмотреться к тебе. Узнать, что ты за человек, можно ли тебе доверить в будущем управление его детищем – компанией по добыче гранита.

– Я художник, а не бизнесмен! Мне что, теперь прислуживать ему, чтобы понравиться?

– Это твое дело, и тебе решать, как поступить. Вставай, время не ждет – господин Вилкас намерен сегодня с тобой встретиться.

– А если я не желаю? – Тимош пьяно хохотнул, но все же встал.

Марта внимательно на него посмотрела и, кивком указав на Тимоша, велела бармену:

– Ему двойной кофе и сэндвич!

После еды и кофе алкогольный туман немного рассеялся в голове Тимоша, и он с подозрением посмотрел на Марту. «Уж слишком она откровенничает как для идеальной секретарши, тем более что видит меня в первый раз. К чему бы это?»

– А почему ты помогаешь мне? И какая тебе разница, уеду я или нет? Я свободный человек и не привык следовать чьим-либо правилам.

– Будем считать, что я привыкла добросовестно выполнять свою работу. Господин Вилкас заинтересован в твоем присутствии в его имении. – Марта помолчала, словно собираясь с мыслями, и многозначительно добавила: – Но, может быть, не только это.

– Что же еще?

Марта мило улыбнулась:

– У нас еще будет время для разговоров. Идем к автомобилю.

С первого этажа терминала «Д» они вышли прямо на стоянку. Под конструкциями терминала ощущалась приятная прохлада, температура была не намного выше, чем в кондиционированном помещении, тогда как на открытом пространстве солнце буйствовало в полную мощь, тем более что было уже больше трех часов. Марта направилась к черному внедорожнику «Ниссан-Патрол». Водитель, крупный мужчина лет пятидесяти в белоснежной тенниске, находился в салоне и слушал музыку. Тренированное тело с буграми мышц ясно говорило о том, что он не всю жизнь проводит в водительском кресле.

– Коля, это Тимош Вакуленко, племянник босса.

Марта предложила Тимошу сесть на заднее сиденье автомобиля и сама устроилась рядом. Водитель никак не отреагировал на появление Тимоша, лишь слегка повернул голову и скосил глаза в сторону Марты, всем своим видом говоря: «Ну, что дальше?» Тимош еще до Парижа не раз замечал, что собаки и водители невольно повторяют повадки своих хозяев. Судя по всему, хозяин этого водителя – порядочный хам.

– Коля, едем домой. – Марта открыла сумочку, достала пудреницу и, глянув в зеркало, убедилась, что у нее все в порядке с внешностью.

«Ниссан», неспешно набирая скорость, выкатил на шоссе, на развязке выехал на автостраду и помчался в сторону Киева. Между пассажирами и водителем поднялась звуконепроницаемая перегородка. За окном потянулся сосновый лес, то и дело мелькали богатые усадьбы, соревнующиеся между собой в размерах и архитектурных изысках.

– Насколько мне известно, это будет твоя первая встреча с господином Вилкасом? – Марта сняла очки. У нее оказались большие выразительные голубые глаза, в них читался интерес.

– Да нет. В далеком детстве, когда мне было лет пять, родители несколько раз брали меня с собой в гости к тете Магде. Помню, у них была огромная квартира на Печерске. Муж тети Магды был в необычных блестящих черных сапогах, и я расплакался – так мне захотелось иметь такие же. Много позже я узнал, что это были специальные сапоги для верховой езды.

– Господин Вилкас увлекался верховой ездой, пока около года тому назад с ним не произошел несчастный случай. Преодолевая барьер, лошадь упала и придавила всадника. Он получил серьезную травму позвоночника, перенес две операции, сейчас проходит реабилитацию. Рядом с ним постоянно находится врач-массажист.

– Я этого не знал, и в письме об этом ничего не было сказано.

Тимош задумался: инвалидность дяди Гриши стала для него неожиданностью. Что еще его ожидает? Жизнь постоянно подбрасывала ему сюрпризы. В десять лет Тимош потерял отца – тот погиб на охоте при невыясненных обстоятельствах: то ли несчастный случай, то ли самоубийство, то ли кто-то хитро-мудро помог ему уйти в мир иной. У мамы Тимоша на выяснение причин не было ни сил, ни терпения, ни денег. С того времени они с мамой находились в полной зависимости от супругов Вилкас. Вообще-то материальную поддержку им оказывала тетя Магда – сестра мамы и крестная Тимоша. Им грех было жаловаться: тетя Магда не скупилась и ни в чем им не отказывала. Тимош постоянно попадал в разные передряги, как в школе, так и после ее окончания, из которых его то и дело приходилось вытаскивать. Благодаря слезным просьбам мамы и усилиям тети Магды он стал учиться в университете, на факультете международных отношений, но его хватило только на первый курс, и с карьерой дипломата было покончено. После семейного совета ему был поставлен конкретный вопрос:

– Кем ты хочешь стать? Какая сфера деятельности тебя привлекает?

– Хочу выучиться на художника, – не задумываясь ответил Тимош.

Ему и в самом деле нравилось рисовать, и это у него получалось. С помощью тети Магды он вскоре стал студентом Художественного института, проучился полтора года, и тут произошла ужасная история, которая могла для него закончиться совсем плохо. Во время веселой вечеринки, когда Тимош, напившись и обкурившись марихуаной, лежал почти без чувств, в другой комнате произошло групповое изнасилование его сокурсницы, получившее широкий резонанс в СМИ. Пострадавшая девушка заявила, что Тимош в этом не участвовал, но, поскольку речь шла о наркотиках, руководство вуза сочло необходимым распрощаться со студентом, который имел к этому преступлению косвенное отношение.

Самым ужасным было то, что в это время умирала от рака желудка его мама, и после этой истории ее самочувствие резко ухудшилось. Вскоре мамы не стало. У постели умирающей тетя Магда пообещала, что и впредь будет заботиться о Тимоше, пока он не встанет твердо на ноги. У нее возникла идея послать его учиться во Францию, что и было исполнено вскоре после похорон мамы. Тетя Магда пережила свою сестру всего на год – умерла от какой-то болезни. Это известие Тимош получил через месяц после ее похорон – муж тети Григорий Антанасович Вилкас прислал ему письмо, в котором также сообщил, что будет продолжать оплачивать его учебу и проживание в Париже, и до последнего времени свое обещание выполнял.

Три дня назад Тимош получил весьма необычное письмо. Григорий Вилкас видит в нем своего наследника. Тимошу следовало незамедлительно прибыть к нему для участия в составлении завещания. Молодой художник не мог пренебречь возможностью получить в наследство миллионы Вилкаса, пусть даже в весьма отдаленном будущем, и отправился в дорогу, хотя и не понимал, почему дядя требовал приехать срочно. Что-то в этом было не так.

– Марта, а к чему такая спешка? Что-то дядю Григория беспокоит? Его инвалидность не является же угрозой для жизни. Или есть другая причина?

Марта бросила многозначительный взгляд в сторону водителя, хотя от него их отделяла звуконепроницаемая перегородка.

– Господин Вилкас физически крепок, бодр, и со временем он, несомненно, переборет болезнь и встанет на ноги. – И тут же она перевела разговор на другую тему. – Тебе знакомы места, куда мы направляемся?

– Это где-то в Житомирской области? Никогда там не был.

– Имение находится между городами Коростень и Овруч, на Полесье.

– Коростень? Где в стародавние времена древляне убили князя Игоря, а княгиня Ольга жестоко им отомстила? Воспоминания из школьной программы.

– Вилкасы – это древний литовский род. Во времена Великого княжества Литовского они выстроили в этой местности замок, который со всех сторон окружала непроходимая пуща. Рядом были селения, жители которых занимались бортничеством и охотой. Время и войны не пощадили замок, от него остались лишь руины. Два десятка лет тому назад господин Вилкас занялся воссозданием родового замка, но построил его по-новому. Как первоначально выглядел замок, описаний не сохранилось, и господин Вилкас включил свою фантазию, пригласил архитекторов. Перед тем как приступить к строительству, археологи провели раскопки. Найденные старинные предметы находятся в личном музее господина Вилкаса.

– Прикольно! Выходит, я буду жить в средневековом замке.

– Разочарую тебя – это очень современный дом. Впрочем, вскоре сам увидишь.

Автомобиль въехал в Киев, из-за потока транспорта его скорость значительно снизилась. Тимош жадно всматривался в знакомые пейзажи Левобережья, разбудившие в нем воспоминания. Переехав по мосту через красавец Днепр, они свернули в сторону Подола.

Глядя в окно со своей стороны, Марта спросила:

– У Вилкаса был сын. Я его не застала. Что тебе известно о нем?

– Его звали Ярослав, я его почти не знал, – он был гораздо старше меня. – Тимош потер лицо ладонями, словно пытаясь освежить воспоминания. – Мы не общались. Слышал, что вроде он с отцом не очень ладил.

Тимош прекрасно помнил Ярослава и, что греха таить, завидовал ему.

Ярослав был типичным представителем золотой молодежи: блестящее образование, знание нескольких иностранных языков, голливудская внешность, светские манеры. Все время пропадал за границей, дома бывал нечасто. Чтобы привлечь сына к дому, отец купил ему «феррари» – немыслимый по стоимости подарок и, как оказалось впоследствии, для Ярослава роковой. Однажды в ненастную погоду скоростную машину занесло на вираже и она превратилась в груду металла. Ярослав погиб в одну секунду, должно быть, даже не успев понять, что происходит.

Тимошу вспомнились торжественные похороны Ярослава, устроенные с размахом. Черный катафалк «кадиллак», какой он видел только в фильмах; дорогостоящий полированный гроб, так и оставшийся закрытым, – при ударе автомобиль загорелся и взорвался; скованное маской боли лицо тети Магды, ее заплаканные глаза; участок на престижном и безумно дорогом Байковом кладбище, где позднее рядом с сыном упокоилась и тетя. Странно, что дядя, Григорий Вилкас, ему не запомнился, хотя они встречались. Голос его Тимош помнил – громкий, резкий, бросающий в дрожь, а лицо, фигуру – нет. После смерти сына для Магды сестра и племянник стали самыми близкими людьми. Она действительно не жалела для них денег, окружила заботой.

– Так у дяди вроде сестра еще есть, – спохватился Тимош. – Сводная. Она же более близкий родственник, чем я?

– Лайма Антанасовна, – кивнула Марта. – Она имела неосторожность выйти замуж без согласия господина Вилкаса за человека «не из их круга». И тогда между ними словно пробежала черная кошка. К тому же она человек очень энергичный, упрямый, своевольный, имеет долю в их семейной компании, но значительно меньшую, чем у господина Вилкаса. Всего этого предостаточно, чтобы вызывать неприязнь у господина Вилкаса. Они общаются, но… – Марта многозначительно помолчала и затем перевела разговор на другую тему. – Мама господина Вилкаса, Эмма Александровна, жива, проживает вместе с ним.

– Ого! Ей, должно быть, за девяносто перевалило, если не все сто стукнуло! – воскликнул Тимош.

Ему вспомнилось, как в детстве мама подвела его к сгорбленной старухе, которая ему показалась настоящей Бабой-ягой, и он расплакался. Но она оказалась очень ласковой, кормила его конфетами и гладила по головке. А вот на похоронах Ярослава ее не было, а может, она не выходила из автомобиля?

– Эмма Александровна немного не в себе, но Вилкас, надо отдать ему должное, к ней относится как любящий сын. Для остальных он – волк, постоянно ищущий добычу, сбивший своих приятелей в стаю, чтобы легче расправляться с очередной жертвой.

– Марта, ты его так сильно не любишь?

– Он мой босс, и этим все сказано. Рассказываю, чтобы лишить тебя иллюзий.

Марта замолчала, видимо, сожалея, что разоткровенничалась. Тимош невольно погрузился в воспоминания.

Прошлое уже не казалось таким далеким, вспоминалось много приятных событий. Главное место в этих воспоминаниях занимала Леночка – его школьная любовь, дочь крутого бизнесмена. Они долго встречались, хотя ее родители были против. И тут эта ужасная вечеринка, чуть не сломавшая ему жизнь. Тимош напрягся, вспоминая события того вечера. Придурки Вовик, Спица и Мец изнасиловали девчушку из параллельной группы, предварительно накачав ее спиртным и дурью. Хорошо хоть пострадавшая показала, что он в этом не участвовал, и стараниями тети Магды его из соучастника переквалифицировали в свидетеля. Четырех дней, проведенных в КПЗ, откуда его то и дело вызывали на допрос к следователю, оказывавшему на него давление, он не забудет никогда. Сломался он в первые сутки и подписал все, что подсунул следователь, и если бы не тетя Магда… Как только его освободили, он сразу позвонил Лене, но она не захотела его слушать. Многие друзья тогда от него отвернулись, словно от прокаженного. Только бывший одноклассник Федя повел себя как настоящий друг. Тимош решил, что надо будет как-нибудь ему позвонить, встретиться, попить с ним пивка – им есть что вспомнить. Да, такими друзьями не разбрасываются!

Благодаря тете Магде у него появилась возможность уехать за границу, чтобы учиться в художественной школе, и это был наилучший вариант в его положении. К тому же он сразу вырос в глазах знакомых и бывших друзей. Те, кто отвернулся от Тимоша, стали вдруг названивать ему в Париж, желая использовать его для реализации своих планов. Но он повел себя с ними так, как и они с ним, – проигнорировал, ответил молчанием.

«Леночка!» Ее имя заставило сердце биться учащенно, всплывали чудесные воспоминания об их встречах-прогулках вдвоем. «А почему бы и не встретиться с ней?» – загорелся Тимош. Ему вдруг захотелось услышать ее голос, и образ Моник неожиданно будто закрыла туманная дымка.

Тимош вытащил из кармана мобилку.

– Разрешите звонок другу? – иронично поинтересовался он у Марты и, не ожидая ответа, начал набирать номер домашнего телефона Леночки – другого у него не было. Зная, что в это время, скорее всего, она на работе, а может, продолжает учебу где-нибудь за границей, он не надеялся, что она возьмет трубку.

– Алло! – Чудо произошло: она подняла трубку!

– Bonjour! Peux je entendre…[6] – начал Тимош, но не выдержал и радостно заорал, да так, что Марта вздрогнула: – Ленка, привет! Прилетел из Парижа и мчусь дальше! Из всех номеров телефонов только твой вспомнился! Что делаешь?

– Тимош… – В голосе Лены прозвучали искренняя радость и удивление.

– Он самый. Буду проезжать под твоими окнами, помашу полосатым платочком. Как отреагируешь?

– Отец в больнице, я сейчас у мамы. Запиши номер моего мобильного. – И она быстро продиктовала его. – Сейчас не могу говорить, извини!

Лена отсоединилась. Несмотря на кратковременность разговора, Тимош остался доволен. «Лена не бросила трубку, услышав мой голос, и даже дала номер мобильного! По-прежнему боится мамы, поэтому оборвала разговор. Однако зачем мне номер ее телефона, когда в Париже меня ждет Моник?»

– Друг занят? – с иронией поинтересовалась Марта.

– Мы сами разберемся! – разозлился Тимош и подумал: «Чего она сует нос куда не следует?»

2

После полуторачасовой езды по вполне приличной трассе джип неожиданно съехал на ухабистую грунтовку, уходящую просто в лесную пущу. Через сотню метров грунтовка стала шире и превратилась в настоящую дорогу, только с щебневым покрытием. Но радости от этого было мало, потому что камни из-под колес пулеметной очередью забарабанили по днищу. Джип, чтобы уменьшить канонаду, пополз с черепашьей скоростью.

Тимош хмыкнул:

– Такое ощущение, что по этой дороге можно попасть либо в сказку, либо, что более вероятно, на ремонт автомобиля. Хотя первый вариант мне нравится больше. – Он выжидающе посмотрел на Марту.

– Чего спрашиваешь, если скоро сам увидишь?

– В конце дороги избушку на курьих ножках?

– Немного терпения – и окажешься в сказке.

Щебневая дорога сделала крутой поворот и неожиданно перешла в прекрасную современную трассу с твердым покрытием, подобно тому, как бедняжка Золушка превратилась в прекрасную принцессу. Въезд на дорогу преграждал мощный автоматический шлагбаум, рядом с ним красовалась табличка с предупреждающей надписью на желтом фоне: «Частная собственность. Въезд и вход строго запрещены. Злые собаки! Видеонаблюдение». Вправо и влево тянулся металлический забор со спиралью колючей проволоки по верху. Установленная на высоком металлическом столбе видеокамера настороженно вглядывалась зеленым глазом. В нескольких десятках метров от шлагбаума виднелся домик охраны под красной ондулиновой крышей. Водитель вытащил пульт, нажал на кнопку, и шлагбаум поднялся.

Когда джип проезжал мимо домика, Тимош увидел у входа охранника в черной униформе, похожего на морского пехотинца. Он держал на поводке здоровенную немецкую овчарку.

– Серьезная охрана. Есть кого опасаться? – удивился Тимош.

– Для господина Вилкаса важно спокойствие, он не любит непрошеных гостей, – пояснила Марта бесстрастным, «секретарским» голосом.

Километра через три лес перешел в парковую зону с круглыми беседками и статуями в античном стиле. Дорога, прямая как струна, вывела к огромному, облицованному полированным камнем двухэтажному зданию с остроконечными башенками, сверкающему в солнечных лучах. Это было что-то среднее между Воронцовским дворцом в Алупке и фантастическим замком из фильмов-фэнтези. Тимоша поразили большое количество арок, арочные и стрельчатые окна с затейливыми переплетами, геометрический орнамент по фасаду. Это было смешение разных архитектурных стилей, слитых буйной фантазией архитектора в одном здании явно под влиянием Востока. Тимош, разбирающийся в архитектуре, смотрел на это чудо с восторгом, но и с недоумением.

– Как тебе замок? – поинтересовалась Марта. – Впечатляет?

Тимош скептически усмехнулся:

– Не думаю, чтобы средневековый хоть отдаленно напоминал нынешний… Дядя объединил под одной крышей все минувшие века.

Марта качнула головой и взглядом указала вдаль:

– Если присмотреться, можно заметить на холме позади этого здания развалины того, старого. Настоящего. Видишь, вон там, среди зелени?

Тимош присмотрелся и хмыкнул:

– Издали они похожи на серые валуны, на них я насмотрелся за время нашей поездки. Будет время, обязательно схожу к ним.

– Ну, кому как… – пожала печами Марта. – В XV веке замок в виде башни находился на холме, в народе прозванном Волчьей горой, но его разрушили и сожгли. В XVII веке Вилкасы вернулись сюда и построили замок на том месте, где сейчас стоит этот дом, но во время восстания Богдана Хмельницкого замок снова разрушили и сожгли. В XIX веке Вилкасы снова отстроили замок, и теперь это был уже дворец. Но, поскольку они участвовали в Польском восстании, дворец сожгли. Господин Вилкас построил современное здание сообразно своему видению и с учетом предложений архитектора.

– Родовой замок Вилкасов, словно Феникс, восстает из пепла, – улыбнулся Тимош и вспомнил, как Марта охарактеризовала Вилкаса. – Замок Волка на Волчьей горе – Волчий замок! Если я правильно подсчитал, замок разрушали через каждые двести лет. Не скажу, что это чудесное место, за которое надо так упорно цепляться. Глушь, далеко от цивилизации. Лучше было построить такую хоромину-огромину в более веселом и людном месте.

– Упаси тебя Бог сказать об этом господину Вилкасу!

Джип тем временем подъехал к главному входу, высадил пассажиров и поехал по дороге, огибающей дом. Тимош и Марта остались стоять перед величественной лестницей с двумя десятками ступеней, которая вела к массивной дубовой двери. Все здесь было устроено с размахом и должно было внушать трепет. Однако Тимош искренне не понимал, зачем Вилкасу понадобилось в лесной глуши создавать подобное чудо.

– С тыльной стороны дома – въезд в подземный гараж, – пояснила Марта. – Подземная часть дома не уступает надземной. Ну, постепенно обо всем узнаешь, освоишься.

Золотистая девушка, словно кинозвезда в Каннах, бабочкой вспорхнула по лестнице. Тимош следовал за ней. Двери распахнулись перед ними, словно по волшебству. Тимош ожидал увидеть за ними ливрейного слугу или дядю собственной персоной. Однако в просторном прохладном вестибюле их встретил только охранник – в черном костюме и галстуке, похожий на героя фильма «Люди в черном». Тимошу сразу бросилась в глаза широкая мраморная лестница, напомнившая ему фильмы про старину, где точно по таким лестницам сновали бравые кавалеры во фраках и томные дамы в платьях со шлейфами.

– Как дядя передвигается по дому? – поинтересовался он, наклонившись к Марте. – Или он выше первого этажа не поднимается?

– Где только можно, сделали пандусы и подъемники, – так же тихо ответила девушка.

Поднявшись на второй этаж, они оказались в полукруглом холле, из которого выходили три коридора. Тимошу вспомнилась сказка из далекого детства: «Направо пойдешь – жену найдешь, налево – коня потеряешь, прямо – сам пропадешь».

«И в какую сторону мы пойдем? – весело подумал Тимош. – Жену здесь я искать не буду – меня ждет Моник! Коня у меня нет, так что терять нечего. А самому пропадать тоже вроде неохота…»

Из задумчивости его вывела Марта – она двинулась прямо, и он последовал за ней. Его взгляду открылся длинный широкий коридор со множеством дверей. И возникло ощущение, что он попал не то в учебное заведение, не то в гостиницу. Коридор упирался в глухую стену с дверью, над которой была установлена видеокамера, а под ней – динамик переговорного устройства.

– Личные апартаменты господина Вилкаса, – пояснила Марта.

– Фюрербункер, – понимающе улыбнулся Тимош.

Марта нажала на кнопку на переговорном устройстве. Тимош почувствовал себя неуютно. Ну а кому бы понравилось, если бы его кто-то незаметно рассматривал, а он при этом вынужден был безучастно ждать неизвестно чего? При этом чувствуешь себя микроорганизмом на предметном стеклышке микроскопа.

В напряженном молчании прошла целая минута, показавшаяся Тимошу годом; наконец замок щелкнул и дверь отворилась. За ней стоял крепкий мужчина лет шестидесяти с коротким седым ежиком на голове, в белом летнем костюме. У него было квадратное лицо с резкими чертами. Он внешне напоминал французского киноактера Жана Маре в зрелом возрасте.

«Жан Маре» пытливым взглядом окинул Тимоша с ног до головы, словно сфотографировал, и обратился к Марте:

– Господин Вилкас уже спрашивал о вас. Что-то вы слишком долго добирались сюда…

– Задержка рейса. Нас примут, Иван Иванович?

– Я проведу вас в кабинет.

Мужчина посторонился, пропустив прибывших в прямоугольный холл.

– Это мажордом, Иван Иванович. Особо доверенное лицо господина Вилкаса, служит ему более двадцати лет! – ухитрилась шепнуть Марта Тимошу, когда, следуя за мужчиной, они прошли по коридору, стены которого были украшены картинами в богатых рамах.

Тимош так волновался, что даже не рассмотрел картины, что было непростительно для художника. Отметил только, что они там были. Ну ладно, позже рассмотрит. Если вообще здесь останется.

Иван Иванович почтительно постучал в коричневую дверь и, не ожидая ответа, вошел внутрь. Через минуту он распахнул дверь:

– Проходите, вас ожидают.

Кабинет был огромный и светлый, с тремя большими окнами. Григорий Вилкас сидел за столом в большом кожаном кресле с очень высокой спинкой, выше его головы, хотя это явно был очень крупный и высокий мужчина. Он был абсолютно лыс, имел продолговатое хищное лицо, типичное для героев вестернов, с мощной челюстью боксера, крючковатый нос и сощуренные глаза-щелки. Выглядел он гораздо моложе своих шестидесяти двух лет, ему и пятьдесят едва ли можно было дать. Видимо, он всегда дружил со спортом, и по внешнему виду нельзя было догадаться, что он инвалид.

Пока подходил к столу, Тимош под его пронзительным взглядом почувствовал не свойственную ему робость и, чтобы ее прогнать, с силой сжал кулаки, как перед дракой. Сумасшедшая энергия исходила от этого мужчины, и казалось, что он стал инвалидом по недоразумению.

– Прошу садиться, – приказным тоном произнес мужчина.

Это был именно приказ, а не предложение. Видимо, по-другому он не умел разговаривать. Тимош неловко плюхнулся в кресло, не зная, как себя вести, да и как обращаться к мужчине. «Господин Вилкас» – слишком официально. Может, «Григорий Антанасович»? Мама называла его «дядя Гриша».

Вилкас долго пытливо рассматривал Тимоша, словно просвечивал рентгеном в поисках проглоченного им бриллианта. Тимош тоже его рассматривал, но исподтишка, боясь встретиться с ним взглядом. Оба молчали. Пауза явно затянулась.

– Здравствуй, Тимош, – наконец разрядил обстановку Вилкас, изобразив на лице подобие радушия, что ему плохо удалось. – Вижу, ты вырос и стал настоящим мужчиной.

– Я рад вас видеть, дядя Григорий, – решился Тимош и произнес заготовленную фразу: – Мы с мамой были вам очень благодарны за то, что вы помогали нашей семье все эти годы.

– Бедные Магда и Мария, они так рано оставили нас! – несколько театрально воскликнул Вилкас. – Но, видимо, так было угодно Богу.

Тимош перекрестился.

– Я вызвал тебя по важному делу: ты станешь моим наследником.

– Спасибо, конечно, но почему именно я? – пробормотал Тимош, не зная, какой реакции от него ожидает Вилкас. – Бог с вами, дядя Григорий! Вы прекрасно выглядите, зачем такая спешка с завещанием? Дай Бог вам прожить сто, а то и больше лет!

– Помолчи! Я говорю! – жестко оборвал его Григорий, но тут же смягчился. – Я не против пожить как можно дольше. – И добавил с сарказмом: – Но тогда ты станешь богачом уже совсем дряхлым стариком. Как тебе такая перспектива?

– Я желаю вам здоровья и долгих лет жизни, вы так много сделали для нас с мамой!

Вилкас с довольным видом кивнул – слова Тимоша ему понравились.

– Я очень богатый человек, и ты можешь после моей смерти таким же стать. Люди глупые и бедные думают, что быть богачом просто. Мало иметь богатство, надо постоянно думать, как его сохранить и преумножить. Я этому тебя научу. Тебе придется находиться при мне неотлучно – я должен к тебе присмотреться. Это непременное условие. Покинешь меня – лишу наследства!

Тимош опешил, он не знал, что на это сказать. Вилкас производил впечатление, несмотря на инвалидность, весьма здорового и энергичного человека. Тимош, направляясь сюда, не рассчитывал надолго здесь остаться – его ждут Моник, друзья, учеба в художественной школе… А если и в самом деле придется здесь провести годы, десятилетия?! Тимоша бросило в жар, у него перехватило дыхание. Молодость так быстротечна…

Внезапно лицо Вилкаса исказилось от злобы, и он хищно уставился на парня, словно волк на жертву перед броском.

– Ты не уедешь – ведь ты нищ и гол! Я выбрал тебя в наследники, как выбирают меньшее из зол. Вокруг меня вьются гиены в надежде поживиться, они даже покушались на мою жизнь! Ха-ха! Их ждет сюрприз – они останутся ни с чем! – Неожиданно Вилкас горько вздохнул. – Если бы Ярослав был жив, тебя бы тут не было!

От такой откровенности у Тимоша перехватило дыхание. Он хотел было в ответ сказать что-нибудь резкое, вскочить, убежать подальше от этого безумного человека, но его словно парализовало. Огромный дом-замок, дорогие автомобили, миллионы на банковских счетах – все это было так близко, достаточно протянуть руку! И это не сон!

– Дядя Григорий, я здесь не ради наследства…

– А ради чего? – Вилкас захохотал. – Полюбил меня на расстоянии, так сказать, заочно? Не корми меня сказками о вспыхнувшей родственной любви ко мне! У тебя любовь к моим деньгам, и это правильно!

– Я помню вас – в детстве меня приводили в вашу киевскую квартиру.

– В самом деле? И что с того? Ты финансово полностью зависишь от меня, поэтому и приехал, а тут еще лакомый кусочек обозначился – правда, в будущем. И не в близком.

– Дядя Григорий! – Тимош разозлился. – Ваши намеки меня оскорбляют! Если у вас обо мне такое мнение, то я уезжаю! – Он вскочил, намереваясь уйти.

– Садись, спичка! – властным тоном остановил его Вилкас, и Тимош, сам того не ожидая, снова оказался в кресле. – Ничего плохого в том, что ты хочешь стать богачом, нет. Я сам предложил тебе это. Меня на твоем месте также именно миллионы интересовали бы.

– Не всегда в богатстве счастье.

– Это ты начитался всяких глупостей.

Кровь ударила в голову Тимошу, его обуяла злость – за кого его принимают?!

– Вы хотите, чтобы я находился рядом с вами, словно цепной пес?! В ожидании подачки?! – выпалил он и испугался: не перегнул ли он палку?

– На цепь сажать тебя не буду, – неожиданно обычным тоном произнес Вилкас. – Поживи здесь какое-то время, чтобы я мог лучше тебя узнать, и получишь свободу. Уедешь отсюда богатый и счастливый!

– Чем мне здесь заниматься? В Париже я учусь в художественной школе.

– С учебой повремени. Занятие я тебе нашел – по твоему профилю, как художнику. Пока то, что я составил завещание в твою пользу, будет храниться в тайне – мне нужно время, чтобы вычислить того гада, который подослал киллера. На первый взгляд здесь тишь и благодать, а на самом деле вокруг меня оголтелая волчья стая, только выжидающая момента, чтобы разорвать своего сородича! Для большинства я тебя нанял в качестве художника, чтобы ты написал галерею портретов моих предков. Это я давно хотел сделать. Посмотрю, чему ты научился в Париже на мои деньги, надеюсь, не только залазить под юбки француженкам?

Тимош застыл, не зная, как на это реагировать. Вилкас намекает на любовный роман с Моник или он не имел в виду ничего конкретного?

– Дядя Григорий, я не хочу, чтобы вы видели во мне искателя наследства… – начал было Тимош, но Вилкас прервал его. Стукнув кулаком по столу, он рыкнул:

– Не пытайся быть святее Папы Римского, – этого я не люблю! Ты для чего это говоришь? Чтобы я расплакался, умиляясь твоей добродетельности? Уясни себе раз и навсегда: я не дурак. Надеюсь, ты тоже. Так что не морочь мне голову, не трать на пустые разговоры мое время. Гораздо важнее добродетельности твой бойцовский характер. Я хочу, чтобы ты стал настоящим Вилкасом! Богатство – это мостик к счастью! Оно дает неограниченную свободу и возможность реализовывать любые желания.

– Не всегда…

– Надеюсь, на самом деле ты так не думаешь, Тимош. Иначе я в тебе разочаруюсь! Жизнь среди людей ничем не отличается от жизни среди волков – побеждает сильнейший и хитрейший. Вижу, ты еще не акклиматизировался в родных краях после общения с «лягушатниками».

– Блюда из лягушек во Франции считаются деликатесом и стоят очень дорого. Так что не все французы «лягушатники».

– Как будто я во Франции не был! Ты знаешь, на чем основывается мой бизнес?

– Имею об этом весьма смутное представление.

– На добыче и обработке гранита. Неучи мечтают добывать в наших краях золото, которое обнаружили тут на глубине нескольких сот метров, 6–8 граммов на тонну кварцевого конгломерата. Запомнил эту цифру? Гранит залегает на поверхности, и если посчитать затраты на выработку, то прикинем, сколько золота можно купить на эти деньги в ближайшем банке. Мои экономисты подсчитали, что один кубометр блочного камня – это сегодня 10–20 граммов банковского золота. Значит, каждый блок облицовочного камня размером два на два на полтора метра – это золотой слиток весом в 50–100 граммов! В 8–12 раз выгоднее, чем добывать здесь золото! И запасы камня практически не ограничены. Вот такие у нас «золотые» камешки! Со временем съездим на мои карьеры – покажу тебе, как добывают гранит. Вон, взгляни на образцы.

Вилкас указал на стеклянный шкаф, на полочках которого были выставлены пластинки и изделия из зернистого гранита разнообразных оттенков красного и серого цветов.

– Это серый габбро, а этот, с синими глазкáми, – лабрадорит, – пояснял Вилкас, указывая пальцем на пластинки. – Это поделочный камень, из него на моем заводике изготавливают пепельницы, шкатулки.

– Это тоже из лабрадорита? – Тимош указал на странную композицию на письменном столе: на подставке в виде восьмиконечной звезды стояла перевернутая буква «У», или зеркальное отражение буквы «К» без верхней боковой линии, на поверхности которой просматривались синие глазки´. – Это изображение чего-то конкретного или просто фантазия автора?

– В этом заложен глубокий смысл. Сверху третья славянская руна – Алатырь. И это краеугольный камень Вселенной, вокруг которого, как по разнонаправленным магнитным линиям, движутся энергии Белобога и Чернобога. Восьмиконечная звезда в основе – тоже Алатырь, священный камень, символизирует движение и развитие Вселенной. Этот знак был обязательным атрибутом на одеяниях славянских жрецов-волхвов при волхвовании. Камень, на котором приносились жертвы богам, в том числе и человеческие, тоже назывался Алатырь. – Вилкас усмехнулся. – Ну, и это название компании, которой я владею. Я специально подобрал ей такое магическое название.

– Очень интересно!

– Ладно, иди отдохни. Марта все организует и расскажет тебе, что и как. Позже мы поговорим. Мне нужно, чтобы ты стал здесь моими глазами и ушами. Где-то рядом затаился гад, желающий моей смерти! Ты меня понял?

Тимош хотел сказать, что никогда соглядатаем не был, но ощущал себя крайне усталым, а эти слова могли вызвать новый поток словоизлияний Вилкаса, и встреча с ним затянется.

– Как скажете, дядя. Я уже пойду?

– Постой. Я хочу еще кое-что тебе показать. – Вилкас налег грудью на стол, затем отжался на руках и, ловко перебирая ими, выбрался из кожаного кресла и переместился к краю стола.

Тимош с недоумением смотрел на странные манипуляции дяди. Зажужжал моторчик, и Вилкас выехал из-за стола на мотокресле.

– Иди за мной!

Он, ловко управляя мотокреслом, открыл дверь в другую комнату, которая оказалась тренажерным залом, проехал ее, дальше пересек комнату для массажа, из которой они попали в стеклянный павильон, где находились бассейн в виде блюдца метров пятнадцати в диаметре и большой зимний сад с экзотическими растениями, в том числе и фруктовыми деревьями.

– Мало того что кругом лес, так я еще и здесь сотворил райские кущи, – говорил Вилкас на ходу, и видно было, что этот зимний сад – предмет его гордости.

Вилкас подъехал к краю бассейна, взял со скамеечки подсак, явно намереваясь опустить его в воду.

– Смотри, Тимош! Нравится?

В бассейне плавали большие разноцветные рыбины, а в глубине виднелись камни, валуны, и выглядело это как дно горной речки. Вилкас подхватил подсаком синюю рыбину, с улыбкой наблюдая за тем, как она трепыхается, пытаясь освободиться. Затем выпустил ее в воду.

– Как тебе мой аквариум? Мороки много – каждый день уборка, постоянная подача кислорода, кормление строго по графику, специально разработанный рацион. – Вилкас говорил с таким видом, будто он сам все это проделывает и безмерно устал этим заниматься. – А теперь смотри!

Вилкас подъехал к столу, на котором была установлена метровая телевизионная панель, взял пульт и включил ее. На экране появилось изображение подводного мира бассейна. Нажимая на разные кнопки, Вилкас показывал то один, то другой участок бассейна.

– В детстве я мечтал об аквариуме, но отец был против, считал это баловством. Как видишь, теперь я смог позволить себе завести аквариум, и какой! Ты прав в одном: не в деньгах счастье, а в их количестве и в том, насколько с их помощью ты сможешь исполнить свою сокровенную мечту.

– В детстве я мечтал стать пожарным, иметь каску, но с годами это желание пропало, – сказал Тимош.

Вилкас недобро прищурился:

– Не понял ты меня, Тимош… Ты знаешь, как здорово плавать среди этих рыб? Ощущать себя Ихтиандром?

– Плавать? Тут же нет подогрева.

– Воду для рыбы подогревают, только когда хотят ее сварить. Я люблю холодную воду, а при моей травме позвоночника это к тому же и полезно. Ладно, иди. Я тут еще побуду. Рыбы меня понимают лучше, чем люди.

Молчаливый Иван Иванович проводил Тимоша и Марту к выходу.

Уже в коридоре Марта спросила:

– Ну, какие впечатления?

– По-моему, дядя получил травму не только спины, но и головы, – со вздохом произнес Тимош. – Однако выводы делать рано. Надо узнать его получше. Вообще-то мне хотелось бы отдохнуть с дороги.

– Комната для тебя готова. Я провожу. То есть ты не намерен бежать отсюда сломя голову? Это уже хорошо.

– Марта, я бы рад вернуться во Францию прямо сейчас! Но дядя прав: стоит задержаться здесь на несколько дней. Предложения ценой в несколько миллионов евриков мне не каждый день делают! Кроме того, у меня финансовый коллапс – нет денег на обратную дорогу. Хотя это дело поправимое – в Киеве у меня есть друзья, которые, без сомнения, помогут.

– И я об этом, так что поживи тут, осмотрись.

Они прошли в комнату. Тимош огляделся: все как в стандартном гостиничном номере. Небольшой коридорчик, налево от входа дверь в санузел. Напротив – встроенный шкаф. В комнате деревянная полуторная кровать, небольшой стол со стульями, на стене – телевизионная панель. Без шика, только самое необходимое.

– Присядь, поговорим. – Марта села на стул. Подол ее короткого платья пополз вверх, а за ним непроизвольно и взгляд Тимоша. – Ты здесь ради наследства и не на один день. Характер у Григория Вилкаса жесткий, человек он непредсказуемый. Я думаю, тебе будет очень сложно найти с ним общий язык.

– Долго здесь задерживаться я не намерен. Дядя не похож на умирающего, и находиться возле него не один год и даже несколько месяцев я не собираюсь. Думаю, дядя тоже это понимает. Побуду здесь какое-то время, пойму, каковы его истинные намерения, с тем и уеду.

– Тебе интересно узнать, чем вызван твой приезд?

– Возможно, это всего лишь причуда, дядя решил так развлечься. Или ты хочешь сказать, что он тяжело болен?

– Григорий Вилкас здоров как бык, и, если бы не инвалидность… Мужчины рода Вилкасов отличались крепким здоровьем и силой. Но, что удивительно, никто из них не умер своей смертью, в постели.

– Неужели?

– Над родом Вилкасов тяготеет проклятие, из-за чего мужчины не доживают до старости.

– Марта, уж от тебя-то я не ожидал услышать подобную чушь. – Тимош заулыбался. – Сплошная мистика – и название компании, которой владеет дядя, и родовое проклятие. В этой глуши все помешались на мистике и тайнах?

– Есть и вполне реальные причины: недавно было совершено покушение на Вилкаса.

– Это посерьезнее, чем мифическое родовое проклятие. Он сказал, что ищет заказчиков и того, кто покушался на него.

– Григорий Вилкас считает, что родовое проклятие и покушение связаны между собой.

– Каким образом? – с усмешкой поинтересовался Тимош. – Киллер – мифическое существо из потустороннего мира?

У Тимоша ожил гаджет, он увидел, что его вызывает по вайберу Моник. У него радостно забилось сердце.

– Мне тут нужно пообщаться тет-а-тет, – нетерпеливо произнес Тимош, выпроваживая молодую женщину. – Марта, как-нибудь позже расскажешь эту страшную сказку. А сейчас извини…

– Хорошо, я зайду за тобой перед ужином. Страшная сказка на ночь покажется еще страшнее.

– Увидимся. – Тимош закрыл за Мартой дверь. На экране гаджета появилось улыбающееся личико Моник. – Салют, любимая!

– Хей, дорогой! Ты уже на месте?

– Да, любимая. Тут очень круто. Завтра пофотографирую, и ты сама увидишь.

– Я рада за тебя. Когда ты вернешься?

– К сожалению, придется задержаться на некоторое время.

– На несколько дней? Как долго мне придется мучиться в ожидании твоего возвращения?

– Неделю, может, больше, – неуверенно произнес Тимош.

– Тими, я страдаю без тебя! – воскликнула огорченная Моник. – Ты хочешь, чтобы я заболела от печали?

– Я тоже страдаю без тебя, Моник! Постараюсь как можно быстрее вернуться!

– Я тебе верю, Тими. Не огорчай свою Моник!

Послышались мужские голоса, и Тимош насторожился:

– С кем ты, Моник?

– В кафе, меня Жерар пригласил. Тут чудесная компания, жаль, что тебя нет рядом. Но ты же не хочешь, чтобы Моник грустила и плакала в одиночестве?

– Нет конечно, – выдавил Тимош, хотя ему хотелось сказать обратное. Долговязый и многословный Жерар Тимошу не нравился, тем более что он начал ухаживать за Моник. Но тогда Тимош хотя бы был рядом с ней, а сейчас он находился за две тысячи километров от Парижа!

– Завтра жду от тебя фотографии, дорогой Тими. И сделай все возможное, чтобы поскорее приехать! Целую, дорогой, много-много раз. Au revoir[7], Тими! Не задерживайся надолго, я тебя жду! Жерар тебе желает всего хорошего!

– И я ему желаю, – с чувством произнес Тимош, мысленно продолжив фразу конкретными пожеланиями сопернику. – Чао, любимая! Дождись меня!

Разговор с Моник оставил неприятный осадок на душе у Тимоша, и он как мог себя успокаивал. Ведь ничего особенного не произошло, просто Моник пошла в кафе с Жераром. Она могла бы так поступить, даже если бы Тимош находился в Париже. Приводя самому себе противоречивые доводы, он прилег на кровать, не раздеваясь. Солнце клонилось к закату, Тимош закрыл глаза, и вскоре сон сморил его. Проснулся он уже ночью, за стеной играла громкая музыка. Вначале он не сообразил, где находится, подумал, что заночевал у друзей-художников в общежитии, и стукнул несколько раз в стенку кулаком. И только тогда окончательно проснулся.

«Правило не шуметь по ночам тут не соблюдается! Наверное, сосед за стеной включил музыку на полную громкость или телевизор, а сам дает хропака. На остальных ему наплевать! Выйти и постучать в его дверь? Потерплю. Если пойду выяснять отношения, то спугну сон». Тимош разделся и юркнул под одеяло, приятно пахнущее лимоном. Повернулся на бок и сразу же крепко уснул.

3

Тимош проснулся от того, что замерз, – одеяло было тонким, а воздух слишком влажным и холодным. За окном серело неприглядное утро, за стеной было тихо.

Дрожа от холода, Тимош вскочил и сделал несколько гимнастических упражнений, чтобы согреться. Он критически оглядел свои владения – они и правда напоминали обстановку гостиничного номера среднего пошиба. Комната с минимумом мебели. И тут сердце Тимоша иглой пронзила мысль: «Моник! Зачем она связалась с Жераром?! Ведь он известный жиголо!» Сон сразу убежал, и в голову полезли глупые мысли относительно того, как мог закончиться для нее вечер. Тимош с трудом не поддался искушению немедленно позвонить Моник, зная, что та любит поспать вволю.

Принимая душ и приводя в себя в порядок, Тимош прокручивал в голове разговор с дядей. Он понимал, что, при всем желании немедленно отправиться к Моник, ему придется здесь задержаться на неопределенное время. Даже если он займет у кого-нибудь из старых друзей в Киеве деньги на билет, как он будет жить без денег в Париже? Не будет же он ночевать под мостом и рыться в контейнерах с объедками, пока не найдет работу, или мыть посуду в бистро! Разве такой он нужен Моник?

До сих пор проблем с деньгами у него не было – Вилкас регулярно переводил на его счет солидные суммы, – а если Тимош уедет, этот источник иссякнет. Продать квартиру в Киеве? Он не удосужился переоформить ее на себя после смерти мамы, да и быстро продать квартиру не получится, даже за полцены. От квартирантов, по условиям договора аренды, сразу не избавишься. Надо было об этом раньше думать! За два года жизни в Париже он мог подыскать себе работу, как делали многие учащиеся художественной школы. Он даже гонорары за нерегулярные заказы весело спускал с Моник. «Поживу здесь некоторое время, осмотрюсь – сейчас уезжать бессмысленно. Даст бог, что-нибудь придумаю», – решил Тимош.

За его спиной кто-то уверенно постучал в окно, и он невольно вздрогнул. «Еще Карлсона тут не хватало!» Обернувшись, он увидел белоснежного голубя с черным хвостом, устроившегося на отливе. Тимош подошел к окну и открыл его. Голубь, неуклюже неся свое объемистое тело на тонких лапках, попятился на безопасное расстояние, но особо не испугался.

– Парень… да нет, ты, пожалуй, девица. Женская сущность проявляется даже без внешних половых признаков – в изяществе движений и, пожалуй, в сообразительности. Это же надо – додуматься постучать в окно, чтобы дали поесть!

Тимош состроил страдальческую гримасу и развел руками – мол, рад бы дать, но ничего нет. И сам ощутил, что очень хочет есть, просто умирает от голода. Тимош достал визитку Марты и набрал номер ее телефона.

– Здравствуйте, Тимош. Как вы отдохнули? – официальным тоном поинтересовалась Марта.

– Холодно и голодно. Да еще и за стеной ночью устраивали дискотеку.

– Вечером вы так сладко спали, что я не решилась будить вас на ужин. Завтрак будет через час в банкетной. Не опаздывайте – господин Вилкас этого не любит.

– Марта, скоро от твоих постоянных предупреждений ты мне будешь видеться знаком, предупреждающим об опасности. Этаким треугольником с желтым фоном.

– Я рада, что вы меня поняли. – И Марта отсоединилась.

– Вот сука! – разозлился Тимош. – Где эта банкетка? И что мне час делать?

Тимош вышел в пустынный коридор и, пройдя до мраморной лестницы, спустился в вестибюль, решив начать ознакомление с замком с первого этажа. Встретивший их вчера охранник отсутствовал. Вязкая тишина, властвующая в доме, его раздражала. Ему хотелось движения, шума, ярких впечатлений, ощущения пульса жизни, а тут все замерло.

– Вы кто такой? Что здесь делаете?! – раздался за спиной грубый командный голос, и Тимош резко обернулся.

К нему приближался крупный краснолицый мужчина в сером костюме-тройке, явно с недобрыми намерениями.

– Племянник и гость господина Вилкаса, Тимош Вакуленко.

Краснолицый заулыбался и, хлопнув себя ладонью по лбу, сказал:

– Сразу не сообразил. Мне говорили о вас. Разрешите представиться: Петр Игнатьевич, прошу любить и жаловать. Управляющий не только этим огромным домом, но и всем имением.

– Очень приятно! – Руку Тимоша на мгновение будто металлическими клешнями сжало – толстяк продемонстрировал свою незаурядную силу. – Хочу осмотреть дом. Поможете?

– Здесь все очень просто. На первом этаже две параллельные анфилады комнат, имеющие переходы между собой в сигарной, банкетной и охотничьем зале. На втором этаже расположены спальные комнаты. С левой стороны, в самом начале, в двух уровнях, апартаменты господина Вилкаса, затем комнаты мажордома Ивана Ивановича, мадемуазель Марты. Далее три смежные комнаты, которые занимаем мы с женой, потом комнаты спортивного врача Виктора, архивариуса Ефима Натановича, Валентины Сергеевны – специалиста по рыбам, шеф-повара Джузеппе. Еще там имеются апартаменты люкс для приятелей господина Вилкаса, которые часто его навещают, апартаменты мамы господина Вилкаса и самая крайняя, уже с правой стороны, – ваша комната.

– Дом огромный и кажется пустым. Наверное, чтобы обслуживать такой дом и территорию, необходимо большое количество людей.

– Вы абсолютно правы! Хозяйство большое и требует много рабочих рук. В основном работники и охрана живут в специально построенных для обслуживающего персонала домиках, работают вахтовым методом. Если обратили внимание, в доме высокий цокольный этаж. Там расположены кухня, подстанция и комнаты для обслуги, которая постоянно находится в доме: смена поваров и подсобных работников кухни, горничные, дежурные сантехник и электрик. Из кухни можно попасть в обширный подвал, половину его занимает гараж, остальная часть используется для хранения продуктов, там же находятся винный погреб и технические помещения.

– В такой глуши вам не скучно?

– Хозяйство у господина Вилкаса огромное и хлопотливое. И жить здесь ох как непросто!

Управляющий посмотрел на карманные часы-луковицу и озабоченно промолвил:

– Идемте завтракать. Господин Вилкас не любит, когда кто-либо появляется в столовой после его прихода, а он точен как часы.

Столовая, как на ходу сообщил управляющий, называлась здесь на французский манер банкетным залом, или просто банкетной. Они вошли в продолговатый зал, где находился длинный стол из мореного дуба, на котором уже были расставлены на матерчатых бирюзовых салфетках тарелки и разложены столовые приборы. За ним могли одновременно расположиться человек тридцать. Стены были задрапированы зеленой тканью. Из мебели здесь еще имелся старинный дубовый буфет, за застекленными дверцами которого виднелся фарфоровый сервиз, инкрустированный серебром, большие напольные часы с боем, также в корпусе из дуба. Хотя до начала завтрака оставалось десять минут, здесь уже собрались, по-видимому, все обитатели замка, за исключением хозяина.

Управляющий поочередно представил Тимошу каждого из присутствующих. Альбина, супруга управляющего, была гораздо моложе него. Эта миловидная женщина тридцати с небольшим лет, на вкус Тимоша, была полновата. У спортивного врача, Виктора Селезнева, среднего роста крепыша с невыразительным, незапоминающимся лицом и широко открытыми голубыми глазами, был вязкий взгляд, какой бывает у близоруких людей, пользующихся линзами. Начальник службы безопасности, Николай Николаевич, пятидесятилетний мужчина маленького роста с большими, смешно оттопыренными ушами, радушно улыбнувшись Тимошу, скользнул по нему холодным оценивающим взглядом, а при рукопожатии задержал его руку в своей скользкой ладошке.

– Тимош, ты же только что из Парижа? Послушай анекдот о парижанках. – Увидев Марту, Николай Николаевич подозвал ее: – Марта, иди сюда, у меня свежий анекдот!

Марта, подойдя, холодно кивнула Тимошу и по-мужски протянула ему руку для рукопожатия, но Тимош быстро наклонился, взял ее руку и поцеловал, а потом с лукавством посмотрел, как она отреагирует. Марта приняла это как должное, словно другого и не ожидала. Николай Николаевич, плотоядно ухмыляясь, стал рассказывать:

– Париж, кафе, за столиком сидит в одиночестве симпатичная дама. К столику подходит мужчина, с виду ловелас. «Мадам торопится?» – «Мадам не торопится». – «Мадам выпьет кофе?» – «Мадам выпьет кофе». Приносят кофе. «Мадам замужем?» – «Мадам замужем». – «Мадам может позвонить мужу и сказать, что она сегодня займется ceкcом с незнакомым мужчиной?» – «Мадам может позвонить мужу и сказать, что сегодня займется ceкcом с незнакомым мужчиной десять раз». – «ДЕСЯТЬ РАЗ?!» – «Месье торопится?»

Начальник службы безопасности громко рассмеялся, но его никто не поддержал.

– Тимош, ты встречал таких парижанок?

– Николай Николаевич, вы не меняете своего амплуа пошляка, – холодно заметила Марта.

– Я не меняю не только амплуа, но и своих намерений в отношении тебя, – ухмыльнувшись, отозвался Николай Николаевич. – На эту тему есть анекдот…

Петр Игнатьевич подвел Тимоша к стройной темноволосой молодой женщине с прекрасной спортивной фигурой, в элегантном облегающем костюме. Ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не бульдожья челюсть, утяжеляющая нижнюю часть лица. Она стояла со скучающим видом, но Тимош заметил в ее глазах презрение.

– Госпожа Лайма Антанасовна Вилкас, – торжественно представил ее управляющий, с удовольствием наблюдая за тем, как вытянулось от удивления лицо Тимоша. – Младшая сестра господина Вилкаса.

Тимош назвал себя, пытаясь отыскать Лайму в своих воспоминаниях, но в памяти ничего не всплыло.

– О-о, как ты вырос! Я помню тебя совсем маленьким и сопливым, – оживилась Лайма. Ей было сорок с хвостиком, но выглядела она гораздо моложе. – Магда вечно возилась с младшей сестрой, твоей мамулей, погрязшей в хлопотах, с кучей проблем. Это надо было иметь такой талант! – И она противно захихикала. – Любитель сладенького, ты ведь не зря тут появился? Мой совет: не тешь себя надеждой! Оставь надежду, всяк сюда входящий![8]

В глазах у Тимоша потемнело, он еле сдержался, чтобы не нагрубить женщине, и молча отошел в сторону.

Марта подвела к Тимошу худощавого мужчину в темной сутане со стоячим воротничком, белая колоратка[9] тесно сжимала ему шею, словно пытаясь его задушить.

– Познакомьтесь: отец Георгий. В доме есть церковь, мы называем ее замковой, и отец Георгий иногда проводит тут службу. У отца Георгия приход в ближайшем селе Горбачи.

– Весьма рад! – Ксендз протянул руку Тимошу. – Я рад каждому новому прихожанину.

– Должен вас огорчить. Меня крестили как православного.

– Бог для всех один, и не имеет значения, в какой церкви вы будете молиться. – Отец Георгий улыбнулся вроде бы радушно, но в его глазах Тимош заметил льдинки.

– А это наша богиня зоологии, Валентина Сергеевна, – представил Петр Игнатьевич изящную женщину лет под сорок со стянутыми в пучок на затылке русыми волосами. Ее прекрасной спортивной фигуре, которую подчеркивали обтягивающие голубые джинсы, совсем не соответствовали невыразительное лицо и круглые допотопные очки, придающие ей вид учительницы младших классов.

– Я ихтиолог, – резко поправила управляющего женщина. – И не богиня, я только учусь.

Тимош заметил, что в зал зашла крупная, мужеподобная женщина лет сорока, везя впереди себя на каталке сгорбленную старуху с редкими крашеными черными волосами, едва прикрывающими череп.

– Еду кушать горячий супчик! – радостно прокомментировала происходящее старушка. Каталка остановилась у края стола, а старушка затянула бесконечное: – Она сказала… Она сказала… Она сказала…

Рослая женщина подхватила ее, словно пушинку, и пересадила на стул.

– Мама господина Вилкаса, – пояснил добровольный чичероне Петр Игнатьевич. – Ей девяносто четыре года, и уже два года она не в себе. Случаются проблески сознания, и тогда она рассуждает здраво, но обычно она все путает и никого не узнает. Господин Вилкас распорядился, чтобы она ела вместе со всеми, не замыкалась в стенах своей комнаты. По его мнению, это благотворно влияет на ее психическое состояние.

– А на состояние остальных ему наплевать, – добавила его жена, незаметно подошедшая к ним.

– Альбина! – смутившись, одернул ее управляющий.

– Что я такого сказала? Она же и в самом деле…

Тут Петр Игнатьевич взглянул на часы и засуетился, прервав рассуждения жены:

– Господа, прошу за стол, – до девяти осталось три минуты.

– Произойдет вселенская катастрофа, если мы не успеем до того, как… – язвительно произнесла Лайма, но вслед за остальными встала у своего места за столом.

Никто не садился. Тимош оказался между женой управляющего и спортивным врачом.

Громко стали бить старинные напольные часы, с первым ударом раскрылись двери и в зал с важным видом вошел лысый мажордом Иван Иванович. Тимош представил его в парике и желто-зеленой ливрее, с тростью, громко объявляющим: «Его величество Григорий Вилкас!» – или нечто в этом роде.

– Дамы и господа, господину Вилкасу нездоровится, и он просил, чтобы вы завтракали без него.

– Другого от него не ожидала! – раздраженно воскликнула Лайма, отходя от стола. – Он у себя? У меня к нему разговор.

– Господин Вилкас… – начал было Иван Иванович, но Лайма бесцеремонно вытолкала его за дверь и вышла вслед за ним.

Отсутствие хозяина замка за столом сняло натянутость, Тимошу даже показалось, что пронесся вздох облегчения. Ксендз поднялся, постучал ложечкой по пустому хрустальному фужеру, требуя внимания. Присутствующие смолкли. Ксендз скороговоркой произнес молитву:

– Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем… Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь.

Завтрак был простой: домашнее желтое сливочное масло, вареные яйца, хлеб, нарезанный крупными ломтями, овечий сыр, овсяная каша на воде, джем. Обслуживали трапезничающих две девушки в длинных платьях и фартуках идеальной белизны.

Несмотря на то что Тимош со вчерашнего дня ничего не ел, аппетит у него пропал. Он прислушивался к беседе за столом, но ничего интересного для себя не услышал. Самой говорливой была Альбина, жена управляющего, она простодушно делилась всем, что происходило в ее жизни, от сдачи белья в стирку до запоров у мужа. Тут Петр Игнатьевич не выдержал и сказал ей, что говорить об этом за столом неприлично.

– Петя, ты что, стесняешься? – удивилась Альбина. – Ведь что естественно, то не безобразно. Президент тоже ходит в туалет, как простой смертный. И наверняка в его возрасте запоры у него бывают.

– Прекрати, Альбина, я тебя прошу!

– А вы знаете, что Петя раньше занимался штангой и поднимал громадные тяжести? Как-то он меня поднял на руки и подбросил в воздух – я так визжала!

Все захихикали, глядя на пышку Альбину, и она была довольна, что подняла всем настроение. Всем, кроме мужа.

Мать Вилкаса, явно подслеповатая, второе ела руками, перепачкав в соусе пальцы. Сопровождавшая ее женщина не обращала на нее внимания и жадно поглощала пищу, глотая ее, почти не пережевывая. Тимошу было жаль старушку, которая была добра к нему в детстве, а сейчас страдала слабоумием. Закончив есть, она перепачканными руками стала отбивать дробь по краю стола, бормоча что-то невразумительное. На нее никто не обращал внимания, в том числе и ненасытная сиделка. Тимош вспомнил о голубе и, завернув пару кусочков хлеба в салфетку, сунул их в карман.

После завтрака он решительно атаковал Марту:

– Ты и дядя говорили, что никто не знает, какова истинная цель моего приезда. А Лайме, судя по всему, это известно.

Марта недоуменно пожала плечами:

– Она догадывается. Будь спокоен, Лайма тебе не конкурент, я ведь знаю, каково отношение Вилкаса к ней. Лайма честолюбивая, заносчивая и очень энергичная. Несколько лет тому назад у нее возникла размолвка с братом, и с тех пор они не в ладах. В планах Лаймы произвести изменения в руководстве компании, где у нее тридцать процентов акций, убрать генерального директора Юшту. Но без Григория Вилкаса это сделать невозможно, а он против. Юшта – его человек. Лайма пытается убедить брата в своей правоте, взять его измором. Так что все идет своим чередом, не обращай на нее внимания.

– Чем мне заняться?

– Пиши портреты Вилкасов, чем еще? – Марта огляделась. – Архивариус Фима снова пропустил завтрак – познакомишься с ним в библиотеке. Он проинструктирован на твой счет. Я зайду к вам позже. Увидимся!

Марта энергичной походкой отправилась по своим делам, оставив Тимоша в невеселой задумчивости.

По всему выходило, что ему придется здесь пробыть не неделю, как он рассчитывал и пообещал Моник, а значительно дольше. Григорий Вилкас подтвердил свое намерение сделать Тимоша, практически незнакомого ему человека, родственника покойной жены, своим наследником, к которому перейдет все или почти все его многомиллионное состояние. Естественно, Вилкасу хочется больше узнать о своем наследнике, а лучший способ это сделать – пожить какое-то время с ним под одной крышей. Возможно, Вилкас начнет потихоньку его обучать, знакомить со своим бизнесом. Только когда дядя при первой же встрече ввел его в курс дела, Тимош осознал, насколько это непросто – быть наследником Григория Вилкаса.

Тут Тимош себя одернул и рассмеялся: «Размечтался, словно в скором времени стану у руля компании! Вилкас физически крепок и не похож на смертельно больного человека. Даже если не встанет на ноги, он, несмотря на инвалидность, проживет не один десяток лет, а за это время может не один раз изменить завещание». У Тимоша упало настроение, и он снова пожалел, что приехал сюда.

«Даже если в будущем я наследую бизнес Вилкаса, чему радоваться? Бизнес поработит меня, будет забирать все время и силы, заставит забыть об искусстве». Тимош почувствовал, как противоречивые силы раздирают его на части. Одна твердила: «Плюнь на завещание, немедленно езжай во Францию к Моник, иди к поставленной цели – стать известным художником!» Другая сила требовала остаться здесь: «Надо быть дураком, чтобы отказаться от миллионов, даже если получишь их не сразу! Неизвестно, сможешь ли ты достичь признания и славы как художник, а вот возможность получить миллионы вполне реальна!» Тимош даже представил на мгновение себя хозяином этого необычного громадного дома и ощутил легкое приятное головокружение. «Если, вернувшись во Францию, я так и останусь безвестным нищим художником, каких тысячи, не пожалею ли я об утраченных миллионах? Не буду ли я вечерами рвать на голове волосы из-за того, что совершил подобную дурость?»

Охранник в вестибюле подсказал Тимошу, как пройти к библиотеке. Это была большая светлая комната с высокими, до самого потолка, стеллажами, заполненными книгами. Войдя, Тимош увидел сидящего у окна за столом рыхлого, с грушевидным туловищем мужчину средних лет. У него были узкие плечи и непропорционально короткие руки; плешь на круглой, как арбуз, голове окружали редкие рыжеватые волосы, словно нимб. Мужчина обложился толстенными книгами, судя по потемневшим кожаным переплетам, старинными. Услышав, что кто-то вошел, мужчина поднял голову, но взгляд у него за толстыми линзами очков был отсутствующим, выражение лица мечтательным, и было ясно, что его мысли далеко отсюда. Тимош молча оседлал стул напротив, взял первую попавшуюся книгу и стал листать. Гравюры, портреты, текст на польском.

– Извините, задумался. Вы, верно, племянник господина Вилкаса, художник? – Тонкий голос никак не соответствовал плотному телосложению архивариуса.

– Именно так.

– Прошу прошения, как вас по имени и по батюшке величать? А то я запамятовал.

– Величать меня просто – Тимош.

– Как вам будет угодно.

– Вы библиотекарь?

– Не совсем так, я занимаюсь архивом господина Вилкаса, пишу историю шляхетского рода Вилкасов от его родоначальника – Раудонаса. Поэтому я скорее архивариус.

– А как к вам обращаться?

– Меня зовут Ефим Натанович. – Архивариус протянул пухлую и очень мягкую руку. – Очень приятно!

– Ефим Натанович, так с кого мне начать, чей портрет писать первым?

– К сожалению, большинства портретов членов рода Вилкасов мне не удалось обнаружить. Эта фамилия довольно распространенная в Литве, и мне надо было искать именно тех, чьим предком был Раудонас Вилкас – Рыжий Волк. Нашел не все портреты, и то лишь начиная с середины XIX века. Их вы можете увидеть.

– Мне дядя сказал, чтобы я в первую очередь занялся портретами его самых далеких предков. Как мне поступить? Фантазировать? Придумывать, как они выглядели?

– Вы сможете нарисовать портрет, руководствуясь описанием их поступков, действий? Ведь для художника главное – передать не внешнее сходство, а сущность?

– Похоже, вы лучше разбираетесь в портретной живописи, чем я, – съязвил Тимош, испытывая неприязнь к этому несуразному человеку. – Может, вы сами этим займетесь?

– Прошу прощения, Тимош, – забеспокоился и как-то сник Ефим Натанович. – Просто я подумал…

– Прекрасно! Вы подумали!

Тимош понимал, что неправ, что его грубость ничем не оправдана, но нервозность из-за неопределенности его положения в этом чуждом для него доме требовала выхода негативной энергии.

– Еще раз прошу вас простить меня, я не буду вам мешать рисовать портреты.

– Портреты пишут, а моряки не плавают по морям, а ходят. Проехали! – Тимош, сделав усилие над собой, взял себя в руки. – Следуя желанию дяди, мне надо начать с портрета основателя рода, напомните, как его звали?

– Раудонас Вилкас – Рыжий Волк. К сожалению, нигде в хрониках и других исторических документах я не встретил описания его внешности.

– Итак, мы имеем только то, что он был рыжий, – для начала неплохо, но где возьмем остальное?

Тимошу вспомнился совет Сальвадора Дали художникам: «Предел тупости – рисовать яблоко как оно есть. Нарисуй хотя бы червяка, истерзанного любовью, и пляшущую лангусту с кастаньетами, а над яблоком пускай запорхают слоны, и ты сам увидишь, что яблоко здесь лишнее». «Исходя из этого посыла гения, не стоит заморачиваться на конкретике, когда пишешь портрет. Достаточно изобразить несколько деталей, например воротник от средневекового костюма, женскую подвязку и шпагу с лезвием в виде спирали. Лицо в профиль поделить на элементы, изобразить в кубической форме, разделенные половинки алых губ не должны совпасть, а острый нос-треугольник будет нагло выпирать. Главной деталью, сразу привлекающей внимание, должна стать узкая рыжая борода с узелком на конце. Над головой будут порхать оскаленные кровожадные волки с лисьими хвостами, символизирующие хитрость – отличительную черту Вилкасов. Вот только как отнесется к подобному портрету своего предка дядя Гриша?» – рассуждал Тимош.

– Прекрасно! – раздался от двери голос Марты. – Вы уже на рабочем месте, Тимош.

– Марта, может, ты расскажешь, каким образом мне писать портреты, не имея описаний внешности? – раздраженно поинтересовался Тимош.

– Расскажу. Господин Вилкас, его отец и дед вобрали в себя черты своих предков. – Марта протянула пачку фотографий. – В остальном вам поможет ваше воображение. Все равно никто не сможет доказать, что они выглядели иначе.

«Марта права: не стоит на этом зацикливаться, достаточно будет придавать портретам лишь определенное сходство с Григорием Вилкасом, нынешним воплощением их рода».

– Тогда дело за малым – холстами, красками, кистями, растворителями, альбомом для набросков.

– Подготовьте список необходимого, и к завтрашнему утру все это у вас будет.

– Может быть, лучше мне самому поехать и выбрать то, что мне нужно?

В Тимоше вновь вспыхнуло желание немедленно уехать отсюда. «Черт с ним, с этим завещанием, – дядя Гриша не похож на умирающего, а прозябать здесь, ждать наследства годами, а может, десятилетиями – это никакие миллионы не окупят. Моник очень красивая и чувственная девушка, и Жерар не просто так вертится возле нее».

– К сожалению, это невозможно. – Марта изобразила на лице притворное сочувствие. – Господин Вилкас срочно требует вас к себе.

– Зачем я ему понадобился?

– Идемте! – Марта красноречиво посмотрела на архивариуса – мол, нечего при нем такие разговоры вести. Выйдя за дверь, она пояснила: – Приехал нотариус. Господин Вилкас собирается немедленно подписать завещание, но хочет, чтобы ты с ним вначале ознакомился.

– Почему дядя, пышущий здоровьем, спешит с этим?

– Не все так просто в датском королевстве. Недавнее покушение и еще кое-какие обстоятельства вынуждают его поторопиться. Может, он сам тебе это пояснит?

– Вчера мы не обо всем поговорили. Можешь подробнее рассказать о покушении?

– Как-нибудь при случае, хотя рассказывать особенно и нечего. Кто стрелял и по чьему заказу, неизвестно.

Марта рассталась с Тимошем у дверей в апартаменты Вилкаса, и в кабинет его провел как всегда молчаливый Иван Иванович.

4

– Вы внимательно ознакомились с текстом завещания, его условиями? – Толстый очкастый нотариус уставился на Тимоша, словно тот задолжал ему крупную сумму и никак не хочет вернуть долг.

«Завидует очкарик, небось сам хотел бы оказаться на моем месте». Тимош недоуменно пожал плечами:

– Вроде прочитал.

– В нотариально заверенном завещании каждая буковка имеет силу закона – нужно быть очень внимательным. Если вы как наследник будете постоянно проживать с наследодателем, то с момента открытия наследства вы считаетесь принявшим наследство. Идти к нотариусу в срок, установленный для принятия наследства, вам в этом случае не нужно. Но, если вы не поменяете свою фамилию на Вилкас, у вас не будет права наследования, так как это предусмотрено условием завещания.

«Ого! Я стану Вилкасом?! Тимош Вилкас – звучит неплохо! Может, и имя сменить? Томас Вилкас!» Его раздражал нотариус своими сентенциями – создавалось впечатление, что ему чуть ли не завтра предстоит принимать наследство. Тем паче этот разговор проходил в присутствии дяди Григория, которого это явно забавляло. Тимош не понимал, что в этом забавного, ведь речь шла о том времени, когда дядя будет уже лежать на кладбище в гробу под двумя метрами земли.

– Обязуюсь читать этот текст каждый вечер перед сном, пока не вызубрю наизусть! – не выдержав, съязвил Тимош.

– К сожалению, у вас нет такой возможности: копию завещания вы не получите – это не предусмотрено законом.

Очкарик-буквоед еще полчаса мурыжил Тимоша, чтобы тот осознал, насколько теперь прописаны правила его жизни на этом клочке бумаги, и только после этого дал напечатанный текст завещания на подпись Вилкасу. Тот размашисто расписался.

Выйдя из кабинета дяди, Тимош вспомнил о вчерашнем вечернем разговоре с Мартой и решил его продолжить. Набрав номер ее мобильного телефона, договорился с ней встретиться в парке.

Когда Тимош пришел в условленное место, девушка уже была там, ожидала его в беседке.

– Марта, ты вчера говорила о проклятии рода Вилкасов, а можно поподробнее?

– Имеется на этот счет легенда. Около трехсот лет тому назад хозяином замка и окрестных земель был старый Кейтус Вилкас, литовский шляхтич, принявший католицизм. Его сын Йогайло примкнул к польской шляхте, выступившей против короля[10], издавшего указ об уравнении в правах православных и католиков. Собравшись в воинские отряды, они нападали на православных и расправлялись с ними, вешали священников. Это привело к восстанию на Украине[11] под предводительством казака Железняка. Один из отрядов восставших появился в нашем краю, повстанцы сожгли и разграбили замок, перебили слуг, повесили старого Кейтуса и ксендза, но Йогайло удалось скрыться в лесу. Из-за лютой ненависти превратился тот в волка и ночами стал нападать на жителей окрестных сел, которые принимали участие в разграблении замка, перегрызал жертвам горло, не щадя ни стариков, ни младенцев. Почти четыре года он лютовал, нагоняя в ночную пору страху на местных жителей, и никак не могли его изловить и уничтожить. Лишь когда война закончилась, Йогайло вновь появился в наших местах, при чинах, данных российской властью, и заново отстроил замок. Люди, хоть и реже, снова стали пропадать, в основном юные девушки. Вернулась только одна девушка, через полгода после своего исчезновения, уже беременная. Она была крайне испуганной, ни просьбы, ни угрозы не дали результата – она так и не рассказала, где находилась все это время, кто отец ее будущего ребенка и где искать остальных пропавших девушек. Но все было понятно и без ее признаний. Жители села, находившегося всего в двух километрах от замка, поднялись как один и захватили замок. На этот раз Йогайло не удалось скрыться, замок разрушили, а его растерзали, тело сожгли и прах развеяли по ветру. Спасшаяся девушка вдруг вновь исчезла. Жители села жестоко поплатились за этот бунт: прибывшая военная команда подвергла их всех телесным наказаниям, а два десятка мужчин были признаны зачинщиками и отправлены на каторгу. Ни один из них обратно не вернулся. А через некоторое время в период сильной засухи вдруг с нескольких сторон запылало село и сгорело дотла. Посчитав это место проклятым, оставшиеся в живых жители расселились по соседним селам. Спустя еще какое-то время сын Йогайло и его мать взялись за восстановление замка. Этот сын – прадед нынешнего владельца замка, и с тех пор идет молва, что в их жилах течет кровь оборотня.

– Предательство, оборотни, легенды… Каким образом это связано с завещанием и со мной?

– Я уже говорила тебе, что мужчины рода Вилкасов не умирают своей смертью. Григорий Вилкас человек очень тяжелый, у него мало близких приятелей. В основном это его партнеры по большому теннису, которым он увлекался, когда был здоров, и преферансу. Раньше здесь были неплохие корты, но после травмы Вилкас приказал на их месте разбить газон и клумбы, из развлечений у него остались преферанс с друзьями и… – Марта сделала многозначительную паузу. – Иногда они занимаются астрологией и спиритизмом – вызывают духов умерших людей, чтобы узнать будущее.

– В двадцать первом веке?! Не ожидал такого от дяди!

– Тебя познакомили с Валентиной Сергеевной?

– Ихтиологом?

– Помимо рыб она занимается астрологией, нумерологией, проводит спиритические сеансы. Та еще штучка! На последнем спиритическом сеансе дух отца Григория Вилкаса предсказал ему, что он не доживет до своего дня рождения, а до него осталось меньше полугода.

– Ты хочешь сказать, что дядя поверил в подобную чушь?!

– Судя по тому, что он поспешил оформить завещание, поверил. А может, покушение к этому подтолкнуло.

– Мне тоже стоит в это поверить? – усмехнулся Тимош. – Хотя, если было покушение… Расскажи о нем.

– Ты только не трепись – это я тебе рассказываю по секрету. Незадолго до твоего приезда в Вилкаса стреляли, он чудом остался жив. Я была при этом и чуть не стала мишенью киллера.

– Оказывается, тут не такой уж сонный край, как я думал. Поэтому везде дядя понаставил охрану?

– Охрана и раньше была. Киллер проник сюда через непроходимое болото. Возможно, в следующий раз смогут придумать что-нибудь более оригинальное. Не исключено, что киллер – кто-то из обслуживающего персонала замка. Для этого здесь постоянно находится Николай Николаевич, он пытается его или их вычислить.

– Много врагов у дяди?

– Трудно сосчитать, а вот друзей нет. В его окружении есть только партнеры и слуги.

– Слуги? Ты имеешь виду, прислуга?

– Прислуга – это другое. Слуги – это зависимые от него люди. Вот я – слуга.

– А я кто?

– Пока никто, но, думаю, Вилкас отвел тебе роль партнера, раз сделал своим наследником.

– С чего это ты так заботишься обо мне?

– Вдруг и в самом деле ты займешь место Вилкаса? Мне не хотелось бы в этом случае искать новую работу. – По тону Марты Тимошу было непонятно, говорит она это серьезно или издевается над ним. – Я тебе рассказала значительно больше того, что следовало. Прошу, не вздумай проболтаться об этом Вилкасу.

Тимош пристально всмотрелся в лицо Марты, пытаясь проникнуть в ее мысли. «Кто ты – друг или враг? Твои советы от доброго сердца или это хитрая уловка, чтобы я пал в глазах дяди?» Несмотря на молодость, Тимош уже научился немного разбираться в людях. Ему приходилось сталкиваться с проявлениями в отношениях между людьми и зависти, и подлости, и бесчестности, и двуличности.

Расставшись с Мартой, Тимош вернулся в библиотеку. Архивариус протянул ему несколько листов.

– Это сканы всей найденной информации о Раудонасе Вилкасе, как вы просили. Собственно, эта информация имеет вероятностный характер, как и портрет, который вы собираетесь написать. Его участие в Грюнвальдской битве, похищение короны, предназначавшейся князю Витовту, – ни обстоятельства, ни тем более детали этих событий до нас не дошли.

– Оставим Раудонаса, что вы знаете о родовом проклятии рода Вилкасов? Если не ошибаюсь, это как-то связано с Йогайло Вилкасом?

– Вот вы о чем! Легенда о проклятии рода Вилкасов имеет более ранние истоки – XV век. Все началось как раз с Раудонаса Вилкаса.

– Мне любопытно об этом знать как можно больше – хочется, чтобы портрет Раудонаса Вилкаса получился максимально приближенным к оригиналу. – Тимош вернул листки архивариусу. – Здесь слишком сухая информация, одни «кости», а мне требуется «мясо».

– Будь по вашему. – Архивариус оживился. – Перескажу вам дошедшую до нас хронику о похищении королевской короны для великого князя литовского Витовта. Один из литовских рыцарей, Вингалл Дзевялтов из гербового рода[12] Задора, присутствовавший при этом, описывает это так. – Голос архивариуса обрел силу, тон стал торжественным. – Мы с вами отправимся в 1430-й год от Рождества Христова.

* * *

По широкой тропе, вьющейся через сосновый лес, длинной змеей растянулся конный отряд в полсотни копейщиков, блестя на солнце доспехами и оружием. В голове отряда знаменосец гордо возносил хоругвь, где на красно-желтом фоне скакал всадник, вооруженный мечом, – герб Великого княжества Литовского. Хотя лето 1430 года от Рождества Христова уже было на исходе, стояла небывалая жара. Воины стоически переносили ее, не сбрасывая с себя тяжелых доспехов, словно в самое ближайшее время им предстояло вступить в смертельную схватку с врагом. «Змею» посредине разрывала тяжелая карета, запряженная шестеркой лошадей, заметно замедляющая продвижение всего отряда. На плотной занавеске, прикрывающей окно кареты, были изображены папская тиара и под ней перекрещенные ключи – золотой и серебряный, и это говорило о том, что в ней едет папский посланник не ниже нунция.

Возглавляли отряд два всадника в богатых доспехах, без шлемов-сервильеров, переданных оруженосцам. Торсы этих воинов прикрывали пластинчатые доспехи-бригандины со стальными наплечниками, покрытые бархатом. Руки и ноги были надежно защищены наколенниками, налокотниками, сабатонами[13]. Даже кони у них были защищены кольчужными попонами и латным оголовьем. За спиной у них на плечевых ремнях висели фигурные щиты-тарчи. Несмотря на одинаковое снаряжение и похожие фигуры, всадники разительно отличались друг от друга внешностью и возрастом. Старший, лет сорока пяти, имел длинные темные волосы с проседью, ниспадающие до плеч. У него было суровое квадратное лицо с глубоким шрамом, пересекающим щеку и рот так, что приоткрывались зубы, отчего казалось, что он все время зловеще усмехается. Младший был молод, вряд ли ему было больше двадцати лет. У него было приятное открытое лицо, длинные светлые волосы цвета спелой пшеницы все время находились в движении. Он с любопытством и радостью взирал на мир, и некая мечтательность во взгляде говорила, что он находится под впечатлением от приятных событий и трудности дальнего похода его не волнуют.

– Проклятая жара! Будь они неладны, лукавые латиняне, черт бы побрал вероломных поляков! – злобно произнес старший хриплым голосом, словно был простужен, несмотря на жару.

– Отец, ты еще забыл упомянуть псов-рыцарей ливонского ордена, – улыбнулся младший.

– Вингалл, не зубоскаль! Лучше узнай у борова, которого везем, как его самочувствие. Не хватало еще, чтобы он околел от жары, что вполне возможно при таком количестве сала на нем.

– Отец, почему ты враждебно относишься к ксендзам? – Младший покачал головой. – Пора тебе привыкнуть, Литва уже почти полвека христианская страна.

– Это больше, чем мне лет! Проклятие на их голову! – недовольно прохрипел старший. – И не Вингалл ты теперь, как назвал я тебя в честь деда твоего, а Олег – так тебя нарекли попы! Вера отцов в Диеваса, Перкунаса, Сауле[14] осталась лишь в селениях, расположенных среди лесов и болот. От старых богов мы отвернулись, а новые не спешат к нам! Витовт, как и Миндовг[15], принял христианскую веру, но обычаи наши[16] втайне соблюдает. Меня, как и других приверженцев веры отцов, не преследуют, как поступают в Польше и других христианских странах. – Мужчина поднял глаза к небу и с жаром воскликнул: – Лайма[17], пошли нам удачу, чтобы мы благополучно выполнили поручение нашего князя! Гильтине[18], обойди нас своим вниманием!

Вингалл отъехал в сторону, придержав коня, дождался, когда карета поравняется с ним, и сдвинул занавеску. Внутри находился толстый бритый мужчина в сутане, с круглым, лоснящимся от пота лицом, в фиолетовой епископской биретте[19]. Напротив него сидели двое его служек – мальчики лет по пятнадцать.

– Как самочувствие вашей светлости? – поинтересовался всадник на итальянском.

– Ужасно! Далеко еще ехать? Сделайте остановку, меня совсем растрясло в этой колымаге, такое ощущение, словно колотили цепами по телу. Есть ли поблизости приличный замок?

– Придется немного потерпеть, ваша светлость. Вскоре мы окажемся в Подляшье, и это уже Великое княжество Литовское. Если будет на то воля Господа нашего, то через пять дней будем в Отроках, вотчине великого князя Витовта, и вы сможете денек отдохнуть, прежде чем отправиться в Вильно.

– Всего день?! Я непременно должен отдохнуть дня два-три! Не годится легату святейшего прибыть в Вильно в таком ужасном состоянии.

– Великий князь Витовт приказал сопроводить вас в Вильно, не делая длительных остановок. Мы и так задержались в пути, и великий князь…

– Ты забыл, с какой важной миссией я еду! – прервал его папский легат. – Миропомазание раба божьего Александра[20] и вручение от имени его святейшества папы Мартина V королевской короны! Я везу масло из фиала, Святой Стеклянницы, которым крестили короля франков Хлодвига. Твое дело – сопровождать меня, а сколько времени потратить на отдых, я сам определю.

– Хорошо, я передам ваше пожелание отцу – он отвечает перед великим князем за вашу безопасность.

Вингалл прибавил ходу и догнал отца.

– Его светлость просит задержаться в Отроках на два-три дня. Жалуется, что очень устал за неделю пути.

– До Отрок еще надо доехать – мало ли что может случиться! А там будет видно, как следует поступить.

– Отец, я вижу, что тебя думы тяжкие гложут. Что с тобой? Кого опасаешься? Разбойников? Татар? Ливонских рыцарей? С такой ратью, как у нас, можно с целой армией сразиться. Не понимаю я, зачем такие меры предосторожности? Словно едем не по земле дружественного Польского королевства, а по Дикому полю или по владениям псов-рыцарей.

– Тревожно мне. Не думаю я, что мы спокойно пройдем землю польскую.

– Чего и кого нам бояться? Король польский Владислав[21] – недавний великий князь литовский Ягайло, с польским королевством мы дружим, а не враждуем. Вы вместе выстояли в битве с рыцарями под Грюнвальдом – вспомни, ты же сам рассказывал!

– Княжество Литовское при Витовте набрало великую силу, и ему несподручно под польской короной. Чтобы заполучить королеву Ядвигу, а с ней и польскую корону, Ягайло пожертвовал многими нашими правами, верой предков. Сейчас куда ни повернись – везде лях сидит. И не литовец Ягайло на польском троне, а король-католик Владислав, который больше печется о поляках, чем о нас, его собратьях. Витовт – наша сила и надежда. Став королем, он разорвет позорный Кревский договор[22]! Корона для Витовта – это возможность освободиться от власти поляков. Ягайло это понимает и сделает все, чтобы не допустить его коронации.

– Ягайло на съезде прилюдно согласился на корону для князя Витовта.

– На словах, но это не значит, что и на деле. И не забывай, что кровь отца Витовта, князя Кейстута[23], на руках Ягайло. Думаю, что об этом не забыли ни Ягайло, ни тем паче Витовт.

– Отец, посмотри, что там? – забеспокоился Вингалл.

Слова отца посеяли в нем тревогу. Впереди показался небольшой конный отряд – с десяток всадников. Старший мужчина резко поднял руку и придержал коня, давая этим знак остальным остановиться. Бывалые воины сразу перестроились в боевой порядок, так, что карета с папским посланником оказалась у них в тылу. Приближавшиеся к ним всадники также остановились, ничего не предпринимая.

– Неужели ты думаешь, что они собираются нас атаковать? – воскликнул Вингалл, которого охватило возбуждение при мысли о предстоящем бое. – Да их раз в пять меньше! Даже издалека видно, что это не татары и не псы-рыцари. Давай я возьму с десяток воинов и выеду им навстречу.

– Осторожность не помешает. Что, если это передовой отряд, а главные силы прячутся в засаде? Ожидают, что мы разъединим силы, чтобы нанести удар. Запомни, Вингалл: никогда не рассчитывай, что противник слабее, даже если видишь, что превосходишь его численностью. Всегда будь готов к встрече с равным по силе противником.

От отряда отделился всадник и во весь опор поскакал к ним.

– Переговорщик. – Вингалл сощурился, вглядываясь в приближающегося всадника, и вдруг радостно воскликнул: – Отец, это не иначе как Раудонас Вилкас!

– Свои! Лайма нам помогает! – обрадовался старший мужчина и выехал навстречу приближающемуся всаднику, крупному рыжеволосому мужчине лет сорока, с длинными обвислыми усами, в русской кольчуге.

Встретившись, друзья обнялись. Не раз они сражались вместе в жестоких битвах, стойко стояли плечом к плечу, разя врага, и полностью доверяли друг другу, как братья.

– Я рад тебя видеть, Раудонас. Как я понимаю, твое появление тут неслучайно. Ты с хорошими новостями?

– Новости у меня не плохие и не хорошие, Сирвидас, – это уж как ты их воспримешь. Господин наш, великий князь Витовт, с нетерпением ожидает тебя в Вильно. На коронацию уже прибыл сын великого князя московского Василий Дмитриевич вместе с Софьей[24]. Прибытие короля польского Владислава с большой свитой ожидается в ближайшие дни. Послал меня к тебе воевода из Алитуса, так как ему стало известно, что ждет тебя на этом пути западня. По его заданию выехал я тебе навстречу, чтобы предупредить об опасности. И действительно, я видел множество вооруженных поляков верстах в десяти отсюда, недалеко от местечка Сувалки. Их более сотни, видимо, будут ждать тебя на переправе через речку Чорна Ханьча.

– Что посоветуешь мне, побратим Раудонас? Может, совместно ударим по ним?

Раудонас Вилкас покачал головой:

– Я видел вооруженных польских воинов под предводительством польского боярина герба Апданк, а что они задумали, мне неведомо. На твоем месте я постарался бы избежать столкновения – тебя потом поляки обвинят, что ты первый на них напал неизвестно по какой причине. Лучше лесными тропами обойдем переправу у Сувалок и переправимся выше. Я прекрасно знаю эти места и брод у деревни Крушки. Затем пойдем на Вилковишки и до Алитуса, на переправу через Неман.

Сирвидас несколько минут молча раздумывал и затем согласно кивнул:

– Будь по-твоему, побратим. Да поможет нам богиня Лайма!

Вилкас махнул рукой, и вскоре его воины влились в отряд Сирвидаса. Следуя указаниям Вилкаса, они свернули с главной дороги и стали двигаться по узкой тропе через лесную пущу, еще больше растянувшись.

– Отец, не делаешь ли ты ошибку? – встревожился Вингалл, так как в случае внезапного нападения на узкой тропе всадники были бы лишены возможности маневрировать. – Может, тебе следовало бы выслать разведку и проверить слова Вилкаса? Посмотреть, кто находится у переправы в Сувалках. И почему воевода из Алитуса, послав к тебе Вилкаса, не снабдил его письмом?

– Ему известно, что я хороший вояка, но не умею ни читать, ни писать, – усмехнулся Сирвидас. – Вилкаса он послал, так как знает, что ему я доверюсь, а кому-либо другому – нет, даже если у того будет письмо с печатью. Раудонас Вилкас – надежный и опытный воин.

– Хорошо, отец. Делай, как считаешь нужным.

Но доводы Сирвидаса не успокоили Вингалла. Он стал внимательно наблюдать за Вилкасом, и ему показалось, что тот при внешнем спокойствии на самом деле нервничает.

В лесу царила прохлада, и воины, измученные жарой на открытой местности, несколько приободрились и повеселели. Лес то вплотную подступал к тропе, и тогда воинам приходилось рубить ветки деревьев, чтобы могла проехать карета с папским посланцем, то неожиданно расступался, и солнечный свет разгонял лесной полумрак. Сумрачный лиственный лес сменил светлый сосновый. Вингалл вновь подъехал к карете, чтобы узнать, каково самочувствие папского легата. Вдруг заухал пугач.

«К чему бы это? Ведь сейчас не ночь!» – пронеслось в голове Вингалла, и мышцы его сильного тела инстинктивно напряглись. Лесную тишину взорвали выстрелы пищалей и арбалетов. Десятки арбалетных болтов, словно злые шмели, полетели в воинов-литовцев, с близкого расстояния пробивая их доспехи, словно бумагу. Послышались крики раненых и умирающих, ржание лошадей. Впереди несколько деревьев с ужасающим шумом и треском рухнули, перегородив дорогу. Коварный враг безнаказанно расстреливал литовцев из-за деревьев, располагаясь на пригорке, из «гнезд», устроенных на верхушках деревьев. Несколько литовских воинов, попытавшихся атаковать неприятеля, завязли в густом кустарнике. Вингалл ужаснулся, заметив, что их хоругвь больше не реет впереди и отца нигде не видно. Только горстка оставшихся в живых литовцев отчаянно рубилась с воинами предателя Вилкаса.

– Литовцы, вперед! – выхватив из ножен меч, крикнул Вингалл воинам, оставшимся за каретой и почти не пострадавшим.

В голове Вингалла пронеслась мысль: «Отец будет недоволен, ведь я оставил без охраны карету с посланцем папы и короной!» – но он уже не мог остановиться. Они налетели как вихрь на противника, и им удалось потеснить воинов Вилкаса, которым, чтобы не быть уничтоженными, пришлось спешиться и перебраться за поваленные деревья, под прикрытие арбалетов и пищалей. Разгоряченный боем Вингалл приказал собрать раненых и отступить к карете. Среди павших воинов он увидел мертвого отца – в шее Сирвидаса торчал кинжал. Вингалл заскрипел зубами от ярости, догадавшись, кто нанес этот подлый смертельный удар, в самом начале боя лишив отряд командира. По приказу Вингалла два воина подняли тело отца и положили его на лошадь. Вингалл пересчитал литовцев, способных сражаться, – их осталось меньше двух десятков, остальные были убиты или тяжело ранены. Заглянув в карету, Вингалл испытал облегчение, поскольку епископ находился внутри, хотя и был смертельно напуган. Но, вглядевшись в лицо священника, он понял: произошло что-то ужасное.

– Корона… – едва смог выдавить из себя трясущийся от страха епископ. – Ее похитили!

– Вингалл! – раздался громовой голос, и молодой воин увидел на баррикаде из поваленных деревьев Раудонаса Вилкаса. – Послушай меня…

– Подлый предатель! Ты убил моего отца, своего побратима, поверившего тебе!

– Что сделано – то сделано. Уходите, и тогда вы останетесь живы!

– Нам не страшно умирать! Смерть предателю! – Красная пелена бешенства застлала глаза Вингалла, у него было единственное желание: добраться до Вилкаса и изрубить его на куски. – Литовцы, вперед!

Воины снова бросились в бой, хотя и понимали, что это бессмысленно. Выстрелы из арбалетов, самострелов и пищалей сразу скосили половину отряда. Остальные литовцы спешились, чтобы добраться до врага, прячущегося за деревьями, но тяжелые доспехи конника стали для них обузой, не позволяли двигаться достаточно быстро. Раудонас Вилкас, вооруженный боевым топором-секирой, вышел навстречу Вингаллу. Напор молодого воина был таким яростным, что казалось, вот-вот справедливость восторжествует и предатель будет наказан, но боевой опыт и бóльшая подвижность в легкой кольчуге перевесили чашу весов на сторону Вилкаса. Мощный удар топора, достигнув цели, разрубил железо и сломал ключицу молодому воину. Меч выпал из рук Вингалла. Следующий удар пришелся по шлему, и, хотя тот выдержал, в голове у воина зазвонили тысячи колоколов и он упал на одно колено, но, не удержавшись, рухнул на землю. Один из воинов Вилкаса тут же подскочил к находившемуся без сознания Вингаллу и сбросил с его головы шлем, намереваясь ударом кинжала в шею оборвать его жизненный путь.

– Мы даруем ему жизнь – он храбрый воин! – крикнул Вилкас.

Оставшиеся в живых литовские воины прекратили сражаться и, с разрешения Вилкаса прихватив раненого Вингалла, отступили.

Через две недели еще не оправившийся от ран Вингалл добрался до Вильно, но известие о пропаже короны достигло столицы Великого княжества Литовского раньше. К великому князю Витовту Вингалла не допустили, ему сообщили, что тот крайне рассержен и не хочет его видеть.

– Это были поляки! Они подкупили Раудонаса Вилкаса и с его помощью захватили корону! – лихорадочно доказывал Вингалл воеводе Довьяту.

– Ты видел среди нападавших поляков или, может, взял кого-нибудь из них в плен? – гневно прогремел воевода. – Ты хочешь, чтобы наши дружественные отношения с Польским королевством испортились?! Король польский Владислав II, брат великого князя Витовта[25], находится в Вильно и скорбит вместе с ним о потере. Больше нигде не говори об этом! Не сносить тебе головы, если твои речи дойдут до великого князя!

Вингалл опустил голову, но затем дерзко посмотрел на воеводу:

– Выходит, корона потребовалась именно Вилкасу? Неужто чтобы в ней покрасоваться? Или он сам хочет стать королем?

– Я тебе добра желаю, – более мягко произнес воевода. – Дай срок – все прояснится, а пока молчи! – Затем продолжил задумчиво: – Раудонас Вилкас не пошел бы на это злодеяние лишь из-за золота, не предал бы и не погубил своего друга – твоего отца. Тут что-то иное. Могли быть к этому причастны польские шляхтичи? Могли. Но и ливонские рыцари имели свой интерес: если бы Витовт получил корону от папы римского, это лишило бы их возможности совершать грабительские набеги на нашу страну. А младший брат короля Свидригайло[26], сколько раз он хотел занять престол великого князя литовского вместо Витовта? Он ведь не отказался от своей задумки, а лишь затаился. За ним сила стоит великая – православные русские князья, которым не нужно католическое Литовское королевство. Иди и молчи! Время все расставит по своим местам и раскроет все тайны!

* * *

Взволнованный архивариус замолк, вытирая пот со лба.

Тимош слушал захватывающую историю вполуха, не прерывая рассказчика, увлекшегося своим повествованием, по-видимому, процентов на девяносто присочиненным им самим.

– Рыцарь Вингалл, вернувшийся к языческой вере предков, все же настиг Раудонаса Вилкаса в его замке на Полесье. Гарнизон замка отказался противиться воле Великого князя Витовта и выдал Раудонаса, но короны при нем не оказалось. Под угрозой позорной казни Раудонас был вынужден согласиться на поединок с Вингаллом. В случае своего поражения Раудонас пообещал вернуть похищенную корону, но, получив смертельную рану, умер, так и не сообщив, где ее спрятал. Жрец литвинов проклял Раудонаса и его род, обрекая на то, что никто из них не умрет в постели от старости и даже после смерти не будет знать покоя. Последнее было истолковано жителями деревни, которая в те времена находилась возле замка, так, что Вилкасы после смерти станут оборотнями-волками. Они выкопали и сожгли тело Раудонаса, развеяв прах по ветру. Так возникла легенда о проклятии, наложенном на Вилкасов, которые после смерти мстят людям, приняв облик оборотня или упыря. Относительно истории с Йогайло Вилкасом точно известно только то, что он примкнул к восставшим полякам и был расстрелян русским карательным отрядом. То, что Йогайло терроризировал местных жителей после своей смерти, и то, как поступили селяне с его телом, известно лишь из местной легенды. Еще в начале 90-х годов тут был хутор, но уже в начале нашего века от него ничего не осталось – местные жители разбрелись по соседним деревням.

– Местная выдумка, – подытожил Тимош. – Похищенная корона так и не нашлась?

– Не так и не этак. – Архивариус понизил голос. – Ходят упорные слухи, что Григорий Вилкас поселился здесь именно ради того, чтобы найти корону, похищенную его предком.

– Его поиски не увенчались успехом?

– Как сказать… – У архивариуса забегали глазки, он быстро поднялся. – Прошу меня простить, я вспомнил о неотложных делах. Завтра в это время встретимся здесь, и я вновь буду к вашим услугам. Еще раз простите меня. – И архивариус вынес свое грушевидное тело из библиотеки.

«Интересно, на сколько бы потянула такая корона, если бы нашлась?» – подумал Тимош и порылся в интернете на сайтах международных аукционов, пытаясь найти подобные лоты. Результат его ошеломил: стоимость короны могла составить десятки миллионов евро! Возможно, это превышало стоимость всей компании Вилкаса, включая карьеры и камнеобрабатывающий завод!

Вечером, к разочарованию Тимоша, голубка не прилетела, но он все равно накрошил ей хлеба на отлив за окном.

5

Прошла всего неделя с тех пор, как Тимош стал жить в доме-замке Вилкаса, а ему уже казалось, что он прозябает здесь всю жизнь. Ночами его донимала громкая музыка, доносившаяся из соседней комнаты, где проживала вместе с сиделкой мама Вилкаса. Она не могла ночью спать в тишине, а в наушниках слушать музыку не могла. К музыке по ночам Тимош вскоре привык и уже не обращал на нее внимания.

Его развлечением стала голубка, которая прилетала ранним утром и вечером, деловито стучала в окно, требуя еды. Тимош ее кормил, представляя себя узником, несправедливо заточенным в замковую башню, а ее – почтовым голубем, с помощью которого он мог общаться с любимой.

В недельный «юбилей» своего нахождения в замке Вилкаса Тимош словно очнулся от грез о призрачном богатстве. «Молодость проходит, а я застыл здесь, как муха в янтаре…» Жизнь в Париже казалась сном-сказкой, и даже Моник приобрела облик, далекий от реального. Это не означало, что он стал меньше ее любить, наоборот, его любовь к ней была похожа на лавину, сходящую с гор. Вернее, на лавину за мгновение до того, как она должна сойти.

Вечерами он болтал с Моник и с ужасом замечал, что она отдаляется от него. Треклятый Жерар не маячил за ее спиной, но его имя часто слетало с ее уст. «Жерар сказал…», «Жерар посоветовал…», «Жерару понравилось…», «Жерар не одобряет…» Правду говорят, что любовь не терпит расстояний и времени, а парижанки крайне легкомысленны! Понимая это, Тимош не мог ни послать к черту дядю Гришу с его наследством, привязавшего его к себе незримой золотой цепью, ни разлюбить Моник, дав себе установку на будущее: «Вот получу миллионы – и все красотки мира будут моими, или почти все! Моник будет еще кусать себе локти!»

Вскоре в Тимоше поселилась ревность, и она по силе эмоций превосходила любовь. Бессонные ночи превратились в пытку. Воображение рисовало эротические сцены с Моник и Жераром – как они, предаваясь страсти, удовлетворяют свою похоть. Да, именно похоть, так как любовь возможна только между Тимошем и Моник! По крайней мере, он был в этом уверен. Он очень ярко представлял, как утомленная страстью Моник нежно улыбается и смотрит сквозь полуопущенные веки, а этот павиан Жерар… Нет, лучше не продолжать, иначе он сойдет с ума!

Сколько раз Тимош пытался разумными доводами убедить себя, что это лишь игры его разгоряченного разлукой воображения и в их отношениях осталось все по-прежнему… Однако внутренний голос, предатель и сволочь, приводил свои веские аргументы. Можно обмануть кого угодно, но себя-то не обманешь!

Уже на третий день разлуки Моник перестала в конце их разговора спрашивать, когда он приедет. Тревожный сигнал в истерзанном ревностью мозгу звучал все настойчивее. По инициативе Моник теперь они общались в более раннее время, причем разговоры становились все короче. Непринужденно смеясь, девушка утром объявляла, что вечером она встречается то с одной, то с другой подружкой за чашечкой кофе и бокалом вина. Но с подружками ли она пила кофе и вино? Ох, вряд ли… Проклятый Жерар! Он давно словно коршун вился вокруг Моник, и только присутствие Тимоша его сдерживало. Теперь Тимош далеко, и шансы этого коварного змия-искусителя выросли. А слабость Моник к сладким винам и то, что она после двух-трех бокалов теряла контроль над собой… Да, она могла стать легкой добычей для подлеца Жерара!

Тимош даже не пытался на расстоянии как-то направлять Моник на путь истинный, путь ожидания и смирения, понимая безнадежность этой затеи. Моник же не давала ему монашеский обет! И он осознавал, что и не собиралась… Если он попросит ее держать себя в определенных рамках, Моник просто не поймет, о чем он говорит, чего от нее хочет. Проклятый развратный Париж, где даже муж и жена после вечеринки возвращаются на разных такси, и не всегда домой! Сама Моник наверняка не считает свое поведение предосудительным. Уверена, что она девушка порядочная. Ведь она была верна Тимошу, пока тот был рядом с ней? Была. Тимош покинул ее, хотя она этого не хотела, и сам не знает, когда вернется в Париж. Да и вернется ли… И что же? Она должна ждать его, как верная Пенелопа своего Одиссея? Подобная глупость ей наверняка в голову не приходит!

«Забудь ее и найди другую!» – много раз давал себе установку Тимош. В замке были хорошенькие девушки из обслуживающего персонала, которые с удовольствием согласились бы с ним на непродолжительную, ни к чему не обязывающую интрижку. Но нет – он, как больной, несся ранним утром или вечером к компу, чтобы связаться по вайберу с Моник. И ради чего, спрашивается? Ради очередной порции свежих фотографий, где на каждой третьей похотливо ухмылялся Жерар?!

Работа над портретами мужчин рода Вилкас – воинов, разбойников, авантюристов – не увлекла его, воспринималась им как ремесленничество. Портрет Раудонаса он писал в стиле голландских художников: на темном фоне, в рыцарских доспехах, высветив лишь лицо, имеющее хищное выражение, и родовой бульдожий подбородок. Он решил каждый портрет писать в соответствующем эпохе художественном стиле.

Марта часто заходила в библиотеку, где Тимош оборудовал себе местечко возле окна, согнав оттуда архивариуса. Он установил там мольберт, а на двух сдвинутых столах валялись листы с эскизами будущих портретов, краски, мелки. Любопытная Марта совала свою лисью мордочку во все, иногда комментариями доводя Тимоша до белого каления. Несколько раз он срывался, а она лишь посмеивалась, всем своим видом показывая, что его реакция доставляет ей удовольствие. Почему ей нравилось изводить его, Тимош понять не мог, ведь еще недавно она вела себя с ним по-дружески.

Вот сегодня в банкетной он случайно услышал, как она, посмеиваясь, рассказывала начальнику службы безопасности, что думает о его мастерстве художника. Его убила фраза: «Стены покрасить в квартире я бы ему еще доверила, но писать свой портрет – упаси боже!» Даже управляющий, Петр Игнатьевич, как-то поинтересовался у Тимоша, из-за чего у него не сложились отношения с Мартой. Понизив голос, он добавил: «Она так близка с Вилкасом, похоже, делит с ним постель». Тимош это понял так, что с Мартой отношения лучше не портить. Но он их и не портил! Это ее отношение к нему изменилось, так что он может поделать?..

Вернувшись вечером из библиотеки в свою комнату, Тимош ощутил необычайную усталость и раздражение. Он попытался связаться по вайберу с Моник и долго ждал, пока появится ее изображение. Она, как всегда, веселилась в компании друзей, и среди них – ну кто бы сомневался! – был и Жерар. Медленно закипая, он стал что-то сердито выговаривать ей, понимая, что этим только оттолкнет девушку от себя.

– Любимый, ты же слышишь, какой тут стоит галдеж! Мы не сможем нормально поговорить. – Моник засмеялась и приложила бокал со светлым вином к глазу, исказив его.

Это напомнило Тимошу, что именно в таком виде он ее нарисовал. Только на картине глаз оказался непропорционально большим, словно бокал имел свойство увеличительного стекла. И вообще, он заметил, что в его карандашных набросках, которые он делал «для души», черты Моник все больше искажались. Сюрреализм в данном случае был тревожным признаком, но поделать с этим он ничего не мог. Прямо беда бедовая…

– В последнее время нам все реже и реже удается общаться, – не выдержав, посетовал Тимош.

– Ты прав, любимый. Приезжай скорее, а то меня украдут. Прозит! – Она подняла бокал. – Да, чуть не забыла: завтра мы едем за город, и со мной нельзя будет связаться два дня. Целую, любимый! Чао! – Моник вновь рассмеялась, и картинка погасла.

Тимош разъярился, красная пелена встала у него перед глазами, он снова и снова вызывал по вайберу Моник, но та не отвечала. Интересно, почему с ней не будет связи? Она же не в джунгли Амазонки и не в Антарктиду отправляется, а остается в центре цивилизации! Кстати, и с Антарктидой, и с орбитальной космической станцией давно налажена связь. А вот Моник сказала, что он не сможет с ней связаться два дня. Значит, она планирует к кем-нибудь связь иного рода?

– К чертям собачьим! Уезжаю, и немедленно! Пусть дядя катится со своими миллионами куда подальше! Я хочу жить полной жизнью, а не гнить здесь! – орал Тимош.

В дверь постучали, и, не ожидая разрешения, в комнату вошла Марта.

– Бунт на корабле? – произнесла она с обычной презрительной усмешкой.

– Я уезжаю!

– Далеко?

– В Париж, во Францию!

– К Моник?

– К ней! Постой, откуда ты знаешь ее имя?!

– Наивный мальчик! Думаешь, Вилкас вот так просто решил подарить свои миллионы незнакомцу, пусть и племяннику жены? У Вилкаса имеется на тебя целое досье, ему известно, где ты бывал, с кем спал. Поскольку ты жил за его счет, за тобой постоянно следили, чтобы он мог принять решение. Твое мимолетное увлечение Моник пройдет – все мы испытывали разочарование в любви, тем более если она первая. Извини, но у нее уже есть новое увлечение – твой дядя ради тебя был готов пойти и на эти расходы.

Тимош будто окаменел. Как это понимать? Неужто кто-то из доверенных лиц дяди платит негодяю Жерару, чтобы тот ухлестывал за Моник? За его милой Моник?..

Марта сощурилась, издевательская ухмылка исказила ее лисье личико. Она медленно развернулась, собираясь выйти из комнаты.

«Эта подстилка Вилкаса еще смеет надо мной насмехаться! Сука! – Тимоша охватило бешенство, его даже затрясло. – Все равно завтра меня здесь уже не будет! Адью, дядя Вилкас! Не сложилось у нас с твоими миллионами! Зато с этой тварью поквитаюсь!»

Тимош, схватив Марту за плечо, рывком развернул ее к себе лицом. При этом с ее блузки посыпались пуговички, стал виден полупрозрачный лифчик.

– Ты! – выкрикнул Тимош, но продолжить не смог – Марта, внезапно обхватив его руками за плечи, тесно прижалась к нему разгоряченным телом, словно собираясь передать свой жар ему, и впилась в его губы.

Тело у нее было соблазнительно упругое и податливое, он непроизвольно обнял ее за талию, потом его руки скользнули ниже. Под тонкой тканью юбки его пальцы нащупали тончайшие трусики. В голове у Тимоша закружилось, он ощутил приятное томление в паху. В нем пробуждалось желание, выжигая из памяти то, что еще несколько секунд назад он ненавидел Марту всеми фибрами души. Теперь же ненависть трансформировалась в страсть, желание обладать.

В его объятиях была прекрасная женщина, желающая того же, что и он. Марта, опустив руки, подтянула юбку повыше и, неожиданно вспрыгнув на него, крепко обхватила ногами его бедра. От сильного толчка Тимош чуть не потерял равновесие и стал пятиться, пока не опрокинулся на кровать. Все исчезло, остались только он и она. Где-то в глубинах подсознания промелькнул образ Моник, заставив Тимоша напрячься, но Марта, словно ощутив присутствие соперницы, язычком стала щекотать его ухо, погружая его в сладкую истому, и в конце концов одержала над соперницей победу. Она, сняв блузку, швырнула ее на пол, туда же полетел и лифчик – ее прекрасные груди с большими затвердевшими сосками обнажились. Марта с невероятной силой рванула на его груди тенниску, вырывая пуговицы с мясом, превращая ее в тряпку и тем самым как бы призывая Тимоша совершать безумства. Мгновение – и на пол полетела ее юбка со сломанной молнией, за ней – разорванные пополам прозрачные трусики. Ее руки, рот бесстыдно играли на его теле, словно на музыкальном инструменте, и он ощущал неимоверное блаженство.

Принято считать, что француженки – самые страстные любовницы. Но никогда Тимош ни с Моник, да и ни с какой другой девушкой не испытывал такого накала страсти, остроты ощущений. Они кончили одновременно и зарылись головами в одну и ту же подушку, заглушая рвущиеся из груди стоны восторга. Тимош первым пришел в себя. Марта еще содрогалась в волнах недавнего оргазма. Его охватила необыкновенная нежность к этой девушке, немного странной, непонятной, но оказавшейся такой страстной.

– Извини, я был неосторожен, – пробормотал Тимош, когда увидел, что Марта стала приходить в себя.

– Я взрослая девочка – знаю, что нужно делать.

– Жаль, что это произошло между нами, когда я уже решил уехать. Мы могли бы… – Тимош замолчал – он вспомнил о Моник.

– Глупости, никуда ты не поедешь! – твердо произнесла Марта. – Завещание в твою пользу Вилкас порвет, как только узнает о твоем отъезде.

– Что ты мне предлагаешь? Жить в этом доме годами, терпеть от него унижения в надежде когда-нибудь заполучить его миллионы? Сколько времени для этого потребуется – год, пять, десять лет? Дядя Гриша может и двадцать лет прожить! Сколько мне тогда будет – сорок три? Вроде не так много, но я уверен: к тому времени я тут сойду с ума! Если я сейчас уеду, может, мне удастся вернуть Моник! Безусловно, как только она узнает о моем приезде, вернется ко мне!

– Никогда не делай необдуманных шагов. Моник непременно вернется к тебе, если ты станешь миллионером. Тогда уже ты будешь решать, надо ли тебе это. Слушайся меня, и у тебя все будет хорошо!

В Тимоше зашевелился червячок сомнения, и он с подозрением посмотрел на девушку. «Может, все это подстроено Вилкасом? Он наверняка может приказать преданной секретарше сделать для него что угодно. А что, если все это – лишь хорошо разыгранная страсть и Марта просто выполняла задание босса? Еще неизвестно, правда или нет то, что она наговорила о Моник…»

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что я ненавижу Вилкаса! – вроде бы непроизвольно вырвалось у Марты.

– Почему? Он твой босс, платит тебе хорошие деньги. Где ты еще такие тут заработаешь?

– Не хочу повторять прописные истины типа «не в деньгах счастье». Неужели ты не понял, что все, кто здесь находится, полностью зависят от Вилкаса и вынуждены терпеть его причуды? Начну с себя: я собрала немного денег и хочу простого женского счастья, иметь семью – мужа, детей. – Помолчав, она добавила с горечью в голосе: – Не хочу быть умной куклой для сексуальных утех!

– Ты извини, что у нас ЭТО произошло, – быстро произнес Тимош, почувствовав опасность. – Меня ждет девушка в Париже, я люблю ее! – Он напрягся, ожидая обвинений, а возможно, и истерики.

– Не переживай, у меня есть жених, он живет в Коростене. Мы с ним видимся в выходные. Димка из очень приличной семьи. Он сделал мне предложение.

– Тогда в чем дело? Увольняйся и живи со своим парнем.

– Вилкас, словно паук, опутал своей паутиной всех, в ком заинтересован, – самостоятельно из нее не вырваться! Скажу так: пока Вилкас сам не решит отпустить меня, я от него не смогу уйти. У Вилкаса есть фотографии, он тайно сделал их, без моего ведома, и с их помощью держит меня на крючке. Димка от меня уйдет, если их увидит. Он из очень приличной семьи.

– Вилкас шантажирует тебя?!

– Можно и так сказать.

– Но я не в его паутине! Могу в любое время уйти отсюда. Вернусь к Моник!

– Заблуждаешься! Вилкас с помощью денег сделает все, чтобы ты почувствовал себя ничтожеством и пожалел, что не оценил оказанную тебе честь. Моник ты вряд ли вернешь – уж твой дядя об этом позаботится, можешь не сомневаться!

– Зачем я ему понадобился?

– Вилкас непредсказуем, как снег на горном склоне весной, никто не знает, что творится в его черепушке. Это присуще всем Вилкасам. О проклятии их рода я тебе рассказывала. Можно по-разному к этому относиться, но из мужчин рода Вилкасов действительно никто не умер своей смертью. Накануне смерти очередного Вилкаса кричит пугач, и это воспринимается как знамение. Ему нагадали, что он не доживет до своего следующего дня рождения, и вскоре после этого в него стреляли. Вот и не верь в предсказания!

– Но Вилкас остался жив!

– До его дня рождения еще много времени, и всякое может случиться.

– Ты веришь в предсказания? Разве можно узнать судьбу человека заранее?

– Не важно, во что я верю, главное, что в это верит Вилкас. Я тебе рассказала значительно больше, чем следовало. Прошу тебя, держи рот на замке! Здесь полно лизоблюдов, они сразу же ему доложат. «Духи не обманывают», – сказал Вилкас, когда я попыталась его разуверить в действенности предсказания. Потом в него стреляли, так что смерть тронула его своим крылом.

– В этой лесной глуши вы совсем одичали. Духи предсказывают смерть практически здоровому, крепкому человеку! Стреляли не духи, а те, кто желает ему смерти. Кто это может быть?

– Список велик. Возглавляет его сестра Вилкаса Лайма, она спит и видит себя единоличным владельцем компании. Если бы Вилкаса убили до того, как он подписал завещание в твою пользу, вся компания оказалась бы в ее руках.

– Она его сестра…

– Сводная. Вилкас гадостей ей наделал воз и маленькую тележку! Зол на покойного отца, бросившего их с матерью, а отыгрывается на сестре. Не может смириться с самим фактом ее существования. Как будто Лайма просила, чтобы ее родили… Впрочем, она отвечает ему тем же. Далее по списку его друзья и партнеры по преферансу. Бизнесмен-аграрий Пилипчук – этот должен ему огромную сумму и не имеет возможности рассчитаться, а Вилкас все давит и давит на него, требует вернуть долг. Деньги так хитро пришли к Пилипчуку через офшор, что, если Вилкас умрет, никто другой не сможет эту сумму у него вытребовать. Поэтому Вилкас хочет его додавить, считая, что возврат долга гарантирует ему жизнь, если к покушению был причастен Пилипчук. Банкир Антон Валерьянович Зотов – страстный коллекционер. Во время раскопок в этих местах были обнаружены очень ценные артефакты, и Вилкас хранит их в депозитарии его банка.

– Неужели найдена корона, предназначавшаяся князю Витовту?

– Не знаю. До меня дошли лишь обрывки фраз и предположения. Сам понимаешь, эти артефакты в случае смерти Вилкаса достанутся банкиру. Его университетский одногруппник, Сидор Федорович Прохоренко, – заместитель председателя фонда, учрежденного Григорием Вилкасом. Он шикарно живет за счет средств фонда. Лишаться этого источника дохода ему не хочется, и его можно понять, не так ли? После смерти сына Вилкас все свое состояние завещал этому фонду, о чем Прохоренко знает. А вот о новом завещании – нет. Но и в последнем варианте завещания есть пункт, в соответствии с которым, если ты по каким-то причинам не примешь наследство или, – Марта сделала паузу, – станешь покойником, все состояние Вилкаса достанется фонду. Этот пункт, без сомнения, очень заинтересует Прохоренко, когда он узнает о новом завещании.

– Выходит, моя жизнь будет в опасности?

– Я знаю повадки Прохоренко, в 90-е годы промышлявшего рейдерством, так что все может быть. Страшно?

– Немного не по себе.

– Не бойся, пока они недооценивают тебя, не знают, что я с тобой. Назвала тебе лишь главных фигурантов из тех, кому выгодна смерть Вилкаса. Поэтому я вела себя не совсем хорошо по отношению к тебе – надо было показать им, что у нас с тобой обоюдная неприязнь. Надеюсь, все поверили, что ты тут в одиночестве и беспомощен, как слепой котенок.

– Выходит, то, что мы оказались с тобой в одной постели, – не результат сиюминутного порыва?

– Страсти было предостаточно. Интимная близость – это некий символ нашего взаимного доверия. Ты хочешь вернуться в Париж небедным человеком, я мечтаю свить семейное гнездышко. Мне скоро тридцать один, и я хочу иметь детей, семью. Как любая нормальная женщина…

– Я так понимаю, у тебя есть некий план, – с иронией произнес Тимош, чувствуя, что непроизвольно напрягся. – Будешь ждать, когда проклятие рода Вилкасов сработает?

– Есть план, но озвучу его не сегодня. Он может принести хорошие деньги – тебе, мне. Не напрягайся, это не связано с проклятием и не угрожает жизни Вилкаса. Отдыхай, когда придет время, мы поговорим на эту тему. Спокойной ночи и хороших сновидений!

6

Последний разговор с Моник выбил Тимоша из колеи. Хотя он храбрился перед Мартой, француженка глубоко засела в его сердце, и он был бессилен перед ее чарами, действовавшими и за тысячи километров. Марта, видя его состояние, предположила, что дело тут не в муках любви, а в уязвленном самолюбии брошенного любовника. Марта не права, он безумно любит Моник! Что бы он ни делал, в голове у него мысли только о Моник, болезненно радостные воспоминания в ностальгической дымке. Он вспоминал ее тело, запах кожи и волос, тембр голоса, ее непосредственность и наивность в житейских вопросах. Все размышления сводились к одному: «Почему она так быстро меня забыла?» Ответ был удивительно простой и без всяких вариаций – не надо было уезжать, гнаться за миражом богатства. Два дня без связи, без общения с Моник показались вечностью, но и на третий день все его попытки дозвониться были тщетными. Тимош обратился за советом к своему «наставнику» и нашел у него описание своего состояния, что его не порадовало.

«Дали все называет своими именами, без сюсюканья. В самом деле, еще немного – и я буду вести себя как полный кретин. Надо взять себя в руки, я же мужчина!» Молчание Моник было выше всяких разумных доводов, и Тимош лишился сна и покоя. Он даже решил больше не открывать книги Дали в поисках ответов на мучившие его вопросы.

Этим вечером Тимош работал в библиотеке над портретом сына Рыжего Волка, но никак не мог «увидеть» его. Он то и дело замазывал начатое, и поэтому вместо лица получилось подобие призрачной маски для Хэллоуина. Звонок айфона болью отозвался в сердце, и это была она – его Моник!

– Бонжур, Тими! – Ее мелодичный голос вознес его на вершину Монблана, да что там Монблан – на Джомолунгму! – Как ты? У тебя все хорошо?

– Ты так долго молчала, Моник! Я переживал!

– Зачем? Я же тебя предупредила, что уезжаю.

– Давай свяжусь с тобой по вайберу – соскучился, хочу тебя увидеть!

– Я недолго, Тими! Хочу сказать, что мы с тобой, Тими, теперь только друзья, и ничего больше!

– Это Жерар?! – У Тимоша перехватило дыхание. – Ему заплатили, чтобы он увел тебя у меня!

– Это моя жизнь, Тими! Оревуар! – И Моник отключилась.

Тимош попытался ей дозвониться, но все время было занято.

«Надо немедленно ехать в Париж! По телефону я ничего не добьюсь!» Тимош стал лихорадочно собирать со стола кисти, краски. «Что я делаю? Зачем это?»

На его плечо опустилась чья-то рука, и он от неожиданности вздрогнул. Это оказался улыбающийся Ефим Натанович.

– Мой друг, вы прекрасно говорите по-французски! Правда, я ничего не понял, мне ближе немецкий и идиш.

– Чего вы хотите?!

– Того же, чего и вы, – идти ужинать. Уже пора.

– У меня нет аппетита, я не пойду!

– Вы взволнованы, мой друг. – Ефим Натанович посмотрел на замазанное лицо на холсте. – Я так понял, вы разговаривали с девушкой, которая вам нравится, и есть проблемы? Не относитесь к этому серьезно. Как говорят в Одессе, откуда я родом, женщина – это всегда алмаз, а вот бриллиант из нее получится или алмазное сверло – это зависит от мастерства огранщика. От себя добавлю: огранка алмаза весьма трудоемкое и хлопотливое занятие, и, прежде чем к нему приступить, подумайте, стоит ли тратить на это свою жизнь? Идемте, Тимош, покушаем, и мир предстанет перед вами совсем в ином свете. Сегодня я позволю себе пару рюмочек чего-нибудь покрепче, к примеру коньячку. Составите компанию?

Архивариус, несмотря на возражения Тимоша, мягко уговаривая, отвел его в банкетную. В замке Вилкаса все было подчинено жесткому распорядку, установленному самим хозяином. Время завтрака, обеда и ужина было строго регламентировано, никто не смел опаздывать или пропускать их, за исключением самого Вилкаса. Хозяин замка редко участвовал в трапезах, обычно его присутствие вызывало у всех нервозность и скованность, словно присутствующим предстояло сдать некий экзамен. Во время обеда и ужина допускалось употребление алкогольных напитков, которые развозил в передвижном баре бармен Дмитрий, прозванный остряком начальником службы безопасности Демоном за его умение жонглировать бутылками и даже горящими предметами. В обед в передвижном баре были исключительно сухие вина. За ужином в качестве аперитива допускались крепкие алкогольные напитки.

Как ни странно, разговор с архивариусом немного успокоил Тимоша, и он попытался собраться с мыслями. Возвратиться в Париж – дело непростое. Из замка до Коростеня два десятка километров, на попутный транспорт рассчитывать нечего. Обратиться за помощью к управляющему замком? О его предстоящем отъезде сразу доложат Вилкасу, и неизвестно, как тот на это отреагирует. Допустим, доберется Тимош до Киева. Где возьмет деньги на билет до Парижа? Но, даже если он сможет улететь в Париж, на что будет жить во Франции, пока не найдет работу? И какую? Мыть посуду или работать официантом в бистро? Перспективы не радужные. Нужны деньги, и немалые, где их взять? Рассказать все честно Вилкасу и попросить помочь? Это не тот человек, на чье сочувствие можно рассчитывать! Обзвонить друзей по школе, институту? На них надежды мало, да и номера телефонов у многих поменялись. Близкий друг Федя, бывший одноклассник, помог бы, но он еле дотягивает от зарплаты до зарплаты. Попросить Лену, у нее родители богатые: «Позолоти ручку, моя прежняя любовь, чтобы я смог вернуть любовь нынешнюю»? Куда я качусь?! Марта намекнула о каком-то плане – надо поговорить с ней!

За ужином Марта вела себя как обычно, и Тимошу не верилось, что два дня тому назад она лежала в его объятиях, страстная и сладостная. Он пытался поймать ее взгляд, подать знак, что хочет с ней поговорить, но она не обращала на него внимания, любезничала со своим постоянным ухажером-коротышкой, начальником службы безопасности.

Тимош, третий раз выпив коньяка с архивариусом, заметил, что Марта ушла. Попросив у Демона еще плеснуть ему коньяка в бокал, Тимош отправился в свою комнату и позвонил Марте по мобильному.

– Хорошо, ожидай, – сразу согласилась Марта, когда он попросил ее прийти.

Тимош попытался связаться по вайберу с Моник, но та не отвечала.

– Дверь надо запирать. – Марта неожиданно, без стука, появилась на пороге. – Соскучился? – игривым тоном спросила она, близко подошла к нему, и он ощутил ее жаркое дыхание. – За ужином все время пялился на меня, – с укором сказала она, но, увидев огорченное лицо Тимоша, сочувственно произнесла: – Как я поняла, в Париже все происходит по сценарию, озвученному мною?

Тимош кивнул:

– Мне необходимо срочно вернуться в Париж. Ты можешь мне одолжить денег? Я верну – у меня в Париже масса заказов на портреты.

– Считай, что я тебе поверила, но деньги мне самой нужны, как и свобода от Вилкаса.

– Что ты предлагаешь?

– Есть план, вернее, имеется заказ на одну вещицу, за которую отвалят кучу денег.

– Говори понятнее, без тумана.

– Ты был прав – во время раскопок в подземелье была обнаружена корона, предназначавшаяся князю Витовту, – та самая. По закону находку, имеющую историческую и культурную ценность, необходимо сдать государству, за что получить часть ее стоимости, определенной экспертами. Если учесть, что корону нашли на территории, которую Вилкас арендует и на которой не имел права производить раскопки без согласия арендодателя, то он и в этом случае нарушил закон. Корону нашли давно, несколько лет назад, следовательно, Вилкас утаил историческую ценность, проще говоря, украл ее у государства и тем самым совершил уголовное преступление. И ему светит тюрьма.

– Что-то я не слышал, чтобы в тюрьму посадили хоть одного миллионера уровня Вилкаса.

– По крайней мере, такова юридическая сторона дела.

– И что с того? Предлагаешь донести на Вилкаса и получить за это вознаграждение?

– Имеется заказчик на корону, он платит большие деньги.

– Корона стоит десятки миллионов долларов.

– Если на нее иметь необходимые документы и продать на международном аукционе типа Сотбис. Нам предлагают по сто тысяч евро, если мы передадим ее заинтересованному лицу.

– Заманчивое предложение! – с сарказмом воскликнул Тимош. – Мы не знаем, где корона, а если бы и знали, то как ее взять? А вот в том, что Вилкас нас за это сотрет в порошок, можно не сомневаться!

– Испугался? Тогда мне не стоит продолжать.

– Раз начала – договаривай.

– У меня есть план как, и я знаю где.

– Даже если мы это провернем, что дальше? Ждать, пока Вилкас закатает нас в асфальт?

– Когда Вилкас узнает о пропаже, ты с моей помощью уже будешь в Париже, имея кругленькую сумму наличными и на банковском счету.

Тимош замотал головой, словно до него только что дошло, о чем речь.

– Что мы обсуждаем? Ты предлагаешь мне обворовать Григория Вилкаса? Мне, его племяннику, пусть и по жене?! После того как он сделал меня своим наследником? Украсть то, что рано или поздно будет принадлежать мне?!

– Да ты поседеешь, ожидая этого момента, ну разве что исполнится древнее проклятие. – Марта ехидно добавила: – С Моник нескоро увидишься, если будешь просто сидеть сложа руки. Украл у государства Григорий Вилкас, и не в его интересах придавать пропажу огласке. В первую очередь это ударит по нему. Впрочем, забудь об этом разговоре, если тебя останавливают родственные чувства.

У Тимоша все внутри похолодело. «Что я делаю? Это же выход из ситуации – вернуться в Париж не с пустыми руками! Марта правильно говорит: украсть у вора – это не кража. Это лучше, чем находиться здесь в ожидании неизвестно чего».

– Расскажи подробнее.

– Так дело не делается. Решайся. – Марта подошла к двери и насмешливо посмотрела на Тимоша. – Или не решайся.

– Я согласен! – У Тимоша неожиданно охрип голос.

Марта подошла ближе и, глядя ему прямо в глаза, посвятила в свой план:

– Через три дня здесь соберутся приятели Григория Вилкаса на традиционную игру в преферанс или покер. Недавнее покушение встревожило Вилкаса, и он подозревает всех и каждого, и в первую очередь банкира, Зотова Антона Валерьяновича. В тот день Вилкас пошлет единственного человека, которому доверяет, мажордома Ивана Ивановича, с ключом от ячейки в депозитарий банка, и тот привезет корону в замок. Все это держится в строжайшей тайне, знают об этом лишь Вилкас и мажордом. Даже начальнику службы безопасности сообщат, только когда надо будет обеспечить охрану груза, но и он не будет знать какого.

– Откуда тебе об этом известно?

– Свои способы получения информации, – усмехнулась Марта, и Тимош решил, что, скорее всего, она установила прослушивающие устройства в кабинете Вилкаса.

«Ну и авантюристка же Марта! Видимо, к этому она готовилась задолго до того, как я оказался здесь. Возможно, и к покушению она имеет отношение… Хотя вряд ли – смерть Вилкаса ей не выгодна».

– Корону временно поместят в сейф в кабинете Вилкаса, мне известен код замка. Вилкас не будет ее долго хранить у себя – это очень рискованно. План такой. Карточная игра проходит в специальном игровом зале, так называемой сигарной, обычно начинается часов в семь вечера и затягивается до глубокой ночи. В апартаментах Вилкаса останется лишь его верный пес – Иван Иванович. Я выманю его оттуда на 15–20 минут – этого будет достаточно. И я дам тебе дубликат электронного ключа от апартаментов Вилкаса. Зайдешь туда из помещения с бассейном с рыбками. Тебе Вилкас показывал их при первой встрече. Пройдешь в кабинет. Сейф вмонтирован за стеклянным шкафом с образцами гранита, он легко сдвигается в сторону. На все у тебя будет десять-двенадцать минут, за это время ты все успеешь, если не будешь психовать.

– Я уже волнуюсь, – признался Тимош. – Я никогда в криминале не участвовал!

– Изнасилование беззащитной девушки тремя парнями – не криминал?! – ехидно поинтересовалась Марта.

– Я спал и ни сном ни духом не знал о происходящем! – вырвалось у Тимоша.

– Слушай дальше! Как только возьмешь корону, каждая минута будет на счету. Немедленно покинешь замок, встретимся у беседки с восточной стороны замка – ориентируешься, где это?

– Рядом находится копия скульптуры Венеры Милосской. Довольно неплохая.

– Неужели тебя безрукие девки интересуют? – не смогла не съехидничать Марта. – Не кипятись. Да, именно там. Мой Дима будет тебя там ожидать. Выведет с территории через тайный лаз. Он отвезет тебя на автомобиле в Киев, где вы произведете обмен короны на деньги. Ты получишь пятьдесят тысяч евро в кейсе, и на пятьдесят тысяч тебе откроют счет в любом банке, который ты мне назовешь заранее. У тебя есть кому поручить купить билет до Парижа? Шенген у тебя открыт.

– Да, есть кому.

Тимош подумал о Леночке. Сегодня же он ей позвонит и попросит об одолжении. В груди стало тепло – через три дня он снова окажется в Париже! Пусть не с миллионами, но с приличной суммой. На такие деньги он сможет открыть свою студию, дать рекламу и еще много чего. Но вначале поедет с Моник отдохнуть к морю, на Корсику или лучше на Кипр. Тимош почувствовал необычайное спокойствие и легкость, словно камень с души свалился.

– Хорошо. Узнай, когда ближайший рейс, лети куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Потом встретишься со своей подружкой. Вроде я тебе все разжевала. За тобой – название банка, билеты на самолет. Запомни: у тебя фора до двух часов ночи, то есть у тебя будет четыре-пять часов, чтобы доехать до Киева и сесть на самолет. Хотя, скорее всего, больше – не будет же ночью Вилкас открывать сейф, чтобы посмотреть на свое сокровище?

– Хорошо.

Тимош был на удивление спокоен, а ведь он собирается участвовать в ограблении, как бы ни убеждала его Марта в том, что украсть у вора не считается преступлением. Он подвергнет свою жизнь смертельной опасности, и неизвестно, как Вилкас отнесется к пропаже короны, стоящей безумных денег, из-за которой проклят весь его род. Вилкас – сумасшедший, от него можно ожидать чего угодно!

– Спокойной ночи и хороших снов! – Марта хотела поцеловать Тимоша, но он отстранился.

Она с усмешкой исчезла за дверью.

Тимош еще долго бездумно смотрел на закрытую дверь. Марта издевается над ним? Какие там спокойная ночь и хорошие сны? В голове ералаш какой-то! Так круто изменилась его жизнь, причем не в лучшую сторону, и всего лишь за считаные дни!

Казалось, еще вчера он беззаботно гулял по Монмартру, мечтал о карьере художника, любил и был любим красавицей Моник. Будущее представлялось ясным. И вот пришлось все бросить и помчаться к дяде, а здесь – забыть о Моник и мечте стать свободным художником. Чтобы вырваться из капкана Волчьего замка, он согласился на безумное предложение Марты!

В голове у него шумело, и он подумал, что хорошо бы выйти на свежий воздух. Но позже – вначале надо поговорить с Моник. Ведь он идет на все это ради нее!

Тимош набрал по вайберу Моник, но связи не было. И он обратился за советом к своему наставнику – Сальвадору Дали. «Любовь – это нечто неведомое, входящее через глаз и утекающее с кончика полового члена в виде капелек, срывающихся с него более или менее обильно. Любовь – это самая оглупляющая сила из всех, что только существуют в жизни человеческих существ. Оглупляющая до такой степени, что влюбленный впадает в трясучку и начинает пускать слюни. Пускать слюни, словно кретин».

– Пора прекратить пускать слюни, надо действовать! План Марты – это путь к свободе и возможность вернуть Моник!

Тимош теперь относился к своему участию в будущем похищении гораздо спокойнее, чем раньше. Снова и снова он прокручивал в памяти разговор с Мартой. Спать не хотелось, да и было еще не поздно. В замке, как в селе, с наступлением темноты замирала жизнь и все звуки, за исключением изматывающего шансона за стенкой.

Тимош зашел на сайт аэропорта «Борисполь». Из ночных рейсов по времени ему подходил берлинский – в три ночи. Он взглянул на часы: половина десятого – поздновато звонить. Он все же решился, набрал номер мобильного телефона Леночки.

– Алло! – приглушенным голосом отозвалась Леночка.

– Кто это тебя? – послышался недовольный мужской голос, и сердце Тимоша упало – она с кем-то живет?! Хотя какая ему разница? Их пути разошлись несколько лет назад – навсегда.

– По работе, – ответила Лена и сказала в трубку: – Минутку!

Слышно было, что Лена куда-то идет. Звук вечерней улицы – она вышла на балкон.

– Это Тимош.

– Я узнала.

– Извини, я, наверно, не вовремя. Может, позвоню завтра?

– Сейчас с утра до ночи не вовремя – я замужем, родила дочку. Как ты?

– Все прекрасно – учусь во Франции.

– Я знаю. Ты в прошлый раз сказал, что приехал оттуда.

– Нарисовался родственник – дядя-миллионер, он души во мне не чает, сделал своим наследником, но это долгая история, не по телефону. При встрече расскажу. Извини, но мне не к кому обратиться – все старые номера телефонов остались в прошлом.

– В тот раз ты позвонил мне на квартиру родителей…

– Твой телефон… в моей памяти остался и не хочет покидать ее. – Тимош чуть не добавил «как и ты».

– Тебе нужна помощь?

– Я сейчас нахожусь за пределами Киева, и мне нужно купить билет на транзитный ночной рейс до Берлина, самолет летит через два дня. Я понимаю, ты вряд ли сможешь помочь. Подскажешь номер телефона кого-нибудь из наших? Я обратился бы к Феде, но у него вряд ли найдутся деньги на билет.

– Если с билетами на этот рейс нет проблем, я тебе куплю. О результате сообщу эсэмэской.

– О-о! Не знаю, как тебя благодарить!

– Как тебе передать билет?

– Я приеду в Киев ночью, буквально перед рейсом, – сказал Тимош как-то неуверенно.

– Хорошо, я в тот день пойду ночевать с ребенком к родителям. Позвонишь – я вынесу билет. Извини, больше я не могу говорить, при встрече поболтаем.

Тимош вздохнул с облегчением. Леночка не подведет, сделает, что сможет, – главное, чтобы были билеты на этот рейс. В противном случае придется ехать через Польшу, на автобусе, поезде, самолете – на чем угодно, лишь бы поскорее оказаться как можно дальше отсюда.

В голове по-прежнему шумело: за ужином переусердствовал с коньяком. Он вышел из комнаты и спустился вниз, решив прогуляться по парку.

Дежурный охранник сидел в вестибюле в кресле. Он не удивился, когда Тимош сказал, что хочет выйти в парк, и открыл ему ключом входную дверь.

Побродив в одиночестве по темным аллеям и уже возвращаясь в дом, Тимош заметил вспыхивающий сигаретный огонек. Пошел на него. Оказалось, это бармен Дмитрий вышел покурить.

– Не спится? – сочувственно произнес Тимош.

– Рано еще ложиться. Я день отработал, теперь отдыхаю.

– Как тебе тут? Разве не лучше работать барменом в каком-нибудь престижном заведении, где всегда полно людей? Там веселее! Да и заработки, наверное, побольше…

Парень посмотрел на него со снисходительной улыбочкой:

– Как сказать… У меня здесь зарплата, как у директора ресторана в Коростене, и я не перетруждаюсь. В «большую жизнь» я всегда успею.

– А не жаль потраченных в этой глуши лет, даже с учетом хорошей зарплаты? Время беспощадно – ни одна минута жизни никогда не вернется. Не думаю, что заработанные здесь деньги помогут тебе в будущем коренным образом изменить свою жизнь к лучшему. Тогда зачем? Кусок мяса в молодости значительно вкуснее, чем в обеспеченной старости. Зачем тогда деньги? На лекарства и клизмы?

– Пару лет поработаю здесь, этого будет достаточно. Прошу меня извинить, пойду в дом. Завтра рано вставать – приходится время от времени помогать на кухне. Намечается большой сбор, приедут приятели хозяина, а они люди привередливые, надо будет помочь повару Джузеппе – я в этом кое-что смыслю.

В одиночестве ходить по аллеям парка Тимошу расхотелось, и через пару минут он также вернулся в дом. «Задал бармену вопросы, которые волнуют меня самого. Его золотая клетка устроила бы, а меня? Как бармен поступил бы на моем месте: надеялся бы, что в отдаленном будущем получит миллионы по завещанию, или удовлетворился бы малым, как я, решившись на кражу?»

7

Чем меньше времени оставалось до «дня Х», как его назвала Марта, тем больше волновался Тимош. Он уже несколько раз порывался пойти к Марте и наотрез отказаться от участия в похищении короны, но в последний момент ему удавалось сдержать свой порыв.

«В жизни я ничего не брал без разрешения, даже жвачку ни разу не стянул, а тут – украсть древнюю корону! Это унизительно и подло! Григорий Вилкас финансово поддерживал нашу семью, оплачивал мою жизнь и учебу в Париже даже после смерти тети Магды, завещал миллионы мне, по сути, чужому человеку. Мое участие в краже древней короны – это подлый поступок! И еще не поздно отказаться! Но тогда – прощай, Моник, прощай, Франция! Прощай, мечта о высоком искусстве… Остаться в этой шикарной тюрьме, где передо мной, как перед доверчивым осликом, повесили морковку, до которой я вряд ли когда-нибудь дотянусь? Надо решиться выполнить намеченное! Это выход из сложившейся ситуации, причем не самый худший!» – уговаривал Тимош себя. Единственное, на что его хватило, – это спросить у Марты, почему бы ей самой не провернуть эту операцию. Зачем он ей нужен, если у нее все схвачено?

– Я не могу отвлечь Ивана Ивановича и одновременно проникнуть в апартаменты Вилкаса, – пояснила Марта, и это был веский аргумент. – Иначе зачем бы мне с тобой делиться?

В день похищения Тимош проснулся разбитым: всю ночь он провел в полусне и совсем не отдохнул. Самочувствие было отвратительное, ему хотелось выспаться. Даже Моник незаметно отошла на второй план. В таких растрепанных чувствах как-то не до любви. Услышав знакомый стук, Тимош открыл окно и стал крошить белый хлеб на отлив. Голубка подошла поближе и стала нетерпеливо клевать хлеб прямо из его рук.

– Где ты гоняешь ночами, что такая голодная? По кавалерам шастаешь? А я должен за тобой ухаживать? Управляйся сама! – Тимош бросил на подоконник половинку кусочка хлеба, а сам отошел вглубь комнаты.

Голубка смело ступила на подоконник и направилась к хлебу. Тимош развернулся, чтобы идти в ванную, как вдруг услышал непонятный шум за спиной. Обернувшись, он увидел, что голубки нет, а на ее место прилетел черный ворон, схватил хлеб и тут же улетел.

– Похоже, скоро заведу целый птичник, – вздохнул Тимош.

Умывшись, он решил до завтрака прогуляться по парку, захватив с собой альбом для эскизов. Во время прогулки ему нравилось, остановившись возле какой-то приглянувшейся ему статуи, с помощью простого карандаша сделать ее набросок. Обычно в это время в парке никого не было, разве что Марта иногда делала пробежку, избегая к нему приближаться, лишь издали махала рукой.

Но в этот раз он оказался в парке не один. На одной из аллей незнакомый мужчина в спортивном костюме занимался скандинавской ходьбой, двигая палками, словно лыжник. В парке Тимош ценил уединение и тишину, и неожиданное появление незнакомца его раздражало. Он подумал: «Не вернуться ли в дом? Впрочем, территория парка достаточно большая, чтобы не мозолить друг другу глаза».

Приблизившись, мужчина кивнул ему, словно старому знакомому. Тимош молча поприветствовал его так же. Мужчина был высокого роста, темноволосый, приятной наружности; на вид ему было лет сорок с небольшим. Незнакомец, сделав несколько шагов, неожиданно остановился и спросил у Тимоша, говоря уже ему в спину:

– Прошу прощения, вы, случаем, не племянник Григория Вилкаса?

– Он самый. – Тимош пожалел, что не вернулся в дом.

– Прекрасно! – Мужчина подошел к нему и протянул руку. – Будем знакомиться: Пилипчук Станислав Борисович, давний товарищ Григория.

– Вакуленко Тимош.

– Если вы меня Станиславом будете называть, я не обижусь.

Тимош вспомнил, что Марта называла фамилию Пилипчук, но что с ней было связано – вылетело из памяти.

– Как-то неудобно – вы значительно старше меня.

– Вы приехали из Франции? В Европе все называют друг друга по имени, без отчества. Вы племянник моего близкого товарища, так что давайте без субординации. – Пилипчук рассмеялся. – Какое это несуразное слово! Григорий не рассказывал вам обо мне? – Взгляд у Пилипчука был цепкий и настороженный. – Мы дружим уже полтора десятка лет, наверное, благодаря тому, что в бизнесе мы не пересекаемся. Он добывает гранит, я занимаюсь сельским хозяйством.

Тимош вспомнил, что Марта говорила о Пилипчуке, – он должен Вилкасу крупную сумму и все никак не может выплатить долг.

– Договорились сегодня встретиться всей компанией – перекинуться в картишки. Вы в преферанс или покер играете?

– Очень слабо.

– Григорий в карточной игре большой дока – вас обучит. Я люблю здешнюю природу, потому приехал пораньше, походил, зарядился энергией, надышался свежим воздухом. Пойду приму душ и загляну к Григорию. Вечером увидимся!

– Обязательно!

«Надеюсь, что вечером покину гостеприимный Волчий замок!» Пилипчук зашел в дом, а Тимош, походив минут пятнадцать и поняв, что ему сейчас не до изображения античных фигур, последовал его примеру.

Целое утро Тимошу казалось, что все идет не так, как надо: за завтраком Марта чересчур наигранно любезничала с начальником охраны, тот как-то подозрительно посмотрел на Тимоша, да и вообще, присутствующие очень странно себя вели. Только в библиотеке, за мольбертом, под аккомпанемент еврейских шуточек и притч архивариуса, Тимош смог успокоиться. На обед он шел бодро, хотя нервы все туже скручивались в комок, и Тимош даже стал опасаться за свое здоровье. В банкетной он сразу направился к бармену Дмитрию-Демону, выпил залпом три бокала белого сухого вина, и ему сразу стало легче, он почувствовал себя свободнее.

После обеда Марта неожиданно позвонила ему и назначила встречу в его комнате. Тимош встревожился: наверняка что-то пошло не по плану! Но потом он даже обрадовался этому: может, похищение короны отменяется? Марта вошла без стука и, как обычно, неслышно, словно привидение, испугав Тимоша.

– Что случилось? – воскликнул он.

– Ничего серьезного, – успокоила его Марта, но было заметно, что она сильно волнуется. – Приехала эта фурия – Лайма. Как бы она не поломала их планы поиграть вечером в карты. Все участники игры уже приехали, в том числе и банкир.

– Выходит, корона здесь? – У Тимоша перехватило дыхание.

– Не знаю, Иван Иванович уже должен был вернуться.

– Может, повременим? Не сегодня? – с надеждой предложил Тимош.

– Другой шанс не скоро представится! Я набросала расположение комнат, чтобы ты не запутался, – вот, посмотри.

Тимош, напрягая зрение, смотрел невидящим взглядом на листок бумаги с начерченными прямоугольниками и квадратами. Это был подробный план, но из-за сильного волнения он казался Тимошу китайской грамотой, и, как ни всматривался, он не мог в нем разобраться.

– Заходишь из комнаты с бассейном. Проходишь мимо тренажерного зала и массажной комнаты, здесь санузел, а вот это дверь в кабинет. Теперь смотри сюда. – Марта достала другой листок бумаги с прямоугольниками, кружочками и крестиком в квадрате. – Это расположение мебели в кабинете, ты там был дважды, но всего мог не запомнить. Крестиком обозначен сейф. Стеклянный шкаф легко сдвигается, внизу для этого имеются замаскированные колесики. – Марта достала третью бумажку с цифрами и латинскими буквами. – Это коды замка сейфа и снятия его с сигнализации.

– Оставь все это мне.

– Не смеши меня! Выучи при мне на память и верни – я сама их сожгу.

– Вилкас может догадаться, что мне помогал кто-то из своих, ты этого не боишься?

– Слишком много тех, кому Вилкас стал поперек горла. Скорее он решит, что похитить корону тебя надоумил кто-то из его друзей, а не его бедная секретарь-референт. – Марта вдруг рассмеялась. – На эту роль очень подходит Лайма. Вилкас так и подумает и решит, что сестричка специально приехала, чтобы все проконтролировать.

Тимош с облегчением вздохнул: «У многих претензии к Вилкасу. И про корону может знать любой из них. Пока дядя будет разбираться, кто оказался предателем, я буду уже в Европе с приличной для нормальной жизни суммой! И Моник вернется ко мне…»

Тимош взял себя в руки, успокоился и сосредоточился. Он несколько раз просмотрел бумажки, но двенадцатизначный код, состоящий из цифр и букв, никак не мог полностью запомнить.

– Хорошо, оставь у себя код, – сказала Марта, забирая остальные бумажки. – Как только выйдешь из кабинета, сразу уничтожь. И не вздумай просто выбросить! Порви, сожги, съешь, в конце концов! Но чтобы никто никогда эту бумажку не нашел!

После ухода Марты Тимош вернулся в библиотеку, но работать не смог, к тому же словоохотливый архивариус его раздражал. Тимошу не верилось, что через несколько часов и этот замок, и его обитатели, и недописанные картины – все это станет достоянием прошлого и у него начнется другая, более интересная жизнь вместе с Моник. В том, что Моник вернется к нему, Тимош не сомневался.

Выглянув в окно, он увидел, что у главного входа выстроились черные автомобили престижных марок, в основном это были джипы. Они вызвали у него ассоциацию со стаей черных воронов или… с катафалками. У него по спине пробежал холодок. «Придет же такое в голову! Мне надо отдохнуть!»

Осознав, что бесполезно торчать перед мольбертом и что от этого нервозность только усиливается, Тимош, сославшись на головную боль, оставил архивариуса в одиночестве и вернулся в свою комнату. Здесь он перебрал свои вещи, понимая, что придется все оставить, – ведь не выйдешь же из замка с дорожной сумкой! Если кто-нибудь увидит его с сумкой, сразу возникнут вопросы: куда направляется и почему с вещами? На этом можно погореть. Для короны Тимош выбрал плотный полиэтиленовый пакет.

Неожиданно ему стало так смешно, что он захихикал. Корону стоимостью в несколько десятков миллионов евриков он будет нести в копеечном пакете! Но это единственный способ вынести ее из дома незаметно. Тимош решил взять с собой лишь коробочку с часами, подаренными ему Моник перед отъездом. На циферблате с крупными римскими цифрами, стилизованном под старину, была изображена миниатюрная девушка в старинном, до пят, узком одеянии, похожем на кимоно. «Это я, – сказала Моник, вручая Тимошу часы. – Я буду тебя сопровождать в поездке и торопить время, чтобы ты поскорее приехал». Перевернув часы, он прочел выгравированную надпись «Обгони время. Моник» и сокрушенно покачал головой! «Со временем у меня не получается соревноваться».

Тимош надел подаренные часы на руку, а свои «Оmax» спрятал в коробочку и сунул ее в карман брюк. Подарок любимой – это талисман, оберег, который обязательно принесет ему удачу!

Не раздеваясь, он лег на кровать и застыл в ожидании звонка Марты. Вначале ему было очень тревожно, сердце билось учащенно. Стрелки на оригинальном циферблате часов будто замерли, и ему казалось, что «Моник» с циферблата смотрит на него печально и сочувственно. Затем его охватило нетерпение, захотелось поскорее выполнить намеченное. Биение сердца неожиданно его убаюкало. Перед Тимошем раскинулось огромное озеро, он прогуливался с Моник по берегу, поросшему громадными папоротниками. На душе было радостно – ведь Моник рядом! «Поцелуй меня!» – попросила Моник, приблизив к нему лицо. Она приоткрыла рот…

Звонок мобильного вторгся в чудесный сон, комкая его и возвращая Тимоша в действительность. Не открывая глаз, Тимош поднес айфон к уху. «Нам повезло: Иван Иванович приехал и снова куда-то уехал. У тебя все равно только пятнадцать минут – вдруг он вернется? – напутствовала его Марта, и по ее голосу Тимош понял, что она сильно волнуется. – Пусть нам повезет!»

Тимош подхватился с кровати, еще не придя в себя после сна. Мельком взглянул на часы – без пяти семь, видимо, карточная игра началась раньше времени. Он быстро прошел по коридору, спустился по лестнице на первый этаж, перешел во вторую анфиладу комнат и наконец оказался в зале с зимним садом и бассейном. Когда он уже направлялся к двери, ведущей в апартаменты Вилкаса, возникло ощущение: что-то не так! – и в следующий момент он увидел, что в бассейне неуклюже, лицом вниз, плавает человек в желтой тенниске и голубых штанах. Он словно парил в воде, окруженный стаей любопытных рыб – синих, красных, желтых, закручивающих вокруг него веселый хоровод. На голове у него была невзрачная темная шерстяная шапочка. Недалеко от него плавал подсак. Ошеломленный увиденным, Тимош, не соображая, что делает, встал на колени и, опустив руку в воду, дотянулся до «парящего» человека. Разворачивая его лицом к себе, он уже догадывался, кто это. Когда Тимош увидел широко открытые мертвые глаза Вилкаса, полуоткрытый рот, его охватила дрожь, и на какое-то время он впал в ступор. На дне среди камней покоилась инвалидная мотоколяска, ее внимательно изучал необычный разноцветный краб.

Тимош испуганно отпрянул, потом вскочил, словно мертвец собирался его схватить и затащить в бассейн, чтобы он составил ему компанию. Не помня себя от ужаса, Тимош выскочил из помещения с бассейном и помчался в свою комнату, словно она стала теперь для него островком безопасности.

У него начался нервный озноб, к горлу подкатил комок, и он едва успел добежать до унитаза – его стошнило, выворачивая наизнанку. Ополоснув рот, он бросился на кровать, закутался в одеяло, трясясь, как при лихорадке.

– Где ты? – донесся из ожившего айфона обеспокоенный голос Марты. – Тебя ждут!

– У себя! – еле выговорил Тимош дрожащим голосом. – Мне холодно!

– Ты спятил?! Я сейчас приду!

Через несколько минут Марта ворвалась в комнату, как злой демон.

– Что случилось?! Ты взял корону?!

– Вилкас мертв! – простонал Тимош.

– Что-о?! Расскажи толком! – потребовала Марта и влепила ему две звонкие пощечины.

И это помогло! Тимош пришел в себя. В двух словах он рассказал об увиденном и добавил, что понятия не имеет, что там произошло.

– Значит, ты в кабинет не заходил?

– Какой кабинет?! Вилкас мертв! Он свалился в бассейн или его убили – не знаю, но он мертв! Мне ничего не надо, я хочу вернуться во Францию!

– Прекрати истерику! Маловероятно, что Вилкас сам упал в бассейн и утонул. Скорее всего, ему помогли – он даже с парализованными ногами неплохо плавал. Его убили, чтобы похитить корону, или целью было уничтожение Вилкаса? А если корона еще в кабинете?

Тимош подхватился:

– Дмитрий меня еще ждет? Попроси, чтобы он отвез меня в Киев, – сегодня же я улечу куда угодно, подальше от этого кошмара!

– Ты дурак, да?! Завещание оформлено на тебя, и если это убийство, то ты будешь номером первым в списке подозреваемых. Твое бегство станет подтверждением того, что убийца – ты. Тебе следует остаться здесь и бороться до конца!

– До какого конца?!

– До победы! Ситуация изменилась, но не все так плохо.

– Не так плохо?! Марта, ты не поняла? Вилкас мертв! Я могу оказаться в числе подозреваемых!

– А что, если это несчастный случай и ты в скором времени станешь миллионером? Если Вилкаса убили, то будут искать убийцу. Но ведь не ты его убил? – Марта пристально посмотрела ему в глаза.

– Нет, не я! – простонал Тимош. – Зачем я связался с тобой?!

– Вставай! Идем!

– Зачем? Куда?

– В люди! Чем больше народу тебя увидит, тем лучше. Пора подумать об алиби. Иди в библиотеку и работай, не показывай, что ты встревожен. Пусть архивариус зафиксирует время твоего прихода, и это надо сделать как можно скорее. Иди! Дорога каждая минута!

Тимош вскочил и стал спешно приводить себя в порядок.

– Помни: ты ни в чем не виноват, поэтому будь спокоен, – напутствовала его Марта перед тем, как уйти.

Сделав небольшую дыхательную гимнастику, чтобы успокоиться и собраться с мыслями, Тимош взглянул на себя в зеркало, и увиденное ему не понравилось. Он стал убеждать свое отражение: «Ничего не произошло. Это лишь кошмарное сновидение. Пора вернуться к мольберту».

В библиотеке Тимош сказал архивариусу, что почему-то разоспался, зато избавился от головной боли. Как бы невзначай озвучил время и обронил фразу о его относительности. Ефим Натанович сразу рассказал анекдот:

– «Слушай, Хаим, к нам в Одессу приезжает сам Эйнштейн!» – «Да? Это что, знаменитый аптекарь?» – «Да нет, это знаменитый физик!» – «И что он изобрел?» – «Теорию относительности». – «И что, ее можно мазать на хлеб?» – «Ну как тебе объяснить? Например, если ты переспишь с Сарой, эти часы покажутся тебе одним мгновением. А если тебя посадить задницей на раскаленную сковороду, то даже мгновение покажется тебе вечностью». – «И что, он с этими двумя номерами собирается выступать у нас в Одессе?»

Тимошу не терпелось приступить к работе. Еще никогда ему она не давалась так легко. На него снизошло небывалое вдохновение! Похоже, его посетила не одна муза, а целый их коллектив! Тимош с головой ушел в работу, получая от нее истинное удовольствие.

– Все, шабаш! Тимош, пора на ужин, – оторвал его от мольберта Ефим Натанович. – Скоро половина девятого. Ты же знаешь, опаздывать никак нельзя. Хозяин осерчает.

«Теперь уже нет!» У Тимоша на душе стало тоскливо. Он молча собрал кисти и накрыл тканью мольберт с недописанным портретом.

За ужином все было как обычно. Марта непринужденно кокетничала с начальником службы безопасности. Тимош поразился ее выдержке и терзался вопросом: неужели тело Вилкаса до сих пор не обнаружили? Этого не могло быть! Зимний сад и бассейн пользовались популярностью у обитателей замка. Тимош выпил одну за другой две рюмки водки, но опьянения не ощутил. Он выпил бы и третью, но Ефим Натанович его остановил:

– Снизь темп. После ужина сыграем партейку в шахматы.

Наконец выпитая водка подействовала и Тимош немного успокоился. Дверь банкетной отворилась, вошел встревоженный мажордом Иван Иванович и направился к начальнику службы безопасности. Наклонившись, он прошептал ему что-то на ухо, и у того удивленно взлетели брови. Николай Николаевич, игнорируя ужин, встал и вышел из зала вслед за мажордомом.

«Все, началось! – У Тимоша сжалось сердце в предчувствии неприятностей. – Сейчас вызовут полицию, следователя, начнутся допросы, и неизвестно, чем все это для меня закончится!»

Полиция и в самом деле вскоре приехала. Архивариус Ефим Натанович откуда-то узнал, что произошло, и поделился этой информацией с Тимошем.

Вилкас, как обычно, встретился с приятелями – банкиром Зотовым, бизнесменом Пилипчуком и заместителем председателя своего фонда Прохоренко. Друзья уединились в сигарной – комнате, где обычно играли в преферанс. Банкир привез с собой прекрасное выдержанное виски, к которому все четверо были неравнодушны. Перед началом игры было устроено небольшое застолье с подходящими к изысканному напитку закусками: маслины, копченые морепродукты, жюльен.

В полседьмого Вилкас уехал в своем кресле по какому-то срочному делу. Сказал, что вернется минут через тридцать-сорок и тогда они смогут начать игру. Приятели остались наслаждаться виски, закусками, заговорились, время бежало незаметно, и они спохватились, только когда в сигарную зашел мажордом в поисках своего хозяина.

Иван Иванович, узнав, что Вилкас отсутствует уже длительное время, а в апартаментах его нет, привлек к поискам начальника службы безопасности, который мобилизовал всю охрану. Поиски продолжались недолго. На дне бассейна с рыбками обнаружили мотокресло, но сам Вилкас исчез.

– Как исчез?! – поразился Тимош, у него перед глазами возникло мертвое лицо Вилкаса.

– Предполагают, что его похитили, но как им удалось вывезти его с территории имения? Здесь же столько охраны! – Архивариус недоуменно пожал плечами.

Тимош передернул плечами: «Убили, а тело похитили? Вздор!» Тут он вспомнил, что надо предупредить Лену о том, что он не приедет, и вышел в парк, чтобы никто не мешал разговору. Лена отозвалась чуть ли не после первого гудка, и у нее был испуганный голос.

– Мне сейчас не совсем удобно разговаривать, позвони позже. – И, не ожидая ответа, отсоединилась.

Тимош догадался, что рядом с ней находится муж. Впрочем, что такого в том, что жена разговаривает по телефону с одноклассником? Он ведь не в любовники к ней набивается!

– Позже так позже, – зло бросил Тимош и вскоре забыл об этом коротком разговоре.

Ночью его разбудил телефонный звонок. Это была Лена, и теперь голос у нее был взволнованный. Тимош взглянул на часы – полночь. Через два часа улетит самолет в Берлин, но без него.

– Тима, где ты?! Я жду тебя!

Тима – так она ласково его называла, когда у них были любовные отношения. Моник называла его Тими. Теперь он потерял обеих!

– Возникли непредвиденные обстоятельства, о чем я хотел тебя предупредить вечером, но ты не могла говорить. Я не приеду!

– Извини, Тима. Ты позвонил так неожиданно, и я повела себя как дура. Потом я каялась, не знаю, почему сразу не перезвонила. Что у тебя случилось?

– У меня – ничего. Исчез дядя, и тут поднялась кутерьма. Сама понимаешь, в такой ситуации я не могу уехать. Билет пропал – при встрече я верну тебе деньги за него.

– Как это дядя исчез?

– Не знаешь, как исчезают люди? Может, его выкрали, или ему в голову что-нибудь стукнуло и он куда-нибудь укатил с очередной любовницей. У миллионеров свои причуды! – Тимошу вспомнилось мертвое тело в окружении разноцветных рыб, и его стало подташнивать.

– Это ужасно! Тебе требуется помощь?

– Чем ты мне поможешь? Разыщешь дядю?

– Тима, я понимаю, в каком ты состоянии…

– Раньше тоже все понимала? – Тимоша переполняла злость на весь мир, хотя он осознавал, что сам во всем виноват. «Лена от души предложила свою помощь, а я срываю на ней злость. Но как хочется выставить виноватым кого-то другого, а не себя, хорошего!»

– Тима, зачем ты так со мной? Да, я была тогда неправа, о чем глубоко сожалею. Если бы можно было все вернуть назад…

«Что было в прошлом, уже не вернешь и не исправишь. Зачем я ворошу старое, когда мне надо думать, что делать с настоящим? В моем положении глупо отталкивать руку помощи, кто бы ее ни протянул. А ведь это Ленка, которую я так любил…»

– Извини, я издерганный всеми этими событиями, не выспавшийся. Давай, когда появится возможность, я тебе перезвоню.

– Держись, Тима! Если тебе что-нибудь понадобится, скажи. Все, что будет в моих силах, сделаю!

Тимош снова прилег на кровать. «Как сложились бы у нас отношения, если бы я не уехал во Францию? Мы снова стали бы встречаться и поженились бы? Жили бы счастливо? Судя по голосу Лены, она не в восторге от своего замужества. Брак есть брак. Дали же такое название союзу двух любящих людей!»

8

В конце коридора мелькнул и исчез за дверью апартаментов Вилкаса чей-то силуэт. Тимош остановился в недоумении: Вилкас мертв, но никто, кроме него и мажордома, не имеет туда доступа. Тимоша бросило в дрожь – и кроме убийцы! Кто он?!

Леденея от страха, Тимош приблизился к двери апартаментов. С помощью карточки, которую дала Марта, он открыл дверь. Внутренний голос надрывался: «Вернись! Вернись!» – но глупое любопытство гнало вперед. Дверь в кабинет была приоткрыта, и Тимош заглянул туда. У самого стола стояла мотоколяска, на ней восседал мертвый Вилкас с закрытыми глазами. Его голова свесилась набок под тяжестью золотого обруча с зубьями, украшенного драгоценными камнями. Тимош, крадучись, приблизился к нему и протянул руку, чтобы схватить корону – его пропуск в безоблачное будущее!

Лишь дотронулся до золотого обруча, как его рука онемела! Вилкас открыл глаза и с усмешкой посмотрел на него:

– Со свиданьицем, племянничек! Золотишко нужно? Мало моих миллионов?!

– Ты мертв! Я сам видел! – пытался крикнуть Тимош, но лишь прохрипел что-то нечленораздельное.

– У представителей рода Волков после смерти начинается иная жизнь. Тебе же известно о проклятии! – Вилкас легко вскочил на ноги. – Ты поступил неразумно, проникнув сюда ночью!

Тимош был бы рад убежать, но не только руку – все тело словно парализовало. Лицо Вилкаса приобрело бледно-салатовый цвет, изо рта выглядывали два огромных клыка. Вилкас с жутким урчанием потянулся к его шее…

Тимош проснулся в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Встал, ноги едва держали его, словно и в самом деле были парализованы. Лишь под контрастным душем, трижды мысленно произнеся: «Куда ночь – туда и сон!», он пришел в себя.

В дверь постучали, это оказался бармен Дима.

– Следователь просит всех незамедлительно собраться в банкетной, – сообщил он.

– Господин Вилкас нашелся?

– Пока нет. Идите в банкетную, там нам все расскажут.

Ощущая тяжесть на душе, Тимош быстро оделся и отправился в банкетный зал. Там собрались почти все обитатели замка, включая прислугу. Альбина, жена управляющего, обычно розовощекая и смешливая, но на этот раз смертельно бледная, рассказывала, наверное, уже в сто первый раз:

– …И тут я вижу, как по коридору прошел Григорий Антанасович Вилкас. Вы представляете? Шел на своих двоих, и без коляски!..

Ихтиолог Валентина Сергеевна с неприкрытой насмешкой во взгляде молча наблюдала за Альбиной.

В зал вошел плотный мужчина лет сорока пяти, в светлой тенниске с большими пятнами пота под мышками, в сопровождении трех рослых ребят.

– Меня зовут Остап Богданович, я оперуполномоченный из райотдела. Выполняете все быстро, что я скажу, не задавая вопросов. Женщины свободны, остаются только мужчины. Быстро, быстро! Мужчины, положите обе руки на стол перед собой – вот так! – Следователь показал, как именно.

Он быстрым шагом обошел стол, разглядывая руки, и остановился возле Тимоша.

– Я вижу след от ремешка. Почему сейчас не надели часы? – спросил он.

– Забыл, – недоуменно произнес Тимош. – Могу прямо сейчас принести.

– Обязательно. Только мы пойдем вместе. Соляник и Петренко, давайте со мной. И вы двое – будете понятыми. – Он указал на Ефима Натановича и бармена Дмитрия.

Тимош внутренне сжался от плохого предчувствия. При чем тут часы? Сопровождаемый тремя операми, Тимош подошел к двери своей комнаты. Она оказалась лишь прикрытой.

– Вы заперли дверь, когда выходили? – Следователь насторожился.

– Не помню. Дверь слегка перекошена, ее приходится с силой захлопывать. Бывает, забываю. Ничего ценного не имею, поэтому не придаю этому значения.

Тимош помнил, что на столе лежат как старые часы в коробочке, так и подаренные Моник. Но, войдя внутрь, увидел только старые. Взял их и надел на руку. Следователь явно был разочарован, поэтому Тимош ничего не сказал о пропаже других часов.

– Мы можем тут осмотреться? – спросил Остап Богданович.

«Осмотреться» – это в понимании следователя оказалось несанкционированным обыском, закончившимся безрезультатно.

– Возвращаемся, – уже менее бодро произнес опер.

В банкетном зале, куда пригласили и женщин, следователь произнес небольшую речь, делая акцент на явке с повинной – мол, повинную голову меч не сечет и, даже если прегрешения существенные, можно рассчитывать на снисхождение.

– К чему это я веду? – произнес он в заключение. – У нас имеется информация, что господин Григорий Вилкас, – он сделал паузу для большего эффекта, как артист на сцене, – мертв. Со вчерашнего вечера.

В зале поднялся шум, а жена управляющего, пробормотав: «Но я же его видела ночью!» – упала в обморок. Следователь поднял руку, призвав всех к тишине.

– Мертвое тело Вилкаса запечатлели камеры, расположенные в бассейне для наблюдения за рыбами. Из увиденного можно сделать заключение, что Вилкаса с коляской столкнули в бассейн, когда он уже был мертвый или без сознания. Камеры запечатлели руку убийцы или его сообщника, на которой видны часы с весьма оригинальным циферблатом. Это верный след, не считая формы руки и прочего, что попало в кадр. Криминалисты, поработав, преподнесут нам преступника на блюдечке. – Теперь голос следователя гремел на весь зал: – И тогда преступник пусть не надеется на снисхождение – он получит по полной! – Следователь чуть понизил голос. – Так что подумайте насчет явки с повинной, и не слишком долго. Запомните: время работает против преступника.

Тимош сидел ни живой ни мертвый, понимая, какой опасности избежал благодаря тому, что часы исчезли. «Куда они делись, кто их взял? Мой спаситель или вор? Впрочем, вор в данном случае выступил в роли спасителя».

– Никто не покинет этот дом без моего разрешения до тех пор, пока я всех не опрошу. Расходитесь по своим комнатам, рабочим местам и ждите, когда вас позовут.

Понурив головы и пожимая плечами, люди разошлись кто куда. Тимош направился к себе, теряясь в догадках, куда подевались подаренные Моник часы. «Следователь владельца этих часов считает убийцей. Выходит, меня?!»

В комнату проскользнула Марта:

– Испугался?

– Ты о чем?

– О том, что ты сглупил с часиками. Зачем тебе понадобилось совать руку в бассейн?

– Думал, что Вилкас еще жив.

– Индюк тоже думал! Благодари меня! Мне об этом проболтался начальник службы безопасности, и я успела побывать в твоей комнате раньше следователя с понятыми.

– Марта, я твой должник! – с чувством воскликнул Тимош.

– Я от себя этого не ожидала – зачем мне это надо? Тебя бы сграбастали, и в замке снова наступила бы тишь и благодать!

– Ты мне часы отдашь? Это подарок Моник.

– Все-таки ты глупее, чем я думала. – Марта увидела, что Тимош расстроился. – Не переживай! Когда все закончится, я тебе скажу, где их спрятала. Тебе надо думать не об этом!

– Скажи, о чем?

– Как спасти свою задницу! Ты единственный наследник Вилкаса, и потому станешь мишенью для других претендентов на его состояние. Мотив убийства Вилкаса нам не известен. Если это связано с компанией, к этому могут быть причастны Лайма и Прохоренко. Они могли бы претендовать на наследство, если бы не было нового завещания. В предыдущем завещании Вилкас отписал все активы и имущество своему фонду. Представляешь их реакцию, когда они узнают о новом завещании? К тому же ты для следователя – идеальный подозреваемый в убийстве или его организации: без году неделя как здесь – и получишь по завещанию миллионы долларов. Чем не мотив для убийства? Следователя будут сверху подгонять в шею: Григорий Вилкас – фигура заметная не только в нашей области.

– Что же мне делать?!

– Думаешь, я знаю ответы на все на свете вопросы? – Марта вздохнула. – Ладно, что-нибудь придумаем! Лайма и Прохоренко – не те люди, которые так просто тебе миллионы отдадут. Они постараются тебя убрать с пути к богатству Григория Вилкаса.

9

Следователь прокуратуры в кабинете Вилкаса допрашивал обитателей дома в очередности, понятной только ему одному. Тимош оказался в числе последних. Следователь, заполнив шапку протокола, снял очки, и его угольно-черные глаза, кажущиеся огромными на худом, узком лице, невидяще уставились на Тимоша, и тот почувствовал себя неуютно под этим взглядом. Тимошу было странно видеть этого тощего невзрачного человека в синем мундире сидящим за огромным столом в кабинете Вилкаса. Прошло совсем немного времени с момента «исчезновения» Вилкаса, а это был уже второй следователь, занимавшийся этим делом, но для дачи свидетельских показаний Тимоша вызвали первый раз.

– Должен вас предупредить, что за отказ от дачи показаний, а также за дачу заведомо ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность согласно статьям 384 и 385 УК Украины, – произнес он тусклым голосом. – Вы меня поняли?

– Вполне.

– Что вы знаете об исчезновении гражданина Вилкаса?

– Ничего.

– Так уж и ничего? Расскажите, где вы были и чем занимались в период с пятнадцати часов до того времени, как узнали об исчезновении гражданина Вилкаса. Называйте место и время.

– Приблизительно до шестнадцати часов я был в библиотеке и рисовал. Со мной там находился архивариус Ефим Натанович, к сожалению, фамилии его не знаю. У меня разболелась голова, и я пошел отдохнуть в свою комнату, где вскоре заснул. Примерно в девятнадцать часов я проснулся и вернулся в библиотеку, чтобы продолжать там работать до ужина. Ефим Натанович находился там же. Затем мы пошли ужинать. Во время ужина стало понятно по начавшейся суматохе, что произошло чрезвычайное событие. После ужина мы с Ефимом Натановичем решили сыграть в шахматы, и тогда я узнал об исчезновении дяди.

– Выходит, с шестнадцати до девятнадцати часов вас никто не видел и вы ни с кем не общались?

– Да, то есть нет. Когда я отдыхал, ко мне заходила референт дяди Марта, фамилии не знаю. Узнав, что я мучаюсь от головной боли, она сходила за таблетками. Они мне помогли, и я уснул.

– С точностью до минуты можете расписать, когда она пришла, когда ушла, когда снова пришла?

– Конечно нет. Все это произошло в интервале с восемнадцати до девятнадцати часов. Вы же ежеминутно не смотрите на свои часы?

– Почему референт Вилкаса приняла столь деятельное участие в вашем недомогании?

– Дружеское участие и ничего больше.

– Когда вы виделись с гражданином Вилкасом в последний раз?

– За день до произошедшего, за обедом.

– Вы бывали в апартаментах Вилкаса?

– Я был там всего два раза.

– Ваша цель пребывания в доме гражданина Вилкаса?

– Я племянник его покойной жены. Дядя прислал мне письмо с просьбой приехать. Он поручил мне написать галерею портретов своих предков. Я согласился и уже больше недели этим занимаюсь в библиотеке. Архивариус готовит для меня информацию об этих людях, я пишу портреты. Есть два готовых – зайдите в библиотеку, я вам их покажу.

– У вас сохранилось письмо от Вилкаса?

– К сожалению, нет.

– За работу вам пообещали заплатить или вы это делали безвозмездно, так сказать, по-родственному?

– Конкретная сумма гонорара не была оговорена, так как мне был неясен объем работы.

– Как долго вы предполагали заниматься этим?

– Я и сейчас этого не знаю. Творческий процесс очень сложно втиснуть во временные рамки.

– Удивительно! Вы бросаете учебу во Франции, приезжаете сюда и даже не знаете, сколько вам заплатят? Или была другая причина вашего приезда к гражданину Вилкасу?

Внутри у Тимоша все похолодело. «Похоже, о завещании следователь уже знает, но не буду опережать события». Ему вспомнилась фраза из какого-то американского фильма: «Никогда не отвечай на вопрос, который тебе не задали».

– Я приехал по приглашению дяди писать картины. Дядя оплачивал мою учебу и проживание во Франции, так что я был зависим от него.

– Сейчас, после исчезновения гражданина Вилкаса, у вас также нет другого источника финансирования?

– Я не отказался бы получить деньги за выполненную работу.

– Незадолго до своего исчезновения Вилкас составил завещание в вашу пользу, сделал своим наследником. Вы это знали?

– Я присутствовал при подписании, это может подтвердить нотариус.

– Почему вы об этом умолчали?

– Потому что вы не спрашивали.

– Зачем он в спешном порядке оформил завещание?

– Это была не моя идея.

– Что вы знаете о предыдущем покушении на гражданина Вилкаса?

– Подробностей не знаю. В то время я находился во Франции.

– В соответствии с завещанием вы единственный наследник всего, что принадлежало Вилкасу?

– Насколько мне известно, мой дядя исчез, а то, что его нет в живых, – это только одна из версий.

– Хорошо, на этом закончим. Распишитесь на каждом листе протокола.

– Сначала я прочитаю.

Тимош не спеша прочитал протокол и расписался.

– Вы свободны. По крайней мере пока, – мрачно подытожил следователь.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мы еще с вами увидимся, возможно, не один раз, но уже в прокуратуре, вас вызовут повесткой. И, как говорится, если гора не идет к Магомету…

– …Магомет идет к горе, – закончил Тимош. – Прощайте!

– У нас принято говорить «до встречи», – многозначительно произнес следователь, и ехидная улыбка искривила его тонкие губы.

Выйдя из кабинета, Тимош направился в парк, чтобы снять напряжение после беседы со следователем.

10

Неделя поисков тела Вилкаса не дала результатов – оно исчезло, словно растворилось, что стало поводом для досужих вымыслов и фантастических предположений. Как-то незаметно обитатели замка, от прислуги до управляющего, стали живо обсуждать легенду о проклятии мужчин из рода Вилкасов, о том, что после смерти они превращаются в живых мертвецов и изводят тех, кто при жизни им чем-то не угодил. Жена управляющего Альбина особенно прониклась этими историями и клялась, что видела в коридоре Григория Вилкаса, свободно передвигающегося на своих ногах, хотя по версии следователя он к тому времени был уже два часа как мертв. Она же выдвинула версию, что после смерти Вилкас, превратившись в упыря, затаился в укромном месте, чтобы его тело не нашли и не поступили с ним, как с Раудонасом и Йогайло. Другая популярная версия была более реалистичной: убийца Вилкаса – не посторонний человек, иначе как бы он проник в хорошо охраняемый замок? И куда посторонний мог спрятать тело Вилкаса? Первоначальная гипотеза, что убийца утопил его в болоте, не нашла подтверждения, так как кинологи с собаками все вокруг облазили и не смогли найти никаких следов. Предположение, что убийца находится среди обитателей замка, породило нервозную обстановку.

Тимош ходил сам не свой. Ему все время казалось, что вот-вот явится опергруппа и его арестуют как подозреваемого в убийстве. Как ни странно, следователь на допрос больше его не вызывал, хотя он, как и все остальные обитатели замка, находился под подпиской о невыезде за пределы Коростеня и его окрестностей, в том числе замка и его территории. Чтобы убить время, Тимош продолжал писать портреты предков Вилкаса, понимая всю бессмысленность этого занятия в связи со смертью заказчика. Вечерами иногда он коротал время за игрой в шашки или шахматы с Ефимом Натановичем, выпивая при этом пару рюмок лимонного ликера пополам с водкой. Передвижной бар, которым ведал Дмитрий-Демон, перестал функционировать, да и самого бармена не было видно. Всем было ясно, что смерть хозяина замка коренным образом изменит жизнь его обитателей, и не в лучшую сторону. Все чаще в разговорах упоминался Юшта, генеральный директор компании, как неминуемое зло.

Большую часть времени Тимош проводил в своей комнате, бездумно лежа на кровати, закутавшись с головой в одеяло. Моник он больше не пытался звонить. Ближайшее будущее рисовалось в мрачных тонах. Он боялся, что эксперты-криминалисты идентифицируют заснятую руку в бассейне с его рукой и на него повесят убийство Вилкаса. О том, что в недалеком будущем он может стать владельцем замка и компании, Тимош даже не думал, мечтая лишь, чтобы эта угрожающая ему ситуация как-то разрешилась.

Этим вечером Тимош возвращался в свою комнату слегка навеселе. Несмотря на то что он проиграл в шашки Ефиму Натановичу, тот смешными байками, щедро сдобренными ликером, сумел на время отвлечь его от горестных дум и поднять настроение.

Как только Тимош переступил порог своей комнаты, тяжкие думы вновь овладели им.

– Ч-черт! Ч-черт! – выругался он, со злостью швыряя в разные стороны снимаемую с себя одежду.

Когда он остался в одних трусах и собирался нырнуть в постель, в комнату неожиданно вошла Марта.

– Веселишься? Компанию составить? – бодрым тоном поинтересовалась она, делая вид, что хочет снять блузку.

– Что тебе надо? – со злостью бросил Тимош. – Все из-за тебя! Если бы я тебя не послушал…

– Был бы ты непослушным мальчиком. – Марта стерла улыбку с лица и холодно потребовала: – Не психуй! Все не так плохо, а что касается тебя, так просто великолепно!

– Издеваешься?!

– Что произошло, того не изменить. Не я тебя заставила руку совать в бассейн! Это я тебя спасла, спрятав твои часики так, чтобы следователь их не нашел. Это на моих свидетельских показаниях держится твое алиби! И после всего этого мне приходится выслушивать твои обвинения и тебя успокаивать! Зачем мне это надо?

– Прости меня, Марта, – нервы, – опомнился Тимош.

– Я принесла новости.

– Начинай, как обычно, с плохой.

– А плохих нет. Если не считать, что меня уволили.

– Как это?

– Не важно. Тебе, в будущем главному акционеру и учредителю компании «Алатырь», следовало бы узнать о ней как можно больше. Время же есть! «Алатырь» – это полдесятка карьеров по добыче различного гранита и лабрадорита и камнеобрабатывающий завод. Есть штат менеджеров, которые занимаются логистикой и реализацией продукции компании на внутреннем и внешнем рынках. Григорий Вилкас, как только крепко встал на ноги, назначил руководителем всего этого Семена Юшту, он генеральный директор. Вилкас решил, что так у него будет меньше головной боли и он обезопасит себя от многих неприятностей. При возникновении проблем, например с налоговой, отвечать придется Юште, и в случае необходимости Вилкас мог его заменить. Для Лаймы Юшта как бельмо на глазу, и она хотела его убрать с этой должности, так как он слушался только Григория, а ее полностью игнорировал. Что может быть хуже для женщины, чем невнимание? В последнее время Лайма пыталась добиться от Григория увольнения Юшты. Сама она ничего не могла сделать, так как у нее всего тридцать процентов акций, а у Григория – семьдесят.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? Каким боком оно меня касается?

– Еще как касается! После смерти Григория Вилкаса Семен Юшта на некоторое время стал практически недосягаемым для Лаймы. Она приняла меры: с помощью своего приятеля, управляющего банком, контролирует все платежи. Опасается, что Юшта может перебросить крупную сумму в какой-нибудь офшор, а потом и сам свалит за бугор. Вероятность того, что за ним не уследят, имеется, хотя Лайма предпринимает различные меры предосторожности. В соответствии с первым вариантом завещания вся доля активов компании, принадлежащая Григорию Вилкасу, после его смерти переходила его фонду, под управление совета директоров фонда во главе с Прохоренко. Лайма также член совета директоров и имеет там свое лобби. То есть в скором времени Лайма де-юре могла бы управлять всей компанией, имея всего тридцать процентов акций. Нынешний глава фонда Прохоренко, несмотря на свой грозный вид, недолго бы ей противился.

– Ну пускай дерутся, я тут при чем?

– Новое завещание делает тебя единственным наследником Григория Вилкаса!

– Мне бы отсюда уехать и забыть обо всем этом, как о страшном сне! Пока не навесили на меня чего похуже.

– Ты отказываешься от миллионов Григория Вилкаса, которые подносят тебе на тарелочке с синей каемочкой?!

– Ты и по поводу кражи короны говорила, что это пустяковое дело.

– Можешь не бороться, но и в этом случае ты проиграешь, – пожала плечами Марта. – Когда претенденты на наследство узнают о новом завещании, тебе будет вынесен приговор: уничтожить! Любым способом: убийство, сфабрикованное уголовное дело, шантаж. Добровольно откажешься от богатства Вилкаса? Выходит, у тебя совесть нечиста? Прокуратура, ату его, ату! Как бы то ни было, тебя постараются убрать, но, когда борешься, всегда есть шанс победить.

– Что ты предлагаешь?

– Лайма и Прохоренко хотят, чтобы Григория Вилкаса как можно скорее признали мертвым. Следственные органы и эксперты-криминалисты сейчас готовят документы для передачи дела в суд, который, даже если тело не будет найдено, может на основании статьи 46[27] через шесть месяцев признать Григория Вилкаса мертвым. Найдено орудие, которым был убит или оглушен Вилкас. На нем следы крови и волосы, так называемые биологические следы. Генетическая экспертиза должна установить, принадлежат они Григорию Вилкасу или нет. Следак считает, что этого мало, чтобы признать Вилкаса мертвым. – Марта довольно точно скопировала тусклый голос следователя: – «Если бы на орудии были следы мозговой жидкости, – Тимош вздрогнул, и холодок пробежался по его спине, – тогда можно было бы предположить, что была получена рана, несовместимая с жизнью». – Уже своим обычным голосом Марта продолжила: – Помнишь, ты рассказал мне, что тебя поразила шерстяная шапочка на голове Вилкаса? И правда, к чему она? Следователь считает, что убийца профессионал и все заранее продумал. И был он Вилкасу хорошо знаком, раз оказался в апартаментах вместе с ним и смог неожиданно нанести ему смертельный удар статуэткой по голове, так, что тот даже не сопротивлялся. Чтобы не оставлять следов крови, убийца надел шапочку на голову Вилкасу, оглушенному или уже мертвому, и на каталке отвез его к бассейну и сбросил в воду.

– Что за статуэтка?

– Символ компании Вилкаса, олицетворяющий руну Алатырь. Следователь просил меня не говорить об этом никому, но тебе-то я могу сказать, – улыбнулась Марта.

Тимош вспомнил этот знак, вырезанный из лабрадорита, и какой он был тяжелый.

– Вижу, что ты и к следователю втерлась в доверие, – неприязненно произнес Тимош.

– Я не попала в список подозреваемых в убийстве Вилкаса. Алатырь слишком тяжелый, чтобы им могла воспользоваться женщина. В нем около девяти килограммов. Убийца, по мнению следователя, – мужчина, причем очень сильный.

– Ну, меня тогда можно вычеркнуть из списка.

– Да нет, ты там остаешься, причем под первым номером. Если не как исполнитель, то как заказчик и организатор. В результате смерти Вилкаса в шоколаде оказался ты.

– Говорила, что не принесла плохих новостей, – со вздохом произнес Тимош.

– Это не новость – как только следователь узнал от нотариуса о последнем завещании, ты сразу попал под его прицел. В ближайшие дни Прохоренко от имени фонда подаст заявление о принятии наследства и тогда узнает о новом завещании. Лайма сразу же встрепенется и станет точить на тебя свои стальные коготки. Не известный нам заказчик убийства Вилкаса тоже безразличным к этой новости не останется.

– Как мне поступить?

– Завтра поезжай в Коростень к нотариусу и подай заявление о принятии наследства.

– Как я туда доберусь?

– И это говорит наследник Григория Вилкаса? – рассмеялась Марта. – Владелец «заводов, газет, пароходов»? Коля сочтет за честь тебя туда свозить, если я случайно обмолвлюсь при нем об этом. Я могла бы сама отвезти тебя на своей «фиесте», но давай будем по-прежнему держаться на расстоянии друг от друга. Ведь это уже пригодилось для твоего алиби.

– Спасибо, Марта!

– Не забывай – я безработная. Меня уволил Юшта, предложив получить выходное пособие – зарплату за два месяца, но я решила эти два месяца доработать. Надеюсь, в твоей компании найдется для меня местечко?

– Безусловно, причем с двойным окладом против прежнего!

– Вы, богачи, готовы что угодно пообещать человеку, от которого вам что-то нужно. Но когда доходит до дела… – Марта резко развернулась, направилась к двери и уже оттуда сказала: – Спокойной ночи, босс!

– Марта! – остановил ее Тимош. – Может, это глупо в моем положении, но ты не могла бы вернуть мне подарок Моник? Я прошу тебя!

Марта задумалась, недоуменно пожала плечами:

– Будь по-твоему. У богатых свои причуды, и нам, простым смертным, этого не понять.

– Зачем ты так, Марта? Мы же с тобой друзья, я надеюсь.

– Было бы здорово, если бы ты вспомнил о нашей дружбе, когда станешь миллионером… Ладно, раз ты этого хочешь – лови! – Марта открыла сумочку, вынула часы и бросила их Тимошу, тот едва успел их поймать.

– Ты их все время носила при себе? – поразился Тимош.

– Конечно нет! Я хотела их перепрятать. Теперь это твоя забота. Адью! – И Марта скрылась за дверью.

Тимош понимал, что держать у себя часы, являющиеся прямой уликой против него, – величайшая глупость, но спрятать за пределами своей комнаты тоже не решился. После долгих раздумий и проб он открыл окно и, перегнувшись, сунул часы под отлив. Теперь они были рядом – он мог в любой момент их достать, – но и надежно спрятаны. И в случае грозящей опасности он швырнет их за окно, а там пусть доказывают, что эти часы принадлежали ему!

11

Тимош не смог обратиться к водителю Коле – тот с автомобилем теперь постоянно находился при головном офисе компании «Алатырь», подчиняясь непосредственно генеральному директору Юште. Когда Тимош в разговоре с Ефимом Натановичем вскользь упомянул, что ему надо съездить в Коростень, тот ему подсказал:

– Попроси Виктора, он чудесный человек и обязательно поможет! Если он откажет, я тряхну стариной – мои колеса тут, в гараже.

Тимошу было трудно представить нескладного архивариуса с вечно витающим где-то в седой старине взглядом за рулем автомобиля. Однако его помощь не понадобилась. Врач-массажист Виктор сразу согласился свозить Тимоша в город и отказался от предложенных денег.

– Я сам думал поехать развеяться – тут от скуки помереть можно, – пожаловался он. – После исчезновения Григория Антанасовича я остался без работы, а за отработанное время со мной не рассчитались. Все кивают на Юшту, а его секретарь с ним не соединяет. Обидно – целый год вкалывал как папа Карло, практически безвыездно сидел в этой берлоге, надеялся на бонус за усердие – хозяин это обещал, а теперь свои кровные не могу получить. Да и уехать, пока я под подпиской о невыезде, не смогу.

– Неизвестно, сколько здесь придется куковать, – поддержал его Тимош.

– У вас в Коростене дела?

– Хотел познакомиться с этим городом, никогда здесь не бывал. Старинный городок, наверное, есть что посмотреть.

– Разочарую вас. Из глубокой старины сохранилась купальня княгини Ольги – несколько живописных валунов на речушке Уж. Легенда гласит, что тут она проливала слезы по невинно убиенным жителям и сожженном Искоростене – так этот город в древности назывался. Даже церквушку тут поставила – понятно, что она до наших дней не сохранилась. Есть памятники древлянскому князю Малу, богатырю Добрыне Никитичу и Малуше[28] – уроженцам этих мест. Сам городок премиленький – небольшой, но зеленый.

– Похоже, в легендах тут недостатка нет.

– Вы правы. Слышали, что Альбина, жена Петра Игнатьевича, наслушавшись страшилок от Ефима Натановича, уже не раз видела нашего хозяина ночью расхаживающим в облике упыря? Если мне деньги не выплатят в ближайшее время, то я сам превращусь в вурдалака и навещу ночью Юшту.

– У Альбины очень буйное воображение.

– Она дамочка впечатлительная. – Виктор рассмеялся. – Петя рад-радешенек, что ему удается удерживать ее здесь, подальше от соблазнов, а ей летать охота! – Поняв, что сказал лишнее, добавил: – Рекомендую вам сходить в музей «Скала».

– Что это такое?

– Бывший подземный командный пункт, расположенный в массиве гранита, входивший в знаменитую «линию Сталина», еще его называют «бункер Сталина». Уникальное подземелье – очень впечатляет! Вам покажут даже кабинет товарища Сталина, но я думаю, что это тоже легенда. Обязательно сходите – не пожалеете!

– Спасибо. У вас какие там планы? Составите мне компанию?

– План один: провести блицкриг, взять Юшту и получить полный расчет. Затем распрощаться с этими гостеприимными, но уже приевшимися местами. Я рассчитывал доработать до местного осеннего праздника, Дня деруна, и даже дольше: хозяин, при его сволочной натуре, платил щедро. А что касается дерунов, так тут и памятник господину Деруну есть!

– Сволочная натура? Я думал, что у вас отношения с Вилкасом были наилучшие.

Виктор, сощурившись, рассмеялся:

– Много было придирок с его стороны, пусть он меня простит – ведь о покойниках или хорошо, или ничего. А кого он тут не доставал? Но за придирки не убивают, видимо, у того, кто это сделал, были более веские причины.

– Пока официально Вилкас пропал, а не убит.

– Куда мог деться хозяин-инвалид? Украли его? Как смогли вывезти, если тут охрана под каждым кустом? Кстати, ее уже почти всю снял Юшта. Не сомневаюсь, что хозяина убили и закопали, – для этого места тут хватает.

– Искали же с собаками и не нашли.

– Плохо искали, возможно, не хотели найти – кому-то это выгодно.

Тимош подумал: «А ведь и правда, наверняка тело исчезло для того, чтобы затянуть процедуру наследования богатства Вилкаса. То, что завещание было переписано в мою пользу, знали, кроме Вилкаса и меня, нотариус, Марта и мажордом Иван Иванович. Вроде не в их интересах было об этом рассказывать. Заказчик убийства не хочет, чтобы я все унаследовал? Для чего тянет – рассчитывает расправиться со мной? Или он не знает о завещании в мою пользу? В предыдущем завещании все состояние отписывалось фонду, и, со слов Марты, это выгодно Лайме и Прохоренко, но не устраивает Юшту. Возможно, он и в самом деле не прочь перебросить денежки компании на свои счета, и для этого ему нужно время.

Стоп! Почему я считаю, что убийство связано только с завещанием? Может, есть иная причина? К примеру, корона Витовта. Возможно, не сумев открыть сейф, убийца спрятал труп. Нет тела – нет уголовного дела! Любой из приятелей Вилкаса мог приказать прибывшей с ним охране вывезти тело Вилкаса за пределы имения, пока не поднялась суматоха». От размышлений голова у Тимоша разболелась. «Зачем мне это? Пусть следователь, полиция ищут убийцу, мое дело – сторона!»

Виктор высадил Тимоша возле центрального городского парка[29], а сам поехал в офис компании выбивать причитающиеся ему деньги. Тимош прошелся по парку, спустился по каменной лестнице к альтанке, расположенной на серой гранитной скале, возвышающейся над сильно обмелевшей речкой Уж. Место было весьма живописным. Под скалой со статуей княгини Ольги – плес, а дальше речка напоминала горную – становилась извилистой и текла между огромных валунов. Однако на этом схожесть заканчивалась – течение было вялым, сонным, как, на первый взгляд, жизнь в этом городе. Любители острых ощущений перебирались на другой берег по скользким валунам, игнорируя расположенный рядом мост. Тимош нашел в интернете карту Коростеня и знал, что офис нотариуса находится недалеко от парка, и к нему отправился пешком.

Коростень поразил его хаотичным расположением девятиэтажек по соседству с частным сектором. Офис нотариуса располагался на первом этаже в старинном двухэтажном здании со стеклопластиковыми окнами. Приемная была большой, с современной мягкой мебелью, за столом с компьютером и оргтехникой расположилась симпатичная шатенка лет двадцати пяти, она набирала на клавиатуре какой-то текст.

– Здравствуйте, – мгновенно отреагировала она на появление Тимоша и окинула его оценивающим взглядом: насколько он интересен ее шефу? – Прошу, присядьте, Иван Терентьевич сейчас занят. Вы по какому вопросу?

– По личному. Иван Терентьевич в курсе.

Девушка недовольно поджала губки:

– Я помощница Ивана Терентьевича, имею юридическое образование и могла бы подготовить необходимые документы.

– Я никуда не спешу. – Тимош устроился на диванчике и взял со стола журнал. – Почитаю что-нибудь.

Девушка вновь стала набирать текст и, не отрываясь от монитора, предупредила:

– Вам придется долго ожидать.

Раздался звонок, и девушка подняла трубку.

– Слушаю, Иван Терентьевич. Сейчас сделаю, Иван Терентьевич. Тут к вам пришли… Не знаю, говорят, по личному вопросу… Сейчас узнаю.

Девушка повернулась к Тимошу:

– Как вас представить?

Тимош назвал свою фамилию.

– Вакуленко, – коротко сказала девушка в трубку, и строгое выражение ее лица сменилось на недоуменное, затем на доброжелательное, и она уже с улыбкой посмотрела на Тимоша: – Иван Терентьевич сейчас вас примет. Не желаете кофе, чай?

– С удовольствием выпил бы кофе.

– Со сливками?

– Не помешают.

Девушка подошла к кофемашине и приготовила три чашечки эспрессо, потом поставила их и вазочку с печеньем на блестящий металлический поднос.

– Идемте, вас ожидают, – пригласила она Тимоша, мило улыбаясь.

– Кто у нотариуса? – успел он спросить.

– Прохоренко Сидор Федорович, директор фонда, – шепнула девушка, ловко одной рукой удерживая поднос, а другой открывая дверь кабинета.

Тимош предпочел бы не встречаться с директором фонда, ему хотелось пообщаться с нотариусом наедине, но деваться было некуда.

В большом просторном кабинете за столом сидел уже знакомый Тимошу нотариус, радушно ему улыбаясь. В кресле возле приставного столика расположился плотный плешивый мужчина с грубым неприятным лицом. Его редкие рыжевато-седые волосы были сзади заплетены в косичку.

– Заходите, Тимош Владиславович! – Нотариус привстал и протянул руку для приветствия. – Знакомьтесь: Прохоренко Сидор Федорович, руководитель фонда Григория Вилкаса. Светлая ему память и царство небесное!

– Что-то ты рано хоронишь Григория. Пока тело не найдено, он считается живым. – Прохоренко пронзал Тимоша враждебным взглядом, словно кинжалом.

– Слышал, что у наших доблестных органов на этот счет уже нет сомнений. Даже найдено орудие убийства. – Нотариус снова уселся в кресло и указал Тимошу на стул по другую сторону приставного столика.

– Да уж, если молодые коршуны тут как тут. – Прохоренко скривился, видимо, пытаясь изобразить улыбку. – Не рановато ли ты сюда залетел, птенец?

Тимош, стараясь не поддаться эмоциям, про себя досчитал до десяти, а потом обратился к нотариусу, тем самым игнорируя Прохоренко и его слова:

– Вижу, вы заняты, я зайду позже.

Тимош приподнялся, но тут Прохоренко, перегнувшись через столик и пытаясь схватить его за тенниску, рявкнул:

– Сиди, щенок!

Тимош увернулся, перехватил руку Прохоренко и со всей силой стукнул ею так, что запястье ударилось о ребро стола.

– Ах ты сучонок! – взревел тот и потянулся к нему другой рукой.

Тимош ухватил Прохоренко за палец и вывернул его. Мужчина завопил от боли.

– Прекратите! – крикнул нотариус. – Выясняйте отношения на улице!

Тимош отпустил палец, Прохоренко стал его разминать, изрыгая ругательства, но больше не пытался дотянуться до Тимоша.

– Тимош Владиславович, не ожидал от вас! Вроде культурный молодой человек, – неприязненно сказал нотариус.

– А этот – белый и пушистый и никак меня не провоцировал? Разве не он на меня набросился?!

– Это другой вопрос, но то, что вы позволили себе, – хулиганство!

– Так что, пусть бы он издевался надо мной? Спасибо, но я умею постоять за себя! – Тимош увидел, что дверь кабинета открыта, на пороге застыла испуганная секретарша, которая явно не знала, что делать.

– Прошу вас, покиньте мой кабинет! Придете, когда сможете вести себя адекватно, – строго произнес нотариус, словно это Тимош спровоцировал инцидент.

Выходя, он услышал грозное рычание Прохоренко:

– Мы еще встретимся, щенок!

Выйдя из офиса нотариуса, Тимош вернулся в парк. Виктор должен был забрать его оттуда на обратном пути в замок. Тимоша переполняла злость. «Нотариус встал на сторону Прохоренко лишь потому, что он местный, а я – чужак! Маловероятно, что удастся победить эту свору, как рассчитывает Марта. Они ненавидят друг друга, но чувство стаи вынуждает их держаться вместе, и тогда они становятся почти непреодолимой силой. И в самом деле – Волчий замок и волчья свора вокруг него!»

Тимош решил – время позволяло – сходить в разрекламированный Виктором музей «Скала». Когда еще представится такая возможность? Тимош снова стал подумывать о возвращении во Францию, сделать это не позволяла подписка о невыезде. Зайдя в альтанку, он постоял там, наслаждаясь открывшимся красивым видом. Затем он направился по серпантину к мосту.

– Эй, приятель, постой! – услышал он позади себя грубый голос и обернулся.

Его догонял здоровенный детина, несмотря на теплую погоду, в темном костюме и при галстуке. «Прохоренко, не откладывая, решил поквитаться со мной? – мелькнула тревожная мысль. – Справиться с таким амбалом нереально! Костюм нацепил, чтобы придать торжественности экзекуции?» Тимош остановился, перебирая варианты: броситься бежать и звать на помощь или подпустить громилу к себе и выслушать? А если тот сразу пустит в ход свои кулаки-молоты?

– Слушаю вас. – Тимош напрягся, готовый в любой момент броситься наутек.

– Приятель, с тобой хотят поговорить. Пошли со мной! – Здоровяк опустил руку Тимошу на плечо, больно сжал его, словно клещами.

– Кто хочет со мной говорить? – Тимош понимал, что теперь он полностью во власти незнакомца.

– Увидишь, – буркнул «человек в черном».

Пока они шли к выходу из парка, Тимош перебирал в голове варианты бегства. «Неожиданно броситься под ноги? Или попробовать врезать ему кулаком в пах, чтобы получить спасительную фору для бегства?» Однако ни один из этих планов Тимош так и не реализовал. На дороге стоял черный «Джип-Чероки» с тонированными стеклами. Здоровяк, не выпуская плеча Тимоша, открыл заднюю дверцу и буквально впихнул его внутрь.

В салоне сидела Лайма со змеиной улыбкой на губах.

– Привет, родственник! Рада тебя видеть, а ты мне тоже рад?

– Здравствуйте, Лайма.

– К твоему сведению, слово «здравствуйте» толкуется как пожелание здоровья. Ты мне желаешь здоровья, как и моему несчастному брату?

– К тому, что произошло с Григорием Вилкасом, я не имею никакого отношения.

– Ой ли! Не думала, что ты такой ловкач: за несколько дней охмурил Григория так, что он отписал тебе все, что имел!

– Для меня это было такой же неожиданностью.

– Твоя мама была попрошайкой, но ты пошел гораздо дальше – наложил лапу на состояние семьи Вилкасов, к которой никакого отношения не имеешь! Думаю, именно ты причастен к смерти Григория! Берегись!

– Не оскорбляйте мою маму! – выкрикнул Тимош.

Охранник, расположившийся на переднем сиденье, повернул голову и грозно сказал:

– Тише! Не повышай голос, приятель!

– Твоя мама вечно доила нашу семью через Магду!

Тимош понял, что перепалка ничем хорошим для него не закончится, и замолчал. Он мысленно сосчитал до десяти, чтобы успокоиться. Это ему плохо удалось, но зато его молчание взбесило Лайму еще больше.

– Теперь слушай, ты, охотник за чужими деньгами. Ты ничего не получишь! Если хочешь унести ноги подобру-поздорову, немедленно иди к нотариусу и пиши отказ от наследства моего брата! И это если ты к смерти брата не имеешь никакого отношения. В противном случае тебя живьем зароют! Пошел вон! Через три дня чтобы и духу твоего здесь не было!

Охранник вышел из автомобиля и открыл дверцу. Тимош, не ожидая помощи с его стороны, как пробка выскочил из джипа, который тут же уехал, обдав запахом выхлопа дизеля.

– Да, положеньице! – со вздохом произнес Тимош.

Ситуация становилась угрожающей. Иметь врагов в лице здешних влиятельных «местечковых баронов» смертельно опасно! Но и сдаваться, идти к нотариусу и писать отказ от наследства Тимош не собирался, по крайней мере сейчас. Ему надо было как можно скорее посоветоваться с Мартой. Как ни крути, закон на его стороне, но сила – на их! Пойти в полицию и написать заявление о том, что ему угрожают? Призвать на помощь закон и порядок? Но, как ему было известно из публикаций в СМИ, бороться с местными «баронами» – занятие бесполезное. Здесь все знают друг друга и действует принцип «ты – мне, я – тебе». Здесь он всем чужой! Это в голливудских фильмах бесстрашный герой-одиночка дюжинами мочит злодеев и побеждает зло. В жизни злодеи, действуя слаженно и изобретательно, как правило, уничтожают героя. «Тем более что я и не герой, у меня тоже рыльце в пушку», – резюмировал Тимош.

Внезапно резкий автомобильный сигнал разорвал сонную тишину, заставив Тимоша вздрогнуть и посмотреть в сторону нарушителя провинциального спокойствия. Снова черный джип, на этот раз знакомый. Возле него стоял водитель Вилкаса Коля, и он махал Тимошу рукой, подзывая к себе. Он улыбался, что для него было не характерно. Обычно лицо у него непроницаемое, словно хозяин доверил ему некую важную тайну, которую не терпится узнать окружающим. Но сейчас его хозяин, Вилкас, мертв, и с Колей произошла метаморфоза. Тимош внутренне напрягся – а что, если это ловушка? Когда он был в нескольких шагах от Коли, тот радушно открыл переднюю дверцу автомобиля, явно рассчитывая, что Тимош сядет на пассажирское сиденье. Тимош остановился.

– Хорошо, что я вас увидел! – воскликнул Коля. – Полгорода исколесил и только тут вас встретил. Садитесь скорее, с вами хотят увидеться.

– Я же не артист какой, чтобы на меня смотреть, – пробормотал Тимош себе под нос и громко спросил: – Кому я понадобился?

– Олег Семенович желает с вами встретиться. Узнал от Витьки, врача, что вы с ним приехали в город, и послал меня, чтобы я вас нашел и привез.

«Какой еще Олег Семенович? И при чем тут врач Виктор?» И тут в голове у Тимоша прояснилось:

– Юшта?

– Он самый, Олег Семенович Юшта.

«Что Юште от меня надо? Он вроде не претендент на наследство, хотя, по словам Марты, сейчас вся компания у него в руках и Лайма ничего с ним не может поделать. Тоже начнет мне угрожать? Ему какой резон?»

– Хорошо, поехали.

«Интересно поглядеть на грозного Юшту, которого боятся обитатели Волчьего замка». Тимош тихонько хихикнул – все чаще в своих мыслях он называл дом Вилкаса Волчьим замком.

Офис компании «Алатырь» находился недалеко от офиса нотариуса. Трехэтажное, с виду старое здание особенно ничем не отличалось от окружающих домов. Весь первый этаж занимал офис компании, оформленный в светлых тонах. Его разделяли невысокие перегородки, десятка два сотрудников сидели за столами с компьютерами. За прозрачной стеной, наполовину прикрытой металлическими жалюзями, находился кабинет, где за огромным столом гордо восседал маленький человек, напомнивший Тимошу начальника службы безопасности, и говорил по телефону.

– Это Юшта? – поинтересовался Тимош, когда они шли по проходу между столами.

– Нет, его заместитель. Раньше это и в самом деле был кабинет Юшты, но после травмы Вилкас уступил ему свой. Вернее, они стали его делить вдвоем – Юшта там находился постоянно, а Вилкас бывал наездами, проверял, как идет работа.

За кабинетом с прозрачными стенами оказался еще один коридор, направо была дверь в офисную кухоньку, а дальше располагалась приемная с двумя секретарями и двумя дверьми, расположенными друг напротив друга.

– Слева кабинет Лаймы, – шепнул Коля и подвел Тимоша к миловидной девушке, встретившей их приятной улыбкой.

Выйдя из-за стола, она продемонстрировала суперкороткую юбку и стройные ноги.

– Сейчас доложу. – Она наклонилась над столом, и юбка поднялась еще выше. Взяв трубку, она что-то тихо в нее сказала, а потом спросила: – Что вам приготовить? Кофе? С молоком, сливками? Или чай – зеленый, красный, черный?

«Кофе я уже пил у нотариуса. Надеюсь, здесь он будет вкуснее», – подумал Тимош и выбрал кофе. Коля остался в приемной, а Тимош с замирающим сердцем вошел в кабинет.

Грозный Юшта оказался темноволосым мужчиной лет тридцати пяти, приятной внешности, с фигурой легкоатлета и порывистыми, резкими движениями. Он быстро вышел из-за стола и, встретив Тимоша на середине кабинета, сердечно пожал ему руку.

– Прекрасно выглядите! Как я вам завидую – столько прожить во Франции! Париж – мой любимый город, но бываю там только наездами.

Вошла секретарша, неся на подносе две чашки с кофе.

– Лиля, коньячок нам и лимончик. Кто же пьет кофе без коньяка?

– Спасибо, но…

– Никаких но! Коньяк настоящий французский – «Мартель»! В соревновании коньяков армянских и французских – остальные до них не дотягивают – по моему мнению, все же побеждает Франция.

Юшта указал Тимошу на низкий мягкий диванчик возле стеклянного журнального столика, предлагая ему присесть. Хозяин кабинета сел рядом и сразу налил принесенного секретаршей коньяка в пузатые бокалы.

– За знакомство! – Юшта поднял бокал. – Я был приятно удивлен, когда узнал, что наследником Григория Вилкаса стали вы!

«До этого момента ты, наверное, и не подозревал о моем существовании. Что тебе от меня надо?»

– Я еще не принял наследство, и это случится не скоро, если только раньше не обнаружат тело моего дяди.

– Время летит быстро. Не успеваешь оглянуться, как год прошел и начался новый. Это даже хорошо, что вы не сразу взвалите на плечи эту ношу – к ней надо приспособиться, узнать, что она из себя представляет. В этом я вам помогу. Поездим по карьерам, ознакомитесь с производством – это поражает! Побываете на заводе, узнаете об используемых технологиях, слетаете к нашим компаньонам в Китай. Вы были в Пекине, Шанхае?

– Кроме Франции, я нигде не был.

– Так побываете! Но начните с Китая. Поражает воображение! Вам как художнику обязательно надо увидеть Китай, где уживается старина и причудливая, фантастическая современная архитектура, партийные бонзы и динамичный, развивающийся бизнес.

– Все это дело будущего, – сказал Тимош. – Вы хотели меня видеть?

– Да, чтобы познакомиться со своим будущим боссом.

– Пока еще…

– Все будет в порядке, не переживайте! Конечно, Лайма покажет свои клыки и коготки. – Его лицо приобрело жесткое выражение. – Мы с вами клыки вырвем, а коготки подстрижем. – Юшта захохотал. – Наркоз ей не гарантирую!

– Дай-то бог, – вырвалось у Тимоша, однако он не обольщался в отношении человека, сидевшего напротив.

«Скользкий и опасный тип. Понятно, зачем я ему понадобился, – чтобы усилить свои позиции».

– Если у вас возникнут проблемы, немедленно обращайтесь ко мне. Я все урегулирую. Или уже требуется помощь?

– Обязательно обращусь, – отозвался Тимош. – Если не возражаете, я хочу вернуться в парк – мы договорились с врачом, что он меня там заберет. Он, наверное, уже заждался меня.

– Обижаете! Прошу прощения, как ваше отчество?

– Тимош, зовите меня просто Тимош.

– Тогда я для вас Олег. Так нам будет проще общаться. Вы не волнуйтесь, Коля вас отвезет. И, если вам потребуется куда-либо съездить, позвоните мне, и я его пришлю. Вот моя визитка с номерами телефонов. Врачу я сказал, чтобы он вас не ждал. Может, задержитесь, проведем вместе вечер? Тут есть приятные увеселительные заведения с неплохой кухней.

– Спасибо, не сегодня.

– Ну, как хотите. Если заскучаете – звоните, развеем скуку. Есть такие виртуозные штучки! – Он плотоядно усмехнулся.

– Буду иметь в виду.

– Берите Колю – и с богом!

12

Вечером, как всегда неожиданно, явилась Марта, и Тимош рассказал о своей поездке в Коростень и поддержке со стороны Юшты.

– Относительно Юшты не обольщайся. Он хочет тебя использовать в своем противостоянии с Лаймой как наследника Вилкаса. Юшта мягко стелет, да очень жестко спать.

– Но, судя по всему, он не мог быть заказчиком убийства Вилкаса, раз входил в его команду.

– Думаю, в этом ты ошибаешься.

– Почему?

– Лайма раскопала кое-что о финансовых злоупотреблениях Юшты и при последней встрече с Вилкасом рассказала ему о них. Тот ей не поверил, но назначил аудиторскую проверку, пообещав ей, что, если факты подтвердятся, Юшта не только полетит со своей должности, но и пойдет под суд – покрывать его Вилкас не собирался. Был подготовлен договор с аудиторской компанией, но Вилкас не успел его подписать – был убит. Вилкас был очень жестким человеком, и, если бы аудиторы нарыли что-нибудь на Юшту, это ему очень дорого обошлось бы. Так что мотив для убийства Вилкаса у него был.

– Выходит, все его приятели и приближенные к нему люди могут иметь отношение к убийству? Воистину волчья стая! Мне вспомнилась книга из детства – «Маугли». Старый волк Акела сидит на скале, символе его власти, и ждет, кто из волков-претендентов выйдет с ним на бой. Так и Вилкас закрылся в Волчьем замке на Волчьей горе в ожидании, кто из его стаи выйдет с ним на бой, и дождался – предательского удара киллера.

– Таковы законы человеческого общежития, а в бизнесе это более жестко проявляется. – Марта хищно усмехнулась.

– Что посоветуешь мне делать? После встречи с Прохоренко и Лаймой я ощущаю себя мишенью.

– Так и есть. У тебя один выход – бороться за свое место под солнцем, то есть получить наследство Вилкаса. Для этого тебе надо самому стать волком. Иначе сожрут!

– Что мне конкретно делать? Общими фразами я тоже могу бросаться.

– Завтра снова отправляйся к нотариусу и напиши заявление о принятии наследства. Это будет означать, что ты вышел на тропу войны. После этого не высовывай носа из этого дома. Здесь ты в безопасности.

– Вилкас тоже так думал, и где он? Никто не знает, где его тело!

– Я переговорю с Юштой, он даст тебе персональную охрану. Ты ему нужен!

– Как у тебя обстоят дела? Ты говорила, что Юшта тебя уволил.

– Сначала уволил, а потом сделал своим референтом-консультантом. В зарплате я потеряла раза в два, но это лучше, чем ничего. Договорилась с ним, что некоторое время поживу в этом доме, пока не подыщу себе жилье в Коростене. Жлоб этот Юшта!

– Выходит, ты не местная? Откуда ты?

– Почти твоя землячка – из Бучи, что под Киевом. Там родители живут.

– Ты говорила, что твой жених Дмитрий местный, почему не переедешь к нему? Вилкас тебе уже не помеха.

– Дима живет с родителями, и я уже тебе говорила, что они весьма строгих правил. Когда найду жилье, Дима переедет ко мне. Сейчас хочу помочь тебе в надежде, что ты в будущем поможешь мне. Мы же с тобой компаньоны и друзья?

– Да, конечно.

– Вот тогда и буду вить семейное гнездышко. Ну, у вас во Франции говорят бон нюи, а у нас – спокойной ночи! Главное, чтобы ночь и в самом деле оказалась спокойной. – Марта, выходя из комнаты, послала Тимошу воздушный поцелуй.

Через полчаса после ее ухода раздался звонок айфона, и это была Лена.

– Ты один? Можешь говорить?

– С кем я могу быть среди ночи?

– Это я на случай, если у тебя гости, – сказала Лена, явно обрадовавшись.

«Неужели она меня ревнует? Ведь между нами давно ничего нет, и она замужем».

– Извини, что так поздно. Днем не решалась позвонить, сегодня специально приехала к родителям, чтобы позвонить вечером – раньше не получалось. Я очень волнуюсь, прошло уже больше недели, а ты все молчишь. У меня предчувствие, что ты снова попал в неприятную ситуацию. Ты ничего не скрываешь?

– Не звонил, потому что не знал, о чем говорить. Следствие продолжается, и есть основания считать, что дядю убили и спрятали его тело.

– Что тебе там делать? Приезжай в Киев – у тебя же здесь квартира, да и друзья помогут в случае чего.

По ее голосу Тимош догадался, что под словом «друзья» она подразумевает саму себя.

– Я под подпиской о невыезде.

– Тебя подозревают в убийстве?!

– Под подпиской находятся все, кто был тогда в доме. К тому же я – единственный наследник огромного дядиного состояния, так что подозрения обоснованы.

– Тебе нужен хороший адвокат. Я этим займусь, – загорелась Лена.

– Меня ни в чем не обвиняют, поэтому ничего предпринимать не надо.

– Хочу чем-нибудь тебе помочь. Что я могу для тебя сделать?

– Пока ничего. Если возникнет необходимость, я обязательно тебе позвоню.

– Можно я время от времени буду тебе звонить?

– Пожалуйста, звони.

– Тебе неприятны мои звонки?

– Наоборот, я им очень рад, но, сама понимаешь, я оказался в непростой ситуации.

– Понимаю… Рада была тебя слышать, а еще больше обрадуюсь, когда мы с тобой увидимся… Спокойной ночи! Пусть у тебя все будет хорошо!

Попрощавшись с Леной, Тимош подумал, что брак у нее не очень удачный, раз она то и дело вспоминает о нем. Он испытал удовлетворение. «Ты оттолкнула меня, хотя я ни в чем не был виноват, и вот что получилось!» Образ Лены за эти годы как-то поблек, он, общаясь с ней, уже не ощущал сильных эмоций, как когда-то. Лену заслонила Моник, и предположение, что она может в это время предаваться любовным утехам с другим, сводило Тимоша с ума. Эти мысли прогнали сон.

Стены комнаты давили, ему захотелось выйти на свежий воздух. Тимош спустился в вестибюль. Возле лестницы, примостившись на двух стульях, кунял долговязый охранник. Когда Тимош прошел мимо него, тот лишь на мгновение приоткрыл глаза и снова задремал. Тимош подумал: «При живом Вилкасе охранник о таком даже подумать не посмел бы. Заведенные хозяином порядки после его смерти рушатся. Какая уж тут безопасность!» Входная дверь оказалась открытой, и Тимош вышел наружу.

Пройдя почти до конца центральной аллеи, он оглянулся. Громадина Волчьего замка на фоне более светлого ночного неба казалась сотканной из тьмы. Античные статуи героев и божеств, стоящие вдоль аллеи, с которых ему нравилось делать зарисовки в утренние часы, сейчас, тускло отсвечивая в полумраке, неожиданно приобрели жутковатый вид и поражали своей реалистичностью. Статуя Плутона, слащаво улыбающегося бородатого старика с посохом и трехглавым псом Цербером, показавшаяся впереди, словно предостерегала об опасности. Тимош знал, что этот бог считался у древних римлян «гостеприимным» – он никого не отпускал из своего подземного царства. Тимош вдруг понял, что слишком далеко отошел от дома, и это было легкомысленно с его стороны.

Рядом зловеще заухал пугач. Тимошу вспомнилось, что по легенде он кричит накануне смерти кого-то из мужчин рода Вилкасов, и по спине пробежал неприятный холодок. Он не помнил, кричала ли сова в ночь накануне убийства Вилкаса, но сейчас ощутил, как леденящий страх заползает в его сердце.

Его больше не радовали насыщенный запахами лета ночной освежающий воздух, таинственность переплетения дорожек, на пересечении которых вырисовывались античные скульптуры, поблескивая в лунном свете обнаженными торсами. Сейчас все это казалось враждебным, и он ощущал беспомощность перед надвигающейся бедой. Ему вспомнилось, что в соответствии с одним из условий получения наследства ему придется взять фамилию Вилкас. Он должен будет стать одним из Волков Волчьего замка! Когда он станет Вилкасом, древнее проклятие настигнет и его! «Но я же не настоящий Вилкас, не по рождению, а фамилия ничего не значит. Вилкасов в Литве огромное множество, как у нас Галушек и Мельников».

Тимош ощутил, что мерзнет, и это было не из-за ночной прохлады – ночь была удивительно теплая. «Это все нервы! – решил он. – Где-то рядом находится убийца, прячась под вполне добропорядочной личиной. Это может быть кто-то из обслуживающего персонала или даже из обитателей замка. Спортивный врач Виктор – мужчина крепкий, тренированный и наверняка сильный. Или управляющий Петр Игнатьевич. Его жена Альбина хвасталась, что он занимался тяжелой атлетикой. Хотя он не тянет на убийцу. Однако жизнь иногда преподносит такие сюрпризы и реальность бывает фантастичнее выдумки». Ему неожиданно вспомнилась мужеподобная сиделка, ухаживающая за мамой Вилкаса, особа необычайно сильная. Она старушку, словно перышко, в банкетной с легкостью пересаживала с коляски на стул и обратно. Силы у нее, пожалуй, хватило бы, чтобы нанести удар тяжелой статуэткой… Тимош повернулся, намереваясь идти к дому, как вдруг в темноте треснула ветка под чьей-то ногой. Тимош испуганно застыл: там кто-то есть!

Неизвестность всегда страшнее самой опасности. Спина у Тимоша стала липкой от холодного пота, он был уверен, что к нему подкрадываются, скрываясь в темноте среди деревьев. Он опрометчиво поступил, выйдя ночью из замка! В голове застучало отбойным молотом: «Не ходите на болота ночью, в часы кромешной тьмы, когда злые силы возвеличиваются над всем живым»[30].

Что делать?! Звук донесся как раз со стороны аллеи, ведущей к дому. Его там поджидают! Кто, как не убийца? Из темноты донеслись звуки приближающегося автомобиля, и он бросился ему навстречу. Для этого ему пришлось сойти с аллеи и бежать к автомобильной дороге напрямик, лавируя между деревьями и кустами. «Только бы не упасть!» – мелькнула мысль. Судя по доносящимся сзади звукам, невидимый враг, преследуя его, бежал наперерез.

Тимош припустил что было сил, понимая, что от скорости зависит его жизнь. Еще никогда он так быстро не бегал. Наконец впереди, всего в нескольких метрах, он увидел автомобильную дорогу, справа быстро увеличивались слепящие фары приближающегося автомобиля. «Я успел!» – обрадовался Тимош. Но враг был уже рядом. Вдруг Тимош зацепился за что-то ногой и, полетев кубарем, растянулся прямо на дороге, ободрав правый локоть об асфальт. Свет фар ослепил Тимоша, он услышал рядом с собой тяжелое дыхание преследователя и ощутил на своем плече чью-то руку.

Автомобиль резко затормозил, но продолжал по инерции двигаться с неприятным скребущим звуком. Наконец он остановился. Слышно было, как открылись дверцы.

– Ах это вы?! – раздался над головой знакомый голос, и в свете фар Тимош узнал в своем преследователе отца Георгия, стоявшего над ним с растерянным видом. – Почему вы убегали, пан Тимош?

– Что здесь происходит?! – рявкнул начальник службы безопасности Николай Николаевич, подойдя к ним. – Еле успел затормозить!

Тимош и отец Георгий стали наперебой рассказывать, каждый свое. Наконец Николай Николаевич отвел их по очереди в сторонку и выслушал. Из объяснений священника стало ясно, что он ходил к находящемуся неподалеку двухсотлетнему дубу подзарядиться энергией, что делал регулярно, когда оставался ночевать в замке. Возвращаясь через парк, он заметил на аллее какого-то человека, который вдруг бросился бежать. Тимоша он не узнал на расстоянии и в полумраке. Священник, наслышанный о странных событиях в замке и исчезновении Григория Вилкаса, посчитал, что убегать может только злоумышленник, и бросился за ним в погоню.

– Вы храбрец, падре! – иронично заметил Николай Николаевич. – А если бы и в самом деле это оказался вооруженный преступник? Божьим словом его попытались бы нейтрализовать?

– Сильнее Божьего слова нет силы в мире! До того как стать священнослужителем, я закончил офицерское училище и служил в Главном разведывательном управлении, в спецназе. Поверьте, умею убеждать не только словом.

На этом Николай Николаевич посчитал инцидент исчерпанным и подвез обоих прямо к главному входу замка. Объяснения священника вроде бы были убедительными – об энергетических свойствах этого дуба Тимош слышал от управляющего и его жены, также ходивших туда подзаряжаться. С другой стороны, зачем священнику понадобилось идти к дубу ночью? И почему он сразу не окликнул замеченного им человека, а затаился в темноте? Уж очень странным было поведение священнослужителя, в прошлом спецназовца. И почему на эту странность не обратил внимания Николай Николаевич? А может, начальнику службы безопасности показалось подозрительным поведение Тимоша? Почему тот отправился ночью в парк и, заметив присутствие постороннего, бросился бежать сломя голову?

Первым делом Тимош закрыл дверь своей комнаты на дополнительную защелку с фиксатором, сделав это впервые за все время своего пребывания здесь. Спать не хотелось, и он прилег на кровать, не раздеваясь. Недавнее происшествие вытеснило мысли о тревожном положении, в котором он очутился. Вспомнив встречи с Прохоренко, Лаймой и Юштой, он разозлился на Марту, настраивавшую его на борьбу. «Ей-то что! Она ничем не рискует, давая мне советы, а удар придется держать мне, а она – в стороне. Если я чудом окажусь победителем, она будет ходить гоголем и напоминать, что я ей по гроб жизни обязан, и мелочевкой не удовлетворится. Если же я проиграю, она положит пару цветочков на мою могилу и утрет слезы платочком, если умеет плакать.

Надо фильтровать ее советы – у меня есть голова на плечах! А если договориться с Лаймой полюбовно? За отказ от наследства пусть она заплатит мне несколько десятков тысяч евриков. По сравнению с миллионами наследства смешная сумма! Это наилучший вариант и с наименьшей кровью. Озвучу ей первоначальную сумму – пятьдесят тысяч, а там на чем сойдемся. Пусть я возвращусь во Францию не миллионером, но это произойдет достаточно быстро и я смогу вернуть Моник. Милая, любимая Моник! Она снова будет со мной!»

Тимош, приняв решение, почувствовал, что им овладевает необычайное спокойствие, и окунулся в полудрему.

Дверь в комнату беззвучно отворилась, и в проеме показался темный расплывчатый силуэт человека. Тимош сразу догадался, кто это, но, парализованный страхом, продолжал лежать, не в силах ни пошевелиться, ни даже крикнуть.

Человек или нечто, сотканное из тьмы, медленно приблизилось к Тимошу. Лунный свет осветил лицо, и Тимош от ужаса прикусил губу. Это был Григорий Вилкас! Все в той же нелепой шапочке. На его зеленоватом лице выделялись ярко-красные губы.

– Тебе нужна корона? Я тебя пригрел, а ты хотел ее у меня украсть?!

Тимош хотел что-то сказать в свое оправдание, но мышцы лица свело. Он почувствовал, что не может дышать, – зеленоватые пальцы Вилкаса обхватили его шею и сдавливали ее!

Тимош широко открыл рот, пытаясь глотнуть воздуха, и… проснулся. Ужасный сон ушел прочь, и в комнате он был один. Сердце барабанило в груди, пытаясь вырваться наружу.

– Фу-у! – облегченно выдохнул Тимош, пытаясь успокоиться.

Встав с кровати, он начал раздеваться. Вдруг послышались осторожные шаги по коридору. Тимош застыл, прислушиваясь к ним. Шаги замерли у двери его комнаты, стало слышно царапанье металла по металлу, осторожно задвигалась дверная ручка. Фиксатор не позволил находившемуся за дверью справиться с замком. Тимош подскочил к двери и крикнул срывающимся от страха голосом:

– Кто там?!

Дверная ручка замерла, и наступила полная тишина, Тимош слышал только бешеный стук своего сердца.

– Кто ты? Что тебе от меня нужно?! Я вызову охрану! – Тимош блефовал – у него не было номера телефона охраны.

За дверью было тихо, затем послышались удаляющиеся шаги. Тимош выждал какое-то время и только тогда открыл дверь.

Плотный лысый мужчина в желтой тенниске и голубых штанах как раз заворачивал за угол и через секунду скрылся с глаз. Сердце Тимоша оборвалось и упало ниже плинтуса – точно в такой одежде плавал в бассейне мертвый Вилкас! Тогда его лысую голову прикрывала нелепая шерстяная шапочка.

Тимош взглянул на часы – два часа ночи! Время бесчинства темных сил! Сев на кровать, он торжественно вслух поклялся себе, что завтра встретится с Лаймой и пойдет на все, лишь бы поскорее отсюда уехать – во Францию, к Моник!

Оставшееся до рассвета время он просидел одетым на кровати, вслушиваясь в тишину, но ночной визитер больше не пришел. Когда за окном стало светлеть, Тимош обессиленно упал на постель и забылся коротким тревожным сном без сновидений.

13

За завтраком Тимош поинтересовался у врача, с хмурым видом и отвращением ковыряющего вилкой в тарелке:

– Как прошла встреча с Юштой? Он рассчитался с вами?

– Как бы не так! Он предложил мне только часть того, что должен выплатить, и я согласился. Лучше хоть что-то, чем ничего. Пару дней побуду здесь, пока получу обещанную сумму, затем уеду. Полагаю, ваша беседа была более плодотворной? – Врач с кривой усмешкой посмотрел Тимошу в глаза, и тот догадался, что ему известно о завещании Вилкаса.

– Да мы просто познакомились.

– Ну-ну! – многозначительно произнес врач и замолк, вернувшись к исследованию содержимого тарелки.

За столом Тимош то и дело ловил на себе любопытные взгляды, догадываясь, с чем это связано. Видимо, Виктор не посчитал нужным держать при себе информацию о том, кто является наследником Вилкаса. Завтрак проходил в напряженной обстановке, и, закончив есть, Тимош быстро покинул банкетную. Вернувшись в свою комнату, он позвонил Юште и попросил, чтобы тот прислал за ним автомобиль. Тимош решил ничего не говорить Марте о планируемых переговорах с Лаймой, а если все получится, как он задумал, уехать по-английски – не прощаясь с ней.

В полдень приехал на джипе посланный Юштой Коля. Джип остановился у главного входа. Коля вышел и открыл пассажирскую дверцу, чего раньше не делал. Тимош спустился к автомобилю, физически ощущая на себе перекрестные взгляды-выстрелы обитателей замка.

– Добрый день, пан Тимош! – поздоровался Коля.

– Коля, где в это время можно найти Лайму Вилкас?

– Скорее всего, она у себя в офисе.

– В «Алатыре»? – Тимошу не хотелось, чтобы Юшта узнал о его переговорах с Лаймой, а в офисе компании их с Юштой пути вполне могут пересечься.

– Нет, Лайма имеет и личный офис – юридическую контору. И она живет в том же доме, занимает весь третий этаж. Так что, вероятнее всего, она дома или в конторе. По крайней мере, там подскажут, где ее найти. Не желаете позвонить ей на мобильный?

– Нет, мне надо встретиться с ней лично.

Тимош хотел ошарашить Лайму неожиданным предложением – в этом случае, по его мнению, у него было больше шансов на успех.

По дороге в Коростень Тимош в уме прокручивал всевозможные варианты предстоящего разговора и реакции Лаймы на его предложение. С утра оптимизм переполнял его, но по мере того, как они подъезжали к городу, он улетучивался.

Вот потянулись уже знакомые улицы, и, как и предполагал Тимош, автомобиль уверенно направился в центр города. Вдруг неожиданно раздался грохот, словно гром среди ясного неба.

– Что это было? – недоуменно произнес Коля.

Тимош увидел, как густой столб дыма поднимается между домами.

– Наверное, газ рванул, – предположил Коля. – Случается.

В подтверждение его слов послышались звуки сирен пожарных машин. Подъехав к трехэтажному чистенькому зданию, они увидели, что возле него полыхает автомобиль, а несколько человек с автомобильными огнетушителями пытаются сбить пламя, но безрезультатно.

– Газовая установка рванула? – продолжал строить умозаключения Коля, пытаясь найти место для парковки, что было затруднительно, так как здесь уже собралось много людей, в основном зевак.

Вдруг он побледнел, на его лбу выступили мелкие капли пота.

Тимош, не обратив на это внимания, вышел из машины и стал через растущую толпу пробираться к дверям офиса. Они были широко распахнуты; заслоняя проход, стояли, обнявшись, две девушки, и рыдали так, что слезы лились рекой. К ним подошел всклокоченный молодой человек в белой рубашке в пятнах грязи, видимо, с пустым огнетушителем.

– Хватит реветь! – прикрикнул он на них. – И без вас тошно!

– Это офис госпожи Лаймы Вилкас? Я могу ее увидеть? – обратился к нему Тимош.

Тот как-то дико на него взглянул:

– Увидеть?! Можете! Вон все, что осталось от нее и охранника!

Тимош впал в шоковое состояние. Он, не соображая, что делает, пробрался к автомобилю, который прибывшие пожарные уже успели залить пеной. То, что недавно было красавцем «Джипом-Гранд-Чероки», сейчас больше напоминало покореженную металлическую коробку, в которой находились две обугленные куклы с обезображенными лицами. Большая впереди и чуть ли не в два раза меньшая – сзади. Только человек с хорошим воображением мог представить, что совсем недавно это были здоровяк телохранитель и энергичная молодая женщина, уделявшая большое внимание своей внешности. Тимош переводил взгляд с охранника, который вчера казался ему Голиафом, на Лайму, энергии которой хватило бы, чтобы осветить весь город. Его стало подташнивать, он огляделся в поисках, куда мог бы зайти, если бы ему стало совсем плохо.

Пожарные начали сматывать шланги – они свое дело сделали. Теперь предстояло поработать следственной группе, в составе которой был и оперуполномоченный, приезжавший в замок. Тимош сразу его заметил. Тот, будто почувствовав его взгляд, направился прямо к нему. Тимош понял, что ничего хорошего эта встреча ему не сулит, и попробовал незаметно раствориться в толпе, но оперативник его нашел.

– И что мы тут делаем?

– Проходил мимо.

– Пан Тимош, – обратился к нему так некстати появившийся Коля, – машину я поставил метрах в пятидесяти отсюда. Вы в офис будете заходить? Вы же видите, что произошло с Лаймой Антанасовной… – Тут он заметил оперуполномоченного и сник. – Здрасьте вам!

– И тебе! Ты уже персональный водитель у этого? – Оперативник пальцем указал на Тимоша.

– Мне что пан Юшта приказывает, то я и делаю, – пожал плечами Коля.

– Стой здесь – понадобишься! – велел оперативник Тимошу, потом приказал полицейскому: – Присмотри за ним, чтобы никуда не делся.

Тимош не стал спорить. Он подъехал только что, и тому есть свидетель – водитель Коля, иначе повесили бы на него и убийство Лаймы. Тимош увидел, что из офиса вышел коротышка следователь, видимо, закончив там опрос свидетелей, и к нему сразу подошел оперативник. Возвышаясь над ним горой, он указал на Тимоша, и следователь слегка кивнул. Оперативник энергично махнул рукой, подзывая Тимоша, а вниманием следователя завладел мужчина в клетчатой рубашке и перепачканных сажей резиновых рукавицах. Прислушавшись к разговору, Тимош понял, что «клетчатый» – взрывотехник.

– Взрывное устройство было установлено под днищем, очевидно, ночью – автомобиль ночевал на улице. Что собой устройство представляло, пока не могу сказать, но сила взрыва была больше килограмма в тротиловом эквиваленте.

– Хорошо, работайте. – Следователь повернулся к Тимошу. – Что вы здесь делаете?

Тимош не стал ничего придумывать, тем более что водитель, конечно, сообщит, куда они ехали.

– Хотел встретиться с Лаймой, но, к сожалению…

– По какому вопросу?

– По личному, это вас не касается.

– Вы опасный человек, Тимош, – приехали к дяде, не успел он написать завещание, как его убили. Лайма Вилкас, претендент на наследство, тоже убита. Уже полностью расчистили себе дорогу к миллионам?

– Вы меня подозреваете? Или обвиняете?

– Мысли вслух в частном разговоре.

– Если бы я был причастен к смерти дяди, то зачем мне похищать тело? Это удлиняет, как вы изволили выразиться, путь к миллионам. В завещании Лайма вообще не фигурирует.

– Я с ней вчера встречался, и она высказала свои подозрения в отношении вас и заявила, что будет оспаривать завещание. А утром она уже убита.

– Вчера я тоже с ней встречался, и она мне угрожала.

– Вам угрожала, а убита она!

– Я приехал к ней с предложением, как нам разойтись полюбовно. Я намеревался отказаться от наследства.

– В обмен на кругленькую сумму, так ведь? Ну а теперь какие у вас планы?

– О чем я думаю и как поступлю – это мое личное дело! У меня огромное желание поскорее отсюда уехать.

– Не забывайте, что вы под подпиской о невыезде! Честно скажу, как только у меня что-нибудь на вас появится, а это обязательно случится, мы с вами будем беседовать в другом месте и при других обстоятельствах. Можете идти. Когда вы понадобитесь, вызову повесткой.

Тимош хотел рассказать следователю о ночном происшествии, но, сообразив, что тот не воспримет услышанное всерьез, промолчал.

Убийство Лаймы потрясло Тимоша, и теперь его планы вернуться во Францию рухнули. Оставался Прохоренко, которого теоретически могло заинтересовать его предложение разойтись полюбовно, но интуиция подсказывала Тимошу, что конструктивного разговора у них не получится.

Ехать к нотариусу после увиденного Тимош не мог, поэтому сказал водителю, чтобы тот отвез его обратно в замок.

– Олег Семенович попросил, чтобы вы заехали к нему, когда управитесь в городе с делами.

Разговаривать с Юштой Тимош тем более не мог. Внезапно его пронзила мысль: смерть Лаймы выгоднее всего Юште! Лайма знала о его махинациях, и даже после смерти Вилкаса, со слов Марты, ей удавалось контролировать его действия с помощью управляющего банком. Теперь он полностью свободен и может провести любые операции с активами Вилкаса.

«Вполне возможно, что, даже если я смогу через время вступить в наследство, в результате махинаций Юшты счета компании окажутся обнуленными и ей будет грозить банкротство из-за взятых кредитов, – подумал Тимош, отметив, что это его особо не трогает. – Необходимо встретиться с Юштой, поговорить с ним. Что я ему скажу? Не делай этого? Припугну? Чем? Пока я не имею никаких прав, а то, что Юшта махинатор, – это только догадки с подачи Марты. Я не могу заявить на него в полицию – у меня одни ничем не подтвержденные слова. Для компании “Алатырь” я никто!»

– Потом ему позвоню, извинюсь. – Тимош осекся. «Извиняться перед возможным убийцей?» – Коля, отвези меня обратно!

Тимошу вспомнилось ночное происшествие, и по спине пробежал холодок. «Неужели это убийца приходил по мою душу? Ведь зачем еще ему надо было проникнуть в мою комнату, когда я спал? Ограбить? У меня нет ничего ценного! Днем в мое отсутствие ему было бы проще и безопаснее попасть в комнату. Ему нужен был я, вернее, моя жизнь! А эта странная, если не глупая история с бегством в парке от отца Георгия? Можно над ней посмеяться, однако интуитивно чувствую, что священнослужитель лукавит, чего-то недоговаривает. Отец Георгий – киллер?! – Тимош даже рассмеялся от такого предположения. – Хотя он и бывший спецназовец, это маловероятно. Со слов управляющего, он почти десять лет имеет приход в соседнем селе. И у человека, которого я видел в коридоре, мощное телосложение, он абсолютно не похож на худощавого отца Георгия».

Тимош подумал, что, скорее всего, убил Вилкаса кто-то из обитателей замка или обслуживающего персонала. Это профессионал, сумевший одним ударом тяжелой и неудобной статуэтки отправить Вилкаса, крепкого и сильного, несмотря на инвалидность, мужчину, на тот свет. «Стоп! – мысленно заорал Тимош. – Почему я, поддавшись всеобщему психозу, решил, что убийство Вилкаса было заранее спланировано? Да, в предыдущем покушении был задействован киллер, поджидавший Вилкаса в засаде, но это совсем другое. Во-первых, само орудие убийства – громоздкая и тяжелая статуэтка. Заранее могли планировать воспользоваться не ею, а ножом, пистолетом с глушителем или шокером, чтобы обездвижить жертву, а затем утопить. Скорее всего, она просто подвернулась под руку преступнику, находившемуся в состоянии сильного эмоционального возбуждения. Поэтому он и сбросил Вилкаса в бассейн вместе с коляской – в состоянии аффекта он мог вытворить что угодно.

Но совершенно непонятны его дальнейшие действия. Зачем надо было вытаскивать из бассейна тело и прятать его? Для этого требовалось время, следовательно, увеличивалась вероятность быть замеченным. Убийство Лаймы вообще не поддается никакой логике, ведь уже стало известно о новом завещании. Выходит, она кому-то очень мешала – Лайма по жизни шла как танк, ее и остановили при помощи взрывчатки.

Возможно, убийство Вилкаса совершил кто-то из его приятелей. Они о чем-то поспорили, и этот некто, разъярившись, стукнул Вилкаса статуэткой по голове, а затем его телохранители вывезли труп и где-то закопали. Это было сделано, чтобы потянуть время? Все знают, что в ходу у криминалистов поговорка «нет тела – нет дела». Но тогда мотивом убийства Вилкаса было не наследство и не корона. Но похоже, что это не так. Ведь кто-то пытался проникнуть ко мне ночью! И вряд ли для того, чтобы спеть мне колыбельную, разве только такую, от которой я не проснулся бы.

Выходит, в качестве наследника Вилкаса я кому-то мешаю. Кто после меня может претендовать на наследство? Фонд Вилкаса в лице Прохоренко, с которым у меня не сложились отношения. Для него это очень лакомый кусок! Не исключено, что задачей ночного посетителя было только напугать меня, предупредить о серьезности намерений, чтобы я сам отсюда сбежал. Но живой, находясь на безопасном расстоянии, я стану для них еще большей проблемой. Выходит, охота на меня уже началась!

В целях экономии Юшта снял охрану с территории, и сюда может проникнуть любой посторонний человек. После смерти Лаймы на помощь Юшты рассчитывать не приходится – думаю, он потерял ко мне интерес».

За грустными размышлениями Тимош не заметил, как они подъехали к замку и остановились. Коля молча ожидал от него дальнейших указаний.

– Погуляй тут часок, – возможно, я все же съезжу к Юште, но позже. После обеда. Не возражаешь?

– Мое дело маленькое, шоферское, – выполнять приказания.

Тимош ощущал себя разбитым – бессонная ночь давала о себе знать. Он не пошел в библиотеку, чтобы писать портреты предков Вилкаса, – решил окончательно оставить это пустое занятие. В своей комнате он прилег на кровать, но сразу понял, что нервное состояние не даст ему заснуть. Ему надо было чем-то занять себя, отвлечься. Тимош решил сходить в большой бассейн, о котором рассказывала Марта, и поплавать, чтобы взбодриться.

Серый надувной павильон напомнил ему притянутый к земле дирижабль. Уже подходя к нему, Тимош спохватился: он мог быть закрыт. Со слов Петра Игнатьевича, Юшта сократил не только охрану, но и половину обслуживающего персонала имения, которого и так не хватало. Отсутствие хозяина сказалось на чистоте дорожек парка, которые раньше неизвестно кем и когда убирались, а сейчас, тоже неизвестно кем, замусоривались.

Двери в «дирижабль» оказались открытыми, и Тимош вошел в тамбур-шлюз, а потом в комнату отдыха с мягкой мебелью, столом, огромной плазменной панелью. Направо были двери с табличками «Раздевалка», «Массажная», налево – с табличкой «Бассейн».

Переодевшись и оставив одежду в обычном платяном шкафу, который стоял здесь вместо привычных шкафчиков-ячеек, Тимош направился в бассейн.

Отсвечивающую голубым гладь бассейна с четырьмя дорожками энергично и профессионально рассекал стилем «кроль» пловец в красной резиновой шапочке. В его руках были «лопатки» для ускорения и в то же время для дополнительной нагрузки.

В конце бассейна высился пятиметровый трамплин, а под ним – трехметровый. Тимош вначале направился к трамплинам, но передумал и по металлической лесенке сошел в воду и ощутил легкий озноб – она была холодной. Перебравшись на соседнюю дорожку, Тимош проплыл ее один раз кролем, второй – брассом, попробовал и другие стили. Вначале он старался придерживаться темпа пловца на соседней дорожке, но быстро сдался, а тот неутомимо, как заведенный, наматывал километры. Когда, проплыв два километра, Тимош остановился передохнуть, пловец наконец закончил свой марафон. Когда тот подплыл ближе и снял очки, Тимош увидел, что это врач Виктор.

– Отлично плаваете, Виктор! Занимались плаванием?

– Нет, просто стараюсь держать себя в форме.

Тимош заметил у Виктора на спине, под шеей, тату: необычный синий крест, обведенный контуром, словно на кладбищенской стеле, опирающийся на красную и зеленую полосы; на его фоне что-то вроде языков пламени, число «13», какие-то буквы и дракон желтого цвета. На предплечье латинскими буквами была вытатуирована надпись «Джибути». Что-то Тимошу это тату напомнило, но он никак не мог сообразить, что именно.

– Интересная татуировка, что она означает?

– Ошибки молодости.

– Вы бывали в Джибути?

– Только мечтал об этом – там, говорят, прекрасные пляжи, – раздраженно произнес Виктор и быстро направился в душ.

«Пляжи в Джибути?» Тимошу вспомнился увиденный по телевизору репортаж из Джибути – солончаки и пустыня. Он не помнил, о чем был репортаж, так как Моник тогда сказала, что в той местности только снимать фильмы об Апокалипсисе, и у них возник спор.

Тимоша заинтересовала татуировка, в ней было что-то знакомое, но он никак не мог вытащить нужную информацию из глубин подсознания. Выйдя из бассейна, посвежевший и взбодрившийся, он поспешил в библиотеку.

– Мой друг, куда же вы пропали? – встретил его вопросом Ефим Натанович, которого, похоже, не волновало то, что его работодатель умер и теперь исторические изыскания, имеющие отношение к роду Вилкасов, никому не нужны.

– Гоняюсь за мечтой, а она все норовит скрыться за горизонтом.

– На эту тему имеется подходящий анекдот: «Сара, у тебя есть мечта?» – «Да. Похудеть». – «А чего не худеешь?» – «И таки жить без мечты?»

– Боюсь, Ефим Натанович, что скоро наши работы свернут и мы покинем это чудесное место со всеми нашими мечтами.

– Как говорила тетя Соня, не надо путать темперамент с суетой! Пока мы здесь, будем работать. – И архивариус погрузился в изучение очередной старинной книги.

Тимош быстро, по памяти, нарисовал красками увиденное тату и показал Ефиму Натановичу:

– Как вы думаете, что это может означать?

– Судя по вашей нервозности, ничего хорошего. Это лотарингский крест. Все остальное для меня – абракадабра. Хотя эти цветные полосы… Гм! У меня возникла мысль! Но тут без интернета не обойтись. – Ефим Натанович достал из-под стола чемоданчик, из которого извлек нетбук. Поймав удивленный взгляд Тимоша, сказал: – Вы думали, что старого Фиму обошли современные веяния?

– Я впервые вижу вас с компом.

– К сожалению, а может быть, к счастью, не все книги существуют в электронном виде. Что касается меня, то покопаться в старинных фолиантах, сдув с них пыль, – это праздник для души!

Ефим Натанович включил нетбук и начал поиск, время от времени произнося непонятные словечки. Вначале Тимош стоял у него за спиной, разглядывая сменяющиеся картинки на экране, затем ему это надоело так, что захотелось спать. Он, зевая, отошел к мольберту и задумался: закончить начатый портрет или нет?

– Мой молодой друг, эту ночь вы будете спать спокойно! Я нашел, что означает ваша картинка, и удивлен: кому, как не вам, прожившему во Франции несколько лет, это знать?

Сонливость Тимоша как рукой сняло, и он поспешил к архивариусу.

– Это значок тринадцатой полубригады Иностранного легиона. – Архивариус вслух прочитал: – «На белой эмали – синий лотарингский (анжуйский) крест, как на гербе герцога Анжуйского во время Столетней войны, в память об участии легиона в освобождении Эльзаса и Лотарингии. Крест опирается на красно-зеленые полосы – цвета легиона. В центре – граната с семью языками пламени и число “13”. Снизу – золотой дракон».

Тимош стоял пораженный, не сводя глаз с такого же значка, какой он нарисовал. Из текста под ним он узнал, что это подразделение Иностранного легиона с 1962 года постоянно дислоцируется в Республике Джибути на Африканском континенте. «А ведь неспроста у Виктора это тату! Даже если он попросил сделать его, прельстившись красивой картинкой, то надпись “Джибути”, название микроскопического города-государства, просто так не могла появиться».

– Вы довольны, мой юный друг? С вас вечером партия в шашки в моих апартаментах. Ликер гарантирую.

Тимош не слушал архивариуса, у него в голове мысли неслись со скоростью света, и он не успевал их улавливать.

– Спасибо! Увидимся!

Тимош умчался в свою комнату, словно его там ожидали неотложные дела. «Выходит, Виктор в прошлом легионер, “солдат удачи”? Даже во Франции неоднозначное отношение к Иностранному легиону. Одни считают его сборищем маргиналов-иностранцев, которые за деньги отстаивают интересы Франции в горячих точках, другие – добровольческими суперэлитными войсками, в составе которых немало и французов. В любом случае служившему в легионе человеку убить не сложнее, чем раздавить муху. Ну разве не подходящая кандидатура для киллера? Надо будет расспросить Марту о Викторе».

Тимош позвонил водителю Коле и сказал, что тот свободен – к Юште он не поедет.

14

Марта не стала разговаривать с Тимошем по телефону, сославшись на занятость, зато вечером сама позвонила ему и оторвала от партии в шашки с Ефимом Натановичем. Архивариус, с грустью посмотрев на Тимоша, заметил, что, когда пьешь ликер в одиночестве, он имеет совсем другой вкус. Тимош пообещал, что вернется, как только освободится.

– Мой друг, скажите, неужели мир перевернулся вверх ногами? Когда это приятную встречу с красивой девушкой меняли на скучный вечер со старым евреем?

– С чего вы взяли, что у меня встреча с девушкой?

– Я слепой, но не глухой, или женское имя мне только послышалось?

– Это деловая встреча.

– Если имя, которое я услышал, принадлежит той девушке, которую я знаю, то пусть ваши отношения остаются только деловыми.

Придя в свою комнату, Тимош стал с нетерпением ожидать Марту, но та появилась только через сорок минут.

– У тебя снова не заперта дверь, – пожурила его Марта, появившись на пороге.

– Я же тебя ждал!

Тимош рассказал ей о ночном посещении, событиях дня и татуировке врача.

– Тебе следует быть очень осторожным. Возможно, безопаснее перебраться в город. Думаю, ты прав. После смерти Лаймы Юшта, скорее всего, потерял к тебе интерес и вряд ли выделит охрану. Однако не думаю, что Прохоренко или кто-то другой, о ком мы не догадываемся, решится на убийство. Скорее всего, последуют угрозы, возможно, даже применят физическое воздействие.

– Я бы тоже спокойно рассуждал о физическом воздействии, если бы это меня не касалось! – взорвался Тимош. – Мне могут переломать кости, ребра, сделать инвалидом, и ты так спокойно об этом рассуждаешь!

– Если я буду говорить все то же, только с дрожью в голосе, и рвать на себе волосы, тебе станет легче?

– Извини, я нервничаю! Не знаю, что мне делать, не понимаю, что происходит вокруг. Смерть Вилкаса и исчезновение тела, теперь убийство Лаймы. Мне кажется, что эти события между собой не связаны, так как в выигрыше разные люди.

– Я тоже об этом думала. Смотри. – Марта достала из сумочки записную книжку, вырвала из нее листок и написала на нем «Вилкас». – В его смерти заинтересованы банкир Зотов, Юшта, Пилипчук, Прохоренко.

– А какой интерес у Прохоренко? – не понял Тимош.

– Вилкас был человеком непредсказуемым, и между ними возникали трения, так что Прохоренко не крепко сидел на своем стуле, к тому же решения по всем финансовым вопросам принимал только Вилкас. Сейчас Прохоренко полновластный хозяин фонда. Но что такое фонд по сравнению с компанией «Алатырь»? Поэтому Прохоренко сделает все, чтобы последнее завещание было аннулировано и фонд получил активы и имущество компании. Но он также знает Юшту, и после смерти Лаймы никто не может быть уверен в том, что через полгода «Алатырь» будет стоить столько же, сколько сейчас.

– Выходит, назревает конфликт между Юштой и Прохоренко?

– Скорее всего, война! Так что, пока они будут вести боевые действия, о тебе на время забудут.

– Юшта – единственный, кто заинтересован в смерти Вилкаса и Лаймы. Не он ли стоит за этими убийствами?

– Не знаю. Он человек авантюрного склада, но мне трудно допустить, что он хладнокровно задумал эти убийства. Теоретически он мог нанять кого-то из тех, кто находился здесь и ожидал приказа или подходящей ситуации.

– Юшта, конечно Юшта! – взволнованно произнес Тимош. – Убийца спрятал тело Вилкаса, чтобы наследник – а Юшта знал, что по предыдущему завещанию это фонд в лице Прохоренко, – не наложил руку на все, что принадлежит компании. А так у него имеется минимум полгода, чтобы провернуть аферу с переводом средств в офшор. Но тут вмешалась Лайма и с помощью управляющего банком стала вставлять ему палки в колеса. Вот он и приказал ее убрать. А наемный убийца – врач Виктор, который знает, как убрать человека с помощью подручных средств, и умеет обращаться со взрывчаткой. Как давно Виктор стал врачом Вилкаса?

Марта, подумав, сказала:

– Месяцев девять назад. Прежний врач неожиданно уволился, хотя вполне удовлетворял Вилкаса, и предложил на свое место этого Виктора. Так что вполне возможно, что он и есть убийца. Становится понятно, как стрелявший в Вилкаса киллер пробрался через непроходимое болото – он туда только зашел и сразу вышел, вернулся в замок.

– Версия у нас есть, но что с этим делать? Идти к следователю или ждать неизвестно чего?

– Ничего не делать и ждать – глупо. Но не меньшая глупость – бессмысленная активность, без конкретной цели. Я попробую вложить эту версию следователю в уши, если он сам до нее не додумался.

– В очередной раз спрашиваю: что мне делать?

– В очередной раз отвечаю: поезжай к нотариусу и напиши заявление о принятии наследства.

– Это будет третья попытка. Надеюсь, на этот раз мне ничто не помешает.

– Не накручивай себя, и все будет в порядке. – Марта прислушалась – за стеной, где жила престарелая мать Вилкаса, как обычно, ближе к ночи начиналась «дискотека». – Весело у тебя, как ты спишь при таком шуме?

– Это не шум, а музыка.

– Не люблю шансон.

– Я тоже… Машину попросить у Юшты?

– Конечно. Заодно по голосу поймешь, как он к тебе теперь относится. С автомобилем на этот раз, я думаю, он тебе поможет, а в дальнейшем будет игнорировать твои просьбы. Впрочем, я могу ошибаться. Позвони мне после того, как поговоришь с Юштой, – мне интересно, как он себя поведет.

– Хорошо. Будем прощаться?

Тимошу не хотелось оставаться одному, и не только потому, что ему было страшно. Ему хотелось как-то отвлечься от дурных мыслей и забыть об угрожающей ситуации, в которой он находился, и об измене Моник. Сейчас ему нужна была рядом женщина, которую он мог бы обнимать, целовать, ласкать и чтобы она отвечала ему тем же. Тимош подошел сзади к Марте, которая, поставив сумочку на стол, что-то в ней искала, и, обняв ее, нежно поцеловал в шею. Его руки скользнули к ее грудям, он ощутил их упругость и жар. Неистовое желание овладело им, он резко развернул Марту к себе лицом, собираясь слиться с ней в поцелуе, но она отвернула голову.

– Это лишнее, – холодно произнесла она.

Тимош попытался завести ее, резким движением поднял юбку, и его пальцы проникли в трусики, ощутив шелк волосков лобка и теплую влажность. Марта внезапно рассмеялась:

– Ты такой смешной!

Тимоша будто окатили ледяной водой из ведра. Он резко отпрянул от девушки, продолжавшей смеяться, не делая попыток привести в порядок свою одежду. «Что же это ее так рассмешило?» – со злостью подумал Тимош, понимая, что ситуация дурацкая.

– Извини, – раздраженно бросил он. – Что-то на меня нашло.

– Прости меня, – сказала Марта, еще не полностью справившись со смехом. – Ты мне друг, с тобой я могу быть откровенной и мне не надо играть на публику. Мне тут пришло в голову…

– Что именно? – хриплым голосом поинтересовался Тимош.

– Ничего. Хочешь, я останусь с тобой на ночь?

– Нет, уже не хочу.

– Правильно, мы же только компаньоны! – Марта быстро привела себя в порядок и вышла.

Тимошу в ее словах послышалась горечь. Что она этим хотела сказать? Сначала оттолкнула, а затем чуть ли не призналась в своих чувствах. Эти постоянные недомолвки, намеки. Когда она искренняя, а когда играет?

Раздевшись, Тимош лег на кровать, понимая, что не скоро уснет. Вдруг за окном раздалось протяжное и тоскливое «у-у-гу-у!» – раз, другой, третий. Пугающий крик филина! Тимош вскочил и, подбежав к окну, стал вглядываться в темноту. Подойдя к двери, он зафиксировал защелку замка и прислушался. Тишина давила, вызывала беспокойство, пугала неизвестностью. Нервы были на пределе, слух у него обострился, и ему даже периодически слышались шаги в коридоре. Тимош оделся, сел на кровати, опираясь на подушки, и застыл в ожидании. Он был уверен, что незнакомец этой ночью снова придет к нему, а он безоружен! Разве что использовать для защиты стул? Но для этого надо быть Джеки Чаном.

Время шло, никто не приходил, лишь изредка возникали фантомные звуки. Тимош окунулся в полудрему.

Вдруг он услышал, как кто-то копается в замке, и не успел он вскочить с кровати, как дверь открылась. На пороге стоял врач Виктор и целился в него из пистолета с глушителем.

Тимош хотел крикнуть, но голос пропал, к тому же у него не было сил даже пошевелиться. Он ощущал свою беспомощность перед убийцей. Только сейчас он осознал, насколько страшна смерть, ведь потом уже НИЧЕГО не будет! Тимош как зачарованный смотрел на выделывающее непонятные пируэты дуло пистолета, откуда в любой момент могла вылететь смерть. И тут он понял, что Виктор показывает, что он должен встать и выйти из комнаты. Парализованный страхом Тимош при всем желании не смог бы сдвинуться с места. Дуло пистолета приблизилось и уперлось ему в лоб, холодя его. Тимош почувствовал, что ему не хватает воздуха, а он не в силах сделать вдох, и… проснулся.

Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, а лоб упирался в холодную перекладину спинки кровати. Было уже светло – ночь отступила вместе с кошмарными сновидениями, но день мог принести куда более ужасный, реальный кошмар, который не рассеется, как сон. Жуткий, очень реалистичный сон не выходил из головы Тимоша. Приведя себя в порядок, он позвонил Юште, и, как ни странно, тот охотно согласился прислать автомобиль.

Тимош только собрался позвонить Марте, как в дверь постучали, и это была она. Очень бледная, насколько можно быть бледной при ее загаре, и чем-то расстроенная. Тимош хотел было сказать, что не совсем разумно в это время приходить к нему, что ее могут увидеть, но промолчал. Вообще-то в этом крыле дома находились лишь он и мама Вилкаса с сиделкой, но они выходили только для того, чтобы отправиться в банкетную. Тимош рассказал Марте о своем разговоре с Юштой.

– Выходит, у него есть к тебе какой-то интерес. Пока даже не догадываюсь, какой именно. Думаю, что он настоит на встрече и ты все узнаешь.

– Возможно. Марта, мне такой кошмар приснился, что я чуть инфаркт не получил!

Марта встрепенулась и как-то странно на него посмотрела.

– Тебе снилось… Вчера поздним вечером в коридоре я мельком увидела человека, которого приняла бы за Вилкаса, если бы ты мне не рассказал, что видел его мертвым! – Марта пристально посмотрела Тимошу в глаза. – Может, Вилкас был не совсем мертв? Или тот человек в бассейне был не он?

– Это был Вилкас! Если у него имелись жабры, тогда он мог дышать в воде!

Тимош вспомнил стеклянный взгляд мертвеца, его приоткрытый рот, полный воды.

– Помнишь, я тебе рассказывал, что тоже видел человека, похожего на Вилкаса, и Альбина тоже, и не раз, хотя этого не может быть! Разве что Вилкас и в самом деле превратился в упыря и скрывается где-то в тайных помещениях замка.

– Все можно подстроить, даже сделать так, чтобы мертвый «ожил», но чтобы инвалид, который столько времени не покидал коляску, вдруг пошел на своих двоих – это невозможно! Кто-то хочет нас уверить, что Вилкас жив и более-менее здоров, но он перегибает палку.

– Чего он хочет этим добиться?

– Не знаю. Дешевый постановочный спектакль, но для чего? Чтобы напугать? Кого? Тебя? Меня? Смешно!

– Мне кажется, что я догадываюсь, какова их цель… – Тимош наморщил лоб. – Если предположить, что Вилкаса убили из-за короны, а вот ее достать из сейфа сразу не смогли? Вот кто-то и является ночами, пытаясь вскрыть сейф, маскируясь под живого Вилкаса или его призрак.

– Ты считаешь, что корону сразу не похитили и она находится в сейфе?

– Это только предположение. – Раздался звонок айфона Тимоша, он ответил и сказал Марте: – Извини, Коля уже приехал за мной.

– Вечером встретимся – договорим. Надеюсь, сегодня тебе ничто не помешает подать заявление. Сейф Вилкаса на третий день после его смерти по настоянию следователя вскрыли в присутствии понятых, и если бы там оказалась корона, то это стало бы всем известно. Так что корону похитил убийца или кто-то другой.

Нотариуса не оказалось на месте. Секретарша встретила Тимоша любезно, представилась – ее звали Наташей – и посоветовала ему подождать, так как нотариус звонил и обещал вскоре приехать. Не успел Тимош допить кофе и до конца выслушать рассказ Наташи об однообразных скучных вечерах и ее впечатлениях от последней поездки во Львов, как вернулся нотариус. И на этот раз он был не один, с ним вальяжно вышагивал низенький квадратный мужчина в сером костюме, но без галстука, шумно дыша. Он на ходу успел ущипнуть за попку Наташу, вытянувшуюся у дверей кабинета, словно солдат почетного караула. На вольность «квадратного» она отреагировала приподнятой бровью и округленными глазами.

– И не надоело вам, Антон Валерьянович? Разве так ухаживают за девушкой?

– Это серьезное приглашение на ужин!

– А вы бываете серьезным?

Увидев Тимоша, нотариус нахмурился:

– Здравствуйте, Вакуленко! Надеюсь, на этот раз обойдетесь без хулиганских выходок?

«Квадратный» сразу перестал заигрывать с секретаршей.

– О! Молодой наследник Вилкаса! Рад познакомиться! Зотов Антон Валерьянович собственной персоной!

– Председатель правления банка… – начал нотариус, но банкир его прервал:

– Как будто я и банк сиамские близнецы! У нас неформальное общение, так что обойдемся без регалий.

Тимош назвал себя, банкир, схватив за запястье рукой, оказавшейся на удивление очень сильной, потащил его за собой в кабинет нотариуса. Иван Терентьевич явно был этим очень недоволен.

– Что у вас? – официальным тоном обратился он к Тимошу, видимо, желая поскорее от него избавиться.

– Вроде как заявление на принятие наследства надо написать…

– Кто вам это сказал? Пока Григория Вилкаса официально не признают мертвым, а это может случиться только после обнаружения тела или по решению суда, о принятии наследства не может быть и речи. Во втором случае это может затянуться на неопределенное время.

– Ваня, не пугай молодого человека! – воскликнул банкир. – Через полгода, даже если тело не найдут, суд рассмотрит этот вопрос и вынесет свой вердикт. Так что привыкайте к нашей провинциальной жизни, а в положенное время примете наследство. Вот моя визитка – обращайтесь, если что будет нужно, поможем по мере сил. – Он протянул картонный прямоугольник с золотым вензелем и завитушками.

– Не смею вас больше задерживать, – ледяным тоном произнес нотариус, а банкир подмигнул Тимошу и пальцами возле уха изобразил телефонную трубку – мол, звони!

Тимош вышел из офиса нотариуса озадаченным – уж слишком был любезным с ним банкир Зотов, как будто чего-то от него хотел. Возле входа стоял черный «бентли», а за ним джип «сузуки», к которому прислонился двухметровый детина, бросавший по сторонам цепкие взгляды. Тимош вспомнил телохранителя Лаймы, мужчину приблизительно такой же комплекции, и как он выглядел после взрыва автомобиля. Сразу к горлу подступила тошнота, и ему едва удалось ее перебороть. Уже находясь в салоне автомобиля, он подумал, что Вилкаса мог убить банкир. Судя по хватке, он очень сильный человек и для него не составило бы труда размозжить статуэткой голову Вилкасу.

Тимошу очень не хотелось ехать к Юште, но, чтобы и впредь иметь возможность пользоваться автомобилем, ему пришлось это сделать. У него было тяжело на сердце, ведь придется общаться с возможным заказчиком двух убийств. «Марта считает, что у Юшты и после смерти Лаймы есть интерес ко мне. Но что ему от меня надо? Может, ее подозрения беспочвенны и Юшта не готовит финансовую аферу, а хочет заручиться моей поддержкой как будущего наследника состояния Вилкаса и сохранить за собой руководство компанией? Или Юшта не исключает оба эти варианта?»

Сексапильная секретарша Юшты была чем-то встревожена.

– Извините, но вам придется немного подождать. Чай, кофе не желаете?

– Если Олег Семенович занят, я могу приехать в другой раз.

– Нет, что вы! Олег Семенович вас ждал, уже несколько раз спрашивал. Прошу вас, подождите! – У нее был такой умоляющий взгляд, словно от этой встречи зависела вся ее дальнейшая жизнь.

– В таком случае не откажусь от кофе.

Тимош присел на мягкий диван и стал листать глянцевый журнал, ломая голову над тем, почему Юшта так жаждет с ним встречи.

Ожидать пришлось довольно долго. Наконец дверь кабинета открылась, оттуда вышли трое мужчин с важным видом, какой бывает только у представителей органов власти и налоговых инспекторов. Их провожал еще более встревоженный, чем его секретарша, Юшта.

Дождавшись, когда за ними закроется дверь приемной, словно опасаясь, что они вернутся, Юшта наконец обратил внимание на Тимоша и коротко ему бросил:

– Заходите!

Не допив вторую чашку кофе, Тимош вошел в кабинет. Там уже суетилась секретарша, ставя на поднос грязные чашки и рюмки.

– Незваные гости? – Тимош кивком указал на дверь.

– Из областной налоговой прислали проверяющих. По их настрою заметно, что им дали команду «фас». Когда Вилкас был жив, они себя по-другому вели.

– Вам есть чего бояться?

– Когда роют, то обязательно что-нибудь нароют. Прошу меня извинить, но, поскольку мои планы нарушились, нам придется перенести встречу. Завтра вечером вас устроит?

– У меня полно свободного времени – я человек незанятой, удерживаемый здесь лишь подпиской о невыезде. О чем вы хотели со мной поговорить?

– Давайте завтра, а то у меня голова идет кругом.

– Хорошо, тогда до завтра.

– Коля приедет за вами часикам к шести вечера. Это не нарушит ваши планы?

– Если планов нет, то нарушить их невозможно.

Вернувшись в замок, Тимош решил пойти прогуляться по парку. Подходя к кряжистому старому дубу в два обхвата, он неожиданно увидел там врача Виктора в одних плавках за странным занятием – тот, стоя на руках и касаясь ногами дуба, отжимался. Увидев Тимоша, он сразу принял нормальное положение и стал поспешно одеваться.

– Здравствуйте, Виктор. Извините, похоже, я вам помешал. – Тимош специально произнес эти фразы на французском.

Виктор прищурился, бросил на него быстрый взгляд и не стал скрывать своего знания французского языка.

– Я уже закончил.

– Вижу, вы любите спорт?

– Я лишь стараюсь поддерживать себя в форме. Любить спорт можно и у телевизора.

– Вы прекрасно говорите на французском!

– Уже стал забывать.

– Вы бывали во Франции?

– Не лукавьте, Тимош. Вы увидели тату и поняли, где я был и чем занимался. Когда срок контракта закончился, я понял, что это не мое, и вернулся на родину. На заработанные там деньги я здесь выучился на спортивного врача. Вы удовлетворены?

– Вы словно отчитываетесь передо мной. Меня и в самом деле заинтересовало ваше тату, но это обычное любопытство.

– Надеюсь, я вполне его удовлетворил.

Тимош решил сменить тему:

– Тогда хочу обратиться к вам за советом как к врачу, пусть и спортивному. Вы знаете, не только Альбина, жена нашего управляющего, наблюдала в замке странные явления. Я сам видел, правда, со спины, как по коридору шел человек, очень похожий на Вилкаса. Это были галлюцинации?

– Вы сами сказали, что видели его со спины. Скорее всего, у вас очень развито воображение.

– У Вилкаса был шанс когда-нибудь встать на ноги?

– Шанс был, и неплохой. Он уже стал чувствовать свои ноги, но пока еще не мог на них даже стоять. Вас интересует, мог ли Вилкас внезапно встать на ноги? Это один шанс из ста, но он был. В медицине известны случаи, когда человек вследствие перенесенного стресса неожиданно выздоравливал.

– Вы думаете, что я и Альбина и в самом деле могли видеть Вилкаса? – Тимош был ошарашен.

– Я этого не говорил. Насколько мне известно, как, впрочем, и вам, есть записи с камер видеонаблюдения в бассейне, где четко видно, что Вилкас мертв. Вы видели только похожего на него человека.

– И все же…

– На эту тему вам лучше поговорить с Ефимом Натановичем. Я слышал, как они с Альбиной беседовали о вурдалаках и другой нечисти. А мне пора принять душ. Прошу меня извинить. – И Виктор бодрым шагом направился к замку.

Вечером после ужина Тимош услышал за стеной вместо веселой дискотечной музыки женский плач, затем раздался грохот, словно что-то обрушилось. Он вспомнил, что уже несколько дней в банкетной не появлялась мама Вилкаса со своей сиделкой. Предположив, что там происходит что-то нехорошее, Тимош сорвался с места и подбежал к соседней двери. Вначале он постучал в дверь, а затем повернул ручку – дверь оказалась не заперта. Внутренний голос настойчиво уговаривал: «Остановись! Не лезь туда – тебе мало собственных неприятностей? Как только переступишь порог, приобщишься к чужим проблемам. Тебе это надо?!»

Но Тимош, игнорируя доводы рассудка, открыл дверь и вошел внутрь. Небольшой коридорчик, санузел побольше, чем у него, напротив – открытая дверь в комнату. Он заглянул туда – пусто, никого нет. Обстановка, как у него: кровать, два стула, платяной шкаф и зеркало на стене. По аккуратно разложенным по своим местам предметам сразу можно догадаться, что тут живет женщина. Тимош вышел в коридорчик и открыл дверь в другую комнату. Старушку, мать Вилкаса, он увидел сразу. Она стояла на коленях в центре комнаты, упираясь руками в пол. Рядом валялись перевернутые стул и столик, по комнате были разбросаны разноцветные квадратики. Тимош оглянулся, увидел коляску в углу и подвез ее к старушке, которая продолжала плакать, но уже тихо, не навзрыд.

– Не плачьте, я вам сейчас помогу! – Тимош, наклонившись, осторожно подхватил старушку, почти невесомую, и усадил ее в коляску.

– Гриша, ты? – радостно воскликнула старушка и, горестно вздохнув, добавила: – А Машка сказала, что ты исчез и тебя больше нет! Только не ругай Машку – она глупая!

Тимош догадался, что Машей зовут сиделку, ухаживающую за старушкой.

– Я не Григорий Вилкас, а ваш сосед. А где ваша помощница?

– Ты не Гриша?! А кто ты?

– Я – Тимош. Конечно, вы этого не помните, но моя мать очень давно привозила меня к вам, чтобы нас познакомить. Вы меня еще конфетами угощали.

– Конфеты вкусные, я люблю конфеты! У тебя есть конфеты?

– Пока нет, но завтра я вам их принесу.

– Правда?! Гриша всегда приносит мне конфеты, мягенькие, кисленькие.

– Постараюсь принести вам точно такие же. Где Маша?

– Она часто уходит и оставляет меня на стуле, чтобы я никуда не уехала. Прячет коляску. Мне стул не нравится – от него ноги болят и он не двигается.

– Но вы же не собираетесь куда-нибудь ехать?

Тимош испугался: Маша неизвестно когда придет, а старушка и в самом деле может выехать в коридор, а потом добраться до лестницы и свалиться с нее. Внутренний голос был прав – теперь ему придется присматривать за старушкой, если ключа от двери ее комнаты он не найдет. А то может случиться беда.

– Ты кто? – снова спросила старушка. – Не Гриша?!

– Я Тимош Вакуленко. Мою маму зовут… звали Мария Вакуленко.

– Вакуленко? Маша? Нет, ты – Вилкас!

– Что вы здесь делаете?! – раздался сзади грубый женский голос.

– Помог старушке подняться. – Тимош от волнения забыл, как зовут маму Вилкаса. – Она, видите ли, упала, пока вы бог знает где были.

– Это не ваше дело! Если завтра не получу причитающиеся мне за месяц деньги, то соберу чемодан и уеду!

– Я поговорю завтра с Юштой, думаю, с оплатой проблем не будет.

– Ты такой крутой? – ехидно усмехнулась Маша.

– По крайней мере попытаюсь решить этот вопрос. Ну ладно, я пойду к себе.

– Заходи по-соседски! – Маша ему подмигнула. – Мог бы и не спешить.

– Спокойной ночи!

Тимош вернулся к себе растерянным. Старуха назвала его Вилкасом. Впрочем, она полоумная и могла его принять за кого угодно. Но у него возникло предчувствие, что эти слова старуха произнесла неспроста. Тимош позвонил по мобильному Марте, желая рассказать ей о событиях дня, но она была вне зоны действия сети. «Вот кошка! Появляется, только когда сама захочет!» – И он беззлобно ругнулся про себя.

15

Утром, чтобы скоротать время, Тимош отправился в библиотеку, не для того, чтобы писать никому не нужный портрет, ему хотелось поболтать с архивариусом.

– Давненько вас не было, молодой человек! – пожурил его архивариус.

– Писать картину – это практически то же самое, что и писать стихи. Если нет вдохновения, нет и картины.

– А я тут подобрал кое-какой материал о предках Вилкаса, живших в XVII столетии.

– Очень своевременно, но я застопорился на портрете… забыл, как его зовут…

– Гайлиминас, внук Раудонаса.

– Язык сломаешь, пока выговоришь! Я слышал, что у Альбины снова были видения и она приходила к вам советоваться.

– Она где-то вычитала чушь, будто оборотни после смерти могут стать упырями. Вот она и считает, что по ночам Вилкас-упырь рыскает коридорами в поисках жертвы. Мне пришлось ей объяснить, что в мифологии оборотень смертен и никак не может превратиться в другое мифическое существо, в том числе и упыря, встающего из могилы мертвеца, чтобы высасывать у живых кровь.

– Вы сами рассказывали, что по легенде Вилкасы после смерти превращаются то ли в оборотней, то ли в упырей.

– Вы представляете, насколько видоизменялась за столетия эта легенда? Даже в литовской мифологии волки-оборотни, вилктаки, смертны. Считалось, что можно быть оборотнем от рождения, стать им после укуса оборотня или совершив специальный ритуал. На самом деле легенда о Раудонасе Вилкасе, оборотне, который стал после смерти упырем и досаждал жителям близлежащего села, основывается на реальных событиях, без всякой мистики.

Раудонас Вилкас предал своего господина, князя Вистаса, то есть обратился, стал другим, сдвоедушничал. Вот откуда пошло, что он был оборотнем, – просто стал другим. Проклятие жреца появилось в легенде позже, так как Вилкас тогда уже был христианином. С чего бы жрец-литвин стал его проклинать в угоду князю Витовту, который сам дважды принял крещение? То, что тело Вилкаса селяне могли после его смерти выкопать и надругаться над ним, вполне возможно. Это могли спровоцировать какие-то трагические события – мор домашних животных, нападение на них хищных зверей, а в те времена тут было полно волков, медведей. Даже у славян до того, как они приняли христианство, при море домашних животных были случаи, когда того, кого в этом обвиняли – «ведьму» или «ведьмака», – живьем закапывали в землю. При определенных условиях тело человека может долго сохраняться, вернее, его оболочка; разложение начинается изнутри, газы распирают тело. Так что селяне, выкопав труп Вилкаса, могли увидеть, что тот стал «полным», и это подтвердило их догадки. Теперь что касается Йогайло. Я вам уже говорил, что никаких письменных источников, в которых упоминались бы произошедшие здесь удивительные события, я не нашел. А это уже было начало XIX века, и о таком происшествии где-нибудь да упомянули бы.

– А что вы думаете об утверждении Альбины, будто она видела кого-то похожего на Вилкаса?

– Думаю, зачем бы ей по ночам шастать по коридорам, вместо того чтобы исполнять супружеский долг с Петром Игнатьевичем?

– Если я скажу, что тоже видел ночью человека, похожего на Вилкаса, вы мне поверите?

– В жизни происходит масса удивительных событий, которые со временем очень просто объясняются. Вы и в самом деле думаете, что Вилкас после смерти превратился в упыря, вампира?

– Конечно нет!

– Послушайте анекдот. В утробе матери двойняшки. Один спрашивает другого: «Как думаешь, есть жизнь после рождения?» – «Думаю, нет. Ведь оттуда еще никто не возвращался». – Архивариус захихикал. – Как верно подмечено!

– Личное дело каждого человека верить или не верить, – пожал плечами Тимош.

– Послушайте притчу о вере, мой друг. Молодой человек пришел к раввину: «Знаете, я не верю в Бога». – «И я не верю в того Бога, в которого вы не верите», – поддержал его раввин. Вот так обстоит дело с верой. Каждый верит в то, во что хочет верить.

– Вы приводите в качестве примера абстрактные понятия, это относится к области вероятностных знаний. Для одних Бог существует, и не требуется никаких доказательств этому, для других Бог – некая сила, о природе которой мы можем только догадываться, а третьи не верят в существование Бога.

– Хорошо, приведу вам в качестве примера другой анекдот. Два еврея обсуждают своего ребе. «Недавно он совершил чудо! В синагогу ввели хромого, и ребе ему сказал: “Брось костыли и иди!”» – «И что хромой?» – «Он отбросил костыли, упал и разбился». – «Так какое же это чудо?» – «Зато я видел это собственными глазами!»

Так за беседой незаметно бежало время. Тимош закончил портрет внука Раудонаса Вилкаса и раздумывал, стоит ли начинать новый. Но ведь от ничегонеделания здесь можно умом тронуться! Его размышления прервал звонок Марты, и, чтобы с ней поговорить, Тимош вышел в коридор.

– У тебя все нормально? – с тревогой в голосе поинтересовалась она.

– Более-менее. Почему должно было что-то произойти?

– Сон дурацкий приснился, вернее кошмар. С Вилкасом связанный. А ведь уже сколько времени прошло после его смерти!

– Вечером увидимся? Вчера ты была вне зоны действия сети.

– Я нашла себе жилье в городе, и совсем не хочется возвращаться в этот, как ты его называешь, Волчий замок.

– Ты больше мне не компаньон?

– Все остается в силе, но мне тревожно в Волчьем замке. Да и кошмары замучили по ночам.

– Приезжай, поговорим. В шесть вечера встречаюсь с Юштой, не думаю, что это займет много времени.

– Хорошо, приеду.

Тимош решил, по обыкновению, погадать на будущее по книге своего наставника – Сальвадора Дали. Открыв ее наугад, ткнул пальцем и прочитал:

«Еще в отрочестве, узнав о том, что Мигель де Сервантес, так прославивший Испанию своим бессмертным “Дон Кихотом”, сам умер в чудовищной бедности, а открывший Новый Свет Христофор Колумб умер в не меньшей нищете, да к тому же еще и в тюрьме, – так вот, повторяю, узнав обо всем этом еще в отроческие годы, я, внимая благоразумию, настоятельно посоветовал себе заблаговременно позаботиться о двух вещах:

1. Постараться как можно раньше отсидеть в тюрьме. Это было своевременно исполнено.

2. Найти способ без особых трудов стать мультимиллионером. И это тоже было выполнено.

Самый простой способ избежать компромиссов из-за золота – это иметь его самому. Когда есть деньги, любая служба теряет всякий смысл. Герой нигде не служит! Он есть полная противоположность слуге».

«В принципе, для этого я здесь. Марта права: глупо уезжать, когда миллионы рядом, достаточно протянуть руку. Ничего не дается без труда, и чем выше ставка, тем больше риска и сложностей. Юште от меня что-то надо, поэтому он может стать моим союзником, и очень важно с ним договориться. Лучше получить часть наследства Вилкаса, чем ничего».

Когда вечером Тимош приехал на встречу, секретарша-секси сразу пригласила его в кабинет. Юшта встретил его радушно, сразу перешел на «ты».

– Рад, что ты приехал, Тимош, – сердечно произнес он. – Ты в бильярд играешь?

– Два раза в жизни держал кий, и эта игра меня не увлекла.

– Ты привык к большому городу, где полно соблазнов! – рассмеялся Юшта. – Мы, провинциалы, стараемся чем можем разнообразить нашу скучную жизнь. Бильярд для нас – развлечение номер один!

– Для чего вы хотели со мной встретиться?

– Зачем так официально, Тимош? Приглашаю тебя на ужин. Тогда и поговорим.

– У вас же проверка! Мне вчера показалось, что вы очень заняты.

– Это все еще происки Лаймы. Человека нет, а маховик крутится. Не беда – все разрешилось, – беззаботно махнул рукой Юшта. – Как говорится, не так страшен черт, как его малюют.

Тимош понял, что Юшта смог откупиться от проверяющих и теперь уверен в своей неуязвимости. При всем нежелании общаться с этим человеком, Тимоша мучило любопытство: почему он так любезен с ним? Ведь у Тимоша пока не было прав на компанию Вилкаса, а на пути к этому камней преткновения воз и маленькая тележка. Юшта не мог не знать об этом.

– Хорошо, если это не займет много времени.

– Время в маленьком городке – понятие относительное: и незаметно бежит, и очень долго тянется. Не будем загадывать наперед! Нас ждет «Калифорния»[31]!

Тимош вспомнил о своем обещании:

– Олег Семенович, у меня к вам просьба. Это касается мамы Вилкаса.

– Эммы Александровны? Какая просьба? – насторожился Юшта.

– Вчера женщина, которая ухаживает за ней, пожаловалась, что ей не выплатили зарплату. Грозится уйти. Сами понимаете, мама Вилкаса совсем беспомощна, а найти новую сиделку будет непросто.

– Ты этим обеспокоен? Это не проблема.

Юшта позвонил по внутреннему телефону главному бухгалтеру:

– Ксюша, урегулируй вопрос с оплатой этой… Словом, надо заплатить той корове, которая ухаживает за Эммой Александровной… Может, ее фамилия и Сидоренко, мне откуда это знать? Главное, чтобы ты поняла, что надо сделать. И передай этой Сидоренко, если с ее стороны будут какие-нибудь выбрыки типа «то буду, то не буду», я ее в бараний рог сверну! Все поняла? Выполняй!

Ночной клуб «Калифорния» оказался небольшим двухэтажным зданием с множеством ломаных линий на его фасаде и небольшим уютным залом. Кроме довольно разнообразного меню вечером посетителям тут предлагалась программа стриптиз-шоу.

Очутившись в увеселительном заведении, Тимош почувствовал, что соскучился по веселой и шумной обстановке ресторанов, кафе. Они с Моник постоянно находили новые заведения, но их любимым было кафе «Де Флор», куда захаживали в свою бытность в Париже Луи Арагон, Андре Бретон и Сальвадор Дали.

Погрузившись в привычную атмосферу ночного клуба, которая что в небольшом украинском городке, что в Париже имеет привкус веселья, расслабленности и неспешности, Тимош сразу забыл о том, что хотел попрощаться с Юштой, как только узнает, что тому от него нужно. Юшта оказался веселым и остроумным собеседником, он так и сыпал пошлыми шуточками. Со стороны казалось, что они давние друзья и пришли сюда как следует повеселиться. Танцовщицы на шесте сменяли друг друга, но в основном показывали одну и ту же технику, только у одних это получалось легко и непринужденно, у других – тяжеловато. Их столик оказался возле самого подиума, и они то и дело засовывали мелкие купюры в то, что называлось у танцовщиц трусиками. Юшта заранее дал Тимошу для этих целей небольшую пачку банкнот, от которых тот вначале отнекивался, а теперь с удовольствием поощрял ими понравившихся ему танцовщиц.

– Глянь, пышка, а что вытворяет! – воскликнул Юшта, пытаясь перекричать громкую музыку. Девушка, у которой спереди и сзади было всего много, необычайно быстро, как юла, вертелась на шесте, будто невесомая. – Люблю я таких девчонок, у которых есть за что подержаться! Тебе какие нравятся, Тимош?

– У меня невеста в Париже, – быстро произнес Тимош, и сердце его болезненно сжалось: возможно, сейчас Моник лежит в постели с Жераром и тот наслаждается ее телом.

– Одно другому не мешает! – Юшта засмеялся. – Крепче любить тебя будет невеста. Девчонки обладают такой интуицией, что чувствуют соперницу на расстоянии, и тогда уж стараются для тебя вовсю. А если больше нет никого, выходит, ты никому не нужен – зачем и ей такой?

– Моя невеста другая!

– Конечно – парижанка! У нее все не так, как у других женщин?

– Олег, ты женат?

– Штамп в паспорте стоит. Жена далеко, и здесь я холостяк!

– Откуда ты родом?

– Из Полтавы. Там сейчас жена и дочка. Жена учительница – не захотела менять работу. Да, Полтава – это тебе не Коростень!

– Когда я женюсь, моя жена будет всегда рядом со мной. Где буду я, там и она!

– Это случится, только если ты сможешь быть там, где захочет быть она.

– Ты циник, Олег.

– Это жизненный опыт – я старше тебя больше чем на десяток лет. В твоем возрасте у меня тоже были на глазах розовые очки, но за прожитые годы они поменяли цвет!

– Надеюсь, что свои очки я смогу уберечь от этой неприятности.

– Серьезная заявка! Ты себе уже выбрал девочку на ночь? Какая из них тебе по вкусу?

– Я уже тебе сказал: у меня невеста. – И тут Тимош спохватился: – Так о чем ты хотел со мной поговорить?

– Не гони коней! Может, мне просто приятно провести с тобой время.

– А все же?

– Скажи честно, старика Вилкаса ты убрал?

– Что-о?!

– Шутка!

– Глупая шутка! – Настроение у Тимоша испортилось, несмотря на выпитое изрядное количество коньяка. Он вдруг протрезвел и другими глазами посмотрел на все, что его окружало. «Что я здесь делаю?!» – Уже поздно. Я хочу уехать в замок!

– Брось – праздник только начинается!

– Не поможешь с машиной – уеду на такси.

– Хорошо, пошли. Успокойся, это была глупая шутка. Не думал, что ты это так болезненно воспримешь.

Юшта позвонил по мобильному своему водителю и коротко сказал:

– Приезжай. – А Тимошу сообщил: – Минут через пятнадцать он будет здесь. Давай по маленькой? – Юшта взял бутылку коньяка и стал разливать его по бокалам.

– Мне хватит. Я подожду на улице, подышу свежим воздухом.

Тимош встал из-за стола и пошел к выходу, слегка пошатываясь, хотя ему казалось, что он абсолютно трезвый.

– Сейчас рассчитаюсь и выйду, – услышал он голос Юшты за спиной.

Тимош стоял на пустынной улице у здания клуба, раздумывая над вопросом Юшты. «А на самом деле это была неудачная шутка подвыпившего человека или он действительно считает меня убийцей? Меня?! А он тогда кто?!»

Двери клуба открылись, и появился пошатывающийся Юшта. В одной руке он держал бутылку шампанского.

– Ты видел реку Уж ночью? Сейчас поедем – там такая красота – и шампусика заодно бахнем!

Дальнейшее произошло чрезвычайно быстро. Из припаркованной машины – Тимош не заметил, какой она марки, – выскользнули трое, вроде и не люди, а черные тени в масках, и ринулись навстречу Юште. В руках у них были биты. Реакция у Юшты была хорошая: бутылкой шампанского он парировал первый удар биты – бутылка разлетелась вдребезги, в руках у него осталась «розочка». От биты второго нападающего он ловко увернулся и сам нанес удар «розочкой» тому в живот. Нападавший, выпустив биту, обхватил руками живот. Но бита третьего нападавшего попала Юште по голове, и тот рухнул на землю. Только тогда пришел в себя Тимош и, видя, как избивают лежащего на земле Юшту, бросился ему на помощь. Однако, как только он приблизился, двое нападавших принялись за него. Он как мог парировал удары бит руками, но ужасная боль пронизывала их, словно электрическим током. Удар по коленной чашечке заставив его упасть на колено.

– Кончайте с ним, что вы там панькаетесь?! Из меня кровь хлещет! – заорал третий, продолжая держаться за живот, – видно, рану он получил серьезную.

Удара как такового Тимош не ощутил – просто перед глазами мгновенно опустился черный занавес. Беспамятство длилось недолго – он пришел в себя раньше, чем приехал автомобиль Юшты. Тимош с трудом поднялся, перед глазами все плыло, затылок ужасно болел. Он дотронулся до него и ощутил под пальцами кровь. Припадая на ногу, Тимош еле доковылял до лежащего без движения Юшты. Тот был без сознания и находился в худшем состоянии – лицо было залито кровью, словно он надел кровавую маску.

– Олег, ты слышишь меня?! – в отчаянии крикнул Тимош, не зная, что предпринять.

Юшта лежал неподвижно, и незаметно было, чтобы он дышал.

– Что случилось? – услышал он за спиной испуганный голос водителя Юшты, и ему стало легче – теперь он был здесь не один.

Тимош не заметил, как подъехал автомобиль. Вскоре он услышал вокруг себя множество голосов, кто-то о чем-то его спрашивал, а он мотал головой, так как не мог понять, кто и о чем. Он ощутил резкий запах, и в голове немного прояснилось, но перед глазами все плыло.

– Кто на вас напал?

– Не знаю, их было трое, все в масках.

– Они уехали на автомобиле? Марка, цвет машины?

– Не помню.

– Его необходимо срочно госпитализировать! У него разбита голова и, по-видимому, сотрясение мозга! – послышался требовательный женский голос. – Вопросы будете задавать только после того, как его осмотрят врачи! Все, грузите его!

Тимош почувствовал, что его кладут на жесткие неудобные носилки и задвигают их в автомобиль, что ему делают укол. Скорая помощь тронулась и поехала, трясясь, как паралитик, на выбоинах. Его чуть не выбрасывало из носилок, но, несмотря на это, вскоре укол подействовал и он заснул.

Часть ІІ. Недостойный наследник

16

В драке Тимош получил сотрясение мозга второй степени и, по словам лечащего врача Антонины Спиридоновны, еще легко отделался. Юште повезло гораздо меньше – у него были множественные переломы ребер, рук, основания черепа, ушиб головного мозга – собственно, его везение состояло лишь в том, что он остался жив. Уже знакомый Тимошу следователь допрашивал его прямо в палате как свидетеля и как пострадавшего в драке. В конце беседы-допроса, после подписания протокола, следователь прямо сказал, как он относится к Тимошу:

– Гражданин Вакуленко, вы стали для нас головной болью. С тех пор как вы появились в наших местах, тут как в Чикаго. Исчезновение гражданина Вилкаса, а может, и убийство, заказное убийство его сестры, а теперь еще и нападение на гражданина Юшту, наверняка чтобы его убить. Он считает вас своим спасителем, хотя я относительно этого не спешил бы с выводами.

– Вы полагаете, что я заказчик нападения на Юшту?! Так я же сам пострадал!

– Получили несколько царапин, по заключению врачей серьезного вреда вашему здоровью не причинили. Зато отличное алиби!

– Зачем мне это надо?! У нас с Юштой замечательные отношения, в тот вечер мы вместе отдыхали в клубе.

– По словам свидетелей, у вас с Юштой возникла размолвка. Вы резко встали и покинули зал.

– Скажите еще, что это я напал на Юшту!

– Не могу этого утверждать. Вы оба что-то недоговариваете. Вы вообще странная личность, и у меня ощущение, что кто-то за вами стоит. Вы внезапно появляетесь в доме гражданина Вилкаса, и уже на следующий день он пишет завещание в вашу пользу, а еще через несколько дней бесследно исчезает. Подрыв автомобиля и гибель Лаймы Вилкас, с которой у вас были крайне напряженные отношения, к тому же она собиралась обжаловать завещание в суде. У вас с гражданином Юштой завязываются дружеские отношения – и уже его жизнь в опасности. Вы можете мне все это как-то объяснить?

– Разве тем, что я – исчадие ада! Мне нужно отдохнуть – вы утомили меня!

– До свидания, гражданин Вакуленко. Думается мне, что вскоре мы вновь увидимся, и тогда наша беседа будет продолжаться значительно дольше.

После трех дней пребывания в городской больнице Тимоша отпустили, поскольку врачи сочли состояние его здоровья удовлетворительным. Перед тем как покинуть больницу, Тимош навестил Юшту, все еще находившегося в реанимации. Первое, что поразило Тимоша, – огромные темные круги вокруг обоих глаз, и лишь затем он обратил внимание на загипсованную кисть правой руки и гипсовый корсет на туловище.

– Чего уставился? Меня в «очках енота»[32] не узнаешь? – слабым голосом пошутил Юшта.

– Сильно они покуражились, – покачал головой Тимош.

– Выходит, я тебе жизнью обязан. Если бы ты не вмешался, они свое черное дело довели бы до конца. Так что за мной должок.

– Не очень-то я и помог, – вздохнул Тимош. – Одного ты ранил в живот.

– Я помню очень смутно, как все происходило, это потом мне следователь рассказал о случившемся, в основном с твоих слов.

– Следователь сказал, что сделал запрос в ближайшие больницы не только Коростеня, но и области, чтобы узнать, кто обращался с резаной раной. Пока результата нет.

– Мне бы поскорее выздороветь – я этих сучонков из-под земли достану!

– Догадываешься, кто организовал на тебя нападение?

– И к бабке не ходи – знаю, кто за этим стоит. Прохоренко, кто же еще? С ним тоже разберусь!

– Меня выписывают. Может, что-нибудь принести из фруктов?

– У меня тумбочка ими забита, можно магазин открыть. Как только мое состояние позволит, меня перевезут в киевскую больницу, там буду дальше лечиться. Так что не скоро увидимся.

– Выздоравливай!

– И тебе больше не хворать!

Лишь когда Тимош оказался за дверьми больницы, до него дошло, что надо было попросить Юшту помочь ему с транспортом, чтобы он мог добраться до замка. Возвращаться и беспокоить тяжелобольного человека Тимош посчитал неудобным. Пойти в офис компании и обратиться с просьбой к заместителю Юшты, которого он не знал, желания не было. Дойдя до парка в центре города, Тимош позвонил Марте:

– Привет, Марта! Я на свободе.

– Тимош?! Я рада тебя слышать! Когда узнала о происшедшем, ужасно испугалась за тебя!

– Я легко отделался.

– Извини, что не навестила тебя. Городок небольшой, если бы я пришла к тебе, сразу бы слухи всякие распространились, а это не в наших интересах.

– Я понимаю тебя, Марта. Хочу с тобой встретиться, поговорить. Ты сейчас в замке?

– Нет, я тебе уже говорила, что сняла квартиру в городе. В Волчий замок меня не тянет – там страшно!

– Думал, что ты подвезешь меня в замок, мне же надо где-нибудь жить. У меня другого варианта нет.

– Есть у меня дело к Петру Игнатьевичу, так что отвезу я тебя в Волчий замок.

– Похоже, «Волчий» прямо приклеилось к названию замка.

– Подметил верно – не в бровь, а в глаз.

– Где мне тебя дожидаться? Я сейчас возле центрального парка.

– Будь там. Пару часиков погуляй, подыши свежим воздухом, и я приеду за тобой.

Чтобы как-то убить время, Тимош направился в музей «Скала». Перейдя по мосту через Уж, он прошел по аллее с военной техникой времен Второй мировой войны и более современной. Подходя к массивной гранитной скале, он увидел, что за решетчатыми металлическими воротами дорога круто уходит вниз. На облицованной разноцветным гранитным бутом стене было две таблички. Одна сообщала, что здесь находится военно-патриотический комплекс «Скала», другая – что это запасной командный пункт Коростенского укрепрайона № 5. Купив билет, Тимош пристроился к экскурсии и, пройдя через решетчатые ворота, спустился в самый низ, к мощным бронированным воротам.

Экскурсовод, высокий, худой и нескладный молодой человек со всклокоченной черной шевелюрой, в военных штанах и полосатой старомодной тенниске говорил быстро и увлеченно, Тимош едва успевал вникнуть в смысл сказанного им. По всему выходило, что истинное предназначение этого в прошлом военного объекта до сих пор не выяснено, так как документация на него все еще хранится в секретных архивах Москвы. Возможно, это был не только командный пункт. Судя по сохранившейся старой фотографии одного из кабинетов, обставленного шикарной мебелью, обитыми кожей диванами и креслами, предназначались эти помещения для высшего командования.

Считается, что здесь могли одновременно находиться до двух тысяч человек. Объект расположен в трех уровнях, но обследовали только средний, длиной в полтораста метров. Здесь три десятка помещений разных размеров. Нижний, самый протяженный уровень, возможно, длиной чуть ли не девять километров и проходит под дном речки.

Любимым словом экскурсовода было «уникальный». Уникальные системы вентиляции, энергоснабжения, водопровода, канализации, связи. «Только представьте себе, для того чтобы этот объект начал функционировать в соответствии со своим предназначением, потребуется не более получаса! А ведь столько десятилетий он не использовался!»

Затем группа отправилась в подземелье – длинный узкий коридор шириной чуть больше метра, по обе стороны которого были расположены комнаты: «Оружейная», «Пункт связи», «Насосная», «Столовая», «НКВД» и даже «Комната Сталина», где за столом, на котором стояли настольная лампа и аппараты спецсвязи, сидел на стуле манекен Сталина, а перед ним лежала курительная трубка. Кроме экспонатов, сохранившихся с того времени, тут был музей противогазов. Экспозиция музея и рассказ экскурсовода были очень интересными, и Тимош увлекся, забыв о своих проблемах.

– Это убежище способно выдержать ядерный взрыв. Его защищают два метра сплошного бетона, восемнадцать метров гранита и песчано-глинистого грунта. – Экскурсовод восторженно добавил: – Оно было построено всего за четыре года!

– Вот это были темпы строительства! – воскликнул пожилой мужчина. – А ведь вгрызались в монолитную скалу!

– Есть предположение, что были использованы древние пещерные ходы, которые остались еще со времен Киевской Руси.

Из бункера экскурсовод вывел группу через другой выход. После подземелья Тимош почувствовал себя гораздо комфортнее под лучами ласкового солнца, в окружении зеленых деревьев, дарящих прохладу, глядя на живописный вид – извилистую, напоминающую горную речку Уж, усеянную огромными валунами.

Смеркалось. Тимош сидел в альтанке и с тоской смотрел на темно-зеленые воды Ужа, который из-за жары сильно обмелел. Рядом с ним несколько местных жителей, в основном это были пожилые мужчины, предавались воспоминаниям о делах давно минувших дней.

– Помню, как я прямо с этой кручи вниз головой нырял! Тут же глубина была – даже до дна не доставал! – вспоминал необъятных размеров толстяк в белых широких штанах – копия Хрущев.

– Теперь с нее только на кладбище можно спрыгнуть, – вздохнул его сгорбленный тощий сосед с палочкой.

На плечо Тимоша легла чья-то рука, и он от неожиданности вздрогнул.

– Я за тобой, поехали! Заждался? – Марта была ослепительна в полупрозрачном золотистом платьице, в котором она встречала Тимоша в аэропорту, и в соломенной шляпе.

Старички сразу приободрились и стали пялиться на ее выпуклые «достопримечательности», а вот их соседки, две тыквообразные кумушки, перешептываясь, с осуждением поглядывали на нее.

– Скорее расслабился, воспользовавшись моментом. Кругом живописная природа, свежий воздух, и никуда не надо спешить.

Красный «Форд-Фиеста» Марты стоял на том самом месте, где Лайма поджидала его в джипе, и перед его глазами возникли обгоревшие трупы.

– Что с тобой? – встревожилась Марта. – Ты в лице переменился!

– Воспоминания нехорошие. Что у тебя нового?

– Считай, что я опять без работы. Юшта будет болеть месяц, а то и больше, а что делать мне, его референту? Знаешь, как нудно, когда каждый день сидишь без дела целых восемь часов и, чтобы как-то встряхнуться, пьешь и пьешь кофе? Я скоро на него даже смотреть не смогу!

Марта вела машину уверенно, на хорошей скорости.

– Как только отменят подписку о невыезде, я отсюда уеду, – твердо заявил Тимош.

– Правильно сделаешь, – согласилась Марта. – Пока не найдено тело Вилкаса или пока он не будет официально признан мертвым, тебе тут делать нечего. Здесь обстановка как в растревоженном осином гнезде!

– У меня тут возникла идея. Относительно того, где может находиться тело Вилкаса.

– Ого! Даже так? Вроде всю территорию имения и замок обшарили сыскари.

– Ты же сама мне рассказывала, что подвал замка, подземный ход не полностью обследовали.

– Не знаю, насколько тщательно сыскари там все осмотрели, но, может, ты и прав. Предлагаешь нам заняться поисками тела Вилкаса?

– Почему бы и нет? Если его тело найдется, то я тебя не обижу.

– А если Вилкас жив? У меня не идет из головы то ночное видение – со спины уж очень было похоже на Вилкаса!

– Я тоже его видел… Спина не лицо – можно ошибиться. Но чтобы инвалид самостоятельно шел на своих двоих… Правда, врач Виктор сказал, что известны случаи, когда парализованный после сильного стресса обретал способность двигаться.

– Не знаю, насколько Виктор в этом разбирается, он ведь не настоящий врач… Да и ты сам недавно записал его в киллеры.

– Положеньице… Практически любой может быть если не киллером, то заказчиком убийства!

– Поэтому надо внимательно ко всем приглядываться и не торопиться с выводами. Относительно поисков в замковом подземелье – неплохая идея. Давай рискнем, спустимся туда. Ты в дружеских отношениях с Ефимом Натановичем, попроси его поискать план подземелья.

У входа в замок они увидели взъерошенного Петра Игнатьевича и загадочно улыбающуюся его супругу Альбину.

– Вы уже выздоровели, очень рад, – как-то растерянно произнес управляющий и повернулся к Марте: – Хорошо, что вас увидел, а то уже переживал, вдруг и вы… – Он испуганно умолк.

– Что вы имели в виду? – напряглась Марта.

Вместо мужа ответила Альбина, с обычной своей странной усмешкой:

– Вы читали «Мастера и Маргариту» Булгакова? У нас тоже стали пропадать люди! Возможно, и у нас завелась нечистая сила, как в той квартире.

– Не говори глупостей, Альбина! – оборвал ей Петр Игнатьевич, но его испуганный вид говорил, что в мыслях он не так категорично это отвергает.

– Что случилось? Толком расскажите! – потребовала Марта.

– Маша, которая присматривает за Эммой Александровной, сегодня сообщила мне, что врач Виктор уже несколько дней отсутствует, и она волнуется из-за этого.

– Ей какое до этого дело? – удивилась Марта.

Прежде чем Петр Игнатьевич сообразил, как сказать поделикатнее, вмешалась Альбина:

– Они трахаются! Я об этом давно догадывалась, но молчала.

Тимошу стало понятно, куда вечерами могла сбегать Маша от своей подопечной, мамы Вилкаса, хотя ему было трудно представить Виктора и мужеподобную Машу в интимной обстановке.

– Вы можете немного помолчать? Заранее благодарю, – с холодной учтивостью осадила ее Марта, а Петру Игнатьевичу сказала: – Отсутствие человека на протяжении нескольких дней – еще не повод бить тревогу.

– Сегодня приезжала кассир из бухгалтерии компании, чтобы выдать зарплату, в том числе и Виктору. Он несколько дней перед этим каждому встречному жаловался, что ему не выплатили деньги, а тут вдруг исчез.

– Вы к нему в комнату заходили? Может, он собрал вещи и уехал? – выдвинул гипотезу Тимош.

– Не получив расчет? Не похоже на Виктора, – покачал головой Петр Игнатьевич.

– Ему лишь бы отделаться от этой бабищи, она же прилипчивая, как лента для мух! – Альбина мстительно поджала губки.

– Нечего гадать – предложение разумное, надо осмотреть его комнату, – сказала Марта.

– А вдруг там труп?! – испуганно воскликнула Альбина.

– Кого – господина Вилкаса или Виктора? – пробормотал Петр Игнатьевич.

– Обоих! – взвизгнула Альбина.

– Идемте! А вы, Петр Игнатьевич, найдите запасной ключ. – И Марта решительно вошла в вестибюль.

Осмотр комнаты Виктора никак не прояснил ситуацию – все его личные вещи были на месте. Отсутствовал только он сам. Правда, нигде на территории замка не обнаружили его автомобиля.

– Трое суток прошло? Подавайте в розыск! – резко бросила Марта. – Тем более что он, как и мы, на подписке о невыезде!

– Мне еще этих неприятностей не хватало! – жалобно воскликнул Петр Игнатьевич.

– Чтобы неприятностей не было, позвоните следователю, – посоветовал Тимош.

– Что ты об этом думаешь? – поинтересовался он, когда они с Мартой уединились в его комнате.

– Если он киллер, то ему давно надо было смотаться отсюда. Если же он тот, за кого себя выдает, это наталкивает на печальные мысли о его участи. Непонятно, чем он кому-то не угодил?

– А что, если убийца психически ненормальный человек? – предположил Тимош. – Мочит кого ни попадя!

– Это вряд ли, – задумчиво произнесла Марта. – На кону огромные деньги, тут и психопат постарался бы действовать разумно, чтобы их заполучить. Он действует по одному ему известному плану, убирая мешающие ему фигуры, словно с шахматной доски.

– Если бы не подписка, уже сегодня моей ноги здесь не было бы! – заявил Тимош.

– Встреться со следователем – может, он освободит тебя от подписки?

– Ага! – Тимош скривился. – Особенно учитывая то, что Виктор пропал. Не сомневаюсь, что, как бывший легионер, он тоже в списке подозреваемых и что следователь его исчезновение отнесет на мой счет.

– Ты в это время был в больнице.

– Даже знаю, что он при этом скажет: «Здесь происходит черт знает что, а у вас на каждый случай железное алиби! Подозрительно это!»

– Было бы в сто раз хуже, если бы ты не имел алиби.

– В таком случае я уже сидел бы в СИЗО.

– Рассуждениями делу не поможешь, а вот если тело Вилкаса найдем, то решим все или почти все проблемы одним махом.

– И где мы его будем искать?

– Как ты и предлагал, надо обследовать подземелье замка. Не знаю, как и где, но найди его план. Возможно, Ефим Натанович тебе в этом поможет.

Когда Марта ушла, Тимош вдруг почувствовал, что в комнате что-то не так. Его взгляд упал на открытую книгу, «Дневник одного гения», и ему стало ясно, что именно. Он прекрасно помнил, что читал советы Сальвадора Дали относительно тюрьмы и богатства. А теперь текст был другим. Окно закрыто, и сквозняк не мог случайно перевернуть страницы. Выходит, в его отсутствие тут кто-то был, и этого человека заинтересовала книга, написанная на французском языке. Тимош сразу подумал о пропавшем враче Викторе, который свободно владел французским. Уборку здесь давно не делали, поэтому уборщица не могла трогать книгу. Петр Игнатьевич? Он в комнату к пропавшему врачу едва решился зайти.

Тут Тимоша словно обдало холодной водой. «Выходит, некто свободно попал в мою комнату с помощью ключа или отмычки! Он уже пытался попасть сюда ночью, и, если бы я вовремя не проснулся, неизвестно, что случилось бы. Со спины он был чертовски похож на Вилкаса. Марта также говорила о схожести человека, которого ночью увидела в коридоре, с хозяином замка».

Тимошу вспомнились широко распахнутые под водой глаза мертвого Вилкаса, его приоткрытый рот. Неужели это была лишь ловкая инсценировка и Вилкас прячется где-то в доме? Для чего ему это надо? В этом не было никакой логики, непонятны были мотивы, двигающие тем, кто это все устроил.

Тимош понял, что больше не будет чувствовать себя в безопасности, пока находится в замке. «Может, переехать в Коростень? Но разве там будет безопаснее? И что искали в моей комнате? Или хотели мне что-нибудь подбросить?» Тимош внимательно пересмотрел все свои вещи, заглянул во все укромные уголки – ничего не пропало, но и ничего нового не появилось.

«Часы! – осенило Тимоша. – Улика, которая может разрушить мое алиби!» Он бросился проверять тайник – часы были на месте, за окном, под отливом. Тимош понял, насколько была права Марта, советуя ему не держать часы при себе. «На этот раз пронесло, а что дальше? Завтра избавлюсь от часов!» – твердо решил он и оставил их на подоконнике, чтобы утром не забыть это сделать.

Спать он лег одетый, поверх покрывала, укрывшись пледом. На всякий случай он забаррикадировал дверь, чтобы злоумышленник не смог бесшумно проникнуть в комнату, если на этот раз ему удастся справиться с дверной защелкой.

17

Лучи ласкового утреннего солнца нежно касались лица, сумбурный сон убежал прочь, оставив после себя смутные воспоминания о том, как Тимош бродил в незнакомом городе. Он продолжал лежать с закрытыми глазами. Вспоминались только неясные обрывки сна, но после него осталось ощущение чего-то хорошего.

Внезапно послышался дробный стук в окно. Тимош улыбнулся и тут же обеспокоился – на этот раз он не запасся белым хлебом для голубки, так как в замке не ужинал. «Мы ответственны за тех, кого приручили!» Вспомнив об остатках печенья, он легко соскочил с кровати и подошел к окну. Голубка, увидев его, стала от нетерпения подпрыгивать, взмахивая крыльями. Тимош разламывал сахарное печенье на маленькие кусочки, чтобы голубке было удобно есть, и бросал их на отлив. Несколько крошек осталось на подоконнике. Он не стал закрывать окно, зная, что хозяйственная голубка склюет и их. Тимош направился в ванную, на ходу раздеваясь, радуясь, что ночь минула без происшествий.

Внезапно за спиной послышался необычный шум и противное карканье. Тимош обернулся и обомлел от увиденного. Черный ворон согнал голубку, но его заинтересовали не крошки печенья, а часы, которые Тимош беспечно оставил на подоконнике.

– Не сметь! Пошел прочь! – заорал Тимош, но был слишком далеко, чтобы ворон принял его слова всерьез.

Черная птица с независимым видом ловко подхватила часы клювом. Тимош бросился к ворону, однако тот вроде и неуклюже, но быстро запрыгал по подоконнику и вылетел в окно. Тимош в отчаянии застыл на месте. «Что делать?» Внутренний голос въедливо посоветовал: «Ни-че-го! Хоть головой об стену бейся, уже ничего не сможешь сделать!» На всякий случай Тимош поискал в интернете информацию о повадках ворон в надежде найти подсказку, как вернуть пропажу, однако не нашел ничего утешительного. Ворон, скорее всего, отнес часы в свое гнездо, которое находится на вершине дерева в парке. А поскольку поблизости обитает много ворон, найти требуемое гнездо так же невозможно, как иголку в стогу сена. Разве что повезет. А может, это более надежный тайник, чем любой другой? «Это к лучшему, – в конце концов решил Тимош. – Ни я, ни кто-то другой не найдет эти часы – они пропали! Сама судьба не дала мне держать рядом с собой эту улику!»

За завтраком царило бы уныние, если бы не вернувшийся от бабушки сын Альбины и Петра Игнатьевича – непоседливый белобрысый мальчуган лет двенадцати по имени Бодя – Богдан. За короткое время он успел уронить вилку, тарелку, бутерброд с маслом на платье мамы, вылить какао себе на шорты, после чего с чувством исполненного долга, после оплеухи, полученной от Петра Игнатьевича, удалился из банкетной. Вслед за ним ушел Ефим Натанович, как обычно, погруженный в свои мысли.

– Бодя славный мальчик, в нем много энергии, которая требует выхода, поэтому он шалит, – с нежностью произнесла Альбина, рассматривая пятно на платье.

– После бабули он становится неуправляемым, – раздраженно заметил Петр Игнатьевич. – Она души в нем не чает и позволяет ему садиться себе на голову, а воспитывать приходится другим. Она хорошая, а я – узурпатор.

– Деспот! – поправила его Альбина. – Мальчика нельзя ограничивать – он должен вырасти свободолюбивой личностью!

– La liberté est le droit de faire ce que les lois permettent[33]. – специально по-французски произнес Тимош, обращаясь к Петру Игнатьевичу.

Тот недоуменно заморгал. Альбина ему перевела, но по-своему:

– Закон – что дышло, куда повернул, туда и вышло.

– Браво, Альбина! Вы знаете французский? – удивился Тимош.

– А еще итальянский и немного английский, – улыбнулась Альбина.

– Моя жена по специальности военный переводчик. И она мастер спорта по спортивной гимнастике, и… – гордо произнес Петр Игнатьевич, но запнулся под взглядом жены.

«Выходит, не такая уж она простушка! – поразился Тимош. – Военных переводчиков готовят как потенциальных разведчиков, и наивная девица, какую она из себя строит, вряд ли могла бы им стать. Альбина выбрала для себя эту роль, но для чего? И что она не позволила досказать Петру Игнатьевичу?»

– Спасибо за компанию. – Альбина поднялась и скомандовала: – Петя, пошли!

Управляющий, не допив чай, поспешил за ней. Озабоченный отец Георгий тоже покинул банкетную, поскольку собирался уехать из замка. Судя по всему, священник о ночном происшествии с Тимошем умолчал.

За столом остались Тимош, мама Вилкаса, смакующая заварное пирожное, – она отрывала от него небольшие кусочки, вымазывая пальцы кремом, – и ее сиделка Маша, которая, как всегда, доедала вторую или третью порцию пасты с острым соусом. Тимош снова задался вопросом: неужели малопривлекательная и мужеподобная Маша заинтересовала Виктора как женщина? Или их связывало что-то другое? Маша очень сильная женщина – Тимош не раз видел, как она, словно пушинку, пересаживала маму Вилкаса с коляски на стул и обратно. Силы у нее не меньше, чем у мужчины… Его пронзила мысль: «Почему следователь так уверен, что роковой удар статуэткой нанес Вилкасу мужчина? Судя по всему, Маше это тоже под силу! Ей даже проще было это сделать – Вилкас вряд ли ее опасался».

– Ты и в самом деле кудесник! – прервал его размышления хрипловатый и на этот раз миролюбивый голос Маши. – На следующий день мне выплатили все деньги.

– Рад был вам помочь.

Тимош раздумывал, как осторожно расспросить Машу, особу экзальтированную и резкую, чтобы ее не насторожить. Ему вспомнился вычитанный где-то совет: чтобы ненавязчиво выпытать у человека информацию, лучше всего втянуть его в обсуждение третьей особы, тогда тот станет менее настороженным. Тимош решился:

– Какая странная парочка Петр Игнатьевич и Альбина, полные противоположности другу друга, но у них уже достаточно взрослый сын.

– Заметил? Только ты ошибаешься – вместе они всего два года, Бодя – сын Альбины. У Петра двое от первой жены, один студент, второй окончил вуз и уже работает, но денежки из папы оба сосут.

– Выходит, они почти молодожены. За время моего отсутствия людей за завтраком поубавилось. Виктора не вижу. Он получил расчет и уехал?

Маша нахмурилась:

– Какой расчет?! Исчез он, как и наш хозяин. Может, они лежат рядышком под одной березой!

– Что вы говорите?! Виктор исчез? Удивительно! – Тимош изобразил недоумение. – Что может быть общего между исчезновением Вилкаса и Виктора?

Мама Вилкаса словно очнулась и жалобным голосом, хныкая, попросила:

– Маша, поедем отсюда – мне холодно!

– Нам пора. – Маша больше не была настроена откровенничать.

– Эмма Александровна, вы помните меня? – Тимош встал и подошел к маме Вилкаса, которую Маша уже пересадила со стула в коляску. – Я несколько дней назад был у вас. Меня зовут Тимош Вакуленко. Вы помните?

Но старушка уже была на своей волне, выстроив между собой и окружающим миром стену. Она повторяла бесконечное: «Один человек… один человек… один человек…»

Тимошу не захотелось ни возвращаться в свою комнату, ни идти в библиотеку, он решил пойти в парк, походить там, подумать. Он представил, что сложившаяся ситуация – это недочитанный детективный роман и ему надо угадать, кто главный злодей. Он перебрал всех, так или иначе связанных с Вилкасом. В очередной раз задал себе вопрос: кому могла быть выгодна его смерть?

Из приятелей Вилкаса только нотариус Иван Терентьевич не был заинтересован в его смерти. Аграрию Пилипчуку теперь не нужно было возвращать долг, банкир Зотов вполне мог присвоить древнюю корону. Прохоренко получил возможность манипулировать средствами фонда и мог бы их преумножить, если бы было в силе первоначальное завещание. А Юште теперь ничто не мешало проворачивать финансовые аферы.

Из обитателей замка, за исключением Тимоша, наследника Вилкаса, никто выгоды от его смерти не поимел, а Виктор и Марта даже лишились работы. А с Петром Игнатьевичем, мажордомом Иваном Ивановичем, архивариусом Ефимом Натановичем, ихтиологом Валентиной Сергеевной это могло случиться в самом ближайшем будущем. С другой стороны, у кого-то из них мог быть свой тайный интерес. Известно, что убийца физически очень сильный человек, и под эту характеристику подпадают Виктор, Петр Игнатьевич, как бывший тяжелоатлет, и даже Маша.

Мотив у киллера мог быть только один – получить денежное вознаграждение. Если следовать методу Агаты Кристи, преступником должен оказаться человек, на которого не падали подозрения. Ефим Натанович физически слаб и не смог бы управиться с громоздкой статуэткой. Священника Георгия Тимош решил даже не рассматривать, а ночные события посчитал просто курьезным случаем. Управляющий Петр Игнатьевич теоретически мотив имел: жена, Альбина, – дамочка с запросами, да и первой семье надо помогать, одной зарплаты на все не хватит. Но Тимошу было трудно представить деликатного Петра Игнатьевича в роли убийцы, скорее всего, он мог быть сообщником.

Марта вызывала больше всего подозрений – всегда в курсе событий, с ее подачи он оказался замешанным в историю с убийством Вилкаса. Но ведь это он сам, по собственной глупости, сунул руку в бассейн, а она, наоборот, спасла его, спрятав часы. Марта обеспечила ему алиби на время убийства Вилкаса. Выходит, если бы не ее помощь, его сделали бы уже козлом отпущения и он находился бы в СИЗО. Если она имела отношение к убийству Григория Вилкаса и Лаймы, то наверняка не упустила бы возможности подставить Тимоша. Для этого ей ничего не требовалось бы делать – лишь не помогать ему. И тем не менее с ней надо быть настороже – неизвестно, какую цель она преследует.

На роль убийцы больше всех годился врач Виктор, он все время был рядом с Вилкасом и мог выбрать для этого подходящий момент. Только зачем ему в качестве орудия убийства использовать столь неудобный предмет, как статуэтка, если он все спланировал заранее? Это наталкивало на мысль, что если убийство и планировалось, то все пошло не по плану. У Виктора была масса других возможностей отправить на тот свет Вилкаса, и зачем бы ему выбирать для этого такой неподходящий момент, когда в замок приехали приятели хозяина? Разве что он получил установку, как и когда совершить убийство, подобно убийце Троцкого[34]. И самый главный для Тимоша вопрос: кому было выгодно, чтобы тело Вилкаса не нашли, и куда его могли спрятать? Юште на руку, чтобы наследник как можно дольше не мог получить право на наследование.

По всему выходило, что подозреваемых в убийстве Вилкаса предостаточно.

Тимош направился к замку и натолкнулся на управляющего.

– Вам что-нибудь нужно в городе? Я собираюсь туда ехать и могу вас прихватить… – предложил Петр Игнатьевич.

– С огромным удовольствием поеду с вами! – обрадовался Тимош. Ему было как-то не по себе в замке, и он решил воспользоваться возможностью выбраться отсюда. – Когда выезжаем?

– Через полчаса.

Тимош поспешил в библиотеку. Архивариус был погружен в чтение очередного старинного фолианта.

– Ау, Ефим Натанович! Вы здесь или путешествуете в Средних веках?

– Наше время таково, что возвращаться сюда не хочется.

– Мне трудно сравнивать – во времена Средневековья я не попадал.

– Похоже на то, что рисовать… писать портреты вы больше не намерены.

– Как сказал один гений, писать картины либо легко, либо невозможно[35]. В таком настроении, как у меня, лучше кисть в руки не брать.

– Тогда, раз вы пришли в библиотеку, вам или захотелось пообщаться, или что-то от меня нужно. Так в чем причина?

– Общение с вами – это всегда удовольствие. – Тимош замялся.

– Выходит, вам что-то нужно. Я готов помочь, если это в моих силах.

Тимош решил не играть в кошки-мышки и сказал прямо:

– Меня интересует план подземелий замка, желательно самый подробный.

– Зачем он вам нужен? – Взгляд Ефима Натановича стал настороженным, что было для него нехарактерно.

– Мне нечем тут заниматься, вот решил исполнить мечту детства – побродить по древнему подземелью.

– Считайте, что я поверил. Но такое путешествие – это не увеселительная прогулка, оно очень опасно.

– Грозит нападение крыс-мутантов или летучих мышей-вампиров?

– Возможны обвалы, да мало ли что там может случиться! – У Ефима Натановича бегали глаза, видно, он что-то недоговаривал.

– Так вы дадите мне карту?

– Почему вы решили, что она у меня имеется?

– У кого она может быть, как не у вас?

– Подробная карта подземелья была только у господина Вилкаса. К ее составлению я не имел отношения. Не с моим здоровьем лазить по подземным ходам.

– Так вы не хотите или не можете мне помочь? – раздраженно спросил Тимош. Этого он не ожидал от архивариуса, отношения с которым, как он считал, были доверительными.

– При всем моем желании… – Архивариус опустил голову, явно чтобы не встретиться взглядом с Тимошем.

– Я человек упрямый, так что, с картой или без нее, в подземелье спущусь.

– Это глупо и опасно!

– В чем опасность? Что вы скрываете от меня?!

– Я предупредил… Могу дать лишь старую карту, по которой археологи начали обследование подземелья.

– Разве полиция не интересовалась подземельем?

– Со мной на эту тему они не говорили.

– Я сейчас поеду в город, а после ужина зайду за картой. Не возражаете?

– Хорошо, я подготовлю ее к вашему возвращению.

Когда Тимош вышел из замка, Петр Игнатьевич нервно ходил возле своей «тойоты», то и дело посматривая на часы.

– Простите меня, похоже, я вас задержал.

– В пределах допустимого, – буркнул Петр Игнатьевич.

Когда автомобиль тронулся, Тимош поинтересовался:

– У вас какие-то дела в городе? Когда вы собираетесь обратно?

– Надо заехать в головной офис, как надолго там придется задержаться, не знаю. Когда освобожусь, позвоню на мобильный.

На выезде, возле домика охраны, было многолюдно, здесь стояло несколько автомобилей, в том числе полицейских. Вокруг стоявшего на обочине «бентли» была натянута желтая лента, какой ограждают место преступления. Управляющий притормозил, а потом остановился.

– Что-то случилось? – Тимош опустил боковое стекло и высунулся из окошка.

– Это автомобиль Зотова, банкира, – тихо проговорил Петр Игнатьевич.

– Вы не ошиблись? Автомобиль украли и тут бросили? – недоумевал Тимош.

Он заметил следователя, разговаривающего с двумя мужчинами. К «тойоте» подошел полицейский и потребовал, чтобы они уехали. На шум обернулся следователь и, увидев Тимоша, махнул ему рукой, подзывая к себе.

– Кто бы сомневался, что я вас здесь встречу! – съязвил следователь. – Где труп или похищение, там и вы со стопроцентным алиби. Какое алиби вы подготовили на этот раз?

– О чем вы?! Я даже не знаю, что здесь произошло!

– Неужели? Проезжали мимо и решили передохнуть?

– Остановились, потому что Петр Игнатьевич, управляющий, узнал автомобиль банкира.

– Хорошо, начну с наводящих вопросов. Начиная с одиннадцати часов вечера, где вы находились и что делали?

– Спал в своей комнате.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Никого рядом со мной не было. Лег спать часов в десять вечера – вчера только выписался из больницы и не очень хорошо себя чувствую.

– Выходит, алиби у вас нет.

– Зато есть презумпция невиновности. Вы можете толком сказать, что произошло?

– Ночью здесь застрелили банкира Зотова и его телохранителя.

– Что они могли здесь делать среди ночи?!

– Это я тоже хотел бы знать. Убийца был не на автомобиле, пришел сюда со стороны болота, подстерег их и застрелил. Телохранитель даже не успел воспользоваться оружием. Затем убийца ушел в сторону болота и, скорее всего, вернулся в замок. Теперь вы понимаете, что отсутствие алиби автоматически делает вас одним из подозреваемых?

– У меня оружия нет, и, думаю, все остальные обитатели замка, за исключением женатого Петра Игнатьевича, также спали в одиночестве, и у них нет алиби.

– Это мне еще предстоит выяснить. Возвращайтесь в замок, скоро я приеду, и мы запротоколируем ваши показания.

– Хорошо, я передам Петру Игнатьевичу, но его вызвало руководство.

– Ничего, руководство потерпит несколько часов. Возвращайтесь!

Тимош вернулся к автомобилю и передал разговор со следователем красному как рак Петру Игнатьевичу.

– Вид у вас неважнецкий, – сказал Тимош. – Вы плохо себя чувствуете?

– Похоже, поднялось давление. Сейчас приму лекарство, и все будет в порядке.

– Может, мне сесть за руль?

– Не надо, мне уже лучше.

Вернувшись в замок, Тимош сразу же позвонил Марте и рассказал ей об убийстве банкира. Та пару минут молчала, будто лишилась дара речи.

– Что теперь скажешь? Мне что, ждать, когда дойдет очередь до меня?! – Тимош взвинчивал себя, ожидая реакции девушки на ужасную новость.

– Такое впечатление, что с каждым ходом исчезают фигурки с шахматной доски, где неведомые нам противники разыгрывают партию, – наконец сказала Марта. – Ужас нашего положения в том, что мы – «пешки» и кто-то уже решил, на каком ходу нами пожертвовать.

– Ты красиво и верно выразилась, но дело в том, что тебя нет на шахматной доске, а я есть! Смерть косит тех, кто близок к деньгам и имуществу Вилкаса. Так что живи и радуйся!

– Прекрати истерику! – прикрикнула на него Марта. – Неизвестно, кого еще запланировали убрать в этой партии. Пока убирали ключевые фигуры, и, судя по всему, ты в их число не входишь, хотя номинально наследник всего состояния Вилкаса. Или в отношении тебя у них особые планы? Что касается меня, к сожалению, ты тоже ошибаешься – я была слишком к нему близка, чтобы чувствовать себя в безопасности.

– Что нам делать?!

– Отрадно то, что под этим «нам» ты подразумеваешь и меня, но, хотя неприятности, если это можно так назвать, у нас общие, мы находимся на разных полюсах – ты в ожидании получения богатства, я – сохранения своего рабочего места. Ну хватит рассуждать, надо что-то делать. Если найдем тело Вилкаса, все проблемы будут решены. Ты примешь наследство, получишь мощный ресурс компании, благодаря этому станешь недосягаемым и, надеюсь, не забудешь обо мне.

– Или меня сразу же уберут, чтобы я не путался под ногами… Как думаешь, почему банкира убили недалеко от замка? И зачем он потащился сюда ночью всего с одним охранником, если до этого даже днем ездил в сопровождении джипа, набитого охранниками?

– Для этого должна быть очень веская причина. Наверно, дело было сугубо конфиденциальным. Не думаю, что у него здесь было назначено любовное свидание, а вот древняя корона вполне может быть тут замешана.

– Следователь считает, что убийство совершил кто-то из обитателей замка. К месту преступления убийца пришел пешком, как и ушел оттуда. Где бы он мог скрыться, если не в замке?

– Или в одном из домиков для обслуживающего персонала, – подсказала Марта. – Ну а ты говорил с Ефимом Натановичем о плане подземелья?

– Сегодня вечером он мне его даст, но старый, неполный. Когда начнем поиски?

– Нечего тянуть – вечером я приеду, и после ужина начнем. Я привезу с собой необходимое снаряжение.

– Откуда ты знаешь, что нам понадобится?

Марта рассмеялась:

– Я пока не знаю, но советы бывалых спелеологов, почерпнутые из интернета, мне помогут.

Войдя в библиотеку и не застав там архивариуса, Тимош удивился, потому что тот до этого там дневал и ночевал. Перед обедом приехал следователь и начал опрашивать всех находящихся в замке, включая обслуживающий персонал. Известие о новом убийстве разнеслось по замку, поднялась кутерьма. Альбина зловещим голосом вещала:

– Я предупреждала: Вилкас ищет новую жертву! И это не последняя! Пока не разыщем его тело, будем собирать урожай смертей!

Тимош напомнил ей, что банкира и его охранника застрелили, а огнестрельным оружием, как известно, потусторонние силы не пользуются.

– Много вы в этом понимаете! – Альбина недовольно хмыкнула и нашла благодарных слушателей из числа прислуги – молодых сельских девушек.

На этот раз следователь допрашивал Тимоша в числе первых. Ответив на все его вопросы, Тимош, в свою очередь, поинтересовался, взяла ли собака след убийцы.

– Вам об этом знать незачем. Это тайна следствия, – отрезал следователь, но по его кислой мине Тимош догадался, что и эта попытка выйти на след убийцы закончилась ничем.

На обед архивариус тоже не пришел, и Тимош не на шутку разволновался. В комнате Ефима Натановича тоже не оказалось или он предпочел не откликаться, когда Тимош стучал в дверь. Тимош уже хотел сообщить о новом исчезновении управляющему, но тут столкнулся с Ефимом Натановичем в вестибюле – тот как раз заходил в дом. У него был помятый, неприглядный вид, и был он каким-то потерянным.

– Где вы были?! Я уже стал волноваться! Вы знаете, что убили банкира Зотова и его телохранителя?

– Мне об этом сообщил Петр Игнатьевич, как только вы вернулись в замок. Я почувствовал себя неважно, поэтому пошел в парк погулять на свежем воздухе. Малоподвижный образ жизни когда-нибудь сведет меня в могилу.

– Наверное, не только я обыскался вас, но и следователь. Идите, явитесь пред его светлые очи – он хочет вычислить убийцу среди обитателей замка. Поспешите, иначе он решит, что это вы, – пошутил Тимош.

– Вы правы! Поспешу! – испуганно воскликнул архивариус и так быстро, как только мог, пошел в кабинет Вилкаса, который и в этот раз облюбовал следователь для допросов.

Сразу после ужина Тимош отправился к архивариусу, предчувствуя, что его не окажется на месте, но он сразу открыл дверь и предложил войти.

На столе лежал лист формата А4 – ксерокопия плана подземелья замка. Тимош, взглянув на переплетение ходов, часть которых была заштрихована, понял только одно: подземное путешествие будет непростым. Ефим Натанович видел, что Тимош озадачен.

– Устройство подземелья сложное, ходы расположены в двух уровнях. Если верхний уровень более-менее исследован и отмечен на этой карте, то нижний был обнаружен, только когда Вилкас вызвал археологов и те начали обследовать подземелье.

– Корона Витовта была найдена на нижнем уровне?

– Мне неизвестно, найдена ли корона, но тайник с ней вполне может там находиться. Рекомендую в одиночку туда не спускаться: ходы очень древние и возможны обрушения сводов. Помнится, когда археологи вели раскопки, один из членов их команды погиб под завалом.

– Археологическими изысканиями заниматься мы не будем, просто прогуляемся подземными галереями.

– С кем собираетесь идти?

– Пока я в поисках компаньона. Составите мне компанию?

– Упаси боже! Я слишком стар для таких приключений!

18

Марта, как и обещала, приехала вечером вместе с начальником службы безопасности, появившимся здесь впервые после исчезновения Вилкаса. Атмосфера за столом во время ужина была гнетущей, так как обсуждали убийство банкира, а тему задал начальник службы безопасности. На этот раз он обошелся без шуточек-прибауточек:

– Следователь считает, что к смерти банкира причастен кто-то из находившихся в то время в замке. Не исключено, что то были посторонние люди. Чужих на территории замка кто-нибудь видел? Или, может, происходили какие-то необычные события?

– Я вам рассказывала, что видела Вилкаса живого и здорового, и передвигался он на своих двоих! – сразу вмешалась Альбина.

Начальник службы безопасности скривился:

– Альбина, я тебя услышал, но хочу услышать и других.

Но тут Бодя вылил, как бы случайно, свой недопитый компот в общее блюдо с лазаньей и стал громко доказывать Петру Игнатьевичу, что этим только улучшил вкус блюда. Управляющий недолго думая схватил его за ухо, но Альбина встала на защиту сына. Закончилось это тем, что Бодя был лишен сладкого и отправлен в свою комнату. И тут в банкетную не вошел, а ввалился пьяный вдрызг Иван Иванович. Обычно аккуратно одетый, он был в несвежей рубашке и светлых брюках, усеянных грязными пятнами. Он сразу сел за стол.

– Куда Демон запропастился? – пробормотал он, оглядываясь, и громко выкрикнул: – Дмитрий, мне водки!

– Что с ним? – негромко поинтересовался Тимош у Петра Игнатьевича и вспомнил, что уже давно не видел Ивана Ивановича.

– В запое, – тоже тихо ответил управляющий. – Раньше с ним это случалось крайне редко и продолжалось от силы день-два. Как только он узнал, что Вилкас, по всей видимости, мертв, так сразу ушел в запой. Пьет у себя в комнате, не знаю, у него там что, ящики спиртного хранились? Хорошо, что не буянит, вот, впервые появился. Боготворил он Вилкаса!

– Это надо же – такая любовь!

– Вилкас был командиром у Ивана Ивановича в Афгане и вынес его, тяжелораненого, из боя. Уже на гражданке, в девяностые годы, он подобрал его на улице, когда тот спивался, потеряв квартиру и существуя только на нищенскую пенсию по инвалидности. С тех пор он служил Вилкасу, как сторожевой пес.

Петр Игнатьевич подошел к Ивану Ивановичу и, наклонившись, негромко сказал:

– Теперь у нас спиртное под запретом. Дмитрия уволили за ненадобностью. Таково указание Юшты.

– Кто такой Юшта? – крикнул Иван Иванович, пытаясь встать, но Петр Игнатьевич не дал ему подняться со стула. – Я скажу Григорию, и он выгонит Юшту к чертям собачьим!

– Петя, уведи его! – скомандовал начальник службы безопасности управляющему. – Не надо устраивать здесь концерт! – В этот момент у него зазвонил мобильный телефон, и он, отойдя к окну, стал тихо разговаривать.

Петр Игнатьевич, обняв Ивана Ивановича за плечи и что-то тихо ему говоря, вывел его из банкетной. Закончив разговор, начальник службы безопасности вернулся к своему месту, но садиться не стал.

– Надеюсь, вы поняли, что от вас требуется. Так что подумайте, повспоминайте, а я завтра приеду.

После ужина Тимош отправился в свою комнату и стал ожидать прихода Марты, в очередной раз рассматривая план подземелья. Идти туда ему хотелось все меньше, тем более ночью. Поглощенный изучением плана, он не сразу поднял голову, когда открылась дверь. И только когда услышал тяжелую поступь вместо легких, почти бесшумных шагов Марты, посмотрел на вошедшего и обомлел. Это был Иван Иванович. Тимоша поразил его отрешенный взгляд и как будто остекленевшие глаза. Ему стало не по себе – мало ли что могло прийти в голову человеку, находящемуся в алкогольном дурмане. Он напрягся, готовый ко всему.

– Здравствуй. – Ивана Ивановича шатало, словно на палубе при бортовой качке. – Гостей принимаешь?

– Присаживайтесь. – Желания общаться с алкашом у Тимоша, ожидавшего Марту с минуты на минуту, не было. – У вас какое-то дело? Я уже собирался спать.

– У тебя выпить есть?

– Вы за этим пришли? К сожалению, я спиртного у себя не держу. – «Или к счастью», – добавил про себя Тимош.

– Я давно собирался к тебе зайти, поговорить по душам.

– Давайте перенесем разговор на завтра.

– А будет ли оно, завтра? – Иван Иванович сокрушенно покачал головой.

– Вы меня извините, но я в это время уже отдыхаю. Так что до завтра.

– Мне надо тебе сообщить кое-что важное, о чем не успел рассказать Григорий.

– Говорите и уходите.

– Тебе разве не интересно, с какой стати Григорий сделал тебя своим наследником?

– Вам это известно?

– У Григория был роман с твоей матерью, в результате родился ты.

– Вы пьяны! У меня есть отец, и он не Вилкас!

– Он – нет, а ты – Вилкас! Их связь со временем раскрылась, но Магда очень любила свою сестру – твою мать. Зато человек, которого ты считаешь своим отцом, устроил скандал, хотел отомстить Вилкасу, а затем развестись с твоей матерью. На охоте он стрелял в Григория, ранил его.

– Мне мама рассказывала, что отец погиб в результате несчастного случая на охоте.

– Это не был несчастный случай, я его застрелил, иначе он добил бы Григория!

Пораженный Тимош не знал, что сказать и как себя вести. Ему хотелось возразить, заявить, что это бредни пьяного, но интуиция ему подсказывала, что это правда. Теперь стало понятно, почему мать Григория Антанасовича, Эмма Александровна, назвала его Вилкасом. В нем кровь Вилкаса! Поэтому Григорий Вилкас после гибели сына Ярослава вспомнил о нем и стал пристально следить за ним. Он хотел его привязать к себе и воспитать настоящим Вилкасом!

– Вы убили моего отца! – только и смог проговорить Тимош.

– Человека, чье имя в твоем свидетельстве о рождении. Если бы он остался жив, он бросил бы твою мать и тебя.

– Зачем вы мне все это рассказали?!

– Правда – зачем? – спросил себя Иван Иванович. – Мне было тяжело прийти к тебе, но я это сделал! На душе у меня стало легче!

– Если это правда, то вы – убийца! На вас кровь человека!

– На мне много крови еще с Афгана. Думаешь, война без крови бывает? Больше ее или меньше – не имеет значения. Обещаю, что, когда я найду убийцу Григория, он легкой смертью не умрет! – Иван Иванович направился к двери и уже возле нее обернулся. – Будь здоров, Вилкас!

Тимош слушал, как удаляются шаги мажордома, и ощущал гулкие удары сердца. «Вилкас – мой отец?! Моего отца или того, кого я считал своим отцом, убил Иван Иванович, верный оруженосец Вилкаса? Если бы была жива мама, она бы мне все толком объяснила… Моя мама и Вилкас – неужели такое могло быть?! Бедная тетя Магда! Она все это знала и не бросила сестру в беде… Раз я сын Григория Вилкаса, то его завещание лишь подтверждает мои права на наследство! Я должен бороться до конца и получить то, что мне принадлежит по праву, – по крови, по рождению, по завещанию!»

Открылась дверь, и в комнату неслышно проскользнула Марта.

– Что с тобой? У тебя такой вид, словно ты снова встретился с Вилкасом и он поинтересовался, как пройти в библиотеку.

– Почти угадала…

– Ты меня пугаешь. Что произошло? Объясни толком!

– Потом… Дай собраться с мыслями.

– Не слишком долго собирайся. Ты не забыл, куда мы намеревались пойти?

– Помню, хотя я не в том настроении…

– Кто из нас барышня – ты или я?

– Идем! Где снаряжение?

– В машине. Или мне надо было все это принести в твою комнату?

– Я готов, пошли!

Они спустились в цокольный этаж, откуда можно было попасть в огромный, площадью такой же, как и дом, подвал, часть которого занимала подземная парковка. Сейчас там находились только автомобиль управляющего, микроавтобус, обслуживающий кухню и развозящий сменяющийся обслуживающий персонал, и еще несколько легковых автомобилей. В машине Марты оказалась бухта пеньковой веревки, каски, штормовки, фонари и чем-то заполненный рюкзачок, из которого выглядывала крышка термоса. Тимош приподнял рюкзачок – он был очень тяжелый.

– Ого! Что в нем?

– Всякая всячина и инструменты.

– Нам надо идти налегке.

Тимош, сделав ревизию содержимого рюкзака, оставил лишь фонари, молоток, монтировку и охотничий нож в чехле. Они перешли на другую половину подвала, и Тимош растерялся. План подземелья был у него в руках, а вот где был вход в него, не сообразил спросить. Попробовал позвонить архивариусу по мобильному телефону, но связь отсутствовала.

– У нас выбор небольшой: или ты пойдешь к архивариусу и спросишь его, или мы включаем логику и начинаем поиски подземного хода.

В этой части подвала были отгорожены помещения с табличками «Бойлерная», «Компрессорная», «Теплопункт», «Трансформаторная», «Прачечная», «Мастерская», «Склад» и «Винный погребок», все запертые на замки.

– Подземный ход может начинаться из любого из этих помещений, – сказала Марта, в очередной раз убедившись, что дверь в «Винный погребок» заперта. – Но интуиция подсказывает мне, что, скорее всего, из этого погребка. Я это даже представляю: огромные бочки с вином, за которыми открывается подземный ход, – экзотика! К сожалению, я в нем ни разу не была, да и в подвале первый раз.

– Похоже, что экспедиция откладывается, надо будет запастись ключами, – огорченно произнес Тимош, чувствуя себя виноватым: толком не расспросил архивариуса. Почему предварительно сам не спустился в подвал и все не проверил? – Не знаю, что сказать Петру Игнатьевичу, – ключи наверняка у него.

– Глянь, что это за дверь без таблички? – подозвала Тимоша Марта, изучавшая металлическую дверь с навесным замком. – Интересно бы узнать, что за ней находится!

– Там может быть все что угодно, – мрачно произнес Тимош. – Будем возвращаться?

– Не спеши. Попробуй сбить замок молотком, – предложила Марта.

– А если там Петр Игнатьевич хранит ценные вещи и завтра вызовет полицию?

– Я тебя умоляю! Самое ценное, что там может оказаться, – это ведра и швабры. – Марта загорелась. – Давай рискнем! В случае чего я что-нибудь придумаю!

– Твоя идея, а отдуваться придется мне. – Тимош с неохотой подошел к замку, потрогал его, словно пробуя на крепость, и тут же присвистнул от удивления. – А вот это очень интересно!

Дужка замка с одной стороны была аккуратно перепилена, немного усилий – и дверь, освободившись от бутафорного замка, открылась. Посветив фонариками, они увидели небольшое, абсолютно пустое помещение.

– Но кому-то надо было сюда проникнуть, не имея ключа. Для чего? – глубокомысленно произнесла Марта.

– Может, и в самом деле тут раньше хранили рабочий инвентарь, а ключ потеряли. Вот и воспользовались ножовкой, – выдвинул версию Тимош и тут же радостно крикнул: – Есть! Смотри!

Луч его фонарика осветил металлическую крышку люка.

– Это может быть доступ к каким-то подземным коммуникациям, – скептически произнесла Марта.

Тимош поднял тяжелую крышку люка и осветил фонариком металлическую лестницу, вертикально уходящую вниз метра на два-три.

– Вперед! – воскликнул Тимош. – Мы попали туда, куда надо!

Спустившись по лестнице, они оказались в подземном ходе метра полтора высотой и около метра в ширину. Даже Марте, которая в обуви без каблуков была гораздо ниже Тимоша, пришлось пригнуться.

– Чего раздумываешь? Идем дальше, – нетерпеливо сказал Тимош, посветив фонариком вправо и влево.

– Куда? Определись по плану, откуда мы попали в подземный ход. Как бы нам не заблудиться!

Тимош развернул план, посветил на него фонариком и почесал затылок.

– И в самом деле, непонятно, с какой стороны дома мы попали в подземелье. Пошли направо, – предложил он неуверенно.

– Идем. Будем рисовать стрелочки. – Марта достала тюбик с краской и нарисовала стрелку, указывающую острием вправо. Посветила на стрелку, и та заискрилась. – Специальная краска! – пояснила она. – Даже если кто и захочет ее стереть, то следы обязательно останутся и в свете проявятся!

– Кого ты тут опасаешься? Упыря Вилкаса? – наигранно весело сказал Тимош и почувствовал себя неловко. «Вилкас – мой отец!»

Внезапно холодок пробежался по спине – а вдруг они встретят призрак Вилкаса?! У него вновь перед глазами промелькнуло мертвое лицо Вилкаса с застывшим взглядом уснувшей рыбы. «А ведь цель наших поисков – тело Вилкаса». При этой мысли Тимош вздрогнул и поспешил себя успокоить: «Привидения, призраки – все это выдумки!»

– Живые значительно хуже мертвых, так как они реально опасны, – хладнокровно произнесла Марта, в ее руке оказался пистолет. Сняв его с предохранителя, она передернула затвор и снова поставила на предохранитель. – Так будет надежнее.

– Откуда у тебя оружие?

– Это травматический, но все же какая-то защита.

Тимош шел впереди, Марта за ним; время от времени она просила его остановиться и делала отметку на стене. Ход то расширялся вверх и в стороны, то сужался и становился таким низким, что приходилось сгибаться пополам, а то и двигаться на четвереньках, что было весьма затруднительно. Мелкие острые камешки то и дело кололи колени и ладони. Перчатки Марта не догадалась взять, пришлось воспользоваться ватой и бинтами из аптечки: вату наложили на ладони и обмотали кисти бинтами. Каска уже несколько раз спасала голову Тимоша при ударах о незаметные выступы в потолке. Воздух в подземелье был сухой и прохладный.

– Недавно здесь кто-то ходил – остались свежие стрелки, нарисованные мелом, – сказала Марта, заметив их во время очередной остановки. – Выходит, мои опасения не напрасны.

– Подумать только, по этому лабиринту ходили люди сотни лет тому назад!

– Бог с ними, с теми, кто жил сотни лет тому назад. Вот кому надо было сейчас лезть в подземелье? Это для нас более интересный вопрос.

Неожиданно ход разветвился на три галереи, одна из которых уходила круто вниз. Тимош остановился и сверился с планом.

– Мне стало понятно, где мы. Здесь спуск на нижний уровень. Попробуем пойти по нему, но на плане он не обозначен.

– Хорошо, а по этим двум галереям куда попадем?

– Если верить плану, правая галерея делает круг и возвращает нас к тому месту, откуда мы пришли, левая через сто метров заканчивается. Там или выход на поверхность, или тупик. Куда пойдем?

Марта молча светила на стену, что-то разглядывая. Наконец она сказала:

– Стрелки, начерченные мелом, ведут в правую галерею и обратно. Видимо, наш неведомый проводник неоднократно пользовался этим ходом. Только зачем ему надо было рисовать стрелки, идя в обратном направлении? Чтобы запутать себя?

Тимош сделал несколько шагов по нижней галерее.

– Марта! Спускайся сюда! – позвал он свою спутницу. – Здесь тоже есть стрелки, они указывают вниз!

– Хорошо, идем, хотя ты сам сказал, что внизу нам план не поможет.

Внизу было сыро, к тому же пришлось двигаться на четвереньках. Когда перед ними встала альтернатива: лезть в очень узкий лаз или возвращаться, Марта не выдержала:

– Тимош, ну разве могли Вилкаса, крупного мужчину, затащить сюда, если мы с тобой тут с трудом проходим?

– Хорошо, возвращаемся.

Они вернулись к развилке. Тимош предложил пройтись на левой галерее и посмотреть, не выходит ли она наружу. Марта была против.

– Мы уже два часа бродим под землей! Скоро начнет светать. Ранним утром в кухню придет смена поваров готовить завтрак, а тут мы появляемся – растрепанные и грязные. Неужели ты думаешь, что ни у кого не возникнет вопрос, где мы были?

– Судя по плану, этот ход протяженностью всего сто метров, посмотрим – и сразу назад. Мы быстро управимся!

– Ладно, давай, только побыстрей! Ты меня сегодня загонял, так что единственное мое желание – добраться до кровати и уснуть.

Жалобы Марты на усталость вызвали прилив энергии у Тимоша. Левая галерея была довольно просторной, но камней под ногами была тьма, приходилось двигаться осторожно, чтобы не споткнуться и не стукнуться головой об очередной выступ в потолке. Вскоре Тимошу стало ясно, что времени это займет больше, чем он рассчитывал. Он то и дело светил фонариком вдаль, чтобы узнать, скоро ли галерея закончится, и меньше смотрел под ноги. Из-за этого он несколько раз споткнулся и чуть не упал. Вдруг он остановился как вкопанный, и Марта налетела на него.

– Ты чего?!

– Посмотри!

Лучом фонарика Тимош осветил мужчину в куртке с наброшенным на голову капюшоном, сидевшего на корточках шагах в десяти от них, прислонившись спиной к стене галереи и почти слившись с ней. Непонятно было, живой он или мертвый.

– Эй! Вы кто? – крикнул Тимош, не зная, какой реакции ждать на свой вопрос.

Мужчина продолжал сидеть молча.

– Может, это Вилкас? – с дрожью в голосе предположила Марта. – Вернее, его тело…

– Я подойду к нему, а ты подожди меня здесь, – сказал Тимош. Голос у него тоже дрожал.

– Давай, я прикрою. – Марта вытащила пистолет из кармана штормовки, и он стал ходуном ходить в ее руке.

– Не вздумай стрелять – попадешь в меня! А может, и того хуже – вызовешь обвал! Давай лучше мне его – как психологическое оружие.

– Держи! – Марта чуть ли не с радостью рассталась с пистолетом. – Не подходи к нему близко – вдруг это ловушка?

Тимош подумал: «Не такая уж ты железная леди, какой стараешься казаться! Только возникла опасность – и ты сникла». С пистолетом Тимош почувствовал себя уверенней. Осторожно приблизившись к неподвижному незнакомцу, Тимош громко сказал:

– У меня в руке пистолет – не вздумайте делать глупости!

Незнакомец продолжал сидеть неподвижно. «Неужели это и в самом деле Вилкас, мой отец?!» Наклонившись, Тимош взялся за плечо незнакомца, и у него возникло ощущение, что это не человек, а чугунная или каменная статуя. Тимош решился, сбросил с головы незнакомца капюшон спортивной куртки и посветил ему в лицо.

На него с ехидной усмешкой, оскалив зубы, закатив зрачки под лоб, смотрел врач Виктор. Тимош, испугавшись, отпрянул, оступился и шлепнулся на пятую точку, уронив фонарь, но удержав в руке пистолет, который сразу направил на неподвижного врача.

– Тимош, что случилось?! – встревоженно воскликнула Марта, продолжая держаться на расстоянии.

– Он… улыбается… – только и смог сказать Тимош.

– Кто – он?!

– Виктор, врач…

– Он живой?!

– Кажется, не очень… Мертвый… улыбается!

Марта решительно подошла к Тимошу, и они уже вместе приблизились к Виктору, но не вплотную, хотя сомнений у них не было, что тот мертв. В свете фонарика они увидели на левой стороне груди прорез на куртке и большое темное пятно вокруг него.

– Нож вонзился прямо в сердце, вызвав мгновенную его остановку, поэтому он до сих пор лыбится, – предположила Марта. – Видимо, он доверял убийце, раз подпустил так близко.

– Для бывшего легионера он был слишком доверчивым, – задумчиво произнес Тимош. – Это очень странно!

– По-видимому, в отношении убийцы у него не возникло подозрений. Зачем им надо было встречаться в столь странном месте?

Тимош посветил фонариком возле трупа.

– Следов крови не видно. Убили его не здесь, а сюда принесли. Это говорит о том, что убийца очень сильный человек.

– Ты говорил, что здесь должен быть выход на поверхность. Давай его поищем!

– Времени прошло много, надо срочно возвращаться, чтобы нас не заметили, когда будем идти мимо кухни. Сама сказала, что повара приходят очень рано.

– Можно не спешить, – мрачно произнесла Марта. – Здесь произошло убийство, труп вскоре найдут. А также следы нашего пребывания здесь. Возникнут вопросы – может, это мы убили и притащили сюда труп?

– Ты считаешь, что нам надо будет заявить о?.. – Тимош кивком указал на труп Виктора.

– Так мы убережемся от неприятностей в будущем… Можем рискнуть, промолчать, но если будет найден труп…

– Если тело Виктора до сих пор не нашли, то с чего бы им теперь отправляться сюда на его поиски? – с горячностью возразил Тимош. Очередная встреча со следователем, да еще по такому поводу, грозила ему серьезными неприятностями. – Какие следы мы тут оставили? Разве что запах, но это если запустят сюда собаку-ищейку, и то неизвестно, как долго сохраняются запахи в пещере. А если мы сообщим о нашей находке, то сразу станем главными подозреваемыми. Следователь готов взвалить на меня все убийства и исчезновения, только пока не может собрать доказательств.

– Хорошо, пойду тебе навстречу, хотя я здорово рискую: если тебя объявят злодеем номер один, то я стану твоей сообщницей. Срок поменьше, но немаленький.

– Марта, ты умница!

– Чего не сделаешь ради любви! – то ли в шутку, то ли всерьез сказала Марта.

Им удалось незамеченными выйти из подвала, и они направились прямо в комнату Тимоша, чтобы переодеться.

– Ты не возражаешь, если я приму душ у тебя? – спросила Марта. – Терпеть не могу чувствовать себя некомфортно – хочу помыться и переодеться.

– Без проблем. – Тимош немного растерялся. – Вот, возьми чистое банное полотенце.

– О’кей, я быстро. – Марта поспешила в ванную, на ходу сбрасывая одежду.

Однако она пробыла там не менее получаса. Тимош уже стал зевать, с вожделением поглядывая на постель. Уже светало, и он подошел к окну и покрошил на отлив припасенный кусок белого хлеба для голубя.

Наконец Марта вышла из ванной, свежая, сияющая улыбкой и красотой. Она казалась совсем юной, завернутая в банное полотенце, с рассыпавшимися длинными волосами, и напоминала русалку.

– У тебя есть фен?

– К сожалению, нет. Он мне ни к чему – у меня короткие волосы.

– Не страшно, обойдусь.

Тимош принял душ по-быстрому, намереваясь сразу же лечь спать и не идти на завтрак. Выйдя из ванной, он увидел в своей постели Марту. Она смотрела на него с томной, манящей улыбкой, а потом откинула одеяло, демонстрируя свое роскошное нагое тело. Сонливость мгновенно слетела с Тимоша, его охватило возбуждение.

– Иди ко мне! – Марта протянула к нему руки, и он бросился к ней, на ходу срывая с себя полотенце.

Он стал покрывать ее тело поцелуями, и вскоре они уже предавались неистовой страсти.

19

Прошел час с тех пор, как Марта ушла, а Тимош продолжал лежать, думая об их отношениях. Вроде бы ничего серьезного между ними нет, если учитывать, что она хочет связать свою жизнь с неким Димой. Но эта ночь страсти заставила его засомневаться в том, что так оно и есть, – такой темпераментной, раскованной и одновременно нежной была Марта. Тимош чувствовал, что это не только жар страсти, но и нечто большее, подобное тому, что он испытал с Моник и счел любовью. Да что там говорить, ведь Марта уже второй раз прикрывает его задницу, обеспечив ему алиби, когда был убит Вилкас, а сейчас – согласившись не заявлять об этой страшной находке, трупе врача. В обоих случаях для нее это большой риск, при этом она ничего не требует взамен. Не это ли доказывает, что Марта испытывает к нему нечто большее, чем симпатию, и он для нее не просто товарищ по общему делу. «Неужели она влюбилась в меня? Или это всего лишь физиология – она почувствовала во мне своего мужчину? Но боится признаться в этом себе, мне, поэтому то отталкивает меня, то вдруг сама запрыгивает ко мне в постель. Неужели у нее и в самом деле возникло ко мне то чувство, которое неподвластно логике, здравому смыслу и значится в медицинском реестре заболеваний под номером F63.9, а именно: любовь?» Тимош с удивлением осознал, что все реже и реже вспоминает о Моник и его уже не так тянет во Францию. А вот общения с Мартой ему требуется все больше и больше, и, когда долго ее не видит, он чувствует себя не совсем уютно. И все же, разве между ними может быть что-нибудь серьезное, если она значительно старше его? Да, она ему нравится, он хочет ее как женщину – она его очень возбуждает, но это все. Этот любовный роман не будет иметь продолжения. И не в его положении забивать себе голову такими мыслями.

Когда Марта, одевшись, собиралась покинуть его, Тимош поинтересовался, особенно не надеясь на то, что она скажет ему правду:

– У нас достаточно доверительные отношения, чтобы иметь друг от друга какие-нибудь тайны. Ты можешь сказать, кто был заказчиком похищения древней короны?

– Зачем тебе это знать?

– Вокруг происходит столько жутких событий, в которые я оказываюсь втянутым помимо моей воли, что я ощущаю себя беззащитным слепым котенком.

– Как сам понимаешь, сделать дубликат ключа-карточки от двери Вилкаса, узнать код сейфа – для этого требовалась дорогостоящая спецтехника. Все это я получила от банкира Зотова – он хотел завладеть древней литовской короной. Аппаратуру в кабинете Вилкаса установила я. Зотов назвал сумму вознаграждения за ее похищение. Думаю, что к убийству Вилкаса банкир не имеет никакого отношения, как и мы. Похоже, кто-то еще охотился за короной или наследством Вилкаса.

– Кто бы это мог быть?

– Кто угодно. Я уже тебе озвучивала список лиц, заинтересованных в смерти Вилкаса. Мотивы у них разные, вот только не понимаю, зачем надо было похищать труп?

– Я думал об этом. По всему выходит, что от исчезновения тела Вилкаса мог выиграть лишь Юшта. Минимум на полгода он стал неподконтрольным руководителем компании, тем более Лайма уже не будет вставлять ему палки в колеса.

– Юшта теперь в Киеве на излечении. Кто и зачем убил банкира, взорвал Лайму? Для чего убили Виктора и как это убийство связано со всеми предыдущими событиями?

– Из озвученного тобой списка остались невредимыми лишь Прохоренко, заинтересованный в том, чтобы наследство Вилкаса досталось фонду, то есть попало ему в руки, и аграрий Пилипчук, которому смерть Вилкаса списала долг. Может быть, у них есть и другие интересы? Не исключено, что кто-то из них знает о существовании короны, за которую можно получить миллионы, и ведет ради этого свою игру. Или корона уже находится у кого-то из них? А заинтересованного в короне банкира убрали – зачем им такой могущественный враг?

– Согласна, это вполне вероятно. Убийца, если он знал код, мог, расправившись с Вилкасом, открыть сейф и забрать корону.

– Могло быть и по-другому. Сейф был открыт, и убийца просто воспользовался этим, и тогда понятно, почему он применил такое неудобное для убийства орудие.

– Следователь, когда стало ясно, что Вилкас мертв, вызвал специалистов, и те на третий день после убийства в присутствии понятых вскрыли сейф. Если бы там оказалась корона, то информация о ней обязательно просочилась бы в СМИ. Журналисты падки на такие сенсации и в таких случаях платят за информацию не скупясь. Выходит, убийца похитил корону.

– Или кто-то другой. Помнишь, я тебе рассказывал, что видел человека, со спины похожего на Вилкаса? Его видела и Альбина.

Марту передернуло:

– И я его видела. Мне до сих пор дурно, как вспомню. Но его видели и после того, как сейф был вскрыт.

– Возможно, существует тайник, в котором может храниться корона, и не обязательно он находится в апартаментах Вилкаса.

– Думаешь, сыскари могли его не обнаружить?

– Вполне, они ведь искали не тайник, а улики. В противном случае имеется некто, пытающийся нас уверить, что Вилкас жив. Конечно же, это был не Виктор – он не такой крупный. Петр Игнатьевич тоже не подходит – толстоват. Возможно, это посторонний человек и он пришел, когда уже была снята охрана… Хотя Альбина видела его в ту же ночь, когда исчезло тело Вилкаса, и он хорошо ориентировался в замке. Выходит, он здесь бывал раньше.

– Юшта тоже по комплекции не подходит, а вот Пилипчук – в самый раз. Если это был он, значит, его интерес не только в списании долга. Когда перед началом игры Вилкас ушел в кабинет, то, со слов следователя, каждый из находившихся в игровой комнате отлучался оттуда на достаточное время, чтобы нанести удар Вилкасу и сбросить его в бассейн, но не похитить тело. Возможно, что спрятал тело Вилкаса отнюдь не убийца.

– У меня ощущение, что мажордом Иван Иванович совсем умом тронулся после убийства Вилкаса, и он постоянно пьянствует. Может, это он похитил тело?

– Для чего?

– Не знаю. Он заходил ко мне вечером и заявил, что найдет убийцу и перегрызет ему горло.

– А зачем он к тебе приходил?

– Представляешь, он утверждает, что я – сын Вилкаса! Поэтому тот сделал меня своим наследником.

Марта замерла, раздумывая.

– Похоже на правду. Почему бы и нет? Логика в этом есть. Впрочем, это ничего не меняет – завещание все равно на тебя оформлено.

– Меняет! Еще как меняет! Теперь я зубами, руками, ногами буду отстаивать свое!

– Молодец! Главное, чтобы ты был дружен с головой. Такой настрой должен был возникнуть у тебя давно. Ну, я побежала! – Марта чмокнула его в губы и вышла из комнаты.

Тимош решительно поднялся с кровати, не желая поддаваться подкрадывающемуся к нему сну.

«Не знаю, что Марта возомнила, но мне она не нужна! Разве только для того, чтобы окончательно излечиться от Моник».

Тимошу ужасно захотелось есть, но завтрак давно закончился, а до обеда оставалось еще много времени. Можно было сходить в кухню, попросить, чтобы ему сообразили что-нибудь поесть, но он решил перетерпеть. Чтобы как-то убить время до обеда, он пошел в библиотеку, где, как и ожидал, увидел Ефима Натановича, погруженного в изучение очередного старинного фолианта. Тот при виде Тимоша просиял, словно к нему зашел давний приятель, с которым он долго не виделся.

– Очень рад, молодой человек, что вы вернулись здоровым и невредимым из подземелья. Я переживал за вас!

– Ларчик просто открывался – я туда не спускался.

– Удивительно, вы вчера были так решительно настроены! Что же изменило ваши планы?

– Банальность. Я не нашел вход. Все двери, за которыми он мог находиться, были заперты. Не ломать же мне их все по очереди!

– У Петра Игнатьевича можно было попросить ключ…

– Я так и сделаю, но только не сегодня. И что я ему скажу, для чего мне понадобилось спускаться в подземелье?

– И в самом деле, Тимош, для чего?

– Я не смог ответить себе на этот вопрос, поэтому отложил путешествие.

Тимош видел, что архивариус разочарован. «С чего бы? Он надеялся, что я там сделаю археологическое открытие? Странный он. Копается в старинных книгах, как будто ничего и не произошло. Григорий Вилкас мертв, и теперь никому не интересна история его рода. Архивариус делает работу, за которую ему никто не заплатит. Или он об этом не думает, потому что фанат своего дела?»

– Ефим Натанович, вы все в трудах, а ведь ваш заказчик мертв и ваша работа бесполезна. Скоро вам сообщат, что не нуждаются в ваших изысканиях, и укажут на дверь. Не хочу быть провидцем, но задержка за этим только из-за того, что Юшта в больнице.

– Марк Твен, увидев свой некролог в газете, сказал: «Боюсь, что слухи о моей смерти несколько преувеличены». Дело в том, что, поскольку тело Григория Вилкаса не нашли, нет твердой уверенности в том, что он действительно мертв. Ведь очень похожего на него человека видели разгуливающим по замку.

– Какой-то шутник разыграл Альбину, или у нее разыгралось воображение.

– Нельзя утверждать, что Вилкас мертв, пока не нашли его тела, но также нельзя заявлять на основании этого, что он жив. Таки да! Хотите еврейскую притчу на эту тему?

– Не хочу! Предположим, с вами уже распрощались, тихо, без оркестра, – что вы будете делать? Вернетесь домой?

Тимош с удивлением отметил, что словоохотливый архивариус очень много говорил, шутил, сыпал анекдотами, но, как заправский разведчик, ничего не рассказал о себе. А Тимош, сам того не замечая, общаясь с Ефимом Натановичем, выложил буквально все о себе и даже об отношениях с Моник и Леной.

– Как сказала тетя Фира, «пока у меня от этого голова не болит». – Ефим Натанович подмигнул ему. – Не удержусь, расскажу на эту тему анекдот. Хасид рассказывает соседу: «Однажды ребе упал в воду, глубина была больше трех метров, а наш ребе не умеет плавать. К счастью, у него были при себе две маринованные селедки. Он взял их в руки, они ожили и вытащили его на берег». Сосед заявил: «Я тебе не верю. Чем ты можешь это доказать?» На что хасид ему и говорит: «Ты же видишь: ребе жив». И разве ему можно было возразить?

– Ефим Натанович, вы родом из этих мест?

– Таки нет, как говорят в Одессе, где я родился.

– Как же вы попали сюда, в замок?

– Нет повести печальней в этом мире, чем повесть об увлечениях молодости. Это долгий и совсем не веселый рассказ. Я его приберегу для следующего раза. А пока надо работать!

Ефим Натанович снова взялся за старинный фолиант, а Тимош по его виду понял: продолжать расспрашивать его бесполезно. Он вышел в коридор и позвонил Марте.

– Ты не можешь навести справки о Ефиме Натановиче – кто он и откуда?

– У тебя есть на его счет подозрения?

– Пока это только интуиция, да и синдром Агаты Кристи срабатывает.

– А что это такое и какое отношение имеет к архивариусу?

– Я увлекался детективами Агаты Кристи. Вначале мне было сложно разгадать, кто же убийца в очередном ее романе. Затем я вывел закономерность: убийцей у нее оказывался человек, который в силу определенных обстоятельств ну никак не мог быть им. После этого я без труда вычислял убийцу еще в начале романа и лишь ломал голову над причинами, толкнувшими его или ее на преступление.

– Детективные романы имеют отношение к здешним убийствам?

– Не исключено, что убийца хладнокровно идет на новые преступления, потому что уверен: он по каким-то причинам вне подозрений. Известно, что убийца – человек, обладающий незаурядной силой. Кто из мужской половины обитателей замка менее всего похож на убийцу? И почему всегда осторожный банкир отправился на встречу ночью в уединенное место всего с одним охранником, если даже днем их при нем всегда было несколько? Я бы обратил внимание на двоих – архивариуса и сиделку Машу.

– Твоя версия имеет право на существование, хотя я не могу представить, как довольно хилый архивариус смог одним ударом уложить здоровяка Вилкаса или расправиться с телохранителем банкира, который был профессионалом высокого класса? Сиделка Маша физически более крепкая, но она вряд ли справилась бы с телохранителем. Если применить метод Агаты Кристи, самой подозрительной из не вызывающих подозрения является ихтиолог Валентина Сергеевна. Не важно, как она выглядит, внешний вид обманчив. Она мастер спорта по спортивной гимнастике! Я как-то видела, какие она чудеса выделывает на брусьях и турнике. Там знаешь, какая сила нужна!

– Ну ты и придумала! Давай говорить серьезно. Ты не учитываешь фактор неожиданности и непредсказуемости поступков, состояние аффекта.

– Должен быть мотив, а его нет.

– Это только на первый взгляд, а если покопаться в прошлом архивариуса и сиделки, может, что-то и найдется.

– Я считаю, что это фантастическая версия, но попробую что-нибудь разузнать о них. Чем черт не шутит, когда Бог спит!

Тимош вернулся в библиотеку и предпринял несколько попыток разговорить словоохотливого архивариуса, но тот был на удивление немногословен и уходил от вопросов, даже косвенно касающихся его прошлого. В конце концов Тимош оставил его в покое. Он решил развлечься – написать новый портрет Раудонаса Вилкаса в стиле сюрреализма и взял за образец картину Дали «Исчезающие образы»[36]. Тимош задумал портрет как двойственную картину. Зритель должен будет различить черты Раудонаса и под другим углом зрения увидеть само материализовавшееся Проклятие, которое легло на род Вилкасов.

В виде кого или чего изобразить Проклятие? Слово «проклятие» среднего рода, поэтому фигура должна будет напоминать и мужчину, и женщину. Скорее всего, юную девушку и одновременно юношу, в фигурах которых, еще не до конца сформированных, не так заметны половые различия.

Увлекшись, Тимош сделал в альбоме с полдесятка набросков, но так и не достиг желаемого эффекта. Никак не давалась усредненная, без гендерных различий, фигура Проклятия. То она выходила похожей на угловатую фигуру Моник, то в ней явственно проявлялись мужские характерные черты, и Тимошу виделся ненавистный Жерар. Когда он попытался их как-то объединить, у него возникло ощущение, словно он своими руками укладывает Моник и Жерара в одну постель.

«А ведь так и случилось. Зачем я приехал сюда, погнавшись за иллюзией богатства, бросив любимую? Богатство Вилкаса, как мираж, манит меня, имея обманчивое свойство горизонта – до него никогда не дойдешь! Надо немедленно вернуться во Францию! Вернуть Моник! Лена поможет с деньгами на обратный билет». И тут ожил внутренний голос: «Глупец! Бросить все и уехать, когда богатство – вот оно, лишь руку протяни? По завещанию ты единственный наследник Вилкаса! И по крови! Если уедешь, мерзавец Прохоренко все заграбастает, и потом через суды годами будешь добиваться справедливости. Впрочем, какие суды? У тебя на них нет денег! Нищий ты никому не будешь нужен, и в первую очередь Моник. Зато с миллионами Вилкаса ты сможешь вернуть ее».

– Мой юный друг, вижу, вы серьезно взялись за написание портрета, – послышался за спиной голос архивариуса. С минуту помолчав, возможно, переваривая увиденное на альбомном листе, Ефим Натанович продолжил: – Не скажу, что новое решение портрета меня умиляет и что оно лучше предыдущего, но я человек из прошлого времени и мне больше нравится, когда все по старинке. Возможно, я чего-то недопонимаю.

Тимош рассказал архивариусу, какой смысл вкладывает в новый портрет, и тот согласно кивнул:

– Интересный подход, но я человек старой формации. Мне нравится, чтобы изображенное на картине не нуждалось в пояснении, а само говорило за себя.

– Так и будет в окончательном варианте, ведь это только наброски.

После ужина Тимош пытался напроситься к архивариусу в гости на партию шашек и ликер, надеясь продолжить начатый разговор, однако Ефим Натанович, сославшись на плохое самочувствие, ему отказал.

Тимош вернулся к себе и лег в постель, но сон все не шел к нему. Он считал слонов, пингвинов, кенгуру, занимался аутогенной тренировкой по методике Шульца, но ему не удалось снять возбуждение, охватившее его. Раньше ему нравилось засиживаться за работой до глубокой ночи, когда в большом городе тишина нарушается лишь звуками проносящихся по пустынным улицам автомобилей. В Волчьем замке тишина была глубокой, таинственной, а с недавних пор – угрожающей. У Тимоша было ощущение, что это затишье перед бурей.

Ведь по всему выходило, что следующей целью невидимого убийцы должен был оказаться сам Тимош. Логика убийцы, начавшего «зачистку» с Лаймы, была понятна: сестра Вилкаса, хотя и не его прямой наследник, была самым серьезным препятствием на пути к наследству или древней короне. Если бы она заранее почувствовала, что ее жизни угрожает опасность, то ее было бы непросто убрать. Поэтому она стала следующей после Григория Вилкаса. Юшта, получив увечья, временно выведен из игры. Банкир попал в расставленную убийцей ловушку и погиб.

Остаются на игровом поле только Тимош и Прохоренко, который вполне может быть заказчиком этих убийств, так как у него есть мотив – получить под свое управление компанию Вилкаса. На пути Прохоренко лишь одна преграда – новое завещание Вилкаса, и оно является смертным приговором Тимошу. Заинтересованы в смерти Вилкаса были многие, но убийства Лаймы и Зотова говорят, что цель еще не достигнута, а значит, будут новые смерти. Возможно, врач Виктор был причастен к смерти Вилкаса, поэтому от него и избавились. Имел ли он отношение к убийству банкира, неизвестно, так как он исчез раньше. Хотя не исключено, что именно он, будучи профессионалом, расправился с банкиром и его телохранителем, а затем избавились от него.

«Марта считает, что за всем этим может стоять аграрий Пилипчук, цель которого – не только списание долга вследствие смерти Вилкаса, но и еще что-то, пока неизвестное. Он физически крепкий мужчина, мог находиться в кабинете Вилкаса и увидеть в сейфе корону, стоящую миллионы. Решение пришло мгновенно – он убил Вилкаса и похитил корону. Пилипчук вполне может быть той самой темной лошадкой. Но остается вопрос, почему исчез труп и кто это мог сделать. Хотели выиграть время? Тогда похититель должен был знать о существовании нового завещания. И для чего ему нужно это время? Чтобы признать завещание недействительным? Маловероятно, проще физически устранить претендента, то есть меня! – Тимош почувствовал, как по спине пробежал холодок. – Почему я до сих пор жив? Не было даже попыток меня устранить. У меня нет охраны, и убить меня намного проще, чем банкира. После гибели Лаймы лишь Прохоренко выгодна моя смерть, у Пилипчука нет оснований претендовать на компанию Вилкаса. В том, чтобы отсрочить принятие мною наследства, был заинтересован и Юшта, но его не было в тот день в замке». От этих размышлений у Тимоша разболелась голова, но ничего не прояснилось. Раздалась мелодия айфона – ему звонила Лена.

– Как у тебя дела? Почему не звонишь? – В ее голосе улавливались озабоченность и грусть.

– Не решался. Вдруг позвоню, когда муж рядом? Я не ясновидящий, не знаю, когда можно звонить. – Тимош чувствовал, что говорит не то, что следует, и его слова больно ранят Лену, а она желает ему добра и хочет помочь.

– Зачем ты так? – Она старалась говорить спокойно, но ее голос слегка дрожал и срывался. – Порой мне кажется, что ему безразлична моя личная жизнь! Если о чем и спросит, то только ради проформы, и сразу забудет, что я ответила.

«Ого! Выходит, я был прав в отношении ее супружеской жизни. Видимо, родители подсуетились и нашли ей “вкусного” жениха, а теперь наступило послевкусие!»

– Прости меня, разнюнилась, у тебя своих проблем полно. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– По-прежнему хочу улететь во Францию, но сейчас я на мели, даже тебе задолжал за пропавшие авиабилеты.

– Тебе нужны деньги? Сколько? У меня есть мои личные сбережения.

– Хотя бы тысячу-полторы евро. Я потом вышлю тебе все из Парижа.

– Такая сумма мне по силам. Как мне ее тебе передать?

– При встрече, я приеду в Киев и позвоню тебе.

– Эти три дня я буду находиться у мамы. Когда определишься с датой отъезда, заранее предупреди, чтобы я на то время была свободна.

– Спасибо, Ленка! Ты настоящий друг!

– Жаль, что мы только друзья, – тихо проговорила Лена. – А могли бы… – И связь оборвалась.

Тимош лежал в постели, слушая короткие гудки в трубке. «Вот шанс вырваться из этого гадюшника, из опостылевшего Волчьего замка! Ленка – молодец! Надо немедленно уезжать отсюда, плюнуть на подписку о невыезде! Пока следователь кинется, я буду уже во Франции. Пусть попробует меня оттуда вернуть – у него против меня ничего нет, кроме домыслов. Полгода там поживу, затем свяжусь с Мартой, узнаю обстановку и буду решать, возвращаться сюда или нет. Возможно, к тому времени изловят убийцу и найдут тело Вилкаса… моего отца…»

Ему было трудно представить Вилкаса в роли своего отца. Тот человек, чье отчество он носил, погиб, когда Тимошу было всего восемь лет, и он его почти не помнил. В памяти осталось лишь то, что тот все время был занят или отсутствовал. Поэтому не было особой разницы в том, чтобы считать своим отцом того или другого. Так получилось, что все приятные, радостные и горестные события его жизни делила вместе с ним мать, отдуваясь за обоих родителей…

Надо ехать во Францию! Главное – добраться до Коростеня. Оттуда на электричке в Киев, встретиться с Леной – и сразу в аэропорт. На любой рейс в Европу, пока шенген открыт.

Тимош представил, как будет здорово вернуться в Париж. Денег Лены хватит на первое время, пока он найдет работу. Как можно скорее убраться подальше от осиного гнезда, свитого в Волчьем замке! Глупо оставаться здесь, ожидая удара киллера в спину, находясь под прицелом неизвестного врага! Незаметно для себя Тимош задремал.

Его разбудил тихий стук в дверь. Поздним незваным гостем оказался хмурый и сосредоточенный мажордом Иван Иванович, на удивление трезвый.

– Ты что, спишь? – недовольно буркнул мажордом.

– Есть другие предложения?

– Собирайся! Я еду в город, а тебе надо успеть на электричку.

– Откуда вы об этом узнали?

Мажордом лишь состроил гримасу, – мол, не задавай лишних вопросов. Тимош быстро вышел вслед за Иваном Ивановичем, решив ничему не удивляться. Ночь делает незнакомой местность, и, как ни пытался сориентироваться, глядя в окно автомобиля, Тимош так и не понял, какой дорогой они ехали. Вскоре они уже были возле железнодорожной платформы, какие бывают на полустанке.

У платформы стоял состав и, судя по лязгу буферов, готовился к отправлению.

– Где мы?!

– Нет времени на болтовню! – отрезал Иван Иванович. – Опоздаешь – пеняй на себя!

Тимош едва успел заскочить на подножку вагона. Проводница, молодая женщина, велела ему идти за ней. Только теперь Тимош сообразил, что он оказался не в электричке, а в купейном вагоне пассажирского поезда.

В купе, к которому его подвела проводница, его ожидал сюрприз в виде Альбины, на которой был лишь легонький прозрачный халатик, не скрывающий красоты ее обнаженного тела. Тимош почувствовал себя неловко.

– Молодец, успел! – сказала Альбина, наваливаясь на столик, и ее увесистые груди чуть не выпорхнули из халата.

– Вы тоже едете в Киев?

– Хи-хи! Да нет, не туда!

– Мне нужно в Киев – меня там ждут!

– Тебя уже нигде не ждут – это поезд мертвых.

– Не говорите глупостей, вы ведь живая!

Альбина рассмеялась и, убрав волосы, показала след от веревки на шее. Двери отворились, и в купе вошел улыбающийся Григорий Вилкас со словами:

– Ты по мне не соскучился, сынок? Потерпи, и ты будешь таким, как мы!

Тимош с ужасом наблюдал за тем, как Вилкас, глядя в сторону тусклыми мертвыми глазами, приближается к нему, намереваясь заключить в объятия. Внезапно окно купе опустилось, и в нем показалась голова Марты, свесившейся с крыши.

– Прыгай! – крикнула она. – Не подпускай его к себе!

Тимош попытался выпрыгнуть в открытое окно и внезапно почувствовал, что не в силах даже пошевелиться. Вилкас навис над ним, еще мгновение, и…

«Все кончено!» – промелькнула мысль, и Тимош проснулся.

В дверь громко стучали. Раздался голос явно пьяного Ивана Ивановича:

– Открой! Я тебе должен рассказать!

– Успокойся! Иди проспись! – послышался голос Петра Игнатьевича.

Иван Иванович стал пререкаться. Тимош встал с кровати, надел брюки, рубашку и открыл дверь. Он увидел, как уже в конце коридора идет, пошатываясь, Иван Иванович, поддерживаемый Петром Игнатьевичем. «Какую еще тайну хочет открыть мне верный пес Вилкаса?» За окном раздалось уханье филина, и Тимош похолодел. В нем течет кровь Вилкаса, а значит, проклятие распространяется и на него. Ему вспомнились слова Вилкаса из сна – «ты будешь таким, как мы».

– Ерунда! – громко произнес, неизвестно к кому обращаясь, Тимош. – Я не Вилкас и никогда им не стану! Кровь одно, а человек – другое!

– Кар-р! – возразил черный ворон с подоконника, искоса поглядывая по сторонам, явно высматривая, что бы еще утащить.

Тимош швырнул в него подушку, но не попал.

– Кар-р! – осудил его действия ворон и, смешно проскакав по подоконнику, тяжело взлетел.

20

Идея занять денег у Лены и улететь в Париж захватила Тимоша, наполнив его энергией действия. Пока единственная сложность состояла в том, чтобы найти транспорт и выехать из замка в город. Оттуда добраться до Киева было несложно – утренняя и вечерняя электрички, масса проходящих поездов.

Все автомобили, обслуживающие замок, были в ведении Петра Игнатьевича, так что без его содействия уехать было невозможно. Тимош мог обратиться к Марте, у которой был личный автомобиль, но она станет выпытывать у него, зачем он туда едет, и с ее развитой интуицией почувствует: он что-то задумал. Тимош решил не посвящать Марту в свои планы и позвонить ей уже из Франции.

Петр Игнатьевич с пониманием отнесся к просьбе Тимоша:

– Одинокому молодому человеку, которому нечем заняться, тут скучно, хочется развеяться. Поезжайте с Владиком – он поедет за продуктами примерно через час. Дадите ему номер своего мобильного, и он позвонит, когда будет ехать обратно.

– Обязательно, – кивнул Тимош, а сам подумал, что придется позвонить управляющему и придумать причину, почему он сегодня не вернется в замок, иначе тот может поднять шум раньше времени. Хотя причина должна быть ему известна – «cherchez la femme»[37].

– Я тоже не прочь съездить в город, но сегодня много дел в замке. Вам подсказать, где там можно с пользой провести время?

– Спасибо, я уже знаю и даже заимел там интересных знакомых, – подмигнув управляющему, многозначительно произнес Тимош, чтобы тот понял, какова их гендерная принадлежность. Поэтому будет естественно, если он сообщит, что решил заночевать у знакомой.

– Слава богу! – Неожиданно Петр Игнатьевич вздохнул с облегчением. – А то мы с супругой уже думали, что эта женщина вас окрутила! Вы ведь так молоды, а она прошла и Крым, и Рим, и медные трубы! Вы простите, что вмешиваюсь в ваши личные дела.

Тимош насторожился:

– Вы кого имеете в виду?

– Конечно Марту! То, что она спала с Григорием Антанасовичем, – это ладно, но ведь не только с ним! Ходили разные слухи…

– Я слухами не интересуюсь, а с Мартой меня ничего не связывает.

– Ну и хорошо! Еще раз прошу извинить меня, если невольно задел вас.

– Не извиняйтесь. У меня с ней вначале были напряженные отношения, но потом наладились, но это и все.

Тимош отошел от управляющего с неприятным чувством, и это было связано с Мартой. Ничего нового о Марте управляющий Тимошу не сказал, но он озвучил его подозрения, и это было как оплеуха. Марта сама рассказала ему, что Вилкас вынуждал ее к сожительству, а остальные ее «романы» могли быть выдумкой скучающей Альбины, ведь у Марты в городе есть жених Дима. Хотя что ему до всего этого? Марта для него лишь партнер! Да, пару раз он с ней переспал, в обоих случаях по ее инициативе, и ему было безразлично, что ею двигало.

В библиотеке Ефима Натановича не оказалось, зато на мольберте с неоконченным портретом Тимош обнаружил записку.

«Мой юный друг! Таки да, вы были правы, моя работа в библиотеке никому не нужна. Вчера поздно вечером меня об этом уведомили, и рано утром милейший Петр Игнатьевич организовал мой отъезд. Прошу извинить меня, что я уехал не прощаясь, по-английски. Если будете в городе, то милости прошу ко мне в гости на рюмочку ликера, составить компанию старому историку-зануде. Кстати, я раскопал нечто важное относительно подземелья замка, – думаю, это будет вам и вашему компаньону весьма полезно. Мой адрес…»

Содержание записки было странным, как и внезапный отъезд архивариуса. «И что интересного он может рассказать о подземелье? Очередную легенду? Через несколько часов все это будет не важно и у меня начнется новая жизнь. Вернее, я возвращусь к прежней – в Париже! Теперь, без денег Вилкаса, будет много проблем. Учебу в художественной школе придется отложить до лучших времен. И все же, что хочет сообщить мне архивариус?»

Тимош спустился на первый этаж и сразу же столкнулся с озабоченным Петром Игнатьевичем.

– Я хотел вам звонить. Влад готов ехать и уже вывел машину из гаража. Найдете его возле общежития – он ждет вас. Синий микроавтобус «фольксваген».

– Спасибо, уже бегу, только кое-что возьму в своей комнате. – Тимош на всякий случай спросил: – Ефим Натанович давно уехал?

– Фима? Куда? Наверное, как обычно, корпит в библиотеке.

– Разве он не обращался к вам с просьбой отвезти его в город?

– Первый раз слышу. Вы что-то путаете, Тимош. Извините, я сейчас немного занят, когда вернетесь, буду рад пообщаться.

– На чем же мог уехать Ефим Натанович в город?

– У него есть автомобиль, синий «ланос», только он выезжает на нем очень редко – неуверенно чувствует себя за рулем. А если не на нем, то на нашей дежурной развозке до села, а потом на автобусе до города.

Тимош отошел от управляющего озадаченный. Выходит, архивариус обманул его относительно того, что обращался к управляющему за помощью, а малая ложь предполагает большую. Странным было и то, что ему предложили немедленно покинуть замок, – это явно тоже было вранье. Что за всем этим кроется? Непонятно. Факты таковы: вчера после ужина архивариус выглядел спокойным и никуда не собирался уезжать. Видимо, что-то произошло ночью или ранним утром, раз он спешно покинул замок. Оставил записку, хотя мог и не оставлять. Пытался заинтересовать какой-то важной информацией и пригласил к себе в гости. Зачем ему это было надо? Тут Тимоша осенило. «Архивариус чем-то напуган и хочет мне сообщить нечто важное. Боялся, что кто-то посторонний прочитает его послание, отсюда столь странный, сумбурный стиль записки, совсем ему не свойственный. Судя по всему, он очень заинтересован в нашей встрече. С чего бы это?»

Тимош забежал в комнату, взял лишь небольшую сумочку, куда поместились айфон и туалетные принадлежности. Выйдя из замка, быстрым шагом спустился к домикам, где проживал обслуживающий персонал. Возле синего микроавтобуса нервно топтался чернявый кучерявый мужчина лет тридцати, то и дело ловко сплевывая сквозь щель между зубами.

– Влад?

– Он самый. Садитесь, время не ждет.

– Меня зовут Тимош, и давай на «ты».

– Это по-нашему! – повеселел Влад. – А то Игнатьевич мне все уши прожужжал про то, что я должен быть обходительным, словно повезу большое цабе.

Влад оказался человеком словоохотливым и всю дорогу болтал без умолку. Тимош вначале пытался поддерживать разговор, но затем понял, что это не обязательно – Владу собеседник не был нужен. Зато Тимош получил возможность поразмышлять, заезжать ли ему к архивариусу, как тот просил, или сразу двинуть на Киев. Он решил так: если в ближайшее время будет электричка или поезд на Киев, то он уедет немедленно, если придется ждать час и больше – навестит архивариуса.

Тимош вышел возле завода, производящего фарфоровую посуду, сказав Владу, что хочет посетить заводской музей. Но, как только микроавтобус отъехал, он быстрым шагом направился к железнодорожному вокзалу. Ближайший поезд на Киев ожидался через три часа, а билеты на него будут продавать незадолго до его прибытия.

– Судьба, – печально констатировал Тимош и ввел в навигатор гаджета название улицы и номер дома, в котором проживал архивариус, как оказалось, совсем недалеко, как и все в этом небольшом городе. Затем Тимош позвонил Лене.

– Привет, Лена! Еду в Киев, буду часов через пять-шесть. Наша договоренность в силе?

– Что-то случилось, Тима? – обеспокоилась Лена.

– Я подумал и решил, что ждать здесь нечего, к тому же от ничегонеделания схожу с ума. Поеду на пару месяцев во Францию, а потом вернусь.

– Ты же говорил, что вроде как на подписке?

– Ерунда, я уже это со следователем обсудил, – солгал Тимош.

– Может, на пару дней задержишься в Киеве? – как-то несмело поинтересовалась Лена.

– Возможно. Смотря как сложатся обстоятельства, – туманно ответил Тимош.

– Тебя кто-то ждет в Париже?

– Никто! – с чувством, что говорит правду, сказал Тимош.

– Это хорошо! – обрадовалась Лена. – С нетерпением буду ждать встречи с тобой!

– Я тоже рад, что мы увидимся, только не забудь о том, что обещала.

– До встречи! Мне еще многое надо будет успеть сделать до нее.

Тимош решил идти пешком к дому архивариуса и минут через пятнадцать неторопливой ходьбы вышел к торговому центру «Мандарин Плаза», разместившемуся, несмотря на громкое название, в скромном двухэтажном доме с мансардой, и не сдержал улыбки, когда проходил мимо. Четырехэтажный дом, где проживал архивариус, был старым, видимо, постройки 50-х годов прошлого столетия. Перед входом в обшарпанный, давно без ремонта, но чистенький подъезд сидели три разномастные кошки и внимательно следили за Тимошем желтыми глазищами, явно не собираясь убегать. Возле подъезда был припаркован синий «ланос», скорее всего, принадлежащий архивариусу.

Квартира Ефима Натановича находилась на втором этаже, из квартиры напротив доносился аппетитный запах жаркого. Тимош поднял руку и нажал на кнопку звонка, но никакого звука не услышал. Тут он заметил, что провод, идущий к звонку, обрезан. «Это сделано специально или кто-то просто захотел подгадить архивариусу, пока он находился в Волчьем замке? Впрочем, Ефим Натанович тот еще оригинал, так что, может, это его прихоть». Несколько раз постучав и не дождавшись ответа, Тимош нажал на ручку двери, и та подалась. «Логично: если звонок не работает, то дверь можно и не закрывать. В этом небольшом городке наверняка у многих жителей сохранились старые сельские привычки и доверительные отношения с соседями. Возможно, Ефим Натанович просто не хочет лишний раз отрываться от работы, которой, без сомнения, он занимается и дома. А чем еще ему заниматься? Мне неизвестно, была ли у него семья, дети, – он ловко переводил разговор на другую тему».

За дверью оказалась маленькая прихожая с потемневшими от старости обоями, пустая допотопная вешалка. Направо в кухню вел короткий коридор, а прямо – более длинный, с дверью по правой стороне, посередине, другая дверь виднелась в торце коридора.

– Ефим Натанович, гостей принимаете? – крикнул Тимош.

Не получив ответа, он открыл дверь ближайшей к нему комнаты. Это оказалась гостиная: старый буфет, диван, древний телевизор «Электрон», экран которого прикрывала белая салфетка, отделанная по краю кружевом, стол, покрытый плотной скатертью темно-вишневого цвета. На столе на стеклянной подставке стояли графин и два простых стакана, рядом лежала местная газета. Но хозяина здесь не было. Тимош остановился в нерешительности: глухотой Ефим Натанович не страдал, видимо, его не было в квартире. Незакрытая входная дверь, скорее всего, говорила о том, что он отлучился ненадолго, возможно, зашел к соседям.

«Выйти из квартиры и подождать Ефима Натановича? Или ожидать в комнате?» Тимош присел на стул и раскрыл газету. Она оказалась вчерашней. Местные новости его не очень интересовали, и он просмотрел их мельком, особо не вникая в прочитанное. Посмотрел на часы – прошло уже восемь минут, а Ефим Натанович все не возвращался. «Значит, не судьба!» – решил Тимош и встал, намереваясь уйти.

Послышался стук, словно что-то упало. Звук донесся из дальней комнаты, находящейся в конце коридора. «Ничего само по себе не падает. Выходит, там кто-то есть? Вдруг Ефиму Натановичу плохо и он лежит там, не в силах ни встать, ни даже позвать на помощь?» В библиотеке замка Ефим Натанович как-то пожаловался на боль в сердце и сказал, что постоянно принимает таблетки.

Тимош быстрым шагом направился к дальней комнате, на ходу громко крикнув:

– Ефим Натанович, это вы? Я сейчас подойду к вам!

Резко распахнув дверь, Тимош влетел в комнату. Она была гораздо меньше гостиной, из мебели здесь находились трюмо, платяной шкаф и двуспальная кровать, на которой кто-то лежал, закутавшись в одеяло с белым пододеяльником. Внезапно Тимошу обожгло шею, от ужасной боли перехватило дыхание, тело скрутило, оно стало чужим. Тимош упал на колени, затем растянулся на полу. Боль властвовала над ним, казалось, еще мгновение – и его сердце не выдержит. Затем на него обрушилась тьма, и он впал в небытие.

Сознание медленно возвращалось к Тимошу. Он лежал на деревянном полу, уткнувшись в него лицом, ощущая запах сырости и еще чего-то непонятного – видимо, пол недавно мыли. Вскоре появились звуки – это надрывался айфон. Тимош сделал над собой усилие и достал его из сумки.

– Это Влад! – прозвучало в трубке. – Я уже загрузился и буду ехать, но ты можешь не спешить. Сюда едет Петр Игнатьевич, он тебя захватит на обратном пути. Ты меня понял?

– Едет Петр Игнатьевич, – автоматически повторил Тимош, все еще находясь словно в тумане.

– Ага, он. Представляешь, его малой, Бодя, – ты его видел?

– Видел.

– Его малой добрался до вороньего гнезда и нашел там часы. Петр Игнатьевич считает, что это те часы, которые были на руке убийцы хозяина, и поэтому срочно выехал к следователю. Созвонись с ним, договорись, куда тебе подойти.

– Спасибо. – И Тимош отсоединился.

Туман в голове понемногу рассеивался, ужасно болела макушка и ожог на шее. Он поднял руки и нащупал на макушке шишку. Тимош застонал от боли, когда дотронулся до нее. Судя по всему, ожог – результат применения электрошокера, с помощью которого его обездвижили, а затем его вырубили, стукнув по голове. Кто-то поджидал его за дверью и оказался у него за спиной. Маловероятно, чтобы эта засада была устроена именно на него, ведь о решении отправиться к Ефиму Натановичу он никому не говорил. В записке архивариус приглашал его к себе, но не называл конкретной даты, их встреча могла состояться и завтра, и послезавтра или сегодня вечером.

Тимош с трудом поднялся, пошатываясь, намереваясь немедленно отсюда уйти. Его взгляд упал на кровать, где совсем недавно он видел кого-то, завернутого в одеяло, возможно, спящего человека. Сейчас картинка поменялась. На кровати, на голом, без простыни, матрасе лежал вовсе не Ефим Натанович, а крупный мужчина. Он ухватился рукой за горло, словно у него был приступ удушья, лицо его было искажено, и Тимош не сразу узнал бармена Дмитрия по прозвищу Демон.

– Дима! – позвал его Тимош. – Что с тобой?

Он дотронулся до него и вздрогнул – тело было еще теплым, но уже остывало. Дмитрий был мертв! Тимоша стошнило, он даже не успел добежать до туалета. Тимош долго полоскал рот, тер руки мылом и умывался холодной водой, чтобы прийти в себя. В голове, раскалывающейся от боли, крутилась карусель из обрывков фраз, фрагментов каких-то событий, не собирающихся в одно целое. В этой чехарде мелькало и нечто важное, но он никак не мог его уловить. Все заслоняла одна настойчивая мысль: «Надо бежать отсюда!»

Послышался приближающийся квакающий звук полицейской сирены, и Тимошем овладела паника. Он понимал, какие могут быть последствия, если его обнаружат возле трупа бармена, явно умершего не своей смертью. Тимош посмотрел в окно – оно выходило во двор, рядом росла развесистая груша. Недолго думая он распахнул окно и прыгнул, рассчитывая ухватиться за ветку груши. Это ему удалось, но руки соскользнули, и он рухнул на землю, больно ударившись боком. Поднявшись, прихрамывая, побежал через двор, не зная, куда он выведет. Краем глаза шагах в десяти он заметил молодую маму, выгуливавшую двухлетнего мальчика. Она с удивлением и страхом смотрела на него. Тимош резко развернулся к ней спиной, сгорбился, понимая бессмысленность этой наивной маскировки. Выйдя на улицу, он увидел, что полицейский автомобиль уже миновал дом, в котором лежал мертвый Дима.

«Пронесло! На поезде ехать опасно, да и до его отправления много времени. В первую очередь меня начнут искать в Киеве, надо успеть пересечь границу как можно быстрее. Лучше сначала уехать в противоположном направлении. До границы ближе, но куда без денег поедешь? Отсюда надо выбираться на автомобиле, тогда у меня будет запас времени. Хорошо, что с Леной заранее обо всем договорился и она меня ждет».

Тимош брел, сам не зная куда, от волнения он не мог сориентироваться, где находится вокзал. «Нужно взять такси, тех денег, что у меня есть, хватит на поездку, а там Лена подбросит». И тут же он забраковал эту идею. «Если воспользуюсь такси, меня быстро вычислят. Нужен частник». Тимош позвонил Марте и в двух словах рассказал, что произошло.

– У тебя талант притягивать к себе неприятности. Помнишь старый фильм с Пьером Ришаром в главной роли? Я не думала, что такие люди на самом деле существуют, пока не познакомилась с тобой.

– Что мне делать, Марта?!

– Сколько мы с тобой знакомы, столько я слышу этот вопрос. Тебе надо немедленно уехать отсюда.

– Я это понимаю. Как до Киева быстро добраться? Ты не сможешь мне в этом помочь?

– Не бросать же тебя в беде! Сама отвезу тебя в Киев. Жаль, конечно, расставаться.

– Я же вернусь! Ты будешь держать меня в курсе происходящего здесь?

– Если сама буду в курсе. Куда подъехать?

– Я плохо ориентируюсь в городе, но думаю, что ты знаешь, где «Мандарин Плаза».

– Через четверть часа буду. Но ты там не мельтеши, подойдешь, когда увидишь мой автомобиль. До встречи!

Марта подъехала через полчаса, когда Тимош от волнения уже места себе не находил.

– Закон подлости – когда надо уйти, ты оказываешься необходима всем, – посетовала Марта.

Автомобиль быстро двигался по улицам Коростеня. Тимош прилип к окну, прощаясь с городом, с которым, возможно, связано его будущее, если его признают наследником Вилкаса. «Если… Как многозначительно и печально это звучит. Неизвестно, что меня ждет в будущем. Здесь я наломал много дров. По-дурацки вышло с часами, они засветились в бассейне возле тела Вилкаса, а потом я позволил украсть их ворону. Петр Игнатьевич, наверное, уже передал находку сына следователю. Вычислить хозяина часов несложно – достаточно посмотреть на обратную сторону и прочесть надпись. А произошедшее сегодня в доме архивариуса делает меня подозреваемым в убийстве бармена Дмитрия. Куда ни кинь – всюду клин!»

– Марта, как ты думаешь, зачем было архивариусу приглашать меня к себе домой? И почему там оказалось тело бармена?

– Пусть над этим ломает голову следователь. В отношении архивариуса… Я звонила в замок, и мне сказали, что он находится там и никуда не выезжал. Может, это была не его квартира?

– А записка с адресом?

– Ты уверен, что ее написал архивариус? Я – нет! Возможно, он специально заманил тебя в ту квартиру. Если он не дурак, то записку написал кто-нибудь другой. Ты же не знаешь почерка архивариуса?

– Сейчас я тебе ее покажу. – Тимош начал рыться в карманах.

– Не забывай, я за рулем, едем по трассе и скорость немаленькая. Ладно, одним глазком взгляну.

– Вот черт! Нет записки! – огорчился Тимош, обшарив карманы. – Видимо, ее похитили, когда я лежал без сознания.

– Великолепно! Записка написана не архивариусом, хотя он мог иметь к ней отношение, но и она потеряна. Ты находился на месте убийства, да еще не придумал ничего умнее, чем выпрыгнуть со второго этажа. Свидетели этому были?

– Да, – упавшим голосом ответил Тимош, вспомнив молодую маму с ребенком.

– Ты просто подарок для следователя, его джекпот!

Заиграла мелодия айфона Тимоша, это оказался Петр Игнатьевич.

– Где вы сейчас находитесь? Я возвращаюсь в замок. – Голос управляющего звучал неестественно, и сердце у Тимоша екнуло. – Я заеду за вами.

– Пожалуй, я задержусь в городе. Меня потом подвезут, так что не волнуйтесь.

Петр Игнатьевич замялся, последовала длинная пауза, после чего он сказал:

– Нам надо обязательно встретиться, и прямо сейчас – необходимо ваше присутствие. Затем можете ехать с приятелями куда угодно.

– Сейчас я занят! Позже вас наберу, и мы встретимся, – упорствовал Тимош, не сомневаясь, что злосчастные часы сыграли свою роль и теперь его ищут.

– И все же… – начал Петр Игнатьевич, но Тимош его перебил:

– Извините, мне звонят по другой линии, я с вами свяжусь чуть позже. – И он отсоединился.

– Кто это тебя добивается? – поинтересовалась Марта.

– Юный отпрыск Петра Игнатьевича нашел мои часы, и теперь они у следователя. Чтобы по надписи на часах догадаться, что они принадлежат мне, большого ума не требуется. Думаю, в затылок Петру Игнатьевичу дышит следователь, это он горит желанием со мной свидеться и, конечно же, понимает, что я этого не жажду.

– Я уже говорила, у тебя талант находить неприятности, нет, ты в этом просто гений! – Марта резко свернула на обочину, остановилась и протянула руку: – Дай свой айфон!

Тимош отдал его Марте, и она тут же вытащила из него сим-карту и выбросила ее в окно. Вернув гаджет Тимошу, она, газонув, резко сорвалась с места и стала поглядывать в боковое зеркало.

– У меня там все номера телефонов! – Тимош чуть было не выскочил на ходу из автомобиля, но тот уже несся по трассе, набирая скорость.

– Следователь определил бы твое местонахождение по сим-карте, – пояснила Марта. – С айфоном тоже лучше распрощаться, хотя ты его покупал во Франции и его идентификационный номер нашим оперативникам непросто вычислить.

– Номера телефонов! – чуть ли не плача, воскликнул Тимош. «Среди них номер мобильного Лены, и я его не помню!» – Что ты наделала?! Я не смогу связаться с человеком, пообещавшим мне деньги и билет на самолет.

Марта одной рукой, на ощупь, нашла свою изящную сумочку, открыла ее и достала свернутые в трубочку долларовые купюры.

– Возьми! Здесь пятьсот долларов. На билет хватит.

– Спасибо, Марта! – Тимош растрогался. – На билет хватит, – повторил он ее слова, и по интонации нетрудно было догадаться, что проблема с деньгами осталась.

– Это все, что у меня оказалось под рукой. А снимать в банке деньги со счета – дело небыстрое, – сказала в свое оправдание Марта.

– Я тебе очень благодарен, – печально произнес Тимош.

– Похоже, что неприятности – весьма заразительная штука, и я ими инфицировалась! – озабоченно сказала Марта, пристально глядя в боковое зеркало.

– Что случилось?

– За нами увязался черный джип «Ленд-Крузер». Я его заметила раньше, но теперь убедилась, что он по нашу душу.

– Ты не ошибаешься?

– Когда мы остановились, джип проехал с полкилометра и тоже встал. Те, кто в нем, понимают, что здесь с трассы не съедешь и мы никуда не денемся. Как только мы его миновали, он двинулся следом.

– Это полиция? Они за нами следят?

– Зачем им за тобой следить, когда у них против тебя полно доказательств? Это те, кто находится по другую сторону закона. Думаю, важно не кто они, а какие у них намерения в отношении нас. Надеюсь, они не пожалели о том, что оставили тебя живым на месте убийства бармена, и лишь следят за нами. Только зачем?

– Они хотят меня убить?! – Голос Тимоша дрогнул.

– Предполагать можно все что угодно, но что же нам делать? Соревноваться с ними в скорости на трассе бессмысленно. Поэтому будем вести себя так, будто не заметили слежки, и ждать удобного случая.

– Как я не люблю это слово – «ждать»! В нем неопределенность и надежда на случай, которого может и не быть.

– Будем надеяться, что они дадут нам доехать до Киева. Из ста семидесяти километров мы проехали половину, и возможностей прижать нас к обочине и сделать свое черное дело у них было предостаточно. Слава богу, они не поняли, что мы их заметили, и не прижимались к нам вплотную. Не вертись! Не оборачивайся, иначе они это поймут.

Всю оставшуюся дорогу Тимош сидел как на иголках, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. А когда трассу с обеих сторон стеной обступал лес, он молил Бога, чтобы умозаключения Марты были верны, и успокаивал себя тем, что вряд ли преследователи решатся действовать в открытую, среди белого дня, при интенсивном автомобильном движении, когда кругом столько свидетелей.

Внешне Марта сохраняла спокойствие, но Тимош чувствовал, что она напряжена, как сжатая пружина, которая может в одно мгновение выбросить накопленную энергию.

На скоростной житомирской трассе стали изредка попадаться патрульные автомобили полиции с работающими мигалками, и Тимош немного успокоился.

Когда они въехали в пригород Киева и автомобильное движение стало интенсивнее, а скорость пришлось снизить, преследователи старались сохранять между собой и автомобилем Марты «прослойку» – пару-тройку автомобилей. Теперь они в городском потоке машин ехали медленно, то и дело приходилось останавливаться перед светофорами. Марта умело маневрировала, но преследующий их джип не отставал.

Перед очередным светофором с мигающим желтым глазом Марта сбросила скорость, а потом вдруг резко нажала на газ и проскочила на красный свет. «Фиеста» рванула так, словно вылетела на пустую автостраду, а тронувшийся грозный поток машин из поперечной улицы – всего лишь мираж. Их автомобиль пролетел перед самым носом нетерпеливо двинувшегося еще на «желтый» громоздкого джипа-кубика «Мерседес-Бенц». За ним, как за предводителем «на вороном коне», из боковой улицы, все больше набирая скорость, тянулась масса автомобилей. Наглый маневр Марты вызвал шквал возмущенных сигналов, завизжали тормоза. Тимош закрыл глаза – ему показалось, что через мгновение в дверцу с его стороны влетит белая «Тойота-Камри», не сбавляющая скорости, словно шла на таран. За рулем «камри» сидела светловолосая девушка, держа возле уха мобильный телефон. Марта вжала педаль газа до упора и едва успела проскочить перед «камри», а та ругнулась визгливым сигналом.

– Ну ты просто обезумела! – только и смог сказать Тимош.

У него замерло сердце от страха, и не верилось, что они благополучно миновали перекресток. Оглянувшись, Тимош увидел, что «Ленд-Крузер» пытался повторить их маневр, но на долю секунды позже, и ему это не удалось. Он лишь слегка выдвинулся на перекресток, и поток автомобилей его объезжал, возмущенно сигналя.

– В «камри» блондинка, как и я! Но я еще и Марат! – Марта рассмеялась и, не сбавляя скорости, понеслась вперед, затем свернула в боковую улицу, потом еще раз. Тимош, считавший, что неплохо знает родной город, от волнения не мог сообразить, где они находятся, по какой улице едут. Наконец Марта замедлила ход и въехала через арку во двор. Покружив пару минут, она нашла место и припарковалась.

– Оторвались. – Марта открыла сумочку, достала из пачки тонкую черную сигарету с ментоловым запахом и закурила.

Тимош понял, что и ее нервы были на пределе во время бешеной гонки.

– Впервые вижу, чтобы ты курила.

– Позволяю себе в экстремальных ситуациях. Эта как раз такая. – Марта жадно затянулась. – В аэропорт тебе соваться не стоит – наши преследователи будут тебя там поджидать. Мой автомобиль они срисовали во всех проекциях, так что я тебе больше не помощник. Сейчас куплю тебе новую симку, вызовешь такси – и разбегаемся, каждый действует по своему плану. Он у тебя имеется?

– Имелся до того, как ты выбросила симку. Я договорился о встрече с другом, но теперь, по твоей милости, не смогу с ним связаться.

– Знаешь, где он живет, работает? Хоть что-нибудь о своем друге знаешь?

– Только телефон его родителей, но они вряд ли обрадуются моему звонку.

– Твой друг – женщина. – Марта грустно улыбнулась. – Помогу тебе и в этом: сдам тебя с рук на руки.

– Это тебя как-то задевает? Лена – моя бывшая одноклассница. Она мой хороший друг и к тому же замужем.

– Не буду затрагивать дискуссионную тему, существует ли дружба между мужчиной и женщиной без примеси секса, – в данном случае мне безразлично, спишь ты с ней или нет. Возможно, не будь у нас такой разницы в возрасте, я бы имела на тебя виды, ведь по натуре я хищница.

– Люди живут вместе и не с такой возрастной разницей, – брякнул Тимош.

– Ты хочешь сказать, что у меня есть шанс? – со смехом сказала Марта. – Увы, с годами я стала умной и прагматичной. Ты молодой кобель, а если к тому же в тебе течет кровь Вилкасов, будешь бегать за барышнями, а мне что, дома нервы себе портить? Я устала, мне хочется тихого семейного счастья, совместных домашних ужинов и уик-эндов, детишек, размеренной жизни. Ты сможешь мне это все дать? Нет! Ты жаждешь приключений и новых впечатлений, а я уже устала от них.

Марта вышла из автомобиля и направилась к арке легкой грациозной походкой, и Тимош невольно залюбовался ею. «Пожалуй, в такую женщину трудно не влюбиться. Она из тех, что коня на скаку остановит и в горящую избу войдет. При необходимости и морду всаднику набьет». Марта вернулась довольно быстро и протянула Тимошу новую симку.

– Давай номер телефона родителей, будем вычислять твоего друга.

Тимош попросил ее представиться их одноклассницей Лорой Адамчук, с которой Лена близко не дружила, поэтому Ленины родители ее практически не знают, хотя фамилию, наверное, помнят. Марта так убедительно и вдохновенно сыграла роль одноклассницы, что, когда записала номер телефона Лены и попрощалась, Тимош восторженно зааплодировал:

– У тебя талант артистки!

– Не прошла по конкурсу в театральный. Впрочем, жизнь – это театр и…

– …люди в нем актеры, – поспешил закончить за нее Тимош известное изречение Шекспира.

– Только роли раздаются не в соответствии с талантами, а по прихоти режиссера. – Марта подняла глаза к небу. – Все как в настоящем театре. Звони своему «другу»! Сдам тебя ей с рук на руки и поеду назад.

Лена удивилась, увидев новый номер телефона Тимоша, но и обрадовалась его звонку.

– Я сделала все, как ты просил! – возбужденно и радостно рассказывала Лена. – Ребенка оставила у мамы, так что я в полном твоем распоряжении. Где ты? Я за тобой заеду.

– Мне трудно сказать, может, мы сами подъедем к тебе?

– Мы? Ты не один? – насторожилась Лена.

– С товарищем, он меня подвез.

– С подругой! – въедливо поправила его Марта и неожиданно выхватила из руки Тимоша айфон.

– Здравствуйте! Я поняла, что вы за рулем, так что давайте через полчаса встретимся на Борщаговской, возле остановки скоростного трамвая «Политехнический институт» в направлении Дворца бракосочетаний. Вам будет удобно?

– Вполне, – растерялась Лена.

– Там произведем обмен.

– Какой обмен?!

– Вам – Тимоша, мне – возможность отправиться в обратный путь. Не обижайтесь, это я так шучу!

Когда Марта и Тимош приехали на условленное место, Лена уже была там, стояла возле серой «мазды». Он про себя отметил, что Лена слегка поправилась, исчезла подростковая худощавость, и она стала более женственной и привлекательной. Сделав шаг навстречу Тимошу, Лена остановилась при виде вышагивающей рядом с ним красавицы с ироничной улыбкой на устах, не зная, как себя вести.

– Привет! – непринужденно поздоровался Тимош и даже решился чмокнуть девушку в щечку. – Не видел тебя вечность, а ты за это время превратилась в невероятную красавицу.

Лена молча ревнивым взглядом окинула предполагаемую соперницу.

– Получите и распишитесь! – пошутила Марта и обратилась к Тимошу: – Дорогой, я не буду тебя целовать, чтобы не измазать помадой. Au revoir, amis![38] – Она грациозной и в то же время вызывающей походкой направилась к своему автомобилю и, перед тем как усесться на водительское место, послала им воздушный поцелуй.

– У тебя с ней что-то было, раз она так себя ведет? – тихим голосом поинтересовалась Лена, когда «фиеста» Марты растворилась в автомобильном потоке.

– Что ты выдумываешь?! – вполне правдоподобно возмутился Тимош и, вспомнив сумасшедшую езду по городу, добавил: – Она не женщина, она – Марат!

– Как это понять?

– У нее тараканы в голове, а у нас другие заботы, – сказал Тимош, тем самым делая свои проблемы общими с Леной. – Едем в аэропорт!

– Так сразу? – упавшим голосом произнесла Лена. – Я думала, что мы зайдем в кафе, проведем какое-то время вместе.

– В аэропорту тоже есть кафе. Мне вначале надо купить билет, а потом пообщаемся.

Тимош помнил о предупреждении Марты, но ему так хотелось поскорее отсюда улететь! Ну не будут же они сводить с ним счеты в аэропорту, где полно охраны!

21

Лена вела автомобиль осторожно, стараясь лишний раз не маневрировать, предпочитая двигаться по прямой и не перестраиваться в левый ряд, по которому то и дело пролетали на сумасшедшей скорости автомобили. Тимош вспомнил безумный трюк, который вытворила Марта, чтобы оторваться от преследователей. Ради него она рисковала своей жизнью, автомобилем! Уже в который раз она его прикрывала, спасала! Теплое чувство к уехавшей женщине охватило его, он вдруг осознал, что во Франции ему будет не хватать красавицы Марты, с ее внешней холодностью и неприступностью, безумными идеями и шквалом страстей в постели. Моник, к которой он совсем недавно стремился, и Лена, сидевшая рядом в автомобиле, как-то поблекли в сравнении с Мартой.

– О чем ты думаешь? Вспоминаешь ее, да?! – с горечью в голосе спросила Лена, не глядя на него.

– С чего ты взяла? Я вспоминаю наши прогулки по Киеву, – выкрутился Тимош. – Это было давно, но кажется, что совсем недавно.

– Я тоже часто вспоминаю прошлое. – Голос у Лены потеплел. – Как хорошо нам было вместе!

– Вскоре после моего отъезда ты выскочила замуж. Тогда тебе было не до этих воспоминаний! – уколол ее Тимош.

Лена вздрогнула.

– Когда мы расстались… по настоянию моих родителей, и ты уехал, я впала в ужасную депрессию. Родители нашли для меня лекарство – замужество. Мне было все равно, я считала, что таким образом смогу избавиться от сердечной боли. Не вышло… Мой муж поглощен собственным бизнесом – у него парк большегрузных автомобилей, он занимается международными перевозками. Он женился лишь потому, что так нужно, возраст поджимал. На моем месте могла быть любая другая. Если его спросить, какого цвета у меня глаза, он не сможет ответить.

– Извини меня, Лена. Этого я не знал.

– За несколько дней до того, как ты позвонил, мне приснился удивительный сон, в котором был ты… Ты часто мне снился, но по-другому… И когда ты позвонил, я растерялась. Я очень рада, что мы встретились и что я смогу тебе чем-то помочь!

– Я тоже этому рад, Лена! – Тимош протянул руку, погладил ее по обнаженному колену и ощутил, что она дрожит.

Лена резко сбавила скорость и свернула на обочину скоростной трассы, чуть не столкнувшись с хондой, намеревавшейся обогнать ее справа и едва успевшей притормозить, гневно сигналя.

Лена, остановив автомобиль, закрыла глаза, ее продолжала бить дрожь.

– Больше так не делай… когда я за рулем, – немного придя в себя, медленно произнесла Лена.

Тимош привлек девушку к себе и впился в ее губы, ощущая, как она дрожит от возбуждения и желания.

– Не здесь… – слабым голосом попросила Лена, продолжая крепко прижимать его к себе.

Тимош уже не владел собой, его руки расстегнули ей блузку, оголили груди, скользнули под юбку и, сдвинув тонкие, как паутинка, трусики, проникли во влажную нежную промежность. У Лены вырвался сладостный стон. В голове у Тимоша словно образовалась яркая вспышка, и тут он явственно услышал ироничный голос Марты: «Часы, труп бармена… Тебя ищут, дуралей! Что ты делаешь?!»

Тимош резко отстранился и глухо произнес:

– Ты права – здесь не место.

Пару минут Лена не двигалась, сидя с закрытыми глазами. Затем поспешно стала приводить одежду в порядок, постепенно приходя в себя.

– Не знаю, что со мной творится, – с трудом выговорила она извиняющимся тоном, глядя в сторону.

Вдруг перед ними вырулил на обочину полицейский патрульный автомобиль. Тимош напрягся. Из авто вышел худощавый долговязый полицейский и медленно подошел к ним, внимательно рассматривая их через лобовое стекло. Тимош взглянул на Лену – одежда в полном порядке, но сама она очень бледная. Лена опустила боковое стекло со своей стороны. Тимош не знал, что ему делать. Если он уже в розыске, то его сейчас задержат. Открыть дверцу и убежать? Как быстро его поймают? И, даже если поймают не сразу, аэропорт будет для него закрыт.

– Почему вы остановились на обочине скоростной трассы? Ваши документы!

Лена протянула техпаспорт и права. Полицейский стал внимательно их изучать, не обращая внимания на Тимоша, и у того отлегло от сердца.

– У вас проблемы с автомобилем? – продолжал допытываться полицейский, возвращая Лене документы.

– Моей жене стало плохо – она беременная! – неожиданно для себя выпалил Тимош. – Решили остановиться, чтобы она немного отдохнула, пришла в себя. Я свои права дома забыл.

Лена удивленно молча взглянула на Тимоша и утвердительно кивнула.

– Куда вы направляетесь?

– В аэропорт.

– Я могу сесть за руль вашего автомобиля, – предложил полицейский, сочувственно глядя на Лену, а потом перевел взгляд на Тимоша, и у того на спине выступил холодный пот.

– Спасибо, я чувствую себя значительно лучше. Провожу мужа и в аэропорту отдохну.

– Мы вас будем сопровождать. Если почувствуете себя плохо, включайте аварийку и останавливайтесь.

– Спасибо, вы очень любезны. – Лена улыбнулась полицейскому.

Они тронулись. Впереди двигался полицейский автомобиль с работающим проблесковым маячком. Тимош мысленно ругал себя: «Теперь полицейский уж точно срисовал меня и, когда получит ориентировку, обязательно вспомнит».

– Мне понравилось быть твоей женой, да еще беременной, – весело сказала Лена, но глаза у нее оставались грустными.

– Из нас получилась бы хорошая пара, – подыграл ей Тимош.

– Может быть, не поздно все исправить? – быстро произнесла Лена и тут же пошла на попятный: – Это я так пошутила – научилась у твоей новой знакомой.

Полицейский автомобиль сопроводил их до автостоянки у терминала D. Когда они остановились, полицейский снова подошел к ним, заставив Тимоша напрячься.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он у Лены.

– Благодарю вас, хорошо, то было кратковременное недомогание. Спасибо за помощь!

Когда полицейские уехали, Лена расхохоталась, и Тимош не удержался от смеха, чувствуя, как его отпускает нервное напряжение.

– Никогда не ездила с таким эскортом – полицейская машина с мигалкой! Будет что вспомнить, но этого нельзя рассказывать знакомым – обрушится лавина вопросов.

– И у тебя беременность не была такой кратковременной! – подхватил, все еще смеясь, Тимош.

– Ты молодец, вовремя остановился, а то полицейские застали бы меня в машине полураздетой. Что бы они подумали? – сказала Лена.

– Приключение было веселое! Теперь пойдем за билетом. Составишь мне компанию, жена?

– Куда ты, туда и я, мой любимый супруг! – поддержала его Лена, и взгляд у нее снова стал печальным.

На этом везение Тимоша закончилось. Билетов не было ни на один сегодняшний рейс в Европу. Ближайший рейс был в Будапешт, в 12 часов следующего дня. У Тимоша выбора не было, и он приобрел билет на этот рейс. Уже садясь в автомобиль, он подумал, что мог бы уехать и на поезде: и с билетами на него проще, и границу пересек бы уже этой ночью. Однако, войдя в интернет, он узнал, что большинство международных поездов уже отправились, ближайшим был берлинский, который отправлялся рано утром, и границу он пересечет ближе к вечеру. Тимош понял, что с судьбой не поспоришь.

– Придется остаться здесь до завтра. К себе домой я не попаду – там живут квартиранты. Надо искать крышу над головой, наверное, сниму квартиру – в гостиницу не хочу.

Лена задумалась, затем решительно сказала:

– Едем ко мне. До завтрашнего дня ребенок у мамы и я свободна.

– Ты не перегибаешь палку?

– Тот, кого ты опасаешься, в командировке и приедет не раньше, чем через четыре дня.

– Я никого не боюсь, просто не хочу, чтобы у тебя потом были неприятности на семейном фронте. Вдруг кто-то из соседей увидит и, что-нибудь присочинив, расскажет мужу?

– Сегодня необыкновенный день – разве ты это не почувствовал? Когда еще поездишь с полицейским эскортом, как было сегодня? Ты сказал полицейскому, что я твоя беременная жена, и все во мне перевернулось! Я подумала, что, если бы не пошла на поводу у родителей, так и было бы! Те несколько часов, что мы проведем вместе, ты будешь моим мужем! Не надо искать съемную квартиру, поедем ко мне – это моя квартира, ее подарили мои родители, и ОН к ней никакого отношения не имеет.

– Это как-то неожиданно.

Тимош видел, что с Леной творится что-то невероятное, и это начинало действовать на него. «Ведь это та Ленка, которую я безумно любил, долгое время переживал из-за нашего разрыва, радовался, когда она приходила ко мне в сновидениях. Даже с Моник стал встречаться из-за того, что она внешне напоминала Лену, боясь себе в этом признаться. Но никогда копия не может заменить оригинал! Сейчас Лена со мной, и это не сон! Я ее любил и люблю по-прежнему, как и она меня! Из-за нелепой случайности наши жизненные пути три года назад разошлись, и в этом я виноват. Мне уже не хочется возвращаться во Францию, но обстоятельства вынуждают сделать это. Моник не выдержала разлуки со мной и ушла к другому. И в этом виноват не нанятый Вилкасом Жерар, просто она не любила меня!»

– Ты… не хочешь этого? Считаешь меня сумасшедшей?

– Скорее я буду сумасшедшим, если откажусь!

Тимош обнял Лену, и они слились в долгом жарком поцелуе. Его охватила эйфория, и все неприятности, проблемы мгновенно были забыты. И он чувствовал себя так, словно перенесся на три года назад, и никуда не уезжал, и в его сердце есть место только Лене – Елене Прекрасной, Единственной Любимой, Его Второй Половинке!

По дороге они заехали в выбранный Леной ресторан, расположенный в цокольном этаже здания. Интимный полумрак небольшого зала, зажженные свечи на столе, тихая, ненавязчивая музыка – все это соответствовало их лирическому настроению, воспоминаниям о чудесном времени, проведенном вместе. Из той, прошлой жизни вспоминались только смешные ситуации и безоблачные мгновения счастья. Они будто праздновали очередную годовщину начала их отношений.

– Помнишь, Тима, когда ты впервые меня поцеловал? – лукаво глядя на него, спросила Лена.

– Конечно! На дне рождения у Феди – тогда стали крутить бутылочку и нам с тобой выпало целоваться. – Тимош рассмеялся.

– Нет, вспомни, когда мы целовались по-настоящему, всерьез.

– Это было в лесу, в Голосухе[39], весной.

– Какой был день, число?

– Не помню, – пожал плечами Тимош. – Ого-го сколько времени прошло с тех пор!

– А я помню – четвертое апреля, четверг. У нас не было последней пары, и мы отправились в Голосеевский лес. Ты поцеловал меня, а я зачем-то после этого посмотрела на часы – было пятнадцать часов десять минут. Как чудесно было бы, если бы существовала машина времени! Нажал на кнопку – вжик, и ты снова в том времени.

Поужинав в ресторане, они в уже наступивших сумерках отправились к Лене домой, купив по пути бутылку шампанского и фрукты. Она остановила автомобиль напротив арки с решетчатыми воротами, за которыми виднелся двор старого кирпичного пятиэтажного дома бежевого цвета с надстроенным этажом-мансардой. Дом стоял на пересечении улиц Рейтарской и Олеся Гончара. В некоторых местах штукатурка фасада осыпалась, но дом был в лучшем состоянии, чем близлежащие дома, такие же старые, только меньшей этажности. Лена протянула ему ключ:

– Открой, пожалуйста, ворота.

– Квартира твоих родителей совсем недалеко, – сообразил Тимош и ощутил легкое беспокойство.

– Это была идея мамы, чтобы я жила рядом. Очень удобно, когда есть ребенок, да и родители не докучают своими визитами. В основном я хожу к ним. Ты боишься?

– Твоих родителей? – Тимош подумал, что больше следует опасаться ей, но не стал озвучивать эту мысль.

– При чем тут родители? Этот дом непростой. – Лена понизила голос и заговорила так, словно рассказывала страшную сказку. – Его называют домом-порталом, считается, что тут властвуют потусторонние силы. Вон, видишь тех дракончиков, поддерживающих угловой эркер? Они помогают жильцам бороться с темными силами.

– Дракончики эти потешные, видно, и силы, которым они противостоят, не такие уж грозные. Дом внушительный, добротный, и в его облике нет ничего зловещего.

Тимош вспомнил Волчий замок Вилкаса, вид которого тоже поначалу не вызывал тревоги, а за короткое время сколько людей, имеющих к нему отношение, расстались с жизнью!

– Раз ты не испугался дракончиков, потусторонних сил, то вообще бояться нечего. Идешь вместе со мной – и все.

– А никто не станет языком болтать?

– Что будет потом, будущее покажет. А мы пока в настоящем.

Тимош открыл ворота, и Лена заехала во двор и припарковалась. В дом они вошли через черный ход. Консьержем оказался молодой темноволосый человек, а не более привычная для этой должности пожилая женщина. Он скользнул по Тимошу безразличным взглядом и снова уткнулся в книгу. На третий этаж, где находилась квартира Лены, они поднимались пешком, и Тимош так и не понял, есть ли лифт в этом доме. На площадке между вторым и третьим этажами Лена остановилась.

– Поцелуй меня, крепко-крепко! – Она зажмурилась и подставила ему губы. – Мне хочется сумасшествия! Долой чопорность, условности, забудем слова «неприлично», «не положено», «что люди подумают». Сейчас я понимаю, какие чувства испытывала булгаковская Маргарита. Правда, ей помогла летать мазь, а у меня такой мази нет. Но и без нее у меня ощущение, что я витаю в облаках!

На верхнем этаже открылась дверь и застучали каблучки по ступенькам.

– Давай зайдем в квартиру, не будем устраивать эротическое представление для жильцов этого дома, – мягко попросил Тимош.

– Здрасьте! – бросила девушка-подросток, пробегая мимо них.

Просторная трехкомнатная квартира Лены была перепланирована по-современному, обставлена со вкусом дорогой мебелью.

– Тима, ты с дороги, не хочешь принять душ или ванну? Джакузи?

– Не помешает, только я ничего не взял переодеться – ехал налегке.

– Халат и полотенца я дам. Идем, я тебе все покажу.

В просторной ванной кроме ванны-джакузи разместились раковина с огромным зеркалом над ней, душевая кабинка и биде. Наполнив ванну горячей водой, Тимош с удовольствием забрался в нее, включил джакузи и подсветку и расслабился, наблюдая за сменяющимися цветными огоньками. Пузырящаяся вода изгнала усталость из тела, наполнив его сонливостью. Приняв контрастный душ, Тимош обмотался огромным банным полотенцем и вышел из ванной. Лена за это время успела переодеться в легкий халатик и накрыть на стол. Шампанское охлаждалось в блестящем ведерке с кубиками льда, рядом с ним пристроилась квадратная бутылка ирландского виски, кроме фруктов на столе было блюдо с мясной нарезкой. Тимош не удержался и схватил тонкий ломтик бастурмы гранатового цвета.

– Я быстро! – сказала Лена и скрылась в ванной.

Тимошу неожиданно вспомнилось, как Марта, когда они вернулись из подземелья, с теми же словами пошла в ванную, а затем оказалась в его постели. Для нее секс был чистой физиологией, без ритуалов, в которые посвящены лишь двое, без некоего таинства. Моник никогда не употребляла слова «быстро», она могла нежиться в ванне часами, а Тимош в это время сгорал от нетерпения в постели. Она была невероятно нетороплива во всем.

Сев в кресло, Тимош плеснул себе в стакан со льдом немного виски, бросил туда несколько кубиков льда и задумался. Если бы не тот идиотский случай с изнасилованием, Лена стала бы его женой и здесь он был бы не гостем. Но тогда не было бы художественной школы в Париже, веселой беспорядочной богемной жизни, не было бы Моник… А вот Вилкас был бы! Вопрос: поехал бы он тогда в Волчий замок, позарившись на наследство?

В комнату вошла Лена. Она успела не только сделать легкий макияж, но и надеть длинное темно-синее вечернее платье с глубоким декольте и длинным разрезом сбоку, при движении полностью оголявшем ногу до уровня резинки чулка.

– Как я тебе?

– Ты великолепна! В полотенце я чувствую себя рядом с тобой пещерным дикарем.

– Ой, я тебя боюсь, дикарь! – Лена изобразила испуг и сделала вид, что хочет убежать. – Ты, наверное, тот самый ужасный Тарзан из джунглей!

Подыгрывая ей, Тимош вскочил на стул, заревел страшным голосом, барабаня себя кулаками по груди, и тут раздался звонок в дверь. Тимош и Лена застыли, и теперь ее лицо выражало непритворный испуг.

– Кто бы это мог быть? – озвучил Тимош вопрос, мучивший их обоих.

– Не знаю.

Не сговариваясь, они оба на цыпочках направились к двери. Уже подходя к ней, они услышали, как кто-то пытается открыть дверь ключом, только это не позволяла сделать предусмотрительно зафиксированная Леной защелка. Лена прошептала:

– Ключи есть у мамы, но она не должна была сегодня приходить, у свекрови, та обычно не приходит в отсутствие мужа, и у мужа, но он не мог так быстро вернуться.

Поняв, что дверь не отомкнуть, некто снова стал звонить.

– Пусть звонит, не открывать же, когда мы в таком виде! – решила Лена. – Может, надоест трезвонить и уйдет.

Но они оба понимали, что надежды на это мало. Они вернулись в гостиную и выключили свет. Тимош подошел к окну и стал смотреть вниз, раздумывая, не скрыться ли, выпрыгнув из окна.

– Не глупи! Здесь не менее десяти метров, а то и все двенадцать – видишь, какие высокие потолки? Разобьешься! Если не уйдет, я открою. Может, это и к лучшему, – решила Лена.

«К какому такому лучшему? Я в бегах, меня могут арестовать по подозрению в убийстве, а тут еще назревает скандал!» – Тимош тяжело вздохнул и, сбросив полотенце, стал одеваться. Лена тоже ушла переодеться. Прозвенел звонок ее мобильного, оставленного на столе, и она вбежала в комнату раздетая, в одних чулках. Но сейчас вид ее обнаженного тела почему-то не возбуждал Тимоша. Лена, увидев номер звонящего, облегченно вздохнула:

– Да, мама, слушаю тебя… Меня нет дома – тебе показалось… Какой свет в комнате? Что ты придумываешь? – Лена с растерянным видом пыталась убедить маму в своей правоте, явно понимая, что это бесполезно. – Может, что-то с замком. Я с подругой в кафе, далеко от дома, – сделала отчаянную попытку оправдаться Лена и, замолчав, угрюмо наклонила голову. – Славика я не люблю, я тебе уже это говорила! – снова бросилась она в атаку, и, судя по тому, что она замолчала, и по выражению ее лица, атака была отбита. – Хорошо, мама. – Четко выговаривая слова, Лена произнесла: – Я ВСЕ СДЕЛАЮ, КАК ТЫ СКАЗАЛА, МАМА! – И тут же отсоединилась. Повернувшись к Тимошу, она сказала: – Это я виновата! Надо было снять квартиру и отключить телефон!

– Что тебе наговорила мама?

– Она, почувствовав мое радостное оживление, заподозрила неладное. Подойдя к дому, она посмотрела на окна и, увидев свет, поднялась в квартиру. Мама выдвинула мне ультиматум. Она сейчас идет домой – надолго она не может оставить ребенка на папу. Она ждет меня полчаса и, если я не приду, возвращается со слесарем, и он вскрывает замок. Она прописана здесь, так что это реальная угроза. А потом устраивает мне и тому, кто со мной, грандиозный скандал. А она это умеет – ты знаешь это не понаслышке.

– Упаси бог еще раз такое пережить! – испуганно произнес Тимош. – А уж как она обрадуется, увидев меня!

– Поэтому я согласилась на ее условия.

– Хорошо, я сейчас уйду, если твоей мамы нет за дверью.

– Мы уйдем вместе – я здесь не останусь!

– Я уйду сам, очарование этого вечера уже не вернуть. Я тебе позвоню из Франции, и, когда вернусь, мы снова встретимся.

– Я здесь не останусь! – упрямилась Лена.

Тимошу пришлось употребить все свое красноречие, чтобы уговорить ее этого не делать и отпустить его одного. «С годами дочери становятся похожими на своих матерей», – мелькнула мысль, и он невольно со страхом посмотрел на Лену, сидевшую с отрешенным видом на диване.

– Я пойду, Лена! Мне надо поспешить, чтобы не столкнуться с твоей мамой при ее втором «пришествии».

– Прости меня, Тима! – Плача, Лена повисла у него на шее.

– У нас еще будет время, это не последняя встреча. – Тимош высвободился из ее объятий, вышел из квартиры и, быстро спустившись на первый этаж, прошел мимо консьержа, перед которым уже не было раскрытой книги, и теперь он настороженно наблюдал за ним. Видимо, мама Лены сделала нагоняй и ему.

Выйдя во двор, Тимош пошел в направлении, противоположном тому, откуда могла появиться мама Лены, – на улицу Владимирскую. Он взглянул на часы – было десять минут двенадцатого. Впереди была целая ночь, и он не знал, где ее провести. Идти в гостиницу он не мог – там потребуют документы; попытаться снять квартиру было уже поздно. Номера телефонов знакомых остались на симке, которую выбросила Марта. Тимош увидел светящиеся шашечки приближающегося такси и, выйдя на дорогу, махнул рукой. Автомобиль остановился.

– Куда вам?

– Сам не знаю. Мне нужно где-то переночевать.

– Садитесь, вам какую гостиницу – получше, в центре, или подешевле?

– Мне нужна частная квартира, документы оставил дома. Поругался с женой и ушел. Мое возвращение она воспримет как проявление слабости.

– Тогда на вокзал, там постоянно предлагают жилье.

– Нет, на вокзале вертится всякий сброд.

– Ну, не знаю, я не агентство недвижимости. Говорите, куда ехать!

У Тимоша возникла идея:

– В ближайший ночной клуб.

– «Арена» подойдет?

– Вполне.

Тимош вспомнил, что возле ночных клубов всегда стоят «бомбилы» и у них все схвачено – любой каприз за деньги клиента. С их помощью он снимет квартиру на ночь, хотя это обойдется ему значительно дороже, чем на вокзале, но там все контролируется полицией. Такси выехало на бульвар Тараса Шевченко, потом двинулось по нему вниз и припарковалось напротив Бессарабского рынка, возле арки желтого четырехэтажного здания.

Тимош полез в карман, где у него лежали гривны, и вместе с ними вытащил сложенную вчетверо бумажку. Он уже хотел выкинуть ее, и тут вспомнил, что это записка женщины, с которой они вместе летели в Киев. Рассчитавшись и выйдя из такси, Тимош подошел к ярко освещенной витрине магазина и, развернув бумажку, прочитал: «Катя Соловьяненко, 0673312685. С нетерпением жду звонка!»

– Меня ждут, – произнес он и снова сунул записку в карман.

Вещи, люди и события имеют свойство изменяться в зависимости от нашего отношения к ним, которое, в свою очередь, зависит от обстоятельств, настроения и момента времени. Если еще несколько дней тому назад Тимош, найдя эту записку, без сожаления выбросил бы ее, сейчас он воспринял ее как знак судьбы. А с этим, как известно, не шутят.

Над портиком, возле которого он стоял, горела надпись огромными буквами: «Арена Сити». Тимош с подросткового возраста был неравнодушен к старинным зданиям, увлекался архитектурой и историей родного города. Он даже какое-то время не мог определиться с выбором жизненного пути, ему хотелось быть и художником, и архитектором. Сейчас, стоя на узком тротуаре, он запрокинул голову и любовался необычным декором фасада. При строительстве развлекательного комплекса восстановили фасад старинного здания со всеми особенностями, присущими модерну конца XIX – начала XX века: остроконечными башенками, маскаронами, фризами, псевдоколоннами. Мама рассказывала Тимошу, что, когда он был совсем маленьким, в этом доме находилась их районная поликлиника и она водила его сюда к врачу. Тимош помнил это здание уже в более поздний период, когда оно было выкуплено австрийской компанией и годами стояло безлюдное, разрушающееся, с пустыми глазницами окон, обнесенное строительным забором. В школьные годы Тимош заинтересовался историей старых киевских зданий и узнал, что в этом доме в дореволюционные времена находилась гостиница. Когда наконец был построен развлекательный комплекс, Тимош и Лена несколько раз пытались попасть туда на дискотеку, но всякий раз что-то им мешало. Тимош не удержался, прошел через арку на огромный танцпол под открытым небом. Отсюда, изнутри, этот комплекс выглядел совсем иначе: различные увеселительные заведения, рестораны, все из камня, металла и стекла, и все это сверкало, переливалось огнями, маня окунуться в праздничную атмосферу, где нет места унынию и сонливости. Развлекательный комплекс «Арена» чем-то напоминал огромный амфитеатр, но современный, соединивший в себе и увеселительные заведения, и офисные помещения, и торговые площади[40].

Пройдя через весь танцпол, он вышел к Большой Васильковской со стороны ресторана «Мемо» и «Скай-Бара». Найденная в кармане записка заставила его задуматься.

Прошло около трех недель с тех пор, как он летел в самолете с темноволосой и пышногрудой Катей, так что она могла уже забыть о нем. Собственно, между ними ничего и не было, кроме ни к чему не обязывающего разговора во время полета. К тому же Тимош лишь смутно помнил, о чем они говорили, вернее, почти ничего не помнил. Тогда все его мысли были о Моник. Сейчас другое дело. Моник его бросила, с Мартой они только друзья, началу нового этапа отношений с Леной помешала ее мама, а любовь не терпит времени и расстояния, в этом он убедился на собственном опыте. Одним словом, он свободный мужчина в своих поступках и желаниях. Впрочем, наиболее важную информацию он все же вспомнил. Вроде она разведенная, воспитывает малолетнего сына и живет одна. «А что, если позвонить ей, несмотря на позднее время? К “бомбилам” я всегда успею обратиться». Он посмотрел в ту сторону, где у тротуара выстроились друг за другом с полдесятка автомобилей, водители которых, собравшись в кружок, травили анекдоты, то и дело сотрясая воздух хохотом. «Возможно, Катя за это время обзавелась кавалером – она девушка эффектная, а такая не остается без внимания мужчин». Тимош набрал номер ее мобильного телефона, гудки шли одни за другими, но никто не отвечал. Он уже хотел отсоединиться, как в трубке возник голос запыхавшейся женщины:

– Алло!

– Привет, Катя! Это Тимош, мы с тобой летели из Парижа.

– О-о! Привет, пропажа! Я уж думала, что не позвонишь.

– Было столько событий, в двух словах не расскажешь.

– Давай завтра встретимся. Ты в Киеве?

– Сейчас да. Завтра лечу обратно. Должен был сегодня, но опоздал на самолет. Целая полоса неудач.

– Выходит, если бы ты не опоздал, то мне не позвонил бы?

– Когда в следующий раз прилетел бы – обязательно!

– И когда бы это было?

– Через две недели.

– О-о! Так долго ждать!

– Поэтому я звоню тебе. Можем сейчас встретиться.

– Я только из ванной, едва успела добежать до телефона. Что ты предлагаешь?

– Можем пойти в ночной клуб, хотя, если честно, особо туда не тянет. Только приехал из Житомирской области.

– Что ты там делал? Ты же вроде киевлянин?

– У моего дяди там целый замок, он хотел меня приобщить к своим делам. В общем, долго рассказывать. Сейчас поищу гостиницу, ведь свою квартиру я сдаю, пока живу во Франции.

– Зачем тебе гостиница? Приезжай ко мне! Записывай или запоминай адрес…

Катя проживала на улице Красиловской. В тусклом свете уличного фонаря Тимош разглядел одноэтажный, не очень ухоженный дом под позеленевшей от времени шиферной крышей, окруженный деревянным штакетником, когда-то синим, но теперь краска с него почти полностью облезла. Просунув руку между штакетинами, Тимош откинул щеколду и вошел во двор. Участок возле дома был небольшой, с бестолково посаженным, редким садом. Пройдя по бетонной дорожке, потрескавшейся от времени, Тимош подошел к двери, оббитой по старинке дерматином, в одном месте прорезанным, с торчащей оттуда ватой. Он уже жалел о том, что не снял квартиру у незнакомых людей, ему не хотелось новых приключений.

Как только он нажал на кнопку звонка с по-старчески дребезжащим звуком, дверь распахнулась. Несмотря на то что он добирался сюда недолго, Катя успела подготовиться: сделала свежий макияж, подкрашенные тушью глаза казались огромными и загадочными; черные волосы, при первой встрече собранные в «ракушку», были распущены, они были длинными и блестящими, словно покрытыми лаком, и струились по ее плечам. Но в первую очередь он обратил внимание на очень глубокое декольте короткого черного коктейльного платья, открывавшее ее шикарные груди с манящей ложбинкой между ними. Ее красивые стройные ноги казались еще длиннее в туфлях на шпильках. Это был «залп тяжелой артиллерии» женского обольщения, и Тимош, несомненно, сразу же пал бы, если бы в его жизни сейчас не было столько проблем.

– Приветик! – проворковала Катя, чуть отступая в сторону и тем самым приглашая его войти, но так, чтобы их тела соприкоснулись и он ощутил исходящий от нее жар.

Внутри дом оказался гораздо уютнее, чем снаружи. Современный ремонт, не слишком старая мебель, везде чисто.

Тимош протянул девушке купленные по пути белую розу на длинном колючем стебле и бутылку сухого шампанского «Артемовское».

– Я сейчас быстренько накрою на стол!

– Так поздно ужинать не по феншуй. К тому же я сыт.

– Обязательно надо поесть, хоть немного. Ты с дороги. Не хочешь пока принять душ?

Тимош вспомнил, что по своей легенде он недавно приехал и опоздал на самолет, поэтому у него возникла проблема с ночлегом, и он решил придерживаться ее.

– Спасибо, хотя это как-то неудобно. – Подумав, он решил, что ничего плохого нет в том, чтобы принять душ второй раз за этот вечер. – Ты говорила, что живешь с ребенком? Он спит?

– Сейчас он у мамы. В доме я одна.

Тимошу вспомнился недавний визит мамы Лены и то, что из этого вышло.

– Мама часто тебя навещает?

– В основном я к ней хожу. Она учительница и решила Стасика подтянуть – у меня это плохо получается.

«Понятно, с таким шикарным бюстом не до этого!»

Катя дала ему большое красное банное полотенце и провела в ванную.

– Понюхай, оно так чудесно пахнет лавандой! Это мой любимый запах.

– Спасибо. – Тимош взял полотенце.

– Если возникнут проблемы – зови, помогу. – Катя многозначительно стрельнула глазами.

В ванной все было намного проще, чем у Лены. Чугунная, с поцарапанной эмалью в желтоватых пятнах ванна, прослужившая неизвестно сколько десятилетий, небольшое зеркало над раковиной. Тимош уже жалел, что поддался порыву, найдя записку. Воспользовавшись услугами «бомбилы», он бы уже лег спать. Видно, Катя была настроена серьезно. С одной стороны, в ней ощущалось нечто притягательное, сексуальное, приятно будоражащее кровь, с другой – в его-то положении зачем ему это надо?!

Быстро приняв душ, он оделся и вышел из ванной. В этот момент ожил его айфон.

– Как ты? – услышал он встревоженный голос Лены. – Я себе места не нахожу с тех пор, как ты ушел среди ночи! Я могу…

Из комнаты донесся громкий голос Кати:

– Тимошик, у меня уже все готово! Иди ужинать!

Лена, словно поперхнувшись, замолчала.

– Я тебе сейчас все объясню! – Тимош рванулся обратно в ванную, услышав шаги Кати, направлявшейся к нему.

– Сволочь ты, Вакуленко! – И Лена отсоединилась.

– Тимошик, почему ты не идешь? – Голос Кати прозвучал уже за дверью ванной. – Можно войти?

– Я сейчас приду, у меня важный разговор.

– Хорошо, жду. – Послышались удаляющиеся шаги.

Тимош стал звонить по определившемуся номеру телефона Лены, но безразличный женский голос твердил, что абонент находится вне зоны действия сети и рекомендовал позвонить позже.

Поникший Тимош вошел в гостиную, где царил полумрак, на столе горели две свечи в подсвечниках под старину, в центре стояла высокая хрустальная ваза с подаренной им розой. На стол были выставлены мясная и сырная нарезки и яблоки.

– Извини, это все, что было в холодильнике. Если бы я знала, что ты приедешь! – Тут Катя заметила, что Тимош чем-то расстроен. – Что случилось?

Тимоша раздражала Катя, ее голос, ее откровенная сексуальность, то, что из-за нее на него обиделась Лена, по отношению к которой он ощущал себя сейчас свиньей. Она помогла ему деньгами, пригласила к себе домой, несмотря ни на что, и, если бы не помешала ее мама, он был бы сейчас с Леной… В который раз он укорял себя: ну зачем надо было звонить Кате и ехать к ней? Нашел бы, где переночевать! Нет, его снова потянуло на приключения! Марта была права, сказав, что он гений в притягивании к себе неприятностей!

Вновь раздался звонок мобильного, и Тимош радостно воскликнул:

– Лена!

– Увы, это не она, – послышался насмешливый голос Марты. – Ты где? Улетел?

– Нет, все там же.

– Этого я и боялась! – озабоченно сказала она. – Поздравляю, ты в розыске! Я только что приехала от следователя. Теперь думай, думай, думай!

– У меня билет на двенадцать часов дня из Борисполя.

– Опоздал, дорогой. Там тебя и возьмут.

– Хотел бы быть оригинальным, но у меня вертится на языке все тот же вопрос, который тебе так не нравится: что делать?

– Боюсь, выбор у тебя небольшой. Или затаиться на время – может, следствие активизируется и найдут настоящего убийцу, – или рискнуть, попытаться улететь, но из другого города. Ведь у нас государственная бюрократическая машина срабатывает медленно. Можешь сесть на скоростной ИнтерСити, доехать до любого большого города и улететь оттуда куда угодно, хоть в Турцию или Египет, главное для тебя – пересечь границу.

– Спасибо, это уже кое-что.

– В семь пятнадцать утра отправляется ИнтерСити в Днепропетровск – это информация к размышлению. Если есть возможность добраться на автомобиле, это лучший вариант, так как тебя могут засечь на киевском вокзале. Больше я тебе ничем не могу помочь.

– Спасибо, Марта. Ты уже много раз мне помогала, ты настоящий друг!

– Тоже неплохое звание. Адью! Надеюсь, что в следующий раз ты позвонишь мне из Франции или любой другой страны по ту сторону границы.

Попрощавшись, Тимош отметил, что Катя внимательно слушала его разговор и ее игривое настроение улетучилось.

– Похоже, твои проблемы связаны не с опозданием на самолет?

– Если бы не было опоздания, не было бы и проблем. – Тимош решил кое-что ей рассказать – вдруг она сможет чем-то помочь? – Меня подставили, прямо как в каком-нибудь детективном фильме, и надо срочно на время покинуть страну, чтобы не стать козлом отпущения.

– И что же?

– У тебя нет знакомого с автомобилем, который за вознаграждение мог бы меня срочно отвезти в другой город?

– В какой?

– Пока не знаю, для этого нужно немного времени и WI-FI.

– Можешь воспользоваться моим компьютером, он подключен к интернету.

Катя завела его в спальню, судя по наличию здесь двуспальной кровати, где в углу приткнулся на столике старенький компьютер.

– Руки не доходят поменять его на планшет.

– Главное, чтобы работал.

Через полчаса шатания по сайтам аэропортов ситуация прояснилась. Если остановиться на ИнтерСити, то из Киева самый ранний, и в самом деле, отправляется на Днепропетровск. Если выезжать ночью на автомобиле, чтобы успеть на более ранний рейс, то подходили Одесса, Днепропетровск, Харьков и Львов. Тимош остановился на Днепропетровске, да и расстояние до него было наименьшим. Приняв решение, Тимош наконец осознал, что Катя опирается грудью на его плечо и жарко дышит в ухо.

– Теперь можно искать водителя с автомобилем, – сказал Тимош, не зная, как реагировать на заигрывания Кати.

Девушка поняла, что Тимош закончил поиски, и ее язычок уверенно проник в его ухо. Ему стало щекотно, но ощущения были очень приятные и возбуждающие. Он покрутил головой, пытаясь освободиться.

– Щекотно!

Но язычок девушки словно прилип к уху. Стул под Тимошем и Катей, уже всем своим весом навалившейся на него, жалостливо скрипел, угрожая рассыпаться.

– Стул не выде…

Но Тимош не успел закончить фразу, как стул распался и они рухнули на пол. Тимош довольно больно ударился боком и перевернулся на спину, а Катю происшедшее только позабавило. Она оказалась на Тимоше.

– Даже не хочу вспоминать, как давно у меня никого не было… – И Катя впилась в его губы.

Тимош хотел сбросить ее, но уже с трудом контролировал себя, ощущая ее жаркое, пылающее желанием тело. Ее руки стали обследовать его, находя нежную кожу и много чего еще, и его плоть вздыбилась, несмотря на то что доводы здравого рассудка еще проникали в сознание Тимоша. «Если происходящее неизбежно, то постарайся получить максимум удовольствия», – вспомнилась ему шутливая поговорка, и он в полной мере осознал, насколько это полезный совет. Дальнейшее происходило без участия его сознания, впрочем, безумство охватило и Катю. Одежда летела в разные стороны, ни он, ни она не беспокоились о ее целости и сохранности. Лишь когда глаза у Кати закатились так, что зрачков не стало видно, и она издала вопль, содрогаясь всем телом, а ее острые ногти глубоко впились Тимошу в спину, сознание к нему вернулось. Но он даже не пытался избежать этого истязания, и вскоре сам стал содрогаться, извергаясь в нее. Какое-то время они еще лежали, их мокрые и блестящие от пота тела были тесно сплетены. Катя дрожала мелкой дрожью уходящего возбуждения.

«Что я делаю?! Какой я идиот! Зачем мне это было нужно?» Эти мысли, наконец пробившиеся в сознание, возымели эффект холодного душа. Тимош попытался отстраниться, но девушка его не отпускала.

– Ты такой славный… Мне так было классно с тобой! – прошептала она и вдруг впилась ему в шею, словно вампир.

Тимош с трудом оторвал ее от себя.

– Получилось! – Катя радостно засмеялась, глядя на засос у него на шее. – Это тебе за это, – она указала на свою пышную грудь, всю в красных пятнах, – и за то, что кончил в меня. Или ты мечтаешь о маленьком мальчугане, который будет называть тебя папой?

– Сейчас меня интересует только одно: где найти автомобиль, чтобы до утра доехать до Днепропетровска?

– Сейчас подумаем и об этом, хотя уже очень поздно. Надо будет человека вытаскивать из постели, а спросонья все злые.

– Если есть кому звонить – звони!

– Сейчас переговорю и сообщу результат. – Катя поднялась и, полностью обнаженная, направилась к двери.

– Хорошо, я пока приму душ. – Тимош поспешно встал.

– Давай.

В гостиной Катя взяла телефон и села в кресло.

Сквозь шум льющейся воды Тимош услышал, как она зовет его и барабанит в дверь ванной. Закончив мыться, он обмотался полотенцем и открыл дверь.

– Ты бы еще шубу надел, – рассмеялась Катя. – Егор просит триста баксов, за меньшую сумму не соглашается.

– Хорошо, когда он будет готов?

Катя спросила у Егора.

– Говорит, не меньше чем через час. Он уже спал.

– Пусть поторопится!

Тимош немного успокоился и, выйдя из ванной, начал одеваться.

– Кофе будешь? – спросила Катя. Она уже набросила на себя легкий полупрозрачный халатик.

– Спасибо, выпью с большим удовольствием.

«Господи, когда же наконец появится просвет после темной полосы?»

– Если ты не против, я сделаю тебе кофе по-бразильски – пополам с какао.

22

Тимош пил кофе не спеша, мелкими глоточками, не получая удовольствия от напитка. Ему не понравился купаж, приготовленный Катей, – привкус какао перебивал вкус кофе. Качество натурального кофе, по его мнению, определяют его сорт, место произрастания, тонкость помола, а не всякие добавки. Он предпочитал кофе, выращенный на родине этого напитка, в Эфиопии.

Раздался звонок в дверь.

– Неужели это Егор? – удивилась Катя. – Ему только ехать сюда минут двадцать, хотя ночью, наверное, меньше.

– Может, это кто-то из твоих друзей?

– После полуночи? – Катя скептически хмыкнула. – Разве что кто-то очень пьяный или привидение. Сейчас кого-то поставлю на место, ведь сын, будь он дома, уже спал бы!

Катя решительно вышла в коридор. Тимош слышал, как открылась входная дверь, и Катя вроде бы вскрикнула. Он поднялся, чтобы прийти ей на помощь, и тут увидел, что в комнату влетело привидение Лаймы, притом настроенное воинственно.

От неожиданности Тимош попятился, зацепился ногой за стул и едва не упал. Этого не могло быть, но это была точно Лайма! В голове, как молния, промелькнула мысль: «Вилкасы после смерти становятся упырями и сосут кровь у живых! Она пришла за мной! За моей кровью и по мою душу! И это не сон!»

– Привет, дорогой! Соскучился?

Тимош ничего не мог сказать, он только открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная штормом на берег. В груди пекло, он не мог сделать вдох. Ему вспомнились обугленные фигуры Лаймы и ее телохранителя в обгоревшем остове джипа, более похожие на неудачно сделанные черные манекены или куклы. Его стало подташнивать. Вспомнились слова епископа-философа Беркли: «Весь материальный мир – это лишь комплекс моих ощущений». Его ощущения нельзя было назвать неприятными – они были невероятные и ужасные!

Призрак Лаймы все ближе подходил к нему, гаденько ухмыляясь. Тимош с ужасом ожидал, что она откроет рот и он увидит вампирские клыки.

– Ты думал, что покончил со мной? А я, как видишь, жива и здорова! Чего тебе пожелать не могу!

«Она жива?!» И тут словно пелена спала с глаз Тимоша. Это была вполне реальная женщина, а не мифическое существо, но не менее опасная, чем оно. А может, даже более.

В комнату вошли два верзилы и между ними перепуганная Катя, переводящая взгляд с одного на другого.

– Отправьте девчонку в соседнюю комнату, чтобы нам не мешала. Проследите, чтобы у нее телефона при себе не оказалось, – нам только полиции здесь не хватало!

Один из верзил быстро обыскал Катю, что сделать было совсем не сложно – под коротким халатиком на ней ничего не было, и, крепко взяв ее за запястье, словно она, парализованная страхом, могла убежать, вывел ее в коридор. Лайма уселась в кресло, где еще недавно сидела обнаженная Катя, и закинула ногу на ногу. Несмотря на серьезность обстановки, Тимош вдруг представил Лайму в этой позе голой и невольно улыбнулся.

– Ты дурак, да?! – вскипела Лайма. – Угробил мою лучшую подругу вместе с телохранителем, убил брата, и еще скалишься?! Вася, сотри с его рожи идиотскую улыбку!

Оставшийся в комнате верзила с лицом, не выражающим ни чувств, ни мыслей, словно у робота из «Терминатора», молча направился к Тимошу, у которого не было сомнений относительно его намерений. Тимош, не желая стать мальчиком для битья, приняв боевую позу, стал вспоминать навыки, полученные во время недолгого посещения школы восточных единоборств. Верзила, все так же без эмоций, сымитировал два быстрых отвлекающих прямых удара – левой-правой – и сразу же нанес подлый удар носком в коленную чашечку.

Тимош взвыл и еле удержался на ногах, инстинктивно схватившись за колено, которое пронзила сверлящая боль, как будто в него вонзилась невидимая дрель. Следующий удар верзилы правой пришелся в ухо, где одновременно зазвонили все колокола, имеющиеся в городе, и у Тимоша возникло ощущение, что выключили свет. Он не почувствовал, как плашмя рухнул на пол, не слышал глухого удара, сопровождающего встречу его головы с твердой деревянной поверхностью.

– Вася, ты идиот! Я не просила его калечить!

– Я левша, а бил правой, слегка. Хилый он!

– Смотри, чтобы тебе не пришлось лечиться! Мне он нужен для разговора, а не для того, чтобы наделать из него котлет!

Тимош очнулся в луже воды, уткнувшись носом в половицу. Перевернувшись на спину, он увидел верзилу, заканчивающего поливать его водой из чайника. Голова гудела и раскалывалась, он не понимал, что с ним.

– Вставай, спать еще рано! – послышался голос Лаймы, и Тимош сразу все вспомнил. Потом она велела верзиле: – Подними его и посади на стул!

Верзила наклонился, чтобы помочь Тимошу подняться, а тот вдруг выпрямился, как пружина, целясь головой ему в лицо, и верзила лишь в последний момент успел увернуться и обжигающей пощечиной снова отправил его на пол. Он схватил Тимоша за шиворот, встряхнул и одним движением усадил на рядом стоящий стул.

– Я не беспокоюсь о твоем здоровье, но, если хочешь его сберечь, больше не нервируй Васю! – порекомендовала Тимошу Лайма.

– Что тебе нужно? – со злостью спросил Тимош, искоса поглядывая на верзилу. Он готов был снова полезть в драку, не задумываясь о ее последствиях. Боль и унижение поддерживали в нем боевой дух.

– А ты мне не тыкай! Мне нужна правда – твое чистосердечное признание в совершении убийства брата, покушении на меня, ну и обо всем остальном, в чем захочешь повиниться.

– Вы с ума сошли! Я к смерти Вилкаса не имею никакого отношения, как и к покушению на вас!

– В этом я не была уверена, пока не нашлись часы, которые были на убийце. Те, которые засняли камеры в бассейне!

– Сейчас все поясню. Я случайно зашел в комнату с бассейном и увидел в воде тело Вилкаса. Вначале подумал, что он по неосторожности туда упал, и хотел ему помочь выбраться, но потом увидел, что он мертвый.

– Считаешь меня дурой?! Как только ты оказался в доме моего несчастного брата, доверившегося тебе, так все и началось. Ты не захотел ждать, решил ускорить события. Конечно, не ты сам убил брата!

Тимош вздохнул с облегчением.

– Конечно, я не имею к его убийству ни малейшего отношения!

– Ты лжешь! Это убийство ты задумал давно, еще до своего приезда сюда. С этой целью ты внедрил в дом брата исполнителя – врача Виктора, а тот уже привлек к этому делу бармена Дмитрия.

– Бог с вами, Лайма, я их впервые увидел только здесь! И я практически не общался с ними, может, раз-другой перекинулся парой слов.

– Конечно, ты не афишировал свои отношения с ними. Есть показания охранника, дежурившего в доме, он утверждает, что незадолго до убийства брата бармен и ты встречались ночью в парке и о чем-то разговаривали.

– Я вышел ночью в парк прогуляться и случайно встретил там Дмитрия, мы сказали друг другу всего по нескольку слов. И это было только один раз!

– Но было! Ты отдал приказ, и маховик убийства закрутился!

– Не сходите с ума, Лайма! Я их впервые здесь увидел, и никаких отношений у меня с ними не было!

– Я навела справки. Виктор Селезнев, так называемый врач, служил в Иностранном легионе…

– Какое я имел отношение к Иностранному легиону, тем более что он служил в Джибути?! Я даже не знал его фамилии!

– Видишь, говорил, что не знал Селезнева! – торжествующе воскликнула Лайма. – В Джибути он служил, когда тебя еще не было во Франции. После службы в легионе он какое-то время продолжал жить во Франции, бывал и в Париже, когда ты уже жил там. И вот он внезапно покидает Францию, возвращается на родину и устраивается спортивным врачом к моему брату, от которого вдруг уходит прежний врач. – Лайма с ехидством добавила: – Удивительное совпадение, ты не находишь?

– В жизни бывают и не такие совпадения!

– Но это еще не все! Дмитрий Лукаш, киевлянин, бывший спецназовец, работает барменом в киевском престижном заведении, ночном клубе, и вдруг оставляет эту работу и устраивается в дом моего несчастного брата на непристижную работу – разливайкой во время обедов-ужинов.

– Он сказал, что Вилкас ему очень хорошо платил!

– Выходит, ты много о них знаешь, а говорил, что вы перекинулись лишь парой слов!

– С Дмитрием я не мог встречаться – он жил в Киеве, а я почти три последних года находился во Франции!

– Между прочим, Дмитрий выезжал во Францию и посещал Париж – по туристической путевке.

– Это какой-то бред! Тысячи и тысячи туристов едут во Францию, возможно, среди них есть и преступники, так может, и к их преступлениям я имею отношение?!

– Кто знает! Судя по всему, несмотря на твой довольно юный возраст, ты уже сейчас настоящий Ганнибал Лектор! А что с тобой будет потом, если, конечно, будешь жив и на свободе?

– Это все происходило в вашем воображении!

– Хорошо, вернемся к началу. Расскажу я тебе то, чего ты не знаешь. В тот день я тоже заходила в комнату с бассейном, где любил кормить рыбок мой брат. Видимо, мы с тобой разминулись. Увидев мертвого брата, я не впала в истерику, а сделала то, что должно было помешать планам заказчика убийства, – спрятала тело брата.

– Так это вы сделали?!

– У меня не было уверенности в том, что ты имеешь прямое отношение к убийству. Не знала, что злодейство задумано тобой давно, и орудие убийства было выбрано специально, чтобы все думали, что это случилось в порыве эмоций.

– Бред, да и только! – Тимош в отчаянии развел руками.

– Тело брата тайно поместили в городской морг. Я думала, как об этом сообщить следователю и уговорить его продолжать держать это в тайне. Ведь, вступи завещание в силу, ты и те, кто стояли за твоей спиной, получили бы доступ к счетам компании, а деньги, когда их много, имеют огромную силу! Осел, груженый золотом, возьмет любую неприступную крепость[41].

– Волчий замок и волчье окружение! – cо злостью произнес Тимош.

– К этому добавь: с волками жить – по-волчьи выть, – улыбнулась Лайма. – Моя подруга Кристина заночевала у меня, утром я приказала телохранителю Витале отвезти ее домой. Автомобиль взорвался, и они сгорели живьем! Бедняги! – Лайма перекрестилась. – У меня появился столь печальный повод поговорить со следователем, убедить его в том, что моя жизнь в опасности и поэтому все должны считать меня мертвой. Тогда я и рассказала, где находится труп брата. Следователь пошел мне навстречу, и все это сохранили в тайне.

– Видимо, без осла с золотом и здесь не обошлось.

– Я тебе рассказываю это для того, чтобы ты понял, что у тебя нет никаких вариантов, кроме как написать чистосердечное. Можешь отделаться сроком меньшим, чем пожизненное.

– А вам-то что до этого?

– Скажу честно: переживаю за компанию, детище моего брата. Юшта за полгода может ее полностью развалить, а нас пустит по миру с сумой! Ты пишешь чистосердечное, а я беру на себя оплату первоклассного адвоката, продуктовых передач в СИЗО и на зону. Могу даже дать тебе юридически оформленные гарантии выполнения взятых мною обязательств. Договорились?

– Я ни в чем не виноват!

– Сгниешь в тюрьме! А я устрою тебе там веселую жизнь! – вспылила Лайма, но сразу же взяла себя в руки. – Продолжаю тебя просвещать. Нанятые тобой киллеры выполнили грязную работу, но из-за исчезновения тела брата ты не смог вступить в права наследования, а значит, рассчитаться с ними. Тогда ты придумал хитроумную комбинацию и стравил их.

– Это как?

– Расскажешь следователю, а мне это не интересно. – Тимош решил промолчать. – Но денег от этого не прибавилось. И тогда ты придумал, как найти деньги для киллера Дмитрия. Зная легенду о спрятанной здесь литовской короне, ты предложил банкиру Зотову ее купить. Тот, недооценивая тебя, приехал всего с одним телохранителем, чтобы забрать корону, которой не существует, по крайней мере, у брата ее не было. Ты отвлек его разговором, а тем временем Дмитрий незаметно подобрался к вам и расправился с банкиром и телохранителем. Все деньги, которые привез банкир, по-видимому, ты отдал ему. Почувствовав, что под ногами начинает гореть земля, ты понял, что пора отсюда убираться куда подальше, хотя бы на время. Но для этого нужны были деньги – много денег. И тогда ты решил избавиться от своего киллера!

– Бред, да и только, – устало махнул рукой Тимош. – У вас буйная фантазия!

– А у следователя, который ведет эти дела, такие же «фантазии». Тебе удалось отравить Дмитрия, но тут нервы у тебя сдали – ты хватаешь деньги банкира и выпрыгиваешь в окно. Тебя видели и опознали несколько свидетелей. Ты подался в бега, а помогала тебе скрыться твоя любовница Марта Кушнир.

– Приплели сюда еще и Марту! – Тимош не хотел причинять неприятности девушке, столько для него сделавшей.

– Твоя соседка по замку, женщина, которая присматривает за мамой Григория, сообщила, что Марта частенько приходила вечером к тебе, иногда оставаясь до утра. Мне все это было бы не интересно, если бы она не помогла тебе сбежать из Коростеня. Мои ребята вели вас до Киева, но там ей удалось оторваться, и ты скрылся. У меня хватило ума направить их в аэропорт, чтобы они там тебя поджидали. И в самом деле, ты там появился, но уже без Марты, с новой «матрешкой». Настоящий Казанова! – Лайма кивком указала в сторону коридора: – Хозяйка этой хазы уже третья у тебя за сутки. Что полагается за помощь преступнику, скрывающемуся от правосудия?

– Я не преступник! Мою вину должен определить суд!

– Да здравствует наш суд, самый гуманный в мире![42] Будет тебе и суд, но отнюдь не гуманный, и то если доживешь до него. Продолжим. Мои ребята плотно сели тебе на хвост, вели тебя до этого дома. Я поняла, что нечего ждать, пока тебя арестуют те, кому это положено, и решила с тобой встретиться, поговорить и облегчить твою судьбу. Но ты – упрямый осел! На что ты надеешься?

Заиграла мелодия мобильного Лаймы.

– Что там у вас?! – жестко спросила она, выслушала ответ и скомандовала: – Запишите его данные, и пусть убирается отсюда! – Затем Лайма обратилась к Тимошу со змеиной улыбкой: – Хотел сбежать, улететь из Днепропетровска? Правильно я сделала, взяв все под контроль. Полицейские точно упустили бы тебя – или информация вовремя не пришла бы, или лимит на бензин исчерпался бы. Видишь, я тебе все растолковала, и это не пустые слова. Есть запись камер в бассейне, твои часы, которые опознала твоя бывшая любовница из Парижа, следы твоего пребывания в квартире убитого тобой экс-бармена, показания свидетелей твоего бегства через окно. Думаю, следаки и еще кое-что накопали. Довольно?

– Вы заблуждаетесь, Лайма. Я не мог убить Григория Вилкаса по той причине, по которой он сделал меня своим наследником, – я его внебрачный сын! Если не верите, спросите об этом у Ивана Ивановича, – выложил Тимош свой главный козырь, но его слова не произвели впечатления на Лайму.

– Как это я забыла об Иван Ивановиче! – воскликнула она и, связавшись с кем-то по мобильному, приказала: – Пришлите сюда Иваныча!

Через пару минут в комнату ввалился возбужденный мажордом, распространяя сильный запах спиртного.

– Ах ты гнида! Змея! Задушу! – Мажордом бросился к Тимошу, верзила-охранник обхватил его сзади, пытаясь удержать, но тот, словно стремительно двигающийся локомотив, протянул его за собой и железными пальцами вцепился в Тимоша, силясь добраться до его горла.

Тимош пытался сопротивляться, но сила у Ивана Ивановича была чудовищная, он с ужасом понял, что еще мгновение – и пальцы мажордома сомкнутся на его горле, сломают позвонки, задушат. Охранник оставил попытки силой его удержать, отпустил Ивана Ивановича, затем нанес ему удар кулаком по почкам, и его хватка сразу ослабла. Охранник оттащил мажордома, находящегося в полуобморочном состоянии, к двери. Вскоре в комнату зашли еще двое, наверно, их вызвали на подмогу. Тимош, ощупывая горло, отметил, что Лайма, судя по всему, прибыла сюда во главе небольшого воинства, словно он и в самом деле чрезвычайно опасный преступник.

– Я до тебя доберусь! Специально сяду в тюрьму, чтобы оказаться с тобой рядом! Зубами буду рвать – легкой смертью не умрешь! – придя в себя, стал сыпать угрозами мажордом.

– Иван Иванович, прошу вашего внимания, – громко и властно приказала Лайма. – Это ничтожество заявляет, что он является сыном Григория. Что вы можете сказать об этом?

– Он – сын Вилкаса?! Разве гора может родить мышь? Это дворняга, а Вилкасы шляхетной крови! Пустите меня – я вырву его поганый язык!

– Спасибо, Иван Иванович. – Лайма сделала знак, и охранники уволокли пытающегося вырваться мажордома во двор.

– Вот так, «племянничек»! А может, ты еще и сын лейтенанта Шмидта? В этом случае никто с тобой спорить не будет.

– Я невиновен! – упрямо твердил Тимош. – Суд во всем разберется!

– Самый гуманный? Я вот что решила. – Лайма многообещающе и зловеще улыбнулась, видимо, придумав что-то особенно гадкое. – Ты мне мешаешь, а машина правосудия весьма дряхлая, скрипучая и, главное, очень медленная. А я ждать не хочу!

– Ты хочешь убить меня?!

– Упаси боже! Я законопослушная гражданка и чту Уголовный кодекс. Задерживать тебя я не имею права. Сейчас позвоню следователю, сообщу ему о твоем местонахождении, оставлю тебя в квартире одного и буду ожидать снаружи. Тебя это устроит?

Тимош почувствовал, что есть в этом какой-то подвох, но молча кивнул в знак согласия.

– Ивана Ивановича я тоже не смею ни сдерживать, ни задерживать. Он человек эмоциональный, узнает, что в доме только ты и «матрешка», захочет с тобой побеседовать, а я не стану ему препятствовать в этом. Ведь вам есть о чем поговорить?

Тимош непроизвольно дотронулся до горла, недавно ощутившего на себе пальцы мажордома. Он с ужасом понял, что Лайма не блефует. В самом деле, ей достаточно оставить мажордома и Тимоша наедине, и ее проблема будет решена.

– Выбирай: или чистосердечное на бумаге и на видеокамеру, или останешься один на один с Иваном Ивановичем. Ты же понимаешь, что со смертью Григория, которого он боготворил, он лишился смысла жизни, и у него появилась цель – собственноручно наказать убийцу своего кумира. Я доступно излагаю?

– Вполне… Но я невиновен!

– Это твой выбор, и я его уважаю. – Лайма ухмыльнулась и тут же стала звонить по мобильному. – Угадайте, Владимир Петрович, кто не спит в ночь глухую? – весело произнесла она. Судя по доносящимся звукам, на том конце линии не разделяли ее веселья. – Я сделала за вас вашу работу. Сейчас нахожусь в Киеве, рядом с домом, где забаррикадировался беглец – Тимош Вакуленко. У меня нет полномочий войти внутрь, поэтому со своими ребятами мерзну на улице. Представляете, какой он хитрец, – ночью пытался на автомобиле добраться до Днепропетровска и махнуть за границу. Нам удалось этому воспрепятствовать… Да, координаты водителя записали и передадим вам… Вы сейчас свяжетесь с киевской полицией, и они пришлют группу захвата? Прекрасно! Записывайте адрес: улица Королевская… Записали? Ой, по-моему, кто-то еще вошел в дом. Нет, мы будем на улице ждать полицейских… Там что-то в доме происходит, но мы не станем вмешиваться! – Лайма с улыбкой повернулась к Тимошу: – Полиция приедет через полчаса. За это время Иван Иванович нарежет из тебя отбивных!

– Вы неправильно назвали улицу, не Королевская, а Красиловская, – поправил ее Тимош, лихорадочно соображая, как поступить в данной ситуации.

– Должен же Иван Иванович иметь фору! – Лайма снова позвонила по мобильному. – Влад, сейчас мы выйдем. Ты вернешь нож Ивану Ивановичу и отпустишь его. Смотри, чтобы твоих отпечатков не было на ноже!

Закончив разговор, Лайма, не обращая внимания на Тимоша, скомандовала охраннику:

– Вася, уходим! «Матрешку» захватим с собой. Надеюсь, она уже оделась потеплее. Проведете с ней беседу, растолкуете, что она видела и чего не видела. Время пошло!

Тимош понял, что время его жизни сочтено, и он решился:

– Я согласен написать чистосердечное!

Лайма скомандовала по мобильному:

– Отбой! Быстро сюда камеру и бумагу! Надо успеть все заснять до приезда полиции.

В комнату вошло несколько человек. Команда Лаймы работала быстро и слаженно, словно у них все было отработано. Один из вошедших, включив на планшете режим телетекста, который Тимош должен прочитать, встал за оператором с камерой. Тимош быстро прочел перед камерой текст, который был пересказом версии событий, озвученной Лаймой. Он добавлял несущественные детали, надеясь, что они сыграют ему на руку, когда он на суде или еще во время следствия откажется от своих показаний. «Чистосердечное признание» заняло всего минут пять, чуть больше времени понадобилось Тимошу, чтобы изложить это на бумаге.

– Прекрасно! – сухо произнесла Лайма, когда ее команда покинула комнату. – Будем прощаться! Надеюсь, что не скоро нам доведется встретиться… – Она, подойдя к двери, закончила фразу: – …на небесах! Ну а теперь встречай Ивана Ивановича!

Вслед за ней вышел охранник. Тимош понял, что намерений оставлять его в живых у Лаймы не было. Нет человека – нет проблемы!

Тимош быстро огляделся – быть зарезанным, словно свинья, ему ох как не хотелось. Он бросился к окну, но оно было забрано решеткой. В доме было тихо. Тимош поспешил к двери и захлопнул ее. Он придвинул к ней стол, и, как оказалось, вовремя. Дверь содрогнулась под ужасающей силы ударом – видимо, мажордом с разбега врезался в нее. Если бы Тимош не навалился на стол, то и он не помог бы. Удары стали частыми, но меньшей силы. Затем все стихло, Тимош на время успокоился, полагая, что мажордом осознал тщетность своих усилий. Вдруг от мощного удара затрещала дверь, и стол, несмотря на усилия Тимоша, отъехал сантиметров на десять. Дверь приоткрылась. «Он что-то использует в качестве тарана!» – решил Тимош, и им овладела паника: он понял, что его «крепость» скоро падет.

– Иван Иванович, поймите, я невиновен! – в отчаянии крикнул Тимош.

В ответ раздалось рычание, больше похожее на звериное. Снова ужасной силы удар – и дверь приоткрылась шире. В щель просунулась ножка стула, не давая двери закрыться. «Это конец!» – понял Тимош, лихорадочно оглядывая комнату в поисках чего-либо, чем можно будет защититься от мажордома, вооруженного ножом. За дверью послышались приглушенные голоса, и все стихло. «Лайма прислала мажордому подкрепление?» Тимош продолжал наваливаться на стол, опасаясь, что в любое мгновение последует удар и дверь распахнется. Раздались чьи-то тяжелые шаги, и грубый голос из-за двери скомандовал:

– Немедленно откройте! Полиция!

«Лайма решила взять хитростью?»

– Чем докажете, что вы полицейские?

– Откройте, и увидите наши удостоверения!

Тимош решился разбаррикадировать дверь. И в самом деле, за ней стояли двое полицейских – парень и девушка. За их спинами маячили мрачная Лайма и охранник Вася. Мажордома поблизости не было.

– Тимош Петрович Вакуленко?

– Он самый.

– Вы задержаны!

На руках у Тимоша защелкнулись наручники, его тщательно обыскали, содержимое карманов переложили в полиэтиленовый пакет, который опечатали. Забрали и его сумку. Когда Тимоша вывели из дома, он увидел Катю. Девушка виновато отвела глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом. Тимош понял: что бы он ни рассказал, в протокол будет занесена версия Лаймы, и это ничего хорошего ему не сулило.

23

Дверь медленно, сантиметр за сантиметром приоткрылась, и за ней разрастался сноп яркого света, но он не мог проникнуть в темную комнату, словно на пороге ему была поставлена преграда. У Тимоша все внутри сжалось, он ощущал, что это неспроста и должно последовать что-то ужасное. Из коридора донеслись голоса. Разговаривали двое, и было непонятно, почему они не показываются.

– Кто вы? Я не сплю и все слышу! – крикнул Тимош, но его голос прозвучал почему-то тихо.

В коридоре сразу все стихло, и возникла напряженная тишина, как бывает, когда в природе все замирает перед надвигающейся бурей.

В комнату медленно вошел некто в темном балахоне, на голову был наброшен остроконечный капюшон с прорезями для глаз. Тимош заворочался на кровати, пытаясь освободиться от наручников, сковывающих руки и ноги.

– Кто ты? – испуганно крикнул Тимош.

– А ты не догадываешься?

Тимош узнал голос мажордома Ивана Ивановича.

– А кто тот, другой, который в коридоре? Назови его имя! – потребовал Тимош таким тоном, словно от ответа на этот вопрос зависела его жизнь.

– Потом узнаешь!

– Охрана! – крикнул Тимош и проснулся.

Он лежал одетый на узкой и жесткой деревянной лежанке, отполированной множеством тел побывавших здесь до него арестантов. Помещение посередине было перегорожено решеткой. Тимош сел. Все тело ломило из-за неудобного, жесткого ложа, голова болела. В карманах было пусто. Ему стали вспоминаться недавние события, и он осознал, что теперь он никуда не улетит, застрянет здесь, и очень надолго.

– Есть кто-нибудь? – крикнул во весь голос Тимош. – Верните телефон – мне надо позвонить!

На самом деле он не представлял, кому и зачем будет звонить. Ему хотелось хоть кому-нибудь объяснить, что он здесь по ошибке.

Дверь открылась, и в камеру вошел полицейский, поигрывая дубинкой.

– Тише в «обезьяннике»! А то живо успокою! Сейчас поедешь в КПЗ, там и будешь предъявлять претензии и устраивать концерты!

И начались мытарства Тимоша. В КПЗ он провел трое изнурительных суток. После изматывающих допросов молодой следователь сообщил Тимошу, что он подозревается в организации и совершении убийств граждан Григория Вилкаса и Дмитрия Лукаша, статья 115 Уголовного кодекса Украины. Районный суд избрал ему меру пресечения в виде заключения под стражу с правом внесения залога. По причине его финансовой несостоятельности ему назначили государственного адвоката. Сумма залога для Тимоша была неподъемной, фантастической.

Из здания суда Тимоша отвезли в Лукьяновский СИЗО, где его снова тщательно обыскали и оформили: сняли отпечатки пальцев, сфотографировали, заполнили на него анкету. Процедура оформления была для Тимоша крайне унизительной, он ощущал себя вещью, а не человеком. Пока решали, в какую камеру его определить, его поместили в «каменный мешок», где пахло сыростью, никотином и блевотиной. Стены были влажные и холодные, к ним не прислонишься, и все это время Тимош вынужден был простоять, а когда становилось невмоготу, он садился на корточки посредине камеры. Он пребывал словно в полусне, заторможенном состоянии из-за бессонных ночей, проведенных в КПЗ, и до сих пор не верил в реальность происходящего. Время в замкнутом пространстве «каменного мешка», освещенного лишь тусклой лампочкой под толстым грязным полупрозрачным колпаком, имело свойство пытки.

«Зачем?! Зачем?! Зачем?!» – бесконечно задавал он себе один и тот же вопрос, вспоминая происшедшие события, вследствие которых он и попал сюда. Теперь Тимош не сомневался, что не надо было ему приезжать к Вилкасу в Волчий замок, соблазнившись его заманчивым предложением. Ведь он хотел стать художником и уже многое для этого сделал! Ради иллюзии богатства он бросил любимую девушку и любимое занятие! Он сам поставил на всем этом крест! После смерти Вилкаса надо было официально отказаться от наследства – возможно, это сняло бы с него подозрения и он смог бы покинуть Волчий замок, где после смерти вожака стали грызться между собой члены волчьей стаи. Ведь наивно было думать, что он может стать наследником Вилкаса, получить без боя его богатство! Чужие там не ходят!

Скрипнула, открываясь, железная дверь.

– Вакуленко, на выход! – Плотный контролер в униформе поигрывал резиновой дубинкой. – Лицом к стене, руки за спину! Пошел вперед! Не оборачиваться и не останавливаться!

Тимош понимал, что теперь он полностью зависим от чужой воли, бесправен. Что остался совсем один, что обстоятельства ополчились против него. У него было ощущение, будто на него накатывает гигантская волна цунами и только вопрос времени, когда она сметет его. Охранник и Тимош спустились в подземный переход, их путь освещали тусклые лампочки. Тимош уже был наслышан, что заключенных переводят из блока в блок только по подземным лабиринтам, чтобы у них не возникало мыслей о побеге. В подземелье чувствовалась нехватка воздуха, и Тимош непроизвольно замедлил шаг.

– Не останавливаться! – Контролер больно ткнул дубинкой ему в спину.

Они поднялись по каменным ступенькам к решетчатой железной двери.

– Добро пожаловать в «Катьку»! – хихикнув, сказал контролер.

– Что?! – Тимош непроизвольно обернулся и получил еще один болезненный тычок дубинкой.

– Не останавливаться! – И все же контролер соизволил пояснить: – Это самый старый корпус тюрьмы, построенный при царице Екатерине, потому он и прозван «Катькой»[43]. У нас все корпуса носят известные имена[44].

Дальше шли переходы с бесчисленным множеством решетчатых дверей, узкие каменными лестницы, ряды металлических дверей, выкрашенных в зеленый цвет, с глазками и засовами.

После того как Тимош получил ветхое постельное белье, видимо, такое же старое, как и этот корпус, его отвели на четвертый этаж в камеру-«тройку». Войдя, Тимош напрягся, застыл на пороге, не зная, как себя вести. Из фильмов ему помнилось, что обычно новичка ждет специальный ритуал – прописка, а то и драка, если чем-то не угодишь «старожилам». В камере находились двое, один лысый и толстый, другой с буйной шевелюрой, тощий, с длинными костлявыми руками. Обоим было под полтинник.

– Чего застыл? Милости просим в нашу хату! – весело проговорил тощий. Он держал в руках карты, как и его напарник. – Располагайся!

– На верхней шконке, – уточнил лысый и сделал ход.

Тимош огляделся: камера небольшая, от входной двери до нар под окном метра три. Около одной стены двое нар, одни над другими. У противоположной стены вделанный в пол столик шириной сантиметров тридцать, а длиной – восемьдесят. Около столика лавка. Между лавкой и нарами расстояние не больше полуметра. Возле входной двери, на той же стороне, что и столик, параша, отгороженная ДСП высотой меньше метра, с дверкой.

Сокамерники оказались людьми радушными и совсем не агрессивными. Тощий, который назвался Вованом, имел кличку Лапша. Он был вором-рецидивистом, карманником, и не первый раз делал ходку в зону. Он сказал, что попался на мелочевке и поэтому рассчитывал отделаться «трешкой». Лапшой Вован сам себя прозвал, по кличке главного героя американского гангстерского фильма «Однажды в Америке», и ему, человеку астенического сложения, это прозвище очень подходило. Лысый Макар уже шесть лет находился под следствием по серьезному резонансному делу, связанному с рейдерством – незаконным захватом крупного предприятия и убийством его директора. Макар был за рулем автомобиля, на котором директор совершал свою последнюю поездку, и, с его слов, даже не догадывался о трагической участи своего пассажира. Основные персонажи этого дела кинулись в бега, а Макар оказался «стрелочником». Тимош, в свою очередь, поведал о своих злоключениях, умолчав о древней короне.

– Твое дело – труба, – покачал головой Вован-Лапша. – Все доказательства против тебя, и ты сам во всем признался на камеру, написал бумагу. За двоих жмуриков как пить дать получишь пожизненное!

– Я следователю объяснял, что дал признательные показания под угрозой смерти. Ему это не понравилось, но я и на суде буду говорить, что невиновен!

– На твоем месте я бы попытался договориться со следаком до суда, а не талдычить о невиновности. Копачу[45] главное делягу[46] в суд спихнуть по-тихому, гладко. За твое чистосердечное признание он закрыл бы глаза на кое-что, и ты отделался бы меньшим сроком. На червонец не рассчитывай, а полторушка[47] – это реально.

– Но я же невиновен! – в сердцах вскричал Тимош.

– Думаешь, тут все виновные сидят? Тебе нужно искать пути, как до экзамена[48] избежать восьмерки[49]! Впрочем, тебе решать. Может, на пожизненном тебя будет тешить мысль о твоей невиновности?

Дверь в камеру открылась:

– Бобров, на выход! К адвокату!

Вован бодренько соскочил со шконки.

– Адвокат пришел, жратву принес – живем, братцы!

– Лапша, пошевеливайся! – прикрикнул на него контролер, не заходя в камеру, и Вован быстренько выскочил в коридор.

Лысый Макар, казалось, задремавший на нарах у окна, встал и подошел к Тимошу.

– Ты, когда базаришь, думай, с кем и о чем. А то… – Макар приложил ладони к ушам и, изображая локаторы, поводил ими по сторонам, – …что не нужно, станет известно твоему следаку! Тогда точно в восьмерку загремишь!

– Так я же с Лапшой говорил, а он вор. А им вроде с ментами договариваться западло.

– Голова на плечах для того, чтобы соображать, а язык – чтобы лишнего не болтать. Сейчас вернется Вован от «адвоката», принесет колбасу, другую хавку. Да где это видано, чтобы мусорской[50] адвокат за свои бабки хавку носил?! Теперь ты сечешь?

– Так он доносчик! – разозлился Тимош. – Вот сука!

– Запомни: пока следствие идет, будут подсылать «наседок». Никому не доверяй, не советуйся по поводу того, что следак знать не должен. И чужих советов не слушай! Тебе адвоката наняли за бабло?

– Денег нет на адвоката. Суд назначил государственного, но я его еще не видел.

– Хреновое твое дело. Тут библиотека есть. Читай не детективы, а Уголовный кодекс, юридическую литературу. Как говорится, спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Конечно, лучше найти бабло на адвоката. Дешевая рыбка – плохая юшка.

– Как мне вести себя с Лапшой?

– Не болтай лишнего и веди себя как обычно. Видишь, я с ним в карты играю, беседую, а он меня обрабатывает почище, чем тебя! Есть тебе кому позвонить и попросить помочь с адвокатом? У меня есть мобила, дам тебе сделать пару звонков, а дальше будешь выкручиваться сам – тут не детский сад. При наличии бабок и помощи извне сюда черта лысого или бабу можно пронести, была бы от этого польза.

Тимош позвонил закадычному другу детства и бывшему однокласснику Феде. В двух словах обрисовал ситуацию, в какой оказался. Зная, что Федя безденежный, попросил связаться с Леной, хотя не надеялся, что она захочет помочь ему после недавнего происшествия. Потом Тимош позвонил Марте, сообщил ей, где находится, и она тяжко вздохнула.

– Подумаю, как тебе помочь. Хороший адвокат стоит хороших денег! А твоя киевская зазноба? Судя по ее прикиду, она при бабках. Не хочет тебе помочь? Прошла любовь, завяли помидоры?

– Она не знает, что со мной произошло, да и оконфузился я, она на меня обиделась.

– Я же говорила, ты гений по притягиванию неприятностей! Хорошо, буду думать, но ты же понимаешь, что деньги мне самой нужны? Тем более сейчас: меня таки выперли из компании Вилкаса, и я безработная.

В тот же день контролеры провели обыск в камере и, обнаружив у лысого мобильный телефон, изъяли его. Однако Макар особенно не переживал.

– Это уже четвертый в этой камере. Принесут еще. Это бизнес вертухаев – сами приносят, потом изымают.

Тимош недолго пробыл в этой камере, да и вообще в Лукьяновском СИЗО. Через несколько дней его перевели в общую камеру, где на пятнадцати метрах находилось тридцать подследственных, а затем отправили на автозаке в Житомирское СИЗО, о строгих порядках которого он вдоволь наслушался в Лукьяновке. Самыми неприятными воспоминаниями о Лукьяновском СИЗО у Тимоша были душная, вонючая, прокуренная общая камера и часовые прогулки в каменном дворике, где небо видно только через щели в крыше.

Несколько часов путешествия в фургоне без окон, автозаке, в наручниках, за железной решеткой, на жесткой лавке были очень утомительными. Единственное развлечение – наблюдать за тремя конвоирами и сокамерниками. Всего в автозаке перевозили полтора десятка подследственных в двух общих камерах. В фургоне имелась и одиночная «вип-камера» для спецзаключенных – тесный металлический пенал, находиться в котором было пыткой.

По приезде подследственных по очереди выпустили из автозака, и они оказались в глухом тюремном дворике. Перед ними высилось давящее своим видом массивное здание из красного кирпича с огромным количеством зарешеченных окон – их будущее обиталище.

Одиночный бокс-распределитель, в который он попал, был не таким ужасным, как «каменный мешок» в Лукьяновке, – здесь было довольно чисто, правда, воняло карболкой. Через какое-то время его определили в камеру-изолятор для выявления у него возможных инфекционных заболеваний, и там Тимошу пришлось провести целую неделю. Но не переезд, вонючие камеры, хамство контролеров было для него самым мучительным, а то, что его больше не вызывали на допрос к следователю. О нем будто забыли. Тимош понимал, что это не так и грозные тучи все больше сгущаются над ним, а он бессилен воспрепятствовать этому. В Житомирском СИЗО к нему стал приходить адвокат – молодой парень, броско и богато одетый, явно мажор. Он выслушивал Тимоша со скучающим видом.

Тимош забил тревогу. Но что он мог сделать, к кому обратиться? Когда на следующий день прокурор делал обход камер, интересуясь жалобами подследственных на быт, Тимош по подсказке сокамерников подал ему письменное заявление об отводе адвоката и назначении другого.

Новый адвокат Тимоша разочаровал – как говорится, хрен редьки не слаще. Семен Антонович был старше предыдущего адвоката – ему было лет сорок с хвостиком, – а значит, опытнее. Он проштудировал дело, встречался со следователем и, с его слов, с кем-то еще, о ком не хотел говорить, и перед мысленным взором Тимоша сразу возникла зловещая фигура Лаймы.

– Не хочу вас пугать, – на Тимоша уставились два огромных глаза за толстыми линзами очков, которые жили собственной жизнью на тусклом, невыразительном, бледном лице адвоката, – но вы можете получить максимальный срок – пожизненное. Вам и переезжать не придется – в этой тюрьме есть специальный блок, где заживо гниют до самой смерти осужденные.

– Но я же невиновен! – воскликнул в отчаянии Тимош. – И вы мне не верите?!

– Я ваш адвокат, и мне положено изначально верить в вашу невиновность и защищать, исходя из этого, – мягко сказал Семен Антонович. – Я буду делать все, что в моих силах, но, к сожалению, доказательства против вас очень убедительные. У следователя имеется видеозапись вашего чистосердечного признания. На суде это сыграет решающую роль. Следствие практически закончено, и следователь готов ваше дело передать в суд.

– Меня заставили сделать признание под угрозой смерти! Я об этом заявлял следователю!

– Имеются свидетельские показания, что вы говорили все это на камеру без всякого принуждения.

– Это наверняка утверждают прихвостни Лаймы, которые были с ней!

– Не только. Ваша знакомая, Катерина Соловьяненко, в доме которой вы были, также это подтвердила.

– Ее запугали! Я могу с ней увидеться?

– Вы увидитесь с ней на суде, где она подтвердит свои свидетельские показания. Если не подтвердит, то она лжесвидетельствовала, и за это предусмотрено уголовное наказание – до пяти лет тюрьмы!

Тимош опустил голову, почувствовал, что последние силы покинули его. Он оказался в западне, и все были против него. Даже этот адвокат, мягко стелющий, имел свой интерес, который подогревали деньги Лаймы. Можно продолжать упорствовать, но суд признает Тимоша виновным, и он получит срок.

– Выходит, у меня нет ни малейшего шанса? – сдавленным голосом произнес он.

– Ваш шанс – смягчение наказания, и только в случае, если вы договоритесь…

– С кем и о чем?

– Имеется завещание Григория Вилкаса в вашу пользу. Но после суда над вами и вынесения приговора вы потеряете право наследования, поскольку были организатором убийства наследодателя. Есть такой юридический термин – «недостойный наследник», каковым вы и станете после вынесения приговора. И тогда, ввиду аннулирования завещания, право наследования перейдет к родственникам.

– Чего тогда беспокоиться Лайме, сводной сестре покойного Вилкаса? Она и получит весь жирный пирог в виде компании.

– Без сомнения, так и будет. Но лицо, о котором вы упомянули, желает как можно скорее вступить в права наследования. Вы же понимаете, неизвестно, сколько будет длиться суд над вами.

– Зато его результат вы знаете наперед! – с горечью произнес Тимош.

– Его нетрудно предугадать с такой доказательной базой.

– Вы хотите со мной договориться? Что вам нужно, я догадываюсь, а вот что получу взамен, для меня загадка.

– Уже есть официальное заключение о причинах смерти Григория Вилкаса. В ближайшее время у нотариуса зачитают текст его завещания в вашу пользу, и вы должны будете отказаться от наследства.

– А если не откажусь? Ведь тогда я получу право распоряжаться активами компании Вилкаса, стану финансово независимым и смогу нанять дюжину адвокатов, которые будут работать на меня, а не так, как вы, на Лайму.

– Вы глубоко заблуждаетесь – я работаю на вас! Вот, посмотрите. – Адвокат показал Тимошу копию постановления суда. – На все ваше имущество и счета наложен арест, пока ведется следствие. Как только вы получите право на наследование, все, что достанется вам по завещанию, сразу окажется под арестом. Моя цель – если я не могу доказать, что вы невиновны, хотя бы сделать так, чтобы вы получили наименьший срок, а это между десятью и пятнадцатью годами. Не кривитесь – это гораздо лучше, чем пожизненное. Вы еще молодой человек и, когда выйдете на волю, сможете устроить свою жизнь.

– Мне будет после пятнашки тридцать восемь! После зоны я буду молодым стариком, если вообще выживу!

– У вас будет возможность выйти досрочно. В случае пожизненного подавать документы для досрочного освобождения можно будет только через двадцать лет, а освободитесь вы не раньше, чем через двадцать пять! Скажу по секрету, из более чем тысячи восьмисот человек, отбывающих пожизненное, еще ни один не вышел на волю по досрочному, разве что на суд к Всевышнему. Впрочем, вам решать.

– Что получу взамен, отказавшись от наследства Вилкаса?

– Не хочу вам раскрывать все детали, но в вашем минимальном сроке будут заинтересованы все – следствие, суд. Кроме того, на ваш счет будет перечислена кругленькая сумма – десять тысяч зеленых.

– Предлагаете «черный ящик», в котором может оказаться дырка от бублика? Положиться на слово Лаймы?! Так не пойдет!

– У вас есть другие предложения?

– Есть! Лайма выплачивает пятьдесят тысяч евро наличными моему товарищу, имя которого я назову, и он мне нанимает адвокатов. – Тимош добавил с ехидной ухмылкой: – Кроме того, я надеюсь на поддержку Лаймы во время следствия и суда. И мне нужен здесь мобильный телефон – для вас это пустяки. И тогда я весь ваш!

– Я передам ваши условия.

– Если до суда осталось совсем немного, то время не ждет. Как говорится, не смею вас больше задерживать.

Адвокат вернулся через два часа с контрпредложением: сумма уменьшилась до 20 тысяч евро, но Тимош стоял на своем. Адвокат стал вести переговоры по мобильному и в конце концов сошлись на 30 тысячах евро. Из бесед с сокамерниками Тимош знал, что этой суммы должно хватить с лихвой.

– Осталось узнать, кому передать деньги. Как с ним связаться? Вы с ним предварительно договаривались? Это должен быть человек, которому вы полностью доверяете, чтобы он не присвоил ваши деньги, – напутствовал Тимоша адвокат и приготовился ручкой, по старинке, записать в блокнот данные доверенного лица.

Тимош задумался. Для такой роли годились трое. Во-первых, это Лена, девушка, которая его любила и, как он надеялся, любит до сих пор. Но насколько она свободна, чтобы все время держать руку на пульсе? У нее маленький ребенок, муж, и как она вообще отнесется ко всему этому? Несколько лет тому назад, когда он оказался в подобной ситуации, она предпочла уйти в сторону и порвать с ним отношения. Школьный товарищ Федя – человек надежный, но немного наивный. Сможет ли он найти очень хорошего адвоката по уголовным делам, а не какого-то авантюриста? К тому же Федя работает инженером в «Метрострое» и ему будет трудно выкраивать время, чтобы заниматься его делами. Есть еще Марта, она уже несколько раз его спасала. И, будучи по натуре авантюристкой, она ни разу его не подвела за все время их знакомства.

– Мне нужно сделать звонок другу. Вы дадите свой мобильный телефон?

– Пожалуйста, он в вашем распоряжении.

Тимош набрал номер Марты.

– Извини, опять тебя беспокою, но из всех моих друзей, пожалуй, только ты сможешь мне помочь. – И Тимош рассказал ей о своей договоренности с Лаймой. – Мне нужен очень хороший адвокат по уголовным делам. Ты сможешь найти такого и быть моим доверенным лицом?

Марта какое-то время молчала, и Тимош забеспокоился.

– Не молчи! Если не можешь, так и скажи. Но это мой единственный шанс!

– Я сделаю все, что в моих силах. Можешь мне довериться.

– Отлично! С тобой свяжется мой теперешний адвокат, Семен Антонович, с ним обговорите детали.

Тимош хотел вернуть телефон адвокату, но тот отвел его руку:

– Теперь он ваш.

– До ближайшего шмона. Надеюсь, что он будет не скоро. Пока я не получу от Марты сообщение, что деньги у нее, отказ писать не буду.

– Не волнуйтесь, это произойдет в самое ближайшее время.

Через день, когда Тимош пришел на свидание с адвокатом, в комнате, помимо Семена Антоновича, находился незнакомый мужчина лет пятидесяти с энергичным лицом, в дорогом брендовом костюме. Тимош уловил тонкий аромат дорогих духов, исходящий от него. Семен Антонович рядом с ним выглядел шавкой, умильно махающей хвостиком перед породистым псом.

– Будем знакомиться, молодой человек. Я ваш новый адвокат, приехал из Киева. – Он достал из кейса листок с напечатанным текстом. – Подпишите, это доверенность, на основании которой я буду вести ваше дело в суде. Меня зовут Андрей Васильевич, я бывший важняк[51], но уже с десяток лет занимаюсь адвокатской практикой и в основном веду дела, связанные с криминалом. Теперь перейдем к вашему делу. – Андрей Васильевич удивленно посмотрел на съежившегося Семена Антоновича, словно только теперь заметил его присутствие. – Вы можете идти!

Тимош спросил у Семена Антоновича, с жалким видом плетущегося к двери:

– С Мартой все в порядке? Она все получила?

– Вы разве не видите? – Семен Антонович взглядом указал на нового адвоката.

Четыре часа Андрей Васильевич изводил Тимоша расспросами, интересуясь мельчайшими деталями.

– Оч-чень интересно! Будем работать. Все не так безнадежно, как мне казалось! – оптимистично заявил адвокат.

В камеру Тимош возвращался как на крыльях, теперь у него появилась надежда на то, что он вскоре покинет эти мрачные стены. А на следующее утро он получил продуктовую передачу и, так как подследственным запрещены свидания, записку через мрачного усатого контролера: «Если тебе что-нибудь понадобится или ты лишишься мобильного, передашь через него. Он будет у нас связным».

Как и в КПЗ, почти каждую ночь ему снился Иван Иванович, пытающийся добраться до его горла. И тогда он просыпался среди ночи, хотя ночь в тюрьме – понятие относительное, потому что через окна, забранные решетками, сетками, практически не проникает дневной свет. Иногда его будили сокамерники, недовольные его стонами и хрипами во сне. Но, как только он снова закрывал глаза, Иван Иванович был тут как тут. Тимош знал, что мажордом слов на ветер не бросает, и каждый раз, когда контролер открывал дверь камеры, ожидал, что вместе с ним появится мрачный Иван Иванович с торжеством и ненавистью во взгляде. «Не ждал?! А я пришел!»

24

«Самое ближайшее время» в итоге сдвинулось на две недели. Лайма использовала все свои возможности, а их у нее оказалось немало, и, вместо того чтобы просто передать письменный отказ Тимоша от права на наследование, его в автозаке привезли к нотариусу. Тимош понимал, что Лайма таким образом перестраховывалась, чтобы он в дальнейшем «не спрыгнул», заявив, что на него оказывалось давление. Эйфория первых встреч с адвокатом у Тимоша минула, но оптимизма не убавилось. Он понял, что этот адвокат сделает все и даже больше, чтобы вытащить своего подзащитного. Дело было сложное, и адвокат честно признался, что пока придерживается тактики затягивания процесса, выискивания нарушений процессуальных процедур, благодаря которым можно если не развалить дело, то отправить его на доследование. «Вода камень точит!» – любимая поговорка адвоката, который предпочитал тактике блицкрига, которая здесь была невозможна, поступательное, медленное, изматывающее, но верное продвижение вперед. Впрочем, радужных перспектив этот адвокат, как и предыдущий, не сулил.

– С пожизненного вытяну, однако меньше, чем червонец, обещать не могу. Но будем работать. Вдруг какие новые обстоятельства всплывут?

Когда автозак остановился и открылись двери, Тимош, спускаясь на землю, огляделся и расстроился. Вокруг было полно народа, который словно пришел на представление, где он играет главную роль. «Что я, клоун? Чего они пялятся на меня?!»

Под охраной четырех вооруженных конвойных, со скованными руками, Тимош прошел в офис нотариуса. Он шел медленно, понурив голову, и собравшиеся наверняка думали, что это от осознания тяжести своей вины, а на самом деле он просто отвык от такого количества людей и не хотел бы среди них увидеть кого-либо из своих знакомых.

Вот и приемная, красотка секретарь испуганно вытаращилась на него, словно он не только убийца, но и насильник, и выжидает удобного момента, чтобы повалить ее на стол для удовлетворения своих низменных потребностей.

Дверь кабинета открылась, и Тимош вошел туда в сопровождении конвоя. Ему определили место в дальнем углу кабинета и поставили там стул. Конвойные не отходили от него, словно собираясь в случае покушения прикрыть его собой. В кабинете было полно людей, пришедших сюда, как и те, что были на улице, словно на спектакль. Даже мебель была передвинута, чтобы поместились все. На первом плане знакомые лица: Юшта с рукой на перевязи, мрачно улыбающийся, дружески подмигнул Тимошу; аграрий Пилипчук с непроницаемым выражением лица, как у игрока в покер, непонятно почему здесь оказавшийся; директор фонда Вилкаса, грубиян Сидор Федорович со злым выражением лица, видно, уже проинформированный о том, что фонду, а значит, и ему, ничего не отломится. С чего бы Лайме передавать права на долю брата кому-то, когда она столько сделала и жизнью рисковала, чтобы завладеть ею? Она, сидя за приставным столиком возле стола нотариуса, и бровью не повела, когда Тимоша ввели, словно ей до него и дела нет.

Иван Терентьевич суетливо рылся в ящиках стола, словно там затерялось что-то очень важное. Рядом с ним сидел одутловатый мужчина в мундире исполнительной службы. Тимош понял, что Лайма продумала все до мелочей на тот случай, если он вдруг изменит свое решение. Во втором ряду в основном были незнакомые лица – видимо, статисты: референты, секретари и охранники местных «шишек». Среди них он заметил Марту, и та ободряюще ему улыбнулась. Рядом с ней сидела Альбина с напряженной улыбкой, она радостно помахала Тимошу рукой, словно спортсмену на старте, а не закованному в наручники подозреваемому в двойном убийстве. Чуть поодаль примостилась ихтиолог Валентина Сергеевна, рассматривающая его с любопытством, как будто перед ней оказался редкий представитель морской фауны. Далее сидел хмурый Петр Игнатьевич, о чем-то сосредоточенно думающий. И тут взгляд Тимоша натолкнулся на Ивана Ивановича, со злобным торжеством смотревшего на него. Поймав его взгляд, мажордом сделал красноречивый жест – чиркнул ребром ладони по горлу. Тимош непроизвольно вздрогнул. Ему вспомнились слова Ивана Ивановича: «Я до тебя доберусь! Специально сяду в тюрьму, чтобы оказаться с тобой рядом! Зубами буду рвать – легкой смертью не умрешь!»

Нотариус наконец нашел, что искал, и монотонным голосом сделал официальное сообщение о смерти Вилкаса Григория Антанасовича, ссылаясь на акт о его смерти, и тут же продемонстрировал заверенную ксерокопию акта. Затем он стал зачитывать текст завещания в пользу Вакуленко. Тимош почувствовал, как его тронули за плечо, и только сейчас заметил рядом с собой адвоката Семена Антоновича.

– Ваш выход! – жарко прошептал адвокат ему на ухо, оно тут же зачесалось, и Тимош брезгливо отстранился.

– Исходя из данного завещания наследодателя, Вилкаса Григория Антанасовича, наследником объявляется Вакуленко Тимош Петрович, – произнес нотариус.

Тимош поднялся со стула, не зная, куда деть руки в наручниках, и громко заявил:

– Я отказываюсь от завещания!

Тут же Семен Антонович пробрался к столу нотариуса и положил перед ним заранее подготовленное письменное заявление Тимоша. Присутствующие загудели, Юшта состроил удивленное лицо, поймал взгляд Тимоша и покрутил пальцем у виска: «Ты что, тронулся умом?» Лайма торжествующе улыбалась, поглядывая по сторонам. Нотариус подождал, пока стихнет шум, и сказал:

– Вследствие отказа наследника Вакуленко Тимоша Владиславовича право на наследование имущества, активов и пассивов Вилкаса Григория Антанасовича переходит к наследнику первой очереди, сыну, Вилкасу Ярославу Григорьевичу…

В кабинете мгновенно наступила мертвая тишина, поскольку большинству присутствующих было известно, что Ярослав уже несколько лет как почивает на Байковом кладбище в Киеве. Знал об этом и нотариус. Зачем же он вдруг вспомнил о покойном сыне Григория Вилкаса? Или у нотариуса с головой не все в порядке?

– …но, так как он умер пять лет тому назад, право на наследование переходит его сыну, внуку Вилкаса Григория Антанасовича, Григорию Ярославовичу Вилкасу.

– Неправда! – вскочив, в бешенстве прокричала Лайма. – У Ярослава нет сына, он не был женат!

– Женат не был, а сын есть, – твердо произнес нотариус. – Мне предоставлено свидетельство о рождении Григория Ярославовича Вилкаса, где в графе «отец» значится Ярослав Григорьевич Вилкас. Опекуном малолетнего сына Ярослава Вилкаса значится Ольга Николаевна Костюк, его бабушка. Ольга Николаевна, как опекунша малолетнего Григория Ярославовича, вчера написала заявление о принятии наследства.

– Я этого так не оставлю! Через суд вскрою эту аферу, и кому-то очень не поздоровится! – орала в лицо нотариусу разъяренная Лайма, брызжа слюной.

В кабинете поднялся шум.

Встал аграрий Пилипчук и насколько громким, настолько и спокойным голосом задал вопрос, который уже витал в воздухе:

– Нам известно, кто опекун наследника Григория Вилкаса, кто отец, но мы не услышали, кто его мать. Или ее нет в живых? Назовите хотя бы ее имя!

Шум в зале, как по мановению волшебной палочки, стал стихать, люди поудобнее устраивались на своих местах, словно ожидали продолжения спектакля. Даже Лайма растерянно, но уже спокойно спросила:

– В самом деле, кто его мать?

– Его мама жива, это я! – раздался спокойный и уверенный голос, и Тимош, взглянув туда, откуда он прозвучал, увидел Альбину и лишь потом понял, что это сказала Марта – золотая статуэтка, женщина, которая неоднократно спасала его от бед, была его палочкой-выручалочкой, тело которой дарило ему небывалое наслаждение и которая, как ему казалось, любила его. А на самом деле, использовав, выкинула на обочину жизни!

Уже возвращаясь в СИЗО, сидя в тесной камере автозака, Тимош клял себя за то, что был так слеп, разговаривал сам с собой. Ведь это было очевидно! События прошлого замелькали перед ним, словно кадры прокручиваемого в начало уже просмотренного фильма, когда ты знаешь концовку и тебе становятся понятными происшедшие перед этим события.

«Когда Марта предложила мне украсть корону, я ей нужен был не для того, чтобы совершить кражу, – это уже сделал ее подельник, бармен Дмитрий, – а чтобы затем спихнуть все на меня. Ее возлюбленный Дмитрий! Ха-ха! Она специально назвала мне его настоящее имя, только не призналась, что он все время был рядом. Это для того, чтобы я спокойно сел в его автомобиль для поездки в один конец! Зайдя в кабинет Вилкаса, я оставил бы кучу следов, но короны не нашел бы. Нет короны – нет вознаграждения. Спецназовец Демон-Дмитрий повез бы меня в аэропорт, но не довез бы – закопал бы в каком-нибудь лесочке. Нет человека – нет проблемы! Искали бы меня долго. Скорее всего, Вилкас неожиданно вернулся в кабинет и застал там бармена, который убил его подвернувшейся под руку статуэткой. Я не зашел в кабинет Вилкаса и тем самым поломал их планы. Да, я засветил часы, но она об этом не сразу узнала. А позже Марта побоялась, что этой улики будет недостаточно. Часы все равно находились у нее, и она могла пустить их в ход в любой момент. Когда я попросил вернуть мне часы, она так и сделала, чтобы не вызвать подозрений, но после этого неоднократно тайно проникала в комнату в мое отсутствие, пытаясь найти часы, – но не нашла!

Марта знает французский язык, выходит, это она тайно пробралась в мою комнату, что-то искала и перевернула страницы в книге Дали. И это она написала записку от имени архивариуса и направила меня в квартиру своего сообщника, с которым решила разделаться. Я приехал туда неожиданно быстро, когда она еще находилась в квартире. Это Марта обездвижила меня электрошокером! Она не спешила избавиться от меня, играя, как кошка с мышкой, и, лишь убедившись, что я не выскользну, захлопнула ловушку! Теперь ее приз – миллионы Вилкаса, а мой – тюрьма!»

25

Тимош в сопровождении конвоира вошел в кабинет следователя, и с него сняли наручники. Следователь прокуратуры, худощавый мужчина лет сорока с большими залысинами и красными воспаленными глазами, что-то торопливо набирал на компьютере. Мельком взглянув на Тимоша, он скомандовал конвоиру:

– Подожди в коридоре!

После этого он еще минут десять набирал текст, лишь иногда искоса поглядывая на Тимоша, растирающего запястья, на которых остались следы от браслетов наручников.

– Что у тебя? Чего это вдруг захотел ко мне на исповедь? Совесть замучила и мальчики кровавые в глазах[52]? – наконец уделил ему внимание следователь.

– Теперь мне все стало ясно! – запальчиво сказал Тимош. – Я знаю, кто за всем этим стоит!

– За чем – за этим?

– За убийствами! Она специально меня послала украсть корону, чтобы подставить. А корону ее сообщник украл и убил неожиданно вернувшегося Григория Вилкаса! Это она все придумала!

– Давай по порядку. Кто – она?

– Марта Кушнир, она проходит по этому делу свидетелем.

– Что за корона?

– Есть легенда о похищении короны у литовского князя…

– Стоп! Мне еще легенд не хватало! У меня времени в обрез! Говори конкретно или выметайся!

– Марта рассказала, что Григорий Вилкас нашел очень ценную древнюю корону, реликвию их рода, и утаил находку от государства. Она мне сказала, что выполняет заказ банкира Зотова.

– Это его расстреляли вместе с охранником?

– Да, его! – приободрился Тимош, заметив интерес в глазах следователя. – Она сделала так, чтобы я наткнулся на труп Григория Вилкаса.

– Зачем ей это было надо?

– Чтобы подозрение в убийстве пало на меня, а не на ее подельника, бармена Дмитрия!

– Она посоветовала тебе сунуть руку с часами в воду?

– Нет, это вышло случайно.

– Если бы твоя рука с часами не засветилась в бассейне, то на тебя вряд ли бы вышли. Твоя версия?

– Это ей надо было… для чего-то…

– Очень толково пояснил.

– Это она подделала почерк архивариуса и заманила меня в квартиру своего сообщника – бармена, заранее спланировав его убийство!

– Знаешь, в чем разница между твоим положением и положением Марты?

– Я нахожусь под следствием?

– Это вторично. Первично то, что против тебя имеются доказательства, а против нее – нет. Или ты хочешь возразить и предоставить доказательства в подтверждение своих слов?

Тимош опустил голову:

– Доказательств нет, но это все она затеяла!

– Насколько мне известно, именно она наняла тебе первоклассного адвоката, который попортил мне много крови и, боюсь, еще будет портить. Это как-то нелогично с ее стороны: то она тебя топит, то вытаскивает. Чего это ты так на нее взъелся? Узнал, что она с кем-то трахается, пока ты тут? Такова твоя участь! Надеялся, что она будет десятилетиями ждать твоего освобождения? И не таких ломало время и либидо!

– Она мне никто!

– У тебя больше ничего конкретного по делу нет? – Следователь, не ожидая ответа, нажал на кнопку под столом.

– Лицом к стене! Руки за спину! – скомандовал вошедший конвоир и, защелкнув на запястьях Тимоша наручники, открыл дверь. – Вперед! Не оглядываться, не останавливаться!

Адвокат Андрей Васильевич, в отличие от следователя, очень внимательно выслушал рассказ Тимоша, то и дело задавая наводящие вопросы.

– Оч-чень интересно! С ваших слов, она просто Мата Хари или профессор Мориарти в юбке!

– Мата Хари была шпионкой, а Марта… – Тимош задумался и вспомнил: – Марат!

– Что-о?! Кто – Марат?

– Марта называет себя Маратом.

– Героем и злодеем Великой французской революции?! Оч-чень интересно! Герой и злодей! Когда она договаривалась со мной о том, чтобы я взял ваше дело, мне показалось, что она искренне хочет вам помочь. Но, раз она сплела сеть интриг вокруг вас, она могла найти другого адвоката, который незаметно завалил бы это дело. Вы так не считаете?

– Я ее не понимаю, в ней словно два человека находятся.

Когда Андрей Васильевич пришел в следующий раз, он принес новости.

– Ваша хорошая знакомая, с ваших слов упрятавшая вас сюда, очень успешно осваивает новое поле деятельности – теперь она исполняет обязанности генерального директора компании «Алатырь». Неплохой карьерный скачок – от референта до гендиректора!

– Там же был гендиректором Юшта?

– Более чем три четверти акционеров проголосовали за отстранение господина Юшты от обязанностей гендиректора, уже начата проверка его деятельности.

– Похоже, Марта и Лайма нашли общий язык. С их отрицательной энергией не дай бог им найти рычаг и точку опоры – они перевернут весь мир![53]

– Несовершеннолетнему сыну Марты принадлежат семьдесят процентов акций. Вот только вопрос: зачем ей понадобилось ломать комедию с опекунством над сыном? Почему опекун не она, а ее мать? Похоже, она опасается чего-то, что может задеть и ее близких. Чего она боится?

– Я уверен, что ко всем этим смертям Марта имела непосредственное отношение, только в нужный момент успевала обрубать концы.

– Давайте вернемся к нашим насущным вопросам. Ходатайство относительно того, чтобы ваше дело рассматривал суд присяжных, удовлетворено. Впрочем, этого я ожидал, так как за совершение такого преступления предусмотрено пожизненное лишение свободы. Лучше это для вас или хуже, я пока не знаю – все будет зависеть от кандидатур судей, их будет двое, и присяжных, их будет трое. Выбор этих персоналий может оказаться делом небыстрым. Впрочем, это вам на руку – время, проведенное в СИЗО, засчитывается как день за два дня лишения свободы. Не так давно Верховной Радой принят такой закон.

– Экспертиза ДНК готова? – спросил Тимош.

– Это быстро не делается, да и особых надежд на этот счет питать не стоит. Даже если экспертиза покажет, что вы являетесь сыном Григория Вилкаса с вероятностью 99,9 %, это не доказывает вашей непричастности к его убийству. Хотя должно положительно повлиять на присяжных.

– Меня мое нынешнее положение ужасно гнетет – я не выдержу, если придется провести в камере годы. Порой мне кажется, что было бы лучше мотать срок на зоне. Я читал, что ожидание бывает хуже смерти, а сейчас полностью с этим согласен. На оправдательный приговор можно не рассчитывать?

Адвокат отрицательно покачал головой.

– Тогда чего ждать?!

Адвокат стал собирать документы, намереваясь уйти. Помолчав, он сказал:

– Не надо терять надежду – порой чудеса происходят!

– Я в чудеса не верю.

Той ночью Тимошу приснился незнакомый город, который был не похож ни на один из тех, в которых он бывал. Он бродил по его нешироким улочкам, разглядывал удивительные здания различных стилей. Здесь соседствовали старина и современность. На душе у него было удивительно легко и спокойно. И после той ночи случилось невероятное! Кошмары с Иваном Ивановичем канули в небытие. Теперь каждую ночь, засыпая, Тимош давал себе установку побывать в том городе, и обычно это ему удавалось. Он целыми днями мучился в ожидании ночи, чтобы очутиться в сновидении в удивительном городе без имени, где, как ему казалось, протекала его настоящая жизнь.

26

Незаметно наступила осень, и Тимош в мрачном расположении духа отметил свой первый юбилей – сто дней за решеткой. Адвокат появлялся раз в две недели, и его тон становился все оптимистичней. Но в этот погожий осенний день, когда ласковое солнышко заглядывало в окно комнаты для свиданий, даря свое тепло, адвокат был явно не в настроении.

– Что-то идет не так? – заволновался Тимош, когда конвоир освободил его от наручников и он смог сесть к столу напротив адвоката.

– В какой-то мере. Я вам не говорил, но несколько раз встречался с бывшим мажордомом замка…

– Иваном Ивановичем? – Тимош напрягся – ему вновь вспомнились угрозы и кошмарные сны.

– Да, он проходит свидетелем обвинения. Вначале Иван Иванович был настроен против вас, но, когда мне удалось его убедить в том, что не вы были организатором убийства Григория Вилкаса, он согласился дать показания, что он давил на вас, в том числе и физически, чтобы вы согласились на «чистосердечное» признание.

У Тимоша отлегло от сердца, он обрадовался:

– Это прекрасная новость! Вы молодец, Андрей Васильевич! Ведь мое признание – один из основных аргументов обвинения!

– Было бы замечательно, если бы Иван Иванович дал показания на суде, а не умер прошлой ночью. Возможно, его отравили. Это происшествие зарегистрировано в Едином реестре досудебных расследований. Я говорил со следователем, тот склоняется к версии самоубийства. Покойный много пил, не так давно у него был приступ белой горячки, и он неделю пролежал в психиатрической больнице. Я его ни разу не видел полностью трезвым. Однако он сохранял ясность мысли и мог логически рассуждать. То есть он был выпившим, но не пьяным. При наших встречах каких-то суицидальных настроений я не заметил, а когда мы виделись последний раз, он даже раскаивался в том, что так повел себя по отношению к вам и обещал вину перед вами искупить, дав показания в суде. К сожалению, мы не оформили все это письменно – помешала моя загруженность. Договорились встретиться через четыре дня у меня в конторе, и вот вчера я узнал об этом прискорбном событии.

– Иван Иванович не похож на человека, который может укоротить себе жизнь. Он боготворил Григория Вилкаса, который когда-то спас его, и он хотел расправиться со мной. Думаю, если бы вы не убедили его в моей невиновности, он обязательно что-нибудь предпринял бы в отношении меня. Но покончить жизнь самоубийством…

– Обстоятельства его смерти и смерти бармена похожи. Думаю, яд один и тот же – смертельная доза клофелина. В обоих случаях заметны следы пребывания на месте преступления женщины. Не половой близости, а именно присутствия женщины, возможно, непосредственно перед самой смертью.

– Это Марта! – воскликнул Тимош. – Иван Иванович вел уединенный образ жизни. Замок, когда я там жил, был полон сплетен и домыслов, но они не имели никакого отношения к личной жизни Ивана Ивановича.

– Я так понял, что он был доверенным лицом хозяина замка, возможно, о нем боялись судачить?

– Скорее всего, не было поводов для этого. – Тимош вспомнил слова управляющего замком. – Единственное, что он себе позволял, – напиться за закрытыми дверьми своей комнаты, но так, чтобы никто об этом не знал.

27

Поздняя осень вступала в свои права, с деревьев облетала еще не успевшая полностью пожелтеть листва. Все чаще небо стало хмуриться, проливаясь дождями и пугая автомобилистов густыми утренними туманами. Насыщенный влагой воздух и бесконечный, едва заметный моросящий дождик заставляли с тоской вспоминать ушедшее лето, напрочь забывая о духоте в квартирах, раскаленных стенах домов и асфальте, не успевающем остыть за короткую ночь, потную толкотню в общественном транспорте и леденящие кондиционеры, если таковые имеются, на работе, дома, в автомобиле.

Возле помпезного здания банка, холодно поблескивающего стеклом и металлом и скрывающего в себе много тайн, построенного на месте старинного четырехэтажного доходного дома, нагло и успешно за мзду лишенного чугунной таблички «Памятник второй половины XIX века», у центрального входа остановилось желтое такси, обляпанное грязью. К нему сразу, несмотря не моросящий дождик, направился молодой человек в черном костюме с бейджиком секьюрити и остановился со стороны водителя, чуть опустившего стекло.

– Здесь нельзя останавливаться! Прошу вас отъехать! – строго потребовал секьюрити.

– Подожди минутку, видишь, пассажиры еще не вышли, – раздраженно пояснил водитель.

– Жду, – требовательным тоном произнес секьюрити, продолжая стоять у автомобиля.

На пассажирском месте возле водителя невозмутимо и молча сидел мужчина с аккуратно подстриженной бородкой, в очках с изящной оправой, в элегантной темной шляпе и явно брендовом дорогом плаще. У него был сонный вид, словно его путешествие еще не закончилось и это лишь короткая остановка и можно немного подремать. На заднем сиденье расположилась женщина в темных, не по погоде, очках (чудаков и чудачек хватает в наше время!) и бордовом демисезонном пальто с поднятым воротником. Она заметно нервничала, слушая диалог охранника и водителя и одновременно что-то записывая в айфон. Ее волосы были покрыты темным болоньевым платком, а как бы выбившийся из-под пальто капроновый шарфик прикрывал нижнюю часть лица. Но даже такой наряд не мог скрыть, что это молодая женщина.

– Я записала номер вашего телефона, – сказала женщина водителю чуть охрипшим, видимо от простуды, голосом и спрятала айфон в коричневую сумочку. – Когда буду выходить, позвоню вам, и вы подъедете.

После ее слов мужчина на переднем сиденье встрепенулся, энергично вышел из автомобиля, открыл заднюю дверцу и помог выйти женщине. Секьюрити окинул их быстрым профессиональным взглядом. Они не были постоянными клиентами его банка, поэтому он обогнал их и оказался внутри раньше них. Женщина поднималась по ступенькам упругой походкой, мужчина опирался на изящную деревянную резную трость и заметно прихрамывал. В вестибюле их встретила информационный менеджер, молоденькая девушка с внешностью фотомодели в форменном платье с эмблемой банка, и, улыбаясь заученной, искусственной улыбкой, спросила:

– Чем я могу быть вам полезна? Вы по какому вопросу?

– Мне надо в банковский депозитарий, я там арендую ячейку, – сказал мужчина ровным голосом.

– Минутку. Вам надо немного подождать, сейчас к вам выйдет старший менеджер, он вас проведет в депозитарий. Можете присесть за столик, посмотреть журналы.

– Благодарю вас, но мы спешим. Вы не могли бы поторопить менеджера? – попросил мужчина и для убедительности взглянул на часы.

«Похоже, настоящие “Rolex Explorer”, не китайская подделка. Очень дорогие!» – сделала вывод девушка и, осчастливив посетителей очередной улыбкой, сказала:

– Не волнуйтесь, вам не придется долго ожидать.

Минуты через три к ним подошел улыбчивый мужчина лет тридцати пяти с полноватой нижней частью туловища, что свойственно «усидчивым» офисным работникам.

– Здравствуйте, кто является владельцем банковской ячейки?

– Я, вернее, у меня доверенность на право ею пользоваться, – мягко ответил мужчина. – Поручил секретарю ее арендовать, а теперь пришло время самому ею воспользоваться. – И мужчина быстро взглянул на свою спутницу.

Менеджер отвел парочку к своему рабочему месту, предложил присесть, а сам стал изучать предъявленные мужчиной паспорт и доверенность, потом поколдовал с компьютером.

– Все верно! – Менеджер еще раз заглянул в паспорт, чтобы правильно выговорить имя. – Григорий Антанасович, ключ от ячейки при вас?

– Конечно, я правила знаю, – ответил мужчина.

– Пройдемте. – Тут клерк категоричным тоном заявил женщине, явно намеревавшейся идти вместе с ними: – В депозитарий по правилам может войти лишь владелец ячейки.

– Сделайте для нас исключение, – вежливо, но настойчиво попросил мужчина, как могут просить только те, кто привык руководить и манипулировать большими денежными потоками.

Банковский работник это сразу почувствовал.

– Хорошо. Прошу следовать за мной. Может, вы разденетесь? Так вам будет удобнее.

– Нет, благодарю. Мы очень спешим!

Они прошли по коридору, спустились в подвал, менеджер вставил карточку в замок решетчатой двери. Не доходя до бронированной двери хранилища, они остановились.

– Прошу пару минут подождать меня здесь, – сказал менеджер и, подойдя к бронированной двери, поколдовал над ней, заслоняя собой запоры.

Наконец он открыл тяжелую дверь в помещение, вдоль стен которого стояли ряды металлических шкафчиков-сейфов с номерами на дверцах. Мужчину и женщину больше заинтересовал глазок видеокамеры, установленной на стене и, казалось, глядевший прямо на них.

– Можете входить. – С этими словами менеджер первым вошел в депозитарий, открыл ключом дверцу одного из сейфов и вставил в замочную скважину ячейки свой ключ.

– Вы вставьте свой, и по моей команде мы должны одновременно их повернуть.

Мужчина вставил ключ и замер в ожидании.

– Р-раз! – скомандовал менеджер, и они повернули ключи. Менеджер вытащил металлический ящичек сантиметров десять высотой и вручил его мужчине. – Пройдемте к специальным кабинкам, где вы сможете спокойно совершить необходимые действия. Камер наблюдения там нет.

Мужчина и женщина втиснулись в явно рассчитанную на одного человека кабинку, где имелся небольшой столик. Женщина нетерпеливо выхватила железный блок у мужчины, открыла его и едва сдержалась, чтобы не закричать, – внутри было пусто!

– Как прикажешь это понимать?! – На этот раз в голосе мужчины звенела сталь.

– Это и для меня неожиданность! – растерянно произнесла женщина. – Может, спросить у менеджера? Они же несут ответственность за сохранность ценностей! – В ее голосе проскользнули истерические нотки.

– Ты дура?! Впрочем, таки дура! Банк не контролирует, что клиент вкладывает в ячейку, поэтому ответственности не несет! Нас кинули, причем неизвестно кто! Возможно, работники банка, хотя это маловероятно.

Они вышли из кабинки, и мужчина, который успел обрести невозмутимый вид, поинтересовался у менеджера:

– Можно узнать, кто и когда вскрывал ячейку?

– У вас что-то пропало?! – всполошился тот.

– Да нет, пустяки. Просто секретарь у меня человек очень несобранный… Так это можно узнать?

– Да, конечно, сейчас пройдем к моему компьютеру, и я посмотрю. У нас каждое посещение фиксируется и записывается на видеокамеру.

– Можно будет посмотреть запись? – спросил мужчина.

– Запись для нашей службы безопасности и внутреннего пользования. Если есть какие-то претензии, то изложите их письменно, и…

– Нет, спасибо, претензий нет.

Вернувшись к своему столику, менеджер поклацал по клавиатуре и через минуту сказал:

– Коцарев Иван Иванович, который арендовал ячейку, полтора месяца назад, 27 августа, приезжал сюда и получил к ней доступ. Это было в третий раз, в первый – когда ячейку арендовали, двадцать первого…

– Спасибо! – прервал его мужчина. – Вы нам очень помогли. – Он обратился к женщине: – Вызывай такси, мы уходим.

На улице все еще моросил мелкий дождик. Выйдя из дверей банка, женщина растерянно спросила:

– Что ты на это скажешь?

– Мертвые хорошо хранят свои тайны! – злобно произнес мужчина. – Мы только зря засветились.

В такси они всю дорогу молчали. Когда автомобиль остановился, мужчина снова вышел первым и помог выйти женщине. Пройдя квартал в направлении, противоположном тому, куда уехало такси, они подошли к красному «ланосу», но не успели они в него сесть, как возле них резко затормозила «шкода» – универсал, в которой одновременно открылись все четыре дверцы и из салона высыпали люди. Мужчина, отбросив трость, бросился бежать, но наперерез ему от киоска с сигаретами рванули два человека. Мужчина резко остановился и с удивленным видом спросил у подбежавших:

– Что тут происходит?! Кто вы такие?!

– Полиция! Старший оперуполномоченный Нечипорук, – представился один из мужчин, показывая удостоверение. – Ваши документы!

– Пожалуйста, – недоуменно пожал плечами мужчина и протянул паспорт.

– Овсянников Владимир Владимирович? – Оперуполномоченный усмехнулся. – Обыщите его!

Мужчина резко присел и метнулся в сторону, при этом подсечкой сбил с ног стоявшего рядом переодетого полицейского. Но оперативники были готовы к таким неожиданностям. Не успел мужчина пробежать и трех метров, как в него вцепились трое и повалили его на асфальт. Завернув ему руки за спину, на них защелкнули наручники. Женщина, которая с ним приехала, стояла, оцепеневшая от ужаса происходящего. Оперативник забрал у нее ключи от автомобиля.

Тем временем задержанного мужчину обыскали и нашли еще один паспорт. Оперуполномоченный открыл его и громко прочитал:

– Вилкас Григорий Антанасович! – Затем задумчиво произнес, будто сам себе: – Где это видано, чтобы мертвяки сбегали с кладбища? Тем более труп инвалида не первой свежести.

28

– А вы не верили, что чудеса бывают! – Андрей Васильевич иронично улыбнулся, глядя на растерянно-счастливое лицо Тимоша.

Они сидели в комнате для свиданий, где обычно адвокат встречался с ним.

– Боюсь, что без вашей помощи… Мне даже трудно выразить словами, как я вам благодарен! – Тимош затряс головой. – Неужели весь этот кошмар для меня закончился?

– К сожалению, наша бюрократическая машина правосудия не так быстра, как хотелось бы. До суда пройдет не один месяц, но я рассчитываю вытащить вас отсюда намного раньше. Вскоре истекает срок вашего нахождения под арестом, и суд должен вновь избрать вам меру пресечения. Надеюсь, что теперь, когда задержаны настоящие преступники и против них имеются убедительные доказательства, мне удастся добиться изменения меры пресечения на домашний арест или даже на подписку о невыезде.

– Было бы здорово! – радостно воскликнул Тимош и задумался. – Мне трудно понять Марту. Она ведет себя по отношению ко мне то как темный демон, то как добрый гений. Ведь это она нашла вас и тем самым спасла меня от долгих лет тюрьмы, все это время поддерживала с вами связь…

– Вот в этом вы ошибаетесь. После того как у нотариуса огласили имя наследника Григория Вилкаса, Марта отказалась от обязательств вашего доверенного лица и передала их другому лицу, с которым я поддерживаю тесную связь, в том числе решаю и финансовые вопросы. А расходы, как вы сами понимаете, немаленькие.

– Очередной сюрприз! Вы как фокусник, который достает из кармана птиц одну за другой! У вас еще много припасено птиц, о которых мне не известно?

– Я давно хотел вам об этом сообщить, но потом решил дождаться подходящего случая. По-моему, он настал. Это лицо неоднократно передавало вам приветы и добрые пожелания.

– Кто это? Вы меня заинтриговали!

– Вот, возьмите и прочтите. – Адвокат вытащил из-под бумаг в папке маленький конвертик и протянул его Тимошу. Он был заклеен, и на нем ничего не было написано.

Тимош нетерпеливо надорвал конверт и достал листок бумаги, на котором было всего несколько фраз:

«Любимый! Прости меня за то, что я снова бросила тебя в беде. Больше этого не случится! Верь, все будет хорошо! Люблю. Твоя Лена».

В груди у Тимоша будто пролился теплый дождь, сердце радостно застучало, как дятел, предвещающий долгую счастливую жизнь.

– Теперь вы знаете, кто ваше новое доверенное лицо.

– И в самом деле день чудес! – воскликнул Тимош. – За главным я не замечаю деталей, да и во всей этой истории много белых пятен. Вы, как я понял, сумели размотать этот клубок, но мне еще многое не понятно.

– Хорошо, – кивнул адвокат. – Начну с самого начала, вернее, с того момента, как вы заявили, что за всем этим стоит Марта, и рассказали о древней короне, которую хотели вместе с ней украсть.

– Я и следователю об этом сообщил, – обиженным тоном сказал Тимош.

– Я тоже следователь – в прошлом. Поразмыслив над этими событиями, я решил провести собственное расследование. Для этого составил дополнительную смету расходов, – адвокат развел руками, – и согласовал ее с Леной. Я поручил детективному агентству установить слежку за некоторыми особами. Против них у меня ничего не было, но у меня нюх, как у старой ищейки. И я сразу же получил интересные результаты.

– Какие?

– Расследование – это работа с документами и людьми, и она не такая захватывающая, как в кино или детективных романах. Это кропотливая, порой нудная из-за своей монотонности работа, требующая логического анализа. Мне повезло в том, что ваш следователь пошел мне навстречу во многих вопросах, позволил ознакомиться с материалами следствия. Пока все понятно?

– Вполне, – неуверенно произнес Тимош.

– Впрочем, я не буду излагать ход своих мыслей, перечислять все предпринятые мною действия, а расскажу, в какой последовательности происходили события.

– Внимательно слушаю вас.

– Банкир Зотов, большой любитель антиквариата и артефактов, узнав о находке древней короны, воспылал желанием ее заполучить. С этой целью он внедрил своего человека в ближайшее окружение хозяина замка. Это был спортивный врач Виктор Селезнев.

– Служивший в Иностранном легионе, – вставил, не удержавшись, Тимош.

– Правильно, но был еще один человек в окружении Вилкаса, которого, скажем так, перекупил банкир.

– Это Марта!

Адвокат лишь согласно кивнул.

– Виктор отвечал за техническую сторону – установил в апартаментах Григория Вилкаса миниатюрные камеры, микрофоны. Из разговора Вилкаса с мажордомом Иваном Ивановичем они узнали, что корону решили забрать из депозитария банка и какое-то время она будет находиться в замке, в сейфе. Был назначен день «Ч».

– Они решили украсть корону до того, как я появлюсь в кабинете, чтобы меня подставить, – быстро проговорил Тимош.

– Думаю, они рассчитывали, что, испугавшись, вы ночным рейсом улетите в Европу, а Вилкас, узнав о вашем бегстве, решит, что вы улетели не с пустыми руками.

– Надеюсь, я в целости и сохранности добрался бы до аэропорта, – неуверенно сказал Тимош.

– Но тут все пошло не по плану. Во-первых, Вилкас изменил свое решение и поручил Ивану Ивановичу перевезти корону из Житомира в депозитарий другого банка, находящегося в Киеве, о чем никто, кроме них, не знал. Во-вторых… – Адвокат на мгновение задумался. – Для этих событий, Тимош, вы стали неким катализатором – ускорили процесс. До вашего приезда имелось завещание Вилкаса в пользу фонда, которым руководил его давний товарищ и одногруппник Сидор Федорович Прохоренко. И тут ему становится известно о сумасбродном решении Григория Вилкаса завещать свои миллионы родственнику своей жены. Он быстро находит киллера и устраивает его работать в замок.

– Как Прохоренко мог об этом узнать? – удивился Тимош. – О письме-приглашении Вилкаса, кроме него и меня, знали только Иван Иванович и Марта.

– Ты сам ответил! – улыбнулся адвокат. – Марта была любовницей не только Вилкаса, но и Прохоренко!

– Этого борова?! – с отвращением произнес Тимош.

– Это доказанный факт. Прохоренко арестован и дает показания. Его на преступление толкнули огромные долги, к тому же он понимал, что назначенная Вилкасом проверка обнаружит злоупотребления. Но главный мотив – это «жирный пирог» в случае смерти Вилкаса! Хотя Марта и была его любовницей, о готовящемся убийстве она не знала и сама чуть не пострадала. Киллером был бармен Дмитрий, которого Прохоренко привез «в подарок» Вилкасу из Киева.

– Демон! – со злостью воскликнул Тимош.

– Бывший спецназовец, но снайпер неважный, и он промахнулся. Когда Прохоренко приехал в замок на карточную игру, Вилкас, видимо, сообщил ему, что в самое ближайшее время оформит новое завещание в вашу пользу, хотя оно уже было составлено. Прохоренко решил действовать незамедлительно, но так, чтобы обеспечить себе алиби. Когда Вилкас решил спуститься в кабинет, чтобы там ожидать приезда Ивана Ивановича, Прохоренко увязался за ним, а потом помог проникнуть в апартаменты Вилкаса Дмитрию. Затем Прохоренко поднялся в сигарную и оттуда позвонил Вилкасу, чтобы показать, что тот жив, даже передал телефон Пилипчуку, таким образом обеспечив себе алиби. Возможно, у бармена Дмитрия это было первое мокрое дело, так как он действовал крайне непрофессионально, зачем-то сбросил тело Вилкаса в бассейн с рыбами. По имеющейся у меня информации Дмитрий спускал все деньги на азартные игры, видимо, в каком-нибудь казино и познакомился с Прохоренко, тоже игроком.

– А потом Лайма, выкрав труп Вилкаса, спутала им карты, – продолжил Тимош.

– Виктор благодаря подслушивающим устройствам сразу узнал, кто убил Вилкаса, и успел их снять до приезда следственной группы. И тут на сцене появляется новое действующее лицо – любовница Дмитрия Альбина.

– Жена управляющего замком?!

– Вернее сказать, его гражданская жена – они не расписаны. Откуда-то ей тоже было известно о древней короне и о том, что ее должны были привезти в замок. Несмотря на последствия травмы, Григорий Вилкас полным инвалидом не был и очень любил женщин. Вполне возможно, что Альбина делила постель не только с мужем и Дмитрием, но там помещался и Вилкас. У своего мужа она взяла ключи от апартаментов Вилкаса и надоумила бармена изображать привидение, о появлении которого постоянно всем рассказывала. Однако ночные поиски Дмитрия не увенчались успехом, да и сейф он не смог открыть. Когда полиция в присутствии понятых вскрыла сейф, короны там не было. Но злоумышленники продолжили поиски, предполагая, что в апартаментах Вилкаса есть тайник, но так его и не обнаружили. Виктор решил, что Дмитрий после убийства украл корону, и сообщил об этом банкиру, бредившему этим древним артефактом.

– Жадность, как известно, фраеров губит.

– Банкир предложил Дмитрию совсем небольшую сумму за корону и пригрозил сообщить, что он убийца, если не получит ее. Виктора они сочли лишним звеном, что того сильно задело. Дмитрий предложил вариант обмена: банкир приезжает только с охранником, а корону ему передаст женщина – Альбина. Банкир пошел на эти условия и поплатился жизнью, а «сладкая парочка» разжилась на ровном месте хорошими деньгами. Точнее, все деньги забрал Дмитрий, пообещав потом поделиться с Альбиной, но с этим не торопился. Уволившись, он переехал в город, и Альбина обезумела от злости – лишилась и любовника, и денег. Вот тогда она сошлась с врачом Виктором, который предчувствовал, что с его прошлым легионера он будет подозреваемым номер один в убийстве и Вилкаса, и банкира Зотова.

– Выходит, это они меня заманили в квартиру бармена?

– Записку написал Виктор, а Альбина подсыпала архивариусу за ужином большую дозу снотворного, так что тот проснулся на следующий день после обеда. Виктор и Альбина воспользовались «ланосом» архивариуса. Альбина нашла способ, как усыпить Дмитрия, а Виктор уже позаботился о том, чтобы тот больше не проснулся. Они как раз собирались уйти, прихватив найденные деньги, когда появились вы. Они не рассчитывали, что вы приедете так быстро. Убивать вас им не было смысла, так как вы должны были стать главным подозреваемым. Дальше вы все делали так, словно решили следовать их плану, – выпрыгнули из окна квартиры бармена.

– Я запаниковал и не соображал, что делаю. Вернемся к более ранним событиям. Непонятно, зачем Виктору надо было изображать передо мной роль трупа в подземелье?

– Живого пропавшего объявляют в розыск, а тело мертвого ищут. Предполагаю, что у Виктора с Мартой, его бывшей компаньонкой, имелась договоренность, поэтому он так убедительно сыграл эту роль. Зачем? Следствие это узнает. Думаю, он рассчитывал, что вы заявите о находке трупа и его перестанут искать как живого преступника.

– Марта это мне предлагала, но потом согласилась не сообщать об обнаружении «трупа». Выходит, Виктор все это время прятался в подземелье, Альбина и Марта его подкармливали, а когда ему нужно было в город, он пользовался автомобилем архивариуса! – осенило Тимоша.

– Однако мысль завладеть ценной короной эту новую парочку не оставляла. Альбина стала обрабатывать Ивана Ивановича, единственного, кто мог знать, где находится корона. По-видимому, будучи пьяным, он проговорился ей, а может, ее мужу, управляющему, с которым находился в приятельских отношениях. Как бы то ни было, Альбина поделилась этой информацией с Виктором, и у него возникла идея завладеть доверенностью Григория Вилкаса на право пользования банковской ячейкой. Участь Ивана Ивановича была предрешена – им нужен был ключ от банковской ячейки и доверенность, а вот свидетели им были не нужны. Видимо, Виктор был связан с криминалитетом, поскольку ему удалось довольно быстро заполучить фальшивый паспорт на имя Вилкаса Григория Антанасовича, который сам в банке не появлялся. Им удалось бы провернуть задуманное, если бы за Альбиной не было слежки. Она приобрела на часть денег, найденных у бармена, автомобиль и порвала отношения с управляющим замком, чтобы у нее была большая свобода действий. Когда мне сообщили, что они оставили свой автомобиль и отправились в банк на такси, я сразу догадался, что будет дальше, и связался со следователем. Было делом техники их задержать.

– Корона оказалась у них? Интересно было бы взглянуть если не на саму легендарную корону, то хоть на фотографию.

– Короны у них не было.

– Где же она?

– Есть по этому поводу предположение, которым я поделился со следователем. – Адвокат посмотрел на часы. – Думаю, что в это время он с постановлением на обыск уже там, где должен быть, и беседует с фигурантом этого дела.

29

Перед главным входом причудливого замка-дома, некогда принадлежавшего Григорию Вилкасу, остановился легковой полицейский автомобиль с включенными проблесковыми маячками и микроавтобус «мерседес» с тонированными стеклами. Одновременно открылись передние и задние двери микроавтобуса, оттуда быстро «десантировалось» два десятка спецназовцев в черной униформе, в бронежилетах и с автоматами. Они сразу направились к входной двери, которая тут же открылась, и им навстречу шагнул встревоженный охранник. Спецназовцы, не вступая в разговоры, уложили охранника лицом вниз на пол вестибюля и, разбившись на группы, рассыпались по зданию.

Следователь Николай Ломаченко, сидя в салоне полицейского автомобиля, слушал по рации доклад командира спецгруппы:

– Готово! Охрана нейтрализована. Все находящиеся в доме под контролем. Мы у входа в ее апартаменты.

– Ждите, без меня не входить! – Следователь не спеша вышел из автомобиля, держа в правой руке папку с документами, и прогулочным шагом направился к дому.

Он не сомневался, что нынешней хозяйке этого весьма необычного дома-замка уже известно, что внутри дома хозяйничает спецназ. Скорее всего, ее охватила паника и она пытается лихорадочно найти выход из этой ситуации. Возможно, обзванивает влиятельных знакомых, но они ничем не смогут ей помочь. Вечером следователю на стол лягут распечатки ее сегодняшних телефонных разговоров. Ему предстоит непростое и важное дело – вернуть государству чрезвычайно ценный артефакт, из-за которого уже погибло несколько человек.

Ломаченко хорошо разбирался в психологии преступника. Знал, насколько важно попытаться «расколоть» его в первые минуты после задержания, когда он пребывает в смятении, паникует, когда ему кажется, что рушится мир, а будущее страшит своей неопределенностью. Следователь не спешил, потому что сейчас время работало на него. Преступница, с которой ему предстоит столкнуться, была ему хорошо известна. Он с ней неоднократно беседовал, когда она проходила по делу как свидетельница. Интересно будет посмотреть на нее сейчас, когда она дорвалась до «золотого корыта», а тут – р-раз – и по рукам! Придется с «корытцем» распрощаться, а она только стала входить в роль богатой леди! Маловероятно, чтобы она этот артефакт прятала в доме, но проверить нужно. Когда она узнает, что ей грозит, перестанет цепляться за корону – жизнь и свобода важнее. Свободная жизнь ой как отличается от жалкого существования за решеткой, больше, чем суши от тюремной баланды.

Ломаченко неторопливо подошел к двери, за которой находились апартаменты бывшего хозяина дома и где теперь обосновалась преступница. Он увидел над дверью глазок камеры наблюдения и представил, как преступница смотрит на монитор, на который передается изображение с камеры, и видит его и за его спиной приготовившихся к штурму бойцов спецназа. Следователь нажал на кнопку звонка. Сразу же послышался спокойный женский голос:

– Входите! Я жду вас. – А потом щелкнула, открываясь, входная дверь.

«Это хорошо! – подумал Ломаченко. – Видимо, она готова к диалогу. Умница, понимает: сколько веревочке ни виться, а конец будет».

За дверью он увидел незнакомого молодого человека в темном костюме и при галстуке, похожего на охранника, но только без соответствующего бейджика.

– Прошу следовать за мной. Я секретарь-референт Марты, Владимир.

Он провел следователя и двух сопровождающих его спецназовцев в хорошо знакомый ему кабинет. Марта, сидевшая за столом, встретила их лучезарной улыбкой. За приставным столиком сидел молодой человек, почти копия встретившего их у двери. «Будешь ли ты лыбиться, когда ознакомишься с постановлениями суда на обыск и арест?» – со злостью подумал следователь, но сердце екнуло: у него возникло плохое предчувствие. «Похоже, она подготовилась к встрече, поэтому так спокойна. Имеются ли у нее козыри, чтобы бить мои карты?»

– Добрый день, Николай Николаевич! Что вас привело ко мне с такой большой компанией? – спокойно поинтересовалась Марта.

– Ознакомьтесь, вот постановление на обыск в вашем доме и в офисе компании. – И следователь деловито подсунул ей бумаги.

Молодой человек, сидевший за приставным столиком, сразу же их перехватил и впился в них взглядом.

– Это мой адвокат – случайно оказался здесь, – все так же улыбаясь, пояснила Марта. – Позвольте поинтересоваться, что вы надеетесь у меня найти?

«Раз она так спокойна и вооружилась адвокатом, короны в доме нет. Кто-то ей заранее слил информацию об обыске», – раздраженно подумал следователь, понимая, что приехали они зря.

– Очень ценный артефакт, который должен принадлежать государству, – древнюю королевскую корону!

– Из-за этого вы здесь устроили «маски-шоу»? – Марта громко рассмеялась.

– Что тут смешного?! – еще больше разозлился следователь. «Найдем или не найдем, а обыск произведем. Пусть потом посмеется!»

– Было бы проще позвонить мне и сказать, что вас интересует, – не пришлось бы устраивать это представление.

– Что вы этим хотите сказать?

– Сейчас увидите! – Марта встала, подошла к стеклянной витрине с образцами гранита, легко сдвинула ее и, наклонившись к сейфу, открыла его. Когда она выпрямилась, в ее руках была корона – золотой обруч с зубцами, украшенными драгоценными камнями. Она спокойно положила корону на стол, хитро глядя на опешившего следователя.

– Хорошо, что вы добровольно отдали эту ценность, – сказал он и протянул руку к короне. – Это вам зачтется.

– Только дело в том, что это не настоящая корона, а подделка, – весело сообщила Марта.

– Мы сейчас составим протокол изъятия, и эксперты определят, это подлинный артефакт или подделка, – сказал следователь, присаживаясь за приставной столик напротив адвоката, хмуро глядевшего на него.

– Конечно! – согласилась Марта и протянула следователю несколько листов с текстом и печатями. – Вот договор, согласно которому Вилкас Григорий Антанасович поручает ювелирной фирме «Корунд» изготовить корону по прилагаемому чертежу. Вот спецификация на готовое изделие, описание материалов, которые пошли на ее изготовление. Обруч медный, позолоченный, «драгоценные камни» изготовлены из хрусталя соответствующей огранки и цветного стекла. На ободе находится клеймо фирмы-изготовителя – можете сами убедиться. Пожалуйста, вот лупа.

– Где настоящая корона? – упорствовал следователь. – Зачем подделку надо было прятать в банковской ячейке? Из-за нее погибли люди!

– Григорий Вилкас кичился своими литовскими предками и особенно «подвигом» Раудонаса, который похитил корону, предназначавшуюся литовскому князю. Проведенные им археологические поиски ничего не дали – корону так и не нашли. И тогда ему пришла в голову идея тайно изготовить ее, и он эту идею реализовал. Так как он был человеком амбициозным и хвастливым, друзьям он по секрету сообщил, что нашел настоящую корону. Для убедительности он придумал хранить ее в банковской ячейке.

– Как корона очутилась у вас?

– Мне ее передал Иван Иванович, который отвечал за нее.

– Вы можете это доказать?

– Пожалуйста. – В руках у Марты, как по волшебству, появился новый лист. – Вот акт приема-передачи короны, даже клеймо указано. Это было сделано в присутствии свидетелей, вот их подписи. Свидетели здесь – это мой адвокат и секретарь-референт. Если есть сомнение в достоверности подписи Ивана Ивановича, то можете отправить этот документ на экспертизу, а в бухгалтерии компании взять образец его подписи из платежной ведомости.

– Как вы поясните тот факт, что в сговоре с врачом Виктором Селезневым и племянником покойного, Тимошем Вакуленко, готовили похищение короны? Зачем вам понадобилась подделка? Или вы тогда не знали, что корона ненастоящая?

– Это бред! – Марта рассмеялась. – Посмотрите, в договоре на изготовление под подписью заказчика, Вилкаса, стоит моя подпись – я визировала этот документ, более того, лично мне была передана корона фирмой-изготовителем. Моя подпись есть на акте приема-передачи. Зачем мне было красть корону, которая, как мне известно, ничего не стоит? Тем более входить с кем-то в сговор?

– Но у меня есть их письменные свидетельства!

– Оговорить могут кого угодно, – вмешался в разговор адвокат. – Моя клиентка вам доступно все пояснила и предоставила документы, подтверждающие ее слова. У вас есть еще вопросы?

– Я изымаю корону и все эти документы для экспертизы, – помрачнев, произнес следователь.

– Ваше право, – пожала плечами Марта и обратилась к адвокату: – Проследите за тем, чтобы все было правильно задокументировано.

– Наш разговор зафиксировала камера, – сообщил адвокат. – Как и ваше вторжение. Вам не чинили препятствий, для чего надо было врываться в дом? Мы обжалуем ваши действия в суде!

Следователь лихорадочно соображал, как поступить. Можно дать команду спецназовцам, и они размолотят камеры и уничтожат записи, но кто знает, что еще в запасе у этой хитрой бестии Марты? Похоже, она просчитывает свои действия на много ходов вперед!

– Что нам делать? – обратился к следователю командир спецназовцев.

– Грузимся и уезжаем!

Вздохнув, следователь подумал: «Похоже, у Григория Вилкаса достойная смена».

После отъезда незваных гостей Марта отпустила адвоката и секретаря и осталась в кабинете одна. Напряжение наконец отпустило ее, но она, переводя взгляд с одного предмета на другой, все еще не верила, что все обошлось. Она откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза, и воспоминания нахлынули на нее.

– Ты бросаешь меня? А как же наш сын?! – в отчаянии крикнула Марта, с мольбой глядя на Ярослава, и, поймав его взгляд, вздрогнула: она увидела две ледышки, нет, еще хуже – в его глазах было безразличие.

Неужели это тот человек, с которым она три года делила дни и ночи, от которого родила сына, записанного им на свое имя?! Еще недавно они строили совместные планы на будущее, а теперь он словно чужой. Может, у него появилась другая?

– Я просто сказал, что мы не будем какое-то время встречаться, – отведя взгляд и нахмурившись, произнес Ярослав.

– Тебе надо уехать?

– Что-то в этом роде.

– Как это понять? Ты можешь сказать прямо?

– Ах да, я забыл, ведь ты – геройский Марат! Ты предпочитаешь горькую правду? Иногда хорошо сдобренная ложь лучше усваивается и устраивает обоих.

– У тебя кто-то появился?! Ты больше меня не любишь?!

– Для тебя все делится на белое и черное, а на самом деле существует огромное количество цветов.

– Считай, что ты меня подготовил, а теперь скажи то, что боишься сказать!

– Я боюсь?! Ты забыла, что я Вилкас! Волк!

– Слушаю тебя, Волк.

– Отец хочет, чтобы я женился, и нашел мне невесту. Сама понимаешь, она моего круга. Свадьба через месяц, поэтому несколько месяцев мы не будем встречаться, а потом все войдет в прежнюю колею.

– Почему ты не можешь сказать отцу, что у тебя есть женщина, которую ты любишь? И у нас есть общий ребенок! Ты ведь меня любишь, Ярик? Или уже нет?!

– Ты не понимаешь, Марта, о чем говоришь! Отец ни за что не согласится, чтобы я женился на тебе!

– Тебе двадцать пять и ты вправе сам решать, как строить свою жизнь и с кем!

– Так бывает у обычных людей, а мы – Вилкасы! Я женюсь не на простой девушке, такой, как ты. Ее отец очень богатый человек и уже несколько созывов в парламенте. У отца грандиозные совместные планы с будущим сватом. Так что моя женитьба – вопрос решенный.

– А если я не захочу после твоей женитьбы оставаться твоей любовницей? И мы не будем видеться?

– Твое дело, вешаться я не буду, – безразличным тоном сказал Ярослав.

– А что насчет нашего сына, каким ты видишь его будущее?

– Он Вилкас, со временем заберу его к себе – нечего ему жить с тобой в нищете.

– Я – нищенка?!

– Вспомни, кем ты была до того, как встретила меня! Эта квартира куплена за мои деньги, ты учишься в вузе за мои деньги, все, что на тебе надето, включая нижнее белье, куплено за мои деньги! – Он продолжил уже мягче: – Не переживай, я по-прежнему буду вам помогать. На твой счет я ежемесячно буду перечислять определенную сумму. Но с одним условием! – Ярослав заговорил жестко: – У тебя не должно быть никаких отношений с мужчинами, в противном случае я уничтожу тебя!

– Я для тебя – никто?! – произнесла потрясенная Марта. – Ты не любил меня, а просто покупал мое тело и хочешь впредь это делать?!

– Не надо драматических сцен! Лучше сообрази мне «Мартини Рояле» – хочется чего-нибудь кисленького, – и я поеду.

– Ты же за рулем!

– Поэтому и прошу сделать слабенький коктейль. Или тебе лень? Ну, в последний раз!

– В последний раз сделаю – ты ведь наперед оплатил мои услуги, – ледяным тоном сказала Марта и пошла в кухню.

Она взяла два бокала, из холодильника достала лайм, разрезала его пополам и выдавила сок в бокалы, добавила листики мяты, затем плеснула грамм по сто мартини и долила бокалы пузырящимся брютом. Решение пришло мгновенно. Она открыла верхний ящик и достала упаковку лекарства, которое купила по рецепту для бабушки, страдающей психическим заболеванием. Марта раздавила две маленькие таблетки между двумя чайными ложками и высыпала получившийся порошок в один из бокалов.

– Я дам тебе шанс, – тихо сказала она и, держа бокалы в руках, вернулась в комнату.

Она поставила бокалы на стол, подальше от Ярослава. Тому пришлось подняться и протянуть руку. Он взял тот бокал, в который она всыпала порошок.

– Судьба! – чуть слышно произнесла Марта.

– Что ты говоришь?

– Ничего.

– Вижу, что ты не в настроении, – зло бросил Ярослав.

– А мне что, прыгать от счастья?

– Неужели нельзя нормально расстаться со мной? – Ярослав залпом выпил коктейль и поднялся. – Авось еще свидимся.

– Надеюсь, это произойдет не скоро.

– Как хочешь. – И он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

Когда на следующий день Марта узнала, что Ярослав вечером разбился на автомобиле и судмедэкспертиза нашла в его крови наркотическое вещество, она расплакалась и несколько дней ходила, как сомнамбула. На похороны не пошла, лишь через несколько дней сходила к могиле Ярослава и положила на нее охапку желтых роз. Такие он часто ей дарил.

– Я не никто! Жаль, что ты не увидишь, какой я стану! – сказала она. – И наш сын не будет нищим! Это я тебе твердо обещаю!

Григорий Вилкас не знал ее в лицо, и ей удалось устроиться на работу в его компанию и со временем даже стать его секретарем-референтом и параллельно – его любовницей. На пути к своей цели ей пришлось многое вытерпеть, жертвуя своими чувствами и желаниями, выставляя в качестве приманки для самцов свое прекрасное тело, руководствуясь лишь целесообразностью. И она миллиметр за миллиметром двигалась к поставленной цели. Изготовление поддельной короны было ее гениальной идеей, за которую сразу ухватился Григорий Вилкас – и угодил в ловушку. Как он радовался, когда впервые увидел корону, даже примерял ее на себя, и насмехался над своими приятелями, предвкушая, как он им «по секрету», каждому в отдельности, расскажет о своей «находке». Трюк с хранением короны в банковской ячейке тоже ею был придуман.

Ей пришлось тайно стать любовницей и банкира, и директора фонда, чтобы держать руку на пульсе и делать свою игру. Появление Тимоша чуть не поломало ее планы, но она и ему нашла место на своей шахматной доске. Ее игру нельзя было сравнить с классической шахматной партией, скорее всего, это был кингчесс[54]. Собственно, ей надо было лишь выставить фигуры на доску, а потом они сами стали ходить. Им казалось, что каждый играет сам за себя, однако они лишь исполняли навязанные ею роли. Это она прожужжала уши бармену, киллеру-любителю, нанятому перепуганным Прохоренко, про бесценную древнюю корону, помогла ему проникнуть в апартаменты Вилкаса, зная, что тот как раз там находится.

Марта все рассчитала поминутно, и почти все получилось так, как она спланировала. За исключением того, что бармену стукнула в голову безумная идея сбросить тело Вилкаса в бассейн и Тимош, увидев его, не зашел в кабинет. То, что в Тимоше течет кровь Вилкасов, Марта узнала от самого Григория Вилкаса, когда по его поручению составляла письмо. Тогда у нее зародился план: расправиться с Вилкасом и подставить Тимоша. Она вошла в доверие к Тимошу, делая все, чтобы тот увяз в этой афере как можно глубже, без шансов выбраться. Лишь когда Тимош отказался от наследства, Марта приняла деятельное участие в его судьбе, – на самом деле она симпатизировала и сочувствовала ему. Теперь он не был соперником ее сыну как прямой наследник Вилкаса по завещанию и по крови.

Марта достала из ящика стола две фотографии в рамочках. На одной был запечатлен улыбающийся Григорий Вилкас, стоящий у гнедой лошади с блестящей шерстью, с другой улыбался Ярослав, его сын. Марта торжественным тоном поочередно обратилась к ним:

– Ты ошибался, Григорий Вилкас, считая приятелей волками своей стаи, на самом деле они были крысами, и, когда я поместила их в одну бочку, они стали поедать друг друга. И ты ошибался, Ярослав Вилкас, считая меня никем, нищенкой. Да, родилась я в простой семье, но сумела в одиночку победить вас всех – шляхетных и могучих Вилкасов!

Марта, прихватив фотографии, вышла из апартаментов и прошла в библиотеку, где, по-прежнему обложившись старинными книгами, продолжал работать архивариус.

– Как ваши успехи, Ефим Натанович?

– Копаю грунт истории, но это так же нелегко, как и землю рыть, да и дело это небыстрое. Вы что-то хотели, пани Марта?

– Я решила продолжить дело, начатое Григорием Вилкасом, – создать галерею портретов всех представителей рода Вилкасов. Ведь мой сын – Вилкас! Завтра привезут художника, он начнет писать их портреты, основываясь на полученной вами информации.

– Несколько портретов Тимош написал, – напомнил архивариус.

– Пусть этот художник напишет новый портрет Раудонаса Вилкаса, а я сравню их уровень мастерства.

– Как скажете.

– Вот фотографии Григория и Ярослава Вилкасов – их портреты тоже будут находиться в галерее. Художник пусть начинает не с них. Пока попридержите их у себя.

Марта отдала ему фотографии.

– Вы, я слышала, увлекаетесь игрой в шахматы?

– Только как любитель. А вообще я предпочитаю шашки.

– Может, я зайду к вам вечером – сыграем партию?

– С большим удовольствием!

– Я игрок невысокого уровня, но, если будете мне подыгрывать, сразу замечу! Мне нравится играть с противником, который гораздо сильнее меня.

– Можете не сомневаться, я буду сражаться, как лев!

Эпилог

Месяц спустя

Раздался звонок в дверь, и Тимош, оторвавшись от планшета, пошел открывать. На пороге стояла Лена в мокрых пальто и шапке, с огромным полиэтиленовым пакетом в руках.

– На улице мокрый снег! – весело сообщила девушка. – Так хочется настоящей зимней погоды с настоящим снегом и морозом!

– Градусов двадцать! – подхватил Тимош, чмокнул ее в губы и помог снять верхнюю одежду.

– Нет, это много. Не больше пяти-семи, чтобы ушки не щипал.

– Эти милые ушки? Их не щипать, а целовать надо! – Тимош тут же решил это продемонстрировать.

– Ой, щекотно! – засмеялась Лена и высвободилась из его объятий. – Я на кухню, что-нибудь нам приготовлю. Ведь недаром заезжала в супермаркет за продуктами.

Ожил вайбер, и Тимош взял планшет. На экране появилась Моник, у нее был немного сконфуженный и виноватый вид. Улыбка сползла с лица Тимоша.

– Привет, Тими! Я пыталась тебе несколько раз позвонить, но ты был недоступен. У тебя все нормально?

– Теперь все хорошо.

– У тебя были проблемы?

– У кого их нет!

– Я соскучилась по тебе, Тими. Когда ты приедешь?

– Разве Жерар тебя не развлекает?

– С Жераром все кончено. Это была моя ошибка. Прости меня, Тими!

– Я не приеду, по крайней мере в ближайшее время.

– Почему, Тими?! Я так соскучилась по тебе! Неужели ты не скучаешь по своей милой Моник?!

– Мы больше не увидимся, Моник.

– Почему, Тими? Тебя не отпускает твой дядя? Хочешь, я приеду к тебе?

– У меня другая жизнь, Моник. Прощай!

– Постой! Выходит, ты меня не любил, Тими?

– Все в прошлом.

– У тебя появилась женщина? Кто она? Ты ее любишь?

– Люблю. За преданность и верность!

– Тогда ты ее не любишь! – Моник рассмеялась. – Если любят за что-то, то это уже не любовь. Это благодарность и признательность.

– Прощай, Моник! – Тимош выключил планшет.

Из кухни появилась погрустневшая Лена в новом цветастом переднике.

– Ты так здорово говоришь по-французски. Кто это тебе звонил?

– Уже никто – звонок из прошлого, а у нас с тобой все впереди. Как твои родители отнеслись к тому, что ты решила развестись?

– Был страшный скандал, но все улеглось. Кстати, муж… пока еще муж… собрал вещи и съехал с квартиры. Можем пожить у меня. – Лена огляделась. – Тут после квартирантов ремонт не помешает сделать.

– Нет, нет! Будем жить у меня!

– Пока мы будем разводиться, родители советуют мне пожить у них. И с ребенком будет легче управляться. Что ты думаешь на этот счет?

– Возможно, они правы. Столько терпели, еще какое-то время потерпим.

– Ты и правда не уедешь во Францию? – Лена кивком указала на планшет. – К ней.

– И не надейся – я тебя не брошу! – Тимош заключил девушку в объятия и крепко поцеловал.

Настойчиво зазвучала мелодия айфона, и Тимош с неохотой оторвался от Лены.

– Получено заключение экспертизы ДНК. – На экране возникло сосредоточенное лицо адвоката Андрея Васильевича. – Как и ожидалось, подтверждено на 99,9 %, что вы сын Григория Вилкаса. Оспорить ваш отказ от наследства мы не сможем, но зато вам можно, как наследнику первой очереди, претендовать на его половину. Что вы на это скажете? Начинаем работать?

– Я свое богатство нашел, и другого мне не надо! – Тимош обнял Лену и показал ее адвокату.

– Понял, – кивнул адвокат. – Если передумаете, звоните, но времени у вас не так уж много. – И он отсоединился.

– Я правильно сделал? – Тимош вопросительно посмотрел на Лену.

– Все верно, за исключением того, что пора отключить телефоны и интернет, чтобы никто нам не помешал!

– Отличная мысль, и сказано вовремя!

* * *

В это время в кабинете у Лаймы Вилкас шел непростой разговор.

– Я вытащила тебя из тюрьмы! Я заплатила за тебя залог, и ты еще смеешь мне перечить?! – орала Лайма на похудевшего, бледного Прохоренко, потерявшего лоск и самоуверенность за время, проведенное в СИЗО.

– А я что? Я ничего, – робко сказал Прохоренко. – Я тоже ее ненавижу, всеми фибрами моей души…

– Ненависти мало, когда речь идет о большом бизнесе! – резко прервала его Лайма. – Она прибрала к рукам бизнес, который начал мой отец, продолжил мой брат, владеет контрольным пакетом акций нашей фамильной компании. Мне нет дела до твоей души, ее фибр – я даже не предполагала, что ты знаешь это слово. Мне нужна ее голова, ее скальп, ее жизнь! Ты меня понял, Сидор?!

– Но как я это сделаю?! – заскулил Прохоренко. – Меня только освободили, завтра наденут электронный браслет, я из своего дома шага ступить не смогу…

– Видишь, у тебя будет железное алиби! Я же не говорю, чтобы ты сам с ней разобрался. Ты организуй, исполнители у тебя есть – те ребята, которые напали на Юшту. Хватит им сидеть в подполье и грызть сухари за мой счет. Даю тебе срок три недели, не выполнишь – пеняй на себя!

– Как это?!

– Я ничего не хочу знать. Все должен организовать ты! Через три дня скажешь, сколько тебе на это надо денег. От меня к тебе подойдет человек.

– Кто?

– Узнаешь. Скажет тебе волшебное слово. – Лайма вышла из-за стола и, нагнувшись к уху Прохоренко, что-то прошептала. – Теперь ступай! Увидимся не скоро!

Когда за Прохоренко закрылась дверь, из комнаты отдыха вышел, улыбаясь, Пилипчук и, подойдя к Лайме вплотную, обнял ее за талию. У женщины дыхание стало прерывистым и учащенным.

– Все слышал?

Пилипчук вместо ответа наклонился и жадно поцеловал ее в губы, затем отстранился, вздохнул и посмотрел на часы.

– Одобряешь?

– Ты все правильно делаешь. Но ведь не Марта является держателем акций компании, а ее сын.

– И эту проблему со временем устраним. Да, Марта долго проработала в компании и знает всю кухню, но опекунша, старая баба, ничего в бизнесе не понимает, а ее щенок еще даже в школу не пошел. Поэтому пока все зло сосредоточено в Марте. Не будет ее – с этими мы и сами справимся, обойдемся без криминала.

– У тебя ум военачальника! – похвалил Лайму Пилипчук и с сожалением развел руками. – Мне пора бежать!

– Смотри у меня! Я ревнивая! – Лайма шутливо погрозила ему пальчиком. – Послушай стишок, который я нашла в интернете:

Любая женщина на свете Хрупка, ранима и светла, Но у любой стоит в чулане Ведьмина метла.

– До встречи, ведьмочка! – рассмеялся Пилипчук и быстрым шагом вышел из кабинета.

На улице он достал платок и вытер губы. Подойдя к своему автомобилю, он сделал знак водителю, чтобы тот не покидал салона, и набрал по вайберу номер. На экране появилось сосредоточенное лицо Марты.

– Ты была права: она заглотнула наживку. Я сделал запись ее разговора с Прохоренко. Все идет по твоему плану. Когда увидимся?

– Не здесь – городок маленький, все на виду. Везде уши и глаза. Через три дня еду в Киев. Давай там, на нейтральной территории.

– Заметано! – воскликнул Пилипчук. – Скучаю, до встречи!

Закончив разговор, Марта подошла к большому зеркалу и сказала своему отражению:

– Король умер – да здравствует король! Или королева? – Она придирчиво осмотрела свою безупречную фигуру и наряд. – Новому вожаку пора собирать свою стаю!

* * *

В просторном кабинете с современной мягкой мебелью за столиком для переговоров расположились двое: хозяин кабинета адвокат Андрей Васильевич и следователь Николай Ломаченко. На стеклянную столешницу, кое-как застеленную белой бумагой, были выставлены литровая банка с маринованными огурцами, нарезанный ноздреватый сыр, полукопченая колбаса и бутылка водки 0,75 литра, уже наполовину пустая. Рюмки вместе с дорогой посудой отдыхали в расположенном рядом шкафу, а водку пили из чайных чашек. Андрей Васильевич, взглянув на натюрморт в стиле 90-х годов, с тоской произнес:

– Совсем как когда-то в нашем убойном отделе… Бывает, вспоминаю те времена и жалею, что все в прошлом… – Адвокат рассмеялся. – Ты пришел ко мне в отдел совсем желторотым юнцом!

Следователь Ломаченко был человеком прагматичным, но скучал по прежним временам, как и его бывший начальник. Он не понимал, зачем пить водку, когда есть виски? Зачем напиваться в кабинете, отпустив секретаршу, когда проще и приятнее это делать в ресторане?

– Уважаемый Андрей Васильевич, хотя ты мой бывший учитель, но я с тобой в корне не согласен, что не бывает идеальных преступлений. Взять хотя бы твою недавнюю клиентку – гражданку Кушнир. Против нее имеется масса косвенных улик и никаких серьезных доказательств, чтобы можно было довести дело до суда. – Следователь достал из портфеля тощую папку и многозначительно постучал по ней. – Она смеется над нами, операми, а сделать я ничего не могу!

– Марта штучка еще та! – хохотнул адвокат. – Идеальных преступлений нет! Мой постулат: убийца всегда оставляет след, только надо разуть глаза, чтобы его увидеть!

– Она ведь не убивала, а ловко все организовывала. Что ей пришьешь, если все те, кто мог дать против нее показания, мертвы? Помню, как ты носился с фразой Жеглова, переделав ее на свой манер: «Убийца должен сидеть в тюрьме!» Она отхватила миллионы и смеется над нами!

– Что ты заладил – смеется и смеется! Марта Кушнир из тех рискованных штучек, которые никогда не остановятся на достигнутом и все время ходят по лезвию бритвы. Вот и поймай ее на очередной авантюре!

– Легко сказать… Сейчас она как легкий эсминец, а пройдет время, обрастет нужными знакомствами, влезет в какую-то политическую партию, затем в парламент, и станет непотопляемым авианосцем.

– Уговорил, тряхну стариной. Не за так – мне необходим стимул!

– Она тебе не по зубам! – рассмеялся следователь, подначивая адвоката. – Проел ты свои следовательские зубы на адвокатских жирных харчах!

– Давай поспорим, что я ее сделаю! Ты ставишь свой красивый красный галстук – что с бедного честного следака еще взять? С моей стороны – ящик коньяка…

– Виски! И не ерунду какую-нибудь, а «Чивас Ригал»!

– Идет! Солидному адвокату меньше стыдно выставлять. Срок – шесть месяцев.

– Хоть год! Тогда по рукам и давай еще по маленькой.

Адвокат разбил их сцепленные руки в знак того, что условия пари приняты.

– В детстве мы пауков ловили, сунув в паутину муху с оборванными крылышками. Паутина начинает дрожать, паук бросается на жертву, а мы – на него. Я даже знаю, кого использовать в качестве этой жирной мухи, – самодовольно произнес адвокат.

– Кого?

– Вакуленко Тимоша! До Марты дойдет слушок, будто он имеет на руках доказательства, что он родной сын Григория Вилкаса и решил отсудить у ее отпрыска половину наследства – ведь полгода еще не прошло. Вот тогда она из своей норки и выползет! А мы ее – хвать, поймаем на горячем!

– За это выпьем!

Следователь и адвокат чокнулись чашками. Ломаченко знал «бульдожий» характер своего бывшего начальника, который если вцепится, то хватка будет смертельной. Он подвинул к адвокату папку, в которой находились копии всех материалов, хоть как-то касающихся Марты Кушнир.

– Зло не должно остаться безнаказанным, – произнес адвокат, и это прозвучало как тост и как приговор.

Конец

Апрель 2016 г.

1

Аллюзия на афоризм Ларошфуко «Друзья мне не надоедают никогда, друзья мне изменяют иногда, а недруги мне просто надоели, их постоянство – сущая беда». (Здесь и далее примеч. автора.)

(обратно)

2

«Дневник одного гения» – мемуары Сальвадора Дали, изданные в 1964 году в Париже (фр.).

(обратно)

3

Спектакль поставлен по мотивам пьесы английского драматурга Джона Бойнтона Пристли «Опасный поворот».

(обратно)

4

Господин, такси до города, дешево! (фр.)

(обратно)

5

Вот и все (фр.).

(обратно)

6

Здравствуйте, могу ли я услышать… (фр.)

(обратно)

7

До свидания (фр.).

(обратно)

8

Заключительная фраза текста над вратами ада в «Божественной комедии» Данте Алигьери.

(обратно)

9

Колоратка – элемент облачения священнослужителей в западных Церквях и церковных общинах, представляющий собой жесткий белый воротничок с подшитой к нему манишкой, застегивающийся сзади и надевающийся под сутану.

(обратно)

10

Имеется в виду Барская конфедерация (1768 г.) – вооруженный союз польской шляхты, направленный против короля Речи Посполитой. Конфедерация объединяла консерваторов, требовавших сохранения привилегий Католической церкви и шляхетских вольностей.

(обратно)

11

Колиивщина, восстание православного крестьянского и казацкого населения на Правобережной Украине в 1768 году против крепостнического, экономического, политического, религиозного и национального гнета Речи Посполитой.

(обратно)

12

В отличие от Западной Европы, польский герб предоставлялся не только одному лицу или семейству, но и так называемым гербовым родам, или гербовым кланам. Зачастую несколько десятков, а то и несколько сотен семейств использовали один и тот же герб.

(обратно)

13

Сабатоны – латные башмаки.

(обратно)

14

Диевас – главный среди богов в балтийской мифологии; Перкунас – балтийский бог-громовержец, властитель воздуха, защитник справедливости; Сауле – богиня солнца, жизни и плодородия, тепла и здоровья, она посылает плодородие пашням, помогает страждущим, карает грешников.

(обратно)

15

Миндовг – основатель первой династии литовских князей, король Литвы.

(обратно)

16

Имеются в виду языческие верования.

(обратно)

17

Лайма – одна из трех богинь судьбы.

(обратно)

18

Гильтине – богиня смерти.

(обратно)

19

Биретта – традиционный головной убор священников латинского обряда, представляющий собой четырехугольную шапку с тремя или четырьмя гребнями наверху, увенчанными помпоном посередине.

(обратно)

20

Витовт был трижды крещен: первый раз в 1382 году по католическому обряду под именем Виганд, второй раз в 1384 году по православному обряду под именем Александр и третий раз в 1386 году по католическому обряду, также под именем Александр.

(обратно)

21

Польский король Владислав II Ягелло.

(обратно)

22

Кревская уния 1385 г., соглашение о династическом союзе между Великим княжеством Литовским и Польшей, по которому литовский великий князь Ягайло, вступив в брак с польской королевой Ядвигой, провозглашался польским королем.

(обратно)

23

Великий князь литовский (1381–1382), отец Витовта. Вел борьбу с Ягайло. Кейстут согласился на переговоры с Ягайло и был обманом захвачен в плен вместе с Витовтом, заключен в Кревский замок, где его задушили 15 августа 1382 года.

(обратно)

24

Князь Василий, сын Дмитрия Донского, был женат на дочери Витовта Софье.

(обратно)

25

Великий князь Ягайло, двоюродный брат Витовта, в результате женитьбы на польской королеве Ядвиге стал польским королем под именем Владислав II Ягелло с 1386 г.

(обратно)

26

Младший брат короля польского Ягайло вел с Витовтом, двоюродным братом, борьбу за Великое княжество Литовское. Принял православие, в отличие от Витовта, принявшего католичество.

(обратно)

27

Гражданского кодекса Украины.

(обратно)

28

Малуша Любечанка, ключница-рабыня княгини Ольги, наложница князя Святослава, мать будущего князя Владимира Святого (Крестителя).

(обратно)

29

Парк имени Н. Островского.

(обратно)

30

Конан Дойль, «Собака Баскервилей».

(обратно)

31

Название придумано автором, и всякое совпадение с реальным увеселительным заведением – случайность.

(обратно)

32

Пропитывание подкожной клетчатки век кровью, сопровождаемое отеком и создающее впечатление темных стекол очков, как правило, наступающее вследствие перелома костей черепа.

(обратно)

33

Свобода есть право делать то, что законы позволяют (фр.).

(обратно)

34

Рамону Меркадеру было поручено совершить убийство Троцкого с помощью ледоруба.

(обратно)

35

Дословно ответ Сальвадора Дали на вопрос «Это очень трудно – писать картины?» звучит так: «Это либо легко, либо невозможно».

(обратно)

36

«Исчезающие образы», 1938 г. Издали изображенное на этой картине напоминает профиль старика, немного похожего на самого художника. Если подойти к картине ближе и взглянуть на нее под другим углом, то черты старика размываются, трансформируясь в фигуру девушки, стоящей у портьеры.

(обратно)

37

«Ищите женщину» (фр.).

(обратно)

38

До свидания, друзья (фр.).

(обратно)

39

Голосеевский лес.

(обратно)

40

Комплекс «Арена» состоит из «Arena City», «Arena Entertainment», «Arena Class» и «Mandarin Plaza».

(обратно)

41

Это выражение Плутарх приписывал македонскому царю Филиппу II, отцу Александра Великого.

(обратно)

42

Фраза Труса из культового кинофильма «Кавказская пленница».

(обратно)

43

На самом деле этот корпус был построен уже после правления Екатерины.

(обратно)

44

Есть еще «Столыпинка», «Брежневка», «Кучмовка».

(обратно)

45

Следователь (жарг.).

(обратно)

46

Уголовное дело (жарг.).

(обратно)

47

Пятнадцать лет (жарг.).

(обратно)

48

Судебный процесс (жарг.).

(обратно)

49

Так называют Житомирское ИТУ № 8, где отбывают пожизненное наказание; оно отличается строгими порядками.

(обратно)

50

Государственный, назначенный судом (жарг.).

(обратно)

51

Следователь по особо важным делам при Генеральной прокуратуре.

(обратно)

52

Крылатая фраза из трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов».

(обратно)

53

Перефразирование выражения, приписываемого Архимеду: «Дайте мне точку опоры – и я переверну Землю».

(обратно)

54

Разновидность шахматной игры. Партия начинается на пустой доске, а в процессе игры на нее выставляются фигуры.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Часть І. Спокойной ночи, босс!

Часть ІІ. Недостойный наследник

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg