«Отсчет свидетелей»

Светлана Алешина Отсчет свидетелей

Глава 1

Он бежал за мной, не отставая ни на шаг, и я уже чувствовала его прерывистое дыхание, которое боролось за жизнь со стуком моего сердца. Я боялась даже оглянуться, чтобы посмотреть на него. Тоннель был бесконечным и настолько темным, что мне казалось, будто я нахожусь в каком-то другом мире. И вдруг я падаю, точнее говоря, спотыкаюсь обо что-то лежащее на дороге. Ему до меня оставалось всего несколько метров, и я не успеваю встать, чтобы опять броситься в бега. Он приближается ко мне, я это чувствую по его дыханию. Лица не видно! Темно до такой степени, что я даже не разглядела, обо что споткнулась.

— Ха! Ха! Ха! — Зловещий звук разлился по всему тоннелю, и от этого у меня мурашки побежали по коже.

Я попыталась что-то крикнуть в ответ, чтобы заглушить этот смех, открыла рот, но не смогла издать ни звука. Во рту все пересохло, несмотря на то что меня трясло от холода. И тут он навалился на меня всем телом, но я не почувствовала его тяжести. Такое ощущение, что он был как пушинка, хотя он буквально повалил меня на землю и не позволил даже шелохнуться.

Неожиданно я ощутила, что его прикосновение было для меня приятно. Уже через секунду я осознала, что ощущение возникло потому, что тело его было теплым, а я ужасно замерзла. Я вся сжалась под ним, не пытаясь пошевелиться, и вдруг он сжал мою шею руками и начал душить медленно и педантично. Он сжимал все сильнее, а я не могла даже крикнуть, потому что мне уже не хватало воздуха. В ушах звенело, и я слышала только его зловещий смех, сердце усиленно стучало, виски колотило. Набравшись смелости, я вдохнула каплю воздуха и в последний раз попыталась крикнуть, чтобы хоть кто-нибудь помог мне…

— Ирочка, дорогая, — послышался встревоженный мужской голос, от которого я проснулась и открыла глаза.

Володька сидел на кровати рядом, откинув одеяло, и смотрел на меня изумленными глазами, осторожно поглаживая по волосам.

— Что случилось? Ты во сне с кем-то разговаривала, смеялась, а потом тихо закричала, — рассказывал муж, не сводя с меня взгляда.

— Он меня душил, — растерянно бормотала я, кутаясь в одеяло. — Мне холодно.

— Кто? Посмотри, у тебя одеяло плотно охватило шею, — объяснил Володька. — Вот тебе и показалось во сне, что тебя кто-то душит. Я проснулся от того, что ты начала разговаривать, а потом потянула на себя одеяло.

— И что же я говорила? — заинтересовалась я.

Мало ли что может прийти в голову во сне. Многим неординарным людям гениальные идеи приходили именно во сне. Может быть, и я отношусь к их числу? Вот здорово бы вывести какую-нибудь формулу или сделать потрясающее открытие! Уже забыв о том, что буквально минуту назад меня кто-то душил, теперь я хотела знать, что же такое я успела обнаружить в своем подсознании. Я нетерпеливо посмотрела на Володьку, но он разочарованно вздохнул:

— Ничего невозможно было разобрать.

— Как? Ведь я, наверное, говорила о чем-то важном!

Он посмотрел на мою кислую физиономию.

— Ничего важного там не было, — отмахнулся муж. — Я все слышал. Ерунда какая-то!

— И ничего гениального? — расстроилась я.

— Ничего, — спокойно ответил Володька. — Но это даже и хорошо, а то как, интересно, ты могла бы совмещать гениальность со своей прозаической работой. Кстати, о работе. Ты очень вовремя проснулась: через пятнадцать минут нам вставать.

Я взглянула на будильник. Муж был прав. Я вяло потянулась на кровати и печально посмотрела на мужа, который уже вскочил и одевался.

— Завтрак будет готов через полчаса, — сообщил муж и чмокнул меня в щеку. — Надеюсь, что за это время ты справишься со своей ленью.

— Это не лень, — парировала я. — Если бы ты включил музыку, я сразу бы приободрилась.

— Опять это кошачье мяуканье, — сморщился Володька, как всегда, не понимая моих музыкальных предпочтений.

Я кивнула, не возражая. Переубедить мужа в том, что композиции Джо Дассена или Пласидо Доминго ни в коей мере не напоминают кошачье мяуканье, было бесполезно. Ну не нравилась ему эта музыка! И ничего с этим не поделаешь. Хорошо еще, что ради меня он еще слушает эти композиции, хотя не упускает случая высказать свое нелестное мнение.

Голос Пласидо Доминго отвлек от кошмарных мыслей, которые преследовали меня этой ночью. Я поднялась с кровати, натянула халат и отправилась в ванную, подхватывая на ходу знакомую мелодию. Володька возился на кухне, и через некоторое время результаты его возни уже были на кухонном столе — дымились две чашечки кофе, рядом на тарелке лежало несколько бутербродов.

Я присела к столу и придвинула ближе чашку, пока Володя заканчивал последние приготовления к завтраку. Ароматный напиток был обжигающим, но я не удержалась и глотнула его. По телу разлилось приятное тепло, обожгло язык, и я невольно вскрикнула.

— Куда же ты торопишься? — с укором сказал муж, наливая мне стакан сока, чтобы немного остудить впечатление от ожога.

— Спасибо, — пробурчала я, залпом выпивая весь стакан. — У меня сегодня серьезный день, предстоит многое сделать.

— Ирочка, дорогая, при твоей профессии каждый день можно назвать серьезным, — отозвался муж, понимая, насколько тяжела и ответственна моя работа.

Телевидение… Уже при упоминании одного этого слова лица многих выражают интерес, а сами работники музы средств массовой информации — неизменное любопытство. Я ведущая популярной в нашем городе программы, или, как еще ее называют, ток-шоу, «Женское счастье». На передачу приглашаются интересные женщины, да и мужчинами мы тоже не пренебрегаем, с которыми и происходит беседа в прямом эфире. Ирину Лебедеву, то есть меня, знают, наверное, многие жители Тарасова. В основном мои зрители — это женская его половина. Но я не сказала бы, что мне не дают прохода на улице, как многим популярным личностям, постоянно мелькающим на экранах телевизоров, может быть, потому, что в жизни я выгляжу гораздо обыденнее, чем в программе. Это и понятно: ведь к эфиру меня готовит профессиональный визажист, в обычные же дни мне самой приходится делать макияж.

Об этом я и думала сейчас, уже стоя перед зеркалом и аккуратно подкрашивая глаза. «Женское счастье» выходит в прямой эфир раз в неделю, по пятницам. Такой уж порядок. И хотя нынче не пятница, я тоже хотела бы выглядеть достойно, так как сегодня намечались съемки материала для программы. Не буду же я разговаривать с очередной героиней программы с бледным лицом, поэтому надо нанести немного румян и губки подкрасить. Через несколько минут дотошного рассматривания собственной персоны в зеркале я оделась и зашла на кухню к мужу, который домывал посуду после завтрака.

— Володечка, я пошла, — сообщила я любимому мужу. — Ты сегодня в котором часу возвратишься?

— Около пяти, — ответил Володька. — У меня три пары лекций, потом занятие со студентом, и я свободен.

Может быть, на первый взгляд могло показаться, что Володя в нашей семье занимается только домашними делами, но это совершенно не так. Он работает, причем я считаю его профессию не менее важной, чем свою. Муж у меня, говорю я с гордостью, химик, кандидат наук. Сейчас он исполняет обязанности доцента на химфаке Тарасовского университета. А то, что он занимается домашними делами, я не считаю зазорным. Во-первых, это является, как мне кажется, лишним доказательством его любви ко мне. Во-вторых, Володе ведение домашнего хозяйства на самом деле нравится. А в-третьих, я не отношусь к тому типу женщин, которые проводят всю свою жизнь у плиты за приготовлением борща или же в обнимку со стиральной машиной. Могу привести и другие доводы в защиту супруга, но думаю, что и этого достаточно. Конечно, иногда я могу приготовить что-нибудь на ужин, но это в силу моей профессии случается очень редко.

Кстати, о работе. Время поджимало, и я, наскоро поцеловав любимого мужа, открыла дверь и вышла в подъезд. До троллейбусной остановки добралась быстро, как, впрочем, и доехала с ветерком. Работой общественного транспорта по утрам никогда не бываешь особенно довольна, но меня все вполне устраивало. На нужной остановке я сошла ровно без четверти девять. Торопиться уже не было нужды, и я спокойно направилась к проходной ГТРК.

Охранник при виде меня улыбнулся и даже не спросил удостоверения. Примелькавшиеся лица он уже запомнил, поэтому приветствовал постоянных работников улыбкой. Подходя к кабинету, я нащупала в сумочке ключи, вытянула небольшую связку. Но дверь в кабинет уже была открыта и, поддавшись на мой толчок, широко распахнулась.

— Ирочка, доброе утро! — воскликнула Галина Сергеевна, увидев меня в дверях. — Ты что-то сегодня рано.

— Доброе утро, — ответила я, — повезло с троллейбусом.

— Как тебе моя прическа? — вкрадчиво спросила Галина Сергеевна, вертясь перед зеркалом и кокетливо поправляя волосы.

— Очаровательно! Как всегда, к лицу! — искренне восхитилась я.

Галина Сергеевна, режиссер редакции, восторженно залепетала, что в выходные смогла не только в парикмахерскую сходить, но и в один из салонов красоты, где записалась на массаж. Она любила экспериментировать со своей внешностью и часто меняла прически. Практически каждую неделю демонстрировала очередное творение парикмахерского искусства.

— Ирочка, тебе тоже надо бы посетить какой-нибудь салончик, — осторожно посоветовала мне Галина Сергеевна в ожидании моей реакции.

— Когда-нибудь, — отмахнулась я.

— Ловлю тебя на слове. — Галина Сергеевна оторвалась наконец от зеркала. — Ну что, за работу? Я уже созвонилась с Минаевой и договорилась о встрече.

— Когда? — уточнила я.

— Она пригласила нас сегодня к себе, — сообщила Галина Сергеевна.

— Домой?

— Нет, съемки дома можно организовать завтра, а сегодня мы должны подъехать к ней на фирму. Она будет ждать!

— Когда все соберутся, можно будет и ехать, — сказала я Галине Сергеевне и села на свое место.

Едва я вспомнила о других сотрудниках, как в кабинет вошел Павлик Старовойтов, наш оператор, занимающийся подготовкой демонстрационного материала для программы. Павлик из группы технического персонала студии, но неформально закреплен за нашим рабочим коллективом, поэтому часто снимает сюжеты именно для «Женского счастья». Профессиональными качествами его я всегда была довольна, а вот с его природной ленью смириться никак не могла.

— Привет всем, — вяло пробурчал Павлик и на этот раз, входя в кабинет.

— Что, опять работать неохота? — Галина Сергеевна догадалась о причинах такого настроения Старовойтова.

— А кому охота? — удивился Павлик, хмыкнув и почесав бороду. — Я все мечтаю о крупной сумме денег, которая у меня будет лежать когда-нибудь в банке, а я буду жить на проценты.

— Пашка, с твоей ленью ты не захочешь и за деньгами приходить в банк, — засмеялась Галина Сергеевна. — С газеткой на диване всю жизнь проваляешься.

— Почему же с газеткой? Я бы занялся любительскими съемками.

— Вот как раз сегодня тебе и представится такая возможность, — весело сказала Галина Сергеевна. — Я договорилась, что сегодня будем проводить съемки у очередной героини программы.

— У Минаевой? В теплице? — заинтересовался Павлик.

— И в теплице тоже, — заверила его Моршакова, которая опять подошла к зеркалу и кокетливо поправила прическу, явно оскорбившись тем, что Пашка не заметил перемен в ее внешности.

— Галина Сергеевна, вы выглядите просто очаровательно, — тут же исправил оплошность Старовойтов. — Так что там насчет Минаевой? Мне не терпится посмотреть на ее грибочки.

— Она нас уже, наверное, ждет. — Я посмотрела на часы. — Лера что-то запаздывает.

Валерия Казаринова — помощник режиссера нашей программы. Она практически никогда не опаздывает, очень пунктуальна и собранна. Если ее до сих пор нет на работе, значит, случилось что-то серьезное, что помешало ей прийти к девяти.

Я не ошиблась, так как, буквально влетев в кабинет, Казаринова возмущенно выкрикнула:

— С этими троллейбусами одни проблемы! То у них обесточка, то рога отваливаются, то двери ломаются. На работу не доедешь нормально.

— Что случилось на этот раз? — спросила Галина Сергеевна, милостиво простив своей помощнице, что та впопыхах не заметила ее новой прически.

— Троллейбус, в котором я ехала, на повороте столкнулся с микроавтобусом, — объяснила Лера, — и мне пришлось пройти пешком две остановки.

Если бы это оправдание опоздания звучало из уст кого-то другого, то я бы не поверила, но Лера всегда говорила правду. В конце концов, и опаздывала она не так часто, так что в подробных объяснениях не было нужды.

— И что? Кто-то погиб? — навострил уши Старовойтов.

— Нет, конечно! Они просто столкнулись. Там даже и повреждений почти никаких не было, а гаишников все равно вызвали.

— А как ты себя чувствуешь? Не ушиблась? — встревожился Павлик.

— Все нормально. — Лера сразу перевела разговор на другую тему: — Как у вас с Минаевой?

— Тебя ждем, чтобы ехать к ней на съемку, — пояснила Галина Сергеевна. — Я уже обо всем договорилась. Она нас ждет.

— Надо еще машину вытребовать и не забыть захватить кое-какие наработки по сценарию, — сообразила Лера, отличавшаяся обязательностью и пунктуальностью. Кроме того, она умело входила в рабочий ритм. — Шилов свободен?

— Не знаем, — ответил за всех Павлик. — Надо позвонить.

Костя Шилов, водитель ГТРК, очень часто возит нас на съемки, и не только потому, что это входит в его обязанности, но и в силу личных симпатий ко мне. Я нравлюсь Шилову, чего уж тут скрывать. Он всегда смотрит на меня влюбленными глазами, молчаливо выражая свои чувства, и никогда не отказывает в помощи.

Галина Сергеевна набрала рабочий номер Шилова и приложила трубку к уху, встряхнув копной волос.

— Да, да, доброе утро! — торопливо проговорила она. — Костя, ты свободен? Да, сейчас!.. Вот и ладненько. Мы тебя ждем.

Моршакова, положив трубку, сказала, что Костя сейчас подойдет и мы с ним поедем. Старовойтов ласково погладил свою камеру, которую иногда оставлял в нашем кабинете, и расчехлил ее.

— Мы надолго? — уточнил он у Галины Сергеевны.

— Как обычно, — ответила Моршакова. — Пока все посмотрим, заснимем. До обеда там пробудем, это точно. А ты куда-то торопишься?

— Нет, просто так спросил, — отмахнулся Пашка.

— Не переживай, Павлик, перетрудиться тебе никто не позволит, — съехидничала Лера. — А то ты что-то от каждого лишнего движения ворчишь.

— А ты вообще молчала бы, — оборвал ее Павел. — Разве не сама говорила, что связываться с Минаевой вообще не надо, потому что она занимается разведением грибов, а грибы — это нездоровая пища.

— Паш, я это говорила просто так, — улыбнулась Лера. — Только и сказала, что грибы являются вредным продуктом, а против Минаевой я ничего не имела, она может разводить что угодно.

— Ну ты еще нам лекцию о пользе здорового образа жизни опять прочитай, — перебил девушку Павлик.

Лера насупилась и недовольно посмотрела на него. Когда Казариновой бросают такие фразы, она обижается. Лера была поклонницей всевозможных ограничений в еде, периодически садилась на диеты и пыталась внушить нашему дружному коллективу, что только таким образом и нужно питаться. Мы с Галиной Сергеевной относимся к этому спокойно, а вот Старовойтов постоянно бунтует по этому поводу. Покупая в буфете гамбургер, он заранее настраивается на спор с Лерой, хотя втайне Павлик симпатизирует ей и постоянно с ней заигрывает, несмотря на ее постоянные диеты. Лера же не обращает на его намеки никакого внимания, потому что знает, какой мужчина ей нужен, а у Павлика нет никаких шансов завоевать ее сердце, как бы он ни старался. Опять же в силу лености ухаживания Павлика выглядят настолько вялыми, что отвечать на них даже не хочется.

— Лера, не обижайся. — Галина Сергеевна подошла к девушке и попыталась успокоить ее. — Я вот, например, в одном журнале читала, что грибы вообще непригодны для еды, тем более сейчас такая сложная экологическая обстановка: они впитывают радиоактивные вещества, как губка.

— Ну и что? — задиристо поглядел на всех Павлик. — Вы не любите грибочки? Маринованные? В баночке?

— Люблю, — согласилась Галина Сергеевна. — Но в журнале было написано, что они очень вредны для человеческого организма.

— Чушь полная, — опроверг ее высказывание Пашка. — Даже наши предки питались всякими грибочками, кореньями, ягодами, мясом, и ничего.

— Ты предлагаешь нам тоже пересесть на подножный корм? — воскликнула Лера.

— А ты и так на нем сидишь, — весело отозвался Павлик. — Ешь изюм, курагу и запиваешь все это минералкой без газов. Да разве это еда? Смех, да и только.

Лера опять обиделась, и Галина Сергеевна вступилась за нее. Пререкания продолжались до того момента, пока к нам не заглянул Костя Шилов.

— Уже едем? — уточнила я у него.

Костик кивнул и с недоумением посмотрел на раскрасневшегося Пашку.

— Вот ты, Костик, грибочки любишь маринованные? — спросил у него Старовойтов.

Шилов молча кивнул, так как по складу своего характера предпочитал больше молчать, чем говорить, любил действовать, а не разговаривать, в отличие от Павлика, которому вообще порой лень было даже подняться с места.

— Вот и я говорю, что грибочки — это дело, — гордо повторил Павлик.

— Тогда мы попросим Минаеву, чтобы она в подарок дала тебе корзинку с грибами, и будешь их дома мариновать, — остановила я Старовойтова.

— Вешенки, выращенные в теплице, — это не грибы, а одно издевательство, — ответил Старовойтов. — Я люблю те, которые растут в лесу, а не эти, искусственные.

— Ты еще скажи, что собирать их любишь, — съехидничала Лера, намекая на леность Старовойтова.

— Люблю! А что в этом такого? — возразил ей Павлик. — У Минаевой в теплицах, может быть, и хорошие грибочки, но я такие не воспринимаю. Грибы должны пахнуть сыростью, лесом, дождем, а не теплицей и удобрением.

— Если бы все считали так, то бизнес Минаевой не приносил бы такого дохода, — заметила Галина Сергеевна. — А она на данный момент очень даже неплохо раскрутилась. Насколько я поняла, у Анны Викторовны есть даже загородный дом и какая-то иномарка.

— Все это можно было заработать и другим путем, — махнул рукой Павлик. — Чем она занималась до этого?

— Была учителем биологии, — ответила Галина Сергеевна. — А учитель, сам понимаешь, купить себе машину не может, а уж мечтать о загородном доме и подавно. Зарплата у нее была такая маленькая, что еле хватало прожить одной. И Анна Викторовна решила заняться собственным бизнесом, не ожидая нищенского прибавления к зарплате. На свой страх и риск взяла кредит в банке, выстроила теплицу и организовала маленькое хозяйство по выращиванию грибов. Сначала вознамерилась заниматься шампиньонами, но они оказались настолько капризными грибочками, что дело в гору не пошло, а вот с вешенками все наладилось.

— Откуда вам это известно? — поинтересовался Пашка.

— Я с ней уже созванивалась и один раз встречалась, — пояснила Галина Сергеевна. — Вы в выходные отдыхали, а я работала. Мы с ней в субботу посидели в кафе и даже хотели встретиться в воскресенье, но потом она отказалась от встречи: у нее возникли какие-то сложности с машиной.

— Какие сложности? — продолжал любопытствовать Старовойтов.

— Вроде бы она там в какое-то дорожно-транспортное происшествие попала, — неуверенно ответила Галина Сергеевна. — Она мне подробностей не сообщала.

— Если она попала в аварию, будет ли вежливо навязываться к ней в гости? — заметила Лера.

— Да вы что! Минаева сама меня приглашала, а в аварию попала вовсе не она сама! — воскликнула Моршакова, нервно поправляя прическу. — Просто оказалась свидетелем, поэтому ей пришлось давать показания в милиции. Оттого-то в воскресенье мы с ней и не встретились.

— Галина Сергеевна, зато вы смогли вырваться и в салон красоты, и в парикмахерскую, — напомнила я, зная, что Галина Сергеевна обожает посещать подобные заведения.

Галина Сергеевна скромно потупила глаза и опять кокетливо поправила прическу.

— Может быть, и мне заняться каким-нибудь бизнесом? — задумчиво проговорил Павлик, а Лера прыснула от смеха, представив, видимо, как Старовойтов расторопно бегает и собирает бумаги, лицензии.

— Ну ладно. Мы едем? — решительно спросил Павлик, заметив реакцию Казариновой.

Костик в очередной раз кивнул, и мы дружно вышли из кабинета.

Глава 2

Фирма «Весна» располагалась за городом, где есть возможность установки теплиц, требующих немалой площади. Выехав из Тарасова, мы двинулись по Сокурскому тракту, и уже через короткое время я увидела поля, принадлежащие агрофирме Минаевой.

Честно признаться, я представляла себе немного по-иному грибные теплицы и, когда увидела обычные складские помещения вместо стеклянных домиков, несколько разочаровалась. Вдалеке от трассы возвышалось несколько кирпичных построек, которые больше напоминали амбары, загруженные зерном, но никак не теплицы. Подъезжая ближе, я заметила обычное трехэтажное здание, в котором, вероятно, располагалось руководство агрокомплекса.

Въезд на фирму преграждали железные ворота, за которыми стояли охранники. Костя нажал несколько раз кнопку звукового сигнала, и к нам подошел один из них в камуфляжной форме.

— Документы, — ледяным требовательным тоном потребовал молодой человек, подойдя к машине.

Я протянула свое журналистское удостоверение, поразившись, как тщательно охраняется фирма: такое ощущение, что за воротами не предприятие по выращиванию грибов, а что-то куда серьезней. Охранник внимательно изучил документ, затем протянул его мне, заглядывая в машину и осматривая всех сидящих в ней.

— Они со мной, — уточнила я. — Анна Викторовна ждет нас. Мы с ней договаривались о встрече.

Охранник на этот раз благосклонно кивнул и ушел за ворота, протиснувшись в маленькую дверцу рядом. Через несколько секунд ворота со скрипом распахнулись, и мы проехали на территорию предприятия. Охранник показал нам место стоянки, на которой Костя и припарковал свою машину. От нее по территории проходила широкая аллейка, ведущая к теплицам, по обеим сторонам ее виднелись молодые саженцы, которые со временем должны были превратиться в большие деревья. Все было таким ухоженным, что сразу чувствовалась забота владелицы предприятия об имидже фирмы.

— Нам туда, — скомандовала Галина Сергеевна, показав на трехэтажное здание, перед которым была разбита клумба с цветами. — Полагаю, там кабинет Анны Викторовны.

Старовойтов вытащил из машины камеру, огляделся, а затем недовольно пробурчал:

— Могли бы и прием организовать, камеру самому таскать неохота.

— Пашка, хватит тебе ворчать, — одернула я Старовойтова уже на подходе к административному зданию.

Костик уже хотел было открыть перед нами дверь, как вдруг ее распахнула с другой стороны девушка, вышедшая нам навстречу.

— Ирина Анатольевна Лебедева? — Она с интересом посмотрела на Галину Сергеевну, путая ее со мной.

— Нет, — не растерялась Моршакова, кивнув в мою сторону.

— Ой, извините, — смутилась девушка и повернулась ко мне: — Анна Викторовна ждет вас в своем кабинете. Я провожу.

Старовойтов вскинул камеру на плечо, и мы, войдя в здание, поднялись на второй этаж. По дороге никого не встретили, если не считать нескольких человек, попавшихся нам в коридоре. Остальные, видно, трудились по своим кабинетам. На втором этаже мы остановились около одного из них с табличкой: «Минаева Анна Викторовна, генеральный директор фирмы «Весна», дверь которого девушка без стука открыла перед нами.

Мы оказались в приемной, а она, судя по тому, что сразу же подошла к единственному столу, работала секретарем Анны Викторовны. Она подняла телефонную трубку и связалась с Минаевой, сообщив, что мы уже в приемной. Выслушав ответ, девушка положила трубку и пригласила нас к Минаевой.

Кабинет Анны Викторовны был достаточно просторным, несмотря на то что тут стояло большое количество ненужной, как мне показалось, мебели. Наверное, достаточно было бы иметь здесь стол для совещаний и диван, а у Анны Викторовны, помимо этого, громоздилось множество открытых стенных шкафов. Пустых мест не было ни на одной полке, так все было заставлено. В углу притулился обычный запертый сейф среднего размера.

Минаеву до нынешнего дня я не видела ни разу: ее кандидатуру для ток-шоу предложила Галина Сергеевна, которая и договаривалась о встрече. Честно признаться, учителя биологии, занявшегося бизнесом, я представляла несколько иначе. Мне казалось, что это должна быть высокая стройная женщина с прилизанными волосами и обязательно с очками на носу. Каково же было мое разочарование, когда я увидела перед собой слегка полноватую женщину невысокого роста в обычных брюках, плотно облегающих ее пышные бедра и расширяющихся книзу, и пуловере.

Выглядела она чуть старше своих лет. В анкетных данных говорилось, что Минаевой около тридцати, точно не помню, а я бы дала ей все тридцать пять. Кроме того, Анна Викторовна была практически не накрашена, и только цвет ее губ был каким-то неестественно ярким. Никакой строгости в ее внешности я не заметила, вернее говоря, скорее наблюдалась некоторая неряшливость. Она же присутствовала и в обстановке кабинета. На столе лежали многочисленные неровные стопки бумаги, которые закрывали даже клавиатуру компьютера. Кроме того, среди этих бумаг я заметила какие-то баночки с влажной землей, которая при неосторожном обращении могла бы высыпаться из них и повредить документы.

— Извините за небольшой беспорядок, — повинилась Анна Викторовна. — Работа!

— Ничего страшного, — снисходительно ответила я и представилась.

— Галина Сергеевна, еще раз прошу у вас прощения, — виновато посмотрела Анна Викторовна на Галину Сергеевну. — Эти проблемы с милицией продолжались практически весь вечер. Лучше бы меня не оказалось на том перекрестке…

— А что за авария-то? — полюбопытствовал Павлик.

— Джип вылетел на дорогу, и его так закрутило, что он врезался в «шестерку», проезжавшую мимо. Водитель «шестерки» погиб, — коротко проинформировала Минаева, но тут же добавила: — Кстати, и моя машина могла пострадать, если бы я лишнюю секунду не задержалась на светофоре.

— Вам крупно повезло! — присвистнул Павлик.

— Где вам будет удобно снимать? — сразу же перешла к делу Анна Викторовна, переводя разговор на другую тему.

Это несколько озадачило меня, так как я намеревалась еще поговорить с героиней в спокойной обстановке: необходимо было обсудить некоторые моменты ведения программы.

— Вы меня извините, Ирина Анатольевна, но я могу вам уделить всего часика три, — объяснила она. — Несколько дней назад я вернулась из отпуска, поэтому теперь усиленно занимаюсь накопившимися делами. Директор тоже имеет право немного отдохнуть, поэтому я позволила себе съездить в Турцию.

— Почему бы и нет, — не могла не согласиться я с Анной Викторовной. — Если у вас есть надежный человек, на которого можно оставить фирму, то все нормально.

— У меня очень надежный заместитель, поэтому я и решилась на некоторые вольности, — ответила Минаева.

— Мы успеем за три часа, — заверила Галина Сергеевна, немного подумав. — Начнем непосредственно с теплиц, а потом уже поснимаем тут, в кабинете.

Анна Викторовна пошла вместе с нами к одной из теплиц. Там трудилось несколько работников, которым хозяйка сообщила о предстоящей съемке, но сказала, чтобы все продолжали заниматься своими делами, несмотря ни на что.

— Не люблю никакой показухи, — пояснила она. — Они нам, надеюсь, не помешают?

— Нет, конечно, — ответила я, осматривая хозяйство.

Узкие проходы между огромными ящиками, в которых выращивались грибы, проходили практически по всей теплице. Освещение было искусственным, но настолько ярким, что Пашке не пришлось даже настраивать лампы камеры.

— Кадры здесь должны получиться потрясающие, — заметил Старовойтов, расчехлив камеру. — Откуда начнем?

— Я предлагаю вам заснять как бы экскурсию по вашей теплице, — обратилась к Минаевой Галина Сергеевна. — Вы с Ириной прогуливаетесь по тропинкам и беседуете. Зрители смогут не только видеть вас, но и всю теплицу в целом. Маршрут вы можете подобрать сами, чтобы показать наиболее выигрышные местечки.

— Сколько времени будет продолжаться съемка? — уточнила Анна Викторовна, поглядывая на часы.

— Минут тридцать, думаю, хватит, — ответила Галина Сергеевна. — После монтажа останется как раз пять минут, которые и пойдут в эфир.

— Тогда пройдемся вот здесь, а потом туда, — Анна Викторовна показала маршрут нашего движения.

Съемка проходила в спокойной рабочей обстановке. Минаева оказалась приятной собеседницей, а кроме того, вопросы для разговора были продуманы мною заранее, поэтому никаких сложностей в процессе съемок не возникло. Галина Сергеевна, как всегда, умело руководила Пашкой, выбирая нам более удачные ракурсы. Костя остался при входе в теплицу, чтобы не мешать съемкам, вместе с Лерой, которая следила за всеми нашими передвижениями.

В теплице все было настолько ухоженно и аккуратно, что я даже не заметила ни одного комочка земли на тропинке. Грибочки в некоторых коробках были уже нормальных размеров, чтобы можно было их срезать. Сбором их и занимались работники. По всей теплице протянулись поливочные шланги, закрепленные на специальных приспособлениях, но вода была отключена, так как полив уже был произведен.

— Анна Викторовна, ваше предприятие находится за городом, а где же живут ваши работники? — поинтересовалась я в ходе беседы.

— В городе. У нас есть автобусы, которые по утрам привозят работников сюда, — пояснила Минаева. — Таким образом, у нас не бывает опоздавших и практически отсутствуют прогулы.

Вдруг неожиданно зазвонил мобильный телефон Минаевой, висевший у нее на поясе.

— Извините, пожалуйста, — засмущалась она. — Мы можем прерваться?

— Конечно! — Я сделала жест Пашке, чтобы он на время выключил камеру.

— Да, это я, — спокойно сказала Анна Викторовна, выслушивая собеседника.

Мы с Пашкой переглянулись и подмигнули друг другу, радуясь тому, что съемка подходит к концу. Нам, оказывается, и получаса хватит, чтобы заснять все интересное, потом еще поснимаем в кабинете, и материал для программы почти готов.

— Катя, ничего без меня не делай! — неожиданно громко сказала Анна Викторовна в трубку, бросив испуганный взгляд на нас. — Кто их пропустил? Почему мне ничего не сообщили?.. Сейчас буду!

Минаева поспешно отключила телефон и засунула его за пояс. Взгляд ее по-прежнему выражал тревогу. Мы с Пашкой снова удивленно переглянулись.

— Что случилось? — крикнула Галина Сергеевна, заметив, что мы прекратили съемку.

— Извините, но у меня возникли некоторые проблемы, поэтому я вынуждена прервать работу с вами, — виновато сказала Анна Викторовна и направилась к выходу из теплицы.

— А когда продолжим? — спросила я вдогонку.

— Постараюсь все уладить сейчас же и возвращусь к вам, — пообещала женщина.

— Так что все-таки стряслось? Пашка, у тебя камера, что ли, сломалась? В чем дело? — участливо спросила Галина Сергеевна, подбегая к нам.

— У меня в приемной сейчас сидит посетитель, явившийся сюда с документами, в которых зафиксировано, что я не являюсь владелицей фирмы «Весна», — на ходу взволнованно объясняла Анна Викторовна.

— Как так? — воскликнули мы одновременно с Галиной Сергеевной.

— Не знаю, — растерянно ответила Анна Викторовна. — Мне самой сейчас предстоит выяснить подробности.

— Мы с вами! — сказала я и помахала съемочной группе.

— Только без камер, — поставила условие Минаева. — Мало ли что там может произойти…

В теплице остались Пашка с Лерой, а мы с Моршаковой и Шиловым направились по аллейке к административному зданию. Анна Викторовна настолько была растеряна, что не проронила по дороге ни слова. Она смотрела себе под ноги и о чем-то напряженно думала. Затем подняла голову, тем же испуганным взглядом посмотрела на меня и пробормотала:

— Это какое-то недоразумение! Совершенно ничего не понимаю!

Минаева растерянно озиралась вокруг, от ее уверенности не оставалось и следа. Еще бы! Не думаю, что на ее месте я вела бы себя как-то по-другому, если бы занималась бизнесом и мне сообщили бы, что фирма, оказывается, мне не принадлежит. Анну Викторовну было жалко, поэтому я участливо смотрела на нее.

— Сейчас все выяснится, — приободрила ее Галина Сергеевна. — Вы совершенно напрасно так болезненно реагируете, уверена, это какое-то недоразумение.

— Анна Викторовна! Скорее! — послышался женский крик, и я увидела незнакомую женщину, которая бежала к нам навстречу по аллейке. — Этот нахал пытается прорваться в ваш кабинет!

— Что? — возмутилась Минаева. — А где охрана?

— Там же, но охранники почему-то боятся ему возразить, так как этот мужик сказал, что теперь он — генеральный директор фирмы, — пояснила женщина, которая была не менее взволнована, чем Минаева.

Анна Викторовна ускорила шаг и быстро вошла в здание. Мы последовали за ней. Она буквально взлетела на второй этаж, где находился ее кабинет, и открыла дверь. В приемной, кроме секретарши, находилось еще двое незнакомых мужчин, и, судя по тому, с каким интересом они взглянули на нас, я поняла, что именно они-то и заявили о своих правах на фирму.

— Минаева Анна Викторовна, генеральный директор фирмы «Весна», — представилась наша героиня, вплотную подходя к незнакомцам.

— Полагаю, что мне не нужно еще раз называть свою фамилию, ведь мы с вами уже знакомы, — ответил ей один из них, в строгом черном костюме, не вынимая рук из карманов брюк.

— Мы с вами? — удивилась Анна Викторовна. — Вы что-то путаете, я вижу вас впервые.

— А я вас нет, — усмехнувшись, продолжал мужчина. — Может быть, мы не будем разговаривать в приемной и пройдем в кабинет? Здесь столько посторонних…

Он с нескрываемым высокомерием осмотрел присутствующих, а затем перевел строгий взгляд на Минаеву.

— Они со мной, — безапелляционным тоном ответила та и пригласила посетителей в кабинет.

В кабинете Анна Викторовна заняла свое рабочее место, мы же расположились на стоящем в углу диване. Незнакомые и, надо сказать, странноватые посетители сели за стол для совещаний.

— Так в чем, собственно, дело? — как можно спокойнее спросила Анна Викторовна, стараясь придать своему голосу больше уверенности.

— Вот уж не подумал бы, что вы будете играть со мной в такие игры, — ответил все тот же мужчина. — Мне рекомендовали вас как делового и порядочного человека, а оказывается, вы способны пойти на скандал.

— О каком скандале вы толкуете? Вы врываетесь в мой офис, поднимаете на уши охрану…

— Извините, но это не ваш офис, а мой, — скромно заметил незнакомец и попросил у своего напарника «дипломат».

Он уверенно положил его на стол перед собой, медленно раскрыл, покопался в бумагах, а затем достал какой-то документ и протянул его Минаевой.

— Вот посмотрите. Здесь сказано, что вы продаете свою фирму Родину Михаилу Владиславовичу на взаимовыгодных условиях.

— Что? Какому Родину? — растерянно пробормотала Анна Викторовна, изучая бумаги.

— Я — Родин Михаил Владиславович, — представился наконец незнакомец, но тут же съехидничал: — Извините, что не знал о ваших приступах амнезии.

— Вы в своем уме? Я эти документы не подписывала и вообще впервые в жизни вижу вас и эти бумаги! — нервно крикнула Минаева.

— Анна Викторовна, не думаю, что вам стоит сейчас разыгрывать спектакль, поверьте, вы ничего этим не добьетесь, — спокойно реагировал Михаил Родин. — У вас было достаточно времени, чтобы вывезти свое имущество. Договор вступает в силу сегодня, и не надо упорствовать.

Минаева была совершенно сражена всем произошедшим и обессиленно опустилась в кресло. Вид ее был совершенно потерянным, она не в силах была даже что-либо возразить Родину, который по-прежнему сохранял спокойствие и невозмутимость.

— Я прошу вас покинуть офис, — настойчиво повторил он, подходя ближе к Минаевой. — Может быть, вы передумали продавать свою фирму, но извините, так никто не поступает. Договор есть договор. Бумаги оформлены по всем правилам. Деньги я уже перевел на ваш банковский счет. Все в порядке. И вам здесь больше делать нечего!

Михаил Владиславович уже вплотную подошел к Минаевой и наклонился над ней. Та сидела в полной прострации, выронив договор о купле-продаже из рук и совершенно обессилев. Родин строго посмотрел на нее, не стесняясь, поднял с пола бумагу и уже хотел было положить обратно в «дипломат», как вдруг послышался голос Галины Сергеевны.

— А нам можно взглянуть на эти документы? — неуверенно спросила она, ожидая реакции Родина.

— Какое отношение вы имеете ко всему этому? — удивился тот, но не поторопился спрятать документ.

— Можно сказать, что никакого, — честно призналась Галина Сергеевна. — Но мы стали свидетелями ужасного недоразумения. Может быть, вы что-то путаете?

— Я? Путаю? — вспылил Михаил Владиславович. — Посмотрите, здесь все чисто.

Он протянул Галине Сергеевне договор и повернулся к Минаевой.

— Если за полчаса вы отсюда не уберетесь, я буду вынужден вызвать милицию, — спокойным требовательным голосом сказал он.

Я заглянула через плечо Моршаковой, чтобы тоже взглянуть на документы. Конечно, их подлинность я определить не смогла, но на первый взгляд они подозрений не вызывали: обычный двусторонний договор о купле-продажи между Минаевой Анной Сергеевной, генеральным директором фирмы «Весна», и Родиным Михаилом Владиславовичем, частным предпринимателем. По договору Минаева обязуется предоставить во владение Родину свою фирму за очень крупную сумму денег. У меня даже округлились глаза, когда я увидела, сколько денег запросила Анна Викторовна за свое хозяйство, столько наличных я не могла и представить себе, даже закрыв глаза.

— Меня подставили, — неожиданно сообщила Анна Викторовна, поднимаясь со своего места. — Не знаю пока, кто и зачем, но меня очень серьезно подставили. У меня даже не было мысли о том, чтобы продать свою фирму. Я не могла подписать эти бумаги.

— Могли! И подписали! — уверенно сказал Михаил Владиславович. — Ровно неделю назад я встречался с вами в этом же кабинете…

— Неделю назад меня здесь не было! — воскликнула в негодовании Анна Викторовна. — Я была в Турции, вы могли разговаривать с моим заместителем, но не со мной.

И тут Минаева вздрогнула, схватила свой телефон и защелкала по кнопочкам. Она прижала его к уху и замерла в ожидании ответа. Прождав несколько секунд, набрала еще один номер и так же застыла в ожидании. Ответа опять не последовало.

— Дмитрия Михайловича я, к сожалению, не могу найти, — объяснила она. — Но клянусь вам, что вижу этот договор впервые!

— Что мне ваши клятвы, — по-прежнему спокойно заговорил Родин. — Мне абсолютно все равно, что вы сейчас говорите. Все документы в порядке, и упираться бесполезно.

Надо признать, что Михаил Владиславович был прав. Договор на самом деле был в порядке, как мне показалось с первого взгляда, и Анна Викторовна не имела никакого права находиться на территории этой фирмы со дня вступления договора в силу. Вся эта ситуация показалась мне несколько странной. Кто-то из них двоих лжет! Может быть, Минаева передумала расставаться со своей фирмой? Но тогда почему она об этом не сообщила покупателю заранее? Или же документ не имеет юридической силы, попросту говоря, является подделкой. Я взяла договор в руки и еще раз внимательно прочитала его. В силу моей профессии такие серьезные бумаги мне приходилось держать в руках не так уж часто, поэтому я даже не знала, к чему придраться. Обязанности и права обеих сторон были обговорены подробно и очень доходчиво, все числа проставлены, печати, подписи — на месте…

Если Минаева говорит, что видит этого человека впервые, то, значит, и бумаги она тоже не видела. Тогда почему здесь стоит ее подпись? А кто сказал, что это именно ее подпись? Может быть, как раз она и была умело подделана в документе? На подпись я обратила более пристальное внимание, так как в принципе в бумагах подобного рода не разбиралась, но зато знала, что любую подпись можно подделать.

Я встала с дивана, подошла к Минаевой и спросила ее, тыча пальцем в документ:

— Это ваша подпись? Посмотрите внимательно.

— Моя, — кивнула та. — Но я этих бумаг не подписывала. Точнее говоря, эта подпись очень похожа на мою, но я здесь не расписывалась.

— А вы, господин Родин, утверждаете, что встречались ровно неделю назад в этом кабинете именно с Анной Викторовной и она собственноручно подписала эти бумаги? — Я крутанулась на каблуках и обратилась к незнакомцу.

— Да, она, — кивнул и он. — Только я не понимаю, что здесь вообще происходит. Между прочим, во время подписания договора с вашей стороны, Анна Викторовна, присутствовал юрист.

— Какой еще юрист? — совершенно ничего не понимая, спросила Минаева. — Повторяю вам, что меня не было в городе в это время. Я не могла подписывать эти бумаги! Не могла присутствовать при заключении этого договора! И вообще вижу вас первый раз в жизни и прошу выйти из моего офиса.

— Все! Я вызываю милицию! — Терпение Родину изменило, и он схватился за свой сотовый телефон. — Мне этот концерт уже надоел! Хватит надо мной издеваться. Вы что, меня за дурака держите?

Я сначала подумала, что он понтуется перед всеми нами и только запугивает тем, что намерен подключить к разбирательству сотрудников правоохранительных органов. Но Михаил Владиславович действовал уверенно и отступать не думал. Он и в самом деле вызвал милицию, как я поняла по разговору, в конце которого он раздраженно крикнул в трубку, чтобы они явились на место как можно быстрее. Затем Родин с победоносным видом уселся за стол и сложил руки на груди, выражая этим свое непоколебимое намерение вообще не шелохнуться и не сдвинуться с места до приезда ментов.

Анна Викторовна косилась в его сторону, не зная, как действовать дальше.

— Вы что-то говорили про юриста, — напомнила я Родину.

— Да, говорил, и он подтвердил, что договор подлинный, — уверенно сказал Михаил Владиславович.

— Вот сейчас это менты и проверят, — парировала Анна Викторовна.

— Менты вас немедленно вышвырнут, — грубо ответил Родин. — Вы еще заплатите за этот спектакль, который здесь устроили. Можно считать, что вы меня ограбили, так как деньги я уже перевел на счет, а фирму не получил.

— Смотрите, как бы вы не сели за подделку документов! — с угрозой выкрикнула Анна Викторовна.

— Хватит вам, — остановила я взаимные препирательства. — А вам не кажется, господа, что вас обоих подставили?

И Анна Викторовна, и Михаил Владиславович одновременно бросили на меня заинтересованный взгляд.

— Да, подставили, — повторила я. — Если предположить, что вы, Анна Викторовна, говорите правду…

— Я не лгу! — перебила она меня.

— Так вот, получается, что вы, Михаил Владиславович, неделю назад разговаривали в этом кабинете не с генеральным директором фирмы «Весна».

— Интересно, с кем же это? — хмыкнул Родин.

— Не знаю, вероятно, для этого специально использовали какую-то женщину, пригласили подставного юриста и заключили сделку, — продолжила я.

— Между прочим, девушка, — свысока посмотрел в мою сторону Михаил Владиславович, — все было гораздо серьезнее. При подписании договора присутствовал еще и ваш заместитель, Анна Викторовна.

— А секретарша? — поинтересовалась я. — Секретарша была та же?

— Не было никакой секретарши, — пояснил Михаил Владиславович. — А может быть, я не обратил на это внимания.

— Катенька, войдите сюда, пожалуйста, — позвала секретаршу Анна Викторовна, выглядывая из кабинета.

Девушка вошла и практически прилипла к стенке, ожидая, когда Анна Викторовна заговорит с ней. Лицо ее покраснело.

— Катя, ты же была на работе в прошлый понедельник? — поинтересовалась у нее Анна Викторовна.

— Нет, — виновато потупила взгляд секретарша. — У меня бабушка умерла, поэтому родителям надо было помочь с похоронами, и я отпросилась у Дмитрия Михайловича. Вы же все равно были в отпуске, поэтому я здесь не очень была нужна. Дмитрий Михайлович отпустил меня на несколько дней.

— Ну вот, — радостно воскликнула я, — что и требовалось доказать! Значит, за то время, когда ваш кабинет пустовал, Анна Викторовна, кто-то воспользовался этим и провернул такую аферу. Поэтому-то теперь вы никак и не можете договориться.

— Вы считаете, что эти документы поддельные? — возмущенно спросил Родин, тряся договором прямо перед моим носом.

— Вполне вероятно. Это докажет специальная экспертиза, — уклончиво ответила я. — Но думаю, что Анна Викторовна и в самом деле видит и вас, и этот договор впервые. Иначе зачем ей так активно сопротивляться?

— Кстати, а как вы вообще узнали о том, что я хотела продать свою фирму? — задала в свою очередь вопрос Анна Викторовна. — Между прочим, я никогда об этом не думала и никаких объявлений не давала. С чего вы взяли, что я хотела ее продать?

— Дмитрий Михайлович об этом сказал, — ответил Михаил Владиславович, передернув плечами.

— Что? Воробьев? — удивилась Анна Викторовна. — Он не мог этого говорить, поскольку у нас с ним разговора о продаже фирмы не было. Я не собиралась и не собираюсь бросать свое дело, тем более когда дела на фирме идут так успешно.

— Я в курсе, что ваше предприятие не бедствует, — подтвердил Михаил Владиславович. — Точнее говоря, не ваше, а мое.

— Это вам еще предстоит доказать, — вспыльчиво отреагировала Анна Викторовна. — Как бы вас в тюрьму не посадили за подделку документов.

— Извините, но ко мне не может быть никаких претензий, — парировал Родин. — Я на законных основаниях приобрел вашу фирму, заключил договор, расплатился…

— Хватит! — громко крикнула я, чтобы успокоить обоих. — Сколько можно спорить? Вы все равно ничего друг другу не докажете. Кстати, Анна Викторовна, а почему здесь нет вашего заместителя?

— Его никак не могут найти, — ответила Минаева и опять набрала какой-то номер на своем мобильнике.

Она приложила трубку к уху, растерянно глядя на нас. Абонент не хотел брать трубку, и Минаева отключила телефон. Кроме нас, ей больше не на кого было положиться, потому что, видно было по всему, охранники боялись перечить новому хозяину, как называл себя Родин. И, похоже, теперь, кроме сотрудников правоохранительных органов, эту ситуацию никто разрешить не мог.

Глава 3

В редакцию мы возвратились уже после обеда, потратив немало времени на бесполезные разборки в кабинете Минаевой. Или Родина. Не знаю, кто из них на самом деле прав, и это мне на данный момент вообще было безразлично, так как я уже ощутила заметную усталость. Пусть теперь этим займутся сотрудники правоохранительных органов!

— Галина Сергеевна, материалы монтировать? — уточнил Пашка, кивнув на кассету, где были засняты материалы интервью в теплице.

— Даже не знаю, стоит ли нам теперь готовить программу с этой героиней, — засомневалась Моршакова. — Анна Викторовна еще не скоро разгребется с этими делами. Вы слышали, что сказали сотрудники правоохранительных органов?

Моршакова повернулась к нам с Лерой, и Казаринова кивнула ей.

— Менты с этим делом будут возиться долго, — заметил Пашка, вздохнув. — Но подтвердить то, что договор не является поддельным, это, по-моему, плевое дело.

— Если только Родин не постарается, чтобы результаты экспертизы подделали, — многозначительно сказала Галина Сергеевна. — Так что боюсь, что Минаевой придется несладко.

— А мне почему-то кажется, что Анна Викторовна сама что-то перепутала, — подала голос Лера. — Она вообще, мне показалось, не очень ответственная женщина. Может быть, все-таки забыла о заключении договора или же подписала эти бумаги, не зная, что в результате продает свое предприятие? Ей могли просто подсунуть их. Вы видели, какой бардак у нее на столе?

— Лерка, ты несешь полную чушь! — не постеснялся в выражениях Пашка. — Беспорядок на столе — это еще не показатель того, что Минаева безответственно относится к своему бизнесу.

Старовойтов демонстративно кивнул на рабочее место помрежа, где на столе среди деловых бумаг стояла вазочка с сухофруктами, а также бутылка минеральной воды. Несмотря на педантичность и организованность, Лере иногда просто не хватало времени, чтобы заняться здесь основательной уборкой. И это не удивительно — ведь девушка всегда занята и не мается от безделья.

— У меня, например, Родин вызывает большее доверие, чем Минаева, — заметила Лера, закатив глаза. — Он такой галантный, солидный мужчина! Голубые глаза, брюнет! Высокий, стройный!

— Ничего особенного, — хмыкнул Пашка, обидевшись, что Лера обратила внимание на Михаила Владиславовича, да еще и отпускает такие комплименты.

Он недовольно положил одну ногу на другую и сложил руки на груди; Лере же только польстила такая реакция.

— Слушайте, а что, если Минаевой и в самом деле подсунули этот договор и она, не обращая внимания на бумаги, подписала его? — высказала предположение Галина Сергеевна. — Допустим, к ней вошла секретарша и попросила поставить подпись на нескольких документах, а в общей куче подкинула и этот злосчастный договор.

— Секретарша? — удивился Пашка. — Катенька? Та длинноногая красотка с невинными глазками?

Старовойтов, сказав последнюю фразу, посмотрел на Леру, чтобы заметить ее реакцию, но Казаринова вынесла ответный удар стойко, даже бровью не повела.

— У вас разыгралась фантазия, — резюмировала я, безразлично относясь к тому, что произошло в офисе Минаевой. Гораздо больше меня волновало сейчас то обстоятельство, что теперь у нас нет подходящей кандидатуры для участия в пятничной программе. Отыскать интересную героиню не так-то легко, как кажется многим. На самом деле очень ограниченное число преуспевающих женщин, да и мужчин тоже, готовы участвовать в программе «Женское счастье». Может быть, потому, что программа идет в прямом эфире и большинство людей боится коварных вопросов зрителей и телефонных звонков в студии, от которых можно ждать чего угодно. Конечно, бывает и такое, что к нам сами обращаются, чтобы засветиться на экране ТВ, но такие особы у меня не вызывают уважения. В основном это люди, нуждающиеся не только в саморекламе, но и пропаганде собственного предприятия.

Минаева же согласилась на участие в программе только после того, как обо всем досконально расспросила у Галины Сергеевны, сразу же ограничив круг вопросов и ни в коем случае не желая говорить о собственной личной жизни. Только о деле! А точнее говоря, о ее фирме «Весна». Конечно, разговор в студии при таком раскладе мог получиться несколько суховатым, но я уже придумала кое-какие нейтральные вопросы, типа: «Ваше хобби?», «Любимая музыка?», «Что такое в вашем понимании женское счастье?» и все в том же духе.

Неудивительно, что Анна Викторовна предпочла умолчать о своей семейной жизни, так как в этом плане была несчастна. Женщина, выбравшая карьеру в ущерб семье, детям, — это всегда несколько трагично. Минаева никогда не была замужем, не имела детей. Жизнь посвятила собственной карьере. И надо сказать, что добилась очень многого. Мало кто из рядовых учителей способен собственными силами организовать дело, да к тому же такое успешное. А тут вдруг происходит такое происшествие! Понятно, что для Минаевой якобы подписанный договор явился громом среди ясного неба. Это было видно не только по ее первой реакции, но и по дальнейшему поведению. Анна Викторовна настаивала на том, что видит документ впервые, впрочем, как и самого Родина, даже в присутствии сотрудников правоохранительных органов. После того, как у нас взяли свидетельские показания, мы ушли из офиса, поэтому о том, что произошло далее, я не знаю.

Павла и Галину Сергеевну эта ситуация возмутила больше всего, поэтому они так оживленно обсуждали ее, выдвигая, как всегда, и абсурдные версии типа пистолета у виска.

Неожиданно в кабинете раздался телефонный звонок, и Лера, оказавшаяся ближе всех к телефонному аппарату, подняла трубку. Наконец-то можно отвлечься от обсуждения темы Минаевой! Ответы Леры были лаконичными, и я не поняла, с кем она говорит и о чем.

— Нас вызывает шеф, — коротко сообщила она и положила трубку.

Евгений Васильевич Кошелев, заместитель главного редактора на ГТРК, является нашим непосредственным начальником. Периодически он созывал нас в своем кабинете, чтобы обсудить планы на будущее.

— Этого еще не хватало, — недовольно поморщился Пашка. — В самый неподходящий момент.

— Время и в самом деле не самое удачное, — заметила я. — Шеф сейчас спросит, что у нас со следующей программой, а мы и ответить ничего не сможем. Минаева же отпадает.

— Что бы вы без меня делали? — многозначительно посмотрела на нас Галина Сергеевна и достала из шкафа тоненькую папку. — У меня на примете есть одна женщина. Какулина Надежда Юрьевна! Помните?

Мы переглянулись: фамилии этой мы не помнили, а Моршакова раскрыла папку и достала какой-то листок. Протянув его мне, сказала:

— По-моему, кандидатура стоящая. Где-то с месяц назад мы с ней созванивались, и она не отказалась от моего приглашения на программу.

— Чем она занимается? — поинтересовалась я, ознакомившись с анкетными данными.

— Она мать-героиня! — многозначительно произнесла Галина Сергеевна, ожидая нашей реакции.

— Докатились! Теперь уже и каждую многодетную мамашу на программу приглашаем, — возмутился Пашка.

— У нее семеро детей? — уточнила я, подробнее просмотрев анкетные данные.

Галина Сергеевна кивнула.

— Вот это женщина! — восхищенно воскликнула Лера.

— Думаю, что у большинства зрителей нашей программы будет такая же реакция, — заметила Галина Сергеевна. — Причем Надежда Юрьевна сама по себе очень интересная женщина, так что программа должна получиться.

— У меня нет возражений, — таково было мое мнение.

Пашка неуверенно пожал плечами, а Лера согласилась со мной.

— Ну вот, — с облегчением вздохнула Галина Сергеевна. — Подкинем Кошелеву эту идею. Думаю, он останется доволен. О Минаевой можно даже и не упоминать.

— А если он спросит, почему мы отказались от ее участия в программе? Мы же с ним уже это обговаривали? — неуверенно спросила Лера.

— Убедим, что Какулина — более достойная кандидатура, — спокойно ответила Галина Сергеевна. — А когда Кошелев приглашал нас на совещание?

— Чем раньше, тем лучше, — сообщила Казаринова. — Можно идти хоть сейчас.

Разговор с Евгением Васильевичем получился несколько скомканным. Кошелев хотел видеть уже первые наработки по сценарию очередной программы и, конечно же, не запамятовал, что героиней должна была стать Минаева.

— Так что же все-таки случилось с Анной Викторовной? — настойчиво спросил он, когда узнал, что мы отказались от этой кандидатуры. — Вы же сами, Ирина Анатольевна, говорили мне о том, что Минаева вписывается в ракурс нашей программы как нельзя лучше. Я вам не возражал, потому что вы настаивали на этой героине программы, а теперь подсовываете мне какую-то мать-одиночку.

Я вела себя в присутствии начальства скованно, всеми силами сдерживаясь, чтобы не нагрубить, потому что своей вины в произошедшем не чувствовала. И не стала поправлять Евгения Васильевича, когда он Какулину, мать-героиню, назвал одиночкой. Шеф и без того был рассержен тем, что мы без его ведома пошли на замену, и, вероятно, думал, что если бы он не собрал нас в своем кабинете, то ему о Какулиной мы вообще сообщили бы гораздо позже.

— Так почему же не Минаева? — с тем же упорством спрашивал Евгений Васильевич.

— Может быть, Анна Викторовна станет героиней следующей программы… — подала голос Галина Сергеевна, которая вела себя с Кошелевым более уверенно, чем все мы: ведь когда-то она вместе с ним начинала работать на телевидении. Но тем не менее и Моршакова на совещаниях предпочитала соблюдать субординацию.

— Я, например, с большим интересом посмотрел бы на Минаеву, — высказался Кошелев.

— Анна Викторовна сама отказалась участвовать в программе, — спасла нас Галина Сергеевна, не в силах больше терпеть настойчивости начальника.

— Как отказалась? Почему? — удивился Евгений Васильевич, который, по-видимому, считал, что все на свете стремятся попасть в нашу легендарную программу.

— Не знаю, — продолжила Галина Сергеевна. — Вероятно, у нее для этого были свои основания.

— Какие еще основания? Почему же она с самого начала согласилась, а потом отказалась? — возмущался Кошелев. — В чем причина?

Моршакова пожала плечами, Кошелев медленно перевел взгляд на нас. Я сидела, потупившись, и как только встретилась взглядом с шефом, опустила голову. Раз уж он намерен и сегодня отчихвостить нас по полной программе, то и мешать ему в этом нечего, доказывать свою правоту было абсолютно бесполезно. А Кошелев тем временем разошелся до такой степени, что обвинил нас в том, что мы упустили такую героиню.

— И все потому, что вы не имеете подхода к людям, — заметил он. — Не надо было грубить Минаевой. Может быть, вы что-то сказали резкое в ее адрес во время первой встречи, может быть, ей не понравилась ваша манера общения…

Мне не терпелось все рассказать Евгению Васильевичу, чтобы только не терпеть этого унижения. С трудом сдерживая себя, я выслушивала его и наконец не выдержала:

— Дело в том, что Минаева неделю назад продала свою фирму!

— Что? Минаева больше не генеральный директор предприятия по выращиванию грибов? — сообразил Кошелев и теперь ждал подробностей.

Я уже пожалела, что упомянула об этом обстоятельстве, так как прекрасно знала, что за этим последует. Галина Сергеевна рассказала о договоре купли-продажи, опустив, что свидетелем скандала стала съемочная группа, и Кошелев от этого вскипел еще больше.

— Сколько раз вам говорил, чтобы вы тщательнее проверяли каждую кандидатуру! — возмутился шеф. — Сколько раз вы мне уголовников подсовывали, сами того не зная?! Помните, как на одну вашу героиню было заведено уголовное дело за три дня до участия в ток-шоу? А теперь еще и с лжехозяйками фирм связываетесь?

— Евгений Васильевич, мы думаем, что Минаеву кто-то подставил: ведь она отрицает факт подписания договора, — заметила Галина Сергеевна.

— Ну и что? Как долго вы еще будете мне подсовывать никудышных героинь вместо того, чтобы проверить данные на достойных внимания женщин? — продолжал возмущаться Кошелев. — Кстати, Ирина Анатольевна, полагаю, вы не будете совать свой нос в проблемы Минаевой? А то в вас опять взыграет чувство справедливости…

Я повертела головой вправо и влево, что означало, что на самом деле не собираюсь помогать Анне Викторовне. Такой ответ Кошелева не успокоил, поэтому он продолжил разнос. Долгое время я уговаривала Евгения Васильевича открыть на нашем телевидении программу из серии журналистских расследований, которую я с удовольствием бы вела. Честно говоря, мне «Женское счастье» стало поднадоедать. Хотелось чего-то новенького, и этим новеньким могла бы стать программа «Журналистское расследование». Кошелев же, воспользовавшись моментом, опять упомянул, что я лезу не в свое дело, вместо того чтобы заниматься «Женским счастьем».

— Евгений Васильевич, я не собираюсь помогать Минаевой, — повторила я, не выдержав возмущенного тона Кошелева.

— Вот и хорошо, — немного успокоился начальник и тяжко вздохнул: — Значит, теперь займемся Какулиной. Надеюсь, что у вас уже есть хоть какие-то наработки?

Мы дружно кивнули, обрадовавшись тому, что Кошелев наконец перешел к другим вопросам. Обсудив несколько рабочих моментов, Евгений Васильевич встал со своего места и официально попрощался с нами.

После разговора с начальством настроение было паршивым. Мы вернулись в свой кабинет молча, даже не обмениваясь взглядами. Галина Сергеевна приняла все замечания Кошелева как руководство к действию и тотчас созвонилась с Какулиной, назначив ей встречу. А я никак не могла успокоиться: меня переполняло возмущение. Какое вообще дело Кошелеву, стану я помогать Минаевой или нет? Как раз он сует свой нос в чужие дела, а не я! Главное, я справляюсь со своими обязанностями ведущей, а в свободное время могу заниматься чем хочу!

— Ирина, да успокойся же ты, — поддержал меня Пашка. — Не обращай на него внимания. Начальник он или нет? В его обязанность входит время от времени поддавать нам.

— Не могу, — возмущение мое еще не улеглось. — Что бы мы ни делали, всегда виноваты. Кто же знал, что Минаева попадет в такую передрягу?

— По словам Кошелева, нам надо было это предвидеть, — усмехнулся Пашка. — Так что в следующий раз, выбрав очередную героиню, немедленно ведем ее к гадалке, чтобы узнать всю подноготную.

— При чем тут гадалка? Минаева и сама-то не знала о заключении сделки.

Я не поддержала шутливого тона Пашки. Мне было не до этого. Тем более что Галина Сергеевна всех нас засадила за работу, и в течение двух часов мы обдумывали сценарий программы с участием Какулиной, которая обещала встретиться с нами во вторник.

Глава 4

Лера подняла трубку телефона сразу после первого звонка. У меня немного побаливала голова под конец рабочего дня — наверное, от перенапряжения. Совещание у Кошелева послужило стимулом к активным действиям, поэтому обсуждение сценария заняло у нас практически все послеобеденное время. Было около четырех часов, и сценарий оставалось только немного доработать.

— Ирина, тебя, — Лера протянула мне трубку.

Я зажала ее в руках и шепотом спросила у Казариновой:

— Кто?

— Не знаю, — помотала головой Лера. — Женщина какая-то. Она не представилась.

Я приложила трубку к уху и, поздоровавшись, сразу узнала Анну Викторовну Минаеву.

— Ирина Анатольевна? Простите, что так поздно звоню, но, к сожалению, раньше не смогла вырваться.

— Ничего страшного, — успокоила я Минаеву. — Что-то случилось?

— По крайней мере, хуже того, что произошло сегодня утром, ничего не случилось, — как-то неопределенно ответила Анна Викторовна. — Меня весь день продержали в милиции.

— И каковы результаты? — спросила я.

— Завели уголовное дело, а документы отправили на экспертизу, — вздохнула Анна Викторовна. — Но вы представляете? Родина-то менты отпустили уже через два часа, а меня почти весь день не выпускали, и от этих допросов голова разболелась.

— А почему Михаила Владиславовича так быстро отпустили? — удивилась я.

— У него оказались знакомые в милиции, так что его не мучили, как меня.

— А результаты экспертизы уже готовы? — поинтересовалась я.

— Пока нет. И будут, по-видимому, не скоро. — Анна Викторовна опять вздохнула. — Я вообще сомневаюсь, что они будут достоверны, уж очень уверенно себя ведет Родин. Он когда уходил, то чуть мне в лицо не рассмеялся. И я испугалась за исход дела. Разве можно фирму доверить такому человеку? Результат экспертизы, уверена, окажется сфабрикованным, и мне ничего доказать не удастся.

— Где вы сейчас? — поинтересовалась я.

— Уже дома, — сообщила Анна Викторовна. — Голова раскалывается. Кабинет мой опечатали и сказали, что я не имею права туда врываться до тех пор, пока не разрешится это дело. А вы представляете, что может произойти с фирмой за два месяца самоуправства?

Я поддержала Анну Викторовну и попыталась убедить ее в том, что сотрудники правоохранительных органов разберутся, что к чему, но Минаева уже впала в отчаяние, она не верила в то, что ей удастся доказать свою правоту. Мои убеждения неожиданно подействовали на нее катастрофически, потому что в конце разговора женщина так расстроилась, что я не смогла ее успокоить.

— Ирина Анатольевна, боюсь, что фирма на самом деле отойдет Родину, — чуть не плакала она.

— Очень хочу помочь вам, — пообещала я. — По крайней мере, постараюсь задействовать знакомых в милиции, чтобы результаты экспертизы не были фальсифицированы.

Я медленно положила трубку и растерянно посмотрела на коллег.

— Это Минаева? — догадалась Галина Сергеевна.

Я кивнула.

— Ты обещала ей помочь? — уточнила Моршакова.

Я опять кивнула, а затем попыталась оправдаться:

— Мне ее стало жаль. Если Родину в конце концов удастся доказать, что бумаги не поддельные, то Минаева лишится всего.

— Почему же лишится? На счету в банке у нее лежит довольно приличная сумма от продажи фирмы, так что она сможет раскрутиться, — заметила Галина Сергеевна.

— Если только деньги на самом деле были переведены на этот счет, — выразила я опасение.

— Конечно, переведены, — уверенно ответила Галина Сергеевна. — Родин не станет рисковать, и если он на самом деле хочет стать генеральным директором фирмы «Весна», то за все расплатился сполна.

Я приняла к сведению замечание Галины Сергеевны, но тем не менее все же решила связаться с Валерием Гурьевым, который мог узнать предварительные результаты экспертизы благодаря своим многочисленным знакомствам. Валера работает на нашем телевидении репортером криминальной хроники и всегда в курсе событий нашего города. Не думаю, что он знает о происшествии на фирме «Весна», но кое-какую информацию он может раздобыть. Я набрала знакомый номер и терпеливо вслушивалась в длинные гудки.

— Алло! Ты, Валера? Это Ирина беспокоит.

— Ой, Ирка, привет! Совсем замотался, — радостно приветствовал меня коллега после непродолжительной паузы. — Даже сначала не сообразил, кто это.

— Ты занят?

— Уже нет.

— У меня к тебе одна просьба: ты не мог бы зайти к нам?

— Через пятнадцать минут, — пообещал Гурьев и положил трубку, даже не попрощавшись.

В нашем кабинете он и в самом деле был уже через десять минут. Как всегда, весь в мыле: все-таки работа репортера требует большой отдачи. Гурьев очень редко сидит со сложенными руками, хотя большую роль в этом играют и индивидуальные черты его характера. Активность и энергичность были свойственны Валерию, поэтому он порой целыми днями вертелся как белка в колесе.

— Что у вас опять приключилось? — сразу же спросил он, обменявшись приветствием.

— Мне необходимо узнать результаты одной экспертизы, — ответила я, не скрывая своих намерений.

— Какой же это? — спросил Валера. — И самое главное, зачем?

Я вкратце рассказала о том, что сегодня произошло в фирме «Весна», чем вовсе не вызвала интереса у Гурьева.

— Ну, это событие в «Криминальной хронике» не осветишь, мы больше по трупикам да бандитам, — весело ответил он. — А кстати, пленки со съемками этой разборки не осталось?

— Нет, — пробурчал Старовойтов. — Меня в этот момент в кабинете не было, я в теплице терпеливо поджидал своих коллег.

— Значит, Ирина, ты приняла сторону Минаевой? Будешь ей помогать? — уточнил Валерий и, не дождавшись моего ответа, продолжил: — Если Родин так легко вызвал ментов, значит, с документацией у него все в порядке. Будь уверена! Что-то ваша Анна Викторовна темнит.

— Да не буду я лезть в это дело, — пообещала я. — Просто неудобно как-то получилось перед Минаевой. Она говорит, что бессильна что-либо сделать, так как уверена, что экспертиза будет сфальсифицирована. Ты не можешь по своим каналам поскорее пробить результаты?

— Могу, — уверенно ответил Валерка. — Только зачем тебе-то это надо?

— Не бросать же человека одного, — заявила я. — Тем более что мы стали свидетелями этого беззакония: на наших глазах этот Родин размахивал договором.

— Ира, а ты уверена, что эта Минаева настолько беспомощна, как ты ее хочешь представить? — заупрямился Гурьев. — Она получила хорошие деньги, может заняться другим бизнесом. В конце концов, будучи состоятельной женщиной, она наймет хорошего адвоката, который займется ее делами.

— Ну, конечно, а за время, пока будут идти все эти судебные разборки, ее фирма окончательно обанкротится! — в сердцах воскликнула я. — Валерка, тебе что, трудно?

— Нет, но такие дела по телефону не решаются, — согласился наконец-то он со мной. — Надо будет самим ехать в милицию.

— Я готова, — поспешно вырвалось у меня, пока Гурьев не передумал. — Поедем сейчас?

Валерий посмотрел на часы и кивнул.

— В принципе я могу и один съездить, — предложил он. — Но уж если только ты согласна со мной за компанию прокатиться на общественном транспорте…

— Согласна, так будет быстрее, — уверенно ответила я.

За нами увязался и Павлик, которому наскучило сидеть в кабинете под присмотром Галины Сергеевны. К тому же монтировать съемки в теплице ему было не нужно, поэтому Старовойтов оказался свободен.

* * *

В здание областного следственного управления, куда было направлено дело Минаевой, мы с Павликом заходить не стали. Валера сказал, что там посторонним делать нечего, он и сам со всем разберется. Поэтому я присела за один из столиков в летнем кафе, где мы с Павлом заказали мороженое.

Я лениво ковыряла ложечкой в вазочке, размазывая липкую жидкость по стенкам, а Пашка рассматривал проходивших мимо длинноногих девушек. Для него ожидание Гурьева было не столь утомительным, как для меня. Когда я увидела наконец-то Гурьева, выходившего из управления, я толкнула Пашку в бок, обрадовавшись его появлению.

— Ох, и пришлось мне побегать по вашему делу, — многозначительно сказал Валерка, подходя к столику в кафе, за которым сидели мы с Павликом, и тяжело опустился на свободное место.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросила я.

— Все узнал, — обнадежил Гурьев. — Может быть, мне тоже мороженого закажете, а то жарко что-то сегодня. А вообще-то лучше не мороженого, а пивка.

— Никакого пивка, — отрезала я и подозвала официантку, которая незамедлительно принесла еще одну порцию мороженого.

— Рассказывай, — потребовала я, как только Валерий немного поел.

— Договор на самом деле поддельный, соответственно не имеющий никакой силы, — сообщил Валерка. — Экспертиза показала, что подпись не принадлежит Минаевой. В остальном документы составлены абсолютно верно, причем даже проставлены все печати. Если бы не заявление в милицию, все могло бы прокатить.

— И что это значит? — растерянно пробормотала я.

— А это значит, что вашей Минаевой теперь ничего не грозит, — ответил Валера. — Она может спокойно продолжать свой бизнес, не боясь Родина.

— Спасибо тебе большое, Валера, — радостно поблагодарила я Гурьева. — Теперь я успокоилась, а то как-то неуютно на душе было. Теперь надо связаться с самой Минаевой и обрадовать ее.

— Ты ее адрес знаешь? — уточнил Гурьев.

— Где-то он у меня записан, — неуверенно ответила я. — Галина Сергеевна на всякий случай дала мне его. Мы же собирались снимать и у нее дома.

Покопавшись в записной книжке, я отыскала нужные данные и прочитала их вслух.

— Мы тебя одну в такую даль не отпустим, — присвистнул Валерка, заглянув в мою записную книжку. — К тому же Минаева нам кое-чем обязана, одним мороженым я в кафе не наелся.

— Ну ты и нахал, — поняла я далеко идущие планы Гурьева. — Сомневаюсь, что Анна Викторовна в таком состоянии, что способна думать об ужине.

— Ну что, едем? — нетерпеливо спросил Пашка, поглядывая на часы.

* * *

До Минаевой мы добрались только к шести вечера, учитывая все передряги с общественным транспортом. Анна Викторовна жила в новостройке одного из престижных районов нашего города. О состоятельности жильцов дома говорили пластиковые рамы окон, отливающие чистым белым цветом, и развешанные по стенам кондиционеры.

— По-моему, это ее «Ауди», — с сомнением показал нам Павел на стоянку, где среди нескольких машин я увидела и иномарку серебристого цвета.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Валерий.

— Когда мы приехали в ее агрофирму, на стоянке была та же самая машина, — объяснил Павел. — Вот только номеров ее я не запомнил.

— Мало ли в нашем городе серебристых иномарок «Ауди», — хмыкнул Гурьев.

Анна Викторовна жила на пятом этаже, куда мы добрались на лифте в сопровождении престарелого мужчины с собакой: сосед Минаевой по подъезду, вероятно, возвращался с прогулки со своим бульдогом. Он первым зашел в лифт и, увидев, что мы немного спасовали перед его питомцем, засюсюкал:

— Малыш, маленький! Ты что так напрягся? Не бойся!

Он по-хозяйски почесал за ухом у озлобленной собаки, а затем похлопал ее по голове, с неприязнью взглянув на нас.

— Это мы боимся вашего бульдога, — заметил Валера. — Такую собаку надо с намордником в общественных местах водить.

В принципе нормальное и вполне обоснованное замечание вызвало у владельца собаки бурю эмоций, и я уже пожалела о том, что мы решились зайти с ним в один лифт, так как выслушивать его речь было не очень приятно.

— Все вы такие умные, — возмущался он. — А собаки во многом умнее и воспитаннее людей. Это на вас надо намордники надевать, чтобы вы всякую ерунду не говорили…

Бульдог же на протяжении всей поездки печально смотрел на нас. Вышли мы раньше, а возбужденный разговором мужчина поехал дальше.

Около железной двери квартиры Минаевой мы остановились в ожидании, когда хозяйка распахнет перед нами дверь после мелодичного звонка. Анна Викторовна вышла к нам в длинном шелковом халате, ничуть не удивившись нашему приходу.

— Проходите, пожалуйста, — залепетала она, приглашая нас в просторную прихожую. — Я, честно говоря, ждала вашего телефонного звонка, но очень хорошо, что вы сами зашли ко мне.

Обстановка у Минаевой была богатой, хотя минимальное количество мебели сразу же бросалось в глаза. Квартира наверняка индивидуальной планировки, где вход в гостиную предваряла широкая арка. Там мы увидели музыкальный центр, по сравнению с которым мой выглядел просто игрушкой, и домашний кинотеатр. Мы расположились на удобном кожаном диване, а хозяйка не торопилась занять место.

— Кофе? Чай? — поинтересовалась она.

— Кофе, — коротко ответила я, осматриваясь.

Анна Викторовна вышла, и мы с коллегами переглянулись.

— Шикарно, — кивнул Пашка, увидев, что я немного обескуражена обстановкой квартиры.

— Один евроремонт чего стоит, — причмокнул Валерка.

Минаева возвратилась с подносом, на котором стояли чашечки кофе. Несмотря на то что он был обжигающе горячим, я не удержалась и сделала один глоток. Напиток источал тонкий аромат, и вкус его был просто изумительным.

— Так что же вам удалось узнать? — нетерпеливо посмотрела на меня Минаева, сразу же переходя к делу.

— Подпись на договоре, как выяснилось, не ваша, — начала я. — Экспертиза, проведенная криминалистами областного управления, это доказала.

— Почему же мне об этом никто не сообщил? — возмутилась Анна Викторовна.

— Я немного поторопил их с экспертизой, — многозначительно сообщил Гурьев, отпивая маленькими глоточками свежесваренный кофе. — В противном случае вам пришлось бы ждать результата дня два-три, если не больше.

— Спасибо вам большое, — поблагодарила Минаева. — Даже не знаю, что бы я без вас делала. С Родиным мне одной не справиться. А я осталась в полном одиночестве. Никак не могу найти своего заместителя, который во время моего отдыха в Турции исполнял обязанности гендиректора.

— Воробьева? — догадалась я.

— Да, — подтвердила Минаева. — Я ему сегодня весь вечер названиваю, но трубку никто не берет. Не знаю даже, где его искать, я без него как без рук. В принципе мы с Дмитрием Михайловичем работали с самого первого дня основания «Весны», и в данный момент он имеет весомую долю в моем бизнесе.

— Анна Викторовна, а Родин, кажется, упоминал о том, что во время заключения липового договора присутствовал и ваш заместитель, — напомнила я.

— Полагаю, что Дмитрия Михайловича тоже ввели в заблуждение, — уверенно сказала Минаева. — Я его очень хорошо знаю. Он не стал бы ввязываться в подобные махинации, тем более что тоже имел хороший доход от фирмы.

— То есть можно сказать, что вы были партнерами? — уточнил Валерий.

— В принципе да, — согласилась Анна Викторовна. — Он только формально числится моим заместителем. Первоначально мы с ним организовывали дело на равных правах. Впоследствии я заняла должность генерального директора, а Воробьев согласился быть моим заместителем.

— Следовательно, на договоре должна быть и его подпись, — заметил Валерка.

— Честно говоря, я даже не обратила на это внимания, — растерянно сказала Анна Викторовна. — Поймите, мне в тот момент было не до этого, тем более что Родин так настойчиво наседал на меня.

— Что же произошло с Воробьевым? Почему вы его до сих пор не можете найти? И вообще каким образом появились подписи на документах? — задала я вопросы, ответа на которые никто из присутствующих дать не мог.

Анна Викторовна неуверенно пожала плечами и растерянно посмотрела на меня.

— Когда в последний раз вы виделись с Дмитрием Михайловичем? — поинтересовалась я у Минаевой.

— Он мне звонил в субботу вечером, — ответила она. — Все-таки я отсутствовала на работе в течение недели, поэтому он должен был со мной поделиться новостями.

— И что он вам говорил?

— Сказал, что все в полном порядке, неделя прошла вполне спокойно, — рассказала Анна Викторовна. — Только сказал, что сам он приболел немного: у него был хрипловатый голос, который я сначала и не узнала. А когда спросила, хорошо ли он себя чувствует, ответил, что немного простудился.

— Голоса не узнали? — насторожилась я.

— Сначала нет, — подтвердила Анна Викторовна. — А когда он объяснил, что это связано с простудой…

— А вы уверены, что в субботу вам звонил именно Воробьев? — неожиданно спросил Гурьев, и мы дружно перевели взгляд на него.

— Он же представился, — неуверенно ответила Минаева.

— Ну и что, — хмыкнул Гурьев. — Представиться по телефону мог кто угодно. Может быть, с вами разговаривал не сам Воробьев, а кто-то другой?

— Кто? — не без интереса спросила Анна Викторовна.

— Понятия не имею, — развел руками Валера. — Мало ли кто это мог быть. Я даже думаю, что звонивший хорошо знаком с Дмитрием Михайловичем, если осмелился разговаривать с вами. Вы что-нибудь конкретное о работе у него спрашивали?

— Вы и в самом деле думаете, что мне звонил не мой заместитель? — растерялась Анна Викторовна и, тут же вспомнив что-то, воскликнула: — Но звонок поступил с сотового моего зама! У меня же на мобильнике определитель, ошибиться я не могла.

— Воробьев мог потерять телефон, — догадался Пашка.

— Или у Дмитрия Михайловича его специально отобрали, — предположил Валерий.

— Отобрали? Кто отобрал? Зачем? — испуганно прошептала Анна Викторовна.

— Чтобы позвонить вам от его имени. Неужели это не понятно? — Валерка уже начинал потихоньку выходить из себя.

— А вы, Анна Викторовна, звонили ему на мобильник? — поинтересовалась я.

— Да. Но Дмитрий Михайлович отключил телефон, — смущенно ответила Минаева. — Поэтому-то я его и не могу найти.

— И вряд ли вы вообще его теперь найдете! — нервно крикнул Валерка, поражаясь наивности Минаевой.

— На что вы намекаете? — насторожилась Минаева.

— Боюсь, что Воробьева уже нет в живых, — с сожалением сказал Гурьев.

— Что вы такое говорите?! С чего это вы так решили? — испуганно прошептала Анна Викторовна.

— Михаил Владиславович Родин решил заняться вполне законным бизнесом, — спокойно объяснил Гурьев, не обращая внимания на восклицания Минаевой. — Допустим, что по каким-то причинам он не мог начать с нуля, поэтому решил приобрести официально зарегистрированную фирму, то есть ваше предприятие. Разумеется, ни вы, ни Воробьев не были согласны на продажу фирмы, поэтому Родин и задумал воспользоваться фиктивными документами. Подделать вашу подпись и подпись Воробьева не представляло большого труда.

— Но ведь это же все равно в конце концов раскрылось бы, — напомнила Минаева.

— О провале своих планов Родин не думал, — тем же тоном ответил Гурьев. — От Воробьева, как я полагаю, он уже избавился, теперь дело… Кстати, с вами за последние дни ничего странного не происходило?

— Нет вроде бы, — неуверенно ответила Анна Викторовна.

— Как же не происходило? — перебил ее Павел. — Вы же сами рассказывали о дорожно-транспортном происшествии, которое случилось в воскресенье. Джип въехал в «шестерку», и водитель «Жигулей» погиб. Вы же упомянули о том, что, если бы не счастливая случайность, на месте «шестерки» оказалась бы ваша машина.

— Точно! — воскликнула Анна Викторовна. — Джип сразу же скрылся с места происшествия. Я даже номера запомнить не успела. Честно говоря, я тогда очень сильно испугалась за собственную жизнь. На перекрестке было не так много машин, и после зеленого сигнала светофора я должна была первой выехать на дорогу, но «шестерка» обогнала меня. Наверное, там сидел какой-нибудь лихач…

Минаева глубоко вздохнула, нервно вскрикнув:

— Димку убили!

— Пока с уверенностью об этом сказать нельзя, — своеобразным способом успокоил ее Гурьев. — Но думаю, что Родин собирался расправиться и с вами, чтобы потом стать полноправным владельцем вашей фирмы. Если вы говорите, что он был уверен в том, что экспертиза докажет подлинность документов, значит, у него и в самом деле был свой человек в милиции, который бы за определенную плату сфальсифицировал результаты экспертизы.

— Ужас! Просто какой-то кошмар! — возмутилась Анна Викторовна. — И что мне делать дальше?

Она растерянно посмотрела на нас. Никто из присутствующих не предполагал, что дело примет такой серьезный оборот. И тем более никто не мог подумать, что здесь пахнет не только подделкой документов, но и преднамеренным убийством. Если Родин пошел на такое серьезное преступление, значит, он опасен, и в этом случае испуг Минаевой вполне обоснован. Даже сейчас еще не поздно объявить, что договор на самом деле имеет юридическую силу, а потом уж убрать и Анну Викторовну, чтобы некому было отстаивать свои права. Мало ли какие документы подписывали Минаева и Воробьев! Не удивлюсь, если в ближайшие дни обнаружится труп Воробьева в каком-нибудь неожиданном месте.

— Советую вам на время вообще уехать из города, — сочувствуя хозяйке дома, сказал Валера. — У вас есть какое-нибудь место, о котором никто не знает и где вы можете немного отсидеться?

— Даже не знаю, — растерянно пробормотала Анна Викторовна, все тем же испуганным взглядом посматривая на нас.

— А может быть, вам опять на какое-то время отправиться в Турцию или куда-нибудь еще? Там уж вас точно никто не найдет! — предложил решение Павел.

— Бросить свою фирму в такой момент? — удивилась предложению Анна Викторовна.

— Речь идет не о фирме, а о вашей жизни, — напомнил Старовойтов. — Выбирайте, что вам дороже. Я бы выбрал второе.

— Но у меня и средств нет еще на одно путешествие, — смутилась Анна Викторовна. — Чтобы отправиться на отдых, даже на море, нужна приличная сумма денег, а я все потратила в эту поездку.

— Но у вас должны быть деньги на банковском счету фирмы, — напомнил Валерий. — Родин, вероятно, все-таки перевел туда приличную сумму, как бы расплатившись за фирму по договору. Так что вы спокойно можете снимать их со счета.

— Валер, ты не думаешь, что на время разбирательства этот счет заморожен? — перебила я его.

— Не знаю даже, но попробовать можно, — ответил Гурьев. — И чем скорее вы, Анна Викторовна, снимите деньги, тем быстрее сможете уехать из города.

— Сейчас уже почти семь часов, — заметила Минаева. — Надеюсь, что банк еще открыт.

— Кстати, я бы посоветовал вам перевести всю сумму со счета фирмы на свое имя, — предупредительно сказал Валерка. — Мало ли как в дальнейшем будут разворачиваться события. Вы можете потерять и фирму, и деньги, то есть вообще остаться на бобах.

— Вы меня не бросите? — с мольбой в голосе спросила Анна Викторовна.

— Нет, не переживайте, — успокоила ее я. — Но времени у нас мало.

— Подождите, пожалуйста, пять минут, — сообразила Анна Викторовна. — Я переоденусь.

Глава 5

— Вы представляете, оказывается, денег на счету уже нет никаких, — возмущенно сказала Гурьеву Анна Викторовна, усаживаясь в машине, будто именно он снял всю сумму.

Я шла следом за Минаевой, удаляясь от банка, в котором мы только что побывали, поэтому опустилась на сиденье рядом с водителем чуть позже.

— Как нет? — удивился Пашка. — Куда же они делись?

— Вы лучше расскажите все по порядку, обстоятельно, — попросил Валерий, но, заметив, что Анна Викторовна была до такой степени расстроена этим обстоятельством, что не могла все подробно рассказать, обратился ко мне.

— Неделю назад на лицевой счет фирмы «Весна» поступила сумма денег, указанная в договоре купли-продажи, — рассказала я.

— Между прочим, в валюте! — многозначительно уточнила Минаева, всхлипывая. Она достала расшитый цветными нитками платок и утирала им набухшие от слез глаза.

— Так вот, в воскресенье все деньги были сняты с лицевого счета фирмы, — продолжила я.

— Как сняты? Кто снял? — заинтересовался Пашка.

Сделав театральную паузу, я выпалила:

— Воробьев Дмитрий Михайлович!

— Кто? — разом воскликнули от неожиданности Валера с Пашкой.

— У вас что, со слухом не все в порядке? Я же сказала кто!

— Этого не может быть! — прошептал Гурьев.

— Может, — уверенно ответила я. — Так как Дмитрий Михайлович в принципе был партнером Анны Викторовны, у него на руках была доверенность, подписанная Минаевой, на право распоряжаться лицевым счетом фирмы. Вчера он пришел в банк и снял всю сумму, находящуюся на счете.

— Он ушел отсюда с чемоданом бабок! — воскликнул Павлик.

— Чемоданы бывают только в крутых боевиках, — перебила я его. — Кассирша нам сказала, что деньги по желанию клиента были переведены на другой счет.

— На какой? — поинтересовался Пашка.

— Между прочим, эта информация является конфиденциальной, — заметил Валерий. — Подозреваю, что номер нового счета вам неизвестен.

— Нет, — согласилась я с Гурьевым.

— Я полностью разорена! — воскликнула Анна Викторовна. — Димка просто надул меня, а сам смотался с деньгами.

— А вы уверены, что в банк приходил сам Дмитрий Михайлович? — уточнил Гурьев.

— Кассирша сказала, что это был именно он, — кивнула я. — Таких солидных клиентов банковские служащие помнят чуть ли не в лицо.

— К тому же я всегда доверяла Воробьеву, и финансовыми вопросами занимался он, — добавила Анна Викторовна, всхлипывая. — Я периодически получала от него отчеты о состоянии лицевого счета, и никаких проблем никогда не возникало.

— Что же теперь делать? — заволновался Павел.

Этим вопросом он поставил в тупик всех нас. До недавнего времени план наших действий был по крайней мере ясен. Мы бы отправили Минаеву в какой-нибудь круиз, а сами насели бы на Родина, который, по нашему мнению, и организовал всю эту аферу да, кроме того, еще и расправился с Воробьевым. Теперь же получается, что Дмитрий Михайлович живет и здравствует на деньги, полученные с лицевого счета фирмы «Весна».

— Надо заявить в милицию! — уверенно решила Анна Викторовна. — Я этого просто так не оставлю. Мало того, что у меня чуть ли не отобрали фирму, так еще и деньги со счета пропали.

— Они не пропали, — уточнил Валерий. — Воробьев имел полное право распоряжаться деньгами по своему усмотрению, так что кивать теперь не на кого. Сотрудники правоохранительных органов не станут вмешиваться в эту историю — нет состава преступления!

— Ты еще что-нибудь умное скажи, — рассердилась я на Валерия, намекая на последнюю его фразу.

— Как? А как же я? — всхлипнула Анна Викторовна, комкая в руках изрядно помятый платок.

— Нам надо отыскать Воробьева во что бы то ни стало, — решительно сказал Гурьев. — Если вы не можете к нему дозвониться, мы его сами достанем.

— Подожди, Валера, а что с Анной Викторовной будем делать? — Я кивнула на Минаеву. — Ее одну оставлять нельзя.

— Почему же? У вас уже отняли все, что было можно, — заметил Павел. — Фирму присвоить не получилось, зато на серьезные бабки кинули. Понятно, что в милицию обращаться у вас нет никаких оснований, поэтому думаю, вам уже ничего не грозит. Для Воробьева вы уже не представляете интереса.

— Димка не мог так со мной поступить, — все еще не веря в случившееся, тихо сказала Анна Викторовна, всхлипывая все чаще и чаще. — Я всегда ему так доверяла, и он мне тоже.

— Нам надо его найти! — настойчиво повторял Валерий. — Где он живет?

— Мы что, сейчас поедем к нему домой? — забеспокоилась Анна Викторовна. — А время не слишком позднее? С ним вместе живет престарелая мамаша, выжившая из ума. Не думаю, что она обрадуется, если мы заявимся к ней теперь.

— Можем подождать и до вечера, — спокойно сказал Гурьев. — Но сейчас каждая минута дорога уже потому, что Воробьев в любой момент может ускользнуть со всеми деньгами.

Анна Викторовна понимающе кивнула, еле слышно сморкнулась в платочек, а затем завела машину.

— Может быть, я сяду за руль? Как вы себя чувствуете? — участливо спросил Гурьев.

— Все нормально, — через силу ответила Минаева, еле сдерживая слезы.

* * *

Перед нами стояла худенькая старушка в потрепанном халате, один карман которого был наполовину оторван. Пучок спутанных седых волос и старенькие тапочки говорили о том, что бабушка в силу своего возраста нуждалась в уходе, которого она не получала. Увидев на пороге своего дома Анну Викторовну, которая стояла впереди нас, старушка вымученно улыбнулась.

— Клавдия Петровна, нам надо с вами поговорить, — громко сказала Минаева, обращаясь к ней. — Дима дома?

Старушка даже не шевельнулась, с интересом рассматривая Минаеву, которая шепотом сообщила нам, что мать Воробьева ко всему прочему еще и глуховата.

— Можно нам пройти? — еще громче крикнула Анна Викторовна.

Клавдия Петровна вышла из оцепенения, попятилась от двери и освободила нам проход. Несмотря на неухоженность самой старушки, квартира Воробьева выглядела вполне прилично: выбеленные потолки, ковровые покрытия, новая мебель не сочетались с неряшливым видом пожилой женщины.

Войдя, я оглядела коридор, отметив про себя, что в квартире, вероятно, четыре комнаты, судя по количеству дверей, выходящих в коридор. Клавдия Петровна прошмыгнула к одной из комнат и уже хотела было открыть дверь, как Анна Викторовна остановила ее.

— Мы поговорим с вами в гостиной! — Она схватила старушку за руку. — Там нам будет удобнее, чем в вашей комнате.

— Хотите в гостиной? — прошамкала бабуля, переспрашивая Минаеву. — Пойдемте!

Контраст между старушкой в стареньком халате и обставленной с шиком гостиной был слишком велик. Видимо, она жила в одной из комнат и практически не выходила из нее. Интересно, как это у Воробьева совести хватило заточить свою мать в четырех стенах? К тому же по одному виду Клавдии Петровны можно было сказать, что сын вообще не уделял матери внимания. Хотя чего другого можно ожидать от человека, так подло подставившего своего партнера… В итоге этих размышлений я прониклась жалостью к Клавдии Петровне.

Мы разместились на широком диване уголком. Клавдия Петровна присела с большим трудом на свободное место и ничего не понимающими глазами посмотрела на Анну Викторовну.

— Клавдия Петровна, не нервничайте, — сразу же успокоила старушку Анна Викторовна. — Ничего страшного не произошло.

— А зачем тогда… — Воробьева не закончила фразу, непонимающе обвела глазами присутствующих.

— Вы давно видели Дмитрия последний раз? — Клавдия Петровна будто не услышала вопроса.

— Ой, как тебе сказать? — растерялась старушка, хотя волнения в ее голосе я не почувствовала. — Он же теперь меня вообще бросил, живет у этой…

— У Татьяны? — уточнила Анна Викторовна.

— У нее, — подтвердила старушка, глубоко вздохнув. — Вещи пока к ней не перенес, но все к тому близится. Останусь я в этих хоромах одна.

— Клавдия Петровна, значит, Дима в последнее время здесь не жил? — Минаева выжидательно вглядывалась в лицо старушки.

— Даже не знаю, — ко всеобщему изумлению, прошамкала бабуля. — Я спать ложусь рано. Вот вы меня сегодня разбудили, а так я могла и звонка не услышать. Телефон-то не слышу! Может быть, Димка приходил, а может, и нет. Откуда мне знать? Он кричал на меня, чтобы я его не пасла, поэтому я из своей комнаты практически не выхожу. Там и сижу. А мне что? Много ли надо? Телевизор да какую-нибудь кровать, чтобы прилечь…

— И все-таки когда вы его видели последний раз? — Анна Викторовна переводила разговор ближе к делу.

— Ой, сейчас и не вспомню, — вздрогнула Клавдия Петровна, покачнувшись в сторону. — Неделю я его точно не видела. Последний раз?.. Он последний раз прибежал какой-то возбужденный, схватил какие-то бумаги, сказал, что ночевать не придет, и больше я его не видела. Анечка, я же тебе говорю, он у этой… живет.

— Спасибо большое, Клавдия Петровна, — после небольшой паузы сказала Минаева. — До свидания.

— Уходишь? — растерянно спросила Клавдия Петровна. — Я все равно спать уже ложилась, да и вам пора.

Мы попрощались с матерью Воробьева, которая проводила нас до прихожей. Дверь открыла сама Минаева, чтобы не беспокоить бабушку.

— Вы закрывайтесь как следует, Клавдия Петровна, — посоветовала она, и мы вышли.

Машина Минаевой по-прежнему стояла около подъезда рядом с другими автомобилями. Уже сев за руль, Анна Викторовна объяснила нам, кто такая Татьяна.

— Димка с женой развелся с год назад, — рассказывала она, включая зажигание и выезжая со двора. — В принципе у них вроде все нормально было, но он полюбил другую, то есть Татьяну. Хотя и жена у него была неплохая, насколько я знаю. Кроме того, есть ребенок, но это Димку не остановило. Татьяну, точнее говоря, Татьяну Алексеевну Балашову, я ни разу не видела.

— А где она живет? Знаете? — поинтересовался Павел, как только мы выехали на дорогу.

— Знаю, — ответила Анна Викторовна. — Я туда несколько раз подбрасывала Димку, когда у него машина в ремонте была. Он меня тогда в гости приглашал, но я отказалась, потому что у меня были дела.

— А почему же они не живут вместе, если он развелся с женой ради Татьяны? — спросила я.

— Откуда ж мне знать? Может быть, потому, что не хочет бросать свою престарелую мать. Вы заметили, с каким пренебрежением Клавдия Петровна отзывалась о новой пассии Дмитрия?

— Да, — кивнула я. — Некоторая неприязнь чувствовалась. Вообще старушка очень странная. Живет в такой шикарной квартире, а ходит в рваном халате и стареньких тапочках. Может быть, это не мое дело, конечно, но Дмитрий, наверное, совсем не уделяет матери внимания.

— Ошибаетесь, — отрезала Анна Викторовна. — Клавдия Петровна сама никогда не хотела, чтобы сын ухаживал за ней. Она всю жизнь прожила одна, поэтому считает себя очень самостоятельной. Живет только на свою пенсию, несмотря на то, что у Дмитрия денег хватит не только на любовницу, но и на мать. Она не принимает его помощи. Вот такая принципиальная старушка.

Я тяжело вздохнула, и Минаева замолчала. Пашка наш развалился на заднем сиденье автомобиля, и через несколько секунд я услышала его протяжное сопение.

— Старовойтов уснул, — тихо сообщил Валера, толкнув меня в плечо. — Устал, наверное.

— Такие физические нагрузки не для него, — съехидничала я.

— Не сплю я! — послышался голос Старовойтова. — Просто задремал немного.

— Это в половине десятого-то? — удивился Валера. — Анна Викторовна, а мы не слишком поздно едем к Татьяне?

Я поспешила ответить за Минаеву:

— Нет, в такой ситуации можно пренебречь приличиями!

К дому Балашовой мы подъехали уже в кромешной темноте, но двор освещался фонарями. Обычная кирпичная пятиэтажка с несколькими подъездами просто утопала в зелени посаженных вокруг деревьев. Во многих окнах уже горел свет. Анна Викторовна высунулась из салона автомобиля и посмотрела куда-то наверх.

— Если я не ошибаюсь, она дома, — сообщила она.

Мы вышли из автомобиля, и Минаева показала рукой на окна пятого этажа. Я догадалась, что там и живет Татьяна.

— Пойдем пугать ее на ночь глядя все вместе? — неуверенно спросила я.

— Я могу остаться здесь, — с готовностью ответил Старовойтов. — На шухере!

— Только смотри не усни, — предостерег его Валера.

Старовойтов остался в салоне автомобиля, а мы поднялись на пятый этаж и остановились около двери квартиры. Минаева нажала на кнопку звонка, и полилась переливчатая трель. Татьяна не торопилась открывать нам дверь, поэтому Анна Викторовна еще раз нажала кнопку, и мелодия звучала гораздо дольше. Наконец, мы услышали звук отпираемой двери. За ней находилась еще одна, поэтому Балашовой потребовалось время, чтобы открыть их обе.

На пороге перед нами предстала молодая фигуристая девица в элегантном костюме салатового цвета. Татьяна выглядела лет на двадцать пять, и только слегка загримированные морщинки говорили о том, что ей намного больше. Темные каштановые волосы гармонировали с огромными карими глазами, взгляд которых сейчас был несколько испуганным.

— Вам кого? — удивленно спросила она, подозрительно осматривая нас.

— Анна Викторовна Минаева, — сразу же представилась наша спутница, чем вызвала еще большее удивление Балашовой.

За этим удивлением я разглядела еще и тщательно скрываемый испуг. Татьяна не стала делать вид, что слышит эту фамилию впервые, поэтому пропустила всех в прихожую. На нас с Валеркой она благосклонно посмотрела, делая вид, что вообще не заметила.

— Вы, как я понимаю, Димин партнер по бизнесу? — уточнила Татьяна, как только дверь за нами захлопнулась.

— Да, — подтвердила Анна Викторовна. — И мне хотелось бы поговорить с Дмитрием.

— А его нет дома, — растерялась девушка, не торопясь, впрочем, приглашать нас дальше в свою квартиру.

Хотя прихожая была достаточно просторной, мы стояли, столпившись в одном углу. Я выглядывала из-за спины Валерия, наблюдая за реакцией Балашовой на наше вторжение.

— Татьяна, я никак не могу найти Диму, — призналась Анна Викторовна. — У меня возникли некоторые проблемы на фирме, а Дима куда-то запропастился.

— Пропал? — удивилась Татьяна.

— Я его не видела уже целую неделю, — сообщила Минаева. — Вы не знаете, где я его могу найти?

— Не представляю, чем могу вам помочь, — с сожалением ответила, вздохнув, Татьяна. — Я тоже не видела Димку уже почти три дня. Точно не знаю, но, по-моему, он хотел отправиться в отпуск, последовав вашему примеру. Последний раз он приходил ко мне в пятницу, вечером ушел, как обычно, сославшись на то, что у него дома мать совершенно одна. А потом в субботу утром неожиданно мне позвонил и сказал, что хотел бы поехать в Крым.

— Зачем? — удивилась на этот раз я.

— Отдохнуть, я же сказала, — слегка огрызнулась на мой вопрос Татьяна.

Я почувствовала себя уязвленной таким ответом, поэтому, надувшись, взглянула на Балашову. Та заметила мою реакцию и продолжила свое щебетанье.

— Я просилась с Димкой в Крым, но он меня не взял. Сказал, что едет один на своей машине, так как ему необходимо на время исчезнуть.

— Исчезнуть? Зачем? — вступил в разговор Валерий.

— Понятия не имею, — к вопросу Гурьева Татьяна отнеслась более благосклонно, и тон ее голоса стал более дружелюбным. — Он меня никогда не вводит в курс своих дел… а мне это и не нужно. Не хватало еще разбираться с его проблемами!

Балашова презрительно хмыкнула. В прихожей повисло молчание, которое несколько подзатянулось, как мне показалось. Анна Викторовна оглядывалась на нас, не зная, стоит ли дальше расспрашивать любовницу Воробьева.

— А что случилось у вас на фирме? — неожиданно участливо спросила Татьяна. — Дима мне ничего не говорил.

— Вы же сказали, что не интересуетесь делами своего любовника, — поспешно напомнил ей Гурьев, чтобы опередить с ответом Анну Викторовну, которая могла ляпнуть что-нибудь лишнее.

— Конечно, — подтвердила Татьяна. — И мне некогда сейчас. Извините, пожалуйста, но у меня назначена очень важная встреча, я уже опаздываю.

Оценивающим взглядом я оглядела макияж и укладку волос Татьяны и сразу решила, что встреча будет носить романтический характер. Да и костюм был не для делового свидания. Еще немного потоптавшись в прихожей, мы попрощались с хозяйкой и вышли на площадку.

— Ну как вам показалось? — спросил Валера, пока мы спускались по лестнице.

— Она опаздывает на свидание, — лаконично ответила я.

— Странная девушка, — призналась Анна Викторовна, когда мы уже подходили к машине.

Около подъезда, помимо «Ауди» Минаевой, стояла еще и «девятка», шофер которой не торопился выходить из салона. На эту машину я обратила внимание только потому, что водитель даже не выключил фары, направив их свет прямо на вход в подъезд. Глаза слепило.

— И зачем надо так светить? — возмутился Валера, прищуриваясь, хотя мы с Анной Викторовной промолчали.

Водитель темно-синей «девятки» будто услышал это замечание и тут же выключил фары. На дворе стояла темень, поэтому я даже не разглядела корректного мужчину за рулем «девятки», который так отреагировал на недовольное замечание Валерия.

Пашка по-прежнему сидел, развалившись на заднем сиденье автомобиля. Увидев нас, Старовойтов демонстративно выпрямился.

— Ничего страшного за время вашего отсутствия не произошло, — доложил он. — А как у вас?

Я коротко сообщила ему, что Татьяна ничего не знает о Воробьеве. Конечно, Пашка заметил мое кислое лицо после этой встречи. Никто, конечно, и не думал, что Татьяна сейчас нам скажет, что Дмитрий Михайлович находится по такому-то адресу, мол, поезжайте и берите его с поличным. Я осталась недовольна не только разговором, но и поведением Татьяны, агрессивным, бестактным. Себе я могла объяснить все это только тем, что она торопилась на встречу и ей было не до нас.

Анна Викторовна включила зажигание и аккуратно вырулила с тротуара, который использовался как стоянка. Я машинально оглянулась на подъезд Балашовой и заметила, как «девятка» тоже следом выехала со двора. Но она направилась совсем в другую сторону.

— Он ждал Татьяну, — заметил Валера, увидев, что я оглядываюсь назад.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я, понимая, о ком говорит Гурьев.

— Татьяна села к нему в машину. Я видел! — уверенно сказал Валерий.

— Обычное дело, — хмыкнул Пашка. — Пока Дмитрий отдыхает в Крыму, его любимая путается здесь с мужиками. Женщины — очень ветреные особы, я всегда это говорил!

— Что-то мне не верится, что Воробьев и в самом деле поехал отдыхать, — с сомнением ответила я. — Если соотносить факты, то получается, что он наврал Татьяне и по крайней мере до воскресенья оставался в городе. Кассирша банка его видела.

— Какой Крым? Ему теперь надо скрываться, — заметил Валера. — С такими бабками долго не живут. Тем более с ворованными.

Анна Викторовна тяжело вздохнула и спросила, куда нам нужно, так как двигалась в направлении центра города. Я взглянула на часы, совершенно не ориентируясь во времени. С этими поездками я забыла про моего Володьку, который уже, наверное, давно поджидал меня дома. Десять часов! Да он там с ума сходит! Что же я его не предупредила? Вот дура! Он, наверное, уже весь телефон рабочий оборвал.

— Меня — домой, — попросила я.

По дороге Минаева завезла домой и Гурьева, и Павла. До моего мы добрались уже вдвоем. Притормозив у подъезда, Анна Викторовна печально посмотрела на меня.

— Я прекрасно понимаю, что сейчас вам, наверное, даже домой не хочется возвращаться! — Я заметила испуганный взгляд Анны Викторовны. Она молчала. — Если хотите, можете остаться переночевать у меня, — от чистого сердца предложила я.

— Нет, что вы, Ирина Анатольевна! Вы мне ничем не обязаны, спасибо большое, что согласились со мной съездить в банк, разыскивать Дмитрия, — поспешно ответила Минаева. — Понимаю, что у вас и своих проблем по горло, поэтому не хочу обременять еще и своими.

Женщина произносила эти слова чуть не плача. Я еще раз попыталась уговорить ее остаться у нас, но она решительно отказалась. Причины такого отказа я не понимала: в такой момент одиночество очень тяжело.

— Как только доберетесь до дома, позвоните мне, — настойчиво попросила я. — И вообще звоните при любой возможности. Я буду ждать.

Анна Викторовна покорно кивнула.

— Не бойтесь, самое страшное уже позади, — на прощание сказала я и вышла из машины.

Минаева дождалась, пока я войду в подъезд, и только потом отъехала на дорогу. Я подошла к двери своей квартиры и прислушалась: тишина стояла гробовая. Неужели Володьки еще нет дома? Открыв дверь, я сразу же заметила свет в гостиной и, конечно, ботинки мужа. Однако Володька не спешил мне навстречу.

— Володечка! Дорогой! — ласково позвала я мужа, снимая туфли.

Ответом мне было молчание. Странно!

— Во-ло-деч-ка, — по слогам произнесла я, нетерпеливо заглядывая в комнату.

Картина, которую я увидела, у многих женщин вызвала бы неподдельное удивление, но только не у меня. Я уже привыкла к таким сюрпризам своего мужа. Володька сидел в кресле и зашивал свои носки, причем он даже не взглянул в мою сторону, когда я вошла в гостиную.

— Привет, — дружелюбно сказала я мужу и наклонилась, чтобы чмокнуть его в щеку.

Володя ловко увернулся от поцелуя, не поднимая глаз и продолжая штопать. Я заметила обиду на его лице. Еще бы! Жена вернулась домой в начале одиннадцатого и даже не сообщила, где проводит время.

— Володь, не обижайся, я тебе сейчас все объясню, — спокойно сказала я, пытаясь вызвать мужа на разговор. Но он настойчиво молчал, поэтому мне пришлось рассказывать обо всех своих мытарствах в полной тишине. Володька, как мне показалось, слушал меня совершенно неэмоционально, однако в конце рассказа неожиданно коротко спросил:

— А Родин?

— Что Родин? — не поняла я его вопроса.

— Почему вы упустили из своего внимания Родина? — пояснил муж, наконец посмотрев на меня. — Если у него на руках был липовый договор, значит, он имеет к этому делу непосредственное отношение.

— Ты так думаешь?

— Конечно, — кивнул Володя, откладывая в сторону носок. — Я даже думаю, что он действовал совместно с Воробьевым.

— Как это?

— Родин и Воробьев нашли возможность нагреть беззащитную женщину на бабки, — ответил супруг. — Мало того, что они организовали эту аферу с поддельными документами, то есть хотели стать полноправными владельцами фирмы «Весна», так еще и деньги сняли с лицевого счета.

Я задумалась над этой версией моего Володи. Родин и в самом деле выпал из поля нашего зрения. А между прочим, во всей этой афере он принимает непосредственное участие. Документы о продаже фирмы принес он! О том, что результаты экспертизы он повернет в свою сторону, Родин тоже проговорился! Он хотел стать владельцем фирмы «Весна»!

Что-то смущало меня в предположении мужа, и я даже понимала — что. После того, как было доказано, что документы поддельные, Родин не станет претендовать на кресло генерального директора! В денежном плане он тоже не выиграл. Если они действовали вдвоем с Воробьевым, то Родин просто пустил в оборот крупную сумму денег, которую перевел на лицевой счет по договору. Зачем же тогда ему все это было нужно?

Володька увидел немой вопрос в моих глазах и сказал:

— Родин же не знал, что твой Валерка сунется в милицию и узнает истинные результаты экспертизы. Если бы все получилось, то Михаил Владиславович сорвал бы большой куш!

На этих словах я даже вздрогнула, так как неожиданно зазвонил телефон. Тут же я вспомнила о Минаевой, поэтому сама сняла трубку.

— Ирина Анатольевна? — послышался ее знакомый голос.

— Да, — ответила я Минаевой.

— Как и обещала, звоню вам, — как мне показалось, вполне спокойным голосом сообщила Анна Викторовна. — Я уже добралась до дома, машину оставила около подъезда, даже на стоянку не поехала.

— Как вы себя чувствуете? — участливо поинтересовалась я.

— Уже лучше, — призналась Анна Викторовна. — Я глотнула немного коньячку, чтобы нервы успокоить. Спать ложусь.

Я пожелала ей спокойной ночи и первой повесила трубку. От этого звонка мне стало намного спокойней.

— Ты есть будешь? — громко крикнул Володька из кухни.

— Да!

Чувство голода наступило внезапно, так как я даже и не вспомнила о еде за все время, что мы промотались с Минаевой. Теперь же мне казалось, что я не ела целую вечность, поэтому с радостью откликнулась на призыв мужа. Стол был уже накрыт, а когда Володя поставил передо мной тарелку с кусочками мяса и картошки, я даже прищурилась от удовольствия.

— Выглядит аппетитно, — отметила я, отправляя в рот первую порцию. — А на вкус — просто объеденье!

Володька зарделся от удовольствия и от того, что я балую его такими комплиментами. Ужин прошел в спокойной обстановке, и муж успел со мной поделиться тем, что у него сегодня произошло на работе. Уже часов в одиннадцать он вымыл всю грязную посуду. А у меня никак не выходило из головы предположение мужа о том, что Воробьев и Родин могут действовать заодно. Мы и в самом деле упустили из внимания Родина. А теперь, когда разыскать Воробьева тем путем, которым мы предполагали, не удалось, можно будет попробовать зайти и со стороны Михаила Владиславовича.

— Ты о чем задумалась? — Володя заглянул мне в глаза.

Я все еще сидела на кухонной табуретке, подпирая уставшую голову руками, и пустыми глазами смотрела на стену. Володька уже разобрался со всеми кухонными делами, а я этого даже не заметила, так как мыслями была далеко отсюда: из головы не выходил Родин.

Хорошо еще, что, когда я закрыла глаза, уже лежа в кровати, у меня перед глазами предстала темнота, а не образ Михаила Владиславовича. Заснула я быстро, даже не успев дождаться поцелуя мужа на ночь.

Глава 6

Я пришла на работу первой. Даже Галины Сергеевны пока еще не было. Опустившись на свое рабочее место, я от нечего делать посмотрела подготовленный уже сценарий. Если у самой героини не будет никаких возражений, то программа должна получиться интересной.

— Ирина, что с вами? — удивилась вошедшая в кабинет Лера, увидев меня на рабочем месте в полном одиночестве. — Вы не заболели?

— Нет, — развеяла я ее подозрения. — Все нормально, постепенно вхожу в рабочий ритм.

— А-а-а, — протянула Казаринова, все равно как-то отчужденно глядя на меня.

Коллеги, в том числе и Казаринова, знали, что меня очень сложно усадить на свое место, тем более в начале телевизионного дня. Я не отличаюсь особой усидчивостью и уж тем более не испытываю большого интереса к сценариям программы, похожими один на другой как две капли воды.

— Я заметила тут некоторые неточности, — кивнула я на только что прочитанное.

— Да, это мы вчера с Галиной Сергеевной нафантазировали, — ответила мне Лера, уже смирившись с тем, что я и в самом деле взялась за работу. — Ирина, а как вы смотрите на то, что в студию придут и все дети Какулиной?

— Они будут в зрительном зале или на сцене? — уточнила я. — Если на сцене, то у нас столько кресел не найдется.

— Значит, в зале, — согласилась Лера. — Героиня-то в программе у нас одна, а ее дети пока еще ничего в жизни не достигли.

Галина Сергеевна пришла ровно в девять, не опоздав ни на минуту, а вот Старовойтов не торопился на работу, поэтому появился только в половине десятого. Галина Сергеевна созвонилась с Какулиной и назначила встречу у нее дома. Надежда Юрьевна оказалась даже более приятной женщиной, чем предполагала Галина Сергеевна после их первого разговора, а сообщение о том, что она будет приглашена на программу, откровенно обрадовало ее.

— Она меня так благодарила, так благодарила, — торопливо проговорила наш режиссер. — Надежда Юрьевна сказала, что всегда мечтала принять участие в нашей программе.

— Еще бы! Просиди-ка всю жизнь дома с детьми, согласишься на любое предложение, — скептически заметил Пашка.

Возражать ему никто не стал, но не потому, что все согласились с его позицией: просто на подобные реплики Старовойтова мы давно не обращали внимания.

— Думаю, что уже сегодня можно организовать съемку в ее доме, — предположила Галина Сергеевна. — У нас сроки и так поджимают, а надо еще многое сделать. Кстати, как там дела у Минаевой?

Я ждала этого вопроса от Моршаковой или Леры. Мы с Пашкой рассказали о наших вечерних мытарствах, а я еще упомянула и о версии моего Володьки.

— У тебя муж — голова! — восхитился Старовойтов. — Я, например, и думать уже забыл об этой темной лошадке, а Володька догадался, что его нужно прощупать. Чую, что Родин замешан!

— Смотрите-ка, какой чувствительный, — съехидничала Лера.

Телефонный звонок помешал Пашке ответить на ехидство Казариновой.

— Алло, — Галина Сергеевна подняла трубку, и мы все замолчали. — Да, она здесь!

Моршакова протянула мне трубку, сообщив, что звонит Минаева.

— Слушаю, — нетерпеливо сказала я.

— Ирина Анатольевна, вы не могли бы ко мне подъехать? — возбужденно прошептала Анна Викторовна. — Мне очень нужна ваша помощь.

— Что случилось? — в ожидании самого страшного спросила я.

— Мне с утра звонил Родин, — сообщила Анна Викторовна, чем вызвала мое немалое изумление. — Он требует, чтобы я возвратила ему деньги, которые он перевел на счет фирмы по договору. А я не могу их выплатить, ведь Воробьев не оставил там ни копейки. Что теперь делать? Через полчаса я согласилась встретиться с Родиным, а сказать мне ему нечего.

— Где? — поинтересовалась я.

— Он сначала предложил в моем кабинете, но я хочу, чтоб нога его не ступала в моем офисе, да и к нему ехать нет никакого желания. Поэтому мы договорились встретиться на нейтральной территории, в кафе «Ламси», — сообщила Минаева. — Знаете такое?

— Это где-то в центре, — с трудом вспоминая название, предположила я.

— Да. Родин даже пошутил по этому поводу, что обычно приятных девушек приглашают на ужин, а у нас с ним будет совместный завтрак, — добавила Анна Викторовна, но тут же взволнованным голосом спросила: — Мне вас ждать?

— Через полчаса я не успею! Общественный транспорт…

— Я могу за вами заехать, — поспешно предложила Минаева.

— Хорошо, — согласилась я после недолгого раздумья. — Как только подъедете к проходной, перезвоните.

Не попрощавшись, я повесила трубку. Следующего ее звонка мне пришлось ждать недолго: она перезвонила уже через десять минут. За это время я поведала коллегам о том, что собираюсь на встречу с Родиным. Галина Сергеевна выразила опасение, сомневаясь, надо ли мне вообще ехать в «Ламси».

— Мало ли что придет в голову этому отморозку, — заметила она. — От таких бандитов лучше держаться подальше!

— Какой же он бандит? — возразила Лера. — Мне, например, Михаил Владиславович очень даже понравился, а сейчас его даже немного жалко. Что, если человека и в самом деле кинули на деньги?

— Вряд ли, — призналась я, сомневаясь в порядочности Родина. — Скорее всего, он захотел еще срубить денег. Видимо, Воробьев с ним плохо поделился. Ладно, все, мне пора, а то Анна Викторовна уже внизу ждет.

— Если что, обязательно звони, — посоветовал Пашка. — Мы с Гурьевым мигом подъедем.

С этим напутствием я и вышла из кабинета.

«Ауди» Минаевой стоял на полупустой стоянке ГТРК почти у самого выхода, поэтому я его заметила сразу. К тому же я обратила внимание на то, что Анна Викторовна в салоне была одна. Она не стала выходить из машины, терпеливо ожидая меня.

— Здравствуйте еще раз, — поприветствовала я ее.

Анна Викторовна ответила в том же тоне. Сегодня она выглядела не такой подавленной, как вчера, но тем не менее очень сильно волновалась, несмотря на то что голос ее в принципе был ровным. Волнение чувствовалось разве что в ее беспокойном взгляде. Глаза беспокойно бегали, не останавливаясь ни на чем. Анна Викторовна даже не смотрела, как полагается, все время на дорогу, постоянно оборачивалась в мою сторону.

Я молча обдумывала ситуацию, тоже совершенно не глядя вперед. Представляю, каково сейчас Минаевой за рулем! В таком состоянии недолго и до аварии!

— Ирина Анатольевна, как вы думаете, чего от меня хочет Родин? — нарушила молчание Минаева и, ожидая моего ответа, взглянула на меня.

— Денег! — ответила я первое, что пришло на ум.

— У меня их нет, — ответила Анна Викторовна. — Если я ему не смогу вернуть ту сумму, которая была снята с нашего лицевого счета, что будет?

Я не торопилась с ответом, который мог не понравиться Минаевой: ничего хорошего от встречи с Родиным ждать не приходилось.

— Все же, чего ждать? — настойчиво спрашивала Анна Викторовна.

— Он имеет право потребовать от вас возмещения этой суммы. Вам придется ее выплатить в любом случае. Иначе он может обратиться в милицию.

— Я же ни в чем не виновата! — возмутилась Анна Викторовна. — У меня у самой увели все бабки!

— Боюсь, что Родина это волнует меньше всего, — выразила я свои опасения.

Анна Викторовна больше не задавала мне вопросов, поэтому остальную часть пути мы проехали молча. О том, что Родин может быть каким-то образом связан с Воробьевым, по предположению Володьки, я говорить не стала, чтобы лишний раз не расстраивать Минаеву. Она и без того сильно нервничала, что сказывалось на качестве ее вождения.

Кафе «Ламси» находилось в центре города, как я и предполагала, на пересечении Чапаева и Советской, куда мы и подъехали к десяти часам.

— Вот машина Родина, — кивнула на стоянку Минаева.

Там была всего одна иномарка темно-синего цвета, которая, по-видимому, и принадлежала Михаилу Владиславовичу. Определить марку машины я не сумела, так как была не сильна в этой науке, но автомобиль выглядел, могу сказать, довольно презентабельно. Анна Викторовна припарковалась рядом с ним.

В кафе практически было пусто, если не считать скучающего у стойки бармена и официанток, столпившихся около одного из столиков. В утренние часы такие заведения не пользуются спросом, а вот вечерами здесь, вероятно, посетителей очень много. Обстановка тут была вполне приличной: неяркий свет, ненавязчивая музыка, со вкусом оформленный банкетный зал — все это располагало к приятному отдыху. Но мы, к сожалению, приехали сюда не отдыхать.

За одним из столиков я заметила одиноко сидящего мужчину, перед которым стояла только чашечка кофе. Михаил Владиславович сидел, опустив голову вниз, будто что-то рассматривая на полу. На входивших он не обращал внимания, поэтому сразу не заметил нас. И только когда мы с Минаевой подошли к нему, он поднял на нас глаза и сразу же вскочил со своего места.

— Присаживайтесь, — галантно придвинул он два стула к нам поближе.

Поздоровавшись, Родин поинтересовался, что нам заказать. Вел он себя несколько странно. Честно говоря, я думала его встретить в другом настроении. Мне казалось, он должен был разыгрывать перед нами злость, агрессивность, чтобы показать, как он убивается по поводу того, что Минаева не может ему выплатить деньги, а Михаил Владиславович на самом деле был почти спокоен. Я только заметила, что в нашем присутствии он чувствовал себя как-то неуютно.

Официантка принесла нам по чашечке свежесваренного кофе, который заказал для нас Родин, и отошла от столика. В банкетном зале мы оказались в полном одиночестве.

— Так что же, Анна Викторовна, вы решили насчет того, о чем я вам говорил по телефону? — начал разговор Михаил Владиславович, заглядывая в глаза Минаевой.

Та не ожидала столь прямого вопроса, поэтому бросила встревоженный взгляд на меня, не зная, что ответить.

— Михаил Владиславович, вы, наверное, уже знаете, что Анна Викторовна временно не в состоянии выплатить эту сумму, — ответила я за нее, чем нисколько не вызвала удивление Родина.

— Да, я знаю об этом, — ответил Родин. — Но поймите и меня правильно. Я не могу оставлять свои деньги на вашем лицевом счету долгое время. Готов признать, что мы оба с вами попались на удочку, но не надо преувеличивать трагичность ситуации. Понимаю, вы очень тяжело переживаете все произошедшее…

Извинения Родина я выслушивала с немалым изумлением. Мало того, что он вел себя галантно и вежливо, так еще и просил за что-то прощения. Неужели он решил признаться во всех махинациях, которые проводил вместе с Воробьевым? А может быть, Воробьев кинул и его? Но при чем тут тогда какая-то удочка? Я совершенно ничего не понимала.

— Тем не менее я вправе требовать у вас возврата денег, которые лежат на вашем лицевом счету, — наконец более требовательным голосом заговорил Михаил Владиславович.

— А на счету ничего нет, — растерянно пробормотала Минаева.

— Как ничего нет? — изумился Родин.

— А так: поэтому не смогу вам выплатить требуемую сумму, — призналась Анна Викторовна и опустила глаза.

— Когда я вам звонил, вы сказали, что не выплатите мне эти деньги по той причине, что ваш счет временно заморожен. Я хотел с вами только обговорить сроки. А теперь говорите, что денег на счету вообще нет.

Постепенно Родин начал выходить из себя и теперь уже не походил на того галантного кавалера, который терпеливо поджидал нас в кафе. Я вспомнила его разъяренное лицо в офисе Минаевой и поняла, что сейчас он тоже может выйти из себя, если разговор будет продолжаться в том же духе. Надо было брать инициативу в свои руки. Только вот с чего начать? Если все рассказать Родину, как было, то можно самой сесть в лужу: он все-таки по другую сторону баррикад, то есть практически является нашим врагом, и с чего это я ему буду все рассказывать? А потом он все передаст Воробьеву, и ищи тогда ветра в поле!

— Анна Викторовна, я, конечно, сам виноват в том, что стал участником этой аферы, — немного смягчившись, продолжал Михаил Владиславович. — Честно говоря, я и не думал приобретать именно вашу агрофирму, если бы не уговоры одного моего хорошего знакомого. Когда я решил заняться бизнесом, то присмотрел себе несколько мелких предприятий, владельцем которых я мог бы стать. Фирма «Весна» не входила в мои планы, но Виталик убедил меня, что разведение грибочков — дело плевое.

— Кто такой Виталик? — перебила я объяснение Родина.

— Мой друг, — коротко ответил тот, а затем опять обратился к Минаевой: — Так вот! Виталик был знаком с вашим партнером, то есть заместителем, Дмитрием…

— Михайловичем, — подсказала ему Анна Викторовна.

— Виталик упомянул о том, что и генеральный директор фирмы «Весна», то есть вы, и ваш заместитель планировали передать свою фирму в другие руки, — продолжил Михаил Владиславович. — После недолгих раздумий я попросил Виталика организовать мне встречу с владельцами фирмы «Весна», но он сказал, что это не обязательно, так как все документы может подготовить он сам. Я должен был только присутствовать при подписании документов. Конечно, когда фирма переходит в другие руки, гораздо лучше поддерживать дружеские отношения со старыми владельцами. Мало ли какие вопросы могли бы возникнуть… Но Виталий объяснил, что вы, Анна Викторовна, вообще не особо интересуетесь тем, что произойдет с вашей фирмой, потому что собирались отправиться за границу.

— Я? За границу? — удивилась Минаева, совершенно не понимая, куда клонит Родин.

— Так, по крайней мере, мне объяснил Виталий, — пояснил Михаил Владиславович. — Выслушайте же меня, пожалуйста, до конца. Я согласился на предложение Виталия, который занялся оформлением бумаг. За это время у меня набралась нужная сумма денег, которую я назанимал у всех своих знакомых. Когда собрал, Виталий пригласил меня к вам в офис, Анна Викторовна, где мы и заключили договор.

— Это было в прошлый понедельник? — уточнила я.

— И вы встречались со мной? — спросила Анна Викторовна.

— Теперь я уже понимаю, что это были не вы, — Михаил Владиславович внимательно посмотрел на Минаеву. — У вас несколько другие черты лица. Что-то в той женщине было похожим на вас, а что-то совершенно иное. Прическа, фигура, глаза — это все ваше, а вот голос какой-то другой. С хрипотцой, что ли… Накрашена она была так же, но черты лица немного резковаты. Нет, я не могу точно сказать, что вас отличает! Но та женщина, которая встретила меня в офисе, уверяю, была очень похожа на вас.

— А до этого вы никогда не видели генерального директора фирмы «Весна»? — спросила я.

— Нет, конечно, — ответил Михаил Владиславович. — Может быть, поэтому я и купился на эту уловку. Спутал вас с подсадной уткой.

— А кто еще присутствовал при заключении договора? — поинтересовалась я. — Вы упоминали о том, что и заместитель тоже был там, то есть Воробьев.

— Да, Дмитрий Михайлович присутствовал, но он почти не принимал участия в процедуре, — пояснил Родин. — Воробьев сидел в кресле и только изредка поддакивал. В основном этим занимались Виталий и та женщина, похожая на вас. Ну, разумеется, присутствовал юрист.

— Кстати, а почему вы при заключении такого серьезного договора не наняли своего юриста? — заинтересовалась я.

— Почему не нанял? Сразу же после подписания всех бумаг я поехал к знакомому адвокату, который просмотрел документы и сказал, что все подлинно, подделки нет. И только после этого я перевел деньги на счет фирмы, полагая, что все предусмотрел. Но меня, оказывается, так же, как и вас, Анна Викторовна, обвели вокруг пальца…

Теперь мне более-менее все стало понятно. Несколько инициативных людей в компании с Воробьевым решили срубить с Родина денег, заключив с ним липовый договор. Понятно, что все находящиеся в офисе Минаевой в понедельник люди имеют отношение к этой афере. Опасения в том, что Воробьев принимал во всем этом участие, оправдывались. О женщине, которая играла роль гендиректора, Родину ничего не известно, впрочем, как и о самом Воробьеве. А вот Виталий? Он втерся в доверие к Родину и воспользовался этим, подставив своего друга. О Виталии Родин, вероятно, знает гораздо больше.

— Михаил Владиславович, расскажите подробнее об этом вездесущем вашем Виталии, — попросила я, сделав последний глоток остывшего кофе и отставив чашку в сторону.

— С ним мы познакомились в экономическом институте, который вместе закончили лет семь назад, — рассказал Михаил Владиславович. — До этого я его не знал, но в институте мы с ним нередко проводили вместе время, были в одной студенческой компании. После окончания института Виталий уехал к себе в район, откуда и направлялся на учебу. Он сам из Федоровского района Тарасовской области. Деревня его, кажется, Потьма называется. Я ему звонил, он приезжал в Тарасов, мы с ним встречались, то есть не теряли связи. Виталий в деревне занимался бизнесом, а потом решил переехать в Тарасов, чтобы здесь открыть свое дело.

— А что вы его все время Виталиком называете? Полное имя знаете? — перебила я Родина.

— Конечно, знаю, — поспешно ответил тот. — Виталий Эдуардович Покровский.

— И адрес его вы, наверное, знаете? — предположила я.

— Беговая, сорок пять, квартира пятнадцать, — с той же готовностью ответил Михаил Владиславович.

— А вам не кажется, что именно этот Виталик и обвел вас вокруг пальца? — немного подумав, спросила я. — Он принимал непосредственное участие в подготовке документов по продаже фирмы «Весна». Он же свел вас с липовым генеральным директором и его заместителем. Он же присутствовал при подписании бумаг. Слишком уж активное участие он принимал во всем этом деле! К тому же бескорыстно!

— Почему же бескорыстно? — перебил меня Михаил Владиславович. — Я с ним расплатился сразу после заключения договора. Мы, конечно, находимся в дружеских отношениях, но я понимаю, что такое участие требует вознаграждения, поэтому я передал ему приличную сумму денег наличными.

— Подставил вас дружок! — уверенно сказала я, не сводя взгляда с Родина.

Михаил Владиславович потупил взгляд, машинально помешивая остатки кофе в чашке. Конечно, он и сам понимал, что его друг занимает не последнее место в этой афере. Может быть, Родину неудобно было признаться в том, что его кинул друг еще со студенческой скамьи. Анна Викторовна тоже не ожидала предательства со стороны своего партнера. А что, если Покровский знаком с Воробьевым и они вместе провернули эту аферу? Безусловно, Виталий виделся с Воробьевым, и не один раз. Покровский должен был иметь выход на руководство фирмы «Весна». И если ему не удалось встретиться с Минаевой, значит, он знаком с Воробьевым. Следовательно, если мы выйдем на этого вездесущего Виталика, то можем найти и Воробьева, бесследно исчезнувшего со всей суммой денег, находящейся на лицевом счету фирмы Минаевой.

Родин тоже, видимо, обдумывал свалившиеся на него проблемы, и только Анна Викторовна беспокойно ерзала на своем месте.

— Надо отыскать вашего Виталика, — нерешительно сказала она наконец, наблюдая за моей реакцией.

— Его нигде нет, — ответил Родин. — Я ездил к нему домой, звонил в Потьму, но не нашел его: он как в воду канул. Вчера весь вечер только этим и занимался, что его разыскивал.

— Странно, — задумчиво сказала Анна Викторовна.

— Ничего странного, — заметила я. — Надо искать выход на Покровского, а там можно будет напасть и на след Воробьева. Уверена, что они действовали заодно.

— Где же мы их найдем? — в сердцах воскликнул Родин. — Если деньги пропали со счета, то они могли уже выехать из города, если не из страны вообще.

— У Димки здесь осталась мать, — напомнила Анна Викторовна. — Он ее не бросит!

Я иронически хмыкнула на это замечание. Еще как бросит! Если он осмелился кинуть своего партнера по бизнесу, то ему ничего не стоит совершить еще более низкий поступок. Тем более что я не верила, что он действительно заботится о своей матери. Видела я эту несчастную женщину!

Странно, что Минаева до сих пор верит в порядочность Воробьева. Неужели еще не поняла, что для него нет ничего святого, впрочем, как и для Покровского.

На Минаеву и Родина было жалко смотреть. Испытать предательство близко знакомых людей всегда очень тяжело.

— Анна Викторовна, вы, конечно, понимаете, что я вынужден теперь заявить на вас в милицию, чтобы вы возвратили мне все деньги, — неожиданно сказал Михаил Владиславович. — Но, думаю, с этим торопиться не стоит. Попробуем сами отыскать этих мошенников.

— Каким образом? — заинтересовалась я. — Вы же сами говорите, что Виталий пропал, и Воробьева мы тоже не нашли.

— У Виталия в Тарасове есть еще один дружок, — сообщил Родин. — Я поеду к нему. Может быть, ему что-то известно.

— Вы нам обязательно сообщите, если что-то выясните, — попросила я и дала Родину номера своих телефонов.

— Часика через три я с вами свяжусь, — пообещал он.

Мелодичное треньканье сотового телефона Минаевой прервало процедуру прощания. Она посмотрела на дисплей и хмыкнула:

— Что-то я не знаю этого номера! Да, алло!.. Ирину Анатольевну?.. Да, да! Конечно!.. Это вас!

Анна Викторовна протянула мне трубку.

— Ирка, это я! — лаконично поприветствовал меня Гурьев, голос которого я сразу узнала. — Еле тебя разыскал. Ты где?

— Мы встретились с Родиным, — объяснила я. — Он нам кое-что рассказал.

— Приезжай на работу, — скомандовал Валерка. — Я тебе тоже кое-что расскажу.

— Что? — нетерпеливо поинтересовалась я.

— Не по телефону, — оборвал меня Гурьев. — Подъезжай!

Я отключила телефон и передала его Минаевой. Звонок Гурьева вселил в меня надежду, что Валерка раздобыл какие-то сведения о Воробьеве, которого мы вчера весь вечер разыскивали.

— Что там случилось? — поинтересовалась Анна Викторовна, заметив, что я не намерена распространяться об этом звонке.

— Сейчас узнаем, — ответила я. — Вы со мной?

— Да, да, конечно, — затараторила Минаева.

— Ну что ж, Михаил Владиславович, вы нам обязательно позвоните, как только отыщете хоть какие-то следы Покровского, — попросила я Родина. — Если нам что-то станет известно, я перезвоню вам.

Михаил Владиславович согласно кивнул. Из кафе мы вышли втроем, затем Родин попрощался с нами и сел в свою машину. Мы же поехали вместе с Минаевой к Гурьеву.

Глава 7

Гурьев нетерпеливо ерзал на стуле в ожидании нашего приезда, а потому и громко вскрикнул, как только увидел, как мы с Анной Викторовной вошли в кабинет. Пашки не было, зато Галина Сергеевна с Лерой сидели на своих местах и что-то увлеченно обсуждали.

— Я вас уже пятнадцать минут жду, — с укором сказал Валера, глядя на часы.

— Что новенького? — с тем же нетерпением, с каким он ожидал нас, спросила я у Гурьева.

— Я нашел ваши бабки! — выкрикнул Гурьев, вскакивая со своего места.

— Где? — от неожиданности теперь вскрикнула Анна Викторовна.

— В одном из банков, — спокойно ответил Гурьев. — Сегодня утром я подкатил к тому же самому кассиру, при помощи которого Воробьев умудрился снять все деньги. Подключил все свое обаяние, показал удостоверение журналиста, короче говоря, пошел на все, чтобы она рассказала мне подробности.

— Представляю, как ты ее уламывал, — многозначительно ухмыльнулась я.

— Это стоило мне больших трудов, но зато я выяснил кое-что важное, — гордо бросил Гурьев.

— Валерка, не тяни! — нетерпеливо поторопила Лера.

— Так вот, после того как Воробьев снял все деньги со счета, то есть обналичил всю сумму, — продолжал Гурьев, подмигнув Казариновой, — он тут же положил эти деньги на другой счет в этом же банке.

— Ты в этом уверен? Кассирша ничего не напутала? А почему она нам об этом ничего не сказала? — посыпались вопросы Минаевой.

— Точнее говоря, деньги положил на свой счет не сам Воробьев, — уточнил Валерка, не обращая внимания на восклицания Минаевой. — Он приходил в банк с каким-то мужчиной, как рассказала мне кассирша. Она его очень хорошо запомнила, так как Воробьев, перед тем как снять деньги, о чем-то долго разговаривал со своим спутником, а потом они вместе подошли к окошку.

— О чем же они, интересно, разговаривали? — задумчиво спросила Галина Сергеевна.

— Этого, к сожалению, мы не знаем, — вздохнув, ответил Гурьев. — Кассирша слышала только, как мужчина грубо сказал Воробьеву, чтобы тот сделал все, как он сказал. Судя по дальнейшим действиям Дмитрия Михайловича, он действовал по его рекомендациям. Воробьев обналичил всю сумму, а затем попросил открыть именной счет в том же банке, куда и перевел все эти деньги. Причем вел себя довольно странно…

— Конечно, странно, — подтвердила Лера. — Зачем нужно было обналичивать деньги, если он хотел их перевести на другой счет?

— Не перебивай, — грубо оборвал ее Валера и с благодарностью посмотрел на Анну Викторовну, которая уже сидела тише воды. — Так вот после того, как кассирша выдала всю сумму денег, Воробьев со своим спутником вышли из банка и вернулись только через полчаса опять же вдвоем. Кассирша запомнила их, несмотря на то, что второй раз они обратились не к ней, а к другому работнику банка, полагая, что она их не запомнила. На этот раз деньги на счет положил не сам Воробьев, а его спутник. Он открыл лицевой счет на имя Дадонова Василия Владимировича…

— Василий Владимирович… Что-то мне эти инициалы совершенно ни о чем не говорят, — заметила я задумчиво.

— Значит, спутника Воробьева зовут именно так, — сделала вывод Минаева, а затем поинтересовалась: — Он положил всю сумму на свой счет?

— Несколько тысяч все-таки где-то затерялось, — ответил Валера. — Затем Дадонов и Воробьев вышли из банка, и больше их никто не видел!

Как только Гурьев произнес последнюю фразу, он горделиво посмотрел на нас, чтобы мы по достоинству смогли оценить его старания. Честно говоря, я не думала, что Валерка так заинтересуется этим делом, что сам пойдет в банк и заговорит с кассиршей. Мало ли у него своих проблем, помимо всего этого!

— Я всю ночь практически не спал, — оправдывался тем временем Гурьев. — Сумма-то не шуточная. Жалко было терять такие деньги. Концов же не было совершенно никаких, не считая этой кассирши. Конечно, у меня была еще одна идейка, но я хотел сначала съездить в банк, а потом…

— Что потом? — заинтересовалась Лера.

— Эта любовница Воробьева мне показалась какой-то странной, — объяснил Гурьев. — Мать Дмитрия Михайловича была уверена, что сын находится у своей подруги, поэтому она нисколько не волновалась за него. А вот Татьяна и глазом не моргнула, когда мы сказали, что Воробьев пропал.

— По ее мнению, он уехал отдыхать, — напомнила я, считая подозрения Гурьева совершенно необоснованными. — Чего ей волноваться? Тем более что она нашла себе развлечение на это время. Видел того, на «девятке»?

— Распутная женщина, — заметил Валера. — Ну ладно, дело не в Балашовой. Теперь у нас есть ниточка, за которую только надо потянуть. А ниточка эта — Дадонов Василий Владимирович. Я уже и его адрес узнал через паспортный стол.

Я с еще большим интересом посмотрела на Гурьева. Конечно, он никогда не бросал меня в ходе расследования, но чтобы занимался этими шпионскими играми так серьезно, это было что-то новенькое. Максимум, на что был способен Валера, так это подбросить мне какую-нибудь информацию. К тому же проблемы Минаевой на первый взгляд мне казались совершенно бесперспективными, и Гурьев в таких случаях не принимал активного участия. Ему нужны материалы для «Криминальной хроники», а тут какие материалы, если ничего пока не известно, кроме адреса спутника Воробьева.

— Все понятно, — хмыкнула Галина Сергеевна, кокетливо поправляя прическу. — Ирина, ты сейчас по уши влезешь в это расследование, а подготовка программы ляжет на наши с Лерой плечи.

— Галина Сергеевна, миленькая, — взмолилась я, нерешительно приобнимая Моршакову. — Надеюсь, что вы с Лерой справитесь. Пашка вам все отснимет. Сценарий мы обговорили. Ну не бросать же Анну Викторовну в такой момент?!

Галина Сергеевна недовольно поморщилась, но все же благосклонно произнесла:

— Хорошо, Ирина, но, если вами заинтересуется Кошелев, я прикрывать не буду.

— Не заинтересуется, — уверенно ответила я. — После того разгромного совещания он теперь про нас, надеюсь, на недельку забудет.

— Ладно уж, прикроем, — еще более благодушно обещала Галина Сергеевна. — Вы только нам позвоните, как только станет что-то известно, а то мы волноваться будем.

— Чего вам волноваться? — хмыкнул Валера. — Сейчас выложим этому Дадонову все, что о нем знаем, что он был замечен в банке, и положил на свой счет ворованные деньги, он и расколется как миленький.

— Лишь бы все случилось так, как ты говоришь, — вздохнула Галина Сергеевна так тяжело, как будто именно ей сейчас предстояло ехать к Дадонову и выбивать у него чистосердечное признание. — Я бы на твоем месте была менее уверена. Может быть, кассиршу ты и вызвал на откровенный разговор, но вот Дадонову нужно будет не глазки строить, а по-мужски поговорить с ним.

— Мы возьмем с собой Шилова, — поспешно заметила я, понимая, к чему клонит Галина Сергеевна.

Я потянулась к телефонному аппарату и набрала рабочий номер Кости, который не откажется поехать с нами, если у него будет такая возможность, то есть если он не занят. Костик вообще никогда не отказывал мне в силу неподдельного интереса к моей персоне. Не знаю, можно ли это назвать любовью, но в его чувствах ко мне прослеживается нечто подобное.

Шилова, увы, не оказалось на месте, поэтому я решила позвонить ему в машину на радиотелефон. Костик ответил практически сразу.

— Слушаю, — в трубке раздался знакомый голос.

— Костик, ты где? Далеко? — поинтересовалась я и тут же добавила: — Это Ирина!

— Узнал тебя. Недалеко. Подъезжаю на ГТРК.

— У тебя кто-то в машине? — догадалась я.

— Да.

— Начальство? — поинтересовалась я и, получив утвердительный ответ, перестала допытываться. — Ты нам очень нужен. Не можешь зайти сразу, как приедешь к нам?

— Могу, — лаконично ответил Шилов и первым попрощался со мной.

Я повесила трубку. Если у Шилова нет заказов, то он не откажется поехать с нами. Уже через пятнадцать минут Костя уверенно входил в наш кабинет и, немного отдышавшись, сказал, что в салоне его автомобиля как раз в тот момент, когда я звонила, сидел не кто иной, как Кошелев.

— Теперь ты свободен? — поинтересовалась я.

— Пока да, — ответил Шилов. — Если понадоблюсь, меня вызовут. А вам куда сейчас надо?

Костя уже заметил, что у нас сидела Минаева, и догадался, что дело будет связано именно с ней. Я коротко рассказала Шилову то, что Валере стало известно от кассирши в банке, и он воспринял это как руководство к действию.

— Теперь у нас две машины, — заметил Валерий, намекая на «Ауди» Минаевой. — То ни одной не добьешься, а то две сразу. Я сяду с Анной Викторовной. Ну что, отправляемся?

— Поедем на одной, — скомандовала я. — Вам, Анна Викторовна, в таком состоянии вообще за руль садиться нельзя. Мало ли что может произойти в дороге, а с Костей как-то надежней.

Минаевой ничего не оставалось делать, как согласиться в ответ. После сообщения Гурьева она, разумеется, почувствовала себя увереннее, но психологическое состояние ее нельзя было назвать нормальным. После таких потрясений Анна Викторовна еще держалась вполне ничего, может, еще и оттого, что в трудную минуту не осталась в одиночестве.

Из кабинета мы вышли вчетвером и разместились в «Волге» Шилова. Мы с Анной Викторовной сели сзади, а Валерий — впереди.

Улица Осипова, на которой был дом Дадонова, находилась в отдаленном от центра районе города, поэтому на дорогу нам понадобилось гораздо больше времени, чем я предполагала. В машине мы сидели молча, только Валера изредка бросал фразы типа: «Что б вы без меня делали?» или «Скажите мне спасибо!» Анна Викторовна благосклонно отвечала ему, что и в самом деле очень благодарна Гурьеву за его помощь. И в конце концов намекнула, что обязательно поощрит материально все наши старания.

— Нет, нет, что вы, — спохватился Валерий. — Я вовсе не о том. Вы меня неправильно поняли, мы не из-за денег, да, Ирина?

Я подтвердила слова Валерки, так как и в самом деле никогда не брала вознаграждения. Не частный же я детектив, в самом деле: к тому же наша бескорыстная помощь, скажем честно, не отличалась профессионализмом, не гарантировала положительных результатов, да к тому же могла затянуться на неопределенное время. Хотя на этот раз последнее обстоятельство было исключено, потому что я была уверена в том, что нам в конце концов удастся прижучить Дадонова.

Нужный дом Костя нашел быстро — по улице Осипова они шли строго по номерам. Причем с одной стороны дороги тянулся бесконечный забор какого-то завода, а с другой — стояли дома. Район достаточно тихий и старый, тут высоток вообще не строили. Обычные кирпичные пятиэтажки, отличающиеся друг от друга только слегка потемневшим цветом кирпича, стояли в ряд. Перед каждой небольшой дворик, в один из которых мы и въехали.

— Может, не надо было прямо во двор? — с опасением спросила Минаева, выглядывая из машины.

— Нам скрывать нечего, — уверенно ответил Гурьев. — Дадонов пусть от нас прячется.

— Валер, ты сейчас сглазишь. Замолчи! — остановила я его. — Какой номер квартиры?

— Тридцать семь, — с готовностью ответил Гурьев. — Нам во второй подъезд.

— Вы что, уже здесь были? — насторожилась Минаева.

— Нет, догадался. Таких домов в нашем городе куча, и в доброй половине из них я уже успел побывать. Поэтому даже могу сказать, что его квартира находится на пятом этаже.

Гурьев не ошибся. Вчетвером мы поднялись на пятый этаж и остановились на лестничной площадке перед дверью Дадонова.

— Звонить? — спросил Костик.

— Конечно, — быстро отреагировал Гурьев. — И поскорее! Что нам здесь весь день торчать, что ли?

Шилов нажал кнопку звонка, и я услышала скрипучий неприятный звук, который, вероятно, и предупреждал хозяев квартиры о том, что к ним пришли. За дверью было тихо, поэтому Костик нажал еще раз.

— Что трезвоните, как у себя дома? — послышался из-за двери приглушенный женский окрик. — Звонок весь сорвешь!

Однако за этим криком не последовало шума открываемых замков.

— Смотрит в «глазок», — сообщил Валерка шепотом, ткнув на устройство в двери.

— Кто там? — требовательно спросил голос за дверью.

— Мы бы хотели поговорить с Василием Владимировичем, — громко ответил Валера. — Можно войти?

Дверь наконец открылась, и на пороге предстала полная грудастая женщина в поношенных брюках и пуловере. Она строго посмотрела на нас, раздумывая, пускать нас в свои хоромы или нет, а затем вскрикнула от неожиданности:

— Ирина Анатольевна, вы?

Ну вот! Меня узнала! И в самый неподходящий момент. Я, конечно, уже привыкла к тому, что женская половина нашего города знает меня в лицо благодаря программе «Женское счастье», и относилась к этому спокойно, но иногда поклонницы заставали меня врасплох. На этот раз я была совершенно не готова быть узнанной и поэтому в растерянности только кивнула в ответ.

— Ой, да что это я? — спохватилась хозяйка. — Проходите, пожалуйста!

Она еще шире распахнула перед нами дверь, а сама неуклюже попятилась в прихожую.

— У меня немного не убрано, но не обращайте внимания, — бормотала она, ногой расшвыривая по углам лежащие на полу тряпки.

В квартире действительно было не убрано. А может быть, мне так показалось потому, что здесь давно не делался ремонт, мебель была старая и обшарпанная. Но что повергло меня в ужас, так это куча каких-то вещей, сваленная прямо посередине гостиной. Не занимайся мой муж домашними делами, у меня дома наверняка царил бы такой же бардак, подумалось мне.

— Простите. Это у меня в стирку! — с этими словами хозяйка схватила бесформенную кучу и унесла ее в неизвестном направлении. Больше чем уверена, что она бросила ее где-нибудь за углом, так как женщина скоро возвратилась.

— Присаживайтесь, что же вы! — торопливо, с волнением в голосе проговорила она, поправляя смятое покрывало на стареньком диване.

Мы с Анной Викторовной сели именно на него, а Валерий с Костиком замерли около окна, опершись на подоконник. Хозяйка принесла для себя деревянный стул, поставила его напротив меня и села.

— Что, интересно, вас к нам занесло? — с любопытством спросила она, защебетав. — А я вас сразу узнала! Мне девчонки говорили, что вы в жизни совсем другая, но вас бы я ни с кем не спутала. Ой, Ирина Анатольевна, если бы вы знали, как мне нравится ваша программа!.. И не только мне… А я могу вас называть просто Ирочкой?

— Да, конечно, — смутилась я, не зная, как начать разговор с этой не в меру суетливой женщиной.

Пришлось выслушать еще несколько комплиментов в свой адрес, а потом я наконец решилась.

— Извините, но мне надо бы поговорить с Василием Владимировичем, — неуверенно начала я.

— С Васей? — внимательно посмотрела на меня женщина. — А его нет дома. Он на вызове, на работе… А зачем он вам? Что-то случилось? Зачем он вам?

Я не знала, что ответить хозяйке дома на эти многочисленные вопросы. Не говорить же ей, в конце концов, что не далее как вчера Дадонов положил на свой счет в банке огромную сумму, хотя дома у него такая нищета. Меня выручил Валера.

— А вы кем приходитесь Дадонову? — строго спросил он.

— Жена, — коротко ответила женщина, переводя взгляд на Гурьева. — Знаете, и ваше лицо мне тоже кажется знакомым, только не могу вспомнить, где его видела. Может быть…

— Когда последний раз вы видели своего мужа? — не менее требовательно поинтересовался Валерий.

— Мужа? А что случилось? Что с Васенькой? — с неподдельным волнением спросила женщина и от неожиданности выронила из рук тряпку, которую до этого нещадно комкала. — Почему в последний раз? Что вы такое говорите?

— Успокойтесь, пожалуйста, — спокойно сказала я хозяйке, которая потянулась было за тряпкой, свесившись со стула. — С вашим мужем все в порядке. Мы с ним хотели поговорить об одном важном деле. Когда он вернется с работы?

— А шут его знает! — вскрикнула женщина визгливо. — Иногда у него заказ может затянуться на целый день, а порой и через час приходит.

— Кем он работает? — продолжил допрос Валера, на которого женщина опасливо косилась.

— Слесарем, — ответила та с готовностью. — Может и по сантехнической части подработать. Он у меня на все руки мастер. Руки золотые! Вот и зарабатывает ими как может.

— Давно он ушел? — поинтересовался Гурьев тем же беспристрастным тоном.

— Уже часа три, как его нет, — нерешительно ответила женщина. — Нет, наверное, больше. Но уже скоро придет. Сказал, что заказ ненадолго. Вы его обязательно дождитесь, если у вас разговор такой серьезный, а я вам чай заварю, тесто на плюшки поставила… Ой, и забыла совсем!

Она поспешно вскочила и убежала. Запаха ванили, да и вообще какой-то выпечки в доме не чувствовалось. Воздух был спертым, хоть и при открытой форточке. Наверное, запах исходил от старенькой мебели и запущенности в доме. Чай с плюшками — это звучало заманчиво, но в квартире, где даже на диване валялись какие-то крошки, не хотелось ничего брать в рот. Валера с Костиком предусмотрительно стояли, не присаживаясь на него, я только сейчас разглядела, насколько он грязен. И, главное, не похоже на то, что в доме жили пьяницы, женщина показалась мне вполне порядочной.

— Надо же! Иметь счет в банке и жить в такой нищете! — возмущался Валера. — Там одной тысячной всей суммы хватило бы на то, чтобы по высшему разряду обставить квартиру и вынести весь этот хлам.

Мне тоже показалось это обстоятельство странным. Человек, имеющий на счете такую огромную сумму, не должен так жить. Но одно то, что Дадонов работает простым слесарем, насторожило меня. Хотя в жизни бывает всякое!

— Вы не скучаете? — весело спросила хозяйка дома, заглядывая к нам. — Я вам телевизор включу. Хотите?

Она подошла к телевизору и нажала кнопку, не воспользовавшись пультом, который валялся на полу рядом с диваном. Тишину в квартире нарушил бархатный мужской голос: ведущий какой-то столичной программы рьяно разглагольствовал на политическую тему.

— Потерпите немного, сейчас уже первый противень испечется, — обнадежила нас хозяйка и вышла из гостиной — назовем ее так.

Мы переглянулись. Желания отведать плюшек ни у кого не появилось, поэтому мы откровенно заскучали, тупо уставившись в экран телевизора.

— А если он не придет? Сколько нам его еще ждать? — нетерпеливо спросил Валера, поднимая с пола пульт и переключая телевизор на другой канал.

— Придет, — неуверенно ответила я.

И в самом деле, если Дадонов не явится домой? Ведь неизвестно, на какое время растянется выполнение заказа. Что же, нам тут его весь день караулить? Как будто бы у нас других дел нет!

— А вот и Васенька идет, — радостно возвестила хозяйка, вытирая руки о бока пуловера.

— Откуда вы знаете? — спросил Валерка.

— Я его в окно увидала, — ответила женщина и вышла в прихожую.

Через несколько секунд послышался шум открываемой двери и голос хозяйки.

— Вася, а к тебе гости пожаловали, — щебетала она. — Ты сейчас упадешь! К нам пришла сама Лебедева!

— Какая Лебедева? Что ты несешь? — грубо оборвал супругу Василий Владимирович.

— Как какая? — возмутилась в свою очередь женщина тем, что благоверный не знает меня. — Та самая! Ведущая «Женского счастья»! Помнишь, ты один раз со мной как-то эту программу смотрел?

— Что она тут забыла? — тем же грубым голосом спросил Дадонов.

— С тобой поговорить хотела, — объяснила супруга и добавила шепотом: — Она в гостиной.

Дадонов заглянул к нам и, увидев большое скопление народа в своем доме, нерешительно поздоровался, с интересом осматривая Минаеву. Его большие глаза навыкате ничего не выражали. Волосы на голове были даже не причесаны. Густые усы нависали над верхней губой. И сам весь он был каким-то маленьким, неухоженным. А если еще добавить, что он был в грязном рабочем костюме, то я, честно говоря, подумала о том, что он больше похож на бомжа, чем на нормального рабочего человека.

— Я сейчас, — обратился Василий Владимирович к Анне Викторовне. — Только руки вымою.

Дадонов скрылся, а Валерка недовольно хмыкнул.

— Он тебя, Ирина, даже не узнал!

— Откуда же он меня должен знать? — удивилась я.

— Уйдет, — прошептал Костик.

— Кто? — насторожился Валерка.

— Дадонов, — коротко ответил Костик.

— Ты думаешь, он понял, что мы его разыскиваем, и сейчас сбежит? — уточнил Валера и сорвался с места.

В дверном проеме он столкнулся нос к носу с Дадоновым. Оба многозначительно посмотрели друг на друга, и Валерка отступил.

— Я в вашем распоряжении. — Василий Владимирович уселся на стул, принесенный супругой.

Я опять растерялась, не зная, с чего начать разговор, хотя Дадонов по-прежнему смотрел не на меня, а на Минаеву.

— Расскажите подробно, где вы были вчера днем? — попросил его Гурьев. — Только не забывайте ни об одной существенной детали.

— Днем? Вчера? — переспросил Дадонов, судя по всему, туго соображая. — А в чем, собственно, дело?

— Отвечайте сначала на мой вопрос, — настойчиво сказал Гурьев.

— Вчера я… — Василий Владимирович запнулся, видимо, припоминая, где он на самом деле был вчера. — У Басковых был. Там трубу прорвало. Я провозился полдня… Потом к Рубиным зашел. Смеситель ставил…

— А в банке вы вчера что делали? — неожиданно спросил Гурьев, подходя к Дадонову.

— Где? В банке? Каком банке? — совершенно не понимая, о чем идет речь, проговорил Василий Владимирович, покачнувшись на стуле. — В банке я вообще не был!

— Вы уверены? — настойчиво наседал Гурьев.

— Да, — ответил тот, беспомощно оглядываясь на жену.

— Ладно, хватит! — решительно сказала я, понимая, что таким образом мы ничего не добьемся. — Василий Владимирович, вчера вас видели в одном из тарасовских банков, где вы положили на свой счет огромную сумму денег.

— Денег? Васька! Ах ты, кобель проклятый!

Моя речь потонула в брани хозяйки дома, которая набросилась на Дадонова. А тот, совершенно обескураженный всем происходящим, не смог и слова вымолвить в свое оправдание.

— Все-все, хватит, — остановил Валерий супругу Дадонова и умудрился оттащить ее к порогу, несмотря на необъятные размеры хозяйки дома.

— Он мне клялся, что нет ни копейки, а сам, оказывается, по банкам шляется! — оправдывалась она, злобно косясь в сторону Дадонова. — Я тебе покажу, гадина! Как Люське в школу тетрадки купить, так у тебя денег нет! А тут такое!..

— Той суммы, что лежит на счете, хватит не только на тетрадки, но и на золотые обложки к ним, — заметил Валерий.

— А сколько там денег? — заинтересовалась хозяйка, сглатывая от нетерпения слюну.

— Вам столько и не снилось, — продолжил Валера, назвав приблизительную сумму.

Женщина покачнулась в сторону, услышав эту цифру, затем бросила более ласковый взгляд на мужа, обвела всех нас взглядом и горестно покачала головой.

— У Васи не может быть такой суммы! — уверенно сказала она. — Вы что-то путаете! Он не мог положить на свой счет столько денег. У него и счета-то нет в банке.

— Вот и я о том же, — подал голос Дадонов. — Откуда у меня такие деньжищи? И в банке я отродясь не был… Нет! Один раз был. Когда мать померла…

— То есть вы хотите сказать, что ничего не знаете об этих деньгах? — уточнила я, хотя и так все было уже ясно.

Василий Владимирович беспомощно оглянулся на супругу и поспешно помотал головой.

Теперь я начинала кое-что понемногу понимать. Если Дадонов не в курсе, что на его имя заведен лицевой счет, значит, это сделал кто-то другой за него. А завести лицевой счет в банке можно, только имея при себе соответствующие документы, например, паспорт. Чего уже тут думать! У этого простофили выкрали паспорт, а может быть, он и сам его потерял, им воспользовались, чтобы не засветить свое имя.

— Василий Владимирович, а у вас паспорт при себе? — неожиданно спросила я.

— Да, — после небольшой паузы ответил Дадонов, смутно догадываясь, зачем он мне может понадобиться. — Нюрка, принеси!

Хозяйка вышла в прихожую и приволокла с собой объемистый ридикюль без ручек. Покопавшись в сумке, она извлекла документ и протянула его мне. Я очень внимательно просмотрела каждую страницу, совершенно не понимая, как же тогда был открыт счет в банке, если документ на руках у Дадонова.

— А у вас в последнее время его никто не забирал? Вы его не теряли? Может быть, кому-то давали? — с надеждой спросила я.

— Не-а, — протянул Василий Владимирович, раскачиваясь на стуле. — Никому не давал!

Валерка взял у меня из рук паспорт и тоже внимательно просмотрел его.

— А почему он у вас новый? Вы что, старый потеряли? — спросил он у Дадонова. — Этот паспорт выдан вам год назад, а вам уже не четырнадцать лет. Где старый паспорт?

Василий Владимирович переглянулся с женой, немного подумал и сказал:

— Сгорел он!

— Как сгорел? — вскрикнул Валерка.

— А вот так. Мы с другом поспорили, что спирт не догоняет по градусам, ну и подожгли его в пластиковой крышке от бутылки. Там все и полыхнуло! Градусов было выше нормы! — удовлетворенно сказал Дадонов. — А паспорт на столе лежал среди каких-то других бумаг. Пока мы опомнились, от него одна корочка обуглившаяся осталась. Вот я новый и получил.

— Трагическая история! — съехидничал Валерка.

— А новый паспорт вы никуда не отдавали? — поинтересовалась я.

— Нет, — уверенно ответил Василий Владимирович. — Я теперь берегу его как зеницу ока!

То, что Воробьев воспользовался паспортом Дадонова, вне всяких сомнений. Вот только когда?

— Еще бы не беречь! — воскликнула жена Дадонова. — Васька новый паспорт с таким трудом получил! Он у паспортистки чуть ли не месяц пролежал. Никак не хотели его прописывать, наверное.

— У паспортистки? — заинтересовалась я.

— Ну да, — подтвердила мадам Дадонова. — Она же должна была поставить штамп о месте жительства. Насколько я знаю, на это уходит не больше трех дней, а она Васькин паспорт месяц у себя держала.

У меня в голове сразу же мелькнула мысль, что именно паспортистка могла воспользоваться моментом и передать паспорт Воробьеву. Конечно, в подобном случае она рискует потерять свою работу, так как документация должна храниться в сейфе и паспортистка не имеет права распоряжаться ею по своему усмотрению. Но за некоторую сумму денег она могла пойти на все.

— Это паспортистка! — вскрикнул Валерка, подтверждая и мои мысли.

— Где находится ее кабинет? — спросила я у Дадонова.

— Недалеко отсюда, в ЖЭУ, — пояснила Дадонова. — А она-то здесь при чем?

Рассказывать о своих подозрениях семейству Дадоновых я не стала. Зачем лишний раз волновать людей из-за чужих проблем?! Теперь нужно было встретиться с паспортисткой, прижать ее к стенке и выведать, как она вышла на Воробьева. Мои размышления прервала Минаева.

— Ирина Анатольевна, — подала она голос, — если у нас есть паспорт, значит, мы можем воспользоваться лицевым счетом, на котором лежат мои деньги. Может быть, нам сначала снять их, а потом уже разыщем Воробьева?

— Точно! — с тем же энтузиазмом вскрикнул Валера. — Вырвем добычу из лап врага!

— Хорошо, — согласилась я с предложением Минаевой и спросила Дадонова: — Вы поедете с нами?

— Я? За деньгами? В банк? — смутился тот, растерянно оборачиваясь на супругу.

— Езжай, езжай, — махнула рукой жена. — Может быть, и тебе что-нибудь перепадет. Вот только жалко, что вы, Ирина Анатольевна, моих плюшек не отведали.

Я изобразила на лице сожаление и развела руками. На самом деле, отведать плюшек в этой грязной, неухоженной квартире у меня не было никакого желания, поэтому я нисколько не сокрушалась по этому поводу.

Дадонов вышел из гостиной под шипение своей супруги, которая твердила, что в банк в таком виде его не отпустит. На переодевание ушло минут десять, за которые Василий Владимирович успел и побриться, судя по его внешнему виду. В серой рубашке и выглаженных черных брюках, которые были ему слегка тесноваты, он выглядел гораздо лучше. Но все равно ему было далеко до внешнего лоска человека, на лицевом счете которого хранится такая огромная сумма.

В машине Дадонов сидел между мной и Минаевой, и Шилов ловко вывернул со двора. Драгоценный паспорт Дадонов крепко держал в руках, будто его дальнейшая жизнь зависела именно от этого документа.

Глава 8

Подъехав к зданию, где размещался все тот же банк, Шилов аккуратно припарковался на небольшой стоянке среди прочих иномарок, большинство из которых было траурного черного цвета. Дадонов откровенно нервничал, вертя головой во все стороны. Я успокаивала его, как могла, но нервозность Василия Владимировича все равно была слишком заметна. Выходя из салона автомобиля, он даже умудрился удариться головой о крышу.

— Нечасто приходится ездить в машинах, — оправдывался он, потирая затылок.

— И еще реже бывать в банке, — заметил Гурьев.

Дадонов на это только хмыкнул.

— Кроме паспорта, у нас нет никаких бумаг, — сообщила я. — Поэтому вам, Василий Владимирович, придется сказать, что вы потеряли свою книжку буквально сегодня утром, хотя вчера положили на свой счет крупную сумму. Помните какую?

— Еще бы! — самодовольно подтвердил Дадонов.

— Может быть, лучше сказать, что выкрали документы, поэтому остался только паспорт? — посоветовал Гурьев.

— Можно и так, — согласилась я, обратившись к Дадонову. — Если спросят, почему вы сразу же не позвонили, как только узнали о пропаже, можете прикинуться дурачком и сказать, что у вас нет телефона, поэтому решили приехать лично.

Лицо Василия Владимировича растянулось в улыбке. Прикидываться дурачком ему и не нужно было, так как на его лице и так присутствовал этот отпечаток.

Костик с Минаевой остались около машины, а мы с Валерой проводили Дадонова буквально до самого кассира в банке. Мало ли что могло случиться с ним по дороге.

— Девушка, — смущенно позвал он кассиршу, которая сидела спиной к окошечку и о чем-то беседовала по телефону.

Та не слышала обращения, поэтому даже не обернулась. Василий Владимирович от этого смутился еще больше. Мы с Валеркой стояли чуть поодаль, чтобы не внушать подозрения работникам банка. Кассира, с которым удалось познакомиться Валерке, в зале не оказалось.

— Девушка, простите, пожалуйста, — столь же смущенно проговорил Василий Владимирович, но уже немного громче.

На этот раз она отреагировала, причем мгновенно.

— Чего вам? — грубо бросила она, прижимая рукой трубку, чтобы собеседник на другом конце провода не слышал ее рявканья.

Кассирша оценивающим взглядом посмотрела на Дадонова, хмыкнула и благосклонно придвинулась к окошечку. Василий Владимирович неуверенно протянул ей паспорт.

— Я тут это… — скомкал он начало фразы, запнулся и замолчал.

— Что вам нужно? — тем же беспристрастным голосом продолжила кассирша, взяв в руки документ, но не решаясь открыть его.

— У меня сегодня украли сберегательную книжку, а деньги я храню в вашем банке, — глубоко вздохнув, выпалил Василий Владимирович. — Остался только паспорт!

— Почему сразу же не сообщили об этом? — строгим голосом поинтересовалась кассирша.

— Телефона нет, вот сам и приехал, — ответил Василий Владимирович.

— Хорошо, что хоть так сообщили, — удовлетворенно проговорила кассирша.

Она раскрыла паспорт, пролистала его, сверив фотографию с физиономией Дадонова.

— Я хотел бы снять со своего счета всю сумму! — сообщил Василий Владимирович гордо.

Кассирша вняла его просьбе, повернулась к монитору компьютера и застучала по клавишам. Василий Владимирович с интересом наблюдал за ее действиями, впрочем, как и мы с Валеркой. Гурьев делал вид, что читает рекламные распечатки, развешанные на стене, а я изображала из себя его спутницу.

Неожиданно девушка резко повернулась к Дадонову, нагло посмотрела на него и, ухмыльнувшись, сообщила:

— У вас на счете нет ни рубля! Пить меньше надо, товарищ!

Эта фраза повергла Василия Владимировича в ужас. Он беспомощно обернулся на нас с Валеркой, не зная, что ответить. Наше удивление было не меньшим.

Гурьев мгновенно подскочил к кассирше.

— Как ничего нет? — переспросил он. — Василий Владимирович только вчера положил на свой счет очень крупную сумму, а теперь хотел бы ее снять. Что же получается?

— А я откуда знаю, что получается, — хмыкнула кассирша. — Мое дело маленькое — клиентов обслуживать. А вы, молодой человек, вообще отойдите от окошка. Вас это не касается!

— Как это не касается? — возмутился Гурьев. — Я Дадонову дал на сохранение эти деньги, а теперь они пропали!

— Не пропали, а были сняты со счета сегодня утром, — поправила его кассирша, вчитываясь в информацию на мониторе. — Кстати, сумма в самом деле была приличная. Вы вчера положили на свой счет деньги и уже сегодня утром их сняли. Точнее говоря, не вы, а некто Веденеев Владимир Анатольевич по доверенности с вашей подписью. Ничего особенного. И нечего так орать!

— Как ничего особенного? — влез в разговор Гурьев, несмотря на то что кассирша обращалась только к Василию Владимировичу. — Не кажется ли вам странным, что деньги пролежали на лицевом счете только одну ночь?

— Нет, — уверенно ответила кассирша, опять обратившись к монитору. — Между прочим, на этом счете большие суммы денег долго не задерживались. Максимум неделю!

— То есть вы хотите сказать, что это было не первое вложение? — уточнил Валера, а Василий Владимирович отстранился от окошка, освобождая место для Гурьева.

— Конечно, счет открыт год назад, — сообщила кассирша и презрительно посмотрела на Дадонова. — Пить надо меньше!

— Но я ничего не снимал… — бормотал Василий Владимирович. — И ничего не ложил…

Валерка оттолкнул его от окошечка подальше, чтобы кассирша не слышала этого бормотания, и хотел опять обратиться к девушке, но не смог.

— Марина, ты мне не дашь бланк… — Вошедшая к кассирше женщина застыла у порога, увидев Гурьева. — А вам что здесь надо, молодой человек?

Валерка ничего не ответил, удивленный таким вопросом. Мало ли что ему надо. Может быть, он пришел положить на свой счет деньги. А может, хочет впервые воспользоваться услугами этого банка. В любом случае он имеет право стоять около окошечка, и ничего в этом удивительного нет.

— Он Катьку сегодня рано утром обхаживал, — продолжила женщина, обращаясь к кассирше. — Не знаю уж, о чем они говорили! Но потом этот хмырь пришел с огромным букетом цветов, а Катька отпросилась на часок с работы. Я ее теперь заменяю, наверное, на целый день.

Понятно, чем Гурьев покорил доверчивую кассиршу сегодня утром. Валерий даже и не предполагал, что сотрудницы банка вспомнят, что именно он отирался в банке. Тем более что Катерину он проводил до дома и обещал через часок зайти, то есть ее здесь не было.

— Где Катька? — поинтересовалась кассирша, бросая встревоженные взгляды то на Гурьева, то на вошедшую женщину.

— Вы меня с кем-то путаете, — смущенно ответил Гурьев, отстраняясь от окошечка.

Он предусмотрительно схватил паспорт Дадонова и засунул его себе в карман, а я подумала, что нам пора было уходить из банка, чтобы не наделать здесь еще большего шуму.

— Сейчас милицию вызовем, — решительно заявила женщина. — Может быть, он маньяк какой-то!

— Серега! Серега! — встревоженно закричала кассирша, вызывая охранника.

Вот теперь и в самом деле пришло время убегать отсюда. Я толкнула в бок Василия Владимировича, который вообще уже ничего не понимал, схватила под руку Гурьева и бросилась к выходу, таща за собой Валеру.

Подбежав к автомобилю, я резко толкнула дверь, крикнула Косте, что пора отъезжать, и первой плюхнулась на сиденье. Костик с Валеркой знали меня хорошо, поэтому могли мне доверять, а вот Анна Викторовна и Дадонов были ошарашены таким поведением. Мы выбежали из банка с таким видом, что случайному прохожему могло показаться, будто мы приходили не денег со счета снять, а совершить грабеж средь бела дня. Но, как ни странно, за нами никто не гнался, тем не менее Костя поспешно вырулил со стоянки после того, как все разместились в салоне, выехал на проезжую часть.

— Что с вами случилось? — нетерпеливо спросила Анна Викторовна, оглядываясь назад.

— Денег уже на счете нет, мы опоздали! — сообщила я, переводя дыхание. — Кстати, счет на имя Дадонова в банке существует уже почти год, и периодически на него приходят крупные суммы денег, которые затем обналичиваются.

— Вероятно, у бандитов есть доверенность, которую несложно оформить при наличии паспорта, — заметил Валерий. — Что они и сделали год назад, а потом пользовались этим счетом по своему усмотрению. Кстати, кассирша сообщила, что доверенность оформлена на некоего Веденеева Владимира Анатольевича. Надо бы разузнать, кто это такой. Костя, твоим телефоном можно воспользоваться?

Не дождавшись ответа, Валерий схватил трубку и набрал какой-то номер. Телефонный разговор был коротким, и, насколько я могла понять по его содержанию, он звонил в адресный стол, где у него работал какой-то знакомый.

— Да, да… Веденеев Владимир Анатольевич, — торопливо проговорил Гурьев, подмигивая мне. — Возраст?.. Откуда же я знаю… Где-то около тридцати-сорока… Не знаю. Перезвони мне… Номер… Через пять минут?.. Пока.

Я взглянула на Дадонова, который сидел, вжавшись в сиденье и беспомощно оглядываясь по сторонам. Разочарование его было огромным. Кроме того, в его глазах я прочитала недоверие к нам. После сцены в банке, когда Валеру назвали там маньяком, Дадонов, видимо, боялся даже ехать с нами в одной машине.

Мне пришлось успокоить его и рассказать, что мы уже пытались навести справки по этому счету, разговаривали с кассиршей и практически все узнали. Вот только не предусмотрели, что деньги будут так скоро обналичены.

— Вам, Василий Владимирович, надо обратиться в милицию, — посоветовал Валерка.

— В милицию? — испуганно пробормотал Дадонов. — Это еще зачем?

— Расскажете всю историю с паспортом, и пусть менты подсуетятся, — объяснил Валерка.

— Не пойду я в милицию, — промямлил Василий Владимирович. — Не хочу. И вообще не хочу влезать в это дело. Мало ли кто завел на мое имя счет, вот пусть они этим и пользуются, а я к этому делу не имею никакого отношения.

Такого поворота я не ожидала. Дадонов настолько сильно испугался, что отказался от дальнейшего участия в расследовании. Кроме того, он по-прежнему не доверял нам, несмотря на мой рассказ.

— А если при помощи вашего паспорта совершится какая-нибудь серьезная афера? — предположил Гурьев. — Тогда вас вообще могут посадить.

— Мой паспорт при мне, — ответил Василий Владимирович и пошарил у себя в кармане.

Не найдя документа, он растерянно посмотрел на нас и нервно крикнул:

— Я там паспорт оставил!

— Вот это да! Придется возвращаться! — заметила Анна Викторовна.

— Я взял ваш паспорт. — Валера вытащил из своего кармана документ.

Дадонов бросил недоверчивый встревоженный взгляд на Валерия и попросил вернуть паспорт.

— Конечно, возьмите. — Гурьев протянул Дадонову документ.

Василий Владимирович схватил его и крепко сжал в руках. В салоне раздался мелодичный звонок телефона, и Валера потянулся к трубке, но его опередил Шилов.

— Да, слушаю, — ледяным тоном приветствовал собеседника Костя. — Гурьева?.. Он здесь.

Шилов передал трубку Валере, который с нетерпением схватил ее.

— Да! Ну, что там? — торопливо спросил он. — Да, записываю… Двое? С одинаковыми инициалами и по возрасту подходят?.. Давай обоих… Все, записал… Нормально… Счастливо!

Валера отключил телефон, еще раз посмотрел на свои записи и сказал, что в Тарасове проживало два человека со схожими инициалами. Оба — Веденеевы, оба — Владимиры Анатольевичи, оба — среднего возраста. Вот только жили они в разных районах города.

Мы решили поручить розыск Веденеевых Старовойтову, поэтому я сразу же перезвонила в редакцию, где и застала Павла. Каких трудов мне стоило уговорить этого лентяя разведать обстановку по этим адресам — это другой вопрос, но в результате Старовойтов согласился, намекнув на то, что я у него теперь в долгу. Я пообещала Пашке, что подъеду к концу рабочего дня.

— А я домой! — решительно заявил Василий Владимирович недовольно, предполагая, по-видимому, что мы будем возить его с собой.

— Хорошо, — согласилась я, поняв, что уговаривать Дадонова о том, что он вправе заявить в милицию, было бесполезно.

Он бы все равно не поверил мне. В принципе ему с самого начала не хотелось втягиваться в это дело, и если бы не деньги, то Василий Владимирович никогда и не поехал бы с нами. Он думал, что с денег на счете и ему что-то перепадет, а теперь уже все было бессмысленно.

Шилов подвез до дома Дадонова и высадил его у подъезда. Я дала ему номер своего телефона, чтобы он звонил, если что-то случится, хотя сама понимала, что сей субъект уже давно никому не нужен. Если целый год преступники пользовались счетом, оформленным на его имя, а тот и в ус не дул, то сейчас тем более к нему никто не проявит никакого интереса.

Я спросила у Дадонова, где находится ЖЭУ, и тот показал на торец дома, первый этаж которого занимало жилищное управление.

— Прижучим паспортистку? — уточнил Валерка, наблюдая, как Дадонов торопливой походкой топает к своему подъезду.

Я одобрительно кивнула. Другого выхода у нас и не было. Оставалась только эта тоненькая ниточка, которая могла вывести нас на Воробьева. Смущало только то, что со времени обмена сгоревшего паспорта на новый прошло около года, и паспортистка вряд ли вообще помнит всю эту историю. Хотя, если она воспользовалась своим положением и дала на время кому-то чужой паспорт, помнить об этом она должна. А что, если она так делает постоянно? Дает на время документы из сейфа предприимчивым людям, которые по этим данным открывают предприятия, заводят лицевые счета, покупают оружие?.. Перечислять можно бесконечно. Но в том, что паспортистка воспользовалась возможностью подзаработать, я не сомневалась.

Минаева и Шилов остались около машины у подъезда Дадонова, а мы с Валеркой пошли в ЖЭУ, находившееся в первом подъезде стандартного пятиэтажного дома. К нему вела невысокая полуразвалившаяся лестница, по которой и подниматься-то было страшно. По-видимому, эта лестница символизировала заботу работников жилищного управления о вверенном им участке.

В кабинет к паспортистке стояла недлинная очередь. Перед нами оказалось три человека, которые в ряд сидели на стульях у стенки, но я все же поинтересовалась, кто последний.

— А ты, милочка, сегодня уже туда не попадешь, — добродушно предсказала бабуля, не отвечая на мой вопрос. — Она работает до двух часов, а сейчас уже половина.

Я взглянула на часы: старушка была права, но тем не менее я присела на один из стульев, решив, что эта пожилая женщина и была последней.

— Тебя не примут, — опять обратилась ко мне бабушка, увидев, что я не собираюсь уходить.

— А она и без очереди пролезет мимо вас, Аграфена Павловна, — заметил тщедушный старичок с палочкой.

— Пусть только попробует! — угрожающе зашипела старушенция, демонстративно отодвигаясь от меня. — Лариска тут быстро порядок наведет: она уже выглядывала и видела, кто ее поджидает.

Я возмутилась таким разговором, но подавила в себе приступ гнева, сказав как можно спокойнее:

— Я зайду в кабинет только после вас. Не переживайте!

Сидящий первым молодой человек усмехнулся, так как он тоже относился к молодежи, и обрадовался, что я дала хоть какой-то отпор старушке. Как это было ни странно, но дальше этой перепалки разговор не пошел. Старушка насупилась, старичок уставился на дверь кабинета в ожидании, когда выйдет очередной посетитель. Так прошло минут десять.

— Что они там? Умерли, что ли? — задался вопросом старичок и встал с места.

Подойдя к двери, он приоткрыл ее и поинтересовался:

— Лариса Алексеевна, вы еще долго?

Ответа паспортистки я не слышала, но, наверное, он был не совсем цензурным, так как старичок сразу же захлопнул дверь и с недовольным видом сел на прежнее место.

— Это еще что! — многозначительно протянула бабушка. — Я в прошлый раз здесь три часа проторчала. К Лариске ее подруга приходила, и они там без зазрения совести чаи распивали. Очередь была огромной, а эта Танька никак не уходит. Я несколько раз заглядывала, а им хоть бы что. У нее там не Танька опять?

— Не-а, — со знанием дела ответил старичок, ковыряясь палкой в потертом линолеуме на полу. — Таньку я тоже видел. У нее там другая. Если бы это была ее подруга, то мы бы здесь не сидели.

На эту болтовню я не обращала внимания, задумавшись над своими проблемами, но тут Валерка толкнул меня в бок.

— Ира, а может быть, это та самая Татьяна? — шепотом спросил он.

— Какая? — не поняла я.

— Балашова! Любовница Воробьева! — уточнил Валерка.

— Мало ли на свете Татьян, — отмахнулась я. — Но уточнить можно.

В этот момент дверь в кабинет отворилась, и в коридор вышла немолодая женщина, которая сразу же проследовала к выходу. После ее ухода очередь задвигалась быстрее. Молодой человек пробыл у паспортистки не более минуты. Старичок задержался немного больше, а бабуля вышла ровно без пяти два.

В коридоре оставались только мы с Валерой. Я без стука вошла в кабинет первой и поздоровалась с молоденькой миловидной женщиной, которая сидела за широким рабочим столом.

— Вы по какому вопросу? — поинтересовалась она, с интересом посмотрев на нас с Гурьевым.

— Мы к вам с серьезным разговором, — сообщила я и первой села на стул напротив стола, не спросив разрешения.

— Слушаю вас, — с готовностью ответила Лариса Алексеевна, откладывая в сторону бумаги, которые держала в руках.

— Около года назад вы занимались оформлением паспорта некоего Дадонова Василия Владимировича, — начала я, внимательно наблюдая за реакцией паспортистки, лицо которой оставалось бесстрастным. — Вам нужно было поставить штамп о прописке. Несмотря на то что на это требуется дня три, не более, вы держали у себя документ в течение месяца…

— А вам какое до этого дело? — насторожилась Лариса Алексеевна. — Мало ли какие проблемы там могли возникнуть? Я уже и не помню. Может быть, Дадонов не предоставил все справки, может быть, я долго ждала решения этого вопроса от начальства. Кто его знает?

— Дело в том, что в этот промежуток времени было совершено серьезное преступление, которое теперь висит именно на Василии Владимировиче, так как преступники воспользовалась его паспортом, — сообщила я и заметила, как паспортистка вздрогнула при упоминании о преступлении.

— Я ничего об этом не знаю, — поспешно открестилась она.

— Теперь знаете, — уточнил Валерий, который оставался в дверях.

— А что за преступление? И какое отношение вы имеете к этому делу? — с интересом спросила паспортистка.

— К этому делу имеете отношение вы, — ответил Гурьев грубовато. — И если будете упираться, то мы вызовем милицию. Кстати, вот и телефончик у вас есть.

Гурьев кивнул на телефонный аппарат на столе паспортистки. Лариса Алексеевна вся напряглась, обдумывая ситуацию. Я осматривала ее кабинет, который на меня произвел еще более удручающее впечатление, чем лестница и коридор. Ремонта не было, наверное, несколько лет, поэтому обои были грязно-серого цвета, а линолеум был вырван клочьями. К тому же в кабинете пахло какими-то лежалыми мокрыми тряпками, как мне показалось, из шкафа, стоящего у стены, дверь которого была приоткрыта, и я заметила, что в нем хранился всякий хозяйственный инвентарь.

— А что вам вообще-то от меня нужно? — спросила паспортистка, вставая со своего места и беря пепельницу из того же шкафа.

Лариса Алексеевна не постеснялась нас и закурила.

— Даже если и придут с проверкой, то ничего не смогут доказать, — сказала она, заметив, что мы не торопимся отвечать на ее вопросы. — Я вам уже объяснила, что, если я не могла оформить прописку раньше, значит, у меня были на то основания.

— Но паспорт же был у вас в руках, поэтому вы могли им воспользоваться в преступных целях, — заметил Валерий.

— О чем вы говорите? Зачем мне это нужно? — крикнула Лариса Алексеевна.

— Вы кому-то отдали на время паспорт Дадонова за определенную сумму денег, — предположил Валера. — А за это привлекают к уголовной ответственности. К тому же не забывайте, что было совершено серьезное преступление.

— Но я не виновата, — твердила Лариса Алексеевна.

— А не мог ли кто-нибудь у вас выкрасть документ? — поинтересовалась я.

— Нет, — уверенно ответила она и затушила бычок в пепельнице, тут же вытряхнув ее над мусорным ведром. — У меня все документы хранятся в сейфе, к которому доступ имею только я. Я всегда сейф закрываю, даже если ненадолго выхожу из кабинета.

— Значит, кто-то в вашем присутствии забрал паспорт Дадонова и незаметно подкинул его обратно, — предположил Гурьев.

— При мне? Кто же при мне на такое осмелится? — возмутилась Лариса Алексеевна. — У нас с этим строго. У одной моей подруги, кстати, она тоже работает паспортисткой, однажды остался сейф без присмотра, и у нее выкрали какие-то бумаги, так ей за это так влетело…

— Татьяна? — поинтересовался Валерий.

— Что Татьяна? — не поняла намека паспортистка.

— Вашу подругу зовут Татьяна? — переспросил Гурьев.

— Нет, — ответила Лариса Алексеевна. — Танька вообще работает не здесь.

— А почему она у вас частенько сидит на работе? — строго спросил Валера со знанием дела, вспомнив, о чем разговаривали бабушка со старичком перед дверью кабинета.

— Просто так заходит, — отмахнулась Лариса Алексеевна, но тут же спохватилась: — А откуда вам о Татьяне известно?

Мы с Валеркой промолчали, чтобы не раскрывать свои карты. Пусть Лариса Алексеевна думает, что нам известно гораздо больше, чем ей могло показаться.

— Вы давно знакомы с Татьяной? Как ее отчество, фамилия? — уточнил Валерий.

— Балашова Татьяна Алексеевна, — ответила паспортистка, и мы с криминалистом чуть не вздрогнули от неожиданности.

Надо же какая удача! И пусть теперь хоть кто-нибудь скажет, что эта Татьяна никакого отношения не имеет к криминальным делам Воробьева. Именно она и утащила паспорт!

— Таня мне больше чем подруга, — рассказывала Лариса Алексеевна. — Мы с ней сводные сестры. У нас отец один, а матери разные.

— Это как же получилось? — крякнул Гурьев от еще большей неожиданности.

— Ничего необычного в этом нет, — хмыкнула Лариса Алексеевна, поразившись такой реакции Валерки. — Мой отец в молодости был женат на другой женщине. У них родилась дочь Татьяна, потом они развелись. Он женился на моей матери, а затем родилась я.

— И вы в хороших отношениях со своей сестрой? — с удивлением спросила я.

— В прекрасных, — удовлетворенно сказала Лариса Алексеевна. — Мы с Танькой знали друг друга с детства. Отец никогда не терял связей со своей первой женой. Брал Татьяну к нам на выходные. Мы ходили в парк, цирк, театр, практически все время проводили вместе. Соответственно и подружились!

— И у Тани никогда к вам не было зависти?

— С чего бы это?! — многозначительно сказала Лариса Алексеевна. — Она никогда не была обделена вниманием отца. Он всегда покупал ей шмотки, игрушки, иногда даже больше, чем мне. Отец считал, что Татьяне не хватает его внимания, поэтому старался восполнить его таким образом. Татьяна это прекрасно понимала и была очень благодарна отцу за такую заботу. Папа, кстати, недавно умер, и Татьяна со своей матерью были на его похоронах.

Я втайне позавидовала такой семейной идиллии. Во многих семьях родные-то сестры не могут найти взаимопонимания, а тут сводные друг в друге души не чают. В такую любовь я верила с большим трудом, тем более в свете последних событий.

— Кстати, Татьяна очень неплохо устроилась, — продолжила Лариса Алексеевна, которая с явным желанием рассказывала о своей сестре. — Она работает в одной фирме и получает приличные деньги. Так что материально обеспечена. И тем не менее в ее характере не наблюдалось никогда ни заносчивости, ни высокомерия. Она всегда приходила ко мне, да и сейчас приходит, и мы можем часами с ней разговаривать о всякой ерунде…

— А Татьяна не могла воспользоваться моментом и вытащить у вас из сейфа этот паспорт? — коварно спросила я, перебивая собеседницу.

— Танька? Конечно, не могла! — уверенно ответила Лариса Алексеевна.

— Но если сопоставить факты, то получается, что именно она это сделала, — задумчиво сказал Гурьев.

— Какие факты? — насторожилась Лариса Алексеевна. — То, что она часто ко мне заходит, еще ни о чем не говорит. У меня иногда муж целыми днями на работе торчит. Сына я привожу. Может быть, это мой Владятка паспорт утащил?

— Кто такой Владятка? — с интересом спросила я.

— Сын, — ответила Лариса Алексеевна недовольно.

Мы с Валеркой промолчали на это замечание. Если бы Лариса Алексеевна знала все обстоятельства, известные нам, то она тоже подумала бы о причастности своей сестры к этой истории. То, что Татьяна знакома с Воробьевым, не случайно, впрочем, так же, как и то, что она является сестрой паспортистки. В этом нет никаких сомнений! Вероятно, однажды Татьяна зашла к своей сестре на работу, узнала о том, что паспорт Дадонова будет лежать в сейфе около месяца, потому что готовы не все справки, и этим воспользовалась. Может быть, Дадонов разговаривал с паспортисткой в присутствии Татьяны, поэтому та все слышала. Но дело не в этом. Самое главное, что ей удалось утащить паспорт, который она затем передала Воробьеву. В результате был открыт лицевой счет на имя Дадонова, а также оформлена доверенность, дающая право пользования этим счетом.

Что же теперь делать? Я мысленно задалась этим вопросом и практически тут же нашла на него ответ. Как «что»? Поговорить с Балашовой и вывести ее на чистую воду. Может быть, Татьяна и не подозревает о том, в какую авантюру ее втянули. Если же она в курсе всех дел, то уж наверняка знает о том, где скрывается Воробьев.

Больше нам разговаривать с Ларисой было не о чем, поэтому я уже хотела было с ней попрощаться, но она опередила меня.

— Извините, но рабочий день у меня уже закончился, — скромно заметила Лариса Алексеевна. — Мне домой пора. Если вы хотите, я могу вас познакомить с Татьяной.

— Не надо, — поспешно ответил Валерий. — Мы уже с ней немного знакомы.

— Ну что ж! Тогда до свидания, — Лариса Алексеевна кивнула нам в сторону двери.

Нам с Гурьевым подобного намека было достаточно, чтобы мы вышли из кабинета.

— Что-то мне подсказывает, что мы сейчас поедем к Балашовой! — догадался Валера, когда мы вышли из ЖЭУ.

— А куда еще? — хмыкнула я. — Теперь все следы ведут к ней.

Шилов и Анна Викторовна откровенно скучали в салоне автомобиля. Может быть, мы напрасно таскаем с собой Минаеву? От нее все равно нет никакой пользы, к тому же ей в настоящий момент требовался только покой. Конечно, я понимала, что с нами она чувствовала себя более спокойно, чем в одиночестве дома, но тем не менее таскать ее по всему городу мне лично надоело.

— Анна Викторовна, мы сейчас вас подвезем домой, — сообщила я, усаживаясь в машину. — Нам еще нужно будет наведаться к Балашовой.

— Зачем? — удивился Шилов.

Валерка, опустив ненужные подробности, рассказал о разговоре с паспортисткой.

— Ну вот! — воскликнула Анна Викторовна. — Мне эта Татьяна сразу показалась какой-то подозрительной. У Димки была такая хорошая жена! А он с ней развелся ради этой… этой…

Минаева не решилась произнести в нашем присутствии рвавшееся наружу слово, поэтому как-то замялась.

— Да и Воробьев сам тоже не подарок! Аферист и мошенник тот еще! — напомнил Валерий. — Они с Танькой друг друга стоят! Ну что, поехали?

— Тогда довезите меня до своей редакции, — попросила Минаева. — Я же там свою машину оставила.

Мы с Валерой переглянулись. Надо ли нам было делать такой крюк?.. Но тут Гурьев вспомнил, что там еще можно застать Старовойтова, который разыскивает Веденеева, и поэтому мы решили уважить просьбу Анны Викторовны.

Глава 9

— По одному адресу я уже съездил, — отчитывался перед нами Пашка, сидя в почетном кресле нашего кабинета, закинув ногу на ногу. — Дверь мне не открыли, и неудивительно. Как рассказала словоохотливая соседка этажом ниже, в этой квартире уже лет пять никто не появляется.

— А она-то откуда знает? — хмыкнула Казаринова.

— Ты что? Сейчас соседи все друг о друге знают! — авторитетно изрек Валера и спросил Павла: — А ты поинтересовался насчет Веденеева?

— Конечно! — кивнул Павлик. — Но она ничего о нем не знает, вообще впервые слышит эту фамилию. Говорит, что квартиру покупала какая-то женщина, пожила в ней немного, а затем переселилась. Пять лет квартира пустует.

— На радость соседке! Ни топота, ни шума, — заметила Галина Сергеевна.

— Да какая там радость, — возразил ей Старовойтов со знанием дела. — Однажды в той квартире трубу прорвало, так хозяина найти не могли. Пришлось коммунальщикам замок ломать, чтобы устранить неисправность. Замок починили, но в квартире так никто и не появлялся.

Старовойтов замолчал: информация была исчерпывающей. Что-то не клеилось с этой квартирой. Меня настораживал не только тот факт, что она пустует в течение пяти лет, но и то, что хозяйкой ее формально была женщина, а не мужчина. Значит, на этот раз Пашка проверял не того человека. Тем лучше! Стало быть, другой адрес окажется нужным!

— А что насчет второй квартиры? — поинтересовалась я.

— Сейчас туда поеду, — вздохнув, сообщил Старовойтов. — А вы случайно не в ту сторону? А то мне на общественном транспорте надоело мотаться.

— Нет, — ответил Гурьев. — Максимум, что мы можем сделать, это довезти тебя до автобусной остановки.

— Спасибо, — пробурчал Пашка. — До нее я и сам доберусь.

Мы уже собирались выйти из кабинета, как неожиданно зазвонил телефон, к которому подбежала Лера. Она схватила трубку, но не торопилась ее снимать.

— Ира, совсем забыла, — торопливо проговорила она. — Тебе несколько раз звонил мужчина. Он не представлялся, но сказал, что дело очень важное. Мне показалось, что это был Родин.

— Может быть. — Я вспомнила, что мы договаривались созвониться с Михаилом Владиславовичем.

— Редакция программы «Женское счастье», Казаринова, — представилась Лера, не сводя с меня взгляда. — Да. Она сейчас подойдет.

Лера передала мне трубку и прошептала, что это тот же настойчивый мужской голос.

— Ирина Анатольевна? Вас беспокоит Родин, — представился он взволнованным голосом. — Похоже на то, что я Виталия вообще потерял. Был у нас еще один общий дружок старый, я к нему сегодня заезжал, но он уже давным-давно работает в Москве и в Тарасов даже не заглядывает. Я даже в столицу позвонил, поговорил с ним. Такой важный стал! Он с трудом и меня-то вспомнил, а Виталия тем более. Совсем крутой! Так что этот след потерян. Что мне делать дальше, ума не приложу.

Конечно, я надеялась, что Родин отыщет хоть какой-нибудь след неуловимого Виталика, ведь он с такой уверенностью утверждал, что ему удастся разыскать его с помощью их общего товарища. Интересно, что это за друзья такие, если даже не знают, кто чем занимается? Понимаю, что их связывали только годы учебы в институте, но… хотя что это я? Сама растеряла большинство институтских связей.

— Не знаю, — ответила я Родину. — Вы что-то говорили о том, что Виталий жил в деревне. Может быть, он объявится там?

— Я даже матери его звонил, — отчаялся совсем Михаил Владиславович. — Она вообще с сыном не виделась больше месяца. Они только перезваниваются.

— И когда он последний раз ей звонил? — поинтересовалась я.

— Недели две назад, — ответил Родин. — Это делу не поможет… Может быть, его подкараулить на Беговой?

— Где? — не поняла я.

— Ну, где Виталий живет, — уточнил Михаил Владиславович. — Я же вам сообщил его адрес.

— Хорошо, попробуйте, — согласилась я. — Только… вы там осторожнее… Мало ли что может произойти.

— Я вам обязательно позвоню, если что-то появится подозрительное, — пообещал Родин и отключил телефон.

Положив трубку, я прикинула, может ли появиться Виталий вообще в своей квартире, какова вероятность этого. Понятно, что он связан с Воробьевым. А Воробьев, между прочим, вообще исчез, его нет ни дома, ни на работе, ни у любовницы… Может быть, и Виталий теперь также тщательно скрывается? В принципе он не появляется нигде. Кроме того, Виталий наверняка подозревает, что и его могут разыскивать. Наверное, совершенно напрасно согласилась я с Родиным, так настойчиво помогающим нам. Но куда деваться, если Михаил Владиславович не желает сидеть на месте и ждать у моря погоды! Посмотрим, принесут ли плоды его старания…

— Ну что, поехали? — перебил мои размышления Валерий.

Я кивнула, и мы вышли из проходной вместе с Пашкой. Место, где стояла машина Минаевой, теперь занимала какая-то «шестерка», а Анна Викторовна уже, наверное, подъезжала к своему дому. Хотя нет! Она говорила, что заедет в офис, значит, сейчас находится у себя на предприятии.

Усевшись на переднее сиденье «Волги», я посмотрела вслед нашему оператору, который направлялся к остановке.

— Если что, мы с вами едем на съемку, — с досадой сказал Костя. — А то на меня начальство наседает, что я только с вами и разъезжаю.

— Им что, машин не хватает? — возмутился Валерий, кивнув на стоянку, где служебные автомобили с опознавательными знаками ГТРК занимали целый ряд.

— «Волга» же только у меня одного, — гордо бросил Костик. — К тому же с радиотелефоном.

* * *

— Вам кого? — удивилась незнакомая женщина, открывшая нам дверь квартиры Балашовой.

— Скажите, Татьяна дома? — не растерялся Валерий, хотя и он не ожидал увидеть здесь кого-то другого, кроме любовницы Воробьева.

— Танечки нет, — вежливо ответила женщина, с интересом рассматривая нас.

Странно! Мне казалось, что Балашова живет одна, если не считать визитов Воробьева, который частенько к ней захаживал. Но, судя по тому, что женщина была в домашнем халате и с намотанным на голове полотенцем, можно было подумать, что и она живет здесь. Я даже предположила, что это мать Балашовой, если учитывать возраст незнакомки, да и в лице ее было что-то схожее с Татьяной.

— Ей что-нибудь передать? — дружелюбно спросила женщина.

— А когда она будет? — ответил вопросом на вопрос Валера.

— Думаю, что через часик. Вы можете ее подождать, если, конечно, время позволяет.

Женщина отошла от двери, пропуская нас в прихожую. Я не торопилась заходить, а Гурьев воспользовался возможностью, сразу прошмыгнув в квартиру.

— Я подожду внизу, — замялся Костик. — В машине!

— Хорошо, — согласилась я и тоже вошла следом за Валеркой, для порядка представилась: — Я подруга Тани с работы, Ирина. Она просила сегодня зайти.

— Конечно, конечно, проходите, — поспешно проговорила женщина.

— А вы, наверное, ее мама? — поинтересовалась я.

— Лидия Сергеевна, — представилась она.

Мать Татьяны пригласила нас в гостиную.

— Не хотите ли чая? — поинтересовалась Лидия Сергеевна.

— Если можно, кофе, — нахально попросил Валерка.

Мало того, что мы пришли первый раз в чужую квартиру, так еще и на кофе напрашиваемся.

— С кофе небольшие проблемы, — сообщила Лидия Сергеевна виновато. — Я уже посмотрела: у Танечки кофе в зернах кончился, остался только растворимый. Если вас он устроит…

— Нам и чай подойдет, — поспешно ответила я, чтобы Гурьев не наглел дальше. — Спасибо большое!

Лидия Сергеевна вышла на кухню, мы остались одни. Когда первый раз приходили к Балашовой, Татьяна не впустила нас дальше прихожей, поэтому сейчас внимательно оглядели гостиную. Обстановка не особенно богатая. Хотя в углу я заметила хороший дорогой телевизор, а под ним солидный музыкальный центр, с которым ни в какое сравнение не шел даже мой, хотя я приобрела его не по дешевке. И вместе с тем чувствовалось, что квартира Татьяны нуждается в ремонте и смене мебели. Старенький диван, на который мы с Валерой сели, противно скрипел при каждом движении.

— Полагаю, что на денежки, полученные от Воробьева за паспорт, Татьяна и купила эту аппаратуру, — предположил Гурьев.

— С чего это ты взял?

— Просто так, — пожал плечами Гурьев. — На что-то же потратила их Татьяна?

Я еще раз взглянула на дорогую аппаратуру и подошла поближе, чтобы рассмотреть фирменные знаки. Ничего себе, «Шарп»!

— Ой, вам, наверное, скучно так сидеть, — виновато сказала Лидия Сергеевна, внося поднос с чашками чая. — Сейчас телевизор включу!

— Хороший телевизор, — заметила я и тут же добавила: — И центр тоже!

— Да, телевизор действительно хороший, — клюнула на удочку мать Татьяны. — Дочка недавно его купила. И центр тоже.

— Год назад? — уточнил Валерка, подыгрывая мне.

— Где-то так, — немного подумав, ответила Лидия Сергеевна, расставляя чашки на журнальном столике. — Танечка деньги копила, а потом обрадовала меня. С таким телевизором можно теперь все сериалы смотреть — программ много. Раньше у Татьяны мой телевизор стоял, а потом я его к себе увезла.

— Вы разве не с дочерью живете? — удивилась я.

— Ой, что вы, нет, конечно, — махнула рукой мать Татьяны. — Таня уже взрослая. У нее своя жизнь, у меня — своя. Вот сегодня к дочери заглянула, потому что у нас воду горячую отключили, а я искупаться зашла. Так я живу отдельно. Тем более что к Танечке Димка часто заходит, а он мне не нравится.

— Какой Димка? — Я постаралась изобразить на лице бессмысленное выражение, и это, видимо, у меня получилось, потому что Лидия Сергеевна продолжила тему.

— Ухажер ее, — хмыкнула она. — Танечка с ним связалась на свою голову, а теперь и отвязаться не может. Влюбилась в него по уши, дурочка, а он плевать на нее хотел. С женой развелся будто бы ради дочки моей, а на самом деле жить один хочет. Надоели ему все!

— И давно Татьяна с ним встречается? — спросила я.

— Они знакомы уже около трех лет, — ответила Лидия Сергеевна. — С женой он, правда, недавно развелся, а так Танечка была на правах любовницы.

Лидия Сергеевна тяжело вздохнула, придвинула ближе к нам чашки с чаем.

— Что же вы? Пейте! Остынет! Простите, что к чаю ничего нет, — опять виновато сказала Лидия Сергеевна, но я успокоила ее, сказав, что мы не голодны.

Чай и в самом деле уже остыл, поэтому Валера практически залпом опрокинул всю чашку, а я сделала маленький глоточек, так как не очень любила этот напиток.

В ожидании возвращения Татьяны прошло уже чуть больше четверти часа. Лидия Сергеевна чувствовала себя неуютно в нашей компании, поэтому, как только я допила чай и поставила чашку на столик, она нашла повод опять выйти из комнаты, составив чашки на поднос.

На экране телевизора мелькала какая-то московская программа типа «В мире животных», которую я смотреть не очень любила, поэтому поглядывала на стенку напротив. Посуда за стеклом отдавала мещанским уютом, так как сейчас в моде были шкафы-купе, а не серванты. Среди посуды я заметила приткнутый сбоку толстый фотоальбом, который притягивал как магнитом мой взгляд. Неплохо было бы посмотреть его!

Я оглянулась на дверь, мельком бросила взгляд на Валерку. Он увлеченно уткнулся в телевизор, где ведущий гнусавым голосом оповещал о брачном периоде пернатых. Из кухни доносился легкий шумок: Лидия Сергеевна, по-видимому, занималась мытьем посуды.

Эх! Была не была! Я ловко приоткрыла дверь серванта, достала фотоальбом и вернулась к Валерке, спрятав добычу за спиной.

— Что стащила? — насторожился Гурьев.

— Фотографии, — шепотом ответила я, косясь на дверь.

— Давай посмотрим, — предложил Гурьев.

— Здесь? — удивилась я. — Ты что, с ума сошел? А что подумает мать Татьяны?

— Ничего плохого не подумает, не беспокойся, — спокойно ответил Валера и тут же громко крикнул: — Лидия Сергеевна, извините, а мы можем Танин фотоальбом посмотреть?

— Конечно, — послышался голос из кухни, и Лидия Сергеевна вошла к нам. — Фотоальбом у Танечки здесь. Ой, вы его уже достали? Ну и хорошо, смотрите, пожалуйста.

Она вытерла мокрые руки о принесенное с собой полотенце и устроилась рядом с нами. В альбоме было множество фотографий. На первых снимках Татьяне, наверное, чуть больше двадцати пяти. Мелькают в основном одни и те же лица, наверное, подруги, друзья, родственники. Кстати, на некоторых из них я заметила и Ларису Алексеевну.

Медленно листая альбом, я краем уха слушала комментарии Лидии Сергеевны практически к каждой фотографии. Татьяна с подружкой! Татьяна на даче! Танечка с сестрой! Новый год!..

— А вот, кстати, и Дима. — Лидия Сергеевна ткнула пальцем на полного розовощекого красавца, который был запечатлен в обнимку с Балашовой. — Это они года два назад ездили вместе в Сочи.

Я сразу обратила внимание на эту фотографию: Воробьев был в строгом костюме кофейного цвета, пиджак которого был застегнут на несколько нижних пуговиц. В чертах его лица было что-то притягательное, такие лица нравятся женщинам и пользуются спросом у них. Еще бы! С такой-то внешностью! Черты лица Воробьева отличались мужественностью, еле заметная щетина усиливала это впечатление… Ну почему все красивые мужики, подумала я, в конце концов оказываются такими низкими типами? Хотя нет! Не все! Вот мой Володечка — исключение из этого правила. Таким же исключением являлся и Шилов. Я покосилась на Валерку. Нет! Гурьеву явно чего-то не хватало во внешности…

— Красивый! — мимоходом заметила я.

— Да, — согласилась Лидия Сергеевна. — Только мне больше симпатичен вот этот…

Лидия Сергеевна перевернула страницу альбома и кивнула еще на одну фотографию. Татьяна и на ней стояла в обнимку, только с уже совершенно другим человеком. Кавалер был головы на две выше Балашовой, худощавого телосложения, немного сутулый, с прыщеватой внешностью. Нет! Этот был не в моем вкусе. Странно, что он нравился матери Балашовой.

— С Виталием дочь была знакома еще до Димы, — пояснила Лидия Сергеевна, не торопясь переворачивать страницу. — Такой хороший человек! Он жил не в Тарасове, но приезжал к Танечке каждый выходной. Причем не с пустыми руками, всегда обязательно привозил подарок. Ну, конечно, и меня иногда баловал.

Теперь понятно, в чем превосходство этого верзилы перед Воробьевым. Подарки дарил, внимание уделял — вот и покорил мать. Только Татьяна выбрала именно Воробьева, или же он ее.

— А почему они расстались? — не стесняясь, спросил Гурьев.

— Из-за Димы, — честно призналась Лидия Сергеевна. — Я Танечке говорила, что Дима не подходит ей, но она выбрала именно его. А с Виталием они расстались. Он уехал в деревню… Потьму, кажется, так называется…

— Потьма? — насторожился Валерка, и я тоже вспомнила, что где-то уже слышала это название. — Полное имя этого верзилы знаете?

— Виталий Эдуардович Покровский! — гордо сказала Лидия Сергеевна. — Он даже официально представился мне!

Меня как током ударило! Надо же, какое совпадение! Покровский — друг Родина, который его безуспешно ищет. Значит, Балашова и Покровский знакомы, причем достаточно близко и давно, если судить по этим объятиям на фотографии. Лидия Сергеевна говорит, что Таня теперь не видится с Виталием, но то обстоятельство, что в афере с фирмой «Весна» участвуют они оба, доказывает обратное. Балашова и Покровский действуют заодно! Причем Воробьев тоже играет в этом не последнюю роль.

Лидия Сергеевна с невозмутимым видом листала альбом, продолжая снабжать каждую фотографию своими пояснениями, которые я уже практически не слушала. Валерка же из уважения кивал матери Татьяны головой, хотя, я видела, и он уже думал совершенно о другом.

— Ой, а эта, наверное, сделана недавно! — воскликнула Лидия Сергеевна, остановившись на одной из последних страниц альбома. — Я ее что-то не видела. Ба! Да это же Виталий! И Димка здесь тоже. И Танечка с ними.

Я заинтересовалась и посмотрела на снимок, который рассматривала Лидия Сергеевна. Воробьев, Покровский и Балашова вместе за одним столом в каком-то ресторане. Рука Дмитрия по-дружески легла на плечо Покровскому, и оба улыбались. Татьяна же сидела ближе к Дмитрию и держала в руках фужер с вином. Я не смогла понять, в каком ресторане это происходило, обстановка была мне незнакома. Да и мало ли в нашем городе таких мест!

— Ничего себе! — присвистнул Валерка. — В «Дон Диего» отдыхали! Дороговато там.

— Это ресторан? — уточнила Лидия Сергеевна.

— Один из самых престижных в нашем городе, — со знанием дела ответил Гурьев. — Денег, наверное, просадили кучу!

Я же, в отличие от Валерки, больше заинтересовалась тем, когда был сделан этот снимок. Год назад? А, может быть, несколько месяцев? Но как теперь это определишь? На фотографии не было никаких примет времени.

— Лидия Сергеевна, а вы хоть приблизительно не можете сказать, в какое время могла состояться эта встреча? — поинтересовалась я.

— Приблизительно? — уточнила мать Балашовой и внимательнее посмотрела на снимок. — Вероятно, около полугода назад. Могу ошибиться на пару месяцев.

— Почему вы так решили? — насторожился Валерка.

— Татьяна одно время носила другую прическу, — объяснила Лидия Сергеевна. — Ей в хорошем салоне укладки практически каждый день делали. Посмотрите, как здесь волосок к волоску лежит. А потом ей это дело надоело, и она вернулась к своей прежней прическе.

— Полгода назад… — задумчиво повторила я слова матери Татьяны.

Лидия Сергеевна тем временем продолжила листать фотоальбом дальше. Мы с Валерой переглянулись, но Лидия Сергеевна не обратила на это никакого внимания. Закрыв последнюю страницу, она посмотрела на часы.

— Что-то Танюша задерживается, — сообщила она. — Час уже прошел. Неудобно получилось… вы ждете…

Лидия Сергеевна поднялась с дивана, который противно скрипнул, и подошла к серванту, поставив альбом на место, затем она что-то проворчала себе под нос, ушла в кухню. Как только послышался шум воды, Валерка вскочил со своего места, бросился к серванту и опять достал альбом.

— Ты что? Сдурел? — шепотом одернула я его, наблюдая за тем, как он вытаскивает одну из фотографий. — Воровать нельзя!

Гурьев цыкнул на меня, спрятал снимок в карман пиджака и плюхнулся на место как ни в чем не бывало.

— Это не воровство! Я потом возвращу, — успокоил он меня. — Если, конечно, этот снимок понадобится Балашовой.

Как раз в этот момент Лидия Сергеевна заглянула к нам. Ей было неловко за опоздание дочери, которая, кстати, и вообще могла не прийти. Так что, нам тут целую вечность сидеть? В конце концов, и совесть надо бы иметь…

— Вы знаете, Лидия Сергеевна, мы, наверное, пойдем, — не растерялся Валера. — Время уже позднее.

— Да, да! — с облегчением кивнула женщина.

— Мы с Татьяной созвонимся. Нам уже пора, — пообещала я.

Лидия Сергеевна проводила нас до двери, и мы с Валерой спустились к Шилову. Уже в автомобиле Гурьев достал из-за пазухи снимок и более внимательно стал рассматривать его.

— Компания солидная! — причмокнул он. — Наверное, это Балашова познакомила Покровского с Воробьевым, конечно же, не сообщая, что Виталий был ее любовником… а может, до сих пор им и является. Вот это женщина!

— Сдружились они здорово, — согласилась я с Гурьевым. — И теперь проворачивают такие делишки.

— Сейчас куда? — поинтересовался Шилов.

— Уже почти семь часов. — Валера посмотрел на часы. — На работу — поздно, домой — рано.

— Домой никогда не бывает рано, — заметила я. — Давайте все же по домам. Что-то я за сегодняшний день устала сильно. К тому же Володьке очень не нравится, что я почти дома не бываю.

— Кому ж это понравится? — авторитетно заявил холостяк Гурьев. — Вместо того чтобы с любимым мужем сериалы смотреть, ты гоняешь с Костиком на машине!

— Прекрати, Валерка, — остановила я Гурьева, зная, что, если его понесет, он способен и еще большую глупость сморозить. — Домой!

Глава 10

Телефонный звонок прозвенел, когда Шилов уже подъезжал к моему дому. Костя схватил трубку.

— Что? Пашка?.. Это ты? — встревоженно прокричал в трубку Шилов. — Что с тобой?.. Где?.. Сейчас едем!

— Что случилось? — нетерпеливо спросила я, едва Костик положил трубку и припарковался к обочине.

— Старовойтов в больнице! — коротко сообщил он.

— В какой? — разом спросили мы с Валеркой.

— В третьей городской, травматология. Его кто-то по башке огрел. Подробностей не знаю.

— Так что же мы здесь встали? — засуетился Валерий.

Шилов развернулся, и мы поехали в обратную сторону, прибавив скорость, насколько позволяли дорожные указатели.

— Что он еще сказал? — поинтересовалась я.

— Не успел ничего, — ответил Шилов. — Он позвонить с большим трудом у кого-то выпросил.

— Что-то серьезное?

— Ничего не знаю, — нервничал Костик.

До Третьей Советской мы доехали за четверть часа, но проехать на территорию больницы не смогли. Ворота уже были закрыты, так как часы приема кончились. Нам пришлось оставить «Волгу» на стоянке около больницы, а дальше пройти пешком.

— Травматология там! — показал Валера на серое двухэтажное здание, около которого стояла машина «Скорой помощи». — Было дело! Я сюда захаживал!

— Когда это? — поинтересовался Костик.

— Потом расскажу, — отмахнулся Гурьев.

Все втроем мы вбежали в здание травматологического отделения и подошли к регистратуре, где сидела молоденькая девушка в белом халате. Она с интересом посмотрела на нас и строго сказала:

— Извините, но приемные часы уже закончились!

— Девушка, нам нужно срочно увидеть одного пациента вашего отделения, который поступил сегодня, — начала я.

— Мы ему постельное белье привезли, еду, — соврал Гурьев. — Как можно ему это передать?

— А к кому вы? — ледяным голосом уточнила девушка, открыв какой-то журнал.

— К Старовойтову Павлу Андреевичу, — отчеканил Валерка.

Девушка посмотрела в журнал, перелистнула несколько страниц, затем усмехнулась, захлопнув журнал.

— Это тот настойчивый бородач, который добивался у меня телефона. Вы знаете, у него очень серьезная травма…

— Какая? — нетерпеливо спросил Валера.

— Черепно-мозговая, — ответила девушка. — Он в тридцать первой палате, но к нему нельзя.

— Как нельзя? — возмутился Гурьев. — Может, ему нужна наша помощь, может, ему там плохо…

— Не беспокойтесь. Всю необходимую помощь ему оказывают врачи. Точнее говоря, уже оказали, а теперь ему требуется только покой.

Я отошла от окошечка регистратуры и обратила внимание на коридор, по которому размашистой походкой проходил мужчина средних лет, тоже в белом халате. Судя по его внешнему виду, он, наверное, работал в клинике врачом, поэтому я решилась обратиться к нему.

— Извините, пожалуйста! — Мужчина резко остановился и посмотрел на меня. — Не могли бы вы нам помочь?

— Помогать больным людям — моя профессия, — гордо сказал врач, интеллигентно поправив очки на носу.

— Нет, вы не так меня поняли. К вам в больницу сегодня поступил Старовойтов Павел Андреевич. У него серьезная травма, а нас к нему не пускают.

— Из тридцать первой… — пояснила регистраторша, высунувшись из окошка.

— Что вы, девушка?! — посмотрел на меня мужчина. — Ничего серьезного! Больной чувствует себя прекрасно. Травма оказалась пустяковой. Мы, скорее всего, его выпишем, будет лечиться амбулаторно.

— Когда? — нетерпеливо спросил Валерка.

— Его оформлением уже занимаются, — обнадежил врач. — Результаты анализов придут, и он может быть свободен.

— Спасибо большое, — обрадовавшись сообщению, поблагодарила я.

— Машенька, можете пропустить их в тридцать первую, — сказал мужчина девушке в регистратуре. — Он там один, так что посетители не помешают.

Врач пошел по коридору дальше, а девушка недовольно посмотрела на нас:

— Халаты и сменка есть?

— Нет, — ответили мы.

— Кто же ходит в лечебное учреждение без халатов? — возмутилась она. — Это вам не увеселительное заведение.

— Что же нам теперь делать? — растерялся Валерка.

— Есть у меня парочка халатов, — сжалилась над нами регистраторша. — Ноги вытрите у порога хорошенько.

Девушка встала со своего места и выдала нам халаты только после того, как мы потоптались на тряпке у входа в помещение. Для Костика халата не оказалось, поэтому ему пришлось остаться в холле, мы же с Валеркой пошли дальше.

— Настоящая регистраторша! — кивнул в сторону девушки Валера. — Представляю, сколько стервозности у нее накопится лет этак через двадцать.

— Работа такая! — вздохнула я. — Однако, видишь, халаты она нам все-таки дала.

В настоящий момент судьба девушки через двадцать лет меня совершенно не волновала: хотелось скорее увидеть Старовойтова. Я волновалась за него, несмотря на то что травма, по словам врача, не была серьезной. Судя по первоначальному диагнозу, Павлик ударился головой, точнее говоря, затылком. А может быть, ударился не он сам, а ему помогли! Точнее говоря, кто-то стукнул его по голове!

Я аж вскрикнула в тот момент, когда мне в голову пришла такая мысль. Хорошо, что Гурьев не обратил внимания на мой возглас, увлеченно рассматривая таблички на дверях палат. Тем временем я пыталась мысленно представить себе, что же произошло со Старовойтовым…

Павлик, конечно, нашел нужную квартиру, позвонил, дождался, когда ему откроют дверь. На пороге показался Веденеев, которого он сначала не узнал, потому что ни разу в жизни не видел. И как только Веденеев понял, что его разыскивают в связи с банковской аферой, огрел Пашку. А потом вызвал «Скорую»!

Получается полный бред! Если Веденеев хотел избавиться от незнакомца, пришедшего к нему в дом, то уж наверняка не стал бы спасать его, то есть вызывать «Скорую». И по голове он вряд ли бы стал бить. Лучше уж меткий выстрел из пистолета. А если у него под рукой его не оказалось? Тогда можно задушить или прирезать… Ужас! Я содрогнулась при одной только мысли, что Пашка оказался в такой передряге! К тому же почувствовала себя виноватой из-за того, что Павел отправился к Веденееву один. Надо было…

— Вот тридцать первая. — Валерий остановился около двери одной из палат.

— Входи, что же ты встал? — поторопила я Гурьева. — Павлику там, наверное, плохо…

Валерка даже не постучался, а сразу проворно заскочил в палату. Каково же было мое изумление, когда я увидела совершенно невредимого нашего оператора, играющего в карты с одним из больных.

— А мы твою девяточку вот так!

На одеяло, которое служило игровым столом, упал пиковый туз, брошенный Старовойтовым. Увлеченный игрой, он даже не заметил, что мы вошли в палату. Выглядел он прекрасно. Вопреки моим ожиданиям, его голова даже не была перевязана. По сравнению с другим игроком, рядом с которым стоял костыль и левая нога была загипсована, Пашка выглядел совершенно здоровым — таким не место в больнице.

— Мое, — виновато сказал напарник Старовойтова и сгреб карты в кучу.

Он сидел лицом к двери, поэтому первым увидел нас, от неожиданности крякнув. Пашка обернулся.

— Ой, Ирка, Валера! — радостно воскликнул он. — А я вас уже ждать перестал. Вы что так долго?

— Ты всего полчаса назад позвонил, — напомнил Валера.

— Да, — согласился Старовойтов. — А мы тут с Иваном Фомичом время коротаем.

Иван Фомич, догадавшись, что мы пришли к его партнеру по игре, педантично сложил карты в футлярчик, который, в свою очередь, засунул в шахматную доску, принесенную с собой, взял костыль и вышел из палаты, тяжело кряхтя.

— Что с тобой случилось? — нетерпеливо спросил Гурьев, усаживаясь на место, где только что сидел Иван Фомич.

— Сам не знаю, — ухмыльнулся Пашка. — Я ничего и понять не успел.

— Как это? — удивилась я.

— Расскажу по порядку, — предупредил Павлик. — Может быть, хоть вы что-то поймете. Я поехал в Заводской район, где прописан еще один Веденеев Владимир Анатольевич. Улица Тульская! Знаете такую?

— Нет, — призналась я. — Далеко?

— Еще бы! Это чуть ли в Комсомольском поселке, — продолжил Павлик, подвинув мне стул, чтобы я на него села, а сам вернулся на кровать. — Туда ехать из центра на автобусе больше часа.

— На машине быстрее, — заметил Валера.

— Ну уж извините, Шилова вы арендовали, — пожал плечами Павлик. — Так вот! Вышел я на нужной остановке, отыскал дом, подъезд… Зашел. Лифт, как назло, не работал. Я поперся пешком на девятый этаж. Там на лестничной площадке подростки стояли, человек пять. Когда я проходил мимо, они как-то подозрительно все разом замолчали. И пока я звонил в квартиру, они наблюдали за мной. Дверь мне никто не открыл, а при этом молодняке по соседям ходить было как-то неудобно. Я решил спуститься вниз, подождать немного у подъезда, а потом попробовать еще раз.

Павлик сделал паузу, подошел к тумбочке, на которой стоял графин с водой, налил себе немного в стакан и залпом выпил.

— Так вот. Прохожу я мимо них, — продолжил он, возвратившись на кровать. — Один из пацанов у меня спросил спички. Я ему ответил, что у меня их нет, и хотел уже было идти дальше, как он мне говорит: «Ты что, для пацана спички зажал?!» Я повторил, что не ношу с собой ни спичек, ни зажигалки. Не курю, в общем! И тут же получил удар по голове. Даже не знаю, кто это был и вообще за что! Последнее, что помню, это крик: «Бежим отсюда! А то этот гад ментов позовет!» Потом топот… И я повалился на лестничную площадку. Очнулся уже в тот момент, когда мне врачиха нашатырку к носу подносила. Наверное, соседи на шум выскочили и вызвали «Скорую».

— А мальчишки-то тебя за что? — участливо поинтересовалась я.

— Сам ничего не понял!

— Чего уж тут непонятного! — хмыкнул Валерка. — Застукал ты их, наверное. Может быть, они там травку курили, может быть, кололись. А тут ты явился, да еще не поленился на самый девятый этаж подняться. Они и подумали, что ты видел, чем там балуются, и обязательно ментов позовешь!

— Ничего я не видел! Да и зачем мне вообще с ними связываться? — негодовал Пашка. — Я их не трогал!

— И они тебя в принципе тоже! — заметил Валерка. — Могли бы и избить, а не просто по головке ударить. Хорошо, что хоть так!

— Ничего себе, хорошо! — возмутилась я. — Человек просто проходил мимо, а они его по голове…

— Ладно вам, — остановил меня Старовойтов. — Меня все равно уже выписывают. Врач сказал, что ничего серьезного и вообще они меня сюда зря привезли. Только лишнюю койку занимаю. Мог бы и домой поехать, отлежаться.

— Сейчас поедешь! — пообещал Валерка. — Костик тебя подвезет. Так что же, и этого Веденеева разыскать не удалось?

Павлик виновато потупил голову. Проверка по первому адресу оказалась более удачной, чем поездка на Тульскую. Ехать в этот бандитский район второй раз Пашка отказался наотрез. Придется нам самим туда наведаться.

В этот момент в палату вошел тот самый врач, который разговаривал с нами в коридоре, и протянул Павлу какие-то бумаги.

— Мы вас выписываем, молодой человек, — сообщил он. — И я настоятельно рекомендую вам обратиться в милицию. Так это оставлять нельзя. Я справки все вам написал.

— Спасибо, — пробурчал Павлик. — Могу быть свободен?

— Конечно, — ответил врач и вышел из палаты.

Старовойтов вскочил с кровати и схватил свою сумку, готовый к выходу. Шилов поджидал нас на улице. Костик был приятно удивлен, увидев Старовойтова здоровым и невредимым, но из вежливости поинтересовался его самочувствием.

— Нормально! — ответил Пашка, усаживаясь на заднее сиденье «Волги».

— Все равно отлежаться бы тебе надо, — посоветовала я, когда мы уже отъехали от ворот больницы.

— Да, спать что-то хочется, — согласился Старовойтов. — В милицию я все равно не поеду. Там не будут с такой мелочью разбираться, а нам и так расследований хватает. Кому нужны эти малолетки?!

Я не стала возражать. Это его личное дело, нужно ли сообщать о произошедшем сотрудникам правоохранительных органов или нет. Я была рада уже тому, что травма оказалась не такой серьезной.

Костик подвез Пашку к самому подъезду, учитывая то, что Старовойтова только что выписали из больницы. Пашка попрощался с нами и громко хлопнул дверью.

— Меня домой! — скомандовала я, как только Старовойтов вошел в подъезд.

— А что же все-таки будем делать с Веденеевым? — спросил Валерка. — Его ведь надо найти.

— Тебе что?! Тоже охота связаться с этими малолетками? — удивилась я. — Мало Пашке досталось?!

— Он был один, — заметил Гурьев. — На такого грех не напасть, а с нами Костя!

Шилов включил зажигание. Разыскивать Веденеева на ночь глядя мне не хотелось, тем более что один член нашей группы уже испытал на себе прелести Комсомольского поселка.

— Ба-а! — протянул Валерка. — Старовойтов возвращается! Что это с ним? Совесть заела? Решил к ментам идти?

Пашка на самом деле выходил из своего подъезда, торопливой походкой возвращаясь к нам. Шилов сразу же выключил зажигание, не успев тронуться с места.

— Что с тобой опять случилось? Нехорошие мальчики стоят на лестничной клетке? — съехидничал Валерка. — Ты испугался?

— У меня в сумке пошарили, — сообщил Пашка, протягивая мне свою сумку.

— И что пропало? — заинтересовался Гурьев.

— Записная книжка! — печально констатировал факт пропажи Старовойтов, а затем уточнил: — Новая записная книжка. Я ее, между прочим, только в понедельник купил, еще даже не успел переписать туда всю информацию из старой, а тут такое. Причем книжечка была не дешевая. Целый органайзер!

— Ну ты сейчас договоришься и до ноутбука, — хмыкнул Валерка. — Видел я твою записную книжку. Ничего особенного. У тебя же там ни ручки, ни калькулятора, ни каких-то там прибамбасов не было.

— Ну и что? — вздохнул Пашка. — Все равно деньги жалко.

— В записной книжке была какая-нибудь информация? — уточнила я.

— Ну я, конечно, уже записал данные о себе, потом информация по Какулиной. Адрес там, телефон, — вспомнил Старовойтов. — Ну и оба адреса Веденеева, которые ты мне дал.

— Ничего серьезного, — отмахнулся Валерка. — Это, наверное, мальчишки просто из любопытства захватили.

— А журналистское удостоверение? Деньги? — насторожилась я.

— Со мной, — удовлетворенно сказал Старовойтов, похлопывая по сумке, которую после беглого осмотра я отдала ему. — Сразу же после того, как меня в больницу привезли, я проверил, не украли ли удостоверение. Нет! Документы все на месте!

— Может быть, записная книжка у тебя просто выпала? — уточнил Валерий.

— У меня сумка на замке, — заметил Пашка. — Из нее ничего не выпадает, как ее ни переворачивай.

Пашка продемонстрировал, что из сумки и в самом деле ничего не может выпасть, повертев ее в разные стороны.

— К тому же записная книжка лежала в боковом кармане, — вспомнил он. — Ее утащили! Это факт!

— Интересно, кому могла понадобиться почти без информации записная книжка? — задумчиво сказал Валера.

— Не расстраивайся, Пашка, хорошо, что у тебя своровали не старую, — успокоила я. — Информация нынче стоит дорого. Представляешь, если бы ты потерял номера телефонов всех своих знакомых?!

Старовойтов тяжело вздохнул и накинул ремень сумки на плечо.

— Что-то не нравится мне все это! — заметил Гурьев. — Если в подъезде орудовали просто наркоманы, то по чужим сумкам им шариться нет никакого смысла. К тому же деньги у тебя не утащили. Надо еще раз наведаться на эту Тульскую! Что-то здесь не так!

— Я с вами, — безапелляционно заявил Старовойтов.

— Нет, Павлик, мы без тебя съездим, — решила я. — Тебе прийти в себя после больницы надо. Высыпайся!

Павлик нехотя поплелся к подъезду, а мы вывернули со двора на дорогу, ведущую к Заводскому району. На дороге машин теперь было поменьше, поэтому можно было доехать до Тульской за четверть часа.

Неожиданно прозвенел телефонный звонок, и я почему-то сразу же подумала о том, что это неугомонный Старовойтов, который еще что-то обнаружил.

— Это тебя! — Шилов передал мне трубку. — Родин!

Я взяла у Костика радиотелефон и приложила трубку к уху.

— Ирина Анатольевна? Вы? — послышался возбужденный голос Михаила Владиславовича. — Мне надо вам кое-что сказать!

— У меня для вас тоже есть новости, — сообщила я, вспомнив о фотографии, которую Валерка стащил из альбома Балашовой.

Родин почти не обратил внимания на мое сообщение, а продолжал тем же взволнованным голосом:

— Срочно приезжайте! Я видел Виталия Покровского!

— Где? Куда ехать? — уточнила я.

— Беговая, сорок пять! — коротко сообщил Родин. — Я вас жду у торца дома! Пока!

— Костик, надо срочно на Беговую, — сказала я Шилову, отключив телефон. — Там у Родина что-то случилось.

— А как же Веденеев? — поинтересовался Валера.

— К нему потом, — отмахнулась я.

Шилов резко затормозил, развернулся и поехал в противоположном направлении.

* * *

Машину Родина я заметила практически сразу, едва мы вывернули к дому Покровского. На улицах уже было тихо, и во многих окнах горел свет. Но, несмотря на темноту, я разглядела фигуру Родина, который стоял, прислонившись к стене дома. Он тоже увидел нас, но не подал виду, чтобы не нарушать тишину.

Шилов остановил «Волгу» рядом с машиной Родина, и тот ловко прыгнул к нам в салон.

— Ирина Анатольевна, я не знаю, стоит ли мне сейчас идти к Виталию? — взволнованно спросил он. — Около получаса назад его привезли на машине какие-то два бугая и чуть ли не силой затащили в подъезд. По-моему, у него даже кляп во рту был и руки связаны, но точно сказать не могу. У меня зрение неважное, а линзы и очки я не ношу.

— Так что же эти бугаи? — поинтересовался Валера.

— Затащили его в подъезд, — повторил Михаил Владиславович. — Точнее говоря, завели. Виталий шел сам, но как-то неуверенно, а они его толкали в спину. Не знаю, может быть, мне все это показалось, но я не решился идти следом за ними. В подъезд они вошли вместе, но возвратились только бугаи. Виталик остался дома. Да вон, посмотрите, в его окнах свет горит! — Михаил Владиславович немного успокоился.

— Где его окна? — поинтересовалась я.

— На третьем этаже! — ответил Родин и повел меня на другую сторону дома. — Вон, видите с красными гардинами? Гостиная! Во двор выходят окна спальни.

— Квартира двухкомнатная? — уточнила я.

Михаил Владиславович кивнул в ответ.

— Номер машины вы запомнили? — уточнил Валера.

— Которая привезла Виталия? — переспросил Михаил Владиславович. — Не было номера. Номера были сняты. А даже если бы и были, с такого расстояния я рассмотреть бы не смог.

— Вы могли бы выйти из-за угла и присмотреться внимательнее к машине, — заметил Гурьев.

— Вы что? Я настолько перепугался, увидев связанного Виталия, что и выглянуть боялся, — вздрогнул Родин.

По сравнению с тем волнением, которое у него было, когда мы только подъехали, Михаил Владиславович сейчас был уже более спокоен, но тем не менее до нормального состояния ему было еще далеко. Странно, что он оказался таким трусливым! Вроде бы высокий широкоплечий мужик, который нос утрет любому бугаю, я не имею в виду нашего Костика, и тем не менее испугался, как мышка кошку.

Мимо нашей «Волги» прошла парочка, опасливо оглянувшаяся в нашу сторону и поразившаяся такому ночному сборищу у торца дома. Вероятно, они жили неподалеку, и машины наши им тоже показались незнакомыми.

— Надо посмотреть, что у него в квартире делается, — предложил Валера. — Может быть, все нормально. В конце концов, вы же здесь ждали Покровского, а когда он приехал, так испугались, что даже из-за угла боитесь выглянуть.

Михаил Владиславович виновато вздохнул, ничего не сказав в свое оправдание.

— Ну что, пойдем? — спросил Гурьев.

— Пойдем, — согласилась я.

— Какая квартира? — уточнил у Родина Валерий.

— Я с вами, — ответил тот. — Покажу.

Все понятно! Он боялся действовать в одиночку. В нашем же присутствии ему уже не было страшно. Но тем не менее я бы на его месте и то, наверное, меньше бы испугалась, хотя кто знает…

К подъезду мы подошли вчетвером. Шилов не решился остаться около машины и тоже пошел с нами. А вдруг нам понадобится мужская сила? На Валерку в этом плане надежды никакой, не говоря уже о Родине.

Дверь подъезда противно скрипнула, когда Гурьев открыл ее, пропуская по очереди всех нас вперед. Первым шел Шилов, за ним — я, потом Родин и Валера. В таком же порядке мы остановились у двери квартиры Покровского. Шилов уверенно нажал на кнопку звонка, и мы замерли в ожидании ответа под мелодичный звон.

Но в квартире стояла тишина. Костик нажал еще раз, и опять полилась мелодия, ответа на которую не последовало.

— Дверь придется открывать самим, — заметил Валерий.

Костик воспринял это замечание как руководство к действию и осмотрел замок. Достав что-то из кармана, уже через минуту он распахнул перед нами дверь. И я уже хотела было сделать шаг вперед, как Гурьев остановил меня:

— Ни к чему руками не прикасайся! Мало ли что…

В квартире стояла гробовая тишина, в которой я даже уловила прерывистое дыхание Родина, шедшего за мной. В полумраке прихожей невозможно было разглядеть квартиру, а из гостиной сквозь неплотно прикрытую дверь проливался лучик света. Валерка протиснулся вперед, первым подошел к двери, приоткрыл ее.

— Нет! Туда нельзя! — резко бросил он, оборачиваясь к нам с побледневшим лицом.

Но я выглянула из-за плеча Гурьева и увидела ужасную картину. Тело Покровского висело на недлинном шнуре, перекинутом через какой-то крюк в потолке! От неожиданности я вскрикнула. Валера зажал мне рот рукой, чтобы я молчала. Тело неподвижно застыло почти под самым потолком, а бледное лицо Виталия было настолько отталкивающим, что я отвела взгляд. Ботинки повешенного валялись на полу, на них-то я и смотрела, боясь поднять глаза выше.

— Ужас! Ужас! — зашептал Родин. — Виталий убит!

— Вероятно, — подтвердил Шилов. — По-моему, ему кто-то помог повеситься, хотя руки не связаны и кляпа во рту нет.

— Что вы здесь стоите? — прикрикнул на нас Гурьев. — Соседи, может быть, уже ментов вызвали! Вот будет потеха, если нас застукают на месте преступления, а потом доказывай, что это не мы довели его…

Я первой пошла к двери, смотря в пол и боясь поднять глаза. Мне казалось, что, куда я ни посмотрю, везде буду видеть этот труп, покачивающийся на веревке. Шилов бесшумно прикрыл дверь, и мы спустились к подъезду.

Больше меня увиденным был сражен Родин. Конечно, одно дело увидеть труп совершенно незнакомого человека, а другое — твоего товарища, однокурсника, с которым несколько дней назад разговаривал. Родин тупо смотрел в одну точку и молчал. Наконец он тяжело вздохнул и сказал:

— Пока я здесь за углом торчал, эти изверги на Виталия петлю накинули! А я его даже и спасти не попытался!

— Думаю, бандиты не побрезговали бы и вами, — заметил Валера, так своеобразно успокаивая Михаила Владиславовича. — Единственное, что меня настораживает во всем этом, так это вопрос: зачем им было привозить сюда Покровского, если можно было просто его задушить и в Волгу кинуть. А потом ищи-свищи…

— Так он не сам повесился? — наконец дошло до меня.

— Надеюсь, что нет, — неуверенно ответил Валера. — Не думаю, что Покровский специально взял с собой двух бугаев, чтобы совершить публичное самоубийство.

Родин покосился на свою машину, не решаясь сесть в нее. В такой ситуации ему не хотелось, вполне понятно, ехать одному, поэтому Валера согласился сопровождать его. Машина Родина вывернула со двора на дорогу первой, а за ней последовали мы с Костиком. На трассе было уже почти свободно, поэтому я немного успокоилась.

В конце концов, ничего хорошего от этой поездки я и не ждала. Если бы все шло гладко, то Родин не позвал бы нас, а сам бы все разведал. Хотя, с другой стороны, просто так испугаться того, что твоего друга привезли два парня, которые затем ушли, а ты сам даже не поднялся к Покровскому, весьма странно. Кто, кстати, сказал, что он не видел того, что произошло в квартире? Сам Михаил Владиславович? А может быть, он поднимался на третий этаж и уже видел, что Покровский убит, поэтому так встревожился?

Почему он тогда нам сразу ничего об этом не сказал? Может быть, для того, чтобы самому остаться вне подозрений? Так его никто и не подозревает. Я доверяла Родину, и мне было даже жалко его. Увидеть труп друга в петле, а в момент его убийства стоять за углом, ничего не сделав для того, чтобы спасти его, — это тяжело. Хотя думаю, что после того, как Покровский подставил Родина, тот не должен считать его своим другом. Чего же он тогда так нервничает?!

Машина Родина ехала перед нами, поэтому мне было видно все происходящее в салоне. По-видимому, Валера что-то объяснял Михаилу Владиславовичу, отчаянно жестикулируя. Родин же изредка поворачивал голову к Гурьеву. Наверное, Валерий уже показал Родину фотографию, которую нам удалось раздобыть у Балашовой.

Остановились мы на одной из центральных улиц города. Родин выбрался из машины вместе с Валерием и подошел к нам.

— Ну, мне… это… домой пора… — неуверенно пробормотал он, кивнув на новостройку. — Я здесь живу.

— Михаил Владиславович, обязательно позвоните нам, — попросила я.

— Конечно, — обещал он. — Вы сейчас куда?

— У нас есть еще одно дело, надо заехать, — уклончиво ответила я. — Если что, вас у дома Покровского не было, впрочем, как и нас, и вы ничего не видели. Договорились? Труп, я думаю, обнаружат завтра утром.

— А может быть, и раньше, — уточнил Валерий.

— Может быть, — согласилась я с ним и попрощалась с Родиным.

Мы проследили, как его машина заехала во двор, и только потом Костик включил зажигание.

Глава 11

Уже около десяти вечера, отметила я, посмотрев на часы. На дорогах транспорта почти нет, поэтому до Комсомольского поселка мы добрались минут за двадцать. Валера успел сообщить нам, что все рассказал Родину в машине и даже показал фотографию. Михаил Владиславович сказал, что видит Татьяну Балашову с Виталием впервые, хотя Покровский, по информации Родина, не отличался пуританским поведением и мог встречаться с несколькими женщинами сразу. Бабник был тот еще!

— Валерка, об умершем или хорошо, или ничего, — остановила я Гурьева.

— Думаю, на белом свете найдется немало людей, которые точат зуб на Покровского, — заметил Валерка. — Вот только Родин до сих пор все сокрушается, что не бросился на помощь другу, совершенно забыв о том, что Покровский как раз его и подставил.

Шилов в этот момент резко повернул машину налево так, что ее дернуло, и мы с Валеркой повалились в одну сторону.

— Ты, того… поаккуратнее, — возмутился Валера.

— Это Тульская! Напоролся на что-то! — пояснил Шилов и выключил зажигание. — А вон дом Веденеева. Странно, что даже табличка с номером есть. — Обычная панельная девятиэтажка возвышалась над остальными домами.

— Все вместе пойдем? — с опасением спросила я.

— Конечно, — уверенно ответил Костя. — В случае чего… смогу вас защитить… Уж не сомневайтесь!

Район Комсомольского поселка в этот час был совершенно безлюдным. Впрочем, не совсем. Во дворе дома горел один-единственный фонарь, под которым на лавке сидела в обнимку парочка молодых людей, не обратившая внимания на нашу машину и о чем-то увлеченно беседующая. Тут же мы обнаружили детскую площадку, полуразрушенную временем. На таких качелях даже сидеть-то было опасно, не то что кататься малышне.

Подъезд, в котором покалечили Павлика, мы отыскали сразу же, ориентируясь на номер квартиры. Лифт опять не работал, поэтому нам пришлось подниматься пешком до девятого этажа. На некоторых лестничных площадках освещение отсутствовало, поэтому было как-то жутковато. Мало ли что придет в голову малолеткам, балующимся в подъездах наркотой?!

— Ой, а это, кажется, остатки Пашкиной потери! — воскликнул Валера и поднял с пола какой-то листочек.

Я осмотрелась. На одной из освещенных лестничных площадок в углу валялась растерзанная записная книжка; ее содержимое словно тут же развеял ветер. Пашка при виде такой картины наверняка расстроился бы, я же испытала чувство облегчения. Когда Старовойтов сказал, что у него пропала такая нужная вещь, мне сразу пришло в голову, что ее могли выкрасть намеренно, чтобы узнать, с какой целью Старовойтов забрел в этот подъезд. Теперь я поняла, что это было всего-навсего хулиганство: серьезные бандиты не стали бы прямо здесь потрошить записную книжку. Валера тем временем собирал разбросанные листочки, бубня себе под нос:

— Вот изверги! Странно, что они Пашку на клочки не разорвали, а только слегка по головке ударили. Думаю, малолетки здесь на самом деле баловались наркотой и решили, что наш оператор пришел из ментовки. Чтобы проверить это, они и обшмонали сумку, достали записную книжку, а потом выкинули ее за ненадобностью.

— Не легче ли им было по карманам полазить и найти удостоверение? — предположила я.

— Ирина, ты что?! Одно дело по сумке лазить, а другое — копаться в одежде. Не совсем же они обнаглели… А вот, кстати, и листок с адресом Веденеева. Даже его не утащили!

— Значит, это были хулиганы, — уверенно сказала я с облегчением.

Подтверждением наших опасений послужили и использованные шприцы, лежавшие на подоконнике лестничной площадки между восьмым и девятым этажом. Валерка педантично уложил собранные листы в кожаный переплет и засунул себе в карман.

Железная дверь квартиры Веденеева на девятом этаже оказалась слева. Шилов поднялся к ней первым, но не торопился нажимать на кнопку звонка, прислушиваясь к звукам в квартире. Валера замер рядом с ним.

— Тишина! — прислонился к моему уху губами Гурьев.

— По-моему, где-то работает телевизор! — как можно тише прошептала я.

Валерка опять прильнул к двери Веденеева, потом подошел к соседней. Видимо, звук работающего телевизора доносился именно оттуда, судя по жестикуляции Гурьева. Заодно он проверил и соседнюю квартиру, прислонившись к двери ухом. И вдруг та неожиданно широко распахнулась, и на пороге появилась старушка в теплой пуховой кофте, темном трико, с длинной шваброй в руках. Вид у пожилой дамы был устрашающим.

— Я вам покажу, наркоманы проклятые, как по подъездам шляться! — громко крикнула старушка, выходя на лестничную площадку. — Совсем совесть потеряли! Уже по квартирам шастают! — С этими словами бабушка вскинула швабру и пошла на нас, готовая сражаться. Но, заметив, что мы не намерены оказывать сопротивление, остановилась. — Пошли вон отсюда! Я за вами следила! Прислушивались, кого дома нет, а потом бы замки посрывали! — визгливо кричала старушка.

Мы с Шиловым прислонились к двери Веденеева, Валера же, остановившись напротив бабки, с опасением косился на швабру.

— Извините, но вы нас неправильно поняли, — решилась я объяснить все грозной соседке. — Нам нужен Владимир Анатольевич Веденеев.

Мои слова подействовали на старушку, и она тут же опустила оружие, но тут же, словно опомнившись, опять вскинула швабру.

— А чего по другим квартирам шмонали?

— Наверное, Веденеева нет дома, вот и хотели спросить у соседей, не видели ли его, — ответила я, приврав, что мы уже звонили Веденееву.

— Хм, конечно, не видели, — уже более спокойно ответила старушка. — Владимир Анатольевич здесь уже несколько лет не появляется, пропал куда-то.

— Куда это? — удивилась я.

— А я почем знаю? — хмыкнула старушка, поставив швабру у своей двери. — Он мне не докладывал, а я не спрашивала. Что, мне больше всех надо, что ли?

Соседка уже не опасалась нас, но и не относилась с симпатией: мало ли кто шастает ночью по подъездам… Только вот я засомневалась, что такая любопытная дама не знает, где столько времени пропадает Веденеев. Странным казалось и то, что и в другой квартире сказали, что не видели жильца уже несколько лет. Пять, кажется!

— Хотя нет, — неожиданно вспомнила вдруг старушка. — Был Володька недавно.

— Когда? — внимательно посмотрел на нее Валера.

— Недели две назад, — припомнила старушка. — Приходил с какой-то бабой вечером, а утром они ушли. Он у нее, наверное, и живет.

— Женщина была знакома вам? — уточнила я.

— Нет, — твердо ответила старушка. — Я что, должна всех шалав нашего поселка в лицо знать?

Действительно, вряд ли бабуля могла, с ее-то памятью, узнать спутницу Веденеева, если с трудом вспомнила, что и сам Владимир Анатольевич здесь появляется.

— Хотя та баба не из нашенских была, — вздохнула старушка. — Вся размалеванная, хорошо одетая. У нас таких тут нет.

Валера засунул руку в карман, вытащил фотографию и протянул ее соседке.

— Посмотрите, не эта ли? — попросил он.

Плохое освещение на лестничной площадке не позволило старушке рассмотреть снимок, поэтому она пошла к себе в прихожую, где достала очки и включила яркий свет. На фотографию она смотрела очень долго, а затем молча вернула ее Валерию.

— Ну что? — нетерпеливо спросил он.

— А вам зачем знать? Вы разве из милиции? — проявила осторожность старушка.

— Нет, мы журналисты, — ответила я и протянула свое удостоверение, которое женщина рассматривала с той же дотошностью.

Убедившись в том, что журналистское удостоверение настоящее, она вернула мне его и опять вышла на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь и уверенно ответила:

— Она! Только вот прическа другая и одежда, разумеется… А Владимира Анатольевича на фотографии нет. Я же сказала, шалава, путается с мужиками.

— А Веденеев живет один? — уточнила я.

— Жил?.. Один, — вздохнув, ответила старушка. — Ни семьи, ни детей у него нет, насколько мне известно. Была у него одна женщина давно, сожительствовала с ним, но потом они расстались. Не знаю уж, что там между ними произошло, но ругались они часто. Иногда даже и до драк доходило. А теперь он, наверное, у этой живет… с фотографии.

— А как нам найти его, вы не подскажете? — спросила я.

— Не знаю даже, — ответила соседка, задумавшись. — Я о Володьке практически ничего не знаю, а в последнее время и не слышала ничего.

Мы нерешительно переминались с ноги на ногу, не зная, о чем еще расспросить старушку, которая начинала нервничать. Наше присутствие, очевидно, все-таки казалось ей подозрительным. И неудивительно! Шутка ли, держать на лестничной площадке совершенно незнакомых людей среди ночи!

— Спасибо вам большое, — поблагодарила я, и Валера уже спустился на несколько ступенек вниз. — Можно вас попросить еще об одном одолжении?

— О чем это? — заинтересовалась старушка.

— Если Веденеев неожиданно объявится, не могли бы вы мне позвонить по одному из этих телефонов?

Я поспешно записала на листочке бумаги номера домашнего и рабочего телефонов и, подумав, приписала еще номер Шилова в машине. Мало ли где меня можно будет застать.

— Хорошо, — согласилась женщина и захлопнула за собой дверь.

Мы спустились по лестнице до первого этажа и вышли из подъезда. Машина Костика по-прежнему сиротливо стояла у подъезда.

— А не кажется ли вам, что слишком уж много людей скрывается от нас? — задумчиво сказал Валера. — Точнее говоря, очень многих мы не можем найти: Воробьева, Балашову, Веденеева, Покровского тоже… А теперь его вообще убили.

— Интересно, за что? — спросила я, засмотревшись на дорогу перед собой.

Ответа на мой вопрос от коллег не последовало. Шилов уже выехал со двора, и теперь мы мчались по одной из центральных улиц в направлении моего дома. Время уже было позднее, торчать около подъезда Веденеева всю ночь было бы глупо, а вот отдохнуть уже не мешало бы. Я и так весь день на ногах, и нормально даже пообедать не пришлось. А сейчас дома меня, наверное, Володька поджидает и уже что-нибудь вкусненькое изобразил!

— Ир-р, — замурлыкал Валерка, едва Шилов притормозил машину у торца дома. — А ты в гости не пригласишь старого холостяка? Так… чисто из вежливости?..

— Чисто из вежливости такие намеки женщинам не делают в одиннадцать вечера, — ответила я Гурьеву, но, чуть подумав, спросила: — А домой как будешь добираться?

— Автобусы всю ночь ходят, — не сдержал радости Гурьев. — С этим проблем никаких! Что, можно?

Валерка уже поставил одну ногу на землю, высунувшись из машины. Я сделала еле уловимый кивок головой, но Гурьеву этого было достаточно. Валера торопливо вышел из автомобиля, открыл дверцу с моей стороны и даже галантно подал руку. Попрощавшись с Костей, мы пошли к подъезду, завернув за угол.

Тут-то мы и столкнулись с Володькой, который, оказывается, ожидал меня у подъезда, нервно расхаживая из стороны в сторону.

— Ира, ты где так долго пропадала? — строго спросил он и уже более любезным тоном поприветствовал Валерку, к которому относился хорошо.

— Эх, Володя, где мы только не были, — выручил Гурьев. — Сейчас все доложим. Только не здесь…

— Ах да, конечно, проходи, Валер, — переключился на Гурьева муж, открывая дверь подъезда.

По лестнице мы поднимались молча, и я почему-то опять вспомнила о Покровском, труп которого, может быть, до сих пор еще подвешен на крюке у потолка. Поежившись, я прошептала шедшему чуть впереди мужу:

— Володя, а я труп видела.

— Чей? — обернулся он ко мне. — Если ты будешь до полуночи шляться, то, ей-богу, однажды увижу где-нибудь в кустах и твой… трупик.

— Да ты что! Мы же с Шиловым были!

— Ах с Шиловым?! Значит, я тут себе места не нахожу, обзваниваю всех, кого знаю, а ты с ним катаешься! — возмутился Володька.

— Прекрати, — взяла я его за рукав. — Люди уже спят.

— Да я тоже с ними был, — радуясь неизвестно чему, подтвердил Валерка. — Володь, ты зря так кипятишься.

Мы дошли до нашего этажа, и муж, молча открыв дверь, пропустил вперед сначала Гурьева, потом прошел сам, а следом за ним и я.

— Нормальный муж жену бы и на порог не пустил, если бы она с работы в полночь приходила, — пробурчал Володька, сбрасывая ботинки в прихожей.

— А ты не нормальный муж, а любящий, — канючила я, расстегивая пряжку на туфле, и добавила: — И любимый.

Уже в прихожей ощущался запах вкусного ужина, поэтому я нетерпеливо прошла на кухню и заглянула в кастрюли и сковородку на плите. Так! Картошечка готова, но запах не от нее. Заглянув в духовку, я обнаружила слегка остывшую курицу, которая зажарилась до коричневой корочки. Просто и со вкусом!

— Есть хочется ужас как! — нетерпеливо сказала я.

— Сначала руки вымой, — приказным тоном отозвался Володька.

Я послушно поплелась в ванную, вымыла с мылом руки на радость Володьке. Валерка же воспользовался раковиной в кухне.

Через несколько минут мы уже сидели все вместе за столом. Володя расставлял тарелки и чашки, а затем водрузил на стол курицу в румяной корочке.

— Ба! — не удержался от восхищения Валерка. — Такое даже в ресторане не попробуешь!

— Чего же тут такого? — смутился Володька, разрезая сочное мясо ножом и заметно добрея. — Налетайте!

Валерка без стеснения отхватил себе одну из ножек и наложил в тарелку картошки. Мне достались крылышки, которые я любила больше всего. Проголодались мы с Гурьевым ужасно, поэтому уже через четверть часа от курицы остались только косточки и один небольшой кусочек, который никто из нас не решался положить себе в тарелку. С набитым ртом Валера рассказывал мужу о наших злоключениях. Володька слушал не перебивая и только искоса поглядывал на меня. Ничего, через полчасика он сам сделает первый шаг, тогда и поговорим!

— А уже за полночь, — намекнул Гурьеву Володька, посматривая на часы.

— Можно расценивать это как просьбу удалиться? — уточнил Валера. — Мол, поужинал и вали отсюда, а то завтра работать надо.

— Всем завтра работать, а сейчас уже спать пора, что-то я сегодня устала, как никогда! — зевнув, сказала я. — А тебя мы не гоним, просто ты позже уже не доберешься до дома. У нас транспорт, сам знаешь, как ходит.

— Знаю, — вздохнул Валерий. — Но уходить из вашего уютного гнездышка ужас как не хочется.

— Не-е! Ночевать ты не останешься! — Я уже догадалась о намерениях Гурьева. — Так что давай собирайся!

— Даже и чай не попили, — возмутился Валера и взял в руки полную чашку, ему предназначенную.

— Вот допивай и иди, — повелительно сказала я. — Валер, я бы на твоем месте совесть имела, все-таки в гостях так не задерживаются.

Мое замечание не смутило Гурьева: ведь он чувствовал, что я не испытываю к нему неприязни, и если настаиваю на его уходе, значит, и в самом деле хочется спать. Допивая свою чашку чая как можно медленнее, Гурьев обсудил с Володей самые разные темы, начиная от прелестей семейной жизни и кончая футбольными новостями. Когда же сделал последний глоток, я строго посмотрела на него, и он встал, направившись к выходу.

После ухода Гурьева я с еще большей силой ощутила дневную усталость. Володя понял по моему рассеянному взгляду, что ничего, кроме мягкой постели и любимой подушки, мне в данный момент не надо, еще в прихожей подхватил меня на руки и отнес в спальню. Муж даже догадался включить для меня любимую музыку, выбрав последний купленный мною диск Джо Дассена. Разделась я сама в то время, пока Володька наводил порядок в кухне. Усталость окончательно свалила меня, не позволив дождаться мужа, и я быстро уснула под музыку, которая усыпляюще лилась из магнитофона.

Глава 12

Как это, интересно, я умудрилась не опоздать на работу? Подходя к зданию, где располагалось наше ГТРК, я посмотрела на часы: без четверти девять! Обычно в это время я еще толкаюсь в троллейбусе или же автобусе и думаю о том, что опоздания не избежать. Но сегодня у меня было просто потрясающее настроение. Как говорится, душа пела!

Даже охранник на проходной показался мне не таким мрачным и строгим, хотя, как обычно, он просмотрел мое удостоверение и пожелал удачного рабочего дня. Подходя к кабинету, я уже нащупывала в сумочке ключи, полагая, что на этот раз явлюсь на работу первой. Вот все удивятся!

Я достала связку и, чтобы убедиться, что пока еще никого нет, толкнула дверь. Мои ожидания не оправдались: как ни странно, в кабинете собрались уже все сотрудники, причем не просто пили утренний кофе, а работали в самом прямом смысле этого слова.

Лера что-то черкала в разложенных на столе бумагах и была так увлечена, что даже не отреагировала на звук открываемой двери. Галина Сергеевна с кем-то разговаривала по телефону. Как я поняла по ее репликам, о чем-то договаривалась с работниками технического отдела. И даже Пашка Старовойтов был занят: просматривал смонтированный материал вчерашних съемок.

Я глубоко вздохнула! Получается, я опять пришла почти позже всех, да еще и бездельничаю, когда все остальные уже вкалывают.

— Как ты себя чувствуешь? — поздоровавшись, спросила я Старовойтова.

— Нормально, — пробурчал он в ответ.

— Тебе Валера не показывал остатки твоей записной книжки? — поинтересовалась я. — Мы ее вчера в подъезде по листочкам собрали. Кстати, обложка практически сохранилась.

— Какая теперь разница! — равнодушно откликнулся Пашка. — Придется пользоваться старой.

— Павлик, что случилось? — Лере стало интересно, о чем это мы.

Павлик буркнул что-то невнятное и снова занялся своей камерой. Я же поведала о том, как на Старовойтова напали подростки в подъезде, упомянув и о том, что нам пришлось увидеть за вчерашний вечер. Выслушав меня, Галина Сергеевна недовольно поморщилась, заметив, что подготовкой очередной программы «Женское счастье» занимается только она, поэтому слушать мою болтовню не намерена. С утра у Моршаковой была назначена встреча с Какулиной, поэтому недовольный режиссер демонстративно вышла из кабинета, надеясь, что это хоть каким-то образом повлияет на остатки моей совести. Но старания Моршаковой на сей раз оказались бесполезными: как можно думать о программе, когда на моих глазах происходит такое!

— Ира, клянусь, ты сейчас упадешь со стула! — Возбужденный Валерка ворвался к нам в кабинет, столкнувшись в дверях с Моршаковой, и плюхнулся на ближайший стул.

— Где моя записная книжка? — перебил его Старовойтов.

— Подожди, сейчас не до нее, — отмахнулся Гурьев. — Между прочим, мне все-таки еще кое-кого удалось отыскать!

— Кого же? — нетерпеливо спросила я, поднявшись со своего места.

— Татьяну Алексеевну Балашову, — гордо ответил Валерка. — Только спешу вас огорчить: ее тоже убили!

Я вскрикнула от неожиданности, опять опустившись на свое место. Еще одно убийство?! А не многовато ли за каких-то несколько часов? Такое ощущение, что мы идем по следу маньяка.

— Я сегодня с утра ее видел собственными глазами, — сообщил Гурьев и тут же перебил самого себя: — Нет! Расскажу все по порядку!.. Рано утром, часов в семь, ко мне позвонили: выезжай, мол, на место преступления и подготовь свежий материальчик! Бомба, так сказать! Работа есть работа, поэтому я, хоть и хотел спать, не сопротивлялся и отправился на эту стройку. Сторож обнаружил труп молодой женщины с многочисленными ножевыми ранениями, от которых она и скончалась. Это я узнал от сторожа, интервью с которым я тоже снял. Так вот, вокруг, как всегда, суетились менты, эксперты. Я сначала в общую кучу не лез. Все равно съемки никакой не получилось бы, а потом, когда немного поутихло, я подошел к убитой. И представьте, каково было мое изумление, когда я узнал Татьяну Алексеевну Балашову. Это оказалось не трудно: она была в том же костюме, в котором мы ее видели первый раз.

— Ну… и как она? — выйдя из оцепенения, заинтересованно спросил Павлик.

— Замечательно, спокойно и тихо, — с издевкой ответил Валерий. — Только вот менты вокруг нее суетились, мешали отдыхать.

— А что говорят сотрудники правоохранительных органов? — уточнила я.

— Разбойное нападение с целью ограбления, — отчеканил Гурьев. — На ней костюм был дорогой, к которому обязательно полагались какие-то аксессуары. А при осмотре не обнаружено ни одного кольца, ни одной цепочки. Даже сумочки! Все подчистили!

— Интересно, что же такое Татьяна делала на стройке в ночное время? — задумчиво спросила Лера.

— Понятия не имею, — признался Валера. — Наверное, воровала стройматериалы… с ее-то наклонностями. Врачи зафиксировали время смерти: между полуночью и часом ночи.

— Значит, Покровский был убит раньше ее, — заметил Павлик.

— Странно все это. — Я встала со своего места и, подойдя к окну, выглянула на улицу. — Покровского убили, подстроив самоубийство, а Балашову вообще затащили на стройку, чтобы все выглядело как рядовое ограбление. Не сомневаюсь, что эти убийства как-то взаимосвязаны между собой!

— По крайней мере, то, что и Татьяна была знакома с Виталием, настораживает, — поддержала меня Лера.

— Чего уж тут думать?! — закричал Старовойтов, поворачиваясь на кресле в мою сторону. — Кто-то умело расправляется с ненужными свидетелями…

— Или соучастниками преступления, — поправил Валера.

— И не кто-нибудь, а сам Воробьев! — неожиданно для всех решила я.

Вот в чем, оказывается, дело! Заместитель гендиректора фирмы «Весна» по каким-то причинам, ведомым только ему, решил убрать со своего пути всех, кто помогал ему провернуть аферу с фирмой. Нет, почему же непонятно! Очень даже все ясно и складно! Бабки зажал Воробьев! После устранения своих компаньонов, которые уже ни на что не претендовали, ему соответственно достанется денег гораздо больше. Теперь он заграбастает себе всю сумму целиком!

Я громко присвистнула, представив, каков навар от аферы у Дмитрия Михайловича: сумма огромная, ничего не скажешь! И теперь он отсиживается в каком-нибудь теплом местечке.

— Ирина, да что с тобой? — удивился Павлик, заметив, что я ничуть не сокрушаюсь по поводу произошедших убийств.

— Завидую, — спокойно ответила я, отходя от окна.

— Тоже хочешь погулять по стройке ночью? — съязвила Лера.

— Нет, — отрезала я. — Хочу получить столько же денег, сколько досталось Воробьеву!

— И не ему одному, — многозначительно добавил Валерий.

— А кому же еще? — удивилась я.

— Существует еще и некто Владимир Анатольевич Веденеев, — заметил Гурьев, — которого мы безуспешно пытаемся разыскать.

— Тогда вспомните еще и о той женщине, которая искусно сыграла Минаеву на церемонии подписания договора, — напомнила Казаринова.

— Стало быть, остаются трое, — подытожил Валера. — Думаю, мы на верном пути…

— Ага, идем по трупам! — воскликнул Павлик. — Боюсь, что следующим окажется именно Веденеев!

— Надо достать его раньше Воробьева, — решительно сказала я. — Только вот где?

Я задумалась. Веденеева отыскать не так-то просто. Если он нечасто бывает у себя на квартире, значит, живет где-то еще, а других адресов у нас нет. Не караулить же нам Владимира Анатольевича около подъезда в ожидании, когда нам подкинут очередной труп?! Занятая своими мыслями, я не обратила внимания на телефонный звонок, думая о том, что хорошо бы было, если бы нам позвонил Веденеев. Тогда можно бы предупредить его об опасности. Хотя откуда Веденеев мог знать наш номер…

— Валер, это тебя, — Лера протянула трубку Гурьеву, изобразив на лице удивление. — Девушка! Не представилась!

Официально Гурьев числился работником не нашей редакции, поэтому ему обычно звонили в его рабочий кабинет.

— Да, я слушаю. — Валерка подмигнул Лере. И далее он только кивал, выслушивая сообщение собеседницы. О чем они толковали, не было слышно никому.

— Где мы с вами можем встретиться? — наконец спросил Валера. — Хорошо, буду через час.

Гурьев положил трубку и посмотрел на нас.

— Во время репортажа об убийстве Балашовой я дал номера телефонов, по которым можно звонить, если кому-нибудь что-то известно по этому случаю. Ну знаете, как это обычно бывает? В том числе и ваш номер.

— Обычно дают номер милиции, — поправила его всезнающая Лера.

— И ментовской номер тоже дал, — оправдывался Гурьев. — Но эта девушка решила позвонить мне.

— И что же она сообщила? — нетерпеливо спросила я.

— Не телефонный разговор, — откликнулся Гурьев. — Мы договорились с ней встретиться через час в городском парке.

— Я с тобой! — сразу же отреагировала я.

— И я тоже, — попросился Старовойтов.

— Нет, Пашка, ты никуда не пойдешь, — строго сказала оператору Лера. — Мне от Галины Сергеевны надоело получать тумаки за то, что никто не работает над программой. Ей сегодня наверняка потребуются твои услуги, и если тебя не будет на месте…

— И что же мне будет? — Пашка нагловато посмотрел на Леру, ожидая, когда та закончит фразу.

— Крышка! Можешь распрощаться со своей работой и вставать на биржу! — рассерженная дерзостью Старовойтова, сказала Лера.

— Ой, подумаешь, — демонстративно заохал Павлик. — Буду работать на свадьбах, юбилеях. Хороший оператор всегда работу найдет!

— Павлик, мы с Валерой вдвоем справимся, — успокоила я Старовойтова. — Кроме того, надеюсь, что с нами поедет и Шилов.

Я набрала рабочий номер Кости, сообщив о том, что нам нужна машина, и он тут же отозвался на мою просьбу: через десять минут обещал нас ждать на стоянке около проходной.

— Все улажено. Идем? — Я посмотрела на Гурьева.

Тот кивнул в ответ и первым вышел из кабинета. Костя, как и обещал, уже поджидал на стоянке, деловито протирая стекла машины. Увидев нас, он спрятал тряпку и открыл перед нами дверь.

* * *

Я слегка толкнула ногой жестяную банку, попавшуюся на пути. И несмотря на то, что она отлетела на небольшое расстояние, звону от нее было много. Эти звуки нарушили тишину и спокойствие городского парка, по которому мы теперь шли втроем, оставив машину у ворот. Этот зеленый островок по праву считался излюбленным местом отдыха горожан, но днем тут гуляло не так много людей. По аллеям неторопливо прохаживались молоденькие женщины с колясками, на лавочках сидело несколько старушек, греющихся на солнышке и увлеченно о чем-то беседующих между собой.

Костик приглядывался к каждой незнакомой женщине, шедшей навстречу. Гурьев же целенаправленно шагал вперед, глядя себе под ноги. Я плелась за ними обоими, любуясь красотой парка.

— Валер, а как мы ее узнаем? — спросил наконец Шилов, провожая взглядом очередную незнакомку, поймавшую на себе заинтересованные взгляды обоих мужчин.

— Она сказала, что будет ждать около фигуры медведя, — пояснил Валера. — Как и договорились. Вон на той аллее!

Гурьев кивнул на одну из дорожек, обсаженную с обеих сторон деревьями и кустами, где расположились забавные деревянные скульптуры зверей. Медведя с огромной бочкой меда я заметила сразу же, как только мы повернули к этой аллее, а вот девушки на лавочке рядом не было видно.

— Сколько времени? — волнуясь и поглядывая на часы, спросил Валерка и констатировал: — Половина одиннадцатого. В принципе она уже должна быть здесь.

Я огляделась по сторонам. В этой части городского парка было пустынно, может быть, потому, что полуразрушенные лавочки в этом месте портили весь вид. Конечно, гораздо приятнее сидеть на свежевыкрашенных скамейках со спинками на центральной аллее, чем на этих досках, половина из которых была сломана. Мы подошли к медведю с бочкой и остановились. Никого!

— Будем ждать здесь! — Валерка присел на обломок лавочки.

— А если она не придет? — с опасением спросила я. — Мало ли что может случиться…

— Придет, — столь же уверенно отозвался Валера, осматривая безлюдную аллею.

Я присела рядом с ним в ожидании прихода незнакомки. В принципе к звонкам такого рода я относилась с немалым опасением. Мне никогда не нравились эти тайные встречи, назначаемые в безлюдных местах, тем более что ничего путного от разговора со звонившей девушкой я не ждала. И тем не менее постепенно начинала волноваться: девушка явно задерживалась. Прошло почти четверть часа, а мы так и продолжали сидеть в одиночестве.

— Вот так и ходи на свидание! — Валера встал с лавочки и по привычке отряхнул штаны. — До одиннадцати ждем и уходим.

Мы с Костиком были согласны с ним. Если бы девушка и в самом деле хотела с нами встретиться, то сама бы пришла первой. А если не… Стоп! А что, если она не смогла явиться к нам?! Я вздрогнула, едва мне в голову пришла эта мысль. В последнее время мы сами частенько опаздываем, разыскивая того или иного человека. Как только мы вышли на Покровского, его тут же убили. Стоило нам проявить интерес к Балашовой, как и ее не стало. Может быть, и девушка попала в подобный переплет? Хотя, с другой стороны, если она обратилась за помощью только к Валере, а не сразу в милицию, значит, она хотела, чтобы об этом знал ограниченный круг лиц. К тому же наверняка постаралась, чтобы телефонный разговор никто не слышал.

— Как думаете, это не она? — с надеждой в голосе спросил Костик, кивнув на полноватую девушку, шедшую по аллее.

— Откуда мне знать? — нервно ответил Валерка, тоже обратив внимание на нее. Тем временем девушка направлялась к нам размашистой походкой. Фигура ее была немного расплывшейся, несмотря на то, что на вид ей я не дала бы больше двадцати — по свежему цвету лица и блеску глаз. Но что-то меня насторожило во всем ее облике, что-то показалось знакомым. Кажется, мне где-то приходилось встречаться с ней, хотя где и когда, вспомнить не могла. Эти чуть ухмыляющиеся губы, серо-зеленые, слегка раскосые глаза, широкий лоб… И тут меня как током ударило. Минаева! Девушка, шедшая нам навстречу, была поразительно похожа на Анну Викторовну! Хотя и различия во внешности, разумеется, были. У Минаевой брови разлетались в стороны прямыми стрелами, а у девушки были полуовальными. Кроме того, я заметила, что подбородок нашей долгожданной особы несколько выдавался вперед, что придавало ей какую-то тяжеловесность, грубость. И прическа… Прямые черные приглаженные волосы незнакомки не имели ничего общего с пышной рыжей шевелюрой Минаевой.

А не та ли это авантюристка, которая при заключении договора с таким блеском изобразила Минаеву?.. Слишком много совпадений мешало мне отогнать это подозрение. Зачем же тогда незнакомка так рвется встретиться с Гурьевым?

— Добрый день, — слегка сипловатым голосом сказала подошедшая, глядя на Валерия.

Потом ее взгляд скользнул по мне, а затем остановился на Костике. Валера представил нас, чтобы объяснить ситуацию, и только после этого девушка присела рядом со мной на лавочку. Мужчины остались стоять рядом.

— Ракитова Светлана Николаевна, — спокойно сказала она, вытаскивая из сумки пачку дешевых сигарет. Достала одну, поднесла к ней горящую спичку и сделала первую глубокую затяжку.

Только сейчас я заметила, как нервничает незнакомка: руки ее дрожали.

— Я бы хотела обратиться к вам за помощью, — начала она, поглядывая на Валерку. — Я знаю, кто убил Балашову.

— И кто же? — нетерпеливо спросил тот, ожидая, что девушка прямо сейчас выдаст всю информацию.

— Это не столь важно, — ответила Светлана, делая еще одну затяжку. — Имена исполнителей вам ничего не скажут, а с самим заказчиком я незнакома.

— И все же, — настаивал Гурьев, присаживаясь рядом с нами.

— Одного я знаю довольно хорошо, — вздохнула Ракитова. — Кличка у него Слон для своих, а на самом деле зовут Сергей Геннадиевич Борисов. Я с ним когда-то жила в одном доме, дружили по-соседски. Он-то меня и втянул во всю эту авантюру.

— В какую авантюру? — на этот раз поинтересовалась и я.

— С фирмой «Весна», — ответила девушка. — Вы разве не в курсе этих событий? Минаеву, генерального директора предприятия, подставили и выкрали с ее лицевого счета крупную сумму денег. Договор о продаже ее фирмы, разумеется, был поддельным…

— И подпись на нем стояла ваша, — неожиданно для Светланы продолжила я.

Девушка растерянно выронила недокуренную сигарету, но поднимать ее не стала, удивленно посмотрела на меня, хотя в выражении ее лица заметен был еще и испуг.

— Это сразу стало понятно: ведь внешне вы очень похожи на Минаеву, — объяснила я.

— Благодаря этой схожести я и была втянута во все это дело! Где-то месяца два назад меня нашел Слон. Я до этого не видела его года три, так как переселилась с родителями в другой район. Мы с Сережкой были не настолько дружны, чтобы поддерживать отношения после того, как я переехала, поэтому три года я даже не знала, чем он занимается. Хотя, честно признаться, и до сих пор не знаю…

Девушка замолчала, задумавшись. Достала еще одну сигарету и опять нервно закурила, что-то обдумывая. Перебивать ее мысли мы не стали: пусть уж все рассказывает по порядку!

— Сережка позвонил мне домой и предложил встретиться, — продолжала Светлана, жадно затягиваясь. — Слон обещал мне деньги за участие в одном деле. Хорошие деньги! Сумма была приличная, и я купилась. Сережка что-то плел про то, что я очень похожа на одну известную ему женщину, поэтому мне надо сыграть ее роль. Саму Минаеву я ни разу в жизни не видела. Я согласилась, потому что не видела в этом ничего криминального. Как объяснил мне Слон, Анна Викторовна неожиданно уехала за границу, а тут нагрянули клиенты, и надо было заключить с ними договор. От меня требовалось лишь присутствие и подпись.

— Понимаю, что внешность ваша может быть схожа с Минаевой, но роспись? — хмыкнул Валера.

— Мы с Сережкой тщательно все это продумали, — пояснила Светлана. — Я тренировалась, набивала руку. Хорошо еще, что в фамилии закорючек и хвостиков было не так много! Работали не только над этим. Мне подбирали парики, одежду, макияж. А перед самой церемонией подписания специально загримировали под Минаеву.

— И вы так легко на все согласились? — недоверчиво посмотрела я на девушку.

— Говорю же, я полагала, ничего криминального, — повторила Светлана, нервно теребя полу пальто. — Слон сказал, что сама гендиректор в курсе этого, кроме того, там присутствовал ее заместитель. Руководство, как выяснилось, одобряло этот спектакль.

— А почему вашей вербовкой занимался Слон? Он человек вообще никому незнакомый на фирме.

— Сережка сказал, что работает личным телохранителем Минаевой, поэтому и занимается этими проблемами, — пояснила Светлана, печально заглядывая мне в глаза. — Я поверила ему. К тому же и деньги он обещал хорошие.

— Сколько? — уточнил Валерка, хотя это было не столь важно.

— Полторы тысячи долларов, — призналась девушка.

— Сколько? — повторил свой вопрос Валерка, но уже другим тоном, так как ожидал услышать сумму гораздо большую.

— Около пятидесяти тысяч рублей, — ответила Светлана.

Деньги показались мне очень маленькими по сравнению с тем, насколько нагрел руки сам Воробьев в результате этой аферы. Но Ракитова так не считала, по-видимому, решив, что за такую сумму можно было бы и под суд пойти за подделку документов. Однако она тут же опровергла мой довод.

— Да, это немного, — согласилась Светлана. — Хотя, с другой стороны, если бы я на самом деле только подменила Минаеву, пока та была в отпуске, этого вознаграждения мне было бы вполне достаточно. Но теперь в деле запахло уголовщиной, и мне не отвертеться, а за пятьдесят тысяч рублей я садиться в тюрьму не желаю.

— Кто же захочет, — буркнул Валерка. — Вот сто тысяч долларов — это нормально!

— Размечтался, — остановила я Гурьева. — Тебе никто и не предлагает такие деньги.

Девушка молча наблюдала за нами, выбирая момент, когда сможет продолжать рассказ.

— Вот и я то же сказала Слону, как только почувствовала, что запахло опасностью. В последний вечер перед поездкой на фирму Минаевой Слон все-таки проговорился и сказал, что мне придется подписать договор купли-продажи предприятия без ведома хозяйки.

— Зачем же он перед вами раскрывал карты?! Вот дурак! — Валерка демонстративно ударил себя рукой по лбу.

— Я бы и так обо всем догадалась, — хмыкнула Светлана. — Мне надо было вести диалог с покупателем, то есть с Родиным, а я даже не знала, о чем с ним говорить. Так вот, в тот же вечер я Сереге и отказала, сказав, что с уголовщиной связываться не собираюсь. Как только я это сообщила, он на глазах переменился. До этого момента был со мной любезный, обходительный, насколько это возможно, а потом словно озверел, кричал, что я все дело испорчу. Когда же я настояла на своем, он предложил увеличить вознаграждение в десять раз.

— Ого! — присвистнул Валерка.

— Да! На тот момент Слон был готов пообещать мне златые горы, лишь бы я согласилась. У них уже все было подготовлено. И даже время назначено.

— И вы согласились?

— Да, — честно призналась девушка и виновато опустила голову.

Молчание длилось недолго, Светлана продолжила с отчаянием в голосе:

— Как же я тогда ошиблась?! Откуда мне было знать, что никаких денег они платить не собирались. Кроме того, бандиты вообще решили убрать всех свидетелей этой сделки. В тот же вечер после подписания договора я попросила свою долю, а Слон сказал мне, что денег пока нет, потому что их еще надо снять со счета. Я подождала еще один день. Опять попросила, но Серега мне отказал. Тогда я пригрозила, что пойду в милицию и все расскажу, а в ответ Слон предупредил о том, что, если я открою рот, он меня прирежет. Я думала, что он шутит, а сегодня утром Слон проговорился мне, что Таньку Балашову он со своим напарником, Зубом, кажется, его кличут, прирезал и пригрозил, что и со мной будет то же. Я испугалась очень сильно! К ментам обращаться боюсь, вот и решила встретиться с вами. Специально добиралась окольными путями, думала, может быть, следят, но вроде бы успела проскочить.

Рассказ Светланы мне показался вполне искренним и заслуживающим доверия, а вот Валера был другого мнения, поэтому в течение еще десяти минут задавал какие-то ненужные вопросы, чтобы вывести Ракитову, по его мнению, на чистую воду, пока я не остановила его.

— Света, и что вы теперь собираетесь делать? — с сочувствием спросила я.

— Не знаю, — призналась Ракитова и с мольбой в глазах посмотрела на меня. — Слон меня везде разыщет. Пока вот решила скрываться у своей старой знакомой, а потом не знаю… Мне кажется, за мной повсюду следят, и скоро меня постигнет та же участь, что и Балашову.

Светлана тяжело вздохнула одновременно с Валеркой.

— Так! — решительно сказала я, заметив пессимистический настрой коллег. — Надо отыскать хоть какие-то следы бандитов, выйти в конце концов на Слона.

— Как же мы на него выйдем? — Гурьев пожал плечами.

— Светлана, а Сергей с вами все переговоры и подготовку вел в каком месте? — поинтересовалась я.

— Сначала мы встречались с ним на какой-то квартире, а перед проведением самой аферы я дня три жила в особняке за городом, — пояснила Ракитова.

— В какой квартире? Где она находится? — заинтересовалась я.

— В Заводском районе, почти на окраине города, — вспомнила Светлана. — Адреса я не знаю. Меня Слон туда привозил.

— Может быть, на Тульской? — наудачу спросила я, вспомнив, что Комсомольский поселок тоже находится в Заводском районе, причем Веденеев был явно замешан во всем этом деле.

— Откуда я знаю? — отозвалась Светлана. — Туда шестьдесят девятый автобус ходит.

— А показать сможешь?

— Смогу, — уверенно ответила Светлана.

— Тогда поехали с нами, — сказал Гурьев и первым вскочил с лавочки.

Ракитова тоже поднялась с явной неохотой, затем опасливо оглянулась по сторонам, обратив внимание на кусты около аллеи, и пошла вперед. До машины мы шли молча, впрочем, и до указанного Светланой адреса добрались тоже в полном молчании.

Глава 13

Машина Костика неторопливо плелась за автобусом с указанным Светланой номером. Ракитова, к сожалению, не очень хорошо ориентировалась на городских улицах, поэтому решила, что сначала ей нужно вспомнить остановку, на которой она выходила, а там уже будет виден и дом.

— Все не то, — бурчала она себе под нос, выглядывая в окно. — Там на остановке стояла стеклянная будка, кажется, торгующая сигаретами, а может быть, и нет. Потом автобус заворачивал налево, а я шла прямо. Дорога широкая…

Шестьдесят девятый в очередной раз остановился, и из салона вышли несколько пассажиров. Водитель автобуса уже заметил, что наша «Волга» по пятам следует за ним, поэтому дал громко сигнал Костику, сидевшему за рулем: мол, спасибо за сопровождение!

— Это здесь! — неожиданно сказала Светлана, когда автобус опять остановился. — А вон и тот дом!

Подозрения в мою душу закрались еще тогда, когда мы въехали на территорию Комсомольского поселка, но я решила не раскрывать карт перед Светланой, поэтому только незаметно переглянулась с Валеркой. Кто знает, может, квартира Веденеева совершенно ни при чем, а знать слишком много Ракитовой не нужно. И только когда Светлана показала Костику тот самый дом, где совсем недавно Пашка получил по башке и расстался со своей записной книжкой, а мы так мило беседовали с соседкой Веденеева, я поняла, что предчувствия не обманули меня. Костя, теперь уже не обращая внимания на пояснения Светланы, подъехал к нужному подъезду и остановился.

— Девятый этаж, — сообщила Светлана. — Как поднимешься, квартира налево, трехкомнатная. Здесь я и была со Слоном.

Все сомнения растаяли: Слон водил Светлану на квартиру к Веденееву.

— А кому принадлежит эта квартира, вы не знаете? — поинтересовался Гурьев.

— Конспиративная, то есть общая! Так мне говорил Серега!

Странно, что в таком случае нам соседка ничего не сказала о том, что в квартиру Веденеева заходили незнакомые люди. Или она ничего не видела, или просто не хотела нам говорить об этом. Мы же ее спрашивали о Владимире Анатольевиче, и о нем она все рассказала.

— Что будем делать? — спросил у меня Валерий, так как мы все еще продолжали сидеть в «Волге», даже не дернувшись.

— Надо посмотреть, — уверенно отозвался Костик.

— Я с вами не пойду! — сразу испугалась Ракитова. — Мне туда нельзя. Слон меня прирежет на месте!

— Тогда вы сидите тут, — приказал нам со Светланой Гурьев, — а мы сходим на разведку.

Гурьев с Шиловым вышли из машины, громко хлопнув дверью, и, как только они вошли в подъезд, Ракитова с опаской посмотрела на меня. Она была напугана сильнее, чем в городском парке. Еще бы! Вместо того чтобы ее прятать, мы привезли девушку к самому логову бандитов.

— Может быть, мне не стоило приезжать с вами? — растерянно пробормотала Светлана, ожидая, когда возвратятся наши спутники.

— А кто бы нам квартиру показал? — напомнила я.

— Одно дело — навести на квартиру, а другое — сидеть в машине прямо перед подъездом, — заметила Светлана. — Если сейчас мимо случайно пройдет Слон, мне крышка.

Ракитова как можно глубже вжалась в сиденье и даже пригнула голову, надеясь, что с улицы ее не увидят. Я же была уверена в том, что там, на девятом этаже, никого нет. Веденеев у себя дома появлялся всего один раз, остальное время здесь бывали только Светлана со Слоном. Одному Сергею здесь делать нечего. Но тем не менее и у меня на душе было неспокойно.

Мне показалось, что Костик с Валеркой отсутствуют целую вечность, поэтому когда они наконец вышли из подъезда, я чуть не вскрикнула от радости.

— Никого там нет, — недовольно пробурчал Валера, усаживаясь на переднее сиденье. — Мы и к соседке звонили, старушку тоже не застали.

— Караулить, когда здесь появится Слон, бесполезно, — решила я. — Двинули отсюда.

Светлана с облегчением вздохнула, и мы выехали со двора.

— Вы что-то говорили о загородном доме, — напомнила я. — Может быть, туда смотаемся? Вы помните, где это?

— Меня туда привозили на машине…

— На какой? — насторожился Валерка. — Номера не помните?

— Откуда я знаю? — вспылила Светлана. — Слон сам усадил меня в «девятку». С шофером они даже взглядом не обменялись, не то что словом. Наверное, поймал первую попавшуюся попутку! Зачем мне было запоминать ее номер?

— А какого цвета? — дотошно расспрашивал Гурьев.

— Синего, — ответила Светлана. — Темная такая. А какое это вообще имеет значение? После того как меня подвезли в особняк, «девятка» сразу же уехала. Сережка с водителем даже расплатился.

— Хорошо, Светлана, — остановила я допрос с пристрастием. — Вы дорогу до особняка вспомните?

— Постараюсь, — пообещала девушка. — Только из Тарасова мы выезжали со стороны Ленинского района. Там, где резиденция нашего губернатора.

— Так вы были в загородном доме губернатора? — воскликнул Валера, не ожидая такого разворота дел.

— Нет, что вы! — поспешно отреагировала Светлана. — До его резиденции мы даже не доехали, просто я вам указала направление, чтобы понятно было.

На трассу мы выехали только через час. Добраться из Заводского района в Ленинский через центр города было сложно, тем более в час пик, когда всюду на улицах города огромные пробки. Мы бы ехали еще дольше, если бы Шилов так хорошо не ориентировался в Тарасове, и уже в час дня мы выезжали из города.

— По трассе мы тогда ехали минут пятнадцать, не сворачивая, — рассказывала Светлана. — До указателя «Алексеевка», а там повернули налево.

— Алексеевка — это, по-моему, деревня такая, — подсказал Валера.

— Может быть, — согласилась Светлана. — Там есть небольшой дачный поселок, он примыкает к деревне. Тот дом в поселке!

— Светлана, а почему вас возили так далеко? — поинтересовалась я. — Ведь все приготовления можно было сделать на Тульской.

— Я три дня жила в том загородном доме, — пояснила Светлана. — Слон меня караулил. Кстати, и Балашову я там несколько раз видела. Она приезжала с каким-то верзилой.

— С Покровским! — предположила я.

— Не знаю, кто это был. Мне его не представляли. Я все время сидела в одной комнате, а они разговаривали в гостиной.

— О чем?

— Я не прислушивалась, мне было не до этого. И Слон все время рядом со мной ошивался.

— Он тоже ночевал вместе с вами?

— Конечно, мы даже спали вместе! Он не отходил от меня ни на шаг.

— А еще кого-нибудь вы в особняке видели? — уточнил Валерка.

— Нет, там было тихо и пустынно. Соседей вокруг почти нет.

— Странно, — заметил Валера. — Вроде бы дачный сезон еще не закончился.

— Многие дачи полуразрушенными стоят, потому что водоснабжения нет. Вот владельцы и побросали свое добро. А кроме того, и район не очень хороший. От города далеко, а рядом ни озерца, ни прудика, где можно искупаться. Даже речки нет никакой…

— Вон тот указатель? — перебил Светлану Костик, кивая на придорожную табличку.

— Алексеевка, пять километров, — прочитал Валерка, не дождавшись ответа Светланы. — Значит, нам налево.

— А вон и деревня уже виднеется! — вскрикнула Светлана, хотя в ее голосе не чувствовалось радости. — За ней дачи.

Дорога, ведущая к деревне, отличалась от асфальтированной трассы тем, что по обеим ее сторонам были высажены молодые деревца, словно по ниточке. Они уже набрались силы и закрывали пшеничные поля, принадлежащие деревенскому хозяйству. Костик старался объезжать кочки, но получалось это у него не очень удачно, потому что дорога была настолько неровной, что уворачиваться было бесполезно.

Алексеевкой оказалась небольшая бедноватая деревушка, большинство жителей которой занималось ведением собственного хозяйства, и, как я успела заметить, сплошь состоящая из ветхих лачужек. Большинство домов было деревянными, и кирпичные постройки на их фоне смотрелись гораздо презентабельней. Мы проехали по центральной улице деревни, не соблазнившись на выставленные по дороге ведра с яблоками и бутыли с молоком. Каждый приторговывает, чем может!

Зато какой разительный контраст я заметила между домами поселковыми и загородными! Деревня сиротливо приютилась в небольшой низинке, а дачный поселок гордо нависал над нею. Садово-огородное хозяйство включало в себя сотни домов, большинство из которых были настолько шикарными, что нельзя было не поразиться их красоте. Видно, не самые бедные жители нашего города предпочитали обзавестись загородным домом в таком месте!

Но, подъехав поближе, я разочаровалась: большинство выстроенных домов на самом деле оказалось просто пустыми коробками, брошенными на произвол судьбы. Многие особняки заросли бурьяном, и только в некоторых еще теплилась какая-то жизнь, так как хозяева, вероятно, изредка посещали их.

— Здесь направо, — командовала Светлана, и Костик покорно развернулся на узкой улочке дачного поселка. — Вон тот дом!

Ракитова показала на двухэтажный особняк из красного кирпича с огромными окнами и несколькими башенками. Домик был выстроен, наверное, недавно, судя по его отделке, его окружал невысокий забор. Подъезжать слишком близко к особняку мы не стали, и Костик припарковал машину к одному из соседних дворов, чуть съехав с дороги. Выходить из машины мы не торопились.

— Чего напугались? Там никого нет, — уверенно сказал Гурьев.

— Почему ты так решил? — удивилась я, не заметив никаких признаков того, что дом пустует.

— Потому что машины нет во дворе, — заметил Валера. — Сюда пешком не доберешься, следовательно, приехать можно только на машине.

— На ней же можно и уехать, — прокомментировала я предположение Гурьева и выглянула в окно.

Тишина стояла поразительная. Рядом с особняком стояли две заброшенные дачи, участки которых поросли бурьяном: соседей не было видно и тут. А вот двор около дома, на который указала Светлана, был заасфальтирован, хотя цветочные клумбы не ухожены.

— И что мы туда попремся? — недовольно пробурчала Ракитова.

— Надо найти деньги, — лаконично ответил Валерка и открыл дверь машины. — Тем более что хозяев нет дома. Ну, если не деньги, то по крайней мере что-то, подтверждающее наши подозрения.

Я шла следом за Гурьевым, который уверенной походкой направился к воротам особняка. В машине осталась одна Светлана, потому что Костя тоже торопливо догонял нас.

Ворота, разумеется, были закрыты. Нас никто не ждал. Шилов предупредительно потрогал массивный замок и спросил:

— Взламывать будем?

— Зачем? — пожал плечами Валера. — Можно и через забор перелезть. Незаконное проникновение в чужое жилище со взломом нам обойдется слишком дорого. Тут решетка такая удобная. Давай, Ирина, ты первая!

Я подошла к забору, который был на полметра выше моей головы, и оперлась о решетку. Может быть, для Гурьева с Костиком не представляло никакой сложности лазанье по заборам, но для меня это детское занятие осталось в прошлом. Тем более я была женщиной… Мне хотелось было возразить Валере, и я уже обернулась к нему, как Гурьев меня опередил, словно прочел мои мысли:

— Тогда оставайся в машине!

Я поняла, что другого выхода у меня нет, и неуверенно поставила ногу на первую перекладину. Подтянувшись, полезла дальше. Решетка на самом деле оказалась очень удобной, и я остановилась только тогда, когда мне потребовалось перешагнуть через нее. Колья грозно торчали остриями вверх, и я осторожно пронесла над ними сначала одну, затем другую ногу. Спустившись вниз с другой стороны, я отряхнула руки и уставилась на Гурьева с Костиком, которые наблюдали за моими стараниями.

Валерка, впрочем, как и Шилов, преодолел препятствие в считанные секунды. Оказавшись во дворе особняка, мы уставились на двухэтажный дом.

— Здесь тоже замок, — сообщил Костик, подходя к его двери.

— Взламывать не будем, — предупредил Валера. — Может быть, через окно получится?

Костик осмотрел рамы, покачал головой — глупо было надеяться на то, что хозяин особняка оставит открытым хоть одно окно, если дверь заперта на замок.

— Тут стекло можно выставить, — сообщил Костик, переходя к осмотру веранды.

— Я в окно не полезу, — заупрямилась я. — Устраиваете тут цирк!

— А тебе и не нужно, — обрадовал меня Гурьев. — Я залезу и открою вам дверь изнутри.

Мы с Валерой обошли особняк кругом, заглянув в каждое окно, пока Костик выставлял стекло на веранде, но ничего выдающегося не обнаружили. В доме было темно, поэтому нам ничего не удалось разглядеть.

— Готово, — почему-то шепотом позвал Гурьева Костик. — Лезь!

Валерка, кряхтя, взгромоздился на камни, сваленные около фундамента дома, оперся о какой-то крюк и просунул ногу в открытую раму. Затем он перелез сам. Уже через минуту послышался звук открываемых запоров, и Валера распахнул перед нами дверь. Мы с Шиловым вошли, и Костик закрыл дверь изнутри, громко лязгнув замком.

— Ага! Чтобы нас здесь застукали! — возмутилась я. — Открой ее!

— А если сейчас кто-нибудь неожиданно явится? — оправдывался Шилов. — Это сразу же наведет на подозрения, что дверь открыта.

— Конечно, а то, что стекло из рамы выставлено, это никого не смутит, — заметила я рассерженно.

— Я его сейчас вставлю обратно, — с готовностью ответил Шилов. — Если кто-нибудь придет, можно будет затаиться в шкафу или под кроватью.

— Как любовники! — поддержал его Валерка.

— Тише! — прикрикнула я и осмотрелась.

Комната, в которой мы оказались, очевидно, служила гостиной, судя по меблировке, которая, надо признать, была довольно бедной. Два старых дивана стояли углом, а перед ними вклинился небольшой журнальный столик с облупленными краями. Плотно к стене был придвинут книжный шкаф. Я мельком просмотрела имеющуюся там литературу еще коммунистических времен. Труды Владимира Ильича Ленина занимали большую часть полок, поэтому я недовольно хмыкнула. Под потолком торчала лампочка без абажура. В комнате стоял сумрак, тем не менее свет включать мы не решились.

— Ну что, начнем обыск? — спросил Гурьев, открывая створки шкафа.

— Что-то очень сомневаюсь, чтобы именно здесь Воробьев хранил деньги, — хмыкнул Костя. — В заброшенные дачи могут залезть грабители, а ты посмотри, какая кругом нищета!

— Может быть, посмотрим на втором этаже? — предложил Гурьев.

Костик прохаживался по веранде, а я сделала несколько кругов по гостиной, каждый раз останавливаясь рядом с книжным шкафом. Как там в фильмах показывают? Деньги запрятаны между страницами книг? Или же в томике Ленина сделан небольшой сейф? Если рассчитывать на то, что грабителей не соблазнят труды бессмертного лидера коммунистической партии, то тут вполне можно припрятать награбленное.

Я уже приготовилась было открыть створки шкафа, как откуда-то сверху послышался непонятный шум, а потом раздался грохот. Я мгновенно обернулась.

— Что это? — испуганно пробормотал Валерка.

— Кажется, что-то упало, — предположил шепотом Костик. — Там кто-то есть!

— Кто? — удивилась я.

— Откуда я знаю, — нервно отреагировал Гурьев и уже хотел было броситься по лестнице вверх, как Шилов остановил его.

— Ты что, сдурел? Может быть, там сам Воробьев сидит или охранник особняка? Да еще с оружием? — прошептал Костя. — Жить надоело?

— Не-е, — протянул Гурьев и отступил к выходу.

Я прислушалась. В доме снова воцарилась тишина, и только сопение Валеры нарушало ее: наверху явно кто-то затаился. Мы тоже замерли на своих местах, боясь сделать лишний шаг в направлении лестницы. Чем черт не шутит! Может быть, там и в самом деле вооруженный человек, приставленный охранять особняк? Тогда нас наверняка уже приняли за грабителей и стрелять будут без предупреждения.

Молчание затягивалось, и от этого становилось еще тревожнее. Сверху не было слышно ни звука. Мы с Костиком переглянулись.

— Что, так и будем здесь стоять? — прошипел Гурьев. — Может быть, пора уходить? Чего мы тут забыли? Еще пристрелят ненароком!

Костик шикнул на него, Валерка замолчал.

Гурьев все-таки отважился подойти к лестнице и заглянуть наверх. Я следила за ним с замиранием сердца. Если там вооруженный бандит, то нам крышка! Именно эта мысль и вертелась у меня в голове.

— Может быть, там просто хлопнула дверь? — продолжал шептать Валерка, успокаивая скорее сам себя. — От ветра? Сквозняк…

Но тут же заткнулся, увидев перед своим носом здоровенный кулак Шилова. Больше его поговорить не тянуло.

Костя глазами показал нам на нишу под лестницей, куда мы с Валерой на цыпочках и перебрались. Я прислонилась к стене и попыталась даже дышать как можно тише. Мне казалось, что каждый вздох слышен, что бандит наверху все улавливает.

Костик тем временем, осторожно наступая на каждую ступеньку, пробирался наверх. Несмотря на то что он был высок и широкоплеч, соответственно и его комплекция была мощной, но ступал он почти бесшумно. Лестница слегка поскрипывала, но Шилов старался идти по самой стенке, чтобы производить как можно меньше шума.

И вдруг почти в полной тишине сверху раздался еще один звук. Создалось такое ощущение, что там что-то разбилось. Вооруженный охранник, а я уже не сомневалась, что это был именно он, действовал менее осторожно, чем мы. Мало того, что он раньше времени обнаружил свое присутствие, так еще по неловкости разбил какую-то посуду.

Костик замер на месте. В его взгляде я прочитала недоумение. Надо же! Даже Шилов спасовал в такой ситуации! И неудивительно: у него с собой не было оружия. Кто знал, что мы сегодня попадем в такую передрягу?

— Что там? — зашептал Гурьев, но тут же замолчал, заметив, с какой строгостью я посмотрела на него.

Шилов сделал еще шаг по лестнице вверх. До конца ее оставалось только пять ступеней. Меня теперь пугал даже еле слышный скрип ступеней. Неужели охранник наверху не видит, с какой осторожностью к нему подбирается Костик? Чего он медлит? По-моему, сейчас как раз самый подходящий момент, чтобы выскочить из своего укрытия и расправиться сначала с Костиком, а потом…

Идиотка, ругала я себя. Надо было думать о собственном спасении, а не обсуждать действия охранника, который оказался на редкость неосторожным. Мало того, что дверью скрипнул, так еще и разбил что-то.

И тут меня осенило! С чего это я взяла, что разбилось что-то из посуды? Может быть, кто-то, притаившийся на втором этаже особняка, теперь бросился в бега, чтобы не обнаружить своего присутствия? И я, кажется, знаю, кто это. Не иначе как Воробьев! Именно здесь он и скрывался все это время, отдавая поручения Слону и Зубу. Он-то и прятал в особняке деньги. Увидев же, что явились непрошеные гости, он воспользовался возможностью и сбежал.

Мои предположения отчасти доказывала гробовая тишина наверху. Костик уже стоял на втором этаже, не решаясь войти в комнату. Он схватился за ручку двери и с тревогой посматривал на нас: что его ждет за дверью? Неизвестность…

Мы с Валерой вышли из укрытия и перебрались в другой угол гостиной.

Скрип, который послышался в тот момент, когда Костик открыл наверху дверь, был настолько громким, как мне показалось, что я невольно вскрикнула. На этот раз Валерка прикрикнул на меня.

Дверь распахнулась, и Костик вошел в комнату, скрывшись с наших глаз. Тревога наша росла, сердце бешено стучало. Хорошо еще, что ноги не тряслись!..

— Ира! — громко позвал вдруг Костя, который выглянул к нам.

Я от неожиданности вздрогнула, Валерка бросился к Шилову.

— Сюда! — приказал Костик. — Он тут!

Совершенно ничего не понимая, я в одно мгновение взлетела по лестнице, по которой Костик, осторожничая, поднимался несколько минут. Валерка бежал передо мной и в комнату влетел первым. И тут только я сообразила, что Косте ничего не грозит, если он решился позвать нас наверх.

— Ничего себе! — присвистнул Гурьев, входя в комнату.

Я высунулась из-за его плеча. То, что я увидела, было настолько неожиданным, что мой рот открылся сам собой от удивления. Постепенно к удивлению добавилось и чувство смущения. На полу лежал связанный мужчина с кляпом во рту и отчаянно брыкался, намереваясь вырваться из веревок. Он был практически голым и только узкие плавки, если не считать веревок, прикрывали интимные части его тела. Фигура несчастного была довольно-таки привлекательной, отличалась спортивной формой, а его в меру накачанные мышцы добавляли ему мужественности. Взгляд связанного растерянно скользил по комнате и будто молил о помощи. Несчастный мычал, не в состоянии выговорить ни слова из-за огромного кляпа во рту.

— Ирка, не смотри! Мужик голый! — съехидничал Валерка, подмигнув Шилову.

Но я не могла заставить себя отвернуться по той простой причине, что мне этот человек показался знакомым, я его где-то видела.

— Это Воробьев! — сообразил Гурьев и протянул мне изрядно потрепанную фотографию, которую мы взяли у матери Балашовой. На ней было трое…

Татьяна с Покровским уже были убиты, теперь перед нами лежал третий — Дмитрий Михайлович Воробьев. Как-то все это странно! Я совершенно не предполагала застать заместителя Минаевой в таком жалком виде.

— Его надо развязать, — решил Валерий.

Именно это и хотел сделать Шилов, отыскав у себя в кармане небольшой ножик. Он подошел к Воробьеву и вытащил из его рта кляп. Я думала, что тут же услышу голос освобожденного, но этого не случилось: Дмитрий Михайлович начал кашлять, а затем смачно плюнул в сторону.

Костик в это время уже развязал его ноги, но не торопился приниматься за руки. Но Воробьев посмотрел на него жалостливым взглядом, и только после этого Шилов подхватил ножом веревки.

— Сволочь! — злобно сказал Воробьев, но затем спохватился: — Это я не вам! Если бы вы знали, как вы меня выручили!

Дмитрий Михайлович поднялся на ноги, нисколько не стесняясь своей наготы, и прошелся по комнате, выглядывая в окно, которое предусмотрительно закрыл собою Костик. Воробьев подозрительно посмотрел на нас и прищурился.

— Вы, наверное, соседи, — предположил он. — Хорошо, что зашли в гости! А то я уж думал, что мне из этого ада не вырваться!

— Мы не соседи, — опровергла я его предположение и представилась: — Ирина Анатольевна Лебедева.

Мое имя для Воробьева прозвучало пустым звуком, оно ему ни о чем не говорило. Больше остальных его заинтересовал Валерий, который стоял у двери, скрестив ноги и облокотившись о стену.

— Вас я, кажется, знаю, — неуверенно пробормотал Воробьев. — Видел где-то…

— По телевизору! — подсказал Гурьев.

— Нашли время для шуток! — огрызнулся Дмитрий Михайлович.

Валерка тоже назвал себя и сообщил, что работает репортером криминальной хроники на местном телевидении, а заодно представил и меня как ведущую «Женского счастья», хотя необходимости в этом не было.

— И что вы тут делаете? — осторожничал Воробьев.

— Спасаем несчастных и страждущих, — ехидно ответил Валера.

— Интересно, а что тут делаете вы? — задала я в свою очередь вопрос.

— Я вам все расскажу, — пообещал Воробьев, — только не здесь! За мной должны вернуться с минуты на минуту! Я думал, что это Слон пришел, а потом ваши голоса услышал и обрадовался. Почему-то я решил, что это забрели соседи, и стал всякие знаки подавать, чтобы пришедшие наверх поднялись.

— Какие знаки?

— Вазу вон разбил. — Воробьев кивнул на стол, перед которым и в самом деле лежали осколки.

— Могли бы разбить и раньше, — заметил Костик. — Сами бы и развязались.

— Сам? Вы что, издеваетесь? — возмутился Воробьев. — Я не гимнаст какой-нибудь. Тем более что Слон уехал только час назад. Меня одного надолго не оставляют.

Дмитрий Михайлович все-таки выглянул в окно и сказал:

— Здесь оставаться опасно. Может быть, отъедем куда-нибудь?

Мы с Костиком переглянулись, не решаясь принять предложение Воробьева. До последнего момента я была уверена, что именно он провернул аферу с «Весной». Сегодняшняя же ситуация поставила все с ног на голову, и выходит, Воробьев не преступник, а жертва. Стоит ли нам в таком случае опасаться того, что он сбежит? Определенно мне было ясно только одно, что в скором времени возвратится Слон, и картину он застанет тут не очень приятную.

— Вы хоть оденьтесь, что ли, — посоветовал Валерий.

Освобожденный пленник раскрыл шкаф и покопался в развешанных там вещах. Достав какие-то штаны, он поспешно натянул их. Маловатые брючки не сходились на поясе, да и длина тоже была неподходящая: штаны чем-то смахивали на клоунские. Старенькая же рубашка пришлась впору. Воробьев натянул на ноги ботинки, валявшиеся под кроватью, и первым стал спускаться вниз. Костя бросился за ним.

— Да не убегу я никуда! — огрызнулся Воробьев. — Бежать некуда! Эти сволочи везде достанут!

Шилов предусмотрительно осмотрел гостиную, притворил дверцу шкафа и распахнул входную дверь. Воробьев опять же первым вышел на улицу. Костя защелкнул дверной замок и подошел к забору вместе с нами.

— Что, лезть? — удивился Воробьев, заметив, что ворота заперты.

— Ах, извините, что амбарный замок на воротах взломать не успели! — опять съехидничал Гурьев.

Второй раз я перелезала через забор гораздо быстрее и увереннее. Воробьев же задержался, зацепившись штаниной за один из кольев. Костик помог ему. До машины мы дошли торопливой походкой, не оборачиваясь назад.

В салоне «Волги» было пусто, как показалось мне на первый взгляд. Неужели Светлана сбежала? Костик прибавил шагу и раньше нас добежал до машины. И только когда он открыл дверь, я увидела, что Светлана притаилась на заднем сиденье, опустившись чуть ли не на пол. Конечно, с ее комплекцией спрятаться в салоне автомобиля было сложновато, но тем не менее проезжающим было незаметно.

Воробьев и Ракитова, увидев друг друга, от неожиданности вскрикнули. И пленник тут же набросился на девушку:

— Это ты, сучка!

Шилов остановил его. Светлана, не ожидавшая появления Воробьева, вжалась в сиденье и еще больше насупилась. Я села рядом с Костей, предпочитая держаться подальше от этой странной парочки, а Валера плюхнулся между Дмитрием Михайловичем и Светланой, которые бросали друг на друга недовольные взгляды.

Шилов лихо развернулся, несмотря на то что улочка была узкой, и выехал из дачного поселка. Мы сидели молча, не зная, с чего начать разговор. Я была несколько растеряна, не определившись, какую тактику поведения следует избрать по отношению к Воробьеву… Жертва он все-таки или преступник?

Алексеевку мы проехали очень быстро, я даже не заметила, как уже показалась трасса, которая вела в город.

— Куда вы меня везете? — подал голос с заднего сиденья Дмитрий Михайлович.

— В милицию, — огрызнулся Костя.

— Не надо, — коротко сказал Дмитрий Михайлович. — Я вам сейчас все расскажу! Остановите вон в тех посадках…

Воробьев кивнул на небольшой лесок около дороги, куда можно было заехать на машине.

— Хорошо, — согласился с ним Гурьев. — Пожалуй, ваши объяснения нам не помешают!

Костя свернул с дороги и остановил машину в кустах так, чтобы ее с дороги не было видно. Я удивилась, зачем такая конспирация? И вообще какого черта мы заехали в эти посадки, когда в машине сидит Воробьев, обокравший своего партнера? Тем более что этот громила Слон должен был приехать в особняк, по его словам. Я совершенно не понимала, зачем нужно было останавливаться именно здесь, но возражать не стала.

Костя приглушил мотор и обернулся к Воробьеву. Сейчас все взгляды были обращены на него, и только Светлана, насупившись, отвернулась. Воробьев же, тяжело вздохнув, неожиданно для всех сказал:

— Меня подставили!

Реакция на эту фразу была одинаковой — удивление, и ничего больше! Вопросов в адрес Воробьева не последовало, поэтому Дмитрий Михайлович продолжал:

— Это старая история… Даже не знаю, с чего начать? — Воробьев задумался, а потом неожиданно спохватился: — Пусть все останется между нами! Не думаю, что мои проблемы могут быть кому-то интересны.

— Ладно, — согласился Валерка. — Только не тяните!

Воробьев тяжело вздохнул, с недоверием посмотрел на нас, но тем не менее продолжал. Видимо, ему и в самом деле не на кого было положиться, поэтому он и решил искать помощи у нас.

— У вас не будет закурить? — попросил он.

— Нет, — резко оборвал его Гурьев.

— Несколько лет назад мы с двумя товарищами организовали совместное дело, — начал рассказ Дмитрий Михайлович. — Фирма была небольшая. Может быть, слышали что-нибудь о ней? «ВВП» называется!

— Не слышали, — ответила я.

— А почему название такое странное? — удивился Валера. — Не на президента ли вы замахнулись?

— При чем тут президент? — переспросил Дмитрий Михайлович.

— Владимир Владимирович Путин! Если взять начальные буквы…

— Ах, вы об этом! Нет, конечно. Тогда и президент-то другой был! А мыслите верно. Название фирмы произошло из слияния начальных букв наших фамилий: Воробьев, Веденеев, Парамонов!

— Веденеев?! — насторожилась я. — Какое он имеет отношение ко всему этому?

— Все по порядку, — спокойно сказал Воробьев, не торопясь ответить на мой вопрос. — Фирма наша занималась распространением акций различных предприятий, начиная от нефтяных компаний и кончая мелкими компаниями. То есть мы как бы выступали посредниками. Постепенно фирма накручивала обороты, имелся постоянный доход. Люди стремились приобрести ценные бумаги, а не хранить деньги в чулках или под матрасом. Услугами нашей фирмы воспользовались многие жители нашего города, и не только. Можно сказать, и области…

Воробьев неожиданно замолчал, настороженно покосился в окно, сплюнул и продолжил:

— Фирма наша просуществовала недолго. Вскоре сотрудники правоохранительных органов раскусили аферу, и по факту мошенничества было заведено уголовное дело…

— Мошенничества? — удивился Гурьев. — Что-то я не заметил ничего противозаконного в действиях вашей коммерческой структуры!

— А это и не было заметно на первый взгляд, — ответил Воробьев. — Клиенты скупали ценные бумаги на законных основаниях. А вот сами ценные бумаги не всегда были подлинными.

— Подделка преследуется по закону! — наставительно заметил Валера, я же слушала объяснения, открыв рот.

Для меня его откровения стали неожиданностью. Я, разумеется, знала о том, что с ценными бумагами довольно часто проделываются различные махинации, но никогда не подозревала, что может существовать фирма, подделывающая акции для продажи.

— Мы понимали, что долго торговля левыми акциями продолжаться не может, — тем временем говорил Воробьев. — Когда-то должен наступить конец. Но не думали, что это произойдет так скоро. Один из новых клиентов нашей фирмы приобрел большой пакет ценных бумаг, среди которых, разумеется, были и поддельные. Вообще мы старались не связываться с состоятельными и влиятельными людьми, которые могли заявить о своих правах, но на этот раз допустили ошибку. Прошляпили! Этот-то клиент и подключил сотрудников правоохранительных органов, которые раскрыли аферу.

— И сколько вам за это дали? — нетерпеливо спросил Валерка.

— Не нам! И я, и Веденеев, и Парамонов вовремя спохватились и на время исчезли из поля зрения милиции. Осудили же, как это обычно бывает, подставного человека, который официально проходил генеральным директором нашей фирмы.

— Он и сейчас сидит в тюрьме? — Я поразилась такому беспределу в отношении ни в чем не повинных людей.

— Не знаю, как сейчас, но тогда ему дали приличный срок!

— Насколько я понимаю, менты вас бы тоже так просто в покое не оставили, — сумничал Валерий.

— Конечно! Если бы нашли! — ухмыльнулся Воробьев. — Мы залегли на дно! С деньгами, разумеется. Точнее говоря, все деньги оставались у меня по общей договоренности, и как только утихнут все разборки, должен произойти дележ…

— Не поделили бабки! — догадался Валера, перебивая Воробьева.

— Я не стал делиться, — признался Воробьев. — Когда у вас в руках оказывается такая огромная сумма, ни о чем другом не хочется думать! Я переехал на Север, где меня никто не мог найти, даже компаньоны, и открыл там свое дело, прокручивая бабки. Но, к большому сожалению, дела у меня пошли не слишком успешно. Бизнес, которым я занялся, не приносил дохода, и постепенно денег становилось все меньше и меньше. Мне пришлось возвратиться в Тарасов, где еще оставались связи. Вернувшись, я стал компаньоном Минаевой, и вместе с ней мы организовали свое дело.

— А как же Парамонов с Веденеевым? — заинтересовался Валерка.

— По моим сведениям, они вообще уехали за границу и возвращаться не собирались.

— Вы думали, что товарищи простят вам такое предательство? — удивилась я.

— Ничего я не думал, — вскинулся Дмитрий Михайлович. — На Севере оставаться было невозможно. Я влез в долги, потому и приехал сюда, надеясь на то, что Парамонов с Веденеевым за столько времени уже оставили идею отыскать меня. Случайно одним из клиентов фирмы «Весна» оказался знакомый Веденеева, которому стало известно, что я живу в Тарасове. Веденеев тоже возвратился в город, и тут началось самое страшное: звонки с угрозами, приглашения на разборки… Наверное, и Пашка был в курсе! А требуемой ими доли у меня уже не было! А деньги огромные! Что мне еще оставалось делать?

Дмитрий Михайлович посмотрел на Валерия, будто этот вопрос был обращен именно к нему.

— Я подумывал о том, чтобы нанять киллера, который покончит со всем этим! Но они опередили меня!

— Вас хотели убить? — воскликнула я.

— Зачем меня убивать, если я должен им был такие бабки? Надо было найти способ заставить вернуть их или хотя бы отомстить! В результате Парамонов с Веденеевым провернули аферу с фирмой «Весна», сделав все так, чтобы во всем обвинили только меня. На этот раз подсадной уткой должен был стать я. Они даже Таньку переманили на свою сторону!

— Татьяну Алексеевну Балашову, — уточнила я.

— В морге лежит ваша Танька! — подала голос Светлана.

— Так ей, сучке, и надо, — со злостью бросил Воробьев. — Не сомневаюсь, что и ее убийство на меня повесят.

— И не только ее. Покровский тоже убит! — сообщил Валерка.

— Тоже? — Сообщение о смерти Виталия Эдуардовича стало для Дмитрия Михайловича неожиданностью. — И ему туда же дорога! Но самое страшное, что все это теперь висит на мне! Парамонов и Веденеев уже подготовили все доказательства и в скором времени собирались сдать меня ментам. Я и в банке засветился, и с Танькой… Менты разбираться не будут!

Сказав эту фразу, Воробьев замолчал. Больше ему рассказывать было нечего. Он что-то пытался бормотать, как ему неудобно перед Минаевой, но, заметив осуждающий взгляд Шилова, которому вся эта история явно пришлась не по вкусу, осекся. Воробьев на самом деле оказался совсем другим человеком, и подозревали мы его совершенно в ином. Несмотря на то что теперь он находился под прицелом своих друзей, мне его было не жалко. И неудивительно! Мало того, что он подделывал ценные бумаги, так еще и кинул своих партнеров. Честно говоря, помогать ему в разрешении собственных проблем мне не очень хотелось: пусть получит по заслугам!

Единственное, что меня волновало, это вопрос, где находятся деньги, которые лежали на счете фирмы «Весна». Надо же было отыскать их и вернуть Минаевой, на которую наседал Родин!

Я уже было открыла рот, чтобы задать вопрос Воробьеву, но меня опередил Гурьев:

— Дмитрий Михайлович, сами понимаете, что гарантировать вашу безопасность мы не можем, — сказал Валера, подмигнув мне. — Нам нужны деньги, которые вы сняли со счета фирмы «Весна»!

— Не по адресу обратились, — грубо ответил Воробьев. — Меня только использовали, и я понятия не имею, где они хранятся.

— Тогда надо отыскать Веденеева и Парамонова! — решительно сказала я.

— А чего их искать, — хмыкнул Воробьев. — Вон едет собственной персоной Веденеев, наверное, со Слоном. Думают, что я там связанный мучаюсь!

Дмитрий Михайлович опять сплюнул в окно, кивнув на дорогу. Я увидела темно-синюю «девятку», которая направлялась в сторону Алексеевки. Не эта ли машина стояла у дома Балашовой, когда мы приходили к ней первый раз? С уверенностью я не могла этого сказать. Мало ли в нашем городе «девяток» такого цвета?!

— Меня на этой тачке привозили сюда! — воскликнула Светлана. — Рядом с водителем сидит Серега! Значит, это было не такси…

— А за рулем Владимир Анатольевич Веденеев собственной персоной, — перебил ее Воробьев.

— Его-то мы и разыскивали, — сообщил Валерка и, тут же спохватившись, крикнул, едва машина исчезла из поля нашего зрения: — Костик, быстро за ними!

Шилов не торопился выехать из посадок и даже не включил зажигание.

— Чего мы туда попремся? — испугался Воробьев.

— Как это чего? Бабки-то у них!

— Нет у них денег, больше чем уверен, что наличными они хранить ничего не станут. Деньги, наверное, на счете в банке.

— В каком?

— Откуда я знаю? Но ехать за ними нет никакого смысла. У Слона, между прочим, пушка есть. Вам что, жить надоело?

— Испугался за собственную шкуру? — прошипел Валера, отвернувшись от Воробьева. — Костик, гони за ними! Сейчас там их и прижучим.

— Идиоты! — прошипел Воробьев и насупился, демонстративно отвернувшись к окну.

— Валера, может быть, на самом деле за ними не стоит ехать? — заметила я, испугавшись того, что у Сергея есть оружие.

— Надо их выловить по одному, — предложил Костик.

— Конечно, — недовольно сказал Валера. — Чтобы Парамонов смотался с бабками, узнав о том, что Веденеев попался, а мы остались с носом. Надо ехать за ними!

Гурьев уже более настойчиво повторил эту фразу, уверенный в своей правоте. Если бы Валерка был за рулем, то он, не сомневаюсь, помчался бы вслед за машиной. Но Костя был более благоразумен.

— Нам надо появиться в особняке неожиданно, чтобы застать их врасплох, — заметил Шилов. — Тогда Слон не успеет вытащить пистолет!

— Серега — отморозок, — со знанием дела сказала Светлана. — Он может и убить. Ему ничего не стоит. Я тоже не поеду.

Ракитова уже хотела было открыть дверцу машины, чтобы выйти, но Гурьев остановил ее:

— Ты что, сдурела? Как ты до города-то доберешься? Встанешь на дороге и будешь голосовать, поджидая тачку Веденеева? Там-то тебя и сцапают! Ты еще и этого с собой возьми! — Гурьев кивнул в сторону Воробьева. Обстановка в машине накалялась. Валерий наседал на Костика, а Шилов обдумывал, как исключить возможность столкновения с вооруженным бандитом. Уверенности в том, что Веденеев пойдет на переговоры, не было никакой. Хотя не изверг же, в конце концов, этот Серега?! Сколько же можно людей убивать?

В принципе нам с Шиловым и Гурьевым ничего не грозило, а вот за Светлану с Воробьевым мы опасались. У нас не было никакого права подставлять их.

— Ехать туда нельзя, — повторил Костя. — Надо пробраться в особняк. Сейчас подъедем поближе к дачному поселку, спрячем машину, и мы с Валеркой проберемся в дом…

— Все! Поздно! — выкрикнул Валера и показал нам на дорогу, по которой ехала обратно та же «девятка» по направлению к трассе.

— Теперь будут меня разыскивать! — заметил Воробьев. — Мне крышка!

— Еще не все потеряно, — обнадежил нас Костик. — Думаю, что Веденеев сейчас встретится с Парамоновым, чтобы сообщить о пропаже, и они вдвоем решат, что делать дальше. Убьем сразу двух зайцев!

Костик включил зажигание и, как только «девятка» выехала на трассу, затерявшись среди остальных машин, двигавшихся в направлении города, Костик выехал из-за кустов. Мы держались на приличном расстоянии от Веденеева, чтобы он не заметил слежки до самого города. Костик прятался за проезжающей перед нами фурой.

— Никуда не денутся! До Тарасова мы их доведем, а там уже не потеряются! — радостно вскрикнул Валерка.

Неожиданно фура свернула на обочину, а мы оказались практически прямо за «девяткой». Костик резко сбавил скорость, но все равно теперь мы были как на ладони. Если бы Веденеев оглянулся назад, то увидел бы нашу «Волгу», но он этого не сделал. Зато Слон предусмотрительно оглянулся! Я вздрогнула, заметив это.

— Засекли, — сообщил Костик.

— Сволочи! — прошипел Воробьев.

«Девятка» резко прибавила скорость и ушла далеко вперед. Костик старался не отставать от нее. Как назло, между нами не было ни одной машины: никто не хотел идти на обгон при таких скоростях. Я взглянула на спидометр — сто двадцать километров в час! И это несмотря на то, что на трассе в некоторых местах стояли ограничители. Вот это Костик! Я уважительно посмотрела на Шилова. Герой!

— Они останавливаются! — взвизгнула Светлана, заметив, что «девятка» резко сбавляет скорость.

— А вот и пистолет, — злорадно сообщил Воробьев.

Я пригляделась к «девятке». И в самом деле, Слон высунулся из окна с пистолетом и метил, как мне показалось, прямо в меня. Я интуитивно пригнулась, услышав сзади крик Валеры. Что произошло дальше, я поняла не сразу. Откуда-то снизу послышался странный звук, Костик резко притормозил машину, так что я ударилась головой о переднюю панель, а потом откинулась на спинку сиденья. Машина выехала на обочину, где и остановилась.

— Что случилось? — прошептала Светлана, этот вопрос волновал всех нас.

— Шину прострелили! — сообщил Костик, недовольно выходя из салона.

Я взглянула на дорогу, но «девятки» и след простыл. Мы упустили Веденеева! Это было самым обидным!

— Дальше ехать нельзя, — заметил Шилов, заглядывая в салон. — Надо сменить колесо.

Мы высыпали из машины, осматривая место повреждения. Я ничего не понимала в машинах, но заметила, что колесо спустило.

— На ободах ехать нельзя, — пробурчал Воробьев.

— Без тебя разберемся! Костик, у тебя запаска есть? — поинтересовался Валера. — Может быть, еще не все потеряно?

— Есть, но за время, пока я буду менять колесо, Веденеев скроется!

— Черт! — в сердцах крикнул Валера. — Я говорил, надо было в особняк ехать. Там бы и разобрались. А теперь что делать? На дороге куковать? Зря вы меня не послушали!

— Валерка, хватит, — остановила я Гурьева. — Лучше Косте помоги.

Гурьев, кряхтя, вытащил из багажника домкрат и положил его рядом со спущенным колесом. Костя принялся за работу.

Светлана печально смотрела на дорогу вслед ушедшей «девятке».

— Номера-то хоть запомнили? — возмутился Гурьев.

— Нет, — растерялась я.

— А чего его запоминать? У Веденеева эта «девятка» уже полгода, — недовольно пробурчал Воробьев. — Триста сорок пять, серия…

Я запомнила только цифры, может быть, еще и пригодится. Хотя если эта машина действительно принадлежит Веденееву, то какая нам разница, какой у нее номер. Мимо нас проезжали машины, даже не останавливаясь. И только из какой-то иномарки высунулся паренек и выкрикнул, обращаясь к Светлане:

— Садись, красавица!

Света шарахнулась от незнакомца.

— Ну что? Скоро там? — деловито поинтересовался у Кости Валера.

Костя ничего не ответил, только отмахнулся от Гурьева. Мы все внимательно следили за действиями Шилова, который обходился и без нашей помощи. Уже через несколько минут колесо было заменено, и Валерка небрежно пнул старое ногой, а Костик прикрикнул на него:

— Сдурел, что ли? Как я буду перед начальством отчитываться?

— Бандитская пуля, — пробурчал Валерка, усаживаясь на заднее сиденье «Волги».

По дороге к городу Шилов уже ехал на нормальной скорости с учетом всех дорожных знаков. Воробьев посоветовал нам сообщить в милицию об этом выстреле, но Гурьев не поддержал его.

— Между прочим, в милиции будут всякие вопросы задавать, — заметил Валерий. — Кто? Куда? Зачем? Лучше сказать, что стрелял неизвестный.

Валера замолчал только в тот момент, когда мы въехали в город. Машин на дороге стало гораздо больше. Я по привычке смотрела вперед, отыскивая «девятку», но надеяться на то, что она поджидает нас где-нибудь за углом, было глупо.

— И что, мы так и будем ездить всем табуном? — недовольно проворчал Валера, который не испытывал симпатии к Воробьеву.

— Почему же все? — отозвалась я. — Дмитрия Михайловича мы сейчас сдадим в милицию. Там ему обеспечат достойное прикрытие. Сомневаюсь, что Парамонов с Веденеевым отыщут его там.

— Зачем же в милицию? — настороженно спросил Воробьев.

— Сделать чистосердечное признание, — коварно прошипел Валерка.

— Вы с ума, что ли, спятили? Мне в милиции делать нечего! На меня там все убийства повесят, да еще и ограбление! — возмутился Воробьев. — Разве менты станут выслушивать мои объяснения? Не-е-ет! Не пойду!

— Пойдете! — твердо сказал Костя, и Воробьев покорно замолчал, смирившись со своей участью.

В машине воцарилось молчание. Не звучала даже музыка, слушать которую ни у кого не возникало желания. Костик постоянно останавливался на светофорах, попадая под красный свет, и, конечно, по городу мы ехали гораздо дольше, чем по трассе.

— Будто все светофоры в одно место собрали! — возмутился Валерка, как только Костик остановился на одном из перекрестков.

И тут случилось совершенно непредвиденное. Воробьев резко распахнул дверь и бросился под колеса проезжающей рядом с нами машины по встречной полосе. Заскрежетал противный звук, и водитель новенького «Ауди», еле справившись с управлением, резко притормозил.

— Козел! Куда прешь?! — кричал седой мужчина из салона автомобиля на Воробьева, который юрко добежал до тротуара.

— Валерка, за ним! — скомандовала я от неожиданности, хотя Гурьев и так уже вылетел из «Волги».

— Дурень! Менты стоят! — продолжал вопить владелец «Ауди», высунувшись в окно.

Воробьев ловко перескочил через невысокую решетку, ограждающую тротуар от проезжей части, и помчался по тротуару, грубо расталкивая попадающихся навстречу прохожих. Валерка бросился за ним вдогонку. Учитывая странный наряд Воробьева, он больше напоминал больного из психиатрического учреждения, нежели нормального человека, а Валерка, соответственно данной ситуации, — врача без белого халата.

Стоящие за нами машины усиленно сигналили, так как зеленый свет уже зажегся, а Костик продолжал стоять на месте. Поэтому ничего не оставалось, как пересечь перекресток, переехав на другую сторону улицы.

Если бы за Воробьевым бросился не Гурьев, а Шилов, не сомневаюсь, что тот был бы пойман уже через пять минут. Но, к сожалению, Шилов был за рулем и не мог бросить машину.

Валера же возвратился один и, тяжело дыша, сообщил, что догнать Воробьева ему не удалось.

— Надо же, как ментов испугался! — заметил Костя. — Не надо было вообще ему говорить, что везем его в милицию.

Мы с Валеркой чувствовали свою вину и опустили головы. Мало того, что потеряли из виду Веденеева, так еще и Воробьев сбежал. Хорошо еще, что Ракитова оставалась в машине. Валерка бросил на нее свирепый взгляд, и Светлана поспешно сказала:

— Я в милицию тоже не пойду! Меня Слон там достанет!

— А куда ты теперь собралась, дурочка?

— Мне надо спрятаться где-нибудь, переждать, — вздохнула Светлана. — У меня одна знакомая есть, у нее пока и поживу. А потом, когда Слона поймают и этого, на «девятке»… — Светлана замолчала, с опасением глядя на нас. — …Тогда все и расскажу! — закончила она.

Такой исход дела меня не совсем устраивал. Гораздо лучше было бы сейчас сдать Светлану сотрудникам правоохранительных органов, которым будет интересен ее рассказ о подделке подписей. С другой стороны, я опасалась за жизнь Ракитовой. Мало ли на что решится Слон?

— Хорошо, — согласилась я с девушкой. — Но сначала заедем к нам в редакцию. Там уже, наверное, с ног сбились, разыскивая нас.

Светлана с облегчением вздохнула.

Глава 14

— Пашка, эту девушку довезешь в целости и сохранности туда, куда она скажет, — сказал Старовойтову Валера.

— Чего раскомандовался? — возмутился Павлик. — Крутой, что ли, очень стал?

— Да, крутой. — Валерка отпил маленький глоток приготовленного Лерой кофе.

— Конечно, Воробьева упустил, — ядовито напомнила я. — Еще бы не крутой.

— Воробьева? Вы что, его поймали? Где он?

На нас со всех сторон посыпались вопросы. Даже Галина Сергеевна отложила в сторону бумаги и заинтересованно смотрела на меня в ожидании подробного рассказа о сегодняшних приключениях. Шилов в это время отчитывался перед начальством, а нам с Валерой пришлось рассказать коллегам все, как было, с одним условием, что Пашка затем немедленно доставит Ракитову по нужному адресу: отпускать Светлану одну было опасно. Может быть, Слон пасет ее и только ищет удобного случая, чтобы расквитаться за старое. К тому же Старовойтов мог посмотреть, куда поедет Светлана, чтобы нам потом ее можно было найти.

Не думаю, что Пашка будет сопротивляться насчет Светланы, так как на протяжении Валеркиного рассказа Старовойтов по-свойски подмигивал девушке. Светлана Павлику понравилась.

— А этот гад на перекрестке дверь открыл и сбежал! — возмущался Гурьев, рассказ которого уже подходил к концу.

— Вот сволочь! — Галина Сергеевна даже отошла от зеркала, около которого все время крутилась. — По Воробьеву точно тюрьма плачет, я бы на месте дружков вообще пристрелила бы его.

— Галина Сергеевна, вы что? — удивилась я такому эмоциональному всплеску Моршаковой.

Галина Сергеевна поняла, что выразилась не очень литературно, поэтому, вежливо извинившись, сказала, что она вообще не любит, когда предательство остается безнаказанным.

— А Воробьев предал своих друзей! — гордо закончила она.

— Не предал, а кинул! — поправил ее Павлик.

Валерка резко обернулся в сторону Старовойтова и, прищурившись, сказал:

— Ты все еще здесь? Лучше подумай о безопасности этой симпатичной девушки!

Старовойтов вяло поднялся с места и взял Светлану под руку.

— Куда вас доставить, мисс?

— К подруге, — растерянно ответила Ракитова, тем не менее весьма польщенная вниманием оператора.

— Это хорошо! Подруги не будет дома?

— Будет!

Павлик немного расстроился, услышав это, но все же вышел из кабинета вместе со Светланой. Я не сомневалась, что Старовойтов проводит ее, куда она скажет. Не успел Пашка закрыть за собой дверь, как вошел Шилов.

— Ну как там начальство? Отчихвостили тебя? — поинтересовался Гурьев.

— Я про колесо ничего не сказал, — ответил Костик. — Сам запаску найду! Боюсь, что шефу не понравится, если он узнает, что служебная машина участвовала в перестрелке.

— Ну и правильно, — поддержал его Гурьев. — У меня один дружок есть. Помню, мы с ним году этак в…

— Кстати, тебя там разыскивают, — сообщил Костя. — Ты к себе еще не заходил?

— Нет, а что случилось? — насторожился Валерка.

— Откуда я знаю? Опять какое-нибудь происшествие, не иначе.

Гурьев пообещал, что вернется через полчаса, и торопливо вышел из кабинета. Мы с Костей прождали его довольно долго, но он так и не пришел и не перезвонил. Поэтому я сама решила позвонить в его кабинет, но к телефону никто не подошел. Интересно, что за дела, о которых Гурьев даже не предупредил нас? Наверное, что-то срочное!

— Ирина, семь часов, — заметила Галина Сергеевна. — Тебя то на работу палкой не загонишь, то не выгонишь!

— Уже домой пора, — заметила Лера, укладывая в свою сумку какие-то бумаги. — И так сегодня задержались!

— А как же Гурьев? — напомнила я, что хочу дождаться Валеру.

— Твой Гурьев уже, наверное, дома сидит после удачного репортажа, — ухмыльнулась Лера. — Если бы у него было что-то срочное, он бы предупредил.

— А может, с ним что-то случилось? — предположила Галина Сергеевна.

— Что?

— Ну, не знаю, — замялась она. — Может быть, его Воробьев… поймал и отомстил.

— За что?

— Из-за личной неприязни! Ирина, ты же говорила, что Гурьев с Воробьевым в машине все время скандалили.

— Ну не до такой же степени, чтобы дойти до поножовщины, — заметил Костя.

Телефонный звонок прервал Галину Сергеевну. Услышав знакомый голос, я обрадовалась: Валерка звонил с телефонного автомата, и голос его мне показался взволнованным.

— Ирка, тут убийство! Огнестрельное ранение! И знаешь, кого на этот раз?

— Откуда мне знать?

— Догадайся, — тянул Гурьев.

— Ну, хватит в детские игрушки играть, — остановила я Гурьева. — Говори! Времени и так мало!

— Да Воробьева! — поспешно сообщил Валера и замолчал. — Да-да! В подъезде собственного дома на лестничной площадке. В него стреляли два раза. Точнее говоря, три. Один раз пуля попала в стену. На крик Воробьева прибежали соседи. Они и «Скорую» вызвали, и милицию! Но убийцу поймать не удалось. Хотя одна женщина заметила, как из подъезда торопливой походкой вышел высокий, чуть сутуловатый молодой человек в кожаном пиджаке.

— Слон! — догадалась я.

— Ничего пока не известно! Менты говорят, что это заказное убийство! А при упоминании о том, что Воробьев являлся партнером Минаевой в фирме «Весна», какой-то майор важно сказал, что будет отрабатываться версия о причастности к этому убийству самой Минаевой.

— Она-то здесь при чем? Бред полный!

— Это менты так считают!

— Валерка, а ты-то как оказался на месте преступления?

— Работа у меня такая! Снимал репортаж с места убийства для «Криминальной хроники», так что мне сегодня на весь вечер работы хватит.

Неожиданно я услышала щелчок и короткие гудки в трубке. Видимо, время, отведенное для разговора, у телефонной карты закончилось. Я подождала немного у телефонного аппарата, надеясь, что Гурьев перезвонит, но телефон молчал.

Я сообщила коллегам, собирающимся домой, о том, что Воробьев найден мертвым в собственном подъезде, но в принципе этой новостью никого не удивила.

— Этого и следовало ожидать! — победно воскликнула Галина Сергеевна. — Воробьев получил свое по заслугам!

Моршакова обожала торжество справедливости. А тем более когда бандит ушел от ментов, да еще и от Валерки, так туда ему и дорога! Ее радостного чувства не могла разделить Лера: ей стало жаль Воробьева. А мне было все равно! Гораздо в большей степени меня по-прежнему волновали деньги, украденные со счета фирмы «Весна».

Теперь я даже не знала, что делать дальше. Где гарантия, что Веденеев с Парамоновым не скроются из города после того, как все следы заметены и даже Воробьев убит? Странно, что на этот раз Парамонов и Веденеев не стали устраивать спектакль с самоубийством или разбойным нападением, а просто пристрелили Воробьева. Уверена, что в подъезде его поджидал именно Слон: по описанию похож. Хотя мало ли в нашем городе высоких сутулых молодых людей?

После того как Веденееву удалось благополучно избавиться от слежки с помощью Слона, Владимир Анатольевич задумал избавиться от Воробьева, который мог пойти в милицию и рассказать про былые грешки трех друзей. К тому же Воробьев слишком много знал и об ограблении Минаевой, поэтому от него нужно было срочно избавляться. Чего уж проще! Подослал Слона. Рано или поздно Воробьев должен был появиться у себя дома.

— Как-то странно все это, — сказала я вслух, прерывая свои размышления. — И вообще непривычно… Только несколько часов назад сидели с Воробьевым в одной машине, а теперь он убит.

— Не надо было его спасать, — буркнул Костя.

— Надо было его там оставить связанным? — поразилась такой жестокости Лера.

— Не надо было туда ездить, — заметил Шилов. — Ничего хорошего из этого не вышло. Воробьев, может быть, до сих пор был бы жив!

— Зато нам удалось спутать планы Парамонова и Веденеева, — напомнила я. — У них все так гладко шло.

— Ни сучка ни задоринки! — поддержала Галина Сергеевна.

— И где теперь их искать? — спросил Шилов.

Я задумалась, так как у меня не было ответа на этот вопрос. «Девятку» мы упустили. Веденеева караулить у порога его квартиры бесполезно, тем более что там оставалась соседка, которая сообщила бы нам, если Владимир Анатольевич возвратился бы домой. Про Парамонова вообще ничего не известно. Я больше чем уверена, что, если даже нам будет известен его адрес, дома Павла Евгеньевича не окажется.

— Поехали по домам! — предложила Галина Сергеевна. — Уплыли ваши денежки! Это ясно!

Моршакова уже подошла к двери и открыла ее. Ожидая, когда мы выйдем из кабинета, она призывно позвякивала ключами. Лера вышла в коридор, Костик галантно пропустил меня за ней, и Галина Сергеевна несколько раз повернула ключ в замке. Давно мы не уходили с работы так дружно!

Уже на проходной Костик предложил свои услуги, чтобы довезти меня до дома, и я не отказалась. Не являясь поклонницей поездок на общественном транспорте, я поспешно свернула к стоянке, пока Шилов не передумал, хотя он, в силу явной симпатии к моей персоне, никогда не отказывался подвезти меня до дома.

Выезжая со стоянки, я заметила Галину Сергеевну с Лерой, которым помахала рукой. На улице уже начинало темнеть, и машин было гораздо меньше, чем днем. Что же Гурьев не звонит? Неужели ему больше нечего рассказать? Может, он что-то обнаружил в ходе осмотра места происшествия? Может, следы шин?

Хотя, если он поехал готовить репортаж, у него не оставалось времени, чтобы все тщательно осмотреть. К тому же уверена, что там собралось полно народу — поглазеть на работу ментов. Наверное, мать Воробьева сейчас испытала сильное потрясение… Увидеть своего сына с пулевым ранением — это так тяжело! Больше чем самого Воробьева, мне стало жаль его мать. Хотя, как мне думалось, он не заслуживал такого наказания. Мысль о том, что убить человека можно из-за денег, мне казалась дикой. С другой стороны, я понимала, что у других людей своя философия жизни…

— Ирина, а может быть, съездим к Воробьеву? — неожиданно предложил Костя, останавливаясь на одном из светофоров, будто читая мои мысли.

— Куда?

— На место убийства. Там и Гурьев крутится.

Я помолчала, обдумывая, стоит ли нам туда переться, и ответа давать не торопилась, хотя предложение Шилова показалось мне вполне уместным.

— Поехали, — согласилась я наконец. — Ты помнишь, куда ехать?

Костик кивнул.

* * *

— Алло. — Шилов приложил трубку к уху, отреагировав на телефонный звонок. — Валер, ты где?.. Да, Ирина со мной… Это тебя…

Костик протянул мне трубку. Я догадалась, что звонил Гурьев, поэтому обрадованно прокричала:

— Валерка! Ты где?

— Возвращаемся на работу, — сообщил он. — С Воробьевым покончено. Труп увезли в морг. Ирина, если бы ты видела его мать!.. Мне кажется, что она долго не протянет. Такая трагедия!

— А мы сейчас с Шиловым едем туда, — сказала я.

— Зачем?

— Чтобы самим все увидеть. Может быть, что-нибудь обнаружим еще.

— Ира, там менты все исходили вдоль и поперек. Даже если какие-то улики и были, то там прошло столько ног. Пистолет, из которого сделаны выстрелы, не обнаружен. Отпечатков на стенах — никаких. Что вам там делать? Если только посмотреть на лужу крови…

— Можно поговорить с соседями…

— Менты и так уже все выяснили, — уверенно сказал Валерка. — Думаю, вам не стоит мотаться туда.

— А что же нам делать?

— Если выйти на Веденеева мы никак не можем, значит, нужно искать Парамонова, — заметил Гурьев.

— Где же мы его найдем?

— Я адрес его сейчас попробую разузнать по своим каналам и перезвоню вам, — пообещал Валера. — Минут через пять.

— Не обманешь?

— Нет.

В трубке послышались короткие гудки. Я попросила Костика задержаться у обочины, чтобы дождаться звонка Гурьева. Шилов же предложил доехать до ближайшего кафе, где можно хоть чашечку кофе выпить, а то нам сегодня и перекусить не удалось.

До летнего кафе мы доехали в считанные секунды. Машину Костя припарковал неподалеку. Мы расположились за столиком и заказали кофе.

Прошло уже больше десяти минут. Звонка все не было. Гурьев в последнее время стал слишком непунктуальным. Неужели и на этот раз не позвонит?..

Я уже подумывала о том, чтобы вернуться на работу, куда поехал Гурьев, и поговорить с ним. И тут наконец-то прозвучал долгожданный звонок! Я поспешно вытерла руки о салфетку и взяла телефон.

— Ира? Тут такое дело!.. Ты сейчас упадешь. — Валерка, как всегда, тянул, не торопясь сообщить мне информацию.

Я достала из сумки записную книжку, открыла наугад первую попавшуюся страницу, щелкнула ручкой и приготовилась записывать.

— Говори, что там?

— Приготовилась? Ну, внимай! Парамонов Павел Евгеньевич выбыл посмертно!

— Как?!

— А вот так! Похоронен на кладбище под гранитной плитой.

— Ты в этом уверен?

— Конечно. У меня всегда достоверные сведения.

— Что-то в это не верится, — призналась я, захлопывая книжку.

— Мало ли во что тебе не верится! Если хочешь, могу узнать, где он похоронен, — предложил Валера.

— Не надо, — отмахнулась я.

— Он погиб три года назад, — уточнил Валерка. — Так что в его смерти Воробьев, думаю, не виноват.

— Этого не может быть! — Я не верила своим ушам. — Воробьев же сам говорил о том, что его похитили именно Веденеев и Парамонов…

— Нет, Ирочка. Если ты помнишь, Воробьев упомянул о том, что знает, по какому поводу на него катят бочку, и даже знает кто! Ты видела Парамонова?.. Нет? И я тоже! Воробьев и не говорил, что видел Парамонова. Больше чем уверен, что все эти дела обстряпал единолично Веденеев.

— Один?

— Конечно, — подтвердил Валерка. — Одному и денег больше достанется. А чего там проворачивать? Сколотил команду: Покровский, Балашова да еще эти два бугая, Зуб и Слон, и с их помощью все сделал. Веденеев выступал в роли организатора. Он и из машины-то, наверное, не выходил, команды раздавал по мобильнику.

— Может быть, и деньги у него в машине? — неожиданно догадалась я.

— Не знаю. Но Веденеева надо срочно искать! Он может просто смотаться из города. Пропадал же он где-то все это время? Может, опять уедет за границу. Тогда Минаевой денег не видать как своих ушей!

— Где нам его найти? — перешла я к делу.

— Я попробую сейчас насчет его тачки что-то узнать, — сказал Валера. — Может быть, она угнанная или еще какая…

— Воробьев же сказал, что она принадлежит Веденееву, — напомнила я.

— Не верю!

— Хорошо, — согласилась я с Валеркой. — Перезвони!

— Ирина, я к тебе домой заеду сегодня вечером, — пообещал Гурьев. — Тут у меня еще озвучка репортажа для «Криминальной хроники», а потом к тебе.

Я отключила телефон и протянула его Костику. Уже в машине я сообщила Шилову новости. И теперь мне ничего не оставалось делать, как ехать домой и ждать Валерку. В том, что «девятка» на самом деле принадлежит Веденееву, я не сомневалась. Зачем Воробьеву нужно было врать? Я даже номер ее вспомнила, надо же, какая память!

Костик повез меня домой. За время пути я перезвонила мужу, который ждал меня и уже, вероятно, приготовил что-нибудь вкусненькое. Еда в летнем кафе голод не утолила, и Володьке я пообещала, что буду уже через четверть часа. На улице уже стемнело. И мы с Костиком наконец-то уже ехали по дороге, ведущей к моему дому. Я радовалась, что сейчас увижусь с Володькой и отдохну — день выдался на редкость трудным. Я рассеянно смотрела на дорогу. И вдруг увидела, как по встречной полосе мимо нас на бешеной скорости промчалась та темно-синяя «девятка», за которой мы сегодня гонялись целый день. Я даже вскрикнула от неожиданности.

— Ты что?

— Костя, вот она! — Я показала на зеркало заднего вида. — Та самая «девятка»!

— Ты ошиблась! — уверенно ответил Костик. — Что Веденееву здесь делать в такой час?

— Не знаю. Но машина была та! Я номер запомнила!

— Ирина, это была иномарка темно-синего цвета, — спокойно сказал Костя. — Тебе просто показалось. А номера при таком освещении и скорости ты могла перепутать. Уж в марках-то машин ты совсем не разбираешься.

Я еще раз обернулась назад, но подозрительной машины и след простыл. В самом деле, я могла и ошибиться, Костик прав. К тому же Шилов и сам обязательно заметил бы эту машину, успокаивала я себя.

Он тормознул у торца моего дома, не заезжая во двор. В силу своей скромности Шилов не хотел светиться на глазах моего мужа, который подозревал о сердечной расположенности его ко мне. Костик попросил ему перезвонить, как только Валерка сообщит, что ему удалось выяснить. Я громко хлопнула дверцей и завернула за угол, направляясь в сторону своего подъезда. Двор в этот вечерний час был пуст, только молодежь облепила лавочки, и какой-то незнакомый мужчина прогуливался перед подъездом со своей собакой.

Я открыла дверь подъезда. Там было еще темнее, чем на улице, — лампочки не горели. Такое ощущение, что кто-то намеренно отключил свет. Я пошарила по стене, отыскивая выключатель, потому что передвигаться на ощупь было невозможно. Чего доброго, можно и нос разбить!

Выключатель я не нашла, поэтому пришлось по подъезду идти в темноте. Осторожно переставляя ноги со ступеньки на ступеньку, чтобы не упасть, я хваталась за перила. И вдруг услышала за спиной какой-то шорох. И тут кто-то схватил меня сзади за шею и начал душить. Я не могла позвать на помощь, не могла развернуться, чтобы оказать сопротивление. Я попыталась толкнуть ногой обидчика, но у меня ничего не получилось. Тогда я завела руки назад и попыталась отыскать его голову, но только обняла воздух.

— Сучка! Из-за тебя все провалилось! — услышала я зловещий шепот рядом с собой.

Мужской голос показался мне незнакомым. Не в силах сопротивляться, я начала медленно оседать вниз. Незнакомец склонился надо мной, громко дыша и не ослабляя кольцо рук. В глазах у меня засверкали искры.

Очнулась я от того, что почувствовала острый запах нашатыря. Во рту стоял соленый привкус крови. Странно, откуда кровь, если меня душили? Совсем с ума сошла! Откуда соленый привкус? У меня раскалывалась голова, и я мало что соображала. Вспомнила только, что в подъезде было темно… Сейчас же горел свет, и я разглядела, как надо мной заботливо склонился Володька. Оказывается, я по-прежнему лежала на лестнице.

— Ирина, все хорошо, — успокаивал рядом муж. — Все прошло. Костя подоспел вовремя!

— Шилов? — пробормотала я.

Володька взял меня на руки, прямо как в кинофильмах показывают. Герой выносит возлюбленную на руках! Я прижалась к мужу, не в силах даже обнять его за шею руками.

— Шилов за тобой тут же бросился, почуяв что-то неладное, — рассказывал между тем Володя, тяжело дыша. — Если бы не Константин…

— Где он? — спросила я.

— Сейчас увидишь, — пообещал Володька. — У нас гости!

Он резко толкнул ногой входную дверь и внес меня в квартиру. С Костиком мы столкнулись на пороге. Шилов подвинулся, пропуская Володьку в нашу гостиную, где муж бережно положил меня на диван.

— «Скорую» надо вызвать! Холодное приложить! Таблетки какие у нас там есть? — засуетился мой Володька.

— Не надо ничего, — подала я голос и с трудом присела на диване. — Мне уже лучше. Только голова немного трещит и пить хочется!

И только тут я заметила, что на полу в прихожей кто-то лежит, уткнувшись в ковер носом. Я не смогла определить по затылку, кто это был, но интуитивно догадалась, что именно этот бугай и напал на меня в подъезде.

— Это Слон! — представил незнакомца Костик и толкнул ногой связанного мужчину. — То есть Сергей Геннадиевич Борисов!

Тот перевернулся на спину и попытался сесть. Наши глаза встретились. Мне никогда не приходилось видеть такого взгляда, совершенно ничего не выражающего. Голубые глаза навыкате были больше похожи на бычьи, чем на человеческие. Слон первым отвел взгляд и повертел головой.

— Чего уставилась? Давно не виделись? — грубо спросил он, в упор глядя на меня.

— Заткнись! — прикрикнул на него Шилов. — Твое дело отвечать на вопросы, а не задавать их.

— А тебя, гнида, я урою как пить дать! — Это было брошено Косте.

Шилов подошел к Слону и схватился за его связанные за спиной руки, резко дернул их вверх, и Борисов чуть не подпрыгнул на месте, сжав зубы.

— Рассказывай! — требовательно попросил Шилов, повторив прием.

На этот раз Слон еле слышно застонал, но не проронил ни слова. Держался он стойко. И как это Костя умудрился свалить такого бугая? Хотя не удивительно, ведь Шилов обладал профессиональными бойцовскими навыками.

— Сволочь! — прошипел Слон, получив удар по животу.

За ним последовали и другие. Я не могла на это смотреть, поэтому остановила Костю:

— Хватит! Не могу видеть!

Но на Слона мой крик подействовал больше, чем тумаки Шилова.

— Я все расскажу, — сквозь зубы процедил Борисов. — Все равно ментам сдадите, а там церемониться не будут!

— Сдадим! Сдадим! — неожиданно послышался с порога знакомый мужской голос.

К нам вбежал запыхавшийся Валерка Гурьев, и я перевела взгляд на него. Валерка показал мне жестом, что, мол, все нормально, и сел рядом.

— Я же обещал, что приеду!

— Ты будешь говорить? — спрашивал Слона Костя, не отвлекаясь даже на приход Валерия.

— Костя! Ну сдался же он тебе! Нам и так все известно! — неожиданно проговорил Гурьев и подошел к Слону, все еще сидящему связанным на полу.

Гурьев погладил преступника по голове, жестко поднял подбородок, заглянул в бессмысленные бычьи глаза. Слон мотнул головой в сторону.

— Работаешь на Веденеева? — ласково спросил Валера, за спиной которого грозно возвышался Костик.

Борисов пробормотал что-то невнятное и опустил голову.

— Не слышу? — закричал Валерий.

— На него, — ответил наконец Слон сиплым голосом.

— Покровского ты замочил? — спросил Шилов.

— А Балашову? — одновременно с ним задал вопрос Валерий.

Слон молчал, поэтому Косте пришлось опять применить силовой прием. Это помогло. Слон взвыл:

— Я! Я! И Воробьева я убил! Веденеев сказал, я и сделал! Бабки он хорошие платит! Любой бы согласился. А я что, дурак?

Костик пнул его ногой и отошел в сторону.

— Дурак! Да еще какой! — огрызнулся Гурьев. — Только ты ни в чем не виноват. Поможешь нам поймать Веденеева, отпустим! Гуляй на все четыре стороны!

Слон недоверчиво посмотрел на Валерия.

— И не сомневайся! — подтвердил Гурьев.

— Что надо от меня? — прохрипел Слон.

— Звони! — Валерка протянул ему телефон. — Веденееву! Стрелу забей. Тебе же все равно надо будет ему сообщить, как с Ириной Лебедевой покончил!

— Где забивать?

— В городском парке около медведя! Прямо сейчас, — отчеканил Валерка.

— На мобильник звонить? — недовольно поморщился Слон.

Валерка кивнул.

— У Владимира Анатольевича определитель стоит, — предупредил Слон. — Он догадается, откуда я звоню! Надо по моему мобильнику.

Костик пошарил в его карманах и извлек маленький сотовый телефончик. Борисов продиктовал номер, а Валерий приставил к его уху трубку.

— Да, это Сергей. Да… Все сделано, Владимир Анатольевич… Да… Все, как сказали! Эту сучку я прибил, больше не дрыгнется. — Слон бросил робкий взгляд в мою сторону, словно бы извиняясь. — Надо встретиться… Я из города хочу смотаться после такой мокрухи… И Зуб со мной… Где? Тут до городского парка недалеко. Там и встретимся… У медведя!.. Нет, там деревянный медведь стоит… Чтобы никто не видел, надо там словиться… Все! Через час буду!

Слон говорил ровным голосом, так что Веденеев, кажется, ничего не заподозрил. А после разговора жалобно посмотрел на Гурьева.

— Где твой шеф хранит бабки? — строго спросил Шилов.

— Какие бабки? — скосил под дурачка Слон.

— Говори, гнида!

— В машине, — раскололся Борисов.

— Как в машине? Такую сумму? — удивилась я.

— У него тайник там. Шеф и ночевал в машине все это время, даже в особняк почти не заходил. Очень уж боялся потерять бабки. Я уж потом догадался, почему он так к машине прилип: сам обыскал ее и обнаружил тайник.

— Что же ты шефа своего не грохнул? И денег бы больше досталось? — спросил у Слона Гурьев.

Борисов виновато потупился. Он сделал все, что мы от него требовали, а вот Валерий своего слова не сдержал и, как только Слон произнес последнюю фразу, Гурьев скомандовал:

— А теперь к ментам!

— Вы че? Обещал же, говорил, ни в чем не виноват…

— Такого урода оставлять на свободе нельзя!

Слон хотел было дернуться в сторону, как только поднялся на ноги, но Костик крепко удержал его за плечо.

* * *

В парке было безлюдно и тихо. Я стояла в кустах, ощущая за своей спиной взволнованное дыхание Шилова. Слон прогуливался рядом с медведем, озираясь по сторонам. Я тоже осмотрелась. Менты сделали все, как надо. Облаву и в самом деле трудно было заметить: ни одной подозрительной машины, ни одного постороннего человека. Ничего, что могло бы насторожить Веденеева.

Он опаздывал уже на пять минут. Я беспокойно оглянулась на Шилова. А что, если Веденеев заметил приготовления сотрудников правоохранительных органов? Получается, что мы зря старались. Гурьеву, наверное, было неудобнее всех, так как именно он со своими связями организовал помощь милиции. Валерка же добился и того, что нам тоже разрешили вести наблюдение за этим свиданием, учитывая нашу помощь в раскрытии дела.

Стук каблуков я услышала не сразу. Костик легонько толкнул меня в плечо, и я заметила, как по аллее торопливой походкой идет незнакомый мужчина. Уверенности в том, что это был именно Веденеев, у меня не было никакой. В парке было темно. К тому же с Владимиром Анатольевичем мне еще не приходилось никогда сталкиваться нос к носу.

— Он! — уверенно прошептал Костик.

— Веденеев? — уточнила я, не сводя взгляда с незнакомца.

Костя кивнул. Высокий худощавый мужчина ускорил шаг, едва заметив Слона, прогуливающегося около сломанной лавочки, на которой совсем недавно сидела Светлана Ракитова. Веденеев озирался по сторонам, и, судя по тому, что он не замедлил шага, можно сказать, что ничего не заметил.

— Все нормально? — спросил Веденеев, подойдя к Слону.

— Да, — ответил Борисов, ни словом не обмолвившись о том, что на его шефа устроена облава. — Мне деньги нужны. Я сматываюсь из города!

— Как с бабой? — настойчиво спросил Веденеев, не торопясь отдавать Слону его долю.

— Через три дня в землю закопают!

— А ты с Зубом свяжешься? Чтобы потом проблем не было, что я не со всеми расплатился?

Слон утвердительно мотнул головой, выкатив бычьи глаза на своего шефа.

— Осталась только твоя Светка, — вспомнил Веденеев. — С ней что?

— Она будет молчать, — пообещал Слон. — Испугалась сильно и теперь даже нос боится высунуть.

— К ментам не пойдет?

— Нет!

— Ты ей тоже бабок дай, чтобы не вопила! Не жидись!

Опять последовал послушный кивок. Веденеев нехотя достал из внутреннего кармана пиджака пачку банкнот и, не пересчитывая, протянул ее Слону.

Вот тут-то и началось представление с участием рубоповцев нашего города. Из ближайших кустов бесшумно выбежали трое парней и окружили Веденеева. Еще один схватил Слона и тут же захлопнул на нем наручники.

— Сука продажная! — зашипел Веденеев и осмотрелся, отыскивая пути для отхода. Но не успел он и шага сделать назад, как за его спиной были сведены руки и защелкнулись наручники. Владимир Анатольевич затравленно смотрел на сотрудников правоохранительных органов, понимая, что все пути к отступлению отрезаны.

Каково же было его удивление, когда он увидел меня! Мы с Костиком вышли из кустов только в тот момент, когда Веденеев уже был безопасен для окружающих, и тем не менее он резко дернулся в нашу сторону, ничего не успев выкрикнуть, потому что в тот же миг его затолкали в только что подъехавший автомобиль.

— Ну, как вам? — радостно спросил Гурьев, подбегая ко мне. — Мы и тачку уже обыскали.

— И деньги нашли? Где они?

— В надежных руках, — заверил меня Валера. — Не сомневайтесь, они будут возвращены Минаевой.

Я посмотрела вслед уезжающим по аллее машинам и с облегчением вздохнула.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg