«Границы выбора»

Границы выбора (fb2) - Границы выбора 1196K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Семён Неизвестный

Семён Неизвестный Границы выбора

Copyright Semion Unknown 2016 г. izdat-knigu.ru edition

Глава 1

Алексей проснулся в отличном настроении, несмотря на то, что вчера проиграл в рулетку в казино всю, имеющуюся при себе наличность, сто тысяч рублей. Правда, если бы вовремя остановился, то был бы в неплохом выигрыше. Он встал с постели, прошёл на кухню и сварил кофе, затем отправился в ванную бриться. Неожиданно, увидев в зеркале отражение жены, вздрогнул и чуть не порезался.

– Лена, ты чего такая хмурая? Посмотри в окно. На улице прекрасный, солнечный день, – повернувшись к жене с улыбкой, на покрытом пеной лице, добродушно произнёс он.

– Опять намыливаешься исчезнуть из дома до самого утра? – Мрачно поинтересовалась супруга.

– Не заводись, я на работу.

– Знаю хорошо я твою работу. Очередную девку в своём клубе подцепил. У меня на карточке деньги закончились. Не забудь пополнить.

– Сколько тебе положить? Я сегодня планирую заехать в банк.

– Будто ты не знаешь, сколько мне нужно на хозяйственные расходы?

– Знаю, но ты могла бы тратить экономнее.

– Сам экономь на своих удовольствиях.

– Успокойся, тебе же с детьми общаться. Кстати, где они?

– Наконец-то, вспомнил про детей! Можно подумать, что они тебя интересуют!

– Конечно, интересуют, а ты, как думала. – Наверное, тёща гуляет с ними на улице, – подумал Алексей.

– Да пошёл ты! – Жена сильно хлопнула дверью, закрывая её. Алексей спокойно добрился и прошёл в свою комнату. Одевшись, он взял со стола коробку с сигарами и осторожно вытряхнул из неё сигары на стол. Со дна коробки достал пачку денег и пересчитал купюры. – Что-то маловато осталось, – подумал он. Сигары он сложил в коробку, а деньги небрежно сунул в бумажник. В этот момент в комнату вошла жена.

– Оставь мне тоже наличными, – потребовала она. Алексей достал из бумажника несколько крупных купюр и положил на стол.

– Хватит или ещё? – Супруга, не ответив, взяла деньги и вышла из комнаты.

– Молчание её только украшает, – подумал Алексей, закрывая дверь за женою.

Алексей решил сначала заехать к Бегемоту, у которого покупал кокаин. Минут через десять быстрой езды, он припарковался напротив городской бани, перешёл улицу и пролез через дыру в заборе. Он, посещая Бегемота, всегда предпочитал этот путь. Ему так было удобнее и быстрее.

– Принёс? – Спросил Бегемот, не отрываясь от монитора компьютера. Было похоже, что он был не очень доволен появлением своего постоянного клиента. – Сколько раз тебе было говорено, чтобы ты предупреждал меня по телефону?

– Ты, чем недоволен, Бегемот?

– Долг спрашиваю принёс?

– Естественно. – Алексей достал из бумажника деньги и положил на стол. Бегемот посчитал. – Здесь половина.

– В течение двух-трёх дней завезу вторую половину.

– Мне за товар надо рассчитаться. Смотри, Прут, не подведи.

– Спи спокойно, дорогой товарищ, не забуду. – Бегемот убрал деньги в сейф, достал тетрадь, сделал в ней отметки и достал небольшой пакетик с белым порошком.

– Прут, держи, – положил он пакетик на стол. – Свеженький, не разбодяженный, специально для приличных клиентов оставляю. Поторопись с остатком долга, а то может так случится, что без бабосов больше не отпущу. Я не дойная корова. Сам понимаешь, у меня тоже бизнес, хоть и криминальный, в отличии от твоего.

– Бегемот, твоя доброта не имеет предела, – убирая пакетик в карман, сказал Алексей. – А за то, что не бодяжешь тебе от меня отдельное спасибо.

– Прут, можешь не сомневаться, я в курсе, что добрые дела безнаказанными не остаются.

– Напрасно ты так. Это не про меня. Я добро помню. Ладно, будь здоров.

– Посмотрим, – усмехнулся Бегемот. – Вот баловень судьбы этот племянничек мэра. Живёт, будто сыр в масле катается. Мне бы такого влиятельного дядю.

Я бы давно уже на его месте долларовым миллионером заделался, – подумал Бегемот, усаживаясь за компьютер.

Алексей, расставшись с Бегемотом, по той же тропинке, через дыру в заборе покинул территорию автосервиса. Через несколько минут он припарковался во дворе кирпичной многоэтажки и на лифте поднялся на третий этаж. Открыв ключом дверь квартиры, он вошёл в уютную прихожую. Навстречу ему из комнаты вышла молодая, стройная блондинка в лиловом коротеньком халатике.

– Ты, где задержался? Я тебя уже заждалась. – Алексей радостно засветился улыбкой, подхватил блондинку на руки и, покрывая её лицо поцелуями, понёс в комнату. В комнате он бережно положил её на кровать и торопливо скинул с себя одежду.

Насытившись друг другом, притомившиеся любовники, остались лежать в постели, слегка прикрывшись простынями.

– Твоя родинка на груди, как в тот, первый раз, всё так же продолжает сводить меня с ума.

– А ты сегодня был таким нежным. Я вся растаяла от твоих поцелуев, как снеговик на солнце. Ты завтракал или не успел?

– Не успел.

– Хочешь, быстро яичницу приготовлю?

– Спешу.

– Давай, хоть кофе сварю.

– Не откажусь. – Почувствовав аромат кофе и, не дожидаясь приглашения, Алексей накинул халат и вышел на кухню.

– Давай в Турцию слетаем, – забравшись к Алексею на колени и обняв его, предложила любовница.

– Ноу проблем, слетаем.

– Не спеши, побудь ещё, хоть немножко.

– Поверь, не могу. Лучше, в следующий раз.

– У тебя, никогда не хватает на меня времени. Ты всегда куда-то торопишься.

– Ладно, не капризничай. – Алексей одним большим глотком выпил кофе, затем подхватил любовницу на руки и понёс в комнату.

От любовницы Алексей заехал в банк, снял со счёта наличные и с него же пополнил карточку жены. Раз в неделю он перечислял ей тридцать тысяч рублей. Выйдя из банка, он стал в уме сводить дебет с кредитом. Баланс у него получился отрицательным, потому что с прошлого месяца завис долг в двести тысяч.

Любовница Алексея, актриса областного драматического театра, Катя Шубина, после его ухода, продолжая находиться в приподнятом настроении, решила позвонить подруге. Но её планы нарушил звонок в дверь. – Алексей что ли вернулся? Забыл, наверное, что-то, – подумала она и открыла дверь, не посмотрев в дверной глазок. Но перед нею на лестничной площадке стоял режиссёр Смирнов.

– Ты зачем явился?

– Боишься, что бой фрэнд увидит?

– Не твоё дело.

– Он не вернётся. Я видел, как он вышел из подъезда, с таким озабоченным лицом, что ему сейчас, точно, не до тебя. Позволь войти.

– Входи, коль пришёл, но ненадолго. Проходи на кухню.

– Кофе свари.

– Обойдёшься. Смирнов, не тяни время, выкладывай зачем явился.

– Хочу попросить тебя об одной, деликатной услуге.

– Господи, ты о чём, Смирнов? Деликатность и ты две, абсолютно не совместимых вещи.

– Шубина, не перегибай палку. Мне халтурка подвернулась. Моему знакомому необходим компромат на кандидата в мэры. Скоро выборы. Возьмёшься?

– Я-то здесь при чём?!

– Очень даже при чём. Сначала соблазнишь, затем разыграешь изнасилование. Он на женщин падок. Твоё изнасилование, будет снято скрытой камерой.

– Смирнов, у тебя с головой всё в порядке?

– Не жалуюсь.

– Дружок, ты ошибся адресом.

– Подумай хорошенько у тебя ещё есть время.

– Если всё сказал, то иди вон.

– Надеешься увести его от жены? Не получится. Думаю, что тебя на свою семью он не променяет. Не питай иллюзий, Шубина.

– Смирнов, идика ты и ложись в постель с этим кандидатом сам. – Катя сильно хлопнула входной дверью, закрывая её за режиссёром.

Алексей вечером навестил приёмных родителей. Мэра дома не было, он ещё не вернулся со службы. Его радостно встретила Дарья Семёновна, жена дяди.

– Я уже начала думать, что ты забыл про нас, Алексей.

– Всё, как-то некогда, да и устаю что-то последнее время.

– В чём дело, Лёша? Слетай на две недельки в Испанию, я оплачу твою поездку. Заодно выполнишь, некоторые мои поручения. Посмотришь, хорошо ли садовник ухаживает за моими розами. Я не могу Антона надолго одного оставить. Он без меня нормально не позавтракает и рубашку свежую не найдёт.

– Я бы с удовольствием, но Лена без меня совсем с близняшками замучается.

– Не беспокойся, я Лене помогу.

– Думаю, что она неправильно меня поймёт. Я бы лучше у дяди на заимке пару дней отдохнул. Отключился бы ото всех проблем, выспался. Ты, кстати, не знаешь, когда он туда собирается?

– Знаю, в ближайшие выходные.

– Замолви за меня словечко.

– Хорошо. Тебя покормить?

– Спасибо, я дома поем, а то Лена обидится.

Антон Иванович вернулся домой поздно. Дарья Семёновна в это время уже спала, но утром, во время завтрака вспомнила про просьбу Алексея.

– Антон, возьми мальчика с собой на заимку, пусть отдохнёт немного от городской суеты.

– Какого мальчика? – Не понял Антон Иванович.

– Господи, боже мой, какой ты не внимательный стал. Нашего Алексея, племянника своего. Он вчера заезжал к нам, но тебя не стал ждать.

– Да, ради бога, пусть летит. Места в вертолёте хватит и ему.

Глава 2

Заимка мэра города Еловска находилась глубоко в тайге. На тщательно очищенном, от деревьев участке сосновой рощи, размерами с гектар, стояло несколько бревенчатых гостевых домиков и размещались хозяйственные постройки. Баню, по просьбе хозяина, строители срубили на берегу реки. Дом Антона Ивановича, солидный, двухэтажный сруб располагался в центре. Когда расчищали участок от деревьев, то несколько сосен не тронули. Они росли рядом со срубами и оживляли ландшафт. При заимке жили два работника: Степан и Фёдор, ещё не старые жители деревни, которая находилась в семидесяти километрах от неё. Они охотились, ловили рыбу, кормили охотничьих собак и смотрели за охотничьими угодьями. Прилетев на заимку, Алексей поселился в доме. У него в нём была своя комната.

Несколько человек, прилетевших с дядей, два дня, за накрытым едой столом на просторной террасе, на свежем воздухе обсуждали какие-то проекты, выпивали и обильно закусывали. Алексей в этом участия не принимал. Всё это время он спал в своей комнате или нежился в шезлонге под солнечными лучами короткого Северного лета на берегу искусственного водоёма, наслаждаясь тишиной и покоем. Правда, один раз в нём проснулся инстинкт рыболова и он, накопав дождевых червей, взялся ловить рыбу. Но после того, как поймал с десятка два окуньков, охладел к этому занятию, да и мошкара достала.

Накануне вылета домой, вечером, от нечего делать, Алексей присоединился к дядиной компании. Через некоторое время гости стали расходиться по своим домикам, кто самостоятельно, а кто и с помощью друг друга. Алексей вовремя оказался рядом с дядей. Он закинул левую руку дяди себе на плечо и помог ему добраться до кабинета, на второй этаж. Дверь кабинета была закрыта на замок. – Интересно, что за сокровища и от кого он прячет в своём кабинете, если в глухой тайге закрывает дверь на ключ? – Удивился Алексей.

Как только дядина голова коснулась диванной подушки, он отключился и заснул. Алексей отошёл от него, чтобы закрыть окна шторами. В углу за шторой он увидел высокий металлический шкаф, когда-то, лет пятьдесят тому назад, выкрашенный в коричневый цвет. – Ни этот ли допотопный шкаф причина того, что дядя запирает свой кабинет на ключ? – Подумал он.

Через некоторое время, разыгравшееся любопытство, заставило Алексея подняться с постели и пройти в дядин кабинет. Он взял со столика дядины ключи и одним из них открыл замок металлического шкафа. На верхней полке лежала папка. Средняя и нижняя полки были пустыми. Алексей взял папку и вернулся в свою комнату.

Перевернув последнюю страничку в папке, он подумал, что её необходимо положить на место, пока не проснулся дядя. Но ему не хотелось с ней расставаться. То, что его дядя был богатым человеком он знал давно. Но то, что он был, просто, сказочно богатым, он узнал сейчас, ознакомившись с выписками из зарубежных банков в офшорных зонах. Из ящика письменного стола он достал пачку бумаги. Половину пачки положил в папку, а документы из папки завернул в чёрный полиэтиленовый пакет и убрал в свою дорожную сумку. – Копии я сделаю дома, а документы в ближайшее время верну на место, – решил он.

Надежду на то, что когда-нибудь всё дядино богатство достанется ему, он особо не питал, потому что знал его слабость к прекрасному полу.

– Найдётся какая-нибудь молодая и смазливая, окрутит его в два счёта и прощай наследство и деньги. А мне они сейчас нужны, хотя бы десять миллионов долларов, в качестве стартового капитала на открытие торгово развлекательного центра. – Не разбудив дядю, Алексей положил папку с чистыми листами на место, вернулся в свою комнату и заснул крепким, безмятежным сном, нисколько не беспокоясь о том, что дядя утром может обнаружить пропажу.

Командир экипажа вырулил на взлётно посадочную полосу, разогнал по ней самолёт, поднял его в воздух и стал набирать высоту. Слабо доносящийся в салон бизнес класса звук, работающих турбин, всегда действовал на Алексея успокаивающе. Он поудобнее устроился в кресле и прикрыл веки. Стюардесса принесла плед и бережно накрыла им Алексея, но он не спал. Каждый раз, когда ему приходилось летать, особенно, при наборе высоты, Алексею невольно приходили на память прыжки с парашютом, во время срочной службы в армии. Короткий разбег военного транспортника, мощный гул турбин, набор высоты, непродолжительный полёт, а затем по команде выпускающего, десантирование. Далее следовал шаг за борт и пьянящее ощущение свободного полёта.

Самолёт набрал высоту, занял полётный коридор, в соответствии со своим маршрутом, командир экипажа перешёл на режим автоматического управления полётом и попросил стюардессу приготовить чашечку кофе, а Алексей вспомнил, как он, после учебного подразделения зелёным салажонком, попал служить в одну из горячих точек на Кавказе. Прослужив месяца три, он даже стал подумывать о том, чтобы остаться служить в армии на контрактной основе. Но полученное в последнем бою ранение, перед самой демобилизацией, нарушило его планы. В тот самый день, когда его ранило в ногу осколками миномётного снаряда, он со своими товарищами колонной на бэтээрах возвращался, после плановой зачистки одного из квадратов горной местности. До базы оставалось рукой подать, когда они наткнулись на засаду боевиков.

Алексей, вспоминая службу в армии, уснул. Ему приснилась, давно умершая мама. Он видел во сне, как она пришла домой, у неё было хорошее настроение, она не ругалась, а улыбалась. Сев на диван, она посадила его к себе на колени и стала гладить по голове. Алексей, никак не мог понять, почему мама молчит и не разговаривает с ним и от этого он проснулся. Когда он понял, что это был сон, то пожалел о том, что он был, таким коротким. Мама ушла из жизни рано, когда ему едва исполнилось пять лет. После смерти мамы жить к себе, его взял старший мамин брат, Прутков Антон Иванович. Жена дяди, Дарья Семёновна, с самых первых дней стала с любовью заботиться о нём, но ему всё время казалось, что она не любит его, как любила мама, а жалеет, как бездомного щенка, которого подобрала на улице и принесла ненадолго домой, чтобы накормить и дать возможность согреться, а это унижало его. Ровесникам из благополучных семей, которые жили с родителями, он завидовал, поэтому лупил их постоянно и беспощадно.

Вернувшись с заимки, Алексей, в текучке дел забыл про документы. Но через три дня, собираясь в командировку в Москву, наткнулся на них. Оставлять их дома он не рискнул и поэтому взял с собою. Но времени для того, чтобы снять с них копии не нашёл. Сначала встречался с поставщиками товаров, вёл с ними переговоры, подписывал договора. Затем потратил много времени, посетив несколько торгово развлекательных центров столицы. Закончив дела, Алексей в своём Московском офисе, укладывая вещи в сумку, перед выездом в аэропорт, обнаружил, что в ней мало места. Почти весь объём заняли подарки, которые он купил в Москве для любовницы, жены и детей, а, может быть, купил и в обратном порядке, сначала для детей, затем для жены и любовницы. Но это не важно, главное, что не забыл это сделать.

– Эдик, я оставлю эти бумаги здесь, что-то не помещаются в сумку, – Сказал он директору своего филиала. – Положи их в папку и убери в сейф. Я, всё равно, через пять дней вернусь, тогда и заберу её у тебя, только ты мне напомни.

– Хорошо. А что за бумаги?

– Макулатура, но она мне нужна.

– И долго её хранить?

– Ты на что намекаешь, Эдик? Не дождётесь.

– Это я так, на всякий случай.

– Если этот случай наступит, то можешь этой бумагой растопить камин на даче.

– У меня нет камина на даче.

– Мангал, надеюсь, есть?

– Мангал есть.

– Значит, не проблема, Эдик, главное не парься. – То, что дядя может в любой момент обнаружить пропажу документов, его, по-прежнему, не волновало.

– Дядя столько гостей на своей заимке принимает, что, наверняка, среди них найдутся его враги или завистники. Поэтому совсем не обязательно, что он подумает на меня, если обнаружит пропажу. Не будет же он обращаться в милицию, – рассудил Алексей.

Вернувшись из Москвы, Алексей предложил своему партнёру по бизнесу, Сергею Яковлеву.

– Давай в этом году начнём, какой-нибудь масштабный проект.

– Например?

– Например, строительство торгово развлекательного центра.

– Нашей прибыли хватит, в лучшем случае, на нулевой инженерный цикл. Я хотел предложить тебе вложить средства в приобретение ещё нескольких фур. У грузоперевозок в этом году неплохая отдача. Если и дальше так будет продолжаться, то через два года, я думаю, затраты окупятся и инвестиции начнут приносить прибыль.

– Согласен, неплохая идея. Но в строительство торгового центра, можно привлечь средства со стороны.

– Не думаю, что ты найдёшь такую сумму инвестиций в нашем регионе. Как минимум, в рублях – миллионов триста необходимо.

– Ты прав. Но по поводу инвестиций есть у меня одна задумка. Правда, пока не знаю сработает она или нет. – Их разговор прервал телефонный звонок. Алексей посмотрел на номер. Звонил Бегемот.

– Серёга, потом договорим.

– Хорошо, – Яковлев вышел из кабинета.

– Прут, ты что забыл про свой базар?

– Какой? Напомни.

– Не коси, ты пообещал бегом вернуть вторую половину долга.

– Обещал, значит верну. Завтра вечером и завезу.

– Точно?

– Точнее, только у провизора в аптеке.

– Смотри, Прут. Ты меня знаешь, я шуток не люблю.

Переговорив с Бегемотом, Алексей закрыл кабинет на ключ и достал из тайника в шкафу пакетик с кокаином. – Что-то быстро в этот раз он закончился? – Удивился он. Присев за стол, он принял дозу. Минут через пятнадцать он покинул офис и поехал к Дарье Семёновне.

– Дарья, у меня проблема.

– Какая? – Встревожилась Дарья Семёновна.

– Моя жизнь в любую минуту может дать трещину.

– Почему, что случилось?

– Высох, как никогда.

– И сколько нужно тебе, чтобы обойтись без этой трещины? – Улыбнулась Дарья Семёновна.

– Хотя бы, штук сто.

– Подожди минутку, я посмотрю, сколько есть у меня наличными. – Дарья Семёновна ушла к себе в комнату. Вскоре вернулась и положила стопку купюр на столик перед Алексеем. Он их посчитал.

– Здесь сто двадцать. Спасибо, на днях верну.

– Не беспокойся. Напоить тебя чаем с вареньем, яблочным? Свежее, ароматное вчера сама варила, весь вечер провозилась.

– Дарья, в следующий раз, я очень спешу.

Мэр позвонил своему заместителю, Клочкову.

– Юра, зайди. Что значит не могу? А, у тебя люди. Ну, как освободишься. – Антон Иванович не любил ждать, поэтому Клочков торопливо вошёл к нему в кабинет через несколько минут.

– Чего звал, Иваныч?

– Ты не знаешь, у нас в городе есть детективное агентство?

– По-моему, практикуют и детективы, и агентство имеется. Но хоть убей, ни за что не поверю, что тебе Дарья Семёновна изменяет.

– Дело не в моей супруге, ты прав. Мне нужен хороший сыщик. Чтобы опытный был. Найди мне такого.

– Хорошо, постараюсь, – вздохнул Клочков.

– Ты, чего так тяжело вздыхаешь?

– Я ещё вчера две встречи запланировал с руководителями предприятий.

– Встречи отмени и перенеси на завтра. Ты, очевидно, забыл, что просьба начальника – закон для подчинённого?

– Иваныч, да как ты мог подумать про меня такое, чтобы я, да забыл первую заповедь служивого человечка?!

– В таком случае, служивый, иди и занимайся моим поручением.

– Была бы на то воля твоя, Иваныч, а я-то всегда готов быть полезным тебе.

– Вот за это я тебя и ценю, Михалыч. Поторопись.

Глава 3

Вечером, в пять часов в кабинет мэра в сопровождении Клочкова вошёл коренастый мужчина, на вид лет сорока пяти, в сером костюме.

– Владимир Михайлович Беркутов, – представился он, пожимая руку мэра.

– Иваныч, я у себя, – Клочков вышел из кабинета.

– Рассказывайте, Антон Иванович, что заставило Вас обратиться к частному сыщику? – Не теряя времени, перешёл к делу Беркутов.

– У меня из сейфа пропали документы. Вор в папку вместо них положил чистые листы бумаги. Скоро выборы. Я не хочу, чтобы они оказались в руках у кого-нибудь из моих конкурентов.

– Вы, кого-то подозреваете?

– В том-то всё и дело, что никого.

– Понятно. К этому вопросу мы ещё вернёмся. Кто, кроме Вас на момент пропажи, знал про документы или имел доступ к сейфу?

– То, что именно эти документы лежат в сейфе, никто не знал, кроме меня.

– Про сейф знают Фёдор и Степан. Это егеря. Они постоянно живут на заимке.

– Я правильно понял, что сейф находится в тайге, на заимке?

– Да. Точнее сказать, это даже не сейф, а железный шкаф под бумаги высотой метр шестьдесят и шириной шестьдесят сантиметров, изготовленный ещё в середине прошлого века.

– Скажите, каков характер содержания документов: деловая переписка, финансовая или бухгалтерская отчётность?

– Бухгалтерская отчётность о финансовой деятельности, банковские проводки и тому подобное. К ним приложена опись.

– Почему именно там, Вы хранили эти документы?

– Подальше положишь – поближе возьмёшь.

– Автомобильным транспортом можно добраться до этого места?

– Можно, но долго и некомфортно. Можно также по реке, но это ещё дольше.

– Я должен побывать там.

– Отправлю вертолётом, когда скажите.

– Завтра утром я буду готов вылететь. Когда обнаружили пропажу документов?

– Когда последний раз летал туда, в прошедшие выходные.

– Когда предпоследний раз, проверяли на месте документы или нет?

– Месяцев пять или шесть назад, точно не помню.

– Понятно. Мне нужен список людей, побывавших там за это время.

– Хорошо. Вам понадобятся деньги, – Антон Иванович положил на стол перед Беркутовым кредитную карточку. – На ней сумма в рублях, эквивалентная двадцати тысячам долларов. Это на текущие расходы. Понадобятся ещё, скажите. Каков размер Вашего гонорара?

– Он будет зависеть от конечного результата, но в разумных пределах. Вознаграждение моему агентству мы обсудим, чуть позже, если Вы не против?

– Меня это устраивает. Завтра утром во сколько и по какому адресу прислать за Вами машину?

– К восьми, на Ленина, пятнадцать.

– Запишите номер телефона, по которому можете звонить мне в любое время дня и ночи. – Мэр продиктовал номер. Попрощавшись, Беркутов вышел из кабинета.

Заимка поразила сыщика своими размерами, на которые он обратил внимание ещё в вертолёте, с высоты птичьего полёта. – Какая же это заимка – это целое поместье, – подумал он, разглядывая её в иллюминатор, при приземлении. На вертолётной площадке его встретил работник, которого Антон Иванович предупредил о нём по спутниковой связи. Ещё не старый, на вид лет под пятьдесят, высокий здоровяк в камуфляжной одежде с лицом, заросшим густой, чёрной бородой, с хитринкой в глазах, приветливо поздоровался.

– Добрага здаровьячка табе, Владимяр Мяхалач. Фёдар я, а Стяпан у дяревню падалси, сваих праведать, значатся.

Фёдор поселил Беркутова в гостевом домике. Гостевой домик был рассчитан на проживание двух человек и начинался с тесного тамбура, через который, вошедший в него, попадал в небольшую комнату с двумя крохотными окошками на боковых стенах. Под ними стояли две кровати, а между ними у стены две тумбочки. Верхнюю одежду можно было повесить на вешалку, при входе справа от двери. Там же приютился небольшой деревянный стол с двумя табуретками. Слева от двери стояла небольшая чугунная печка. В тёмное время суток комната освещалась электрической лампочкой в матовом плафоне, который был прикреплён к самому потолку.

– Удобства на дваре, ня абясуть, – улыбаясь, предупредил Фёдор.

– Не беспокойся, мне не привыкать.

– В баньку-та сходяшь?

– Не откажусь. Но сначала переоденусь.

– Пярадявайся тада, я абажду табе чуток.

Баня оказалась не такой большой, как показалась Беркутову с высоты. Само строение из брёвен, возведённое под одну крышу, было, конечно, внушительных размеров. Но большую часть площади занимала терраса на открытом воздухе и комната, в которой стоял огромный бильярдный стол.

После манипуляций Фёдора веником над телом Беркутова, он распаренный и красный, завернувшись в простыню, сидел на террасе и млел от удовольствия, попивая маленькими глоточками прохладный клюквенный морс, лениво отмахиваясь от комаров берёзовой веткой. День был солнечным и ветреным, поэтому комары не очень ему досаждали. Тела он не чувствовал, оно находилось будто в невесомости.

– Мяхалач, ты сялёнкя-та у парной аставял, нада васстанавить. Ушицу папробашь, иша с вячерняга улова гатовял? Картошачка даваряватся.

– Пожалуй перекушу и уху твою попробую.

– Так ить, я мигам.

Фёдор спустился по ступенькам с террасы, завернул за угол бани и вскоре вернулся с плетёной корзиной в руке, которую поставил на лавку. Содержимое корзины было накрыто тонким разноцветным полотенцем, которое Фёдор снял и, аккуратно свернув, положил на лавку. Затем, не спеша, стал выкладывать на стол содержимое корзины. Сначала, достал и поставил запотевшую, полулитровую бутылку, заткнутую самодельной пробкой. – Ета на любитяля, апасля баньки. Шас с лядняка узял. Стяпан заняматся, када яму делать неча. – Затем поставил на стол миску с солёными грибами.

– Груздя, с прошлага гаду грябочки, на крепянька иша. Стяпан-та бальшай мастяр саленья па осяни гатовять. А эта, сёмашка, наша, местна, таку у лавки ня абмяняшь на дяньгу-та, – Фёдор достал из корзины и поставил на стол миску с красной рыбой, нарезанную продолговатыми кусочками. – Тож с лядняка.

– Фёдор, ты, когда успел картошку-то отварить?! – Удивился Беркутов.

– Мы усё успявам. Нам инача няльзя. Яванач ня любят ждать. – Всё приготовив, Фёдор сел за стол.

– Сам бог вялел, апасля баньки прянять, – взяв в руку бутылку, сказал он.

– Табе Мяхалач, как, да краёв?

– Плесни грамм пятьдесят, мне хватит.

– Так ить, я тож шибка ня насядаю на яё, ня к чаму ета, да и вредян арганизму пярабор у етям деля. Так, с устатку яной раз, да штаба ня захварать, када азябняшь.

– И правильно делаешь. Давай, Фёдор, будь здоров. – Беркутов одним движением вылил содержимое стакана себе в рот и одним глотком отправил дальше. Но ему показалось, что вместо самогонки он проглотил огненный шар, который, обжигая пищевод, стал медленно опускаться вниз и остановился в области солнечного сплетения. Фёдор пить не спешил, а прищурившись, наблюдал за реакцией Беркутова.

– Нака, выпяй, – протянул он стакан с клюквенным морсом гостю. Беркутов схватил стакан и судорожно сделал несколько глотков. На глазах у него выступили слёзы. Через некоторое время спазм, перехвативший горло, стал отпускать. Он подцепил вилкой из миски кусочек солёного груздя и отправил в рот. Затем, поделив вилкой на кусочки, большую отварную картофелину, то-торопливо, съел её. И только после этого почувствовал, что к нему вновь вернулась способность говорить.

– Фёдор, сколько же градусов ваш самогон?

– Так ить, хта жа яга знат, сколь градасав етях.

– Вы, что крепость не замеряете, когда гоните?

– Как ня замярям, абязатяльна замярям. Стяпан пляснёт чуток на стол и спичку зажигат. Гарит синям пламяням, значат гатов прадукт. Так и правярям крепасть. А ты, как думал? Мы тожа ня лыкам шита. Чага ваду-та пачом зря хлябать.

– А ты лыко в нём, случайно, не пробовал растворять?

– Иша ня давялось спытать ня разу.

– Понятно всё с вами, аборигенами.

– Яванач тожа бават нас со Стяпанам барягенамя абзават, када ня у духя и ругатса. Тока славца крепянькага дабавлят.

– Это какого же?

– Матярнага.

– В таком случае, прости. Я же не знал об этом.

– Так ить, мы ня абяжамся. Яванач такта мужик добрай и справядливасть уважат.

– Судя по произношению, ты, вроде как, не коренной житель этих мест?

– Правяльна, ня местнай. Ёся Сталян иша да вайны маих деда и бабку, ане тада мальцамя быля, паслал на ляченяе у етя мяста. Ён тада целамя хутарамя атпралял людишак у етат край. Ане чудам жавымя асталясь. Тута карня и пустиля.

– Понятно.

– Ушицу-та пробай, пака ня стыла, ня атвлякайся, иша успешь, нагаварисься.

С заимки Беркутов вернулся через день, днём и из аэропорта поехал в офис.

– Добрый день, Владимир Михайлович. Как слетали? А загорели-то как! – Встретил его помощник, Александр Зайцев.

– Добрый. А ты, что думаешь, в тайге солнце не светит? Светит и ещё как. Я вижу ты собрался уходить?

– Хочу пообедать съездить.

– Заедь в отдел и договорись с криминалистом, чтобы он проверил по базе вот эти отпечатки пальцев. – Беркутов достал из сумки папку и отдал помощнику.

– Только предупреди, чтобы он поаккуратнее с ними обращался, потому что снял я их дедовским методом.

– Хорошо, заеду.

– Меня до дома подбрось.

Утром, на следующий день Беркутов спросил у помощника.

– Ну и чем, нас порадовал криминалист?

– Отпечатки под номером один принадлежат Алексею Пруткову, двое других в базе данных не числятся.

– Как его отпечатки попали в картотеку?

– Несколько лет тому назад он привлекался органами. Точнее привлекались трое: он, Жуков и Савченко. Все трое, в то время, учились в одном колледже. Только Прутков учился на первом курсе, а те двое на третьем. Они находились в хорошем подпитии. Напугали продавца муляжом пистолета, взяли несколько бутылок водки и несколько шоколадок. Прутков стоял на шухере. Жукова и Савченко посадили. Прутков отделался условным сроком. За него заступился его дядя. Савченко в колонии был убит. Жуков вышел из колонии по УДО, в данный момент проживает в городе. По оперативной информации, торгует наркотой, среди уголовников в авторитете, носит кличку Бегемот, которую получил ещё до колонии.

– Ты, когда про всё успел узнать?

– Повезло, я в отделе встретил приятеля. Несколько лет тому назад он этим делом, как раз и занимался.

– Выясни в городе сейчас Алексей Прутков или нет?

– Хорошо. – Через несколько минут Зайцев доложил шефу. – В данный момент Алексея Пруткова в городе нет. Он в командировке, в Москве.

– Когда вернётся, не узнал?

– Секретарь сказала, что точно неизвестно, но, возможно, что через два дня будет на месте.

– Это его отпечатки пальцев я обнаружил на гладкой полихлорвиниловой поверхности папки, на сейфе, точнее, на железном шкафу и в комнате, в которой он жил на заимке.

– Кому принадлежат остальные отпечатки?

– Отпечатки под номером два принадлежат егерю. Я их снял у него, но не обнаружил, ни на папке, ни на шкафу. Отпечатки под номером три, были мною обнаружены и сняты со шкафа и с папки и, скорее всего, принадлежат хозяину заимки, то есть Пруткову Антону Ивановичу. Других отпечатков пальцев, ни на шкафу, ни на папке нет.

– Значит, попался воришка.

– Не спеши.

– Почему?

– Хотя бы потому, что ещё не получены ответы на некоторые вопросы и, кроме отпечатков пальцев на папке и на шкафу у нас нет других доказательств. Как они там оказались, нам не известно. Почему он, не опасаясь, оставил их на папке и на шкафу? Вполне возможно, что в его действиях не было преступного умысла.

– После разговора с ним, многое выяснится.

– Надеюсь. Кстати, егерь сказал мне, что Прутков старший стал реже бывать на заимке. Любит прилетать осенью один, без компании, побродить в лесу с ружьём, с собакой.

– Правильно, ему тоже отдых требуется, после его-то напряжённых будней.

Глава 4

Первые два месяца лета две тысячи первого года в Еловске выдались солнечными и жаркими, а прогноз синоптиков на август тоже обещал порадовать северян теплом. Такое на Крайнем Севере происходит редко, но иногда случается. Днём, в понедельник, шестого августа мэр получил известие об убийстве племянника, Алексея Пруткова, от начальника управления внутренних дел полковника Мурзина. Не каждый день в Еловске погибал от руки неизвестного близкий родственник чиновника, такого высокого ранга, как мэр. Поэтому Мурзин счёл своим долгом, лично сообщить ему об этом.

Антон Иванович, как и подобает в таких случаях добропорядочному чиновнику и человеку, кто бы в этом сомневался, но только не он, в текучке дел не забыл одеть маску, убитого горем близкого родственника. И так увлёкся ролью, что в первый день траура забыл её снять вечером, дома. Супруга, укладываясь спать, сказала ему об этом.

– Антон, на ночь глядя, хотя бы выражение на лице смени, а то, не дай бог, ещё какой-нибудь кошмар во сне прицепится, – и с чувством, искренне верующей, три раза перекрестилась.

– Ты права, Даша, я слишком увлёкся ролью скорбящего. Прости, господи, мою душу грешную и упокой душу несчастного мальчика. Хорошо, что сестра не дожила до этого скорбного дня. – И соединив три пальца правой руки в пучок, уже лёжа в постели, неумело, но с наигранным чувством, свято верующего, трижды осенил себя крестом.

– Каким хулиганом был в молодости, таким и остался. – Недовольным тоном сказала Дарья Семёновна и повернулась на правый бок.

Следователь прокуратуры Борисов не любил выезжать на место преступления перед перерывом на обед. Но, как правило, выбирать не приходилось, тем более сегодня был день его дежурства. В десять часов тридцать минут утра на пульт дежурного городского отдела милиции поступил сигнал об обнаружении двух трупов в помещении автосервиса по улице Лесной, дом тридцать два, от работника этого предприятия. Оперативно следственная группа прибыла на место преступления в одиннадцать. По документам, найденным в одежде, были предварительно установлены личности убитых. Одним из убитых был Жуков Андрей, криминальный авторитет, торговец наркотиками, хозяин автомастерской, по кличке Бегемот, а другим – Прутков Алексей. Борисов осмотрел место преступления, распорядился изъять на контрольно пропускном пункте журнал посещений, записи камер видеонаблюдения, опросил имеющихся свидетелей, попросил криминалиста не задерживать результаты экспертиз и спокойно поехал домой обедать, так как ничего сложного в этом деле, пока не видел. – Похоже, на какую-то криминальную разборку, а Прутков, племянник мэра, мог оказаться в автомастерской случайно, как клиент, – подумал он.

Когда супруги Прутковы оформляли опекунство над пятилетним сыном младшей сестры Антона Ивановича, вместе они прожили уже более семи лет, а бог так и не послал им к этому времени своих детей. Сестра Антона Ивановича ушла из жизни рано от тяжёлой болезни, а точнее, от бытового пьянства. Теперь все заботы о мальчике легли на хрупкие женские плечи, тогда работающей, Дарьи Семёновны. Надо сказать, что особых хлопот он ей не доставлял. Только постоянно дрался с кем-нибудь из своих сверстников. Сначала в детском садике, а затем и в школе. Заботливые педагоги всегда просто объясняли Дарье Семёновне мотивы его хулиганского поведения.

– А что Вы хотите, Дарья Семёновна, ребёнок, очевидно, в своё время не получил достаточно ласки, любви, тепла и заботы от родной мамы, – рассуждал, после очередной драки, очередной педагог, сочувствуя Дарье Семёновне, – вот Вам на лицо и причина агрессии. – Дарья Семёновна со временем успокоилась и перестала близко к сердцу принимать драки Алексея.

– Бьёт мальчик своих сверстников, значит заслужили. И ничего плохого в том нет, если может постоять за себя, – рассудила она.

Время шло, Алексей закончил девять классов. И, как не билась с ним за хорошие оценки Дарья Семёновна, закончил кое-как, на одни тройки. Из колледжа его не отчислили за хулиганское поведение, только благодаря тому, что его родной дядя занимал кресло мэра. Пришло время Алексею служить в армии. Дарья Семёновна, совершенно искренне, стала его отговаривать. Но он упёрся, как известное всем, рогатое домашнее животное и своё решение, честно исполнить воинский долг, не поменял.

– Молодец! – похвалил патриотический порыв племянника Антон Иванович, а сам, умудрённый жизненным опытом, подумал. – Хотелось бы надеяться, что поможет тебе, парень, армейская служба выбрать правильные ориентиры в жизни.

– Ты уж там побереги себя. Голову не теряй, командира слушай, – напутствовала Алексея со слезами на глазах Дарья Семёновна, при прощании на пункте сбора призывников, перед отправкой в воинскую часть. Алексей шутил, обещал часто писать, а сам внутри был зажат, как пружина, очевидно, от напряжения, вызванного сильным волнением. Пойти служить в армию, а не спрятаться за спину дяди, по сути, это было первое, важное решение в его жизни, которое он принял самостоятельно.

С тех пор, как Алексей отправился исполнять свой воинский долг, прошёл месяц. Дарья Семёновна, традиционно, в один из выходных дней делала в доме лёгкую уборку, а точнее, проверяла всё ли на месте, потому что не доверяла, приходящей молодой домработнице. Её дом, как настоящий музей декоративно-прикладного искусства, был уставлен сверху донизу дорогими китайскими фарфоровыми вазами и вазочками, различными статуэтками и, не обделён прочими, не дешёвыми безделушками. Поэтому огромная площадь и внутреннее убранство двухэтажного особняка мэра Пруткова требовали неусыпного внимания хозяйки. Дольше обычного задержалась, в пока необитаемой, комнате Алексея. Задумавшись, остановилась у книжного шкафа. Открыла дверцу, бросила беглый взгляд на корешки собраний сочинений, с увлечением собираемых в молодости, и задержалась им на томике Пушкина. Вспомнила, как маленькому Алёше иногда читала перед сном. Осторожно достала книгу, начала листать страничку, за страничкой, освежая в памяти, сказку о царе Салтане. Алёша всегда слушал её внимательно, затаив дыхание и быстро засыпал, набегавшись за день. Перед тем, как поставить книгу на место, она ещё раз окинула придирчивым взглядом ровные книжные ряды и обратила внимание на толстую тетрадь, выглядывающую тёмно коричневой обложкой в верхнем ряду справа. Положив книгу на стол, осторожно достала её и открыла. Сразу догадалась, что держит в руках дневник Алексея.

Прочитав дневник, Дарья Семёновна поняла, что Алексей, живя у них, страдал от одиночества. Тосковал по своей пьянице матери, побаивался важного дядю Антона и, что самое обидное, у него в душе не нашлось, ни одного тёплого слова о ней.

Случайно обнаруженный дневник, вывел её окончательно из душевного равновесия через несколько дней, после прочтения. Дарья Семёновна устала пытать себя, мучительно отыскивая ответы на вопросы что, где и когда она упустила в воспитании ребёнка. И дабы, вновь обрести душевный покой, решила посетить известного в Еловске психоаналитика, кандидата медицинских наук, Быкова Семёна Михайловича. Он назначил время на четырнадцать в субботу и строго предупредил не опаздывать.

Семён Михайлович Быков был не стар, но успел поседеть, носил очки из тонкой металлической оправы, а по характеру был мягок и добродетелен. Жил с семьёй за городом в собственном доме, где изредка, в виде исключения, принимал состоятельных пациентов. Он встретил Дарью Семёновну радушно, как старую знакомую, и предложил пройти в рабочий кабинет.

– Дарья Семёновна, слушаю Вас внимательнейшим образом. – Пока она выкладывала Быкову свои душевные терзания он, ни разу не перебил её. Когда она замолчала, он поинтересовался.

– Дневник у Вас с собою? Позвольте мне взглянуть. – Дарья Семёновна достала из сумочки тетрадь. Минут тридцать он изучал записи Алексея. Затем бережно положил тетрадь на столик.

– Семён Михайлович, как думаете, Алексей специально оставил тетрадь на видном месте, чтобы сделать мне больно? И за что он мстит мне?

– Я, конечно, могу предположить, с большой долей вероятности, что он сделал это сознательно, именно для того, чтобы Вы обратили на неё внимание.

Не огорчайтесь, прошу успокойтесь. Не вижу серьёзных причин драматизировать ситуацию. Тем более, если учесть дату, когда была сделана последняя запись в дневнике. Ему сейчас двадцать один, а последняя запись его рукой датирована четырьмя годами раньше. – Семён Михайлович сделал короткую паузу, затем продолжил. – Думаю, что он мстит не конкретно Вам. Он мстит людям за ту жестокость и несправедливость, которые окружали его с самого рождения и, скорее всего, уже в утробе матери.

Семён Михайлович говорил увлечённо, а Дарья Семёновна почувствовала, что на душе у неё полегчало. Она с интересом слушала, правда, иногда не понимая смысла некоторых слов. Кандидат медицинских наук не стал долго утомлять Дарью Семёновну своей обширной эрудицией.

– Дарья Семёновна, может быть, ещё кофе? – Сделав паузу, предложил Семён Михайлович.

– Нет, благодарю. Сколько я Вам должна?

– По выходным дням моя консультация стоит пятнадцать тысяч рублей. – Дарья Семёновна достала из сумочки деньги и положила на столик. – Благодарю.

– Если возникнут проблемы, Дарья Семёновна, звоните, я всегда готов помочь.

– Как у батюшки на исповеди побывала, – вздохнула Дарья Семёновна, усаживаясь за руль в свою шикарную иномарку. – И совсем не дорого, по-божески, взял с меня психоаналитик за разовую консультацию. – Довольная посещением Быкова, решила она. – Я точно такую же сумму в церкви, по воскресным дням жертвую. – И умиротворённая, медленно отъехала от дома кандидата медицинских наук.

Организацией похорон Алексея занимался Юрий Михайлович Клочков и занимался основательно, с размахом, а если точнее сказать, то горел желанием угодить шефу. Поэтому сотрудники ГАИ, временно, перекрыли движение автомобильного транспорта на нескольких участках в городе и сопровождали похоронную процессию до самых ворот кладбища. Караван, состоящий из множества черных джипов, во главе с катафалком, медленно двигался по притихшим улицам Еловска, свирепо извергая звуки автомобильных клаксонов. На тротуарах вдоль движения траурной вереницы машин, стояли редкие зеваки. Зажатые, в искусственно созданных пробках, водители автомобилей, сдержано матерились.

В первой половине дня небо зависло над городом серым колпаком. Так получилось, что сама матушка природа захотела проститься с Алексеем, всплакнув по покойнику мелким, моросящим дождичком. Антон Иванович и Дарья Семёновна выглядели совершенно потерянными на фоне, присутствующих на церемонии прощания. Он высокий, крупный мужчина с властным лицом, привыкший повелевать окружающими. Она стройная, красивая женщина стояли под зонтами, чуть в сторонке от многочисленной траурной толпы. Каждому из них, по – своему, было жалко Алексея. Жалко, потому что ушёл на веки молодой парень, который, как слепой котёнок, на отпущенном жизненном отрезке так же, как и его мать, не смог прочно устоять на ногах в этом изменчивом мире. Подразделение ОМОН, присланное командиром отряда по личной просьбе организатора похорон, произвело трёхкратный залп из штатного стрелкового оружия над свежим бугорком могилы Алексея. Дарья Семёновна от звука выстрелов все три раза, пугливо, вздрагивала. Похороны закончились, супруги вместе прошли по аллее кладбища до ворот.

– Даша, так сложились обстоятельства, надо с этим смириться. К сожалению, не в наших силах, что-нибудь изменить. Возьми себя в руки и постарайся успокоиться.

– Хорошо, Антон, – вздохнула Дарья Семёновна. Антон Иванович заторопился на сессию городского совета депутатов, а она отправилась на поминальный обед, который был заказан в одном из лучших ресторанов города. Компанию Дарье Семёновне составила жена Алексея – Лена, ставшая вдовой в двадцать пять лет.

Глава 5

Когда от ворот кладбища отъехал последний автобус, с провожающими в последний путь Алексея, из-за туч выглянуло солнце, а на кладбищенской стоянке припарковалась красная иномарка. Из неё вышла с цветами в руке молодая, стройная, красивая блондинка в траурном, скромном наряде и спросила у сторожа в каком месте, только что похоронили племянника мэра. Сторож, молча, проводил её до могилы. Женщина поблагодарила его и, достав из сумочки, протянула ему пятьсот рублей, – помяните Алексея, уважаемый, он был хорошим человеком. Сторож взял деньги, – конечно, помяну, не беспокойтесь, дамочка, отчего же не помянуть, раз человек был хороший, царствие ему небесное, – и оставил её одну. Катя нагнулась и аккуратно положила цветы на свежий бугорок могилы. – Спи, Лёшенька, спокойно, пусть земля тебе будет пухом. – Вернувшись домой, она позвонила Смирнову.

– Твоё предложение ещё в силе? Фамилию кандидата назови.

– Что созрела? Молодец, давно бы так. – Засмеялся Смирнов. – Прутков его фамилия, действующий мэр. Будь спок, Шубина, всё будет тип-топ.

– Я почему-то, так и подумала.

– Что, я не понял?

– Да это я так, про своё, про девичье.

– Во сколько завтра с утра к тебе заехать? Мне надо тебя проинструктировать.

– Только не с утра. – Катя выключила телефон. – Да пошёл ты со своими инструкциями, придурок, – тихо, произнесла она.

Лена побыла на поминках недолго, где-то, около часа. Простилась с Дарьей Семёновной и уехала домой, потому что двойняшек ещё с утра оставила со своей мамой.

– Как вы тут? – Зайдя домой, спросила она у мамы.

– Нормально, играют в своей комнате.

– Пока меня не увидели, пойду полежу немного, голова что-то раскалывается от боли.

– Таблетку выпей. Ты, не голодная?

– Мама, я же из ресторана, – сделав над собою усилие, улыбнулась Лена.

– Мало ли, не на вечеринку ходила, всё-таки. – Лена сняла туфли, сунула ноги в домашние тапочки, обняла маму, поцеловала её и тихонько, чтобы не услышали дети, прошла в свою комнату. Со столика взяла фотографию в рамке, на которой они вдвоём, с Алексеем счастливые улыбались в объектив фотокамеры. Приятель Алексея поймал это мгновение во время пикника, в один из выходных летних дней.

Познакомились они с Алексеем на улице, поздним, летним вечером. Как-то в субботу она засиделась у подруги. Подруга предложила ей остаться и переночевать, но Лена отказалась, потому что не хотела волновать маму. На автобусе доехала до остановки, от которой до дома было совсем близко. Повесив сумочку на плечо, она торопливо зашагала в его сторону. Неожиданно, у неё на пути возникли из темноты два пьяных молодых парня.

– Познакомимся, – предложил один из них. В это время рядом остановилась машина, а из неё вышел мужчина. Лене терять в такой ситуации было нечего. Она шагнула вперёд и нанесла удар ногою в пах пьяному парню, который стоял ближе к ней. – Хорошо, что на мне джинсы, а на ногах кроссовки, – подумала она. Пьяный, схватившись за низ живота, согнулся. Лена размахнулась и добавила ему сумочкой по голове. Парень, не устояв на ногах, упал. Лене повезло, потому что вышедший из машины мужчина, пришёл ей на помощь и ударом кулака отправил второго на землю.

– Вы в порядке? – На Лену смотрел молодой парень с мужественным лицом, спокойный и уверенный в себе.

– Да.

– Я видел, как Вы лихо расправились с одни из них. Откуда у Вас, такие бойцовские навыки?

– Если Вы имеете ввиду умение в критической ситуации постоять за себя, то это качество у меня воспитала улица.

– Вы, выросли на улице?

– В каком-то смысле, можно сказать и так. В детстве, после школы, выучив уроки, я всё свободное время проводила во дворе с мальчишками.

– Я уже стал об этом догадываться. – Её воспоминания прервала, тихонько вошедшая в комнату мама.

– Не спишь?

– Нет. А что?

– Мне кажется, у Антошки температура. Жаром, так и пышет от него.

– Не волнуйся, сейчас я встану и поставлю ему градусник.

Юрий Михайлович Клочков пухленький, лысенький, розовощёкий, в прекрасном расположении духа, шустро, перебирая короткими ножками, как сказочный колобок, весело катился по коридору второго этажа городской администрации в кабинет к шефу. Время было позднее и все кабинеты пустовали, только мэр продолжал работать. То, что Антон Иванович обязательно отметит его старание в организации похорон племянника, Юрий Михайлович, нисколько не сомневался. Нисколько он не сомневался и в том, что похороны организовал по высшему разряду.

Антон Иванович последнее время редко задерживался на работе допоздна. Но сегодня так получилось, из-за похорон племянника, да сессии депутатов городского совета, которая по времени затянулась дольше обычного. Когда в кабинете появился Клочков, он его даже не заметил, потому что сидел в глубокой задумчивости за рабочим столом и знакомился с документами, которые ему подготовила секретарь. Некоторые сразу подписывал, а некоторые откладывал в сторону для последующего, более детального ознакомления.

Клочков бесшумно приблизился к огромному столу мэра и ему, даже пришлось два раза негромко кашлянуть, прежде чем шеф обратил на него внимание. Антон Иванович поднял голову от бумаг и отрешённым взглядом уставился на Клочкова.

– Тебе чего?

– Зашёл узнать, чего задержался?

– А ты, я вижу, торопишься благодарность получить? Не терпится тебе? Без благодарности и не заснёшь?

– Охранник сказал мне, что ты ещё в кабинете. Вот я и заглянул, – начал оправдываться Юрий Михайлович, но мэр перебил его.

– Скажи-ка мне лучше, дорогой, ты зачем похороны моего племянника превратил в дешёвое театральное представление? Тоска по девяностым спокойно жить мешает?!

– Не понял? Он же был ветераном локальных военных конфликтов?! – оторопело уставился Клочков на шефа.

– Чего ты не понял?! Выборы на носу! Или ты не в курсе?! Забыл, так могу напомнить?!

– Не шуми, Иваныч, не шуми. Я всё организовал, как обычно. До выборов ещё вагон и маленькая тележка времени.

– Скажи, кто тебя надоумил, умника, перекрыть на нескольких улицах автомобильное движение в городе?

– Сам же сказал, что у тебя времени мало. Вот я и ускорил процесс.

– Ускорил он процесс. Можно подумать, что про пираний с телевидения ты ничего и, никогда не слышал. Еле успел выдернуть из вечернего эфира сегодняшних новостей скандальный репортаж о небывалых автомобильных пробках на улицах города! Я тебе, что поручил?! Меня закопать?! Так я ещё кашляю. Только заставь тебя богу молиться, ты готов весь лоб себе расшибить! Иди с глаз долой, не мешай работать! – Клочков, испытавший на себе не раз за время многолетней службы крутой нрав шефа, демонстрируя покорность, поднял обе руки вверх и, пятясь задом, виновато улыбаясь, поспешил покинуть кабинет.

– Всё, всё, всё ухожу, работай.

Вот вляпался, – стал ругать себя Юрий Михайлович. – Явился на глаза шефу по собственной инициативе. Поэтому вместо заслуженной благодарности и бесплатной путёвки в элитный санаторий госслужащих получил нагоняй. Ничего время пройдёт: остынет и успокоится. А я в следующий раз умнее буду, – успокоил себя Клочков, отъезжая с парковки от здания администрации. – Во рту что – то стало пересыхать, ни с того, ни с сего последнее время. Вот и сейчас жажда мучает нестерпимо. Надо бы заехать в магазин и купить минеральной воды, – подумал Юрий Михайлович и мысленно проложил оптимальный маршрут к ближайшему магазину.

Валентина Михайловна удивительно добрая женщина, не потерявшая с годами природной красоты, заботливая мать и бабушка, а по сложившимся жизненным обстоятельствам, преданная супруга Клочкова, с самого порога уловила мрачное настроение мужа. И поспешила на кухню, собирать на стол простенький ужин. Достала из холодильника салат из свежих овощей, котлеты, приготовленные по особому рецепту, запечённого в фольге цыплёнка; поставила в микроволновку подогреться жареный картофель, затем вернулась к холодильнику и торопливо выгрузила на стол из его огромного нутра: свежие помидорчики, огурчики, зелень и некоторые другие запасы. Потому что знала, что Юра к вечеру бывал особенно голоден.

– А как не быть к вечеру голодным с его-то многочисленными обязанностями на работе и ненормированным рабочим днём?! Да ещё старается всё время быть под рукой у Антона Ивановича. А как не стараться?! Дай бог здоровья Антону Ивановичу! К кому только не обращались, когда понадобились срочно деньги дочке на операцию за границей, а выручил Антон Иванович.

Хорошо хоть утром успевает нормально позавтракать, – вздохнула Валентина Михайловна, заботливым взглядом ещё раз окинула старательно накрытый к ужину стол и позвала мужа.

– Юра, иди, всё готово, не тянись, а то картошка остынет!

– Бегу Валюша, – нехотя, оторвался от экрана телевизора Юрий Михайлович.

Детектив Зайцев приехал на работу в четверг, девятого августа пораньше, в восемь утра, но шеф уже сидел за рабочим столом.

– Владимир Михайлович, Вы в курсе? – После приветствия, поинтересовался он у Беркутова.

– Да, в автомобильной пробке узнал.

– Что будем делать?

– Как что? Продолжим поиск документов. Ты, сегодня постарайся взять распечатку с его номера, а я попробую договориться с мэром о встрече.

Когда Беркутов вернулся в офис во второй половине дня, ближе к вечеру, то помощник уже поджидал его.

– Докладывай Александр, только коротко. А я пока кофе себе сварю. У нас в холодильнике есть бутерброды? Сегодня не успел пообедать.

– Бутербродов точно нет, но есть сыр, масло, колбаса. Хлеб тоже есть, я купил.

– Слушаю тебя внимательно.

– Да особо-то и докладывать нечего. Распечатку добыл, знакомый из отдела помог. У Вас на столе лежит.

– А ты говоришь, докладывать нечего.

– Вам-то удалось встретиться с мэром?

– Встретился. Отпечатки пальцев под номером три, как я и предполагал, принадлежат ему. Я их снял у него таким же кустарным методом, как и на заимке.

– И всё?

– Нет, не всё. Он передал мне список гостей, которые посетили заимку за последние полгода. Кстати, мэр сам выделил красным маркером две, стоящих рядом фамилии, с них и начнём. Список я положил на стол, посмотри. Да, купи мне на ближайший авиарейс билет в Москву. Антон Иванович сказал, что племянник полгода тому назад в Москве открыл дополнительный офис.

Мой голос, внутренний, почему-то настойчиво шепчет мне, что необходимо и, чем быстрее, тем лучше, пообщаться с его руководителем.

– Хорошо, куплю. Только бы внутренний голос не ошибся. Билет купить в бизнес класс?

– Естественно. Сам-то я мог бы, конечно, лететь и эконом классом, а вот мой внутренний голос привык перемещаться на большие расстояния с максимальным комфортом и поэтому редко ошибается, так что по поводу превышения затрат, можешь не беспокоиться, они обязательно окупятся.

– Да я и не беспокоюсь. Голос-то Ваш и Вам шепчет, а не мне. Лучше скажите, как мэр отреагировал на то, что на папке с документами и на шкафу, Вы обнаружили отпечатки пальцев его племянника?

– Ему-то они зачем понадобились?! – Очень удивился он.

– Что, больше никак и не прокомментировал?

– Нет.

– Владимир Михайлович, в этом списке выделены фамилии: Курагин А. Д. и Дёмин М. И. Кто они?

– Они вдвоём гостили у него на заимке весной. Приятели, оба на пенсии.

– А почему он их выделил?

– Он не успел договорить. Его отвлёк телефонный звонок, затем ему куда-то необходимо было срочно ехать.

Глава 6

Прилетев в Москву, вечером из гостиницы Беркутов позвонил директору дополнительного офиса Торгового Дома Прутков и компания, Шток Эдуарду Альбертовичу.

– Эдуард Альбертович, добрый вечер. Вас беспокоит Беркутов Владимир Михайлович. Мне необходимо с Вами встретиться. Во сколько завтра, в первой половине дня, Вы сможете найти для меня время? Хорошо, завтра в одиннадцать буду у Вас в офисе. Адрес знаю. – На следующий день Беркутов ровно в одиннадцать вошёл к нему в кабинет.

– Вы, собственно, по какому вопросу ко мне? Если по поводу красной икры, то опоздали. Мы уже заключили договора с поставщиками. – С недовольным видом, встретил Беркутова молодой, худощавый мужчина в очках, сидящий за столом, заваленным бумагами. – Детектив подошёл к столу ближе.

– Моя фамилия Беркутов. Выполняю поручение Пруткова Антона Ивановича.

Красную икру я Вам предлагать не собираюсь. Меня интересует другой вопрос.

– Простите, я принял Вас за коммерческого агента. Партнёр покойного Алексея планирует провести в ближайшее время аудиторскую проверку, мне необходимо подготовиться к ней, а они всё идут и идут, идут и идут с этой красной икрой, совершенно работать не дают. Посредников на рынке развелось больше раз в сто, чем икры. Вы, по какому вопросу ко мне? Вы, не стойте, присядьте.

– Спасибо, – Беркутов сел на стул. – Дело в том, что Антон Иванович недавно передал своему племяннику, то есть Алексею, некоторые документы для ознакомления. Эти документы обладают определённой коммерческой тайной, а Алексей не успел их вернуть. Антон Иванович обеспокоен, как бы эти бумаги не пропали бесследно.

– По-моему, я догадываюсь о каких документах идёт речь. – Беркутов от такой неожиданности замер.

– Вам бы встретиться со мною на два дня раньше. Я эти бумаги отдал бы Вам прямо в руки.

– Что мешает Вам, сделать это сейчас?

– У меня их уже нет. – Вот так всегда, если интуиция не подводит, то удача обязательно мимо промчится, – подумал Беркутов. – Не надо огорчаться, дело поправимое. – Сказал Шток и набрал номер на мобильном телефоне. У Беркутова на душе отлегло. – Дядя, добрый день! Как твоё дражайшее? Моими молитвами? Понятно. Нашёлся хозяин документов, которые я тебе отдал два дня тому назад. Ага, ага. Кто же знал. Сейчас я его на своей служебной машине отправлю к тебе. Хорошо, хорошо. Тебе тоже не хворать.

Через два часа Беркутов сидел на просторной кухне Михаила Ивановича Дёмина и пил чай.

– Говорил же Эдику, он мой племянник, не торопись избавляться от документов, так нет не послушал меня. Сказал, что ревизия у него скоро, а сейф и так забит разной макулатурой под самую завязку. Знает, что я книгу пишу, вот и подумал, что эти документы могут мне пригодиться. А я посмотрел, не моя тема. Позвонил своему приятелю, Курагину Анатолию, он в вашем городе живёт, осел в нём, когда вышел на пенсию, правда, не усидел дома, работает. Его эти бумаги заинтересовали. Вчера от него человек ко мне заходил, я и передал ему папочку. Я сейчас номер сотового телефона Анатолия на листочке запишу.

– Да, пожалуйста, – думая о своём, машинально, ответил Беркутов.

Анохин гнал машину так, будто пытался во что бы то ни стало, оторваться от погони. Необходимости в этом у него не было. Просто, это был стиль его вождения. Он изредка бросал взгляд на приборную панель. Стрелка спидометра гуляла по циферблату от отметки сто до отметки сто восемьдесят, вот уже в течение двух часов. Иногда ему казалось, что машины, двигающиеся в попутном направлении, стояли на месте, когда он догонял и обгонял их. Мелькнувший на горизонте силуэт трубы старой, заброшенной котельной напомнил ему о том, что скоро можно будет дозаправиться и перекусить в придорожном кафе. Сначала он завернул на заправку, затем припарковался, на только что освободившееся место, рядом с кафе. Рассчитавшись на кассе, Виктор взглядом отыскал свободное место и присел за столик у окна лицом к выходу и, со зверским аппетитом, накинулся на бифштекс с жареным картофелем. На мгновение, подняв взгляд от тарелки, заметил, что по направлению к его столику с подносом на вытянутых руках, медленно движется от кассы стройная, коротко стриженая, брюнетка в светлых брюках и лёгкой синей дорожной куртке. Он приметил её ещё на улице. Она подъехала к кафе на шикарном, ярко красном купе марки Ауди минутой позже, чем он.

– Приятного аппетита, – поставив поднос на столик, сказала брюнетка.

– Спасибо. Если мне не изменяет память, Вы, кажется, работаете юристом в администрации Еловска, Елена Николаевна Пруткова?

– Да. А Вы откуда знаете?

– Я Вам, как-то, в отдел документы завозил. – После небольшой паузы, Анохин продолжил. – Я слышал, что в городе, на Лермонтова, новый ресторан открыли, а шеф повара в него из Москвы пригласили.

– Я тоже слышала об этом.

– Интересно, на что способен этот кулинар? А давайте как-нибудь вечером посетим его, если Вы свободны? Вы возьмёте с собой подругу, а я своего приятеля.

– Ну, не знаю.

– Я могу Вам позвонить?

– Да, конечно.

– У меня нет номера Вашего телефона. – Лена назвала номер сотового телефона. Виктор записал его в телефонную книгу своего мобильника и встал из-за стола.

– Приятного аппетита, к сожалению, я спешу. Надеюсь, что скоро увидимся.

– Вам приятной дороги, звоните.

Выйдя из кафе, Виктор от яркого солнца спрятал глаза за солнцезащитными очками. К нему подлетела стайка бойких подростков. Местные ребятишки, не стесняясь, клянчила у клиентов кафе деньги, когда те выходили. Виктор достал из бумажника сторублёвую купюру и сунул в руку самому шустрому. – На всех, только без обмана, – строго предупредил он. – Спасибо, – обрадовавшись, загалдели дети.

Анохин медленно отъехал от кафе, а затем привычно включился в гонку. Дорога была ему хорошо знакома, и он не напрягался за рулём. Сегодня рабочий день близился к завершению. Позавчера с утра, как обычно, он взял почту в офисе московского филиала, затем по просьбе Курагина заехал на квартиру к благовидному старичку и забрал у него папку с документами. Ему оставалось передать документы Ильину, папку Курагину и свободен целых двадцать четыре часа. Правда, необъяснимое чувство тревоги преследовало его с тех пор, как он проснулся.

В отдел экономической безопасности предпринимателя Зубова Анохин пришёл на работу два года назад. С начальником отдела, полковником Курагиным майор Анохин познакомились в военном госпитале, когда перед увольнением из армии проходил медицинскую комиссию, после ранения на Кавказе. В госпитале познакомился и с капитаном Ивановым: все трое лежали в одной палате. Как-то вечером, после врачебного обхода, они разговорились.

– Что, мужики, бездельничать ещё не устали? – Поинтересовался Курагин.

– Есть, немного, – ответил Иванов.

– Устроиться на работу не думаете?

– Да, куда с нашей профессией можно устроиться? Если только сторожем на автомобильную стоянку, – усмехнулся Иванов.

– Может быть, ко мне пойдёте? Мне недавно предложили возглавить отдел экономической безопасности в одной солидной фирме.

– Можно было бы, но я в этом, ничего не понимаю, – уныло произнёс Иванов.

– Ни боги горшки обжигают, – подбодрил его Курагин.

До Еловска осталось минут десять езды. Виктор включил сигнал левого поворота и уверенно пошёл на обгон. В этом месте дорога петляла, но ширина дорожного полотна позволяла ему сделать этот, рискованный манёвр. Вдруг, вместо чистой полосы он увидел впереди прицеп фуры, который перекрыл собой всю проезжею часть. Времени на раздумья у него не осталось. Чтобы избежать столкновения, он начал тормозить и резко повернул руль в лево, в сторону обочины. От такого дерзкого манёвра водителя, машина с дороги, сначала полетела по воздуху, затем цепляясь колёсами и днищем за низкий кустарник, стремительно пронеслась ещё несколько метров и врезалась в толстую сосну. Виктор с облегчением выдохнул. Для него всё произошло мгновенно. Необъяснимое чувство тревоги, которое преследовало его с утра, тут же исчезло. Мозг, натренированный на мгновенные действия, не оставил мышцы тела в покое, ни на одну долю секунды. Выключив двигатель и, освободившись от ремня и обмякших подушек безопасности, он выбрался из машины. Боль в правой лодыжке мешала двигаться быстро. А надо было торопиться, он опасался, что машина в любой момент может загореться и взорваться. Дверь багажного отделения открылась без особых усилий. Из потайной ниши он достал портфель и прихрамывая, стал удаляться от машины. Но успел отойти метров на пятнадцать, споткнулся о пенёк, острая боль пронзила внизу правую ногу, широко раскинув руки, он упал, а портфель отлетел в сторону. Виктор потерял сознание.

Водитель фуры, которая перекрыла дорогу джипу Анохина, сам чуть не улетел в кювет вместе с машиной и грузом. На крутом спуске, когда он только начал заходить в не менее крутой правый поворот, перед ним возникло препятствие, объехать которое было невозможно. Он вовремя среагировал на проблесковые маячки служебных машин. Когда тридцать тонн машины и груза замерли на месте, он тыльной стороной ладони вытер пот со лба и выбрался из кабины, чтобы осмотреться. Прицеп при торможении, развернуло поперёк дорожной полосы, а находясь в таком положении, он не мог самостоятельно, под уклон, спровоцировать движение, но тормозные башмаки под несколько колёс прицепа, на всякий случай, он подложил. Затем отправился за поворот, чтобы установить красный треугольник стоп-сигнала. Но не успел предупредить, ехавшего за ним водителя. Прямо на его изумлённых глазах чёрный джип, уходя от столкновения с прицепом фуры, улетел с дороги и скрылся за пределами видимости. Установив знак и прихватив аптечку из кабины, он поспешил на помощь водителю джипа.

Лена, не только утолила чувство голода в придорожном кафе, но и немного отдохнула. До Еловска оставалось часа два езды. Дорога не требовала пристального внимания, так как Лена проезжала по ней не раз. Она расслабилась и слушала музыку. Лента дороги стремительно неслась под капот, время летело незаметно. Чёрный джип, за рулём которого сидел высокий, светловолосый, понравившийся ей мужчина, то появлялся в её поле зрения на дороге, то исчезал. До города оставалось совсем немного, когда его джип растворился в воздухе. Причину столь неожиданного исчезновения джипа, Лена успела заметить. Ей повезло больше, чем водителю за рулём джипа, она вовремя затормозила. Быстро выйдя из машины, Лена кинулась к левому краю дороги. Но спуститься вниз с насыпи и отправиться, к лежащему на боку джипу, не рискнула, увидев, что туда уже спешили люди, и ей стало понятно, что они опередят её.

Стас Боев подъехал к месту аварии, когда за прицепом фуры, перегородившим дорогу, скопилось уже до десятка разных машин. Поинтересовавшись у водителя, впереди стоящего большегруза о случившемся, он чтобы скоротать время в ожидании, когда можно будет ехать дальше, отправился к тому месту, где приземлился джип. Пока он осторожно пробирался сквозь кустарник малинника, все действия по оказанию первой медицинской помощи, пострадавшему водителю джипа, закончились и, принимавшие в этом участие добровольные помощники, стали расходиться по своим машинам. Он увидел, что водителя джипа, привязанного к носилкам, несколько крепких мужчин, из числа помощников, несли к дороге. Стас обошёл лежащий на боку джип, через разбитое лобовое стекло заглянул внутрь, затем отправился назад на дорогу, к своей машине. Но не успел сделать и десяти шагов, как остановился, потому что наткнулся взглядом в кустах малины на чёрный предмет, своими очертаниями напоминающий портфель. Стас, отмахиваясь одной рукой, от назойливо наседающей мошкары, осторожно двумя пальцами другой за ручку достал портфель. Он оказался тяжёлым и закрытым на ключ, который свисал с ручки на кожаном шнурке. – Надо завтра в милиции узнать адрес хозяина джипа, скорее всего, это его дипломат и вернуть ему, – подумал он, и ещё раз посмотрел на номерной знак, лежащего на боку джипа. Вернувшись на дорогу, к своей машине, он открыл дипломат. Кроме каких-то документов в нём ничего не было. Стас положил его в багажник.

Глава 7

Зубова остановил звонок телефона на выходе из кабинета, с электрочайником в руке. Он направлялся за водой, чтобы заварить кофе. Рабочий день закончился. Служащие конторы давно покинули свои рабочие места, но он ещё работал с документами. Пришлось вернуться к столу. Звонил Ильин.

– Ну, – буркнул Зубов.

– Иван Сергеевич, курьер опаздывает на час.

– Курагину звонил?

– Не могу дозвониться, его телефон находится вне зоны действия сети.

– Возможно, что-то случилось. Подожди ещё немного.

– Хорошо, Иван Сергеевич, я подожду.

– Рано ещё беспокоиться, – решил Зубов. Он знал, что схема, по которой курьер доставлял почту и важные документы давно отработана, тем более, контроль над ситуацией Курагин из своих рук, ни в коем случае не выпустит.

Наверное, трудно представить себе человека, которому внешний облик Зубова, особенно, при первой с ним встрече, невольно не внушал бы, если не страх, то уважение. За редким исключением, постоянно хмурый, ростом под два метра, широкий в плечах, с крупными мясистыми чертами лица. Его голос, иногда гремел на планёрках так, что присутствующим, невольно хотелось, хоть на мгновение, заткнуть уши. Нерадивые работники его баялись и старались лишний раз, не попадаться ему на глаза.

Когда утром Курагин и Ильин зашли в кабинет генерального директора, тот всем своим видом напоминал грозовую тучу, тяжело нависшую над рабочим столом. Он внимательно окинул обоих жёстким взглядом и жестом руки предложил присаживаться. По правую руку от него за офисной приставкой расположился Курагин Анатолий Дмитриевич. Одевается всегда со вкусом, элегантно, но не ярко, а так, чтобы не привлекать к себе внимания. Такие мужчины, как Курагин, невольно притягивают к себе взгляды женщин. Офицер в отставке. У Зубова отвечает за экономическую безопасность. Исполняет свои обязанности спокойно и добросовестно. С первых дней работы серьёзно взялся за дело и для начала отладил финансовую дисциплину отчётности по статье расхода дизельного топлива. При этом, организовал работу на этом технологическом отрезке так, чтобы полностью исключить рецидивы воровства. Эффект в денежных знаках получился очень заметный. По леву руку от генерального директора расположился Ильин, Владимир Алексеевич. Нет ещё и тридцати, но уже успел располнеть. Умница. Закончил университет с красным дипломом. Близорукость, иногда скрывает за контактными линзами. Вполне типичная внешность мягкого интеллигентного человека. Но сильному характеру и целеустремлённости Ильина, мог бы позавидовать любой спортсмен, стремящийся к высоким результатам. Зубов всегда думал, что Ильина ему послал сам бог. И самое главное вовремя.

– Анатолий Дмитриевич, объясни, как получилось так, что в твоей цепочке оказалось слабое звено? – Прервал, затянувшееся молчание, Зубов.

– Иван Сергеевич, сам знаешь, и на старуху бывает проруха.

– А это смотря, какая проруха и у какой старухи, Анатолий Дмитриевич.

– Я у старух прорухи не проверял, мне сейчас не до этого, разреши я продолжу.

– Валяй.

– Вечером, в больнице дежурный врач позволил мне поговорить с курьером.

Анохин утверждает, что хорошо помнит, как достал портфель с документами из багажника и отошёл от машины на несколько метров. Я занимаюсь поиском портфеля и документов, которые в нём находились в соответствии, с составленным мною планом. Ознакомить?

– Нет, уволь, – отмахнулся Зубов. – У меня нет времени, чтобы знакомиться с твоими, хитро расставленными ловушками на мелких хищников. – Он вдруг что-то вспомнил и записал, в лежащий на столе, рабочий блокнот, затем продолжил. – И тем не менее, Анатолий Дмитриевич я хочу, чтобы твои люди в следующий раз, действовали более осмотрительно. Надеюсь, что Владимир Алексеевич в ближайшие дни начнёт работать с найденными документами. Зубов поднялся из-за стола, тем самым давая понять Курагину и Ильину, что он их не задерживает.

Алексей Кривошеев, молодой бездельник и наркоман, по кличке Кривой, затаив дыхание, застыл на месте, заметив своё спасение, от затянувшегося безденежья. Чтобы убедиться в отсутствии опасности, покрутил по сторонам головой. Он уже два часа носился по улицам Еловска, высматривая цель. И вдруг, прямо перед ним, во всей своей красе, нарисовалась бэха третьей серии. Настоящая, реальная тачка, на которую он получил заказ. Его, правда, интересовала не конкретно эта машина, а нужна была БМВ, именно, третьей серии. Её заказал Бычков, по кличке Бык. Он скупал краденые авто, разбирал и через автосервис Бегемота продавал.

За машиной Кривой отправился, когда на городские улицы опустилась ночь. Отключить сигнализацию в машине и открыть её без ключа, это было для него так же просто, как утолить жажду из водопроводного крана, потому что для этой цели он использовал программу на своём ноутбуке. Немного сложнее было запустить двигатель, но и с этим он справился в этот раз легко. Оставался совсем один пустяк – добраться до условленного места и получить вознаграждение. И в этом ему несказанно повезло. Домой вернулся под утро, на такси. Довольный собой, побаловал себя дозой с бугорком и отъехал в мир иллюзий.

Можно себе представить, каково было удивление Стаса Боева, когда утром, выйдя из подъезда, он не увидел около дома свою машину. Он присел на скамеечку рядом с подъездом. Мысли в его голове спутались от такой неожиданности. Но надо было срочно что-то делать. Он позвонил начальнику на работу и предупредил о том, что задержится, а сам отправился в милицию заявить об угоне, в глубине души надеясь на то, что машина не пропала навсегда, а произошло какое-то нелепое недоразумение, которое вскоре проясниться.

Кривой, вяло передвигая ногами и, чувствуя упадок сил во всём организме, поплёлся в прихожую. С дивана его заставили подняться настойчивые звонки в дверь. Давно известно, что всё хорошее в жизни любого человека длится не долго. Суровая действительность она ведь не спит и даже, никогда не дремлет. Как только он повернул язычок замка в положение открыто, дверь резко распахнулась, Кривой получил удар в челюсть, отключился и рухнул на пол. Когда он пришёл в себя и открыл глаза, то увидел сидящих на стульях двух здоровых, коротко стриженых парней, приветливо улыбающихся и разглядывающих его с интересом инопланетян.

– Смотри, оклемался, – удивился один из них. – А я подумал, что ты его прихлопнул.

– Не-а, не должен, я не в форме что-то, почему-то не выспался сегодня. Сам даже не знаю, почему? – Сладко зевнув и потянувшись, ответил другой. – Почему в момент потягивания не рассыпался под его массивным телом дряхлый стул Кривого осталось в прошлом, необъяснимой загадкой.

Услышав незатейливый диалог двух, не прошеных гостей, Кривой понял, что эти парни заглянули к нему не косячок по кругу погонять и, что в догонялки с ними, лучше не играть.

– Наркоша, ты кому бэху слил? – Задушевно так, ласково, будто ворковал с любимой в парке на скамейке, обратился к Кривому тот, который сегодня почему-то не выспался. Кривой собрался с силами и выдавил из себя.

– Какая сволочь, вас на хату навела? – А сам подумал, – лучше бы ты вообще сегодня не просыпался, катарпиллер не обкатанный.

– Ты не груби, а отвечай, когда тебя вежливо спрашивают. Или добавки организм требует? – Поинтересовался другой.

– Не надо. От вашей обходительности, только копыта откинешь. Уж как-нибудь, перебьюсь одной дозой.

– И это правильно! И это радует! – Парадируя голос и фразы популярного в восьмидесятые годы советского политика, похвалил его тот, который сегодня почему-то не выспался. – Кривой готов уже был, вот-вот, концы отдать, но на посошок адрес Быка и адрес автосервиса Бегемота всё же озвучил.

– Сиди в своей конуре тихо и не вздумай о нашем визите, хоть кому-нибудь капнуть. Из-под земли достанем, – посоветовал ему тот, который сегодня почему-то не выспался. Они бесшумно, как приведения, встали со стульев и покинули квартиру Кривого.

– Эти откопают и не побрезгуют опять закопать, – без тени сомнения, поверил Кривой обещанию, неожиданных посетителей его более, чем скромного жилища. – Менты так не трясут. Не их почерк. Отморозки тоже. И те, и другие вывернули бы всю душу наизнанку. И остаток навара за бэху выгребли бы. А эти, даже не намекнули. Малахольные какие-то. Ну что, касатик, попал, как кур в ощип?! – вспомнил он визгливый голос, воспитавшей его родной тётки и героически предпринял третью попытку подняться и обрести, хотя бы четыре точки опоры.

Внезапными посетителями Кривого были люди Курагина, которые выполняли особо деликатные поручения своего шефа по линии экономической безопасности в бизнесе Зубова. Они отправились по адресам, известных в городе угонщиков, как только Курагин получил информацию в милиции от «своего человека».

Беркутов, вернувшись в Еловск, позвонил Курагину и договорился с ним о встрече.

– Проходите, Владимир Михайлович, присаживайтесь, – приветливо встретил его Курагин в своём кабинете. – Михаил мне позвонил и поведал о Вашей проблеме. Но увы, пока, ничем не могу помочь. Курьер, который доставляет почту из Москвы, перед самым Еловском попал в аварию. Портфель с почтой и документами пропал с места аварии. Разумеется, я организовал поиск, но результата пока нет.

– Может быть, содержимое этого портфеля, уже давно отправилось из какого-нибудь мусорного бака на городскую свалку?

– Всё может быть, Владимир Михайлович.

– Сразу видно, что Курагин не намерен делиться со мною информацией, – подумал Беркутов и попрощался с ним.

Восьмого августа, в среду, Ильин, собираясь на работу, строил, как всегда, планы на вечер и подумать не мог, что сегодня днём, может круто измениться привычный для него ритм и образ жизни. А началось всё со звонка охранника, в десять утра.

– Владимир Алексеевич, Вас хочет видеть сотрудник милиции. Пропустить?

– Да, конечно, пропусти. – Через несколько минут в кабинет вошёл молодой человек в джинсах и светлой летней рубашке. Лёгкую куртку он держал в руке. Подойдя к столу, за которым работал Ильин, он достал из кармана куртки удостоверение, показал и представился.

– Оперуполномоченный капитан Сергеев. Владимир Алексеевич, на контрольно пропускном пункте предприятия «Автотехсервис» в журнале имеется запись, сделанная охранником о том, что позавчера вечером Вы посещали автосервис, расположенный на территории этого предприятия в период с восемнадцати тридцати до восемнадцати пятидесяти. Это так?

– Да, припоминаю, после работы заезжал.

– Приблизительно в это время, там произошло двойное убийство.

– Странно, но ничего похожего на двойное убийство, я не заметил. Пообщался недолго с хозяином и уехал.

– В любом случае, Владимир Алексеевич, Вам придётся проехать со мной в отдел, потому что необходимо снять отпечатки Ваших пальцев.

– Меня подозревают в двойном убийстве?

– Вы, какое-то время находились в автосервисе, к чему-то прикасались, что-то трогали. Необходимо их идентифицировать. Простая формальность, не более того. Это не займёт много времени.

– Назад привезёте?

– Привезу, не беспокойтесь. – Ильин закрыл программу, в которой работал, выключил компьютер и встал из-за рабочего стола.

Глава 8

Молодая женщина в форме лейтенанта милиции сделала свою работу быстро, затем подсказала Ильину, как пройти в туалетную комнату, чтобы вымыть руки. Сергеев, заметив Ильина, выходящим из туалетной комнаты, подошёл к нему.

– Вам хочет задать несколько вопросов следователь. Прокуратура находится недалеко от отдела. Пойдёмте, я Вас провожу. Дворами быстро дойдём.

Через несколько минут Ильин в сопровождении капитана Сергеева, подошёл к кабинету номер пять на первом этаже прокуратуры. Дверь кабинета, оказалась закрытой на ключ. Сергеев, нетерпеливо посмотрел на ручные часы. – Впрочем, Вы можете дождаться его и без меня. – Он протянул свою визитную карточку Ильину. – Как освободитесь, звоните. Я Вас отвезу на работу. Следователя, который будет Вас опрашивать, зовут Вадим Александрович, фамилия Борисов.

Борисов появился, только через пятнадцать минут. Это был мужчина на вид лет сорока пяти, высокого роста, худощавый и в очках.

– Здравствуйте, Владимир Алексеевич. Прошу прощения, в отделе задержали, – начал оправдываться Борисов, открывая ключом дверь кабинета.

– Проходите, присаживайтесь, ещё минута и мы приступим. – Он некоторое время, стоя, внимательно просматривал документы в папке, которую принёс с собою.

– Обстоятельства изменились, поэтому допрашивать Вас без адвоката, я не имею права. У Вас есть адвокат? Позвоните ему, чтобы он подъехал.

– У меня нет адвоката. Первый раз в жизни, в Вашем кабинете мне понадобился адвокат.

– Наша жизнь так устроена, что в ней всегда, что-нибудь приходиться делать первый раз, – улыбаясь, сказал Борисов. – В таком случае, Вам по закону положен адвокат, услуги которого будут оплачены из бюджета, если, конечно, у Вас нет возражений?

– Хорошо, я не против бюджетного адвоката. Это, по крайней мере, лучше, чем никакого адвоката и существенно сэкономит моё время.

– Я это предусмотрел. Адвокат сейчас подойдёт.

– Вы знали, что мне потребуется адвокат или, что у меня нет адвоката?

– И ни то, и ни другое. Просто, за годы службы я научился ценить своё рабочее время.

В это время в кабинет вошёл солидный мужчина в светлой, летней рубашке.

– А вот и адвокат. Заходи, Фёдор Осипович, присаживайся. – Приветливо встретил адвоката Борисов. Адвокат поздоровался и присел на один из свободных стульев, стоявших вдоль стены просторного кабинета Борисова.

– Давай контора, начинай писать, не теряй время, – энергичным голосом распорядился он, обращаясь к следователю. Сам в это время достал удостоверение, повернулся назад, выставил в лицо Ильину, моментально закрыл, убрал в карман рубашки и назвал себя, – Бочкин Фёдор Осипович, Ваш адвокат. – Борисов приступил к допросу.

– Фамилия, имя, отчество, год и место рождения, образование, – приготовившись записывать, начал он задавать вопросы. Записав ответы Ильина, он продолжил.

– Позавчера вечером, Вы посещали автосервис, расположенный по адресу улица Лесная, дом тридцать два?

– Да, заезжал после работы.

– Охранник в своих показаниях свидетельствует о том, что, когда Вы направлялись через проходную в автосервис, то в руках у Вас ничего не было. Когда возвращались назад, то в одной руке держали чёрный полиэтиленовый пакет, в котором что-то выносили с территории. Что Вы несли в пакете?

– Я купил на правую сторону бэушное зеркало заднего вида, которое планирую заменить, так как на моей машине оно серьёзно повреждено. Чёрный пакет мне, любезно, предложил хозяин автосервиса.

– Вчера утром работником автосервиса был обнаружен труп владельца автомастерской Жукова Андрея и труп Алексея Пруткова в кабинете хозяина автосервиса, на втором этаже. Вы, были знакомы с кем-нибудь из них?

– Нет. Я пообщался несколько минут с хозяином автосервиса и уехал.

– Кроме хозяина автосервиса Жукова Андрея, Вы ещё кого-нибудь видели у него в кабинете, в момент посещения?

– Нет.

– Когда Вы вошли в кабинет хозяина автосервиса, чем он в тот момент был занят?

– Он сидел за компьютером.

– Когда шли назад, к проходной, никого не встретили на своём пути?

– Нет.

– На проходной в журнале точно зафиксировано время Вашего посещения. В нём чёрным по белому записано, что Ильин В. А. прибыл на территорию в восемнадцать тридцать, а убыл в восемнадцать пятьдесят и в этом же журнале записаны Ваши паспортные данные. По результатам экспертизы, убийство произошло в это время. Погрешность допускается, но не значительная.

Охранник объекта Вас опознает. На территории самого автосервиса, возможно, Вас видели работники автомастерской. Они тоже могут Вас опознать.

На рукоятке ножа, которым были убиты Жуков и Прутков, обнаружены отпечатки Ваших пальцев. Я предлагаю Вам оформить явку с повинной.

– Вы, Вадим Александрович, переходите все мыслимые границы здравого смысла. – Спокойно отреагировал Ильин на предложение следователя.

– Вадим Александрович, – вмешался Бочкин, молчавший на протяжении всего допроса, – ты, на крутых поворотах не газуй, – а затем обратился к Ильину. – Я тоже не вижу оснований для того, чтобы писать явку с повинной. Ваши отпечатки пальцев могли случайно оказаться на рукоятке ножа.

После процедуры опознания Ильина охранником и двумя работниками автосервиса, следователь сказал Ильину, что вынужден его задержать. Адвокат выразил устный протест, но это не повлияло на решение Борисова.

Борисов вызвав конвой, неожиданно для Ильина, предложил ему сделать один телефонный звонок. Ильин поблагодарил его, достал из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон и набрал кнопкой быстрого вызова номер телефона Курагина.

– Анатолий Дмитриевич, меня только что задержали по подозрению в убийстве двух человек. В данный момент, я нахожусь в прокуратуре. Запишите номер телефона адвоката, – и он, повторяя за Бочкиным, продиктовал номер.

– Владимир Алексеевич, ты превысил меру необходимой самообороны?

– Нет.

– Ты, совершил наезд на пешеходов, со смертельным исходом?

– Нет.

– Супруга дала тебе повод, а ты в порыве ревности убил кого-то?

– Нет. – Ильин не смог сдержать улыбку.

– Скажи тогда, за какое преступление тебя задержали?

– Я сам пребываю в полном недоумении. Вам лучше поговорить с адвокатом.

Вы записали номер его телефона?

– Записал.

– Мне добавить больше нечего. Позвоните жене, чтобы она не волновалась.

Когда Ильин вышел с конвойным, адвокат на несколько минут задержался в кабинете следователя.

– Вадим, я думаю, что ты переборщил с задержанием. На мой взгляд, достаточно было взять с него подписку о невыезде. Лично я не вижу мотива преступления.

– Мотива говоришь, не видишь? – Переспросил Борисов, глядя внимательно мимо Бочкина, будто за его спиной, где-то на стене пытался разглядеть, тот самый, невидимый адвокату мотив.

– В рабочем кабинете предпринимателя Жукова, а больше известного в криминальных кругах Еловска, как Бегемота, из его сейфа, в вечер убийства, пропала по оперативной информации крупная сумма денег.

– А ты, значит, полагаешь, что Ильин, в течение нескольких секунд смог насадить на ножичек двух нехилых мужичков ради того, чтобы забрать деньги из сейфа у наркодилера? Не смеши мои копыта, как выражается мой малолетний внук. Факты, конечно, штука серьёзная. С ними трудно спорить, ты прав.

А то, как держится Ильин: спокойно и уверенно, а? Тебя это не наводит на некоторые размышления? У меня, лично, сложилось впечатление, что этот парень не способен совершить убийство.

– Наводит, не наводит, какая тебе разница, Бочкин? Делай свою работу и не мешай мне делать мою. Способен подозреваемый Ильин на убийство или не способен – это уже другой вопрос. Загнанная в угол мышь, превращается в леопарда. Так, кажется, говорят на востоке? Может, его жизни в тот момент, угрожала смертельная опасность? Может, такое быть? Может.

– То мышь, а тут вполне нормальный человек. Печёнкой чувствую не виновен Ильин.

– Может быть, ещё прикажешь твои ощущения в дело подшить?

– А что? Подшей, не помешает.

Через пятнадцать минут после допроса, Ильин оказался в камере изолятора временного содержания в обществе двух молодых парней, злостных нарушителей правил дорожного движения. Без компьютера, без мобильного телефона, без всесильных кредитных карточек, а самое главное, без возможности общения с любимой женой и малышкой дочерью.

То, что убили наркодилера и племянника мэра, не удивило Курагина, потому что его трудно было, чем-нибудь удивить. А то, что по подозрению в убийствах задержали Ильина, это известие обрушилось на него, как гром среди ясного неба. – Просто бред какой-то, – подумал он. Бред, не бред, а разбирать эту головоломку, он сразу понял, придётся ему. Курагин без предварительного телефонного звонка, направился к Зубову. Когда он вошёл, то застал его, работающим с документами.

– У тебя, что-то срочное? А то я плотно занят.

– Да, Иван Сергеевич.

– Что? Говори.

– Ильина задержали.

– Кто его задержал?

– Следователь Борисов.

– Дай следователю денег, он отпустит его, не вижу проблемы, – не отвлекаясь от работы, сказал Зубов.

– Иван Сергеевич, думаю, что это не поможет.

– Дай следователю много денег. Это поможет, поверь мне.

– Полагаю, что и это не поможет. Его задержали по подозрению в убийстве двух человек.

– Что за отморозки его так достали, что ему пришлось пойти на такую, крайнюю меру? – Спокойно, даже не подняв голову от бумаг, отреагировал Зубов на слова Курагина, будто давно уже привык к тому, что Ильин чуть ли не каждый день, в обязательном порядке, отправлял кого-нибудь на тот свет.

– Убит криминальный авторитет Бегемот, а рядом с ним нашли труп племянника нашего мэра.

– Что они из себя представляли?

– Бегемот торговал наркотиками, а вот про племянника, пока сказать ничего не могу.

– Не знал, что у мэра был племянник. Только понять не могу, какая связь могла быть между Ильиным, этим Бегемотом и племянником мэра, объясни мне? – Наконец-то, отвлёкся от работы Зубов.

– Никакой связи на самом деле между ними не было и быть не могло. Просто, на орудии убийства обнаружили отпечатки пальцев Ильина, а в активе у следователя имеются свидетели.

– Простота какая-то туманная. Не нравится мне это. Возьмёт его в оборот этот Борисов, и он не выйдет на свободу и после суда. Что прикажешь тогда делать? Может есть смысл подключить к делу столичных адвокатов?

– Пока, не вижу в этом необходимости.

– Смотри сам, конечно, но учти, Анатолий Дмитриевич, у нас с Ильиным запланировано очень важное мероприятие, которое нельзя отложить на более позднее время. Владимир Алексеевич уже начал готовиться к нему. Поэтому каждый, проведённый им день в тюремной камере, может обернуться мне серьёзными финансовыми потерями. Меня абсолютно не интересуют что, кто и почему ему инкриминирует. Для меня крайне важно сейчас, чтобы он, как можно быстрее, приступил к работе. Вопросы есть? Молчишь, значит нет.

Если нет, действуй, – и он опять погрузился в бумаги, лежащие перед ним на столе.

Но сосредоточиться на работе у него не получилось. После ухода Курагина, он попросил секретаря, заварить кофе, а сам перешёл из кабинета в комнату отдыха. – Арест Ильина может серьёзно нарушить мои планы. Это случайность или чей-то, хорошо продуманный ход? Знать бы ещё, кто посмел сделать этот ход? – Теперь Зубова беспокоили только эти мысли, потому что врагов и завистников, как и у любого другого, преуспевающего предпринимателя, у него хватало.

Глава 9

Кофе давно остыл, а Зубов, не притронувшись к нему, сидел в кресле около камина. Он рассеянно наблюдал за язычками пламени, погрузившись в воспоминания. В комнате царил полумрак. Окна были занавешены плотными шторами. Зайдя в комнату из кабинета, он включил настенные боковые светильники. Тень от кресла, в котором он сидел и от него падала тёмной треугольной фигурой на пол. Из-за мерцающего освещение от камина, фигура не имела чётких границ.

Зубов хорошо помнил, как он поздним вечером, три года тому назад, проходя по коридору офиса, увидел приоткрытую дверь кабинета финансового отдела, вошёл и застал на рабочем месте, за компьютером, взъерошенного молодого человека, с горящими от возбуждения глазами.

– Ты, чем здесь занимаешься, кто такой, как звать?

– Так, ерунда, – смущённо, заулыбался парень, неожиданно увидев перед собой недовольного Зубова и чётко ответил.

– Зовут – Владимиром, фамилия – Ильин.

– Ерунда, не ерунда давай, выкладывай Владимир Ильин, – потребовал он. И Ильина прорвало, будто слабую плотину на пути мощного потока во время весеннего половодья. Он взял чистый лист бумаги и стал увлечённо писать какие-то незнакомые Зубову формулы, чертить графики, при этом торопливо поясняя, непонятными словами. Зубов спокойно выдержал, обрушившийся на него поток информации, затем сказал.

– Завтра утром, после планёрки, в одиннадцать зайди ко мне с информацией, изложенной не более, чем в пятнадцать строчек машинописного текста. Секретаря я предупрежу. – И уже на выходе из кабинета, пообещал.

– Заинтересуешь, тема сработает, не обижу. Иди, я позвоню на вахту, чтобы тебя отвезли домой. Поздно уже, да и дождь на улице льёт, как из ведра. Финансовая ситуация в делах у Зубова на тот момент была, крайне, неустойчивой.

То, что предложил на следующий день Ильин, по мнению Зубова, было больше похоже на авантюру, чем на хорошо продуманный план выхода предприятия, из назревающего финансового кризиса, но он рискнул. После нескольких удачных финансовых операций на фондовом рынке, спекуляция ценными бумагами принесла Зубову сумму, которая позволила ему, не только выправить, пошатнувшееся финансовое положение, но и серьёзно расширить бизнес. Ни Зубов, ни Ильин сами не ожидали, такого ошеломительного успеха. В этой игре Зубов рисковал по-крупному, заложив в банке производственную недвижимость, машины, станки и оборудование, а самое главное рисковал коллективом специалистов и своим честным именем в среде банкиров и многим, чем другим, и удача повернулась к нему лицом. Он был уверен, что такое везение долго продолжаться не может и решительно вышел из игры. В долгу перед Ильиным, Зубов оставаться не захотел и решил щедро отблагодарить его, предложив Ильину самому назвать сумму вознаграждения. Ильин взял ручку и аккуратно вывел на листочке бумаги цифру один. Зубов внимательно посмотрел Ильину в глаза.

– Как понимать эту цифру? – Заметив, в каком внутреннем напряжении находится Зубов, Ильин пояснил.

– Один миллион.

– Понятно, что не два. В какой валюте предпочитаешь?

– В рублях и, если можно, то лучше американских.

Эта сумма, нисколько не смутила Зубова. Через три дня, увеличенная в два раза, она поступили на счёт Ильина. Через месяц по распоряжению Зубова, Ильин занимал просторный кабинет рядом с его приёмной. Этот кабинет в своё время, был приготовлен для заместителя Зубова, но должность оставалась вакантной, и поэтому пустовал. На двери кабинета повесили табличку с надписью: «Заместитель генерального директора по экономике». Официальную зарплату Ильин, по-прежнему, получал на предприятии, но кроме этого сумма в рублях, эквивалентная двадцати тысячам американских долларов, стала ежемесячно поступать ему на счёт, минуя кассу предприятия. Эту сумму, дополнительно, платил ему Зубов из своего дохода.

Недавно Ильин предложил Зубову, вновь заняться спекуляцией ценными бумагами на фондовом рынке. Зубов, немного подумав, согласился. И вот теперь, в самый неподходящий момент, Ильин оказался в тюрьме. Он очнулся от воспоминаний, посмотрел на каминные часы, стрелки показывали восемь вечера. Поднявшись с кресла, он прошёл в кабинет и по телефону вызвал служебную машину.

Вечером, в тот день, когда следователем Борисовым был задержан Ильин, Курагин, пообщавшись с Бочкиным, решил не отказываться от его услуг, поняв, что его собеседник опытный адвокат, много лет до адвокатской практики, проработавший следователем. Доверие со стороны начальника службы экономической безопасности богатого и влиятельного предпринимателя Зубова, Бочкина вдохновило. После разговора с Курагиным, на следующий день, Бочкин, забыв про повышенное артериальное давление, как вол, запрягся в работу. С утра он со своим молодым помощником, студентом практикантом третьего курса юридического факультета отправился обследовать территорию предприятия, на которой располагался автосервис, убитого криминального авторитета Бегемота.

– Найдёшь, что-нибудь стоящее моего внимания, можешь считать, что удовлетворительную оценку за практику заработал. Не найдёшь, получишь неуд. Понял?! – Напутствовал он студента.

– Да понял я, понял, сколько можно, меня пугать, Фёдор Осипович?! А, что искать надо? – Вялым голосом поинтересовался практикант. Он всю ночь напролёт зажигал в ночном клубе и, если бы у него была такая возможность, то он сейчас, лучше бы завалился спать.

– А говоришь, что понял. Ничего, ты я вижу не понял. Внимательно осмотри все мусорные баки на территории. В одном из них, возможно, могут оказаться доказательства невиновности моего клиента. По моей информации, полученной из надёжного источника, их на территории должно быть несколько. Будешь хорошенько искать, значит что-нибудь да найдёшь. – Безо всякой надежды на успех, благословил практиканта на трудовой подвиг Бочкин, а сам отправился вдоль забора. И вскоре наткнулся, на замаскированную сеткой рабицей дыру в нём. Как он и предполагал, оказалось, что на территорию базы можно было пройти, не только через проходную. Ещё он заметил, что весь, огороженный забором периметр, занимаемой предприятием площади, находится под видеонаблюдением. В кармане его куртки, которую он держал в руке, зазвонил мобильный телефон.

– Фёдор Осипович, я кое-что нашёл. В каком месте находитесь, сориентируете, я к Вам подойду.

– Подходи к проходной, я сейчас там буду.

Практиканта адвокат заметил издали. Он стоял недалеко от проходной, а в правой руке держал тёмный полиэтиленовый пакет. Внутри пакета, что-то находилось. Это было заметно по его выпуклым бокам.

– Иди к автосервису Бегемота. Как туда пройти, ты знаешь. Мы, когда зашли на территорию, к нему подходили. От ангара по тропинке подойдёшь к забору, в нём есть дыра. Пролезешь в неё и жди меня. Понял?

– Понял.

– Тогда, чего застыл на месте, как статуя? – Выйдя с проходной, адвокат сел в машину, проехал метров пятьсот вперёд, повернул на перекрёстке налево, проехал ещё метров пятьсот, затем ещё раз повернул на перекрёстке налево и метров через триста остановился. К машине подошёл практикант и предложил положить пакет в багажник, так как от него неприятно пахло. Фёдор Осипович согласился с ним, вышел из машины, взял пакет у студента и, прежде чем убрать в багажник, заглянул в него. Сверху лежала, испачканная в кровь белая футболка, а из-под неё выглядывали синие джинсы. – Похоже на то, что студент не напрасно сегодня трудился, – подумал Бочкин.

– В мусорном баке нашёл?

– Не поверите, Фёдор Осипович, отобрал у собаки. А она вытащила этот пакет из мусорного бака. Зараза, отдавать не хотела, еле отобрал.

– Значит, сама хотела мне притащить. Надеялась, наверное, кусок колбасы заработать, – трогаясь с места, и, подмигнув практиканту, пошутил Бочкин. – Отгул себе ты сегодня заработал. Но не расслабляйся, чтобы завтра, как свежий огурчик, на службу явился. Понял?!

– Спасибо, Фёдор Осипович.

– Где тебя высадить?

– Желательно дома, в моей комнате и рядом с моим диванчиком.

– Что, круто вчера оттянулся?

– Не то чтобы круто, просто, не спал всю ночь.

– Ладно, пользуйся моей добротой, отсыпайся.

Приехав в офис, Бочкин выложил содержимое пакета на стол. Кроме, испачканной кровью одежды, в пакете находились летние туфли сорок третьего размера и пустая бутылка из-под водки. Находка студента обнадёжила его на дальнейший успех. Немного подумав, он позвонил жене Ильина. Согласившись на встречу с ним, она выбрала кафе недалеко от офиса фирмы, в которой работала, в конце рабочего дня.

Затем, с помощью своего приятеля, майора милиции, Бочкин получил доступ к записям камер видеонаблюдения. Он в ускоренном темпе, внимательно просмотрел их и более подробно остановился на двух, заинтересовавших его фрагментах. На первом, было зафиксировано время посещения Алексеем Прутковым, в восемнадцать тридцать, через дыру в заборе территории предприятия «Автотехсервис». На втором, территорию базы «Автотехсервис» в восемнадцать пятьдесят, через эту же дыру в заборе покидал мужчина, с сумкой в руке. Он не спеша подошёл к забору, приподнял сетку и перед тем, как шагнуть по ту сторону, внимательно посмотрел в объектив видеокамеры. Бочкину даже показалось, что мужчина подмигнул. Он попросил приблизить и увеличить изображение лица этого мужчины. Когда сотрудник милиции, помогающий ему, сделал это, то Бочкин сразу узнал его. Ошибиться он не мог, это был Степан Колычев, отсидевший в колонии строго режима четырнадцать лет и недавно вышедший на свободу. – Тогда почему в автосервисе Ильин не встретил Пруткова? Судя по записи в журнале на вахте и по этой видеозаписи, они появились у Жукова одновременно? Мистика какая-то, да и только, – вздохнул Бочкин.

– Помогла тебе видеозапись? – Поинтересовался у него приятель.

– Да. И ещё как. Спасибо, – машинально ответил Бочкин, продолжая в уме анализировать события того вечера.

– Спасибо в карман не положишь, сам знаешь.

– Понятно, – усмехнулся Бочкин. – С меня коньяк.

Бочкин появился в кафе на десять минут раньше, выбрал столик у окна, заказал кофе и осмотрелся. За барной стойкой все места были свободны, а в самом зале было занято два столика молодыми парами. Жена Ильина, Света пришла в кафе без опоздания. Бочкин сразу догадался, что это она, несмотря на то, что ни разу не видел её и встал, из-за столика навстречу. К нему подошла стройная, привлекательная женщина среднего роста. Всё пространство рядом с ней, сразу наполнилось тонким ароматом дорогого французского парфюма. У столика мгновенно появилась официантка. Света, не заглядывая в меню, сделала заказ и попросила приготовить и принести: отварную куриную грудку под грибным соусом, овощной салат, мороженное и не газированную минеральную воду.

– Я вижу, что Вы хорошо знакомы с кухней этого заведения.

– Да, я часто здесь обедаю. Мне нравится. – К Свете ещё раз подошла официантка, чтобы уточнить, чем она будет заправлять овощной салат.

– Оливковым маслом. – Бочкин почувствовал, что тоже проголодался. Воспользовавшись моментом, сделал заказ официантке и попросил, чтобы ему приготовили то же самое. Только уточнил, что грудку надо подать под острым томатным соусом, салат заправлять он будет сметаной, мороженое ему не надо и вместо минеральной воды заказал клюквенный морс.

– А Вы, великолепно выглядите в конце рабочего дня, – не удержался Бочкин от комплимента. – Если не секрет, что Вам помогает поддерживать такую, прекрасную форму?

– Занятие спортом, Фёдор Осипович, а Вы, поможете Владимиру? – Взгляд её печальных, карих глаз пронзил его насквозь. От этого взгляда ему стало немного не по себе.

– Конечно, но в этом деле мне, пока не всё ясно. Простите Света, но этот вопрос мне необходимо задать.

– Я готова ответить на любой, если это поможет Владимиру.

– Как Вы думаете, у вашего мужа на стороне, может быть увлечение другой женщиной? – Услышав этот вопрос, Света засмеялась.

– Я бы сразу это почувствовала. Как это не печально звучит, но главное его увлечение – это работа.

– Скажите, если не секрет, он много зарабатывает у Зубова?

– Он зарабатывает вполне достаточно, чтобы можно было прилично содержать нашу молодую семью. Но крупные покупки, такие, например, как машина, мы совершаем в кредит. Правда, иногда он получает премии. Если бы не эти премии, то пришлось бы туговато. А так, как все – живём от зарплаты до зарплаты.

– Понятно. – Бочкин сделал паузу, давая тем самым возможность обоим уделить внимание еде, затем продолжил. – Вы не знаете, что сотрудники милиции искали во время обыска в вашей квартире и на даче?

– Не знаю.

– Может быть, догадываетесь?

– Нет, – не отвлекаясь от еды, ответила Света.

– Как Вы думаете, способен Владимир присвоить чужое имущество, например, деньги?

– Он не так воспитан, чтобы позволить себе это.

Света оказалась не такой легкомысленной и избалованной женщиной, как могла показаться на первый взгляд. Бочкин сразу обратил внимание на то, как она тщательно взвешивала каждое слово, прежде чем ответить, на заданный им вопрос. Не только еда, но и общение с умной и обаятельной молодой женщиной, в течение тридцати минут, доставили адвокату удовольствие.

Глава 10

Бочкин, договорившись о встрече с Сергеем Яковлевым, партнёром по бизнесу, убитого Алексея Пруткова, приехал к нему в офис на следующий день, после обеда, в четырнадцать тридцать.

– Проходите, присаживайтесь, – доброжелательно встретил его, сидящий за столом, молодой мужчина приятной, мужественной внешности. – Чем могу, быть полезен?

– Я сказал Вам по телефону, что защищаю подследственного, подозреваемого в убийстве Алексея Пруткова. Вы, хорошо знали Алексея, не так ли?

– У нас с ним был общий бизнес, не более того. Ни друзьями, ни приятелями, мы не были.

– Какие отношения на работе у него были с женщинами?

– Насколько мне известно, ни с кем из сотрудниц любовных интрижек у него не было. Но женщинам он нравился, несмотря на свою хромоту.

– Вы, не знаете вне работы, вне брака у него было увлечение женщиной?

– Без понятия. Я только знаю про него, что он любил прыгать с парашютом.

Специально по выходным дням, ездил за город в какой-то военно спортивный клуб, хотя с ногою, после ранения, у него были серьёзные проблемы. Почему и кто из врачей допустил его к прыжкам, мне не известно.

К сожалению, про Алексея мне сказать Вам больше нечего. Если у Вас ко мне нет вопросов, то прошу извинить, меня ждут на совещании. – Яковлев поднялся с кресла. Бочкин понял, что время, отмеренное Яковлевым для встречи с ним, истекло, поэтому он тоже встал, попрощался и вышел из кабинета.

Яковлев знал и про любовницу Алексея и про то, что он употреблял кокаин и про многое другое, но говорить с адвокатом на эти темы не стал. Ему сейчас было не до этого. В самые первые дни, после смерти Алексея, он делал всё возможное и невозможное, чтобы, как можно быстрее и, с наибольшей выгодой для себя, завладеть всем бизнесом. Делиться с наследниками убитого партнёра, не входило в его планы. Яковлев, продолжая стоять, задумчиво смотрел вслед адвокату, покидающему кабинет.

С Алексеем он учился в колледже в одной группе, поэтому знаком был с ним давно. С самых первых дней ведения совместного бизнеса, он завидовал Алексею, потому что считал, что тому в жизни всё достаётся легко. – Захотел заняться бизнесом, пожалуйста, занимайся. Дядя без лишних вопросов выделил ему пятнадцать миллионов рублей на открытие своего дела. Не захотел сам вкалывать день и ночь, пригласил меня и с лёгкостью поделился со мною, выделив мне десять процентов долевого участия. Я три года, как проклятый, забыв про жену и детей работал, а теперь должен делиться с чужими мне людьми? А кто о моих детях позаботится, если со мною что-то случится? К тому же, постоянно тащил деньги из кассы, чтобы потом оставить их в казино. Его вдова не из тех женщин, которые подолгу одни остаются. Дядя богатый, дети Алексея по миру не пойдут, а мне в бизнесе надо крепко стоять на ногах, поэтому делиться не буду. – Твёрдо решил он, узнав о смерти Алексея.

Оформив разрешение, Бочкин посетил Ильина в следственном изоляторе.

– Как условия содержания? Жалобы, просьбы имеются? – первым делом, спросил он.

– Я в двухместной камере один, наслаждаюсь тишиной и покоем. В таких условиях, какие могут возникнуть жалобы? Какое-то сплошное везение в последние дни. Не знаю, что и подумать?

– В жизни всякое случается. Во всяком случае, побыть одному, без привычной суеты, иногда полезно. Кто знает, когда ещё предоставится такая возможность?! Мне нравится Ваш оптимистичный настрой, Владимир. Но это всё лирика, давайте перейдём ближе к телу, как любил повторять мой незабвенный преподаватель по криминалистике. На рукоятке ножа, которым были убиты Жуков и Прутков, обнаружены отпечатки Ваших пальцев. Отпечатки Ваших пальцев, так же обнаружены на стакане в кабинете, убитого Жукова. Теперь поведайте мне, как Вам удалось за столь короткое время, за двадцать минут пребывания в автосервисе, так наследить на месте преступления?

– В кабинете убитого Жукова, я пил воду из стакана, а с ножом меня элементарно подставили.

– Та-ак, это уже интересно, рассказывайте, внимательно слушаю.

– Когда я зашёл в ангар и поднялся на второй этаж, то попал в подсобное помещение. Увидел мужчину, рвущего руками какие-то тряпки. Я тогда ещё подумал, что он готовит обтирочный материал.

– Вы, с ним разговаривали?

– Я спросил у него, где могу увидеть работника, который проконсультирует меня, по поводу наличия в автосервисе, интересующей меня детали. Он ответил, что в соседнем кабинете находится хозяин автосервиса.

– Словесный портрет мужчины составить можете?

– Чуть выше среднего роста, плотного телосложения. Коротко стриженные чёрные волосы, с лёгким налётом седины. Черты лица правильные. Выглядел лет на пятьдесят. Одет был в синие джинсы и белую футболку. Он попросил меня помочь ему и дал мне нож. Я делал надрез на тряпке, а он руками рвал её дальше.

– Как долго Вы ему помогали?

– С моей помощью, он разорвал три или четыре тряпки.

– Как это трогательно, Владимир Алексеевич. Проявили к ближнему сострадание, в котором он очень нуждался. И столько, и сразу, получили взамен, – не смог удержаться адвокат, чтобы не прокомментировать слова Ильина и, вдруг, уронил ручку на пол, а она закатилась под стол. Он нагнулся, чтобы поднять её, но дотянуться не смог. Ильин поднял ручку, а адвокат продолжил.

– В данный момент, настоящий убийца разгуливает на свободе, а Вы за решёткой. Предположим, что убийца будет найден, арестован и предстанет перед судом. Тогда можно будет считать, что Вам повезло. Если он не будет пойман, то получите реальное наказание, за несовершённое Вами преступление. Вполне естественно, что второй вариант Вас не устраивает.

– Разумеется. Но у меня сложилось твёрдое впечатление, что Борисов уже нашёл и арестовал преступника.

– Как нашёл и арестовал?! – удивился Бочкин.

– Я имею в виду себя, – усмехнулся Ильин.

– Тогда, это другое дело и с этим трудно не согласиться, потому что улики против Вас серьёзные. Простите за банальность, но из любой сложной жизненной ситуации, необходимо искать и находить выход.

– Согласен. Но трудно не заметить, что в моём положении невозможно искать и находить. Я могу надеяться, только на помощь извне.

– Всё правильно, нужно реально оценивать свои возможности. Однако, мне пора. Главное, Владимир, не унывайте. Я надеюсь, что нам удастся докопаться до истины и найти настоящего убийцу. Постарайтесь вспомнить какие-нибудь детали. Иногда незначительная, на первый взгляд, мелочь способна изменить весь ход расследования в пользу подозреваемого.

– Хорошо, попробую, но мне кажется, что я уже всё вспомнил.

– И всё же постарайтесь, я надеюсь на это.

После разговора с адвокатом, Ильин вернулся в камеру в подавленном настроении. Его начало тяготить одиночество и безделье. Он раньше и представить не мог, что ограничение свободы, может быть таким суровым наказанием. Иногда, ему казалось, что время застыло на месте. Присев за стол, он развернул плотно сложенный кусочек бумаги, который поднял под столом вместе с ручкой адвоката. Это была записка от Курагина, в которой он сообщал о том, что им принимаются все меры для его, скорейшего освобождения из следственного изолятора. Главное, он должен чётко исполнять все рекомендации адвоката, какими странными они ему не показались бы, на первый взгляд. Текст записки, написанный рукой Курагина, знакомым ему мелким почерком, поднял настроение Ильину и стены камеры, выкрашенные в серый цвет, уже не стали казаться ему такими мрачными.

В самом начале трудового пути Ильину не повезло. После окончания университета, он устроился на работу в фирму, которая через полгода объявила себя банкротом, а он оказался не у дел. Владимир не огорчился. Он составил резюме и отправил по электронной почте в несколько фирм и стал ждать, но приглашения на работу, так и не получил. Отец, проработавший всю жизнь буровым мастером, предложил ему свою помощь.

– Хочешь, я поговорю с начальником, возможно, он возьмёт тебя на какую-нибудь должность в конторе? Например, в отдел снабжения.

– Папа, спасибо, но я учился пять лет на финансиста, а не на снабженца. Мать, услышав их разговор, вмешалась.

– Отец, ты бы не мешал ему. Сам всю жизнь вахтами проработал, хочешь, чтобы и сын дома не жил. Пусть ещё поищет, обязательно что-нибудь подвернётся. – И подвернулось. Делая очередную попытку найти работу, он позвонил по одному из объявлений, на которое наткнулся в газете. Ему предложили явиться на собеседование.

В кабинете начальника финансового отдела его встретила немолодая, но сохранившая привлекательность, крашенная блондинка.

– Я по объявлению, на собеседование, – немного смутившись, пояснил Владимир.

– Проходите, молодой человек, присаживайтесь. – Владимир положил на стол перед начальником отдела диплом, трудовую книжку, резюме. – Она сначала заглянула в резюме, затем в трудовую книжку и только после этого взяла в руки диплом.

– Давно я не держала в руках красный диплом. Судя по отличным оценкам, Вы, прямо-таки, финансист по призванию. Или это качество Вашего характера, быть во всём первым?

– Не знаю, как-то не задумывался об этом, но учёба в универе меня особо не напрягала.

– Могу взять Вас на работу, временно, на период декретного отпуска моей сотрудницы. Вас, это устраивает?

– Конечно. Когда приступать?

– Желательно завтра. – Владимир прошёл в отдел кадров, где написал заявление о приёме на работу, временно, в качестве менеджера по финансам. Но он и этому был рад.

Ирина Владимировна, так звали начальника отдела, недавно вышла на пенсию, но продолжала трудиться. Она всю жизнь проработала на этом предприятии и гордилась этим. Кроме Владимира, в отделе работала Вероника, девушка, которая недавно закончила колледж и мечтала в ближайшее время, удачно выйти замуж. В первый день работы на новом месте Ильин увидел, что ни анализом, ни прогнозированием финансовой деятельности отдел не занимался. Он плёлся в хвосте работы всего управления, брал цифры в бухгалтерии и делал отчёты.

Ильин быстро освоился на новом рабочем месте и стал успевать делать, не только свою работу, но и половину работы за Веронику. В паузах между составлением отчётов, он часами просиживал за компьютером, занимаясь анализом фондового рынка. Ирина Владимировна, заметив, что Владимир легко справляется с работой, сквозь пальцы смотрела на его увлечение. Иногда, он так самозабвенно погружался в анализ, что задерживался на работе часа на два, три. За эту вольность ему постоянно приходилось выслушивать ревнивые упрёки от молодой жены.

– Ты, обманываешь меня. Говоришь, что задержался на работе, а сам развлекаешься на стороне. – Упрекала она Владимира, когда он поздно возвращался домой.

– Успокойся и не фантазируй. Нашу малышку нельзя расстраивать у тебя в животике. А мне нужно о нашем будущем беспокоиться. – Он обнимал её, нежно целовал, и она постепенно успокаивалась. Жена потом, как-то, призналась, что ей самой бывало стыдно от сцен ревности, которые она ему устраивала, во время своей беременности.

Глава 11

Поработав месяц заместителем Зубова, Ильин предложил ему сократить штат работников предприятия.

– Иван Сергеевич, я подготовил предложение по экономии фонда оплаты труда, посмотрите, – задержавшись после планёрки, положил он папку на стол Зубову.

– Ты присядь, я сейчас посмотрю. – Зубов взял в руки папку и несколько минут внимательно знакомился с документом.

– Ты предлагаешь убрать некоторые отделы в управлении и сократить на производственных участках работников, это я одобряю. Согласен, штат у нас, действительно немного раздут. Но учти, на нашем предприятии продолжают добросовестно трудиться те, с кем я начинал работать, когда это предприятие было социалистической собственностью. Я не могу взять и просто так выкинуть этих людей на улицу. – Зубов ненадолго замолчал, затем продолжил.

– Поговори с Ириной Владимировной, она умная женщина, должна понять и предложи ей провести реорганизацию финансового отдела, например, в отдел статистики. Ради бога, пусть работает. Или вот, в твоём списке попал под сокращение Александр Викторович единственный, оставшийся инженер в техническом отделе. Но он ведь инженер милостью божьей. Да, до сих пор пользуется старенькой логарифмической линейкой, но тем не менее, ни разу, насколько мне известно, не допустил, ни одной ошибки в своих расчётах. Его интеллект и эрудиция продолжают до сих пор служить предприятию, а ты его под сокращение. Не правильно это. Будет лучше, если ты подберёшь ему в отдел, двух молодых инженеров, пусть поработают с ним. Это и им пригодится, да и предприятию от этого, только польза будет. Раз уже начал заниматься этим вопросом переговори с деканом нефтепромыслового факультета, пусть он нам порекомендует кого-нибудь из выпускников этого года.

– Хорошо, Иван Сергеевич, я ещё раз, более внимательнее, с учётом Ваших замечаний, поработаю над своим предложением.

– Ты же знаешь, что пенсионерам сейчас не легко живётся. Да, не забудь оставить в электроцехе аккумуляторщика Лещука. Старый конь, как говорится, борозды не испортит. Я недавно с ним разговаривал. Годик, другой он ещё планирует поработать, ему надо доучить сына в университете. Он у него инвалид и нуждается в поддержке.

В коридоре изолятора послышались знакомые Ильину звуки: бряканье металлических мисок. Подошло время ужина. Владимир оторвался от воспоминаний. Открылось крохотное окошко на двери камеры. Волосатая рука поставила на откидную полку миску с кашей, кружку с чаем и положила кусок чёрного хлеба. Владимир взял с полки миску и в этот момент услышал голос раздатчика пищи.

– Слышь, профессор, завтра утром запишись в больничку. С тобою поговорить хочет один, уважаемый человек. Это важно для тебя. Понял меня?

– Да.

Когда он зашёл в кабинет к врачу и поздоровался, тот ответив, встал из-за стола и вышел. Тот час в кабинете появился немолодой, лысеющий мужчина в белом халате, накинутым поверх одежды заключённого и сразу заговорил.

– Имеются серьёзные сомнения по-поводу того, что это ты, профессор, завалил Бегемота и того второго. Как думаешь, почему следак вешает на тебя эту мокруху?

– Вы кто?

– Я тот, от кого зависит проснёшься ты завтра утром или нет. Понимаю, звучит грубо, но зато без лукавства. Можешь в этом не сомневаться. Советую тебе, профессор, быть со мною откровенным. – Владимир внимательно посмотрел на его пальцы в наколках, только потом спросил.

– Почему профессор?

– Чего тут непонятного? Похож на профессора, потому и профессор. Тебе, что погоняло не нравится?

– Вроде ничего.

– Вроде это у дяди Володи, а ты будешь профессором.

– Хорошо, выбираю проснуться завтра утром. – Затем он коротко рассказал зазаключённому в белом халате про своё посещение автосервиса и про допрос в прокуратуре. Внимательно выслушав его, тот сказал.

– Можешь идти. У меня к тебе вопросов нет. – Владимир, покидая кабинет врача, так толком и не понял, поверил ему заключённый в белом халате или нет?! – А чего я беспокоюсь, утро покажет, – подумал он, переступив порог своей камеры.

На третий день пребывания Ильина в следственном изоляторе, Борисов разрешил жене свидание с ним. Света первый раз в жизни посещала такое учреждение, как тюрьма, поэтому волновалась, но внешне выглядела спокойно.

– Света, а тебе на пользу пошло моё заточение, выглядишь восхитительно, – сказал Ильин, увидев жену в тюремной комнате свиданий.

– Вовка, не говори глупости. Я, просто, очень рада видеть тебя! У тебя-то как!? Рассказывай!

– Я в камере один балду гоняю. (Гонять балду, значит бездельничать. Примечание автора.) Лучше расскажи, как дочка?

– Не волнуйся за неё. Всё хорошо. Я сказала ей, что ты уехал в командировку.

Правда, на ночь глядя, пристаёт ко мне с вопросами: «Мама, а что такое командировка? Когда папа приедет? А что он мне привезёт?» Отвечаю, что скоро. А, что привезёт – это, пока сюрприз для тебя. «Мама, а что такое сюрприз?» И так может задавать мне вопросы до бесконечности, пока не заснёт.

Но ты и сам это хорошо знаешь. – Света говорила торопливо. По ней заметно было, что эмоции её переполняют, поэтому она, не замечая, прыгала с темы на тему. Двадцать минут общения с женой в комнате свиданий, пролетели для Ильина незаметно, но заряд бодрости он получил колоссальный.

Света, после свидания с мужем за пятнадцать минут добралась до города и сразу попала в пробку вечернего часа пик. Она посмотрела на часы, они показывали семнадцать десять. – Если бы выехала от тюрьмы минут на двадцать раньше, то успела бы ещё проскочить, – подумала она, – а так, домой доберусь минут на тридцать позже. Хорошо, что дочку сегодня вместо садика к свекрови отвезла. Вовка молодец, не раскис. А этот гад, следователь Борисов, ещё пожалеет о том, что его в тюрьму, ни за что посадил. Какая рожа у него отвратительная. Глаза холодные, как у змеи. Ничего, отольются ещё кошке мышкины слёзы, – успокоила она себя.

Когда Света сообщила своей маме о том, что выходит замуж, то мама уточнила.

– Что, вот так, прямо завтра и выходишь?

– Нет, мамочка, не завтра, а только через месяц. Мы, только вчера заявление в загс подали и обручальные кольца купили. – Но мать с дочерью радость не разделила, а услышанное от неё сердито прокомментировала.

– Бабы каются, а девки замуж собираются. Ты нас с отцом заранее предупредить не могла?

– А я, что делаю, по-твоему? Я тебя сейчас заранее и предупреждаю, – не обращая внимания на сердитый тон матери, ответила Света.

– Так времени мало уже осталось. К свадьбе не успеем хорошенько подготовиться. Хотя бы, будущего зятя покажи мне, что ли. А нам с тобою надо в ближайшие дни проехать по свадебным салонам.

– Зачем деньги на ветер выбрасывать? Платье нужно всего на один вечер. Его можно взять на прокат. С будущим зятем обязательно познакомлю.

– Как же так, без отец-то будешь знакомить меня с будущем зятем? Не по-людски как-то получается.

– Наш папа всю жизнь в командировках, что теперь, мне замуж не выходить?

– У него работа такая. А с матерью надо было, всё-таки, посоветоваться.

– Так я тебя от лишних хлопот уберегла, а тебе не нравится.

– Господи, глупое создание, а не подумала о том, что мне эти хлопоты приятными могут быть.

– Прости, мамочка, я больше так не буду. – Света сделала виноватое выражение лица и, прижавшись к маме, поцеловала её в щёку.

Воспоминания Светы прервались, потому что она заехала во двор дома, в котором жила свекровь и увидела дочь, стоящую в песочнице. В руках она держала кошку. Дочка, заметив мамину машину, не выпуская кошку из рук, побежала к ней и упала. Кошка, обрадовавшись, что наконец-то освободилась из крепких ручонок ребёнка, прыгнула в сторону, а дочка заплакала. Света взяла Настю на руки. В этот момент подошла свекровь.

– Нина Васильевна, сколько раз Вас просила, чтобы Вы не позволяли Насте брать в руки бродячих кошек.

– Не волнуйся, это не бродячая. Мурка это, соседская, она привитая.

– Какая разница, если оцарапает ребёнку лицо. Володя передаёт Вам привет, у него всё хорошо.

– Скоро его отпустят?

– Ничего не сказал, думаю, скоро.

– Пирожки-то мои передала?

– Да.

– Подожди немного я котлеты приготовила из свежатины, сейчас вынесу.

– Хорошо, подожду. Вы, давно на прогулку вышли?

– Полчаса назад. – Настя на руках у мамы успокоилась, перестала плакать и стала изучать её серёжку, не только разглядывая, но даже осторожно потрогала её своими маленькими пальчиками.

– Класивая, – сделала вывод Настя. – Дай.

– Тебе ещё рано. Когда вырастишь, папа тебе подарит. Договорились?

– Договолились. – Но на всякий случай, всё же уточнила. – Сегодня подалит?

– Ты разве сегодня вырастишь? – Было похоже на то, что ради понравившейся серёжки Настя, готова была стать взрослой прямо сейчас, поэтому она, опустив взгляд вниз, тихо, но твёрдо произнесла.

– Сегодня. – Света засмеялась, хорошо зная о том, что через минуту дочь забудет про серёжку, потому что переключит своё внимание на что-нибудь другое. Затем прижав её к себе, поцеловала в пухленькую щёчку.

После планёрки, Зубов попросил Курагина задержаться.

– Может, всё-таки, есть смысл пригласить столичных адвокатов?

– Если сомневаешься в профессиональных навыках адвоката Бочкина, который уже работает по этому делу, то пригласи. Лично у меня, таких сомнений нет. Только учти, что известные в Москве на расхват. Уверен, что никто из них не кинется, сломя голову, в нашу дыру вытаскивать Ильина из следственного изолятора. Большими деньгами их тоже трудно к нам заманить. Известные, да знаменитые и в Москве неплохо кормятся. Даже, если предположить, что кто-то из них и соизволит ознакомится с делом, то на это уйдёт некоторое время, которого у нас и так мало.

– Смотри, как бы потом поздно не было. Очень не вовремя Ильин оказался в тюрьме, скажу я тебе. Приближается время подведения итогов финансовой деятельности компаниями, акции которых он купил, когда они упали в цене. В эти финансовые операции он вложил значительные денежные средства. Скоро акционеры этих компаний соберутся на годовые общие собрания. Ему, во что бы то ни стало, необходимо быть в курсе развития ситуации на фондовом рынке, чтобы успеть вовремя, выгодно продать пакеты некоторых акций.

– Иван Сергеевич, я знаю, чем занимается Ильин.

– Ты пойми меня правильно, он очень нужен мне здесь и сейчас. Меня не интересует, что за тараканы засели в бестолковке у этого следователя Борисова и, когда он от них избавится, меня тоже не интересует. У меня своих хватает. Ильин же не виновен в преступлении, в котором его подозревают, так в чём тогда дело? Давай, Анатолий Дмитриевич, решай вопрос. Времени ждать, когда фемида повернётся к нему лицом, с каждым днём становится всё меньше и меньше. Через несколько дней его совсем не останется.

– Хорошо, Иван Сергеевич, я тебя услышал.

– Вот это, правильно. Услышал, хорошенько подумал, сделал.

Глава 12

Десятого августа, в пятницу, в конце рабочего дня, после совещания мэр попросил задержаться начальника управления внутренних дел полковника Мурзина.

– Виктор Иванович, у городской власти есть твёрдое намерение убрать несанкционированную торговлю с улиц. Ждём высоких гостей из столицы, а у нас мусор валяется на улицах, около магазинов. Наши акулы теневого бизнеса совсем обнаглели. Скоро мусором по самую макушку зарастут.

– Понял тебя, Антон Иванович, – хохотнул полковник, услышав от мэра сравнение мелких уличных торговцев с акулами теневого бизнеса.

– Бабульки с понятием у нас в Еловске, не то что некоторый криминальный элемент. Проведём с ними профилактическую работу. Но ведь сам понимаешь, надолго со своим приработком они не под каким запретом не захотят расстаться. Скоро начнётся сезон сбора грибов и ягод, а самые проходные места, как раз и находятся рядом с крупными торговыми объектами.

– Если бы бабульки торговали, только грибами и ягодами, это полбеды. Выездная мелкая розница со своим товаром благополучно располагается рядом с торговыми центрами каждый день автомобильными фургончиками и лотками, как в девяностые. Ты же в курсе, что для уличной торговля мы отвели, с учётом санитарных норм, специальные места в городе. Необходимо проявить волю и совместными действиями, контролирующих органов, уличную торговлю направить в цивилизованное русло.

– Я только за порядок на наших улицах, ты же знаешь мою позицию, Антон Иванович, обязательно посодействуем. Только дни и время мероприятий нужно согласовать.

– Разумеется, Виктор Иванович. Вопросы ко мне есть?

– Пока, вопросов нет. Если появятся будем решать, как всегда, в рабочем порядке.

– Тогда, копию приказа на своего сотрудника, ответственного за мероприятие, пусть твой секретарь по факсу сбросит в нашу приёмную.

– Обязательно.

Покончив с делами, мэр поехал домой, чтобы успеть отдохнуть прежде, чем отправиться в ресторан на юбилей к своему приятелю, Семёну Краеву, крупному владельцу строительного бизнеса. Зайдя в дом, он спустился в подвальное помещение, где была оборудована специальная комната, в которой хранились охотничьи ружья и спиннинги. Открыл оружейный сейф и извлёк из него новый охотничий карабин, сделанный на заказ в Германии. С чувством знатока, полюбовался работой оружейного мастера. Имитируя готовность к выстрелу, навскидку прицелился. Срез мушки совместился с верхними краями прорези прицела. – Какая замечательная подгонка! Это то, что я давно хотел! – порадовался он, как ребёнок новой игрушке, и пожалел о том, что не может прямо сейчас из него пострелять. Потом из сейфа бережно достал импортное двуствольное ружьё, с вертикальным расположением стволов, подарок юбиляру, разобрал его и аккуратно уложил в фирменный кейс. На мгновение задержался около настенного, застеклённого шкафа с коллекцией спиннингов и твёрдо решил в следующие выходные, обязательно выбраться на рыбалку, затем сдал оружейную комнату на сигнализацию под охрану и, в отличном настроении, отправился наверх.

Открыв дверь в кабинет, он очень удивился, увидев соблазнительную женскую фигуру в короткой юбке. Женщина явно не слышала, что кто-то вошёл, из-за шума работающего пылесоса, которым она, круто нагнувшись, пыталась убрать пыль в труднодоступном месте, под диваном. Антон Иванович сделал несколько неслышных шагов по ковру и в недоумении остановился около письменного стола. Опустил кейс на пол, затем повернулся лицом к незнакомке. Она в этот момент выпрямилась и, только тогда заметила, появившегося в комнате Антона Ивановича и немного смутившись, ловко, с помощью большого пальца правой ноги, выключила пылесос.

– Ты, кто? – спросил Антон Иванович, подумав, что это должно быть домработница, которую он никогда не видел, так как уезжал из дома всегда рано утром, а приезжал поздно вечером.

– Я Оля, временно подменяю вашу домработницу, – торопливо ответила девушка.

Кукольное личико блондинки, пышная, полуобнажённая, волнительно дышащая грудь, настороженный взгляд голубых глаз, совсем немного понадобилось Антону Ивановичу для того, чтобы он не смог устоять от соблазна первородного греха и он, без малейшего промедления, стал действовать. Неспеша снял пиджак и швырнул его в сторону, ослабил узел галстука, снял и отправил вслед за пиджаком. Женщина тревожно прижала руки к груди и сделала шаг назад, а в глазах мелькнул страх. Но сигнал стоп в голове у Антона Ивановича не сработал. Он, как маленького ребёнка, подхватил её на руки. Она стала колотить его кулачками по груди, по голове и визжать, затем не менее гневно, возмутилась.

– Отпусти меня немедленно, животное! Я позову на помощь, и сюда прибежит твоя жена!

– Зови. Тебя, всё равно, здесь, никто не услышит, – улыбаясь, великодушно позволил ей Антон Иванович. Её сопротивление, только сильнее возбуждало его.

В какую-то долю секунды он потерял равновесие, и они оба оказались на полу, на ковре. А ещё через несколько мгновений он полностью потерял контроль над собою. Она перестала сопротивляться и начала то ли стонать, то ли нервно рыдать. Он же, овладев телом молодой женщины, тяжело сопел над её ухом, но сам не слышал этого. И неведомо было ему, что всё происходящее у него в кабинете, записывается тремя миниатюрными видеокамерами, работающими синхронно.

Следователь Борисов запланировал вовремя уйти в отпуск, поэтому второй день не вставал из-за рабочего стола, стараясь привести в порядок, накопившиеся документы. Раздался телефонный звонок. Борисов снял трубку. Звонил дежурный офицер из следственного изолятора. Борисов посмотрел на ручные часы. Время приближалось к обеденному перерыву.

– Вадим Александрович, подследственный Ильин просится к тебе на допрос, хочет дать признательные показания.

– Раз просится, значит надо его выслушать. – Борисов положил телефонную трубку на место и задумался.

Полгода тому назад к нему, вечером, явился домой его двоюродный брат Степан Колычев, освободившийся из колонии строгого режима.

– Вадим, выручи, оказался на мели. Нужны деньги, отдам, как только на ноги встану. Не хотел тебя беспокоить, но поверь, больше не к кому обратиться.

– Стёпа, служба собственной безопасности может неправильно расценить мои контакты с тобою.

– Вадим, даже и не надейся, я не планирую проводить у тебя свой уик энд.

– Хорошо, – улыбнулся Борисов, – я тебя выручу, деньги дам. Но ты, в свою очередь, забудь дорогу ко мне.

– Как же тогда, я тебе долг верну?

– Я тебе сообщу сэмээской номер своей кредитной карточки.

Степан, пообещав Вадиму больше к нему домой не приходить, седьмого августа, вечером опять заявился. Он расположился у него в гостиной, как у себя дома. Расселся, как хозяин, в любимом кресле Борисова, поставив рядом дорожную сумку. Благо, что в это время в квартире из домочадцев, никого не было. Жена с дочерью уехали за покупками.

– Вадим, мне необходимо выбраться из города. – Степан достал из дорожной сумки пистолет и положил его на подлокотник кресла.

– Не понял?

– Ты, через посты вывезешь меня за город на своей машине. Твою машину проверять не будут.

– А если я скажу нет?

– Прекрати паясничать. – Степан взял пистолет в правую руку и, не спуская глаз с Борисова, достал из дорожной сумки пачку стодолларовых купюр и бросил её на колени брату. – Там десять штук, можешь не пересчитывать. Когда вывезешь, то получишь ещё столько.

– Эти деньги из сейфа Бегемота?

– Я их выиграл в лотерею.

– Кто убил Бегемота и племянника мэра, ты?

– Не обольщайся, зоне не удалось сделать из меня кровожадного монстра.

– Ты знаешь, кто?

– Братишка, прошу тебя, не своди на нет мою радость от нашей встречи. Очнись, я не у тебя на допросе.

– Хорошо, посиди здесь, я должен переодеться. Не садиться же мне за руль в домашней куртке?

– Я пойду с тобою.

– Опасаешься, что убегу?

– Нет. Думаю, что у тебя в доме есть оружие и не хочу, чтобы ты брал его в руки.

Борисов был готов на всё, лишь бы поскорее выйти из квартиры, чтобы жена и дочь, вернувшись домой, не встретились с Колычевым. То, что это Степан мог убить Жукова и Пруткова и забрать деньги из сейфа, он предположил, когда узнал в начале следствия о том, что тот работал механиком в автосервисе у Бегемота. Но вину Степана необходимо было ещё доказать и не факт, что она будет доказана, а вот вина Ильина была почти доказана.

– Вадим, предупреждаю, будь в пути благоразумным.

– Я что, по-твоему, похож на крутого шерифа из голливудского боевика?

– На шерифа, Вадим, ты как раз и не похож. Ты, похож на себя.

На выезде из города, на посту ГАИ машину остановил инспектор. Борисов специально не включил сигнал поворота. Он узнал молодого лейтенанта.

– Вадим Александрович, у Вас на машине сигнал правого поворота не горит.

– Не может быть, – Борисов включил сигнал и вышел из машины, чтобы посмотреть. Степан тоже вышел из машины и встал так, чтобы удобно было стрелять. Борисов понял, что брат готов дорого заплатить за свободу.

– Спасибо, Николай, я просто забыл его включить. – Сказал Борисов инспектору. Когда они вернулись в машину, то Борисов увидел, каким бледным было лицо у брата.

– А ты серьёзно рисковал, Вадим.

– Я рисковал не больше, чем ты. Если бы я не вышел из машины, то инспектору это показалось бы подозрительным. – Отъехав от поста ГАИ десять километров, Борисов остановил машину. У него в машине под сиденьем лежал пистолет, и он не потерял надежду им воспользоваться.

– До федеральной трассы осталось пару километров, пройдёшь до неё пешком, я не хочу на ней светиться.

– Вадим, я скажу тебе, где нужно будет остановиться, а пока езжай без остановок.

– Я не могу тебя на своей машине везти бесконечно, это подозрительно.

– Напротив. Я не вижу в этом, ничего подозрительного.

Через час пути в свете фар, мелькнула, стоящая на обочине, легковая машина. Степан попросил Борисова остановиться рядом с ней. Когда Борисов остановился, Степан бросил ему на колени пачку стодолларовых купюр и вышел. Он заранее договорился с хозяином этой иномарки, с которым отбывал наказание на зоне. Номер Борисов не разглядел, потому что он был забрызган грязью.

– Всё нормально? – Спросил у Степана водитель, когда тронул машину с места.

– Нормально, только устал очень. Я, с твоего позволения, посплю. Неизвестно, когда ещё будет такая возможность.

– Конечно, часа три у тебя есть. – Степан, согнув ноги в коленях, лёг на спину, а голову положил на сумку и прикрыл веки, но заснуть не смог. Перед ним, как наяву, развернулась картина, той самой трагедии в летнем парке, из-за которой он оказался в заключении на зоне строгого режима на четырнадцать лет.

Тёплым, августовским вечером он и его девушка Рита, прогуливались по дорожкам парка и увлечённо обсуждали, только что просмотренный в кинотеатре фильм. Сгущались вечерние сумерки, но фонари на столбах ещё не светили. Они и не заметили, как оказались в одном из глухих уголков парка. Неожиданно, дорогу им преградила компания пьяных молодых парней из четырёх человек. Что случилось потом, без содрогания в душе, он вспоминать не мог.

– Смотрите, какую аппетитную кисочку, нам сама судьба посылает, – сказал один из них.

– Ты, что не видишь, Сёма, у кисочки есть котик? – Подхватил другой.

– А мы хорошенько попросим котика, и он нам уступит свою кисочку, – не хотел униматься тот, которого назвали Сёмой. Рита, напуганная появлением хулиганов, прижалась всем телом к Степану и повисла на его правой руке, поэтому он упустил инициативу, в назревающей драке. И, несмотря на то, что во время службы в армии, проходил специальную подготовку по рукопашному бою, защищая Риту и себя, он потерпел поражение от четырёх отморозков. Эти четверо молодчиков жестоко избили его, а Риту не менее жестоко изнасиловали. Их чуть живых скорая помощь доставила в больницу. У Риты случился выкидыш.

Докторам из реанимационного отделения городской больницы, чудом удалось спасти ей жизнь. Ещё в больнице от пережитого в парке, у неё помутилось сознание. После выписки из городской больницы, её сразу поместили в больницу для душевнобольных.

Глава 13

Адвокаты, нанятые родителями четырёх насильников, уголовное дело развалили во время суда. Впрочем, Степану было всё равно, накажет их суд или нет. Он ещё в больнице твёрдо решил, что сам совершит над ними правосудие. Через приятеля, служившего в милиции, он узнал домашние адреса «великолепной четвёрки» и проследил маршруты их передвижения по городу. Первого, которого звали Сёмой, он встретил у подъезда его дома. Для начала, он его жестоко избил, а затем, продолжая находиться в слепой ярости, по самую рукоятку воткнул нож ему в грудь. С остальными тремя он разделался, как со слепыми котятами. Однажды, поздним вечером, он дождался, когда они выйдут из ресторана. С ними были три молоденькие девушки. К ним тут же подъехали две машины такси. Степан на своей машине пристроился за ними. Такси доставили весёлую компанию за город, в дачный посёлок. Некоторое время из дачного домика доносились звуки музыки, смех, женские визги. Стояла глубокая осень, соседи на дачах, почти отсутствовали. Часа через три звуки стихли, начинало светать, Степан собрался уезжать. Но что это? Он увидел, как те трое, за которыми он следил, вышли из дачного домика и пошли в сторону шоссе.

Когда он убедился, что они идут по направлению к автобусной остановке, то сократил себе путь, пройдя через лесок напрямую и, опередив их, вышел к ней на несколько минут раньше. Посмотрел расписание движения автобусов. До следующего оставалось тридцать минут. Он вышел из-за остановки им навстречу. Был он в этот момент спокоен, как никогда.

– Какая встреча! – Воскликнул Степан, будто встретил старых знакомых, и широко раскинул руки, готовясь обнять всех троих. Они в недоумении остановились. – Неужели забыли?! Год назад, лето, городской парк, парень с девушкой и вас, четверо недоносков у них на пути. Ну что, вспомнили? Вспоминайте быстрее, а то старуха с косой уже заждалась вас. – Один из них узнал Степана.

– Да это, тот самый, из парка, которого мы не добили, потому что нам менты помешали. А тёлка его, такая аппетитная была, жалко, что у неё крышу снесло. Я бы с ней не прочь, ещё покувыркаться. Мы тебя сейчас свяжем и положим на дорогу. И примешь ты лютую смерть под колёсами какой-нибудь фуры. – Сказав это, он, в предвкушении хорошего куража, вразвалочку, имитируя матросскую походку, двинулся на Степана. Его прогулка на утреннем, свежем воздухе в сторону Степана закончилась почти сразу. Сделав два шага ему навстречу, Степан остановил его ударом правой ноги в пах. Насильник схватился обеими руками за низ живота и, охнув, присел на корточки. Весёлое выражение на его лице, мигом сменилось на гримасу от невыносимой боли. Он даже не успел понять, что произошло, потому что Степан сделал ещё шаг вперёд и, многократно отработанным движением руки, в которой держал нож, нанёс ему смертельный удар лезвием по шее. Насильник завалился на бок. Его кровь из сонной артерии, стала пульсировать фонтанчиком на грязную землю. От такой натуральной картины ухода их товарища в мир иной, лица двух его подельников сделались матово бледными. Один из них суетливо достал из внутреннего кармана куртки пистолет. Но выстрелить ему не удалось. Потому что Степан ударом ноги, выбил его из руки насильника. Ещё несколько движений Степана и второй любитель острых ощущений, уткнулся мёртвым лицом в грязную землю. Наблюдателю со стороны могло показаться, что Степан, передвигаясь, совершает какой-то ритуальный танец. Третий насильник, пятясь задом, споткнулся и упал на спину. Ужас перекосил его лицо, животный страх сковал движения. Степан наклонился над ним. В нос ему ударил резкий запах свежих человеческих испражнений. Похоже было на то, что насильник обделался и обделался по полной программе. Жалость на мгновение шевельнулась в душе у Степана. Но только на мгновение. Привыкнув в жизни любое дело доводить до логического конца, Степан решительно поставил точку в этом трагическом эпизоде.

– Ну что, хозяин жизни, скажешь теперь? Покувыркаться с тёлкой желание не пропало? – Поинтересовался он у насильника, лежащего около его ног на грязной, холодной земле, в собственных нечистотах.

– Не убивай, дам денег, отец даст, он богатый, – стуча зубами и взглядом, умоляя Степана о пощаде, проканючил насильник.

– Моему, не родившемуся ребёнку, ты тоже деньжат отвалишь? Моей женщине, которая в психбольнице наложила на себя руки, что готов пообещать? Чего молчишь? Отвечай. – Насильник обречённо молчал и продолжал зубами выбивать чечётку. Степану стало противно на него смотреть, он выпрямился. Отыскав взглядом, валяющийся на земле пистолет, подошёл к нему и поднял. Привычным движением из армейского ПМ выщелкнул обойму, оставив в ней один патрон, остальные положил в карман. Вставил её на место. Загнал патрон в патронник и бросил пистолет насильнику.

– Не получилось у тебя жить нормально, по человеческим законам, так попробуй, хотя бы, достойно смерть принять. Там один патрон. – Трясущимися руками, насильник схватился за рукоятку пистолета, направил его в сторону Степана и с яростным выкриком, – получи, урод, – нажал на спусковой крючок. Звук выстрела вспугнул стайку птичек. – Ребёнок и тот с такого расстояния попал бы в меня, а я не услышал даже свиста пули, – подумал Степан. Нож, который он метнул, вошёл насильнику в шею легко. Степан подошёл к трупу, посмотрел на него и сказал, – видит бог, я дал тебе возможность сделать выбор, и ты его сделал.

Вернувшись домой, Степан отключил телефон и принял ванну. Сегодня идти на работу, он был не намерен. Затем шторами закрыл окно в комнате и лёг спать. Первый раз, за многие месяцы, у него на душе было легко и спокойно. Он спал, почти сутки. С постели рано утром, на следующий день его заставили подняться настойчивые звонки в дверь. Он посмотрел в дверной глазок и сразу всё понял. На лестничной площадке перед дверью стоял его родной дядя по отцу, подполковник милиции Колычев Григорий Викторович. Степан открыл дверь и приветливо пригласил раннего гостя в дом.

– Заходи, Викторович. Ты чего такую рань примчался? Случилось что-то?

– Случилось, случилось, – не оборачиваясь к племяннику, проворчал дядя по пути в комнату.

– Чего?

– Глупость большая, которую ты сотворил. Вот, что случилось. Всю областную милицию ты на уши поставил. Неужели ты, до сих пор не понял, что Маргариту не вернуть с того света, уже никогда. А себе жизнь, теперь изуродовал навсегда. Эх, молодо зелено. Тебя, кто уполномочивал брать на себя функции судьи и палача? Тьфу! Самому-то не противно было о них руки марать?

– Я не анализировал свои ощущения в тот момент, когда отправлял их в ад. Сейчас, если хочешь знать, испытываю чувство глубокого удовлетворения.

– Чё ты, испытываешь?! Удовлетворение? Это надо же! Удовлетворение он испытывает, щикатила доморощенный. Ну всё, хватит, собирайся. Хочу сам тебя отвезти, чтобы ты явку с повинной написал. Может, прокурор и скинет пару годиков.

– Напрасно хлопотал. Я и сам планировал явиться в милицию.

– Сам не сам, лучше я проконтролирую, пока ты ещё чего не натворил. Три молоденькие девчушки найдены мёртвыми сегодня утром в дачном посёлке, ты, случайно, ничего подозрительного не видел?

– Случайно видел, но говорить об этом сейчас не хочу.

Степан прошёл на кухню, поставил чайник на плиту, зажёг газовую конфорку и пошёл в ванную комнату бриться. Григорий Викторович, вдруг, почувствовал боль за грудиной. Пошарил по карманам, но нитроглицерина не нашёл и прошёл на кухню, чтобы взять лекарство в домашней аптечке. В аптечке, кроме аспирина и бинта, ничего не оказалось, но на второй полке он заметил начатую бутылку коньяка. Хорошенько плеснул в чайную чашку, сто-стоящую на столе, и одним большим глотком выпил. Боль за грудиной, через некоторое время стала утихать.

Работы у молодого следователя прокуратуры Бочкина в этом уголовном деле было не много. Преступник сам явился в милицию, признался в совершении убийств, доказательную базу долго и кропотливо собирать не надо было и, поэтому следствие длилось недолго. Степан заметил, что следователь сочувствует ему. Он помнил, как на первом допросе он, первым делом, поинтересовался.

– Где, так профессионально, Вы научились владеть ножом?

– Я год служил в спецподразделении морской пехоты.

Когда Степан отсидел большую часть срока, то судьба ещё раз свела его со следователем Бочкиным. На зоне случился стихийный бунт заключённых, спровоцированный нечеловеческим отношением к осужденным, некоторых представителей администрации исправительного учреждения. Бунт был жёстко усмирён. При подавлении бунта, с обеих сторон погибли люди. Со стороны администрации погиб молодой офицер, который только начинал служить в системе исправления наказаний, да при попытке совершить побег, через контрольно пропускной пункт, охраной были застрелены два заключённых. Чтобы разобраться в случившемся, на зону прибыла независимая компетентная комиссия из другого региона, в составе которой был старший помощник прокурора Бочкин.

Через неделю после бунта, когда жизнь на зоне вернулась в привычный для заключённых порядок, Степан после обеда в зоновской столовой, вне строя, один возвращался на своё рабочее место, в котельную, в которой трудился кочегаром. Его окликнул мужчина в форме работника прокуратуры, стоящий недалеко от входа в столовую.

– Осужденный Колычев, подойдите ко мне. – Степан быстрым шагом подошёл и привычным движением, снял головной убор.

– Здравствуйте, гражданин начальник, – опустив глаза вниз, произнёс он.

– Шапку оденьте, мороз на дворе. Колычев, Вы меня не узнали?

– Узнал, гражданин начальник. Вы, следователь Бочкин.

– Степан, ты через четыре года выходишь. Я помню. Будут трудности, а они обязательно будут, ты обращайся. Где меня искать знаешь.

– Спасибо, гражданин начальник. Я могу идти? А то за опоздание с обеда, меня могут наказать?

– Иди, Степан. Поверь, искренне рад был узнать, что ты жив и здоров.

– Спасибо за добрые слова, гражданин начальник. – У Степана, от нахлынувших воспоминаний, комок подступил к горлу, а на глазах выступили слёзы. Он резко отвернулся от Бочкина, надел шапку и быстро зашагал в сторону зоновской котельной.

В конце рабочего дня, в пятнадцать тридцать, когда Курагин собрался идти к Зубову на совещание, к нему приехал Бочкин.

– Зачем я тебе понадобился, Фёдор Осипович?

– Помнишь, я тебе докладывал про обнаруженные улики в мусорном баке?

– Да.

– На найденной в пакете, пустой бутылке, из-под водки, обнаружены отпечатки пальцев Колычева. Колычев, он же Филин, подходит под описание того мужчины, которого встретил Ильин в автосервисе.

– Это тот, который дал ему в руки нож?

– Да. У меня есть информация о том, где он в данный момент может скрываться. Он нужен мне.

– Людей за ним отправлю, не вопрос. Зачем он тебе? Думаешь, что он сам сознается в убийствах? Вещественные доказательства из мусорного бака и яйца выеденного не стоят, так же, как и его жизнь теперь.

– Не скажи. Теперь-то, как раз, его жизнь и подскочила круто в цене.

– Хорошо. Но хочу предупредить тебя о том, что мои парни показания из него выколачивать не будут, они такими вещами не занимаются.

– Я тоже не сторонник, таких методов.

– Всё, Фёдор Осипович, мне пора. Шеф не любит, когда опаздывают на совещания. – Бочкин быстро написал на листочке адрес местонахождения Колычева и отдал Курагину.

Адвокат записал признательные показания Ильина на диктофон. После допроса, он с этой записью отправился к Курагину.

– Запись нормально получилась? – Спросил Курагин. – Включай, послушаем. Голос Ильина на записи был немного искажён, но узнаваем. И вот, что услышал Курагин на этой записи. Ильин говорил неторопливо и монотонно:

«Когда я вошёл в кабинет хозяина автосервиса на втором этаже, то увидел двух мужчин, выясняющих между собою отношения на повышенных тонах. Затем, один из них, нанёс удар ножом другому. Получивший удар, сначала согнулся, потом упал на пол. Наносивший удар, повернулся в мою сторону и кинулся на меня. От его удара ножом мне удалось увернуться. Между нами завязалась драка. Сначала я выбил у него нож, затем завладел этим ножом и, спасая свою жизнь от смертельной опасности, нанёс удар нападавшему в область сонной артерии. Всё, больше мне сказать нечего.

– Как тебе удалось, так легко с ним справиться, ведь в руках у него был нож?

– Я владею несколькими приёмами.

– Следы крови на твоей одежде остались?

– Да, конечно. Я снял куртку и положил её в пакет, который взял на столе. Кровь на руках смыл в раковине, в этой же комнате. Когда приехал домой, то переоделся. Испачканную в кровь одежду, сложил в пакет и выбросил в мусорный бак рядом с домом, в котором живу. Мне повезло, потому что в это время в квартире, никого не было. Жена с дочкой ходили в магазин.

– Какая сумма денег находилась в сейфе Жукова?

– Я в него не заглядывал. Мне было не до этого. Хотя, обратил внимание на то, что дверца сейфа была открыта.

– На следственном эксперименте сможешь повторить свои действия?

– Да, конечно.

– Только не думай, что можешь легко присвоить деньги из сейфа. У этих денег есть хозяин, с которым тебе лучше, не иметь никаких дел.

– Я же сказал – деньги из сейфа не брал.

– Можешь считать, что я тебе верю. А теперь напиши на бумаге то, что ты сейчас рассказал».

Глава 14

Курагин прослушал запись, затем спросил у адвоката.

– Фёдор Осипович, на твой взгляд, каковы шансы Ильина остаться на свободе, после судебного разбирательства?

– С учётом того, что до суда над ним не будет найден настоящий убийца, сказать твёрдо, что нет вообще ни одного шанса, я не могу. В данном деле многое зависит от того, под каким соусом в суде, преподнести его меру необходимой самообороны. На судебную практику в таких делах полагаться не стоит. К сожалению, она не на нашей стороне. Если суд сочтёт, что жизни Ильина существовала реальная угроза, то можно на что-то рассчитывать. Но даже в этом случае защите, трудно будет полностью доказать невиновность Ильина.

– Я так понял, ты не гарантируешь, что Ильин после суда может остаться на свободе?

– Конечно, нет.

– Плохо.

– А что прикажешь делать? Закон суров, но он закон.

– Значит, будем действовать по запасному варианту.

– Будем, – вздохнул Бочкин. – А что, прикажешь делать?

Через три дня, после аварии с тугой эластичной повязкой на правой лодыжке и лицом, исцарапанным осколками разбившегося лобового стекла, Анохина выписали из больницы и он, сразу же отправился к шефу на «разборку полётов».

– Что, шумахер, долетался? – Делая ударение на гласной букве «е» в слове «шумахер», сочувственно поинтересовался у него Курагин.

– Кто ж мог предвидеть, что на ровном месте два обкуренных «папенькиных сыночка» лоб в лоб столкнуться?

– Ты. Ты должен был это предвидеть. – Анохин виновато молчал.

– Можешь считать, что тебе сегодня повезло. Но на будущее хорошенько усвой: я такой, простенький, прокол на чистом, ровном поле, больше прощать не намерен. Сейчас отправляйся на базу. Я через час подъеду. – Анохин чётко, по – военному, повернулся кругом. Его лицо исказила гримаса от боли в лодыжке, но он, не задерживаясь, вышел из кабинета. – Похоже, что пронесло и на этот раз, но, кажется, надо прекращать «полёты» на дорогах, – подумал он.

В воскресенье, двенадцатого августа, во второй половине дня на террасе загородного кафе «ОХОТНИЧИЙ ДОМИК», обедали два криминальных авторитета и, неторопливо, беседовали. От солнечных лучей их столик защищала боковая стена кафе. Августовский день близился к завершению. Ощущение приятной прохлады создавал порывистый слабый ветер, надвигающегося с юго-востока циклона, нагоняющий на город дождевые облака, которые должны были избавить горожан, от утомившего их, изнурительного зноя. Один из них, Богомолов, солидного возраста седовласый мужчина, имел кличку Монах, которую получил в молодости, на зоне. Он, кроме всего прочего, держал в своих руках контроль по сбыту наркотиков в регионе. Другой, Мосин, коротко стриженный, располневший, не старый ещё мужчина, был известен в криминальной среде под кличкой Удав и контролировал городской рынок по этой теме. Их покой охраняли молодые, крепкого телосложения парни в строгих, тёмных костюмах, занявшие, незаметно для посторонних глаз, сторожевые позиции по внешнему периметру кафе. Обед подходил к концу. Официант после десерта, сразу подал кофе. Богомолову без сахара, а Мосину с большим куском бисквитного торта.

– По Филину есть свежая информация? – Спросил Богомолов.

– Мои люди работают по его связям. Скорее всего, он планирует свалить за бугор.

– С таким количеством денежных знаков наличными купюрами на кармане, перейти границу легальным путём очень сложно.

– Взяли под контроль возможные варианты.

– Что в том портфеле, который вы нашли у Бегемота?

– Документы. В одной отдельной папке архив бухгалтерских отчётов, в другой оригиналы банковских проводок, платёжных поручений, какие-то не подписанные контракты и тому подобное.

– Найди хозяина этого портфеля. Возможно, это тебе пригодится.

– Я уже направил своих людей по следам владельцев автомобилей, угнанных за последнее время, и попавших в автосервис к Бегемоту. У Бегемота я нашёл тетрадь, в которой он вёл учёт этих машин. Возможно, что портфель с этими документами, находился в одной из них. Также, мои люди трясут, известных в городе угонщиков.

– Кто такой, арестованный по подозрению в убийствах Бегемота и племянника мэра?

– Конторский работник. Улики против него железные, думаю, что ему теперь не выкрутиться, хотя он и не при делах. Мой человек в изоляторе его прощупал, а он редко ошибается.

– Филин, что в сговоре со следаком?

– Не думаю. Скорее всего, Филин действовал сам по себе. А следак с этим делом или особо не заморачивается, или положил глаз на наше бабло.

– Думаешь, что он держит Филина на повадке?

– А почему бы и нет?

– Интересно, Филин догадывается об этом?

– У Филина чуйка дикого зверя.

– Установи наблюдение за следаком.

– Уже пасём.

– Шустро действуешь.

– Зашустришь, при таких делишках. Крысу среди своих людей трудно сразу разглядеть. Как правило, узнаёшь про неё только тогда, когда она уже сделает своё грязное дело.

– Не могу с тобой не согласиться. – В это время к Богомолову подошёл охранник и, наклонившись к нему, что-то тихо сказал. Богомолов в ответ кивнул головой.

– Мне пора, – Монах встал из-за столика и вместе с охранником покинул террасу.

Богомолов когда-то, в далёкой юности, увлекался поэзией, знал наизусть фрагменты из произведений Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина, мечтал поступить в художественную академию, но не любил вспоминать об этих днях, потому что именно тогда, он получил тяжёлую психическую травму, которая круто изменила его жизнь. Его младшую, двенадцатилетнюю сестричку, которую он очень любил, изнасиловал пьяный деревенский мужик. Богомолову тогда было шестнадцать лет. В тот день, с утра, он ходил на речку проверить сеть. Ему повезло, он вытащил из неё двух огромных судаков и, довольный, поспешил домой. Дома он застал сестричку, лежащей на кровати. Платье на ней было разорвано, а лицо в синяках. Он сразу обо всём догадался и произнёс только одно слово, – кто? – Сестричка, еле шевеля распухшими губами, тихо сказала, – Николай, сосед. – Не помня себя, он выскочил из дома. Потом, он даже не мог вспомнить, как вилы оказались у него в руках. Соседа Николая он встретил, выходящим из магазина, с бутылкой водки в руках. Увидев Богомолова, он закричал, – ты чего, малец?! – Богомолов, ни секунды, не раздумывая, воткнул ему вилы в грудь, прилепив его к деревянной двери магазина. Он не видел, как мёртвое тело насильника упало на крыльцо, оставив кровавые полосы на досках двери, потому что побежал домой. Дожидаясь суда в следственном изоляторе, Богомолов узнал от бабушки о том, что насильник заразил сестричку гонореей.

В то время, суды не выносили оправдательных приговоров, а присяжные заседатели не принимали участия в разбирательстве уголовных дел. После суда все добрые чувства в душе у него выгорели дотла. Он обозлился на мир, на людей и, с тех пор, одним из занятий в его жизни, стала месть. В свои неполных восемнадцать лет он оказался на зоне. До этого был следственный изолятор и крытая тюрьма. В одном из писем от бабушки он узнал о том, что дальнейшей судьбой сестрички занялся настоятель мужского монастыря, игумен Павел. Богомолов был знаком с ним, поэтому на душе у него стало спокойнее.

На зоне он стал работать в цехе, в котором заключённые занимались ремонтом трелёвочных тракторов. Начальник цеха определил его подсобным рабочим в кузницу. Богомолов вырос в сельской местности и к труду был приучен с малых лет, поэтому от работы не отлынивал. Через некоторое время кузнец, заключённый с восьмилетним стажем отсидки, приметил в нём способности к своему ремеслу и стал делиться с ним опытом, сказав ему однажды, – годика через два из тебя будет толк. Ты, пацан, металл чувствуешь. – В будущем, возможно, из Богомолова и получился хороший кузнец, если бы он своей юной, женственной внешностью не приглянулся заключённому с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Этот заключённый стал преследовать его. Он частенько угощал Богомолова конфетами и пряниками и назойливо склонял к сожительству, а через некоторое время настоял на свидании с ним.

Если насильника сестры Богомолов убил, находясь в состоянии аффекта, то влюблённого в него, зоновского гомосексуалиста он убил, совершенно спокойно, когда пришёл к нему на первое свидание, обняв его левой рукой, а правой, воткнул ему под правое ребро тонкое, длинное лезвие кинжала, который сделал сам. За это убийство, вместо штрафного изолятора, он оказался в зоновской больничке. Его доставили туда жестоко избитым и чуть живым. Когда он через несколько дней встал с больничной койки и самостоятельно пришёл на перевязку, то медбрат заключённый просветил его.

– На зоне порядок строгий. Без ведома смотрящего, даже птичка над нею не пролетит, а ты целого гомика пришил без его, на то одобрения, значит кум теперь неприятностей огребёт совковой лопатой. (Кум – начальник лагеря. Примечание автора)

– Кто такой, этот смотрящий? – Еле шевеля языком, поинтересовался Богомолов.

– Вор в законе, Чурадин, по кличке – Чура.

Из больнички Богомолова выписали через месяц. Через неделю Чурадина нашли утром на койке мёртвым. Из груди у него торчала рукоятка самодельного кинжала. Начальник лагеря, узнав об этом, вскочил с кресла, как ужаленный, и закричал, – немедленно, до моего особого распоряжения, замуровать этого монаха в штрафном изоляторе. – С тех пор к заключённому Богомолову, пристала кличка Монах. За убийство гомосексуалиста и Чурадина суд добавил ему новый срок. Администрация зоны поспешила избавиться от него, чтобы он не портил отличные показатели в воспитательной работе исправительного учреждения.

Малява с информацией о Монахе прибыла на зону, на которую его перевели, одновременно с ним. Смотрящий на зоне Милявский, по кличке Миля, прочитав, сжёг её в пепельнице.

– О чём базар? – Поинтересовался у него один, из присутствующих на сходе, уголовных авторитетов.

– Фраерок молодой к нам прибыл. Монах его погоняло.

– Это тот, что Чуру пришил?

– Похоже, что он. Просьба в маляве. Завалить его надо.

– Завалить его мы всегда успеем. Посмотреть сначала на него надо. Может и нам, на что сгодится. – Высказал своё мнение, ещё один, из присутствующих на сходе, уголовных авторитетов. Двое, из пятерых присутствующих, поддержали его. Миля воздержался. Ворам на зоне он действительно пригодился, вот только поначалу плохо управляем был, и долго потом юношеский максимализм, от которого он, никак не мог избавиться, мешал ему жить спокойнее.

Глава 15

Прошло восемь лет. За это время Монах сменил три зоны и очень изменился, превратившись из романтического юноши, в сильного хищного зверя, и другой жизни, как на зоне, себе уже не представлял. Всё это время он исправно получал письма от сестрички и игумена Павла. В одном из последних писем сестра сообщила ему о том, что собирается выйти замуж. После этой весточки с воли, ему очень, до невыносимой тоски, захотелось увидеть её, и он совершил дерзкий побег. Заключённый сварщик сварил из труб, усиленную по бокам, прямоугольную конструкцию. Двое заключённых отвлекли разговором внимание офицера, наблюдающего за погрузкой в тупике, а двое других, установили её, при помощи крана на дно полувагона, но прежде накидали в него свежего, хвойного лапника. Затем в полувагон на этот прямоугольник погрузили двухметровые и четырёхметровые брёвна так, чтобы они не раздавили его. Во время погрузки пиловочника Монах, уже находился внутри этой клетки с запасом воды и еды. Шапку из брёвен на полувагоне заключённые специально закрепили слабо. Через восемь часов пути на забытом богом полустанке, во время стоянки на запасном пути, она развалилась. Через час на этот полустанок прибыли четверо рабочих во главе с мастером и пустой полувагон, а также железнодорожный кран. Мастер распорядился погрузить равномерно пиловочник в два полувагона, а сам отправился спать в будку обходчика. Сначала, рабочие подняли с земли, свалившиеся с полувагона брёвна и погрузили в поданный полувагон, затем стали догружать его брёвнами из аварийного полувагона. Один из рабочих, цепляя тросами брёвна, через некоторое время, увидел клетку с Монахом. Он лежал в ней в полосатой одежде особо опасного рецидивиста. Монах, встретившись взглядом с ним, поднёс указательный палец к губам. Рабочий обо всём догадался.

Путейцы, проявив сострадание к молодому беглецу и, не задавая лишних вопросов, поделились с ним одеждой, едой и рассказали, как лучше передвигаться дальше. Монах поблагодарил их и тронулся в путь, благо на дворе стояло лето. Когда на попутных автомобилях, когда на площадках товарных вагонов, когда пешком он всё ближе и ближе приближался к дому сестрички. Иногда он заходил в какую-нибудь деревню, чтобы пополнить запас еды, потому что с психологией сельских жителей был лучше знаком. Он заявился к сестре через месяц, после свадьбы, еле держась на ногах, от усталости и недоедания.

Участковый инспектор, майор милиции, Старцев, был старым, честным служакой и цену мужественному поступку знал не на словах. Когда он, однажды вечером, зашёл к сестре Монаха домой и увидел на вешалке лишнюю, не совсем опрятную, мужскую куртку, то предположил, что её брат, беглый зэк, может находиться в доме.

– Наташа, в доме есть посторонние?

– Нет, только мы с мужем, вдвоём, сидим, чай пьём. – Не сумев, хорошенько, скрыть волнения, ответила Наташа. Старцев заглянул в комнату. В комнате за столом сидел её муж, ещё два стула были не заняты. На столе стояли самовар, три чашки с чаем, ваза с конфетами и на полотенце лежал, только что испечённый, яблочный пирог. Он повернулся к Наташе и спокойно сказал, – завтра утром жду твоего брата в сельсовете, – и покинул дом. Утром Монах отправился в монастырь. Дьякон, которого он встретил во дворе, проводил его к могиле игумена Павла. Монах с непокрытой головой постоял некоторое время у могилы. О чём он думал в этот момент, никому неизвестно. Возможно, что в эти минуты он, мысленно, попрощался со своею юностью. С кладбища монастыря он быстрым шагом, крепко зажав в руке фуражку, направился в сельсовет.

Во вторник, четырнадцатого августа, Ильина повезли на следственный эксперимент. От следственного изолятора до производственной базы предприятия «Автотехсервис» автозак находился в пути, не более получаса. Ярко светило солнце. На небе не видно было, ни облачка, поэтому выйдя из автозака, Ильин зажмурился. За дни, проведённые в камере, он отвык от дневного солнечного света. На запястье левой руки конвоир одел ему браслет наручника, другую половинку застегнул у себя на правом и, только после этого, в компании следователя и трёх сотрудников прокуратуры, его повели на второй этаж автосервиса.

В это время, из-за боковой стены ангара, вышел Анохин в джинсах и красной футболке. Но прежде, чем выйти, он на своих ручных часах включил секундомер. Конвойные заметив его, замолчали и стали разглядывать. Он пьяной походкой подошёл к одному из них и положил ему на плечо ладонь своей правой руки. Двое других засмеялись. Сержант схватил его руку, чтобы завернуть. Но пьяный, неожиданно протрезвел, а сержант в тот же момент оказался на земле. Анохин ударом ноги отправил на землю ещё одного конвойного. Третий попытался достать пистолет из кобуры, но у него не получилось. Из-за ангара появился Иванов. Вдвоём, они ловко перемотали липкой лентой руки, лежащим на земле конвойным и заклеили им рты. – Теперь, твой выход, Алексей, – сказал Анохин и направился к джипу, стоящему в тени соседнего здания, в тридцати метрах от них, чтобы подогнать его ближе к выходу из ангара, а Иванов, тем временем, поспешил на второй этаж.

В кабинете Бегемота за несколько дней, ничего не изменилось. Только добавились следы на полу, от очерченных мелом, контуров двух трупов. Сотрудники прокуратуры не успели приступить к работе, потому что погас свет, затем комнату озарила яркая вспышка. Наверху, под потолком что-то зашипело, раздался не громкий хлопок, и комната погрузилась во тьму. От неожиданности, все застыли на своих местах, тем более зрение у них было поражено вспышкой. Возникшую тишину, нарушил властный мужской голос, – всем лечь на пол, лицом вниз, иначе открываю огонь на поражение. – Будто заколдованный этим голосом, конвоир, к которому был пристёгнут Ильин, начал медленно опускаться на пол и потянул его за собою. Кто-то невидимый Ильину, отстегнул у него на руке браслет наручника. Две сильные мужские руки подхватили его и потащили. Затем он почувствовал не сильный укол в левое плечо, а через некоторое время потерял сознание, поэтому о том, что происходило с ним дальше, не ведал.

– Сколько? – Спросил Иванов у Анохина, запрыгивая на ходу на переднее сиденье джипа.

– Три минуты тридцать восемь секунд.

– Долго провозились.

– Ты хочешь сказать, что пока сам себя не поругаешь, то шеф не похвалит?

– Ну да, – засмеялся Иванов.

Через час, после похищения Ильина со следственного эксперимента, Курагин вызвал к себе Анохина.

– Возьми Иванова, двух стажёров и отправляйтесь в деревню Дрозды, это в Смоленской области, – Курагин протянул Анохину бумажку с адресом, которую получил от Бочкина. – В Еловск доставите Колычева по кличке Филин. После освобождения из лагеря, в котором отсидел четырнадцать лет, он работал механиком в автомастерской Бегемота. Имеет высшее образование. Служил в спецподразделении морской пехоты. Филин вооружён и очень опасен, поэтому хорошенько подготовьтесь. На сборы час. Свободен.

Заместитель начальника управления внутренних дел по розыску, подполковник Зебров, получил информацию о нападении на конвой от оперативного дежурного по городу и выехал на место преступления. Оперативно следственную группу он опередил всего на несколько минут. Как только он вышел из машины, к нему подошёл следователь Борисов. Внешний вид его, был слегка помятым, а выражение лица сильно озабоченным.

– Приветствую, Илья Николаевич.

– Здравствуй, Вадим Александрович. Жив остался, люди живы, уже хорошо. А могло закончиться всё гораздо печальнее. Рассказывай.

– Подследственного Ильина похитили.

– Интересно, кто бы это мог быть?

– Понятия не имею. Думаю, что действовали две группы. Первая группа занималась тремя конвойными, которые остались у машины на улице, при входе. Их аккуратно вырубили, связали и заклеили рты. Табельное оружие и рации не забрали. Вторая группа работала на втором этаже в кабинете, в котором должен был проходить следственный эксперимент. Сначала погасили свет, затем привели в действие светошумовое взрывное устройство. Естественно, оно ослепило всех присутствующих в помещении. Преступники воспользовались мгновенным замешательством и в полной темноте уложили всех на пол. Уверен, что нас готовы были здесь принять.

– Похоже на то, что люди, хорошо подготовленные потрудились, даже табельное оружие и рации не тронули. Красиво сработали. Понять бы ещё, чей заказ выполняли?

– К чему им лишние улики, наверное, и так хорошо экипированы.

– Что говорят пострадавшие конвойные?

– Ничего вразумительного, пока я от них не услышал. Несут какой-то бред о том, что видели только одного налётчика, но якобы их было двое и мычат, как коровы не дойные.

– Это, всего лишь, шок. Через некоторое время он пройдёт.

В помещении, в котором было приведено в действие светошумовое взрывное устройство, Зебров долго не задержался. Вернувшись в отдел, он распорядился взять квартиру Ильина под наблюдение и установить слежку за его женой, а также получить разрешение на прослушку домашнего телефона Ильина и сотового телефона его супруги. После этого, его сразу вызвал к себе начальник управления, полковник Мурзин.

– На твой взгляд, кто может быть заинтересован в похищении Ильина?

– Возможно, кто-то сомневается в его виновности и помогает ему. Но может быть и другой вариант. По оперативной информации из сейфа Жукова пропала крупная сумма денег. Возможно, хозяин этих денег думает, что Ильин причастен к их исчезновению.

– Трудно представить себе, что благополучный в жизни Ильин убил торговца наркотиками и племянника мэра, забрал выручку наркодилера, кругом наследил на месте преступления, а на следующий день благополучно оказался в тюремной камере. Но, как известно, в жизни и не такое случается.

– Согласен, но на психически не нормального он не похож. На учёте у психиатра и нарколога не стоит. Думаю, что в автосервисе постарался Колычев. Нам не удалось его допросить, потому что он исчез. Как сквозь землю провалился.

– Кто такой этот Колычев?

– Колычев, он же Филин, недавно вышел на свободу. Отсидел от звонка до звонка четырнадцать лет. В молодости жестоко расправился с четырьмя насильниками отморозками, которые надругались над его девушкой.

– В таком случае, продолжайте работать в этом направлении. Только улики против Ильина серьёзные, а следователь Борисов, кажется, уже готов передать дело в суд. Тебя это не смущает?

– У нас ещё есть немного времени.

– Что дала проверка машин, которые заезжали на территорию «Автотехсервиса»?

– Проверяем. Но думаю, что эта проверка, ничего не даст. Скорее всего, похитители Ильина, воспользовались угнанной машиной или липовыми номерами.

– Мне наверх, что доложить?

– Виктор Иванович, только начали работать по горячим следам, не прошло и двух часов.

– Но хоть какие-то перспективы есть?

– Перспективы, они всегда есть.

– В таком случае, у меня вопросов к тебе больше нет.

Как только Зебров вышел, полковник взял в руки папку со свежим отчётом в региональное министерство внутренних дел. Этот отчёт он всегда внимательно просматривал перед тем, как отправить наверх и, если считал нужным, слегка корректировал. Тридцати пятилетний полковник Мурзин, только недавно занял должность начальника управления, был честолюбив и откровенно рассматривал её, как очередной трамплин в своей карьере. Подполковник Зебров напротив, прослужив в розыске пятнадцать лет, никогда не стремился сделать карьеру, а к неприятностям по службе, всегда относился спокойно, как к неизбежным издержкам рабочего процесса.

Минут через десять, после того, как Зебров вернулся от начальника, к нему в кабинет зашёл майор Ермаков, начальник отдела уголовного розыска.

– Разрешите, товарищ подполковник?

– Заходи, Андрей. Что у тебя?

– Мы вычислили место, где вероятнее всего, может скрываться Колычев.

– И далеко он забрался?

– За две с лишним тысячи километров от Еловска.

– Хорошо, оформляй документы. Решил, кого с собой возьмёшь?

– Капитана Самохина.

– Он разве не в отпуске?

– Вчера вышел на работу.

– Я отправлю информацию в тамошний отдел, начальнику, чтобы вам оказали содействие. Колычев при задержании, может оказать сопротивление.

– Взять его тёпленьким, прямо в постели, было бы большим везением.

– В любом случае, желаю удачи.

– Спасибо, не помешает. Лишь бы нам не опоздать.

– Что значит, не опоздать?

– Спрос нынче на него высокий. У меня есть информация о том, что люди Мосина горят желанием с ним встретиться.

– Это следовало ожидать. Мои сомнения, по поводу причастности Ильина к двойному убийству в автосервисе, начинают обретать реальные формы.

– В каком смысле?

– В обнадёживающем. Не верится мне, что Ильин убийца. Показания Колычева, возможно, станут тому подтверждением.

– Если он станет свидетельствовать против себя. У нас нет прямых доказательств его вины.

– Присвоив деньги наркодилера, он не оставил себе другого выхода. Так что поспешите и без Колычева не возвращайтесь.

– Это как повезёт, товарищ подполковник.

– Что значит, как повезёт? На бога надейтесь, но сами не плошайте, тогда обязательно повезёт.

Глава 16

У следователя Борисова появились несколько дней свободного времени, и он решил навестить родную тётку в глухой деревне. Письменные и устные объяснения сотруднику службы собственной безопасности он дал сразу, после похищения подследственного Ильина. Теперь оставалось, только ждать. Борисов знал, что в случившемся его вины нет. Хотя бы потому, что охрану Ильина обеспечивал конвой, а не сотрудники прокуратуры. А какие выводы сделает служба собственной безопасности, неизвестно.

– Надеюсь, тур в Испанию не пропадёт. Отдохнуть необходимо, прошедший год был не лёгким. В крайнем случае, куплю новый. – Размышлял Борисов, сидя за рулём своей машины, которая на большой скорости приближалась всё ближе и ближе к деревне Дрозды, в которой проживала его престарелая тётка, и нашёл себе временное убежище, как он предполагал, его двоюродный брат, Колычев Степан. Он, конечно, не был уверен на все сто процентов, что найдёт Степана у тётки, но решил это проверить, а заодно попробовать завладеть деньгами из сумки Степана. Только не знал Борисов, что параллельно с ним в этом же направлении ехали два сотрудника милиции Еловска, но выехали они днём раньше.

Колычев очнулся от непродолжительного забытья. Повернулся несколько раз с боку на бок, но, как ни старался, заснуть не смог. Тихонечко встал с кровати. Двигался осторожно, чтобы не разбудить Пелагею. Ветер несколько раз стукнул старенькими ставнями о бревенчатую стену дома. Он посмотрел в окошко, наткнулся взглядом на густую темень и успокоился. Посветил зажигалкой, подняв её над головою. Неутомимые стрелки стареньких ходиков показывали три часа ночи. Он прошёл на кухню, зачерпнул ковшиком воду из ведра, сделал несколько глотков и вернулся в кровать. У Пелагеи он поселился семь дней, тому назад. И ни разу ещё не смог нормально выспаться. В воспалённом от постоянной бессонницы мозгу, не давала покоя, только одна мысль: – «Удастся ли ему нелегально, морем добраться до берега Турции».

С колен Мосина, испуганно, вспорхнула молоденькая, полуобнажённая танцовщица его заведения и скрылась за внутренней дверью, потому что к нему в кабинет ворвался Серов.

– Ты чё, с инструмента сорвался?

– Удав, нам удалось отыскать нору этого хорька!

– Какого Хорька?

– Филина.

– Так ты уточни, Хорька или Филина?

– Конечно, Филина! Ты чё, спишь?!

– Так с этого и надо было начинать.

– А я с чего начал?!

– Тогда чего маячишь передо мною? – Заорал Мосин. – Взял людей и за ним.

– Я на минуту к тебе. С собой беру Шустрого и Бобра. У меня там смотрящий корешь, на нарах парились вместе, он выручит людьми и стволами. Не везти же нам железо через пол страны.

– Разумно, Серый. Главное, доставь его сюда живым и с баблом.

– Будь готов принять, он крепкий орешек.

– И не такие кололи. Со следака наблюдение сними.

– Зачем?

– Не вижу смысла сидеть у него на хвосте.

– А если он надумает навестить Филина?

– Встретишь его там, никуда он от тебя не денется.

– Как скажешь.

Джип Серого на въезде в город встретил сильный дождь и уголовный авторитет Хмурый.

– Дождь встречает плохая примета, – проворчал Бобёр.

– Почему? – Поинтересовался Шустрый.

– Не знаю, так говорят.

– Не парься. Беззубые старухи и не такое наплетут.

После дружеских объятий и не более чем дружеских поцелуев, как это принято в среде крутых и могущественных, Хмурый усадил Серого к себе в машину, а водителем в его джип отправил одного из своих телохранителей. Джип Хмурого, варварски нарушая дорожные правила и скоростной режим движения, рванул в сторону его загородного особняка.

– Баню, сауну, что предпочитаешь? – спросил Хмурый у Серого, как только они переступили порог его дома.

– Подождут и баня, и сауна, сначала, давай делишками займёмся.

– Серый, как скажешь, но от обеда, надеюсь, не откажешься?

– Вот здесь ты прав, пахавать не помешает.

– Стол накрыт, пошли, а заодно и делишки перетрём.

– Дорогу показывай, а то заблужусь в твоих хоромах.

– Какие это хоромы. По меркам этой местности, живу скромно.

– Интересно, как тогда здешние барыги живут?

– Не бедствуют, сам увидишь.

– Сначала, надо дело сделать.

– Не суетись, сделаешь ты свое дело. Никуда оно от тебя не денется.

К участковому инспектору, Шустову Юрию Михайловичу выбрался из города на рыбалку младший братишка, Серёга. Приехал без предупреждения, в субботу днём. Юрий Михайлович, как раз собирался баньку топить.

– Вовремя, ты Серёга, подъехал, заодно и попаришься. Деревенская банька, сам знаешь – это сила, – обнимая брата, сказал Юрий Михайлович.

– Согласен, брат, согласен. Но всё должно быть в меру, а никак в прошлый раз. Я еле пришёл в себя, после парилки.

– Смотрю, ты окончательно городским жителем заделался. Даже удовольствие попариться, стал уже отмерять крохотными порциями.

– Что делать, – вздохнул Серёга. – Не мы такие – жизнь такая. Сижу по самые уши в кредитах, вот поэтому и считаю всё и каждую минуту, а прелести жизни тем временем мимо пролетают.

– Главное, не надо унывать, брат. Выйдешь после баньки и, ни одной мрачной мыслишки в голове не останется. Все улетучатся вместе с парком.

– Знаю брат. Поэтому и приехал отдохнуть.

– Чего племянника и невестку не привёз?

– Вовка приболел. Температура у него. Валя не рискнула с ним ехать.

После баньки, как было заведено, расположились братья на веранде, выпили по стопке домашней самогонки, настоянной на травах, и вели неторопливый разговор о жизни. Супруга Юрия Михайловича, чтобы им не мешать ушла к соседке. Вдруг, со своего места, навострив уши, вскочила дворняга Юрия Михайловича, весь вечер дремавшая у входа на веранду.

– Господи, кого там на ночь глядя несёт? – Забеспокоился Юрий Михайлович. И точно, через минуту у ворот дома, сверкая фарами в вечерних сумерках, остановилась машина. Юрий Михайлович встал из-за стола и пошёл посмотреть. Собака, громко лая, побежал к воротам впереди хозяина. Перед воротами стоял милицейский уазик, из него вышли двое. Один из них обратился к Юрию Михайловичу.

– Добрый вечер. В этом доме участковый живёт?

– Ну я участковый, а вы по какому вопросу? – Приехавшие, достали документы и протянули Юрию Михайловичу. Он, подсветив фонариком, ознакомился и вернул.

– Проходите. Машину можете оставить около дома, никто её не тронет, не беспокойтесь.

– Хорошо, только сумки заберём, а машина вернётся назад – сказал тот, который был повыше, майор Ермаков. Когда они вошли на веранду, Юрий Михайлович познакомил их со своим братом.

– Знакомьтесь, это Андрей, это Виктор, а это мой младший брат, Сергей, приехал в гости из города. Банька ещё не должна остыть. Давайте-ка с дороги снимите усталость, путь не близкий был у вас.

– Не откажемся, – ответил за обоих Ермаков. Юрий Михайлович проводил приехавших в баню, а сам взялся готовить нехитрый ужин. Помыл молодой картофель и поставил на газовую плиту отвариваться в мундирах. Затем из холодильника достал овощи и чашку с котлетами. Приготовив салат, поставил котлеты в микроволновку.

Юрий Михайлович дождался, когда приезжие опера утолят чувство голода и только после этого поинтересовался.

– Рассказывайте по чью душу вас занесло в такую даль? – разливая чай по чашкам, спросил он.

– Нас интересует Колычев Степан, получивший на зоне кличку Филин. Наверняка, слышали про него, – проинформировал участкового Ермаков.

– Как не слышать, слышал, конечно. Тётка его, Пелагея Демьяновна, тут недалеко, в деревеньке свой век доживает, в тридцати километрах от нашего районного центра. Только, как вы туда добираться планируете? Я свой уазик ещё утром на ремонт поставил, сцепление опять забарахлило. На новое наша контора, никак не раскошелится. Пришлось опять к знакомому фермеру на ремонт поставить, – вздохнул Юрий Михайлович. В разговор вмешался Сергей.

– Я могу вас на своём джипе свозить.

– Серёга, это не прогулка, а ты за свою машину, ещё кредит не погасил, – охладил душевный порыв младшего брата Юрий Михайлович.

– А она у меня застрахована, да и ни чего с этой железякой не случится. Довезу вас до места и посижу в машине, – не теряя надежду, уговорить брата, не успокаивался Сергей.

– Ладно, утром посмотрим, – сказал Юрий Михайлович.

Костя Пеньков вышел из ресторана с приятелем, с которым засиделся в нём допоздна. Они служили вместе, а после демобилизации давно не виделись, поэтому им было что вспомнить.

– Костя, ты бы оставил машину на стоянке. Лучше, поехали со мною на такси.

– Мне до дома рукой подать.

– Я на твоём месте, не стал бы рисковать, всё-таки, выпили мы с тобою прилично.

– Ерунда, всё будет нормально. – Костя сел в машину и резко тронулся с места.

Пеньков жил в Москве с родителями, учился в университете и хотел стать экономистом. Машины и пешеходы в это время на городских улицах были явлением редким, поэтому он, совершенно не опасаясь, значительно превысил скорость, тем более светофоры уже мигали жёлтым светом. Когда до дома осталось совсем недалеко, на перекрёстке перед машиной, как призрак, возник пешеход. Костя сбросил газ, нажал на педаль тормоза, но это не помогло. Машина ударила пешехода и отбросила в сторону. Пеньков, поддавшись панике, не останавливаясь, поехал дальше, но не к своему дому, а, прибавив скорость, понёсся на выезд из города. Остановив машину, немного не доехав до поста ГАИ, он вышел из неё и осмотрел. Бросающихся в глаза повреждений, Костя не обнаружил, поэтому сел за руль и поехал дальше, решив какое-то время, пожить в соседней, Смоленской области у родного дяди.

Глава 17

Косте повезло. Он благополучно миновал посты ГАИ, а дядя, услышав от племянника правдивый рассказ о том, что тот натворил, сказал.

– Раз такое дело, поживи, но я бы на твоём месте, лучше сам явился в милицию.

– Явиться в милицию я всегда успею.

– Ты с этим делом, лучше не затягивай.

Дядя держал несколько продовольственных магазинчиков и Костя стал ему помогать. Заработав у дяди деньги, он поставил машину в автосервис, чтобы передок машины, после наезда на пешехода, ему привели в порядок. За машиной, как и договорился с хозяином автомастерской, он пришёл через три дня. Костя осмотрел машину и остался доволен ремонтом. Он достал из бумажника оговоренную сумму за ремонт и протянул хозяину. Тот, не пересчитывая, убрал деньги в карман, затем взял Костю под руку и отвёл в сторонку.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что я должен был сообщить в милицию о твоей машине, потому что на ней был совершён наезд на пешехода? Это было видно невооружённым глазом. Но я не сообщил.

– Ты хочешь, чтобы я заплатил тебе за молчание?

– А ты, догадливый.

– Сколько ты хочешь?

– Немного, три косых в баксах, я думаю, будет вполне справедливо.

– Сколько!? У меня нет таких денег.

– Сколько есть?

– Нисколько. Но я заработаю и заплачу тебе.

– Когда это ещё будет, мне нужно сейчас. Но ты не парься. Ты можешь иначе со мной рассчитаться.

– Каким образом?

– Поработаешь у меня.

– Что нужно делать?

– Подъезжай сюда сегодня в два часа, мой человек тебе расскажет и покажет.

– Договорились, подъеду.

Костя в два часа дня подъехал к автосервису. Его встретил небольшого роста весёлый крепыш в клетчатой рубашке с коротким рукавом, назвался Валетом и предложил ему пересесть в его джип, сказав, что по дороге всё объяснит.

– Работа у нас не пыльная, – сразу заговорил Валет, как только тронул машину с места. – Сейчас на рынок заедем, заберём у барыг, причитающуюся нам долю, вернёмся назад и на этом всё. Ты стой рядом и не вмешивайся в процесс. Система работает давно и редко даёт сбои. Понял?

– Понял, чего здесь не понять.

– Ништяк, – сказал Валет и выбросил окурок сигареты, в открытое окно машины.

– Стёпа, Стёпа, – услышал Колычев сердитый голос Пелагеи, – вставай же ты, наконец, яичница остынет. Что за наказание такое, то не спит, колобродит всю ночь, то не добудиться. – Степан открыл глаза. С кухни, кроме ворчания Пелагеи, доносился запах жаренного сала. Он резко поднялся с кровати. По привычке, посмотрел в окно и насторожился. Заняв добрую половину крохотного дворика, напротив окошек стоял огромный чёрный джип. Степан потянулся, стряхнул сонную одурь и вышел на кухню. Аккуратно, стараясь не разбрызгивать по сторонам воду, ополоснул из рукомойника лицо, промокнул капельки воды полотенцем, которое ему подала Пелагея и только потом сел за стол.

– Кума, что ли в гости к тебе прикатила на этой машине?

– Что ты, бог с тобою, Стёпа. Кума моя, одуванчик божий, а не богатырь былинный, чтобы на таких машинах разъезжать. Бездельники городские прикатили рыбу удить. Попросили за машиной приглядеть, дали тысячу. Мне её теперь на месяц хватит. – Копошась около кухонного стола, ответила Пелагея.

– Пойду к соседке за солью схожу, – и она, шаркая по полу старыми тапками, вышла в сени. Степан съел яичницу, выпил кружку парного молока. Довольный завтраком, встал из-за стола и вышел во двор. Подошёл к джипу. Со стороны водителя взялся за ручку дверцы. Дверца легко поддалась и открылась. Степан заглянул внутрь, но почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной. Он повернулся. Рядом с ним полукругом стояли, не понятно откуда взявшиеся, три молодых, коротко стриженных, здоровых мужика в одежде из камуфляжной ткани и, приветливо улыбаясь, смотрели на его.

– Что, интересно? – Спросил тот, который стоял слева от него. Кожа на лице у него была в царапинах.

– Никогда не видел такой агрегат, – прикидываясь, наивным деревенским парнем, ответил Степан.

– Да ладно тебе, не скромничай. В автосервисе у Бегемота ты, и не такие разбирал, Филин, – поправил его тот, который стоял по правую руку от него. Степан непроизвольно сжался, будто приготовился к прыжку.

– Даже и не думай, – продолжая приветливо улыбаться, предупредил его третий, который стоял в центре.

– Вы, кто? – прохрипел Степан.

– Это не важно. Сейчас главное, чтобы ты был послушным мальчиком. Понял, Филин?

– Да. – И Степан, в подтверждение своей лояльности, вытянул вперёд обе руки для того, чтобы на них одели наручники.

– Приятно работать с понятливым, – шагнув к Степану и, доставая наручники из чехла на брючном ремне, сказал здоровяк, который находился по центру. Степан, продолжая держать руки вытянутыми, нанёс ему правой ногой сильный удар в пах и присел. Затем резко выпрямился и швырнул в лицо полную горсть земли, которую ухватил при приседании тому, кто был справа от него. Третьего он уложил на землю броском через плечо, воспользовавшись инерцией движения его массивного тела и кинулся в дом. В доме под кроватью, в дорожной сумке у него был спрятан пистолет. Распахнув дверь в сени, он в темноте со всего маха налетел лицом на чей-то кулак и тут же вернулся во двор, но уже в свободном полёте. От полученного удара, в глазах у него искрилось так, будто он в Новогодний праздник, смотрел на целый пучок, зажжённых бенгальских огней. Но восторга, как в детстве, он, почему-то, не испытал. Когда искры в глазах потухли, то он увидел огромного мужика. Спустившись с крыльца, он себе под ноги поставил его чёрную дорожную сумку. Этот великан также был в одежде из камуфляжной ткани. В глазах у Степана его изображение начало двоиться. К Степану подбежал тот, которого он бросил через плечо и наклонился над ним, но он его не увидел, потому что потерял сознание.

– Похоже на то, что, жив, – выдохнув, констатировал Анохин, убирая пальцы с шеи Степана.

– Я до него легонько дотронулся, – сказал Иванов.

– Охотно верю и даже могу представить себе, с каким душевным трепетом, ты нежно прикоснулся к его небритому личику, своей натруженной, пудовой рученькой.

– Командир, оставь его в покое. Пусть полежит, никуда он теперь не денется.

Лучше посмотри, какой большой кошелёк, набитый деньгами, я нашёл в доме, – указал пальцем Иванов на открытую дорожную сумку, стоящую у него в ногах.

– Судя по твоей, довольной физиономии, наверное, только крупными купюрами?

– Не знаю, ещё не проверил, – широко улыбаясь, ответил он.

Пелагея вышла из дома всего на несколько минут к соседке за солью, но проговорила с ней часа два, не заметив, пролетевшего времени. Когда она вернулась, то огромная чёрная машина во дворе уже не стояла. Но самым загадочным было для неё то, что вместе с машиной пропал и Степан. Она, на всякий случай, заглянула под кровать, на которой он спал, но его сумки не увидела. Пелагея перекрестилась несколько раз перед образами святых, прошептала молитву и прилегла на кровать. – Бог дал, бог взял, – мудро рассудила она и задремала.

Хмурый дал Серому людей, оружие, две машины и отправил с ними уголовника Мутного, местного жителя. Когда до отворотки на деревню, где жила Пелагея, оставалось километра два, Мутный остановил свой джип на обочине дороги. Несущиеся всё время за ним по пятам два других джипа, последовали его примеру.

– Слушай сюда, братва, – выйдя из машины, заговорил он. – Это шоссе проходит в стороне мимо деревни. Через пару километров справа будет указатель поворота в нужную нам деревню. В деревню ведёт грунтовка. По ней можно заехать в деревню и по ней же, проехав деревню, выехать опять на это шоссе, только это будет чуть дальше. Надеюсь, понятно, для чего я это объясняю? – Не дожидаясь ответа, он достал из багажника своего джипа большую дорожную сумку, две пары резиновых сапог и две плетёные корзины. Из дорожной сумки он вытащил два комплекта одежды для грибников из камуфляжного материала и два короткоствольных автомата, с пристёгнутыми рожками и положил в корзины. – Это твоим людям, пусть переодеваются, – обратился он к Серому. – Они знают Филина в лицо. В это время в деревне уже некоторые жители не спят, потому что идёт утренняя дойка и коров начинают выгонять в стадо. – Затем обратился к Шустрому и Бобру. – Поинтересуйтесь у кого-нибудь, где живёт Колычева Пелагея. Скажите первому встречному, что хотите передать ей привет от кумы из Саратова и он вам покажет её дом. Машину в деревне не оставляйте. Поставите на краю деревни, так обычно делают, заезжие из города, грибники.

– А если первым встречным окажется эта бабка, что тогда? – поинтересовался Бобёр. – Мы же не знаем её в лицо?

– У меня нет возможности тебя с ней познакомить, а бабульки её возраста в это время, обычно ещё спят, потому что коров уже не держат в своём домашнем хозяйстве.

– А её кума, точно, в Саратове живёт? – Не унимался Бобёр.

– Бобёр, тебе какая разница, где живёт её кума?! Заткнись и слушай внимательно. – Не выдержал Серый. – Дай Мутному договорить.

– Потом, возьмите её дом под наблюдение. Нам надо точно знать, что Филин у неё. Никаких самостоятельных действий по его задержанию не предпринимайте, внимания к себе не привлекайте. Связь поддерживайте по мобильнику. Вы наши глаза и уши. Понятно? – Шустрый и Бобёр кивнули.

Трое поедут с Серым. Вы проедете по следующей отворотке в сторону деревни метров пятьсот. Рядом с машиной останутся двое, двое других пройдут ещё с полкилометра в сторону деревни и притаятся за какими-нибудь кустами или деревьями, чтобы не было видно с дороги и будут вести наблюдение. Обо всех передвижениях транспортных средств по грунтовке, сразу докладывайте мне. Двое останутся со мною. Мы будем находиться на первой отворотке в деревню. Если вопросов, ни у кого нет, то по машинам и за дело.

Вопросов, ни у кого не возникло, всем было понятно, что нужно делать. Мутный сел в машину за руль, пропустил вперёд две машины и, только после этого отъехал с обочины сам.

Выехали из дома участкового в восемь утра на джипе Сергея. Юрий Михайлович, всё-таки, разрешил ему поехать, но при одном условии, что бы ни случилось, брат должен сидеть в машине и не высовываться. Сергей согласился и был доволен тем, что ему предоставилась возможность, очередной раз, испытать возможности своего джипа на сельском бездорожье. Добрались до деревни минут за сорок. Немного не доехав до дома Пелагеи, высадили Ермакова и Самохина. Они должны были прикрыть участкового, когда тот выйдет на контакт с Колычевым. Юрий Михайлович постучал в окошко Пелагеи. Она отодвинула занавеску, посмотрела и не признала участкового. Наверное, потому что Юрий Михайлович был одет не в форму. Он знаком руки попросил её выйти из дома. Только выйдя на крыльцо и, хорошенько приглядевшись, Пелагея поняла, кто её побеспокоил.

– Ты чего, Михалыч, в маскарад играшь?

– Какой там маскарад, Демьяновна, – махнул рукой участковый. – Ты одна в доме?

– Одна. А с кем мне быть? Кавалеры уж давно ко мне не заглядывают.

– Я не об этом. Степан тебя не навещал?

– Как же, приезжал. Пожил с неделю, да давеча уехал.

– Ты, ничего не напутала, Пелагея?

– Чего мне путать. Уехал с заезжими, городскими и не простился. Обидно даже. Я к Петровне на минутку за солью отлучилась, а он в это время и покинул меня. Видно не шибко ему понравилось здесь. – Юрий Михайлович попросил у Пелагеи попить.

– Дык, заходи, чего на крыльце-то торчать. Я тебя своим домашним пивком и попотчую.

Глава 18

Шустрый и Бобёр всё сделали так, как велел Мутный. Узнав, в котором доме проживает Пелагея Колычева, они заняли удобные позиции и стали наблюдать. Небольшого роста Шустрый устроился за поленницей дров рядом со старой банькой, на дворе у Пелагеи. Бобёр тоже пристроился за банькой, но на соседнем, бесхозном, густо заросшем травой, дворе. Шустрый видел из своего укрытия, как к дому Пелагеи подъехал чёрный джип. Затем он заметил, как двое мужчин, крадучись, огородами подошли к дому, притаились за ним на противоположных углах и, приготовив пистолеты к стрельбе, замерли в ожидании. По тому, как спокойно вёл себя, поговорив с хозяйкой, приехавший на джипе, Шустрый догадался, что Филина нет в доме. Он доложил об этом.

– Мутный, похоже на то, что нас менты опередили, но у них облом, Филина в доме нет. – На что получил ответ.

– Оставайтесь, пока на месте и понаблюдайте за домом ещё некоторое время. – Намучившись без возможности курить, он нехотя согласился с Мутным. – О ужас, что это?! – Шустрый, вдруг, почувствовал острую боль в левой височной части головы и ударил себя ладонью по этому месту и, нечаянно, локтем толкнул поленницу дров, за которой скрывался. Она рухнула. Он стоял, как одинокое дерево в поле, открытый взору со всех сторон и некоторое время разглядывал помятую осу на ладони. Когда он поднял взгляд, то было поздно. Но одну, короткую очередь из автомата, он всё же выпустил.

Ермаков, получив короткую сэмээску, от участкового о том, что в доме чисто, подал сигнал Самохину, чтобы тот прикрыл его со спины и вышел из-за угла, наблюдая за частью двора, на котором стояла банька по-чёрному. Его подозрение о том, что за нею может кто-то скрываться, оказалось не напрасным. Не успел он сделать и пяти шагов, как поленница, с которой он не спускал глаз, рассыпалась. В середине кучи дров стоял небольшого роста мужчина в камуфляжной куртке с короткоствольным автоматом в правой руке и что-то рассматривал у себя на левой ладони. Заметив Ермакова, он вскинул автомат для выстрела. Но так как Ермаков уже держал его на прицеле, то и выстрелил первым. Падая, мужчина успел нажать на спусковой крючок. Все пули из этой очереди ушли в небо, а автомат заглох, как только уткнулся стволом в землю. Ермаков готовый в любой момент к выстрелу, подошёл к нему. Пуля вошла в лоб мужчине, чуть выше переносицы, как в мишень, на тренировочных стрельбах в служебном тире.

Бобёр еле удержался от искушения, выпустить очередь из автомата по менту, который так ловко завалил Шустрого. – Лучше будет, если я подожду немного. Пусть соберутся все трое в кучу, тогда-то я и покрошу их очередями. Этот, второй, уже подошёл и разглядывает труп Шустрого. Третий тоже подходит к ним. – Он решил, во что бы то ни стало, отомстить за напарника, забыв про инструкции Мутного и про осторожность. Теперь его действиями руководила, обжигающая душу, месть. О том, что в джипе мог находиться кто-то четвёртый, он не подумал.

Сергей вышел из машины, чтобы размять затёкшие ноги. Висевшая над деревней тишина, его насторожила. Он, нарушив запрет старшего брата, достал из багажника двустволку, собрал её и зарядил патронами с пулей, которыми охотился на кабана и решил немного пройти вперёд, по ходу движения машины. Пройдя по пустынной улице метров пятьдесят, остановился рядом со старым тополем и, спрятавшись за его широким стволом, стал наблюдать. На соседнем с Пелагеей, заброшенном участке, притаившегося за баней Бобра, выдал дымок от сигареты. Сергей, выждав подходящий момент, осторожно прокрался на задний двор заброшенного участка и спрятался там в кустах смородины, оказавшись за спиной у Бобра метрах в пятнадцати. О желании Бобра отомстить за напарника он догадался. Поэтому, когда Бобёр вышел для стрельбы из своего укрытия, Сергей выстрелил в него. Бобёр упал, как подкошенный, не успев ничего понять. Сергей тоже, ничего не понял, потому что он целился Бобру в правое плечо, а пуля попала в голову.

– Ты, почему нарушил наш уговор? Кто разрешил тебе выйти из машины? – Кричал, на молчавшего брата, Юрий Михайлович.

– Михалыч, ты чего разошёлся, – вступился за Сергея Ермаков, – если бы не он, то неизвестно ещё, чем бы всё закончилось. Мы теперь все трое его должники.

– Мы на работе, а он вообще посторонний, – не унимался участковый.

– Теперь замучается давать устные и письменные объяснения в прокуратуре.

Вот впаяют статью за умышленное убийство, будет тогда знать, как старшего брата не слушать.

– Легче пережить неприятности в прокуратуре, чем смерть старшего брата, – продолжал Ермаков защищать Сергея. – Ты, Михалыч, лучше поторопись вызвать оперативно следственную группу, а то застрянем в этой деревне до следующего утра.

– Я с тобою потом поговорю, – махнул рукой участковый и достал из кармана куртки мобильный телефон.

Следователь Борисов приехал в деревню, когда выстрелы во дворе у Пелагеи утихли, но оперативно следственная группа из города ещё не прибыла. Около дома Пелагеи стояли несколько деревенских жителей, в основном пожилого возраста и наблюдали, за выходящим из машины Борисовым. Он уважительно поздоровался с ними. Они хоть и разрозненно, но тоже пожелали ему быть здоровым. Погода была безветренной, поэтому рядом с домом пахло порохом. Этот лёгкий запах заставил его приготовиться к неприятностям. Когда он вошёл в дом, то увидел такую картину: четверо мужчин и Пелагея сидели за столом и, оживлённо беседуя, пили чай.

– Здравствуйте, уважаемые. Я, Вадим Александрович Борисов, племянник тётки Пелагеи, а вы кто? – Оба опера, Ермаков и Самохин, узнали в вошедшем, старшего следователя прокуратуры Борисова. Ермаков встал из-за стола, подошёл к нему и показал удостоверение.

– Вадим Александрович, давайте без церемоний. Моего напарника и Пелагею, надеюсь, не надо представлять? А это – местный участковый инспектор, майор Шустов, Юрий Михайлович и его младший брат, Сергей Михайлович. – Показывая рукой на сидящих за столом, сказал Ермаков. Пелагея сразу засуетилась, достав из шкафчика чайную чашку с блюдечком и, пододвинув к столу ещё один стул.

– Пелагея, ты меня узнала? – Присев за стол, спросил Борисов.

– Как не узнать, конечно, узнала, – чтобы не обижать гостя, ответила Пелагея и перекрестилась. Она всегда крестилась, когда в чём-то сомневалась.

– Удивительно? Мне же тогда всего шесть лет было, когда мы со Степаном провели у тебя всё лето, помнишь? – специально вспомнил Борисов про Колычева, чтобы прояснить для себя ситуацию.

– Дык, Стёпа-то только позавчера от меня съехал, а так ты, повстречался бы с ним.

Надежда на то, что он застанет Степана врасплох, покинула Борисова. А это означало, что в ближайшее время не уйдёт он с государственной службы, которая ему уже надоела и тяготила и придётся отложить покупку дома с участком земли в Испании.

– Вадим Александрович, вредно для здоровья, так глубоко и надолго задумываться, – прервал его не весёлые думы Ермаков.

– Не обращайте внимания: я устал с дороги. Вы, лучше, расскажите мне, что здесь произошло? На улице порохом воняет, как в служебном тире.

– Мы с Самохиным прибыли сюда, чтобы опросить свидетеля Колычева по одному эпизоду, но столкнулись лоб в лоб с людьми, которые, как и мы, хотели с ним встретиться, поэтому и пожгли порох. Теперь, сидим и ждём оперативно следственную группу, которая должна прибыть из районного центра. А Вас-то каким ветром сюда занесло? Я так понял, Вы родственник Колычева?

– Да. Но никаких родственных отношений с ним, никогда не поддерживал. Я, собственно, в отпуске, еду за новой машиной и решил Пелагею навестить. Когда ещё такой случай предоставится, свидеться с нею. Заехал на часок, а тут такое творится. – На ходу сочинил Борисов версию, своего появления в доме у Пелагеи.

– Вы же, только недавно новую купили.

– Кушает много, боюсь не прокормить. Хочу взять с более экономичным двигателем.

Пелагея, услышав о том, что её племянник, не успев приехать, уже собирается уезжать, поспешила в кладовку и через некоторое время вышла оттуда с тяжёлым, чёрным полиэтиленовым пакетом.

– Возьми, не забудь, гостинцев тебе собрала. – Поставила Пелагея пакет на пол, рядом со стулом Борисова. – Там мёд наш, местный. Варенье малиновое, хорошо от простуды помогает. Грибочки сушёные. Сама собирала и насушила. Супчик зимой, пусть тебе жена твоя варит. А ты ешь, да меня вспоминай добрым словом. Рыбки вяленой связку положила. С пивом попьёшь, если любишь.

– Пелагея, ты, наверное, половину своих запасов сложила в пакет? – Рассмеялся Борисов.

– Бог с тобою. У меня этих запасов, знашь сколь. Я вона и приезжим ребятам гостинцы собрала, – указала она рукой, на сидящих за столом.

– Пелагея, на твой взгляд, Степан хороший человек? – спросил Ермаков.

– Стёпа-то, человек хороший, даже и не сомневайся, – ответила Пелагея и тут же отошла от стола и вышла в сени.

– Она никогда в жизни, ни про одного человека, ничего плохого не подумает и не скажет. У глубоко верующих, считается большим грехом кого-либо осуждать, тем самым брать на себя функции суда божьего, – пояснил участковый.

Мутный, спустя некоторое время после того, как в деревне утихли выстрелы, послал туда своего человека, Власа.

– Зайди сначала в магазин, купи чего-нибудь, ну не знаю, колбасу, хлеб там, только не спеши. Внимательно послушай о чём судачат деревенские. Заодно и нашу машину пригонишь, если на неё менты лапу не наложили.

– Дай дубликат ключа от машины.

– Сейчас посмотрю в своей. – Влас вернулся минут через сорок на машине.

– Ну?!

– Завалили Шустрого и Бобра, как мы и думали.

– Кто завалил?

– Говорят, что какие-то заезжие менты. Теперь сидят в доме у этой бабки, к которой мы ехали, пьют чай и ждут приезда прокурорских. – Разговор прервал, зазвонивший в руке Мутного телефон. Докладывали с поста наблюдения.

– Со стороны деревни по направлению к шоссе движется чёрный джип, который проезжал мимо нас час назад. Что делать?

– Остановите его, но вежливо, если не остановится, тогда принудительно, я сейчас с людьми подгребу.

– Остановим, никуда он от нас не денется, – заверил Мутного, звонивший.

Вадим Александрович выехал из деревни в отвратительном настроении. Ему не давали покоя мысли о том, как опера смогли, так быстро найти Степана в этой глубинке и, куда он, так внезапно исчез? Он, не останавливаясь, проехал мимо двух парней, голосовавших на обочине. – Откуда они тут взялись? – Удивился он. – Но он ещё больше удивился, когда, вынырнув из-за поворота, увидел чёрный джип, стоящий на дороге в огромной луже. Борисов затормозил и остановился. – Наверное, те двое голосовавших, с этого джипа. – Подумал он и вышел из машины. На краю лужи стоял мужчина и подавал команды водителю. Но было похоже на то, что водительского опыта не было у обоих. Напрасно пренебрёг осторожностью Вадим Александрович, потому что, как только он приблизился к мужчине, чтобы поделиться с ним собственным опытом, тот повернулся к нему и ударил кулаком в челюсть. Другой бандит подхватил Борисова и уложил на траву, на обочине дороги. Джип сразу выехал из лужи.

– Обыщите хорошенько машину, – сказал Серый, – а я его обыщу и откройте багажник у моей, мы его туда загрузим.

Серый попросил Мутного свернуть в тихое местечко, чтобы избавиться от Борисова. Четыре чёрных джипа пронеслись по шоссе двадцать километров и свернули на старую бетонку, которая вывела их к заброшенному цеху железобетонных изделий. Серый вышел из машины и осмотрелся. Его взору открылась унылая картина разрухи и запустения. Всё, что могло пригодиться населению для строительства гаражей, дач и для сдачи в металлолом, было разобрано и вывезено с территории заброшенного цеха. Не побрезговали, даже старой дорожной плитой, которой много лет тому назад была выложена площадка перед ним. Чуть правее того места, где когда-то находился бетонный забор, росла одинокая сосна. Она поневоле стала немым свидетелем того, как люди много лет тому назад с большим воодушевлением строили этот цех, облагораживали территорию, затем эти же люди и их, выросшие дети, с не меньшим воодушевлением, варварски, его разрушили и растащили, пользуясь безнаказанностью, спровоцированной юридической неразберихой девяностых годов. Вот к этой сосне и приказал Серый притащить Борисова. Один из бандитов достал из багажника машины лопату. Связанного Борисова, выгрузили из джипа и, протащив по земле, прислонили к стволу сосны.

Глава 19

Серов, неторопливо, подошёл к Борисову.

– Похоже на то, следак, что ускользнуло из твоих рук наше бабло. Только не могу понять, зачем ты рисковал? Тебе, в любом случае, пришлось бы нам его вернуть. Многолетняя безнаказанность притупила в тебе чувство опасности и страха?

– Серов, развяжи мне руки и дай попить, – попросил Борисов.

– Может быть, тебе стакан водки налить и сигарету раскурить, – засмеялся Серый.

– Не помешало бы.

– Где сейчас Филин, знаешь?

– Нет, но я могу помочь тебе добраться до него, если ты меня в живых оставишь.

– Твоя шкура не стоит столько. Тем более, сейчас она не стоит, даже одной копейки. А ты блефуешь, цепляясь за соломинку, как утопающий.

– Даже, если и цепляюсь, что в этом странного? Каждому хочется пожить подольше, я тоже не исключение. – Серый рассмеялся. – Тебе зачем это? Чтобы набить баблом ещё один мешок?

– Люди во все времена торговали, кто чем мог и продолжают зарабатывать этим занятием. Это нормально.

– Тебе нельзя верить. Сразу и продашь.

– Не продам. Не выгодно.

– Не по адресу обратился. Я уголовник, и живу по другим законам. А ты, по каким? Сколько невиновных за свою многолетнюю, безупречную службу ты отправил за решётку? Или не считал? Я тебе, ни судья и, ни палач. Сейчас я, просто, свидетель того, как жадность сгубила ещё одного фраера. И не надейся на милость божию. Я слышал о том, что она не действует на таких, как ты. – В этот момент к ним подошёл Мутный и попросил Серого отойти с ним в сторонку.

– Развяжи следака и дай ему лопату, а его машину сожгите, – сказал Серый Власу, затем повернулся к Борисову, – а ты копай, наслаждайся последними мгновениями жизни, – и отошёл с Мутным в сторону, а Борисов торопливо, стал кричать ему вдогонку.

– Ты не прав, Серов. Перед богом все равны и праведник, и грешник. А тебе от наказания за мою смерть не уйти. Не получится у тебя, – потом громко захохотал. Серый, не обращая внимание на выкрики Борисова, слушал Мутного.

Костя Пеньков, получивший в банде Мутного кличку Пень, сидел недалеко от Борисова и Серого на стволе поваленного дерева и поэтому слышал их разговор. Мысли в его голове гуляли, отнюдь, не радостные, а на душе было тяжело. Тот образ жизни, который он сейчас вёл, всё чаще наводил его на мысль, вернуться домой, прийти в милицию и признаться в наезде на пешехода, тем более дядя, всё чаще стал настаивать на этом. Вот и вчера вечером он опять завёл разговор с ним на эту тему.

– Костя, мать пожалей.

– Какая разница, по какой причине ей страдать? Если сознаюсь в наезде, то посадят.

– Почему обязательно, тебя должны посадить? Существуют смягчающие обстоятельства.

– Какие? Мне о них, ничего не известно.

– Я не знаю, я же не юрист. Но твой отец по телефону сказал мне, что шансы у тебя есть, он советовался с авторитетным адвокатом.

– Хорошо, дядя, я подумаю.

– Думай быстрее, пока ещё чего-нибудь не натворил.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаешь, я не знаю, что ты с бандитами связался?

– Это так, временно. Кому охота добровольно в тюрьму садиться?

– По собственному опыту знаю: нет ничего более постоянного, чем что-то временное. Затянет тебя это болото, не выберешься.

– Мне и самому уже от этого не по себе.

– Тем более, не тяни. Давай решайся. Отец сказал мне, что у тебя невеста есть?

– Есть.

– Она знает о случившимся?

– Нет. Она сейчас с родителями в Болгарии отдыхает. У них на побережье, в Бургасе своя недвижимость. – В это время в комнату вошла жена дяди и они прекратили разговор.

– Мальчики, хватит вам секретничать, быстренько за стол и ужинать.

За тем, что происходило у сосны, наблюдал Чебыкин Иван Михайлович, местный лесник. Он возвращался с обхода своих владений и заметил, как на территорию разграбленного цеха подъехали четыре джипа. Это его заинтересовало. Лесник спрятался за стволом дерева и стал наблюдать. Его кобель по кличке Верный, почувствовав тревожное состояние хозяина, прилёг рядом, навострил уши и замер в ожидании команды. Понаблюдав некоторое время за людьми около сосны, Иван Михайлович немного отошёл назад, связался по рации с отделом внутренних дел и вернулся на прежнее место.

– Хмурый позвонил, сказал, чтобы срочно возвращались, – сказал Мутный Серому, как только они отошли.

– Как скажешь, только следака сольём и сразу назад двинем.

– Серый, я хочу, чтобы мой человек кончил следака.

– Базара нет, следак твой. – Мутный достал из багажника джипа автомат с рожком и отдал Косте. – Помоги бедному человеку обрести вечный покой, – усмехнулся Мутный, указав кивком головы на следователя.

Неожиданно для себя, Костя почувствовал в душе облегчение и, улыбаясь, взял в руки оружие. Воронёный металл автомата приятно охладил горячие ладони его рук. Костя привычным движением передёрнул затвор. Последний раз он держал в руках боевое оружие два года тому назад, в армии. Шесть автоматных стволов, одновременно, как по команде, уставились в него своими крохотными отверстиями. Страха Костя не почувствовал.

– Помогу, отчего же не помочь, – спокойно ответил он, а сам подумал, – какого чёрта вы лыбитесь, идиоты, сейчас один из вас уйдёт вместе со мною. Жаль только, что один. Похоже на то, что больше, никого взять с собою, просто, не успею.

Лесник вовремя угадал, наступающий момент развязки около сосны. Выстрел его карабина насторожил бандитов, но не напугал. Все остались стоять на своих местах, кроме Мутного, он упал. Костя своим выстрелом уложил на землю Власа, затем прыгнул в сторону и спрятался за ствол дерева. Бандиты укрылись за машинами и стали беспорядочно стрелять в разные стороны. Костя тоже стрелял, но в сторону машин, периодически выглядывая из-за ствола дерева. Иван Михайлович точным выстрелом, заставил выпустить из рук оружие, ещё одного бандита.

Стрельба утихла так же внезапно, как и началась. Повисшую в воздухе тишину, нарушил властный голос из громкоговорителя.

– Приказываю сложить оружие и построиться с поднятыми руками. В случае неповиновения, будете уничтожены, – прозвучала команда со стороны леса.

– Да пошёл ты, – ответил на предложение сдаться Серый и огрызнулся в сторону леса очередью из автомата. Со стороны леса на его скромное автоматное соло ему ответил большой, дружный хор автоматных очередей. Слышно было, что солистом в нём выступил, хорошо поставленным баритоном, пулемёт калибра семь шестьдесят два. Машина, за которой скрывался Серый и чувствовал себя в безопасности, в мгновение ока, превратилась в огромный дуршлаг. Из пробитого пулей бензобака, тоненькой струйкой побежал бензин. Серый достал из кармана куртки свои документы и вместе с бумажником Борисова бросил их под машину, туда же отправил и автомат, затем отполз от неё, достал из кармана бензиновую зажигалку, открыл, крутанул большим пальцем колёсико и бросил под машину, а сам, стремительно кинулся в сторону. Но скрыться ему не удалось, потому что он споткнулся и упал, успев отбежать от машины на несколько метров и сразу же угодил в руки омоновца, который, усевшись на него верхом, ловко одел ему наручники. Раздался сильный хлопок, взорвавшегося бензобака, омоновца и Серого накрыла тёплая волна воздуха, джип Серого охватило пламя. Два бандита, бросив автоматы на землю, выскочили из-за машин с поднятыми руками. Костя, оставаясь за деревом, не торопился присоединиться к ним.

– А тебе что, особое приглашение требуется? – Услышал он мужской голос у себя за спиной. – Положи автомат на землю. Только без резких движений. И повернись ко мне лицом. – Костя медленно наклонился, положил автомат и также медленно повернулся.

– Арестуйте меня за наезд на пешехода, – глядя омоновцу прямо в глаза, твёрдо произнёс он. – Омоновец, на всякий случай, медленно, как робот, в своей тяжёлой каске, сначала повернул голову налево, затем направо, не нашёл взглядом поблизости, ни одного сбитого машиной пешехода и потребовал.

– Руки давай, мать твою.

– Зачем? – Не понял Костя.

– Браслеты одену, чтобы ты ещё на кого-нибудь не наехал в этом лесу, – а сам подумал, – похоже на то, что сознание помутилось от страха у этого несчастного. – Одев на Костю наручники, омоновец повёл его к вертолёту.

К яме подошли два омоновца и помогли Борисову выбраться из неё. От сильного стресса ноги у него ослабли, поэтому они закинули его руки себе на плечи и медленно двинулись в сторону вертолёта. Пока омоновцы вели его к вертолёту, Борисов кричал: «Вы ещё не знаете, кто я такой. Я старший следователь прокуратуры. Я могу, даже вас арестовать. Бог милостив ко мне, значит я его избранник». И ещё что-то подобное.

– Куда его? – спросил омоновец у командира.

– Документы, удостоверяющие личность, есть?

– Мы обыскали, нет.

– К задержанными.

– Он кричит, что следователь. Как бы ошибки не вышло?

– Покричит и успокоится.

– Куда молодого парня, который, вроде как, свихнулся?

– К раненным бандитам.

Борисова подвели к вертолёту и одели ему наручники. После этой процедуры, до его сознания дошло, в чьём обществе ему предстоит лететь. Он стал возмущаться и сопротивляться. Омоновцы, особо не церемонясь с ним, закинули его, как мешок картошки, на борт вертолёта. Там его приняли два других омоновца и отправили в хвостовой отсек машины. Он проехал всем телом по днищу и упёрся головой в кроссовки Серого. Днище вертолёта приятно холодило тело, но сил подняться самостоятельно, у него не было. Он решил немного полежать, набраться сил и встать. Серый, с брезгливой гримасой на лице, убрал ступни своих ног от его головы, посмотрел на свои руки в наручниках, затем на Борисова и подумал, – теперь самому придётся делать влажную уборку. – Оставлять в живых Борисова, было не по понятиям.

Тем временем, несколько омоновцев оказывали первую медицинскую помощь трём раненным бандитам, оттащив их подальше от догорающего джипа. Машина Борисова к этому времени, почти полностью сгорела. Сам же Иван Михайлович стоял рядом с командиром омоновцев и, помогая себе жестами и ненормативной лексикой, очень эмоционально делился с ним впечатлениями о событиях, непосредственным участником которых он только что был. Командир, цепким взглядом наблюдая за действиями своих подчинённых, внимательно слушал лесника.

Один из пилотов, молодой парень, спустившись из вертолёта, заметил в траве бегущую белку и стал её фотографировать. Белка с земли пробежала вверх по стволу сосны и прыгнула на ветку другой. Он успел снять несколько кадров и разглядывал их на экране своего телефона. Кобель лесника, Верный, воспользовавшись свалившейся на него свободой, старался изо всех сил понравиться сучке омоновцев, привязанной поводком к дереву. Он бесцеремонно уселся напротив, с нескрываемым вожделением, уставился на неё и, поскуливая, вилял хвостом. Но, очевидно, строгое воспитание служебной овчарки, не позволяло ей так же откровенно, как Верному, показать ему свою благосклонность, поэтому она сердито лаяла на него.

Когда Курагин вошёл к Зубову, тот стоял в глубине кабинета у окна, спиной к двери. Анатолий Дмитриевич выждал несколько секунд и кашлянул.

– Я слышу. – Зубов подошёл к столу и тяжело опустился в кресло. – Говори.

– Ильин уже сидит за компьютером. Загранпаспорт для него на другое имя подготовить?

– Приготовь, на всякий случай, но Ильин мне нужен здесь, а не в Лондоне или Париже. И ещё. Для того, чтобы он плодотворно трудился, ему необходимо жить нормальной, полноценной жизнью: общаться с женой и дочерью, а не прятаться от правосудия, тем более, он не причастен к убийствам. Надо решить этот вопрос.

– Я занимаюсь этим.

– Необходимо ускорить этот процесс. Завтра, я хочу с ним встретиться.

Глава 20

На следующий день, в десять тридцать утра, на производственной базе Ильин вошёл к Зубову в кабинет. Тот встал с кресла и пошёл ему навстречу, обнял его и похлопал по спине.

– Рад видеть тебя, Владимир, рад. Вот, Анатолий Дмитриевич предлагает спрятать тебя в Лондоне. Ты как, не против?

– Нет. Заодно попрактикуюсь в разговорном английском, но только с условием.

– Это каким же?

– Чтобы от лондонской полиции не скрываться.

– Слышишь, Анатолий Дмитриевич, чтобы от полиции не скрываться.

– Владимир Алексеевич, твои неприятности и, связанные с ними неудобства, скоро закончатся, – сказал Курагин.

– Надеюсь.

– Анатолий Дмитриевич, ты можешь быть свободным, а мы с Владимиром Алексеевичем поработаем. Накопились вопросы.

Анохин положил на стол перед шефом письменный отчёт о командировке. Анатолий Дмитриевич взял листочек в руку, быстро пробежал взглядом по тексту и положил на стол.

– Докладывай.

– Я в отчёте всё изложил.

– То, что ты написал, я только что прочитал, теперь хочу тебя послушать.

– Деньги, которые мы обнаружили и изъяли у Колычева, в сумме четырнадцать миллионов рублей и плюс двести тысяч долларов, я убрал в сейф, в оружейной комнате. – Виктор достал из кармана ключ и положил его на стол. – Вот ключ от сейфа. – Курагин встал из-за стола, подошёл к окну, поправил штору и вернулся за место.

– Прав адвокат, рисковый мужик этот Колычев: через полстраны, такую сумму наличными в дорожной сумке вёз. Жаль, что с ним сейчас нельзя поговорить. При задержании, вы его серьёзно помяли.

– Колычев сам виноват.

– Иванов постарался?

– Анатолий Дмитриевич, Иванов особо и не старался. Он, всего лишь, поделился с Колычевым своей свободной кинетической энергией, когда тот очень динамично двигался по прямой линии в его направлении и встретился своей вывеской с его кулаком. В сенях видимость нулевая была, вот Иванов и вытянул вперёд свою правую руку.

– Во, как! Поделился говоришь?! Свободной энергией?! Какая поразительная щедрость с его стороны. Можешь быть свободным, иди отдыхай, но недолго. Ты мне скоро понадобишься.

Света спешила на работу и проскочила перекрёсток на красный свет. Сотрудник милиции, потеряв её машину из поля зрения на несколько минут, не стал беспокоиться, потому что знал её маршрут движения. Когда он подъехал к зданию, в котором находился офис Светы, то её машина уже стояла на стоянке, на своём обычном месте. Но в рапорте об этом инциденте, он всё же указал.

Проехав перекрёсток на красный свет, Света не подозревая об этом, значительно облегчила задачу людям Курагина, которые готовились отсечь от её машины, машину наблюдения. Когда до офисного здания оставалось метров пятьдесят, дорогу Светиной машине преградил чёрный джип, выскочивший со двора многоэтажки. Света успела затормозить, потому что уже начала сбавлять скорость. К машине с её стороны подбежали двое. Одним из них был Анохин, она узнала его. – Не глуши двигатель и быстро пересаживайся в джип, на заднее сиденье, – сказал он. На работу её отвезли на той же машине, на которой привезли на свидание с мужем и высадили во дворе соседнего дома. Анохин строго предупредил её, чтобы об этом свидании она молчала, как он выразился: – «…даже под пыткой».

Вечером, уложив дочку спать, Света включила ноутбук, открыла папку со свадебными фотографиями и долго их рассматривала. Затем приготовила Насте одежду на завтра в садик и легла спать. Но волнение и мысли, которые захватили её, после свидания с мужем, не давали ей покоя и мешали заснуть. В памяти возник тот воскресный вечер, когда Владимир пришёл знакомиться с её мамой. Будущей тёще он вручил с порога шикарный букет белых роз. Анна Михайловна, так звали маму Светы, по этому случаю, напекла пирогов с нельмой, яблоками и брусникой и поставила на стол китайский фарфоровый чайный сервиз. Попили чаю, поговорили о том, о сём, затем Владимир, сославшись на то, что завтра рано вставать, уехал домой. Света, после его ухода, взялась помогать маме убирать со стола.

– Как тебе, Володя понравился?

– На учителя школьного похож. По нему заметно, добрый парень, ох, и разбалует он тебя, Светка.

– Разве, это плохо?

– Если женщина умная, то хорошо, а, если глупая, то плохо.

– А как у вас с папой было, расскажи. – Света присела на стул, локти поставила на стол, а голову положила на ладони рук.

– Господи, да обыкновенно, как у всех в то время. – Света заметила, как в глазах у мамы появились огоньки.

– Он только из армии вернулся, отслужив срочную службу. Закончил в городе курсы электросварщиков и приехал в деревню, к родителям на несколько дней, ну, то есть к твоим будущим дедушке с бабушкой. Все деревенские девки в то время по нему сохли. Пошёл он меня провожать, после танцев в клубе, а я его и соблазнила. Прямо в стогу сена, рядом с нашим домом мы с ним и миловались.

– Однако, мама, никогда ещё не слышала от тебя, такие подробности о своём появлении на свет, – засмеялась Света. – То-то, я так не равнодушна к аромату свежего сена.

Приятные воспоминания постепенно отвлекли Свету, от тревожных мыслей и она медленно погрузилась в сон, с надеждой на то, что у мужа скоро всё будет хорошо, он благополучно вернётся домой и больше, никогда и не от кого, не будет прятаться и они втроём, опять заживут спокойно и счастливо.

Пятнадцатого августа, в среду, во второй половине дня, мэр позвонил полковнику Мурзину.

– Виктор Иванович, ты не мог бы сейчас подъехать ко мне, в администрацию?

– Что-то случилось?

– Не по телефону.

– Хорошо, буду у тебя, в течение получаса.

– Посмотри, – показал мэр рукой на монитор компьютера, как только полковник зашёл к нему в кабинет.

– Ты что, позвал меня порно фильм посмотреть?

– А ты, ничего не заметил?

– Действительно, этот крупный самец, так похож на тебя, – хохотнул полковник. – Я сразу и не разглядел. Не обращай внимания, такое сходство иногда случается. Ты, где это взял? – Антон Иванович понял, что полковник еле сдерживает смех, поэтому встал из-за стола и подошёл к окну, чтобы не смотреть на него.

– Прислали по электронной почте.

– Кто прислал?

– Я и хочу это выяснить.

– Кроме порно сюжета, в послании было что-то ещё?

– Меня шантажируют.

– Какие условия выдвинуты?

– Я должен снять свою кандидатуру, на предстоящих выборах мэра. В противном случае, ролик получит широкое распространение в соцсетях. Необходимо срочно отыскать шантажиста.

– Разумеется. Но, как тебя угораздило засветиться, так глупо?

– Как, как. Как всех, так и меня.

– Всех, да не всех. В каком месте, был снят этот порно шедевр?

– У меня дома, в моём кабинете.

– Догадываешься, как им удалось установить у тебя в кабинете видеокамеры?

– Супруга говорила мне, что недавно приходил монтёр с городской телефонной станции. Думаю, что это его рук дело. Это ещё не всё. Они ловко подсунули мне эту чёртову куклу, с которой я кувыркаюсь перед объективом видеокамеры.

– Каким образом?

– Наша домработница заболела, а вместо неё агентство прислало другую.

– Да-а, какой только грязью не пользуются новоиспечённые технологи современных избирательных кампаний. Завтра, в десять утра, жду тебя в управлении. Тебе необходимо будет подробно ответить на вопросы сотрудника, который будет заниматься этим делом.

– Хорошо, к десяти утра я подъеду.

Рабочий день только начался. Стасу Боеву позвонил охранник с проходной и сказал, что к нему пришли. Он посмотрел на часы, стрелки показывали девять тридцать. Стас со второго этажа офисного здания спустился вниз. На проходной, за турникетом, у окна стояли два здоровых, угрюмых молодых парня. Физиономии обоих, бритва не касалась дней десять.

– Это, Ваш портфель? – Сразу спросил один из них, приподняв в руке чёрный дипломат. Стасу этот дипломат напомнил тот, который он нашёл в кустах малины на месте аварии джипа.

– Нет. Но похожий на этот, я видел.

– Когда и где?

– На месте автомобильной аварии, которая произошла недавно за городом. Я нашёл дипломат в кустах малины и положил в багажник своей машины. Хотел найти хозяина этого портфеля. Но мою машину угнали.

– Что-то ещё, можете добавить?

– Я запомнил госномер джипа, который улетел с дороги в кювет.

– Запомнили номер. Это хорошо. – Стас назвал им номер.

– Уважаемый, мы обязательно проверим.

– Я рассказал так, как было на самом деле. А в руке у Вас, тот самый портфель из джипа? Значит, Вы знаете, где сейчас моя машина? Мой БМВ угнали, из-за этого портфеля?

– Нет, что Вы. Нам известно не больше, чем Вам.

– А вы, кто?

– А мы кони в пальто, – заржал, как жеребец, один из них. Стас в недоумении, приподнял плечи. Они быстро покинули проходную, потеряв к нему интерес. – Странно, почему я сразу не заметил, такую крупную скотину?! – Удивился Стас.

На следующий день, после общения на проходной с «конями в пальто», в конце рабочего дня, когда Стас вышел из здания офиса, к нему обратился молодой мужчина, спортивного телосложения, коротко стриженный, в светлой, лёгкой куртке.

– Вы, Стас Боев, который написал заявление об угоне? – В душе у Стаса шевельнулась надежда.

– Да, угнали у меня. А вы, кто?

– Я, частный детектив, Александр Зайцев, – мужчина показал Стасу своё удостоверение.

– Вы, были свидетелем автомобильной аварии, случившейся пять дней назад, недалеко от города?

– Она произошла не на моих глазах, поэтому, как свидетель, думаю, буду Вам неинтересен. – Надежда покинула Стаса, а мужчина продолжил.

– Вообще-то, я разыскиваю чёрный, кожаный дипломат, в котором находились важные документы. Этот дипломат пропал из чёрного джипа, который улетел с дороги в кювет.

– Я этот портфель нашёл в кустах малины, недалеко от этого джипа, подобрал и положил в багажник своей машины. Но мою машину угнали. Я это обнаружил утром, на следующий день. – В душе у Стаса, опять шевельнулась надежда.

– Мне нужно, кое-что уточнить у Вас. Давайте отойдём в сторонку. Или, будет лучше, если я подвезу Вас до дома, а по дороге и поговорим. Вы, не против?

– Нет.

– Тогда, прошу. – Он показал рукой на чёрную иномарку, стоящую метрах в пяти от них. Стас сел в машину на переднее сиденье и назвал домашний адрес. Затем, не дожидаясь вопросов от Александра, рассказал ему о своих неприятностях с самого начала, то есть с того момента, когда он застрял в пробке на дороге. Александр, ни разу не перебил Стаса. Он догадался о том, что ему необходимо выговориться, тем более информацию, которая его интересовала, он получал, без наводящих вопросов, только внимательно слушая.

Глава 21

Кривой, приняв дозу, валялся на диване и ловил кайф. Когда маленькое пятнышко на потолке, прямо над ним, стало превращаться в огромное облако, в дверь квартиры позвонили. Он, нехотя, поднялся с дивана. Подойдя к двери, посмотрел в дверной глазок и, не обнаружив на лестничной площадке опасности, открыл её. В квартиру ввалились двое: небольшого роста, очень шустрый уголовный авторитет по кличке Коротышка и гарилоподобный Кислицын, уголовник по кличке Уксус. Не обращая внимания на Кривого, они прошли в комнату и уселись на стулья, стоящие вдоль стены, напротив дивана, на котором он только что лежал. Кривой с застывшим, немым вопросом на лице, остановился в межкомнатном дверном проёме, напротив сидящих.

– Ты, по какому адресу, три дня тому назад, бэху подорвал, в натуре? – Спросил у него Коротышка. – Кривой молчал, пытаясь сообразить, что от него требуется. Коротышка немного выждал, затем кивком головы указал Уксусу на Кривого. Уксус встал со стула, подошёл к Кривому и двинул ему в челюсть своим кулачищем. Кривой, приняв удар, всем телом впечатался в противоположную стенку, медленно съехал по ней на пол и, вытянув ноги, замер. Уксус, перешагнув через его ноги, прошёл на кухню, набрал из-под крана воды в небольшую кастрюльку и плеснул Кривому в лицо. Кривой через несколько секунд пришёл в себя, открыл глаза, упёрся спиною в стенку, при помощи ног, и провёл согнутой ладонью сверху вниз по лицу.

– Зачем пожаловали, костоломы? – Как ни в чём не бывало, бодрым голосом, осведомился он у Коротышки.

– Вот это номер, в натуре! Кривой, ты клоун, что ли? – Спросил Коротышка и повторил свой вопрос.

– На Лермонтова, рядом с торговым центром.

– Ты сразу не мог нормально ответить, в натуре? Тебя обязательно об стенку шлёпнуть надо было, в натуре? Ты тачку шмонал, прежде чем Быку сдать?

– Не-а, у меня времени не было.

– Живи, пока, в натуре, – разрешил Коротышка Кривому. После их ухода, Кривой поднял одну из досок пола в комнате и проверил тайник. Остаток денег, вырученных за бэху, лежал на месте. Он облегчённо вздохнул.

Стасу Боеву позвонили из милиции и попросили подойти.

– Зачем? – Поинтересовался он у звонившего.

– Вы писали заявление об угоне машины?

– Неужели нашли?!

– Нашлась Ваша машина, нашлась, подходите. – Стас, обрадовавшись, отпросился с работы у начальника и вызвал по телефону такси.

В городском отделе милиции, у дежурного, Стас узнал, в котором кабинете находится, звонивший ему сотрудник. Он осторожно постучал в дверь кабинета на первом этаже с номером двенадцать.

– Вы мне звонили по-поводу моей машины?

– Вы, кто?

– Я, Боев.

– Я звонил, – ответил ему молодой мужчина в форме капитана милиции. – Проходите и присаживайтесь. – Стас осторожно присел к столу на единственный стул в небольшом кабинете.

– Когда я смогу забрать свою машину?

– Не спешите. Необходимо выполнить некоторые формальности.

– Угонщика моей машины нашли?

– Ищем, а, пока, скажите спасибо, что машину нашли, – недовольным тоном ответил капитан. – Вам повезло, потому что её не успели разобрать на запчасти и продать. Ищи, тогда ветра в поле.

– Быстро нашли.

– Работаем.

Дверь медленно приоткрылась, Курагин увидел голову Михалыча, механика из гаража, заглядывающего в кабинет.

– Тебе чего?

– Тут, такое дело, Анатолий Дмитриевич.

– Заходи, рассказывай. – Михалыч, чувствуя себя не совсем ловко в кабинете Курагина, присел на краешек стула и начал говорить.

– Я проверял работу сварщика в административном корпусе, в раздевалке, в которой мои водители переодеваются, он там трубу отопления варил. И невольно, услышал разговор двух своих слесарей. Они пришли работать во вторую смену и, как раз, переодевались там. Ну, это те, молодые ребята, которые до нас работали в автосервисе у Жукова, в убийстве которого Ильина обвиняют. Этот автосервис сейчас закрыт. А они совсем ещё зелёные, только ПТУ закончили. – Курагин внимательно слушал Михалыча, потому что знал, что из-за какого-нибудь пустяка, он его беспокоить не стал бы. – Так вот, Николай говорит Сергею, что мол зря мы, тогда у следователя неправду сказали. А Сергей отвечает, а мы неправду и не говорили. Нас спросили, видели мы этого мужика в автосервисе, которого нам показали. Мы и ответили, что видели. И где же тут неправда? А Николай опять говорит, что после того мужика ещё какой-то работник, я фамилию не расслышал, спускался от хозяина с пакетом в руке и они оба его видели. Николай настаивает на том, что следователю, хоть и поздно, но необходимо сказать правду. Сергей с ним не соглашается. Говорит, что не наше это дело. Вот, если спросят, тогда и можно будет сказать. Но к согласию между собою, они так и не пришли. Я что подумал, может тебе пригодится то, что я услышал.

– Где сейчас эти парни? – Спросил Курагин.

– К четырём придут на работу, опять в вечернюю смену.

– Когда придут, ты с ними зайди ко мне.

– Хорошо, приведу.

В шестнадцать тридцать Михалыч зашёл в кабинет Курагина с обоими слесарями.

– В армии служили? – Спросил он, хотя прекрасно знал, что не служили.

– Нет, – ответил за обоих Николай. – Но скоро, должны повестки получить.

– Это, хорошо. Что за мужчина, который не служил в армии? Значит, с чувством патриотического долга у вас всё в порядке. А как обстоят дела с чувством гражданского долга? Всё в порядке? – Парни, опустив головы, стояли перед Курагиным и молчали. – Есть у меня информация о том, что неправду вы сказали следователю. Зачем дали ложные показания? За дачу ложных показаний, вас могут привлечь к уголовной ответственности. И вместо армии пойдёте под суд. Каково будет вашим родителям, узнать об этом? Сейчас, у меня в кабинете вы исправите свою ошибку и расскажите мне и Михалычу, что на самом деле вы видели вечером, в автосервисе, когда там произошло двойное убийство. Затем, то же самое расскажите на суде. Вам понятно? Парни, насупившись молчали. Вмешался Михалыч. – Я, что ли за вас говорить буду?

– А нам заплатят за информацию? – Спросил Николай.

– Да будет тебе известно: чувством гражданского долга торговать не принято.

– Я-то ничего. Серёге вот деньги нужны. У него долг перед банком. Работали на Бегемота почти даром и то не вовремя зарплату получали.

– Долг большой? – Спросил Курагин.

– Да, десять тысяч.

– Серьёзный долг. Но вы скоро зарплату получите. В этом месяце премия должна быть, – подмигнул Курагин Михалычу.

– А сколько премия?

– Если показатели хорошие, то сто процентов.

– В деньгах это сколько?

– Плюс ещё одна зарплата.

– Серёга, тебе, как раз хватит, чтобы с банком рассчитаться и у тебя ещё на жизнь останется. Он вдвоём с матерью живёт. – После прояснения ситуации с деньгами, лица у парней оживились и Курагин, чтобы упростить задачу, предложил им ответить на вопросы. Когда они ответили, он их отпустил, а механика попросил задержаться.

– Михалыч, внеси обоих задним числом в приказ на премию, за предыдущий месяц.

– Бухгалтерия на пропустит.

– Я этот вопрос с бухгалтерией улажу. Пусть оба напишут заявление на оказание материальной помощи в размере месячной зарплаты и занеси их мне.

Скажи им также, что после армии, если надумают вернуться на наше предприятие, то получат хорошие подъёмные.

– Тогда получается, что мы платим им за свидетельские показания, а как же тогда быть с бескорыстным чувством гражданского долга?

– Материальная поддержка этим парням со стороны нашего предприятия, только укрепит это чувство у них, а в армию пусть отправляются с хорошим настроением.

– Я-то не против.

– В таком случае, снимай белые перчатки.

– А я, никогда и не носил белых перчаток.

– Тем более должен знать, что жизнь штука, не только сложная, но ещё и многогранная. Да, и держи язык за зубами.

– А он у меня всегда там находится, – засмеялся Михалыч.

– Вот и отлично.

Через две недели, после встречи в придорожном кафе, Виктор позвонил Лене.

– Я заказал столик на четверых в ресторане, сегодня на вечер. – Лена от неожиданности рассмеялась.

– У меня тоже отличное настроение. Я за Вами заеду.

– Но вы же не знаете, где я живу?

– Какие проблемы, сейчас и узнаю.

– Вы, так думаете?

– Уверен. – Лена опять рассмеялась, потом спросила.

– Почему столик на четверых?

– Мы так договорились.

– Моя подруга неожиданно заболела.

– Как же я забыл, мой приятель, тоже слёг с температурой. Жаль, но похоже, придётся оставить их дома.

После ресторана, около подъезда дома, в котором жила Лена, Виктор, задрав голову в небо сказал.

– Звёзды говорят мне, что ты, сейчас, пригласишь меня на чашечку кофе.

– Ты можешь угадывать по звёздам?

– Иногда.

– Как это интересно! Научишь?!

– Запросто.

Узнав о том, что Лена встречается с Виктором, мама осудила её.

– Выдержала, хотя бы сорок дней траура по усопшему мужу, – недовольным тоном, высказала она дочери.

– Я при нём живом страдала от одиночества. Мне, что теперь не жить или в женский монастырь податься? – Спокойно отреагировала Лена на упрёк мамы. Бывшая свекровь, заметив в Лене перемены в лучшую сторону и в настроении, и во внешнем облике, поступила мудро, она промолчала.

Лена проснулась, посмотрела на будильник. Стрелки показывали восемь. – Господи, как хорошо, что сегодня воскресенье. На работу идти не надо. Детей ещё в пятницу забрала к себе Дарья Семёновна. Виктор сегодня рано уехал из дома, так что я могу ещё часик понежиться в постели. – Но опять заснуть у неё не получилось. Она прошла на кухню и включила телевизор, сварила кофе, затем пультом полистала программы. Задержала внимание на программе, по которой анализировали конфликтные ситуации между молодыми супругами и, невольно вспомнила про свою, первую любовь.

Лена училось на третьем курсе юридического колледжа, когда влюбилась в парня, с которым познакомилась в ночном клубе. Он подошёл к столику, за которым она сидела с подружками и пригласил её на танцевальную площадку. Лена кинула быстрый взгляд на молодого человека и вышла из-за столика.

– Мне здесь нравится, – заговорил с ней парень.

– Мне тоже. Меня Леной родители назвали.

– Меня Валерой. Я раньше, никогда тебя здесь не видел.

– Я первый раз в этом клубе.

– Я тоже, поэтому и не видел, – рассмеялся Валера.

Из клуба ушли вместе, когда он закрывался, в пять утра. Валера по телефону вызвал такси. Через десять минут быстрой езды по городу, такси остановилось. Лена посмотрела в окно автомобиля. Место было незнакомое, но она смело вышла из машины.

– Ты меня похитил и теперь будешь требовать выкуп?

– Угадала, я коварный похититель красивых девушек. Но я могу вернуть такси, и оно отвезёт тебя домой, потому что я сегодня добрый. – Лене не хотелось расставаться с Валерой.

– Не надо такси, я хочу кофе.

– Можешь считать, что тебе повезло.

– Почему я должна, так считать?

– Потому что у меня дома есть отличный бразильский кофе в зёрнах.

– В таком случае, быстрее веди меня к себе домой.

Глава 22

Бурные любовные отношения с Валерой продолжались полгода. За это время Лена похудела на пять килограммов, пропустила половину тренировок по волейболу и, с большим трудом, сдала сессию. Прекратились они, также неожиданно, как и начались. Однажды, она увидела Валеру с другой молодой, красивой женщиной. Эта женщина на иномарке припарковалась недалеко от машины Лены. Выйдя из машины, она открыла переднюю дверь своего автомобиля и с сиденья взяла на руки ребёнка. В этот момент к ним подбежал Валера. Он так спешил, что не заметил, ни машину Лены, ни её. Валера взял у женщины ребёнка, затем они счастливые направились ко входу в торгово развлекательный центр. Лена стояла около своей машины и ветер донёс до неё обрывки его фраз: «… долго задержались…»; «… переволновался за вас…»; «… люблю вас…».

Три дня Лена, чувствуя огромную усталость во всём организме, почти не вставая, провалялась на кровати в своей комнате и в основном спала, отключив мобильный телефон. Она думала, что обида и злость на Валеру поселились в её сердце навсегда. Но на четвёртый день безделья и душевных страданий, навалившаяся на неё хандра, покинула её молодое тело. Утром, на четвёртый день, она проснулась совершенно здоровой и отдохнувшей и, как ни в чём не бывало, с аппетитом позавтракала и отправилась на занятия в колледж. Мама, облегчённо вздохнув, от души порадовалась за неё. Все три дня они с дочерью не обмолвилась, ни одним словом, но мама, видя её болезненное душевное состояние, была готова все трое суток, в любую минуту, прийти ей на помощь.

Валера потом долго искал с ней встречи, чтобы объясниться, но она избегала его. Как-то, будучи уже замужем, Лена случайно встретилась с ним в парке, катая в коляске близнецов. Он шёл ей навстречу, держа за руку ребёнка, рядом с ним шла та самая красивая, молодая женщина.

– Лена, привет. Ты выглядишь, просто, сногсшибательно. Познакомься, это моя старшая сестра, Ирина. Она постоянно живёт за границей. У неё муж дипломат. Вот, приехала в гости. – Лена еле совладала с собой, потому что поняла, какую глупость совершила в своё время, лишив Валеру возможности объясниться с нею.

Телефонный звонок отвлёк Лену от воспоминаний. Она взяла трубку, звонил Виктор.

– Я, после работы заехал к Дарье Семёновне и забрал близнецов. Мы гуляем в детском парке, присоединяйся к нам. Погода замечательная: солнце, ветра сильного нет, а воздух какой, не надышишься. Знаешь, какой заряд бодрости получишь? На неделю хватит.

– Какие вы молодцы, я сейчас подъеду к вам. Как там Дарья Семёновна?

– Передаёт тебе привет. Интересуется нашими планами на следующие выходные.

– Наверное, опять хочет Дарью и Антона взять к себе. Ладно, посмотрим ближе к выходным. – Поговорив с Виктором, Лена привела себя в порядок и через сорок минут припарковалась у центрального входа в детский парк.

– Подожди нас, мы сейчас подойдём к тебе, – сказал ей Виктор по телефону. Дети, ещё издали, увидев маму, побежали к ней, затем подошёл Виктор и предложил.

– Может быть, в детское кафе сходим, тут недалеко.

– А что, это идея, – согласилась с ним Лена, и они вчетвером, довольные и счастливые направились в кафе.

Полковник Мурзин, вернувшись в управление из мэрии, вызвал к себе подполковника Зеброва.

– Илья Николаевич, присаживайся. – Он подошёл к шкафу, достал бутылку коньяка и два коньячных бокала.

– Ты как, не против принять по пятьдесят капель?

– Если только по пятьдесят. – Мурзин плеснул на донышко в бокалы коньяк и один из них поставил перед Зебровым.

– Ко мне обратился за помощью наш мэр, Прутков, Антон Иванович. Его шантажируют. Шантажист требует, чтобы он снял с выборов свою кандидатуру.

Необходимо найти этого негодяя и тех, кто ему помогает. Поручи это дело толковому сотруднику.

– У меня все толковые.

– В таком случае, тебе проще.

– Проще, когда приезжаю на блины к тёще, – засмеялся Зебров.

– Не прибедняйся, Илья Николаевич, не прибедняйся, у тебя лучшие показатели по главку.

– Что показатели? Людей не хватает, работать некому.

– Понимаю тебя, но этим делом займись в первую очередь. Он завтра подъедет в управление к десяти утра. – На столе у Мурзина зазвонил телефон, он снял трубку. По изменившемуся выражению лица, можно было понять, что ему звонит начальство. Он махнул рукой, дав понять Зеброву, что разговор с ним окончен.

Зебров, вернувшись от начальника, вызвал Ермакова.

– Андрей, хочу поручить тебе одно, деликатное дело. Шантажируют нашего мэра, Пруткова Антона Ивановича, он завтра к десяти утра подъедет, подробности узнаешь от него, мне они неизвестны.

– Хорошо, Илья Николаевич.

Выслушав мэра, Ермаков задал ему несколько вопросов и, простившись с ним, зашёл в технический отдел.

– По адресу электронной почты сможешь определить местонахождение компьютера, с которого было отправлено письмо? – Спросил он у сотрудника, лейтенанта Фокина.

– Попробую.

– Вот и попробуй. – Ермаков написал на листочке адрес электронной почты, с которого было отправлено письмо шантажиста.

Через полчаса Фокин докладывал Ермакову.

– Письмо, было отправлено из кафе, которое расположено по адресу улица Маяковского, дом два, это почти в центре города. Почтовый ящик этого электронного адреса был зарегистрирован три дня тому назад Ивановым Иваном Ивановичем.

– Всё правильно, Иванов, Сидоров, Петров, другого я и не ожидал. Спасибо, Михаил. – Немного подумав, он вызвал к себе Самохина.

– Надо узнать, кто в этот понедельник открыл почтовый ящик и зарегистрировал вот этот электронный адрес в интернет кафе, которое находится, вот по этому почтовому адресу, – он протянул Самохину листочек бумаги.

– Придётся самому заняться.

– Если послать некого, то скатайся сам.

Вечером Самохин докладывал Ермакову.

– Администратор, дежуривший в тот понедельник, оказался парнем разговорчивым, он и сегодня работал. Я вместе с участковым посетил кафе. Как выяснилось, в тот день было открыто три почтовых ящика. Девушка делилась впечатлениями с подружками о туристической поездке в Египет, и молодой парень выписал через интернет какую-то редкую книгу по истории.

– Вы вскрыли их почтовые ящики?

– Да, администратор помог. У него есть специальная программа по разгадыванию паролей. А у третьего клиента, Иванова Ивана Ивановича, почтовый ящик оказался пустым. В нём не было, ни полученных, ни отправленных писем.

– Узнал, кто это?

– Да. Опять же, администратор помог. Вероятнее всего, это режиссёр городского драматического театра Смирнов. Как выяснилось, он частенько в это кафе заглядывает.

– Установи за ним наблюдение, послушайте его телефон.

– Напишешь чистосердечное признание или молчать будешь и вместо службы в армии за колючую проволоку отправишься? На зоне, таких молоденьких, да свеженьких, как ты, очень даже любят некоторые дяди и пойдёшь, потом гулять по рукам и, ни один, уважающий себя зэк, после этого, рядом с тобою в сортире на очко не сядет, западло ему будет. – Нагоняя жуть, орал Ермаков на Семёна Ершова. – С какой целью ты установил в домашнем кабинете уважаемого человека видеокамеры и прослушку на телефон?

– Я не понимаю, в чём Вы меня обвиняете?

– Тебе щенку, разве не известно, что незаконное проникновение в чужое жилище сурово карается законом? Кем ты себя возомнил, сопляк? Агентом ноль, ноль семь? Кто заставил тебя пойти на это гнусное преступление? – Во всю мощь своих лёгких, орал Ермаков.

– Простите меня, но я ничего не понимаю, – бледнея всё сильнее и сильнее, опять промямлил Ершов.

– Ничего, скоро ты у меня всё поймёшь. Дежурный, – рявкнул он в телефонную трубку, – забери от меня этого молокососа, меня уже тошнит от него. В кабинет вошёл лейтенант и увёл Ершова. Почти сразу в кабинет зашёл капитан Самохин.

– Андрей, ты не переборщил? – Смеясь, поинтересовался он. – Твой крик был слышан, даже на улице и в дежурке.

– Я его только слегка подогрел. Пока не отлучайся, никуда из отдела.

Ершова привели в камеру. Он был так напуган, что его трясло.

– За чё замели? – Сочувственно, поинтересовался молодой парень, находившийся в камере.

– Я ничего не сделал. Мент орёт на меня, слово не даёт сказать, будто я злодей какой.

– Зря мент, пасть разевать не будет. Колись, чё натворил.

– Меня знакомый попросил поучаствовать в розыгрыше одного человека.

– Он чё, кони двинул?

– Почему? Жив.

– Может, который тебя нанял, кого мочканул?

– Он нормальный мужик, работает режиссёром в нашем городском драматическом театре.

– Давно знаешь его?

– Давно. Где-то с полгода, тому назад я у него в квартире, по вызову, дополнительную телефонную розетку устанавливал.

– Скажи менту, пусть его и прессует.

– Скажу, если орать, как ненормальный, опять на меня не будет, а то ведь слово не даёт сказать.

Минут через пятнадцать за соседом Ершова по камере пришёл сержант и он остался один, но ненадолго, его вскоре, снова повели на допрос. В кабинете, в который его привёл сержант, находился другой сотрудник милиции. Ершов обрадовался.

– Присаживайся, Семён Петрович, чай будешь?

– Не обедал сегодня. – Самохин заварил в большом бокале чайный пакетик, потом достал из стола бутерброды.

– Подкрепись. – Ершов с жадностью накинулся на еду, а Самохин вышел из кабинета. Вернувшись, он стал спокойным тоном задавать ему вопросы.

– О чём тебя попросил режиссёр Смирнов?

– Он сказал, что хочет разыграть знакомого и попросил установить в его кабинете видеокамеры и прослушку на телефон.

– Он сказал тебе, кто этот человек?

– Сказал, что богатый предприниматель.

– Видеокамеры и прослушку ты получил от Смирнова?

– Да, а также схему кабинета.

– Он пообещал заплатить тебе за эту работу?

– Он вчера со мною рассчитался.

– Какую сумму денег ты от него получил?

– Как и договаривались, пятьсот баксов.

– Кто, после розыгрыша убрал из кабинета видеокамеры и прослушку?

– Он сказал мне, что охранник.

– Сейчас, ты распишешься в протоколе допроса, я возьму с тебя подписку о невыезде, и ты можешь быть свободным. О том, что ты был в милиции, никому, ни слова. Хорошо?

– Ладно.

– А что значит подписка о невыезде?

– Без моего разрешения, ты не должен, никуда отлучаться из города.

– Мне должна повестка из военкомата прийти.

– В армию отлучиться можешь, я тебе разрешаю, только меня в известность поставь, когда повестку получишь. Хорошо?

– Ладно.

Глава 23

Рядом со Смирновым притормозила машина, из неё выскочили двое, показали удостоверения и предложили проехать с ними.

– А в чём собственно дело?

– Вам в отделе объяснят. – По их решительному настрою Смирнов понял, что сопротивляться бесполезно. В кабинете, в который его доставили сидел за столом молодой сотрудник милиции с сердитым выражением на лица, в звании майора.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Смирнов. Майор внимательно посмотрел на него, но на приветствие не ответил. – У меня мало времени, я должен быть, минимум, как через час дома. У меня режим питания. Язва желудка, знаете ли, беспокоит. – Ермаков продолжал молча смотреть на режиссёра. – Толстый, лысый, глаза бегают, голос писклявый, держится неуверенно, похож на неврастеника, – отметил он про себя и, продолжая игнорировать появление Смирнова, наклонил голову к документам, лежащим перед ним на столе. Режиссёр застыл около стола. Прошла минута, началась вторая Смирнов, чтобы напомнить о себе осторожно кашлянул.

– Я не понял?! Что за чахоточный кашель в моём кабинете?! Может быть, ты ещё харкнешь на пол, какой-нибудь заразой?! – Заорал майор на режиссёра.

– Нет у меня, никакой заразы, – возмутился Смирнов.

– Нет говоришь, значит скоро будет. В лагере обязательно подхватишь.

– Это возмутительно! Меня привезли в милицию, чтобы кричать на меня?! Что за безобразие, я буду жаловаться вашему начальству!

– Ты хавальник свой закрой и девочку из себя невинную не изображай, клоп театральный. Сядь на стул, чего завис! – Хлопнув со всей силы ладонью по столу и, поднимаясь с кресла, ещё громче, заорал майор. У Смирнова от неожиданности отвисла нижняя челюсть. – На тебе и твоих подельниках четыре трупа, советую не хамить мне. Твоя машина попала в объектив камер видеонаблюдения. Зачем вам надо было добивать раненых инкассаторов?! Взяли мешки с деньгами и валили бы с места преступления. – Продолжал орать на режиссёра майор, приближаясь к нему всё ближе и ближе. Смирнова покинули силы, он ничего не мог понять. Плюхнувшись на стул, он стал платком убирать пот со лба. В этот момент в кабинет вошёл капитан Самохин.

– Товарищ майор, там ещё двух задержанных доставили.

– Отлично. Ты этого допрашивай, а я пойду с теми побеседую.

Когда майор вышел из кабинета, капитан сел на его место и уткнулся взглядом в те же бумаги. Смирнов попросил у него воды. Тот, не проронив ни слова, наполнил стакан из графина и протянул Смирнову. А Ермаков, тем временем, зашёл в расположенный рядом кабинет профилактики преступлений. В нём, никого не было, он включил телевизор. По каналу демонстрировали голливудский блокбастер. В этот момент на экране, в полицейском участке, какого-то несчастного негра с пристрастием допрашивали. Ермаков сделал звук громче.

Смирнов, воспользовавшись уходом майора, задал вопрос капитану.

– Мне адвокат положен?

– Конечно. Без адвоката тебя не имеют права допрашивать. Просто, сейчас не до формальностей. Преступление, практически, раскрыто по горячим следам. Все преступники задержаны.

– Но я, даже не знаю, о каком преступлении идёт речь.

– Ты что, хочешь сказать, что на твоей совести, так много преступлений, что ты не догадываешься, за которое из них тебя задержали?

– Я совсем не то хотел сказать.

– Советую тебе, Смирнов, с товарищем майором не мудрить, он сейчас находится не в лучшем расположении духа. Начальство на него давит, он нервничает. Твои подельники в соседнем кабинете, слышишь, уже дают признательные показания. – Из-за стенки соседнего кабинета, периодически доносились звуки глухих ударов, стонов и воплей. – Они, наверняка, свалят всю вину на тебя, как на организатора этого дерзкого ограбления инкассаторской машины средь бела дня, в самом центре города. Тебе грозит пожизненное, потому что четырёх инкассаторов, всё-таки, завалили, а, если будешь сотрудничать со следствием, то получишь от силы лет двадцать. На зоне организуешь самодеятельный театр, время пролетит для тебя незаметно. Лет через восемнадцать выйдешь по УДО. – Перспектива выйти на свободу из зоны по УДО через восемнадцать лет отсидки за преступление, которое не совершал, совсем подкосила психику впечатлительного режиссёра, он окончательно сник и чуть не съехал со стула на пол.

В кабинет вернулся майор. На столе зазвонил телефон, Ермаков снял трубку.

– Капитан, посиди с ним ещё немного, мне сказали, что один из них зажмурился, пойду посмотрю.

– Наверное, от угрызений совести, – предположил Самохин.

– Вскрытие покажет совесть замучила или жаба задавила, нам-то теперь чего гадать. Даже, если они все четверо зажмурятся, туда им и дорога, тем более, похищенные ими деньги, уже найдены. Правда, банковские работники девятьсот тысяч рублей не досчитались. Но думаю, что наш режиссёр признается, в каком месте он их закопал. Я прав, Смирнов? – Режиссёр вздрогнул от окрика Ермакова, но промолчал, опустив голову ещё ниже.

Только майор вышел из кабинета, Смирнов, умоляющим тоном, обратился к Самохину.

– Вы меня, пожалуйста, с ним наедине в кабинете не оставляйте.

– Почему?

– Вы что, не видите?! Он же зверь, он убьёт меня и ему за это, ничего не будет!

– Смирнов, это у тебя воображение разыгралось, как у творческой личности.

Товарищ майор очень ответственный сотрудник, ему руководство поручает самые сложные дела и он, ни разу ещё не подвёл его. Лучше, скажи мне, от кого ты получил заказ на шантаж мэра?

– Это Зуев, предприниматель Зуев. Давайте, пока не будем про мэра. Вы, что не видите, что моя жизнь в опасности?

– Кто тебе дал план и описание кабинета мэра?

– Охранник мэра, он мой двоюродный брат. Я вижу Вы, нормальный человек. Вы должны помочь мне.

– Хорошо, я тебе помогу.

– Я согласен на любые Ваши условия, только увидите меня из этого кабинета, от этого садиста.

– Сейчас уведу. Только скажи мне, сначала, сколько тебе заплатил Зуев?

– Обещал пятьдесят тысяч бакинских. А он меня, у Вас не найдёт?

– Не найдёт, не беспокойся. Ты аванс от Зуева получил?

– Да, пятнадцать штук.

– Я хочу записать твои показания. Ты, надеюсь, не против?

– Был бы против, то не ответил бы на предыдущие Ваши вопросы. – Смирнов легко согласился, потому что быстро сообразил, что лучше ответить за шантаж мэра, чем за ограбление и убийство инкассаторов. Тем более, наказание за шантаж, будет не таким строгим. Возможно, только условный срок. Конечно, при условии, если у него будет хороший адвокат.

Через четыре дня Ермаков докладывал Зеброву.

– Преступники, шантажирующие мэра, найдены и дали признательные показания. Монтёра с телефонной станции, Семёна Ершова режиссёр вслепую использовал, а Шубина отрицает свою причастность к преступной группе. Утверждает, что подрабатывает в агентстве домработницей и вышла в тот день на работу в дом мэра, вместо заболевшей. Мы проверили, так оно и было. Недавно устроилась. Здание театра на ремонт закрывают, вот она и нашла себе подработку. В связь с мэром вступила добровольно, не зная о том, что в кабинете установлены видеокамеры. Свежо предание, но, как говорится, верится с трудом.

– Режиссёр пришёл в себя?

– Всё подробно рассказал, написал, признал свою вину и раскаивается.

Утверждает, что Шубина согласилась на его предложение за пять тысяч долларов.

– Ни себе фига, такса у неё. На чем Смирнов прокололся?

– Думал, что, если отправит письмо и файл мэру не со своего компьютера и не со своего электронного адреса, то его невозможно будет вычислить. Детский сад, да и только.

– А вы с Самохиным, неплохо спектакль разыграли, с выдуманным ограблением инкассаторов, – засмеялся Зебров.

– Между прочим, без репетиции, экспромтом.

– Я знаю.

– С Зуевым пришлось подольше повозиться. Мы ему устроили очную ставку со Смирновым. Так они чуть друг друга не порвали.

– Значит, не выдержала дружба, выпавших на неё испытаний. Бывает. А Смирнов, видимо, как режиссёр слабоват.

– Выходит, что так.

Антон Иванович во второй половине дня приехал на градообразующее предприятие, нефтеперерабатывающий завод, пообщаться со своими избирателями. В приготовленные листочки с текстом, он ни разу не заглянул, потому что за многие годы своих предвыборных агитационных выступлений, выучил свою речь наизусть. Антон Иванович был опытным хозяйственником и политиком, поэтому знал, что можно пообещать избирателям и не выполнить, а что нельзя. Он также, хорошо знал, что своим выступлением, должен вселить в души избирателей, надежду на лучшее будущее. А чтобы это лучшее будущее, по российской традиции, не откладывать на долгие годы, необходимо вновь избрать его мэром.

Антон Иванович был талантливым оратором, поэтому, если бы выборы состоялись прямо сейчас, то сидящие в зале все, как один, нисколько не сомневаясь, проголосовали бы за него. Правда, существовал и другой секрет его долголетия на политическом олимпе города Еловска. Он был очень обаятельным человеком. Бывало, придёт к нему на приём посетитель, неважно кто, предприниматель или просто, рядовой горожанин с какой-нибудь просьбой, он встретит его так, будто до этого, только и занимался тем, что поджидал его. Окружит его вниманием, проникнется его проблемой. Даже, если и не поможет решить вопрос, а случалось и такое, то, по крайней мере, уходил от него проситель в прекрасном настроении. Или случалось какое-нибудь массовое недовольство горожан, например, по-поводу задержки выплаты зарплаты, Антон Иванович, всегда смело ехал к ним. Он поднимался на трибуну и начинал говорить. В этот момент люди готовы были порвать его. Но, когда он заканчивал своё выступление, их возмущение и негодование исчезало, будто его никогда и не было и они готовы были, с восторгом, поднять его на руки.

Мэр, пообщавшись с избирателями, вернулся в администрацию. В это время ему позвонил полковник Мурзин.

– Антон Иванович, найдёшь для меня полчаса, я планирую подъехать к тебе.

– Обижаешь, Виктор Иванович, для тебя я всегда найду время и, не только полчаса, подъезжай, жду.

– Нашли мы тех человечков, которым пришла в голову бредовая идея шантажировать тебя, – доложил полковник мэру, после рукопожатия.

– Так быстро?! Не ожидал, не ожидал. Всего-то четыре дня прошло. Значит, можете работать, когда захотите. Похвально. Ну и, кто ж такие, эти страшилки картонные?

– Заказчик, как и ты, баллотируется в мэры, средней руки предприниматель, ничего интересного собой не представляет, за ним из серьёзных людей, никто не стоит. Ты его должен знать, Зуев его фамилия.

– Конечно, знаю. Он у меня недавно просил дополнительную площадь под аренду новых торговых площадей. Такой приятный молодой человек.

– Организатор, режиссёр нашего драматического театра, Смирнов. Ему помогала актриса этого театра, Шубина. Но она отрицает свою причастность к преступной группе. Говорит, что не знала о видеокамерах в твоём кабинете. Получается, что она тебя соблазнила. Монтёр с городской телефонной станции, настоящий монтёр. Его режиссёр, использовал вслепую. И один из твоих охранников, родственник этого режиссёра. Это от него Смирнов знал о твоём распорядке дня.

– Они арестованы?

– Выпущены под подписку о невыезде.

– Как вы на них вышли?

– Режиссёр наследил в интернет.

– Копии видео ролика у них не могли остаться?

– Изъяли всё и аппаратуру, в том числе.

– Как ты планируешь с ними поступить?

– Что значит, как планирую? Они должны в рамках закона ответить за содеянное.

– Я могу их помиловать? Не хочу себе перед выборами настроение портить.

– Права такого не имеешь. Уголовное дело против них, я обязан возбудить. За ними серьёзные правонарушения числятся. Закрыть глаза на это, я не могу.

– Виктор Иванович, выходит, что теперь я твой должник.

– Не бери в голову, Антон Иванович. По-поводу огласки не волнуйся, из нашей конторы на сторону и в прессу, ничего не просочится.

– Надеюсь.

Глава 24

Анохин возвращался скорым поездом из короткой командировки. В двухместном купе ехал один. За последние двадцать часов пути он отоспался за все свои недосыпания в прошлом. Встать с постели его заставило чувство голода, но еду в купе он заказывать не стал, а сходил в вагон ресторан. После ресторана, он лениво валялся на диване. Не хотелось, даже читать. Лёгкая сонливость приятно окутывала всё тело с ног до головы и медленно подбиралась к сознанию. Но сон, почему-то не приходил. Он лежал с закрытыми глазами и под монотонный стук колёс, не спеша, листал в памяти, некоторые странички из прошлой жизни.

Первый опыт семейной жизни, он получил сразу, после окончания военного училища, женившись на выпускнице средней школы Вале Истоминой. С ней его познакомил младший брат Жека, когда он после выпуска из училища заехал на несколько дней к родителям, перед тем, как отправиться служить в воинскую часть. Жека днём пришёл домой с друзьями. Они три дня, тому назад получили аттестаты о среднем образовании.

– Брат, знакомься. Это Миша, будущий финансист. Это Сергей, мечтает открыть свой ресторан. Это Света, будет лечить домашних животных. А это Валя, ещё не определилась с профессией, поэтому, наверное, скоро выйдет замуж. Кстати, брат, тебе же нужна жена. В гарнизоне, вряд ли, ты себе невесту найдёшь. Рекомендую, женись на Вале, не пожалеешь. Знаешь, как она готовит, пальчики оближешь. Сергей планирует её к себе в ресторан шеф поваром взять, ты можешь пролететь.

– Женя, а тебе не кажется, что я сама могу решить, чем мне заниматься. Не слушайте Вы его. Это у него любимое занятие за других думать и решать, наверное, политиком будет, – возмутилась Валя. Щёки у неё зарделись румянцем.

– Брат, мы вечером на дискотеку собираемся, пойдёшь с нами?

– Конечно, отчего же не развеяться.

После дискотеки, Виктор проводил Валю до дома. Около подъезда, когда он мысленно выбирал вариант, каким маршрутом ему лучше вернуться, она предложила ему зайти к ней.

– Поздно уже. Родителей напугаем.

– А их нет дома. Они на даче. – Очень смело, как показалось Виктору, ответила Валя.

Официально оформили брак, уже по месту службы Виктора. Получили комнату в малосемейном общежитии военного гарнизона и стали жить. Виктор целыми сутками пропадал на службе, а Валя его ждала. Работы в гарнизоне для неё не было, а ребёнка заводить она не хотела. Выдержала быть женою офицера она ровно год.

– Всё, Виктор, моё терпение лопнуло. Это больше не выносимо. Я от такого образа жизни скоро свихнусь. – Заявила она ему перед самым отпуском.

– Или ты увольняешься из армии, или я подаю на развод и уезжаю домой, выбирай. – Но Виктор свой выбор сделал гораздо раньше, а именно, когда выбирал профессию и поступал в военное училище.

Через десять лет он встретил её вновь, будучи в отпуске. Столкнулся с ней на выходе из магазина. И если бы его взгляд случайно не остановился на знакомом взгляде её серых глаз, то он, наверное, не обратил внимания, на располневшую блондинку. Она его узнала сразу. Они отошли в сторонку. Валя рассказала Виктору немного о себе. Через год, после разлуки с Виктором, она вышла замуж. С мужем живут дружно, воспитывают мальчика и девочку. Трудно было не заметить, что Валя была счастлива. Когда она поинтересовалась, как сложилась его жизнь, он коротко ответил: «Нормально, служу». Он не посчитал нужным рассказывать о себе женщине, так никогда не ставшей для него близким человеком.

– Ты, конечно, женат. Кто, эта мужественная женщина? – Всё-таки, полюбопытствовала Валя.

– Был. Жена погибла.

– Как, погибла?! – Непроизвольно, вырвалось у Вали.

– В командировке, при попадании миномётного снаряда в операционную полевого госпиталя. Она была военным хирургом. Спасала жизнь другим.

– Прости, я не знала.

Воспоминания Виктора прервал осторожный стук в дверь купе. Молоденькая проводница извиняющимся тоном сообщила ему о том, что скоро будет большая станция и, если у него есть желание, то он может выйти и прогуляться по перрону. Виктор поблагодарил её и закрыл дверь. Желания выйти на перрон и прогуляться у него не было. Он вынул из дорожной сумки картонные коробки с подарками Даше и Антошке, которые, несмотря на дефицит времени, успел купить в столице. Из Антошкиной коробки достал катер, винт которого работал от батарейки. Вставил батарейку, кнопкой включил моторчик, винт закрутился. Пожалев о том, что в купе нет ванны, а то бы он испытал игрушку, положил её опять в коробку. Из коробки для Даши достал ворону, которая тоже работала от батарейки. Когда ворону включали, то она каркала и прыгала на лапках. Вдруг, поймал себя на мысли. – А, если бы меня сейчас увидел кто-то из товарищей, интересно, чтобы сказал? Анохин, в детство захотел вернуться? – Сам себе ответил Виктор и сложил коробки в сумку.

Сказать, что Монах был зол, это значило бы, ничего не сказать. Он еле сдерживал в себе гнев, когда узнал, что Удав упустил Филина и выручку Бегемота и не предложил ему даже присесть. Поэтому пришлось Удаву, некоторое время стоять, переминаясь с ноги на ногу, и смотреть, как Монах, неторопливо, потягивает коньяк и наблюдает за язычками пламени в камине.

– Что скажешь в своё оправдание? – Наконец-то, прервал Монах, затянувшуюся паузу.

– Мне удалось выяснить, кому принадлежит портфель с документами, который мы нашли у Бегемота.

– Ты, зачем мне это сейчас говоришь? – Медленно, смакуя каждое слово, как глоток коньяка, спросил Монах.

– Монах, я знаю, как можно вернуть наше бабло.

– Твоя первая попытка потерпела неудачу. Думаешь, что на этот раз тебе повезёт?

– Везение здесь не при чём.

– Хватит переминаться с ноги на ногу, будто тебе в сортир приспичило, присаживайся, – наконец-то предложил Монах. – Слушаю тебя.

– Филина, опередив моих людей, взяли люди Курагина. Значит, Филин в данный момент находится у него. Я уверен, что и наше бабло тоже.

– Курагину-то зачем Филин понадобился?

– Скорее всего для того, чтобы снять обвинения с конторского, подозреваемого в убийствах Бегемота и племянника мэра. Помнишь, я тебе про него говорил?

– Он, что родственник Курагина?

– Кто?

– Конторский, которого подозревает следак?

– Без понятия.

– Сейчас, что думаешь делать?

– Хочу предложить Курагину обмен. Я ему портфель с документами, а он мне Филина и наше бабло.

– Почему ты решил, что он захочет иметь с тобою дело? Тем более, обменивать Филина и выручку на какие-то бумажки из этого портфеля, сумма-то не маленькая, да и Филин, как я понял, нужен ему?

– Захочет или не захочет Курагин иметь со мною дело, я не знаю. Я знаю, что мне в руки попали оригиналы серьёзных финансовых документов. Эти документы перевозились курьером, значит они обладают определённой коммерческой тайной, да и суммы в них фигурируют не маленькие, я говорил тебе.

Если Курагин согласится на обмен, а Филина не захочет отдавать, то пусть Филин пока останется у него. Я его, всё равно, со временем достану, никуда он от меня не денется. – Монах, немного подумав, сказал.

– Попробуй, может быть, у тебя что-то и получится.

– Монах, век воли не видать, оправдаю твоё доверие. – Накосячил, так иди и исправляй, – махнул рукой Монах.

Курагина оторваться от работы с документами, заставил телефонный звонок, он снял трубку.

– Слушаю Вас.

– Вас интересует портфель с документами, пропавший во время аварии, из машины вашего курьера?

– Допустим.

– Предлагаю встретиться, чтобы оговорить условия передачи этих документов.

– В четырнадцать часов, Вас устроит, у меня в кабинете? Адрес назвать?

– Называйте, я записываю.

– Назовите свою фамилию, я предупрежу охрану, чтобы пропустили ко мне.

Ровно в четырнадцать Мосин вошёл в кабинет Курагина. Он внимательно выслушал его.

– Дело в том, уважаемый, что информация на бумажный носитель передаётся с файла компьютера. Вам это должно быть известно. Поэтому восстановить, утерянные курьером документы, можно без проблем. Согласны?

– Согласен. Но я-то Вам предлагаю оригиналы.

– Допустим, интересующий Вас Филин, находится у меня, деньги, которые были при нём тоже. Допустим, я готов отдать вам Филина и деньги. – Курагин замолчал.

– К чему Вы клоните?

– К тому, что обмен, на мой взгляд, получается не равноценным.

– Десять процентов от той суммы, которая была у Филина достаточно, чтобы поставить знак равенства между сторонами обмена?

– Мои люди серьёзно рисковали, когда брали Филина, поэтому пятьдесят процентов от этой суммы и не меньше. – Удав, услышав ответ Курагина, поперхнулся глотком кофе.

– Хорошо, пусть будет пятьдесят процентов. – Надо соглашаться, пока он готов, а там видно будет, – подумал он.

– В каком месте предлагаете совершить обмен?

– На заброшенном предприятии, за городом, на бывшей металлобазе, там тихо и, никто не помешает.

– Я должен подумать над Вашим предложением. Оставьте свой номер телефона. – Мосин достал из бумажника визитную карточку и положил на стол.

– Давайте Ваш пропуск, я подпишу. – После его ухода, Курагин взял визитку со стола. – Генеральный директор ООО, уголовник, рецидивист, какое замечательное ассорти, – усмехнулся он, затем позвонил полковнику Мурзину.

– Виктор Иванович, Курагин беспокоит. Ты на месте?

– На месте.

– Планирую подъехать к тебе.

– Подъезжай.

Мосин был доволен и даже больше: в душе он ликовал, потому что Курагин согласился на обмен и отдавал ему Филина. Правда, его не устраивало то, что с половиной выручки Бегемота придётся расстаться. Он после обеда, традиционно, сидел за столом с чашечкой кофе и просматривал суточный финансовый отчёт своего заведения, когда к нему ворвался Коротышка.

– Удав, в натуре, там мент к тебе. Пустить или сказать, что тебя нет?

– Какой мент?

– Какой-то Беркутов, в натуре.

– Проводи его в мой кабинет, я сейчас подойду.

Глава 25

– Рад видеть Вас, Владимир Михайлович! Какая тропинка Вас ко мне привела? Я слышал, что Вы на заслуженном отдыхе. А Вам не сидится дома? Скучаете по службе? – Произнёс Мосин елейным голоском, когда вошёл в кабинет.

– Ты прав, не привык я бездельничать. У меня к тебе дело.

– Говорите про своё дело, буду рад Вам помочь, по старой-то памяти, отчего не помочь. Я не забыл о том, что, если бы Вы тогда настоящего убийцу не нашли, то тянул бы я сейчас срок по ментовскому беспределу.

– Ты мне, Мосин, дифирамбы-то не пой. Допустим, я всего лишь, добросовестно выполнял свою работу. Лучше послушай, что мне нужно.

– Уже внимательно слушаю Вас, Владимир Михайлович.

– Я ищу дипломат, который пропал с места аварии из джипа курьера. В этом дипломате очень важные документы. Хозяин этих документов готов заплатить, нашедшему и вернувшему их, приличную сумму вознаграждения. Тебе, случайно, ничего не известно про этот портфель?

– Не слышал. Но могу спросить у людей.

– Сделай одолжение, поинтересуйся.

– Сколько готов заплатить за пропавшую макулатуру, этот барыга?

– Я же сказал, что приличную сумму.

– Двести штук зеленью отвалит?

– Заплатит, можешь не сомневаться.

– Номерочек мне своего сотового продиктуйте, а я Вам через денёк, другой отзвонюсь. – Беркутов продиктовал ему номер телефона и поднялся с кресла. – Провожать меня не надо.

– Владимир Михайлович, чего же Вы, так быстро покидаете меня?

– Спешу. – После ухода Беркутова, Удав ненадолго задумался. – С суммой вознаграждения я, точняк, лоханулся. Но это не последнее моё слово, – успокоил он себя. Беркутов, переговорив с Мосиным, вернулся в офис, где его дожидался Зайцев.

– Как прошла встреча высоких сторон?

– Нормально.

– А, если подробнее?

– Если подробнее, то Мосин владеет информацией. Я это понял.

– Каков итог?

– Традиционный для этого дела. Нам надо немного подождать.

– Кого или чего?

– Просто, подождать.

– Что ждать, что догонять разницы нет.

– Ты прав, Александр.

За час до обмена, Мосин послал своих людей на заброшенную металлобазу. Осмотрев территорию и несколько зданий, они доложили ему, что никого не обнаружили. Снайпер, с которым договорился Мосин, заранее облюбовал себе позицию на крыше одного из зданий и прибыл на место за тридцать минут до начала обмена.

По договорённости между сторонами, ровно в двенадцать часов дня на территорию заброшенного предприятия через распахнутые, когда-то главные ворота, въехал чёрный джип Курагина и микроавтобус. Курагин и Анохин вышли из машины, осмотрелись. На линии обмена люди Мосина, заранее установили импровизированный стол из деревянных ящиков и досок. Анохин поставил сумку с деньгами на этот стол и расстегнул. Из микроавтобуса вышел Колычев и, в сопровождении двух человек, медленно подошёл к столу. Голова и лицо у него были забинтованы. Из повязки выглядывали только глаза.

– Это кто? – Спросил Мосин.

– Филин.

– Почему у него голова в бинтах?

– Был ранен в голову, при задержании.

– Вы мне не сказали об этом.

– Разве?

– Почему он не в наручниках?

– Не гуманно на тяжелораненого одевать наручники. – Мосин внимательно посмотрел на Филина и подумал, – Похоже, что мент садист. Привёз нам Филина на растерзание, а сам базарит о гуманности. – Он повернулся к своим людям и распорядился.

– За Филином хорошенько присматривайте. – Затем достал из портфеля часть документов и подал Курагину. Курагин, убедившись в подлинности бумаг, кивком головы дал Анохину знать, что всё в порядке. Мосин проверил содержимое сумки, отсчитал половину суммы, положил в пакет, который ему подал Анохин и отдал остальные документы и портфель Курагину. После этих процедур, по условиям договорённости, можно было считать, что обмен состоялся. Участвующие в обмене, повернулись друг к другу спинами и стали расходиться.

Мосин, отдав сумку с деньгами, идущему рядом с ним телохранителю, поднял правую руку вверх, тем самым, подав знак снайперу и повернулся посмотреть на результат его работы. Но Курагин и Анохин, как ни в чём не бывало, продолжали приближаться к своей машине, потому что снайпера, к этому времени, обезвредили бойцы СОБР. Не выяснив, почему снайпер не стрелял, Мосин достал пистолет, чтобы самому выполнить его работу. В этот момент, нарушив тишину, раздался голос из громкоговорителя, который объявил бандитам о том, что они окружены и предложил им сложить оружие. Люди Мосина, засевшие на первом этаже пустующего цеха, начали стрелять, по удаляющимся от линии обмена, Курагину и Анохину. Но плотный автоматный огонь с противоположной стороны, из окон первого этажа, такого же пустующего здания, дал им возможность укрыться за джипом, на котором они приехали. Мосин, вдруг, понял, какую глупость он совершил, решив завладеть всей суммой денег и документами, но было поздно. Единственное, чего он теперь хотел, так это поскорее выбраться из кромешного ада оружейного огня. Его охватил ужас, с которым он не мог справиться. Инстинкт самосохранения полностью завладел его сознанием и ему стало не до сумки с деньгами, и он, отчаянно, стал спасать свою жизнь. Запрыгнув в свою машину, Мосин на бешенной скорости рванул с территории заброшенного предприятия.

Иванов второй раз в этом месяце, нашедший всё ту же сумку с деньгами, рядом с убитым бандитом, очень удивился. Подойдя к Курагину и Анохину, он поставил её на землю и расстегнул молнию.

– Это не сумка, это, похоже, сирота казанская. Может, командир позволит мне оформить над ней опекунство? Чувствую, пропадёт ведь без присмотра.

– Если, только на время, пока до базы добираемся, – улыбаясь, сказал Курагин.

– Можно и так, раз не судьба соединиться нам с ней навеки, – вздохнул Иванов, застегнул молнию, легко поднял и пошёл к служебному микроавтобусу. Курагин повернулся к Анохину. – Нам здесь делать больше нечего. – В это время к ним подошёл командир подразделения СОБР, которому по плану операции, было поручено исполнить роль Филина. Бинтов на голове у него уже не было.

– Всех задержали? – Спросил у него Курагин.

– Мосину удалось скрыться. Пока, мне доложили о четырёх убитых бандитах, мои все целы.

– Войны без жертв не бывает, а уничтоженные бандиты, сами сделали свой выбор, – сказал Курагин.

Мосин примчался в своё заведение, быстрым шагом прошёл в кабинет, наполнил стакан виски и выпил. – Теперь, точняк, Монах порвёт, как Тузик грелку, – подумал он и тяжело опустился в офисное кресло. Из потайной двери кабинета, вышла молодая женщина в коротеньком халатике, бесшумно подошла к нему сзади, положила ладони своих рук ему на плечи и, слегка надавливая большими пальцами, стала делать круговые движения.

– Убирайся, – закричал Мосин. Женщина моментально исчезла за той же дверью, прошла в свою комнату, достала из сумочки телефон и позвонила. – Монах, он сильно напуган. – Монах всё понял и тут же набрал номер Коротышки.

– Залягу на дно и не достанет меня Монах, – решил Мосин. Налил и выпил ещё виски, затем достал из шкафа дорожную сумку, открыл сейф и принялся его опустошать, торопливо бросая в сумку пачки денег. Когда он очистил сейф и застегнул на сумке молнию в кабинет, осторожно вошли Коротышка и Уксус. Уксус подошёл к Удаву, молча повернулся к нему спиной, встав сбоку, с левой стороны и сложил руки на груди. Удав достал пистолет. Брови у Коротышки прыгнули вверх. Уксус, не поворачиваясь к Удаву, ударил его наотмашь правой рукой по лицу. От сильной боли в носу, Удав выронил пистолет, упал на колени и закрыл лицо ладонями рук.

– Монах, я не хотел этого, я хотел, как лучше. – Удав подавленный, с красным, распухшим носом, стоял перед Монахом и оправдывался.

– Я уже, где-то это слышал.

– Чего слышал? – Не понял Удав.

– Ну, что хотел, как лучше, а получилось, как всегда.

– Я не знаю, где ты это слышал. Я клянусь, бабло я верну любой ценой, очень скоро.

– Я верю. Конечно, вернёшь. Ты успокойся, присаживайся, если хочешь пахавай. Я, правда, уже заканчиваю, но за компанию с тобою, могу посидеть за столом. – Удав, вздохнув облегчённо, сел за стол и потянулся за бутылкой вина. Выпить и поесть он любил. Монах кивнул головой, прислуживающему человеку. Человек тихо подошёл сзади к Удаву и, накинув на шею тонкий шнур, затянул. Бутылка выскользнула из руки Удава. Тело его судорожно дёрнулось и замерло. По скатерти, зловеще, стало расползаться бурое винное пятно.

– Так нашумел за городом, что менты теперь не скоро успокоятся, – сказал Монах.

– Сжечь в топке котельной? – Спросил у него исполнитель.

– Ни в коем случае. Всё кругом прокоптит. У соседей чёрный дым может вызвать нездоровое любопытство. Закапайте где-нибудь в лесочке. Скажи Тихому, что я жду его, прямо сейчас.

Тихий, почти сразу вошёл в столовую. Это был уголовник незаметной внешности, чуть выше среднего роста и отличался от остальных, в окружении Монаха, молчаливостью, звериным чутьём и жестокостью. Монах ему доверял и всегда поручал, только ответственные дела.

– Давай, Тихий, помянем Удава, – Монах указал головой на бутылку коньяка, стоящую на столике. – Сам знаешь, о покойниках или ничего, или хорошо. Тихий молча налил себе коньяка и выпил, а Монах продолжил. – За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. – Тихий усмехнулся. – Хочу теперь тебе поручить это дело. Готового плана у меня нет. Подумаешь сам, как это сделать. Филина, пока оставь в покое. Всё равно, его сейчас не достать. Постарайся быть предельно осторожным. Курагин серьёзный противник. Его нельзя недооценивать. Всё, свободен, иди, – махнул он рукой, в направлении двери. – Тихий внимательно посмотрел Монаху в глаза и, ничего не сказав, вышел из кабинета. – Иногда, излишняя осторожность, только мешает делу, – подумал он.

На следующий день, вечером, после операции обмена Курагин позвонил Беркутову.

– Владимир Михайлович, спешу Вас обрадовать.

– Хотите сказать, что портфель у Вас?

– Да, у меня, можете подъехать и забрать папку.

– Сейчас подъеду. – Минут через тридцать Беркутов вошёл в кабинет Курагина и сразу обратил внимание на серую папку, лежащую у него на столе.

– Она? – Кивнул он головою в её сторону, после приветственного рукопожатия.

– Она, можете забирать. Я по описи проверил, всё на месте.

– Это из-за портфеля вчера днём за городом шум был слышен?

– Я, никакого шума не слышал.

– Понятно.

– Привет передавайте Антону Ивановичу. Мы с приятелем весною, так замечательно поохотились у него на заимке.

– Хорошо, передам.

Глава 26

Беркутов из машины позвонил мэру и договорился с ним о встрече. Положив папку перед ним на стол, он попросил.

– Посмотрите, эти документы у Вас взял племянник.

– Значит, всё-таки, Алексей, а я-то ещё надеялся, что не он.

– Он, можете не сомневаться. – Мэр взял папку в руки, убедился, что все странички в ней на месте, закрыл и положил на стол.

– Слава богу, нашлась. У кого она была, где Вы её нашли?

– Только что, мне её отдал Курагин Анатолий Дмитриевич, кстати, он Вам привет передаёт.

– Спасибо. А кто он, я что-то запамятовал?

– Он со своим приятелем, Дёминым у Вас на заимке весной отдыхал.

– А-а-а, вспомнил. Только, каким образом к нему-то она попала, мне не понятно?

– Сейчас расскажу, но сначала ответьте мне на вопрос. Почему в списке гостей, Вы пометили красным маркером его фамилию и фамилию его приятеля?

– Потому что думал, что эти двое могут быть вне подозрения. Выходит, что ошибся.

– Не ошиблись. – Беркутов коротко рассказал мэру историю пропажи и находки его документов. Выслушав, мэр спросил.

– Как думаете, Курагин снял копии?

– Думаю, снял. – Беркутов положил перед мэром на стол отчёт по затратам.

– Что это?

– Авансовый отчёт. – Мэр бегло пробежался по цифрам.

– Остатка средств на кредитной карточке, достаточно для оплаты услуг Вашего агентства?

– Вполне.

– Тогда, всего доброго.

– Если будет нужда, обращайтесь. Как меня найти, теперь Вы знаете.

– Прощайте, Владимир Михайлович. – Радости на лице у мэра, Беркутов не заметил.

Как только Беркутов вышел из кабинета, Курагин вызвал к себе Анохина.

– Богомолов на этом не остановится. Вернуть свои деньги, он попытается ещё раз и любой ценой.

– Мы-то здесь причём? Тем более, деньги мы по акту передали в органы.

– Ты думаешь, что он с государства свои деньги будет требовать? Что-то я сомневаюсь. Наглости у него не хватит, а нам предъявит должок. Необходимо быть готовыми к этому.

– Зачем нам эти проблемы? Пусть компетентные органы занимаются Богомоловым.

– Не думаю, что Богомолов вне поля зрения правоохранительных органов. Слишком крупная, поэтому заметная фигура в преступном мире. Проинструктируй и предупреди своих товарищей. Люди Богомолова способны на всё.

– Хорошо.

В дверь позвонили. Катя, не посмотрев в глазок, открыла. На лестничной площадке стоял не знакомый, элегантно одетый мужчина.

– Вы Шубина, я не ошибся?

– Не ошиблись.

– Разрешите войти, я адвокат, Казаков Николай Михайлович, пожалуйста, вот моё удостоверение. – Катя пожала плечами. – Входите. – Адвокат, не разуваясь, прошёл в комнату, придирчивым взглядом осмотрел её, затем предложил. – Давайте присядем. – Катя, усмехнувшись, села на диван и в упор уставилась на адвоката. – Адвокат устроился в кресле, напротив.

– Меня прислал Антон Иванович Прутков. Если будете делать то, что я Вам скажу, то на зону не попадёте. В крайнем случае, отделаетесь условным сроком. Я понятно излагаю?

– Понятно. – Адвокат нагнулся, достал из портфеля светло-коричневый бумажный пакет и положил на столик. – Здесь деньги, это Вам.

– Мне!? С какой стати?

– Я всего лишь выполняю поручение Антона Ивановича. Вам понятно?

– Понятно.

– У Вас, кажется, мать живёт на Украине, в Луганской области?

– Да.

– С нею живёт Ваш малолетний сын?

– Да, он живёт, пока с моей мамой. – Адвокат положил на столик визитную карточку.

– Завтра утром, в десять часов, подъедете по этому адресу ко мне в офис, будем отрабатывать Вашу линию поведения в суде. Понятно?

– Понятно.

– Если Вам всё понятно, тогда я пошёл, понятливая Вы, моя.

Как только адвокат покинул квартиру, Катя вытряхнула содержимое пакета на столик.

– Ого! – Не ожидая увидеть так много денег, воскликнула она. – Значит, зацепило! Выходит, что не напрасно старалась. Ладно, подожду теперь, когда он сделает свой следующий шаг. Надеюсь, что ждать долго не придётся, – улыбнулась она своим мыслям.

С утра, после планёрки у начальника управления, Зебров попросил Ермакова зайти к нему.

– На след исполнителей похищения Ильина со следственного эксперимента вышли?

– Нет. Чисто сработали. Но это люди Курагина.

– Уверен?

– Нам удалось два раза отследить, как люди Курагина, стараясь быть не обнаруженными, возили жену Ильина на базу Зубова. Зачем спрашивается? Полагаю, что на свидание с мужем. Думаю, что и Колычев находится там же. Прикажите задержать?

– Не торопись. Я сначала доложу начальнику.

Полковник Мурзин вернулся с коллегии из регионального министра не в духе, потому что получил строгий выговор за низкий процент раскрываемости. На следующий день, утром, после планёрки он попросил Зеброва задержаться.

– Что-нибудь продвинулось в деле о похищении Ильина и по Колычеву? Доложи.

Зебров коротко доложил:

– База Зубова – это целый микрорайон, с развитой инфраструктурой. Бассейн, спортивный комплекс, подсобное хозяйство, теплицы, гаражные боксы, склады, столовая, общежитие для гастарбайтеров, да чего только нет на этой базе. Пойди, попробуй их там отыскать.

– Почему? Шансы задержать их на базе Зубова есть и не маленькие. При условии, если ОМОН хорошо поработает. Но мы можем заставить Ильина и Колычева покинуть базу.

– Каким образом?

– Курагин должен получить информацию о том, что нами готовится операция по задержанию, и, возможно, захочет перевезти их в другое место. Мы этим воспользуемся.

– Только не говори мне, что ты ему позвонишь и скажешь об этом.

– Мне и не надо ему звонить, – засмеялся Зебров. – Пусть наши эсбэшники (служба собственной безопасности, примечание автора) поработают. Они организуют утечку информации и способ донести её до Курагина.

– Других вариантов нет?

– Нет.

– Тогда, не вижу смысла не поторопиться. Думаю, что лучшее время для начала операции – это завтра, в восемнадцать часов.

– Согласен.

В шесть часов вечера, когда основная масса, работающих на базе людей, покинула её территорию, а на улице сгустились сумерки, Курагину позвонил начальник охраны.

– Анатолий Дмитриевич, ОМОН к нам в гости пожаловал.

– Окажи им содействие. Дай команду, чтобы включили дополнительное освещение по всему периметру.

Информацию от «своего человека» Курагин получил, но вывозить с базы Ильина и Колычева не стал: не захотел рисковать лишний раз. За полчаса, до прибытия ОМОН в комнату к Колычеву вошёл Иванов. В руках он держал комплект формы охранника.

– Переодевайся. Пойдёшь со мною по периметру базы, будем посты проверять. Надумаешь выкинуть, какой-нибудь номер, открою огонь на поражение без предупреждения. Шефу неприятности с законом не нужны.

– А что, кроме меня, этим заняться больше некому? – Спросил Колычев.

– Некому, потому что за тобою с минуты на минуту ОМОН должен заявиться. Пошевеливайся.

Когда ОМОН проверял охранников, Колычев в это время уже работал в гаражном боксе, в яме под машиной вместе с Анохиным. А Ильину приклеили пышные усы, одели на голову высокий белоснежный колпак, не совсем чистую рабочую курточку и он с паспортом гражданина Украины в кармане, весь вечер проработал поваром в столовой. Судя по тому, что дежуривший на кухне боец ОМОН, ничего не заподозрил, с ролью справился.

Бойцы ОМОН, в течение нескольких часов, тщательно проверили все помещения базы и всех, находившихся на ней людей, но ни Колычева, ни Ильина не обнаружили. Перед тем, как покинуть базу, командир ОМОН зашёл к Курагину.

– Профессионально в прятки играете, полковник.

– Не тот возраст, майор, чтобы в прятки играть, а тебе не мешало бы извиниться.

– Не вижу причин, я, всего лишь, выполнял приказ.

На следующий день, после операции ОМОН, Бочкин утром приехал на базу, чтобы встретиться с Колычевым. Охрана была предупреждена о его визите. Охранник проводил Бочкина в специально, отведённую для этого комнату. Через несколько минут он привёл Колычева.

– Здравствуй, Степан, узнал меня?

– Здравствуйте, Фёдор Осипович.

– При задержании тебе основательно досталось, но гипс, я вижу, уже сняли, значит разговаривать можешь?

– Как видите, разговариваю.

– Ты, почему не обратился ко мне, когда освободился из колонии?

– Я приходил в прокуратуру, но мне сказали, что Вы уволились и, где Вас искать не знают.

– Почему на зоне получил кличку Филин?

– Потому что предпочитал работать в зоновской котельной в ночную смену.

– Как планировал исчезнуть из поля зрения Монаха?

– На год раньше меня вышел на свободу один, ранее осужденный. На зоне мы с ним приятельствовали. Он живёт в Краснодарском крае. С его помощью, морем, я планировал нелегально добраться до берега Турции.

– Люди Монаха достали бы тебя и в Турции.

– Я знаю, поэтому и не планировал задерживаться там.

– Мне необходимо снять обвинение в убийстве Жукова и Пруткова с того человека, который оставил свои отпечатки пальцев на рукоятке ножа. Ты готов мне помочь?

– Каким образом?

– Дать в суде признательные показания.

– Вы хотите, чтобы я лжесвидетельствовал против себя?

– Хочешь сказать, что не убивал Жукова и Пруткова?

– Не совсем так.

– В таком случае, поясни. – В это время в комнату заглянул охранник.

– Извините, Фёдор Осипович, приехал врач. – Господи, как не вовремя он явился, – с досадой, подумал Бочкин.

– Иди, Степан, после осмотра доктора продолжим.

Алексей, пообещав Бегемоту вернуть вторую половину долга, сдержал слово и заехал к нему вечером в автосервис.

– Как и обещал, держи. – Алексей положил на стол несколько крупных купюр. Бегемот пересчитал деньги, убрал в сейф и закрыл его на ключ. Алексей вопросительно посмотрел на него.

– Чё, кина не будет?

– Не будет, я бы рад, да порошок закончился.

– Бегемот, в чём дело, объясни?

– Нет у меня порошка, пусто в сейфе. Ты чё, не понял? – Алексей увидел на столе у Бегемота связку ключей и, улыбаясь, взял её.

– Я могу и сам проверить, – Бегемот прекратил раскладывать пасьянс и встал из-за компьютера.

– Ты чё позволяешь себе, волчара тряпошный?! – Бегемот кинулся на Алексея и наскочил на удар в солнечное сплетение.

– Успокойся, придурок, я пошутил, – А Бегемот, согнувшись, на пару шагов отступил от Алексея.

– Положи ключи на стол, – хватая ртом воздух, потребовал он.

– Сейчас, только в сейф загляну. – Бегемот опять кинулся на Алексея. В правой руке он держал нож. Алексей вовремя оглянулся и увернулся от удара ножом, завладев им. – Ты же мог меня убить, дебил. – Лицо Бегемота перекосила гримаса ненависти и он опять кинулся на Алексея. Алексей со всей силы воткнул Бегемоту нож в левое межреберье, затем оттолкнул его от себя.

– Взбесился, что ли?! – Подобрав ключи с пола, он открыл сейф и сразу понял причину агрессивного поведения Бегемота: верхняя полка сейфа была полностью заполнена аккуратными пачками денег. Вторая полка была пустой. В этот момент в кабинет осторожно вошёл незнакомый Алексею мужчина, в руке он держал нож. Алексей нагнулся за пистолетом, который лежал на самой нижней, третьей полке сейфа.

Глава 27

Через двадцать минут охранник, вновь, привёл Колычева к адвокату.

– Я помню на чём мы остановились.

– В таком случае, продолжай.

– Я находился в соседней комнате, когда услышал, что у Бегемота в кабинете началась драка. Подумал, что ему угрожает опасность и вошёл к нему, но опоздал. Находившийся в кабинете клиент, уже нанёс ему удар ножом. Увидев меня, он достал пистолет из сейфа. Я, всего лишь, не позволил ему, застрелить себя. Затем, я устроил всё так, будто их обоих убили одним и тем же ножом. Заметив, что сейф Бегемота открыт, я заглянул в него. Ну остальное, Вы знаете.

– У этой роскоши, которую ты себе позволил, не дав Пруткову застрелить себя, непомерно высокая цена. Ситуация не простая. Догадываешься, наверное, что стопроцентной гарантии в том, что не окажешься опять на зоне, я тебе дать не могу, но рискнуть можешь. Какое решение ты бы не принял, на мою помощь можешь рассчитывать. Думай теперь сам, но недолго. – Бочкин, пригласив охранника, попрощался со Степаном. На улице шёл дождь, а зонтик, как всегда, он оставил в машине. Подняв над головою папку, Бочкин поспешил к проходной.

На проходной Фёдор Осипович обратил внимание на то, что работники предприятия пользуются разными пропусками. Одни из них проходят через вахту по привычным, пластиковым с фотографией, а другие по новым, электронным. Он поинтересовался у охранника, почему у всех разные пропуска.

– Потому что электронные ещё не для всех работников готовы, – ответил охранник.

– Могу я заглянуть в базу данных компьютера?

– Да, но только с разрешения Курагина. – Бочкин позвонил Курагину. Старший смены, получив разрешение от Курагина, пригласил адвоката зайти в помещение вахты. Бочкин очень удивился, когда выяснил, что в тот вечер Ильин покинул предприятие в семнадцать ноль пять. Так как по дороге в автосервис, он никуда не заезжал, то получалось, что на вахте предприятия «Автотехсервис» он должен был появиться не в восемнадцать тридцать, а в семнадцать тридцать. Выходило, что охранник в журнале неправильно указал, по какой-то причине, время посещения Ильиным автомастерской Жукова. Теперь, адвокату необходимо было выяснить эту причину. Не теряя времени, Бочкин отправился в «Автотехсервис». Ему повезло, на вахте дежурил тот самый охранник, седовласый мужчина, пенсионного возраста. По его лицу было заметно, что он мается от скуки. Бочкин попросил разрешения войти.

– А Вы, кто?

– Я адвокат, – Бочкин показал ему своё удостоверение.

– Вы, ко мне? – Удивился охранник. – Тогда заходите. – Бочкин присел на предложенный стул, достал диктофон, включил и положил на стол.

– Дело в том, что появились новые факты в деле об убийстве хозяина автомастерской. Скажите, у Вас, как охранника, много здесь работы?

– Когда как. Иногда, в день на территорию две, три машины пропустить надо, а иногда и ни одной, по-разному бывает. А иногда, как повалят, еле успеваю ворота открывать и закрывать. А их ведь ещё и записать надо. Такая же картина и с посетителями.

– Записывать успеваете?

– Когда как. Если машин много, то на листочек сначала записываю, только номер и марку автомобиля, также и паспортные данные посетителя. Данные в журнал потом переписываю и время проставляю.

– А, как начальство смотрит на это?

– Да никак, ему всё равно. Главное правильно номер и марку машины записать и паспортные данные посетителя.

– А если, вдруг, время неточно проставите?

– Подумаешь, велика беда.

– Не помните, в тот вечер много машин было?

– Много. Я потом долго их со своей шпаргалки в журнал переписывал.

– А мужчину, которого обвиняют в убийствах, Вы сразу в журнал записали или позже?

– Конечно, после. Вокурат, перед самой пересменкой. Когда бы я успел сразу записать? Машины одна за одной шли, еле успевал запускать и выпускать.

– Значит можно, вполне реально предположить, что Вы могли ошибиться и не точно поставить в журнале время его посещения?

– Совершенно верно.

– То, что я сейчас от Вас услышал, не откажетесь повторить на суде, если потребуется?

– Можете не сомневаться, конечно, не откажусь.

Простившись с охранником, Бочкин поспешил встретиться с Ильиным.

– Что случилось, Фёдор Осипович? – Пожимая руку адвокату, спросил Ильин.

– Владимир Алексеевич, Вы не могли бы вспомнить, чем занимались в тот вечер после того, как покинули автосервис?

– После автосервиса, я сразу поехал домой. Минут через десять, на проспекте Ленина я застрял в автомобильной пробке и простоял в ней где-то около часа. Водитель джипа выскочил на встречную полосу и прямо на моих глазах врезался в седан марки тойота.

– Вы, случайно, в протоколе осмотра места аварии не расписались?

– Расписался.

– Это всё?

– Всё.

На следующий день, в девять утра Бочкин вошёл в кабинет Курагина.

– Чай, кофе? – Встретил его Курагин привычным вопросом.

– Пожалуй, кофе. – Курагин по телефону попросил секретаря приготовить два кофе и вопросительно посмотрел на Бочкина. Адвокат достал из портфеля диктофон, включил воспроизведение и положил на стол.

– Что скажешь? – Спросил он у Курагина, когда диктофон замолчал.

– Лучше поздно, чем никогда.

– Сказал Абрам, положил голову на рельсы и посмотрел вслед, уходящему поезду.

– Уверен, ждать следующего поезда, Абрам не стал, – засмеялся Курагин.

– Я тоже вчера не стал терять время и заехал в ГАИ.

– И?!.

– Слова Ильина о том, что он застрял в пробке на проспекте Ленина, подтверждаются протоколом осмотра места аварии, в нём стоит его подпись. В протоколе, естественно, указано время. Кроме этого, теперь можно найти несколько свидетелей, которые подтвердят, что Ильин в тот вечер с восемнадцати часов, в течение часа, находился на месте этой аварии.

– Поздравляю, Фёдор Осипович, блестяще справился.

– Шампанское пить будем вечером, а сейчас мне в прокуратуру спешить надо.

День у Фёдора Осиповича не заладился с самого начала. Когда он утром, в девять тридцать, вышел из подъезда дома и подошёл к своей машине, то увидел вмятину на левом крыле. Пришлось звонить в милицию, затем минут сорок ждать участкового инспектора, чтобы составить протокол осмотра. Хорошо, что заседание суда было назначено на вторую половину дня, потому что потом пришлось поехать в ГАИ и только после этого в страховую компанию. В итоге, потерял четыре часа времени, устал и приобрёл испорченное настроение.

Прокурор попросил для Колычева наказание, в виде лишения свободы сроком на десять лет в колонии строгого режима. Бочкин, со своей стороны, предложил присяжным заседателям, проявить к подсудимому снисхождение и попросил судью строго не наказывать Колычева. В итоге, судья, посовещавшись, вынес Колычеву наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет, но условно и предложил конвою освободить его из-под стражи. Естественно, прокурор заявил, что приговор суда обжалует.

– Колычев, Вам приговор понятен? – Спросил судья.

– Да, Ваша честь, – судья заметил, как по щекам у Степана текут слёзы.

Фёдор Осипович и Степан счастливые и улыбающиеся, в шесть часов вечера вышли из здания суда. На улицах города уже включили освещение.

– Я с Курагиным договорился. Поработаешь, пока механиком у них в гараже, потом видно будет. Комнату в общежитие, на первое время, он тоже пообещал.

– Спасибо, Фёдор Осипович. Думаю, что без Вашего участия мне бы, так не повезло. Вы не представляете себе, что значит жить на свободе. Это счастье, которое словами не передать! – Степан, вдруг, схватился рукой за грудь.

– Что-то дышать тяжело стало, – прохрипел он и стал медленно опускаться на ступеньки крыльца. Фёдор Осипович подхватил его и помог лечь, снял с себя куртку и подложил ему под голову, затем позвонил в скорую. Оказавшийся на крыльце, судебный пристав начал делать Степану массаж сердца и искусственное дыхание изо рта в рот. Вскоре подъехала скорая. Пристав поднялся с колен, махнул рукой и сказал. – Бесполезно. У меня не получилось, запустить ему сердце. – Фёдор Осипович стоял на крыльце на холодном, осеннем ветру, без куртки, с непокрытой головой, но холода не чувствовал, а слёзы мешали ему смотреть вслед, отъезжающей скорой.

Зубов облетал на вертолёте свои производственные владения один раз в месяц. Вернувшись с очередной проверки производственных площадок и, не смотря на усталость, он попросил Курагина зайти к нему с докладом о текущих делах.

– Твои парни серьёзно пострадали? – В первую очередь спросил он.

– За решётку не попали, хотя могли бы. По двести часов общественно полезных работ назначил им судья в качестве наказания.

– Думаешь, это им пойдёт на пользу?

– Пойдёт, не сомневаюсь. Иванов уже начал исправляться и прямо у меня на глазах.

– Это, как?!

– На днях, утром, подъезжаю я к нашему офису и вижу, как он какой-то бабуле помогает улицу перейти.

– Зачем? Недалеко от нашего здания есть пешеходный переход.

– Так он по пешеходному переходу и понёс её на руках.

– Так это он четыре дня тому назад устроил затор на дороге?

– Он.

– И чем это закончилось?

– Небольшой паникой, после лёгкого, непродолжительного шока водителей, столкнувшихся машин.

– И много машин пострадало?

– Если посмотреть в масштабах Еловска, то немного. Где-то около тридцати автомобилей.

– А в масштабах страны, это даже и не заметно будет. Так что ли, по-твоему?

Теперь кузовных работ мастера в городе, просто обязаны будут, поделиться с твоим Ивановым своею прибылью. И много у тебя таких?

– Не так уж и мало. Все.

– Все, это сколько?

– Двое пришли на работу в отдел вместе со мною. Ещё двоих недавно принял. Но они пока стажируются.

Зубов позвонил и попросил секретаря приготовить два кофе, затем продолжил.

– Твои парни, в промежутках между тренировками в тренажёрном зале, добросовестно исполняют свои обязанности, при этом, как я понимаю, иногда, подвергают свои жизни разного рода рискам. Я не имею ввиду явно хулиганскую выходку Иванова с этой бабулей. Поэтому, я хочу поощрить их премией.

Услышать от Зубова о премии Курагин не ожидал, но среагировал моментально.

– На какую сумму подготовить приказ?

– В моём директорском фонде на эти цели двенадцать миллионов рублей, сам распредели между ними эти деньги. Премию от меня ты получишь, как всегда, по отдельной ведомости.

– Выходит, что не напрасно потрудились?

– Разумеется. Кстати, что с тем свидетелем, которого прятали на нашей базе?

– Грустная история вышла с ним. Он скончался от сердечного приступа на руках у Бочкина, на ступеньках здания суда, когда вышел после процесса.

– Я помню, ты говорил мне, что у него была трудная жизнь.

– Тем более, последнее время, он постоянно находился в сильном психа эмоциональном напряжении. До самого последнего момента на суде, было не ясно, останется он на свободе или опять отправится за колючую проволоку.

– Что же спасло его от сурового приговора?

– Во все детали судебного разбирательства я не посвящён, но кое-что слышал от Бочкина. Только долго это рассказывать.

– А ты мне в двух словах изложи.

– Колычев спрятал пистолет, на котором не было отпечатков его пальцев.

– Почему суд ему поверил?

– Всё решил перевес в один голос в его пользу у присяжных заседателей.

– Что Бочкин?

– А что Бочкин? Трудится. Он за свой счёт организовал похороны Колычеву. Переживал очень, будто близкого родственника потерял.

– Удивительно, как правило, адвокаты не эмоциональны, расчётливы и циничны.

– Выходит, что и адвокатам, ничто человеческое не чуждо.

Глава 28

Кривой поздним сентябрьским вечером, опустив голову, брёл в задумчивости по центральной улице Еловска. Замирать в ночном отдыхе, жизнь в городе не торопилась. Это было заметно по сверкающей рекламе и движению машин. Деньги у Кривого, вырученные за бэху, заканчивались. Больше, ни одного заказа на угон, он от Быка не получил. На какие средства, в дальнейшем, будет выживать, он не представлял.

Вдруг, Кривой обратил внимание, на подъехавшую к магазину, шикарную иномарку. Небольшого роста водитель выскочил из неё и скрылся за дверью магазина. Кривой подошёл ближе. Двигатель у машины работал. Он, взявшись за ручку, осторожно, приоткрыл заднюю дверь, затем заглянул внутрь. В машине, никого не было. Он обошёл её спереди, сел на сиденье водителя и, включив передачу, стремительно сорвался с места. – А, будь, что будет, но сегодняшний вечер, пусть будет моим, – решил он.

Кислицын, предвкушая удовольствие, торопился на встречу с подругой. Мобильник подал сигнал входящего. Он посмотрел на номер. Звонил Коротышка.

– Уксус, у меня только что, угнали машину, в натуре. Оставил около ларька на пять минут, в натуре. Вышел, а она мне хвостом вильнула, в натуре. Уксус, найди этого отмороженного, очень тебя прошу, найди.

– В натуре, на всю башку отмороженный, – подумал про угонщика Уксус. Лирическое настроение Уксуса, сразу сменилось на агрессивное. Он интуитивно, развернул свой джип, в направлении выезда из города и позвонил подруге.

– Малышка, у меня подъехать не получается. Буду, чуть попозже, не сердись, – как можно мягче, сказал он в трубку. Его подруга, Надежда Фуфикова, одинокая, молодая женщина, обладающая шикарными, пышными формами, работала фельдшером в больничке, при мужской исправительной колонии, но при всём, своём обаянии, имела тяжёлый характер, к тому же, была дамой капризной, поэтому сразу же, визгливым голосом, закричала в трубку.

– Ты чё, придумал, ка-зё-лл, разозлить меня хочешь?! – Но Кислицын её уже не слышал, потому что выключил телефон.

Уксус заметил машину Коротышки через три перекрёстка. Он аккуратно, чтобы не обнаружить себя, пристроился сзади и понял, что за рулём сидит водитель со стажем.

Кривому повезло, потому что самый опасный участок пути, по городским улицам, он преодолел без проблем, хотя и проезжал мимо патрульных машин гаишников, но его ни разу не остановили для проверки документов.

– Просто хозяин, ещё не успел заявить об угоне, – подумал он. До поста ГАИ, на окраине Еловска, ему оставалось с километр, не больше, но ему неожиданно, выскочив с грунтовки, преградил дорогу чёрный джип, блестевший в свете фар. Кривой еле успел затормозить и чуть не вылетел в лобовое стекло, потому что был не пристёгнут. Водитель джипа, выскочив из своей машины, рывком открыл дверь машины Кривого, который сразу увидел перед собой свирепое лицо Уксуса и его злорадную улыбку в металлическом оскале зубов. Кривой, от охватившего его ужаса, вжался в сиденье.

Уксус, схватив за воротник куртки, вытащил Кривого из машины, правда, чуть не вместе с рулём. Затем, продолжая крепко держать, ударил кулаком по голове, а обмякшее тело положил в багажник мерседеса Коротышки. После этого, не обращая внимания, на движение других машин, припарковал свой джип на обочине дороги и достал из куртки телефон.

– Куда мерина подогнать? – Спокойно поинтересовался он у Коротышки.

– Ты чё, в натуре, отыскал его?! – Очень удивился Коротышка. – Ну ты, Мухтар, в натуре.

– Порожняк не гони, я жду.

– Давай к нашему бывшему офису.

– Подруливай, я буду там минут через двадцать. – Бывший офис находился на заброшенной торговой базе ОРСа, на окраине города. Уксус, продолжая не обращать внимание на движение других машин, рванул мерседес Коротышки с места так, что чуть не собрал своим манёвром в одну большую кучу с десятка два машин.

К Кривому вернулось сознание. Его разбитый нос чувствовал, устоявшийся в помещении, запах сырости и гнилого картофеля, а тело лежало на грязном, холодном полу. Руки и ноги были связаны. Почти над самой головой, тускло, светила электрическая лампочка. В углу на деревянных ящиках сидели двое и разговаривали. Кривой прислушался.

– Что-то люди Тихого не спешат забирать у нас Кривого. Уже час прошёл, как должны были приехать. Интересно, зачем он понадобился Тихому?

– Наверное, Тихий замутить что-то собирается.

– Понятно, что для дела. Какой только навар может быть от Кривого?

– Ему виднее. Нас это не касается. Наше дело передать Кривого людям Тихого. Лично я, не хотел бы с Тихим иметь делишки.

– Мне только этого не хватало, – забеспокоился Кривой. – Час от часу не легче. Ну почему я не послушал в своё время тётку и не пошёл учиться на бурового мастера? Очень даже приличная работёнка, была бы сейчас у меня. Просверлил дырку в земле, а потом, главное не курить рядом, чтобы не рвануло, а так, работа не бей лежачего, помню, один мужик на зоне рассказывал.

Его грустные размышления прервались, с появлением из темноты двух мужских силуэтов.

– Тихий сказал, что нужно забрать у вас мешок с каким-то дерьмом. Где он?

– Вон валяется, забирайте.

– Он сам не ходит, что ли?

– Ходит, только шустрый, удрать может. Мы ему ноги и руки связали.

– Бес, давай ему копыта освободим, пусть сам топает. Тащить его на себе у меня нет резона. – Беса не пришлось уговаривать, он наклонился над Кривым и ножом перерезал верёвки у него на ногах и руках. – Вставай, доходяга, пойдёшь с нами. Только не вздумай бегать. Я сегодня не в настроении догонять, а пуля догонит, у неё каждый день бодрое настроение. – Он достал из заднего кармана джинс пистолет, загнал патрон в патронник, сунул под нос Кривому, поставил на предохранитель и убрал обратно. – Понял?! – Конечно, Кривой понял, но молчал и продолжал лежать. Встать самостоятельно, у него не было, ни сил, ни желания. Прибывшие за ним люди Тихого, легко подняли его, но стоять на ногах сам, он не смог, поэтому Бес перекинул его тело через левое плечо и, тихо матерясь, понёс к выходу.

Тихий спустился в подвальное помещение, в котором его люди уже три дня сторожили Кривого.

– Что скажешь, Кривой?

– А чё я должен, тебе сказать? Ты чё, держишь меня тут, как кавказского пленника? Выкуп за меня, всё равно, некому платить.

– Отработаешь, – усмехнулся Тихий.

– Чё я крыса что ли, чтобы в подвале обитать?

– Ты хуже крысы, ты тачку у Коротышки увёл.

– Откуда я знал, что это его тачка? На ней не написано было.

– Коротышка хотел слить тебя за этот косяк, но я пожалел, я добрый.

– Ага, вторым будешь по доброте, после голодного крокодила, – усмехнулся Кривой.

– Базар фильтруй, а то передумаю.

– Чё надо тебе от меня?

– Скоро выпущу, что нужно делать скажу, а пока дави на массу.

– Ты чё, издеваешься?!

– Я тебе люкс в отеле не обещал.

– Скажи своим псам, чтобы порошком поделились.

– А морда не треснет? Сначала косяк отработай.

– Отработаю, не сомневайся, если не загнусь в этой сырости.

– Не успеешь, будь доволен, что хавку носят и рёбра целыми оставили.

– Низкий поклон тебе за это, – сказал Кривой, а сам подумал. – Линять надо от тебя, такого доброго, пока не поздно. – Но необходимость сбежать у него отпала, потому что через два дня, хорошенько проинструктировав, Тихий его отпустил.

Антон Иванович Прутков в жёсткой конкурентной борьбе, в очередной раз, одержал победу на выборах. Он обошёл остальных претендентов на пост мэра с большим отрывом голосов избирателей. Так получилось, что день голосования совпал с днём его рождения. Его преданный заместитель, Юрий Михайлович, предложил ему хорошенько отметить эти два, немаловажных события в его жизни. Антон Иванович, немного подумав, согласился. Для торжественного ужина он выбрал ресторан «СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ», который располагался в одноимённой гостинице. Это здание, когда-то принадлежало Антону Ивановичу. Он купил его, совсем недорого, несколько лет тому назад на аукционе, в тот момент, когда городской бюджет остро нуждался в денежных средствах, а затем очень выгодно продал. Естественно, не сам, а через своё доверенное лицо. Вот этому лицу и поручил Антон Иванович организовать торжественный ужин.

Доверенным лицом Антона Ивановича была женщина. Она, ни разу в жизни не была замужем, обладала огромным ростом баскетболистки и деловой хваткой, которой мог бы позавидовать любой предприниматель. Антон Иванович приметил её давно, когда она начала работать заведующей хозяйством у него, в строительной компании. С тех самых пор, она и стала заниматься его всеми, хозяйственными делами. Он составил список гостей и отдал ей. Как это может не показаться странным, но в списке не было, ни одной женщины. Такое правило было у Антона Ивановича, потому что гости не только, как принято на таких мероприятиях, выпивали и закусывали, но иногда обсуждали некоторые деловые вопросы, поэтому, ни одно слово, произнесённое за столом, не должно было уйти на сторону. Супруга Антона Ивановича, Дарья Семёновна с пониманием относилась к этому правилу мужа и считала, что он поступает разумно. Кроме некоторых, избранных представителей городской деловой элиты, были приглашены и некоторые представители правоохранительных органов. Среди них был судья, прокурор и кое-кто из высоких милицейских чинов Еловска, с которыми он приятельствовал, конечно, и соратники по партии. В итоге, набрался небольшой междусобойчик, человек на тридцать, не больше.

В хорошем подпитии под конец ужина, наслушавшись в свой адрес много лестных речей, Антон Иванович встал и потребовал минуту внимания.

– Коллеги, друзья! – Обратился он к присутствующим. – Завтра приглашаю всех на заимку, чтобы продолжить приятное общение, а заодно глаз, руку потешить, пострелять диких уток. – Коллеги и друзья отреагировали на его предложение аплодисментами. Отправиться на заимку, изъявили желание все гости, но на завтра явились, только восемь, самых заядлых охотников. Прилетев, гости рассредоточились по гостевым домикам и завалились спать. Вновь переизбранный мэр, зазвав гостей, позволить себе завалиться спать не мог. Он с работниками Степаном и Фёдором занялся приготовлением еды.

Из ледника достали мясо дичи, из погреба зелень, овощи, фрукты и на кухне закипела работа. Антон Иванович, как настоящий шеф повар, взялся готовить своё фирменное блюдо: жаркое из мяса молодого лося, а также руководил своими помощниками. Выспавшись, гости в ожидании ужина, разбрелись, кто куда. Кто расположился за огромным биллиардным столом, а кто знакомился с заимкой, свободно гуляя по её территории.

Глава 29

Как бывает в таких случаях, гости пировали до самого утра, затем снова разбрелись по обжитым домикам и заснули крепким, безмятежным сном. Антон Иванович, довольный собой, тоже отправился отдыхать, но заснуть не смог, потому что мысли роем кружились в голове. Он встал с дивана, накинул халат, достал из бара бутылку виски, плеснул в стакан, сделал пару глотков и сел в кресло напротив камина. Но вспомнив про папку, подошёл к железному шкафу и достал её. – Зачем спрашивается я, столько лет храню этот компромат на себя? – Подумал он и вынул из папки документы, затем вернулся к камину, пододвинул кресло поближе и листочек за листочком, предварительно смяв, стал бросать их на тлеющие угли. Они, ярко вспыхнув, тут же превращались в пепел. Спалив в камине, все листочки из папки, он снова лёг на диван и быстро заснул.

Сосед актрисы Шубиной по лестничной площадке Павел Погодин, вернувшись со службы в армии, устроился монтёром во вневедомственную охрану. С хозяином соседней квартиры Алексеем Прутковым, он был знаком ещё по колледжу. Как-то, когда Алексей был ещё жив, они встретились на лестничной площадке и разговорились. Узнав, где работает Погодин, Прутков попросил его.

– Паша, установи мне в квартире охранную сигнализацию.

– Без проблем. Ты только официально заявку оформи у нас в конторе, а я после работы за несколько дней смонтирую. Зарплата у меня маленькая, поэтому от подработки я не отказываюсь.

– Договорились. Составь смету, я материалы вперёд оплачу.

– Замётано, Лёха.

Зная о том, что Алексей клиент денежный, Павел, составляя смету, постарался. Поэтому, кроме трёх контуров охранной сигнализации, он включил в неё и миниатюрные камеры видеонаблюдения в комнатах и в прихожей, которые при желании можно было отключить. Алексей, ознакомившись с договором на производство монтажных работ, утвердил смету.

– Сколько дней провозишься?

– Дней пять, шесть, не больше.

– Дерзай, Паша, – сказал Алексей, отдавая ему ключ от квартиры. Когда Павел почти закончил монтаж, ему в голову пришла идея вывести параллельно на свой домашний компьютер управление охранной сигнализацией в квартире Алексея. Он не стал сомневаться и сделал это.

Уголовное дело о шантаже мэра за два заседания в суде, рассмотрели в закрытом порядке. Режиссёр Смирнов получил два года, предприниматель Зуев получил четыре года, охранник Пруткова получил три года лишения свободы, с отбыванием наказания в лагере общего режима. Монтёра городской телефонной станции Ершова суд освободил от уголовной ответственности. Шубина получила два года условного срока. Как только закончилось судебное разбирательство, Катя решила съездить к маме, потому что мама жаловалась ей в последних письмах, что внук Вовка совсем от рук отбился, а ему скоро в школу идти и просила её приехать и повлиять на него, пока не поздно. Катя съездила в трансагентство и купила билет на самолёт, затем поставила курицу в духовку, которую замариновала заранее и позвонила Наташе, своей подруге. Через час подруга уже снимала куртку у неё, в прихожей.

– У тебя так вкусно пахнет, а я голодная, как всегда. Мой в командировке, а одной, для себя готовить лень. Пойдём скорее на кухню, а то я сейчас слюной захлебнусь. А ты чего, вдруг, надумала поляну накрыть?

– Вот решила недельки на две к маме съездить.

– Что-то случилось?

– Пишет мне, уже в котором письме, что Вовка не слушается её.

– Но он же ещё маленький.

– Вырос, через год в школу пойдёт.

– Вовка в школу идёт! Надо же, как время быстро летит.

Подруги сели за стол и не заметили, как за едой и разговорами пролетело два часа.

– Ой, уже девять, – посмотрев на часы, забеспокоилась Наташа. – Мой скоро звонить будет на домашний, как бы не опоздать. Ты же знаешь, он у меня такой ревнивый. Катя, я побежала.

– Подожди, я сейчас оденусь и до остановки тебя провожу.

– Ой, да не беспокойся ты, я одна дойду.

– Нет подожди, когда ещё увидимся. – Катя быстро оделась, и они вышли из квартиры.

Проводив подругу, Катя решила проверить не забыла ли чего и открыла, приготовленную в дорогу сумку. Она аккуратно выложила вещи на диван и очень удивилась, не обнаружив на дне сумки, ни пакета с деньгами, ни свёртка с драгоценностями. Кровь ударила ей в голову, в ногах появилась слабость и, ничего не понимая, она села на диван. Вызванный ею наряд милиции, приехал быстро. Опросив пострадавшую и соседей, посмотрев записи камер видеонаблюдения, он также быстро и уехала, оставив Катю, в ещё большем недоумении.

На следующий день, в полдень, только Катя собралась выйти из дома, чтобы съездить и сдать билет на самолёт, как дверь в квартиру неожиданно открылась и вошёл Антон Иванович Прутков. В одной руке он держал шикарный букет красных роз, в другой пакет, из которого выглядывала коробка конфет.

– Добрый день, Оля, то есть Катя, – улыбаясь и, протягивая ей цветы, поздоровался он.

– Что Вам угодно?

– Вообще-то, это моя квартира, но я пришёл к тебе.

– Как я должна это понимать?

– Понимай, как хочешь.

– Но я, собралась уходить.

– Я ненадолго.

Через два часа Антон Иванович, завязывая галстук перед зеркалом, спросил у неё.

– Ты совсем без денег осталась?

– На карточке, наверное, какая-то мелочь осталась. – Антон Иванович достал из бумажника кредитку и положил на стол. – Возьми, на первое время тебе хватит. – Он назвал код. После ухода Антона Ивановича, Катя задумалась.

– Съездить к маме в ближайшее время, конечно, необходимо, но возвращаться жить к ней без денег, с пустыми руками? Смысл? А, как же Вовка? А, что Вовка? Вовка может и подождать, ему только через год в школу. Зачем ему нужна нищая мать, которая не сможет обеспечить ему будущее? Пожалуй, задержусь на Севере ещё ненадолго, а там видно будет. – Она позвонила подруге.

– Наташа, приезжай, необходимо поговорить.

– Ты, разве не улетела, а что случилось?

– Не по телефону, приедешь, расскажу.

Погодин, от нечего делать, решил посмотреть, чем занимается соседка, в надежде, увидеть что-нибудь интересное. Он включил свой компьютер и видеонаблюдение в её квартире, как раз в тот момент, когда она начала собираться в дорогу и стала складывать вещи в дорожную сумку. Ему хорошо было видно, как Катя на дно сумки положила два свёртка. – Судя по тому, как она бережно с ними обращается, в них находится что-то ценное, – подумал он. Поэтому, как только она вышла из квартиры с подругой, он через балконы, сначала свой, потом её, проник к ней в квартиру и сразу кинулся к дорожной сумке. Торопливо расстегнув на ней молнию, и, нащупав рукою один из свёртков, вытащил его. Что-то тяжёлое, похожее на кирпич, было завёрнуто в полиэтиленовом пакете. Взяв пакет за дно, он вытряхнул содержимое на пол и увидел прозрачный полиэтиленовый пакет, наполненный деньгами в пачках. – Вот так сюрприз! – Тихо произнёс он и достал из сумки второй чёрный свёрток, который по размерам был меньше и легче. В нём оказалась небольшая металлическая коробочка из-под чая. Она наполовину была наполнена женскими украшениями из драгоценного металла и камней. Прихватив оба свёртка, он перелез через балконы и вновь оказался в своей квартире. Выпив кофе, и успокоившись, Погодин решил хорошенько, до лучших времён, припрятать похищенное. Он оделся и вышел из квартиры. В это время от подъезда дома отъехал милицейский уазик. – Кажется, пронесло, – подумал он.

Тело следователя Борисова долгое время пролежало в тюремном морге города, в окрестностях которого его настигла смерть. Если бы его супруга, Антонина Викторовна, не занялась поиском, пропавшего мужа, то был бы он, скорее всего, захоронен на городском кладбище, как не опознанный труп. В день похорон в коллективе прокуратуры Еловска царило траурное настроение. Некоторые сотрудники, которые по долгу службы были не очень заняты, начали поминать и принимать горькую за упокой души Борисова, с самого утра. Зная об этом, прокурор Еловска перед тем, как выехать коллективу на кладбище, критическим взглядом осмотрел каждого, и, никто не вызвал у него нарекания. Почему, по приезду на кладбище, развезло от выпитого, молодого, только начинающего службу, следователя Бобыхова, никто из его коллег понять не мог: принимали-то горькую все одинаково и чисто символически? Наверное, у парня нет ещё закалки в этом деле, решили они. Но никто, даже и предположить не мог, что перед самым отъездом на кладбище, Бобыхов зашёл в кабинет, открыл сейф, достал бутылку водки, налил полный стакан и выпил. – Вот это нормально, – подумал он. – А то, что это за доза? Два раза по тридцать грамм? Я же не котёнок. – Он немного подумал, налил ещё стакан и выпил. – Постою в сторонке, никто и не заметит, – решил он и убрал почти пустую бутылку в сейф.

Как не препятствовали сослуживцы, Бобыхов, всё равно, через плотное кольцо присутствующих, пробрался к могиле и потребовал к себе внимания, чтобы сказать несколько хороших слов о погибшем и в самом начале своей траурной речи заявил о том, что одну из улиц города, необходимо назвать именем следователя Борисова. Но, судя по молчаливой реакции присутствующих, понял, что с этим предложением слегка поторопился. Товарищи по работе, не дав ему договорить, взяли его под руки и попытались увести в сторону. Но он вырывался, кричал и требовал от сослуживцев, чтобы его закапали вместе с Борисовым. К нему подошёл заместитель прокурора Терехов, грозно посмотрел на него и сказал, – если ты, сейчас же, не заткнёшься, свинья, то я тебя собственными руками живым, закапаю в землю на этом кладбище. – Бобыхов сразу притих. Очевидно, перспектива быть закопанным самим Тереховым, ему пришлась не по душе. Заместитель прокурора грубо схватил его за рукав кителя, отвёл к служебной машине и передал в руки водителю. В машине Бобыхов быстро успокоился и заснул.

Супруга, погибшего следователя Борисова, Антонина Викторовна, давно мечтала, хоть немного, хоть на склоне лет, пожить за границей, например, в Испании, как мечтали они с мужем, когда он был жив. Вот только дочь, никак не хотела соглашаться на переезд за границу и воспринимала разговоры матери о переезде, как блажь, которая давно поселилась у неё в голове.

– Мама, сколько раз я тебя просила, не заводи со мною разговор на эту тему.

У нас в стране народ талантливый, трудолюбивый, ничем не хуже другого, он тоже, со временем, добьётся больших успехов.

– Если бы мог добиться, то давно бы уже добился.

– Мама, мне нравится жить в моей стране. У меня здесь работа, друзья. В конце концов, ты живёшь не в самых худших условиях: в новом доме, в просторной квартире. Я зарабатываю прилично. Ты, ни в чём не нуждаешься. От добра, добра не ищут.

– И не мечтай, твои талантливые и трудолюбивые не успокоятся, пока последние крохи не растащат по своим карманам.

– Мама, не преувеличивай. – Одним словом, не хотела ничего слышать, ни о каком переезде за границу. Антонина Викторовна отстала от дочери, но не успокоилась, надеясь со временем, всё же, уговорить её.

Через два дня, после похорон следователя Борисова прокурор Еловска, после совещания попросил задержаться своего заместителя Терехова.

– На, возьми заявление от гражданина Булкина Е. В., это бывший технический директор нашего нефтеперерабатывающего завода, он сейчас на пенсии. – Терехов взял заявление и внимательно прочитал.

– Если мне не изменяет память, то прокуратура уже занималась этим делом, оно не перспективное, ни умысла, ни состава преступления в нём не нашли.

– Сам знаешь, что прокуратура обязана реагировать на заявления граждан, ничего не могу поделать.

– Даже и не знаю, кому из следователей поручить?

– Реши сам.

Вернувшись в свой кабинет, Терехов вызвал к себе следователя Бобыхова и со словами, – только потом и усердной работой, ты смоешь свой кладбищенский позор, – вручил ему это дело. – Чем чёрт не шутит, – подумал Терехов, – возможно, Бобыхов и раскрутит его. В любом случае, надо дать ему возможность реабилитироваться за его свинское поведение на кладбище.

– Можете не сомневаться, Виктор Алексеевич, я оправдаю Ваше доверие, – сказал Бобыхов и принял из рук заместителя прокурора пухлую папку дела о мошенничестве.

Глава 30

Антон Иванович Прутков, неожиданно, получил удар судьбы ниже пояса: в девять часов утра к нему в кабинет, в буквальном смысле слова, ворвались трое в форме, показали удостоверения и постановление на обыск. Главным среди них был следователь Бобыхов. Пригласили понятых из служащих администрации и приступили. Антон Иванович от такого поворота событий немного растерялся, но быстро пришёл в себя.

– Уважаемые, Вы что в моём кабинете хотите найти? Может быть, я могу упростить вашу задачу и сам отдам вам то, что вы ищете?

– Лучше помолчите, Прутков и не мешайте нам работать, – решительно отказался от помощи мэра, вспотевший от усердия, Бобыхов.

– Адвокату я могу позвонить?

– Звоните, но он Вас теперь не спасёт. Сядете Вы у меня Прутков, как миленький сядете и по этапу отправитесь в места, не столь отдалённые. – От смеха на глазах у Антона Ивановича выступили слёзы.

– Однако, ну и шуточки у вас, Бобыхов?! Меня давно, никто так не мог рассмешить.

Казаков Николай Михайлович, адвокат мэра, вошёл в кабинет мэра минут через пятнадцать. Обыск, ещё не закончился.

– Не волнуйся, Антон Иванович, этот беспредел им так просто с рук не сойдёт.

– Я и не волнуюсь. Просто, они своим появлением сорвали мне рабочий график. Люди в приёмной ожидали начала совещания. Ты же знаешь, что слухи по городу моментально разлетятся.

– Мирская молва, что морская волна, набежит и исчезнет. А небольшая интрига, будет только на пользу твоему имиджу.

Бригада из следственного комитета работала тремя группами: одна в кабинете мэра, другая в бухгалтерии мэрии, третья в доме мэра. Сотрудники прокуратуры изъяли документы из бухгалтерии и из рабочего кабинета мэра. Дома у Антона Ивановича были обнаружены и изъяты наличные деньги: сто тысяч в евро валюте и шесть миллионов в рублях, а также были изъяты документы, которые хранились у него в домашнем кабинете.

– Ты бы ещё мелочь у него из карманов выгреб. Изъял у подозреваемого деньги на карманные расходы и доволен, улыбается. А кто неприятности будет разгребать, после твоих действий, а?! Искать надо было, как положено, а не бояться руки испачкать. – Рассердился Терехов, когда узнал о сумме изъятия. Бобыхов, несмотря, на недовольный тон начальника, уточнил.

– Такую сумму на карманные расходы, мэр тратит в год? – Очевидно, спокойствие и невозмутимость подчинённого, окончательно вывели Терехова из себя.

– Он такую сумму, может себе позволить за секунду потратить, даже глазом не моргнув. Ты, что идиот или до сих пор не понял, кого задержал? – Тихо, еле сдерживая в себе гнев, сказал он. Затем, ударив по столу ладонью, рявкнул. – Иди и работай! – Господи, и за что только ты свалился на мою голову, такой недотёпа? – Простонал Терехов, как только за Бобыховым закрылась дверь.

На следующий день Бобыхов удивил Терехова ещё раз. Узнав от товарищей по работе о заимке мэра, он предложил ему сделать на ней обыск.

– У Пруткова, точнее у его жены, имеется недвижимость в Испании. Может быть, тебе лучше в Испанию слетать и там обыск сделать? Ты, хоть немного представляешь себе, сколько стоит аренда вертолёта в час?

– Точно не знаю, но думаю, что дорого. Но до заимки можно добраться по реке на лодке или по дороге на машине.

– Тебе, хоть раз в жизни приходилось углубляться в непроходимую тайгу, хотя бы на три километра или ночевать в дремучем лесу?

– Нет.

– Ты кто?

– Как кто? Следователь.

– Правильно, следователь, а не турист байдарочник. Поэтому не морочь мне голову своими фантазиями, а иди и работай. – Уже спокойно сказал Терехов, поняв, что на Бобыхова бесполезно сердиться.

Три года, тому назад на нефтеперерабатывающем заводе, сложилась критическая ситуация со складированием двадцати тысяч тонн мазута. Генеральный директор НПЗ обратился к директору ТЭЦ с просьбой разместить этот мазут в ёмкостях ТЭЦ, предназначенных для резервного аварийного топлива. Мэр Еловска узнав об этом, позвонил своему приятелю, Семёну Краеву и попросил его подъехать к нему.

– Семён, есть возможность заработать.

– Назови мне человека, Антон, который бы от этого отказался. Что я должен сделать?

– Необходимо срочно найти покупателя на двадцать тысяч тонн мазута.

– В июле месяце это не так просто, практически, невозможно, но поработать по этому вопросу можно, при условии, если продавец серьёзно подвинется в цене.

– Поработай, а я пока продавца по цене утаптывать начну.

Технические возможности мазутного хозяйства ТЭЦ, на тот момент, позволяли принять, только две тысячи тонн мазута, поэтому генеральный директор НПЗ согласился на снижение цены, так как на самом заводе возникли сложности с его реализацией. Часть денег на эту сделку Антон Иванович, на время, взял из бюджета Еловска, но быстро вернул. В итоге, общими усилиями двух руководителей и одного предпринимателя, удалось избежать серьёзной аварийной ситуации на НПЗ. Но бывший технический директор завода, выйдя на пенсию, написал заявления в городскую прокуратуру, с просьбой разобраться в мошеннических действиях генерального директора.

Он был убеждён, что если бы, сделанные им расчёты, применили на практике, то не обязательно было бы в срочном порядке, в убыток заводу, заниматься реализацией мазута. Суд вынес решение о заключении Пруткова и Краева под домашний арест. Бывший генеральный директор НПЗ в это время находился за рубежом, на лечении.

Через два дня, после заключения мэра под домашний арест, следователь Бобыхов вызвал его на допрос.

– Антон Иванович, это Вы дали указание перечислить двадцать миллионов рублей на счёт предпринимателя Краева?

– Совершенно верно.

– На основании какого документа ему была перечислена эта сумма?

– На основании счёта, выставленного предпринимателем Краевым.

– С какой целью были перечислены денежные средства из городского бюджета предпринимателю Краеву?

– Этой суммой ему были предоплачены строительные материалы, согласно условиям договора, который был заключён с ним на ремонт средних общеобразовательных учреждений города и на закупку топочного мазута для котельных этих учреждений. Что-то не так?

– Почему денежные средства были перечислены предпринимателю на три дня раньше даты, заключенного с ним договора. Как Вы, объясните это?

– Думаю, что при составлении договора юрист администрации допустил ошибку и указал неправильно дату.

– Деньги, предназначенные на зарплату бюджетным организациям, были израсходованы не по назначению, а это, как объясните?

– Этот вопрос был согласован с казначейством. Задержки по выплате зарплаты работникам бюджетных организаций не было. Если мне не изменяет память, то денежные средства, про которые Вы упоминаете, вернулись на счёт ровно через десять банковских дней, к тому же, с хорошим дисконтом. Своими действиями я только пополнил городской бюджет.

– Вы нарушили финансовую дисциплину?

– Нарушил, не отрицаю. В тот момент городской бюджет остро нуждался в дополнительном финансировании. Тем более, заниматься коммерческой деятельностью с целью пополнения бюджета городской мэрии, законом о местном самоуправлении не запрещено. Проводилась ревизия, думаю, что в документах этого уголовного дела её результаты объективно отражены.

– Вы находитесь в приятельских отношениях с предпринимателем Краевым?

– Антон Иванович, на этот вопрос можете не отвечать, – подал голос адвокат.

– Почему же, я отвечу. В этом нет, никакой тайны. Я, никогда и ничем, не выделял предпринимателя Краева среди других предпринимателей, с которыми мне по долгу службы, приходиться иметь дело.

– Как, в таком случае, объясните тот факт, что на юбилей предпринимателю Краеву Вы подарили охотничье ружьё стоимостью в три миллиона рублей?

– Во-первых, стоимость ружья не три миллиона, а двести пятьдесят тысяч рублей. Во-вторых, это к делу не относится. Я, как законопослушный гражданин и государственный служащий, раз в год декларирую свои доходы. Насколько мне известно, о своих тратах я не обязан отчитываться, ни перед кем.

– Относится и ещё, как относится.

После очередного допроса, терпение у Антона Ивановича лопнуло, и он высказал своё недовольство адвокату.

– Не могу понять, чего от меня добивается Бобыхов? По одному и тому же кругу двигается, уже не по одному разу.

– Он ищет не состыковки в твоих ответах. Булкин уже два заявления написал в прокуратуру и напишет ещё, а прокуратура будет обязана отреагировать на его заявление. Сигнал снизу, от населения, чего ты хочешь?

– Прокуратуре, что больше заняться нечем?

– Это и есть прямая обязанность прокуратуры: строго надзирать за соблюдением юридических законов в стране.

– Так и надзирала бы. Я-то здесь причём.

– Потерпи ещё немного, скоро бывший генеральный директор НПЗ вернётся из-за границы, Бобыхов его допросит и передаст дело в суд.

– И отправлюсь я по этапу в места, не столь отдалённые.

– В местах, не столь отдалённых, тоже люди живут, так что не беспокойся. Вернёшься оттуда лет так, через пяток, с чистой совестью, беззубым, белым и пушистым, вставишь искусственные челюсти и, взирая на мир честным взглядом, засияешь от радости белоснежной улыбкой.

– Я вижу тебе весело, а я без таблетки снотворного уснуть не могу.

– Ты находишься под следствием по серьёзной уголовной статье, тебе грозит не маленький срок, поэтому нервничаешь.

– Но я уже находился под следствием по этой уголовной статье и, никто меня от должности мэра не освобождал. Сейчас, не успел я повестку получить к следователю, как созвали внеочередную сессию городского совета и, что называется: заполучи комар кастетом. Как думаешь, не обидно? Единогласным решением освободили от должности мэра.

– Первый раз ты привлекался, как свидетель, а сейчас привлекаешься, как подозреваемый.

– Ты знаешь, чего я хочу?

– Наверное, выйти на пенсию и отдохнуть? – Попробовал угадать адвокат.

– Не угадал. Я очень хочу собственными руками удавить этого кляузника.

– Понимаю тебя, но делать этого не советую.

– Надеюсь, что суд присяжных меня оправдает.

– Возможно, но не обязательно. Советую тебе успокоиться. После суда съездишь на охоту, отдохнёшь и забудешь всё, как кошмарный сон.

– В следующий раз, когда этот выживший из ума пенсионер напишет заявление в прокуратуру, меня просто возьмут и посадят без суда и следствия, да?

– Иваныч, никто тебя без суда и следствия к уголовной ответственности привлекать не будет.

– Хоть что-то ещё радует в этой жизни.

Всё в жизни, когда-нибудь заканчивается. Закончилось и следствие по делу о мошенничестве с мазутом. Следователь Бобыхов старался не зря, он внёс серьёзную лепту в это дело, в виде ещё одного пухлого тома, в дополнение к существующему и передал обвинительное заключение в суд. Суд длился пять дней. То ли обвинительное заключение оказалось слабым, то ли адвокаты обвиняемых были сильными, но, в итоге, справедливость восторжествовала и подсудимые были оправданы.

Глава 31

Бобыхов, после суда вернулся в прокуратуру. Была пятница, конец рабочего дня, его сослуживцы уже покинули свои рабочие места. Он закрылся в кабинете на ключ, достал из сейфа бутылку водки, наполнил стакан и выпил. Посидел немного в задумчивости за своим рабочим столом, налил ещё и выпил. Почувствовал, что на душе немного отлегло.

– Советовала же мне мама, заняться адвокатской практикой, так нет, не послушал умного совета, а теперь пожинаю плоды. Преступников решил ловить. Да разве, это реально. Вон адвокат этого жулика, Пруткова, отмазал его и заработал сразу столько, сколько мне за всю жизнь не заработать, – грустно размышлял Бобыхов, убирая в сейф почти пустую бутылку и стакан. Затем он вызвал такси, оделся и вышел на улицу. Подойдя к двери своей квартиры, он сунул руку в карман куртки, но ключа не обнаружил. Поискав ключ в других кармана, он его не нашёл. – Скорее всего, оставил связку ключей на столе, – подумал он. Возвращаться на работу за ключом он не захотел, поэтому позвонил в дверь к соседям. Дверь открыли.

– Прошу прощения, ключ опять на работе забыл. Можно я через ваш балкон, заберусь к себе в квартиру?

– Пожалуйста, проходите, не разувайтесь, Вам не удобно будет без обуви.

– Спасибо. – Бобыхов уверенно, как делал это не раз, прошёл на балкон соседей и стал перелазить на свой, но сорвался и полетел вниз, с пятого этажа.

Антон Иванович узнал о том, что Бобыхов разбился от своего адвоката на следующий день.

– Вот такая, печальная судьба у этого молодого человека, – сделал вывод адвокат, сообщив Антону Ивановичу о нелепой смерти следователя.

– Антон Иванович, это ещё не всё. Старичка этого, Булкина, который жаловался в прокуратуру, на пешеходном переходе, когда он возвращался после суда, сбила насмерть машина. Водитель этой машины, был пьян в стельку.

– Не может быть! – Непроизвольно, вырвалось у Антона Ивановича. – Фантастика какая-то. Выходит, что по этому делу мне нервы трепать уже не будут, никогда?

– Не должны. Хотя, может быть, и найдётся ещё какой-нибудь ярый сторонник справедливости?

– Как ты думаешь, нелепая смерть Бобыхова и Булкина, это им: не небесная ли кара за мои страдания?

– Не думаю, и в том, и другом случае обыкновенная трагическая случайность.

Лена, после работы заехала в детский садик, забрала детей и привезла к Дарье Семёновне.

– Не раздевайтесь, сейчас пойдём гулять, – сказала им бабушка. Она была всегда рада видеть двойняшек, только Лена редко привозила их к ней, потому что считала, что дети постоянно должны жить со своей мамой и в полноценной семье, а к бабушке ездить, только в гости.

– Бабушка, бабушка пойдём на пруд рыбок кормить, – закричали малыши.

– Конечно, мои сладкие, обязательно пойдём на пруд. – На огромной территории, прилегающей к дому, Антон Иванович в своё время, сделал искусственный водоём и запустил в него рыб. Вот на этот пруд и звали бабушку внук Антошка и внучка Дарьюшка.

– Господи, чтобы я делала без Дарьи Семёновны, – подумала Лена, отъезжая от дома бывшей свекрови. Она спешила, потому что должна была до прихода Виктора с работы, успеть заехать в торговый центр и купить продукты. Загрузив тележку продуктами, Лена на кассе переложила их в пакеты и, слегка сгибаясь под их тяжестью, подошла к машине. Ей, вдруг, показалось, что за нею кто-то наблюдает. Она посмотрела по сторонам, но ничего подозрительного не заметила, загрузила пакеты в багажник и поехала домой. Чтобы сократить путь, Лена, забыв о строгом предупреждении Виктора, не ездить по разным закоулкам, по привычке, свернула во двор соседнего дома. – Господи, что это? – У неё на пути, прямо на асфальте, лежал мужчина. Опять забыв, про предупреждение Виктора о том, чтобы странного не случилось, оставаться в машине до приезда милиции, она, не выключив двигатель, вышла из машины, потому что ей показалось, что у мужчины приступ эпилепсии. Как только она приблизилась к лежащему, тот, что-то выкрикивая, быстро вскочил и побежал от неё. Лена, в недоумении остановилась. В этот момент, сзади мужская рука плотно прижала к её лицу тряпку с резким запахом. Лена дернулась несколько раз в сильных руках и потеряла сознание. Эти руки подхватили её и погрузили, в подъехавший чёрный джип, на заднее сиденье. Старенькая бабушка, видевшая это из окна первого этажа своей квартиры, прошептав молитву, перекрестилась несколько раз. Осиротевшая без хозяйки, машина Лены, с открытой дверцей со стороны водителя, так и осталась стоять на проезжей части узкой дворовой дорожки, с работающим двигателем, пока не приехал, вызванный кем-то из жителей дома, милицейский патруль.

Виктор открыл дверь квартиры своим ключом. – Странно, – подумал он, – вообще-то Лена должна быть уже дома. – Он прошёл на кухню и зажёг конфорку под чайником. – Выпью кофе, а там и Лена подойдёт, – решил он. Но от приготовления кофе, его отвлёк телефонный звонок. Он снял трубку городского телефона.

– Бабу свою хочешь получить назад?

– С кем я говорю?

– Вернёшь наше, тогда получишь. Мы лишнего не просим, хотя могли бы. И, никаких ментовских штучек, а то вернём частями. Время и место сообщу позже. – На том конце положили трубку. Виктор сразу набрал номер Курагина.

– Анатолий Дмитриевич, похоже на то, что люди Монаха начали действовать.

– Подъезжай, я ещё на работе.

Дарья Семёновна в воскресенье, вечером забеспокоилась, потому что Лена не приехала за детьми, а её телефон находился вне зоны действия сети. Она поделилась своей тревогой с мужем.

– Не знаю, что и подумать?

– Позвони Виктору, – посоветовал Антон Иванович.

– Ты знаешь, боюсь, вдруг, он тоже не ответит. – Антон Иванович улыбнулся и взял телефон со стола.

– Скажи номер.

– Слушаю Вас, – сразу же ответил Виктор.

– Виктор, это Прутков. Супруга беспокоится, не случилось ли чего? Что-то вы, за детишками не приехали, а у Лены телефон не отвечает?

– Антон Иванович, передайте Дарье Семёновне, пусть не беспокоится. Виноват, закрутился, забыл её предупредить. Вообще-то, у меня к ней просьба, дайте ей, пожалуйста, трубочку. – Антон Иванович отдал телефон жене. – Дарья Семёновна оставьте, пожалуйста, малышей у себя и садик, пусть завтра пропустят.

– Что случилось, Виктор?

– Дарья Семёновна, не по телефону. Мы вместе с Леной завтра вечером приедем к вам и расскажем. – Виктор выключил телефон.

– Пойду малышей спать уложу. Вроде, на душе спокойнее стало.

– Уложишь, кофе мне свари.

– Чего, на ночь-то глядя? Не заснёшь, ведь.

– А я, пока и не собираюсь.

Малыши, узнав от бабушки, что домой ехать не надо, обрадовавшись, запрыгали на диване.

– Ну ка, прекратите баловаться, быстро в ванную, умываться и в постель, – строгим голосом, сказала им бабушка.

– А сказку нам расскажешь, тогда прекратим?

– А ремешка, не по попке не хотите?

– Хотим, хотим. – Дети спрыгнули с дивана и с визгом побежали в ванную комнату.

Уложив детей спать, Дарья Семёновна сварила кофе с пеночкой, как любил Антон Иванович. Когда она вошла к нему кабинет с подносом в руках, он сидел в кресле и читал книгу.

– Антон, я последнее время не узнаю тебя. Ты даже похудел. В суде тебя оправдали, теперь-то чего переживать. На работе тебя должны восстановить.

– Обязаны восстановить, только теперь я не хочу.

– Чего не хочешь?

– В мэрию возвращаться.

– Не хочешь, не возвращайся. Что тебе должность не найдут, что ли?

– Была бы шея, хомут найдётся.

– Всех денег не заработаешь и о здоровье подумать надо.

– Согласен, всех не заработаешь, но стремиться к этому надо, – пошутил Антон Иванович.

– Не думай сейчас об этом, не терзай душу, сейчас самое главное, ты избежал уголовного наказания, а остальное всё приложится. Поруководишь ещё, никуда это от тебя не денется. Кстати, люди неплохо отзывается о новом мэре.

Полностью освещение в городе восстановили, светофоры новые появились на перекрёстках, тротуары, где заасфальтировали, где плитку положили. Чище в городе стало.

– Подумаешь, большая заслуга, плитку он тротуарную положил. Не на свои же деньги, будто я этим не занимался.

– Занимался, Антон, занимался. Я-то знаю, что ты, самый лучший мэр на свете.

– Это хорошо, что ты об этом знаешь.

– Пойду малышей проверю, а то одеяльца, наверное, поскидали с себя во сне, укрою.

– Конечно, найдут должность. Только таких денег уже, я нигде иметь не буду.

Вот-вот начнётся работа, по привлечению частных инвестиций в жилищно коммунальное хозяйство и все денежки проплывут мимо моих рук. – Подумал Антон Иванович, как только супруга вышла из кабинета.

Утром, на следующий день Антона Ивановича побеспокоил телефонный звонок.

– Антон Иванович, Вам звонят из секретариата регионального правительства.

С Вами планирует встретиться председатель правительства. Завтра, во сколько Вам будет удобно? – Антон Иванович на мгновение завис с трубкой у уха.

– Передайте Виктору Петровичу, что в одиннадцать.

Секретарь перезвонила ему через десять минут и сообщила, что Виктора Петровича это время для встречи с ним устраивает. На следующий день Антон Иванович ровно в одиннадцать утра вошёл в приёмную. В светлой, просторной приёмной за рабочими столами, перед мониторами компьютеров сидели две молодые симпатичные девушки. Одна из них, приветливо улыбаясь, встала ему навстречу.

– Добрый день, присаживайтесь, минуту подождите, я узнаю у Виктора Петровича. – Антон Иванович сел в кресло и приготовился ждать.

– Можете пройти, он Вас ждёт, – сообщила девушка, выйдя из кабинета.

Навстречу Антону Ивановичу, из-за стола поднялся хозяин кабинета и крепко пожал ему руку.

– Присаживайся, Антон. Рад видеть тебя. Решил вернуться на прежнее место или у тебя другие планы?

– А у тебя есть для меня интересное предложение?

– В региональный автодор пойдёшь? Там требуется опытный руководитель.

– Я должен подумать.

– Думай, Антон, но недолго. Одного дня тебе хватит?

– Вполне.

– В таком случае, жду от тебя звонка. – Антон Иванович задержался в кабинете у Виктора Петровича ещё на некоторое время. Они давно не виделись, поэтому им было, о чём поговорить.

Лена пришла в сознание и открыла глаза. В помещении было темно, пахло сыростью. В крохотное окошко над самым потолком, скупо пробивался лунный свет. Она лежала на полу, на какой-то подстилке. Пошевелила пальцами на связанных руках, они послушались. Ноги в осенних сапогах затекли. Лена согнула правую ногу в колене. – Это уже хорошо, – подумала она и попробовала сесть. У неё получилось. Спиною прислонилась к стене и почувствовала холод. К ней стала возвращаться память. Она вспомнила детали своего похищения. – Вот дура, предупреждал же меня Виктор, – начала тихонечко всхлипывать она. Заскрипела открывающаяся дверь. К ней, с фонариком в руке, по ступенькам спустился мужик. – Ну и рожа, приснится – не проснёшься, – подумала Лена. Он принёс воду в пластиковой бутылке и ведро.

– Чё, очухалась? Будешь смирно себя вести, я тебя бить не буду, – бодреньким голосом, обнадёжил он Лену. – Надеюсь, что твой хахаль, про тебя не забудет. Гы-ы, – издал он звук первобытного человека.

– Руки мне развяжи.

– Зачем? Ещё царапаться начнёшь.

– Не бойся, не начну. Мои царапины эту рожу, только украсят, – подумала Лена.

– Гы-ы. Ладно, встань.

– Я сама не могу, помоги. – Он помог Лене встать на ноги, затем ножом перерезал верёвку у неё на руках. Она стала сжимать и разжимать пальцы, чтобы усилить в кистях кровообращение. Мужик похотливым взглядом в упор уставился на неё и, вдруг, прижал к стене, приставив лезвие ножа к горлу. Лена спокойно смотрела ему прямо в глаза.

– Удовольствие хочешь получить?

– Не откажусь.

– Что, очень приспичило? – Заманчиво улыбаясь, уточнила она.

– Гы-ы. А ты, догадливая. – Лена со всей силы ударила его коленом в пах.

– Сука, – натужно прохрипел мужик, приседая и, ухватившись обеими руками за низ живота. – Лена, толкнула его двумя руками в голову и бросилась из подвала. В два прыжка, преодолев четыре ступеньки лестницы, она почти оказалась на свободе, но, неожиданно, упёрлась головою в чей-то живот. Его обладатель сделал шаг назад и ударил её по лицу. Лена упала, скатилась вниз по ступенькам и потеряла сознание.

Глава 32

Когда она вновь очнулась, то поняла, что опять лежит на той же подстилке, только руки у неё, связанными не были. Сколько времени прошло Лена не знала, но через крохотное окошко заметила, что на улице была ночь. Пока, в подвале опять не появился какой-то мужик, она иногда ненадолго забывалась в тревожном сне, а иногда делала физические упражнения, чтобы согреться.

– Веди себя смирно, иначе сделаю больно. Давай руки, я тебе браслеты одену. – Лена протянула ему обе руки. Затем он завязал ей глаза тряпкой и вывел из подвального помещения. Лена еле держалась на ногах. Свежий воздух её немного взбодрил. Мужские сильные руки помогли ей забраться в машину на заднее сиденье.

– Вы, куда меня везёте?

– На встречу с твоим суперменом. – Ответил ей тот, который сидел за рулём. Лена по голосу узнала в нём того самого, от которого ей не удалось сбежать. Она притихла.

Тихий назначил место обмена за городом, на заброшенной, объездной, дороге, в двенадцать часов дня. Ровно в назначенное время, два чёрных джипа на расстоянии тридцати метров остановились друг против друга. Виктор вышел из машины и, не доходя до машины Тихого половину расстояния, поставил сумку с деньгами на землю, чуть впереди себя и сделал два шага назад. Тихий подошёл к сумке, проверил её содержимое и поднял правую руку вверх. Тотчас, из его джипа вышла Лена и поспешила к Виктору. Он принял её в свои объятья.

– Всё нормально?

– Нормально. Как дети?

– Не волнуйся, они у Дарьи Семёновны. У тебя синяк на лице с левой стороны?

– Один урод постарался, когда я сбежать хотела. Только у меня не получилось.

Виктора развернул машину и рванул её в обратную сторону так, что поднял облако пыли. Тихий, глядя задумчиво, на удаляющуюся машину Виктора, достал из кармана дистанционный пульт взрывного устройства и, усмехнувшись, нажал на кнопку, но взрыва не последовало. Он спокойно нажал её ещё раз, но взрыва, опять не последовало. Он стал лихорадочно нажимать на кнопку, но услышал взрыв, только тогда, когда швырнул пульт на землю, но в это время машина Анохина, уже скрылась из его видимости, за поворотом.

Через час, после подрыва машины Анохина, Тихий вошёл в кабинет к Монаху и поставил сумку с деньгами к столу, за которым тот сидел.

– Я отправил Анохина и его бабу на небеса.

– Это, ты сделал напрасно. Теперь, тебе придётся на некоторое время залечь на дно.

– Его баба и он видели меня, а я, никогда не оставляю свидетелей в живых.

– Я знаю. – Монах достал из ящика стола три пачки стодолларовых купюр.

– Этого должно хватить тебе, на первое время. – Затем что-то написал на листочке бумаги и протянул Тихому. – Возьми, здесь адрес, по которому временно притаишься.

– Спасибо, Монах, – Тихий взял бумажку, заглянул в неё, затем аккуратно свернул и положил в карман куртки. Когда он вышел, Монах, некоторое время остался сидеть за столом. – Самый настоящий ты, идиот, Тихий, потому что сам себе подписал приговор. Впрочем, ничего другого я от тебя и не ожидал, – подумал Монах.

– Странно, – подумал Тихий, выйдя от Монаха, – тридцать косарей зеленью спокойно выложил за такую, плёвую работу. Что-то здесь не так. А, может, в этой сумме и гонорар тому, кто меня сольёт? От Монаха всё можно ожидать. Если он решил от меня избавиться, то ещё посмотрим, кто от кого. Мы оба свидетели: он моих делишек, а я его. – Тихий спустился на первый этаж, зашёл в самом конце коридора в комнату и сказал, поджидающему его уголовнику с угрюмым лицом, заросшим щетиной.

– Навестишь Кривого.

– Труп, куда деть?

– Можешь не убирать. Сам не наследи.

– Угу.

Покинув дом Монаха, Тихий сел в машину и через пятнадцать минут припарковался у кафе «Встреча». В кафе он уверенно прошёл в одно из подсобных помещений, открыл окно и выпрыгнул на улицу. Перейдя пустынную улицу, Тихий сел за руль в чёрную иномарку. Опера, которые вели его от дома Монаха, только через несколько минут поняли, каким образом он от них ушёл.

Кривой, установив взрывное устройство под джип, номер которого ему назвал Тихий, понял, что теперь ему точно не жить. Он так испугался, что не пошёл ночевать в свою квартиру, а переночевал в парке, на скамейке, мучаясь от холода и страха. С трудом дождавшись рассвета, он, чуть не бегом, направился в милицию. Дежурный в шесть утра доложил по телефону подполковнику Зеброву о ненормальном, который утверждал, что установил взрывное устройство на джип, от которого, после взрыва, на объездной дороге, ничего не осталась. Подполковник приказал посадить его в отдельную камеру и никого к нему не пускать.

Зебров, приехав утром в отдел, первым делом, зашёл в эту камеру.

– Гражданин начальник, я не хотел, никого убивать. Это всё Тихий. Это он меня заставил взрывное устройство на машину установить.

– Почему ты сразу не пришёл в милицию?

– Не смог справиться с собою, страх раздавил меня.

– Сегодня ночью в твоей квартире, был задержан уголовник, который ждал тебя.

– Я почувствовал опасность, поэтому провёл эту ночь в парке.

– За свой поступок, ты должен ответить сам, а не Тихий.

– Я готов ответить.

– Ты хоть знаешь, что за это преступление тебе грозит пожизненное заключение?

– Догадываюсь.

– Готов сотрудничать со следствием?

– Расскажу всё, как на духу.

На следующий день, после подрыва машины Анохина, в десять утра Курагин приехал в управление внутренних дел к начальнику.

– Взяли Тихого?

– Нет. Ушёл.

– Как, ушёл?

– А вот так, ушёл.

– Тогда, надо Монаха задержать.

– И что ты ему предъявишь? Он через два часа будет на свободе. – Мурзин подошёл к сейфу и достал из него тоненькую папку.

– Возьми, – положил он папку на стол перед Курагиным. – В ней подробный план и описание особняка Монаха. Я, почему-то, подумал, что это – может тебе пригодиться.

– Зачем?

– А тебя, что – Тихий уже не интересует?

Вернувшись в офис от Мурзина, Курагин вызвал к себе Иванова.

– Доставь Богомолова на базу. – Курагин отдал Иванову папку, которую получил от Мурзина.

– В ней план его дома. И прихвати ещё кого-нибудь, из его окружения.

– В доме охраны, наверное, не меряно?

– Всего несколько человек по внешнему периметру и в доме вместе с Богомоловым постоянно живёт, преданный ему уголовник, Фирс. Огнестрельное оружие, желательно, не применять. Прошу, только не перестарайся.

– Анатолий Дмитриевич, а это, как получится.

– Никаких, как получится. Ясно?

– Хотите с ним побеседовать?

– Да.

Иванов подъехал к особняку Монаха и остановился вплотную к воротам. Его расчёт на то, что они в ту же минуту распахнутся, не оправдался. Следом за его машиной остановился, такой же, чёрный джип. Из калитки, рядом с воротами, вышел важный охранник. Иванов, продолжая сидеть за рулём, немного опустил стекло, со своей стороны.

– Машину уберите, уважаемый, не загораживайте выезд со двора. Вы находитесь на охраняемой, частной территории.

– Ты, уважаемый, лучше бы, ворота поторопился открыть. Я к Монаху и у меня мало времени.

– Он назначил Вам время?

– Я к нему с сюрпризом.

– Как, Вас представить?

– Говоришь много, уважаемый. – Пока Иванов разговаривал с охранником, к нему сзади приблизились двое. Один из них, тихо уложил его на землю, лицом вниз, достал пистолет из его кобуры на брючном ремне, а другой, прежде чем одеть наручники, сильно завернул ему правую руку. Охранник от боли, чуть не потерял сознание.

– Монах в доме?

– Да.

– Где?

– В столовой, обедает.

– Действуем аккуратно и без лишнего шума, – сказал Иванов своим людям и от ворот, быстро направился к парадному входу кирпичного двухэтажного дома Монаха. Охранник, находящийся в доме, за монитором видеонаблюдения поздно, но увидел их и нажал тревожную кнопку, подняв по тревоге, отдыхающую смену.

Дверь распахнулась и в столовую ввалился огромных размеров мужик в камуфляжной форме. Монах, застыв с ножом и вилкой в руках, уставился на него.

– Ты, как здесь оказался? – Мужик, не отвечая на вопрос, уверенно двигался к столу. В открытую дверь вбежал охранник. Мужик остановился, повернулся к нему, молча двинул ему в челюсть и сбил с ног, затем подошёл к Монаху.

– Сейчас, ты поедешь со мною, – тоном, не терпящим возражения, произнёс он.

– Куда, уважаемый, хотелось бы, прежде узнать?

– С тобою, Монах, хочет поговорить Анатолий Дмитриевич Курагин.

– Странно, а он об этом мне не сказал.

– Запамятовал, поэтому и послал меня за тобою. Я привёз тебе устное приглашение от него. А ну, встать! – Рявкнул Иванов так, что Монаху показалось, будто зазвенели стекляшки, низко свисающей с потолка, хрустальной люстры.

Доставив Монаха, на производственную базу Зубова, Иванов привёл его в кабинет Курагина.

– Посиди с ним, я пойду, сначала с другим побеседую.

– Хорошо. – С кротким выражением на лице, опустив взгляд в пол, Иванов сел на стул напротив Монаха.

– Начальник, ты бы, не оставлял меня надолго наедине с ним. Могу не дожить, до твоего возвращения, – подал голос Монах. Он напрягал все силы, чтобы Курагин не заметил, что он испытывает невыносимую боль в боку, груди и шее.

– Тебе не надо, ни о чём беспокоиться, Богомолов. Успокойся. Тебе повезло, потому что ты попал в добрые руки. – Но Монах ещё тридцать минут тому назад, в своём доме, уже и сам догадался об этом. Особенно добрым, ему показался кулак на правой у амбала, присевшего, напротив. – Сто двадцать килограммов, не меньше, прикинул он, увидев его, стремительно входящим в столовую. С такой поразительной добротой и таким её количеством сразу, ему ещё ни разу в жизни, не приходилось иметь дело. Тут поневоле, любой на его месте, забеспокоился бы.

Глава 33

Курагин спустился на первый этаж и зашёл в комнату, в которой на стуле сидел уголовник, с затравленным взглядом дикого зверя, угодившего в ловушку. В кабинете с ним находился охранник. При появлении Курагина, охранник встал со стула.

– Кто таков? – Спросил Курагин у уголовника.

– Кто, я?!

– Ну, не я же.

– Кувалда.

– Почему Кувалда?

– Как присел, первый раз, месяц в кузнице подсобничал, пока, суку кузница не завалил. С того времени и Кувалда.

– По какой статье первой срок мотал?

– Не поверишь, начальник, закрыли меня на червонец по ментовскому беспределу. Думаешь, не обидно было?

– Верю, Кувалда, верю. Я-то знаю, что на зоне отбывают наказание, в основном невинные и безгрешные люди, большинство из которых в младенческом возрасте, ни разу даже, свою пелёнку не замочил. У Монаха, чем занимался? Было похоже на то, что Кувалда, ни смысла слов, ни иронии не понял, но спокойная, сочувствующая интонация, с которой говорил Курагин, подействовала на него расслабляюще, поэтому затравленный взгляд с его лица исчез.

– Только откинулся.

– Совсем, что ли, ничего не делал?

– Почему? Недавно жмура на полянке в лесочке присыпал.

– А говоришь, бездельничал. Что за жмур?

– Жмур, как жмур.

– Сам преставился или Монах его приговорил?

– Он крысятничал. Удав, его погоняло было.

– Место запомнил?

– Запомнил. А что, нужно откопать? – Курагин поморщился и сказал охраннику. – Отведи его в подвал.

– Руки-то развяжи, – попросил Кувалда.

– И руки освободи, этому члену.

– Вот только не надо оскорблять, начальник.

– А что, член, активно действующей, преступной группы, для тебя уже звучит, как оскорбление? Ты, только посмотри на него, – обратился он к охраннику.

– Для него уже оскорбительно, быть бандитом. Однако, быстро ты перевоспитался. Верёвку смени ему на наручники, чтобы кровообращение не нарушалось.

– Спасибо, начальник.

Когда Курагин вернулся в свой кабинет, Монах сказал ему.

– Тебе придётся ответить за моё похищение, начальник.

– Какое похищение? Не преувеличивай, Богомолов. Форма твоего визита ко мне, согласен, немного необычная, но насильно, я тебя не держу.

– Так я могу встать и уйти?

– Конечно. Ответишь на мой вопрос, и можешь идти на все четыре стороны.

– А это смотря, какой вопрос, начальник.

– А ты, попробуй, угадай.

– Я не гадалка. Мне-то от этого, какой прок?

– Самый, что ни на есть прямой. Ты же не хочешь отправиться на зону строгого режима?

– Не пугай, начальник, зона мне дом родной.

– Оставь эту браваду для своих шестёрок, Монах. Возможно, когда-то, в молодости и была, когда ты был здоров, как бык. Сейчас, с твоими болезнями она, вряд ли, санаторием тебе покажется. Может, тебя в лесок свозить, на могилку, к Удаву, и память твою освежить?

– Понятно, куда клонишь, начальник. Запоминай адресок. – Монах назвал адрес, который дал Тихому.

– Теперь, я могу покинуть твой офис?

– Ты не сказал кто?

– Извини, начальник, запамятовал, Тихий его погоняло. Фото на память в кармане не ношу.

– В таком случае, словесный портрет набросай и настоящую фамилию назови.

– Набросаю, отпустишь?

– Что ты торгуешься, как базарная баба? Разумеется, я же пообещал. Но сначала, проверю достоверность твоей информации.

– Ладно, начальник, твоя взяла.

После того, как Монах сделал словесное описание Тихого и назвал его настоящую фамилию, Иванов отвёл его в подвальное помещение и закрыл в комнате, в которой из мебели, одиноко в углу, стояла, только железная кровать, на панцирной сетке которой, лежал матрас. Спросить про подушку у конвоира, Монах здоровьем не рискнул.

Тихий поужинав, возвращался из прибрежного ресторанчика. В воздухе стояла тишина, на небе ярко горели звёзды. Курортный сезон закончился, поэтому отдыхающих на улицах, не было видно. Прошло уже три дня, как он приехал в этот южный городок на Азовском побережье и поселился в домике, у одинокой пожилой женщины по адресу, который получил от Монаха. На дворе, хоть и стояла осень, но было ещё тепло. Все три дня он внимательно проверял, не пустил ли Монах по его следу исполнителя, но ничего подозрительного не заметил и решил завтра, переехать в другое место. Вдруг, он услышал какой-то шорох в кустах. – Наверное, ёжик вышел на охоту, – подумал он. В детстве он, иногда, летом жил в деревне у бабушки и поэтому знал повадки этих зверьков. Подойдя ближе, Тихий присел, сунул руку в кусты, наткнувшись на колючки ежа, достал его. Ёжик свернулся в клубок. Покатав его в своих ладонях, он отпустил ежа, – беги, дурачок, и больше не попадайся. – Выпрямившись, он внимательно прислушался и огляделся. Не заметив, ничего подозрительного, он уверенно двинулся дальше.

Иванов прибыл со своими людьми в этот городок на день позже Тихого.

Они поселились, под видом командировочных, в частном секторе на другом конце городка. Установив за Тихим круглосуточное наблюдение, они сразу обнаружили, что Тихим, кроме них, интересуется ещё один тип. Он осторожно следил за ним, изучая маршруты его передвижения и распорядок дня.

– Командир, похоже на то, что у нас конкурент объявился. Тихого пора брать, а то вернёмся, ни с чем.

– Ты, наверное, хотел сказать, ни с кем?

– Я хотел сказать без Тихого.

– Что предлагаешь?

– Давай сейчас и займёмся, чего ждать? – Иванов остановил машину рядом, с этим типом.

– Товарищ, не подскажите, как проехать на улицу Приморскую?

– Это на другом конце города. Вам надо развернуться и проехать назад три перекрёстка, а там у кого-нибудь спросите. Вам подскажут, а сейчас, всё равно, не поймёте.

– Спасибо, товарищ. Вас, подвезти?

– Не надо, мне недалеко осталось, я дойду. – Когда машина отъехала, то разговаривающий с ним, увидел, что оказался в обществе двух молодых парней, не хилой наружности, поэтому, не раздумывая, достал нож.

– Даже и повода не надо искать для нашего знакомства, – приветливо улыбаясь, сказал парень, который совсем близко стоял от него. Через пару минут, развернувшись, к ним подъехал Иванов.

– Выяснили кому он нужен, кроме нас?

– Похоже, что своим. Кроме ножа и справки об освобождении у него, ничего нет. Что с ним делать?

– Упакуйте его хорошенько и положите в кусты, утром милицейский наряд заберёт. Кто-нибудь из сердобольных горожан обязательно позвонит в милицию.

Тихому до дома хозяйки, осталось метров пятьдесят. Он остановился около забора соседнего дома, напряг слух, посмотрел внимательно по сторонам и, не заметив, ничего подозрительного, стал справлять малую нужду. Иванов подкрался к нему тихо, как кошка. Тихий его заметил, но поздно. В глазах у него вспыхнул яркий свет, голову пополам расколола острая боль, он потерял сознание. Очнулся Тихий в багажнике джипа. Руки и ноги у него были связаны, рот заклеен лентой, затылок ломило от боли. – Вот сука, Монах, сдал всё-таки, – подумал он, – и взяли меня голыми руками, как я ёжика.

Иванов, доставив Тихого в Еловск, на производственную базу Зубова, отправился к Курагину.

– Доставили, – доложил он.

– Устал?

– Меня, Анатолий Дмитриевич, прогулки на свежем воздухе, только бодрят.

– Молодец. Я сейчас позвоню в милицию, скажу, чтобы за Тихим подъезжали. Нечего ему у нас прохлаждаться. Передадим Тихого, затем пойдём и птичку выпустим из клетки.

– Может, заодно и птичку?

– Монах не наша проблема. Он находится в оперативной разработке у правоохранительных органов.

– Тебя подвезти или сам доберёшься? – Спросил Курагин у Монаха.

– Спасибочки, начальник. Премного благодарен за твоё гостеприимство. Сам. Телефон верни.

– На, держи свой телефон. Был рад нашему знакомству. Ты нам помог.

– Не могу сказать про себя тоже самое, начальник.

На ступенях крыльца, Монаха встретил охранник. Огромного роста детина, опустив голову, виновато молчал. – Мой удар кулаком этот орангутанг, пожалуй, не почувствует. – Подумал он, поэтому поманил охранника указа указательным пальцем и, когда тот наклонился к нему, то со всей силы влепил ему пощёчину, на душе у него сразу потеплело. – Интересно, почему так легко со мной расстался Курагин? Похоже на то, что он взял Тихого, раз меня выпустил. Живым он попал к нему в руки или нет? Надо это выяснить. А у меня времени мало осталось. Встречу товар и надо исчезнуть из города.

Приняв ванну, Монах отправился в столовую. За дни, проведённых в подвале, он истосковался по нормальной пище. Насладившись едой, он плеснул в бокал коньяка и блаженно развалился в кресле, напротив камина.

– Найди мне Коротышку, – сказал он, прислуживающему человеку. – Коротышка явился, буквально через минуту, будто ждал, когда его позовёт Монах. Монах предложил ему присесть и налить себе коньяка. Коротышка, сделав приличный глоток из коньячного бокала, преданным взглядом уставился на Монаха.

– Мне нужен домашний адрес Курагина и адрес его дачи, если она у него есть.

– Как быстро?

– Завтра, я должен знать.

– Это его люди, в натуре, всю твою охрану тихо уложили на пол? – Рискнул, спросить Коротышка. Но его вопрос, Монах оставил без ответа. Коротышке показалась, что прошла целая вечность, прежде чем Монах, снова заговорил.

– Узнай, не повязали ли Тихого. На сегодня всё, можешь идти.

Глава 34

Майор Евсеев, начальник отдела наркополиции Еловска несколько дней, не мог дозвониться до Монаха. Скоро в город должна прибыть партия наркотиков, а Монах куда-то пропал. Он несколько раз проверил оперативные сводки дежурного по городскому отделу, но, ни в одной из них не фигурировала фамилия Монаха. Наконец-то, накануне прибытия товара в Еловск, сотовый телефон Монаха появился в зоне действия сети. Евсеев, пренебрегая осторожностью, решил навестить его.

– Что случилось, твой телефон был недоступен несколько дней?

– Подобные вопросы задавай своей потаскушке.

– Я не хочу рисковать товаром.

– Шкурой ты своею не хочешь рисковать, а не товаром. Деньги очень любишь. Всё нормально. Повода для паники нет, ни малейшего.

– Может, у тебя и нет, а у меня он всегда есть. В твоей-то неприступной крепости, чего тебе беспокоиться?

– Это не крепость, похоже. Это – проходной двор какой-то. Все, кому не лень, могут ко мне заявиться в любое время.

– Если это намёк на мой визит, то я заглянул к тебе не ради того, чтобы узнать не подхватил ли ты насморк. Денежный оборот с каждой партией товара, только увеличивается, а моя осторожность, это всего лишь, одна из составляющих успеха.

– Что ты суетишься, как молодая проститутка? Старость себе ты обеспечил. Можешь, теперь в любое время уйти на свою ментовскую пенсию. Или будешь ждать, когда тебе под зад дадут?

– До пенсии ещё дожить надо.

– Доживёшь, куда ты денешься. Такие, как ты по сто лет живут. Не дергайся, иди и отдыхай. Неужели не притомился за день на службе?

– Ты прав, притомился. Поэтому воспользуюсь твоим советом.

– И правильно сделаешь.

Ничем не приметную фуру, охранник, предупреждённый ещё с вечера своим начальником, запустил на территорию производственной базы «Стройиндустрия». Ничего подозрительного, сопровождающий фуру экспедитор, не заметил. Он и водитель вышли из кабины. К ним подошли двое.

– Как добрались?

– Без приключений. Забирайте свой груз.

– Как всегда, в коробках с бананами?

– А в чём же, ещё? Деньги приготовили?

– Не вопрос.

К фуре подошли несколько человек и, забравшись в кузов, принялись выгружать коробки, на которые указывал экспедитор. Другие люди, приняв коробки, стали доставать из них не большие пакеты и складывать в другие картонные коробки. Судя, по их уверенным движениям, можно было сделать вывод, что свою работу эти люди выполняли уже не один раз. Чуть в сторонке, около легковой машины стояли Коротышка и Уксус. На капоте стояла сумка с деньгами. Коротышка взял из коробки пакетик с порошком, надрезал его и, зацепив кончиком ножа, попробовал на вкус и, удовлетворённый пробой, выплюнул. В тот момент, когда из кузова достали последнюю коробку, ярко вспыхнул свет нескольких прожекторов, а властный голос из громкоговорителя приказал всем оставаться на своём месте, и сотрудники спецназа ФСБ приступили к операции задержания. Коротышка, схватив сумку, прыгнул в машину, за ним поспешил Уксус, но скрыться им не удалось, потому что машину остановила автоматная очередь, выпущенная спецназовцем по капоту двигателя, который сразу заглох.

Майора Евсеева ночью разбудил телефонный звонок. Звонил оперативный дежурный по городу, рядом с ним стоял спецназовец.

– Товарищ майор, в городе только что спецназом ФСБ задержана крупная партия наркотиков. Вы в курсе?

– Да. Нет. Фу, чёрт, спросонья не понял тебя, спасибо, я сейчас буду. Адрес назови, – засуетился Евсеев. Дежурный назвал ему адрес. Услышав адрес, Евсеев сразу всё понял. Спецназовец, который находился в дежурке, коротко передал по рации: «Приготовились».

Евсеев быстро встал с кровати, достал из платяного шкафа дорожную сумку и расстегнул молнию на ней. Убедившись, что деньги на месте, опять застегнул. Почувствовав тревогу, он вчера забрал её из тайника и привёз домой, чтобы на всякий случай, была под рукой и, как только что понял, интуиция его не подвела. – Денег на счетах в офшорах и в сумке, должно хватить, чтобы безбедно прожить до конца дней, – подумал он. Одевшись в спортивный костюм, Евсеев из тайника в ванной комнате достал документы на другое имя и стал изменять внешность. Приклеив усы и бороду, он одел куртку и вышел из квартиры. Спустившись на первый этаж, он в приоткрытую дверь, выглянул из подъезда на улицу. Лампочка, освещающая вход в подъезд, не горела. Не заметив, ничего подозрительного, Евсеев вышел. Его машина стояла в неосвещённом месте, рядом с детскими качелями. Он положил сумку с деньгами в багажник и сел в машину.

– Хорошо, что жену и сына отправил погостить на несколько дней к тёще, – подумал он. Майор завёл двигатель. В этот момент, с его стороны в окошко кто-то постучал, а выезд его машине перекрыл микроавтобус, он приспустил стекло.

– Евсеев, Вы усы не той стороной приклеили, – наклонившись к нему и улыбаясь, сказал спецназовец.

– Не может быть, – Евсеев машинально потрогал приклеенные усы, затем правой рукой потянулся к бардачку, в котором лежал пистолет. Но в машину с другой стороны, на переднее сиденье тяжело опустился другой спецназовец и перехватил его руку.

– Не глупи, майор. Ты чего, так трясёшься? Замёрз, что ли? Давай-ка, медленно выходи из машины. – Но выйти из машины самостоятельно, Евсеев не смог, потому что у тридцати трёхлетнего майора отнялись ноги и пришлось, сотрудникам спецназа, чертыхаясь, руками, доставать Евсеева из тесного салона, его дорогого автомобиля. Когда его вытащили и положили на холодный, грязный асфальт, один из спецназовцев, облегчённо выдохнул.

– Фу-у. Надо же, какой крупный оборотень, в этот раз в наши сети угодил. Хорошо хоть не обделался с перепугу, а то пришлось бы нам в антисанитарных условиях работать. – Бойцы, сдержано засмеялись. Услышав смех, к ним подошёл их, двухметрового роста, командир.

– Что-то рано вы начали расслабляться. – Затем, посмотрев на Евсеева, сказал.

– Мелковат. В наши руки и покрупнее особи попадали. – Бойцы опять засмеялись.

– Отставить смех. Задержанного на носилки, в машину и в следственный изолятор.

– Командир, может быть, ему квалифицированная медицинская помощь необходима, – предположил один из бойцов.

– Отставить разговоры. Открытых ран, переломов нет, значит здоров, – твёрдо, заверил своего подчинённого командир. – В тюрьме есть доктор, а в нашей аптечке, всё равно, для него ничего нет, кроме свинцовых пилюль и то, в самом, крайнем случае.

– Командир, может быть, у него аллергия на эти пилюли.

– На эти пилюли у всех аллергия, только проявляется в разной форме. У кого в лёгкой, а у кого и в тяжёлой. Всё, хватит трепаться, за дело парни. У нас ещё один пациент на подходе.

Микроавтобус с группой спецназа ФСБ остановился, не доехав, до особняка Монаха, пятьдесят метров. Бойцы бесшумно покинули салон и приступили к работе. Перекинув через ограду забора специальные приспособления, они быстро оказались на дворовой территории дома Монаха.

– Поехали, – тихо произнёс командир и операция по задержанию Монаха началась.

– Да проснись же ты! Нас менты обложили! – Тряс Фирс Монаха за плечо.

– Что случилось? – Монах, наконец-то, открыл глаза и увидел, нагнувшегося над ним Фирса.

– Менты дом обложили. Уходить надо через лаз, иначе хана нам. Наша братва долго не продержится, у нас мало времени.

– Дадут мне когда-нибудь выспаться или нет?! – Возмутился Монах. Но, когда до его сознания дошло, что ему угрожает опасность, он вскочил с постели и быстро оделся. Затем вместе с Фирсом по запасному выходу спустился на первый этаж, прошёл в одну из многочисленных кладовок дома. В кладовке Фирс сдвинул ногою в сторону пустые картонные коробки и открыл крышку люка.

– Давай, Монах, иди первым я за тобою. – Монах быстро скрылся в отверстии лаза.

За день, до взрыва джипа Анохина на заброшенной, объездной дороге к Курагину с утра зашёл Михалыч.

– Дмитрич, тут такое дело. Вчера ко мне в гараж устроился на работу автоэлектриком один странный тип.

– В чём заключается его странность?

– Какой-то он нелюдимый, ни с кем не общается, постоянно молчит и вид у него зашуганный. Два раза уже заметил его, выходящим из бокса, в котором стоят машины руководства и твоей службы. Просил же в отделе кадров, чтобы никого, без предварительного собеседования со мною, на работу ко мне в гараж не принимали. Так сказали мне, что отправляли его ко мне, но он меня не нашёл. А мне автоэлектрик позарез нужен.

– Как его фамилия?

– Кривошеев, зовут Алексеем.

– Спасибо, Михалыч, разберусь. А ты, пока с него глаз не спускай.

– Понял тебя, Дмитрич, ну тогда я пошёл?

– Иди, не беспокойся, я сейчас же и разберусь.

Через два часа Курагин знал об Алексее Кривошееве всё и даже больше, чем сам Кривой знал про себя. Он позвонил Михалычу и попросил его зайти.

– Ты оказался прав. Этот Кривошеев, действительно, опасный тип. Я к тебе в гараж своего человека поставлю, чтобы он за ним приглядел. Ты его прими, он знает, что нужно делать.

– Пусть прямо сейчас и подходит.

Как только Кривой, установив взрывное устройство, ушёл из гаража, это устройство специалист взрывник, заменил другим взрывным устройством, а дистанционный пульт управления от него отдал Анохину.

– Не нажимай кнопку, пока не отъедешь от объекта на пятьдесят метров.

– Почему?

– Взрывная волна накроет твою машину.

– Хорошо, сапёр.

– Я не сапёр, я – взрывник.

– Рома, не вижу разницы.

– Напрасно.

– Хорошо, если не стану жертвой твоего эксперимента, то буду называть тебя повелителем взрывной волны.

– Называй хоть чугунком, только в печь не ставь.

– Это, как-то, не по теме.

– Виктор, чем трепаться, ты бы лучше завещание написал, так, на всякий случай. А то мало ли. Вдруг, я ошибся, где-то в расчётах, – пошутил Рома. В это время к ним подошёл Курагин и словесная дуэль между ними прекратилась.

– Анохин, чего застрял? Быстро выдвигайся на позицию. И будь там повнимательнее.

– Постараюсь, если меня в дороге, вместе с машиной, взрыв на молекулы не поделит.

– Он тебя на атомы поделит, а я ему помогу, если ты задержишься ещё, хоть на секунду. – Анохин засмеялся и выехал из гаражного бокса.

После обмена, когда Виктор и Лена сели в машину, он сказал ей, что за поворотом остановится и они пересядут в другую машину.

– Что случилось? – Забеспокоилась Лена. Она стала приходить в себя и думала, что все волнения уже позади.

– Потом объясню, не волнуйся, всё нормально, так надо. – Пыль, после подрыва джипа Анохина, ещё долго оседала на дорогу.

Лаз, через который ушли Монах с Фирсом, вывел их на дорогу. От дороги они по тропинке добрались до гаражного кооператива. Фирс открыл ворота третьего гаража, в первом ряду и включил свет. Внутри стояла старая, серого цвета, первая модель жигулей. Фирс достал из настенного шкафчика ключ от неё.

– Сейчас, Монах, подожди, я её заведу.

– Думаешь, она способна ездить?

– Ещё как! Она на ходу. Я её специально для такого случая приготовил. – Он сел в машину. Двигатель тихонько заурчал. Монах подал Фирсу знак рукой, чтобы тот вышел из машины.

– Давай покурим, у нас ещё есть немного времени.

– Монах, ты же бросил, – удивился Фирс, доставая пачку сигарет из кармана.

– Бросишь тут с вами, – сказал Монах, доставая пистолет из кармана.

– Зачем, Монах?

– Жигулёнок старый, двоих может не выдержать. – Монах выстрелил. Когда Фирс упал, он ещё раз выстрелил ему в голову, затем сел в машину и выехал. Закрыв ворота на замок, он забросил ключ на крышу соседнего гаража. Документы на машину он нашёл в бардачке.

– Ещё вчера, разве могла прийти мне в голову мысль, кончить самого преданного мне человека? А сегодня, даже рука не дрогнула, а ведь он готов был в любой момент пожертвовать собою, ради моего спасения. Впрочем, он это и сделал, – размышлял Монах, выезжая с территории гаражного кооператива.

Глава 35

От жигулёнка Монах избавился, проехав на нём триста километров. Он сжёг машину в лесу. Добравшись до города на попутке, он пересел на автобус и доехал до окраины, где на тесных улочках ютились старенькие домики частного сектора. Выйдя из автобуса, он уверенно направился, по известному ему адресу. В это время, по этой улицы, возвращался с дежурства молодой сотрудник милиции, сержант Алёхин. Его внимание привлёк незнакомый пожилой мужчина, шедший ему навстречу. Так как Алёхин многих пенсионеров знал в лицо, то он решил, на всякий случай, проверить у него документы.

– Доброе утро, – вежливо, поприветствовал он незнакомца. Монах остановился, внимательно посмотрел на Алёхина и, только после этого ответил.

– Доброе.

– Вы, к кому приехали?

– Я-то. Да, к Лопатину, родственнику своему.

– Так его нет.

– Как нет?

– Умер, неделю назад. А дом его пустует. Ваши документики можно посмотреть?

– Нет у меня документов. Обокрали меня в поезде. Всё утащили и деньги, и документы, и чемодан с вещами.

– В таком случае, я вынужден Вас задержать, для выяснения Вашей личности.

– Задержи, сынок, задержи, я тебе, только благодарен буду.

– Что так, отец?

– Устал я, отдохнуть мне надо.

– Подождать придётся, пока машина подъедет.

– Ни дождя, ни снега на улице нет, можно и подождать, отчего не подождать. Мне теперь, спешить некуда, – согласился Монах с сержантом.

В обезьяннике городского отдела милиции рано утром, в воскресный день, Монах оказался один. Когда его доставили, то помощник дежурного, посмотрев на него, решил, что этот благообразный старичок хлопот ему не доставит. Но он ошибся, потому что даже не мог предположить, кого он только что закрыл под замок. Немного полежав на твёрдой, деревянной лавке, Монах стал стонать и звать на помощь. Через металлические прутья решётки помощник дежурного увидел, что старичок лежит на полу, держится рукой за левый бок и корчится от боли. Он по телефону вызвал скорую.

Молоденькая фельдшер скорой сделала Монаху обезболивающий укол и настояла на немедленной транспортировке старичка в районную больницу. Дежурный врач, после осмотра, распорядился поместить Монаха в хирургическое отделение с предварительным диагнозом почечных коликов. В приёмном покое Монаху помогли переодеться в больничную одежду, затем, в сопровождении медицинской сестры, он поднялся на второй этаж, где его поместили в палату номер два хирургического отделения.

– Потерпи, я сейчас капельницу поставлю и тебе будет легче, – погладив Монаха по голове, сказала медицинская сестра.

– Давай, миленькая, только побыстрее, – сказал Монах, продолжая «страдать» от невыносимой боли. Со словами, – сейчас, сейчас, потерпи, – сестра поспешила за капельницей.

Монах с лёгкостью симулировал почечные колики, потому что на самом деле, испытал не раз эту боль. Он хорошо знал через какое время она купируется лекарством, поэтому через час встал с кровати и пошёл прогуляться по больнице, затем лёг спать. На обед его разбудил сосед по палате. Сердобольная пожилая санитарка из своих запасов выделила ему тарелку, кружку и ложку. Когда он вошёл в небольшое помещение столовой, то увидел за столиками несколько человек в больничной одежде, с аппетитом принимающих пишу. Он проголодался и тоже, как голодный зверь, накинулся на еду, но удовольствия от неё не получил, потому что пища, при отсутствии в ней соли, показалась ему совершенно безвкусной, была малокалорийной, и, отвратительно приготовленной.

В одиннадцать вечера в больничной палате, никто не спал. Монах встал с кровати и отправился побродить по больнице. Сестры на посту не оказалось. Он вышел в коридор и спустился к выходу. На вахте, в будке, дежурил тщедушный охранник, пожилого возраста. Монах подошёл к нему.

– Служивый, у тебя, случайно, закурить не будет? Намучался я за несколько дней без табачка, – приветливо улыбаясь, поинтересовался он.

– Почему нет, найдётся. – Охранник, отложив в сторону газету, вышел из своей будки. – Давай в подвал спустимся, на улице уже прохладно. Там тоже курить нельзя, но больные курят и персонал курит. Стаж курильщика у меня большой, попробуй теперь сразу бросить.

– Ты прав, меня тоже кашель мучает, если долго не покурю. – Охранник и Монах спустились в подвал, охранник включил свет, и они прошли вдоль труб в самый его конец, где стояло ведро под окурки и две деревянных лавки.

– Здесь все и курят, – сказал охранник, доставая из кармана куртки сигареты.

– Однако, вентиляция-то неплохая, не дымно, – сказал Монах. Он разминал в пальцах сигарету, не торопясь прикуривать. Курить ему не хотелось. Он с интересом оглядывал помещение подвала.

– Ты, чего не закуриваешь? – Удивился охранник.

– Так огонька у меня тоже нету.

– На, – протянул он зажигалку Монаху. В этот момент в кармане у охранника зазвонил мобильный телефон.

– Старуха, наверное, моя проверяет, всё ли в порядке со мною, у меня недавно инфаркт был, – сказал охранник, доставая из кармана куртки телефон. Он отвернулся от Монаха и стал разговаривать по телефону. Монах из кармана больничной куртки достал петлю из верёвки, которую приготовил заранее, в туалете и накинул её на шею охраннику, затем повернулся к нему спиной, слегка согнулся и приподнял его. Верёвку для петли он прихватил ещё днём в подсобке у уборщицы. Почувствовав, что охранник затих, он выпрямился. Потом, брезгливо морщась, переоделся в его одежду. Она оказалась ему маловатой. – Ничего, потерплю, не век же мне в ней ходить, – успокоил он себя. Затем поднял с пола телефон охранника, положил в карман, а труп охранника спрятал в шкафу со швабрами и вышел из подвала. Зайдя в будку охранника, он одел его куртку, открыл входную дверь ключом, закрыл опять её на ключ, оставив его в замке, и силуэт его фигуры растворился в ночи.

Начальник городского отдела милиции, из обезьянника которого Монаха отправили в больницу, на следующий день, устроил разгон своим подчинённым. – Лодыри и тунеядцы, тупицы и бездельники! Разогнать вас надо всех, к едрене фене. Вам сержант Алёхин доставил Богомолова в отдел. Что вам, ещё надо было?! Так нет, всё равно, из-под самого носа у себя, всё-таки, упустили! – Утром, во время планёрки, доносились крики из его кабинета.

Задержан был Монах в Москве, на Казанском вокзале. Он уверенным шагом, с новыми документами, шёл по перрону на посадку в вагон скорого поезда и, неожиданно, встретился взглядом с мужчиной, стоящим около вагона. Монах узнал его. Капитан Самохин, несмотря на то, что Монах отпустил усы и бороду, тоже узнал его. Монах остановился и оглянулся назад. Заметив, что по перрону приближается милицейский патруль, он медленно опустил на асфальт перрона дорожную сумку. Самохин сделал шаг ему навстречу.

– Не надо, Монах, не делай глупости. – Монах усмехнулся и не стал вынимать пистолет.

– Даже и не надейся, легавый, удовольствие побегать за мною, я тебе не доставлю. Согласись, не солидно как-то, в моём-то возрасте и положении, убегать по перрону от ментов. – К ним подошёл патруль. Самохин достал из кармана своё удостоверение.

Юрий Михайлович вернулся с работы, как всегда, поздно, уставшим и голодным. На место Антона Ивановича пришёл молодой, энергичный управленец и отдалил его от себя. Поэтому он задерживался вечерами на работе, скорее, по привычке. Валентина Михайловна заботливо встретила мужа свежим ужином, но уже не калорийным, как раньше, а лёгким, так как ему недавно поставили диагноз сахарного диабета.

– Ты знаешь, кого я сегодня встретил в поликлинике? – Спросил он у жены с порога.

– Откуда же я могу знать? – Искренне удивилась супруга.

– Антона Ивановича.

– Да ты что?! Ну как он?!

– Он спрашивал про тебя и привет передаёт. Переживает, похудел, даже немного постарел. Обнял меня, чуть не заплакал. Говорит мне. – Ты же знаешь, Юра, всю жизнь я старался только для людей, ничего для себя, и вот, благодарность за это. – Юрий Михайлович прошёл в ванную комнату и вымыл тщательно руки, только затем сел к столу и продолжил.

– А кто, лучше меня может знать, как он старался? Сколько государственного имущества через его руки на сторону ушло. А чьими стараниями строительный бизнес у Краева процветает? Все знают, что Прутков настоящий хозяин этого бизнеса. Одним словом, всё для людей.

– Хватит косточки перемывать Антону Ивановичу. А для кого же он всё это делал, конечно, для людей, а на каждый роток, не накинешь платок. Быть у колодца, да не напиться, такого не бывает, – решительно встала на защиту Пруткова Валентина Михайловна. – Дарье Семёновне-то досталось. Мало того, что внуки без родного отца остались, да тут ещё, такие неприятности у мужа. Как она всё это пережила, бедная?

– Кстати, он меня к себе на работу позвал. Его назначили руководителем дорожного ведомства в регионе.

– Сиди уже на своём месте и прижми хорошенько задницу. Тебе, сколько до пенсии осталось, забыл? Скоро получишь приличную пенсию госслужащего, тогда иди, куда хочешь.

– Я и не собираюсь, никуда из администрации, пока не попросят.

– Вот и правильно. Антону Ивановичу молодой, энергичный помощник нужен, а от тебя сейчас какой толк? С тебя вон, песок уже сыпется.

– Скажешь тоже, песок сыпется. Если бы сыпался, то я бы в гололёд не скользил.

– Много ты, по гололёду-то ходишь? Без машины и шагу уже боишься сделать. А с твоим диабетом, пешком больше ходить надо. Ладно, ужинай.

Пойду отдыхать, сериал начинается. Посуду за собой, не забудь вымыть.

– Не забуду, иди уже, не заставляй мучиться ожиданием других женщин, а то без тебя у телека, могут и не начать показ новой серии, – засмеялся Юрий Михайлович.

Зубов вечером вернулся из командировки, позвонил Курагину и попросил зайти к нему.

– Рассказывай, Дмитрич, какие новости накопились за моё, трёхдневное отсутствие?

– Да особых-то новостей и нет. Хотя постой, есть одна. Прутков теперь руководит в нашем регионе дорожным строительством и ремонтом.

– Прутков?! Не по Сеньке шапка, должен я тебе сказать. Масштаб, слишком мелковат для него. В кресле мэра он привык ворочать большими делами.

– А если он надумает правила игры менять?

– Кто ж ему позволит многовековые традиции нарушать.

– Почему, так думаешь?

– Да потому что, ещё степные кочевники половцы, да печенеги, когда совершали набеги на племена землепашцев русичей, то данью их обкладывали, с тех пор, думаю, и повелось. Только в роли кочевников, теперь чиновники разных мастей выступают как корпоративные, так и государственные.

– Сергеич, не все же чиновники, а только некоторые представители этого племени.

– Вот и хорошо, что не все, а то бы тяжеловато пришлось содержать, такое количество бездельников. Аппетит у них с каждым годом, только улучшается.

– Так ты не плати.

– Я что, по-твоему, камикадзе? Не только без подрядов, но и без штанов можно остаться. Не я придумал эти правила, не мне их и отменять. А дорога у нас – это не дорога в привычном её понимании, это – золотое дно. И чиновник, и подрядчик на ней свои карманы набивают. Так было, есть и будет.

– Что будешь делать, если Прутков отодвинет тебя от кормушки?

– Катастрофа не случится. Технику законсервируем или найдём ей другое применение. На дорожных участках у нас, в основном, гастарбайтеры трудятся, поэтому не вижу особых причин для беспокойства.

– Понятно.

Глава 36

Задержанного в столице Монаха, вскоре, доставили в Еловск и поместили в следственный изолятор. Когда его привели в камеру, то у сидельцев заканчивался обед. Серов, увидев Богомолова, вскочил со своего места.

– С возвращением домой, Монах.

– Не дёргайся, чего подпрыгнул, я не голоден. Впрочем, от чая не откажусь.

– Монах, я уже пахавал. Сейчас я тебе и чай, и место приготовлю. Отдохни с дороги.

– Сидельцы, заметив, как уважительно относится смотрящий по камере, к вновь прибывшему, притихли. Поздно вечером в углу камеры, на койке Монах и Серый тихо разговаривали.

– Малява была, что тебе с Фирсом удалось уйти.

– Фирсу не пофартило, пуля ментовская настигла его.

– Значит, так карта легла.

– Выходит, что так, – вздохнул Монах.

– Тихий в соседней хате парится.

– Где его повязали?

– Молчит, как всегда.

– Он знает много. Сегодня молчит, а завтра запоёт. А запоёт, то кому-то мало не покажется. Реши этот вопрос.

– Было бы сказано. Коротышка и Удав здесь.

– Вот Коротышке и поручи проводить Тихого. Тебе, что шьют?

– Менты следака в вертолёт грузили и шею ему свернули. Хотят на меня эту мокруху повесить. Дохлый номер, я не подписываюсь.

– Ладно, давай спать, притомился я за день.

– Как скажешь.

С утра, только сидельцы собрались почифирить и расположились за столом, как послышался скрежет ключа в замке, затем скрип дверных петель и в камеру вошёл контролёр.

– Богомолов на выход, к тебе адвокат, давай пошевеливайся.

– Мне спешить некуда, а адвокат может и подождать.

– Ты мне поговори ещё. – Через несколько минут Монах сидел напротив своего адвоката.

– Евсеев согласился на сотрудничество со следствием.

– Баба с возу, кобыле легче.

– Думаю, что это будет проблематично. Его держат в отдельной камере.

– Есть много способов на свете превратить важного свидетеля в несуществующего.

– Виктор Николаевич, мероприятия, связанные с такими превращениями, требуют времени на подготовку.

– Я, разве, сказал тебе, что куда-то тороплюсь или, может быть, ограничиваю тебя в затратах?

– Виктор Николаевич, я вполне реально оцениваю последствия твоего ареста, тем более, повода, сомневаться в моей компетенции я тебе, ни разу не давал.

– Это другое дело, но меня сейчас больше беспокоит моя болезнь. Приступ почечных коликов может случится в любой момент. Мне необходимо постоянно иметь при себе сильное обезболивающее.

– Не беспокойся, я сегодня же зайду к врачу и возьму рецепт.

– Займись этим. Чувствую, что оно мне скоро понадобится.

– Слышал я, что Тихий отошёл в мир иной?

– Да, отмучился бедолага. Как жил тихо, так и ушёл по-тихому, во сне. Это всегда так. В первую очередь смерть забирает самых преданных.

– Тебе-то в этой очереди, ещё рано место занимать, – усмехнулся адвокат.

– Кто знает? Фортуна – капризна.

– У тебя, действительно, в доме спрятано десять стволов «ТТ» или искали плохо?

– Да, Фирс приобрёл у какого-то армейского барыги. Но без меня в доме, всё равно, никто и ничего не найдёт.

Через два часа, после визита адвоката, Монаха вызвал на допрос следователь.

– Богомолов, во время операции по твоему задержанию ты, благополучно, вместе с гражданином Фирсовым исчез из своего дома. Лаз, по которому вам удалось беспрепятственно покинуть дом, был обнаружен, чуть позже. В каком месте, ты с ним расстался?

– Не помню, начальник.

– Я могу напомнить. Застрелив Фирсова, ты оставил его труп в гараже, а сам скрылся на машине. Так ведь, дело было?

– С твоей фантазией, начальник, сказки бы детишкам писать, а не уголовников, вроде меня, допрашивать. Мокруху по Фирсу я на себя не возьму. Менты шлёпнули Фирса, а ты на меня списать хочешь?

– Арестованный и находящийся под следствием прапорщик Бойчук утверждает, что именно Фирсову он продал десять пистолетов «ТТ», похищенных им с армейского склада. Тебе известно, где спрятал стволы Фирсов?

– Допустим. Чего ты, от меня хочешь?

– Чего тебе не понятно? Укажи это место.

– И всё?!

– Да. А я закрою глаза, на некоторые эпизоды твоего уголовного дела.

– Мягко стелешь, начальник, как бы потом жёстко спать не пришлось. Надо подумать.

– Конечно, Богомолов, хорошенько подумай, главное не спеши, я тебя не тороплю, секунды две на это у тебя есть. Всё, время пошло, – следователь сильно хлопнул ладонью по столу.

После допроса Монаха прошло два дня. В его дом выехала оперативно следственная группа, чтобы изъять, спрятанные Фирсовым пистолеты. Богомолова вслед за нею, отправили в автозаке. Минут через десять пути, Монах стал стонать и кататься по полу машины, корчась от боли. Молодой конвоир, нарушив инструкцию, снял замок и вошёл к нему. – Что случилось? – Нагнувшись к Монаху, сочувственно поинтересовался он. Монах, мгновенно, сжал голову конвоира руками, которые были в наручниках и упёрся ногами ему в живот, приподнял его и, роняя конвоира на пол, сломал ему основание черепа. Достав из кармана мёртвого конвоира ключи, он освободился от наручников и нажал тревожную кнопку. Автозак начал тормозить и остановился. Конвоир, сидевший в кабине, вышел, открыл дверь и сразу же упал, сражённый очередью из автомата. Монах, выпрыгнув из автозака, на глазах нескольких напуганных прохожих, застрелил водителя, потом сел в чёрную иномарку, которая тут же скрылась.

– С прибытием на волю, Монах. Вижу, что фортуна очередной раз улыбнулась тебе. Любит она тех, кто на риск способен. – Обняв Монаха, и, похлопав его по спине, сказал Саблин, криминальный авторитет по кличке Штык.

– Как всё прошло?

– Как по маслу. Конвойный, как только машина тронулась, сразу же уткнулся в свою звонилку и отключился от адекватного восприятия внешней среды, затем повёлся на мой старый трюк. Машина с твоим человеком следовала по пятам. Спасибо, Штык. Думаю, что без твоего содействия, ничего бы не получилось.

– Ладно, сейчас это уже не важно. Я вот, что думаю. Нельзя тебе долго в городе оставаться. Теперь, менты не успокоятся до тех пор, пока тебя не повяжут. Имеется у меня одна мыслишка, как тебе можно, без особых заморочек, город покинуть.

– Оденешь на меня шапку невидимку и отправишь попутным транспортом?

– Я не сказочник, обойдёмся без шапки. У меня реальная задумка.

– Коньяк в этом доме есть?

– Сейчас принесу, – Штык вышел из комнаты и вернулся с бутылкой в руке. – Я знал, чего ты первым делом захочешь.

– Может быть, я сначала душ приму, а потом делишки перетрём?

– Как знаешь. Халат и чистое бельё найдёшь в ванной, бритву тоже.

– А говоришь не сказочник, да ты Штык, просто, волшебник.

Пока Монах в ванной комнате приводил себя в порядок, Штык сварил пельмени, вымыл под краном и положил в вазу несколько яблок, открыл банку тушёнки, нарезал хлеба, колбасы и круто заварил чай.

– Ну, как? – Спросил он Монаха, посвятив его, в свой план.

– Можно рискнуть.

– В таком случае, через три дня и тронешься в путь.

– У меня в городе дельце есть одно, незавершённое. Долг хочу вернуть.

– Это тому, кто держал тебя несколько дней у себя в подвале? Твой долг и я могу вернуть.

– Этот долг я должен вернуть сам.

– Не советую. Завтра бумажками с твоей физиономией, будет обклеен весь город.

– Советовать всегда легче, чем делать. Не вмешивайся, это касается только меня. Узнай не съехал ли Курагин с дачи. У меня есть информация, что он обитает на ней до самой глубокой осени.

– Не проблема.

Мурзин позвонил Курагину и попросил его подъехать в отдел. Как только Курагин вошёл к нему в кабинет и сел за стол, Мурзин положил перед ним тонкую папку.

– Ознакомься.

– Что это?

– Краткая биография Богомолова.

– Меня не интересует.

– Напрасно. Он вчера, убив трёх конвойных, сбежал из автозака. Возможно, прежде, чем покинуть город, захочет навестить тебя. Ты должен быть готов к этому. Поставить людей, чтобы они ждали его у тебя на даче, у меня нет возможности.

– Спасибо, Виктор Иванович, за предупреждение, а Монаха мне лучше встретить самому, тем более супруга гостит у дочки.

– Если заявится, только встретишь, не более того.

– Разумеется. Меня ведь отчётностью, никто не обременяет.

Через три дня, после побега Монаха из автозака, поздно вечером, Штык подогнал к дому, в котором его прятал, белую иномарку, за рулём которой сидел сам.

– Дачный посёлок судейских работников хорошо охраняется, – сказал он Монаху, когда тот сел в машину.

– Я не собираюсь, брать его штурмом. Высадишь меня, не доезжая до него метров пятьсот.

– Сколько времени тебя ждать?

– Ждать не надо. Съездишь к адвокату и заберёшь у него лекарство для меня, затем подберёшь меня на дороге.

– Видно крепко засела в тебе эта заноза.

– Я покидаю этот город навсегда и хочу, чтобы приятные воспоминания, о некоторых эпизодах жизни в нём, согревали мою душу в трудную минуту.

– Красиво сказал. Точняк, бумагу пачкаешь стишками.

– Мимо, Штык, в юности я мечтал стать богомазом.

– Что за ремесло?

– Богомаз, он иконы пишет. У меня, между прочим, неплохо получалось. В деревне, в которой мы жили с младшей сестричкой, на иждивении у родной бабки, был мужской монастырь, а при нём иконописная мастерская. Я туда ходил заниматься живописью.

– Чего же не стал?

– Наверное потому, что так карта легла. Но тяга к прекрасному, в душе моей, видимо, ещё угасла не совсем. Чего стоишь, поехали.

К даче Курагина Монах подобрался, незамеченным охраной. Он знал её расположение и поэтому, когда проник через дыру в заборе, на территорию дачного комплекса, то быстро оказался рядом с ней. Он легко перемахнул через невысокий забор, огляделся и заметил, что внизу, на первом этаже, в одном из окон горит свет. Он постучал в это окно и, притаившись за деревом, стал ждать. Через минуту на веранде загорелся свет и на крыльцо вышел Курагин.

– Кто здесь? – Направляя луч фонарика в темноту, настороженно, поинтересовался он.

– Это я, начальник. Вот, зашёл долг вернуть.

– Проходи в дом. Чего ты, там притаился? – Усмехнулся Курагин. Монах вышел из-за дерева и, сделав несколько шагов, оказался рядом с Курагиным, в правой руке он держал заточку. Но, вдруг, его голову расколола пополам острая боль и он, упав на землю, потерял сознание. Иванов, чтобы не оставить следы своих пальцев, с помощью носового платка, поднял заточку и отдал Курагину.

– Куда его, Анатолий Дмитриевич?

– Давай на веранду. – Иванов взял Монаха за воротник куртки и потащил по земле к дому. Затащив Монаха на веранду, он опустил его в плетёное кресло качалку, оно сильно наклонилось, но тело Монаха в нём удержалось. Анохин одел на руки Монаха наручники.

– Виктор, позвони в милицию, пусть забирают, – сказал Курагин Анохину.

Глава 37

Через некоторое время, Монах подал слабый голос.

– Ждал меня, начальник? Предупредили тебя.

– Мир не без добрых людей. Вот если бы ты мог прощать, то жил бы гораздо спокойнее и правильно. Тогда, может быть, сейчас, и не угодил в ловушку, как ночной хищник.

– Ты мне ещё посоветуй другую щёку подставлять. Прощать не в моих правилах, а не мстят, только слабые и трусливые.

– Существует мнение, что умный не будет тратить время и силы на месть.

– Выходит, что я не такой умный, начальник.

– Зверь ты свирепый и кровожадный. Три дня назад, ты лишил трёх маленьких детей отцов, а трёх женщин мужей. Зачем?

– Начальник, согласись, было бы глупо на моём месте, не воспользоваться удобным случаем.

– Для тебя, может быть, и удобный, потому что ты привык жить по другим законам.

– Говорят, привычка – вторая натура. С волками жить, по волчьи выть. В стае, только первое время немного не по себе, а потом привыкаешь. Жизнь жестока. Чуть расслабился, и нет тебя. Сожрали слабенького.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Снял грех с души.

– Чего-то я не догоняю, начальник.

– Что тебе не понятно? Ты только что, под покровом тёмной ночи, крадучись, проник на территорию моей дачи с целью убить меня. А я не хочу быть убитым тобою, как бы это, не показалось тебе странным. Тем более, хочу быть уверенным, что ты это больше не повторишь. – Сказав это, Курагин достал из наплечной кобуры пистолет и дослал патрон в патронник.

– Начальник, тебя что, вальтануло? – Побледнев, закричал Монах. – Ты, чего себе позволяешь? Да тебя, за такой, вопиющий беспредел, как пить дать посадят!

– Значит, всё-таки, ведаешь, что такое страх, – усмехнулся Курагин и убрал пистолет. – Не так уж ты и крут. – Монах молчал, уставившись напряжённым взглядом на Курагина и тяжело дышал. Трое конвойных, прибывших за ним, зашли на веранду.

– Где, этот гондурас, – рявкнул один из них, прапорщик огромного роста так, что мирно дремавшая, до его прихода кошка, испуганно сиганула с диванчика. Двое других, не теряя время, подняли за руки с кресла качалки Богомолова и вывели.

Иванов стоял на крыльце и наблюдал, как Монаха сажают в автозак. На крыльцо вышел Анохин.

– Наблюдаешь за возвращением блудного сына в отчий дом?

– Точнее, за его принудительным возвращением, под усиленным конвоем.

Интересно, надеется этот сынуля, смыться из отчего дома ещё раз?

– Спросил бы сам у него, возможно, он и посвятил бы тебя в свои творческие гастрольные планы. А так, кто же знает?

– А я знаю, как бы он ответил. – В это время на крыльцо вышел Курагин, а Иванов, подражая голосу Богомолова, произнёс.

– А это, как карта ляжет, начальник. – Курагин и Анохин рассмеялись.

– Почему-то, кажется мне, что живым Монах, до следственного изолятора, не доедет, – перестав смеяться, сказал Анохин.

– Плохо, пожизненное для него, было бы, более справедливой мерой наказания, – сказал Курагин.

Прапорщик, водитель автозака, выехав из дачного посёлка, и немного проехав по главной дороге, стал сбавлять скорость и включил сигнал правого поворота, чтобы остановиться. Заметив это, сидящий в кабине офицер, достал пистолет из кобуры.

– Только попробуй остановить машину, – сказал он водителю и положил руку с пистолетом себе на колено.

– Мы его пристрелим, при попытке к бегству, нам за это, ничего не будет. Эта гнида трёх наших товарищей на тот свет отправила. – Офицер погонял желваки на скулах, затем сказал.

– Я не позволю вам нарушать должностные обязанности, как бы вам этого не хотелось. Я не палач, тем более не убийца. Ваши товарищи погибли от руки Монаха, потому что грубо нарушили инструкцию по перевозке заключённых. Ненависть к офицеру захлестнула душу прапорщика, но он промолчал и резко надавил на педаль газа, затем выключил сигнал поворота и проехал мимо, одиноко стоящей на обочине, белой иномарки. Из неё вышел Штык и положил автомат в багажник.

– Жаль, что не остановились. Монаху могло подфартить ещё раз. Похоже, что с кичи ему теперь, не соскочить. Хорошо хоть успел передать мне кассу общака, – отъезжая с обочины, подумал Штык.

Антон Иванович попросил секретаря узнать номер телефона Беркутова Владимира Михайловича, так как его визитку он оставил на прежнем месте работы. Через десять минут секретарь молча положила ему на стол листочек, с записанным номером телефона.

– Приветствую, Владимир Михайлович, Прутков беспокоит. А, узнал. Ты, не мог бы, сейчас ко мне подъехать? Подъедешь, хорошо. Только у меня другой адрес, теперь. Запиши. Так запомнишь. – Прутков назвал адрес.

– Хорошо, жду. – Через тридцать минут Беркутов зашёл в кабинет Пруткова.

– На новом-то месте, наверное, гораздо спокойнее работается? – Спросил он у Антона Ивановича, пожимая ему руку.

– Как сказать. Что на старом, что на новом работать надо, поэтому не вижу большой разницы.

– Что случилось у Вас?

– В этот раз не у меня, а у моей знакомой. Её обокрали. Вынесли из квартиры значительную сумму денег и дорогие женские украшения.

– Это не по нашей части. Этим занимается милиция.

– Правильно, милиция занимается, но я хочу, чтобы и ты поработал со своим напарником. Ну что, возьмёшься?

– Посмотрим. Надо потерпевшую опросить.

– Опроси, какие проблемы. Кстати, я её уже предупредил о том, что к ней придёт частный детектив, то есть ты. Адрес назвать?

– Раз уж я здесь, называйте.

Беркутов позвонил Зайцеву и попросил его подъехать по адресу, который ему дал Прутков. Когда он подъехал, они поднялись в квартиру Шубиной. Катя встретила их улыбкой, предложив на выбор чай или кофе и пригласила в комнату.

– Когда пошли провожать подругу, Вы сдали квартиру на охранную сигнализацию? – Спросил Беркутов.

– Нет.

– Почему?

– Я выходила ненадолго и подумала, что за это время, ничего не случится.

– Кто монтировал охранную сигнализацию?

– Квартиру сдаю на сигнализацию на пульт вневедомственной охраны, а кто монтировал не знаю.

– Понятно. – Задав ещё несколько вопросов и попрощавшись, детективы покинули квартиру Шубиной. Энтузиазма на их лицах заметно не было.

– Бесполезно искать чёрную кошку в тёмной комнате, – сказал Зайцев.

– И с этим, трудно не согласиться, – ответил ему Беркутов.

Прошёл месяц с тех пор, как Павел Погодин обокрал свою соседку, актрису Шубину. И он решил, что пришло время начинать пользоваться украденным. Но его беспокоило, что в квартире Шубиной осталось оборудование, установленное им незаконно. В один из вечеров, понаблюдав за ней, он дождался, когда Катя уйдёт в магазин, потому что точно знал, что её долго не будет. Он со своего компьютера в её квартире отключил датчики движения, снял с охранной сигнализации, взял сумку с инструментами, через балконы забрался к ней и включил из её квартиры, только внешний контур сигнализации. Но Шубина неожиданно вернулась, за забытым телефоном. С порога её насторожил звук работающего телевизора, тем более, она хорошо помнила, что, уходя, выключила его. Катя достала из сумочки травматический пистолет, который ей подарил Алексей, загнала тихонько патрон в патронник и заглянула в комнату.

– Ты, чего тут делаешь? – Закричала она, увидев соседа, стоящим на стремянке в углу комнаты.

– А ты, чего так рано вернулась? – Улыбаясь, как ни в чём не бывало, поинтересовался Погодин.

– Стой на месте и не двигайся, – закричала Катя, – я сейчас в милицию позвоню.

– Не смеши людей, у меня есть допуск, как у монтёра, в твою квартиру.

– Вот милиция пусть и проверит это, – не опуская, направленный на Погодина пистолет, решительно заявила Катя.

– Дура, опусти пистолет ты, что не знаешь, что раз в году даже палка стреляет, – сказав это, Павел спрыгнул со стремянки на пол. Катя вздрогнула и нажала на спусковой крючок пистолета три раза. Все три резиновые пули достигли своей цели. Павел рухнул на пол, как подкошенный. Скорчившись, и, прижав ладони рук к животу, он застонал от боли. Катя заметила, что сквозь пальцы у него выступила кровь.

– Лежи, гад, и не двигайся, а то пристрелю, – пригрозила ему Катя и кнопкой быстрого вызова на телефоне, набрала номер детектива Зайцева. – Я, кажется, вора поймала, – взволнованно, сказала она в трубку.

– Он где? – Спокойно, поинтересовался Зайцев.

– Лежит на полу у меня в квартире и корчится от боли. Я его ранила из травматического пистолета.

– Не спускай с него глаз, я сейчас приеду. В скорую, милицию и прокуратуру я позвоню сам. Поняла?

– Да, но только приезжай быстрее, я его боюсь. – Первым и очень быстро приехал наряд милиции, за ним приехала скорая, затем дежурный помощник прокурора одновременно с Зайцевым. Один из милиционеров оказал Погодину первую медицинскую помощь, затем его, под конвоем, скорая увезла в больницу. Помощник прокурора, сняв с Кати письменное объяснение, тоже уехал. Засобирался уходить и Зайцев.

– Раз воришка попался, то мне здесь больше делать нечего. А тебе, Шубина, советую сдавать квартиру на охранную сигнализацию даже, когда выносишь мусор из квартиры. Так будет надёжнее.

– Слушай, детектив, побудь ещё немного. Что-то жутковато мне в этой квартире одной оставаться. – Зайцев окинул её критическим взглядом, остался доволен, затем сказал.

– Шубина, я холостяк, могу и остаться, если ужином накормишь.

– Детектив, ужин это, как раз и не проблема.

Погодин дал признательные показания на первом допросе. Спрятанные им в собственном гараже, деньги и драгоценности были изъяты следственными органами и через некоторое время, после соблюдения необходимых юридических формальностей, возвращены Кате. Она думала, что её радости не будет конца. – Боже, выходит, что ты есть, всё-таки, на свете, – тихо сказала она, когда в милиции ей всё вернули.

Катя из отдела милиции отправилась в банк и положила деньги и драгоценности в арендованную ячейку. Решив навестить маму, она из банка заехала в транспортное агентство и купила билет на самолёт. Пожив у мамы, две недели и, пообещав ей ровно через полгода переехать к ней жить насовсем, она вернулась в Еловск и из аэропорта позвонила подруге.

– Катя, тебя не узнать. Всего-то две недели на юге провела, а как похорошела. Вот что значит свежий воздух! – Прямо с порога позавидовала ей подруга.

– Какой свежий воздух, там труб, смердящих ещё больше, чем у нас.

– Кислорода-то, всё равно, больше.

– Не знаю, не замеряла. Я кое-что из домашних продуктов привезла, пошли на кухню.

Подруги, сев за стол, увлеклись едой и разговорами и незаметно проговорили часа два. Перед самым уходом Наташа, вдруг, вспомнила.

– Катя, я тебе самое главное-то и не сказала. Твоего папика, бывшего мэра, больше нет в живых, – на одном дыхании, выпалила, как из ружья, Наталья.

– Как?! – Прижав руки к груди, воскликнула Катя.

– В газете официально напечатали, что скончался скоропостижно. На самом деле, люди говорят, что яд принял. Вроде как, онкологию у нег обнаружили.

Написал в предсмертной записке, что не хочет мучить жену, своим медленным уходом.

– А ты знаешь, такой поступок мог совершить, только сильный человек. А он был сильным, это на него похоже.

Глава 38

Проводив подругу, Катя прошла в комнату и, в задумчивости, присела на диван. Жалость к самой себе навалилась на неё и прижала до невыносимой душевной боли. Разве о такой жизни мечтала она, когда несколько лет тому назад, послушав совета Наташи, своей подруги, переехала жить в этот город, оставив, своего маленького сына у матери. Позади была учёба в театральном институте, неудачное замужество, рождение сына, жизнь, почти в нищете. Решив распрощаться с карьерой актрисы, опять же по совету подруги, Катя устроилась в нефтяную компанию офис менеджером. Её привлекательная внешность блондинки, идеальная фигура, вполне естественно, не оставили равнодушным генерального директора компании, разменявшего седьмой десяток. Через некоторое время, он стал оказывать ей знаки внимания, одаривая её, по поводу и без повода, роскошными букетами роз и коробками дорогих конфет. Катя, нисколько не смущаясь, охотно принимала от него эти подарки. Внимание к её скромной персоне немолодого, богатого мужчины, ей импонировало, но она, никогда не рассматривала его серьёзно.

Проработав в фирме два месяца, она поняла, что именно эта работа ей подходит. Её рабочий день всегда начинался с того, что она с утра, с блокнотом в руке, заходила в кабинет к директору. Однажды, он сказал ей:

– Закажи два билета на самолёт, один на моё имя, другой на своё и забронируй два места в гостинице. В среду полетишь со мною в столицу. Да, в бухгалтерии возьми копию балансового отчёта за полугодие, я скажу, чтобы главный бухгалтер подготовила. – Катя, как всегда, спокойно выслушала директора и, без лишних вопросов, выполнила его поручение.

Отдельный номер в столичной гостинице, поразил её воображение своим комфортом. Ей, ни разу в жизни, не приходилось жить, в таких роскошных условиях. Геннадий Иванович, так звали директора, с утра, вручив ей кредитную карточку, со словами, – на ней твои командировочные, я буду только к вечеру, – отправился по своим делам.

Катя целый день, когда на метро, когда на такси ездила по столичным магазинам и к вечеру, с ужасом обнаружила, что потратила на себя, первый раз в жизни, такую огромную сумму денег, сто двадцать тысяч рублей. Вечером Геннадий Иванович пригласил её в ресторан. За ужином, в ресторане она достала кредитку из сумочки и положила её перед директором.

– Ты что, уже опустошила её? – Удивился он.

– Нет.

– Я же сказал тебе, что можешь потратить всё, это твои командировочные.

Неизвестно, когда ещё у тебя будет такая возможность, посетить столичные магазины.

– Спасибо, – поблагодарила Катя директора и убрала кредитку в сумочку, а сама подумала, – какой забавный старикашка.

– На завтра тебе хватит или пополнить?

– Думаю, что хватит, – обрадованно, засмеялась Катя. Необыкновенная щедрость директора её поразила. После ресторана, «забавный старикашка» зашёл в её номер, и она позволила ему, остаться на ночь. Начиная с этой ночи, их любовные отношения длились около двух лет.

Как-то, в один из дней, когда генеральный директор отсутствовал, с утра в приёмную зашла яркой внешности, средних лет женщина и стала молча разглядывать её. Катя сразу догадалась кто это.

– Вы, что-то хотите? – Спокойно, спросила Катя.

– Да, хочу посмотреть, на кого меня променял, мой старый козёл.

– Я Вас не понимаю. Вы, о чём?

– Не прикидывайся божьей овечкой, всё-то ты прекрасно поняла. Шиш ты получишь его, стерва. Заявление напиши и убирайся, а то вылетишь с волчьим билетом и на работу в городе тебя, никуда не возьмут!

– Сама смотри не вылети! Тоже мне, принцесса! – Катя выбежала из приёмной, сильно хлопнув дверью. Когда она, успокоившись, вернулась, то жены директора в приёмной не было. С этого дня Геннадий Иванович на работе больше не появлялся, а через два дня Катя узнала, что он с инфарктом попал в больницу.

На место генерального директора из столицы прибыл его старший сын. В первый рабочий день, с утра, он вызвал в свой кабинет Катю.

– Поймите меня правильно, лично я, против Вас, ничего не имею, но жена отца, – он замолчал, подбирая нужные слова.

– Не надо, ничего объяснять, – пришла ему на помощь Катя и присев за стол, написала заявление об увольнении. Затем вернулась в приёмную, оделась, открыла сейф, достала из него внушительный бумажный пакет с деньгами и металлическую коробочку из-под чая, в которой лежали её драгоценности, закрыла сейф, оставив ключ в замке и ушла. Через несколько дней, придя в бухгалтерию за расчётом, она узнала, что Геннадия Ивановича жена увезла на лечение в Израиль. – Конечно, был бы он, хоть немного моложе, – подумала она, – я бы ещё поборолась за своё счастье, родив ребёнка от него, но у меня уже подрастает один и живёт с бабушкой, без родительской любви и заботы, а вновь плодить безотцовщину и нищету не хочу.

– Напрасно ты уступила такого мужика этой швабре. Я бы на твоём месте, отшила её, – решительно заявила Наталья, узнав от Кати о случившемся.

– Она не швабра, а его законная жена, с которой он прожил восемь лет и у них есть общий ребёнок.

– Ладно, не переживай, я поговорю с художественным руководителем, может возьмёт тебя в театр. Со служебной квартиры тебя уже попросили?

– Пока нет, но скоро, думаю, попросят.

– Поживёшь первое время у нас, места хватит, мой, всё равно, постоянно в командировках торчит, а там, что-нибудь придумаем.

– Спасибо, Наташа.

– Да ладно, подруга, главное не унывай. Давай, собирай свои вещички, а я вызываю такси и ко мне. Мой вчера на две недели, опять улетел. Терплю я его командировки, только из-за хорошего заработка. А то бы давно он у меня дома сидел.

– Под своей юбкой спрятала бы? Напрасно. С добившимся успеха мужчиной, женщине легче живётся.

– Если не сбежит к другой.

– Но это, уже от женщины зависит. Вообще-то, мужчина предпочитает, чтобы рядом с ним была слабая женщина. В слабости наша сила.

– По мне, так лучше, быть сильной, главное, чтобы мужик не догадывался об этом. Дай мне вторую сумку, я тебе помогу, такси уже ждёт, нам надо поторопиться. Ну и барахла ты накопила, – взяв сумку в руку, удивилась подруга. – И куда тебе столько?

– Буду замуж выходить, пригодится, – засмеялась Катя.

С Алексеем Прутковым у неё было всё иначе. Она его боготворила и забыла про себя. Красивый, высокий, сильный, мужественный, щедрый. Ей даже, никогда и в голову не приходило увести его из семьи, от жены и детей. Она стала жить, только для него. Но её женское счастье с Алексеем продлилось не долго, всего два года, но каких! Эти два года, были до краёв, наполнены страстью и любовью.

Пруткова старшего она решила сама заманить в свои сети, потому что он был богатым и у неё получилось, но теперь и его не стало. – Всё, хватит, сыта я Севером по самое горло. – Катя решительно встала с дивана. – Завтра же куплю билет на самолёт и к маме. Денег нам на первое время хватит, а там видно будет. Вовку нельзя больше с бабушкой оставлять, скоро совсем от рук отобьётся. Приняв решение, Катя легла спать. Проспала она долго и проснулась на следующий день, лишь в десять часов утра, в совершенно другом настроении и с другими мыслями. Самая главная была о том, что её Вовке нужен отец, поэтому возвращаться к маме без надёжного мужчины, не было смысла. Катя встала с постели, сварила кофе, затем взяла телефон и позвонила детективу.

– Зайчик, ты где планируешь сегодня обедать?

– У меня дома в холодильнике, кажется, пельмени есть.

– Они тебе ещё не надоели?

– Не надоели, потому что в рационе холостяка пельмени, это основной продукт питания. Шубина, мне свобода дороже.

– Глупый, можешь не беспокоиться, я на твою свободу не посягаю. Но, если хочешь вкусно поесть, то приезжай, так и быть, накормлю.

– Спасибо, если время будет, то заеду.

– Благодарить меня, детектив, будешь потом.

Лена после работы забрала детей из садика и гуляла с ними в детском парке. Почувствовав усталость в ногах, присела на скамейку. Прямо перед нею шалун, осенний ветер, закружил опавшую листву на дорожке, собрал в кучку, затем переместил эту кучку немного в сторону и вновь развеял. Неожиданно подошёл Виктор и присел рядом.

– А ты, как здесь оказался?! – Удивилась Лена. – Ты же должен быть ещё на работе.

– В командировку ночью уезжаю, поэтому раньше с работы уехал.

– Тогда, может быть, домой? Дети уже нагулялись.

– Поехали. К Дарье Семёновне будем заезжать?

– Нет. Я вчера заезжала.

– Как она?

– Переживает. Сказала мне, что каждый день утром и вечером, молиться за упокой души Антона Ивановича и мечтает о том, что когда внук Антон вырастет, то будет таким же красивым, добрым и умным, как и его дедушка. Выглядит хорошо. Врач сказал ей, что онкологию у Антона Ивановича, мог спровоцировать длительный стресс.

– Вполне возможно.

– Но ведь он, таким спокойным всегда был.

– Внешне да, а внутри себя не обязательно.

– Правильно врачи говорят, что все болезни на нервной почве.

– Об этом уже давно известно.

Юрий Михайлович в пятницу рано вернулся домой с работы.

– Юра, ты не заболел? – Забеспокоилась жена.

– Валюша, я здоров, как никогда. А со следующего понедельника я на работу не пойду. Всё, отработал. На пенсию меня отправил новый мэр.

– Как на пенсию, ты же планировал ещё поработать?

– Мало ли чего я планировал, мэру виднее, он мыслит креативно, не то что я.

Представляешь, даже не проводили торжественно, как раньше бывало, при Антоне. Утром прошёл мимо меня, еле поздоровался кивком головы, а через час зашёл ко мне начальник канцелярии и объявил: всё, Михалыч, пришло твоё время, собирай свои вещички, я уже приказ подготовил на другого работника. Разве, так поступают с людьми?

– Не принимай близко к сердцу. Тебе вредно волноваться. Я сейчас на стол накрою, и мы с тобою праздник устроим. Хочешь, подругу позову?

– Зови свою Людмилу, мать, а я Василию позвоню, пусть с супругой подходят, пировать будем до самого утра.

– Юра, а правду люди говорят, что новый мэр очень строгий, порядок любит?

– Порядок любит, это правда, но уж больно прагматичный он. – Юрий Михайлович прошёл в комнату и сел на диван напротив телевизора, в надежде отвлечься от грустных мыслей. – При всех недостатках Антона, он, всё-таки, человечным был, – вздохнув, помянул он добрым словам Пруткова, взял телефон и набрал номер своего приятеля, Василия.

Зубов позвонил Курагину и попросил зайти.

– Хочу от дел отойти, – сказал он Курагину, как только тот сел в кресло, напротив.

– Устал? На отдых потянуло?

– Пришло моё время, пора.

– Поближе к дочке переедешь жить, во Францию?

– Нет. Хочу поселиться в родной деревне.

– Неужели, жива ещё твоя деревенька?

– Повезло ей, пока жива. Я на месте старенького, родительского, новый, просторный, в двух уровнях, из брёвен дом поставил, платину соорудил, пруд почистил. Готовлюсь потихонечку к переезду. У меня к тебе просьба есть. Как я только уйду с поста генерального, ты, хотя бы годик ещё поработай. Помоги Ильину, да и замену себе достойную подбери.

– Ты его планируешь совету директоров предложить?

– Не только. Я с ним говорил. Ему по карману сейчас, выкупить контрольный пакет акций. Я не против, если именно он, выкупит его у меня.

– Годик, пожалуй, ещё поработаю. По внукам не скучаешь?

– Скучаю, но сам не поеду. Пусть, они ко мне приезжают.

– Не жалеешь, что наследником своего дела в своё время не обзавёлся?

– Нисколько. У меня дочка умница, она меня радует. Любимым делом занимается. Знаешь, какими она владеет виноградниками во Франции!? О-о! Любой винодел позавидует! А вина, какие делает!? Уже не одну награду на международных выставках получили! – Зубов ненадолго замолчал, потом опять заговорил.

– Я ведь, никогда не стремился стать богатым, так получилось. Деньги мне всегда нужны были, только для дела и, никогда не были самоцелью для меня.

– Не хотел, но разбогател, не парадокс ли это?

– Не парадокс. Богатство на меня с неба не свалилось. Я, как конь, пахал всю жизнь. А на Север приехал, сразу после института, газопровод строить. – Зубов озабоченно, посмотрел на часы.

– Однако, засиделись мы с тобою что-то, пора бы нам и по домам. Старушка моя уже волнуется, наверное.

– Пора, значит пора, – Курагин первым поднялся с кресла. – Передавай супруге привет. Вкуснее и ароматнее клубничного варенья, чем у неё я ещё не пробовал.

– Передам. Думаю, что она будет довольна. Я-то сладкого не ем. Избыточный сахар у меня в крови обнаружили.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg