«Прощание по-английски»

Прощание по-английски (fb2) - Прощание по-английски (Телохранитель Евгения Охотникова) 926K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Марина Серова

Марина Серова Прощание по-английски

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

* * *

Их было много — больше десятка клыкастых тварей, хрипящих в темноте. Иногда он видел, как светятся их глаза. Твари больше не выслеживали жертву — зачем, он и так был загнан в ловушку. Человек мог только слепо шарить руками в темноте, а они превосходно ориентировались по запаху.

На мгновение человек закрыл глаза. Он прислушивался и втягивал воздух ноздрями, стараясь без помощи зрения понять, где находятся его враги, но ничего особенного не почувствовал — только затхлый запах старого дома и свежий — осенней листвы. Какие-то шорохи и стуки доносились из темноты, но что это означало, понять он не мог. Чувствуя себя чрезвычайно глупо, человек открыл глаза — бархатная темнота без проблеска света.

Человек прижал руки к вискам. Голова болела так, что, казалось, вот-вот разлетится на куски. Человек не привык так долго бегать. Зачем им понадобилось так жестоко расправляться с ним? Ну да, он виноват. Он знал, что рано или поздно его вычислят. Но после этого должен был последовать неприятный разговор в кабинете с глазу на глаз с Хозяином, а вовсе не ЭТО…

Что-то мягкое коснулось его ноги. Человек почувствовал, что еще секунда — и сердце остановится. Оно трепыхалось, как мышь в когтях у кошки.

Внезапно беглец втянул носом воздух и замер. Здесь кто-то был — еще один человек притаился в темноте. Клыкастые мерзкие твари не пользуются парфюмом «Мажи нуар».

Все дальнейшее произошло одновременно.

— Я больше не буду! — совсем по-детски сказал беглец.

— Фас, дорогие мои! — сказал невидимый в темноте.

Клыкастые твари послушались беспрекословно — они разом выпрыгнули из темноты и бросились на него.

И вспыхнул свет.

Глава 1

Туман стелился низко, закручивался в спирали, обтекал древесные стволы, выступавшие из призрачной мути. Земли видно не было. Совсем. И оттого казалось, что ступаешь не по ковру из сосновых иголок, мягко пружинящему под ногами, а по киселю. Молочные реки, кисельные берега — ну точно, как в сказке…

Откуда-то слева донесся четкий топот лошадиных копыт — в отличие от нас, лошадь ступала по чему-то вполне материальному.

Я повернулась к спутнице. Лицо девушки было едва различимо в тумане, и сама Виолетта казалась сейчас не британской студенткой, а русалкой, мавкой, лесной царевной, владычицей народа эльфов. Особенно способствовал этому венок из кленовых листьев — в тумане он казался короной.

— Это папа! Наконец-то! — воскликнула девушка и схватила меня за руку.

Цокот копыт стих неподалеку от нас. Туман глушил звуки, и было непонятно, куда подевались лошадь со всадником.

— А давайте спрячемся! — глядя на меня черными, как у бурундучка, глазами, предложила Виолетта. — Он нас еще долго не найдет.

Ну, все! Мне это надоело. Я встала в четыре утра и приехала в такую даль не для того, чтобы шариться по лесам.

Я высвободила руку, поднесла ладони рупором ко рту и позвала:

— Сергей Вениаминович!

В двух шагах от нас из белой пелены высунулась лошадиная морда и тихонько заржала.

— Ну вот, вы все испортили! — разочарованно протянула Виолетта. — Пап, мы здесь!

Из тумана выступила высоченная белая лошадь.

— Виола, опять твои проказы! Зачем ты потащила Евгению Максимовну в лес?! Вы вполне могли подождать меня в конторе! — раздался недовольный голос, и наконец я увидела всадника.

— Доброе утро, Сергей Вениаминович! — поздоровалась я.

Всадник благосклонно кивнул с высоты. Виолетта затараторила:

— В конторе неудобно. Там с самого утра ошивается этот твой Урия Хип! Все ходит, смотрит, вынюхивает чего-то.

— Виола, не смей его так называть! — в голосе всадника зазвенела сталь, и своевольная дочь прикусила язычок.

В этот момент из тумана донесся протяжный вой. Честно сказать, я почувствовала себя крайне неуютно. Белая лошадь была со мной солидарна — она всхрапнула и попятилась.

— Спокойно, Цезарь, спокойно! — всадник погладил шею животного.

— Это наши волки! — как ни в чем не бывало пояснила Виолетта.

— У вас тут водятся волки? — удивилась я. — Что, прямо на территории поместья?

Виола захихикала. Видимо, волки были гордостью хозяев и неисчерпаемой темой для разговоров.

— Они ручные. Ну, не совсем ручные, но содержатся в вольере. Сейчас их двенадцать.

— В вольере? А, понятно.

Отец и дочь обменялись взглядами. Виола вздохнула и сказала довольно уныло:

— Наверное, нам все-таки лучше пройти в контору.

Сергей Вениаминович ждать нас не стал — он тронул поводья и растворился в тумане вместе с конем.

Солнце вставало за лесом и постепенно разгоняло туман. Вот из белой пелены выступили громадный дом с черепичной крышей, оранжерея и какие-то постройки. К тому моменту, когда мы дошли до «конторы» — одноэтажного здания из цельных бревен, — туман рассеялся окончательно, и ничто не мешало мне рассмотреть в деталях загородное поместье Сергея Шишкина, миллионера и мецената. В нашем провинциальном Тарасове немного найдется людей, которые могли бы посоревноваться с этим человеком и размером состояния, и перспективами на будущее. Правда, от политики Шишкин всегда держался в стороне и не пытался конвертировать деньги во власть. Ну да по нашим временам оно даже и к лучшему. Зато миллионер дружил с кем надо. В тот единственный раз, когда я встречалась с Сергеем Шишкиным, третьим в нашей компании был губернатор.

Враг у Сергея Вениаминовича был только один. Зато какой! Это был как раз тот случай, когда, как говорится, «меняю количество на качество». Шишкин долго и упорно враждовал со столичным банкиром Олегом Крашенинниковым. За спиной длинную фамилию этого человека обычно сокращали до удобного Краш, что вполне отражало и характер москвича, и привычки как в деловой сфере, так и в личной жизни. Разумеется, никто, кроме Сергея Шишкина, не осмеливался так обращаться к банкиру в лицо.

Причина этого была проста — Крашенинников был уроженцем города Тарасова, и когда-то в незапамятные времена Сережа и Олежек сидели за одной партой с пионерскими галстуками на груди и списывали друг у друга из тетрадок.

С тех пор много воды утекло. Друзья выросли и стали вполне успешными — каждый в своей сфере. Шишкин был производственник — его предприятия специализировались на продуктах перегонки нефти. Один завод выпускал шины, другой — какие-то присадки для моторных масел, а чем миллионер еще зарабатывал себе на хлеб с маслом, я не знала, так как не успела собрать нужную информацию. Звонок сотового поднял меня в четыре часа утра, и еще два часа я пилила от города на машине.

Краш стал банкиром, а поскольку деньги водятся в столице, то и он потянулся туда же, едва его «Тарасов-сити-банк» вошел в первую банковскую сотню.

Бывшие друзья вот уже лет десять были непримиримыми врагами. Самое удивительное, что мне была известна причина их вражды. Думаю, этого не знал никто — кроме, разумеется, самих участников конфликта и того ушлого журналюги, который мне и слил эту информацию. Правда, уже на следующее утро он горько об этом пожалел. До сих пор помню, как он сидит на краю постели, потирает похмельную голову и косится на меня с видом побитой собаки. «Тебе, Женя, не телохранителем надо быть, а шпионом! — кряхтя, как старикашка, сообщил мне молодой мужчина и прикрылся полотенчиком. — Цены бы тебе не было…» Он немного успокоился только после того, как я пообещала, что унесу эту информацию с собой в могилу. Ну, в крайнем случае, никому не скажу, от кого ее получила. Тогда мой приятель немного повеселел, выпил минералки, и мы расстались друзьями.

Разумеется, я ничего не забыла. Я вообще не забываю ничего важного — просто откладываю информацию до тех времен, когда она понадобится. Тогда я извлекаю ее из памяти — и вот она, свеженькая и готовая к использованию!

Кстати, я не стала посвящать моего друга в то, что шпионаж — это именно то, к чему меня готовили когда-то. Ну то есть в дипломе у меня, конечно же, не написано «шпион шестого разряда», там стоит скромное «референт-переводчик». Но учебное заведение, которое я окончила — Ворошиловский институт, готовило специалистов широкого профиля. То есть я могла бы работать и референтом, конечно, особенно помогло бы мне в этом знание шифровального дела и навыки психоломки собеседника. Но на третьем курсе я получила предложение пройти параллельное обучение в отряде специального назначения «Сигма». После двух лет обучения я стала совершенно другим человеком. Теперь я умела стрелять из всех видов оружия, управлять вертолетом и обезвреживать (и устанавливать, само собой) взрывные устройства. Кроме того, я владела навыками рукопашного боя и неплохо прыгала с парашютом со сверхмалых высот. Конечно, в дипломе у меня значится «референт-переводчик», но референтом я не работала ни дня. Вместо этого я перешла в отряд «Сигма». Мне нравилась моя работа.

Прошло несколько лет, и после одной истории я была вынуждена покинуть службу. Я решила затеряться, не светиться в столице, уехала в провинциальный Тарасов, где жила моя одинокая тетя Мила, нашла себе новую профессию — телохранитель и довольно быстро сделала себе имя в определенных кругах. Людей нашей профессии немного, и когда профессионал чего-то стоит, то — говорю без ложной скромности — он без работы не останется.

Я не рекламирую свои услуги в Сети. Мои координаты клиенты передают «из рук в руки». Вот и сегодня рано утром разговор с Шишкиным начался с того, что собеседник сослался на блестящую рекомендацию моего предыдущего клиента — Ирины Кошкиной. То есть разговор начался с того, что собеседник извинился за то, что звонит мне в четыре утра, а уже потом заговорил о рекомендации.

Звонок Шишкина вытащил меня из постели бойфренда, но я не стала возникать на тему: «А вы знаете, который час? Звоните в рабочее время!» — в конце концов, я не контора, которая работает по расписанию. Да и люди, которым нужны мои услуги, находятся в непростом положении — в опасности, иногда в ситуации, угрожающей жизни. Так что я внимательно выслушала собеседника и пообещала приехать для подробного разговора в его загородное поместье.

Я быстро собралась, чмокнула в колючую щеку заспанного мачо, прыгнула за руль и покатила по пустому шоссе. Крутя баранку, я зевала и мечтала о чашке кофе. А еще я думала о том, что предпочла бы получить блестящую рекомендацию от кого угодно, но только не от этой женщины. Ирина была вдовой бизнесмена Кошкина. А бизнесмен Кошкин был памятником на кладбище и напоминанием об одной из моих немногих неудач. Кошкин нанял меня для охраны своей семьи — разумеется, в те дни он еще не стал памятником, а был шумным маленьким мужчиной, скорым на гнев и непродуманные решения. Его интересы пересеклись с каким-то полукриминальным бизнесом местных авторитетов Вишни и Гапона, и те принялись угрожать Кошкину. Бизнесмен, вместо того чтобы благоразумно убраться подальше от этих отморозков, решил с ними потягаться. И не рассчитал своих сил. Не знаю, кто из этих уродов отдал приказ, но машины, в которых семью Кошкина перевозили в безопасное место, взлетели на воздух. Сам Кошкин погиб, но его семью мне удалось спасти. С тех пор я иногда общаюсь с Ириной, вдовой неудачливого бизнесмена. Женщина железной рукой управляет фабриками мужа и одна воспитывает троих детей. Ко мне Ирина относится очень хорошо, но я никогда не забываю, что не смогла обеспечить безопасность своего клиента. И пусть это случилось по его собственной вине, дела это не меняет.

В поместье Сергея Шишкина меня встретил охранник и сообщил, что хозяин уехал «покататься» и скоро вернется. Я устроилась в машине поудобнее, закрыла глаза и приготовилась подремать еще полчасика, как вдруг из тумана вышла маленькая блондинка в джинсах, стриженная под мальчика, и спросила:

— Это вы будете меня охранять, да?

Ничего не оставалось, как вступить в светскую беседу.

— Я — Виолетта Сергеевна! — представилась девушка. Дочь хозяина, не дожидаясь приглашения, открыла дверцу и села на пассажирское сиденье моего «Фольксвагена», потом протянула мне маленькую, твердую, как деревяшка, ладошку. Пришлось пожать.

— Евгения Охотникова, — представилась я.

— Папа скоро будет, — сообщила девушка, изучая меня внимательными черными глазками. Виолетта была разительно не похожа на дочь одного из богатейших людей Тарасова. Ногти у нее были короткие и обкусанные, кеды — потрепанные и грязные, на джинсах — пятно зеленой краски, а на клетчатой мальчиковой рубашке не хватало пары пуговиц.

— Не смотрите на меня так! — усмехнулась девушка. — Вы прямо как рентген… Мне двадцать два года, и я учусь в Лондонской школе экономики. Вообще-то, последние семь лет я живу за границей. Просто приехала на каникулы. Так все надоело…

И девушка притворно закатила глаза.

— Вы не обижайтесь, что папа вас не дождался. Вызвал ни свет ни заря, а сам уехал кататься. — Я заметила, что девушка произносит русские слова с нескрываемым удовольствием. — Он просто очень нервничает, а утренние проездки — отличный способ успокоиться. А давайте его поищем! А то он еще долго может ездить. Идемте же!

Противостоять напору Виолетты было невозможно — девушка выскочила из машины и даже приплясывала на месте от нетерпения. Я подумала, что фраза «Так все надоело» — просто возрастное позерство. Дочь миллионера ничуть не походила на того, кому все надоело. Скорее, она походила на человека, который жадно ест жизнь полными ложками и ищет все новые удовольствия.

Вот так мы и очутились в туманном лесу. Оказывается, Шишкин ради успокоения нервов ездил верхом, а вовсе не в автомобиле, как я решила сначала. Сама я — ценитель высоких скоростей и хороших машин, а вот лошади для меня такая же экзотика, как, к примеру, крокодилы. Что ж, Шишкин может себе позволить конные прогулки по утрам — участок у него размером с какой-нибудь швейцарский кантон, не иначе…

В конторе нас ждал накрытый стол — американский кофейник, простые фаянсовые чашки, круассаны с джемом. Над столиком хлопотал молодой человек с прилизанными белыми волосами и россыпью веснушек на вздернутом носу. Несмотря на ранний час, одет юноша был по-офисному.

— Вы ведь не откажетесь от кофе, Евгения Максимовна? — Сергей Шишкин вошел в контору следом за нами.

— О, круассаны! Обожаю! — Виолетта схватила французский рогалик и немедленно засунула его в рот.

— Детка, помой руки, — рассеянно посоветовал ей отец, наливая себе кофе. Видимо, порядки в этом доме были самые демократичные, поэтому я наполнила свою чашку и присела к столу. Молодой человек сделал робкое движение к кофейнику, но Шишкин недовольно поморщился, и юноша отдернул руку.

— Спасибо, Юрий, вы можете идти, — вежливо, но твердо произнес миллионер, и юноша шагнул к двери.

— Урия! Урия Хи-ип! — в спину ему прошипела Виолетта и залилась смехом, едва не подавившись рогаликом. Юноша через плечо бросил на дочку патрона злобный взгляд и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Пап, неужели ты не видишь, какой он проти-и-и-ивный! — громко заявила девушка, не дожидаясь, пока молодой человек отойдет от двери. Она сняла свою корону из осенних листьев и пристроила ее на подоконнике.

— Перестань его дразнить, Виола! — нестрого одернул ее отец. — Юрий очень полезен. Кроме того, ты же знаешь — я дал обещание помогать мальчику… Не отвлекай меня, пожалуйста! И вообще, нам с Евгенией Максимовной нужно серьезно поговорить. Может быть, ты пойдешь навестишь своего… этого… бойфренда?

Виола закатила глаза:

— Папа! Какой ты старомодный! «Бойфренд», это же надо! Уже давно никто так не говорит!

Надо же! Не далее как сегодня утром я назвала так своего… Алексея. В русском языке нет пристойного синонима. Друг? Приятель? Любовник? Амант?!

— А Войтек дрыхнет, как сурок, и будет спать до обеда! — Виолетта уселась прямо на стол и принялась болтать ногами в поношенных кедах. — К тому же ты забываешь, папочка. Я ведь уже взрослая. Мне даже спиртное уже можно покупать, и даже в Европе!

Шишкин вздохнул:

— Хорошо, можешь остаться. Только, пожалуйста, слезь со стола. И вообще, веди себя как взрослый человек!

Дочь миллионера незаметно показала папочке язык и уселась на стул, демонстративно сложив руки на коленках — как примерная первоклассница.

Шишкин достал портсигар, долго выбирал сигарету, наконец закурил и выпустил длинную струю дыма. Спохватился и предложил мне. Я отрицательно покачала головой. Ну давай же, начинай! Миллионер наконец взглянул мне в глаза и заговорил:

— Я навел справки и выяснил, что вы — лучший бодигард в нашем городе. Потом я обзвонил знакомых — как личных друзей, так и тех, с кем я имею деловые контакты… и все они называли мне ваше имя, причем независимо друг от друга. Скажите, вы действительно так хороши, как говорят?

Ох, до чего же я это ненавижу! Ведь этот человек уже все обо мне выяснил, ему известен мой послужной список, самые громкие дела и даже мои неудачи — в общем, все, что есть в открытом доступе. Признаюсь честно — иногда, скучая по оперативной игре, я намеренно «вбрасываю» какую-либо информацию о себе, причем порой самую неправдоподобную. Удивительно, чему готовы поверить люди при условии, что информация попала к ним якобы случайно! Точнее, дезинформация…

Разумеется, «деза» не наносит ни малейшего вреда моей репутации и характеризует меня только положительно — я не могу себе позволить нанести ущерб славе лучшего из лучших. Игра игрой, но и забываться не следует… Кстати, порой случается так, что подлинные случаи из моей практики затмевают самые буйные фантазии.

— Сергей Вениаминович, я действительно лучший телохранитель в городе. Вы хотите предложить мне работу?

Шишкин судорожно загасил почти целую сигарету в керамической пепельнице и тут же закурил новую. Я поймала затравленный взгляд миллионера. Что ж, у всех бывают неприятности, и у каждого — понимаете, у каждого человека — есть уязвимые места. Кажется, уязвимое место Шишкина сидит на стуле и грызет ногти…

— Вы можете мне довериться, — сказала я. — Любая информация, которую вы сообщите, дальше меня не пойдет, это само собой разумеется.

— Хорошо, — Шишкин сломал в пепельнице вторую сигарету и наконец заговорил: — Охрана необходима моей дочери. У меня сейчас непростой период, а Виола приехала домой на каникулы. Я настаивал на том, чтобы девочка вернулась в Лондон, но моя дочь упряма и слышать не хочет о том, чтобы немного подкорректировать свои планы…

Виолетта выдернула из короны кленовый лист и принялась его пощипывать. Не отрываясь от своего странного занятия, девушка заговорила:

— Пап, я так долго мечтала, как приеду домой. Я ведь не была здесь целых три… нет, пять лет! И потом, я притащила с собой Войтека, насвистела ему, как классно в России, а теперь что — до свидания, под зад коленом? Неудобно, он все-таки гость!

Шишкин вздохнул:

— Ничего с твоим Войтеком не случится, если он уберется в Лондон прямо сегодня. Кстати, на какой помойке ты его подобрала?

— И ничего не на помойке! — обиделась Виолетта. — Он учится вместе со мной. У него спортивная стипендия — он классный гребец. Если бы ты видел его весной, когда их восьмерка выиграла кубок!

Руки Виолетты замерли, перестав терзать кленовый листик. На щеках девушки вспыхнул жаркий румянец, глаза с расширившимися зрачками смотрели в стену. Да, судя по всему, у нас тут классическая ситуация — богатая избалованная девочка и красивое животное. «Красавица и чудовище» на современный лад…

— У вас проблемы с этим молодым человеком? — осторожно осведомилась я.

— С кем? С Войтеком?! Ой, не могу! — от смеха дочка миллионера едва не свалилась со стула. — Да нет с ним никаких проблем, он ручной совсем…

— Наши проблемы куда серьезнее, — сказал Шишкин, вертя в пальцах зажигалку «Унгаро». — Неделю назад в нашем лесу произошел… несчастный случай.

— И ничего не несчастный случай. Это было самое настоящее убийство. Да, убийство! — повторила Виолетта, смакуя непривычное слово.

— Пожалуйста, расскажите мне подробнее, — попросила я.

Шишкин открыл было рот, но дочка его опередила.

— Неделю назад папа поехал кататься рано утром, как обычно, и обнаружил труп, — оживленно затараторила Виолетта. — Он лежал голый прямо на тропинке и выглядел… Фу-у!

Девушка передернулась, вспоминая. Потом протянула мне ощипанный лист:

— Вот так он и выглядел, смотрите.

От листа остался только скелетик из волокон — остальное выщипали ловкие девичьи пальцы.

— Скелетированный труп? Сколько же он там пролежал? — удивилась я. Поместье у Шишкина, конечно, большое, но я никогда не поверю, что миллионер не следит за своими владениями.

— Вы не поняли, Евгения Максимовна, — Шишкин доставал очередную сигарету и говорил, не поднимая глаз. Я заметила, как дрожат его пальцы. — Труп был свежим. Его просто… привели в такое состояние.

— А что говорит полиция? — осторожно поинтересовалась я. Шишкин поморщился.

— Утверждают, что это нападение животного — медведя или… или волка.

Так. Приехали!

— Виолетта, вы говорили, что у вас тут живут волки? Если не ошибаюсь, их двенадцать?

Девушка сморщила носик:

— Волки тут совершенно ни при чем! Ну не могли они такого сделать!

Я удивилась:

— Почему вы так уверены?

— Потому что папа их растит уже семь лет! Их привезли сюда вот такими щеночками! Мы их из бутылочки выкармливали, ночей не спали. Они дружелюбные и совсем не агрессивные!

— И вовсе не поэтому, Виола! — жестко проговорил миллионер. — За нашими волками установлено круглосуточное наблюдение. Не потому, что они опасны. Просто мы проводим небольшой эксперимент, и в нашем поместье живет сейчас группа ученых-биологов. Волки заперты на огороженной территории и покинуть ее самостоятельно не могут. Ученые наблюдают за ними день и ночь и, конечно же, не позволили бы постороннему забраться в вольер…

— Постороннему? Кстати, личность погибшего установлена? — спросила я.

— А чего тут устанавливать, — мрачно произнесла Виолетта. — Это был Аркаша, папин секретарь.

Шишкин медленно потрошил очередную сигарету. Пальцы у него дрожали так, что становилось ясно — у этого человека очень серьезные проблемы.

— Мальчик работал у меня пять лет. Я нанял его сразу после журфака. Аркадий был толковым и грамотным, выполнял обязанности секретаря-референта, переводчика и вообще умел быть очень полезным… Я не понимаю, что могло с ним случиться. И полиция не смогла нам помочь. Они настаивали на своей идиотской версии, будто это нападение стаи волков… с упорством, достойным лучшего применения.

Зажигалка хрустнула в пальцах миллионера. Шишкин поднялся и подошел к окну.

— Евгения Максимовна, я занятой человек. Я не могу себе позволить волноваться и гадать, где сейчас моя дочь, не угрожает ли ей опасность. Поэтому я предлагаю вам работу. Через две недели Виола уедет в Лондон, и я наконец-то вздохну спокойно.

— Да, я согласна, — я тоже поднялась. — Но мне нужно больше информации.

— Вы получите всю интересующую вас информацию от Виолы. Времени у нее предостаточно, — в голосе Шишкина прозвучал сарказм, а Виолетта комически изобразила, какой тяжелый груз взваливает на нее отец. Шишкин между тем продолжал: — Или можете обратиться к моему новому секретарю, Юрию Севастьянову. Да вы его видели.

— Урия Хи-ип! — тихонько пропела Виола.

— Все, время поджимает, — Шишкин повернулся к нам, и я не поверила своим глазам. Это был совершенно другой человек — собранный, спокойный. От неврастеника, поминутно ломавшего сигареты, не осталось и следа. Кстати, я давно замечаю, что многие успешные люди живут именно так — четко разделяя работу и «личное». — Мне пора ехать. Евгения Максимовна, мы договорились?

Я молча кивнула, экономя время. Расценки мои Шишкину известны, задачу он мне объяснил предельно четко.

— С этой минуты безопасность моей дочери в ваших руках. Имейте в виду, я вам доверяю самое дорогое, что у меня есть, — Шишкин говорил абсолютно серьезно, без тени иронии. Виола притворно закатила глаза:

— Ну что ты, папа! Не говори так, а не то я зазнаюсь!

— Все, меня нет, — Шишкин на ходу чмокнул дочь в щеку и покинул контору. С его уходом помещение словно бы опустело.

— Вы заметили — мой папа из породы крупных хищников?! — насмешливо проговорила Виолетта. — Спорить с ним невозможно, все равно все будет так, как он сказал. Если бы вы знали, как я сопротивлялась, когда папа решил нанять мне телохранителя!

— Почему? — удивилась я. — В поместье погиб человек. Возможно, вам тоже угрожает опасность.

— Возможно! — Виолетта подняла палец. — Вот ключевое слово. А возможно, и не угрожает вовсе. Так что, мне теперь повсюду водить вас за собой? Имейте в виду — я ведь дома сидеть не собираюсь. Я приехала на каникулы в Россию, чтобы весело провести время. И никто меня не остановит!

Девушка нарочито зловеще захохотала, но у меня закралось подозрение, что Виола не шутит.

— И как же вы проводите время? — поинтересовалась я.

— Ну, по клубам езжу, по всяким компаниям… И не забывайте, есть еще Войтек! Вообще-то он поляк, но в Польше никогда не был. Его семья живет где-то под Эдинбургом. Войтек учится вместе со мной, и я пригласила его в гости. Мы приехали, а тут такое… — девушка поморщилась. Но долго думать о неприятном Виола не привыкла, поэтому тут же фыркнула и сказала:

— Кстати, как вы себе это представляете? Вы ведь обязаны следовать за мной повсюду — и в туалет тоже?

— Ну, примерно так, — усмехнулась я. — Меня часто нанимают для охраны женщин именно по этой причине. Ведь телохранителя-мужчину вы не возьмете с собой в примерочную магазина или в сауну.

— А в постель к нам я вас тоже должна брать? — с абсолютно невинным выражением лица поинтересовалась Виолетта. — Или вы там камеры установите, как наши биологи у волков?

— Я подумаю над этим, — вежливо проговорила я. — Но какое-нибудь решение мы найдем, уверена.

— Хорошо! — девушка поднялась. — Тогда я пошла в душ, переодеваться и завтракать. Вы как — со мной? Или все-таки поверите, что в доме мне ничего не угрожает?

Девушка напоминала мне ежика — колючий, но неопасный зверек. Возможно, студентка и правда не осознавала грозящей ей опасности, а может быть, за ее бравадой скрывался страх? В любом случае мне предстоит найти общий язык с подопечной — иначе как я смогу выполнить свою работу? Умение ладить с самыми капризными и невыносимыми представителями рода человеческого — важная часть моей работы. Придется приручить Виолу, но постепенно и ненавязчиво.

— С вашего разрешения я еще немного задержусь здесь. Вас не затруднит прислать ко мне Юрия? Я бы хотела побеседовать с ним.

Виолетта немного сбавила обороты. Я вообще уверена, что вежливость и кротость — самое мощное на земле оружие. Никто не может перед ним устоять… Девушка кивнула:

— Хорошо, я сейчас пришлю его сюда. Извините, Евгения Максимовна, если я резко с вами разговаривала, но вы даже не представляете, как…

— Ничего страшного. И зовите меня Женя, ладно?

Виола кивнула и вышла. Со двора немедленно донесся ее звонкий голос:

— Урия! Эй, Урия! Беги скорее в контору! Да шевели булками — тебя там ждут!

Да, клиент мне достался непростой… Ну да ничего, и не такое видали, как говорил мой инструктор по подрывному делу.

Спустя пару минут в контору влетел задыхающийся Юрий Севастьянов. Секретарь остановился в дверях, стрельнул глазами вправо-влево, понял, что в конторе мы одни, и слегка расслабился. Но вот голубые глаза остановились на моей персоне. Молодой человек внимательно меня рассматривал — видимо, прикидывал, чего от меня ожидать.

— Давайте знакомиться, Юрий, — сказала я. — Я телохранитель Виолетты Сергеевны. Следующие две недели я буду работать в этом доме. Для вас я Евгения Максимовна. Да вы присядьте!

Юрий осторожно опустился на краешек стула. Несмело протянул руку и налил в чистую чашку безнадежно остывший кофе. Отхлебнул и поморщился.

— Горько… Извините, я не успел позавтракать. Сергей Вениаминович встает рано, и рабочий день у нас начинается около семи утра. Я еще не привык, ведь всего неделю работаю. Пойдемте в дом, я покажу комнату, где вы будете жить.

— Подождите. Юрий, мне нужно с вами поговорить. Скажите, сколько человек живет в поместье?

— В Шишках? — автоматически переспросил секретарь и тут же совершенно по-детски прикрыл рот ладошкой.

— Значит, так вы зовете поместье господина Шишкина? — усмехнулась я.

— Да его все так зовут, — смущенно пояснил Юрий. — Между собой, понимаете?

— Ну, так сколько человек в Шишках? Включая обслуживающий персонал, охрану и всех остальных.

Юра завел глаза к потолку и принялся перечислять:

— В доме проживают Сергей Вениаминович с дочерью. Сейчас в поместье гостит иностранец, однокурсник Виолетты Сергеевны. Из постоянно проживающих могу назвать домоправительницу Лилию Адамовну и медсестру Оксану. Остальной персонал приходящий — рано утром приезжает, вечером разъезжается по домам. Кто-то живет в окрестных поселках, кто-то ездит из самого Тарасова. Повар, стюард, шофер, две горничные, две помощницы Лилии Адамовны, посудомойка, конюх, егерь, четыре охранника… они работают посменно… Кажется, все.

Юра уставился на меня глазами преданного пуделя. Эк его тут… вышколили! Видимо, мальчик очень хотел получить работу у миллионера Шишкина и теперь держится за нее обеими руками…

— А вы, Юра?

Молодой человек улыбнулся. Улыбка у него оказалась как у Гагарина — она совершенно преобразила его заурядное лицо, сделав его почти красивым.

— Ой, забыл! — по-детски проговорил секретарь, и я подумала, что ему и лет-то всего ничего. Скорее всего, Юра на год-два старше Виолетты.

— Я живу не так далеко отсюда, полчаса на машине. Ночевать я уезжаю домой.

— А биологи? — поинтересовалась я. — Ну те, которые смотрят за волками?

— Они в доме не ночуют, — сообщил секретарь. — У них там, возле вольера такой вагончик, они в нем и спят. Иногда их старший приходит в контору — это когда у них какие-то просьбы возникают. Сергей Вениаминович велел им ни в чем не отказывать.

— В чем, к примеру? — мне стало интересно.

— Ну, просьбы у них обычно одни и те же. Сетка для вольера, корова…

— Корова?! — изумилась я.

— Да, они получают половину коровы раз в два дня. Это для волков, понимаете? А для самих ученых еду носит кто-то из персонала.

Да, в поместье Шишки весьма многолюдно… Не знала, что у Сергея Вениаминовича такие серьезные проблемы со здоровьем, раз он держит при себе медсестру круглые сутки. Может, сердце шалит? Мужчины в этом возрасте подвержены сердечным заболеваниям, а миллионеры тоже люди.

— Скажите, Юрий, а вы знали предыдущего секретаря? Того, который погиб?

Юра не успел ответить. Со двора донесся пронзительный крик:

— Юрочка! Где ты, иди же скорее сюда!

Я увидела, как кровь отхлынула от щек моего собеседника.

— Это мама. Извините, Евгения Максимовна, я должен идти…

Секретарь поднялся и быстрым шагом вышел из конторы. Я последовала за ним.

Во дворе разыгрывалась непонятная для меня сцена. Черный «Майбах» Шишкина стоял перед распахнутыми воротами и деликатно бибикал. Путь автомобилю преграждала высокая худая старуха в черном платье и накинутой на голову кружевной шали, при виде которой в памяти сразу же всплывало слово «мантилья». Женщина явно не собиралась уступать дорогу машине. Я слегка напряглась, но в руках у неизвестной ничего не было, да и на вид она была безобидна. К тому же я еще слишком мало ориентируюсь в здешних раскладах. Это для меня старуха в черном — неизвестная, а вот обитателям поместья она хорошо знакома.

— Мама! — страдальчески выкрикнул Юра. — Мама, ты опять! Я же тебя просил!

— Я просто хотела пожелать Сергею Вениаминовичу доброго утра! — старуха посторонилась, пропуская автомобиль. «Майбах» медленно пополз в ворота. Когда машина поравнялась с женщиной в черном, Шишкин опустил стекло:

— Доброе утро, Изольда Николаевна! Вы что-то хотели мне сказать? — голос миллионера был предельно ровным — таким обычно разговаривают, когда едва сдерживают гнев.

— Сказать? Что я могу вам сказать, Сереженька? Нет, я просто хочу поблагодарить вас за вашу доброту — вы дали работу моему мальчику, это такая удача для нас… Но вы, вероятно, спешите по делам? Не смею вас задерживать, Сережа. Удачного дня.

Мне показалось или в голосе старухи мелькнула насмешка?

Я взглянула на секретаря. Лицо Юры больше не было белым — теперь его заливала краска стыда. Молодой человек не отрывал взгляда от лаковых носков своих ботинок.

— Всего хорошего, Изольда Николаевна! — ледяным тоном отрезал Шишкин, стекло поехало вверх, и «Майбах» резко стартовал с места, разгоняясь до ста километров за положенные пару секунд. На счет «три» машина исчезла с горизонта.

Старуха вошла во двор и остановилась. На белой узорчатой плитке в залитом сентябрьским солнцем дворе она казалась черной тенью — как будто ворона залетела во владения господина Шишкина. При ближайшем рассмотрении оказалось, что платье старухи выгорело до рыжины, чулки перекручены вокруг тощих лодыжек, а туфли стоптанные и необычайно старомодные. Вообще, облик этой дамы наводил на мысли о театре, а ее одежда казалась тщательно подобранным реквизитом.

Юра подошел к матери и, сгорая от унижения и поминутно косясь на меня, пробормотал:

— Мама, зачем ты здесь? Я же тебя просил…

— А что? — вскинула подбородок старуха. — Разве я не могу навестить своего единственного сына на его рабочем месте?! Или, может быть, ты меня стесняешься?

— Ну что ты, мама, — промямлил Юра, хотя весь его вид говорил, что дело именно так и обстоит. — Просто у меня много работы, и я не могу уделить тебе время…

— Можешь исполнять свою работу, — кивнула старуха. — А я пока пообщаюсь с Виолой. Я помню ее совсем крошкой…

— Нет, мама, вот этого точно не надо, — неожиданно твердо заявил Юрий. — Пойдем, я отвезу тебя домой.

Секретарь обернулся ко мне:

— Извините, пожалуйста, но вы же видите… я только отвезу маму — и сразу назад.

— Конечно, не беспокойтесь, Юра.

Мне стало жаль парня. Не знаю, насколько безумна эта женщина, но с головой у нее явно не все в порядке.

Я поднялась по ступеням крыльца и вошла в дом. Отделанный дубовыми панелями холл был темным и прохладным. Светильники горели вполнакала, освещая широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Сверху доносились голоса и заливистый смех Виолы. Я поднялась, толкнула тяжелую дверь и оказалась в просторной, залитой солнцем столовой. За накрытым столом сидели Виолетта и молодой человек в джинсах и майке с какой-то эмблемой во всю широкую грудь.

— Знакомьтесь! — сказала по-английски Виолетта. — Это Войтек, мой друг. Это Женя. Знаешь, Войтек, Женя теперь всегда будет с нами. Утром, днем, вечером… и возможно, иногда даже ночью. Всегда-всегда! Здорово, правда?

Войтек смерил меня удивленным взглядом. Вообще мне показалось, что, несмотря на внешность супермена, парень слегка простоват.

— Женя, позавтракайте с нами! — радушно пригласила Виолетта. — Вот тут копчушки, а там икра. Я сама заварила чай — Лилия Адамовна ничего не понимает в чае. Войтек, жуй активнее! Ну чего ты возишься? У нас еще куча дел!

Я присоединилась к молодым людям. Намазывая гренок маслом, я незаметно изучала парочку. Дочь миллионера переоделась в белоснежную майку и чистые слаксы, расчесала короткие светлые волосы и выглядела куда взрослее, чем утром — по крайней мере, теперь никто бы не сказал, что ей четырнадцать. Войтек с аппетитом поедал омлет. Я обратила внимание на его накачанные руки. Ах да, парень ведь спортсмен! Нет, ну какой редкостный экземпляр — вьющиеся рыжевато-каштановые волосы, синие глаза, белоснежная кожа. Неудивительно, что дочка миллионера на него запала.

Особую остроту их отношениям придавало то, что Войтек явно был, что называется, «из простых». Ну конечно, Виолетта Шишкина тоже не герцогиня — ее папа еще лет двадцать назад был инженером-технологом на нефтеперерабатывающем заводе. Но таких застольных манер молодые люди из круга Виолы явно не имели. Войтек держал вилку в кулаке и простодушно набивал брюхо элитной кормежкой.

Виолетта уже закончила завтракать и теперь раскачивалась на стуле, закинув ноги на край стола и насмешливо поглядывая на своего бойфренда.

— Что это за вопли слышались во дворе? — поинтересовалась дочь миллионера.

— Какая-то женщина в черном пришла пожелать доброго утра Сергею Вениаминовичу, — ответила я. Войтек на секунду приподнял голову от тарелки, а потом с новой силой набросился на омлет с шампиньонами. Мы говорили по-русски, хотя парень понимал далеко не всё.

— А, это мамаша нашего Урии. Изольда Николаевна, — мрачно кивнула Виолетта. — Давненько ее не было видно. Теперь, когда папа взял Урию на работу, она, кажется, решила, что будет навещать своего драгоценного сыночка каждый день… Надо сказать папе, пусть запретит ей приходить сюда.

— А кто она такая? — спросила я, наливая себе чаю в настоящую китайскую чашку удивительно тонкого фарфора.

— Да никто! — Виолетта в сердцах бросила на стол ложку, та подпрыгнула и зазвенела. Войтек с удивлением покосился на свою подругу. — Ее покойный муж, отец нашего Юрочки, работал на папу. Потом он погиб. Автокатастрофа… Ну, с тех пор папа решил, что он просто обязан помогать семье покойного! — в голосе Виолетты звучала сдерживаемая ярость. — Он же добрый, папа, как блаженный! И носится теперь с этой семейкой. Он даже учебу Юрочке оплатил, хотя вообще не обязан был этого делать. Лучше бы потратил эти деньги на свою единственную дочь…

Мне показалось или в голосе Виолетты действительно зазвенели слезы? Неужели дочь Шишкина испытывает материальные трудности?! Хотя, верно говорят — денег много не бывает…

— За что вы так не любите Юрия? — спросила я, смакуя ароматный напиток. Да, великолепный «дарджилинг»!

Вообще-то задавать личные вопросы клиенту слегка нахально со стороны телохранителя. Но ведь ситуация у нас не совсем обычная. Во-первых, мой клиент — Сергей Вениаминович, а дочка — почти ребенок по возрасту и поведению. Во-вторых, раз уж мне предстоит какое-то время жить в поместье, я должна иметь представление о том, что тут происходит. И в третьих… скажу честно, Юрий показался мне симпатичным. Бедный мальчик пытается пробиться наверх, а капризная дочка миллионера не дает ему проходу…

Виола насмешливо взглянула на меня:

— Он вам понравился, да? Он уже успел вас одурачить?

Девушка лениво потянулась и зевнула, прикрыв рот ладошкой. Потом вдруг одним быстрым движением сняла ноги со стола и оказалась передо мной. Виола сунула руки в карманы штанов, и через ткань я видела, как сжались ее кулачки. Лицо девушки побледнело, верхняя губа вздернулась, обнажив мелкие белоснежные зубки. Так выглядит маленький хищный зверек — ласка или горностай — за секунду до прыжка.

— Женя… я хочу вам кое-что объяснить. Я дразню Юрочку не потому, что я злобная избалованная сучка, как вы могли подумать. А потому, что я хорошо знаю, какой он на самом деле.

Ух ты, как все серьезно, оказывается! Виола с трудом сдерживалась, чтобы не орать, а говорить тихо.

— Коттедж Севастьяновых стоит в получасе езды отсюда. Мы с Юрочкой выросли вместе. Наши отцы вместе работали, ну и решили — пусть детишки дружат. Только мы не дружили. Ни дня. Я сразу раскусила этого гаденыша. Ради папы я делала вид, что играю с ним… десятилетнему ребенку трудно что-то объяснить взрослым… но на самом деле я всегда его ненавидела. А теперь папа зачем-то взял его на работу, и эта обезьяна целый день маячит у меня перед глазами!

Виола перевела дыхание и взяла себя в руки. Даже делано рассмеялась, но меня не обманешь. Я видела, что девушка с трудом сдерживает дрожь, видела, как бьется жилка у нее на виске.

— Скажите, Виолетта, чем вы хотели заняться сегодня? — я перевела разговор на другую тему. Девушка переключилась моментально:

— Ой, давайте я вас с волками познакомлю! Вам понравится, точно говорю! — и дочь миллионера расхохоталась с нескрываемым удовольствием.

— Мне нужно осмотреть дом и вообще территорию поместья, — сказала я, но Виолетта замотала головой:

— Ну нет! Я вас не отпущу! Территория у нас громадная, осмотр займет кучу времени. А у нас так много дел! Правда, Войтек?

Последнюю фразу девушка произнесла по-английски. Спортсмен наконец-то отодвинул тарелку и влюбленно улыбнулся дочери миллионера.

Глава 2

«Много дел» в представлении Виолетты Шишкиной выглядело так. Сначала мы стройными рядами проследовали в гостиную и часа полтора играли в «крокодила». Это когда кто-то загадывает слово, второй его показывает пантомимой, без помощи слов, а третий пытается разгадать шараду. Игра довольно интересная, не спорю, но ведь я не затем приехала в поместье господина Шишкина. Я честно пыталась отказаться — «крокодил» совершенно неподобающее для телохранителя занятие, но противостоять напору Виолетты было невозможно.

Потом хозяйская дочка усадила нас смотреть кино — какой-то очередной голливудский блокбастер. Каждому был выдан гигантский пакет попкорна. Спортсмен увлеченно хрумкал кукурузой, не отрывая горящих глаз от экрана, где мочили друг дружку исполинские роботы.

Несколько раз я порывалась оставить Виолу и Войтека в гостиной, чтобы ускользнуть во двор и сделать наконец что-нибудь полезное. Ведь я провела в этом доме уже больше трех часов, а до сих пор тут не ориентируюсь. Но Виолетта решительно пресекала мои попытки. Вначале это выглядело как шутка — девушка хватала меня за руку и притворно дрожащим голоском просила:

— Женя, не оставляйте меня! Ведь папа поручил вам охранять самое дорогое, то есть меня. Я боюсь! Вдруг Войтек на меня набросится! Войтек, ты ведь набросишься?

— Конечно, — не отрываясь от попкорна отвечал спортсмен.

— Вот видите?! — покатывалась со смеху дочка миллионера.

Но когда я попыталась настоять на своем, шутки кончились. Передо мной предстала совсем другая Виолетта — привыкшая к тому, что все ее распоряжения немедленно выполняются.

— Я не позволяю вам покидать эту комнату без моего разрешения, — отчеканила девушка и откинула со лба короткие светлые волосы. Ни малейшей дрожи в голосе, ни тени сомнения в том, что Виолетту Сергеевну Шишкину невозможно ослушаться! Ладно, не будем обострять. Слегка удивленная, я опустилась в кресло. Мне еще предстоит научиться ладить с клиентом. Эту девочку я, само собой, переиграю. Через пару дней Виолетта Шишкина станет слушаться меня, как первоклашка первую учительницу… А пока не будем бодаться, как два козлика из детского стишка. Я задумчиво хрустела попкорном и изучала влюбленную парочку в соседнем кресле. Виола без стеснения уселась к Войтеку на колени и полностью погрузилась в экранные страсти. Очевидно, дочь Шишкина принадлежала к числу тех натур, которые любому делу предаются всей душой. Чем бы они ни были заняты — лепят горшки, занимаются спортом или сексом, защищают права животных — такие люди целиком и полностью погружаются в происходящее.

Я обратила внимание, что дочка миллионера немилосердно помыкает своим другом. Так, Войтек был вынужден трижды сходить в кухню за «колой» и один раз — за салфетками. Парень послушно выполнял каждое распоряжение своей маленькой подруги, не проявляя ни тени недовольства. Неужели и вправду настолько влюблен? Или рассчитывает на более серьезные отношения с наследницей Сергея Шишкина? Если так, то красавец-спортсмен — самый настоящий жиголо, пусть даже такого слова он и не знает…

Наконец Виолетте надоело смотреть кино, девушка встала, потянулась и щелкнула пультом, выключая домашний кинотеатр, хотя до конца фильма оставалось добрых полчаса. Войтек едва заметно поморщился, но ничего не сказал.

— Ну что, Женя, вы так хотели прогуляться… Теперь самое время! Пойдемте, посмотрим волков!

У девушки даже тени сомнения не возникло, что я могу сказать «нет». Ладно, посмотрим волков, раз нам так загорелось…

Войтек поднялся было, но девушка толкнула парня обратно в кресло и строго сказала:

— А ты сиди дома. Волки тебя не любят, так что незачем их нервировать. Я покажу Жене волков и вернусь. Не скучай. Почитай книжку, что ли… нет, лучше сходи в тренажерный зал. А то увезешь наши оладушки на себе в Британию!

И Виола шутливо ткнула бойфренда кулачком в живот.

Мы спустились по лестнице, вышли во двор и зашагали по тропинке в сторону леса.

— Вы когда-нибудь видели волков, Женя? — загадочно блестя глазами, спросила Виолетта.

— Только в зоопарке, — честно ответила я.

— В зоопарке — это не то! — поморщилась девушка. — Там звери облезлые, смотрят как побитые собаки. Наши волки не такие!

— Откуда вообще у вас в поместье взялась волчья стая? — поинтересовалась я. — Просто это так необычно…

Виолетта гордо вскинула головку:

— Да, волками мы занимаемся уже давно, и в Шишках для них созданы все условия. Семь лет назад папе подарили троих волчат. Папа с друзьями ездил на охоту, и кто-то застрелил волчицу. Малышей тоже хотели прикончить, но папа не позволил. Он попросил у хозяина леса разрешения забрать волчат. Привез их в Шишки. И мы стали их выкармливать. Сначала молоком, потом мясом… Но мы с папой не очень-то в этом разбираемся. Так что наши волки выросли ручными. Пашка, Сашка и Машка — два самца и самочка.

— Это кто же придумал их так назвать? — изумилась я.

— Моя работа, — вздохнула Виолетта. — Я еще в школе училась. Тогда мне казалось, что это дико смешно — назвать волков человеческими именами. А папа не стал мне противоречить… Ну, теперь уже поздно что-то менять. Наши волки совсем взрослые, у них даже свои дети есть.

— Тоже ручные?

— Не-ет! — засмеялась Виолетта. — Наоборот! Этих волчат воспитывали уже профессионалы. Все по науке — как в дикой природе полагается. Человек для них чужак, так что не вздумайте им пальцы в клетку совать!

Осенний лес был весь пронизан золотым солнечным светом, опавшие листья мирно хрустели под ногами.

— А зачем вам понадобилось растить волков как в дикой природе? — я никак не могла понять, кому такое может в голову прийти. Конечно, у миллионеров свои причуды, но дикие волки в поместье — это уж слишком!

— Так получилось! — пожала плечами девушка. — Машка ведь совсем ручная была, она и знать не знала, что делать со щенками, когда они у нее родились. Взяла и отказалась от них, представляете?! Ну, папа и кинул клич среди биологов. Так у нас появился Роман. Да вот и он, кстати!

Навстречу нам по лесной тропинке шагал двухметрового роста широкоплечий молодой мужчина. Мускулы на его груди натягивали черную майку, чистые старенькие джинсы и кеды довершали наряд. Дубленая кожа лица была гораздо темнее выгоревших длинных волос, стянутых в хвост на спине. Бледные серые глаза разглядывали меня без стеснения, но и без особого интереса.

— Женя, познакомьтесь, это Роман. Он тут самый главный, — в голосе Виолетты прозвучали подобострастные нотки, и я повнимательнее взглянула на биолога.

— Роман, это Женя, она будет меня охранять, представляешь?

В светлых глазах шевельнулся интерес — и тут же исчез. Молодой мужчина молча стоял, свесив тяжелые руки, перевитые узлами мускулов и покрытые едва заметными шрамами — явно от волчьих зубов.

— Я хотела показать Жене волков, ты не возражаешь?

Роман молчал. Виола вдруг опустила голову и залилась отчаянным румянцем. На Романа она старалась не смотреть. Уголок его рта чуть заметно дернулся, и я поняла, что он видит девушку насквозь. Голос у биолога оказался хриплым, но мелодичным:

— Виола, сейчас два часа дня. Волки спят. И ты прекрасно об этом знаешь. Если хочешь к нам в гости, так и скажи. Идите за мной.

И мужчина зашагал в глубь леса — туда, откуда пришел. Потрепанные кеды ступали абсолютно бесшумно, солнце пронизывало насквозь копну светлых волос. И мне почему-то пришла в голову мысль об оборотнях. А что? Роман куда больше походил на принявшего человеческий облик зверя, чем на дипломированного ученого из Тарасовского государственного университета…

Вскоре мы вышли к сетке, ограничивающей территорию волков. Основание ограды было забетонировано на совесть, высота сетки составляла метра два с половиной. Да, не похоже, чтобы животные могли выбраться из вольера самостоятельно… Вот только было совершенно непонятно, где этот самый вольер кончается — ограда тянулась во все стороны, куда хватало взгляда.

— Скажите, Роман, а какую территорию занимают ваши волки?

Светлые глаза лениво взглянули на меня, и биолог ответил:

— Гектара два, это если считать только землю младших. У старших волков отдельный вольер, поменьше.

— Сколько-сколько?! Ничего себе! — не сдержала я удивленного восклицания. Роман усмехнулся:

— Это же не комнатные собачки. Им нужно много места. И много пищи. Виола, кстати, когда нам подвезут тушу?

Дочь миллионера откинула челку с глаз и ответила:

— Сегодня к вечеру обещали. Вообще-то это Юркина забота, но он работает всего неделю и что-то там намудрил с поставщиками — не заплатил им, что ли… Не волнуйся, я уже все исправила.

— Да я и не волнуюсь, — едва заметно пожал мощными плечами Роман. Я подумала, что он, очевидно, из тех, кто вообще никогда и ни о чем не беспокоится — для таких людей, спокойных и сильных, все в жизни совершается самой собой, так, как им нужно.

У ограды притулился самый обычный трейлер, снятый с колес и поставленный на землю. Очевидно, это и был тот «вагончик», о котором говорил Юра.

Рядом с трейлером стоял деревянный стол, вкопанный в землю, а за столом на лавках сидели и пили чай из железных кружек биологи. Двое мужчин и одна женщина, все одеты в линялые джинсы, выгоревшие майки и брезентовые ветровки, вызывающие в памяти кино про Шурика и кавказскую пленницу.

— О, гости! Добро пожаловать! — обрадовался остроносый худой парень.

Виолетта познакомила нас. Худого звали Валентин, толстого — Никита, а женщину Ольга.

Нас усадили за стол и налили крепкого чаю. К чаю полагались какие-то карамельки. Виола немедленно схватила горсть и принялась грызть. Роман не притронулся ни к чаю, ни к конфетам, да и уселся в стороне от всех.

Биологи были загорелыми до черноты и обветренными, как все, кто проводит большую часть жизни на открытом воздухе. К Виолетте они относились по-дружески, без малейшего подобострастия, и сразу же принялись обсуждать с девушкой желудочные проблемы одного из волчат.

— Как вам понравилось в Шишках? Правда, здесь очень красиво? — обратилась ко мне Ольга. Ее коротко остриженные волосы выгорели за лето, точно солома, в углах глаз виднелись морщинки. На вид ей было лет тридцать пять.

— Да, красиво и необычно, — призналась я. — Никогда не видела такого огромного поместья. А вы что же, круглый год здесь живете?

— Ага! — кивнула женщина. — В трейлере и живем. Правда, зимой там холодно, но тут уж ничего не поделаешь. Когда морозы совсем жуткие, мы по очереди ночуем в Шишках — греемся. А остальное время проводим тут.

— И не скучно вам в лесу? — я сразу поняла, что сморозила глупость. Наградой мне был дружный смех биологов.

— Ой, не могу! — покатывался Валентин. — Каждый… не поверите — каждый задает нам этот вопрос! Нет, Женя, нам не скучно! У нас необычайно интересная работа! Вам, наверное, этого не понять.

— Ну почему же, — дипломатично пробормотала я, не уточняя, чем именно зарабатываю на жизнь. У меня тоже работа чрезвычайно интересная, так что не будем ее афишировать…

— Спасибо Сергею Вениаминовичу и Виолетте, — вступил в разговор степенный Никита, — мало кто из ученых получает такую возможность — изучать животных в естественной среде да еще так близко.

— Ради этого мы готовы мерзнуть зимой и жариться летом! — засмеялась Ольга. — Оно того стоит!

Надо же, какие симпатичные ребята! И такие увлеченные…

Роман не принимал участия в разговоре. Сидел в стороне, прикрыв глаза, и грелся на солнце, скрестив на груди мощные руки. Я загляделась на шрамы, покрывающие его кожу сплошным узором, некоторые были совсем свежими. Вдруг Роман открыл глаза и спросил:

— Что это вы так меня изучаете?

— Да вот… это что, укусы?

Роман дернул уголком рта. Я так поняла, это заменяло ему улыбку.

— Это у волков такой способ общения, — нехотя ответил биолог. — Настоящие укусы выглядят не так. Я много времени провожу с волками. Просто у людей тонкая кожа. Если бы у меня была такая же шерсть, как у моих ребят…

— Тогда Роман вообще переселился бы в вольер! — заржал Валентин. — Только его и видели! Рома, ты вообще помнишь, что ты доктор биологических наук, а не альфа-самец?

Роман прикрыл глаза, обрывая разговор.

— А где же волки? — спросила я, оглядывая огороженный кусок леса, пронизанный солнечным светом. Дружный смех был мне ответом.

— Днем волки спят, — пояснила Ольга. — Если хотите их увидеть, приходите в сумерках. Или на рассвете.

— Плохая идея, — не открывая глаз, высказался Роман, и биологи как-то смутились. Что ж, сразу видно, кто тут лидер. Я намеки понимаю и без приглашения не приду. Зато теперь я знаю, чьим расположением нужно заручиться, чтобы посмотреть на волков в естественной среде.

— А как зовут ваших подопечных? — поинтересовалась я.

— Никак не зовут, — пожала плечами Ольга. — Им номера присвоены, как полагается. Имена — это очеловечивание, понимаете? Сашку, Пашку и Машку Виолетта назвала, тут уж ничего не поделаешь. А с этими у нас все по науке…

Разговор постепенно увял сам собой. Наконец Никита, покосившись на Романа, по-прежнему сидевшего с закрытыми глазами, вздохнул и сообщил, что у них куча дел. Мы немедленно поднялись и попрощались. Виолетта заверила, что половина коровы прибудет не позднее завтрашнего утра, и мы покинули лагерь.

— Ну что? Как тебе наши биологи? — поинтересовалась Виолетта, когда мы отошли на порядочное расстояние.

— Люди, которые зимой живут в трейлере, действительно любят животных! — искренне восхитилась я.

Виолетта замедлила шаг, подкидывая ногами опавшие листья.

— А как тебе понравился Роман? — неожиданно перешла девушка на «ты», и голос ее дрогнул.

— На оборотня похож, — честно ответила я. Виолетта покатилась со смеху:

— Ой, а ведь точно!

— А что, он правда проводит все время с волками?

— Да ты что, он даже живет с ними вместе! — махнула рукой Виола.

— Как это? — я даже приостановилась.

— Да так. Надевает специальный комбинезон и заходит в вольер. И бегает со стаей.

— Ты шутишь! — я смотрела на девушку, не веря своим ушам. Как это возможно? Ведь волки в поместье совершенно дикие!

— Ничего подобного! — улыбнулась Виолетта. — Роман — он такой. Никто бы не смог… В Англии есть такой мужик — Шон Эллис его зовут. У него прозвище Человек-Волк. Он тоже живет с волками, много лет их изучает. Роман с ним ездил на стажировку в Америку, они вместе жили в племени индейцев, представляешь? Роман тоже научился жить с волками. Видела — он чай не пьет и не ест человеческую еду? Это значит, скоро вернется в вольер.

— И что, он ест сырое мясо? — я все никак не могла поверить.

— Ага! Говядину. Если хочешь занять свое место в стае, нужно охотиться и делить добычу вместе с остальными, — со знанием дела пояснила Виолетта.

Я заметила, что дочка миллионера всерьез увлечена волками. Удивительно, что молодая девушка интересуется дикими животными, когда к ее услугам все удовольствия мира, какие только можно купить за папочкины деньги… Видимо, Виолетта прочла это в моем взгляде. Девушка тяжело вздохнула и сказала:

— Почему-то все вокруг ждут, что я буду вести себя как безмозглая инфузория. Когда я так и делаю, все довольны — дескать, все в порядке. А стоит мне стать самой собой, все вокруг начинают нервничать. А я ведь уже не ребенок…

Я не стала комментировать это высказывание. Да, я согласна — у детей богатых и влиятельных родителей масса проблем, с которыми большинство наших сограждан никогда не сталкивается. Конечно, Виола взбалмошна и избалованна. Но, кроме того, девушка умна, умеет добиваться своего и увлекается не одним только шопингом. Виолетта неожиданно заговорила, не поднимая глаз от золотой листвы. Голос девушки звучал глухо:

— Понимаешь, Женя, эти волчата… Они попали в нашу семью в трудный период. У меня тогда умерла мама. Мне было пятнадцать, и папа совершенно не мог со мной справиться. Что я вытворяла — страшно вспоминать! Пила, курила всякую дрянь, гоняла на тачках… Кололась даже. Словно хотела отомстить — вот только непонятно кому… Или думала, что если умру, мы с мамой будем вместе. Еще немного — и я добилась бы своего. Но тут подвернулись эти волчата.

Виолетта подняла голову и улыбнулась.

— Это было так непривычно — заботиться о ком-то. Первое время мы кормили щеночков из бутылочки каждые два часа. Ни на минуту нельзя было их оставить без присмотра — они бы попросту погибли! Я сидела дома и нянчила волчат. А когда они подросли, у меня пропала всякая охота разрушать себя. Так что они меня, получается, спасли…

Виола вдруг воскликнула:

— Ну все, хватит воспоминаний! Войтек совсем заскучал, надо его развеселить!

Мы вернулись в дом. Виолетта отправилась утешать загрустившего бойфренда, а я наконец-то получила возможность осмотреть место, где мне предстояло работать в ближайшие две недели.

Первым делом я отправилась знакомиться с охраной. На выезде с участка, у самых ворот стоял небольшой щитовой домик — караулка, откуда навстречу мне вышли два парня в форме охранного агентства и в бейсболках с логотипом — какие-то оскаленные морды, автомат. Спасибо хоть не в камуфляже — в наше время кто только не одевается в камуфляж. Даже дедок-сторож на стоянке возле нашего дома…

Под ногами у ребят вился беспородный черный пес. «Фу, Пират!» — прикрикнул на него один из охранников, но дворняга, кажется, всего лишь хотела продемонстрировать мне любовь с первого взгляда. Пират мне тоже был симпатичен, как и его хозяева-охранники.

Парни были крепкие, но не качки — это был хороший признак. Перекачанным амбалам место в голливудском кино про русскую мафию. А вовсе не в нашей профессии…

Мы быстро нашли общий язык с ребятами. Охранники обратили на меня внимание еще утром, когда я только приехала в Шишки. Одного парня звали Саня, другого Данила. У Шишкина они работали уже три года. Работа им нравилась — в их задачи входила охрана поместья и дома. Я узнала, что личной охраны Сергей Шишкин не держит. Обычно на территории поместья все тихо и спокойно. Недавнее убийство стало для охранников полной неожиданностью и порядком вышибло из колеи. «Сроду здесь такого не случалось!» — пояснил Данила, старший в паре. Говорить про смерть секретаря босса ребята явно не хотели. Хотя в ту ночь, когда убили Аркадия, дежурили вовсе не эти парни, а сменщики, на них тоже падала тень этого убийства — получается, недоглядели, прошляпили… Саня, понизив голос и поминутно оглядываясь, сообщил мне, что, скорее всего, секретарь в ту ночь был здорово пьян, забрел в темноте в вольер с волками, волки его и того… Я вспомнила двухметровый забор, который и трезвому-то преодолеть — надо сильно постараться, но спорить не стала, наоборот, уважительно покивала головой, выслушав эту смелую версию.

— Воздух тут у вас, как в санатории! — восхитилась я. — Тишина, птички поют. Хоть высплюсь сегодня…

Парни переглянулись и дружно заржали.

— В чем дело? — удивилась я.

— Ты, Жень, это… особо не рассчитывай выспаться-то! — фыркнул Данила. Мы сразу перешли на «ты» — незачем создавать дистанцию между мной и этими парнями. В случае чего, они моя главная надежда и опора.

— Почему это?

— Так Виолетта Сергеевна раньше пяти утра не ложится, — пояснил Саня. — Она на каникулы приехала развлечься и отдохнуть, так что дома не сидит, а каждый вечер носится по клубам и прочим интересным местам… так что поспать тебе не светит.

— Ну и ладно, — вздохнула я. — Значит, будем вести светскую жизнь, тоже очень интересно.

Данила показал мне двор и хозяйственные постройки. Больше всего меня поразила конюшня — в денниках содержались три лошади. В конюшне было очень чисто и пахло сеном. В углу возился с вилами мрачный молодой мужик — конюх. Разговаривал он сквозь зубы и смотрел чрезвычайно неприветливо, так что в конюшне мы надолго не задержались. Куда более внимательно я осмотрела гараж. В просторном помещении, где могло поместиться штук пять автомобилей, сиротливо стояла серебристая «Субару». Я решила, что это машина Виолетты, и не ошиблась — на капоте виднелся маленький британский флаг.

Данила сообщил мне, что владения господина Шишкина простираются на несколько десятков километров. В Шишках есть лес, своя пасека, луга под сенокос и еще много чего интересного.

— Как же вы вдвоем охраняете такую территорию? — изумилась я.

— Да никак! — пожал плечами Данила. — Наша забота — дом и хозяйственные постройки. Ну, еще дорожки, по которым хозяин по утрам верхом катается. Остальное — не наша забота.

Я призадумалась, потом спросила:

— Значит, у нас тут десятки квадратных километров совершенно неохраняемой земли? Да еще вольер с волками в придачу?

Данила слегка обиделся:

— Почему — неохраняемой? На то егерь есть, Петрович, он каждый день верхом объезжает периметр. Ну, каждый клочок земли, само собой, не инспектирует, но за порядком наблюдает на совесть.

— Да? А как же труп? — подколола я охранника.

Данила резко заскучал, потом нехотя ответил:

— Дался вам этот труп… Никогда в Шишках такого не бывало. Все тихо-спокойно было, и тут покойник! Точно говорю — волчья работа!

Я вернулась в дом, и очень вовремя — Виолетта заявила, что едет в город, потому как пришло время «необузданного шопинга». Вот прямо так и сказала. Войтек вяло протестовал, в качестве решающего аргумента он выдвинул тот факт, что мы еще не обедали.

— Ну хорошо, — сжалилась дочка миллионера, — но после обеда сразу поедем!

Обедали мы в просторной столовой, рассчитанной человек на двадцать. За столом прислуживал стюард — молодой человек с безукоризненным пробором, точно такой я видела совсем недавно в фильме про чикагских гангстеров времен «сухого закона». Парень неслышно скользил за нашими спинами, непостижимым образом оказываясь там, где необходимо переменить блюдо или поправить завернувшуюся салфетку. Виолетта лениво ковыряла вилкой куриное суфле, Войтек по обыкновению не поднимал головы от тарелки. Вдруг столовую огласил мелодичный звук — в кармане у хозяйской дочери зачирикал мобильник. Виолетта взглянула на экран и сбросила звонок. Не прошло и минуты, как телефон зачирикал снова. Виола закусила губу, встала и быстро вышла из столовой. Сквозь неплотно прикрытую дверь в соседнюю комнату был отлично слышен ее приглушенный голос: «Да! Ты зачем звонишь? Я тебя просила не названивать мне! Я все помню, не переживай. По-твоему, я полная дура?! Не понимаю, чем это воняет? Все, разговор окончен, отвали, урод! Я сама тебя найду!»

Ого! Похоже, у нашей девочки какие-то неприятности. Интересно, знает ли о них господин Шишкин? Ох не думаю…

Виола вернулась на свое место и некоторое время с отвращением разглядывала ногти. Потом полезла в карман и вытащила пачку сигарет. Стюард материализовался за стулом девушки и с профессиональной ловкостью щелкнул зажигалкой.

— Виола! — укоризненно протянул Войтек, разгоняя дым мощной ладонью гребца.

— Ну что, что?! — девушка ощетинилась, точно ежик. — Ты прямо как папочка! Я и так веду здоровый образ жизни, аж противно. Учусь, как пай-девочка, веду себя, как пионерка… Хватит, надоело!

Настроение у Виолетты резко изменилось. Я так понимаю, спасибо за это мы должны были сказать таинственному телефонному собеседнику. Теперь дочь миллионера не хотела предаваться необузданному шопингу. Вместо этого девушка заявила, что настало время веселья, и сегодня вечером мы все дружно едем в клуб.

В клуб так в клуб. Мне было все равно — Виолетта принадлежала к тому типу клиентов, кто находит приключения на свою голову прямо посреди безлюдной пустыни.

Войтек попытался поднять настроение подруге — только на свой манер. Он приобнял девушку за плечи и зашептал ей на ушко по-английски какую-то ласковую чепуху.

— Ну, заяц, ну что ты, не грусти, все будет хорошо, я не дам обидеть мою малышку, — доносилось до меня. Кажется, подействовало — Виолетта захихикала, глаза девушки заблестели, от плохого настроения не осталось и следа. В конце концов парочка просто-напросто заперлась в спальне. Очень хорошо! Наконец-то у меня есть возможность осмотреть дом.

Трехэтажный, каменный снаружи, изнутри дом был деревянным. Драгоценный паркет пола, деревянные панели стен, основательная мебель — под старину, но на самом деле творение какого-нибудь норвежского дизайнера, настолько она была удобной — словом, в таком доме должно жить несколько поколений состоятельной семьи. Тут хорошо растить детей, работать в кабинете, курить в курительной и дремать в библиотеке. При доме был небольшой, но очень ухоженный зимний сад — по случаю теплого солнечного дня стеклянные створки были распахнуты. Наверняка ведь за всю эту красоту отвечает какой-то специально нанятый человек. В конюшне конюх, в лесу егерь, в гараже шофер — все продумано и устроено так, чтобы обеспечить максимальный комфорт хозяину дома. А господин Шишкин живет в этом доме совершенно один. Ведь Виолетта последние пять лет проживает в Лондоне и домой приезжает крайне редко.

Конечно, это не мое дело, но немного странно, что господин Шишкин до сих пор не женился вторично. Из слов Виолы я сделала вывод, что ее мать умерла лет семь назад. Сергей Вениаминович даже юбилея еще не справил. Неужели все его время и мысли настолько занимает работа?

Не знаю, как влюбленная парочка, а я провела время с пользой — изучила планировку дома, познакомилась с сигнализацией, пожарным выходом и тому подобными полезными вещами, без которых я не смогла бы на совесть выполнять свою работу. Теперь в случае форс-мажора я знаю, как быстро и безопасно вывести охраняемый объект из зоны поражения. Единственное место, куда я пока не добралась, было правое крыло третьего этажа. Металлическая дверь оказалась закрыта наглухо. На звонок никто не отозвался. Я спустилась на первый этаж и прикинула, что же может находиться в недоступном месте. Под этим крылом на первом этаже находилась клетка грузового лифта. Интересно… но попасть в кабину я не смогла — для этого требовался ключ. Я еще немного поизучала лифт. За этим занятием меня и застала домоправительница Лилия Адамовна — статная дама с седым пучком на голове, одетая в строгое темно-синее платье. Внушительный бюст домоправительницы выдавался вперед, словно палуба авианосца. Солидных размеров брошка покоилась на нем в пене белых кружев.

— Могу я чем-либо быть вам полезной? — ледяным тоном осведомилась Лилия Адамовна. Вот интересно, как часто тон, которым произнесена фраза, противоречит ее содержанию. На самом деле домоправительница только что сказала мне: «Какого рожна ты тут делаешь? Кто позволил тебе вынюхивать что-либо в моих владениях? Я управляю этим домом, и если тебе что-то надо, сначала спроси меня, поняла, корова?»

Я мило улыбнулась и сообщила, что хотела бы осмотреть выделенную мне комнату. Домоправительница сразу подобралась — все-таки я была не прислуга, а скорее гость. Я прямо-таки видела, как крутятся колесики в мозгу дамы, пытаясь вычислить мой статус. Оставив эту сложную задачу на потом, Лилия Адамовна царственно кивнула и предложила следовать за ней.

Моя комната располагалась на втором этаже, напротив спальни Виолетты. Комната была светлая, с удобной кроватью, оснащенной ортопедическим матрасом. Что ж, если я верно оценила характер и привычки моей подопечной, мне нечасто придется наслаждаться отдыхом на этом изделии шведских мастеров…

Осмотрев комнату, я вернулась в гостиную и сидела там перед телевизором, лениво переключая каналы. Шел выпуск местных новостей. На экране мой работодатель собственной персоной отвечал на вопросы юной корреспонденточки. Речь шла о благотворительности — Шишкин оказывал помощь интернату для детей-сирот.

Переключив канал, я попала на выпуск столичных новостей. Теперь передо мной предстал заклятый враг моего нынешнего хозяина — Олег Петрович Крашенинников, а короче говоря, Краш. Банкир тоже спонсировал какой-то приют, и такая же хорошенькая журналисточка, только московская, задавала те же самые вопросы — создавалось впечатление, что сюжеты сделаны под копирку. Краш солидно поблескивал стеклами очков, скалил лошадиные зубы и что-то такое вещал про будущее этих детишек, про экономический потенциал России. Это было трогательно — банк Краша представлял собой типичный «одуванчик», готовый в любой момент исчезнуть с родных просторов, слизнув все активы, и без того пребывающие в оффшорах.

Я щелкнула пультом, выключив телевизор, потому что по лестнице спускалась Виолетта. Войтек тащился следом, приглаживая мокрые после душа волосы. Дочь миллионера выглядела довольной и умиротворенной.

— Кто это там был, в телике? Краш, да? — осведомилась Виолетта. — Папа его терпеть не может. Не знаю уж, что они там не поделили, но он даже имени его слышать не хочет.

В отличие от девушки, я прекрасно знала причину вражды двух миллионеров, но вовсе не спешила делиться этой информацией.

— Ну что? Йо-хо-хо — и бутылка рома? — азартно потирая ладошки, предложила Виола. — Как насчет немного разогнаться перед взлетом, а?

— Я на работе, — следовало сразу же расставить все точки над «и», а не то взбалмошная девица весь вечер будет пытаться меня напоить. Кажется, Виола Шишкина из тех, кто физически неспособен напиться, не имея собутыльника. Если уж девушка веселится, ей необходимо всех вокруг затащить в свой безумный хоровод…

— А я не пью, ты же знаешь, — поспешно отозвался Войтек. Спортсмен прекрасно представлял, чего можно ждать от подруги.

— Фу-у, какие вы скучные! — протянула Виолетта с недовольной гримаской. — Ну тогда я буду отрываться одна. А вы вообще можете никуда не ездить! Сидите дома. В шашки сыграйте, что ли… Только не рискуйте чересчур сильно!

— Я тебя никуда одну не отпущу! — Войтек положил мощную руку на плечико подруги.

— А я — тем более, — сообщила я.

Виола вздохнула.

— Ладно, куда от вас денешься! Сбор в девятнадцать ноль-ноль, форма одежды парадная!

В девятнадцать ноль-ноль мы уселись в серебристую «Субару». Виола сама села за руль и так газанула с места, что покрышки завизжали. Британский флажок на капоте бешено трепал встречный ветер. Но сделать замечание девушке было некому — к моменту нашего отъезда господин Шишкин все еще пребывал на работе. Войтек не рискнул делать замечания своей подружке, прекрасно представляя ее реакцию. А мне было все равно. Ведь это не мои покрышки!

На мне была белая блузка и черные брюки, на ногах — удобные лоуферы на устойчивом каблуке. Понимаю, что выгляжу скорее как секретарша в медиа-холдинге, чем как завсегдатай тусовок. Но я ведь не веселиться еду — вообще-то я на работе. И сумочка на моем плече, кроме помады и салфеток, содержит еще кое-какие полезные вещички. Искренне надеюсь, что сегодня они мне не пригодятся.

Виолетта Шишкина выбрала для сегодняшнего вечера ярко-зеленое блестящее платье с открытой спиной и туфельки на высоченных каблуках-стилетах. Поверх платья дочь миллионера набросила на плечи жакет из меха. Несмотря на дорогущую одежду, Виолетта все равно казалась несовершеннолетней. Девушка выглядела перевозбужденной, как ребенок после третьей плитки шоколада. Виолетта беспрерывно болтала о всяких пустяках и почти не следила за дорогой. Она поминутно оборачивалась к Войтеку, сидевшему сзади, при этом изящная ножка по-прежнему стояла на педали газа, вдавливая ее в пол. Парень довольно нервно реагировал на выкрутасы подруги и в конце концов вообще попросил девушку следить за дорогой или пустить за руль его.

— Зануда ты! — сморщила нос Виолетта. — Да у тебя и прав-то нет! Ты вообще не можешь садиться за руль в моей стране, понял?

Войтек промолчал, тем более что мы уже подъезжали к Тарасову — путь до города моя клиентка преодолела за рекордные сорок минут.

Клуб назывался «Колючий ананас» и помещался в бывшем здании завода. Теперь ничто не напоминало о том, что эти приземистые здания — заводские корпуса. Новые хозяева оштукатурили клуб снаружи и набили пластиком и кожзаменителем изнутри, тем самым упустив прекрасную возможность сделать из «Ананаса» стильное место с особенной атмосферой. А так клуб более всего напоминал санаторий-профилакторий советских времен в момент, когда там происходит мероприятие под названием «Для тех, кому за тридцать». И хотя здешней публике было в районе двадцати, дела это не меняло. Не понимаю, что такого особенного дочка миллионера нашла в этом клубе?! Зачем было тащиться именно сюда?

Вот если бы я была хозяйкой этого заведения, я ни за что не стала бы прятать стены за веселеньким розовым сайдингом, а на натяжном потолке (точно такой же у меня в ванной, если честно) рисовать звезды. Я постаралась бы выставить на всеобщее обозрение потемневший от времени кирпич старинных стен. Восьмиметровой высоты потолок терялся бы в темноте, а сверху свешивались бы на цепях тяжелые кованые люстры. Маленькие железные лампы освещали бы столики, создавая атмосферу уютной жути, и все вокруг немного отдавало бы не то киберпанком, не то военной романтикой. Да, это было бы стильное местечко! Я так замечталась, что, входя, едва не налетела на спину внезапно остановившегося Войтека.

— Виола, зачем мы сюда приехали? — строго спросил спортсмен.

Дочка миллионера скинула жакет ему на руки и повернулась к нам. Глаза Виолы азартно блестели, щеки раскраснелись. Девушка явно предвкушала какое-то новое удовольствие, которое была готова подарить ей жизнь — приятная и безопасная, как всегда.

— А ты как думаешь, дубина? — подпрыгивая от нетерпения, спросила Виолетта. — Веселиться, радоваться жизни… В конце концов, у меня ведь каникулы! Да и у тебя тоже, забыл? Одна Женя на работе! Ну, Войтек, пойдем же танцевать!

И девушка утащила своего флегматичного спутника на танцпол. Я уселась за свободный столик и заказала безалкогольный коктейль. Потягивая напиток через соломинку, я изучала помещение и публику.

В основном тут собиралась небогатая молодежь — очевидно, студенты технического университета, располагавшегося неподалеку. Пили они пиво, а если заказывали девушке коктейль, бедняжка старалась цедить его целый вечер. Да и одеты ребята были небогато — никаких тебе вечерних платьев. На их фоне Виолетта выглядела тропической птицей, залетевшей по ошибке в стаю скворцов.

Музыка была так себе, но молодежь старательно танцевала — зря, что ли, они заплатили за вход по триста рублей?! Виолетта танцевала самозабвенно, как будто это было самым важным делом сейчас. Войтек, несмотря на внушительные габариты, двигался с грацией спортсмена — ни единого неверного движения. Мне понравилось, что парень все время слегка прикрывал свою подругу плечом от напиравшей толпы.

Спустя минут пятнадцать пара вернулась за столик.

— Умираю, пить хочу! — перекрывая грохот музыки, крикнула Виолетта. — Войтек, закажи мне «Текилу санрайз», он здесь почти приличный. А я пока схожу носик попудрю!

Я привстала с места. Ну нет, одну я ее никуда не отпущу!

— Женя, прекрати! — Виолетта нахмурила брови и даже слегка толкнула меня в плечо. — Я в этом клубе трижды в неделю бываю. Здесь абсолютно безопасно! Сиди, пожалуйста, а то я при тебе писать стесняюсь…

Прихватив жакет, дочь миллионера скрылась в туалете.

Войтек пожал плечами:

— Ничего не поделаешь. Придется слушаться!

— И как у тебя терпения хватает? — в сердцах сказала я.

Спортсмен закатил глаза с видом комического страдания:

— Стараюсь, вот и весь секрет!

Я потягивала коктейль, не отрывая глаз от коридора, куда скрылась Виолетта. Прошло уже пять минут. Вполне хватит, чтобы попудрить носик и поправить прическу. И кстати, зачем девушка взяла с собой жакет? Что, в женском туалете очень холодно — холоднее, чем в зале?!

Я вскочила с места и бросилась вслед за клиенткой. Мне пришлось порядком потрудиться, проталкиваясь через плотную толпу молодежи. Наконец я толкнула дверь с изображением туфельки и вошла. Виолетты там не было. Туалет был полон разнокалиберных девиц — некоторые вертелись перед зеркалами, поправляя макияж, остальные стояли в длинной пританцовывающей очереди в четыре кабинки. Ничего не понимаю…

Спустя еще пять минут я поняла, что в трех кабинках происходит бодрая смена посетительниц, зато в четвертой — никакого движения. Я подошла к двери, взялась за край и подтянулась на руках, заглядывая в кабинку. Очередь за моей спиной возмущенно загомонила. Ну так и есть!

Я спрыгнула на пол, потом примерилась и ударила каблуком лоуфера прямо в замок дверцы. Хлипкий засов отвалился, дверь распахнулась, и моим глазам предстала мадемуазель Шишкина. Виолетта стояла на цыпочках в углу кабинки, а молодой человек в зеркальных очках одной рукой держал девушку за горло, а другой тыкал ей в лицо какие-то смятые бумажки.

— А ну-ка, отпусти! — негромко произнесла я. Во времена моего детства была такая конфета, называлась «А ну-ка, отними!».

Парень повернулся ко мне, выпустив Виолетту. Девушка сползла по стенке, отчаянно кашляя и хватаясь за горло. Нет, ну что это такое! На минуту ее одну нельзя оставить!

— Виола, что здесь происходит? — я поймала себя на мысли, что говорю тоном классной дамы. Дочь миллионера только слабо махнула рукой.

— Выола, скажи этой старой стерве, пускай проваливает! Это наш клуб! — неожиданно вступил в разговор злодей в темных очках. Акцент у него был совершенно явственно кавказский.

Я рассвирепела. Понятия не имею, откуда родом этот гаденыш, знаю только, что он ни за что на свете не позволил бы себе так выразиться о женщине своего народа. Одной рукой я взяла парня за волосы на затылке и откинула его голову назад, обнажая беззащитное горло. А другой вынула из кармана кредитную карточку и аккуратно провела ее краем по смуглой нежной коже. Парень дернулся и забился в моих руках, но я держала крепко.

— Если ты еще раз позволишь себе хамить, я заставлю тебя съесть вон то грязное мыло, — наставительно сказала я. От парня остро пахло потом. Из-за темных очков невозможно было рассмотреть выражение его лица, но взаимной приязнью здесь и не пахло. На вид ему было лет семнадцать.

— Виола, кто это такой? — мне позарез нужно было понять, что здесь происходит. Паренек ничуть не походил на маньяка, что нападает на девушек по темным углам. К тому же никакой маньяк не нападает при таком скоплении народа — даже самый отмороженный. Парень назвал мою клиентку по имени — значит, они знакомы?

— Отпусти его, Женя! — попросила Виолетта. — Он… он просто хотел со мной поговорить.

— Поговори-ить? — удивилась я, сильнее оттягивая назад голову юного негодяя. — Ну, давайте поговорим. Только не здесь, а в каком-нибудь тихом месте. Пойдем, дружок!

Я выпустила волосы и завела руку парня за спину. Бедняга неловко изогнулся и засучил ногами от боли. Ему ничего не оставалось, как следовать туда, куда я его слегка подтолкнула, иначе разрыв связок был бы ему обеспечен.

— Идти можешь? — спросила я у Виолетты. Мадемуазель Шишкина слабо кивнула. Тогда я толкнула парня вперед, прокладывая им путь через толпу, как если бы он был ледоколом, а мы — мирной флотилией кораблей. Вскоре мы причалили к нашему столику. Войтек встретил нас изумленным взглядом.

— Это что такое? — поинтересовался спортсмен. — Трофей или сувенир?

— Это военнопленный, — ответила я и толкнула парня на диванчик рядом с Войтеком. Юный джигит дернулся, порываясь встать, но я ловко уселась рядом, перекрыв путь к отступлению. Парень смерил глазами внушительную фигуру Войтека, потом злобно покосился на меня и наконец смирился с неизбежным.

— Ну, вот и молодец. Жаль было бы причинять тебе вред. Давай знакомиться. Меня зовут Женя. А тебя?

Парнишка молчал, сжав губы. Ну прямо партизан на допросе!

— Заканчивай цирк, ладно? — вздохнула я. — Мы не на войне, тут героев нет. Ты дилер или кто? Чем на жизнь зарабатываешь?

— Выола, ты попала, — злобно скалясь, заявил очкастый. — Теперь тебе еще хуже будет, поняла? Ты совсем дура, что ли? Не понимаешь ничего? Отзови свою овчарку, пока я Ахмеда не позвал.

— Ага, тут у нас еще и Ахмед есть! — обрадовалась я. — Может, пригласишь его за наш столик? Заодно решим все проблемы. Ну, если не решим, так перетрем по-свойски. Мы ведь все здесь друзья?

— Виолетта, я не понимаю, — растерянно проговорил Войтек. — Кто этот сопляк? Почему он так с тобой разговаривает? Можно я его стукну легонько? Всего один раз.

— Нельзя, — решительно заявила Виолетта. К дочери миллионера на глазах возвращалась привычная уверенность в словах и поступках. — Ты его пальцем не тронешь, понял?

Войтек пожал плечами.

— Мага, прости меня, — сказала Виолетта примирительным тоном, обращаясь к юному негодяю. — Это… это недоразумение. Такого больше не повторится. Обещаю!

Войтек переводил изумленный взгляд со своей подруги на Магу. Тот гордо вскинул подбородок. В зеркальных стеклах вспыхнули разноцветные огни.

— Женя, сейчас этот мальчик встанет и уйдет, и ты не станешь ему мешать, — твердо сказала Виолетта и зачем-то добавила: — Я ясно выражаюсь?

— Может, я чего не понимаю, — рассудительно, насколько могла, проговорила я, — но этот мальчик только что душил тебя в туалете.

— Тебя это совершенно не касается! — огрызнулась Виолетта. — Папа платит тебе не за то, чтобы ты лезла в мои дела. Мага просто… перестарался немного. А так мы друзья. Правда, Мага?

Мальчишка кивнул и торжествующе оскалился. Он уже начал приподниматься, когда Войтек положил ему на плечо тяжелую руку и без видимых усилий впечатал парнишку в диванчик.

— А меня… меня это тоже не касается? — в голосе спортсмена прозвучала угроза.

— Тебя — тем более! — отмахнулась Виолетта. Губы девушки дрожали, но голос звучал уверенно. — Ты кто такой? Ты вообще никто! Так что сиди и пей свой сок! Мага, ты можешь идти.

Я посторонилась, пропуская гаденыша. Мы, овчарки, такие — стоит свистнуть «к ноге», и мы послушно разжимаем зубы… Но Мага напрасно думает, будто все его проблемы позади. Я обязательно выясню, кто он такой и во что влипла Виолетта Шишкина…

Парнишка скрылся в толпе, а Виолетта придвинула стакан с коктейлем и залпом выхлестала «Текилу санрайз», как будто это была минералка.

— Значит, я никто, да? — медленно переспросил Войтек.

— Да! — ответила Виолетта и щелкнула пальцами, подзывая официанта. — Ты никто. И сам прекрасно об этом знаешь. И не лезь в мои дела, понял?

Официант повторил заказ.

— Слушай, давай сразу два! — задумчиво проговорила Виолетта. — Ну чего тебе бегать туда-сюда?

Войтек молчал. Парень сидел, опустив глаза. Честно говоря, я думала, что он просто встанет и уйдет. Но я недооценила спортсмена. Он не двинулся с места.

— А ты вообще ненормальная! — бросила мне в лицо мадемуазель Шишкина. — Ну зачем, зачем ты полезла? Кто тебя просил?! Ты даже не представляешь, что теперь будет!

— Представляю, — вежливо ответила я. — Сейчас ты расскажешь мне, какие у тебя дела с этим Магой. И я постараюсь решить твои проблемы. В конце концов, твой отец нанял меня для обеспечения твоей безопасности, а общение с Магой — последнее, что я тебе посоветовала бы. Ну и с Ахмедом тоже.

— Да пошла ты! — печально проговорила Виолетта и потянулась к следующему коктейлю.

Музыка сменилась, и парочки начали медленный танец. Свет в зале почти погас, только один прожектор медленно вращался под потолком, описывая круги и заливая зал синим фосфоресцирующим светом. Моя рубашка, как и все белые предметы, светилась в темноте. Лучшего места, чтобы кого-нибудь прикончить, я не видела за всю карьеру телохранителя.

— Ну что, может быть, уедем отсюда? — спросила я мадемуазель Шишкину.

— Я иду танцевать! — уже слегка заплетающимся языком выговорила девушка и встала. Войтек приподнялся тоже, но Виола толкнула его кулачком в широкую грудь:

— Я не сказала, что хочу танцевать с тобой. Я хочу одна.

И Виолетта, слегка покачиваясь на высоченных каблучках, побрела в толпу. Найдя первую попавшуюся парочку, танцевавшую с краю, Виола отцепила девочку от мальчика и, как ненужный предмет, отбросила ее куда-то в темноту. Потом сплела руки у мальчика на шее, склонила голову ему на плечо и принялась мерно покачиваться в ритме музыки. Девочка вынырнула из толпы и потрясенно уставилась на захватчицу. Мальчик ответил ей растерянным взглядом. Девочка указала на Виолетту, покрутила пальцем у виска и вернулась за свой столик, мрачно поглядывая на танцующих.

Я сидела и прикидывала, как увести клиентку из этого места. Я понятия не имею, на что способны вышеупомянутый Ахмед и его друзья, но, как подсказывает опыт, лучше бы нам свалить отсюда, пока не началось…

— Войтек, вы можете уговорить Виолетту уехать домой? — поинтересовалась я.

— А вы можете остановить извержение вулкана? — парировал спортсмен.

Тут я заметила, что танцующая парочка медленно дрейфует в середину танцпола. Я едва различала зеленый блеск платья моей клиентки. Нет, так дело не пойдет!

Я встала и настигла беглянку.

— Извини, дружок, но эта девушка немного устала. Ей надо отдохнуть! — сообщила я парнишке, отцепляя от него Виолетту. Дочка миллионера вяло отбивалась, приговаривая:

— И ничего я не устала! Я еще даже не начинала веселиться!

Она так усиленно цеплялась за своего партнера, что мне понадобилось минут пять для того, чтобы разнять их. Потеряв терпение, я применила к девушке профессиональный захват, который использую обычно для особо строптивых противников в людных местах. Этот прием позволяет жестко фиксировать человека при полном внешнем соблюдении приличий. Вот и сейчас Виолетта удивленно пискнула, когда я завела ее руку за спину и слегка вывернула кисть, а другой рукой зафиксировала шею, и покорно зашагала к столику. Вообще-то, обычно с клиентами я такого себе не позволяю, но тут случай был особый. Ну вот представьте, что вам надо оттащить от края крыши человека, который вот-вот свалится. Станете вы с ним церемониться или отложите объяснения на потом? Сейчас был именно такой случай. Девушка не вполне себя контролирует, а в плотной толпе к ней может подобраться кто угодно — тот же Мага, к примеру, с заточкой… девушка упала? Да она просто пьяна в дым! Ничего смешного, такие случаи в моей практике бывали.

Так что я без малейших угрызений совести усадила Виолетту на диванчик. Если что, дам отчет господину Шишкину… Но тут я обнаружила, что у нас гости. По обе стороны от Войтека сидели две девицы, одетые во что-то блестящее и обтягивающее, а напротив примостился парень с длинным лошадиным лицом. Неужели и Войтека нельзя оставить одного на пять минут?!

Незнакомец окинул нашу компанию взглядом профессионала и немедленно поднялся. Девочки как по команде встали. По-моему, им обеим не мешало бы сбросить вес. Да и маникюр подновить.

— Пардон! — церемонно извинился незнакомец. — Мы уже уходим! Я же не знал, что тут дамы…

— Женя, познакомься, это Шура… я правильно произношу это имя? — нахмурил лоб Войтек. — Я не могу понять, чего он от меня хочет. У него такой странный английский…

— Да чего тут понимать… Он предлагает тебе одну из своих девиц — на выбор. Беленькую или черненькую, — по-английски пояснила я. — Профессионалку, понял?

— Шлюху, что ли? — на лице Войтека появилась гримаса отвращения. Интересно, парень действительно настолько наивен, что не понял слов сутенера? Или он настолько влюблен в Виолетту? А может быть, это потому, что Войтек спортсмен? Спортсмены — они ведь как монахи.

— А че такого-то? — оскорбился Шура. — Чего это твой иностранец брезгует? Девочки у меня чистые, первый сорт. А эти соски вообще все несовершеннолетние! — парень обвел рукой зал. — Вам ведь не нужны неприятности?

— Не нужны. Проваливай, — велела я сутенеру.

Виолетта сцапала стакан и как раз переливала в себя его содержимое. Нет, пить мадемуазель Шишкиной точно нельзя — половину коктейля Виола вылила мимо рта. Глаза девушки были полузакрыты.

— Слышь, может, вы, девушки, хотите чего-то особенного? — оживился Шура. Кажется, сутенер оценил стоимость платья Виолетты и не хотел упускать выгодных клиентов. — Могу устроить. Только скажи, чего вам надо. Любой каприз за ваши деньги!

— Войтек, поднимайте ее, нам пора! — сказала я, отстраняя с пути сутенера.

— Подумаешь! — обиженно сказал Шура нам в спину. — Сегодня мы, значит, гордые! Не то что обычно! Ну и ладно, еще прибежите к Шуре. Шура вот не гордый…

Войтек подхватил Виолу под мышки и вывел из клуба. На воздухе девушка немного очухалась и даже пробормотала что-то жалобное. Но держаться на ногах самостоятельно дочь миллионера явно не могла, поэтому мы поступили просто — Войтек перекинул подругу через плечо, как коврик, и понес к машине, а я щелкнула брелоком, отключая сигнализацию «Субару». Спортсмен устроил девушку на заднем сиденье, но Виола повалилась, как сломанная кукла, так что Войтеку пришлось сесть рядом и поддерживать ее. Ну а я уселась за руль.

— Вот именно это называется «напиться до поросячьего визга»! — укоризненно проговорил Войтек, заботливо утирая салфеткой слюну, стекающую изо рта девушки.

До Шишек мы доехали без приключений — только Виола всю дорогу жалобно хныкала и звала маму. Так закончился этот день.

Глава 3

На следующее утро я поднялась рано. Надела спортивный костюм и тихонько выбралась из дома. В Шишках отличные дорожки, да и воздух замечательный. Почему бы мне не отправиться на утреннюю пробежку, как я это делаю в городе? Я собиралась осмотреть поместье вокруг дома на расстоянии пары километров. Ведь вчера Виолетта не позволила мне этого сделать, а я терпеть не могу работать на незнакомой территории. Несколько часов в запасе у меня точно есть — Виолетта Сергеевна будет дрыхнуть до обеда, судя по ее вчерашнему состоянию.

Интересно, что сам господин Шишкин не приехал вчера ночевать. Так что миллионер пока не узнал о скандальном поведении дочери. Хотя, может быть, такое времяпрепровождение для Виолетты обычное дело, просто я не в курсе?

Солнце всходило над лесом. Сосновые иголки пружинили под подошвами моих кроссовок. Воздух был свеж и прохладен, с привкусом горьковатой осенней листвы. До чего же здесь красиво…

Неспешной трусцой я наматывала по лесу километры, внимательно оглядывая окрестности. Кажется, вот здесь вчера мы повстречали господина Шишкина верхом на белом коне. А вон там виднеется ограда волчьего вольера…

Ноги сами вынесли меня на знакомую тропинку. Я остановилась, восстанавливая дыхание, и в этот момент услышала тихие шаги. Я скользнула за дерево и прижалась к шершавой коре, прислушиваясь. Кого это носит по лесу в предрассветный час?

— Спортом занимаетесь? — негромко осведомился насмешливый голос. — Уважаю всех, кто ведет здоровый образ жизни. В наше время это такая редкость…

Я вышла из-за дерева и нос к носу столкнулась с Романом. Сегодня биолог распустил свои длинные волосы, и они живописно лежали у него на плечах. Несмотря на холодное утро, Роман был бос. Из одежды на нем был невероятно заношенный комбинезон, от старости потерявший цвет. Мужчина смотрел на меня сверху вниз с высоты своего двухметрового роста. Поскольку я тоже далеко не Дюймовочка — во мне метр восемьдесят — мне было непривычно такое положение вещей. Обычно я смотрю мужчинам в глаза вровень, а чаще — сверху вниз.

— Как вы узнали, что я здесь? — поинтересовалась я. Женя Охотникова, конечно, не Робин Гуд, но кое-какими навыками ходьбы по лесу обладаю. Так просто меня не заметишь.

— У вас великолепный шампунь — мята и альпийские травы, — честно ответил Роман. — И еще зубная паста — ее вообще можно учуять метров за пять.

Учуять… Это же надо…

— Значит, вы нашли меня… по запаху?

Роман пожал мощными плечами:

— Ну, все животные ориентируются в этом мире по запаху. Не вижу причин, по которым людям не делать того же.

До сегодняшнего дня эта мысль не приходила мне в голову. Обычно я не оцениваю своих ближних по запаху — ну, если не считать запах перегара или табачного дыма, которые немедленно характеризуют собеседника не лучшим образом. Я принюхалась. От Романа — точнее, от его комбинезона — исходил довольно сильный запах, резкий, но не противный. Запах здорового молодого животного.

— Вот видите, — краешками губ усмехнулся биолог. — У вас должно получиться.

— А… что вы здесь делаете? — спросила я, чувствуя себя неловко под его пристальным, очень «мужским» взглядом. Разумеется, порой на меня смотрят именно так. Но происходит это обычно тогда, когда мне это нужно — к примеру, я надела свой костюмчик от «Лиз Шевиньон», побрызгалась духами и пришла на встречу с намерением заставить собеседника выдать нужную информацию или сделать что-то крайне выгодное для меня. Ну, то есть это работа. А когда я в трениках, с влажными от пота волосами… Да еще мой спутник втягивает ноздрями воздух, стараясь делать это незаметно…

— С работы иду, — просто ответил Роман. — Сейчас дойду до лагеря, приму душ, надену штаны и вернусь в цивилизованный мир.

— А где ваш лагерь? — поинтересовалась я. — Я в вашем лесу пока еще не очень ориентируюсь…

— Пойдемте со мной. Я вас кофе напою! — предложил биолог. — Нам Сергей Вениаминович по доброте душевной подарил две банки бразильского. Сам я не пью, но вас угощу.

Мы зашагали в сторону лагеря.

— А зачем вы ходите в вольер ночью? — предприняла я новую атаку.

— Ну, я же все-таки ученый, — серьезно ответил Роман. — Волки — ночные животные. Какой смысл изучать спящих?

— Да? — удивилась я. — А мне говорили, что вы день и ночь за ними наблюдаете.

— Нет, мы, конечно, и днем не выпускаем их из виду, — пояснил Роман. — Там камеры стоят по всему периметру и возле логова тоже. Но общаться с волками нужно по ночам.

— Слушайте, а вам не страшно? — полюбопытствовала я.

Роман остановился.

— Вы ведь телохранитель, Женя?

Я кивнула.

— А вам не страшно? — в свою очередь поинтересовался Роман.

— Ну, я все-таки училась кое-чему. Да, в моей работе риск присутствует… но я всегда соблюдаю осторожность.

Роман улыбнулся:

— Отлично сказано. Ну вот и я так же. Кое-чему учился. Соблюдаю осторожность. Знаю правила, по которым живет волчья стая, и никогда их не нарушаю. Конечно, если в вольер сунется человек неподготовленный, скорее всего, волки его просто прикончат.

— Как этого Аркадия? — вставила я реплику.

Роман помрачнел. Тяжелые кулаки едва заметно сжались, загорелое лицо потемнело, недобрая улыбка приподняла верхнюю губу, обнажая белоснежные зубы и напоминая скорее волчий оскал… Я с интересом наблюдала за биологом. Но мужчина быстро взял себя в руки.

— Сколько можно повторять, — вздохнул ученый, — мои волки к этому убийству непричастны! Почему люди вечно всё пытаются свалить на волков? Демонизируют их, представляют жестокими убийцами…

— Ну-у, — протянула я, — наверное, потому что в детстве все слушали сказку про Красную Шапочку…

Я взглянула собеседнику в глаза:

— А что, ваши волки — такие уж ангелочки? Или, может быть, они у вас вегетарианцы? Почему вы так уверены, что они ни при чем?

Роман отвернулся от меня.

— Ваша ирония неуместна, — отчеканил биолог. — Разумеется, волки вегетарианцами не бывают. Но они никогда не убивают просто так. Человека они боятся куда больше, чем он их.

— А как же вы?

Роман тяжело вздохнул:

— Для волков я не человек, а член стаи. У меня есть свое место в стае, свой статус. Я потратил несколько лет, пытаясь стать своим для этих волков. И теперь вся моя работа висит на волоске только потому, что какой-то придурок забрел по пьяни не туда и свернул себе шею!

Надо же, какая интересная версия!

— Позвольте! — удивилась я. — Но ведь секретаря нашли… в виде скелета, насколько я знаю?

— Сядьте! — совершенно неожиданно биолог положил мне на плечи тяжелые руки и усадил на пень от свежеспиленного дерева. От изумления я послушно села. Сам Роман опустился на корточки, так что его лицо оказалось вровень с моим.

— Я видел труп, — доверительно сообщил мне биолог. — Видел сразу после того, как его нашли. Это сделали не волки. Волки не станут так беспорядочно рвать добычу. Они убивают жертву аккуратно и чисто. Потом… простите за подробности, они выедают из тела жертвы некоторые части. Причем делают это в четком соответствии со своим статусом. Так, сердце и внутренние органы получают альфы — самец и самка. Бетам достаются конечности. Кому-то еще — содержимое желудка. А некоторым — только кишки.

Я представила себе картину и почувствовала, что меня слегка мутит.

— Так вот, труп был изодран в лохмотья. Но все органы на месте — я специально смотрел. Не знаю, какая тварь это сделала, могу только предполагать… но у моих волков железное алиби, вам ясно?

Светлые глаза были совсем близко. Дыхание Романа было горячим и чистым. И от кожи и волос исходил собственный запах — не волчий, а человеческий. Запах сильного молодого мужчины. С волосами, пронизанными солнцем, босиком, он выглядел как лесной дух, оборотень, хранитель леса…

Я встала и сказала:

— У ваших волков прежде всего отличный адвокат… Но я вас поняла. Можете показать мне это место? Ну, где его нашли?

Роман еще с минуту смотрел на меня, потом моргнул — и наваждение спало. Место оборотня занял доктор биологических наук.

— Покажу, конечно, — скучным голосом пообещал ученый. — Только я не понимаю, что вы там рассчитываете найти? Ведь прошла неделя. Кровь, и ту дождем смыло…

Место, где был обнаружен труп несчастного Аркадия, находилось недалеко от лагеря. Из-за деревьев слышался звон посуды и голоса и пахло овсянкой. Я обнаружила, что полагаться на обоняние — не такая уж плохая идея!

— Вот это место.

Я внимательнейшим образом осмотрела опавшие листья и жирную черную землю. Сама не знаю, чего я ждала. Ведь полиция побывала на месте преступления неделю назад, а в пропущенные криминалистами окурки с характерным прикусом и следом от помады я не верю…

В этот момент я почувствовала на себе чей-то взгляд. Знаете, так бывает — ощущаешь смутное беспокойство и вертишься до тех пор, пока не обнаружишь, что источник раздражения — пенсионерка у окна напротив… Я обернулась. Позади меня стоял волк и беззастенчиво меня разглядывал. Волк был большой, не серый, а, скорее, серебристый. Глаза у него были умнющие, выражение морды такое, будто он слегка улыбается. На секунду я онемела и только потом рассмотрела, что от волка меня отделяет сетка-рабица двухметровой высоты.

— Уф! — сказала я. — На мгновение почувствовала себя Красной Шапочкой… Это кто такой?

Роман улыбнулся и ответил:

— Это Машка. Волчица из первого помета.

— А, это те волки, которых Сергею Вениаминовичу подарили? — вспомнила я. — Которых Виола из соски выкармливала, да?

Роман поморщился:

— Точно. Теперь они ручные, как кролики. Человека совершенно не боятся. И психология у них скорее собачья, а не волчья. Честно говоря, Виолетта Сергеевна их испортила напрочь — для изучения они не годятся, а на диване валяться — все-таки не мопсы… хорошо, что у Сергея много денег, а то другой хозяин не стал бы кормить бесполезных животных…

Я наклонилась, глядя в глаза Машке, и немного посвистела. Понятия не имею, как нужно подзывать волков…

Машка с интересом смотрела на меня, продолжая улыбаться.

— Пальцы не суйте, — посоветовал Роман. — А то у нее бывают припадки вредности. Пашка и Сашка — настоящие тунеядцы. А Машка как раз полезная — она мать всех остальных наших волков. Два помета — пять щенков и четыре с разницей в два года. Так что теперь у меня нормальная стая.

Я обратила внимание, что Роман говорит о волках как о своей собственности. Похоже, ученый считает, что Сергей Шишкин — просто спонсор, Виолетта — вообще непонятно кто, а вот настоящий хозяин волков — он сам, Роман. Интересно…

— А чья была идея создать волкам условия, как в дикой среде? Изучать волков на воле? — поинтересовалась я.

— Моя, — отчеканил Роман. — Сергею хотелось, чтобы его волки размножались в неволе. Он им создал все условия… Ну, то есть это он так думал. Еды вдоволь, вода, витамины всякие… но волки размножаться не хотели. И тогда он обратился ко мне. Я к тому времени уже лет пять работал с волками.

— А правда, что вы ездили к индейцам и даже жили в племени? — не утерпела я.

— Правда. В Айдахо центр изучения волков в дикой природе, я там полгода провел на стажировке. И еще есть такой хороший человек — Шон Эллис, у него я тоже учился. Он книги пишет, передачи снимает и вообще делает все, чтобы волков перестали считать исчадием ада…

— И как же вы заставили волков размножаться? — меня жгло любопытство.

— Очень просто, — усмехнулся биолог. — Волки заводят потомство, когда возникает угроза выживанию стаи. Нужно создать у волков иллюзию, что по соседству поселилась еще одна стая — конкурирующая. Тогда они начнут размножаться. Для этого мы записывали на пленку волчий вой и включали на рассвете и на закате. Ну, и в конце концов сработало.

Машка улыбнулась мне еще шире. Мне захотелось войти в вольер и погладить серебристую шерсть. Она такая густая на вид, наверное, в ней рука тонет…

Внезапно волчица бросилась на меня. Это произошло так быстро, что я не успела среагировать — просто стояла и смотрела, как зверь кидается на сетку. На вид в Машке килограммов пятьдесят — ну точно как во мне! Если бы не сетка…

— Спокойно, старушка, спокойно! — удивленно приговаривал Роман. — Что это с ней? Обычно она никогда не проявляет агрессии к человеку…

Странно, что специалист по психологии волков не понял, в чем тут дело. Даже я догадалась, хотя в волках разбираюсь примерно как свинья в апельсинах. Машка попросту ревнует меня к Роману, вот и все…

Волчица огрызнулась напоследок и скрылась в зарослях. А мы подошли наконец к лагерю. И вот здесь меня ждала неприятная неожиданность, куда хуже, чем бросающиеся на меня волки. За столом в окружении биологов сидела Виолетта Шишкина и грела руки о кружку с кофе. Наследница миллионера была одета в толстовку с капюшоном и джинсы. Девушка была бледненькой, но в целом выглядела неплохо, учитывая вчерашнее.

Увидев, как мы с Романом выходим из леса, Виолетта переменилась в лице.

— Женя, где вас носит? Вы забыли, что должны меня охранять? — крайне неприятным голосом, от злости перейдя на «вы», проговорила девушка, разглядывая вовсе не меня, а доктора биологических наук.

Вот тут дочка миллионера абсолютно права. Я даже оправдываться не стану. Такой прокол! Как говорил один персонаж мультфильма, «позор на мою седую голову!».

На самом деле это совсем не смешно. Я не имела права оставлять клиентку одну. И напрасно я решила, что в такой ранний час Виолетта не отправится на поиски приключений. Именно это мадемуазель Шишкина и проделала! Что было бы, если бы в утреннем лесу дочку миллионера поджидал какой-нибудь злоумышленник — похититель или убийца? Да, Охотникова, ты даешь…

И как быстро пролетело время! Безобидная получасовая пробежка превратилась в долгую и приятную беседу с симпатичным молодым мужиком. И не то чтобы я попала под магнетическое обаяние этого оборотня с докторской ученой степенью… мы и разговаривали-то строго по делу… Но это ничего не меняет. За тот час, что я прогуливаюсь по лесу, точно барышня по бульвару, моя клиентка успела выбраться из безопасного дома и отправиться точнехонько туда, где неделю назад произошло убийство! Нет, это просто удивительно, как сегодня с самого утра передо мной маячит призрак Красной Шапочки…

— Прошу прощения, Виолетта, — кротко проговорила я.

Дочь миллионера резко встала, опрокинув кружку с дымящейся темной жидкостью. Рядом с ней захлопотала Ольга, принялась вытирать лужу, но девушка не обращала на нее внимания.

— Мы уходим немедленно! — резко бросила Виолетта. Потом девушка все-таки вспомнила о приличиях и торопливо добавила: — Спасибо за кофе.

Роман пожал плечами и скрылся в трейлере. А мы с мадемуазель Шишкиной двинулись по тропинке в сторону дома. Девушка сердито молчала. На меня она старалась не глядеть.

— Виолетта, я попрошу вас не выходить в одиночку, тем более не нужно гулять по лесу. Здесь может быть опасно, — мягко сказала я.

— Да? — язвительно осведомилась моя клиентка. — Опасно?! Да что вы говорите? Почему же тогда вы оставили меня совсем одну, без охраны?

— Да, знаю, я не должна была этого делать. Но у меня есть некоторые оправдания. Я оставила вас в доме, там, где безопасно. А вы отправились в лес, где недавно убили человека.

Виолетта натянула рукава толстовки до кончиков пальцев, как будто ей было холодно, и тоном обиженного ребенка, вновь перейдя на «ты», произнесла:

— Предатели… Одни предатели вокруг. И ты тоже… А я ведь тебе поверила. Решила, что теперь я под надежной защитой!

Я резко остановилась.

— Виолетта, если тебе грозит опасность, немедленно скажи мне. Если ты что-то знаешь про убийство секретаря…

Виолетта небрежно махнула рукой:

— Аркаша с его шахер-махерами тут совершенно ни при чем. Дался вам всем этот секретарь! Ну убили и убили! Можно подумать, умер Махатма Ганди! Скажите, какая трагедия!

Я во все глаза смотрела на дочку миллионера. Что это такое? Абсолютная нравственная глухота? Или какое-то расстройство на грани ненормальности?!

— Женя, не смотри на меня так! — поморщилась Виолетта. — Ну подумаешь… Да, мне тоже жалко Аркашу. Но если бы ты знала, какой он был говнюк… Кроме того, мне неприятно, что все носятся с этим трупом, как с писаной торбой. Как будто ничего важнее нет!

Виолетта зябко обхватила себя руками за плечи и тихонько добавила:

— Ненавижу, когда что-то такое случается… тогда мне кажется, что я опять школьница, и все как тогда… когда мама погибла. Это было семь лет назад. Автокатастрофа.

До дома мы дошли в полном молчании. Виолетта была не расположена к откровенности и, кажется, жалела, что приоткрыла краешек завесы семейной тайны. Так что пришлось мне сделать «профессиональное», как я его называю, непроницаемое лицо и с преувеличенно озабоченным видом оглядывать окрестности. При виде моих усилий девушка повеселела — теперь она видела перед собой телохранителя, которого нанял папочка ради ее безопасности, а не женщину-соперницу. На самом деле я была уверена, что в Шишках Виолетте ничего не грозит. Я уже сделала для себя кое-какие выводы относительно гибели Аркадия, и к дочке миллионера это явно не имело отношения. Правда, информации у меня пока было маловато, но это дело поправимое. А пока нужно было сосредоточиться на том, ради чего меня наняли — организовать для юной Шишкиной безопасную жизнь в родном городе. И с клубами этими надо что-то делать: если каждый вечер будет похож на вчерашний, неприятностей Виоле не избежать.

Надо будет поговорить с Сергеем Вениаминовичем… На то, что можно вразумить саму Виолетту, я даже не рассчитывала.

Господин Шишкин как раз выходил из автомобиля, когда мы вошли во двор. Он помахал дочери рукой. Виолетта с радостным визгом подбежала к папе, как будто ей было двенадцать, и чмокнула его в щеку. Шишкин снял очки и потер усталые глаза. Выглядел миллионер неважно, темный костюм его был слегка измят, словно Сергей Вениаминович всю ночь провел в рабочем кресле.

— Гуляете с утра пораньше? — с улыбкой спросил мой работодатель. — Это хорошо. Виоле полезен здоровый образ жизни…

Я вспомнила вчерашний вечер и промолчала.

— Детка, распорядись насчет завтрака, я поем с вами, а потом сразу уеду, — сказал Шишкин и зашагал к дому. Виолетта обогнала его, взлетела по ступенькам, и вскоре уже сверху донесся ее звонкий голосок:

— Лилия Адамовна! Лилия Адамовна! Мы голодные как волки!

За завтраком нас было трое — Войтек еще не проснулся. Виолетта устроилась рядом с отцом и то и дело привлекала его внимание — то передавала салфетку, то утягивала тост с его тарелки, то задавала какие-то дурацкие вопросы. Я подумала, что девочке явно не хватало родительского внимания, когда она росла и так в нем нуждалась.

Довольно часто я сталкиваюсь с тем, что у моих состоятельных клиентов проблемы с детьми, особенно со взрослыми. Вероятно, в период первоначального накопления капитала те уделяли детишкам слишком мало внимания, и этого уже не поправить никакими деньгами. Одни мой клиент — кстати, мультимиллионер — попросту откупался от восемнадцатилетней дочери, поскольку давно утратил надежду перевоспитать юную рецидивистку. Первого числа каждого месяца он выполнял тягостную обязанность — давал своей девочке денег, ровно столько, чтобы она не разорила папочку, но и не чувствовала себя ущемленной. Потом получал поцелуй в лоб и вздыхал с облегчением — до первого числа следующего месяца.

Кончилось тем, что его нежная орхидея ограбила банк, потому что деньги — такая вещь: сколько бы их ни было, все равно не хватает. Конечно, папа вытащил свою девочку из неприятностей — на него работала целая команда юристов. Но привело это к тому, что орхидея почувствовала себя безнаказанной. Следующим ее деянием — к счастью, неудачным, благодаря мне — стало покушение на любимого папочку. Орхидея рассудила, что открывать кошелек своей рукой намного проще, чем выклянчивать деньги на новую машинку. В данный момент девушка пребывает под усиленной охраной в частной клинике в Ирландии. И проведет там следующие лет десять, а то и двадцать. Когда мой клиент ездил ее навестить (в моем сопровождении, без меня папа отказывался приближаться к любимому чаду), девочка сообщила ему, что умеет ждать. Ведь папа не вечен. Так что она будет ждать столько, сколько понадобится…

Шишкин завтракал без особого аппетита — казалось, что мысли миллионера блуждают где-то далеко. Иногда Сергей Вениаминович задумчиво улыбался, словно вспоминал о чем-то приятном. В конце концов Виолетта обратила на это внимание.

— Папа, по-моему, ты витаешь в облаках! — воскликнула девушка. — Немедленно вернись на землю! Ты что, заключил выгодный контракт?

Шишкин поднял глаза от тарелки. Я обратила внимание, что миллионер прямо-таки излучает властность, несмотря на небольшой рост, хрупкое телосложение и лысину. Кстати, со своими умными карими глазами, с залысинами на высоком лбу, изрезанном ранними морщинами, Шишкин напомнил мне бюст Юлия Цезаря. Надо же, а миллионер так свою лошадь назвал…

— Нет, Виола, — улыбаясь, ответил Сергей Вениаминович. — Случилось кое-что куда более приятное. Что — контракт, подумаешь — контракт… В этом городе и так все идет как надо. Нет, сегодня я наконец получил возможность наступить на хвост своему врагу. Ты даже не представляешь, девочка, насколько это сладко!

Я во все глаза уставилась на Шишкина. Ничего себе! Не ожидала от европейски цивилизованного Сергея Вениаминовича таких корсиканских страстей! Если сейчас миллионер еще добавит, что кровь врага приятна на вкус, я уже ничему не удивлюсь…

— Какому врагу, пап? — Виолетта придвинулась ближе к отцу, глаза девушки заблестели, белые зубки были оскалены… Точно лисичка или горностай!

— Не будем об этом, — отмахнулся Шишкин.

— Это Краш, да? — не отставала Виолетта. — Точно, Краш! Ты его уделал, да? Ты у меня самый крутой на свете, папочка!

Шишкин засмеялся. Было видно, что ему приятны слова дочери.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское, да? — продолжала веселиться Виолетта. — А давайте выпьем по этому поводу!

Девушка подбежала к старинному буфету и даже вытащила бутылку бренди.

Но Сергей Вениаминович наотрез отказался, и Виолетте пришлось вернуться к чаю. А я подумала, что тому, кто рискует, далеко не всегда достается шампанское. Иногда ему причитается пуля…

Шишкин закончил завтрак и сказал дочери:

— Спасибо, детка. Сейчас переоденусь и поеду на работу. Не жди меня сегодня — буду поздно или вообще заночую в городе.

И миллионер покинул столовую. Надо бы выяснить, почему господин Шишкин не ночует дома. Неужели у него так много дел, что они требуют его присутствия в офисе круглые сутки?!

— Сергей Вениаминович так много работает! — бросила я пробный шар. Но Виолетта не приняла подачу.

— Он всегда много работает, — отрезала девушка. Кажется, она не собиралась открывать мне семейные тайны. Что ж, рано или поздно я все равно выясню…

Неожиданно девушка заговорила:

— Он работает, чтобы не думать, — мрачно сообщила мне Виолетта. — Он ужасно любил маму. И с тех пор, как она погибла…

Краешек завесы, скрывавшей семейную тайну, еще немного приподнялся. Я очень надеялась, что вот сейчас Виолетта расскажет мне, что случилось семь лет назад в ее семье. Не то чтобы я была любопытна. Чужие тайны меня мало интересуют, как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Но тень это давней трагедии лежит на миллионере и его дочери, поэтому я должна знать. Интуиция мне подсказывает: тут что-то еще. Слишком много горя, гнева и стыда… не похоже на банальную аварию.

Но в этот момент приоткрылась дверь, и в столовую заглянул Юра. Сегодня секретарь был одет в тот же самый костюмчик, что и вчера, он только сменил галстук. Остроносые ботинки секретаря сверкали, аромат недорогой туалетной воды немедленно наполнил столовую.

— Доброе утро, Юрочка! — явно пародируя кого-то, церемонно проговорила Виолетта. — Вам что-то нужно?

— Э… Я искал Сергея Вениаминовича, — подозрительно косясь на девушку, сказал секретарь.

— Искали? Да ну? — продолжала веселиться Виола. — Вероятно, все еще продолжаете искать?

Юра бросил затравленный взгляд на хозяйскую дочку и признался:

— У меня к нему важное дело.

— Да ты заходи, не стесняйся, — вдруг приветливо сказала Виолетта, прекратив кривляться. — Папа сейчас спустится, чтобы проститься перед отъездом. Хочешь кофе?

Юра робко присел на краешек стула. Виолетта сама налила кофе и подала ему чашку.

— Кстати, — светским тоном осведомилась дочка миллионера, — какого хрена ты делаешь на работе?

Юра как раз отхлебнул глоточек. Последствия были катастрофические — мне пришлось встать и похлопать парня по спине, иначе он захлебнулся бы.

— Простите? — переспросил секретарь, когда наконец смог говорить.

— Как могло получиться, что ты забыл о поставках мяса для наших волков? Тебе папа что велел? Чтобы все самое лучшее, точно и в срок! А ты что — забыл или перепутал?

Юра громко сглотнул. Глаза его были опущены, лицо горело, нежная кожа пошла пятнами. Он молчал, не пытаясь оправдаться.

— Какой из тебя секретарь? — безжалостно продолжала Виолетта. — Неужели ты думаешь, что моему отцу вообще нужен секретарь, да еще такой никчемный, как ты? Да у папы голова как компьютер! Он никогда ничего не забывает, встречи планирует за месяц, все контакты держит в голове! Неужели ты не понимаешь, что он тебя нанял просто из жалости!

Юра встал. Кровь отхлынула от его лица. Мне показалось, что секретарь сейчас упадет в обморок — у него даже губы сделались белые.

— А как же Аркадий? — едва слышно выговорил парень.

— Аркадий — это совсем другое, — отрезала Виолетта.

— Простите, Виолетта Сергеевна, я лучше подожду внизу, — твердо сказал Юра и вышел. Аромат его туалетной воды остался. Виола встала и открыла окно.

— Юра-а! Юрочка-а! — донесся со двора пронзительный женский голос.

— О, нет! — Виолетту просто затрясло от ярости. — Опять эта сумасшедшая старуха! Нет, я не дам ей испортить папе настроение на целый день!

И девушка выскочила из столовой. Я рванула за ней — кто знает, что ждет дочку миллионера во дворе…

Изольда Николаевна стояла возле ворот. Интересно, почему охранники ее пропускают?

Сегодня высокая старуха была одета не в черное, как в прошлый раз, а в белое. Белое старомодное платье, тупоносые лаковые туфли, шляпа с широкими полями и потрескавшаяся от времени сумка в руке. Ну и ну! Это где же Изольда нашла все эти вещи? Ни за что не поверю, что женщина — пусть даже с головой у нее проблемы — станет хранить такой хлам в шкафу! Скорее уж, весь этот театральный реквизит куплен на блошином рынке… Или попросту подобран на помойке.

Под стать наряду изменилось и настроение гостьи. Вчера она была похожа на стареющую трагическую актрису, которая нещадно переигрывает. Сегодня Изольда пребывала в слезливом расположении духа.

— Ой, Виолочка! — бледно улыбнулась старуха. — Я так давно тебя не видела! Доброе утро, детка. Как ты выросла! Совсем взрослая барышня. Скоро твоему папе придется подумать о том, что тебе пора замуж!

Изольда шаловливо погрозила пальцем. Виолетта побелела и закусила губу. Но девушка быстро взяла себя в руки и светским тоном поинтересовалась:

— Изольда Николаевна, вы что-то хотели?

— Я?! Чего я могу хотеть, милая? — вполне натурально удивилась старуха. — В моем-то положении… нет, я просто пришла пожелать вашему папе доброго утра. Ну, и увидеть Юрочку, если повезет… Ведь вы не будете сердиться на меня за то, что я хочу повидать своего сына? Я же все-таки мать…

Неожиданно Изольда залилась вполне натуральными слезами. Дрожащими руками она расстегнула свою кошмарную сумку… я напряглась… и достала оттуда смятый носовой платок. Утирая глаза, Изольда стояла у ворот, а из будки на бесплатное представление пялились охранники.

Виола кусала губы, едва сдерживаясь. Наконец девушка заговорила, и я поразилась, как ровно звучал ее голос:

— Изольда Николаевна, вам лучше уйти. Я передам папе, что вы приходили. Но я попрошу вас не являться сюда без приглашения. Мы же не ездим в ваш коттедж, правда? Разумеется, никаких обид. Всего хорошего, Изольда Николаевна!

Старуха немедленно прекратила плакать — словно кто-то взял и перекрыл кран. Теперь Изольда смотрела на девушку с непонятным мне выражением.

— Какая ты стала, Виолочка, — наконец проговорила старуха. — Черствая и злая. А я ведь знала тебя совсем крошкой. Дружила с твоей матерью…

Самообладание покинуло Виолетту.

— Не смейте даже упоминать о моей матери! — завизжала девушка. Охранники выскочили из будки, но остановились на порядочном расстоянии — они явно не знали, что делать.

— Виола, давай вернемся в дом, — сказала я, беря девушку за руку, но дочь миллионера меня оттолкнула. Ее била дрожь, она изо всех сил сжимала кулачки.

— Если хотите знать, это вы виноваты в том, что случилось с вашим мужем! — отчаянно выкрикнула Виолетта. — Вы, и никто другой!

Изольда вздрогнула, как будто в нее попала пуля, прижала руки к груди и как подкошенная повалилась на землю. Тут уж охранники сообразили, что пора действовать — они подскочили к старухе и принялись ее поднимать.

— Мама? Мама, что случилось?! — раздался удивленный крик, и с крыльца сбежал Юрий. Юноша оттолкнул охранников, сам поднял с земли мать и отряхнул ее испачканное землей платье. Потом поднял голову и уставился на девушку полным ненависти взглядом.

— Простите, я не хотела, — выговорила Виолетта. Губы девушки дрожали. Да, к подобным сценам она явно не привыкла.

Я увела Виолетту в дом, усадила в кресло в столовой и плеснула бренди в толстый стакан. Девушка, стуча зубами, делала мелкие глотки, как будто пила лекарство. Я подошла к открытому окну и остановилась, наблюдая за тем, как Юра выводит Изольду за ворота, обняв за плечи, а та заливается слезами и то и дело повисает у него на руках.

— Тварь, тварь, — приговаривала Виолетта, трясясь, как в ознобе. — Убить ее мало, раздавить гадину…

В столовую вошел Войтек. Парень выглядел отлично отдохнувшим, каштановые волосы вились блестящими кольцами, белоснежная майка обтягивала рельефные мышцы.

— Доброе утро. Я тут слышал какие-то крики, — сообщил нам спортсмен. — Виола, в чем дело? Какие-то проблемы, да?

— Да пошел ты! — совершенно нелогично выкрикнула дочка миллионера и выбежала из комнаты.

— Женя, — парень обратил на меня взгляд ясных синих глаз, — в чем дело?

Я только рукой махнула. Понятно, почему Виолетта сердится — в тот самый момент, когда она так нуждалась в помощи и поддержке своего парня, его не оказалось рядом.

— Пейте кофе, Войтек, — сказала я. Слишком многое пришлось бы объяснять.

Вошла Лилия Адамовна. Домоправительница собственноручно внесла поднос с горячим кофе для гостя. Она принялась хлопотать, собирая посуду, а я отправилась к своей подопечной. Но тут меня ждал сюрприз — дверь комнаты Виолы оказалась заперта. Я постучала, и мне ответил раздраженный голосок Виолетты:

— Женя, со мной все в порядке. Я просто хочу побыть одна. Обещаю, что не побегу в лес. Просто уйди, ладно?

Пришлось вернуться столовую. Не сидеть же под дверью клиентки! Войтек как раз приступал ко второй чашке кофе. Я решила, что это подходящий момент, чтобы познакомиться с парнем поближе.

— Скажите, Войтек, вы давно знакомы с Виолеттой?

Парень поднял глаза от чашки и спокойно ответил:

— Это вы пытаетесь выяснить, не проходимец ли я? Довольно давно. Мы встречаемся… год или больше.

Войтек отставил чашку и спокойно продолжал:

— Понимаете, Женя… Я жалею, что принял приглашение провести каникулы здесь. В Англии все было по-другому. Виолетта очень изменилась, приехав в Россию. Иногда я ее не узнаю. Она всегда была такой спокойной, уравновешенной, позитивной девушкой…

Э, милок, да ты в первый раз столкнулся с загадкой женской души! Долго тебе еще удивляться тому, что в любой голубоглазой домохозяйке есть бездны и тайны, куда лучше не заглядывать! До приезда в Россию ваши отношения с Виолеттой были светскими — легкими, ни к чему не обязывающими. А теперь вдруг выяснилось, что мадемуазель Шишкина — живой человек, и у нее есть свои секреты, свои неприятности и проблемы, а также неожиданные черты характера. Это, дружок, и называется «близкие отношения», когда ты принимаешь человека целиком, со всем, что у него есть — как хорошим, так и плохим. А это очень непросто. Тут я вполне тебя понимаю и сочувствую — у меня с моим нынешним мужчиной примерно такие же проблемы…

— Иногда мне кажется, что я для Виолы — игрушка. Она с удовольствием ложится со мной в постель, но, кажется, не принимает всерьез.

Ага! А ты вообразил, что наследница господина Шишкина выйдет за тебя замуж? Ты, значит, войдешь в совет директоров на правах зятя, а молодая жена будет сидеть дома и рожать тебе детишек? Плохо же ты знаешь Виолетту…

Однако парень умнее, чем кажется!

Войтек усмехнулся:

— То, что я спортсмен, вовсе не означает, что у меня две извилины в мозгу. Да, моя семья небогата, и платить за обучение я бы не смог, если бы не спортивная стипендия… Это потому, что мы эмигранты. Но я хорошо учусь, и мои дети ни в чем не будут нуждаться. В общем, я подумываю о том, чтобы уехать отсюда.

Я приподняла брови. Ну ты, парень, и тормоз! На твоем месте любой бы уже давно паковал чемоданы, а ты еще только подумываешь…

— Виола не нуждается в моей помощи. Не рассказывает о своих проблемах. У нее все время какие-то тайны, какие-то странные знакомства… Вы даже не представляете, Женя, с кем она общается, когда мы выезжаем в город! Я говорил ей, что это опасно… но она только смеется. В общем, я решил: сегодня я скажу, что уезжаю. Если Виолетта хочет, наши отношения продолжатся в Лондоне, и все станет как раньше. Если нет…

Спортсмен внезапно поднялся и вышел из комнаты, оставив меня сидеть и растерянно моргать. Каюсь, я действительно считала, что природа обделила парня умом, потратив все силы на его совершенное тело. А тут — скажите пожалуйста, такое знание психологии и тонкость чувств…

В столовую вернулась Лилия Адамовна. Домоправительница неодобрительно покосилась на бутылку бренди и принялась собирать со стола.

— Сергей Вениаминович уже уехал? — спросила я. Неплохо бы перекинуться с Шишкиным парой слов насчет этих поездок Виолетты по злачным местам Тарасова. Даже Войтек — и тот обеспокоен…

— Уехал, — поджала губы дама. — Хорошо, что Юрочка успел увести свою маму.

— Да, скандал получился ужасный, — закинула я удочку.

— Такая неприятная сцена! — подхватила домоправительница. — Виола — чудесная девочка, добрая и сердечная… я ведь ее с детства знаю. Но почему-то совершенно не выносит ни Юрочку, ни его маму.

— А вы хорошо знакомы с Изольдой?

— Изольда Николаевна была актрисой драматического театра в столице, пока не вышла замуж, — словоохотливая Лилия Адамовна была готова вылить на меня ушат чужих секретов. Хозяев она, разумеется, со мной обсуждать бы не стала, а вот семья Севастьяновых — дело другое.

Я внимательно выслушала душераздирающую повесть о злоключениях Изольды Николаевны. Муж Севастьяновой был предпринимателем, а сама бывшая актриса занималась домом и здоровьем единственного сына. Юрочка много болел, и мать полностью посвятила себя воспитанию ребенка, не доверяя гувернанткам и няням. О профессиональной карьере Изольде пришлось забыть.

Мне было глубоко наплевать на проблемы семейства Севастьяновых, но я прилежно слушала и поддакивала в нужных местах, за что была вознаграждена.

Лилия Адамовна сообщила мне, что муж Изольды погиб в автомобильной аварии семь лет назад. Конечно, этот факт потонул во множестве других, абсолютно для меня бесполезных: как большинство дам ее возраста, Лилия Адамовна более всего ценила подробности. К примеру, рассказ о «прелестном» загородном доме Севастьяновых занял минут пятнадцать, а описание гроба покойного Игоря Севастьянова — еще целых десять. Воображение домоправительницы особенно потрясли белоснежная обивка внутри и какой-то неизвестный мне «глазет». Понятия не имею, что это такое…

После смерти Игоря Севастьянова заботу о его единственном сыне взял на себя Сергей Вениаминович, друг и партнер по бизнесу покойного Севастьянова-старшего. Шишкин оплатил учебу Юрия в престижном университете (правда, в России — в Лондон, как дочку, все-таки не послал). Шишкин назначил Изольде пожизненную пенсию и всячески помогал деньгами. Правда, в голосе домоправительницы все же проскользнула нотка неодобрения — оказывается, Сергей Вениаминович старался как можно реже встречаться с вдовой. Ну, тут я его прекрасно понимаю — если Изольда всякий раз устраивает такое представление из своего визита, любой человек, находящийся в здравом уме, будет обходить эксцентричную вдову по большой параболе…

Зато Шишкин вполне нормально относился к Юрию. Он даже взял парня к себе секретарем, едва освободилось место — освободилось, как с нескрываемым удовольствием подчеркнула Лилия Адамовна, «в результате кошмарных и трагических обстоятельств». Н-да… В общем, было ясно, что домоправительница искренне привязана к Юрию Севастьянову и готова грудью защищать его интересы, пусть даже придется перечить молодой хозяйке, которая почему-то невзлюбила «бедняжку». Лилия Адамовна сообщила мне, что все «служащие» в Шишках Юрочку просто обожают. Особенно женщины…

Следовало признать, что Юра умеет завоевывать женские сердца. Пусть даже они бьются в груди пятьдесят четвертого размера…Человеку в его положении куда полезнее иметь своим союзником домоправительницу, чем какую-нибудь смазливую вертихвостку.

Между тем Виолетта пребывала в плохом настроении. Чтобы ни у кого не осталось в этом сомнений, девушка завела у себя в комнате какую-то кошмарную музыку. Вообще-то музыку я люблю и против классики ничего не имею. Но это… это было за гранью моего понимания. Виолетта слушала похоронную музыку — друг за другом следовали «Реквиемы» всех великих европейских композиторов, а завершалось все неизбежным Шопеном. Колонки были мощные, так что весь второй этаж мог наслаждаться «Похоронным маршем». Трубы рыдали, литавры гремели… в общем, дочка миллионера превратила жизнь обитателей Шишек в сущий кошмар. Жаль, что Сергея Вениаминовича не было дома — уверена, он один мог бы приструнить своенравную девицу.

Лилия Адамовна передвигалась по дому с ушами, заткнутыми кусками ваты. Даже Войтека пробрало — спортсмен выглянул из своей комнаты и сообщил мне, что едет в город «по делам». Прыгнул в машину Виолетты и укатил. Я позавидовала парню — с большим удовольствием тоже куда-нибудь свинтила… Но я не могу, я ведь на посту. Кто знает, что придет в голову взбалмошной девчонке.

Я работаю телохранителем так давно, что у меня в какой-то степени развилось шестое чувство. Именно оно заставляет меня порой совершать необъяснимые, иррациональные поступки. Я привыкла прислушиваться к нему и вообще отношусь уважительно к своим внутреннему голосу и интуиции. Давно прошли те времена, когда я стучала себе по голове (фигурально выражаясь) и твердила: «Охотникова, нормальные люди так не поступают! Прислушайся лучше к голосу логики и здравого смысла!» Теперь я просто действую так, как подсказывает интуиция. А здравый смысл пусть тихо курит в сторонке, потому что вдруг оказывается, что «шестое чувство» было право, а остальные пять во главе с мозгом бессовестно лгали. Ну или искренне заблуждались.

Вот и сейчас, повинуясь какому-то беспокойству в районе лопаток, я отставила чашку с кофе, вышла на улицу и обошла особняк сзади.

И очень вовремя — я успела застать мадемуазель Шишкину, спускающуюся из окна спальни по связанным вместе простыням. Виолетта довольно ловко перебирала руками — вероятно, приобрела обширную практику покидать дом таким странным образом еще в школьные годы. Девушка спрыгнула на землю — и оказалась лицом к лицу с приветливо улыбающейся мною.

— Не уверена, что Сергей Вениаминович одобрил бы твои упражнения, — доброжелательно сказала я.

— Я, между прочим, совершеннолетняя, — не очень уверенно проговорила Виолетта.

— И тем не менее. Сергей Вениаминович запретил тебе покидать территорию поместья без моего сопровождения. Вероятно, ты просто забыла меня предупредить о том, что мы куда-то едем? — ровным тоном осведомилась я. — Кстати, твою «Субару» взял Войтек. Не знаю, куда он отправился, но надеюсь, что права у него в порядке. Полицейские на дорогах в последнее время просто свирепствуют…

— Я что, не могу ехать, куда хочу? — без всякой надежды на успех спросила Виолетта. Я кивнула. Тогда дочка миллионера поплевала на ладошки, как заправский юнга, подпрыгнула, уцепилась за самодельную веревку и принялась карабкаться наверх.

— Это совершенно не обязательно! — окликнула я девушку. — Ты вполне можешь войти в дверь. Так гораздо удобнее, многим даже нравится…

Но Виола упрямо сжала губы и продолжала экстремальный подъем под рыдание духовых, доносившееся из комнаты. Вскоре девушка скрылась в окне и сердито захлопнула за собой створки, слегка приглушив музыку.

Интересно, куда собиралась мадемуазель Шишкина? Девушка была одета в брючки и темный джемпер, на голове косынка, а в нагрудном кармане курточки я заметила темные очки. Странный наряд для дневной прогулки…

Я решила не ослаблять бдительность — раз Виолетта способна на такой трюк, как побег из окна, да еще музыку включила для того, чтобы усыпить мою бдительность, за девушкой нужен глаз да глаз… Интересно, в свете последних событий — для чего все-таки господин Шишкин меня нанял? Он боится за жизнь и безопасность дочери? А может, опасается, как бы сама Виолетта чего не натворила?..

Я рассудила, что пришла пора познакомиться со второй парой охранников — сегодня как раз дежурила другая смена. Эти парни приняли меня так же радушно, как и их коллеги. Вася, смешливый и конопатый, и серьезный спокойный Кирилл показались мне вполне заслуживающими доверия. Я обсудила с ними погоду, рост цен и кошмарное убийство Аркадия — словом, все актуальные темы дня. Ребята даже напоили меня кофе.

Больше ничего интересного в этот день не случилось. Я терпеливо караулила мою подопечную. Но мадемуазель Шишкина больше не пыталась бежать. Девушка даже вышла к ужину, тем более что и Войтек вернулся. Интересно, куда его-то носило? В Тарасове у парня и знакомых-то нет…

Молодые люди вяло перебрасывались редкими фразами — о погоде, общих знакомых и тому подобном. Наконец Виолетта пожелала всем спокойной ночи, скрылась у себя в спальне и демонстративно хлопнула дверью, давая понять, что кое-кому доступ туда закрыт. Войтек вздохнул и отправился к себе. Я не могла взять в толк, почему спортсмен до сих пор топчется в доме Шишкиных — ведь еще утром он высказал твердое намерение уехать из дома, где ему не рады.

Я накинула куртку и вышла во двор. Уже стемнело, звезды подмигивали с фиолетового неба. Я устроилась на скамейке рядом с конюшней. Холодный ветер заставлял меня кутаться в куртку, но зато отсюда дом был виден как на ладони.

Вот спальня мадемуазель Шишкиной — свет погашен, но окно мерцает синим неземным светом. Значит, Виолетта сидит за компьютером. Рядом окно комнаты Войтека — там темно, спортсмен рано улегся в кроватку. Хотя еще не поздно, дом Шишкиных погрузился в сон и темноту. Слуги разъехались по домам, остальные, похоже, спят. Сам Сергей Вениаминович так и не вернулся ночевать — впрочем, он ведь предупреждал. Чем же таким важным миллионер занят в городе?

Особняк Шишкиных спал, светилось только несколько окон на третьем этаже. Это что же у нас там, никак не соображу… Третий этаж. Клетка лифта. Да, именно в эту часть дома я так и не смогла проникнуть. Что скрывает особняк? Какие тайны не спят там, под лампами дневного света? Долгий опыт работы с людьми подсказывает мне, что в большинстве случаев тайны у всех одинаковы. Левые доходы, старые грехи… Но иногда… Иногда приходится сталкиваться с таким, что и в страшном сне не приснится. Неужели господин Шишкин скрывает что-то криминальное? Да нет, не верю! Люди с такими деньгами хоронят свои тайны очень глубоко. Может, тут какая-то семейная загадка?

А что?! Вдруг жена Сергея Вениаминовича вовсе не погибла в аварии, а сошла, к примеру, с ума, и теперь миллионер держит ее под замком, не желая отдавать в казенное учреждение… Тьфу, это же роман «Джейн Эйр», который я читала в прошлом году! Тогда я обеспечивала безопасность семьи одного бизнесмена. Я тайно вывезла подопечных из-под носа у преследователей и отправилась с ними в тайгу, на охотничью заимку. В это время нанятые мною люди изображали моего клиента, его жену и даже десятилетнего сына — для этого пришлось привлечь лилипута из цирка. Тогда я смогла вывезти семью из зоны опасности, а враги остались, что называется, с носом. Десять дней мы прожили в тайге, ходили на охоту, я научила мальчишку стрелять. Но Интернета на заимке не было, а единственная книга, которой можно было скрасить часы ожидания, была вот эта самая — роман Шарлотты Бронте, завалявшийся в сумочке жены клиента. Так что историю бедной гувернантки и загадочного мистера Рочестера с его тайнами я знала хорошо. Неужели и у Шишкиных что-нибудь подобное?! Да нет, это уж слишком. Завтра же выясню у Лилии Адамовны, что там такое…

Охранники бодрствовали в своей будке у ворот — окно, забранное частой решеткой, мерцало теплым желтым светом. Может, навестить Кирилла и Васю еще разок? Поболтать немного, выведать еще что-то полезное… Ну, нет! У меня на руках — другого слова не подберешь — Виолетта Шишкина. А вдруг девушке вздумается совершить ночную прогулку? В лесу полно волков, но отважной Красной Шапочке угрожают вовсе не они. А кто — до сих пор остается загадкой.

С другой стороны, зачем дочке миллионера тащиться среди ночи в лес? Что там интересного?

Дурацкий вопрос, Охотникова. Ты ведь и сама знаешь, что там интересного, в этом темном лесу. Доктор биологических наук Роман Валерьянов. Интересно, что он поделывает сейчас, темной осенней ночью, когда все нормальные люди ложатся спать? Очевидно, снимает джинсы и ветровку, натягивает свой удивительный комбинезон и отправляется к волкам…

Вот работа у людей! Хотя и про меня кто-то мог бы сказать то же самое. Вот что, к примеру, я делаю сейчас, а? Сижу осенней темной ночью на улице и смотрю, не собирается ли сбежать своевольная дочка миллионера…

Экран компьютера в комнате Виолетты погас далеко за полночь. Я выждала еще немного и с чистой совестью отправилась спать. Завтра я буду умнее и не стану попусту морозить свой организм. Просто заберу у девушки ключи от машины — не потащится же она в город пешком!

Я легла в постель. Засыпаю я мгновенно, но у меня есть полезная привычка — на самой границе сна и яви быстренько «проматывать» прожитый день. Дело в том, что в предсонном состоянии мозг работает в особом режиме — одновременно дневном и ночном. События и образы прошедшего дня потоком заполняют мое сознание, но логика пока еще включена и позволяет выделить из этого хаоса что-то важное. Иногда такая техника позволяет «выцепить» очень полезные вещи, на которые в суете дня просто не обращаешь внимания.

Вот и сейчас мне повезло. Сегодняшним «уловом» был рассказ Лилии Адамовны о том, что отец Юрия Севастьянова погиб в автомобильной аварии семь лет назад. Но ведь мать Виолетты, супруга Сергея Шишкина, тоже погибла при подобных обстоятельствах и в это же время. Мой мозг сопоставил эти факты и выдал вполне предсказуемый вывод. Может быть, Севастьянов-старший и мать Виолетты погибли вместе? Возможно, это была одна авария…

Глава 4

На следующий день я поднялась еще до рассвета и тихонько вышла во двор. Перед домом в предрассветной тишине медленно клубился туман, и все вокруг спало, включая охранников в будке. Стараясь не шуметь, я прошла в гараж и разыскала запасные ключи от «Субару», мирно висевшие в застекленном ящике. После этого я спокойненько открыла машину и изъяла второй комплект ключей, хранившийся, как я и думала, за щитком.

Все, теперь мне не придется караулить Виолетту. Осталось только обсудить этот вопрос с Сергеем Вениаминовичем, и все, полный порядок. Думаю, Шишкин не будет против — ведь он прекрасно представляет, на что способна его девочка. Ну, или догадывается…

Вообще-то Сергею Шишкину следовало обращать побольше внимания на свою дочурку. Она, конечно, совершеннолетняя и далеко не дурочка, но те игры, которые Виолочка затевает за спиной у папы, явно не сулят ничего хорошего. Правда, это не мое дело… Меня наняли охранять мадемуазель Шишкину на время ее пребывания в родном доме. Скоро Виолетта отбудет в Лондон, Шишкин вздохнет с облегчением, а я получу свой гонорар и вернусь домой. Все, Охотникова! Делай свою работу и не лезь, куда не просят…

Позвякивая ключами, я двинулась к дому и вдруг остановилась. Передо мной возникло видение. Я моргнула, но видение никуда не исчезло.

В предрассветном тумане стояла инвалидная коляска, а в ней сидел маленький мальчик и таращился на меня. Я сделала шаг вперед, и мальчик забеспокоился. Он поспешно нажал кнопку на подлокотнике, зажужжал моторчик, и кресло покатилось назад. Вот только позади оказалась ступенька крыльца. Кресло с размаху налетело на нее и опрокинулось. Я выругалась про себя и кинулась к мальчику. Схватила его на руки и быстро осмотрела. Маленький калека был цел, только очень испуган. Ребенок смотрел на меня огромными темными глазами и, казалось, не понимал, где находится. Может, у него и с головой не в порядке? А может, сильно ударился?

— Как тебя зовут? — спросила я. Для того чтобы вывести человека из шокового состояния, нет ничего лучше простых вопросов — они возвращают пострадавшего в «нормальный» режим. Недаром медики «Скорой» постоянно спрашивают пациентов о всякой ерунде — вовсе не потому, что им интересно знать ответ, а ради самого больного.

Вот и мальчик призадумался на мгновение, а потом несмело улыбнулся мне и ответил:

— Миша. Миша Шишкин.

Букву «ш» он выговаривал плохо, поэтому получилось скорее «Мифа Фыфкин», но все-таки понять было можно. Ничего себе! Сегодня третий день моего пребывания в доме миллионера, а я знать не знала, что здесь живет ребенок… И тут меня осенило:

— Слушай, это ты живешь на третьем этаже? Ну там, где лифт?

Мальчик кивнул. Руки у него были холодные, как ледышки, да и курточка не годилась для долгих прогулок. Какой урод оставил больного ребенка во дворе без всякого присмотра…

— Скажи, Миша, ты что, один спустился во двор?

Мальчик помотал головой и обвел двор растерянным взглядом.

— Нет, я не один. Один я спуститься не могу. Со мной медсестра, Оксана. Только она куда-то ушла…

— Подожди немного, — попросила я мальчика. И отправилась на поиски Оксаны. Медсестру я обнаружила недалеко, за конюшней — крепкая деваха курила, перебрасываясь шутками с конюхом, который, похоже, вставал раньше всех.

— Оксана? — позвала я. Деваха удивленно обернулась:

— А ты кто?

Я не стала отвечать на ее вопрос, вместо этого задала свой:

— Почему вы оставили ребенка без присмотра?

Оксана смерила меня презрительным взглядом:

— Да куда он денется-то? Я всего на минутку отошла. Скажи ему, щас приду.

Судя по выговору, девушка была родом с Украины.

Я вынула из ее пальцев недокуренную сигарету, бросила на землю и растерла подошвой.

— Сейчас уже наступило. Пошли.

Оксана бросила на меня изумленный взгляд, но спорить не решилась. И правильно…

При виде медсестры Миша вовсе не обрадовался — напротив, мальчик втянул голову в плечи и смотрел в землю.

— Ну, и чего у нас тут приключилось? — неприятным голосом поинтересовалась Оксана. — Из-за чего столько шума-визга, а?

— Я упал, — едва слышно проговорил ребенок. Тут Оксана слегка струхнула — видимо, ей вовсе не улыбалось получить разнос за травмы, полученные подопечным. Медсестра присела на корточки и проворно и ловко обшарила мальчика. Выяснив, что с ним все в порядке, деваха слегка расслабилась и даже бросила мне через плечо:

— Спасибо тебе!

Потом взяла кресло за ручки и покатила к дому. Я заметила на ступеньках съемный пандус. Руки у Оксаны были крепкие, девушка привычно и легко вкатила тяжелое кресло, убрала пандус. Медсестра задвинула коляску в лифт и уже начала закрывать решетчатую дверь, как вдруг Миша обернулся ко мне и сказал:

— Пусть она поднимется с нами!

— Чего?! — изумилась Оксана.

— Я сказал, пусть она поднимется ко мне. Я приглашаю ее в гости, — голос мальчика звучал тихо, но упрямо. Оксана с минуту таращилась то на Мишу, то на меня. Видимо, гостей маленький инвалид принимал нечасто. Потом медсестра пожала плечами и приоткрыла для меня дверь. Я втиснулась в лифт — места там едва хватало. Я поняла, что клетка лифта рассчитана на коляску и одного сопровождающего взрослого.

Лифт бесшумно скользнул наверх. Оксана открыла дверь и выкатила кресло с мальчиком. Наконец-то я оказалась на таинственном третьем этаже особняка. Впрочем, теперь было ясно — ничего особо таинственного здесь нет и в помине, просто миллионер отгородил этаж для того, чтобы создать комфортные условия для своего… кем Миша приходится Сергею Вениаминовичу? Племянником?

— Оксана, я замерз. Я хочу чаю, — сказал маленький калека. — Приготовь нам чай и подай, пожалуйста, в гостиную. Как вас зовут? — обратился ко мне мальчик.

— Можешь называть меня Женя, — разрешила я, усаживаясь на стул.

Оксана зыркнула на меня большими черными глазами. Видимо, ее не радовала перспектива подавать мне чай.

— Сначала тебе нужно переодеться, Мишенька, — притворно добреньким голосом возразила медсестра и взяла мальчика на руки. Она унесла его за ширму, усадила на столик вроде того, на котором пеленают младенцев, и принялась раздевать. Руки медсестры двигались проворно и умело, но мальчик все время морщился. Ширма была задвинута едва ли наполовину. Я поняла, что маленькому калеке неприятно, что его так бесцеремонно раздевают на глазах у чужого человека. Я отвернулась, а потом вообще встала и отошла к книжным полкам у окна. Чего там только не было! Книжки про Нэнси Дрю стояли вперемешку со справочниками по высшей математике, разрозненными томами Агаты Кристи, Чейза и совсем уж детскими — про Незнайку, Буратино и тому подобными. Это была не библиотека, а просто-напросто свалка. Как будто в эту комнату попадало то, чему не нашлось места внизу — там, где шла нормальная комфортная жизнь. Книги выглядели изрядно потрепанными — похоже, их действительно читали и перечитывали. Больше всего здесь было приключений, причем таких, которые современный ребенок вряд ли осилит. Скорее уж, это были книги времен детства Сергея Шишкина. Майн Рид и Фенимор Купер. Собрание сочинений Жюля Верна. Неужели ребенок, живущий в двадцать первом веке, способен прочесть «Из пушки на Луну»?! Серия книг польского писателя Шклярского о приключениях мальчика по имени Томек…

С рассеянным видом я обошла помещение, стараясь не очень таращиться по сторонам. Потом вернулась на стул и принялась крутить в уме и анализировать то, что увидела.

Комната сделана специально для инвалида. Дверные проемы, ведущие в другие помещения, широкие — как раз под коляску. Помещение нуждается в косметическом ремонте и выглядит довольно неухоженным — будто человек, которому поручено наблюдать здесь за порядком, относится к своим обязанностям спустя рукава.

В комнате есть компьютер — модель примерно двухлетней давности, довольно мощный, но он задвинут в угол и даже не включен в розетку. Миша явно не похож на современных детишек, которых за уши не вытянешь из Сети…

— Ну вот, я готов!

Миша, одетый в теплый тренировочный костюм, самостоятельно подъехал и устроился напротив меня. Оксана, недовольно поджав губы, прикатила столик на колесиках и принялась сервировать на нем чай. Я заметила, что чашки она достала парадные. Пользовались ими редко — внутри виднелся налет пыли.

Пока Оксана хлопотала, мальчик в упор разглядывал меня. Ну а я так же внимательно рассматривала маленького инвалида. Миша Шишкин явно был старше, чем мне показалось сначала. При первом взгляде на мальчика я дала бы ему на вид лет семь, но сейчас решила, что ему лет двенадцать — его глаза смотрели с таким выражением, какого не бывает у семилетних. Мальчик был болезненно худым, ножки в белоснежных носках неестественно свисали с коляски. Лицо бледное, с землистым оттенком. Волосы давно нуждаются в стрижке. Большие темные глаза. Взгляд человека, лишенного иллюзий.

Что, черт подери, происходит в этом доме, таком благополучном с виду?!

— Вы работаете на моего папу, да? Он вас нанял? А для чего? — спросил мальчик. Дикция у него была не очень — видимо, повреждена нижняя челюсть.

Ого! Значит, передо мной сын Сергея Шишкина…

— Я телохранитель. Охраняю Виолетту.

Мальчик едва заметно усмехнулся:

— Да, сестру надо охранять получше. А то она самой себе вред причинит, чего доброго.

Меня удивило это точное определение — за два дня, проведенных в Шишках, я сделала точно такой же вывод.

— А вы видели наших волков? — поинтересовался Миша.

— Только одну волчицу — Машку, — честно ответила я. — Она на меня прыгнула, представляешь? Хорошо, что там была сетка…

Глаза мальчика загорелись:

— Прямо бросилась, да? Сожрать хотела?

— Ну, это вряд ли. Скорее напугать.

Миша разочарованно вздохнул и сказал:

— А мне папа запрещает ездить в лес. Говорит, волки могут меня съесть.

— Миша, что за глупости ты говоришь! — вступила в разговор Оксана.

Мальчик так посмотрел на медсестру, что я поняла — отношения между этими двоими, запертыми в клетке третьего этажа, еще хуже, чем мне показалось сначала.

Девушка ушла за ширму и принялась там чем-то демонстративно греметь.

— Сама дура! — громко сказал мальчик. Медсестра сделала вид, что не услышала. Я встала, ополоснула чашки, вылив воду в кадку с пальмой. Миша прыснул в ладошку. Я налила нам чаю. Миша положил себе шесть ложек сахара и еще взял шоколадку. Пил и ел он равнодушно, коричневая слюна стекала у мальчика по подбородку, и я старалась не смотреть на него, чтобы не смущать. Подняв глаза от чашки, я встретила взгляд Миши — взрослый, все понимающий. Я взяла салфетку и протянула мальчику. Тот неловко утер подбородок.

— У меня челюсть сломана, — объяснил мне Миша. — Это после аварии.

— Ты попал в аварию? Тебя что, машина сбила?

Глаза мальчика вспыхнули.

Мне довольно часто приходилось общаться с людьми, получившими тяжелые травмы. Некоторые оставались инвалидами. Окружающие обычно стараются не затрагивать в разговоре с ними тему несчастного случая, чтобы не травмировать больного воспоминаниями. Но ведь несчастье для пострадавшего — единственная реальность. Именно это занимает его больше всего. Так какой смысл переводить разговор на другую тему, отвлекать больного от того, что ему действительно интересно? Чтобы уберечь себя от уколов вины и стыда?

— Расскажи мне про аварию, — попросила я.

— Ну, это давно было, — устроившись поудобнее, важно проговорил мальчик. Несчастье сделало его значимым, он в кои-то веки был в центре внимания. — Семь лет и четыре месяца назад. Я был маленький. Но все отлично помню. Мне было пять лет. Мы ехали в машине — мама, дядя Игорь и я. Мы ездили в загородный домик и возвращались в город. Дядя Игорь был за рулем. Мама о чем-то спросила его, он отвлекся… И мы не вписались в поворот. Мама и дядя Игорь погибли. А я остался инвалидом.

Так я и знала! Кажется, я знаю, кто такой этот самый дядя Игорь. Это Севастьянов, отец Юрочки и муж Изольды Николаевны… Значит, Севастьянов и супруга Сергея Шишкина погибли вместе.

Я обратила внимание, что мальчик рассказывает про смерть матери равнодушно — очевидно, Миша ее плохо помнил. Еще бы, большую часть своей коротенькой жизни он прожил в этом вот кресле.

— Папа сначала пытался меня вылечить, — продолжал мальчик свой рассказ. — Мы все время ездили по врачам. В Германии были, в Америке… но потом медики сказали, что ничего поделать нельзя. И вот уже два года я живу дома.

— Однажды я тоже получила травму позвоночника и не могла ходить. Только это было недолго — два месяца, — сказала я.

— Два месяца — это ерунда! — махнул рукой Миша.

Я кивнула. Хотя мне те два месяца вовсе не показались «ерундой». Я вспомнила свой панический страх перед врачебным обходом. Вспомнила ночи без сна, когда мысли совершают все тот же бесконечный круг: «Неужели это навсегда?», «Как мне теперь с этим жить?», «А может, добраться до окна и покончить разом с болью и страхом?».

Я восстановилась за два месяца. Врачи говорили, что это чудо, что у меня феноменальная воля к жизни… на самом деле это страх заставлял меня часами заниматься лечебной гимнастикой, а потом корячиться на тренажерах.

Мы обменялись понимающими взглядами.

Оксана выглянула из-за ширмы — девица явно подслушивала — и сладким голосом проговорила:

— Мишеньке пора отдохнуть!

Мальчик протянул мне через стол руку. Я пожала ледяную ладошку и встала.

— А вы можете хоть иногда приходить ко мне? — вдруг спросил мальчик. — Ну, когда вам не надо охранять Виолку?

— Я попробую, — ответила я. — Только, боюсь, это будет не так уж часто. Вообще-то я у вас в доме всего на две недели — до тех пор, пока твоя сестра не уедет в Лондон.

— Приходите, когда сможете. Я буду ждать, — твердо сказал Миша Шишкин.

Лифт доставил меня вниз. Я позвякивала в кармане ключами от машины и размышляла. Страшновато представить себя на месте маленького калеки. Без друзей, без родных, заброшенный собственными отцом и сестрой, оставленный на попечение малоприятной медсестры, которая с прохладцей относится к своим обязанностям, несмотря на щедрую оплату, которую, я уверена, определил ей Шишкин…

В столовой хлопотала Лилия Адамовна, накрывая стол к раннему завтраку. Войтек и Виолетта вышли из спальни девушки вместе. Из этого следовало два вывода. Спортсмен все-таки раздумал уезжать — это первое. И второе — эта Золушка мужского пола явно стремится упрочить свои позиции в семействе Шишкиных и очень старается. Не жалеет, так сказать, усилий… Во всяком случае, Виолетта выглядела довольной и веселой. За завтраком девушка весело щебетала о всяких пустяках. Вечером предполагался выезд в город.

— Знаешь, Виолетта, — сказала я, прихлебывая кофе, — сегодня я познакомилась с твоим братом.

Девушка со звоном отставила чашку. Кофе выплеснулся на скатерть.

— Каким братом? — приподнял брови Войтек. — Виола, я не знал, что у тебя есть брат!

— Он… Он очень болен, — сказала девушка, неприязненно глядя на меня.

— А где он? — поинтересовался Войтек.

— Здесь, на третьем этаже, — нехотя ответила девушка.

Войтек изумленно таращился на подругу.

— Я иду к себе, — Виола резко встала. — Попрошу меня не беспокоить.

— Почему ты мне никогда не рассказывала о брате? — не отставал Войтек. Вот болван! Да потому, дурачок, что для мадемуазель Шишкиной ты никто, красивая игрушка! И ваши отношения закончатся в ту самую секунду, когда ты станешь ей не нужен. Подруга чмокнет тебя в щечку и скажет: «Пока!» — на этом все и закончится. Хватит уже строить планы, как вы назовете ваших будущих детей…

Виолетта в сердцах бросила на пол скомканную салфетку:

— Да потому, что он калека! Он остался инвалидом после аварии!

— Прости, — Войтек попытался обнять подругу, но Виола передернула плечами, сбрасывая его руку. Девушка подошла к окну и проговорила, глядя на верхушки деревьев:

— Этот мальчик… Лучше бы он погиб, как мама. Да, знаю, жестоко так говорить… но для всех так было бы лучше. И для него тоже. Он пожизненно прикован к инвалидной коляске. Папа на него смотреть не может — сразу вспоминает маму и расстраивается. И я не могу им заниматься — я его почти не знаю. Он полжизни провел по больницам, а я учусь за границей… Простите.

И Виолетта скрылась в своей комнате.

— Женя, зачем вы ее расстроили? — укоризненно произнес Войтек. — Виола такая чувствительная.

Я ничего не ответила. Чувствительная, да. Волки значили для Виолетты Сергеевны гораздо больше, чем прикованный к инвалидному креслу двенадцатилетний брат.

Войтек флегматично пожал плечами и принялся за вторую булочку.

Во дворе послышался шум мотора. Я подошла к окну и проследила, как «Майбах» Сергея Шишкина въезжает в ворота. Вскоре сам миллионер вошел в столовую, потирая руки.

Шишкин поздоровался со мной, пару секунд смотрел на Войтека, словно вспоминая, кто же это такой, а потом крикнул: «Лилия Адамовна, чаю!»

Домоправительница захлопотала, расставляя чистые чашки. Хорошенькая девушка в белом переднике внесла на подносе чайник, молочник, лимон и горячие лепешки, явно только что из духовки.

Миллионер отхлебнул чаю, потом откусил лепешку и зажмурился:

— М-м-м! Обожаю! Именно то, о чем я мечтал последние сутки! Никто, кроме добрейшей Лилии Адамовны, не знает, что я больше всего люблю! Кроме, конечно…

Шишкин осекся и замолк. Мужчина сделал вид, что дело в слишком горячем чае, но мне показалось, что проблема в другом. Похоже, Сергей Вениаминович хотел сказать «кроме моей покойной жены»…

Шишкин молча пил чай. Лицо его было усталым. Я дождалась, пока он закончит чаепитие, и только тогда спросила:

— Сергей Вениаминович, можно с вами поговорить? Это касается Виолетты.

Шишкин вскинул на меня усталый взгляд, но доброжелательно ответил:

— Разумеется, Евгения.

Миллионер повернулся к Войтеку и по-английски попросил:

— Не могли бы вы оставить нас на некоторое время?

Тон Шишкина был безукоризненно ровным, фраза вежливой, но любой другой на месте Войтека воспринял бы это как плевок в физиономию. Дескать, ты вообще никто и звать тебя никак, иди погуляй пока…

Не тут-то было! Спортсмен как ни в чем не бывало поднялся и неторопливо покинул столовую. Удивительное существо! Никак не пойму — то ли он и вправду такая флегма, то ли ставки в его игре слишком высоки и ради них можно стерпеть и не такое…

— Я вас слушаю.

Миллионер сложил руки «домиком» и уставился мне в глаза. Минуту назад этот человек был едва жив от усталости и вот уже мобилизовался и готов к работе… Да, неудивительно, что именно он достиг в жизни успеха. Многие неудачники плачутся, что жизнь обносит их своими дарами. А готовы ли они вкалывать по двадцать часов в сутки, день и ночь думать о делах, не видеться с семьей и собственными детьми и тому подобное… В общем, жизнь отечественного миллионера трудна и опасна. Лично я бы не согласилась поменяться местами с господином Шишкиным ни за какие коврижки. Индейцы говорят: «Хочешь понять человека, походи хотя бы день в его мокасинах…» Благодарю покорно. Мне и в моих мокасинах неплохо…

Коротко и сжато, стараясь не тратить понапрасну драгоценного времени миллионера, я изложила Сергею историю нашей поездки в клуб «Колючий ананас». Виолетта будет в ярости, но ведь я ей не подружка. Я человек, которого наняли охранять девицу. И пусть я прониклась симпатией к своей юной подопечной, я просто не имела права скрывать от ее отца подобную информацию. Это было бы нарушением профессиональной этики, а такого я стараюсь не допускать.

Не могу сказать, что я никогда ее не нарушаю — врать не буду, случается и такое. Но уж никак не ради взбалмошной девицы…

Сергей Вениаминович ужасно расстроился. Не разгневался, а именно расстроился. Он попросил домоправительницу позвать Виолетту.

Девушка вошла в столовую и остановилась с видом провинившейся школьницы. Впечатление еще усиливали джинсы, кеды и клетчатая мальчиковая ковбойка — похоже, Виолетта собиралась навестить волков. Ну или тех, кто волков изучает.

— Виола! Что я слышу? — тихо проговорил Сергей Вениаминович.

— Уже настучали, да? — совсем по-детски огрызнулась Виолетта.

Шишкин вдруг закрыл лицо руками, и плечи его вздрогнули.

— Папочка! — Виолетта перепугалась не на шутку. Она подбежала к отцу и опустилась на коленки на пол рядом с его стулом. — Папа, не расстраивайся так! Я обещаю, я сделаю все, что ты скажешь!

Шишкин поднял голову:

— Виола, ты понимаешь, что ты — единственное, что у меня осталось? У меня нет больше любимой женщины, и сына я тоже лишился… У меня есть только деньги, мое дело и ты, Виолетта. Я не могу тебя потерять.

Девушка кивнула, глядя на отца испуганными глазами.

— Я понимаю, — дрожащим голосом ответила она.

— Тогда, прошу тебя, слушайся Евгению Максимовну. Не спорь с ней, не пытайся перехитрить. Евгения — профессионал экстра-класса, лучший в городе. Она обеспечит твою безопасность. Пока она с тобой, я спокоен. Ты все поняла?

Виола кивнула.

— Никаких фокусов!

Виола кивнула еще раз.

— И ключи от машины пока побудут у меня, — ввернула я.

— И ключами распоряжается Евгения.

Виола вздохнула и кивнула в очередной раз.

— Ну вот и хорошо! — Шишкин допил чай. — Бегите, займитесь чем-нибудь полезным, а у меня еще куча дел…

В этот момент с улицы донесся рев моторов и автомобильный сигнал.

Миллионер встал и подошел к окну.

— Ничего не понимаю, — растерянно проговорил Шишкин и поднес к уху затрезвонивший мобильник. Динамик был мощным, а голос говорившего громким и властным, так что до нас с Виолеттой доносилось каждое слово:

— Серега? Это Олег. Я тут у тебя перед воротами стою. Ну у тебя прямо крепость! Впустишь меня или как? Ничего, что я так по-простому заехал? Или надо было у секретутки твоей записаться за неделю? — голос в телефоне звучал насмешливо.

Едва заслышав этот голос, Шишкин побледнел. Глядя на миллионера, становился ясен смысл выражения «на нем лица нет». Шишкин обвел комнату и нас беспомощным взглядом, но, когда он заговорил, голос его звучал твердо и так же насмешливо:

— Конечно, заезжай! Сейчас распоряжусь. Надо же, не забыл еще дорожку в мои владения…

По внутреннему телефону Шишкин дал распоряжение охране открыть ворота, и во двор торжественно въехал целый кортеж. Впереди и сзади катили джипы охраны, а в середине плавно ехал до неприличия низкий автомобиль — не лучшее средство для перемещения по дорогам Тарасова, скажу честно. Плавные изгибы корпуса, гоночные фары… на хорошей дороге такая штучка разгоняется до трехсот километров в час. Вот только хороших дорог в наших краях нет. Диковинная машина остановилась. Дверца распахнулась наверх — как в «Делориане», что снимали в фильме «Назад в будущее». Так и кажется, что сейчас оттуда выскочит безумный профессор со встрепанными волосами…

Из автомобиля вылез высокий мужчина в серебристо-сером костюме, с копной светлых волос. Он остановился, разглядывая особняк. Я узнала этого человека сразу же — не далее как вчера я видела его в новостях.

— Это Краш, — сказал Шишкин. — Краш собственной персоной. Боже мой, что ему надо здесь? Он не был в моем доме лет десять… Виола, тебе лучше уйти к себе. Не хочу, чтобы он тебя видел…

— Но почему? — удивилась девушка. — Дядя Олег всегда хорошо ко мне относился. Я помню, как он меня на качелях качал… Это ведь вы с ним что-то не поделили, а не я. Так что я хочу с ним поздороваться.

Шишкин пребывал в таком шоке, что даже не стал спорить с дочерью. Тем более что гость уже входил в дверь, едва не задевая головой притолоку.

— Сколько лет, сколько зим! — приветствовал входящего Шишкин, и я поразилась самообладанию миллионера. Тот явно страшно боялся гостя, но не показывал виду. Голос был приветливым, интонации — естественными.

Краш оскалил белоснежные зубы — ровные и крупные, как у коня, и распахнул руки в шутливом объятии:

— На ловца и зверь бежит! А ты у нас редкий зверь, хоть в Красную книгу заноси…

Шишкин вздрогнул, но мгновенно взял себя в руки и ответил все так же шутливо:

— Да нет, я-то у себя в логове. Это ты у нас редкий зверь — столичный банкир. Давно ли яблоки воровал?

— Грешен, каюсь! — еще больше оскалился Крашенинников. — Только не забывай — вместе ведь воровали.

Тут столичный гость заметил девушку и воскликнул:

— Виола?! Это ты, что ли? Ну, глазам не верю! Шишка, ты гляди, какая красавица выросла! А я тебя помню вот такой куколкой!

— Здравствуйте, Олег Петрович, — вежливо поздоровалась Виолетта.

— Да какой я тебе «Петрович», зайка! Зови меня дядя Олег, как раньше, как в старые добрые времена, когда мы с твоим папкой были друзьями!

Прозвучало это слегка зловеще. Шишкин вздернул подбородок и твердо сказал:

— Девочку наши дела не касаются. Пойдем, побеседуем, раз приехал в такую даль…

— Погоди! Ты еще не со всеми меня познакомил! — продолжал представление Краш. — А это что за красавица? Неужели ты снова женился?

Судорога перекосила щеку Сергея, но ответил он ровным голосом:

— Нет, не женился. Это Евгения Охотникова, телохранитель.

— О! А я про вас слышал! — оживился Краш. — В Тарасове вы личность известная!

— Слушай, Олег, — не выдержал Шишкин. — Ты же приехал сюда поговорить? Ну, так давай поговорим уже. Нечего тянуть…

Краш мгновенно сделался серьезным.

— Давай, — кивнул он лобастой умной башкой, удивительно напоминая крупного пса. — Девочки, я не прощаюсь!

Столичный банкир вышел вслед за хозяином.

Виолетта с минуту таращилась на меня, потом сказала:

— Женя, я себе не прощу, если не услышу, о чем они говорят!

Мне тоже было любопытно, но я помотала головой и ответила:

— Мы останемся здесь.

— Но почему?! — взвыла Виолетта. — Краш приехал! Сам приехал к нам в дом — впервые за десять лет!

— Потому, — отрезала я. — Информация — это тоже оружие. Если она попадает в руки тех, кому не предназначена, она может стать опасной. Иногда смертельно опасной. Поверь, Виола, я знаю, о чем говорю.

О да! Совсем недавно я закончила дело под кодовым названием «Агентство «Пандора». Сотрудница клинингового агентства выпала из окна, но перед смертью успела сообщить случайным прохожим некую информацию. И бедняги сделались объектом самой настоящей охоты. Так что поговорка «меньше знаешь — крепче спишь» придумана неглупыми людьми. Кстати, в своей профессиональной деятельности я нередко становлюсь обладателем информации, не предназначенной для моих ушей. И всегда отношусь к этим сведениям — порой совершенно безвредным на первый взгляд, как к гранате «Ф-1» с выдернутой чекой. Я никогда не использую полученную информацию в личных целях, хотя пару раз могла бы неплохо заработать… Никому ее не передаю и вообще делаю вид, что я ничего не слышала. Как те три обезьяны: «Не вижу зла, не слышу зла, не говорю зла…»

Так что я проследила, чтобы Виола не вздумала подслушивать под дверью. Разговор двух олигархов — штука интимная. Посторонним тут не место…

Виола надулась, но не пыталась протестовать. Беседа длилась минут пятнадцать, не больше. До наших ушей донеслась всего одна фраза. Краш не зашел попрощаться, как обещал. Но, проходя мимо двери столовой, столичный банкир произнес:

— Я тебя в последний раз предупреждаю, прекрати! А то я буду вынужден… Сам догадаешься или вслух сказать?

— Убирайся из моего дома! — тихо, но твердо отвечал Шишкин.

Краш сбежал по лестнице, во дворе взревели моторы, и кавалькада с визгом рванула с места.

Сергей Вениаминович вернулся в столовую. Миллионер был бледен и явно чувствовал себя неважно. Он то и дело машинально потирал левую сторону груди.

— Папа, тебе плохо? — вскинулась Виолетта.

— Все в порядке. Плесни мне бренди, детка, — едва слышно ответил Шишкин. На мой взгляд, мужчина нуждался в «Скорой», а не в спиртном. Но я стараюсь не давать советов взрослым людям.

Шишкин пригубил из стакана, и вскоре щеки его порозовели.

— Виолетта, ты немедленно возвращаешься в Лондон! — тоном, не терпящим возражений, сообщил миллионер.

— Папа! — взвилась Виолетта. — Мои каникулы еще не закончены! Я не была дома пять лет! Неужели ты меня выгоняешь?

— Я не выгоняю, — вздохнул Шишкин. — Я забочусь о твоей безопасности, девочка моя. Пока ты здесь, пока тебе угрожает опасность, я не могу быть спокойным. Забирай своего жиголо и первым самолетом в Шереметьево. А оттуда в Хитроу. Приедешь на следующие каникулы, вот и все.

— Папа, ты забыл! Я заканчиваю учебу!

— Не важно, — Шишкин потер висок. — Чтобы к вечеру тебя здесь не было!

— Интересно, — протянула задумчиво девушка, — что такого вы не поделили с дядей Олегом?

И тут Шишкин взорвался. Я еще ни разу не слышала, чтобы миллионер так орал. Он бушевал и топал ногами. Он кричал, что Виолетта — наказание, а не дочь. Он даже помянул покойную супругу, сказав, что она была бы очень расстроена упрямством своей девочки…

На этом месте Шишкин замолк. Несколько мгновений он таращился на непокорную дочь, а потом повалился на стол лицом вниз.

— Папочка! — завизжала Виолетта.

«Скорая» приехала быстро. Врачи без проблем поставили предварительный диагноз — обширный инфаркт и увезли миллионера в больницу. Это была не обычная «буханка» с красным крестом, а машина частной клиники. Но больница, куда положили Шишкина, была самая обычная. Именно там не так давно лежала моя престарелая тетушка Мила. Конечно, миллионеру будет предоставлена VIP-палата и пристальное внимание врачей… Девушка рвалась поехать в больницу с отцом, но Шишкин сам, лежа на носилках, схватил дочь за руку и шепотом попросил оставаться дома, в безопасности.

— Берегите ее, Женя! — едва слышно выговорил миллионер. Врач пообещал, что немедленно сообщит Виоле о результатах обследования, и больного увезли.

Виолетта уселась, бессильно уронив руки. Я налила ей немного бренди и вложила стакан в безвольную руку девушки. Ничего, у нее-то сердце в полном порядке! Виола машинально отхлебнула. Лилия Адамовна, утирая слезы, хлопотала у стола, собирая посуду.

Тут распахнулась дверь, и, позевывая, вошел Войтек. Каштановые волосы парня были встрепаны, на щеке виднелся след от подушки.

— А я вот вздремнул после завтрака, — простодушно сообщил спортсмен.

Виолетта размахнулась и швырнула тяжелый стакан прямо в голову парня. У Войтека оказалась отличная реакция — парень увернулся, стакан со звоном разлетелся вдребезги, осыпав спортсмена дождем мелких осколков.

— Виола, что случилось? — изумленно спросил парень.

— Убирайся немедленно! — завизжала Виолетта. — Я тебя ненавижу! Уезжай и больше не смей попадаться мне на глаза! Ты просто животное!

Дочь миллионера, рыдая, убежала в свою комнату и с треском захлопнула дверь.

— Мне кто-нибудь объяснит, что тут творится? — заморгал Войтек. — Все сошли с ума?

Я сжалилась над иностранцем и в двух словах пересказала, что произошло.

— Думаю, вам действительно лучше уехать, — подвела я итог.

— Тогда я пошел собирать вещи, — кивнул спортсмен. — Только, пожалуйста, вызовите мне такси в аэропорт. Я ведь очень плохо говорю по-русски.

Такси прибыло через час. Пока оно допиликало сюда от Тарасова, время перевалило за два пополудни. Войтек, уже в куртке, с небольшим рюкзаком за спиной, постучал в дверь комнаты Виолетты и сказал:

— Виола, я делаю так, как ты хотела — я уезжаю. Послушай, мне очень жаль, что так получилось. Я буду ждать тебя в Лондоне. Надеюсь, ты вернешься, и все у нас будет по-прежнему. До свидания, дорогая моя.

Из комнаты дочери миллионера не донеслось ни звука в ответ. Войтек пожал плечами, простился со мной и легко сбежал по ступенькам. Я проследила, как иностранец садится в такси и машина выезжает за ворота.

Что ж, как говорят у нас в России, скатертью дорожка! Честно говоря, я вздохнула с облегчением, когда Войтек укатил со двора. Виолетта совершенно его не слушалась, так что спортсмен был мне не помощник, а только источник постоянных проблем и раздражения. И вообще, чем меньше народу путается под ногами, тем проще мне выполнять свою работу…

Виолетта безвылазно сидела в своей комнате. Я слонялась по особняку, не зная, чем заняться. Отлучиться из дома я не могу — кто знает, что придет в голову моей подопечной… даже подняться на третий этаж к Мише я не рискнула. Маленькому инвалиду лучше пока оставаться в неведении относительно того, что случилось с его отцом. По крайней мере, я такие черные вести приносить ребенку не рискну…

Я прошла в библиотеку, взяла с полки самый растрепанный из детективов и устроилась в столовой — оттуда, если оставить дверь открытой, превосходно просматривался коридор, куда выходила дверь спальни Виолетты.

Я читала романчик, периодически сканируя коридор и окрестности. Мимо меня и мышь не проскочит!

Интересно все-таки, зачем приезжал Олег Петрович Крашенинников? Десять лет не был в доме школьного друга, а тут вдруг прикатил… Я знала страшный секрет олигархов — причину, по которой Краш и Шишка из лучших друзей превратились в заклятых врагов. Причина эта была — не поверите! — благотворительность…

Дело в том, что рано или поздно любой состоятельный человек начинает заниматься благотворительностью. Если он человек европейского склада, то мысль о том, что надо бы помочь обездоленным согражданам, возникает у него автоматически. Ну, типа как руки после туалета помыть.

Если миллионер — патриот и русофил, то в конце концов ему придется выстроить какой-нибудь храм, дабы замолить грехи, возникшие в период первоначального накопления капитала. Следом потянутся заботы о сиротских приютах, и олигарх примется спасать душу, попутно помогая сирым и убогим.

Ну а если нувориш окажется атеистом, бандюком или любителем радостей жизни — из тех, что спонсируют конкурсы красоты и дарят своим бабам красные авто и маленьких собачек, так и этого достанут — на каком-нибудь автосалоне бедолагу окружит толпа журналистов, и вопрос про благотворительность будет обязательно. Ну не отвечать же: «Что я — блаженный, всех кормить? Пускай сами барахтаются!» — так что, глядишь, и атеист вскоре уже дарит машины с ручным управлением ветеранам «горячих точек»…

Так вот, к концу двадцатого века оба школьных друга — Олежек и Сережа — были вполне состоявшимися людьми. Крашенинников уже ввел свой «Тарасов-сити-банк» в первую российскую сотню, но еще не покинул родных просторов. А Шишкин как раз приватизировал последний завод по производству присадок к моторным маслам, так что и у него все было хорошо. И тут оба приятеля задумались о вечном. И решили заняться благотворительностью. Причем мысль эта посетила сперва банкира. Краш поделился с другом планами, как здорово было бы оказать помощь детскому дому. К примеру, номер двенадцать — благо находился он почти в центре города и в помощи на тот момент явно нуждался. Шишкин покивал сочувственно и сказал, что идея — просто блеск. К тому же эти деньги потом можно преспокойно списать из налогов.

Когда Краш, согласовав сроки благотворительной акции с директором детского дома, прибыл в казенное учреждение с мешком подарков в сопровождении двух хорошеньких помощниц и прессы, банкира ждал неприятный сюрприз. Оказалось, аккурат накануне в детском доме номер двенадцать уже состоялась одна благотворительная акция, причем провел ее не кто иной, как Серега Шишкин. Он надарил детишкам игровых приставок и компьютеров — большая редкость по тем временам и дорогая к тому же. Так что Крашенинников с его мягкими игрушками выглядел бледновато. Детишки, конечно, радовались… Но не так, как могли бы.

Устраивать разборки из-за такого пустяка банкиру показалось неприличным, и Краш проглотил обиду. Через какое-то время банкир оттаял, забыл разногласия по вопросам благотворительности и даже пригласил Шишкина на охоту. Там, будучи под хмельком, Крашенинников рассказал другу о том, что собирается проплатить летний лагерь для учеников воскресной школы, а также взять на содержание команду юных футболистов — надо, мол, поднимать престиж отечественного спорта.

И что же? Повторилось то же самое безобразие. Шишкин самым бессовестным образом перешел дорогу приятелю. А юным футболистам и их тренерам было глубоко наплевать, кто именно платит, лишь бы помогали…

С этого момента дружбе миллионеров пришел конец. Пару раз они еще пытались затевать совместные мероприятия, но ничего хорошего из этого не вышло. Шишкин был хитер, как Одиссей, и все время норовил увести из-под носа у Краша «вкусную» тему. А Крашенинников был чрезвычайно обидчив и злопамятен, и каждый новый укус бывшего друга наносил банкиру незаживающую рану. Один пустяк, другой — и вот причин для обиды стало столько, что о дружбе пришлось забыть. Даже нормальные деловые отношения сделались невозможны.

Краш решил отомстить и прикупил себе местный телеканал. Специально нанятые люди искали, а зачастую попросту сочиняли компромат на Шишкина. Денег это стоило немерено, а толку было чуть — ведь Шишкин был не депутат, не чиновник. Он был производственник, и на народное мнение ему было глубоко плевать. Его деловые партнеры и так знали, на что он способен…

Шишкин поддержал игру и начал издавать газету. Газета называлась «Деловой Тарасов», но лучше было бы назвать ее «Жизнь гадины Краша». В отличие от Сергея Вениаминовича, репутация для банкира была важна. Он попытался прикрыть желтое издание, используя свои связи в правительстве Тарасовской области. Но не у одного Крашенинникова были связи в правительстве…

Начиналась гражданская война. У каждого из олигархов нашлись свои сторонники и свои противники. Слишком многие были связаны деловыми интересами как с Шишкиным, так и с Крашем. И не все из сторонников и противников привыкли решать свои дела в арбитражном суде. Затрещали выстрелы. Заполыхал заводик по производству моторных масел. В банк нагрянула внеплановая проверка антимонопольного комитета…

Кончилось тем, что бывших одноклассников вызвал к себе губернатор. Легенда гласит, что он сказал буквально следующее: «Этот город слишком мал для вас двоих, ребята… Одному придется уйти. Я сказал!»

После чего Олег Крашенинников покинул город, скрипя зубами от ярости и унижения. И десять лет здесь не бывал…

Историю вражды Шишки и Краша я узнала случайно. Точнее, выведала ее у одного знакомого журналиста. Я совершенно не собиралась никого посвящать в эту дикую историю. Во-первых, вражда олигархов — дело глубоко личное. Лезть в личные дела безнравственно. Не подумайте, что я издеваюсь — я действительно так считаю…

Во-вторых, и Шишкин, и Крашенинников — люди богатые и влиятельные. Я никому не посоветовала бы становиться у них на дороге. И пусть оба бывших приятеля носят хорошо пошитые костюмы и регулярно делают маникюр, это ничего не значит. Они сотрут вас в порошок так же легко и элегантно, как если бы вы были сделаны из мела. А мне в этом городе еще жить и работать…

На мой взгляд, эта история — яркая иллюстрация на тему «Все мы люди». Вот вы видите по телевизору господина Шишкина. Он открывает новый завод. Ну или банкира Крашенинникова — он мелькает на экономическом форуме в Давосе. Пускай на заднем плане, не важно. Смотрите вы и думаете: «Быть не может, чтобы у этого человека были хоть какие-то проблемы. Ну, кроме одной — куда потратить деньги». И будете не правы.

Олигархи, увы, точно такие же люди, как и вы. Да, они куда более волевые и умные, чем сантехник Вася. Да, они умеют подчинить человека своей воле и заставить его делать то, что нужно им в данный момент. Еще они привыкли принимать единственно правильное решение в стрессовых ситуациях. И брать ответственность на себя. И не боятся рисковать. И возможно, были когда-то верхушкой комсомольской элиты… И все! В остальном олигархи ничем не отличаются от простых смертных. Их так же мучает бессонница и обманывают жены. У них так же часто возникают проблемы со здоровьем. Их огорчают дети и любимые собаки. Их предают подчиненные и кидают друзья… В общем, хоть плачь!

И обиды и предательства действуют на сильных мира сего ничуть не слабее, чем на одинокую библиотекаршу, что поливает слезами страницы любовного романа. Просто они привыкли не подавать виду, вот и все. Так и эта вражда. Дурацкое недоразумение, немножко подлости, чуть-чуть злопамятности — и пошло-поехало.

Само собой, ни Шишкин, ни Краш ни за что на свете не признаются, в чем истинная причина их личной войны. Станут кивать на столкновение деловых интересов…

Но если Шишкин не выкарабкается, если миллионер умрет… Ставлю потрепанный том Агаты Кристи против бриллианта «Кох-и-Нор», что очень скоро все имущество Сергея Вениаминовича перейдет к его лучшему врагу.

Глава 5

Я лениво перелистывала страницы романа. Не понимаю, как моя тетушка Мила может это читать. Да что там — читать! Она поглощает криминальное чтиво пачками! Еще несколько лет назад наша небольшая квартира была попросту забита детективами — кое-где стеллажи возвышались от пола до потолка. Иногда тетя разрешала мне набить полный рюкзак книг и оттащить в библиотеку по соседству. При этом Мила обычно закрывала глаза, чтобы не видеть, что именно я снимаю с полок, а то ей становилось жалко — «Женя, Женя! Не трогай, это восьмой роман из серии «Криминальная страсть»!».

Но слава тому, кто изобрел электронные книги! После того как я подарила Миле это полезнейшее устройство, книжные завалы в нашем доме стали потихоньку сокращаться. Теперь тетушка читает новинки раньше, чем они появляются на прилавках магазинов, да и классику перечитывает таким же образом.

Нет, все-таки я не понимаю, как можно увлекаться подобным чтивом! Сюжет предсказуем, персонажи картонные. Ни за что не поверю, что на свете существуют такие злодеи — чернее черного, пробу ставить некуда… Ну, то есть я знаю, что они существуют. Кое с кем я даже знакома. Но ни один из них не строит замков на скале, притом что действие происходит в средней полосе России. Ни один не прячет связанного сыщика в подземелье, чтобы он там умер от голода. Всего одна пуля прекрасно решает проблему чересчур ушлого частного детектива, к чему все эти церемонии?!

А героиня? Это же курам на смех! Она собирается покончить с собой и стоит на крыше небоскреба в развевающемся свадебном платье, потому что ее аккурат перед бракосочетанием бросил любимый! Эффектно, не спорю. Но автор так и не смог придумать правдоподобную причину, по которой герою срочно понадобилось выползать на крышу. Покурить и подумать он, видите ли, решил! Зато сцена получилась уморительно смешная. Особенно мне понравилось, как героиня, побеседовав с героем и уже раздумав прыгать, случайно срывается с крыши. Герой, само собой, в последний момент ловит ее за платье, и девушка висит над пропастью в облаке белоснежных кружев. Ага. Так я вам и поверю… Вы представляете, сколько весит девушка? Не бумажная, а нормальная. Килограммов пятьдесят, не меньше. Это какой же материал выдержит такой вес? Разве только «чертова кожа»… Представив, как выглядит эта романтическая картина снизу, я окончательно развеселилась.

А второстепенные персонажи? Это же ужас! В жизни таких людей попросту не бывает! А если и встречаются такие оригиналы, их быстренько помещают в соответствующее учреждение типа дурки… Хотя нет. Как раз тут я несправедлива по отношению к автору этой ерунды в мягкой обложке. Еще как встречаются! Взять, к примеру, Изольду Николаевну…

И как только я это подумала, со двора донесся привычный уже крик: «Юра! Юрочка-а!»

Я вскочила, швырнула в кресло растрепанную книжку и припустила вниз по лестнице. Совершенно ни к чему, чтобы Изольда тревожила обитателей этого дома — сегодня им и так досталось…

— Добрый день, Изольда Николаевна! — бодро приветствовала я старуху. — К сожалению, Сергея Вениаминовича нет дома, так что пожелать ему доброго утра или вечера не получится.

— Неужели? — светским тоном сказала Изольда. — А Виолочка? Могу я увидеть Виолочку?

— Увидеть Виолочку вы тоже не сможете. Она нездорова, сейчас отдыхает. Мне очень жаль, но вам лучше прийти в другой раз.

Старуха посмотрела мне в глаза. Не знаю, действительно ли она была сумасшедшей или просто ломала комедию, доводя обитателей Шишек до нервного срыва… Но дурой эта женщина не была. Она мгновенно поняла, что со мной этот номер не пройдет и что я не стану терпеть ее закидоны. Поэтому Изольда отбросила притворство и вполне нормальным тоном спросила:

— Ну а Юрочку я могу повидать?

— Понятия не имею, — честно ответила я. Секретаря я не видела давно и, честно говоря, почти забыла о его существовании. — Поищите, он где-нибудь на территории. Только не кричите, пожалуйста.

— Ой нет! — поморщилась Изольда. — Я не стану его искать. Не хочу отрывать Юрочку от работы. Просто передайте ему, что я жду его к ужину, как обычно.

И бывшая театральная дива заковыляла на высоких каблуках к воротам. Сегодня у нее был «черный» день, и мантилья весело развевалась на ветру.

Бедный Юрочка! За что парню такое наказание? В прошлый раз я своими глазами видела, как Изольда вынула из сумочки клетчатый платок и промокнула своему мальчику нос! Какая девушка согласится встречаться с великовозрастным младенцем? Неудивительно, что к ужину Юру ждет только мамочка…

Я подошла к будке охранников, дождалась, когда за спиной Изольды закроются ворота, и сказала:

— Привет, ребята!

Сегодня дежурили Саня и Данила.

— Можно вас на пару слов? — позвала я.

Саня остался на посту, а Данила, старший в паре, вышел ко мне.

— Слушай, я насчет вот этой дамы, — сказала я. — Сергей Вениаминович в больнице…

— Да уж мы в курсе, — вздохнул Данила.

— Нельзя ли какое-то время не пускать ее на территорию? А то она плохо действует на Виолетту. Все нервы девушке истрепала.

— Не могу, — пожал плечами охранник. — И сам бы рад ее тут не видеть… Это же надо, едва не каждый день цирк шапито… Но Сергей Вениаминович велел ее не трогать. Если ее не пускать, она начинает прорываться с боем, понимаешь?

Я представила картину и содрогнулась:

— Это что, всё ради того, чтобы пожелать Шишкину доброго утра?!

Данила поморщился:

— Да у них какие-то старые дела… не мое это дело, Жень.

Прекрасно понимаю охранника. Данила поежился на холодном ветру и сказал:

— Как ты думаешь, он выкарабкается? В смысле, хозяин?

Я пожала плечами. Пора бы уже связаться с больницей, что-то долго не звонят.

— Надеюсь.

— Он отличный мужик, — вполголоса признался мне охранник и даже слегка покраснел.

— В чем дело? Что случилось? — спросил властный голос за моей спиной. Надо же, как тихо подкрался…

Я обернулась. За мной стоял Юрий Севастьянов и хмурил свои светлые брови, стараясь выглядеть солидным.

— Вас-то мне и надо, Юра! — обрадовалась я, подхватила секретаря под ручку и повлекла в сторону конторы. Парень разевал рот, пытаясь что-то сказать, но я не дала бедняге ни единого шанса. В конторе я уселась на стул и нагло попросила напоить меня чаем. Юра принялся хлопотать. Привычное занятие вернуло парнишке душевное равновесие — чего я, собственно, и добивалась.

— М-м, как вкусно! — я отпила глоток и прикрыла глаза от удовольствия. — Спасибо, Юра!

Паренек приободрился окончательно и уселся напротив. Я быстренько окинула взглядом контору. Что ж, Юрочка прямо-таки обжился здесь за время отсутствия хозяина. Ведь последние дни Шишкину было не до поместья, он и ночевать-то не всегда приезжал. Так что теперь контора носила яркий отпечаток личности секретаря. В самом центре рабочего стола стояла фотография Изольды Николаевны в серебряной рамочке. Госпожа Севастьянова была в белом платье, загадочно улыбалась в объектив и прижимала к груди белую собачку.

Видимо, без пристального ока матери Юрочка просто не мог работать.

— Юра, вы сейчас не очень заняты? У вас найдется минутка?

Севастьянов слегка расправил плечи, вскинул голову, минутку подумал и только потом кивнул. Ну комедия! Хотя, с другой стороны, в отсутствие Шишкина именно парнишка ведет дела в поместье…

— Скажите, Юра, вы не могли бы сделать так, чтобы ваша мама не приходила сюда так часто?

Секретарь сник, как воздушный шарик, в который ткнули иголкой. Взгляд у Юрия сделался затравленный, и он тихо спросил:

— Что, все так плохо?

— Понимаете, Изольда Николаевна появляется в Шишках каждый день. Она расстраивает и раздражает не только Виолетту, но и Сергея Вениаминовича. Вы ведь уже в курсе, что сегодня его увезли в больницу?

Юра грустно кивнул:

— Да, я слышал. Очень надеюсь, что Сергей Вениаминович скоро поправится. Он был так добр к нам. На работу меня взял… Я долго не мог никуда устроиться, ну, вы понимаете… из-за мамы.

Вот мы и подошли к ключевой фигуре. Дальше я подбирала слова очень осторожно:

— Скажите, Юра, вы никогда не думали о том, что вашей маме было бы лучше в специальном учреждении, под присмотром квалифицированных специалистов…

Юра поднял на меня несчастный взгляд:

— Вы не первый человек, который мне такое советует… но я никогда не отправлю маму в больницу. Да ее и не возьмут…

— Почему? — изумилась я. — Даже мне, постороннему человеку, ясно, что Изольда Николаевна нуждается в помощи специалистов…

— Она здорова, — мрачно сообщил мне Юра. — Здорова, как вы и я, понимаете?

Я помотала головой, пытаясь понять, шутит секретарь или попросту издевается. Да по Изольде Бедлам плачет!

— Мама — актриса, — продолжал объяснять Юрий. — Ей нужно внимание, восхищение. Сильные эмоции, публика, наконец. С тех пор как она вышла замуж за папу, она была всего этого лишена. А когда он погиб… Сначала она действительно немного повредилась в уме, но довольно быстро пришла в себя. Но за это время…

Юра замолк, но я уже и так поняла, что случилось. После трагедии Изольда начала получать от окружающих то, чего ей так сильно не хватало, — внимание, сочувствие, интерес, горящие любопытством взгляды и перешептывание за спиной… «Что, действительно жена того самого?.. бедняжка! Какая красавица». Случилось страшное — актриса получила публику. И совершенно не собиралась с ней расставаться. И ничего, что после аварии прошло уже семь лет. Изольда по-прежнему в образе, вся такая интересная в черном… ну, то есть это она так думает. И продолжает играть свой кошмарный спектакль в гордом одиночестве…

— Ладно, Юра, я все поняла, — вздохнула я. — Просто постарайтесь на какое-то время занять вашу маму чем-нибудь другим. Кота ей заведите, что ли…

Мальчику с Изольдой не справиться, это ясно. Но почему Шишкин ее терпит, вот что странно?

— Кота? — изумился Юра. — Но мама терпеть не может кошек. Она любит собак.

Вот тут я удивилась. Да, я знаю, все человечество делится на кошкофилов и собаколюбов, не считая тех, кто вообще терпеть не может любую живность. Но я была уверена, что такие неврастеники, как Изольда, без ума от кошек. Собак любят обычно женщины позитивные, уравновешенные, спортивного типа. Еще они обожают лошадей, путешествия… Или, наоборот, женщины властные, занимающие руководящие посты или вообще служащие в силовых структурах. В общем, на Изольду совсем не похоже…

— А правда, что сегодня к нам приезжал банкир Крашенинников? — спросил Юрий, явно переводя разговор на другую тему.

Я кивнула.

— Эх, жалко, я его не видел! — совсем по-мальчишески протянул секретарь.

— Он что, ваш герой? — мне стало смешно. Нашел, блин, себе кумира!

— Нет, что вы! — испугался Юра. — Краш — страшный человек!

Интересненько…

— Юра, — медленно переспросила я. — А почему вы уверены, что Олег Крашенинников — страшный человек? Вы что, с ним знакомы?

Юра побледнел так, что веснушки пропали с лица. Секретарь поспешно замотал головой:

— Нет, что вы! Откуда мне его знать!

Я продолжала молчать, доброжелательно глядя Юре прямо между глаз. Этот прием используют следователи. Человек начинает нервничать и выбалтывает то, чего говорить вовсе не собирался. Вот и Севастьянов затараторил, ежась под моим пристальным взглядом:

— Понимаете, Евгения Максимовна, с ним общался один человек… и кое-что мне про него рассказывал. Поэтому я так и сказал.

Так-так-так! Это кто же из знакомых парнишки вхож в окружение банкира? Я продолжала молчать, вдобавок слегка улыбнулась. Юра сглотнул и продолжал:

— Это Аркадий, ну, тот, которого убили.

Бинго!

— Скажите, Юра, а Сергей Вениаминович знал, что его секретарь общается с Крашенинниковым?

— Знал, — Юра тяжело вздохнул. — Сергей Вениаминович случайно узнал об этом. Он такой скандал устроил! Уволил Аркадия и даже сказал, что ему в этом городе, в Тарасове то есть, приличной работы не найти. Пусть убирается в Москву, к своему покровителю…

— И что же было дальше? — любопытству моему не было предела.

— Ну… в ту же ночь Аркадия убили.

У меня оставался еще один вопрос.

— Юра… Ведь вы стали секретарем только после смерти Аркадия. Значит, вы не могли присутствовать при этом разговоре, верно? Скажите, кто передал вам эту информацию? Откуда вы в таких подробностях знаете все, что происходило между Шишкиным и его секретарем?

Юра набычился и сжал губы. Я поняла, что добровольно парнишка ничего мне не скажет. А пытать его в мои планы пока не входило.

— Ну ладно. Тогда я пойду. Спасибо за чай. Всего хорошего, Юра!

На лице парня отразились такие облегчение и радость, что я едва не фыркнула. Интриган начинающий… учиться тебе еще и учиться!

Значит, Шишкин узнал о том, что в его ближайшем окружении завелась крыса. Наверняка секретарь Аркаша долгое время сливал информацию о своем хозяине его лучшему врагу. Неудивительно, что Шишкин так взбеленился, уволил продажного секретаря… Только кто же все-таки его убил? И каким, скажите на милость, образом?

Я вернулась в дом. Виолетта сидела в столовой в обнимку с бутылкой бренди. Эта бутылка за последние дни сделалась просто еще одним членом семьи! На столе перед девушкой лежал сотовый телефон.

Виола подняла на меня заплаканные глаза. Девушка была уже сильно нетрезва.

— Надо позвонить, Женя! — сообщила мне мадемуазель Шишкина. — Надо позвонить в больницу, узнать, как там папа… А я не могу. Пью для храбрости и все равно не могу.

Я присела за стол и отодвинула бутылку от девушки. Виолетта немедленно подтянула бренди к себе поближе.

— Если папа… если он умрет, я останусь совсем одна! — жалобно проговорила девушка. Сейчас она казалась совсем юной и беспомощной. От былой самоуверенности не осталось и следа.

— Ну почему же одна! — безжалостно сказала я. — У тебя еще есть младший брат.

Тут Виолетта окончательно залилась слезами.

— Значит, останусь с братом-инвалидом на руках! Еще лучше!

Я пожала плечами. Я не психиатр и не священник. Моральные терзания и нравственный облик моих клиентов меня не касаются.

Можно было бы напомнить девушке, что она останется также с миллионным состоянием на руках и с превосходным образованием, которое позволит грамотно распоряжаться бизнесом отца, о чем Шишкин своевременно позаботился. Но я промолчала.

— С кем это ты там разговаривала? — подозрительно покосилась на дверь Виолетта.

— С Юрой.

— А, с этим мерзким слизняком! — взвилась дочь миллионера. — А ты знаешь, почему папа не может видеть моего братика? Вовсе не потому, что он такой бессердечный!

— Почему же? — поинтересовалась я и плеснула себе бренди на донышко стакана.

Виола сделала три могучих глотка из своего бокала, дрожащей рукой поправила спутанные волосы и начала говорить:

— Семь лет назад у нас была счастливая нормальная семья. Правда, папу мы видели не очень часто, он почти все время пропадал на работе. Зато у нас была мама, отличная няня для Миши и воспитательница для меня.

— Воспитательница?! — я подняла брови. Виолетта слегка смутилась.

— Я училась в школе и иногда позволяла себе… Ничего особенного, все так делают. Ну, покурить там, выпить на пижамной вечеринке с девчонками… Вот папа и нанял эту крысу. Мама не очень много времени проводила дома, у нее был свой бизнес — бутики белья.

И вот однажды — как сейчас помню, это было воскресенье — раздался звонок.

Девушку била дрожь, глаза Виолетты горели, как у безумной. Мне не понравился ее взгляд.

— Не надо, Виола, можешь мне не рассказывать.

— Нет, надо! Я хочу, чтобы ты знала… И не думала плохо про папу. В тот день он почему-то рано вернулся домой. Мы сидели за обедом и ждали маму — она вместе с Мишей уехала с ночевкой в домик на озере. И вдруг нам позвонили из полиции и сообщили, что произошла авария. Мы сели в машину и поехали. Папа не хотел меня брать, но я настояла… Авария случилась на трассе — мамина машина вылетела в кювет и перевернулась. Миша сидел на заднем сиденье и остался жив. А на переднем…

Виола захлебнулась рыданиями. Но справилась с собой:

— За рулем сидел папин партнер по бизнесу Игорь Севастьянов. Он был мертв. А рядом с ним сидела мама. Штаны Севастьянова были расстегнуты, а ее рука…

Виола больше не могла говорить.

— Не надо, Виола, не плачь. Это случилось уже давно, и твоей вины тут нет…

— Ты не понимаешь! — замотала головой девушка. Волосы прилипли к лицу, мокрому от слез. — Они каждые выходные ездили в домик на озере и там занимались любовью! А Мишу мама таскала с собой для прикрытия! Он был маленький и все равно ничего не понимал!

— Виола, они взрослые люди. В жизни бывает всякое. Ну, полюбили друг друга женатый мужчина и замужняя женщина… Через какое-то время они бы расстались, и никто бы ничего не узнал. Если бы не авария…

Виола вытерла слезы салфеткой.

— И с тех пор я их всех ненавижу! — голос девушки больше не дрожал. — Всех, а особенно Изольду и этого слизняка Юрочку.

— Послушай, ну при чем тут Изольда! Она-то в чем виновата?

— Если бы она не была такая идиотка, она бы смогла удержать при себе мужа и ничего бы не случилось! — сверкая глазами, сообщила мне Виолетта.

Я отхлебнула бренди. Да, вот типичный пример так называемой женской логики… Хотя в чем-то Виолетта права.

— И Мишку с тех пор папа просто видеть не может, — мрачно, глядя в пустой стакан, сказала девушка. — Он ужасно похож на маму. Эти глаза… Папа старается забыть о том, что случилось, а Миша просто своим существованием напоминает…

Виолетта потянулась за бутылкой. Я отодвинула бренди и придвинула к девушке телефон.

— Прекрати сейчас же, ты мне не мать! — взвилась Виолетта, но телефон все-таки взяла. За время разговора Виола слегка протрезвела. Пока шли гудки, девушка кусала губы. Наконец на звонок ответили. Я слышала только отрывистые восклицания Виолетты. Ну, кажется, все не так страшно…

Наконец девушка повернулась ко мне. Глаза ее сияли.

— С папой все будет в порядке! — радостно сообщила мне дочь миллионера. — У него даже не инфаркт! Сильный сердечный приступ. Сейчас он спит, но попозже можно будет его навестить. Ты меня отвезешь, Женя?

— Конечно, — ответила я. Во всяком случае, за руль сегодня я мадемуазель Шишкину точно не пущу…

Остаток дня прошел спокойно. Лилия Адамовна накормила нас обедом, а потом мы уселись в «Субару» и отправились навещать больного. Виолетта предприняла титанические усилия для того, чтобы скрыть свое рандеву с бутылкой бренди. Девушка целый час торчала в сауне, чередуя парилку с холодным бассейном, и в машину уселась свежая, как маргаритка на лугу. Вот что значит молодость!

Заходить в палату к Шишкину я не стала, дождалась свою подопечную у двери. Мы вернулись в Шишки, Виола казалась спокойной и умиротворенной. Прежде чем идти спать, девушка мило извинилась передо мной за истерику, которую устроила сегодня, и попросила забыть все, что она говорила.

Вот так всегда! Сколько раз за время своей работы телохранителем я слышала эту фразу! Клиент перенервничал, наговорил лишнего… иногда даже чересчур лишнего, не предназначенного для чужих ушей. А потом, когда все более или менее устаканилось, заявляет как ни в чем не бывало: «Забудьте обо всем, что услышали!»

Ну, я постараюсь, конечно… Но не обещаю. Картина катастрофы слишком уж ярко высвечивалась у меня перед глазами. Особенно расстегнутые штаны Севастьянова…

На следующее утро я встала рано. Меня разбудил назойливый звук, доносившийся откуда-то из-за двери моей комнаты. Я наспех оделась и выскочила посмотреть, что это там трещит. Оказалось, заливался стационарный телефон. Этих аппаратов в доме было несколько. Очевидно, все они были параллельными. Плохо соображая спросонок, я сняла трубку и машинально взглянула на часы. Было шесть утра. Точнее, две минуты седьмого.

— Доброе утро, — приветствовал меня ледяной голос в трубке. — Вы опять оставили нас без питания. Если такое повторится еще раз, я сворачиваю программу и уезжаю в город. Справляйтесь как знаете.

Мне понадобилось не меньше двух минут, чтобы понять, с кем и по какому поводу я беседую. Оказалось, звонил Роман. Доктор биологических наук был разъярен до последней степени: лопух Юра снова позабыл про поставки продовольствия. Волки не получили свою положенную половину коровы и по этому поводу пребывали не в лучшем расположении духа, а уж про их повелителя и говорить нечего.

Я рассказала Роману о том, что вчера произошло в доме. Весть о болезни своего патрона биолог воспринял крайне равнодушно — даже не поахал для приличия. Услышав, что Виола плохо себя чувствует, а вчера ездила к отцу в больницу и потому никак не могла проследить за поставками, Роман смягчился, но не слишком.

— Очень надеюсь, что Виолетта Сергеевна решит все проблемы еще до завтрака, — без тени улыбки сказал Роман и повесил трубку.

Виолетта вышла из своей комнаты часам к девяти. Девушка выглядела отдохнувшей, и настроение у нее явно улучшилось. За завтраком я сообщила ей о звонке Романа.

— Сейчас я этому Урии Хипу устрою клизму с патефонными иголками! — угрожающе проговорила Виолетта, набрала внутренний номер и воскликнула:

— Юрочка? Доброе утро. А у меня к вам разговор…

После чего минут пятнадцать распекала Юрия.

— Сейчас, когда папа в больнице, я здесь за все отвечаю, ясно вам? Так что немедленно решите проблему. В течение часа я жду вас и половину коровы в конторе. Потом начинаю действовать, как считаю нужным.

Без пяти десять коровью тушу доставили к конторе — видимо, секретарь дорожил своей работой и не хотел ее потерять.

— Жень, а давай мы сами отвезем еду волкам? — предложила Виола. В глазах девушки застыло мечтательное выражение, и я поняла, что дело здесь не только в любви к животным.

Я согласилась. Честно говоря, мне и самой было интересно еще разок взглянуть на волков. Да и встретиться с Романом было бы неплохо. В прошлый раз я забыла подробнее расспросить биолога об иерархии в волчьей стае.

Коровью тушу погрузили в прицеп старенького мотоцикла, Виола села за руль, а я поместилась у нее за спиной, и мы поехали. Юра мрачно смотрел нам вслед. Секретарь вспотел, как мышь под метлой, и его щегольской костюм был перемазан кровью — жестокая Виолетта заставила секретаря отрабатывать провинность и собственными руками грузить тушу в прицеп.

Биологи встретили нас радостными возгласами.

— Ну, блин, вы вовремя! — приветствовала нас Ольга. — Еще немного, и пришлось бы скормить четвероногим друзьям кого-то из нас!

— Чур, не меня! — притворно испугался Никита.

— Тебя, тебя! — наперебой завопили остальные. — Во-первых, ты самый толстый из нас…

— Я не толстый, я сферический! — пытался спорить Никита.

— А во-вторых, у тебя ученая степень самая низкая! Ты всего лишь лаборант, тебя бы и съели!

— Вот смотрите, какие у меня коллеги! — обратился к нам Никита. — Звери просто! Никакого сравнения с волками — те душки и лапочки!

— Почему шумим, как на базаре?

Из трейлера показался Роман. Видимо, сегодня он не был на дежурстве — биолог был одет в джинсы и майку. Несмотря на холодное утро, Роман был босиком и даже куртку не накинул. С длинными, падающими на спину волосами кандидат наук походил на индейского вождя. Увидев коровью тушу, биолог просиял. Лицо его, обветренное и покрытое едва заметными шрамами, преобразилось до неузнаваемости. Роман азартно потер руки и на тушу смотрел с вожделением. Кажется, он сам был не прочь оторвать от нее кусок.

— Ну что? Мы вовремя, правда? — Виолетта положила руку на бицепс биолога. Роман бросил всего один взгляд на девушку, и руку она убрала — так котенок поджимает лапку, когда ему указывают, что делать лужи на полу нехорошо.

Но дочь миллионера не так-то просто было сбить с толку. Девушка уселась за сколоченный из грубых досок стол и потребовала чаю. Ольга немедленно захлопотала по хозяйству. Но Виола не отрываясь смотрела на Романа.

— Нам полагается какой-нибудь приз, я полагаю? — задорно спросила Виолетта.

— И чего бы вы хотели? — не глядя на хозяйскую дочку, спросил Роман.

— Ну… — девушка задумалась, подняв глаза к небу, — я давно мечтаю войти в вольер. Помнишь, ты обещал мне когда-то давно?

— Ой, у меня журнал не заполнен! — чересчур натурально спохватилась Ольга, побросала чашки и исчезла в трейлере. У остальных биологов тоже немедленно нашлись неотложные дела, так что за столом мы остались втроем.

Роман смерил взглядом Виолетту, как будто мерку с нее снимал. Девушка поежилась под его взглядом — очень мужским и абсолютно лишенным доброжелательности, но отважно вздернула подбородок.

— Хорошо, — медленно проговорил Роман. — Только чур потом не плакать. А вы, Евгения, чего бы хотели?

— Ну, я не отказалась бы от небольшой лекции. К примеру, вы так и не рассказали об иерархии волков…

— Отлично! Ждите здесь.

Роман отправился переодеваться.

— Виола, ты что, действительно хочешь войти к волкам? — я внимательно посмотрела на девушку. Та выглядела бледненькой и, кажется, уже жалела о своем порыве. — Может, передумаешь, пока не поздно?

— Ни за что! — гордо ответила дочь миллионера.

Роман шел к нам, одетый в свой замечательный комбинезон, и девушка повысила голос так, чтобы биолог точно ее расслышал:

— Когда Роман рядом, со мной ничего не может случиться. С ним я ничего не боюсь!

Биолог дернул уголком рта, но промолчал.

Он подошел к коровьей туше и ловким движением сбросил ее с прицепа. Потом ухватил за ногу и потащил волоком к вольеру. Сил кандидату наук было не занимать.

— Ждите здесь! — бросил нам Роман через плечо. — Не вздумайте соваться в вольер, пока мы не закончим есть. Потом я вас позову.

В волчий вольер вели двойные раздвижные ворота. Сам вольер был огорожен двумя рядами сетки. Расстояние между ними — метров десять. Такая своеобразная нейтральная территория. Роман нажал на кнопку, загудел электромотор, и створки разъехались. Потом автоматически закрылись за спиной ученого, и он оказался за наружной оградой. Вторые ворота пропустили его внутрь вольера.

— Виола, я не понимаю, — сказала я, глядя в широкую спину биолога. — Сейчас день. Волки должны спать…

— Наши волки ведут не совсем такую жизнь, как в дикой природе, — пояснила девушка. Она тоже, не отрываясь, глядела на Романа. — Иногда они бодрствуют и днем — Роман их так приучил. Ненавижу смотреть, как они едят…

Девушка сглотнула, будто ее подташнивало. В этот момент Роман поднес ладонь ко рту и завыл. Это был высокохудожественный вой — довольно высокий. Не верилось, что эти звуки издает человеческое горло.

— Здорово, правда? — завистливо вздохнула Виолетта. — Я так не умею. Смотри, что сейчас будет!

Я пропустила момент, когда волки вышли из леса и обступили ученого. Роман опустился на четвереньки, и стая бросилась на него.

Моя рука без участия мозга рванулась к подмышке, где в кобуре висел пистолет. Я остановила себя в последнюю секунду. Думаю, Роман знает, что делает.

— Он уходил, а теперь вернулся, — пояснила Виолетта. — Это ритуал приветствия. Стая должна обнюхать его и как бы заново принять, понимаешь? Опасный момент — если от него будет пахнуть не так, как обычно, волки могут стать агрессивными…

Волки — их было восемь, от матерых зверей в полном расцвете сил до подростков — окружили Романа и покусывали его, причем один кусал прямо за лицо. Волкам хорошо, у них на морде шерсть. Зато теперь я поняла, почему все лицо у Романа в мелких шрамах.

Наконец ритуал приветствия был закончен, и стая обратила внимание на коровью тушу.

Волки явно были очень голодны — спасибо Юрочке, но соблюдали порядок и дисциплину. Вначале к туше подошли волк и молодая волчица. Остальные ходили кругами, но не приближались. Мелкий волчок рискнул нарушить границу, за что немедленно поплатился — большой черный самец неуловимо быстро бросился на наглеца и прижал к земле. Волчок перевернулся на спину и жалобно завизжал, подставляя горло. Только тогда черный его отпустил. Больше никто беспредельничать не пытался. Когда пара насытилась, наступила очередь черного волка, а после него доступ к туше получили все остальные. Я вспомнила рассказ Романа, что каждому волку полагается своя часть убитого животного — в соответствии со статусом в стае.

К моему изумлению, доктор биологических наук опустился на четвереньки и вместе со стаей рвал зубами сырое мясо. Это же надо так любить свою работу…

Виолетта отвернулась, а я с интересом смотрела, как пируют волки. Да, зрелище не для слабонервных…

Наконец с едой было покончено, и стая устроилась на отдых. Тут Роман поднялся на ноги и вышел к нам за первую ограду.

— Ну что, не передумала? — насмешливо глядя на Виолетту, спросил биолог, утирая рот. Девушка отважно помотала головой, но вид у нее был негероический.

— Хорошо. Входи, только медленно, — сказал Роман, повязывая девушке на шею очень неаппетитного вида кусок ткани. — Старайся не делать резких движений. И ни в коем случае не беги, ясно? Не смотри волкам в глаза — это признак агрессии. И не вздумай улыбаться. Улыбка — это оскал. Запомни, ты — особь с очень низким статусом. Я не позволю им причинить тебе вред, но если я скажу, медленно отходи к воротам.

Виола на дрожащих ногах вошла в вольер. Волки заинтересовались посетителем. Двое, которые ели первыми, подняли головы, но не двинулись с места. Зато черный крупный волк вскочил и приблизился к девушке. Роман обнял Виолу за плечи.

Черный волк с минуту поизучал незваную гостью, потом оскалил зубы и издал низкий рык. Даже не знающий волчьего языка не ошибся бы, переведя это как «Пошла отсюда!».

— Мамочки! — тонким голосом сказал Виолетта.

— Отходи к ограде! — тихо приказал Роман. — Не беги!

Он улегся на землю перед волком и издал странное низкое ворчание. Потом принялся покусывать черного за морду. Виола мелкими шажками продвигалась к ограде, пока Роман отвлекал волка-охранника.

Моя рука вновь невольно потянулась к пистолету. Дура ты, Охотникова! Сейчас на твоих глазах клиента съест волк! В моей практике телохранителя такое в первый раз. Зачем только я разрешила Виолетте этот идиотский, смертельно опасный эксперимент! И Роман тоже хорош — дочку его работодателя сейчас сожрут, а он смотрит!

Наконец девушка вышла за ограду, и мы вздохнули с облегчением.

Роман подошел к сетке. Я заметила, что столбы хорошо забетонированы, а сетка уходит в прочный каменный фундамент. Да, выбраться наружу самостоятельно волки точно не могут…

— Ты что, пила вчера? — без всякого почтения к хозяйской дочке спросил Роман.

Виолетта виновато кивнула. Надо же, до чего поразительное обоняние у волков!

— Волки этого не выносят, — сказал Роман. — Извини, ничего не получится. Тебе лучше к ним не соваться. А вы, Женя, хотите попробовать?

Вопрос застал меня врасплох. Ну ничего себе! Войти в вольер к волкам, причем не ручным, как Машка и двое других, а диким…

— Да, — услышала я словно со стороны свой собственный голос. — Будет интересно попробовать. Кстати, я вчера не пила.

Роман усмехнулся. Я сняла куртку и ремень с кобурой. Роман странным взглядом проводил мой пистолет. Ничего, сейчас он мне не понадобится. Я использую его против двуногих зверей. Роман повязал мне на шею свой платок, чтобы пометить собственным запахом.

Я медленно вошла в вольер и опустилась на землю. Черный волк приблизился ко мне и обнюхал. Было странно ощущать на лице его горячее дыхание. Вдруг волк взял меня челюстями за лицо и слегка сжал. Ощущение было странным. Честно говоря, никакого страха я не испытывала. Только чувство, что так и должно быть.

Черный разжал челюсти. Он меня даже не поцарапал. Я покорно позволила волку обнюхать меня. Потом ко мне подошла волчица — та, что ела первой. Она придирчиво изучила меня — совершенно как одна женщина разглядывает другую, вошедшую в комнату, обнюхала и легонько куснула за шею сзади. Вот это было больно. Следующим подошел познакомиться серебристый самец. Он был более добр. Остальная стая, после того как меня одобрила альфа-пара, приняла меня без возражений.

Странно, никогда не думала, что такое возможно…

Следующие полтора часа я провела в стае. Большую часть времени волки попросту дрыхли, переваривая корову. Примерно через час кто-то из биологов включил магнитофонную запись волчьего воя. Стая оживилась. Все повскакали на ноги и принялись отвечать. Альфы выли прерывисто. Их голоса далеко разносились в холодном воздухе. Черный самец выл низким голосом, в его вое явственно слышалась угроза. Остальные помогали по мере сил. Лучше всего, на мой взгляд, получалось у Романа. Сейчас биолог казался полноценным членом волчьей стаи. Да он и был им. Везет ему — у него есть стая, которая его ждет, куда он в любой момент может вернуться…

Под конец я осмелела и даже присоединилась к общему вою.

Ученые выключили запись. Волки поднялись, миг — и стая растворилась между деревьев. Вот только что восемь зверей стояли на поляне, и вдруг абсолютно бесшумно пропали.

Мы вышли из вольера. Роман тщательно проследил, чтобы ворота закрылись. Потом повернулся ко мне:

— Отлично! Слушай, они тебя приняли! Фантастика! Ты им понравилась, точно говорю. Никого из наших ребят они так не принимали!

Я наткнулась на ревнивый взгляд Виолетты. Девушка кусала губы, вцепившись в ограду.

— А можно мне попробовать в следующий раз? — спросила она.

— Лучше не надо, — усмехнулся Роман. — Они тебя не примут — запомнили твой запах. Волки никогда ничего не забывают.

Виолетта закусила губу.

— Приходи в любое время, — сказал мне Роман. — Идемте, я вас провожу.

Мы пошли по лесу. Виолетта загребала листья носками обуви и даже пнула попавшийся на пути гриб. Роман не обращал на нее внимания.

— Ты обратила внимание, как четко видна иерархия? — спросил биолог. — Видела альфа-пару? Это мозг стаи. Альфы не всегда самые сильные, но зато самые умные, это точно. Альфы очень ценны, недаром им достается лучшая часть добычи. Они — залог выживания стаи. Поэтому стая может погибать от голода, но альфу надо накормить. А бета-самца определила? Вот он точно самый сильный. Он — мускулы стаи. Если альфа подаст знак, чужака он разорвет в момент. Остальные особи, более низкого статуса, должны слушаться. Видала, как он призвал малыша к порядку?

Кстати, — продолжал увлеченно рассказывать биолог, — до сих пор неизвестно, как волк получает статус. Есть версия, что это врожденное. Ну, или приобретается в очень раннем возрасте. Волчица-мать сама подталкивает детенышей к соскам, выбирает, кому откуда кормиться. Так вот, из первых сосков молоко идет легче, и волчонку, который к ним пристроится, достается больше пищи. Естественно, он вырастает более крепким, здоровым, чем остальные щенки. Так формируется статус.

— А какой статус у тебя? — я тоже перешла на «ты».

Роман засмеялся:

— Ну, начинал я с омеги… Это самый низкий статус. Омега принимает на себя все шишки. Мальчик для битья, понимаешь? На него стравливают излишнюю агрессию. Омега предотвращает конфликты в стае. Тоже важная роль. Но сейчас я поднялся повыше. Мне даже доверили роль няньки, представляешь? Когда щенки были маленькими, я сам их нянчил! Это незабываемо!

Ученый захлебывался словами. Глаза его горели, длинные волосы развевались по ветру. Красивый мужик, ничего не скажешь…

Я вдруг поймала на себе его заинтересованный взгляд. Роман и в первую нашу встречу обратил на меня внимание. Похоже, тот факт, что стая меня приняла, поднял меня в глазах биолога на новую высоту. Теперь я тоже стала отчасти волчицей, а значит, интерес со стороны Романа был мне обеспечен.

Невозможно было ошибиться в значении этого взгляда. «Просто скажи «да»!» — вот что он означал. Да мне и говорить было не обязательно. Люди — тоже ведь животные. То, что происходит между мужчиной и женщиной, часто не укладывается в слова. Энергетика, запах, притяжение, жар тела… Если я сейчас подам едва заметный знак, между нами завяжутся близкие отношения. Я представила себе секс в лесу под звездами с таким великолепным самцом, как этот доктор биологии… Плевать, какой у него статус в волчьей стае, в человеческом обществе Роман — типичный альфа-самец…

Я едва заметно отрицательно качнула головой. Нет, момент совершенно неподходящий. И вообще, я на работе… Роман отвернулся и дернул уголком рта. Кажется, он не привык, чтобы ему отказывали.

— А зачем вы включаете волчий вой? — поинтересовалась я, уводя разговор от опасной темы.

— Мы хотим заставить стаю размножаться. Альфа-волчица уже взрослая. Ей пора дать потомство. Мы создаем видимость, что в округе появилась еще одна стая. Волки стараются увеличить численность…

Роман уже потерял к нам всякий интерес и рассказывал просто из вежливости. Ему не терпелось вернуться в лагерь, так что вскоре он простился и ушел.

— Мотоцикл забыли! — вдруг остановилась я.

— Ерунда, пришлю за ним Юрочку, — отмахнулась Виолетта.

Девушка не поняла того, что только что произошло между мной и Романом. Она по-прежнему посматривала на меня ревнивым взглядом и кусала губы.

Весь день Виолетта пребывала в плохом настроении. Она звонила отцу в больницу и довольно долго с ним беседовала. Заверила, что дома все в порядке.

А вечером мадемуазель Шишкина в который раз меня удивила. Девушка вышла из своей комнаты в черном узком платье и на высоких каблуках и заявила, что мы едем в клуб.

Конечно, я пыталась ее отговорить. Разумеется, Виола меня не послушала.

В конце концов она капризно прикусила губу и сказала:

— Ну, тогда я поеду одна!

Мне ничего не оставалось, как покорно сесть за руль «Субару». Вообще, по правилам я не должна была брать на себя роль шофера. У каждого свои функции, мое дело — охранять Виолетту. Мои руки должны быть свободными, а не крутить баранку. Но мне не хотелось отдавать девушке ключи — что ей стоит ускользнуть по своим темным делам…

— Куда едем? — спросила я.

— В «Колючий ананас»! — как ни в чем не бывало ответила девушка. Я мрачно уставилась на клиентку.

— Ой, да ладно! — засмеялась Виолетта. — Пока ты со мной, ну что может случиться? Ты же лучший в городе охранник. Или охранница? Как правильно тебя называть?

— Охранники в тюрьме, — отвечала я. — А я — телохранитель. Тут свернуть?

Засада поджидала нас за поворотом. Деревья здесь так близко подступали к дороге, что создавалось полное впечатление, будто едешь по тайге. Высокие сосны черными силуэтами высились на фоне догорающего заката, точно вырезанные из фотобумаги. В детстве, помню, я развлекалась, вырезая силуэты…

Первый выстрел расколол лобовое стекло. Оно немедленно покрылось паутиной трещин, и обзор стал нулевым. Поборов искушение затормозить, я ударила по газам. Не обращая внимания на пронзительный крик Виолетты, я одной рукой удерживала руль, а другой вытащила пистолет и рукояткой ударила в стекло. Оно осыпалось на капот дождем сверкающих осколков. Наконец-то я хоть что-то вижу…

— Тише, детка! — сказал я Виолетте, и та послушно замолкла. Почему я назвала ее деткой? Никогда так не обращалась к клиентам…

Я бросила взгляд в зеркало. Сзади было темно, но нас преследовал рев мотора. Значит, машина преследователей ехала с погашенными фарами. Знать бы, сколько их и чем эти твари располагают… Дорога была узкой — ни свернуть, ни развернуться. А хорошо бы сделать разворот и ударить им в лоб. Будь я одна, я бы так и поступила. Фактор неожиданности — мощное оружие. Но я не имею права рисковать жизнью клиента. Моя задача — не гоняться за киллерами, а любой ценой сохранить жизнь Виоле…

Дорога петляла, не позволяя развить приличную скорость. Должен же быть хоть какой-нибудь съезд… Нас тут расстреляют, как куропаток на охоте…

Второй выстрел просвистел мимо моего уха и аккуратно срезал британский флажок с нашего капота. Третий чиркнул по подголовнику и вдребезги разнес зеркало заднего вида.

Я ударила по тормозам. Виолетту мотнуло вперед, и я порадовалась, что велела девушке пристегнуться, когда мы выезжали из Шишек. А она еще со мной спорить пыталась…

Я наудачу выстрелила через плечо в темноту и нажала на газ. Машину занесло на повороте, и наконец-то мы выскочили на шоссе.

Здесь не то чтобы кипела жизнь, но все же попадались автомобили. Вот проехал междугородний автобус со спящими пассажирами, вот пронесся грузовик. Я притормозила и обернулась.

За нами никто не ехал. Лес стоял темный и загадочный. Где-то там, под кронами деревьев, притаился тот, кто только что покушался на жизнь Виолетты Шишкиной. Будь я одна, я отогнала бы машину подальше, а сама вернулась бы в лес — посмотреть, может, наш киллер еще там, выжидает? Но Виолетта… не могу же я оставить ее одну, а сама затеять партизанскую войну в стиле Рэмбо!

Я посмотрела на девушку. Она была бледна, правой рукой зажимала левое плечо. Под пальцами виднелись темные ручейки, сбегающие по белой коже.

— Ты ранена? Они тебя зацепили?

Я перебралась на заднее сиденье и велела девушке убрать руку. Кровь немедленно потекла сильнее. Но ранение было неопасным — пуля даже не пробила мягкие ткани, а прошла по касательной. Я достала аптечку и наложила повязку. Виола смотрела на меня остановившимся взглядом.

— Женя, мы должны ехать в клуб, — вдруг внятно сказала дочь миллионера. — Мы обязательно должны сегодня попасть в «Ананас», понятно?

— Потерпи, все будет хорошо, — сказала я, пересаживаясь за руль. Девушка явно в шоке, раз лепечет про клуб. Ничего удивительного — не каждый день в нее стреляют…

Ругая себя на все лады за то, что не сумела отговорить клиентку от идиотской поездки, я погнала в сторону города. К счастью, шоссе было почти пустым.

Домой мы попали только на следующее утро. Я отвезла Виолу в больницу, где ей оказали помощь. Собственно, ничего особенного — поверхностное ранение, но британская студентка натерпелась страху. Само собой, пришлось обратиться в полицию. Стрельба в нашем городе бывает не так часто. А уж когда выяснилось, что покушению подверглась не Маня плечевая, а дочь самого Шишкина… тут правоохранительная машина завертелась, как заново смазанная.

Простреленная «Субару» осталась на полицейской стоянке — теперь это была не машина, а вещественное доказательство. В Шишки нас привез капитан Скворцов — именно ему поручили вести это дело. Про Костю Скворцова я знала, что он мужик дельный, и только. Лично мне с ним встречаться не приходилось.

Началась бодяга со следственными экспериментами и прочим. Честно говоря, я не надеялась, что нашего киллера найдут. Ни Виолетта, ни даже я не рассмотрели не то что номеров, но и самого автомобиля. Скворцов был крайне разочарован, и я его понимала. Ни за что ни про что капитан получил потенциальный «висяк». А раз дело касается господина Шишкина, внимание прессы и давление со стороны начальства капитану обеспечены. В общем, мужику не позавидуешь…

Но чужие проблемы меня не волновали. Занимали меня сейчас две вещи. Первая — это, конечно, неудавшееся покушение. В нем, на мой взгляд, было много странного. Почему машина была только одна? Почему засаду устроили в темном лесу — не лучшее место, чтобы стрелять. Почему стреляли так хреново? Почему не догнали и не добили, в конце концов?

А может, это и не покушение вовсе? Может, Виолетту просто хотели напугать? Так сказать, дали понять, что дальше будет хуже?

А может, пугали вовсе не Виолу, а ее отца? Шишкин сейчас в таком состоянии, что весть о покушении на дочку вполне могла его прикончить… Сильный ход. Но от него за версту несет личной местью. А кто у нас так сильно ненавидит Шишкина, что готов на все? Догадайтесь с трех раз… Краш. Снова Краш. Ведь мне и Юра говорил, что Краш старался быть в курсе всех дел бывшего друга, даже секретаря подкупил…

Шишкину лучше пока не знать о том, что случилось. Пусть сперва поправится…

И второе, что занимало мои мысли, была сумочка Виолетты. Когда девушка скрылась в кабинете хирурга, я сидела в коридоре и держала ее маленький блестящий, в тон платью, клатч. Тот показался мне чересчур тяжелым. И я позволила себе заглянуть в него. В сумочке лежали пистолет и двадцать тысяч долларов в целлофановом пакете.

Глава 6

Спать в эту ночь нам не пришлось. Но я и не хотела спать — мой организм требовал действия. Особенно после длинного допроса и бездарно проведенной ночи. При всем моем уважении к нашей полиции и к капитану Скворцову лично… Никого эти ребята не найдут. Я уже знала, что следственная бригада работает на месте неудавшегося покушения. Но что они там найдут? Гильзы? Если оружия нет в базе, толку от них никакого. Следы протекторов? Там рядом шоссе, сколько машин съезжает, чтобы водитель пописал в кустах, выбросил мусор или пообщался со своей подружкой на разложенном сиденье? Можно, конечно, потом проехаться туда самой, посмотреть, что да как… Но смысла в этом я не вижу. Я ведь не сыщик, я телохранитель. Уж если специально обученные ребята со всей своей криминалистикой ничего не найдут, мне там вообще ловить нечего. Они куда лучше меня знают, с какого конца редьку есть — любимая присказка нашего инструктора по подрывному делу.

Зато я попробую укусить эту самую редьку с другого конца. Есть у меня одна мыслишка… Но сейчас для того, чтобы проверить мою версию, было еще слишком рано.

Виолетта была порядком напугана неудавшимся покушением. И кажется, даже не слишком удивилась, что кому-то взбрело в голову стрелять на лесной дороге в девушку, которая не была дома, в России, целых пять лет. Думаю, своя версия была и у Виолетты, но делиться со мной своими мыслями девушка не пожелала.

Едва мы приехали в Шишки, как дочь миллионера начала действовать, к моему глубокому изумлению. Я думала, что бедняжка скроется в своей комнате и носу оттуда не высунет. Но я ошиблась. Недаром Виола была дочерью своего отца…

Было еще слишком рано, и приходящие слуги пока не прибыли в поместье. В доме была только насмерть перепуганная Лилия Адамовна, зачем-то рано приехавший в этот день Юра, конюх, ночевавший в Шишках, да обе смены охранников — у них как раз должна была состояться пересменка.

Виолетта велела всем собраться в холле и вышла к служащим бледная, но спокойная. Чтобы скрыть повязку на руке, девушка надела просторную кофту.

— Доброе утро, — приветствовала всех Виолетта. — Вы, конечно, уже слышали о том, что случилось сегодня ночью. В меня стреляли. Если бы не Женя… Евгения Максимовна, то меня, возможно, уже не было бы в живых.

Лилия Адамовна сдавленно охнула.

— Мой отец в больнице. Надеюсь, он скоро поправится, но волноваться ему нельзя. Я настоятельно прошу всех вас воздержаться от обсуждения происшедшего.

Сказано это было деловым тоном, но звучало, пожалуй, угрожающе. Молодец, девочка!

— Мы все поняли, Виолетта Сергеевна! — за всех ответил Данила. — Можете на нас положиться.

Лилия Адамовна утерла слезы и кивнула. Остальные последовали ее примеру, а затем по команде хозяйки разошлись по своим рабочим местам.

Только тогда дочь миллионера позволила себе заплакать. Виола уселась в огромное кресло в кабинете отца и ревела, как дошкольница, хлюпая носом и вытирая слезы рукавами кофты.

— Не плачь, все хорошо кончилось! — я попыталась успокоить студентку, но вышло только хуже. Виолетта ревела в три ручья.

— Я никому не позволю причинить тебе вред, — заверила я свою подопечную. — Теперь мы обе будем настороже. Ты не станешь совершать идиотских поступков вроде поездки в «Ананас». А я удвою бдительность. Ну, успокойся же!

Видя, что мои логические доводы на клиента не действуют, я решила применить нестандартный ход.

— Выпить хочешь?

Виолетта немедленно оживилась. Девушка вынула из кармана пачку бумажных платочков, высморкалась и утерла слезы. Я притащила бутылку коньяка из бара и два стакана. Для коньяка они никак не подходили, но мне было не до этикета. Виола порылась в кармане кофты и извлекла подтаявшую шоколадку.

— За твое спасение! — провозгласила я. Мы сдвинули бокалы. — Теперь, если не будешь делать глупостей, проживешь до ста лет. Это примета такая.

Виола выпила и приободрилась.

— Спасибо тебе, Женя! — наконец смогла улыбнуться девушка. — Ты ведь мне жизнь спасла. А я еще сопротивлялась, когда папа тебя нанимал… Если бы я была одна в машине, я бы ни за что не сообразила, что делать. И этот гад меня пристрелил бы. Думать не хочу, что было бы с папой…

— Это моя работа, — ответила я. — Кстати, у тебя есть идеи, кто бы мог на тебя покушаться?

Виолетта подняла глаза к потолку.

— Только не сочиняй, пожалуйста! — поспешно сказала я. Девушка скосила глаза к носу и сделала добрый глоток из стакана. Правильно, лучше молчание, чем откровенное вранье…

И кстати, кому предназначались деньги в твоей сумочке?

— Ты что, обыскивала ее?! — подскочила Виолетта.

— Вообще-то да. А что?

— Да какое ты имела право… — ненатурально начала кипятиться девушка, но я оборвала спектакль самым жестоким образом:

— Вообще-то я тебе вчера жизнь спасла. Уже забыла?

Виолетта сникла и виновато покосилась на меня.

— Я не могу сказать, — тихо проговорила студентка.

— А откуда у тебя оружие? Двадцать пятый калибр, производства Польши?

— А, это мне Войтек дал! — глядя на меня честными глазами, ответила британская студентка.

— Войтек?!

Образ спортсмена уже начал стираться из моей памяти, но меньше всего он ассоциировался у меня с огнестрельным оружием.

— Ну да! Я пожаловалась ему, что у меня неприятности, и он дал мне пистолет. Даже стрелять научил.

— Да ну? — удивилась я. — И как же он провез пистолет в Россию? Ведь вы летели самолетом?

— Не знаю, — пожала плечами Виолетта. — Он, вообще-то, не такой лопух, каким кажется. Если Войтека разозлить, он может быть очень опасным!

Вдруг девушка принялась отчаянно зевать. Бессонная ночь, пережитый страх, боль и шок отступали под могучим воздействием коньяка. Чего я и добивалась… Незачем девочке сидеть и раз за разом переживать ужас этой ночи. Человеку в таком возрасте несвойственно задумываться о своей смертности. Пусть лучше Виола поспит.

— Тебе лучше пойти в постель, — посоветовала я. — И проспать до обеда. А там посмотрим, как жить дальше.

— Надо… Надо навестить папу… Только не говори ему ничего…

Виола, пошатываясь и зевая, скрылась за дверью спальни.

Я выждала минут пять, для страховки, и только потом заперла дверь на ключ. Для очистки совести я разыскала Лилию Адамовну и попросила присмотреть за Виолочкой в случае чего. Ну, то есть вдруг девушке взбредет в голову покинуть безопасный дом и отправиться с пистолетом и полной сумочкой денег навстречу приключениям. Конечно, Виола не настолько безумна, чтобы на следующий день после покушения исчезать от бдительного ока охраны, но береженого бог бережет…

Лилия Адамовна неодобрительным взглядом смерила хозяйский коньяк и пообещала быть бдительной. А я отправилась в лес.

Я собиралась поговорить с Романом. Понимаю, как это звучит. Но мне необходимо было увидеть доктора биологических наук вовсе не потому, что я по нему соскучилась. Я должна была рассказать ему и другим биологам о покушении. А не то к ним в лагерь нагрянет полиция. Ведь любой из находящихся в Шишках людей попадает под подозрение. Ну не сообщать же такую новость по телефону…

До лагеря я добралась быстро. Роман воспринял новость на удивление хладнокровно — сквозь зубы процедил: «Приму к сведению. Спасибо, что предупредила». И всё.

Зато остальные охали, ужасались и расспрашивали меня, как все было. Я не стала сообщать биологам никаких подробностей, обрисовала ситуацию в общих чертах. Не хотелось надолго оставлять Виолетту без присмотра, поэтому я вскоре простилась и отправилась в обратный путь.

Я человек городской, в лесу чувствую себя не так уверенно, как в городских джунглях. Конечно, я владею навыками выживания в дикой природе, нормально ориентируюсь на местности, но все равно в лесу я ощущаю себя так, словно на меня смотрят тысячи глаз. И вовсе не потому, что у меня тонкая душевная организация или богатая фантазия. Вовсе нет. Фантазия у меня — примерно как у тостера, так мне и в «Сигме» говорили. А душевная организация… При моей работе про всякие нежности лучше забыть.

В общем, с душевной организацией все понятно. Но сейчас у меня была полная иллюзия, что за мной наблюдают.

Я даже проделала парочку обманных маневров — к примеру, внезапно остановилась и долго прислушивалась, не хрустнет ли ветка, не выдаст ли себя мой преследователь громким дыханием или случайным движением… Но все было тихо. Тогда я решила действовать по-другому. За поворотом тропинки я подпрыгнула, ухватилась за ветку старого дуба, подтянулась, и вот я уже сижу в удобной развилке, наблюдая за тропинкой.

Прошла минута, другая… Мне показалось, что смутная тень мелькнула в подлеске. Эх, жаль, бинокля нет…

В этот момент совершенно с другой стороны послышался шум — треск веток, механическое жужжание, и на тропу подо мной въехал Миша Шишкин в инвалидном кресле.

Признаюсь, я разинула рот. Удивить меня сложно, но тут я не знала, что и думать. День был холодный, ветреный. Одетый в легкий спортивный костюм мальчик двигался по лесу совершенно один, без провожатых. Интересно, чем, черт ее подери, занята эта дура Оксана?!

Я уже собиралась спрыгнуть, но побоялась напугать ребенка. Подождем немного…

В этот момент кресло наткнулось на торчащий из земли корень и застряло. Миша напрасно дергал рукоятки. Моторчик надсадно жужжал, колеса крутились вхолостую. Наконец мальчик сдался. Он заглушил мотор и отчаянным броском выпал из кресла прямо на землю.

Миша Шишкин лежал и плакал, громко, как плачет человек, когда точно знает — никто его не слышит.

Делать нечего, ситуация патовая. Я зашуршала сухими листьями. Миша насторожился. Слезы у мальчика мгновенно высохли, маленький инвалид побледнел и облизнул губы. Ему явно было страшно.

— Не пугайся, ладно? — сказала я, чувствуя себя необычайно глупо.

— Кто здесь? — вскинулся мальчишка.

Я соскользнула с дерева — куда там Робин Гуду! — и приземлилась рядом с Мишей. Теперь настал его черед разинуть рот.

— Привет! — сказала я, точно Карлсон, прилетевший к Малышу.

— Здрасьте… — в лучших традициях Астрид Линдгрен ответил Миша. Но потом справился с изумлением и ядовито поинтересовался: — А вы часто сидите на деревьях?

— Случается, — философски отвечала я. — А вот что ты делаешь в лесу?

— Гуляю, — отвел глаза мальчик.

— Да ладно! — не поверила я. — А где Оксана?

— Трахается с охранником, — без малейшего смущения ответил юный Шишкин. Я закашлялась. А ребенок безжалостно продолжал: — Она каждый день находит себе партнера. Если не охранник, так егерь или конюх. Или папин шофер. Или этот новый болван-секретарь.

Юрочка?!

— До меня ей дела нет, — скривился в улыбке мальчик. — Она только при папе ласковая. А когда он отвернется…

— Хочешь, я с ней поговорю? — предложила я, перебирая в воображении все, что хочу высказать этой похотливой курице.

— Не надо, — пожал плечами Миша. — Это уже не важно. Я решил умереть.

— Что ты решил?! — я не поверила своим ушам.

— Умереть, — Миша наконец-то взглянул мне в глаза. — Я давно решил, но все как-то не решался. А сегодня подумал: поеду в лес, и пускай меня там волки сожрут!

Бедный ребенок, воспитанный на Фениморе Купере! Да, маленький инвалид в чем-то взрослый не по годам, а в чем-то ребячлив не по возрасту…

— Знаешь, давай все-таки не сейчас, — сказала я. Подняла невесомое тельце и усадила в кресло. Хватило одного движения, чтобы освободить застрявшее в развилке корней колесо. Я сняла с себя куртку и закутала в нее ребенка. Потом ухватилась за ручки и покатила кресло в сторону дома.

— Ладно, — философски ответил Миша. — Не сегодня, так завтра. Вы все равно меня не остановите. Могу из окна выброситься. Могу фен уронить в ванну. Времени у меня много, что-нибудь да придумаю.

— Послушай, — осторожно заговорила я. — Что-то случилось, да? Из-за чего ты решился… на самоубийство именно сейчас?

Миша закусил губу. Я думала, что не дождусь ответа. Осенние листья шуршали под колесами. Мы уже почти доехали до дома, когда мальчик заговорил:

— Я никому не нужен. Только всем мешаю. Папа винит меня в маминой смерти. Виолка — та вообще видеть не может. Даже Оксана, которой деньги платят за то, чтобы она за мной смотрела, по ночам оставляет меня одного. А ночью в доме так страшно… Слышно, как в лесу воют эти проклятые волки. И их король, этот главный у них, тоже воет… Человек-волк. Я думаю, он оборотень.

Миша говорил совершенно серьезно. Большие глаза мальчика лихорадочно горели на бледном личике.

— Один Аркаша был добрый, — продолжал Миша. — Он меня навещал. Но его загрызли волки. И я тоже не хочу жить. Без меня всем будет лучше…

— Постой, погоди! — не поняла я. — Откуда ты знаешь, что Аркадия загрызли волки? Кто тебе сказал?

— Я сам видел, — шепотом сообщил мне мальчик.

Я онемела на мгновение.

— Ты что… ты ночью был в лесу?

— Нет, — заговорщическим тоном сказал Шишкин-младший. — Но у меня есть пленка. Пленка, на которой все видно.

— Та-ак, — протянула я, закатывая коляску по пандусу на крыльцо. — А ты можешь мне ее показать? Ну, эту самую пленку?

— Ладно, если хотите! — пожал плечами Миша. — Только Оксане не говорите. И вообще никому. Это тайна, ясно?

Я кивнула и вкатила кресло в лифт.

Оказавшись в привычной обстановке, Миша оживился. Мальчик скинул мою куртку и подъехал к телевизору в углу. В отличие от компьютера, этот предмет явно использовался обитателями третьего этажа.

— Оксанка без конца смотрит свои кретинские сериалы, — пояснил Миша. Рядом с телевизором я заметила видеомагнитофон. Мамочки мои! А я и забыла, как выглядит этот предмет! Надо же, как летит время! Всего несколько лет назад у меня была роскошная коллекция шедевров мирового кино на видеокассетах! Но в один прекрасный день я собрала все кассеты в сумку и отнесла в дом престарелых — пусть старички наслаждаются шедеврами Федерико Феллини и Ингмара Бергмана. Его величество Интернет пришел в наш мир…

У Миши была солидная коллекция мультфильмов — сборники советских хитов производства «Союзмультфильма», «Симпсоны», «Принц Египта» и еще много чего.

— Тебе обязательно надо посмотреть мультики Харуко Миядзаки! — сказала я. — «Унесенные призраками» — просто шедевр!

Миша смерил меня взглядом человека, находящегося на том берегу Стикса. А я тут со своими мультиками… Мальчик запустил руку в глубь шкафа и извлек черную кассету без всяких наклеек.

— Вот она! — шепотом сообщил Шишкин-младший, и кассета уехала в щель. — Смотрите. Вы… это… глядите, а я не буду, — отводя глаза, сказал мальчик.

Запись длилась всего полторы минуты. Через несколько секунд после начала я поспешно вырубила звук. И так впечатляло.

На кассете был человек — очевидно, тот самый Аркадий. Выглядел он неважно — как будто долго бежал, продираясь сквозь заросли или ползал по подвалам. Белая рубашка была в грязи, щегольские туфли исцарапаны. На руке секретаря я заметила довольно дорогие часы — не «Вашерон», конечно, но и не китайская подделка.

Секретарь вдруг поднял глаза к камере и совсем по-детски сказал:

— Я больше не буду!

— Фас, дорогие мои! — произнес торжествующий гнусавый голос, показавшийся мне смутно знакомым. А затем… Из темноты на секретаря метнулись звериные тени. Свет вспыхнул и снова погас. Пляшущий свет подвесного фонаря рывками освещал кошмарную картину — то оскаленные пасти и слюну, капающую с клыков, то окровавленную руку с часами в платиновом корпусе, лежащую отдельно от тела. Хорошо, что я выключила звук…

Я досмотрела до конца, потом перемотала на начало, вытащила кассету и положила ее в карман куртки.

— Это я забираю.

Мальчик кивнул — как мне показалось, с облегчением.

— Ты это видел?

Миша сглотнул и снова кивнул:

— Один раз. Я с тех пор спать не могу… Как закрою глаза, так вижу…

Миша закрыл лицо руками. Да, такое зрелище может довести до нервного срыва человека покрепче, чем двенадцатилетний калека…

— Откуда это у тебя? — спросила я. Миша пожал плечами:

— Я просто нашел кассету среди других. Искал мультик на ночь. Когда Оксанка ушла, а я не мог заснуть. А нашел вот это…

— Слушай, мне нужно идти. Там твоя сестра, я должна ее охранять, — задумчиво протянула я. — Но я скоро вернусь. А с Оксаной твоей я поговорю. Прямо сейчас.

— Вы хорошая, — вздохнул Миша. — Только не надо ничего. Я ведь все равно решил умереть. Может, прямо сегодня…

Я достала кассету и сунула ее под нос мальчику. Миша отшатнулся.

— Забудь, что видел это, ладно? — попросила я. — Знаю, это трудно, почти невозможно… но все-таки попытайся.

Миша смотрел на меня огромными глазами, обведенными синевой от бессонницы.

— Человек, который это сделал, поплатится за это, обещаю, — сказала я. — Я найду его. А до тех пор… просто подожди, ладно?

Миша кивнул, и вдруг из глаз его хлынули слезы. Я наклонилась и обняла мальчишку. Худая спина, торчащие позвонки, ребра, как у воробья, вздрагивали, мальчик захлебывался слезами. Он что-то говорил, но я не могла разобрать.

— Что?

— Ну почему все так несправедливо! — сквозь всхлипы наконец расслышала я. — У всех людей нормальная жизнь, один я…

— Нормальная? Нормальная?! — я слегка отстранилась. — Миша, посмотри на меня. Мы не хотели тебя волновать, но я думаю, что тебе нужно это знать. Твой отец в больнице, у него был сильный сердечный приступ. А в твою сестру вчера ночью стреляли, понял? Так что насчет «нормальной» жизни я бы поосторожнее…

— Это правда? То, что вы сказали? — Миша смотрел на меня странным остановившимся взглядом. Ох, я понятия не имею, как нужно обращаться с детьми-инвалидами… Опять ты, Охотникова, судишь всех своей солдатской меркой…

— Но тогда… получается, я теперь единственный мужчина в доме? — маленький инвалид вздернул подбородок.

— Ну… типа да, — осторожно ответила я.

— Тогда я поеду к Виолке! — заявил Миша. — Ей нужна защита, верно ведь? Отвезите меня вниз, прямо сейчас!

Я покатила кресло к лифту. Но тут двери кабины распахнулись, и оттуда выпорхнула Оксана. Девушка была довольной и розовенькой, как искупавшийся поросенок. На вытянутых руках она несла поднос.

— А вот манная кашка! — расплылась в улыбке медсестра. Но тут ее взгляд упал на меня, и улыбка сбежала с физиономии девицы.

— А вы чего тут забыли? — вытаращилась на меня медсестра. — Сергей Вениаминович… это… запрещает посторонним здесь находиться.

— Мишка, заткни уши! — скомандовала я. Мальчик послушался. В нескольких фразах я высказала медсестре все, что я думаю о ее поведении.

— Не скучай тут, я скоро вернусь! — пообещала я ласково и вкатила кресло в лифт. Миша сам нажал на кнопку. Судя по тому, как мальчик улыбался и как горели у него уши, мой приказ он выполнил не полностью.

Виолетта сидела в столовой и с аппетитом ела пирожок.

— Привет, — сказал я ей в спину.

— Как ты могла меня запереть, Женя! — посетовала девушка. — По-твоему, я совсем дура? Пришлось просить Лилию Адамовну меня выпустить.

Тут Виола обернулась и увидела брата. Немая сцена, последовавшая за этим, была прервана приходом домоправительницы.

— Лилия Адамовна, еще две чашки, пожалуйста, — попросила я. — Миша будет пить чай с нами.

Лилия Адамовна кивнула и удалилась с непроницаемым лицом.

Брат и сестра таращились друг на друга. Оба явно чувствовали себя неловко.

— Виола, мне нужно ненадолго уехать по делам. Можно Мише остаться у тебя? Я вернусь часам к десяти, — нарочито будничным тоном, не поднимая глаз от чашки, сказала я.

— Конечно, — Виола, не отрываясь, смотрела на брата. — В шахматы сыграем?

— Давай, — пожал плечами Миша. — Только ты плохо играешь. Я тебя в момент сделаю.

— Ты?! — возмутилась Виолетта почти всерьез. — Щас проверим!

Девушка принесла из библиотеки доску и принялась расставлять фигуры.

— А правда, в тебя вчера стреляли? — не утерпел Миша.

Виолетта кивнула и закатала рукав кофты, так, что стала видна повязка.

— Класс! — восхитился мальчик.

Вот и ладушки! Юным Шишкиным будет о чем поговорить. А мне пора. У меня еще два дела на сегодня. Одно совсем несложное, но важное. Его я сделаю прямо сейчас. А второе — тоже не бином Ньютона. Но его придется ненадолго отложить.

Я вошла в лифт и нажала третий этаж.

Я начала бить ее сразу, как только вышла из лифта. Я могу быть очень жестокой. И умею бить так, чтобы не оставлять следов. Оксана только раз успела прохрипеть:

— Сергею… Вениаминычу… пожалуюсь!

— Жалуйся! — я взяла ее за белые волосы и с силой оттянула голову назад. Медсестра таращилась на меня выпученными от страха глазами. — Жалуйся, сука! Из-за тебя больной ребенок оказался на грани самоубийства! Ты оставляла мальчишку одного по ночам, а сама кувыркалась с каждой подходящей кочерыжкой! Жалуйся, тварь!

Оксана так меня боялась, что даже не решалась орать. Она только закатывала глаза и тряслась мелкой дрожью. В какой-то момент я почувствовала странный запах и поняла, что та обмочилась. Я оттолкнула деваху в угол и скомандовала:

— Даю тебе на сборы десять минут. После этого выметайся отсюда, и чтобы ноги твоей тут больше не было. Господину Шишкину я сама сообщу, что ты уволилась по собственному желанию. Кроме того, настоятельно рекомендую тебе сменить профессию. С детьми ты больше не работаешь, ясно? Сейчас ты соберешь свои шмотки, и я подкину тебя до города. Переоденься, в таком виде я тебя в свою машину не посажу.

Спустя какой-нибудь час я высадила Оксану на окраине Тарасова на автобусной остановке. Девушка, сгорая от стыда и унижения, таращилась на меня полными ненависти глазами.

— Еще раз увижу — убью, — пообещала я. — Я не шучу, ты же понимаешь?

В зеркальце заднего вида мелькнула фигура бывшей медсестры с чемоданом в руках и вот уже пропала за поворотом. Прямо с мобильного я позвонила в агентство «Христофор», специализирующееся на работе с инвалидами и лежачими больными. Я обрисовала ситуацию и попросила прислать сотрудника — лучше мужчину — прямо сегодня.

Конечно, я брала на себя чересчур много. Обычно я такого себе не позволяю. Но ситуация у нас была чрезвычайная. Сергей Вениаминович в больнице, в Виолетту вчера стреляли… А Мише находиться в обществе Оксаны просто вредно для здоровья. Ничего, я как-нибудь объясню случившееся, пусть только все хоть немного наладится…

Я позвонила Виолетте и сообщила о кадровых перестановках.

— Не понимаю, почему Оксане приспичило увольняться так спешно! И мне ничего не сказала! — недовольно протянула девушка. — А это агентство, оно точно хорошее? А то пришлют неизвестно кого…

Я заверила, что агентство — высший класс и работают там сплошь профессионалы. Это была правда — пару лет назад мне пришлось обратиться к ним примерно по такому же поводу. Тогда один местный предприниматель нанял меня для того, чтобы охранять его старушку-мать. У этого человека возникли проблемы с партнерами по бизнесу, и обе стороны, до того вполне цивилизованные, развернули настоящую войну. Они не церемонились, угрожая женам, детям и даже домашним питомцам.

Единственной женщиной в жизни моего клиента была восьмидесятилетняя мамаша. Несмотря на почтенный возраст, эта властная дама не позволяла ни одной особе женского пола задерживаться возле ее драгоценного сына больше, чем на одну ночь. Так что мне пришлось охранять прикованную к постели, но оттого еще более активную даму. В жизни моей бывало всякое, но признаюсь: без помощи сотрудников агентства «Христофор» я бы не справилась…

В «Колючий ананас» я приехала к семи вечера. До открытия клуба оставался еще целый час, но я знала, что персонал уже на месте. Я обошла клуб сзади и позвонила в допотопный звонок у задней двери. Высунулся какой-то сопляк в белой мятой рубашке — официант или кто-то в этом роде.

— Вам чего? — поминутно оглядываясь через плечо, поинтересовался парнишка.

— Шуру позови! — приказным тоном скомандовала я.

Парнишка шагнул назад, а я бесцеремонно толкнула дверь и последовала за ним. Именно на это я и рассчитывала — если прийти в клуб с парадного входа, неминуемо нарвешься на охранника и будешь полчаса с ним объясняться. А через служебный ходит одна обслуга. И никакой охраны там в помине нет. Кстати, это касается не только такой жалкой забегаловки, как «Ананас», но и вполне приличных заведений. Несколько раз мне приходилось таким образом проникать в дорогие и, казалось бы, защищенные места.

Парнишка шустро шагал неосвещенным коридором. Вот он стукнул в пластиковую дверь и крикнул:

— Шурик, тут к тебе баба какая-то!

После чего растворился в темноте.

Дверь приоткрылась. Я предусмотрительно помедлила, прежде чем входить, потом резко ударила ногой в район замка, отчего дверь как следует приложила того, кто за ней прятался.

— Уй-ю! Драться-то зачем! — горестно произнес мужской голос, и я вошла в комнату.

Шура прижимал обе руки к носу. На белую рубашку с красным галстуком-бабочкой капала кровь из расквашенного носа, а на лбу красовалась ссадина. Кастет валялся на полу — видимо, выпал из ослабевших рук.

Я подобрала уличное оружие, примерила — нет, мне не по руке. Слишком велик. Аккуратно положила на стол и повернулась к сутенеру.

— Ты кто, повар или кассир? — спросила я, без особого интереса разглядывая мужика. Еще в первый визит в этот задрипанный клуб я поняла, что Шура занимает в «Ананасе» какую-то вполне легальную должность. А девочки — это побочный заработок. Для профессионального сутенера это место — слишком мелкая лужа. А девчонки наверняка были студентками соседнего швейного училища — уж слишком свежи они были для профессионалок, слишком стреляли глазками.

— Диджей, — гнусаво ответил мне Шура.

— Да ладно?! — восхитилась я. — Всегда мечтала познакомиться с настоящим диджеем!

— Хорош веселиться, — потупился мужик. — Чего надо-то? Ты из прокуратуры, что ли?

— Не угадал, — сказала я. — Я из темного леса, где водятся страшные волки.

Мужик без улыбки смотрел на меня. Во взгляде его читалось вселенское разочарование.

— Все вы, овчарки, одинаковые, — с тоской проговорил диджей-сутенер. — Мало вам чавку начистить, еще и поглумиться надо…

— Все, не буду. Извини. Я ищу одного твоего знакомого. На вид лет шестнадцать-семнадцать, темные очки, стрижка короткая, мокасины надеты на белые носки, имя — Мага. Говори, где я могу его найти, и прощаемся. Мне тоже, понимаешь, некогда…

Шура смерил меня оценивающим взглядом. Увиденное его не обрадовало. Мужик он был тертый, поэтому ситуацию оценил быстро и правильно.

— Саперная, двадцать четыре, квартира восемнадцать. И я тебя впервые вижу, — по-военному четко отрапортовал Шура. — Если что — буду отпираться до последнего.

— Договорились. А сувенир беру на память, — и я прихватила кастет. Неудобный, зато теперь мой. Пригодится в случае чего…

Я покинула «Ананас», где только начинала шевелиться жизнь. Бухала музыка, загорались фонари. У парадного входа уже приплясывала компания малолеток, и сонный охранник лениво советовал им идти домой делать уроки.

Я села в «Фольксваген» и поехала по указанному адресу. Это был жилой дом, так что никаких проблем не ожидалось. Я позвонила в дверь. Открыла мне полная женщина в темном платье до пят и в платке. Признаюсь, я на мгновение опешила и осторожно опустила кастет в карман, разжав пальцы.

— Вам кого? — спросила женщина с сильным акцентом.

— Э-э… Мне бы Магу.

— Его нэт. Он в тэхникуме, на занятиях. Скоро будэт.

И дверь захлопнулась у меня перед носом. Какой техникум?! Время к ночи…

Как наивны и слепы бывают матери! Все им кажется, что их ангелочки учатся с утра до вечера!

Я пристроилась на подоконнике обшарпанного подъезда. Позвонила Виолетте. Дочь миллионера сообщила мне, что у них все в порядке. Но что сейчас она очень занята — кое-кто привык, понимаете ли, жульничать во время игры, так что за ним нужно смотреть очень внимательно. «Кто жульничает?! Я?! Да ты сама козырь из рукава достала! Думаешь, я не видел?!» — судя по Мишиным воплям, от благонравных шахмат Шишкины уже перешли к картам. Я нажала отбой.

Мне пришлось подождать еще минут пятнадцать, прежде чем в подъезде послышались тихие шаги.

На нем были все те же темные очки, хотя на улице уже стемнело.

— Привет! Помнишь меня? — спросила я, выходя из подъездного сумрака на свет. Мальчишка дернулся.

— Значит, помнишь. Пожалуйста, не беги и вообще не дергайся, и все будет в порядке. Я пришла поговорить, ясно?

Паренек оскалил белые, как у волчонка, зубы и выдал мне в лицо матерную фразу.

— Стыдно, Мага. Ты ведь с женщиной разговариваешь, — покачала я головой.

— Ты не жэнщина.

Я пожала плечами:

— Ладно. Просто скажи мне, какие претензии у тебя к моей клиентке, и разбежимся по-хорошему.

Мага молчал. Под очками лицо его казалось белым и неподвижным, как маска.

— Слушай! — рассердилась я. — Прекрати играть в войнушку! Если ты мне не скажешь, что тебе надо от Виолетты Шишкиной, я об этом не узнаю. И как, по-твоему, мы будем решать проблему, если ты ее обозначить не хочешь?!

Мага призадумался.

— Ладно, — наконец вынужден был признать мальчишка. — Твоя Выолетта любит веселье, понимаешь? Танцы любит, вино…

— Таблетки всякие, — подхватила я, — которыми ты ее снабжаешь. Об этом я и сама догадалась. Ну-ну, продолжай.

Мага покосился на меня и сказал:

— Ну, недели две назад я возил твою Выолетту в казино. Поиграть она любит.

— Поня-ятно, — протянула я. — Значит, ты повез девушку в подпольное казино. Поиграть. И там, я так понимаю, и возникла проблема. Назови мне размер проблемы.

Мальчишка торжествующе улыбнулся и ответил:

— Два лимона баксов.

— Ско-о-олько?! — у меня глаза на лоб полезли.

Мага сверкал зубами. Мальчишка был очень собой доволен.

— Как Виолетта умудрилась проиграть такую сумму?

— Так она не одын раз ездила! — возмутился Мага. — Она часто играла. Приедет в клуб, потом прыг ко мне в машину. Везу ее в казино. Там рулетка, блек-джек, все как полагается… Веселая дэвушка, очень!

— Так, — подвела я итог. — Значит, Виолетта Шишкина использовала клуб «Колючий ананас» как прикрытие. А я-то не могла понять, что она забыла в этой студенческой столовой… Вместо танцев девушка ездила с тобой в подпольное казино, где играла, делая крупные ставки. И доигралась. А теперь ты пытаешься взыскать с нее долг, верно?

Мага важно кивнул:

— Долги надо платить. Даже таким красивым дэвушкам. Что, не так?

Я задумалась. История эта не нравилась мне чрезвычайно.

— Давай договоримся так. Я поговорю с Виолеттой и выясню, так ли было дело. Завтра мы встретимся снова.

— Приезжай к десяти вечера в «Ананас»! — торжествующе оскалился Мага. Мальчишка был уверен, что выиграл раунд всухую.

— Ноги моей не будет в вашей забегаловке! — отрезала я. — Давай встретимся днем в нейтральном месте. Там, где не будет твоих друзей. Если надо будет, мы потом их навестим. Встречаемся на углу Советской и Московской в три часа дня. И не опаздывай! Ты ведь деловой человек?

Мага кивнул.

— Кстати, ты давно в Тарасове? — поинтересовалась я, начиная спускаться по лестнице. Когда я проходила мимо парнишки, он отшатнулся, чтобы я случайно до него не дотронулась.

— Два года. А что? — напрягся Мага.

— В техникуме учишься?

— Не ваше дело! — дернул ртом мальчишка.

— Не мое, — признала я. — Маму твою жалко, а так мне-то наплевать… ну, до встречи.

Было уже девять, и моя машина пробиралась в потоке транспорта, запрудившего центр города. Вечер пятницы, что поделаешь! Народ жаждал развлечений.

Проезжая мимо довольно респектабельной гостиницы, я заметила мелькнувшую в толпе знакомую фигуру. Не веря своим глазам, я потрясла головой. Но привидение никуда не делось. По тротуару как ни в чем не бывало шел Войтек. А я-то была уверена, что спортсмен давно уже вернулся в свой кампус в Туманном Альбионе!

Я припарковалась и вышла из машины. Накинула капюшон и пристроилась в плотной толпе сразу за иностранцем. Интересно, куда это он направляется…

Проследить за спортсменом оказалось нетрудно — парень совершенно не смотрел по сторонам. Спортивным шагом Войтек проследовал до ближайшего кафе. Знаю это место, здесь подают отличные пельмени… Внутрь я заходить не стала, устроилась возле стеклянной витрины. Посетители кафе были для меня как рыбки в аквариуме — все на свету. Иностранец заказал пельменей, быстро, по-военному сожрал двойную порцию, запил какао и бодрым шагом вышел на улицу. Кажется, парень направлялся в гостиницу, спать. Ничего не понимаю…

В гостиницу мне не пролезть, значит, придется играть в открытую.

— Привет! — по-английски окликнула я спортсмена. — Вот не ожидала тебя здесь встретить!

При виде меня парень смутился, но потом с вызовом взглянул мне в глаза:

— Я раздумал уезжать. Виола такая переменчивая. Я подумал, вдруг она еще раз передумает. А из Тарасова мне вернуться будет гораздо удобнее, чем из Лондона…

— Слушай, пойдем выпьем кофе! — предложила я. — Знаю тут неподалеку отличное место. А то в этой забегаловке какао прямо как в пионерском лагере…

Войтек едва заметно покраснел и кивнул. Да, с деньгами у парня совсем туго, раз он ходит обедать в ближайшую пельменную…

В уютном кафе было темно, пахло кофе и пирожными, играла европейская музыка. Я заказал пирожных и незаметно придвинула тарелку к спортсмену. Такому телу надо много калорий…

— Скажи, Войтек, а тебя не удивляло, что Виолетта так часто ездит в клуб? Все время в один и тот же?

— В этот отстойник? — поморщился спортсмен. — Удивляло, конечно. В Лондоне мы посещали совсем другие заведения. Но Виола — ее ведь не переспоришь. А что?

— Похоже, у нее неприятности, — вздохнула я, помешивая ложечкой кофе. — И серьезные.

— Я могу помочь? — встрепенулся парень. Нет, ну до чего самоотверженный воздыхатель достался Виолетте Шишкиной!

— Вряд ли. Лучше расскажи, как часто Виолетта уезжала в клуб без тебя?

— Ну, раза два в неделю точно, — наморщил лоб спортсмен. — Она знала, что мне там не нравится, и иногда ездила с шофером. Он сидел в машине и ждал ее. Еще несколько раз Виола куда-то исчезала прямо в клубе.

— Как это? — вскинулась я.

— Не знаю… Обижалась на что-то и шла танцевать с другим. Возвращалась через час-полтора. Однажды я пошел ее искать, обошел весь клуб — там полно всяких закоулков — но ее там точно не было. Я спросил, когда она вернулась… Но Виола закатила такой скандал… И больше я не спрашивал. Скажите, Женя, может быть, мне вернуться к Виоле?

От такого нелогичного вопроса я вздрогнула, потом поспешно замотала головой:

— Н-нет, Войтек, лучше не сейчас.

— Но вы дадите мне знать, когда я буду ей нужен? — не отставал спортсмен. — Вот номер моего телефона. Я даже купил местную сим-карту. Правда, мне постоянно звонят какие-то люди и требуют Тамару… Но я очень плохо понимаю по-русски.

Я встала, подзывая официанта.

— Хорошо, Войтек, если Виола захочет вас видеть, я вам сообщу. Пейте кофе, а мне пора.

Я расплатилась и вышла из кафе.

В Шишки я приехала уже к одиннадцати. Виолетта и Миша еще не спали — они азартно шлепали картами, устроившись на полу в гостиной. Судя по крошкам на полу, пикник они устроили прямо здесь.

Третьим в их компании был смуглый молодой парень с раскосыми глазами в фирменной форме «Христофора» — костюме, как у хирургов, только желтого цвета, с логотипом на спине.

— Жень, познакомься, это знаешь кто? Это Равиль! Он будет за мной ухаживать вместо Оксаны! — в полном восторге сообщил мне Миша.

— Да ну? Отличная новость! — кивнула я. — Только спать охота… А тебе?

Мальчишка немедленно принялся зевать.

Равиль подкатил кресло и ловким движением посадил туда Мишу. Санитар и его маленький подопечный уехали на лифте наверх, а Виолетта принялась собирать карты.

— Этот Равиль — чистое золото, — наконец подняла на меня глаза девушка. — Представляешь, он все умеет! Кормить, купать, переодевать…

— У него работа такая, — я пожала плечами. — Виола, мне нужно с тобой серьезно поговорить.

Девушка в испуге выронила карты:

— Что-нибудь случилось? Что-то с папой, да?

— С Сергеем Вениаминовичем все в порядке. Проблемы у тебя. Сегодня я беседовала с Магой, и он рассказал мне очень интересную историю. В ней фигурирует два миллиона долларов.

Виолетта поникла головкой и залилась слезами.

— Ой, Женя! Я такая дура! Зачем я только связалась с этим Магой!

Трудно было не согласиться, но я деликатно промолчала. Шишкина подняла залитое слезами лицо и, захлебываясь, проговорила:

— Сначала все было хорошо. Очень весело и классно. Я не принимаю тяжелых наркотиков — так, ерунда, просто для поднятия тонуса… И в казино я тоже играла по маленькой. Больше пяти сотен баксов никогда не проигрывала. Однажды даже выиграла тысяч десять…

Знаем мы эти фокусы. Клиенту дают выиграть, чтобы он не потерял интереса к игре. Эта фаза означает, что из клиента готовят «кабанчика» и скоро разденут до трусов. Жаловаться клиент точно не станет. «Позвольте? Какое подпольное казино? В нашем городе ничего такого нет. У нас тут не Лас-Вегас. Вас что, кто-то заставлял играть?!»

— Как ты умудрилась просадить такую сумму? — строгим голосом классной дамы спросила я. Виолетта задумалась.

— Странно, Женя, но я совершенно не помню этого момента. Мага меня чем-то напоил. Да еще, наверное, подмешал в коктейли какую-то дрянь. На следующий день мне было так плохо! Все мерещился этот мерзкий запах. Вот двадцать тысяч я проиграла точно, что было, то было. А два миллиона… как я теперь скажу папе?!

И дочь миллионера снова залилась слезами.

Ну, это, положим, как раз не проблема. У господина Шишкина в этом городе много влиятельных знакомых. Пара телефонных звонков — и вся правоохранительная машина завертится в нужном направлении. Плохие парни еще пожалеют, что разинули рот на кусок не по чину и рискнули обидеть дочку Шишкина… Самое смешное, что Сергею Вениаминовичу и платить-то не придется! Просто окажет в свою очередь услугу тому, кто ему помог, и все дела. У людей влиятельных свои счеты, и далеко не все там измеряется деньгами.

— Папе сказать придется. Только немного погодя. Думаю, тебя попросту подставили. Завтра я съезжу и проведу второй раунд. Надо обозначить наши намерения — пусть хоть на время от тебя отстанут.

— Спасибо тебе, Женя! — Виола вдруг бросилась мне на шею.

— Ладно-ладно! Кстати, знаешь, кого я встретила сегодня в городе? Войтека!

Виолетта закатила глаза:

— Ой, нет! Я его видеть не могу! Это не мужчина, а какой-то коврик для ног! Я же сказала, что между нами все кончено!

— Ну, позвони ему и скажи еще раз. А то твой спортсмен загнется на пельменях местного производства…

Виола отправилась спать, да и я с чистой совестью улеглась на свой ортопедический матрас. Но заснуть почему-то не получалось. Перед глазами снова и снова прокручивались жуткие кадры с той пленки, что дал мне Миша Шишкин.

Вот Аркадий снова произносит: «Я больше не буду!» Вот невидимый в темноте человек произносит: «Фас, дорогие мои!» Нет, все-таки я где-то уже слышала этот голос…

И наконец клыкастые твари бросаются на беззащитного человека. Кстати, я до сих пор не уверена, что это именно волки. На пленке не видно, что это за существа. В прыгающем свете фонаря возникают то окровавленные пасти, то бетонные ступени…

Остаток ночи мне снились кошмары. Появлялась Оксана и стреляла из охотничьего ружья в Мишу. Мага с бензопилой гонялся за визжащей Виолеттой. Из леса выходил совершенно голый Роман. Он предлагал увезти меня в далекую страну и жить там вместе с волчьей стаей. «Ты будешь моей альфа-волчицей!» — говорил доктор биологических наук.

Глава 7

На следующее утро мы с Виолеттой убедились, какое сокровище этот Равиль. Сегодня Миша выглядел гораздо лучше, чем обычно. Мальчик захотел завтракать вместе с нами. Он с аппетитом ел, а после завтрака заявил, что с сегодняшнего дня начинает новую жизнь. Утром он уже успел позаниматься с Равилем специальной гимнастикой, а теперь намерен научиться ездить верхом.

Мы с Виолеттой во все глаза уставились на санитара. Равиль смутился и пояснил, что существует специальная методика реабилитации спинальных больных, связанная с лошадьми. Раз уж в Шишках есть лошади, грех это не использовать, ведь многие родители возят своих детей на далекие расстояния специально для того, чтобы покататься верхом полчасика.

— Ну, само собой, занятия только с разрешения родителей, — сказал санитар.

— Виолка, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — сложив руки как для молитвы, попросил Миша. Виолетта посмотрела на брата.

— Формально я сейчас глава семьи… ну, не знаю… Ладно, занимайтесь, — разрешила девушка. Миша завопил от восторга.

— Только осторожно! — поспешно добавила Виолетта.

Кончилось тем, что девушка решила присмотреть за братом, а там и сама села на лошадь. Она выбрала Цезаря — белого коня Сергея Вениаминовича.

— Все равно его надо проездить, — пояснила Виолетта. — А ты, Женя, бери Белоснежку. Она как раз для начинающих.

Я отнекивалась как могла. В жизни я чем только не занималась, но вот на лошади не сидела ни разу. Миша и Виолетта дружно меня уговаривали. В конце концов я согласилась. Почему бы и не попробовать?

Спустя полчаса я горько пожалела о своем опрометчивом решении. Проклятая коняга меня совершенно не слушалась. Она то взбрыкивала задом, то вставала на дыбы, и я кубарем катилась на землю. Если бы не навык группироваться при падении, парочка тяжелых травм была бы мне обеспечена.

Даже у Миши получалось куда лучше — правда, мальчик ездил шагом, лошадь держал под уздцы конюх, а Равиль фиксировал самого седока, но у мальчишки кое-что стало получаться. Гордый и довольный Шишкин-младший покатывался со смеху, видя мои отчаянные попытки удержаться на спине Белоснежки. Виолетта, гарцевавшая на Цезаре, тоже пару раз хихикнула.

В конце концов я сдалась. Слезла на землю и больше не пыталась сесть в седло.

— Женя, может, от тебя волками пахнет? — наконец высказала здравую мысль Виолетта. — У лошадей тоже прекрасное обоняние. А ты теперь член стаи…

— Спасибо за сочувствие, Виолочка! — в сердцах ответила я и уселась на травке.

Равиль знал, что делал — Миша раскраснелся, звонко смеялся и вообще выглядел почти здоровым.

— А что, у Мишеньки новые ножки? — раздался голос за моей спиной. Я обернулась и встретилась взглядом с Изольдой. Одетая в белое платье, прижимая к груди облупленную сумочку, госпожа Севастьянова скалилась в улыбке. — Счастье-то какое! Вот бы Сереженька порадовался! И Милочка-покойница!

— Виола, кто это? — громко и испуганно спросил Миша.

— Не обращай внимания, просто одна сумасшедшая старуха! — так же громко ответила Виолетта, не глядя на Изольду. — Она абсолютно безвредная. Давай проедем еще один круг, и потом сразу домой.

Шишкины в сопровождении санитара поехали на последний круг, а Изольда скривила лицо в плаче:

— За что она меня так? Я ведь ее девочкой качала на коленях! И Мишеньку маленького!

— Изольда Николаевна, шли бы вы домой, а? И не надоело вам? — устало спросила я. Честно говоря, безумная актриса уже начинала действовать мне на нервы так же, как и остальным обитателям Шишек.

— Я пришла узнать, не вернулся ли из больницы Сергей Вениаминович.

— Не вернулся, — отрезала я. — Проводить вас до ворот?

— Спасибо, не нужно, — светским тоном отвечала Изольда. Она задумчивым взглядом провожала Шишкиных, брата и сестру. — Какие хорошие детки. И Виолочка наконец-то заботится о братике! А то было как-то нехорошо — девочка целыми днями пропадала в лесу. Нянчилась с этими ужасными волками…

— Что же здесь плохого? Виола любит животных.

— Ну, не столько животных, сколько больших и сильных мужчин! — игриво сверкая глазами, понизив голос, сообщила мне Севастьянова. — Вы не поверите, если я расскажу, с кем однажды застала девочку в лесу!

Я взяла старуху под локоток и вежливо, но твердо направила в сторону ворот.

— Ребята, Изольда Николаевна уходит! Выпустите ее, пожалуйста! — крикнула я охранникам. Кирилл открыл ворота.

Изольда остановилась, придерживая створку рукой. Я обратила внимание, какой крупный камень в ее кольце. Непохоже на стекляшку… И руки. Изольда выглядела и говорила как старуха, но у нее были руки нестарой еще женщины. Сколько ей лет, интересно? Так, считаем. Юрочке двадцать пять. Накинем еще столько же… это что же получается?! Этой даме всего пятьдесят? Или… или даже меньше?!

Я с уважением посмотрела на госпожу Севастьянову. Да, передо мной явно очень талантливая актриса. Этот слезливый голос с просительными интонациями. Эта трясущаяся голова, перекрученные чулки и облезлая сумочка — это все образ, роль, которую Изольда играет! А ведь Юра меня предупреждал, что его мамаша абсолютно нормальна… Вот интересно, Изольда в образе днем и ночью или этот спектакль предназначен специально для семьи Шишкиных?

— Эти волки однажды на кого-нибудь нападут, поверьте моему слову, — неожиданно сообщила мне Изольда. — Только поздно будет плакать!

Из будки охранников выскочил Пират и залаял на непрошеную гостью, заходясь от ярости.

— Отвратительная собака! — поджав губы, сказала Изольда Николаевна. — Эти охранники совершенно не умеют обращаться с собаками. Во-первых, эта тварь не годится для охраны.

— Это почему? — мне стало интересно.

— Ну вот как выбирают щенков? — с видом профессора изрекла Изольда.

— Ну… Честно говоря, понятия не имею! — призналась я.

— Если вы хотите выбрать себе собаку, — начала свою лекцию Севастьянова, — нужно привлечь внимание щенков и посмотреть, кто как реагирует. Если щенки еще маленькие, посмотрите на их поведение в коробке. Если постарше, выпустите их на пол и позовите, предложите какую-нибудь игрушку или лакомство.

— Я где-то слышала, что нужно выбирать самого активного щенка — того, кто первый подойдет.

— Вот и все так думают! — саркастически заметила бывшая актриса. — Если вам нужна собака для охраны, тогда хватайте первого, кто подбежит. Это агрессивный бесстрашный пес без излишнего интеллекта. Хотите компаньона — берите второго. Это будет самый умный песик. Но будьте готовы, что через какое-то время вам придется побороться с ним за лидерство! Остальные щенки будут послушны. Вырастая, они демонстрируют ту самую «собачью преданность». И вы легко вылепите из них все, что хотите.

— Потрясающе! — восхитилась я. — Изольда Николаевна, откуда вы столько знаете о собаках?

Бывшая актриса загадочно улыбнулась и ничего не ответила. Она просто тихо выплыла в ворота. Да, следует признать, Изольда умеет выстроить мизансцену… мне захотелось пнуть створку ворот за ее спиной. Но я подавила это недостойное желание и вернулась к своим подопечным.

В час дня, взяв с Виолетты слово, что из дома она ни ногой, я села за руль «Фольксвагена» и выехала со двора. Следовало завершить эту историю с Магой. Конечно, не в Маге было дело. Но у парня имелись старшие товарищи — ведь не сам же он затеял эту интригу с двумя лимонами баксов! И мне было очень интересно — не они ли стоят за тем неудавшимся покушением на мадемуазель Шишкину. Надо было выяснить, а то кто знает, что им еще в голову взбредет… Если это была акция устрашения, тогда все понятно. Я немедленно сообщаю обо всем Сергею Вениаминовичу, а он подключает тяжелую артиллерию.

Но если это не они… если за покушением стоит кто-то другой… Тогда все гораздо сложнее. Получается, наш враг в безопасности, под покровом тайны и темноты, а мы беззащитны, как рыбки в аквариуме. Нет, я не успокоюсь, пока не выясню, кто стрелял в нас на лесной дороге. В Шишках Виолетта в полной безопасности — там охранники, куча персонала. Но не станет же мадемуазель Шишкина безвылазно сидеть за забором! Получается, Виолетта рискует жизнью всякий раз, высовывая нос за ворота…

И еще. Нужно как можно скорее выяснить, кто все-таки прикончил секретаря. И кто прислал пленку с записью этого кошмара бедному Мише… Зачем было вовлекать в это дело мальчишку? За этим отчасти мистическим убийством стоял кто-то, люто ненавидящий семью Шишкиных. Ну, или просто по-звериному жестокий. Мага на эту роль не годился, но вот его хозяева…

На место встречи я прибыла за час до назначенного времени. Вообще, когда мне предстоит рандеву с малоприятными типами вроде Маги и его друзей, я стараюсь подстраховаться. Никаких пустырей, заброшенных заводов в качестве площадок для переговоров я не признаю. Только людные, безопасные места. Вот как этот перекресток в самом центре города. Мага может подложить мне свинью — мальчик наверняка перетрусил и придет не один. Так что и мы кое-что приготовим для него. Наш разговор я запишу на всякий случай, а территорию осмотрю на предмет засад. Кто знает, чего ждать от этих горячих парней…

Я оставила машину в стратегически важном месте, а сама зашла в глухой закоулок между домами — посмотреть, не прячется ли там кто-нибудь…

Кто-нибудь был уже там. Видимо, он приехал задолго до назначенного времени и ждал меня, понимая, что я непременно загляну в тупичок. Хорошо подготовился, скотина… Всего один, но мастерски нанесенный удар в висок отправил меня в темноту.

Я очнулась оттого, что кто-то лил мне на лицо холодную, отдающую хлоркой воду. Я закашлялась, и голова немедленно взорвалась болью.

— Просыпайся, сука! — весело сказал молодой голос, и тяжелый ботинок поддел меня под ребра, заставляя перевернуться на спину.

Их было двое — молодых парней спортивного телосложения, в одинаковых черных майках, камуфляжных штанах и берцах.

— Тарас, глянь, что я у нее нашел! — восхитился кудрявый молодец с татуировкой «Ваня любит телок и пиво» на мощной руке. Парень демонстрировал товарищу кастет, отобранный мной у диджея-сутенера. Видно, обшарил карманы, пока я была в отключке. Руки мои были связаны. Я пошевелилась, но знакомой тяжести под мышкой не ощутила. Значит, кобура пуста.

Черноглазый Тарас с редкими усами, которым еще только предстояло дорасти до идеала, наморщил лоб.

— Где-то я уже эту хреновину видел, — задумчиво протянул хлопец.

— Эй, позови старшего! — я поспешно отвлекала внимание Тараса от кастета. Шура мне не сват, не брат, но своих информаторов я стараюсь не сдавать.

— Старшего? Что, не терпится тебе, сука? Чешется, да? Успеешь еще! — заржал Тарас.

— Не пойму, парни, вы чьи такие будете? — поинтересовалась я.

— Скоро допетришь, — продолжал веселиться Тарас.

Я незаметно оглядела помещение. Похоже, я нахожусь в подвальном помещении без окон. Под потолком забранная сеткой лампочка в сорок ватт, гудит мощная вытяжка, из вентиляционного короба несет многократно прожаренным подсолнечным маслом — как на предприятиях общепита.

— Это где я нахожусь? — я нарочито завертела головой. — Я так понимаю, это тут у вас подпольное казино, что ли?

Догадка моя оказалась верна. Ваня уставился на напарника и возмущенно гаркнул:

— Это ты ей сказал, урод?

— Ничего я не говорил! — попытался оправдаться Тарас. — Ничего, это не важно. После того как Висхан с ней пообщается, ей будет глубоко по хрену, где она находится.

Парень поднес к моему носу мой же собственный пистолет и спросил:

— Что, сучка, страшно?

— Вовсе нет! — бодро отвечала я. Тарас с подозрением уставился на меня, так что пришлось пояснить: — Ты же сам сказал, что мне еще предстоит разговор с Висханом. Значит, до тех пор ты меня пальцем не тронешь. Ну а потом посмотрим…

— Пальцем? — загоготал парень. — Пальцем, может, и не трону… Вань, подержи!

Тарас отдал пистолет напарнику. Тот явно был поумнее товарища — он отошел на пару шагов и направил оружие на меня. Тарас принялся медленно расстегивать штаны.

— Имей в виду, тебе не понравится! — предупредила я.

— Это почему? — напрягся парень. — Венерическая, что ли?

— Да нет. Просто я больно кусаюсь.

— Это не проблема, — Тарас покрутил в воздухе дубинку. Судя по всему, мальчик умел ею пользоваться. — Ща зубов не будет, нечем и кусаться!

Ну все. Мое терпение на исходе…

— Ой, не бей! Кому нужна соска без зубов! Обещаю, буду ласковой, — прохныкала я. Другой бы на месте хлопца насторожился, с чего бы это я сделалась такой покладистой. Но парень явно смотрел слишком много американских боевиков. Я всегда утверждала: тот, кто смотрит эти сказки для взрослых, через какое-то время теряет контакт с реальностью и перестает трезво оценивать как противника, так и свои собственные возможности.

— Дай я тебя поцелую! — промурлыкала я. Тарас взял меня за волосы и впился поцелуем в губы. Вот кретин! Ты определись, чего ты хочешь. Если бы я хотела тебя изнасиловать, нипочем бы не полезла целоваться.

Теперь, когда я контролировала ситуацию, можно было и пофантазировать. К примеру, я могла откусить парню язык. Но я решила, что это слишком жестокая смерть для такого болвана. Поэтому я просто положила руки на его мошонку. Даже связанными руками можно сжать весьма чувствительно.

— Ой, блин! — с чувством сказал Тарас. Он опустил глаза и окончательно заскучал. Снизу к его гениталиям прикасался носок моего ботинка, а из него высовывалось зазубренное лезвие золингеновской стали.

Ситуация нравилась мне все больше. Молодые мужчины панически боятся кастрации — почему-то куда больше, чем смерти. Я так понимаю, включается какой-то подсознательный первобытный ужас. Сейчас я отберу оружие у Вани, и дальше уже я буду командовать в этом подвале…

— Стреляй, Иван! — самоотверженно прохрипел хлопец.

— Да ладно тебе! — с сочувствием проговорила я. — Ты же еще молодой. Зачем тебе умирать? Ради Висхана?

Зря я это сказала. Видимо, имя этого человека вызвало в памяти обоих его светлый образ. Страх пред Висханом перевесил ужас кастрации.

Тарас дернулся и заорал, совершенно напрасно наполовину отрезав себе яйца. Напрасно, потому что Иван все-таки выстрелил. Само собой, я не собиралась ждать, пока в меня ударит пуля — чисто рефлекторно я заслонилась нападавшим, и три пули попали в широкую спину Тараса. Когда хлопец падал на меня, он был уже мертв. Остановившиеся глаза и приоткрытый рот придавали ему вид глубоко задумавшегося человека. Эх! Даже жаль дурака…

Я издала высокохудожественный стон, а потом еще и хрип. Получилось вполне реалистично. Из-под руки покойника я наблюдала, как Иван медленно, неуверенно подходит к нам. Шаг, еще один осторожный шажок… парень взял напарника за плечо и откинул в сторону.

— Сюрприз! — сказала я и ударила его ногой под подбородок. Ваня захрипел и повалился на спину, я мне оставалось только встать и взять пистолет из его безвольной руки.

У меня был выбор — ударить Ивана правой ногой или левой. Это был очень важный выбор — именно в носке правой туфли у меня помещалось лезвие. Этот парень был еще так молод… С другой стороны, они собирались меня изнасиловать… Хотя в моем возрасте это, пожалуй, можно счесть за комплимент… Но они были так неоправданно жестоки… Но ведь ребята выросли на голливудских боевиках… а все же нельзя быть такими глупыми и неосторожными… Весь это спор левого полушария с правым занял доли секунды. В последний момент гуманизм победил. Я ударила левой ногой, и Ваня счастливо уплыл в небытие. Через несколько часов он очнется, и ему потребуется медицинская помощь. Но если посмотреть, что случилось с его напарником, Иван — настоящий счастливец.

Я перерезала веревки, минут пять поковырялась в замке. И вот уже крадучись шла по смутно знакомому темному коридору. Черт, как несет дешевой едой… а я ведь сегодня даже не обедала! Хотя, судя по запаху, в таком месте я не стала бы есть, будь оно последней забегаловкой на планете Земля…

В дальнем конце коридора возникла мужская фигура в белой рубашке и галстуке-бабочке. За секунду до того, как я узнала Шуру, я поняла, где нахожусь. Это же «Колючий ананас», только в районе служебного входа!

Вот теперь я поняла, как Мага дурил голову Виоле. Парнишка сажал девушку в машину и возил кругами по району. А потом высаживал на неосвещенном заднем дворе. То-то Виола жаловалась, что там ужасно пахло! Дочь миллионера была уверена, что ее долго катали по городу. А на самом деле подпольное казино расположено где-то в подвале «Ананаса», и дешевый молодежный клуб служит для него прикрытием.

Шура тоже меня узнал. Мужик на секунду присел, а потом дунул от меня по коридору. В три прыжка я догнала диджея, а то как бы он не вздумал поднять тревогу.

— Ой, блин! Опять ты? — простонал Шура.

— И я рада тебя видеть, — кивнула я, прижимая сутенера к стенке.

— Откуда ж ты взялась на мою голову! — промычал Шура. — Все бабы как бабы. Одна ты…

К счастью, диджей не закончил фразу.

— Я — результат многовековой борьбы за женское равноправие! — наставительным тоном просветила я сутенера. — Давай, веди уже в казино. Я спешу.

Тот, кого звали Висханом, совершил одну, но серьезную ошибку. Я всего лишь хотела поговорить. Я хотела выяснить, насколько далеко заходят их претензии к моей клиентке. Я не собиралась действовать самостоятельно, а хотела предоставить это право господину Шишкину. Это была просто разведка.

Но едва я появилась на пороге, Висхан скомандовал: «Убейте ее! Быстро!»

И что мне оставалось после этого?

В комнате находились четыре охранника — мой натренированный глаз выделил их как первоочередные цели, тем более что парни послушно двинулись ко мне. Еще трое у стола для игры в рулетку были целями второй очереди — одетые в темные костюмы, они вряд ли были вооружены.

Четверо — это много. А четверо обученных — вообще без шансов. Без шансов на выживание для них, потому что я не справлюсь с таким количеством противников в поединке. Пришлось бить на поражение.

Из оружия у меня имелись при себе: дубинка резиновая — одна, пистолет системы «Глок» — один и кастет металлический — одна штука. Парни были вооружены куда лучше.

Так что первым ударом дубинки я отправила в аут самого быстрого из охранников. Он был жив. Только слегка оглушен. Упав, он открыл мне сектор обстрела, и я всадила пулю в голову второму. Он успел подбежать почти вплотную, и его мозг вылетел в лицо третьему из нападавших. Тот рефлекторно шарахнулся в сторону. За эти секунды я ударила кастетом в висок четвертого. Без шансов.

Обернувшись, я выстрелила в макушку первому, который еще только собирался подняться с пола. Третий вскинул короткоствольный автомат и открыл рот, собираясь что-то крикнуть. Туда я и всадила пулю. Охранник рухнул к моим ногам. Я перешагнула через тело в камуфляже и наставила «Глок» на троицу у рулетки. Переводя ствол поочередно на каждого, я изучала цели второго уровня.

Так. Этот молодой мужик с трехдневной стильной щетиной и есть Висхан — именно он отдал приказ о моем уничтожении. Второй, постарше и более грузный, с бородой, похоже, Ахмед, о котором говорил Мага. Типа прораб игорного бизнеса… А третий, с явно славянской внешностью — он-то кто?!

Беловолосый несколько раз медленно, напоказ хлопнул в ладоши и насмешливо проговорил:

— Браво! Висхан, ты, кажется, говорил, что твои люди — гарантия нашей безопасности? Ну и где теперь твоя гарантия?

— Андрей Андреевич, ты сам все видишь, — с философским спокойствием произнес Висхан.

— Вообще-то, я поговорить пришла, — сказала я, продолжая водить стволом. Кто их знает, что им в голову взбредет? Ахмед наверняка вооружен, к гадалке не ходи. У меня оставался всего один патрон. Свои я расходовала крайне экономно, но вот Иван зачем-то всадил в товарища целых три пули. Так что положение мое простым не назовешь. Но троица у рулетки не в курсе моих проблем. На их глазах я высадила всего три заряда. Можно блефовать.

— Мы заметили, — с усмешкой проговорил Андрей Андреевич. Очевидно, ему не могла испортить настроение такая малость, как убитые охранники.

— Нет, серьезно! Я пришла выяснить, кто стрелял в мою клиентку.

— Стрелял? — напрягся Андрей Андреевич. — Висхан, ты стрелял?

— Нет, Андрей, это не я, — помотал головой брюнет.

— Ахмед, твоя работа?

Бородатый едва заметно отрицательно повел челюстью.

— А убийство секретаря — на вашей совести? И пленку мальчику тоже вы послали?

Работники невидимого фронта переглянулись.

— О чем вообще речь? — очень осторожно переспросил главарь. — Какой секретарь, какой мальчик?

— Ладно, забудьте.

Да, кажется, я напрасно повесила на эту троицу всех собак…

— Видишь, никто из нас не трогал твою Виолетту, — развел руками Андрей Андреевич, продолжая играть сцену из боевика класса «Б».

— Ага, и «кабанчика» из нее никто не делал!

— Отрицать не стану, денег мы с девушки хотели, — признался главный. — Слушай, всем жить надо, да? Я кто, владелец казино или учитель воскресной школы?!

— Моя клиентка должна вам двадцать тысяч долларов. Эти деньги она готова заплатить хоть сегодня. Никаких других долгов на ней нет. Верно говорю?

«Глок» смотрел в лоб Андрею Андреевичу. Тот едва заметно поморщился и сказал:

— Ну, погорячился мальчишка, захотел сорвать куш. Зачем так-то?

Я бросила быстрый взгляд на остальных живых. Рука Висхана проделала уже половину пути к карману пиджака. Ахмед сидел смирно.

— Не советую, — честно сказала я. — Дай разговор закончить, а? Вы же деловые люди…

— Хорошо, — кивнул Андрей Андреевич, — признаю. Мальчик позволил себе лишнего. На нем косяк. Устраивает? Хочешь, забирай его. Он твой.

Ахмед едва заметно дернулся. Очевидно, Мага приходился ему каким-нибудь родственником.

— Мага мне не нужен. А со мной пойдешь ты. Вставай!

Ствол пистолета ткнулся Андрею Андреевичу в челюсть.

— Ты много на себя берешь! — холодно проговорил воротила игорного бизнеса.

— Да нет, вы не поняли! — пояснила я. — Мне заложники ни к чему. Единственное, чего я хочу — решить наши проблему и уйти отсюда. На улице я тебя отпущу. Это просто гарантия, что твои люди не примутся палить мне в спину. Кстати! Имей в виду — даже убитая, я на курок нажать успею. Так уж я обучена…

— Ладно, — медленно произнес хозяин казино. — Все будут вести себя спокойно.

— Ну и отлично. Так мы договорились? Ну, насчет того, что у вас нет претензий к моей клиентке?

Хозяева заведения переглянулись.

— Понимаете, — поспешно сказала я, — то, что случилось сегодня — еще цветочки. А у девочки есть папа. И вот если он узнает, что вы хотели обидеть его девочку… В общем, тогда я вам не завидую. Вы ведь деловые люди?

Мы уже выходили в дверь — Андрея Андреевича я вела перед собой, прикрываясь его элегантным телом, когда я воскликнула:

— Ой, забыла! Слушайте, я давно хотела сыграть в рулетку! Можно, а?

Хозяин обвел взглядом помещение и спросил без тени юмора:

— Может, не сейчас?

— Ну, тогда я приду к вам в другой раз. Я теперь знаю, где находится ваша контора…

— Не стоит, — дернул щекой Андрей Андреевич. — Довольно скоро нас здесь не будет…

В Шишки я вернулась без всяких приключений. По дороге я размышляла о том, что случилось сегодня. К Маге у меня не было претензий — волчонок ведь не может не кусаться. Так уж его воспитали…

Получалось, вся эта история с долгом Виолетты не имела никакого отношения ни к покушению на девушку, ни тем более к смерти секретаря. То есть я снова там, где была в первый день приезда в Шишки, а именно: в тумане. Как знаменитый ежик…

Ох, теперь придется как-то объясняться с господином Шишкиным. А у него сердце больное…

При взгляде на меня у некоторых создается неправильное впечатление — будто я иду по жизни, утирая белоснежным платком слезы страждущих. Ничего подобного!

Ну, то есть могу, конечно, и осушить — особенно если за это не придется дорого расплачиваться. Не деньгами, разумеется, а человеческими привязанностями, которых я, при моей специфической биографии, пока не могу себе позволить. Вот заработаю достаточно денег, чтобы обеспечить себе безбедную старость, выйду на покой и заведу собаку…

За этими приятными мыслями время пролетело незаметно.

Виолетта и Миша, сидя на полу гостиной, смотрели какой-то фантастический боевик. Все пространство вокруг брата и сестры было засыпано упаковками от чипсов, орешков и смятыми банками «колы».

В этом мусоре я заметила коробку из-под пиццы.

— Виолетта, мне нужно с тобой поговорить!

— Подожди, досмотрю! — девушка грызла орешки, увлеченно таращась в экран.

— Сейчас.

Видимо, в моем голосе послышалась угроза. Дочь миллионера поспешно встала, потрепала брата по волосам и вышла вслед за мной в коридор.

— Зачем ты заказала пиццу? — начала я атаку.

— А что такого?! — изумилась Виолетта. — Нам просто надоела домашняя еда, захотелось чего-нибудь интересненького.

— Интересненького, говоришь? А ты не забыла, что в тебя недавно стреляли?! А теперь представь, что под видом разносчика пиццы в дом проникнет киллер? Или твою пиццу подменят, и ты вместо анчоусов куснешь цианида?

— Женя! — потрясенно уставилась на меня Виолетта. — Да у тебя паранойя! Ты это знаешь?

— Это никакая не паранойя. Нормальная подозрительность, профессиональный навык. А ты ведешь себя глупо и неосторожно.

— Ну, у меня ведь есть ты! — Виолетта легкомысленно пожала плечиками. — Ты спасешь меня от всех опасностей и вытащишь из любых неприятностей, верно ведь?

Я прямо-таки опешила от такой откровенной лести.

— Кстати, как там с Магой? — поинтересовалась девушка.

— С Магой все хорошо. Я решила твою проблему… Только очень прошу, больше никаких подпольных казино, ладно? Ты же умная девушка…

— Ой, Женя! — Виолетта с размаху бросилась мне на шею. — Значит, папе можно не говорить?!

— Папе сказать придется, — я деликатно высвободилась. — И долг в двадцать тысяч заплатишь.

— Это ерунда! — махнула рукой Виола. — Это же мои собственные деньги!

— Тебе лучше с этими людьми не встречаться. Передадим через посредника. Позвони Маге, пусть приедет и заберет.

Виолетта вздохнула:

— Ладно. Я тут подумала… Кажется, папа прав, и мне лучше вернуться в Лондон. Раз уж развлекаться мне тут не дают…

Увидев выражение моего лица, Виола прыснула в ладошку:

— Шучу, шучу! Нет, правда, что мне тут делать? Кстати, я тебе еще не сказала? Папу завтра выпишут из больницы! Ой, я так рада! А то я уже устала быть главой семьи… Побуду с ним немного, а потом махну в Лондон. Вот только Миша… как я его оставлю?

Девушка помрачнела.

— Ну, ты можешь установить Скайп на его компьютер и научить пользоваться. Будете общаться хоть каждый день. Все, спать пора!

На следующее утро Сергей Вениаминович вернулся домой. Я услышала восторженный визг Виолетты и выскочила на крыльцо. Господин Шишкин одной рукой обнимал дочь, другой прижимал к уху телефон. Видимо, уже принялся решать рабочие вопросы.

Несмотря на то что Шишкин улыбался, на мой взгляд, ему рановато было покидать больничную палату. Честно говоря, выглядел миллионер неважно — серый цвет лица, мешки под глазами. И ходил он теперь медленно, как старик. Да, дорого обошелся Шишкину приезд в Тарасов его лучшего врага…

Увидев в столовой Мишу, миллионер попросту остолбенел. Да и мальчик был потрясен не меньше — Миша выронил ложку и замер с открытым ртом.

— Мишка, жуй активнее! Сейчас поедем верхом кататься! — взвизгнула Виолетта. — Покажешь папе, чему ты научился?

Заарканить миллионера мне удалось только после обеда. Весь день Шишкин был занят — то общался с детьми, то вел какие-то переговоры по телефону. Наконец я дождалась, когда миллионер закончит очередной разговор, и постучала в дверь его кабинета.

— Входите, Евгения! — приветливо произнес Шишкин.

Я уселась напротив и сказала:

— Сергей Вениаминович, мне необходимо с вами серьезно поговорить.

Шишкин внимательно выслушал рассказ о покушении на Виолетту. Миллионер ничуть не удивился. Он усмехнулся и спросил:

— Женя, неужели вы думаете, что в этом городе происходит что-то, о чем я не знаю? Мне сообщили о покушении на мою дочь через час после того, как это случилось. Я знал, что с Виолой все в порядке. Евгения, я очень рад, что мне порекомендовали нанять именно вас! Размер вашего гонорара мы обсудим позднее, а пока я хочу поблагодарить вас на словах.

Я вежливо кивнула и сказала:

— Это еще не всё.

Я изложила историю с казино. Подавив недостойное желание обелить себя, выложила все до мельчайших подробностей. К моему изумлению, Шишкин махнул рукой и заявил, что «все решаемо». Кроме того, миллионер признал, что давно подозревал что-то в этом роде. Уж очень беспокойная у него дочурка… Я поняла, что мой визит в казино не будет иметь никаких последствий. Шишкин позвонит кому надо, и кто надо закроет хозяев подпольного заведения, если по закону, или попросту перетрет эту проблему с Андреем Андреевичем, если по дружбе.

Вторая часть рассказа произвела на Шишкина куда более сильное впечатление. То, что кто-то записал на пленку убийство Аркадия и послал эту запись Мише, попросту потрясло Шишкина. Я даже испугалась за Сергея — он побелел, сгорбился на стуле и даже положил в рот таблетку из пачки, что достал из кармана пиджака.

Немного отдышавшись, миллионер схватился за телефон. Я встала, собираясь покинуть кабинет, но Шишкин знаком попросил меня остаться.

— Я всегда знал, что ты тот еще упырь, но такого даже от тебя не ожидал! — так начал разговор миллионер, и я сразу же догадалась, кто был его собеседником. Ну конечно, лучший враг — столичный банкир Крашенинников.

Разговор длился всего три минуты. И завершился примерно так же, как начался.

— Да что ты говоришь? Так я тебе и поверил! Я тебя предупреждаю — оставь в покое мою семью! — заорал в трубку Шишкин. — А не то ты пожалеешь, что на свет родился! Надо было все-таки столкнуть тебя тогда с горки!

И миллионер нажал отбой.

— Друзья детства, блин… — выругался Сергей. — Как у него рука поднялась на мою девочку…

— Вы уверены, что за покушением стоит именно Олег Петрович? — осторожно спросила я.

— А кто же еще?! — вскипел Шишкин. — Он ведь мне угрожал в последнюю нашу встречу. «Пожалеешь, что меня послал!» — говорил… Вот и сделал ответный ход, шахматист хренов…

— А смерть секретаря?

— И Аркашу он убил — разумеется, чужими руками! — уверенно проговорил Шишкин. — Я ведь поймал этого маленького поганца на том, что он сливал финансовую информацию Крашу. До чего же я был зол! Я ведь этого Аркашу из мусора вытащил, доверенным лицом сделал, он был в курсе всех моих дел! И вдруг я узнаю, что этот сучонок, который всем мне обязан, работает на моего врага!

— И вы его уволили? — спросила я, не поднимая глаз. Тут мы вступали на скользкую почву — до сих пор я допускала мысль, что к смерти секретаря причастен и бывший его хозяин. Серьезные люди таких фокусов не прощают, а руки ведь можно самому и не пачкать…

— Я на него наорал, — признался Шишкин. — Хотел смешать паршивца с грязью, из которой тот вылез… Но потом пожалел. Просто собирался выкинуть к чертям собачьим. Но Аркаша принялся в ногах валяться, — Шишкин поморщился, вспоминая неприятную сцену, — просил, чтобы я его не увольнял…

— И чем все кончилось?

— Ну, мы сошлись на том, что Аркадий будет двойным агентом. По-прежнему будет работать якобы на Краша, только теперь станет сливать информацию мне…

— Я так понимаю, двойным агентом он пробыл очень недолго, — задумчиво произнесла я.

— Краш его, очевидно, сразу расколол, — покачал головой Шишкин. — Ну, и прикончил для устрашения… Не знаю, сколько еще людей в моем окружении работают на Олега. Одно могу сказать — это страшный человек…

Миллионер повернулся ко мне:

— Это мои проблемы… Евгения, еще раз благодарю. Кстати, как вам это удалось? Я совершенно потрясен — мои дети общаются! Они не разговаривали целых семь лет, с того самого дня… Это лучшая новость для меня за последнее время!

Тут у Шишкина снова затрезвонил телефон.

Я попрощалась и вышла. Больше я миллионера живым не видела.

День прошел как обычно. Виола и Миша катались верхом, играли в карты и смотрели кино. После обеда Виола изъявила желание съездить в город, показать брату мумию купца в краеведческом музее. Помню я этого купца — его схоронили в глинисто-песчаную почву, и бедняга мумифицировался. Угораздило же его сделаться экспонатом!

Миша ужасно хотел увидеть мумию своими глазами. Мишино кресло как-то хитро складывалось, так что в машину уместили и его.

Я предприняла кое-какие меры безопасности. Во-первых, поехали мы на «Майбахе» — все равно Шишкин сегодня никуда не собирался выезжать. Во-вторых, за руль, как и полагается, сел шофер, а я смогла сосредоточиться на охране.

Юные Шишкины провели день в музее — мумия купца превзошла все их ожидания, потом ели мороженое в кафе, катались по набережной. В Шишки мы вернулись уже вечером. У Сергея Вениаминовича свет не горел. Намаявшись за день, брат и сестра отправились спать. А я навестила охранников на воротах, сегодня дежурили Кирилл и Вася. Они заверили меня, что все тихо-спокойно. Я с чистой совестью отправилась спать…

И проснулась от кошмара. Кто-то кричал. Я заставила себя проснуться и сконцентрироваться. Во дворе действительно кто-то кричал. Из спальни выглянула перепуганная Виолетта. Я велела девушке ни в коем случае не выходить, а сама быстро оделась и сбежала по лестнице.

Этого человека я видела впервые. Мужик лет пятидесяти, в резиновых сапогах и штормовке, явно находился в состоянии шока. Он мог только жестикулировать и нечленораздельно мычать. Перед ним стояли оба охранника и пытались понять, что случилось.

— Это кто? — спросила я Кирилла.

— Егерь. Петр Петрович его звать. Чего это с ним, никогда его таким не видел…

Я шагнула вперед и наотмашь ударила егеря по щеке. Раз, другой… Пришлось приложить его раз восемь, прежде чем глаза у мужика сделались осмысленными, и он попытался защититься, перехватив мою руку.

— Э… не надо… — промычал егерь вполне членораздельно.

— Петр Петрович, что произошло?

— Там… там… хозяин!

Егерь показывал куда-то в сторону леса.

— В лесу? Сергей Шишкин в лесу?!

Мужик кивнул. Потом выдохнул:

— Он… это… мертвый. Совсем.

Мы с охранниками уставились друг на друга.

— Что значит — «совсем»? — спросила я, уже догадываясь, что услышу в ответ.

— Его… его волки загрызли, — уже совсем понятно произнес егерь. И мы с охранниками бросились к лесу.

Тело Шишкина лежало на лесной дорожке — примерно там же, где нашли труп секретаря. И выглядело немногим лучше, чем секретарь на той пленке. Не оставалось никаких сомнений — Шишкина убили тем же способом…

Миллионер был одет в костюм и уличные ботинки. Костюм был изорван в клочья и залит кровью, а ботинки чистые, даже блестят. Ночью прошел легкий дождь, так что вывод напрашивается сам собой — убили его не здесь, тело просто подкинули на лесную дорожку. Глаза Шишкина были закрыты, на лице спокойное, умиротворенное выражение. Ничего не понимаю… У человека, которого рвут на куски дикие звери, просто не может быть такого лица!

— Быстро принесите кусок брезента… все равно что, нужно его накрыть, — сказала я Кириллу. Но было уже поздно.

— Папа? Что случилось? — раздался позади дрожащий голос Виолетты.

Полиция приехала быстро. Бригада криминалистов обследовала каждый сантиметр леса. Не знаю, к каким умозаключениям пришли полицейские, но я сделала для себя кое-какие выводы. Ночью прошел дождь и смыл следы, но в грязи в одном месте четко отпечатался след протектора. Странные какие-то шины — слишком узкие. И колес три… трехколесный велосипед, что ли?! Ничего не понимаю…

Но через какое-то время я догадалась — это след от мотоциклетки с прицепом. Именно на ней труп Шишкина доставили сюда и бросили у ограды волчьего вольера. Машина по тропе не проедет, а вот эта штука с прицепом — сколько угодно.

Одного я не понимаю: зачем Сергей Вениаминович посреди ночи отправился в лес? Человек только что вышел из больницы. Он сидит дома… нет, даже спать лег. И вдруг посреди ночи встает, надевает костюм и ботинки и отправляется под проливным дождем в темный лес?! Ну знаете!

Напрашивается вывод — ни в какой темный лес Шишкин не ходил. Очевидно, кто-то позвонил миллионеру и назначил встречу. Шишкин отправился на нее и там был убит. Непонятно как — на теле такое количество ран, что понять причину смерти может только патологоанатом. На первый взгляд Шишкина загрызли волки. Ну или не волки… Но в этой истории все сплошь вранье и постановка, так что я уже ничему не верю…

Виолетта рыдала над телом отца до тех пор, пока на месте преступления не появился Роман. За его спиной толпились остальные биологи — перепуганные, бледные и одетые как попало. Увидев человека-волка, Виолетта мгновенно перестала плакать. Она указала на Романа дрожащей рукой и заявила:

— Это ты виноват в его смерти!

Доктор биологических наук выглядел растерянным — вероятно, впервые в жизни. Полиция арестовала всю группу биологов. Они не сопротивлялись, когда их сажали в полицейскую машину. Только Роман, не отрываясь, смотрел на девушку.

Я вспомнила, как биолог рвал зубами сырое мясо… И впервые задумалась — а мог ли этот хладнокровный и сильный человек по проказу Шишкина скормить волкам продажного секретаря? Ведь о раскаянии Аркаши и о том, что он согласился быть двойным агентом, я знаю только со слов Шишкина. А теперь миллионер мертв, и некому ни подтвердить, ни опровергнуть рассказ… Роман настолько сжился со своими подопечными, что, по-моему, и сам отчасти усвоил их мораль и привычки. Ведь он сам рассказывал мне, как справедливо устроена жизнь в волчьей стае. Больного и слабого собрата волки уничтожают не потому, что жестоки и кровожадны, а просто потому, что он ставит под угрозу выживание всей стаи.

Следовало признать: пожалуй, мог. Но вот что толкнуло Романа на убийство Шишкина, если, конечно, биолог виновен в этом преступлении? Пока это оставалось загадкой, но я слишком мало знала о делах миллионера. У него и так было предостаточно тайн. Возможно, здесь скрыта еще одна…

— Все, больше никаких волков! — заявила Виолетта, глядя на меня горящими глазами. — Я прикажу немедленно уничтожить всю стаю. Как я скажу Мише? Как?!

И тут волки завыли. Не знаю, поняли они, что одного из них увозят, или почувствовали, что скоро их уничтожат, только волчий вой ударил по нервам. Это было так страшно, что молоденькая криминалист села в грязь — ноги подкосились — и пролепетала:

— Ой, мамочки! Жуть-то какая!

Глава 8

Весь этот день в поместье работали следственные бригады. Шишкин был в Тарасове человеком известным, так что по факту его смерти колеса правоохранительной машины завертелись в полную силу.

Полицейские допросили всех — охранников, егеря, нас с Виолеттой… Даже тех, кто понятия не имел, что произошло в Шишках сегодня ночью — повариху, горничных, шофера, стюарда…

Долгий день подошел к концу. Уехали следователи и криминалисты. Распустили по домам прислугу. Давно уже увезли в морг тело Сергея Шишкина.

Виолетта держалась на удивление стойко. После утренних рыданий, вызванных вполне естественным шоком, наследница больше не плакала. Она разумно и спокойно отвечала на вопросы следователя. Утешала плачущего Мишу. Прикрикнула на Лилию Адамовну — домоправительница совершенно расклеилась, и кофе для полицейских пришлось варить Юре.

Меня даже несколько пугало спокойствие Виолетты. Может быть, я неверно оценила ситуацию, и мадемуазель Шишкина каким-то образом причастна к гибели отца?

А что? И не такое бывает. Ради шишкинских миллионов можно пойти на преступление, ведь Виолетта — единственная наследница. Миша не в счет — он еще ребенок, к тому же инвалид.

Я заглянула к мальчику — села в лифт и поднялась на третий этаж. Меня встретил Равиль. Санитар приложил палец к губам и шепотом сообщил, что Миша только что заснул. Весь день мальчик был в ужасном состоянии, к нему даже хотели вызвать «Скорую». Смерть отца подействовала на Мишу гораздо сильнее, чем на его сестру. Я не стала будить ребенка, только предупредила Равиля, чтобы в случае необходимости звал меня. Думаю, спать в эту ночь мне не придется…

— Я свое дело знаю! — кивнул санитар. Да, следовало признать, что этот парень — настоящая находка. Так что я с чистой совестью покинула третий этаж и отправилась на поиски Виолетты.

Я осмотрела ведь дом и дважды обошла по периметру участок, прежде чем услышала тоненький голос. Наследница сидела на крыше конюшни и тихонько напевала по-английски старинную песню про Молли Мэллоун, которая катила свою тележку с живыми улитками на продажу. Голосок у Виолы был приятный. Но момент для пения уж очень неподходящий.

Признаюсь, я не знала, что и думать. Может быть, девушка слегка повредилась в уме? Даже мне от вида трупа сделалось не по себе, а ведь я-то человек привычный. Что уж говорить про бедную Виолу, которая так любила отца…

Я дождалась окончания песни и тихонько кашлянула.

— Не думай, Женя, что я спятила! — не оборачиваясь, проговорила Виолетта. — Я просто не могу позволить себе горевать так, как мне хочется.

По приставной лесенке я взобралась на крышу и уселась рядом с Виолеттой. Нагретые за день доски еще хранили тепло солнца, но с севера дул холодный ветер. Виолетта словно бы не чувствовала холода — девушка смотрела вдаль, куда-то за синие верхушки сосен. Там уже загорались первые звезды на бледно-зеленом небе, и вылез тоненький серпик луны.

— Я очень любила папу, — негромко произнесла Виола, словно читая мои мысли. — Но мы с братом сейчас в таком положении… У Миши нет никого, кроме меня. Он совсем еще ребенок, к тому же болен… Так что я снова глава семьи. Теперь уже навсегда.

Виолетта вскинула подбородок.

— Мне нужно подумать о будущем. До похорон можно дышать спокойно… Но сразу после этого, думаю, начнется.

— Что… начнется? — переспросила я.

— Передел собственности! — невесело усмехнулась девушка. — Неужели кто-то позволит мне самостоятельно владеть папиными активами? Управлять его предприятиями? Мне сегодня даже замначальника тарасовского УВД — тот толстяк, что приезжал со следственной бригадой — намекнул, что мне очень скоро потребуется «крыша». Он прямо так и выразился — «крыша»…

Да, местным правоохранительным органам совершенно ни к чему война за передел собственности Шишкина.

— Ты уедешь за границу после похорон? — спросила я, с сочувствием глядя на Виолетту. Ноша, которая упала на хрупкие плечики британской студентки, явно ей не по силам.

— Ни за что! — отчеканила Шишкина. — Я сделаю все, чтобы сохранить папино наследство. Думаю, с учебой покончено. Да мне все равно только год оставалось учиться… Буду жить здесь, заботиться о брате. Надо поскорее найти союзников — тех, кто мне поможет. Думаю, стоит начать с этого замначальника УВД… Может быть, даже придется выйти замуж. Это должен быть человек влиятельный, лучше всего в годах. Он защитит меня от посягательств. Конечно, с союзниками придется поделиться… но тут уж ничего не поделаешь. Одной мне не справиться.

Что ж, юная Шишкина рассуждает чуточку цинично, зато верно. Большие деньги — огромная ответственность. Другая на месте Виолетты рыдала бы и лежала в обмороке… А наследница уже взяла себя в руки и готова к тем испытаниям, что готовит ей завтрашний день.

— Мне бы только пережить день похорон, — сказала Виолетта, натягивая рукава кофты до кончиков пальцев.

Дочь миллионера ошибалась. Наша первоочередная задача заключалась в том, чтобы пережить сегодняшнюю ночь. Но в тот момент мы этого еще не знали.

— Как там Мишка? — спросила девушка, ставя ногу на первую ступеньку лестницы.

— Спит.

— Я тоже постараюсь заснуть, — с тоской проговорила Виолетта. — Завтра мне понадобятся силы. С утра приедет следователь, и вся эта тягомотина начнется по новой… Женя, как ты думаешь — они найдут того, кто это сделал?

— Не знаю, не уверена, — честно ответила я. — Вообще, ради такого человека, как твой отец, они готовы на все. Преступление такого масштаба…

Виолетта горько усмехнулась:

— Всю жизнь мне внушали, что все люди равны… Какое вранье! Какая жестокая шутка! Папа всегда мне говорил: «Не верь! Это придумали бедные, глупые и озлобленные на весь мир! Люди успешные знают, что это не так!» И вот теперь… даже в смерти у миллионера преимущество!

Виолетта спрыгнула на землю и сказала:

— Завтра же избавлюсь от волков. Пусть они всего лишь орудие, пусть за всем этим кошмаром стоит человек… Я все равно не смогу больше смотреть на них, как раньше. Да, я их любила… выкормила из бутылочки своими руками… Но теперь с этим покончено. После того, что случилось…

— Виола, что ты думаешь о виновнике преступления? — осторожно спросила я. — Кто мог настолько ненавидеть твоего отца?

— Папа умел быть очень жестким, — Виолетта засунула руки в карманы и поежилась на холодном ветру. — У него было много недоброжелателей. Но чтобы отважиться на такое… Следователи меня сегодня раз двадцать об этом спрашивали. Честно говоря, я не знаю.

— Сергей Вениаминович был уверен, что покушение на тебя устроил Крашенинников. Он вчера при мне звонил банкиру…

— Не думаю, что это сделал дядя Олег, — задумчиво произнесла девушка. — Папа всегда его несколько… демонизировал. Представлял страшнее, чем на самом деле. Папа настолько его ненавидел, что порой сам себя накручивал. Дядя Олег… Краш никогда не стал бы стрелять в меня. Если уж он решился бы на покушение, то, во-первых, нанял бы профессионала экстра-класса, такого, что не промахнется. А во-вторых, стрелял бы все-таки в папу…

Следовало признать, что кое-какой резон в словах Шишкиной все-таки был. Но я не стала бы так легкомысленно сбрасывать со счетов столичного банкира. Да, идиотское по своей несуразности покушение на девушку — точно дело рук кого-то другого. А вот смерть секретаря и убийство самого господина Шишкина — это уже очень серьезно. За этим просматривается не просто передел собственности, война за активы. Нет, тут явно в основе лежит личная ненависть. Месть, вот что это такое…

— Теперь, получается, я становлюсь твоим работодателем, — сказала Виолетта, шагая к дому. — Ты не волнуйся. Я тебе заплачу.

— Да я и не волнуюсь, — я пожала плечами. — Может, дать тебе снотворного на ночь?

— Не надо мне никакого снотворного, — поморщилась Виолетта. — Никакое лекарство не поможет, Женя. Ты за меня не волнуйся — утром я буду в полном порядке. Я не из тех, кто чуть что — вены режет. К тому же у меня есть Миша… Ну, спокойной ночи.

Я проводила девушку до дверей спальни, проследила, чтобы Виолетта заперла дверь, а потом вернулась во двор.

В будке охранников горел свет. Кирилл и Вася пили чай.

— Заходи, потеснимся! — позвал меня старший смены. Я с благодарностью приняла приглашение. Кирилл наполнил чашки из эмалированного чайника в веселенький цветочек. Вася разложил на клеенке какие-то пряники. Отхлебывая кирпично-красный и отчаянно сладкий напиток, я незаметно разглядывала обоих парней. Охранники выглядели совершенно раздавленными. Еще бы, на них прежде всего падала тень вины — где были в момент убийства? Почему недосмотрели? И то, что убийство произошло скорее всего вообще не в Шишках, а где-то в другом месте, дела не меняло.

— Целый день законники нервы трепали! — пожаловался Вася. Кирилл, хлюпая чаем, молчал.

— А вы сами-то что думаете? — поинтересовалась я, сочувственно кивая. — Кто убил хозяина?

— Так волки, ясен пень! — вытаращил глаза Василий. — Ты труп-то видела? Сколько живу, такой жути не видал…

Я посмотрела на Кирилла. Старший был не так простодушен. Он мирно прихлебывал чай и не собирался посвящать меня в свои мысли по поводу смерти Шишкина. Ну, как знаешь… Как говорил наш инструктор по подрывному делу, вольному воля, спасенному рай.

— Ну, я пойду, пожалуй. Спасибо за чай! — поблагодарила я, вставая. Показалось мне или в глазах Кирилла мелькнуло облегчение? — Спокойной ночи.

— Наше дело — бдительность, какая уж там спокойная ночь, — вздохнул Вася.

Я на секунду задержалась на пороге.

— Ребята, не мне вас учить… Но вы сегодня того… В оба смотрите.

— Не учите дедушку кашлять! — притворно обиделся Василий.

Больше я их живыми не видела.

Я вышла в темноту. На небе загорались звезды, яркие, как лампы в двести ватт. Ночь обещала быть ясной и очень холодной. Ну конечно, скоро ведь зима.

Я вспомнила о волках. Как они там, в вольере? Понимают ли, что доживают последнюю ночь? Или волкам несвойственны предчувствия?

Я прислушалась, но все было тихо. Никакого воя не доносилось из уснувшего леса.

Зато мои натренированные долгой практикой уши уловили едва слышный шорох. Звук доносился из-за угла конюшни. Неслышно ступая, я обошла строение с тыла и легонько постучала по плечу смутно знакомую фигуру в телогрейке.

— Твою дивизию! — с чувством произнес егерь Петр Петрович, обеими руками берясь за область сердца.

— Вечер добрый, — приветствовала я мужика — впрочем, довольно холодно. Интересно, что он тут делает — вроде бы ему находиться во дворе усадьбы не положено…

— Напугала! Думал, родимчик приключится! — пожаловался Петрович.

— Ты чего тут забыл, уважаемый? — строго спросила я.

Мужик отвел глаза.

— Я тут… Это… короче, это самое…

— Ну?! — рявкнула я. Петрович жалобно взглянул на меня и сознался: — Страшно одному в лесу-то. Там у меня сторожка… Десять лет егерем служу. Никогда ничего не боялся — ни зверя, ни человека. А сегодня вот не могу один. Дозволь в конюшне, что ли, переночевать? Там лошади. Все живые души…

Я изумленно уставилась на Петровича. Нестарый еще, крепкий мужик, егерь, боится ночевать в сторожке? Ой, держите меня!

Видимо, мысли мои отразились на лице, потому что егерь тоскливо вздохнул и зачастил:

— Ну, войди ты в мое положение… Мне бы только на одну ночь.

— Ты что же, уважаемый, волков боишься? — усмехнулась я. — Так они в вольере! Два метра высотой забор и бетонный фундамент. Самим им оттуда нипочем не выбраться.

— Если бы волков, — затравленно озираясь, протянул егерь. — Волки-то ничего… Это понятно…

— Так чего же ты боишься? — теряя терпение, спросила я.

— Там не волки. Там посерьезнее тварь будет! — загадочно проговорил Петрович.

— Тьфу на тебя, мистик хренов! Ладно, спи в конюшне, — разрешила я. — Только предупреди охрану, а то пристрелят тебя среди ночи по ошибке…

— Вот спасибо, гражданка начальница! — с чувством сказал Петрович.

Я остановилась. Повернулась к мужику.

— Ты что, сидел?

— Как же без этого, — признался егерь. — За растрату, давно. Еще при советской власти. Сергей Вениаминович меня на работу взял, поверил мне… Эх, добрейшей души был человек! — задушевно протянул егерь и загадочно добавил: — А все-таки от расплаты никому не уйти…

Слушать рассуждения Петровича мне было не с руки, поэтому я попрощалась и ушла в дом.

Трехэтажный особняк не спал, только забылся нервной дремотой. Горело приглушенным зеленым светом окно третьего этажа — там Равиль бодрствовал, охраняя покой маленького Миши. Тускло светилось окно домоправительницы — Лилия Адамовна, наглотавшись валокордина, все еще рыдала в своей спаленке. В комнате Виолетты было темно, но синеватые отсветы монитора указывали на то, что наследница сидит в Интернете — скорее всего, общается с кем-то из заграничных друзей в соцсетях. Ну или музыку слушает.

Мне совершенно не хотелось спать. В крови бродил неизрасходованный адреналин. Служба в отряде «Сигма» приучила меня к тому, что за стрессовой ситуацией всегда следует всплеск физической активности. Обнаружив противника, ты вступаешь в бой.

А тут я целый день отвечала на вопросы полицейских, неподвижно сидя в кресле.

Эх, вот бы сейчас совершить пробежку но ночному лесу! Холодный свежий воздух и движение позволили бы мне сбросить напряжение этого кошмарного дня… В отличие от егеря Петровича, я не боюсь ни леса, ни волков. Прекрасно знаю, что бояться нужно двуногих хищников. Но я не могу оставить Виолетту и Мишу. Надо будет завтра посоветовать новой хозяйке Шишек удвоить в поместье охрану. После убийства это просто необходимо. Кирилл и Вася, конечно, профи, но случись что, их ненадолго хватит. Особенно если противник серьезный, вооружен как следует и подготовлен на совесть…

Да что с тобой такое, Охотникова! Ты будто бы ждешь каких-то неприятностей! Выключи уже наконец свою профессиональную паранойю и можешь подремать в кресле…

И тут меня вырубило. Другого слова просто не подберу! Вот только что я сидела и прикидывала, в какое из местных охранных агентств стоит обратиться Виолетте, чтобы нанять дополнительную охрану, и вдруг рот раздирает неудержимая зевота, веки становятся тяжелыми, будто свинцовыми, и темный сон, похожий на смерть, валит меня на пол.

Краем угасающего сознания я еще успела подумать: «Это они мне что-то в чай подмешали… Фенобарбитал?» А потом все погасло.

Я пришла в себя так же мгновенно, как и вырубилась — просто включилась, как включается электроприбор. Тостер, к примеру.

Роман был прав: обоняние — важнейшее из пяти чувств. Именно оно спасло мне жизнь. Сперва я его учуяла, а уж потом увидела. Я даже не успела открыть глаза. Ноздри мои задрожали, втягивая запах табачного дыма и нестиранных носков. И только потом я услышала свист. Без участия головного мозга мое тело приняло единственно верное решение — я перекатилась по полу и открыла глаза. В том месте, где только что была моя голова, в паркетном полу торчал топор. За рукоятку его держался небритый мужчина в черной кожанке и кепке-восьмиклинке.

Что ж, в намерениях мужика трудно было ошибиться. Ну, или истолковать их неправильно. Этот тип только что собирался меня прикончить!

Так что я без малейших колебаний вскочила на ноги. Обычно я двигаюсь быстро, но сейчас тело почему-то не слушалось. Движения мои были замедленными, как под водой. Мужик пытался выдернуть свое орудие, но удар был такой силы, что лезвие до половины застряло в полу. Мой несостоявшийся убийца все дергал за рукоять, и глаза у него становились все отчаяннее.

Видимо, мужик был неглуп и понимал, что дело его плохо.

Он был прав. Не дожидаясь, пока владелец топора справится с сопротивлением материала, я обхватила его голову обеими руками и резко вывернула вправо и вверх.

Раздался хруст ломающихся шейных позвонков. Глаза мужчины остекленели, изо рта повисла нитка слюны. Тяжелое тело покачалось еще пару мгновений, а потом повалилось на меня. Я шагнула в сторону, давая противнику упасть. Мужик остался лежать неаппетитной кучей. Голова его была неестественно вывернута набок.

— А я предупреждал! — послышался торжествующий голос, почему-то смутно знакомый. — Правда, ведь предупреждал? И не говорите, что не предупреждал!

Я скосила глаза вбок. Это движение потребовало напряжения всех моих сил.

В поле зрения оказался трусливый егерь Петрович.

— Предупрежда-ал! — с нескрываемым удовольствием протянул мужик.

Чья-то рука вылетела из темноты и смазала по небритой морде.

— Вы чего, чего? — зачастил егерь. — Такого уговора не было! Я все сделал, что мне поручено! Снотворного в чайник насыпал, охрана спит… А эта сама к ним в будку полезла чай пить! — развеселился вдруг Петрович. — Так что не пришлось ее кончать, как договаривались! Ворота открыл, сигнализацию отрезал, пистолетик у этой отобрал… Так что я свое дело сделал, теперь ваша очередь!

В этот момент во дворе ударили выстрелы — редкие, одиночные. Пистолет «ТТ» или «макаров». А потом собачий жалобный визг. Это Пират…

— Вот и решен вопросик с охраной! — крякнул егерь.

Выстрелы произвели на меня такое же действие, какое оказывает на барышню, лежащую в обмороке, нашатырный спирт. Мысль о ребятах, отравленных, а потом застреленных в будке, привела меня в ярость. Именно ярость разогнала туман в мозгу, она же заставила кровь быстрее бежать по венам, преодолевая наркотический дурман. Вот только видела я еще плоховато.

Поэтому я втянула воздух ноздрями, схватила тяжелый металлический стул и наотмашь ударила туда, откуда доносился запах мужского пота.

— Ой, черт! — простонал кто-то в темноте. — Она мне башку проломила! Слышь, Юрик? Щас помирать буду…

Судя по звуку падения тела и булькающему хрипу, неизвестный оказался совершенно прав. Да, я его убила.

— Так, с этим надо что-то делать! — послышался деловитый голос. Самое странное, что и этот голос был мне знаком. Просто вечеринка старых друзей какая-то…

— А я ведь говорил, что она опасна! — продолжал тот же голос. — И Петрович предупреждал… Молодец, Петрович! А вы: «Баба, что может одна баба сделать!» Видели теперь, что может одна обученная баба? За пять минут двоих в расход. Мы не можем больше позволить ей убить или покалечить кого-то! Валера, займись!

Я попыталась увернуться, поэтому удар, который должен был раскроить мне голову, пришелся в плечо. Плохо дело с ключицей…

Хватая воздух ртом, я опустилась на колени. Только не падать — на полу я буду совсем беспомощна… Следующий удар — тяжелым ботинком в ребра. Это было даже хорошо — удар приподнял меня с пола, и я ухватилась за ногу невидимого пока Валеры, придавая его туше ускорение в нужном мне направлении. Есть такая полезная штука — инерция называется. Совершенно незаменима в схватке, особенно если противник крупнее тебя. Теперь вес тела Валеры работал против него — крутанувшись в воздухе с нелепо откляченной ногой, мужик с размаху грохнулся об пол. Мне показалось или особняк и правда задрожал?

По крайней мере, своей цели я достигла — Валера затих и больше не поднимался. А вот нечего бить женщин! Мы, слабый пол, этого очень не любим…

В темноте прозвучали медленные аплодисменты.

— Все, хватит! — наконец произнес недовольный мужской голос. Наконец-то я его узнала. Это был Юрий Севастьянов. Или, как дразнила его Виолетта, Урия Хип.

Потом кто-то выстрелил в меня в упор.

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу на полу. Голова моя находилась под креслом — очевидно, выстрелом меня отбросило в угол комнаты. Это было прекрасно. Это было просто замечательно! Это было лучшее, что могло случиться в такой… фиговой, скажем так, ситуации. Нападавшие сочли меня мертвой и теперь не обращали на меня внимания. Еще бы, кто бы выжил после выстрела прямо в сердце!

Вот только профессиональная паранойя в очередной раз спасла мне жизнь. Вчера вечером, устраиваясь на ночное дежурство, я заскочила в свою комнату и надела под крутку легкий броник. Этот бронежилет сделан специально по моему заказу одним тарасовским умельцем. Он гораздо легче, чем стандартный, тонкий, хотя кевлара в нем столько, сколько нужно. Вдобавок жилет сделан по моей мерке и учитывает особенности женской анатомии. Что позволяет мне надевать его под любую одежду.

Так что вместо пули в сердце я получила чувствительный удар, здоровенный синячище и трещину в ребре. Но это мелочи! Ведь я теперь сама себе козырь в рукаве!

Я решила пока не высовываться, а сначала оценить ситуацию.

Честно говоря, ситуация была аховой. В гостиной находилось не меньше десятка мужчин. Все они были одеты как попало, но зато вооружены. Кто они такие, черт подери?! Более всего эти небритые типы напоминали партизанский отряд, которому никто не сказал, что война давно закончилась. И ребята продолжают пускать поезда под откос… Интересно, при чем тут Юрочка?!

Ответ на этот вопрос я получила немедленно. Двое парней втащили в гостиную Виолетту. Одетая в пушистую пижаму, Шишкина извивалась, грязно ругалась и даже укусила одного из своих мучителей. Тот завопил и выпустил девушку. Воспользовавшись этим, Виолетта подскочила к Севастьянову — мне были хорошо видны его блестящие туфли — и проехалась ногтями по его лицу.

— Держите ее! — заорал Юра. — За что я вам, …, деньги плачу?!

— А ты нам, Юрик, пока еще ни копейки не заплатил, — раздался неторопливый голос с теми непередаваемыми интонациями, по которым сразу узнаешь блатного.

Однако девушку все же поймали и силой усадили в кресло — напротив того, под которым лежала я. Укушенный парень, злобно шмыгая носом, примотал пленницу к креслу таким количеством веревок, какого хватило бы альпинисту, чтобы взобраться на Эверест. С его прокушенной руки на пол падали крупные капли крови.

— Еще раз дотронешься до меня, — сказала ему Виолетта ровным голосом, — пожалеешь, что вообще на свет родился. Понял, быдло?

— Ну зачем ты так, Виолочка! — захихикал Юрий. Честно говоря, мне показалось, что секретарь то ли пьян, то ли находится под кайфом — настолько неадекватно он себя вел.

— Слышь, Юрик! — раздался насмешливый голос блатного. — Ты раньше времени-то не празднуй! Надо дело доделать, а потом уже будешь отмечать.

— Дело? Какое дело? — встрепенулся Юра. — По-моему, у нас все под контролем!

— Учить вас, молодых… — прокряхтел блатной, и я увидела, как ноги в сапогах неспешно приближаются ко мне.

— А телефончики-то? — ядовито поинтересовался блатной. Про себя я уже определила этого типа как первоочередную цель — он явно был самым умным и опасным из всей шайки. Главарь. Он будет первым, кому я вгоню кости носа прямо в мозг… Или вторым? А номером первым поставить все-таки Юрочку?

Мысли о Мише, совершенно беспомощном и запертом на третьем этаже, заставляли меня нервничать. За Виолетту я пока не беспокоилась — Юра явно настроен поболтать, и пока никто не причинит девушке вреда. А вот мальчик…

Сапоги приближались. Я заставила себя успокоиться, несколько раз вдохнула-выдохнула, закрыла глаза и приоткрыла рот. Моя одежда спереди была залита кровью — рана на ключице, болезненная, но неопасная. Так что со стороны я выглядела как самый настоящий труп.

Скрип половиц под тяжелыми шагами затих. Главарь остановился совсем рядом. С минуту он стоял, разглядывая меня.

— И проверить не мешает — а вдруг жива? От такой чего хошь можно ждать, — наставительно проговорил главарь, кряхтя, присел на корточки и вполне профессионально обшарил мое безжизненное тело.

Рука его задержалась между ног, но я лежала неподвижно. Потыкал пистолетом в открытый рот, но я не шевельнулась. Зато когда блатной вытащил мой мобильный телефон из кармана на бедре, я едва не застонала от разочарования.

Главарь помедлил еще минуту, а потом вдруг поставил ногу в сапоге мне на колено и с силой надавил. От боли у меня позеленело в глазах, даже искры какие-то полетели. Я подавила нестерпимое желание встать и вогнать мерзкую улыбочку этому типу прямо в глотку, желательно вместе с зубами. Я лежала неподвижно и представляла, что боль не здесь, а где-то далеко от меня. Вот я, Женя Охотникова, а вот боль. Еще я считала секунды. Тридцать пять… пятьдесят девять…

Коленная чашечка мне еще пригодится. Я решила, что если он не уберет сапог за минуту, то придется плюнуть на конспирацию и «ожить». Жаль было терять стратегическое преимущество, но становиться инвалидом тоже не хотелось…

Главарь убрал ногу и смачно плюнул на мой «бездыханный труп». Потом отошел. Вернувшись на место, блатной со смешком сказал Юре:

— Ну, девочку ты сам как-нибудь, лады?

Я рискнула слегка приподнять ресницы. Юра с опаской приблизился к Виолетте. Девушка ощерилась, как волчонок:

— Только тронь! И мамочке придется тебе до конца жизни сопли подтирать!

Тут нервы у секретаря не выдержали. Он наотмашь хлестнул девушку по щеке и заорал:

— Не смей говорить ничего о моей матери!

— Ну все. Ты покойник, — совершенно хладнокровно сказала Виолетта, и я в очередной раз подивилась самообладанию девушки. Казалось бы, откуда что берется? Вроде, британская студентка, избалованная дочка миллионера — и вдруг такой характер. Уважаю…

Я как-то не привыкла, что клиента бьют на моих глазах. Пришлось сказать себе: «Лежи смирно, Охотникова! Еще пара минут — и все, можно «оживать»!»

Следовало как можно скорее выяснить численность этого «партизанского отряда». А главное — их намерения. Ума не приложу, зачем им понадобилось нападать на Шишки? Да, в поместье есть кое-какие ценности, дорогая мебель и тому подобное… но в наше время вещи тырят в основном бомжи, забираясь в дачные домики. Кому нужно краденое? Ладно бы еще речь шла о произведениях искусства, скрипках работы Страдивари и тому подобном. Насколько я знаю, в Шишках ничего такого нет! Есть лошади, но тоже не арабские скакуны. Красть толстенькую Белоснежку — кому это надо?!

— Кто все эти уроды? От них воняет! — тоном избалованной принцессы протянула Виолетта. Я поняла, что девушку тоже интересует вопрос, кто напал на поместье, и таким способом она пытается это выяснить.

— Девочка твоя совсем никого не уважает, — лениво произнес главарь. — Да, Юрик?

Я заметила, что блатной относится к Юре снисходительно. Секретарь уверен, что наступил его звездный час. Он явно до мелочей расписал сценарий сегодняшнего мероприятия. А вот у главаря совершенно другие планы — куда более реалистичные и опасные, чем у бедного Юрика, заплутавшего в мире своих фантазий. Кем воображал себя секретарь? Робин Гудом? Мстителем за честь семьи?

И что за странных союзников нашел себе Севастьянов? Просто персонажи фильма «Место встречи изменить нельзя»…

Тут как раз дверь гостиной приоткрылась, показалась голова молодого парня с глазами, выпученными от культурного шока. Под мышкой парень держал узел с каким-то барахлом.

— Слышь, дядя, у них тут краны золотые! И шмотья навалом!

— Не стесняйся, Кольша, развлекайся! — добрым голосом разрешил главарь. Парень исчез.

— Фу-у! — сказала Виолетта, презрительно глядя на Юру. — Так ты просто вор, да? «Шмотья» тебе, значит, не хватало для счастья! И краника позолоченного!

Юра с трудом держал себя в руках. Секретарь закинул ногу на ногу и закурил, картинно выпустив дым. Я подумала, что Изольда, кажется, нанесла психике сыночка непоправимый вред — ну не может нормальный парень двадцати пяти лет так себя вести!

— Эти люди — старые друзья моего отца! — заявил Юра, пуская дым колечками. — Так что обращайся с ними уважительно.

— Ни эти уроды, ни ты, дешевка, никакого уважения от меня не дождетесь! — фыркнула Виолетта. — Уголовников в мой дом притащил и доволен собой!

— Это уже не твой дом! — вскинулся Юра. — Тебе, может, папочка не сказал, но мой отец был его деловым партнером! Если бы он тогда не погиб, я сейчас был бы богаче тебя!

Виолетта насмешливо присвистнула.

— Так ты, значит, не просто вор?! Ты еще и сын уголовника? Ворюга в квадрате!

Я напряглась. Ну зачем девушка так обостряет ситуацию? Зачем злит Севастьянова? Да еще и неизвестно, как поведет себя главарь…

К моему глубокому изумлению, блатной добродушно хмыкнул, одобряя поведение Виолетты. Кажется, он уважал Юру ничуть не больше, чем девушка.

— Твой отец нас попросту ограбил! — продолжал Юра. Голос у него дрожал, непонятно только, от давней обиды или от возбуждения. — После смерти папы Шишкин забрал все его активы! Даже акции «Газпрома» оказались записаны на фирму. Нам с мамой остался только дом. Ну, еще он выплачивал маме содержание — только чтобы мы с голоду не околели!

— Он всегда тебе помогал! — возмутилась девушка. — Оплатил тебе учебу в столице. На работу взял…

— Да не нужны мне его подачки! — заорал Юра. — Я хочу вернуть свое, ясно? Половина денег Шишкина принадлежит нам с матерью!

— Ну ты псих! — покачала головой Виолетта. — Семь лет назад у папы не было таких денег! Да, мы всегда жили небедно. Но никаких миллионов не было и в помине. Папа сделал состояние уже после аварии, забыл?

Юра ее не слушал. Обида, клокотавшая в нем, была до того сильна, что искажала реальность, как гравитационное поле. Ну тут, конечно, еще и мамочка постаралась… Я представила себе ребенка, запертого в одном доме с Изольдой, черные слова, что день за днем капают на душу, превращая мальчика в неврастеника, а потом и в маньяка.

Я уже знала, что именно Севастьянов виновен в смерти своего покровителя. Да и Аркадия убил тоже он. Все сходится.

— Сергей Вениаминович был никто, ноль без палочки! Без помощи моего отца он ничего бы не смог! — несмотря на невменяемое состояние, Юра по-прежнему именовал своего патрона по имени-отчеству. — Мой отец — вот кто был главным! Они познакомились еще в девяностые. Отец был криминальный авторитет. Кто выбивал деньги? Кто устранял конкурентов? А Шишкин только руки жал и подписывал контракты!

— Ты совсем тупой, — с жалостью произнесла Виолетта. — Так дела не делаются. Что ты себе нафантазировал, мальчик?

— Да, а потом твоя сука-мать соблазнила моего отца, и они погибли в той аварии! — захлебывался словами Юра. К моему удивлению, Виолетта никак не отреагировала на оскорбление ее матери. То ли считала ниже своего достоинства, то ли понимала, что Юрочка явно не в себе. — И долгие годы я ждал, когда смогу расплатиться за все, в чем Шишкин виноват! К счастью, у папы оставались старые друзья. Они пришли мне помочь…

— Друзья! — фыркнула Виолетта. — Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Тебе не дожить до утра, придурок! Они же тебя грохнут и все повесят на тебя!

— Ты не слушай ее, сынок! — неторопливо произнес главарь. — Девка умная, не спорю… Но мы с тобой договорились? Гога Молодой нас кинул, не скрою… делиться не хотел, костюм от пидоров носил, в общак платил нерегулярно. Что было, то было. Но теперь все будет по-другому, да, сынок?

Юра счастливо кивнул. А я вспомнила — Гога Молодой, в отличие от Гоги Старого, был заметной фигурой в криминальной летописи города Тарасова. Сама я с ним не пересекалась. Но слышала много интересного про его художества на излете девяностых. Тот еще был тип… а потом он исчез с криминальной арены. Оказывается, причина проста — Севастьянов погиб в автокатастрофе.

Так, кажется, пора. Пистолет в комнате всего один. И противник у меня один. Юру я в расчет не принимаю — даже если секретарь вооружен, вряд ли у него есть опыт обращения с огнестрельным оружием. А вот главарь — тот наверняка знает, с какого конца редьку есть. Значит, решено — быстренько «оживаю», первым ударом вырубаю главаря и забираю у него ствол. Дальше по обстоятельствам. На счет «три». Раз…

Досчитать до двух я не успела — в комнату ввалилась целая толпа. Я едва не завыла от разочарования. Ну, что бы им не подождать еще две секунды! Тогда у меня был бы в руках пистолет, а это уже совсем другой коленкор…

Впереди катилось инвалидное кресло, в котором, маленький и съежившийся от страха, сидел Миша. За ручки кресла держалась… я не поверила своим глазам… Оксана! Медсестра выглядела розовой и бодрой, большие руки уверенно катили кресло. На девушке был спортивный костюм ядовито-розового цвета. Очевидно, в представлении Оксаны он соответствовал понятию «шикарно».

Медсестра бодрым шагом направилась к Виолетте и залепила ей оплеуху. Виола подавилась криком — рука у медсестры была тяжелая. Я напряглась — если жизни Шишкиной будет угрожать хоть малейшая опасность, придется действовать. Но Оксана отошла от девушки и присела на ручку кресла, в котором размещался блатной.

— Ты что себе позволяешь? — лениво спросил тот.

— Дядь Саш, эта сука моего брата укусила! — пожаловалась бывшая медсестра. — И потом… я так давно об этом мечтала!

— Ладно, иди! — махнул рукой главарь. — Ну, как там делишки?

— Все нормально, дядь Саш! — отрапортовала Оксана. — Был один санитар, но мы его успокоили. Правда, он успел Кольшу помять.

Оксана стрельнула глазами в сторону Юры и, кокетливо поправляя волосы, спросила:

— А вы, я смотрю, все проблемы уже порешали? Да, Юр?

Севастьянов не обратил на девушку внимания. Он подошел к Мишиному креслу… я приготовилась к прыжку… но Юра всего лишь подкатил мальчика к тому месту, где сидела его сестра.

— Ну вот, сцена готова, все главные герои не месте! Можно начинать! — Юру трясло от возбуждения.

— Ну ты тут это, развлекайся! — Главарь поднялся с места. — А у меня еще дела. Сам справишься или помочь? — в голосе блатного явственно звучала насмешка. Юра замотал головой:

— Не надо, идите, я сам!

В гостиной, кроме Юры и пленников, оставались Оксана и еще двое, мне неизвестные. Я видела только поношенные кроссовки.

— Как ты думаешь, Виола, кто все-таки убил Сергея Вениаминовича? — Юра прошелся туда-сюда, наслаждаясь моментом.

Девушка молчала.

— Виола, что он такое говорит? — послышался тихий голос Миши.

Юра подошел и остановился прямо перед мальчиком. Пользуясь тем, что на меня никто не смотрит, а все внимание приковано к Севастьянову, я пошевелилась. Теперь надо вернуть чувствительность затекшим мышцам и можно начинать…

— Я прикончил твоего папочку! — заорал секретарь так, что даже Оксана вздрогнула и отступила на шаг назад. — И Аркадия тоже я убрал. Ну, этого я уничтожил просто потому, что мне было нужно его место. Пока Аркадий был жив, Шишкин ни за что не променял бы его на другого секретаря. Так что я намекнул Сергею Вениаминовичу, что этот прохиндей работает на его конкурента, на Краша. А потом я его убил! Никогда в жизни не был так счастлив! Этот урод все время надо мной потешался… не хуже тебя, Виолочка. Ну, он дорого заплатил за свое чувство юмора. Как он в ногах валялся. Просил о пощаде!

— Ты врешь, — вдруг сказал Миша.

— Что?! — Севастьянов не верил своим ушам.

— Ты все врешь. Ничего он не валялся. Я видел запись. Аркаша только успел сказать: «Я больше не буду!» А потом сразу умер. Вот как было дело.

Юра сосредоточенно смотрел на мальчика. Ага, значит, запись кошмарного убийства Мише послал не он. Что ж, я догадываюсь, кто способен послать ребенку-инвалиду кассету, на которой бойцовые псы рвут на части хорошо знакомого ему человека…

В том, что это были именно собаки, я больше не сомневалась. И что кассету послала Изольда Николаевна — тоже. У меня перед глазами стояла фотография госпожи Севастьяновой, которую любящий сын держал на своем рабочем столе. Белая маленькая собачка, которую, манерно улыбаясь, держит на руках Изольда, — это щенок бультерьера. А дельное замечание о том, как правильно выбрать щенка?

Бывшая актриса — заводчица бойцовых собак. Как же я сразу не догадалась?

Миша снова заговорил. От его слов меня холод продрал по позвоночнику.

— И папу моего ты не убивал. Он сам умер. Я видел, какое спокойное у него было лицо. Он умер, потому что у него было больное сердце. А ты, слизняк, можешь мечтать, что это твоих рук дело. Ничего, у тебя будет много времени! Тебя посадят в тюрьму, и ты просидишь там до конца жизни!

— А малец правду говорит! — вдруг брякнула Оксана. — Сердце у Сергея Вениаминыча барахлило. Он иногда у меня тайком просил лекарства…

Юрий Севастьянов оскалился. Я решила, что это у него такая улыбка — нервная. Видимо, Оксана тоже так решила, потому что улыбнулась в ответ.

Оказалось, мы обе ошибались. Юра выхватил из-под куртки пистолет и выстрелил бывшей медсестре прямо в центр лба. Девушку отшвырнуло к стене, после этого Оксана медленно сползла по ней, оставляя на обоях алый след. Глаза ее, не отрываясь, смотрели на Юру, но девушка была уже мертва.

— Класс! — выкрикнул Миша. Причем совершенно искренне. Так ребенок радуется, замочив очередного монстра в компьютерной стрелялке.

— Да, он умер, не дождавшись, пока я смогу отомстить! — голос Юры звенел от напряжения. — Приехал к нам домой, а когда увидел пистолет… Но вы… вы успеете понять, прочувствовать… Вы в ногах у меня будете валяться!

Это же надо, до чего себя взвинтил этот неврастеник! А вот насчет его неумения обращаться с огнестрельным оружием я явно заблуждалась. Стреляет Юрочка превосходно. Наверняка часами тренировался в стрельбе по консервным банкам…

Медленно, миллиметр за миллиметром, я перешла в вертикальное положение. Спинка кресла прикрывала меня. Я встала. Сейчас я сотру эту торжествующую улыбку с лица Урии Хипа… Кстати, Виола была совершенно права — так же, как и персонаж романа Диккенса, Севастьянов отплатил своему благодетелю черной неблагодарностью…

Дверь распахнулась.

— Женя?! Женя, что происходит?

На пороге стоял Войтек.

Глава 9

Первая моя мысль была такая: «Вот идиот! Нашел момент для эффектного появления!»

Все, как по команде, повернулись в мою сторону.

Я не стала ждать, пока кто-нибудь среагирует на мое чудесное воскрешение, и прыгнула на Юрия, заламывая его руку с пистолетом. Севастьянов, по виду совершеннейший мозгляк, оказался неожиданно жилистым и сильным — видимо, сил ему придавало нервное возбуждение. Он выкручивал мне руки и сопротивлялся изо всех сил.

— Не стойте, кретины! — заорал вдруг Севастьянов. — Помогите мне!

Двое бандитов словно очнулись и кинулись на помощь Юре. Мне пришлось бы плохо, потому что пистолет я пока так и не достала, если бы не Войтек.

Спортсмен взревел, как раненый медведь, поймал в свои объятия обоих «партизан» и изо всех сил столкнул лбами. Раздался крайне неприятный треск, и два бесчувственных тела рухнули на пол. Честно говоря, такой трюк я видела до сих пор только в мультфильме про Илью Муромца…

— Развяжи Виолу, быстро! — крикнула я Войтеку. — И бегите в лес — я вас там найду!

Спортсмен упал на колени и принялся зубами распутывать веревки.

Я продолжала бороться с Севастьяновым. Нет, он точно маньяк — просто какая-то нечеловеческая сила! Стрелять в него придется раз шесть, а потом еще и кол осиновый вбить точно в сердце, чтобы прикончить наверняка…

Наконец мне удалось вывернуть пистолет дулом вниз. Я прицелилась, как могла, и Юриным пальцем нажала на спуск. Раздался оглушительный выстрел, а вслед за ним визг — это пуля попала Юре в стопу. Секретарь выпустил пистолет и рухнул на колени.

Я обернулась к Мише. Мальчик таращился на нас огромными блестящими глазищами. По-моему, он был скорее потрясен, чем напуган.

— Мишка, быстро сгоняй в столовую и захвати со стола перечницу! — приказала я. Мальчишка приоткрыл рот, пытаясь понять, спятила я или просто издеваюсь.

— Делай, что говорю! — рявкнула я, и Миша, включив моторчик кресла, послушно выкатился из гостиной. Времени у нас оставалось очень мало.

Когда спустя пару минут дверь гостиной вылетела под ударом множества крепких тел, мы были готовы к встрече. Картина, которая предстала перед бандитами, заставила некоторых остолбенеть.

В центре комнаты стоял Войтек, придерживая Виолетту. Девушка растирала затекшие руки и на ногах держалась еще нетвердо, но силы к ней возвращались с каждой минутой, и я за нее не беспокоилась. Войтек — крепкий парень, и свою подругу в обиду не даст. Гораздо больше меня волновало, как быть с Мишей. Мы собирались покинуть Шишки как можно скорее. Ребенок в инвалидном кресле задержит нас, к тому же кресло застрянет на лесной дороге. Поэтому проблему эту я решила просто — разорвала пополам антикварную скатерть и сделала широкую петлю из ткани. Получилось импровизированное сиденье. Я повесила перевязь себе на спину, и Миша вполне удобно устроился там. Кстати, африканские матери точно таким же способом носят младенцев. И никакие коляски им не нужны. Мальчишка был худым, как щепка. Я прикинула, что вполне выдержу его небольшой вес, даже если придется бежать.

Зато в кресле сидел главный герой сегодняшнего вечера — точнее, уже ночи — Юра Севастьянов с простреленной ногой. Кресло я держала перед собой, частично заслоняя им нашу живописную группу. В руке у меня был пистолет. Дуло смотрело в висок Севастьянову.

— Да, девонька, недооценил я тебя… — задумчиво протянул главарь. За его спиной толпились остальные уголовнички. Момент был очень уж напряженный. Следовало снизить градус, а то кто-нибудь примется палить, когда нервишки не выдержат…

— Граждане разбойники! — пародируя Жеглова из знаменитого сериала про «Место встречи», гаркнула я. — Медленно… подчеркиваю — медленно отходим в сторону, освобождая проход. Оружие на пол. Сами — тоже. Руки за головы. Быстро выполнять, а то я ему мозги вышибу!

Признаюсь, я сильно рисковала. А вдруг главарь скажет: «Да хрен с ним! На кой ляд нам его мозги? Вышибай, девонька!» И что я тогда буду делать?!

Но главарь послушно положил свой «макаров» и сделал знак остальным подчиниться.

Если бы я была одна, то собрала бы богатый урожай огнестрельного, а потом приказала бы «партизанам» попарно связать друг друга. После чего операция была бы блестяще завершена, оставалось только позвонить в полицию и держать неспокойную публику под контролем до их прибытия.

Но я была не одна. Со мной Виола, чью жизнь необходимо сохранить любой ценой. Войтек, сильный и тренированный парень, но без малейшего опыта в таких делах. Да он и в армии, поди, не служил… И самое главное — Миша. Невозможно эффективно обеспечивать безопасность двоих сразу. Поэтому я поручила Виолетту заботам спортсмена, а себе выбрала более трудный объект.

Если я начну действовать — обезвреживать бандитов, собирать оружие — провокации не избежать. Их слишком много. Выстрел в затылок от какого-нибудь отморозка, у которого сдали нервы, — и мои подопечные, Виола и Миша, останутся без помощи. Ведь Войтек даже не вооружен.

Так что наша задача — как можно скорее убраться отсюда. У Войтека наверняка с собой телефон. Нам бы только выбраться из дома, а там можно вызывать помощь.

— Не дергайся! — приказал главарь тому парню с прокушенной рукой, который приходился братом покойной Оксане. — Мы еще свое возьмем.

Медленно, шаг за шагом, пятясь, мы вкатили кресло в лифт, кое-как втиснулись в кабину, и я дулом пистолета, извернувшись, нажала кнопку первого этажа.

Внизу нас, разумеется, уже ждали. Пришлось повторить свой текст про Юрины мозги… Бандиты расступились, пропуская нас, и мы беспрепятственно вышли на крыльцо.

Холодная звездная ночь стояла над Шишками. Миша поежился от пронизывающего ветра. Виола в пижаме и тапочках тоже дрожала. Войтек снял куртку и накинул на плечи девушке.

Во дворе нас ожидало главное действующее лицо, так сказать, звезда сегодняшнего мероприятия — Изольда Николаевна. Бывшую актрису было просто не узнать. Куда подевались ее порыжевшие платья, идиотские шляпки, перекрученные чулки и прочие детали маскарадного костюма!

Одетая в джинсы, куртку «Коламбия» для загородных прогулок и тяжелые ботинки, Севастьянова выглядела лет на двадцать моложе, чем обычно. Седые волосы были коротко и стильно подстрижены. На левой руке поблескивали дорогие часы в платиновом корпусе. На правую руку был намотан поводок. Поводок тянулся к шлейкам, а на них, истекая слюной и скаля клыки, извивались не меньше шести здоровенных псов — все тигрового окраса.

Вообще-то, я люблю собак и легко нахожу с ними контакт. Но сейчас явно не тот случай. Что же это за твари? Что-то довольно экзотическое для наших мест — стаффордширские бультерьеры, возможно… Собаку можно воспитать любой. Даже если стандарт породы предполагает агрессивность и бойцовые качества, можно вырастить из щенка домашний коврик, который будет валяться с кошкой и детьми в обнимку и клянчить булочки со стола. Но, насколько я успела изучить Изольду, такой вариант я даже не рассматриваю. Посмотрите, что эта женщина сделала с собственным горячо любимым сыном! Что уж говорить о бойцовых собаках?

Видимо, именно они участвовали в расправе над Аркадием. А потом им бросили Шишкина — правда, уже умершего. Что не помешало им изорвать тело в клочья…

Нет, эти песики — наша самая большая головная боль.

— Изольда Николаевна, сейчас мы уйдем. И вы не будете нам мешать, — осторожно, словно ступая по минному полю, я обозначила наши намерения.

— Что вы сделали с моим сыном? — голос бывшей актрисы ударил, как хлыст. Женщина явно меня не слушала — глаза ее были прикованы к обожаемому чаду. Взглянув в ее глаза, я поняла, почему главарь велел своим парням послушаться и положить оружие. Любого, кто причинил бы вред ее мальчику, Изольда попросту растерзала бы. Не прибегая к помощи собак…

— С ним все в порядке, ранение в ногу неопасное, — быстро проговорила я. — Если вы будете вести себя разумно, никто не пострадает.

Юра поднял голову и застонал.

— Кто прострелил ему ногу? — холодно поинтересовалась Изольда.

— Он сам! — с мстительным удовольствием проговорила я. Приятно знать, что моя совесть чиста!

— Мам, прости! — простонал Юра.

— Ничего тебе нельзя доверить! — покачала головой Изольда. — Весь в отца! Самое просто дело провалил!

Юрочка скорчился в кресле.

— Спустите собак — перестреляю всех! — предупредила я, демонстрируя пистолет. — Так, пошли!

Мы медленно двинулись к лесу. Идти по двору было еще ничего, а вот двигаться по пересеченной местности оказалось трудно. Миша испуганно затих у меня за спиной — кажется, собаки напугали его больше, чем все виденное сегодня.

Добравшись до опушки, мы приостановились.

— Войтек, Виола, быстро в лес! Сбор у трейлера. Не пытайтесь меня искать в лесу — я сама вас найду! Готовы? Тогда вперед!

Я слегка подтолкнула девушку к лесу. Виола бросила отчаянный взгляд на Мишу и растворилась в темноте. Войтек последовал за подругой.

Изольда застыла в напряжении. Я прямо-таки чувствовала, как натягивают поводки собаки, как рвутся в погоню.

Миша дрожал, как осиновый листик.

— Не бойся! — сказала я. — Сейчас мы их сделаем. У тебя перец с собой? Доставай!

Я велела мальчику посыпать следы его сестры и Войтека на тропинке.

— Экономь перец! — предупредила я строгим голосом. — Он нам еще пригодится. Теперь держись крепче. Ну, готов? На счет «три»… раз…

Я не стала дожидаться, пока Миша скажет «три». Вместо этого я включила моторчик кресла и толкнула агрегат вперед. Кресло с Юрой бодро поскакало навстречу собакам. А клыкастые твари уже приближались. Кресло задержало их всего на пару секунд, но мне хватило и этого — я подпрыгнула и уцепилась за ветку сосны. Клыки бесполезно лязгнули в воздухе.

А я подтянулась, влезла на дерево и примерилась для следующего прыжка. До чего же больно-то… Изольда бежала к нам вслед за своими собаками. А за ней спешили «партизаны» в полном составе. Над конюшней полыхнули первые языки огня. Я увидела силуэты лошадей, которые мечутся по двору. Будка охранников тоже горела.

— Сейчас они нас достанут, — дрожащим голосом произнес Миша.

— Не достанут! — успокоила я мальчика, примерилась и перескочила на соседнее дерево. Ключица взорвалась волной боли, но выбора не было. — Кино про Тарзана видел?

Вес мальчишки, пусть и небольшой, страшно мешал мне удерживать равновесие, поэтому передвигалась я медленнее, чем хотелось бы. Миша сначала вскрикивал и закрывал глаза, но потом начал получать удовольствие от происходящего. В конце концов, кому из мальчишек не нравится летать!

— Подумать только, ведь я еще позавчера хотел покончить самоубийством! — вдруг произнес Миша мне прямо в ухо. — Спасибо, что не дали мне это сделать.

Едва не свалившись с ветки от неожиданности, я выровнялась и, тяжело дыша, спросила:

— Я не дала? Когда это такое было?

— Ну, вы велели мне не торопиться, подождать. Вдруг что-нибудь изменится…

— Да уж! — смогла я только выдавить сквозь нервный смех.

— Фонарей! Болваны, принесите фонарей! — надрывалась в темноте Изольда.

— Почему это случилось? — спросил Миша. — Почему на нас напали? Потому что мы богатые, да?

— Нет, не поэтому, — я перелезла на следующее дерево и остановилась отдышаться. — Просто Юрий и Изольда ненавидели твоего отца. Долгие годы они хотели отомстить за то, что считали несправедливостью. А теперь нашли себе союзников — каких-то уголовников. Все, не отвлекай меня!

Я не очень хорошо успела изучить шишкинский лес. То есть днем я без труда нашла бы в нем дорогу. Но ночью, без света, да еще не по земле, практически по кронам деревьев… В общем, Войтек с Виолой намного опередили нас.

Когда мы с Мишей прибыли к месту сбора, ребята уже были там. Но и преследователи тоже. Перец сбил собак со следа, но не мог помешать людям. Бандиты с фонарями окружили молодых людей. С дерева мне было хорошо видно бледное, но решительное личико Виолы. Она стояла, прижавшись к стволу сосны, а массивная фигура Войтека заслоняла девушку от преследователей.

Мы были слишком далеко, чтобы помочь. Следовало перебраться поближе.

Задача у меня была не из легких. Обычно телохранителю приходится обеспечивать безопасность только одного объекта. Его безопасность — приоритет, и все остальное, в том числе безопасность других людей, вторично. Так что мне уже приходилось жертвовать чьими-то жизнями ради того, чтобы сохранить жизнь клиенту. Вспоминать об этом я не люблю, но на самом деле ничего такого здесь нет. Не могу же я спасти всех!

Представьте, что вы умеете хорошо плавать. Ваша лодка потерпела крушение. Вокруг вас в воде барахтаются десяток тонущих. Скольких из них вы сможете спасти, дотащить до берега? Одного, двух, трех… но не больше. Четвертый увлечет вас на дно и остальных, кого вы пытались спасти — тоже. И вы ударите четвертого в челюсть и дотащите до берега тех троих. И пусть по ночам он вам будет иногда сниться, тот, четвертый, вы все равно будете знать, что поступили правильно. Что иначе было нельзя…

Вот и я так же. В случае необходимости мне придется пожертвовать чьей-то жизнью ради спасения остальных. И я уже сделала выбор, чья жизнь это будет. Но пока, возможно, я буду бороться и за эту жизнь тоже. До последнего…

За спинами бандитов послышался возбужденный собачий лай. Уголовники расступились, пропуская Изольду и ее тварей — женщина снова взяла их на поводок, чтобы не растерять в лесу.

— Отлично, просто отлично! — в голосе Севастьяновой звучало торжество. — Виолочка, детка, ты не представляешь, как долго я этого ждала! А где же твой братик?

Виола стиснула зубы и отвернулась от света фонаря, бьющего прямо в лицо.

— Ну, братика мы как-нибудь найдем! — продолжала Изольда. — Далеко он не убежит… Ах, детка, как хорошо, что я не застрелила тебя тогда, в лесу… Когда эта твоя ненормальная охранница вывезла тебя живой и почти невредимой, я, признаться, была очень расстроена. Но теперь я понимаю — так даже лучше. Ты умрешь на моих глазах так, как я захочу.

— Изольда Николаевна, побойтесь бога! — сказала Виолетта. — Что вам сделал мой брат? Когда случилась та авария, ему было всего пять лет…

— Да? — холодно переспросила Изольда. — А где был твой бог, когда мы с моим сыном остались почти без средств к существованию? Где он был, когда я каждый день пресмыкалась перед твоим отцом, выпрашивая подачки для моего мальчика? Нет, девочка, сейчас ты умрешь. А твой братик — немного погодя… Фонарей сюда! Я хочу это видеть!

Под покровом темноты мне удалось перебраться на то самое дерево. В шести метрах подо мной стояли Войтек и Виола. Бедный иностранец, он ведь даже не понимает, о чем они говорят…

Сейчас Изольда спустит своих тварей с поводка. И тогда уже никто не поможет Виолетте и ее парню. Я пересчитала людей под деревом. Их было восемнадцать. И все вооружены. Конечно, такая толпа в лесу неэффективна, но нам хватит. Шансов уцелеть практически нет.

Я слезла пониже и легонько свистнула. Войтек вскинул голову, и я сбросила пистолет прямо к его ногам. Надеюсь, парень умеет стрелять…

— Виола, лезь наверх. Я их задержу! — заорал спортсмен в лучших традициях голливудских боевиков, хватая оружие. Что ж, свой выбор парень уже сделал… Я знала, что сейчас произойдет, хотя сам Войтек еще не догадывался.

— Фас, дорогие мои! — крикнула Изольда. Я спрыгнула на ветку пониже, схватила Виолу за вытянутую руку и буквально вздернула девушку на дерево, прямо из-под лязгнувших в пустоте клыков. Ключица немедленно отозвалась болью и фейерверком перед глазами, и я сжала зубы, пережидая.

Внизу хлопали выстрелы, раздавался истошный визг. Войтек палил в собак, а визжала Изольда. Стрелял спортсмен плохо, но на таком расстоянии промахнуться было трудно, и вот уже две собаки корчились на земле. Но остальные были куда удачливее. Одна тварь добралась до парня и вцепилась ему в ногу выше колена, вторая повисла на руке с пистолетом.

— Стреляйте, он же их всех убьет! — выкрикнула Изольда и сама выхватила пистолет из рук ближайшего бандита, а потом выпустила шесть пуль в Войтека. Парень рухнул как подкошенный и исчез под телами собак.

Я втащила Виолу на ветку и перевела дыхание. Но рассиживаться было некогда.

— Войтек! — ахнула Виолетта. — Мы не можем его бросить!

— Его больше нет! — жестко сказала я. — Будешь плакать о нем, если останешься в живых.

Положение у нас было серьезней некуда. Пистолет — единственное мое оружие — остался внизу. Дрожащая девушка с белым как мел лицом и мальчик-калека ничем мне помочь не могли. Как, скажите на милость, мне спасти юных Шишкиных? Хоть бы призрак их отца пришел на помощь, что ли…

И он пришел. Прямо перед собой я увидела умное лицо с ранними залысинами и услышала голос, говорящий: «Мы проводим небольшой эксперимент. И на нашей территории живет группа ученых-биологов. Они наблюдают за волками в естественной среде…»

Спасибо вам, Сергей Вениаминович! Кажется, у нас только что появился шанс…

— Лезь за мной! — скомандовала я Виолетте, перебираясь повыше. Девушка послушно карабкалась следом. Счастье еще, что мадемуазель Шишкина такая легкая, тоненькая и похожа на мальчишку, да и по деревьям лазает не хуже деревенского подростка. Если бы на месте Виолы была какая-нибудь гламурная барышня с ногтями, я уж и не знаю, что бы пришлось выдумывать… А так мы благополучно взобрались на самую вершину сосны.

— Ну? И что вы намерены делать дальше? — послышался насмешливый голос Изольды. — Вам все равно никуда с этого дерева не деться!

Это была правда — дерево стояло особняком, близко к ограде волчьего вольера. Получилось, мы сами себя загнали в ловушку. Скрещенные лучи мощных фонарей нашарили нас в кроне сосны и больше уже не выпускали.

Миша беспокойно завозился у меня за спиной. Мальчику было холодно. Температура около нуля. Долго мы так не просидим. Ладно еще я, привычная к экстремальным условиям. Но Виолетта одета в пижамку, тапочки она сбросила и теперь сидит на ветке босиком. А маленький инвалид вообще не продержится до утра…

— Слезай, и я обещаю тебе легкую смерть! — весело заявила Севастьянова. Спасибо, хоть жизнь не обещает — все равно не поверю.

— Слушайте, зачем весь этот балаган? — поинтересовалась я, примериваясь к следующей ветке — выдержит или нет? — Собаки, пожары… Черт знает что. Нельзя было убрать конкурентов по-тихому, как все цивилизованные люди?

Ветка выдержала. Я полезла на следующую. Виола, едва дыша, ползла за мной. Высота сосны была метров пятнадцать, не меньше.

Мне позарез нужно было отвлечь Изольду, пока она не раскусила наш маневр.

— А ведь это все из-за тебя! — попалась на крючок Севастьянова. — Если бы ты не помешала мне застрелить Виолочку в лесу, ничего бы и не было. Сергей умер бы от сердечного приступа, а с Мишенькой мы бы как-нибудь решили вопрос.

— Сука! — с чувством сказала Виолетта.

Фонари внизу погасли. Видимо, «партизаны» решили экономить батареи — все равно нам с дерева никуда не деться. Отлично!

Я переползла еще чуть выше, и верхушка сосны наконец-то начала медленно наклоняться. Виола судорожно вцепилась в ветку, но я подмигнула девушке и сделала знак следовать за мной. Сосна постепенно сгибалась под нашим весом. Миша со свистом втягивал воздух сквозь стиснутые зубы.

— Что ты там еще затеяла? — забеспокоилась наконец Изольда. Верхушка сосны наконец не выдержала и обломилась. Мы кубарем покатились на землю с высоты пяти метров. Чтобы не травмировать Мишу, мне пришлось принять удар на вытянутые руки. Ой, блин! Больно-то как! Кажется, хрустнуло запястье… Виолетте повезло меньше — девушка вывихнула голеностоп и теперь беспомощно сидела на земле.

Зато мы были живы.

— Ну, и чего ты этим добилась? — поинтересовалась Изольда. Свет фонарей вспыхнул снова и нашел нас, беспомощных, как инфузории под микроскопом. Сетка-рабица, хотя и двухметровой высоты, не могла защитить нас от выстрелов.

— А вот чего! — сказала я, нажимая уцелевшей рукой кнопку. Ворота, вторые, внутренние ворота отъехали в сторону, открывая нам путь в волчье логово.

— Женя! — ахнула Виолетта, поняв, что я собираюсь сделать.

— Вперед! — бодро скомандовала я своей маленькой армии и шагнула в вольер. Виолетта, постанывая, передвигалась по земле за мной.

— Давай-давай! — напутствовала меня Изольда. — Тут эти твари тебя и сожрут! И Виолетту заодно. Красная, …, Шапочка! Давно пора. Кстати, детка, ты так удачно обвинила во всем этих болванов-биологов! Уверена, что смерть твоего отца спишут на них.

Изольда хихикнула:

— А сейчас вы просто облегчили мою задачу! Мне даже не придется прятать ваши тела — утром их найдут, и все увидят, что вас сожрали волки!

— А шесть пуль в Войтека выпустили тоже волки? — поинтересовалась я. Под ноги попалась какая-то тряпка, и я едва удержалась на ногах.

— Ну, эту проблему мы как-нибудь решим. Иностранец ведь давно уехал из поместья? Закопаем в лесу, никто и не узнает!

Да, с реальностью госпожа Севастьянова не дружит, это ясно… Хотя почему же? До этой минуты ей удавалось все, что она задумала. К тому же Войтек действительно уехал из Шишек…

— Утром здесь будет вся полиция города, — сказала я.

— Утром нас здесь уже не будет, милочка! — парировала Изольда. — Ну? Выходите по одному. Или вы предпочитаете быть съеденными волками?!

А волки уже вышли нас встречать. Знакомый запах коснулся моих ноздрей. Что такое? Я наклонилась и подняла тряпку, о которую споткнулась минуту назад. Пахло здоровым сильным зверем, молодым самцом. Это был комбинезон Романа — очевидно, сегодня днем биолога вытащили прямо из вольера, и он даже не успел толком переодеться.

Я сунула комбинезон Виоле и приказала:

— Немедленно надень!

Девушка кое-как, сидя на земле, натянула на себя стеганую ткань.

— Ой, до чего воняет! — прошептала дочка миллионера.

— Эта штука тебе жизнь спасет! — прошипела я в ответ и опустилась на четвереньки. Пора было здороваться.

Я вспомнила все, чему учил меня Роман. Первым, само собой, подошел бета-самец. Большой черный волк обнюхал меня и легонько прикусил зубами лицо. Честно говоря, у меня было такое чувство, что я встретила в темном лесу старого знакомого.

Изольда ахнула. Остальные «партизаны» изумленно заговорили наперебой:

— Ты глянь!

— Смотри, чего вытворяет!

— …!

Волк выпустил меня и двинулся к Виоле.

— Мама! — тоненько вскрикнула девушка.

— Только не беги. Не кричи и не делай резких движений! Он просто хочет посмотреть, кто это к ним пришел в гости. Он не причинит тебе вреда!

Честно говоря, я не была так уж в этом уверена. В конце концов, я и сама-то входила в вольер всего однажды, под защитой доктора биологических наук… но девушку было нужно успокоить во что бы то ни стало, а то ей конец.

Собственно, по ту сторону ограды нам конец в любом случае — без вариантов. А здесь у нас есть кое-какие шансы. Я вспомнила, что говорил Роман про иерархию в стае. Так что, когда знакомиться подошли альфы, самец и самка, я покорно подставила горло.

И ничего не случилось. Волки по одному подходили и обнюхивали нас. В этот раз они приняли Виолетту — защищенная знакомым для волков запахом Романа, девушка была признана своей. А Мишу волки, похоже, воспринимали как детеныша. Никто не причинил нам вреда. Мало того, когда мы растянулись на земле посреди вольера, в недосягаемой для выстрелов зоне, волки подошли и улеглись рядом. Я не могла поверить, что это происходит на самом деле. Словно теплое живое одеяло согревало нас в эту холодную ночь! Правда, пахло от зверей соответствующе, но это были мелочи по сравнению с подаренной нам жизнью…

Соваться за ограду никто из бандитов даже не пытался. Тщетно Изольда грозила им пистолетом. «Сама лезь!» — в конце концов ответил ей один из «партизан».

Севастьянова запустила за ограду одну из своих кошмарных собак. Не ведающий страха бойцовый пес, послушный приказу обожаемой хозяйки, успел сделать всего несколько шагов внутри вольера. После чего был немедленно разорван на части волчьей стаей. Я прикрыла Мише глаза рукой.

— Ну вот, нам бы только продержаться до рассвета, — успокаивающе сказала я мальчику, гладя его по волосам. — А там я что-нибудь придумаю. Кто-нибудь наверняка заметил огонь и дым. Место здесь глухое, но не настолько же… Не беспокойся ни о чем и спи.

— Да я и не беспокоюсь! — Миша сонно заворочался под моей рукой. — Нам даже не придется ждать утра — помощь прибудет совсем уже скоро.

— Что?!

Мальчишка приподнял голову и ответил, хитро улыбаясь:

— Помните, вы послали меня за перцем? Я еще решил тогда, что вы это… спятили немножко.

— Ну? — торопила я.

— Ну, там был телефон. Я взял и позвонил одному человеку. Он обещал помочь. С тех пор прошло уже несколько часов, так что помощь, думаю, близко.

— Кому… кому ты позвонил?

— Папиному врагу. Крашу.

Онемев, я смотрела на мальчика. Тот усмехнулся:

— А что? Виолетта ведь говорила, что они с папой старые друзья. Там даже номер в памяти телефона был. Олег Петрович Крашенинников.

— И что ответил тебе Краш?!

— Он сказал, что сам находится далеко, но обязательно пришлет кого-нибудь.

И помощь вскоре подоспела. Под утро со стороны усадьбы ударили автоматные очереди. Изольда посмотрела на пляшущее вдалеке пламя, едва различимое за стволами сосен, и сказала:

— Будьте вы прокляты!

Женщина по очереди застрелила каждую из своих уцелевших собак. Потом вложила пистолет в рот и нажала на курок.

Примерно через час по периметру вольера встали тени в камуфляже, и незнакомый голос сказал по рации:

— Первый, Первый, я Второй! Мы их нашли! Только тут это… какие-то животные. По-моему, это волки. Что? Понял, выполняю.

«Второй» оторвался от рации и обратился к нам:

— Олег Петрович Крашенинников предает привет. Это ты, пацан, звонил?

Гордый до невозможности, Миша кивнул.

— Вы как, сами оттуда выйдете или вам помочь? Лучше бы, конечно, сами…

Мы выбрались за ограду. На прощание я бросила взгляд на волков. Стая уходила в предрассветную темноту. Ни один из волков не оглянулся. Да я и не ждала.

— Честное слово, я бы вам на шею кинулась! — тоненько проговорила Виолетта, обращаясь к старшему группы. — Но у меня нога вывихнута. Потому что я прыгнула с сосны, понимаете?

Мужики в камуфляже переглянулись. Старший пожал плечами.

— Честное слово, все так и было! — поддержал сестру Миша. — А еще волки грели нас, чтобы мы не замерзли! Вы мне не верите?

Эпилог

Олег Крашенинников прибыл в Шишки к полудню. К этому времени там было не протолкнуться среди полиции. Виолетта наотрез отказалась ехать в больницу до тех пор, пока не поблагодарит своего спасителя. Да и я, признаюсь, смотрела на столичного банкира совсем другими глазами. Если бы он не прислал нам на помощь спецотряд, мы вряд ли дожили бы до утра… а его многолетняя вражда с Шишкным никого, кроме бывших одноклассников, не касалась.

Усадьба уцелела от огня — когда занялся пожар, сработала система пожаротушения. Так что сгорели только контора, конюшня и будка охранников.

Лилия Адамовна пыталась помешать уголовникам грабить усадьбу, и ее застрелили. А вот Равиль оказался жив — бандиты ударили его по голове и бросили, посчитав мертвым.

Вообще, при свете дня Шишки выглядели как поле боя. Кроме тех, кого прикончила лично я, всюду лежали тела бандитов, застреленных спецназом.

Юра Севастьянов, в отличие от своей матери, даже не пытался покончить с собой. Он мелко трясся и рыдал, но, узнав о гибели матери, разразился смехом. То ли психика дала трещину, то ли — а такое вполне вероятно — Юра действительно обрадовался, что наконец-то освободился от диктата своей кошмарной мамаши… Думаю, мальчику светит пожизненное — ну, то есть если его признают вменяемым, конечно.

Моя работа была закончена. Могу сказать, что выполнила я ее как надо. Сделала все от меня зависящее, чтобы выполнить данное покойному Шишкину обещание и защитить его детей. А чего не смогла… так я всего лишь провинциальный телохранитель. Ну какой с меня спрос?

Я попрощалась с Мишей и Виолеттой, и «Скорая» увезла меня в больницу. Так что окончание этой истории я узнала только через пару месяцев.

Я давно выписалась из больницы и успела даже съездить отдохнуть в Норвегию. Гонорар, выплаченный мне юной наследницей Шишкина, оказался весьма щедрым — куда больше того, на что я рассчитывала. Тетя Мила без меня страшно скучала, так что сразу по приезде я вывела старушку «в свет», а именно в уютный ресторанчик в центре Тарасова. Мы уже закончили ужин. Тетя, раскрасневшись от удовольствия, крохотными глотками потягивала «Куантро». Я лениво цедила текилу — вкусы у меня самые что ни на есть плебейские.

В этот момент я обратила внимание на компанию за соседним столиком. Спиной ко мне сидела миниатюрная платиновая блондинка, а рядом с ней… Я присмотрелась. Да, эти лошадиные зубы не перепутать ни с чьими… Олег Петрович Крашенинников собственной персоной!

Столичный банкир улыбнулся мне. Женщина рядом с ним обернулась…

И я с изумлением узнала Виолетту. Куда подевалась пацанка в джинсах и с обкусанными ногтями! Передо мной сидела ухоженная леди с ниткой натурального жемчуга на стройной шее.

Виолетта искренне мне обрадовалась и пригласила за свой столик. Я извинилась перед тетей и подсела к знакомым.

— Поздравь нас, Женя! Мы с Олегом поженились! — вдруг огорошила меня Виолетта. — У нас только что завершился медовый месяц, и мы наконец-то можем перестать отдыхать и заняться делами!

Я смерила взглядом супружескую пару. И словно наяву услышала слова, когда-то давно сказанные Виолеттой Шишкиной: «Возможно, мне даже придется выйти замуж. Конечно, муж должен быть старше, иметь влияние и деньги… Одной мне не справиться!»

Я посмотрела на счастливую физиономию столичного банкира. Что ж, кажется, он и вправду любит свою юную супругу. А уж какими соображениями руководствовалась Виолетта, выходя замуж за одноклассника своего отца, — не мое дело…

— А где Миша? — спохватилась я.

— Олег отправил его в Израиль на операцию, — вздохнула Виолетта. — Тамошние врачи творят чудеса. Есть шанс, что они поставят его на ноги!

— А волки? Как поживают волки?

Крашенинниковы переглянулись.

— Волки чувствуют себя прекрасно! — ответил Олег, накрывая руку жены своей громадной лапой. — Ждем прибавления семейства.

Я изумленно уставилась на Виолу, и та прыснула в ладошку, на минуту став той девочкой в джинсах, испачканных зеленой краской:

— Женя, это не мы ждем прибавления, а волки! Кстати, наши биологи снова с нами. Роман долго на меня дулся, но потом все-таки простил!

— А что ему еще оставалось? — рассудительно произнес Краш. — Где еще он получит такую возможность — изучать волков практически в естественной среде?

— Кстати, Женя, ты можешь в любое время приезжать к нам в Шишки! — предложила Виолетта. — Если захочешь, можешь даже попробовать снова войти в вольер…

Я поблагодарила супружескую пару и встала. Простились мы очень тепло. Я вернулась за столик, где тетушка изнывала от любопытства. Вскоре Краш и его юная жена покинули ресторанчик.

— Кто это был? — поинтересовалась Мила. — Такой… импозантный! А девушка — просто киноактриса!

— Да так, старые знакомые, — ответила я и попросила счет.

Крутя баранку, я анализировала сегодняшний вечер. Тетя мирно дремала на заднем сиденье. Нет, не поеду я в Шишки. Ну что я там буду делать? С этим местом связано столько неприятных воспоминаний… Вот, хлебнув отравленного чая, я падаю на пол. Вот топор дрожит у самых моих глаз. Выстрел ударяет в бронежилет и отшвыривает меня под кресло… Сползает по стенке застреленная Оксана. «Фас, дорогие мои!» — слышу я голос Изольды. Клыкастая тварь повисает на руке у Войтека… Вершина сосны обламывается, и мы летим в пустоту…

Я потрясла головой, прогоняя воспоминания. Это было и прошло. Но в Шишки я все-таки не поеду!

Или… или поеду? В конце концов, я давно мечтала научиться ездить верхом. Так что посмотрим, кто кого — толстая Белоснежка меня или все-таки я ее…

Там Миша. Я бы не прочь сыграть с ним в покер.

Там Роман. Доктор биологических наук все так же несет свою стражу. Надевает комбинезон и входит в клетку.

Там стая. Самое главное — там ждет меня стая волков. Парочка альф, черный бета-самец. Омега с умильной мордой и все остальные. В этой стае у меня теперь есть свое место. Пусть недолго, всего одну ночь, но я все-таки была волчицей.

Может, вернуться?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg