«Сейф для семейных тайн»

Светлана Алешина Сейф для семейных тайн (сборник)

Сейф для семейных тайн

Пролог

— Это на самом деле хорошая идея.

— Я про что и говорю. Вы человек солидный, и надо отметить юбилей как следует, — довольно улыбался молодой человек. — Соберете близких вам людей, а также нужных. Им это понравится. Да и вам приятно будет.

— Только кафе нужно хорошее. Или, может, ресторан снять?

— У меня есть на примете вполне приличное заведение. Ресторан «Чайка». Готовят там просто замечательно. И внутри красиво очень. Кроме того, этот ресторан считается одним из лучших в нашем городе. — Егор Кондаков встал и принялся энергично расхаживать по кабинету своего шефа.

— Тогда, дорогой, ты и будешь договариваться. И вообще, возьми всю организацию на себя. У тебя должно хорошо получиться. Прикинь все, обговори, а потом мне покажешь смету расходов. Можешь не экономить. Гулять так гулять. Пусть все запомнят этот мой праздник. — Ведерский опустил глаза в бумаги, давая понять, что разговор можно считать законченным.

Кондаков взял свою папку и пошел к выходу.

— Думаю, так оно и будет, — улыбнулся он на прощание. — Я приложу все свои старания, чтобы юбилей удался на славу.

Глава 1

Лариса проснулась раньше обычного. В ресторане сегодня один богатый бизнесмен будет отмечать свое шестидесятилетие. Вообще-то Котова никогда не проводила в «Чайке» таких закрытых мероприятий. Но тут был исключительный случай.

Очень приятный молодой человек, представитель этого самого Ведерского, заверил, что все будет на высшем уровне. Вечер не должен был превратиться в заурядную гулянку. А Котова очень дорожила репутацией своего заведения. И потом, денег платили столько, что закрытие ресторана на вечер окупалось с лихвой.

Лариса сладко потянулась, потом резко встала, убрала постель и пошла на кухню ставить чайник. Затем она умылась, приготовила завтрак и пошла будить Настю.

— Дочь, вставай, — бодрым голосом произнесла женщина.

— Что? Неужели уже утро? — Настя приоткрыла глаза и посмотрела в окно. — Сегодня опять противная погода. — Девочка зажмурилась и натянула одеяло до самых ушей.

— У природы нет плохой погоды, — пропела Лариса. — Потом, не погода делает день, а ты сама. Вот и постарайся, чтобы он получился у тебя солнечным и радостным. Если бы мне было столько лет, сколько тебе, я бы вскакивала часов в шесть и радовалась жизни. Поднимайся!

— Ну, мам. Еще пять минут.

— Ни минуточки. А то не успеешь. И завтрак остынет.

Лариса подошла к музыкальному центру и вставила первый попавшийся диск. Грохнула энергичная музыка. Котова сделала потише и вышла из комнаты. Она прекрасно знала, что Настя сейчас все равно встанет. А чем больше возле нее стоять, тем капризнее она становится.

Муж уехал в командировку, потому можно было больше не крутиться на кухне. Настя сама позавтракает. Лариса поднялась в комнату и уселась перед зеркалом. Сегодня хотелось выглядеть как-то по-особенному. Однако, взглянув на часы, Котова отмела все свои фантазии, привела лицо в порядок, затем оделась и выбежала к лестнице.

— Настя, я буду поздно! — крикнула Лариса дочери. — До ночи не гуляй. Пока.

— Пока, — с набитым ртом сказала Настя.

Через минуту Котова села в белую «Ауди» и понеслась на работу.

Она вошла в ресторан, и ее тут же чуть не сбил с ног Степаныч.

— О, Лариса Викторовна! — довольным голосом произнес он. — А мы тут вот крутимся.

— Молодцы! — Лариса была несколько удивлена хорошим настроением своего администратора. Обычно он всем недоволен и постоянно жалуется. — Дмитрий Степанович, зайдите, пожалуйста, ко мне.

— Сей момент, — бодро отчеканил Городов.

Котова прошла в кабинет, сняла легкую куртку и присела за стол. Через три минуты в дверях появился Дмитрий Степанович с дымящейся чашкой кофе.

— Я подумал, что вам кофейку захочется. — Городов поставил чашку на стол и присел. — В общем, у нас все в порядке. Этот Кондаков с утра тут носится и отлично нам помогает. Правда, везде свой нос сует. Смотрит, как что готовится, и даже советы дает. Представляете? Он нам советы дает! Просто со смеху помереть можно.

— То-то, я смотрю, ты сегодня такой веселый, — улыбнулась Лариса. — Теперь я понимаю почему.

— Да я просто праздники люблю, — крякнул Степаныч, и лицо его еще больше покраснело. — Суету всю эту. Да и дома у меня все нормалек. Теща к подруге в другой город укатила, так что жизнь бьет ключом.

— На работу все вышли? — просто для порядка спросила Котова, она и так была уверена, что, если бы кого не было, Дмитрий Степанович сам доложил бы об этом в первую очередь.

— Все до единого. Желаете посмотреть, как движется дело?

— Пока нет. Мне с бумагами разобраться надо. — Лариса сделала глоток превосходного кофе. — Хотя волноваться, думаю, мне не стоит. У тебя ведь и так все получится.

— С таким помощником! — напомнил Степаныч. — Я думаю, мы могли бы два вечера закатить. Но это ни в коей мере не умаляет моих способностей и талантов.

Городов встал и пошел к выходу.

Лариса была обескуражена. Надо же, он и прибавки к зарплате не попросил, и шутит — не похоже это на обычное поведение ее незаменимого администратора.

Но думать об этом было некогда. Котова стала просматривать приготовленные на столе бумаги. Она любила, чтобы у нее всегда вся отчетность была в порядке и по возможности готова, поэтому не откладывала ее в долгий ящик, а предпочитала делать сразу.

В дверь постучали. Лариса подняла глаза.

— Простите за беспокойство. — На пороге, широко улыбаясь, стоял Егор Кондаков.

— Проходите, — пригласила Котова.

— Лариса Викторовна, мне кажется, что мы рассадили гостей не очень удачно. Я могу поменять таблички? Это ведь ничего не изменит?

— Вам так необходимо? — Котова не любила менять что-то в последний момент.

— Думаю, да. Дело в том, что Воротников поссорился с Поддубным, и теперь будет лучше их рассадить.

— Но жена Поддубного вегетарианка. Значит, надо будет предупредить официантов, чтобы ее блюда подавали на новое место.

— А если Воротникова переместить? — предложил Кондаков. — Хотя нет. Воротникова от юбиляра отодвигать нельзя. Он высокопоставленное лицо. Ну что вы мне скажете по поводу Поддубного?

— Егор, подумайте, так ли это необходимо. Если да, то я предупрежу о жене Поддубного. — Лариса здраво рассудила, что мир за столом гораздо важнее ее беспокойства.

— Я сам могу всех предупредить, — довольно улыбнулся Кондаков. — И потом прослежу за всем. Вы можете не волноваться.

— Только смотрите не перестарайтесь, а то Дмитрий Степанович на вас будет зуб иметь, если вы все его дела проворачивать будете, — рассмеялась Котова.

— Всех дел не провернешь. Я и не знал, насколько устроение банкета хлопотное дело. Извините, мне надо идти.

Молодой человек буквально выбежал за дверь, а Лариса продолжала улыбаться.

«Какой расторопный, — думала она. — Повезло Ведерскому. Такого помощника иметь никто не откажется. Если бы не мой проверенный службой Степаныч, то я подумала бы, а не пригласить ли этого симпатягу к нам».

Начали собираться гости. Сам юбиляр — Семен Александрович Ведерский — должен был приехать по задумке чуть попозже, чтобы все присутствующие могли встретить его, а не он бы встречал приходящих. Котова сначала очень удивилась такой расстановке, но каких причуд не бывает. Лично ей все равно. Лишь бы все получилось и всем понравилось.

Люди были одеты очень красиво и изысканно. Были здесь и пожилые мужчины со своими женами, и молодые. Все вели себя достойно и уверенно.

Степаныч был одет в свой самый лучший костюм. Он стоял на своем обычном месте и встречал приходящих. Котова взглянула на него и в который раз убедилась, что найти человека представительнее и вежливее Городова ей вряд ли удастся. Это только разговаривая с ней он иногда позволяет себе вольности. На рабочем месте он просто бог.

В зале показался Егор Кондаков. Темно-синий, прекрасно сшитый костюм очень шел этому молодому человеку. Егор, как всегда улыбаясь, подошел к Ларисе и встал рядом.

— Скоро подъедет Семен Александрович. Я жду не дождусь того момента, когда оркестр заиграет туш.

— С оркестром вы хорошо придумали, — согласилась Котова. — Я никогда не думала, что он так органично будет смотреться в моем ресторане. Надо почаще теперь его приглашать. На кухне все готово?

— Все, что требуется.

— Ну и отлично.

Котовой хотелось уйти, но она боялась пропустить момент, когда приедет сам Ведерский. Ей хотелось посмотреть на этого человека, на сам его приход, вообще на то, как все это будет происходить. Поэтому Лариса стояла и мило улыбалась.

Затем, правда, она решила сесть за дальний столик, где иногда сидит администратор. Оттуда и видно все, и сама она в глаза не бросается.

Лариса видела, как к Кондакову подошла молодая симпатичная девушка и что-то у него спросила. Егор показал на Котову. Девушка поблагодарила его и направилась прямо к Ларисе.

— Здравствуйте, — поприветствовала девушка. — Я хотела бы познакомиться с вами. Меня зовут Ольга Ведерская. Я дочь нашего юбиляра, — улыбка чуть тронула ее губы. — Мне хочется поблагодарить вас за этот вечер. Папе будет очень приятно побывать здесь. Ваш ресторан — просто чудо.

— Спасибо, присаживайтесь, — пригласила Котова. — Меня зовут Лариса Викторовна. И я рада, что вам «Чайка» пришлась по вкусу.

— Я много слышала про ваш ресторан. — Оля присела.

— Но я вижу, что вас что-то беспокоит. — Лариса видела, что Оля постоянно оглядывается вокруг слегка взволнованным взглядом.

— Просто папы до сих пор нет. А он должен уже приехать. Он никогда не позволяет себе опаздывать. Вот и переживаю.

— Вы могли бы позвонить ему.

— Я звонила, но к телефону никто не подходит.

— А на сотовый?

— А сотовый временно отключен. Наверняка папа забыл его зарядить. С ним такое бывает, — призналась Ольга.

— Ну ничего! — Ларисе хотелось успокоить девушку. — Если дома трубку не берут, значит, он уже в пути.

— Скорее всего.

— Может, в пробку попал?

— Возможно. Это у нас в Тарасове тоже иногда случается. Сама не знаю, что я разволновалась. Впрочем, дети о родителях, как и родители о детях, всегда волнуются.

— Полностью с вами согласна, — кивнула Лариса.

— Не буду вам надоедать. — Оля встала. — Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

Дочь Ведерского прошла через зал и вышла на улицу. Котова покачала головой. «И чего так переживать? — подумала Лариса. — Сейчас приедет. На улице холодно, как бы она не простудилась».

Котова посмотрела в окно. Погода на самом деле стояла не самая лучшая даже для поздней осени. Небо тяжелое, темное, даже гнетущее какое-то. Такое ощущение, что вот-вот начнется холодный дождь. Деревья качаются во все стороны. Стоять сейчас в одном платье на улице — удовольствие малоприятное.

Лариса никак не могла выбросить девушку из головы. Она встала, нашла глазами Кондакова и подошла к нему.

— Егор, во сколько точно должен прибыть Ведерский?

— В четыре часа.

— Но сейчас половина пятого, — посмотрела на часы Лариса. — Он далеко живет?

— Нет, минут пятнадцать на машине. Я сам волнуюсь. И дочка его ко мне подходила. Даже не знаю, что и предпринять. На звонки Семен Александрович не отвечает.

— Может, доехать до него? Знаете, как поступим, — решилась Котова, — вот номер моего сотового. Я сейчас возьму с собой Олю, и мы поедем к Семену Александровичу. А вы развлекайте гостей всеми доступными способами. Если Ведерский приедет, то быстро звоните мне. Мы тут же вернемся.

— Хорошо, — кивнул Егор.

Лариса увидела, как в ресторан входит замерзшая Оля. Котова махнула ей рукой.

— Олечка, давайте одевайтесь, доедем до вашего папы. У меня машина быстрая, вмиг обернемся.

— Ой, спасибо вам, Лариса Викторовна. Я сейчас.

Котова сходила в кабинет, оделась. Когда она вышла на улицу, Ольга уже стояла около машины.

— Нам бы только не разминуться, — возбужденно говорила она.

— Но вы же знаете, на чем он поедет? Да и дорога, думаю, одна. Встретимся. — Лариса села в автомобиль и открыла девушке дверь. — Поехали.

«Ауди» послушно завелась и легко сдвинулась с места. Оля указывала дорогу и смотрела на встречные машины.

— Вы живете не вместе? — сделала логичный вывод Лариса.

— Да. Папа купил мне отдельную квартиру. — Кажется, Оля была рада поговорить, чтобы хоть как-то отвлечься.

— А мама?

— Мама умерла. Давно уже. Мне тогда пятнадцать лет было. Папа переживал очень. И всю любовь мне теперь отдает. Даже, я бы сказала, чрезмерную любовь.

— У него нет женщины? Сколько лет прошло с тех пор?

— Много, — улыбнулась Оля. — Но мой папа однолюб. Есть, конечно, желающие женить его на себе, но он держится просто молодцом. Я очень благодарна ему за это. Хотя, может, неправильно так. Может, было бы лучше, если бы он нашел себе хорошую женщину. Тогда было бы кому за ним присматривать.

— Может, и женится, — сказала Лариса. — Какие его годы. Всего-то шестьдесят лет.

— Да, — улыбнулась девушка, но весь вид ее показывал, что в такую возможность ей не очень верится. — Я нечасто хожу к нему в гости. Но он пока в уходе и не нуждается. Если бы вы, Лариса Викторовна, его видели. Я иной раз сама подумаю и прихожу к выводу, что мой папа выглядит и чувствует себя гораздо лучше, чем другие его сверстники.

— Это хорошо. Мне просто не терпится познакомиться с вашим отцом.

— А вы замужем? — поинтересовалась Оля.

— Да. — Котова весело засмеялась.

— Ну конечно, что это я, — смутилась Оля. — Теперь, пожалуйста, налево и поверните за тем домом.

Котова остановилась у подъезда. Женщины вышли из машины и стали подниматься.

— Сейчас окажется, что его уже нет. Он уехал, — сказала себе под нос дочь Ведерского.

— А у вас ключи есть?

— Нет. Да и зачем? Если он дома, то откроет. Если уже выехал, то… Папа не любит, когда кто-нибудь в его отсутствие посещает его квартиру. Именно потому и ключей мне не дает.

— Ну и зря. Всегда должны быть запасные.

Ольга позвонила в квартиру. За дверью никто не ответил.

— Странно. Уже уехал? Тогда почему по дороге мы не встретили его машину? — пожала плечами девушка.

Она взялась за ручку, нажала на нее, и тут дверь открылась.

— Забыл на ключ закрыть! — возмутилась Оля и заглянула внутрь.

Ольга и Лариса вошли в прихожую. В квартире было тихо.

— И что же нам теперь делать? — девушка посмотрела на Котову. — Так квартиру оставлять нельзя. Воры могут забраться. А вот и ключи. — Она увидела их с внутренней стороны замка. — Значит… Он что, дома? Папа!

Оля быстро скинула ботинки и стала заглядывать в комнаты. Лариса поспешила за ней. В душе у Котовой возникло какое-то неприятное чувство. Эта ситуация ей не нравилась. Она не смогла бы сейчас объяснить всего, но странная тяжесть легла на сердце.

— Папа! — возглас Ольги был ужасен.

Котова заглянула в дальнюю комнату. На полу лежал мужчина, голова которого была в крови. Лариса быстро подбежала, чуть отодвинула Олю и потрогала пульс на шее. Его не было. Да и температура тела была заметно ниже обычной температуры живого человека.

Глава 2

— Что это? — Ольга вцепилась в рукав Котовой и трясла ее изо всех сил. — Что с ним? Скажите? Он живой?

— Оля… Кажется, нет, — тихо проговорила Котова и сама ужаснулась своим словам.

До нее наконец дошел весь смысл этой ситуации. Убили Ведерского. А люди ждут его в ресторане, чтобы отметить его юбилей.

Дочь присела на пол возле тела отца и беззвучно заплакала.

— Папа, — шептала она. — Что же это такое? Его убили? — подняла она глаза на Ларису.

— Все на это указывает. Оля, я вызову милицию. — Котова вышла в коридор и стала набирать номер Карташова.

Полковник Карташов был давним приятелем Ларисы. Когда-то у них были очень близкие отношения, но потом они прекратились и перешли просто в дружеские. И, если говорить честно, Олег Велерьянович был очень многим обязан Ларисе. Его блестящее продвижение по службе объяснялось во многом тем, что Лариса помогла ему раскрыть немало уголовных дел.

Расследования преступлений Котова воспринимала как хобби. Иногда она позволяла себе такого рода занятия, благо ресторан можно было оставить под присмотром Городова.

— Олег. — Лариса услышала голос своего знакомого.

— Не верю своим ушам. Лариса, это ты? Рад тебя слышать.

— Мы потом с тобой обменяемся любезностями. У меня важное дело. Убит человек. Не мог бы ты приехать сюда? И побыстрее. — Котова назвала Карташову адрес, уточнив его у Оли.

— Жди, — ответил Карташов и положил трубку.

Лариса вошла в комнату, помогла девушке встать и увела ее на кухню.

В холодильнике стояли успокаивающие капли. Котова щедро накапала в стакан и подала Оле.

— Выпейте и попытайтесь успокоиться. А мне, наверное, нужно позвонить в «Чайку». Там гости ждут.

— Да, конечно, — сказала Ольга.

Лариса переговорила с Кондаковым. Тот сначала никак не мог понять, что случилось. Он как-то не воспринимал слово «убит».

— Я видел его вчера вечером, — говорил Егор. — Он не приедет?

— Он убит. Юбилея не будет.

— Как убит? Кто его убил? — повторял Кондаков.

— Сейчас никто не может этого сказать. Егор, сообщите как-нибудь аккуратнее гостям. Думаю, им не следует больше ждать, а тем более праздновать.

— Как же я им скажу?

— Егор. Вы должны это сделать. Сами решите как. — Лариса положила трубку. Честно говоря, она и сама не представляла, как можно объявить о таком большому количеству народа.

Оля сидела тихо. Иногда у нее текли слезы, но никакой истерики не было. Котова облегченно вздохнула, хотя кто знает, может, дочери убитого лучше было бы поплакать, вдруг такое напряжение выльется потом во что-нибудь более серьезное?

Скоро приехал Карташов со своей группой. Для них началась обычная работа. Олег увел Ларису в сторону и спросил:

— Ну, рассказывай, что тут у вас произошло?

— У этого человека, которого убили, на сегодня в нашем ресторане намечен банкет в честь юбилея. Уже и гости собрались, ждали только виновника торжества, но Ведерского долго не было. Мы с его дочерью решили поехать сюда. Дверь была открыта, мы вошли…

— Как открыта? — уточнил Карташов.

— У него дверь закрывается ключом, а не захлопывается. Мы повернули ручку, она и открылась. Мы вошли, — спокойно объясняла Котова. — Увидели Ведерского. Потом я сразу позвонила тебе. Мы ничего не трогали, кроме холодильника и стакана на кухне.

— Надо поговорить с его дочерью. Как думаешь, она в состоянии?

— Кажется, да.

— Она реагирует на смерть отца не так, как это происходит обычно, — заметил Олег. — У них были плохие отношения?

— Честно, я ничего не знаю. Я увидела эту девушку первый раз всего около часа назад. Конечно, она успела кое-что рассказать мне в машине, но это такая малость.

— Думаю, что переговорить с ней лучше получится у нас вместе, — опустил глаза Олег. — Все-таки она уже тебя знает.

— Ну конечно. Ты очень любишь пользоваться моими услугами, — не смогла сдержать укор Котова.

— Смотря что ты имеешь в виду, — улыбнулся Карташов.

— Явно не то, что ты. Я совершенно о другом.

— А я о чем? Я так просто.

— Идем.

Лариса и Карташов подошли к Ольге.

— Оля, это полковник Карташов Олег Валерьянович, — представила своего приятеля Котова. — Он будет заниматься расследованием убийства. Ему нужно задать вам несколько вопросов. Вы сможете сейчас поговорить?

— Да. — Ольга подняла глаза и скользнула взглядом по полковнику. — Только я все равно ничего не знаю. Я ничего понять не могу. Разве папа кому-то мешал?

— Это все предстоит выяснить, — стараясь говорить не очень громко, заметил Олег. — Расскажите нам о нем.

— Папа очень сильный человек, — начала дочь. — Он всего в жизни добился сам, своим собственным трудом.

— Кем он работал? — спросила Лариса.

— Он генеральный директор строительной фирмы, — тихо сказала Оля. — Был генеральным директором, — поправилась она. — Отец очень обо мне заботился. Он меня любил. Даже слишком. Мне иногда страшно становилось от его любви.

— Как это? — не поняла Котова.

— Он часто вмешивался в мою личную жизнь. Иногда его контроль просто выходил за рамки допустимого. Но я не сержусь на отца за это. Сейчас, по крайней мере, не сержусь. Он всегда указывал мне, с кем дружить, а с кем не стоит. Выбирал мне мальчиков. Вернее, не выбирал, а, наоборот, всех, кого я приводила, — выгонял. А потом устраивал мне скандалы, потому что я еще маленькая, глупая и меня легко обмануть. И вообще, жениха он сам обещал мне выбрать.

— Отец так сильно на вас давил? — Лариса переменилась в лице. Она никак не ожидала такого поворота дела.

— Папа заботился обо мне. Знаете, как это бывает. Мама умерла, и ему, наверное, больше не о ком было заботиться. Работа, конечно, отнимала у него много времени, но это было в его жизни не главное.

— Однако вы говорили, что отец купил вам отдельную квартиру. Значит, он все же отпустил вас от себя? — напомнила Котова.

— Да. Вы знаете, я человек не скандальный, но если меня все же достать, то я иногда взрываюсь. Вот после очередного такого моего порыва отец и решил как бы пойти у меня на поводу. Он купил мне квартиру, но легче стало ненамного.

— Оля, вы так говорите, будто ваш отец был тираном.

— Я не убивала его. — До девушки вдруг дошло, что в данный момент ее откровения только делают ее подозреваемой. — Просто я как-то расслабилась. Мне стыдно, поверьте. Но жить под таким прессом действительно тяжело. Мне жалко папу. Но он мучил меня.

— Что-то я не понимаю. — Карташов нахмурился.

— Возможно, Оля просто находится в шоковом состоянии, потому все преувеличивает, — предположила Лариса. — Для нее это сильный удар.

— Понятно, конечно. И тем не менее. — Олег устроился поудобнее на стуле и внимательно посмотрел на девушку. — Что еще вы нам можете сказать?

— Больше ничего.

— Паспорт у вас есть?

— Есть. И даже с собой.

— Вы носите с собой паспорт? — удивился Карташов.

— Он у меня всегда в сумочке. Я не оставляю его нигде. — Оля выглядела устало.

Девушка достала паспорт и протянула его полковнику.

— Ларина Ольга Семеновна. Замечательно. Вы не Ведерская?

— Я вышла замуж.

— Как же вы умудрились, если папа вас постоянно контролировал? — задал резонный вопрос Олег.

— Возможно, я приукрасила, и у вас сложилось не совсем верное представление. — Оля повысила голос. — Отец звонил мне, но никогда не приходил ко мне домой. Я запретила ему.

— Я смотрю, у вас были сложные отношения, — заявил Карташов.

— Да. И замуж я вышла, потому что хотела чего-то личного. Понимаете? Правда, сейчас я собираюсь с мужем разводиться.

— Он живет у вас?

— Нет. Хоть мы пока официально не разведены. Я прогнала мужа в квартиру его матери. И не намерена больше с ним жить. Даже видеться и то не хочу.

— Детей, я так понимаю, у вас нет? — Олег постоянно ерзал на стуле.

— Правильно понимаете.

— Олег, можно тебя на минутку? — обратилась к нему Лариса.

Они вышли в коридор.

— Давай пока оставим девушку в покое. Она говорит все то, что наболело. И я думаю, что это просто ее переживания. Убить отца она никак не могла, потому что была в ресторане.

— Но время смерти еще не установлено. Она могла сделать это до того, как приехала в «Чайку».

— Тогда давай сначала послушаем, что скажут эксперты, а уж потом снова поспрашиваешь Ольгу. Она сейчас нам такого наговорит, что потом сама удивляться будет.

— А мне кажется, что как раз сейчас и надо послушать, что ее гнетет, — возражал Олег. — Позволь мне хоть раз сделать по-своему. Впрочем, если ты не хочешь участвовать, то я тебя заставлять не буду.

— Нет уж, я послушаю.

Котова и Карташов снова вернулись на кухню. Оля продолжала сидеть на своем месте. Она подняла голову и посмотрела на вошедших.

— Я больше ничего не знаю, так что не спрашивайте. Все равно не скажу. Только папу я не убивала. Я вообще на такое не способна.

Карташов круто развернулся и вышел. Лариса присела около девушки и положила руку ей на плечо.

— Поезжайте домой, отдохните. А мне надо в ресторан съездить. Посмотреть, как там дела. Думаю, Егор уже сообщил гостям о случившемся. Жаль только, что деньги ваши пропали.

— Это все равно не мои деньги. — У Ольги мелко тряслись руки, когда она взяла со стола стакан.

— Хотите, я отвезу вас, — предложила Котова.

— Если вам нетрудно, — согласилась девушка.

— Конечно, нет.

Лариса сообщила Карташову, что они с Ольгой уезжают. Он только махнул рукой.

Сев в машину, Лариса тяжело вздохнула. Она спросила адрес и повезла Олю домой.

— Я сразу хочу отмести все подозрения, что вы якобы как-то причастны к убийству своего отца, — решительно сказала Котова. — Поэтому расскажите мне, чем вы сегодня занимались и видел ли кто вас. Если это будет возможно, то я и проверю заодно. А потом доложу Карташову, чтобы он больше не приставал к вам.

— Я провела весь день дома. И никто ко мне не приходил, — ответила Ольга Ларина. — Так что никто меня не видел. Потом собралась и отправилась в ресторан. Дальше вы все знаете.

— Жаль. Но ладно.

Котова высадила девушку около подъезда, а сама помчалась в «Чайку». Уже на входе она увидела разъезжающихся гостей.

Войдя в ресторан, она увидела своего Степаныча, который что-то говорил людям. Тут же стоял и Кондаков. Лариса решила подойти к нему.

— Ну как, Егор, у вас тут прошло? — спросила она.

— Вспоминать не хочется. Уж и не помню, как я объяснил людям, но реакция была ужасная. Одна особа даже в обморок упала. Мужики за водку хвататься стали.

— Оно и понятно.

— В общем, все расходятся, — заключил Кондаков.

— Спасибо большое, — тихо проговорила Котова.

— Да за что? Это вы пострадали совершенно не по делу. Вам пришлось такое пережить. — Егор подбирал слова, но было заметно, что справлялся с этим с трудом.

— Ничего страшного. Неприятно, конечно. Больше всего мне жаль Ольгу. В принципе, самого Ведерского тоже стоит пожалеть. Как вы думаете, почему его убили? — Лариса не ожидала услышать вразумительный ответ, но не задать этот вопрос просто не могла.

— Ничего не могу сказать. Семен Александрович, по большому счету, был очень хорошим человеком, — сообщил Кондаков. — Не без недостатков, конечно. Как и всякий, он и ссорился с людьми, и мирился, и сотрудничал. Но вот кому он мог так насолить, даже представить себе не могу. Самому интересно.

— Егор. Мы соберем все продукты, которые смогут храниться, и напитки. Вы уж потом заберите их. Все-таки поминки предстоят. Вам понадобится, тем более что вы за все уже заплатили. К сожалению, денег я вернуть вам не смогу, — сказала Лариса.

— Я все понимаю. Не беспокойтесь, Лариса Викторовна, мы не будем требовать возврата. Я могу ехать? Или вам понадобится моя помощь?

— Нет, Егор. Как только всех проводите, поезжайте, конечно. Мы тут сами справимся.

Котова попрощалась, затем поймала взгляд Городова и сделала ему знак следовать за ней.

— Ну что скажешь, Дмитрий Степанович? — спросила Котова, расположившись в своем кабинете.

— Что тут можно сказать? Кажется, такого у нас еще не было, — крякнул Городов. — Ситуация, прямо сказать, неприятная. Да и хлопотная. Вы мне лучше расскажите, что там с юбиляром случилось?

Дмитрий Степанович прекрасно знал о том, что Лариса Викторовна часто участвует в таких вот расследованиях. В какой-то мере он и сам пристрастился ко всяким происшествиям. И теперь ему было очень интересно.

— Ведерского убили. Кто — неизвестно. Рядом валялся утюг, скорее всего, именно им и ударили. Но эксперты потом точно скажут. А больше пока я ничего не знаю.

— Надо же. Кто же так с ним? Прямо в день рождения. Вот и отметил юбилей! — Степаныч помолчал немного. — Ну а мы что теперь делать будем?

— Я думаю, гости уйдут, надо столы разбирать, а потом откроемся. Еще не слишком поздно, может, и придет кто, — сказала Лариса. — Кстати, все продукты надо собрать, все напитки. Что соберете, нужно будет отдать семье убитого. Все-таки деньги уплачены.

— А с горячим, салатами что делать? Торт огроменный?

— Если кто придет, будет чем кормить. Внеси, Дмитрий Степанович, в меню.

— Ладно. Тогда я пошел.

— Конечно.

Котова решила позвонить домой. Узнать, как там Настя. Но трубку никто не брал. «Гулять, наверное, пошла, — решила Лариса. — Ну а что ей дома делать? Знает, что я должна поздно освободиться, вот и пользуется моментом».

На душе у женщины было неспокойно. В большей мере это, конечно, было оттого, что произошел такой случай с Ведерским. И теперь это настроение накладывалось на все. Лариса вдруг отчаянно захотела домой.

Ей пришло в голову, что можно было бы заняться расследованием этого дела. Но, с другой стороны, никто об этом ее не просил. Оставить все Карташову? Пусть сам выясняет, что к чему? Или все же присоединиться к расследованию?

Завтра будет видно. Котова решительно встала и вышла из своего кабинета.

Лариса вошла в зал. Столы уже были разобраны. Чистота, порядок. Играла негромкая музыка.

А вот на кухне все стояло почти вверх дном. Приготовленные блюда были выставлены на боковом столе, на стульях, холодильниках. В стороне стояли огромные сумки, куда складывались продукты и бутылки со спиртным и различной водой, которые надо было отдать семье Ведерского.

Официантки сновали туда-сюда, а Степаныч только и успевал покрикивать. Затем он вышел по своим делам, даже не заметив Ларису Викторовну. Но уже через минуту вбежал обратно и крикнул:

— Боевая готовность. У нас компания! — и снова помчался в зал.

Лариса вышла за ним. В проходе действительно стояла небольшая группа людей самого разного возраста. Котова подошла к ним.

— Добрый день, — произнесла она.

— Лариса Викторовна, — довольно посмотрел на нее Городов. — К нам вот группа студентов-заочников пожаловала. Я сказал им, что лучшего места для своего праздника не найдут. Проходите. Я помогу вам раздеться.

Дмитрий Степанович старался вовсю.

— У нас уже все готово. Можно даже сказать, что мы вас ждали.

— Ну, я вижу, что ты отлично справляешься. Тогда я пойду, а то устала очень, — подошла к нему Котова.

— Как нам повезло, — улыбнулся Городов и покраснел еще больше, наверное, от удовольствия.

— Вот и отлично. — Лариса пошла одеваться.

Глава 3

Пережитые вчера волнения подействовали на Ларису не лучшим образом. Сегодня она проспала. Женщина открыла глаза и вскочила будто ошпаренная.

— Настя! — крикнула Котова, вбежав в комнату дочери. — Настя, вставай быстрее. Ты опаздываешь в университет.

Дочь после школы поступила в экономический университет, чем мама очень гордилась.

Настя вскочила так же быстро. Слово «опаздываешь» подействовало на нее просто волшебным образом. Дочка мигом улетела в ванную. Лариса побежала готовить завтрак.

Только тогда, когда Настя выбежала за дверь, Лариса позволила себе спокойно сесть на кухне. Она налила себе чашку кофе и стала вспоминать вчерашний день.

Котова попыталась быть честной сама с собой. И она поняла, что ей очень хочется заниматься этим расследованием. Давно уже она ничего подобного не делала, а тут такое интересное дело. Да и вообще, непонятным образом она уже успела подружиться с Олей. Правда, самого Ведерского Лариса видела только убитым, но почему-то ей казалось, что он был хорошим человеком.

Наверное, слишком сильно любил дочь. Очень может быть, что и надоедал ей, но это лишь потому, что очень беспокоился о ней. Да и Ольга, по большому счету, любила своего отца. Это она просто сгоряча вчера всего наговорила.

Интересно, кому мог помешать этот человек? Так хочется знать. Обязательно хочется выяснить, чтобы наказать преступника. Карташов, конечно, будет заниматься этим делом, но особой прыти от него ждать не приходится.

Как только Котова вспомнила про Олега, она тут же решила ему позвонить.

Лариса взяла телефон и через несколько секунд услышала голос Олега Валерьяновича.

— Это Котова тебя беспокоит. Скажешь мне чего интересного?

— Привет, Лариса. Что именно тебя интересует?

— Хватит играться, а то ты не знаешь. Выяснилось что-нибудь о причине смерти? Твои люди вчера и соседей опрашивали. Узнали чего?

— А ты что, задумала заняться этим делом? — Карташов явно улыбался.

— Скорее всего, — Лариса наконец призналась.

— Ну и отлично. Тогда давай ты ко мне сейчас приедешь, и мы обо всем поговорим, — предложил Олег.

— Хорошо.

Котова положила телефонную трубку, но продолжала сидеть на месте. Она любила подумать и искренне считала, что преступление можно раскрыть, не гоняясь постоянно туда-сюда, а логически выстраивая цепочку, пользуясь дедуктивным методом, почти так, как это получается у Ниро Вульфа.

Но, чтобы было о чем размышлять, сначала необходимо собрать все имеющиеся факты. Пусть даже их мало, но они нужны. А потом, сама она никак не Ниро Вульф, так что поездить и поговорить с людьми ей тоже придется. Но это все потом. Сначала надо примерно наметить план действий.

Ларисе нравилась такая игра ума. Особенно ей было приятно, если что-то, до чего она дошла именно умственными размышлениями, подтверждалось затем на деле. Она не уставала от такой деятельности. Это другим детективное расследование может показаться утомительной работой, а Котова находила в ней удовлетворение, и когда долго не случалось какого-нибудь дела, то очень скучала.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Ведерский убит. Пока не известно ни время убийства, ни то, какое количество людей можно считать причастными к преступлению. Если время будет установлено, то тогда можно будет выяснить, кто чем занимался в течение нескольких часов перед смертью Ведерского. А уж потом строить свои догадки дальше.

По какой причине его могли убить? Оставил ли он наследство? Если оно большое, то можно развивать линию с дочерью.

Кстати, надо будет проверить и ее мужа, с которым она собирается разводиться. Что он собой представляет.

Если же эта версия не будет выдерживать критики, тогда следует переключиться на рабочие моменты. С кем Ведерский общался, с кем имел связи. Опять же — кто метит на его место?

Приведя мысли в порядок, Котова пошла собираться. Несмотря на то что с Олегом близкие отношения уже кончились, она все равно хотела выглядеть так, чтобы он ахнул. Но не для того, конечно, чтобы что-то возобновить. Ей этого абсолютно не хотелось. А просто пусть видит, что у нее все хорошо. Она обеспеченная, красивая, умная и почти свободная женщина, которая сама руководит своей жизнью и не хочет ни от кого зависеть.

Муж. А что муж? Вот сейчас укатил в командировку, и, честно говоря, Лариса была этому очень даже рада. Их отношения она сама бы назвала странными, но, с другой стороны, где гарантия, что и другие не живут так же? В таком случае это перестает быть странностью и становится обычным явлением.

Все бы ничего, если бы не пьянки Евгения. Работа у него хорошая, и денег зарабатывает много. Но как только капля спиртного попадет ему в рот — все. Можно на неделю забыть, что вообще есть муж, — его ничто и никто не будет интересовать. Разве что глупости какие-нибудь. Хорошо, что он еще не буянит. Но радости все равно мало.

Лариса оделась, накрасилась и вышла из дома. Ее белая машина выглядела просто отвратительно. Вчера вечером она не особенно это заметила, но сейчас, при дневном свете, грязь бросалась в глаза.

Котова села в «Ауди» и решила непременно заехать на мойку. Подождет Карташов, ничего с ним не случится.

Сегодня чуть подморозило и было скользко. Видно, зима рьяно взялась за дело. Снега еще не было, но при такой погоде до него, судя по всему, недалеко. Лариса ехала осторожно, чтобы не попасть в аварию. Благо мойка была недалеко.

Машину вымыли быстро, и минут через сорок Котова уже входила в кабинет к Карташову.

— Не прошло и полгода, а ты уже появилась, — не удержался он от замечания.

— Дела, — коротко ответила Лариса и мило улыбнулась. — Ну рассказывай. Ты же берешь меня в помощники?

— Ну что тебе сказать? Убили утюгом. Звучит достаточно нелепо, но факт остается фактом. Отпечатки на орудии убийства есть, но нечеткие. Во всяком случае, сверить их можно было бы, да не с чем. Ничего похожего в нашей картотеке не наблюдается.

— Можно сделать вывод, что человек пошел на преступление первый раз.

— Совершенно верно. Такие же отпечатки есть на дверной ручке. Но, пока нет подозреваемого, они нам ничего не дают. — Олег налил в электрический чайник воды и включил его.

— И что ты хочешь предпринять? — спросила Лариса. — Каковы твои первые шаги?

— Первое, что мне хочется сделать, — послушать тебя. У тебя всегда такие интересные предположения рождаются.

— Перестань. Ничего нового я не скажу. Так что разворачивай свои соображения. — Котовой совершенно не хотелось шутить.

— Надо выяснить с Олей. Мне этот вопрос не дает покоя. — Карташов опустил глаза, он уже знал, как Лариса сейчас отреагирует.

— Это твоя работа. Дальше что?

Котова специально решила не распространяться на эту тему. Все равно бесполезно. И, кроме того, чем больше будешь спорить, тем сильнее Карташов возьмется за это дело. Впрочем, и это ей без разницы. Проверить Олю надо. Что из того, что Лариса шестым чувством понимает, что девушка тут ни при чем? Будет гораздо лучше, если этот факт будет доказан.

— Дальше? — Олег удивился. — На работу к Ведерскому заглянуть надо. Лариса, а для чего ты все это спрашиваешь? Хочешь, чтобы я тебе задание дал?

— Когда это ты давал мне задания? — с улыбкой спросила Котова. — Я думала, что все делаю по собственной инициативе.

По большому счету, это было правдой. Карташов просто не успевал командовать. Лариса и сама всегда знала, что она предпримет в следующий момент. А если не знала, то с Олегом старалась не видеться.

Карташов налил в стаканы кипятка и бросил туда пакетики с чаем. Лариса незаметно поморщилась. Пить это безобразие ей совсем не хотелось. Столько разговоров было уже у них по поводу этого чая, но Олег все равно предпочитал пить «быстрый», чем мучиться с завариванием настоящего.

— Я правильно думаю — к дочери Ведерского ты не поедешь? — Карташов даже не посмотрел на Ларису.

— Правильно. Зато я с удовольствием доеду до работы Семена Александровича. Там разведаю обстановку.

— Отлично. Слушай, а тебя Оля наняла, что ли? — не удержался от этого вопроса Олег.

— Нет. Я по собственной инициативе. Решила помочь тебе с этим делом.

— Ой ли? Просто самой жутко хочется.

— Ну если и так, ты же не станешь возражать?

— Отказываться от помощи гениального сыщика? Ни за что. Чего чай не пьешь? — Олег глотнул из своей чашки.

— Не хочу. Я дома позавтракала. — Котова поднялась. — Ладно. Я поехала. Звони мне, если что интересного узнаешь.

— И ты.

— Угу.

Лариса вышла из кабинета и спустилась на улицу. Машина радовала глаз своей чистотой. Даже настроение повысилось. Котова села в салон, включила радио, а потом поехала в строительную фирму. Адрес она еще вчера у Кондакова узнала.

Фирма занимала весь первый этаж высотного здания. Лариса вошла и спросила у вахтерши, где она может увидеть заместителя Ведерского. Ей указали на двадцать шестой кабинет.

В приемной сидела симпатичная девушка, по всем приметам исполнявшая роль секретаря. Она вежливо посмотрела на вошедшую женщину и чуть улыбнулась.

— Чем могу вам помочь? — спросила она.

— Я к вам по поводу смерти Ведерского Семена Александровича, — сказала Котова. — Можно мне с вами поговорить?

— Конечно. — Девушка сразу встала и пригласила Ларису присесть. — Только не знаю, чем смогу вам помочь. Я только сегодня услышала.

— Как вас зовут?

— Карина.

— Замечательно, Карина. Я просто задам вам несколько вопросов, а вы ответите мне, если сможете. Где Ведерский сидел?

— Вон в том кабинете. А там заместитель. — Девушка поймала взгляд Ларисы, направленный на вторую дверь. — Виктор Петрович сейчас на месте.

— Я потом с ним поговорю. Сначала все же с вами. Что вы можете вообще сказать о Семене Александровиче?

— Ничего плохого не скажу. Очень хороший человек, — выпалила Карина. — На самом деле. Внимательно ко всем относится. Может, конечно, и поругать, если есть за что. Но всегда объяснит, что не так. Я считаю, что мне с начальником очень даже повезло. Вернее, везло… раньше. Сейчас… Я даже и не знаю, кто теперь будет. Наверное, Нефедов.

— Это заместитель?

— Да. Нефедов Виктор Петрович.

— В последнее время Ведерский с ним не ругался? — напрямик спросила Котова.

— Они каждый день говорили на повышенных тонах. Но только по рабочим моментам. Во всяком случае, я не слышала других разговоров. Они особенно не дружили, чтобы беседовать о личном. — Девушка замолчала, будто спохватившись, что сказала что-то лишнее. — Хотите кофе?

— С удовольствием. — Лариса решила дать Карине временную передышку, чтобы та перестала так волноваться. — Мне без сахара.

— Хорошо.

— Карина, сообщите, пожалуйста, а сколько лет проработал Семен Александрович на этом месте? Вы случайно не знаете?

— Точно сказать не могу, но, наверное, лет шесть. Именно директором. А вообще Семен Александрович часто говорил, что всю жизнь в нашей организации работает. — Карина поставила перед Ларисой чашку ароматного кофе.

— А вы сами сколько тут работаете? — Котова подвинула чашечку поближе к себе.

— Еще и года не прошло, — неуверенно вымолвила девушка. — Я сюда по знакомству устроилась. Место очень хорошее, только своих берут. У меня мама здесь бухгалтером работает. Она и попросила Семена Александровича.

Котовой стало скучно. Эта девушка, видно, на самом деле почти ничего не знает, но не потому, что так мало здесь трудится, а потому, что ум у нее не пытливый. Какая-то она вялая, неэнергичная. Даже трудно словами объяснить.

— Карина, скажите, пожалуйста, Виктору Петровичу о моем визите. Он сейчас не очень занят, как вы думаете?

Но Карина ничего толкового сказать не смогла. Зато Нефедов, как только услышал от секретарши, что к ним пришла женщина из милиции, тут же вышел в приемную и встретил Котову.

— Пойдемте в мой кабинет, — бодро сказал он, представившись.

Лариса быстро прошла следом и тоже назвала свое имя. Она только не стала сообщать, где и кем работает. А то вдруг Нефедов не захочет разговаривать?

— Никто из нас и подумать не мог, что все так обернется с Ведерским, — начал говорить Виктор Петрович.

— Конечно. О таком никто не думает, — согласилась Лариса Викторовна. — Ну разве что в особо опасных случаях и если совесть нечиста.

— Полностью с вами согласен. У Семена Александровича были такие планы! Он умирать точно не собирался. Это я по поводу того, что совесть не заставляла его мучиться.

«А мужик с зубками, — удовлетворенно подумала Котова. — Это хорошо. Еще один такой типаж, как Карина, я бы не выдержала».

— Теперь директором вы будете?

— Пока я исполняю обязанности. Как потом сложится — не знаю. Очень возможно, что директором стану я. — Виктор Петрович сел на свое место. — Я предвижу ваш следующий вопрос. Вы хотите спросить, где я был вчера вечером. Я прав?

— И об этом тоже. Так где вы были вчера вечером? — Ларисе не понравилось, что инициатива так быстро перешла в руки этого заместителя генерального директора.

— Весь воскресный день я провел дома в обществе жены и сына. Потом стал собираться на юбилей. Люда, моя жена, решила не идти. Она не любит эти сборища. Я и не настаивал. Собрался и за полчаса до начала вечера, то есть в половине четвертого, вышел из дома, сел в машину и поехал в ресторан «Чайка». Между прочим, очень хорошее место. Вы там не бывали? Советую обязательно его посетить. Останетесь довольны.

— Отлично. Вы мне такой отчет предоставили, — улыбнулась Котова, радуясь за столь любезный отзыв о своем ресторане. — У меня такое ощущение, что вы его всю ночь готовили.

— Вы угадали, — не стал лукавить Нефедов. — Правда, готовить тут нечего. Просто вчера, как только я узнал, что Ведерский убит, я приехал домой и понял, что одним из первых попаду под подозрение. Вот и заучил ответ. — Виктор Петрович явно обладал еще и чувством юмора.

— Смерть Ведерского вас не расстроила?

— Расстроила. У меня просто реакция такая. Нестандартная.

— Очень интересно. Вам были известны планы Семена Александровича? Чем он в последнее время занимался? Над чем работал?

— Мне все известно. Мы вместе трудились. Наш последний проект — санаторий в пригороде. Мы взялись за него, хотя я всеми руками и ногами был против. Там такой директор… С ним даже о погоде нормально поговорить невозможно. Уж не знаю, как Ведерский с ним нашел общий язык. Я в это не лез. И вот теперь не знаю, продвинется ли это дело дальше. Я точно не смогу разговаривать с этим типом.

— Он такой страшный? — поинтересовалась Котова.

— Нет. Только сложный донельзя. А так все нормально. Два глаза, один нос, две руки и ноги.

— Значит, вы не будете продолжать с ним работать?

— Дело, конечно, выгодное. Пошлю кого-нибудь к нему. Если получится — хорошо. А нет, значит, так тому и быть. — Нефедов нисколько не смущался.

Лариса с тоской подумала, что его манера говорить не делает его привлекательнее того типа, о котором он так долго рассказывал, но указывать на это ему не стала. Мы ведь только в чужом глазу соринку видим, а в собственном бревно не замечаем.

Глава 4

Котова решила немного отвлечь Нефедова от его собственной персоны.

— Скажите, Виктор Петрович, а кто еще тут с вами работает? Хочу сказать, кто имел непосредственный контакт с Семеном Александровичем? Мне с ними тоже надо будет поговорить.

— Во-первых, его любимый помощничек — Кондаков. Шустрый малый, но лично я ничего особенного в нем не вижу. Сам Ведерский пророчил ему великое будущее. Далее наш бухгалтер — Наталья Юрьевна Купцова. Да, пожалуй, и все. Остальные имели дела со мной и с Кондаковым. К Ведерскому не обращались, — сообщил Нефедов.

— И где я могу их увидеть?

— Наталья Юрьевна, наверное, как всегда, у себя на месте. Кабинет двадцать четвертый. Кондаков сидит там же, но только теоретически. Практически он постоянно мотается по делам, так что застать его трудно. Но с ним можно созвониться, и он обязательно с вами встретится. Егор, наверное, сможет рассказать вам гораздо больше, чем я. — Виктор Петрович откинулся в своем кресле. — Он должен знать о всех делах Семена Александровича.

— Спасибо за информацию, — кивнула Лариса. — Если вы не возражаете, я бы попросила у вас ваш домашний адрес, чтобы поговорить с вашей женой и проверить ваши слова. Тогда вас смело можно будет исключить из числа подозреваемых лиц.

— Будьте так любезны. — Нефедов продиктовал адрес. — Жена всегда дома. Так что в любое время. Люда будет рада гостям.

Котова посчитала, что разговор с заместителем закончен. Она встала и пошла к выходу.

— Если у меня возникнут какие-либо вопросы, я еще раз к вам зайду.

— Конечно, — доброжелательно ответил Нефедов.

Лариса вышла из кабинета, уточнила у Карины кабинет бухгалтера и пошла к ней.

— Мне Наталью Юрьевну Купцову, — сказала Котова, заглянув в нужную дверь.

В комнате сидели две женщины. Обе подняли глаза на вошедшую Котову. Та, что пригласила Ларису в кабинет, и оказалась главным бухгалтером.

— Вы по какому вопросу? Присаживайтесь вот сюда. — Женщине было лет пятьдесят, но выглядела она очень хорошо. Не знающий и не разбирающийся в возрасте человек запросто мог дать ей около сорока.

— Я к вам зашла по грустному поводу, — произнесла Котова. — Зовут меня Лариса Викторовна. Мне надо задать вам несколько вопросов в связи со смертью вашего директора.

— Вы из милиции? — поинтересовалась Наталья Юрьевна.

— Не совсем. Но представляю их интересы. Меня послал Олег Валерьянович Карташов. Он и занимается расследованием этого дела.

— Конечно. Вы можете спрашивать о чем хотите. Если это поможет следствию…

— Для начала. — Лариса села и осмотрела комнату. — Как у Ведерского было с отчетностью, вообще с бухгалтерскими делами? Были ли проблемы?

— Нет, — сразу ответила Купцова. — Никаких проблем у нас не было. Вся отчетность в порядке. Со средствами тоже все хорошо.

— Ведерский занимал у кого-нибудь деньги? Вы не знаете? Или, может, сам в долг давал? Я имею в виду большие суммы. Меня не интересуют мелкие личные долги. — Котова отметила, что в фирме недавно сделали ремонт. Все было чисто и красиво. Даже мебель стояла новая.

— Нет-нет. Семен Александрович не любил давать деньги в долг. И также не любил их брать. Он старался крутиться сам. И предпочитал лучше чем-то не заниматься, чем быть должником. Впрочем, наша фирма ни в чем себе не отказывала. Средства у нее есть. Хотите посмотреть документацию?

— Если это потребуется, то этим займутся более компетентные люди, — улыбнулась Лариса. — Меня интересует только общее положение дел. А Карина — ваша дочь? — неожиданно даже для самой себя спросила Котова. — Вы так похожи.

— Да, — Купцова покраснела. — Но ведь это не преступление?

— Не преступление. Я просто поинтересовалась, — улыбнулась Лариса.

— Карина — девушка старательная. Только вот учиться нигде не захотела. Я и попросила Семена Александровича пристроить ее. С такой работой она запросто справляется. Жалоб на нее не было.

— Отлично. А что вы можете сказать о заместителе Ведерского? Он примет кресло директора? Как вы считаете?

— Ничего плохого сказать не могу. Виктор Петрович хороший человек…

— Наталья Юрьевна, — перебила Котова. — Мы с вами взрослые люди, и давайте будем говорить по существу. Я понимаю, что ситуация сложилась, скажем прямо, не очень приятная. Но мне интересно узнать не эти общие фразы, а что-то более конкретное. Никто из знакомых Ведерского не видит причин, чтобы его убивать. Однако это случилось. Значит, повод все же был. И поэтому мне надо знать все, что может помочь раскрытию преступления. Даже то, что, на ваш взгляд, не имеет отношения к делу.

Купцова открыла рот, но так ничего и не смогла произнести. Такой напор со стороны женщины, расследующей это дело, ее немного напугал. Впрочем, по телевизору и не такие допросы показывали.

— Как вас зовут? Лариса…

— Викторовна, — напомнила Котова свое отчество.

— Лариса Викторовна, думаю, если бы у Нефедова с Семеном Александровичем были какие-то особые трения, то тогда, конечно, мне было бы что рассказать. Но они нормально общались. Я не могу сказать, что Виктор Петрович желал смерти директору. Даже подумать об этом невозможно. У нас очень хорошие у всех отношения. Я просто уверена, что убийство не связано с профессиональной деятельностью Ведерского.

— А что за дело с санаторием? — не унималась Лариса.

— Обычное строительство. Правда, там директор — сложный человек. Но нас это не касалось. Все дела вел сам Семен Александрович. У него отлично получалось ладить с людьми. Вот только неизвестно, как Нефедову удастся завершить этот проект. Он человек несколько иного склада. — Наталья Юрьевна раскраснелась еще больше, но ее слова становились все увереннее.

— Спасибо. Быть может, я еще загляну к вам. А пока до свидания. — Котова встала и вышла за дверь.

Напоследок она еще раз решила зайти к Карине.

— Карина, дайте, пожалуйста, координаты санатория, — попросила Лариса. Девушка тут же написала их на листке и передала Котовой. — Спасибо. Всего доброго.

— До свидания. — Карина встала, чтобы проводить посетительницу.

Лариса решила заехать в ресторан. Она понимала, что работать сейчас не сможет, но надо было хотя бы узнать, как там идут дела. Степаныч, конечно, и без нее справится. Однако для очистки совести хоть редко, но появляться в «Чайке» все же следует.

Как и предполагала Котова, в ресторане все шло своим чередом. Хорошо налаженная машина работала без сбоев.

«Слава богу, убийство произошло не в самом ресторане, — подумала Лариса. — Впрочем, такое уже случалось раньше, и это было не очень приятно. Конечно, посещаемость падала, но через какое-то время все забывалось и восстанавливалось».

Городов стоял на своем обычном месте и обозревал свои владения.

— Добрый день, Дмитрий Степанович, — с улыбкой поздоровалась Котова.

— Здравствуйте, Лариса Викторовна. Вы надолго?

— Посижу немного.

— Сейчас кофе принесу. Есть еще ваш любимый пирог.

— С удовольствием.

Котова прошла в свой кабинет. Сняла плащ. У нее появилась мысль посидеть в Зеленом кабинете, где особенно хорошо думалось, но в одиночестве там нечего делать. А со Степанычем можно поговорить и здесь.

Совсем скоро Городов пришел и принес кофе с кусочком еще теплого пирога с капустой и рыбой. Лариса тут же поняла, что голодна.

— Вы можете спокойно заниматься своими делами, — великодушно сказал администратор.

— Как ты меня понимаешь, — ухмыльнулась Котова. — Но мне все равно интересно. Если ты не возражаешь, конечно.

— Ну что вы! — Степаныч покраснел.

— Как у тебя дома дела? — Лариса решила сменить тему.

— Нормально.

— Теща еще не приехала?

— Да нет пока. Пусть отдыхает. Хотелось бы подольше, — сказал Городов.

— Вы говорили с Кондаковым? Когда он сможет забрать продукты? — Лариса поймала себя на мысли, что обращается к своему администратору то на «ты», то на «вы».

— Он сказал, что, возможно, сегодня заедет. Большего я от него добиться не сумел, — доложил Степаныч. — Кушайте, Лариса Викторовна, а то пирог остынет.

— Слушай, Степаныч. Я тебя в последнее время просто не узнаю. — Лариса заглянула Городову прямо в глаза. — Вежливый такой, и проблем у тебя вроде как никаких нет. Не похоже это на твой характер.

— Почему?

— Да потому, что ты ноешь постоянно. Если не по поводу повышения зарплаты, то тогда по поводу своей семьи. А сейчас только молчишь. Все тебе хорошо. Ты не заболел случайно?

— Ну, Лариса Викторовна, вы даете. Все вам плохо. Я, может, жизнь новую начинаю. А вы говорите — заболел. Не нравится, могу снова бубнить, если вам так привычнее.

— Дмитрий Степанович, вы не так меня поняли. Я очень рада переменам, просто мне немного странно. Извини, если я ненароком тебя обидела. — Лариса опустила голову и стала рассматривать пирог. На самом деле она пыталась спрятать свою улыбку.

Городов вышел. Котова широко улыбнулась, с удовольствием откусила кусочек от пирога и закрыла глаза. Ей хотелось хотя бы на минуту забыть о всех волнениях и ощутить что-то приятное. Иногда такой малости бывает достаточно, чтобы вновь прийти в форму и набраться сил.

Лишь когда Лариса полностью доела пирог и выпила чашку кофе, она позволила себе подумать о делах. Сегодня, конечно, она уже не поедет к строящемуся санаторию. Но обязательно сделает это завтра. Прямо с утра. А сегодня можно попытаться встретиться с Кондаковым Егором.

Котова знала, что он помогал Ведерскому. Но и только. А судя по словам Нефедова, Егор должен знать очень много, потому что был очень близким помощником. Скорее всего, Семен Александрович использовал этого расторопного юношу в качестве секретаря в хорошем смысле этого слова.

В нашей стране, к сожалению, сложился такой стереотип. Секретарь — это длинноногая симпатичная девушка, которая служит лишь украшением компании, так как это первое лицо, которое видит тот, кто в эту компанию обращается. Секретарь говорит по телефону, готовит кофе, бегает за сигаретами. Впрочем, иногда ее можно использовать в качестве курьера. Она запросто может отвезти пакет в нужное место. Но не более того.

А в принципе, секретарь — это большой и настоящий помощник руководителя. Он всегда напомнит о делах, поможет решить серьезные проблемы, а некоторые просто возьмет на себя. Хороший секретарь понимает, что должен решать начальник, а что только будет отвлекать его от по-настоящему важных дел. Видимо, Егор Кондаков принадлежал именно к такому типу людей.

Котова не знала, как называется его должность. Но теперь интерес к Кондакову у нее возрос. Если он находился в полной осведомленности о проблемах Семена Александровича, то при правильном расспросе из него можно вытянуть важные сведения.

У Ларисы был номер его сотового. Но звонить ему Котова пока не хотела. С алиби у Кондакова, кажется, все было в порядке. Весь тот печальный день он провел в ресторане, помогая чем только можно…

От раздумий Котову отвлек звонок телефона. По номеру она сразу поняла, кто ее беспокоит.

— Я слушаю тебя, Олег, — немного усталым голосом произнесла Лариса.

— Ты где? Я хотел пригласить тебя перекусить. Заодно поболтали бы, — весело предложил Карташов.

— Ну тогда давай ко мне в ресторан. Я здесь сижу.

— Вот это удача, — обрадовался Олег Валерьянович и отключился.

Карташов всегда любил покушать в ресторане «Чайка». Лариса, естественно, кормила его бесплатно, и при этом очень хорошо. Особенно часто такие вот обеды случались в то время, когда Котова и Олег работали вместе над каким-нибудь делом.

Лариса Викторовна встала и вышла предупредить Степаныча, что скоро прибудет полковник и надо будет их покормить. Городов сделал вид, что это его совершенно не касается, хотя недолюбливал такие визиты. Дмитрий Степанович считал каждую копейку и был убежден в том, что эти благотворительные обеды в конце концов просто разорят ресторан.

Карташов не заставил себя долго ждать. Лариса сидела уже в Зеленом кабинете, когда туда вошел Олег.

— Я даже мечтать не мог о таком, — довольно потирал он руки. — Надо же, как мне повезло.

— Присаживайся, — пригласила Котова. — Только ты, конечно, понимаешь, что все это даром не дается. Тебе придется рассказать, что у вас нового появилось.

— Мне нетрудно. Тем более что и рассказывать особенно нечего. Появились кое-какие уточнения, да и только.

Карташов сел и в который раз осмотрелся по сторонам.

— Каждый раз прихожу к тебе и каждый раз умиляюсь — как тут хорошо. И почему у меня нет такого дара — быть директором ресторана?

— Ты сразу обанкротился бы, — засмеялась Лариса.

— Это почему?

— А потому, что ты очень любишь покушать. При твоих аппетитах ты только на свой прокорм и работал бы. А это, сам понимаешь, невыгодно.

— Глупости. Все это ерунда. — Олег, не дождавшись, пока принесут горячее, отломил кусочек хлеба и принялся его жевать.

Официант Паша вошел в кабинет с подносом, на котором стояла маленькая кастрюлька с горячим борщом, тарелки и вообще все необходимое. Олег Валерьянович оживился и все свое внимание переключил на еду. Лариса не стала возражать. Пусть он как следует подкрепится, а потом можно будет его поспрашивать. На сытый желудок все становятся гораздо добрее, а уж Карташов в особенности.

Самой Котовой есть не очень хотелось. Тем более что она совсем недавно подкрепилась пирогом. Так что Лариса ограничилась еще одной чашкой кофе и десертом.

— Отлично. — Олег отвалился на спинку стула. — Спасибо большое. Накормили, почти напоили.

— Что значит почти?

— А то, что минералка и даже кофе — это не питье. Так. Баловство какое-то.

— Я поняла тебя, Олег. Но об этом можешь пока даже не заикаться. Вот закончим дело, тогда и будет тебе питье. А пока довольствуйся тем, что есть. Большего не заслужил.

— Уж и пошутить нельзя. — Карташову не хотелось продолжать разговор на эту тему, и он быстренько его свернул. — Ну, слушай. Установлено время смерти Ведерского.

— Это хорошо.

— Убили его около двенадцати часов дня. Конечно, плюс-минус полчаса.

— В двенадцать? — удивилась Лариса. — В полдень? А мы нашли его почти в пять. Да, точно. Я, помнится, спросила, во сколько он должен приехать, и мне сказали, что к четырем. Я еще тогда на часы посмотрела и увидела, что уже было половина пятого. И только потом мы с Ольгой поехали к нему. А он уже пять часов как был убит.

— Да. Почему-то всегда складывается впечатление, что человека убили перед твоим приходом. Или, по крайней мере, незадолго до него. А тут видишь какое дело… — удовлетворенно кивнул Олег.

— Теперь хотя бы можно точно спрашивать, кто где был в это время. — Котова задумалась. — Только вот подозреваемых у меня как-то не очень. Впрочем, я еще многие версии не проработала.

— Ты была на работе у Ведерского? — Полковник чуть прикрыл глаза.

— Да. Познакомилась с теми, кто непосредственно трудился рядом с ним. Его заместитель — Нефедов Виктор Петрович, очень интересный малый. Думаю, он остался доволен тем, что теперь может претендовать на место своего босса. Но не знаю, способен ли он на убийство. Сказал, что весь день провел дома. Я, кстати, хотела съездить к его жене поговорить. Но как-то не успела.

— Если хочешь, я Гунина попрошу. Он мигом выполнит это поручение. Там ведь только и требуется, что подтвердить алиби? — уточнил Олег.

— Да. Но мне хотелось самой.

— Я не настаиваю. Я просто предлагаю, — загадочно улыбнулся Карташов. — Хочешь сама? Пожалуйста. Флаг в руки.

— Просто твой Гунин… Он варвар. Тонкую работу ему доверить нельзя, — попыталась объяснить Котова. — Малый он хороший, но слишком прямолинейный и напористый. А там, видимо, придется поговорить не только с его женой, но и с кем-нибудь еще. Жена запросто подтвердит то, что велел ей муж. И глазом не моргнет. А ребенок скажет: гулял, ничего не знаю.

— Ты все-таки его подозреваешь?

— Пока не проверю, буду подозревать.

— Только вот почему-то с Ольгой у тебя не так, — заметил Карташов.

— Мне трудно поверить в то, что дочь может убить отца. Наверное, дело в этом. — Ларисе нечего было сказать. На самом деле невиновность Ольги не была доказана. Более того, по ее словам, у них были странные отношения. Но все равно совершенно безотчетно Котова считала, что это не она.

— Так ты не договорила, что там с его работниками, — решил напомнить Карташов, видя, что Лариса задумалась.

— Кроме Нефедова, есть бухгалтер, секретарь и самый близкий помощник, как оказалось, Кондаков Егор. С этим малым я знакома. Именно он и занимался организацией юбилея. С самого утра он появился в ресторане и никуда оттуда не исчезал. Это могут подтвердить мои люди. На всякий случай я, конечно, поспрашиваю. Но лично я видела его. То на кухне, то в зале. И столы сдвигал, и тарелки носил. У нас все официантки, похоже, от него без ума. Такой шустрый и очень работящий. Я даже в какой-то мере понимаю, почему он стал приближенным лицом Ведерского.

— Да ты что? — делано изумился Олег. — Просветишь?

— Я так поняла, что и сам Ведерский был человеком очень деятельным. Он не мог просто усидеть на месте. Потому у него все и получалось. И как только у них появился Кондаков, Семен Александрович сразу его вычислил и взял к себе. Например, Нефедов мне сразу сказал, что он не может говорить с директором санатория, который они строят. Ну не может, и все тут. Характер, видите ли, у него сложный. А у Кондакова получилось бы. Он из того же теста, что и Ведерский.

— Слушай, а кто будет назначать директора? — неожиданно спросил Карташов.

— А что? Ты думаешь, что директором может стать Кондаков? — догадалась Котова. — Почему бы и нет? Если он такой же умный и расторопный, как и его бывший начальник.

— Да-да. Именно это я и хотел тебе сказать. — Карташов расстроился, что Ларисе удалось так быстро вычислить его идею.

— Надо будет проверить. Но думаю, — после некоторой паузы сказала Лариса, — что так не получилось бы. Ведерский убит. И директором будет Нефедов. Ведь тот, кто назначает, может и не знать, какие отношения и какое распределение работы было у них. К тому же Кондаков молод еще для такой ответственной должности. Но если все же предположить, что Егор хотел занять место генерального директора, то ему надо было пойти другим путем. Он мог попасть в это кресло только с помощью Семена Александровича. Только с его помощью. Иначе не получилось бы ничего. Нефедов более опытный. Он съест Кондакова. Более того, я подозреваю, что Виктор Петрович запросто может теперь уволить Егора.

— Любишь ты, Лариса, поразмышлять, — устало произнес Карташов. — Я даже слушать устал.

— Ничего. Это бывает полезно. Не знаю, как можно от этого устать. Я в любой момент готова сидеть и размышлять. И я заметила, что хорошо думается, когда тебя кто-то внимательно слушает. Так что и тебе особая благодарность.

— Особая благодарность — это что? — Олег сделал вид, будто оживился. На самом деле он давно знал, что между ними ничего, кроме всяких намеков и шуток, быть не может.

— Особая благодарность — это благодарность, но особая. Лично тебе, лично за внимательное прослушивание.

— Лариса, умру без пива! — выпалил полковник. — Сижу и чувствую — чего-то не хватает. Теперь точно понял чего. Пива!

— Сам иди, если надо. Я тебе не официант. — Котова рассмеялась. — Придешь, я потом тебе еще про бухгалтера расскажу и секретаршу.

— Может, пожалеешь?

— Ни за что. И не надейся, полковник Карташов.

Глава 5

Олег вернулся с бутылкой пива и сел на прежнее место.

— Ну давай, пытай дальше, — сказал он.

— Не буду. Я думала, тебе это надо, но, кажется, ошибалась. Не хочешь, я ничего не буду тебе рассказывать. Обойдешься. А вот ты, дорогой, можешь поделиться своими мыслями. Они, надеюсь, у тебя есть?

— Ну как сказать? Есть… иногда. Нет, Ларис, ты не обижайся, но ты совершенно меня замучила. Мне было бы гораздо проще, если бы ты не цитировала свои размышления, а просто выдавала их результаты. Я все равно, бывает, кое-что упускаю и начинаю из-за этого нервничать. Иногда не успеваю за тобой. Тот же результат. Поэтому будем кратки. Что там с бухгалтером и секретарем?

— Если придерживаться твоей просьбы, то говорить о них вообще не стоит. Они не заслуживают твоего драгоценного внимания. Если будет в этом необходимость, то я тебя после проинформирую.

— Ты, кажется, обиделась, — вздохнул Олег, делая большой глоток на половину бутылки пива.

Котова посмотрела на своего бывшего любовника и порадовалась, что не вышла за него замуж. Как друга его терпеть, конечно, можно. И даже положиться в трудную минуту. Но как мужа… Впрочем, с Котовым тоже не лучше. Но с ним хотя бы не обидно. А вообще Котов и друг никакой, и муж никудышный. Хорошо, что в командировку укатил. Даже душой отдохнуть можно. А так — сплошное мучение. И если пьяный, и если трезвый.

Был у них период, когда казалось, что отношения могут наладиться. И Котов старался, и Лариса пыталась переступить через себя. Но то время так же неожиданно прошло, как и началось. Евгений говорил ласковые слова, дарил цветы и не ворчал. Только хватило его ненадолго. Выпил как-то рюмашку и полетел. И останавливаться не стал. А никто, кроме него самого, не мог сделать это.

Лариса давно поняла, что хоть ты человека к батарее привязывай, но если он захочет выпить, то найдет способ сделать это. Она, конечно, своего мужа не привязывала, но, бывало, оставляла дома запертым. И что? Вечером она приходила с работы, а Котов валялся в стельку, хотя ни капли спиртного дома не было. Лариса специально заботилась об этом. Но факт оставался фактом — Евгений умудрялся каким-то образом нализаться. Потом оказалось, сосед передавал ему каким-то образом выпивку…

— Так что? — Лариса услышала голос Карташова. — Да?

— Что — да? — переспросила Котова.

— Ты не обиделась? Мир? — терпеливо повторил Олег.

— Конечно, мир. Если на вас, мужиков, еще и обижаться, то с вами никаких сил не хватит. Больно много чести.

— Какие мы серьезные, — попытался подразниться Карташов, но Лариса уже не смотрела на него.

— Знаешь, мне пора, — сказала вдруг Котова. — Надо сейчас к жене Нефедова заехать, а потом домой. Отдохнуть, завтра у меня тяжелый день.

Лариса хотела добавить: «Но ты, если хочешь, можешь еще посидеть», но потом передумала. С какой стати он будет тут рассиживаться. Покушал, пора и честь знать. Он тут гость, а не хозяин.

Котова и Карташов встали. Они оделись и вышли на улицу.

— Противная погода, — сказал Олег, подняв воротник своего пальто. — Холодно, просто жуть.

— Да разве это холодно? — с недоумением посмотрела на него Лариса. — От силы минус один, а то и ноль.

— Все равно. Зимой даже при минус пятнадцати теплее как-то.

— Садись, подброшу, — незаметно вздохнула Лариса. — Куда тебе?

— На работу.

— Только уговор. — Котова держалась за дверь, но не открывала ее. — В машине будем молчать. Мне подумать надо.

— Отлично.

Котова завела мотор и поехала. Подумать она хотела о деле, но мысли почему-то повернули совершенно в другую сторону. В сторону мужчин.

Есть ли на свете настоящие мужики? Которых не надо было бы подвозить, потому что они сами привыкли о себе заботиться. За которых не надо волноваться и решать их проблемы? Которые, наоборот, сами будут тебе во всем помогать. Есть ли мужчины, способные любить по-настоящему? Способные отвечать за свои поступки, а не сваливать свои неудачи на женщину?

Котов сколько раз говорил ей, что пьет только потому, что Лариса не любит его. Но это же так глупо! Он сам тоже не особенно пылает чувствами, но почему-то Котова не пьет и не строит из себя несчастную. Зачем же винить в своих слабостях другого? Разве человек не сам решает, что ему делать? Как жить? Что за дурь такая?

Мужчины стали слабее, потому что женщины стали сильнее. Сколько раз приходилось слышать эту фразу. Лариса не могла ее до конца понять. При чем тут это? Мужчины просто используют женщин. Иначе никак не объяснить. Если бы мужчина захотел остаться мужчиной, то он стремился бы стать еще сильнее или, по крайней мере, сохранять достоинство в любом случае. Почему это так трудно понять?

Котов… А Карташов? Умом он не блещет. Это еще половина беды. Почему хотя бы не показывать, что ему нравится пользоваться тем, что может предоставить ему женщина. Почему бы ему не сказать: «Спасибо, я сам доберусь, не маленький. У тебя дела. Да и домой ты хотела попасть пораньше. Потому езжай». Нет ведь. Он садится в машину, и она его везет.

Лариса поняла, что, скорее всего, именно это ее и возмутило. «Все! Больше нянчиться с мужиками я не буду! Надо ему покушать — пожалуйста, кушай, но не у меня. У тебя жена дома вкусные, наверное, обеды готовит. А если ты собрался меня куда-то пригласить, то приглашай. Не меняй своего желания только потому, что я тебя пригласила в ответ, — думала Котова. — Дура! Сама виновата. Надо было спросить, куда подъезжать, и все. А я доложилась, что сижу в ресторане, и пригласила. Ну, больше этому не бывать!»

Котова резко притормозила у работы Карташова. Так резко, что не пристегнувшийся Олег чуть не стукнулся лбом о стекло.

«Может, я должна была тебе напомнить, что положено пользоваться ремнем безопасности?» — ехидно подумала Лариса.

— Что это с тобой? — Олег посмотрел на Котову.

— Ничего. Все отлично. Давай выметайся. У меня дела.

— Созвонимся. — Олег Валерьянович вышел из машины.

Машина Ларисы рывком взяла с места и уже через несколько секунд скрылась за поворотом. Карташов покачал головой и, ссутулившись, пошел к проходной.

Котова решила прибыть к жене Нефедова без предварительного телефонного звонка. Хорошо бы, если бы Виктор Петрович задержался на работе. Впрочем, у него, наверное, столько дел, что так оно и будет.

Дверь открыла милая женщина невысокого роста.

— Здравствуйте, я Лариса Викторовна Котова. Хотела поговорить с вами о вашем муже, Викторе Петровиче. Дело в том, что я занимаюсь расследованием убийства Ведерского.

— Да, конечно, проходите. Мне Виктор звонил, говорил, что вы подойдете. Только я ждала вас гораздо раньше.

«Подошла, как только нашлось время», — подумала про себя Котова.

Ларису пригласили в просторную комнату. Людмила сразу же принесла поднос с чаем и печеньем, но Котова отказалась.

— Не нужно, спасибо. Я успела поесть. Вы знаете, по какому я вопросу?

— Да. Вам нужны доказательства того, что все воскресенье муж провел дома. Ну, до того момента, как поехал на юбилей.

— А вы почему не поехали? — Лариса строго и холодно посмотрела на женщину.

— Я не люблю такие сборища, — нисколько не смутилась Людмила под тяжелым взглядом. — Мне там скучно и противно. Все пьют. Говорят одно и то же. Поздравляют и врут напропалую.

— Что вы имеете в виду?

— В день рождения человек становится просто идеальным, а такого не бывает. Я не знаю, конечно, Ведерского. Ну разве что по словам мужа, а так, если вдруг попадаю куда, то у меня уши вянут. У подруги недавно была. Ну просто неудобно было не прийти. Так вот расписали ее. Она такая добрая, хозяйственная, красивая! Оставайся всегда такой! А что на самом деле? Стерва еще та. Вечно всем недовольна, готовит только по праздникам и лишь пельмени отваривает. И на работе без нее прекрасно могут обойтись. К чему все это?

— А вы сами никогда не врете? — поддела ее Лариса.

— Вру. Но не в таких случаях, — просто ответила жена Нефедова. — Я вру, когда это необходимо. А просто так, ради красного словца, никогда. Я лучше молчать как рыба буду.

— А необходимые случаи? Это что для вас? Например, мужа прикрыть?

— Здесь лгать нет необходимости. Виктор на самом деле был дома. Проснулся часов в девять, мы позавтракали. Потом я убираться начала, а он газеты читать да новости смотреть. После обеда стал собираться потихоньку, хотя все и так готово было. Костюм я ему выгладила, подарок упакованный стоял. Он в ванную сходил, побрился, надушился…

— Можно без таких подробностей? — перебила ее Котова.

— Где-то в половине четвертого из дома вышел, сел в такси и поехал.

— У вас есть машина?

— Да. Но он собирался выпивать, потому вызвал себе такси, — объяснила Людмила.

— У вас гараж? — Лариса смотрела прямо в глаза женщине.

— Нет. Машина либо у подъезда, либо на стоянке.

— А вы сами куда-нибудь уходили?

— В магазин бегала ненадолго.

— Ненадолго — это на сколько?

— Минут на сорок самое большее. Виктор как раз в ванную пошел. Я и выбрала момент.

— А машина в воскресенье где стояла — у дома или на стоянке?

— Машина была на стоянке. Виктор знал, что поедет на юбилей. И заранее поставил ее на стоянку. Впрочем, он все равно не успел бы съездить и убить, если вы на это намекаете, — вспыхнула жена Нефедова.

— Замечательно. А сын? Он тоже был дома?

— Он тоже был дома, но я не хотела бы, чтобы вы его допрашивали. Если у вас есть большая необходимость в этом, то предоставьте мне бумагу.

— Необходимости нет. Спасибо, до свидания. — Котова встала и пошла на выход.

— До свидания. — Людмила снова мило улыбнулась и закрыла дверь.

Глава 6

Разговор получился несколько необычный, но Котову поразила прямота, с которой говорила женщина. Даже если она врет, то вполне осознает это и почти не скрывает. Однако делает это искусно.

Думать ни о чем больше не хотелось. Лариса мечтала быстрее оказаться дома и залезть в теплую ванну с каким-нибудь душистым маслом или пеной. Отлежаться там хорошенько, а потом лечь спать. Все. На сегодня это предел мечтаний.

Подъезжая к дому, Котова посмотрела в окна. На всех трех уровнях было темно. Где же Настя? Если только в других комнатах, выходящих на противоположную сторону, свет горит.

Лариса поставила машину на сигнализацию и вошла в подъезд. Открыла дверь. В квартире было тихо. Разувшись и повесив пальто на вешалку, она прошлась по всем этажам и удостоверилась, что дома никого.

Впрочем, времени было еще не очень много. Глупо ожидать, что Настя будет дома. Ей ведь хочется погулять, с друзьями встретиться.

Лариса включила в ванной воду и пошла раздеваться. Это даже хорошо, что дочери нет. Можно спокойно расслабиться. А потом надо будет приготовить на ужин что-нибудь этакое.

Котова любила и умела хорошо и вкусно готовить. Это еще одно ее хобби, кроме увлечения детективными расследованиями. Наверное, поэтому она и стала владелицей ресторана. И, наверное, именно поэтому ее «Чайка» — самое лучшее место в городе.

Добавив в ванну пены с морским ароматом, Лариса погрузилась в воду. Все заботы разом улетучились. Женщина закрыла глаза и представила себя на красивом берегу. В полном одиночестве. Только вот плеска волн не хватало. Надо будет магнитофон сюда приносить. Включать кассету и слушать.

Какие только сейчас кассеты не продают. И со звуками прибоя, и с пением птиц в лесу, шумом деревьев на ветру, кваканьем лягушек, вечерним стрекотанием сверчков. Все, что душе угодно. Вот бы на самом деле попробовать.

Лариса так размечталась, что чуть не уснула. Она открыла глаза, встала, растерла все тело грубой мочалкой так, что оно приятно заныло, сполоснулась прохладной водой и вышла из ванны.

Теперь надо было отправляться на кухню. Не успела Котова до нее дойти, как дверь распахнулась и в квартиру влетела Настя.

— Мам, привет! — радостно крикнула она. — Как дела?

— Хорошо. А у тебя?

— Отлично. Все просто отлично, — напевала дочь себе под нос, снимая ботинки и раскидывая их в разные стороны. — Что будем есть?

— Пока не знаю. А что ты хочешь? Я могу быстренько что-нибудь приготовить. — Лариса улыбалась, глядя на свою любимую дочурку.

— Я такая голодная, что могу сейчас съесть все. Только побыстрее.

Лариса прошла на кухню. Как хорошо, что здесь чисто. Сразу видно, что Евгения нет дома. При нем чистота редко когда сохраняется. Он любит по-своему хозяйничать, а убирает только по настроению.

Котова подошла к холодильнику и заглянула в него. На нижней полке стояла большая кастрюля. В ней еще вчера Лариса сварила куриный бульон. Но с супом возиться не хотелось.

Лариса вытащила курицу из кастрюли, а бульон поставила на место. Затем она порезала отварную курицу на кусочки, сложила в миску, порезала чеснока, выжала сок одного лимона, посыпала зеленью и отставила от себя. Быстро мелко нарезав лук, Лариса поджарила его на сковородке.

— Мама, что ты делаешь? — Настя уже успела переодеться и вымыть руки.

— Будем есть курицу по-особому.

— Это как? Курица особая или есть будем как-то по-другому? — Дочка налила себе томатного сока и села за стол.

— Сейчас все увидишь.

В другую миску Лариса разбила три яйца, потом добавила туда пассерованный лук, зелень и соль.

— Похоже, должно действительно получиться что-то особенное. — Настя восхищенно наблюдала за движениями матери.

— Конечно, курица в лимоне и чесноке должна постоять подольше, — Лариса придвинула миску с курицей к себе, — но времени у нас маловато, так что ждать не будем.

Котова насыпала на тарелочку муки. Затем каждый кусочек курицы обваляла в муке, потом обмакнула в яйцо и выложила все на раскаленную сковородку. Духовка заранее уже была включена.

— А с этим что? — Настя показала на оставшееся яйцо с зеленью и жареным луком.

— А этим мы зальем сверху.

Лариса именно так и сделала. Потом поставила сковородку в духовку и стала мыть посуду.

— Обалдеть, — восхитилась дочь. — И очень быстро.

— Да. Думаю, тебе понравится, — улыбнулась Лариса.

— Мне нравится все, что ты готовишь. Это всегда вкусно. И, кроме того, выглядит классно.

Через какое-то время по кухне стали распространяться аппетитные запахи. Настя нетерпеливо ерзала на стуле, уже допивая сок.

— Что у тебя нового? — спросила Лариса.

— Всего понемногу. Лекции каждый день новые. А завтра договорились с Веркой на рукопашный бой идти записываться.

— Куда?

— На рукопашный бой. Чтобы суметь себя защитить, если понадобится. Ты разве против? — широко раскрыла глаза Настя.

— Нет, конечно. А девочки там занимаются?

— Понятия не имею. Если нет, то мы будем первыми и единственными. Это даже еще лучше. Когда тренировки, я тебе потом скажу, чтобы ты не волновалась.

— Хорошо.

— А ты как? — Настя пыталась сквозь стекло рассмотреть, что делается в духовке. — Что у вас на работе?

— На работе все нормально. Только вот один человек хотел в воскресенье день рождения у нас отметить, а его убили. Хочу теперь выяснить, кто это сделал. — Лариса не могла не поделиться наболевшим, хоть и знала, что дочь это все равно не заинтересует.

— Значит, снова детективом работаешь? Ну, тебе это нравится. А это самое главное.

— Ты так умно рассуждаешь, — улыбнулась Лариса. — И в кого ты такая рассудительная?

— Спрашиваешь? Кажется, и так понятно. Мам, курица, кажется, готова. Я по запаху чувствую. А если нет, то я согласна на сыроватую.

— Готова, не волнуйся. Сырой она никак не может быть, я же ее варила для бульона.

— Точно. Давай тогда.

Лариса и Настя ужинали, когда дверь неожиданно открылась. В дверях показался Котов собственной персоной.

— Женя? — удивилась Лариса. — Ты уже приехал?

— Да. А что, не ждали? А я вот он. Захотел сделать вам сюрприз.

— Пап, раздевайся быстрее. У нас особая курица, — обрадовалась дочь.

— Как давно я не ел особую курицу! — Котов явно находился в хорошем настроении. — Сейчас руки вымою и за стол.

Лариса встала и приготовила еще один прибор. Она смотрела, как оживилась дочь, увидев отца, но сама ловила себя на мысли, что не разделяет ее чувства. Ей отчего-то стало грустно. Можно было бы после ужина вымыть посуду и завалиться спать, а придется разговаривать с Евгением, иначе он обидится. А если еще и приставать начнет? Сил никаких нет.

Котов вошел на кухню. Настроение у него на самом деле было замечательным, несмотря на то что он был абсолютно трезв. Лариса улыбнулась и положила ему курицы.

— А гарнир какой?

— Гарнира нет. Могу бульон погреть, если хочешь, — сказала Лариса.

— Очень хочу. Проголодался как волк.

— Давай картошки пожарю.

— Давай.

Ларисе пришлось встать, разогреть бульон и начистить картошки. Настя доела, поблагодарила и убежала к себе.

— Лара, можно задать тебе серьезный вопрос? — Евгений перестал улыбаться.

— А что будет, если я скажу — нельзя? Ты все равно его задашь?

— Почему ты со мной не разводишься? Мы ведь давно не любим друг друга. Почему ты остаешься со мной? Не могу понять.

— А почему ты не разводишься со мной? — задала встречный вопрос Котова.

— Мне не хочется, — спокойно ответил Котов. — Мне без тебя прожить будет труднее, чем, к примеру, тебе без меня. Надо будет самому убираться, готовить, стирать.

— Зачем? Ты при твоих заработках запросто можешь нанять себе прислугу, — спокойно ответила Лариса.

— Все равно не хочу. Мне будет скучно. И дочь ты ведь заберешь?

— Я никуда уходить не собираюсь. Ты не размечтался?

— Но почему? — Евгений повторил свой вопрос.

— Сама не знаю. — Лариса бросила полотенце и тоже села за стол. — По-твоему, я никогда об этом не думала? Думала. Но я не могу объяснить, что меня держит. А насчет любви ты прав. Ее давно у нас нет. Была, но сейчас куда-то делась.

— А почему? Мы ведь так хорошо подходили друг другу? — печально улыбнулся муж.

— Не надо меня об этом спрашивать. — Лариса встала. — Я устала и хочу спать. Картошка сейчас будет готова. Сам поешь. И убери здесь, пожалуйста, за собой. Я пошла.

Котов не стал останавливать жену, хоть и хотелось еще поговорить. Он достал из сумки бутылку водки, положил себе картошки, вытащил из холодильника сок и принялся оплакивать свою несчастную жизнь. Впрочем, что ему мешало изменить ее?

Ночью Лариса проснулась от заунывного пения мужа. Она не сразу поняла, что это такое. А когда сообразила, ужаснулась. Неужели Котов все-таки напился? Ей сразу стало тоскливо и противно.

Она повернулась на другой бок, решив ни за что не спускаться вниз и не мешать своему супругу. Но потом Лариса подумала о дочери. Ей завтра рано в университет вставать. Вдруг она проснется от этого концерта?

Котова сунула ноги в тапочки, накинула халат и пошла вниз.

— Прекрати, пожалуйста, петь, — сказала она Евгению. — Ты можешь разбудить дочь.

— А, — приложил руку к губам Котов. — Дочь будить нельзя.

— Почему бы тебе не пойти спать?

— Спать? С кем? С тобой? Вот новость. Ты предлагаешь мне пойти с тобой переспать, — засмеялся Евгений.

— Котов, ты идиот. — Лариса больше не собиралась подбирать выражения и сюсюкаться с ним.

— Какое замечание. А я вот тебя вообще видеть не могу, — зло сообщил муж.

Лариса неожиданно онемела от этих слов. Она, конечно, понимала, что между ними уже не те отношения, что раньше, но чтобы Котов не мог ее видеть? Она так ему противна? Глаза предательски заморгали, но женщина справилась со слезами.

— Тогда зачем мы живем вместе, если тебе так неприятно мое общество?

— Я именно об этом тебя и спрашивал сегодня за ужином. Зачем я утруждаю себя твоим обществом. Боже! Как ты мне надоела! Как я мечтаю, чтобы ты свалила отсюда куда-нибудь. Только Настьку я себе оставлю. — Котов налил себе водки и махом опрокинул рюмку.

Лариса беззвучно открывала рот. Затем она повернулась и побежала в комнату. Заперев за собой дверь, она упала на кровать и заревела, как маленькая девочка.

«Мне его постоянно жалко. Я не могу бросить его только из-за этого. А он? — вертелись мысли в голове. — Он мечтает, чтобы я свалила. Какой ужас! За что мне все это? Почему мне? Ну разве не достойна я нормального мужика? Пусть не идеального, но хотя бы обычного. И зачем я, дура, с ним живу? Ушла бы давно и не мучилась. Прокормить и поставить Настю на ноги и без его денег смогу».

Котова встала и начала метаться по комнате.

— Что же мне делать? — спрашивала она себя. — Идти мне некуда. Да и вообще, почему я должна уходить? Опять же Настя. Почему она должна пострадать? Нет уж! Хочет, пусть сам сваливает. Это такая же моя квартира, как и его. И никуда я отсюда не уйду.

Лариса села. Потом решительно встала и спустилась снова вниз.

Она подошла к шкафу, достала припрятанную бутылку вина и пошла с ней на кухню. Демонстративно достала штопор, налила себе в бокал красного вина и села перед Котовым.

— Вот что, дорогой. Я отсюда никуда не уйду. Если тебя что-то не устраивает, то скатертью дорога. А мы останемся здесь. Можешь в суд подавать, разменяемся. Но пока даже заговаривать об этом не смей.

Лариса говорила уверенно. Глаза ее блестели, а голос был громким и спокойным. Котов развалился на стуле, но ничего говорить ей не стал. Он уже не мог.

Котова посидела немного, а потом взяла бутылку и бокал с собой и гордо удалилась. Смотреть на пьяного мужа не было ни сил, ни желания.

В комнате Лариса налила себе еще, включила телевизор и стала щелкать каналами. На душе было все так же противно, но появилась злость, которая не позволяла ей больше разреветься.

Котова остановила свой выбор на каком-то фильме. Минут через пятнадцать она поняла, что это была мелодрама. Большая и светлая любовь соединяла героев, но, как и положено, не сразу. Лариса и сама не заметила, как увлеклась чужой историей.

Фильм только недавно начался, и женщина досмотрела его до конца. Потом она выключила телевизор, но долго еще не могла заснуть.

«Почему нет такого в жизни? Или есть? А если есть, то почему я не в числе избранных? Что надо сделать, чтобы заслужить настоящую любовь? — думала Лариса. — Говорят, надо любить самой. Но разве я отказываюсь? Я готова. Только вот кого любить?»

Котова почувствовала, что сейчас снова расплачется, поэтому запретила себе думать об этом. Завтра надо хорошо выглядеть, а опухшее лицо в этом не подмога. Выспаться она уже по-любому не успеет. Но это не самое страшное. Она, несмотря на все ее личные проблемы, должна будет завтра улыбаться, думать, что-то решать. Жить. И никого не волнует, что у нее происходит дома. Впрочем, она и сама не станет никому рассказывать об этом. Это так горько и невесело.

«Неужели я не одна такая? — Лариса перевернулась на спину и посмотрела в потолок, на котором была небольшая полоска света от уличного фонаря. — Неужели так живут многие? Даже еще хуже. У меня хоть материальных проблем нет. На самом деле. — Женщина заставила себя улыбнуться. — И чего это я разнылась? Наверное, слишком многого хочу. А может, сексуальная неудовлетворенность сказывается? Об этом так много пишут. Значит, — тут Лариса даже присела, — надо просто найти себе хорошего любовника. Не первого встречного, а человека, у которого хотя бы интересы были похожи на мои. Заниматься просто сексом с незнакомым человеком я не смогу. Ну вот, кажется, я и повеселела».

Лариса снова легла и почувствовала, что улыбается. Спать совершенно не хотелось. Женщина испытывала жгучее желание вскочить, привести себя в порядок и засесть в каком-нибудь ресторане, где никто ее не знает. Посидеть, быть может, с кем-нибудь познакомиться и хотя бы просто пофлиртовать. Почувствовать себя женщиной. Красивой, не старой, умной или глупой (говорят, мужикам именно такие и нравятся). Послушать комплименты и даже потанцевать.

Котова встала, включила негромко музыкальный центр и принялась кружиться по комнате.

«Если бы кто меня сейчас увидел, то решил бы, что я сошла с ума. Очень может быть, что так оно и есть. Но мне хорошо, а это самое главное, — думала Лариса. — Тем более что никто меня увидеть не может».

Котова выпила еще вина, потом полежала и не заметила, как заснула под тихую нежную мелодию. Она сумела вытащить себя из уныния и отчаянья. И теперь спокойно спала.

Глава 7

Лариса услышала будильник и открыла глаза. Она сразу вспомнила все, что произошло вчера, но не почувствовала усталости. Она быстро поднялась и первым делом посмотрелась в зеркало. С лицом все в порядке. Значит, все будет хорошо.

Котова разбудила дочь и понеслась готовить завтрак. Евгений не заснул, к счастью, на кухне, а ушел в свою комнату. Но за собой, естественно, ничего не убрал. Лариса открыла форточку, чтобы проветрить помещение, быстро вымыла посуду и даже вытерла пол.

Настя спустилась в полной боевой готовности.

— Мама, ты помнишь, я сегодня задержусь?

— Да. Ты идешь на рукопашный бой.

— Точно.

— Я сегодня тоже, возможно, вернусь домой поздно, но обед сейчас приготовлю. Обязательно разогрей и покушай.

— Хорошо. Папа спит? — спросила дочь.

— Наверное.

— Я слышала вчера, как он пел. Что, снова пил? — В голосе Насти послышались печаль и обида.

Котова промолчала. Да и что она может сказать? Все и так понятно.

Настя позавтракала и умчалась на занятия. Лариса приготовила обед, прибралась в доме и стала сама собираться. Евгений еще не просыпался, чему Котова очень обрадовалась. Видеться и разговаривать с ним совершенно не хотелось.

Взглянув в зеркало и удостоверившись, что выглядит хорошо, Лариса вышла из квартиры, села в машину и поехала за город. Ей надо было попасть на строительство санатория, чтобы поговорить с директором, тем самым, с которым Нефедов, к примеру, не мог общаться по чисто субъективным причинам.

Лариса посмотрела на листочек, где были записаны координаты и фамилия директора. Георгий Иванович Панин. Что ж. Котова надеялась, что у нее не возникнет особых трудностей в разговоре с этим человеком, хотя бы потому, что ей, собственно, выяснять у него особо нечего. Главное спросить, где он был в воскресенье. И что думает о Ведерском. Только и всего.

На дороге снова было скользко. Зато выглянуло солнышко, и стало гораздо веселее. В машине было тепло, Лариса включила музыку и внимательно следила за дорогой.

Санаторий был в лесу. Надо было доехать до деревушки Беляево, а потом свернуть налево на первом перекрестке. Проехать по лесу примерно два километра, а там уже и стройка. Именно так и объяснила Карина.

Можно было, конечно, позвонить этому Панину и договориться о встрече в городе, но не хотелось лишний раз напрягать человека. Потом, надо объяснять, кто ты такая и каким боком привязана к этому делу. Если частный детектив, то будь добра, сама приезжай. Вызвать повесткой уже не можешь. А пользоваться лишний раз услугами Карташова не хотелось.

Лариса вспомнила об Олеге и подумала — смогла бы она начать с ним новые отношения в другом, конечно, качестве? И сама себе ответила, что нет. Встречаться с Карташовым ей не хочется. Это пройденный этап. И потом, у него теперь жена.

Котова так задумалась, что чуть не пропустила табличку с названием нужной ей деревни. Лариса повернула на перекрестке налево и углубилась в лес.

Листья давно опали. Здесь даже лежал снежок. В городе он почти растаял. Лариса остановила машину и вышла из нее.

«Какой здесь запах. — Женщина вдохнула полной грудью. — Пахнет настоящим лесом и зимой. Никаких тебе выхлопов. Только чистый воздух».

Лариса стояла, наверное, минут десять. Ей не хотелось ехать дальше. Кажется, она могла бы целую вечность смотреть на черные стволы деревьев, любоваться, как мерно и грациозно качаются от ветра их верхушки, вдыхать холодный и свежий воздух.

Пересилив себя, Лариса села в «Ауди» и поехала вперед. Дорога стала узкой, как раз для одного автомобиля. Вот показались и первые строения. Котова рассматривала их и поздно заметила, как на небольшом поворотике из-за деревьев вынырнул джип. Она резко повернула и чуть не врезалась в дерево. То же самое сделал и владелец встречной машины.

Мужчина быстро выскочил из автомобиля, осмотрел его, хоть столкновения не было, и подошел к «Ауди». Лариса опустила стекло.

— Приехали. Мы чуть с вами не «поцеловались». — Голос у мужчины был глубоким и красивым, чего не скажешь о его внешности.

Сам он был роста выше среднего, какой-то огромный. Лицо же было самым обыкновенным. Лишь глаза выдавали неутомимую, энергичную натуру.

Лариса не сразу поняла, что он имел в виду, сказав, что они чуть не «поцеловались». Потом до нее дошло, и она рассмеялась.

— Что такого веселого я сказал? Убирайте свою машину, мне проехать надо. — Мужчина показал примерно, куда Ларисе следует ее убрать. Судя по его движению руки, чуть ли не на небо.

— Мне тоже проехать надо. А настоящий джентльмен должен уступить место даме. — Ничего умнее в ее голову не пришло.

— Кто вам сказал, что я джентльмен? — широко и хитро улыбнулся владелец джипа. — Я не такой. Но нам на самом деле надо решить, как разъедемся. Тут даже с дороги не съедешь. Деревья кругом. Придется вам, красавица, пилить обратно. Задним ходом.

— Сейчас, — ухмыльнулась Котова. — Разбежалась. Давайте вы, вам не так много, а я большую часть расстояния уже проехала.

— Какого черта вас сюда занесло? — Мужчина ходил и прикидывал, смогут ли разъехаться машины.

— По делу.

— По делу, — передразнил он. — По какому такому делу?

— По очень важному.

— Что хотите? — Он остановился и внимательнее пригляделся к Котовой.

— Точно не вас! — Лариса сама не могла объяснить, что за бес в нее вселился, но уступать этому медведю не хотелось. И докладываться тоже.

— Это потому, что вы меня не знаете, — рассмеялся мужчина. — Так что у вас за дело? Я директор строящегося здесь санатория, так что спрашиваю по праву.

Лариса прикусила язык.

— Тогда мне надо с вами поговорить. Как вас зовут? — чтобы проверить, спросила она.

— Георгий.

— Документы есть? Покажите водительские права.

Мужчина полез во внутренний карман куртки и показал ей права.

— Спасибо. Тогда здравствуйте, Георгий Иванович. Меня зовут Лариса Викторовна. Я к вам по делу об убийстве Ведерского. Наверное, вам уже сообщили об этом.

— Ясно. Тогда давайте за мной.

Панин сел в свой джип, задом вырулил на дорогу и таким же манером поехал к санаторию. Только метров через пятьдесят представилась возможность развернуться. Впрочем, Панин, кажется, не испытывал трудностей при передвижении задом наперед.

Лариса ехала следом. Посмотрев в зеркальце, она вдруг увидела себя улыбающуюся.

Мужчина остановился около одного из вагончиков и вышел из машины, махнув Котовой рукой. Она выпорхнула из своей «Ауди» и пошла за ним в вагончик.

— Слушаю вас, Лариса Викторовна. — Георгий Иванович пригласил ее присесть и сам опустился напротив нее за стол.

Несмотря на серьезность вопроса, который они собирались обсуждать, глаза Панина улыбались и пристально изучали неожиданную посетительницу.

— Георгий Иванович…

— Давайте без отчества. Это будет отнимать у нас массу времени, а у меня его и так мало. Зовите меня Гошей.

— Он же Жора, он же Гога, — Лариса вспомнила фразу из фильма.

— Совершенно верно.

— Что вы делали в воскресенье? Если можно, по часам. Где были? Кто вас видел?

— Весь день торчал здесь, на стройке. Свидетелей хоть отбавляй. Многие были бы рады меня не видеть.

— Это почему?

— А потому, что я им отдыхать мешал. Но это не имеет значения. Мы работали. В город я не приезжал, хоть получил приглашение Семена на юбилей.

— А почему вы не поехали? — поинтересовалась Котова.

— Я Семена и так поздравил. А сидеть с его гостями, когда у меня работа горит, мне не хотелось. — Панин говорил четко и быстро.

— Что вы думаете об этом убийстве?

— О самом убийстве ничего. А Семен был хорошим человеком.

— У него были враги?

— Глупое слово — враги, — недовольно сказал Георгий Иванович. — Мы не на войне. У всех по-разному складываются отношения. Можно заполучить себе завистников, недоброжелателей, но они не обязательно пойдут на убийство. Хотя не исключено. Если таковые имелись, то мне о них ничего не известно. А вы в милиции работаете? — неожиданно спросил Панин.

— Вообще-то, знаете, нет. Но я иногда занимаюсь расследованиями. Можно назвать меня частным детективом.

— Вы и деньги берете?

— Бывает.

— Это основная ваша работа? — продолжал расспрашивать Георгий.

— Нет. У меня ресторан «Чайка». Тот самый, где собирался отмечать день рождения Ведерский. — Ларисе было приятно отвечать на вопросы.

— Наслышан, — присвистнул Панин. — Говорят, очень хорошее заведение. Правда, сам там ни разу не был.

— А вы приезжайте. Накормим вас лучшим образом, — пригласила Котова, и ей на самом деле захотелось, чтобы «Гоша» приехал.

— Обязательно. Ну что? Я удовлетворил ваше любопытство?

— Вполне.

— Тогда извините, Лариса, можно я тоже обойдусь без воспоминаний о папеньке, но мне пора. Мне срочно нужно в город. Еду к Нефедову.

— Кстати, он мне сказал, что с вами говорить практически невозможно. Я такого монстра представляла, — разоткровенничалась Котова.

— Это у нас с ним взаимное. Он все норовит облапошить, а я жуть как этого не люблю.

— Облапошить?

— Понимаете, выгоду во всем ищет. Чрезмерную. Думает, что вокруг все глупее его. Мне нравилось с Семеном работать. Он всегда прямо говорил и открыто. Никаких недоразумений. А Нефедов все недоговаривает.

— Еще на минутку задержу, — извинилась Лариса. — Георгий, а что вы думаете о Егоре Кондакове? Он, насколько мне известно, был ближайшим помощником Ведерского.

— Почему Георгий? Я же попросил — Гоша.

— Гоша — как-то по-родственному, а мы с вами едва знакомы.

— Глупости, — фыркнул Панин. — Кондаков на самом деле был помощником Семена. Но ему все равно не светит стать директором. Хотя рабочая хватка у него есть, да и желание тоже. Я особо с ним не знаком. Только дифирамбы от Ведерского выслушивал в его честь.

— Спасибо, — Котова встала. — Приятно было с вами поговорить.

Из вагончика они вышли вместе. Панин кивнул Ларисе, сел в машину и быстро умчался. Котова решила пройтись по стройке и все же поспрашивать, был ли начальник тут в воскресенье. Впрочем, Георгию она поверила безоговорочно. Но дело надо было сделать так, чтобы невозможно было придраться. Все-таки Карташову надо будет сказать, что Панин ни при чем. А Лариса привыкла, чтобы ее информация всегда была проверенной и достоверной.

Работников тут было полно. Котова порасспрашивала человек пять. Все они твердили одно. Панин крутился здесь с раннего утра и до позднего вечера. Он вообще часто тут даже ночует.

Лариса села в «Ауди» и поехала в город.

На душе у нее было хорошо. И женщина даже догадывалась почему. Этот своеобразный мужчина просто покорил ее в один момент. Он не был красавцем, но она думала сейчас только о нем.

Признавшись себе в этом, Котова ужаснулась. С ней ни разу такого не было, чтобы она влюбилась почти с первого взгляда. Ну, со второго. Неужели ей просто требуется мужчина или это на самом деле то чувство, от которого нельзя скрыться и убежать?

Лариса ехала и мурлыкала себе под нос песенку. «А кажется, я тоже ему понравилась? — думала она. — Интересно, он женат? Впрочем, какая мне разница? — остановила она себя. — Я не собираюсь за него замуж. Быть может, я вообще его больше не увижу никогда».

От такого предположения ей стало грустно.

Котова сама не заметила, как подъехала к дому. И, уже очутившись возле него, поняла, что идти домой совершенно не хочет. Лучше уж наведаться к Карташову. Или в ресторан. Да. Точно. И назначить встречу Егору Кондакову.

Надо узнать, когда похороны. И к Ольге заехать, может, помочь чем надо.

Обрадовавшись, что нашлось много дел, которые необходимо решить, Лариса с чистой совестью отъехала от дома и направилась в «Чайку».

«Заодно и перекушу там. И Кондакову позвоню», — говорила она сама себе.

Степаныч встретил ее приветливо. Оказалось, что Кондаков уже был, забрал продукты и напитки, но обещал еще наведаться.

Лариса заказала себе обед и набрала номер сотового Егора.

— Здравствуйте, Егор. Это Лариса Викторовна вас беспокоит. Мне бы очень хотелось с вами встретиться.

— Конечно, — бодро ответил молодой человек. — Я, кстати, сегодня был у вас в «Чайке».

— Я знаю. Отсюда и звоню. Вы сможете подъехать сюда еще разочек? Скажем, через час? И захватите с собой список всех гостей юбилея, пожалуйста.

— Хорошо. Только через час не успею. Давайте через полтора-два.

— Как сумеете. Я буду здесь.

Котова отключилась. Это хорошо, что она вспомнила про гостей. Надо всех их проверить. Ведь каждый мог до того, как отправиться на праздник, приехать к Ведерскому, убить его, а потом с чистой совестью прибыть в ресторан.

Павел принес ей обед. Лариса поблагодарила его и велела позвать Дмитрия Степановича.

— Чем обязан? — спросил очень недовольный Городов.

— Расскажи мне, как дела. Выпей со мной чашку кофе.

— Спасибо, я уже пообедал.

— И когда успеваешь? — Лариса счастливо улыбалась.

— Я сегодня пораньше пришел. Все и успел, — буркнул Степаныч.

И тут только до Ларисы дошло, что он снова стал недовольным типом.

— Теща приехала? — тихо спросила Лариса Викторовна.

— Да, — еле выдавил Городов.

Лариса звонко рассмеялась.

— Ничего смешного, — Степаныч надулся, как жаба.

— Я не над тобой, не обижайся, Дмитрий Степанович. Просто тебя нетрудно вычислить. Особенно когда такая резкая перемена. Не сердись. Лучше расскажи, все у нас в порядке?

— Иначе быть не может. — Городов приосанился.

— Ну и отлично. Я никогда не сомневалась в твоих способностях.

— Приятного аппетита, Лариса Викторовна.

— Благодарю тебя.

Городов вышел, а Котова принялась за обед. Настроение на самом деле было великолепным. Особенно Лариса радовалась тому, что уже сегодня у нее будет список всех гостей. Это даже гораздо проще.

На работе, похоже, нет таких людей, что могли бы убить Ведерского. Значит, их надо искать в близком окружении. А все близкое окружение было приглашено на юбилей.

Когда тарелки унесли, Котова набрала номер Ольги Лариной.

— Оля, это Лариса Викторовна вас беспокоит. Как дела?

— Как сажа бела, — ответила девушка. — Кстати, я сама хотела звонить вам. Завтра будут похороны. Приходите обязательно. К одиннадцати часам в квартиру отца.

— Я приду. Карташов вас не беспокоит?

— Он приезжал со мной поговорить. Мне кажется, что полковник считает, что убила я. — Голос Оли стал тише.

— У него работа такая, Оля. Подождите немного. Скоро все выяснится.

— Мне уже все равно. Жизни мне все равно не будет. Муж разводиться со мной не хочет. И потом, мне звонил папин адвокат, сказал, что после похорон завещание зачитываться будет.

— Ваш отец оставил завещание? — удивилась Котова.

— Я и сама не знала.

— Он очень богат?

— Он ни в чем не нуждался. Думаю, истинное его состояние я узнаю только завтра. — Голос Ольги дрожал.

— Ясно. Вы потом позвоните мне? Расскажете, что там и как, — попросила Лариса.

— Да. Конечно. До свидания.

— А, кроме вас, есть еще наследники? — быстро спросила Котова.

— Не знаю. Думаю, что нет. Кому еще мог папа оставить что-либо? Жены ведь у него не было.

— Ладно, Оля, не буду вас больше задерживать.

Лариса положила трубку и задумалась. И почему она сразу не подумала о завещании? Наверное, потому, что Ведерский был не такой старый, чтобы самому думать об этом. А ведь составил. Почему? Порядок любил или смерть предвидел? Над этим надо хорошенечко поразмыслить.

Глава 8

На душе у него было беспокойно. Он и сам не знал почему. Вроде складывается все нормально, возможно, даже лучше, чем он мог предположить. Но почему-то сердце ныло.

Вечером он сел перед телевизором и уговорил самого себя отвлечься и посмотреть какую-нибудь передачу. Но мысли не хотели ему подчиняться. Они жили своей жизнью.

«Неужели я решился на это? — подумал мужчина. — Неужели я смог? Впрочем, оказалось, что ничего особенного тут нет. Просто постоянное чувство тревоги. А так — даже смешно становится, как просто решаются проблемы. А тревога пройдет со временем».

Мужчина встал и пошел на кухню приготовить себе чай. Взяв чашку, он снова вернулся в комнату, включил настольную лампу, достал с полочки книгу, открыл ее и склонился над страницей. Так смотрел он около часа. Он не перелистывал страницы, а просто смотрел.

Затем положил книгу на место, сел в кресло и закрыл глаза. Память вдруг нарисовала ему его родной город. Как хорошо было быть маленьким мальчиком. Никаких забот и проблем. Всегда рядом были родители, готовые по первому зову сделать все от них зависящее.

Он, в принципе, никогда ни в чем не нуждался. Даже и не задумывался об этом. Ему всегда везло. Окончил школу, потом институт и поехал в чужой город искать счастье.

«Я обязательно его найду, — продолжал размышлять он. — У меня будет хорошая работа. А потом… С таким увлечением, как у меня, жизнь получает смысл. Я не представляю, как могут жить люди и ничем не увлекаться. Да ради этого горы можно свернуть. Я почти свернул».

Молодой мужчина весело рассмеялся. Потом снова встал и достал с полки все ту же заветную книгу. Открыл ее и пристально посмотрел на страницу.

«Ладно, спать пора. Завтра столько дел, — решил мужчина. — Но все эти дела только ширма. Настоящая жизнь совершенно не в этом. И пусть пока никто не знает, что у меня есть. Настанет время, быть может, я уеду в другую страну и заживу там припеваючи. А он мог бы отдать мне ее просто так. Подарить, например. Но не захотел. Что ж. Каждый делает свой выбор сам».

Лариса Викторовна скучала от безделья. Не то чтобы нечем было заняться, просто она ждала Кондакова, который должен был приехать с минуты на минуту, но почему-то задерживался.

Котова прошлась по залу своего ресторана, потом заглянула на кухню. Все, кто видел ее, мило здоровались и искренне улыбались.

Мешать поварам не хотелось, и Лариса снова выглянула в зал. И окаменела. Сердце подпрыгнуло до самого горла и там и застряло. За дальним столиком сидел Панин. Он просматривал меню и еле заметно качал головой.

Лариса сделала глубокий вдох и пошла поприветствовать гостя. Они расстались всего несколько часов назад, но ей казалось, что прошло минимум три дня. И почему так бывает?

— Здравствуйте, Гоша. — Котова решила назвать мужчину этим именем.

Сейчас он находился на ее территории, и можно было себе такое позволить.

— Ох, Лариса Викторовна, — улыбнулся Георгий.

— Ну вот. Я, значит, вас Гошей, а вы меня с припоминанием батюшки. — Лариса сделала насмешливо-обиженное лицо.

— Не сердитесь. Просто у меня время есть, и я никуда не тороплюсь. Впрочем, мне гораздо приятнее называть вас Ларисой. Это факт.

— Что вы выбрали? Я могу сама обслужить вас, как дорогого гостя, — неожиданно для самой себя вызвалась Котова.

— Ну уж нет. Лучше посидите со мной. Да и посоветуйте, у меня просто глаза разбегаются. Не знаю, что тут самое вкусное. Редко хожу в рестораны и некоторые названия вижу в первый раз.

Лариса охотно присела рядом, отложила меню в сторону и назвала тут же подошедшему официанту несколько блюд.

— Вино? Водку? — спросила Котова.

— Вино, пожалуй. Но с условием, что вы составите мне компанию.

— Боюсь, что посидеть с вами у меня не получится. Сейчас должен зайти Егор Кондаков, мне с ним поговорить надо.

Лариса хотела спросить, идет ли Георгий завтра на похороны, но не стала. Вдруг у него аппетит пропадет. Ей совершенно этого не хотелось.

— Кондаков? Пусть тоже с нами посидит. Я заодно решу с ним кое-какие проблемы. С Нефедовым договориться мне так и не удалось.

Стол накрыли очень быстро. В «Чайке» никогда не заставляют посетителей слишком долго ждать, а тут вообще — сама хозяйка сидит с гостем и делает заказ. Только Городов недовольно отвернул голову в сторону. «Наверняка денег с него не возьмет, — думал он. — Так и разориться недолго».

Лариса сидела за столом с Паниным, но все время оглядывалась на дверь. Теперь ей хотелось, чтобы Кондаков еще задержался. Говорить с Георгием было приятно. Котова совершенно перестала чувствовать стеснение, она расслабилась и наслаждалась приятным общением.

Но тут Егор и пришел. Котова извинилась, сообщила Панину, что обед за счет заведения, и быстро пошла навстречу Кондакову. Они прошли в ее кабинет.

— Простите, Лариса Викторовна. Я прилетел как только смог. Знаете, столько дел. И Ольге надо помочь, и по работе. А вы, кажется, с Паниным сидели?

— Точно. Я сегодня ездила в строящийся санаторий и там с ним познакомилась. Пригласила в наш ресторан.

— Как быстро он принял ваше приглашение, — улыбнулся Егор. — Хочу сказать вам по секрету, что вы, скорее всего, действуете на него крайне положительно. В таком расположении духа я его ни разу не видел. Да и по ресторанам ходить он не любитель, насколько мне известно.

— Может, вы просто не очень близко с ним знакомы, — смутилась Лариса. — Мне, например, сразу показалось, что он человек интересный. Ну что? Вы принесли мне список гостей? — Котова встряхнулась, словно отгоняя от себя наваждение.

— Да.

— Давайте присядем, и вы скажете мне, кто в тот день приходил, кто отсутствовал. И кто кому кем приходится.

— Конечно.

Они уселись за столом, и Кондаков разложил перед собой листок. Егор принялся всех перечислять. Получилось так, что из тридцати двух приглашенных гостей не явилось только пятеро. Лариса выписала отдельно их фамилии, чтобы потом позвонить и поинтересоваться, по какой причине они не пошли на юбилей. Среди этих фамилий был и Панин. Насчет него уже все было выяснено.

Потом Кондаков стал рассказывать про тех людей, о которых он хоть что-либо знал. Кто бывший одноклассник с женой, кто сосед по даче — с женой опять же. Был там и личный парикмахер…

Котова составила второй список. В него вошли те, кто вообще не знал Ведерского. Это были те самые жены, которые должны были лишь сопровождать своих супругов. Оказалось, что гостей, в принципе, было приглашено не так уж и много.

В последний список вошли все оставшиеся после отбора. Надо было обзвонить или навестить их, чтобы узнать, что делали они примерно в полдень.

«Не все же весь день дома сидели, — разумно подумала Лариса. — Наверняка найдутся те, у кого есть твердое алиби. Значит, потенциальных подозреваемых будет еще меньше. Ну и не забыть про мужа Ольги. Почему-то этот тип не дает мне покоя».

Котова поймала себя на мысли, что прослушала, о чем только что сказал ей Егор. Но вид у него был беззаботный, и она решила не переспрашивать. Действительно, важную мысль он бы повторил.

— Что-нибудь еще? — спросил Егор.

— Да нет. Спасибо.

— Завтра похороны Семена Александровича. Вы придете?

— Да. Оля уже сказала мне об этом. Обязательно.

— Ну тогда я пошел. — Кондаков взял свою папку, накинул плащ и пошел к выходу.

Котова проводила его до зала. Панина там уже не было. Зато подошел довольный Городов.

— Ваш знакомый уже ушел и не захотел, чтобы заведение оплачивало его счет.

— И что? Вы взяли с него деньги? — подняла брови Лариса.

— Пришлось. Ему говорили, что не надо, что вы будете недовольны, но он и слушать не хотел. Положил деньги на стол и ушел.

— Хорошо, — кивнула Котова, но настроение ее отчего-то испортилось.

«И что это за жест такой широкий? Он хочет показать, что в подачках не нуждается? — Лариса просто закипала от негодования. — Я от чистого сердца, а он… И как это называется? Привык за все платить сам? Какой независимый!»

Котова вернулась в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Женщина решила срочно привести себя в равновесие. Как она могла позволить эмоциям взять верх над рассудком? Разве она забыла, чем это может для нее обернуться? Ей сейчас надо полностью отдать себя делу, а вместо этого она начинает то злиться, то летать под облаками.

«Следует прочистить свою голову, — сама себе говорила Лариса. — Так. Что у меня там по плану было? Домой ехать все равно не хочется, хотя самое время. Но нет. Там Котов. Если я его сейчас увижу, то, наверное, сойду с ума. Лучше я поеду к Ольге. С мужем ее поговорю. Или нет. Пока неизвестно, что там, в завещании, туда идти не имеет смысла. Это следует отложить на завтра. А вот проведать кого-нибудь из моего списочка не помешает. Кондаков молодец. Сразу и адреса с телефонами мне раздобыл. Хорошим, наверное, он был помощником. Я его даже попросить об этом не успела, а он сам догадался».

Лариса открыла окно и вдохнула прохладный воздух. Как хорошо на улице. Недолго думая, Котова оделась и почти выбежала из ресторана, попрощавшись со всеми на ходу.

Лариса села в машину и решила просто покататься по городу. Это занятие всегда успокаивало ее. А можно также прогуляться по магазинам. Стоит только купить какую-нибудь понравившуюся вещь или просто даже безделушку, как настроение повышается, энергии прибавляется и хочется жить.

Для начала Котова поехала на набережную. Там она оставила машину в одном тихом местечке и спустилась к воде. На улице уже было темно. Но фонари освещали набережную довольно неплохо. Лариса смотрела на черную воду, на отблески огней на другом берегу, на огромный и величественный мост, и в душе поселялось спокойствие.

«Как все-таки хороша наша Волга! — Лариса чуть не прослезилась. — Какое величие. Конечно, есть моря и океаны, но они такие чужие. А Волга родная. С ней столько связано. Один ее ни с чем не сравнимый запах может свести с ума. И эта сырость. Наверное, температура опять поднялась? Но это ненадолго. Совсем скоро стукнут морозы, Волга покроется льдом и снова будет великолепна».

Женщина подняла с земли камушек и зашвырнула его в воду. Потом оглянулась, чтобы удостовериться, что ее никто не видел. Простояв еще минут десять, Лариса не спеша пошла к машине.

Теперь дорога ее лежала в магазин. Котова торжественно пообещала, что обязательно купит что-нибудь себе и Насте. Наверное, надо будет взять подарочек и Евгению, чтобы он не обиделся, хотя думать о нем совершенно не хотелось.

Лариса вошла в большой универмаг и сразу поднялась на последний этаж. В последнее время она часто так делала. С последнего этажа спускаться легче. Да и вообще, интересно делать не так, как привыкла сама или как обычно делают все.

На подарок мужу Лариса не потратила много времени. Вошла в отдел для мужчин и приобрела ему галстук. Причем даже особенно не выбирала. Обычно она всегда думала, к какому костюму он может подойти. А еще лучше, если не к одному. Но сейчас ее мало интересовали детали. Котова на секунду поймала себя на мысли, что поступает так впервые. Но, как ни странно, этот факт ее только рассмешил. Она даже плечи расправила от какого-то удовольствия.

Затем Лариса отправилась дальше. Она не знала, чего именно ей хочется, поэтому решила потолкаться везде. Тем более что домой ехать желания не было.

В отделе нижнего белья Котова купила себе один симпатичный комплект. Затем пошла смотреть одежду. Очень ей понравился брючный костюмчик из легкой ткани. Несмотря на то что сезон для такой одежды вроде бы уже закончился, женщина приобрела костюм, не раздумывая. Как только увидела себя в нем, сразу решила — это именно то, что ей нужно. Насте Лариса купила красивую сумку и под цвет ей перчатки.

Когда Котова вышла из магазина и забросила покупки на заднее сиденье машины, она с удовольствием отметила, что настроение ее заметно улучшилось. Конечно, счастливой она не стала, но на душе полегчало.

«Если рассудить здраво, то непонятно, чего это я так расстроилась? — задала себе вопрос Лариса, не спеша двигаясь по освещенным фонарями улицам. — Какое право я имею обижаться на почти совершенно незнакомого мне человека? Да мало ли, что я подумала или почувствовала? Это не повод, чтобы он вдруг перестал платить за себя в ресторане. У него, наверное, даже вопроса такого не возникло. Он человек взрослый, сам за себя отвечает».

Котова засмеялась. Еще вчера она ныла, что на свете не осталось нормальных мужиков, которые сами о себе заботятся, и, когда судьба решила сунуть под нос ей такого вот мужчину, Лариса непонятно на что обиделась. Глупо получается. Просто сама не знаешь, чего хочешь!

Котова доехала до дома, заперла машину и поднялась к себе. Все семейство находилось в сборе. Настя обрадовалась новой сумке и перчаткам. Евгений тоже довольно активно отреагировал на новый галстук.

— Что у нас за праздник? — поинтересовался Котов.

— Никакого. Просто для поднятия тонуса.

— Упал?

— Что? — не поняла Лариса.

— Тонус, спрашиваю, упал?

— Упадет тут. Кругом одни неприятности, — отмахнулась Лариса и пошла переодеваться.

Евгений был трезвым, но это не обрадовало Котову. Лучше бы он был просто пьян, чтобы вообще не пришлось с ним разговаривать.

Лариса пошла готовить ужин. Потом все вместе сели за стол. Котова быстро поела и, сославшись на головную боль, ушла к себе. На ее счастье, никто тревожить ее не стал.

Лариса улеглась в ванну, взяв с собой новый журнал. Панин не шел из головы, несмотря на все уловки.

Так и пришлось отложить журнал и просто лежать с закрытыми глазами. Потом Лариса вышла, улеглась в удобную и теплую постель, закрыла глаза и постаралась заснуть.

Завтра предстояло ехать на похороны. Надо отдохнуть хорошенько. Трудный будет денек. Лариса хотела внимательно присмотреться к людям, которые соберутся на церемонии. Если убийца — близкий человек, то он обязательно будет на похоронах. Конечно, этот человек постарается ничем себя не выдать, но нужно охватить всех своим вниманием.

Котова еще раз подумала, что, прежде чем строить свои версии, ей надо как можно больше собрать материала. «И делать это надо быстрее», — напомнила она сама себе.

Глава 9

Так как на утро Лариса не планировала никаких дел, то она спокойно встала, отправила дочь в университет, мужа на работу и стала собираться на похороны.

Котова нашла в своем гардеробе черное простое платье, кружевную косынку того же цвета и темно-зеленое пальто.

Погода была пасмурной. Солнца не было и в помине. Лариса выпила кофе, без всякого удовольствия съела бутерброд, оделась и вышла на улицу. Ей почему-то показалось неудобным ехать на своей машине, поэтому Лариса поймала частника и отправилась к дому Ведерского. По дороге она попросила заехать на рынок, чтобы купить цветов.

Люди уже собирались около подъезда. Здесь было много незнакомых Котовой, но она не очень-то всматривалась. Обычно у подъезда стоят соседи и, бывает, даже просто любопытствующие старушки, которые и в глаза покойного ни разу не видели.

Лариса решила подняться наверх. Дверь была открыта. В квартире ходили опять же незнакомые бабульки. На кухне Лариса увидела Ольгу. Возле нее находился Кондаков. Из знакомых больше никого.

Женщина решила пройтись по всей квартире. В гостиной она увидела главного бухгалтера фирмы Наталью Купцову с дочерью Кариной. Тут же сидел и заместитель Виктор Петрович Нефедов.

Котова поняла, что знает в окружении Ведерского очень мало людей. Большая часть была ей просто незнакома. Она даже в ресторане их не видела, за исключением некоторых.

В зал вошла Ольга и попросила всех спуститься во двор. Через несколько минут должны были привезти тело из морга. Потом состоится недолгое прощание у подъезда — и на кладбище.

Лариса не стала торопиться, а подождала, когда толпа схлынет. Когда Котова спустилась, катафалк уже подъехал. Лариса встала около лавочки. Ей было как-то не по себе.

Ольга залилась слезами, но громко не плакала. Девушка умела держать себя в руках. В толпе Лариса разглядела и Панина. Он стоял в длинном черном пальто, хорошо выбритый, с непокрытой головой. В руках у него были белые цветы.

Котова почувствовала, как сердце забилось сильнее. Но она отвела взгляд и заставила себя не смотреть в сторону Георгия Ивановича.

Все прошло довольно быстро. Гроб снова погрузили в катафалк, люди стали рассаживаться по автобусам. Ольга Ларина подошла к Котовой.

— Лариса Викторовна, вы поедете на кладбище? — спросила она.

— Да, конечно.

— Не могли бы вы поехать со мной? Честно говоря, только с вами я чувствую себя спокойно.

— Разумеется.

Лариса прошла в автобус вместе с Олей. Но разговаривать они не стали. Конечно, Котовой было что спросить, но она решила отложить беседу на потом.

Похороны — это всегда грустно. Даже когда совершенно не знаешь человека. Лариса ехала и вспоминала, что в детстве она панически боялась похорон. Однажды в подъезде ее дома этажом ниже умерла какая-то бабушка. Лариса как раз возвращалась из школы, когда столпился народ, чтобы проводить в последний путь старушку. Девочка тогда еще ничего не понимала. Она, конечно, обратила внимание на людей, но ни о чем таком подумать не могла. Когда же вошла в подъезд и стала подниматься к себе, увидела на четвертом этаже крышку от гроба, стоящую в пролете лестницы, на Ларису словно напал столбняк, она и шагу не могла сделать, боясь пройти к своей квартире. Сначала ноги налились свинцом, сердце, как говорится, ушло в пятки, а потом девчонка помчалась вниз. Она, дрожа всем телом, отбежала от подъезда на приличное расстояние, села на скамейку и принялась ждать, когда тело увезут. Лариса не знала точно, когда это произойдет, но намеревалась сидеть столько, сколько потребуется, чтобы уже точно не видеть больше этого страшного предмета в подъезде.

Но на этом неприятные ощущения не кончились. Маленькая Лариса Лаврентьева (это ее девичья фамилия) услышала музыку. Видно, пригласили оркестр. И похоронный марш прямо в буквальном смысле вывернул всю ее душу наизнанку и напустил такого страху, который не шел ни в какое сравнение с крышкой гроба. Хотелось упасть, заткнуть уши или закричать громко, но только не слышать этой музыки.

Тогда Ларочка просто кинулась со всех ног непонятно куда. Она бежала долго, пока музыка не ушла из ее головы. Домой девочка вернулась в тот день поздно. Со страхом она поднималась по лестнице. Крышки не было, но четвертый этаж все равно непонятным образом пугал.

Котова сейчас вспомнила свои детские переживания и передернула плечами. Она и не заметила, что стояла уже около могилы и какой-то человек говорил прощальные слова.

— Вам холодно? — услышала она голос и повернула голову. Рядом стоял Панин. — Вы так бледны, — его лицо выражало беспокойство.

— Нет, ничего. Пройдет. — Лариса не знала, что ему ответить.

Георгий Иванович больше не заговаривал с ней. Заиграл оркестр. Это был не тот марш из детства. Музыка была другой, не такой жуткой. Впрочем, тот марш, возможно, тоже не был жутким, просто с ним связаны детские страхи.

Гроб опустили, могилу стали закапывать. Лариса, сама не понимая, что делает, подошла и бросила ком земли. Он гулко ударился о гроб. Чьи-то сильные руки отвели ее в сторону. Через какое-то время кто-то сунул ей в руки стакан с прозрачной жидкостью и почти приказным тоном велел выпить. Лариса повиновалась. Она сделала три глотка, не сразу поняв, что именно она пьет. И только потом поняла — водку.

— Что с вами? Вы так впечатлительны? — Это, конечно, был Панин.

— Со мной такое впервые, — оправдываясь, сказала Лариса. — Я просто вспомнила детство.

— Что? Тяжелое было детство? — непонятно, шутил Панин или говорил серьезно.

— Нормальное. — Лариса отвернулась.

— Вы не хотите со мной говорить? — Гоша печально улыбнулся.

— С чего вы взяли?

— Я все прекрасно понимаю. Вы обиделись на меня за то, что я не воспользовался вашим прекрасным предложением вчера в ресторане. Но вам не стоит обращать на это внимание.

— Послушайте, Георгий Иванович. Во-первых, ваша догадка неверна. Я была удивлена, но не более того. Хотите платить — платите. Никто противиться не станет. А потом, вам не кажется, что кладбище не то место, чтобы просто так стоять и обсуждать наши с вами проблемы? Я здесь не для этого. И была бы вам очень благодарна, если бы вы прекратили этот разговор. Ваше алиби доказано, и вам не стоит отнимать у меня драгоценное время. Я ведь, кроме всего прочего, здесь работаю.

Лариса почувствовала, как ей стало гораздо легче. Эта рюмка водки подействовала просто волшебным образом. Пропал озноб, нервозность. Она будто очнулась от какого-то наваждения.

— Простите, — только и сказал Панин.

Он отошел от Котовой, подошел к Ольге, сказал ей несколько слов и исчез из поля зрения. Оглядываться Лариса не стала.

Люди в молчании стояли около могилы. Котова положила цветы и посмотрела вокруг. Теперь около Ольги она увидела Кондакова. Парень выглядел каким-то подавленным, но в то же время он стремился во всем помочь.

Лариса сейчас вспомнила почему-то про завещание. Ларина, кажется, говорила, что его сегодня будут зачитывать. Интересно, можно поприсутствовать или все же не пустят? Скорее всего, не разрешат. Она — человек, совершенно не имеющий к этому никакого отношения. И полномочий на этот счет не имеется. Ну не страшно. Скорее всего, текст завещания секретом не будет. Все равно тайное становится явным. Вот только не мешало бы узнать, кому Ведерский оставил наследство, чтобы времени не терять попусту.

Котова задумалась и, кажется, пришла в себя. Она стояла, глядя перед собой, но совершенно ничего не замечала. Ее занимал вопрос — кто будет присутствовать при чтении? Естественно, только те, кто имеет хоть какое-то отношение к завещанию. А кто эти люди? Вдруг она идет по неправильному пути, проверяя тех, кто никаким боком не привязан к смерти Ведерского? Вдруг его убили именно из-за этой последней воли?

Но, с другой стороны, какой мужчина будет практически в расцвете своих лет, при хорошем здоровье, при отличном материальном благополучии и вообще нормальной жажде жить писать завещание? Что сподвигло Семена Александровича на такое? Предвидел ли он свою смерть или просто привык заботиться обо всем сразу?

Взгляд Ларисы упал на Ольгу. Она стояла какая-то отрешенная, смотрела перед собой и, как показалось Котовой, еле заметно улыбалась.

«С чего бы вдруг у нее такое хорошее настроение? — подумала Лариса. — Чему она радуется? Кажется, никто не обращает на нее внимания, но от меня этот взгляд не ускользнет. Я очень хорошо чувствую людей. Она точно улыбается».

Котовой этот факт не понравился. Быть может, Карташов прав и Ольга только рада смерти своего отца. Помнится, она в тот самый роковой день сама рассказала, что отношения у них с папочкой были довольно сложные. Он, мягко говоря, ее третировал, судя по ее рассказу. Вмешивался в ее личную жизнь. Девушка даже замуж вышла, ничего не сказав отцу. Что за отношения должны были быть, если она пошла на такой шаг? Наверное, не очень доверительные?

Ларисе стало нехорошо. Она привыкла доверять своей интуиции. Она прекрасно чувствовала людей. И всегда могла понять, есть ли что-либо, что человека гнетет или гложет, или такового не имеется. А тут? Неужели она первый раз в своей жизни ошиблась? Уж больно этот взгляд Оли не соответствует моменту.

Женщина решила вплотную заняться дочерью Ведерского. Еще не хватало, чтобы потом Олег упрекал ее в том, что она лоханулась, если выразиться его же языком.

И как быть с завещанием? Впрочем, Ларина все равно расскажет правду. Скрывать нет смысла. Она вполне понимает, что это можно проверить.

Котова не заметила, как всех пригласили снова в автобусы. На этот раз она сама поспешила занять место рядом с дочерью покойного.

— Оля, примите еще раз мои соболезнования, — негромко произнесла Лариса.

— Спасибо, Лариса Викторовна. Вы вот совершенно не знали моего отца, но проявили такое внимание и интерес. Не каждый человек будет так заботиться о других, не то что о своем ближнем. А вы вот время нашли и поддерживаете меня, — Ольга говорила ровным, бесцветным голосом.

— Завещание сегодня будут зачитывать? — невзначай спросила Котова.

— Да. После поминок мы поедем в адвокатскую контору.

— А можно поинтересоваться, кто именно поедет? Кого пригласили? Я ведь правильно понимаю, что обычно зовут тех, кто должен получить что-то.

— Я тоже так думаю. И пока сказать могу, что еду я, Кондаков и Купцова.

— Наталья Юрьевна? — удивилась Лариса. — Бухгалтер с фирмы?

— Да. Она. Наверное, папа и ей что-то оставил, только я не могу понять почему. Хотя, быть может, я многого не знаю. Она сегодня вон как плакала на кладбище. — В словах Ольги чувствовалась жестокость. — У меня, я могу вам признаться, появилось ощущение, что они с папой имели отношения. Ну вы меня понимаете. Больше никак не могу объяснить такого поведения и того, что она будет при зачитывании завещания.

— Но все равно самой прямой и основной наследницей являетесь именно вы? — Котова была поражена такой догадкой.

— Я не несовершеннолетняя. Так что не могу претендовать на деньги папы в любом случае. Он запросто мог лишить меня их.

— Но вы говорили, что Семен Александрович очень любил вас?

— Да. Но и Купцову, наверное, любил. И она запросто могла науськать его, чтобы он перестал нянчиться со мной, а предоставил мне возможность проявить себя.

— Оля, ладно. Не будем пока говорить об этом. Не следует бежать впереди паровоза. Я только об одном хочу вас попросить. Позвоните мне сегодня, как бы поздно ни было. Мне нужно знать, кто получит наследство и в каких долях. Если не сможете сегодня, то завтра, но обязательно. Обещайте мне. — Лариса взяла девушку за рукав. — Это может быть очень важно. В этом может скрываться мотив преступления.

— Конечно. Я вам позвоню, — пообещала Ольга.

Автобусы подъезжали к столовой. Но Ларисе не хотелось сидеть сейчас за столом в обществе совершенно незнакомых или малознакомых людей. Она извинилась перед Лариной, сказав, что у нее много неотложных дел, поймала такси и поехала домой.

У порога ее встретил Евгений. Он как раз собирался выходить.

— Ты уже? Чего так рано? — Котов был в курсе того, куда сегодня ходила его жена.

— Устала. Такие мероприятия явно не для меня.

— Ты считаешь, что есть люди, которые от всего этого тащатся? — засмеялся муж.

— Да. Я это знаю точно, — уверенно ответила Лариса и села на пуфик, чтобы снять сапоги. — Я знаю, что есть такие люди, которые обожают как поминки, так и сами похороны. Они, быть может, и сами не до конца осознают это. И уж конечно, даже если понимают, ни за что не признаются. Но факт остается фактом. Такие особи существуют.

— Но это же отклонение. Их надо лечить, — округлил глаза Евгений.

Он прекрасно знал, что жена его умна, много знает, и если она так твердо о чем-то говорит, то ей можно верить беспрекословно. И сейчас он так и сделал.

— Если это не приносит никому вреда, то и вопросов никаких быть не может, — устало произнесла Лариса. — Знаешь, такие люди часто помогают родственникам умершего. Они могут переодеть его, посидеть с ним ночь, почитать молитвы или в морг сходить, если он там. Ведь бывают люди впечатлительные, которые сами просто не в состоянии делать все это. И вот тут на помощь приходят старушки.

— Быть может, они просто помогают? — на всякий случай усомнился Котов.

— Ты пойдешь помогать незнакомому человеку? Ты сунешь ему сотню-другую, но ни за что не станешь и приближаться к гробу. Ведь не всегда это родственники. И вообще, я больше не хочу говорить на эту тему. Я так устала. Даже сама не предполагала, что со мной может такое произойти.

Лариса сняла сапоги, вытянула ноги и посмотрела на мужа. Он был чисто выбрит и одет с иголочки.

— Все-все. Больше никаких вопросов, — поднял руки Евгений.

— А ты куда? — Котова опустила глаза на случай, если муж захочет соврать.

— У меня важная встреча. — Евгений ответил так, как он отвечал в большинстве случаев.

— Когда примерно вернешься?

— Ближе к вечеру, наверное. Но ты за меня не волнуйся. Если что, я позвоню.

Котов бросил последний взгляд в зеркало и вышел за дверь.

Лариса встала. Судя по всему, дочь еще не вернулась с занятий, так что она может немного побыть в одиночестве. Как раз сейчас ей было это необходимо.

Котова не спеша разделась, поднялась к себе в комнату, переоделась в мягкий теплый халат и такие же теплые носки. Затем она спустилась на кухню перекусить. Вдруг ужасно захотелось есть. А когда у Ларисы разыгрывался аппетит, в ней просыпалось непреодолимое желание приготовить что-нибудь вкусное и оригинальное. И вообще, когда она занималась готовкой, то буквально отдыхала душой. Так что повысить настроение можно было только этим.

К счастью, холодильник и морозилка были забиты всевозможными продуктами. И, судя по всему, Евгений сегодня ходил на рынок, так как Лариса увидела свежую рыбу. Ну вот. Можно считать это намеком. Когда Котову хочется что-то, он идет и покупает это, затем подкладывает в холодильник, а Лариса потом готовит.

Котова неожиданно для себя улыбнулась. Она вспомнила времена, когда готовить для мужа было истинным удовольствием. Ей так нравилось, как он уплетал ее блюда, не забывая нахваливать. Лариса любила мужчин, которые умеют и не забывают делать женщинам комплименты. По любому поводу.

Глава 10

Такой счастливой она давно не просыпалась. А все потому, что вчера был просто замечательный вечер. Настя вернулась с занятий из университета, а потом сразу убежала на тренировку. Зато, когда она пришла, Котов тоже был уже дома. Так что ужинать сели всей семьей.

Евгений подарил Ларисе шубу. Честно говоря, она чуть не упала от удивления. Конечно, ей было приятно, но все-таки странно. Да и шубы у нее имеются. Целых три. Эта не помешает, но с чего бы вдруг?

Котов же сказал, что решил сделать ответный презент. Он понял, как приятно ни с того ни с сего получать подарки, и сподобился преподнести подарок сам.

Конечно, Ларисе было приятно. Даже не столько за себя, сколько за дочь, потому что Евгений и Насте купил шубу. Девчонка никак не ожидала этого. Кроме того, покупка оказалась настолько модной, что дочка буквально не снимала шубу весь вечер. Она даже намеревалась пойти в ней завтра в экономический университет, несмотря на то что морозы еще не наступили. Лариса только качала головой.

Ее кулинарные изыски оказались как нельзя кстати. Так что вчера абсолютно все были довольны и счастливы. Евгений даже утащил Ларису к себе в комнату. Правда, спустя какое-то время она улизнула в свою, сказав, что уже привыкла спать одна и ей надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним трудным днем.

Оля вчера так и не позвонила. Но Лариса и не ждала особенно, что та сразу же кинется сообщать ей новости. Ничего, Котова собралась после завтрака позвонить сама. А можно и в гости наведаться. Все-таки телефон — штука хорошая, но общения с глазу на глаз никогда не заменит. Полного впечатления не может создаться, если не видишь выражение лица собеседника.

Лариса посмотрела на часы и обнаружила, что проспала. Вылетев в коридор, она не услышала никакого шума или движения. А на кухне ее ждала записка, что все благополучно справились без нее и ушли по своим делам. Котова вздохнула облегченно. Все-таки хорошо, что иногда можно положиться на мужа.

Настина шуба висела в комнате дочери на дверце шкафа. Значит, она ее все-таки не надела. Наверное, Евгений отговорил. Или она сама уже понимает, что выглядела бы в ней по такой погоде просто смешно.

Лариса сварила себе кофе, сделала парочку бутербродов и достала из холодильника еще вполне съедобный вчерашний салат. Она вообще замечала, что вчерашние салаты гораздо вкуснее только что приготовленных. Правда, это не ко всем относится.

Зазвонил телефон. Лариса взяла трубку.

— Лариса Викторовна, — прозвучал недовольный голос Городова. — Вы сегодня в ресторан приедете или мы снова без вас?

— Что-нибудь случилось? — встревожилась Котова и даже привстала, готовая в любую секунду сорваться с места.

— Да нет. Все в порядке. Просто интересуюсь. — В голосе администратора слышался неприкрытый упрек.

— Дмитрий Степаныч. — Лариса стала раздражаться. — Вы решили просто так поинтересоваться? На вас это не похоже, — приврала Котова, так как это было вполне в духе Городова — лезть не в свои дела.

— Я по просьбе персонала интересуюсь, — быстро ответил тот. — Вдруг вы заболели? Или еще чего?

— Я приеду, как только будет время, — отчеканила Лариса. — А вы пока занимайтесь своими делами.

— Хорошо. Будем ждать. — Степаныч отключился.

Лариса рассмеялась. Не иначе как у ее администратора дома произошла ссора или даже стычка с женой или тещей. Обычно после этого он пребывает в таком настроении, что даже решается указывать ей — владелице ресторана. И почему-то ему совершенно не приходит в голову, что она запросто может его уволить. Наверное, верит в свою незаменимость. Но таких людей, как известно, не бывает.

Котова допила кофе и только после этого взялась за телефон. Трубку Оля подняла сразу.

— Это Лариса Викторовна. Вы мне не звоните, и я решила напомнить о себе.

— Простите. Вчера совершенно не до этого было. Но теперь я могу с вами даже встретиться. Хотите, приезжайте ко мне домой.

— С удовольствием.

Котова оделась и вышла на улицу. У подъезда стояла белая «Ауди», ожидая свою хозяйку.

Пока Лариса ехала, она все думала, чувствовал ли Ведерский, что ему угрожает опасность. Надо обязательно посмотреть на дату составления завещания. Это о многом может сказать. Если оно подписано давно, значит, он просто такой организованный человек, который продумывает всякие на первый взгляд мелочи. Если непосредственно перед убийством, значит, чего-то опасался. И вообще, не мешает узнать у адвоката: это первое завещание Семена Александровича или же он его неоднократно переписывал?

Если адвокат не захочет говорить об этом с Ларисой, то всегда можно воспользоваться помощью Карташова. Он сам кровно заинтересован в благополучном расследовании этого дела.

Настроение было хорошим. Котова остановилась около дома Ольги. Лариса сделала серьезное лицо и решила, что будет вести себя очень холодно, хоть и вежливо. Надо дать понять девушке, что она, несмотря ни на что, все же тоже под подозрением. Было у Котовой мнение, что она невиновна, но доказать это не помешает. Все очень серьезно.

Женщина поднялась к квартире и позвонила. Ларина открыла сразу, будто у двери стояла.

— Я увидела вашу машину, — весело сказала Ольга. — Проходите, Лариса Викторовна. Я даже сбегала торт купила, чтобы нам посидеть и чаю попить.

— Настроение у вас очень хорошее, — заметила Лариса. — Что-нибудь произошло?

— Да ничего особенного. Просто все наконец закончено. Я так устала, а теперь можно спокойно вздохнуть. Папу, конечно, не вернуть. Но убиваться тоже не следует. Мне-то надо жить дальше. Спасибо ему, что помог мне.

Котова решила пока ничего не спрашивать. Надо хоть присесть, не в коридоре же разговаривать. И потом, излишний интерес может отпугнуть девушку. А это не входило в планы Ларисы. Впрочем, если она невиновна, то ей и бояться нечего.

Оля провела Ларису в гостиную.

— Давайте пить чай здесь. А может, хотите вина? У меня есть хорошее. Я обожаю красное французское вино.

— Нет, спасибо. Я за рулем. Но вы, если хотите, пейте, не надо меня стесняться, — уверила Котова. — Я понимаю, что у вас, несмотря на то что вы изо всех сил стараетесь выглядеть веселой, настроение все равно не лучшее. Оно и понятно.

— Мне стыдно признаться. — Ларина стала доставать из бара бутылку. — Но я уже почти не чувствую боли. Сначала для меня это был такой удар. А теперь я понимаю, что так даже к лучшему.

— Что вы такое говорите? — укорила Котова Ольгу.

— Может, я неправильно выразилась, но у меня даже камень какой-то с души упал. Мне теперь не надо будет прятаться.

Ольга поставила на столик бутылку. А потом вышла на кухню.

Через минуту она принесла поднос с чашками, печеньем и тортом. Затем был подан чай.

Наконец Ларина села в кресло, закинула ногу на ногу и посмотрела на Ларису. В ее взгляде было столько детской умиротворенности, что Котова даже улыбнулась.

— Оля, вы взрослая женщина, но, честно говоря, поведение ваше больше похоже на поведение школьницы. У меня дочка Настя уже поступила в экономический университет и ведет себя гораздо более разумно. Неужели вы на самом деле испытывали на себе такое сильное влияние отца? — Лариса взяла чашку в руки и сделала глоток.

— Вот и вы это заметили, — грустно улыбнулась Ларина, — мне многие говорят об этом. Я пыталась переделать себя, но у меня не выходило. Я чувствовала… Нет. Я была забитой. На самом деле. Даже на работе не могла отделаться от мысли, что вот сейчас позвонит он и я буду отчитываться. А поставить отца на место было просто невозможно. Я удивляюсь, как решилась замуж выйти. Не иначе, затмение на меня нашло.

— Мне трудно поверить во все, что вы говорите.

— Лариса Викторовна, давайте на «ты». Мне будет приятно. К тому же с первых минут нашего знакомства я почувствовала к вам какое-то расположение. И мне не хотелось бы, чтобы наш разговор был таким официальным.

Котова опустила глаза. Девушка какая-то странная. Она говорит то, что думает. Или специально косит под дурочку? Но почему-то складывается такое ощущение: действительно, что ей в голову придет, то и ляпнет. Что есть в голове, то и выкладывает.

Ведь когда убили Ведерского, то только дурак мог рассказать нелицеприятные факты, которыми она делилась. И не только с ней, но и с полковником милиции. Неужели не понимала, что это может пойти ей во вред? Или так рассчитывает отлично?

Лариса терялась в догадках. Но тем не менее она не могла отметить, что было в Ольге Лариной нечто такое, что делало ее симпатичной и милой. С ней приятно было разговаривать. И она на самом деле походила на ребенка. Капризного, иногда обиженного, но все же ребенка.

— Хорошо. Я буду говорить тебе «ты», — согласилась Лариса. — Но тогда и ты, пожалуйста, пойди мне навстречу. Расскажи про вчерашний день как можно подробнее. Мне необходимо знать все. Даже малейшие детали. Кто ходил к адвокату, кому что досталось. Судя по твоему настроению, ты получаешь неплохое наследство?

— Да. Папа меня без средств не оставил. И даже несмотря на то, что нашлись наследнички кроме меня, я не в обиде, — надув губки и выразив совершенно обратное чувство на лице, сказала Ольга.

— Кто наследники? — задала Лариса прямой вопрос.

— Я, потом Кондаков и Купцова. — Тут Ларина снова поморщилась.

— Все?

— Да. Вы думаете, этого мало? Хватит, — Оля блеснула глазами.

— Что досталось Купцовой?

— Она на самом деле была любовницей отца, — жестко ответила Оля. Девушка налила себе вина, сделала неожиданно большой глоток, а потом снова посмотрела на женщину. — Мы вчера в автобусе говорили об этом, но я все надеялась, что это какая-то ошибка. И в самом деле, с какого боку эту Наталью Юрьевну позвали на зачитывание завещания? Думала, сейчас придем, и выяснится, что она тут ни при чем, и ее попросят уйти.

— Но оказалось иначе? — Котова увидела, что Оля замолчала, и решила ее подтолкнуть.

— Оказалось, что ей и Карине… Знаете кто такая?

— Да. Это дочь Купцовой.

— Верно. Так вот, им отошла приличная сумма и квартира. Представляете?

— Это говорит только о том, что твой папа был совсем не бедным человеком. — Про себя Котова все равно присвистнула: «Ай да Купцова. И ведь ничего тогда при разговоре не сказала. Ни словом не обмолвилась. Хотя могла догадываться, что их отношения с Ведерским все равно выплывут наружу».

— Знаете, мне все равно обидно. Ладно, если бы она была ему официальной женой. — Оля налила себе еще вина. — Или если бы они хотя бы не скрывались, а жили вместе. Я бы хоть привыкнуть успела. Нет! Ничего такого не было. А теперь как гром среди ясного неба.

— Как вела себя Купцова? — поинтересовалась Лариса.

— Нормально. Мне даже показалось, что она очень жалеет отца. Страдает по нему. Только непонятно, зачем всем это показывать? Мне кажется, это неприлично. Думаете, я своего отца меньше любила? Но я не рыдала в голос и на гроб не кидалась, как она вчера на кладбище.

— Олечка. Есть люди, которые не могут держать чувства в себе.

— Не знаю. Я бы постеснялась, — дернула плечом Ларина.

— У тебя просто другие представление о том, что нужно делать, а что надо держать в себе.

— Я читала в какой-то книжке, что истинное горе может быть только молчаливым. Сильные люди даже не плачут.

— Ей-богу, ты как ребенок. Это все так относительно. — Ларису стал раздражать этот юношеский максимализм, который так не к лицу этой молодой, но уже вполне взрослой женщине.

— Ладно.

— Ты мне про другое скажи. Как Наталья Юрьевна отнеслась к наследству?

— Нормально. Пустила три слезинки и носом долго хлюпала.

— Хорошо. Давай дальше. Что там с Егором Кондаковым? Ему что осталось? И вообще, как ты думаешь, почему Семен Александрович упомянул его в завещании? — быстро задала вопрос Котова.

— А что тут думать? — Оля округлила глаза. — Папа считал Егора чуть ли не своим сыном. Хотя нет. Это я уж слишком громко сказала. Не сыном. Но отец был сильно к нему привязан. Он видел в нем себя молодого и очень хотел Егору помочь. Впрочем, сумма там смехотворная. Скорее всего, только для поддержания духа. Мне кажется, папа по приколу его упомянул. Пошутить захотел.

Лариса выпила чай и поставила чашку на стол. Есть торт ей совсем не хотелось.

— Значит, у Кондакова сумма смешная? — уточнила Котова.

— Да.

— А тебе?

— Мне досталось все остальное. Его квартира, все, что в ней, дача, гараж. Там ценности кое-какие.

— Например?

— У папы есть одна ценная картина. Одна только. Но если ее продать, то можно получить хорошие деньги. Потом, марки, еще что-то по мелочи.

— Понятно, — Лариса вздохнула.

— Так что ничего особенного я вам, Лариса Викторовна, не сообщила, — сказала повеселевшая от вина Ольга.

— Ну почему? Надо будет с Купцовой поговорить. Жаль только, что папа твой не поставил тебя в известность по поводу своей гражданской жены.

— Да какая там гражданская жена? Они вместе и не жили. Папа всегда жил один у себя дома. А им квартиру купил, как оказалось. Да мне все равно. Пусть подавятся. Мне не жалко. Просто теперь разговоры всякие пойдут. Неприятно будет. — Ларина встала и подошла к окну. — А на улице снег пошел, — сообщила она.

— Это хорошо. — Лариса не знала, о чем еще спросить. — Оля, может, ты мне расскажешь про своего мужа? Как его, кстати, зовут?

— Вот уж о ком мне совершенно не хочется говорить, так это о нем. Зовут его Олег. Но он мне так надоел! Просто не дождусь того момента, когда официально разведусь.

— Ты вышла замуж по любви?

— Да. Я очень его любила. Он для меня был как бы символом свободы, что ли. С ним было просто и весело. Я и не знала тогда, что он очень любит выпить.

— Сильно пьет?

— Не то слово. Его даже, кажется, с работы выгнали.

— Да. Пьянство — это ужасно.

Лариса вспомнила своего Евгения. И она прекрасно понимала, что это такое.

Вообще все люди якобы понимают это. Но если сами не сталкивались, то все их домыслы остаются только домыслами. Это надо пережить, чтобы прочувствовать весь ужас до конца. По одним только разговорам не понять.

— Не то слово. Мне кажется, «ужасно» — еще мало сказано. Эти люди уже ненормальные. У них весь смысл жизни состоит только в том, чтобы найти выпить или деньги на выпивку. Не буду говорить про наркоманов. К счастью, судьба меня с ними не сталкивала. Впрочем, вероятно, эти состояния похожи. — Ларина стала вдруг серьезной и отчаянно грустной.

Лариса пожалела ее. А потом и себя. Странно, что люди до сих пор не могут бороться с этой болезнью. Казалось бы, наука столько всего умеет.

— Дашь мне его адрес? — попросила Котова.

— Конечно. Только он не мог убить, — улыбнулась Ларина. — У него интересы другие. Вот если бы отец у него бутылку отнял, тогда еще можно предположить. А так… они даже знакомы не были. Никогда не видели друг друга.

— И все же.

Оля написала на листочке адрес.

Котова попрощалась с ней и вышла на улицу. С неба на самом деле шел снег. Такой мягкий и пушистый.

Глава 11

Лариса села в машину. Что ж. Теперь следует поговорить с Купцовой Натальей Юрьевной. Надо потрясти ее основательно. Нехорошо так водить всех за нос. Тем более когда речь шла об убийстве Ведерского. Так можно скрыть очень многое.

Котова решила ехать на работу к Купцовой. Время как раз обеденное, значит, удастся спокойно поговорить. Если только та не уходит обедать в другое место.

Но делать все равно больше было нечего, и Лариса двинулась в сторону строительной фирмы. Она никуда не торопилась. Наслаждалась неожиданно прекрасной погодой. Если так будет и дальше, то можно и шубы примеривать. Вот Настя обрадуется.

В приемной Лариса первым делом увидела Карину. Девушка подняла на вошедшую женщину глаза и села на стул.

— Здравствуйте, Карина, — поздоровалась Котова. — Я вас чем-то напугала?

— Да нет. Просто так неожиданно.

— Наталья Юрьевна у себя? Я хотела бы поговорить с нею.

— Да. Конечно. Проходите. Вы знаете, какая комната?

— Я помню. Спасибо.

Лариса прошла до кабинета Купцовой и, легко стукнув в дверь, вошла.

— День добрый. — Купцова оторвалась от своих бумаг и посмотрела на Ларису. — Ах, это вы. Проходите, садитесь.

— Спасибо. Я пришла поговорить с вами, Наталья Юрьевна.

— Я уже поняла, — женщина произнесла эти слова с каким-то вызовом. — Только мне по делу добавить нечего. Я не знаю, кто мог убить Семена Александровича.

— Хорошо. Тогда я хотела бы поговорить о вас. — Котова видела, как напряглась Купцова.

— Вы уже все знаете?

— Я не понимаю, почему вы сразу не сказали об этом. Так было бы гораздо лучше и честнее.

— Семен не хотел никому говорить о нас. — Наталья Юрьевна опустила глаза.

— Но его уже нет. Зачем надо было скрывать? Вы же могли предположить, что о вас все равно станет известно из завещания? — спросила Лариса.

— Я не могла такого предположить, — тихо ответила женщина и посмотрела Котовой прямо в глаза. — Я не знала, что Семен упомянет меня в своем завещании. У нас никогда не было об этом разговора. Он даже не намекал. Для меня это такая же новость, как и для вас.

— Ну, допустим, все-таки не такая.

— Мы не жили вместе. Семен купил нам с Кариной квартиру. Помог устроиться ей на работу. Мне помогал, конечно, не без этого. Но никаких разговоров больше. Я его очень любила, и мне было все равно, что нас ждет в конечном итоге. Мне было с ним хорошо. А что еще женщине надо, согласитесь. — В глазах Купцовой заблестели слезы.

— Женщина тоже человек. — Лариса чуть не рассмеялась, произнеся эту фразу. — И хотеть может не только любви. Ведь и жить на что-то надо. И где-то. Кстати, квартира оформлена на вас?

— Нет. Я не хотела этого. Я всеми силами старалась показать Семену, что просто люблю его. И мне ничего не надо. Так что квартира на него. И вот он ее мне оставляет в наследство. Не побоялся досужих разговоров.

— Оказывается, разговоры — это не самое важное в жизни, — философски заметила Лариса. — Мало ли кто что о нас думает. Нельзя опираться на чужое мнение. Надо жить, как хочется душе, чтобы потом не винить себя в упущениях. Люди всегда будут злословить. Уж такая у всякого натура. Но в конечном итоге им глубоко наплевать на других. Каждого интересует только он сам. И все.

— Легко вам так говорить. Простите, я забыла, как вас зовут?

— Лариса Викторовна меня зовут.

— Вы никогда не ошибались, Лариса Викторовна?

— Ну почему? Все мы люди. И нам свойственно ошибаться.

Котова опустила глаза. Было в словах этой женщины что-то такое, что не давало права вмешиваться в ее личную жизнь. Но выяснить требовалось все.

— Есть ли у вас алиби? — спросила Лариса. — Вы ведь были приглашены на день рождения Семена Александровича?

— Да, он пригласил меня. И Карину. Только она не захотела пойти. Хотя ничего особенного в этом никто не усмотрел бы. Она же работает здесь секретарем. А Семен всех наших пригласил. Но дочь не захотела.

— А кстати, — перебила Купцову Котова, — как Карина отнеслась к вашей связи? Она ведь вам говорила?

— Нормально отнеслась. Я женщина не такая уж молодая. Мне мужа найти очень трудно. Тем более хорошего. А тут случилась любовь на рабочем месте. Я от Ведерского поначалу глаз не могла оторвать. Но он как-то так осуждающе на меня посмотрел, что я поняла, нельзя никому ничего показывать. Потому-то остальные и не знали. А Семен потом пригласил меня в театр. Ах да, — вспомнила Наталья Юрьевна. — Карине место хорошее досталось. Она ничего плохого не говорила. Думаю, ей и незачем было говорить. Семен относился к ней более чем хорошо. Но на работе спрашивал по полной. Дочка старалась.

— Понятно. Значит, вы в тот день собирались в ресторан? — напомнила свой вопрос Лариса. — Вы никуда примерно в полдень не ходили?

— Да разве я могу теперь вспомнить?

— А почему нет? Вы постарайтесь, и у вас получится, — настаивала Котова. — Представьте себе этот день. Вы собирались пойти на юбилей. Подарок у вас уже был? Что вы делали, как проснулись?

— Точно, — обрадовалась Наталья Юрьевна. — Подарок был, но я ходила в магазин, чтобы мне его упаковали. Сразу этого не сделала, а потом решила, что, пожалуй, стоит завернуть в красивую бумагу. И где-то, наверное, в полдень, может, чуть позже, я и пошла упаковывать. Здесь недалеко у нас продовольственный магазин. Именно там мне девушка и завернула подарок. Я книгу Семену купила.

— Ну вот видите. Вспомнить не так трудно, как кажется на первый взгляд. Вы не могли бы пройти со мной в тот самый магазин? Мне надо удостовериться, что вы там были. Может, девушка вспомнит точное время. И, кстати, вы тут недалеко, получается, живете. Раз сказали, что магазин рядом.

— Совершенно верно. Надо же. Как это вы так быстро сообразили? — удивилась женщина.

— Ничего удивительного, — Лариса улыбнулась краешком губ. — Просто сопоставила факты. Ну так мы идем?

— Конечно. Если так надо. — Купцова смутилась. Было видно, ей очень неприятно, что Лариса могла предположить, что она убийца.

Женщина ушла одеваться, а Лариса осматривала кабинет. Ничего не изменилось с того раза, как она тут побывала. Из своего кабинета выглянул Нефедов, увидел Котову и очень удивился.

— День добрый. А вы что тут делаете?

— Да вот пришла с Натальей Юрьевной поговорить, — спокойно ответила Лариса.

— Понятно. Как там дело Ведерского продвигается? Есть что-нибудь?

— Пока ничего. Убийца не найден. Да и подозреваемых нет. А у вас как? — набралась наглости Котова. — Вы стали директором или пока этот вопрос решается?

— Решается, — буркнул Виктор Петрович. — Хотя совершенно непонятно, чего раздумывать. Другой кандидатуры все равно нет. Ну не Кондакова же ставить на это место? Он еще совсем молод. И потом, слишком уж он слащавый. И тут помогает, и там. Все хочет успеть сделать. Я, к примеру, терпеть не могу таких слишком расторопных типов. Они кажутся мне неестественными.

— Да? — удивилась Лариса.

— Да. Вроде как он готов сделать все, что требуется, но, с другой стороны, никогда нельзя быть уверенным, что он не сделает что-нибудь по-своему. Слишком инициативный. И потом, нельзя же настолько давать дорогу молодым. Пусть опыта наберется сначала.

— Наверное, в чем-то вы правы, — кивнула Котова. — Опыт никогда не помешает.

— Конечно. Да и какой из него директор? У него на своем месте полно дел. Кто будет этим заниматься, если Кондаков начнет командовать? А обе должности он не потянет, — нравоучительно сказал Виктор Петрович.

Тут в комнату вошла Купцова. Она увидела Нефедова и немного смутилась.

— Виктор Петрович, я выйду на полчасика, — сообщила Наталья Юрьевна. — Нам по делу сходить надо.

— Я разве требую у вас отчета? — не очень вежливо отозвался Нефедов. — Мне главное, чтобы работа была в срок выполнена.

Лариса и Наталья Юрьевна вышли на улицу.

— Идемте, — показала рукой Купцова в сторону. — Тут недалеко. Заодно покажу вам дом, где я живу. Только вот в гости не приглашаю, я ведь на работе. Мне нужно будет вернуться.

Котова смотрела на эту женщину, и ей стало ее жаль. Почему? Она и сама не могла объяснить. Нормальная женщина. Имеет хорошую работу, стабильный заработок. Дочь есть. Недавно мужчина завелся, который даже квартиру им подарил. Тут радоваться надо, а вид у Купцовой очень грустный.

Неужели так переживает смерть Ведерского? Хотя если любила по-настоящему, то очень может быть.

— Я любила его, — словно прочитав мысли Ларисы, сказала вдруг Наталья Юрьевна. — А теперь… представляете. Теперь все для меня кончено. Я никогда не смогу больше найти такого человека. Да другого мне и не надо.

— Время вам поможет, — только и ответила Котова.

— Может быть, может быть.

Женщины подошли к магазину.

— Вон тот высокий дом, — Купцова указала на единственную здесь девятиэтажку. — Там у нас квартира. Номер тридцать семь. Если надо будет, заходите.

— Спасибо.

В магазине девушка, которая заворачивает подарки, начала возмущаться:

— Да вы что, женщины? Неужели я могу помнить всех, кто ко мне приходил? С ума сошли. Вас тут тысячи, а я одна. Я даже напрягаться не буду. Нашли что спросить:

— Понимаете, девушка. — Лариса мило улыбнулась и достала кошелек. — Для нас это очень важно. Мы же не просто так решились вас побеспокоить. В принципе, это ведь не имеет большого значения. Но только не в нашем случае. Именно потому мы и решились попросить у вас помощи.

Девушка посмотрела на Котову, оценила ее дорогую одежду, бросила взгляд на кошелек, но даже не улыбнулась.

— Говорите, что заворачивали. Людей я не помню, а вот подарки…

— Отлично. — Лариса посмотрела на Купцову. — Что за книга была?

— Точно, — вскрикнула вдруг девушка. — Я вас вспомнила. А книга была «Камасутра». Мне тогда еще так смешно стало.

Наталья Юрьевна густо покраснела.

— Это была «Камасутра»? — спросила Лариса.

Купцова только кивнула.

— Значит, вы видели эту женщину. Отлично. А какой был день, не вспомните?

— Ну вы, блин, даете! — снова изумилась продавец.

Котова достала из кошелька сотню и протянула ее девушке. Та быстро взяла купюру и положила ее в карман джинсов.

— Я попытаюсь, но гарантировать не могу.

— Попытайтесь, — улыбнулась Лариса. — Вы не просто день вспоминайте, а события, которые были в этот день. А потом, быть может, дата и сама выплывет или можно будет посчитать. Подумайте, что еще в тот день было?

Девушка задумалась. Было видно, что делает это она с большим трудом. Нечасто она практикуется в таком занятии. Но она старалась изо всех сил.

— Что же было? Что же было? — приговаривала она. — Ума не приложу.

— С вами тут паренек стоял, — вымолвила Купцова.

— Точно! — довольно воскликнула девушка. — Вы ушли, а мы потом с Вовкой потешались. Зачем такой старой бабе «Камасутра». Он весь день у меня тут торчал. А потом мы с ним в кино пошли. Это воскресенье было.

— Отлично, — похвалила Котова девушку. — Вы просто умница. Из вас мог бы получиться ученый.

Теперь настала очередь краснеть продавщице.

— Да я ничего. — Она довольно опустила глаза.

— Только вот про возраст вы не правы. Когда вам будет столько же лет, мнение ваше изменится кардинально. Но не это главное. Раз уж вы все так хорошо вспоминаете, попытайтесь хоть примерно определить час, — без всякой надежды попросила Лариса.

— Запросто. — Видно, девушка вошла во вкус. — Это было как раз перед обедом. Он у нас с часу до двух. Мы потом с Вовкой в кафешку гамбургеры пошли лопать и там… это… про вашу книгу говорили.

Лариса осталась довольна. Впрочем, Купцова и девушка тоже.

— Я рада, что все разъяснилось, — уже на улице сказала Наталья Юрьевна.

— Мне тоже теперь работы меньше.

— А эта книга… Я на самом деле купила «Камасутру». Только вы не смейтесь. Просто Семен часто говорил, что хотел бы ее иметь. Нет, он не намекал на подарок, он просто так в разговоре упоминал. Только вот купить ее ему все недосуг было. Вот я и решила подарить.

— Наталья Юрьевна, спасибо за разговор. Мне надо идти, — сказала Котова. — Если что, я могу надеяться на вашу помощь?

— Конечно.

Женщины стали подходить к офису Натальи Юрьевны.

— Постойте, — Лариса окликнула Купцову, потому что та уже двинулась ко входу. — А что вы можете сказать про Егора Кондакова?

— Про Егора? Да ничего особенного. От Семена я слышала только хорошее о нем. А так… Лично я с ним никаких дел не имела. Он просто проходил мимо, но, кстати, всегда был мил и здоровался, улыбался. В общем, приятный молодой человек.

— И еще, — вспомнила Котова. — А Карина дома была, когда вы в магазин ходили?

— Да, — Наталья Юрьевна очень испугалась такого вопроса. — Я ушла, потом пришла, она была дома. Сидела вязала и смотрела телевизор.

— Хорошо. До свидания.

— Всего хорошего.

Лариса села в машину. Ну что, с этой женщиной, кажется, все понятно. Она на самом деле по уши была влюблена в этого Ведерского. Подумать на Карину тоже как-то не получается. Ей-то зачем? Если только приревновала мать? Но Семен Александрович, кажется, мать не отнимал. Наоборот, помогал, как только мог. Впрочем, о Карине можно будет еще побеседовать. Но только, разумеется, не с Купцовой. Разве мать сможет сказать о своем ребенке что-нибудь плохое. Никогда. Надо искать других собеседников. Может быть, обратиться к Егору? А что? Мысль неплохая.

Котова решила съездить в свой ресторан. А то Городов уже обижаться стал. Надо посмотреть, что там. И заодно покушать можно. «И позвоню Кондакову, попробую назначить с ним встречу, — решила Лариса. — О, чуть не забыла! Я же хотела повидаться с адвокатом Ведерского, чтобы узнать, когда было написано завещание. Значит, придется звонить Карташову и просить его, чтобы меня сопроводил. Ему все расскажут, а меня и послать могут. Кстати, давно мы с Олегом не беседовали. Может, уже и у него что-то новое есть?»

Глава 12

Лариса, как только вошла в «Чайку», сразу ощутила знакомый запах. Так пах ее ресторан, так пахло с кухни. Женщина улыбнулась. Все-таки очень хорошо, что она нашла для себя такое приятное и нужное другим занятие. Раньше ей никогда в голову не приходило, что когда-нибудь она станет владелицей одного из лучших в городе ресторанов. А вот так сложилось. Да еще и хобби замечательное, хоть и отнимает много сил и времени.

Дмитрий Степанович увидел Котову и холодно кивнул. Котова подошла к нему и поздоровалась.

— Я уж и не надеялся вас сегодня увидеть, — сказал Городов.

— Почему же? Разве было такое, чтобы я совсем забросила ресторан? Когда я занята, все равно изредка появляюсь.

— Да, — пробурчал Степаныч.

— Расскажете мне, как у нас дела? — Лариса прятала улыбку, чтобы администратор не обиделся.

— Разумеется. Выпьете кофе? — на всякий случай спросил он.

— И еще я поела бы. Что у нас сегодня вкусненького?

— Сейчас сообразим.

Лариса прошла в свой кабинет и взялась за телефон.

— Олег, привет. Это Лариса.

— Узнал. Что так давно не звонила? — спросил Карташов. — У тебя есть новости?

— Ну вот. Нет чтобы своими поделиться, ты на меня наседаешь. Это чья непосредственная работа? Твоя или моя?

— Что у тебя за настроение? — поинтересовался полковник. — Не хочешь ничего говорить — не надо.

— Просто мне нечего сказать. И, наверное, потому я и недовольна, — уже другим тоном ответила Котова. — Я прямо места себе не нахожу. Так что там? Есть что-нибудь?

— Ничего, моя дорогая. Все мои версии лопаются, как мыльные пузыри, — признался Карташов. — Я мотива не вижу. А это, как понимаешь, самое главное. Как можно предположить, кто убийца, если непонятно, из-за чего убили человека? Все о нем только хорошее твердят, однако убили же Ведерского.

— Да. А что ты о дочери думаешь? Мнение переменил или по-прежнему считаешь, что она может быть причастна?

— Я про нее разузнал все. Она и так не бедствовала. Отец денег ей давал сколько душе угодно, так что смысла не было. Если только ради свободы. Но не знаю. На ее работе говорят, что человек она неконфликтный, спокойный, деловой. Ей можно доверять, и на нее можно положиться. Характеристика отменная.

— А где она работает? — Ларисе стало стыдно, что она сама до сих пор не узнала этого.

— Работает она в страховой компании. Агентом.

— Замечательно. Кстати, а Ведерский там случайно жизнь свою не страховал? — спросила Котова.

— Мне такое и в голову не пришло! — не удержался от возгласа Олег. — Ты просто супер! Это же надо до такого додуматься! Блеск!

— Что ты радуешься? Я же просто спросила. Это еще не факт, что Семен Александрович застраховал свою жизнь. Вот когда узнаешь, тогда и будешь смотреть.

— Все равно мысль великолепная.

— Откуда ты слова такие знаешь? — засмеялась Лариса.

— Я еще и не такое сказать могу. Особенно когда дело доходит до женщин. Или забыла, какие комплименты у меня получались?

— Ладно. Пропустим. Значит, нового ничего?

— Ага.

— Слушай, Олег. А ты не мог бы съездить со мной к адвокату Ведерского? Хочу узнать, когда было составлено завещание.

— Это тебе зачем?

— Надо. Разве тебе не интересно знать, как давно он его составил? Я, к примеру, была вообще удивлена, когда узнала, что завещание существует. Еще не старый мужчина этот Семен Александрович был.

— Ну и что? Просто позаботился, — сказал Олег.

— Да. Если оно давно составлено. А если непосредственно перед смертью, то, скорее всего, он предвидел опасность по крайней мере.

— Ну, голова! Лариска, может, ты все же бросишь свой ресторан и к нам рванешь? Нам такие кадры ой как нужны, — сказал Карташов.

— Так ты поможешь мне?

— Когда?

— Сегодня после обеда.

— Отлично.

— Я заеду за тобой в два часа. А ты пока разузнай имя адвоката и адрес, — дала указание Котова.

— Слушаюсь. Имя и адрес, — повторил Олег. — Что еще?

— Ничего. Жди. Я тебе с проходной позвоню.

— Есть.

Котова положила трубку и усмехнулась. И что за настроение у Карташова сегодня? Обычно он не любит признавать, что Лариса умнее его и что он это понимает. А тут прямо раскланялся. Неужто дело совсем не идет? Это плохой признак.

Тут в кабинет вошел официант Павел и принес Ларисе обед. Следом за ним показался Городов с журналом.

— Приятного аппетита вам, а я буду отчитываться, — сказал Дмитрий Степанович и кряхтя уселся на стул. — Дела у нас идут хорошо. Впрочем, как всегда. Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить.

— С каких пор ты стал таким суеверным?

— Да так, — отмахнулся Степаныч.

— Опять теща?

— Не поверите, Лариса Викторовна. Она мне сгоряча сказала, что, пока я у нее прощения не попрошу, у меня из рук все валиться будет. Так и валится. Особенно дома. Здесь я стараюсь ничего не брать. И потом, она же не могла и на работу такое распространить. Не зверь же.

— Это обыкновенное внушение и самовнушение. Твоя теща не ведьма, так что нечего ее бояться. Ты не думай про это, и все пойдет нормально.

— Легко вам говорить — не думай. А я так не могу.

— Есть еще один очень простой способ.

— Это какой же?

— Попроси прощения.

— Но я не виноват! — вскричал Степаныч.

— Тем более, — вздохнула Лариса. — Понимаешь, женщины так устроены, что очень любят, когда у них прощения просят. И уж особенно за просто так. Так что придется смириться с этим.

— Вообще-то я замечал такое. А вы тоже так поступаете? — засомневался Дмитрий Степанович.

— Бывает. — Котова засмеялась. — Значит, у нас все хорошо? Как всегда?

— Совершенно точно.

— Ну и ладненько.

Городов ушел, а Лариса спокойно поела. Затем она некоторое время посидела в мягком кресле и наконец вышла, попрощалась со всеми, села в машину и поехала к Карташову.

Олег собственной персоной стоял возле проходной и ждал.

— Я могла бы позвонить, — сказала Котова, как только полковник сел рядом с ней на сиденье.

— Чего время-то терять?

— Куда мы едем?

— Его контора находится на Московской. Здесь недалеко. Зовут нашего адвоката Самураев Евгений Павлович. Говорят, что он один из лучших адвокатов нашего города, — отрапортовал Олег.

— Замечательно. Лучший так лучший. У Ведерского не могло быть другого.

Хотя ехать было недалеко, но на дороге образовалась пробка.

— Ну вот. Лучше бы мы пешком пошли, — сказал Карташов, — неизвестно, сколько мы так простоим.

— Не ной. У нас пробки все-таки рассасываются.

— Да, да. Я смотрел передачу по телевизору. «Сканер», кажется, называется. Так вот, там говорили, что в Америке с этим делом гораздо хуже. Наши люди ко всему привычные. Если что на дороге и произошло, то русский человек сам ищет выход. А американцы ждут полицейских, ничего не предпринимая. Поэтому пробки у них довольно большие и стоят они долго. Там даже книжка вышла о том, чем можно себя занять, пока стоишь в пробке. Их учат даже правильно флиртовать в пробке. Даже определяют, на какой минуте можно подмигнуть блондинке в соседнем автомобиле. Вот это прикол.

— Да уж, — согласилась Котова. — Как хорошо, что мы не в Америке.

Тут машины двинулись. Лариса доехала до нужного здания и удачно припарковалась.

Они с Карташовым вошли в помещение. Звякнул на двери колокольчик.

Сразу же в комнате они увидели секретаря. Это был довольно высокий парень в отлично сидящем костюме и с приятной внешностью.

— Здравствуйте. — Олег взял инициативу в свои руки. — Мы хотели бы увидеть Самураева Евгения Павловича.

— Вы записаны? — спросил парень.

— Нет. Но дело у нас неотложное, так что мы хотели бы, чтобы он нас принял.

Карташов вынул из кармана свое удостоверение и показал парню. Секретарь кивнул, попросил присесть на мягкий диван, а сам прошел в другой кабинет. Через минуту он вернулся, показал Олегу и Ларисе, где можно повесить свои пальто, и пригласил пройти в кабинет Самураева.

Из-за стола встал совершенно круглый мужичок. У него лоснился лысый лоб, но он производил очень приятное впечатление. Самураев улыбнулся безукоризненной улыбкой, показал на стулья и сел сам.

— День добрый. Чем могу вам помочь? — неожиданно низким, но приятным голосом спросил он. Лариса думала, что голос у него должен быть высоким. Но оказалось по-другому.

— Нам хотелось бы, чтобы вы ответили нам на несколько вопросов. Мы расследуем дело об убийстве Ведерского, — сказал Карташов.

— Ясно. И что именно вас интересует? — сложил свои пухленькие ручки Евгений Павлович.

— Мы бы хотели узнать, когда именно было написано завещание, — сказала Лариса.

— Конечно. В этом нет секрета.

Самураев достал какую-то папку, перелистал там бумажки и ответил:

— Завещание было написано полгода назад. Пятнадцатого мая. — Евгений Павлович поднял глаза.

— Ясно, — задумалась Котова. — Скажите, а это первое завещание Семена Александровича? Или до этого еще были?

— Какой разумный вопрос, — заметил Самураев. — Вы знаете, это не первое завещание Ведерского. Первое было составлено, когда умерла жена Семена Александровича. Я думаю, что именно это и подтолкнуло его изъявить свою последнюю волю. Он понял, что жизнь человека не вечна. Более того, человек может ее лишиться в любой момент. Даже сам того не ожидая. Не всегда умирают только больные и старые люди. Часто это происходит и со здоровыми, сильными и молодыми людьми.

— Да, — кисло сказал Карташов, но по его виду было заметно, что он глубоко задумался.

— По его первому завещанию все отходило единственной дочери, — продолжал Самураев. — И вот шесть месяцев назад он пришел ко мне снова и сказал, что хочет завещание изменить.

— И как он это аргументировал? — спросила Котова.

— Естественно, я спросил его. Он сказал, что в его жизни появились еще люди, которые ему дороги. В частности, у него появилась женщина. Но вы, наверное, уже знаете?

Олег сидел вытаращив глаза, а Лариса спокойно сказала:

— Да. Наталья Юрьевна Купцова. Она бухгалтер в его строительной фирме.

— Точно. Так вот он оставил кое-что ей и еще своему помощнику, Кондакову Егору. Но это небольшая сумма. Семен Александрович хотел просто вроде как морально поддержать молодого человека, не больше.

— Он, значит, сказал вам, какие у него отношения с Натальей Юрьевной?

— Вы знаете, адвокат — это тот же священник. Ему надо доверять все, если ты хочешь, чтобы все было правильно. И потом, я не болтлив. Тайны других умею держать в секрете. Такая у нас специфика работы.

— Это все понятно. — Лариса посмотрела в окно. — Евгений Павлович, а как вы сами думаете, могли ли быть у Ведерского враги? Может, он вам что-нибудь рассказывал?

— Нет. Да мы и не дружили. Я просто был его адвокатом. Не более того.

— Спасибо. У нас есть еще вопросы? — Карташов в изумлении смотрел на Котову.

— Пожалуй, нет.

— Тогда до свидания. Вы нам очень помогли.

— Всего доброго, — попрощалась и Лариса.

— Обращайтесь, если понадобится, — непринужденно улыбнулся Самураев.

Карташов и Котова вышли на улицу и встали около двери. Олегу захотелось срочно покурить.

— Ну и фамилия у этого типчика, — усмехнулся Карташов.

— Нормальная фамилия.

— Знаешь, она ему идет. Несмотря на то что он такой весь добрый и милый, есть в нем что-то жесткое.

— У него работа такая. Он должен быть деловым, продумывать все до мелочей и ни о чем не забывать. И при всем при этом улыбаться, — засмеялась Лариса. — И как ты можешь курить эту гадость? — Она отмахнулась от дыма.

— Другой у меня нет. Поэтому курю эту.

— Очень остроумно. Ты пешком обратно пойдешь?

— Почему это пешком? — Карташов выкинул бычок и двинулся к машине.

— Чтобы не попасть в пробку.

— Я теперь в любой момент выйти смогу. Так что вези. У тебя в машине так хорошо, что я мог бы там, наверное, целую вечность просидеть.

Котова довезла Карташова до работы и поехала домой. Настя должна была уже из университета вернуться. Да и приготовить что-нибудь надо.

Когда Лариса выходила из машины около дома, стал падать снег.

«Как хорошо на улице, — подумала женщина. — А скоро и Новый год. Какие-то полтора месяца подождать. Недолго. Я устрою такой роскошный праздник! Пригласим кого-нибудь к нам и отметим. Только вот с этим делом надо разобраться».

Лариса вошла в квартиру. С кухни пахло чем-то пригорелым.

— Настя, что у тебя там горит? — крикнула Котова.

Показалась дочь.

— У меня снова не получилось. Я ничего не понимаю. Вроде делаю все так, как ты, но не выходит! — Дочь чуть не плакала.

— Ничего, научишься. Отец дома?

— Нет.

— Значит, у нас будет время все исправить.

— Наверное, я никогда не научусь. Ты вон как готовишь. Но на мне природа явно решила отдохнуть.

— Тогда будешь заниматься тем, что у тебя получается. Не расстраивайся. На самом деле в мире очень много женщин, которые не могут готовить. В этом нет ничего страшного. Бывает.

«Все складывается просто отлично, — думал молодой человек. — Никому даже в голову не приходит подумать, что это я мог совершить такое. Конечно. В принципе, я и сам не думал. А вот случилось. И я нисколько не жалею.

Теперь я обладаю ею. Она моя. Я так давно мечтал о ней, и вот чудо свершилось. Когда я на работе, я теперь постоянно рвусь домой, чтоб только посмотреть на нее. Увидеть, какая она красивая, не такая, как другие. Сокровище мое.

Это пока ты только со мной. Но совсем скоро я смогу показать тебя другим, чтобы все мне завидовали, как я когда-то завидовал ему. Потому что именно он владел тобой.

И он хотел тебя так же сильно, как я. Но в конечном итоге ты со мной. И я никому не отдам тебя».

Мужчина стоял и смотрел в окно. Он очень устал, потому что день у него был напряженным. Несмотря на свою страсть, о работе он не забывал. Даже наоборот. Работал с большей отдачей, чтобы довольным и усталым прийти домой. Если бы не работа, то запросто можно сойти с ума.

Когда счастья слишком много, это тоже тяжело. Именно потому он и нагружал себя под завязку. Коллеги говорили о нем только самое хорошее, удивляясь и восхищаясь его работоспособности и энтузиазму.

Как только он получил ее, свою страсть, мир перестал существовать. Но вскоре он понял, как надо вести себя дальше. Совесть его больше не мучила. Наоборот — тот, первый, владелец был сам виноват. Он не захотел ее уступить. За это и поплатился. Но теперь все хорошо. И, скорее всего, так и останется.

Молодой человек улыбался, видя, как за окном начал падать снежок.

«Совсем скоро все закончится. И потом я смогу зажить так, как мне хочется. Я многое смогу в этой жизни. Я это понял. Никто не сможет меня остановить. Я и не знал, что это окажется так просто. Даже не верится…»

Глава 13

Этим утром, проводив всех по делам, Лариса села хорошенько подумать. Вчера она так устала, что уснула сразу, как только голова коснулась подушки.

Что имеется в наличии? Убит человек. Явных недоброжелателей у него нет. Все наследники, впрочем, тоже находятся вне подозрения. А Кондакова и наследником-то считать нельзя.

Ольга сказала, что он был чрезвычайно удивлен, когда узнал, что ему наследство полагается. Причем удивление его было настолько искренним, что никаких сомнений быть не могло — Егор не предполагал, что Ведерский ему оставит хоть что-то. Да он на это и не рассчитывал.

Значит, наследников откидываем пока в сторону. Разве что с мужем Ольги нужно поговорить. По ее словам, он горький пьяница или даже алкоголик, но кто знает, что там на самом деле. Удостовериться надо самолично.

Котова поднялась, приняв решение. Сегодня она поедет к Олегу Ларину. Тем более что адрес Оля дала. И если он на самом деле потерял работу, то должен быть дома.

Лариса оделась и отправилась в дальний район, где, по словам Ольги, жил ее муж в квартире, принадлежащей его маме.

Найти дом не составило труда. Котова поставила машину на сигнализацию и вошла в подъезд. Поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Открывать никто не собирался.

Котова позвонила еще раз. Уходить не хотелось. Стало обидно. Она добиралась в такую даль, а тут такое. На всякий случай Лариса еще раз нажала на звонок.

— Ну? — На пороге появился мужчина с опухшим лицом и почти полностью заплывшими глазами. В нос сразу ударил запах перегара.

— Мне нужен Олег Ларин. — Лариса неосознанно попятилась назад.

— Ну?

— Это вы? — спросила Котова.

— Я. Что вам надо?

— Я хотела бы поговорить с вами. Вы ведь женаты на Ольге?

— Да. А зачем говорить-то?

— Давайте вы пропустите меня в квартиру. Не здесь же нам стоять. Дует к тому же.

Видимо, последний аргумент здорово повлиял на решение мужчины. Он на самом деле поежился и пошел на кухню, даже не дождавшись, пока войдет Лариса. И войдет ли она вообще.

Котова переступила порог, прикрыла дверь и направилась следом за хозяином на кухню. Что там было, в принципе, нетрудно описать словами: грязь, горы посуды, кругом пустые бутылки и стаканы, остатки закуски из хлеба, консервов и пресловутых плавленых сырков. И запах! Будто квартира по крайней мере год не проветривалась.

Ларин бухнулся на стул и стал перебирать бутылки, внимательно рассматривая их. Наконец в одной из них он нашел какие-то остатки и выпил жидкость прямо из горлышка. Он даже не крякнул и не поспешил закусить. Он просто достал из мятой пачки сигарету без фильтра, закурил ее и пустил густой сизый дым.

— О чем говорить хотите? — после всего этого спросил муж Ольги.

— Вы были знакомы с отцом своей супруги? — решила начать издалека Лариса.

— Не был, не знаком и не буду, — отрапортовал Ларин.

— Оля не хотела знакомить вас?

— Да. А что?

— Спрашиваю.

— Она поди вам столько наговорила всего. Только я и не стремлюсь узнать ее папочку. Больно надо. Она считает, что я недостоин встречи с ним. Пожалуйста. Но если вы пришли, чтобы устроить нам знакомство, то я вам вот что скажу. Теперь он недостоин моего внимания. Вот. — Олег показал средний палец.

— Я пришла не за этим. — Котовой хотелось вскочить и поскорее покинуть это место, но она все же должна была убедиться до конца. — Вы знаете, что отец Ольги погиб?

— Погиб? Что это с ним случилось? Упал с десятого этажа?

— Почему упал? — не увидела логики Лариса.

— Так он же в строительной фирме работает. Наверное, залез куда-нибудь и упал.

— Нет. Он, конечно, работал в строительной фирме, но сам строительством не занимался.

— Так что с ним, бедненьким, случилось?

— Его убили, — спокойно пояснила Котова.

— Убили? — Глаза Ларина стали, кажется, более осмысленными.

— Да. Это вас смущает?

— Как убили?

— А вам не интересно, кто убил?

— И кто?

— Дед Пихто. Я лично подозреваю вас. Думаю, у вас есть мотив сделать это. Вы ведь не любили Семена Александровича?

— И что? Я и сейчас его не люблю. Только какое это имеет отношение к делу?

— Можно спросить вас, где вы были в прошлое воскресенье примерно в полдень? — Лариса говорила нарочито громко и серьезно.

— А сегодня какой день? — Олег вроде как немного перетрусил. Не каждый день человека обвиняют в убийстве.

— Вы даже этого не знаете? Олег, вы работаете?

— Да. То есть уже нет.

— А на какие деньги вы существуете? — Лариса обвела глазами многочисленные бутылки.

— Осталось еще. Да и Ольга иногда подбрасывает.

— Вы алкоголик?

— Я? Я? — начал возмущаться мужик. — Да кто вам сказал? У меня просто горе. Вот я и загулял.

— Какое горе, позвольте спросить?

— Со мной жена собирается разводиться! — крикнул Ларин.

— И что? Разве это горе? Может, еще лучше себе найдете. У вас новая жизнь начнется. И у нее тоже. Если не получается жить с человеком, то надо решать это как можно быстрее. Чего тянуть?

— О! Какая ты умная. Но я человек тонкий. Я, можно сказать, художник. Для меня развод — горе.

— Ольга дает вам много денег?

— Да так. Для вас, может, это копейки. Вон как разодета, — Олег говорил то на «ты», то на «вы». — А мне много не надо. Поесть чтобы да и… все.

— Ясно. А вы не знаете, Ольга получит наследство? — прикинулась Котова неосведомленной.

— Какое? — не врубился мужик.

— Как какое? У нее отца убили. А после него, наверное, останется что-то.

— Да что там останется, — засмеялся Олег. — Я не знаю, чего вам наговорила Оля, только он старый больной человек, работает строителем, и у него маразм. Он не хочет, чтобы Оля выходила замуж. Вот она меня и скрыла.

— А вы разве не знаете, что он богатый человек? И совсем не старый. И не строитель, а директор.

— Вы сейчас расскажете небылиц.

Лариса поняла, что Оля обманывала своего мужа. Впрочем, можно понять зачем. Либо просто не хотела, чтобы ее любили за деньги, либо не хотела, чтобы муж пытался навести мосты с богатым тестем. Ведь всем приятно иметь богатого тестя.

— Сколько дней вы уже пьете? — спросила Лариса.

— А я почем знаю. Я не считал.

— Вы выходите в магазин?

— Да тут рядом. Что туда выходить. Добегу, и все.

— А деньги? У вас еще остались деньги?

— А вот это вас не касается. Деньги ей покажи. Я тебе покажу, ты их сцапаешь, и поминай как звали.

Котова поняла, что разговор бесполезный. Возможно, удастся с соседями пообщаться. Может, они что путное скажут.

— До свидания. — Лариса встала.

— Ну ты это. Подожди. Неужели отца Ольгиного правда убили? Или ты просто так напугать меня решила? Деньги выудить?

— Нет. Он на самом деле убит. И не удивляйтесь, если к вам милиция нагрянет. Советую вам привести себя в порядок и хорошенько вспомнить, что и когда вы делали. Особенно в прошлое воскресенье. Или хочется в тюрьму сесть?

— Но с какой стати? — возмутился Ларин.

— Оля стала богатой наследницей. И она ваша жена. Вдруг вы претендуете?

— Она — богатая наследница?

Лариса уже пожалела, что дала Олегу эту информацию. А вдруг он придет и будет требовать деньги? Всякое теперь может быть. Но Ведерского он, скорее всего, не убивал. Нет, не так. Не он убил Ведерского. Так будет более правильно.

— До свидания, — сказала еще раз Котова и пошла к выходу.

Оказавшись в подъезде, Лариса удивилась, какой здесь свежий воздух. Раньше она этого никогда не замечала. До какой же степени у Ларина нечем дышать!

Котова позвонила в самую ближайшую дверь. В этот раз открыли сразу, Лариса еще не успела палец от звонка оторвать. На пороге стояла довольно толстая женщина. Одну руку она уперла в бок и пыталась просверлить глазами незнакомку.

— Я вот пришла к Олегу Ларину, но мне кажется, что с ним мне не удастся поговорить, — начала было Лариса.

— Конечно. Он пьет все время. Уже вторую неделю. Как с ним поговоришь? А что за дело? Может, я могу помочь? Только в дом я вас не пущу. Ходят тут всякие. У нас вот даже закрытый коридор — и тот обворовали. Вечером санки стояли, а утром уже не нашли. И старые книги утащили. Все прут, гады. Ну так что у вас за дело?

— Скажите, а Олег действительно пьет вторую неделю? — ужаснувшись для достоверности, спросила Котова.

— Для него это не срок. — Женщина переставила руку на боку.

— А Оля к нему приходит?

— Так вы и жену его знаете?

— Да, мы с ней знакомы.

— Редко тут показывается. Я бы на ее месте вообще не приходила. А раньше они вообще у нее жили. Вот рай-то был. А потом она его вроде как погнала. И он пьет как сапожник.

— А на улицу выходит?

— А что ему там делать? Нет, вообще-то в магазин спускается. Но лишь за бутылкой. Минут десять — и обратно идет.

— Спасибо, что поговорили со мной, — поблагодарила Котова и стала спускаться. — До свидания.

— А вы чего приходили-то?

— Да так.

Лариса быстро побежала по лестнице. Похоже, женщина на самом деле хорошо обо всем осведомлена. В глазок, скорее всего, подсматривает. Вон как дверь быстро открыла.

Котова села в машину. Да. Олег не знал о том, что убили Ведерского. И потом, если хорошенько поразмыслить, то ему все равно ничего не обломится от наследства. И он мог знать об этом, если бы задумал ради этого убить тестя.

Ольга с ним разводится. И по ее словам было понятно, что она уже подала заявление. Детей у них нет, так что разведут в два счета, безо всякого суда. И разведут их очень скоро. До Нового года точно. А если еще и денег в загсе дать, то даже присутствие мужа не потребуется. А в наследство Оля вступает только через полгода. Так что Ларину точно не получить денег.

Он бы и связываться не стал. Впрочем, судя по всему, убить тестя ему даже и в голову не приходило. Насущные заботы о бутылке мешают.

Котовой захотелось пнуть что-нибудь от досады. Обычно она не замечала за собой таких наклонностей, но тут вдруг появилось это желание. Силой воли она подавила в себе этот порыв и села в машину.

Куда она ни поворачивает, все не то. Никак не удается найти ту единственно правильную ниточку, потянув за которую можно будет распутать клубок. И что еще странно. Убийца больше никак себя не проявил. Он не выдает себя. Он, видимо, совершенно не нервничает, если не предпринимает никаких действий, которые могли бы поставить его под подозрение. Понятно, ему это не надо. Но так часто случается, что человек не выдерживает психологической нагрузки и делает опрометчивый шаг. Глупый шаг, по которому он прекрасно вычисляется.

Лариса была уверена на сто процентов или по крайней мере на девяносто девять, что убийца не профессионал. Слишком много погрешностей. И значит, у него не может быть железных нервов. Но почему он затих?

«А может, я его никогда и не видела? — подумала Котова. — Вдруг он из гостей, с которыми я так нормально и не поработала? И, возможно, будь я с ним знакома, я увидела бы страх в глазах или еще чего?»

Котова ехала в центр города. И она снова попала в пробку. Лариса вспомнила, что рассказывал ей Карташов про американскую пробку, и засмеялась, несмотря на всю серьезность момента и ее дум. Она повернула голову вбок и посмотрела на водителя соседней машины. Как хорошо, что это не Америка. А то этот совершенно несимпатичный мужчина стал бы кокетничать с ней по всем правилам умной книги.

Сколько прошло времени, Ларису не интересовало. Она снова провалилась в свои мысли и даже не заметила, как пробка рассосалась и она очутилась около милиции.

«Неужели я приехала к Карташову? Мне что, больше некуда было свернуть? — Лариса будто вынырнула из сна. — Ну что ж. Сделаем ему приятный сюрприз».

Котова хотела позвонить по телефону, чтобы Олег вышел за ней или заказал пропуск, но вахтер махнул ей, чтобы она проходила. Он прекрасно знал Ларису, часто ее видел в обществе полковника, потому не стал соблюдать формальности. Лариса улыбнулась ему в ответ.

Олег был изумлен, когда увидел, кто к нему пожаловал. Он встал и сразу поставил чайник.

— Что? Будешь угощать меня своим дурацким растворимым кофе? — засмеялась Котова, прекрасно зная привычки Олега.

— А что в нем такого плохого?

— Да так. Я сегодня была у Ларина, — сообщила Лариса.

— Да? И что он тебе сказал?

— Говорит он с трудом. Соседка сказала, что он пьет две недели. Так что его тоже исключаем.

— Ну и хорошо. Только слишком многих мы исключаем. Тебе не кажется?

— Нет. Просто мы пошли не с той стороны. Я сегодня же возьмусь за старые списки гостей. И буду проходить каждого, если потребуется, но найду человека, который совершил преступление.

— Кто бы в этом сомневался, — заметил Олег. — Но знаешь, мы тут тоже нелишние. Так что, если хочешь, Гунин всегда в твоем распоряжении.

— Только не этот молодой человек.

— Почему?

— Он хороший, только у нас с ним методы работы с клиентами, как говорится, разные. И еще. Мне неловко признаться в этом. Я иногда теряюсь, потому что меня просто охватывает ярость, когда он начинает наседать на людей.

— Так ярость или теряешься? — улыбнулся Олег и налил в чашки кипятка. Потом жестом волшебника достал из письменного стола пачку печенья. — Чем богаты. Конечно, это не «Чайка». Но другого все равно ничего нет. Если голодна, то прошу к столу.

— Меня охватывает такая ярость, что я теряюсь. Я ведь уже объяснила тебе. И твои печенья я не буду. Вместо кофе выпила бы чай. Горячий. А ты знаешь, что на улице совсем зима наступила?

— Вообще-то я здесь не живу. Иногда домой хожу и обратно. Что с тобой, Лариса? Ты какая-то странная. Растерянная. Непонятно. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Я ужасно себя чувствую. У меня складывается такое впечатление, что мне надо на денек запереться в комнате и только и делать, что думать. И чтобы никто даже пройти у моей двери не посмел.

— Договорись с домашними, — просто сказал Карташов. — Объясни, что тебе надо работать, и пусть они оставят тебя в покое. Они люди взрослые. Как, кстати, там Настя учится? Ей нравится в экономическом университете?

— Гораздо больше, чем стряпать на кухне. И получается лучше. Она просто сияет вся. А еще недавно в секцию рукопашного боя записалась. Так что скоро, Карташов, тебе опасно будет с ней встречаться.

— Да ладно.

— Посмотришь.

— А… Евгений как?

— Хорошо. Недавно шубу мне новую купил. И Насте тоже.

— Он может себе позволить, — Олег пробурчал эти слова себе под нос.

— Ладно. Знаешь, — Котова вдруг встала, — мне пора домой. Я сделаю это.

— Что? — растерялся полковник.

— Я проваляюсь в постели целый день и буду только думать. И все. А потом реализую все свои планы. Ах, как жаль, что у меня нет замечательного помощника Гудвина, который бы все мне приносил и выполнял поручения.

— Но ты, кажется, и не Ниро Вульф, — заметил Олег, но смеяться не стал. Наоборот, он остался очень серьезным.

— Ну все. Я пошла.

— Пока.

Глава 14

Лариса приехала домой и сообщила домашним, чтобы ее до завтрашнего вечера не беспокоили. Настя сразу выразила готовность не трогать мать, а вот Евгений стал задавать вопросы:

— А почему?

— Мне надо хорошенько подумать, — ответила Котова. — Чтобы не отвлекаться на всякие там разговоры, готовку и так далее. Это ведь нетрудно, правда?

— Нетрудно. Но как-то странно.

— Ничего странного. Я ведь не исчезаю из дома. Просто буду сидеть в своей комнате.

— Но ужинать будешь? — не отставал Котов.

— Да. Вот сейчас поужинаю с вами и запрусь.

— Здорово! — воскликнула Настя. — Я бы тоже так хотела. Вот когда у меня начнется сессия, то и я уйду в подполье.

— А готовить, значит, мне? — поинтересовался Евгений.

— Ты ведь умеешь, — заметила Лариса. — И вообще, хватит об этом говорить. Я прошу всего сутки. Может, даже раньше управлюсь.

За ужином говорила в основном Настя. Она рассказала, что нового у них в университете, в секции. Девушка была полна энергии и энтузиазма. Лариса смотрела на нее и улыбалась.

Чтобы к ней лишний раз не придирались, Котова вымыла посуду, убралась на кухне и ушла в свою комнату.

Там она достала бумагу, ручку и те списки, что передал ей Кондаков. Нужно было все систематизировать, найти самых непонятных представителей, которые в принципе могли бы совершить это преступление.

Лариса снова и снова читала списки. Так. Жен она выкинула. Впрочем, это вполне оправданно. Жены просто сопровождали мужей. Ведерского они даже и не знали. А остальным всем придется звонить. Ну кроме Панина — с ним вопрос она уже решила. И кроме Кондакова — он с утра торчал в ресторане.

Что ж. Позвонить нетрудно. Надо выяснить, у кого есть алиби, потом проверить их. Останутся те, у кого нет свидетелей, которые могли бы подтвердить, где они находились в тот злополучный воскресный день.

Кроме того, надо было посмотреть, с кем Ведерский мог сталкиваться по работе, кто его друг детства или просто знакомый. Хорошо, что Егор сделал пометки, кто есть кто.

В результате у Ларисы на первый план вышли три фамилии. Именно с этих людей она и решила начать. Но завтра. Без сна дело далеко не пойдет. Котова это прекрасно знала. Можно не поесть сутки или даже двое. Но только не лишать себя сна. Это гораздо тяжелее. Во всяком случае, для нее.

Котова выключила свет и улеглась в постель. Она чувствовала, что хочет спать, но никак не могла заснуть. Постоянно крутилась, даже вставала и ходила по темной комнате. В конце концов, выпив валерьянки, она легла, закрыла глаза и просто заставила себя не крутиться, а лежать спокойно. Женщина не заметила, как заснула.

Утром Лариса спала столько, сколько хотела. И когда встала, дома никого не было. Котова спустилась на кухню, сварила себе кофе и позавтракала. Потом вернулась в комнату, взяв с собой телефон. Она собиралась звонить.

Первым в списке из трех фамилий был некто Роман Геннадьевич Колотов. Это был друг детства Семена Александровича.

Котова позвонила ему, хорошо, что и телефоны к списку прилагались.

Трубку сняли сразу.

— Здравствуйте, я хотела бы поговорить с Романом Геннадьевичем, — вежливо сказала Лариса.

— Я вас слушаю, — голос был приятным.

— Дело в том, что я занимаюсь расследованием убийства Ведерского, и мне хотелось бы встретиться с вами и поговорить.

— Конечно, — после небольшой паузы сказал Колотов. — Сегодня вы сможете?

— Да, — сказала Лариса, понимая, что возможность полного свободного дня тает без следа. — Только желательно во второй половине дня.

— Отлично. Давайте встретимся на нейтральной территории, чтобы всем было удобно.

— Конечно.

— Предлагаю ресторан «Чайка», — сказал Роман Геннадьевич.

— Не пойдет. — Ларисе пришлось признаться: — Для меня это не нейтральная территория. Я там работаю.

— А я думал, что вы из милиции, — заметил Колотов.

— Нет. В моем ресторане Ведерский собирался отмечать свой юбилей. Я к тому же в некотором роде частный детектив.

— У вас хороший ресторан. Тогда говорите, где будем встречаться.

— Можно в кондитерской, что на проспекте. Если вы не возражаете, конечно.

— Знаете, я никогда не бывал в кондитерской, — развеселился Роман Геннадьевич. — Честное слово, не доводилось. С удовольствием схожу. А там можно посидеть?

— Да. И посидеть, и чаю попить. В три часа.

— Договорились.

Лариса положила трубку. Некоторое время она думала, звонить ли другим, и потом все же решилась.

Но никто трубки не брал. Котова решила, что это сама судьба стремится упростить дело, потому настаивать не стала.

Женщина снова легла. Хоть половину дня, но она проваляется. Собраться недолго. Пока надо подумать, о чем спрашивать.

Первым делом, конечно, узнать про алиби. А потом поспрашивать про детство, про характер Семена Александровича, про его привязанности и вообще, вдруг он сам что-то дельное скажет.

Люди, с которыми мы знакомы давно, знают о нас довольно много. Гораздо больше, чем мы сами думаем. Нам и рассказывать при встрече ничего не надо. Они о многом догадываются сами, просто потому, что знают нас, знают наш характер, привычки, темперамент и вообще много других мелочей.

Было бы неплохо, если бы этот мужчина, а он должен быть ровесником Ведерского, рассказал о Семене Александровиче. Просто рассказал.

«Вот именно это и будет темой разговора», — подумала Лариса.

Посмотрев на часы, Котова встала. До встречи было еще около часа. Женщина прошла в ванную, привела себя в порядок, а потом выпила на дорожку чашку крепкого кофе. В кондитерской такого не будет, поэтому придется пить чай. А так хотелось именно этого божественного напитка.

Лариса поехала на встречу на своей белой «Ауди». Она оставила машину на перекрестке недалеко от того места, куда надо было попасть. Уже подходя к самому кафе, она увидела высокого, импозантного мужчину, что стоял у дверей. Он вроде как осматривал всех подходящих женщин, но быстро терял к ним интерес. Многие были с детьми, другие парочками. Просто одиноких не наблюдалось. Ну кроме Ларисы, разумеется.

Мужчина чуть двинулся навстречу. Он хотел что-то сказать, но Котова его опередила:

— Вы Роман Геннадьевич?

— Да.

— Простите, я, кажется, по телефону не представилась. Лариса Викторовна Котова.

— Очень приятно. Ну, ведите, — улыбнулся мужчина. Он всем своим видом показывал, что Котова ему понравилась.

Они вошли в кафе и подошли к большой витрине со всевозможными пирожными. Затем купили, что приглянулось, и сели за дальний свободный столик.

— Честно говоря, я очень удивился вашему звонку, — начал разговор Роман Геннадьевич. — Совершенно не представляю, чем могу вам помочь. Дело в том, что в последнее время мы не были близки с Семеном. Но сохраняли наши отношения. Перезванивались, поздравляли друг друга с праздниками и днем рождения. Он меня и на этот раз пригласил. Я был рад и пришел. Только вот как все получилось.

— Вы не можете представить, кто мог его убить? Вернее, — поправилась Лариса, — может, вы знаете его недоброжелателей или врагов?

— Нет.

— Ну ладно. Тогда просто расскажите мне, каким человеком был Семен Александрович. Дело в том, что я никогда не видела его живым. Какой он замечательный, я уже знаю. Мне хотелось бы услышать что-нибудь поглубже. Если вы меня понимаете.

— Конечно, Лариса Викторовна. Я прекрасно вас понял. Только разве эти сведения могут помочь найти убийцу? Сильно сомневаюсь.

— И тем не менее. Будьте так добры.

— Мы вместе пошли в первый класс. Тогда и началась наша дружба. Мы сидели рядом, через ряд. Впрочем, тогда на уроках мы не болтали. Это уже в старших классах наше местонахождение играло роль. Да и жили мы в одном подъезде, только на разных этажах. Нет. Все это точно ни при чем.

— Вы о характере расскажите. — Лариса пыталась дать верное направление повествованию.

— Нормальный характер. Сильный. Мне кажется, он добился всего, чего хотел. У него была прекрасная работа. Сначала он простым строителем работал. А потом вот стал генеральным директором фирмы. Наши пути разошлись после школы. Он пошел в строительный на заочный, чтобы работать еще. В армии отслужил, как положено. А я учился на дневном в экономическом. Но связи мы никогда не теряли.

— Почему?

— Не знаю. Я не могу объяснить этого. У нас нет общей работы, даже общих друзей не осталось после школы. И почему мы продолжали встречаться и перезваниваться?

— Роман Геннадьевич. Подумайте, пожалуйста. Не может быть такого, что люди столько лет, можно сказать, вместе — и просто так. Что-то общее у вас было. О чем вы говорили, когда встречались с Семеном Александровичем?

— Так. О ерунде какой-то. Мы иногда вспоминали добрые времена, когда были молодыми.

— Я не верю вам. — Лариса специально хотела разозлить Колотова, чтобы он пошевелил своими мозгами.

Одними разговорами люди друг за друга не держатся. Если только поговорить больше не с кем. Дружба, даже просто общение должно быть подкреплено если не общими интересами, то тогда какими-то похожими качествами друзей. Может быть, они оба одинаково относились к чему-то такому, что выделяло их из массы?

— Мы просто были родственными душами, — сказал Колотов, — и больше мне добавить нечего. В детстве мы любили играть в шахматы. Потом стали собирать марки. Затем нам нравились девушки одного типа, и у нас было много ссор по этому поводу. Однако как-то мы решили, что девушки приходят и уходят. И не стоит ради них терять дружбу, друг друга.

— Какое разумное решение, — улыбнулась Лариса.

— Да. Редко встретишь таких умных людей. Я не имею в виду образование, — поспешил разъяснить Роман Геннадьевич. — Я говорю про другое. Про внутреннюю мудрость, про своеобразную доброту. Семен никогда не хвастался своими достижениями. Вообще не любил хвастаться.

— Завидное качество.

— Не то слово. Только сначала это качество играло с ним злую шутку. Если ты молчишь, то люди думают, что тебе просто нечего сказать. Есть, конечно, такие люди. С Ведерским было по-другому. Он молчал по другой причине. Ему казалось смешным что-то доказывать. Зачем? Вот на самом деле. Зачем? Сам он прекрасно знал то, что ему надо. И упорно шел к своей цели. Когда потом его узнали, то ему опять же не надо было ничего говорить. За него говорили другие.

— Получается, что он вообще не разговаривал? — чуть насмешливо спросила Котова.

— Не надо так утрировать. Вы же прекрасно поняли, что я имею в виду. Конечно, он разговаривал. И поспорить мог, и ссору затеять. Я говорил про то, что он никогда не доказывал свою состоятельность. Ему не надо было этого делать. Он просто таким был.

— Кажется, я начинаю понимать, — покачала головой Лариса. — А вы такой же?

— Скорее всего, нет. Я могу расхвалить себя перед клиентом, но это реклама совершенно другого рода. Я не выскочка.

— Хорошо. Давайте поговорим о другом. Когда вы виделись с Семеном Александровичем последний раз?

— Помню это совершенно точно. В тот раз это был мой день рождения. Он приходил ко мне вместе со своей новой женщиной. Кажется, ее звали Наташа.

— Его бухгалтер.

— Да. Они очень хорошо смотрелись вместе. Это было пятого апреля.

— Ничего себе. Но ведь это случилось очень давно? — воскликнула Котова.

— Лариса, можно я буду называть вас без отчества? Лариса, нам не надо было видеться чаще. Одной встречи хватало надолго. Мы заряжались друг у друга энергией и прекрасно жили в своих мирах, пока не чувствовали необходимости встретиться. Бывали случаи, когда мы виделись чаще. Это если у кого-то что-то случалось. Событие приятное или не очень, — с отеческим спокойствием разъяснял Колотов.

— Вы простите, если вопрос покажется вам обидным, но я должна его задать. Что вы делали в то воскресенье в полдень?

— Мне совсем не трудно ответить. Мы с женой покупали подарок Семену. У меня не было времени сделать это раньше, поэтому мы часов в десять пошли по магазинам. Я купил ему дорогие часы и взял гарантию с чеком. Так что вы можете запросто проверить даже время, не говоря уже о числе, месяце и годе.

С этими словами Колотов вытащил из своего бумажника небольшую бумажку. Это на самом деле была гарантия и чек. Лариса посмотрела его и вернула Роману Геннадьевичу.

— Очень хорошо. Теперь я буду точно знать, что это не вы. Однако с Семеном Александровичем не очень прояснилось. Хотя вы дали мне очень ценную информацию о его жизненных принципах.

— Я рад.

— А что вы можете сказать о взаимоотношениях Ведерского со своей дочерью? Я разговаривала с Ольгой и из ее слов поняла, что отношения были непростыми.

— Это единственное, что я в нем не понимал. — Глаза Колотова стали грустными. Он наконец решился попробовать пирожное.

Лариса не стала торопить мужчину с ответом. Она сделала глоток чая. Он безнадежно остыл.

Роман Геннадьевич посмотрел на Котову.

— Я считаю, что он был не прав, так сильно и рьяно опекая Ольгу. Я говорил ему. Но он поступал по-своему. Мне думается, это случилось после смерти его жены. Только сильным стрессом и переживаниями я могу это объяснить. Вероятно, он решил отдать дочери свою нерастраченную любовь. Правда, в последнее время ситуация стала налаживаться. Семен встретил Наташу.

— Вы думаете, он становился другим?

— Сейчас поздно уже говорить об этом.

— Да. — Лариса смутилась.

— Но вы не подумайте, что Оля могла убить отца. — Романа Геннадьевича посетила неприятная догадка. — Она очень любила его. Он был единственным родным ей человеком. Она прекрасно понимала это и берегла его. Другая на ее месте давно бы скандал устроила, отношения порвала или еще чего. Но она терпела.

Котова посмотрела в окно. На улице уже стемнело. Она еще раз взглянула на Колотова.

— Спасибо вам за то, что согласились со мной встретиться, — сказала Лариса. — Скажите, а вы что-нибудь знаете о Прошине и Зубове?

Это были остальные двое из трех человек, которых она намеревалась проверить в первую очередь.

— Зубов… Это, кажется, тот, с кем Семен учился, если мне не изменяет память. Но ничего особенного сказать не могу. Конечно, мы встречались у Ведерского, но я не знаю хорошо этого человека, впрочем, как и второго. Как, вы сказали, его фамилия?

— Прошин. Петр Николаевич Прошин. Они с Семеном Александровичем в армии вместе служили, а потом первое время вместе работали на стройке.

— Ах, ну да. Его армейский товарищ. Наслышан. По словам Семена, он очень надежный человек. Это был единственный друг с армии. Они дружили и доверяли друг другу. Но большего не знаю.

— Спасибо, Роман Геннадьевич. — Лариса встала. — Ну как вам понравилась кондитерская?

— Здесь неплохо. Надо обязательно привести сюда внучку. Она будет в восторге.

Колотов и Котова вышли на улицу.

— Вас подвезти? — спросил мужчина.

— Нет. Я на машине. Спасибо. Ну, всего доброго, — улыбнулась Лариса.

— До свидания.

Котова быстро пошла по улице. На перекрестке она свернула налево, села в «Ауди» и поехала домой.

Глава 15

Как только Лариса оказалась дома, она первым делом набрала номер телефона Прошина Петра Николаевича. Раз они вместе с Ведерским служили в армии, то наверняка их многое связывает.

— Слушаю, — ответил совершенно молодой мужской голос.

— Здравствуйте, — сказала Котова. — Петра Николаевича можно услышать?

— Это я. С кем разговариваю?

— Вы Петр Николаевич Прошин? — не могла поверить Лариса в то, что обладателю этого голоса лет примерно столько же, сколько и Ведерскому и Колотову.

— Он самый.

— Меня зовут Лариса Викторовна. Я хотела бы поговорить с вами о Семене Александровиче.

— Когда?

— Когда вам будет удобно?

— Мы можем не откладывать встречу на завтра. Вы сможете ко мне подъехать?

— А где вы живете?

Прошин назвал адрес. Это было не очень далеко от дома Котовых.

— Хорошо. Я подъеду к вам минут через двадцать.

— Жду.

Лариса несколько удивилась, что все получилось так неожиданно и быстро. Но она любила такие вот спонтанные встречи. И вообще, все, что случалось внезапно, обычно имело очень хорошие последствия. Котова давно это заметила. Поэтому тут же стала снова одеваться.

Дверь открылась. Вошел Евгений.

— Теперь с тобой можно разговаривать? — весело спросил он.

— Можно. Только я сейчас ухожу по делам. Настю покормить не забудь. Не знаю, когда вернусь, но думаю, что скоро.

— Одни распоряжения. А почему ты не в шубе?

— Пусть чуть-чуть похолодает, и тогда…

— А Настя сегодня пошла в шубе, — заметил Котов.

— Отлично.

Лариса выскочила за дверь.

Она пешком минут за пятнадцать добралась до дома, где жил Прошин. Оказавшись в подъезде, Котова почему-то подумала о том, что все друзья Ведерского — очень милые люди. И подозревать их как-то не получается. Никто не скрывается, от встреч не отнекивается. Кто же тогда убийца? Ведь не по ошибке же убили Семена Александровича? В это трудно поверить. И Лариса чувствовала, что и сейчас она встретится с замечательным человеком, которого не в чем будет подозревать. Ну ничего. Хотя бы еще одним номером в списке будет меньше.

— Лариса Викторовна? — Дверь открыл высокий мужчина с поседевшей головой, но с очень аккуратной, и даже стильной стрижкой. По лицу трудно было определить возраст. Казалось, у него вообще нет возраста. Осанка великолепная, фигура подтянутая.

— Да, — немного растерялась Котова.

— Проходите.

Тут в коридоре показалась женщина. Она чуть уступала по росту, но в остальном была под стать мужу. Котова сразу поняла, что это его жена.

— Это Верочка, моя жена, — представил ее Прошин.

— Здравствуйте, — сказала женщина. — Петр, приглашай гостью в комнату. Я сейчас чай принесу.

Лариса прошла в большую и хорошо обставленную гостиную и села на удобный диван. Петр Николаевич устроился в кресле и выжидательно посмотрел на Котову.

— Я сразу хочу объяснить, кто я такая и почему занимаюсь этим делом, — сказала Лариса. — У меня ресторан «Чайка». Тот самый, где Семен Александрович собирался отмечать свой юбилей. Это основная моя специальность. Но, кроме этого, я занимаюсь частным сыском. Можете считать это моим хобби. Как вам будет угодно. Я не дилетант в этом деле. Вместе с полковником Карташовым я раскрыла уже несколько преступлений. Это я потому говорю, чтобы вы поняли, почему мне нужно поговорить с вами. Не просто из любопытства. И можете быть уверены, что все сведения только помогут быстрее раскрыть это дело.

— Конечно. Очень хорошо, что вы так честно и сразу рассказали о себе. На самом деле я очень удивился, когда услышал ваше имя. И сейчас, когда вас увидел. Дело в том, что я видел вас тогда в ресторане. И мне говорили, что вы владелица. Но теперь я понимаю, почему вы занимаетесь этим делом. Кстати, вам кто-нибудь платит за расследование?

— Нет. Как-то так получилось, что меня никто не нанимал, но мне все равно очень хочется докопаться до истины. За это время я познакомилась с Олей, и мне хочется ей помочь.

— Вы считаете, что ей нужна ваша помощь? — удивленно спросил Петр Николаевич, чуть подняв бровь.

— Да. Я так считаю. А вы думаете иначе?

— Честно говоря, мне кажется, что Оле совершенно не хочется знать, кто убил ее отца.

— Не знаю, почему у вас сложилось такое мнение, но это дела не меняет, — уверенно и спокойно сказала Котова. — К тому же только представьте: вдруг убийца где-то рядом? Один из знакомых. И потом, неясна причина, по которой был убит Ведерский. А пока это неясно, никто, а тем более Ольга, не может считать себя в безопасности. Возможно, она не понимает этого. Но ведь так оно и есть.

— Очень может быть, — согласился Прошин. — Я тоже думал, почему убили Семена. И также не нахожу видимой причины. Все это странно.

— И очень запутано, — дополнила Котова.

— Вы, наверное, хотите спросить, что я делал в то воскресенье? Я правильно вас понимаю?

— И это тоже.

Тут в гостиную вошла Верочка, толкая перед собой небольшой сервированный к чаю столик.

— Выпьете что-нибудь? — спросил Петр Николаевич.

— Спасибо, нет. — Лариса усмехнулась про себя.

Одно дело, если бы он сначала доказал свое алиби, а потом приглашал выпить. А то сначала предлагает. А вдруг у него совесть нечиста? И он убийца? Ну ведь возможно такое предположить.

И тут Прошин будто прочел ее мысли.

— Кажется, я немного неверно поступил. — Он встал и помог жене подвинуть кресло. — Вера, скажи Ларисе Викторовне, что мы делали в день рождения Семена. В то воскресенье.

— Что делали… Мы с утра ушли в сауну с нашими соседями. И прибежали часа в три, быстро собрались и помчались в ресторан. Сам разве не помнишь? — сообщила Вера.

— Просто я хотел, чтобы ты сказала. Я понимаю, — теперь Петр Николаевич обращался к Котовой, — что вы обязаны проверить наше алиби. И могу позвать соседей. Просто мы раз в две недели в воскресенье ходим вместе в баню. И в то воскресенье пошли, только пораньше вернулись. Не могли же мы подвести наших друзей.

Потом Петр Николаевич позвал соседку, женщину примерно одного возраста с Верой, и она подтвердила слова Прошина, хоть очень при этом удивилась: к чему такие допросы и выяснения. Лариса вздохнула, хоть и заранее предполагала такой результат.

— Но вы расскажете мне про Семена Александровича что знаете? — когда соседка ушла и все сели около столика, попросила Котова.

— Я расскажу вам все, что нужно, если знаю. У нас есть хорошее красное вино. Выпьете немного? — снова задал вопрос Петр Николаевич. — Оно очень полезно для здоровья, если, конечно, употреблять его в разумных количествах.

— Пожалуй, немного. Только от вопросов вам все равно не отвертеться.

Лариса подождала, пока Прошин нальет вино, потом они все выпили.

— Ну, что именно вы хотите знать? — спросил Петр Николаевич.

— Обрисуйте мне Ведерского. Но главное внимание уделите его работе, если что-то знаете, его увлечениям. И вообще, чем он занимался в нерабочее время. Может, тоже ходил в баню?

— Ходил, но очень редко, — улыбаясь, сказал Прошин, — не был любителем. А чем увлекался? Машина у него была хорошая. Марки собирал. Кажется, у него была неплохая коллекция. Есть у него одна очень дорогая картина. Как-то купил по случаю, но больше этим не занимался. Что же еще? В последнее время женщина у него появилась. Наверное, это было главным его увлечением.

Лариса замолчала. «Они все как сговорились. Повторяют одно и то же, — думала Котова. — Какое мне дело до женщины? Я спрашиваю у них об одном, а они мне лапшу какую-то вешают».

Котова и сама не могла объяснить, почему так разозлилась. Просто ей показалось, что слова Прошина так похожи на слова Колотова. Мог ли тот предупредить? Мог. Но зачем, если у них и так алиби.

— Извините. — Котова встала. — Пожалуй, мне пора идти.

— Так быстро? — удивился Петр Николаевич.

— Да. Я вспомнила об одном важном деле.

Прошины проводили ее до двери. Лариса попрощалась и быстро спустилась по лестнице. Ей ужасно хотелось на свежий воздух. Женщина почему-то не очень приятно себя чувствовала. Она не сомневалась в Прошине, просто ее достали эти общие фразы.

Ну разве не могут они, и Прошин и Колотов, поговорить о своем друге не так нейтрально? Неужели смерть Ведерского не тронула их? Или они прячут свое горе? Но почему? Не доверяют? Вот это похоже на правду.

Они просто не могут понять, что женщина может найти убийцу. Женщина, у которой ресторан и никакого юридического образования.

Значит, каким-то седьмым чувством она в начале встречи с Петром Николаевичем поняла это и стала объяснять, с какого боку она причастна к делу.

«Но я покажу этим людям, на что способна. Пусть они не хотят помочь мне. Они непричастны — отлично. Меньше подозреваемых, — думала Котова. — Я найду убийцу, чего бы мне это ни стоило. Надо же, какие, однако, вежливые».

Котова порадовалась, что не взяла машину. Ей очень хотелось пройтись. И она пошла по заснеженным улицам. Ветер остужал ее разгоряченное лицо. Слезы уже высохли.

Она давно заметила, что физические нагрузки очень хорошо снимают душевную боль и напряжение. Стоит только вот так прогуляться в быстром темпе. И сделать небольшой крюк, чтобы не сразу попасть к дому. Идти, идти, идти. И чем больше устают ноги, тем легче становится на сердце. Она на самом деле сможет все. Надо только сесть и хорошо подумать.

Когда дело бывает уже законченным и ясно, кто преступник, это всегда становится настолько понятным и очевидным, что приходится ломать голову, почему сразу до этого не додумалась? Главное — понять мотив. А потом все встанет на места.

Вот и дом. В окнах горел свет. И Лариса вдруг ощутила, что ей безумно хочется туда, к своим родным. Пусть у них с Евгением не всегда все хорошо складывается. Пусть. Зато сейчас она не останется в одиночестве. Есть кто-то на этом свете, кто позаботится, выслушает, поможет хоть словом, а то и делом… «Настя опять же. Что было бы со мной, если бы не она? — спрашивала себя Котова. — Даже представить страшно. Все-таки я очень счастливая женщина. А невзгоды у всех бывают».

Лариса открыла дверь своей квартиры уже в другом настроении. Более спокойном и уверенном. В коридоре появилась дочь.

— Мам, привет. Ну как там погодка? Правда чудесная?

— Да, — улыбнулась Котова. — Превосходная.

Женщина сняла сапоги, пальто, затем переоделась и уселась в большом кресле перед телевизором. Есть ей не хотелось. С кухни доносились голоса и пахло жареной курицей. Лариса сидела и улыбалась.

Рядом оказался Евгений.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он жену.

— Нормально. Конечно, бывает лучше, но, знаешь, бывает и хуже.

— А чего есть не идешь? Мы такой ужин с дочерью приготовили.

— Приду. — Котовой не хотелось обижать родных своим отказом. — Вот только еще немного посижу.

— Мы тебя ждем. — Евгений пошел к двери, оглядываясь на жену. Она не смотрела.

Лариса решила во что бы то ни стало сегодня быть примерной женой и матерью. Ведь они на самом деле очень ее любят. Разве можно сомневаться в этом? Пусть не всегда это видно, пусть иногда поступки говорят совершенно об обратном. Все равно. Они семья. И всем надо стараться сохранять спокойствие и мир в тесном кругу. И Лариса не подведет.

Она вдруг быстро встала и пошла на кухню. Настя сидела около стола и плакала.

— Что случилось? — испугалась Котова.

— Да ничего особенного, — вставил Евгений.

— Не надо так говорить! — крикнула дочь отцу. — Случилось совершенно непростительное. Я забыла положить чернослив в курицу, — с отчаяньем сказала Настя. — Представляешь, мама, я забыла положить его. А теперь уже поздно. Я никогда не смогу научиться хорошо готовить.

— Не плачь. — Лариса присела около Насти и обняла ее за плечи. — Не надо так переживать. Курица все равно обещает быть вкусной. Вон как пахнет. А с черносливом в другой раз получится.

— В какой другой?

— Я расскажу тебе секрет. Когда я собираюсь готовить, я обычно все продукты, которые мне понадобятся, сразу достаю и раскладываю на столе. Во-первых, это создает определенное боевое настроение, а во-вторых, не рискуешь что-то забыть. Удобно и хорошо.

— Он и лежал на столе. Просто полотенце на него упало, я и не заметила, — снова зарыдала дочь.

— Перестань. Все хорошо. Есть множество рецептов, где чернослив не требуется. Будем считать, что ты приготовила по одному из таких. Успокойся.

Ларисе было чуточку смешно, но и жаль дочку. Она так распереживалась по поводу этого чернослива. Какая она все-таки еще молодая и глупая.

Настя поднялась и пошла в ванную умываться. А Лариса достала праздничную скатерть, свечи и накрыла на стол самым лучшим образом. Когда дочка вернулась, она просто ахнула.

— Мама, как красиво.

— Ты приготовила ужин, а я решила накрыть на стол. Посидим сегодня, как короли. Точно?

Курица оказалась очень вкусной. Котова ела и не могла понять, что именно Настя добавила к ней. Дочь, видимо, поняла некоторое замешательство мамочки и теперь сияла, как майская роза.

— Настя, это просто объедение, — искренне похвалила Лариса. — А не могла бы ты открыть мне секрет, как все это делается?

— Нет, — заулыбалась Настя. — Когда я приготовлю ее по-настоящему, тогда все и расскажу. А пока, мамочка, придется тебе страдать в неизвестности.

Котова рассмеялась. Пожалуй, такое настроение гораздо лучше слез. Все равно потом не выдержит и поделится секретом. Однако надо будет взять это на вооружение. Такой курицы Лариса никогда не пробовала. Даже странно.

Евгений тоже был ужасно доволен. Ему так приятно было смотреть на своих дам. Они такие красивые, умные и хозяйки хорошие.

«Эх, надо бы в гости кого-нибудь зазвать, — решил Котов. — Так хочется ими похвалиться. Пусть мне завидуют».

Когда ужин закончился, Евгений взялся вымыть посуду, а Лариса с Настей пошли в гостиную. Настя рассказывала про университет, про своих новых знакомых, про тренировки. И даже обещала показать несколько приемчиков, которые могли бы пригодиться и Ларисе.

А потом Котова почувствовала страшную усталость. Она поцеловала дочь и отправилась спать. Едва голова коснулась подушки, все мысли сразу же исчезли. И даже что-то приснилось. И кажется, что-то важное. Но Лариса потом никак не могла вспомнить, что именно. Как ни старалась.

Глава 16

Лариса открыла глаза. В комнате было темно, лишь светились электронные часы, которые показывали двадцать три минуты шестого.

Котова отчетливо поняла, что спать больше не хочет. Она решила подумать о том, что бы такого необычного и вкусного приготовить на завтрак, но вместо этого в который раз задумалась о деле Ведерского.

Как она ни крутила, ничего не получалось. А все потому, что женщина никак не могла увидеть причину, мотив этого убийства. Ей даже пришло в голову совсем безумное, но лишенное смысла решение — просто взять у всех знакомых и родственников отпечатки пальцев и сравнить их с теми, что были найдены на орудии убийства.

Но что, если они принадлежат самому Ведерскому? Интересно, а это можно проверить? Если да, то момент упущен. Тело похоронено. Впрочем, чего это она. В милиции не дураки работают. Наверняка все уже сделано и проверено.

И еще. Этот вопрос почему-то не приходил в голову, хотя на самом деле он очевиден — кто занимался у Семена Александровича хозяйством? Он сам? Или у него была прислуга, домработница? Он ведь мог раз или два в неделю приглашать кого-то убираться, стирать, готовить, гладить белье? Надо срочно узнать у Ольги.

«Нет, сейчас слишком рано», — подумала Лариса и вздохнула.

Она принялась размышлять дальше. К примеру, если окажется, что это отпечатки прислуги, тогда останется только хорошенько ее проверить. И тогда — либо да, либо нет. Если да, то дело закончено. Но что, если нет? Если прислуга не виновата. Значит, выходит, настоящий убийца работал в перчатках? Но отпечатки не стерлись… Следовательно, взял утюг не за ручку, или все же… Убийца мог даже просто метнуть этот тяжеленный предмет (а утюг, надо отметить, на самом деле был очень тяжелый) и попасть точно в цель.

Известно, что Ведерский умер от одного удара. Это доказано экспертизой. О чем это говорит? Убийца либо очень хорошо знал, куда бил, — удар профессиональный, либо… Очень может быть, что убийство не было задумано. Просто так вышло. Тогда получается, что Семен Александрович вывел кого-то из себя, а утюг был поблизости.

Если признать такую версию, то выходит, что Ведерский был совсем не ангелом. Впрочем, не обязательно. Он мог как раз своим ангельским поведением достать. Не об этом ли твердила его дочь?

Котова села на постели и свесила ноги. Она хотела встать, пойти на кухню и сварить себе кофе. Все равно уже не уснуть. Но вдруг проснутся Настя и Евгений? Вероятность, в принципе, мала.

Лариса накинула халат и спустилась вниз. Воздух на кухне был очень холодным. Закрыв форточку, женщина включила свет, зажгла газ и поставила чайник.

Котова поняла, что сегодня же поговорит с Карташовым. И если у того нет ничего нового, то придется собирать «пальчики». Слишком все затянулось. Не хотелось признавать своего поражения, но как быть, если ничего не складывается? Что делать? Да, остался еще Зубов, но Лариса почему-то была уверена, что и у того найдется вполне приемлемое алиби. Просто не к кому придраться. Все любили Ведерского, никто не хотел ему смерти. Однако такой человек все же нашелся, судя по всему.

Лариса всегда верила в то, что простыми, логичными размышлениями можно добиться куда большего, чем обыкновенной стрельбой и погонями. Но почему это не срабатывало сейчас?

У нее есть все необходимое. Есть кое-что известное, есть неизвестное. Надо только связать все воедино. Это похоже на уравнение…

«Может, я спешу? — задала Котова себе вопрос. — Может, пытаюсь через что-то перепрыгнуть? Не замечаю очень важного и не беру его в расчет? Вот и не выходит конечный результат. Значит… Значит, надо идти снова в начало и все еще раз обдумать и проанализировать».

Лариса только сейчас осознала, что пьет кофе. Как она его приготовила, она не заметила.

Сидеть на кухне просто так не было смысла, и Котова поднялась снова в свою спальню. План работы на сегодня она уже представляла в уме. Мало того, она почему-то была уверена, что это снова ничего не даст.

Лариса прятала от себя последние мысли, но все равно неприятное ощущение осталось. Котова просто заставила себя перестать думать об этом. Дело это трудное, но все же возможное.

Надо подумать о чем-то другом, и желательно о чем-то ярком и приятном. Через какие-то мгновения ты снова поймешь, что думаешь о прежнем. Снова следует переключить себя. И так каждый раз, пока не сумеешь сконцентрироваться на том хорошем.

Не всем сразу удается это упражнение, но оно на самом деле очень помогает, когда уж совсем завихрения пошли. Голову чистить тоже иногда надо.

И Лариса заснула. Даже удивительно. И это после кофе.

Проснувшись во второй раз, Котова быстро собралась, позавтракала вместе со всеми и отправилась для начала в «Чайку». Этот визит был лишь для Степаныча, чтобы он не возомнил о себе чего-то невероятного.

Лариса прилетела как стрела.

— Вы сегодня прямо на себя не похожи, — удивленно сказал Дмитрий Степанович.

— Почему? — улыбаясь, спросила Лариса.

— Наверное, у вас дело разрешилось? — не отставал Городов.

— Нет. Но я полна решимости сделать это. — У Котовой даже зубы сжались от напряжения.

— А мы тут без вас скучаем.

— Я догадываюсь, — улыбнулась Лариса. — Потому и заглянула. Впрочем, догадываюсь, что ты сообщишь мне о делах. Как всегда все хорошо?

— Как всегда.

— Ну и отлично.

Котова прошла в кабинет и набрала номер телефона Карташова.

— Олег, это Лариса. Привет. У тебя есть что-нибудь новенькое?

— Привет. Что-то давно ты не звонила.

— Да ладно. Так есть или нет?

— Я думаю, что нам все равно надо встретиться, — серьезно сказал полковник. — Ты тоже что-нибудь мне расскажешь.

— Знаешь, пока нечего. Но поговорить с тобой я хотела. Ты прав. Могу я подъехать к тебе сейчас?

— В любой момент. Для тебя двери всегда открыты.

— Значит, жди.

Лариса спокойно выпила еще чашку кофе и только потом двинулась в путь. Карташов стоял у проходной и ждал.

Погода была хорошая. Небольшой морозец градуса в четыре.

Снег кругом. О такой зиме можно только мечтать, хоть на дворе последние дни осени.

— Я смотрю, ты совершенно не спешила, — все же улыбнулся Олег.

— Как только освободилась, так и приехала.

Котова не хотела, чтобы у Олега Валерьяновича сложилось мнение, что ничем, кроме расследования, она не занимается. У нее и прямые обязанности есть. Впрочем, на самом деле это была только отговорка. Ведь ничего, собственно, не сделано. Но Лариса сохраняла важный и деловой вид.

Карташов и Котова прошли в кабинет.

— Уж и не знаю, предлагать ли тебе кофе? — улыбнулся Олег.

— Наверное, не стоит, — кивнула Лариса. — Лучше просвети по делу.

— Ничего хорошего сказать тебе не могу. Не сходится у меня ничего. Никак не могу понять, за что могли убить Ведерского. Сроки поджимают. Сама знаешь. А у меня ничегошеньки. Я уже хотел сам тебе сегодня звонить. А тут ты объявилась.

Карташов залил кипятком свой растворимый напиток, закурил и сел за стол. Он так долго размешивал сахар в стакане, что Лариса даже разозлилась.

— Я поговорила с его двумя товарищами, — сообщила она. — Колотовым и Прошиным. Алиби есть. И ничего нового не сообщили. Я вот что хотела спросить. А могли отпечатки на утюге принадлежать самому Семену Александровичу?

— Наши проверяли. Они не его.

— Хорошо. Тогда, может, просто сверить все отпечатки гостей и знакомых? — Котова опустила глаза, но сказала эти слова с улыбочкой, чтобы в случае чего Карташов мог принять ее слова за шутку.

— Придумала! — Видимо, Олег Валерьянович так и сделал. — По какому праву мы будем требовать эти самые пальчики? Может, кто-нибудь и согласится, но, думаю, в основном все просто пошлют нас куда подальше.

— Я отложила это на крайний вариант. Просто ума не приложу, с какого боку подойти к этому делу, — пожаловалась Лариса.

— По завещанию с людьми поработала?

— Там работать не с кем. Ольга получает большую часть, но она ни при чем. Потом Купцова. Ты мог представить, что она была любовницей Ведерского?

— Правда?

— Да.

— Это новость для меня.

— И еще Кондаков. Но он получил какую-то мелочь. Ради этого не убивают. К тому же со смертью Семена Александровича он, скорее всего, лишится своей хорошей работы. Мне кажется, Нефедов держать его у себя не будет. Такие шустрые ему ни к чему.

— И что ты хочешь делать дальше? У тебя ведь все равно должен быть план? — Карташов так аппетитно пил кофе, что Лариса пожалела, что не согласилась на чашечку. Во рту совершенно пересохло.

— План? — переспросила она. — Какой план? Нет у меня никакого плана. Вот проверю еще Зубова. А дальше… Впрочем, можно еще раз сходить к адвокату Ведерского и попросить копию завещания, чтобы конкретно посмотреть, что там к чему.

— Не густо. Что-то вы, Лариса Викторовна, сдаете.

Котова покраснела. Не ожидала она таких слов от хорошо знакомого человека. Конечно, он прав, но все равно очень неприятно.

Собственно, почему ей должно быть приятно? Правда — она и есть правда. Как ни крути, Лариса на самом деле не может распутать это дело. Так, может, и не мучиться больше? Никто ее не нанимал, так что и отчитываться не перед кем. Пусть Карташов сам занимается. Будет интересно посмотреть, как это у него получится.

Олег, видимо, прочел в глазах Ларисы такое желание, потому что сразу сменил тон.

— Это я так неудачно пошутил, Лариса. Не обращай на меня внимания. Думаю, один бы я совсем не справился.

— Ты не один. У тебя штат.

— Да. Но и дело это не единственное.

— Это твоя работа.

— Ты хочешь отказаться? — напрягся Карташов.

— Я просто объясняю тебе, что только помогаю, а не делаю все за тебя, — пояснила Котова.

— Это как посмотреть. Помнится, один раз ты так лихо справилась с одним делом, что я и глазом моргнуть не успел.

— Повезло, наверное.

— Да нет. У тебя дар. Настоящий дар сыщика.

— Мне кажется, он пропал.

— Не выдумывай. Может, ты просто устала. Так бывает. Ничего не получается. Но потом открывается второе дыхание, и видишь выход.

— Что ты меня уговариваешь? — Котова встала и принялась ходить по комнате.

— Не уговариваю. Просто говорю. А то раскисла. Все получится. Потерпи.

Котова почувствовала, что если Олег сейчас не заткнется, то она расплачется. Слишком уж хорошо он ее жалеет. А человека чем больше жалеешь, тем больше он сам проникается этой мыслью и расслабляется. Ругать ее тоже бесполезно. А вот подстегнуть как-нибудь… Но как? Этого и сама Лариса не знала.

— Все. Закончили разговор на эту тему.

— Ты скажи мне, что сделать. Я все сделаю, — Олег тихонечко улыбался. — Хочешь, я сам копию завещания возьму, чтобы тебе время на это не тратить?

— Возьми. — Лариса стала одеваться. — А я пойду, пожалуй. Звони, если что.

— Ты уже уходишь?

— Разговорами делу не поможешь.

— Но бывает очень даже полезно поговорить. Мысли разные умные в голову приходят.

— В другой раз.

Котова вышла из кабинета, прошла по длинным коридорам, затем очутилась на улице. Она села в машину и набрала номер Зубова. Что ж. Это последняя ее надежда. Может, он окажется разговорчивее и расскажет о Ведерском побольше, чем остальные.

Трубку сначала никто не брал. И только чуть позже в трубке зазвучал женский голос:

— Вам кого?

— Мне Алексея Ивановича Зубова, — сказала Лариса.

— Он на работе. Что-нибудь передать?

— А у вас есть его рабочий телефон? Мне очень нужно поговорить с ним.

— Телефон не знаю. Поезжайте на центральный рынок. В администрации спросите.

Котова отключилась и решила, что она, наверное, не туда попала. Или на самом деле Зубов работает на рынке? Впрочем, чего в жизни не бывает. Надо попробовать.

Лариса круто взяла с места и чуть не столкнулась со знакомым джипом. Из него вылез Панин и подошел к «Ауди».

— Куда так спешим, Лариса Викторовна?

— Здравствуйте, Георгий Иванович. — Лариса опустила стекло.

— Мы снова с вами чуть не столкнулись.

— Но ведь не столкнулись.

— И то хорошо. Так куда вы сейчас направляетесь? — Георгий улыбнулся, приглашая Ларису выйти из машины.

— Мне на рынок нужно, — просто ответила она, но выходить не стала. Зачем? Для того, чтобы поговорить? Но и говорить незачем. Между ними все и так ясно.

— За покупками?

— Георгий Иванович, а вы что не на работе?

— У меня может быть выходной? И потом, кажется, мне уже не надо перед вами отчитываться. Из списка подозреваемых я выбыл, так что на вопросы такого типа имею полное право не отвечать.

— Вполне разумно. Но извините, мне действительно пора ехать. — Лариса почувствовала раздражение.

— Мы не очень хорошо с вами расстались. И мне хочется поговорить, чтобы разрешились все недоразумения. Я так думаю, что вы отнеслись ко мне несправедливо.

— Это почему же?

— Давайте поболтаем в другом месте. А не прямо на дороге. Заедем в кафе?

— Я не хочу ни есть, ни просто пить кофе.

— Тогда прогуляемся.

— Мне не хотелось бы терять время.

— Я не отниму много. Только несколько слов.

Лариса отъехала к тротуару и поставила машину. То же самое проделал и Панин.

— Я не знаю, о чем вы хотите поговорить со мной, — пожала плечами Котова, — но только недолго.

— Вы повторяетесь, сударыня.

Георгий взял Ларису под руку и повел в близлежащий парк. Котова смутилась, но старалась не подавать вида. Конечно, непонятные чувства к этому странному человеку снова проснулись в ней. Она ведь так успешно забыла про существование этого Гоши. А он снова появился на горизонте. И что теперь? Сейчас поговорит и уйдет. А ей? Снова бороться с собой, уговаривать и заставлять себя не думать об этом человеке.

— Так что именно вы хотели сказать мне? — Лариса остановилась, повернулась к Георгию и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я хотел сказать, что вы поступили очень даже некрасиво. Вы обиделись на меня, как я понял, только за то, что я сам заплатил за свой обед. Вам не кажется это неразумным? — В глазах Панина сверкали странные огоньки, но улыбки на лице не было.

— Вы так считаете? — Лариса не знала, что и ответить.

— Я уверен в этом.

— А вот и неправда. Стала бы я на вас обижаться! С чего вы вообще это взяли? Мне все равно, заплатили вы или нет. И потом, вы придумали мою обиду только потому, что я не стала любезничать с вами на кладбище? Но извините. Вам не кажется, что место не располагало?

— Значит, все в порядке?

— Что вы имеете в виду?

— Мы с вами хорошие знакомые?

— Просто знакомые.

— Значит, тогда, раз все обстоит таким образом, — чуть замялся Георгий, — тогда я приглашаю вас сегодня вечером в кафе. Но не в простое. Увидите сами, в какое.

— Спасибо, но вечером я занята. — Котова заставила себя соврать. — Не получится.

— А завтра?

— И завтра, — подумав, сообщила Лариса. Ей очень хотелось провести вечер с этим мужчиной, но она запретила себе это делать.

— Значит, вы все же обижаетесь.

— Да нет же.

— Я не верю. Докажите. Идемте со мной. Вы любите хоккей?

— Что?

— Хоккей.

— Не знаю. Никогда им не увлекалась. Наверное, нет.

— Если не знаете, не говорите «нет». Значит, так. В семь часов я буду ждать вас. Где вам удобнее всего?

— Хорошо. Давайте у «Чайки».

— Идет.

Панин проводил Ларису до машины, сел сам и уехал.

Глава 17

Некоторое время Котова просто сидела, глядя прямо перед собой, но совершенно ничего не замечая. Постепенно лицо ее стало меняться, появилась глупая улыбка. И как взлетело настроение! Теперь хотелось петь и летать.

«Веду себя, как малолетняя дурочка, — подумала Лариса. — Но ничего не могу с этим поделать. А до чего приятное чувство! Просто ужас. Надо же. На самом деле будто молодость вернулась».

И тут Котова вспомнила, куда она собиралась. Ей на рынок надо, поговорить с Алексеем Ивановичем Зубовым. Лариса нажала на газ и понеслась в сторону Центрального рынка.

Доехала она без приключений. И то хорошо. Самочувствие и в самом деле было превосходным, и Котова чувствовала способность снести встающие на ее пути горы. И даже более того. Она поймала себя на мысли, что никак не могла распутать это дело только потому, что у нее было нечто вроде депрессии. Причем чисто на любовной почве, если можно так выразиться.

Она в глубине души не считала, что на самом деле полюбила Панина. Нет. Ей просто было приятно видеться с ним, говорить. И после этих встреч прибавлялось энергии и энтузиазма. Вот как она все объясняла. Но чтобы обозначить это, Котова придумала хорошее выражение: «любовная лихорадка». А кто знает? Вдруг так на самом деле и было?

Женщине трудно прятаться от чувств, особенно если у нее с ними, с чувствами то есть, дефицит. А Панин был хорош во всех отношениях. Он и говорить мог интересно, да и выглядел привлекательно. Правда, на первый взгляд Ларисе так не показалось, зато теперь она была уверена в этом на все сто процентов.

Да и не это, собственно, в мужчине главное. Трудно объяснить словами, но просто понимаешь — вот этот мужчина тебе подойдет, с ним тебе будет хорошо.

Как ни приятно было Ларисе сидеть и думать о том, что сегодня вечером у нее назначена встреча с Георгием, который просил называть его Гошей, она все-таки вышла из машины и пошла к администрации рынка.

Котова спросила у первого попавшегося мужчины, как ей найти Зубова, и тот сразу ответил:

— Он у бокового входа. Там машина пришла и он ею занимается.

При этом мужчина так плотоядно взглянул на Ларису, что она даже рассмеялась. Впрочем, так всегда бывает. Когда у женщины нет никого, то к ней, по большому счету, никто и не клеится. Но стоит появиться мужчине, а следовательно, и блеску в глазах, как сразу летят, как пчелы на мед. То пусто, то густо. Недаром есть такая поговорка.

Котова забыла спросить, где тут боковой вход, она просто пошла вдоль рынка. Сам найдется.

Сбоку от здания на самом деле стояла огромная фура, из которой выгружали какие-то коробки. Лариса внимательно осмотрела всех, но никто не показался ей знакомым. Так что она подошла к самому представительному и обратилась к нему:

— Скажите, где я могу увидеть Алексея Ивановича Зубова?

— А он вам зачем? — Мужчина посмотрел на нее сначала очень серьезно, но потом в лице его что-то дрогнуло.

— Мне хотелось бы поговорить с ним.

— Отлично. Я сейчас освобожусь.

— Это вы?

— Да. Подождите минуточку.

Котова отошла чуть в сторону. Зубов дал какие-то распоряжения, потом написал что-то у себя на листах, дал кому-то расписаться, черкнул сам подпись, отдал несколько листов тому, первому, и наконец посмотрел в сторону Ларисы.

— Идемте ко мне в кабинет. Разговаривать там будет гораздо удобнее. — Зубов быстро двинулся вперед, так что Лариса едва успевала за ним.

Они вошли в здание, поднялись на второй этаж, прошли по коридору. Почти в конце его и располагался кабинет Зубова.

Он открыл дверь, вошел, быстро снял пальто и помог Ларисе, затем сел за стол и с удовольствием закурил.

— Как вас зовут? — выпустив дым, спросил Алексей Иванович.

— Лариса Викторовна. Я хотела поговорить с вами о Ведерском Семене Александровиче.

— Он умер.

— Я знаю, потому и пришла к вам. Но вы могли бы сказать точнее. Он не умер, его убили.

— Вы из милиции? — Лицо Зубова стало удивленным и заинтересованным одновременно.

— Нет, — не стала врать Лариса. — Я частный детектив и веду расследование этого дела.

— Понимаю. В то воскресенье я все утро провел здесь, на рынке. И прямо отсюда поехал в ресторан, — быстро проговорил Алексей Иванович. — У меня очень много свидетелей.

— Это очень хорошо. Значит, этот вопрос сразу пропускаем. — Котова понимала, что так на самом деле и было. И начни она сейчас опрашивать десяток работающих здесь людей, все бы подтвердили слова Зубова. Такие люди на работе всегда. Вернее, такая работа требует постоянного присутствия начальника. Или почти постоянного. — Очень мило, что вы не заставили меня спрашивать вас об этом.

— Я представляю, какой первый вопрос в таких случаях задают, — не очень весело улыбнулся Алексей Иванович.

Лариса красноречиво посмотрела на него.

— Нет. Это не то, что вы подумали, — засмеялся Зубов. — Я первый раз с таким сталкиваюсь, просто книг много читаю. Особенно детективов. Знаете, отдыхаю на них, как ни странно.

— Понятно, Алексей Иванович. Тогда давайте просто поговорим о вашем друге. Вы ведь вместе учились? Расскажите мне о нем. Что вы думаете об убийстве? Было за что убивать этого человека? Я понимаю, что достаточно некорректно задала вопрос, но подумайте.

— Ну и задачку вы мне задали. Я, когда вас увидел, никак не мог подумать, что вы именно по этому вопросу. Такая интересная женщина. А вы меня сейчас думать заставляете. — Зубов засмеялся и вышел в коридор. Вернулся через минуту. — Сейчас нам кофе принесут.

Он замолчал, глядя на Котову. Лариса нисколько не засмущалась от его взгляда. Зубов ей импонировал.

У него было приятное, интеллигентное лицо. Котова знала, что Зубов ровесник Ведерского, значит, ему около шестидесяти. Но на свои годы он никак не тянул. Выглядел просто замечательно. Да и вообще весь вид у него был такой благородный, трудно было бы предположить, что этот человек работает на рынке.

— Мне кажется, что я не смогу помочь вам, — грустно сказал Алексей Иванович. — Мне очень хочется, чтобы убийца был найден и наказан, но ничего не могу припомнить такого необычного. Мы на самом деле учились вместе и после окончания виделись. Не так часто, как хотелось бы, но ведь у каждого свои дела, своя жизнь.

— Свои проблемы, — добавила Лариса.

— Нет, — замахал руками Зубов. — Пожалуйста, не говорите так. Знаете, я так не люблю этого слова. Просто очень не люблю. Меня коробит, когда кто-то рассказывает о жизни, называя ее проблемой. Да нет ни у кого проблем. Как я уже сказал вам — это просто наша жизнь. Потому что проблемы — это что-то нехорошее. А разве жизнь может быть нехорошей? Бывают, конечно, грустные моменты, бывает не все гладко. Но ведь в этом и интерес. Не хочешь — пожалуйста. Никто тебя жить не заставляет.

— У вас интересная точка зрения, — искренне удивилась Лариса.

— У меня правильная точка зрения. Мы живем и все время решаем какие-то проблемы, как мы их называем. Или не решаем и ужасно страдаем по этому поводу. А когда жизнь наша подходит к концу, мы лежим на кровати и ужасаемся перед смертью: «Я ведь и пожить толком не успел. Пока я разбирался с проблемами, пока ломал над ними голову, жизнь-то моя просто пролетела. Кончилась. Ах я дурак!» Поверьте, так оно и есть, — горячо говорил Алексей Иванович.

— И что вы предлагаете?

— Просто жить и наслаждаться каждым моментом. Ну, если неинтересно тебе решать бухгалтерские «проблемы» — брось их и найди себе другие. По вкусу. Чтобы не называть их проблемами. Стань учителем. Вдруг это твое? Или журналистом, фермером. Надо заниматься своим делом. Делом, которое нравится. А не тратить жизнь на то, о чем потом и вспоминать не захочется.

— Значит, у вас проблем нет? — Ларисе очень понравился этот практический монолог Зубова. В нем на самом деле была доля правды.

— Нет! Я люблю жить. А если мне что-то не нравится, то я просто бросаю это или пропускаю мимо. Иногда даже приходится уступать дорогу. Так спокойнее, чем вступать в бессмысленную борьбу.

— Что вы имеете в виду? — не поняла Котова.

— Я про то, что, к примеру, возникают так называемые «проблемы», которые от меня не зависят, но собираются меня коснуться. Тогда я решаю для себя, часть ли это моей жизни. Если да, то я с удовольствием берусь за эти дела. Заметьте, дела, а не проблемы. Если же я понимаю, что плевать на это, интереса нет, то я просто оставляю все на волю случая. Это очень просто. Понимаете, у каждого — свой смысл жизни. И даже если, на ваш взгляд, человек поступает плохо, он сам может так не думать. Мало того, это может быть его «интересной жизнью», от которой он получает удовольствие. А если он получает удовольствие, значит, он живет. Живет! А не занимается проблемами. Да что я говорю, вы все это знаете и без меня! Вы, к примеру, работаете частным детективом, если я правильно вас понял, Лариса Викторовна?

— Не только.

— Что еще?

— Я владелица ресторана «Чайка».

— Превосходно. Вам нравится заниматься своим рестораном? — Зубов даже прищурился от удовольствия.

— Да.

— А почему вы еще сыщиком работаете? Тоже нравится?

— Да.

— Отлично. А не хотите ли поработать, скажем, налоговым инспектором? Очень прибыльная работа. Зарплата хорошая, все вас уважать будут по-особому.

— Не хочу.

— Но почему? Вы не хотите денег?

— У меня есть.

— Представьте, что нет ни копейки.

Тут в кабинет вошла девушка и принесла кофе, пирожки, коробку с пиццей и коробку пирожных.

— Алексей Иванович, — сказала она, — я принесла.

— Спасибо, Марина. Так много. Ты себе взяла?

— Конечно.

— Ну и молодец.

Девушка вышла.

— Так на чем я остановился? Значит, у вас нет ничего. И тут вам предлагают работу налогового инспектора. Вы пойдете? — Зубов наливал из кофейника кофе и раскрывал коробки.

— Нет. Я найду себе что-то другое.

— А вот представьте, что вы все-таки пошли. Позарились на эти деньги и пошли, не утруждая себя поискать настоящее, интересное дело. Вот тут у вас и начнутся проблемы.

— Кажется, я понимаю. — Лариса взяла поданную чашку с ароматным кофе.

— Очень даже может быть, что все будет хорошо, жизнь «наладится». Но интереса не будет к этой самой жизни. Только деньги, проблемы и все остальное.

— Значит, мне повезло? — спросила Котова.

— Нет. Почему повезло? — развел руки в стороны Алексей Иванович. — Это не везение. Это осознанный выбор умного и живого человека, который дорожит своей жизнью. И хочет радоваться каждому дню, каждой минуте, а не ждать, когда кончится рабочий день и можно будет пойти напиться в баре.

Зубов откусил большой кусок пиццы, блаженно закрыл глаза и замолчал.

— У вас, Алексей Иванович, целая философия, — открыто улыбалась Котова. Ей так хорошо было сидеть здесь и разговаривать.

— Это не моя философия. Вернее, да, моя. Я, к сожалению, обнаружил, что кто-то до меня уже успел ее придумать. Но поверьте, сначала я сам дошел до нее и только потом прочитал о ней. — Зубов заразительно рассмеялся. — Но, кажется, я отвлек вас от дела, которым вы занимаетесь.

— Алексей Иванович, теперь, после того, как я вас послушала, мне кажется, что я справлюсь с этим делом запросто. У меня силы появились. И вера, — сама не понимая почему, стала откровенничать Лариса.

— Семен был хорошим человеком. Он умел жить. Он умел радоваться жизни. Он мог любить сразу многое. У него и сил хватало многим заниматься, потому что ему все это нравилось. Работу свою очень любил. Дочь любил. Марки собирал. Картины. Любил на лыжах кататься. С друзьями говорить. На многое хватало времени. Жаль, что так получилось.

— Да, — вздохнула Котова, — жаль.

— И я не могу представить, кому он мог перейти дорогу. Но у меня только одна мысль. Это могут быть только завистники. Только завистники. Плохого Семен никому не делал.

— Завистники, — задумалась Лариса. — Но кто?

— Не могу знать. Я бы, конечно, мог завидовать, но у меня есть своя жизнь. Значит, завидует тот, кому своя жизнь не нравится. Того и ищите. Недовольного. Если человек счастлив, он не станет убивать другого. А вот если постоянно недоволен, стремится к тому, что ему недоступно, тыкается, как слепой щенок, злится, смотрит на счастливых и завидует, это очень тяжело. И это может толкнуть на преступление.

— Алексей Иванович, вы просто замечательный человек. — Лариса широко раскрыла глаза.

— Я сказал то, что вы и сами знали, — пожал плечами Зубов.

— Сейчас мне именно так и кажется. Но ведь я не смогла это оформить в слова. А вы так запросто.

— Не запросто. Я старше вас, а значит, больше пожил и пережил. И просто обязан быть чуточку умнее. Иначе грош мне цена.

Котова рассмеялась.

— На самом деле все очень просто, — повторила она. — Все просто. Но именно этим и сложно. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за разговор. — Лариса встала. — За угощение. У вас замечательный кофе. Мне очень приятно было с вами беседовать. Я давно не испытывала такого чувства. Знаете, будто открытие какое сделала.

— Мне тоже приятно было познакомиться с вами, Лариса Викторовна. Думаю, мы еще встретимся. Я непременно навещу вас и вашу «Чайку». Я там никогда не был. Юбилей Семена не в счет. Но это только потому, что я не гурман. Теперь обязательно приду. Гурманом, конечно, не стану. Просто с вами повидаться.

— Спасибо. Обязательно приходите. До свидания.

— Всего доброго. — Зубов проводил Ларису до двери и поцеловал ей на прощание руку. — Удачи вам и интереса к жизни. Не отказывайте себе в удовольствиях. Но не путайте их с пороками. Живите как можно полнее.

— Спасибо.

Лариса почти выбежала на улицу.

«Как все изменилось, — вдохнула полной грудью Котова. — Кажется, даже светофор мне подмигивает. Значит, надо ехать».

Глава 18

Теперь Лариса твердо знала, что уже сегодня вечером она все поймет. Такого притока энергии она не испытывала давно. А пока надо подготовиться к встрече с Паниным.

Правильно сказал Зубов, пока есть возможность радоваться — надо именно так и делать. И если можно приятно провести вечер с человеком, который нравится, то почему бы и нет. Зачем лишать себя этого?

Она уже давным-давно взрослая. И в этом есть свои преимущества. Не надо бежать вечером в садик забирать ребенка. Да и муж сам готовить умеет. Все они самостоятельные. Значит, Лариса может подумать и о себе.

Ведь и родным станет хорошо, если у Котовой отличное настроение будет.

Лариса ничего не представляла себе. Она не знала, о чем они будут говорить с Георгием. Да это и не важно. Как только она почувствует себя не в своей тарелке, она встанет и уйдет. А пока хочется, надо так и делать.

«А если мне захочется большего? — вдруг подумала Котова. — Как поступить тогда? А, ладно. Там будет видно. Только при чем тут хоккей? Вроде бы Панин сказал, что приглашает меня в кафе. Но как кафе может быть связано с этим видом спорта?»

Ларисе было интересно проверить, насколько хорошо работает ее логика. И единственное, до чего она смогла додуматься, что они, эти два понятия, все же связаны. А значит, кафе находится где-то рядом с хоккеем. Скорее всего, это бар около льда. Значит, они поедут во дворец спорта. Ну что ж. Это совсем неплохо.

Котова уже забыла, когда она последний раз посещала дворец спорта. Кажется, в детстве. И то в нем была не игра, а просто приезжал какой-то артист. Там ведь и концерты проводят.

Одевшись самым наилучшим образом, но так, чтобы ее не заподозрили в том, что она готовилась долго и специально, Лариса вышла из дома и поехала в ресторан. Ей хотелось побыть в родном месте.

После разговора с Зубовым Котова стала просто гордиться собой. Значит, она все делает правильно. У нее любимая работа, есть замечательное хобби, которое совсем не обязательно превращать в проблему. Если не хочешь им заниматься, то лучше просто бросить, но не ходить и не жаловаться на каждом углу, какая ты несчастная и какие неразрешимые у тебя возникли проблемы. А если хочешь их решить, то выход найдется всегда.

Степаныч только взглянул на Ларису и сразу понял, что она в превосходном расположении духа. Конечно, он сразу захотел воспользоваться этим.

— Лариса Викторовна, вы прекрасно выглядите, — проворковал Городов, проследовав в кабинет за ней.

— Чего и тебе желаю, — ответила Котова.

— Лариса Викторовна, у нас сегодня столько людей! Впрочем, и вчера было много. И вообще, наш ресторан пользуется большой популярностью.

— Я только рада этому.

— Справляться все труднее и труднее, — опустил глаза Степаныч.

— Тебе нужен еще человек? — сразу раскусила его коварный замысел Лариса.

— Да нет. Я, конечно, справляюсь. Только устаю больше обычного. Просто хотел спросить, может, вы мне прибавите к окладу, чтобы настроение повысилось и работоспособность опять же?

— Степаныч, совесть имей. У тебя и так неплохой по нашим временам оклад. Куда ты деньги девать станешь? — засмеялась Котова.

— О! Это не проблема. Были бы деньги, а применение им всегда найдется. У меня знаешь какие женщины умные! Даже, я бы сказал, чересчур. Одна теща чего стоит.

— Чем больше ты будешь им давать, тем больше им будет хотеться, — покачала головой Лариса, прекрасно зная семейное положение своего администратора.

— Нет. На самом деле надо.

— Я подумаю, но ты особо не надейся. Лучше поспрашивай, сколько администратор получает, к примеру, в «Камелоте». Узнаешь, может, устыдишься своих растущих аппетитов.

— Да ну вас, Лариса Викторовна. Жалко вам, что ли? Для вас это не деньги все равно, — проворчал Городов.

— Но тогда и всем захочется, — сказала Котова. — Нужно ведь все по справедливости. И вообще, чего ты меня путаешь? Я пытаюсь объяснить тебе, что и так довольно прилично тебе плачу, а ты о своем. Иди лучше. Ты обедал сегодня?

— Еще нет.

— Сразу заметно. Вот и ступай, повысь настроение. Ты такой добрый, когда сытый, — Лариса засмеялась. — Впрочем, как все мужчины.

— И женщины, — не остался в долгу Дмитрий Степанович.

— Наверное. И позови ко мне бухгалтера.

Городов понял, что ему лучше уйти.

А Лариса подумала о завистниках. Кто мог Ведерскому завидовать? И не просто завидовать. У кого никак ничего не складывалось? Ведь, к примеру, заместитель Семена Александровича Нефедов мог завидовать. Но у него и у самого все хорошо. Здесь зависть не такая, из-за которой можно убить. Значит, нужен именно неудачник.

Но, с другой стороны, человек может не относиться к своей основной работе как к чему-то очень важному. Есть ведь такие. Или у него на работе тоже все хорошо, а вот в чем-то другом… Но в чем? Ведь зависть может распространяться не только в профессиональной сфере? А вдруг здесь именно такой случай? Вдруг здесь что-то иное? Но что?

Надо хорошенько все продумать. Все сферы жизни Ведерского просмотреть. У него появилась женщина, к примеру. Может, по этому поводу? Но это смешно. Недостатка в женщинах в округе не наблюдается. А в чем есть недостаток?

— К вам пришли, — в кабинет заглянул Городов.

— Кто? — резко повернулась Лариса от неожиданности.

— Кондаков.

— А, пригласи его сюда.

Котова сменила задумчивое выражение лица на приветливое и улыбнулась.

— Егор, рада вас видеть. Присаживайтесь.

— Я тоже рад. — Кондаков был как всегда подтянут и очень хорошо выглядел. — Я, в принципе, просто так зашел. Хотел только спросить, продвигается ли дело. Никак не могу успокоиться. Кто мог убить Семена Александровича?

— Я понимаю ваши чувства, Егор. Пока ничего определенного сказать не могу. Но поверьте мне, я сделаю все, чтобы найти этого человека. — Лариса сделала знак Степанычу принести кофе. — Милиция тоже занимается этим. Не подумайте, что дело пустили на самотек.

— У меня надежда только на вас. Нашу милицию я знаю. Они там ничего не успевают. Поэтому занимаются тем, что, на их взгляд, более важно. А тут вроде как ничего особенного. Семен Александрович не был ни депутатом, ни другим высокопоставленным лицом.

— Вы не правы. Они делают все, что могут. — Ларисе стало неприятно, хотя она не первый раз сталкивалась с такой точкой зрения.

— Ну ладно… — Кондаков увидел официанта с подносом в руках. — Нет, спасибо, я не голоден.

— Просто кофе.

— Хорошо.

Егор взял чашку, и Лариса заметила, что рука его немного дрожит.

«Надо же, как нервничает, — подумала Котова. — Или устал. Злится на милицию?»

— Вы так не переживайте. Расскажите лучше, как у вас обстоят дела? — Котова решила сменить тему. — Как с работой?

— Кажется, Нефедов хочет перевести меня на другую должность, — уже спокойно заметил Егор.

— А вы что?

— Ничего. Та работа мне тоже подходит. А с Нефедовым мы все равно не сработались бы. Зачем друг друга мучить? Так останемся оба довольны.

— Значит, вы особо не пострадали?

— У меня просто на душе тяжело. — Кондаков посмотрел на Ларису так, что у нее внутри все сжалось. Видимо, парень на самом деле очень страдает. — Кажется, до сих пор в себя прийти не могу.

— Это пройдет со временем, — отвела взгляд Котова. — Я очень удивилась, что Ведерский сделал вас своим наследником.

— Я тоже, — чуть улыбнулся Кондаков. — Даже не думал, что он так же сильно был привязан ко мне, как и я к нему. Я по-настоящему считал его вторым отцом. Он во многом мне помогал, учил. Ладно. — Егор поставил чашку на стол и встал. — Спасибо. Но мне пора. До свидания. Лариса Викторовна, если что-то прояснится, будьте любезны, позвоните мне на сотовый.

— Конечно. До свидания.

Кондаков вышел, а Лариса опустилась в кресло. После разговора остался какой-то неприятный осадок. Котова не могла это никак объяснить. Может, интуиция? Но почему? Егор не мог убить Ведерского. Да и незачем ему. Отчего же на душе неспокойно?

Женщина посмотрела на часы. Скоро должен приехать Панин. Конечно, он не будет сюда заходить, чтобы не чувствовать себя на чужой территории. Наверняка будет сидеть в машине около ресторана. Впрочем, это не имеет значения. Лариса выйдет, и они поедут на хоккей.

Котова посмотрела бумаги, которые ей принесли, убедилась, что все идет как положено, потом прошлась по ресторану, заглянула на кухню, на склад и даже в туалетные помещения. Везде был порядок. Лариса удовлетворенно покачала головой и стала собираться.

— Все, Степаныч, я ушла. Следи, чтобы все работали хорошо.

— Вы кого-то конкретно имеете в виду? — вскинул брови Городов.

— Да нет. Просто так говорю.

— Не обижайте. У нас все всегда хорошо работают.

— Извините, Дмитрий Степанович, — улыбнулась Лариса.

— Я вас прощаю, Лариса Викторовна, — чуть поклонился администратор.

«А все-таки Городов умеет пошутить, — чуть не рассмеялась Котова. — Это одно из лучших его качеств. Если не самое лучшее».

На улице уже стоял знакомый джип. Лариса подошла к нему легкой походкой. Панин вышел навстречу, открыл дверцу и подал руку, помогая сесть.

— Я рад тебя видеть, — сказал он.

— Мы на «ты»?

— Вообще да, но ты постоянно меня путаешь. И когда ты «выкаешь», мне приходится тоже так поступать, — объяснил Георгий. Он сел в машину. — Мы на «ты», — еще раз повторил он. — И пожалуйста, зови меня Гошей. У тебя так хорошо это получалось.

Лариса не смогла сдержать смех.

— Гошей так Гошей. Если тебе так нравится, только это имя больше подходит попугаю.

— Тебе все равно не удастся меня обидеть. — Панин улыбнулся, как голливудский актер, и даже бровью повел.

— Я и не старалась. Если бы захотела, то, уж поверь мне, у меня получилось бы. Куда мы едем?

— Во дворец спорта.

— А почему именно туда?

— Я раньше там занимался. И вот соскучился. Хочу на тренировку посмотреть, — сказал Георгий. — Знаешь, как там хорошо. Особенно когда все знакомое и родное. Тебе должно понравиться.

— А почему ты меня пригласил? Мог бы один туда отправиться.

— А почему нет? Наверняка ты там ни разу не была. Я имею в виду — на тренировках. Согласись, это довольно необычное место для свидания. Разве не здорово?

— А у нас свидание? — делано изумилась Лариса.

— Именно.

— Со всеми вытекающими последствиями. — Котова чувствовала себя парящей, ей хотелось говорить всякие глупости, и, быть может, смутить Панина. Но он еще тот тертый калач.

— Какие именно последствия ты имеешь в виду? Лично у меня всегда свидания проходили без последствий.

— Я имею в виду — целоваться тоже будем?

— Как положено. Это приятная необходимость. Без этого свидание не считается действительным. И это совсем не последствие, — серьезным тоном возразил Георгий.

— Согласна, — кивнула Лариса. — Это необходимость.

Ей было хорошо и уютно в салоне этого автомобиля, в котором пахло одеколоном Гоши и его сигаретами. И еще чем-то неуловимым, но очень приятным. Чувством влюбленности? Возможно…

Панин остановил машину, и они вышли. С бокового входа вошли во дворец спорта. Еще немного — и они оказались около ледового поля.

— Здесь правда хорошо. — Лариса посмотрела вокруг себя.

Теперь запах был другим, но не менее приятным. Чем именно пахло, описать невозможно.

— Я сразу детство вспоминаю, когда сюда прихожу, — с грустью сказал Георгий. — Давай ближе подойдем.

Лариса и Гоша спустились к самому льду. Прошли до того места, где поле ничем не огораживалось. Около скамеек стояли родители детей, что катались сейчас на льду.

— Да ведь они такие маленькие! — воскликнула Котова, увидев детей поближе. — Совсем малыши, — показала она на одну половину поля.

Лед был разделен на две части каким-то шлангом. С одной стороны занимались дети примерно лет шести, а с другой еще меньше. Самые неопытные катались со стульчиками перед собой или маленькими воротами. Некоторые пытались проделать первые шаги самостоятельно. Как правило, поначалу это не получалось. Они постоянно падали, но продолжали учиться.

Все дети были в шлемах с сеткой на лице и с клюшками. Только новички катались без клюшек. Да по-другому и быть не могло.

Ото льда шел холодок.

— А здесь прохладно, — заметила Котова.

— А как же. Идем вон в то кафе, — Гоша показал вверх. — Там за стеклом спокойно и тепло.

К бортику подъехал тренер и поздоровался с Паниным за руку.

— Давно к нам не заглядывал. Как дела?

— Нормально. А ты все тренируешь, Николай Александрович?

— А как же. Я без этих сопливых жить не могу, — засмеялся приятный, седой уже мужчина. — Они потом вот в таких красавцев вырастают. К нам не хочешь?

— Я очень скучаю. Да только все дела.

— Да ты просто покататься хоть приходи. Эй, Шишов, — крикнул тренер, — ты чего делаешь? Зачем клюшкой дерешься? Давай лед чисть.

Мальчик увидел, что его заметили, угрожающе посмотрел в сторону несчастного, которого бил клюшкой, потом лег на лед и принялся нехотя кататься по нему, переворачиваясь с боку на бок.

— Что он делает? — спросила Лариса.

— Он наказан, — засмеялся Гоша. — Чистит теперь лед.

— Значит, лед чистится таким образом?

— Да ладно тебе, увидишь скоро, как он чистится.

Тренер отъехал к ребятам, а Панин повел Котову наверх.

Что ни говори, а подъем здесь крутой. Спускаться, наверное, еще трудней. Особенно если на каблуках. Лариса опиралась на руку Георгия. Наконец они вошли в кафе и сели за столик.

Котова не могла оторвать глаз от поля. Мальчишки, те, что постарше, кувыркались на льду, потом начали отжиматься.

— Здесь подготовка всесторонняя, — Лариса показала рукой на ребят.

— Конечно. Они еще и в зале на сухую, как говорится, занимаются. Здесь делают настоящих мужчин. Ты знаешь, сколько у этих малышей тренировок бывает?

— Сколько?

— Пять, а то и шесть в неделю. И начинаются они когда в половине десятого вечера, когда в семь утра. И учти, им еще приехать сюда надо, переодеться. Так что времени много уходит…

— Да их родители просто настоящие герои, — заметила Котова. — Детям, я смотрю, это все нравится. А вот взрослым несладко приходится. Возить их.

— Эти взрослые любят хоккей. Или своих детей настолько, что трудности им не страшны. Зато сколько удовольствия! Это даже не описать.

Тут на лед вышло несколько ребят постарше. Они стали помогать тренерам возить детей змейками. То есть несколько ребят цеплялись за клюшку друг за другом, и таким образом взрослый парнишка возил их по кругу с различными заворотами и с разной скоростью.

— Они просто танцуют, — широко раскрыла глаза Лариса, глядя, как двигаются ребята. — Ты посмотри. То одной ногой, то другой, то вперед, то назад, боком и вообще.

— Знаешь, мне тоже часто приходило в голову такое сравнение. — Гоша стал серьезным. — Даже удивительно, что ты тоже так подумала.

Георгий заказал Ларисе мартини, а себе горячего чаю. От остального Котова категорически отказалась. Она и на самом деле была сыта. И ко всему прочему страшно взволнована.

Глава 19

Уже вечером, лежа в постели, Котова думала о том, какой прекрасный сегодня у нее выдался вечер. Домашние, правда, покосились на счастливую Ларису, глаза которой так и сияли от радости, но ничего не сказали.

А теперь можно было лежать и вспоминать. Собственно, свидания как такового не было. Они и не целовались, но все равно эмоции переполняли женщину. Ей очень понравилось на катке. А все остальное — она же взрослая, замужняя, ей ли мечтать об этом? Но в глубине души она понимала, что именно мечтает, как школьница.

Настроение было таким хорошим, что Котова решила немного его себе подпортить. Ведь на ней висит дело незаконченное, а она тут радуется.

«Итак. — Лариса решительно села на постели. — Что мы имеем? Как бы там ни было и что бы я себе ни думала, но Ведерского убили. И наверняка не по ошибке, а за что-то. Ведь убийца пришел к нему домой, а не на улице встретил.

Идем дальше. Наследники. Что там у нас с завещанием? Семен Александрович завещал свою квартиру, дачу, машину, деньги дочери. Еще одну квартиру и немного денег своей женщине, с которой жил. Потом, некоторая сумма отходит к Кондакову. Стоп. А что там еще? Кажется, упомянуты картина и марки какие-то. Да и друзья Ведерского, в частности Зубов, говорили, будто он их собирал. Картина вроде одна. А вот марки…

А что, если пойти этим путем? Надо узнать, на месте ли картина. Вдруг ее украли? А что? Тогда все станет понятно. Или марки, может, какие ценные?»

От этих мыслей Лариса даже подпрыгнула. И как она на самом деле раньше об этом не подумала! Ведь это очень просто и лежит прямо на поверхности. Значит, завтра первым делом надо навестить Ольгу и вытребовать у Карташова копию завещания. Он обещал раздобыть. И если окажется, что чего-то нет на месте, то это и надо искать. Значит, именно ради этого и было совершено убийство.

Взбудораженная Котова ходила по комнате, боясь что-то упустить или забыть.

Что там Зубов Алексей Иванович говорил о завистниках? Это как раз вписывается в такой вариант. Если человек видел картину, к примеру, то очень может быть, что хотел ее иметь у себя. А Ведерский мог не согласиться продать. Тогда один выход. Это, конечно, для преступника. Нормальный человек всегда сможет отказать себе в желаниях такого рода — иметь предмет во что бы то ни стало. А вот человек озабоченный пойдет на все.

Есть ли такие в окружении покойного?

Но Лариса с грустью поняла, что, в принципе, очень плохо знает людей, окружавших Ведерского. Значит, нужно будет начинать все заново.

Котова долго еще ходила по квартире. Она даже спустилась на кухню выпить кофе. Наконец под утро легла в кровать и уснула.

Проснувшись утром, она первым делом позвонила Ольге Лариной и договорилась с ней встретиться. Оля пригласила Ларису к себе, чему последняя была очень рада. Хотела заодно посмотреть на ценные вещи, если, конечно, Ольга их перевезла.

По дороге к Лариной Котова заскочила к Карташову и взяла у него копию завещания.

— Доброе утро. — Лариса вошла в квартиру Ольги.

— Здравствуйте, Лариса Викторовна. — Оля выглядела гораздо лучше, чем в первые дни после смерти отца. Она даже посвежела и помолодела как-то, хоть и не была старушкой.

— Олечка, я хотела поговорить с тобой о вещах, которые завещал тебе отец. — Котова прошла в комнату и села на диван.

— О каких именно вещах?

— Вот тут в завещании говорится, — Лариса вертела в руках копию, — что отец оставляет тебе дорогую картину и марки. Ты что-нибудь знаешь о них? И вообще, где они сейчас?

— Да что мне знать. Марки папа давно собирал. А потом как-то картину купил. Говорят, что она жутко дорогая, но я точно не могу сказать. Только я еще ничего из папиной квартиры не забирала. В принципе, уже могу это сделать, но все как-то времени не было.

— Понятно. А мы могли бы с тобой туда поехать и посмотреть? — с замиранием сердца спросила Лариса.

— Если очень нужно, то конечно. Подождите, я сейчас соберусь.

Оля Ларина вышла, а Котова в который раз стала просматривать завещание. Вот ведь черным по белому написано — картина, марки. И почему такая простая мысль не пришла ей в голову раньше?

Женщина вдруг интуитивно поняла, что находится на верном пути. Ей даже жарко стало, участилось сердцебиение, но ощущения от этого были приятными. Хотелось быстрее посмотреть в глаза человеку, решившему взять на себя такой грех.

«А ведь наверняка я уже встречала этого человека, — подумала Лариса. — Я ведь в глаза его смотрела. Просто пока не знаю, кто он. Как же все это ужасно! Можно прожить с человеком всю жизнь и никогда до конца его не понимать, не знать, на что он может быть способен при тех или иных обстоятельствах. А потом вдруг такая история. И думаешь, почему я был такой слепой?»

Оля вышла, и они отправились на машине Котовой к дому, где до недавнего времени проживал Семен Александрович Ведерский. Генеральный директор строительной фирмы, о котором люди могут сказать только хорошее. Но нашелся человек, который взял на себя ответственность и смелость прекратить эту жизнь.

Дочь Ведерского открыла дверь. По ее лицу Лариса видела, что она несколько растерянна. Замешкавшись несколько секунд, она сделала наконец шаг и вошла. Котова — вслед за ней.

— Здесь никто с тех пор и не был. Я хотела прийти, разобрать, посмотреть, но все не решалась. Смелости, наверное, не хватало, — сказала Оля.

— Такое бывает. Но надо продолжать жить. Думаю, Семену Александровичу очень хотелось бы, чтобы у тебя все было хорошо. Чтобы то, что он заработал честным трудом, принадлежало тебе.

— Да, — тихо сказала Оля. — Мне кажется, что его дух все еще здесь.

— Очень может быть. — Лариса поежилась. Кто знает, вдруг это на самом деле правда, что люди окончательно покидают этот мир только через сорок дней.

— Картина висела в кабинете. — Ларина повела Ларису туда. — А вот и она.

Котова посмотрела на картину. Она не очень хорошо разбиралась в живописи. Здесь был изображен красивый пейзаж. И было видно, что картина старая.

— Значит, она на месте, — негромко проговорила Лариса. Ей вдруг стало обидно. Она ведь думала, что картина и является причиной преступления. А оказалось, что нет. — Ты уверена, что это она?

— Да. Никто сюда в мое отсутствие не приходил. Да и висит она так же, чуть криво. Замечаете?

— Нет.

— Папа специально ее так вешал. А еще он подкладывал под раму небольшой комочек бумаги. Если бы картину тронули, то он незаметно упал бы. И тогда можно было бы точно это знать.

Оля подошла к стене и приподняла раму. Лариса ничего не заметила, а Оля показала рукой на пол.

— Вон он только что упал. Картину не трогали.

— Понятно. Тогда, может, марки посмотрим? — вздохнула Котова.

— Давайте.

Ларина подошла к письменному столу, достала из нижнего ящичка ключик, потом пошла к шкафу и открыла еще один ящик. Вынула оттуда два толстых кляссера.

— И марки на месте? — сделала вывод Лариса.

— Как видите.

Котова села в кресло за стол и стала рассматривать марки. На письменном столе нашлась и большая красивая лупа. Только Ларисе она не пригодилась. И так все видно. И почему только специалисты рассматривают марки при помощи этого предмета? Детали, наверное, выискивают.

Просмотрев оба кляссера, Лариса вернула их Оле.

— Мне очень жаль, что я потревожила тебя, но мне просто необходимо было все проверить. Я рада, что все на месте, только это была моя зацепка. Слушай, а вот тут на последней странице ничего нет. Так и надо или что-то вынули? — решила задать последний вопрос Котова.

— Я не знаю, — Оля посмотрела на альбом. — Если честно, то у меня нет большой любви к маркам. Как-то раз папа показывал их мне, но не увидел в глазах никакой страсти. Больше он ко мне не приставал. Да он вообще мало кому их показывал. Я даже не знаю, для чего собирал. Обычно коллекционеры хвастаются своими экземплярами, а он не очень любил это делать.

Лариса загрустила. Значит, снова пустой вариант. Впрочем, может, следует побольше об этом разузнать. Например, поехать в общество филателистов. Если Ведерский состоял в нем, то там могут рассказать много интересного.

«На самом деле, — Котова оживилась. — Почему бы нет? Я ведь ничего не потеряю».

— А здесь все же хорошо. — Оля выглядела чуть смущенной. — Давайте еще немного побудем в папиной квартире. Хотите, кофе выпьем? У него всегда в доме есть хороший кофе.

Лариса вспомнила, что утром только чашку кофе и выпила. Здесь, конечно, рассчитывать на завтрак не приходилось, но все же чашка кофе не помешала бы.

— С удовольствием. — Котова кивнула.

Они прошли на кухню. Оля помыла чашки и сварила кофе. Потом села к столу напротив Ларисы.

— Знаете, Лариса Викторовна, я бы хотела поблагодарить вас. Вы так много для меня сделали.

— Да что же я такого сделала? Ничего пока.

— Да я даже не про поиски преступника. Я вообще говорю, — улыбнулась Оля. — Вы поддержали меня в трудную минуту, помогли словом, а теперь вот ищете убийцу. Больше ведь никому до этого дела нет.

— Ну почему? Милиция ведет расследование.

— Иной раз я даже не понимаю, — продолжала Оля. — Зачем вам все это? Папа не был вашим родственником и даже знакомым. А вы все равно ищете. Может, вас кто-то, как это говорится, нанял? Я ведь слышала, что для вас частный розыск — это хобби за вознаграждение.

— Не обязательно, — улыбнулась Котова. — Случается, конечно, что я беру за работу деньги. Но бывает и так, что я вовлекаюсь в дело по случайности. К примеру, если становлюсь невольным участником или просто свидетелем. Иногда распутываю дело по просьбе своих друзей или друзей моих друзей или просто знакомых. По-разному это происходит.

— Значит, вас никто не нанял? — Было видно, что Оля как-то смущается говорить на эту тему.

— Нет. Мне самой интересно докопаться до сути.

— Ясно. — Оля опустила глаза. — В таком случае позвольте мне вам заплатить. Папа оставил мне много денег, и я думаю, что он будет доволен мною, если я так сделаю. А то как-то нехорошо получается. Стойте, — сделала предупреждающий знак Оля на красноречивый взгляд Ларисы. — Только не говорите «нет». Прошу вас. Мне перед отцом стыдно будет, если я не отблагодарю вас.

Котова открыла было рот, но передумала говорить. Ответить ей было нечем. Лариса поняла, что девушка нуждается в этом хотя бы для очистки совести. Грубо, конечно, сказано, но, ведь если быть честным до конца, так оно и есть. Ведь не догадалась Ларина с первых же дней нанять Ларису, хотя была поставлена в известность, чем та занимается.

Если Оля хочет платить, пусть платит. Котова опустила глаза в знак согласия.

— Спасибо вам большое. Вам, наверное, приходится много тратиться? Я дам вам некоторую сумму сейчас и потом, как вы закончите дело.

— Не нужно. — Ларисе был неприятен этот разговор. Слава богу, денег ей хватало и не приходилось участвовать в таких вот разговорах. — Особых трат у меня нет. Если захочешь, потом отдашь.

— А сколько нужно?

— Это полностью на твое усмотрение. Как ты понимаешь, нужды я не испытываю, — спокойно, но с достоинством ответила Котова.

— Хорошо, — Оля снова смутилась, — спасибо вам.

— Пока не за что. Благодарить будешь, если я найду человека, убившего твоего отца.

Они допили кофе.

— Ты не знаешь, где у нас общество филателистов? — спросила Лариса.

— Кажется, где-то в центре. Папа ездил туда иногда. А вы что, хотите туда поехать?

— Да. Поспрашиваю.

— Мне Егор недавно звонил. Так приятно, что люди о тебе не забывают. — Оля улыбнулась. — Спрашивал, что да как. Есть ли у меня проблемы.

— И что? Есть у тебя проблемы?

— Да нет. Сейчас с мужем развожусь.

— Я была у него. Жалко мужика. Совсем спился, — заметила Котова.

— А знаете, каким хорошим он был? Если бы мне сказали раньше, в кого он превратится, ни за что бы не поверила.

— Да, грустно осознавать, что люди сами себя губят. Да еще и другим приносят тревоги и горе. — Лариса с ужасом подумала, а не может ли случиться такое с ее Евгением? Разве он застрахован?

Тут зазвонил телефон. Лариса и Оля вздрогнули. Ларина долго не решалась поднять трубку, а когда подошла, в трубке раздавались только гудки.

— Кто бы это мог быть? — с каким-то страхом посмотрела она на Котову.

— Да кто угодно. Знакомый, который еще не знает, что твой отец погиб. Еще кто-нибудь.

— Верно. Но я что-то перетрусила. Мне показалось, что звонит отец. Или нет. Я просто подумала, что услышу сейчас его голос. Это так жутко.

— Почему?

— Я боюсь.

— Бояться надо живых, — вспомнила свою такую же боязнь Лариса. — Просто ты мало смертей видела. Впрочем, тебе и этой хватит. Ну все. — Котова встала. — Я пошла. Ты остаешься?

— Нет. Я домой. — Оля тут же вскочила. — Не знаю, когда я смогу приходить сюда спокойно. Здесь все напоминает мне о папе.

— Но ведь это его дом, — резонно заметила Лариса.

Женщины вышли. Ларина закрыла дверь, положила ключи в сумочку и посмотрела на Котову.

— Спасибо вам, что вы меня сюда привели. Хоть я и волновалась, но как-то спокойнее на душе.

«Какая она все же глупенькая еще, — подумала Лариса. — И в этом ее прелесть. Будет ей столько же, сколько мне, все это пройдет и слетит, как ненужная шелуха».

Котова подвезла Олю до дома, а сама решила позвонить Карташову.

— Олег, чем ты занимаешься?

— Тебе нужен полный отчет? — нервно спросил Карташов.

— Просто хотела позвать тебя прогуляться. Не хочешь посетить общество филателистов? — не обратила на его тон внимания Лариса.

— Что?

— Общество филателистов. Или, может, оно как-нибудь по-другому называется.

— И что там делать? — Полковник был не в духе.

— Ведерский собирал марки. Вот и хочу с кем-нибудь побеседовать.

— Я-то тебе зачем?

— Тебе просто необходимо развеяться. Тогда и работа лучше пойдет.

— Ты так думаешь? — спросил Олег.

— Я в этом, Олег Валерьянович, просто уверена. На себе этот метод испробовала. Вчера провела незабываемый вечер, и сегодня пожалуйста — энергия просто плещет через край.

— С кем это ты провела незабываемый вечер?

Лариса добилась своего. Теперь, скорее всего, Карташов обязательно примчится, чтобы хорошенько ее расспросить. Все-таки его интересует личная жизнь Котовой, хоть ему давно не должно быть до нее никакого дела.

— Пойдешь со мной, все тебе расскажу. Только адрес узнай. Мне подъезжать?

— Ты меня и на машине прокатишь? — более мирно спросил Олег.

— Непременно.

— Тогда давай.

Глава 20

Лариса подъехала к работе Карташова и отзвонилась, что прибыла. Через пять минут он вышел, сел в машину и сказал Ларисе адрес общества филателистов.

— Только мне кажется, ерунда все это, — прокомментировал Олег. — Ну что там такое может быть? Даже если Ведерский и собирал марки, это еще ни о чем не говорит. Марка должна быть очень дорогой, чтобы из-за нее пошли на преступление.

— Конечно, дорогой. Но Семен Александрович мог себе такое позволить. Если даже картину купил ценную.

— Вот картина ближе к делу, — полковник оживился. — Картина — это престижно. А марки? Лежат себе в альбомчике, пыль собирают. Не мужское это занятие.

— Самое мужское занятие — быть сыщиком. Это ты хочешь сказать? — Котова рассмеялась, тряхнув головой.

— Ты поняла, что я хочу сказать. Просто не могу представить, чтобы взрослый мужчина с такой нормальной и трудной работой собирал еще какие-то марки. Зачем? Смысла никакого не вижу.

— Слушай, Олег, и правда. — Лариса притормозила у светофора и посмотрела на Карташова. — А у тебя есть какое-нибудь хобби? Ты сам что-нибудь собираешь?

— Нет, — мотнул головой полковник и достал пачку сигарет, чтобы закурить.

— И в детстве ничего не собирал? Открытки, календарики там или наклейки от жевательных резинок. Неужели увлечения никакого не было?

— Лариса, будь так добра от меня отстать. Я ничего не собирал. Потому как понимаю, что это только дополнительная трата денег. Ну посмотришь ты потом эти открытки. И что? Что с ними делать? Разве что на праздник всем знакомым разослать.

— Из коллекции нельзя рассылать. — Котова тронулась с места. — Эх ты, бедный. Тяжелое у тебя было детство.

Наконец они подъехали к большому зданию, которое раньше принадлежало городскому дворцу пионеров. Что было здесь теперь, Лариса не знала. Ну разве что общество филателистов здесь находится.

На вахте Котова узнала у странной бабульки, как найти кабинет, где собираются коллекционеры марок. Правда, сначала та долго не могла понять, что нужно этой незнакомой женщине. Все нормальные люди просто проходят и ничего не спрашивают. И вообще, кто такие «филисты», бабушка никогда не слышала и слышать о них ничего не хочет. Забот меньше и от греха подальше.

Карташов потянул Котову к лестнице. Лариса подняла глаза и увидела, как по ней спускается Егор.

— Егор! — окликнула она его.

— Лариса Викторовна? — очень удивился Кондаков. — И вы, товарищ Карташов, если не ошибаюсь?

Котова заметила, как сильно был изумлен Егор, увидев их здесь. Он даже вроде как побелел немного. Впрочем, может, это просто показалось.

— А мы к филателистам пришли, — сказала Лариса. — Ты не подскажешь, где они тут находятся?

— К филателистам? — переспросил Кондаков.

— Да. А вы чего тут? — пробасил полковник.

— Я тоже к ним ходил. Я, знаете ли, марки собираю. Только у них сегодня нерабочий день. Закрыто.

— Жаль. — Лариса посмотрела на Карташова. На то, как он смешно скорчил рожицу, узнав, что нашелся еще один сумасшедший, способный отдать свое время и деньги этому «глупому» занятию.

— Идемте в буфете посидим, — пришел в себя и даже улыбнулся Егор. — А я вас, как увидел, решил — вы меня искали. Думал, может, что случилось. А раз все хорошо, то поговорим. Все равно контора не работает.

— Идем, Карташов? — улыбнулась Котова, прекрасно зная, что он согласится. Разве может полковник упустить возможность перекусить, пусть даже в самом обычном буфете?

— Отчего не пойти.

Все трое пошли налево по коридору к буфету.

— Я тоже удивилась, увидев вас здесь, — сказала Лариса Кондакову. — Не знала, что вы собираете марки.

— Да я недавно начал. Никогда раньше не интересовался, — отмахнулся Егор.

Лариса взяла стакан чаю и кусок пирога с курагой, Карташов — салат из капусты, картофельное пюре с жареной рыбой, компот и два беляша, Кондаков — кофе и пирожное.

— Вы любите сладкое? — удивился полковник, глядя на поднос Егора.

— Да, — смутился молодой человек.

— Лариса, этот юноша собирает марки и любит сладкое, — многозначительно посмотрел на Котову Олег.

— Ну и что?

— Да так. Интересно просто.

Все сели за столик и приступили к еде.

— Здесь очень вкусно готовят, — сказал Кондаков.

— А как давно вы собираете марки? — полюбопытствовала Лариса.

— Не очень давно. Я даже не столько их собираю, у меня очень мало, сколько просто люблю смотреть. Коллекционировать марки — очень дорогое удовольствие. Я пока не могу себе такого позволить.

— А вот мы узнали, что Ведерский был коллекционером. — Котова внимательно посмотрела на парня.

— Да. Я знаю. Именно Семен Александрович первый и показал мне марки. Потом пригласил меня с собой сюда. И теперь иногда захожу.

— Объясните мне, пожалуйста, — жуя картошку, спросил Карташов. — Может, я чего не понимаю. Что такого в этих бумажках интересного?

— Да это так сразу и не объяснишь, — озадачился Егор. — Смотреть чужие, если своих не имеешь, как-то в самом деле неинтересно. А вот когда и ты можешь что-то показать, тогда совсем другое дело. Такой азарт! У кого лучше, у кого более редкие. Только еще раз повторить хочу — дорогое это удовольствие. Даже самые обычные купить — деньги нужны. И чем больше покупаешь, тем больше хочется. А уж если что-то особенное попадется, ночами спать перестаешь. Только о ней и думаешь.

— И что, с вами тоже такая фигня происходит? — Полковник даже жевать перестал.

— А что со мной происходит? Я вообще, наверное, не буду этим больше заниматься. Времени нет, да и одному как-то неинтересно. С Ведерским когда еще — да. А так…

— А у Семена Александровича были дорогие и редкие марки? — спросила Лариса.

— Насчет редких не знаю, — задумался Кондаков. — А дорогие были. Не такие, чтоб уж очень. Да и в последнее время он тоже реже стал покупать. Что было — хранил, а вот новые не приобретал. По крайней мере, мне ничего об этом не известно.

— Ясно.

— Вы если что очень дорогое у него ищете, — наклонился Егор к столу, — так лучше на картину внимание обратите. Я слышал, за нее столько можно получить, что она одна целого состояния стоит.

— Да мы ничего ценного не ищем, — улыбнулась Котова. — Просто случайно узнали о хобби Ведерского, вот и интересуемся. Егор, а может, вы с нами съездите домой к Семену Александровичу, посмотрите марки? Вдруг что пропало? Вы же помните, какие у него были?

— Знаете, я, конечно, их несколько раз видел, но думаю, что так, на глаз, определить не смогу. А вы посмотрите по промежуткам. Если они есть, значит, что-то вытащили. Если нет, значит, все в порядке. Не думаю, что вор стал бы их перекладывать. И потом, они все по сериям, по темам разложены.

— Ну ладно. — Котова вспомнила, что пустых мест в кляссерах не было. А последняя страничка — так, может, она просто не заполнена была. — А сколько альбомов было?

— Два. В последнем одна страница пустая. Семен Александрович хотел купить марок еще на нее и завязать с этим делом. Не знаю, успел ли?

— Не успел, — тихо произнесла Лариса. — Ну что, Олег Валерьянович, вы покушали? — обратилась к полковнику Котова. — Надо идти.

— Здесь на самом деле вкусно. И недорого, собственно.

Все встали и пошли на выход. Уже оказавшись на улице, Лариса обратилась к Кондакову:

— Егор, подвезти вас?

— Нет. Я тут в одно место, недалеко. Да и вообще, я пешком люблю ходить, — улыбнулся парень.

— До свидания.

— До свидания, — ответил Егор, повернулся и быстро пошел прочь.

— Какой интеллигентный молодой человек, — проворчал Карташов. — Такой внимательный и обходительный! Даже противно становится.

— Завидуешь?

— Еще чего!

— Тебя на работу?

— А куда ж еще? Туда, милая, туда.

— Жаль, что и эта версия обломалась, — уже в машине сказала Котова. — Я надеялась, что моя догадка подтвердится.

Лариса отвезла полковника на работу, а потом решила проехаться немного на машине по городу. Сегодня она получила столько новой информации, что просто необходимо было всю ее обдумать.

Что она узнала? Картина на месте. Марки, кажется, тоже. Правда, с ними не поймешь. Ладно, если бы одна была, а то их столько… И жаль, что ни с кем поговорить не удалось в обществе филателистов. Быть может, все равно туда завтра поехать? Надежды мало, но все-таки, чтобы быть спокойной.

Но, конечно, страннее всего оказалось то, что они встретили Кондакова именно в том месте. Или это простое совпадение? Если бы не то, что Егор весь тот злополучный день провел буквально у нее на глазах, то стоило бы потянуть за эту ниточку.

Впрочем, ничего особенного в том, что Кондаков интересуется марками, нет. И объяснение его логичное и простое — Ведерский заинтересовал. И если учесть, что они были людьми достаточно близкими, то это вполне понятно.

Лариса очень часто слышала мнение, что Семен Александрович оберегал этого молодого человека чуть ли не как родного сына. Взял, так сказать, над ним шефство. Помогал по работе, пророчил великое будущее. И если бы не смерть Ведерского, то Кондаков все это получил бы. И очень скоро. А так придется ему еще мучиться. Значит, все же Егору была невыгодна смерть начальника. Как ни крути. Ведь каждому мужчине хочется прежде всего добиться успехов на рабочем месте, и только потом — все остальное.

А как Карташов недоумевал? При воспоминании об этом Котова рассмеялась. Ну не может он понять, как другой человек — взрослый мужчина — имеет страсть к коллекционированию. И чего? Марок! Наверное, Олег на самом деле никогда в жизни даже фантики в стопку не складывал, поэтому и таращит глазки.

На душе было не очень спокойно, но Лариса пообещала себе, что завтра все равно поедет в этот клуб филателистов и поговорит с человеком, который коллекцию Ведерского знал хорошо. А быть может, где-нибудь хранится даже опись? Такое ведь тоже возможно. И тогда можно будет посмотреть, все ли марки на месте. Если да, тогда придется искать другой путь.

«Однако за Егором надо присмотреть, — на интуитивном уровне подумала Котова. — Есть в нем какая-то странность. Уж на самом деле слишком он хороший получается. А таких людей в принципе не бывает. А если и бывают, то они, как правило, сидят себе потихонечку дома и больших успехов не достигают».

Лариса приехала домой. В коридоре надрывался телефон. Она поняла, что трубку взять некому.

— Да? — Не снимая обуви, Котова подошла к аппарату.

— Привет, — послышался знакомый приятный голос.

— Привет, — отозвалась Лариса.

— Я хотел бы встретиться с тобою, — прямо сказал Панин.

— Я тоже хотела бы, — не стала увиливать Котова.

Она прекрасно понимала, что их отношения с Георгием недолговечны и надо пользоваться случаем, пока тот представляется. Тем более что Гоша ни на что особенное не претендует и даже не пристает по-настоящему. Такое поведение даже странно для взрослого мужчины.

— Значит, я буду ждать тебя через полчаса около цирка. Успеешь?

— Мы что, в цирк пойдем?

— Почему нет? Ты когда в последний раз там была? Думаешь, это детское развлечение? Нисколько. Лично я очень люблю цирк. Мне кажется, его невозможно не любить.

— Ты совсем как ребенок. — Лариса улыбнулась. — Хорошо. Через полчаса я подъеду.

Так и не разувшись, Котова быстро написала записку, что придет поздно, и вышла за дверь.

Георгия она не сразу заметила в толпе. Слишком много было народу. Когда они встретились, он схватил ее за руку и быстро повел в помещение цирка.

— Быстрее, у нас мало времени. Нужно еще раздеться и купить что-нибудь пожевать. Ты хочешь есть?

— Нет.

— Значит, захочешь. Мороженое обязательно. А также сладкую вату, попкорн и другие разные вкусности. Билеты у меня на самом последнем ряду, так что будем без стеснения все это поедать.

— Можно подумать, ты этим страдаешь, — хмыкнула Котова.

— Вдруг этим страдаешь ты?

Они разделись и, так как уже прозвенел звонок, сразу пошли на места. Бойкие девушки-разносчицы все еще ходили по рядам. Панин накупил всего, чего только можно. Наконец свет потушили, и заиграл оркестр. И тут Лариса почувствовала слезы на своих глазах. Вдруг вспомнилось детство. Эта обстановка… Она такая… Нет. Только не плакать, а то Гоша будет смеяться. Надо взять себя в руки.

Он сидел задумавшись. Сегодняшняя встреча его сильно напугала. Неужели им что-то известно? И как они до этого дошли? Ведь никто из родных, в принципе, ничего не знал. И как им в голову пришло проверить там?

Но держался он, кажется, хорошо. Потом даже поговорили довольно мило. Возможно, он сумел усыпить бдительность этих сыщиков. Но тревога все равно не покидала его. Надо что-то предпринять.

Но что? Изменить что-либо довольно трудно. Если только заставить замолчать людей, которые в курсе дела? Но если он сделает это, тогда все станет понятно. Очень даже понятно. Нет, следует просто ждать и надеяться, что они больше туда не сунутся. Он ведь дал понять им, что ничего особенного в коллекции Ведерского не было.

Молодой человек включил настольную лампу, вынул свой кляссер и посмотрел на нее. Какая она все же маленькая. Но сколько судеб она сломала и разбила!

Никогда раньше он не думал, что может заняться коллекционированием. А вот случилось такое. И теперь это смысл всей его жизни.

Все будет хорошо. Он сумеет переждать этот опасный период, а потом уедет куда-нибудь. И, возможно, бросит это дело. И действительно. Что толку хранить у себя такое сокровище? Можно удачно продать марку и зажить припеваючи. Вдалеке отсюда, где тебя никто не знает. Зажить нормальной, полноценной жизнью.

Может, подкинуть Котовой какую-нибудь другую версию? Пусть она забудет про клуб филателистов. И вообще, какого черта она взялась распутывать это преступление? Надо же, какая упорная. Милиция ни за что бы не стала проверять такие мелочи. А этой все надо.

Так хорошо все шло. И что теперь? Из-за этой бабы может рухнуть все, чего он добился. Все, ради чего он пошел на такой непростой поступок.

Только сегодня утром настроение было замечательным. Казалось, что все скоро кончится. Но… Эта Лариса Викторовна прямо как заноза. А может, будет лучше всего, если с ней что-либо случится? Тогда уже никто не будет заниматься Ведерским.

Только надо все хорошенько продумать. Ведь тогда будут искать того, кто ее убил. Значит, надо сделать так, будто произошел несчастный случай. Но вряд ли она может «покончить с собой». В это никто не поверит. Слишком уравновешенная особа.

У нее есть машина. Это один из вариантов. А потом, и на улице может случиться что угодно. Эх, как жаль, что все так получилось. Но надо на самом деле решить этот вопрос. Завтра же он позвонит Котовой и узнает ее план действий. И если она не оставит филателистов в покое, тогда нужно будет предпринимать срочные действия.

Решив оставить все пока на самотек, молодой человек поужинал и пораньше лег спать.

Глава 21

Котова вернулась поздно, но в коридоре тотчас появилась дочь.

— Мам, привет, — выбежала Настя из кухни. — Тебя чего так долго не было?

— Задержалась по делам. — Лариса опешила.

Конечно, она знала, что будут спрашивать, где она пропадает, но так и не придумала подходящего ответа.

Ей стало стыдно. Она очень не любила, когда приходилось врать. Впрочем, ведь можно было ответить, что была со знакомым в цирке. Никто бы и не подумал ничего плохого. Ну подумаешь, сходила мамочка в цирк. Значит, соскучилась. Значит, стоит приобрести ей билеты в планетарий или в театр кукол «Теремок».

— А я сегодня на семинарском занятии отличную отметку получила, — похвалилась дочка.

— Я очень рада. Папа дома?

— Дома. Только он спать ушел. Говорит, устал. Но ты можешь сама догадаться, от чего он так устает.

Котова вздохнула. Все понятно. Евгений, похоже, сегодня подшофе. Или покруче, раз сразу в кровать лег. Так оно и лучше. Совершенно не хочется ничего ему объяснять и рассказывать.

— Ты поела? — спросила Лариса.

— Да. А ты хочешь? Там еще осталась гречневая каша с котлетами, — предложила Настя.

— Нет. Я тоже поела. Я сразу спать.

Котова поцеловала дочь и поднялась наверх.

Лариса набрала в ванну воды, добавила пены и легла. Надо было думать о деле, но не получалось. В голове прокручивались слова, которые говорил ей Гоша.

А говорил он, что она интересная, красивая, но, правда, чуточку вредная. Но и это хорошо.

Георгий временами становился грустный, и Котова прекрасно понимала, почему не может у них ничего быть. Обоим ясно. Но обоим хочется.

Лариса вдруг поняла, как она несчастна.

«Ну почему я не могу жить так, как хочется мне? Мою собственную жизнь прожить, как мне надо? — Она даже слезы не вытирала, и они легко текли по щекам, размазывая еще не смытый макияж. — Кому нужна моя верность? Мои принципы и ценности? Вот расстанусь я с Паниным. И что? Что в жизни еще хорошего будет? И будет ли вообще? Неужели я живу только для того, чтобы, раз сделав ошибку, все время мучиться? Неужели я не в силах изменить свою жизнь? Боюсь? Или просто лень-матушка?»

Котова хотела заставить себя подумать о чем-нибудь другом, но потом все же решила, что надо выплакаться раз и навсегда и больше к этому не возвращаться.

Пока она не готова к переменам в своей жизни, иначе это произошло бы непременно. Значит, и думать особенно нечего. Если Гоша пригласит ее на встречу, то она пойдет. Обязательно пойдет. Но больше ничего не будет.

Лариса вышла из ванны, надела легкую сорочку и легла в кровать. Она закрыла глаза и увидела перед собой лицо Егора.

«Кстати, не забыть о нем, — вспомнила она свои опасения. — С ним надо поосторожнее все же. Видимых причин для этого нет, но интуиция подсказывает обратное». А Котова привыкла доверять своей интуиции.

Утром Ларису разбудила дочь.

— Мама, тебя к телефону, — сказала Настя.

— К телефону? — Котова удивилась. Кому она потребовалась с утра пораньше?

— Здравствуйте, Лариса Викторовна, — услышала она голос Кондакова.

— Егор? Это вы?

— Да. Я не разбудил вас?

— Нет, не беспокойтесь. Все нормально. Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось. Просто я хотел поговорить с вами. Давайте встретимся. Я подумал, что могу посмотреть марки, которые есть у Ведерского. Зря я вчера отказался. Вам ведь для дела надо, а не просто так.

— Конечно. Но давайте как-нибудь в другой раз. Я думаю, что вы были абсолютно правы. Если бы и пропала какая марка, то в альбоме осталось бы пустое место. А его нет. Значит, все в наличии. Тогда и волноваться нечего. Я просто проверяла эту версию. Но теперь вижу, что не стоит беспокоиться.

— Смотрите, а то, если что, я могу помочь. — Кондаков говорил спокойно и уверенно.

— Да нет. Не надо пока.

— Но у вас есть хоть какие зацепки?

— Пока, к сожалению, ничего. Но я еще не всех из списка, который вы мне дали, проверила.

— Ну хорошо. До свидания. Звоните, если потребуюсь.

— Обязательно.

Лариса положила трубку и почувствовала неловкость. Но была уверена, что права. Не стоит посвящать Егора в тонкости дела. Она и без него разберется.

Теперь ей еще больше захотелось поехать в общество филателистов. Очень уж серьезно воспринял Кондаков это событие. Значит, за ним что-то кроется.

Котова собралась быстро. Она накормила дочь, проснувшегося мужа и унеслась по своим делам.

Сегодня она решила не беспокоить Карташова. Он вчера и так большой стресс получил. Да и его присутствие необязательно. Уж поговорить с людьми она и без него сможет.

Лариса села в машину и быстро доехала до нужного здания. Уже не спрашивая старушку, стала подниматься на второй этаж. Долго бродить по коридорам не пришлось. Лариса почти сразу увидела на двери надпись, сообщавшую, что именно в этой комнате то, что она ищет.

Котова вошла. Комната была огромной, но народу в ней было немного. Где-то около шкафа стоял один старичок, да еще двое мужчин сидели за столом с огромными лупами в руках и рассматривали содержимое большого кляссера.

Лариса решила побеспокоить старичка.

— Здравствуйте, можно с вами познакомиться? — сказала она.

Пожилой мужчина повернулся к ней, сдвинул очки на нос и улыбнулся.

— Разумеется. Я не против знакомства с вами. Зовут меня Серафим Антонович Бушницкий.

— А меня — Лариса Викторовна Котова.

— Если позволите — просто Лариса?

— Конечно. Я хотела бы поговорить с вами о коллекции Ведерского Семена Александровича.

Бушницкий посмотрел на нее с интересом и даже выпрямился. Наверное, ему очень понравилось, что кто-то просит у него помощи.

— Идемте присядем, — предложил он.

Они сели на большой, несколько старомодный диван около огромного стола. Серафим Антонович потер руки, снял очки и приготовился слушать.

— Вы знаете, наверное, что Семена Александровича убили. — Котова решила начать с этого.

— Я слышал краем уха и очень огорчен. Человек был хороший. Ничего плохого сказать не могу. Я знаю его лет восемь, и всегда видел от него только добро.

— Я занимаюсь частным расследованием, — продолжила Лариса.

— Никогда бы не подумал, — перебил Бушницкий. — Вы совершенно не похожи на детектива. Хотя, наверное, это и к лучшему.

Котова не знала, как реагировать. Поэтому просто задала следующий вопрос:

— Выяснилось, что Ведерский собирал марки. Вы можете мне сказать, имелись ли у него редкие и дорогие экземпляры? Вообще, расскажите мне о нем как о коллекционере. Насколько серьезно он этим занимался?

— Что ж. Вы обратились прямо по адресу, — спокойно сказал Серафим Антонович, провел рукой по тощей бородке и прищурил глаза. — Семен Александрович состоит в нашем обществе лет восемь. Я уже говорил вам об этом. А марками он увлекался с детства. Он показывал их мне. Честно говоря, у него не было ничего такого ценного.

— Значит, не было?

— Но… В последние три года он стал активно искать дорогие марки. Это после того, как один его товарищ привез ему из-за границы несколько штук. Не сказать, чтобы очень уж редкие, но достаточно. Правда, были и обычные…

Семен Александрович говорил мне, что с этим человеком они были хорошими друзьями. Тот уехал за границу жить, а потом у него умерла жена, которая и оставила ему в наследство, кроме огромного дома и счета в банке, небольшой альбомчик с марками. А так как товарищ ими не увлекался, то, когда приехал погостить в родные края, передал марки Ведерскому. — Бушницкий замолчал. Он достал носовой платок и принялся тщательно протирать очки.

— И что дальше, Серафим Антонович?

— Семен получил эти марки и загорелся с новой силой. Только теперь он хотел собирать не обычные, а редкие марки. Но знаете, они потому и редкие, что их просто так на улице не купишь. И дело не только в деньгах. Некоторые коллекционеры просто не хотят с ними расставаться. Ни за какие суммы. И Семену не очень везло.

— Но у него все равно имелись некоторые? — напомнила Котова про подарок.

— Вы понимаете, они были дорогими, но ведь марки ценятся не только за это. Здесь важны и тематика, и тираж, и год, и наличие каких-то особых пометок или ошибок, как мы их называем. Тонкостей очень много.

— Но… Нет, простите, я вас перебила, — передумала спрашивать Лариса.

— Вот я и подхожу к самому главному, — загадочно улыбнулся Бушницкий. — Около полугода назад у нас проводился аукцион. На нем была выставлена очень, повторяю — очень ценная марка. Она английская, но это не самое главное. На ней была неправильная надпись под изображением. Просто смешно. Был изображен один мост, а подпись сообщала, что другой. Ошибку сразу стали исправлять, марки изымались из обращения и уничтожались. Хорошо, что тираж был небольшой. Но несколько штук все же в мире осталось. И вот у нас оказалась такая марка.

— Вы хотите сказать, что Семен Александрович приобрел эту дорогую марку?

— Да. Именно к этому я вас и веду. Он заплатил большую сумму, я даже не скажу вам какую, чтобы не расстраивать. Но, видно, у него была такая возможность — торговался до последнего. И у него даже сомнений никаких не было. Как только он увидел эту марку, то влюбился в нее с первого взгляда.

Котова только пыталась догадаться, какие чувства можно испытывать к марке, но у нее не очень-то получалось.

— Отлично. Вы могли бы посмотреть кляссеры Ведерского и сказать, есть ли там эта марка?

— Без проблем.

Котова почувствовала подъем сил и энергии. Тогда она сейчас позвонит дочери Ведерского и попросит привезти кляссеры. Нет, лучше сама ее привезет с ними. Так будет быстрее.

— Можете не торопиться. Я здесь до самого вечера, так что успеете. С нетерпением буду вас ждать, — довольно произнес Серафим Антонович, а потом наклонился и продолжил тихо: — Вы думаете, что Семена Александровича убили из-за нее?

— Не знаю пока. Но ведь такое может быть?

Старичок только утвердительно кивнул.

— А вы мне скажете, кто еще хотел купить эту марку? — серьезно посмотрела на него Котова.

— Приходите. Я все вам скажу.

Лариса вылетела на улицу в распахнутом пальто. Щеки ее пылали, глаза блестели. Она села в машину и поехала к Ольге. По дороге Котова позвонила Лариной.

— Оля, хорошо, что ты дома. Я сейчас к тебе подъеду. У нас срочное дело, только прошу — не говори никому ничего.

— А кому — никому? — удивилась Ларина.

— Вообще никому. Если, к примеру, тебе кто угодно позвонит или придет, ничего о нашей встрече не говори, но помни, что тебе нужно будет уйти со мной.

— Ладно.

Котова доехала до Ольги.

— Никто не звонил? — спросила она.

— Звонил Егор.

— И что?

— Спрашивал, можно ли посмотреть марки, что оставил отец. Я сказала ему, что сегодня не могу, занята, а завтра позвоню ему и приглашу.

— Отлично, — кивнула Лариса. — Это очень хорошо, что ты с ним на завтра договорилась.

— Почему хорошо?

— А потому, что сейчас мы поедем к филателистам и смотреть будут они. Один из них. А Кондаков не настаивал?

— Не очень. Он сказал, что хотелось бы сегодня. Будто вы, Лариса Викторовна, хотели узнать, не пропало ли что из коллекции.

— Но ты ничего про меня не сказала?

— Вы не велели мне, я и молчала. Хотя хотелось сказать, что вы ко мне сейчас приедете.

Котова подумала о Егоре. Это выглядело подозрительным, с одной стороны, но с другой — он на самом деле просто мог хотеть посмотреть альбомы. Помочь.

— Ладно. Поехали, заберем марки, а потом к Бушницкому, — сказала Лариса.

Котова и Ларина поехали на квартиру Ведерского. Ольга прошла и взяла марки. Лариса еще раз просмотрела кляссеры.

— Меня смущает эта последняя страничка. И нет ни одной марки с мостом. Тебе отец не говорил, что примерно с полгода назад он купил ценную марку с изображением моста?

— Ничего не говорил. Но я припоминаю, что он ходил такой довольный, — задумалась Оля. — Хотя он же знал, что меня они не интересуют.

— А с Кондаковым он мог поделиться этой новостью?

— Откуда же мне знать? Впрочем, они были большими друзьями, и Егор к тому же мог оценить. Так что очень может быть.

Котова некоторое время сидела молча, а потом завела машину и поехала.

— Как тебе Кондаков? — спросила она у Ольги.

— Как понять? — переспросила Ларина.

— Ну что ты можешь сказать о нем как о человеке?

— Я не очень хорошо его знала, — ответила Оля.

— Но просто с твоей точки зрения, мог он убить твоего отца? — Лариса решилась задать этот неприятный вопрос.

— Вы думаете, это сделал он? — Ларина еле выговорила эти слова.

— Я пока ничего не думаю. Ну если предположить, способен Егор на убийство?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Они дружили с папой. И папа доверял ему, как родному сыну. Я даже обижалась иногда, не очень, но все же. Не думаю, что на подобное обращение можно так ответить.

— Они не ссорились?

— Кажется, никогда.

— Ясно. Впрочем, ничего не ясно. Но не нравится мне эта ситуация. Марки-то нет. Я уже знаю, что скажет нам Бушницкий. Этой последней марки нет. А куда она делась? Кто еще собирает марки? Егор. Или есть другие почитатели? Ты не знаешь? — Котова бросила взгляд на дочь Ведерского.

— Не знаю.

Они подъехали к дворцу пионеров и поднялись на второй этаж. Серафим Антонович сразу увидел их и направился навстречу.

— Привезли? — заинтересованно спросил он.

— Да, посмотрите, пожалуйста. — Лариса подала ему кляссеры.

Они все сели на тот же диван, Бушницкий включил настольную лампу, взял в руки лупу и только после этого открыл первый альбом.

Он смотрел очень внимательно и долго. Котовой показалось, что можно гораздо быстрее все проглядеть, но не стала ничего говорить. Если так надо, то пусть, пожалуйста, любуется.

Потом Серафим Антонович взял второй альбом. И с той же тщательностью принялся изучать и его. Время для Ларисы остановилось. От нетерпения она даже сидеть не могла. Но пыталась сохранить внешнее спокойствие.

Наконец последняя страница захлопнулась.

— Больше ничего нет? — посмотрел на женщин Бушницкий.

— Нет, — покачала головой Ольга.

— Значит, могу вам сказать, что этой марки тут нет. — В глазах Серафима Антоновича была растерянность. — Мне очень жаль. Но вы хорошо смотрели? Вдруг еще альбом есть? Или специальный, для одной марки?

Котова тоже вопросительно посмотрела на Ларину.

— Больше ничего нет. Вы же сами видели, Лариса Викторовна. Там лежали только эти два кляссера.

— Семен Александрович держал марку дома? — спросила Котова у Бушницкого.

— Могу сказать точно, что не здесь. А где — мне неизвестно.

— Она стоит больших денег?

— Очень больших. Конечно, не целое состояние, но где-то около этого. Впрочем, я могу назвать вам цифру, она не является секретом.

Лариса и Ольга ахнули, когда услышали. Да. За такую сумму могли и убить.

«Вероятно, так оно и было», — подумала Котова.

Глава 22

Лариса отвезла Олю домой, а сама поехала в ресторан. Всю дорогу она думала о том, что у нее есть только один подозреваемый. И этот подозреваемый, как это ни странно, — Егор Кондаков.

Она сама прекрасно помнила, что Егор в тот день приехал в ресторан рано утром. Потом она периодически видела его то в зале, то на кухне. Он был почти как Фигаро, потому что появлялся то тут, то там. Все не могли на него нахвалиться. И вот теперь получается, что, по всем расчетам, убить мог именно он.

Стоп. А может, нашелся еще один любитель марок, который очень тщательно все спланировал и просто-напросто подставил Кондакова? Вернее, хотел подставить. Ведь его вина еще не доказана.

Лариса собиралась сейчас приехать в ресторан и поспрашивать своих сотрудников, а не отлучался ли Егор куда-нибудь в тот день. И если выяснится, что отлучался, тогда придется просто брать у него отпечатки и сверять их. И если Егор убийца?..

От этой мысли Котову пробирала дрожь. Еще бы. Такой положительный во всех отношениях парень. Неужели он мог сделать это?

Внутренний голос советовал не торопиться, а тщательно все проверить. Но Лариса знала точно, что сегодня вечером она обязательно с Егором встретится. Даже если это не он, тогда, возможно, удастся узнать, кто пытается его подставить. Ведь марка на самом деле пропала. И она стоит больших денег. И кто-то эти деньги получит.

Почему Ведерский скрывал, что у него есть эта марка? Купил он ее, конечно, честно. Все как положено. И налоги заплатил. Но почему никому из близких не рассказал о ней? Конечно, он не думал, что может так скоро умереть, но все равно это не оправдание. Обычно о таких дорогих вещах говорят.

И надо же, в завещании написал, что оставляет марки дочери. И опять ни слова о том, какие у него марки. Впрочем, очень может быть, что завещание составлялось еще тогда, когда этой марки и не было. Даже, скорее всего, так, потому и нет оговорки.

Лариса остановила машину, немного посидела, потом сделала приветливое лицо и пошла в «Чайку». Степаныч стоял на своем посту. Народу в этот час было не очень много.

— Лариса Викторовна, день добрый, — приветствовал ее администратор.

— Здравствуй, Дмитрий Степанович, — чуть устало проговорила Котова. — Можно мне перекусить?

— Спрашиваете! Вы в кабинете изволите?

— Перестань со мной так говорить. Оставь премудрости для клиентов. Я буду есть в кабинете. И скажи, чтобы кофе покрепче сварили. А потом мне с тобой переговорить надо будет.

— Случилось что? — Городов покраснел в одно мгновение.

— Нет. Да ты не волнуйся, у нас все в порядке. Это по другому делу.

— А я уж подумал, что, может, вам налоговая звонила или еще кто-нибудь из этих. — Степаныч достал из кармана чистейший белый носовой платок и вытер капельки пота со лба. — Сейчас распоряжусь.

Лариса прошла в кабинет и удовлетворенно осмотрела все кругом. Чисто, уютно, приятно. Хорошо, что, кроме квартиры, у нее есть такой вот небольшой уголок, где она сама себе хозяйка и может отдохнуть в тишине или собрать знакомых за обедом.

«Точно, — подумала Котова. — Надо пригласить Кондакова ко мне на какой-нибудь разговор. А потом стаканчик его не мыть. Все очень просто решается».

А через минуту Лариса кое-что вспомнила.

«Эх, забыла я спросить у Серафима Антоновича, работали они вчера или нет. Если работали, то, значит, Егор нам с Карташовым соврал. Соврал, чтобы мы туда не ходили. И если это на самом деле так, то можно считать, что вина этого молодого человека доказана. Хорошо, что Бушницкий телефон мне дал».

Котова стала звонить в общество филателистов, но там, как назло, было постоянно занято. Лариса начала нервничать так, что вошедший Городов снова испугался:

— Лариса Викторовна, вы лучше сразу скажите мне, что случилось. Не волнуйтесь, я все могу пережить. Не надо меня жалеть. Я вот вижу, как вы волнуетесь, и это меня пугает.

— Присядь, Степаныч. И не дергайся. Я совершенно о другом думаю. Знаешь, что я хочу тебя спросить? Вспомни тот день, когда у нас должен был состояться юбилей Ведерского.

— Ну?

— Вспомнил?

— В общих чертах — да. — Городов поставил поднос на стол и присел на диван.

— Скажи мне, Кондаков все время был в ресторане или отлучался куда?

— Егор, что ли?

— Он самый, — кивнула Котова. — Подумай, не торопись.

— Да разве так сразу скажешь. Насколько я помню, он все время здесь крутился. Это еще надо у поваров спросить. Он ведь много на кухне торчал. И мог через служебный вход выйти.

— Наверное. — Лариса задумчиво поставила перед собой тарелку с супом.

— А что, никак, вы его подозреваете? — дошло до Городова.

— Подозревать я могу кого угодно, хоть тебя, к примеру. Надо доказать виновность, а потом уж и говорить. Мне пока интересно — выходил он или нет.

— Давайте вы сначала покушаете, а потом пойдете с нашими поговорите. Сегодня как раз Вера с Ринатом работают. Они и в тот день были.

Котовой пришлось поесть. Степаныч немного посидел, проверил, чтобы она перекусила, и только потом вышел в зал. Лариса снова оказалась одна.

Был соблазн позвонить Карташову, но если ему хоть слово сказать, тут же примчится. А с ним совладать непросто, когда он находится в ажиотаже. Он тут же вызовет Кондакова и будет на него наезжать. А пока не нужно поднимать шум. Надо собрать неопровержимые улики и только после этого приступать к действиям.

Лариса выпила кофе и пошла на кухню. Ринат и Вера колдовали около плит и столов. Кроме них, здесь еще крутились помощники.

— День добрый, — поприветствовала всех Котова. — Ринат и Вера, мне бы с вами поговорить надо. Можно отвлечь вас на минуту?

Повара дали указания и вышли вместе с Ларисой в коридор.

— Я хотела спросить у вас про тот день, когда мы собирались устраивать юбилей Ведерского. Помните? Его помощник, Кондаков Егор, приехал с самого утра и помогал вам тут и в зале. Вы не знаете, уезжал ли он куда или все время находился в ресторане?

— Откуда мне знать? — с какой-то обидой в голосе спросил Ринат. — Я за ним не следил. У меня своих забот выше крыши было. Помню, что вертелся под ногами, знаток хренов, но не все время. Отходил куда-то, потом появлялся.

— Да нет. Уезжал, — уверенно сказала Вера. — Он еще руками всплеснул, сказал, что вина не купил какого-то особенного. И уехал. В магазин на проспекте. Сказал, что только там оно есть. Потом еще довольный примчался, обрадовался, что купил.

— А как магазин называется, не знаете? — спросила Лариса.

— Надо вспомнить. Он называл, да только подзабыла.

— Может, «Мир вин»?

— Точно. Он на проспекте?

— Да.

— Значит, он.

— Еще бы узнать, как вино называлось… — мечтательно сказала Лариса.

— Этого я сказать не могу, — ответила Вера. — А вы сами разве не помните? У Степаныча спросите, какое вино на столе было. Он же потом обратно в коробки все складывал. Небось обратил внимание.

— Спрошу. Спасибо, Вера. Для меня это было очень важно. А не знаете, через какое время он вернулся?

— Минут через тридцать-сорок. Я еще спросила, что так быстро. А он сказал, что до магазина и обратно как раз хватило.

Котова задумалась. Если Кондаков так быстро съездил, то не мог успеть заехать к Ведерскому. Это совершенно в другой стороне. Никак не смог бы успеть. Значит, что-то тут не так.

«А может, я снова не там ищу? — задала себе вопрос Лариса. — Сколько раз ошибалась? Я вот радуюсь, что близка к разгадке, а быть может, я ошибаюсь? Потому как если Кондаков пусть даже и ездил в магазин, то он никак не смог бы съездить еще и к Семену Александровичу».

Лариса порадовалась, что раньше времени не позвонила Карташову. Он все же любит над ней посмеяться, когда у нее не все получается. Натура у него такая. Впрочем, когда получается, умеет и радоваться. Одно это радует.

Котова шла через зал и увидела, как открылась входная дверь и в ресторан вошел Панин.

— Как я тебя замечательно вычислил, — улыбнулся он. — Вот, пришел пообедать. Можно тебя пригласить?

— Спасибо, но я уже. Выбирай столик, сейчас придет официант.

Лариса была счастлива, что увидела Гошу, но момент оказался неподходящим. Она хотела позвонить Егору и договориться о встрече. Или съездить в магазин, поговорить там с продавцами, они могли запомнить Кондакова. Он ведь не одну бутылку у них брал. И, скорее всего, попросил выписать товарный чек.

— Ты занята? — увидел ее некоторое замешательство Панин.

— Не то чтобы очень. — Котовой не хотелось его обижать. — Так, чуть-чуть. Но посидеть с тобой я смогу недолго.

И в доказательство этого Лариса села за стол. Тут же подали меню.

— Может, хоть выпьешь со мной немного?

— Не могу. Я за рулем.

— Я отвезу тебя куда надо. — Гоша смотрел на нее такими вызывающими глазами, что Котова согласилась.

— Только немного. Стой. А как же ты меня отвезешь, если тоже собираешься выпить?

— Я в состоянии поймать такси. Денег у меня хватит на любую поездку.

— Сегодня я не могу никуда ехать. У меня на самом деле важные дела.

— Ты продолжаешь расследовать убийство Ведерского? — спросил Гоша.

— Да. Надо его закончить. И мне осталось совсем немного. Думаю, не сегодня-завтра я смогу назвать имя, если, конечно, все так, как я думаю. Мне осталось кое-что проверить.

— Я могу тебе помочь? — серьезно спросил Георгий.

— Да нет. Мне просто надо в одно место наведаться. Но я сама справлюсь. Да еще с одним человеком встретиться.

— С Кондаковым?

— Почему ты так решил? — насторожилась Котова.

— Да просто, как я ни приду, ты именно с ним встречаешься.

— Это просто совпадение.

— Значит, все же с ним. И что натворил этот мальчик? Это он убил Семена?

— Ты делаешь слишком поспешные выводы. — Лариса опустила глаза. Ей совсем не хотелось обсуждать дело с Паниным.

— Если все обстоит именно так, то почему ты не хочешь, чтобы я присутствовал при встрече? Я вам не помешаю. И еще. Мне было бы интересно послушать, о чем вы будете говорить. Да и тебе было бы неплохо прикрыться, если ты на самом деле его подозреваешь. Ты не думала, что, поняв, что ты его подозреваешь, он может тебе навредить? — спросил Георгий.

— Зачем ему вредить мне? — не поняла Лариса.

— Ну как же. Ты натура у нас очень скрытная, по большому счету. И он запросто может вычислить это. Значит, он почти может быть уверен, что о своих подозрениях ты никому не расскажешь. И что тогда?

— Что тогда?

— Тогда, если он действительно чувствует опасность от тебя, он захочет сделать так, чтобы опасности больше не было. Если показать на пальцах — он заставит тебя замолчать. И чтобы этого не случилось, я просто обязан быть с тобой.

— Откуда такие познания в психологии преступников? — прищурилась Котова.

— Книжки читаю. И потом, это дураку понятно. Ты же не хочешь убедить меня, что ни разу об этом не подумала. Не поверю.

— Знаешь, я на самом деле не думала об этом, — Лариса замолчала.

В это время как раз принесли заказ Панина.

— Ну что? Мы все же выпьем? По бокалу красного вина? Тогда и голова лучше работать будет.

— Только по бокалу.

Лариса решила, что ей не повредит немного остыть и подумать. Как бы на самом деле не натворить чего-нибудь. И ведь Панин прав в одном — если Кондаков виновен и если он будет уверен, что Лариса для него опасна, то постарается ее убить. Ему терять теперь нечего. И останавливаться нельзя. Раз начал дело, надо довести его до конца.

Часто так бывает: только начинаешь думать о каком-то человеке, а он тут как тут. Котова повернула случайно голову и увидела, как в ресторан входит сам Егор. Увидел это и Панин.

— Будь спокойна, — стараясь улыбаться беззаботно, произнес Гоша. — Вот сейчас ты с ним и поговоришь. Только не показывай, как много тебе известно.

— Без тебя все знаю. — Лариса улыбнулась ему в ответ, потом встала и пошла навстречу гостю.

— Здравствуйте, Лариса Викторовна. — Егор выглядел совершенно спокойно и нормально. Котова даже начала сомневаться в своих подозрениях. — Решил зайти к вам пообедать.

— Конечно, Егор, проходите. Если желаете, можете присесть за наш столик. Узнаете этого человека?

— Как же. Георгий Иванович. — Кондаков протянул руку, чтобы поздороваться.

— Егор, вы каждый раз расстраиваете наше свидание, — нарочито обиженно сказал Гоша, но руку все же подал.

— Я и не знал. — Кондаков растерянно улыбнулся.

— Это он так шутит, — чуть покраснела Лариса.

— Ничуть не шучу. Просто Лариса Викторовна не хочет, чтобы об этом стало известно. Так что, Егор, вы тоже, пожалуйста, сохраните нашу тайну, — продолжал говорить Панин.

— А почему не хотите? — Кондаков посмотрел на Котову.

Но Лариса не успела и рта раскрыть.

— Ей стыдно, что она вместо того, чтобы заниматься делом, большую часть времени проводит со мной, — рассмеялся Георгий. — Садитесь, Егор. Не привлекайте внимания.

Кондаков сел и сделал заказ. Лариса попросила принести ей пирожное и кофе.

— Вы просто так зашли или поговорить хотели? — не умолкал Гоша.

— Я? Да так. И поговорить, и поесть. Здесь очень вкусно готовят.

— Согласен.

— Я точно не мешаю вам? Вы не стесняйтесь. — Егор посмотрел на Котову. — Только скажите мне. Я могу понять чувства других.

— Не волнуйтесь. — Лариса задумала отомстить Панину за его выходку. — Просто Георгий Иванович ревнует. Он ревнует ко всем. Ну а к молодым симпатичным парням тем более.

— Да, ревную, — быстро согласился Гоша. — И ничего не могу поделать с собой. Так что, Егор, говорите о чем хотите и не обращайте на меня внимания.

Кондаков выглядел странно. Он был явно ошарашен этой новостью. Но, с другой стороны, он вроде как был доволен.

«Котова встречается с Паниным, — думал про себя Егор. — У Ларисы Викторовны есть дела поважнее. Да и верно. Она не обязана целыми днями только и заниматься тем, что искать преступника. У нее должна быть личная жизнь. Но она замужем. Впрочем, сейчас этим никого не удивишь. Мне от этого только хорошо.

А Панин не дурак. И что он так выделывается? Совсем, что ли, голову потерял? Очень даже возможно. Лариса Викторовна — женщина видная. Красавица. Ноги стройные, глаза зеленые, блондинка. — Кондаков вдруг понял, что у него очень давно не было женщины. — Надо было мне его опередить. Эх, я прошляпил. Если бы мне ее закадрить, то и управлять ею было бы гораздо проще. Теперь вот ходи проверяй, чем она занимается да о чем думает. Но, похоже, ей сейчас точно не до дела. Они вон даже вино пьют».

Егор широко и довольно улыбнулся.

— Вы выяснили что-нибудь по поводу марок? — спросил он, непроизвольно заигрывая с Ларисой.

— Да что там выяснять. — Котова чуть не поперхнулась. — Они все на месте. А последняя страничка была просто не заполнена. Мне кажется, искать надо в другом месте.

— Очень может быть, — согласился Кондаков. — Очень может быть. Но вы хоть примерно знаете, в какую сторону двигаться?

— Егор, а не поговорить ли нам о чем-нибудь другом? — развязно спросил Георгий. — Так не хочется портить такой замечательный вечер разговорами об этой мрази. Это каким же надо быть человеком, чтобы убить другого? Лично я таких у стенки бы расстреливал. Как ты считаешь?

— Я не судья. В юридических вопросах ничего не смыслю, но у меня нет основания не доверять нашим правоохранительным органам. Они знают, как в таких случаях поступать, — уклонился от прямого ответа Кондаков.

— Извините меня. — Лариса встала. — Я сейчас приду.

Глава 23

Котова двинулась в сторону туалетов. Но ей обязательно надо было поговорить с официантом Павлом. Раз уж Кондаков сам пришел сюда, то не помешает взять у него «пальчики».

Потом Лариса пошла на кухню. Увидев Павла, она подозвала его к себе.

— За нашим столом сидит молодой человек. Паша, будь так добр приглядеть за его стаканом.

— Наливать побольше?

— Нет. Я имею в виду, когда будешь убирать посуду, его стакан поставь куда-нибудь в сторону. И в пакетик его положи. И особенно руками не хватай. Нам надо будет снять с него отпечатки пальцев. Хорошо?

— Ладно.

— И не болтай никому.

— Хорошо.

— И принеси нам что-нибудь этакое за счет ресторана. А то как я объясню, зачем на кухню приходила?

Лариса вернулась в зал и подсела к мужчинам. Они оживленно болтали о Ведерском и о его достоинствах.

— Давайте договоримся, что о деле и о вещах, с ним связанных, мы говорить не будем, — попросила Котова. — Хочется отдохнуть. И потом, нельзя же всегда мусолить одно и то же.

— Ладно. Лариса Викторовна, но вы уверены, что сможете найти человека, который убил? Это последний мой вопрос, — спросил Кондаков.

— Я не могу ничего обещать. Я стараюсь, но дело довольно запутанное. Хотя мне очень хотелось бы наказать негодяя. Не самой, конечно, а отдать его в руки правосудия, — сказала Котова.

Когда обед подходил к концу, принесли десерт.

— Это от Ларисы Викторовны, — с достоинством сказал Павел.

— О, теперь нам понятно, зачем ты бегала на кухню, — с благодарностью посмотрел на нее Гоша. — Спасибо большое. Это, наверное, очень вкусно.

Котова поняла, что Панин ей подыгрывает. Наверняка он догадался, что к чему. А ведь она ничего такого ему не говорила. Какой умный. Надо и с ним поосторожнее быть.

Впрочем, если он все понимает без слов, тогда видит, что их отношения ни к чему привести не могут. Хоть это хорошо. Объяснений не потребуется.

— Что ж. Благодарю за вкусный обед. — Кондаков встал и положил на стол деньги.

— Егор, — остановила его Лариса. — Обед за счет заведения.

— Спасибо. Приятно вам провести вечер.

— Обязательно, — подмигнул ему Георгий.

Кондаков убрал деньги обратно в бумажник, попрощался, накинул свое пальто и вышел из ресторана.

— Я сейчас. — Лариса мигом вскочила и почти побежала на кухню. — Ну что? Стакан определил? — кинулась она к Павлу.

— Как велели. Вон в пакетике стоит.

— Отлично. Ты сам-то его не особенно трогал?

— Старался с другой стороны.

Котова взяла пакет со стаканом, зашла в кабинет и положила его в сумку. Затем снова вернулась.

— Ты так и будешь бегать туда-сюда? — Гоша улыбался.

— Дела, дела. Ничего не могу поделать, — отмахнулась Лариса. — Ну что? Ты покушал?

— А что? Пора и честь знать?

— Гоша, не обижайся. Просто мне кое-что еще сделать надо.

— Я не обижаюсь, но одну тебя не брошу. Так что придется тебе меня потерпеть еще немного. — Панин стал заметно грустным. — Сядь. — Он показал на стул. — И давай поговорим по-человечески.

— Села. Только о чем говорить?

— О нас.

— Гоша, перестань. Ты же все и так знаешь.

— Догадываюсь, но хочу, чтобы ты сама все мне сказала.

— Георгий. Я сейчас не могу. Мне надо еще…

— Я тебе не нравлюсь?

— Нравишься.

— Но ты не можешь бросить семью?

— Но ты мне этого и не предлагаешь. Впрочем, я на самом деле не хочу бросать семью. Это опора в моей жизни, какой бы она ни была. — Лариса хотела побыстрее закончить этот разговор.

— Я понимаю. Я все очень хорошо понимаю. И мне очень жаль. Да, я не могу пока тебе ничего предложить взамен. Но и терять тебя не хочу. Мы можем видеться как друзья?

— Но мы же видимся.

— Да. Говорить с тобой сейчас на самом деле бесполезно. Идем. Куда там тебе надо?

— Я сама.

— Нет. Кстати, а ты не думала, что Кондаков сейчас может за тобой следить? У него немало поводов подозревать тебя в неискренности. Даже я догадался, что ты специально увертываешься от разговора на самую важную тему, — серьезно проговорил Георгий.

— И что?

— Допустим, ты сейчас выходишь, садишься в машину и едешь в милицию отдавать стакан с отпечатками.

— Как ты догадался? — удивилась Котова для приличия.

— А тем временем, — продолжал Георгий, — Кондаков сидит в другой машине и наблюдает. И как только он видит, куда именно ты поехала, как тут же придумывает, что с тобой сделать. Он не дурак! Ты пойми. Сейчас для него безопасность — самое главное. Он всеми силами будет стараться не допустить, чтобы дело раскрылось.

— Я все понимаю.

— Именно поэтому нам надо ехать вместе. Это будет очень даже естественным после того, что мы ему сказали.

— Не мы, а ты. Я ничего не собиралась ему докладывать, — ответила Котова.

— Какая разница. Ты, главное, пойми. И ехать надо куда угодно, только не в опасное для Кондакова место. Согласись, ты же ведь в милицию собиралась?

— От тебя ничего нельзя скрыть. — Котова злилась, но в то же время ей было весело. — Хорошо, едем вдвоем. Только куда?

— Надо покататься по магазинам. Ему надоест за нами следить, и он покинет пост, — с готовностью предложил Панин.

— Замечательно. Заодно на проспект в один винный магазинчик завернем. Мне там поговорить надо кое с кем.

Панин и Котова встали, собрались и вышли на улицу.

Погода резко поменялась. Оттепель сделала свое черное дело. И в прямом, и в переносном смысле. Снег на дорогах совсем почернел, и вообще под ногами образовалась неприятная жижа. Вроде еще с утра нормально было, а вот уже ближе к вечеру такая слякоть.

— Поедем на такси? — Лариса посмотрела на Георгия.

— Думаю, я не такой уж и пьяный. Вести машину смогу. Да и потом, ты заметила, что я почти и не пил? Только бокал шампанского.

— Я не заметила.

— Не надо было на других мужчин таращиться.

Котова хотела сказать Гоше что-нибудь едкое в ответ, но спорить сейчас не хотелось. Она быстро забралась в джип и подняла ноги из таявшего снега.

— И вообще, если мы соблюдаем конспирацию, это я к тому, если Кондаков на нас сейчас смотрит, — пояснил Георгий, сев в машину, — то нам надо поцеловаться. Так все нормальные люди делают.

И, не дожидаясь того, что ответит Лариса, Панин обхватил ее одной рукой и стал медленно целовать. Возражать Котова не хотела.

— Нам надо на проспект, — сказала Лариса, как только Георгий отпустил ее.

— Едем, — довольно кивнул Панин.

— Только больше так не делай, — Котова говорила тихо, но отчетливо. — Конспирация, конечно, конспирацией, но тем не менее. Меня могут знакомые увидеть. И вообще… Сам знаешь.

Дальше ехали в молчании. Георгий остановил в том месте, где Лариса попросила. Они вышли из джипа и пошли по магазинам. Они заходили почти во все. И вот наконец дошли до «Мира вин».

Панин встал у стойки и принялся рассматривать бутылки. Лариса подозвала продавца.

— Извините за беспокойство, — начала она. Нам бы хотелось знать, кто здесь работал в прошлые выходные? Не подскажете?

— Я и работала, — улыбнулась девушка, именуемая по бейджу Катериной.

— Скажите, а к вам приезжал молодой человек за красным вином? Он, наверное, взял не менее десяти бутылок, а то и больше. Название вина не знаю, но оно должно быть точно дорогим.

— Приезжал. Отлично его помню. Симпатичный такой, — сказала Катя. — Он сказал, что у его шефа юбилей. Кажется, шестьдесят стукнуло, а вино забыли купить. Он еще так корил себя за это. Купил два ящика. Заплатил наличными. И чек товарный взял.

— Спасибо. — Лариса погрустнела.

«Получается, что Егор на самом деле сюда приезжал. Значит, убить Ведерского он никак не мог успеть», — сделала вывод Котова.

— Какого вина возьмем? — спросил Панин.

— Дайте нам, пожалуйста, того же самого, — обратилась Лариса к продавщице. — Одну бутылку.

Девушка подала вино. Георгий расплатился.

— Скажите, — внезапно озарило Котову. — А это было в воскресенье или в субботу?

— Это было… Я сейчас посмотрю точнее.

Катерина достала тетрадь и стала изучать записи. Лариса заметно нервничала.

— Это было в субботу.

— Точно?

— Абсолютно. У меня все записано.

— Есть! — почти крикнула Лариса и потащила Панина к выходу.

— И чего ты такая довольная? — спросил Георгий, когда они вышли.

— Все получается. Теперь точно можно сказать, что убил Егор, как это ни прискорбно.

— И почему?

— Да потому, что юбилей был, как ты помнишь, в воскресенье. А вино Кондаков купил в субботу. Значит, в воскресенье он ездил к Ведерскому. Сказал, что за вином, а на самом деле нет.

— А почему к Ведерскому?

— Но ведь куда-то он уехал. А куда? И зачем тогда соврал? Я сейчас еще в одно место позвоню, хотя примерно представляю, что мне ответят.

Котова набрала номер общества филателистов. На этот раз трубку сняли сразу.

— Скажите, вы вчера работали? — спросила Лариса.

— Да. А что?

— Ничего. Спасибо. — Котова отключилась. — Егор нас с Карташовым вчера обманул. Слишком много обмана. Это точно он. Вот сейчас его «пальчики» отвезем, и, считай, дело сделано.

— Молодец. Ай да молодец, — похвалил ее Георгий.

— Но каков? — не унималась Лариса. — Получается, что убил он из-за марки. Представляешь? А, ты ведь еще не знаешь, что Ведерский марки собирал. И полгода назад купил очень дорогую и редкую. Вот из-за нее и пострадал.

— Даже не верится. — Панин был серьезным, но и довольным одновременно. — Никогда бы не подумал, что он может совершить такое.

— Я тоже не подумала бы. Поехали к Карташову.

— Это еще кто?

— Это мой хороший знакомый. Работает в милиции и как раз занимается этим делом. Надо стакан отдать и рассказать ему все. То-то он удивится. Он не может себе представить, как вообще можно марки собирать. Тем более из-за них убивать.

Панин и Лариса дошли до машины и поехали к Карташову. Лариса решила предварительно позвонить.

— Я везу тебе стакан, — сразу, как только их соединили, сказала она.

— Какой стакан? — спросил полковник.

— С отпечатками. Скажи, как долго нужно будет их сверять с теми, что на орудии убийства Ведерского?

— Ты нашла убийцу? — спросил Олег Валерьянович.

— Думаю, да.

— Можно постараться сегодня сделать. Я предупрежу экспертов, чтобы пока не уходили. Ты бы еще ночью надумала приехать! Рабочий день заканчивается.

— Но ведь еще не закончен. И потом, у вас такая работа. Круглосуточная, можно сказать.

— Жду, — коротко сообщил Олег и положил трубку.

— Ты можешь ехать, — Лариса посмотрела на Георгия, когда они подъехали к месту. — Со мной не надо ходить. Да и пропуск только на меня.

— Ничего. Я тебя здесь подожду, — мрачно сказал Гоша.

— Вдруг я задержусь? Или потом Карташов за мной увяжется.

— Отвезем его куда надо и продолжим вечер. У нас еще есть бутылка вина. Мы купили. Не забыла?

Котова вздохнула.

— Как хочешь.

Лариса вышла из машины и скрылась на пропускном пункте.

Кондаков не следил за Котовой. Ему страшно захотелось домой. Разговор в ресторане немного успокоил его, хотя подозрения и опасения все же вспыхивали время от времени.

«А что, если она меня уже вычислила и теперь просто играет со мной, как кошка с мышкой? — думал Егор. — Впрочем, на нее это не похоже. И потом, кажется, она на самом деле связалась с этим Паниным. И отлично! Значит, голова у нее не варит».

Кондаков приехал домой и вынул книгу, чтобы посмотреть на марку. Он включил настольную лампу. Уже который день он каждый раз проделывал это и был безумно счастлив.

«Вот она. — Улыбка сама появилась на уставшем лице. — И она моя. Никто не сможет отнять ее. Не для этого я столько страдал, вынес. Даже если они меня заподозрят, у меня есть отмазка. Я ездил за вином. И быстро вернулся. И в магазине подтвердят. Осечки быть не должно».

Егор положил марку на место. Он встал у окна и подумал, что надо уезжать. Некоторые сбережения у него есть. Да и на квартиру уже нашлись покупатели. Он может взять путевку и укатить за границу. А там уже видно будет. Тем более что есть знакомые, которые давно зовут переехать.

Кондаков решил, что завтра же пойдет в туристическую фирму и возьмет путевку в Испанию. Чего тянуть? Вдруг потом будет слишком поздно?

«Точно! — Егор достал чемодан. — Сегодня же надо собраться. На самом деле, чего я жду? Впрочем, если бы я сразу уехал, то это было бы подозрительно. А мне не хочется, чтобы люди подумали, что я убил. Они же не поймут, что я просто не мог поступить иначе. Такой шанс дается раз в жизни. И упустить его — грех. Да и Ведерский хорош. Нечего было за мной подсматривать. Вошел как раз в тот момент, когда я марку брал. Вот и получил».

Молодой человек бормотал себе под нос, вынимал вещи из шкафа и бросал их в чемодан. Он достал марку и некоторое время смотрел на нее, думая, как бы ее спрятать. Затем положил на место.

Кондаков прошел на кухню и налил себя коньяка. Быстро выпил, закурил и сел на табурет.

На улице ходили люди. Егор подумал, что у каждого наверняка есть проблемы. Как они их решают? Сколько преступников вокруг? Один он или еще есть? Неужели все могут жить по закону, который неизвестно кем написан? Это не укладывалось у Кондакова в голове.

«Все будет хорошо, — снова и снова уговаривал он себя. — Иначе быть не может».

Но тревога отчего-то росла. Егор почувствовал, что сейчас просто будет волком выть и метаться из стороны в сторону. Незримо чувствовалось приближение конца. Казалось, что весь мир ополчился против него. Сейчас даже на улицу выйти опасно. Сразу поймают.

Чтобы снять это состояние, Кондаков выпил еще коньяка, а потом еще. Прямо из горлышка. Есть совершенно не хотелось. Да и заняться было нечем. Впрочем, он и не мог бы ничем заниматься. Разве что на марку снова посмотреть. Но нет. Не стоит.

«Надо просто уснуть, — решил он. — А завтра будет новый день, и все уладится. А это нервы расшалились. Впрочем, понятно. Не каждый человек способен выдержать то, что приходится испытывать мне».

Егор постелил постель, выключил свет и завалился на диван прямо в брюках и рубашке. Потом перевернулся на спину и посмотрел в потолок. Закрыл глаза. И тут перед мысленным взором предстала картина: Панин ведет его к стенке, а потом отходит и прицеливается из какого-то ружья.

«Я бы таких сразу расстреливал», — всплыл в памяти Кондакова его голос. А потом что-то зазвенело. Звенело долго и нудно. Егор в холодном поту открыл глаза и понял, что Панин ему просто приснился. Никто его не собирается убивать.

Кондаков вздохнул с облегчением и услышал звонок в дверь. Он вздрогнул. Звонок повторялся все настойчивее.

Глава 24

— Может, дома никого нет? — спросила Лариса.

— А куда он мог деться? — Карташов продолжал нажимать на кнопку звонка.

— Гуляет, — ехидно предположил Панин.

— А вы помалкивайте, у вас не спрашивают, — буркнул полковник.

Он будто чувствовал в этом человеке соперника. Хотя таковыми они не являлись.

«И зачем Котовой понадобилось, чтобы этот товарищ Ведерского тащился с нами? — подумал про себя Олег. — Вон как на нее зыркает. Неспроста это все. Точно неспроста».

И тут дверь распахнулась.

— Ой, ко мне гости. А я вот тут немного с товарищем выпил. — Егор неуверенно держался на ногах, но взгляд его был таким отчаянно радостным. — Проходите, очень рад.

Вся делегация, состоящая из четырех человек (Карташов взял с собою Гунина) прошла в комнату.

— А где же ваш товарищ? — спросил Карташов.

— Он уже ушел, — ответил Кондаков и сел на диван. — Чем обязан? — Он кинул взгляд на Ларису.

— Егор, отдайте марку, — просто сказала Котова. — Для вас сейчас чистосердечное признание лучше всего.

— Какую марку? — В глазах молодого человека появилось злое выражение.

— Ту, что вы украли у Ведерского, — отчеканил Карташов.

— Я ничего у него не брал.

— Егор. Вам незачем отпираться. Все и так доказано. Остались мелочи. Ваши отпечатки пальцев. Но и этот результат скоро будет, — Лариса говорила с Кондаковым ласково.

— Ничего не понимаю, — твердил Егор.

— Вы уезжали в день юбилея. Вас не было в ресторане сорок минут, — сказала Котова.

— Да. Я забыл купить вино. Поэтому пришлось ехать в магазин.

— В магазине вы были в субботу. Мы говорили с продавцом. Вы покупали вино в субботу, а в воскресенье лишь сказали, что едете туда. Вы были в тот день у Ведерского.

— Они ошиблись. — Кондаков говорил спокойно, но было видно, какие противоречивые чувства он испытывает.

— У них все записано. Вы были в магазине в субботу.

— И что? Это не значит, что я ездил к Ведерскому. Это надо еще доказать.

— Не волнуйтесь, мы докажем. — Полковник подал Егору лист бумаги. — Вот ордер на обыск. Если вы не отдадите марку сами, то имеем полное право ее поискать.

Кондаков просмотрел листок.

— Что ж. Ищите.

Гунин только этого и ждал. Первым делом он подошел к чемодану.

— Вы, кажется, куда-то собрались? — спросил он.

— Хотел прокатиться, отдохнуть. После всего того, что случилось, мне требуется небольшой отпуск.

Гунин раскрыл чемодан и стал вынимать из него вещи. Марки здесь не было.

— Давайте не будем терять времени, — снова повторил Карташов. — Мы все равно найдем ее. Кондаков, отдайте марку сами. Вам это зачтется на суде.

— На каком суде? — вскочил молодой человек. — На каком еще суде? Я не собираюсь в суд. И вообще, я ничего не делал. Ничего. Я не убивал Семена Александровича.

Поняв, что разговор бесполезен, полковик подключился к поискам.

Марка — такая вещь, которую можно спрятать где угодно. Но ведь Кондаков ее не прятал. Она лежала в столе, в небольшой тетрадочке. И ее очень скоро нашли.

— Это она? — Олег показал ее Ларисе.

— Наверное. — Она взяла марку аккуратно, боясь повредить. — Вроде мост изображен.

— Вы арестованы, — громко сказал Карташов. — Собирайтесь. Вы обвиняетесь в убийстве и краже.

— Вот и все, — тихо сказал Егор. — Но как вы могли? — Он вдруг вскочил и оказался около Котовой. — Как?

Панин одной рукой оттолкнул молодого человека.

— Потише. — Гоша отвел Ларису в сторону. — Руки не распускай.

— Егор, расскажите нам, зачем вы это сделали. — Котовой в некотором роде было жаль Кондакова.

— Это вы во всем виноваты! Уходите отсюда. Ничего я вам не расскажу. Давайте, забирайте меня! Как я устал! — Егор сел и обхватил голову руками. — Как я устал, если бы вы знали.

Кондакова посадили в машину с Карташовым и Гуниным. Панин удержал Ларису.

— Ты обещала мне вечер, — сказал он. — Тем более что теперь все ясно.

— Но мне интересно.

— Детали узнаешь позже. А сейчас давай поедем куда-нибудь и спокойно посидим.

— Куда? Со своими бутылками нигде не пускают.

— Тогда ко мне. Или ты боишься?

— Чего мне бояться? — вспыхнула Котова. — Гоша, я взрослая женщина. Ты посмотри на меня. Мне уже немало лет. И чего мне бояться?

— Ты выглядишь гораздо моложе своих лет. И не надо больше нарываться на комплимент. — Георгий распахнул дверцу своего автомобиля. — Садись, и поедем.

Лариса послушно села. На душе ее, несмотря на то что она наконец-то закончила дело, особой радости не было. Некоторое облегчение — не более того.

Она все время думала о Егоре. Ведь совсем молодой. И зачем он это сделал? Неужели не знал, что последует? Наверняка знал. Но почему тогда? Разве не мог справиться со своими страстями? Завидовал? И что? Ничего не приобрел. Потерял в итоге все.

Конечно, некоторое время марка принадлежала ему. Но за эти минуты, часы пришлось ой как дорого заплатить.

— Ты снова задумалась, — сказал Панин громко.

— Есть у меня такое качество.

— Неплохое.

— Когда как.

— И о чем на сей раз? — Георгий умудрялся смотреть и на дорогу, и на Котову.

— Я думаю о том, что может толкнуть человека на преступление. Ты, к примеру, мог бы убить человека?

— Не знаю. Не доводилось.

— Я серьезно.

— А ты? Как бы ты ответила сама?

Лариса замолчала. С ее губ готовы были слететь те же самые слова, которые только что произнес Гоша.

— Наверное, многое от ситуации зависит, — вздохнула Котова. — Но могу сказать точно, что ради марки — никогда.

— Может, для него марка — что для тебя ребенок. Откуда ты знаешь?

— Нет. Об этом даже думать страшно.

— Значит, думать больше не будем.

— Гоша. Я хотела бы заехать к Ольге. Сказать ей все.

— Нет проблем. Похоже, я сегодня только и делаю, что развожу тебя по разным местам. Интересно, это когда-нибудь кончится? Ты сразу скажи мне, куда тебе еще надо.

— Не злись. Ты можешь высадить меня в любой момент.

— Ты же знаешь, что я не сделаю этого.

Котова назвала адрес Лариной. Через двадцать минут они были на месте. Поднялись в квартиру.

— Лариса Викторовна, — удивилась Оля. — Проходите.

— Это Георгий Иванович. Твой отец с ним работал. Это Оля, — представила их друг другу Котова.

— Проходите.

— Я ненадолго. Просто хотела сказать тебе, что Егор арестован. Это он убил твоего отца.

— Кондаков? — удивленно заморгала глазами Ларина. — Не может быть.

— Да. Это он. Егор украл марку. Очень дорогую. Ту самую, которой не было. Тебе ее вернут скоро. Она ведь твоя.

— Как же он мог? Из-за марки?

— Да.

— Ужасно. Это просто в голове не укладывается.

— Я понимаю, но все так и есть.

— Спасибо, — все еще размышляя, медленно произнесла Оля. — Спасибо вам, Лариса Викторовна. Вы очень помогли мне.

— Я старалась не только для тебя. Ты знаешь.

— Конечно. Сейчас. — Ларина убежала в комнату. Очень скоро она вернулась с конвертом в руках. — Вот. Я рада, что убийцу моего отца накажут. Правда, это не вернет мне его, — грустно сказала Оля. — Он не всегда был таким, каким я бы хотела его видеть. Но теперь я думаю, что он и не должен был быть таким. Мне так жаль, что я не успела сказать ему, что люблю его.

На глазах Лариной появились слезы.

— Оля, перестань. — Лариса обняла дочь Ведерского. — Он все прекрасно знал. И сейчас знает.

— Мне так стыдно. Я такая никчемная. Я ничего не добилась. Папа не мог бы гордиться мною.

— У тебя еще есть время, а вот нам пора.

Котова и Панин вышли.

— Теперь, кажется, все? — Георгий остановил Ларису, повернул к себе и заглянул в глаза.

— Кажется, все. Но я так устала, — эти слова дались Котовой нелегко.

— Почему ты так делаешь? Объясни мне, быть может, я пойму.

Котова видела, как закипает Георгий, и ей даже стало страшно. На самом деле, какой мужчина потерпит такое с собой обращение? Она весь вечер обещает ему, но всегда находятся следующее «но».

— Мы не договаривались о встрече. Когда я планирую, у меня все получается. Ты возник сегодня так нежданно. У меня, ведь сам видишь, такой напряженный вечер, — постаралась объяснить Лариса.

— Дело совсем не в этом, — остановил ее Георгий. — И ты понимаешь это сама. Будем говорить как взрослые люди. Если хочешь, я уйду. Только скажи. И больше никогда тебя не потревожу.

— Я не знаю, — честно призналась Котова.

— Придется подумать. Решить надо сейчас. Тянуть нет никакого резона. Зачем мучить себя и других? Говори. — Панин продолжал держать Ларису, чтобы она не увильнула от ответа.

— Но я не знаю.

— Ты хочешь домой?

— Да.

— Садись, я отвезу тебя.

Георгий оттолкнул Котову и пошел к машине. Ей почему-то расхотелось даже ехать с ним. Но на очередные выяснения Лариса не была готова. Она тоже пошла к машине.

Панин молчал. Но по его нервному вождению можно было понять, что он вне себя. Котова закрыла глаза.

«На самом деле, зачем я это делаю? Разве мне не хочется провести с ним вечер? Сегодня нет, — ответила она сама себе. — Быть может, в другой раз. Но он ясно дал понять: либо сегодня, либо никогда. Ну и пусть. — Лариса сдерживала слезы. — Я не обязана ему ничего доказывать. Разве он сам не видит, что я не могу после всех переживаний сидеть в тепле и пить вино? Я не робот. И не бесчувственная машина. Я хочу домой».

— Я тебя туда и везу, — сказал Георгий.

Похоже, последнюю фразу она сказала вслух.

Машина остановилась.

— Прощай. — Лариса повернулась к Панину. — Будет настроение — приходи ко мне в ресторан. Буду рада и вкусно накормлю.

— Просто замечательно. Уходи быстрее.

Котова вышла и не оглядываясь пошла в свой подъезд.

На следующий день намечался визит Карташова в ресторан. Он еще с вечера предупредил об этом Ларису.

— Будем отмечать. Готовь водочку и все, что к ней полагается, — сказал Олег по телефону.

— Странное дело — почему это я тебя угощаю? — Котова печально улыбнулась.

— Потому что я расскажу тебе, как все дело было.

— Ну разве что поэтому. Вообще-то мне кажется, что я догадываюсь сама.

— Без разговоров.

«Вот он, Олег Валерьянович. Как всегда все очень просто и быстро», — подумала Лариса.

Утром Котова поспала подольше. Вечером она долго крутилась, все думая о Георгии. Наконец уговорила себя, что все сделала правильно, жалеть не о чем, и уснула под бодрый храп подвыпившего муженька из другой комнаты.

Приведя себя в порядок, Лариса поехала в ресторан.

— Лариса Викторовна! Выглядите просто замечательно, — приветствовал ее Городов. — Мне кажется, что вы с новостями. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаешься, Дмитрий Степанович.

— Значит, дело закончено?

— Да. Это Кондаков.

— Невероятно! А мы тут с ним носились. Я все нарадоваться на него не мог, — чуть ли не стукнул себя по лбу администратор.

— Не вини себя. Я тоже хороша. Я и представить не могла такое. Его и не подозревала.

— А из-за чего?

— Марку дорогую украл. Да. Сегодня Карташов к нам пожалует. Накройте в моем кабинете.

— Конечно, — пробормотал задумчивый Городов. — Нет, ну надо же!

Котова улыбалась. Она с самого утра заставляла себя это делать. Хоть на душе кошки скребли.

Олег Валерьянович явился ровно к обеду. Он весь светился и шагал широко, приветствуя всех на ходу. Карташов знал, куда идти, — прямо в кабинет Котовой.

— Лариса Викторовна, я пришел, — громогласно заявил он с порога. — Гостей встречаете?

— Садись, Олег, хватит паясничать.

Карташов с удовлетворением посмотрел на накрытый стол и присел.

— Ты молодец, я бы ни за что не догадался, — сразу заявил Олег. — Марка. Все дело в ней.

— И что рассказал Кондаков? — Лариса решила поухаживать за полковником, чтобы он меньше болтал о пустяках и быстрее поведал историю.

— И вот еще тот салатик, — показал Олег Валерьянович. — Егор сначала не хотел нам исповедоваться. Да и вообще, ты заметила, что он пьян был?

— Ну не очень.

— Впрочем, это не имеет значения. Когда Кондаков познакомился с Ведерским, он радовался, потому что думал, что вытянул свой счастливый билет. Ведерский сделал его своим помощником и доверял ему во всем. Кондаков собирался сделать карьеру. Больше ни о чем думать он не мог. Поэтому все и получалось.

— А потом?

— Все началось, когда Ведерский показал Егору марки. Кондаков и не знал, что в нем проснется ярый коллекционер. Он загорелся. Ходил с Ведерским в общество филателистов, следил за всем, что появлялось. Я имею в виду, за марками. А потом Семен Александрович купил злополучную марку с мостом. Кондаков просто с ума сходил. Для себя он сразу решил, еще до этой покупки, что сам будет собирать только ценные экземпляры. И вот это была «его» марка. Как сказал Егор, он в нее влюбился.

— Так и сказал?

— Да. Конечно, Ведерский не мог эту марку ему подарить. Егор не мог ее купить на аукционе сам. Но он мог ее видеть в доме своего босса. Если бы не видел, то, возможно, сумел бы забыть. Но она всегда была перед глазами. Ведерскому нравилось показывать ее Кондакову. Он видел, как светятся глаза Егора.

— Ты мне зубы не заговаривай, — отмахнулась Лариса. — Давай обойдемся без сантиментов. Как произошло убийство? Кондаков планировал или все произошло случайно?

— Спланировал. Заранее проделал номер с вином. И поехал. Ведерский не удивился, подумал, что по делу или помочь в чем. А Кондаков улучил момент и ударил первым, что попалось под руку. Ударил сильно, со всей страстью. Потом забрал марку. Он прекрасно знал, где она находилась и где лежал ключик от стола.

— Потом вернулся и делал вид, что снова очень занят приготовлениями. Он даже не мог сказать гостям о смерти, когда я ему позвонила из квартиры Ведерского и попросила об этом, — добавила Котова. — Как же он ничем себя не выдал?

— Артист.

— Нет, это по-другому называется.

— Неважно как. Ну, теперь я могу приступить к самому обеду? — потер руки Олег.

— Ну конечно. Я тебя заговорила.

Карташов приступил к трапезе, а Ларисе стало скучно. Дело закончено. Так всегда бывает. Теперь опять наступят серые будни.

Все внимание будет отдано мужу, дочери и ресторану. Впрочем, впереди один из лучших праздников. Новый год.

Котова улыбнулась.

— Ты довольна? — хлопнув рюмку водки, спросил Карташов. — Все так хорошо закончилось.

— Конечно, я довольна. — Котова подумала о Панине и выпила за его здоровье.

Шарики за ролики

Глава 1

— А кто еще будет? — поинтересовалась Лена, блеснув глазами и отбросив светлую прядь со лба.

— Сотрудники отца, — серьезно глядя на подругу и наморщив лоб, чтобы придать себе вид взрослой женщины, принялась перечислять Дина, — мамины знакомые: ну, там директор ресторана, мать одной моей одноклассницы, парикмахерша, ну и еще кто-то — как обычно, — девушка сорвалась на легкомысленный тон, гораздо более подходящий для ее подросткового возраста. — А какая разница?

— Просто любопытно, Диночка, — пожала плечами Лена и окинула мечтательным взглядом кабинет, обустроенный с большим вкусом.

Ей очень нравилось жилище подружки, а особенно этот роскошный, отделанный дубовыми панелями кабинет. Он казался картинкой из средневекового романа, и только компьютер на столе несколько выпадал из общего стиля. Солнце, проникая в окно, окрашивало древесные планки золотом, отчего обстановка кабинета выглядела еще более притягательной.

Лена находилась в полной эйфории.

— Что ж, Дина, вечеринка очень кстати, — проговорила девушка. — Я как раз не знала, чем завтра заняться.

Потом со скучающим видом встала и протянула руку к своей сумочке.

— Ты уже уходишь? — несколько разочарованно спросила Дина.

— Да, у меня еще сегодня много дел. Нужно принять ванну, родителям позвонить…

— А-а, — протянула Дина, не отметив такого факта, что и на принятие ванны, и на звонок родителям явно не требуется много времени.

Лена все с тем же скучающим видом пошла в прихожую. На прощание она улыбнулась подруге, вышла на улицу, где ее уже ожидало такси, и поехала к себе домой.

Звонок в дверь раздался как гром средь ясного неба. Алтуфьев выругался. Он не хотел никого видеть. Когда первое раздражение прошло, он усмехнулся, размышляя, стоит ли открывать. Выше всего на свете и, уж конечно, значительно выше человеческих отношений он ставил собственное творчество, поэтому, когда работал, на звонки в дверь никогда не реагировал — ведь ушедшее вдохновение уже не вернешь.

Но звонивший явно не собирался сдаваться так просто.

Алтуфьев потер нервными пальцами виски и коварно улыбнулся. Художник был личностью экстравагантной и вместе с тем довольно вредной. Собственно, эти два качества в нем тесно переплетались. Вот и сейчас Юрий Николаевич решил проделать довольно злую шутку.

Бесшумно передвигаясь по комнате, он дошел до маленькой прихожей и осторожно заглянул в глазок. За дверью стоял Виталий, молодой человек, возомнивший себя великим поэтом. Улыбка на приятном, хотя и несколько полноватом лице Алтуфьева стала еще более зловещей. Кошачье-желтые глаза загорелись нехорошим огнем, но голос прозвучал ласково и спокойно.

— Виталий, дорогой, прости, у меня, кажется, заклинило дверь, — сказал Алтуфьев и для достоверности отчаянно подергал витую ручку двери и щелкнул ключом в замке. — Не мог бы ты открыть дверь снаружи?

— Каким образом? — спокойным баритоном поинтересовался Виталий. — Брось ключ из окна, тогда я попытаюсь.

— Но у меня заклинил внутренний засов, его снаружи не откроешь, — нашелся Алтуфьев.

— И что мне-то делать? — раздраженно буркнул Виталий.

«Уйти отсюда, и как можно скорее, — хмурясь, подумал Юрий Николаевич. — Тогда ты, мальчик, избежишь некоторых проблем».

— Ну не знаю, попробуй взломать, — еще более коварно улыбнулся художник, выуживая из кармана мобильный телефон.

— А за порчу имущества обдерешь как липку? — хмыкнул Виталий.

— Ну что ты, конечно, нет, наоборот, коньяком угощу, — заверил гостя Юрий Николаевич. — Просто я совершенно не знаю, что делать! В сотовом, как назло, батарейки сели, а обычный банально сломался, я его разбил, а новый корпус никак не куплю…

Виталий принялся толкать дверь. Алтуфьев улыбнулся. Все шло по плану. Художник прошел в кабинет, уселся за стол и настучал на сотовом короткий, всего из двух цифр, номер.

— Добрый день, — начал он обеспокоенно, услышав в трубке невнятное представление: «Отделение милиции, дежурный такой-то…»

— Слушаю вас, — откликнулся милиционер энергично.

— Извините за беспокойство, но ко мне ломятся в дверь.

Голос Алтуфьева звучал совершенно искренне. Пожалуй, даже самый проницательный человек не уловил бы в тоне художника фальши. Юрий Николаевич умел лгать и искренне гордился этим. Он любил «поприкалываться» над приятелями, считая такие поступки частью своего имиджа…

Милиция пообещала прореагировать на звонок Алтуфьева. А художник спокойно отключил связь и с внутренним удовлетворением вновь прислушался к ударам, доносящимся со стороны двери. Виталий трудился со всей ответственностью — во что бы то ни стало старался высвободить приятеля из домашнего заточения. Благо дверь была достаточно крепкой.

— Думаю, выдержит до приезда ментов, — мечтательно щурясь, прошептал Алтуфьев и воскликнул: — Виталий, солнце мое, ну еще немного! Коньяк тебя ждет!

Удары по двери усилились. Алтуфьев грустно взглянул на холст — ну вот, опять творческий зуд утих, придется его мобилизовать с помощью крепкого кофе и «Капитана Блэка», отчего комната снова пропахнет кисловатым ароматом крепкого табака.

Юрий Николаевич подошел к окну, перегнулся через подоконник и задумчиво посмотрел на омерзительного бульдожку, рвущегося с поводка. Вдруг он заметил милицейскую машину, въезжающую в арку.

— Ага, замечательно, — обрадовался Алтуфьев и провел ладонью по волосам. После чего бесшумно подошел к двери и стал ждать. Уже минуты через три за дверью раздался шум.

— Какого черта! — возмущенно вопил Виталий.

— Пройдемте, гражданин, вы задержаны по обвинению в попытке проникновения на чужую территорию, — прозвучала стандартная фраза из фильмов, в которых хорошие полицейские в финале захватывают плохих парней.

«Наверное, довольно», — решил Алтуфьев и приоткрыл дверь.

— Прошу прощения, господа, — глядя в разъяренные глаза Виталия, четко произнес Алтуфьев. Его тонкая рука легко легла на локоть вислоусого мента с тяжелым подбородком и нашивками сержанта. — Кажется, произошла ужасная ошибка…

— Ошибка? Какая, к дьяволу, ошибка? — возмутился Виталий.

Он высвободил руку из цепких лап мента и провел ею по подбородку, стирая тонкую струйку крови, стекающую из разбитой нижней губы.

Алтуфьев бросил на парня свой коронный взгляд — холодный и строгий, и Виталий притих, позволив художнику продолжить свои объяснения.

— Вероятно, у меня не сработал звонок, — ловко нанизывал бусины слов Юрий Николаевич, ласково, почти подобострастно поглядывая на кряжистого сержанта. — Мы с Виталиком вчера договорились встретиться, ну и так получилось… Я совершенно заработался и забыл о том, что он может прийти. Так что отпустите, пожалуйста, молодого человека, господа. Это моя ошибка, и я, конечно, признаю вину и готов понести наказание, — покаянно склонил стриженую голову Юрий Николаевич, отчего никто не увидел коварно-насмешливых огоньков в его кошачьих, янтарного цвета глазах.

Сержант уяснил, что произошло недоразумение, и приказал сотруднику отпустить парня. Виталий досадливо встряхнулся, пригладил рукой волосы, сверкнул синими глазищами, но промолчал. А менты потопали вниз по лестнице, решив не дожидаться лифта. Инцидент был исчерпан. Или почти исчерпан.

— Какого черта ты меня так подставил? — возмущенно заорал Виталий.

— Терпи, дружок, — пожал плечами Алтуфьев и, впустив гостя в квартиру, негромко добавил: — В конце концов, этот психологический эксперимент для тебя лишь немного неприятен, мне же, как творческому человеку, чрезвычайно полезен. Хочешь коньяку?

— Сволочь ты, — коротко откликнулся на эту тираду Виталий и вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь.

— Боже мой, какие мы обидчивые! — насмешливо бросил художник вслед уходившему гостю.

Он не сомневался, что Виталий вернется. Да что там, Юрий Николаевич был в этом уверен. Обыватели слишком гордились своим знакомством с прославленным и раскрученным Алтуфьевым, чтобы вот так просто рвать отношения. И этот поэтишка, с его голубыми глазками и выражением лица «всех люблю», тоже лишь обыватель. Он слишком высоко ценит свою «дружбу» с богемой, ну а уж с Юрием Николаевичем Алтуфьевым и подавно!

Алтуфьев вышел на балкон, окунувшись в жаркое летнее марево, и закурил, перевесившись через перила. Бабки, сидевшие на лавочках под сенью тополей, одновременно уставились на него с праведной ненавистью, потом склонились головами друг к другу и принялись обмениваться информацией. «Они были бы счастливы, если бы я сейчас упал с балкона», — насмешливо подумал Алтуфьев со свойственной ему проницательностью. Но падать не стал — доставлять бабкам удовольствие он не собирался. С отвращением посмотрел он на пыльные кроны деревьев, загаженный домашней живностью двор и поморщился — его эстетическое восприятие мира грязи не переносило.

Юрий Николаевич, повинуясь быстрой смене настроения, широко и хищно улыбнулся и пробормотал:

— Может быть, переехать отсюда? В самом деле, давно бы уже жил в Питере или Москве.

Впрочем, эту мысль он отклонил — в Тарасове он элитный художник, один из немногих, окруженный стаей поклонников. В столицах же и своих хватает. К тому же переезжать — значит облегчить жизнь всему подъезду, чего Юрий Николаевич делать не собирался. Пусть мучаются, ему не жалко. Да и поле для психологических экспериментов здесь замечательное — столько идиотов доверчивых вокруг! Это же надо! А он учит их относиться к миру с большей настороженностью. Между прочим, очень даже хорошее дело. Дуракам даже в нашей стране везти перестало…

В дверь еще раз позвонили. «Еще один…» — злобно подумал Алтуфьев.

— А, это ты? — расплылся в улыбке Юрий Николаевич, увидев в дверном проеме знакомую фигуру. — Есть что-нибудь новенькое, Диман?

Диман был широкоплечим здоровяком, который своим обликом очень выделялся среди творческих людей. Да и лицо у него было абсолютно плебейское — круглое, простое, почти как у телевизионного любимца, мента Дукалиса.

— Я сегодня к тебе заглянуть вечерком собираюсь, — бросил Диман. — Есть тема… Зашел просто предупредить.

Алтуфьев пристально посмотрел в глаза визитеру, потом лукаво, с прищуром улыбнулся.

За темными дубовыми панелями кабинета, казалось, крылись тени; вот-вот из-за угла выйдет человек и его карающая длань схватит мошенника за шиворот. По подоконнику снаружи ходила птица — для полноты образа ей не хватало лишь полицейского значка на сизой грудке…

Рука потянулась к кодовому замку, и сердце трепыхнулось в груди, стремясь допрыгнуть до самого горла. Пальцы повлажнели, холодный пот струился по лбу.

Налево… Направо… Черт, неправильно, так и завалиться можно! Сейфовое колесико возмущенно щелкнуло, и руки задрожали еще сильнее. Так не хотелось… Но, к сожалению, это необходимо, выбора нет и не предвидится.

Наконец дверца сейфа распахнулась с коротким и натужным лязгом, и… Замечательно, дело почти сделано. Но легче от этого не стало — слишком серьезными могут быть последствия.

Расставшись со своим содержимым, сейф так же легко распрощался и с отпечатками преступных пальцев — их просто-напросто уничтожили платочком. После чего дверца снова закрылась, не издав ни звука, а новый хозяин денег, оглядевшись по сторонам, вышел из кабинета и наконец-то вздохнул с облегчением. Воздух ворвался в его легкие почти со свистом, принося расслабление и покой. Впрочем, покой, наверное, наступит не скоро. Вот и сейчас колени все еще еле заметно дрожали от пережитого напряжения. Хотя главное дело сделано…

Котова спустилась в гараж и села за руль своей белой «Ауди». Июльское солнце палило немилосердно, грозя напрочь растопить Ларисин макияж. Даже неплохой кондиционер, встроенный в машину, не помогал. И все же жара не портила Котовой настроения. Выходной день. Кондиционированный, а значит, прохладнее уличного, воздух в машине и приятное чувство свободы…

За окном лениво плыли облака — не привычные белые подушки, тяжелые и вальяжные, а скорее тонкие, полупрозрачные перья. Они не обещали дождя — погода, судя по всему, окончательно устоялась, жара растянется еще как минимум недели на три, а может, и больше. Столь засушливого лета давно уже не было. Тарасовцам искренне казалось, что их непостижимым образом перенесло куда-то в пустыню, потому что только в пустыне возможна такая высокая температура. Народ спасался исключительно за городом, развалившись на пляжах. А те, у кого была такая возможность, ехали на курорты — даже на Черноморском побережье было не так жарко, как в Тарасове.

Лариса не относилась ни к тем, ни к другим. Она проводила лето в городе — не собиралась надолго лишать ресторан своего пристального хозяйского внимания. И развлекалась как могла — ходила по банкетам и устраивала вечеринки сама.

Котова, улыбнувшись, согнала с запястья нахального черно-золотого шмеля (как он залетел в машину!), и тот, возмущенно жужжа, вылетел в окно и скрылся в синей вышине. После чего остановила машину и просигналила, любуясь резными воротами дома Рогачевых. Коттедж из розового камня в черном металлическом обрамлении смотрелся драгоценным камнем в изысканной оправе. Лариса и сама бы с удовольствием поменяла свою трехэтажную квартиру на подобный домик, окруженный роскошным садом, летом это именно то, что нужно, и особенно в такую жару!

Ворота все не открывались. Котова усилием воли отогнала от себя легкую досаду — неужели она опоздала? На дороге образовались привычные в летний сезон пробки, потому как городские власти предпочитали залатывать трассу именно в разгар дня, и Лариса, естественно, потратила на поездку чуть больше времени, чем предполагала.

Наконец черно-витые створки ворот расползлись, и Котова завела свой автомобиль на широкий, выложенный серо-розоватыми каменными плитами двор, поставив «Ауди» между вишневым джипом и черным «Опелем».

— Здравствуй, Лариса, мы уже боялись, ты не приедешь, — смягчая укоризненный тон обаятельной улыбкой, звонко произнесла Альбина Рогачева, выходя навстречу прибывшей гостье.

Котова вышла из машины, улыбнулась лучезарно и приветствовала приятельницу:

— Здравствуй, извини, что опоздала — на дороге такой затор! У тебя очаровательное платье.

Платье Рогачевой и в самом деле было роскошным — модель от малоизвестного, но чрезвычайно талантливого парижского дизайнера из темного, розово-лилового шелка. Альбина улыбнулась, благосклонно принимая комплимент, и предложила:

— Пойдем в дом.

— С удовольствием. Все уже собрались?

— Ну конечно, — засмеялась Рогачева. — Скучно не будет.

И в самом деле компания подобралась очаровательная. Среди приглашенных присутствовала и давняя подруга Ларисы — стилист Эвелина Горская. Эта великосветская львица сегодня была без сопровождения. Увы, в последнее время с кавалерами у нее было не густо. Отчего Эвелина немного грустила и чувствовала себя словно не в своей тарелке, тем более что все находившиеся на вечеринке мужчины были при дамах.

— Альбиночка, познакомьте меня с вашей очаровательной гостьей! — улыбаясь во все тридцать два зуба и едва не раздевая Котову взглядом, обратился к хозяйке высокий худощавый брюнет лет сорока с небольшим. В глазах его сияло искреннее восхищение столь притягательной особой, как Лариса Котова.

— Лариса, позволь тебе представить господина Варламова, коллегу моего мужа. Илья, это Лариса Викторовна Котова, директор ресторана «Чайка», очаровательная женщина и прекрасный бизнесмен.

Лариса благосклонно улыбнулась, вслушиваясь в лестную рекомендацию Рогачевой.

— Очень рад, — едва не прищелкнув каблуками, лучезарно заулыбался Варламов и прикоснулся пухлыми губами сластолюбца к руке Ларисы.

Женщина восприняла это как должное, вежливо произнеся приличествующие случаю слова. И еще раз огляделась. Хоть она и не раз бывала у Рогачевых, восхищаться их великолепным интерьером не уставала.

На полу роскошный кремовых тонов ковер. По белоснежным стенам развешаны симпатичные морские пейзажи. Диваны и кресла, обитые черно-бело-полосатой, под зебру тканью, так и манили погрузиться в райское блаженство мягких подушек.

— Почему вы без супруга, Лариса? — поинтересовался Игорь Петрович Рогачев, хозяин дома.

Котова усилием воли подавила гримаску неудовольствия и ответила с вежливой, но холодной улыбкой:

— Он не смог составить мне компанию, много дел.

На этом тема была закрыта — Котова всегда умела показать всю ненужность дальнейших расспросов. На самом деле Евгений не пошел в гости по самой простой причине — он был не в форме, еще вчера он сильно перебрал на корпоративной вечеринке и сегодня весь день «болел», валяясь дома на диване. Котов и слышать не хотел о выходе в свет.

— Добрый день, Лариса Викторовна, — улыбнулся другой мужчина, полноватый блондин в элегантном костюме с галстуком, в который вцепилась булавка в виде птичьей лапки. — Не думаю, что вы меня помните, но поспешу представиться, — еще более ласково добавил блондин. — Сергей Новицкий, к вашим услугам.

Котова усмехнулась нарочито-светскому тону и возразила:

— Я все же помню вас, вы нередко бываете в «Чайке».

— Вы правы, Лариса Викторовна, правы, — галантно поклонился Новицкий и рассыпался в цветистых комплиментах: — Ваше детище просто поразительно! Такой вкус! Такая кухня!

Глаза Новицкого маслянисто заблестели, словно он воочию видел накрытый ресторанный столик, заставленный изысканными блюдами.

Лариса чуть покраснела — похвала была ей очень приятна. И присела в полосатое кресло, взяв с подноса бокал, наполненный легким искристым вином. Пригубив аперитив, Котова стала высматривать знакомых, с которыми еще не пообщалась.

Внимание женщины привлекла парочка, занявшая диван в нише у окна. Одна из двух девушек, очевидно, была дочь хозяйки. Уж очень она походила на своих родителей! Худенькая, коротко стриженная брюнетка с длинными серьгами, свисавшими с одной мочки, и в джинсах с бахромой, заливисто смеялась над словами своей подруги.

Ее соседка казалась лет на пять-семь старше. Блондинка. Пряди волос рассыпались по плечам. Длинная узкая юбка сияла матово-золотистым шелком, симпатичный черный топик соблазнительно оголял загорелый живот.

— Кто это? — поинтересовалась Лариса у подошедшей к ней Альбины.

Отчего-то блондинка привлекла ее внимание. Может быть, своей чуть напряженной позой — вероятно, девушка не привыкла к подобным сборищам и чувствовала себя неловко. Котова не могла понять, что может связывать столь разных по возрасту людей.

— Рядом с Диной? — уточнила Рогачева, непринужденно присаживаясь на ручку кресла и отпивая из бокала сок.

Лариса спохватилась, что не сказала ни единого слова относительно хозяйкиного чада, и поспешила исправить оплошность:

— У тебя очаровательная дочка!

— Лена Урукова, ее подруга. Девушка очень милая и интеллигентная, кажется, работает переводчиком.

— У них большая разница в возрасте, странно, что…

Но фразе не суждено было окончиться — хозяин дома пригласил всех к столу. Лариса успела только поинтересоваться:

— А где твой сын?

— Денис должен прийти позднее, — улыбнулась Рогачева. — Сама понимаешь — дело молодое, своих забот хватает. А мы для него старое поколение.

С Альбиной Лариса познакомилась не так давно, через Эвелину Горскую. Муж Альбины руководил фирмой по поставке деликатесов из разных концов света, и с ним Лариса вынуждена была сотрудничать по работе. Их детей Котовой еще не доводилось видеть, она только слышала, что у Рогачевых есть сын и дочь. Сын, как обмолвилась однажды Альбина, учился на первом курсе университета. Дочь грызла гранит науки в экономическом институте, там же, где училась и Настя, дочь Ларисы.

Столовая в доме Рогачевых, пожалуй, была еще красивее гостиной. Бледно-зеленый и тускло-коралловый цвета доминировали в комнате, разбавляясь кремовым и золотисто-коричневым. Длинный стол, уставленный всевозможными блюдами, искрился хрусталем и матово поблескивал дорогим фарфором.

Лариса взглядом профессионала обвела стол, безошибочно узнавая блюда, приготовленные шеф-поваром ее ресторана: изящно свернутые трубочками куриные рулеты, разложенные на листьях салата, и кармашки с начинкой из грибов и индейки, украшенные красным острым соусом и листиками шалфея. Котова расположилась на своем месте и невольно прислушалась к разговору своих соседей.

— Сегодня Алечка без своей побрякушки, — приглушенно прошипела Надежда Новицкая, ехидно улыбаясь.

Потом нацепила на вилку шампиньон, окинув взглядом шикарный стол, возвела очи к красивой люстре, ожидая ответа от мужа.

— Солнце мое, она в твоем присутствии более никогда не появится в колье, — засмеялся Сергей, сверкая светлыми глазами. — Ты ж достала бедную бабу!

В речи его проскальзывали просторечные обороты. Как ни старался он казаться хорошо воспитанным человеком, все же бурное прошлое и своеобразный круг знакомых давали о себе знать.

— А почему она не продает? — капризно выпятила Надежда пухлую чувственную губку, подкрашенную прозрачно-коралловым блеском. И улыбнулась, зная, что эта ее улыбка заставит-таки мужа приобрести понравившуюся ей вещь. — Мне так нравится это колье!

— Ну, деточка, не будь ребенком! И вообще здесь не место для подобных разговоров! — прошептал Новицкий.

— Я бы вам продал всю свою жизнь! — галантно вклинился в беседу сластолюбец Варламов, сидевший по левую руку от Надежды Новицкой. — Можете мне поверить, Наденька!

Новицкая засмеялась, томно опустив глазки, и откликнулась негромко:

— К несчастью, Илья, мне не нужна ваша жизнь, я не буду ее покупать!

— Зато тебе, пожалуй, деньги бы пригодились, — поддел Сергей соседа, подбивающего клинья к его жене.

Банкет проходил точно так же, как и все остальные, на которых успела побывать Лариса Котова. Разговоры крутились вокруг одних и тех же тем — политика, налоги да наряды знакомых. Господин Варламов ловко ухаживал за Ларисой. Котова же наблюдала за Леной и Диной. Только эти две особы были абсолютно отделены от окружавших их гостей — они весело болтали о чем-то своем и сдержанно смеялись.

Когда Илье Варламову надоело равнодушие соседки по столу, он обернулся в другую сторону — к Надежде Новицкой, пухлой сексапильной брюнетке с кокетливыми повадками и живыми темными глазами. А потом настала очередь и Эвелины Горской, которая уже совсем заскучала без мужского внимания.

Перекусив, все вернулись в гостиную и устроились на диванах с кофе. Вдруг в дверном проеме возникла высокая фигура. Хозяйка подошла к парню и улыбнулась.

— Денис, — прошипела Альбина, предварительно оглядевшись и убедившись, что никто не услышит ее гневной тирады. — Ты мог бы и пораньше прийти, проявив хоть минимальное уважение к семье.

Парень сверкнул темными глазами, виновато похлопал длиннющими ресницами и пробормотал:

— Извини, мам, я не рассчитал время. Но думаю, ничего страшного не произошло, вы не скучали и без меня.

Альбина недовольно поморщилась, прикусила губу, но, заметив, что Котова перевела на нее взгляд, поспешно заулыбалась.

— Ладно, поговорим позднее, а пока иди поздоровайся с гостями.

Лариса с интересом наблюдала за высоким темноволосым юношей. Денис Рогачев обещал в будущем стать чрезвычайно привлекательным мужчиной. Впрочем, и сейчас он производил неплохое впечатление своей лучезарной насмешливой улыбкой и озорными беспокойными глазами.

Гости бродили по гостиной, периодически выползая в другие комнаты, а Дина с Леной вообще уединились. В принципе, Ларисе нравился этот вечер. Спокойствие, которое она нечасто испытывала, охватило ее здесь. Не нужно было куда-то бежать, договариваться с поставщиками, вообще работать. Она могла просто сидеть и наслаждаться вечером.

— Скучаете, Лариса Викторовна? — поинтересовался Игорь Петрович Рогачев, подойдя к мирно сидящей в кресле Ларисе.

— Ну что вы, — покачала она головой, — вовсе нет. Мне очень приятно наслаждаться покоем. Это очень редко получается, тем более если сама организуешь банкет.

Рогачев засмеялся и опустился в кресло напротив дивана, на котором сидела Котова.

— Вы правы, но, к счастью, обслуга из вашего ресторана замечательно со всем справляется. А вообще, с нашей работой просто кошмар какой-то. Ни отдохнуть, ни расслабиться…

Лариса, конечно, могла бы не согласиться с подобной точкой зрения — она-то держала ресторан больше для собственного удовольствия, чем ради прибыли. Но спорить с хозяином дома не стала и задумчиво кивнула:

— Вы правы, Игорь Петрович, жизнь становится все более динамичной, и уже ни на что не хватает времени.

Рогачев, видимо, соскучился по общению. Он поерзал, словно пытаясь еще плотнее врасти в кресло, и продолжил:

— Вы не представляете, но я уже три года не могу выбраться на природу. Просто съездить в лес, отдохнуть, рыбку поудить — не могу! — отчеканил он.

Лариса сочувственно покивала.

— В самом деле, какая досада.

— А, вот вы где! — лукаво воскликнула Альбина. — Идемте есть мороженое! Это что-то удивительное — с шоколадным муссом, лимонным желе и рубленым миндалем. Пойдемте, мы решили посидеть в саду. Там сейчас свежо, везде тень.

Лариса с готовностью поднялась — в самом деле, почему бы не побывать на природе? Даже если эта природа — всего лишь взращенный человеческими руками фруктовый сад. Рогачев пропустил женщин вперед и покорно последовал за ними — а что ему оставалось?..

Несмотря на то что вечер прошел достаточно приятно, банкет утомил Ларису, и она была счастлива вернуться домой. Муж и дочь уже спали, причем в спальне Евгения подозрительно пахло коньяком.

«Опять пил», — привычно уже, не придавая этой мысли особого значения, подумала Лариса. Она успела свыкнуться с дурацкой особенностью мужа — пить лошадиными дозами.

Женщина присела на подоконник, задумчиво улыбаясь, и поболтала в воздухе босыми ногами, разминая их после туфель на высоком каблуке.

Вдруг зазвонил телефон. Кто бы это так поздно? Лариса передернула плечами, усмехнулась собственной фантазии и задумчиво сняла трубку.

— Слушаю, — мягко произнесла Лариса.

— Могу я поговорить с Ларисой Викторовной Котовой? — раздался в трубке взволнованный женский голос, который показался Ларисе как будто знакомым.

— Это я, — ответила Котова.

— Лариса, это Рогачева. Альбина. Прости, что так поздно, наверное, я зря позвонила, но я надеялась, ты еще не легла спать, — быстро и растерянно говорила женщина.

— Ты меня не разбудила, — со свойственным ей тактом успокоила приятельницу Котова. — Надеюсь, у тебя ничего не случилось?

— Случилось! — выпалила Рогачева, и тут Лариса обратила внимание на нервозные нотки в голосе своей приятельницы. — Только… наверное, стоило позвонить тебе с утра, а не ночью.

— Ну раз уж позвонила… — засмеялась Лариса. И опустилась в кресло, готовясь к длительной беседе. Рука ее машинально скользнула по гладкой ткани обивки.

Альбина, снова извинившись, сбивчиво рассказала о своей проблеме. Оказывается, во время банкета из домашнего сейфа Рогачевых пропали деньги — сто тысяч долларов.

— В милицию обратилась? — поинтересовалась Лариса, выслушав эту досадную историю.

— Нет, не хочу связываться… — пролепетала Альбина, и Котова ее прекрасно поняла — редко кто из представителей бизнес-элиты жаждет встреч с органами охраны правопорядка. Потому что отношение к богатым людям в нашей стране не самое хорошее, а антиреклама не нужна никому. Поэтому-то и развелось в последние годы такое мощное поголовье частных детективов, доморощенных Шерлоков Холмсов и фирм по их подготовке.

— Лариса, помоги нам, пожалуйста! — взмолилась Альбина. — Найди преступника!

Котова усмехнулась — она не слишком удивилась такой просьбе. Большинство знакомых Ларисы отлично осведомлены, что у нее несколько необычное хобби — она увлекается детективными расследованиями. Ей нравится раскрывать преступления.

— Хорошо, — согласилась Лариса, — давай встретимся, только завтра, сегодня уже поздно, и ты мне все подробно расскажешь. Сможешь подойти в «Чайку» часам к одиннадцати утра?

— Конечно! — с признательностью откликнулась Альбина и, пожелав подруге спокойной ночи, прервала связь. Она готова была прийти куда угодно и когда угодно, лишь бы вернуть деньги.

Котова вздохнула и налила в бокал холодного апельсинового сока. Устремив задумчивый взгляд в потолок, она пыталась припомнить прошедший вечер. Судя по всему, деньги пропали во время банкета. Во всяком случае, именно так говорила Альбина.

«Наверное, я рановато уехала, — с досадой подумала Лариса. — Возможно, все случилось после моего отъезда? Впрочем, утро вечера мудренее — сейчас спать, а завтра на свежую голову буду думать».

Глава 2

Проснулась Лариса намного раньше того, как прозвонил будильник, — ей очень сильно захотелось пить. А засыпать снова уже не было смысла, поэтому Котова, позавтракав, собралась на работу. До одиннадцати еще далеко, а за это время она успеет сделать массу дел.

Одевшись, Котова вышла на улицу и полной грудью вдохнула прохладный утренний воздух, в котором уже ощущалось предвкушение зноя. Она решила не брать машину — до «Чайки» идти не так далеко, на улице свежо, и Котова не смогла отказать себе в удовольствии прогуляться.

Лариса улыбнулась, подняла лицо к перламутрово-синему небу и почувствовала себя девочкой, напрочь лишенной проблем и забот «взрослой жизни». Хотя проблемы все же были — от них никуда не уйти, — вот и теперь Лариса собиралась помочь подруге и постараться выяснить, кто же украл деньги из ее дома.

Впрочем, Котовой нравилось вести расследования. Ее подстегивало чувство борьбы. Она и преступник: чей мозг изощреннее, кто быстрее реагирует? Лариса словно каждым расследованием доказывала себе, что обладает далеко не ординарным умом, а ее логика и интуиция просто превосходны, короче говоря, Котовой и в самом деле нравилось раскрывать таинственные загадки, с которыми сталкивала ее жизнь. Впрочем, Лариса усматривала в этом и некое свое предназначение, ведь не случайно она попадала в такие ситуации, где требовалась ее помощь. Просто находилась в нужном месте в нужное время, и ей волей-неволей приходилось отыскивать преступников. Теперь же она уже вошла во вкус — и рада была помочь друзьям и знакомым.

Котова легко шагала по асфальту, от которого уже сейчас, с самого утра, шел жар. Каблучки Ларисиных туфель звонко цокали, легкий деловой костюм из светло-зеленого плотного шелка идеально облегал фигуру и ласкал кожу.

Лариса не смогла сдержать улыбку, завидев толстенькую таксу на коротких лапках, которая семенила рядом с хозяйкой — полной противоположностью своей собаки. «Дама с собачкой» была чрезвычайно высока — наверное, ростом под два метра, и вышагивала с гордостью английской королевы. Сцена казалась поистине уморительной.

Настроение, и без того неплохое — с утра не пришлось наблюдать «похмельный синдром» страдальца-мужа и выслушивать его жалобы на жизнь, — поднялось еще больше, и до работы Котова дошла, сияя лучезарной улыбкой.

У ресторана не было никого и ничего, в пустых стеклах, слепя глаза, отражался солнечный свет, а на двери подмигивала сигнализация. Отключив ее, Лариса вошла в пустой прохладный холл, закрыла за собой дверь, мельком оглядела себя в большое зеркало и поднялась в кабинет. Следовало заняться кое-какими документами — ведь если Котова с головой уйдет в расследование, на ресторан, как было известно ей из собственного опыта, времени не останется и все дела волей-неволей придется переложить на плечи верного Степаныча.

Администратор ресторана, Дмитрий Степанович Городов, возражать, разумеется, не будет — работа его вполне устраивает, и для ресторана Ларисы эта фигура практически незаменима. Тем не менее Котова предпочитала разбираться с бумагами самостоятельно.

Прежде чем поудобнее устроиться в кабинете, Лариса включила кондиционер и сварила себе чашку кофе. После чего удобно разместилась в кресле, закурила и вперила задумчивый взгляд в ежемесячный отчет.

Она настолько углубилась в бумаги, что вернули ее к действительности лишь слова администратора:

— Лариса Викторовна, — с уже привычным, а оттого и необидным сарказмом в голосе обратился тот к Котовой, — к вам пришли.

Женщина вскинула голову, бесцельно скользя взглядом по знакомой обстановке кабинета и фигуре Городова, наконец придя в себя, отреагировала:

— Дмитрий Степанович, распорядитесь, чтобы накрыли в Зеленом кабинете.

Урукова проснулась непривычно рано — аж в половине одиннадцатого утра! И случилось это по причине зловредных солнечных лучей, которые нахально проникли в ее девичью спальню. Потянувшись гибко, как кошка, Лена вскочила с кровати и прошла в кухню.

Все же вчера она переборщила с алкогольными напитками, да и немудрено — хотелось попробовать всего понемногу. Зато теперь отчаянно ныли виски. Лена залпом выпила стакан минеральной воды, закурила тонкую длинную сигарету и, окутав себя клубами ментолового дыма, любовно провела кончиками пальцев по картине, висевшей на стене.

Алтуфьев Ю.Н. «Вечер на Волге». Последнее из творений ее любимого художника и, по счастью, знакомого. Лена Урукова засмеялась, вспомнив кошачьи ласковые глаза маститого художника и его сильные руки, орудующие кистью. Пейзаж был не похож на обычные произведения подобного жанра. Тут присутствовали какие-то диковинные отсветы, неожиданно облака превращались в ангелов, но только если посмотреть под определенным углом. Или это только так казалось?

— Алтуфьев… — мечтательно пробормотала Елена, любуясь картиной.

Она довольно давно уже одолжила Юрию Николаевичу крупную сумму денег. Тогда у Алтуфьева были сложности — обычное дело для творческих людей, не сидящих на окладе. Лена была только рада выручить столь талантливого человека. Теперь же деньги понадобились ей самой — ужасно хотелось рвануть подальше из этого чертова города, например, на Черноморское побережье или ласково-жгучие пляжи Антальи, развеяться, отвлечься от пыли и духоты города. Тем более дела Алтуфьева снова пошли в гору — и Урукова надеялась, что у него теперь есть деньги.

— Значит, на сегодня планы такие, — пробормотала Лена себе под нос, затушив сигарету в пепельнице, — иду с Рогачевой на выставку постмодернистов, перевожу статью и ближе к вечеру еду к Алтуфьеву.

Общаться с самой собой уже вошло в привычку, такую же, как никотиновая зависимость, и Елена, почти не замечая за собой этой особенности, почти всегда рассуждала вслух о разных отвлеченных предметах.

Лариса усадила Альбину Рогачеву на мягкий и уютный диван, про себя поразившись тому, как осунулась и побледнела приятельница, но промолчала — не хватало своими репликами нагонять на несчастную женщину еще большую тоску.

На столе стараниями Степаныча и преданных ему официантов словно по мановению волшебной палочки стали появляться бутылка мартини, канапе со всевозможными начинками, ваза с фруктами — апельсинами, бананами и киви, ставшими едва ли не национальной русской пищей. Крабы под винным соусом, украшенные зеленью, томная розоватая семга и фаршированная щука…

— У вас сегодня рыбный день? — попыталась пошутить Рогачева и выдавила из себя улыбку.

Лариса оставила реплику женщины без внимания и, едва Степаныч, разлив мартини по бокалам, удалился, приступила к делу:

— Расскажи подробнее, что произошло, телефонная беседа вчера получилась несколько скомканной. — И добавила, стремясь успокоить Альбину: — Я постараюсь тебе помочь, сделаю все, что будет в моих силах.

Рогачева кивнула, пригубила мартини и нацепила на вилку кусочек семги.

— Начну все с самого начала, а то по телефону всего и не расскажешь. Тем более я вчера была в ужасно растрепанных чувствах…

Взгляд Альбины затуманился, но женщина усилием воли взяла себя в руки и продолжала:

— Вечером, когда Игорь полез в сейф — ему понадобились какие-то бумаги, — он обнаружил, что денег в нем нет. Просто нет, и все! Причем замки не сломаны, ничего не изменилось.

И Рогачева трагично замолчала.

— Ты когда открывала сейф в последний раз? Иными словами, кто и когда видел там деньги в последний раз? — поинтересовалась Лариса, перебирая в уме возможные предположения.

Альбина пожала плечами.

— Вчера утром, — ответила она. — Все было на месте. Но когда гости разошлись, денег там не оказалось.

— Где находится сейф?

— В кабинете Игоря, на втором этаже.

— Кто знает код?

— Мы с мужем, но мог узнать кто угодно, — тоскливо вздохнула Рогачева. — У нас ведь замок на сейфе очень старой модификации. И ведь предлагали нам сменить этот железный ящик на более усовершенствованную модель! Но нет — привыкли, понимаешь ли!

— Вы закрываете кабинет, когда устраиваете вечера? — спросила Лариса, просчитывая варианты в мозгу.

— Нет, конечно, там неплохая библиотека, и некоторые гости, утомившись от разговоров, поднимаются в кабинет посидеть, отдохнуть.

— Насколько я помню, вчера на второй этаж поднимались практически все, — предположила Котова, прикрыв глаза и то ли наслаждаясь изысканным вкусом фаршированной щуки, то ли пытаясь припомнить передвижения народа по рогачевскому дому.

— Да, — кивнула Альбина, жалобно глядя на собеседницу. — Все…

— Хорошо, — вздохнула Лариса.

Альбина еще больше погрустнела.

— Ты, конечно, сейчас спросишь, кого я подозреваю? — вздохнула она.

Лариса кивнула. Рогачева задумалась, прижав тонкие пальцы к вискам и прикрыв веки. Не так-то просто в числе давних знакомых найти человека, который способен на такой дерзкий поступок. Котова не стала торопить приятельницу — она прекрасно понимала, что та чувствует. Наконец Альбина очнулась и произнесла слегка неуверенно:

— Ну, Новицкие — люди не очень-то, что называется, обремененные порядочностью. Но чтобы такое?

— Почему ты так насчет Новицких?

Альбина немного помялась, потом, поиграв руками в воздухе, проговорила:

— Понимаешь, Сергей — человек с плохим прошлым. Впрочем, у нас оно у всех не очень чистое… — Альбина выразительно посмотрела на Ларису. — Но у Новицкого это, пожалуй, наиболее сильно выражено.

— Бывший бандит, что ли? — прямо спросила Лариса.

Альбина поежилась, поморщилась и махнула рукой. Но отвечать прямо не стала. Впрочем, по выражению ее лица Лариса и так все поняла.

— Ой, я не знаю, что делать! Прямо не знаю! — всплеснула руками Рогачева.

— Я могу свести тебя со своим знакомым в милиции, — сказала Лариса просто так, на всякий случай, хотя про себя уже решила, что, скорее всего, займется кражей денег из сейфа.

— Нет! — как черт от ладана открестилась Альбина. — Что ты, с милицией я связываться не буду! К тому же, пока они найдут деньги, мы успеем раз десять разориться!

— Ну хорошо, — не стала спорить Котова. — Итак, Новицкие — и он, и она, насколько я помню, поднимались на второй этаж.

— Надежда не расставалась со своей сумкой, а Сергей был в широком пиджаке, в котором вполне мог уместиться весь наш сейф, — проговорила Рогачева. — Так что они вполне могли выкрасть деньги. Только вот зачем? Что, у них своих мало? Или мы им так насолили? Думаю, что нет… Вот, кстати, Варламов, — и глаза Альбины загорелись злыми огоньками. — Он, наверное, мог на такое решиться. У Ильи постоянные долги, картежник завзятый. Так что…

— Заметь, все эти люди должны были знать шифр, — сказала Лариса. — К тому же во время вечеринки, когда все люди снуют туда-сюда, сложно выбрать удобный момент.

Альбина скептически посмотрела на Ларису. Было заметно, что она не разделяет полностью ее предположения.

— Аля, ты только не обижайся, но я должна задать следующий вопрос, — предупредила Лариса неуверенно и, повинуясь кивку собеседницы, спросила: — У твоего сына… не может быть материальных проблем? И вообще, у кого-то из членов твоей семьи… Извини, я понимаю, это нетактично, но все же…

Рогачева кивнула и с горечью откликнулась:

— Можешь не извиняться, раз уж такое произошло, все надо обсудить. Нет, ни у кого из нас материальных проблем в последнее время не возникало. Денису мы даем достаточно денег на карманные расходы, как и Дине, и они не проявляли неудовольствия. Да и украсть такую сумму — это уже слишком!

Лариса, удовлетворенная этим ответом, на некоторое время занялась поглощением пищи, формулируя новые вопросы.

Рогачева к ней присоединилась и с преувеличенной увлеченностью занялась разделкой краба.

— А Лена? — вспомнила Котова об оставленной доселе без внимания гостье. — Блондинка с кошачьими повадками, подруга Дины. Кто она, что она?

— Лена… — задумчиво пробормотала Альбина, уставясь в потолок. — Лена… Да кто ее знает?

— Девочка на первый взгляд небедная, но откуда у нее деньги? — заинтересованно бросила Лариса. — Кто-нибудь вообще знает ее?

— Девица таинственная, я расспрошу о ней Дину.

— Как они познакомились хотя бы? — спросила Котова.

— Не знаю, — раздраженно отмахнулась Альбина, потянувшись за сигаретой. — Не знаю.

— Знаешь, думаю, это лучше поручить моей Настасье, они все равно видятся в институте. От тебя такие вопросы могут показаться подозрительными, этакое посягательство на дружбу, и девочка просто замкнется, — заметила Лариса и, увлеченная собственной идеей, добавила: — Думаю, я как раз успею поговорить с дочерью, пока она еще не отправилась на учебу. А в остальном… Расскажи мне, пожалуйста, поподробнее о Новицком и Варламове — кто они, чем живут, где можно найти?

Следующие полчаса Лариса выслушивала Рогачеву. В итоге выяснила, что Варламов — из фирмы мужа, его заместитель, человек, у которого, несмотря на большую, по меркам города, зарплату, постоянные финансовые трудности. Сергей Новицкий же принадлежит к конкурирующей фирме и, по слухам, знаком с криминальными структурами Тарасова. Его супруга Надя — женщина ограниченная и завистливая.

Также Лариса обзавелась адресами фирм, в которых трудились в поте лица Варламов и Новицкий, и домашним адресом Новицких — Надежда не отягощала себя заботами о хлебе насущном и предпочитала жить по принципу «чем легче, тем веселее».

— Лена, представляешь, у нас такое произошло! — с придыханием воскликнула Дина, едва увидев подругу.

Урукова вскинула брови, ожидая «сногсшибательной новости», и улыбнулась. Ей импонировала эта веселая девчонка, умная не по годам и удивительно непосредственная.

— И что же? — полюбопытствовала она, отбросив назад волосы.

Они с Диной встретились в парке неподалеку от Дома офицеров, где происходила выставка работ современных художников. В ожидании подруги Урукова не знала, куда деться от жары, она успела съесть две порции мороженого и выпить бутылку ледяной фанты, что, впрочем, ее не спасло. Но сердиться на Дину не было никакой возможности — девочка отличалась непунктуальностью во всем.

Дина поправила лямку топа, плюхнулась на скамейку и даже поелозила по ней своими белыми брючками.

— Ты решила вытереть эту лавку? — съязвила Лена.

Но Дина на ее слова обратила столько же внимания, сколько уделяют пылинке где-то в дальнем углу комнаты. Девчонке явно не терпелось поделиться сногсшибательной новостью. Она вздохнула, словно набираясь сил перед нелегким испытанием, и выпалила почти без пауз:

— У нас вчера из сейфа похитили деньги! Вот! — шумно выдохнула Дина и нахмурилась. — Представляешь? Естественно, мамочка в стрессе, папа вообще в ауте, Дэн ходит как в воду опущенный.

— И что, много украли? — изумилась Лена, широко распахнув глаза. — Есть из-за чего переживать?

— Еще бы! Сто штук баксов! Ужас! Представляешь, мамочка хотела звонить в милицию, Дэн тоже, но папа устроил им жуткую проработку.

— И что теперь — всем семейством в Шерлоки Холмсы запишетесь? — скептически хмыкнула Урукова.

— Обязательно, — засмеялась Дина. — Еще как запишемся. А если честно, понятия не имею, что они собираются делать. Деньги вроде на фирму собирались тратить, на расширение или еще на что… А теперь — черт его знает, что будет!

— Ладно, все это ужасно интересно, только идем на выставку, — махнула рукой Урукова. — Там должно быть попрохладнее, к тому же у нас мало времени.

— Ленка, ты занудная, почти как мама, — нехотя поднимаясь, буркнула девчонка.

Ей ужасно хотелось обсудить столь животрепещущую тему, но, видимо, придется отложить это дело…

Лариса даже не стала оставлять администратору инструкций — знала, что Степаныч справится со всей работой без лишних ценных указаний с ее стороны. Распрощалась с Рогачевой и пошла домой, обещая звонить, если что-то узнает.

На обратном пути Котова искренне пожалела, что отказалась от кондиционированного салона своей машины — на улице жарило невыносимо. Даже солнечные очки не спасали от ярких лучей солнца, заставляя Ларису щуриться.

Котова, насколько могла, ускорила шаг, устремив взгляд в покрытый трещинами асфальт и клятвенно обещая себе: едва закончит расследование, целый день проведет в салоне красоты.

Добравшись до квартиры, Лариса свободно вздохнула. Впрочем, причиной этого был не только кондиционированный воздух. Но и еще два фактора — отсутствие «горячо любимого» мужа и присутствие дочери.

— Мам, ты так рано, — удивилось чадо, вскинув на Ларису глаза. — А я только собираться начала.

— Настя, у меня к тебе будет важное поручение. — Котова, хотя и мало занималась дочерью, была в ней полностью уверена.

Анастасия обладала острым умом и счастливым характером, позволявшим его обладательнице не зацикливаться на неприятностях, смотреть в самую суть вещей и ответственно относиться к любому делу.

Глаза девочки загорелись — мать не так часто обращалась к ней с просьбами, Настя же ужасно хотела ей помочь.

— Я слушаю, мам, — кивнула девочка серьезно и в доказательство своих слов отставила подальше стакан с любимым соком манго.

— Ты общаешься с Диной Рогачевой?

— Ну конечно, а почему ты спрашиваешь? — полюбопытствовала дочь.

Лариса таинственно улыбнулась, и дочь кивнула, поняв, что дальнейшие вопросы на этот счет неуместны.

— Ты знаешь, что у нее есть подруга на несколько лет старше?

— Ну да, Лена, — кивнула Настя.

— Так вот, — сказала Котова, — как можно аккуратнее расспроси Дину об этой Лене — что она собой представляет, чем занимается.

— Хорошо, мам, — кивнула Настя и побежала собираться. — Постараюсь это сделать сегодня же, потому что у нас заканчивается сессия, а после нее все наверняка разъедутся.

— Вот и отлично! — сказала Лариса.

Проводив дочь в институт, Котова избавилась наконец от насквозь промокшего костюма и встала под прохладный душ. Подсушив волосы феном и переодевшись, она взяла ключи от машины и вновь вышла на раскаленную улицу. Ей предстояло много дел — следует пообщаться с Варламовым, Новицкими и желательно выяснить, насколько вероятна их причастность к преступлению. Причем сделать все это нужно как можно более тактично, не вызвав подозрений с их стороны. Котова надеялась, что обширный опыт подобных бесед поможет ей справиться и с данным случаем.

— Добрый день, — улыбнулась Лариса, войдя в офис «Карамболя», фирмы Рогачева, и отыскав взглядом секретаршу.

— Чем могу вам помочь? — подобострастно вытянулась в струнку стройная девица, стриженная под каре.

Лариса производила на младший персонал фирмы необходимое впечатление деловой женщины, чем искренне гордилась. Не так-то просто выглядеть строго при столь легкомысленной внешности, как у нее, — зеленые глаза и натуральные светлые волосы отчего-то у большинства ассоциируются с девушками подиума, млеющими под светом софитов.

— Могу я видеть господина Варламова?

— У вас назначена встреча? — поинтересовалась секретарша, набирая номер на диске телефона.

— Боюсь, что нет, — покачала головой Котова. — Передайте, пожалуйста, что пришла Котова.

— Минуточку, — кивнула секретарша и что-то прощебетала в трубку. После чего вновь обратила свой взор на Ларису: — Илья Валентинович примет вас. Пройдите в его кабинет, — указала девушка на обитую тонкими пластинками темного дерева дверь, на которой ярко выделялась никелированная сверкающая ручка.

— Благодарю вас, — величественно кивнула Лариса и прошествовала в указанном направлении.

Варламов при ее появлении выскочил из кресла и галантно принялся расцеловывать ручки, щебеча:

— Лариса, какими судьбами? Я очень рад вас видеть, присаживайтесь, чувствуйте себя как дома!

— Спасибо, — опустилась в кресло женщина. Закурила предложенную ей сигарету, окуталась клубами дыма и загадочно посмотрела на Варламова. — Прошу прощения, что оторвала вас от работы.

Тирада Ильи Варламова растянулась минут на десять, хотя могла бы уместиться в одну короткую фразу: «Я всегда рад видеть столь очаровательную женщину!» Лариса Викторовна уже начала терять терпение, ожидая, когда же Илья поинтересуется целью ее визита. Пальцы ее нервно поглаживали подлокотник, а в мозгу крутилась мысль, привычная для всех расследований: «Мог ли этот человек похитить деньги из сейфа Рогачевых?»

Наконец Варламов покончил со своей льстивой речью и осведомился:

— Но все же, Лариса, что заставило вас посетить мой скромный кабинет?

Котова откинулась на спинку кресла, вздохнула тяжело и ответила:

— Мне нужна ваша помощь.

— В чем же дело? — насторожился Варламов. — У вас какие-то проблемы?

— Нет, не у меня, — качнула головой Лариса. — У Рогачевых. Вчера во время вечеринки у них из домашнего сейфа пропали деньги.

— А почему эта проблема волнует вас? — изумленно поинтересовался Илья. Его масленые глазки округлились, губы скривились в недоверчивой улыбке. В самом деле, с чего бы госпожа Котова занималась проблемами Рогачевых?

Лариса улыбнулась:

— Просто я хочу помочь друзьям.

— Полагаете, деньги похитил кто-то из нас? — поддел Варламов.

Но Котова отнеслась к его почти шутливому предположению очень серьезно:

— Понимаете, в дом проникнуть не мог практически никто. А значит, Рогачевы просто вынуждены… предполагать, что похищение — дело рук одного из их гостей, — осторожно сказала Лариса.

Илья засмеялся — как показалось женщине, делано. Пальцы его забарабанили по темной лакированной столешнице, а потом потянулись за сигаретой.

— Неужели вы подозреваете меня? — произнес после недолгой паузы Варламов. — Да и вообще, с чего вдруг вы занялись делом, которым должна заниматься милиция?

Перешел в наступление, отметила Лариса, и глаза ее стали холодными, как арктическая ледяная глыба тускло-зеленоватого цвета. В самом деле, Варламов вполне мог похитить деньги, чтобы расплатиться с долгами. Только вот спрашивать у него об этом Лариса не собиралась. Кстати, о долгах… Надо бы выяснить, где именно Варламов предпочитает играть, и узнать, кому он задолжал в последнее время.

— Илья Валентинович, вы неверно меня поняли, — ледяным голосом произнесла Котова. — Я не подозреваю никого, — несколько покривила она душой, — а делом этим занялась по просьбе Альбины. У меня немалый опыт в ведении расследований, и почему бы не помочь Рогачевым в сложной ситуации?

— Извините меня, — поняв, что сорвался, миролюбиво откликнулся Варламов. — Просто неприятно ощущать себя на месте подозреваемого. Могу вам честно сказать — я никаких денег не похищал. Но неужели вы действительно занимаетесь частной детективной деятельностью?

— Да, — твердо ответила Лариса Котова, решив не развивать эту мысль. И спросила: — Могу я задать вам несколько вопросов относительно вчерашнего банкета?

— Конечно, буду рад вам помочь. — Из подозрительного типа Варламов вновь превратился в обаятельного и галантного мужчину. Его томные глаза засияли, губы дрогнули в удовлетворенной улыбке. — Спрашивайте, о чем хотите, Лариса, с удовольствием отвечу на любой вопрос.

Котова задумчиво покрутила в пальцах не прикуренную еще сигарету, чиркнула своей зажигалкой, опередив Варламова, и глубоко затянулась, подумав, что следовало бы бросить курить.

— Вспомните, не заметили ли вы, кто вчера поднимался на второй этаж и сколько времени там провел? — спросила она.

— Сергей Новицкий точно был в кабинете, — даже не задумываясь, откликнулся Варламов. — Он с самого начала расспрашивал Игоря Петровича о каком-то раритетном издании — Новицкий вообще-то книголюб и ценитель. — Варламов, похоже, откровенно издевался над Новицким, было понятно, что бывший бандит просто не может быть тем, кем его живоописал Варламов.

— А его жена? — невозмутимо спросила Лариса.

— Надя тоже поднималась на второй этаж, перед этим громко кричала, что намерена вытащить супруга в общество. Кстати, и я некоторое время провел на втором этаже, наслаждался видом с балкона. В кабинет не заходил, но проверить этот факт будет несколько затруднительно, — коварно улыбнулся Варламов.

— Да, действительно, — согласилась Лариса и продолжила расспросы.

Несмотря на длительную беседу, она не выяснила ровным счетом ничего нового. И, покинув кабинет Варламова, по-прежнему находилась в неведении относительно виновника преступления.

— Лариса, здравствуйте! — послышалось за спиной Котовой, когда она собиралась покинуть офис «Карамболя». Лариса остановилась.

— Добрый день, Игорь Петрович. — Оглянувшись, она увидела Рогачева и улыбнулась.

Рогачев, так же, как и его жена, выглядел расстроенным.

— Мне Альбина сказала, что вы согласились нам помочь, — с надеждой сказал Игорь Петрович.

— Да, — кивнула Лариса, — сделаю все, что в моих силах.

Она расспросила Рогачева о прошедшем банкете. Но новыми сведениями ее расследование не пополнилось — Игорь Петрович знал не больше всех остальных. Потом Лариса походила по офису, беседуя с сотрудниками, из разговоров с ними вынесла одно очень важное сведение — оказывается, Варламов предпочитал играть, и большей частью проигрывать, в казино «Эльдорадо».

«Замечательно, — мысленно улыбнулась Лариса. — Значит, придется наведаться в казино… Если возникнет такая необходимость».

Наконец выбравшись из помещения и устроившись в прохладном салоне «Ауди», Лариса поехала в «Ортексу», фирму Новицкого.

На небо наползали тучи, темные и мрачные, не принося облегчения, а лишь заполняя воздух невидимо-тяжелыми каплями дождя. Сразу стало тяжело дышать, хотелось сидеть и сидеть в кондиционированной машине, куря и потягивая холодную минеральную воду.

Но Лариса знала — такое преступление, как кража, требует максимально быстрого реагирования. Деньги — это не драгоценность, это даже не машина, угнанная со стоянки. А если все-таки обратиться к Карташову?

Но Котова тут же отмела эту мысль. Конечно, она могла бы попросить помощи у друга-мента, но тот обязательно потребует вознаграждения, а Лариса совершенно не расположена к интрижкам. Во всяком случае, на данном конкретном этапе своей жизни.

Тяжело вздохнув, Лариса припарковала «Ауди» у высотного здания с неоновой надписью над входом «Ортекс» и вышла из машины. Легко поднявшись по мраморным ступеням, Котова потянула на себя тяжелую дверь и вошла в прохладный холл.

Тут же к Котовой подошел охранник — мужчина средних лет, мускулистый, в строгом костюме, при галстуке — и спросил:

— Вы к кому?

— Здравствуйте, — подчеркнуто вежливо улыбнулась Лариса. — Могу я поговорить с господином Новицким?

— У вас назначено?

— Нет, но передайте ему, пожалуйста, что пришла Лариса Котова. Может быть, он согласится со мной встретиться.

Охранник с сомнением оглядел Ларису, но внешность ее, вероятно, его удовлетворила. Потому что он выудил из кармана сотовый, набрал номер и невнятно загудел в трубку.

— Проходите, вам на третий этаж, — буркнул мужчина, отключив телефон, и даже попытался улыбнуться.

Котова вежливо поблагодарила охранника за услугу и поднялась наверх.

Беседа с Новицким мало чем отличалась от разговора с Варламовым, только теперь уже Сергей был склонен подозревать Илью Валентиновича, а свою собственную кристальную честность выносил на передний план.

— Учтите, Лариса, я не стал бы воровать из сейфа приятеля, — простовато объявил он. — Мне не нужны проблемы с милицией. В конце концов, у меня есть свои деньги, и мне, пускай даже лишняя, сотня погоды не сделает.

Новицкий, безусловно, в какой-то степени «кидал понты». Понятное дело, от лишних ста тысяч долларов никто бы не отказался. Даже Новицкий.

Котова посмотрела за окно, где снова сияло солнце, и грустно вздохнула — она так надеялась на перемену погоды. Но нет — и дождь, и скорое завершение расследования в ближайшем будущем не предвидятся.

Возможно, если бы Рогачевы сразу же, едва обнаружив пропажу, обратились в милицию… Конечно, сейчас преступники пошли умные, тщательно вытирают все поверхности на месте преступления, дабы не оставить отпечатков пальцев. Тем не менее хоть какие-то следы могли бы сохраниться. Но теперь уже поздно. Впрочем, Лариса и не имеет права критиковать друзей. Да и саму ее никто не заставлял заниматься расследованием.

Если сначала Котова взялась за это дело, лишь желая помочь подруге, то теперь ситуация несколько изменилась. Лариса по-настоящему заинтересовалась, мечтая узнать, кто и как выкрал деньги. И — главное — каким образом вор узнал шифр! Ведь для этого необходимо быть очень близким другом семьи.

Лариса распрощалась с Новицким, села в машину и закурила. Она пыталась отмахнуться, но предположение, на первый взгляд шокирующее и напрочь лишенное правдоподобия, как назойливая муха, жужжало в ее голове.

«Ну хорошо, — сдалась Котова. — Гости должны быть чрезвычайно приближенными к семье Рогачевых, а впрочем, вряд ли кто-то скажет шифр сейфового замка даже самому близкому другу, — размышляла Лариса, пытаясь осознать, что же ее тревожит в этой мысли. — Как вообще можно узнать код сейфа, находящегося в кабинете хозяина?»

Лариса простерла перед собой узкую холеную руку, любуясь превосходным маникюром и изящным колечком с несколькими сверкающими бриллиантами и изумрудом, и загнула указательный палец, пытаясь придать собственным мыслям большую убедительность: «Рогачев или Альбина сообщили код гостям сами? Нет, это можно отмести сразу же — они не сумасшедшие. Но ведь существуют и всевозможные технические штучки, например видеокамеры и тому подобное. Такой вариант тоже можно допустить — кстати, нужно его обсудить с Альбиной».

Лариса, которая не привыкла бездействовать, мгновенно набрала на сотовом номер телефона Рогачевой и, услышав голос приятельницы, сказала:

— Альбина, это Лариса. Ответь мне на несколько вопросов.

— Конечно, Лара, я тебя внимательно слушаю, — тревожно откликнулась Рогачева.

— Варламов и Новицкие часто у тебя бывают?

— Вообще-то редко, они все довольно занятые люди, — даже не задумываясь, откликнулась женщина. — Обычно мы предпочитали встречаться на так называемой «нейтральной территории», то есть в ресторанах. А недавно Новицкие пригласили нас к себе, на день рождения Надежды. Потом я просто вынуждена была пригласить их в ответ. Варламов же довольно давно обрабатывал Игоря, хотел попасть на один из вечеров, устраиваемых в нашем доме. Так что вчера они у нас побывали в первый раз за долгое время знакомства.

— А Лена?

— Она иногда заходит к Динке, но вообще-то они чаще встречаются за пределами дома.

— Спасибо, — откликнулась Лариса и распрощалась.

«Итак, вопрос с видеокамерами можно отбросить сразу, — продолжила рассуждения Лариса Котова. — Установить их мог только человек, который бывает в доме Рогачевых довольно регулярно и имеет возможность там похозяйничать. Следовательно… А почему, собственно, я так сразу откинула Дениса и Дину?» Рука женщины стремительно опустилась на соседнее с Ларисиным сиденье, издав звучный хлопок, в котором выражалась вся испытанная Котовой досада на свою несообразительность. У молодежи тоже могут возникнуть финансовые проблемы. И кстати, Дине и Денису проще было узнать шифр сейфа. Да и Лена вполне могла получить эти сведения.

Встрепенувшись, Котова неожиданно осознала, что уже минут двадцать сидит в собственной машине, вперив взор в пространство, и не двигается с места. Лариса повернула ключ в замке зажигания и завела машину.

«Ауди» ласково заурчала, как довольная кошка, которую почесали за ушком, и Лариса прислушалась к приятному звуку мотора.

Пока она решила отправиться домой — судя по времени, Настя должна была вернуться из института. И если дочь выполнила Ларисино поручение, у Котовой могли появиться новые сведения. Ее очень интересовала эта белокурая девица по имени Елена Урукова, чем-то она ей не нравилась.

— О-о, дражайшая супруга соизволила почтить нас своим присутствием! — мгновенно заставляя Ларису разозлиться, поприветствовал Котову ее супруг.

— Неужели мой муж снова трезв как стеклышко? — в тон Котову ответила Лариса, чувствуя, как начинает закипать от раздражения. — Настя дома?

— Да, — кивнул муж. — Уже пообедала.

Лариса усмехнулась и поднялась на второй этаж, где находилась комната дочери.

— А, мам, привет, — оторвалась от компьютера Настя и улыбнулась. — Я выполнила твое поручение.

— Что-то узнала? — Лариса присела на диванчик, заваленный разноцветными яркими подушками.

— Лена — суперподруга, — улыбнулась дочь. — Дина считает ее самым близким человеком. Она приехала в город не так давно, года три назад. Живет в собственной квартире, работает в какой-то фирме переводчицей с английского. Все.

Котова удивленно вскинула брови — она даже не предполагала, что ее дочь обладает таким острым умом, сообразительностью и способностью кратко и по существу излагать свои мысли.

«Да, мы часто недооцениваем собственных детей», — подумала Лариса и улыбнулась.

— Молодец, Настя, ты мне помогла, — сказала Котова, хотя самого главного — откуда берутся деньги у Лены Уруковой — она так и не узнала.

— Рада стараться! — весело откликнулась девушка. И вновь развернулась к экрану манитора, демонстрируя, что разговор окончен и ее дочерний долг целиком и полностью выполнен.

Котова не стала больше отвлекать обожаемое чадо и вышла из комнаты. Прошла на кухню, где, к ее облегчению, уже не было Евгения — благоверный смотрел телевизор, — и приоткрыла крышку сковороды — домработница постаралась и приготовила рыбные тефтели под томатно-мятно-перечным соусом. Перекусив, Лариса выпила кофе и отправилась в ванную.

После Лариса втерла в кожу легкий крем и набросила халатик. В спальне она распахнула шкаф и принялась выбирать наряд на вечер — Лариса Викторовна собиралась сегодня наведаться в казино «Эльдорадо».

В итоге Котова остановилась на двух нарядах — дерзком алом платье из переливающегося атласа и блестящем шелковом костюме. Подумав, Лариса все же остановила свой выбор на сияющем бледно-кремовом шелке с отделкой из черного плотного атласа. Брюки свободно струились вниз, к золотистым каблукам вечерних туфель. Пиджак застегивался на единственную пуговицу под грудью и приоткрывал черный топ.

Подведя глаза и подкрасив губы, Лариса принялась укладывать волосы. Изысканная женственность светлого костюма в сочетании с Ларисиными изумрудными глазами и светлыми, уложенными в элегантно простую прическу волосами, сделали Котову неотразимой.

Котова перебросила через плечо маленькую черную сумочку и спустилась вниз, к машине. В самом деле, отчего не совместить приятное с полезным? Конечно, маловероятно, что Варламов сегодня отправится в «Эльдорадо». Но Котова сможет вычислить тех, с кем он играл и кому задолжал деньги с последнего своего посещения.

Усевшись в «Ауди», Лариса поехала к казино. «Эльдорадо» находилось на набережной, почти у самой воды, и искрилось неоновыми огнями. Строгое здание завораживало четкостью и завершенностью форм, а сверкающе-синяя вывеска только подчеркивала прелесть архитектуры.

Несмотря на раннее время, стоянку уже заполнили автомобили всех марок и моделей. В основном здесь красовались зарубежные машины, но было и несколько отечественных автомобилей.

Лариса оставила машину, приткнув ее с краю — задерживаться надолго она не собиралась, — и подошла к массивным дверям казино. Двери тут же распахнулись, повинуясь руке молодого человека, одетого в ярко-синюю с золотыми пуговицами униформу.

— Добро пожаловать в «Эльдорадо»! — хорошо поставленным голосом произнес парень, слегка наклоняя перед Ларисой голову.

Котова вошла в шумный зал и оглядела публику. Кого здесь только не было! И новые русские богачи, и публика, желающая казаться состоятельной, и те, кто пришел в казино за своим последним шансом. Единственное, что объединяло все эти различные социальные классы, — это желание сорвать хороший куш. Ни у кого не было стремления проиграть деньги — каждый надеялся, что именно ему сегодня повезет.

Наблюдать за толпой было даже забавно, но Котова не за этим сюда пришла. Она подошла к стойке бара, взобралась на высокий табурет и заказала мартини.

Бармен поспешил выполнить ее желание и поставил перед Ларисой бокал с мартини. Пригубив напиток, Лариса поинтересовалась:

— Скажите, вы постоянно здесь работаете?

— Конечно, — снисходительно кивнул бармен, которому гораздо больше подошло бы место на ринге — таким он был мускулистым и сильным, а его нос на мужественной широкой физиономии казался сломанным неоднократно.

— Вы, наверное, помните всех посетителей?

— Постоянных — да. — В глазах бармена сверкнул огонек — он понимал, к чему клонит эта шикарная дама, давшая бы фору любой юной красотке своей элегантной привлекательностью.

Лариса сразу же раскусила этот его взгляд и выудила из сумочки зеленую, нежно шелестящую купюру.

— А кто вас интересует? — уловив жест женщины, осведомился бармен.

— Варламов, темноволосый невысокий мужчина.

— Ага, работает в «Карамболе», — кивнул бармен, и купюра ловко перекочевала из Ларисиных рук в его карман. — Он здесь постоянно играет, почти всегда проигрывает.

— А в последний раз он когда здесь был?

— Позавчера.

— И тоже проиграл? — Бармен кивнул, а Котова поинтересовалась небрежно: — Может быть, вы вспомните кому?

— Конечно, — усмехнулся бармен и перевел взгляд на игровой зал. — Вон, видите, за дальним столиком рыжеволосый мужчина в синем костюме играет. Он в тот вечер выиграл и взял с Варламова долговое обязательство. Кажется, Варламов должен был заплатить сегодня, как мне крупье сказал.

Лариса посмотрела в указанном направлении и встретилась взглядом с рыжеволосым мужчиной лет сорока с небольшим. Строгий костюм его еще больше подчеркивал изрядное брюшко, а рука напряженно зависла над столом, пока крутился шарик рулетки. Однако взгляд рыжего приобрел заинтересованность, когда тот заметил, что Лариса на него смотрит.

— Благодарю вас, — сказала Котова бармену и, подхватив бокал, с внешней небрежностью прошлась по залу казино. Словно бы случайно она остановилась именно над тем столиком с рулеткой, за которым играл рыжеволосый. И, обменяв деньги на фишки, поставила на то же число, что и он, заговорщицки улыбнувшись мужчине. Тот ответил восхищенным взглядом.

Через полчаса, за которые Лариса умудрилась выиграть некоторую сумму, они уже вовсю болтали с рыжим. Котова узнала, что зовут его Аркадием и что трудится он в филиале крупной столичной фирмы.

— Ну что, партнер, позволите вас пригласить на ужин? — поинтересовался Аркадий, галантно склонив рыжую голову.

— С удовольствием принимаю приглашение, — улыбнулась Лариса Викторовна, и они прошли в ресторан.

Сев за столик и сделав заказ, они продолжили разговор.

— Я вижу, вам везет, — заметила Лариса, закуривая. — Неужели так всегда?

— Нет, конечно, это же фортуна, — глубокомысленно откликнулся Аркадий. — Но я редко остаюсь в проигрыше.

— Это замечательно. А один мой знакомый, напротив, редко выигрывает. Он тоже здесь играет — может быть, вы его даже знаете.

Тихо и ненавязчиво играла музыка, в огромных аквариумах, расположенных по периметру стен, лениво плавали пестрые рыбы. Умиротворенная обстановка царила в этом местечке.

— И кто же этот ваш знакомый? — полюбопытствовал рыжий мужчина. — Возможно, я и в самом деле с ним встречался.

— Илья Варламов, — назвала Лариса имя, и лицо ее собеседника тут же побагровело от гнева. Он разразился яростной тирадой:

— Как же, отлично знаю. Он мне на днях проиграл крупную сумму, а долг до сих пор не вернул. Позвонил, сказал, что денег пока нет, и попросил подождать хотя бы до конца недели.

— Да вы что? — пораженно воскликнула Лариса.

— Ну да, за это время он надеется уговорить нашего общего знакомого дать ему в долг. Тот пока колеблется, но, думаю, даст.

— Как интересно! — произнесла Лариса задумчиво. Судя по всему, денег Варламов не похищал — иначе расплатился бы не сегодня-завтра.

Еще немного поболтав с Аркадием, Лариса распрощалась с ним и отправилась домой, не особенно отягощенная новыми сведениями. Вроде бы Варламова можно исключить из числа подозреваемых, но полной гарантии она бы не дала — мало ли что может случиться в этом мире.

Глава 3

«Пора все же заняться детками», — решила Лариса. Каким образом вот только их проверить, пока непонятно. Придется, видимо, решать по ходу дела.

Машина Котовой легко скользила по серо-черной блестящей трассе. Мужчины заглядывались на привлекательную женщину за рулем, сигналили на светофорах и подмигивали глазами и фарами, но Лариса не реагировала на их призывы.

Дом Рогачевых появился перед Ларисиным взором совершенно неожиданно — розовая жемчужина в зеленой оправе листвы. Котова оторвалась от размышлений и просигналила. Ворота гостеприимно разошлись в стороны, Лариса загнала машину во дворик и вышла.

— Здрасьте, — звонко и весело приветствовала ее Дина, которая и открыла ворота. — Вы к маме?

— Да, — улыбнулась Лариса, подумав, стоит ли ей разговаривать с Диной, и тут же отказалась от этой идеи. — Она дома?

— Конечно, — улыбнулась Дина, с любопытством разглядывая Ларисины изящные босоножки на высоком каблуке и с узенькими ремешками. — Заходите.

Котова глубоко вдохнула нежный и свежий аромат роз, стоящих в высоких напольных вазах, и еле заметно улыбнулась, решив, что по крайней мере сможет устроить себе передышку и выпить сока, пообщавшись с приятельницей.

— Лара, ты что-то узнала? — почти испуганно ринулась к Котовой Рогачева.

— Нет, к сожалению, пока нет, — покачала головой Лариса, сочувственно коснувшись пальцами запястья хозяйки дома. — Не так скоро, Альбина…

«Господи, — на смену робкой надежде в груди Рогачевой вновь всколыхнулся испуг, — что же делать?!» Тоска отразилась в зрачках женщины, заполнив их беспросветным мраком.

— Ма, я пошел, — послышался голос Дениса.

Сын выглядел бодрым, словно его не касались родительские проблемы, и Альбина с трудом удержала обидную реплику в его адрес. Динка — другое дело, что взять с легкомысленного подростка? Но Денис — он же должен понимать, к чему приведет похищение денег из сейфа, мог бы хоть посочувствовать!

— Иди, — хмуро и холодно бросила Альбина.

Лариса вынуждена была присутствовать при этой сцене, и она обратила внимание на тень непонятного испуга, появившегося на какое-то мгновение в выражении лица Дениса. Едва молодой человек вышел во двор, Котова поднялась.

— Я, пожалуй, тоже пойду, пора, — заметила она. — Я заехала всего лишь на минутку, узнать, нет ли чего нового.

Альбина с трагическим выражением лица покачала головой. А Лариса поинтересовалась вскользь:

— Денис поехал учиться?

— Не знаю, — снова покачала головой Рогачева. — А в чем дело?

— Просто подумала, что могу подвезти твоего сына, если по пути, — моментально придумала оправдание своему несколько странному вопросу Котова.

— В этом нет необходимости, — с прохладцей ответила Альбина. — У него есть своя машина — да вот, посмотри, как лихо выезжает!

Бросив взгляд в указанном направлении, Лариса тонко усмехнулась — такой автомобиль сложно не заметить даже в городской толчее, слишком уж выделялся на общем фоне желтый «Форд» молодого человека. Попрощавшись с подругой, Котова поскорее села в свою «Ауди» и отправилась следом за машиной Дениса.

Лариса старалась держаться на расстоянии, хотя это было довольно сложно сделать, поскольку ее «Ауди» тоже выделялась на фоне остальных автомобилей. Ко всему прочему, движение на дороге было не таким уж и оживленным. Однако если Денису нечего скрывать, то и обращать внимание на автомобили позади него он не будет. А вот если вдруг у парня есть какая-то тайна, то…

«Неужели это Денис выкрал деньги для каких-то целей? Но зачем? Семейство Рогачевых далеко не из бедных, мальчика вряд ли лишают карманных денег, тем более у него есть шикарная машина, которую в случае крайней необходимости можно продать», — начала размышлять Лариса по поводу первого из «деток», которого она решила проверить.

Никакого плана у нее не было. Дело являлось довольно частным, милиция в него не была посвящена, круг лиц, имевших доступ к сейфу, был крайне ограничен. Задавать вопросы напрямую, обижать подозрениями было невозможно. Оставалось, следовательно, пока что бродить в потемках, надеясь, что свет забрезжит в конце тоннеля. Правда, непонятно было и то, где этот тоннель отыщется.

Преследование продолжалось. Лариса даже ощутила некое удовольствие от того, что «пасла» Денисово авто. Они уже въехали в центр города. Попетляв по узким улицам прибрежного района, лимонного оттенка «Форд» притормозил у подъезда высотки на набережной.

Денис не спеша вышел из машины и направился к летнему кафе, которое располагалось напротив дома и ощетинивалось зонтиками с бессмертным слоганом: «Мальборо» — залог вашего успеха».

Лариса Котова, пошарив рукой в бардачке и скрыв глаза за стильными солнечными очками, выскользнула из машины и осторожно подошла к стайке красных зонтов.

Денис сидел за хлипким пластиковым столиком и потягивал колу из запотевшей узкой бутылки. Котова мечтательно облизнулась — она бы тоже не отказалась сейчас от этого напитка.

Оглядевшись, Денис вытащил из пачки сигарету, постучал кончиками пальцев по стеклу бутылки, словно выражая свое нетерпение, и закурил. Лариса усмехнулась — мальчик кого-то ждет. Только вот кого? Может быть, разгадка близка?

Хотя где гарантия того, что Лариса не ошибается, подозревая парня? Может, Денис всего-навсего встречается здесь с друзьями или девушкой? Тем не менее Котова решила подождать еще немного — не просто же она минут двадцать каталась по городу, стараясь не попасться на глаза мальчишке.

Но вскоре Лариса поняла, что не зря выслеживала парня. Едва Денис докурил сигарету, как к нему подбежала симпатичная рыжеволосая девушка, в белых шортах и ярко-бирюзовой маечке. Молодые люди обменялись поцелуями, и за столиком завязался оживленный разговор.

Лариса пожала плечами и, решив: «И на старуху бывает проруха», направилась к машине. Но потом передумала — раз уж оказалась на набережной, можно позволить себе посидеть за столиком кафе и выпить бутылочку минеральной воды. Тем более летних забегаловок здесь развелось немало.

Женщина прошлась по ровной дорожке до синего тента, под которым скрывалось несколько пластиковых столиков. Присела за один из них, взяла холодную минеральную воду и закурила, задумчиво взглянув на реку. Волга широко и вольготно несла свои темные воды. Гудел пароход, готовясь к отплытию. Люди сновали туда-сюда по берегу, словно не замечая удушающей жары, от которой не спасал даже свежий ветерок с реки.

Несмотря на многолюдность, было не очень шумно. И лишь легко покачивающиеся волны, бьющиеся о каменный причал, нарушали блаженный покой.

Лариса краем глаза наблюдала за тем, что происходило за столиком Дениса и его подружки. Естественно, она не слышала, о чем они говорили. Но по выражению лица Дениса и неизвестной рыженькой особы она заключила, что разговор был не очень приятным. Скорее Денис и девушка ссорились. Но делали они это как-то лениво, под стать царившей вокруг жаре. Наконец Денис что-то вяло сказал девушке, поднялся из-за столика и пошел к выходу. Девушка осталась одна. Через несколько секунд парень уже завел машину и уехал.

«Скорее всего, какие-то глупые молодежные проблемы… Не так посмотрел, не тогда пришел, еще что-нибудь… Хотя что это за девушка, выяснить не мешало бы. Все же эти бой— и герлфренды — вещь важная! Очень важная! Мало ли у кого что…»

Когда «Форд» скрылся, Лариса поискала взглядом рыжекудрую подружку Дениса Рогачева. Той отчего-то не сиделось в прежнем кафе, и она с мечтательным видом уже прогуливалась по набережной, лениво поглядывая по сторонам. Дойдя до кафе, в котором сидела Лариса, девушка опустилась за столик неподалеку.

Лариса закурила и принялась наблюдать за девушкой, мысленно благодаря солнечные очки за то, что те скрывали направление взгляда сыщицы-любительницы.

А девушка тем временем крутила головой во все стороны, напряженно курила тонкую длинную сигарету и не притрагивалась к поставленному официантом пиву. Лариса наблюдала за ней скорее для очистки совести, вдруг что-то появится. Ей было жаль, что она впустую потратила столько времени, следя за Денисом.

Наконец ожидание как рыжей девицы, так и Ларисы Котовой было вознаграждено. К столику девушки неспешно и вальяжно подошел симпатичный молодой человек. Он подъехал к кафе на машине не в пример Денисовой — на видавшей виды «пятерке». Широко улыбнувшись, он обнял подружку за плечи и запечатлел поцелуй на девичьих губах.

«Любовный треугольник, как банально!» — вспыхнув от смущения, подумала Котова. Ей ужасно хотелось скрыться в собственной машине и продолжить расследование, вместо того чтобы интересоваться обычной любовной драмой. Но… Возникали вполне логичные вопросы: почему девица встречается с молодым человеком сразу после того, как посидела в кафе с Денисом?

Напрягая слух, Лариса пыталась уловить хотя бы отдельные фразы беседующей парочки. Как ни странно, но она кое-что услышала…

— Жанночка, все в порядке? — полюбопытствовал парень, ласково гладя девичью руку, безвольно расположившуюся на пластиковой крышке стола.

Жанна что-то тихо сказала, опустив глаза и залившись румянцем. Парень продолжил:

— Как он себя ведет?

Девушка засмеялась, вскинув голову, и откликнулась более звонко:

— Любит, злится… Виталик, я боюсь, что…

Больше Котова ничего не смогла узнать. Как она ни напрягала слух, слова не доносились до Ларисы.

Котова пожала плечами — в принципе, ситуация и в самом деле далеко не из ряда вон… Только зачем девчонке встречаться с обоими парнями? Современные нравы, впрочем, это вполне допускали. Но все же Ларису не покидала мысль, что не все так просто в этой встрече. Во-первых, почему Жанна, если даже она встречается с двумя парнями сразу, делает это в одном и том же кафе? И почему этот самый Виталик интересуется тем, как ведет себя Денис? Это означает в первую очередь, что он в курсе встреч Жанны с Рогачевым-младшим. Он также знает, какого характера эти встречи. Свои вопросы он задавал отнюдь не тоном ревнивца, а очень по-деловому. Все это заставляло Ларису смотреть на ситуацию не просто как на молодежные страсти.

Наконец парень поднялся, скользнул по Котовой подозрительным взглядом, помахал подружке рукой и направился к своей машине. Его взгляд Лариса также взяла на заметку — что-то здесь не чисто. Вскоре Котова тоже встала, подошла к своей «Ауди» и села за руль, стараясь производить впечатление праздношатающейся.

Парень уселся в свою «пятерку» и куда-то поехал. Лариса последовала за ним, стараясь держаться в отдалении — благо у нее за плечами был кое-какой опыт слежек.

Попутно она ломала голову над совершенным преступлением. Кто был способен выкрасть деньги из сейфа Рогачевых? Что касается морали, на такое может пойти кто угодно, впрочем, и этические вопросы для большинства современных людей играют, увы, весьма незначительную роль. Но шифр…

Новицкие и Варламов вряд ли узнали код сейфа — откуда? Рогачевы не сумасшедшие, чтобы делиться этой информацией со знакомыми. В принципе, возможность открыть сейф была лишь у Дениса или Дины. А следовательно, под подозрением дети Рогачевых и их друзья — Лена Урукова и Жанна, девушка Дениса. Только кто из них? И еще в эту компанию попадает некто Виталий — нужно непременно выяснить, что это за тип.

Виталий заехал за покупками в универсам и вышел из него с пакетом, наполненным продуктами. Потом деловито уселся за руль и направился дальше. Лариса не отставала.

Наконец, остановив машину у подъезда старенькой девятиэтажки, молодой человек сунул ключи в карман и вошел в подъезд. Лариса осторожно выскользнула из «Ауди» и последовала за ним.

Когда она вошла в подъезд, лифт уже поднимался вверх — на табло зажигались лампочки этажей. Кабина остановилась, когда зажглась цифра «восемь».

«Значит, загадочный молодой человек вышел на восьмом», — логично рассудила Лариса, заметив, что лифт не трогается с места. Она вернулась в свою машину — не хватало еще, чтобы Виталий заметил за собой слежку, и стала ждать.

Закурив, Лариса задумчиво посмотрела на мир сквозь лобовое стекло. В мире не происходило ровным счетом ничего интересного. Бабуськи прятались от палящего солнца под сенью тополей и увлеченно перемывали косточки соседям, в тени шиповника, пожухшего от летнего зноя, вяло развалилась облезлая рыжая псина, детишки метались по двору, орали как оглашенные и перебрасывались потрепанным полусдутым мячом… ничего особенного…

У Котовой в мозгу бродили невеселые мысли. Один день расследования почти прошел, а результатов — ноль. Следовательно, шансы обнаружить деньги Рогачевых пока очень малы.

Лариса перевела взгляд на подъезд, боясь упустить Виталия. Погасила сигарету и сунула окурок в пепельницу на приборной панели. Может, она вообще зря здесь сидит? С чего она взяла, что Виталий зашел к кому-то в гости, вдруг он сам здесь живет?

Но нет, дверь подъезда вскоре хлопнула и выпустила двоих — Виталия и еще какого-то типа. Котова прищурилась, рассматривая незнакомца — полноватое, широкоскулое, с узким подбородком лицо, коротко подстриженные темные волосы и насмешливая, снисходительная улыбочка, — судя по всему, спутник Виталия был из разряда крайне самовлюбленных людей.

Котова с трудом подавила мечтательный вздох. Не сказать, чтобы она была падка до противоположного пола — во всяком случае, этот этап в ее жизни уже давно прошел, но знакомый Виталия чем-то привлек ее внимание — может быть, своим небрежно-уверенным видом?

— Интересно, кто же это такой? — спросила у себя Котова, провожая взглядом усаживающихся в машину мужчин.

На миг Лариса задумалась: а не отправиться ли вслед за ними? Но отказалась от этой идеи — молодой человек и без того подозрительно взглянул на ее машину, выезжая со двора.

Едва автомобиль отъехал, Лариса выбралась из «Ауди» и грациозно подошла к старушкам, прекрасно зная, что бабушки — это совершенно незаменимый, ценнейший кладезь информации. Главное — найти к ним подход.

Бабки при ее появлении вскинули головы и критически осмотрели стройную фигуру женщины.

— Простите, могу я с вами поговорить? — тихо спросила Лариса, нацепив на лицо вежливую улыбку.

— Вы из Думы, что ли? Голосовать заставляете? — поинтересовалась одна особо бойкая старушка, не прекращая вязать нечто пушистое, темно-рыжее и длинное.

— Нет, — покачала головой Котова. — Я не из Думы. Просто… — Не сумев придумать подходящую легенду, Лариса напрямую задала интересовавший ее вопрос: — Не подскажете ли вы, кто тот человек, который только что вышел из среднего подъезда?

— А на кой тебе? — ощетинилась все та же старушка с вязанием. Возмущенно махнула острой сверкающей спицей, словно шпагой, и забормотала нечто вроде «ходють тут, спрашивають…». Остальные бабушки молчали, глядя на предводительницу, и изредка косились в сторону Котовой.

— Понимаете, молодой человек, который с ним был, Виталий, сын моей знакомой, — стараясь говорить помедленнее, мягко откликнулась Лариса. — Она боится, что мальчик попал в нехорошую компанию, попросила меня помочь, понаблюдать за ним пару дней. Все равно у меня есть свободное время.

Бабки, как ни странно, поверили в такое объяснение — видимо, насмотрелись аргентинских сериалов, в которых случаются и более невероятные вещи, и соизволили удовлетворить любопытство Котовой.

— Художник он, — презрительно проговорила бабуська с вязанием. Другая, сидевшая по правую руку от нее, добавила помягче:

— Рисует-то он хорошо, аж за душу берет. У меня дочка в восторге от его картин. Только человек дурной — хамоватый, наглый, — не подступишься к нему.

«М-да, мне еще художников только не хватало», — мысленно фыркнула Лариса. В самом деле, любовный треугольник есть, странная дружба Лены с Диной имеется. А тут еще и это…

— Может быть, вы вспомните его фамилию? — поинтересовалась Котова осторожно.

— А что ее вспоминать, мы ее и так знаем, потому что он табличку у себя на двери повесил, — Алтуфьев он, — ответила бойкая бабка.

— А молодой человек, который с ним был, часто сюда заходит? — спросила Котова.

— Мы-то, конечно, здесь не всегда сидим, — начала одна из старушек, улыбаясь, — но иногда видим его, видим. Приходит. Не знаю уж, как часто, может, и чаще, но… Раз в неделю-то точно заявляется…

Поблагодарив старушек за небесполезную информацию, Лариса вернулась в машину и задумалась о дальнейших действиях. А выбор был невелик — либо дождаться здесь возвращения художника Алтуфьева и поговорить с ним о Виталии, либо отправиться к Рогачевым, побеседовать с Денисом.

Но Виталий тревожил Ларису Викторовну гораздо больше, чем сын Альбины. И она решила подождать. Желудок сводило от голода, но Лариса стоически выдержала это неприятное ощущение, надеясь только на одно — что Алтуфьев и Виталий вернутся достаточно быстро. Она закурила очередную сигарету, посетовав, что стала слишком увлекаться никотиновым допингом, и отогнала машину подальше, за густые заросли кустарника. Местечко оказалось удобнее предыдущего — тень давала какую-никакую, прохладу, подъезд дома просматривался великолепно, и Ларисина машина в глаза не бросалась.

Ожидание продолжалось слишком долго. Лариса досадовала на себя за то, что теряет время, которое могла бы употребить на более полезные занятия. Например, наведаться в «Чайку» и поинтересоваться у Степаныча, не возникло ли каких-либо осложнений. Или побеседовать с Денисом Рогачевым. А не торчать во дворе перед многоэтажным домом, ожидая художника и его приятеля.

«Интересно, что их связывает? Кто такой Виталий?» — задумалась Котова. Но вопросов всегда гораздо больше, нежели ответов.

Наконец терпение детектива-любителя было вознаграждено — потрепанные жизнью «Жигули» пятой модели остановились во дворе дома, и Алтуфьев вошел в подъезд, Виталий уверенно проследовал за ним.

«И как долго они намерены там сидеть?» — нахмурилась Котова. Закурила, выбив из пачки последнюю сигарету, и выпустила в янтарно-тягучий воздух струйку дыма.

Но долго ждать ей, к счастью, не пришлось, иначе те оставшиеся крохи терпения были бы утеряны. Совсем скоро Виталий вышел из подъезда, и тогда уже Котова выскочила из машины и, небрежно отшвырнув от себя недокуренную сигарету, направился к молодому человеку.

— Извините, могу я с вами поговорить? — спросила Лариса, подойдя к Виталию.

— Кто вы и что вам надо? — грубо спросил парень, окидывая Котову недружелюбным взглядом.

— Вы знакомы с Рогачевыми?

— С ке-ем? — Ларисе показалось, что на какой-то миг в глазах Виталия промелькнуло беспокойство. — Мадам, извините, но у меня нет времени отвечать на ваши дурацкие вопросы. Так что, если вы не против, я сяду в машину и поеду! — Парень шутовски поклонился, яростно полыхнув синими глазищами, и, пока Лариса отходила от столь очевидного хамства, уселся за руль и уехал.

Вздохнув, Котова направилась к скрытой кустарником «Ауди» и уселась за руль. Что же, беседа не удалась — бывает и такое…

— Пока ясно только то, что ничего не ясно, — пробормотала Лариса Котова.

«Мальчик мутный, но, с другой стороны, в чем я могу его заподозрить? Ну встречается с художником — это не запрещено. Общается с девушкой Дениса Рогачева, что тоже дело неподсудное».

Лариса, укорив себя за неудачу в общении с приятелем Жанны, решила попытать счастья с художником. Именно с тем, который только что расстался с Виталием. Поэтому, поднявшись на восьмой этаж дома, она решительно нажала на кнопку звонка. Выяснять номер квартиры ей не пришлось — на двери красовалась та самая табличка: «Алтуфьев Ю.Н.», про которую упоминали бабки. Что ж, Алтуфьев, видимо, был человеком с самомнением, желанием выделиться, если развешивал такие таблички.

Позвонив раз-другой в дверь, Лариса обнаружила, что никто ей открывать не спешил. Хотя у нее и было ощущение, что с другой стороны все же кто-то есть. Котова вздохнула, конечно, она не собиралась уходить просто так.

Вдруг дверь тихонько приоткрылась, но никто на пороге не появился. Просто Ларисе как бы сказали: «Вы можете пройти». Поразмыслив несколько секунд, Котова толкнула дверь и переступила порог.

В прихожей никого не было. «Что бы это могло значить?» — подумала Котова. Ей стало немного жутко. А вдруг этот художник Алтуфьев — ненормальный? А вдруг он главный виновник и сейчас нападет на нее? Хотя нет — дурак, что ли, он, ее же бабки видели у подъезда! Стоп, откуда же он знает про бабок?

Все эти сумбурные мысли промелькнули в голове у Ларисы за несколько секунд, прежде чем она решилась подать голос, сделав пару шагов в глубь квартиры:

— Есть тут кто?

Вдруг Лариса спиной ощутила, что сзади кто-то стоит, и быстро обернулась. Она застыла от ужаса. Прямо перед ней стоял человек, на лице которого была надета уродливая маска с окровавленными клыками. Понятное дело, что в обычной обстановке маска эта напугать вряд ли могла, но вот в такой ситуации — когда сначала скрипит дверь, потом незнакомая и пустая квартира…

Лариса вскрикнула. Маска шагнула к ней, и Котова инстинктивно отшатнулась.

Раздался хохот, рука хозяина сняла маску, и перед Ларисой возникло смеющееся лицо Алтуфьева.

— Здравствуйте, а я думал, что ко мне друг пришел, мы с ним иногда так играем в театр ужаса.

Лариса прислонилась к стене. Ее сердце бешено колотилось.

— Ну и шуточки у вас.

— Это еще что! Вот Сальвадор Дали, до которого мне и в плане приколов, и в плане творчества очень далеко, был куда более изобретателен. На его удочку попался советский композитор Хачатурян. Тот, который сочинил «Танец с саблями», знаете, да?

Лариса машинально кивнула. А Алтуфьев взял ее под руку и повел в большую комнату.

— Так вот, он пригласил его в гости, запер в большой комнате и оставил там часов на десять… Или даже больше, не помню точно. Причем поставил стол со всякими там яствами, вином и прочим. Ну, Хачатурян ожидает… Дали все нет, а голод — не тетка. Он, значит, одну виноградинку, другую, потом курочку, потом винцо… Утолил голод, а потом ему приспичило. Ну, вы понимаете куда? А Дали все нет! Ха-ха-ха! — Алтуфьев весь горел от восторга. — А выйти-то нельзя! А унитазов хозяин дома в этой комнате не предусмотрел. Хачатурян стучал во все двери — никто не открывает, слуга, который привел его, давно ушел. А у Дали вазы были поставлены большие. Ну, типа амфор. Ну, и пришлось Араму Ильичу, так сказать, туда и… того…

— Ужас какой! — воскликнула Лариса, отмечая про себя, что где-то уже слышала про эту историю. — И чем же все кончилось?

— А Дали потом проскакал перед Хачатуряном на палке какой-то… Это он так «Танец с саблями» его изобразил. И все. На этом аудиенция закончилась. Потом газеты писали, что советский композитор мочится в старинные вазы. Вот так!

— И вы, значит, берете пример с Дали? — спросила Лариса.

— Конечно, я же художник, а не певец. Если бы я пел песни или сочинял музыку, я бы встретил вас добрым голосом Булата Шалвовича Окуджавы: «Может, вы дверь перепутали? Улицу, город и век?» — Огоньки в глазах Алтуфьева очень озорно заиграли. — Да вы не теряйтесь так, вы похожи на мадонну, сошедшую с полотен итальянских возрожденцев. Признаться, не люблю эту реалистическую мазню, но иногда приятно посмотреть, отдохнуть от нынешнего чересчур суетного бытия. Вы присаживайтесь, у меня есть несколько чистых стульев. Один из них я могу предложить вам.

И художник прытко схватил один из стульев, стоявший посередине большой комнаты, и поставил прямо перед Ларисой.

— Садитесь, не бойтесь. Сам-то я не страшный, не кусаюсь.

Лариса тем временем уселась на стул.

— Итак, чем обязан? Представляться я не буду, поскольку это излишне. Вы ко мне пришли, следовательно, знаете, кто я. А вот кто вы — это очень даже интересно. Возможно, кстати, я напишу ваш портрет. Не так, конечно, нужно будет сесть, немного поменять ситуацию со светом… Вот! Поверните голову!

Алтуфьев легко прикоснулся рукой к виску Ларисы и повернул ее голову примерно на двадцать градусов вправо.

— Прекрасно! Вот так! — воскликнул он с восторгом. — Однако я так и не узнал, что же вас ко мне привело…

— Вы не даете мне слова сказать! К тому же встречаете таким странным образом! — попыталась заметить Лариса.

— И тем не менее, — бросил реплику художник, по-прежнему ожидая ответа.

— И тем не менее меня зовут Лариса Викторовна Котова.

— «Викторовну» мы сразу откидываем, зачем это вам? — непринужденно отреагировал Алтуфьев. — А Лариса — это прекрасно. Чайка! По-гречески…

Он бросил на Котову такой взгляд, будто открывал для нее Америку.

— Мне это известно, — улыбнулась Лариса. — Мой ресторан так называется.

— «Чайка»? Это ваш ресторан? — скептически спросил Алтуфьев, бесцеремонно оглядывая Ларису с головы до ног и оценивая ее на предмет, может ли она быть директором ресторана. — Вам необходимо расписать интерьер? В каком стиле?

— Нет, я не по поводу интерьера, и вообще вы меня интересуете не столько как художник, — решительно заявила Лариса, — сколько как знакомый некоего Виталия, с которым вы только что расстались.

— Вы его старшая сестра? — тут же спросил Алтуфьев.

— Нет, — выдохнула Лариса, отметив, что ее терпение на пределе. С господином Алтуфьевым было очень сложно общаться, по крайней мере сейчас.

— Боже, в чем вы его подозреваете? — вдруг всплеснул руками художник. — Наверняка в том, что я, одинокий человек, встречаюсь с бедным мальчиком и развращаю его! А вы если не его старшая сестра, то… Только не говорите, что вы его мама!

Алтуфьев закрыл лицо руками.

— Это было бы невыносимо! Вы так молоды!

— Перестаньте паясничать! — вскричала Лариса.

Художник немедленно убрал руки с лица, картинно успокоился и произнес:

— А что вы сделаете, уйдете? Вам от меня что-то надо. Поэтому я вполне могу себе позволить попаясничать. Я же не пристаю к вам с домогательствами!

— Этого еще не хватало! — вспыхнула Лариса.

— А что вы так удивляетесь? — спокойно хмыкнул художник. — Вы — женщина, пришли к одинокому мужчине… Все как бы, так сказать, располагает.

— Вообще-то меня интересует Виталий, — передразнив Алтуфьева, проговорила Лариса.

— Ах да, Виталий! — притворно хлопнул себя по лбу Алтуфьев. — Ваши подозрения беспочвенны. Я не гомосексуалист. А Виталик — просто молоденький мальчик, не нашедший себя в жизни и пытающийся писать стихи. Правда, пока неудачные… Смазлив, и это его главный на данный момент капитал, впрочем, и его он растрачивает пока что зря. Вот и все, что я могу сказать вам об этом пареньке. Если вы его мама, то я заранее прошу меня извинить за рубцы на родительском сердце, — и Алтуфьев ухмыльнулся.

— Я не его мама, — заметила Лариса.

— Очень жаль.

— Что? — удивилась Котова.

— Нет, ничего, это я просто так, как говорят в театре — реплика в сторону. А позвольте все же полюбопытствовать, зачем вам понадобился этот Виталик? Неужели он вас заинтересовал?

Алтуфьев лукаво подмигнул Ларисе.

— Я понимаю, понимаю… «Волосы, как солнце, золотые, а глаза такие голубые», — вдруг запел он ни к селу ни к городу. — Правда, волосы не золотые, но глаза голубые, — закончил он уже обычным голосом.

— Скажите, а вы знакомы с Жанной, его девушкой? — спросила Лариса, не обращая внимания на его выверты.

— С Жанной? — переспросил Алтуфьев, наморщив лоб. — Ах да, знаком! Но все же с какой стати я должен отвечать на ваши вопросы?

— Я — частный детектив, — решилась раскрыть карты Лариса.

Алтуфьева как громом поразило. Он застыл на месте, потом медленно отошел к дивану и присел. Сейчас он имел вид абсолютно потерянного человека, которого закружил вихрь жизни и неожиданно подбросил в его квартиру женщину-детектива.

— Не понимаю — вы директор ресторана и частный детектив?

— По-вашему, такого не бывает? — улыбнулась Лариса.

— Да нет, почему же… — закивал в ответ Алтуфьев. — Но чем я могу помочь? И потом, чтобы что-то рассказать, мне необходимо узнать, что произошло? В чем вы подозреваете этих милых молодых людей?

— Пока я не могу сказать точно, но, кажется, они замешаны в краже большой суммы денег, — уклончиво ответила Лариса.

Алтуфьев поцокал языком, потом встал, прошел к столу и достал сигарету из пачки. Закурив, он снова вернулся на диван и сел, положив ногу на ногу.

— Понимаете, у меня здесь собираются молодые люди — поэты, художники, из начинающих… Виталик Мурылев — один из них. Но он не мог украсть деньги. Это не его профиль.

— А что у него за профиль? — тут же спросила Котова.

— Его профиль — ухлестывать за девицами. И писать стихи. А обеспечен он и так достаточно хорошо, чтобы еще разевать варежку на чужое. Ко всему прочему, он трусоват. Он — лишь один из тех, кто приходит ко мне тусоваться. И Жанна — тоже одна из них. Правда, Виталик все больше приходит один.

— А вы знаете Дениса Рогачева? — спросила Лариса.

Алтуфьев скептически скривился.

— Нет, индивид с такими инициалами мне незнаком, прошу меня простить, — и он приложил руки к груди.

— Жанна появлялась у вас только с Виталиком?

— Виталик появлялся у меня с Жанной, — поправил Ларису хозяин дома. — Так будет вернее сказать. А все же мне кажется, что надо написать ваш портрет, — перешел он легко на другую тему.

Затушив сигарету, он снова подскочил к Ларисе и внезапно остановился.

— У вас ослепительной красоты ноги. Вы никогда не пробовали сниматься обнаженной?

«Так, началось, — подумала Лариса. — Непринужденное перескакивание на эротическую тему. Ужасно похотливы эти творческие люди!»

— Я знаю, о чем вы думаете! — вскричал Алтуфьев. — Вы думаете, что я хочу вами овладеть здесь и сейчас. Вы очень глубоко заблуждаетесь! Не имею привычки ложиться в постель с незнакомой женщиной. Это очень легкомысленно!

Лариса засмеялась. Экстравагантный художник начинал ей чем-то нравиться.

— А вы знаете, давайте прекратим сейчас разговоры на тему о Виталиках и прочих неинтересных личностях и выпьем кофе, а заодно обсудим, как я буду писать ваш портрет.

— Нет, у меня мало времени, — начала отнекиваться Лариса.

— Жаль, очень жаль! Но я же предлагаю не вино, а кофе. Это абсолютно безопасно! Даже если учесть мой вредный характер. Дело в том, что снотворное, коим я обычно опаиваю приходящих ко мне женщин, у меня только вчера кончилось, поэтому я предлагаю только кофе. Все, я иду на кухню ставить чайник.

— Нет, мне пора, — решительно поднялась Лариса.

— Понятно, теперь вы уйдете, — упавшим голосом констатировал Алтуфьев. — Вы выудили у меня информацию и уходите. Еще двадцать минут назад я мог издеваться над вами сколько угодно, потому что я был вам нужен. Сейчас же, будь я сто раз галантный кавалер, вы будете меня игнорировать. Вы обыграли бедного Юрия Николаевича. Хотя обычно я не проигрываю.

— Вы меня испугали! Вы меня чуть не сделали заикой! — воскликнула Лариса, припомнив самые первые минуты своего появления в квартире художника.

— Я не замечаю у вас явных дефектов речи, — парировал Алтуфьев. — Так что это просто кокетство.

Лариса тем временем уже прошла в прихожую, где в углу по-прежнему валялась маска чудовища.

— А ваш друг не пришел? — спросила она, кивая в сторону маски.

— Друг не пришел, — ответил Алтуфьев.

«Потому что его не было и в помине, — подумала про себя Лариса. — А подшутить ты решил именно надо мной».

— Не исключено, что мы с вами еще встретимся, — бросила Котова, открывая дверь. — Спасибо вам за информацию.

— Вы не хотите, чтобы я написал ваш портрет?

— Только не в эротическом ключе. Я не большая поклонница этого жанра, — ответила Лариса.

— Можно и в неэротическом, — согласился Алтуфьев. — Мой адрес вы знаете, так что прошу… Кстати, а откуда вы его узнали?

— Это будет моим маленьким секретом, — улыбнулась Лариса.

Алтуфьев равнодушно пожал плечами, и в тот же миг на его лице проступила апатия. Он как-то сник и очень вяло кивнул Ларисе на прощание.

А Котова, спустившись вниз, вышла на улицу и с удовольствием вдохнула хоть и жаркий, но по сравнению с квартирой Алтуфьева свежий воздух. В активе Ларисы не было массы полезной информации, но все же что-то выудить из Алтуфьева ей удалось. И на этом спасибо…

Оставшись один, Алтуфьев удовлетворенно вздохнул, осмотрел ленивым взглядом мольберт и откинулся на спинку кресла. Теперь можно пару дней ничего не делать, отдыхать от трудов праведных. Возможно, он даже соблазнит Ленку — девочка поистине очаровательна, только, к сожалению, не желает переходить от дружбы к чему-то большему.

Художнику нравилось поклонение симпатичной девушки, ее искреннее желание помочь. Пожалуй, Лена Урукова — единственный человек, которого он рад видеть всегда. Юрий Николаевич даже дал ей ключи от своей квартиры — пусть себе заходит, пьет кофе, восхищается его работой. Квартира большая, места хватит. Собственно, ему льстило подобное отношение к себе со стороны юной девушки.

Юрий Николаевич временами собирал у себя общество, состоявшее в основном из молодых людей, которые жаждали приобщиться к богемной жизни. Немало симпатичных девиц прошли и через постель Алтуфьева. Однако Лена Урукова, по мнению Юрия Николаевича, заметно отличалась от всех этих особ. Она была чище, умнее, искреннее остальных барышень. Жаль только, что с романтическими отношениями как-то не складывалось. Зато Лена, девочка небедная, одолжила ему приличную сумму в долларах — тоже неплохо!

Поэтому-то Урукова и имела ключ от его квартиры, поэтому и не упорствовал Алтуфьев в своих попытках ее соблазнить.

— Ле-на… — прошептал Юрий ее имя, словно смакуя на языке изысканное вино и пытаясь ощутить весь букет божественного напитка, и тут же засмеялся, поняв, что становится сентиментальным, а от этого и до брачных уз рукой подать. «А в самом деле, не жениться ли мне на ней?» — весело подумал художник. Привлекательная и не причиняющая неудобств женщина — что может быть лучше при его профессии?

Но тут же кошачье полноватое лицо Алтуфьева омрачилось — видимо, он несколько переборщил со своими приколами. Так и проблемы нажить недолго. Надо временно прекратить издевательства над людьми… Впрочем, над дамочкой из ресторана он покуражился неплохо. Жаль только, что она ушла и больше не вернется, хотя… Ведь она занимается делом, которое интересно и ему самому, Алтуфьеву. Как она его вычислила? Да проще пареной репы! Через Виталика. А как она вышла на Виталика? Каким образом он-то сумел оказаться в поле ее зрения?

Все эти вопросы не давали Алтуфьеву покоя, он чувствовал, что из всей ситуации, которая сложилась, он в состоянии выудить нечто полезное для себя, гораздо более полезное, чем, например, женитьба на Лене Уруковой, только как это сделать?

Художник выпил несколько чашек кофе, потом закурил, постоянно размышляя о том, почему же Лариса явилась к нему. И что она знает, а чего нет? Хорошо, что он кое о чем умолчал. И правильно сделал. Слава богу, вовремя сообразил, что к чему.

«Браво, Юрий Николаевич!» — зааплодировал сам себе Алтуфьев. И подвинул к себе телефон. Набрав номер, он насмешливо осведомился о настроении и самочувствии невидимого абонента. А потом пригласил его к себе домой. Для серьезного разговора.

Продолжая удовлетворенно потирать руки и вообще быть крайне довольным собой, художник набрал другой номер. Это была одна из фирм организации досуга. Услугами продажных женщин художник пользовался редко. Но очень метко. По отношению к ним он отрывался на полную, используя весь арсенал своих человеконенавистнических приколов. Сегодня был как раз такой день — Алтуфьева переполняло вдохновение, и не в своем непосредственном амплуа, то бишь в живописи, а совсем в другом. Он ощущал себя великим комбинатором…

В дверь позвонили, как всегда, не вовремя — Юрий Николаевич только-только ощутил прилив вдохновения, как его безжалостно выдернули из этого состояния отвратительные трели. Потом он вспомнил, что вообще-то вызвал к себе девиц легкого поведения, и пошел открывать, тяжело вздохнув и возведя золотисто-янтарные глаза к потолку. Щелкнул замок, и скрипнула, открываясь, дверь.

— Привет, — произнес Юрий Николаевич небрежно, увидев на пороге молодого парня с лицом, не обремененным интеллектом.

Глава 4

— Девушка как девушка. — Денис «отбривал» Ларису Котову уже минут пятнадцать, совершенно не желая говорить с ней о своей рыжей девчонке. В глазах его затаилась настороженность по отношению к этой мамочкиной приятельнице. — И вообще, по какому праву вы лезете в мою личную жизнь?

— Денис, в вашей семье проблема, и я всего лишь стараюсь помочь твоей матери, — увещевала Котова, усталая и злая из-за нежелания мальчишки ее понять. — Неужели тебе сложно ответить на несколько моих вопросов?

— Слушайте, извините за грубость, но мне бы хотелось заняться своими делами, если вы не против, — зло бросил Рогачев-младший, сурово сдвинув темные густые брови. — Если хотите пообщаться с мамой — поищите ее на веранде.

И мальчишка вознамерился быстро выйти из комнаты. Однако Котова решительно его остановила, ухватив за рукав.

— Ты знаешь о том, что твоя Жанна встречается с другим парнем?

Денис оторопел. Некоторое время он сидел молча, с расширившимися глазами, переваривая услышанное, затем сжал кулаки и довольно грубоватым тоном спросил:

— С чего вы так решили?

— К сожалению, мне пришлось стать свидетельницей не очень лицеприятной сцены, — призналась Лариса. — Нелицеприятной для тебя в первую очередь.

Денис поиграл скулами, затем снова спросил:

— И что за сцена?

— Ты уверен, что хочешь об этом узнать? — со вздохом спросила сыщица.

— Хочу! — с вызовом ответил Денис, но тут же опустил голову и схватил начатую пачку сигарет, лежавшую на мраморном столике, очевидно, принадлежавшую его родителям либо предназначенную для гостей. Он подрагивающими пальцами выдернул из нее одну сигарету и неловко затянулся, не вбирая дым в легкие и тут же его выпуская. Буквально после второй затяжки он, не привыкший курить, нервно смял сигарету в пепельнице.

«Да, мальчик весьма впечатлителен, — подумала про себя Лариса. — И, скорее всего, просто в силу возраста и особенностей темперамента. Вряд ли здесь наличествует такое уж особое отношение к Жанне. Как бы выразился мой психолог Анатолий Курочкин, «незрелый подход, идеализация женщин…». Впрочем, что это я впала в психологические изыски?»

Денис тем временем перевел свой взгляд на Ларису и все с той же нервозностью спросил:

— Так что вы хотели мне сказать про Жанну? Имейте в виду, что если вы собрались сочинять тут сказки, то я позабочусь, чтобы мать навсегда избавилась от вашего присутствия в нашем доме!

«Ого, какой тон!» — насмешливо подумала Лариса, которой в душе было немного жалко мальчишку. Он, кажется, искренне переживал. К тому же как ни пытался создать имидж уверенного в себе и жесткого мужчины, это получалось у него плохо: перед Ларисой сидел совершенно растерянный молодой парень, не привыкший, видимо, к серьезным потрясениям в своей жизни, а привыкший, наоборот, к тому, что все проблемы за него решают его родители. Сейчас он просто не знал, как ему реагировать, от этого и проистекал его воинственный и вызывающий тон.

— Вообще-то я как раз и нахожусь здесь по просьбе твоей матери, — стараясь вести себя максимально спокойно и сдержанно, ответила Лариса. — И если она узнает от меня о каких-то подробностях твоей личной жизни, которые могут иметь отношение к краже денег, будь уверен — она непременно выслушает меня. Меня, а не тебя. Но мне совершенно не хочется без нужды начинать вражду.

Денис чуть помолчал, внимая доводам Ларисы, затем глухо сказал:

— Жанна не имеет никакого отношения к пропаже денег. И я готов ответить на интересующие вас вопросы, но только после того, как вы расскажете мне правду. Вы что-то говорили о том, что Жанна встречается там с кем-то еще? Я нисколько в это не верю, но уж раз начали, проясните, пожалуйста…

При этой фразе Денис смотрел в сторону, бесцельно крутя в руках зажигалку, но по его взгляду и напряженной позе было видно, что его весьма и весьма интересуют сказанные Ларисой слова и он очень взволнован.

— Ты встречался сегодня с Жанной в летнем кафе на набережной, — начала Котова, и Денис вздрогнул.

— Откуда вам известно? — быстро спросил он. — Вы что, следили за мной?

— Это неважно, — отмахнулась Лариса. — На подобные вопросы я все равно не стану отвечать, по крайней мере пока длится расследование. Одним словом, мне это доподлинно известно. Так вот, между вами произошла небольшая ссора. Но и не в ней сейчас суть. А дело в том, что после того, как ты уехал, оставив возлюбленную наслаждаться в одиночестве фруктовым коктейлем, она недолго была одна. Очень скоро к ней подъехал молодой парень: высокий брюнет на видавшей виды «пятерке»…

— Ну и что? — снова с вызовом перебил Денис. — Жанна современная девушка, она может дружить с кем угодно. Или вы считаете, что у нее не может быть друзей мужского пола и она везде должна появляться с няней?

— Дружить она, конечно, может с кем угодно, — согласилась Лариса. — В принципе, мне лично абсолютно все равно, чем она занимается с мужчинами, помимо дружбы. А вот тебе, думаю, нет…

— Вы объясните, в конце концов, что вы имеете в виду! — вспылил Денис. — Говорите тут полунамеками, наводите тень на плетень, клевещете на мою девушку!

На его щеках проступили красные пятна.

— Я охотно объясню все до конца, если ты перестанешь меня перебивать, — твердо проговорила Лариса. — То своими глупыми угрозами, то дурацкими комментариями. Неужели ты думаешь, я стала бы поднимать этот вопрос, если бы она просто мило поболтала с каким-то парнем за столиком кафе?

— А что там было еще? — отведя глаза, пробурчал Денис.

— Ну, во-первых, их жаркие поцелуи напрочь исключили возможность чисто дружеских отношений, — усмехнулась Лариса. — Кроме того, разговор шел о тебе, и обсуждалась тема, как долго еще Жанна должна морочить тебе голову. То есть у меня создалось впечатление, что они в каком-то сговоре. И ты являешься не последней фигурой в их планах.

Денис вспыхнул. Он растерянно посмотрел на Ларису расширившимися глазами, раскрыл было рот, но ничего не сказал. Минуты две он сидел словно в отупении, потом наморщил лоб и, как показалось Ларисе, стал напряженно о чем-то думать.

«О чем он задумался? — мелькнуло в голове у Котовой. — Наверняка сейчас самый подходящий момент, чтобы вызвать его на откровенность».

Но парень начал весьма неожиданно: посидев, помолчав и подумав, он вдруг резко выдохнул и быстро сказал:

— Я познакомился с Жанной на дискотеке. Она так здорово танцевала, так двигалась… Просто класс! Понимаете, есть люди, которым не нужно даже этому учиться, у них есть свое, особое чувство… чувство танца. Вот и Жанна одна из таких. Она потрясающе пластична. В тот вечер на дискотеке был объявлен приз девушке, которую выберут зрители… Вернее, не зрители, а просто все, кто был на дискотеке, как лучшую. И я ужасно болел за Жанну, хотя даже еще не знал, как ее зовут. Конечно же, я отдал ей свой голос! Жанна и впрямь стала победительницей, но это и неудивительно: она и в самом деле была лучшей. Ей вручили бутылку шампанского и розового плюшевого зайчонка, а она так засмеялась, совсем как ребенок, и прижала игрушку к себе, совсем как маленькая девочка! И тогда я понял, что влюбился в нее…

Денис снова замолчал, вперив свой взгляд в пепельницу, в которой явно не было ничего интересного. Теперь его глаза были грустными. Вызов и неприязнь исчезли, высокомерный тон тоже, и теперь он был просто обычным парнем-подростком, первая серьезная любовь которого пережила крушение, но воспоминания о которой остались.

— В общем, я подошел к ней, чтобы познакомиться, — вздохнув, продолжал Денис. — Она, правда, кокетничала, откровенно строила глазки, все время смеялась и чувствовала, что мне нравится. Да что там нравится! Я был просто без ума от нее! Я был просто пьян ею… Она… Она была такая красивая, такая сексуальная!

В глазах Дениса появилась прямо-таки детская восторженность, сменившаяся в то же мгновение хмурым выражением лица. Видимо, парень вспомнил о том, по какому поводу завела этот разговор Лариса, и о том, что его эйфории по поводу образа Жанны, скорее всего, пришел конец.

— Одним словом, мы стали близки в тот же вечер, — сказал он. — Прямо там, недалеко от дискотеки, в сквере, в зарослях кустов… Был конец мая, довольно тепло… В общем, я понял тогда, что люблю Жанну. Люблю по-настоящему.

Взгляд Дениса был более чем серьезен. Лариса же отметила про себя, что сейчас на дворе стоял июль, то есть отношения молодых людей длились всего-то два месяца, да и сводились в основном к сексуальным встречам в облюбованном парке. Но, как это часто свойственно юным людям, Денис, безусловно, принял это за любовь. Причем за самую настоящую. И, естественно, такую, которая уже никогда не повторится в его жизни. Ну, понятно — когда же она успеет повториться в его-то возрасте!.. А вот Жанна?.. Была ли она всерьез увлечена Денисом или, встречаясь с ним, преследовала какие-то свои цели? Но какие?

Девочка сама, кажется, из обеспеченной семьи — во всяком случае, судя по ее одежде, украшениям и манере себя вести. Такие вещи Лариса чувствовала очень тонко. Следовательно, деньги на карманные расходы, которыми располагал Денис, ее вряд ли так уж сильно интересовали. Особой любви к нему она тоже явно не испытывала, это следует из ее общения с Виталием. Хотела удачно выйти замуж? При чем тогда тут Виталий и разговоры с ним о Денисе? Беременна от Виталия и хочет повесить ребенка на Дениса? Возможно, возможно… И вот эту версию не стоит отбрасывать, хотя такая девушка, как Жанна, вряд ли мечтает в своем возрасте погрязнуть в мокрых пеленках и умиляться малышу. Скорее она бы сделала аборт. Но проверить непременно нужно… Только вот как?

— …Она была такая неземная, прямо-таки воздушная… — лепетал тем временем Денис.

«К поцелуям зовущая», — цинично усмехнулась про себя Котова, продолжавшая прокручивать в голове возможные версии. Наконец, убедившись, что весь рассказ Дениса свелся лишь к причитаниям на тему «ах, какая женщина» и сожалению по поводу того, что все оказалось настолько прозаично и некрасиво, Лариса решила вмешаться.

— Денис, тебе знаком по описанию парень, о котором я рассказала? — спросила она. — Тот, с кем встречалась Жанна в кафе после свидания с тобой?

— Нет, — на секунду задумавшись, погруженный в свои эмоции, ответил Рогачев. — Никогда такого не видел. И я не понимаю, для чего он нужен Жанне? Скажите, вы и впрямь уверены, что между ними близкие отношения? Может быть, вам показалось?

Он посмотрел на Ларису с надеждой, и Котова вздохнула.

— Мне не показалось, — стараясь говорить помягче, ответила она. — Этого невозможно было не заметить. И вообще, что делать дальше с отношениями с Жанной, решать тебе самому. Но сейчас не это главное, постарайся меня понять правильно. Тебе, естественно, все это неприятно, и ты в первую очередь думаешь лишь о вероломстве своей подружки. Но давай все-таки поговорим немного о другом.

— О чем? — печально спросил Денис, теребя темный вихор на лбу.

— Тебе знаком человек по фамилии Алтуфьев? — прямо спросила Лариса.

— Да, — немного удивленно отозвался отпрыск Рогачевых. — А при чем тут он?

— Ты пока не спрашивай, а только отвечай, — махнула рукой Лариса. — Вы познакомились с ним через Жанну?

— Ну да, — пожал плечами Денис. — Она периодически ходила к нему, интересовалась творчеством… А что тут такого?

— Да в самом интересе к творчеству Алтуфьева нет «ничего такого», — отмахнулась Лариса. — А как часто вы там бывали?

— Ну… Раза два, наверное, — не очень уверенно сказал Денис. — Максимум три. Я уже сейчас не помню. Но два раза точно был.

— А кто там был еще? Кого ты там встречал, можешь описать?

Денис наморщил лоб.

— В первый раз, когда мы туда пришли, там никого не было, — наконец ответил он. — Только мы с Жанной. Она вообще затащила меня туда, можно сказать, случайно. Просто мы шли по улице, и она вдруг сказала, что в этом доме живет один знакомый художник, к которому можно зайти. И что он очень забавный тип. Ну а я не стал отказываться. А что тут такого? — снова посмотрел он на Ларису несколько подозрительно.

— Да ничего такого! — опять поспешно отмахнулась частный детектив. — И как тебе понравился этот художник?

— Ну, прикольный такой тип, — улыбнулся Денис. — Действительно, довольно забавный. Правда, шутки у него несколько странные… Мне вообще показалось, что он хочет быть похожим на Сальвадора Дали.

— Почему? — заинтересовалась Лариса.

— Потому что тот тоже, по сведениям очевидцев, был большим приколистом. Я как-то читал о нем целую статью в одном журнале, отец откуда-то приволок… Начал читать и увлекся. Так вот, этот Дали был склонен к очень своеобразным шуточкам. И не всем они нравились. Но все равно прикольно! Я прямо хохотал, пока читал!

«Да уж, шуточки что у Дали, что у Алтуфьева — обхохочешься!» — подумала Лариса.

— Может, мне бы, конечно, и не понравилось, если бы так подшутили надо мной, — смутился Денис. — Но ничего такого же не было! И Алтуфьев хорошо ко мне отнесся, и с Жанной очень мило общался.

— То есть Алтуфьев тебе понравился, — сделала вывод Лариса.

— Понравился, — кивнул Денис. — Нечасто встретишь такого классного чудака. Я даже отметил, что в его картинах есть сходство с Дали.

— А ты разбираешься в изобразительном искусстве? — подняла бровь Лариса.

— Ну, не так чтобы очень, — тут же оговорился Рогачев. — Но картины Дали я видел и, в принципе, понял. Они очень запоминающиеся. И у Алтуфьева такие же. Одним словом, мне понравилось, — подвел он черту.

— Понятно, — отозвалась Лариса. — А сам Алтуфьев с тобой о чем-нибудь разговаривал?

Денис слегка замялся, потом покраснел и, дернув плечами, ответил:

— Ну, в общем… Там много народа было, он со всеми разговаривал. Со мной, чтобы один на один, — такого не было. Просто обстановка не такая была.

«По-видимому, он не врет, — отметила про себя Лариса. — Вот и Алтуфьев не в состоянии вспомнить молодого человека по имени Денис. Скорее всего, Денис действительно для него, монстра богемного общения, не представлял особенного интереса».

С другой стороны… Ведь кто-то украл деньги из семейного сейфа. И инстинктивно Лариса чувствовала, что Алтуфьев каким-то боком здесь замешан. Она пока не могла сказать и четко сформулировать, каким именно. Но ведь связь существует! Мало того, что Денис бывал у Алтуфьева дома (то есть они знакомы), у художника же частенько бывает и Виталий, который, между прочим, встречается с Жанной, по которой, в свою очередь, сохнет Денис. То, что Виталий интересуется Денисом, — это факт. Лариса сама была тому свидетельницей. А Жанна, кстати, близка к Алтуфьеву. Уж не скрывает ли мастерски Юрий Николаевич свой интерес к Денису?

Если даже Денис виноват в пропаже… Допустим. Примем этот факт как гипотезу. Он вряд ли сознается. Очень вряд ли.

— А почему у вас такой интерес к Алтуфьеву? — спросил Денис.

— Потому что у меня интерес к твоей Жанне, — ответила Котова. — Ты, кроме того, что ее любишь, так ничего мне и не рассказал про ваши отношения.

— Все рассказал, — упрямо мотнул головой Рогачев-младший. — Мы встречаемся и будем встречаться. А относительно денег я вам еще раз говорю — я их не брал. Проверяйте сколько хотите! Приглашайте милицию, проверяйте отпечатки пальцев! Это же просто! Почему не вызывают милицию?

Денис все больше распалялся и, чувствуя в своих словах некую аргументированность и обоснованность, усиливал нажим.

— Это решение твоих родителей, — проговорила Лариса. — Они не хотят подключать к поиску денег милицию. Это их право. Поэтому они и попросили меня разобраться в этом деле.

— Ну вот, а на меня почему-то все шишки летят! — буркнул Денис. — Вызвали бы милицию, она во всем бы и разобралась. Я же сам и предлагал, а они не захотели. Почему? Вам ни о чем это не говорит?

Лариса пожала плечами:

— Просто не хотят лишних разговоров.

— Потому что кто-то из них и взял, — брякнул Денис. — Или Динка. Я не знаю, правда, зачем… Но почему вы их не подозреваете, а на меня все шишки? — снова озвучил он свою обиду.

— Почему же? — возразила Лариса. — Просто я начала проверку с тебя. Вот и все. Не беспокойся, я проверю всех.

— Что ж, удачи вам, — снова буркнул Денис себе под нос.

— Спасибо, — улыбнулась Котова.

Денис вздохнул, встал и направился к выходу из комнаты.

— А Алтуфьева вы зря к этому делу приплели, — повторил он. — Он-то уж точно здесь ни при чем совершенно! Как и Жанна! У нее, между прочим, родители довольно обеспеченные люди. Если вы думаете, что я взял деньги, чтобы потратить на нее, то вы ошибаетесь. У Жанны достаточно денег и без меня.

— Я и это проверю, — продолжила улыбаться Лариса.

— Проверяйте, — махнул рукой Рогачев. — Ну все, я пошел, а то у меня уже дела…

Лариса не стала удерживать Дениса. Разговор можно было считать состоявшимся. Конечно, на веру утверждение Дениса о собственной невиновности нельзя было принимать, но большего Лариса все равно не смогла бы сейчас получить. Серьезный нажим на парня? А вдруг он действительно ни при чем? Альбина, если запахнет жареным, безусловно, встанет на сторону сына и обвинит Ларису в бог знает каких грехах. С этим Котова уже не раз сталкивалась в своих расследованиях. Сначала просят раскрыть дело, а потом, когда выясняется, что рыльце в пуху у ближайших родственников, сразу обвиняют частного детектива. Как будто это он во всем виноват!

Нет, версию Дениса надо держать в уме, но разрабатывать ее не открыто, не в лобовую…

Лена вздохнула почти с облегчением, когда наконец Динка отправилась в свой институт.

— Все-таки я слишком стара для такого накала эмоций, — посетовала Урукова вслух, подчиняясь старой привычке.

Дина Рогачева забросала ее собственными подозрениями относительно похищения денег, решила взяться за расследование и попыталась консультироваться у Елены, как у любительницы детективов. Конечно, Дина — очаровательная девчонка, но слишком много в ней еще детского, что в больших дозах утомляет. С переводом Лена решила повременить, чем раньше она заберет деньги у Алтуфьева, тем быстрее закажет путевку и махнет на отдых. Разбираться с проблемами семейства Рогачевых ей совершенно не хотелось, но ведь Дина от нее не отстанет. Девушка за всю свою бурную жизнь очень редко встречала людей, способных манипулировать ею, не прилагая к этому ровным счетом никаких усилий. Дина Рогачева относилась именно к этому типу — она была способна втянуть Лену в любую авантюру, и та, хоть и ехидничала, включалась в игру. Но это тоже рано или поздно надоедает…

Лена легко поднялась по лестнице на восьмой этаж, проигнорировав лифт, который, жужжа, пронесся вниз, заставив девушку вздрогнуть от громкого звука, — до этого в подъезде царила почти мертвая тишина. Урукова подошла к двери Алтуфьева и задумчиво уставилась на кнопку звонка.

«Позвонить или не позвонить?» — задумалась девушка.

И решила все же не отрывать художника от творчества — раздражать Алтуфьева в ее планы не входило. Ведь Юрий Николаевич, разозлившись, вполне мог устроить ей «теплую» встречу в духе приглушенно-садистского кофе на новое платье или раскаленного пепла на недавно купленные колготки. А еще Алтуфьев мог разразиться гневной тирадой на все вокруг или, что еще хуже, начать приставать. И как ему объяснить, что не воспринимает его Лена в качестве мужчины? Своего мужчины…

Итак, вопрос был решен в пользу ключей, и звенящая связка выскользнула из сумочки девушки, повинуясь ловким пальцам.

И все же открывать дверь самой не хотелось. Урукова смирилась с возможной немилостью художника и надавила рукой на гладкий и чуть теплый дверной звонок. Но никто не открыл. Выждав несколько секунд, Лена повторила попытку.

«Наверное, его просто нет дома», — рассудила Лена.

Но ей ужасно не хотелось возвращаться домой — ведь тогда придется заниматься ненавистным переводом! «Пожалуй, я открою дверь и подожду хозяина в его мастерской — не раз так уже делала, — решила Урукова. — Не думаю, что Юрий Николаевич будет против моего присутствия».

Убедив себя в правильности принятого решения и необходимости забрать деньги именно сегодня, Лена вставила ключ в замочную скважину. Щелкнул замок, поддаваясь уверенной руке, и дверь открылась. Лена шагнула в прихожую, машинально прикрыв дверь за своей спиной, но тут же вскрикнула, вжавшись спиной в дверной проем, пытаясь нащупать непослушными, ледяными пальцами дверную ручку. Глаза девушки расширились, и в зрачках отразился страх.

Алтуфьев лежал бездыханный на полу посреди прихожей. Лена, превозмогая страх, взяла руку художника и тут же отбросила ее назад. Она была холодной.

Карие глаза художника, распахнутые и устремленные в потолок, потемнели, в выражении лица читалась привычная насмешка, словно Юрий Николаевич так и не смог поверить в собственную смерть.

— Что это? — шепотом сказала Лена, глядя на распростертое тело. — Что это такое?..

Ночь уже сгустилась над Тарасовом — тусклая, с почти невидными вкраплениями звезд и тонким наброском полумесяца, а Лариса Котова все не спала. Она отчаянно пыталась сообразить, что же принес с собой прожитый день. Расследование не шло из головы. Слишком много было фактов и фактиков, которые совершенно не желали складываться в законченный узор.

Мерно работал телевизор, сменяя рекламу на обрывки какого-то фильма. Лариса задумчиво смотрела на мелькающие кадры, пытаясь хоть что-то понять, но так ничего и не понимала.

В углу телеэкрана вспыхнуло четыре ядовито-зеленых нуля, таймер продемонстрировал начало нового дня, и реклама сменилась заставкой местных новостей. Котова отвлеклась от своих мыслей и протянула руку к пульту, решив, что уже пора ложиться спать, нужно хотя бы выспаться. Но слова дикторши заинтересовали женщину:

— Тарасовцы шокированы произошедшим сегодня трагическим событием, — с пафосом заявила девушка и продолжила торопливо, словно боясь не успеть вложить максимум информации в минимум времени: — В собственной квартире задушен известный тарасовский художник Юрий Николаевич Алтуфьев. По данным УВД, известно, что убийство вряд ли связано с профессиональной деятельностью Алтуфьева. Более правдоподобной представляется бытовая версия.

«Алтуфьев… Боже мой!» — чуть не вскрикнула Лариса. Она же только вчера разговаривала с художником… С ним знакомы сразу двое фигурантов дела Рогачевых: Жанна и Виталий, новый бойфренд девушки Дениса, который, впрочем, может и не иметь к краже денег никакого отношения. Во всяком случае, так старался уверить Ларису художник Алтуфьев. Но вопрос остается, и формулируется он так: а уж не связано ли убийство художника с похищением денег из сейфа Рогачевых?

Лариса выключила телевизор и отправилась спать, пообещав себе в случае необходимости обратиться к давнему другу, полковнику Карташову, и выяснить все нужные факты через него…

…Завтрак у Ларисы выдался парижским — кофе с круассанами. А размышления — типично родными, российскими. Вопросы «что делать» и «кто виноват» не давали ей покоя. И все же первым и вполне логичным шагом в данной ситуации выглядело обращение к старому другу Олегу Валерьяновичу Карташову.

Подкрасившись, Лариса набрала номер полковничьего телефона.

— Полковник Карташов на проводе, — отозвался в трубке мужской голос.

— Олег Валерьянович, Лариса Котова тебя беспокоит, — представилась Котова. — Как дела?

— Ларочка, у меня нет времени на светские беседы, — хмуро откликнулся мент, но в нотках голоса его прозвучала радость. — Говори, что тебе от меня понадобилось.

— Может быть, мы встретимся? По телефону общаться долго, да и неудобно. Я насчет убийства Алтуфьева.

В трубке ненадолго воцарилось молчание, но только ненадолго. Потом, как это ни странно, раздались смешки.

— Ты что, и там умудрилась наследить? — давясь от смеха, поинтересовался полковник.

— Наследить — нет, но, похоже, это убийство связано с тем, что я сейчас расследую.

— А что, еще какое-нибудь убийство произошло? А я ничего не знаю!

— Нет, Олег, убийства не произошло. Просто банальная кража. Но что я тебе по телефону-то об этом говорю?! Давай встретимся и поговорим нормально.

— Ладно, — со вздохом согласился полковник. — Только не у меня. Лучше у тебя.

— Давай в «Чайке» через час, — предложила Лариса, и Карташов с удовольствием согласился.

Лариса положила трубку на рычаг и спустилась в гараж.

Через несколько минут она уже входила в ресторан «Чайка», где администратор Городов уже вовсю распространялся о своих личных бедах и несчастьях, найдя пару свободных ушей в лице охранника.

— Здравствуй, Дмитрий Степанович, — улыбнулась Лариса, обхватывая прохладной ладонью локоть администратора ресторана.

Городов как всегда был переполнен эмоциями по поводу своих домочадцев, которые в очередной раз сделали что-то не то. На сегодня главной виновницей являлась жена, а теща, напротив, заслужила парочку положительных эпитетов со стороны Дмитрия Степановича, так как поддержала его в каком-то бытовом конфликте против своей дочери.

— Я сочувствую твоим личным проблемам, но не мог бы ты обратить на меня внимание? — с легкой ехидцей поинтересовалась Лариса.

— Здравствуйте, Лариса Викторовна, — нахмурился в ее сторону Городов.

— Будь так любезен, скажи, чтобы накрыли стол в Зеленом кабинете, и побыстрее, — попросила Котова.

Последовал вздох, потом мелкое кивание головой, подозрительный взгляд Ларисе в лицо — словом, все как обычно. А затем уже — утвердительный кивок, который успокоил Ларису, и она пошла в свой кабинет. Двадцать минут до прихода Карташова она посвятила разбору бумаг, сваленных на столе. Поэтому время пролетело быстро.

— Лариса Викторовна, к вам пришли, — доложил Городов. — Я проводил в Зеленый кабинет.

— Спасибо, Дмитрий Степанович, — потягиваясь и разминая затекшую спину, улыбнулась Лариса.

Городов счел свою миссию оконченной и вышел из кабинета, бурча себе под нос, что, если он такой незаменимый, пусть поднимают зарплату, а то начальница ничего не делает, весь ресторан на нем, а от похвалы никакого толку. Но Лариса не обратила на весь этот словесный бред внимания и прошла в Зеленый кабинет.

— Здравствуй, Олег Валерьянович, — улыбнулась Лариса.

Ответом ей послужила широкая улыбка на уже, увы, морщинистом лице полковника.

На накрытом столе возвышались бутылка марочного легкого вина и сок для Ларисы — она не собиралась начинать свой день с алкоголя, а потом глотать противный на вкус «антиполицай», поэтому предпочла ограничиться апельсиновым соком. Первое время беседа не вязалась: между ничего не значащими репликами оба — и хозяйка, и гость — занимались поглощением пищи. Карташов отдавал должное курице под маринадом из белого вина и зелени с рисовым гарниром. Лариса же предпочла ограничиться овощным салатом со специями и маленькими бутербродами.

Наконец они перешли к кофе, и тут Котова сказала:

— Я к тебе по делу об убийстве Алтуфьева, художника. Ты, конечно, в курсе?

— Конечно, ты же мне сообщила, — кивнул Карташов. — А почему тебя-то интересует этот труп? Что это за кража, о которой ты мельком упомянула по телефону?

Лариса вкратце пояснила, стараясь не выдать Рогачевых. И спросила:

— Подозреваемые есть?

— Естественно, мы уже посадили одну.

— То есть? — округлила глаза Лариса. — Виновная в преступлении — женщина?

— Женщина, женщина, — повторил Карташов, отправляя в рот очередную порцию деликатесов, непривычных для милицейского желудка. — Некая Елена Александровна Урукова.

«Так, круги сужаются. Лена, Динкина подружка, тоже имела отношение к Алтуфьеву. Вот это да! Что-то две мои самые важные линии упираются в этого художника — почему?» — промелькнуло в мозгу Котовой.

— А мотив? — поинтересовалась Лариса.

— Она давала ему в долг крупную сумму денег и, как говорит, хотела их вернуть, — недоверчиво морща лоб, откликнулся Олег.

— Чем и когда убит Алтуфьев?

— Когда — точно выяснить не удалось, в период с пяти до шести вечера.

— И что, против этой Лены серьезные улики? — подбавив в голос ласки и положив на тарелку полковника еще один кусочек курицы, поинтересовалась Лариса.

— Угу, — кивнул, хмурясь, Карташов. — У нее были ключи — могла в любое время туда зайти. Говорит, он занимал у нее баксы. Может, отдавать не хотел, она его и грохнула! Убивают и за меньшее. Пальчиков понаставила — ого-го!

— А поговорить с ней можно? — Пригубив сока, Лариса надкусила оливку и отложила косточку на край тарелки.

— Ларочка, ты всегда лезешь не в свое дело! — беззлобно возмутился разомлевший от женской ласки Карташов.

Котова только улыбнулась и легонько погладила его руку кончиками пальцев. Она знала — теперь полковник никуда не денется, и, пока он ей нужен, она стерпит даже некоторые вольности в обращении. Поэтому Лариса не стала спорить с утверждениями полковника относительно Лены Уруковой, хотя могла бы привести немалое количество доводов в пользу девушки. Например: преступник, если он не полный кретин, не понаставит своих отпечатков пальцев в квартире. К тому же он вряд ли сознается в наличии у него ключей от квартиры жертвы, а после убийства избавится от ненужной связки, да и о мотиве преступления не станет распространяться. Лена же умудрилась нарушить все эти утверждения — и «пропечаталась» на чем только можно, продемонстрировала ментам и ключи от квартиры убитого, и заявила, что он должен ей кучу денег. Нет, так убийцы не поступают. Даже в состоянии аффекта…

Впрочем, Лариса не оправдывала подозреваемую — она слишком мало знала для этого.

— Можем мы поехать прямо сейчас? — полюбопытствовала женщина, допивая свой кофе.

— Ну никуда от тебя не денешься! — заметил полковник с напускной суровостью, тяжело поднимаясь из-за стола.

Лена окинула тоскливым взглядом серую, противно пахнущую и нестерпимо жаркую комнатушку, называемую камерой предварительного содержания, и плюхнулась на жесткую «кровать», едва не взвыв от соприкосновения собственного зада с ее поверхностью.

— Вляпалась, любительница творческих людей! — переполненная яростью на собственную глупость, выпалила девушка. — Улики она искала, понимаете ли, а отпечатки пальцев стереть не додумалась! Идиотка несчастная!

Злость заполняла все естество девушки. Лена понятия не имела, что же теперь делать и каким образом выбираться из этой чертовски сложной ситуации. Против нее и отпечатки пальцев в квартире Алтуфьева, и ключи от его жилища — в сумочке, и долг, о котором она непредусмотрительно сказала прибывшим на место происшествия милиционерам, пытаясь объяснить цель посещения квартиры.

Улик предостаточно, чтобы запрятать Елену Александровну Урукову за решетку, где она будет вынуждена провести ближайшие «от трех до восьми» лет. Даже если срок скостят — ведь Лена еще не привлекалась к уголовной ответственности, — все придется отведать тюремную баланду. Девушка совершенно не желала такого испытания.

Лена от злости шарахнула кулаком по нарам — но добилась только ноющей боли в руке, не улучшившей и без того, мягко говоря, паршивое настроение. Теперь ей поможет только чудо — и пусть оно свершится побыстрее.

— Итак, — привычно начав рассуждать с собой, любимой, вздохнула Лена. — Вопрос первый — кто убил Алтуфьева? Кому мог помешать художник? Впрочем, всем и каждому, — честно ответила себе девушка. — Юрий Николаевич не относился к личностям безобидным. Более того, он был жутким врединой.

Лена наморщила лоб, пытаясь вспомнить все мельчайшие подробности встреч с Алтуфьевым. Он что-то говорил… Да мало ли о чем он говорил, он так любил это делать с поводом и без. В последнее время Лена не так часто заходила к Юрию Николаевичу, а когда беседовала с ним — он редко делился своими личными делами. Да и творческими задумками тоже.

Нахмурив брови, девушка перевела суровый взгляд в потолок. Хорошо, что она сидит в одиночестве — просто не выдержала бы общения. По крайней мере, сейчас.

Но тут решетка лязгнула, открываясь, и в дверном проеме возникла женская фигура. Лена на память никогда не жаловалась, она сразу узнала Ларису, хоть и видела ее лишь однажды — на банкете у Рогачевых. Одиночество, о котором так хорошо подумала Урукова, разбивалось этим неожиданным визитом.

— Здравствуйте, вы ко мне? — с горькой иронией поинтересовалась девушка.

Котова натянуто улыбнулась:

— Да, Лена, я бы хотела с вами поговорить. Моя фамилия Котова, зовут Лариса Викторовна. Вы меня, наверное, не помните — мы встречались у Рогачевых.

— Я вас прекрасно помню. Поговорю я с вами с удовольствием — устала уже от молчания.

Лариса нахмурилась, потом развернулась к Карташову:

— Олег Валерьянович, не могли бы мы с Леной побеседовать где-нибудь в более удобном месте?

Полковник нахмурился, но все же проводил женщин в свой кабинет. После чего, по просьбе Котовой, вышел.

— А кто вы, раз этот тип вас слушается? — удивилась Лена.

— Это неважно. Давайте побеседуем об убийстве Алтуфьева.

— Я Юрия Николаевича не убивала! — пылко заявила Лена, разглядев в сидящей напротив женщине если не друга, то и не противника. И созналась: — Господи, да сама виновата — так глупо попалась!

— Расскажите, пожалуйста, как вы обнаружили труп, — предложила Котова.

Лена подробно пересказала все, что видела, хотя видела она, по сути дела, только мертвого Алтуфьева.

— Я Юрия Николаевича не убивала, — закончила свой рассказ Урукова. — Ну подумайте сами, если бы я его решила убить — стала бы открывать дверь собственными ключами? Или оставлять отпечатки пальцев? Господи! — простонала девушка под конец своей краткой, но содержательной речи.

Лариса улыбнулась сочувственно, закурила и тихо сказала:

— Надеюсь, милиция во всем разберется. И я постараюсь помочь чем смогу. А теперь… Лена, не могли бы вы ответить еще на несколько вопросов?

— Конечно, — с готовностью согласилась девушка. — Спрашивайте, Лариса Викторовна, я постараюсь…

— Вы знаете, что у Рогачевых пропали деньги?

— Ну конечно, мне Динка доложила, — без колебаний откликнулась Лена. — А что такое?

— Кто мог их похитить? У вас не возникло никаких предположений? — осторожно спросила Лариса. Но девушка уловила подозрительный тон собеседницы и выпалила:

— Я не брала деньги, если вы об этом. И шифра от сейфа не знала. Если честно, без понятия, кому понадобилось пойти на такое. А вы случайно не знаете, как долго меня еще здесь продержат?

— К сожалению, не знаю. Лена, давайте обо всем по порядку. Расскажите, когда вы познакомились с Алтуфьевым? Когда и где вы познакомились с Диной Рогачевой? Ходила ли Дина к Алтуфьеву? Вообще меня интересует все, что связано с этими двумя, скажем так, полюсами вашего общения: Алтуфьевым, с одной стороны, и семьей Рогачевых — с другой.

Лена посмотрела на Ларису исподлобья, словно была очень недовольна ее вопросами, помолчала и устало проговорила:

— Ну, слушайте…

Глава 5

В тот день Лена отправилась в библиотеку, чтобы перечитать понадобившуюся ей по работе литературу. Собственно, она делала это нередко, и на сей раз в этом не было ничего необычного. Раздобыв нужные ей книги, она присела на свое излюбленное место в зале английской литературы и углубилась в чтение. Однако это посещение библиотеки все же отличалось от прежних ее визитов сюда, и выразилось это в том, что в читальный зал вошла группа старших школьников в сопровождении преподавательницы. Как очень скоро стало понятно, старшеклассников привели сюда на экскурсию. Раньше Лена не отмечала подобного, но, в сущности, все это было ей малоинтересно. К тому же школьники вели себя довольно тихо и особенно не мешали. Да и вряд ли экскурсия могла затянуться надолго: все-таки городская библиотека — это не музей.

Тем не менее Лена была несколько удивлена, когда одна из школьниц вскоре отделилась от своей группы и подошла к ее столу. Улыбнувшись, девушка чуть виновато спросила:

— Простите, а вот эти ваши журналы — они все на английском языке?

— Да, — кивнула Лена. — А что?

— Просто я не очень хорошо им владею, а хотелось бы прочитать…

— Зачем? — еще больше удивилась переводчица.

— Ну, как я поняла, это что-то по психологии, а мне в последнее время стала интересна эта тема, — объяснила школьница.

— Это скорее по социологии, — пожала плечами Лена. — Так что вряд ли тебе понравится.

На лице девушки появилось разочарование, и Лена добавила:

— Но здесь есть и журналы по психологии. Если так необходимо, я могу отобрать и перевести интересные статьи, поскольку весь журнал от корки до корки вряд ли тебе нужен, если ты не профессиональный психолог.

— Ой, правда? — обрадовалась девушка. — Это было бы так здорово! Вы не волнуйтесь, я вас непременно отблагодарю, вы можете прямо сейчас сказать, сколько будут стоить ваши услуги.

— Давай все-таки я скажу об этом после, когда все будет сделано, — улыбнулась Лена, отмечая про себя, что ей нравится эта девушка.

Она была совсем юной, худенькая брюнетка с модными сейчас «рваными» и промелированными прядями волос. Одета она была в джинсы и тонкий желтый обтягивающий свитер с глубоким V-образным вырезом.

— Спасибо вам огромное, — принялась она рассыпаться в благодарности перед Уруковой и полезла в карман джинсов. Достав оттуда визитку, протянула ее Лене. — Вот, это визитка моего папы, здесь есть наш домашний номер, так что вы позвоните, пожалуйста, по нему, — попросила она. — А меня зовут Дина.

— Лена, — принимая визитку, представилась переводчица. Она отметила, что просьба этой девушки не напрягает ее. Дина как-то сумела найти верный тон в общении, и поведение ее было очень естественным и ненавязчивым.

— Ой, тогда я побежала, а то наши уже уходят! — спохватилась девчонка и поспешно пошла к своей группе.

Лена вспомнила об этой просьбе где-то через неделю, и, так как снова собиралась в библиотеку, выполнить ее не составило для нее особого труда. После того как отобранные статьи были переведены, она набрала домашний номер Рогачевых. Дина оказалась дома и тут же предложила встретиться в одном из кафе. Она пришла туда запыхавшаяся, приветствуя Лену своей обаятельной улыбкой.

— Давайте выпьем кофе, я так продрогла! — прижав руки к груди, очень непосредственно призналась она. — Может быть, вы есть хотите?

От обеда Лена отказалась, а вот кофе выпила с удовольствием, тем более что в этом кафе он был очень даже неплохим. После этого Дина, мельком пробежав статьи, полезла в сумочку, достала из нее довольно крупную купюру и протянула Лене.

— Огромное вам спасибо, — сияя глазами, словно была выполнена самая заветная ее мечта, проговорила она.

Лена не была готова к столь щедрой оплате своего труда, тем более что потратила на перевод совсем немного времени, и стала было отказываться и уверять, что половины этой суммы будет более чем достаточно, но Дина категорически замотала головой.

— Даже слышать ничего не хочу! — заявила она, демонстративно зажав уши, а затем вдруг рассмеялась. — Знаете что? Давайте лучше с вами пообщаемся, если, конечно, у вас есть время…

Время у Лены было, к тому же симпатия к этой девушке у нее за время совместного кофепития только усилилась. В принципе, у них была не такая уж большая разница в возрасте, и Лена тут же предложила Дине перейти на «ты». Общий язык они нашли легко и проболтали чуть ли не два часа. Лена узнала, что Дина из очень обеспеченной семьи, но девчонка не стала заострять на этом внимание. Она была неглупа, легка в общении и довольно интересна. Одним словом, между Леной Уруковой и Диной Рогачевой завязалась дружба. Дина в том же году окончила школу, поступила в институт, и с Леной они продолжали встречаться регулярно. Кроме того, вскоре после знакомства Дина пригласила Урукову к себе домой, и затем она стала появляться там достаточно часто. Кроме того, они вместе ходили то в кафе, то в бассейн, то на какие-то приятельские молодежные вечеринки, рассказывали друг другу о своих личных проблемах и переживаниях — словом, подружки, они и есть подружки…

— Значит, вы просто вот так, можно сказать, случайно, подружились, — сказала Лариса, когда Лена перевела дух. — А что же, у Дины раньше не было подруг?

— Ну, были школьные приятельницы, — пожала плечами подозреваемая. — Но потом у всех пути как-то разошлись, все занялись своими проблемами, учебой в другом месте.

— А почему она выделила именно вас?

— А я ей понравилась! — с вызовом вскинув голову, насмешливо ответила Урукова.

— Вы напрасно так реагируете, я ведь вам же пытаюсь помочь, — спокойно проговорила Котова.

— Но я действительно отвечаю честно, — вздохнула Лена. — Как люди становятся друзьями? Поговорят, познакомятся и понимают, хотят они продолжать это общение или нет. Это же, кажется, совершенно понятно!

— Ну, вот теперь мне более-менее понятно, — согласилась Лариса. — А что с Алтуфьевым? Расскажите, пожалуйста, теперь о знакомстве и отношениях с ним.

— С Алтуфьевым я познакомилась года три назад, — медленно произнесла Лена, и Лариса заметила, что выражение ее лица начало меняться, когда она заговорила на тему знакомства с художником. Оно стало мягче, и в нем появилась даже некая сентиментальность. — Наша фирма была приглашена на открытие другой фирмы, там принимали участие американцы, ну, и я присутствовала как переводчица. А Юрий Николаевич помогал этой фирме в оформлении интерьера. Вообще, там было много народа, самого разного! — махнула рукой Лена. — Некоторые вообще были, как это называется, сбоку припека. Некоторые пришли, просто чтобы отдохнуть, выпить-закусить и расслабиться — там после официальной части был банкет, а это многих привлекает…

— А вы уже знали о том, что Алтуфьев — художник?

— Я слышала о нем к этому времени как об интересном художнике, который живет в нашем городе. Видела некоторые его работы, они мне очень понравились. Но в лицо Юрия Николаевича я тогда не знала. А на этом банкете я обратила на него внимание, еще не зная, что это и есть знаменитый Алтуфьев.

— А он был знаменит? — подняла бровь Лариса.

— Ну, в определенных кругах — да, безусловно! — заявила Урукова, и снова в ее интонациях Ларисе послышался легкий вызов. — Во всяком случае, для людей, которые разбираются в искусстве.

«Понятно, а я типичная бизнес-леди и в искусстве не должна разбираться просто по определению», — усмехнулась про себя Котова, которая, кстати, до начала всей этой криминальной истории действительно никогда не слышала о художнике по фамилии Алтуфьев и не видела его работ. Не встречала она его и на презентациях различных фирм, куда сама частенько бывала приглашена.

— Я еще с самого начала обратила внимание на интерьер, — продолжала Лена взахлеб. — Все было выполнено так необычно, ярко и в то же время не кричаще, с огромным вкусом… Так мог сделать только Алтуфьев, это я потом поняла.

— Так как же вы познакомились? — перебила ее восторженную речь Лариса.

— Ну, я обратила внимание на этого мужчину… Знаете, он был в белом костюме и красном галстуке, это я тоже заметила. И спросила у одного своего знакомого, не знает ли он, кто это. Тот сказал, что это художник Алтуфьев. Тут уж я не выдержала и сама к нему подошла. Стала говорить о том, как мне нравится его творчество, что я давно за ним слежу, спросила, над чем он сейчас работает… Он очень охотно мне отвечал, все рассказал подробно, даже обещал показать свои новые работы. В общем, так получилось, что с этой вечеринки мы уехали вместе и отправились прямо к нему домой. Он действительно показал мне свои работы, и я была просто в полном восторге! Я была настолько переполнена эмоциями, что у меня голова кружилась, как у пьяной!

Сейчас выражение лица Лены было совершенно не таким, как в начале беседы: ее глаза горели, щеки разрумянились.

— И в эту ночь вы стали близки, — кивнула Котова.

Лена удивленно вскинула на нее глаза.

— Не-ет, — протянула она. — С чего вы взяли?

— Ну, мне показалось это логичным, — чуть смутилась Котова.

— Знаете, я вам сразу скажу, что мы не были любовниками с Юрием Николаевичем, — покачала головой Урукова. — Мы просто не были близки, никогда, ни разу…

— Простите, — осторожно произнесла Лариса, — но ваши отношения все-таки были довольно близкими, насколько я поняла? Ведь у вас были даже ключи от квартиры Алтуфьева, вы часто туда ходили, даже оставались ночевать… Как же это можно объяснить?

— Да очень просто! — усмехнулась Урукова. — Просто для этого нужно было знать Алтуфьева. Он на эти вопросы смотрит легко. К нему много кто приходит, и иногда компания просто просиживает до утра за разговорами, так что понятие «ночевать» здесь не совсем уместно. Он же творческий человек, поймите! А у таких людей все по-другому! Они необычны и совсем не так примитивны, как простые обыватели!

«Девочка совсем далеко зашла в своем пафосе, — подумала про себя Лариса. — Откуда такая идеализация творческого человека?»

— К сожалению, у творческих людей свои недостатки, — все-таки вставила Лариса, но Лена тут же перебила ее:

— Может быть, они, конечно, были и у Юрия Николаевича, но таким людям это простительно, понимаете?! Ему многое можно позволить и простить, ведь он великий человек, он делает великие вещи, он… Он не такой, как все!

— Ну, прямо бог! — не удержалась от иронии Котова, испытывавшая определенный скепсис по отношению к рассказу Лены. — Ладно, вы продолжайте, пожалуйста.

— Ну, одним словом, я часто засиживалась у него до утра, мне было интересно. Могла лечь спать, если было уже пять утра и домой отправляться было просто совсем лень. Алтуфьев мог продолжать общаться с гостями, мог делать что угодно — я всегда ложилась в соседней комнате. Мне кажется, он меня ценил как свою искреннюю поклонницу, это для него было важно. И для меня тоже! Мне гораздо приятнее было знать, что он ценит меня как человека, как личность, а не как женщину. Это так просто. Ой, да у него… Я вам скажу, что женщины на одну ночь у него частенько бывали, — невольно понизила голос Урукова.

— Вот как? И что за женщины, какого круга? Такие же необычные творческие личности?

— Нет, — покачала головой Урукова. — Часто бывали просто женщины за деньги…

— То есть проститутки, — очень прозаично уточнила Котова.

— Ну да… — вынуждена была признать Елена. — У него не было времени на то, чтобы выстраивать стабильные отношения с женщиной. К тому же вряд ли он бы смог жить с кем-то постоянно, ему нужен простор, свобода, полет творческой фантазии, — принялась Урукова защищать своего кумира.

— Да бог с этим, — махнула рукой Котова. — Продолжайте, пожалуйста, про ваши отношения.

— Одним словом, я его понимала и уважала. И он меня тоже. Он был мне благодарен за понимание и почитание его таланта, — серьезно проговорила Урукова. — Мне даже хотелось ему помочь, сделать его жизнь более удобной, что ли. Понимаете, он же в быту был совершенно неприспособленный человек, порой просто не замечал мусора. Вернее, не обращал внимания на такие мелочи. Я его понимаю, у него были дела поважнее, но все-таки хотелось помочь. И я иногда понемногу стала наводить там порядок. А Юрий Николаевич заметил и вскоре попросил меня делать это регулярно. Он даже предложил мне оплату, но я отказалась. Он дал мне ключи и сказал, что, когда у меня есть время, я могу приходить в его отсутствие. Он разрешал мне пользоваться ванной, посудой — словом, хозяйничать по своему усмотрению, ему так было даже удобнее. И просил, когда мне несложно, хоть чуть-чуть убираться и что-то готовить. Но у него почти всегда был пустой холодильник, так что я стала сама приносить продукты. Я не очень-то хорошо умею готовить, да и некогда мне, поэтому мы часто обходились полуфабрикатами или колбасой с сыром, какими-нибудь консервами… Это было неважно!

— А Дина ходила с вами к Алтуфьеву?

— Вы знаете, нет, — со вздохом ответила Лена. — Это был единственный вопрос, в котором мы с ней не находили взаимопонимания. Ей почему-то совершенно не нравился Юрий Николаевич. Я как-то попыталась их познакомить, мы вместе пришли в кафе, и Дина после этой встречи сказала, что не хочет общаться с таким человеком, каким бы талантливым он ни был. Я пыталась ее переубедить, говорила, что Алтуфьев вовсе не такой плохой, как ей показалось, но она стояла на своем. К тому же потом она начала ругать меня, и я предпочла вообще прекратить с ней разговоры на тему Алтуфьева!

Лена принялась нервно крутить пуговицу на блузке, и было очевидно, что это неприятная для нее тема.

— А почему Дина вас ругала? — уточнила Лариса.

— Ну, она считала, что Юрий Николаевич меня использует, — нехотя ответила Урукова. — Что ему выгодно меня держать, потому что я, дескать, и убираюсь бесплатно, и обед готовлю. Она даже называла его альфонсом за то, что он принимает все, что я покупаю на свои деньги. Ой, ну она просто ничего не поняла! Я же делала это безвозмездно, мне было приятно находиться рядом с таким человеком, вращаться в таком кругу… Я все делала добровольно, он меня совсем не вынуждал!

— Но и не отказывался, — уточнила Лариса.

Урукова промолчала.

— Скажите, а вы действительно дали Алтуфьеву крупную сумму денег? — спросила Котова.

— Да, — лицо Лены помрачнело. — Две тысячи долларов.

— А на что он у вас их попросил и на какой срок?

— В связи с затруднениями, — дернула плечом Урукова. — Сроки… Да не очень-то они и обговаривались. Я собиралась, кстати, поехать отдохнуть, так что рассчитывала получить деньги вот прямо… ну, когда пришла к нему в последний раз, — выдохнула Лена.

— Да, теперь вам будет очень проблематично их вернуть, — заметила Лариса. — Скорее всего, просто невозможно.

— Я понимаю, — вздохнула Урукова. — Конечно, смерть Юрия Николаевича куда тяжелее, чем потеря каких-то денег, но все же… Это были почти все мои сбережения, две тысячи долларов на дороге не валяются, я их специально откладывала, копила со своей зарплаты. Так что я, конечно, сильно опечалена. Да и вообще… Я просто в шоке! Алтуфьев умер, денег нет, меня обвиняют в убийстве! Я нахожусь в камере! И весь этот кошмар свалился на меня за один день, даже в течение каких-то часов! Я до сих пор в себя прийти не могу, все хочется надеяться, что это дурной сон…

Урукова заплакала.

— К сожалению, это не сон. Но надеюсь, что кошмар для вас все-таки закончится. Давайте-ка проясним все до конца, — мягко проговорила Лариса.

— Давайте, — уныло кивнула Урукова, пытаясь утереть слезы.

— Значит, дверь в квартиру Алтуфьева была закрыта, так? Для этого ее нужно запереть ключом или можно просто захлопнуть?

— Просто захлопнуть, — чуть оживилась Лена.

— И вы вошли в квартиру, открыв ее своим ключом, так?

— Да, — кивнула Елена.

— А до этого вы звонили в дверь?

— Позвонила, — всхлипнула поклонница Алтуфьева. — А потом открыла ключом, когда мне никто не ответил. И просто глазам своим не поверила, когда вошла и увидела его на полу. Я стала трясти его, звать, хотела вызывать «Скорую», я поверить не могла, что он уже мертв и ничего нельзя поправить… И пока я металась по квартире, приехала милиция.

— И кто ее вызвал, непонятно, — задумчиво произнесла Котова. — Скорее всего, тот, кто и совершил убийство. Вы захлопнули дверь, когда вошли в квартиру?

— Да, — подтвердила Лена.

— То есть соседи никак не могли видеть, что происходит в квартире и чем вы там занимаетесь?

— Нет, не могли, — покачала головой Елена.

— А пока вы поднимались по лестнице, вы никого не встретили? Может быть, совсем незнакомого человека? Вспомните, пожалуйста.

Лена задумалась.

— Нет, я никого не встретила, — наконец сказала она. — Собственно, мне о самом происшествии и рассказывать-то особенно нечего, потому что все произошло очень быстро, я почти ничего не успела сделать. Только трясла Юрия Николаевича, а потом принесла ему с кухни стакан воды. Я думала, может быть, это поможет… И тут уже появилась милиция.

— Так, с этим понятно, — кивнула Лариса. — Скажите, а у вас самой не было желания стать женщиной Алтуфьева? Или, может быть, он на это даже намекал…

— Вы знаете, он и в самом деле когда-то намекал, в самом начале нашего знакомства. Вернее, даже не намекал, а, скажем так, приступил к конкретным действиям, но я наотрез отказалась. Я же объясняю, он для меня не был мужчиной в первую очередь! Он был творцом, гением, и если бы я стала с ним спать, я бы просто все испортила. Нет-нет, мне вполне хватало с ним интеллектуального общения, — категорически затрясла головой Елена. — Как-то совсем недавно Юрий Николаевич вернулся к этому вопросу, но только уже куда более деликатно и осторожно. Он предложил мне переехать к нему окончательно на определенных правах, но я тоже не стала этого делать. Я уже привыкла воспринимать его как… Ну, вы поняли как, — махнула она рукой.

— Да, я все прекрасно поняла, — поспешно отреагировала Лариса. — Ответьте мне теперь, пожалуйста, на такой вопрос. Вот Дина Рогачева не любила Юрия Николаевича. А ее брат Денис как к нему относился? Не появлялся ли вместе с Жанной?

— С Жанной? С какой Жанной? — удивленно распахнула глаза Елена.

— Ну, Жанна, рыженькая такая девушка, — пояснила Лариса.

— А почему она должна была приходить с Денисом? Вообще-то Жанна — девушка Виталия, — прозвучал ответ.

— Вот как? То есть в вашем кругу она была как бы официально девушкой Виталия? — уточнила Лариса, уже слышавшая от Алтуфьева о том, что Жанна появлялась с Виталием в его квартире.

— Ну да, — подтвердила Урукова. — Они действительно периодически заходили, не очень, правда, часто.

— А что представляет собой этот Виталий?

— Заурядная личность, — равнодушно пожала плечами Елена. — Серый, недалекий, бездарный. Поэтишка средней паршивости, но девки к нему так и липнут. Парень с большими амбициями. Впрочем, я на него даже внимания не обращала, мне было совершенно неинтересно, что он говорит. Он мне вообще казался каким-то глуповатым. Правда, он довольно симпатичный, потому девки и вешаются, но для меня такие вещи не имеют значения совершенно.

— А в каких вы с ним отношениях?

— Ни в каких, — решительно откликнулась Елена Урукова. — Мальчик, падкий до юбок в любом виде, да и до денег тоже. Ко мне пытался приставать, но я его отшила, не люблю таких красавчиков, к тому же пишущих отвратительные слащавые стишки! — пылко добавила она.

Девушка говорила совершенно искренне, Лариса ей практически поверила — невозможно лгать таким тоном.

— Если честно, я вообще избегала его — слишком уж он навязчивый. А если девушка откажет — вообще невыносим.

— И что же, у вас совершенно нет близких отношений с мужчинами? Простите, что я об этом спрашиваю, — оговорилась Лариса.

Лена смутилась и снова принялась теребить пуговицу.

— У меня, конечно, были отношения с мужчинами, но сейчас, скажем так, я совершенно свободна. Последние отношения закончились месяца четыре назад, человек не был мне особенно интересен, к тому же, кажется, имел ко мне скорее меркантильный интерес, так что мы расстались и больше не встречались. С тех пор я одна. Вот вам вкратце ситуация, если вам это действительно так важно.

Проговорив все это, глядя в сторону, Лена замолчала и сложила руки на коленях.

— Ну что же, пожалуй, больше у меня вопросов к вам нет, — сказала Лариса. — Спасибо вам, и советую держать выше голову. Если вы невиновны, думаю, мне удастся вам помочь.

— Надеюсь, — со вздохом развела руками Лена. — Мне ведь здесь находиться уже совершенно невыносимо. Скажите, а… вы долго еще будете все выяснять?

— Вот этого совсем не могу вам сказать, — покачала головой частный детектив. — Просто потому, что не знаю. Рассчитываю еще на пару дней, но гарантировать ничего не могу. Вдруг все затянется на месяц? Но думаю, что в любом случае можно будет сделать так, чтобы вас не держали здесь так долго без четких доказательств вашей вины.

— Но ведь дело могут передать в суд? — испуганно посмотрела на Ларису Лена. — Если они посчитают, что у них есть все материалы, то передадут в суд? Или нет? Я, признаться, в законах плохо разбираюсь, к сожалению…

— Я переговорю на эту тему с полковником Карташовым, — пообещала Лариса, которая большего обещать в данный момент действительно не могла.

Ларисе было жаль эту девушку, вынужденную сидеть в ужасных условиях. С другой стороны, она была почти уверена в том, что Елену, если она ни в чем не виновата, скоро отпустят. Милиционеры просто перегнули палку, ухватившись за первый попавшийся вариант. Обнаружила труп, убитый был должен ей деньги… А она взяла и задушила… Нет, скорее всего, после судебно-медицинской экспертизы Урукову отпустят. С этими оптимистическими мыслями Лариса и возвратилась в тот день в ресторан.

Не успела Котова пройти в свой кабинет, как ее уединение было нарушено — в апартаменты Ларисы ввалился Дмитрий Степанович Городов, как обычно, мрачнее тучи. Бросив хмурое: «Привет помощникам служителей закона», он плюхнулся в кресло и уставился в сторону с таким видом, словно у него в жизни произошла глобальная катастрофа и все, абсолютно все его знакомые были в этом виновны. А Лариса в особенности.

— Что это ты меня так окрестил? — хмыкнула Лариса. — При чем тут помощь служителям закона?

— Ну, вы же с такими людьми, так сказать, накоротке… — язвительно проговорил Степаныч.

— А тебе-то что?

— Ничего, — отрезал Городов, но тут же добавил: — Проблемы у меня.

Тон его можно было расценить примерно так: у меня, Лариса Викторовна, большие проблемы, причем по вашей вине. Вы об этом прекрасно знаете, и вместо того, чтобы извиниться и предложить помощь, лезете с дурацкими вопросами и надоедаете мне в моем кабинете своим глупым присутствием.

Все это просто читалось на лице администратора, а уж Ларисе, знавшей его много лет, не составило труда расшифровать его мысли. Непонятно ей было лишь то, что произошло в жизни горемычного Дмитрия Степановича на сей раз.

— Кофе хочешь? — меланхолично предложила она администратору.

— Не хочу! — резко заявил Городов и, отвернувшись в сторону, принялся нервно дрыгать сухонькой ногой. — Короче, меня обокрали.

— Вот как? — удивленно приподняла бровь Лариса. — Что украли? Неужто снова кусок мяса из холодильника?

— Вернее, меня не то чтобы обокрали, а обманули, — тут же оговорился Дмитрий Степанович. — Участок у меня отобрали.

— Какой еще участок? — усмехнулась Лариса. — Ты что, заделался участковым?

— Вот вы смеетесь, — с необычайным укором в голосе произнес Городов, — а мне, между прочим, не до шуток! Я участок купил, а сейчас узнаю, что у меня его отобрали!

— Да какой участок-то? — все никак не могла понять Лариса.

— Дачный, дачный участок! — заорал Городов, вытаращив свои рыбьи глаза. — Участок дачный я купил несколько лет назад, а теперь у меня его отобрали!

— Подожди, а зачем тебе дачный участок? — недоуменно спросила Лариса. — У тебя же дача есть!

— Мало ли что дача есть! — начал кипятиться Городов. — Дача — это хорошо, а две лучше… Как будто вы не понимаете!

— Я пока мало что понимаю, — покачала головой Лариса. — Расскажи-ка по порядку и спокойно.

О том, что Степаныч все будет рассказывать спокойно, не стоило и мечтать, но после Ларисиной просьбы он хотя бы чуть поутих и принялся рассказывать более-менее обстоятельно.

— Купил я участок в девяностом году, тогда только начали их раздавать, — шумно выдыхая воздух, заговорил он. — В Ершовке.

— Где? — изумилась Лариса. — Туда же часа три езды, наверное…

— Три с половиной, — скрипуче поправил Дмитрий Степанович. — Но это неважно. Тогда их все хватали, от предприятий выделяли только, всем хотелось получить, а у меня возможность представилась — я что, упускать ее должен был? Мне сосед предложил от их организации получить, он этим заведовал и припрятал несколько…

— Прямо участки припрятал? — усмехнулась Лариса. — В карман, что ли?

Городов пристально посмотрел на нее, выражая своим взглядом глубокое презрение к подобного рода шуточкам.

— Все вы прекрасно понимаете, — выговорил он, поджав губы. — К тому же недорого предложил… Правда, мне пришлось ему самому отстегнуть, но тут уж куда деваться. Ну вот, приехал я на этот участок, а там все заросшее, деревья невыкорчеванные, ни света, ни воды… Короче, только начали в том месте все отстраивать. Ну, я и решил подождать, когда все будет готово. К тому же дел у меня полно! И дача опять же, и в ресторане я днюю и ночую, прямо как вол!

— Волы в ресторанах не ночуют, — заметила директриса.

Городов шумно выдохнул, не став комментировать это замечание.

— Короче, время прошло, и я решил туда наведаться, — пояснил он.

— Через четырнадцать лет? — покачала головой Лариса.

— Ну да, а что? Участок-то мой! Я что, забывать про него должен? Я за него деньги заплатил в свое время, между прочим!

— Ладно, и что? — поторопила Лариса.

— Что-что! Приезжаю, а там какие-то люди хозяйничают, на моем участке! Главное, отстроили там все, сад рассадили… Я им говорю, отдавайте-ка мне все это, а они говорят, дескать, это наше, нам кооператив передал права, и мы, дескать, тут за все платили, и когда свет проводили, и воду, и членские взносы за меня.

— А ты, значит, не платил членские взносы? — сурово сдвинула брови Лариса, которую начала забавлять эта история, представлявшаяся ей не стоящей выеденного яйца.

— Да не платил я никакие взносы! — нервно воскликнул Степаныч и задрыгал ногой. — А меня никто и не предупредил! Они мне никаких уведомлений не присылали! А теперь мой участок заграбастали и права качают! Вот пускай мне отдают!

— Как же они тебе отдадут, если там у них уже и дом, и сад, и они платили за тебя все эти годы? — пожала плечами Лариса.

— Вот пускай так и отдают! — рубанул рукой воздух Городов. — Это же все на моем участке! Значит, и дом, и сад теперь тоже мои. Формально.

— Ну, батенька, это ты уж что-то совсем загнул! — воскликнула Котова. — Кто же тебе отдаст? А потом, у них, наверное, все-таки какие-то права есть, документы… Не совсем же они дураки, чтобы на чужой земле расстраиваться!

— Ну да, они мне показывали какие-то там бумажки! А я им в лицо их швырнул! Суют мне какую-то филькину грамоту. Ну, они тут взъерепенились и говорят — идите, мол, к правлению кооператива. Ну, я пошел… На другой конец поселка пришлось переться! А они там как сговорились! Главное, талдычат мне, что имеют право за меня решать! Говорят, мол, даже собрание собирали, посылали мне извещения о том, что надо появиться и заплатить… Как будто я стану заморачиваться какими-то извещениями, я их даже не читал, сразу выбрасывал. И в конце концов, говорят, правление постановило передать права нуждающимся, все члены кооператива были не против… Ну, естественно, не их же участок! И якобы теперь у них все по закону. А я считаю, что все это незаконно!

— Слушай, ну ты можешь считать себе все, что угодно, — махнула рукой Лариса. — А что ты от меня-то хочешь?

— Хочу, чтобы вы разобрались через своих знакомых с этим безобразием, — замотал головой Степаныч. — Наверняка ваш полковник может рекомендовать адвоката хорошего, чтобы тот все разрулил…

— Вот больше делать полковнику нечего, как такие ничтожные дела на своих знакомых адвокатов вешать! — не выдержав, вскричала Лариса. — И ты, по-моему, совершенно зря закозлился! Участок у него украли! Сколько ты заплатил-то за него в свое время? Небось в неделю на проезд сейчас больше тратишь!

— Я пешком хожу, — вставил Степаныч, видя, как распаляется возмущением его начальница.

— …А если адвокат тебе нужен, то смею заверить, что на него ты потратишь в несколько раз больше, чем весь твой участок стоил! И не говори мне, что ты пойдешь на это «из принципа»! Ты скорее удавишься, чем станешь переплачивать за любые принципы!

— Вы меня, видимо, просто не так поняли, Лариса Викторовна, — тут же пошел на попятную Городов, когда Лариса, прокричавшись, умолкла. — Я просто хотел сказать, что мне нужно проконсультироваться с грамотным человеком насчет ситуации. Разобраться, кто, так сказать, прав, кто виноват… Думал, может, у вас юрист есть знакомый, который сможет разъяснить. Для него же это раз плюнуть, он же сразу все поймет!

— Ну, не знаю, — вздохнула Лариса. — Я, конечно, могу описать твою ситуацию кому-то из знакомых, но, как мне самой кажется, здесь есть два существенных аргумента не в твою пользу.

— Каких? — встревоженно нахмурился Степаныч.

— Во-первых, ты исчез совершенно без уважительной причины на четырнадцать лет. То есть просто покинул бедный кооператив. Во-вторых, не платил абсолютно ни за что. Может быть, у тебя и имели право на этих основаниях отобрать участок, не знаю. Может быть, они обязаны просто тебе вернуть потраченную сумму за землю, и все. Я не знаю точно, нужно спросить.

— Спросите, Лариса Викторовна, спросите! — ноющим тоном запросил Дмитрий Степанович. — Может быть, мне компенсация какая положена за моральный ущерб?

— Ну уж это вряд ли, — решительно подняла руку Лариса. — Не думаю, что твоему сердцу грозил удар, когда ты увидел чужих людей на участке, о котором не вспоминал целую вечность. Так что я спрошу, но на многое лучше не рассчитывай. Все, а теперь ступай и не надоедай.

И с этими словами Лариса выпроводила Дмитрия Степановича из кабинета.

В родной квартире царила блаженная прохлада. Первым делом Лариса прошла на кухню и вынула из холодильника кальмары, решив отварить их и сделать салат. Котова положила кальмары в подсоленную кипящую воду, нарезала зелень, сделала себе бутерброд с ветчиной и задумалась.

«Убийство Алтуфьева пока откидываем, — решила она. — Надо вернуться к пропаже денег. В конце концов, именно этим делом меня просили заниматься, а отнюдь не убийством художника, который неожиданно всплыл по ходу расследования.

По всему выходило, что деньги выкрал кто-то из домашних. Только вот кто? Или все-таки Лена Урукова? Та вызнала код сейфа у Дины, потом аккуратно вскрыла его. Вот только при чем здесь Алтуфьев? И почему его убили? Эти два происшествия наверняка связаны между собой. Почему? А потому, что объединяют людей, которые имеют прямое отношение как к Алтуфьеву, так и к Рогачевым. Лена Урукова боготворит Алтуфьева и крепко дружит с Диной Рогачевой. Денис Рогачев встречается с Жанной, «девушкой Виталия», с которой тоже бывает у Алтуфьева. И теперь в семье Рогачевых совершена кража, а Алтуфьев убит. Таких совпадений просто не бывает. А милиция, между прочим, будет работать только по одному убийству — ведь кражу денег Рогачевы предпочли не разглашать! И тот, кто похитил деньги, это знает. Или знал с самого начала.

Все равно Алтуфьев представляется ключевой фигурой, несмотря на то что прямая связь его с семьей Рогачевых вроде бы не прослеживается. Только если иметь в виду Дениса… Но Алтуфьев утверждал, что знать не знает Дениса. А тот им восторгался. Мало ли молодых людей прошло через квартиру художника? Всех он мог и не упомнить».

Лариса внезапно подумала, что даже не интересовалась, знает ли, например, Альбина о существовании такого человека, как Алтуфьев. И решила немедленно исправить эту ситуацию. Она несколько раз пробовала связаться с Рогачевыми, но линия была занята. В итоге, только когда кальмары были готовы, нарезаны, политы сметаной и обсыпаны зеленью, она дозвонилась до Рогачевых.

— Алло? — после первого же гудка раздался в трубке искаженный связью голос.

— Здравствуйте, это Лариса Котова. Могу я поговорить с Альбиной…

— Ларочка, это я, — защебетала в трубку Рогачева. — Ты что-то узнала?

— Боюсь, что пока немного, — покаялась Котова. — Скажи, пожалуйста, ты знакома с художником Алтуфьевым?

Рогачева задумалась.

— Лариса, извини, я просто пытаюсь вспомнить. Про него я слышала что-то, известная вроде фигура в городе. Только мы так далеки от всего этого…

— Не удивляйся моему следующему вопросу. Извини, я и сама пока точно не знаю, насколько мне это нужно, но все же… Не знаешь ли ты случайно молодого человека по имени Виталий Мурылев? Обаятельный парень, ему на вид лет двадцать пять, голубоглазый?

И Альбина Рогачева в очередной раз была вынуждена разочаровать подругу — она такого молодого человека, возможно, и видела, но не запомнила — не обращает на мальчишек особого внимания. Лариса попрощалась с Рогачевой, положила трубку на рычаги и вернулась к своему салату с кальмарами.

Ничего не прояснилось, но отрицательный результат — тоже результат. Директор ресторана «Чайка» и частный детектив по совместительству продолжила свои кулинарные изыски, перемежая их размышлениями по поводу убийства Алтуфьева и кражи денег из сейфа Рогачевых.

— Спрашивается, когда я отсюда выйду? — задумчиво проговорила Лена в пространство. — Ребята, меня отсюда выпустят или как?

Ей надоело бурчать себе под нос, и она решила хоть немного растревожить эту сонную тишину, вопя в пространство.

— Слушай, заткнись, а! — вяло откликнулся охранник, честно несший свой нелегкий крест в коридоре перед камерой предварительного содержания.

— А что, спать мешаю? — фыркнула девушка, радуясь возможности перекинуться с кем-то словечком.

Она вообще была особой общительной. А думать ей надоело — все равно ничего не получалось. Ну не сыщик она по натуре, что уж теперь поделаешь? Юрий Николаевич обладал далеко не ангельским нравом, и редко кто был способен переносить его экстравагантные шуточки и приколы. Что касается самой Лены, она относилась ко всем психологическим экспериментам художника с долей здорового юмора — в духе чем бы дитя ни тешилось…

— Мешаешь! — рявкнул охранник, но в голосе его послышался интерес — видно, бедняге и самому скучно было нести вахту перед камерой с девчонкой. — Представляешь, такие сны! — не без юмора добавил он.

Лена рассмеялась, откликнулась ехидно:

— Порнуха, наверное?

— Как можно! — возразил охранник. — Мне снится, что ты сбежала из тюрьмы, а я тебя догоняю и убиваю.

— И, конечно, звездочки на погонах за поимку суперопасного преступника, — увлеклась девушка ни к чему не обязывающим и бессмысленным разговором. — Только ты глубоко просчитался — невиноватая я.

— Ага, все так говорят…

Неожиданно из глубины коридора появился еще один охранник.

Он не спеша, вразвалочку шествовал к камере, где находилась Лена. Он подошел, заглянул и лениво проговорил:

— На выход!

— С вещами? — пошутила девушка, но мрачный тип в серой форме юмора не понял.

— Вещи получишь в кабинете, — сказал он, смотря куда-то в сторону и демонстрируя полнейшее равнодушие к личности Уруковой.

— Спасибо, ты очень любезен, — прощебетала девушка.

Она удивилась самой себе — надо же, к ней как-то неожиданно вернулось чувство юмора! Странно, загадочно, если не сказать больше — удивительно. И Лена собой гордилась — не каждый способен так превосходно держаться, сидя за решеткой.

Длинный коридор привел Лену и сопровождающего ее охранника к кабинету полковника. Насколько помнила девушка, звали его Олегом Валерьяновичем. Охранник постучал в дверь и, услышав приглушенное «войдите», распахнул ее, пропуская Лену вперед.

— Здравствуйте, — хмыкнула девушка, нахально усаживаясь на стул напротив стола, за которым сидел Карташов.

— Вы свободны, получите конфискованные вещи, — не обращая внимания на вежливое приветствие Уруковой, заявил полковник и подвинул по столу кучку барахла — сумочку, легкий шифоновый шарф, пластиковый пакет — по направлению к девушке.

И выдавил из себя явно без особого удовольствия, даже с чувством какой-то неловкости:

— Извините, произошла ошибка. Экспертиза доказала, что вы не могли убить Юрия Николаевича Алтуфьева. Его убили очень причудливым приемом, который характерен для восточных единоборств.

— Спасибо большое за ценную информацию, — не смогла удержаться от ехидства девушка.

Потом сгребла свое барахло, набросила бледно-зеленый шарф на плечи и переспросила:

— Значит, я могу идти?

— Да, вы можете идти, — раздражаясь из-за того, что вынужден отпустить такую удобную подозреваемую, откликнулся Олег Валерьянович.

Злость была вполне объяснима — ведь теперь придется искать убийцу художника, высокое начальство с него с живого не слезет.

Глава 6

Лариса узнала о новом повороте дела Алтуфьева от полковника Карташова. На первый план выходил некий человек, который владел восточными единоборствами. По заключению экспертов, смерть наступила от удушения, причем задушили художника одним отработанным движением.

Полковник позвонил Ларисе, собственно, потому, что запутался. На его взгляд, заключение экспертизы совершенно не вязалось с кругом общения художника. Творческие люди, его окружавшие, не тянули на знатоков восточных единоборств. Карташов рассказал, что его оперативники проверили тех, кто регулярно приходил к художнику и у кого мог быть хоть какой-то мотив к его устранению. Естественно, проверили и некоего Виталия Мурылева.

Это обстоятельство наиболее интересовало Ларису, поскольку Виталий мог являться связующей нитью между делом Алтуфьева и делом Рогачевых. Однако Карташов разочаровал ее, сказав, что у Виталия алиби. К тому же он никогда не посещал никаких занятий по экзотическим видам борьбы…

Примерно так расписал результаты деятельности своих подчиненных полковник, сказав мимоходом, что если Лариса интересуется делом Алтуфьева, то он не будет против предоставить ей кое-какую информацию. Словом, происходило то, что в последнее время стало привычным, — то, что милиция не могла раскрыть, тактично перебрасывалось на Ларисины плечи. Карташов даже научился мастерски подогревать ее интерес к подобным делам, всячески подлизываясь и теша Ларисино самолюбие сыщицы.

Лариса ответила полковнику в том духе, что она, возможно, будет и не против этим заняться, и попросила подготовить документы. Карташов пообещал выполнить просьбу, на прощание проинформировав, что оперативники сейчас разрабатывают связи дочери Алтуфьева от первого брака, которая живет в другом городе, сейчас приехала на похороны папы и которая являлась единственно заинтересованной в том, чтобы папа поскорее отбросил коньки и оставил ей в наследство свою квартиру.

На этом разговор и исчерпал себя. А еще через два часа, устав от бездействия в своем директорском кабинете в «Чайке», Котова решительно взяла курс на городское управление внутренних дел. Там, у майора Меньшова, она и получила документы — протоколы допросов, результаты экспертизы и прочее, что было связано с убийством Алтуфьева.

А еще немного погодя Лариса уже въезжала на своей машине во двор, где еще совсем недавно жил и даже с удовольствием прикалывался над незнакомыми гостями и гостьями Юрий Николаевич Алтуфьев.

И снова перед ней на скамейках сидела армия старушек, этих вечных дозорных городских подъездов. Сейчас уже они первыми проявили инициативу в общении с Котовой.

— Слышали, что у нас приключилось-то? — спросила одна из бабок, как только Лариса поравнялась со скамейками.

— Да, я как раз по этому делу, — решительно сказала Лариса и вынула удостоверение сотрудника внутренних дел, которым ее уже давно снабдили друзья из отдела Карташова.

Старушки с уважением отнеслись к красной книжице.

— Но мы уже все рассказали, — сказала та, которую остальные называли Марией Николаевной. — Мы ничего как раз не видели в тот момент, когда художника-то убили.

— Да, это ведь в шесть часов вечера было, а мы только в семь вышли, — откликнулась другая бабка. — А вот ты, Николаевна, ведь в три выходила! Может, что видела?

Мария Николаевна усмехнулась, потом махнула рукой и куда-то в сторону сказала:

— Да что тут говорить! Видела машину с девками. Приезжали как раз к художнику.

— А что же ты сразу не сказала? — напустились на нее «коллеги» по скамейке.

— Так я ж на даче была, только сегодня и приехала. Это без меня все события-то происходили, — начала энергично оправдываться Мария Николаевна.

Лариса тут же насторожилась. Она почувствовала, что, возможно, сейчас получит информацию, которая прошла мимо Карташова и его людей. Хотя, конечно, никто не мог дать гарантии, что эта информация имеет отношение к убийству Алтуфьева.

— Что за девки? — спросила она.

— Какие девки? — с вызовом переспросила Мария Николаевна. — Да такие, продажные! Намалеванные все! Их парень привез, бандит прямо на вид.

— А их такие и возят, ты что, не знала, что ли? — откликнулась другая бабка, которую, как уже знала Лариса, звали Полиной Никитичной.

— Ой, да к нему кто только не шастал, к художнику-то! — махнула рукой Мария Николаевна. — И продажные девки, и просто какие-то уличные, он всех подметал.

— Нет, меня интересуют именно те, кто, как вы говорите, приехал в три часа. То есть за несколько часов до смерти Юрия Николаевича, — постаралась внести ясность Лариса.

— Номер машины я не помню, — со вздохом произнесла старушка. — Зачем мне запоминать? Если бы знала, то запомнила бы, конечно. А так… Ну, приехали, и приехали. Я как раз в магазин вышла. Когда вернулась, машины уже не было. А когда проходила мимо двери, то прислушалась.

— И что? — нетерпеливо спросила Лариса.

— Смешки оттуда слышались и музыка, — осуждающе заговорила Мария Николаевна.

— То есть художник остался доволен тем, кого ему привезли, и оставил одну из девиц себе.

— А может, и не одну! — выпалила Полина Никитична. — Они же сейчас, развратники этакие, могут и не с одной. Тьфу только на них, одно слово!

— Угу, угу, — забормотала себе под нос Лариса, переваривая информацию. — А потом, когда машина приехала за девицами обратно… Обычно это бывает или через час, или через два… Никто из вас ничего не видел? — она обвела глазами старушек.

Те отрицательно покачали головами. Полина Никитична вообще на улицу не выходила до вечера, лежала с головной болью, а Мария Николаевна, закупив продукты, поспешила на остановку автобуса, который и увез ее на дачу. Это было где-то в половине пятого. По ее словам, она еще раз прислушалась к тому, что происходило за дверью Алтуфьева, но ничего из ряда вон выходящего не заметила. Потом она уехала на дачу с ночевой, а вернулась только что и была поражена тем, что художника кто-то убил.

— А того молодого человека, помните, про которого я вас спрашивала в первый раз? — спросила Лариса.

Старушки тут же закивали в знак того, что они прекрасно помнят первое появление Ларисы в их дворе.

— Нет, его мы не видели. Во всяком случае, я не видела, — отрицательно покачала головой Мария Николаевна.

Полина Никитична снова повторила, что она весь день пролежала с головной болью, следовательно, не может утверждать ничего наверняка.

— А дочь-то его приехала, — понизив голос и скосив взгляд на окна квартиры Алтуфьева, сказала Полина Никитична. — Здесь сейчас, прошла, вся такая из себя фифа, что ты!

— Откуда ты знаешь, какая она? — не поддержала соседку Мария Николаевна. — Мы ее и знать не знаем, она из другого города.

— Да, из другого, — согласилась Полина Никитична. — Я к тому, что ей квартира-то достанется. А она, наверное, продавать ее будет. Еще неизвестно, кто купит. Может, такой же… безобразник, прости господи!

— Да ну уж, наверное, приличный человек будет, — снова не согласилась Мария Николаевна. — Нужно будет к ней сходить, попросить, чтобы продавала только порядочным людям. А то Юрка-то, по правде говоря, сосед был беспокойный…

Лариса поблагодарила старушек за информацию и оставила их обсуждать перспективы продажи алтуфьевской жилплощади тет-а-тет. Сама же она поспешила в салон своего автомобиля, чтобы выкурить сигарету и немного подумать.

Подниматься к Алтуфьеву и разговаривать с его дочерью она посчитала излишним. В конце концов, ею занимаются сейчас оперативники Карташова. А вот информация насчет проституток… Может ли она быть полезной? Ну, вызывал Алтуфьев себе жриц любви перед смертью, ну и что? С другой стороны, они могут оказаться ценными свидетелями. И Лариса активизировала свой мобильник.

Через двадцать минут она снова подъехала к городскому управлению, где застала уже собиравшегося домой майора Меньшова в компании с женщиной в форме. Она представилась Аллой Александровной Артемьевой.

— Замначальника нашей полиции нравов, — рекомендовал ее Меньшов. — Гроза проституток города. Очень строгая женщина. Даже я ее побаиваюсь.

Женщина и впрямь была довольно брутальной. Рослая, крепкая в плечах, чуть мужеподобная. Ей очень шла форма капитана милиции. Даже Меньшов по сравнению с ней выглядел не больно-то мужественно. Алла Александровна даже не улыбнулась при появлении Ларисы. Она сухо кивнула ей и сразу же открыла папку.

«Может быть, это даже к лучшему, если она такая бука, — подумала Лариса. — Обычно такие женщины весьма исполнительны в плане службы. Скорее всего, у нее все отлетает от зубов, когда спрашивает о чем-либо начальство, а документация содержится в полном порядке».

Меньшов тем временем распрощался, поспешив домой. А Лариса вместе с капитаном Артемьевой пошли в ее кабинет, находившийся в соседнем здании.

— Вот у меня здесь все конторы. Полный список. Пятьдесят с лишним наименований. Будем обзванивать, начиная с самых, что называется, распространенных и популярных.

Артемьева вздохнула и взялась за трубку телефона. Разговаривала она с сутенерами, которых, разумеется, всех знала, довольно жестко и бесцеремонно.

— Сергей? Капитан Артемьева… Позавчера вызов на Большую Дмитровскую, пять, у тебя был? Художник Алтуфьев! Не у тебя? Если соврал, будут проблемы!

Примерно по такому сценарию прошло четыре разговора с невидимыми Ларисе абонентами. Наконец некто Григорий признался Артемьевой, что вызов по данному адресу на совести его «конторы». И что он уже в курсе, что Алтуфьева после этого грохнули, только он абсолютно ни в чем не виноват. Капитан Артемьева прервала сутенера и безапелляционно потребовала, чтобы тот немедленно подъехал к ней со всем своим «выводком».

Григорий Мельников был в ужасном состоянии. Мало того, что его мучило не до конца испарившееся вчерашнее похмелье и сегодня днем он обнаружил пропажу пятисот рублей, которые, как он подозревал, у него украла какая-то из подчиненных ему девок, так еще и звонок Алки-сердючки (так за глаза называли майора Артемьеву в проститутском мире Тарасова) окончательно выбил его из колеи.

Звонок застал Григория в машине. Недолго думая, он решил навестить состоявших у него на службе девиц. Начал он, естественно, с трехэтажного мата — обругал одну из девок за «неподобающий вид», который выражался в растрепанной прическе, другой сделал внушение за беспробудное пьянство и одним махом оштрафовал на сто рублей каждую. Если учесть, что в комнате было пять девиц, то Григорий таким образом компенсировал свои убытки, понесенные по пьянке.

Потом уже он перешел к самому главному.

— Так, кто у нас у художника-то был этого ненормального? — спросил, немного подостыв и выкурив сигарету, сутенер Мельников.

Одна из девиц, Татьяна, всхлипывая, сказала, что это была она. Эта особь двадцати двух лет, с очень развитыми молочными железами, сочла несправедливыми крутые санкции со стороны Григория, а именно штраф на сумму сто рублей. Тем более что она была уверена — к пропаже денег у «начальника» она не имеет никакого отношения.

— Короче, собирайся, поехали к Алке на ковер, — раздавив окурок в пепельнице, бросил Григорий.

— А что такого случилось-то, Гриша? — плаксиво осведомилась Татьяна. — Художник этот мурыжил меня там два часа, потом ты меня и забрал. В чем проблемы-то?

— В том, что его потом грохнули! — крикнул Григорий и со злостью толкнул проститутку, отчего она чуть не упала.

— Но это же после меня! Когда мы уходили, он был жив-здоров!

— Вот это и расскажешь!

И Григорий снова разразился матерной тирадой. Татьяна пошла собираться, а остальные разбрелись по комнатам и сразу стали вести себя как мыши, напуганные внезапным появлением кота.

Спустя полчаса Григорий вместе с грудастой Татьяной предстали пред ясные очи капитана Артемьевой и незнакомой блондинки в дорогом брючном костюме. Татьяна, которая в кабинете полиции нравов старательно пыталась играть роль белой и пушистой девочки, поведала о том, каким приколам подверг ее в оплаченное им время художник Алтуфьев.

— Суду это малоинтересно, — сухо оборвала ее капитан Артемьева, когда та, стыдясь, принялась описывать процесс, ради которого, собственно, художник и заплатил деньги за общение с Татьяной.

— Вспомни, как он себя вел. Не называл ли каких имен? Не было ли в квартире еще кого-нибудь? — спрашивала Лариса.

— Насчет других лиц в квартире — это вы зря, — встрял сутенер. — Мы за этим строго следим.

— Один он был, — подтвердила Татьяна. — А вот… Разговаривал он с одним по телефону. Правда, он выходил из комнаты, мне плохо было слышно… Да и плохо помню я…

— Давай вспоминай, — угрожающе надвинулся на нее Григорий.

— По-моему, он называл его «Диман», — неуверенно сказала проститутка. — Точно не помню, но, кажется, Диман. Только о чем они там говорили и о чем договаривались, я не знаю.

— Когда я приехал, клиент был в нормальном расположении духа, что называется, — пожал плечами, со своей стороны, сутенер. — У нас девчонки работают хорошо…

— Здесь не перед кем рекламировать свои услуги, — снова вступила в свои права хозяйки ситуации Артемьева. — Кстати, на тебя жалоба имеется. Но это мы отдельно поговорим…

Мельников пожал плечами, всем своим видом показывая, что он с удовольствием выслушает все жалобы, лишь бы его каким-либо образом не «привязали» к делу об убийстве Алтуфьева.

Этим допрос сутенера и проститутки окончился. По всему выходило, что они, кроме убийцы, были последними людьми, которые видели Алтуфьева живым. Когда представители досугового сервиса удалились, Артемьева улыбнулась в первый раз за время общения с Ларисой.

— Ну что, сильно помогли они?

— Пока не знаю. Таинственный Диман… Нужно искать его.

Поблагодарив Артемьеву за содействие, Лариса покинула управление внутренних дел и поехала к Рогачевым.

На всякий случай Лариса решила переговорить еще и с Денисом. Может, он что интересного вспомнит насчет атмосферы в квартире Алтуфьева? Денис, однако, отвечал односложно и все упирал на то, что смерть Юрия Николаевича его безумно потрясла, что он даже не представляет, у кого поднялась рука на такого великого человека.

— Вот и Ленка Урукова тоже не представляет, — заключил он. — Та самая блондинка, с которой дружит наша Динка.

— Да, та самая блондинка, — улыбнулась его невольной рифме Лариса.

— Ее даже задерживали по подозрению. Ну, вы, наверное, знаете, — поднял Денис взгляд на Ларису.

Котова кивнула в знак согласия и тут же спросила:

— А вы встречались с Уруковой у Алтуфьева?

— Да, я ее видел при второй нашей встрече у Юрия Николаевича, — чуть помедлив, ответил Денис. — Во второй раз мы шли туда с Жанной уже не так спонтанно, у Алтуфьева намечался какой-то вечер, и он нас пригласил. Вернее, Жанну, но она вытащила и меня.

При этих словах в интонациях Дениса прозвучало что-то похожее на хвастливую гордость.

— И как вела себя Лена?

Денис немного подумал, потом сказал:

— Нормально вела.

— А поконкретнее? — с улыбкой уточнила Лариса.

— Ну, вообще-то мне показалось, что они с Алтуфьевым накоротке, — ответил Рогачев. — И вообще, она вела себя там очень свободно, чуть ли не как хозяйка. Не в том смысле, что распоряжалась всеми или командовала, вовсе нет! Просто она легко у него ориентировалась. Например, наливала кофе желающим, причем прекрасно знала, где у него лежит сахар, где посуда…

— То есть из этого можно сделать вывод, что ее с Алтуфьевым связывали близкие отношения, так? — спросила Котова.

— Не знаю, — медленно протянул Денис, качая головой. — Честно говоря, я не заморачивался на эту тему…

— А вы попробуйте прикинуть, — попросила Лариса.

Денис сдвинул брови, потом решительно проговорил:

— Не знаю! Вообще-то ничего такого… ну… интимного заметно не было. Она не вешалась к нему на шею, он ее не обнимал, не целовал и не гладил, как-то по-особому не называл… Да! Самое главное! Когда все стали расходиться, Лена тоже ушла, даже чуть пораньше нас. И Алтуфьев, кстати, не отправился ее провожать. Так что, наверное, если бы у них были близкие отношения, он бы оставил ее у себя, правильно?

— Ну, это необязательно, — пожала плечами Лариса. — Они могли перенести свидание и на следующий день.

Денис снова залился краской, и Лариса в очередной раз отметила, что парень, несмотря на принадлежность к современному раскрепощенному поколению и воспитание в семье не с монастырскими устоями, в сущности, застенчив и смущается, когда речь заходит об интимных отношениях между кем бы то ни было. Хотя, может быть, его смущала лишь разница в возрасте между ним и Ларисой, а в кругу ровесников он вел себя куда более уверенно при разговорах на подобные темы. Но это было не так уж важно Котовой, ее сейчас интересовали Жанна, Виталий, Лена Урукова и Юрий Николаевич Алтуфьев. А еще точнее, то, что объединяло этих столь разных людей. Да, еще же и Дина Рогачева, которая как-то незаметно ушла в тень, видимо, из-за обилия других персонажей, крутящихся в поле зрения Ларисы.

— Нет, мне кажется, что все-таки их связывало что-то другое, — задумчиво проговорил Денис. — Ну, там дружба или доверие, что ли… Что-то из этой области, но только не интим.

— Хорошо, допустим, — согласилась Лариса. — Возможно, это не так уж и важно.

После разговора с Денисом Лариса перекинулась парой слов с его сестрой, Диной. Собственно, единственное, что она хотела, — это адрес ее подруги, Лены Уруковой. Попутно Лариса пожалела, что до сих пор не смогла хорошенько проверить версию Дины насчет ее причастности к возможной пропаже денег из сейфа Рогачевых.

«Еще успеется», — подумала походя Котова. Сейчас она чувствовала, что дело об убийстве Алтуфьева, которое вроде бы всплыло неожиданно и как бы «слева», является главным. Почему? Потому что убийство в любом случае серьезнее кражи, даже если эта кража произошла у твоей подруги. К тому же Лариса уже давно была практически убеждена в том, что между этими событиями должна быть связь. Несмотря на то, что вор и убийца вполне могут быть разными людьми и даже незнакомыми между собой.

Одним словом, сейчас Ларису несло именно по этой дороге, именно в эту колею угодило ее частное расследование. Еще Котова была рада, что дома отсутствовало старшее поколение Рогачевых. Общение с Альбиной было, по мнению Ларисы, бесполезным и даже мешало расследованию. Бесконечные вопросы «ну как там?» или «ну что, ты что-нибудь выяснила?», потом сетования на то, как Рогачевым плохо без денег, и абсурдные предположения, кто бы это мог сделать. В последний раз Альбина договорилась до того, что обвинила в пропаже денег собственного мужа. Якобы он потратил их на свою любовницу, которая у него в последнее время появилась. Собственно, Лариса не исключала и эту версию, однако все же предполагала, что глава семьи Рогачевых в этом случае не стал бы так откровенно «палить» себя.

Лена Урукова удивилась визиту Котовой. И встретила ее не очень радушно. Возможно, чисто психологически фигура Ларисы у нее ассоциировалась с тюремной камерой, откуда она недавно вышла и абсолютно не горела желанием не то чтобы возвращаться туда, а даже вспоминать о ней.

— Лена, у меня к вам, собственно, всего один вопрос, — глядя на неприветливое выражение лица девушки, сказала Котова.

— Проходите, — вяло сказала Урукова и пригласила Ларису пройти на кухню.

Там она быстренько сварила кофе, что было очень кстати, поскольку Лариса почувствовала некоторый упадок сил, а энергия ей, как она подозревала, была сейчас необходима, и принялась выслушивать вопросы Котовой.

— Вы знаете человека по имени Диман среди знакомых Алтуфьева? — спросила Лариса.

Урукова несколько поморщилась — видимо, такие обращения, как «Диман» и «Вован», были для нее неприятны. По крайней мере, такое впечатление сложилось у Ларисы. А потом закивала.

— Да, есть такой. Неприятный тип. Я даже удивлялась, почему Юрий Николаевич с ним дружит.

— А кто он?

— Я точно не знаю. Знаю только, что живет в соседнем доме. По виду он вообще на бандита похож. Ни разу не говорил, где он работает. Может, и не работает вовсе.

— Но он часто приходил к Юрию Николаевичу? Вообще какие отношения их связывали?

Урукова чуть помедлила, а потом ответила:

— На моей памяти раза три-четыре. Но я ведь не жила вместе с Алтуфьевым, поэтому не знаю, как часто, — как бы оправдываясь, сказала Лена.

Она особенно подчеркнула слова «не жила вместе», словно не хотела, чтобы ее все воспринимали как любовницу художника.

— А какие отношения? — Лена вздохнула. — Это я тоже не совсем понимаю. Я спрашивала у Алтуфьева, зачем он общается с этим Диманом, а он так хитро говорил: «Леночка, художник должен уметь находить общий язык со всеми. Кроме того, Диман — это народ. А народа чураться — это удел узколобых интеллигентов, белоручек. Репин же писал бурлаков, он народа не чурался». А потом так ласково хлопал меня по плечу и переводил разговор на другую тему.

— Понятно, — сказала Лариса. — Значит, в соседнем доме?

— Может быть, и не в соседнем, но живет он недалеко.

— Это уже хорошо. А скажите… Этот Диман — он никогда не хвастал тем, что, например, умеет хорошо драться? Никогда не рассказывал историй о том, какой он крутой?

— Ну как же! — усмехнулась Елена. — Он и ко мне пытался клинья подбивать, только после этого, видимо, Юрий Николаевич ему сказал, он и прекратил. А то что ты! Распушил свой хвост, начал выпендриваться, какой он крутой — то одного «грамотно развел», то другого…

И Лена неуклюже показала руками, как именно Диман «разводил» уличных хулиганов. Это отдаленно напоминало не то дзюдо, не то карате, не то еще что-то подобное.

«Горячо, совсем горячо, Лариса Викторовна!» — обрадовалась Котова и, свернув по-быстренькому разговор, поблагодарила за кофе и покинула квартиру Уруковой.

За окнами уже сгустилась ночь. Лариса отложила в сторону книгу, Лариса подошла к окну, оперлась на подоконник и взглянула на тускло-серое небо с отблесками редких звезд. Она скорее заставила себя подумать относительно того, кто же все-таки виновен в пропаже несчастных денег из сейфа. Надо бы, конечно, проверить еще и Дину, чтобы делать какие-то выводы. Наконец Лариса пришла к выводу, что вряд ли уже надумает хоть что-то полезное. Разумеется, она вернется к делу Рогачевых. Не в ее интересах портить отношения с этой семьей. Но это позже… Сейчас она пойдет спать.

Глава 7

Едва солнечные лучи нахально проникли в комнату и коснулись Ларисиных век, она проснулась. И сразу же, скорее машинально, нежели обдуманно, протянула руку к телефону. Набрала рабочий номер Карташова.

— Могу я поговорить с полковником Карташовым? — выпалила Котова.

— Он еще не подошел, — ответили ей мрачно, словно злясь, что разбудили не вовремя, и только тогда Лариса удосужилась взглянуть на часы. Было около семи утра.

Котова хмыкнула, прекрасно понимая, что совершила глупость. Но отступать не стала и настучала на телефонной панели домашний номер полковника.

Трубку сняли далеко не сразу, Ларисе пришлось выслушать несколько долгих и тягучих гудков. Наконец раздался заспанный голос полковника:

— Слушаю!

— Олег Валерьянович, это Котова, извини, что разбудила, — прощебетала Лариса. — С добрым утром.

В ответ в трубке раздались сдержанные ругательства, но Лариса была полна решимости узнать новости.

— Олег, не злись, кто рано встает, тому, как известно, бог подает, — веселилась она. — Лучше скажи, новости есть?

— Угу. Только я узнаю о них через два с лишним часа на работе, — сказал Карташов. — Если хочешь, могу узнать о них по телефону и приехать к тебе на завтрак в «Чайку», а потом все тебе выложить на месте.

«Губа не дура, — подумала Лариса. — Наверняка ограничится дома чашкой чая, чтобы наесться вдоволь у меня».

— Ладно, в половине десятого я тебя жду, — сказала Котова.

— Отлично, — ответил полковник. — В одиннадцать, кстати, мне на доклад к генералу, а так — время для завтрака выкрою.

В назначенное время в «Чайке» уже было все готово. Степаныч, несмотря на свое обычное ворчание по поводу и без повода, постарался и сделал все как положено. Полковник явился на завтрак при полном параде, оставив за рулем служебной «Волги» шофера. Он с явным удовольствием положил перед собой новенький мобильник. Конечно, покрасоваться перед Ларисой знаками начальственной крутости — это было в репертуаре Олега Валерьяновича.

— Ну что? — поинтересовалась Котова сразу же, как только Карташов переступил порог Зеленого кабинета.

— А то, что хреново все, — скептически сморщился полковник, бросив фуражку на диван.

— Почему?

— А потому, что этот Диман ни черта не колется, — ответил Карташов. — Мы его нашли на даче. Сначала вычислили адрес, потом опросили соседей, потом поехали на дачу, там его и взяли. Он, кстати, сопротивление пробовал оказать. Так, небольшое… Но этого достаточно, чтобы его пока что упечь. Но он не колется. А сегодня с утра Меньшов свидетелей допрашивал… Должен закончить сейчас. — Полковник посмотрел на часы. — Но факт тот, что у этого молодца алиби. И подтверждается оно двумя людьми, абсолютно не заинтересованными. Парня зовут Дмитрий Ненашев. Он бывший рэкетир, сейчас занимается не пойми чем. Но разъезжает на иномарке, словом, не бедствует. С Алтуфьевым его связывают какие-то старые дела, как он сказал, дружба с детства. Может, одна песочница, может, одна парта или что-то в этом роде.

Карташов еще раз поморщился, как будто вся эта старинная дружба Алтуфьева и Ненашева настолько ему неприятна, что даже говорить о ней неохота.

— Ну, и что дальше? — торопливо подстегнула полковника Котова.

— А то, что единоборствами гражданин действительно владеет и подобную вещь сделать бы смог. То есть лишить Алтуфьева жизни, — Карташов посмотрел на Ларису в упор.

— Так в чем проблема? Нужно его колоть!

— Ха! — вдруг расплылся в улыбке полковник. — На тебя это не похоже. Колоть! А он не колется, говорю тебе. Свидетелей предоставил, соседей по даче. Они подтвердили, что Ненашев в тот день безвылазно находился на даче.

— Так ли уж безвылазно? — усомнилась Лариса.

— Ну, насчет этого ты не волнуйся, мы все досконально выясним, — успокоил ее Карташов.

— В общем, ясно, что ничего не ясно, — подытожила Котова.

— Давай лучше завтракать, — сказал полковник, у которого уже слюнки текли от того изобилия блюд, которыми собирались его попотчевать в Зеленом кабинете.

Пока полковник предавался трапезе, Лариса размышляла. Откровенно говоря, вести о Ненашеве ее разочаровали. На этот раз она была уверена, что идет по верному следу. Да и главное совпадало — владение приемами! Диман Ненашев, которого, правда, Лариса и в глаза не видела, — самая реальная кандидатура! Другой вроде бы и быть не может!

И тут у нее мелькнула одна мыслишка. Вздорная на первый взгляд. Но порой Лариса не могла определить, где кончается вздор и начинается логика. Поэтому она отошла в другой конец кабинета и набрала на своем мобильном телефоне номер Лены Уруковой.

— Добрый день, Лена, извините, это снова Лариса. Скажите, пожалуйста, вам что-нибудь известно об отношениях того самого Димана, о котором мы с вами говорили не так давно, и Виталия Мурылева?

— О, это такие неприятные личности, — проговорила Урукова в трубку. — Правда, совсем разные.

— И все же…

— Ну, они встречались несколько раз у Алтуфьева, да. При мне. Общались между собой.

— На какие темы? — спросила Лариса.

— Ну как… — слегка растерялась Урукова. — На разные. Мурылев пробовал читать свои стихи, но Диману это было по барабану. Он так и сказал ему однажды.

— А Виталий что, обиделся?

— Не знаю.

— А не хвастался ли Диман при Виталии своими знаниями боевых приемов?

Урукова задумалась.

— Возможно, такое и было. Я же говорю — мне они оба были неприятны, каждый по-своему, поэтому я и не прислушивалась к тому, о чем они говорили.

— Хорошо, спасибо, извините за беспокойство, — сказала Лариса и отключила связь.

— Что, появилась новая версия? — спросил Карташов.

— Да черт его знает, появилась или нет, — простодушно отозвалась Котова. — Проверить не мешало бы. Только как-то надо все технично обставить. Даже не знаю, как именно.

Карташов вытер губы салфеткой и приготовился слушать:

— Давай посоветуемся.

— Олег Валерьяныч, у меня к тебе одна просьба.

— Ну?

— Не могли бы мы обыскать квартиру Виталия Мурылева? В его отсутствие, разумеется, чтобы молодой человек ничего не заподозрил.

— А где он живет? — осведомился Карташов. — И вообще кто это? Я не обязан помнить всех подозреваемых! Это Меньшов занимается делом.

— Это тот поэт, которого вы подозревали, но отпустили, потому что у него было алиби.

Карташов наморщил лоб, потом закивал в знак того, что вспомнил.

— Ну да, Меньшов докладывал, что был какой-то там мальчик, который захаживал к Алтуфьеву на всякие вечеринки и прочее. Но его подозревать бесполезно, у него алиби.

— Какое у него алиби? — подозрительно посмотрела на Карташова Лариса.

— Очень простое. Он был со своей девчонкой, — ответил полковник.

— С какой девчонкой? — не отставала Лариса.

— Слушай, Лара, я не владею всей информацией. Если хочешь, едем со мной в управление, я тебя передам на руки Меньшову, и у него узнаешь все по этому делу. А насчет Мурылева — сразу говорю, что это зря. Девчонка, между прочим, там крутая.

— Девчонка крутая? — нахмурилась Лариса. — Какая? Которая алиби представила?

— Ну да. Я вспомнил, — ответил Карташов. — Дочь начальника районного отделения налоговой полиции. Коротченко ее фамилия. Вот видишь, какая у меня память!

Полковник заулыбался, явно довольный собой.

— Хорошо, поехали в управление, — сказала Котова. — У Меньшова просмотрю материалы и уточню все детали, а ты подумай насчет обыска у Мурылева!

— Хорошо, вернусь от генерала — тогда и поговорим.

Когда они приехали в управление, в кабинете Меньшова уже не было тех свидетелей — дачных соседей, которых допрашивали на предмет алиби Дмитрия Ненашева. Но майор сообщил Ларисе, что их показаниям нет смысла не доверять. Никаких мотивов, чтобы выгораживать Ненашева, к тому же между собой они никак не связаны.

— В общем, чист он, Лариса Викторовна, — заключил Меньшов.

— Хорошо, Андрей, — остановила его Лариса. — А вот насчет алиби господина Виталия Мурылева все ли чисто?

Меньшов пожал плечами и достал протокол допроса.

— Вот, мы привлекли в качестве свидетельницы Жанну Коротченко. И она показала, что в период между семнадцатью и восемнадцатью часами того дня Виталий Мурылев находился у нее в квартире, где они вместе смотрели фильм «Бандитский Петербург», шедший по второму каналу в это время. Причем оба пересказали краткое содержание той серии, которая шла в тот день. Вот так.

— Понятно, — вздохнула Лариса.

— Между прочим, эта Жанна — дочка шишки из налоговой, — заметил Меньшов.

— Я знаю, — еще раз вздохнула Котова. — И тем не менее…

…По возвращении полковника Карташова от генерала Лариса вновь напомнила о своей просьбе. Котова терпеливо дожидалась ответа полковника. Тот выглядел несколько менее оптимистично, чем несколько часов назад, — видимо, встреча с генералом не была особенно приятной. Карташов лишь пыхтел, не желая так вот сразу решиться. Но наконец сказал:

— Ладно, если узнаю, где живет этот твой Мурылев, так и быть, попробуем устроить обыск. Хуже от этого не будет. А в чем ты его подозреваешь? В убийстве художника?

— Ну да.

Карташов скептически покачал головой.

— Насчет алиби можешь мне не говорить, я знаю, — поспешила проговорить Лариса. — Мне интересно другое… Просто сейчас я не буду грузить тебя лишней информацией. Ты просто скажи — возможно это или нет.

Карташов молчал, обдумывая ситуацию. Наконец нажал кнопку на селекторе и вызвал к себе в кабинет Меньшова. Вопрос о Мурылеве был решен спустя полчаса интенсивных консультаций Карташова с Меньшовым и их обоих с Ларисой.

Когда принципиальное решение было принято, Котова попрощалась с полковником и поехала по своим делам. Пока Карташов с товарищами трудятся, ей тоже не мешало бы поработать — по крайней мере, приготовить обед дома. Сегодня домработница не придет, а семейство кормить необходимо — иначе вымрут, как мамонты. К тому же Лариса, готовя, расслаблялась и более успешно могла предаваться размышлению.

Сегодня она решила приготовить почти праздничный обед — душа требовала. На первое планировался свекольник с грибами, оливками и зеленью. На второе — тефтели в томате с гарниром из китайского риса и консервированных бамбуковых побегов. И наконец, для десерта Котова выбрала баварский крем с апельсинами и миндалем.

Весь оставшийся час Лариса только и делала, что сновала по кухне, следя, как кухонный комбайн чистит картофель, натирает свеклу и взбивает желтки с сахаром. Сама аккуратно нарезала тонкими дольками два апельсина, обжарила на сухой сковородке миндальные зерна, мелко постругала свежие шампиньоны.

И только когда на плите все закипело и зашкворчало растопленным маслом, а крем украсился апельсиновыми кольцами и занял свое законное место в холодильнике, Лариса позволила себе отдохнуть и выпить чашечку крепкого кофе вкупе с сигаретой.

— Привет, мам. — Заскочив в кухню, Настя плюхнулась на табурет и налила себе кофе из джезвы. Добавила в напиток три ложки сахара, нацедила сливок и, отхлебнув этого месива, блаженно зажмурилась. — У меня сессия закончилась. Все нормально, ни одной тройки, могу отдыхать.

— Можешь, — машинально согласилась Лариса. — Слушай, Настя! — вдруг повернулась она к дочери. — А ты не знаешь случайно, Дина Рогачева с кем-то встречается? Ведь девчонкам известно гораздо больше, чем родителям.

— Нет, мам, она у нас пока одна. И гуляет только со своей Ленкой, — без тени сомнения выдала дочь. — А что такое?

— Да нет, ничего особенного. Сделай себе бутерброд, обед еще не готов.

— Не хо-чу! — раздельно проговорила девочка, одним глотком допила кофе и бросила: — Пойду собираться, я договорилась сходить на выставку с подругой.

— Хорошо, — согласилась Лариса снисходительно.

— Тогда до скорого, мамусь, — радостно улыбнувшись, Настя коснулась губами щеки матери и помчалась собираться. А Лариса позавидовала дочери — вот это энергии у человека! Сама она с утра ползала, подобно утомленной мухе.

Посмотрев на часы, Котова нервно допила уже подостывший кофе. Карташов все не звонил — почему? Старается узнать адреса Виталия и Жанны? Или же попросту забыл о просьбе Ларисы?

Наконец зазвонил телефон.

— Лариса, собирайся и подъезжай к управлению, — дал ценные указания Олег Валерьянович. — Поедем разбираться с твоим Виталием. Я его вызвал в управление для дачи показаний, с ним побеседует Меньшов. А мы пока спокойно осмотримся в его квартире.

— Хорошо, скоро буду, — коротко ответила Котова и положила трубку.

— Ну садись, Олег Валерьяныч, помчимся, — остановив машину у управления милиции, окликнула друга Лариса.

Неподалеку она заметила машину Мурылева и улыбнулась — значит, молодой человек уже здесь.

Карташов не заставил себя уговаривать и опустился на сиденье рядом с Ларисой. Не удержавшись, посетовал:

— Ну вот, из-за тебя я уже иду на должностное преступление! Что вы, бабы, с мужиками делаете?

— Зато представляешь, как замечательно будет, если мы с тобой раскроем убийство Алтуфьева? — польстила Карташову Лариса. — Тебе — премия, по головке погладят за преданность делу. Мне же достанется душевное удовлетворение.

Олег слабо улыбнулся, выслушав женщину, и сказал:

— Где живет Коротченко, я тоже выяснил. Девочка обитает с родителями на набережной, адрес вот. — И он протянул Ларисе листок бумаги. — Но туда я не полезу. Если тебе охота связываться с налоговой, то милости прошу!

— Понятно, — усмехнулась Лариса без особого испуга. С налоговиками у нее все было в порядке. Во всяком случае, пока. — Куда ехать-то? — добравшись до перекрестка и притормозив у обочины, поинтересовалась она.

— Налево. — Карташов сообщил ей адрес, по которому проживал Виталий Степанович Мурылев, и Котова, которая неплохо знала город, поехала прямо.

Дальнейший путь прошел в молчании — оживленное движение на улицах Тарасова заставило Ларису сконцентрироваться и ехать осторожно. Карташов же решил не отвлекать Ларису разговорами.

Наконец впереди показался нужный дом — обшарпанная пятиэтажка, очень старая на вид. Перед подъездом сидела стайка бабусек — необходимое дополнение к любому дому.

Лариса, решив не рисковать, поставила машину поодаль, за углом дома. Карташов сразу выскочил из «Ауди», а Котова, захлопнув дверцу, поставила автомобиль на сигнализацию.

— Ну что, пошли? — предложила она.

Они прошли в подъезд, поднялись на четвертый этаж по неудобной лестнице с высокими, частично стертыми ступенями, и полковник остановился перед обшарпанной дверью.

Беспокойно оглядевшись, он бросил Ларисе:

— Прикрой меня сзади! — после чего выудил из кармана связку отмычек.

Покопавшись в замке, он наконец открыл дверь. И оба они вошли в жилище Виталия Мурылева.

Лариса тяжело вздохнула, ступив на потертый, когда-то зеленый половичок. И без того маленькая прихожая казалась еще уже из-за невысокого шкафа, стоявшего справа.

В квартире было очень душно. Пахло пылью и едва заметно мужской туалетной водой. Единственная комната служила хозяину и залом, и спальней одновременно. Также здесь были совмещенный санузел и небольшая квадратная кухонька. Мебель поражала своим почтенным возрастом. К ней даже страшно было прикоснуться — казалось, она насквозь пропиталась вековой пылью.

Карташов присел на корточки в прихожей у свободной стены. Он не собирался устраивать обыск — если Лариса что-либо найдет, он все равно об этом узнает. Самому же на сегодняшний день и без того хватило противоправных действий.

Котова же методично приступила к осмотру квартиры. Она аккуратно обследовала скрипучий шкаф в прихожей, но не обнаружила в нем ровным счетом ничего интересного.

Закрыв шкаф, Лариса прошла в комнату. Пол покрыт потертым паласом, расцветку которого определить смогли бы лишь эксперты, и то с большим трудом. У одной из стен — диван, он же кровать. Поверх плюшевого покрывала на диване небрежно валялось не первой свежести постельное белье — простыня, маленькая подушка и верблюжье одеяло, на котором только что дыры не зияли, настолько протерлась шерсть. Рядом с диваном, почти в изголовье, приткнулся журнальный столик с поцарапанной желтоватой столешницей. В углу комнаты, на тумбочке — телевизор, старый, с огромным пыльно-серым экраном, но вроде бы цветной. Прямо напротив двери, ведущей в прихожую, — окно, прикрытое старенькими цветастыми занавесками.

И у самой двери — чемодан, по всей вероятности, купленный Виталием в бутике. Новехонький чемодан из превосходной кожи, не успевший даже запылиться, казался здесь на редкость инородной вещью. Зато наводил на вполне определенные мысли — а что, если Виталий решил уехать?

Котова, подумав так, принялась за осмотр комнаты. Она тщательно перетрясла все диванные подушки, провела рукой по нижней поверхности столешницы, надеясь обнаружить тайник. Открыла дверцу тумбочки.

В тумбочке лежали книги, самые разные — и новые, и достаточно потрепанные. Поверх них — какая-то бумажка.

Лариса осторожно взяла плотный листочек в руки и присмотрелась. Это был билет на самолет до Москвы. На рейс, который отправится в столицу нашей необъятной родины сегодня вечером. Значит, Виталий и в самом деле решил улететь.

Впрочем, Лариса на всякий случай открыла чемодан и устроила обыск в нем. Но, кроме дорогой качественной одежды и десятка стодолларовых купюр, здесь ничего не оказалось. Никаких намеков на ту сумму, которая пропала из сейфа Рогачевых.

В кухне и санузле Котова тоже ничего не нашла. Но в целом осмотр квартиры Виталия Мурылева ее удовлетворил — теперь она знала, что должна действовать в короткие сроки, убедиться в виновности или невиновности Виталия за один-единственный сегодняшний день.

На столе в кухне стоял телефон — такой же старый, как и все в этом доме. Котова, без особой надежды на какой-либо результат, открыла ящик кухонного стола — единственное место, которое еще не подверглось ее внимательному изучению. И возликовала — здесь лежала маленькая книжица в переплете из потертого кожзаменителя. Котова присела на шаткий табурет и перелистала блокнот. В нем были записаны различные телефоны.

«Ну кто же оставляет дома такие важные вещи?» — съехидничала женщина, выуживая из кармана бумагу и ручку.

Она переписала себе телефоны Жанны Коротченко, еще каких-то девиц, помеченных сбоку буквой «з».

Лариса вышла в прихожую и буркнула, состроив несколько разочарованную физиономию:

— Идем.

— Ничего? — с каким-то злорадным ликованием уточнил Карташов, и Котова покачала головой:

— Ничего.

— Ларочка, ты не расстраивайся, — насквозь фальшиво пробормотал полковник.

Лариса внутренне улыбнулась. Она не собиралась выкладывать Карташову свои карты — по крайней мере, пока. Не стоит ему забивать голову лишними фактами — пусть расследует сам. Она же займется своим собственным расследованием. Итак, теперь осталось отыскать Жанну, поговорить с ней и ее подругами, если таковые существуют.

Распрощавшись с Карташовым у управления милиции, Лариса отогнала машину под густые кроны тополей, в тень, сама вышла и, захватив с собой блокнот и мобильный телефон, добрела до летнего кафе. Ей хотелось выпить холодного сока, покурить и в спокойной обстановке пообщаться по телефону, но ехать для этого домой она не собиралась. И в свой ресторан отправляться тоже не хотелось — Степаныч снова начнет доставать своими проблемами по поводу дачного участка, возникнет куча мелких дел, и время будет потеряно.

Усевшись под тенью зонтика, Лариса заказала себе холодного сока, закурила и набрала на панели первый номер.

— Слушаю вас, — спустя несколько секунд услышала Лариса.

— Добрый день, могу я поговорить с Ингой?

— Я слушаю. А кто это? — Девичий голосок прозвучал с искренним любопытством.

— Моя фамилия Котова, зовут Лариса Викторовна, — привычно представилась Лариса. И пока девица не опомнилась, спросила: — Скажите, пожалуйста, вы знакомы с Жанной Коротченко?

— Разумеется, — машинально ответила девица. И спохватилась: — А почему вы спрашиваете? С Жанкой что-то случилось?

— Нет, думаю, что нет, — серьезно ответила Лариса. — Только она, кажется, попала в нехорошую историю. Я приятельница ее отца и стараюсь ее из этой истории вытащить. — Фантазия Ларисы работала просто превосходно. — Инга, не могли бы вы мне помочь?

— Да, постараюсь, — с сомнением откликнулась доверчивая девушка. — А что нужно сделать?

— Мы можем встретиться? Прямо сейчас? Если хотите, я могу подъехать за вами.

— Не стоит. Скажите, где вас найти, и я доберусь сама. И еще — как я вас узнаю?

— Подъезжайте на Вольскую, семнадцать, там на углу дома есть маленькое летнее кафе с синими зонтами. Я буду сидеть в нем. И еще один ориентир — рядом с кафе стоит моя «Ауди» белого цвета. На мне сиреневый брючный костюм, волосы светлые. Узнаете?

— Постараюсь. А я… если вдруг не узнаю вас, буду в черных брюках и красном топе. Я брюнетка. Через пятнадцать минут я подъеду.

— Спасибо вам большое!

Лариса была довольна — через пятнадцать, нет, уже четырнадцать минут она пообщается с подругой Жанны и, возможно, узнает от нее нечто полезное.

Заказав себе еще сока, Лариса вгляделась в дорогу, полускрытую тополями, и закурила. Она еле заметно улыбалась своим мыслям — кажется, дело движется. Пусть тихо и осторожно, но все же…

Время пролетело на удивление быстро. Котова не успела допить свой сок, как у бордюра затормозила желтая «Волга» с шашечками на боку и из такси выскочила длинноногая девица в кружевных черных брючках и алом топе.

Она осмотрелась и направилась к кафе.

— Здравствуйте, — внимательно вглядевшись в Ларису, сказала девушка. Нервничая, откинула со лба непослушную темную прядь и спросила: — Вы Лариса Викторовна?

— Да, а вы Инга, — уточнила Котова. — Присаживайтесь. Вам что-нибудь заказать?

— Нет, спасибо. Минуточку, я только…

Девушка, прервав объяснение, подошла к стойке и взяла себе банку пива. После чего вернулась к столику и опустилась в пластиковое кресло напротив Ларисы.

— О чем вы хотели у меня спросить? В какую историю влипла Жанка?

Лариса чуть заметно улыбнулась и сказала:

— Я еще точно не знаю, действительно ли Жанна Коротченко, как вы выразились, «влипла». Но очень хотела бы это выяснить. Расскажите мне о ней.

— Обычная девчонка, неплохая. Авантюристка только, но это же не запрещено законом. Впрочем, в нашей компании все с авантюрной жилкой, — затрещала Инга весело. — Знаете, здорово, что вы позвонили, а то заняться совершенно нечем. Все девчонки разъехались по курортам, а я сижу, язык учу. Жанка, та вообще на своей любви новой повернулась — только и ждет, что ее парень заедет. А тут хоть поговорить есть с кем.

Лариса улыбнулась такой непосредственности и кивнула. А девушка продолжила трещать.

Минут через пятнадцать Котова обзавелась всевозможными сведениями касательно авантюристки Жанки и всей компании шальных девчонок, узнала, какой прикол несколько лет назад пользовался особым спросом — заявить парню, что ты беременна, и подождать его реакции.

— Вы не поверите, но пацаны обычно быстренько «делают ноги», — веселилась Инга, польщенная вниманием Ларисы. — И только один, приятель другой нашей подружки, Вальки, сказал: «Ну и хорошо, значит, поженимся!» Зато когда Валька додумалась заявить, что все это прикол, — он оскорбился и тоже сбежал. Так она за ним с полгода носилась, прощение выпрашивала, потом все-таки они поженились!

— Да вы что? — с вежливым удивлением высказалась Лариса. А в мозгу ее словно взорвалось что-то: «В самом деле, чем не повод для шантажа! Особенно если предположить, что Жанна в самом деле умудрилась забеременеть. Тогда… Тогда…»

Но дальше Лариса не додумала, остановившись на решении обязательно проверить эту свою версию.

— Спасибо вам большое за помощь, Инга, — проникновенно сказала Лариса собеседнице. — С вами было очень приятно пообщаться, но, к сожалению, мне пора. Может быть, вас подвезти?

Девушка улыбнулась, кивнула и сказала:

— Я еще здесь посижу. Звоните, если что.

— Обязательно.

Лариса поднялась и пошла на выход, помахав девушке на прощанье.

В машине Котова продолжила свои раздумья.

Не проверять же все женские консультации города? Впрочем, куда девушка из состоятельной семьи предпочтет отправиться в такой ситуации? В платную клинику, скорее всего. И может быть, даже рядом с собственным домом — зачем далеко ехать.

Выудив из кармана бумажку с адресом Коротченко, Котова прикрыла глаза, стараясь представить тот район. Она неплохо знала город, и сложностей с этим не вышло. Неподалеку, буквально в паре автобусных остановок от дома Жанны, была самая шикарная клиника Тарасова. Не бюджетная, естественно. Туда Котова и направилась, особенно не надеясь на успех. Впрочем, если Жанна, как выражается современное поколение, «залетела», то явно не пошла бы куда-то в обычную больницу. Она бы, напротив, выбрала лучшую — где и конфиденциальность, и профессиональное обслуживание, и отношение к пациентам достаточно внимательное. А следовательно…

Машина легко скользила по раскаленному асфальту. Из колонок автомагнитолы, которую включила Лариса, неслась классическая музыка. Котова позволила себе ненадолго расслабиться и отрешиться от всех возможных мыслей.

До клиники она добралась быстро. Это было роскошное здание из белого оштукатуренного камня, с лепниной и маленькими башенками, со сверкающими окнами и разбитым вокруг небольшим садом. В общем, все условия для клиентов.

Лариса оставила машину на стоянке и поднялась к стеклянным дверям по лестнице из нежно-розового мрамора. В холле царила свежая, напоенная ароматами цветов прохлада, особенно приятная по сравнению с уличной пыльной жарой. Котова глубоко вдохнула, наслаждаясь тонким ароматом роз, расставленных по всему холлу в узких высоких вазах.

— Чем мы можем вам помочь? — широко и радушно улыбаясь, осведомилась подошедшая к Ларисе холеная дама лет тридцати с небольшим, в легком бирюзовом костюме.

На бейдже, пришпиленном к пышной груди женщины, значилось имя: «Романова Александра Геннадьевна, администратор».

— Александра Геннадьевна, мое имя Лариса Викторовна. Можем мы где-то поговорить? — серьезно произнесла Котова. — Разговор важный и конфиденциальный, — добавила она.

— Идемте за мной, — кивнула администратор и провела Ларису в небольшой, но уютный кабинет, обставленный светло-серой мебелью. — Итак, что же у вас за дело? — вежливо поторопила Романова Ларису, когда они уселись в удобные глубокие кресла.

— Мне необходимо узнать, обращалась ли к вам Жанна Коротченко.

— Но… — стушевалась Александра Геннадьевна. — Но мы даем своим клиентам гарантию конфиденциальности, а ваш вопрос идет вразрез с нашими принципами работы.

— Александра Геннадьевна, я это прекрасно понимаю, — проникновенно сказала Котова. — Но поймите меня, здесь может быть замешано преступление, которое необходимо раскрыть. Мы просто решили, что не стоит бросать тень на вашу клинику, — поэтому сюда пришла я, а не полковник милиции, которому поручено проверить эту информацию. И без необходимости я не воспользуюсь фактами, это я могу вам гарантировать.

И Лариса выудила из сумочки бумажник.

— Я… в принципе, я могу дать вам такую информацию, — словно бросаясь в омут с головой, выдохнула Романова. Она подсела к компьютеру, включила его и пробежалась пальцами по клавиатуре. Потом ответила: — Да, Жанна Сергеевна Коротченко и в самом деле проходила у нас осмотр — беременность на ранней стадии. Мы выдали ей соответствующую справку, разумеется.

— Вот как? Благодарю вас.

Котова отщелкнула замочек бумажника и протянула администратору двести долларов.

— Вот, возьмите, пожалуйста. Я искренне благодарна вам за помощь, — произнесла Лариса, протягивая деньги женщине. Та, посомневавшись немного, все же взяла предложенное вознаграждение. И Лариса вышла из клиники.

Значит, Жанна Коротченко беременна. Что же, этим и в самом деле можно шантажировать — тут прекрасно подойдет статья о совращении малолетних, ведь Жанне всего шестнадцать. Было бы вполне естественно, если бы Денис испугался…

А теперь — к Жанне, решила Лариса. И, сев в машину, поехала к дому на набережной, в котором проживала Жанна Коротченко вместе со своими родителями.

«Не стоит общаться с ее отцом, — мельком подумала Лариса, уверенно ведя машину по широкой раскаленной улице. — А то отец решит защитить любимое чадо, и тогда мне ничего не удастся узнать».

Котова улыбнулась чуть насмешливо и притормозила у высоченного дома круглой формы — очередного эксперимента архитекторов. В этом доме располагались двух— и трехэтажные квартиры для солидных людей, а отец Жанны относился именно к таким людям.

Лариса подошла к двери подъезда и задумчиво посмотрела на домофон. Набрала комбинацию клавиш квартиры, где проживали Коротченко, и в черно-полосатой мембране над цифровой панелью раздалось:

— Кто там?

— Здравствуйте, могу я поговорить с Жанной Коротченко? — поинтересовалась Лариса сдержанно. И тут же услышала резонный вопрос:

— А вы кто?

— Мое имя Лариса Викторовна Котова, я владелица ресторана «Чайка».

— А зачем вам со мной говорить? — не отставал девичий голос. Лариса задумалась. На этот вопрос не так-то просто ответить, особенно если соображать надо оперативно. Она потерла ладонью висок и, решив, что сделала слишком длинную паузу, высказалась:

— Произошла не слишком приятная история, с которой нужно разобраться, — обтекаемо ответила Лариса.

Жанну, как и следовало ожидать, далекий от конкретики ответ Котовой не устроил, и девушка буркнула:

— А откуда мне знать, правда ли вы Лариса Котова, владелица ресторана «Чайка», или нагло мне лжете? Будьте любезны, покажите свои документы, над микрофоном увидите глазок, поднесите документы к нему.

Лариса, которая чувствовала себя глупо, стоя перед дверью и общаясь с микрофонами, повиновалась. Она вытащила из сумки паспорт и, поднеся его к видеокамере, перелистнула странички. И поинтересовалась вежливо:

— Ну что, теперь вы мне верите, я надеюсь?

— Теперь — верю, но надо ли мне с вами общаться? — глумилась над ней Жанна.

— Думаю, что надо, — наконец разозлилась Лариса. — Иначе я могу пообщаться с вашим уважаемым отцом, а ему это вряд ли понравится.

— Шанта-аж? — возмущенно пискнула Жанна, так и не открывая дверь.

— Вы хотите, чтобы мы побеседовали вот так, через дверь? — изумилась Лариса, которую окончательно покинуло терпение. — В принципе мне все равно, конечно, но здесь иногда люди появляются. Жанна, может быть, мы с вами все же побеседуем наедине?

— Ой, простите, я увлеклась, — воскликнула Коротченко, на удивление быстро изменяя настроение. — Поднимайтесь, пожалуйста, на седьмой этаж — и там дверь увидите сразу же. Я обязательно открою вам, Лариса… Викторовна, да?

Щелкнул замок, дверь плавно отошла в сторону, пропуская Ларису Викторовну в дом. Женщина подошла к лифту, миновав консьержа с ужасно почтенной и еще более надменной физиономией, и нажала на седьмой этаж.

Лифт, новенький и скоростной, стремительно доставил Котову на место назначения, и женщина подошла к приоткрытой двери. С появлением Ларисы дверь распахнулась полностью, и в проеме появилась хрупкая фигурка.

— Проходите, — мотнув рыжими локонами, предложила девушка.

Котова вошла в прихожую и огляделась, стараясь не выказывать своего любопытства. Здесь было замечательно. Отделанные шелковистой бледно-голубой, в мелкий серый цветочек тканью стены, на одной из стен — большое овальное зеркало в серебристой раме. Пушистый коврик перед дверью, маленький горшок-бочонок с цветущей фиалкой на призеркальном столике.

— Заходите, разуваться не надо, — предложила Жанна великодушно. Тогда Лариса обратила внимание на хозяйку квартиры.

Девушка и в самом деле была очень юной. На Жанне была лишь длинная бесформенная футболка, на ногах — тапочки с кошачьими мордочками. Рыжие кудряшки, небрежно забранные на затылке, очаровательно вились.

«А она, похоже, меня так и не узнала», — подумала Лариса, вспомнив ту единственную встречу, когда Жанна сначала встретилась в летнем кафе с Денисом Рогачевым, а потом уже с Виталием.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросила Жанна, проводив Котову в гостиную — шикарную комнату округлой формы, с паркетным полом и мебелью приглушенных тонов. — Вы так странно разговаривали по домофону…

Лариса присела в кресло, едва заметно улыбнулась и сказала:

— Дело серьезное, Жанна, вы попали в очень неприятную историю.

— Да что вы? — В глазах девушки на миг отразилось опасение, но вот длинные ресницы дрогнули, и Жанна снова невозмутима. Ларису восхитила выдержка девчонки, но сочувствия Жанна пока не вызывала. — И что же это за история?

— С вашей помощью Виталий Мурылев похитил деньги из сейфа семьи Рогачевых, — раскрыла карты Лариса Викторовна. И заметила, что снова по лицу девушки пробежала гримаска беспокойства. Тогда Лариса продолжила: — Вы затеяли нехорошее дело — шантаж.

— Какие глупости вы говорите! — возмутилась девушка, но не слишком искренне.

— Жанна, вы зря упираетесь. Вероятно, Виталий обещал взять вас с собой в Москву… Или, может быть, куда-то еще дальше… Но у него в квартире один билет. Понимаете, один, — и Лариса в упор посмотрела на девчонку.

— Ну и что? — не сдержавшись, выпалила та. Но быстренько поправилась: — Не понимаю, почему это должно меня беспокоить. Я не имею никакого отношения к делам Виталия. Мы просто друзья, вот и все!

— Вы считаете, стоит и дальше молчать? Или тоже собираетесь улететь с ним в Москву сегодня вечером?

— Как — сегодня? — глаза девчонки расширились до невероятных размеров, рот скривился от обиды. И Лариса поняла, что нашла нужную ниточку, по которой можно добраться до причин.

— Да, Виталий улетает в столицу сегодня вечерним рейсом. Думаете, он собирается брать вас с собой? Чемоданы он уже собрал.

— Я вам не верю! — почти истерично выкрикнула девочка. Щеки ее заалели, почти сливаясь с рыжими пушистыми локонами. — Он не мог так поступить!

— Ну отчего же, раз поступил? — хладнокровно продолжила давить на психику Жанны Лариса. — Он в самом деле намерен улететь. Скажите, он докладывал вам о своих планах?

Девушка разрыдалась, уверенность ее разбилась вдребезги, столкнувшись с невозмутимой настойчивостью Ларисы. Неужели Виталий ее предал?

Вот теперь в памяти начало всплывать все то, на что Жанна Коротченко закрывала глаза со дня знакомства с Виталием. Как он смотрел на привлекательных девушек, с какой снисходительностью общался с ней, читал стихи… И как убеждал, что они улетят вместе… В глазах его тогда мерцала прохладца.

Лариса дожидалась, пока прекратится истерика Жанны. И спросила:

— Каким образом вы получили деньги Рогачевых, чтобы передать их Виталию?

От шока Жанна даже перестала рыдать. Она ошалело уставилась на Котову, пытаясь понять, откуда же эта женщина все знает. Тяжело вздохнув, пробормотала сдавленно:

— Я… Это… Через Дениса.

— Вы с Виталием собирались перебраться в Москву?

— Нет.

И тут уставшую от гнетущей ее тайны девушку словно прорвало. Она рассказала о том, что Виталий всегда мечтал иметь много денег и хотел прославиться за рубежом. Поведала, что они собирались улететь в Париж, пожениться там — Виталий говорил, что в одной из провинций Франции можно выйти замуж даже в четырнадцать лет. Он хотел основать свое издательство, в котором печатал бы собственные стихи на русском языке. А она бы ходила по салонам и бутикам, наслаждаясь роскошной жизнью. Поначалу Жанну испугал план парня — но, поразмыслив, она согласилась ему помочь. Ведь Виталий так ее любил!

Лариса грустно выслушала эту исповедь наивной девчонки. А та, выплеснув на Котову все свои эмоции, зло бросила:

— Я согласна даже в суде против него свидетельствовать!

— Думаю, пока это ни к чему, — успокоила девичий пыл Лариса.

А сама подумала, что лжесвидетельство, то бишь обеспечение несуществующего алиби Виталию, — это серьезно. Правда, Жанна — несовершеннолетняя. И она не может свидетельствовать в суде. Ее просто не будут слушать. Да и отец вряд ли позволит Жанне обратиться в суд. Зачем ему это надо?

Теперь — Денис! Вот главное лицо! Вот формально главный преступник!

Лариса тормознула машину у обочины и набрала номер телефона Рогачевых.

— Здравствуйте, — услышала она высокий голосок Дины.

— Дина, добрый день. Не могла бы ты позвать к телефону Дениса?

— Конечно, минуточку. Денис, это тебя!

Котова улыбнулась чуть насмешливо. Через минуту она услышала голос Дениса:

— Да?

— Денис, это Лариса Викторовна. Мне надо с тобой поговорить, это очень важно, — серьезно произнесла в трубку Котова.

— Лариса Викторовна, а в чем дело? — поинтересовался с опаской Рогачев. И добавил на всякий случай: — Понимаете, я сейчас занят.

— Это не телефонный разговор, — искренне сказала Лариса. — Найди, пожалуйста, пятнадцать минут на беседу.

— Ну хорошо, — после недолгого раздумья согласился Денис. — Где вы находитесь? Я могу подъехать.

Оглядевшись, Котова поняла, что находится неподалеку от дома Рогачевых, и предложила:

— Лучше я сейчас подъеду к вашему дому. Подожди меня, хорошо?

И, добившись от Дениса согласия, прервала связь. Дениса надо вывести на откровенность — обязательно. Впрочем, и без того картина кражи достаточно четко сложилась в мозгу Ларисы. Но хотелось полной определенности, которая возможна только при откровенности всех участников этой драмы. От Виталия она вряд ли сможет добиться искреннего признания в грехах — не тот человек. Тем более если он собрался рвануть за границу. Он ни за что не будет рисковать своим положением. И что хуже всего — его вину пока доказать невозможно. И все из-за того, что Жанна слишком мала для дачи показаний. Была бы она совершеннолетней — все стало бы несколько проще, хотя и в этом случае доказательств как таковых не существует. Если бы имелась запись того, как Виталий Мурылев рассказывает Жанне о своем плане… Но этого нет и не будет. А формально Виталий чист — он ничего не совершал. Правда, остается убийство Алтуфьева. И деньги, деньги, с которыми он собирается улететь в Москву, а потом и за границу.

Подъехав к фигурной ограде дома, Котова увидела, что Денис уже ждал ее во дворе и даже гостеприимно распахнул ворота. Она загнала машину во двор, тормознула и опустила окно:

— Привет, Денис.

— Здравствуйте, Лариса Викторовна. О чем вы хотели со мной поговорить? — озадаченно спросил Денис Рогачев, склонившись к окну Ларисиной «Ауди».

— Да ты садись. — Перегнувшись через соседнее сиденье, Лариса открыла дверь.

Денис повиновался, старательно пряча опасение во взгляде. И выжидательно уставился на Котову.

— Денис, я пока не собираюсь ничего говорить твоей матери. Да дело, возможно, и не дойдет до суда, — заинтриговала она парня.

Тот ошалело смотрел на подругу матери, понимая, что она хочет сказать, но боясь в это поверить. А Лариса продолжила:

— Ты ведь похитил деньги из сейфа, что в кабинете, не правда ли?

— С чего вы взяли? — неискренне выдохнул Денис, ощетиниваясь и пристально глядя на собственные руки. — И вообще, что за бред? Сколько раз можно вам говорить, что это не я! Вы и в прошлый раз на меня грешили! В чем вообще дело?

— Мальчик мой, это смешно, — улыбнулась Лариса сочувственно. — Я знаю, что Жанна Коротченко, твоя девушка, тебя шантажировала, требуя деньги. Я знаю также, что ты испугался и исполнил ее требование.

— Откуда? — заливаясь краской, спросил Рогачев-младший. — Откуда вам все это известно?

— Жанна рассказала, — легкомысленно откликнулась Лариса.

— Что-о? Она вам рассказала? — В глазах Дениса было неподдельное удивление. И в самом деле, сложно поверить, что о таком подсудном деле, как шантаж, будут говорить посторонним.

— Ну да. Итак, она шантажировала тебя своей беременностью?

Денис некоторое время сидел словно придавленный. Это был полный провал. Тайное стало явным.

— Не только, — хрипло проговорил он наконец. — Не только беременностью. У нее же отец работает в налоговой полиции, и он может очень сильно подпортить жизнь моему отцу. Сами понимаете, я испугался — мало того, что меня под суд отдадут, так еще наша фирма прогорит. Решил, что лучше отдать Жанке деньги. Господи, что же теперь!

Он обхватил свою голову руками и опустил ее.

— Думаю, что дело можно спустить на тормозах, если я сумею остановить некоего Виталия и вернуть деньги. Это же ради него Жанна пошла на преступление.

Денис вроде бы немного пришел в себя — в его глазах испуг сменился облегчением. Рассказать все неожиданно оказалось приятным — теперь он был не один.

— Хотите сказать, вы мне поможете? — осторожно спросил он.

— Не тебе, — покачала головой Лариса. — Найти деньги просила твоя мама, но она не требовала вычислить преступника. Так что я помогаю ей, а этот разговор, думаю, останется между нами.

«Да, дело, конечно, ясное, что дело темное. Ну вытрясла я признание у Дениса — и что теперь? Виталий-то по-прежнему недостижим. Жанну в суде заслушивать никто не будет. Сам Мурылев ни за что не признается — что он, враг себе?» — размышляла Лариса.

Необходимо доказать его вину в убийстве Алтуфьева, иначе Денису придется свидетельствовать в суде. А здесь возникает еще одна проблема.

Денис — он, может, по возрасту подходит для дачи свидетельских показаний, но его же и обвинят. Хотя, в сущности, он жертва шантажа. Но в данной ситуации будет слово Дениса против слова Виталия. И деньги-то выкрал именно Денис, Виталий практически невиновен. Чем можно доказать его причастность к этому делу?

А насчет Дениса… Лариса вздохнула. Она заранее представляла обвиняющие глаза Альбины…

Нет, Рогачевой даже не стоит знать о вине сына — это ее шокирует. Денис, конечно, дурачок. Спутался с малолетней, похитил деньги. Следовательно, пусть он останется в стороне. Жанну тоже трогать не стоит. От ее отца можно проблем заполучить выше потолка! Правда, получается, что именно она во всем виновата. Если убрать стоящего в стороне Виталия…

…Лариса, войдя домой, убедилась, что никого из домочадцев пока нет. Мужа она не видела вот уже второй день, но не слишком волновалась по этому поводу — если Евгений влипнет в нехорошую историю, обязательно к ней обратится, придется его вытаскивать. А пока он, вероятно, просто пьет с друзьями.

Лариса переоделась в халат, прошла на кухню и приоткрыла кастрюлю с борщом. Но тут же закрыла — есть не слишком хотелось. Налив свежесваренного кофе, она придвинула к себе телефон.

— Олег Валерьянович? — уточнила она, услышав знакомый голос.

— Да, — отозвался полковник. — Мурылева мы еще раз допросили и отпустили. Выглядел он уверенно. Но… Лариса, у нас же против него ничего нет! У него алиби, не забывай! А билет до Москвы — это же не улика!

— Не улика, — согласилась Лариса. — Значит, нужно добыть неопровержимые улики. Нажмите на Ненашева, пускай вспомнит, как учил Мурылева своим приемам, с помощью которых тот и убил Алтуфьева.

Карташов промычал что-то невнятное и сказал:

— Ладно, подумаем… Ты-то что собираешься делать?

— А ничего, — ответила Лариса. — Теперь — ваша забота. Нужно вытряхивать признание с Ненашева, потом прижать Коротченко, чтобы она созналась, что дала ложные показания, а потом…

— Коротченко трогать я не буду, — оборвал Карташов Ларису.

— Понятно, — тоскливо откликнулась Лариса и, в свою очередь, оборвала связь.

«Значит, придется действовать самой», — подумала Котова.

Глава 8

Прошло всего каких-то полдня, и Лариса вновь услышала голос Карташова. Тот с раздражением сообщил ей, что необходимые показания от Ненашева были его оперативниками получены, но когда они поехали к Мурылеву, то его уже не обнаружили. Виталий исчез. Соседи видели, что он на своей машине уехал два часа назад, причем погрузив в нее вещи, обычные для дальнего путешествия.

— Конечно, план-перехват объявили. В аэропорт людей послали, — сказал Карташов. — Он же сегодня должен улететь.

— Теоретически он попался, — отозвалась Лариса. — Куда он теперь сможет выехать? Я имею в виду, за границу… Но у него деньги, Олег! Весьма недурные деньги. За них, я думаю, можно выправить и новые документы! А на этот рейс, как мне кажется, он уже не поедет. Он чувствует, что вокруг него сжимается кольцо.

— А я не теряю надежды, — оптимистично возразил полковник.

— Посмотрим, — отозвалась Лариса и добавила: — Будь на связи.

В принципе, она могла больше ничего и не делать. Однако деньги были еще у Виталия. Но его еще не поймали. Он вообще неизвестно где. Может быть, он уже на поезде едет в каком-нибудь другом направлении. Следовательно, дело не завершено. Преступник определен, но не пойман. А Альбине Рогачевой главное — деньги.

Оставшись одна после ухода Ларисы, Жанна рвала и метала. Она курила одну сигарету за другой и вспоминала, как же все хорошо начиналось.

…Жанна сидела на лавочке перед зданием школы и любовалась на тяжелые дождевые капли, падающие в глубокую лужу. Сама она сжимала в ладони ярко-розовый зонтик, от которого лицо казалось удивительно живым. Жанна многое бы отдала ради того, чтобы оказаться сейчас в собственной постели — как обычно, ночь перед школьным экзаменом прошла бурно.

Девушка выудила из сумочки пачку сигарет, прикурила, неловко орудуя одной рукой, и глубоко затянулась. Потом спросила у дождя:

— Ну почему так происходит — как экзамен, так сразу вечеринка?

Вчера Денис появился в невероятно приподнятом настроении. В пластиковом пакете, который он держал в руке, звонко бились бутылки с вином.

— Дэн, солнышко, у меня завтра экзамен, — сказала Жанна. — Не мог бы ты…

— Жанна, сдашь ты свой экзамен, — засмеялся Денис Рогачев. — Ты представляешь, я получил права — грех не обмыть!

Жанна, которой не слишком хотелось грызть гранит науки, откликнулась обреченно:

— Ну тогда ладно, расставляй на столе!

Выпивки было даже слишком много, а пьющих — только двое. В итоге Жанна и Денис просидели в обнимку до трех ночи, потом переползли в постель — благо родители обитали на даче и не могли помешать молодежи веселиться.

Ну а теперь Жанна мучилась от головной боли и пустоты в той же голове — ни единой мало-мальски полезной мысли не водилось, и сдать литературу не представлялось возможным.

— Привет, можно присесть? — услышала Жанна приятный мужской голос и вскинула голову.

Привлекательный парень, высокий и стройный, с насмешливыми голубыми глазами, стоял и смотрел на нее. Смотрел, надо признаться, с восхищением, словно не встречал никого красивее этой рыжей девчонки.

— Садись, если охота, — вяло откликнулась Жанна, совершенно неспособная на кокетство. И сделала последнюю, самую вкусную затяжку, после чего окурок полетел в лужу и ловко плюхнулся в самый ее центр.

Виталий и в самом деле не без интереса рассматривал девчонку. Он впервые так близко видел девушку Дениса Рогачева — ту, которой в его плане отведена одна из ведущих ролей. И она его не разочаровала. Милое круглое личико, большие глаза таинственно серебрятся, а вокруг залегли темные круги. Алая помада еще больше подчеркивала бледность лица. Единственное, что не понравилось Виталию, — отсутствие интереса в глазах девушки.

— Ты здесь учишься? — спросил он, косясь на Жанну.

Девушка вскинула голову и поморщилась — в висках сразу заныло. «Нельзя так пить», — пронеслась в мозгу мысль.

— Да, — Жанна осторожно кивнула, стараясь не побеспокоить похмельную голову. — А что?

— Да нет, ничего, — засмеялся парень.

И Жанна волей-неволей тоже присоединилась к этому смеху — настолько заразительным, мальчишески-дерзким и необидным он был.

— Экзамен придется сдавать, — пожаловалась девушка, — а ничего не знаю.

— Да брось ты, сдашь, — засмеялся Виталий. — Кстати, я Виталий. А тебя как зовут?

Жанна фыркнула. Ей отчего-то понравился этот нагловатый парень. И она представилась:

— Жанна.

Капли дождя колотили по зонтику… Жанна, устав от собственного состояния полудремы, решительно сложила розовый зонт, и теплая морось тут же побежала по лицу и щекам. Закинув ногу на ногу, Жанна закурила еще одну сигарету и покосилась на парня. Тот тоже вытащил из кармана пачку, закурил и задумчиво спросил:

— Слушай, а если сдашь — могу я тебя пригласить куда-нибудь? Посидим, пивка попьем…

— Если сдам, — хмыкнула девушка. — И если тебя дождем не смоет.

«Меня смоет, дождешься! — сияя радостной улыбкой, иронично подумал Виталик. — Знала бы ты, деточка, какие у меня на тебя планы!» Только торопиться он не собирался — ждал семь лет, может и еще недельку подождать. Девчонку надо к себе привязать крепко-накрепко.

Он был чертовски обаятельным, этот парень, со своими глазами цвета весеннего неба, и даже посредственные стихи, вылетавшие из этих полных губ, казались вершиной таланта.

Жанна тогда все же сдала литературу. Видимо, ей поставили нужную оценку просто потому, что у нее папа был налоговый полицейский высокого ранга. Она весело сбежала по школьной лестнице, кивая взъерошенной рыжей головой.

— Все в порядке, Виталик, замечательно, — на миг придав своей мордашке серьезное выражение, откликнулась Жанна. И прижалась щекой к груди парня. — У меня все путем.

Она, сияющая и уже до ужаса влюбленная, не заметила, как в глазах Виталия промелькнула тень триумфа. Триумфа, совершенно не относящегося к стоящей рядом рыжей девушке.

Жанна сидела, завернувшись в простыню, и потягивала крепкий чай. Ее не трогали обшарпанные стены вокруг, не волновал потертый ковер — как-то незаметно для себя самой она обрела новый центр мира. И имя его — Виталий Мурылев.

Виталик был соткан из одних достоинств — чуткий, любящий, в меру романтичный. Единственным его недостатком было отсутствие денег. Но Жанна чувствовала — такой человек, как Виталик, добьется всего, и мир обязательно его признает.

— Виталя! — позвала она в пустоту, и парень тут же появился в дверном проеме, практически неодетый, с полотенцем на бедрах и солонкой в руке. — Слушай, а зачем нам завтрак?

— Должен же я накормить любимую женщину, — засмеялся Виталий, взъерошил шевелюру Жанны и вернулся на кухню. И в девичьей груди разлилось удивительное тепло — она любимая женщина! Как приятно!

В последнее время она с трудом выносила Дениса Рогачева. Нет, Денис, конечно, хороший и симпатичный, но рядом с мускулистым загорелым Виталиком он казался типичным «ботаником». А уж Виталькины глаза!..

— Идем завтракать! — воскликнул Мурылев, вырывая девушку из состояния полной эйфории.

Она поднялась, закуталась в простыню, как в тогу, и вошла на кухню, ловко проскользнув под раскинутыми руками парня. Вдохнула аромат яичницы с колбасой и улыбнулась:

— Ты меня раскормишь!

— Нич-чего подобного, — засмеялся Виталий. — Знаешь, какое самое лучшее средство для поддержания организма в норме?

Жанна пунцово покраснела и спрятала лицо в ладонях, а парень рассмеялся:

— Ну и пошлые же у вас мысли, мадемуазель! Я имел в виду прогулки под луной, плавание и тому подобный спорт. А ты!..

«Девочка созрела, — подумал Виталий, пристально наблюдая за хохочущей Жанной. — Пожалуй, можно действовать. Но главное, сэр, не забывайте — медленно и осторожно, чтобы ее не спугнуть. И почаще говорите девочке о своей любви — пусть поверит». Виталий нередко общался с самим собой, обращаясь от третьего лица, — он считал, что так мысли обретают необходимую четкость, стройность и логичность. А эти три качества ему совершенно не мешали, напротив.

Когда они позавтракали и снова перебрались в постель, Виталий пробормотал:

— Знаешь, ужасно досадно, что я не могу увезти тебя куда-нибудь в Европу. Ты могла бы там учиться…

— Ну и что об этом говорить? — досадливо воскликнула Жанна, которой не хотелось сейчас отвлекаться на разговоры об учебе. — Если бы у нас были бешеные бабки, тогда другое дело. А так я и сама знаю, что умная, только вот толку от этого… Папа, конечно, кое-что может, но…

Виталий погрузился в глубокую задумчивость и пребывал в ней до тех пор, пока Жанна не воскликнула:

— О чем ты думаешь, черт возьми! Молчаливая галлюцинация, я прямо и не знаю.

— Да нет, глупости, — встряхнулся Виталий и притянул девушку к себе. — Просто глупости, даже говорить не стоит.

Но Жанна удивленно вскинула брови и отстранилась.

— И что же ты от меня скрываешь? А, Виталий? — высокомерно произнесла девушка.

— Проехали, — подбавил азарту Виталий.

Жанна принялась его щекотать, приговаривая:

— А ну говори, раскрой секрет, что ты там себе думаешь!

Виталий, поотбивавшись, наконец сдался. Но сразу предупредил:

— Если тебе не понравится — сразу вспомни, что я не хотел рассказывать.

Жанна кивнула, взгляд ее сделался вдумчивым и серьезным. Она хотела узнать, что же за секрет появился у любимого мужчины. Любопытство терзало душу девчонки, не давая успокоиться.

Она поерзала на стуле, принимая более удобную позу, и прислонилась к спинке, не обращая внимания на соскользнувшую с груди простынку. Закурила, выпустила в потолок колечко дыма и выжидающе уставилась на парня. Виталий помялся и наконец сказал:

— Я подумал, что деньги можно достать.

— Но как их достать? — досадливо махнула рукой Жанна. — Ты все ходишь вокруг да около, а говорить ничего не хочешь. Скажи, как можно достать деньги? Может быть, и в самом деле шанс есть.

— Жанна, этот план связан с криминалом, — еще более осторожно заметил Виталий. Он увлеченно водил насаженную на крючок рыбку, и та заглатывала наживку все глубже и глубже. В серебристых глазах девушки разгорелся огонек авантюризма. Она готова была выслушать любой план, о чем и заявила пылко:

— Мне надоел этот дурацкий город! Я хочу уехать отсюда! Я, представь себе, даже загранпаспорт себе оформила, наивная дурочка, только вот в загранку меня никто не возьмет! И что я здесь парюсь?

«Да, зерна пали на благодатную почву», — решил Виталий и помолчал, словно собираясь с мыслями и духом. Жанна ждала, азартно поглядывая на Виталия. И с каждым мигом она все больше верила в него — в его план, каким бы он ни был. Словно любопытная муха, которая ползет по серебристой, сверкающей от солнца и росы паутине и не понимает — паук рядом и скоро она простится со своей свободой навсегда.

— Я знаю, ты встречалась раньше с Денисом Рогачевым, — чуточку покривил душой Виталий.

Он-то прекрасно знал, что девушка продолжает общаться с Рогачевым-младшим. Впервые он узнал о существовании этой пары от Алтуфьева. А Алтуфьев — этот жук как раз и был первым мужчиной у Жанны. И как не испугался — ведь она же была несовершеннолетней! Ну а потом технично ушел в тень.

Да и Жанна сама была такой, чтобы не поднимать из-за этого шума. Она познакомилась с Денисом и притащила его к Алтуфьеву. Но сейчас как раз необходимо было подобный шум поднять! Как раз на него и рассчитывал Виталий.

Собственно, сначала он просто рассчитывал на знакомство с дочерью состоятельных родителей. Но, несмотря на высокое положение папы, он не очень-то был расположен к тратам на свое чадо. Можно сказать, Жанну держали в черном теле.

— Сто тысяч баксов, — назвал Мурылев сумму. — Этих денег нам с тобой хватило бы на довольно приличное житье. Если бы ты вдруг сказала Денису, ведь ты же с ним встречалась… Словом, если бы ты сказала ему, что беременна. Сама понимаешь, ты несовершеннолетняя.

Виталий посмотрел на Жанну пристально, и та смутилась. В ее глазах появился испуг, и Мурылев умолк. А потом растерянно сказал:

— Говорил же тебе, это все бред.

— Ничего подобного! — затушив сигарету, воскликнула девушка. — Это очень даже интересная идея. Но…

И несмотря на это проговоренное «но», Виталий заметил — в глазах Жанны загорелся огонек авантюризма. В воображении стали возникать сцены покорения Лондона и Парижа. Дом, о котором вскользь упомянул Виталий, каким-то чудом уже превратился в роскошный замок на Луаре. А приличное житье — в платье от Кардена, россыпь бриллиантов и автомобиль. И кругом — изысканные иностранцы. Нет, так просто Жанна от своей мечты не откажется. В конце концов, воруют все, но некоторые по-крупному, и живут безбедно.

— Ну продолжай же, как ты планировал, — сказала Жанна. — Кстати, смыться можно очень быстро, нас не успеют даже вычислить. А в международную полицию никто обращаться не будет — не так уж велика потеря.

Виталий не думал, что будет настолько просто. Видно, девушка и сама очень сильно хотела другой жизни, и она готова была на что угодно, лишь бы осуществилась мечта.

И он продолжил, все еще внимательно реагируя на каждую смену настроения Жанны:

— Можно было бы устроить Денису легкий шантаж, и он бы с удовольствием отдал тебе требуемую сумму, лишь бы избавиться от проблем.

Денис Рогачев второй час расхаживал у подъезда, в котором жила Жанна. Его девушка опаздывала — и опаздывала сильно, но Денис слишком ее любил, чтобы уйти, не дождавшись.

Розы в его влажной ладони уже грустно свесили головки, мучаясь от жары. Да и сам он устал от бесцельного блуждания туда-сюда.

И вообще, по-хорошему, с этой связью надо порвать как можно быстрее. Матери он даже не говорил о Жанне — знал, что девушка ей не понравится. Да и вообще, мамаша подбрасывала обожаемому чаду дочерей бизнесменов и банкиров, красивых, но ужасно скучных особ. Он же не хотел с ними общаться. Слова «наш круг» для Дениса были пустым звуком — ведь он любил Жанну. Но не собирался пока знакомить свою избранницу с родителями — возможно, позже, когда окончит наконец вуз и займет свое место в фирме отца. Но не теперь.

Сощурившись, Денис снова вгляделся в пылающий закат. Словно жаждал увидеть на солнце знакомый девичий силуэт.

— Привет! — звонко воскликнула Жанна, появившись отчего-то за спиной.

Денис вздрогнул, обернулся и протянул девушке цветы. Та небрежно взяла розы, улыбнулась как-то странно и предложила:

— Ну что, пойдем ко мне?

Рогачев с удовольствием последовал за девушкой.

Жанна с трудом сдерживала нервную оторопь — она боялась, что их с Виталием тщательно разработанный, много раз обговоренный план не сработает и мечты останутся мечтами. С другой стороны, Денис — мальчик не слишком сильный, он может и поддаться.

И теперь в душе девушки царило нечто, близкое к панике. Назревал сложнейший разговор…

Стремительно поднявшись до пятого этажа, Жанна открыла дверь и вошла в прихожую, поджидая Дениса. Парень вошел в квартиру и широко улыбнулся, попытавшись притянуть девушку к себе. Но Жанна ловко увернулась, подумав: «Неужели я его когда-то любила? Это ничтожество? Нет, такого быть не может».

— Жанна, что случилось? — помрачнел Денис. — Ты на меня дуешься? Что я сделал?

— Ничего, — досадливо откликнулась Жанна. — Просто мне надо с тобой серьезно поговорить. Идем на кухню.

Она небрежно сунула цветы в вазу с водой, пока Денис разувался. Парень появился на кухне, грустный и усталый, словно его долго болтали головой в воде. Он предположил худшее — девушка решила с ним расстаться. А такого Денис даже представить себе не мог. Он готов был хоть сегодня жениться на ней, если бы не последующий за этим скандал с родителями.

— Садись, — кивнула на табурет Жанна, сама же устроилась на подоконнике и закурила.

Рогачев подчинился — он устроился на стуле, опершись локтями о стол, и воззрился на девушку с выражением побитой собаки — смесь тоски и немого обожания.

Жанну аж передернуло от этого его взгляда. Она за последнее время возненавидела Дениса — потому что не могла порвать с ним, иначе лишилась бы денег и подарков. И встречаться с двоими мужчинами она тоже не могла — хотела быть верной одному, Виталию.

— Денис, у меня одна проблема, — с трудом изгнав из голоса растерянность, заявила девушка.

Она пыталась собраться с мыслями, думая, с чего же начать, но никак не могла сообразить. Все заготовленные заранее фразы каким-то непостижимым образом испарились.

— Какая? — упавшим голосом спросил Денис. И в глазах его появилась еще большая тоска, если такое возможно.

— Я намерена уехать отсюда, и мне для этого нужны деньги. И хочу, чтобы их дал мне ты, — выпалила она.

— Ты шутишь? — У бедного парня от такой наглости даже челюсть отпала.

В глазах появилось совершенно загнанное выражение. Он знал, что просто так Жанна ничего не скажет, а значит, у нее есть веская причина для таких крамольных слов. И Денису Рогачеву, который, в сущности, ни разу не сталкивался с темными сторонами жизни, стало страшно. Хотелось сбежать отсюда — но он не мог себе этого позволить. Ведь сбежать — значило навсегда порвать с этой девушкой, которая с внешне беззаботным видом сидит на подоконнике и болтает в воздухе своими стройными ножками.

— Ты не ослышался, Дэн, мне нужно, чтобы ты принес мне деньги. Сто тысяч баксов.

— Но Жанна, это же бред настоящий! — благоразумно заявил Денис, а девушка возликовала — если он не сбежал сразу же, значит, дослушает до конца.

— Я не могу больше здесь жить, — подбавила она томной грусти в голос. — Это не моя страна, и я отсюда обязательно уеду. Я, честное слово, пыталась дождаться, пока ты закончишь вуз и женишься на мне, но твои родители тебе такого просто не позволят. А нищенствовать я не хочу — надоело.

— Ты не о том говоришь, — тоскливо пробормотал Денис.

Рогачев хотел услышать все, даже самое страшное, лишь бы не плавать в этой неизвестности.

— Где я возьму такие деньги?

Жанна внутренне усмехнулась и резко сказала:

— Твой отец сейчас участвует в предвыборных гонках, и этот пост в Думе для него очень важен.

Денис кивнул, еще не понимая, к чему же клонит любимая коварная женщина. А Жанна продолжила мысль:

— И если в крупной центральной газете появится статья о том, что его сын изнасиловал несовершеннолетнюю, на его репутации это отразится очень плохо.

— Но… это несправедливо! — единственное, что смог выдавить шокированный Рогачев.

— Ничего не поделаешь, Денис, жизнь жестока, — грустно заметила Жанна. — Итак, если ты не приносишь мне деньги, завтра в вечернем выпуске крупного издания появляется такая статья. У меня есть знакомые, которые трудятся в газетах нашего города, и я смогу с ними договориться.

Денис смотрел на свою «любимую» широко открытыми глазами. А Жанна решила вдруг приласкать парня. Она подошла к нему, обвила шею руками и сказала:

— Я буду тебя помнить. Для тебя эти деньги мало что значат. А для меня — очень многое. Я сделаю аборт и уеду.

После она проводила ошарашенного Дениса до двери, закрылась на все замки и закружилась по комнате. Мечта ее становилась близка к осуществлению. Скоро, совсем скоро она будет за границей — вот и паспорт пригодится, а визу оформит быстро. И главное — с ней будет Виталий, самый лучший в мире мужчина.

Жанна нетерпеливо набрала номер телефона Виталия и проговорила в трубку:

— Все в порядке, представляешь, он согласился!

— Замечательно, солнышко мое! — отозвался Виталий.

Виталий проснулся в этот день со смешанным ощущением триумфа и тревоги. Триумфа потому, что сегодня он должен распрощаться с опостылевшей реальностью: с этой съемной квартирой, в которой он должен прозябать вместо того, чтобы купаться в лучах славы; с уже надоевшей ему Жанной Коротченко; наконец, с висевшем на нем трупе художника Алтуфьева. Тревога же засела в него потому, что вчера его вызвали в милицию. Однако, хорошенько подумав, Виталий не стал особо тревожиться — если бы подозревали всерьез, то пришли и арестовали бы. А тут нет — вежливо так пригласили для беседы.

Виталий откинул все тревожные мысли — вряд ли уже что-нибудь произойдет плохого за сегодняшний день. Он съездит в ментуру, поговорит, лапши им накидает, а потом — поминай как звали! На лице Виталия сияла улыбка, он ощущал себя победителем — такую операцию провернуть не каждому под силу. Ведь он продумал все до мелочей! А проигрывать Виталий не собирался — слишком многое поставлено на карту.

«Ну все, можно ехать», — с восторгом подумал он, разглядывая свой новый паспорт. К сожалению, рейс на Москву только вечером, а до этого следовало заняться неотложными делами.

А уж вечером — все! В Москву, и оттуда сразу — в Грецию. Он, пожалуй, сможет снять там квартиру и оформить гражданство. Работу найдет — это не так сложно. А если и нет — денег на несколько лет беззаботной жизни вполне достаточно.

Виталий прикрыл веки, и под ними, словно по заказу, засверкали соблазнительные картинки — синее море, загорелые девушки с черными глазами и красивыми телами, зелень и реки красного вина, льющегося из греческих амфор…

— С ума сойти! — все еще окончательно не веря своему везению, воскликнул Виталий.

Нацедив себе водки со дна бутылки, которая уже дня два как стояла в холодильнике, Виталий плюхнулся на диван, забросил ноги на подлокотник и вернулся к своим мечтам. В грезах его не было места одному — рыжекудрой девушке. А в остальном — это рай в миниатюре…

Успокоив себя, Виталий сел в машину и отправился к отделению милиции. В любом случае, даже если его подозревают, ни за что не посадят — улик-то нет и в помине. А уже сегодня вечером он будет далеко.

«Надо будет все же напоследок встретиться с Жанной». Мысли Виталия плавно перескочили на насущные проблемы.

Он не хотел, чтобы девушка подняла визг раньше времени, оскорбленная тем, что он не взял ее с собой. А Жанна раза три уже звонила ему за одно это утро — спрашивала, когда же они поедут. К счастью, Виталий вовремя сообразил, как отмазаться, — сказал, что еще не все дела сделал, и предложил Жанне купить билет на самолет до Москвы на послезавтра. Сегодня вечером еще разок ей позвонит, скажет, чтобы не волновалась. И сразу улетит.

А из столицы как можно быстрее отправится в вожделенную Грецию. Жанна, при всей ее влюбленности в Виталия, не знает, где его искать, — он-то сказал ей, что они поедут в Париж, потом найдут домик где-нибудь поблизости от французской столицы и там поженятся.

Виталий засмеялся, когда вновь осознал, на какую чудовищную чушь клюнула эта рыжая дурында! Эх и дурочка! Неужели еще такие бывают на белом свете? Оказывается, бывают. И классно получилось, что именно ему, Виталию, такая дурочка и попалась.

В его планах не было ни одного изъяна. И даже если его вычислят, он будет уже далеко. А Алтуфьев — не того полета птица, чтобы из-за него поднимали международное дело с выдачей преступника. Просто нераскрытое убийство положат на полку, где папка и будет пылиться до скончания века. Или посадят кого-нибудь из приятелей Юрия Николаевича, тот и будет отдуваться за Виталия. Да не кого-нибудь, а он точно знает кого — этого хвастуна, дебила Димана Ненашева! Это ведь с его подачи он так мастерски задушил специальным приемом Алтуфьева. Хорошо, что Юрий Николаевич никогда не занимался спортом и не смог оказать сопротивления.

— Я — эгоист! — гордо и до смешного патетично заявил Мурылев, полыхнув глубокими синими глазищами. Вот именно, эгоист, а значит, проблемы остальных не должны его заботить.

Но серое здание ментуры все равно нагнало на парня нервную дрожь — не нравилось ему это место, ох как не нравилось!

Правда, выйдя из отделения милиции, Виталий вздохнул с облегчением. Ничего особенного они не спрашивали. Пытались всего-навсего еще раз определить круг общения Алтуфьева, не более того. Даже подписку о невыезде не взяли — чисто по-человечески попросили не покидать пока пределов города.

Но Виталий прислушиваться к этой просьбе не собирался — что он, лох педальный, сидеть здесь и по-кроличьи бездеятельно ожидать ареста? Вдруг рано или поздно менты его вычислят. Улик, конечно, у них не будет — но Виталию известны их методы. Самому придется признаться во всем на свете! Это вам не цивилизованный европейский суд. Это — Россия, которая уже надоела Виталию окончательно.

— Надо все же позвонить Жанке и успокоить ее… А еще лучше все же заехать, предупредить еще раз насчет того, что нужно отвечать, если вдруг кто будет спрашивать про меня. И главное — стоять на своем, что во время убийства Алтуфьева мы были вместе! Именно в это время! У нее дома! — буркнул Виталий себе под нос, подъезжая к дому и дымя сигаретой.

Девчонка пока была его уязвимым местом. Нужно, чтобы она спокойно сидела дома. Не хватало только, чтобы Жанна, узнав о его истинных планах, подняла шум.

Мурылев спешил на свой последний разговор с Жанной. Ему больше не нужна была эта рыжая глупышка. Ну зачем ему в Европе такая обуза? Пусть обжимается со своим Денисом, если ей так неймется. Или найдет кого другого. Наивность Жанны забавляла Виталия только поначалу, а уже через пару дней начала коробить. Ну нельзя же так слепо верить в любовь с первого взгляда! Ее на свете не существует.

Задумавшись, Виталий Мурылев едва не пропустил нечто интересное.

Прямо напротив подъезда Жанны стояла ослепительная «Ауди». А из нее вышла та чертова стерва. Он узнал ее. Это она спрашивала про Рогачевых во дворе у Алтуфьева. Кто она? Да дрянь какая-то любопытная!

Неужели она и дальше намерена трепать ему нервы? «Не позволю!» — буркнул Виталий. Перегнувшись через сиденье, Мурылев нашарил в кармашке чехла резиновый шнур, который возил на всякий случай — машина старенькая, вдруг сломается, придется тянуть на буксире. А теперь эта штука послужит ему в другом качестве…

Лариса Котова недолго была погружена в размышления после того, как поговорила с Карташовым. Она ощущала потребность в действии. И оно наступило, импульсивное и спонтанное. Лариса выехала на своей «Ауди» в направлении дома Жанны Коротченко.

Она не могла потом объяснить, зачем она это сделала. Гораздо важнее оказался результат. А пока что солнце палило словно в полдень, невзирая на то, что день уже близился к закату и облака на выгоревшем, почти белом небе отливали розовато-пурпурным. Народу на дорогах было слишком много, что заставляло Ларису осторожничать и практически не давало возможности идти на обгон. От этого Котова начала тихо злиться.

Для полного счастья на мосту у Стрелки, где Лариса решила сократить дорогу, образовалась пробка — какой-то придурок на «Запорожце» врезался в другого придурка, но на «КамАЗе»…

В конце концов Лариса подрулила к подъезду дома, в котором жила Жанна, и вышла из машины, поставив ее на сигнализацию.

А потом обернулась и поняла — нет, не напрасно все это было. Во двор въехали «Жигули» пятой модели. Совпадений быть не могло. Это была его машина, Виталия Мурылева.

«Но куда же он?!» — успела подумать Лариса, увидев, как «пятерка» шустро разворачивается и выезжает со двора, причем с пробуксовкой, как будто стартует на гонках «Формулы». И тут, как назло, и с одного и с другого бока подъехали к подъезду машины, загораживая Ларисе обзор.

Котова кинулась к своей «Ауди», но заметила, что припаркованная по соседству с ней машина отъезжает. Причем отъезжает степенно, не торопясь. Таким образом, Лариса с самого начала была лишена возможности стартовать в погоню за Виталием.

Чертыхнувшись, она опрометью ринулась в арку. Там, перед проезжей частью, стояло несколько женщин, крупных и загорелых. Дамы торговали вишней и абрикосами. С этими разговаривать оказалось проще простого — Лариса вручила одной из них долларовую бумажку, и та вспомнила, что «Жигули» нужной марки свернули налево, по направлению к старым, полузаброшенным районам Тарасова.

После этого Котова, выяснив хотя бы начало маршрута Виталия Мурылева, уселась в свою «Ауди» и отправилась через арку налево. Но тут Лариса обнаружила, что у нее сели батарейки в мобильнике. Следовательно, она не могла набрать номер Карташова и сообщить ему о той ситуации, в которую попала. Снова предстояло надеяться только на себя.

Следующую остановку она сделала у точки ГИБДД. Молодой мент сказал ей, что с полчаса назад здесь и в самом деле проезжала серая модель «Жигулей» — у него вообще превосходная память на машины! И свернули эти «Жигули» в сторону Нового кладбища.

— Спасибо большое! — усаживаясь обратно в машину, бросила Лариса.

На подъезде к Новому кладбищу дорога мало того, что ухудшилась, так еще и разошлась в три стороны. Куда ехать — непонятно. Оглядевшись, Котова прибегла к отработанному методу и, притормозив машину у обочины, подошла к мальчишке, торгующему сушеной рыбой.

Выудив из кармана сто рублей, Лариса обратилась к юному коммерсанту:

— Ты тут с утра стоишь?

— Ну да, — ответил парнишка. — А как же иначе?

— Может быть, заметил серые «Жигули»?

— Пятая модель, номер УГУ-184, за рулем парень? — протараторил пацанчик, вызывая в душе Котовой искреннее восхищение.

— Да. Куда он направился? — радостно спросила Лариса.

— Не помню, — лукаво откликнулся мальчишка, протягивая ладошку «горсткой».

— Держи, — положив на узкую детскую ладонь сторублевку, хмыкнула Котова. — Так куда?

— Во-он по той дороге, — сказал пацан, махнув рукой на центральную трассу, самую жуткую и разбитую.

Лариса поблагодарила ловкого дельца за помощь и с тяжким вздохом вернулась за руль. М-да, по этой дорожке только на иномарке и кататься — больше не на чем! Машина подскакивала на каждом ухабе, и рессоры, неприспособленные для российских дорог, жалобно взвизгивали.

Но Котова, словно стойкий оловянный солдатик, ехала вперед по дороге, глядя по сторонам, как бы не пропустить ответвление или человека, у которого можно навести справки.

Наконец Лариса притормозила рядом с тетушками, торговавшими «парным молочком, творожком и сметанкой».

— Простите, пожалуйста, вы не обратили внимания — здесь с полчаса назад проезжали серые «Жигули» пятой модели?

Женщины наперебой ответили, что в моделях они не разбираются, а серые «Жигули» были, в аккурат с полчаса назад, если не меньше. А потом и назад тоже ехали, здесь же.

— Спасибо большое, — улыбнулась Лариса и поехала дальше, чувствуя себя терьером, преследующим дичь.

Впереди дорога раздваивалась, подобно змеиному жалу. Котова затормозила у обочины и поставила машину на сигнализацию. «Конечно, здесь глушь абсолютная, но автоугонщики — штука опасная, появляются именно тогда, когда их не ждешь», — подумала Лариса и ступила на правую дорожку. Прищурясь, она вгляделась в солнечно-пыльную даль. Котова надеялась увидеть хоть одного-единственного человека, пусть торговца или местного жителя. Вместо этого разглядела в полусотне метров автобусную остановку, на которой собралась целая туча народа, а рядом с остановкой робко приткнулся коммерческий ларек.

Решив не гонять попусту машину и не уродовать ее на этих ухабах, Котова пешком дошла до остановки, после чего и плетеные туфли ее, и ноги из светло-золотистых превратились в тускло-серые.

За пыльным, засиженным мухами стеклом виднелось вспотевшее девичье личико.

— Дайте, пожалуйста, бутылку минеральной воды, — попросила Лариса, протягивая деньги в окошко.

— Вода теплая, — грустно предупредила Ларису девушка.

— Неважно, — усмехнулась Котова и спросила: — Простите, вы не обратили внимания, здесь серые «Жигули» не проезжали? С полчаса назад.

— Не проезжали, здесь машины раз в сто лет ползают, и те с навозом, — утомленно откликнулась девица. Лариса подхватила с прилавка минералку, оказавшуюся даже не теплой, а горячей, и вернулась в машину. Ополоснула ноги и туфли, успокаивая себя тем, что минеральная вода, особенно теплая, чрезвычайно для кожи полезна. И, уже не рискуя идти пешком, свернула на левую дорогу.

И поняла, что не ошиблась — она проехала уже километра полтора, если судить по счетчику, а не встретила ни одного живого человека. Можно было надеяться, что Виталий проехал по этой дороге.

Если бы не дворняга, метнувшаяся под колеса «Ауди» и заставившая Ларису резко затормозить, съехав на поле, Котова бы не обратила внимания на совсем свежую неглубокую колею, явно оставленную легковой машиной не так давно.

Лариса, недолго думая, свернула на нее и поехала вперед.

Виталий самодовольно ухмылялся. Если эта баба, сующая свой нос в чужие дела, побывала у Жанны, если она… Черт, это ему совсем уже не нравится. Она не из ментуры, но все, черт возьми, подозрительно. Зачем они вызывали его сегодня? Ведь они спросили уже все в прошлый раз. А сегодняшняя беседа в ментовке была пустой, никчемной. А баба эта… Ведь это именно она тогда окликнула его во дворе у Алтуфьева, чтобы поговорить о Рогачевых. Он не стал тогда отвечать на ее дурацкие вопросы. Может быть, зря? Может, нужно было откликнуться, навешать лапши, как он умеет делать?

Сейчас уже поздно об этом думать. Нужно жить настоящим моментом. А в настоящем он имеет… С одной стороны, сто тысяч долларов, которые один дурачок стырил у мамочки в сейфе, а другая дурочка передала ему полностью. А с другой стороны — ясное предчувствие тревоги. В аэропорт ему ехать, пожалуй, пока не надо. Необходимо как-то уже по-другому выбираться отсюда. Черт, гадкая блондинка все испортила! Ей что, больше нечем заняться?

А может, вообще бросить к чертовой матери эту паленую уже наверняка со всех точек зрения «пятерку», купить билет на электричку, потому что там не спрашивают паспорт, и двигать не перекладных? С другой стороны, с такими деньгами, что у него, Виталий Мурылев откупится от любых таможенников и ментов. Если потребуется.

«Погоня», — весело подумал Мурылев и начал напевать вальс из фильма «Берегись автомобиля». Какой детективный сюжет обходится без нее! Что-то этой «Ауди» не видать в заднем зеркале. Скорее всего, отстала. Что не может не радовать.

Виталий остановился в тихом переулке, чтобы спокойно все обдумать. Он лениво обозревал шоссе и едущие по нему машины.

И вдруг увидел белую «Ауди». И в голову ему пришла новая, дерзкая мысль.

Загипнотизированная матовым блеском асфальта, Лариса очнулась, только заслышав визг тормозов, и резко дернула ручник. Машина, не привыкшая к столь грубому обращению, обиженно рявкнула и замерла, а Лариса глубоко вдохнула, пытаясь обрести в который раз на дню утерянное душевное равновесие. Какой-то придурок обогнал ее и нахально поставил машину поперек дороги. И теперь спешит к ней, заметила Лариса боковым зрением. Ее все это мало заботило — главное, она жива и не расквасила нос.

Но Лариса Викторовна очень серьезно просчиталась. Это она поняла, как только дверь ее машины, повинуясь сильной мужской руке, отошла, а саму ее вытащили с сиденья. Слегка повернувшись, Лариса увидела того, за кем, собственно, и гналась, — Виталия Мурылева.

Лариса дернулась, со всего размаха попыталась врезать ему по колену — это очень болезненный удар, и таким образом женщинам советуют отражать домогательства насильников. Но, видимо, прием рассчитан на слабых насильников или срабатывает только после длительной тренировки. Лариса точно не знала, она добилась только того, что мужская рука крепко обхватила ее шею и сдавила с такой чудовищной силой, что Лариса оказалась буквально парализована.

— Цыц, стерва! — рявкнул Виталий. — Может, не трону.

Парень подтащил вяло сопротивляющуюся женщину к машине, замотал ее резиновым тросом и пихнул ничком на заднее сиденье, сунув в зубы что-то старое, грязное и противное в качестве кляпа.

Котова мысленно простилась с жизнью, пожалев только об одном — что не успела позвонить Карташову и за смерть ее никто не отомстит. Лежать, уткнувшись лицом в колючую шерсть автомобильного чехла, оказалось неприятно. Резина ужасно сдавливала тело, словно стараясь разделить Котову на несколько секторов. Тошнота от кляпа подкатывала к горлу, и Лариса с трудом перебарывала это неприятное и неудобное в сложившихся обстоятельствах чувство. При движении машины Лариса с завидным постоянством билась лбом о дверную ручку. «Красавица я буду, если выживу», — подумала Лариса без особой надежды на удачный исход ситуации. И в который раз убедилась в том, что сегодня — не ее день.

Устав жалеть себя, Лариса сообразила, что Виталий не молчит. Мурылев общался — то ли с самим собой, то ли со своей пленницей, и женщина от нечего делать решила прислушаться.

— Идиотка, сидела бы себе спокойно — и ни у тебя, ни у меня проблем бы не было! — бурчал он.

«Ты еще не знаешь, мальчик, какая у тебя проблема появилась благодаря мне!» — с достаточно жалким ликованием подумала Лариса.

А Мурылев продолжал:

— Ну кто тебя просил вмешиваться? Неужели в детстве не научили не лезть в чужие дела? Молчи-ишь? Да ты не дергайся, — обратился к Котовой парень, когда машину подкинуло на очередном ухабе и Лариса подлетела чуть не до потолка. — Может, я тебя еще и не убью. Хватит с меня трупов. Главное, мешать мне не будешь. А там, глядишь, и своей смертью помрешь.

Котова даже не могла увидеть, куда же ее везет этот придурок, во власть которого она так глупо попалась. И это ее злило больше всего. Да еще то, что Виталий Мурылев пытается ее запугать, — усиленно капает на мозги. Может быть, думает проучить на всю оставшуюся жизнь? Как бы не так, Лариса и не в таких передрягах побывала.

— Да, кстати, пасть я тебе развязывать не собираюсь, даже не надейся. — Видимо, Виталию доставляло удовольствие беседовать со своей жертвой. — А то заорешь — народу сразу набежит выше крыши. И спасибо тебе, мадам, за бабки. Много ты баксов в бумажнике носишь — не боишься, что ограбят? — хохотнул Виталий, в душе которого кипела ярость на эту дамочку, что суется не в свои дела.

Лариса промычала что-то, стараясь выразить свое возмущение таким «неджентльменским» поведением молодого человека. Но тот даже не отреагировал на невнятный звук, донесшийся с заднего сиденья.

Виталий, умолкнув, свернул на усыпанную мелкими камнями дорогу. Он успел доехать до района новостроек и теперь вез Ларису в одно из заброшенных зданий.

А что, еще лучше, народу здесь мало. Разве что бомжи ошиваются — так, глядишь, накажут бабу.

Мурылев подогнал машину к самому входу в заброшенное здание и буркнул нарочито бодро:

— Ну что, красотка, приехали, теперь сгружу тебя — и пока.

Лариса гневно замычала, в глазах ее полыхала бессильная ярость. Мурылев вытащил Котову из своей машины, перекинул через плечо и подтащил к груде кирпичей на первом этаже недостройки. Аккуратно положил Ларису на кирпичики и заботливо поинтересовался:

— Ну что, принцесса на горошине, удобно? Тапочки не жмут? — спросил Виталий и, шутовски помахав ручкой на прощание, уехал — Лариса услышала жужжание двигателя его автомобиля, и этот звук для нее был подобен звучанию падающих на свежий гроб комьев земли. Та же безысходность воцарилась в душе Котовой. Она едва не разрыдалась от досады, но даже слез — и тех не было.

Лариса попыталась перекатиться на другой бок, но это не слишком получилось. Болели руки, ноги, все тело, кирпичи мешали, не давая ей даже откатиться на более ровное место. Становилось страшно.

Хорошо, если ее здесь найдут. А если придется умирать в кирпичных завалах недостроенного здания? Ничего хуже она и вообразить себе не могла.

«Хоть солнце видно!» — успокоила себя Лариса. В оконном проеме недостроенного дома и в самом деле виднелся клочок неба с заходящим, низким и тяжелым красно-бордовым солнцем. Лучи светила ласково проникали в нишу окна, но для Котовой это было подобно жестокой детской дразнилке — солнце совсем рядом, люди тоже не на краю света, а она лежит здесь, замотанная идиотскими резиновыми лентами.

«Хоть бы он в аварию попал!» — гневно подумала Лариса.

Если бы на руках были веревки, Котова еще попыталась бы их перетереть — пусть на это и пришлось бы затратить всю жизнь, но это только в приключенческих фильмах все быстро и просто — герой находит осколок стекла и технично освобождается от пут. Жизнь — штука более сложная.

«Я его убью собственноручно! — мыслила Лариса. — В тюрьму посажу, четвертую, не знаю что сделаю! — И тут же появилось отрезвление: — Если я, конечно, освобожусь раньше, чем он уедет в свою Москву».

Внутри здания и снаружи царила тишина, только иногда разрываемая лаем собак. Лариса почти задремала, хоть это и было удивительно в подобном положении. И вдруг она услышала на удивление приятный звук — совсем близко послышались чьи-то шаги. Лариса, прекрасно осознавая бесплодность своих действий и повинуясь скорее инстинкту самосохранения, замычала и принялась крутиться на месте, сдирая в кровь руки и разрывая легкую ткань костюма. Несколько кирпичей упали, издавая легкий шум.

В дверном проеме показалась тень.

— Опа-на!

Голос принадлежал мужчине, как и широкий силуэт, но главное, возникший в проеме человек не был Виталием Мурылевым. И Лариса замычала с удвоенной силой, стараясь привлечь внимание. Шаги отдавались в ее мозгу карнавальной музыкой и радужными брызгами шампанского. Человек приблизился к Котовой и поднял ее на ноги, после чего повторил:

— Опа-на!

Кляп наконец был извлечен из Ларисиного рта, повинуясь широкой руке мужчины, и Котова, с наслаждением вздохнув, попросила:

— Спасибо огромное, а не могли бы вы меня еще и развязать?

Выудив из кармана нож, незнакомый мужчина быстренько перерезал резиновые путы, а потом ухмыльнулся, дыхнув в лицо Ларисы перегаром.

Незнакомец оказался бомжом, и, как ни странно, великодушным бомжом, который не только ничего не сделал Ларисе, но и помог ей добраться до дороги, где она, рассыпавшись в благодарностях своему спасителю, стала ловить машину. Поймав первую попавшуюся попутку, Котова уговорила водителя довезти ее до того места, где Мурылев оставил «Ауди».

Водитель попутки тоже оказался человеком понимающим, он не отказал попавшей в беду женщине и помог отыскать ее машину.

Отблагодарив своего спасителя сохранившейся в бардачке визиткой и приглашением в свой ресторан, Лариса отправилась домой…

Открыв входную дверь и щелкнув выключателем, Котова с облегчением вздохнула. Наконец-то она дома! Взглянув на себя в зеркало, Лариса смогла только улыбнуться — на смех или слезы ее просто не хватило. Слишком много эмоций за один-единственный день.

Зайдя в квартиру, Лариса сразу же ощутила терпкий запах коньячного перегара. И услышала:

— Кто же там появился?

— Здравствуй, Евгений, — быстро проходя мимо гостиной, чтобы муж не обратил внимания на ее своеобразный внешний вид и не стал иронизировать по этому поводу, откликнулась Лариса.

— О-о, потерянная супруга! — лениво протянул благоверный. — Ты изволила явиться под кров родимый?

— Изволила, изволила, — отмахнулась Лариса и стремительно захлопнула за собой дверь ванной. Швырнула брюки и топ в бак для грязного белья и скользнула под горячие струи душа, наконец-то осуществив свое желание смыть с тела всю грязь, накопленную за нелегкий сегодняшний день.

Блаженствуя, Лариса откинула голову и с удовольствием ощущала, как стекают по лицу струйки воды, упругие и чуточку колючие. Вскинув руки и потягиваясь, она машинально коснулась затылка. Голова болела, тело тоже ныло от усталости и боли, но Лариса все равно чувствовала себя победительницей. Осталась самая малость — поймать и засадить Виталия Мурылева. Но это уже не ее дело. С минуты на минуту она ожидала звонка от своих милицейских друзей с победными реляциями.

С этим настроением она и вышла из ванной.

— О-о, вы сегодня поздно, мадам. — В дверном проеме, пошатываясь, стоял драгоценный супруг. — И в каком живописном виде!

— Котов, отстань, я устала, — пробормотала Лариса. — Лучше бы соку налил, а то пользы от тебя…

— Может, тебе лучше мартини? — проявил некоторую заботу муж.

Лариса кивнула. Облачившись в шелковый халат, Лариса прошла в гостиную и приняла из рук Евгения бокал с мартини. Осушив его, она почти физически ощутила, как спадает пережитое напряжение. Лариса протянула руку с бокалом за новой порцией, и Котов повиновался, укоризненно и насмешливо цокнув языком.

— У меня сегодня был тяжелый день, — пожаловалась Лариса, оправдывая свое необычное поведение.

— Я бы и не догадался, — иронично бросил супруг. — Вернулась свежая как огурчик и еще говорит о тяжелом дне.

— Да ну тебя! — махнула рукой Лариса, которой не хотелось ни злиться, ни смеяться. Пожалуй, у нее осталось лишь одно желание — улечься в постель и заснуть. Она отставила недопитый бокал и поднялась в спальню…

Проснулась Котова очень поздно, стрелки на часах показывали начало первого. Глубоко вздохнув и ощущая боль в перетруженных мышцах, Лариса набрала номер телефона милиции.

— Отделение милиции, — невнятно пробормотал дежурный.

— Могу я поговорить с полковником Карташовым?

— Полковник занят, — сухо ответил дежурный. — А кто его спрашивает?

— Передайте, пожалуйста, Олегу Валерьяновичу, что с ним хочет побеседовать Котова.

— Алло, это я, — раздался в трубке голос Карташова. — Все нормально, он у нас. Деньги, про которые ты упоминала, тоже у нас.

— Отлично, — отозвалась Котова. — Я скоро буду.

Все. Очередное дело завершилось ее победой. Преступник окажется за решеткой, ибо она сделала для этого все, что было в ее силах.

Котова гибко потянулась и побрела в душ, решив сегодня для начала все же отправиться на работу. И без того сильно запустила ресторан — Степаныч там рвет и мечет. Надо и в директорском кресле посидеть…

Разговор с Альбиной Рогачевой вышел трудным. Деньги были изъяты у Виталия Мурылева милицией, и сохранить полную конфиденциальность случившегося в семье Рогачевых не удалось. Необходимо было давать делу хоть какой-то официальный ход.

— Но почему? — вскричала Альбина. — Как они оказались у этого Мурылева?! Мы же его совершенно не знаем!

Лариса скрепя сердце рассказала приятельнице историю о том, что приключилось с ее сыном, хотя абсолютно не хотела этого делать.

— Да я его убью! — сначала схватилась за сердце Рогачева, а потом уже выкрикнула в бессильной злобе: — Но… Я не верю! Он не мог этого сделать! Господи боже мой! Я убью его!..

— Мне все же интересен ход твоих размышлений, — сказал Карташов, когда они с Ларисой в очередной раз встретились в «Чайке».

— Да все просто, — откликнулась Котова. — С самого начала Алтуфьев казался мне ключевой фигурой в этом деле. Сейчас я уже могу сказать о том, что пропали деньги из сейфа одной богатой семьи и меня попросили расследовать их пропажу. Оказалось, что некоторые из членов семьи были связаны с Алтуфьевым. Дочь Дина — через свою близкую подругу Лену, которая, как ты знаешь, оказалась ни при чем. Сын Денис — через свою подругу Жанну, которая очень даже при чем. Она влюбилась в Виталия Мурылева до потери пульса и стала шантажировать своего прежнего друга Дениса беременностью и даже кознями со стороны своего отца, налогового босса, которого вы в милиции так боитесь. Так вот… А Алтуфьев разгадал эту комбинацию со стороны Виталия. Общение молодых людей происходило практически на его глазах. И тут еще я заявилась со своими неясными вопросами насчет Виталия. — И Лариса вкратце пересказала свой визит к Алтуфьеву.

— И что же дальше? — спросил полковник.

— А дальше я сопоставила факты и пришла к выводу, что, скорее всего, в убийстве Алтуфьева виноват Виталий. Особенно после того, как выяснилось, что Диман Ненашев с его приемами тут ни при чем. Но он был знаком с Виталием и любил прихвастнуть своими знаниями и умениями. А Виталий им воспользовался.

Он рассчитывал на то, что успеет раствориться, уехать из города, пока не обнаружат его причастность к преступлению.

Он заморочил голову Жанне Коротченко, а та довольно топорно шантажировала Дениса. И этот дурачок по молодости поддался на эту удочку. В общем, банальная история. Правда, получилось довольно запутанно. Вот и все. Что же касается убийства Алтуфьева, то в смерти своей художник виноват сам.

Карташов закивал головой.

— Да, на допросах Виталий показал, что Юрий Николаевич, как человек вредный и не упускающий момента для наживы, пригрозил ему и предложил поделиться деньгами. Виталий же на это пойти не захотел и просто придушил художника. Ему повезло, что стая бабушек, обычно тусующихся возле подъезда, в это время разбрелась кто куда. Поэтому он и проник незамеченным в квартиру Алтуфьева и обратно. А про деньги Виталий сказал Алтуфьеву сам.

— Выходит, что и он виноват, — усмехнулась Лариса.

— Действительно, — хмыкнул Карташов, — хорош гусь! Зачем нужно было рассказывать об этом?

— А есть такие люди, которые обожают хвастаться. И потом от этого же страдают, — ответила, немного подумав, Лариса. — Да и вообще творческие люди довольно иррациональны в своих поступках, что нам, милиционеру и директору ресторана, понять трудно… Вот у меня есть знакомый писатель, он непонятно зачем купил себе мобильный телефон тысяч за пятнадцать и ходил по городу, постоянно его доставая на свет божий, чтобы все завидовали его крутости. В конце концов некие среднеазиаты в двенадцать ночи это оценили. Попросили позвонить, а потом дали по башке.

— Подожди, я где-то слышал эту историю, — наморщил лоб Карташов. — По-моему, кто-то рассказывал.

— Так он же приходил заявление писать в милицию, — сказала Лариса. — От коллег, наверное, и слышал.

— Да, — согласился Карташов. — Только это преступление, в отличие от убийства Алтуфьева, мы вряд ли раскроем. Если только ты не возьмешься за дело, — он посмотрел на Ларису.

— Нет, за это не возьмусь, — покачала головой Котова и рассмеялась.

Эпилог

На улице жарило солнце, пылающее, словно костер. День клонился к закату, но светило совершенно не желало расстаться с насиженным местом на небосводе и полыхало по-прежнему, лишь сменив цвет расплавленного золота на алый.

А в ресторане «Чайка» царила суета — сновали официанты, носился повсюду Дмитрий Степанович Городов. С самого утра в Зеленом кабинете начались приготовления к приему, устраиваемому директрисой ресторана «Чайка» для узкого круга своих друзей. Банкет по окончании любого расследования был уже традицией, а от хороших традиций не отказываются. Как водится, приготовления эти сопровождались хмурыми репликами Степаныча:

— Ну правильно, раз хозяйка — значит, пьет да гуляет, а я — паши! Уйду отсюда, уволюсь и на пенсию отправлюсь. В деревню, рыбу ловить. Вот тогда посмотрите, каково без Городова!

Но на скрежетание Дмитрия Степановича Городова привычный ко всему персонал внимания не обращал. Каждый и без того нашел себе занятие — поставить в центре стола низкую вазочку с цветочной композицией, разложить кругом элегантно свернутые салфетки и столовые приборы, выставить шампанское в ведерке со льдом. Кто-то старательно размещал на столе блюдо с маленькими канапе, кто-то подготавливал место для седла барашка под сметанно-винным соусом. На передвижном столике с прозрачной столешницей выстроилась батарея бутылок — на любой вкус.

Лариса Викторовна Котова сидела в своем кабинете, работала с документами, но сконцентрироваться не могла. Она ожидала гостей — Альбину Рогачеву и полковника Карташова. Больше Лариса решила никого не приглашать. Она предлагала Альбине взять с собой мужа и детей, но та не захотела — у Игоря Петровича работа, Дина отказалась, а Денис после всего случившегося вообще в семье был в положении «поставленного в угол».

По прошествии недели все неприятные моменты, связанные с последним делом, забылись и Котову снова одолела скука.

«Вот так всегда, — думала Лариса грустно. — Когда расследование в разгаре — хочется побыстрее завершить его и вернуться к рутине, зато в обычный день на работе от скуки выть хочется».

Отложив лист отчета, на который смотрела бездумно уже минут пять, Лариса поднялась и подошла к большому, во всю стену, зеркалу. Оглядела себя, любуясь новым платьем — простым, из светло-салатового шелка, подчеркивающим каждую линию стройной фигуры. Легким штрихом подправила и без того идеальный макияж, забрала за ухо выбившуюся прядь волос и признала свой внешний вид идеальным. После чего прошла в Зеленый кабинет.

Там уже все было готово, не хватало только гостей. Лариса опустилась на мягкий диванчик, решив посидеть здесь — все равно в кабинете от нее мало толку.

Первой появилась Альбина. Она возникла в дверях кабинета, сияющая и яркая, словно райская птичка. Бирюзовое вечернее платье чудом держалось на тонких лямочках. Темные волосы, собранные в прическу, обнажали ее стройную шею. В мочках ушей поблескивали небольшие бриллиантовые серьги.

Она уже отошла от шока, в который ее ввергло сообщение о том, что ее сын Денис виноват в пропаже денег. Видимо, семья Рогачевых быстро перемолола это событие. Впрочем, этого и следовало ожидать. Жизнь берет свое.

Сегодня Альбина выглядела такой, словно в их семье ничего страшного не произошло. А если произошло, то это уже дело прошлого.

— Ларочка, здравствуй! — со своей обычной светской показной приветливостью обратилась она к Котовой, заключая ее в объятия.

— Добрый вечер, Альбина, заходи. Как у тебя дела?

— Все в порядке, — вздохнула Рогачева. — Динка у меня страдает — ее Лена Урукова смылась на две недели за границу. А вот Денис беспокоит, — понизила голос гостья, присаживаясь на диванчик рядом с Ларисой и благодарно принимая от хозяйки бокал аперитива. — Он совершенно потерял себя после всей этой истории. Мальчик весь на нервах!

— Ничего, отойдет, он еще слишком молод, — успокоила Альбину Лариса.

— Да, а что случилось с тем мерзавцем? — изменилась в лице Рогачева. — Тем, кто шантажировал нашего мальчика.

— О дальнейшей судьбе того молодого человека мы узнаем… минут через пять, — завершила Лариса, поднимаясь и встречая Карташова, который только что появился в дверях Зеленого кабинета.

Бравый полковник ради такого случая облачился в неудобный ему строгий костюм и даже повязал шелковый галстук, отчего шея покраснела, а в глазах появилось угрожающее выражение.

— Добрый вечер, — величественно произнес он, но ручки благосклонно целовать не стал.

Когда все уселись за стол, Лариса поинтересовалась:

— Олег, ну что, Виталия посадили?

— Ну конечно, — кивнул полковник, улыбаясь — вино подействовало на него расслабляюще. — Он во всем признался…

Оглавление

Сейф для семейных тайн

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

Шарики за ролики

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg