«Злодей в подарочной упаковке»

Светлана Алешина Злодей в подарочной упаковке

Глава 1

Романтично разъезжать в машине по ночному городу. Сверкающие витрины магазинов, заснеженные тротуары, мигающие яркими желтыми глазами светофоры — так и хочется ехать и ехать по пустынным улочкам, освещая дорогу светом фар. Виктор сидит рядом и держит наготове свой фотоаппарат. Может быть, он и не столь приятный собеседник для прогулки, но зато в нужный момент будет действовать надежно. Виктор может быть и телохранителем, и фотографом, и водителем, и просто хорошим помощником в любом деле. А то, что он не болтлив, так это характеризует его, как мне кажется, только с лучшей стороны.

Непосвященному наше путешествие может показаться своеобразной прогулкой, ради того чтобы ощутить красоту ночного города. Однако цель его — отнюдь не романтическое времяпрепровождение.

Мир не стоит на месте. Все подвержено изменениям. Вот и читатель уже пошел не тот. Его не удивишь сухими статьями, в которых скучновато анализируются действия преступников. Хотя наша газета «Свидетель» никогда и не публиковала подобных материалов, я ощутила острую необходимость чего-то нового.

Маринка, занимающая в редакции должность секретаря и моей подруги по совместительству, после своих похождений, мягко говоря, поздним вечером подкинула нам идею создания новой рубрики. Следуя последним тенденциям журналистской моды, в нашей газете появилась рубрика «Ночь», где описаны рядовые происшествия нашего города, случившиеся именно в это темное время суток. На нас с Виктором возложена обязанность поиска таких фактов. Раз в неделю мы выезжаем на собственном автомобиле в город и фактически занимаемся наблюдением со стороны.

В эту ночь ничего интересного не происходило, если не считать эксклюзивным материалом описание компаний подвыпивших подростков да одиноко бредущих по улочкам жителей Тарасова. Еще ни одной ночи не проходило так спокойно. В предыдущий раз результатом нашего ночного рейда стала статья о разборке, случившейся прямо у порога одного ночного клуба. Нынешняя ночь была безмятежна, и от этого делалось даже как-то скучновато. Я неосознанно прибавляла скорость автомобиля, будто именно от нее зависело появление на нашем пути интересных сюжетов. Фонари на тротуаре слепили глаза, их свет вырывал из тьмы только отдельные участки и не помогал разобрать неровности скользкой дороги.

Подъезжая к очередному перекрестку, у которого стояла пара молодых людей, ожидая, когда проедет мой автомобиль, я уже включила сигнал, свидетельствующий о намерении повернуть налево, как вдруг прямо на моих глазах произошло нечто ужасное. Из-за угла буквально вылетела девушка прямо под колеса моей машины. Мужчина, грубо толкнувший ее, убегал в темный переулок. Девушка потеряла равновесие, неестественно изогнулась, обмякла и упала.

Я резко нажала ногой на педаль тормоза, но даже экстренное торможение не помогло избежать трагедии. Девушку резко оттолкнуло в сторону, и она свалилась на тротуар. Щелчок фотоаппарата, яркая вспышка, громкий ее крик — это все, что последовало за падением.

Пока я выходила из автомобиля, Виктор выскочил и ринулся догонять преступника. Я же все свое внимание обратила на потерпевшую.

Девушка потеряла сознание, она неподвижно лежала боком. Одна рука ее была вывернута и прижата телом. Крови не было, но сама поза, в которой застыла пострадавшая, говорила о том, что она ударилась очень сильно. Ее шубка расстегнулась, шапка отлетела в сторону. Я подняла эту вязаную шапку и положила ей под голову. Послушав пульс, я поняла, что девушка ударилась удачно: при таком столкновении с машиной она запросто могла погибнуть. Но тем не менее травмы оказались тяжелые, и ей требовалась срочная госпитализация.

— Помогите! — громко крикнула я, надеясь, что парочка, переходившая улицу, отзовется на мой призыв. Но молодые люди молча удалялись, оглядываясь только из чистого любопытства.

Прибежал запыхавшийся Виктор, к сожалению, ему не удалось догнать того, кто толкнул девушку под колеса. Она лежала все в той же позе и не шевелилась. Виктор озабоченно взглянул на нее, мое беспокойство передалось ему.

— У нее обморок! Срочно нужно отвезти в больницу!

Виктор уже принес аптечку с необходимыми в таких случаях медикаментами. Смоченным в нашатырном спирте комочком ваты он водил вокруг носа девушки. В какой-то момент она встрепенулась и пробормотала что-то бессвязное. Обморок прошел, но лучше она себя не почувствовала, свободной рукой она схватилась за голову.

— Давай аккуратненько дотащим ее до машины, — сказала я Виктору. — «Скорая помощь», даже если мы ее и вызовем, прибудет только через полчаса, а ей нужно срочно в больницу. — Издалека послышался шум приближающегося мотора, и через несколько минут из темного переулка выскочила машина ГИБДД, как я успела заметить по ее своеобразной окраске — обычный патруль на улицах нашего родного Тарасова. Каким чутьем они пронюхали о случившемся, неизвестно, но мы с Виктором переглянулись друг с другом и отошли в сторону от лежащей девушки. Статью о том, как главный редактор сбивает своим автомобилем девушку, может быть, и следует считать интересным материалом, но он никак не прибавит славы нашей газете. Я предусмотрительно направилась за сумочкой с правами. Вышедший из новенькой, но до неприличия разукрашенной опознавательными знаками «девятки» молодой сотрудник ведомства, имевшего ранее более привычное слуху название ГАИ, был невысокого роста, с полноватым лицом и уже бежал к нам.

— Сержант Киренко! — представился он с гордостью в голосе, будто имел звание генерала, а не простого сержанта. — Ваши водительские права! И попрошу объяснить, что здесь произошло.

Последняя фраза была обращена к Виктору. Видимо, сержант Киренко был уверен, что именно этот высокий гражданин совершил столь грубый наезд.

Виктор в ответ промолчал, зато я вынырнула из-за его спины, протягивая документы. Сотрудник ГИБДД, как и положено, просмотрел мои права, отдал обратно, не забыв переписать себе данные о моем автомобиле. Затем бросил взгляд на потерпевшую, наклонился к ней и спросил:

— Девушка, вас сбила именно эта машина?

Не глядя в его сторону и лишь отчасти понимая, что произошло, девушка молчала и стонала от боли. Ответа на свой вопрос Киренко так и не дождался, поэтому решил действовать: он бесцеремонно просунул руки в карманы шубки, на что девушка даже не отреагировала.

— Куда вы лезете? — возмутилась я. — Ей же больно! Оставьте ее в покое!

— А как мне установить личность потерпевшей? — грубо спросил гаишник. — Ты, что ли, мне подскажешь? Или, может быть, хочешь сама ее обыскать?

— Нет, спасибо. — Я отказалась от предложения и отошла в сторону.

— Для отчетности, — аргументировал свои действия гаишник и продолжил ловко шарить в карманах девушки.

Он выудил оттуда несколько мелких бумажек, которые, не уместившись на ладони, упали на снег. Бросаться ему в ноги я не стала, но, как только гаишник отвернулся, Виктор аккуратно собрал все эти выпавшие обрывки и положил себе в карман.

Сержант Киренко развернул студенческий билет, который лежал в другом кармане шубки, и внимательно осмотрел его со всех сторон. Как мне хотелось заглянуть в этот документ! Но гаишник так грозно посмотрел на меня, что я даже не решилась приблизиться к нему ни на шаг.

— Да, — громко кричал он, включив рацию, — Волжская, пересечение с Жуковской. Пострадавшая — Юрокова Валерия Константиновна. Совершившие наезд тоже тут находятся. Я их задержал!

Последняя фраза была сказана с гордостью, на что я лишь ухмыльнулась. Буквально через несколько минут на месте аварии уже были и «Скорая», и милиция. Обе машины выехали из-за угла почти одновременно, громко возвещая о своем прибытии воем сирен.

Врачебная помощь требовалась девушке, но милиция, похоже, проявляла интерес именно к нам с Виктором. Медицинский персонал выдвинул из задней части автомобиля носилки. Молоденькая медсестра в белом халате и сопровождающий ее водитель аккуратно переложили девушку на них и закатили в «Скорую». Медсестра подбежала к неторопливо вышедшим из милицейской машины сотрудникам правоохранительных органов и стала что-то быстро объяснять. Когда в ответ на ее щебетание милиционеры кивнули, она села рядом с водителем в свою машину. С ярко мигающей в темноте сиреной «Скорая» быстро развернулась и помчалась в больницу.

На месте происшествия оставались только мы с Виктором, сотрудник ГИБДД и уже подошедшие к нашей «Ладе» милиционеры. Один из сотрудников правоохранительных органов раскрыл увесистую папку и достал из нее незаполненный бланк; он занялся осмотром места происшествия. Другой же мент завел разговор с нами.

— Младший лейтенант Анастасьев, — представился он. — Вы сбили девушку?

Мы с Виктором оба кивнули, смирившись с той долей, которая ожидала нас. А я точно знала, что впереди у нас одни неприятности, связанные со случившимся.

— Кто именно был за рулем? — уточнил он, выжидательно смотря на Виктора.

— Я, — неожиданно для младшего лейтенанта ответила я.

— А чья это машина? — поинтересовался он, надеясь, видимо, что Виктор сейчас признается, что машина его и он дал мне немного порулить, а тут такое случилось…

— Моя! — продолжила я диалог с представителем правоохранительных органов.

— Ваши права, — попросил он меня, совершенно потеряв интерес к моему спутнику.

Я протянула ему документы, которые младший лейтенант быстро просмотрел, убедившись, что там стоит женское имя. Возвращать мне права он не собирался, поэтому засунул их в свою папку и обратился к стоящему в стороне гаишнику.

— Вы можете быть свободны, — скомандовал он тому. — Только хотелось бы сначала увидеть ваш протокол.

Анастасьев переписал данные гаишника, взял у него записи и попрощался с ним. Сотрудник ГИБДД, немного расстроившись по причине того, что теперь ему придется дальше продолжать патрулирование улиц нашего города, поплелся к своему автомобилю и уехал.

— А с вами мы будем разговаривать в другом месте, — сообщил нам сотрудник правоохранительных органов. — Свою машину вы можете оставить здесь, только не забудьте ее закрыть. Возьмите с собой все документы, и просим к нам.

Все! Так просто нам теперь не удастся уйти с этого места: предстоит долгое выяснение обстоятельств дела в милицейском участке, а затем и предварительное заключение под стражу до выяснения окончательных результатов по нашему делу. Ну, допустим, не по нашему, а только по моему, так как сбила девушку именно я, а не Виктор, поэтому он-то может быть спокоен.

— Садитесь. — Лейтенант открыл заднюю дверцу прямо перед моим носом, потом оглянулся на Виктора: — Молодой человек, вы тоже.

В милицейской машине уже сидели два человека: водитель и еще один милиционер, спавший с откинутой назад головой, которого Анастасьев пнул в бок.

— Просыпайся, Игорек, — потрепал он товарища за ворот милицейского бушлата. — Тут авария, и машину надо отогнать на штрафную стоянку.

— Че, больше никого не нашел? Я спать хочу, — ответил сонный Игорь. Он лениво подвигался в машине, устраиваясь поудобнее.

— Вставай давай, — возмущенно толкнул его в бок Анастасьев и открыл противоположную дверцу. Игорь чуть не вывалился из машины, зато сразу проснулся. Встав, он лениво потянулся, широко раскинул руки в стороны и нехотя прошел к моей «Ладе». Попытка открыть дверь не удалась, поэтому он приковылял обратно.

— У кого ключи-то? — зло спросил он, не прощая коллегам прерванного сна.

Я молча протянула ему ключи, а сама села на его место. Виктор не собирался меня бросать, поэтому пристроился рядом на заднем сиденье.

— Олег, ты все? — громко гаркнул Анастасьев напарнику, который удалялся от места аварии, что мне показалось странным.

— Да нет, подожди, — ответил таким же громким голосом Олег. Он зашел за угол дома и вышел оттуда только через некоторое время, укладывая в папку протоколы. — Понятых искал, чтобы все в порядке с документами было.

Он сел рядом с водителем, а Анастасьев влез на заднее сиденье. «В тесноте, да не в обиде!» — подумала я, когда Виктор буквально прижался ко мне; с другой стороны у меня была грязноватая дверца милицейского авто, прислоняться к которой очень не хотелось.

Мы мчались по ночному городу на большой скорости, будто ментам не терпелось отдать меня в руки правосудия. Дороги были пустынны, хотя уже начинало светать. Когда машина остановилась, я поняла, что мы наконец приехали. Менты повыскакивали из всех дверей, выводя и нас с Виктором. Я пристроилась за младшим лейтенантом, который на ходу просматривал документацию, а Виктор поплелся за мной.

— Вам сейчас в двадцать пятый кабинет, — сообщил он нам.

— Костян, забирай преступников, — громко крикнул еще один мент, шедший за нами.

— Для вас — Константин Олегович Якушев, — сразу же представился следователь в гражданской одежде, подходивший к нам.

Он проводил нас в кабинет, предложил присесть на стулья, стоящие в ряд около стены, а сам сел за свой письменный стол. Как только мы расположились, ему принесли документацию, составленную по нашему делу. В небольшой кучке бумаг я заметила и свои права. Константин Олегович просматривал принесенные ему материалы, тщательно прочитывая каждую строчку. Когда он ознакомился с содержанием всех бумаг, началась процедура допроса подозреваемых, коими и являлись мы с Виктором. Кричать о том, что мы будем разговаривать только в присутствии адвоката, было бесполезно, но своим правом на один телефонный звонок я воспользовалась.

— Извините, пожалуйста, — обратилась я к Константину Олеговичу. — Могу ли я позвонить по вашему телефону?

— Если это действительно необходимо, то можно, — разрешил следователь, очевидно, думая, что я сейчас буду слезно оправдываться перед родственниками.

Он придвинул ко мне телефон, поэтому своим я пользоваться не стала. Немного подумав, я набрала знакомый номер Фимы Резовского, который помнила на память. Только на него сейчас я возлагала все свои надежды. Конечно, за помощью можно было обратиться и к майору Здоренко, но компрометировать его я не стала. Тем более что официально Резовский является моим адвокатом и именно его консультация мне сейчас была необходима, как воздух. По телефонной линии шли длинные гудки, что обнадежило меня еще больше. Я звонила Фиме домой, так как в такой ранний час на работе его ловить было еще бесполезно.

— Алло! Ефим Григорьевич Резовский слушает, — ответил наконец знакомый слегка хриплый голос. Он только проснулся, и эта фраза, наверное, была первой сказанной им в этот день.

— Это Ольга Бойкова, — напомнила я Фиме о своем существовании. — Доброе утро! Мне срочно нужна твоя помощь. Не мог бы ты сейчас же подъехать к Ленинскому райотделу милиции, двадцать пятый кабинет.

— Ольга, что с тобой случилось? — донесся из трубки теперь взволнованный голос Фимы, но я уже бросила трубку.

Мой собеседник отличался болтливостью и мог бы начать выяснять обстоятельства случившегося со всеми подробностями прямо по телефону. Наш разговор занял бы не менее часа, пока Фима не утолил бы свою жажду общения, поэтому я предпочла его просто пригласить в милицию. А в том, что он непременно приедет, я была уверена. Надо сказать, что Резовский, несмотря на наличие вполне приличной жены, тайно был влюблен в меня. Я же часто злоупотребляла его чувствами без всяких угрызений совести с моей стороны. Любовь Фимы была безответной, но зато он имел возможность время от времени подтверждать свою преданность мне.

Следователь наблюдал за моим разговором совершенно спокойно, его лицо не выражало никаких эмоций. Он начал заполнять положенные в данном случае протоколы, выясняя все данные о нас с Виктором. Я подробно рассказала ему о том, что произошло минувшей ночью на перекрестке, упомянув, что девушку на дорогу выпихнул мужчина, причем произошло это совершенно неожиданно, поэтому притормозить я не успела. В том, что я даже и не пыталась оправдываться, но машинально делала именно это, все же проявился инстинкт самосохранения.

Едва я закончила свою речь — до разговора с Виктором дело не дошло, — послышался едва слышный стук в дверь. «Это точно Фима!» — подумала я, ничуть не поразившись скорости моего друга-адвоката.

Дверь распахнулась, и мой спаситель вошел в кабинет следователя, не дождавшись разрешения.

— Ефим Григорьевич Резовский, — представился он и протянул сотруднику правоохранительных органов свою визитку. — В данный момент у вас находится мой клиент, поэтому мое участие в деле считаю обоснованным.

— Конечно же, присаживайтесь, — следователь предложил Фиме единственный остававшийся свободным стул.

— Извините, но на некоторое время я хотел бы остаться наедине с моим клиентом, чтобы обговорить обстоятельства дела. — Так Фима любезно дал понять Константину Олеговичу, чтобы тот удалился.

Конечно, он мог бы поговорить со мной и за дверью кабинета, но воспитанный Фима предпочел для разговора нормальную обстановку, если только кабинет следователя подходил под это определение. Якушев уходил с большой неохотой, и, едва за ним захлопнулась дверь, полилась пламенная речь моего адвоката. Содержание ее было, как всегда, одним и тем же. Фима считал, что моя никому не нужная инициативность приносит мне кучу проблем, которые в конце концов приходится решать ему. Ну, работа у меня такая! Это было единственным моим оправданием. Речь Фимы я прервала уже через несколько произнесенных им фраз.

— Ну, не сердись, — старалась успокоить я его. — Времени у нас мало, поэтому лучше выслушай.

— Хорошо, выкладывай, — согласился он, понимая наконец, что не стоит тратить драгоценные минуты на бесполезные разглагольствования — ведь вскоре может последовать заключение под стражу.

Я поведала ему историю нашего ночного столкновения, упуская некоторые мелкие подробности, но то, что виновником произошедшего я считаю себя только отчасти, напомнила: не хотелось отвечать за поступки убежавшего незнакомца, хотя мне девушку и было жалко.

— Следователю что рассказала? — поинтересовался Фима, когда я закончила свой рассказ.

— Все, — твердо ответила я. — Как и тебе. Мне скрывать от правосудия нечего.

— Ну, в историю о чудодейственном толчке незнакомца следователь, конечно же, не поверил, — сделал вывод Фима, на что я уже хотела возмутиться, но Фима успокоил меня: — Но я-то тебе верю, Ольга!

— Ну ведь на самом деле все было так, как я рассказала, — оправдывалась я. — Зачем мне врать-то?

— А вот затем, чтобы отвести от себя обвинение, — объяснил мне Фима. — Так что все вполне логично, но выглядит не очень приятно.

Сказав последнюю фразу, Фима недовольно скривил свой рот и причмокнул, но это вовсе не означало того, что он отстранится от ведения этого дела: Резовский никогда не бросал меня в беде.

— Единственный выход из этой ситуации — залог, — сообщил Фима. — Это позволит тебе до окончания следствия находиться на свободе, то есть не ожидать в камере результата расследования. Требовать, чтобы тебя отпустили под подписку о невыезде, не будем, мы же не бедствуем.

Фима все-таки был юристом, поэтому допускал только законные пути решения проблемы. Мне же на ум всегда приходили другие способы, которые ничего общего с законом не имели.

— Ага, а я за это время поищу того, кто действительно виноват в случившемся, — радостно сказала я, рассчитывая на то, что Фима поддержит меня. Вот как все удачно складывается!

— А если не найдешь? — спросил Фима, пытающийся всегда рассматривать все возможные варианты развития событий. Он еще не совсем поверил в мои способности частного детектива, хотя доказательств тому уже было предостаточно.

— А если не найду, мне грозит долгих десять лет в вонючей камере с отпетыми уголовниками, — пошутила я.

— Ну, допустим, не десять, а годика три условно тебе обеспечены, — трезво взглянул на ситуацию Фима. — Это в лучшем случае! При условии, что сбитая тобою девушка выживет и не останется инвалидом или же если ты наймешь хорошего адвоката, то есть меня.

— Так у меня другого защитника и нет, — приободрила я Фиму, которого очень расстроило случившееся. — Не сомневайся, уже через недельку я не только предоставлю доказательства своей невиновности, но и приведу в этот кабинет настоящего преступника.

Я расхрабрилась до такой степени, что наобещала совершенно немыслимое, то есть такое продолжение этой истории было возможно, но я не исключала и другого варианта развития событий. В этот момент уверенность в собственных силах была превыше всех других чувств.

— Ишь ты, как заговорила, — с иронией бросил Фима. — Посмотрим, на что ты способна.

В этот момент в кабинет вернулся следователь Якушев, видимо, посчитавший, что времени для нашего общения было предостаточно.

— Для оформления документов мне необходимы еще показания свидетеля, а девушка в принципе может быть свободна, — сказал он и посмотрел на Виктора, все это время молча сидящего рядом со мной.

— Я хотел бы попросить освобождения моего клиента под залог, — сообщил следователю свое решение Фима. — Все правовые вопросы мы уладим прямо сейчас. Я к вашим услугам, чтобы утрясти все юридические формальности.

— Ольга Юрьевна, вы можете быть свободны, только поставьте свою подпись на этих документах. — Константин Олегович передал мне несколько бумаг, ознакомившись с которыми я пометила каждый протокол своим размашистым почерком.

Таким образом, меня отпускали под залог, сумма которого никоим образом не отразится на моем финансовом положении, если Фима любезно согласился сам уладить все вопросы. Понимая, что теперь я здесь лишняя, смотреть на то, как Фима доказывает следователю свою юридическую состоятельность, я не стала, поэтому вышла из кабинета. Оказавшись на улице, я подошла к «Ауди» ядовито-зеленого цвета, которая стояла почти у дверей райотдела. Это была машина Фимы. Не прошло и пяти минут, как следом за мной выбежал и сам Резовский.

— Все, Ольга, — радостно сказал он. — Ты пока свободна и можешь заниматься своим расследованием. Уже вижу, как у тебя загорелись глазки и тебе не терпится доказать свою правоту.

Фима был прав. Я и в самом деле чувствовала себя немного оскорбленной этой унизительной процедурой допроса, к тому же вообще не очень-то любила общаться с представителями правоохранительных органов. Тем более сегодня, когда мне пришлось выступать в роли подозреваемого.

В этот момент из здания вышел и Виктор с низко опущенной головой.

— Все нормально? — поинтересовалась я у него.

В ответ он пожал плечами, что означало некоторую неуверенность в том, что у нас действительно все хорошо складывается.

— Вам сейчас куда? — Резовский намеревался подработать еще и нашим личным шофером.

— Я хотела бы сразу возвратить свою машину, а там посмотрим, — ответила я, уже открывая дверь «Ауди».

— Ну это у тебя вряд ли получится, — заметил Резовский. — Досмотр твоей «Лады» займет по меньшей мере денька три, так что ты временно будешь вынуждена обходиться без нее. Пользуйся моей добротой. Так куда тебя вести?

— Знаешь, Фима, езжай-ка ты домой, — отказалась я от любезных услуг Резовского. — А мы с Виктором, наверное, поедем навещать девушку в больницу.

— В какую? — поинтересовался Фима.

— Не знаю еще, — честно призналась я. — Придется объездить все приемные отделения.

— Ольга, что бы ты без меня делала? — покачав головой, спросил Резовский. — По информации следователя, ее отвезли в первую городскую, травматологическое отделение.

— Спасибо, Фима, — поблагодарила я адвоката за оказанную услугу.

— Да не за что, — заметил он. — Если еще кого-нибудь собьешь своим дорожным монстром, обращайся.

— Хорошо! Больше и обращаться-то не к кому, один ты — мой вечный спаситель! — улыбнулась я, когда на моих глазах спаситель усаживался на водительское место. Он захлопнул дверь, резко нажал на газ, машина слегка дернулась и уехала.

— Да-а, — протянула я, когда мы остались вдвоем с Виктором. — Влипли мы в историю, теперь хочешь не хочешь, а придется выпутываться.

Виктор уже стоял на дороге и голосовал, подняв руку. Водитель первой же проезжающей мимо машины отозвался на его призыв — желающих подработать частным извозом в нашем городе было полно. Галантно открыв передо мной дверь, Виктор кивнул на заднее сиденье, сам присел рядом, громко хлопнув дверью.

— Куда теперь? — спросила я скорее саму себя, потому что дожидаться ответа на этот вопрос от Виктора было бесполезно, он только пожал бы плечами. — Давай в больницу, надо все-таки узнать, в каком состоянии девушка, да и данные о ней нам не помешали бы.

— Извините, пожалуйста, — обратилась я к водителю. — Нам в первую городскую, травматологическое отделение.

Мы сидели молча, обдумывая каждый по-своему сложившееся положение. Как ни глупо это может показаться со стороны, но, после того как мы отсидели в милиции как подозреваемые, уличенные в причинении тяжких телесных повреждений, мы направились именно к потерпевшей. Вдруг Виктор сильно ударил себя рукой по лбу, достал из кармана шариковую ручку типа «Паркер» и протянул мне со словами:

— Вот, выпало!

Я сразу же догадалась, что эта вещица принадлежала как раз тому типу, который вытолкнул девчонку на дорогу, так как, насколько я помню, ни у Резовского, ни у самого Виктора такой ручки не было. Преступник успел наследить, и это было неплохо, если не сказать, что нам повезло, так как, повертев ручку в руках, я заметила на ней шлифованную надпись: «Дорогому Дмитрию от Валерии!» Вот это удача! Нам теперь известно его имя! Ручка, вероятнее всего, была подарена той девушкой, которую мы сбили. Не стал бы мужчина носить в своем кармане чужой подарок, встречаясь именно с ней, тем более с такой надписью. Ручка была совсем новая, и пользовался Дмитрий ей не часто. Теперь мы знаем имя этого незнакомца, и от сознания этого уже становилось легче.

— А бумажки, которые ты подобрал? — поинтересовалась я.

Виктор протянул мне пару проездных талончиков, а также кассовый чек на какую-то недорогостоящую покупку, судя по сумме на нем. Я не придала этим бумажкам никакого значения, но тем не менее засунула их в свой ежедневник.

Глава 2

Въезд в городскую больницу был открыт, и машина завернула сразу к приемному отделению. Виктор вышел из машины, расплатился с шофером, который на прощание весело сказал:

— Странный у вас маршрут: сразу из милиции в больницу, будто вы все злачные места нашего города объезжаете.

Мы поднялись к дежурной, но на месте медсестры никого не оказалось. Зато палаты больных располагались прямо на первом этаже, поэтому нам удалось прошмыгнуть мимо регистратуры. Дверь в первую палату была приоткрыта, и, заглянув в щелку, я увидела на одной из кроватей сбитую нами ночью девушку. Ей уже оказали медицинскую помощь, как я поняла, поскольку голова ее была забинтована, а на правую руку наложен гипс. Девушка, наверное, спала. На тумбочке рядом с кроватью лежало несколько ампул с лекарствами. На соседней кушетке, громко кряхтя и сопя, сидела бабуля, которая меня даже не заметила.

— Ой, родненькая, это кто ж так тебя уделал? — причитала она. К старости у большинства людей появляется чрезмерная жалость ко всем страждущим. — Щас молодежь какая пошла. Изобьют и покалечат ни за что.

Бабуле было никак не меньше семидесяти, но выглядела она неплохо, хотя больничная обстановка прибавляла ей еще годков десять. Правая рука ее была в гипсе и висела на бинте, перекинутом через шею. Старенький халатик, в котором она, видно, и спала, и гуляла, криво свисал с плеч. Она решила скрасить одиночество девушки, а может быть, и свое.

Я отстранилась от двери, смотреть больше было не на что, тем более что рядом с девушкой я не заметила ни карточки с указанием фамилии, ни каких-либо документов. Сзади послышался возмущенный голос:

— Вам чего? Кого надо?

К нам с Виктором приближалась пожилая медсестра, которая уже вернулась к месту своего дежурства. Она бросила на нас недовольный взгляд, потому что мы не дождались ее в регистратуре, и громко хлопнула дверью в палату. Медсестра прошла вместе с нами к своему рабочему месту, освещенному яркой настольной лампой, и напялила на нос очки.

— Извините, нам хотелось бы узнать данные о больной из той палаты! — вежливо попросила я у нее и показала рукой на закрытую дверь.

— Бабули, что ли? Вы ее родственники?

— Нет! — помотала я головой. — Девушки, которую сегодня ночью сбила машина. Мы из милиции и хотели бы поговорить с ней.

— Из милиции? — недоверчиво посмотрела она на нас, приподнимая вверх очки.

— Да! — подтвердил Виктор, рассеяв сомнения медсестры о нашей профессиональной принадлежности: она даже не вспомнила о том, что сотрудники правоохранительных органов должны предъявлять удостоверения.

Медсестра открыла тоненький журнал и посмотрела в записи.

— Так! — сказала она, найдя запись о ночном поступлении больных. — Двадцать пять минут пятого ее привезли. Палата номер семь. Юрокова Валерия Константиновна, двадцать три года, адрес вот… Вам все это переписать на отдельную бумажку? — любезно поинтересовалась медсестра.

— Можно мне самой взглянуть на журнал? — в свою очередь попросила я, думая, что там найду и запись диагноза при поступлении.

— Если это нужно для расследования произошедшего, то конечно, — через окошечко она просунула мне его.

Никакой дополнительной информации о Валерии я не увидела, поэтому быстренько переписала имеющиеся там данные.

— Как она себя чувствует? — поинтересовалась я.

— Вы же все сами видели! — Медсестра с укором за бесцеремонное вторжение в палату взглянула на меня.

Продолжать разговор с ней далее не имело никакого смысла, поэтому после того, как я положила в сумочку записную книжку, мы с Виктором вышли на улицу.

— Я сейчас поеду в редакцию, — сказала я Виктору. — А ты, если хочешь, можешь отдохнуть дома, все-таки всю ночь не спал.

В ответ Виктор промолчал. Он опять вышел на дорогу и поймал очередной автомобиль. Неужели мне так и придется весь день кататься с незнакомыми мужиками-водителями, пока моя «Лада» пропадает на стоянке? Виктор предупредительно открыл передо мною дверцу и приземлился рядом.

До офиса доехали очень быстро. Улицы были еще не запружены автомобилями и пешеходами. Редко кто начинал свой рабочий день в столь ранний час. Выйдя из машины, Виктор расплатился с водителем и сразу отправился в лабораторию, чтобы проявить сделанные в эту ночь снимки; я же поднялась к себе.

В редакции уже хозяйничала Маринка. Это было странно, так как подруга чаще опаздывала, чем приходила немного раньше. В основном ее ранние приходы совпадали с какой-нибудь очередной неприятностью, которая приключилась с нею накануне. Опять мне придется выслушивать очередную историю знакомства с принцем на белом коне, который именно в эту ночь превратился в настоящего гада и подлеца. Ну не везет Маринке на мужчин, впрочем, как и мне. С одной только разницей, что она каждый свой неудавшийся роман принимает близко к сердцу, однако не теряя надежды, что следующий незнакомец окажется мужчиной что надо.

Маринка крутилась вокруг своего рабочего места и в очередной раз делала рабочую перестановку. Кофеварка на ее столе за время работы побывала практически на каждом сантиметре поверхности — такая уж у меня подруга, не выносит она однообразия и постоянства.

Увидев меня на пороге, Маринка бросила на стол не нашедший пока своего места календарь и подошла ко мне.

— Привет! Ты что так рано? — спросила подруга, в ее голосе прозвучали нотки безразличия к моему приходу. — Я думала, только Сергей Иванович скрасит мое одиночество этим утром. А вы с Виктором разве не готовили ночной материал в газету? После такого рейда ты же всегда отсыпаешься.

— Я-то всю ночь именно этим и занималась, а вот ты что так рано явилась? Рассказывай! — Я по опыту знала, что, пока подружка не выложит всю накопившуюся информацию, она не успокоится.

Выслушав еще одну историю о любовных похождениях моей подружки, я ей искренне посочувствовала. Так я и думала: Маринка опять разочаровалась в очередном герое-любовнике. Однако моя история о ночном происшествии, рассказанная в подробностях, заинтересовала Маринку, и она тотчас уверовала в мою полную невиновность во всей этой истории.

— Надо же, как оперативно сработали менты! — возмущалась она. — Нет чтобы раскрывать настоящие преступления, так они еще и тебя хотят засадить.

— Я-то в принципе не виновата, — начала оправдываться я. — Если бы девушку не вытолкнули на дорогу, я успела бы притормозить или хотя бы быстрее заметила. Короче, не знаю, но трагедии можно было бы избежать.

— Ольга, ты стала свидетелем самого настоящего покушения на убийство! — обрадованно заметила Маринка. — Если бы эту девчонку пихнули под колеса любой другой машины, она была бы сейчас в морге, а не в больнице. Скорость твоей «Лады» в поисках ночных подробностей жизни Тарасова равна скорости улитки.

— В том то и дело, что на сей раз я не ползла, как обычно! — уточнила я. — А девчонке просто повезло. Вот только кавалер ее не столь везучий, успел даже наследить на месте преступления. Убежать-то он убежал, а ручку потерял.

— Какую ручку? — сразу спросила Маринка, и я вспомнила, что забыла показать ей основную улику против незнакомца.

— Вот! — И я протянула ей доказательство причастности Дмитрия к произошедшему.

— «Дорогому Дмитрию от Валерии!» — громко прочитала Маринка надпись на внешней стороне ручки. — Дмитрию, да еще и дорогому! Ручка-то не дешевенькая, дарить такой подарок можно только по особому поводу.

— Ну, допустим, это девушка подарила ее на день рождения, но это еще ни о чем не говорит, — сообразила я.

— Как ни о чем? — удивилась Маринка моей несообразительности и строго посмотрела на меня. — Эта надпись говорит о том, что день рождения у Дмитрия был совсем недавно, учитывая то, что эта письменная принадлежность совершенно новая.

Маринка отвернула колпачок ручки, подвинула к себе первую попавшуюся бумажку и попробовала сделать надписи. В результате у нее получились только неровные тонкие линии, которые свидетельствовали о том, что ручка пишет.

— А зачем нам нужен его день рождения? — спросила я Маринку, совершенно не понимая, какая связь может существовать между днем рождения этого Дмитрия и его поступком.

— Да, наверное, ни за чем не нужен… — задумчиво ответила Маринка.

Рассказ о ночном происшествии не давал ей заняться ничем другим, поэтому Маринка сразу начала размышлять вслух. Она построила свои версии, раскрывающие мотивы столь необычного поступка спутника Валерии. Ей совершенно не было интересно, кто помог мне выбраться из милицейского участка, но детективная история захватила ее, я это видела.

— Все достаточно банально и просто. Залетела, дурочка, вот будущий папаша и решил облегчить себе жизнь, — подкинула первую версию Маринка.

— Да не похоже на это. Что ему стоило в таком случае пихнуть ее на лестнице или же с балкона, чтобы просто избавиться от ребенка? Хотя и такой способ, который он избрал, тоже вполне действен! — задумалась я, но тут же отмела предложенный мотив: — Не может быть все так просто.

— А может быть, она его шантажировала? Стой! Так он хотел избавиться от своей любовницы! — радостно вскрикнула Маринка. — Ну, ты же знаешь, какие сейчас пошли бабы! Привяжутся — не отвяжутся.

— Ну ты даешь, Маринка! Из тебя хороший частный детектив получится. Только вот девушка эта не похожа на надоедливую любовницу, как я успела заметить! И он, кажется, не обременен семьей, если разгуливал с нею по ночному городу, — высказала я свое отношение к этой версии.

— А ты точно уверена, что это он ее под колеса толкнул? На дорогах сейчас действительно скользко, — засомневалась Маринка.

— Ну не сама же она бросилась, решив покончить жизнь самоубийством? И зачем тогда убежал мужчина? Сомнений у меня на этот счет никаких нет. Виктор, по-моему, успел даже заснять все, — вспомнила я.

— Ну тогда я даже и не знаю, как все объяснить. Но зато знаю, что тебе сейчас нужно, — загадочно произнесла Маринка.

— Что? — поинтересовалась я, совершенно не предполагая, на что намекает она.

— Чашечка крепкого ароматного кофе, — подмигнула подруга.

Надо сказать, что среди многих положительных качеств у Маринки есть особый талант, который мне нравится в ней больше всего остального: она божественно варит кофе с помощью обычной кофеварки, и напиток получается изумительный. Вот почему каждое новое утро я начинаю с чашечки приготовленного Маринкой кофе. Но сегодня я совершенно о нем забыла. Маринка принялась за приготовление напитка, а я пошла в свой кабинет. Сняв верхнюю одежду, села за свой письменный стол, но работать не было никакого желания. Я лениво просматривала материалы, подготовленные Кряжимским для нового номера «Свидетеля», пока не пришел он сам. Сергей Иванович, как человек вежливый и порядочный, тихо постучал в дверь моего кабинета, приоткрыл ее и всунул голову в образовавшееся пространство.

— Доброе утро, Ольга Юрьевна! — поприветствовал он меня и после моего доброго утра сразу же закрыл дверь.

Сергей Иванович является старшим по возрасту членом нашей редакции. Он — буквально находка для редакторского коллектива. Кряжимский занимается журналистикой чуть ли не с рождения и достиг в этом деле настоящего профессионализма. Круг его общения в Тарасове, да и за пределами нашего города, настолько широк, что мне кажется, что Сергей Иванович знает всех на свете.

За дверью слышался громкий голос Маринки… Она уже рассказала Кряжимскому о нашем ночном происшествии, причем настолько точно передала детали, что можно было подумать, будто она находилась где-то недалеко.

Курьер Ромка запаздывал, Виктор должен был подойти, как только будут готовы снимки, поэтому мы, не дожидаясь их, уселись в моем кабинете за кофейным столиком для проведения утреннего совещания. К рассказанному Мариной мне добавить было нечего.

— Простите меня, Ольга, но вам крупно повезло, что незнакомец бросил девушку под колеса именно вашей машины, — заметил Сергей Иванович.

— Почему вы так решили? — изумленно спросила я.

— Вы не оставите эту проблему неразрешенной и приметесь за расследование. Я не сомневаюсь, что это было сделано специально, а не случайно, — размышлял вслух Кряжимский.

Он обладал поразительной способностью анализировать любую ситуацию. Доводы Сергея Ивановича всегда оказывались точными и верными, а иногда, случалось, он с ходу догадывался об истинных причинах совершенного преступления.

— И как вам кажется, зачем мужчина толкнул девушку? — с надеждой на то, что Кряжимский тотчас разгадает эту загадку, спросила я.

— Вот этого я, Ольга Юрьевна, к сожалению, не могу понять. Слишком мало информации. — Сергей Иванович незаметно вздохнул и задумался.

— Оль, а ты сама-то как думаешь? — поинтересовалась у меня Маринка.

— Не знаю. Даже на ум ничего не приходит, — безрадостно ответила я.

— То, что он хотел убить девушку, это очевидно, — заговорил Кряжимский.

— Только зачем ему это было нужно? — Маринка подсказала Сергею Ивановичу ход рассуждений.

Совещание своим приходом прервал Виктор, который, не снимая куртки, вошел в мой кабинет. Вид у него был усталый — все-таки мужчины не могут выдержать столь длинные периоды бодрствования. Мешки под глазами говорили о том, что ночь была бессонной. Конечно, и я выглядела не лучшим образом, но умелый макияж скрывает любую усталость.

Он выложил на стол готовые снимки — и я, рассортировав их на лучшие и худшие, остановилась на одном.

— А вот и доказательства! — вскрикнула я, протягивая коллегам фотографию, которая зафиксировала девушку в момент падения. Она была хорошо видна в свете фар, но лица незнакомца видно не было. Единственное, что было на фотографии — это его спина в черной кожаной куртке. Он бежал, пригнув голову, поэтому я не смогла разглядеть даже цвет его волос.

— Так! Подозрения на человека, бегущего наутек от лежащей на земле девушки, которая попала под машину, падают несомненно, — сделал вывод из увиденного на снимке Сергей Иванович. — Вероятно, мужчина хотел, чтобы произошел несчастный случай и чтобы его сочли преступлением водителя. Вот что, по его планам, должно было произойти в эту ночь. Но, к сожалению, свершиться этому помешали некоторые субъективные обстоятельства. Убить девушку не получилось, а вот покалечить он ее смог. Это его вина!

Кряжимский взял стопку оставшихся фотографий и внимательно просмотрел все, надеясь увидеть среди них еще что-то необычное. Маринка с интересом разглядывала снимки, вздыхая, охая и сочувствуя девушке.

— Простите, Ольга Юрьевна, а знает ли Дмитрий о том, что вы заметили, как он толкнул девушку? Я надеюсь, вы не выдали своих подозрений? — вежливо поинтересовался Сергей Иванович.

— Ну, думаю, если Виктор сломя голову бросился за ним, это должно было насторожить преступника, — высказала я вслух свое мнение.

— Итак, что же нам известно об этом незнакомце? — подвел предварительный итог Кряжимский.

Я пыталась вспомнить еще хоть что-то, что могло бы пролить свет на случившееся. Но, взглянув еще раз на фотографии, я поняла, что, кроме силуэта этого паренька и его имени, я не располагаю никакой информацией.

— Ничего, — ответила я, не без чувства вины опустив голову, будто совершая нечто ужасное.

— Да-а, Ольга, теряешь свой детективный нюх! — сгоряча бросила Маринка.

— У меня больше информации о Лере, чем о нем, — вспомнила я и поделилась с сотрудниками теми данными, которые получила в регистратуре.

— Простите, Ольга Юрьевна, но я хотел бы еще поинтересоваться, что пойдет в очередной номер «Свидетеля»? — вежливо спросил Кряжимский. — Надо заметить, что прошедшая ночь была не столь насыщенной событиями, как хотелось бы, но тем не менее своей цели вы достигли — информация о криминальном происшествии есть. Осталось только опубликовать материалы о нем.

— Конечно, — поддержала Сергея Ивановича Маринка. — Я советую напечатать обличительную статью и поместить в номер фотографию убегающего. Пусть люди увидят этого хулигана хотя бы со спины. А может быть, кто-то и откликнется на статью и узнает в этом преступнике своего соседа или знакомого.

— Не делайте ошибок, Ольга Юрьевна, — предупредил меня Сергей Иванович. — Дать информацию в газете об этом происшествии, конечно же, надо уже потому, что другого материала для ночной рубрики нет, но вот опубликовывать именно эту фотографию, полагаю, не стоит. Лучше действовать пока не открыто и не сообщать негодяю о том, что он является преступником. Считаю, что нужно просто написать статью о ночной аварии и рядом поместить любую другую фотографию из этой серии.

— Сергей Иванович, а может быть, вам и заняться подготовкой этого материала для газеты? — попросила я Кряжимского, находя его доводы более обоснованными и логичными.

— Конечно, Ольга Юрьевна, я сделаю все, не берите в голову. Но вам я советую начинать действовать, отталкиваясь именно от информации, которая нам известна о Валерии, — принял решение Кряжимский.

— Да, плясать начнем отсюда, — согласилась я.

— Кстати, надеюсь, вы, Ольга Юрьевна, понимаете, что найти настоящего преступника для вас теперь просто необходимо, иначе за произошедшее перед законом придется отвечать именно вам, — предупредил Кряжимский.

— Тогда я сейчас же лечу к ее родителям, которые, наверное, могут хоть что-то рассказать о Дмитрии, — обнародовала я план своих дальнейших действий.

Моя энергия не позволяла мне долго засиживаться на одном месте, но тут я вспомнила, что «лететь» мне будет сложно, так как моя машина находится на милицейской стоянке.

— Да-а, «Лада» конфискована, — вслух подумала я об этой неприятности. — Мы и так с Виктором сколько раз на такси сегодня катались.

— Ну, этому делу можно помочь, — сразу же решил Сергей Иванович воспользоваться своими связями. Он вышел в другую комнату нашего маленького офиса, где позвонил кому-то по телефону.

— Можете не расстраиваться, Ольга Юрьевна, ваша машина через час будет стоять около Волжского райотдела, — сказал Кряжимский, выходя из кабинета. — Пользуясь старыми связями, я немного поторопил их с экспертизой. Права вам вернут в том же кабинете, где вас допрашивали.

— Вот спасибо, Сергей Иванович! — чистосердечно поблагодарила я его, обрадовавшись, что опять на колесах. — Тогда в моем распоряжении остается только час для работы. Надо будет просмотреть подготовленные материалы для очередного номера, поэтому попрошу всех из кабинета.

Коллеги никогда не обижаются на этот мой призыв, только молча разбредаются по своим углам. Так случилось и теперь. Кряжимский уселся за компьютер и занялся своими делами, Маринка продолжила разбирать вещи на своем столе, перекладывая их с места на место, а Виктор сел на стул, откинувшись на спинку, вытянув ноги вперед, закрыл глаза, намереваясь немного отдохнуть. Но, знаю, был готов вскочить в любую минуту, когда понадобится. Я же перечитывала и делала какие-то замечания в материалах для текущего номера «Свидетеля».

В офисе воцарилась тишина, которая стоит в те моменты, когда каждый занят своим делом. И поэтому когда в соседней комнате, где сидели все мои коллеги, послышался разговор, да еще и с участием незнакомого голоса, я тут же выглянула из своего кабинета. Посетитель, несколько полноватый высокий мужчина с проседью в волосах и черном строгом костюме, поверх которого был накинут длинный плащ, разговаривал с нашим телохранителем-фотографом, который уже поднялся со стула и стоял на пороге офиса. Гостеприимством Виктор не отличался, поэтому он даже не предложил присесть подошедшему к нему мужчине.

— Вы знаете, мне советовали обратиться именно к вам, — объяснял он Виктору, глядя на меня. — Но я хотел бы поговорить с вами наедине или хотя бы в более спокойном месте. Может быть, мой разговор более уместен в домашней обстановке, так как я могу помешать работе сотрудников, но мне, к сожалению, сообщили только место вашей работы.

Незнакомец оглядел присутствующих и посмотрел на Виктора, ожидая его ответа. Не знаю, кто посоветовал этому мужчине обратиться именно к нашему сотруднику и по какому делу, но если ему хоть что-то рассказывали о моем телохранителе, по совместительству являющемся фотографом, то рассказать могли очень мало: Виктор отличался не многословием, а действием, поэтому ожидать от него ответа на эту просьбу не имело смысла. Чтобы незнакомец не подумал, что в нашей редакции работают такие недружелюбные люди, как молчаливый Виктор, я предложила ему воспользоваться моим кабинетом. Конечно, в этом здании нам принадлежала еще и фотолаборатория, но вести туда этого солидного господина я не стала.

— Вы можете беседовать здесь, — пригласила я мужчину к себе, широко открывая двери. — Если только я вам не помешаю.

— Иван Игоревич Волынский, — представился мужчина, заходя в кабинет.

— Ольга Юрьевна Бойкова, главный редактор газеты «Свидетель», — сообщила и я минимум сведений о себе.

Волынский присел за кофейный столик, а напротив него расположился Виктор. Я же вернулась на свое рабочее место и невольно время от времени прислушивалась к разговору. Маринка уже через несколько минут принесла посетителю чашечку ароматного кофе, что говорило о том, что Волынский ей понравился, если не как мужчина, то как наш клиент. Хотя вероятность первого больше, так как солидные мужчины — это слабость моей подружки и секретарши в одном лице. Она элегантно продефилировала по моему кабинету, слегка виляя бедрами, и поставила чашечку перед Иваном Игоревичем.

— Большое спасибо, — поблагодарил ее наш клиент и, оценив, очевидно, по достоинству старания моей секретарши, глотнул немного кофе. — Очень вкусно, спасибо!

Маринка, довольная, что заслужила расположение такого презентабельного мужчины, удалилась той же виляющей походкой, а все внимание Волынского после ее ухода было обращено на Виктора.

— Видите ли, может быть, моя просьба к вам будет носить частный характер. — И он начал излагать свою проблему, пристально глядя на молчавшего с каменным выражением лица Виктора: — Мне посоветовали обратиться именно к вам хорошие знакомые, с которыми вы когда-то давно работали. Григорий Валентинович Сталыков, может быть, вы помните такого?

Сказав эту фразу, он еще внимательнее взглянул на нашего фотографа и даже придвинул к нему немного стул, чтобы быть ближе. Лицо Виктора оставалось бесстрастным, он лишь слегка приподнял брови, выражая тем самым готовность выслушать Волынского. Для меня названная фамилия тоже была незнакома, хотя я и попыталась припомнить нечто подобное.

— Я живу за городом, большей частью потому, что люблю и ценю комфорт, тем более что на свежем воздухе, — как бы оправдываясь, говорил тем временем Волынский, хотя в том, что он выбрал данное местожительство, ничего криминального не было. — У меня двухэтажный особняк за невысоким забором и небольшой участок земли в придачу. В общем, все условия для жизни. Наш коттеджный поселок заселен не полностью, многие дома пустуют, и только на выходные дни собираются все владельцы, чтобы отдохнуть в тишине от города. Да, кстати, расположен он не так далеко от Тарасова, всего в пятидесяти километрах.

Иван Игоревич остановился, неотрывно глядя на Виктора, который продолжал молчать. Если бы ему не посоветовал кто-то из знающих людей воспользоваться услугами нашего сотрудника, я бы решила, что он уже вполне мог встать и уйти, не услышав никакого ответа от Виктора. Но Волынский был, очевидно, очень терпеливым и тактичным человеком, поэтому продолжал говорить.

— У меня есть личный автомобиль, на котором я каждое утро уезжаю на работу и приезжаю домой только под вечер, — сообщил он. — Весь день я провожу в городе, а загородный дом пустует. Я не женат, точнее, был, конечно, женат, но мы разведены. Жене осталась шикарная квартира в Тарасове, а я перебрался за город. Мы с ней не общаемся, за исключением тех редких случав, когда я забираю сына на выходные или же в поездки. Подробности моей личной жизни для вас, наверное, не будут иметь никакого значения, впрочем, как и для того дела, о котором я хотел бы с вами поговорить.

Волынский замолчал, бросив взгляд на Виктора. Я не вытерпела: ну сколько же можно измываться над посетителем, — и сказала:

— Вы, пожалуйста, не обращайте внимания на молчание Виктора: он не глухой и не немой, просто не любит говорить лишнего, предпочитая действовать. Поэтому скорее всего добиться от него ответа вам не удастся, но не сомневайтесь, что он слушает вас очень внимательно.

Виктор, услышав это, улыбнулся и сложил руки крест-накрест перед грудью. В такой позе он выглядел более солидно, и собеседник продолжил свой монолог, кивнув в знак благодарности за пояснение.

— Так вот, я хотел, чтобы вы занялись охраной моего особняка, — наконец-то перешел непосредственно к просьбе Волынский.

Эта фраза вызвала мое удивление не меньше, чем Виктора. Он переменил позу и сел, откинувшись на спинку стула и опустив руки вниз.

— Я не прошу постоянно охранять мой дом, просто делать это время от времени, — добавил Волынский. — У нас в поселке, конечно же, есть централизованная охрана, и ее работой в принципе я доволен, но, знаете, хотелось бы, чтобы этим делом занимался профессионал. Тем более что местные охранники больше следят за всем поселком, чем за конкретными домами. В частности, мой особняк находится не на центральной улице, поэтому нередко обделен вниманием сотрудников охранного агентства.

— А не хотели бы поставить в вашем доме сигнализацию? — поинтересовалась я. — Мы могли бы вам посоветовать одну фирму.

— Может быть, это глупо звучит, — предупредил нас Волынский, — но я не доверяю всем этим новейшим изобретениям охранной индустрии, тем более что они часто дают сбои в работе. Я по роду своей деятельности — кстати, забыл сообщить, что я по профессии врач, — привык иметь дело с более разумными и постоянными организмами. Так что для меня человеческие возможности во многом превосходят электронные. Может быть, в наш век это не популярное суждение, но я считаю именно так.

Твердо изложив нам свое суждение и ожидая, очевидно, что мы с Виктором бросимся наперебой дискутировать о том, что надежнее, электронный механизм или человек, посетитель смотрел на нас.

— Ну что ж, вы имеете право так считать, — согласилась я с Волынским, немного вроде разочаровав его.

В этот момент в кабинет опять проскользнула Маринка и подошла интригующей походкой к Ивану Игоревичу. На подносе она несла еще одну чашечку кофе, рядом с которой стояла вазочка с шоколадными конфетами.

— Не хотели бы вы отведать еще? — вежливо спросила Маринка нашего посетителя и уже поставила перед ним поднос.

— Если вам так угодно, — согласился на ее любезное предложение Волынский, хотя не успел еще допить и первую чашку. — Спасибо большое!

— Да не за что, — заскромничала Маринка, унося поднос. — Угощайтесь!

— Ну так что? Как вы смотрите на мое предложение? — спросил Иван Игоревич у Виктора, снова пригубив кофе.

— Вы знаете, — я опять вмешалась в разговор. — Мы вообще-то не занимаемся охранной деятельностью.

— Ну, во-первых, я и не хотел бы воспользоваться услугами всего вашего коллектива, — очевидно, намекнул он на Маринку, которая в его деле была бы абсолютно бесполезна. — Во-вторых, рекомендовали мне Виктора знающие люди, которым я доверяю. А в-третьих, я не ограничен в материальном плане, поэтому гарантирую достойное вознаграждение за оказанные услуги, если, конечно, Виктор согласится.

Тот продолжал молчать, застыв в одной позе, а сообщение о том, что его ожидает большое вознаграждение, вызвало его улыбку. По своему опыту он знал, что, как правило, вознаграждение всегда в конечном итоге оказывается адекватным проделанной работе, поэтому думать о халявных деньгах он, как всегда, не хотел.

— Я обратился именно к вам, надеясь на то, что вы согласитесь сотрудничать со мной, — с сожалением проговорил Волынский. — Охранять мой особняк не нужно целые сутки, только то время, пока я бываю на работе. В общем, на это уходит полный рабочий день. Вы будете находиться в самом здании, я вам гарантирую достойное питание.

Иван Игоревич перечислил все положительные стороны своего предложения, надеясь, что Виктор, услышав это, все же согласится.

— Нет! — неожиданно твердо сказал мой телохранитель и фотограф, вставая со своего места и подходя к окну.

— Ну вот, видите, — заметила я. — Мы, к сожалению, не можем заняться вашим делом. Помощь Виктора нам постоянно нужна и в редакции. В конце концов, мы не занимаемся охраной и не хотим никому создавать конкуренции в этом виде деятельности.

— А может быть, вы все-таки подумаете? — все еще с надеждой спросил Волынский. — Я на всякий случай оставлю вам визитку и буду ждать вашего ответа.

Виктор взял из его протянутой руки визитку и положил ее в свое портмоне.

— До свидания, — попрощалась я с посетителем. — Простите, что не смогли вам ничем помочь.

Маринка была не в курсе нашего разговора, но, услышав, что мы отказали такому мужчине, укоризненно взглянула на меня. Когда дверь за Волынским закрылась, она зло сказала, сложив губки бантиком:

— Как успокаивать всяких соплюшек и старых дев, так это мы можем! А тут в кои-то веки пришел нормальный мужик, так мы сразу же отсылаем его.

— Никто его не отсылал, Мариночка! — оправдывалась я, обняв подругу. — Он просил Виктора, чтобы тот занялся охраной его особняка, но это же просто невозможно. А как же престиж нашей редакции, если мы будем снисходить до услуг простого охранника? — спросила я Виктора.

Тот только пробурчал что-то невнятное в ответ и сел на свое место, надеясь и дальше продолжить отдыхать. Я заметила, взглянув на часы, что уже прошел час и я могу отправляться за своим автомобилем.

— Ну, все, коллеги, я поехала! — сообщила я сотрудникам и накинула пальто, взяв сумочку в руки.

— Оль, а мне можно с тобой? Кофе варить иногда надоедает, да и развеяться не мешает, — жалобно попросилась Маринка.

— Хорошо, одевайся, и бегом. Я тебя жду, — разрешила я подруге занять на время место моего телохранителя.

Виктор же продолжал сидеть за кофейным столиком, не проявляя желания сопровождать нас. Я предложила ему пойти домой и отоспаться, на что он только пожал плечами. Через несколько минут мы с Маринкой уже ехали в направлении райотдела тарасовской милиции, чтобы вызволить из заключения мою «Ладу».

Уже подъезжая к отделению, я увидела скромненько стоящую среди служебных машин свою и чуть ли не выбежала ей навстречу. В кабинете сидел все тот же Константин Олегович, который поприветствовал меня, попросил расписаться еще в нескольких протоколах и вернул права и ключи.

Выйдя на улицу, я увидела, что Маринка уже отирается у дверей моей «Лады».

— Ну что, поехали, подруга? — весело спросила я ее, обрадовавшись, что не придется ловить посторонних водителей и можно самой посидеть за рулем.

В машине было прохладно, поэтому я сразу же включила обогрев. Отъехав от милиции, радостно взвизгнув колесами, мы направились по тому адресу, который я заполучила в регистратуре больницы.

Глава 3

Звонок застрекотал мелодичным звоном. Дверь сразу же распахнулась. На пороге стоял плотный пожилой мужчина в трикотажных штанах и тельняшке.

— Здравствуйте, вы к кому? — спросил он, шире открывая дверь.

— Здесь проживает Юрокова Валерия Константиновна? — поинтересовалась я.

— Да, только ее сейчас нет дома. Вы знаете, с Валерией произошло несчастье: ее сбила машина сегодня ночью, поэтому сейчас она находится в городской больнице, — выложил мне все отец Валерии, как я уже догадалась по его возрасту.

— Тогда мне хотелось бы поговорить с вами. Можно пройти? — Я спросила разрешения, и мы с Маринкой вошли в квартиру, едва мужчина вышел из нее, освободив место в небольшой прихожей.

Сняв свою шубу, я представилась, дожидаясь, когда Маринка тоже разденется.

— Ольга! А вас, кажется, зовут Константин?.. — предположила я в ожидании, что мужчина назовет свое отчество.

— Нет, вы знаете, я не родной отец Лере… Александр Петрович, — представился он, чуть смутившись, хотя особой причины для этого, по-моему, не было.

Мы с Маринкой прошли в гостиную, куда он нас пригласил. Растерявшись, забыл предложить тапочки, хотя они нам и не понадобились. Маленькая, скорее всего двухкомнатная, как я поняла по первому взгляду, квартирка была просто вылизана до блеска. Совсем недавно, видно, был сделан ремонт: потолки блистали белизной, обои подобраны не дорогие, но со вкусом. Но, судя по всему, мебель тут не менялась уже несколько лет. С правой стороны располагалась громадная стенка-шкаф, местами сильно поцарапанная, напротив — старенький диван. Бедность, любовно замаскированную хозяйкой дома, выдавала именно эта скудная меблировка.

Я села на диван, Маринка приземлилась на стоявший в углу стул, а Александр Петрович примостился рядом со мной. Выражать сочувствие, как мне показалось, было не совсем уместно. Говорить о том, что именно я на своей «Ладе» сбила его падчерицу, тоже не стоило, поэтому я решила избрать для себя роль свидетеля ночного происшествия.

— Я была буквально в двух шагах от того места, где случилось это несчастье, — начала я свою речь, половину которой составляло чистой воды вранье. — Я переходила с другой стороны эту же улицу, ничего не подозревая, и вдруг услышала визжание автомобильных колес, яркий свет фар бросился мне в глаза, кто-то крикнул: «Помогите!» На дороге лежала девушка… то есть ваша дочь, Валерия. Ее осматривала женщина из той машины, которая ее и сбила. Только мне кажется, что не они были виновниками произошедшего. С места происшествия убегал молодой человек, которого я, к сожалению, не успела рассмотреть, а за ним гнался спутник помогавшей вашей дочери женщины. Когда этот мужчина не смог догнать убегавшего, он вернулся к нам. В это время уже подъехала «Скорая» и, по-моему, милиция тоже. Дальше я уже ничего не видела, потому что все машины вскоре разъехались.

— Я, конечно, благодарен вам за то, что вы все так подробно рассказали, но я не могу понять, чем я-то могу вам помочь? — вежливо поинтересовался Александр Петрович.

— Может быть, мои подозрения окажутся необоснованными, но, по-моему, в случившейся трагедии виноват тот молодой человек, который убегал, — объяснила я. — За несколько секунд до столкновения я видела, как этот человек выталкивал девушку на дорогу. Мне, правда, сначала показалось, что я ошиблась. Но сейчас, когда я успокоилась и могу трезво взглянуть на эту ситуацию, я поняла, что толкал девушку на дорогу именно ее кавалер.

Александр Петрович выслушал меня спокойно, и лицо его по ходу разговора ни разу не выразило абсолютно никаких эмоций. Даже когда я сообщила, что Леру толкнули на дорогу, он оставался все таким же озабоченным.

— Девушка, а вы точно уверены, что видели, как он ее толкнул? Может быть, наоборот, он хотел поддержать девочку? — спросил Александр Петрович с надеждой.

— В этом я не сомневаюсь, — твердо ответила я. — Видите ли, я иногда занимаюсь расследованием подобных происшествий и решила выяснить, кому было нужно убийство вашей дочери.

При слове «убийство» мужчина встрепенулся и быстро проговорил:

— Да вы что, какое убийство! Я даже не знаю никого, кто бы мог причинить зло Лере. Она очень спокойная девочка, практически не выходит гулять, почти все время сидит дома и мало с кем общается. У нее даже никогда не было молодого человека. По крайней мере я об этом ничего не знаю.

— Она не знакомила вас со своими друзьями? — спросила я, надеясь, что он вспомнит хоть кого-то, кто более посвящен в амурные дела Валерии.

— Нет! — категорически отрезал он. — Хотя у нее есть единственная подруга — Таня, которая живет в нашем же доме, только в соседнем подъезде.

— А о вчерашнем спутнике Леры вы ничего не знаете? Это был высокий представительный мужчина. Имя — Дмитрий. — Я потянулась за своей сумочкой, лежащей рядом, решив показать сделанные Виктором фотографии, но вовремя остановилась. Вероятно, Александру Петровичу будет не очень приятно видеть то, что произошло с его падчерицей, тем более что снимки были сделаны из салона автомобиля, а это не сходилось с моим рассказом. Да и что он там мог рассмотреть, кроме темного удаляющегося силуэта? Одного этого слишком мало, чтобы опознать человека.

— Даже не знаю, кого вы имеете в виду, — смущенно ответил хозяин квартиры. — Лера — девочка очень скрытная, она практически никогда и ничем не делится с нами.

Да, не так-то просто выведать у человека то, чего он не знает. Ясно было одно: Александр Петрович, может быть, и был прекрасным отчимом, но жизнью падчерицы не интересовался.

— А вы не подскажете, где мать Валерии? — полюбопытствовала я, взглядом скользя по скромной обстановке квартиры.

— Анастасия Павловна сейчас как раз в больнице, — охотно ответил муж. — Нам сообщили о трагедии с час назад, и она сразу же поехала к Лере. Я не поехал с ней, потому что с минуты на минуту жду приезда нашей родственницы из деревни, — добавил Александр Петрович, вроде бы оправдываясь передо мной.

— А не могли бы вы нам дать адрес этой подруги, Татьяны? — спросила я. — Может, она знает больше вас о личной жизни Валерии. Девчонки ведь всегда делятся друг с другом всякими секретами.

— Таня снимает квартиру, так как приехала сюда из области учиться. А номера квартиры ее я не знаю, но могу объяснить, как найти. — Александр Петрович любезно согласился нам помочь. — Вы зайдете в соседний подъезд, следующий от нас, поднимитесь на седьмой этаж, ее квартира будет прямо перед вами.

— Спасибо большое. А можно взглянуть на комнату Валерии? — напоследок спросила я.

— Конечно, только там кровать неубрана. Мы думали, что Лера сегодня придет ночевать, она же осталась у Татьяны, — объяснил Александр Петрович.

Вероятность того, что Татьяна знает больше о Валерии, становилась реальностью, если Лера должна была провести эту ночь у нее. Значит, родители иногда отпускают дочь ночевать к подруге и до сообщения из больницы, наверное, совершенно ни о чем и не подозревали. Под видом ночевки у Татьяны Лера разгуливала по ночному городу со своим молодым человеком. Выглядело это не очень прилично.

Я встала с дивана одновременно с Маринкой, не вставившей в наш разговор ни одного слова. Подруга явно сдает свои позиции. Молчание вообще не свойственно подруге, тем более в течение длительного времени. Я посмотрела на нее, и она, как будто прочитав мои мысли, сказала, обращаясь к хозяину дома:

— У вас очень уютно!

— Да, благодаря трудолюбивым рукам Анастасии Павловны, — с гордостью отметил Александр Петрович. — Мы уже год как на пенсии, поэтому и занимаемся квартирой.

Комната Леры была небольшой, но обставлена она была намного лучше, чем гостиная. Сразу было видно, что родители отдают своему чаду все самое хорошее. Вплотную к стене стоял шкаф-купе с зеркальными дверцами. Напротив широкой кровати — небольшой трельяж, уставленный косметикой и разными девичьими мелочами. Комната, вероятно, убиралась теми же трудолюбивыми руками, что и вся квартира, потому что всюду была идеальная чистота. Ничего примечательного в комнате я не нашла, поэтому даже и заходить не стала за порог.

Что ж! Общение с отчимом Валерии оказалось не столь плодотворным, как я ожидала, поэтому все свои надежды я связывала с подругой Татьяной. На всякий случай оставив Александру Петровичу номер своего сотового телефона — если произойдет что-то необычное, например, в гости нагрянет тот самый Дмитрий, которого мы разыскиваем, — я попросила, чтобы он звонил мне немедленно, если что-то прояснится о кавалере Валерии.

Мы с Маринкой довольно быстро оделись, попрощались и перескочили из этого в соседний подъезд, где жила Татьяна. Кнопка лифта, середина которой была выжжена и втянулась внутрь, как я ни старалась, не хотела функционировать.

— Оль, поднимемся на второй этаж, — сообразила Маринка. — Знаю я такие подъезды, где так измываются над лифтом, что уехать можно только со второго этажа.

Подруга оказалась права. Она была более осведомлена о жилищных условиях жителей нашего города. На седьмом этаже двери лифта распахнулись, и мы оказались в темном коридоре. Если бы сейчас наступил вечер, мы с большим трудом отыскали бы не только звонок, но и саму дверь. Но и в этот дневной час дверь квартиры была в полутьме, так как вместо выбитого стекла заботливые жильцы вставили в рамы картон.

Выйдя из лифта, я нащупала звонок и нажала на него. В квартире раздался мелодичный длинный звон, но, к сожалению, на него никто не ответил. Я нажала еще раз и оглянулась, потому что лифт дернулся и поехал вниз, будто я вызвала именно его, а не позвонила в дверь.

— Татьяны нет дома, — сообщала я Маринке. — Может быть, спросить у соседей?

Не дождавшись ответа от подруги, я подошла к соседней двери и позвонила еще и туда. Соседей, наверное, тоже не было дома. Мы уже собирались уходить, ожидая, пока кнопка лифта погаснет, как неожиданно перед нами распахнулись его створки, и перед нами предстала девушка в старенькой искусственной дубленке, капюшон которой служил одновременно и головным убором. На вид ей было не более двадцати лет, только вот бесформенная дубленка не позволяла хорошенько ее рассмотреть. На плече у девушки висела молодежная сумочка, из которой торчали тетради, а в руках она держала пластиковый пакет с продуктами. Вероятно, это и была Татьяна, возвращавшаяся, судя по ее возрасту, с занятий.

Девушка обошла нас с Маринкой и стала копаться в сумочке, выискивая ключи. Остановилась она около той квартиры, в которую мы уже неоднократно звонили.

— Извините, вас, кажется, зовут Татьяна? — поинтересовалась я у нее, едва она вставила ключ в замок. От неожиданности девушка выронила из рук пластиковый пакет, но тут же подняла его.

— Да, — немного волнуясь, ответила незнакомка и сняла капюшон. — А что случилось?

— Здравствуйте, — поприветствовала я ее. — Мы с вами незнакомы, но я немного знаю вашу подругу Валерию. Я бы хотела с вами поговорить именно о ней.

— О Лерке? — явно удивилась Татьяна. — Тогда проходите, пожалуйста.

Хозяйка пригласила нас в дом, широко распахнув двери. Татьяна разделась одновременно с нами и прошла на кухню, пока я поправляла прическу около небольшого зеркала в прихожей, а Маринка, как всегда, не могла оторваться от зеркала, путаясь у меня под ногами.

— Хотите чаю? — громко спросила она.

— Да, если можно. — Я уселась на одну из стареньких табуреток около кухонного стола, Маринка присела на другую, поэтому Татьяна принесла из комнаты еще и стул.

— Я не могу с утра ничего есть, поэтому завтракаю уже ближе к обеду, — сообщила девушка. — Не могу себя приучить к нормальному режиму питания, поэтому и приходится уходить с лекций. Но и не только поэтому: я ужасная лентяйка, и учеба у меня идет сложновато.

Пока она подробно рассказывала о себе, я ее осматривала. Татьяну нельзя было назвать красавицей. Типичная девушка, приехавшая из деревни: с прыщиками и прической, сделанной заботливыми руками матери. У нее были большие голубые глаза, полноватые губки и широкие брови, которые любая модница непременно выщипывала бы в тоненькую полосочку. Но лень Татьяны отражалась и на ее внешнем виде. Фигурка складная, хотя девушка была расположена к полноте — округлившиеся щечки, пухлые ладошки и полное отсутствие талии. Таня не следила не только за собой, но и за своей квартирой. Пол, нуждающийся в уборке влажной тряпкой, вероятно, с той же периодичностью подметался, причем весь мусор скапливался кучкой у двери. На кухонном столе оставались с вечерней трапезы крошки хлеба, и я молча смела их рукой в кулак, чтобы не смущать хозяйку. Но Татьяна нисколько и не смутилась по поводу собственной неаккуратности, оправдывая все ленью.

Она нарезала толстыми ломтями колбасу, купленную, вероятно, этим утром в магазине, достала из холодильника вазочку с вареньем и масло. Чайник тихонько присвистнул, и хозяйка сняла его с плиты, налив кипятка в чашки. Чай оказался очень крепким, но не ароматным — наверное, дешевенький, поэтому и заварка придавала напитку только цвет, но не запах и тем более не вкус.

— Видите ли, Татьяна, — начала я свой рассказ, — я стала случайным свидетелем несчастного случая, который сегодня произошел с Валерией. Вы, наверное, еще не знаете, что сегодня ночью ваша подруга попала под машину и сейчас она находится в больнице.

— Как под машину? Когда? — Мое сообщение стало явной неожиданностью для Тани, и она очень удивилась. Валерия была ее близкой подругой, если так восприняла мое сообщение. Помолчав и не дождавшись моего ответа на вопросы, она добавила: — Сегодня рано утром ко мне прибежал отец Валерии, то есть ее отчим, и стал меня расспрашивать о том, где была его дочь сегодня ночью. Но я ничего не могла ему сказать, так как сама не видела ее уже дня три, не меньше. Но Александр Петрович мне ничего не сказал о том, что с Валерией что-то случилось. То есть, конечно, она запаздывала с прогулки, наверное, загуляла, но я ничего об этом не знала. Он только спросил, ночевала ли она у меня. Я ему ответила, и он ушел. Так что с ней? Скажите!

— Я уже виделась с Александром Петровичем, Таня. Валерия сказала ему, что пойдет ночевать к вам, поэтому, когда она задержалась, родители, естественно, прибежали именно к вам.

— Лерка и в самом деле иногда у меня ночевала, — подтвердила Татьяна. — Но в этот раз ее не было, и она мне ничего не говорила.

— Валерия сейчас в больнице. — И я рассказала Татьяне о произошедшем то же, что и Александру Петровичу.

— Так, значит, она гуляла с Димкой, — догадалась Татьяна и, как мне показалось, даже немного расстроилась, услышав это. — Лерка такая скрытная. Надо же, даже мне ничего не сказала. А вы точно видели, как Димка толкнул ее?

Я утвердительно кивнула, и Татьяна продолжала:

— Вот в этом я сомневаюсь, хотя знаю его очень плохо. В нем есть что-то, что отталкивает окружающих. Но он очень хорошо относился к Лерке. Даже думаю, ей очень повезло с Димкой.

— Ну, это еще неизвестно, кому повезло, — успокоила Маринка Татьяну, заметив то, что подруга в глубине души завидует Валерии.

— В том, что Дмитрий бросил под колеса машины Леру, я почему-то уверена и поэтому хотела бы как можно больше узнать об этом молодом человеке. Это и есть цель нашего визита к вам. Хотя бы узнать его фамилию…

— Я ее не знаю, — ответила Татьяна. — Ведь не я же с ним встречалась, а Лерка.

Таня широко раскрыла рот, откусила почти половину бутерброда с колбасой, поленившись намазать хлеб маслом, и громко запила чаем. Затем встала и, продолжая на ходу жевать, ушла в соседнюю комнату. Возвратилась она с тоненьким фотоальбомом и, усевшись на свое старое место, начала быстро листать его страницы.

— Вот! Это он! — она почти с гордостью показала мне снимок, на котором улыбались во весь рот Лера с Дмитрием. Самой Татьяны на этой фотографии не было.

— Вам Валерия подарила этот снимок? На память? — поинтересовалась я.

— Нет! Мы месяц назад праздновали мой день рождения, на который Лерка приходила с Димкой, — объяснила Татьяна. — Мы исщелкали почти всю пленку. А когда в фотолаборатории нам принесли заказ и оказалось, что они там что-то перепутали и сделали аж три этих снимка вместо каких-то других, я и взяла себе на память один.

Я еще раз взглянула на фотографию. Признаться, парочка смотрелась очень хорошо, они подходили друг к другу. Дмитрий стоял к объективу немного дальше Леры, обнимал ее за талию и улыбался в кадр. Снимок, по всей вероятности, был сделан в тот момент, когда Дмитрий с Лерой только вошли в квартиру Татьяны или собирались уже уходить, так как оба стояли в прихожей одетыми.

Дмитрий был довольно привлекателен: высокий симпатичный брюнет с карими глазами, немного сутулый. Ничего примечательного, если бы не небольшая горбинка на носу и маленький шрам над левой бровью. Черная куртка, темные джинсы и простая вязаная шапочка подходили к его вполне обыкновенной физиономии. Никакого шика и претензий на принадлежность к состоятельному классу. Дмитрий больше походил на студента тарасовского вуза, только вот возраст его выдавал в нем уже не студента. Ему скорее всего было лет тридцать, не меньше.

— А не могли бы вы нам на время дать эту фотографию? — попросила я Татьяну. — Мы бы ее пересняли и вернули вам.

— Да в принципе могу, — разрешила девушка. — Можете не возвращать, она мне не очень нужна.

Татьяна вынула из альбома снимок и протянула его мне. Фотоальбом она положила на стол, Маринка бесцеремонно тут же его схватила и стала рассматривать все снимки подряд. Татьяна ничего ей не сказала.

— А что вы можете рассказать о нем? — спросила я ее.

— Ну, я знаю о Дмитрии не так уж много, — сразу разочаровала меня Татьяна. — Он мне нравится. Веселый, добрый, — повторила она уже сказанную ранее фразу.

— А как они познакомились? — начала я выуживать из Татьяны хоть что-то.

— Познакомила их я, — неожиданно ответила собеседница. — В соседнем доме живет один мой старый друг — Антон. Мы с ним общаемся иногда по-соседски: я к нему захожу или он ко мне. И вот, месяца два назад я прихожу к Антону, а у него в гостях Дмитрий. Кажется, они старые друзья, но раньше я Димку у него не видела. Мы посидели все вместе, а потом Димка пошел провожать меня до дома. Когда он заглянул на следующий день ко мне в гости, то увидел Валерию. Можно сказать, что Лерка отбила у меня Димку.

Когда Татьяна произнесла эту последнюю фразу, она встала и подлила себе еще чаю, плеснув в чашку остывший кипяток и немного заварки. Неудивительно, подумала я, что Дмитрий предпочел Валерию, ее преимущества перед Татьяной очевидны.

— Вам подлить еще чайку? — спросила Татьяна, когда уже села со своей чашкой на стул.

— Спасибо большое, не надо, — поблагодарила я. А Маринка так увлеклась фотографиями, что даже не услышала вопроса или решила оставить его без внимания. — И с этого момента Валерия стала встречаться с Дмитрием? — Мне хотелось услышать продолжение этой любовной истории.

— Да, — кивнула Татьяна. — Они встречались почти каждый день, по-моему. Лерка где-то часов в восемь выбегала из своего подъезда и шла к нему на свидание. Я это вижу каждый раз, мои окна выходят на эту сторону дома.

Татьяна встала, подошла к окну, отодвинула занавеску, и я увидела, что с кухни просматривался практически весь двор. А если подойти ближе к окну, то можно увидеть и подъезды.

— Иногда они гуляли не допоздна, поэтому Лерка приходила ко мне и рассказывала о своих романтических встречах, — продолжала рассказывать Татьяна. — Димка почему-то не хотел знакомиться с ее родителями, он никогда не приходил к ней в гости, и это мне казалось странным. Даже когда он подарил как-то Лерке огромный букет роз, она принесла цветы ко мне, так они здесь и стояли. Поэтому вполне вероятно, что родители Лерки совершенно не в курсе, что у нее был молодой человек. Да это и неудивительно. Они вроде бы и не интересуются ею, но очень строго воспитывают. Ей уже двадцать три, а папа с мамой до сих пор считают, что заводить серьезные отношения с молодыми людьми еще рано, если только не сразу выскочить замуж. Димка же пока никаких намеков на замужество не делал.

— Татьяна, а как вам кажется, как Дмитрий относился к Валерии? — поинтересовалась я.

— Он ее любил, — сразу ответила девушка и тут же добавила: — Может быть. Я не могу сказать точно, так как виделась с ним, после того как он стал встречаться с Леркой, всего раза два. Однажды на мой день рождения, с которого и сохранилась эта фотография, и второй, когда он приходил совсем недавно и хотел увидеть Леру. Тогда я сбегала за ней и вызвала сюда, попросив разрешения у родителей, чтобы она осталась ночевать. Димка ее дождался, и они вместе ушли гулять. Так что я ничего не могу сказать о его отношении к Лере, которая сама много мне рассказывала об их встречах и всегда только хорошее. Они никогда не ссорились, по крайней мере с ее слов, да и вообще со свиданий она прибегала такая счастливая. Лерка точно была от него без ума.

— А это был ее первый молодой человек? — возник у меня вопрос, который я тут же задала Татьяне. Я подумала именно о первой влюбленности, учитывая то, что Лера — поздний ребенок, воспитанный в строгих правилах, так что эта пора у нее вполне могла прийти и в двадцать три года.

— Наверное, да, — сообщила Татьяна, но не так быстро, а немного подумав. — По крайней мере Димка — первый молодой человек, с которым она постоянно встречалась. По-моему, она даже еще ни с кем и не целовалась, кроме Димки: ведь не просто так гуляют они все ночи напролет.

Я не ошиблась, Татьяна была единственной подругой Валерии, и та делилась с ней, наверное, всем, однако причины, из-за которой Дмитрий толкнул бедняжку под колеса моей машины, даже и она не могла прояснить. Решение поговорить еще и с Антоном, другом Дмитрия, было естественным, и эта мысль была первой, которая пришла мне в голову, когда за столом воцарилось молчание. Татьяна начала мыть чашки, явно давая мне понять, что больше ничего нового я не узнаю о Лере.

— А вы не можете мне дать адрес Антона? — спросила я у Татьяны, одеваясь в прихожей.

— Он живет в соседнем доме, — с готовностью помочь нам в расследовании ответила она. — Напротив нашего дома стоит торцом еще один. Заходите во второй подъезд на третий этаж и налево. Только у него звонка нет, поэтому лучше стучите.

— Татьяна, я вам оставлю номер своего телефона, если что-то вспомните… — Я записала цифры на предложенном мне клочке бумаги. — А вдруг и сам Дмитрий к вам заглянет.

— Хорошо, обязательно позвоню, — пообещала Татьяна. Она закрыла за нами дверь, а мы с Маринкой задержались в ожидании лифта. И тотчас услышали за дверью взволнованный голос Татьяны. Она, вероятно, разговаривала с кем-то по телефону: ведь только что в квартире, кроме нас, никого не было, да и голоса собеседника не было слышно. — Женька, я тебе рассказать кое-что хотела, приезжай скорее, — пригласила кого-то в гости Татьяна. — Тебя в институте уже обыскались! Ты куда пропала?

— С кем это она? — спросила меня Маринка шепотом.

— Не знаю, просто болтает по телефону, — решила я, не придав этому разговору особого значения.

— Не станет же она сразу после известия о том, что лучшая подруга попала в больницу, звонить кому-то, чтобы сообщить более важную новость, чем эта? — задала вполне логичный в такой ситуации вопрос Маринка, когда мы уже вошли в кабину лифта.

— А кто сказал, что Лера — ее лучшая подруга? — размышляла я вслух. — Вот у Тани подруг полно, а у Леры только одна она. Ты же смотрела фотографии? Я тоже видела несколько снимков.

— Ты права, — вспомнила Маринка. — Там полно снимков со всяких вечеринок в компании друзей, среди которых Леры нет. Но тем не менее я не думаю, что Тане до такой степени безразлично то, что ты ей рассказала.

Выйдя на свежий воздух, я поняла, что мы просидели у Татьяны гораздо больше времени, чем собирались, так как во дворе уже бегала ребятня и становилось шумно. Маринка села в машину, видимо, злясь на то, что ей никак не удается убедить меня в важности этого последнего телефонного звонка. Я приземлилась на водительское сиденье и сразу же обратила внимание на недовольную мордочку подруги. Она решила в наказание объявить мне негласный бойкот. Я тоже молчала, так как успокаивать ее было бесполезно. Уже через минуту ее страсть к болтливости переборола обиду. Маринка резко повернулась ко мне, желая продолжить разговор.

— Ну что, Шерлок Холмс в короткой юбчонке? — спросила она меня, озорно прищуривая правый глаз.

— А ничего, Доктор Ватсон в штанах, — парировала я иронический вопрос — упомянутые в репликах части гардероба были в наличии.

— А что ты думаешь о нашем поиске? — спросила Маринка, не в силах перебороть любопытство.

— Да что тут думать? Надо действовать, — заметила я. — Вроде бы узнали много, а все без толку. Ничего, что могло бы сразу навести на след преступника.

— Но у нас есть запасной вариант — Антон, — напомнила мне Маринка.

Я промолчала, так как отвечать мне пока было нечего.

— Мне что-то подсказывает, что Антон не окажется тем единственным другом Дмитрия, с которым бы он делился своими проблемами, как Татьяна для Леры, — подумав, сказала подруга.

— Почему ты так считаешь? — поинтересовалась я.

— А потому, что если бы он был лучшим другом, то, во-первых, Татьяна увидела бы Дмитрия гораздо раньше у него в гостях, если они периодически видятся, а во-вторых, по мужской дружбе один встречался бы с Валерией, а другой — с Татьяной. Вот так! — аргументировала свое предположение Маринка.

Она кое-чему уже научилась у Кряжимского, в том числе аналитически мыслить: не зря же они сидели в одном рабочем кабинете. Когда подруга предположила, что мужчины по дружбе должны были распределить между собой девчонок, я улыбнулась.

— Молодец! — искренне похвалила я. — Но мы все равно сейчас же отправимся к Антону.

— Только не сейчас! — возмутилась Марина. — Я хочу есть и перебарывать свой голод не собираюсь. Если ты наелась колбасы с чаем, то меня такая еда не устраивает. Я хочу чего-нибудь человеческого.

— Хорошо, гурманка, — согласилась я. — Поехали в кафе или бар какой-нибудь.

Этот район Тарасова был на редкость бедным на приличные бары. Нам пришлось повернуть к центральной улице, где Маринка приглядела, не выходя из машины, вывеску «Тихий», кафе, расположенное над подвальным помещением и оборудованное с помощью всяких современных прибамбасов. Время было обеденным, но в зале посетителей раз-два — и обчелся. Бар «Тихий» не пользовался спросом, как я решила, а когда мы расположились за столом и раскрыли меню, стало понятно, чем объясняется такая немноголюдность: выбор блюд был минимальным, но зато стоимость их представлена по максимуму.

Заказав практически половину блюд, предложенных в меню, мы выжидательно откинулись на стульях. Официант, обслуживающий все столики разом, был неповоротлив, несмотря на то что в зале сидело человек семь, кроме нас с Маринкой. Название бара говорило само за себя: тишина при таком количестве посетителей была обеспечена.

Ждать нам пришлось довольно долго, но, когда принесли долгожданные салаты и холодное филе курицы, я отметила, что и повар в этом кафе не отличается профессионализмом. Уже через четверть часа мы покончили с нехитрой трапезой и сидели в машине.

— Ну вот, теперь можно и к Антону ехать с набитым брюхом, — довольно сказала Маринка, откидываясь на сиденье. — Только как бы съеденное не стало причиной того, что мы вообще не сможем никуда съездить.

— Да ладно тебе, — успокоила я подругу. — Продукты были свежими, но вот повар над ними перемудрил. Так что, надеюсь, обойдемся без трагических последствий.

Ровно в полдень мы возвратились в уже знакомый двор и припарковались около подъезда Антона, въехав на заснеженную часть тротуара.

На самом углу дома стоял коммерческий ларек, и, выйдя из машины, я подошла к нему. Моих любимых сигарет в продаже не оказалось, поэтому пришлось купить другие, а также шоколад для Маринки. Возвратившись в машину, я устроилась поудобнее и включила магнитофон, вставив в него первую попавшуюся кассету.

— Ой, это для меня? — взглянула на шоколадку Маринка. Она любила сладкое до умопомрачения. К этому лакомству ее приучили постоянные подарочки, которые перепадают ей от моих посетителей. Все-таки работа секретаря имеет свои преимущества.

— Конечно, тебе. Кому же еще? — обрадовала я подругу.

Я закурила, а Маринка захрустела фольгой. С нашего места просматривался вход в подъезд Антона. Около дома лениво прогуливался мужичок с собакой. На одной из лавочек уже сидели несколько старушек. Свое внимание я обратила на молодого человека, который направлялся как раз в тот подъезд, где жил Антон. Лицо его скрывалось за поднятым воротником куртки, руки он держал в карманах, но то, что волосы его были темными, можно сказать точно. Что-то показалось мне знакомым в его фигуре, походке. Я его уже где-то видела, в этом нет никакого сомнения. И вдруг меня осенило!

— Маринка! Вот он! — крикнула я, указывая в сторону подъезда.

— Кто «он»? — спросила Маринка, тоже заметившая молодого человека.

— Дмитрий! — ответила я шепотом, будто боясь, что он меня услышит. — Доставай фотографию. Где она?

— Не знаю, — быстро ощупала свою сумочку Маринка.

Я сунула руку в свою сумочку, не сводя глаз с молодого человека, и тоже не обнаружила снимка.

— Вот, черт! Мы его забыли у Татьяны, — догадалась я.

Тем временем молодой человек уже открывал дверь подъезда.

— Мишка, ты ко мне? — послышался громкий голос откуда-то сверху.

Я нагнулась пониже, чтобы посмотреть, откуда кричали. На балконе пятого этажа стоял мужчина, грудь которого, несмотря на холодное время года, была раскрыта. Видимо, он вышел покурить на балкон ненадолго.

— Да, а Катька дома? — молодой человек, который был подозрительно похож на Дмитрия, отпустил дверь и отошел от подъезда почти к нашей машине, чтобы лучше видеть собеседника. Мы же с Маринкой имели возможность рассмотреть его ближе.

— Это не он, — с досадой вздохнув, сказала я. — Ошиблась! Совершенно другой! Я его спутала с Дмитрием.

В нем было что-то похожее на разыскиваемого нами Дмитрия. Хотя типаж и того и другого довольно распространен. Большинство молодых людей на улицах города выглядели именно так. И овал лица, и темные волосы, и немного сгорбившаяся фигура были характерны чуть ли не для одной четвертой всего мужского рода. Поэтому ошибиться было несложно, но вблизи человек с фотографии и этот незнакомец были совершенно не похожи друг на друга.

Тем временем Михаил, так, видимо, звали этого молодого человека, продолжал диалог с товарищем на балконе.

— А когда она будет?

— Не знаю, загляни вечерком! — прокричал мужчина с пятого этажа.

Они громко попрощались, и молодой человек, передумав заходить в подъезд, пошел в другую сторону.

— Слепые дуры! — поразилась я собственному обману зрения. — Это же надо было так ошибиться!

— Да что там. — Маринка была немного расстроена, потому что подумала, что мы совсем близко подошли к развязке всей этой истории. — Не стоит себя укорять. Но зато хоть все прояснилось. А то гадали бы сейчас: зачем он зашел именно в этот подъезд, что он там делал, где теперь его искать?..

— У меня сразу возникла мысль, что он шел к Антону, — призналась я. — И подумалось, что, если это был Дмитрий, он обязательно обратил бы внимание на машину около подъезда. — Не сомневаюсь, что он запомнил тот автомобиль, под колеса которого бросил Леру. Увидев именно ее, он не стал бы даже подходить к подъезду. Так что это был точно не он.

— Слушай, Оль, — зашептала Маринка. — А может быть, ты и тогда ночью ошиблась? Может быть, и не толкнул он ее вовсе? Просто пробегал мимо паренек, а Витька за ним ломанулся? Тут хочешь не хочешь, а, если за тобой гонятся, убегать надо.

Я сама задавала себе не раз те же вопросы, но почему-то была уверена, что той ночью Дмитрий толкнул девушку под колеса. Сомнений никаких! И то, что я сейчас ошиблась, ни о чем еще не говорит.

— Нет, Маринка, — твердо ответила я. — Я, может быть, и не видела четко, как Дима толкнул Валерию, но уверена, что в трагедии виноват он.

— Слушай, а за фотографией-то надо вернуться, а то так и будем всех подозревать, — вспомнила Маринка.

— Ты сиди здесь, а я быстро сбегаю, — решила я. — Вместе заходить в принципе нет смысла, да и идти-то здесь два шага.

Я вышла из машины и направилась к подъезду Татьяны. Поднявшись на седьмой этаж, я позвонила. Таня открыла почти сразу же.

— А-а, это опять вы, а я думала подруга, — пропустила меня в прихожую Татьяна.

— Я забыла забрать у вас ту фотографию, где сняты Дмитрий с Валерией. А по дороге вспомнила, — сообщила я о цели своего возвращения.

— Да, конечно, сейчас принесу. — Таня отправилась на кухню и, вернувшись, протянула мне снимок.

— А что, Антона нет дома? — поинтересовалась она.

— Мы еще к нему не заходили.

— Я не сказала вам сразу, но Антон может сейчас находиться не вполне в нормальном состоянии. У него иногда случаются запои, тогда он совершенно отключается. Может быть, он опять запил, — предупредила Татьяна, провожая меня. — Вы стучите громче, может быть, он в похмельном бреду вас и услышит.

Возвратившись к машине, я не стала даже присаживаться.

— Может быть, тебе остаться? — предложила я Маринке.

— Нет! — категорически заявила она. — Я с тобой! Или же оплачивай мне услуги охранника дополнительно, и я с большим удовольствием буду бдить твою тачку.

— Дорогая моя, ты пока еще годишься для более интеллектуальной работы, — пожурила я подругу. — Вставай, не брошу я тебя.

На третий этаж типичной для Тарасова панельной девятиэтажки мы поднялись пешком, чтобы не разочаровываться в очередной раз в качестве работы местного лифта. На двери не оказалось даже кнопки звонка, но, вспомнив совет Татьяны, я постучала в деревянную дверь. Маринка зачем-то отошла от двери и смотрела вниз и вверх по лестничной клетке, будто выясняя, не наблюдает ли за нами кто-то. Роль частного детектива, судя по всему, привлекала ее гораздо больше, чем должность секретаря редакции.

Повторный стук не принес никаких результатов. Маринка тоже постучала своим маленьким кулачком в дверь, но ответом было молчание.

— Нет никого дома, — констатировала подруга.

— Или же нам не хотят открывать, — предположила я.

Только после многократного стука хозяин дома открыл нам наконец, и мы увидели на пороге молодого мужчину — под определение молодой человек он подходил уже с большим трудом — неприятной наружности в неряшливой домашней одежде. Это и был, наверное, Антон. На вид ему можно было дать не больше тридцати, но выглядел он старше, может, потому, что был не брит, волосы на голове торчали в разные стороны, а глаза смотрели сквозь тонкие щелки из-под набухших век. Антон, вероятно, спал, поэтому сначала и не открывал дверь, пребывая в таком состоянии. Ведя, очевидно, активный ночной образ жизни, работая охранником или сторожем, он день превращал в ночь, и мы буквально ворвались в его отдых среди ночи — если говорить о его режиме дня. Хотя, если повнимательнее приглядеться, а особенно — принюхаться, можно было ощутить тяжелый запах перегара, да и на ногах стоял он не очень твердо.

— Чего надо? — грубо спросил Антон, слегка покачиваясь из стороны в сторону, силясь сфокусировать взгляд в одной точке. Но, так как это ни к чему не привело, голова его опустилась, а взгляд остановился где-то в районе наших ног.

— А ничего! Дай пройти! — бодро выскочила вперед Маринка, по опыту, видимо, знающая, как надо вести себя в таких случаях.

— Зачем? — удивленный ее наглостью, спросил Антон, но уже без недавнего гонора.

— Мы хотели бы с вами поговорить, — начала я, но не договорила, так как Антон опять начал грубить.

— Вот сволочи! — присовокупив к этой фразе пару жестких матерных слов, выругался он. — Затрахали совсем! Нет у меня желания подключаться к вашему телевидению. Пошли вон, бл…и!

Такого приема я не ожидала, впрочем, так же как и Маринка, которая и взяла на себя дальнейшие переговоры.

— Успокойся, козел! — в том же тоне ответила она ему. — Тебе не только телевидение подключить надо, но еще и мозгов немного. Мы пришли по делу!

— По какому? — спросил в очередной раз Антон, и я поняла, что этот разговор в дверях может затянуться на более длительное время, чем мы планировали. Только сейчас я поняла, вспомнив слова Татьяны, что Антон страдает алкоголизмом и мы пришли в период одного из запоев. Он явно не был намерен общаться с кем бы то ни было.

— Дай пройти, и мы все расскажем! — Маринка наперла на него и толкнула дверь рукой.

Открыть она ее, конечно же, не смогла, но Антон уже сам пропустил нас в свое жилище. Квартиру эту нормальным домом назвать было невозможно. Различий между вылизанной жилплощадью семьи Юроковых и халупой Антона было слишком много. Типичный алкаш, каких в нашем городе немало, за жилищем он не следил, так же, впрочем, как и за самим собой. Мы прошли на кухню, не раздеваясь, под невнятное бормотание Антона.

— А я думал, опять эти… с кабельного, — себе под нос шептал он. — Подключайтесь! Подключайтесь! Задолбали уже ходить! Жить и пить спокойно не дают.

На кухне, кроме двух табуреток, из мебели ничего больше не было. Кухонный стол заменяло неширокое металлическое ответвление от раковины, на котором лежал кусок хлеба в рваном целлофановом пакете. Холодильника не было, как, впрочем, и шкафа, в котором обычно хранится всякая кухонная утварь. Клеенка на стенах, заменяющая плитку, была местами оторвана.

Маринка уступила мне место на табуретке, а сама встала к окну, облокотившись на подоконник. Антон безвольно опустился на другую рядом.

— Выкладывай, — исподлобья он взглянул на Маринку, видимо, считая, что переговоры вести будет именно она.

— Мы знакомы с одним вашим другом — Дмитрием, — начала я, подождав, пока Антон медленно перевел взгляд на меня. — Но он куда-то пропал, и мы хотели бы его найти.

— Зачем вам Димка? — безразлично спросил Антон.

— Нужно, — таким же тоном ответила Маринка. Она, как я поняла, издевалась над ним.

— А чего его искать-то? — удивился наш собеседник, если так можно было назвать этого сгорбленного мужчину, тупо уставившегося в пол и безвольно опустившего голову. — Вон он напротив живет. Только руку поднять надо…

Вот это удача! Мы аж подпрыгнули с Маринкой, удивившись, что разгадка так близка. Вот оно! Если бы весть о том, что Дмитрий находится буквально за стенкой, застала нас в другой момент и была бы не столь неожиданной, мы бы с Маринкой спокойно обдумали ситуацию. Но в тот момент мы ни о чем не думали, точнее говоря, не знаю, о чем мы обе думали, когда выбегали из жилища Антона и звонили в квартиру к Дмитрию.

Дверь перед нами сразу же распахнулась, и на пороге появилась молоденькая девушка, очень симпатичная и фигуристая, которая тут же вежливо спросила:

— Извините, вам кого?

— Мы хотели бы поговорить с Дмитрием, — сообщила я незнакомке.

Она немного отошла от двери и громко крикнула:

— Димка, опять тебя спрашивают. Иди быстрее.

Я сразу же сообразила, что, если она так спокойно зовет к двум девушкам приятной наружности, как бы нескромно это ни звучало, Дмитрия, то ей он приходится не иначе как братом или же каким-то другим родственником, но не молодым человеком, поэтому мысль об изменах Валерии сразу же улетучилась. Мы с Маринкой продвинулись в прихожую и застыли в ожидании появления Дмитрия. Но, когда из комнаты напротив вышел худощавый подросток, нашему разочарованию не было предела. Это был не тот Дмитрий, с которым мы жаждали встретиться.

— Вам чего? — спросил паренек, приближаясь к нам.

— Извините, пожалуйста, но мы немного ошиблись, — сразу же сообразила я. — Нам, к сожалению, нужен другой Дмитрий.

— А здесь только один я такой, — с гордостью сообщил молодой человек, который, судя по возрасту, даже еще не брился.

— Извините, — добавила я, и мы с Маринкой выскользнули в коридор.

— Кто это был? — послышался голос девушки, когда дверь за нами звонко хлопнула.

— Искали какого-то Дмитрия, — пояснил ей паренек.

— Странный способ разыскивать человека, — заметила его сестра. — Ломиться в первую попавшуюся дверь.

Да, к сожалению, встреча с Дмитрием откладывалась опять на неопределенный срок. Мы с Маринкой вернулись к двери Антона и сильно постучали, не стесняясь. В квартире стояла тишина, но, по моим соображениям, он не мог так быстро уйти из дома, скорее всего опять залег спать. Только после повторного стука ногой он открыл нам.

— Чего опять-то? — начал хозяин жилища диалог с нами тем же недовольным голосом.

— Это не тот Дмитрий, который нам нужен, — объяснила Маринка, и, не дожидаясь приглашения, мы опять прошли в кухню, заняв прежние позиции.

— У меня здесь не притон для мужиков, и искать вам здесь нечего, — уверенно сказал Антон, покачиваясь на табуретке.

В искренность его слов я не верила, потому что жилище и в самом деле напоминало притон для алкашей. Татьяна же не могла обмануть меня, я почему-то ей верила. Она не была похожа на девушку, которая способна лгать или же запутывать следы. Тем более, как я поняла, во всей этой истории она занимала должность более-менее рядового наблюдателя, так что врать ей не было никакого смысла.

— А вспомнить тебе трудно, что ли? — начала дерзить Маринка. — Шевели немного мозгами!

— Чего ими шевелить, если я все равно ничего не знаю! — огрызнулся Антон и чуть не упал с табуретки, покачнувшись в левую сторону.

— До прихода к вам мы разговаривали с Татьяной, которая живет в соседнем доме, — решила я помочь ему вспомнить нужную нам информацию. — Она сказала, что познакомилась с Дмитрием у вас дома около двух месяцев назад.

— У меня?! Два месяца? Дмитрий?.. — Антон пробурчал себе под нос эти абсолютно бестолковые вопросы, с трудом поднялся с табуретки и подошел к чайнику. Подняв его на уровне головы, он глотнул из горлышка воду и чуть не поперхнулся, а потом, громко кашляя, возвратился на место.

— Так бы сразу и сказали, — сделал нам замечание Антон. — Вам Димка нужен, я все понял.

— Ну, наконец-то, — хором откликнулись мы с Маринкой, обрадовавшись тому, что дождались этого сообщения, что Антон начал хоть что-то понимать. Только вот то, что малолетнего соседа он называл Дмитрием, а взрослого мужчину — Димкой, не могло не насторожить. Хотя это обращение свидетельствовало о том, что Антон находится в дружеских отношениях с интересующим нас молодым человеком, если допускает такое обращение. Еще мы с Маринкой усвоили, что Антон в очень плохом состоянии, если имена Дмитрий и Димка воспринимал как два разных имени.

— С Димкой мы вместе служили в армии, — начал свой рассказ Антон довольно-таки бодро. — Распределение на Дальний Восток в то время было единственным вариантом для молодых пацанов без денег и без связей, поэтому еще в Тарасове, около приемного пункта, мы знали, что место нашей будущей службы будет где-то в районе Тынды. Именно в тот день я и познакомился с Димкой. Мы с ним провели два долгих года вместе.

На этом месте своего рассказа Антон горестно вздохнул, видимо, жалея о том, что невозможно вернуть прошедшие годы, поднялся с табуретки и, пошатываясь, направился на выход.

— Куда это он? — спросила у меня Маринка, как только Антон выполз из кухни.

— Может быть, он решил в одиночестве вспоминать те счастливые годки? — предположила я.

Маринка сорвалась с места и побежала вслед за хозяином халупы. Догнала она его, сделав всего несколько шагов. Антон рылся в полке маленького шкафа, который был одним из двух предметов мебели в комнате, кроме него, стоял небольшой двухместный диванчик. Картина не слишком эстетичная, если еще прибавить к ней грязное одеяние хозяина. Копался он долго, пока не извлек сильно помятый целлофановый пакет с черно-белыми потрепанными фотографиями. С этим драгоценным грузом он возвратился в кухню.

— Да, армия для настоящего мужика — святое дело, — съехидничала Маринка.

Антон не обратил на это никакого внимания. Он вывалил себе на колени содержимое пакета, потянув его за верхние уголки. Несколько фотографий упало на пол, но никто из присутствующих за ними не потянулся. Видимо, предполагалось, что все эти снимки должны были стать составляющей частью армейского альбома, разрисованного цветными картинками с изображением голых женщин и военных погон, и надписями типа «Дембель недалеко, служи, солдат, легко!». Но у Антона и такого творения солдатских рук не было, поэтому фотографии мирно покоились в простом целлофановом пакете.

— Вот! Это все оттуда, — восхищенно пробормотал Антон и стал вглядываться в каждый снимок. Перечисление всех армейских друзей заняло больше пятнадцати минут, но нам с Маринкой это было неинтересно. Представление каждого сослуживца начиналось с показа его фотографии, затем шла история знакомства с ним, и под конец Антон говорил:

— А где он сейчас, и не знаю.

Он тяжело вздыхал и приступал к рассказу о следующем армейском товарище. Долгое время выслушивать его воспоминания у меня не было никакого желания, у Маринки тоже.

— А Дмитрий где? — спросила я у Антона, передавая Маринке просмотренные фотографии заочно знакомых нам сослуживцев.

— Щас, где-то здесь. — Антон увлеченно ковырялся в куче снимков на коленях и наконец, выудив оттуда одну фотографию, сказал восхищенно: — Он мне, гад такой, своей не подарил, но вот общая с ним осталась. Это Валерка… Это Колян…

Антон принялся перечислять по именам всех снятых на этой фотографии сослуживцев.

— А вот и Димка, — он ткнул пальцем на исхудавшего молодого солдатика во втором ряду с краю. — Хороший пацан! Наши кровати в казарме рядом стояли. Он один раз ночью попутался, прилег рядом со мной и уснул. Смеху было потом! Хорошо, что кликуху «голубые» нам после этого не присобачили.

— А вы не знаете его полного имени, фамилии? — поинтересовалась я у Антона, убедившись, что на снимке был именно тот Дмитрий, которого мы разыскиваем. Только на фотографии, которую я взяла у Татьяны, Дмитрий был немного полнее, черты лица резче и появился этот шрам над бровью, которого до армии у него не было.

— Корандин Дмитрий… — Антон силился вспомнить отчество, но его усилия были тщетны. — Афанасьевич или Анатольевич, а может быть, и Алексеевич. Нет, не помню, но точно где-то на эту букву.

— А как нам его найти? — задала я следующий вопрос, надеясь, что он вспомнит хоть приблизительно, где живет Дмитрий.

— Ну-у, не знаю, — протянул Антон, свернув губы трубочкой. — Я сам с ним только недавно увиделся на улице, случайно. Шел я, значит, в магазин, и обгоняет меня какой-то мужик. Толкнул меня в плечо, сволочь такая, ну я и подошел к нему разобраться, за что он меня так пнул. А когда посмотрел на этого нахала, понял, что это Димка, почти родной мне. Точнее говоря, он меня первым узнал, и, если бы вовремя не крикнул, что меня знает, хана бы ему была. У меня кулак тяжелый.

При этих словах Антон потряс сжатой ладонью перед моим носом, и я поняла, что если бы он на самом деле кинулся на Дмитрия, то плохо бы пришлось именно Антону. Уж очень мал был его кулак, да и в борьбе он, видно, был несилен, вот только гонору многовато.

— А тут друг оказался! — продолжил Антон свой рассказ, не разжимая кулака. — Я пригласил его к себе, мы посидели. Да-а… Хорошо посидели, но недолго. Танька эта прибежала, а потом Димка с ней и ушел. Вспомнили мы с ним былые годы хорошо, я тогда после этого только на третий день в себя пришел.

Я усмехнулась, понимая, что после ухода Дмитрия Антон продолжил праздник с большим количеством спиртного, которое и отключило его на длительное время.

— А о себе он ничего не рассказывал? — поинтересовалась я. — Где работает? Живет? Что сейчас делает?

— А тебе-то какое дело? — Антон опять стал грубить, видимо, под действием сжатого кулака. — Он — мой друг, а ты кто?

— А я — подруга! — выскочила вперед Маринка.

— Нет, — твердо сказал Антон. — Ничего не знаю. Некогда нам было обсуждать-то, да и нечего.

— А ты не врешь? — заглянув прямо ему в лицо, спросила Маринка.

— С чего мне врать-то? — изумился такой наглости Антон. — Пьяные мы были оба. Димка много пьет, но никогда не напивается, а в тот вечер был вдрызг. Рассказывал он о несчастной любви какой-то, а больше ничего. Танька его уволокла, у нее и спрашивайте. Она его увела…

Антон еще раз глубоко вздохнул, вспомнив о потере друга, и опять подошел к чайнику, чтобы глотнуть водички. Но он неудачно наклонил его, крышка слетела и, направляемая струей воды, ударила его по самому лбу. Антон стоял мокрый и обиженный на то, что ни капли не попало в рот.

Наверное, от Антона дожидаться какой-либо другой дополнительной информации о Дмитрии было бесполезно, кроме, конечно же, бесконечных воспоминаний о совместной службе. Да и нам с Маринкой уже порядком надоело не только слушать этого алкаша, но и смотреть на него.

— Ну, спасибо тебе, — поблагодарила Антона Маринка. — Привет Димке, если увидишь.

— Передам, конечно! А от кого? — наконец-то поинтересовался он тем, как нас зовут.

— От подруги, скажи! — Маринка не стала представляться. — И по этому номеру мне звякнешь, как только его встретишь. Понял?

— Да! — послушно ответил Антон и взял в руки бумажку, на которой был записан номер моего сотового телефона.

Мы пошли к выходу и сами открыли дверь. Антон остался на кухне, не удосужившись проводить нас. Мы вышли из его хибары, громко хлопнув дверью.

На улице было свежо и немного прохладно. Обстановка у подъезда практически не изменилась, если не считать того, что играющих детей стало еще больше. Наша машина одиноко стояла около подъезда.

— В редакцию! — скомандовала я и опустилась на сиденье водителя.

— Только фамилия, — обобщила всю полученную для нашего расследования информацию Маринка.

— Да нет, — не согласилась я с ней. — Еще и фотография.

И я достала из сумочки снимок, который взяла у Антона, не сообщая ему об этом. Может быть, и этот снимок пригодится, кто знает?

— Ну ты даешь! — удивилась Маринка моей проворности и жестокости. — Самое дорогое у мужика отняла — память.

— Самое дорогое для него — водка! — поправила я подругу. — А ее я не отнимала.

Я взглянула на часы в машине: рабочий день был в самом разгаре.

— Может быть, заглянем еще в больницу? Вдруг нам удастся поговорить с Лерой, да и разговор с ее матерью нам не повредит! — предложила я Маринке.

— Давай, — сразу же согласилась подруга, так как начавшееся расследование заинтересовало ее, и она уже хотела взглянуть в глаза тому человеку, по вине которого мы провели почти час, выслушивая откровения алкаша.

Глава 4

До больницы моя машина домчалась за четверть часа, не больше. За это время я успела позвонить в редакцию, надеясь, во-первых, услышать родные голоса своих сотрудников, а во-вторых, узнать у Кряжимского данные о Дмитрии: ведь теперь можно было разыскать и его адрес. При небольшой величине городка, каким и является Тарасов, можно найти человека, зная даже такой минимум информации о нем. Но пока из телефонной трубки доносились длинные гудки, и я подумала, что лучше самой заскочить в редакцию, чем по такому делу общаться с помощью телефона. Хотя, конечно, поговорить с коллегами хотелось.

Трубку взял Ромка, который наконец-то добрался до рабочего места. Он хорошо справлялся с обязанностями секретаря и иногда заменял Маринку в ее отсутствие.

— Алло, редакция газеты «Свидетель!» — серьезно сказал он и представился, только вот свою должность не назвал.

— Ромка, привет! — радостно ответила я в трубку.

— Это вы, Ольга Юрьевна? — Голос его сразу же повеселел и стал совсем детским.

— Да, как у вас там дела? — поинтересовалась я.

— Да все нормально, — ответил Ромка. — Мы здесь вдвоем с Сергеем Ивановичем. Виктор отчалил куда-то, но не сказал, куда. Сергей Иванович сидит на своем месте и что-то читает. Сейчас вот смотрит на меня.

— Привет ему передай и скажи, пусть немного отдохнет от работы. Главный редактор разрешает! — проявила я заботу о Кряжимском. — Да, кстати, где ты был сегодня все утро?

— Простите, Ольга Юрьевна, — виновато произнес Ромка. — Я проспал. Врать не буду.

— Ну, хорошо, — простила я его опоздание, потому что симпатизировала этому молодому человеку и ценила в нем его честность. — Мы с Маринкой часика через два подъедем.

Отключив телефон, я засунула его в кармашек сумочки и радостно подмигнула Маринке, так как мы уже подъезжали к знакомым воротам больницы.

— Ты, может быть, здесь посидишь? — предложила я подруге. — Я недолго.

— Пять минут! — выставила она свое условие.

— Десять!

— Ну ладно, иди. Я подожду, а то всю заразу соберешь по этим больницам, — согласилась с моим предложением Маринка.

Она вышла из машины и уселась на единственную свободную лавочку недалеко от машины. Лавочка была завалена снегом, хотя дворники убирались тут очень часто, но не добросовестно, поэтому дворик больницы был чистым только местами. По аллейке, переговариваясь, бродили больные, было немного шумно, так как на соседней лавочке вели громкую беседу две пациентки этой же больницы, вышедшие на прогулку после обеда.

Оставив Маринку в такой компании, я сразу же подошла к заляпанному корешками справок окошку регистратуры, заметив, что дежурит уже другая медсестра, а не та, которая разговаривала со мной ранним утром.

— Извините, я родственница Юроковой Валерии Константиновны из седьмой палаты. Она лежит после аварии, — сообщила я, в очередной раз сказав неправду: без небольшой доли лжи в нашей профессии никуда не денешься.

Медсестра сверилась с записями в журнале и ответила:

— Да, есть такая. Только у нее в палате сейчас уже находится одна родственница, мать, кажется; по-моему, она за ней ухаживает.

— А мне можно пройти к Валерии? — скромно поинтересовалась я. — Я как только узнала о трагедии, так сразу же и приехала из деревни.

— Если только недолго, то можно, — разрешила медсестра и указала рукой на палату.

К двери я подошла одновременно с неожиданно подскочившим врачом. Молодой невысокий мужчина в белом халате схватился первым за ручку двери:

— Вы куда?

— Я родственница Валерии Константиновны Юроковой, которая находится в этой палате. Приехала ее навестить. Из деревни, — объяснила я.

— Вы знаете, к ней нельзя, — предупредил меня врач. — Она в очень плохом состоянии, поэтому лишний раз утомлять ее не стоит. Травмы достаточно серьезные, поэтому она постоянно принимает обезболивающее и снотворное, чтобы лишний раз не нервничать. Вы знаете, ничто так не способствует выздоровлению, как спокойное состояние души, ну и тела, конечно же!

Я откровенно расстроилась и практически не слышала последних фраз доктора, отражающих его взгляды на современную медицину. Разговор с Валерией не состоится, это ясно, но зато можно поговорить с ее матерью.

— Извините, пожалуйста, а могу я тогда вызвать Анастасию Павловну, которая сейчас находится в палате? — спросила я разрешения у врача, перебивая его эмоциональный монолог. — Это мать девушки.

— Хорошо, сейчас ее позову, — согласился врач, немного поморщившись и сожалея, видимо, о том, что я не соизволила выслушать его.

Через минуту передо мной стояла пожилая, немного сутулившаяся женщина в домашнем халате, накинутом на обычную одежду, с приятными чертами лица и глазами, хоть и печальными, но добрыми.

— Я хотела бы поговорить с вашей дочерью, — начала я. — Она может мне помочь разыскать одного нашего общего знакомого.

— Может быть, сейчас не время да и не место разговаривать с Лерой, — заметила женщина, но в интонации, с которой она произнесла эту фразу, не было ни оскорбительных, ни грубых ноток.

— У меня такое положение, что обратиться не к кому, — объяснила я. — Очень сочувствую, что Лера попала в такую ситуацию. Но мне просто необходима ее помощь. Конечно же, я не собираюсь ее сейчас будить. Может быть, вы мне поможете… Не знаете ли вы среди ее друзей молодого человека Корандина Дмитрия?

— Думаю, вам следует переговорить об этом только с самой Лерой, а не со мной, — немного подумав, сказала Анастасия Павловна. — Лера очень скромная девушка, она никогда ничего не рассказывала нам о своих друзьях. А я человека с такой фамилией не знаю, по крайней мере Лера ничего о нем не говорила… Да и вообще, с молодыми людьми она предпочитает не общаться.

— А человека на этой фотографии вы случайно не знаете? — я показала Анастасии Павловне снимок, который мы взяли у Татьяны.

— Это и есть Корандин Дмитрий? — спросила женщина, бросив взгляд на фотографию.

— Да, это он, — подтвердила я, считая, что не догадаться в такой ситуации, что это именно Дмитрий, сложно.

Анастасия Павловна пригляделась к изображенному на снимке молодому человеку, покачала головой.

— Нет, я не знаю его, и Лера ничего о нем не рассказывала. Но девушка, соседка Леры по палате, говорила, что, когда дочку привезли, она бормотала именно это имя и все звала: «Мама! Мама!»

Женщина отвернулась в сторону, сдерживая слезы, но это у нее с трудом получалось, поэтому я решила, что беспокоить ее больше не стоит.

— Как чувствует себя ваша дочь? — участливо поинтересовалась я.

— Ой, и не знаю. Вроде бы не жалуется, что что-то болит, — вздохнув, сказала женщина. — И пока только спит. Наверное, от лекарств.

Я попрощалась с ней и прошла мимо медсестры, которую в этот момент отчитывал врач за то, что она пропустила в палату к тяжелобольному пациенту родственников. Поэтому спустилась к Маринке, даже не попрощавшись с врачом и медсестрой.

— Три минуты штрафные, — отметила она, скорчив обиженную мину.

— Прости, зато теперь я от тебя — ни на шаг и тебя никуда не отпущу, — извинилась я и пригласила подругу в машину.

Закурив, я пересказала Маринке то, что удалось узнать в больнице, точнее, то, чего узнать мне не удалось. Что Анастасия Павловна не знакома с Дмитрием, можно было предположить, но уходить из больницы ни с чем мне не хотелось, поэтому я и поговорила с ней.

— Можно сказать, что мы зря приезжали, — заметила подруга.

— Ну, по крайней мере теперь я точно знаю, что пытаться что-то узнать от самой Леры невозможно, так как врач просто не допустит нас к ней, — сделала я единственный вывод из этого посещения.

Я завела автомобиль, выдавший приятный приглушенный визг, аккуратно выехала с территории лечебного учреждения и направилась в сторону редакции. Маринка по дороге молчала, я же размышляла о своих дальнейших действиях. В то, что с первого же шага отчим Валерии укажет нам на Дмитрия, конечно, не верилось, хотя информации за несколько часов мы собрали немало. Еще через несколько минут у нас появится адрес Дмитрия, и тогда можно будет сказать, что мы его почти разыскали.

Мы подъехали к редакции. Наконец-то я увижу весь рабочий коллектив в сборе! Виктор сидел на удобном стуле с высокой спинкой и крутил в руках увесистую связку ключей от всех дверей своего дома и офиса. Сергей Иванович за время нашего отсутствия, наверное, так и не встал из-за своего компьютера и сделал это, только когда мы вошли: он взглянул на нас, приподнялся и кивнул в знак приветствия. Ромка же лениво листал какой-то молодежный журнальчик, не вчитываясь в текст. Читать он не любил, а вот картинки рассматривать — это было его любимым делом. В этом Ромка еще не отошел от детского возраста.

Мы с Маринкой внесли немного суматохи в общее спокойствие. Подружка во всех подробностях оповестила всех о результатах нашего поиска, я показала добытые фотографии. Виктор тут же предложил переснять крупным планом преступника, а я обратилась к Кряжимскому с просьбой узнать адрес Дмитрия Корандина по своим каналам. Кряжимский отнесся к делу серьезно, как всегда, и уже через несколько минут, когда все сотрудники собрались за кофейным столиком у меня в кабинете, поделился полученной информацией.

— Мариночка, может быть, кофе нам быстренько сваришь? — предложила я подружке сделать нам приятное.

Маринка осталась колдовать у своего стола, тихо позвякивая ложечками.

— Ольга Юрьевна, конечно, лучше было бы, если б к фамилии и имени прилагалось еще и отчество, но и по этим данным я получил довольно-таки любопытную информацию, — серьезно сказал Кряжимский, заходя в мой кабинет и усаживаясь на стул напротив рабочего стола.

Виктор ничего не промолвил, только тяжело облокотился о спинку соседнего стула и заглянул в соседний кабинет в ожидании Маринки. Ромка отложил в сторону захваченный с собою журнал и прислушался к разговору.

— Фамилия оказалась довольно-таки распространенной, да и имя не редкое, — заметил Кряжимский, перечисляя трудности, с которыми ему пришлось столкнуться, добывая информацию. — В нашем городе официально прописаны три Дмитрия Корандина. Смею заметить, что я сообщаю именно место прописки всех интересующих нас лиц, а не фактический адрес проживания. Один Корандин совершенно не подходит нам, так как ему перевалило за пятьдесят. Так что этого кандидата мы исключаем сразу, а вот один из двух других потенциально может быть тем незнакомцем, который нам и нужен. Даты их рождения расходятся всего в один год, то есть сейчас первому лет тридцать, а второму — тридцать один.

— Придется прощупывать обоих на предмет причастности к нашему делу, — сообразила я.

— Боюсь, что именно так, Ольга Юрьевна, — продолжал Сергей Иванович. — Если даже сопоставить их адреса, результата это не принесет. Они живут в разных районах, но я бы не сказал, что кто-то — ближе к Валерии. Так что даже не знаю, чем вам еще помочь.

— Кого же из них выбрать, чтобы сразу попасть в точку? — задалась я вопросом, вертя в руках две бумажки, аккуратно написанные Кряжимским.

— Жребий, — предложил Ромка. — Я тяну.

Виктор же молча покрутил пальцем у своего виска, и этот жест Ромка не воспринял как оскорбление, потому что привык к подобным шуточкам Виктора.

— Простите, Ольга Юрьевна, но я бы на вашем месте выбрал тот, который ближе всего к нам, — прервал мои раздумья Кряжимский.

— Почему? — поинтересовалась я у него.

— Доехать будет легче, во-первых, — заметил Сергей Иванович и улыбнулся. — А во-вторых, если он живет неподалеку от нашего офиса, шанс встретиться с вами случайно возрастает, а это нежелательно. А в-третьих, не ищите трудных путей, Ольга Юрьевна, если можно пойти легким.

— Ну, хорошо, — согласилась я с Кряжимским. — Тем более я чувствую интуитивно, что именно этот адрес и будет более результативным.

В кабинет вошла Маринка и принесла на подносе кофе, аромат которого тут же разнесся по всему кабинету.

— Ну, что решили? — весело спросила Маринка. — Есть хоть какие-то продвижения в деле?

— Да, и нам опять придется с тобой потрудиться, — сообщила я подруге. — Конечно, если ты не против мне помочь.

— Служу Советскому Союзу! — съехидничала Маринка, приставив ладонь к виску и выпрямившись. Ничего общего со службой несуществующему государству подруга не имела, но изобразила она свою готовность очень комично.

— Хватит тебе, собирайся, поехали, — улыбнувшись, сказала я Маринке.

Все сотрудники хором пожелали нам счастливого пути. Мы захватили с собой отпечатанные фотографии, на которых запечатлелось изображение разыскиваемого нами человека, а также бумаги с адресами. Конечно, можно было прихватить с собой и Виктора — все-таки мы ехали на встречу с преступником, но я заранее четко продумала план нашего поведения, а Виктор не входил в эти планы, точнее говоря, его участие в нем подразумевалось, но гораздо позже. А пока мы ехали на разведку.

— Маринка, вся надежда только на тебя, — сообщила я подружке, когда машина уже выруливала со служебной стоянки. — Ты у нас девушка привлекательная, боевая, умная, надежная.

Я осыпала Маринку комплиментами, под влиянием которых она просто таяла. Теперь, полагаю, она была готова на все, о чем бы я ее ни попросила.

— Ты, конечно, немного преувеличила, — скромно заметила подруга. — Но в целом права.

— Не бойся, — успокоила я ее сразу, так как заметила, что подруга смотрит на меня округлившимися глазами. — Он же не маньяк какой-нибудь, не станет на тебя бросаться. А вот поговорить вам будет о чем.

— О чем это, интересно, мне беседовать с человеком, который толкает под колеса автомобиля любимую девушку? — возмутилась Маринка, но я видела, что она уже загорелась моим планом.

— Вполне возможно, что ты ошибаешься, — предупредила я подружку. — Лера для него, может быть, и не была любимой девушкой, тем более что присутствие определенного мотива такого поведения очевидно, я в этом уверена. Еще неизвестно, может быть, он попал в такое затруднительное положение, что это был единственный выход из него.

— Убивать ему меня незачем, ты права, — поняла наконец подружка. — Но человек он, видно, жестокий, судя по его поступку.

— Потом посмотрим, когда хоть немного пообщаемся с ним, — одернула я Маринку, так как вообще не любила принимать поспешных решений. — А пока нам надо его найти, чем ты сейчас и займешься.

— Почему я? — спросила удивленно Маринка.

— Все очень просто: представишься любимой женщиной того самого Антона, который после встречи с однополчанином якобы пропал безвозвратно, — объяснила я Маринке суть моего плана. — Времени прошло уже достаточно много, в милицию ты хотя и обращалась, но безрезультатно. Зато ты узнала от соседей, что напивался твой дружок, то есть Антон, с Дмитрием. И ты должна будешь выяснить подробности этой встречи. Артистические способности у тебя есть, поэтому все должно получиться. Надеюсь, что Дмитрия, пользуясь фотографиями, ты узнать сможешь.

Маринка слушала мой план, открыв рот. А когда я его изложила до конца, она высказала свое мнение по этому поводу.

— Неужели я похожа на девушку этого алкаша Антона? — возмутилась подруга.

— Ну, допустим, ты сейчас не совсем удачно накрашена, волосы можно и не причесывать, губки не подкрашивай, тогда вполне сойдешь, — объяснила я, посматривая на Маринку оценивающим взглядом.

— Вот спасибо тебе, подруга. После обилия комплиментов так меня опустить! — обиделась Маринка.

— Да ладно тебе! А как план? — нетерпеливо спросила я ее.

— Получается, ты меня бросаешь в самое пекло, — грустно подвела итог Маринка. — Ну, раз другого выхода нет, я согласна. Только скажи мне, ты уверена, что все хорошо продумала?

— Да, все! — твердо ответила я, и тон моего ответа наверняка прибавил храбрости Маринке.

Машину я остановила за несколько кварталов до той улицы, которая указана в адресе, так как Дмитрий мог насторожиться, увидев мою «Ладу». Маринке пришлось пешком идти до его дома, но это было только к лучшему. Девушка, вошедшая в квартиру с мороза, явно дошла до дома пешком, а именно таким образом, по-моему, и должна передвигаться знакомая Антона. Я надеялась, что Дмитрий не обратит внимания на более-менее приличное одеяние Маринки. В крайнем случае очень даже можно допустить ситуацию, что вполне нормальная женщина влюбилась в алкаша. В нашей жизни всякое случается.

Так раздумывала я, когда Маринка неохотно вылезла из тепленького салона автомобиля и ушла. К вечеру начинало подмораживать, поэтому температура воздуха понизилась сразу на несколько градусов. Я сидела в машине и спокойно курила, как могло показаться наблюдающему за мной. На самом же деле очень беспокоилась за Маринку, так как инициатором плана была именно я, поэтому несла полную ответственность за исход всего дела.

Маринка вернулась довольно быстро. Я подумала о двух вариантах развития событий: или это оказался совершенно незнакомый человек, или же Маринка струсила. Она шла, поеживаясь от мороза, торопливой походкой, закрывая лицо воротом шубы. Я помогла подруге открыть дверь машины и, когда Маринка уселась, нетерпеливо спросила:

— Ну что? Ты быстро вернулась! Что произошло?

— Пока ничего, — спокойно сообщила подружка. — Его нет дома, дверь никто не открыл.

— А ты с соседями поговорила? — поинтересовалась я, надеясь, что Маринка сообразила это сделать.

— Не со всеми, конечно, а с одной старушенцией, единственной соседкой, к которой мне удалась дозвониться, точнее, достучаться, так как кнопка звонка отсутствовала, — ответила Маринка. — Но ничего конкретного она промямлить не смогла. Когда же я ей показала фотографию, где изображены Дмитрий и Лера, бабулька только пожала плечами и сказала, что уже очень давно не видела своего соседа, поэтому не может точно сказать, он это или не он. Ерунда какая-то!

— Да-а, не совсем то, чего мы ожидали, — подумав, сказала я. — Мы могли или убедиться, что это он, или понять, что это не он. В любом случае это было бы результатом, а теперь получается, что ты ходила без толку.

— Сама же меня и послала, — с укором воскликнула Маринка.

— Да-а! — протянула я задумчиво. — Ходить с фотографией по соседям — не самый лучший вариант. Так можно попасть под подозрение. А вдруг эта старушенция сегодня же вечером увидит этого самого Дмитрия и расскажет ему по доброте душевной о том, что им интересовалась какая-то молоденькая особа приятной наружности.

— Будем надеяться, что этого не произойдет, — заметила Маринка.

— Хотя ты — молодец, что сообразила показать фотографию соседке, — похвалила я Маринку с большим опозданием.

— Спасибо за благодарность, — съехидничала Маринка. — Теперь куда?

— Как куда? Есть же еще один адресок, — ответила я и достала из сумочки записку Кряжимского. — Правда, придется ехать на другой конец города, но гулять, так гулять.

— Поехали. — Маринка поудобнее устроилась в кресле.

Когда мы уже подъезжали к дому следующего подозреваемого Дмитрия Корандина, на улицах совсем стемнело, было уже довольно поздно. У меня почему-то создалось такое впечатление, что ночное происшествие с Лерой случилось совсем недавно, буквально пять минут назад.

Посовещавшись с подругой, я решила, что тактику поведения Маринки можно и не менять, поэтому она уже более смелой походкой отправилась в гости ко второму незнакомцу — пройти пару кварталов пешком для подруги не было трудно.

Вернулась она так же быстро, как и в первый раз, и я уже подумала о том, что и сейчас ничего конкретного ей не удалось разузнать.

— Это не он! — сразу же сообщила подруга, открывая дверцу автомобиля и усаживаясь рядом. — Дверь мне открыла симпатичная девушка, а следом за ней вышел молодой человек. Когда я его увидела, то сразу поняла, что это не тот, кого мы разыскиваем, и поэтому спросила у этой парочки, здесь ли проживает Корандин Дмитрий. Когда молодой человек ответил утвердительно, я извинилась и честно призналась, что разыскиваю его однофамильца при помощи адресного бюро. Они оба только посочувствовали мне и пожелали счастливого поиска. Вот так!

— Это хорошо, — сделала я вывод, — второй вариант отпал. Значит, меня не подвела интуиция, и наш дорогой преступничек проживает по первому адресу.

— Помнишь, старушка говорила, что появляется он дома нечасто, — заметила Маринка. — Поэтому найти его будет не так-то просто.

— А нам и не нужно его искать, — сказала я. — Достаточно только убедиться, что там проживает именно тот, кто толкнул Леру под колеса. А там уже сотрудники правоохранительных органов сделают свое дело, или же Виктор поможет задержать его.

— Но я второй раз на риск не пойду, — категорически отказалась от помощи Маринка. — Хочешь, сама и работай разведчиком. Я не дура.

Я задумалась, так как уламывать подругу было бесполезно, упорство в ней присутствовало, и, если Маринке что-то взбредет в голову, она может и рогом упереться. А что, если подключить к делу Ромку? Он вообще человек новый в нашем расследовании, да и подозревать подростка в серьезном деле никто не станет.

— Решено, едем за Ромкой! — твердо сказала я после короткого раздумья. — Если только он еще не ушел с работы.

Набрав по мобильному знакомый номер редакции, я услышала сразу же голос нашего курьера. Он, как положено, представился, услышал мой голос и обрадовался.

— Сейчас приедем за тобой, — сообщила я ему. — Готовься, тебя ждут великие дела. Да, кстати, Виктор еще не переснял фото Дмитрия, должен получиться более четкий снимок? Ты спроси у него, все ли готово?

Молчание в трубке было сигналом того, что Ромка бросился выполнять поручение.

— Все готово, Ольга Юрьевна, — радостно сообщил он. — Вам молчаливый привет от Виктора.

— Ромка, готовься, мы едем, — быстро проговорила я и отключила телефон.

Поднявшись в редакцию, я в общих словах рассказала о результатах нашей поездки, на что Виктор только хмыкнул, а Сергей Иванович заметил, что мы идем по верному пути. Ромка накинул свою курточку и схватил отпечатанные Виктором в большом количестве снимки. В результате у каждого работника нашей редакции оказалось по индивидуальной фотографии, будто это была милицейская ориентировка на опасного преступника.

— Ромка, для тебя сейчас сделаем бланк телеграммы, и ты переквалифицируешься в профессионального почтальона, — объяснила я нашему курьеру, что от него требуется. К нам в редакцию постоянно поступало большое количество писем, факсов, телеграмм, поэтому изобразить бланк почтового сообщения не составило труда.

— А что вы собираетесь сообщить этому молодому человеку? — поинтересовался Кряжимский.

— Можно послать ему поздравление с прошедшим Новым годом, — сообразила Маринка. — Ведь до сих пор некоторые люди пользуются именно этим средством связи для передачи поздравлений и других сообщений.

— Итак, такой текст: «Дима поздравляем новым годом счастья здоровья успехов», — решила я.

— А как же нам подписать это сообщение? — спросил Ромка, который любил участвовать в различных авантюрах подобного рода.

— Дед Мороз! — весело предложила Маринка.

— Нет, конечно, отправителем будет другое лицо, — сказала я и задумалась, размышляя над тем, от кого может быть это послание.

— Простите, Ольга Юрьевна, — прервал мои раздумья Сергей Иванович. — Но в таких случаях можно обойтись и без конкретного обозначения реально существующего лица. Достаточно подписать, например, «Тетя Маша» и указать вымышленный адрес где-нибудь в районе Магадана.

— А не вызовет ли это подозрений? — засомневалась я.

— Мне кажется, что даже если он и начнет вспоминать знакомых из этого заснеженного города, — отстаивал свое предложение Кряжимский, — то это только немного развлечет его. В конце концов он может прийти к выводу, что так над ним подшутили друзья или же на почте перепутали адрес, а может быть, и неправильно указали отправителя. Так что никаких серьезных подозрений по этому поводу возникнуть не должно.

— Хорошо, — согласилась я с Сергеем Ивановичем. — Тогда мы уже сейчас попытаемся навестить этого Дмитрия, точнее, не мы, а Ромка.

— Бланк телеграммы могу напечатать и я и даже вклею его в поздравительную открытку, — предложила свою помощь Маринка.

Пока я занималась своей непосредственной работой главного редактора криминальной газеты «Свидетель», то есть просматривала очередной материал для газеты, подготовленный Кряжимским, Маринка справилась с заданием и принесла мне новенький бланк телеграммы на сероватой бумаге, вклеенный в поздравительную открытку.

С этим поздравлением мы и отправились к Дмитрию. Ромка сел на заднее сиденье, уступая место рядом со мной Маринке. Виктор остался в офисе, а Кряжимский отпросился, для того чтобы навестить какого-то милицейского начальника, эксклюзивное интервью с которым планировалось опубликовать в очередном номере «Свидетеля». Пунктуальности Кряжимского можно было только позавидовать, и я была уверена в том, что, если Сергей Иванович пообещал прийти через час, ровно по истечении этого времени он будет на своем рабочем месте.

На улицы Тарасова уже спустилась кромешная тьма, однако количество людей и машин на дорогах только увеличилось. Но это уже были не загруженные работой и заботами жители города, а вышедшие на прогулку его обитатели. «Лада» под моим руководством домчала нас до места назначения мгновенно благодаря моему искусству вождения. Я не стала подгонять машину прямо к подъезду, а остановилась около соседнего дома, чтобы Дмитрий случайно не заметил знакомый автомобиль.

— Ну, Ромка, давай, — поторопила я нашего курьера. — Смотри, лишнего ничего не скажи. Только добивайся, чтобы за телеграмму расписался именно Дмитрий Корандин, а не его сожители или же соседи.

— Если только он вообще дома, — предупредила нас Маринка.

— Маринка, ты сейчас все сглазишь, — одернула я подругу. — Ну, давай, ни пуха ни пера, Ромка!

— Да, кстати, там дверь с кодом, поэтому я, когда первый раз заходила, спросила его у одной женщины, — вспомнила Маринка и сказала Ромке код подъезда.

— Хорошо, что вспомнила, — заметил тот.

Он вылез из машины, поправил кожаную сумку на плече, которую мы одолжили на время у Виктора, и потопал торопливой походкой в сторону подъезда Дмитрия.

— Слушай, Оль, — в тишине прошептала Маринка. — А может быть, не надо было его посылать одного, вдруг что случится? Мне и то страшно было, я днем ходила, а сейчас уже почти ночь.

— Ромка — умный мальчишка, сообразительный, — успокаивала я не столько Маринку, сколько саму себя.

Мы обе замолчали, выжидательно всматриваясь в темноту. Маринка сидела, закинув одну ногу на другую, я же медленно курила. Дом, в котором жил Дмитрий, нам не был виден, от этого мы волновались еще больше, так как не могли даже следить за подъездом.

Ромка вернулся через полчаса нашего нервного ожидания. Сумку он нес уже в руках, куртка была расстегнута, вязаная шапочка торчала из кармана. Все говорило о том, что он даже входил в квартиру и не успел застегнуться. Это обнадежило нас.

— Ну как? — спросили мы почти хором у новоиспеченного почтальона, как только он открыл дверцу автомобиля.

— Сейчас все расскажу, — успокоил Ромка, и дверца глухо щелкнула.

— С первым боевым крещением в должности разносчика писем и телеграмм, — съязвила Маринка, но Ромка не обратил на нее никакого внимания.

— Так как все прошло? — не удержалась я от повторения вопроса. Мы обе развернулись к заднему сиденью, чтобы не только слышать, но и видеть Ромку.

— Это его квартира, — начал свой рассказ Ромка, польщенный таким вниманием к своей персоне. — Только вот поймать Дмитрия Корандина мне не удалось.

— Почему не удалось? — поинтересовалась я.

— Расскажу все по порядку, — предупредил Ромка. — Как только я подошел к квартире, так сразу же позвонил в дверь. Звонок такой резкий, противный.

— Да, да, — подтвердила Маринка, — мне тоже не понравился.

— Стою я, значит, как дурак, наготове держу телеграмму, настраиваюсь, — Ромка недовольно повертелся на своем месте, усаживаясь поудобнее, — а мне никто не открывает. Я звонил несколько раз, но все бесполезно. Кстати, я заметил даже, где расположены окна его квартиры, и, когда уже возвращался, бросил на них взгляд. В квартире было темно, значит, там на самом деле никого не было и нет.

— Бабка права, — заметила Маринка. — Она мне говорила, что давно уже не видела своего соседа, так как он нечасто бывает дома. А я-то думала, что она по старости не только ослепла, но еще и оглохла.

— Ну, вот, — перебил ее Ромка, считая, что он сейчас заслуживает больше моего внимания, чем Маринкиного. — Честно говоря, мне стало немного легче, когда я услышал в ответ молчание: не хотелось лицом к лицу встречаться с этим вашим Дмитрием. После нескольких таких звонков я решил на правах почтальона обратиться к соседям, ведь представители этой профессии всегда так делают. В самой крайней квартире, после того как я туда постучал, так как не нашел и тут кнопки звонка, послышалось громкое сопение и кряхтенье. Это, наверное, была та бабка, с которой Маринка уже разговаривала.

— Ее дверь слева? — уточнила подруга.

— Да, самая крайняя, — ответил Антон.

— Тогда это точно она! — уверенно произнесла Маринка.

— Когда она своим тихим голоском спросила: «Кто там?» — я просто отошел от двери, потому что общаться с ней не хотел. Ты и так у нее все выяснила, что могла, — продолжил свой рассказ Дмитрий, обращаясь к Маринке. — Потом я позвонил к соседям с другой стороны.

— Днем их не было дома, — вспомнила Маринка.

— Вечером тоже, но дверь мне открыла девочка лет десяти, даже не поинтересовавшись, кто находится за дверью, — рассказал Ромка. — Она не испугалась, когда увидела совершенно незнакомого человека на пороге, то есть меня. Очень смелая и общительная девчонка, хотя, может быть, в наше время родители должны объяснять, что общаться с незнакомыми не следует. — Я еле от нее отвязался. Но зато удалось кое-что разузнать.

— Что? — хором спросили мы с Маринкой.

— Я объяснил девчонке, что являюсь почтальоном и мне нужен мужчина из соседней квартиры, — продолжал Ромка. — Когда я поинтересовался у нее, есть ли кто еще дома, кроме нее, чтобы поговорить со взрослым человеком, она мне все доложила о своих родителях, начиная с того, что предки обычно работают днем, и кончая тем, что в данный момент родители находятся на праздновании дня рождения какой-то тети Лены.

— И как же ты узнал, что соседом этой соплюшки является именно Дмитрий Корандин? — нетерпеливо спросила Маринка.

— Не перебивай, — одернул ее Ромка. — Хоть по возрасту девчонка и не входит в круг лиц, заслуживающих доверия, но все, что нам надо, я узнал именно от нее. Короче, она рассказала мне не только о жизни своих родителей, но и все, что знала о дяде Диме, как она сама его назвала. Я ей показал фотографию, в надежде что она не расскажет об этом родителям.

— Да-а, почтальон, который ходит на работу с фотографиями адресатов, может насторожить любого, — заметила я.

— Девочка не обратила на это никакого внимания, — сказал Ромка. — Даже если она и расскажет это родителям, то те не станут колотить в дверь к соседу. Как я понял, у них не очень хорошие отношения с этим самым «дядей Димой». Так что насчет этого можно быть спокойным.

— Допустим, все будет именно так, — согласилась я.

— Что дальше? — не вытерпела Маринка.

— Увидев фотографию, девочка сказала, что это и есть дядя Дима, — ответил Ромка, — рассказала, что она всегда с ним здоровается, а он только молчит в ответ. Хотя дома он бывает нечасто, она его уже очень давно не видела.

— Неудивительно, что та старушенция вообще забыла, как он выглядит, — заметила Маринка.

— Так вот, этот дядя Дима появляется где-то раз в неделю, не чаще. Он никогда никого не приводит в гости, живет один. Да-а, еще, — вдруг вспомнил Ромка. — Квартиру эту он, наверное, купил совсем недавно, до этого там жила семья с ребенком, который по ночам часто плакал. Девочка рассказала, что она раньше даже просыпалась среди ночи.

— Все? — спросила я у Ромки, когда он замолчал и в машине только тихо играл магнитофон.

— Да, я свою миссию выполнил, — напомнил он. — От меня требовалось узнать, этот ли Дмитрий и здесь ли он проживает или нет. Я это узнал.

— Молодец, Ромка, — похвалила я.

— А теперь куда, Ольга Юрьевна? — спросил он, как только я завела машину.

— Наверное, в редакцию, — неуверенно ответила я. — Время уже позднее.

— Конечно, — поддержала меня Маринка. — Некоторым уже и бай-бай пора.

К этим некоторым, по мнению Маринки, относился и Ромка. Она, несмотря на небольшую с ним разницу в возрасте, считала его ребенком. Ромка не обиделся на нее, а только улыбнулся в ответ.

— Если бы мне сейчас уже было пора спать, вы бы не просили меня о помощи, — заметил он. — Кто из вас сможет выполнить такую интеллектуальную работу почтальона? А?

— Слушай, Ромка, — обратилась я к нему, — а к другим соседям ты не заглядывал?

— Если бы я прогулялся по всему дому, — весело сказал Ромка, — вы бы меня за это не похвалили. Слишком много бы наследил.

— Ты прав, — согласилась я. — Тем более что у Дмитрия мог жить по соседству очень близкий друг, который обязательно поделился бы с ним.

— Вот! — внезапно вскрикнул Ромка. — Насчет друга. Совсем забыл! Хорошо, что напомнили, Ольга Юрьевна!

— Что ты забыл? — спросила я Ромку и резко притормозила, остановив машину у обочины.

— В соседнем подъезде живет дядя Миша, который частенько бывает у Дмитрия, — сообщил Ромка. — Так по крайней мере сказала девчонка. Она даже один раз видела, как этот дядя Миша чуть ли не тащил на себе Дмитрия домой, потому что тому было плохо.

— Знаем мы это «плохо», когда оба напарываются до чертиков, — ехидно подпустила Маринка.

— Даже то, что они пьют вместе, говорит об их более-менее близких отношениях, — решила я.

— А она точно не сказала, где живет этот самый дядя Миша? — поинтересовалась Маринка.

— Девчонка знает только, что в первом подъезде, — ответил Ромка, стараясь вспомнить что-нибудь еще. — И на самом нижнем этаже, но это не точно.

— Что же делать? — задала вопрос Маринка, на который мы с Ромкой пока не знали ответа.

— Может быть, постараться поговорить с этим самым Мишей? — опять спросила Маринка.

— И как ты это себе представляешь? — попробовала я смоделировать наш разговор. — Незнакомый мужчина спокойно смотрит себе телевизор, вдруг звонок в дверь, он ее открывает, а на пороге молодой человек в сопровождении двух дам. Они начинают задавать всякие вопросы, а потом, когда все уйдут, он звонит Дмитрию и подробно докладывает ему о результатах разговора. Так?

— Можно и так, а можно и по-другому, — предложила Маринка. — Почему бы почтальону не заглянуть к этому самому Михаилу, так как соседи указали на него, как на лучшего друга. Можно наплести, что телеграмма особенная и отправитель желает, чтобы она была в самые короткие сроки вручена адресату в руки.

— Опять меня хотите подключить? А как же спать? — в свою очередь поинтересовался Ромка.

— Единственное, что сможет Михаил сообщить Дмитрию, так это то, что ему принесли телеграмму, — отстаивала свою версию Маринка.

— Ну, хорошо, — согласилась я. — Ромка, только ты тогда телеграмму ему не отдавай, а как можно подробнее выясни все, что сможешь. Хорошо было бы узнать, где работает этот самый Дмитрий.

Ромка опять вышел из машины, накинул сумку на плечо и направился в соседний подъезд. Минут через десять он вернулся обратно, быстро сел в нашу машину и сразу же выложил все, что ему удалось узнать.

— Михаила не было дома, но я пообщался с его супругой, — рассказал Ромка. — О Дмитрии она отзывалась не очень хорошо, хотя, насколько я знаю, женщины вообще не любят друзей мужа, — это замечание малолетнего подростка звучало немного комично. — Но она мне сказала, что работа у Дмитрия связана с какими-то командировками, именно поэтому его так часто не бывает дома.

— А она не знает, где он работает? — спросила я.

— Нет! — твердо сказал Ромка. — Это все, что мне удалось разузнать.

— Не так плохо, — решила я. — Хотя о том, что его работа отнимает много времени, можно было догадаться по его долгому отсутствию.

— А где был Михаил? — спросила Маринка.

— Вот уж извините, о подробностях личной жизни ее мужа я не расспрашивал, — немного возбужденно ответил Ромка.

— Теперь точно в редакцию, — скомандовала я.

Всю дорогу мы ехали молча, только с Маринкиной стороны время от времени доносились звуки: она подпевала новому шлягеру, который звучал по радио. Когда композиция закончилась, в эфире появился унылый мужской голос, который сообщал обо всех происшествиях в нашем городе. «Убийств — два, раскрыто — ноль; грабежей — семь, раскрыто — четыре; разбойных нападений — пять, раскрыто — три…» — доносился голос диктора, но мы уже подъехали к редакции.

Глава 5

А там Кряжимский с Виктором, не дождавшись Маринки, сварили кофе сами, но Сергей Иванович, как только увидел, что мы вернулись, отставил свою чашечку в сторону.

— Ольга Юрьевна, и где же вы, голубушка, отсутствовали столь продолжительное время? — вежливо поинтересовался он, желая услышать подробности наших поисков.

— Мы катались по городу, затем зашли в один ресторанчик, потом заглянули в ночной клуб, а когда все же решили немного поработать, приплелись сюда, — наглым образом наврала Маринка. Виктор же покрутил пальцем около своего виска, выражая недоверие к рассказу Маринки.

— Все было совсем не так, — оправдывался Ромка.

— Нашли, — коротко ответила я. Меня уже немного утомили все эти разговоры, и, откровенно говоря, я устала. Мне требовалось несколько минут абсолютной тишины, поэтому я молча прошла в свой кабинет.

Маринка же могла разговаривать без остановки целыми днями, отличаясь болтливостью, иногда чрезмерной. Рассказывать Сергею Ивановичу и Виктору о нашем приключении взялась именно она. Ромка же только поддакивал в тех местах, когда требовалось его подтверждение. Из-за двери доносились приглушенные голоса сотрудников. Сергей Иванович слушал молча, так же как и Виктор, поэтому я слышала в основном Маринку и иногда Ромку.

На моем столе лежали подготовленные материалы для очередного номера «Свидетеля», которые я постепенно просматривала в течение всего дня, а также статья Сергея Ивановича о ночном происшествии. На нее я обратила особое внимание, поэтому отложила в сторону остальные материалы. Мне было интересно, как Кряжимскому удалось обойти мое с Виктором участие во всей этой истории, кто, в его интерпретации, станет виновником произошедшего, кого он объявит преступником…

Статья была небольшая, буквально в одну пятую газетной полосы, и на ее изучение у меня ушло не более одной минуты. Рядом помещалась фотография, отобранная из большого количества снимков, сделанных Виктором. Сергею Ивановичу удалось избежать не только упоминания о совершивших наезд, но и некоторых подробностей, которые могли бы насторожить читателя, например, детального описания повреждений машины или же действий сотрудников ГИБДД. Да и фотография была подобрана очень удачно: на ней была запечатлена нижняя часть дверцы моей «Лады», хотя о том, что это именно моя машина, могла догадаться только я. На снимке не было видно ни меня, ни Виктора, но зато очень крупно подана девушка, рядом с которой суетился сотрудник ГИБДД.

В общем, для непосвященных — налицо и чрезвычайное происшествие, и своевременные действия дорожного инспектора, и сенсационный репортаж со свидетелем произошедшего, где нелицеприятно ругали всех головорезов, которые раскатывают по городу с купленными за два барана правами. Читателю нравятся именно такие статьи, так как он всегда жаждет справедливости, а также наказания, о чем Кряжимский тоже не забыл упомянуть. Статья заканчивалась фразой: «Совершившие грубый наезд молодые люди были тут же схвачены представителями правоохранительных органов и доставлены в Ленинский отдел милиции для выяснения обстоятельств дела. Теперь им грозит тюремное заключение на срок не менее одного года или же условное наказание в зависимости от полученных травм потерпевшей…»

Кряжимский лишний раз подтвердил свой профессионализм, подготовив такой материал. Я осталась более чем довольна статьей, поэтому поставила на распечатке свою подпись, которая говорила о том, что статья будет опубликована в ближайшем номере, в чем я практически не сомневалась.

Просмотрев еще несколько материалов, я заглянула в соседний кабинет, где уже воцарилась тишина, но, к сожалению, не рабочая. Маринка занималась своим внешним видом, тщательно подкрашивая яркой красной помадой губы. Кряжимский читал какой-то журнал, как я заметила, криминального характера, то есть изданный конкурирующей с нами фирмой. Ромка сидел за компьютером Сергея Ивановича, что было странно, так как у нашего курьера был свой рабочий компьютер. Приглядевшись к нему пристальнее, я поняла, что Ромка играет, поэтому-то и сидит на месте Кряжимского.

Виктор уныло перебирал визитки, которых у него скопилось довольно много за время работы в нашей фирме. Ни одной из них он не выбрасывал, так как любой номер телефона или адресок рано или поздно мог пригодиться, в результате чего на столе образовалось несколько ровных стопок с аккуратно сложенными визитками.

Когда-то нам тоже советовали сделать несколько визиток для сотрудников нашей редакции, но я как-то холодно отнеслась к этой идее, считая, что все, кому мы необходимы, найдут нас сами, купив один из номеров «Свидетеля», где на последней странице публикуются адрес офиса и номер телефона. Тем более мне было бы не очень приятно, если бы за ненадобностью мою визитку выбросили в мусорное ведро, перебирая однажды большое количество этих бумажек.

Укорять сотрудников за безделье я не стала по той простой причине, что фактически рабочий день уже закончился. Коллеги при виде меня немного отвлеклись.

— Как вы собираетесь действовать дальше, Ольга Юрьевна? — корректно спросил Кряжимский, закрывая журнал. Этим он выразил свое желание поделиться со мной планом своей дальнейшей работы.

— Не знаю даже, что и делать, — честно призналась я.

— Как что? — удивленно спросила Маринка. — Завтра же можно сообщить в милицию о том, что мы нашли Дмитрия, пусть сотрудники правоохранительных органов им и занимаются.

— Извините, Мариночка, но по какому вопросу побеспокоят они Дмитрия? — поинтересовался Сергей Иванович.

— Они должны будут выяснить его причастность к совершенному наезду, — ответила Маринка, ни секунды не сомневаясь в своей правоте.

— Да, — включился в разговор Ромка. — Они с мигалками причалят на его квартиру, защелкнут на нем наручники и повезут обрабатывать.

— А Дмитрий расскажет им, что в этот вечер он проводил Валерию буквально до двери ее дома, а потом пошел домой пешком, — высказал свое мнение Кряжимский.

— А как же компромат на него? — удивился Ромка.

— А никаких компрометирующих материалов нет, — заметил Сергей Иванович.

— Как нет? — вскрикнула Маринка. — А фотография, сделанная Виктором?

— Мариночка, на этой фотографии снята только спина убегающего мужчины, а под эти параметры может подойти любой, даже тот же самый Виктор, — сообщил Кряжимский.

— Выходит, что у нас нет никаких доказательств его вины? — огорчился Ромка.

— Почему же, есть, — обнадежил Кряжимский. — Показания Ольги Юрьевны и Виктора, но они не могут являться основанием для задержания этого молодого человека — мало ли что им могло показаться в темноте. Тем более что подозреваемый не может проходить по этому же делу и свидетелем.

— Что же делать? — задала я вопрос, обращенный не только к Сергею Ивановичу, но и ко всем сотрудникам.

— По-видимому, Ольга Юрьевна, нам самим придется вылавливать этого Дмитрия и выбивать из него признание вины, — решил Кряжимский. — В противном случае он и дальше будет спокойно жить безнаказанно.

— Да, мы с Ольгой ворвемся к нему ночью и будем колотить дубинками до тех пор, пока он не сознается, — поделилась своими фантазиями Маринка.

— Ну почему именно мы? — опровергла я ее план дальнейших действий. — С этим может справиться и Виктор со своими военными друзьями.

— А потом наутро Дмитрий сам обратится в милицию и напишет на вас заявление с приложенной к нему справкой о наличии тяжких телесных повреждений, — заметил Сергей Иванович. — И прибавится к вашему сроку, Ольга Юрьевна, еще несколько годков. Тогда даже и не мечтайте об условном освобождении.

— И что же делать? — опять поинтересовалась я.

— Искать доказательства его причастности к делу, в крайнем случае легальными способами добиваться признания его вины, — посоветовал Сергей Иванович.

— А как же мы можем это сделать? — задала я вопрос именно Кряжимскому, потому что остальные сотрудники вообще ничего не понимали в его разговорах.

— Мне кажется, что преступить закон вам все-таки придется, — подумав, сказал Кряжимский. — Без этого никуда не денешься. Тем более что в борьбе с преступниками любые средства хороши.

— Ну вот, — радостно вскрикнул Ромка.

— Из двух зол следует выбирать меньшее, — разумно заметил Сергей Иванович. — Советую вам самим пробраться в квартиру Дмитрия и поискать там какие-нибудь доказательства.

— А что там вообще можно найти? — поинтересовалась Маринка. — Вряд ли он ведет дневник с подробным описанием своих злодеяний. Такое можно вычитать только в фантастических детективных историях.

— Но вы сможете хотя бы определить место его работы, — уверенно проговорил Сергей Иванович.

— Это каким же образом? — опять возразила ему Маринка. — Если он работает поваром, то прямо у двери будет висеть половник, а если — сантехником, то у порога стоят инструменты?

— Мариночка, иногда вы говорите совершенно неразумные вещи, — поправил ее Кряжимский и улыбнулся. — В квартире могут быть документы, в которых указана его должность и место работы. В любом случае нам следует узнать об этом человеке как можно больше.

— Зачем? — поинтересовался в свою очередь Ромка.

— Я, например, допускаю, что Дмитрий может только через месяц появиться на своей квартире, если он отправился в долгосрочную командировку, — высказал свои соображения Кряжимский. — А за это время ваше дело, Ольга Юрьевна, документы по наезду направить в суд, то есть поторопить сотрудников правоохранительных органов с этим.

— А вдруг у Дмитрия Корандина есть еще одна квартира? — неожиданно осенило меня.

— И этот вариант нельзя упускать из виду, — согласился Кряжимский. — Тогда нам будет еще сложнее его найти, но пока остановимся на первом варианте.

— Ну, хорошо, — согласилась я с Сергеем Ивановичем. — Вскрыть дверь квартиры нам будет несложно, благо что опыт кое-какой в этом деле имеется.

Я посмотрела на Виктора, который аккуратно рассовывал визитки по маленьким отделениям коробки, больше напоминающей бокс для дискет, чем визитницу. Он что-то буркнул в ответ, догадавшись, что речь идет именно о нем. Это бурчание моего телохранителя и фотографа редакции можно было спокойно расценивать как предложение своей помощи.

— Тогда можно прямо сейчас отправляться к нему домой, — решила я и уже направилась в кабинет, чтобы собраться и продолжить расследование.

— Не торопитесь, Ольга Юрьевна, — предупредил Кряжимский. — Сейчас такое время суток, что делать обыск нежелательно. Не будете же вы в темноте лазить в совершенно незнакомом доме?

— И что же делать? — спросила Маринка, которая тоже собиралась участвовать со мной в этой авантюре.

— А почему бы и не включить свет? — поинтересовался Ромка. — Свет в квартире не вызовет никаких подозрений.

— У незнакомого человека, — поправил Кряжимский. — А вдруг именно в этот момент Дмитрий вернется из командировки? Увидев свет, он, конечно же, насторожится и вызовет милицию, как и должен сделать любой добропорядочный гражданин. Увеличения вашего срока, Ольга Юрьевна, на несколько годков не избежать. Советую вам воспользоваться приспособлением, которое как раз завалялось у меня в столе.

Кряжимский открыл ящик своего стола и стал увлеченно что-то разыскивать внутри него, а Ромка все не унимался:

— А вдруг Дмитрий живет не один?

— Не думаю, что в этой квартире проживает еще кто-то, — предположила я. — Мы слишком часто наведывались туда, но никто дверь так и не открыл, значит, по крайней мере днем там никого не было. Соседи бы обязательно обмолвились о том, что с Дмитрием живет еще кто-то, кому можно передать телеграмму. Уж жена Михаила обязательно сообщила бы о присутствии хозяйки в этом доме, но такой информации от нее не поступало. Следовательно, Дмитрий живет один.

Сергей Иванович вскрикнул, обрадовавшись находке, и протянул мне маленький фонарик, который мог уместиться в моей руке.

— Знаете, мы, пожалуй, немного поторопились с обыском, — призналась я. — Может быть, заняться этим делом попозже, когда в доме будет спокойнее. Самое время для обыска — это часиков пять утра, когда все домочадцы уж точно спят.

Я решила, что в квартиру лучше поехать с Виктором. Во-первых, он любую дверь сможет открыть, а во-вторых, и переснять в случае нужды фотоаппаратом все документы сможет.

— На этом рабочий день считаю законченным, — обратилась я ко всем сотрудникам и уделила особое внимание Виктору: — За тобой я заеду в полпятого утра, и тогда вместе отправимся.

— А я? — протянула жалобным голосом Маринка.

— Что ты?

— Я хочу тоже в гости к Дмитрию, — подруга выразила свое желание участвовать в обыске квартиры. — Там дверь деревянная и замок такой, что его даже я смогу открыть.

— Что же тогда не открыла сразу? — с издевкой спросила я у Маринки.

— Я же исполняла дословно все твои поручения, — обиделась на мой упрек она, надув губки, скрестив руки на груди и демонстративно от меня отвернувшись.

— А если нам понадобится что-то переснять, а Виктора рядом не будет? — поинтересовалась я у Маринки насчет этого преимущества нашего фотографа.

— Я тоже умею обращаться с фотоаппаратом, — похвалилась девушка. — Большого труда не составляет!

Виктор, улыбаясь, слушал жалобный голос Маринки. Он испытывал симпатию к нашей секретарше, но в данном случае его помощь и в самом деле была нужнее.

— Хорошо, — согласилась я, найдя выход из этой ситуации. — Ты поедешь с нами, только не в качестве грабителя, а в роли почтальона. Заменишь на время Ромку. Надо же все-таки донести телеграмму до адресата, к тому же сможешь проверить, появился ли кто-то дома. Пусть даже и время еще будет раннее для почтальонов, зато мы сможем убедиться, что дома действительно никого нет.

— А телеграмма срочная! — добавил Ромка.

— Ладно. — Маринке ничего не оставалось делать, как согласиться на это предложение. — Оль, а можно я тогда у тебя останусь ночевать, а то завтра вставать рано.

— Так вот зачем тебе понадобилось меня уговаривать! — догадалась я о тайном намерении моей подруги.

Надо сказать, что Маринка нередко отдавала предпочтение моей трехкомнатной квартирке, а не своей коммуналке. Подруга иногда жила у меня неделями, и это нас обеих очень устраивало. В принципе вселение Маринки в мою квартиру на начальном этапе начиналось именно с этого жалобного стона, затем каждый раз он повторялся, и она жила со мной подолгу. Я этому нисколько не противилась, а только радовалась, так как имела возможность наслаждаться профессионально сваренным кофе еще и дома.

— Собирайся, поехали, — скомандовала я подруге и сама повернулась в направлении своего кабинета, чтобы подготовиться к уходу. Я захватила с собой некоторые материалы, сложила их в пластиковую папку и попрощалась со всеми сотрудниками, которые тоже уже собирались уходить.

Мы с подругой спустились к машине, усевшись, Маринка спросила:

— Неужели мы сразу поедем домой?

— А ты куда еще хотела? — удивленно переспросила я ее.

— Может быть, заглянем в какой-нибудь бар, а то на ночь поесть не мешало бы, — предложила подруга. — У тебя дома, как всегда, ничего вкусненького нет, и холодильник стоит пустой.

— В какой? — поинтересовалась я, так как Маринка была более осведомлена обо всех заведениях нашего города.

— Только не в «Тихий», где мы уже сегодня были, — сразу же ответила Маринка. — В центре есть уютное местечко, можно туда заглянуть, я покажу.

В глубине души я была уверена в том, что Маринке хотелось не столько есть, сколько завести какое-нибудь новое знакомство с симпатичным мужчиной. Это была ее единственная слабость, и попрекать Маринку я не стала. Она взрослый человек и имеет право устраивать свою личную жизнь так, как ей больше нравится.

По указанию Маринки мы подъехали ко входу в кафе, вывеска которого была очень презентабельной. В темноте ярко светилась надпись «Эдем».

— Значит, сейчас побываем в раю, — заметила я, обратив внимание на такое экзотическое название.

— Да, шанс есть, — согласилась Маринка.

Кафе было весьма уютным, посетителей немного, но атмосфера тем не менее не была тяжелой. Мягкое освещение, удобные сиденья, плавно скользящие по залу официанты, приятная музыка — все это немного, в моем представлении, напоминало о рае. Мы сделали заказ, выбрав несколько легких блюд, и ожидали его исполнения.

Маринка бывала в этом месте не раз, так как вела себя очень раскованно, и один из официантов даже узнал ее. Может быть, именно по этой причине нам принесли заказанные блюда буквально через несколько минут.

Кафе являлось одновременно и местом развлечения, и столовой и служило для встреч сотрудников фирм по деловым вопросам. В зале оставалось немного места для танцев, и две пары медленно двигались перед нашими глазами.

Когда мы покончили с горячим, к нам подошел молодой человек, сидевший до этого в одиночестве за соседним столиком. Он пригласил Маринку танцевать, извинившись передо мной за то, что выбрал именно ее. Молодой человек понравился Маринке, впрочем, и мне тоже. Она сразу согласилась на его предложение.

Я наблюдала за этой парочкой, потягивая апельсиновый сок. Партнер Маринки был высоким широкоплечим брюнетом, двигался он очень плавно и ритмично, поэтому смотреть на них было приятно: они подходили друг другу. Но почему-то я сразу подумала, что этот молодой человек со спины очень похож на разыскиваемого нами Дмитрия, что, однако, только подтверждало справедливость слов Кряжимского, подметившего главное: силуэт мужчины на фотографии напоминает практически каждого представителя мужского пола… Совсем я, кажется, заработалась, раз даже в такой уютной атмосфере не могу забыть о своем расследовании.

Очередная музыкальная композиция закончилась, мужчина галантно подвел мою подругу к нашему столу, отодвинул стул и сказал, заглядывая в глаза Маринке:

— Спасибо, было очень приятно с вами танцевать. Надеюсь встретиться еще раз.

Когда он удалился от нашего столика, Маринка зашептала:

— Ну как он тебе? Хорош?

— Да, — честно призналась я в том, что ее кавалер мне тоже симпатичен.

— А может, закрутить с ним романчик? — задумчиво проговорила Маринка.

— Если ты действительно этого хочешь, конечно, можно. Только сомневаюсь, что этот романчик приведет к чему-то серьезному, — предостерегла я подругу.

— А вдруг это именно тот счастливый случай? Давай решим так: если он пригласит меня еще раз, тогда я намекну на продолжение наших отношений, а если нет, то на «нет» и суда нет.

— Ты сразу не заметила, как он к тебе отнесся? — поинтересовалась я.

— Ну, спрашивал имя, где работаю и все такое, как обычно. Ничего особенного, времени в танце было мало.

Конечно же, мы с ней вели свою беседу, немного играя на публику, чтобы понравившийся джентльмен не догадался, что мы говорим именно о нем. Взглянув случайно в его сторону, я увидела, что он разговаривает по сотовому телефону, отвернувшись от нас. Все понятно, решила я, кавалер просто ожидал делового партнера, а так как тот задерживался, решил немного поразвлечься с прелестной дамой, каковой являлась Маринка. В этом случае после телефонного звонка он должен был встать и уйти, не дождавшись своего коллегу или партнера. Но незнакомец, как только отключил телефон, подозвав официанта, заказал еще одну чашечку кофе, как я увидела краем глаза. Странно, хотя все мои размышления вполне могли оказаться ошибочными, тем более что иногда действия людей нельзя объяснить с помощью одной только логики. А может быть, Маринка в самом деле так понравилась ему, что он решил поближе познакомиться с ней.

Пока я наблюдала за ним, Маринка достала небольшое зеркальце и стала поправлять свою прическу, разбирая локоны на отдельные пряди. Несмотря на правило этикета, гласящее, что прихорашиваться на глазах у всего народа приличная девушка не должна, в провинциальном Тарасове уборная имела только одно предназначение. И я направилась именно туда, оставив Маринку в одиночестве, если не считать вздыхающего кавалера в углу.

Когда я вернулась, столик наш был пуст. Всмотревшись в танцующие пары, я заметила Маринку и симпатичного незнакомца, которые медленно двигались в такт музыке. Так вот, значит, как?! Можно ожидать продолжения романа, как и было заранее оговорено. Видимо, мне придется возвращаться домой в полном одиночестве. Я немного расстроилась и присела на свое место. В кафе мы сидели уже около часа, поэтому наелись и напились вдоволь. Можно было уже отправляться домой, так как время было позднее.

Когда музыка оборвалась, кавалер опять проводил Маринку за стол, а сам пошел к своему столику. Это несколько удивило меня, так как гораздо логичнее было бы, если б он присоединился к нам или же пригласил к себе.

— Ты что? — спросила я Маринку. — Передумала?

— Нет, просто ему сейчас некогда, поэтому мы договорились встретиться здесь же завтра примерно около девяти, — радостно сообщила Маринка.

— А он не обманет? — неуверенно спросила я.

— Ты только посмотри на него. — Маринка кивнула в сторону незнакомца. — Разве такие обманывают?

— Даже если и обманывают, то не таких, как ты! — сделала я комплимент подруге.

— Ну все, тогда поехали домой? — предложила Маринка, опередив меня и считая, что женщина должна уходить первой, а не ожидать, когда удалится мужчина.

На улице сиротливо стояла наша «Лада», что было удивительно. Я думала, что незнакомец приехал на какой-нибудь иномарке с тонированными стеклами, хотя, может быть, он вообще имеет личного шофера, который подъезжает по первому его требованию. — В последнее время личный шофер становится более презентабельным приобретением, чем личный автомобиль.

Маринка по-свойски сбросила шубку, когда оказалась в прихожей моей комфортабельной квартиры, и прошла в гостиную. Я немного задержалась, переодеваясь, а затем отправилась на кухню. Вытащив из холодильника фрукты, я вымыла их, выложила в вазу и принесла Маринке, которая сидела на диване и просматривала какой-то женский журнальчик из лежащих стопкой на столике.

На часах уже было одиннадцать часов, я предложила подружке сходить в душ первой.

— Будем спать? — спросила она, забирая у меня свежее полотенце.

— Да, а то завтра рано вставать, да и денек был какой-то тяжелый, — ответила я устало.

Маринкино место для спанья, по традиции, было именно в гостиной, на уютном диванчике, я же спала на кровати у себя в спальне. Ложе мое не было высоким, и мне было так удобно на нем, хотя, надо заметить, в моей квартире вообще все удобно устроено.

Может быть, некоторым может показаться, что в доме недостаточно мебели, но зато я разложила по всем комнатам удобные подушки на полу, чтобы поместилось наибольшее количество гостей. Пустоты в моей квартире не ощущалось, зато ничто не сковывало гостей, когда они собирались у меня. Уют моего дома ценили многие, в том числе и Маринка.

— А может быть, это и есть моя вторая половинка? — донесся из душевой звонкий голос подруги.

— Кто?

— Ну, этот в баре, — уточнила она.

— Маринка, такое ощущение, что все представители мужского пола города Тарасова рано или поздно заслуживают этого комплимента, — заметила я, намекая на многочисленные любовные связи моей подружки.

Уже к полуночи в моем доме воцарилась тишина, и я спокойно уснула. Маринка же еще лежала с включенным светом и просматривала журнальчики.

Глава 6

Когда будильник неожиданно пронзительно зазвенел, а затем затих, я сразу ощутила, что не выспалась. И неудивительно, так как перед этим провела бессонную ночь за рулем в поисках материала для нашей новой рубрики. Но вставать было надо, иначе все наши планы будут перечеркнуты одной моей ленью. Взглянув на циферблат, я с ужасом заметила, что мы с Маринкой проспали. Половина шестого утра! Виктор уже заждался нас. Хотя он умел ждать, поэтому и не позвонил мне.

Я вскочила с кровати и разбудила Маринку, которая не испытывала проблем с пробуждением. Подруга потянулась и сразу же вскочила. Свежесваренный кофе придал мне немного бодрости. Уже в начале седьмого мы подъехали к дому Виктора. Я несмело посигналила, и наш телохранитель сразу же выскочил из подъезда с увесистой сумкой через плечо. Открывая дверцу машины, он буркнул что-то невнятное, но мы с Маринкой догадались, что это было приветствие.

— Доброе утро, — почти хором ответили мы ему и дальше ехали уже молча.

Подъезжать к подъезду я не стала, а остановилась около соседнего дома, только не на месте вчерашней стоянки, а с другой стороны. Некоторые жители этого района уже торопились на работу, другие еще нежились в теплой постельке. А такие, как, например, сотрудники редакции газеты «Свидетель», с утра пораньше уже были на рабочем месте. Хотя мою машину трудно было назвать рабочим местом, но все же мы выполняли нужное не только мне, но и многим другим людям дело. Кто знает, сколько еще низких поступков совершил или может совершить этот Дмитрий Корандин?

В некоторых домах уже ярко горел свет, свидетельствуя о том, что владельцы этих квартир вели активный образ жизни. Посмотреть на то, светятся ли окна Дмитрия, надо было, по совету Кряжимского, и это можно поручить Маринке. Даже если с раннего утра Корандин, находясь дома, и не станет открывать дверь, то уж свет-то зажжет непременно. Хотя любопытство иногда способно поднять человека с тепленького местечка и уж заставить если не открыть дверь, то хотя бы подойти к дверному «глазку».

— Маринка, ты отправляешься на разведку, — скомандовала я, — а потом уж подойдем и мы с Виктором. Только обрати внимание, горит ли свет, когда будешь входить или выходить из подъезда.

— Я все поняла, — с готовностью ответила подруга.

Маринка накинула на плечо ту же сумку, которая вчера болталась на Ромке, захватила бланк телеграммы и выбралась из машины. Как она заходила в подъезд, нам, к сожалению, не было видно. Я курила, а Виктор на заднем сиденье занимался фотоаппаратом. И вдруг увидела, что Маринка чуть ли не бегом приближалась к нам, держась за один бок. Я сразу же подумала, что подруга серьезно пострадала от столь раннего вторжения в чужую квартиру. Хотя кто способен обидеть простого почтальона? Вся шубка Маринки была в снегу, она немного прихрамывала. Неужели упала на скользком льду?

— Вот, черт! Хоть бы песком посыпали, что ли, — выругалась Маринка, и я поняла, что мои подозрения оправдались. — Да еще ничего не видно в такой темноте!

На улице действительно было еще темно, хотя рассвет уже приближался, так как со времени нашего сегодняшнего пробуждения сейчас уже немного посветлело.

— Ты что? Упала? — с сочувствием спросила я; Виктор же на жалобы Маринки только улыбнулся.

— Упала — это мягко сказано, — поправила меня Маринка, держась рукой за коленку. — Но матом я ругаться не буду, и не ждите, все-таки я — порядочная девушка.

— Ты до подъезда-то хоть дошла? — спросила я, надеясь, что Маринка упала, когда уже возвращалась.

— Дошла! Да нет его дома! — уверенно сказала Маринка, потирая ушибленное место. — Так я и знала, колготки порвала!

Она закатала штанину брюк и внимательно осмотрела место ушиба: ее больше интересовала в данный момент проблема собственного здоровья, чем наше дело.

— Хорошо еще, что брюки целы, — заметила Маринка. — Оль, а у тебя в аптечке йод или что-нибудь такое есть?

Я промолчала в ответ, потому что на самом деле сама не знала, что из медикаментов имеется у меня в наличии, а что полностью отсутствует. Виктор достал аптечку, которая находилась ближе к нему, чем ко мне, открыл ее и стал копаться в медицинских препаратах, издавая звуки, понятные только ему одному.

— Йода, по-моему, нет, — вспомнила я, — а вот зеленкой могу поделиться.

— И у меня вся коленка будет противного болотного цвета, — расстроилась Маринка даже больше, чем после падения. — А если вчерашний кавалер захочет меня пригласить к себе домой, а там у меня такое безобразие?! Ты представляешь?

— Ну, тогда сиди и молчи, — одернула я Маринку.

— Ладно, давай зеленку, — согласилась подружка, поворачиваясь к Виктору, которому все ее капризы были не впервой, поэтому он только улыбался.

Когда Маринка аккуратно промокнула ранку ваткой, смоченной в зеленке, я решила, что теперь можно оставить подругу одну и отправиться в гости к Дмитрию, тем более что на улице уже стало совсем светло. Фонарик, любезно предложенный нам Кряжимским, не пригодился.

— А не вызовет ли подозрений незнакомая машина во дворе, в которой уже битый час сидят три подозрительные личности? — засомневалась Маринка.

— Конечно, вызовет, — согласилась я, а Виктор кивнул головой в знак согласия с нами. — Но с этим ничего не поделаешь, тем более что мы сейчас оставляем тебя в одиночестве.

— Виктор, готовься, — предупредила я напарника, — сейчас уже пойдем.

— Желаю вам проскочить, до того как вас кто-нибудь увидит, — сказала Маринка. — Дверь квартиры Дмитрия открыть не составит никакого труда, на это уйдет ну, максимум две минуты. В крайнем случае вы можете притвориться, что просто поднимаетесь по лестнице. Код-то помните?

— Да, — ответила я.

Мой телохранитель и фотограф в одном лице вышел из машины, открыл мою дверцу, галантно подав мне руку, и мы направились в сторону дома, где уже побывали и Маринка, и Ромка. Честно говоря, идти было страшновато. Кто его знает, может быть, Дмитрий спокойно спит дома и звонок Маринки его даже не разбудил? А мы сейчас откроем дверь и войдем на неприкосновенную территорию. Вот это будет шок!

Дверь подъезда было тяжелой, поэтому и код набирал, и открывал ее Виктор как галантный кавалер. Хорошо еще, что в подъезде не было домофона, а то попасть к Дмитрию было бы гораздо сложнее, то есть практически невозможно.

Мы поднялись в лифте и остановились на пороге его квартиры. Я осмотрелась. У меня было такое ощущение, что я уже когда-то побывала на этой лестничной площадке, хотя неудивительно, ведь Маринка с Ромкой подробно рассказывали нам все увиденное ими. Я сразу же сориентировалась, где находится квартира бабки, а где проживает семья с девчонкой, собеседницей Ромки. В подъезде было тихо, но это только к лучшему. Мы и сами все делали молча, чтобы не нарушить покоя соседей.

Виктор занимался замком, который оказался несложным, так как уже через минуту мой напарник распахнул дверь нужной квартиры. Мы быстро шмыгнули внутрь, и дверь за нами закрылась. В прихожей было темно, и только свет с улицы, проникающий из окон комнаты и кухни, освещал ее. Квартира была однокомнатной. Мы не стали снимать обувь, но досуха вытерли ботинки о тряпку, лежащую около двери, чтобы не осталось влажных следов от снега. В прихожей осматривать, кроме пустой вешалки на стене, было нечего, если не считать пары ботинок, стоящих у порога, которые принадлежали, по-видимому, хозяину квартиры, то есть Дмитрию.

В самой квартире — минимум мебели, поэтому ощущалась некоторая пустота. Хотя Дмитрий совсем недавно делал тут капитальный ремонт по новым стандартам. На него он потратил кругленькую сумму, так как я приблизительно знала расценки услуг. Это подтверждало слова соседской девчонки о том, что вселился дядя Дима в эту квартиру недавно. Хозяин обладал неплохим вкусом или же воспользовался услугами настоящих специалистов в своем деле, так как обои на стенах и потолке, ковровое покрытие на полу смотрелись очень стильно, сочетаясь между собой.

Я решила сначала посмотреть кухню, так как там можно было обнаружить следы, которые хоть приблизительно говорили о том, когда в последний раз Дмитрий был у себя дома. На кухне помимо традиционных плиты, раковины и холодильника стоял еще маленький столик и три табуретки. На кухонном окне даже не было занавески. Я заглянула в холодильник, оказавшийся практически пустым. Лампочка холодильника не работала, поэтому я осматривала его внутренности в темноте. В морозилке лежали две упаковки пельменей, а на полках стояли баночки с майонезом, кетчупом и горчицей. В глубине лежал запечатанный кусок масла, а также несколько плавленых сырков.

Закрыв холодильник, я обратила внимание на хлебницу и отметила, что Дмитрий по крайней мере дня два-три не был дома, так как небольшой ломоть батона уже успел основательно зачерстветь. Хотя возможно, хозяин этого дома предпочитал обедать в других местах, поэтому здесь у него был минимум необходимой еды. Поверхность кухонного стола было вытерта не очень хорошо, поэтому на ней остался пепел, не попавший в полностью забитую окурками пепельницу, стоящую в самой его середине. Я обратила внимание на марку сигарет, которые курил Дмитрий, прочитав надписи на большинстве окурков. Ни спичек, ни зажигалки рядом с пепельницей не было.

Больше осматривать кухню у меня не было никакого желания, поэтому я прошла в комнату, где уже работал Виктор. Он сделал несколько снимков всей квартиры, а также каждого предмета мебели, благо, что таковых оказалось минимальное количество. Тут стоял небольшой новый двустворчатый шкаф для одежды, с полками снизу и сверху. Напротив шкафа размещался диван, который при желании можно было разложить. Рядом с диваном — небольшая тумбочка, на которой стоял телефон. Неплохо было бы узнать его номер! Я подошла к тумбочке и увидела на аппарате черно-белую фотографию хозяина квартиры, сделанную явно в профессиональном ателье. Этот снимок предназначался для документов, как я поняла по его формату. Виктор быстро переснял фотографию, как только заметил, что я обратила внимание на нее. Номер телефона на аппарате не был указан, поэтому я продолжила обыск далее, распахнув дверцы тумбочки.

— Смотри, что я нашла, — радостно вскрикнула я, указывая пальцем на стопку визиток, аккуратно сложенных в шкафу. Я вытащила их и просмотрела. Сразу же стал известен номер телефона Дмитрия, а также место его работы, так как это были именно его визитки, только оформленные по-разному.

«Корандин Дмитрий Валентинович. Сотрудник охранного агентства «Крепость», — прочитала я надпись. На визитке также был указан номер рабочего телефона Дмитрия. Уже известного нам адреса, а также номера домашнего телефона не было, но это уже неважно, так как я узнала место его работы, если, конечно, это не старые визитки и Дмитрий уже не перешел в другую фирму. Но мне хотелось надеяться на лучшее.

Среди многочисленных визиток самого Дмитрия я заметила и другие, видимо, данные ему по работе от клиентов охранного агентства. Виктор переснял все бумаги, а я прихватила с собой оригинал визитки хозяина дома.

— Будем считать, что мы пришли к нему в гости, а Дмитрий угостил нас чайком и сообщил свои координаты, — пошутила я, засовывая визитку в свою сумочку.

Вдруг мы с Виктором за дверью услышали громкие мужские голоса, приближающиеся к квартире Дмитрия. Разобрать, о чем говорили, не представлялось возможным. Я испуганно взглянула на Виктора и пробралась в прихожую, надеясь отсюда что-нибудь услышать.

— Я тебе точно говорю, что приходили к нему, — донесся до меня грубый голос. — Сначала девка какая-то, а потом пацан, мне дочь рассказала.

— А что они хотели? — спросил другой, сиплый голос, который мне почему-то сразу не понравился.

— Телеграмма ему пришла вроде бы, — сообщил первый собеседник. — Девке я вообще не открыл, даже не знаю, что ей надо было. Она с бабкой разговаривала.

Неожиданно послышался звон ключей, а затем звук открывающегося замка, только не нашей, а соседней двери. Я смогла выдохнуть немного воздуха, но тем не менее спокойней от этого не стало.

— Только вот пацан странный, — продолжал рассказывать тот же голос. — Ты, Мишка, когда-нибудь видел, чтобы почтальон ходил с фотографией адресата?

— Нет, — с удивлением ответил Михаил.

— Ну, ты зайдешь ко мне или как? — спросил сосед Дмитрия, как я уже догадалась, который являлся отцом той самой девчушки, с которой разговаривал Ромка.

— Может быть, сегодня Димка дома? — спросил Михаил неуверенно, не ответив на вопрос собеседника. — Позвонить, что ли, ему?

— Вчера вечером его действительно не было, да и сегодня, наверное, нет, но попробовать можно, — решил сосед, и я расслышала шаги, приближающиеся к двери, за которой я стояла.

Звонок прозвенел резко и противно, я даже вздрогнула, сама не зная почему. Я же была уверена в том, что ломиться сюда эти мужики не станут, а просто позвонят и разойдутся, убедившись, что товарища нет дома. Именно так все и произошло. Михаил отказался заходить в гости, и приятели распрощались. Я с трудом передохнула, мне было не то чтобы страшно, но разволновалась я сильно. Мы с Виктором, который тоже слышал часть разговора, переглянулись еще раз.

— Ничего страшного, — успокаивала я себя, разговаривая шепотом с Виктором. — Это только к лучшему, теперь мы знаем, что они сразу же сообщат Дмитрию при первом же его появлении о странном почтальоне, да и о Маринке обязательно расскажут.

Виктор уже и сам догадался об этом и прошел обратно в комнату. Обыск продолжался, хотя не принес больше никаких результатов. Документов мы не нашли, кроме нескольких ненужных бумажек, чеков на мелкие суммы и паспортов на купленные электрические приборы — пылесос, магнитофон, видеомагнитофон и телевизор. Все эти бумаги лежали на отдельной полке тумбочки и были единственной документацией. Магнитофон и небольшой телевизор были установлены на навесной полке. Видеомагнитофона, впрочем, как и видеокассет, в доме не оказалось. Но зато у Виктора была большая музыкальная коллекция. Диски аккуратно стояли на специальной стойке и были разобраны в соответствии с основными музыкальными направлениями. Просматривая эту коллекцию, я даже заметила несколько дисков с классической музыкой. В основном же хозяин квартиры предпочитал русский рок, так как именно эти произведения были на большинстве дисков.

В доме не было ни одной книжки, зато увесистая стопка журналов с глянцевыми обложками лежала на полу под телевизором. Я даже сначала не обратила на них внимания, заметив только, что последним сверху лежал свежий номер «Плейбоя».

Виктор заглянул даже в ванную комнату и выжидательно посмотрел на меня. Делать, полагала я, здесь больше было нечего, если только мы не собирались дождаться хозяина этого дома. Мы остановились у порога, окидывая последним взглядом квартиру Дмитрия. Я прислушалась к звукам в подъезде. Тишина! Виктор осторожно открыл дверь, и я вышмыгнула из квартиры. Мы, не торопясь, спустились по лестнице, вышли из подъезда и направились к машине.

Подходя к «Ладе», я заметила, что Маринки в машине нет, но, как только я дернула дверь, голова подружки поднялась с моего сиденья. Маринка, наверное, спала или просто отдыхала, расположившись на двух креслах.

— А я решила, что лучше спрятаться, чем глядеть из салона автомобиля на проходящих людей, — обосновала свое поведение Маринка.

— Молодец, что догадалась, — похвалила я подругу за сообразительность.

— Ну как? Что-нибудь нашли? — нетерпеливо спросила она.

— Только это, а больше в принципе ничего, — я подала ей визитку. — Обстановку квартиры ты сможешь посмотреть, когда будут готовы фотографии. Виктор снял практически все.

— Никто вас не видел? — поинтересовалась Маринка.

— Нас — никто, а вот нам удалось познакомиться с соседом Дмитрия, с дочерью которого и разговаривал Ромка, а также с тем самым Михаилом, который живет в соседнем подъезде.

— Как это? — удивилась Маринка.

— Можно сказать, мы познакомились только с их голосами за дверью. Они проходили мимо и даже позвонили Дмитрию, — рассказала я.

— А вы? — спросила Маринка.

— А мы им не открыли, конечно. Да, кстати, когда ты первый раз приходила, этот сосед был дома и тебя видел, — вспомнила я. — Только разговаривать он с тобой почему-то не захотел.

— Почему? — заинтересовалась Маринка.

— Вот уж не знаю, почему, — решила я немного поиздеваться над подругой. — Не понравилась ты ему, наверное.

— Да ну тебя, ерунду какую-то говоришь! — Маринка поняла, что эта болтовня не имеет никакого смысла. — Значит, только визитка — результат вашего обыска?

— Больше ничего интересного, — честно призналась я.

— И это неплохо. — Маринка прочитала вслух надпись на визитке.

Я уже выезжала из этого района и направлялась в сторону редакции, чтобы рассказать Кряжимскому о новом приобретении и вообще посоветоваться о дальнейшей работе.

— «Крепость», «Крепость»… — бормотала Маринка. — Что-то знакомое.

— Это название одного охранного агентства, — подшутила я над подругой, так как не могла скрыть своего хорошего настроения.

Надо сказать, что обыск оказался очень удачным, на мой взгляд. Во-первых, мы не напоролись на Дмитрия, во-вторых, узнали место его работы, что и было целью нашего вторжения в его квартиру, в-третьих, заочно познакомились с его соседом и другом. Все складывалось как нельзя лучше. Как тут не обрадоваться!

Кряжимский с Ромкой поджидали нас в офисе. Как только мы вошли, Сергей Иванович обрадовался и даже отошел от своего рабочего места, чтобы поприветствовать нас.

— Здравствуйте, здравствуйте, — улыбаясь, сказал он.

Пока мы раздевались, Кряжимский, довольный, смотрел на нас, а Ромка поспешно разбирал бумаги на своем столе, чтобы выслушать все в нормальной обстановке. Виктор сразу же спустился в фотолабораторию, так как Маринке не терпелось посмотреть на снимки, сделанные в квартире Дмитрия. Как-никак она стремилась попасть в этот дом уже второй день подряд, конечно, по моей просьбе, но не попала.

Утреннее совещание, как всегда, состоялось в моем кабинете за кофейным столиком. Традиционными атрибутами его были маленькие чашечки с ароматным свежесваренным напитком. Вполне равноценная награда за наши утренние труды! Даже когда все уселись за столиком, Виктор еще не кончил печатать. Но это было не к спеху, поэтому я не очень расстроилась.

— Ольга Юрьевна, каковы результаты? — вежливо спросил Кряжимский, интерес которого к нашему делу был неподдельным, как, впрочем, и остальных сотрудников нашей редакции.

— Не так много нам удалось разузнать, но как раз то, что нам и надо было, — спокойно ответила я.

— А что нам надо было? — весело спросил Ромка, по-видимому, забывший содержание нашего вечернего разговора.

— Место его работы, — ответила я и вслух зачитала информацию, содержащуюся на визитке.

Затем визитка перекочевала в руки Сергея Ивановича, над которым склонился нетерпеливый Ромка, настойчиво выглядывая из-за его плеча.

— А вы точно уверены, что он там работает до сих пор? — поинтересовался Сергей Иванович.

— Нет, — честно ответила я. — Но хотелось бы на это надеяться.

— Ну, допустим, проверить это очень легко, — предположил Кряжимский, передавая визитку любопытному Ромке, который принялся изучать ее более подробно. — Достаточно только набрать указанный номер телефона этого самого охранного агентства «Крепость» и поинтересоваться, работает ли в их фирме Корандин Дмитрий Валентинович.

— Это можно сделать в любой момент, — согласилась я с Сергеем Ивановичем. — Вот только не вызовет ли это лишних подозрений у Дмитрия.

— А если его просто позовут к телефону, что мы ему скажем? — задумалась Маринка. — Ведь такое тоже может быть.

— Надо подумать, — Кряжимский сообщил о своей готовности поразмыслить над этим. — Как же нам лучше поступить?

В кабинете воцарилось молчание, и именно в этот момент Виктор принес нам готовые фотографии квартиры Дмитрия. Маринка нетерпеливо перебрала их, всматриваясь в каждый снимок. Ромка присел рядом и с не меньшим интересом изучал их.

— А ванную зачем снял? — рассмеялась Маринка, показывая всем присутствующим четкий снимок туалета Дмитрия.

Виктор покрутил пальцем около виска, улыбаясь во весь рот.

— А вдруг пригодится? На всякий случай! — ответила я за него, просматривая переснятые Виктором визитки.

Если эти связи он заводил именно на работе, то можно было твердо сказать, что публика у охранного агентства «Крепость» была не такой уж и простой. Вообще визитки имеют солидные люди, а уж пользуются услугами охранного агентства вовсе не простачки. На визитках сплошь и рядом попадались птицы среднего полета. Некоторые фамилии мне были совершенно незнакомы, другие же я где-то когда-то слышала. В основном это были директора мелких фирм, преуспевающие врачи, адвокаты, экономисты и другие представители вполне презентабельных специальностей.

Захаров, Илютин, Мальцин, Серодвинский, Обрязов… Я машинально прочитывала фамилии клиентов фирмы «Крепость», не придавая этому совершенно никакого значения. Вдруг взгляд мой остановился на совсем уж знакомой фамилии, которую я знала чуть ли не со школьной скамьи, — Марков Олег Алексеевич. Точнее говоря, я действительно знала эту фамилию со школьной скамьи, потому что Олег учился со мной в одном классе в Карасеве. Он практически единственный из моего родного Карасева, кто учился со мной вместе и затем перебрался в Тарасов, не считая, конечно же, меня.

Олежка в школе был тайно влюблен в меня. Тайно, потому что я была девчонкой недоступной и боевой, поэтому большинство молодых людей в то время обожали меня именно тайно, впрочем, как и сейчас. Но потом наши пути на время разошлись. Я знала, что он поступил учиться в Тарасовский экономический институт, но долгое время не виделась с ним, пока вдруг неожиданно мы встретились в одном увеселительном заведении, куда потащила меня Маринка в один из праздников.

Это была наша первая и последняя встреча в городе, которая произошла около года назад. Олежка раскрутил собственный бизнес очень удачно, но так и не женился. Хотя я не уверена, что причиной этому являлась очень уж пылкая любовь к моей персоне. Молодой еще, а мужчины предпочитают так рано не обзаводиться семьей. Тогда мы с ним очень хорошо повеселились, он даже отвез Маринку домой, так как я была на своей машине.

А не позвонить ли мне этому самому Олежке Маркову, которого все в школе звали Марком, сократив фамилию до прозвища? Хотелось бы разузнать об этой самой фирме «Крепость», по крайней мере разведать хотя бы, чем конкретно занимается это агентство, ведь можно охранять недвижимость, а можно работать и телохранителями, как у нас Виктор.

Я решила не нарушать порядок ведения совещания, поэтому сообщила коллегам лишь о своем решении позвонить одному старому знакомому и вышла в соседний кабинет. Я заняла Маринкино место и уверенно набрала рабочий номер телефона, указанный в визитке. В трубке послышались длинные гудки, и это обнадежило.

— Алло! Здравствуйте. Фирма «Миладикс»! С вами на связи секретарь! — проговорил юный женский голос.

— Здравствуйте! Я хотела бы поговорить с Марковым Олегом Алексеевичем, — вежливо сообщила я.

— А кто его спрашивает, позвольте поинтересоваться? — таким же корректным тоном задала мне вопрос собеседница.

— Ольга Юрьевна Бойкова! — ответила я, надеясь, что мой школьный товарищ вспомнит, кто это такая, и не откажется пообщаться со мной.

— Подождите, пожалуйста, — отозвалась секретарша, и в трубке зазвучала приятная мелодия.

Уже через несколько секунд девушка ответила: видно, Олежка все-таки не забыл, кто такая Ольга Юрьевна Бойкова.

— Алло, — раздался в трубке знакомый мужской голос.

— Это я, Ольга, — решила я все же представиться еще раз.

— Привет, я уже понял, — Олег выразил свою готовность пообщаться со мной. — Как дела?

— Мне надо с тобой поговорить об одной фирме, услугами которой ты, может быть, пользовался, — начала я. — По крайней мере у одного из ее сотрудников я обнаружила именно твою визитку.

— Что за фирма? — поинтересовался Олег. — Я со многими агентствами имею деловые отношения.

— Охранная фирма «Крепость», — сообщила я.

— Да, было такое дело. — Олег ответил мне через некоторое время, по-видимому, вспоминая, что это вообще за агентство.

— И что у тебя с ними общего? — поинтересовалась я.

— Да в принципе ничего, — немного разочаровал меня школьный товарищ. — Эта фирма занимается охраной частной собственности, недвижимости. Сотрудники, то есть охранники, на время отсутствия хозяина дома или на предприятии охраняют вверенную им недвижимость.

— А ты пользовался услугами этого охранного агентства? — уточнила я у Олега.

— Мне однажды потребовались услуги охранника, но несколько в другой области, — объяснил школьный товарищ. — Я хотел, чтобы они установили сигнализацию в моем доме, но эта фирма такими вещами не занимается, поэтому общение с представителями агентства «Крепость» ограничилось только одним телефонным звонком.

— А почему ты обратился именно к ним? — спросила я.

— Репутация у фирмы очень хорошая, — пояснил Олег. — Ни единого ограбления, ни единого поджога на вверенной им территории! Мне один товарищ посоветовал воспользоваться их услугами. Я и сам думал, что все дело в хорошей сигнализации, но принцип их работы оказался немного другим.

— И какой же? — нетерпеливо спросила я.

— По-моему, у них работают очень квалифицированные охранники, которые иногда даже рискуют собственной жизнью ради спасения чужого имущества, — рассказывал Олег. — Профессиональные сотрудники плюс приемлемая стоимость их услуг дают этой фирме хорошие шансы на существование среди большого количества конкурентов.

— А как насчет телохранителей? — поинтересовалась я.

— А тебе что, нужен? — спросил меня в свою очередь Олег.

— Нет, просто хочется как можно больше узнать об этой фирме, — объяснила я.

— Вряд ли я тебе могу сообщить что-то еще, — неуверенно ответил Олег. — Но я точно не знаю, ведь я только сигнализацией интересовался.

— А, может быть, помнишь Корандина Дмитрия Валентиновича, он тоже там работает? — уточнила я.

— Нет, — ответил Олег с сомнением. — Его не помню. Я же говорю, что общался с представителями этой фирмы только по телефону.

— У него оказалась твоя визитка, — напомнила я Олегу, надеясь, что это поможет ему все-таки вспомнить, когда и где они виделись.

— Если визитка действительно оказалась у него, значит, я с ним даже беседовал, но сейчас вспомнить не могу, — разочаровал меня Олег. — Хотя ты знаешь, по-моему, он работает не в этой фирме. Я что-то припоминаю… Один из моих партнеров присылал своего агента или просто сотрудника, с которым я беседовал у себя в офисе. По-моему, именно так его и звали, если я не ошибаюсь. Это было где-то года два назад, так что, сама понимаешь, вспомнить трудно.

— Ты не уверен? — уточнила я.

— Нет, конечно, столько времени уже прошло с тех пор, — удивился моей настойчивости Олег. — А зачем тебе все это нужно? Теперь давай, ты рассказывай!

— Я, пожалуй, сохраню это в тайне, — честно призналась я школьному товарищу. — Тут надо одно дельце распутать, поэтому мне и нужен этот Корандин или же то, за что можно его зацепить.

— Опять ерундой занимаешься? — пошутил Олежка.

— Для кого — ерунда, а для кого — образ жизни! — гордо ответила я.

Мы еще перекинулись парочкой шутливых фразочек, так как мне не хотелось раскрывать причину моего повышенного интереса к Дмитрию Корандину, и поэтому предпочла просто заговорить Олежку шуточками.

Когда я уже положила трубку, из моего кабинета выглянула Маринка:

— Оль, ты че? Расстроилась, что мы стали фотографии смотреть?

— А что, у меня на лице написаны обида или злость? — спросила я подругу.

— Нет, но только ты какая-то грустная, разочарованная… — приглядывалась ко мне Маринка.

— Я только что разговаривала со старым школьным приятелем, визитка которого оказалась у Дмитрия, — объясняла я, возвращаясь вместе с Маринкой в свой кабинет.

— И что же нового вы у него разузнали, Ольга Юрьевна? — поинтересовался Сергей Иванович.

— Олежка когда-то действительно хотел воспользоваться услугами охранного агентства «Крепость», — начала я. — Но вот о Дмитрии Валентиновиче Корандине он вспомнил только как о сотруднике одного своего партнера по бизнесу. Так что никакой связи между этим охранным агентством и Дмитрием нет, по крайней мере раньше не было, так как с Дмитрием Олег разговаривал года два назад. И вообще, он не совсем уверен в том, что когда-то встречался с этом человеком.

— Следовательно, еще два года назад Дмитрий работал совершенно в другом месте, — додумалась Маринка.

— А может быть, и наоборот, — предположил Кряжимский. — Этот самый Корандин когда-то работал в охранном агентстве «Крепость», а сейчас ушел в бизнес. Все может быть!

— Но визитка-то почти новая, — заметил Ромка, держа в руках оригинал в единственном числе.

— А если у Дмитрия этих визиток целый вагон, и он даже не знал, куда их девать, поэтому они долгое время и лежали у него стопочкой, — Маринка поддержала версию Сергея Ивановича.

— И что будем делать дальше? — спросил Ромка, нисколько не обидевшись на возражение Маринки на его замечание.

— Можно позвонить в это самое агентство и узнать, работает ли там Корандин Дмитрий или нет, — напомнила я присутствующим, что мы именно это и собирались сделать.

— Риск здесь неуместен, — категорически сказал Кряжимский. — Я советую сделать по-другому. Виктор как раз подходит под типаж охранника, поэтому ему следует наведаться в эту фирму и попытаться устроиться туда на работу. Таким образом, он, во-первых, поинтересуется, служит ли там еще один его знакомый, который и посоветовал ему эту работу, то есть Корандин Дмитрий, а во-вторых, сразу же пообщается с главой этого агентства. Ну, а в-третьих, не плохо было бы вообще разведать обстановку в целом.

Виктор выслушал предложения Кряжимского молча, скрестив руки на груди. Его лицо не выражало никаких эмоций по этому поводу, что уже свидетельствовало о том, что он не против.

— А если ему действительно поступит стоящее предложение насчет работы? — спросила я, боясь потерять такого ценного сотрудника, каким являлся Виктор.

— Вы откажетесь, — предложил Сергей Иванович, — попросите дать вам время подумать еще немного, так как привыкли очень серьезно относиться к решениям подобного рода.

В кабинете повисло молчание. Каждый обдумывал предложение Кряжимского, хотя оно касалось непосредственно только Виктора. Такой уж у нас сплоченный коллектив, все за одного.

Я ничего не имела против решения Сергея Ивановича, может быть, еще и потому, что он всегда советовал только то, что действительно было нужным и необходимым в сложившейся ситуации. И этим Кряжимский за несколько лет работы в нашей редакции заслужил всеобщее доверие.

— Ну что ж! Так и поступим, если только Виктор не против, — согласилась я.

Виктор был не против, как я поняла по его мгновенной реакции. Он накинул куртку уже у выхода из редакции и выжидательно посмотрел на нас.

— Наверное, надо бы адресок узнать, — поняла Маринка молчаливую просьбу Виктора. — Не гоняться же ему по всему городу в поисках презентабельной надписи: «Охранное агентство «Крепость».

— Этот вопрос можно решить прямо здесь и сейчас, — сказал Сергей Иванович. — Можно представиться клиентом, который желал бы лично поговорить с сотрудниками этого агентства, и узнать их адрес, а можно раздобыть его и в справочной.

— А ведь у агентства может быть и несколько офисов, — осенило меня. — Тем более, по словам Олежки, это очень солидная фирма, пользующаяся большим спросом у клиентов.

— Тогда адресок лучше узнать в справочной, — решил Кряжимский, — где сообщают местонахождение именно центрального офиса.

Сергей Иванович набрал номер, и уже через минуту короткого разговора представил нашему вниманию адрес нужного не только Виктору агентства.

— Это же совсем недалеко от центра города, так что и доехать будет очень просто. — Мне было неловко перед Виктором, так как я на этот раз не могла подвезти его на своей машине.

— Вот! А я что говорила? — Маринка вырвала у меня из рук запись Кряжимского. — Я даже видела этот офис. Однажды проходила мимо и мельком посмотрела на его вывеску, вот почему мне и показалось знакомым название агентства.

— Надо же, и даже вовремя вспомнила! — удивилась я скрытым способностям Маринки, которая обычно внимательностью и хорошей памятью не отличалась.

Виктор внимательно посмотрел на записанный Кряжимским адрес, но брать его с собой не стал, запомнив на память. Он что-то хмыкнул на прощание и сразу отправился на задание. А мы разбрелись по своим рабочим местам и погрузились в будничные проблемы редакции.

Я долго не могла сосредоточиться на читке верстки, потому что мне не терпелось наконец встретиться лицом к лицу с этим Дмитрием. Но действовать нужно было очень осторожно, как правильно заметил Кряжимский, иначе Корандин, узнав, что его так настойчиво разыскивают, может просто затаиться, и тогда мне не избежать официального обвинения в суде за совершенный минувшей ночью наезд на его квартиру.

Глава 7

Виктора не было очень долго — я ориентировалась на количество выпитого мною кофе. Третья чашка стояла на моем столе, а две предыдущие Маринка уже унесла, как только я осушила их. В небольшой вазочке, стоящей рядом, лежали кусочки шоколада.

Просмотрев всю пришедшую в адрес «Свидетеля» корреспонденцию, увесистую часть которой составляли рекламные послания, я рассеянно, без особого интереса листала предыдущий номер нашей газеты, вышедший совсем недавно. Надо сказать, что «Свидетель» по праву конкурировал со многими другими криминальными изданиями нашего города. Газета выгодно отличалась от многих периодических изданий не только содержанием, которое обеспечивали настоящие профессионалы, такие, как Кряжимский, но и качеством публикуемых фотографий, большинство из которых делал Виктор, тоже не дилетант в этом деле.

Конечно, может быть, я немного и преувеличивала, ведь «Свидетель» был моим детищем. А для любой матери ее ребенок самый красивый, умный, добрый, то есть вообще самый-самый. Но я относилась к своим обязанностям, как, впрочем, и к обязанностям других сотрудников, критически. Ругать ни Сергея Ивановича, ни Виктора, ни Ромку, ни Маринку было не за что, потому что они тоже старались постоянно оправдать мое доверие.

Очередной номер еще немного попахивал краской печатного станка, но этот запах наряду с кофейным был одним из моих любимых. Маленькими глоточками отпивая горячий кофе, я просматривала одну за другой газетные полосы. Все вроде бы было нормально, по крайней мере никаких огрехов я в своей работе не заметила.

На последней полосе был опубликован наш адрес, номера телефонов и другие данные, которые традиционно помещались на этом месте. Нам действительно не было необходимости делать визитки: ведь каждый читатель, желающий пообщаться с нами, мог всю нужную информацию найти именно в газете.

«Интересно, а знает ли что-то о нас Дмитрий? — вдруг подумала я. — Может быть, он даже и не подозревает о том, что мы разыскиваем его?»

С момента ночного столкновения прошло чуть больше суток, а мы уже побывали у него дома, познакомились с некоторыми его друзьями, узнали практически все, что нам было нужно, кроме одного — мотива, который побудил его бросить девушку под колеса машины.

Виктор не допустит ошибок в фирме, в этом я уверена, но что-то настораживало меня и не давало спокойно сидеть на месте. Может быть, мы в чем-то переборщили, разыскивая Дмитрия? А если он узнал о наших поисках, то теперь будет более осторожен, и, возможно, мы вообще его не найдем. А нам нужен именно он, так как в ином случае мне действительно придется ответить перед судом за совершенный наезд, как и предупреждал Кряжимский. Так что Дмитрий должен еще и признать то, что именно он виноват в случившемся.

Я в который раз машинально листала страницы газеты, а когда доходила до последней, снова возвращалась к первой. Неожиданно зазвонил телефон, который я, заходя в кабинет, всегда выкладывала из сумочки. Я вздрогнула от неожиданно нарушенной в кабинете тишины.

— Алло, — послышался женский голос в трубке, обладательницу которого я узнала не сразу. — Это Татьяна, подруга Леры.

— Здравствуйте! — ответила я. — Узнали что-то новое?

— Нет, ничего не узнала, — разочаровала меня Татьяна. — Но кое-что вспомнила о Дмитрии. Вы все еще разыскиваете его?

— Да! — быстро ответила я.

— Мне кажется, что он работает охранником в какой-то фирме. Димка однажды рассказал случай о том, как они сторожили какой-то дом вместе с собакой, которая жила в отдельной комнате. Для этой шавки заботливый хозяин сделал даже специальный туалет, ванную и игровую площадку. Димка все рассказывал очень смешно, поражаясь такой любви к животным. Когда хозяин уехал на неделю в заграничную командировку, он даже оставил охрану в своем доме, не столько ради имущества, сколько ради этой собаки.

— А в каком охранном агентстве работает Дмитрий, он не говорил? — поинтересовалась я, хотя на самом деле знала уже намного больше, чем думала Татьяна.

— Нет, не говорил, — замявшись, сказала девушка. — Он вообще мало что рассказывал о своей работе, поэтому-то я даже и эту историю забыла, но вы попросили, и я вспомнила.

— Спасибо вам большое, Татьяна, — поблагодарила я, хотя этот звонок показался мне абсолютно бесполезным.

Когда звонившая положила трубку, я тоже выключила телефон. Даже если этот звонок и не имеет никакого значения, я все равно должна рассказать о нем оставшимся сотрудникам, и пошла для этого в соседний кабинет. Ведь мы с самого начала все вместе занимались этим делом.

Маринка аккуратно складывала в сумочку косметику, а Ромка страдал от безделья, поэтому послушать меня им не составило большого труда. Кряжимский оторвался от своего компьютера, дослушал не перебивая меня до конца и сделал вывод:

— Если бы Татьяна позвонила немного раньше, это было бы гораздо лучше!

— Почему это? — спросила Маринка у Сергея Ивановича, к которому были обращены наши взгляды.

— Теперь можно с большей долей уверенности сказать, что Дмитрий работает в охранном агентстве, — заметил Кряжимский. — Хорошо, что мы не стали звонить туда!

— Зато теперь Виктор все узнает сам, — с гордостью сказала Маринка.

— Даже для него сообщение Татьяны было бы не бесполезным, — отметил Кряжимский. — Одно дело — приблизительно знать, что там работает нужный человек, а другое дело — быть уверенным в этом.

— А вам не кажется, что Виктор задерживается? — поинтересовалась я у сотрудников.

— Его нет уже часа два, — ответила Маринка.

— Прошло два часа и семь минут, — уточнил Ромка, посмотрев на свои часы.

— Ну, я не думаю, что он так скоро со всем справится, — оправдывал затянувшееся отсутствие Виктора Кряжимский. — Если он передвигается на общественном транспорте, то как минимум час ему нужен только для того, чтобы добраться до этого самого агентства.

Едва Кряжимский произнес это, дверь редакции открылась, и на пороге перед нашими глазами предстал целый и невредимый наш фотограф. Впрочем, выполняя задание, мне кажется, он на сей раз ни в коем случае сильно не рисковал.

Информацию, которую сообщил нам Виктор, перемежая привычные мычание, бормотание, пожимание плечами, а также чрезмерную жестикуляцию, я поняла с полуслова, точнее, с полувзгляда, чего нельзя было сказать об остальных сотрудниках редакции. Поездка Виктора оказалась очень удачной, хотя смотря что понимать под словом «удача». Для меня на данный момент это был хоть какой-то след, по которому мы можем выйти на Дмитрия.

Виктор добрался до агентства на такси, подъехав прямо ко входу. На решетке ворот, за которыми был маленький дворик, была закреплена металлическая табличка, на которой ровными четкими буквами было написано: «Охранное агентство «Крепость»». Убедившись, что попал именно туда, Виктор вошел во двор, без труда открыв дверь, являющуюся составной частью ворот. Во дворе стоял небольшой трехэтажный особняк, который, по-видимому, и принадлежал этому охранному агентству.

Виктор прошел ко входу в особняк, около которого на стоянке в ряд были припаркованы несколько автомобилей. Это был скорее всего личный транспорт работников агентства, а может быть, и клиентов, которые пришли за помощью в эту фирму. Недалеко от входа курил мужчина, обративший внимание на Виктора еще издалека: по-видимому, это был один из охранников агентства. Виктор решил подойти к нему.

— Добрый день, — поприветствовал он высокого широкоплечего блондина, возраст которого определить было сложно, так как по атлетически сложенной фигуре мужчине можно было дать не более тридцати, а по лицу, изборожденному морщинами, и все сорок.

— «Крепость»? — спросил Виктор, бросив взгляд на массивную дверь особняка.

— Да! А вы по какому вопросу? — поинтересовался мужчина.

— Устроиться охранником! — кратко сообщил Виктор.

— Я даже не знаю, нужны ли еще работники, так как я сам только недавно начал тут работать. Да и вообще здесь почти все новенькие, — почему-то сомневаясь, ответил мужчина, выбрасывая «бычок» в рядом установленную урну. — Но попробовать можно! Пройди на второй этаж, там кабинет Проскурова Николая Сергеевича, он здесь главный, у него и спросишь.

Поднявшись на второй этаж, Виктор сразу увидел отливающую золотистым блеском табличку, на которой были указаны именно те данные, которые только что сообщил охранник у входа. Постучав, наш телохранитель заглянул в кабинет, где сидела довольно миловидная секретарша.

— Вы по какому вопросу? — вежливо поинтересовалась она, уже поднимая трубку телефона, чтобы сообщить начальнику о приходе незнакомого мужчины, то есть Виктора.

— Хочу на работу охранником! — лаконично сообщил Виктор и вошел в приемную, в которой, кроме секретарши, сидели в удобных креслах, положив руки на подлокотники, два посетителя.

Секретарша положила трубку, очевидно, передумав беспокоить Проскурова по такому вопросу, и ответила:

— Извините, пожалуйста, но у нас совсем недавно сменился весь штат, и теперь он полностью укомплектован.

Виктор не спешил уходить, осматриваясь. Секретарша еще раз повторила ему, что охранное агентство не нуждается в его услугах. И в этот момент в приемную заглянул, как догадался Виктор, сам Проскуров, мужчина средних лет, в меру полноватый, по-видимому, следящий за своей фигурой. Отсутствие волос на голове не выглядело вульгарно, и довольно большая лысина была аккуратно прикрыта остатками волос. Голова казалась немного великоватой, но такое впечатление складывалось из-за слишком высокого и широкого лба. Маленькие глазки Проскурова глядели остро, а вот губы были пухлые, причем нижняя сильно выпирала вперед. Одежда Николая Сергеевича на первый взгляд показалась Виктору очень простой и непрезентабельной, но, присмотревшись, он понял, что даже джинсы обычного черного цвета сидели как влитые на непропорциональной фигуре Проскурова, что говорило об их хорошем качестве. Ботинки были идеально чисты, что свидетельствовало о педантичности их обладателя. Виктор старался как можно точнее запомнить не только черты лица директора охранного агентства, но и весь его облик, чтобы во всех подробностях описать его в редакции, так как, по-видимому, общение с этим человеком у кого-то из нас было еще впереди.

— Владимир Яковлевич! — радостно поприветствовал Проскуров одного из сидевших клиентов. — Вы к нам? По какому вопросу?

Владимир Яковлевич как по команде поднялся со своего кресла, подошел к Проскурову и что-то еле слышно шепнул тому на ухо, на что Николай Сергеевич воскликнул:

— Ну, конечно, дорогой вы наш! Все уладим, только в моем кабинете. Прошу!

Проскуров пригласил Владимира Яковлевича к себе и напоследок обвел взглядом приемную. Заметив еще двух незнакомцев — Виктора и сидящего в кресле солидного мужчину, он попросил последнего немного подождать.

— А вы по какому вопросу? — посмотрел он на Виктора, так и остававшегося стоять у двери в ожидании приглашения.

— Он по вопросу трудоустройства, — опередила Виктора секретарша, но тот и не собирался отвечать. — Я уже объяснила, что у нас штат работников укомплектован полностью.

— Вы знаете, — Проскуров сделал шаг к Виктору, — можете зайти к нам немного попозже, месяца через три-четыре, тогда, вероятно, мы попытаемся вам помочь. А пока, к сожалению, ничего не можем вам предложить.

Николай Сергеевич был очень любезен с посетителями. Улыбка не сходила с его лица, и даже отказывал он с улыбкой. Виктору ничего не оставалось делать, как выйти из кабинета, чтобы не дожидаться повторения отказа.

В коридоре стоял молодой человек, по-видимому, один из новых сотрудников фирмы, так как, видел Виктор, вел он себя очень неуверенно, а на его груди был закреплен именной бейдж, на который Виктор сразу же бросил взгляд. Высокий мускулистый молодой человек был, вероятно, не обременен интеллектом, судя по выражению его лица, хотя недостаток ума вполне компенсировала сила. Незнакомец попытался войти в приемную Проскурова, но Виктор преградил ему дорогу.

— Поговорить надо, Серега! — кратко, но достаточно громко сказал Виктор незнакомцу, отстраняя его от двери. Имя молодого человека он узнал по бейджу.

— О чем? — Собеседник явно не отличался многословием, так же как и сам Виктор.

— Мне нужен Дмитрий Корандин! Знаешь такого? — поинтересовался Виктор, как только ему удалось отвести Серегу на достаточное расстояние от кабинета Проскурова.

— Да!

— А где он сейчас?

— В командировке, то есть на объекте, — ответил тот.

— Он мой школьный товарищ, — решил все-таки прояснить ситуацию Виктор, потому что на лице парня появился испуг. — Хочу его видеть, проблемы кое-какие возникли.

— У меня только номер его сотового, — сообщил охранник, вынимая из заднего кармана записную книжку.

— Давай. — Виктор обрадовался такой удаче, но умело скрыл свою радость.

Он переписал номер телефона и, даже не попрощавшись с Серегой, спустился во двор…

Остальная часть рассказа не представляла для нас никакого интереса, да и сам наш фотограф уже устал от объяснения нам всей сути дела.

— Молодец, Виктор, — похвалила я нашего телохранителя.

— Кофе будешь? — любезно предложила Маринка.

— Угу, — кивнул головой Виктор, что означало его согласие.

— Все складывается как нельзя лучше, — сделал вывод Сергей Иванович. — Нам удалось выяснить, что Дмитрий, во-первых, работает в этой самой фирме; во-вторых, в данный момент находится на охраняемом объекте; а в-третьих, что немаловажно, имеет свой сотовый телефон, по которому с ним можно связаться в любой момент.

— А почему на визитке не был указан номер его телефона? — спросил Ромка, обращаясь не только к Кряжимскому.

— Телефон приобретен совсем недавно, — предположила я, — а визитки сделаны раньше.

— Простите меня, Ольга Юрьевна, но этого мы, к сожалению, не можем утверждать, — поправил меня Кряжимский. — А может быть, Дмитрий и не хотел, чтобы кто-то посторонний знал номер его сотового телефона.

— А почему же тогда его знает первый, встреченный Виктором на месте его работы? — поинтересовалась Маринка, как всегда, готовая вступить в спор с Кряжимским.

— А кто вам, Мариночка, сказал, что это был первый встречный? — сразу же отреагировал Кряжимский. — Может быть, Виктор разговаривал с одним из близких коллег Дмитрия, который заслужил его доверие?

Кряжимский немного подумал и сам же привел доводы, отрицающие его выводы:

— Хотя верить в то, что с первого раза Виктор наткнулся на лучшего друга Дмитрия, не хочется. Не может нам так крупно везти.

— А какая нам вообще разница, почему в визитке не указан номер? — вклинилась я в разговор своих сотрудников, так как чувствовала, что он уходит совершенно в другую сторону. — Главное, он у нас появился! Что будем делать дальше? Звонить?

— И по какому поводу, Ольга Юрьевна? — поинтересовался Кряжимский. — Если он сейчас находится на объекте, значит, временно его действия ограниченны, — решил Кряжимский. — Он не может ничего не только узнать о вашем существовании, Ольга Юрьевна, но и вообще что-то делать против вас. Причем время, которое Дмитрий будет в командировке, нам неизвестно. А нам нужно как можно раньше вывести его на чистую воду, я надеюсь, вы понимаете, почему?

— Да, — покорно ответила я, вспомнив о том, что на меня в данный момент заведено уголовное дело. — И что же делать? Звонить? — уточнила я у Кряжимского.

— Надо найти факт, который обоснует ваш звонок, — заметил Кряжимский.

— А может быть, вам, Сергей Иванович, следует представиться отцом, то есть отчимом Валерии, который узнал о том, что любимая падчерица встречалась именно с ним? — предложила Маринка. — Дмитрий же никогда не видел, как он выглядит, и, наверное, даже не слышал.

— Маринка — ты гений, — воскликнул Ромка.

— А вдруг у Дмитрия на телефоне стоит определитель номера? — предположила я.

— Кто не рискует — тот не пьет шампанского! — бесшабашно махнула рукой Маринка.

— Даже если Дмитрий и узнает номер нашего телефона, если только он ему до сих пор не известен, то воспользоваться им он не сможет, так как все-таки находится в командировке. Я надеюсь, что мы найдем его быстрее, чем он нас! Сергей Иванович, вам только нужно узнать его координаты в настоящий момент, и все, — заметила я. — А то вдруг он вообще на целый месяц отправился охранять объект, тогда уж точно мне не миновать сурового наказания по всем статьям закона.

Я неуверенно набрала номер сотового Дмитрия и передала трубку Сергею Ивановичу, который сразу же приложил ее к уху, ожидая ответа. Ждать пришлось недолго.

— Да? — ответил мужской голос.

— Дмитрий? — спросил Сергей Иванович.

— Я слушаю, — нервно ответил Дмитрий, так как, по-видимому, не ожидал звонка.

— Александр Петрович, — представился Кряжимский. — Я отчим Валерии, которая сейчас находится в больнице. Мне нужно с вами поговорить.

— О чем? — поинтересовался в свою очередь Дмитрий.

— Я так переживаю за здоровье Лерочки, — жалобным голосом сказал Кряжимский, мы же все улыбнулись, так как не ожидали от Сергея Ивановича таких артистических способностей. — Где я могу встретиться с вами?

— В данный момент разговор с вами невозможен, так как я нахожусь в командировке по работе, но обещаю вам, что, как только я освобожусь, сообщу вам об этом, — вежливо объяснил Дмитрий и отключился. На этом разговор и закончился.

В кабинете воцарилось молчание. Я вдруг поняла, что мы сделали ошибку, позвонив Карандину. На что мы рассчитывали? Дмитрий все равно бы не сообщил своего местонахождения в данный момент. Не стал бы он кому попало сообщать адрес охраняемого объекта, тем более что у него такая своеобразная работа.

— Придется действовать другими способами, — решила я. — А может быть, нам подготовить в номер статейку о деятельности охранных агентств?

— И что? — заинтересовалась моим предложением Маринка.

— Я побеседую с этим самым Проскуровым. Все-таки мы нередко обеспечиваем своими материалами бесплатную рекламу, поэтому он не откажется похвалиться возможностями своей фирмы, — обосновала я свое предложение. — А попутно разузнаю о Дмитрии, а также о том объекте, который он так тщательно охраняет. Как вам такое предложение, Сергей Иванович?

— Я считаю, что это мероприятие будет более успешным, чем мой звонок Дмитрию. — Кряжимский остался недоволен бестолковым разговором по телефону. — В конце концов, и публикация подобной статьи в нашей газете будет очень сейчас кстати.

— Виктор со мной уже не сможет поехать, поэтому придется действовать в одиночку, — решила я.

— А я? — предложила свои услуги Маринка.

— Нет, подруга, попробую-ка на этот раз сама с этим справиться. Только давай без обид, — сказала я Маринке. — Дмитрия в офисе сейчас нет, поэтому можно спокойно ехать туда на своей машине.

Сотрудники редакции разбрелись по своим местам и принялись за текущую работу, я же, прихватив с собой диктофон и самый маленький фотоаппарат, предложенный Виктором, отправилась в охранное агентство «Крепость».

Подъехав к закрытым воротам, которые автоматически распахнулись передо мной, я припарковала свою машину на служебной стоянке. Около офиса никого не было, поэтому меня не остановили, и в здание я проникла совершенно спокойно. Показалось странным, что фирма, занимающаяся охраной недвижимости, так неосторожно относится к собственной безопасности.

По описанию Виктора я быстро нашла кабинет Проскурова, по дороге к нему встретившись в коридоре с несколькими сотрудниками «Крепости». Разговаривать с ними я не стала, а решила начать сразу же с руководства, тем более что охранник вряд ли сообщил бы мне что-нибудь интересное: сотрудники охранного агентства не имеют права разглашать адреса своих клиентов.

Я вошла в приемную и сразу же оказалась в поле зрения секретарши. Представительницы слабого пола, по-видимому, нечасто заходят в эту фирму, поэтому Леночка, вспомнила я имя девушки из рассказа Виктора, удивленно взглянула на меня.

— Вы к Николаю Сергеевичу? — вежливо поинтересовалась она.

— Я корреспондент из местной газеты, Арина Екатерина Георгиевна! — назвалась я вымышленным именем из осторожности и сразу же объяснила цель своего вторжения в кабинет. — Наша газета открывает новую рубрику, где будут опубликованы материалы о деятельности охранных фирм, поэтому я хотела бы поговорить с директором вашего агентства.

— Николай Сергеевич сейчас занят, извините, пожалуйста. — Секретарша не нашла другой причины, чтобы отказать мне.

— А я никуда не тороплюсь, — выразила я свою готовность ждать встречи с Проскуровым сколько потребуется и плюхнулась на кресло. — Так что могу спокойно посидеть, пока Николай Сергеевич не освободится.

Секретарша была молоденькая и еще не знала, как вести себя с такими настойчивыми клиентами. Она, наверное, удивилась, что я веду себя так нагло, и пошла в кабинет шефа. По телефону сообщать о приходе журналистки она не стала, а решила сама посоветоваться с Николаем Сергеевичем, как ей корректно отказать мне. Разговора в кабинете я не слышала, но, выйдя от Проскурова, Леночка объявила, мило улыбаясь во весь рот:

— Подождите, пожалуйста, через несколько минут он освободится и примет вас!

— Спасибо большое, — поблагодарила я секретаршу за разыгранный передо мной спектакль с участием самого Проскурова.

Время ожидания прошло быстро, я успела просмотреть свой ежедневник, сделала несколько звонков по неотложным делам, а также глотнула немного кофе, приготовленного Леночкой, который отдавал резкой горечью. Николай Сергеевич выглянул из своего кабинета и сразу же посмотрел в мою сторону, оглядывая с ног до головы.

— Прошу вас, Екатерина Георгиевна! — пригласил он войти в свой кабинет, широко открывая передо мной тяжелую дверь.

— Добрый день, Николай Сергеевич, — поприветствовала я его, давая понять, что мне тоже известны его имя и отчество.

Войдя, я присела на предложенное Проскуровым место на мягком диване, в самом углу довольно-таки просторного помещения. В кабинете стоял рабочий стол директора с компьютером, рядом стопками лежали бумаги. Однако я заметила, что порядка на нем не было. Стол был длинным и широким, и ровно посередине к нему был приставлен еще один такой же, за которым, по-видимому, сидели клиенты, посетители, сотрудники, словом, те, кто приходил к Проскурову. У стены — большой шкаф, дверцы которого были плотно закрыты. Интересно, что шеф охранного агентства хранил в нем?

— Наша беседа будет носить скорее неформальный, нежели рабочий характер, поэтому мы расположимся здесь, — как бы оправдывался Николай Сергеевич за то, что не пригласил меня за стол. — Вам удобно?

— Да, вполне! — ответила я на чрезмерное внимание ко мне со стороны главы фирмы. — Я уже привыкла ко всякого рода неудобствам в силу специальности.

— Леночка мне уже сообщила, что вы готовите серию статей о различных охранных агентствах нашего города. Вот, дошли и до моего… — начал Проскуров, усаживаясь рядом.

— Нет, знаете, ваше агентство является первым, о работе которого мы хотели бы рассказать уже в ближайшем номере, — уточнила я. — Так как наша газета является криминальным изданием, то, как вы сами понимаете, наши статьи о фирмах такого рода будут носить рекламный характер. Для вас это способ сэкономить кругленькую сумму, а мы же жаждем снижения преступности в городе Тарасове.

— Екатерина Георгиевна, вы можете интересоваться всем, что вам покажется любопытным и привлекательным для статьи. — Любезности Проскурова не было предела.

Он мило улыбался, ожидая от меня, наверное, того же. Но я же оставалась серьезной, немного подыгрывая ему, чтобы не смущать собеседника.

— Вы можете рассказывать о своей фирме все, что считаете нужным, а я, если мне что-то будет непонятно, буду задавать вам вопросы, — предложила я Николаю Сергеевичу.

Проскуров подпрыгнул на своем месте так, что диван, мне показалось, тихонечко присвистнул. Рассказ его был не таким долгим, но зато весьма содержательным. Начал Николай Сергеевич с актуальной проблемы безопасности жилья, дома, имущества, то есть собственности вообще. Он несколько раз вставал с дивана, подходил к столу и подавал мне небольшие рекламные брошюры, которые были предназначены для привлечения клиентов в охранное агентство. Таких брошюрок у меня скопилось целых три штуки, и во время беседы я машинально пролистала их, совершенно не вчитываясь в текст. Агентство «Крепость», как поняла я из рассказа Николая Сергеевича, занимается охраной недвижимости во время отсутствия владельцев. Принцип работы Проскуров объяснил на простом примере: если какой-либо состоятельный мужчина или же дама уезжает на короткое время, например, в командировку, а имущество хочет сохранить в целости и сохранности, то ему не составит большого труда поручить свою недвижимость паре-тройке молодцов, которые на время отсутствия будут проживать в доме и попутно охранять его.

Такой способ охраны очень надежен, как объяснил мне Проскуров, так как, во-первых, охранники по очереди находятся в бодрствующем состоянии, во-вторых, имеют рацию, по которой в случае возникновения каких-либо проблем они могут вызвать подкрепление, а в-третьих, все имущество берется под их ответственность, и в случае ограбления или его порчи агентство обязуется возместить его стоимость.

— И часто случаются такие неприятности? — поинтересовалась я у Николая Сергеевича.

— Наша фирма существует уже пять лет, и за это время таких ситуаций еще не было ни разу, — с гордостью сообщил он.

Телефонный звонок неожиданно прервал наш разговор. Николай Сергеевич сразу поднял трубку, внимательно выслушал, затем резко развернулся и вышел из кабинета, буркнув мне:

— Простите меня, Екатерина Георгиевна!

Однако я не собиралась спокойно сидеть на диване и рассматривать красочные брошюрки. Едва дверь за Проскуровым закрылась, я кинулась к рабочему столу и начала лихорадочно просматривать бумаги на нем, надеясь, что там обнаружится хоть какая-то информация о Дмитрии. Ведь фирма такого рода, по моему мнению, с клиентом должна заключать договор, где обговариваются обязательства и права обеих сторон. Эти документы должны храниться или в специальной службе этого агентства, которая занимается командировками, или же в столе у Проскурова. Я надеялась, что мне удастся избежать общения с нижестоящим руководством.

Среди большого количества бумаг, бланков, соглашений, проектов, большинство из которых представляли из себя не оригиналы, а копии, мне никак не удавалось найти то, что я хотела. Ни на одной из бумаг не было упоминания о Дмитрии Корандине. Выискивать информацию в компьютере было очень рискованно, так как Николай Сергеевич мог возвратиться в любой момент, тем более что он бы сразу увидел, что я вскрывала его файлы.

Проскуров не торопился с возвращением, точнее говоря, он, наверное, торопился, но вот дело, оторвавшее его от разговора было, видно, очень серьезным, как я поняла. Потому что, взглянув в приемную, увидела, что там нет ни Николая Сергеевича, ни его секретарши. Я осталась тут совершенно одна и поэтому решилась посмотреть содержимое рабочего стола. Два нижних ящика, с которых я начала, были заперты, но зато в следующем сверху лежал план работы охранного агентства «Крепость» на текущий месяц, качественная ксерокопия оригинала. Несколько листов, скрепленных вместе, были немного помяты: видно, Николай Сергеевич засунул их в шкаф прямо перед моим приходом. Клиентов, пользующихся услугами этой фирмы, действительно было много, так как практически каждый день сотрудники выезжали на три-четыре объекта, которые охраняли в течение двух-трех дней. Очень редко командировки были долгосрочными. Я нашла в первой графе плана сегодняшнее число, напротив которого наконец-то промелькнула нужная мне фамилия. Интересующий меня Дмитрий Валентинович Корандин, а также некто Курышев Федор Сергеевич, по-видимому, его напарник, находились в доме Можайского Константина Александровича, охраняя его имущество.

Я не успела до конца досмотреть план, не то что записать нужные мне данные, как входная дверь приемной хлопнула и послышался голос Проскурова, приближающегося ко мне. Я засунула в полку найденный лист с планом работы на текущий месяц, быстро закрыла ее, перебежала на свое место и плюхнулась на диван, взяв в руки брошюры. В голове вертелись две фамилии, одну из которых забывать ни в коем случае было нельзя.

— Простите, пожалуйста, Екатерина Георгиевна, — быстро проговорил Проскуров, подходя ко мне и тяжело вздыхая. — Издержки производства, как говорится.

— Ничего страшного, — успокоила я Николая Сергеевича. — Я даже успела сменить пленку диктофона.

— Леночка, меня нет, что бы еще ни случилось, — предупредил он секретаршу, приоткрыв дверь приемной. — И принесите нам кофе, пожалуйста.

Проскуров нервно ерзал на своем месте. Я не стала интересоваться подробностями произошедшего, так как Николаю Сергеевичу и без того было весьма неудобно общаться со мной. Видимо, произошло что-то совершенно неожиданное, что-то, о чем ни в коем случае не должна узнать именно я. Проскуров, по-моему, нервничал именно из-за этого, так как не хотел, чтобы в газету попали компрометирующие агентство материалы. Дальнейший наш разговор был скомкан, и я не стала спрашивать об интересующем меня Дмитрии Корандине, чтобы не вызывать лишних подозрений по этому поводу. Впрочем, Проскуров и сам не испытывал особого желания продолжать беседу со мной в связи с произошедшим казусом.

Я поинтересовалась еще физической подготовкой охранников, а также их профессионализмом, на что Проскуров мне ответил, что в агентстве работают как отставные военнослужащие, так и молодые ребята и все они в прекрасной физической форме. Оставшаяся часть разговора была совершенно неинтересной как для меня, так и для моего собеседника.

— Спасибо большое, Николай Сергеевич, — поблагодарила я Проскурова, когда мы уже прощались. — В ближайшем номере газеты мы опубликуем статью о вашем агентстве.

— А кстати, как называется ваша газета? — неожиданно спросил Проскуров, совершенно забыв уточнить это в самом начале нашего разговора.

— «Вестник Тарасова»! — ляпнула я первое пришедшее на ум издание.

— Если вам еще понадобятся мои услуги, добро пожаловать, — благородно раскланялся Проскуров, и дверь его кабинета захлопнулась за мной.

Я попрощалась с Леночкой, отметив ее способность варить просто восхитительный кофе. Без лести в нашем деле не обойтись, тем более что Леночке такой комплимент пришелся по душе.

Проходя по коридору, я услышала в одном из кабинетов громкие крики. Заинтересовавшись, не это ли обстоятельство отвлекло Проскурова от разговора со мной, я заглянула в кабинет.

— Девушка, вам чего здесь надо? — Среди нескольких голосов этот я расслышала яснее других, так как в основном из кабинета неслась не совсем нормативная лексика.

— Извините, мне нужен кабинет Проскурова Николая Сергеевича, — соврала я только затем, чтобы иметь возможность хоть краем глаза взглянуть на то, что происходило в этом помещении.

— По коридору прямо и увидите его кабинет, — грубо ответил молодой человек, закрывая дверь прямо перед моим носом, поэтому разглядеть я ничего не успела, кроме нескольких мужских силуэтов, стоявших у самого выхода.

Спустившись к машине, я осмотрелась, сделала несколько снимков и, понимая, что ничего о произошедшем мне узнать так и не удалось, поехала в редакцию. В данный момент у меня была совершенно другая, гораздо более важная цель — разыскать Дмитрия, а не участвовать в разборках охранного агентства. Если бы я на самом деле приехала в фирму только для подготовки материала о ее деятельности, то обязательно бы узнала все об этом происшествии, но сейчас мне было не до того. В голове вертелась одна из увиденных мною фамилий, которая, несомненно, имела отношение к Дмитрию Корандину. Я была уверена, что владения Можайского в настоящий момент находятся под охраной сотрудников «Крепости», а именно, Дмитрия и его напарника.

Приехав в редакцию, я рассказала сотрудникам о своем посещении «Крепости» и передала пленку с записью Кряжимскому. Сергей Иванович тут же взялся выяснить и адрес этого самого Можайского по своим связям.

— Ольга Юрьевна, вот то, что нам нужно. — Кряжимский зашел в мой кабинет и положил передо мною листок, на котором были указаны данные на Можайского Константина Александровича, директора компании «Финер», занимающейся бизнесом в сфере информационных технологий.

— Если не ошибаюсь, — предположил Кряжимский, — эта фирма в настоящий момент очень успешно продвигается на рынке, поэтому ее директор — вполне обеспеченный и преуспевающий человек. Уж поверьте мне, Ольга Юрьевна, у него есть что охранять, например, загородный дом, официальным владельцем которого является именно он.

Можайский проживал за городом, в особняке, адрес которого и узнал по своим каналам Кряжимский.

— Мне кажется, что посылать двух молодцов, чтобы они охраняли трехкомнатную квартиру, владельцем которой также является Можайский и адрес которой дан здесь же, — Сергей Иванович указал на свои записи, — немного глупо. А вот охрана таким образом загородного дома вполне реальна, по моему мнению.

Особняк располагался в загородном поселке, которых в наше время развелось видимо-невидимо. Можайский жил в местечке под названием Дубки, что уже говорило о преобладании данной растительности в этом поселке. Виктор, услышав произнесенное мною название, довольно хмыкнул, давая понять, что ему известно, где находится это место. Улица и номер дома Можайского ни о чем нам не говорили.

Принесенный Маринкой кофе остывал на моем столе, поэтому я быстро выпила его, закусив маленькой долькой белого пористого шоколада. Есть мне не хотелось, и я надеялась, что уже через несколько минут увижу, а может быть, даже и поговорю с этим самым неуловимым Дмитрием.

Я позвала Виктора, попрощалась с коллегами и спустилась к машине, захватив с собой сумочку и все сделанные фотографии. Виктор вышел из офиса следом за мной, мы сели в «Ладу» и поехали в направлении поселка Дубки, где, по данным Кряжимского, проживал Константин Александрович Можайский.

Глава 8

Виктор показывал мне дорогу, хотя я могла обойтись и без его подсказки, так как уже на выезде из города я увидела множество указателей, один из которых вел прямо к Дубкам. Так что под таким двойным контролем с дороги мне было сбиться трудно.

Несмотря на зимнее время, трасса была расчищена от обильного в эту зиму снега. Но обгонявших машин было много: тракт пользовался популярностью не только у жителей нашего города, выезжающих на природу, но и у водителей, проезжающих по маршруту через Тарасов.

У меня еще было время обдумать, как следует действовать в момент встречи с Дмитрием. Насильно добиваться его добровольного согласия на то, чтобы он пошел в милицию с признанием своей вины, было глупо, тем более что он имел право в подобном случае подать встречное заявление против нас. Если же вежливо попросить, чтобы признал, что девушку на дорогу толкнул он, то Дмитрий наверняка откажется, если, конечно, он в своем уме. Никто еще по собственной воле не садился в тюрьму.

Я даже еще не знала, что мы скажем этому молодому человеку, когда увидим его. А может быть, нам проследить за его поведением: вдруг да услышим, как Дмитрий в дружеской беседе признается своему напарнику в том, что недавно совершил? В это верилось тоже с трудом, но все-таки хотелось надеяться на что-то хорошее. По крайней мере убедиться в том, что Дмитрий находится по указанному Кряжимским адресу. Мне вообще хотелось узнать об этом молодом человеке побольше, и тогда бы я действовала более умело. Даже той информации, которой, казалось, было у нас в изобилии, мне недостаточно, так как я до сих пор не понимала мотива его поведения: зачем Дмитрий бросил Леру под колеса машины.

Когда на одном из перекрестков я увидела табличку с надписью «Дубки», указывающую, что нам нужно сворачивать с шоссе на проселочную дорогу, я поняла, что мы практически уже приехали. Машину нужно было срочно где-то оставить: прогуливаясь по поселку, можно увидеть больше, чем с водительского сиденья. Когда мы еще только собирались уезжать из редакции, Сергей Иванович вообще посоветовал ехать на автобусе или попутной машине, чтобы не привлекать к себе внимания незнакомым автомобилем. Тем более что моя «Лада» смотрелась несколько нелепо на фоне дорогих иномарок новейших моделей, которыми владели хозяева в Дубках. Но я не прислушалась к совету Кряжимского и сейчас об этом сильно пожалела. Конечно, в том, что неподалеку стоит наш автомобиль, нет ничего плохого, так как мы в любое время можем незаметно уехать из поселка, но в таком случае машину следовало бы припарковать так, чтобы Дмитрий не смог заметить ее. Однако это трудно было сделать: мы не знали, какой дом он охраняет.

Сотрудники агентства «Крепость», как я поняла из рассказа Проскурова, не имеют права выходить за территорию охраняемого объекта. Поэтому опасаться того, что Дмитрий будет свободно разгуливать по поселку, вряд ли стоило. И я решила припарковать автомобиль у одного из шикарных магазинов на прилегающей к нему стоянке. На этом месте моя «Лада» не привлечет к себе лишних взглядов и вполне прилично, несмотря на мои опасения, смотрится среди других автомобилей.

Я зашла в магазин и осмотрелась. То, что это был не продуктовый супермаркет, обрадовало меня, потому что Дмитрий мог неожиданно нагрянуть сюда, чтобы пополнить запас продуктов. На входе же он наверняка заметил бы знакомую машину, что неизбежно вызвало бы его подозрения. А так как в этом магазине продавалась одежда, причем известных фирм и по дорогим ценам, шанс, что он заглянет именно сюда, был равен нулю.

Я подошла к охраннику, стоящему недалеко от кассы, чтобы договориться о сохранности моей «Лады», в том случае если нас долго не будет. Тем более что о бесхозно стоящем в течение нескольких часов автомобиле администрация вправе сообщить в милицию как о подозрительном объекте. Поэтому я и решила предупредить охранника, который уже заметил незнакомку, осматривающуюся по сторонам, то есть меня.

— Здравствуйте, я хотела бы попросить вас об одной услуге, — сказала я высокому широкоплечему молодому человеку, который удивленно взглянул на меня. — За отдельную плату, конечно!

— Что вы хотели? — безразличным голосом спросил он.

— Я оставила свой автомобиль на вашей стоянке и боюсь, что задержусь на какое-то время, — объяснила я, упираясь взглядом в широкую грудь охранника. — Поэтому хотела бы, чтобы вы не беспокоились о том, что на вашей стоянке появился брошенный автомобиль.

— А если его угонят? — с опаской спросил молодой человек.

— Конечно, это было бы нежелательно, — ответила я. — Но я не прошу вас отвечать за сохранность автомобиля и оплачу место на стоянке.

— Сколько? — коротко поинтересовался охранник.

— Три часа — тридцать долларов, а затем за каждый просроченный час столько же, — предложила я.

— Хорошо, — согласился парень, в глубине души обрадовавшись, что ему в этот день удалось хорошо подкалымить. — Какая ваша машина?

— «Лада», — кивнула я на стоянку, которая была видна сквозь стеклянную витрину.

Охранник любезно объяснил нам, где находится улица, на которой живет Можайский, и мы с Виктором пешком отправились в направлении, указанном молодым человеком. Обочина дороги была просто вылизана дворниками, да и вообще весь поселок казался очень чистым. У меня возникло ощущение, что даже воздух здесь был более свежим, хотя город находился недалеко отсюда.

В Дубках стояли только новые особняки, большинство из которых построено по индивидуальным проектам: ни одного дома, похожего на другой, несмотря на то что материалы для постройки были совершенно одинаковы! У каждого коттеджа небольшой участок земли, который владельцы обустраивали по своему вкусу. Некоторые особняки были просто шикарными, сразу видно, что их владельцы — люди состоятельные.

Мы свернули к дому Можайского и замедлили шаг, чтобы осмотреться в незнакомом месте. Если ориентироваться по порядковым номерам, то особняк Можайского должен находиться через десять-одиннадцать домов. Эта улица ничем не отличалась от остальных, все было одинаковым и однообразным, если не смотреть на великолепие построек. Заблудиться в поселке не составило бы большого труда, если бы на многих воротах не было табличек с номерами домов.

Являться сразу к Дмитрию мне не хотелось, так как, во-первых, веского повода для разговора с ним не было; а во-вторых, нас с Виктором вполне могли увезти отсюда в милицейской машине за вторжение на чужую территорию. Поэтому я решила воспользоваться помощью соседей, едва мы подошли к особняку Можайского. Благо что напротив его хором приютился скромненький одноэтажный коттедж, хозяин которого, судя по отделке и старенькому забору, был не очень богатым человеком. Я сообщила о своем решении Виктору, который тут же согласился со мной.

На участок Можайского, который казался совсем безлюдным, мы сделали вид, что не обратили внимания; я только мельком заметила, что ему принадлежал двухэтажный коттедж, отделанный цветным кирпичом, и пошли к скромному особнячку напротив. Я нажала на кнопку, расположенную на решетчатой двери ворот, и почти сразу к нам вышел пожилой мужчина, который попутно старался накинуть на себя курточку. Он не производил впечатления, как мне показалось, состоятельного гражданина.

— Вам кого? — спросил он, вплотную подходя к калитке и, не дожидаясь нашего ответа, открыл ее.

— Мы хотели бы поговорить с вами. — Я заметила, что мужчина совершенно не заботится о безопасности своего имущества, раз безбоязненно открыл незнакомым.

— Проходите, — пригласил он нас.

Мы взошли по ступенькам к входной двери, которую хозяин любезно распахнул перед нами, прошли в дом и оказались в широком коридоре, куда уже после нас зашел и хозяин дома. Он вопросительно смотрел на нас, ничуть не удивившись нашему вторжению, и, наверное, думал, о чем это мы собираемся с ним разговаривать. Мужчине было за шестьдесят, лицо его, покрытое сеткой морщин, приветливо улыбалось. Я решила, что в общих чертах ситуацию можно обрисовать и тут, в коридоре, а то наша бесцеремонность в отношении совершенно незнакомого человека была бы просто некрасивой.

— Ольга Юрьевна Бойкова, — представилась я, желая услышать в ответ имя радушного хозяина.

— Борис Ильич, — ответил он, а затем, подумав, стоит ли говорить еще и свою фамилию, добавил: — Федорцов.

— К сожалению, мы вынуждены просить у вас помощи! Простите за бесцеремонность! — начала я. — Мы интересуемся не вами, а вашим соседом, который живет напротив…

— А Константин Александрович в настоящий момент находится в городе, — перебил меня владелец дома, — поэтому вам не удастся сегодня с ним встретиться.

— По этой причине мы и пришли к вам, — объяснила я Федорцову, который еще не понял, что нам от него нужно. — Его особняк находится под охраной фирмы «Крепость», а мы с разрешения руководства этого агентства негласно наблюдаем за некоторыми сотрудниками этой фирмы, выявляя их профессиональные качества.

— Так вот что за два молодца у Можайского в доме гостят! — обрадованно заметил пенсионер. — Они приехали еще вчера вечером, как только хозяин отбыл, и находятся там сейчас. Я-то думал, что это какие-то друзья Константина Александровича, а на самом деле вон оно как.

— Скажите, а это не один из них? — я достала фотографию Дмитрия и протянула ее Борису Ильичу.

— У меня зрение не очень хорошее, поэтому могу и ошибиться, — засомневался владелец дома. — Да и расстояние приличное между нашими домами.

— Нам требуется ваша помощь, так как именно из вашего особняка мы хотели бы понаблюдать за этими людьми, — попросила я мужчину, который уже и сам догадался, что от него требуется. — Конечно, может быть, нам надо было бы следить из салона автомобиля, но я даже и не предполагаю, сколько может продлиться наше наблюдение!

— Да что вы, я не возражаю! — согласился владелец дома без лишних разговоров. — Только не уверен, что вам будет удобно, так как у меня, к сожалению, только окна столовой выходят на дорогу, то есть на особняк Можайского, и расстояние до него приличное. Вам будет сложно разглядеть что-то подробно, а сейчас уже и темнеть начинает.

— У нас нет другого выхода, а если в вашем доме найдется бинокль или что-то подобное, вы очень облегчите нашу задачу, — решила я и уже начала снимать куртку. Моему примеру последовал и Виктор, который скинул свою сумку с плеча, аккуратно поставил ее рядом, так как там был фотоаппарат, и стал стягивать с себя обувь. Мы прошли в столовую, которая располагалась слева по коридору. Не торопясь, осмотрелись, так как хозяин дома ушел куда-то вглубь, видимо, подыскать бинокль. С тем, что хозяин этого дома оказался таким гостеприимным, нам явно повезло — вести наблюдение из помещения гораздо удобнее, чем из салона автомобиля. Комната оказалась не очень большой, но достаточно просторной, вообще в доме было уютно и чисто. Мебель была совершенно новой, что говорило о том, что хозяин поселился здесь совсем недавно. В столовой стоял большой покрытый лаком деревянный стол и резные стулья. Здесь же небольшой шкаф-сервант, в котором была расставлена посуда. Пол вместо привычного линолеума или коврового покрытия радовал глаз лакированной доской. В таком доме просто не могло не быть хозяйки, которая так любовно обустраивала свое гнездышко.

— Вот, это вам подойдет, — вернулся Борис Ильич и подал нам подзорную трубу. — У меня осталась, когда еще внучок был маленьким. А сейчас стал взрослым, вот она у меня в дальнем углу и пылится.

— Спасибо. — Я аккуратно взяла из его рук прибор и передала Виктору, который сразу же стал ее наводить.

— У вас очень уютно в доме! — сделала я комплимент Борису Ильичу.

— Когда моя жена была еще жива, она любила заниматься домом, — смущаясь, сказал хозяин дома. — Здесь мы с ней иногда отдыхали, когда сын разрешал. Он у нас стал очень важным и напокупал полно таких домишек — этот отдал нам, потому что ему наш поселок не очень нравится. Он хотел купить для себя особняк на Волге, а этот нам оставил, только напоследок до ума довел. А жена у меня как раз в это время и умерла, так что я живу теперь здесь в одиночестве.

Собеседник пошел на кухню, вход в которую был отсюда, из столовой.

— Вы чай пить будете? — крикнул хозяин, позвякивая чашками.

— Не откажемся, если можно, — согласилась я и заглянула к нему. — Мы вам обязательно заплатим за беспокойство, не переживайте.

— Не надо мне ничего, — резко отрезал Борис Ильич. — Зачем? Сын мне хорошо помогает, я не бедствую, а больше мне и не надо. Вот век свой спокойно доживу, а тогда и на покой пора.

Хозяин дома разлил по чашкам чай и принес их в столовую на подносе, достав из серванта две вазочки с вареньем и печенье. Я села пить чай, чтобы уважить хозяина, а Виктор тем временем наблюдал за домом Можайского. Мне тоже были видны его окна, даже не надо было вставать.

В ожидании мы провели почти час. На улице стало темно, поэтому охранники в особняке зажгли свет, а вот шторы на окнах они не задвинули, что было нам на руку. Дом просматривался практически весь полностью, исключая только одну, заднюю комнату. Особняк Можайского казался в темноте почему-то больше по площади, чем он был на самом деле. Небольшой двор около него, который вмещал еще и гараж, не освещался, зато фонари вдоль улицы горели очень ярко.

Даже без подзорной трубы было видно все, что происходило в доме Можайского, поэтому я оставила прибор Виктору. Но странно: окна были освещены, а охранников нигде не было видно. Уверенности в том, что Дмитрий находится в доме, не было, так как мы с Виктором его не видели. Прошло уже достаточно времени, а наше наблюдение не приносило никакого результата. Я уже подумала, что дом вообще пуст, а свет горит просто так, для отвода глаз.

— Борис Ильич, придется вам помочь нам, если, конечно, вы не против, — попросила я хозяина, который за время нашего чаепития поведал нам историю своей жизни от рождения до смерти жены. — Мы не можем убедиться в том, что охранники еще находятся в доме. Вполне возможно, что их там нет, поэтому вам на правах соседа нужно выманить их.

— Вы знаете, Ольга Юрьевна, сегодня с утра они там были, а вот сейчас не знаю, — засомневался Борис Ильич, собирая на поднос чашки после чаепития. — Что от меня требуется?

— Вы позвоните в дверь и поинтересуйтесь, где Константин Александрович, — предложила я. — А когда охранники скажут, что его нет, вы объясните, что хотели бы поговорить с ним насчет… ну, скажем, отделки потолка, а потом вернетесь сюда. — Уверена, что, охраняя особняк, они уже успели хотя бы визуально ознакомиться со своими соседями. Тем более что вы выйдете из этого дома и вернетесь в него же. Так что подозрений ваш приход вызвать не должен.

— Хорошо, как скажете, — согласился Борис Ильич и уже стал накидывать на плечи курточку, в которой вышел к нам при знакомстве, так как на улице стало совсем прохладно.

Едва он подошел к особняку Можайского, на воротах которого тоже был звонок, мы с Виктором приникли к окнам. Чтобы открыть ворота, охранникам нужно было сначала выйти из дома, а потом пройти некоторое расстояние до ворот. Виктор держал наготове фотоаппарат, а я во все глаза смотрела в окно столовой.

Борис Ильич позвонил и замер в ожидании. Дверь особняка Можайского распахнулась, и на пороге показался незнакомый молодой человек, не Дмитрий, довольно приятной наружности — высокий блондин в голубых джинсах, плотно облегающих его стройные ноги, и серой толстовке. Он пошел к воротам, оставив дверь дома открытой. Как я поняла, это и был напарник Корандина, то есть Курышев Федор, отчество которого я не вспомнила, хотя его инициалы были записаны у меня в ежедневнике. Подойдя к Борису Ильичу, Федор выслушал его. К сожалению, разговора нам не было слышно, но это и неважно, та как о его содержании мы догадывались.

Вслед за Федором на пороге прямо перед нашими глазами предстал сам Дмитрий Корандин, которого я наконец-то могла видеть не на фотографии, а перед собой вживую. Я пододвинула к своим глазам подзорную трубу и навела ее на Дмитрия, чтобы рассмотреть его в ярком свете фонарей. Дмитрий был высоким молодым человеком с густыми черными волосами, карими, почти черными, большими глазами, глубоко посаженными, маленьким носиком с горбинкой, тонкими темными бровями вразлет; его полноватые губы вполне гармонично сочетались со всем внешним обликом.

Так как Дмитрий выглянул позже, чем Федор, он успел накинуть куртку, в которой я уже видела его на фотографии. Дмитрий не стал подходить к воротам, а только напряженно наблюдал за разговаривающими. Ему было и так слышно, что говорил сосед Можайского его напарнику, поэтому подходить ближе не имело смысла.

Выражение лица Дмитрия было серьезным, а взгляд прямым и уверенным. Неожиданно он взглянул на стоящий напротив дом, в котором окопались мы с Виктором. Мне показалось на мгновение, что он смотрит прямо мне в глаза, и от этого стало даже немного страшновато. Хотя я понимала, что Дмитрий увидеть нас никак не мог, так как в столовой мы погасили свет.

Когда Борис Ильич, поговорив с Федором, развернулся к нам лицом и направился к своим воротам, Дмитрий недовольно посмотрел на напарника, что-то крикнув, но не было слышно, что именно.

Я догадалась, что Дмитрий злился на товарища за то, что тот вышел из дома без соблюдения надлежащих предосторожностей: на месте Бориса Ильича вполне мог оказаться другой, подставной человек, которому нужно было отвлечь охранников, чтобы в это время подобраться к дому с задней стороны.

Федор, по-видимому, ничего не ответил напарнику и молча зашел в дом. Но дверь за ним не захлопнулась, так как Дмитрий решил понаблюдать за Борисом Ильичом, который, не торопясь, дошел до своего дома под пристальным вниманием охранника. Едва Дмитрий убедился, что он зашел в соседний дом, как тотчас закрыл входную дверь.

Я продолжала наблюдать за окнами Можайского, отложив в сторону подзорную трубу, так как мне нужно было видеть все окна. Приход Бориса Ильича в гости к соседу охранники восприняли спокойно, если не считать того, что Дмитрий был возмущен непрофессионализмом напарника, который был, наверное, менее опытен в таких делах, чем сам Корандин. Оба прошли, судя по всему, в гостиную, как я проследила по окнам, и опять затаились.

— Все сделал, как вы просили, — сказал, войдя, Борис Ильич. — Было хорошо видно?

— Да, мы рассмотрели все, что нам было нужно, — ответила я, не отрывая взгляда от дома Можайского.

Борис Ильич занялся приготовлением ужина, а мы с Виктором продолжали наблюдение, которое пока не принесло никаких результатов. Я уже откровенно заскучала и подумывала о том, как действовать дальше, если Дмитрий пробудет в особняке длительное время. Нам пришлось задернуть плотные шторы и тюль в столовой. Стало совсем темно, мы включили неяркий свет — сидеть во мраке надоело. Между занавеской и стеной оставался только небольшой просвет, выглядывая через который Виктор продолжил наблюдение. Благодаря тюлю с улицы не было заметно, что происходит в столовой. Я же устроилась рядом со своим телохранителем в удобном кресле.

Вдруг Виктор грубовато толкнул меня в бок, подозвал к окну и кивком указал на соседний с коттеджем Можайского дом слева. Там не было света, хотя я вспомнила, что совсем недавно все окна особняка были освещены. Видимо, хозяин его покинул совсем недавно, решила я. Но, обратив более пристальное внимание на стоянку около дома, я поняла, что ошибаюсь, так как владелец этого двухэтажного коттеджа только собирался покинуть поселок. Что-то в его внешности мне показалось знакомым, но что, я не могла понять. Где-то я уже видела этого мужчину, но вспомнить, где именно, было трудно.

Виктор подал мне подзорную трубу, и я взглянула на владельца соседнего особняка. Это был мужчина средних лет, высокий, плотный, с проседью в волосах. И тут я вспомнила его! Тот солидный незнакомец, который приходил в нашу редакцию совсем недавно и просил Виктора, чтобы он занялся охраной его особняка, — это был он! Как все-таки тесен мир! Никогда бы не подумала, что встречу этого мужчину, тем более при таких обстоятельствах.

— Как его зовут? Не помнишь? — спросила я у Виктора, так как сама вспомнила только то, что незнакомец работал врачом и не был женат, точнее говоря, развелся с женой.

Виктор засунул руку в задний карман брюк и выудил оттуда бумажник, затем молча протянул мне найденную визитку.

— Так, значит, это тот самый Волынский Иван Игоревич, который переживал за сохранность своего имущества, — сообразила я. — Хотя о чем переживать, если охраной соседнего особняка занимается такая солидная фирма, как «Крепость».

Виктор только хмыкнул в ответ. Побеседовать с Иваном Игоревичем сейчас было невозможно: мне не хотелось раскрывать карты перед Дмитрием, да и место наблюдения было очень удобным.

Тем временем Волынский уже выезжал с территории участка. Иван Игоревич покидал на время свой дом, с каждой минутой отдаляясь от нас. Фактически мы с Виктором в данный момент занимались охраной и его особняка, так как он невольно попадал в поле нашего зрения.

— Можешь потребовать у него вознаграждения за то, что мы бдительно следим за его домом, — пошутила я.

Борис Ильич вошел в столовую, осторожно неся на подносе тарелки и чашки. Запах приготовленного им ужина был аппетитным, и я подумала о том, что мужчины иногда бывают отличными поварами, так как сама готовила не очень охотно. Мы с Виктором отошли от окна и заняли свои места за столом. Но даже уплетая за обе щеки картошку с жареным мясом и грибами, мы не переставали время от времени смотреть на особняк Можайского.

— Да хватит вам глаза-то лупить, — пожурил нас Борис Ильич. — Поешьте хоть нормально!

Я прислушалась к замечанию хозяина дома и как по команде уткнулась носом в тарелку, Виктор же тем временем не сводил глаз с объекта нашего наблюдения.

Когда мы уже пили чай, Виктор опять молча толкнул меня в бок. Я чуть не захлебнулась и, откашлявшись, взглянула на особняк Можайского, дверь которого была открыта, а на пороге появился Дмитрий, озираясь по сторонам. Его взгляд скользнул и по нашему окну, но мы опять сидели с выключенным светом, поэтому ничего подозрительного он не заметил.

— Наверно, перед сном осматривает владения, — предположила я. — Напарник будет дежурить ночью.

Но дальнейшие действия Дмитрия я, к сожалению, никак не смогла объяснить. Он осторожно пробрался к воротам, открыл калитку, не захлопывая ее, и пошел влево, по обочине, не выходя на середину дороги. Дойдя до участка Волынского, он открыл ключом дверь ворот, вошел во двор и быстро приблизился ко входу в особняк; еще раз оглянувшись, беспрепятственно открыл ключом дверь и проскользнул в глубь дома.

— Так! — решительно сказала я. — Пока еще ничего не понятно, но то, что здесь что-то не так, это точно.

Виктор не сводил глаз с дома Волынского, а Борис Ильич не обратил на действия Дмитрия никакого внимания, в силу того что у него было плохое зрение и он ничего не мог видеть.

— Вор! — коротко отметил Виктор.

— Ты думаешь, что он полез грабить чужой дом? — уточнила я. — Как же он так быстро подобрал ключи? Почему пошел именно в этот дом? А как насчет того, что в фирме «Крепость» работают надежные люди, по словам руководства?

Вопросы так и сыпались, но ответа на них я не находила. Зато предположение, что Дмитрий заходил в чужой дом за тем, чтобы ограбить его, не оправдалось, так как он вышел довольно скоро и с пустыми руками. Осторожно захлопнул дверь и, озираясь, пробрался к воротам. Оглянувшись и не заметив ничего подозрительного, Дмитрий прошел обратно, к особняку Можайского, и спокойно зашел в него.

Я совершенно ничего не понимала, мысли в голове путались. Я даже не знала, как объяснить такое странное поведение Дмитрия, тем более что увиденное просто потрясло меня. Было такое ощущение, что мы только что подглядывали за ним, когда он принимал ванну. Но мне не было стыдно, скорее противно.

— Это не обман зрения? — неуверенно спросила я у Виктора, который в ответ показал мне пленку фотоаппарата, на которой он зафиксировал все передвижения Дмитрия. Хоть кто-то из нас двоих не растерялся и успел это сделать. Пленку можно будет использовать против Корандина, ведь он открывал дверь чужого дома, а частная собственность неприкосновенна. Еще неизвестно, действительно ли он ничего не вынес из дома Волынского, так как, если захватил, например, какие-то документы, то они вполне могли уместиться в кармане куртки, так же, впрочем, как деньги и драгоценности.

— А вдруг он знаком с этим Волынским и тот попросил по совместительству охранять попутно и его дом? — предположила я, но тут же осеклась. А зачем охраннику лезть в чужой дом, тем более на такое короткое время? Ведь он пробыл там не больше пяти минут.

Я задумалась, а Виктор все продолжал наблюдать за особняком Можайского.

— Короче, нам надо выяснить, знаком ли Волынский с Корандиным, — решила я. — И только в том случае, если они никогда не виделись друг с другом, можно размахивать этой пленкой перед сотрудниками правоохранительных органов. Таким образом, у нас появится основание задержать этого самого Дмитрия.

Я взглянула на визитку Ивана Игоревича и набрала номер его телефона.

— Алло, — послышался голос Волынского.

— Иван Игоревич, это Ольга Юрьевна Бойкова, главный редактор газеты «Свидетель», — представилась я.

— Да, слушаю, — ответил Волынский, судя по голосу, вспомнив меня. — Вы звоните, чтобы сообщить, что Виктор согласился принять мое предложение?

— Нет, по другому поводу. Мне надо с вами срочно поговорить, — не ответив на его вопрос, сказала я.

— Я сейчас в Тарасове, — сообщил он. — Подъеду к вам через полчаса.

— Хорошо, только можете не торопиться, так как я нахожусь гораздо дальше от места нашей встречи, чем вы, — предупредила я собеседника и попрощалась с ним.

Виктор молча слушал мой разговор, не сводя глаз с особняка Можайского, в котором уже погасло несколько окон; светлыми оставались только два на первом этаже. Время было уже позднее, Борис Ильич крутился около нас, демонстративно позевывая. Я понимала, что нашей наглости не было предела. Мало того что мы без приглашения явились в его дом, так еще и собирались ночевать здесь. И это было тоже неприлично. Поэтому я решила, что нам следует на время покинуть свой пост, тем более что я хотела поговорить с Волынским.

— Борис Ильич, спасибо большое за все, нам пора уходить, — сообщила я хозяину гостеприимного дома, пока Виктор упаковывал свои вещи в сумку. — Мы, пожалуй, узнали все, что нам нужно, да и вам уже пора спать.

— Что вы, Ольга Юрьевна, если хотите, можете оставаться здесь на всю ночь, — предложил он, но, мне показалось, только из вежливости.

— Нет, нам еще надо добраться до города, — распрощались мы с Борисом Ильичом уже у порога.

На улице было тихо и свежо. Мы быстро прошли к дороге и направились к моему автомобилю, оставленному на стоянке около магазина. Тот был еще открыт, но на стоянке одиноко стояла только моя «Лада». Я зашла и расплатилась с охранником — нас не было больше положенных трех часов. А расплатившись, отъехала от магазина и направилась в сторону Тарасова, по дороге заскочив на заправку, так как бензина в баке машины оставалось минимальное количество, которого явно не хватило бы, чтобы доехать до города.

Глава 9

В редакции меня уже поджидал Иван Игоревич Волынский, которого Маринка опять угощала кофе. Я попросила его немного подождать и прошла сразу в свой кабинет, чтобы привести себя в божеский вид. Стоя у зеркала, я прихорашивалась, и вдруг без стука ко мне ввалилась Маринка.

— Оль, — жалобно позвала она. — Что делать? Кого выбрать? И Волынский вроде бы ничего, и с тем незнакомцем в баре хочется встретиться.

— Ну, учитывая то, что Иван Игоревич, как я успела заметить, к тебе совершенно равнодушен, — честно открыла я глаза подруге, на что Маринка обиженно надула губки, — советую тебе мчаться на встречу с незнакомцем в бар. Он мне и самой понравился, упускать такого не стоит. А твой шанс с Волынским, извини, конечно, за прямоту, равен нулю.

— Без издевательств ты не можешь, — заметила она. — Тогда я уже побежала, оставляю Волынского тебе на поруки.

— Счастливо, — искренне пожелала я подруге. — Завтра не опаздывай и пригласи, пожалуйста, Волынского.

Иван Игоревич вел себя более уверенно, чем в первый раз, когда мы с ним встретились. Он уселся за кофейный столик, а я напротив. Виктор работал в фотолаборатории и с минуты на минуту должен был принести снимки, сделанные в ходе нашего наблюдения.

— Иван Игоревич, по счастливой, а может быть, и несчастливой случайности мы сегодня были в Дубках, в том поселке, где вы живете, — начала я, и Волынский сразу же насторожился. — Но сначала мне хотелось бы узнать, знакомы ли вы вот с этим молодым человеком.

Я показала ему фотографию Дмитрия, которую он, взяв в руки, внимательно рассматривал.

— Нет, — категорически ответил Волынский.

— Понятно, — сказала я, хотя на самом деле мне совершенно ничего не было понятно во всей этой истории. — В настоящий момент соседний с вами дом находится под охраной агентства «Крепость», поэтому в доме Можайского живут два молодых человека, которые и являются гарантами сохранности его имущества. Мы сегодня осуществляли наблюдение за работой этой фирмы, поэтому находились недалеко от охраняемого объекта.

— А по какому праву, позвольте поинтересоваться? — немного возмутился он тем, что мы без его ведома занялись наблюдением не только за соседним, но и, как он понял, за его участком.

— Нас интересует не фирма, а один из ее работников, которого вы и видели на фотографии, — объяснила я, так как скрывать информацию от Ивана Игоревича не было смысла. — Так вот, мы видели, как вы отъезжали от своего дома, и сначала не придали этому никакого значения, но далее произошло кое-что не совсем понятное.

— Меня ограбили? — взволнованно встал Волынский.

— Почему вы так решили?

— Да нет, ничего, — смутился Волынский. — Рассказывайте, пожалуйста, дальше.

— Надеюсь, что не ограбили, — успокоила я его. — Но в момент вашего отсутствия этот самый охранник из особняка Можайского открыл своим ключом дверь вашего дома и пробыл в нем непродолжительное время. Когда он уходил, в руках его ничего не было, но то, что он тайком залез в ваш особняк, настораживает, надеюсь, не только меня.

— Этот? — Волынский указал на фотографию.

— Да, — коротко ответила я.

— Я его точно не знаю, так что ключей от моего дома у него быть не может, — сделал вывод Иван Игоревич. — И, конечно, я совершенно не представляю, с какой целью он мог залезть ко мне в дом.

Раздался стук в дверь кабинета, и к нам зашел Виктор, выложив передо мной готовые снимки, которые подтверждали мои слова. Волынский с волнением, очень внимательно рассматривал каждую фотографию и, когда дошел до последней, поднял на меня глаза.

— Знаете, Ольга Юрьевна, я же не из-за каприза просил Виктора заняться охраной моего особняка, — объяснил он. — Поверьте, я не страдаю манией преследования. Но перед тем как прийти к вам, я заметил кое-что подозрительное. Два дня назад я ночевал у себя дома, а затем с утра, как всегда, отправился на работу. Но по дороге я заметил, что забыл кое-какие важные бумаги и анализы одного серьезно больного пациента, поэтому с полпути пришлось вернуться домой. Ворота я открыл беспрепятственно, а вот замок входной двери никак не поддавался. Раньше не было никаких сбоев, поэтому мне это показалось странным. Тогда я вынул ключ и присмотрелся к замочной скважине. Немного сбоку появилась не слишком заметная, но глубокая царапина, которую я сам ключом сделать не мог, потому что линия была очень тонкой. По-моему, произошло это недавно, так как вокруг торчали мелкие отщепления дерева. Когда я вставил ключ второй раз, замок сразу же отперся. Я не очень впечатлительный человек, Ольга Юрьевна, но то, что кто-то побывал у дверей моего дома, для меня стало очевидным. Именно это и побудило меня позвонить одному хорошему знакомому, который посоветовал воспользоваться услугами вашего Виктора. И я пришел к вам в редакцию, как только разобрался со своими рабочими делами.

— А сейчас замок работает нормально? — поинтересовалась я.

— По крайней мере ничего странного я больше не замечал, — ответил Волынский.

— А почему вы не рассказали о том, что заметили царапину на вашем замке, когда приходили первый раз? — спросила я.

— Если бы я даже и рассказал вам о царапине, на ваше решение отказать мне это никак бы не повлияло, — заметил Иван Игоревич. — Царапина — это слишком незначительная улика, тем более что вы могли подумать, будто я сам нечаянно повредил дверь и просто забыл об этом.

— Наверное, вы правы, — согласилась я, немного подумав. — Но теперь то обстоятельство, что ваш дом посещают незнакомые люди в отсутствие хозяина, очевидно, так как доказательств прибавилось.

Волынский еще раз просмотрел фотографии, которые принес Виктор. Сам Виктор сидел со скучающим видом напротив него и вертел в руках ручку. Я же подошла к окну и выглянула во двор. Ничего интересного там не обнаружив, вернулась на свое место.

— Я пойду в милицию с этими материалами, и пусть они сами дальше разбираются! — твердо сказал Волынский, волнуясь за сохранность своего имущества.

— С чем разбираются? — поинтересовалась я, придвинувшись ближе к собеседнику.

— С грабежом!

— А вы уверены, что у вас в доме что-то пропало? — умерила я боевой настрой Ивана Игоревича. — А может быть, вы знакомы с Дмитрием и просто скрываете это? А может, вы сами дали ключи этому молодому человеку?

Я забросала Волынского вопросами, которые могут задать ему в милиции, если он все же надумает туда обращаться. Он немного смутился, но ничего не ответил.

— Пока не произошло преступления, милиция за это дело не возьмется, — решила я и, подумав, добавила: — А вот мы можем!

— Как? — с облегчением спросил Волынский.

— Виктор согласится охранять ваш особняк, — сообщила я, — причем негласно. Мне кажется, что этот приход Корандина не первый и не последний. Виктор сможет последить за ним и, когда дело дойдет до криминала, вызовет милицию. Вам же в ближайшее время я вообще не советую появляться в Дубках. Преступники действуют только тогда, когда вас нет, поэтому вам следует остаться на время в Тарасове.

— Хорошо, — согласился Волынский.

— А сейчас я вас попрошу наведаться в Дубки последний раз, чтобы убедиться, что в доме на самом деле ничего не пропало, и отвезти туда Виктора, — сказала я Ивану Игоревичу.

Волынский, довольный, кивнул в ответ, и уже через несколько минут его машина отъехала со стоянки редакции. Виктора я отправила вместе с ним, не забыв вручить моему телохранителю фотоаппарат.

Время было позднее, и мне пора было ехать домой, чтобы хоть немного выспаться. Кряжимский тоже собирался уходить, а Ромки в редакции уже давно и след простыл. Я поговорила с Сергеем Ивановичем о результатах нашего наблюдения, не упустив ни одной подробности: все-таки Кряжимский мог подкинуть достоверную версию, которая объясняла бы столь странные действия Дмитрия. Сергей Иванович слушал меня очень внимательно, не перебивая. Он так же, как и Волынский, внимательно просмотрел фотографии, сделанные Виктором.

— Знаете, Ольга Юрьевна, по-моему, этот молодой человек не так прост, как нам кажется, — заметил Кряжимский. — Совершая тот или иной поступок, он преследует пока неизвестную нам цель. И меня нисколько не удивляет, что нам пока не удалось узнать о нем ничего компрометирующего только потому, что Корандин действует очень осторожно, можно даже сказать, профессионально.

— А как вы, Сергей Иванович, можете объяснить причину его вторжения в дом к Волынскому? — прямо спросила я Кряжимского.

— Пока не знаю, но то, что это произошло не просто так, тоже уверен. — Тон Кряжимского на сей раз был не столь убедительным. — А вы, Ольга Юрьевна, не заметили ничего странного в поведении Волынского? Может быть, он и в самом деле знаком с Дмитрием? — предположил Сергей Иванович и выжидательно посмотрел на меня.

— По-моему, Иван Игоревич нам говорил правду, по крайней мере ничего подозрительного я не заметила, — ответила я.

— Допустим, что он действительно незнаком с Дмитрием, — предположил Сергей Иванович. — А вот знает ли Дмитрий о Волынском, нам, к сожалению, неведомо. Может быть, этих людей очень давно что-то связывало, и теперь Дмитрий пытается отыскать нужное ему, поэтому-то он и заглядывает к Волынскому в его отсутствие. Но… — Кряжимский немного помолчал, обдумывая эту версию. — В таком случае Дмитрию понадобилось бы на поиски гораздо больше времени. Так что эта версия отпадает.

Сергей Иванович при мне размышлял вслух, а я не перебивала его, так как знала, что он может таким образом нащупать что-то действительно стоящее. Большинство версий, выдвигаемых Кряжимским, было просто абсурдно, а некоторые столь неправдоподобны, что мне показалось: добраться до истины нам сегодня так и не удастся.

— Если Дмитрий готовится к ограблению Волынского, что вполне возможно, то, думаю, вы сделали абсолютно правильно, предложив Ивану Игоревичу услуги Виктора, — сообщил Кряжимский. — В этом случае, думается, очень важно знать, действует ли Дмитрий в одиночку или же он в сговоре с напарником.

— По-моему, один, — предположила я.

— Но скрыть от напарника, этого самого Федора, свой интерес к соседнему дому, как мне кажется, очень сложно, — опроверг мое предположение Кряжимский. — Они все же живут, едят, разгуливают по дому вместе. Даже если Дмитрий и дожидается, когда напарник уснет, Федор может неожиданно увидеть все, и тогда конфиденциальность этого дела не гарантирована.

— А если Дмитрий любит рисковать и другого выхода у него просто нет? — предположила я.

— Так, Ольга Юрьевна, фантазировать можно бесконечно, — серьезно ответил Кряжимский. — И ничего конкретного мне не удастся сейчас вам посоветовать. Простите!

— Ну, тогда по домам, а то мы уже и так только вдвоем здесь остались, Сергей Иванович.

— Единственное, что я вам могу посоветовать, — это не забывать о том, что поймать на крючок этого самого Дмитрия вам нужно как можно быстрее! Не забывайте, что вы сейчас являетесь подозреваемой в деле о наезде, — напомнил мне Кряжимский.

Сергей Иванович не хотел расстраивать меня, но последняя фраза, сказанная им, задела меня. К моей усталости добавилось еще и плохое настроение. Нужно было срочно ехать домой, чтобы отдохнуть. В конце концов, на меня навалилось столько информации, что под ее тяжестью я почти сломалась.

Из офиса мы выходили вдвоем. Я завезла Кряжимского, чтобы ему не пришлось мерзнуть в ожидании общественного транспорта, а сама отправилась домой. На подъезде к дому телефон в сумочке настойчиво зазвонил. Я надеялась, что это Виктор, так как только сейчас подумала о нем.

— Оль, привет, — весело прощебетала Маринка.

— Добрый вечер, ты откуда? — поинтересовалась я.

— Из бара, — ответила подруга. — Причем нахожусь здесь не одна, а с парой симпатичных кавалеров.

— Как? — удивилась я. — Ведь ты пошла на романтическое свидание, а не на вечеринку друзей?

— Все правильно, Саша со мной, а еще он привел своего дружка, поэтому нас здесь трое, не считая остальных посетителей бара, — весело сказала Маринка.

— Какой Саша? — Моя усталость давала знать о себе, поэтому соображала я туго.

— Ну тот, с которым вчера познакомилась, — объяснила Маринка. — Он пришел с другом, поэтому-то я и звоню тебе, чтобы ты не загнивала там от одиночества, а мчалась быстро к нам.

— Маринка, я устала, поэтому тебе придется на сей раз развлекать обоих кавалеров, — устало проговорила я. — Да и вообще, я не нуждаюсь в знакомствах с мужчинами, да еще таким способом.

— Оль, ты что? — удивилась моему отказу Маринка. — Если бы ты только видела второго, то не ломалась бы так сейчас.

— А я и не ломаюсь, просто хочу спать… — поправила я Маринку и добавила: — Одна.

— Оль, и что, ты так просто меня бросишь? — Голос Маринки был уже не таким веселым, хотя я этому не удивилась. — Они так интересуются тобой. Я им рассказала, с какими проблемами нам приходится сталкиваться, особенно тебе. А еще Саша посоветовал тебе насчет этой девушки, которую ты сбила, заплатить побольше бабок ее бедным родителям, и вопрос будет решен. Как тебе такой вариант?

— Никак! Зачем ты все рассказываешь совершенно посторонним людям? — разозлилась я на болтливость Маринки.

— Саша мне не посторонний, — обиделась Маринка. — Я чувствую, что у нас все складывается прекрасно!

— А я чувствую, что очень сильно устала и хочу спать, — резко оборвала я ее.

— Ну ладно, — решила наконец оставить меня в покое подруга. — Иди баюшки! До завтра! Пока!

Я отключила телефон, закрыла дверь машины, включила сигнализацию на ночь и поднялась к себе в квартиру. Что за привычка ходить на свидание с другом? Это всегда бесило меня. Александр ни словом не обмолвился со мной, а уже привел дружка, как на случку собаку водят. Такое отношение просто выводило меня из себя! И еще советовать стал, будто без его помощи мне никак не обойтись…

Так! Я заметила, что к моей усталости еще прибавилась и злость на Маринку за ее несколько фривольный характер. Ей не стоило на каждом углу кричать о том, что я сбила девушку. Может быть, она еще и о нашем деле будет каждому встречному рассказывать?

Спать мне хотелось, но успокоиться я никак не могла, так как чувствовала, что, во-первых, все еще злюсь на Маринку, а во-вторых, заочно уже ненавижу этого Сашу. Да еще перед глазами так и вертелось лицо Дмитрия, сосредоточенно вглядывающееся в темноту.

Только через довольно продолжительное время, когда часы в гостиной пробили полночь, я заставила себя успокоиться и уснуть.

Глава 10

Разбудил меня резкий протяжный звонок, который бесцеремонно нарушил тишину в моей уютной квартире. Я уже протянула руку к трубке, как аппарат затих. Звонил не мой сотовый, а домашний. Кто-то не дождался разговора со мной, значит, собеседник был не очень терпелив. Я не придала звонку никакого значения, но тут же встала, так как пора уже было отправляться на работу.

Припаркованная почти у подъезда «Лада» была припорошена снежком, который шел всю ночь с небольшими перерывами. Я заботливо очистила машину от снега и села за руль. Когда телефон, уже не домашний, а сотовый, зазвенел снова, нарушив мое утреннее спокойствие, я вздрогнула. Нервишки пошаливали и без того, а тут еще и непонятные эти сигналы. Я быстро нащупала аппарат в сумочке, опасаясь, что звонок опять сорвется.

— Алло, — хрипло, со сна произнесла я.

— Доброе утро. — Мужской голос показался мне знакомым, но узнать его спросонья я не смогла.

— Доброе, — пробурчала я в ответ, злясь на то, что собеседник не представился.

— Как твои дела? Скрываться от правосудия не собираешься? Готовы ли доказательства твоей невиновности? — быстро проговорил Резовский, голос которого наконец-то я узнала.

— Ты что в такую рань звонишь? — спросила я его в свою очередь.

— Беспокоюсь за тебя, — заботливо сказал Фима. — Ты ведь все равно уже не спала.

— А что же я делала, по-твоему? Гуляла все утро? — переспросила я с издевкой.

— Я тебе домой звонил, там тебя не было, — объяснил Фима свой нехитрый ход.

— Фимочка, ты не дождался, пока я отойду от ночной неги, и бросил трубку, — проговорила я ласково своему адвокату, от чего он просто растаял. — А вот сейчас сижу за рулем своей «Лады» и отправляюсь на работу, как всякая порядочная женщина в этот час.

— Как? А кто тебе машину вернул? — удивился Резовский.

— Нашлись добрые люди на белом свете, которые не всегда готовы следовать только букве закона, — упрекнула я Фиму.

— Слушай, я о тебе беспокоюсь! Может быть, нам встретиться и обговорить еще раз твои показания по этому делу о наезде? — предложил Фима вкрадчивым голосом.

— Зачем?

— Ну я же все-таки твой адвокат, — напомнил Резовский.

— Помнишь, я тебе обещала сама докопаться до истины в этом деле, — напомнила я Фиме. — И я не привыкла чувствовать себя виноватой, тем более за то, чего не совершала. Наказание за ошибки других нести не собираюсь. Когда-то давно, еще в детском садике…

— Ты играла в машинки и наехала на ногу воспитательнице, — перебил меня Фима, теперь уже явно издеваясь надо мной.

— Нет, — резко одернула я его. — Воспитательница наказала меня за то, что какая-то девочка сломала игрушку. Я эту пирамидку и в глаза не видела, а стояла в углу почти весь тихий час и потом еще и гулять на пошла со всеми детьми, а осталась с нянечкой. Обидно было до ужаса, но доказать свою невиновность я не смогла.

— А сейчас сможешь? — с сомнением спросил Резовский. — На сей раз тебя ждет не угол, а года два-три наказания.

— Справедливость должна восторжествовать! — в сердцах воскликнула я так громко, что незнакомый мужчина, проходивший недалеко от машины, удивленно посмотрел в мою сторону. Резовский же только крякнул в трубку, не ожидая, видно, что я так заведусь.

— Фима, ты извини, но мне сейчас некогда, — выпустив пар, сказала я. — Но, как только мне станет что-то известно, я сейчас же тебе об этом сообщу. Главное — не переживай!

Мы попрощались, я отключила телефон, положила его в сумочку и наконец-то отъехала от дома.

Припарковав машину на нашей небольшой служебной стоянке, я вышла и осмотрела свою «Ладу», надеясь увидеть хоть какие-то следы недавнего ночного происшествия, о котором неожиданно в это утро напомнил мне Резовский. Но на блестящей ее поверхности не осталось ничего, что могло бы свидетельствовать о столкновении, кроме неглубокой неровной вмятины. Единственная царапина длиною не более пяти сантиметров была еле заметна, да я и не уверена, что она получилась именно от того ночного столкновения.

В офис редакции пришел пока только Кряжимский, а следом за мной вбежал запыхавшийся Ромка.

— Еле доехал, — отдышавшись, сказал он. — Такие пробки везде, что автобус, в котором я добирался, никак не мог двинуться с места.

— Что-то я не заметила этого, — весело сказала я Ромке.

— Когда у меня появится личный автомобиль, я тоже буду быстро добираться до рабочего места, — ответил Ромка, усаживаясь за своим рабочим столом.

Кряжимский работал за компьютером, что-то сосредоточенно печатая. Я прошла в кабинет и разделась. Но не успела присесть на свое место, как, постучавшись, вошел Виктор, а за ним просочился и Кряжимский. Сергей Иванович был в курсе того, что Виктор отправляется охранять дом Волынского, и он тоже хотел знать причину столь раннего прихода нашего фотографа и моего телохранителя.

Виктор рассказал, что вечером Волынский, как и было обговорено, отвез его в свой особняк. Виктор незаметно пробрался в дом, пройдя со стороны гаража, поэтому Дмитрий его не мог видеть. А Волынский демонстративно прошел в дом с фасада, осмотрел все там, но ничего подозрительного не обнаружил: все стояло на своих местах и ничего не пропало. Убедившись в этом, Иван Игоревич так же демонстративно спустился к своей машине и вернулся в город. А Виктор остался один в пустом темном доме; свет был выключен.

Всю ночь он просидел, отодвинув занавеску, около окна в спальне; с этого места был лучше виден особняк Можайского. Ночью стояла гробовая тишина, и в доме, за которым он наблюдал, светилось только одно окно, которое было задернуто шторой. Так что увидеть то, что происходило за нею, он не смог. Виктор держал наготове фотоаппарат, но ничего выдающегося в эту ночь не произошло. Видно, один охранник лег спать, а другой охранял дом.

Так прошла вся ночь, в которую Виктор не сомкнул глаз, о чем свидетельствовали заметные мешки под глазами. И только перед самым рассветом послышались какие-то звуки в соседнем доме. Дмитрий со своим напарником ранним утром уехали с охраняемого объекта, так как где-то в половине шестого явился сам Можайский и в их услугах больше не нуждался, освободив охранников от исполнения обязанностей.

Моему разочарованию не было предела: оказывается, никакого ограбления не произошло и не должно было произойти.

— А может быть, Можайский приехал неожиданно раньше времени? — предположила я. — Поэтому и перепутал все планы Дмитрия?

Виктор ответил, что охранники, по-видимому, ожидали Можайского, так как за полчаса до его приезда в доме везде зажегся свет, а как только Константин Александрович вышел из машины, они, уже одетые, встретили его у дверей дома.

— Версия о том, что Дмитрий тщательно продумывал план ограбления, не оправдалась, — сделала я вывод, на что Кряжимский только утвердительно кивнул. — Что же теперь делать?

— Я так думаю, что Дмитрий скрываться от нас не собирается, так как он, как и всегда, ведет обычный образ жизни, — заметил Кряжимский. — Так что спугивать его не стоит, он у нас на виду. Наверное, сейчас он дома высыпается после дежурства в доме Можайского, и идти к нему разумно только с конкретными доказательствами вины, иначе он просто ускользнет из наших рук.

— А может быть, и не стоит к нему идти? — предложила я. — Что, если нам переговорить с его напарником? Вскользь упомянуть о том, что некто видел, как Дмитрий залезал в чужой дом во время исполнения своих обязанностей, и теперь их обоих ждет тюремное заключение? Как я поняла, Федор Курышев не отличается особым интеллектом и работает в фирме недавно, поэтому у него выведать информацию будет проще.

— Как скажете, Ольга Юрьевна, — согласился Кряжимский. — Только напомните мне, пожалуйста, отчество этого самого Федора Курышева.

— Сергеевич, — вспомнила я, заглянув в ежедневник, и Кряжимский опять занялся поиском адреса нужного человека.

В редакцию, как ураган, влетела Маринка.

— Оль, ну ты даешь! — громко крикнула она, входя в мой кабинет. — Я же для тебя старалась, познакомить тебя хотела, а то ты все одна да одна, так и с ума сойти можно. А Мишка такой хороший, даже лучше, чем Сашка. Вообще, они оба мне понравились.

— Ну и с кем же из них у тебя роман? — весело спросила я.

— Конечно же, с Сашкой, я же не изменяю своим принципам. С кем познакомилась раньше, с тем и встречаюсь, — ответила Маринка.

— Не больше недели, — съехидничала я.

— Посмотрим, как долго продлится эта неделя, — задумчиво сказала Маринка.

— Спорим, что не больше семи дней? — заключила я пари с подругой.

— Хорошо, — согласилась она и вышла из моего кабинета, так как еще даже не успела раздеться.

После того как Кряжимский достал адрес напарника Дмитрия, я попрощалась с коллегами и отправилась к нему домой, захватив с собой сделанные Виктором фотографии.

— Здравствуйте, могу я поговорить с Федором Сергеевичем Курышевым? — спросила я, как только дверь открылась и на пороге появилась пожилая женщина.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила она меня. — Он сегодня только вернулся с работы, поэтому сейчас спит, но я его разбужу, если он вам срочно нужен.

Когда женщина оставила меня одну, я огляделась. Квартира была большой, но обстановка в ней бедноватой. Мать воспитывала сына одна, и в доме чувствовался недостаток умелых мужских рук — я заметила сломанные дверные ручки, требующие ремонта полки в прихожей.

Федя вышел ко мне в спортивном костюме, который для него, наверное, являлся повседневной домашней одеждой: в неглаженых, повидавших виды штанах.

— Вам что надо? — хриплым голосом поинтересовался он, протирая со сна глаза.

— Я хотела бы с тобой поговорить о твоем последнем дежурстве в Дубках, которое для тебя может явиться последним.

— Почему? — удивленно и испуганно спросил Федор, подтягивая сползающие штаны.

— Вот, посмотри!

Я передала ему в руки фотографии, где был снят Дмитрий в тот момент, когда он отпирал дверь особняка Волынского. Федор рассматривал снимки с большим удивлением, сонные глаза его открывались все шире и шире. Он позвал меня в свою комнату, чтобы мать не слышала нашего разговора.

— Ну и что? — спросил он, усаживаясь на разложенный диван. — Я об этом ничего не знал и, судя по тому времени, когда были сделаны эти снимки, я вообще спал. Так что я ничего не слышал и не видел, и если вы собрались меня шантажировать…

— Да нет, мне от тебя ничего не надо, кроме, пожалуй, ответов на некоторые вопросы.

— Задавайте. — Он немного расслабился, как только узнал, что мне ничего особенного от него не требуется.

— Давно ты знаешь Дмитрия Корандина?

— Неделю, — ответил Федор. — Я только неделю назад пришел на работу в эту фирму.

— Так, значит, ты первый раз охранял дом?

— Да!

— А почему пришел работать именно в это охранное агентство?

— Я по профессии повар, но много этим не заработаешь, если только по знакомству не устроиться в хороший ресторан, — объяснил он. — А тут мне один друг сказал, что идет набор охранников, я и пришел. Меня сразу же взяли на работу.

— Так, значит, в «Крепости» все люди работают совсем недавно?

— Почти! Кроме Димки и еще двух охранников, остальные пришли почти одновременно со мной, — рассказывал Федор. — Ну, и директор и секретарша тоже уже давно там работают.

— А что-нибудь еще ты можешь рассказать о Дмитрии? Он в агентстве давно?

— Где-то года два назад он устроился в «Крепость».

— Больше ничего ты о нем не знаешь?

— Он со мной мало разговаривал. Какой-то он высокомерный… Вот другие пацаны не такие. Он и к девушке своей плохо относится.

Я вздрогнула при упоминании о девушке Дмитрия, будто Федор меня известил о том, что его напарник сегодня утром скоропостижно скончался. Если Курышев работает в фирме не больше недели, то девушкой этой, конечно же, является Лера.

— А откуда ты знаешь? — Разговор становился все интересней.

— Она один раз приходила к нам, когда Димка был в очередной командировке. Волновалась, где он, и даже была у Проскурова, потому что мы не могли ей ничего объяснить. А потом в кабинет неожиданно зашел вернувшийся Дмитрий. Из фирмы они вышли вдвоем, и Димка на нее до этого кричал, чтобы она не лезла в его дела и не ходила, куда ее не просят.

— Они поссорились? — предположила я.

— В том-то и дело, что нет, — не оправдал моих надежд Федор. — Он так кричал на нее, потому что был очень рассержен, но потом успокоился, и они вышли из офиса уже в обнимку.

Кое-что новое я, конечно, узнала, но этого было недостаточно, чтобы объяснить странные поступки Дмитрия. Дальнейший разговор с Федором был абсолютно бессмысленным: он сообщил мне, что охранником ему нравится работать больше, чем поваром, что размер его заработной платы пока невелик, как я и предполагала. Я попрощалась с ним уже у порога и попросила никому не говорить о нашем разговоре, если он не хочет попасть в подозреваемые по краже чужого имущества.

Я решила, что узнать, почему Дмитрий был недоволен приходом Леры, можно только у самой девушки, поэтому поехала в больницу. Номер палаты я уже знала, и, так как в регистратуре никого не было, я проскользнула незамеченной. Лера лежала на больничной койке, с закрытыми глазами.

— Антонина Яковлевна, это вы? — спросила она, не открывая их, как только услышала, что кто-то зашел в палату.

— Не волнуйтесь, Лера, — успокоила я девушку. — Вы меня не знаете, но я хотела бы кое-что узнать у вас о Дмитрии Корандине.

— Я ничего не хочу слышать о нем, — сказала она и открыла глаза. — После того, что он со мной сделал!

— Успокойтесь, именно по этому поводу я и пришла к вам. Мне нужно срочно разыскать его. Я стала свидетельницей того, как он толкнул вас под колеса. И очень хорошо понимаю все, поэтому и решила сама заняться этим делом, не надеясь на милицию.

Девушка молчала, закрыв половину лица рукой.

— Он сейчас в командировке, — добавила я.

— Опять? — со злостью спросила Лера.

— Да, и я хотела бы узнать у вас кое-что о его работе, — объяснила я. — Ведь вы приходили однажды в фирму «Крепость»?

— Да, я была там, потому что тогда Димка пропал на неделю, и я ничего о нем не слышала, поэтому и стала его разыскивать, — ответила девушка.

— Это было неделю назад? — уточнила я.

— Да, наверное! Я по дням точно не помню, — ответила Валерия. — Я зашла в офис фирмы и пошла прямо к директору, Проскурову, кажется, у него такая фамилия.

— А почему вы пошли именно к нему? А не к друзьям по работе? Знакомым? — поинтересовалась я.

— Я не знаю ни друзей, ни знакомых, Димка очень скрытный, — виноватым голосом сказала Лера. — Мне просто не к кому было обратиться, потому что никто ничего не знал, а я думала, что с ним что-то случилось. Это, конечно, глупо? Да?

— Нет, все нормально, просто вы волновались и решились на такой шаг, — успокоила я девушку.

— Я пошла туда и спросила у охранников, где находится кабинет директора. Они стояли в коридоре… — продолжала Лера. — Постучав в дверь приемной, я вошла. Меня встретила секретарша и попросила подождать, пока Николай Сергеевич освободится. Я сидела как на иголках и нетерпеливо ждала. Дверь в кабинет Проскурова была приоткрыта. Он с кем-то разговаривал по телефону, и разговор, наверное, был важным, потому что секретарша даже не сообщила ему о моем приходе. Когда она вышла с кофеваркой за дверь, чтобы налить воды, я подошла к двери, чтобы посмотреть, скоро ли Проскуров освободится, так как на тот момент уже довольно долго просидела в ожидании. Из телефонного разговора я совершенно ничего не поняла, но Проскуров явно был не в настроении, злился на собеседника, по-моему, тот что-то сделал не так.

— А какие-нибудь фразы вы можете вспомнить? — с надеждой в голосе спросила я Леру.

— Ну, он что-то говорил насчет сроков, — попыталась вспомнить девушка и даже приподнялась немного в кровати. — «Ты что, забыл, что не меньше месяца должно пройти! Все дело провалишь, идиот!» — это единственное, что я запомнила.

— А что дальше?

— Проскуров кричал очень громко, поэтому я даже не заметила, как в кабинет вернулась секретарша. Я стояла прямо у двери, и мне было неудобно за свое любопытство. Секретарша ничего не сказала, только строго посмотрела на меня, подошла к двери и прикрыла ее. Я опять покорно села на диванчик и боялась даже пошевелиться.

— И как прошел разговор с Николаем Сергеевичем?

— Я с ним не успела и двух слов сказать — появился Димка и увел меня оттуда. — Лера глубоко вздохнула. — Он освободился от дел, поэтому сразу же прибежал за мной, как только услышал, что я его разыскиваю.

— Он вас отругал за то, что вы пришли в офис? — прямо спросила я.

— Нет, просто Димка был недоволен, — смутившись, ответила Лера. — Он вообще не любит, когда я разыскиваю его, но в тот раз я сильно волновалась. Он сказал, чтобы я больше не переживала никогда, даже если он исчезнет надолго.

— А потом?

— Что потом? — переспросила Лера, не понимая, что я хочу еще услышать.

— Как прошел ваш дальнейший день или вечер?

— Мы с Димкой погуляли, — рассказала Лера. — Он сводил меня в кафе, где мы с ним поели мороженого, а потом отвел меня домой, точнее говоря, проводил до соседнего дома, так как не хотел встречаться с моими родителями.

— И куда он пошел дальше? — поинтересовалась я.

— Не знаю, — призналась Лера. — Хотя он сказал, что ему еще надо зайти к начальнику на работу. Может быть, он вернулся в агентство.

Дверь палаты открылась, и вошла соседка Леры в сопровождении молоденькой медсестры. Девушка в белом халате удивленно посмотрела на меня:

— Вы к кому?

— Я уже ухожу, — сказала я спокойно.

— А как вы вошли? Почему без спроса? Врач запретил пускать к Юроковой посторонних! Выходите из палаты, — скомандовала она. — Навещать пациентов следует только с разрешения врача, вы разве не знаете?

Я покорно встала, попрощалась с Лерой, пожелала ей скорейшего выздоровления и вышла из палаты. Я чувствовала, что содержание телефонного разговора Проскурова было не для посторонних ушей, его никто не должен был слышать, тем более незнакомая девушка. Хотя Лера и услышала немногое, но в умелых руках эта информация оказалась бы, вероятно, очень ценной.

Почему именно месяц? Что за «идиот» был на проводе? Почему Дмитрий так разозлился на Леру? В моей голове опять вертелись одни и те же вопросы, и я не находила на них ответов.

Мне срочно нужна была интеллектуальная помощь, поэтому я направилась в редакцию. Виктора, к сожалению, на месте не оказалось. Он, наверное, все-таки решил немного отдохнуть от напряжения последних часов. Ромка тоже отсутствовал. Как объяснил мне Кряжимский, он ушел на срочное задание. Маринка варила кофе, собираясь угостить меня любимым ароматным напитком, Сергей Иванович же, как всегда, был погружен в работу.

Остатки рабочего коллектива собрались в моем кабинете за кофейным столиком. Кряжимский скромно занял свое место, я же бухнулась слева от него, освобождая центр для Маринки. На подносе, который несла моя секретарша и подруга, дымились три чашечки. Маринка поставила их на стол и достала вазочку с шоколадом и печеньем. Такой нехитрый завтрак был моей первой трапезой за сегодняшний день, так как дома я не успела ничего поесть, а в кафе одной заезжать было неохота.

Я во всех подробностях передала содержание разговора с Федором и Лерой и ожидала реакции коллег. Кряжимский, как всегда, проявил максимум внимания к услышанному, и едва я закончила рассказ, как он задумался.

— Я уже совершенно ничего не понимаю, — честно призналась я, виновато взглянув на коллег, так как им предстояло помочь распутать этот клубок проблем, которые я вывалила на их голову.

— Я тоже, — поддакнула Маринка, чем немало разочаровала меня.

Кряжимский же молчал, поэтому продолжать разговор предстояло опять мне. На столе перед нами лежали все собранные материалы и, конечно, сделанные Виктором фотографии. Маринка в который раз рассматривала их.

— Ольга Юрьевна, давайте разберемся сначала с Лерой, — заговорил наконец Кряжимский, — в отношении этой девушки кое-что начинает проясняться. Я думаю, но это, может быть, и ошибочное мнение, что Лера стала ненужным свидетелем разговора Проскурова, так как на данный момент я не вижу больше никакой причины, за что бы Дмитрию точить на нее зуб. То, что она слышала, являлось секретной информацией, знать которую посторонним запрещено. Может быть, в умелых руках эта информация оказала бы негативное влияние на деятельность охранного агентства «Крепость», но Лера оказалось девушкой не столь сообразительной.

— Но она, по-моему, и не глупа, — защитила я Валерию.

— Может быть, Ольга Юрьевна, — согласился со мной Кряжимский, — но вот хитрости в ней маловато да и сообразительности тоже. Наверняка в разговоре упоминалось еще и о более важных вещах, просто она не придала им никакого значения. Но попробуем обойтись минимумом информации. Разговаривал Проскуров наверняка с очень близким человеком, но находящимся на ранг ниже его.

— Это его подчиненный? — догадалась Маринка.

— Вполне может быть, если он позволил себе назвать собеседника идиотом, — продолжил Сергей Иванович. — Я допускаю, что Проскуров в своем разговоре использовал и другие, более сильные словечки, ибо был очень рассержен. То, что собеседник допустил какую-то ошибку, — это очевидно, но вот какую, предположить пока сложно.

— А может быть, Проскуров разговаривал именно с Дмитрием, ведь у того есть сотовый телефон? — предположила Маринка.

— Может быть, — задумался Сергей Иванович. — Но полагаю, что собеседником был не Корандин. Зачем бы ему разговаривать о важном деле по сотовому телефону, да еще и находясь чуть ли не на пороге офиса? Никакой логики!

— Но о том, что разговор этот должен носить конфиденциальный характер, знали только четверо, — предположила я. — Сам Проскуров, его собеседник, секретарша, которая по ошибке оставила Леру в кабинете одну, а также Дмитрий — вот круг лиц, для которых содержание разговора имело хоть какой-то смысл. И явно троих сотрудников охранного агентства что-то связывает.

Кряжимский сидел молча, потирая ладонью лоб. Маринка предпочитала на сей раз помалкивать.

— Мне кажется, собеседник Проскурова немного поторопился, сделав что-то раньше намеченного срока, — продолжала я размышления Кряжимского. — А если быть более точной, раньше оговоренного срока в месяц.

— Вот с этим я согласен! — поддержал меня Сергей Иванович. — Но наказания за его ошибку пока еще не последовало, так как в противном случае Проскуров вообще не стал бы говорить об этом деле, считая его полностью проваленным. А если здесь попахивает криминалом, в чем я почти уверен, то раскрываться ему незачем.

— И что же это за криминал? — поинтересовалась я у Сергея Ивановича, надеясь, что он уже подошел к разгадке случившегося.

— К сожалению, не знаю, — вздохнул Кряжимский. — У меня появилась одна версия, но то, что Дмитрий полез в чужой дом во время своего дежурства, не сходится с ней, — признался Сергей Иванович. — Я первоначально подумал, что в охранном агентстве «Крепость» просто обувают новых сотрудников, как любит выражаться наша молодежь. Но раз уж у фирмы «Крепость» такая репутация, то я — пас.

— Ну, мне кажется, что слухи о добропорядочной репутации этой фирмы несколько преувеличены! Тем более какой начальник признается в том, что его фирма работает не совсем доброкачественно? — высказала я свое мнение. — Я ведь при визите к нему представилась корреспондентом, а говорить о проблемах своей фирмы Проскурову уж совсем ни к чему.

Сергей Иванович глубоко вздохнул, а Маринка вышла из моего кабинета, чтобы отнести пустые чашки. Она вернулась, успев только поставить поднос на свой стол.

— Оль, — позвала она, — там мужчина какой-то ждет, посетитель. А мы все здесь собрались, неудобно как-то. Он и разговор наш, наверное, слышал.

— Ну прямо, как Лера, осталось только бросить его под колеса какой-нибудь машины, — съехидничала я.

— Пригласить его? — спросила Маринка.

— Ты сначала узнай, что ему надо, а потом сообщи о его приходе по телефону, как и заведено, — ответила я и уселась за свой рабочий стол.

Кряжимский вышел из кабинета, захватив с собой рабочие материалы, которые нужны были ему для написания очередной статьи в нашу газету, Маринка сделала все так, как я попросила, и незнакомый мужчина, Вороньев Николай Михайлович, как представила его по телефону Маринка, зашел, предварительно постучавшись в дверь моего кабинета.

— Здравствуйте, Ольга Юрьевна, — приветствовал он меня и, несмотря на то что слышал, как Маринка произносила его фамилию в телефонном разговоре, представился еще раз: — Вороньев Николай Михайлович, заместитель директора рекламной компании «Инкро».

В ответ я тоже назвала себя, упомянув также занимаемую в редакции должность. Разговор начинался глупо, как мне показалось, так как излишняя расшарканность мне всегда претила. Посетитель был в длинном черном плаще, который он не снял при входе, видимо, Маринка забыла ему это предложить, ботинки были начищены до блеска, но в целом весь его облик создавал ощущение некоторой неаккуратности. Вороньев был небрит, впрочем, и стригся он скорее нерегулярно, а его модельная прическа этого не терпела. Взгляд его бегал от предмета к предмету, и Николай Михайлович то и дело суетливо оглядывался. Я предложила клиенту присесть напротив моего рабочего стола, выбрав именно это место для разговора, а не кофейный столик по той причине, что посетитель пришелся не по вкусу Маринке, я это видела, и суетиться вокруг него с чашечкой кофе она не собиралась.

— Ольга Юрьевна, я наслышан о вашей детективной деятельности и пришел именно по этому вопросу. — Посетитель сразу приступил к делу, усевшись на предложенное место. — Я надеюсь, вы не откажете мне в помощи, да и мое дело не столь сложное, оплатить же ваши услуги я смогу достойно.

— В чем дело? — Я приготовилась терпеливо выслушать собеседника.

— Знаете, я живу один в хорошей трехкомнатной квартире в центральной части нашего города, — начал он. — С женой развелся года три назад, с ней остались двое моих детей, которым я во всем помогаю как материально, так и психологически. С Леной, так зовут мою жену, мы до сих пор в хороших отношениях. Но дело совершенно не в ней. — Вороньев смутился, а затем быстро проговорил: — Меня ограбили, причем среди бела дня, пока я находился на работе.

— Может быть, вы что-то путаете, так как мы не занимаемся поиском обыкновенных воров, — пояснила я. — Вам лучше обратиться в милицию.

— Я и не прошу этого, — пояснил Вороньев. — Я знаю, кто ограбил меня: почти уверен, что это моя нынешняя подруга, с которой я познакомился при не очень благоприятных обстоятельствах, в баре, и отношения наши развивались очень быстро. Я знаком с ней почти два месяца, и за это время она практически все успела узнать обо мне.

— А как ее зовут? — поинтересовалась я.

— Галина. — Николай Михайлович не назвал ни фамилии, ни отчества своей приятельницы. — Больше я о ней ничего не знаю, кроме того, что до знакомства со мной она работала в баре стриптизершей. Так вот, мы встречались у меня дома, и уже через неделю знакомства она поселилась в моей квартире. Я был не против, так как в доме всегда требуются женские руки, уют, теплота и все такое. Но постепенно я понял, что она мне совершенно неинтересна, а может быть, мне просто надоело с ней быть. Тогда я предложил Галине собрать свои вещи и расстаться по-хорошему. Она все поняла и ушла очень спокойно, без скандалов.

— То есть вы прожили с ней всего три недели, если я не ошибаюсь? — уточнила я.

— Да, — кивнул Вороньев. — Месяц я ничего о ней не слышал, но буквально с неделю назад она начала звонить мне и угрожать: если я не заплачу ей крупной суммы денег, то она будет мне мстить за то, что я выкинул ее из своего дома. Знаете, она очень эмоциональная девица, и на ее угрозы я сначала не обращал внимания. Однако последний звонок, сделанный ею дня три назад, меня озадачил: она говорила, что я всю свою жизнь проживу в нищете, как и она, и это будет ее местью.

— И что дальше? — спросила я, так как Николай Михайлович неожиданно замолчал.

— А дальше меня ограбили, — спокойно сказал он, видимо, уже смирившись с предсказанием Галины. — После звонка с угрозами Галина позвонила в тот же день поздно вечером. Она была пьяна, болтала невесть какие глупости. С утра я, как всегда, поехал на работу, а когда вечером вернулся, обнаружил, что из квартиры пропали все дорогие вещи, начиная от драгоценностей и кончая ценными бумагами.

— Но звонок еще не повод указывать пальцем на человека, — заметила я, припоминая немало случаев, когда словесные угрозы не доходили до конкретного дела.

— Так хорошо в доме ориентировалась только Галина, — обосновал свои подозрения Вороньев. — У меня есть сейф, догадаться о существовании которого очень сложно, если только не общупать полностью мою квартиру, но на это у преступников не было времени, а вот Галине я его по легкомыслию один раз показал.

— И какова общая стоимость похищенного? — поинтересовалась я.

— Квартира — это было единственное место, где я хранил все свое имущество, — ответил Николай Михайлович. — У меня нет ни загородного дома, ни другой квартиры, поэтому все хранилось в этом доме. Стоимость похищенного, как определили сотрудники правоохранительных органов, превышает сумму в десять тысяч долларов.

— Ого! — не сдержавшись, воскликнула я, машинально переводя эту сумму в рубли.

— Да, — с горечью произнес Вороньев. — Ведь в сейфе я хранил семейные драгоценности, которые достались мне еще от родителей, а также свои наличные сбережения в валюте, помимо банковского счета.

— А почему вы не установили в своем доме сигнализацию или не предприняли других мер по охране собственности, если хранили такие суммы дома? — поинтересовалась я.

— Сигнализацию может отключить любой человек, который хоть немного разбирается в таких механизмах, так что с ней проблем у грабителей, как правило, не возникает, — объяснил Николай Михайлович. — А вот о других способах охраны я недавно думал. Сосед по лестничной площадке где-то месяц назад уезжал в командировку, и на это время охраной его имущества занималась какая-то фирма, я не помню ее названия. В квартире постоянно проживали два молодца, и, конечно же, ни одному грабителю и в голову не придет грабить охраняемый дом. Я тоже собирался на днях уезжать по делам и хотел по его совету воспользоваться услугами этой фирмы.

— «Крепость»? — спросила я.

— Что за крепость? — не понимая, переспросил меня Вороньев. — Ах да, его квартира действительно превратилась в неприступную крепость.

— Это охранное агентство так называется, «Крепость»! — уточнила я.

— Не помню точно, но вполне может быть, — с сомнением ответил Вороньев.

— Николай Михайлович, я подумаю над вашим предложением, — рассеянно сказала я, вставая со своего места, хотя на самом деле думала уже совершенно о другом. — Оставьте мне, пожалуйста, свой номер телефона, я позвоню вам попозже.

Вороньев продиктовал номер, который я записала в своем ежедневнике.

— Мне бы хотелось, чтобы вы занялись наблюдением за этой Галиной. Уверен, это она навела на мою квартиру грабителей, — повторил еще раз свою просьбу Николай Михайлович, прощаясь со мной у порога кабинета.

Как только он ушел, я плотно прикрыла дверь и вернулась на свое рабочее место. Мне надо было все обдумать и только тогда уже высказывать коллегам свои предположения. Я сидела молча, сжав голову руками. Из соседнего кабинета доносился размеренный стук клавиатуры компьютера.

Глава 11

Раздумывала я не более десяти минут, но Маринка забеспокоилась, жива ли ее подруга, потому что я имела привычку всегда все рассказывать сразу о проблеме того или иного посетителя. По традиции, как только за очередным клиентом закрылась дверь, я созвала всех в свой кабинет для внеочередного совещания. Иногда — бывало и такое, — когда просьба посетителя не заслуживала внимания, я провожала клиента до порога и просто просила Маринку принести мне кофе, затем садилась в одиночестве на свое место и продолжала работать.

Но после ухода Николая Михайловича Вороньева я не сделала ни того ни другого, и это обеспокоило Маринку. Подруга тихо постучала в мою дверь и вошла. Увидев, что я цела и невредима, она обрадовалась.

— Оль, тебе плохо? Голова болит? — участливо спросила она.

— Все нормально. — Я глубоко вздохнула и распрямила уставшие плечи.

— Он мне тоже не понравился, — подруга выразила свое отношение к Вороньеву.

Я попросила у Маринки чашечку кофе и позвала к себе по телефону в кабинет Кряжимского. Сергей Иванович вошел с Виктором, который, казалось, немного посвежел: отдых пошел на пользу, и настроение у него было просто замечательным. Он весело подмигнул мне, заходя в кабинет. Коллеги расположились за кофейным столиком, куда переместилась и я. Виктор и Сергей Иванович выжидательно смотрели на меня. Сделав глубокий вдох, я выложила все, о чем только что сообщил мне Вороньев.

— Не слишком ли много совпадений? — сразу после рассказа спросила я, так как и Виктор, и Сергей Иванович молчали.

— Но надо сказать, Ольга Юрьевна, что все эти совпадения на руку только нам, — заметил Кряжимский. — Для охранного агентства «Крепость», чувствую, такой поворот дел не очень благоприятен.

Маринка зашла в кабинет и составила перед нами в ряд чашечки с ароматным кофе, который пить сейчас было особенно приятно. Я взяла свою чашку с блюдцем в руки и подошла к окну. Маринка села на то место, с которого я только что встала.

— Та-ак! — протянул Сергей Иванович. — По-моему, Ольга Юрьевна, все начинает проясняться. Предчувствие, что в этой фирме что-то нечисто, не обмануло нас. Моя версия, кажется, неприемлема, давайте рассказывайте о своей.

— Так вот, мы не ошиблись, — начала я, найдя в лице Кряжимского благодарного слушателя, — в том, что охранное агентство помимо своей основной деятельности занималось также и криминалом. Если вы не против, то к нашему разговору я подключу еще и Здоренко, помощь которого теперь нам просто необходима.

Виктор на мое предложение ничего, как всегда, не сказал, а только переменил позу, сложив руки на груди; Сергей Иванович же быстро закивал головой, соглашаясь со мной.

Я набрала по телефону знакомый номер нашего общего друга, майора Здоренко, которому я пыталась дозвониться на работу, так как в это время он обычно находился там, занимая одну из руководящих должностей в нашем городском РУБОПе. На него я всегда могла положиться, и Здоренко часто выручал нас, умело вылавливая бандитов, которых мы не могли захватить и отдать в руки доблестных милиционеров. Виктор, конечно же, мог попросить помощи и у своих армейских друзей, но в данном случае, как мне казалось, уже пора было привлекать к расследованию правоохранительные органы.

Я не сомневалась, что Здоренко заинтересуется нашим делом не только потому, что захочет выручить меня, но и потому, что его непосредственной обязанностью была борьба с преступностью. Он даже мог поднять на ноги по тревоге весь РУБОП, что сейчас от него в принципе не требовалось, но помощь его ведомства нам была необходима.

Трубку взяла секретарша, которой я представилась, попросив связать меня со Здоренко. Разговор с ним занял у меня не более минуты, но за это короткое время собеседник успел меня упрекнуть тем, что я все еще занимаюсь этим неблагодарным журналистским делом, вместо того чтобы выходить замуж, рожать детей и спокойно встречать старость. По его мнению, именно в этом и состояло главное предназначение женщины. Я только сообщила, что мне срочно необходима его помощь, и попросила подъехать в редакцию. Здоренко нисколько не сомневался, что, если я решилась позвонить ему, значит, дело того стоило, и он пообещал быть с минуты на минуту.

Ожидая его мы молча пили кофе. Только Маринка ни с того ни с сего пыталась нарушать наше молчание глупыми вопросами, ответа на которые ей так и не удалось дождаться. Я решила, что рассказывать свою версию произошедшего следует в присутствии Здоренко, чтобы не утруждать сослуживцев прослушиванием одного и того же по нескольку раз.

Здоренко не подвел меня и залетел в кабинет, едва я опустошила свою чашечку кофе.

— Добрый день, — поприветствовал он всех присутствующих, оглядывая мой кабинет.

Я предложила ему раздеться и пододвинула стул, на который Здоренко плюхнулся, только после того как Маринка вышла из кабинета, чтобы сварить ему кофе.

— Ольга Юрьевна, мне о вашем деле совершенно ничего не известно, поэтому я попросил бы вас начать все с начала, — серьезным тоном сказал Здоренко, вытащив из папки какие-то протоколы и бланки.

— А вам, наверное, и не нужны лишние подробности? — спросила я. — Но, все, о чем я хотела бы вас попросить, вы узнаете по ходу рассказа.

— Да, Ольга Юрьевна, я тут однажды просматривал наши газеты, — Здоренко неожиданно перевел разговор в другое русло, — и одна статейка привлекла мое внимание. Там весьма красочно расписывалось, как редактор одной тарасовской газеты поздно ночью сбила на своей машине девушку. Дама за рулем была пьяна, ехала на бешеной скорости, не реагируя на сигналы светофора, и в результате произошла трагедия. Сбитая машиной дамы девушка скончалась, не приходя в сознание, а вот подозреваемая оказалась очень строптивой женщиной, нагрубила подъехавшим на место происшествия сотрудникам милиции и не считает себя виновницей наезда.

Я слушала Здоренко с открытым ртом, а когда он закончил, только улыбнулась. Надо же, как журналисты раздули историю! Об этой статье я совершенно ничего не знала, хотя просматривала публикации своих конкурентов.

— Хорошо же работают наши собратья по перу! — заметил Кряжимский.

— Я так думаю, что этой героиней статьи вполне могли быть и вы, Ольга Юрьевна, — предположил Здоренко. — И машина у вас есть, и на бешеной скорости вы гоняете частенько, и по ночам бываете неизвестно где. Вот только пьете вы не так сильно, чтобы совершить наезд на человека.

Я чуть не прыснула от смеха, услышав выводы Здоренко.

— Спасибо за комплименты, но, к сожалению, это была именно я. — Признание мое прозвучало для Здоренко как гром среди ясного неба.

— Но я не занимаюсь делами пьяниц, которые по собственной неосторожности убивают ни в чем не повинных людей, — предупредил Здоренко.

Он взял чашку кофе и подошел к окну. Сидеть на стуле ему было не очень-то удобно, так как и без того маленький рост мешал ему общаться с нами, а за столом он вообще казался еще более крохотным. Майор считал себя большим начальником и не хотел, чтобы на него смотрели свысока, поэтому и предпочел стоять.

— А дело было так. Мы ехали с Виктором ночью на машине, и вдруг нам под колеса незнакомый мужчина толкнул девушку, — успокоившись, серьезным тоном сказала я. — Я даже не успела притормозить, поэтому и сбила ее. Но потерпевшая не скончалась на месте, а немедленно была доставлена в больницу, где я ее навещала несколько раз. А на меня теперь заведено уголовное дело, что и побудило меня искать настоящего виновника произошедшего.

— И где же он? — спросил Здоренко.

— Кто?

— Виновник!

— Вам его и предстоит поймать, — сообщила я, вглядываясь в лицо Здоренко.

— Угу, — машинально ответил он, не найдя ничего более вразумительного.

— А теперь я прошу вас выслушать мою версию произошедшего, — сказала я присутствующим. — Вопросы прошу задавать только после моего объяснения.

Маринка, не ожидавшая от меня столь дерзкого обращения, чуть не выронила свою чашечку из рук. Здоренко подошел ближе, но садиться на свое место и на этот раз не стал, облокотившись на мой рабочий стол. Сергей Иванович немного ближе придвинул свой стул к столу.

— Итак… Проскуров Николай Сергеевич на одном из своих жизненных этапов решает заняться охранным бизнесом, — решила я начать с личности именно этого человека, так как была твердо уверена, что он играет немаловажную роль в этом деле. — В результате он организует агентство «Крепость», сотрудники которого охраняют имущество небедствующих товарищей нашего города во время их отсутствия по тем или иным причинам. Дело оказалось прибыльным, но не настолько, как ожидал Проскуров. Постепенно сотрудники фирмы начинают увольняться, потому что и заработная плата охранников невелика. В результате с Проскуровым остается только узкий круг самых преданных, среди которых его секретарша, Дмитрий Валентинович Корандин и еще пара-тройка постоянных работников. Именно они и позаботились о том, чтобы не только поднять фирму на ноги, но и обеспечить собственное благополучие.

Вполне логично, что законным путем дело это решить не удается, если за несколько лет своей деятельности охранное агентство «Крепость» оказалось на грани банкротства. Поэтому пришлось искать другие пути выхода из ситуации, а именно — криминальные, которые обеспечили бы хороший доход не только самому Проскурову, но и его фирме. Вариант нашелся самый подходящий, по мнению всех участников: почему бы не заняться грабежом? Только воровать решено было не охраняемое имущество заказчика, за которое сотрудники фирмы несли материальную ответственность, а то, которое буквально на блюдечке было поднесено им. Поясню…

У каждого клиента фирмы «Крепость» были соседи, таковы уж обычные условия нашего проживания в современных условиях. Даже если богатый господин живет в особняке, то его окружают еще несколько таких же небедных домишек, владельцы которых, как и он, не бедствуют. За то время, пока сотрудники живут в охраняемом доме, они попутно наблюдают и за соседними владениями. В результате становится известно многое — состав семьи соседа, его более-менее постоянный режим дня, время ухода и прихода с работы. Уже после суточного наблюдения во время отсутствия владельца соседнего дома охранники подбирают ключи или же изготавливают слепки и, таким образом, готовы беспрепятственно попасть на чужую территорию.

Сосед же тем временем, конечно, и не подозревает о таком повышенном внимании к собственной персоне, а точнее говоря, к своему имуществу. Психологически же он чувствует себя более спокойно, так как неподалеку живут квалифицированные охранники, которые отпугивают всех грабителей в округе.

Во время очередного отсутствия соседа один из сотрудников охранного агентства «Крепость» заходит ночью в его дом и осматривает имеющиеся там вещи, спокойно выискивая более-менее ценные среди них. В результате такого досмотра определяется местонахождение сейфов, шкатулок с драгоценностями и так далее. Вероятно, что наведаться к соседу охранники могут и несколько раз, так как им нужно точно запомнить не только что где лежит, но и обстановку в доме, чтобы невзначай не напороться на неожиданные сюрпризы. Во время этих предварительных визитов ничего брать в квартире нельзя, так как это может только насторожить владельца. Вероятно, на месте делаются снимки или зарисовки, хотя я в этом не уверена, так как эти фотографии в случае чего могут служить дополнительными доказательствами их вины. Не более трех дней достаточно, для того чтобы все разведать, а за это время их услуги в официально охраняемом доме становятся уже ненужными. Долгожданный клиент возвращается из командировки или отпуска в срок, как и было оговорено ранее, и сотрудники фирмы «Крепость» съезжают с охраняемого объекта.

Таким образом, на время криминальная деятельность сотрудников охранного агентства затихает. Грабить, по их расчетам, сразу квартиру соседа не следует, так как подозрение сразу же падет именно на них, а вот по прошествии некоторого времени вполне можно будет наведаться в хорошо знакомый район. Когда же воспоминания окружающих о бравых ребятах, стерегущих как зеницу ока имущество клиента, улягутся, можно начинать действовать. А пока в течение месяца как минимум «Крепость» занимается своей обычной деятельностью, параллельно присматриваясь к следующему соседу богатенького клиента.

Надо сказать, что дела у Проскурова шли очень успешно. В агентстве большая текучесть кадров, поэтому ни один из работников не догадывался о том, что за его спиной совершается обычное ограбление. Сами же грабители действуют слаженно и осмотрительно. Вероятно, у них уже есть своя клиентура, которой они обычно сплавляют ворованные вещи и драгоценности…

— Ого! — Здоренко даже присвистнул от неожиданности, узнав, что в его родном городе орудует банда, о существовании которой он и не подозревал.

— А как же Лера? — поинтересовалась Маринка.

— Конечно, кто-то из сотрудников «Крепости» рано или поздно может разнюхать о преступной деятельности своего руководства, Проскуров понимал, — продолжала я, отвечая на вопрос Маринки. — Поэтому-то в его кабинете всегда находилась Леночка, то есть секретарша, которая была в курсе всех его дел и при появлении любого сотрудника в приемной сообщала об этом Проскурову. Но приход спокойной, скромной девушки, Леры, которая сразу забилась в угол дивана, не вызвал у нее никаких подозрений. Секретарша по своей оплошности забыла сообщить немедленно об этой посетительнице Проскурову да, кроме того, позволила себе выйти из кабинета, оставив Леру одну. Проскуров договаривался по телефону с одним из своих подельников, не стесняясь в выражениях и не опасаясь того, что разговор будет услышан кем-то еще. Ошибка секретарши дорого стоила девушке.

Случайно как раз в этот момент и вернулся Дмитрий, который в любом случае не обрадовался бы тому, что его разыскивают в фирме. Он не хотел, чтобы Лера приходила к нему на работу, поэтому грубое его поведение с девушкой сразу же после того, как он зашел в кабинет Проскурова, можно объяснить. Может быть, Дмитрий и не подозревал о том, что Лера что-то подслушала, поэтому, как только они вышли за порог агентства, Дмитрий повеселел. Затем, погуляв немного по местным кафе и проводив Леру до порога дома, он вернулся в агентство, чтобы отчитаться перед Проскуровым за очередное дело.

В кабинете директора к тому времени остались только Николай Сергеевич и его секретарша, которая уже рассказала ему о том, что Лера стала невольной свидетельницей разговора шефа по телефону. Может быть, Проскуров ругал Лену, когда вошел Дмитрий, но уж точно по головке не гладил. Посовещавшись с Дмитрием, Проскуров решил, что Лера узнала из разговора слишком много и ее следует убрать, так как она может помешать налаженному бизнесу, — Корандину предстоит избавиться от нее любым путем. Он ее привел, вот пусть и расхлебывает все!

Думаю, что Дмитрий большой любви к Валерии не испытывал, если он не встал на защиту девушки. Ведь он мог только сказать, что будет держать Леру под наблюдением, и тогда трагедии можно было бы избежать. Но, боясь потерять доходное местечко, Дмитрий решился на убийство, полагая, что ему удастся выдать его за несчастный случай… А дальше мне и рассказывать не хочется, вы сами обо всем догадываетесь…

— Постойте, Ольга Юрьевна, может быть, кто-то здесь и догадывается, что произошло дальше, — возмутился Здоренко, — но только не я.

— Все дело в том, что Дмитрий Корандин толкнул девушку под колеса моей машины, надеясь, что виновницей произошедшего стану я, — повернулась я к Здоренко.

— Простите меня, Ольга Юрьевна, — напомнил Кряжимский. — Но вы до сих пор являетесь главной подозреваемой по этому делу.

— И поэтому мне нужно не только поймать этого Корандина, но и доказать, что он виноват в этой трагедии, — посмотрела я на майора Здоренко.

— Если вы сейчас будете заниматься только Дмитрием, — предположил тот, — то спугнете всю остальную компанию. А доказать их преступную деятельность нам будет весьма трудно, хотя не невозможно. Пойдем по пути наименьшего сопротивления: отловим всю банду, а у Корандина выбьем показания, пообещав ему, что отпустим в ходе следствия под подписку.

— Как нам удалось выяснить, — перебила я Здоренко с его грандиозными планами, — последнее место, которое находилось под наблюдением Проскурова, — это особняк Волынского в Дубках, который преступники изучили досконально, как свои пять пальцев. Так что следует ожидать ограбления через месяц именно по этому адресу.

— Мы устроим облаву и поймаем преступников с поличным, — возбужденно проговорил Здоренко, которому не терпелось начать действовать.

Майор Здоренко относился ко мне по-отечески, как, впрочем, и к Маринке, Сергея Ивановича — уважал, а к Виктору испытывал симпатию, практически так же, как и ко всем своим подчиненным, которых ценил. Он мог вытянуть меня за уши из любой заварушки, иногда и я ему помогала. В наше время раскрываемость преступлений правоохранительными органами находится на низком уровне, а я иногда поставляла городскому РУБОПу в лице майора Здоренко чуть ли не в подарочной упаковке отъявленных злодеев, которых разоблачала сама в ходе своих расследований. Помимо того что наш благодетель заслуживал почетную галочку и ему выдавалась очередная премия, каждое раскрытое мною дело приближало его к званию подполковника. Такую возможность майору Здоренко не хотелось упускать и в этот раз.

— Но нам, к сожалению, придется подождать, — предупредила я своего нетерпеливого товарища. — Вам-то нет никакой разницы, когда раскроете очередное преступление, тем более что в положенные два месяца вы укладываетесь, а вот мне надо поторопиться, так как я сейчас нахожусь под подозрением, и тем не менее и вы, и мы не можем ничего начать раньше месяца. Срок, к сожалению, определен не нами, а самими преступниками.

Здоренко немного расстроился, как я поняла по выражению его лица, Маринка же тяжело вздохнула, будто ей предстояло самой ловить ораву бандитов.

— Вы, Ольга Юрьевна, передадите мне все материалы, которые вы собрали, — предложил Здоренко. — Я сопоставлю все данные, сообщу вам отдельно о своем решении, и затем будем ждать. До моего особого распоряжения прошу всех сохранять спокойствие.

Последнюю фразу он произнес, как перед строем, командным голосом, уже стоя у порога моего кабинета с увесистой папкой в руках. Когда Маринка проводила майора Здоренко до выхода из офиса, я почувствовала огромное облегчение, будто у меня с души свалился тяжелый камень. Всегда было приятно вручить человеку, которому целиком и полностью доверяешь, свою судьбу, а в Здоренко я не сомневалась.

— Может быть, по домам? На сегодня хватит? — неуверенно спросила я у своих коллег.

— Простите, Ольга Юрьевна, но рабочий день еще не кончился, — предупредил меня Кряжимский.

— А я чертовски устала, поэтому иду домой отсыпаться, — сообщила я категорическим тоном, не терпящим возражений.

— Вот в чем прелести одиночества, — вздохнула Маринка и сказала загадочным тоном: — А я сегодня приглашена на свидание.

— Александр пригласил? — спросила я.

— Да, — еще более задумчиво произнесла подруга, уже грезя, видимо, душой о приятной компании этого молодого человека.

Я попрощалась с коллегами и спустилась к машине. На улице почти стемнело, и от этого усталость ощущалась еще больше. До дома я доехала быстро и, как только положила голову на подушку, сразу же уснула.

Глава 12

Разбудил меня телефонный звонок. Я взяла в руки мобильный телефон и включила его.

— Ольга Юрьевна, вас беспокоит майор Здоренко, — представился собеседник. Я не сразу поняла, о чем он вообще хочет со мной беседовать, ведь с момента нашей последней встречи в редакции прошло чуть больше месяца. За это время на меня навалилось столько редакционных проблем, что я забыла обо всем, в том числе и о заведенном на меня уголовном деле, так как сотрудники правоохранительных органов не беспокоили меня, если не считать того, что я приходила несколько раз в милицию по вызову следователя, чтобы уточнить какие-то показания, сообщить о том, что майор Здоренко взял под свое наблюдение охранное агентство «Крепость», и напомнить, что прошел как раз месяц, по прошествии которого должно было случиться ограбление в особняке Волынского. Здоренко периодически названивал мне, но по этому делу ничего интересного не сообщал.

— Да, слушаю, — без особого энтузиазма сказала я.

— Хочу отчитаться перед вами о проделанной работе, так сказать, обрисовать ситуацию, — начал Здоренко. — Вы ведь беспокоитесь о том, как идут наши дела?

— Да, — не очень уверенно сказала я, уже выбираясь из теплой постели.

— Буквально три дня назад в указанном вами особняке в поселке Дубки нами организована засада, но пока она не принесла никаких результатов, — объяснил Здоренко хорошо поставленным голосом военного, будто отчитывался перед вышестоящим руководством. — Параллельно мы ведем наблюдение за одним из сотрудников фирмы «Крепость», а именно, за Дмитрием Корандиным. По моим подозрениям, ограбление особняка должно произойти в ближайшие дни. Я прошу вас сохранять спокойствие и предоставить РУБОПу возможность спокойно провести завершающий этап операции. Ольга Юрьевна, мне не хотелось бы, чтобы вы вмешивались в это дело на последнем этапе.

Если бы Здоренко не сказал последней фразы, то я спокойно бы отнеслась к его словам, но в какой-то момент мне стало обидно за то, что я совсем недавно прилагала столько усилий, чтобы поймать этого самого Корандина, и теперь, уверена, завершить операцию должна была именно я. Окончательно проснувшись, я решила, что выполнять просьбу Здоренко по меньшей мере глупо. Но своих соображений по этому поводу выдавать не стала, поэтому слукавила, сказав:

— Конечно же, я не буду вам мешать. Полностью полагаюсь на профессионализм ваших подчиненных.

Но едва Здоренко положил трубку, я быстро набрала номер домашнего телефона Виктора и назначила ему свидание около его подъезда через полчаса. Быстро привела себя в порядок, оделась, схватила сумочку, сотовый телефон и спустилась к машине.

До Виктора я доехала за пятнадцать минут и остановилась около его дома. Надо было еще сообщить Маринке, что мы уезжаем в Дубки, чтобы сотрудники редакции не удивлялись нашему внезапному исчезновению.

— Алло, — протянула лениво Маринка. — Привет! Ты где сейчас? — поинтересовалась я у подруги.

— Как где? В постели с самым прекрасным мужчиной на свете, — загадочно проговорила Маринка, мурлыча в трубку. — Только не думай, что это все тот же кавалер, с которым мы тогда с тобой познакомились в «Эдеме». Того джентльмена и след простыл: не успели мы и неделю повстречаться, как он куда-то исчез. Хотя моего любимого тоже зовут Александр, но он со мной уже две недели! Так что это настоящая любовь!

— Маринка, — перебила я подругу, потому что она могла бесконечно говорить о своих многочисленных поклонниках, — мы с Виктором сейчас едем в Дубки, так что нас в редакции не будет.

— В какие Дубки? — не поняла Маринка.

— Там, по нашим расчетам, должно произойти ограбление особняка Волынского. Это подтвердил и Здоренко, — напомнила я забывчивой подруге. — Не могу же я оставаться в стороне! От исхода этого дела зависит судьба уголовного дела, которое заведено на меня по факту наезда на Валерию.

Маринка пожелала нам удачи, и я отключила телефон, так как из подъезда уже выходил Виктор с рабочей сумкой и фотоаппаратом через плечо.

Я мчалась на бешеной скорости, опасаясь, что опоздаю и не увижу самого интересного, то есть захвата грабителей. Участвовать лично в этом я не хотела, но мог бы получиться интересный материал для газеты.

С того времени как я занималась эти делом, прошло уже довольно много времени, даже весна уже вступила в свои права, и в воздухе ощущалась свежесть, характерная для этого времени года. В городе снег почти растаял, а в Дубках он еще лежал сиротливыми островками. Машину мы оставили, завернув в один из проулков, прямо на обочине около ворот особняка, с хозяином которого мы не были знакомы. Времени на разговоры с охранником сейчас не было, поэтому я бросила машину, не побеспокоившись о ней. И решила, что нам опять придется просить помощи у Бориса Ильича, соседа Можайского и Волынского, с которым мы уже были знакомы: из окна его столовой хорошо просматривались оба дома, и именно с этого места получились бы качественные снимки.

В поселке стояла тишь; мы с Виктором старались идти быстро, не привлекая внимания посторонних. Подходя к знакомым домам, я бросила взгляд на особняк Волынского, который казался совершенно безлюдным: Иван Игоревич уже, наверное, уехал на работу в город. Машины Можайского во дворе соседнего участка тоже не было: видно, отправился на службу.

Калитка у ворот Федорцова не была заперта, поэтому мы беспрепятственно прошли к двери дома. Я тихо постучалась, и хозяин почти тотчас же открыл нам дверь.

— Здравствуйте, Ольга Юрьевна, — узнал нас Федорцов и пригласил в дом.

— Мы опять вас беспокоим, уж извините, пожалуйста. — Я улыбнулась Борису Ильичу, не сообщая цели нашего прихода.

— Опять следить будете? — поинтересовался он.

— Да! Можно пройти в столовую? — попросила я разрешения, не сомневаясь, что знакомый дачник не откажет нам и на этот раз.

Борис Ильич проводил нас, а сам принялся что-то готовить на кухне. Я устроилась у окна, на подоконнике которого еще лежала подзорная труба, которой мы пользовались в прошлый раз. Виктор присел рядом и взял в руки фотоаппарат.

Ожидание наше было нетерпеливым. Мне хотелось, чтобы грабители начали свое грязное дело сейчас, немедленно. Мы не знали, когда это должно произойти. Но ведь майор Здоренко не зря назначал именно эту дату. Источнику, из которого он узнал о готовящемся ограблении, я доверяла, поэтому не сомневалась, что все произойдет именно сегодня, но вот когда?..

Во дворе Волынского было по-прежнему тихо, и мне казалось, что в доме никого нет, несмотря на то что Здоренко предупредил о готовящейся засаде. Я выжидательно всматривалась в окна особняка, не сводя с него глаз. Пропустить самое интересное, то есть непосредственное появление грабителей, мне не хотелось.

В таком тревожном ожидании мы просидели около трех часов, и я уже начала уставать. Борис Ильич все подливал и подливал нам чая в чашки, а Виктор не выпускал из рук фотоаппарата. Во дворе Волынского по-прежнему не наблюдалось никакого движения, в поселке стояла мертвая тишина, и только щебетание птичек едва слышно доносилось до нас.

И вдруг я услышала звук приближающейся машины, сразу же посмотрев по сторонам. Именно оттуда, откуда несколько часов назад пришли и мы с Виктором, мчался автомобиль, «шестерка» серого цвета. Сидящих за рулем не было видно, но вскоре он подъехал к воротам Волынского. В машине сидели двое. Я направила подзорную трубу на мужчину, сидящего за рулем.

Это, без сомнения, был Дмитрий Корандин, только на сей раз одетый по-весеннему, в куртке с высоким воротом, прикрывающей нижнюю часть лица, и в надвинутой на лоб кепке. Но тем не менее я узнала его сразу. Дмитрий вышел из машины и прошел к воротам.

Напарник его стоял ко мне спиной. Ничего примечательного в его фигуре я не обнаружила, но, когда незнакомец оглянулся, внимательно осматривая окружающие особняки, я едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. В тишине звучали только щелчки фотоаппарата, Виктор фиксировал практически каждое движение грабителей, поэтому мой всхлип, вырвавшийся все же, был неожиданным и пугающим. Напарником Дмитрия оказался тот самый Александр, который месяц назад стремился покорить в кафе сердце Маринки. И я была непосредственной участницей этого знакомства!.. А вот подробностей развития отношений подруги с этим типом, как, впрочем, и расставания, я не знала, потому что не придала тогда значения очередному увлечению своей секретарши.

Тем временем Дмитрий с Александром уже спокойно шли к особняку Волынского. Грабители не оглянулись ни разу и, как только Дмитрий открыл дверь, шмыгнули внутрь. В столовой, откуда мы наблюдали за всем, было тихо, но, если бы в доме Волынского произошла драка или же прозвучал выстрел, то мы бы это наверняка услышали. К сожалению, ничего такого не произошло.

Я начала волноваться. Входная дверь особняка была плотно закрыта, и я напряженно, до слез всматривалась в нее. Виктор не отрывался от трубы, направив ее на окна дома, но днем они просматривались гораздо хуже, чем вечером… Ничего не происходило, наверное, в течение пяти-семи минут, как мне показалось, хотя на часы я не глядела, а время чувствовала интуитивно.

— Все! Надо действовать, — неожиданно сказала я, вставая с места. — А то они сейчас уйдут!

Виктор одернул меня и кивнул на особняк Волынского, на крыльце которого в этот момент появились выходящие из дома Дмитрий и Александр, оба совершенно спокойные. Корандин запирал ключом дверь, а затем, когда ключи уже лежали в его кармане, он с напарником пошел к машине.

— Черт! — выругалась я. — Где же милиция? Где Здоренко? Неужели они все прошляпили?

Я не сводила глаз с «шестерки», в которую уже садились грабители. Сейчас они умчатся в неизвестном направлении, а мы с Виктором останемся здесь с пачкой фотографий, от которых не будет уже никакого толка. Я отчетливо слышала звук взревевшего мотора автомобиля с преступниками, они беспрепятственно собирались уезжать, и некому было их остановить. Я дернулась и готова была уже выбежать из дома на дорогу, чтобы показать, что есть свидетели произошедшего, как вдруг воздух огласил вой милицейских сирен, услышав которые я несказанно обрадовалась. С обеих сторон улицы к «шестерке» двигались два милицейских автомобиля. Машина, в которой сидели преступники, оказалась зажатой между ними, так как поблизости не было ни перекрестков, ни переулков, в которые можно было бы свернуть. К грабителям, как только они вышли из машины, подбежали плечистые молодцы в милицейской форме и схватили их.

Уже не боясь, что помешаю ходу операции, я вышла из нашего временного укрытия и подбежала к Дмитрию, вокруг которого суетились милиционеры в количестве не менее десяти человек. Он стоял лицом к машине, поэтому не видел меня, а по его карманам проворно шарили руки одного из милиционеров. Обыскивающий постепенно выкладывал на капот машины то, что удалось заполучить грабителям. Помимо валюты и крупной суммы в рублевом эквиваленте, у Дмитрия были обнаружены предметы из драгоценных металлов, а также некоторые ценные бумаги. Все изъятое было занесено в протокол.

Александр нервничал, громко кричал, что во всем виноват не он, а его напарник, который и втянул его в это дело. Мне показалось это странным, хотя на самом деле у Дмитрия было изъято намного больше ценных вещей, чем у Александра.

Дмитрий же держался спокойно, не проронив ни одного слова, поэтому в тишине поселка слышались только возбужденные голоса милиционеров. Они явно были обрадованы такой удачей, впрочем, так же, как и я. Помимо того что фотограф, являющийся сотрудником правоохранительных органов, снимал практически каждый шаг своих коллег, Виктор тоже не стоял на месте и беспрерывно щелкал своим фотоаппаратом.

— Снимать запрещено, — грубо оттолкнул его в сторону громадный детина в милицейской форме.

— Криминальная газета «Свидетель»! Бойкова Ольга Юрьевна! — представилась я громко, и Дмитрий одновременно с Александром оглянулись.

Наши взгляды с Корандиным встретились. Он смотрел по-прежнему уверенно, но затем в какой-то момент не выдержал, опустил голову и больше не поднимал ее.

К месту захвата подъехала еще одна машина, которая, хоть и была исчиркана опознавательными надписями, но выглядела гораздо лучше, чем уже стоявшие неподалеку автомобили правоохранительных органов. Из автомобиля вышел майор Здоренко и, торопясь, подбежал к нам.

— Как вам, Ольга Юрьевна? Как мои молодцы работают? — обрадовался он, желая в очередной раз услышать комплименты в адрес РУБОПа.

Я промолчала, что явно расстроило Здоренко. Он был настоящим солдафоном и относился к своей службе как к самому драгоценному, что у него есть. Однако мое молчание не прошло незамеченным.

— А вы-то что здесь делаете? — удивленно спросил майор. — Я же говорил вам о том, что не нуждаюсь на этом этапе в вашей помощи. Вы могли бы испортить всю операцию! А если бы Дмитрий заметил вас?

— Я же все-таки журналистка и по долгу службы обязана непосредственно участвовать в таких делах, — оправдывалась я, хотя, уверена, имела полное право присутствовать при задержании.

— Вот я и говорю вам, Ольга Юрьевна, что пора бы уже подумать о семье, детях, в конце концов, а не гоняться за преступниками. — Так Здоренко каждый раз выражал свое пренебрежение к моей работе.

— А могу ли я попросить вас кое о чем? — скромно спросила я.

— Ну, что еще надумала?

— На Дмитрии все равно наручники, а неподалеку стоит моя «Лада», — начала я издалека. — Как я успела заметить, ваших сотрудников приехало много, и места для грабителей даже в трех машинах может не хватить.

— Ну уж об этом не беспокойтесь, довезем с ветерком, — успокоил меня Здоренко.

— Может, Дмитрия посадить в нашу машину? — предложила я. — Мне с ним поговорить надо, боюсь, что другого случая уже не предоставится.

— Это, конечно же, запрещено… — с сомнением проговорил Здоренко. — Но, принимая во внимание ваше непосредственное участие в деле… Хорошо, Ольга Юрьевна! Только учтите, что несете полную ответственность за него. К вам в машину сядут еще двое наших, чтобы обеспечить вашу полную безопасность.

Я поблагодарила старого товарища, который принялся ретиво отдавать команды подчиненным, хотя они и без его команд действовали профессионально. Виктор пригнал мою «Ладу» к месту происшествия. Дмитрия, по распоряжению Здоренко, усадили в нее на заднее сиденье. К Корандину присоединились и два милиционера, как и было оговорено.

Наш кортеж из трех машин правоохранительных органов и моей «Лады» двинулся в сторону города. Дмитрий сидел молча, впрочем, так же как и все остальные, хотя поговорить с ним мне хотелось. Повода для начала разговора не было, хотя я и не надеялась на откровенность Корандина. Меня смущало то обстоятельство, что на самом деле Александр тоже замешан в этом деле: значит, нашей розыскной деятельностью интересовались.

Я решила предложить вниманию Дмитрия папку, в которую сложила все сделанные Виктором фотографии, а также подаренную ему Валерией ручку с надписью. Мне было интересно посмотреть на его реакцию. На выезде из Дубков я не вытерпела:

— Что касается преступной деятельности вашего агентства, мы знаем все, — предупредила я Дмитрия и протянула ему папку. — Можете убедиться сами!

Дмитрий положил на колени папку с фотографиями и перекладывал их левой рукой, так как правая была в наручнике, пристегнутом к запястью сидящего рядом милиционера. Лицо его оставалось невозмутимым: как выяснилось, ему все это было совершенно не интересно.

— Даже знаю, в чем провинилась Лера! За что вы ее так наказали, — добавила я.

— Не надо было соваться, куда не просили, — грубо ответил Дмитрий. — Можно было этого и избежать.

Дмитрий недовольно взглянул на меня, закрывая папку и протягивая ее обратно.

— Все равно менты все вытянут. — Он покосился на своих соседей, которые сохраняли невозмутимое спокойствие. — А вы хоть оцените нашу работу! Тем более что Сашка вообще в открытую сдал меня, обвиняя в том, что именно я втянул его в это дело.

— Но надо сказать, что бизнес вы наладили довольно успешный, и раскрылось все только из-за того, что вы толкнули девушку под колеса именно моей машины, — сообщила я.

— Трагедия могла произойти и с вами. — Дмитрий заметил, что никто из присутствующих не обращает внимания на наш разговор. — Мы сразу же взяли на заметку вашу редакцию, следили за каждым вашим шагом, даже Сашку приставили к одной вашей сотруднице. Но когда увидели, что вы притихли, мы тоже успокоились. Вот только то, что вы успели сообщить о проводимом расследовании в милицию, мы упустили из виду. В этом и была наша ошибка.

— Не единственная, — заметила я.

— Может быть, — задумчиво произнес Дмитрий.

— Вы очень многое упустили, — сказала я, поймав глаза Дмитрия в зеркале заднего вида. — Не рассчитали моих возможностей, поэтому-то все и пошло кувырком.

— Начиная с того, что Лера попала в больницу, а не в морг, — неожиданно жестоко заметил Дмитрий. — Тогда ночью вы неслись на большой скорости, поэтому я думал, что все должно получиться. Но, когда охранник погнался за мной, я серьезно испугался, так как не рассчитывал, что придется убегать. И немного струсил: ведь я хотел остаться на месте столкновения, чтобы отвести от себя подозрения. Но вы увидели, что виновником произошедшего был я, поэтому другого выхода у меня не было.

За этот промах мне сильно попало от Проскурова. Именно по его инициативе я совершил это, но провалил все дело. Успокаивать его было бессмысленно. И даже то, что вас забрали в милицию, не удовлетворило его. По своим каналам он выяснил, что вас отпустили, тем самым развязав вам руки. Он сразу же предположил, что вы не будете сидеть сложа руки, а меня следует на время убрать из поля вашего зрения. Поэтому-то я уже утром отправился в дом Можайского, хотя это было запланировано на более ранний срок.

Проскуров в это время разузнавал все о вашей редакции, ему стало известно о том, что вы иногда занимаетесь частным расследованием. Интуиция его никогда не подводила, и на этот раз он почувствовал, что вы не оставите это дело просто так. Сначала надо было узнать о ваших намерениях, поэтому-то Сашке и поручено было закадрить Маринку, что у него вполне получилось. Ваша секретарша докладывала ему буквально о каждом вашем шаге, не скрывая ничего. Три дня от него поступали ежедневные отчеты Проскурову, когда я как раз находился в командировке.

Надо сказать, что Проскуров тоже однажды ошибся. Помните, вы приходили в наше агентство, представившись простым корреспондентом местной газетенки, кем вы на самом деле не являлись? На тот момент мы уже разузнали, кто та женщина, которая несет ответственность перед законом за наезд на Леру. Николай Сергеевич знал только, какая у вас машина, так как ее я запомнил лучше, чем вас. Но, к сожалению, он не имел вашей фотографии, поэтому и не мог даже предположить, что простая корреспондентка является на самом деле главным редактором криминальной газеты «Свидетель». Жажда денег и возможность публиковать бесплатную рекламу в вашей газете способствовали тому, что он потерял бдительность. Когда же его срочно вызвали из кабинета, чтобы разрешить конфликт в коллективе, Николай Сергеевич в коридоре бросил взгляд на стоянку около офиса, где увидел вашу «Ладу». Он проклинал себя за то, что так все прошляпил, оставив вас в кабинете одну. Когда Проскуров рассказал нам о совершенном промахе, я не сомневался, что он потребует, чтобы мы устранили и вас, уж если он пошел на то, чтобы избавиться от Леры. Но такой просьбы от него не последовало, так как он решил подождать и присмотреться к вам. Видно, вы ему понравились.

Сашка сначала ничего не знал о том, что вы наведывались в Дубки. Это стало ему известно, уже после того как вы занялись своими делами, не относящимися к нашему делу. Секретарша рассказала ему об этом в последнюю встречу, и он не придал этому никакого значения, так как у нас не было и мысли грабить особняк именно в этом поселке. Работая охранником, я заметил, что по соседству с Можайским живет одинокий состоятельный мужчина, и упускать такой шанс не хотелось.

Я не знал, что вы так серьезно взялись за меня, поэтому без предварительного сговора с Проскуровым начал действовать сам. Николаю Сергеевичу я ничего не говорил, когда возвратился в Тарасов. Жадность, наверное, погубила все дело. Не захотел делиться ни с ним, ни с этой глупой Леночкой, его секретаршей. Но одному идти на грабеж было страшновато, поэтому-то я и рассказал все Сашке, который согласился действовать заодно со мной.

Мы договорились, что снимем на один день машину у одного алкаша, который ее все равно продавать собирался, и сделаем дело в ближайшие дни. Срок был определен нами точно, так как завтра Сашка уже должен был заступить на другой объект, а я отправлялся в командировку через день. В другое время это бы у нас не получилось.

Никакой слежки за собой мы не заметили. Все проходило так, как я и ожидал, до того момента, пока нас не повязали.

— А сколько вы имели с награбленного, когда действовали под началом Проскурова? — поинтересовалась я, так как Дмитрий неожиданно замолчал.

— По двадцать процентов обоим участникам, — не скрывая, сообщил Дмитрий, потому что знал, что в милиции все равно выпытают эти показания любым способом. — Николаю Сергеевичу полагалось пятьдесят, а Ленке десять.

— Никакого равноправия, — заметила я.

Дмитрий ухмыльнулся. Он рассказал все, что оставалось для меня неясным, и теперь спокойно смотрел в окно автомобиля. Мы ехали молча, только время от времени обмениваясь взглядами. Впереди двигалась машина Здоренко, а сзади еще два автомобиля. При въезде в город я сбавила скорость, чтобы сохранять именно такой порядок в нашем кортеже.

На одном из поворотов я терпеливо ожидала зеленого света светофора, а машина Здоренко, шедшая впереди, успела проскочить. Как только зажегся желтый свет, я нажала на газ. Машина дернулась и поехала. Запоздавшие пешеходы переходили, торопясь, дорогу, и вдруг передо мной выскочила на линию движения женщина, тормознуть я не успела, но быстро среагировала, поэтому свернула налево. Послышались возмущенные голоса сидящих на заднем сиденье. «Лада» въехала на тротуар, не задев никого, и заглохла.

Я перепугалась не на шутку и оглянулась, отыскивая потерпевшую. Незнакомка шла спокойно дальше, не обращая на меня и мою машину никакого внимания. На дороге остановилась одна из милицейских машин, но, увидев, что я уже выруливаю с тротуара, поехала дальше.

— Аккуратнее ездить надо, Ольга Юрьевна! — ехидно сказал, улыбаясь, Дмитрий.

— Стараюсь, — ответила я, хотя в душе считала, что женщина сама виновата в случившемся, неожиданно выйдя на дорогу.

Остальной участок пути мы проехали спокойно и остановились только у здания городского РУБОПа. Дмитрий с Александром в сопровождении сотрудников правоохранительных органов прошли внутрь, а Здоренко подошел к нам с Виктором.

— Все узнали, что хотели? — поинтересовался он.

— Да! Вам рассказать? — спросила я.

— Не надо! Они и так во всем признаются, — с уверенностью сказал Здоренко. — Тем более что сейчас подъедет и сам Проскуров Николай Сергеевич со своей секретаршей. Нам удалось схватить и его. Так что не переживайте, Ольга Юрьевна, преступники получат наказание, соразмерное содеянному.

— Хотелось бы в это верить, — с надеждой произнесла я. Надо не забывать еще и о том, что Дмитрий должен понести наказание еще и за трагедию, случившуюся с Лерой. Так что я теперь могу быть свободна и двигаться на все четыре стороны.

Мы с Виктором попрощались со Здоренко, сели в машину и отправились в редакцию. Несмотря на то что за сегодняшнее утро произошло столько неожиданного, рабочий день продолжался и мне еще надо было написать статью, которая расскажет о своеобразном финале нашего расследования. Читателю интересно будет узнать об одном из способов, благодаря которому зарабатываются деньги предприимчивыми людьми нашего города.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg