«Капризная игрушка»

Светлана Алешина Капризная игрушка

Глава 1

«Господи, ну сколько же это может продолжаться?» — раздраженно думала Лариса Котова, в нетерпении расхаживая в ожидании своего благоверного. Сегодня они с мужем должны были идти в театр на «Травиату». Причем затея принадлежала Котову, довольно известному, хотя и опустившемуся в последнее время бизнесмену. Его, оказывается, в театр пригласил какой-то знакомый, по словам Евгения, «оч-чень нужный и вообще замечательный человек!» Лариса, однако, подозревала, что вся «замечательность» этого человека заключалась лишь в том, что он всегда мог составить ее мужу компанию в распитии джина, поскольку знала, что Котов оценивает людей в первую очередь по этому критерию. Мужчин, во всяком случае.

Ей не очень-то хотелось на люди. Лариса была директором известного в Тарасове ресторана «Чайка», на работе проводила много времени и сильно уставала. А сегодняшний день вообще был наполнен комиссиями и проверками, которые буквально вымотали ее. Тем не менее, вернувшись домой, она, приняв ванну, сделала вечерний макияж и облачилась в черное вечернее платье. И теперь ожидала мужа, который должен был приехать домой еще полчаса назад.

Евгений, однако, не спешил. Лариса, нервничая, закурила сигарету. «Небось опять напился вместе со своим „замечательным человеком“, — с неприязнью подумала она, — и забыл обо всем на свете!»

Лариса понимала, что несправедлива к совершенно незнакомому человеку, но раздражение против Евгения, измучившего ее своими пьянками и обманом, было настолько сильно, что она не могла быть объективной.

«Все, если через пять минут не приедет — раздеваюсь и ложусь в постель отдыхать, и плевать я на все хотела!» — решила женщина и даже повеселела от принятого решения.

Но тут в замочной скважине послышался звук поворачиваемого ключа, а затем мужские голоса. С удивлением Лариса констатировала, что голоса эти абсолютно трезвые — состояние мужа она давно научилась чувствовать за версту.

Лариса сделала шаг в сторону прихожей, но в эту минуту в зал вошли Евгений и высокий, крупный мужчина лет под сорок. Он держался холодно и даже, как показалось Ларисе, несколько высокомерно. Однако от ее проницательного взгляда не ускользнуло, что гость явно чем-то расстроен и нервничает.

— Ларочка, познакомься, дорогая, это мой очень хороший знакомый, я тебе о нем много… — заговорил Котов.

— Меня зовут Владимир, — выступив вперед, с неким пафосом произнес мужчина, протягивая Ларисе руку. — Владимир Решников.

— Лариса, — сдержанно ответила она, присматриваясь к спутнику мужа.

У Решникова был высокий лоб, зачесанные назад темные волосы, крупные черты лица. Весь вид этого человека выражал уверенность в себе, говорил о полном благополучии. Тем не менее Лариса отметила какое-то наивное, почти детское выражение его темно-карих глаз. Он постоянно хмурил брови, словно больше всего на свете боялся, что кто-то угадает его слабые стороны, и по этой причине надевал маску холодности и надменности.

— Мы просим прощения за опоздание, — продолжал Решников, — это моя вина. Сразу же хочу предупредить, что в театр мы сегодня, к сожалению, не едем…

«Слава богу!» — мелькнуло в голове у Ларисы.

— Дело в том, что у меня произошла… одна неприятность, — Решников вопросительно посмотрел на хозяйку дома.

Лариса, не понимая еще, в чем дело, молча ждала продолжения. Решников прокашлялся.

— Дело очень деликатное, — он снова посмотрел на Ларису.

— Я это поняла, — кивнула она. — Единственное, чего не могу понять, для чего вы рассказываете об этом мне?

— Я сейчас все объясню.

— Давайте пройдем и присядем, — вмешался Котов, — что мы в дверях-то разговариваем? Дело серьезное все-таки…

— Конечно, конечно, — спохватилась Лариса, жестом указывая на мягкие кресла в зале. — Проходите.

— Спасибо. Просто что-то разволновался… Сейчас возьму себя в руки и все объясню.

И Решников вытер платком вспотевший лоб, хотя на улице стоял октябрь и было совсем не жарко.

— Нужно бы расслабиться, — стараясь говорить как можно небрежнее, предложил Котов.

Лариса прекрасно понимала, что он подразумевает под словом «расслабиться», и незаметно для Решникова, но весьма решительно сдвинула брови. На счастье, Владимир предложение Котова не поддержал, и супругу пришлось, развалившись в кресле, уныло довольствоваться банкой кока-колы. Лариса тем временем сварила кофе и поставила чашки на маленький столик.

— Одним словом, у меня из фирмы пропали деньги, — выпалил Решников. — В милицию я, как вы понимаете, не заявлял…

— Пока не понимаю, — заметила Лариса. — Почему?

Решников как-то снисходительно посмотрел на нее.

— Во-первых, я милиции не доверяю. Да ладно бы еще пропали какие-то вещи, а то деньги… Во-вторых, дело касается узкого круга людей. Моих ближайших знакомых, — подчеркнул он. — Поэтому я и решил обратиться к вам. Точнее, это Евгений был настолько любезен, что порекомендовал мне вас в качестве детектива. Я навел справки и убедился, что вы действительно… гмм… раскрыли немало преступлений.

«Вот трепач! — подумала Лариса о муже. — И кто его за язык тянет? Что за патологическая страсть к бахвальству? Хвастаться-то ему все равно чем, вот теперь — жена — детектив-любитель!»

Лариса действительно увлекалась расследованиями. Так уж получалось, что зачастую в беду попадали ее знакомые, друзья или знакомые друзей, и она пыталась им помочь. И надо сказать, получалось у нее это весьма успешно, и вскоре за Ларисой закрепилась репутация хорошего частного сыщика. Она не всегда брала деньги за расследование, все зависело от того, кто был заказчиком, а также от результатов. Но справедливости ради нужно отметить, что нераскрытых преступлений на ее счету не было.

Лариса почти всегда с охотой бралась за новое дело, ее охватывал азарт и горячее желание непременно докопаться до истины. Однако на этот раз дело представлялось ей уж очень заурядным и нудным. К тому же она устала. Одним словом, никакого желания выяснять, кто украл деньги у Решникова, Лариса не испытывала.

Котов, видимо, заметил кислое выражение лица жены, потому что быстро и встревоженно заговорил:

— Ларочка, ведь ты же согласишься взяться за это дело, а? Ну ты же у меня молодчина, сразу все поймешь. А что, в самом деле, могут сделать эти дуболомы из милиции?

— Я прошу вас помочь не за спасибо, — прервал излияния Котова Решников. — Назовите сами сумму вознаграждения, а задаток, естественно, вы получите прямо сейчас.

— Я еще не сказала, что возьмусь за это дело, — с досадой проговорила Лариса.

— Ларочка, — голос Котова зазвенел. — Но ведь ты столько раз помогала разным людям, порой даже совсем посторонним… А Владимир все-таки мой хороший знакомый, к тому же ты сейчас совсем не занята, закончила очередное дело…

— Вот я и хотела отдохнуть, — вяло попробовала откреститься от Решникова Лариса, хотя уже знала, что возьмется за это расследование. Ведь Котов так просто от нее не отвяжется, все нервы измотает, да к тому же сейчас в ресторане сплошная рутинная работа плюс комиссии… И лучше бы всю эту волынку повесить на заместителя Дмитрия Степановича Городова, великолепно умеющего управляться со всеми этими ревизиями и проверками. Он, конечно, будет злиться, но с ним-то Лариса всегда найдет общий язык. А ворчание — устойчивая черта характера заместителя, и с этим уже ничего не поделаешь. В конце концов, он и так ворчит по любому поводу, так какая разница — из-за Ларисиного отсутствия или из-за того, что кто-то якобы специально наступил ему на ногу?

— Хорошо, — проговорила Лариса и сразу же услышала облегченный вздох бизнесменов. — А теперь вы должны посвятить меня во все подробности этого дела, слышите? Не скрывать ничего, даже самых мелких деталей, понятно?

— Конечно, — ответил Решников.

Успокоенный согласием Ларисы, он опять принял свой напыщенный вид и произнес:

— Спрашивайте.

— Прежде всего, какая именно сумма пропала?

Решников назвал.

— Наличными? — уточнила Лариса.

— Да, — кивнул Решников. — Я должен был получить перевод и получил. Пришло извещение из банка, за деньгами поехал мой заместитель. Он привез деньги, и я положил их в сейф.

— При нем?

— Да, — несколько удивленно ответил Решников. — У меня от него секретов нет, мы давно работаем вместе. Я положил деньги в сейф и запер на ключ.

— Ключ есть только у вас?

— Нет, еще у Валерия. Это и есть мой заместитель, Валерий Дмитриевич Соболев. Я и раньше держал деньги в сейфе, и Валерию прекрасно было об этом известно. И никаких инцидентов не случалось.

— А кто еще присутствовал при том, как вы клали туда деньги?

— Только моя секретарша Алена. Поскольку сейф находится в приемной, где она сидит. Но у нее ключей нет и никогда не было, — поспешно добавил Решников. — Она их в руках-то никогда не держала. И вообще, Алена очень милая девушка, работает хорошо…

— И давно она у вас работает?

— Скоро год. Нет, если вы думаете на Алену, то оставьте свои подозрения, этого просто не может быть, это абсурд!

— Я пока что ничего не думаю, — мило улыбнулась Лариса. — Но уж если вы меня наняли, то позвольте все-таки мне задавать вопросы и самой решать, с чего начинать расследование.

— Разумеется, — кивнул Решников. — Я только хотел избавить вас от излишней работы. Итак, дальше?

— У вас только один сейф?

— Нет, еще есть в моем кабинете. Но он был заполнен, и я воспользовался тем, что стоит в приемной.

— Когда деньги были положены в сейф?

— Вчера после обеда, около трех часов дня. Около восемнадцати тридцати я поехал домой.

— В офисе кто-нибудь еще оставался после вашего отъезда?

— Нет, никого.

— А перед тем как уйти, вы еще раз не заглянули в сейф?

— Нет, — немного растерянно ответил Решников. — Мне и в голову не приходило…

— Понятно, — усмехнулась Лариса. — И когда же обнаружилась пропажа денег?

— Сегодня, ближе к вечеру. Я открыл сейф, чтобы взять некоторые документы, хотел просмотреть их дома, и увидел, что денег нет. Они лежали на верхней полке, завернутые в пакет. Больше наверху ничего не было. Ну, и я сразу заметил, что полка пуста…

— А больше ничего не пропало?

— Нет, я все просмотрел. Тут же позвал Валерия и сообщил о случившемся. И с Аленой поговорил. Она сказала, что весь день из приемной практически не отлучалась.

— И замок не взломан?

— Нет-нет, с этим все в порядке.

— Все же вам следовало вызвать милицию, — сказала Лариса. — Они, по крайней мере, определили бы, чем открывали сейф — ключом или отмычкой.

— Господи, да какая разница! — раздраженно махнул рукой Решников. — Вы думаете, меня это интересует?

— Я понимаю, что прежде всего вас интересуют деньги, — снова усмехнулась Лариса. — Но эта информация облегчила бы работу детектива.

«Как можно не понимать таких элементарных вещей?» — с недоумением подумала она.

— Вы так считаете? — озадаченно проговорил Решников. — Но может быть… Может быть, возможно провести эту… экспертизу без участия сотрудников правоохранительных органов?

— Не обещаю, но постараюсь это устроить, — уклончиво ответила Лариса, вспомнив об одном из своих знакомых, компетентном в данном вопросе. — А теперь скажите, кому еще, кроме сотрудников фирмы, было известно о том, что вы должны получить деньги?

— Никому, — твердо заявил Решников.

— Что, и дома вы тоже об этом не говорили? — недоверчиво спросила Лариса.

— Ах, дома… Ну, дома говорил, конечно, жене, ну и что? Вы же не думаете, что моя супруга станет красть у меня деньги? — Решников опять начал раздражаться.

— Повторяю — я пока ничего не думаю, — спокойно отреагировала Лариса. — Но мне нужны все детали. Мы же договорились, что вы не станете от меня ничего скрывать.

— Да я и не скрываю! Просто не считаю, что это важно. Я просто хочу сказать, что искать нужно в другом направлении!

— А вы знаете в каком? — с интересом спросила Лариса.

— Я? Нет, — стушевался Решников. — Я потому вас и нанял, что вы должны знать это лучше меня, если вы детектив!

— Заметьте, не я к вам напросилась, — проговорила Лариса. — И раз уж вы доверились мне, еще раз прошу предоставить мне право решать, с чего начинать. Я считала, что вы можете хотя бы предполагать, с какой стороны к вам пришли неприятности, потому и задала этот вопрос. А вы, кстати, подумайте, кому это могло быть выгодно из ваших знакомых? Ведь не случайно же к вам залезли? Вору прекрасно было известно, что вы получили деньги и то, где вы их храните.

— Вы что же, хотите сказать, что меня обокрал кто-то из самых близких мне людей? — закипятился Решников.

— Или тот, кому кто-то из ваших близких сообщил информацию. Может быть, не нарочно, а по простоте душевной.

— Но… Я просто не знаю, на кого подумать! Валерий? Исключено. Алена? Чушь! Да и где бы она взяла ключ? Фаина? Глупости!

— Простите? — перебила его Лариса.

— Фаина — это моя жена, — пояснил Решников. — Еще у меня есть дочь Евгения. Надеюсь, вы на нее не думаете? — с ехидцей спросил он.

Лариса промолчала. Она понимала, что если деньги у Решникова украл и не кто-то из близких ему людей, то уж, во всяком случае, по наводке кого-то из них. Иначе и быть не может. Посторонний человек не мог знать, когда Решников получит деньги. Конечно, можно было бы заподозрить кого-то из сотрудников банка. Однако попасть в офис они бы не смогли опять же без помощи кого-то из имеющих отношение к фирме Решникова. Эту версию, естественно, тоже нельзя исключать, но ее лучше оставить на потом, а пока заниматься ближайшим окружением Решникова.

Он, конечно, не верит в такую возможность, под влиянием эмоций не может оценить ситуацию объективно, но Лариса немало повидала на своем веку. Порой преступниками становились люди, которые на первый взгляд не способны и в троллейбусе проехать зайцем. А Решникова нужно убедить в том, что ей необходимо познакомиться с его друзьями, коллегами и родственниками.

— Владимир, — сказала она после паузы, — мне нужно познакомиться с вашими сотрудниками. В первую очередь с вашим заместителем Соболевым. Кроме того, я бы очень хотела побеседовать с вашей супругой.

Было видно, что Решникову как раз этого совсем не хочется, но он все же наконец понял, что если уж обратился к соответствующему специалисту, то детектив будет настаивать на своих методах расследования. А без знакомства с людьми, посвященными в курс дела, это сделать будет затруднительно. Поэтому Решников ответил:

— Хорошо. Скажите, когда бы вы хотели этим заняться?

— Лучше, конечно, прямо сегодня. Но это, наверное, уже не получится — поздно…

— Да, в фирме, естественно, уже никого нет. А Фаина отправилась к своим родителям и сказала, что приедет только к ночи.

— Хорошо, тогда завтра. Давайте начнем с визита в ваш офис. В какое время там будет Валерий Соболев?

— С утра, часов с девяти. Давайте сделаем так: я вам позвоню, как только он подойдет, и вы приедете. Я вас встречу.

— Отлично, — кивнула Лариса. — Договорились.

— Что ж, — Решников поднялся. — Если у вас пока больше нет вопросов, то я могу идти?

— Да, пока вопросов у меня нет. Но они непременно появятся завтра.

— Тогда давайте все же обсудим сумму гонорара и задатка.

— Я пока что не могу этого сделать, — возразила Лариса, — поскольку не уверена в результатах расследования. Поэтому брать задаток я считаю себя не вправе. Что же касается суммы гонорара, то, если все пройдет успешно, я предлагаю вам самому решить, сколько вы считаете нужным мне заплатить.

Решников некоторое время молчал, удивленный Ларисиными словами, затем с присущим ему пафосом ответил:

— Хорошо. Можете не сомневаться, что в случае успеха сумма вознаграждения будет более чем щедрой.

Произнеся эту тираду, он откланялся и направился в прихожую. Провожать его пошел Евгений, и Лариса слышала, как муж пытался предложить Решникову сопроводить его — видимо, надеясь уговорить хорошего знакомого посидеть где-нибудь за бутылкой джина. Но Решников отказался, сославшись на то, что хочет остаться один.

Вид вернувшегося в комнату Евгения выражал некоторое разочарование, но вместе с тем и надежду.

— Что, пытаешься за мой счет поднять собственный имидж? — усмехнулась Лариса, посмотрев на него.

— Да что ты, и в мыслях не было! Просто хотелось помочь хорошему человеку. Да и ты внакладе не останешься.

— Хорошо, если так, — задумчиво проговорила Лариса. — Хотя пока еще не знаю, чем это все закончится.

— Я верю в тебя! — важно произнес Котов. — До сих пор все твои расследования заканчивались успешно.

— Все когда-то происходит в первый раз, — вздохнула Лариса. — Хотя я пока не думаю, что это дело будет особенно сложным. Кстати, что ты лично можешь мне рассказать об этом Решникове?

— Он замечательный человек! — тут же заявил Евгений.

— Это я уже слышала, — отмахнулась Лариса. — А поконкретнее?

— Ну-у-у… Он неплохой бизнесмен.

— Кстати, — перебила его жена. — Я совсем забыла спросить, чем занимается его фирма?

— Торгово-закупочная. Пищевые продукты, — коротко ответил Котов, и Лариса кивнула. — Фирма «Пульсар». Вообще-то в том, что касается бизнеса, он человек весьма наивный, — в глазах Евгения появилось слегка насмешливое выражение.

— В чем это выражается? — тут же заинтересовалась Лариса.

— Ну, он, например, сохнет по своей секретарше Алене. И думает, что никто этого не замечает. Он прожужжал мне про нее все уши. Спору нет, девчонка аппетитная, но не более того. Переспать с ней, конечно, приятно, но он-то говорит совсем о другом!

— О чем? — спросила Лариса, поймав себя на мысли, что ей глубоко плевать на то, что ее некогда любимый муж с вожделением говорит о привлекательности другой женщины. Сейчас ее волновало только дело, за которое она взялась.

— Владимир словно не понимает, что в ней, в сущности, нет ничего особенного и выдающегося. За исключением, конечно, смазливой мордашки и неплохой фигуры. Он превозносит ее до небес, мнит чуть ли не богиней и совершенно не замечает, что его «богиня» толком не может ответить даже на телефонный звонок. Девица плохо умеет пользоваться компьютером, хотя проработала у Владимира почти год, и самый короткий текст набирает чуть ли не полчаса. Я все это наблюдал и, судя по тому, как он на это реагирует, понял, что держит ее там вовсе не за профессионализм.

— Понятно, — ответила Лариса. — А что его жена?

— Типичная стерва! — скривился Котов. — Я видел ее, правда, всего один раз, но впечатление у меня о ней самое негативное. Да и к тому же тощая, как кочерга, и страшная. Крашеная брюнетка! Ты же знаешь, я всегда любил блондинок, — льстиво проговорил он, придвигаясь к Ларисе и поглаживая ее пышные светлые волосы.

— Отстань, — Лариса отстранилась. — Я-то прекрасно знаю, что ты любишь и блондинок, и брюнеток, и рыжих, и зеленоволосых, и, подозреваю, что не побрезгуешь и лысой, если только она согласится раздвинуть перед тобой ноги.

— Ты меня оскорбляешь! — возразил Котов. — Я совсем не так всеяден, как тебе кажется, Ларочка. И вообще, ты меня недооцениваешь как человека и как мужчину!

— Да, и именно поэтому ты ищешь приключений на стороне! Ладно, Котов, хватит паясничать, все это я миллион раз слыхала! — махнула рукой Лариса. — И знаешь, нет желания снова перемывать одно и то же. Лучше расскажи еще о Решникове и его окружении. Что там у него с женой за отношения?

— Толком я, конечно, не знаю, — ответил Евгений. — Понимаю только, что отношения хорошими не назовешь. Какие-то там проблемы, и не только в Алене.

— У нее есть любовник?

— Откуда же мне знать! — хмыкнул Котов. — Наверное, есть. Любовник есть у каждой уважающей себя женщины, — при этом он бросил на Ларису внимательный взгляд.

Лариса проигнорировала его и продолжала:

— А Соболев?

— Ну, это умный мужик. И довольно скрытный. Я так и не смог понять, что у него на уме. Вечно отделывается язвительными шуточками. Вообще неприятный тип.

— Почему?

— Да он совершенно некомпанейский.

— Понятно, — усмехнулась Лариса. — Он отказывался выпить с тобой, поэтому сразу был зачислен в категорию людей неприятных и недостойных твоего внимания.

— Ты меня прямо алкоголиком считаешь! — удивленно воскликнул Котов, и Ларисе даже показалось, что искренне.

— Это сейчас неважно, — попробовала она вернуть его к теме разговора, но Евгений вдруг надулся, встал и гордо заявил:

— Раз я не нахожу взаимопонимания в этом доме, то, думаю, мне лучше находиться вне его пределов!

С этими словами он прошествовал в коридор, и Лариса услышала, как хлопнула входная дверь.

«Понятно, — подумала она. — Поехал напиваться и искать „взаимопонимания“ у других дам. Ну и черт с ним, так спокойнее. Но главное, как стал находить повод, подлец, буквально из ничего!»

Она поболтала немного с Настей, вернувшейся от подружки, потом легко перекусила и прошла в свою комнату. Все мысли о деле Решникова на сегодняшний вечер она решила оставить и вернуться к нему завтра.

Перед сном Лариса позвонила своему администратору Дмитрию Степановичу Городову и предупредила, что завтра в ресторан приедет попозже, но будет обязательно. Сказала, что вовсе не взваливает на него весь груз хозяйственных забот и не заставляет везти двойной воз. Замечание это было сделано на тот случай, чтобы меркантильный Дмитрий Степанович не вздумал попросить денежной компенсации.

Степаныч, хоть и ворчал всякий раз, когда Лариса объявляла ему, что начинает очередное расследование и ресторан переходит в его распоряжение, в душе был рад. В этих случаях начальница всегда дарила ему более чем щедрое вознаграждение за двойную работу.

На сей же раз он находился в замешательстве. С одной стороны, не было повода поворчать насчет того, что забота о ресторане ложится на его плечи. С другой, не было возможности напомнить о своей незаменимости и попросить денег. Посему Дмитрий Степанович лишь проскрипел: «Кгхм… Вас понял, Лариса Викторовна». Лариса улыбнулась и повесила трубку.

На следующий день ее разбудил телефонный звонок Решникова.

— Доброе утро, Лариса, — напыщенным тоном приветствовал он ее. — Сообщаю, что Валерий Дмитриевич уже прибыл в офис, так что вы можете тоже подъезжать. Вас встретят у входа и проводят ко мне. Адрес следующий…

Лариса пообещала подъехать через сорок минут, а сама направилась приводить себя в порядок и завтракать. Пока она принимала душ, в микроволновке подогревалась пицца, а в кофеварке варился кофе.

Настя уже убежала в школу, Котов так и не явился, поэтому завтракала Лариса в одиночестве. «Видимо, нашел-таки поддержку и взаимопонимание, — подумала она о муже. — Господи, хоть бы нашлась дура, которая забрала его к себе навсегда! Да я бы ее озолотила!»

Вместе с этими мыслями в сердце закралась некая грусть — Лариса вспомнила свое чувство к мужу в тот период, когда их отношения только начинались. Вспомнила первые годы после свадьбы… Могла ли она тогда думать, что через пятнадцать лет ей в голову будут приходить подобные мысли?

Лариса грустно покачала головой. Однако предаваться ностальгическим воспоминаниям времени не было, и Котова, решительно прервав свой экскурс в прошлое, поспешила на улицу.

Она вывела из гаража свою «Вольво», села за руль и через некоторое время уже подъезжала к зданию, где располагался офис фирмы «Пульсар».

У входа стояла молодая девушка лет двадцати трех. У нее было милое лицо со вздернутым носиком и озорными зелеными глазами. Рыжие волосы мелкими кудряшками обрамляли лицо. Увидев припарковавшуюся «Вольво», девушка шагнула навстречу Ларисе, выходившей из машины.

— Добрый день, — с улыбкой приветствовала она ее. — Вы Лариса Викторовна?

— Да, — подтвердила Лариса.

— Меня зовут Алена, я секретарь фирмы «Пульсар». Владимир Алексеевич просил меня вас проводить.

— Благодарю, — ответила Лариса и прошла за девушкой в здание.

Они поднялись на второй этаж, Алена толкнула металлическую дверь, и они очутились в приемной. Алена показала на кожаную дверь в кабинет и сказала:

— Проходите туда, там Владимир Алексеевич и Валерий Дмитриевич.

Лариса отметила, что вообще-то секретарше не мешало самой доложить начальству о посетительнице, но, видя, что Алене не приходит это в голову, постучала и, услышав в ответ «да-да», вошла в кабинет.

Решников сидел за массивным столом в кресле, по левую сторону от него также в кресле расположился мужчина лет тридцати семи. У него были черные волосы, умные серые глаза, тонкий нос с горбинкой. Черты его лица были лишены смазливости, тем не менее Лариса отметила, что мужчина внешне очень привлекателен. В нем было что-то по-орлиному гордое и независимое.

— Доброе утро, Лариса, присаживайтесь, пожалуйста, — Решников указал на свободное кресло с правой стороны от него. — Знакомьтесь, Валерий Соболев, мой заместитель. Лариса Котова.

Лариса и Соболев произнесли ритуальные фразы насчет приятности момента, после чего Соболев сказал:

— Я, конечно, в курсе, с какой целью вы здесь. Ну, визуально вы со мной уже познакомились, теперь, вероятно, захотите задать мне какие-то вопросы? Или желаете познакомиться поближе?

Ларисе показалось, что она уловила некую усмешку в глубине глаз Соболева. Тем не менее она проигнорировала ее и спокойно сказала:

— И то и другое. Для начала скажите — ваш ключ от сейфа на месте?

— Да, конечно, — ответил Соболев и полез в карман.

Он достал связку ключей и показал на один из них:

— Вот он.

— И вы никому его не давали?

Соболев снисходительно посмотрел Ларисе в глаза.

— Я не имею привычки давать свои ключи кому бы то ни было, — ответил он.

— Похвально, — кивнула Лариса. — А кто-нибудь мог все же воспользоваться им?

— Нет. Ключи всегда лежат в моем кармане. Залезть в него так, чтобы я не заметил, а потом так же незаметно положить обратно — весьма проблематично. Либо это должен быть карманник высшей категории. Но среди моего окружения таковых, насколько мне известно, нет.

— У вас есть какие-то версии по поводу случившегося? — прямо спросила Лариса.

Соболев внимательно посмотрел на нее и промолчал.

— Валерий Дмитриевич, я задала вам вопрос, — с нажимом повторила Лариса. — В конце концов, вы ведь сами заинтересованы в том, чтобы ваши деньги нашлись.

— Да, безусловно. Но если бы у меня были версии, я бы постарался сам их отработать, — подчеркнул Соболев.

Лариса поняла, что этот человек весьма скептически воспринимает ее появление и не верит в то, что она сможет найти деньги и вора. Очевидно, это был тип, считающий мужчин высшими созданиями, а женщин — так, приложением к ним.

«В конце концов, пусть за меня скажут мои успехи, — подумала она. — Или неуспехи. И то и другое справедливо».

— Хорошо, тогда скажите, мог ли кто-нибудь, кроме вас, залезть в сейф в течение рабочего дня?

— Теоретически только Алена, — пожал плечами Соболев. — Но это только теоретически, поскольку ключей у нее нет.

Лариса заметила, что Решников заволновался.

— Я вам уже говорил насчет Алены, что… — начал было он, но Лариса перебила его:

— Я прекрасно все помню, Владимир Алексеевич. Не беспокойтесь, обвинять кого-то просто так я не собираюсь. Тогда выходит, что деньги были украдены после рабочего дня? То есть ночью?

— Наверное, — сказал Соболев и насмешливо посмотрел на Ларису.

«Какого черта было меня нанимать, если заранее считаешь все мои предположения чушью? — начала закипать она. — Впрочем, нанял меня Решников, а не он…»

Стараясь не обращать внимания на скепсис на лице Соболева, Лариса задала следующий вопрос:

— Как охраняется это помещение?

— Все здание на сигнализации. Кроме того, я распорядился установить сигнализацию конкретно в помещении своего офиса, — ответил Решников.

— И обе сигнализации в порядке?

— Да, именно так.

— Наверное, это какой-то специалист-универсал, — заявил Соболев. — Он виртуозно крадет ключи из карманов, потом кладет их обратно, ночью проникает в здание, отключив обе сигнализации, а затем вновь их включает. Причем делает все это, оставаясь невидимым!

— Владимир Алексеевич, — холодно проговорила Лариса, не обращая внимания на издевательские шуточки Соболева, — я уже говорила, что хотела поближе познакомиться с вашим окружением. Валерия Дмитриевича я уже имела честь узнать, теперь…

— Да-да, я помню, — кивнул Решников.

Он, конечно, тоже заметил скептическое отношение Соболева к Ларисе и посчитал за лучшее свернуть данный разговор.

— Я уже подумал над этим и нашел хороший выход. Сегодня у меня в доме состоится небольшая вечеринка, на ней будут и моя жена, и Валерий Дмитриевич, и Алена. Кроме того, мой младший брат и еще несколько друзей. Вот практически весь круг моего общения. За исключением, конечно, деловых связей и дальних родственников. Я счел возможным пригласить вас к себе, если не возражаете. Там вы сможете поближе познакомиться со всеми и убедиться, что эти люди не имеют…

— Я вас поняла, спасибо, — ответила Лариса, поднимаясь. — Только скажите мне, пожалуйста, ваш адрес.

— Евгению он прекрасно известен, — сказал Соболев. — Вы же придете вместе?

Лариса уже открыла было рот, чтобы сказать, что у нее совсем другие планы, но не стала. Ей не хотелось, чтобы у людей возникли какие-то вопросы насчет их с мужем отношений. Пусть в глазах посторонних все будет комильфо.

Она, конечно, сильно сомневалась, что Котов с честью поучаствует в этом мероприятии, и твердо решила провести с ним соответствующую беседу перед визитом к Решниковым.

«Не хватало еще там опозориться!» — думала она, выходя из кабинета.

Алена, листающая журнал, не поднялась ей навстречу, чтобы проводить до дверей. Она лишь пробормотала «всего хорошего», не поднимая глаз. Лариса вышла на улицу и, сев в машину, поехала в ресторан.

Глава 2

Квартира Решникова находилась в новом элитном доме так называемого «тихого центра». Эта территория еще совсем недавно была застроена убогими, отжившими свой век деревянными домишками и недалеко от них ушедшими каменными, состоявшими из уймы коммуналок. Сейчас район начал преображаться, лачуги посносили к чертовой матери, и на их месте появились громадные, построенные по последнему слову архитектуры многоэтажные дома. Жили здесь в основном люди богатые — бизнесмены, чиновники и прочие представители элитных слоев.

Квартира Решникова была двухуровневой и занимала два этажа. Прием происходил на верхнем этаже, во внушительных размеров гостиной.

Жена Решникова, Фаина, внешне оправдывала характеристику, данную ей Котовым. Это была высокая, худая брюнетка с резкими чертами лица, с плоской грудью. Черное платье еще больше подчеркивало ее худобу и вообще делало эту женщину похожей на хищную птицу. Лариса отметила, что взгляд Фаины не отличался приветливостью, улыбалась она как-то нехотя и словно из-под палки. Хотя хозяйка квартиры и старалась выдерживать требуемые для данного мероприятия светскость и гостеприимство. На вид этой женщине было под сорок. Морщины уже стали, увы, непременным атрибутом ее внешности, и она старательно пыталась их скрыть под мощным слоем косметики.

Соболев, как и днем на работе, выглядел человеком серьезным и озабоченным. Ларису он встретил недоверчивым и даже подозрительным взглядом, хотя в глазах все же проглядывало любопытство. В них можно было прочесть что-то вроде «ну что, расследуем? Ну-ну, посмотрим, что вы можете…».

Он стоял у окна рядом с высокой русоволосой женщиной лет под тридцать. У нее были невыразительные черты лица, тем не менее очень правильные и не лишенные благородства. Некая порода чувствовалась в посадке головы, в осанке и манере держаться. Она уловила взгляд Соболева, обращенный на Ларису, и тихонько что-то сказала ему, видимо спрашивая, что это за женщина.

— Позвольте представить вам Котова Евгения Алексеевича, — раздался густой голос хозяина дома.

На этот возглас обернулась и еще одна пара, стоявшая в другом углу, — грудастая блондинка и тощий, желчный господин в очках.

— Титов Сергей, стоматолог, — протянул руку очкарик. — Моя жена Катя.

Блондинка выдавила из себя некий смешок и игриво посмотрела на Котова. Евгений ответил ей снисходительной усмешкой и важно представил всем Ларису.

— Моя, так сказать, половина, — сказал он. — Директор ресторана «Чайка».

Тем временем русоволосая женщина подошла ближе к образовавшемуся вокруг Евгения с Ларисой кругу и представилась сама:

— Меня зовут Лиза. Лиза Тихомирова.

Лариса ответила стандартное «очень приятно», и тут же раздался звонок.

— Кажется, это Алена, — мгновенно отреагировал Решников и поспешил к лестнице на первый этаж.

Фаина проводила его насмешливым взглядом. Вскоре снизу послышались оживленные голоса и смех. А следом в комнату вошли уже знакомая Ларисе Алена в сопровождении вертлявого субъекта с хвостиком из жидких светлых волос. На его лице выдавался большой нос, и вкупе с продолговатым овалом физиономии это делало его похожим на какого-то грызуна.

— Очень приятно, Игорь… Очень приятно, Игорь, — суетливо бормотал он, отвечая на приветствия гостей.

— Это мой бойфренд, я вам много о нем рассказывала, — прощебетала Алена. — Игорь Осокин, репортер областной криминальной газеты.

Компания заинтересованно и несколько удивленно вытаращилась на Осокина.

— Я работаю там всего месяц и не могу считаться зубром криминальной хроники, — пояснил вертлявый субъект, не желая, видимо, вступать на стезю разговора на профессиональную тему.

Алена как-то по-свойски прошла в комнату, утащила следом за собой Игоря и плюхнулась на мягкий диван.

— О, новые журнальчики, — удовлетворенно отметил Игорь и тут же принялся их листать.

— Ну вот, снова уткнулся, — недовольно проговорила Алена, но тут же махнула на Игоря рукой и с детской непосредственностью заявила, болтая ногой: — А скоро за стол-то? Ой, я такая голодная!

— Сейчас, сейчас, — засуетился Решников. — Все давно готово.

— А Роман уже здесь? — спросила Алена.

— Да. Он как бы отдыхает в спальне. Сказал, что скоро выйдет. Шумное общество, по его словам, утомляет его нежную творческую натуру, — с иронией проговорил Соболев.

В этот момент Фаина громко провозгласила:

— Господа, прошу к столу! А то потом будете рассказывать, что хозяйка заморила вас голодом!

Сказано это было вроде бы в шутку, но Лариса заметила, что при этом Фаина бросила на Алену холодный и враждебный взгляд и чуть презрительно улыбнулась уголками губ.

Компания перешла в соседнюю комнату, украшением которой был большой стол, уставленный всевозможными яствами, а также камин в староанглийском викторианском стиле. Все стали рассаживаться по местам. Соболев сел рядом с Тихомировой, все остальные мужчины расположились рядом со своими дамами.

Лариса видела, что ее муж чувствует себя совершенно непринужденно. Он полностью адаптировался в малознакомом обществе, и в его глазах появился столь знакомый ей нетерпеливый блеск.

— Я тебя очень прошу, — тихо проговорила она, склоняясь к мужу, — хотя бы здесь вести себя достойно.

Дома она все-таки провела воспитательную беседу со своей половиной, и Евгений клятвенно заверил ее, что «все будет культурно». Культурность в его понимании означала лишь то, что он не собирался устраивать дебош и блевать посреди стола. Однако совершенно не гарантировала, что он будет ограничивать себя в приеме спиртных напитков и не преминет воспользоваться случаем поприставать к какой-нибудь случайной бабенке.

Стол у Решниковых был на уровне. Однако Ларису сложно было удивить изысками гастрономии. Она отметила, что кушанья все были довольно стандартными: несколько видов копченых колбас, язык в желе, салаты, купленные, по-видимому, в ближайшем супермаркете, маринованные шампиньоны. Единственное, что приготовила сама хозяйка дома, это мясо «по-турецки».

Из напитков присутствовали коньяк, элитная водка, разнообразные вина и шампанское — словом, с учетом вкусов присутствующих.

Евгений, конечно, с удовольствием принял бы любимого джина, но вслух высказывать пожелание не стал, решив проявить в этот вечер склонность к разнообразию и всеядности. Он с готовностью протянул свою рюмку Соболеву, разливавшему спиртное.

Решников поднял бокал и произнес:

— Итак, господа, весьма приятно, что все вы оказали мне честь своим визитом и согласились отметить с нами небольшой юбилей. Если кому-то неизвестно, то я поясню: мы отмечаем пятилетие фирмы «Пульсар». Надеюсь, что мы в том же составе соберемся еще не раз, чтобы отметить последующие юбилеи фирмы. Именно за это предлагаю первый тост!

Все заулыбались, поднимая рюмки и бокалы, а Осокин захлопал в ладоши, но Алена одернула его. Котов моментально осушил рюмку и принялся закусывать шампиньонами. Евгений не стесняясь наложил себе в тарелку гору колбасы, языка и принялся живо уписывать все это за обе щеки, не обращая внимания на Ларису.

— Позвольте-ка мне поухаживать за одинокой женщиной, — с притворным вздохом обратился к Лизе сидевший напротив Ларисы и Евгения Соболев, принимая у нее тарелку. — Что-то вы, Лизонька, мясного совсем не едите? Фигуру блюдете? Смею заверить, она у вас идеальна.

— Я вас прекрасно знаю как льстеца и поэтому серьезно относиться к вашим словам не могу, — парировала Тихомирова.

— Да что вы, что вы, это все с другими женщинами, а к вам, Елизавета Андреевна, у меня отношение вполне серьезное.

— Может быть, вы как честный человек скажете, что мне пора замуж за вас выйти? — засмеялась Тихомирова.

И тут Соболев неожиданно переменился в лице и покраснел. С него мигом слетел налет игривости и ироничности, он мрачно поставил перед Лизой наполненную тарелку и опустил голову. Впрочем, замешательство это было мимолетным. Соболев быстро принял свой обычный вид, поднял голову и обратился к Ларисе:

— Вам положить салат?

— Благодарю вас, мне куда интереснее попробовать мясо «по-турецки».

— Как говорится, «качество не нашей мануфактуры», да, Лара? — тут же отреагировал подвыпивший Котов. — В ресторане «Чайка» все гораздо изысканнее?

Лариса готова была разбить бутылку о голову мужа. Котов, как всегда, был бестактен, вел себя словно слон в посудной лавке. И что настораживало — муж уже после первых двух рюмок становился неуправляемым. «Вторая стадия алкоголизма», — грустно констатировала Лариса.

Впрочем, не разборками с супругом нужно было ей здесь заниматься. И она начала присматриваться к остальным присутствовавшим за столом. Сергей Титов угрюмо ел, тщательно пережевывая пищу, и молчал. Его жена с интересом разглядывала мужчин — как Котова, так и Осокина. «Похоже, дамочка слаба на передок», — сделала предварительный вывод Лариса.

Осокин тем не менее на дам не обращал особого внимания. Он умудрялся заниматься сразу несколькими делами: аппетитно ел, пил, расспрашивал Решникова о его делах, рассказывал анекдоты, накладывал Алене в тарелку салаты. Одновременно успевал гладить одной рукой ее по колену и время от времени бросать взгляды в сторону Соболева и Тихомировой.

Лариса краем уха слышала, как Лиза, стараясь сгладить свою резкость, пару раз пыталась заговорить с Соболевым, но тот реагировал сухо и односложно. «Не то обижен, не то позирует, — подумала Лариса. — Интересная парочка… Кстати, кто вообще такая Лиза? По крайней мере, явно не женщина Соболева. Не подруга Фаины. К фирме „Пульсар“ тоже не имеет никакого отношения. А Соболев… Женат? А если не женат, то почему? А Тихомирова?»

Все эти вопросы мгновенно возникли в ее голове. Лариса обвела глазами стол и попыталась определить, кто из этих людей более всего будет склонен ответить на эти вопросы. Алена? Фаина? Осокин? Последний, судя по всему, субъект весьма коммуникабельный, но в компании он человек новый и не знает всяких нюансов.

Когда Лариса уже почти остановила свой выбор на Кате Титовой, дверь в комнату отворилась, и глазам присутствующих предстал еще один персонаж. Это был довольно молодой, высокий и смазливый голубоглазый брюнет. Одет он был весьма небрежно — черная джинсовая рубашка и спортивные брюки.

— Добрый вечер, — проговорил он манерно и словно бы устало. — Где можно примоститься?

Вопрос был адресован хозяевам дома, но молодой человек даже не повернул головы в сторону Решникова и его супруги.

— Великий гений может сам решить, где его место, — сказал Соболев с наигранным почтением, указывая на три пустых стула.

— Роман, мой брат, — коротко представил явившегося из недр квартиры молодого человека Решников.

Роман стрельнул глазами по присутствующим, завернул за угол стола и небрежно опустился на стул рядом с Ларисой. Глубоко вздохнув, он сам налил себе коньяку и, произнеся: «Прозит», выпил.

— Хорошее начало, — прокомментировал он и заслужил одобрительный взгляд Котова, который узрел в Романе единомышленника, склонного к достойному времяпрепровождению.

«Наверняка этот будет занесен в категорию замечательных людей», — язвительно подумала Лариса. По не совсем твердой речи Романа она сделала вывод, что для молодого человека эта рюмка была отнюдь не началом вечера, а, по крайней мере, хорошим продолжением.

Ларисино предположение подтвердилось очень скоро. Плохая координация движений дала о себе знать. Наполняя в очередной раз свою рюмку, Роман неловко качнулся, дернул рукой, и красное вино брызнуло на светлую юбку Ларисы. Она, инстинктивно ахнув, дернулась в сторону. Как по команде, все разговоры за столом прекратились, а Осокин, вытянув длинную шею, неодобрительно зацокал языком и покачал головой.

Театрально заголосила Титова. Всплеснув руками, она начала причитать по поводу случившегося.

— Ой, да как же это так неосторожно-то… Рома, ну ты что же, совсем ничего не видишь, что ли?

Решников метнул на младшего брата уничтожающий взгляд и, резко поднявшись, пошел в соседнюю комнату. Смутившийся Роман прижал руки к груди и проговорил:

— Простите ради бога, дурацкая неосторожность. Сейчас я все исправлю.

Он взял со стола салфетку и стал возить ею по юбке Ларисы. Протестуя, она отодвинулась, так как действия Романа лишь усугубляли ситуацию. В этот момент вернулся Решников-старший и протянул Ларисе небольшой флакон пятновыводителя.

— Возьмите, это должно помочь. Еще раз прошу простить моего брата за этот казус, — сказал он, не глядя на Романа.

— Давайте лучше выпьем! — Котов не нашел ничего лучше, как этим банальным призывом разрядить обстановку.

На этот раз, впрочем, его все дружно поддержали, и, к облегчению Ларисы, неприятный эпизод был забыт. Роман, однако, успокаиваться не хотел. Выпив две рюмки — одну вместе со всеми, а другую, видимо, в качестве компенсации за пролитую, парень наклонился к Ларисе и зашептал ей на ухо:

— Вообще-то я стараюсь соблюдать аккуратность, особенно по отношению к женщинам. Но сегодня словно не мой день.

Он легонько тронул Ларису за рукав костюма и посмотрел ей в глаза проникновенным взглядом.

— Я давно уловил такую закономерность: если случается какая-то неприятность, то за ней обязательно последует целый шлейф негативных событий. Уже с утра я чувствовал запах приближающейся опасности. И вот… — он вздохнул, — все случилось.

— Ну, ничего опасного в этом маленьком происшествии нет, — возразила Лариса. — А что, если не секрет, представляют собой ваши личные неприятности?

— Ну, они не совсем личные, — манерно ответил Роман. — Скорее профессиональные.

— А чем вы занимаетесь?

— Пишу стихи. Увы, сейчас это не самый прибыльный бизнес. И вот проблемы с изданием, спонсорской помощью… И все такое в этом роде.

В этот момент подвыпившая Катя Титова громогласно объявила о том, что неплохо было бы подвигаться, и попросила Фаину включить музыку. Решникова нажала кнопку музыкального центра, и по комнате разлились задорные звуки танцевальной мелодии. На это предложение Титовой тут же откликнулся Котов, пригласив ее. Компанию им составили Алена с Осокиным, которые в силу молодого возраста были легки на подъем. Лиза вопросительно посмотрела на Соболева, но он сделал вид, что не заметил ее взгляда. Более того, Валерий Дмитриевич встал, отошел к окну и закурил.

— А вы что же не танцуете? — спросила Лариса у Романа.

— Я готов составить вам пару, но немного стесняюсь, поскольку доставил вам неприятность. К тому же я боюсь быть назойливым.

— Тогда давайте лучше просто побеседуем, — сказала Лариса, которой, с одной стороны, не хотелось танцевать, а с другой — она внезапно поняла, что, по всей видимости, именно Роман может стать хорошим информатором.

— Да я бы не отказался побеседовать с такой приятной женщиной, — тут же откликнулся Роман. — Только давайте перейдем в соседнюю комнату. Здесь есть великолепная так называемая комната для гостей, — он указал рукой на дверь помещения, откуда, собственно говоря, и появился. — Там, кстати, можно курить, и я бы сделал это с удовольствием, если вы, конечно, не станете возражать…

— Вовсе нет, — прервала Лариса этот словесный поток. — Я и сама не против перекурить.

— Тогда прошу, — Роман поднялся, с шумом отодвинув свой стул и протягивая Ларисе руку.

Она дотронулась до его руки, и они с Романом покинули зал. На их уход никто, кажется, не обратил особого внимания. Роман провел Ларису к соседней двери и, распахнув ее, щелкнул выключателем. По комнате разлился мягкий свет.

Комната для гостей была очень уютной. В ней стоял низкий широкий диван и два кресла, окружавшие небольшой журнальный столик. В углу на тумбочке располагался широкоэкранный телевизор «Сони», под ним — видеомагнитофон той же фирмы, а за стеклянными дверцами тумбочки виднелось множество видеокассет. На столике стояли несколько рюмок, изящная хрустальная пепельница, лежали пачка сигарет «Мальборо», а также стопка ярких иллюстрированных журналов. Кроме того, здесь находился и бар, к которому первым делом и направился Роман.

Достав оттуда бутылку коньяку, он подошел к устроившейся на диване Ларисе и, откупорив бутылку, предложил ей наполнить одну из рюмок, стоявших на столике.

— Благодарю вас, я не хочу, — отказалась Лариса, и Роман, пожав плечами, налил коньяку в свою рюмку.

Он закурил, Лариса последовала его примеру, после чего начала разговор издалека:

— А вы не можете рассказать поподробнее о своем творчестве? Мне, человеку, далекому от поэзии, это было бы очень интересно.

— Ах, — вздохнул Роман. — Я уже убедился, что это мало кому интересно. Но если вы настаиваете… то могу сказать, что сейчас пишу поэму под названием «Искушение нувориша». В качестве главного героя присутствует мой брат. Своего рода герой нашего времени. Онегин, Печорин — как хотите.

— Действительно интересно. И оригинально. А почему такое название?

— Ну, это секрет, — жеманно повел плечами Роман. — Хотя… Я вам его открою. Мой брат, став человеком богатым, не выдерживает испытания возрастом. И он не одинок в этом. Почти все так называемые солидные бизнесмены никак не могут примириться с тем, что они уже постарели и, увы, несмотря на свои деньги, мало кому интересны.

— Ну, ваш брат не такой уж старый, — возразила Лариса. — Ему, наверное, лет тридцать восемь?

— Вот именно — тридцать восемь! — неожиданно изменив голос, Роман спародировал киношного Кису Воробьянинова. — Но к его работе это не имеет никакого отношения! А к его секретарше Алене имеет, — закончил он уже своим голосом. — Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, потому что не замечать этого может только слепой. Брат даже не понимает, насколько он смешон в своем… позднем чувстве, — с иронией заключил Роман.

— Вы знаете, — Лариса доверительно наклонилась к Роману. — В обмен на вашу откровенность я тоже хочу открыть вам свой секрет. Дело в том, что я присутствую здесь с определенной целью. Если вам известно, у вашего брата из сейфа пропала крупная сумма денег. И он попросил меня расследовать это… недоразумение.

— Так вы из милиции? — красивые темные брови Романа взметнулись вверх.

— Нет-нет. Я занимаюсь частным сыском на любительском уровне. Как-нибудь, возможно, я вам и расскажу, как докатилась до жизни такой, — засмеялась она. — Но сейчас я бы хотела, чтобы вы помогли мне. Мне нужно знать, что представляют собой люди, окружающие вашего брата, и мог ли кто-то из них решиться на такое.

Роман внимательно слушал Ларису, удивленное выражение не сходило с его лица. Затем он наконец ответил:

— Да, я слышал об этом инциденте. Печальная история, но совсем не удивительная…

— То есть?

— Это закономерность, вытекающая из особенностей характера моего брата. Видите ли, мой брат всегда хотел казаться окружающим обыкновенным человеком. Он никогда не был раскованным и свободным от порядков, господствующих в обществе. Но… Как это ни парадоксально, именно это и мешает ему. Стараясь выиграть в малом, он всегда проигрывает по-крупному. Его педантизм распространяется только на мелочи. — Роман сделал паузу, вздохнул, отхлебнул коньяку и продолжил: — Мой брат желает быть в курсе всего, что его касается и не касается. И таким образом грузит свой мозг ненужной информацией. Поэтому, представляя себя хорошим стратегом, он совершает тактические ошибки. Поэтому неудивительно, что у него из-под носа так банально и пошло украли деньги.

— А кто, по-вашему, из имеющих отношение к Владимиру людей мог на это пойти?

— Все! — безапелляционно заявил Роман и, откинувшись на спинку дивана, с каким-то вызовом посмотрел на Ларису. — Работники фирмы, старые так называемые друзья, та же драгоценная секретарша…

— Но ведь ключи были только у него и у Соболева?

— Ну и что? — пожал плечами Роман. — Сложно сделать дубликат, что ли?

— Но как вы себе это представляете? Ведь ключи они носят с собой.

— Я же вам говорил, что Вова является педантом, но порой в тех вещах, которые совершенно не нужны ему. Он мог оставить эти ключи на столе, потом сокрушаться по этому поводу. И все потому, что он, видите ли, в это время продумывал предстоящие деловые переговоры. Думал над каждой фразой, которую должен будет произнести. Просто такое уже было, я вам рассказываю реальный случай. Потом, конечно, чертыхался, сокрушался, всем рассказывал… Короче говоря, мой брат — это оригинальный тип педанта-растяпы.

— Так, ну то, что он сам у себя деньги красть не стал бы, это понятно. Поэтому давайте теперь поговорим все же о его окружении. Что вы можете сказать, например, о Валерии Дмитриевиче Соболеве?

— Хороший профессионал. Хитрый лис. Невыносимый в общении человек. Похоже, с комплексами. Какими? Ну, судите сами. Не женат и никогда не был. Почему? Видимо, не каждая может выдержать его постоянное ехидство и ироническое подтрунивание. Ко всему прочему он довольно твердолоб. Вы заметили эту даму с гордой посадкой головы?

— Да, кажется, ее зовут Лиза.

— Совершенно верно, Лиза Тихомирова. Эта особа и является той самой необходимой Соболеву женщиной. По крайней мере, так ему кажется. Однако надо учитывать, что у этой Лизы проблемы с сердцем.

— Что, она больна?

— Нет, — махнул рукой Роман. — Я имел в виду совсем другое. А именно ее внутреннюю холодность и равнодушие к мужчинам. Может быть, проблема скрыта чуть-чуть ниже сердца, — ухмыльнулся он. — То есть причина чисто физиологическая. И ей пора обратиться к сексопатологу.

— Вы хотите сказать, что у нее проблемы с ориентацией? — неприятно удивилась Лариса.

— Нет-нет, этим она, насколько всем известно, не грешит. Просто Елизавета Андреевна увлечена собственной карьерой, постоянно повышает свой образовательный уровень… Это похвально, конечно, но зачем же забывать о такой важной составляющей жизни, как физические радости?

— То есть она ни с кем не встречается, — уточнила Лариса.

— Абсолютно ни с кем! Либо же мастерски это скрывает.

— А как она появилась в вашем обществе? — поинтересовалась Лариса.

— Да тот же Соболев и ввел. Они с ней знакомы, по-моему, всю жизнь. Валерий даже рекомендовал Лизу брату в качестве секретаря. Нужно отдать ей должное — специалист она прекрасный. Несколько языков, владение компьютером, умение вести себя, а также четко и правильно выполнять поручения. К тому же эта женщина очень ответственна и аккуратна. И Вова это понимал, но предпочел взять Алену, куда менее интеллектуальную и профессиональную, зато более сексуальную и живую. Соболев, по-моему, даже обиделся за это на Владимира. Хотя по нему никогда не поймешь, что у него в душе. Однако отношения их с Вовой остались прежними, на работе это никак не отразилось. А с Лизой они представляют собой сейчас, слава богу, отмирающий вариант женско-мужской дружбы. Все это выглядит комично, но Соболев, похоже, страдает… По нему не скажешь, но у этого сильного мужчины это единственная слабость. Как только речь заходит о Лизе, для Валерия все перестает существовать. Он сам вносит трагизм в эти отношения. Да и Лиза подливает масла в огонь. Вы знаете, он несколько раз делал ей предложение, а она каждый раз отказывала. Соболев ударялся в запой, но быстро из него выходил и продолжал жить и хранить надежду. Потом все повторялось.

— А мне казалось, что он относится к ней с какой-то иронией и насмешкой, — заметила Лариса. — И как бы нарочно старается уколоть.

— Это защитная реакция, — пояснил Решников-младший. — И, могу вам сказать, как бы он сам ни язвил на ее счет, не дай бог это сделать кому-то другому в его присутствии. Зарэжет! — сделав страшные глаза, выпалил Роман и засмеялся.

Ларисе стали понятны причины поведения Соболева, его обиды на Тихомирову и последующие попытки Лизы загладить свою вину. Котова поспешила продолжить разговор.

— Хорошо, с Соболевым все ясно. А кто такие Титовы?

— Скучная парочка, — хмыкнул Роман. — Катя — двоюродная сестра Фаины. Женщина, да простит меня бог, ограниченная и глуповатая. Очень любит мужчин. А муж ее, Сергей, бесцветен и иногда напоминает мне просто мебель. Поскольку именно в таком качестве он обычно и присутствует в компании.

— Он не ревнив?

— Абсолютно неревнивых не бывает, — отрезал Роман. — Просто он не видит дальше своего носа. Вернее, зубов. Тех, которые он лечит. Кстати, стоматолог он действительно неплохой.

— А Катя чем занимается?

— По-моему, ничем. Впрочем, если считать работой крутеж задницей перед чужими мужчинами, то…

— Она что, это делает так откровенно, что это всем известно?

— Судите сами. От меня, например, не ускользнул тот момент, что она поглядывала на вашего мужа весьма недвусмысленно.

— Ну, и чтобы завершить обзор, давайте обратимся к двум оставшимся женщинам — Фаине и Алене.

— Давайте, — с готовностью согласился Роман. — Фаина в определенной степени похожа на Катю.

— Неужели? — удивилась Лариса.

— Я имел в виду не сексуальную раскрепощенность, а то, что она тоже нигде не работает. Эти женщины считают, что мужчины существуют для того, чтобы они, женщины, тратили их деньги. И мужей поэтому выбрали соответствующих. Но, как это видно на примере Кати, они постоянно неудовлетворены и ищут развлечений на стороне.

— А вы не думаете, что Фаина могла украсть деньги у собственного мужа?

— Нет, однозначно нет. Зачем ей это?

— Чтобы бросить тень на Алену, к примеру.

— Нет, жена брата женщина прямая и на такие интриги неспособна, — заявил Роман. — Фаина может закатить скандал, высказать все открыто, обозвать последними словами, но… Чтобы вот так, вряд ли. Очень вряд ли.

— А Алена? С другом. Кстати, вы были знакомы с ним до сегодняшнего дня?

— Нет, не был. Он вообще здесь появился в первый раз. А что касается Алены, то деньги ее, по-моему, мало интересуют. Она дочь состоятельных родителей, каких-то знакомых Вовы. Поэтому она мало нуждается. Меняет мужчин, главным образом обращает внимание на внешность и манеру держаться. Словом, типично молодежный подход.

— Роман, вы сказали, что украсть деньги могли все. Что вы имеете в виду?

— Я сказал это теоретически, подразумевая, что все эти люди по своей натуре фальшивые. Они лишь притворяются, что хорошо относятся друг к другу, а по большей части завидуют и терпеть друг друга не могут. Может быть, меньше всего это относится к Тихомировой. А остальные… — Роман презрительно ухмыльнулся. — Катя постоянно завидует Фаине, потому что у нее больше денег. Вова завидует Соболеву, потому что тот более умен. Владимир с Фаиной тоже давно стали чужими людьми. Вся их жизнь лишь окутана пеленой буржуазной добропорядочности. Словом, обычная история для материально ориентированных людей. Я вообще-то здесь стараюсь поменьше бывать — мне эти люди малоинтересны. Я пытался одно время работать у брата в фирме, но потом ушел — понял, что не мое это все. Не мое.

Роман сделал паузу и спросил:

— Ну что, я удовлетворил ваше любопытство? Или, может, нам имеет смысл встретиться еще раз? И может быть, не здесь, а где-нибудь в другом месте?

Это было уже похоже на заигрывание. В планы Ларисы такой поворот дела особо не входил. Разве только чтобы насолить пьянице Котову. Но, наверное, не сегодня. Поэтому Лариса уклончиво проговорила что-то вроде того, что дальнейшие события покажут.

— Но разрешите последний вопрос, Роман. Кого бы вы считали наиболее вероятной кандидатурой на роль вора?

— Это слишком прямой вопрос. Но… Если задаться такой целью, подумать… Не хотелось бы бросать тень подозрений на людей. А чисто теоретически — Соболев и Титова. Наверное… — оговорился он. — У Соболева есть ключи, Катя часто бывает в доме. Допускаю, что у нее была возможность незаметно сделать дубликат. А вообще-то часто бывает, что виновным оказывается тот, на кого вообще не подумаешь. Но в конце концов, это ваша работа — вы взялись за это дело. А мне и своих забот хватает.

Лариса заметила, что после ее отказа встретиться с Романом в «другом месте» у него пропал интерес к разговору.

— Я думаю, нам пора вернуться к гостям, — предложила она. — Наше отсутствие может показаться неприличным.

Роман кивнул головой в знак согласия и открыл перед Ларисой дверь в комнату.

Первое, на что натолкнулся взгляд Ларисы, был крупногабаритный, но затянутый в брюки зад Кати Титовой. И длинные цепкие пальцы Котова, которые откровенно пощипывали этот зад. Катя в ответ хихикала, весьма довольная его манипуляциями. Эта пара по-прежнему продолжала танцевальный марафон. Рядом уныло сидел Сергей Титов, ковыряясь в зубах какой-то палочкой.

Наконец Котов позволил себе слишком смелый щипок. Катя взвизгнула, чем привлекла всеобщее внимание. К тому же все заметили появление Ларисы. Да и Титов кинул на супругу гневный взгляд. Катя моментально выскользнула из липких объятий Котова и метнулась к мужу.

— Пусик, ты что такой грустный? А? — мило проворковала она. — Тебе салатику положить?

— Не надо, — укоризненно буркнул Титов.

Котов ясным взором уставился на нахмурившееся лицо Ларисы. Услышав фразу Кати, Евгений качнулся в сторону жены и, причмокнув, просюсюкал:

— П-пу… п-пусик… Т-тебе салатику… п-положить?

Комичность ситуации теперь уже стала всем ясна. Котов в очередной раз позорил себя и жену. К тому же склонный к экзальтации журналист Осокин громко зааплодировал.

— Прекрасно! Великолепно! — воскликнул он. — Какой необыкновенный шарм!

Лариса с ненавистью посмотрела на своего «пусика» и, не удостоив его ответа, прошла на свое место. Роман окинул насмешливым взглядом Котова, который, однако, ничего не понял и принял этот взгляд за выражение дружеского участия.

— Давай выпьем, что ли, а? — обратился он к Роману.

— А давай! — по-простецки согласился Решников-младший.

После того как мужчины выпили, Котов увлек Романа к окну и стал что-то увлеченно ему рассказывать. А может быть, и расспрашивать. Лариса уже этого не слышала.

Она смотрела на сидящую напротив нее Лизу Тихомирову, рассеянно крутившую в пальцах свернутую в трубочку салфетку и периодически бросавшую взгляды в сторону Соболева. Валерий в этот момент о чем-то беседовал с Решниковым. Катя Титова, демонстрируя примерное поведение верной супруги, сидела, прижавшись к мужу, и с интересом прислушивалась к разговору между деловыми партнерами. О чем говорили мужчины, Лариса не слышала, но в один момент Катя вдруг громко заявила, махнув рукой на Решникова:

— Ой, да ладно тебе, Вовка, теперь распрягаться! Сам виноват! Вечно ты рот раскрываешь и мух ловишь. После драки кулаками не машут! А чего — он сам прошляпил, а теперь кричит!

Катя повернулась к Фаине, которая открыла было рот, чтобы возразить.

— Ой, да ладно, что ли, прибедняться-то! — продолжала верещать двоюродная сестра Фаины тонким, пронзительным базарным голосом. — Какие там деньги? Десять штук баксов, что ли, не может заработать? Ладно, хватит вам! Это вон мой все никак не может!

Катя махнула рукой в сторону тощего стоматолога, который продолжал меланхолично сидеть и уплетать корейский салат из моркови.

— А что, собственно говоря, случилось? Деньги, говорите? Какие деньги? — приобнял Титову за плечи появившийся внезапно сзади журналист Осокин.

— Да деньги пропали! Из сейфа, представляете! Вовка прошляпил, раззявил! — повернулась к нему Катя и с готовностью стала информировать пронырливого журналиста.

Осокин смотрел на Катю одобрительно, кивал и с интересом вслушивался в ее слова — словом, проявлял журналистский профессионализм. Но тут возник Решников. Он с размаху долбанул кулаком по столу.

— Кончай свои базары, в конце концов! — выдохнул он. — Здесь тебе не рынок! Иди с хачиками глотку дери!

И выразительно посмотрел на Титову.

— Ой, да что ты! — пуще прежнего взбеленилась Катерина и даже подбоченилась. — Крутой, что ли? Хачики, между прочим, деньги вот так не прошляпили бы, да! У хачиков бы поучился, да!

— Я тебя сейчас отправлю к ним учиться! — побагровел Решников и дернул родственницу за руку.

Он вытащил Титову в коридор. Сергей, наблюдавший эту сцену с каменным лицом, не сделал ни единой попытки вмешаться в ситуацию. Из коридора тем временем раздавались приглушенные обрывки фраз. Решников басовито наступал, Титова визгливо оборонялась.

— Значит, деньги исчезли? Это криминал, — сделал глубокомысленный вывод Осокин. — Ален, а почему ты мне ничего не рассказывала?

Алена не нашлась что ответить и только захлопала глазами в ответ.

— Надо расследование провести, — продолжил Осокин. — Ментам звонили?

— Дело, господа, затрагивает интересы нашей фирмы и является сугубо внутренним, — послышался официальный голос Соболева. — Поэтому я попросил бы не развивать в дальнейшем эту тему и не придавать случившемуся особого значения.

— И все-таки расследовать это дело нужно, — тихо подала голос Тихомирова. — Хотя бы без помощи милиции…

Соболев даже не повернулся к ней. Он только обвел всех выразительным взглядом. Последним на его взгляд напоролся Котов. Но он воспринял этот взгляд совершенно неадекватно. Пьяно покачнувшись, Евгений патетически воскликнул:

— Господа, у меня все под контролем! Моя жена — известный частный детектив, она все расследует. К ней мои друзья не раз обращались, из других городов звонят. Из администрации…

Котова откровенно занесло. Лариса с ужасом ожидала, что за этим последуют фразы типа «ей из Америки звонят, просят приехать. Я сначала сам послушаю, разберусь, потом говорю — Лора, езжай, расследуй! Все будет о\'кей!», а затем и уверения в том, что Ларису просили расследовать теракты в Нью-Йорке. И она решила прервать зарвавшегося муженька.

— У моего мужа очень хорошо развито чувство юмора, — по-светски улыбнувшись, сказала она и приобняла Евгения, хотя в эту секунду ей меньше всего этого хотелось. — Правда, его юмор несколько своеобразен. Муж абсолютно уверен, что это очень удачная шутка.

— А по-моему, это не шутка, — бросил реплику Роман.

— Конечно, какие могут быть шутки! — снова завелся Евгений.

— Слушайте, хватит вам спорить, по-моему, мы давно не танцевали, — воскликнула Алена.

Стушевавшийся под гневным взглядом Ларисы Роман, пробормотав себе под нос извинения, вышел из комнаты. Решников же с Титовой, наоборот, возвратились. Вид у Кати был раздосадованный. В глазах вспыхивали злобные огоньки. Она тут же подсела к Фаине и постаралась найти в ней сочувствие своим жалобам. Фаина же решительно прервала ее и, резко поднявшись, покинула комнату. Катя совсем надулась. Но продолжалось это недолго. Она подошла к хмуро сидевшему Соболеву и вытащила его на танец. Сергей же Титов попал под огонь пьяного красноречия Котова, который, по-видимому, уже всем надоел, и только Титов с его флегматичным отношением к действительности мог выносить его присутствие.

Лиза, нахмурившись, наблюдала, как танцуют Соболев и Катя. Жена стоматолога откровенно липла к Валерию и звонко хохотала. Спустя некоторое время Лиза медленно встала и вышла в коридор. Лариса, сидевшая в сторонке и следившая за происходящим, сделала вывод, что вечеринка, похоже, подходит к концу. Некоторые гости уже стали ускользать из комнаты, к тому же конфликт, поднятый Титовой, в немалой степени поспособствовал ухудшению психологической атмосферы.

Фаина вскоре вернулась в комнату. Лариса отметила, что лицо хозяйки квартиры совершенно не выражает положительных эмоций и она в глубине души только и мечтает, чтобы все гости поскорее разошлись. Да и не особенно это скрывает.

Все откровенно подкисли, за исключением разве что резвящихся Алены и Осокина. Да и, пожалуй, Кати Титовой, которой, похоже, все было как с гуся вода. Естественно, не скучал и Котов, для которого ничто не омрачало перспективы выпить лишнюю рюмку.

— Ну что, господа, кажется, уже поздно? — подал голос Соболев, освобождаясь из объятий Кати. — Я думаю, пора по домам. К тому же многим завтра на работу.

— Мне тоже н-на работу, — возразил Котов. — Но м-мы еще, к-кажется, не все выпили… — он выразительно и с явным сожалением обвел глазами стол. — Серега, давай выпьем! На посошок! — фамильярно хлопнув стоматолога по плечу, предложил он.

Титов, несколько обомлев от подобного панибратства, счел за лучшее вежливо отказаться.

— Я думаю, мы вполне сможем выпить и дома, — с улыбкой беря пьяного в стельку мужа под руку, проговорила Лариса и подтолкнула упиравшегося Котова к двери.

Все как-то сразу засуетились и двинулись в коридор, а затем и на первый этаж.

— Лара, там все равно все не уместятся! — продолжал протестовать Котов. — Ну почему, в самом деле, пока нельзя спокойно пропустить рюмочку, дать людям нормально одеться…

Лариса, ничего не отвечая, крепко держала его за руку и ждала, пока гости оденутся. Попрощавшись, выпорхнули Алена с Осокиным. Титова, расцеловав хмурившую брови Фаину, повисла на руке у Сергея.

— Пусик, так я возьму машину? — прощебетала она. — Ты же знаешь, мне нужно к маме.

— Да, я помню, — сухо кивнул ей Сергей, и они откланялись.

Роман небрежно накинул пальто и, махнув рукой как бы всем сразу, сказал «салют» и исчез. В прихожей стало просторнее, и Лариса с Котовым пошли одеваться. Она видела, как из глубины квартиры к прихожей приближались Лиза Тихомирова и Соболев, причем Валерий шел впереди, не обращая на женщину внимания.

Лариса быстро оделась и обулась, терпеливо дожидаясь, пока Котов попадет рукой в рукав пальто и зашнурует ботинки. После этого она попрощалась с четой Решниковых, стоявших рядом и провожавших гостей, и вышла на улицу вместе с повисшим на ее руке горе-муженьком. Владимиру она обещала созвониться с ним завтра.

— Извини м-меня, Лара, но т-ты ведешь себя порой просто н-не-до-пу-сти-мо, — по слогам с трудом выговаривал Евгений. — Взять и вот так вот вытащить меня из-за стола! Это же п-перед людьми н-неудобно!

Лариса, сцепив зубы, ничего не отвечала, упорно увлекая за собой еле-еле переставлявшего ноги супруга к перекрестку, где можно было поймать машину. Он едва поспевал за ней. Через пару минут она наконец-то погрузила мужа на заднее сиденье притормозившей «девятки» и с облегчением села на переднее рядом с водителем.

«Завтра, все завтра», — устало откинувшись на спинку сиденья, подумала она. В тот момент ей было еще невдомек, что покоя сегодня ей не видать.

Глава 3

Сквозь сон в уши Ларисы ворвался резкий звук, отвратительный в своей пронзительности и несвоевременности. С трудом заставив себя оторвать голову от подушки, она нашарила на прикроватной тумбочке трубку и сонно проговорила:

— Алло!

— Лариса, ради бога, простите за беспокойство, — послышался взволнованный голос Решникова-старшего. — Тут у нас произошло страшное несчастье… Дело в том, что Роман умер…

— Что? — спросонья никак не могла вникнуть в смысл услышанного Лариса.

— Роман, мой брат, — нетерпеливо пояснил Решников, — помните? Его нашли мертвым в собственном доме. Я сейчас нахожусь там, и у меня к вам убедительная просьба подъехать…

В голосе Решникова чувствовалось отчаяние, и Лариса окончательно проснулась.

— Его что, убили? — сразу спросила она.

— Пока непонятно, но похоже на то, — ответил Решников.

— Вы вызвали милицию? — задала еще один вопрос Лариса.

— Я пока ничего не предпринимал, хотел дождаться вас. Лариса, очень прошу, приезжайте…

— Говорите адрес, — перебила его Котова.

Решников продиктовал адрес своего брата, и через некоторое время Лариса уже выводила из гаража свою «Вольво». Котов, естественно, громко храпел в своей спальне, и докладывать ему, куда она собралась посреди ночи, Лариса сочла излишним. Она бросила взгляд на часы, было десять минут четвертого.

Подъехав на место происшествия, Лариса остановила свою машину на улице, а сама прошла во двор. Роман Решников проживал в деревянном частном доме, скрывавшемся в глубине двора, где, помимо этого строения, находилось еще несколько одно— и двухэтажных зданий. Завернув за угол, Лариса прошла к небольшому домику, в окнах которого горел свет.

На скамейке перед домом сидел Владимир Решников. Он мрачно курил сигарету, периодически бросал взгляд на часы и механически отвечал что-то сидевшей рядом с ним плачущей девушке. Лариса отметила, что девица ей незнакома. Увидев Ларису, Решников тут же поднялся, выбросил сигарету и шагнул Ларисе навстречу. Девушка тоже поднялась и глянула на Котову испуганными голубыми глазами.

— Лариса, слава богу, спасибо вам огромное, — пожимая ей руку, скороговоркой проговорил Решников. — Я тут просто…

Он не договорил, видимо не желая демонстрировать перед двумя женщинами свою растерянность и замешательство.

— Одним словом, я вам очень благодарен, — завершил он фразу. — Вы, наверное, хотите пройти в дом?

— Да, конечно, — кивнула Котова. — А почему вы сидите на улице?

— Там так страшно… — шмыгнув носом, пискнула девушка.

— Просто как-то непривычно находиться в одной комнате с трупом, — прокомментировал Решников, — но идти, конечно же, нужно.

Он первым прошел в дом, за ним Лариса, а девушка, немного помедлив, все же последовала их примеру, видимо прикинув, что находиться на улице одной еще страшнее.

Первое, что бросилось Ларисе в глаза при входе в комнату, это безжизненное тело Романа и лужа крови под его головой. Девушка от этого зрелища ахнула и затряслась в плаче, закрывая лицо руками.

Лариса оглядела комнату. Никаких следов беспорядка, как и присутствия кого-то постороннего, в ней не наблюдалось. На столе стояла рюмка с остатками спиртного. Постель хоть и неаккуратно, но была застелена. В печке догорали дрова. Сам Роман был одет так же, как и на вечеринке у своего брата. Словом, предварительно все указывало на то, что в момент смерти он был один.

— А кто обнаружил… его? — спросила Лариса, оборачиваясь к Решникову. — И как вообще это произошло?

— Это я, — выступила вперед девушка, отняв руки от лица и перестав плакать.

Теперь, при свете, Лариса смогла рассмотреть ее. Это была высокая блондинка лет двадцати трех. Лицо ее было настолько типичным, что легко терялось в толпе. Одета она была в брючный костюм темно-зеленого цвета и длинное расстегнутое черное пальто. К груди девица прижимала маленькую сумочку.

— Как вас зовут? — спросила Лариса.

— Оля, — плаксиво объявила девушка.

— Фамилия? — продолжил допрос Решников.

— Ватутина.

— Как вы сюда попали?

— Я приехала к нему… К Роману то есть.

— Когда? — задала вопрос Лариса.

— Ну, я точно не помню… Часа в два, наверное. Или позже.

— Вы договаривались о встрече? — уточнила Лариса.

— Нет, но так получилось. Собственно, я и раньше приходила к нему в любое время. А сегодня… у меня случилась неприятная история.

— Какая?

— Ну, я пошла в ресторан с подружкой. А она меня бросила, уехала с каким-то новым знакомым. Я осталась одна, потом ко мне пристал какой-то пьяный тип. Я от него еле отвязалась и пошла к Роману. Это как раз здесь недалеко.

— Вы были его любовницей?

— Ну да… А какое это имеет значение?

— Теперь многое имеет значение, — вздохнула Лариса. — Как вы вошли? У вас есть ключ?

— Нет, но дверь была открыта. Я еще удивилась — ведь сейчас холодно, и время такое неспокойное. Впрочем, Рома всегда был такой легкомысленный, — и Оля снова зарыдала.

— И что вы делали дальше?

— Я прошла в комнату и сразу увидела, что он лежит на полу. Сначала я подумала, что он пьян, подошла к нему и только тут заметила кровь. Я схватила его за руку, а пульса нет. Ну, я испугалась, закричала, не знала, что делать.

— Откуда вы знаете мой номер? — спросил Решников.

— Мне Рома сам говорил. Он как-то просил меня позвонить, когда был у вас, — объяснила Оля. — А номер легкий, вот я и запомнила. Я говорю, я очень испугалась и растерялась, просто не знала, что мне делать.

— Вы хорошо сделали, что позвонили мне.

— То есть, как я поняла, Оля позвонила вам и сообщила о случившемся, — уточнила Лариса.

— Совершенно верно, — кивнул Решников. — Я вначале не поверил, подумал, что это дурацкое недоразумение, тем не менее сразу же поспешил сюда. Убедился, что брат мертв, и позвонил вам.

— Кто-нибудь еще в курсе произошедшего?

— Нет. Я даже Фаине толком не объяснил. Сказал только, что с Романом неприятности, и сразу поехал.

— А откуда, кстати, вы позвонили? — спросила Лариса.

— А здесь недалеко телефон-автомат, — показывая рукой в сторону улицы, ответила Оля и, словно оправдываясь, добавила: — Вот, у меня и карточка есть… — Она, порывшись в кармане, достала оттуда телефонную карточку и протянула Ларисе.

— Понятно, — отмахнулась Котова. — То есть Роман был не в курсе того, что вы к нему приедете сегодня?

— Нет, мы не договаривались.

— А когда вы видели его в последний раз? Живым, я имею в виду.

— Дня три назад… — неуверенно проговорила девушка.

— А точнее?

Оля наморщила лобик.

— Это было во вторник, — наконец сказала она. — Да, совершенно точно.

— А он, случаем, не говорил вам, чем собирался вчера заниматься?

— Говорил, что пойдет на какой-то праздник к брату. Я еще хотела, чтобы он взял меня с собой, но Рома сказал, что это совсем неинтересно.

Решников едва заметно усмехнулся уголками губ.

— И тем не менее вы пошли к нему?

— Ну да… Я подумала, что праздник, наверное, уже закончился, а Рома сам говорил, что ночевать там не останется.

— А он не говорил, что собирается с кем-то встретиться после вечеринки?

— Нет, — покачала головой Оля. — Мне об этом ничего не известно. Да и с кем бы он стал встречаться в такое время?

Лариса, не ответив, повернулась к Решникову.

— Насколько я помню, Роман ушел от вас один?

— Совершенно верно, — кивнул Владимир. — И вообще, среди присутствовавших нет ни одного человека, который мог бы составить ему подходящую компанию. Разве что ваш муж, но он, я полагаю, давно спокойно спит у себя дома.

— Естественно, — усмехнулась Лариса. — Хорошо бы все же поговорить с каждым, может, кто-то видел, как Роман кого-то встретил. Выходили-то все один за другим. Я, например, была свидетельницей того, как Сергей Титов садился в машину.

— Да-да, конечно, — согласился Решников. — А вы что думаете, что его убили?

К концу фразы он понизил голос.

— Я пока ничего не могу сказать, — развела руками Лариса. — Вполне возможно, что и нет, точно скажет только эксперт. Кстати, Владимир, — Лариса пристально посмотрела Решникову прямо в глаза, — милицию все-таки вызвать придется. И чем скорее, тем лучше.

— Я понимаю, — вздохнул Решников. — Черт возьми, ну что за череда неприятностей! После того, что случилось, мне, конечно, уже плевать на пропавшие деньги. Но как верно говорят — беда одна не ходит!

В этот момент хлопнула входная дверь. Все обернулись и увидели влетевшую в комнату Фаину. Глаза женщины были расширены, макияж небрежный, наложен явно второпях, светлый шарфик сбился набок…

— Вова! — она кинулась к Решникову. — Что здесь…

Закончить фразу Фаина не успела. Взгляд ее упал на труп Романа, и она резко отпрянула, зажав рот рукой и заглушая крик ужаса. Несколько мгновений в оцепенении Фаина глядела на распростертое тело и вдруг покачнулась и, опустившись в кресло, уронила голову на стол. Комната огласилась глухими рыданиями, руки и узкие плечи Фаины затряслись.

— Фаина! — Решников шагнул к жене. — Успокойся, ради бога! Ну, зачем ты поехала за мной?

— Я… боялась… — сквозь рыдания выдавила женщина. — Боялась, я же видела твое лицо, когда ты уходил! Я же чувствовала, чувствовала! И вот… вот… такое!

Решников нервно принялся гладить жену по плечу, произнося какие-то успокаивающие слова. Но Фаина не слышала его, ее рыдания явно переходили в истерику. Естественно, ее состояние передалось и Оле Ватутиной. Видя рыдающую женщину, она вдруг снова принялась шмыгать носом и всхлипывать, а затем заревела в голос, некрасиво скривив накрашенный шоколадно-красной помадой рот.

Лариса, которую начала раздражать сложившаяся ситуация, достала из сумочки мобильник и, набрав ноль-два, решительно проговорила в трубку:

— Алло, милиция? Центральная, двадцать четыре…

К приезду милиции Лариса успела выкурить две сигареты. Давно знакомого ей по многим делам майора Карташова среди прибывших стражей правопорядка не было, да Лариса не особенно на это и рассчитывала. Главное, что ее волновало, это мнение экспертов, которое могло быть высказано непосредственно на месте.

Однако ничего крайне интересного она не услышала. Представившись следователю другом семьи Решниковых, она смогла поприсутствовать при обследовании места происшествия. Эксперт, осмотревший тело, сказал лишь, что смерть наступила не больше часа назад. Это означало, что Роман умер совсем незадолго до прихода Оли. Если, конечно, не она его и убила. Причину смерти с ходу он назвать не мог, но определил, что у Романа имеются две раны на голове — одна на затылке, другая на виске, и скорее всего именно последняя и привела к смерти.

Решников и Ольга начали давать показания, Лариса извинилась и оставила их, посчитав, что пока ее миссия закончена. Перед уходом она видела, что бьющейся в истерике Фаине сделали укол, по-видимому успокоительный. Оля держалась лучше, хотя время от времени тоже ударялась в слезы. Заверив Решникова, что позвонит ему в первой половине дня, Лариса поехала к себе домой.

Котов по-прежнему безмятежно спал как младенец, и храп его раздавался на весь дом. Убедившись, что Настя тоже спокойно спит в своей комнате, Лариса прошла к себе, скинула на ходу одежду и буквально рухнула на постель. Проспав несколько часов, она проснулась и увидела, что часы показывают девять утра.

Так как было время осенних каникул, Лариса не стала будить дочь. Трогать Котова тем более посчитала лишним, зная, что Евгений после столь бурной попойки проспит по крайней мере до двенадцати.

Быстро приняв душ и позавтракав, она позвонила Решникову в офис. Голос Алены Сметаниной ответил, что Владимира Алексеевича нет, но есть Валерий Дмитриевич. Попросив соединить ее с Соболевым, Лариса через полминуты услышала его сдержанный голос:

— Да?

— Валерий Дмитриевич, это Лариса Котова. Тут случилась большая неприятность, я не знаю, в курсе ли вы…

— Да, я знаю, — коротко ответил Соболев. — Владимир уже звонил. Он сейчас дома, сказал, что на работе, естественно, сегодня не появится. Я, кстати, тоже собираюсь пробыть здесь недолго и ехать к нему. Он просил передать, если вы позвоните, чтобы вы также подъехали к нему домой…

— Да, безусловно, — сказала Лариса. — Когда было бы удобнее?

— Давайте договоримся на одиннадцать, я постараюсь освободиться к этому времени.

— Отлично, ровно в одиннадцать я буду там, — проговорила Лариса и отключила связь.

* * *

Обстановка в гостиной Решниковых, где совсем недавно царило пусть напускное и официальное, но все же веселье, была гнетущей. Сумрачные, опущенные вниз лица, сжатые ладони, нервные движения. Соболев и Решников сидели молча перед Ларисой, и наконец Владимир разлепил губы и начал говорить:

— В связи со случившимся я, Лариса Викторовна, прошу вас расследовать теперь уже смерть моего брата.

— Да, я понимаю, для вас это важнее, — тихо отозвалась Лариса.

— Дело еще и в том, что я считаю — его смерть связана с пропажей тех денег… Не может быть не связана, — категорично добавил он. — Вознаграждение, разумеется, будет выше.

— Хорошо, — сказала Лариса, а про себя подумала, что в ее практике было много дел, где преступления, вроде бы складывавшиеся в цепочку, на самом деле оказывались не связанными между собой. — Вы по-прежнему никого не подозреваете?

— Нет. У меня, откровенно говоря, голова кругом пошла, — признался Решников.

— Почему тогда вы считаете, что эти преступления связаны?

— Я думаю, что Рома по простоте душевной мог кому-то проболтаться насчет денег.

— То есть выступил в роли наводчика? — решилась уточнить Лариса.

— Возможно, но совершенно невольно. Во всяком случае, я не вижу других причин для того, чтобы убить его.

Лариса перевела взгляд на Соболева, желая услышать его мнение. Валерий сидел по-прежнему уставившись в стол и всем своим видом выражал скепсис. Решников тем временем продолжал:

— Возможно, Рома и не был образцом для подражания, тем не менее… Просто в среде этих творческих людей много всяких проходимцев.

— Но как они достали ключ? — подал реплику Соболев.

— Вот именно… — согласилась Лариса.

— Одним словом, я не знаю, — раздраженно отмахнулся Решников. — Я и так стараюсь вам помочь чем могу и даю направление. У меня вон еще и с женой проблемы. Успокоительное приходится вкалывать. Понимаете, она много возилась с Ромой, когда он был еще маленький, можно сказать, воспитала его. Родители наши умерли рано, так что…

Решников развел руками и грустно вздохнул.

— Скажите тогда мне, что вы имеете в виду под творческой средой? Имена, фамилии, организации…

— Имен я, к сожалению, не знаю. Знаю только, что Рома пытался сотрудничать с издательством… По-моему, «Аквариус». Там у них так называемая тусовка всяких лоботрясов, прошу прощения.

Лариса даже обрадовалась. Издательство «Аквариус» было ей хорошо знакомо. Два года назад с ним было связано одно из самых неординарных ее дел, в котором оказалось замешано имя известной писательницы. И Котова теперь уже знала, куда ей обратиться за дополнительной информацией.

— Вова… Ты знаешь, мне в голову пришла одна мысль, — мрачно произнес Соболев. — Только я тебе сообщу об этом конфиденциально.

Лариса удивленно посмотрела на Соболева. Похоже, этот сухарь и скептик по-прежнему не доверял ей. Она не стала настаивать и, поблагодарив Решникова за информацию, поспешила откланяться.

* * *

Покинув дом Решниковых и усевшись в «Вольво», Лариса достала мобильник и по памяти набрала номер. Спустя минуту ей ответил сонный, недовольный голос:

— Але?

— Андрей, это вы?

— Да, я… А кто это? — Сопение, раздававшееся в трубке, свидетельствовало о том, что писателя Андрея Белова разбудил этот звонок. Был уже полдень, но для творческих людей это не имело значения. Вполне вероятно также, что прозаика держал в объятиях сна похмельный синдром.

— Лариса Котова беспокоит. Вы уж меня извините, пожалуйста, я, видимо, вас разбудила…

— А сколько времени?

— Двенадцать часов, — ответила Лариса.

— Ночи или дня? — уточнил писатель.

— Дня, конечно, — улыбнулась Лариса.

— Ой, какой кошмар! Просто чудовищно! А я до сих пор сплю… И этот кретин Маврин тоже спит. Хотя ему нужно уже давно вставать и тащить свое жалкое тело в университет. Он вчера устроился туда работать на кафедру…

«Видимо, он там недолго продержится с таким режимом дня», — мелькнуло в голове у Ларисы. Но сказала она совсем другое:

— Андрей, мне нужна кое-какая информация. Я была бы очень признательна, если бы вы привели свои мысли в порядок и подъехали через час в «Чайку». Обед я, естественно, гарантирую.

— Через час в «Чайку»? — протянул Белов, потом в голове у него, видимо, что-то щелкнуло, и он радостно воскликнул: — Конечно, конечно! Я обязательно приеду! А этот жалкий урод пускай тащится в университет.

— …Сам ты… н-ничтожество… и… двадцать восемь раз бездарность, — послышалось вдруг в трубке приглушенное бормотание. По манере речи, характерному легкому заиканию и паузам после каждого слова Лариса узнала еще одного выдающегося тарасовского поэта и прозаика Алексея Маврина.

— Одним словом, я вас жду, — не став слушать дальнейшую словесную перепалку двух друзей-коллег, сказала Лариса.

Молодые литераторы Белов и Маврин были, как говорится, не разлей вода. Несмотря на непривычную для непосвященных людей манеру общения, на первый взгляд даже странную, Лариса знала, что это всего лишь форма прикола, принятая этими веселыми и жизнерадостными молодыми людьми.

С молодыми писателями Котова была знакома довольно давно и уже не раз пересекалась с ними по некоторым криминальным делам. Однажды ей даже пришлось снимать с Белова ложные обвинения в убийстве. И она знала, что эти ребята всегда будут ей благодарны.

В качестве информаторов друзья были незаменимы, особенно Белов. И Лариса не сомневалась: если им что-то известно о Романе Решникове, они выложат все. Особенно же под бутылку-другую водки или пива — несмотря на довольно юный возраст, оба писателя, как и подобает российским гениям, были подвержены склонности к алкоголю.

Приехав в свой ресторан, Лариса прошла в кабинет, предварительно дав распоряжение Степанычу к часу подать туда обед, на всякий случай на троих.

— Может быть, на десятерых? — съехидничал Дмитрий Степанович. — Или всю округу позвать?

— У тебя плохое настроение сегодня? — не будучи в принципе удивленной этим его состоянием, спросила Лариса.

— У меня всегда плохое настроение! — отрезал Степаныч.

— Женщину нужно, — пожала плечами Лариса.

Степаныч аж заскрежетал зубами.

— Да, женщину надо, — вздохнул он. — Только нормальных баб-то нет!

— Я же тебе предлагала наладить отношения с моей сестрой, — напомнила Лариса.

— Лариса Викторовна, я ничего не хочу сказать про вашу сестру… — шумно выдыхая, проговорил Степаныч. — Но, в общем, вы понимаете, что… это, мягко говоря, женщина не для меня.

Лариса подозревала, что женщины, созданной для Дмитрия Степановича, вообще не существует в природе. «Плохой» была его бывшая жена, еще хуже нынешняя, с которой он то сходился, то расходился. «Плохие» также все остальные «бабы», которые промелькнули в его жизни. Он уже было начал вспоминать их всех по порядку, но Лариса решительно его остановила.

— В общем, ты понял, — сказала она и закрыла за собой дверь в кабинет.

Из-за двери послышалось удаляющееся ворчание: «Корми тут всех, никаких денег не хватит!»

Тем не менее обед был подан вовремя. Правда, молодые писатели, горя нетерпением, явились еще раньше, причем вдвоем.

— Здсь-сь-сьте, — как всегда смущенно процедил Алексей, вкатываясь за Беловым в кабинет.

— Вы что же, не пошли на работу? — удивилась Лариса.

— Да, — притворно вздохнул поэт. — Какая… работа… раз вам… это самое… помочь нужно.

— Ну что ж, я тронута, — сделав вид, что поверила в его сожаления по поводу пропущенного рабочего дня, ответила Лариса. — Я компенсирую ваши затраты этим обедом, — она показала рукой на стол. — Но давайте, чтобы не терять время, вы сразу приступите, а я пока буду задавать вам вопросы.

Белов с Мавриным дружно кивнули и уселись за стол. На этот раз им было предложено мюнстерское кушанье из телятины, а также мясные паштетики из Корнуолла. Выпив перед обедом по бутылке крепкого пива, писатели набросились на еду. Лариса, увидев, с каким аппетитом уплетают они предложенное угощение, не решилась прерывать процесс своими вопросами. И только когда Андрей с Алексеем закончили жевать и открыли по очередной бутылке пива, она спросила:

— Ребята, вы случаем не знакомы с неким Романом Решниковым? Насколько мне известно, он поэт и часто посещал издательство «Аквариус».

Белов с Мавриным переглянулись.

— Этого жалкого рифмоплета? — уточнил Белов. — Конечно, знаем! Ха! Да он настолько достал всех своими бездарными стишками, просто торчал в «Аквариусе» днем и ночью, что его невозможно не знать. И главное, постоянно просил денег за свои «шедевры», прямо как Никифор Ляпис-Трубецкой. Собственно, к нему и относились соответственно.

— Вот… именно… это самое… с-соответственно, — выдохнул Маврин, запивая свою шаткую речь пивом.

— Он даже как-то пытался подсунуть мне свой отстой, чтобы я его писанину сдал как бы за свою!

— И мне… тоже… это самое… пытался, — выдавил Маврин.

— Нет, вы подумайте, какая наглость! — Белов возмущенно развел руками.

— Да… это самое… наглость, — вторил ему Маврин.

— То есть произведения Романа никто не хотел публиковать? — уточнила Лариса.

— Кто же станет публиковать такую туфту? — скривился Белов. — «Аквариус» все-таки работает с продвинутыми авторами, — с гордостью добавил он и спросил: — А что это он вам понадобился?

Лариса выдержала паузу, после чего сказала:

— Дело в том, что Роман умер. Возможно, его убили. И так получилось, что я расследую его смерть…

Услышав эту новость, оба писателя невольно притихли. Некоторое время в комнате висела тишина. Потом Маврин, засопев, проговорил:

— Надо его… это самое… помянуть…

Белов, с пониманием глянув на него, ничего не ответил, только поднял бутылку с пивом. Они залпом выпили пиво до конца, после чего Андрей обратился к Ларисе:

— А мы-то чем можем вам помочь?

— Во-первых, постарайтесь помочь мне получше понять, что представлял собой этот человек. А во-вторых, попробуйте определить, не желал ли кто-нибудь ему зла? Я имею в виду людей вашего круга.

Белов тут же замахал длинными руками:

— Что вы, что вы! Кому из нашей среды он мог помешать? Это просто смешно!

— Но вы говорите, что он постоянно был на мели, — не отставала Лариса. — Может, он кому-то был должен денег?

— Если какой-нибудь идиот и одолжил ему пару червонцев по простоте душевной, то, как вы понимаете, это совсем не та сумма, из-за которой его стали бы отправлять в мир иной, — уверенно сказал Андрей.

— А вы его хорошо знали?

— Ну, не так чтобы очень, — пожал плечами Андрей. — Но по нему и так все ясно. Типичный неудачник и голодранец. Мы с Лехой, конечно, тоже не супербогачи, но, по крайней мере, живем на свои средства. И публикуемся под своими именами. А Рома — просто голь перекатная. Ой, простите ради бога! — вдруг прижал он руки к груди. — Я совсем забыл — «De mortuis aut bene, aut nihil», — произнес он по-латыни выражение «О мертвых либо хорошо, либо ничего». — Просто я никак не привыкну к мысли, что он уже… того…

— Это самое… Надо бы выпить, Андрюх, — вздохнув, предложил Маврин.

Приятели откупорили по новой бутылке пива. После нескольких глотков Андрей продолжал:

— Он, правда, выпить тоже был не дурак, Ромка-то. Но все равно в нем такая была гнильца, что даже это обстоятельство не возвышало его в наших глазах. Мы как-то с Лехой пригласили его в кафе, так он мало того, что нажрался за наш счет, прошу прощения, так еще постоянно сигареты стрелял. Я ничего не говорю, — прижал Белов руки к груди, — мне не жалко, если у кого-то нет, я человек щедрый. Просто когда мы одевались, у него из кармана пачка «Мальборо» выпала. А это, извините, уже ни в какие ворота! Я, когда у меня деньги есть или сигареты, всех угощаю.

— И я… тоже… это самое… — попробовал подтвердить его слова Маврин, но, поняв, что потратит на это уйму времени, покраснел и умолк, что-то бормоча себе под нос.

— Так я и говорю, Ромка только за счет своего брата и процветал. Он сам хвастался, что у него брат крутой и может денег дать, чтобы он раскрутился. Только брат не дал почему-то, он и утих.

— А вы давно были у себя в издательстве? — спросила Лариса.

— Да вчера только.

— Следовательно, вы не знаете, в курсе ли там насчет смерти Романа?

— Не знаем, но думаем, что нет, — покачал головой Белов. — Да кто туда первым делом сообщать-то будет? И кому? Я ж говорю, у него конкретных дел с «Аквариусом» не было.

— Скажите, а с кем из ваших коллег он общался? Словом, кто мог называться его друзьями?

— Роман был довольно высокомерным и заносчивым человеком. И предпочитал в друзьях иметь женщин. Вернее, не то чтобы в друзьях, — смутился Белов. — Ну, в общем, вы понимаете…

— Он… вообще-то… это самое… имел какие-то дела с Вовкой Лившицем. Они даже в Москву типа… собирались в Москву ехать… вещи свои толкать… — забормотал Маврин.

— А у этого Вовы, — тут же подхватил Белов, — жена злая и не пустила его, к тому же мальчик…

— Какой мальчик? — удивилась Лариса.

— Сын… Он его… это самое… на карате каждый день водит… Потому что жене некогда. И вообще… он… это самое… бедный. Сам кричит на каждом углу.

— Боже ж мой, где вы видели богатого еврея! — вскричал Белов, характерно копируя манеру нового персонажа грассирующим «р».

— Так, ладно, это понятно… А этот Лившиц — что за человек? — спросила Лариса.

Меняя тембр голоса и принимая какой-то невообразимо помпезный вид, Белов гордо вздернул голову и провозгласил заутробным голосом:

— Вова — единственный приличный человек в издательстве «Аквариус». Единственный приличный человек, единственный!

После этого Андрей звонко расхохотался, а Маврин закудахтал ему в ответ.

— Это он… это самое… сам о себе так… говорит, — пояснил он.

— И это соответствует действительности?

Белов принял серьезный вид и с расстановкой проговорил:

— Вообще-то, вы знаете, несмотря на то что Вовка полный лох, но в приличии ему не откажешь. Во всяком случае, сигареты не стреляет, как Роман. И сюжеты не ворует, как некоторые, — и Андрей выразительно посмотрел на Маврина.

Приятель, смутившись, сказал:

— Да я… это самое… только эпизод один… И то у самого себя… скопировал. Это ты… у меня тогда целую повесть переписал, только имена изменил. И… это самое… гонорар сам пропил. А я… потом отдувался…

Белов уже открыл было рот, чтобы возразить по полной программе, но Лариса решительно призвала жестом молодых писателей успокоиться, поскольку разговор начал терять черты конструктивности.

— То есть на этого самого Вову не стоит терять и время? Он не способен на преступление в принципе?

— Не стоит! Не способен! — хором, категорически ответили Белов и Маврин.

— Понятно… Ну что ж, спасибо, ребята, за помощь. Алексей, еще раз извините, что из-за меня вам пришлось пропустить рабочий день.

— Да… что вы… пожалуйста, — Маврин густо залился краской, и Лариса уловила, что этот поэт и прозаик с удовольствием пропустил бы еще несколько рабочих дней.

Тем не менее он поднялся и потянул за собой Андрея, который уже размяк и расслабленно развалился в кресле.

— Пошли, жалкий графоман, — пробормотал он. — Нам еще совместную повесть заканчивать.

Белов картинно вздохнул.

— Что поделаешь, работа, — развел он руками. — Повесть действительно нужно заканчивать, а то уже слышатся безрадостные шаги финансового кризиса…

Лариса улыбнулась и протянула литераторам на дорогу по бутылке пива. Друзья осыпали ее словами благодарности и откланялись. На прощание Лариса попросила ребят позвонить ей в случае, если в их среде неожиданно всплывет новая информация.

Глава 4

Расставшись с друзьями-писателями, Лариса Котова приступила к анализу случившегося с персонажами истории, в которую оказалась вовлечена по воле своего мужа. Два преступления, по-видимому тесно связанные между собой, это уже не шутка. И кража денег из сейфа выглядела теперь уже невинной шалостью по сравнению с тем, что произошло после.

Но предстояло еще выяснить, действительно ли это убийство. И чтобы ответить хотя бы на этот вопрос, Лариса набрала номер своего давнего знакомого, майора Карташова. Олег Валерьянович ответил сразу и сразу же узнал Ларису.

— Привет, — сказал он. — У тебя снова что-то случилось?

— Олег, ты не мог бы мне рассказать поподробнее о деле некоего Романа Решникова, что был найден мертвым прошлой ночью?

— Да, я слышал об этом. Но не занимаюсь этим делом.

— А ты не мог бы узнать?

— А что конкретно тебя интересует?

— В первую очередь, было ли это убийством?

— По-прежнему интересуешься всем тарасовским криминалом? — усмехнулся Карташов. — Ладно, перезвони через полчаса, постараюсь тебе помочь.

Лариса поблагодарила Олега Валерьяновича и отключила связь. Через некоторое время она вновь набрала тот же номер.

— В общем, похоже на убийство, как это ни прискорбно, — вздохнул Карташов. — Можно было бы списать на несчастный случай, если бы не гематома у него на затылке, полученная непосредственно перед смертью. Похоже на удар тупым предметом. А вот смерть наступила от удара виском об угол тумбочки при падении. Видимо, его сначала ударили, а потом он сам столь неудачно упал. В общем, как ни крути, придется разбираться. Блин, если бы не эта гематома… — вздохнул майор.

— Понятно, Олег, спасибо.

— Я так полагаю, что разбираться в этом придется не только моим коллегам? — улыбнулся Карташов. — И у тебя гораздо больше запала, чем у них?

— Для них это обязанность, а для меня хобби, — пояснила Лариса. — И даже в случае неудачи мне ничего особенно не грозит. Разве что падение имиджа сыщика-любителя.

— Ну, этот имидж ничто не сможет уронить, — заверил ее Олег. — Ты уже себя так зарекомендовала…

— Ладно, хватит льстить, — отмахнулась Лариса. — Если что, я тебе перезвоню.

— Давай, — согласился Карташов и положил трубку.

Как всегда, перед Ларисой встал вопрос «с чего начать». Она уже была знакома практически со всеми участниками истории. Была вероятность, что преступление совершил кто-то извне, но что-то подсказывало Ларисе — искать нужно в том кругу, который тусклым октябрьским вечером собрался возле камина в квартире Решникова. Английский такой получался детектив — почти замкнутое пространство. Все друг друга знают, наверняка имеют между собой интересные и не всегда лежащие на поверхности отношения, зубы друг на друга точат.

И вопрос скорее всего встал не «с чего начать», а «с кого». Безусловно, говорливый Роман Решников многое прояснил для Ларисы. И, кто знает, не за это ли он и был убит?

Лариса вспомнила, что тогда, за столом, она планировала использовать в качестве своего информатора Катю Титову, но потом судьба подкинула ей Романа. А сейчас фигура Титовой как-то сама собой выдвигалась на первый план.

Собственно, Лариса до конца не осознавала, почему после обеда, предупредив о своем отсутствии Степаныча, она поехала к дому Титовых. Просто нужно было с чего-то начинать.

Она не предварила свой визит телефонным звонком, решив, что неожиданность в данном случае выгоднее. Она уже знала от Решникова, что Катя — скучающая домохозяйка при стоматологе-муже и не работает, скорее всего по призванию бездельница. Поэтому вероятность застать ее дома была довольно высока.

Лариса припарковала машину недалеко от подъезда, поставила ее на сигнализацию и не спеша отправилась к своей цели. Она не обратила никакого внимания на «Фольксваген», стоявший непосредственно у подъезда. Уже свернув к нему, она услышала, что ее окликнули. Из автомобиля высунулся молодой мужчина и довольно громко позвал ее:

— Лариса Викторовна!

Котова тут же обернулась, испытав неясную тревогу. Она не знала, какую опасность может сулить ей голос, столь неожиданно раздавшийся сзади. Но в следующий момент ее тревоги были развеяны — на нее смотрел своими черными как смоль глазами журналист Игорь Осокин.

— Может быть, пообщаемся? — спросил он, видимо довольный произведенным эффектом.

Лариса невольно шагнула к машине Осокина.

— Садитесь в салон, я думаю, нам есть о чем поговорить, — продолжил тем временем журналист.

Лариса, чуть подумав, села в машину. Журналист был один, он вальяжно расположился за рулем.

— Итак, вы проводите расследование. Я, признаться, тоже, — сразу же заявил Осокин. — И вот результат — мы с вами идем по одному и тому же следу. Как думаете почему?

— Вам-то это зачем? — вместо ответа спросила Лариса.

— Как это зачем? — удивился Осокин. — У меня профессия такая. Репортер называется. И не простой репортер, а криминальный. Я хочу сам раскрыть это дело и написать грандиозную статью.

— И что же вы здесь делаете? Следите никак?

— Правильно догадались.

— За Титовой?

— За Титовой, — улыбнулся Игорь.

— Подозреваете?

— Подозреваю.

Диалог начинал приобретать комичные очертания, и Лариса усмехнулась.

— И что же вы думаете выяснить в результате своей слежки?

— Что-нибудь да выясню, — уклонился от ответа Осокин. — А вы хотели просто поговорить с подозреваемой, в духе мисс Марпл?

— Не люблю это сравнение, — скривилась Лариса, которая сразу вспомнила свою подругу Эвелину Горскую, которая всем подряд расписывала ее именно как «тарасовскую мисс Марпл». — А если не секрет, почему в случившемся вы подозреваете именно Титову?

— А вы почему? — тут же парировал наглец Осокин.

— А я не подозреваю, — ответила Лариса. — Я информацию хочу получить. А вы мне мешаете в этом.

— Неизвестно еще, кто кому мешает, — сделал обиженный вид Осокин.

— Но это ведь вы остановили меня у подъезда! Значит, вы не хотели, чтобы я встретилась с Титовой?

— Ну, так мы можем черт знает куда зайти! Скажите еще, что это я во всем виноват.

— Вы ведь бойфренд Алены, секретарши человека, у которого украли деньги и убили брата.

— Ну и что! Впрочем, если вы считаете, что я к этому всему где-то и как-то причастен, докажите!

— Если надо будет — докажу, — нахмурилась Лариса и собралась уже открыть дверцу и выйти из машины.

Но тут перебранку невольных «коллег»-детективов прервало появление из подъезда самого объекта их внимания — Кати Титовой. Она, как-то воровато оглядевшись, направилась к своей машине, стоявшей неподалеку, прямо напротив Ларисиной «Вольво».

— Видите, что я вам говорил! — восторжествовал Осокин, поднимая вверх указательный палец. — Она куда-то собралась.

— Ну и что? — по инерции возразила Лариса, уже поняв, что, видимо, ей придется довериться Осокину как водителю — в данной ситуации сама жизнь диктовала продолжение истории в виде слежки за Титовой.

Разумеется, нельзя было предположить, к чему это может привести, но других вариантов в этот момент просто не было.

— Поехали, — просто сказала Лариса, как только машина Титовой выкатилась со двора.

Осокин завел мотор, и «Фольксваген» двинулся вслед за маленьким «Опелем Кадет». Осокин оказался не слишком умелым водителем, во всяком случае, к маневрам и слежке мало приспособленным. Однако он принципиально не хотел пустить Ларису за руль. Да и для подобных перемещений на ходу просто не было времени.

Благо преследование Катиной машины не было долгим, и слежка не представляла особых сложностей. Катя водила машину не очень умело и, по мнению Ларисы, «хвоста» за собой не обнаружила. Через двадцать минут Титова заехала в один из дворов в районе театра драмы и притормозила около одного из подъездов.

Выйдя из машины, женщина огляделась по сторонам, и Ларисе показалось, что в ее поведении проскальзывает некая нервозность, свойственная людям, которые не хотят, чтобы их присутствие в том или ином месте было обнаружено.

— Кто, интересно, может здесь жить? — задумчиво проговорил Осокин, показывая кивком головы на девятиэтажку.

Лариса тут же по мобильнику позвонила Решникову. Через полминуты она знала ответ — в девятиэтажке, у которой притормозила Титова, в квартире номер девяносто восемь, живет заместитель Решникова, Соболев Валерий Дмитриевич. Осокин, естественно, тут же оказался в курсе этого и безапелляционно заявил:

— Ну, вот и все!

— Что — все? — уточнила Лариса.

— Все ясно! Ясно, кто украл деньги — Соболев и Титова.

— Почему вы в этом так уверены?

— Потому что у них были для этого возможности. Больше, чем у других.

— И вы полагаете, что они сговорились? Но каким образом? Где точки соприкосновения?

— Этого я пока не знаю, но можно подняться и попробовать подслушать их разговор.

— Вы думаете, они станут так орать, что мы услышим через дверь? — усмехнулась Лариса.

— Эх, черт, знать бы раньше, можно было бы «жучок» поставить! — сокрушенно покачал головой Осокин.

— Да у вас у самого прямо какая-то склонность к криминалу, — удивленно заметила Лариса.

— Есть такой момент, — признался Осокин. — Но это же ради торжества справедливости! Я даже думаю… — глаза его загорелись, — что это они на пару и убили Романа!

— Но зачем?

— И это нужно выяснить, — заявил Осокин, нервничая и крутя головой по сторонам. — Мне жаль, что мы напрасно теряем время.

— Но не можем же мы туда просто ввалиться, — проговорила Лариса. — Что мы им скажем? На каком основании?

— Так что же вы предлагаете? — спросил Осокин.

— Ждать, — закуривая сигарету, просто ответила Лариса. — Спокойно ждать. А потом поговорить с Катей, когда она выйдет.

Нетерпеливому Осокину не очень нравилось такое предложение, но деваться было некуда, поэтому он вздохнул и уставился на подъезд, куда скрылась Титова.

Ждать им пришлось около часа. Осокин настолько извертелся на сиденье и устал, что в первый момент даже не заметил Катиного появления.

— Вон она, — подтолкнула его в бок Лариса. — Давайте-ка остановим ее прямо здесь, так будет лучше.

— Давайте! — тут же согласился истомившийся от бездействия Игорь и выскочил из машины.

— Екатерина… Простите, не знаю, как вас по батюшке, — бросился он к Кате. — Добрый день!

Катя вздрогнула, затем, узнав Осокина, изобразила на лице приветливую улыбку.

— О, привет! — прощебетала она. — Можно просто Катя. Какими судьбами?

— Вот случайно увидел вас, решил подойти, а вы какими?

— Я… к одной своей знакомой приезжала, — с нервным смешком ответила Катя и тут увидела выходящую из машины Ларису. Лицо ее потемнело, тем не менее она старалась удержать на лице улыбку и поприветствовала Ларису.

— А вы уже успели познакомиться так тесно, что ездите вместе? — игриво обратилась она к Осокину и Ларисе.

— Нет, мы встретились случайно, — ответила Лариса.

— Ах, как сегодня много случайностей! — хихикнула Катя.

— Да. И одной из них является тот факт, что именно в этом подъезде живет Валерий Дмитриевич Соболев, — продолжала Лариса. — Это он и есть ваша знакомая?

У Кати забегали глаза, и она опустила взор. Затем проговорила как-то в сторону:

— Ну, допустим, я была у Соболева. И что здесь такого?

— Ничего. Просто объясните, для чего вы к нему ездили.

— Вы что, — вздернула голову Катя, — допрашиваете меня? С какой это стати?

— Вас могут допросить в милиции, если вы предпочитаете этот вариант, — жестко сказала Лариса, а Осокин тут же влез со следующим вопросом:

— Где вы были прошлой ночью, когда убили Романа Решникова?

— Я… Но я же была у мамы, я же не раз говорила вечером, что мне нужно к маме, вы сами это слышали, — скороговоркой оправдывалась Катя. — Я и не знала ничего, только сейчас узнала, что Ромку убили, мне Валера сказал…

Лариса достала мобильник и стала нажимать на кнопки.

— Кому вы звоните? — подозрительно спросила Катя.

— Майору Карташову, — сухо пояснила Лариса. — На предмет проверки вашего алиби. Сейчас вашу маму допросят и все выяснят. Если вы сказали правду, бояться вам нечего.

В Катиных глазах застыл испуг.

— Не надо! — почти закричала она, пытаясь вырвать у Ларисы мобильник. — Не надо, я все расскажу, только маму не трогайте! И вообще, не говорите никому, хорошо?

— Где вы были? — повысил голос Осокин.

— Я… а, черт с ним, ладно! Ну, у Валерия я была, здесь!

— Вы его любовница? — уточнила Лариса.

Катя кивнула и полезла за сигаретами.

— Да, — сказала она, закуривая. — Теперь вы понимаете, для чего я придумала про маму? Мне совсем не нужно было, чтобы об этом кто-то знал. И угораздило же Ромку умереть именно вчера ночью! Если бы не это, никто бы ничего не знал!

Катя с жалостью вздохнула, глубоко затянувшись сигаретой.

— Давайте-ка поговорим поподробнее, — предложила Лариса.

— Господи, да о чем говорить-то! — отмахнулась Катя и снова вздохнула: — И так же все ясно. Вы только Сережке моему не говорите, ладно? А то он меня убьет!

— В деле, где замешано убийство, мы ничего не можем гарантировать, — важно заявил Осокин, словно он вел официально это дело. — И вообще, вы так просто не открутитесь. У нас к вам есть еще ряд вопросов.

— Господи, ну не стоять же во дворе! — разозлилась Катя. — Вон, на нас уж люди смотрят!

— Я предлагаю поехать ко мне в «Чайку» для разговора, — предложила Лариса.

Вся компания уже двинулась было к машинам, как вдруг из подъезда вышел сам Валерий Соболев. Увидев Катю в окружении Ларисы и Осокина, он на мгновение оторопел, однако моментально овладел собой.

— Добрый день, — подходя и подавая руку Осокину, сказал он. — Могу я узнать, что здесь происходит?

— Валера… — Катя с рыданиями кинулась к нему на шею.

Соболев резко расцепил ее руки, бросил на Катю гневный взгляд и повторил свой вопрос:

— Что случилось?

— Валера, они все знают! Знают о нас. Валера, милый, мне пришлось все рассказать! Я… Я не знала, я не успела предупредить маму! Мне пришлось сказать, что я была у тебя, потому что они хотели меня обвинить в убийстве Романа!

— Что за ерунда! — поморщился Соболев и перевел взгляд на Ларису. — Что это вы тут устроили?

— Я просто проверяю алиби всех подозреваемых, — спокойно ответила Котова. — И решила начать именно с Кати. И как раз оказалось, что алиби-то у нее и нет. А потом она сама рассказала, что была у вас. Кстати, вы это подтверждаете?

— Понятно, — самому себе буркнул Соболев, не отвечая на вопрос Ларисы.

— Валера, я прошу тебя, скажи им, что это не я! Ну, пожалуйста! — Катя заплакала и умоляюще посмотрела на Валерия. — Пусть меня оставят в покое.

Соболев бросил презрительный взгляд на ее перепуганное лицо и сказал:

— Езжай домой. Мне не звони и вообще сиди дома.

Катя поспешно закивала и, не чуя ног от радости, кинулась к своей машине. Быстро завела мотор и покинула двор. Соболев проводил ее злым взглядом и повернулся к Ларисе.

— Да, она действительно была у меня прошлой ночью, — сказал он. — Сразу от Решниковых поехала ко мне и пробыла до утра. Понимаю, что значат мои слова. Но это и так рано или поздно все равно всплыло бы. Только не нужно мне читать лекции о морали, я ничего не хочу комментировать.

— Я и не собираюсь, — ответила Лариса. — А зачем она приехала сегодня? Вы же только что провели вместе ночь.

Соболев едва заметно усмехнулся.

— Есть женщины, — снисходительно пояснил он, — наделенные от природы неуемным темпераментом. Катя как раз из их числа. Вот и сегодня она позвонила мне на этот предмет. У меня как раз был часок свободного времени. Кстати, мы провели его совсем не так. Я позвал ее только для того, чтобы рассказать о Романе. В конце концов, все равно все об этом узнают.

— Понятно, — кивнула Лариса.

Соболев повернулся к Осокину.

— Ну а вы, неугомонный журналист, — начал он, — что здесь делаете? Небось хотите сенсаций?

Осокин не ответил, переминаясь с ноги на ногу.

— Так вот, юноша, — продолжал Соболев. — Вас никто не уполномочивал этим заниматься. И разговаривать с вами я не намерен. Так что лучше бы вам уехать. С Ларисой Викторовной я, так и быть, поговорю. В конце концов, она нанята для расследования.

Осокин начал было что-то быстро объяснять, протестовать, но Соболев, не слушая его, повернулся и пошел в сторону своего подъезда. Лариса сожалеюще развела руками перед носом Осокина и последовала за Валерием.

В его холостяцкой квартире царил образцовый порядок. Каждая вещь лежала на своем месте, все было аккуратно и строго.

— Не выношу бардака, — заметив Ларисин уважительный взгляд, проговорил Соболев, опускаясь в кресло и указывая Ларисе на соседнее.

Она села и, закурив, сказала:

— Я понимаю, что попала в не совсем приглядную ситуацию. И совершенно не хочу лезть не в свое дело. Но вы понимаете, что если Владимир начнет задавать мне вопросы, я буду вынуждена ему сообщить насчет…

— Не надо, — перебил ее Соболев. — Я сам ему скажу. Единственное, о чем я попросил бы вас, так это ничего не говорить Сергею. И не из-за Катьки даже. Просто этому человеку спокойнее будет ничего не знать. Ему вы ничем не обязаны, и он вопросы вам задавать точно не станет.

— Можете не сомневаться, — заверила его Лариса. — Я не скажу. Но думаю, что вам теперь не стоило бы продолжать эту связь. Простите, что опять вмешиваюсь не в свое дело.

— Это понятно, — кивнул Соболев. — Я и сам давно хотел ее разорвать, просто продолжал по инерции. Катька для меня всего лишь объект удовлетворения естественных потребностей. Как и я для нее. Правда, я для нее еще и левый источник дохода, — усмехнулся он. — Не подумайте, что я оправдываюсь, — я вообще не сильно считаю себя виноватым. Никто ее в постель не тащил, она сама захотела. А у меня нет времени на поиски женщины, я постоянно в делах. Почему я должен был отказываться? Кстати, отношения со мной никак и ничем не грозят их браку с Сергеем. Если, конечно, он будет оставаться в неведении.

— Насчет этого не беспокойтесь, — повторила Лариса и встала. — Я думаю, нам пока больше не о чем разговаривать.

— Да, наверное. С Вовой я сам поговорю, как и обещал.

— Тогда до встречи, — попрощалась Лариса и покинула дом Соболева.

Она собиралась посетить еще одного человека. А именно девушку, что обнаружила труп, Олю Ватутину. Ей нужно было поговорить с этой девицей наедине.

* * *

Для того чтобы узнать адрес Ватутиной, Ларисе вновь пришлось обратиться к незаменимому в подобных делах майору Карташову. Тот нисколько не удивился и даже не задал ни одного уточняющего вопроса. А просто попросил перезвонить через пять минут. Что Лариса и сделала, став в конце концов обладательницей искомого адреса.

Ватутина, как и полагалось молодой и достаточно глупенькой девушке, выглядела испуганно и растерянно. При виде Котовой на ее лице сразу же отразилось множество эмоций: от нежелания разговаривать до некоторого даже заискивания.

— Вы не расстраивайтесь, пожалуйста, — сразу же сочла нужным успокоить Олю Лариса. — Мне просто нужно у вас кое-что уточнить. Кстати, в милиции вас допросили?

— Да, я уже сто раз им все рассказала! — всхлипнула Оля. — А они мне все не верили, все вопросы с подковырочкой задавали, как будто это я виновата!

— Но вас же отпустили, значит, волноваться нечего, — подвела черту Лариса. — А вопросы они задают всегда — у них работа такая.

— А вам это зачем?

— А я — частный детектив и расследую это дело по просьбе брата Романа, — объяснила Котова.

— Он мне тоже не верит, — пожаловалась Оля. — Все время на меня смотрел подозрительно и адрес мой записал.

— Ну, его тоже можно понять. Собственно, у меня к вам вопрос относительно ваших отношений с Романом. Они ведь были близкими?

Ватутина закивала головой.

— Значит, вы были в курсе каких-то дел Романа?

— Я знаю только, что он стихи писал, — простодушно ответила Оля. — Он мне их читал даже.

— То есть вы встречались не слишком регулярно?

— Ну, я приезжала к нему, когда хотела, — с неким вызовом произнесла Оля.

— А Романа это устраивало? — быстро спросила Лариса.

Ватутина замялась. Немного помедлив, она с прежним апломбом заявила:

— Роман никогда не говорил мне, что, скажем, завтра не приезжай. Он, конечно, говорил, что типа «я жду тебя во вторник», но я могла и в понедельник приехать. Он только немного удивлялся, все говорил, какая Олечка непредсказуемая, порывистая…

На глазах Ватутиной снова появились слезы. Лариса поспешила задать следующий вопрос, стараясь формулировать его аккуратно:

— А вы ни разу не пожалели о вашей непредсказуемости?

— В смысле?

— Ну, могло так случиться, что вы приехали не вовремя…

— Я всегда была для него вовремя! — отрезала Ватутина. — А вот если кто-то приезжал не вовремя, то это уже не мое дело.

— Что вы имеете в виду?

Ватутина нахмурилась. Было видно, что ей не очень-то хочется продолжать разговор на эту тему.

— Однажды все-таки что-то случилось? — не отставала Лариса.

Ватутина снова вздохнула и нехотя сказала:

— Ну, я точно не знаю, что там получилось… Но однажды, когда я приехала без предупреждения, заявился кто-то еще.

— Женщина?

— Да, это была женщина, хотя я ее и не видела. Просто слышала приглушенные голоса их разговора с Ромой.

— О чем они говорили?

— Я не смогла разобрать. А что, это так важно?

— Пока не знаю. Но постарайтесь поподробнее рассказать мне об этом…

— А что подробнее-то? — пожала плечами Оля. — Ну, я приехала, попросила там его… ну, шампанское купить, сигареты. А он сказал, что… Ну, в общем, он человек творческий, у него иногда денег не бывает.

— И денег в тот момент у него не было?

— Когда я приехала — не было. У Ромы вообще всегда было то густо, то пусто. Он говорил, что издательство плохо ему платит.

«Интересно, какое издательство? — тут же подумала Лариса, вспомнив, как Белов с Мавриным уверяли ее, что Роман вообще никуда не мог пристроиться как литератор…»

— Ну вот, а потом, как он с этой женщиной поговорил, — продолжала Оля, — то вернулся в комнату довольный и сказал, что сейчас пойдет и все купит. То есть, наверное, у него там была деловая встреча с этой женщиной, она, наверное, должна была ему… К тому же она богатая, потому что приехала на машине.

— А вы откуда знаете?

— Я у окна как раз стояла. Темно, правда, было. Видела, как высокая женщина быстро прошла через двор, села в иномарку и уехала. А Рома сразу в ларек пошел.

— Вы бы не узнали эту женщину, если бы увидели?

— Нет.

— А какие-нибудь еще эпизоды из жизни Романа вам не запомнились? Он что-нибудь рассказывал вам?

— О делах? — неподдельно удивилась Оля. — Нет. А зачем? Он стихи читал, на гитаре играл, пел…

Лариса поняла, что разговор продолжать бесполезно. Больше что-либо интересное она вряд ли узнает. Эпизод с неизвестной женщиной мог ничего не означать, но Лариса взяла все-таки его на заметку. Женщина, которая должна Роману деньги? Это само по себе интересно.

Она попрощалась с Олей, еще раз посоветовала ей не волноваться, и поехала по своим делам. Заканчивался третий день ее расследования…

Глава 5

Лариса Котова сидела у себя в кабинете в ресторане, когда раздался телефонный звонок. Она взяла трубку и услышала какой-то тоненький голос, принадлежавший, скорее всего, девочке-подростку.

— Извините, могу я поговорить с Ларисой Викторовной Котовой? — Голосок звучал взволнованно.

— Я слушаю, — удивилась Лариса и даже испугалась, подумав, что звонит кто-то из Настиных подруг и не дай бог с дочерью что-то случилось. Однако ее опасения не подтвердились.

— Меня зовут Женя, Женя Решникова, — продолжала девочка. — Я бы хотела с вами поговорить…

— Что-то случилось? — уточнила Лариса.

— Сейчас — нет, — замявшись, ответила Женя. — Просто у меня вам есть что рассказать.

— Ну что ж, — не переставая удивляться, проговорила Лариса. — А ты можешь подъехать в ресторан «Чайка»? Знаешь, где это?

— Да, конечно, — ответила Женя. — Я смогу приехать через пятнадцать минут.

— Отлично, тебя встретят у входа, — сказала Лариса.

Котова тут же вызвала Степаныча и распорядилась, чтобы он через пятнадцать минут встретил у входа девочку, а пока попросил, чтобы в кабинет подали горячую пиццу и безалкогольные напитки.

Степаныч кивнул и вышел. Через некоторое время он вернулся вместе с девочкой лет пятнадцати. Женя Решникова была похожа одновременно и на мать и на отца и весьма удачно воплотила в своей внешности черты обоих родителей. Ее лицо было лишено резкости Фаины, но черты его были не такими крупными, как у отца. Темные волосы она гладко зачесывала назад и собирала в хвост. На девочке была кожаная курточка, из-под которой виднелась длинная прямая серая юбка.

— Привет, Женя, — улыбнулась Лариса и кивнула на кресло. — Садись. Угощайся.

Женя немного смущенно опустилась в кресло и сцепила руки.

— Ты, кажется, хотела мне что-то сказать? Возьми, выпей кока-колы, — подбодрила ее Лариса.

Женя взяла стакан с кока-колой, сделала несколько глотков, сказала «спасибо», потом, вздохнув, выпалила:

— Я пришла, чтобы рассказать вам о своей матери!

— Это интересно, — осторожно отозвалась Лариса. — И что же именно?

— А то, что она ведет себя недопустимо! — девочка нахмурилась. — Я сейчас вам все объясню. Вы знаете, почему она никого не принимает? Она вовсе не больна! Просто после того как убили дядю Романа, с ней случился нервный припадок!

— Но что же тут недостойного? — не поняла Лариса.

— А вы не догадываетесь? — Женя хмуро покосилась на Ларису. — То, что она изменяла папе с ним!

Несмотря на то что Ларису с самого начала удивляла бурная реакция Фаины на смерть Романа, она была неприятно поражена. Ведь Решников-старший рассказывал, что его жена была чуть ли не матерью для маленького Ромы, что она его фактически воспитала. Хотя… Разница-то в возрасте у них всего лет десять-одиннадцать.

— Но… откуда ты знаешь? — поинтересовалась Лариса, все еще не желая верить услышанному.

— Знаю! — отрезала Женя. — Не думайте, что я совсем маленькая дурочка, это мама так считает! Она думала, что я ничего не замечаю. Что каждый раз, когда приходил дядя Роман, она старалась меня куда-нибудь отправить. И он почти всегда приходил в отсутствие папы. А однажды, когда я рано пришла из школы, то видела, как они целовались в коридоре. И совсем не по-родственному!

— Женя, а зачем ты рассказываешь мне об этом? — не переставала удивляться Лариса.

— Но ведь так просто нельзя себя вести, это же подло по отношению к папе! Как она может! Ведь дядя Роман — папин брат! И вообще, как можно заниматься такими вещами, будучи замужем?

Лариса грустно покачала головой. Хотя она во многом была согласна с Женей. Девочка высказывала свои чувства очень непосредственно, с присущим подросткам юношеским максимализмом.

— Она вела себя просто некрасиво, унижалась перед дядей Романом и просто… просто вешалась на него! — в голосе Жени зазвучало презрение. — Я… Я несколько раз подслушивала их разговоры, и каждый раз мне было противно. Я знаю, что это нехорошо, но… — она не договорила.

Залпом выпив кока-колу, девочка отставила бокал и задумчиво уставилась в окно. Лариса выжидающе молчала, не задавая пока никаких вопросов.

— Ты поешь-ка пиццы, — мягко напомнила она.

— Спасибо, — ответила Женя и механически стала пережевывать пиццу.

В кабинете на некоторое время воцарилось молчание. Лариса видела, что Женя собирается с мыслями.

— Я их обоих ненавидела! — продолжила она, отодвинув тарелку. — И сейчас ненавижу! Я не стала говорить папе, потому что боялась, что он расстроится. Но вам говорю, потому что я считаю… — Женя опустила глаза, потом подняла их и резко сказала: — Я считаю, что это мама убила дядю Романа!

— Почему ты так считаешь?

— Потому что больше некому! Остальным было на него наплевать. Я думаю, что они поругались в ту ночь. Поэтому мама и сходит с ума. Я слышала, что она часто плачет… Я знаю, что вы занимаетесь расследованием этой смерти, — я слышала разговор папы и дяди Валеры. И тогда еще хотела с вами поговорить, только не знала, как вас найти. А потом стащила у папы из органайзера вашу визитку и решила позвонить. Я считаю, что вы должны проверить маму.

— Женя… — Лариса все еще была изрядно ошарашена. — А… тебе не жалко ее? Все-таки она твоя мама.

— Она забыла об этом, — сухо проговорила Женя. — И обо мне, и о папе. Она думала только о дяде Романе, только его любила и носилась с ним как с писаной торбой. Мной всегда больше всего занимался папа, а маме плевать на нас! Нам без нее будет лучше!

Лариса была в замешательстве. Она знала, что зачастую между матерью и дочерью-подростком происходит отчуждение. Но чтобы дочь пришла для того, чтобы обвинить собственную мать в убийстве… С подобным случаем Лариса еще не сталкивалась.

— Женя, а ты уверена, что твой папа одобрил бы твой поступок, если б узнал, что ты хочешь… избавиться от мамы? — осторожно спросила она.

— Папа сам захотел бы от нее избавиться! — с горячностью воскликнула девочка. — Если бы он узнал, он бы просто выгнал ее, я уверена! Папа такого не простил бы. Это мама… тряпка! — с ненавистью заключила она.

— Хорошо, Женя, — спокойно сказала Лариса. — Я благодарна тебе за откровенность и обязательно проверю твои слова. А пока ты иди домой.

— Вы только папе не говорите пока ни о чем, хорошо? — поднимаясь, попросила Женя.

— Хорошо, — устало кивнула Лариса.

Оставшись одна, она задумалась. Да уж, совершенно нетипичная ситуация. Можно ли до конца верить этой девочке? Вполне вероятно, что у ее матери были близкие отношения с Романом Решниковым. Правда, Женя могла многое утрировать… Но вот способна ли Фаина на убийство? И как она могла это сделать, ведь после вечеринки осталась дома? Она подъехала на место происшествия на глазах Ларисы, и Решников говорил, что видел жену дома перед отъездом.

Нет, вряд ли такое возможно. Хотя проверить Фаину, наверное, не мешало бы. Для начала постараться поговорить с ней о Романе и посмотреть на ее реакцию. Правда, она почти постоянно находится под действием транквилизаторов, но можно позвонить и выяснить ее самочувствие.

Лариса решительно набрала номер Решниковых. Она выдержала несколько долгих гудков, но трубку никто так и не взял. Видимо, Женя еще не приехала домой, а Фаина спит. Лариса решила отложить попытку разговора с Решниковой до вечера.

До конца рабочего дня ничего интересного больше не случилось, и Лариса весь остаток дня провела, занимаясь бухгалтерией. Под вечер она еще раз позвонила Решниковым, но к телефону снова никто не подошел. Лариса решила поехать домой.

Дома ей захотелось побаловать себя и Настю и приготовить вкусный ужин. Почему-то сегодня ей захотелось ростбифа со сметанным соусом и кнедликами, а также овощами с кукурузой в горшочке. Под конец Лариса совсем расстаралась и на десерт сделала снежки с яичным кремом. Котов, как обычно, отсутствовал, и Лариса чувствовала себя свободно и спокойно. Они с Настей поужинали вдвоем, дочь поделилась с ней своими школьными делами, после чего Лариса отправилась немного передохнуть.

К девяти часам вечера она решила повторить свою попытку связаться с домом Фаины, посчитав, что время для разговора пока еще может считаться приличным. Набрав номер, она наконец услышала, что трубку взяли, а следом раздался голос Жени Решниковой:

— Алло?

— Женя, это Лариса Викторовна Котова. Ты не подскажешь, чем сейчас занимаются твои родители?

— Папа сказал, что после работы поедет к дяде Валере, а мама… Она в своей комнате.

— Она спит? — уточнила Лариса.

— Нет, сегодня вечером она уже вставала и ходила по дому мрачнее тучи. А сейчас просто пьет! — резко сказала девочка. — Я слышала, как она звякает бутылкой и бокалом в своей комнате. И еще она опять ревела и разговаривала сама с собой, только слов я не разобрала.

«Похоже, девочка считает в порядке вещей подслушивать и лазить по отцовскому органайзеру, — отметила про себя Лариса. — Не очень-то это и хорошо… Хотя мне это в данной ситуации на руку».

— Хорошо, Женя, спасибо, — сказала Лариса и положила трубку.

Задумавшись, она решила поехать к Фаине без предупреждения, посчитав, что по телефону жене Решникова проще будет уклониться от разговора. Рассчитывала застать ее врасплох и посмотреть, как эта женщина будет себя вести. Поэтому она быстро собралась, накинула плащ, предупредила Настю, что не знает точно, когда вернется, и пошла вниз.

Сев в «Вольво», Лариса выехала со двора. На улице было уже совсем темно. Она уже подъезжала к нужному ей дому, как вдруг увидела, что из подъезда показалась высокая женская фигура, передвигавшаяся как-то нетвердо. Она старалась идти быстро, но получалось у нее это неуверенно. Лариса узнала Фаину Решникову.

На всякий случай притормозив в стороне, Лариса стала наблюдать за женщиной. Фаина вывела из гаража машину и, сев за руль, резко двинулась с места. По тому, как задергалась машина, Лариса поняла, что с Фаиной что-то происходит. Лариса вспомнила слова Жени о том, что «мама пьет», вспомнила нетвердую походку Фаины… Видимо, действие транквилизаторов накладывалось на действие алкоголя.

«Как же она будет вести машину в таком состоянии? — невольно подумала Лариса. — И куда вообще направляется в такое позднее время?»

Не раздумывая, Лариса пристроилась Фаине в хвост. Женщина, по всему было видно, старалась взять себя в руки и быть более внимательной. Ее машина стала вести себя увереннее. Лариса спокойно продолжала преследование, держась на всякий случай в отдалении, но Фаина, похоже, даже не подозревала о том, что за ней могут следить.

По маршруту Лариса стала догадываться, что Фаина направляется к дому, где жил Роман Решников.

«Что ей могло там понадобиться?» — недоумевала Котова, поворачивая вслед за Фаининой машиной.

Решникова остановилась у двора и, выйдя из автомобиля, незаметно проскользнула в ворота. Лариса выждала немного и проследовала за Фаиной. Она наблюдала, как Фаина подошла к двери, достала из сумочки ключ… Да, теперь факт ее связи с Романом не вызывал сомнений, раз у нее имелся ключ от его дома.

Фаина открыла дверь и тихонько прошла внутрь, не заперев ее за собой. Осторожно ступая, Лариса кралась за ней. Заглянув в окошко, она видела, как Фаина, отодвинув ящик стола, склонилась над ним и роется в вещах Романа. Наконец Фаина вытащила какой-то предмет и, зажав его в руке, облегченно вздохнула.

Выпрямившись, Фаина направилась к выходу, но тут же застыла, пораженная. В глазах ее отразился испуг. Лариса Котова стояла в дверях и молча смотрела на женщину…

* * *

Фаина Решникова находилась в ужасном состоянии. Мысль о том, что Романа больше нет, не укладывалась у нее в голове. Она никак не хотела в это поверить, хотя понимала, что ничего уже исправить нельзя. Женщина билась в истерике, кричала, а в голове стучала одна только мысль: «Мне больше незачем жить».

Поняв, что вряд ли сможет вынести свою утрату, справиться со своим жутким состоянием, Фаина, внутренне холодея, решила, что ей действительно лучше расстаться с жизнью. Потому что жить с такой болью в сердце просто невыносимо.

Однако ей сделали успокоительный укол, и острота восприятия окружающего притупилась. Она позволила отвезти себя домой и уложить в постель. Сколько времени она проспала, Фаина не помнила. Она просто потеряла ощущение времени, не знала, какое сейчас время суток, не думала о том, что не сможет присутствовать на похоронах Романа. Она просто отупела.

Когда сознание начинало возвращаться к ней и Фаина вновь чувствовала нестерпимую душевную боль, она обращалась к спасительному лекарству. Мысли о самоубийстве уже не посещали ее — у нее вообще не осталось никаких мыслей.

Она подолгу лежала и вспоминала Романа, не думая о том, что случилось. Просто лежала и думала о нем. То, что происходило вокруг, совершенно ее не интересовало. За все эти дни она ни разу ни с кем не поговорила, практически не видела ни мужа, ни дочь и ни о чем у них не спрашивала.

Понимая, что жена может пристраститься к транквилизаторам, сегодня утром муж неожиданно вошел к ней в комнату и мягко попробовал провести беседу. Он взял Фаину за руку и сказал, что пора уже ей постараться взять себя в руки и не прибегать больше к помощи успокоительных.

Фаина уловила только, что ее хотят лишить спасительных лекарств, и от этой мысли ей стало страшно. Она протестующе затрясла головой. Но Владимир был непреклонен. Еще раз повторив свои рекомендации, он вышел из комнаты, забрав с собой оставшееся лекарство.

Фаина вскочила и кинулась за ним, догнала в коридоре и раскричалась. С ней снова началась истерика, она в ярости бросалась на мужа. Владимир, выругавшись, схватил ее в охапку, отнес в постель, сам вколол ей снотворное, и Фаина уснула.

Когда она проснулась, то обнаружила, что муж сдержал свое слово — лекарств на тумбочке не было… Фаина затряслась в рыданиях. Выбежав из своей комнаты в надежде застать мужа, она поняла, что находится дома одна.

Она медленно вернулась в свою комнату и со стоном растянулась на постели. Весь день ей было плохо, ее била дрожь, однако Фаина неожиданно ощутила, что разум постепенно к ней возвращается. Она смогла взглянуть на ситуацию со стороны.

Да, она много раз бывала у Романа дома. Интересно, остались ли там следы ее пребывания? Безусловно, остались, но сможет ли милиция определить, что они принадлежат именно ей?

Фаина закрыла глаза и стала вспоминать. Да вроде бы нет, нет, ничего… Никто ничего не узнает, этого не может быть. Писем она ему не писала, никаких своих вещей не оставляла…

Резкий отказ от транквилизаторов напоминал о себе постоянно. Фаина почувствовала, что ей нужно хотя бы выпить, иначе она просто сойдет с ума. Достав из бара бутылку коньяку и бокал, она направилась к себе в комнату, наполнила бокал, сделала большой глоток и закурила сигарету. Коньяк тут же обжег желудок. Фаина подумала, что не помнит, когда ела в последний раз…

Постепенно стало сказываться действие алкоголя, и она уже ощущала легкое и приятное головокружение. И это принесло ей некоторое облегчение.

О самоубийстве она уже не думала. Единственное, чего бы ей хотелось, это избежать неприятностей в дальнейшем. И значит, нужно было постараться обезопасить себя. Фаина напрягла память. Да, она много раз дарила Роману подарки, но кто знает, что они от нее? На них же не написано…

И вдруг Фаину бросило в жар. Она вспомнила, что на двадцатипятилетие подарила Роману золотой перстень. И на внутренней стороне его была выгравирована надпись: «Моему сладкому мальчику от Фаины». И если кто-нибудь увидит эту надпись, вряд ли примет ее за невинную заботу жены брата…

Фаина вскочила с постели. Господи! Нужно же так глупо попасть! Так, спокойно, только спокойно! Нужно подумать, можно ли как-то себя спасти.

Роман практически не носил этот перстень, объясняя это тем, что кто-то может заинтересоваться, попросить посмотреть и увидит надпись. Это, конечно, обижало Фаину. Одно время она даже подозревала, что Роман перстень продал, когда нуждался в деньгах. Поэтому она как-то раз попросила показать ей ее подарок. Роман, улыбнувшись, достал перстень из ящика стола… Может, он до сих пор там и лежит?

Однако этим делом занялась милиция, и стражи порядка должны были осмотреть помещение. Да еще к делу подключилась эта любопытная Лариса. Фаине сразу не понравилась эта женщина. Она даже накричала на мужа, возмущаясь тем, что он нанял эту даму расследовать пропажу денег. Что она может найти? Разве что покопаться в чужих тайнах, чтобы потом посплетничать. Роман говорил, что Лариса у него многое пыталась выпытать. Вот ведь не живется спокойно, занималась бы своим рестораном, раз такая деятельная, а то лезет не в свои дела! Из-за нее все может пойти прахом…

Но Котова не шарила в столе Романа, Фаина это точно помнила. Она в основном рыскала по залу, а стол стоит в спальне. А милиция? Вряд ли стражи порядка в первые минуты стали бы тщательно осматривать каждую безделушку, а уж тем более заглядывать на внутреннюю сторону перстня…

К тому же там был и Владимир и она сама, и никаких эксцессов из-за этого перстня не случилось. А может быть, милиция потом еще раз приезжала туда? Может, и Владимир уже все знает?

От этой мысли ее просто бросило в пот, стали влажными даже ладони. Хотя нет, Владимир бы так не вел себя с ней. Да и из милиции за ней уже бы пришли. Нет, нет, все хорошо…

Убеждая себя не нервничать из-за этого чертова перстня, Фаина глотнула еще коньяку. Она даже заставила себя взять журнал и начала листать его. Однако мысли Фаины продолжали крутиться вокруг очень важной улики.

Фаина резко поднялась с постели и отбросила журнал. Нет, для полного успокоения нужно все-таки избавиться от этого проклятого перстня. Нельзя же все время жить как на вулкане. Но как это сделать?

Фаина заходила взад-вперед по комнате с бокалом в руке, периодически отпивая из него коньяк. За окном стремительно темнело. Фаина слышала, как хлопнула входная дверь, слышала легкие шаги дочери, но не вышла к ней. Она думала сейчас только о собственной безопасности.

А что, если просто поехать туда и забрать перстень? У нее же есть ключ от дома! Да, он, конечно, опечатан, но плевать ей на эту бумажку! Кто догадается, что это она? Никому не известно, что у нее есть ключ! Если и обнаружат, что дом посещали, то это может только запутать следствие.

Чувство страха глушил алкоголь. Фаина все больше укреплялась в решении ехать к Роману. Только нужно было еще немного подождать, пока окончательно стемнеет…

Она стала не спеша собираться, но руки ее не слушались. Ее била нервная дрожь. Фаина поймала себя на том, что постоянно смотрит на часы. Все, хватит, она больше не выдержит! Нужно ехать прямо сейчас. К тому же в любую минуту может вернуться Владимир, а он уж точно ее никуда не отпустит, тем более в подвыпившем виде.

Выскользнув из своей комнаты, Фаина убедилась, что дочь у себя — у нее горел свет, — быстро спустилась вниз, взяла машину и поехала к Роману.

Все вышло как нельзя удачнее. Она даже не поверила своему счастью, что так легко смогла добраться до злосчастного перстня. Зажав его в руке, женщина поспешила к выходу. Теперь только уехать незамеченной.

И тут она заметила какую-то тень в дверном проеме. Резко вскинув голову, Фаина оцепенела. На нее смотрела Лариса Котова.

Глава 6

Немая сцена длилась несколько секунд, потом Лариса сказала:

— Фаина, было бы лучше, если б вы сами все рассказали.

Фаина молчала. Лариса вздохнула и протянула руку.

— Дайте мне, что вы там прячете? — спросила она.

Фаина еще крепче сжала кулак и инстинктивно убрала руку за спину.

— Ваши действия задерживают нас здесь, — убеждающе проговорила Лариса. — А я думаю, нам все же не стоит здесь находиться.

— Что вам нужно? — хрипло спросила Фаина.

— Мне нужно узнать, кто убил Романа Решникова. И именно этим я занимаюсь. Кстати, по просьбе вашего мужа. Ваше поведение сейчас — просто бессмысленное упрямство. Что уж теперь отрицать очевидное? Я прекрасно знаю, что вы были любовницей Романа Решникова. И потому хочу, чтобы вы сами мне все рассказали. Обещаю сделать все, чтобы эта откровенность создала вам как можно меньше проблем…

Фаина неожиданно сникла, поняв, что все рухнуло. Кулак ее разжался, из него выпал какой-то предмет и покатился по полу. Лариса нагнулась и подняла золотой перстень. Осмотрев его, она увидела на внутренней стороне надпись, свидетельствующую о том, что это подарок Фаины. И не просто подарок богатой родственницы.

Лариса молча кивнула. Ей стало понятно, для чего Фаина сюда приехала.

— Я еще раз напоминаю вам о том, — сказала она Фаине, — что находиться здесь — верх легкомыслия. Поэтому давайте поскорее покинем это место и поговорим. Мне очень не хочется вас шантажировать этим перстнем, но если продолжите хранить молчание, то о вашей тайне узнают многие. Этого просто не удастся избежать. А так есть шанс не сделать ее всеобщим достоянием.

— Что вы хотите от меня узнать? — подала голос Фаина.

— Все о ваших отношениях с Романом. Не волнуйтесь, не подробности ваших любовных игр. На чем основывались эти отношения, как развивались и какими были к моменту гибели Романа.

Фаина стояла опустив голову. Потом медленно подняла на Ларису глаза и с какой-то тоской выдохнула:

— Хорошо. Я все расскажу. Чего уж теперь, действительно! Только я не хочу разговаривать у нас дома, давайте выберем другое место.

— Я предлагаю вам поставить машину на стоянку — она как раз здесь недалеко, — предложила Лариса. — И поехать куда-нибудь побеседовать. В какое-нибудь кафе. А потом я отвезу вас домой на своей машине. Не стоит вам после принятого спиртного садиться за руль.

Фаина молча кивнула, и они вышли из дома. Фаина заперла дверь, и обе женщины прошли по двору на улицу. Лариса, сев за руль, отогнала машину Фаины на стоянку, потом они пешком вернулись к Ларисиной «Вольво».

— Поедемте к нам, — безжизненным голосом проговорила Фаина. — Мне сейчас не хочется никаких кафе.

Лариса просто кивнула и села за руль. По пути к дому Фаина молчала. Они поднялись по лестнице в ее комнату и натолкнулись на Женю. Девочка выжидающе смотрела на женщин.

— Женя, иди к себе! — резко бросила Фаина. — Отец еще не пришел?

— Нет, — ответила Женя.

Фаина молча кивнула и отперла дверь в свою комнату. Они с Ларисой прошли внутрь, Фаина зажгла свет. Женщины присели на диван, и Решникова, наполнив рюмку коньяком и отпивая его маленькими глотками, начала рассказывать…

* * *

Брата своего мужа она знала с давних времен, еще когда они с Владимиром не были женаты. Ее просто очаровывал этот красивый, милый мальчик. Тогда ему было лет десять, и молоденькая девушка совершенно без задних мыслей обнимала мальчика, умилялась, целовала и трепала по шелковистым волосам.

Она всегда с удовольствием с ним возилась, тем более что дочь у них с Владимиром появилась только через три года после свадьбы. Но и после рождения Жени Фаина не переставала уделять внимание Ромочке.

Она частенько баловала его, осыпала гостинцами и подарками. Мальчик постоянно бывал у них в гостях. Правда, тогда они с Владимиром еще не жили в такой шикарной квартире. А потом один за другим умерли родители Романа и Владимира, и муж взял мальчика к ним жить. Фаина нисколько не противилась этому.

Она продолжала относиться к нему как к ребенку, не замечая, как Рома становится подростком. И когда однажды Фаина, как обычно, хотела искупать его, то была сильно озадачена: мальчик неожиданно смутился, отвел глаза и, покраснев, тихо, но твердо сказал: «Не надо!»

Она тогда вдруг поняла, что Роман уже не ребенок. И это неожиданное открытие ее даже несколько расстроило. С этого момента их отношения стали отчужденнее. Она уже не могла, как прежде, осыпать его своими ласками, меньше проводила с ним времени. Фаина чувствовала даже какую-то ревность, видя, что мальчик так уж остро в ней не нуждается.

Годы шли, Фаина уже давно привыкла к мысли, что Роман много времени проводит со сверстниками и она редко его видит… Она не переживала по этому поводу, понимая, что все это естественно. Тем более что у нее хватало других забот. Несмотря на то что Фаина нигде не работала, а дочкой занималась в основном няня, она находила чем разнообразить свой досуг. Она посещала салоны красоты, шейпинг-центр, бассейн… Словом, жизнь ее была насыщенной, забота о своей внешности занимала немало времени. С определенного времени она начала ловить на себе заинтересованные взгляды юноши, однако не придавала этому особого значения.

Все переменилось в то лето, когда они поехали отдыхать на дачу. У Владимира возникли срочные дела на работе, и он посоветовал жене ехать за город с Романом и Женей. Роману тогда уже исполнилось двадцать три года. Он нигде не работал — бросил институт, в который поступил с помощью старшего брата. Теперь парень откровенно бездельничал, оправдываясь тем, что пишет стихи и со временем станет знаменитостью. Он по-прежнему жил у брата, хотя после смерти их родителей остался дом. И Владимир отказался от всех прав на него, оставив наследство младшему брату. Но разве этот домишко мог идти в сравнение с квартирой Владимира! Порой Роман ночевал там, но только когда приводил туда очередную подружку, а их у него было не счесть — смазливая внешность делала свое дело.

Фаина видела, что мужа удручает поведение брата, что он недоволен образом его жизни, но молчит. Она же многое прощала Роману, списывая все на молодость и амбиции.

Они прожили на даче втроем четыре дня, Владимир звонил и говорил, что вынужден остаться в городе еще на какое-то время… Все дни дачники проводили на Волге, купались и загорали.

Однажды после обеда, когда Женя, разомлевшая от жары, спала в своей комнате, Фаина отдыхала у себя. В одном купальнике она лежала на постели с журналом и стаканом апельсинового сока. Роман с утра был на пляже.

У Фаины уже начали слипаться глаза, и она уже была готова вздремнуть, как вдруг услышала тихий звук отворяемой двери. С трудом разлепив веки, она увидела, что в комнату вошел Роман.

— Привет, — с улыбкой бросил он, — я тебе не помешал?

— Нет, что ты, — Фаина протерла глаза. — Заходи.

Роман прошел и присел к ней на постель.

— На пляже ужасающая жара, — пожаловался он. — Даже вода не помогает. Чего доброго, получишь солнечный удар. Давненько не было такого пекла.

— Сиди лучше в доме, — поддержала его Фаина. — Здесь шторы опущены, жить более-менее можно.

Роман откинулся на другую спинку кровати и вдруг внимательным взглядом окинул ее почти обнаженную фигуру, задержавшись на стройных ногах. Фаина инстинктивно подтянула их.

— У тебя красивые ноги, — констатировал он. — Не зря ты так тщательно следишь за собой.

— Ну что ты! — деланно засмеялась Фаина и вздохнула: — Я, к сожалению, уже не девочка — тридцать четыре, знаешь ли!

— Зря ты так говоришь, у тебя великолепная кожа, — проговорил Роман и будто бы невзначай провел рукой по ее ноге снизу вверх.

Фаина почувствовала дрожь во всем теле и с ужасом поняла, что это ее взволновало. Ей нестерпимо захотелось, чтобы рука Романа скользнула по всему ее телу. Однако разум сопротивлялся этому желанию, и Фаина натянула на себя простыню.

— Зачем ты это делаешь? — вдруг сказал Роман, откидывая ткань. — Разве тебе неприятно? Ты же раньше так любила меня ласкать…

— Тогда ты был маленьким, — чувствуя, что неумолимо краснеет, выговорила Фаина.

— Разве теперь я стал хуже? — вкрадчиво прошептал Роман. Он положил руку ей на живот и стал тихонько поглаживать.

Дыхание Фаины участилось, по коже побежали мурашки. Роман заметил это и, опустив другую руку ей на грудь, скрытую под тонкой материей купальника, нежно сжал ее. Подавив стон, Фаина заставила себя отстраниться.

— Перестань сейчас же. Так нельзя, — выдохнула она.

— Почему? — прямо спросил он. — Я хочу тебя. И ты тоже. К чему противиться? Нам никто не помешает. Иди ко мне!

Он вдруг рывком приподнял Фаину на постели и, впившись поцелуем в ее губы, запустил руку под купальник. Почувствовав напрягшиеся соски, Роман стал смелее ласкать их. Фаина пробовала собрать остатки разума, отталкивала его руку, а сама уже отвечала на поцелуй, всем телом прижимаясь к нему…

Они занимались любовью с каким-то исступлением, совершенно не следя за временем. Фаина вновь и вновь чувствовала, как вспыхивает в ней желание. И только когда они совсем выбились из сил, вдруг спохватилась:

— Господи, мы с ума сошли!

Она оттолкнула Романа и, вскочив, подбежала к зеркалу. Волосы ее растрепались, макияж размазался. Пряча глаза от Романа, Фаина принялась приводить себя в порядок. Он лежал на постели, закинув руки за голову, и с улыбкой наблюдал за ней.

— Рома, — повернулась наконец она к нему, но глаз так и не подняла. — Рома, ты должен уйти отсюда… Это и так… ужасно!

— Тебе было плохо? — вскинул он брови.

— Нет, но… Одним словом, ты сам все понимаешь! И больше — я прошу тебя! — не нужно начинать. Это больше не повторится.

На лестнице послышались шаги Жени.

— Посмотрим, — улыбнулся он, медленно вставая. — Я думаю, ты сама захочешь продолжения…

И вышел из комнаты.

В течение нескольких дней Фаина старалась не оставаться с Романом наедине. Она гнала от себя мысли о нем и ужасалась в душе тому, что с ней происходит. А ее тянуло к нему, тянуло постоянно. И вот, когда Владимир в очередной раз сообщил, что дела вынуждают его остаться в городе до конца лета, она неожиданно накричала на мужа и поругалась с ним.

Ночью, лежа одна, Фаина кусала губы и думала о Романе. Сон никак не шел. Она проворочалась часов до трех, потом встала и тихо прокралась к комнате Романа. Открывая дверь, она проклинала себя за то, что сама толкает себя в пропасть.

Осторожно присев на край постели, она глядела на его красивое лицо. Неожиданно Роман открыл глаза и тихо рассмеялся.

— Пришла, — проговорил он и протянул к ней руки. Фаина упала к нему в объятия.

С этого дня их связь стала постоянной. Однако очень скоро Фаина с горечью констатировала, что не является для Романа единственной женщиной. Он продолжал общаться с массой подружек и не собирался скрывать этого от нее. Собственно, она и не имела права требовать от него верности, но…

Фаина чувствовала, что любит его так, как никого никогда не любила. Даже Владимира. Страсть к Роману совсем не была похожа на слабое и пресное чувство к мужу. Фаина мучилась, но не находила в себе сил разорвать порочную связь. А Роман словно нарочно поддразнивал ее, приводя своих подружек в гости к Решниковым. Фаина отчаянно ревновала. Она понимала, что интересна для него лишь в сексуальном плане как зрелая женщина.

Дальше стало еще хуже. Фаина с горечью стала осознавать, что Роман использует ее еще и как источник дохода. К этому времени он уже не жил в их квартире. Решников-старший, устав от шалопайства брата, от того, что он частенько пьет и беспардонно проматывает деньги Владимира, настоял на том, чтобы Роман жил один. Роман, сделав обиженное лицо, вынужденно отбыл. Какое-то время Владимир еще давал ему деньги, но однажды случился настоящий скандал.

Владимир, желая образумить Романа, устроил его на работу в свою фирму. Когда на третий день Решников-младший там не появился, встревоженный Владимир поехал к нему домой. Брата он застал лежащим на кровати с гитарой в руках и бутылкой коньяку на полу. Разъярившись, Владимир заявил, чтобы ноги Романа на работе больше не было. Роман нисколько не огорчился, тогда старший брат заявил, что больше не даст ему ни копейки, и ушел, хлопнув дверью.

Роман, однако, не принял это заявление всерьез, зная вспыльчивую натуру брата. В это время его заботила проблема издания собственных стихов, для чего нужны были деньги. Большие для Романа и почти ничего не значащие для Владимира. Однако когда Роман обратился к нему за спонсорской помощью, старший брат внимательно выслушал его и отказал.

— Я и так достаточно помогал тебе, — отрезал он. — И помогал бы дальше, если бы от этого был прок. Но мне совсем не нужно, чтобы ты прожигал свою жизнь и мои деньги. В конце концов, ты взрослый мужчина, пора бы самому о себе позаботиться.

— Но мне же нужны деньги на дело! — вскричал обескураженный Роман.

— Если бы! — махнул рукой Владимир. — Я не верю в эту затею. Но если для тебя это так важно, достань деньги сам.

— Где? — в бешенстве заорал Роман.

— Заработай! — холодно посоветовал Владимир. — Мне никто не помогал.

— Значит, не дашь? — Романа душили злоба и ненависть.

— Я уже все сказал.

Роман вылетел из комнаты, пылая гневом. Фаина видела эту сцену, пробовала повлиять на мужа, но Владимир был непреклонен.

Когда Роман впервые обратился к ней с просьбой дать денег, она не отказала ему. Нужную сумму она легко выделила из средств, регулярно получаемых от мужа, — Владимир никогда не контролировал ее расходы.

Потом Роман попросил еще. Потом еще, а затем это вошло в привычку. Когда Фаина попробовала отказать ему, сославшись на свои временные финансовые трудности, Роман сделал вид, что смертельно обиделся, и ушел. Он не появлялся у нее в течение недели. Фаина промучилась все эти дни, потом не выдержала и поехала к нему. Она привезла Роману деньги, и любовник великодушно «простил» ее, милостиво согласившись их принять. С тех пор так и повелось. Фаина чувствовала, что поставлена в более чем унизительное и оскорбительное положение, неоднократно пыталась противостоять Роману, но каждый раз у нее не хватало моральных сил. Она попала в жесточайшую зависимость от этого человека.

Владимир, слава богу, ни о чем не догадывался, но Фаина с ужасом представляла себе день, когда все откроется. Она понимала, что этот день станет для нее крахом. Терзаясь страхом перед мужем и одновременно любовью к Роману, она продолжала ездить к нему.

Между тем отношение его к ней становилось невыносимым. Он, не стесняясь, рассказывал ей о связях с другими женщинами, до мельчайших подробностей описывал эти встречи. Фаине было ужасно больно и стыдно слушать все это. Однако будучи не в силах что-то изменить, она молчала. Только бутылка с коньяком стала почти постоянной спутницей ее жизни…

— …Вот потому я и поехала туда, — заключила свой нерадостный рассказ Фаина. — Ведь если бы перстень обнаружили, то всем стало бы известно, что я была любовницей Романа. Но только не подумайте, что я убила его! — вскричала она. — Господи, да я и сейчас с ума схожу! Неужели я бы смогла лишить жизни единственного человека, которого люблю? Я просто не хотела скандала.

— А вот скандал-то как раз будет! — неожиданно послышался срывающийся на крик голос из с шумом распахнувшейся двери, и женщины увидели на пороге комнаты Владимира Решникова. Лицо его было искажено яростью. За спиной Решникова маячила фигура Валерия Соболева.

— Ты… что здесь делаешь? — бледнея, поднялась Фаина.

— Я приехал с работы, — кипя злобой, сказал Владимир. — И решил подняться к тебе, узнать, в каком ты состоянии. Но, услышав несколько фраз, просто застыл на месте. Мне, знаешь ли, это показалось настолько увлекательным, что я решил дослушать до конца. У тебя очень резкий голос, Фаина!

— Это подло — подслушивать под дверью! — охваченная страхом и возмущением, воскликнула Фаина, непроизвольно сжимая кулаки.

— Я считаю, что подлость спать с братом своего мужа! И при этом жить за мой счет и тратить без зазрения совести мои деньги на этого… — заорал он, задохнувшись от гнева, и умолк, переводя дух.

— Володя! — Соболев сзади сжал его плечо. — Я думаю, нам лучше пройти к тебе. Остынь, Володя, ты сейчас наговоришь лишнего.

— Ну уж нет! — качая головой, проговорил сквозь зубы Владимир. — Больше молчать я не намерен. Грязная тварь! Да чтоб ноги твоей с завтрашнего дня в моем доме не было! Отправляйся на улицу или в лачугу к своим родителям! Уборщицей пойдешь работать, на большее у тебя все равно ума не хватит! Вот тогда узнаешь, как достаются деньги!

Он шагнул к Фаине, видимо с намерением схватить ее за волосы, и уже занес было вперед руку, как навстречу выступила Лариса. Она искренне хотела предотвратить скандал.

— Владимир, ради бога, успокойтесь, — проговорила она. — Валерий Дмитриевич прав, ни к чему эти выкрики. Только себя распалите. Давайте лучше пройдем к вам в комнату и поговорим. Вам сейчас лучше не общаться с женой, а постараться остыть.

Решников не был настроен прерывать разборки с женой. Однако давление на него с двух сторон — Ларисы и Соболева — возымело свои результаты. Решников позволил Соболеву буквально насильно влить в него рюмку коньяку, после чего как-то сразу обмяк и покорно направился к себе. Соболев на всякий случай шел рядом.

Оказавшись в комнате, похожей скорее на рабочий кабинет, Решников первым делом достал бутылку водки.

— Будешь? — кинул он хмурый взгляд на Соболева.

— Я вообще-то на машине, — начал было Валерий Дмитриевич, но, видя выражение лица Владимира, махнул рукой: — Черт с ним, давай! И ты наплюй на все, Вова!

— Как, как можно наплевать на такое? — снова перешел на крик Решников, и Лариса успокаивающе подняла руки. — Когда твоя жена спит с твоим братом и при этом содержит его на твои деньги! Какая же мерзость!..

— Жизнь полна мерзости, — спокойно заметил Соболев. — Не стоит воспринимать это трагически, лучше подойти философски — разумнее будет. Я давно уже не жду от людей ничего хорошего…

— Тебе можно позавидовать, — бросил Решников и снова наполнил рюмки.

— Владимир, — решила вмешаться Лариса. — Я понимаю, что явилась невольной виновницей вашего… состояния. И прошу вас меня извинить. Но я лишь выполняла ваше задание, хотела выяснить то, о чем вы сами меня просили. Потому и следила за вашей женой.

— Я понимаю, — вздохнул Решников. — Да какое это теперь имеет значение? Мне уже глубоко плевать, кто грохнул этого скота!

— Значит, вы отказываетесь от расследования? — уточнила Лариса.

Соболев метнул на Решникова быстрый взгляд. Владимир ничего не ответил и только бессильно уронил голову на руки.

— Вова, завтра все будет восприниматься уже не столь остро, — успокаивал друга Валерий. — Подумай, все же узнать, кто убил Ромку и спер деньги, нужно…

— Владимир, если вы сейчас скажете, что больше не нуждаетесь в моих услугах, я немедленно уйду и не стану вас беспокоить, — мягко проговорила Лариса. — Но если вы все-таки решите продолжить наше сотрудничество, то я бы просила вас рассказать мне поподробнее, что за человек был ваш брат и какие у вас с ним были отношения в последнее время. Я, наверное, сделала ошибку, не побеседовав с вами в первую очередь.

Решников молчал. Потом поднял на Соболева воспаленные глаза и предложил выпить.

— Давай, Валера, — сказал он.

Валерий молча кивнул и разлил водку по рюмкам. Он вопросительно посмотрел на Ларису, но она отрицательно покачала головой.

— Я только хотела бы закурить, если здесь можно, — проговорила она.

— А, делайте что хотите! — махнул рукой Решников.

Не говоря ни слова и не чокаясь, они с Соболевым опустошили рюмки. Решников с размаху опустил пустую рюмку на стол и, мрачно уставившись на Ларису, сказал:

— Я могу рассказать. Всю подноготную. Только сразу вас предупреждаю — не думайте, что под воздействием эмоций я стану поливать брата грязью. Нет, все будет объективно. Присутствие Валерия, кстати, позволит это доказать.

— Хорошо, я вас слушаю, — кивнула Лариса, и Решников начал:

— Рома всегда был бездельником. Просто патологическим. К сожалению, я понял это слишком поздно. Поначалу я его жалел — мальчик рано остался без родителей. Мы с Фаиной позволяли ему практически все. Жена вечно возилась с ним как с собственным сыном… — Лицо Решникова болезненно изменилось. — Если б я знал, чем это кончится! Ладно, все. Больше не буду сбиваться на собственные эмоции. Так вот, денег он от меня всегда получал достаточно. Сам при этом никогда не работал, хотя вполне мог. Бросил институт, пил, гулял… Я утешал себя мыслью, что, мол, перебесится, мне не хотелось верить, что мой брат просто тунеядец. Потом он вроде увлекся поэзией… На мой взгляд, это была просто отмазка, попытка оправдать собственный паразитический образ жизни. А уж когда брат бросил работу, на которую я его устроил, терпение мое лопнуло. А у него еще хватило наглости тут же попросить у меня денег на издание своих стишков! Как будто я их не читал! Вы знаете, я все же не дурак и сразу понял, что это полный бред. Никто не захочет публиковать такую писанину. Разве что за большие деньги. А почему, собственно, я должен вкладывать деньги в заведомо неприбыльные проекты? И я отказал ему. Роман обиделся и затаил злобу. С этого момента отношения между нами совсем испортились. Мы просто стали чужими. Роман бывал здесь редко, частенько язвил на мой счет. Раньше я ломал голову — на что же он живет? А теперь понимаю, что тут Фаина постаралась, — он криво усмехнулся. — Вот уж поистине материнское чувство!

— Больше он не просил у вас денег? — тихо поинтересовалась Лариса.

— Нет, наглости не хватило, слава богу! Фаина, правда, говорила, что он в Москву собирался. На что рассчитывал, непонятно. Ведь ясно, что нужную сумму на раскрутку она не в состоянии была ему дать. А я просто не дал бы. И ему это было ясно.

— То есть главной проблемой Романа были деньги на издание его стихов? — сделала вывод Лариса.

— Совершенно верно, — подтвердил Решников. — Подозреваю, что издать свою мазню ему было нужно, чтобы потом кричать на каждом углу, что он гений, а брат его ничтожество.

Решников залпом выпил еще одну рюмку. Глаза его покраснели, взгляд помутился. Лариса видела, что он стремительно пьянеет. Соболев бросал на него испытующие взгляды, но молча курил сигарету, выпуская дым в сторону раскрытого окна.

— Вы можете подумать, что это я убил его, — усмехнулся Решников. — Честно говоря, сейчас я с удовольствием сделал бы это. Но нет… Я только сегодня узнал, что Ромка был еще сволочнее, чем я думал.

— А в долг он у вас не брал? — поинтересовалась Лариса.

— Нет, я же говорю, что в последнее время вообще ничего ему не давал. А потом, брат не считал нужным возвращать мне долги. Ну еще бы, это же такая мелочь! — Решников снова начал заводиться. — Старший брат дурак, однако сможет заработать намного больше! Сам Рома не заработал и копейки, зато считал, что все обязаны содержать его!

— По-моему, тебя снова несет не туда, — заметил Соболев. — Ну что толку сейчас вспоминать все это и распалять себя? Что Рома сука, все прекрасно знали. И ты тоже. Успокойся ты, ради бога! А с Фаиной… Со временем, мне кажется, все пойдет своим чередом. Ромы больше нет, она войдет в берега… Все-таки вы с ней столько лет прожили…

— Я с ней больше ни дня не проживу! — грохнул кулаком о стол Решников.

— Владимир, я думаю, вам стоит откровенно поговорить с женой. Но только после того, как вы успокоитесь, — сказала Лариса. — Иначе просто возникнет новый скандал. Я понимаю, насколько это больная и неприятная тема, но постарайтесь все же выслушать ее и понять. Хотя бы сначала просто понять. А потом, возможно, и простить…

— Не прощу! — замотал головой Решников и неожиданно выругался: — Шлюха старая! Вот же семейка!..

— Вов, давай-ка ты ляжешь, — заботливо предложил Соболев.

Но Решников, отмахнувшись, налил себе еще водки и выпил в один присест. Затем попытался зажечь сигарету, но у него никак не получалось. Соболев молча подошел к нему и, взяв за плечи, довел Владимира до дивана, стоявшего в углу. Измотанный сегодняшними событиями, Решников покорно позволил уложить себя. Соболев накинул на него плед и, постояв несколько секунд прислушиваясь к его дыханию, повернулся к Ларисе. Кивком головы он позвал ее выйти.

— Я думаю, нам сейчас лучше покинуть этот дом, — сказал он уже в коридоре.

— Да, конечно, — согласилась Лариса. — Но мне бы хотелось с вами поговорить.

— Тогда идемте. — Соболев подал ей руку. — Вы на машине?

Лариса утвердительно кивнула головой.

— Тогда я предлагаю никуда вместе не ехать, а поговорить или у вас в авто, или у меня.

— Хорошо, — согласилась Лариса.

Они вышли на улицу, не попрощавшись ни с Женей, ни с Фаиной, и сели в соболевскую «Ауди». Валерий Дмитриевич старался держаться спокойно, однако его лицо выражало озабоченность. Глубокая складка пересекала высокий умный лоб, он часто тер виски руками.

— Я сожалею, Лариса, что вам пришлось стать свидетельницей… такой неприглядной сцены, — хмуро сказал он. — Тем не менее, полагаю, для успешного завершения дела вам не мешало это узнать.

— Конечно, — подтвердила Лариса. — По ходу дел мне приходилось сталкиваться и не с такими откровениями…

— Что поделаешь, правда жизни, — вздохнул Соболев и достал из бардачка коньяк. — Составите мне компанию? — спросил он.

— Я вообще-то на машине, — отказалась Лариса.

— Я вообще-то тоже, как видите, — криво усмехнулся Соболев. — Да какая, к черту, разница!

Он наполнил рюмку и залпом осушил ее, не закусывая. Затем внимательно посмотрел на Ларису.

— Я думаю, — сказал он, — вы просили уделить вам время не потому, что хотите просто поболтать? Спрашивайте, я отвечу. Скажу откровенно — я с самого начала считал привлечение вас к этому делу неудачной идеей. По-прежнему не уверен, что вы можете докопаться до истины, хотя нужно отдать вам должное: вы производите впечатление умной женщины. Так что вы хотели бы узнать?

— Прежде всего, знали ли вы об отношениях Фаины и Романа?

— Нет, — категорически отрезал Соболев. — Хотя поведение Ромы меня не удивляет, в отличие от поступков Фаины. Я всегда знал, что этот тунеядец способен на любую подлость. А Фаина в этой ситуации выглядит типичной жертвой.

— Как думаете, она могла убить его? — напрямую спросила Лариса.

— Теоретически да, — ответил Соболев. — Но тут есть ряд нюансов… Я и раньше замечал ее особое отношение к Ромочке, но, естественно, не знал, как далеко все это зашло. Но посудите сами — сейчас она просто на грани помешательства, словно ее жизнь закончилась вместе с его. Хотя… В порыве эмоций эта женщина вполне могла его и грохнуть, а потом, осознав, что натворила, впасть в истерику. Теоретически она могла это сделать. Спальни у них с Владимиром отдельные, и кто знает, может, когда он лег спать, Фаина тайком поехала к Роме. Произошла ссора, он мог наговорить ей по пьяному делу бог знает чего… Может, она явилась в неподходящий момент, когда Роман был с другой. Женщина, если ее унизить, способна на многое… Поверьте, я хорошо знаю женщин. Потом Фаина вернулась домой и легла в постель, а когда раздался телефонный звонок, вышла как ни в чем не бывало из своей комнаты… Все это вполне реально. А истерика и стенания по поводу гибели Ромы могут быть искренними.

— Самое печальное, что теперь мне предстоит разгадать сразу две тайны — кто убил Романа и кто украл деньги. Как вы считаете, это может быть один и тот же человек?

— Вовсе не обязательно, — покачал головой Соболев. — Могу предположить, что эти два происшествия вообще никак не связаны между собой. И не могу сказать, которое сейчас важнее. Не хочу показаться законченным циником, но смерть Ромы не должна заслонить пропажу денег. Личность вора, безусловно, должна быть установлена. А Рома… Я, наверное, прослыву чудовищем, но считаю, что от его смерти все только выиграли. И даже Фаина, хотя она так бурно переживает гибель любовника. В конце концов, она освободилась от этой почти что наркотической зависимости.

— Извините меня, Валерий, за не совсем скромный вопрос… Меня в связи с произошедшим интересуют и ваши отношения с Лизой Тихомировой. Понимаю, что вам не совсем приятно об этом говорить, но…

Соболев буквально застыл. Некоторое время он молчал, потом, опустошив еще одну рюмку коньяку, пробормотал: «Вот же суки, уже наболтали с три короба!» Потом поднял на Ларису вмиг ставший свинцовым взгляд и отчеканил:

— Какими бы ни были наши с ней отношения, могу сказать, что это самая наидостойнейшая женщина во всей компании. Она единственная, кто не замешан ни в какой мерзости и априори находится вне всяких подозрений. И я требую, чтобы вы оставили Елизавету Андреевну в покое. У Лизы и так хватает проблем. Что же касается наших с ней отношений, то они чисто дружеские. Тем не менее весьма теплые и уважительные. Об остальном же, о чем вам наплели, я, простите, говорить не хочу.

— Понятно, — кивнула Лариса. — Значит, наиболее вероятной кандидатурой на роль убийцы вы считаете Фаину. А что насчет кражи денег?

— Вот этого не знаю. Понимаю, что в некотором смысле я должен внушать вам подозрения, все же смею заверить, что не делал этого. Во Владимире также уверен — не станет же он красть деньги у самого себя, а потом нанимать детектива! Вообще мне кажется, что это сделал кто-то к фирме не относящийся. У секретарши Алены на это просто не хватило бы мозгов, а больше у нас никого нет.

— А Титовы? — спросила Лариса.

— Сергей не способен в неположенном месте улицу перейти, настолько добропорядочен. А Катя… Она, конечно, помешана на деньгах, но предпочитает другие способы их получения.

— А именно? — заинтересовалась Лариса.

— Для этого есть мужчины, — спокойно пояснил Соболев.

— Кто именно? Кроме вас, я имею в виду… — уточнила Лариса.

— А вот, извините, до сплетен я скатываться не хочу, — посуровел Соболев. — Я и так сказал вам достаточно.

— Что ж, спасибо. — Лариса поднялась. — Дальше я уж буду действовать сама.

— Удачи, — пожелал Валерий Дмитриевич. — Только вы уж информируйте нас, пожалуйста.

— Непременно, — пообещала Лариса и вышла из его машины.

Она пересела в свою «Вольво», видела, как Соболев резко тронулся с места, и отметила, что он, несмотря на приличное количество выпитого, повел машину довольно уверенно. Когда его «Ауди» скрылась за поворотом, Лариса поехала домой.

Глава 7

Игоря Осокина распирала жажда деятельности. Он ходил из угла в угол по своей комнате и без остановки бубнил, убеждая лежавшую на диване Алену:

— Нет, но ведь нужно же что-то делать! В противном случае все раскроет эта директорша ресторана!

— Ну и что? — лениво откликнулась Алена.

— Как ну и что? Тебе неинтересно, кто прихлопнул брата твоего шефа?

— Не-а, — так же лениво ответила Алена. — Зачем это мне?

— Я не понимаю таких людей! — всплеснул руками Осокин. — Не понимаю!

— А я не понимаю, зачем ты рыпаешься? Тебе что, газеты своей мало?

— В том качестве, в каком я присутствую в ней сейчас, — мало! — упрямился Осокин. — Мне нужен рост.

— Ну и расти, — невозмутимо продолжала Алена.

— А ты что, сама всю жизнь собираешься быть секретаршей?

— Не знаю…

— А может, тебя это устраивает, потому что твой шеф в тебе видит больше, чем секретаршу?

— Ну, видит, ну и что?

— Так ты что, спишь с ним?

Алена поморщилась.

— Зачем? Он же старый… К тому же, по-моему, я его возбуждаю больше так, на расстоянии.

Услышав слова Алены, Осокин несколько успокоился и вновь углубился в проблему своего творческого роста.

— И все-таки что-то предпринимать необходимо, — задумчиво проговорил он.

Алена его уже не слушала, она включила плейер. И вдруг Игорь, подняв палец вверх, воскликнул:

— Точно! Нужно сделать именно это… Потому что альтернативы все равно нет.

Он порывисто прошел в другую комнату, оттуда в прихожую, оделся и вышел.

* * *

— Ну и что? — нахмурившись, спросил Сергей Титов, раздраженно глядя на Осокина.

— Как это что? — изумился Осокин. — Это может означать, что ваша жена состоит в сговоре с Соболевым. В преступном сговоре.

Осокин изучающе смотрел на Титова. Журналист, вообразив себя великим сыщиком и знатоком человеческой натуры, пытался определить, замешан ли сам Титов в этом деле.

— Это ваши нападки, — отмел Сергей домыслы Осокина.

Однако в душе Титова бушевала настоящая буря. Ему было совсем не наплевать, в каком сговоре и с кем находится его жена. И пусть даже не в преступном, а всего лишь в постельном. Это был момент, когда, казалось бы, флегматичный Сергей готов был вспылить. Хотя обычно он себе этого не позволял. В душе Титов просто кипел от злобы и не мог дождаться момента, когда избавится от присутствия назойливого журналиста. Однако Игорь Осокин вовсе не спешил уйти.

— И вообще, Сергей, — продолжал Игорь, — я предлагаю вам сделку.

— Какую еще сделку? — не скрывая неприязни, покосился на Осокина Титов.

Журналист, казалось, не замечал этого и непринужденно продолжал:

— Очень простую. Мы с вами выводим Соболева и вашу вероломную жену на чистую воду. В результате в печати появляется моя разоблачительная статья. В ней вам как помощнику будет уделено центральное место. Сделать же это довольно просто, нам нужно всего лишь объединить наши усилия. Одним словом, мы разделим функции…

Осокин вскочил и, жестикулируя перед носом и без того расстроенного стоматолога, проговорил:

— Вы следите за своей женой, а я за Соболевым. Не мешало бы поставить подслушивающие устройства в его квартиру и машину, а заодно и в машину вашей жены… О результатах мы ежедневно информируем друг друга. Рано или поздно они себя выдадут!

По мнению Осокина, все складывалось просто гениально. Титов, до сего момента ничем не обнаруживавший своего отношения к предложению журналиста, мгновенно побагровел. Лицо его перекосилось, и он выдохнул:

— Вы… Да вы что? Как вы смеете предлагать мне подобное?

— А что я такого… — удивленно начал было Осокин, но Титов перебил его.

— Вон! — заорал он.

— Простите? — не понял Игорь.

— Вон из моего дома! И больше чтобы ноги вашей здесь не было!

Он даже вскочил с места, видимо намереваясь спустить Осокина с лестницы.

— Да ладно, ладно, — с испугом проговорил Игорь и, словно сдаваясь, поднял руки. — Я же для вас хотел как лучше.

Титов, не слушая его, рвал ворот рубашки. Когда за журналистом закрылась дверь, он, с трудом владея собой, набрал номер Решникова.

— Владимир? — срывающимся голосом проговорил он в трубку. — Это Сергей. По какому праву этот поганый журналист приходит в мой дом с грязными обвинениями? Я понимаю, что он бойфренд твоей секретарши, но всему есть предел, знаешь ли!

Решников был обескуражен услышанным. Понимая, что Сергей едва контролирует себя, он постарался говорить как можно спокойнее.

— Я обязательно все улажу, — пообещал он извиняющимся тоном. — Честно признаться, и для меня его визит к тебе — большая неожиданность… А в чем, собственно, он тебя обвиняет?

— Да в общем… — замялся Титов. — Просто он… В курсе неприглядных дел, как выяснилось, моей жены.

Повисла тягостная пауза. Потом Решников осторожно проговорил:

— Да, Валерий уже говорил со мной по этому поводу. Все это крайне неприятно, но… Я обещаю, что этот журналист тебя больше не побеспокоит.

— И передай то же самое своему заместителю! — выкрикнул напоследок Сергей, не в силах сдерживать свои эмоции.

* * *

Лариса Котова была ошарашена телефонным звонком Решникова. Он поведал ей о том, какую штуку выкинул Осокин. Собственно, от самой Ларисы Владимир ничего не хотел и не предъявлял ей никаких претензий. Просто вводил в курс дела.

— Ну что же, польза от его действий состоит в том, что его можно исключить из числа подозреваемых, — заключила Лариса. — Хотя это еще вопрос. Единственное, что можно сказать с уверенностью, так это что парень большим умом не отличается.

Лариса хотела добавить, что с интеллектом есть проблемы и у Алены, но сдержалась. В конце концов, не ее это дело.

— Одним словом, я просил Алену передать своему бойфренду, чтобы он больше не совался куда не следует, — заключил Решников.

— Весьма разумно, — согласилась Лариса, и на этом они распрощались.

* * *

На следующее утро Ларису разбудил телефонный звонок. Она, не продрав глаза, протянула руку к трубке и, к своему удивлению, услышала бодрый голос Андрея Белова.

— Лариса Викторовна, доброе утро! — как всегда радостно приветствовал ее этот поэт и прозаик.

Лариса бросила взгляд на часы, было половина седьмого.

— Раненько же вы поднялись, — заметила она.

— А я еще и не ложился! — восторженно сообщил Белов. — А все из-за Маврина. Представляете, мы сдали повесть и решили влегкую отметить это дело. В результате чудовищно нажрались — ну, с этим алкоголиком по-другому не получается — и поехали по всем знакомым…

— Вы мне звоните для того, чтобы об этом рассказать? — спросила Лариса.

— Нет, что вы! — смутился Белов. — Просто это все взаимосвязано… Мы случайно заехали к Вовке Лившицу, сообщили ему попутно о смерти Романа. Так вот, он сказал, что знает нечто, что может оказаться важным. Он еще что-то рассказывал, да я, честно говоря, плохо помню… Одним словом, вы можете с ним встретиться сегодня после часа дня. Раньше никак нельзя — он считает, что будить его раньше — это хамство! — Следующую фразу Белов произнес напыщенным тоном, копируя неведомого Вову Лившица: — Он всю ночь повести строчит, утром ведет мальчика в школу, а потом ложится спать. Так что у него весьма своеобразный режим.

— Понятно, а где я могу его найти? — спросила Лариса.

— Поезжайте прямо к нему домой, — сказал Белов. — Мы ему рассказали про вас, так что он в курсе. Как раз лучше к часу, пока он еще за мальчиком в школу не ушел. И жена его в это время на работе будет, а то она не любит, когда к нему приходят женщины. Пусть даже по делу.

— Андрей, спасибо вам огромное, — поблагодарила Лариса.

— Не за что, до свидания! — Писатель уже хотел было положить трубку, но тут Лариса буквально прокричала:

— Андрей, а адрес?!

— О господи! — воскликнул Белов. — Надо же, а я и забыл совсем! Это все из-за Маврина! Нет, надо бросать этот антиобщественный и нездоровый образ жизни, а то так можно последний ум пропить. Маврин, кстати, его уже пропил!

— … А… у тебя… это самое… его вообще никогда не было, — послышался на заднем плане запинающийся голос еще одного классика тарасовской литературы.

— Стенке слова не давали! — отрезал Белов. — Так записывайте, Лариса Викторовна…

И он продиктовал Котовой адрес Вовы Лившица, после чего сообщил, что прощается, поскольку чудовищно хочет спать. Как и Маврин.

— А что, он разве не идет на кафедру? — осторожно полюбопытствовала Лариса.

— Нет! — радостно сообщил Белов. — Его вчера оттуда выгнали!

В трубке послышались короткие гудки. Лариса громко расхохоталась. Воистину, жизнь молодых писателей была полна впечатлений и событий. Просто позавидовать можно.

Так как времени до визита к Вове Лившицу у нее было предостаточно, Лариса решила поспать еще хотя бы пару часов. Однако проспала она дольше и проснулась только от телефонного звонка, прозвучавшего в половине десятого.

— Лариса, — голос Владимира Решникова казался смущенным, но вместе с тем озадаченным. — Тут у нас непредвиденное происшествие…

— Что такое? — встрепенулась Лариса. — Новая неприятность?

— Да как вам сказать… — замялся Решников. — Скорее наоборот…

Лариса услышала приглушенные слова Валерия Соболева, который что-то говорил Решникову.

— Да, — сказал Владимир в трубку. — Мы сейчас в офисе, было бы очень хорошо, если бы вы подъехали.

— Я буду через полчаса, — заверила его заинтригованная Лариса и пошла собираться.

Она не стала завтракать, спустилась вниз и вывела «Вольво» из гаража. Подъезжая к офису фирмы «Пульсар», Котова ломала голову, что там еще могло случиться.

На этот раз ее никто не встречал у входа, но Лариса помнила дорогу и, поставив «Вольво» на сигнализацию, поднялась наверх. Алена сидела в своей секретарской и со скучающим видом смотрела в окно. Лариса кивнула ей и постучала в дверь. Решников сам распахнул ее.

Он провел Ларису к своему столу, за которым уже сидел с озабоченным видом Соболев. Он смотрел на какую-то небольшую коробку, лежавшую перед ним. Поздоровавшись с Ларисой, Валерий Дмитриевич пододвинул коробочку к ней.

— Что это? — спросила она.

— Посмотрите, — коротко бросил Соболев.

Лариса открыла коробку и увидела аккуратно сложенные пачки денег, стодолларовых купюр.

— Неужели это вы предлагаете мне за услуги? — не понимая, в чем дело, спросила Лариса. — Но, во-первых, даже на первый взгляд сумма слишком большая, а я ведь еще ничего для вас толком не сделала. Во-вторых, мне казалось, что вы не намерены прекращать расследование…

— Нет-нет, — отозвался Решников. — Это прислали сегодня по почте.

Лариса вопросительно посмотрела на него, начиная догадываться.

— Да, это, кажется, те деньги, что пропали у меня, — кивнул Решников. — По крайней мере, та же самая сумма. Так что…

Он не закончил фразу.

— Получается, что их прислал вам сам вор? — как бы рассуждая сама с собой, проговорила Лариса.

— Вот только зачем, — подал голос Соболев. — Какой-то совсем непонятный вор у нас получается. Сначала непостижимым образом крадет деньги, а потом, полюбовавшись на них, отсылает обратно. Его что, совесть заела? Нет, что-то здесь не то.

— Я, естественно, счел своим долгом сообщить вам об этом, — продолжал Решников. — Честно говоря, сам я пока не могу найти этому объяснения.

— Я пока тоже, — призналась Лариса, а Соболев вообще ничего не сказал.

Воцарилось молчание. Лариса еще раз повертела в руках пачки, осмотрела коробку. Это была обычная картонная коробка, в какую в советские времена мог быть упакован, скажем, утюг или набор рюмок. Никаких наклеек и надписей на ней не было.

— А как вы ее получили? — спросила Лариса.

— Получил извещение на получение посылки, — пояснил Решников. — На адрес фирмы. Я послал курьера на почту, и он привез эту коробку. Она была завернута вот в это, — Решников протянул Ларисе белый лист бумаги с обрывками скотча. На листе крупными печатными буквами был написан адрес фирмы «Пульсар». Обратного адреса не было.

— Ну что ж, — проговорила Лариса. — Мне необходимо обдумать все это. Может быть, съездить на почту и узнать, не помнят ли сотрудники человека, который принес эту коробку. Хотя шансы на успех, я думаю, минимальны.

— Значит, придется подключить все свое аналитическое мышление, — заметил Соболев, и Лариса не поняла, язвит он на этот раз или говорит серьезно.

Котова определила по штемпелю номер почтового отделения, а также дату, когда была отправлена посылка. Как оказалось, это случилось позавчера.

Попрощавшись с компаньонами, Лариса поехала к себе в ресторан. Едва она приблизилась к двери и взялась за ручку, как сзади ее окликнул знакомый голос:

— Лариса Викторовна!

Обернувшись, Лариса увидела неунывающего журналиста Осокина. Судя по его лучезарному лицу, можно было сделать вывод, что Игорь либо еще не знает, как распорядился Решников насчет его дальнейшей судьбы, либо остается неисправимым оптимистом.

— Добрый день, добрый день, — затараторил он. — Я вас специально тут поджидаю. У меня есть новая идея, кажется, я знаю, как разоблачить преступников!

— Видите ли… — дипломатично начала Лариса. — Меня это не интересует.

— Почему? — искренне удивился Осокин. — Разве вы уже не занимаетесь этим делом?

— Занимаюсь, но… Без посторонней помощи, как оперативной, так и идеологической, — категорически заключила она. — Кстати, вам известно о реакции господина Решникова на ваши, скажем так, неосторожные следственные действия?

— Нет, — удивленно отозвался Осокин.

— В таком случае вам нужно поговорить с вашей подругой Аленой, она владеет информацией. А у меня мало времени, так что прошу меня извинить.

И, оставив озадаченного репортера перед дверью, Лариса прошла внутрь, плотно затворив ее за собой. Переступив порог своего кабинета, она первым делом заказала завтрак, удовлетворенно отметив, что у Осокина хватило ума не преследовать ее еще и здесь. После завтрака она закурила сигарету и, отпивая маленькими глотками крепкий черный кофе, задумалась над происшедшим.

Деньги мог прислать либо вор, либо человек, знающий вора. В первую очередь это его сообщник. Но зачем сообщник станет возвращать деньги? И как смог забрать их у подельника? Или они у него и были? Тогда он и есть вор? Ерунда какая-то получается, замкнутый круг! Кто вор, кто сообщник? И был ли сообщник вообще? Пока Лариса не находила никаких мотивов для возвращения денег. В то, что вора замучила совесть, как сыронизировал Соболев, она, конечно, не верила.

А что, если этот человек просто знал, кто украл деньги, но не был его сообщником? Просто случайно узнал… Но тогда опять возникает вопрос — как ему удалось заполучить их у вора? И почему прислал тайком, не разоблачив этого злоумышленника и не назвав своего имени?

Смутная догадка промелькнула у нее в голове и тут же улетучилась, поскольку в кабинет громко постучали.

— Да-да, — крикнула Лариса, и на пороге, как всегда не вовремя, возник ее заместитель Дмитрий Степанович Городов.

— Ну что у тебя такое? — вздохнула Лариса.

— Я, Лариса Викторовна, извиняюсь… — как-то смущенно начал Степаныч, усаживаясь в кресло, — дело в том, что я к вам по личному вопросу…

— По личному? — удивилась Лариса.

Личный вопрос у Степаныча всегда был один и тот же — просьба повысить ему зарплату. И представив себе, что сейчас придется выслушивать обычное нытье Городова о том, как плохо ему живется, она нахмурилась. Степаныч продолжал ерзать на стуле и краснеть.

— Ну так что, говори, — поторопила его Лариса, желая поскорее разочаровать своего администратора, заявив, что ей надоели его однообразные просьбы.

— Мы с вами как-то недавно тут поговорили о бабах… О женщинах, — поправился он. — И я подумал, может, у вас кто найдется для меня на примете? Ну, подружка там или знакомая одинокая?

Лариса была просто ошарашена. Дмитрий Степанович окончательно смутился.

— Степаныч, — неожиданно засмеялась она. — Тебе же не нравятся женщины, которых я предлагаю. Вспомни, как ты отзывался о моей сестре!

— Ну, первый блин комом, — не отставал Дмитрий Степанович. — А вы еще поищите.

— А почему ты обращаешься именно ко мне?

— Потому что вы единственная умная женщина из тех, кого я знаю, — ответил Степаныч. — И я подумал, что вашему вкусу можно доверять. К тому же и круг знакомых у вас должен быть на уровне…

— Ты что же, с помощью моей знакомой хочешь поднять и свой интеллектуальный уровень? — усмехнулась Лариса. — Или в первую очередь материальный?

— Да что вы, нет, конечно! — запротестовал Городов. — Просто действительно мне женщину надо. Нормальную, — вздохнул он.

— А с женой что? — поинтересовалась Лариса.

— Эта обезьяна старая! — моментально завелся Степаныч. — Выгнал я ее!

— За что?

— Да приготовила на завтрак какую-то бурду, я даже есть не смог!

— А что именно-то?

— Паштет из утки с черносливом! — язвительно сообщил Городов. — Нет, вы только вдумайтесь, Лариса Викторовна, — из утки с черносливом! — Степаныч, вытаращив глаза, затряс ладонью перед лицом Ларисы. — Главное, знает, что я люблю простую картошку с селедкой, и готовит какую-то экзотическую отраву!

— Тебе должно быть стыдно, Дмитрий Степанович, — назидательно сказала Лариса. — Ты работаешь в лучшем ресторане Тарасова и возмущаешься сочетанием продуктов, вполне совместимых. Тебе известно, что в нашем ресторане готовят куда более экзотические блюда.

— Я их никогда не ем! — отрезал Степаныч. — А вот картошку в мундире у нас почему-то не готовят!

— Я подумаю над твоим предложением, — стараясь не рассмеяться, проговорила Лариса. — Но, знаешь, если ты по таким поводам будешь закатывать дома скандалы и выгонять жену, то, боюсь, с тобой не уживется ни одна женщина!

— Да я и не хочу жить с ней! Просто чтобы была женщина, встречаться с ней иногда…

— Ага, чтобы всегда была под рукой в случае чего! Нет уж, Дмитрий Степанович. Боюсь, у меня нет никого подходящего. И мне, честно говоря, не хочется, чтобы ты тиранил моих подруг, а они потом проклинали меня за то, что познакомила с тобой.

— Да я и не собираюсь никого тиранить! — загорячился Степаныч, но Лариса остановила его.

— Шел бы ты работать, — сказала она. — Тогда и о бабах времени не будет думать.

— Вот-вот! — подхватил Степаныч. — Я и так только работаю и работаю! И никому в голову не приходит, что и у меня должна быть личная жизнь.

Он вдруг понуро опустил голову, и Ларисе стало даже жаль его.

— Ладно, Степаныч, — ласково сказала она. — Я постараюсь подобрать что-нибудь подходящее, но не обещаю. И только после того, как закончу очередное дело.

— Вот спасибо, Лариса Викторовна, — обрадовался Степаныч. — Скажите, что мужчина серьезный, основательный, прагматичный…

— С большим заработком, — с улыбкой подхватила Лариса.

— Можно было бы и побольше, конечно, — вздохнул Степаныч, но, заметив, как похолодели Ларисины глаза, тут же добавил: — Одним словом, вполне достойный мужчина.

— Ладно, я подумаю, а теперь иди! — решительно выпроводила его Лариса, потому что Городов уже начал перечислять длиннющий список качеств, какими должна обладать будущая избранница.

Оставшись одна, Лариса посмотрела на часы. Было половина первого. Она выпила еще чашку кофе, после чего отправилась к Вове Лившицу.

Жил он в довольно неудачном месте, недавно застроенном новыми домами. Район, который нельзя было назвать ни центром, ни окраиной. Главным неудобством было сообщение: туда трудно было добираться — от остановки общественного транспорта было довольно далеко идти пешком до его дома. Ехать на машине тоже не совсем удобно — дорога резко спускалась вниз, к тому же была узкая и неровная. Ларисе пришлось искусно маневрировать, чтобы не попасть в одну из многочисленных ям и выбоин.

Наконец она подкатила к девятиэтажке и, выйдя из машины, направилась в подъезд. Позвонив в нужную дверь, Лариса стала ждать. Вскоре дверь распахнулась, и глазам Ларисы предстал коренастый кудрявый брюнет в старых потертых джинсах. Вид у хозяина действительно был напыщенный, а голова гордо вздернута.

— Добрый день, могу я видеть Владимира? — спросила Лариса. — Андрей Белов посоветовал мне прийти сюда.

— Здравствуйте, девушка, — с непроницаемым видом произнес Лившиц. — Проходите.

Лариса разулась и прошла за Вовой в кухню, где он сразу же поставил чайник на плиту. Закурив сигарету «Тройка», Лившиц уселся за стол.

— Я вас слушаю.

— Я насчет Романа Решникова, — пояснила Лариса. — Андрей говорил, что вы знаете что-то важное? Вы, наверное, в курсе, что я занимаюсь расследованием смерти Романа?

— Когда я говорил этим неучам, что знаю нечто важное, я имел в виду важное для самого Ромы, для меня, а также для всей нашей творческой среды! — надменно, акцентируя каждое слово, проговорил Лившиц. — А что касается частного детектива, то вам вряд ли это интересно.

Лариса была разочарована, тем не менее не отстала от Владимира.

— Если вам не трудно, все-таки расскажите мне, в чем дело, — попросила она.

— Ну хорошо, я не спорю, слушайте, — пожал плечами Вова. — Сейчас только чаю налью.

Он разлил чай по большим бокалам и поставил перед Ларисой сахарницу, а также тарелку с несколькими сухариками.

— Больше ничего предложить не могу, — с сожалением развел он руками. — Я самый бедный человек в издательстве… Всю зарплату отдаю супруге. А она мне выделяет каждый день пять рублей на сигареты. Я даже все время пешком хожу.

— Ну, это, наверное, ничего страшного? Для здоровья полезно… — отозвалась Лариса, вспомнив знакомого психолога Курочкина, который тоже в любую погоду и время суток из экономии ходил пешком.

— Могу, правда, предложить еще масло… — немного подумав и, видимо, мысленно что-то прикинув, произнес Лившиц.

— Ничего не нужно, — успокоила его Лариса. — Вы лучше расскажите.

Лившиц отпил чай и картинно начал:

— Некоторое время назад мы с Романом заключили деловое соглашение. Устное, разумеется. Мы хотели поехать в Москву и попробовать наладить сотрудничество с московскими издательствами. Но так как у нас не было денег на поездку, все это было только в планах. Правда, Рома говорил, что сможет достать деньги. Естественно, в таком случае он был мне нужен, поскольку обещал одолжить мне на поездку. А я был нужен ему, потому что в Москве у меня есть знакомые литераторы. Таким образом, мы были нужны друг другу. Но он почему-то все никак не мог достать денег. И когда однажды в очередной раз я задал ему вопрос на эту тему, Роман неожиданно заявил, что во мне не нуждается и поедет сам. Причем очень скоро. Мне ничего не оставалось, как снова убедиться в том, что подлость людская безгранична, — с пессимизмом закончил Лившиц.

— То есть у Романа были деньги? — уточнила Лариса.

— По-видимому, да, — ответил Лившиц. — Не знаю, откуда он их взял, только стал хвастаться, что теперь может издать все свои творения, а мы, мол, можем продолжать прозябать здесь.

— Вова, а когда это было? — быстро спросила Лариса, начиная волноваться.

— Это было в среду, — ответил Вова. — Мы как раз столкнулись в издательстве.

— А зачем он туда приходил, если у него были грандиозные планы покорения Москвы? — спросила Лариса.

— Ну, как же! Нужно же сообщить, что он теперь некто, а мы полные провинциальные ничтожества! Все абсолютно ясно! — безапелляционно заявил он, рубанув ребром ладони по воздуху.

Лившиц допил чай и, глянув на часы, заявил:

— Ровно через пятнадцать с половиной минут я ухожу — у меня мальчик! Супруга дала мне команду забрать его ровно в два часа! Ровно в два часа! — для пущей убедительности по-солдатски отчеканил он.

— Да, я наслышана о вашем мальчике, — улыбнулась Лариса. — И вот специально приготовила для него, — она достала из пакета заранее купленные в супермаркете торт, апельсины и коробку шоколадных конфет.

Лившиц переменился в лице, гордо приосанился и начал было протестовать, уверяя Ларису, что он хоть и бедный, но приличный человек. Однако Лариса буквально всучила ему свои дары и, выслушав на прощание кучу слов благодарности, вышла на улицу. Она уже примерно представляла себе, в чем дело. И теперь путь ее лежал в фирму «Пульсар». Она поднялась на второй этаж и вошла в секретарскую.

— А их никого нет, — сообщила ей Алена. — Ни Владимира Алексеевича, ни Валерия Дмитриевича.

— А я не к ним, — с улыбкой озадачила ее Лариса. — Я пришла к вам, Алена.

— Ко мне? — удивилась девица. — Зачем?

— Скажите, пожалуйста, в тот день, когда у Владимира Алексеевича пропали деньги, не приходил ли к нему Роман?

— Да, Рома приходил, — кивнула Алена. — Правда, Владимир Алексеевич был занят, я сказала Роме, чтобы он подождал. Он посидел немного, поболтал со мной, потом сказал, что раздумал ждать, и ушел.

— Вы видели, как он уходил? — переспросила Лариса.

— Да, он вышел в коридор, — недоуменно пожала плечами девушка. — А потом я следом вышла в туалет и видела, как он остановился возле лифта.

— А когда вы выходили, в секретарской кто-нибудь оставался? — спросила Лариса.

— Не-ет, — протянула Алена.

— Сколько времени вы отсутствовали?

— Ну, минут семь, — подумав, сказала Алена.

— А почему же вы утверждали, что никуда целый день не отлучались? — строго сдвинула брови Лариса.

— Но я не знала… Я не думала, что отлучку в туалет можно считать отсутствием на рабочем месте, — растерянно пролепетала Алена. — И потом, меня же не было всего минут семь…

— А вы говорили Владимиру Алексеевичу, что в тот день к нему приходил брат?

— Нет…

— Почему?

— Да я просто забыла, — захлопала глазами Алена.

— Понятно, — сказала Лариса. — Я вас прошу, как только Владимир Алексеевич вернется, передать ему, чтобы он сразу позвонил мне на сотовый. Я надеюсь, этого вы не забудете?

Алена затрясла головой и опустила глаза. Лариса, не попрощавшись, вышла из приемной. В ресторан она уже не стала возвращаться, поехала домой дожидаться звонка от Решникова.

Котова только успела пообедать, когда зазвонил ее мобильник. Нажав на кнопку, Лариса услышала голос Решникова:

— Лариса, что случилось? Я тут застал Алену в слезах, она сказала, что вы просили позвонить?

— По телефону я не стану объяснять. Могу только сообщить, что знаю, кто украл у вас деньги. И предлагаю встретиться.

— Тогда приезжайте ко мне домой, — сразу же предложил Решников. — Я буду там через пятнадцать минут.

— Отлично, — ответила Лариса и отключила связь.

Собравшись, она поехала к Решниковым. Владимир сам открыл ей дверь и провел в свою комнату, где уже сидел Соболев.

— Я думаю, Валерий Дмитриевич имеет право присутствовать при нашем разговоре? — обратился Решников к Ларисе.

— Да, безусловно, — ответила она. — Причем ему будет гораздо менее неприятно услышать истину, чем вам.

— Что вы хотите сказать? — нахмурился Решников.

Выдержав паузу, Лариса четко проговорила:

— Я абсолютно убеждена, что деньги у вас из сейфа украл Роман, ваш младший брат.

Решников еще больше нахмурился, Соболев заинтересованно посмотрел на Ларису. Та спокойно выдержала их взгляды.

— Позвольте узнать, — с расстановкой произнес Решников, — на чем основывается ваша убежденность?

— Извольте, — кивнула Лариса. — Я выяснила, что незадолго до своей гибели Роман хвастался перед знакомыми писателями в издательстве, что у него есть необходимая сумма для издания его стихов. Кроме того, он в самое ближайшее время собирался ехать в Москву. Уже это обстоятельство натолкнуло меня на мысль, что именно он похитил деньги. Поскольку вы сами говорили, что, кроме как у вас, ему их взять неоткуда.

Решников хмуро молчал и слушал.

— Затем, — продолжала Лариса, — я решила проверить свои подозрения и поехала к вам в фирму. Мне нужно было поговорить с Аленой и выяснить, что же все-таки происходило в тот день, когда пропали деньги. И Алена сообщила, что, оказывается, к вам приходил Роман.

Решников уставился на Ларису и весь обратился в слух.

— Так вот, он посидел немного, поскольку вы были заняты, затем неожиданно встал и ушел. А следом вышла Алена. Она видела Романа стоящим у лифта. А он вполне мог видеть, что она покинула кабинет и направилась в туалет. Поэтому никто не мог помешать ему заняться сейфом, потом быстро уйти. Алена же была убеждена, что Роман ушел сразу же. Я просто уверена, что все было именно так. Меня несколько удивил тот факт, что Алена не сообщила вам ни о визите Романа, ни о том, что оставляла приемную на время. Я, естественно, не стала указывать ей на просчеты в работе, поскольку это не мое дело. Однако думаю, что причина ее слез и заключается в том, что она осознала, сколь несостоятельна как секретарша.

Соболев едва заметно усмехнулся и посмотрел на Решникова. Тот поймал его взгляд и смутился.

— Ладно, это сейчас неважно, — пробормотал он. — С Аленой я поговорю. Что ж, то, что вы говорите, вполне похоже на правду. Но только как Роман смог открыть сейф?

— Либо с помощью отмычки, либо ключом, — ответила Лариса.

— Но где он мог взять и то и другое? — занервничал Решников.

— Не знаю. Но я вот о чем подумала… Теперь мы знаем, что у него была связь с Фаиной… Кто знает, не воспользовался ли он ее помощью?

Лариса тут же пожалела о сказанном. Глаза Решникова стали наливаться кровью, и он медленно приподнялся с кресла.

— Владимир, я могу и ошибаться! — крикнула Лариса.

— А вот я сейчас сам все выясню… — прошипел Решников, выскакивая из кабинета и устремляясь к комнате жены. Лариса с Соболевым кинулись за ним.

Решников распахнул дверь и ворвался к Фаине. Женщина лежала на постели с журналом в руке. Лариса и Соболев видели, как Владимир резко схватил ее за плечи и, встряхнув, закричал:

— Это ты дала ключ этому щенку?

Фаину била дрожь. Лариса уже поняла, что ее подозрения оправдались. Понял это и Решников. Соболев, опасаясь, как бы сейчас Решников не учинил драку, поспешил вклиниться между супругами.

— Я предлагаю выслушать Фаину, — подняв руки, проговорил он. — Тебе, Вова, лучше сесть на стул.

Решников нехотя отпустил жену и опустился на стул. Соболев с Ларисой сели на диван. Испуганная Фаина разрыдалась. Лариса молча протянула ей свой платок, а Соболев наполнил стакан соком и поставил его на тумбочку перед диваном.

Фаина выпила сок, вытерла глаза и тихо сказала:

— Вы считаете меня воровкой… Но это совсем не так! Я действительно дала Роме ключ. Но он обманул меня, сказал, что хочет помириться с Владимиром и подбросить в его сейф письмо с предложением о примирении, а также свои стихи. Мол, Владимир все это увидит, прочитает, поймет и… перестанет на него сердиться. Вспомнит Ромино детство. Маленький Рома был мастером на разного рода шутки и сюрпризы. И подсовывал свои записки или какие-то милые штучки в разные места… — она невольно улыбнулась, но тут же осеклась и посмотрела на мужа. Лариса заметила, что у Владимира непроизвольно дергалась щека. — Это я сейчас понимаю, как глупо попалась, — с горечью продолжала Фаина. — Но тогда мне и в голову не могло прийти ничего подобного. Я всегда знала, что Рома не святой. Но что он может быть способен на такое…

— Ладно, Фаина, с этим все ясно, — сказал Соболев. — Никто тебя не обвиняет. Скажи только, откуда он знал, что в сейфе будут деньги?

— Он этого не знал… Во всяком случае, я не говорила. Я и сама не знала, куда Владимир их положит, — Фаина говорила не глядя на мужа и вообще так, словно его не было в комнате.

— Я думаю, — подала голос Лариса, — что он действовал наудачу. Ему просто повезло. Если бы в сейфе ничего не оказалось, он бы повторил свою попытку в дальнейшем.

— Да, наверное, — согласился Соболев. — Так что теперь остается только один вопрос — кто убил его самого?

Невольно все взгляды обратились на Фаину. Она, растерянная, то сжимала, то разжимала кулаки. Потом тихо проговорила:

— Я понимаю, что вы все думаете на меня. Но я вас уверяю, что не убивала его! Когда я потом все поняла, что это он украл деньги, то сразу поехала к нему, но его не было дома. А на вечеринке я выбрала подходящий момент и поговорила с ним в галерее. Мы крупно поругались… Но и все на этом! Клянусь, я не убивала! Я, конечно, не могу этого доказать и прошу просто поверить.

— Вы не должны доказывать собственную невиновность, — возразила Лариса. — Это я должна определить убийцу и доказать его вину.

— А… вы уже кого-то подозреваете? — решилась на вопрос Фаина.

— Точно я пока ничего не могу сказать, — уклончиво ответила Лариса.

— А тебя это вообще не должно касаться! — напомнил о своем присутствии в комнате Решников. Ты и так уже показала, на что способна, сделала все, что могла! Так что сиди теперь и молчи, пока я решаю твою дальнейшую судьбу!

Фаина опустила голову и, не глядя на мужа, спросила:

— Мне пора собирать вещи? Или ты из вещей мне ничего не позволишь забрать?

— Я думаю, — вмешался Соболев, — что вы обсудите это потом. Не стоит сейчас пороть горячку, лучше подождать. Пойдемте.

Лариса поднялась вслед за Соболевым. Решников хотел было что-то еще сказать жене, но Валерий решительно потянул его за рукав. Они вышли из комнаты.

— Пойдемте ко мне, — устало предложил Решников.

Вернувшись в кабинет, он обратился к Ларисе:

— Я вам весьма благодарен, Лариса, за то, что вы выяснили, кто украл мои деньги.

— Да, но вернулись они к вам все равно без моей помощи, — заметила она.

— Это неважно. Не могу сказать, что я счастлив, узнав, что мой брат был вором. Но вы сделали все, что могли, поэтому вознаграждение за свою работу можете получить прямо сейчас.

С этими словами Решников протянул Ларисе конверт.

— Спасибо, — кивнула она. — Но остается еще смерть вашего брата.

— Да. И я по-прежнему настаиваю, чтобы вы ее расследовали. Тем более что у вас прибавилось аналитического материала.

— Хорошо.

Лариса попрощалась с Владимиром и Валерием и поехала домой. Через некоторое время ей неожиданно позвонил Котов и сообщил, что сегодня домой придет поздно.

— Ты меня поражаешь! — усмехнулась Лариса. — Несколько дней ты не появлялся вообще и не считал нужным меня предупреждать об этом. А теперь сообщаешь, что всего лишь приедешь попозже. Ты уж лучше тогда совсем не приходи!

И, не став выслушивать объяснения мужа, положила трубку и пошла в кухню готовить ужин. Ей хотелось немного отвлечься от мыслей о деле. Она приготовила картофельные кнедлики под мясным соусом по-римски, а также вафли с кленовым сиропом. Поужинав вместе с Настей, Лариса прошла в свою комнату и задумалась.

Она стала вспоминать поведение и настроение Романа на вечеринке, после которой его убили. Роман выглядел весьма спокойным и уверенным в себе. Следовательно, он либо не знал, что денег у него уже нет, либо они тогда еще у него были. А это может означать, что тот, кто его убил, и забрал деньги.

Но снова возникает все тот же вопрос — зачем их вернули? Если они были сообщниками, что-то не поделили и на этой почве возникла ссора, закончившаяся убийством, то вряд ли преступник стал бы возвращать украденное.

А что, если это все-таки Фаина? Она одна знала, что деньги украл Роман. Может быть, она захотела их вернуть мужу? И сделала это только тогда, когда пришла в себя после действия транквилизаторов, то есть через несколько дней после убийства?

Здесь как раз все сходится. Но до конца Лариса уверена не была. К тому же у нее не было никаких доказательств. И потом, если Фаина убила Романа и забрала деньги, то почему заодно не взяла и перстень? Забыла? Возможно, возможно…

От мыслей голова Ларисы пошла кругом, и она решила пораньше лечь спать, хотя было всего лишь шесть часов вечера.

* * *

Обстановка в доме Титовых накалилась до предела. Когда Сергей узнал о вероломстве жены, он настолько был ошарашен, что начисто потерял свои обычные спокойствие и миролюбивость. Стоматолог никак не мог дождаться прихода жены, которая сказала, что идет в парикмахерский салон. Сергей теперь уже не знал, как к этому относиться. Воображение рисовало ужасные картинки: жену в постели чужого мужчины. Сергей с ужасом осознавал, что на этой почве у него может развиться паранойя. Злоба буквально захлестывала его.

Когда хлопнула входная дверь, Сергей испытал некое облегчение: вот сейчас-то он сможет выплеснуть все свои эмоции и оторваться на полную катушку.

Оказавшись лицом к лицу с женой, взбешенный муж первым делом влепил ей пощечину. Катя взвизгнула, схватившись за щеку.

— Ты что, свихнулся? За что? — закричала она.

— Ты еще спрашиваешь? — задохнулся Сергей. — За твоего любовничка, потаскуха!

Катя все поняла и сжалась в комок. Робко подняв на мужа глаза, она залепетала:

— Пусик, ты что, с ума сошел? Зачем ты так?

— Не смей называть меня «Пусик»! — заорал Сергей, никогда раньше не подозревавший, что сможет поднять руку на женщину, а тем более на собственную любимую жену. — Мне надоели твои слащавые притворство и лицемерие! Лгунья!

Катя ахнула и схватилась за голову. Сергей подлетел к ней, намереваясь отвесить еще одну оплеуху, но Катя успела отскочить в сторону. Стараясь вызвать жалость, она зашмыгала носом и, скривив рот, выдавила из себя горестные рыдания.

— Все совсем не так, как ты думаешь! Это все неправда!

— Что — неправда? — взвился Сергей. — Что ты спала с этим козлом?

— Сережа, но это было всего несколько раз!

— Какая разница! И потом, ты врешь! Ваша связь была постоянной! Я уж не знаю, сколько точно это длилось, да и знать не желаю. Однако не удивлюсь, если с первого дня после нашей свадьбы! Ты вообще на всех мужиков вешаешься! Ведешь себя как последняя шлюха! Раньше я списывал все это на невинный флирт… Господи, какой же я кретин! Слушал твои лживые объяснения и верил! «Пусик, можно я поеду с ночевой к маме?» — противным голосом скопировал Сергей Катину сюсюкающую манеру говорить. — К маме! А сама по мужикам таскалась!

— Не по мужикам, а только к Валерию… — Катя пускала в ход любые оправдания.

— Замолчи! Мне и этого достаточно! А к тому же я уже сказал, что больше не верю ни одному твоему слову! Может, у тебя куча кобелей?! — Сергей расходился все сильнее и сильнее.

— Да нет же, нет! — закричала в ответ Катя.

— А может быть, ты и с Романом спала? — в бешенстве орал Сергей. — Он, знаешь ли, тоже ни одной юбки не пропускал! Вы с ним друг друга стоили!

— Да ты что?

— А может быть, это ты его и убила, а? Я теперь не знаю, чего от тебя можно ожидать!

— Господи, что ты говоришь?! — ужаснулась Катя. — Ты же знаешь, я была у Валерия…

— Откуда мне знать, может, ты и к Ромке успела заехать! Где ты шляешься, знаешь только ты!

— Да не была я у Романа! И не спала с ним никогда! Ну, поверь мне, пожалуйста!

Сергей раздраженно махнул на нее рукой. Катя заплакала и, приблизившись к нему вплотную, запричитала:

— Прости меня, пожалуйста! Все получилось случайно, честное слово! Я не хотела, я думала, что…

— Замолчи! — грубо перебил ее Сергей. — Что ты оправдываешься? Попалась, значит, отвечай!

— Господи, да что отвечать-то? — растерянно прижала руки к груди Катя.

Этого Сергей и сам не знал. Действительно, что тут можно ответить, когда и так все ясно? Говорить, в сущности, не о чем. Чего он хочет добиться от Кати?

Ошарашенный предательством жены, Сергей некоторое время молча раздумывал, потом решительно оттолкнул жену и пошел в кухню. Там он достал из буфета бутылку водки, присел на стул и, налив себе полную рюмку, залпом выпил ее не закусывая.

Уронив голову на руки, он задумался. Что же делать дальше? К жене он чувствовал лишь презрение и отвращение и о том, чтобы продолжать жить с ней, даже помыслить не мог. Следовательно, нужно разводиться. А это значит — делить имущество. Зная Катю, он понимал, что супруга постарается выжать из него по максимуму. Да, по большому счету, плевать, лишь бы отвязаться и не видеть ее больше никогда! Продажная гадина! И главное, ради чего — ради денег! Как будто он мало на нее тратил!

Сергей представил себе, как Соболев обнимает его женщину, а она жмурится от удовольствия, и волна ненависти к ним обоим поднималась в его душе. Он выпил еще рюмку. Хмель уже ударил ему в голову. И возникло непреодолимое желание выпить еще и еще, пока опьянение не подарит спасительное забытье.

В кухне Сергей сидел очень долго. Когда совсем стемнело, туда осторожно прокралась Катя. Она тихо подошла к Сергею и попыталась сесть к нему на колени. Титов брезгливо оттолкнул ее, быстро встал и прошел в свою комнату. Спать в тот вечер он лег один.

Глава 8

Лариса проснулась около восьми вечера и чувствовала себя вполне отдохнувшей. С первых же минут бодрствования ее мысли вновь возвратились к делу Решникова. Лариса была уверена, что стоит ей еще немного напрячь свои извилины, и она докопается до истины.

Лариса стала анализировать все события, произошедшие с момента кражи денег и по сей день. Пока было ясно только одно — деньги украл Роман. И, наверное, поэтому его и убили. Но убил явно не сообщник. Но кто? Кто, убив Романа, прислал потом деньги Владимиру? Каковы мотивы такого странного поведения?

Лариса вспомнила откровение Фаины о том, что она имела крупный разговор с Романом на вечере у себя дома. Фаина тогда упрекала его в обмане и возмущалась этой кражей. Котова была уверена, что у Фаины хватило ума не рассказывать никому об этом разговоре. Это была их с Романом тайна. Тем более что сама она являлась невольной пособницей Романа. Значит…

Лариса еще раз прокрутила в голове все события той вечеринки. Еще раз в подробностях вспомнила, кто и когда уходил и приходил в комнату… Как потом вели себя эти люди. Она вспомнила, что в какой-то момент действительно Роман покидал комнату, а почти вслед за ним вышла и Фаина… Кто оставался?

Лариса закурила сигарету. Анализируя обстановку в комнате, она вдруг стала догадываться, что там могло произойти… Похоже, все сходилось. Именно у этого человека был мотив вернуть деньги. Правда, не было очевидного мотива убивать Романа. Однако в главном Лариса была уверена — сейчас она на верном пути. Еще версий просто нет. К тому же у других участников есть алиби…

Лариса задумалась, как же лучше действовать дальше, что предстоит предпринять, чтобы все же завершить дело.

Затушив сигарету, она сразу же закурила новую. Когда сигарета истлела, она уже примерно знала, что будет делать. Конечно, всякое может быть, но пока она остановится на своем варианте. И нужно было спешить, хотелось поскорее убедиться в собственной правоте.

Лариса наскоро умылась, наложила новый макияж и, накинув плащ, вышла из дома в холодную, ветреную ночь…

* * *

Валерий Соболев ехал к Лизе Тихомировой. Хотел в очередной раз поговорить с ней. В последнее время Валерию не нравилось состояние Лизы. Она была какой-то растерянной. И когда они встречались, он постоянно ловил на себе виноватые взгляды Лизы. В памяти осталась вечеринка у Решниковых. Тогда она шутила по поводу его неоднократных предложений выйти за него замуж, а она, мол, всякий раз смеялась над ним.

Слов нет, эти шуточки сильно задели Валерия. Валерий Дмитриевич знал Лизу очень давно, и знал как человека глубоко порядочного и честного. Безусловно, он понимал, что Лиза не хотела его обидеть. Видел, как она мучилась после той вечеринки, и все же заноза сидела в его сердце. Уязвленное самолюбие не позволяло показать девушке, что он уже не сердится на нее.

В конце концов, Елизавета прекрасно знает, как он к ней относится. И могла бы, по крайней мере, оценить его преданность. Откровенно сказать, у Лизы немного было потенциальных кандидатов на роль мужа. А точнее, кроме него, пожалуй, что и больше никого. И издеваться над ним — верх неблагодарности и легкомыслия. Да и жестокости. Ну пошутила, ну так хотя бы не на людях!

Однако, едва увидев грустную Лизу, Соболев как-то размяк, в его душе поднялась волна нежности и даже какой-то жалости к этой женщине.

«Все! — решил Валерий. — Поговорю с ней окончательно и серьезно! Не может она не понимать, что нуждается во мне. Чего хорохориться? Ведь насколько ей было бы легче, если б рядом был я».

Соболев специально не стал предупреждать Лизу о своем визите. Пусть его появление станет неожиданностью. Валерий знал, что Лиза сейчас дома. По вечерам она никуда не ходила, с работы направлялась прямо домой, занималась изучением французского языка — английским и немецким она уже владела в совершенстве.

Соболев не стал, как всегда, покупать цветы и шампанское. Каждый раз, когда он являлся с букетом и свертком, Лиза ему отказывала. И сегодня Валерий решил полностью изменить сценарий. Вместо привычного набора он купил Лизе сборник новелл Мопассана на французском языке. Потом, немного подумав, Соболев все же прихватил бутылку армянского коньяка. Она вообще-то не была любительницей алкоголя, но в случае необходимости предпочитала коньяк.

Соболев остановил машину возле серенькой пятиэтажки. В этом доме Лиза жила вместе с матерью, которая в последнее время много болела и практически не вылезала из больниц. Валерий потратил немало средств и усилий, чтобы помочь Лизе и создать ее матери приличные условия. Естественно, каждый раз Лиза протестовала против этого.

Поднимаясь по лестнице, Валерий Дмитриевич почувствовал волнение. Он волновался всякий раз перед встречей с этой женщиной.

«Черт знает что, прямо как мальчишка! — укорял он себя. — Ах, Лиза, Лиза, что же ты со мной делаешь!»

Постояв некоторое время перед дверью Лизиной квартиры, он решительно нажал кнопку звонка. Вскоре послышались хорошо знакомые ему шаги — Лиза и дома ходила в тапочках на каблучках. И это постукиванье почему-то казалось ему уютным и даже нравилось.

Женщина, не спрашивая, отворила дверь и увидела Соболева. Валерий вгляделся в ее лицо — на нем отразилась целая гамма чувств. Это были и радость, вспыхнувшая в ее глазах, и облегчение, и в то же время некая настороженность — а с чем он пришел?

— Добрый вечер, Елизавета Андреевна, — проговорил он. — Прошу прощения за непредвиденный визит. Можно ли войти?

— Проходи, — Лиза широко повела рукой и отступила.

Сняв длинное пальто, Соболев прошел за Лизой в единственную комнату в этой квартире. Она убрала книги с дивана, и Соболев опустился на освободившееся место. Лиза присела рядом и вопросительно посмотрела на него.

Валерий почувствовал, что теряет уверенность в себе, позабыл все приготовленные фразы и теперь не знает, с чего начать. Лиза продолжала внимательно смотреть ему в глаза.

— Что-то вы, Елизавета Андреевна, такая скучная? — проклиная себя в душе, вдруг проговорил Соболев, сбиваясь на привычный иронический тон. — Али поклонники ваши вас покинули?

— Ты пришел, чтобы выяснить подробности моей личной жизни? — усмехнулась Лиза в ответ. — Тебе прекрасно известно, что эта тема совсем неинтересная…

Все рушилось, складывалось совсем не так, как он планировал. Соболев, разозлившись на себя, резко рванул узел галстука, освобождая горло.

— Ты знаешь, Лизка, — наплевав на все условности, сказал он, — я чертовски устал. И если не возражаешь, я бы выпил немного коньяку. Можешь составить мне компанию, я, собственно, и покупал его, ориентируясь на тебя.

В душе он уже послал все к черту и категорически запретил себе заводить разговоры об их сложных взаимоотношениях. Лиза, конечно, заметила, что он вновь надел маску циника, пить, разумеется, откажется. Вообще теперь она будет вести себя в соответствии с им же, дураком, навязанным сценарием.

Но Лиза неожиданно ответила:

— Знаешь, Валера, я с удовольствием составлю тебе компанию. Если честно, мне сегодня очень хочется выпить. Тем более коньяк. А то, знаешь ли, настроение что-то в последнее время не ахти какое…

Соболев с облегчением вздохнул. Он почувствовал, что Лиза опять стала естественной, такой, какой он знал ее всегда, настоящей и близкой. Именно такой, какой он любил ее.

— Тогда давай рюмки, что ли, — вздохнув, сказал он. — Или просто стаканы, какая, к черту, разница!

Улыбнувшись уголками полных губ, Лиза достала из серванта две рюмки. Соболев не спеша наполнил их.

— Не стану придерживаться ритуала и выдумывать разные тосты, — проговорил он. — Давай просто выпьем, и все!

— Давай! — сразу же согласилась Лиза и быстро выпила коньяк. Соболев отметил, что сделала она это не без удовольствия. — Люблю хороший коньяк, — отметила Елизавета. — К сожалению, сейчас столько суррогатов…

Соболев не ответил. Он полез в принесенный пакет и достал оттуда томик Мопассана.

— Вот, это тебе, — небрежно протянул он его Лизе. — Надеюсь, придется ко двору.

— Спасибо! — искренне воскликнула Лиза, поднимая на Соболева полные благодарности серые глаза. — Это действительно ценно.

Валерий чувствовал, что пора переходить к самому главному, но что-то его останавливало. Быстро наполнив еще одну рюмку, он залпом выпил ее и сказал:

— Как твое настроение-то? Что-то ты хмурая в последнее время…

— Просто вся эта история на меня здорово подействовала. — Лиза отвернулась. — Так это все неожиданно и неприятно…

— Да, конечно, — согласился Соболев. — Но тебе-то не из-за чего переживать! Это все наши с Володей проблемы…

— Открылось столько грязи! — продолжала Лиза, сама наливая коньяк себе и Соболеву. — Кто бы мог подумать? Компания рушится на глазах, я перестала доверять людям!

— Успокойся, Лиза, — мягко сказал Валерий, утешая расстроенную женщину. — Тебя это не должно касаться. Просто ты столкнулась с изнанкой жизни. Однако тебя это ни в коей мере не пачкает. Что же касается остальных… Да какая, в сущности, тебе разница?

— И ты с этой Катей! — не унималась Лиза. — Это же в голове не укладывается! Зачем тебе это было нужно, Валера? Мы же из одной компании, все друг друга знаем! Как ты теперь собираешься общаться с Сергеем?

— Никак! — хмуро отрезал Соболев. — Мне на него вообще плевать, ты знаешь, что мне никогда не нравился этот замшелый тип!

— Ты говорил, что тебе и Катя никогда не нравилась! — парировала Лиза.

— И это правда! Ты же знаешь меня — что там может нравиться? Задница толстая?

— Тогда зачем ты…

— Лиза, — умоляюще перебил ее Соболев. — Мы смотрим на вещи разными глазами. И я знаю, что ты гораздо чище и выше меня. С Катей все было просто и ясно. То есть она со мной спит — я плачу ей деньги! Все! Ни о каких чувствах и речи быть не может! Лиза, ты же знаешь, каких женщин я ценю! Ну разве можно подогнать под этот образ Катю? Даже с большой натяжкой нельзя!

— Но это та же самая проституция, только замаскированная! — не унималась Лиза.

— Да, ты права! Да, проституция! Да. Это вполне в Катином стиле. Но… — поднял палец Соболев. — Не забывай, что по профессии Катя все же не проститутка. Я брезгую профессиональными проститутками. Что же мне оставалось делать? Я нормальный здоровый мужик, одинокий. Баба сама на шею вешается. Почему я должен отказаться? Из-за ее мужа? Извини, но я далек от подобных моральных принципов! Их разборки — это их дело! В конце концов, если бы не я, она нашла бы кого-то другого! Подозреваю, что и помимо меня у нее была куча любовников! Мне, кстати, на это глубоко плевать!

— Только не думай, пожалуйста, что я тебя ревную, — холодно проговорила Лиза. — Конечно, меня от этой мерзости тошнит, но мне все это безразлично. Я тебе не жена и даже не любовница. Но вот высказать свое мнение как друг я имею право! Или ты меня уже и другом не считаешь?

— Лиза, я тебя очень уважаю, — тихо проговорил Соболев. — Понимаю, что ты хочешь сказать. Но, черт возьми, давай больше не будем говорить об этой коротконогой Катьке и вообще обо всей этой дурацкой истории! У нас много других тем для разговоров. Прошу тебя, Лиза, отбрось неприязнь ко мне, забудем все. И давай просто поговорим, безо всяких обид. Я… Я ведь соскучился по тебе, Лиза! Мы так давно не беседовали по душам…

Лиза вздохнула и с какой-то тоской посмотрела на Соболева. Валерий уловил в ее взгляде бесконечную усталость. Неожиданно это придало ему уверенности в себе. Быстро опустошив еще одну рюмку коньяку, он резко поднялся и, став к окну, закурил.

— Лиза, — не поворачиваясь к женщине, произнес он. — Не отвечай пока и послушай. Я вижу, тебя что-то мучает. Думаю, ты не станешь отрицать, что я как друг всегда был безупречен по отношению к тебе. Таким и остаюсь. Поэтому ты всегда можешь обратиться ко мне с чем угодно. И еще, Лиза. Я решил, что сделаю это сегодня в последний раз. Я неоднократно предлагал тебе выйти за меня замуж, — Соболев по-прежнему не поворачивался. — Я и сейчас готов на это. И прошу тебя, не ерничая, серьезно подумать над этим. Повторяю, я не требую немедленного ответа. Сама рассуди — замуж выходить и детей рожать тебе все равно надо. Сколько можно быть одной? Скажу не хвастаясь, что более подходящего человека, чем я, у тебя нет… Я знаю, что ты не любишь меня, но ведь не любишь и никого другого! А вместе мы…

Соболев неожиданно замолчал. Он и так сказал слишком много и, боясь очередной насмешки и отказа, неловко затолкал сигарету в пепельницу и закурил новую. В комнате царило молчание. Соболев осторожно обернулся. Лиза сидела на диване, прижав узкие ладони к порозовевшим щекам. Она была сильно взволнована. Это придало ему смелости. Он шагнул к Лизе и крепко обнял ее. Женщина доверчиво прижалась к нему.

— Господи, Лизка! — прошептал Соболев, гладя ее по мягким русым волосам. — Мы же с тобой знакомы черт знает сколько лет! И как дети продолжаем играть в какие-то дурацкие игры, пудрить друг другу мозги и манерничать, вместо того чтобы давно начать нормально жить! Лизка, милая, ну скажи же что-нибудь!

Лиза вдруг всхлипнула и подняла на Соболева увлажнившиеся глаза.

— Валера… — проговорила она. — Я… Одним словом, я согласна. Я выйду за тебя замуж. Валера, милый, не могу сказать, что люблю тебя так, как ты того заслуживаешь. Но я тебя очень уважаю и ценю. Дороже тебя у меня нет никого. Я очень постараюсь полюбить тебя…

Валерий не верил своим ушам.

— Т-с-с-с… — закрыл он ей рот рукой. — Не нужно больше ничего. Я все понял. И я очень рад. И давай больше ни о чем не говорить. Просто иди ко мне…

Он еще крепче прижал к себе Лизу и впервые поцеловал ее в полуоткрытые мягкие губы. Лиза ответила ему долгим и нежным поцелуем. Валерий уже хотел было спросить, когда Лиза хочет назначить свадьбу, как вдруг увидел, что девушка плачет.

— Ну что с тобой? — нахмурился он. — Все же хорошо!

— Валера, — Лиза подняла на Соболева глаза. — Ты ведь не оставишь меня?

— Ну что за глупости, разумеется, нет! — ответил Соболев. — Что за мысли лезут в твою голову? Право, Лиза, я тебя не узнаю!

И тут сквозь всхлипывания Соболев вдруг расслышал несколько слов, которые привели его в состояние крайнего замешательства.

* * *

…Закончив свой рассказ, Лиза опустила голову, не решаясь поднять глаза на Соболева. Валерий встал, подошел к ней и, обняв за плечи, тихо спросил:

— Почему ты не рассказала мне? Зачем поехала туда?

— Я хотела… Я правда хотела, помнишь, я даже окликнула тебя в конце вечеринки? Но ты вел себя холодно и отчужденно.

— Так я же не знал, в чем дело! Нужно было не обращать внимания на мои капризы, а поехать со мной и все рассказать!

— Я вообще-то была у тебя, — совсем тихо проговорила Лиза.

— Что? Когда? — Валерий изумленно посмотрел на нее.

— В ту же ночь. От Решниковых я поехала к тебе…

— И что? — нетерпеливо подгонял ее Соболев.

— У подъезда стояла машина Кати Титовой… А свет в окнах не горел…

— О черт! — в отчаянии Соболев грохнул кулаком по спинке дивана.

После мрачного молчания он придвинулся к Лизе и обнял ее.

— Тебе нужно было подняться ко мне, — сказал он, — несмотря ни на что. Неужели я бы выгнал тебя или не открыл дверь? Я бы Катьку выгнал!

— Мне не хотелось показать, что я все знаю. Что это как бы я вас… разоблачила. Мне самой было бы стыдно. Мне и теперь стыдно…

— Ладно, ладно, — погладил ее по голове Соболев, видя, что Лиза готова расплакаться. — Но ты могла поговорить со мной потом?

— Потом я, во-первых, была ошарашена тем, что узнала о тебе с Катей, и почувствовала отчуждение. И во-вторых, с твоей стороны видела сплошную холодность.

— Господи, Лиза, да это была всего лишь маска, демонстрация дурацкой гордости! Неужели ты могла всерьез поверить, что я к тебе холоден? Ты же меня всю жизнь знаешь!

— Тем не менее… — медленно продолжала Лиза. — Мне не хотелось навязываться со своими проблемами. Я только сегодня решилась тебе все рассказать. И теперь… Если ты решишь не связывать свою жизнь со мной, я буду не вправе на тебя обижаться. Я все пойму.

— Молчи, — перебил ее Соболев. — Ты говоришь чушь. Из-за этого я передумаю на тебе жениться? Нет, Лиза, все будет как мы решили. Только прошу тебя — никому ни слова. Я надеюсь, кроме меня, ты ни с кем не делилась?

— Нет, — ответила Лиза.

— Лиза, честно!

— Да нет же, нет! — прижала Лиза ладони к груди.

— Будь со мной честна до конца, до мельчайших деталей. Ты ко мне поехала на чем?

— Я… пешком пошла, там же не очень далеко, а мне хотелось немного успокоиться и подумать.

— Хорошо, а от меня к Роману?

— Я поймала машину.

— Такси, частника?

— Частника.

— Он тебя прямо к дому подвез?

— Ко двору. Дальше я сама дошла.

— Во сколько это было?

— Не знаю, думаю, что около двух… Минут без десяти.

— А ушла ты оттуда во сколько?

— Не помню, не знаю… Сейчас соображу. Дома я была без двадцати три, это я хорошо помню. Значит, ушла примерно в половине третьего. Точнее, не ушла, а вылетела.

— Домой тоже на частной машине добиралась?

— Да. Я поймала ее, выйдя на дорогу.

— Тебя никто там не видел? — Соболев допрашивал ее настойчиво, и Лиза, понимая важность его вопросов, старалась унять волнение и отвечать как можно точнее.

— По-моему, нет. Во всяком случае, я никого не заметила.

— Будем надеяться, что так, — с облегчением проговорил Соболев. — А то сыщиков у нас в этом деле предостаточно. Хотя бы один из них да выкопал бы уже какого-нибудь свидетеля. Следов ты там вроде тоже не оставила… Значит, даже если кому-то и вздумается заподозрить тебя, доказать все равно ничего не смогут. Одним словом, Лиза, ничего не бойся. Запомни раз и навсегда: пока я с тобой — ничего не бойся. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Главное, молчи, поняла? Ты ничего не знаешь! Никакого разговора между Фаиной и Романом ты не слышала, от Решниковых поехала прямо к себе домой и легла спать. Все. Лиза, ты поняла меня? — Валерий с тревогой поднял за подбородок Лизино лицо и заглянул ей в глаза.

— Я все поняла, Валера, — кивнула Лиза. — Только… Если б ты знал, как тяжко мне носить этот груз в себе! Сейчас стало легче, когда я рассказала тебе.

— Это пройдет, обязательно со временем пройдет. Ты все забудешь, к тому же впереди яркие и приятные впечатления. Я обязательно увезу тебя в свадебное путешествие куда-нибудь подальше. Ты развеешься, забудешься…

— Если бы все было так просто, — вздохнула Лиза и грустными глазами уставилась в стену.

— Знаешь что, — вдруг решительно сказал Соболев, поднимаясь, — собирайся!

— Куда? — испуганно спросила Лиза.

— Сейчас мы с тобой едем в ресторан, в бар, в ночной клуб, на Волгу — куда захочешь! Только вначале заедем ко мне и закинем туда твои вещи. Ты теперь будешь жить у меня, одну я тебя не оставлю. Так что собирайся поскорее.

Лиза немного подумала, потом благодарными глазами посмотрела на Валерия и пошла собираться. Переодевшись в брючный костюм, она вышла из своей комнаты, и Валерий направился к ней, чтобы взять из ее рук сумку. И в этот момент раздался звонок в дверь.

Лиза пошла открывать. На пороге стояла Лариса Котова.

— Это вы? — на лице Лизы отразилось удивление, которое, впрочем, тут же сменилось какой-то усталостью и безразличием. — Проходите, — равнодушно сказала она, пропуская Ларису в квартиру.

Лариса переступила порог и тут же увидела Соболева. Они поздоровались. Котова отметила, что Валерий Дмитриевич явно не испытал радости от ее визита.

— Садитесь, — Лиза показала на диван и сама тоже села. Соболев продолжал стоять.

— Лариса, — наконец произнес он. — Если вы по делу, то, пожалуйста, говорите быстрее. Не хочу показаться невежливым, но у нас есть свои дела. — И, не удержавшись, добавил: — Мы с Елизаветой Андреевной собираемся отметить нашу помолвку.

— Поздравляю, — неуверенно проговорила Лариса. — Я действительно очень рада, но… Понимаете, возникли обстоятельства, которые вынуждают меня вам помешать…

Соболев нахмурился.

— Что такое? — сухо спросил он.

Вместо ответа Лариса посмотрела на поникшую Лизу и тихо попросила:

— Лиза, может быть, вы сами все расскажете?

Лиза вздохнула и уже открыла было рот, но тут вмешался Соболев.

— Что она должна вам рассказать? — повысил он голос. — Я вас сразу предупреждал — оставьте Лизу в покое.

— Я… расскажу, — тихонько проговорила Лиза.

— Что ты собираешься рассказывать? — закричал Соболев и, подскочив к девушке, крепко сжал ее плечи, заглядывая в глаза. — Лиза, я умоляю, будь благоразумна! Молчи! Мы же только что с тобой все обсудили! Тебе нечего рассказывать!

— Я расскажу, что случилось в ту ночь, — спокойно ответила Лиза.

— Ты с ума сошла! Лиза, не смей! Я тебе обещаю — все будет хо-ро-шо! — с расстановкой произнес Соболев и на последнем слоге прихлопнул кулаком по дивану. — Только молчи и слушай меня.

— Валерий Дмитриевич, — подала голос Лариса, — я уверена, что Лиза причастна к гибели Романа. И вы это знаете. И я прошу ее рассказать мне, как все произошло на самом деле. Я вовсе не желаю Лизе зла, поверьте!

— Зачем тогда вы пришли сюда, если не желаете ей зла? — резко бросил Соболев.

— Мне нужно знать все до конца об этом деле, — твердо ответила Лариса. — Вы знаете, что я не из милиции. И имели возможность убедиться, что мне можно верить. Разве я кому-нибудь рассказала о вас с Катей?

Лариса в упор смотрела на Валерия. Он очень нервничал, но всеми силами пытался успокоить Лизу.

— Это ничего не значит, — наконец проговорил он. — Почему я должен сейчас вам верить? Может, у вас диктофон в сумке?

Лариса молча открыла сумку и вытряхнула ее содержимое прямо на диван.

— Можете обыскать мои карманы, — добавила она.

— Валера, перестань, — попросила Лиза. — Это все ни к чему. Я согласна ей все рассказать.

— Лиза, не смей! — снова закричал Соболев. — У нее нет никаких доказательств, иначе сюда пришла бы не она! Лиза, прошу тебя, слушай меня, только меня!

— Валера, я все равно не смогу спокойно жить с таким грузом, — с тоской проговорила девушка. — Это очень тяжело…

— Я же тебе говорил, что все наладится! Ты ни в чем не виновата!

— Я знаю, но… Я не могу. Прости.

Тихомирова повернулась к Ларисе и начала говорить. Соболев обреченно рухнул в кресло и обхватил голову руками…

* * *

… Лиза шла по коридору, когда вдруг услышала доносившиеся из галереи голоса. Вначале она не придала этому особого значения и даже ускорила шаг, но вдруг обрывок одной фразы заставил ее невольно прислушаться и…

— …Я всегда знала, что ты негодяй, но что ты еще и вор!.. — резкий женский голос, как показалось Лизе, принадлежал Фаине Решниковой.

Ответа она не расслышала. Лиза стояла как вкопанная, стараясь унять дрожь в коленях. Она лихорадочно размышляла, что же делать. С одной стороны, она понимала, что дурно подслушивать чужие разговоры и нужно было бы немедленно уйти отсюда, не выдав своего присутствия. Однако ноги не слушались ее, они словно приклеились к полу. Ее сердце гулко колотилось, и ей казалось, что его стук разносится по всему коридору.

— Так вот для чего тебе нужен был ключ! Имей в виду, я больше не стану тебя покрывать и все расскажу мужу! — кричала Фаина.

— Так уж и все? — насмешливо спросил мужчина, и Лиза с ужасом узнала Романа.

Фаина умолкла, а Роман тем временем продолжал:

— В таком случае я тоже молчать не стану. Ты знаешь, мне тоже есть что рассказать.

— Ты чудовище! — выкрикнула Фаина. — Видеть тебя не могу!

— Неужели? — язвительно спросил Роман. — Помнится, я слышал от тебя другое.

Послышался какой-то треск, шум возни, затем сдавленный крик Фаины:

— Пусти!

Лиза моментально пришла в себя и стремительно бросилась по коридору вперед, в сторону ванной, благо пол был выстелен толстым пушистым ковром.

Запершись в ванной, она открыла кран с холодной водой и долго пригоршнями плескала себе в лицо воду, стараясь охладить пылающие щеки. Затем присела на край ванны и закурила сигарету. Она пыталась взять себя в руки и успокоиться.

Лиза прокрутила в голове услышанные фразы. По всей видимости, Фаина упрекала Романа в том, что он украл у Владимира деньги. Недаром она упоминала о ключе и о том, что все расскажет мужу. А ключ, скорее всего, Роман выудил у нее обманным путем. А теперь Фаина сопоставила факты и поняла, что к чему.

Да, картина складывалась неприглядная. И носительницей этой тайны теперь является она, Лиза. И что ей делать дальше, она пока не знала.

Прежде всего, наверное, нужно с кем-то поделиться. С кем-то надежным. Самой ничего не предпринимать. Но с кем? С Владимиром? Исключено. Лучше всего, конечно, с Валерием… Правда, он, кажется, здорово обиделся на нее, но это ничего, это можно исправить. В конце концов, сама хороша, нашла чем шутить! Ну, ладно, у Валерия, конечно, нужно попросить прощения и все объяснить. А когда Соболев узнает, в чем дело, ему уже будет не до воспоминаний об обиде. Итак, решено. Нужно сообщить ему сейчас же, немедленно.

Лиза сунула сигарету под кран и, бросив окурок в мусорный пакет, выскочила из ванной и вернулась к столу. Валерий сидел рядом с Решниковым и разговаривал. Подойдя, Лиза решительно тронула его за рукав:

— Валера, на минутку можно?

— Я занят, — не поворачивая головы и стряхивая Лизину руку, процедил Соболев.

Лиза вспыхнула, поймав на себе насмешливый взгляд Катьки Титовой, и, смутившись, отошла. Став у окна, она задумалась. Фаина и Роман уже были в комнате. Они сидели по разным углам, и, судя по их виду, никто бы не смог подумать, что между ними только что состоялся нелицеприятный разговор.

Потягивая коньяк, Роман непринужденно болтал с Евгением Котовым. Ларисин муж был уже достаточно навеселе и постоянно ронял пепел сигареты на пол, хотя вообще-то в этой комнате курить было не принято.

Мрачная Фаина сидела одна и цедила коктейль. Периодически она бросала на Романа хмурые взгляды.

Отойдя в сторонку, Лиза ожидала окончания вечера, чтобы предпринять еще одну попытку поговорить с Валерием. Вот же индюк напыщенный! Будет теперь строить из себя невинно оскорбленного и отклонять все попытки к объяснению. Когда же увидит, что Лиза плюнула на все, сам приедет разбираться! Только тогда может быть уже поздно, а Лизе необходимо поговорить с ним сегодня.

Она никак не могла дождаться окончания вечера. Когда после перебранки Катьки с Владимиром гости начали расходиться, Лиза поспешила вслед за Валерием. Вместе они спустились вниз и прошли в коридор. Лиза быстро оделась и повернулась к Валерию, который только еще взял в руки свое длинное черное пальто.

— Ты можешь отвезти меня? — спросила она, покусывая губы.

— Я бы с удовольствием, Елизавета Андреевна, но, к сожалению, я не на машине, поскольку позволил себе сегодня злоупотребить алкоголем. Если вы настаиваете, я, конечно, посажу вас в такси. И даже заплачу, — добавил он с усмешкой.

Лиза почувствовала, как заливается краской.

— Не надо, — отчеканила она, наполняясь гневом. — Я просто хотела с тобой поговорить…

— Елизавета Андреевна, я прекрасно знаю все, что вы мне скажете, — перебил ее Соболев. — Я слышал это не раз. И не имею желания слышать снова. Если вы отказываетесь от моих услуг, разрешите откланяться. Я, знаете ли, хочу поскорее добраться домой и принять горизонтальное положение… Ну так что?

— Пошел к черту! — сдерживая слезы, выкрикнула Лиза и выскочила за дверь.

Она некоторое время бесцельно бродила по улице, ломая голову, на что же ей решиться. Вернуться все-таки к Решниковым и все рассказать? Но как к этому отнесется Фаина, ведь она тоже каким-то образом впуталась в это дело.

А все Валерий! Надо же, какую обиду затаил! Лиза все же решила отправиться к нему домой. Соболев ее не оставит на пороге, это уж однозначно. Тем более что она никогда не приходила к нему сама в такое время. А дома у себя он просто обязан будет ее выслушать. Она прямо с порога начнет говорить.

Лиза решительно свернула на улицу, ведущую к дому Соболева. Пройдя несколько кварталов, она приблизилась к его девятиэтажке. В его окне не горел свет.

«Либо лег, либо в ванной, — подумала женщина, но это ее не остановило. — Разбужу или подожду!»

Она уже собиралась войти в подъезд, как вдруг резко остановилась. Возле дома стояла машина марки «Опель Кадет», очень ей знакомая. Именно на такой ездили Титовы. Но Сергей отправился домой на такси, а Катя… Катя сказала, что едет, кажется, к маме… Чтобы удостовериться, Лиза подошла поближе и посмотрела на номера. Так и есть! Машина Титовых! А значит, Катя сейчас у Валерия. Но что ей могло там понадобиться?

Лиза подняла голову. В окнах квартиры Соболева по-прежнему было темно. А это значит, что…

Поняв наконец, что это значит, Лиза почувствовала, как у нее запылали щеки. Словно боясь, что ее застигнут на месте преступления, она поспешно пошла через двор. В соседнем дворе она присела на холодную скамейку и закурила.

Честная Лизина натура никак не могла примириться с тем, что она узнала. У Лизы были свои принципы, и ей, несмотря на зрелый возраст, порой трудно было понять, что далеко не все люди живут по тем же принципам. Может быть, поэтому она постаралась найти происходящему подобающее объяснение.

«Может, Катя вовсе и не у Валерия, — убеждала она сама себя. — А я сразу вообразила бог знает что! Вон у него какой огромный дом, квартир просто множество! Мало ли к кому она могла пойти!»

«Да, но машина-то стоит именно у его подъезда, — возражал ей внутренний голос. — Таких совпадений не бывает!»

Так и не придя ни к какому заключению, Лиза решила, что это не ее дело. Но возвращаться к дому Соболева все же не стала. Решение пришло неожиданно. Раз уж так получается, что помощи и подсказки ждать неоткуда, она должна действовать сама. А именно ехать к Роману и требовать, чтобы, пока не поздно, он сам вернул деньги брату. Иначе она все расскажет Владимиру.

Отшвырнув недокуренную сигарету, Лиза поднялась со скамейки и пошла к дороге. Там она поймала машину, назвала адрес и через десять минут уже входила во двор, где жил Роман.

Миновав несколько соседних домов, она подошла к уединенному жилищу Решникова-младшего. Все окна в домике были освещены. Лиза знала, что Роман редко ложится спать раньше четырех часов утра. Он сам неоднократно говорил об этом, поясняя, что как человеку творческому ему в тихие ночные часы удобнее сочинять свои вирши. Правда, Лиза подозревала, что сейчас Роман занят совсем не этим. Она постучала в дверь.

Вскоре послышались какие-то неуверенные шаги, затем голос Романа вкрадчиво спросил:

— Кто там?

— Рома, это Лиза, открой, пожалуйста, — как можно спокойнее проговорила Лиза.

Роман распахнул дверь. В руках он держал рюмку с коньяком. На его лице отразилось удивление.

— Ах, Елизавета Андреевна! Какой сюрприз! Одинокая женщина в столь поздний час у одинокого мужчины… Это смело! Честно говоря, я восхищен вами! Наплевав на все условности и предрассудки, открыто заявляете о своих тайных желаниях…

— Прекрати кривляться! — раздраженно перебила его Лиза. — И позволь мне войти.

— Конечно, конечно, прошу вас, — Роман галантно посторонился, но сделал это неловко, потому что уже не очень хорошо держался на ногах.

Лиза разулась в маленькой прихожей, расстегнула пальто, но снимать его не стала.

— Что же вы не раздеваетесь, Елизавета Андреевна? — продолжал манерничать Роман. — Или хотите, чтобы я вам помог?

— Не надо! — Лиза резко отбросила его руку. — Я сразу предупреждаю, что пришла серьезно поговорить. И совсем ненадолго. И разговор предстоит неприятный. Так что оставь все свои штучки-дрючки, это вовсе неуместно!

— Что это вы, Елизавета Андреевна, такая нервная сегодня? Я всегда говорил, — назидательно сказал он, — что одиночество не идет на пользу молодой женщине. Вы бы выпили коньячку, а? Расслабились…

Он опустился в старенькое кресло. Лиза продолжала стоять.

— Вы что же, и разговаривать со мной будете стоя? — не унимался Роман. — Уверяю вас, если вы присядете, то этим никак себя не скомпрометируете.

Лиза, вздохнув, присела на краешек стула. Проклиная себя за то, что растеряла все слова и не знает, с чего начать, она достала сигарету. Роман услужливо протянул ей зажигалку. Прикурив, Лиза кивнула ему и выпалила:

— Ты должен вернуть деньги!

— Помилуйте, разве я должен вам? — развел руками Роман. — Честно признаться, не припоминаю такого.

— Перестань притворяться! — не выдержав, крикнула Лиза. — Тебе прекрасно известно, что я имею в виду! Деньги, которые ты украл у своего брата!

— Я всегда знал, что чувство юмора — не ваше сильное место, — проговорил Роман и отвернулся. Тем не менее Лиза заметила, что на его щеках появились красные пятна.

— Не прикидывайся, мне доподлинно известно, что деньги украл ты. И я предлагаю тебе самому вернуть их Владимиру. Я не стану доносить на тебя. Верни украденное, и все обойдется без скандала. Никто не узнает, что ты — вор. Да и не нужно Владимиру переживать такой удар, ты ему и так достаточно попортил крови. Однако если ты этого не сделаешь по-хорошему, предупреждаю — покрывать тебя я не стану! Я все скажу Владимиру, а уж он душу из тебя вытрясет! Мерзавец! — не сдержалась Лиза.

— Ой-ой, сколько патетики! — презрительно процедил Роман. — Давай, говори! Посмотрим, из кого он душу вытрясет! Думаешь, он тебе поверит? Имей в виду: я буду все отрицать. А доказать ты ничего не сможешь. А я скажу, что ты, похотливая стареющая телка, просто хотела меня, а я не обращал на тебя внимания. И ты, затаив злобу, решила мне отомстить. Всем известно, что ты спишь одна и на этой почве у тебя давно съехала крыша!

— Мои слова подтвердит Фаина! — выкрикнула Лиза, хотя по дороге сюда запретила себе вмешивать сюда жену Решникова.

— Неужели? — ехидно улыбнулся Роман и сделал большой глоток из рюмки. — Ты просто наивная дурочка, если так считаешь. Фаина будет молчать в тряпочку. Думаешь, она допустит, чтобы Вова узнал о том, что я уже несколько лет развлекаюсь с его женой? Она ведь знает: если он меня накроет, мне терять нечего. Я все выложу, со всеми подробностями! Хочешь послушать, что я с ней делал? — глумливо усмехаясь, продолжал он. — Что ей нравится? Это весьма увлекательно. Сначала я…

— Нет! — зажимая уши, выкрикнула Лиза. — Я не желаю этого слышать, оставь все это при себе, подонок!

— Нет уж, послушай! — отрывая ей руки от ушей, прокричал Роман, дохнув на Лизу запахом коньяка. Он был совершенно пьян. — Может, тебя это возбудит? Такие тихони, как ты, обычно оказываются самыми ненасытными и необузданными в сексе. Мне же ясно, зачем ты сюда пришла! Думаешь, я поверю в твою порядочность? Что в два часа ночи тебя интересует, чтобы я вернул эти дурацкие деньги? Для этого нужно быть совсем ненормальной! Ты шла сюда с вполне определенной целью!

— Пусти меня, ты пьян! — отталкивая его, возмутилась Лиза. Она попыталась вскочить со стула.

Роман тем временем сам отпустил ее и, неожиданно улыбнувшись, сказал:

— У меня даже есть стихи, посвященные Фаине. О, это нечто! Я их, кстати, никому никогда не показывал. Так что тебе представляется уникальная возможность стать первой слушательницей. В них описана любовь стареющей женщины. Ты знаешь, как может любить стареющая женщина? О, я тебе сейчас продемонстрирую! Она понимает, что лучшие ее годы уже прошли, и отрывается на полную катушку. Она знает, что осталось ей совсем немного и скоро все кончится. Сейчас ты сама убедишься!

Роман скрылся в соседней комнате и сразу же вернулся, неся в руках тоненькую тетрадку.

— Вот, — довольно сказал он и принялся читать вслух.

Стихи были пошлыми, грубыми, откровенно издевательскими и неприличными. Роман же, смакуя каждое слово, явно наслаждался.

— Замолчи! — Лиза почувствовала, что больше не выдержит этой мерзости. — Замолчи немедленно! Как у тебя язык поворачивается! Хоть бы хранил уважение к женщине, с которой спишь и которая тебя любит!

— Ха-ха-ха! — звонко расхохотался Роман. — Ты меня порой просто умиляешь! Да мне всегда было плевать на Фаину! Она давала мне деньги, вот и все! А больше мне ничего от нее не было нужно! Порой она меня просто утомляла, раздражала своей страстью. И я давно бросил бы ее, если бы этот скопидом Вова не отказал мне в спонсорстве! Сам себе сделал хуже. Давал бы деньги — я не спал бы с его женой.

— Да ты просто… — Лиза задыхалась, не находя слов.

— Да, я презираю своего брата! — вдруг заорал Роман. — И ненавижу! Да, я украл у него эти деньги! Я давно собирался подложить ему свинью! Этому напыщенному кретину! Одной Фаины мне было мало, нужно было еще что-то. И вот наконец случай подвернулся. И все получилось так удачно. И после этого я могу издать все свои стихи! И вот теперь какая-то фригидная кошелка хочет, чтобы я добровольно вернул эти деньги. Ну уж нет!

— Я все равно все расскажу, — чувствуя, что ей становится дурно, сказала Лиза.

Вскочивший с кресла Роман вдруг резко остановился и пристально посмотрел на нее.

— Погоди-ка, — медленно проговорил он и подошел к Лизе. Поддев пальцем ее за подбородок, он заглянул в ее глаза. — Я, кажется, понял… Понимаешь, я никогда не верил в порядочных людей и теперь не верю. Все это чушь. И ломал голову, чего ты добиваешься. Теперь я понял. Ты хочешь долю, так? Хочешь, чтобы я поделился с тобой этими деньгами? Ну, разумеется, ты же голодранка! Как я сразу не понял?

— Что ты несешь?! — закричала Лиза. — Ты с ума сошел!

— Это ты сошла с ума, если полагаешь, что получишь от меня хоть доллар! — ухмыльнулся Роман. — Я даже могу показать тебе эти деньги, вот они!

Он сделал шаг к невысокому серванту с баром. Распахнув его, Роман достал небольшую шкатулку и открыл ее. Лиза увидела аккуратные пачки долларовых купюр.

— Довольна? — продолжал Роман. — А теперь попробуй забери их!

— Я не стану с тобой драться, — с трудом выговорила она. — А просто требую, чтобы ты вернул деньги Владимиру.

Вместо ответа Роман сложил комбинацию из трех пальцев и сунул Лизе под нос. Ошалев, она отпрянула. Роман, бросив шкатулку на стол, неожиданно крепко ухватил девушку.

— Ну куда ты собралась? — пьяно спросил он. — Ночь на дворе. Да ты не расстраивайся из-за денег, я тебе кое-чем компенсирую затраты! Оставайся у меня. Я же понимаю, что ты не особенно кого возбуждаешь. Кстати, мне ты всегда нравилась. Я отмечал в тебе некий шарм. Чего ломаешься? Многие девочки мечтают провести со мной ночь!

— Я давно не девочка, — пытаясь вырваться, проговорила Лиза. — К тому же не одна из многих. И о том, о чем ты говоришь, и речи быть не может. Пусти меня, я хочу домой, меня тошнит от тебя!

— Ну нет уж! — прошипел Роман, ставший вдруг агрессивным под влиянием паров алкоголя и раздосадованный сопротивлением Лизы. — Теперь я тебя так просто не отпущу. Стер-рва!

Он резко толкнул Лизу на стоявшую в углу кровать. Она ударилась головой о стену и ахнула. Женщина видела, как Роман в ярости пытается расстегнуть брюки. Вскочив, Лиза кинулась к выходу, но он преградил ей путь и хотел ударить по лицу. Однако координация его движений была нарушена, и Лизе удалось уклониться от удара.

Тогда Роман, схватив ее, начал срывать кофточку. Понимая, что потерявший разум мужчина уже стал опасен, Лиза в отчаянии огляделась, выбирая орудие защиты. Взгляд ее упал на деревянную шкатулку с деньгами, лежавшую на столе. Схватив ее, она с размаху опустила ее Роману на голову. Пачки денег полетели на пол. Роман пошатнулся и отпустил ее плечо. Лизе этого было достаточно, чтобы вырваться. Она уже бежала к двери, когда услышала глухой стук. Обернувшись, она увидела, как Роман падает на пол…

Лиза инстинктивно дернулась, чтобы поддержать его, но Роман уже лежал на полу. Позабыв о собственной опасности, Лиза бросилась к нему и начала тормошить за плечи. К своему ужасу, женщина увидела, что у Романа из раны на виске стекает кровь. Падая, он ударился головой об острый угол тумбочки.

Лиза попробовала прощупать пульс — пульса не было. Руководствуясь скорее не разумом, а инстинктами, она схватила шкатулку и швырнула ее в горящую печку. Следом отправила валявшуюся на полу тетрадку с похабными стишками.

На полу остались пачки денег. Раздумывать было некогда. Лиза, опустившись на колени, принялась быстро сгребать их в свою сумку. Затем, поднявшись, она еще раз обвела взглядом комнату и выкинула из пепельницы окурки в печку. Безжизненное тело Романа лежало на полу. Будучи не в силах больше находиться в этом доме, она опрометью кинулась к двери, бегом пересекла двор и выбежала на улицу. Страх гнал ее вперед, и Лиза почти пробежала пару кварталов. Остановившись у стены какого-то дома, женщина перевела дух. Как раз из-за угла выворачивала машина. Лиза подняла руку, водитель остановился. Лиза назвала свой адрес и, когда шофер кивнул, села на заднее сиденье. Через десять минут она вошла в свою квартиру и, обессилевшая, рухнула на диван…

* * *

— …Вот и все, — тихо завершила Лиза свой рассказ.

— Лиза, зачем ты это сделала… — проговорил Соболев и резко повернулся к Ларисе. — Вы же видите, она не виновата! — с жаром произнес он. — Она же просто оборонялась! Ведь не она его убила! Он сам упал и ударился, Лиза здесь ни при чем!

— Косвенно я, конечно, виновата, — возразила Лиза. — А впрочем, судите сами. Мне уже все равно.

Соболев подсел к ней и погладил по плечу.

— Так нельзя, что значит — все равно? Лиза, я тебе обещаю, что сделаю все! Даже если это станет известно, я найму лучшего адвоката, он докажет, что ты невиновна! Ведь он умер не от твоего удара, а от того, что шарахнулся об эту тумбочку!

— Я вообще пока не веду речь о том, чтобы сообщать об этом милиции, — заметила Лариса.

Соболев, круто повернувшись, посмотрел ей прямо в глаза.

— А чего вы хотите? — настороженно спросил он.

— Я считаю, что будет лучше всего, если сначала вы расскажете об этом Владимиру, поговорите с ним. Лично я тоже не считаю Лизу виноватой. Так что вам лучше все это обсудить между собой и решить, как поступить дальше.

Соболев и Лиза недоверчиво уставились на нее. Лиза начала всхлипывать, прижимаясь к Валерию. Он пытался ее успокоить, гладил по голове.

— Лиза, это ведь вы прислали деньги? — уточнила Лариса.

— Да, — вытирая глаза, ответила Тихомирова. — Я… Я была просто в растерянности, в отчаянии! Я не знала, что мне делать! Я же не могла оставить у себя эти деньги и не могла просто прийти к Владимиру и отдать их. К тому же мне не хотелось, чтобы он узнал, что их украл Роман. И я постаралась выбрать самый, как мне показалось, удачный вариант. Это только сегодня я все рассказала Валерию.

— Тебе с самого начала нужно было все рассказать мне, — снова сказал Соболев.

— Итак, мне, пожалуй, пора, — поднялась Лариса. — Я еще раз обещаю ничего не сообщать милиции, а вы обещайте, что поговорите с Владимиром.

— Однозначно, — заверил ее Валерий. — И… Спасибо вам, Лариса.

— Не за что. Еще раз извините, что помешала отметить помолвку.

— Ничего, у нас еще будет на это время, — целуя Лизу в лоб, проговорил Соболев.

Эпилог

Через несколько дней, когда Лариса сидела у себя в кабинете, раздался телефонный звонок. Сняв трубку, она услышала голос Владимира Решникова:

— Добрый день, Лариса, это Владимир. Я думаю, нам с вами есть что обсудить.

— Да, наверное, — согласилась Лариса. — Приезжайте в «Чайку».

— Я приеду не один, — сообщил Решников. — Со мной Валерий и Лиза, они тоже хотят вас видеть.

— Пожалуйста, — ответила Лариса. — Я жду.

Решников и Соболев с Лизой подъехали в ресторан через полчаса. За это время Лариса успела напрячь Степаныча, и в кабинете был накрыт стол для дружеского визита. Его украшали блюда кухонь разных народов. Для начала были поданы жареные гранаты по-японски, затем шницель натуральный из телятины с грибами по-французски, на десерт было предложено южноафриканское блюдо — абрикосовый рулет из слоеного теста. К шницелю подали вино «Абрау-Каберне».

Лиза показалась Ларисе достаточно спокойной и даже счастливой. Соболев крепко держал ее за руку и не отходил ни на шаг.

После довольно церемонного приветствия все расселись по местам. Воцарилась неловкая пауза. Нарушил ее Владимир Решников.

— Лариса, — откашлявшись, начал он, — мы втроем обсудили сложившуюся ситуацию. Оценив все случившееся объективно, я пришел к выводу, что никаких дальнейших действий предпринимать не стоит. Не знаю, имею ли я право на это, но так всем будет лучше.

— Что ж, я уже высказывала свою точку зрения, — кивнула Лариса. — Она полностью совпадает с вашей. Так что… Пусть все будет хорошо, — закончила она.

— Я предлагаю выпить за это, — произнес Решников.

Неловкость спала, компания наполнила свои бокалы, а Соболев добавил:

— Я предлагаю еще один тост. Елизавета Андреевна согласилась выйти за меня замуж… Но мы решили несколько нарушить традицию и отправиться в свадебное путешествие до свадьбы. А зарегистрируемся после возвращения. Думаю, сейчас нам лучше всего побыть подальше отсюда.

— Еще раз поздравляю, — улыбнулась Лариса.

Они, чокнувшись, выпили. После этого слово взяла Лиза:

— От себя лично я просто очень хочу поблагодарить вас. Вы избавили меня от стольких… — она не договорила, сдерживая слезы.

— Не нужно ничего говорить, — мягко сказала Лариса. — Я считаю, что все сделала правильно. А вы угощайтесь, пожалуйста, мне будет приятно, если вам понравятся наши блюда.

По лицам присутствующих Лариса сразу поняла, что стол действительно пришелся по вкусу. Решников и Соболев, уплетая шницель, одобрительно кивали головами, а Лиза бросала на Ларису восхищенные взгляды. Вскоре стол опустел, вся компания выразила Ларисе свой восторг и благодарность.

— К сожалению, нам пора. — Соболев посмотрел на часы и пояснил: — У нас с Лизой скоро самолет.

— Счастливо, — пожелала Лариса. — Вернетесь, заходите в «Чайку».

— Обязательно, — заверили ее жених с невестой и откланялись.

Решников, оставшись с Ларисой наедине, сказал:

— Я еще кое-что хотел с вами обсудить, но уже без Лизы. Во-первых, еще раз благодарю вас. Конечно, я не так представлял себе завершение этого дела, но… Одним словом, обещанное вознаграждение, несмотря ни на что, вам причитается.

Он достал из нагрудного кармана пиджака конверт и подал Ларисе.

— Вы уверены? — спросила она.

— Абсолютно, — твердо ответил Решников. — Вы все сделали правильно. Не сомневаюсь, что Лизу все равно бы оправдали. Только попутно ей пришлось бы пройти через такое дерьмо… А у нее и так нервы расшатаны. А милиция… Либо спишут на несчастный случай, либо просто получат очередной «висяк». Мало ли нераскрытых дел! В конце концов, важнее здоровье и дальнейшая судьба человека. А у Лизы сейчас только-только жизнь начинает налаживаться. Я очень рад, что она наконец-то приняла предложение Валерия. Лучшего мужа ей просто не найти.

— А как у вас с женой? — решилась на вопрос Лариса.

Решников нахмурился, потом буркнул:

— Да вроде как налаживается. Мне, конечно, все это крайне неприятно, но мы стараемся не говорить о том, что было. И не вспоминать. Попробуем начать… заново.

— Вот это правильно, — одобрила Лариса. — Уверена, что со временем у вас все наладится.

— Кстати, я уволил Алену, — неожиданно заявил Решников. — Просто вдруг посмотрел на эту девушку трезвым взглядом и понял, что она не годится в секретари. Она вообще, по-моему, вряд ли сможет где-то серьезно работать. А на ее место взял Лизу, она приступит к работе, как только вернется. Работник она, кстати, прекрасный.

— Весьма разумно, — согласилась Лариса. — А что Осокин, больше не напоминал о себе?

— Нет, — сдержанно сказал Решников. — Кстати, по-моему, они расстались с Аленой.

— А по-моему, они были весьма гармоничной парой, — не удержалась от замечания Лариса.

— В плане интеллекта, возможно, да, — горько хмыкнул Решников. — Впрочем, меня это уже не интересует.

— А как дела у Титовых?

— Они разводятся, — сухо бросил Решников. — И я, кстати, этому весьма рад. Вот уж их я никогда не считал подходящей парой. И Сергею без нее будет лучше. Кстати, Кате после развода, скорее всего, придется пойти работать. Может, это обстоятельство чему-нибудь ее научит, заставит что-то понимать в этой жизни…

— Возможно, — вздохнула Лариса.

Они проговорили еще немного, потом Решников отбыл. Почти сразу после его ухода в кабинет просунул нос Степаныч.

— Проходи, — весело пригласила его Лариса. Финал этой истории поднял ей настроение. — Ты по делу или как?

— Я всегда по делу, — плюхаясь в кресло, заявил Степаныч. — А сейчас по особенно важному.

Видя насупленный вид своего администратора, Лариса невольно нахмурилась. Неужели случилось что-то крайне неприятное?

— Опять проблемы с поставками, что ли? — спросила она. — Или драка в зале?

— Хуже, — отрезал Степаныч.

— Ну, говори же, не тяни! — не выдержала Лариса.

— Лариса Викторовна, — подняв на Ларису глаза-жучки, сказал Дмитрий Степанович. — Ну когда же вы мне женщину-то найдете?

— О боже! — прошептала Лариса.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg