«Ралли должно продолжаться»

Ралли должно продолжаться (fb2) - Ралли должно продолжаться 1364K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Иванович Зверев

Сергей Зверев Ралли должно продолжаться

Глава 1

Горячий ветер трепал роскошный бурнус наездника, величаво восседавшего в роскошном седле. Развеваясь, ткань напоминала парус, неведомо откуда взявшийся среди безбрежных песков. Большой одногорбый верблюд нетерпеливо фыркал под седоком, раздувая ноздри. Трое автоматчиков спешились с верблюдов, и меднолицый бедуин почтительно протянул всаднику бинокль.

– Досточтимый шейх, они сейчас проезжают там, между во-он теми барханами, – сказал он, указывая направление. – Да, еще чуть левее.

Тот, кого бедуин назвал шейхом, приложил бинокль к глазам. Жаркое африканское солнце уже успело как следует нагреть остывшую за зимнюю ночь равнину на западе Сахары. Климат не балует редких обитателей здешних краев. В Сахаре невыносимая жара днем и очень холодные ночи, особенно зимой. Возле проходящей вдоль Атласских гор трассы международного авторалли стояли группы плотно закутанных кочевников-туарегов. Об этом племени ходит масса легенд. По наиболее экзотической из них, туареги – это потомки крестоносцев, оставшихся в Сахаре еще со времен Крестовых походов двенадцатого века. Со временем они забыли и свое происхождение, и родные языки, превратившись в диких кочевников. Впрочем, от количества и экзотичности легенд самим туарегам ни тепло, ни холодно. Тем более что у них сейчас имелось занятие. Эти люди оживленно обсуждали появление вдалеке нескольких грузовиков – лидеров состязаний, далеко обогнавших всех остальных. Молчание периодически сменялось громкими возгласами и оживленными спорами. И тогда над песками раздавались выкрики, а туареги махали руками, указывая на автомобили.

Кроме этих зрителей, здесь присутствовали и другие персонажи. Полтора десятка всадников на верблюдах, расположившиеся на высоком бархане, не были похожи на обычных бедуинов. Об этом говорили богатые одежды их предводителей и автоматы за плечами людей из сопровождения. И вели себя эти люди совсем не так, как скопившийся внизу простой люд, не скрывавший своего возбуждения при виде нечастого зрелища. Переговариваясь между собой, наездники в бурнусах делали вид, что происходящее вокруг почти не касается их «значительных персон». Шейх, увидев все, что ему было нужно, опустил бинокль.

– Глядя на происходящее, остается только удивляться, – вымолвил он. – Аллах создал этот край только для нас. Здесь издревле, с самого начала, жили мы. Наш народ всегда владел этими землями. И что здесь делать европейцам? Но нет – они шныряют здесь непрестанно и каждый раз придумывают что-то новое, лишь бы оправдать свое присутствие. То их археологи тревожат память наших давно умерших предков, то эти автомобили теперь бесцельно бороздят пустыню…

– Достопочтенный правитель, мы не раз говорили им – это наша земля, и за проезд через нее нужно платить, – сказал его спутник, человек в таком же белом бурнусе, но более молодой и с меньшим количеством колец и браслетов на руках. – Ведь они в случае транзита через свою территорию не упускают малейшей возможности поживиться. Так и мы – должны брать с них больше.

– И намного больше, – убежденно ответил шейх. – А пока от них нам и нашему бедному народу перепадают жалкие гроши. Европейцы купаются в роскоши, презирая нас. Мне очень не нравится эта ситуация, она меня просто раздражает. В то время, как я должен доказывать свое право на власть, эти богатые бездельники слоняются по нашей земле, словно по своей.

Шейх помолчал, прищурив глаза и разглядывая перстни на руках. Да, здесь было на что подивиться. Каждый из перстней представлял собой занимательное зрелище, являясь настоящим произведением искусства. Великолепные камни, убранные в золото с тончайшей гравировкой, притягивали взор не только хозяина перстней, но и его собеседника. Тот, не мигая, вожделенным взглядом уставился на сияющую красоту и богатство. Поймав на себе взгляд шейха, он встрепенулся и сказал:

– Ничего, скоро мы заставим их как следует поволноваться! Время все расставит по своим местам.

– Европейцы сильнее нас, Хамид, ты же это знаешь! – вздохнул шейх, достав белоснежный платок и обтирая лицо. – Они сильнее и пользуются своим преимуществом на все сто. Они руководствуются старым правилом: кто сильнее, тот и прав.

Его собеседник щелкнул языком, всем своим видом показывая почтительное отношение к словам шейха. Однако на этот счет у него было свое мнение.

– Пока что сильнее, господин, но скоро они поймут…

Их разговор прервал зуммер спутникового телефона, услужливо поднесенного своему господину одним из охранников.

– Добрый день, достопочтимый и справедливый правитель! – произнес в трубке вкрадчивый голос, по-арабски, но с явным европейским акцентом. – Да хранит небо ваше здоровье и благосостояние. Сообщаю, что я уже тут.

– Рад слышать дорогого европейского гостя, – шейх сдержанно улыбнулся. – Надеюсь, всевышний хранил вас в пути?

– Да, благодарю вас, все прошло как нельзя лучше, видимо, Аллах услышал ваши молитвы. Я в курсе ваших проблем, многоуважаемый, и готов вам помочь. Как мы и договаривались. Встречаемся там же, где обычно?

– Все, как и в прошлый раз. Вы же знаете, что изменения хороши лишь в том случае, если они ведут к чему-то хорошему. А сложившиеся традиции менять не стоит. Буду рад вас снова видеть.

– В таком случае надеюсь на скорую встречу и думаю, что мы оба останемся довольны, не так ли?

– Именно так, – усмехнулся шейх. – Разве может быть иначе?

– До встречи, – распрощался невидимый собеседник.

– Он приехал. Он ждет нас, Хамид, – проронил шейх, поворачиваясь к своему помощнику. – Это очень приятные новости. Думаю, теперь мы заставим этих зажравшихся европейцев раскошелиться! Сегодня удача улыбается нам, и я сделаю все, чтобы не выпустить ее из рук.

Отшвырнув телефон телохранителю, он повернул своего верблюда в сторону красных холмов Атласского нагорья. Свита потянулась вслед за ним, перестраиваясь на ходу. Для европейца такие вот путешествия на «кораблях пустыни» – экзотика, столь привлекательная доля туристов. Они с удовольствием запечатлевают на фото жителей Африки, восседающих на этих животных, либо сами влезают на спину верблюду. Среди песков обойтись без горбатых помощников никак нельзя. Машина в песках и горах и сегодня не в состоянии полностью заменить верблюда.

Очень скоро отряд вооруженных всадников на верблюдах затерялся в предгорных тропах, полностью скрывшись от взглядов стоящих у трассы зрителей. Через некоторое время уже ничего не напоминало об их недавнем пребывании здесь. А народ, стоящий около трассы ралли, радостными криками встречал проносившиеся мимо автомобили. На кузовах двух вырвавшихся вперед грузовиков ярко выделялись нарисованные российские триколоры и надписи из белых букв на синем фоне – KAMAZ. Камский автомобильный завод.

* * *

Сахара – бескрайнее, выжженное солнцем море песка, камней и глины, занимающее весь север Африканского континента. Когда-то, во времена египетских фараонов, пустыня, занимающая сегодня огромные пространства, была куда меньше, и на месте песчаных равнин росли травы и текли реки. Тогда возводились величественные пирамиды, тогда здесь кипела жизнь. Но сегодня лишь полуразрушенные древние крепости и храмы напоминают о прежних временах. Лишь маленькие и немногочисленные зеленые островки-оазисы служат единственным местом проживания людей. Вдали от достижений цивилизации, вдали от сумасшедшего ритма сегодняшних дней. Время, кажется, остановилось здесь навсегда.

Однако уже тридцать лет подряд раз в год во всем мире возникает интерес к этим обиженным природой местам. Каждый январь сюда приезжают команды спортсменов и многочисленные зрители на соревнования, которые теперь называются «Международное ралли Лиссабон – Дакар». Три недели зимы становятся для простых жителей этого края главным событием года. Хотя знаменитые гонки и не изменили их традиционных занятий – они по-прежнему обрабатывают клочки земли возле оазисов или пасут немногочисленные стада овец, коз и верблюдов, почти все они стараются в это время оказаться как можно ближе к трассе ралли.

Даже кочевые племена пустынь заранее рассчитывают свой ежегодный маршрут в соответствии с графиком соревнований. Еще бы! Ведь удачная продажа пары местных сувениров богатому иностранцу сможет обеспечить существование семьи в течение целого года! Правда, везет в этом выгодном «бизнесе» далеко не всем.

С давних пор люди проводят соревнования, где победителем признается тот, кто достигает финиша первым. Еще в Древних Египте, Греции и Риме устраивались состязания всадников, бега и марафоны на повозках и колесницах. В разных концах Земли и сейчас соревнуются в гонках на оленьих и собачьих упряжках, ламах и слонах, буйволах и страусах. Когда в конце девятнадцатого века был изобретен автомобиль, люди почти сразу начали соревноваться в скорости перемещения на самодвижущихся экипажах. В самой натуре человека заложено стремление к первенству, будь это скачки на лошадях, гонки на автомобилях или бег на длинные дистанции. В наше время гонки проходят на специально оборудованных стадионах и на улицах городов, на поверхностях замерзших рек или высохших соляных озер. Но особым интересом во всем мире пользуются ралли – многодневные состязания, в которых машины и их экипажи преодолевают разнообразное бездорожье, разлившиеся реки, снежные поля или заболоченную тундру. Здесь гонщики могут оторваться по полной программе. Одним из самых трудных и самым знаменитым в мире ралли по праву считается проходящий ежегодно марафон по дорогам Южной Европы и Северной Африки. В гонках по степям и пустыням, переездам через горные перевалы и саванны может принять участие любой экипаж – на грузовике или легковом внедорожнике, а также на двух-, трех– или четырехколесном мотоцикле. Супермарафон протяженностью в десять тысяч километров – нелегкое испытание. Порой гонщики рискуют не только здоровьем, но и жизнью. Травмы и несчастные случаи на марафоне случаются ежегодно. А число смертей на трассе за годы его проведения уже достигло пятидесяти. Однако количество желающих состязаться в этом ралли с каждым годом только возрастает, несмотря на немалые расходы на путешествие – только за одно участие каждый экипаж должен выложить более двенадцати тысяч евро. Впрочем всегда находится немалое количество охотников испытать свои силы. Свыше пяти сотен внедорожников, мотоциклов и больших грузовиков выехали в этот раз из португальского Лиссабона. Но заранее было известно, что навряд ли хотя бы половине из них удастся благополучно добраться до традиционного места финиша – Розового озера возле столицы государства Сенегал Дакара.

Глава 2

Полтора десятка лет назад мало кому могла прийти в голову мысль, что почти неизвестные тогда на мировом авторынке российские «КамАЗы» за короткий срок смогут не только освоиться на самых знаменитых автомобильных соревнованиях, но и занять ведущие позиции в мировом рейтинге призеров. До этого на протяжении многих десятилетий крупнейшие мировые производители автомобилей составляли конкуренцию друг другу, создав тесную группу лидеров, в которую никому более, казалось бы, не суждено было пробиться. Но российская команда автогонщиков «КамАЗ-мастер», смело вступив в престижное состязание со всемирными фаворитами, разрушила эту монополию. Именно автомобили и люди с берегов Камы являются трехкратными обладателями Кубка мира по ралли и неоднократными призерами и победителями трансконтинентального марафона «Дакар».[1]

* * *

Зимней ночью в Сахаре бывает холодно даже для людей из России. Экипажи двух лидирующих в гонке машин команды «КамАЗ», расположившись на привал среди барханов, развели костер. Вокруг него собрались гонщики и механики – дружная группа соотечественников, которых общее дело забросило далеко от родных домов. Пламя выхватывало из темноты обветренные лица россиян.

Пилот лидирующей машины Джалиль Сафаров с аппетитом поедал только что приготовленный шашлык. На его лице царило довольное выражение уставшего человека, которому наконец удалось отдохнуть. Для проголодавшегося пилота шашлык был очень вкусным, хоть песчинки иногда и хрустели на зубах.

– Джалиль! – обратился к нему его напарник, штурман Петров. – Расскажи-ка тот, прошлогодний случай с мотоциклом! Когда я его от тебя услышал, то здорово повеселился.

– Обычная история, – пожал плечами Сафаров. – У меня, Иван, знаешь, сколько таких приключений случалось? Всю ночь можно рассказывать…

– Не томи, рассказывай! – поддержали Петрова товарищи.

– Пожалуйста! – усмехнулся гонщик. – Дело было так: возвращались мы как-то зимой с загородных испытаний. Ну, понятно, устали – хочется придавить подушку и видеть сны. Поздно уже, вымотались все. Едем, все вроде нормально, но тут на трассе пристроился за нами какой-то «жигулист». Включил этот «чайник» дальний свет, а сам, как приклеенный, тащится и тащится за «КамАЗом» – не обгоняет и не отстает. И меня через зеркала заднего вида слепит и слепит. Надоело это мне, и решил я заднюю погрузочную фару включить – а она у меня мощная, как прожектор. Как только врубил свет – его с шоссе как корова языком слизнула.

– Ну, а дальше что? Самое смешное расскажи, – попросил Игорь Сергеев, пилот другого российского экипажа.

– А смешное – то, что, когда его гаишники из кювета вытаскивали, он им и говорит: «Еду я себе спокойно вслед за „КамАЗом“, а тут из-под него прямо на меня мотоцикл как выскочит! Я сразу руль вправо…»

Сидящие за костром громко захохотали, хотя некоторые из них уже знали эту историю. Компания была спаянной, все – свои, и хотелось посидеть подольше, поговорить о том о сем, а главное – о деле.

– Похоже, в этом году мы опять первыми будем, – сказал молодой механик с роскошной копной рыжих волос, перехваченной лентой на лбу, как у хиппи в уже далекие шестидесятые или семидесятые годы. – Я это чувствую на все сто.

– Он чувствует! – скептически отозвался кто-то из темноты. – Чувства в нашей профессии – штука ненадежная. Главное, чтобы в машине было все, как надо.

– Ну, я свою работу знаю! – отозвался механик. – Чего-чего, а на меня нареканий пока не было.

– Погоди, Олег, сначала до финиша доехать надо, – ответил механик постарше, – да и что это такое – «опять»? Ты же с нами тут впервые?

– А он виртуально всегда с нами присутствовал, – со смешком подмигнул Сергеев. – Как говорится: мысленно всегда с вами!

– Ничего, Степаныч, победим обязательно, – продолжал рыжий «хиппи», – вот только бы еще нас, так же как и немцев, обслуживали. А то им все в первую очередь доставляют: и топливо, и смазку. А нас все время зажимают.

– Серьезно, ты это заметил? – улыбнулся пожилой. – А, может быть, преувеличиваешь?

– Да, молодой, а сразу увидел, – подтвердил Петров.

– И Гэ-Пэ-эС у нас отключили, – продолжил Олег. – Я же не зря говорю: к нам относятся хуже, чем еще к кому-то. Да если бы у нас были такие же возможности, как у конкурентов, то вообще не о чем было бы и говорить!

– Всемирный заговор? – рассмеялся пожилой механик. – Да, наблюдательность у тебя, как я посмотрю, на уровне. Но я тебя огорчу: это не только у нас. Гэ-Пэ-эС у всех отключили. Только компас работает.

Гэ-Пэ-эСом гонщики называли электронное устройство спутниковой навигации, установленное на каждом автомобиле и мотоцикле, принимающем участие в ралли. GPS-приемник, получая сигнал со спутника, в любой момент может указать точное положение гонщика на карте. В этом году организаторы отключили большинство функций этих приборов, оставив для участников только показания космического компаса. Но в критической ситуации гонщик мог включить устройство «на полную мощность» – за что ему, правда, тут же начислили бы штрафные очки. Ведь, кроме приемника, в каждом GPS-приборе был и передатчик, с помощью которого организаторы гонок всегда могли определить, где в данный момент находится любой внедорожник, мотоцикл или грузовик.

– А я вам говорю, что все не так просто! – авторитетно гнул дальше свою линию Олег. – Я-то, конечно, здесь впервые, однако свежим глазом всегда можно заметить много нового.

– Ничего, ребята, обязательно победим! – Пилот Сафаров, потряхивая отросшей восточной бородкой, придающей ему сходство с арабом, запил шашлык соком. – И победим мы честно, в спорте надо жить – ярко…

– Надо побеждать честно, – подхватил слова знакомой с детства песни штурман Петров. – Победим, и принц этот заключит наконец контракт с нашим заводом.

– Ну да, пообещал же он закупить у нас кучу новых машин для своей армии.

– Не у нас, а у тех, кто победит! – поправил Петров. – А это, ребятки, пока что две большие разницы.

– Ты что ж, Иван, самому себе не веришь? – наклонился к нему Сафаров. – Ты вспомни один из главных принципов: неуверенность или сомнения в своих силах забирает половину успеха.

– Да я не про то! – отмахнулся Петров. – Вы же меня знаете – я выигрыш зубами вырву.

– Конечно, мы должны победить! В этот раз мы как следует от всех оторвались. – К костру подошел штурман второго экипажа Павел Чернов. – Где-нибудь в лесах или в болотах они с нами еще могли бы потягаться. А в пустыне у наших «летающих грузовиков» конкурентов нет!

«Летающим грузовиком» модель «КамАЗ-4911» иностранные журналисты прозвали после соревнований, которые несколько лет назад состоялись в Арабских Эмиратах. Хотя в тот раз российские гонщики выступали не на специальных, а на серийных грузовиках, даже такой автомобиль на скорости в 100 километров в час смог без труда преодолеть пятнадцатиметровый трамплин, высоко взлетев в воздух. У любой другой машины после подобной попытки сразу же ломались колеса или ведущие оси. А четырехколесный российский «КамАЗ» без проблем мог совершить множество подобных прыжков.

– Победим, победим… Вот только песчаная буря может налететь, – бормотал по-прежнему неулыбчивый пожилой механик, – сезон песчаных бурь вот-вот начнется.

– Какая еще буря? У нас и Гэ-Пэ-эС есть, и вертолеты здесь все время летают, – неунывающе сказал рыжий Олег, доедая вторую порцию шашлыка.

– Я вот слыхал, когда-то в этих краях целая армия пропала, пять тысяч человек, – не сдавался Степаныч, – не иначе, как раз такая буря ее засыпала.

– Да ну! Это когда же было, в войну? – спросил его пилот Сергеев.

– В войну, в войну. В римскую войну, две тысячи лет назад.

– Ну, две тысячи лет назад! – протянул Олег. – Ты еще вспомни времена египетских пирамид. Тогда – это не сейчас.

– А ты думаешь, что в те времена люди глупее тебя были? – ехидно прищурился Степаныч.

Неожиданно где-то поблизости раздался грохот мотоциклетного двигателя. Звук не приближался постепенно, а сразу зазвучал громко, словно бы мотоцикл стоял или ехал совсем рядом. Правда, шуршания песка под колесами слышно не было.

– Это что еще такое? Что еще за мотоцикл? – недоумевающе пробормотал Степаныч.

Он, приставив ладонь козырьком к глазам, всматривался в ночь. Люди, сидевшие у костра, вскочили, обернувшись в сторону, откуда раздавался звук. Но в кромешной тьме тропической ночи, конечно же, ничего разглядеть было невозможно. Только множество звезд мерцало светящимися точками в абсолютно черном небе. И вдруг звук оборвался так же неожиданно, как и начался.

– Наверное, послышалось, – сказал Сафаров. – Так не бывает, чтобы появился мотоцикл и вдруг куда-то исчез.

– Так я ведь тоже что-то слышал, – удивился Иван.

– Да в пустыне всякое услышишь и увидишь, бывают тут и миражи, и слуховые галлюцинации… – попытался объяснить услышанное штурман Чернов, – тут, как и на воде, звуки можно слышать на расстоянии нескольких десятков километров, а покажется, что это где-то рядом. Сколько людей на этом с ума сходили – ужас! Представь, бредешь ты вот так по пустыне, по жаре, солнце слепит, вода кончилась. Кажется, что за глоток воды полжизни отдал бы. И вот невдалеке перед тобой – оазис. Пальмы, дома, вода, естественно. Человек идет-идет, а приблизиться не может. Крыша и начинает ехать…

* * *

Серый рассвет занимался над тихой зимней пустыней. Над барханами сегодня не чувствовалось дуновения ветра, обычно непрерывно шевелившего засыпающий все в этом крае песок. Для нынешнего января эта ночь выдалась довольно холодной – почва около двух стоящих рядом грузовиков покрылась толстым слоем инея. Костер уже догорал, но российской команде «КамАЗ-мастер», спавшей в теплых кабинах своих машин, было уютно и спокойно. В рассветной тишине никто из мирно спящих гонщиков не заметил, как на соседних барханах появились безмолвные тени. Сразу с трех сторон к автомобилям подобрались полтора десятка людей в бурнусах. Повинуясь командам, которые резким голосом выкрикивал человек в желтовато-коричневом комбинезоне, они вытащили из кабин не ожидающих ничего плохого людей, связали и забросили их на верблюдов прямо в спальных мешках. Человек в маскировочном комбинезоне подошел к стоящему немного в стороне и наблюдавшему за происходящим европейцу в арабской одежде. После того как плененных гонщиков увезли, главари похитителей обыскали их автомобили, сначала отключили, а потом и вырвали из приборных панелей оба устройства спутниковой навигации. Бросив приборы на песок, они принялись топтать их ногами, навсегда выводя из строя.

Оставив на месте злополучной стоянки лишь остатки догоревшего костра, похитители завели двигатели грузовиков и отогнали их на несколько километров в глубину пустыни, где и бросили в низине между барханами. Не прошло и двух часов, как разыгравшаяся первая в этом году песчаная буря полностью занесла не только место ночного отдыха гонщиков, но и оба российских автомобиля, надежно скрыв под слоем песка все видимые следы похищения.

Глава 3

Когда по плацу армейской части марширует строй солдат, по внешнему виду марширующих сразу можно определить, какое время прошло с момента их призыва в ряды вооруженных сил. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, «салаги» перед тобой или опытные солдаты. В общевойсковых частях новобранец становится полноценным солдатом примерно через полгода. В десантных же войсках шлифовка и притирка характеров идет намного быстрее. Специфика службы накладывает свой отпечаток. И результаты проявляются даже в таких, казалось бы, мелочах, как строевая подготовка. Обычно не проходит и месяца, как курсантский строй обретает первые приметы настоящей солдатской выправки, в основе которой – доведенная до автоматизма слаженность и монолитность. Колонна «салаг», одетая в хранящее всю свежесть красок и глубину загибов, образовавшихся от долгого лежания на складах, обмундирование, выглядит довольно жалко. Все они похожи друг на друга даже выражением напряженно-усталых лиц. И все же каждый поднимает еще не привыкшие к тяжести сапог ноги по-разному. Кто-то ковыляет, как привык на гражданке, вразвалочку. Кто-то – с еле заметным прискоком или подшаркивая пятками. Кому-то тяжелые сапоги натерли ноги, так что передвигаться он может вообще с трудом. И поэтому марширующая коробка не выглядит цельной. Проходит несколько недель, и новобранцы образуют из просто шагающей в такт камуфляжной массы настоящий, монолитный строй, обладающий непонятной непосвященному красотой. Вообще-то для элитных войск умение «тянуть носок, ногу ставить на всю стопу» далеко не главный из ратных навыков. И, кроме этого, есть вещи поважнее для служивого. Но еще при Александре Суворове каждый военный знал, что строевое искусство вырабатывает у российского солдата его главное качество – чувство локтя, чувство единства и сплоченности. Поэтому эти качества в армии отрабатывались и шлифовались надлежащим образом.

Утро на тренировочной базе батальона специального назначения Воздушно-десантных войск России, как всегда, началось с напряженной физзарядки. В этом году в Нижнем Поволжье погода в январе стояла довольно теплой. Правда, оттепели и слякоти пока что не наблюдались, но столбик ртути на термометре днем еще не опускался ниже отметки в три, максимум в пять градусов мороза. После интенсивной пробежки, которой заканчивалась каждая утренняя зарядка, бойцам сообщили, что сейчас они направятся, не как всегда, на завтрак, а на тренировку, которую сегодня будет проводить сам командир батальона – майор Лавров. В чем будет заключаться тренировка, никто из бойцов не догадывался – на плацу, куда их привели вместо батальонной столовой, находился только длинный стол со стоявшими на нем несколькими деревянными ящиками. Рядом, на металлическом треножнике, был разведен небольшой костер.

Майор Андрей Лавров совсем недавно вернулся из внеочередной командировки – уже не в первый раз неотложные дела отрывали командира от контроля за учебным процессом. Все бойцы на плацу смотрелись подтянуто и строго – как и должны были выглядеть российские десантники. Но на этот раз их бравая выправка подкреплялась еще и тем, что сегодня занятия с ними проводил сам знаменитый Батяня – офицер, слава о легендарных подвигах которого вышла далеко за пределы этой воинской части.

– Как служба, бойцы? Не обленились тут без меня? – Майор, прищурившись, всматривался в лица солдат.

Курсанты заулыбались. Своего командира они уважали. Конечно же, ему было отлично известно, что ни его заместитель капитан Барханов, ни любой другой офицер батальона не допустят, чтобы их подчиненные хотя бы на день расслабились и заскучали. Такой роскоши начальство и в мыслях допустить не могло и использовало время так, чтобы оно было расписано жестко. Но, по-видимому, сегодня майор заготовил для них что-то не совсем обычное, особенное.

– Я вижу, что время, проведенное здесь, не прошло для вас даром. У каждого из вас на счету уже несколько десятков прыжков, все вы более или менее владеете приемами рукопашного боя, неплохо стреляете, водите любой автотранспорт, – сказал майор Лавров, стоя перед строем. – Некоторые из вас уже имеют опыт боевых действий. Но для бойца спецназа Воздушно-десантных войск этого недостаточно… Что же еще, по-вашему, должен уметь настоящий российский десантник?

Майор выжидающе смотрел на своих бойцов. Они молчали, переглядываясь. Перечисленные майором достоинства, по мнению многих, и были основными для десантника…

– Отвечайте, я жду! – повысил голос командир. В ответ раздались следующие реплики:

– Быть верным присяге?

– Любить свою страну?

– Быть готовым отдать жизнь за Родину?

– Отдать жизнь – дело нехитрое. Я вам еще раз напомню: все эти киношные понятия вы должны отбросить раз и навсегда. Родине вы нужны живыми. Пусть наш противник отдает свою жизнь за собственную родину. А вы должны выживать при любых условиях и обстоятельствах, – усмехнувшись, командир продолжил: – Хорошо, давайте порассуждаем с другой стороны. Вот, представьте себе, что вам предстоит выполнение задания государственной важности в тысячах километров отсюда. Иная климатическая зона, вас окружают совершенно незнакомые вам флора и фауна, враждебно настроенное местное население. Тяжело, очень тяжело, но выполнить задание необходимо. У вас закончились боеприпасы, вас неотступно преследуют враги, вы не ели уже три дня. Чем вы будете питаться? Скорпиона съедите? Если поймаете, конечно.

– А вы когда-нибудь ели скорпионов, товарищ майор? – раздалась несмелая реплика из строя.

Интересовавшемуся столь интимной подробностью солдату пока что явно не приходилось употреблять это грозное существо в пищу. Глядя на него, было понятно, что жизнь этого бойца прошла по большей части в городе, вдалеке от дикой природы и трудностей.

– Мне в своей жизни не только скорпионов приходилось есть. Сегодня мы этим заниматься не будем, начнем с самого простого. Но учтите! Для этого требуется решимость не меньшая, чем для самого первого прыжка с парашютом, – назидательно предупредил майор Лавров.

Вслед за этим он подошел к одному из ящиков и извлек оттуда… змею. Среди курсантов пронесся удивленный шепот. Конечно, никто из них такого не ожидал. Хотя они уже вроде бы привыкли к сюрпризам, которые время от времени преподносил им их любимый командир.

Батяня обвел подчиненных взглядом, наслаждаясь произведенным эффектом. Змея, которую он держал в отведенной в сторону руке, слегка пошевеливалась, но так, что было не совсем понятно, живая ли она, или же шевелится только под воздействием пальцев майора.

– Кто скажет, что это за змея? – задал он вопрос. – Есть среди вас любители природы?

– Это гадюка?

– Уж?

– Кобра? – раздались неуверенные голоса.

Майор выждал паузу и выслушал еще несколько предположений насчет названия змеи. Последний вариант – гремучая змея – особенно позабавил его, и он не смог сдержать смешка.

– Это дальневосточный полоз. Слышали о таком? Вряд ли. Да вы не бойтесь – он совсем не опасен. К тому же он неживой, – майор со змеей в руках подошел поближе к строю. После слова «неживой» несколько человек с облегчением вздохнули.

– Ну, кто из вас поможет мне его разделать? – Батяня снова взглянул на солдат.

– Разрешите мне, товарищ майор! – Рядовой Куракин, один из самых тихих и неприметных бойцов батальона, вышел вперед.

– Ого, да ты у нас, оказывается, змеелов? – Лавров с улыбкой посмотрел на солдата. – Серпентолог?[2]

– Да нет, товарищ майор, – скромно потупил взгляд рядовой Куракин. – Просто я в кулинарном техникуме учился, так что кое-какой опыт по разделыванию у меня имеется.

– Ну, а со змеями-то ты сталкивался?

– С ними не приходилось, – развел руками кулинар Куракин. – Но надо же когда-то начинать. Вот, решил попробовать.

– Похвально, – оценил боевой порыв Батяня. – Вот с тобой, Куракин, мы и приготовим новое для курсантов блюдо. Что скажешь?

– Приготовим! – весело отозвался Куракин.

Он, уже достаточно набивший руку в приготовлении всякой всячины, хотел попробовать силы и в таком экзотическом опыте.

Курсанты приготовились к невиданному зрелищу. Через десять минут совместными усилиями Лаврова и Куракина змея была освежевана.

– Ну вот, Куракин, а что делать дальше, ты знаешь, – напутствовал его майор Лавров. – Но только жарить ее нужно совсем чуть-чуть, чтобы она не потеряла своих полезных качеств.

За несколько минут змея была слегка поджарена на пламени костра.

– Подходи, налетай, – пригласил Батяня своих бойцов. – Да не тушуйтесь, это же деликатес.

Куракин нарезал ползучего гада ломтиками и наделял солдат «пайком». Лавров первым отправил в рот кусочек хвостатой твари, показывая пример остальным.

Десантники, кто с отвращением, а кто и с усердием, стали пережевывать «ползучую закуску».

– Кстати, в Китае килограмм таких «подколодных гадин» стоит более двухсот долларов, – информировал курсантов майор, – так что не стесняйтесь, сынки. Дегустации для вас совершенно бесплатные. Тем более что все только начинается. На очереди у нас насекомые, личинки, черви, крысы… – Батяня обвел бойцов взглядом. – Для любителей – даже медузы. Профессия, которой вы обучаетесь, такие чувства, как брезгливость, переводит в несколько другое русло. Так что приготовьтесь к тому, что вы вкус этих существ будете знать не понаслышке. Утешительно в данном случае то, что многие из них полезны для здоровья. На самом деле в природе очень немного абсолютно непригодных в пищу животных. Зато у людей очень много предрассудков.

Ободренные этой информацией курсанты пережевывали органику. По бетонке к мирно перекусывающим десантникам неожиданно подкатила черная «Волга». Из нее так же неожиданно легко вышел, сверкая красными лампасами и золотыми погонами, непосредственный начальник майора Лаврова, генерал десантных войск.

Выйдя, поздоровавшись и оценив дружно загремевшее в ответ «Здравия желаем!», генерал с улыбкой посмотрел на содранную змеиную шкуру.

– Похвально, бойцы! Вижу, что вы уже на пути становления настоящего десантника. Что, майор, обучаешь молодых мастерству выживания? Ну-ну… Мы в свое время начинали с лягушек.

Генерал, несмотря на свое высокое положение, тоже в свое время перепробовал массу разнообразных существ.

– Да вот, сегодня у нас занятия по экзотической кухне, товарищ генерал-лейтенант! – с ответной широкой улыбкой отрапортовал Батяня. Но от него, знавшего своего генерала уже много лет, не ускользнула искра озабоченности в генеральских глазах.

– Ладно! Вы, бойцы, продолжайте закусывать, а у нас с майором срочный разговор, – опередив своего водителя, генерал распахнул дверцу «Волги» перед командиром батальона. – Садись, майор.

– Вижу, дело действительно срочное, раз генерал сам за мной приехал, – сказал майор, когда «Волга», сорвавшись с места, сразу же набрала солидную скорость.

– Да, поэтому сразу же начну вводить тебя в курс дела. Времени у нас в обрез, так что берем быка за рога. Слыхал когда-нибудь про авторалли «Париж – Дакар»? Так вот, теперь эта гонка называется «Лиссабон – Дакар»…

Глава 4

– Да в том-то и дело, что как раз эту часть страны принц Магрибии полностью не контролирует! – Генерал ходил вперед и назад по казенному кабинету, объясняя майору Лаврову сложившуюся ситуацию. – Здесь, понимаешь, семейно-родственные отношения закрутились в такой узел, что сразу не распутаешь… Брат у него есть младший, шейх. Всю жизнь своему старшему брату завидовал. Ну, классическая ситуация. Когда на первый план выходит большая политика, все остальное отходит назад. А когда тот стал главой государства – вообще его возненавидел. Сколотил банду из головорезов, надавили они на вождей нескольких племен и объявили на юге страны… Сахарскую Народную Республику. Как в той притче:…и восстал брат на брата, ну и так далее. А самого себя шейх назначил президентом «независимого государства». Главным вождем «сахарского» народа.

– Что-то я до сих пор не слышал о такой республике, – Андрей Лавров, расположившись в уютном кожаном кресле, внимательно слушал генерала. – Вроде бы неплохо знаю тот регион, однако информацией на этот счет обделен.

Кабинет генерала был обставлен просто и удобно. Обстановка не содержала ничего лишнего, отвлеченного. Исключение составлял лишь портрет жены и дочери, стоявший на столе в массивной рамке. Форточка в окне была открыта, и разошедшийся ветер негромко поскрипывал ею. Генерал подошел к стенному шкафу, открыл дверцу.

– Вот он – двадцать первый век! – хмыкнул генерал. – Раньше в политике все было на слуху, все становилось известным. А сегодня политической, пусть даже и важной, информации такое количество, что большая ее часть становится известной только специалистам, причем узким. Ты вот даже не слышал, а некоторые соседние государства уже признали эту республику. И существует СНР уже в некоторой степени официально. Дело за малым – только вот ООН пока что ее не признает. Настаивает, чтобы там провели референдум. О независимости этой территории от Княжества Магрибия, – сказал генерал, доставая из шкафа планшет с географическими картами.

– А что это за группировка – «Проповедь и Джихад», которая взяла на себя ответственность за похищение? – поинтересовался Лавров, глядя, как на стол ложится большая, в несколько разворотов, карта.

– Мы только сейчас в первый раз о ней услышали. Наши специальные службы попытались навести о них справки везде, где это только было возможно. Но никогда ранее подобная организация нигде не упоминалась. Это первая странность. А вот и вторая. – Генерал указал место на карте Северной Африки. – Эта территория неподконтрольна ни принцу, ни якобы воюющему с ним шейху. Как раз здесь и исчезли наши «КамАЗы» – две машины вместе с экипажами. Вначале оборвалась спутниковая связь с ними. Из-за разыгравшейся сразу же после этого песчаной бури туда не смогли вылететь поисковые вертолеты. А когда буря закончилась, ни на месте их стоянки, ни в радиусе сотни километров вокруг ничего обнаружено не было.

Генерал постучал пальцами по поверхности стола и взял пачку сигарет. Щелкнув зажигалкой и выпустив облачко дыма, он посмотрел на Лаврова.

– И какие версии исчезновения наших ребят и машин рассматривались? – Майор разглядывал карту, место пропажи гонщиков находилось неподалеку от горной гряды.

– Есть несколько вариантов, – вздохнул генерал. – Поначалу предположили, что они невольно оказались свидетелями вооруженного столкновения между правительственными войсками и людьми из «Фронта Освобождения Сахары», то есть боевиками шейха. Тем более что перестрелки прямо на трассе ралли в прошлом не раз уже случались. То есть чисто случайное присутствие, которое, как ты сам знаешь, часто оканчивается печально для невольных свидетелей. Но официальные представители Магрибии заявили, что никаких конфликтов, тем более с применением оружия, в эти дни не было.

– А другие международные преступники разве не могли позариться на российские автомобили? Ведь эти модели «КамАЗов» уже сами по себе очень ценные? – спросил Батяня. – Я так понимаю, что для многих машины были бы весьма лакомым куском?

– Думали мы и об этом, – кивнул генерал. – Конечно, даже один серийный грузовик этой модели стоит двести тысяч долларов. Два автомобиля, специально подготовленных к международному ралли, – уже полмиллиона. Деньги, как видишь, немалые. Хотя последствия для похитителей после подобного наглого воровства могли бы быть весьма серьезными. Но через два дня после исчезновения экипажей и машин ситуация повернулась совершенно другим образом. В Интернете появилось вот это.

Генерал подошел к столу, на котором светился экран компьютерного монитора. После несложных действий на экране появилось смуглое восточное лицо.

– Это один из наших пилотов, Джалиль Сафаров, – кивнул он на изображение. – Он тоже исчез вместе со всеми. А теперь послушай, майор.

Лавров подвинулся ближе к монитору и впился глазами в экран. Одетый в традиционную восточную одежду, с аккуратно подстриженной бородкой, пилот не очень напоминал человека, которого похитили и удерживают вопреки его собственной воле. Уверенно глядя в объектив, пилот заговорил по-арабски: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного…» Прочитав короткую молитву, Сафаров перешел на русский язык, заявив, что навсегда решил связать свою жизнь с исламским Востоком: «…в России мусульман всячески притесняют и унижают, не дают им возможностей для религиозного и культурного развития. Только теперь здесь, в мусульманском мире, я смогу достичь того, о чем я давно мечтал…» На этом запись обрывалась.

– Эта запись подлинная, не монтаж. Наши специалисты тщательно ее исследовали. Конечно же, Сафарова, как и всех остальных, перед каждой поездкой тщательно проверяют компетентные службы в Татарстане. Связей с экстремистами он никогда не имел, да и в мечеть наведывался в лучшем случае пару раз за год, – вздохнул генерал. – Такой же верующий, как и мы с тобой. Все у нас после девяносто первого стали православными, мусульманами и буддистами. А на самом деле… – он махнул рукой, красноречиво демонстрируя свое отношение к этим процессам.

– Что-то здесь не то, – покачал головой майор Лавров. – А сколько раз Сафаров побеждал на этом ралли?

– Сейчас посмотрим. – Кликом мышки генерал вызвал на экран досье российского гонщика. – Пять раз. В этот раз могла состояться его шестая победа.

– Пилот, значит, весьма успешный?

– Да! Заметная фигура. Если бы это был какой-то безвестный новичок или человек, стоящий, так сказать, на учете… Но ведь здесь положительный со всех сторон персонаж!

– Понятно. Вернее, непонятно, о чем таком он «давно мечтал»?

В окно кабинета неожиданно проникло яркое солнце. Чуть ли не впервые за эту зиму оно показалось из-за туч, словно бы показывая, что совсем скоро майор окажется в краях, где солнце бывает на небе постоянно. И там оно не только яркое, но еще жаркое и безжалостное.

– И что они от нас требуют, эти исламисты-похитители? – Лавров пересел на стул у компьютера, на экране которого одна за другой демонстрировались фотографии пропавших российских гонщиков. Майор вглядывался в лица, словно сканируя каждое из них. – Какие на этот раз требования поступили в наш адрес?

– А вот пока что никаких требований и не выдвигают, – сказал генерал, продолжая расхаживать по кабинету. – Ни к нам, ни к кому-нибудь другому. Кроме этой записи и факта похищения, об их деятельности больше ничего не известно. Вот это-то и непонятно. Ни тебе конкретных предложений, ни даже угроз, как это обычно бывает. Мертвая тишина – и все. И на связь они ни с кем не выходят. Нашим дипломатам пока что просто не с кем договариваться.

– Чувствую, что, по-видимому, «договариваться» придется уже нам, – задумчиво произнес Батяня. – Уточнить бы только заранее – с кем…

Задачи подобного плана не раз приходилось решать Лаврову, так что при всей новизне ситуации его мысли уже работали в определенном направлении.

– В общем так, майор! – Генерал перестал ходить по кабинету и сел у компьютера рядом с Лавровым. – Обстановка тебе понятна, теперь что касается конкретной работы. Скажу сразу о неприятном – в самой стране тебе, к сожалению, рассчитывать не на кого – так уж получилось, что в данный момент ни одного из наших людей там нет. Но не стоит думать, что все так уж плохо, – некоторые бонусы мы тебе все же предоставим. В одной из соседних с княжеством стран нам помогут. Причем на самом высоком уровне – есть там у нас кое-какие серьезные связи еще с прежних времен. В Магрибии будете действовать, как обычно, инкогнито. Одного толкового специалиста нам дает другое ведомство. Учти, человек он очень компетентный и ценный. Береги его. Пятерых других отберешь сам. Больше людей мы тебе дать не можем, хорошо, что хоть семерых послать удается – это, как сам понимаешь, немало. Выдадим вам новейшую экипировку и оборудование. Наличных средств в этот раз тоже получите немало. Одежду, бритвы, предметы личной гигиены и сигареты для конфиденциальности и конспирации купите уже в Европе и в Африке. Деятельность ваша полностью автономная, связываться там ни с кем не нужно, – генерал развел руками, – да и с кем связываться в безлюдной пустыне? В самом крайнем случае выйдешь на связь лично со мной.

– Я так понимаю, что кое-кто наверху очень заинтересован, чтобы экипажи продолжили участие в гонках? Неужели они всерьез думают, что такое еще возможно? – Майор посмотрел прямо в глаза генералу.

– Да ты что! – Генерал вскочил со своего стула. Было видно, что он не ожидал такого вопроса. – При чем здесь участие? Никто о таком не говорит! Ситуация вполне понятная и конкретная – пропали наши российские люди! Главная ваша задача – спасти наших людей!

– А остальное? – Лавров, прищурившись, не отводил глаз.

– Ну, а остальное… – сделал небольшую паузу генерал. – Это уже будете смотреть по сложившимся обстоятельствам.

Глава 5

Каждому из нас при слове «Африка» в голову приходят совершенно определенные ассоциации. С детских лет нам известно стихотворение, в котором знаменитый поэт советует: «Не ходите, дети, в Африку гулять!» Примерно в том же возрасте мы узнаем, что в Африке водятся слоны и гориллы, зебры и жирафы, львы, носороги и бегемоты. Бескрайние просторы джунглей, кишащих змеями и крокодилами… И прочие тому подобные образы сопутствуют нам всю жизнь. Тем более что большинству из наших граждан в Африке бывать не приходилось.

Но существует, оказывается, и совсем другая Африка. В стране, в которой произошло чрезвычайное происшествие с российскими гонщиками, вы сейчас не найдете ни одного из этих экзотических животных. Ни тебе джунглей, ни крокодилов, ни носорогов. Но это – тоже Африка, причем самая настоящая. Очень редко можно встретить в этой стране и типичных для Африки чернокожих людей. С древнейших времен здесь живут смуглые, но светлокожие скотоводы и земледельцы почти европейского типа. Позднее многие из этих земель входили в состав Римской империи, раскинувшейся на огромной территории, включавшей в себя и Англию, и Египет, и Крым. В седьмом веке нашей эры земли Северной Африки были завоеваны пришедшими с востока арабами, которые со временем смешались с местным берберским населением. А в конце восемнадцатого века правящий этой страной султан стал первым из глав иностранных государств, официально признавшим независимость Соединенных Штатов Америки. И надо сказать, что султан не прогадал. До сих пор между теперешним княжеством и влиятельнейшим государством западного мира поддерживаются особые отношения. Хотя теперь на территории княжества Магрибия уже нет американских военных баз, какое-то количество американских военных там все же еще присутствует. Соединенные Штаты используют страну для своих целей на полную катушку. Сотрудничество это, правда, приносит выгоду обеим странам. Один из крупнейших аэродромов страны является резервной посадочной площадкой для возвращающихся на Землю космических челноков «Шаттл», мощнейший радиопередатчик с территории Магрибии разносит по всему миру программы «Голоса Америки», «Радио „Свобода“» и других западных «голосов», а многочисленные американские туристы ежегодно приносят казне княжества солидную долю доходов.

Нынешний глава государства принц Насир Абид Али, занявший трон Магрибии после смерти своего отца, уже успел проявить себя просвещенным и весьма прогрессивным правителем. Свое небольшое княжество, на протяжении многих веков являвшееся абсолютной восточной монархией, а недавно ставшее монархией конституционной, он попытался модернизировать в духе двадцать первого столетия – внедрял компьютерные сети и Интернет в школах и духовных училищах, приглашал в столичный университет профессоров и академиков (причем не только мусульман) и даже организовывал общественные женские советы в городских жилых кварталах. Ничего удивительного здесь нет – принц, как человек очень неглупый, понимал, что слепо придерживаться отживших свой век предрассудков – удел неудачников. А он таким не был. Не стоит думать, однако, что Насир сломя голову бросился в объятия новых друзей, оставляя старых. Хотя в своей внешней политике принц Насир ориентировался прежде всего на страны Запада, неплохие отношения его государство поддерживало с Россией, и Китаем, и, естественно, с другими мусульманскими и африканскими странами. Кроме, конечно же, самопровозглашенной Сахарской Народной Республики, созданной его собственным братом на территории, которую принц до сих пор считал своей.

Ситуация с родным братцем попортила много крови Насиру. Обеспечив безопасность, стабильность и авторитет страны во внешней политике, он не мог ожидать, что проблемы появятся в своем же доме. Прежде единое государство разделилось на две части, и привести к покорности территорию, контролируемую мятежниками, никак не получалось. Но хуже всего было то, что ситуация в последнее время вообще начинала выходить из-под контроля. Ведь брат задумал создание своего собственного государства, и это ему уже начинало удаваться. Некоторые страны-соседи злорадно наблюдали, как прежде единая Магрибия затрещала по швам.

Ралли, которое когда-то называлось «Париж – Дакар», а в последние годы стартовало из португальской столицы Лиссабона, издавна пользовалось особенной любовью принца Насира. То внимание, которое весь мир проявлял к знаменитой гонке, не только помогало экономике небольшого североафриканского государства, но и весьма льстило самолюбию правителя, который был гораздо менее известен за пределами арабских стран, чем, например, руководители богатой Саудовской Аравии или мятежной Палестины. А уж славы ему хотелось едва ли не больше всего. Да и чего мог желать человек в его положении? Во всяком случае, не богатства же. Этого добра у принца хватало.

Новость о таинственном похищении российских гонщиков вызвала вполне естественную реакцию как у организаторов соревнования, так и у всех без исключения участников ралли. Гонки немедленно прервали, не сообщая подробностей и сроков приостановки. Участники соревнований во всех классах машин и мотоциклов не выказали особенного энтузиазма стать очередными заложниками загадочной организации «Проповедь и Джихад». Лишь немногие из них не поддержали приостановку состязаний. Ничего удивительного – кому охота оказаться в положении беспомощной жертвы? Мало приятного, когда тебе на глазах всего мира, под направленную видеокамеру, отрезают ухо или, скажем, палец. А взамен за твое освобождение требуют вывода миротворческих войск из какой-то страны, в которой ты и бывать-то не собирался.

Организаторы и спонсоры ралли попытались по своим собственным каналам узнать, что это за новопровозглашенная исламская группировка, но никакого успеха не добились. Люди, совершившие похищение, были, похоже, не новичками. Немало неприятностей произошедшее принесло ведущим производителям автомобилей и мотоциклов, их деталей и запчастей. Неопределенность ситуации вызвала лихорадку на мировых биржах ценных бумаг и снижение почти всех без исключения финансовых индексов. На кону теперь стоял не только престиж ведущих автомобильных и смежных с ними концернов, но и множество их будущих контрактов и концессий. В общем, проблемы росли быстро, как снежный ком, катящийся с горы.

Но особенно расстроился, конечно же, руководитель Магрибии принц Насир. Похищение произошло на участке, обозначенном на картах как территория его княжества, были нагло попраны все законы восточного гостеприимства, под угрозу попали авторитет принца во всем мусульманском мире, а также туристическая и торговая репутация страны и всего региона. Принц сделал все, что было в его силах. По тревоге была поднята армия, но рейды личной гвардии принца в глубину пустыни желаемых результатов не принесли – все возвращались ни с чем. Была даже предпринята попытка высадки десанта с вертолетов, но единственный в княжестве взвод спецназа пропал в пустыне без всяких следов, а оба вертолета оказались сбиты неизвестными при возвращении.

Молчание и неизвестность нервировали всех… Наконец люди, говорящие от имени группировки «Проповедь и Джихад», вышли на связь с российскими дипломатами в одной из стран Северной Африки. Ими было выдвинуто единственное условие – все похищенные гонщики будут немедленно освобождены, если Россия добьется в Организации Объединенных Наций признания независимости Сахарской Народной Республики. Похитители гарантировали немедленное освобождение всех шестерых гонщиков, а также то (конечно же, только на словах), что на контролируемой ими территории другим иностранцам: участникам гонок, туристам, коммивояжерам, ученым, а также проводящим раскопки археологам – ничего не будет угрожать. Российские власти справедливо посчитали это требование вздорным, нелепым и заведомо невыполнимым, а данные похитителями «гарантии» объявили непонятными и совершенно ненадежными.

Все это больше всего напоминало элементарную затяжку времени. Правда, с какой целью это предпринималось, оставалось неясным для всех.

Глава 6

В далеком от Сахары городе в Южной Германии стояла типичная для этих мест мокрая западноевропейская зима. Самолету, прилетевшему сюда из Северной Африки, пришлось в течение тридцати минут кружиться в воздухе вокруг аэропорта, пока авиадиспетчеры не решили, что туман над посадочной полосой рассеялся, и дали пилотам разрешение на посадку. Одним из пассажиров этого самолета был прилетевший в престижном бизнес-классе молодой человек вполне заурядной наружности, но в дорогих, строгого покроя костюме и пальто.

Город, в который прилетел этот молодой человек, имел почти тысячелетнюю историю. В Средние века он носил почетное звание хранителя сокровищ императорской короны. Из расположенного здесь замка Кайзерсбург в течение пятисот лет управляли окрестными землями знаменитые короли и кайзеры. Когда-то в этом городе жил великий немецкий художник Альбрехт Дюрер – музей его имени теперь ежегодно посещает множество людей со всего мира. Достопримечательностью города является также один из лучших в Европе зоопарков. Многочисленным туристам здесь есть что посетить и посмотреть. Но прилетевшего пассажира все эти знаменитые места совершенно не интересовали, у него, похоже, были совершенно другие устремления. Сев в аэропорту в такси, он назвал водителю адрес в престижном районе города. Было ясно, что прибыл он сюда не как турист. В высотном здании, возле которого он вышел, располагалось административное подразделение одной из крупнейших в мире автомобильных компаний. На входе молодой человек не стал предъявлять никаких документов и пропусков, небрежно кивнув дежурящим там людям в форме охранников. Войдя в вестибюль, он прошел мимо нескольких групп работников компании и посетителей, стоящих там в ожидании лифтов. Достав из кармана небольшую карточку, похожую на кредитную, молодой человек с ее помощью вошел в специальный лифт, предназначенный исключительно для высшей администрации компании и ее почетных гостей. Покинув лифт на самом верхнем этаже, куда лифты общего пользования не добирались, он прошел в приемную.

– Здравствуйте! – мило улыбнулась ему секретарша. – Мы вас уже давно ожидаем.

– Добрый день, – кивнул он ей в ответ.

При первом взгляде на девушку складывалось впечатление, что она явно ошиблась в выборе профессии. При ее внешних данных будущее фотомодели ей наверняка было обеспечено. Шатенка с длинными волнистыми локонами и черными глазами обладала великолепной фигурой и чарующей улыбкой. Она тут же распахнула перед посетителем дверь кабинета своего начальника.

Из окон кабинета открывался прекрасный вид на город. Даже в этот серый, пасмурный день город выглядел очень внушительно. Особенно красив был старинный центр. Башни готических и барочных храмов впивались в облачное небо, узкие улочки разбегались изогнутыми линиями в разные стороны, придавая городу неповторимый вид. Сам же кабинет, хотя и был довольно просторным, не отличался ни яркостью красок, ни крикливой роскошью. Нужно было обладать определенным опытом пребывания в самых высоких кругах, чтобы увидеть за нарочитой скромностью и строгостью обстановки работу высокооплачиваемого дизайнера. Да и сигары в коробке на столе были весьма изысканного, изготовленного по специальному заказу сорта. За широким столом сидел полный лысоватый господин с внешностью пожилого бюргера, крутящий в похожих на сосиски пальцах незажженную сигару.

– Как добрался, Курт? – довольно холодно спросил он у вошедшего молодого человека. – Я жду тебя уже целых пятнадцать минут.

– Это все наша немецкая погода, – развел руками посетитель. Он снял пальто, повесив его на вешалку в углу, и уселся в кресло напротив хозяина кабинета. – В такое время года это обычное явление. Если меня это раньше раздражало, то теперь я стал относиться к этому спокойнее. Сплошная облачность, туман. Приземлились на полчаса позже. Зато над Африкой я не видел ни облачка! Не говоря уже о тучах!

– А по-моему, тучи там как раз сгустились. Сгустились над нашим любимым ралли, – солидный господин мрачно ухмыльнулся своей шутке. – На немецкую погоду мне сейчас плевать, от этого не умирают, а вот дела на юге меня очень интересуют. Давай, рассказывай, какие там сейчас настроения!

– Наши гонщики весьма недовольны тем, что соревнования приостановили. И приостановили именно сейчас, – ответил Курт. – Я разговаривал с ними вчера вечером – они говорят, что уже наступило время сезона песчаных бурь. Этот участок давно был бы ими преодолен, если бы не эта проклятая остановка.

– А как они вообще себя чувствуют? Все ли здоровы? Все остальное их устраивает? – спросил его «бюргер», прикуривая сигару от массивной настольной зажигалки.

– Вполне устраивает – мы снабжаем их там всем необходимым. Даже привезли им туда, в оазис, их жен и любовниц. Все, что надо, у них есть. Их не устраивает только приостановка состязаний.

– А что же остальные участники и организаторы соревнований? Как они себя ведут?

– Людей, недовольных приостановкой ралли, с каждым днем все больше и больше, босс. А принц Магрибии Насир – так тот вообще «в полном трансе», если можно так выразиться, – доложил молодой человек.

– Эти бедуины, честное слово, как дети, – прохрипел его начальник, отводя ото рта дымящуюся сигару, – их хлебом не корми, а дай хоть какую-нибудь игрушку. Подарили мы этому принцу уже и лимузин с шестью дверями и индивидуальной отделкой, и племенного жеребца чистокровной породы. Почетным гражданином нашего города его сделали – нет, не переоснащает он свою армию машинами нашей фирмы!

Курт Цахар, ближайший помощник толстого господина, лишь слегка пожал плечами, преданно глядя на своего шефа – одного из директоров мощного автомобильного концерна.

– Ну, эти соревнования, несомненно, когда-нибудь продолжатся. Не станут же их отменять совсем? И что ты думаешь, Курт, о шансах нашей команды на победу теперь? – поинтересовался толстяк, стряхивая сигарный пепел в стальную пепельницу строгих очертаний.

Курт пошевелился в кресле. На этот счет у него были идеи, и очень неплохие.

– Похищение двух российских экипажей и требования исламистов о немедленном признании мировым сообществом Сахарской Республики сильно повышают вероятность нашей победы. Тут ведь даже количественно ситуация выглядит весьма привлекательной. У русских осталась только одна машина из трех. Весьма маловероятно, что она придет к финишу первой. Так что теперь лучший текущий результат у наших гонщиков, – молодой немец с улыбкой посмотрел на своего начальника. – У исламских сепаратистов к нашей стране никаких претензий нет, а принц Насир дал торжественную клятву закупить грузовики именно той фирмы, машина которой победит на этом ралли. Если все останется в этих же рамках, то никаких особых препятствий к нашей победе я не вижу.

Толстяк оживился. Сообщение Цахара открывало неплохие, очень неплохие перспективы. Он встал и подошел к окну. Массивная фигура хозяина кабинета заслонила немалую часть окна. Поглядев на мокрый, туманный, промозглый город, он вернулся в кресло.

– Что ж, будем надеяться, что из этой ситуации нам удастся извлечь максимальную выгоду для себя. Пусть наша команда еще раз тщательно проверит каждый автомобиль, каждый его агрегат и мельчайшие детали. Распорядись, чтобы в Африку немедленно доставляли любую необходимую запасную часть. Как можно быстрее, если будет нужно, то и рейсом ближайшего самолета.

Курт, слушая шефа, кивал головой. Его лицо выражало сосредоточенность. «Бюргер» продолжал:

– Выполняйте все разумные требования гонщиков, но лично тебе я поручаю проследить за тем, чтобы они там не слишком расслаблялись и поддерживали себя, как и технику, в полной боевой готовности. Я думаю, гонка может возобновиться в любой момент. Так что будьте к этому готовы. Будет очень нехорошо, если наша команда не воспользуется предоставленным шансом. И помни – нашему концерну этот контракт на поставки просто необходим!

Глава 7

Небольшой арабский городок расположился в предгорьях одного из южных хребтов Атласских гор.

На высоком холме, с которого открывался отличный вид на бескрайнюю пустыню, находилась древняя крепость, сохраненная здесь со средневековых времен. На протяжении столетий ей не раз приходилось выдерживать осады, переживать штурмы самых разных завоевателей. Высокие стены и башни местами разрушились и осыпались, но, как и в давние времена, цитадель смотрелась внушительно.

Внизу, прямо под ней, раскинулся типичный восточный базар, на котором торговали самыми разнообразными вещами – живыми овцами, верблюжьим сыром, бурнусами, коврами, кустарными украшениями, музыкальными центрами и компакт-дисками с традиционной арабской музыкой, фруктами и овощами, а также свежей зеленью из ближайшего оазиса.

Покупатели неспешно прохаживались вдоль рядов, выбирая товары. Между ними и продавцами завязывался торг, в ходе которого обе стороны оживленно спорили, размахивая руками, расходясь и снова возвращаясь. На Востоке за каждую вещь принято торговаться, иногда буквально до упаду. Здесь важен сам процесс. Ремесленники, сидя у дверей крошечных мастерских, здесь же на месте, примитивными инструментами изготавливали удивительные по красоте вещи. Под стук молоточка рождалась красивая чеканка, а резец в руке мастера создавал необычную фигурку сказочного зверя.

По предгорной дороге на довольно большой скорости к базару подъехал и лихо тормознул, развернувшись на песке, видавший виды джип с европейскими номерами и с нарисованным на капоте французским флагом. Из него выбрался невысокий худощавый мужчина, издали напоминающий подростка, в классической одежде европейских колонизаторов – куртке и брюках песочного цвета. Композицию завершал красовавшийся у него на голове пробковый шлем – как у актера Пуговкина в фильме «Операция „Ы“», подумал бы оказавшийся здесь бывший советский человек.

С самого начала мужчина не остался без внимания. К «колонизатору» тут же подскочили базарные мальчуганы с кувшинами за спиной, предлагая купить у них пресной воды. Крича на разные голоса, они настойчиво предлагали свой нехитрый товар.

– Мистер, купите воды! – лез под руку черноголовый пацан.

– Нет, мистер, у него вода тухлая, купите у меня! – вмешивался конкурент, блестя глазенками.

Европеец отмахнулся от мальчишек и пошел вдоль торговых рядов, разглядывая разложенные и расставленные на них товары. Многочисленные торговцы за прилавками вели себя гораздо пристойнее надоедливых подростков, но, тем не менее, и они пожирали белого человека глазами, сразу распознав в нем серьезного покупателя. Им было уже известно о том, что неподалеку разбила лагерь прибывшая сюда из Европы археологическая экспедиция. А европейцы, как правило, на восточных базарах особенно не торгуются.

К слову сказать, ученые еще полтора столетия назад полюбили эти места. Ничего удивительного – ведь самые разнообразные культуры, сменяя одна другую, оставляли на землях Магрибии свои следы. И если сохранившаяся их часть была видна невооруженным глазом, то остальное скрывали под собой земля или, вернее сказать, песок. Так что археологи стали здесь постоянными визитерами, открывая все новые неизведанные древности прошлых веков.

Обойдя весь базар, пройдя мимо множества лавок, лавчонок, лотков и прилавков и сделав необходимые покупки (в машину были перенесены несколько упаковок бутылок с минеральной водой, блоков сигарет, фрукты, овощи и даже пара живых овечек), европейский археолог не успокоился. Было видно, что он ищет что-то еще, то, что, по-видимому, здесь не принято выставлять на всеобщее обозрение. Наконец светловолосый покупатель решился подойти к одному из торговцев финиками – старику с большой серьгой в ухе.

– Прошу прощения, – сказал он на не совсем твердом английском, – мне нужно еще кое-что, знаете… – «колонизатор» неуверенно огляделся по сторонам, словно боясь, что его услышит кто-то еще.

– Не волнуйтесь! – произнес старый торговец, широко улыбаясь. – Я почти уверен, у меня найдется как раз то, что вас интересует.

– Я хотел бы купить… М-мм… – все еще колебался археолог.

– Не беспокойтесь, вы совершенно правильно сделали, что подошли именно ко мне! Никуда вам больше ходить не надо, – заметно оживился продавец. – Как раз у меня здесь самый лучший выбор!

– А! Ну тогда все в порядке! – заулыбался европеец. – Тогда, если есть выбор… Тогда пусть это будет водка, виски мы не очень любим.

Теперь уже старик смотрел на своего собеседника недоуменно и растерянно.

– Простите… Как вы сказали? Водка? – Даже само это слово торговец произносил брезгливо и настороженно.

– Ну да, водка! – подтвердил европеец в предвкушении покупки. – Но, если нет водки, то можно любой другой крепкий алкоголь, я не против…

И тут старикашка неожиданно закрутил головой и замахал руками:

– Как? Алкоголь? Ни в коем случае, никогда, я просто не понял вас! Такого у нас не бывает, что вы – мы здесь не торгуем алкоголем, это большой грех! Я подумал, молодого господина интересует нечто иное…

Теперь пришла очередь удивляться покупателю. Он сдвинул брови и недоуменно уставился на старика. Пододвинувшись ближе, торговец снова улыбнулся и громко прошептал:

– Есть хороший гашиш, только что получили. Отличное качество! Уверяю вас, вы не пожалеете.

– Нет-нет, не нужно, спасибо, – снова оглянувшись по сторонам, незадачливый искатель крепкого алкоголя задал торгашу еще один вопрос:

– Простите, а свинину или свиное сало у вас здесь можно найти?

Этот вопрос окончательно убедил старика в том, что перед ним чудовище в человеческом обличье. Он сморщил свое лицо, и без того напоминавшее печеное яблоко, и плюнул под ноги:

– О, дьявол! – взглянул он на чужака с нескрываемой ненавистью. – Спаси меня Аллах, нигде у нас вы не найдете греховных товаров. Убирайтесь прочь!

– Если бы я это знал, никогда бы сюда не поехал, – отходя от прилавка, сказал белокурый археолог сам себе, но по-русски с сильным белорусским акцентом. – Да и французы хороши! Тоже мне, «хорошие условия»! Предупреждать надо было – привезли бы тогда с Богданом побольше!

Невысокого тонкого блондина Алеся, похожего на солиста знаменитых «Песняров»[3], и черноволосого богатыря Богдана, перекидывающихся между собой фразами на непонятном языке, руководитель археологической экспедиции мадам Жаклин, имея весьма слабые представления о Беларуси и Украине, прозвала «русскими братьями». Впрочем, мадам Жаклин было неважно, из какой республики бывшего Советского Союза эти ученые. Главное, чтобы специалистами они были хорошими.

Они познакомились в Париже, подписывая контракт с французской археологической экспедицией, и сразу же стали друзьями «неразлейвода». Алесь был родом из Гродненской области, Богдан из украинского Чернигова. Друг друга они понимали с полуслова, разговаривая между собой на смеси русских, украинских и белорусских слов – языке, абсолютно не понятном окружающим. Несмотря на разность характеров, они удивительно дополняли друг друга.

Во всей экспедиции, прибывшей сюда искать следы затерявшегося в песках две тысячи лет назад римского легиона, настоящей француженкой была только начальница – мадам Жаклин Давидофф. Все землекопы были местные, а основную каждодневную работу вели два «бывших советских» специалиста – кандидаты наук Богдан Федорчук и Алесь Бартошевич.

Какое-то время Алесь сидел на бампере джипа, о чем-то раздумывая. Понаблюдав за местными мальчишками, играющими в футбол на пустыре возле базара, он вдруг неожиданно вернулся к подозрительно посматривающему на него торговцу.

– Знаешь что, дед? – уже гораздо уверенней произнес археолог. – А продай-ка ты мне своих фиников! Вон тех, что похуже. Я много возьму – давай всю вот эту пластиковую бочку. И скажи мне – где тут пекарня? Ну, лепешки у вас где пекут?

Оптовая закупка даров оазиса немного смягчила настроение старика. Получив денежки, он размышлял, глядя вслед удалявшемуся джипу, о странностях нечестивцев.

Подогнав джип к основанию холма, над которым мрачно возвышались башни «султанской» крепости, Алесь подошел к разместившейся возле низеньких глинобитных домиков тандырной печи – местному «хлебозаводу». Процесс изготовления хлеба всегда завораживал археолога. Полюбовавшись на работу местных пекарей, археолог приобрел там не только десяток свежевыпеченных лепешек, но зачем-то еще и большой пакет сырого теста. Затем бросил взгляд на выглядевшую совсем заброшенной крепость, завел мотор старенького джипа и, весело напевая «Косил Ясь конюшину», уехал.

* * *

В археологическом лагере, расположенном прямо посреди песков пустыни, вовсю кипела работа. Над большим земляным раскопом был натянут брезентовый тент, местные рабочие, закутанные по самые глаза в тканевые одеяния, невзирая на яркое солнце и жару, таскали оттуда носилки с песком, который затем тщательно просеивался сквозь проволочную решетку. За всем этим внимательно наблюдала мадам Жаклин – симпатичная миниатюрная женщина, чем-то одновременно напоминающая знаменитых французских певиц Патрисию Каас и Мирей Матье.

Заждавшийся друга Богдан нетерпеливо подбежал к подъехавшему по наполовину засыпанной песком дороге джипу, с ходу спрашивая Алеся:

– Ну что? Нашел? Давай, рассказывай!

– Да нет там ничего! Чертовы мусульмане! – ответил ему Алесь, почему-то хитровато при этом улыбаясь. – Разве у них можно такое найти, особенно здесь? Когда услышат, о чем я их спрашиваю, то видят во мне злейшего врага.

– Говорил же я тебе! Не будет тут горилки! Чувствовал – в столице нужно было покупать! Там иностранцам еще кое-что продают. Что ж нам делать-то теперь? – загрустил его черноволосый приятель.

– Ну, не будем преждевременно расстраиваться. Я тут придумал кое-что. Не пропадем! Посмотри сюда! – Алесь продемонстрировал украинцу тесто и бочку с финиками.

– А зачем это? Ага! Да ты хитрый, как я вижу! Молодец! – Богдан сразу разгадал замысел своего белорусского коллеги и с энтузиазмом потащил привезенную бочку в глубину лагеря. Жизнь археологов в нелегких полевых условиях постепенно налаживалась.

Глава 8

В этот январский день на южном берегу Средиземного моря было тепло, но совсем не жарко. Ветер с побережья обдувал влажным морским воздухом взлетную полосу аэродрома, расположенного неподалеку от столицы Ливийской Джамахирии Триполи. В транспортный самолет ливийских ВВС загружали оружие, экипировку и технику – четырехколесные мотоциклы с широкими колесами, лучший транспорт для перемещения по пескам пустыни. Командовал загрузкой высокий военный в форме песочного цвета натовского образца, но без каких-либо знаков различия. Было ясно, что этот офицер – не араб, а, скорее всего, житель Центральной или Восточной Европы. Несколько других военнослужащих, приготовившихся к посадке в самолет, тоже совершенно не были похожи на смуглокожих и темноволосых жителей этих мест. По их внешнему виду и выправке было хорошо заметно, что это – не новобранцы, а опытные военные, скорее всего, офицеры, уже имеющие за плечами опыт боевых действий. Страну, откуда они сюда прибыли, по форме одежды и виду небольшого подразделения определить было невозможно. У каждого из них – медика, связиста, подрывника, радиста и снайпера – из документов были только бельгийские паспорта с вымышленными именами. И никаких личных вещей, которые смогли бы указать на их национальную принадлежность.

Самолет взлетел – в его иллюминаторах на несколько секунд показалась и исчезла бирюзовая полоса моря. Развернувшись над аэродромом, он устремился в юго-западном направлении. Довольно скоро прибрежную растительность под ним сменили унылые пейзажи пустыни. Принято считать, что Сахара – это желтый песок, тот же самый, что и в детских песочницах, но только в очень большом количестве. Но на самом деле это не совсем так. Пустыня Сахара – это и совершенно бесплодные равнины, покрытые бесчисленными обломками камней, и бесконечные, от горизонта до горизонта, поля потрескавшейся от палящей жары глины, и белые от соли впадины плоских солончаков, порождающих в зыбком мареве нагретого воздуха обманчивые миражи. А желтые песчаные барханы – эрги на самом деле занимают менее четверти всей территории Сахары.

Лопасти ливийского транспортного «АН-26» уже третий час рубили сухой воздух над, казалось бы, нескончаемой пустыней. За все это время внизу не показалось ни малейшей лужицы воды, ни единого пятнышка зеленой растительности. Высокие горы под фюзеляжем сменяли усыпанные камнями сухие скалистые плато, песчаные равнины и диковинные геологические образования самой причудливой формы. Оторвавшись от иллюминатора, майор Андрей Лавров снова склонился над подробной картой Северной Африки вместе со своим заместителем по этой операции Сергеем Катаевым. Капитан Катаев владел несколькими европейскими и африканскими языками и был одним из ведущих специалистов по арабскому Востоку в органах российской разведки. Никто в его ведомстве не знал эти места лучше него.

– Именно здесь они и пропали. Вот в этом квадрате, – показал майор Лавров.

– Ясно. Формально это территория Княжества Магрибия, – сказал Катаев. – Но мы хорошо знаем, что там уже давно хозяйничают люди шейха.

– Но брат принца Насира отказывается от своей причастности к похищению. С ним был подробный разговор на эту тему, так он сам клялся в ненависти к боевикам. Говорит, что его самого беспокоят эти «Проповедь и Джихад». Дескать, я и сам страдаю от этих отморозков. По его словам, уже много лет, как они его «достают».

– Свежо предание, да верится с трудом. Если бы уже много лет, то мы бы об этом слышали, – ухмыльнулся капитан. – Ясно, что именно у этого «Президента Сахары» рыльце в пушку. Особенно, если учитывать, что это за персонаж. Только доказательств у нас пока что нет.

– Думаю, что как только мы прилетим, то сразу столкнемся с доказательствами, – Батяня тоже усмехнулся, – кстати, от кого это они освобождают Сахару? И что это за Сахарская Республика, которой нет ни на одной карте?

– Сахарская Народная Республика, – пояснил Катаев. – И ее не только на картах нет. Бывает, захватят они на какое-то время какую-нибудь территорию, тот или иной городок. Но надолго там не задерживаются. Так что постоянного местопребывания у них не бывает. Конечно, им бы хотелось основательно закрепиться на занятых территориях, но ведь это не так просто.

– А за счет чего они вообще существуют? – продолжал задавать вопросы майор Лавров. – Народ их так поддерживает? Или они получают помощь из-за рубежа?

В ответ капитан Катаев снова заулыбался. Было видно, что он хорошо разбирается в этом вопросе.

– Дело в том, что принц Насир – весьма спокойный и добродушный человек. И не хочет начинать полномасштабные военные действия против своего младшего брата. Любит он его, этого «революционного» шейха. Все-таки родной брат, как-никак. Это очень серьезный фактор. Но не главный.

– А какой же тогда другой, главный, фактор? – спросил майор.

– Главный фактор – то, что на атлантическом побережье княжества есть несколько маленьких и средних портов. У шейха, то есть у «президента Сахарской Республики», там везде свои агенты. Через них контрабандное оружие и наркотики расходятся по всей северо-западной Африке. И почти все эти перемещения с некоторых пор контролируют люди из «Фронта Освобождения Сахары», которыми командует шейх.

– Да, – вздохнул Батяня. – Не повезло принцу с братом. Так вот откуда у него деньги на войну?

– Конечно! – ответил капитан. – А так бы уже давно это «освобождение Сахары» закончилось.

– Ясно. Слушай, капитан! Я, конечно, почитал литературу перед поездкой, какую успел раздобыть. Но не мог бы ты мне в двух словах рассказать об этой стране и ее людях?

– Ну, в двух словах, наверное, не смогу, это, брат, тема сложная, – капитан ненадолго задумался. – А вот в нескольких фразах попробую. Это в представлении людей некомпетентных кажется, что ничего интересного тут быть не может. На самом деле страна очень разнообразная и живописная. Состоит из трех различающихся частей. На севере – побережье, субтропики, самая благодатная зона. Сельское хозяйство, кое-какая промышленность. Народ радушный и приветливый. Многие европейцы туда каждый год отдыхать приезжают, а немало испанцев и французов имеют там собственные дачи, благо от их стран это недалеко. Естественно – уровень жизни и культуры хоть и не европейский, но довольно приличный по африканским меркам. Средняя часть страны – горы. Условия жизни нелегкие, народ живет там бедный, но гордый. Как и везде в горах – сам это знаешь. Там уже – совсем другие понятия и другие законы. Европейская цивилизация их мало коснулась. Живут по своим правилам, как и столетия назад. Во время войн, которых тут хватало с избытком, завоевателям обычно и удавалось захватить и подчинить именно прибрежные районы. А горная часть всегда оставалась независимой, даже если формально и считалась подчиненной. Я думаю, тебе объяснять не надо, что такое войны в горах?

– Не надо, – согласно кивнул Лавров.

– И, наконец, юг – бесплодная пустыня. Кое-где встречаются оазисы, но мы-то как раз летим в самое безводное и глухое место страны. Уж не знаю, кто там живет и живет ли вообще в таких условиях. Так что вот тебе пример небольшой страны, но с совсем разными зонами.

– По времени мы вроде уже должны подлетать к цели, – майор взглянул на часы. – Только не хотелось бы высаживаться именно в том месте, где были похищены гонщики. Вполне возможно, что нас там уже поджидают, и совсем не добрые друзья. Пойду-ка я переговорю об этом с нашим пилотом.

Кивнув остальным бойцам, которые оживленно что-то обсуждали, майор Лавров пробрался в самолетную кабину. Со своими мыслями он обратился к командиру экипажа. Но ливийский пилот наотрез отказался лететь в соседний с указанным на плане маршрута квадрат.

– У меня есть личный приказ с самого верха. В ливийской армии подобные приказы не обсуждают, – невозмутимо заявил летчик.

– Я вас понимаю, но это очень опасно. Будьте добры, свяжитесь со своим командованием. Если будет нужно, я сам с ними поговорю, – сказал майор.

– Я не имею права выходить отсюда на связь с командованием, – неожиданно заартачился ливийский пилот. – Или я сбрасываю вас именно там, где мне приказал полковник, или же немедленно разворачиваюсь и захожу на обратный курс.

Глава 9

Средневековая крепость на холме возле городка Аль-Бокерия только издали казалась заброшенной и безжизненной. На самом деле это древнее сооружение, в отличие от своих собратьев, была обжито. На ее крыше располагалось несколько спутниковых тарелок, коротковолновая антенна и радар, прикрытые маскировочными сетками, а внутри крепости находилось немало людей, причем большинство из них было вооружено.

В центральном помещении цитадели, несмотря на жаркий солнечный день, было довольно прохладно – работал мощный кондиционер. Он негромко гудел, обдувая зал живительным ветерком. Помещение одновременно напоминало военный штаб и тронный зал. Его центр был уставлен дорогой мебелью, а у стен располагалась современная электронная аппаратура, возле которой возились люди в полувоенной одежде. В роскошном, похожем на трон кресле посередине зала расположился сам хозяин крепости – Генеральный Секретарь Фронта Освобождения Сахары, Президент Сахарской Народной Республики шейх Джалиль Абид Али. Шейх нервничал – его «битва со старшим братом» подошла к своей решающей стадии, очень многое, если не все, было сейчас поставлено на карту.

«Я всегда, всю свою жизнь, был вынужден терпеть его, этого старшего брата, – нервно покусывая губы, думал шейх. – Всегда мне ставили его в пример. Посмотри на брата – какой он умный! Посмотри на брата – какой он добрый! И участь, уготованная мне, была с самого начала весьма незавидной. В лучшем случае плестись у него в хвосте. Но я не безмозглый ишак и сам готов взять судьбу за глотку. Если сейчас удастся реализовать задуманное, то я с ним во всяком случае сравняю счет. У меня будет свое государство. А там посмотрим, в чью сторону качнутся весы власти в Магрибии».

Встав с кресла, шейх подошел к окну и, взявшись руками за декоративную кованую решетку, всмотрелся вдаль. Из окна зала были хорошо видны уходящая вдаль пустыня и расположившийся перед ней сонный городок – множество маленьких домиков с плоскими крышами, построенных из глины и соломы. Спокойствие пейзажа нарушали лишь неугомонные мальчишки, с рассвета и до заката гоняющие футбольный мяч на близлежащем пустыре. Да еще и восточный базарчик слегка шумел. Только что к базару снова подъехал автомобиль французских археологов, но на этот раз за его рулем сидел уже другой водитель – черноволосый богатырь.

– Кстати, эти французы, археологи… Вы уже выяснили, что они там ищут? – разглядев джип, спросил шейх у своего помощника Хамида Бенкура, сидящего у компьютера и производящего на нем какие-то финансовые расчеты.

– Мы все про них разузнали, господин, – с готовностью вскинул тот голову. Лицо помощника отражало преданность хозяину. – Ничего интересного. Уже второй месяц они копаются в земле. Их интересуют только собственные раскопки. К тому же мы знаем о каждом их шаге, находках и планах. Наш человек в археологическом лагере сообщает, что ничего ценного они пока что не нашли.

– Так что же они ищут? Я же это спросил, Хамид! – В голосе «повелителя пустыни» послышались нотки недовольства.

– Пропавшее древнеримское войско, ваше высочество! – В последнее время Хамид все чаще именовал шейха именно так. Особенно, когда «Президент Сахары» был не в духе.

– Вот! Сомневаюсь, что они найдут там следы римлян. И откуда здесь взяться древним римлянам?! Скорее они найдут там что-нибудь другое. В наши дела они свои носы не всунут?

– Свои носы, великий принц, они суют только в землю. С утра и до позднего вечера роются в песке. У них в лагере нет ни радио, ни телевидения. Они ничего не могут знать даже о проходящем неподалеку ралли, а тем более об исчезновении этих русских.

Мускулистый темноволосый «француз» между тем подошел под самые стены крепости, покупая у пекарей лепешки и сырое тесто. Однако сверху за ним наблюдал не только коварный шейх. Присмотревшись, в двух маленьких зарешеченных окнах крепостной башни можно было бы различить прильнувшие к ним лица. Но, к сожалению, Богдан не смотрел в эту сторону. У окошек толпилось несколько человек.

– Ну что? Будем бросать? Этот здоровяк вроде посерьезнее того белобрысого пацана?

– Ага! На украинца похож. Ладно! Это пока что наш единственный шанс. Кидаю!

Из окна башни вылетел и чуть не попал в Богдана небольшой предмет. Археолог глянул в сторону крепости и недоуменно поднял с земли едва не угодивший ему в голову камень, завернутый в какую-то тряпку.

– Самолет! Ливийский военный транспортник! Летит прямо сюда! – Слова оператора радара отвлекли шейха от окна, иначе он обязательно заметил бы выброшенный из башни предмет и то, что тот оказался в руках у «французского» археолога.

– Какого дьявола! А куда он следует? И почему летит к нам? – «Президент Сахары» встревожился, ведь иностранные самолеты не часто появлялись над этой территорией.

– Непонятно. Мы слышим, диспетчеры советуют им свернуть, однако они настаивают именно на этом курсе. – Хамид подключился к прослушиванию, настроив свои наушники на волну международных авиадиспетчеров.

– Дьявол! Не хватало нам тут еще ливийцев! – Шейх выскочил из кресла и начал ходить по помещению, нещадно топча роскошные ковры.

Его хождение прервал звонок телефона. Тот же самый голос с европейским акцентом сообщил, что первая половина обещанных денег уже выгружена в одном из портов с катера, прибывшего туда с Канарских островов.

– Все идет по плану, многоуважаемый правитель! Мы выполняем свои обещания. Надеюсь, дальше все будет проходить точно так же, как мы и договаривались?

– Конечно, конечно, мой дорогой! Ведь мое слово – Закон. Я ведь Президент, не так ли? И будущий принц!

Хамид бросил на своего шейха многозначительный взгляд. Впервые его «господин и повелитель» позволил себе проговориться о своих планах постороннему. Да, их дела шли очень хорошо. Даже слишком хорошо в последнее время. Помощнику это было очень приятно. Ведь у его господина не было более преданного человека, чем Хамид. А если хорошо было господину, то хорошо становилось и Хамиду…

Тем временем внизу Богдан внимательно осматривал то, что едва не угодило ему в голову. К своему удивлению, на куске ткани, который с первого взгляда показался ему простой грязной тряпкой, он различил нарисованную эмблему автомобилей «КамАЗ». Археолог хмыкнул, недоуменно пожав плечами. Затем он забросил находку под сиденье джипа, еще раз взглянул на таинственную крепостную башню, завел машину и уехал в лагерь.

Глава 10

Слово «пустыня» – неприятное слово, даже, пожалуй, довольно страшное. Оно не оставляет никакой надежды, объявляя – там пусто, там ничего нет и быть не может. Там пусто, пустота, пустыня. И действительно, если представить себе, даже никогда там не быв, пустыню, картина получится не очень веселая. Воды там почти не бывает, за целый год в пустыне выпадает несколько десятков миллиметров осадков, в то время как в других местах планеты за год набирается многометровый слой влаги. Летом, весной и осенью, а часто и зимой в пустыне стоит испепеляющая жара, тридцать-сорок, а то и более градусов Цельсия, причем это в тени, а на солнце температура намного больше – песок раскаляется до восьмидесяти. На многие сотни и тысячи километров тянется пустыня Сахара, казалось бы, сколько ни идти, ни ехать, всюду одна и та же безжизненная земля. Одним словом, адское место. Но для людей, которые выросли в пустыне или живут рядом с ней, эта земля прекрасна, как и всякая земля, по которой ходят люди, на которой они живут и трудятся.

Среди желтизны бескрайних песков Сахары яркими красками выделялись расположившиеся среди барханов раскрашенные во все цвета радуги блочно-модульные домики археологов и развевающийся над ними большой французский флаг на флагштоке. Над широким археологическим раскопом нависал огромный полотняный шатер, который мог наглухо задраиваться при малейшей угрозе песчаной бури. Подобные катаклизмы здесь могут случиться в любой момент, и если не подумать заранее, то можно сильно расстроиться, найдя наутро на месте раскопа гору песка. Неподалеку от шатра небольшой скрепер снимал верхний слой песка с грунта, подготавливая место для будущих раскопок. Уже полтора месяца иностранная экспедиция проводила в пустыне археологические работы, но пока что ничего существенного не обнаружила. Люди, далекие от археологии, иногда считают, что ученые каждый день находят в раскопах что-то очень ценное. На самом деле не все так просто. Археологическая экспедиция считалась французской, хотя почти полностью финансировалась мужем начальницы экспедиции – шведским предпринимателем по фамилии Давидофф. Европейские археологи и историки весьма скептически отнеслись к идее профессора Сорбоннского университета Жаклин Давидофф – отыскать в сахарских песках следы пропавшего в 44-м году нашей эры легиона знаменитого римского полководца Гая Светония Паулина. Было хорошо известно о подавлении этим легионом восставшей против власти императора Клавдия африканской провинции Мавритании. Но вот что случилось с этим войском потом – никто из современных историков не знал. Самые разные и загадочные версии развития событий ходили по миру. Однако мадам Жаклин, основываясь на снимках, недавно сделанных со спутников, решила, что именно в этом месте пустыни как раз и следует искать останки бесследно исчезнувшей армии. Мадам Жаклин была женщиной честолюбивой, упорной и энергичной. Она понимала, что игра стоит свеч. Несомненно, успешный исход экспедиции смог бы стать мировой археологической сенсацией.

Безжалостное солнце пустыни еще только начинало свой ежедневный пробег по небосводу, когда украинский и белорусский археологи вышли из ярко-розового домика начальницы экспедиции. Только что состоялось очередное утреннее совещание, на котором, как обычно, говорила одна руководительница раскопок. Как всегда, погруженная в собственные размышления, она отдала подчиненным несколько коротких распоряжений – указания на текущий рабочий день.

– Слушай, Богдан, ты ведь в Париже жил? – спросил друга Алесь.

– А как же! Было такое дело, – ответил украинец. – Столица Франции на какое-то время становилась моим домом.

– Скажи, а француженки – они все такие?

– Какие «такие»? Разные они, – улыбнулся чему-то своему Богдан.

– Я вот думаю, она – миллионерша, так? – продолжал допытываться Алесь.

– Ну, вроде так, – кивнул Богдан.

– Могла бы, наверное, жить в своих парижах и стокгольмах? По разным курортам и столицам все время ездить?

– Могла бы, могла бы, – тоном капитана Жеглова из кинофильма «Место встречи…» ответил Богдан.

– А живет сейчас здесь, в этой пустыне. Работает с утра до вечера. Ночью – холод, днем – жара. Насекомые всякие, змеи. Зачем ей все это?

– Ну, ты должен знать зачем! – снова улыбнулся Богдан. – Найти здесь что-то хочет!

– А ты как думаешь, найдем мы здесь этих римлян? – спросил Алесь.

– Найдем не найдем – деньги те же, – пробормотал украинец. – Наше дело выполнить свою работу, а как оно там повернется – один бог знает.

– Да не строй ты из себя «жадного хохла»! – схватил Алесь его за плечо. – Мне бы очень хотелось, чтобы она их нашла. Она ведь красивая женщина, правда?

– Конечно! – подтвердил Богдан, блеснув глазами. – Симпатичная бабенка – что правда, то правда.

– Так вот и я о том же! А делает из себя какую-то засушенную рыбу. Очередной раз убеждаюсь, насколько внешность иногда бывает обманчива.

– Уж не воспылал ли ты к ней страстью? – насмешливо посмотрел на друга Богдан. – Может, ты действительно неровно к ней дышишь? Не забывай, Алесь, о том, кто ее муж.

– Да не о том я! – возмутился Алесь. – Никогда не говорит ни о чем, кроме своей работы. Да еще и контракт этот… «Запрещается пользоваться Интернетом не в интересах работы, иметь с собой радиоприемники и телевизоры…» – процитировал он строки из заключенного контракта.

– А что? Правильно, – мотнул головой украинец. – Она работает – и мы должны работать. Деньги же здесь нормальные платят! Ты знаешь, я в последнее время похвастаться хорошими предложениями не мог, а здесь контракт этот подвернулся. И неплохой, скажу я тебе, контракт. Ну, а неудобства – так они везде есть.

Богдан присел на ящик и улыбнулся.

– Ты знаешь, я вот сейчас вспоминаю археологические экспедиции на родине, и сравнение явно не в пользу Украины. Там вообще сейчас наука находится в таком положении, что занимаются ею в основном альтруисты. А здесь «финансовая почва» вполне основательная. Так что не напрягайся, Алесь.

– Да что ты все заладил – «деньги, деньги»! – горячился белорус. – Я вот уже почти два месяца, как телевизор не смотрел! Живем, как на другой планете. Только там у космонавтов информации куда больше.

– Так ведь и я телевизор не смотрел в этих окрестностях. А так я футбол люблю смотреть, – сказал здоровяк, мечтательно улыбаясь. – Знаешь, сядешь вот так после тяжелого трудового дня, положишь рядом на столик сушеной рыбки, поставишь бутылочки три-четыре пивка и – райское наслаждение.

– А я – биатлон смотрю… смотрел, – добавил белорус. – И еще автогонки. Тем более что мы сейчас ведь в этих самых местах… А что это ты? – поинтересовался он, видя, как после его слов Богдан изменился в лице.

– Автогонки! Точно! Как я не подумал! – Украинец хлопнул себя по лбу и почему-то побежал к стоящему на стоянке джипу. Алесь двинулся за ним.

– Да что случилось-то? – бросил он вдогонку товарищу, который рылся в салоне, ища там что-то.

– Вот! Смотри! Это же «КамАЗ»! – Богдан достал из-под переднего сиденья какую-то тряпочку.

– Ага! – ответил Алесь, увидев рисунок. – А что это?

– Из крепости кинули. Слушай, а ведь это – кровь! – взволнованно сказал Богдан, указывая другу на бурые пятна, покрывающие кусок футболки с эмблемой «КамАЗа».

– Точно, буквы какие-то нарисованы, – ответил Алесь. Кровавые штрихи на белой ткани складывались в слова.

– Это по-английски, смотри – «Хэлп ас, ви а киднэпед!»

– «Помогите, нас похитили!» Слушай, надо что-то с этим делать!

– Пойдем, нашей начальнице покажем, – решил Богдан.

Мадам Жаклин как раз собиралась куда-то уезжать, когда «русские братья» предъявили ей обрывок одежды, на котором кто-то, заключенный в крепостную башню, кровью написал свой призыв о помощи. Француженка, со своим обычным хладнокровием выслушав «беспокойных славян», аккуратно уложила жуткое послание в полиэтиленовый пакет, села в старенький джип и, так и не сказав своим археологам, куда направляется, уехала.

Глава 11

Летящий в безоблачном небе над Сахарой самолет приближался к цели своего путешествия. Этот транспортный «АН-26» ливийские военно-воздушные силы получили еще во времена существования Советского Союза. Все эти годы самолет надежно служил своим хозяевам в тяжелых условиях Африканского континента. Так и не найдя взаимопонимания с упрямым ливийским пилотом, майор Лавров отдал своим подчиненным приказ приготовиться к десантированию. Выбрасываться приходилось в том же самом месте, где несколько дней назад бесследно исчезли российские гонщики.

Склонившееся к горизонту зимнее солнце бросало последние лучи на красные вершины скал, возвышавшиеся над краем пустыни. Под пролетающим над ними военно-транспортным самолетом один за другим раскрывались парашюты выбрасывающейся десантной группы. Совершивший прыжок последним Батяня дернул за кольцо парашюта и обвел взглядом погружающуюся в ночную тьму пустыню. Над ней виднелись шесть парашютных куполов спускающихся спецназовцев и три купола диаметром побольше – над сброшенными квадроциклами. И тут майор заметил вспышку возле вершины одной из скал и яркую траекторию с ревом пронесшегося вверх предмета. Через пару секунд его, уже повисшего на парашютных стропах, тряхнуло взрывной волной от поразившей ливийский транспортник ракеты. Самолет задымился и с громким ревом спикировал вниз, врезавшись в скалы.

«Если бы эту ракету выпустили на пару минут раньше – всем бы нам настал конец», – подумал майор. Он не знал, что боевик шейха получил приказ на ликвидацию самолета только после того, как сообщил «Президенту Сахары» о начавшемся десантировании. Вплоть до этого момента шейх медлил, ничего не зная о целях полета чужого военного транспортника и не торопясь зря ввязываться в вооруженный конфликт с мстительным руководителем Ливии Муаммаром Каддафи. Однако известие о высадке чужаков на своей территории придало ему решимости.

«Кто бы это ни был, – рассуждал шейх, – выбросил он десант на мою землю и, конечно, с враждебными намерениями. А значит, не заслужил ничего другого, кроме смерти».

Один за другим бойцы Лаврова опускались на африканскую землю. Хорошо запомнив место, откуда стартовала поразившая самолет ракета «Стингер», майор, еще не приземлившись, отдал приказ по радиосвязи. Десантники взяли вершину скалы на мушки автоматов, окружив ее полукругом в быстро наступающей темноте. Врага надо было уничтожить быстро и четко. Такого плана задачи отрабатывались десантниками, так что ситуация была им знакома. Но вся проблема была в том, что они по-прежнему продолжали оставаться объектами нападения. Они не догадывались, что враг каким-то сверхъестественным образом смог переместиться на другую скалу и находился теперь сзади, почти прямо над ними. В ночной снайперский прицел боевик прекрасно видел спины приближавшихся к цели спецназовцев. Резкое эхо отразило от черных скал звуки двух громких, прозвучавших один за другим, выстрелов.

– Ложись! Он там, в расщелине! – крикнул Батяня.

Десантники упали на песок и отползли за скальные обломки. Но двое из них – снайпер и радист – уже не смогли этого сделать. Ситуация менялась.

– Мы с капитаном заходим ему в тыл, остальные прикрывают! – скомандовал майор, откатываясь в сторону.

Тишину пустыни сменили автоматные очереди десантников и свист и стук отскакивающих от скал пуль. Но засевший наверху, в лощине между скал, снайпер был практически неуязвим. В своем гнезде он находился в куда лучших условиях. Видя залегших за камнями российских десантников как на ладони, боевик имел возможность тщательно прицелиться в каждого из них. На яростные очереди десантных автоматов и взрывы вылетающих из подствольных гранатометов гранат отвечали отдельные выстрелы штурмовой крупнокалиберной винтовки, пуля из которой без труда могла пробить кирпичную стену и даже кевларовый бронежилет. И почти каждый из выстрелов бандита находил свою цель.

Лавров и Катаев, отойдя в сторону от основного боя, карабкались по камням. Когда они добрались до входа в скальную расщелину, дружный треск автоматов сменился отдельными короткими очередями десантников, на которые отзывались выстрелы штурмовой винтовки засевшего на высоте боевика.

– Ну, теперь он заперт. Сидит там, как в колодце. Постараемся взять его живым, – сказал майор капитану, взводя затвор автомата. – Приготовься. Огонь!

Лавров с Катаевым открыли бешеную стрельбу, направив стволы вверх. Их целью было ошеломить врага, захватив его врасплох. Винтовочные выстрелы прекратились.

– Все, теперь он наш. Пошли! – Офицеры рванулись вперед. И тут раздался треск мотоциклетного двигателя.

– Вот оно что! Видишь, какой гад? – На фоне ночного неба мелькнула треугольная тень мотодельтаплана. Боевик сбежал от десантников по воздуху, поняв, что его обложили со всех сторон.

– Вон как он у нас за спинами оказался! На дельтаплане оттуда на эту скалу перелетел, – выдохнул обиду капитан Катаев. – Естественно, с такой маневренностью можно неплохо поработать.

– Пошли посмотрим, что там с нашими бойцами, – ответил майор Лавров, внешне сохранявший полное спокойствие.

Пробираться ночью по скалам, представлявшим из себя беспорядочное нагромождение камней, – дело не из легких. Добравшись до своих, офицеры убедились, что дела с бойцами были весьма неважные. Трое из них были уже мертвы, двое – еще живы, но уже явно безнадежны. Снайпер был профессионалом – он не только поразил их всех, но и смог произвести по ним «контрольные» выстрелы. И заодно выпустить несколько зажигательных пуль по квадроциклам, два из которых теперь ярко догорали среди ночной тьмы.

Нечего и говорить, что высадка оказалась весьма неудачной. Однако времени скорбеть и расстраиваться не было. Теперь оставалось действовать, причем за всех погибших.

– Ну что ж, за работу, – мрачно проговорил Лавров.

Через два часа майор с капитаном стояли над холмиком, который они сложили из обломков скал над телами пяти своих погибших товарищей.

– Эх, не в самом удачном месте мы десантировались, – не совсем к месту сказал капитан Катаев.

– Эти диктаторы всегда считают себя умнее других, – добавил майор. – Он потерял самолет с экипажем, а мы… Пятерых таких ребят! Спите спокойно, бойцы. Родина вас не забудет! А мы – отомстим за вас!

Отдав последние почести погибшим российским воинам, Лавров и Катаев вдвоем на единственном уцелевшем квадроцикле направились в глубину пустыни, на поиски следов пропавших гонщиков.

* * *

– Гэ-Пэ-эС показывает, что это случилось именно здесь, – Батяня стоял на вершине бархана. Во все стороны от места исчезновения российских гонщиков расстилались бескрайние пески.

– Да, пустыня есть пустыня. Следы похищения засыпало, – капитан Катаев почесал голову. – А куда же тогда делись оба «КамАЗа»?

– Попробуем применить металлоискатель? – Майор Лавров достал из багажника квадроцикла другой аппарат.

Этот прибор часто помогал в сложных ситуациях, и не взять его с собой в пустыню было нельзя. Но и здесь техника оказалась бессильной. Тщательное обследование территории не обнаружило под песком никаких крупных металлических предметов.

– Возможно, похитители куда-то их угнали, – устало проговорил Лавров, садясь и вытирая пот со лба.

– Вместе с экипажами? Когда перестали поступать сигналы через спутник и утихла песчаная буря, организаторы гонок послали в этот район вертолет. «КамАЗы» как сквозь землю провалились. И нигде с тех пор не появлялись, – капитан Катаев выглядел обескураженным.

– Ну, в этом месте они точно под песок не проваливались. Ладно, давай собираться, покурю, и поедем отсюда, – сказал Батяня, доставая из кармана сигареты и зажигалку.

– Ближайший городок всего в шестидесяти километрах на юго-западе. Едем туда? – спросил Катаев.

– Я видел на карте. Туда мы всегда успеем. Проедем-ка мы лучше по пустыне. Заодно и пейзажами полюбуемся, – заключил майор.

– Что-то у тебя раньше такой любви к дикой природе не замечалось.

– Все меняется, меняются и люди, – туманно ответил Батяня, попыхивая сигаретой.

Они двинулись через пески на юго-восток, оставив горы позади себя. Местность была на удивление однообразной, но вот километров через двадцать – двадцать пять безжизненная пустыня стала перемежаться участками саванны с чахловатой растительностью. Несколько раз офицеры на руках перетаскивали свой четырехколесный мотоцикл через каменистые русла пересохших рек.

– Не все так плохо! – кивнул на признаки жизни Лавров. – Так, глядишь, и до большой воды доберемся.

– Их здесь называют «вади», – сказал капитан.

Пересекая одно из русел, десантники даже заметили на дне тоненькую струйку грязной воды. Несущийся по утренней степи квадроцикл с каждым преодоленным километром пути распугивал все большее количество разбегающихся в разные стороны ящериц, тушканчиков и другой мелкой живности.

– Смотри ты, здесь жизнь просто бьет ключом! – воскликнул Батяня. – А поохотиться тут можно?

– Ну, смотря на кого, – сказал капитан. – Не думаю, что здесь можно встретить кого-нибудь покрупнее змей, тушканчиков или зайцев. Да и зайцев, пожалуй, навряд ли тут увидишь. Нет, если ты, конечно, желаешь сделать шашлычок из песчаной крысы, тогда – пожалуйста.

– А вон там что такое? – Лавров указал на видневшуюся на горизонте стаю каких-то зверей.

– Интересно! Поехали за ними, посмотрим.

Мощный квадроцикл без особых усилий довольно быстро нагнал стайку из полутора десятка со всех ног улепетывающих от него симпатичных рыжевато-коричневых животных с белыми головами и причудливыми рожками.

– Да, очень интересно! – прокричал Катаев. – Это же газели-дамы!

– Дамы? – засмеялся Лавров. – Только дамы? А их кавалеры тогда где?

– Да это только название такое – «газель-дама», – улыбнулся капитан. – Так их прозвали за красоту и грациозность. А на самом деле здесь и самцы, конечно, есть. Вон они – те, что покрупнее, и рога у них потолще.

– Ясно. Вот и есть кого подстрелить, – повеселевший Лавров похлопал рукой по стволу своего автомата. – А ты говоришь – тушканчики. Было бы желание – всегда можно отыскать что-то более приятное на вкус, чем песчаная крыса.

– Да ты что! – возмутился Катаев. – Они же в Красной книге давно! Это очень редкий вид. Таких газелей и на Земле-то почти не осталось!

– Да пошутил я! – Андрей остановил мотоцикл, любуясь убегающими животными. – Что я, природу не люблю? Ты из меня живодера-то не делай.

– Нам повезло, что мы их здесь увидели, – Сергей с улыбкой глядел вслед грациозно подпрыгивающим газелям. – Я столько раз бывал в этих краях, а никогда с ними раньше не встречался. Возможно, что это – одно из последних сохранившихся на свете стад. Ты знаешь, а ведь многие ученые мечтают вот так полюбоваться на этих прекрасных животных.

– Ну вот, я всегда говорил, что в каждой ситуации надо находить положительные стороны, – заключил Батяня. – А теперь пора двигаться дальше. Кроме прекрасных животных, в этих местах присутствуют люди. А вот они у меня такого восхищения не вызывают.

Глава 12

Помещение в крепостной башне, в котором содержали российских пленников, не было ни тесным, ни тем более сырым. Благодаря его толстым стенам, сложенным из каменных плит в незапамятные времена, ночью в нем не было холодно, а днем – жарко. Неудобством здесь были только маленькие, забранные решетками окна, через которые даже в ясный солнечный день проникало совсем немного света. Но и через них можно было видеть маленький участок территории снаружи крепости – пару глинобитных лачуг и тандырную печь, в которой изо дня в день пеклись лепешки. Именно такие лепешки, литровая пластиковая бутылка воды на каждого, а также консервы и составляли ежедневный рацион похищенных российских гонщиков. По утрам сюда доносился шум восточного базара, а в течение всего дня – выкрики играющих где-то неподалеку в футбол местных мальчишек. Несколько раз за все время заключения гонщики видели и самих мальчишек, прибегавших подобрать улетевший под стены крепости футбольный мяч.

Ситуация была не из приятных, и сидение в башне положительных эмоций никак не приносило.

– Вот сидим мы в этой «султанской тюрьме», а за что или почему – непонятно, – обратился пилот Сергеев к лежащему на матрасе штурману Павлу Чернову. – Я вообще не понимаю, что мы здесь делаем? Нет, ну были бы мы военнослужащими какого-нибудь ограниченного контингента или, скажем, миротворцами – тогда еще понятно. Но ведь мы гонщики, мирные люди. К тому же страна получает от ралли неплохие деньги, и сама заинтересована в этом мероприятии…

– Тут думай не думай, спрашивай не спрашивай, а все равно никто тебе не ответит, – вздохнул Чернов. – Ты что – думаешь, я больше тебя знаю? Пока те, кто нас похитил, не решат, что пришло время, мы будем сидеть здесь.

Кроме них, в камере было еще трое узников. Двое стояли у окошек, созерцая давно надоевший пейзаж, еще один, – штурман Иван Петров, по-видимому, спал, лежа на своем матрасе в углу. Не хватало только пилота Сафарова, который с некоторых пор пользовался здесь большей свободой, чем его товарищи по плену.

– Наверное, они за нас выкуп потребовали, – продолжил пилот.

Несмотря на слова Чернова, Сергеев, уставший от вынужденного безделья, не переставал ломать голову над сложившимся положением.

– Ну, и какой же, как ты думаешь? – спросил штурман его машины.

– Миллион, наверное. Или два. За каждого, – присоединился к беседе Василий Дрогов, которого остальные уважительно называли Степанычем. – Мы же тут собрались все очень ценные люди. Страна без нас обойтись никак не сможет. Я вообще, ребята, думаю, что за нас заплатят какие угодно деньги, чтобы только вызволить из темницы.

Степаныч всегда считался остряком, и, несмотря на теперешнее тяжелое положение, он не удержался и на этот раз.

– Ты вот шутишь, Степаныч, а я думаю – они какие-то политические требования заявили или еще заявят. Здесь дело не только в деньгах. Я уверен, что в нашем случае без политики не обошлось. Они ведь исламисты! – Самый молодой член команды механик Олег Карасев по всем вопросам имел собственное мнение.

– Ты уверен, что они – исламисты? – Сергеев повернулся в сторону рыжеволосого Олега. – А я вот так не считаю.

– Ну почему же «не считаешь»? – иронически ухмыльнулся Карасев. – Откуда это у тебя такая уверенность?

– Потому, что я встречался с настоящими исламистами. Непохожи что-то эти «бойцы» на исламистов.

– И на кого они, по-твоему, похожи? – не успокаивался рыжеволосый, тряся своей длинной шевелюрой.

– Больше всего – на средиземноморских пиратов, – ответил Игорь Сергеев.

– Ага, так ты и у пиратов успел побывать?

– Побывать не побывал, а вот повидаться с ними пришлось. Кое-что я в жизни видел, – невозмутимо парировал Сергеев.

Игорь действительно на своем веку повидал многое, о чем рыжий имел самое смутное представление.

– Вообще-то ты прав, Игорь, – сказал Чернов. – Мне даже кажется, что не все из них – арабы и мусульмане.

– Ну, да! А кто же они, по-вашему – эскимосы, что ли? – снова недоверчиво протянул молодой механик. – Может, вы еще слышали, чтобы они между собой не по-арабски разговаривали?

– Я же зря говорить не буду. Говорят они по-арабски и немного по-французски. Но английский язык тоже кое-кто из них знает.

– Одного европейца среди них я точно видел! – Штурман Иван Петров, который до этого, казалось, спал в углу, теперь повернулся лицом к товарищам.

– Ну и где ты его видел? Когда тебя на прогулку водили? – скептически спросил его Карасев.

– Нет. Еще раньше. Когда нас на верблюдов грузили.

– Ага! Когда нас на верблюдов грузили, со сна да с перепугу мало ли что могло померещиться? – насмешливо сказал Василий Дрогов. – В таком состоянии можно и НЛО увидеть.

– Да нет же, Степаныч, верно говорю, – Петров приподнялся и сел на матрас лицом ко всем остальным. – Я его хорошо разглядел.

– Так чего же только сейчас об этом вспомнил?

– Да разглядеть-то я разглядел, но ведь тут в чем проблема…

– Тихо, вертолет! – воскликнул Олег.

С улицы послышался шум летящего вертолета. Россияне устремились к окнам. Но, конечно же, ничего увидеть было невозможно. Шум немного усилился, затем снова стал тише и наконец затих совсем. Все постояли еще немного, напряженно вслушиваясь, однако шум винтов больше не слышался.

– Снова мимо. Как и в прошлый раз, – разочарованно произнес рыжий механик.

– Ага. Прямо сейчас тебя спасать прилетят, – проворчал Степаныч.

– Конечно. Не бросят же нас тут! Я уверен – скоро нас найдут! – заявил Олег. – Не такое сейчас время, чтобы мы по разным подвалам гнили. Да если хотите знать… – Его речь была прервана шагами по коридору и скрипом открываемой двери.

На пороге появился пилот первого экипажа Сафаров. Несмотря на все перипетии, он сохранял уверенный и невозмутимый вид. Как всегда, улыбаясь, он вежливо кивнул зашедшему за ним в камеру охраннику, благодаря того за любезность. Охранник обвел узников хмурым взглядом, вышел и закрыл за собой дверь. Заскрежетал запираемый замок.

– Ну, что?

– Как прогулка?

– Видел вертолет? – раздалось почти одновременно.

– Вертолет? Конечно, видел! – подтвердил Сафаров.

– А какой он?

– Что на нем нарисовано было?

– Куда он летел? – перебивая друг друга, стали спрашивать гонщики.

– Летел он вроде бы в нашу сторону. Сначала. А вот какой это вертолет, я не разглядел, – разведя руками, сообщил Сафаров. – Меня сразу же с крыши увели.

– Понятно!

– Конечно!

– А вы чего ждали? – раздались разочарованные голоса.

Гонщики уныло вернулись на прежние места. Короткая вспышка надежды в томительном ожидании снова погасла, и то, что могло показаться добрым знаком, оказалось всего лишь случайностью. Карасев присел на матрас и, обхватив ноги руками, уставился на дверь, прожигая ее взглядом.

Дрогов подошел к Ивану Петрову, продолжая разговор:

– Ну, так что же это был за европеец?

В ответ Петров нахмурился и косо кивнул на вошедшего Сафарова, показывая глазами и лицом, что не хочет отвечать при нем. Дрогов покачал головой и слегка пожал плечами. Недолгая тишина была нарушена шагами в коридоре. Ключ в дверном замке снова повернулся. В камеру вошел другой, уже знакомый узникам, охранник. В отличие от своего угрюмого напарника, он выглядел веселым и довольно дружелюбным. На круглом, тщательно выбритом лице выделялись забавные тонкие усики, придававшие ему сходство с котом.

– Джалиль! – призывно замахал он рукой.

– Иду, Мустафа! – Сафаров вышел в распахнутую дверь. Она тут же была за ним заперта.

– Вот гад! Я просто балдею, глядя на него, – неплохо Сафаров устроился. Мы тут сидим, как крысы, а его – на прогулку, – с неприязнью процедил Карасев. Он шаркнул ногой, выражая переполнявшее его через край возмущение.

– Положим, и тебя на прогулку каждую ночь выпускают, – возразил Дрогов.

– Меня, как и остальных, только раз в сутки, ненадолго. И по ночам. А этого… предатель!

– Ну, Олег, напрасно ты так, – примирительно сказал Степаныч. – То, что они к мусульманину лучше относятся, еще не значит, что он – предатель. Я Джалиля знаю много лет, предателем он быть не может. Молодой ты еще, горячий, вот тебе и мерещится всякое.

– Все мы его прекрасно знаем, – присоединился к разговору пилот Сергеев. – И поверить в то, что он – предатель, я тоже не могу. Но все-таки…

– Ладно, давайте лучше послушаем про европейца, – махнул рукой Дрогов. – А то ведь мы сейчас договоримся черт знает до чего. Рассказывай, Иван!

– Так вот, – Петров развалился на матрасе, заложив за голову руки. – Меня ведь самым последним на верблюда погружали. И уронили при этом.

– Не разбился?

– Сильно не ударился?

– Головку не ушиб? – снова в один голос заговорили гонщики. Их грубоватые шутки можно было понять – после похищения и нескольких проведенных в заточении дней узники радовались любой возможности психологической разрядки, подначивая друг друга. Вообще в их коллективе всегда было принято подшучивать друг над другом в самых разных, даже, казалось бы, малоподходящих для этого ситуациях.

– Ну, вы тогда тоже выглядели не очень… Я видел! – ухмыльнулся Петров. – Зрелище, я вам скажу, было еще то! Всех прямо в спальных мешках, как больших гусениц, к верблюдам привязали.

– Ну, да!

– Теперь-то смешно!

– Как в фильме «Кавказская пленница» – «Что грузим?»

Мужской смех снова наполнил сумрачное помещение. Заключенные смеялись, отводя душу. В ответ на это к двери, судя по шагам в коридоре, кто-то приблизился.

– Слышите? – поднял палец рыжий Олег. – Слушают…

– Ну и пускай слушают, крысы коридорные! – высказался Петров. – Нам бояться нечего.

– Ладно-ладно, так что же ты все-таки там увидел? – Степаныч с серьезным видом смотрел на Петрова.

– Вот то и увидел. Не все они нас на верблюдов грузили. Двое главных к машинам нашим подошли. Один из них, когда я упал, повернулся, и я сразу подумал: «Где-то я его уже видел!»

– Ну и где? Вспомнил?

– И какой он? Точно не араб?

– Точно. То есть точно пока не вспомнил, но раньше я его видел – это точно. И не здесь. В смысле, не на ралли.

– И как он выглядит? Старый, молодой? – пристально смотрел на Петрова Степаныч. – Может, и мне его личность знакома?

– Может, и знакома. Ну, а как выглядит? Понимаете, он у «КамАЗа» стоял – и вдруг так голову повернул и на меня смотрит. Точно так же он и в прошлый раз смотрел. Только вот одет он тогда был не в бурнус. А в костюм. Точно помню! В костюм с галстуком.

– И где это было?

– Вот где это было – пока не могу вспомнить. Все время вспоминаю – и не могу.

– Вспомни, а кто-нибудь из нас тогда с тобой был? Ну, когда ты с ним в первый раз встречался!

– Да не встречался я с ним… Он вроде как бы мимо проходил. Слушайте, а может, он к нам на завод приезжал? Я вроде вспоминаю – я тогда у своей машины стоял, с кем-то разговаривал. И вдруг вижу – он точно так же, как и в этот раз, повернул голову в мою сторону и смотрит. Голову наклонил… И взгляд такой, знаете, странный, словно насквозь прожигает. Как змея.

– Ну да, змея змеей, это ты точно сказал, – поддержал говорившего Олег. – Недаром он тут в пустыне оказался!

– Ты вспоминай лучше – точно на нашем заводе? – Дрогов весь подобрался, слушая Петрова. – Если так, это же очень важно.

– Да не помню я… Только взгляд его запомнил. Противный такой взгляд.

– Ладно, ребята. Думайте лучше, что дальше делать будем? – спросил Павел Чернов.

– Чего делать? Консервы жрать и пейзажем через решетку любоваться – что мы тут еще можем делать? – Игорь Сергеев зло нахмурился и пошел к своему матрасу. – Курева вот, и того не дают.

– Вот и хорошо! – рыжий Олег не терял оптимизма. – Вытащат тебя отсюда, а ты уже некурящий. Вот и польза какая-то.

– Может, и вытащат. Но и самим что-то делать надо, – сказал Чернов.

– А что мы можем сделать? Записку французу подкинули? Теперь только ждать остается.

– Ждать, ждать! Джалиль говорит – действовать нужно! – Чернов подошел к окошку и стал вглядываться в давно надоевшую картинку.

– Вот он и действует! На прогулки ходит, с арабами вась-вась, а мы тут сидим. Его выпустят, а мы здесь останемся, – буркнул Сергеев, садясь на матрас.

– Точно! Не верю я ему! – поддержал его Олег. – Интервью это антироссийское. Я бы такого никогда не сказал!

– Ну конечно, ты не сказал бы! – с улыбкой согласился Степаныч. – Ты же молиться по-арабски не умеешь. И необрезанный ты. Никто бы и не поверил, что ты – мусульманин.

– Вы вот все шутите, Степаныч, а я – серьезно! – рыжеволосый механик обиженно улегся на матрас. – Он выйти отсюда хочет. Ценой предательства.

– Выйти отсюда мы все хотим. А вот про предательство чтобы я от тебя больше не слышал. Неправда это, – серьезным тоном проговорил Василий Степанович. – Каждый выживает, как может. А выберется он – и нас тоже в беде не оставит. Я-то знаю. На соревнованиях не раз друг друга спасали. Такие люди, как Джалиль, не предают.

– Кстати, они сами его выделять стали, – поддержал Степаныча Чернов. – Особенно когда услышали, что его Джалилем зовут.

– Да, это точно. Похоже, что это имя на них особенно подействовало. Что-то оно для них значит, – сказал Степаныч. – Каждый раз переглядываются, когда услышат – «Джалиль».

Карасев, блестя глазами, всматривался в угол камеры. Там, на стене, двигалась какая-то странная тень. Механик приподнялся с матраса и подошел туда.

– Ты чего там, Олег, увидел? – поинтересовался Степаныч. – Уж не привидение ли? Так это не оно, призраки чуть позднее появляются.

– Вот, тварь какая! – отозвался наконец механик. – Паук, да какой здоровенный!

Он огляделся вокруг, ища, чем бы можно было прихлопнуть огромного черного паука. Не найдя ничего, рыжий снял с ноги туфлю и прихлопнул ею свою жертву.

– Боишься, что сожрет за ночь? – кивнул Степаныч.

– Ну, насчет этого не знаю, а вот кусануть может…

– Это тарантул, – спокойно определил раздавленного паука Сергеев. – Да. На самом деле паук ядовитый. Кстати, знаешь, Олег, от чего название-то пошло?

– Нет.

– Назвали его так еще в Средние века. В Италии считалось, что в случае укуса нужно танцевать, чтобы в танце сжечь яд. И вот танец, который выплясывали укушенные, назывался «тарантелла». Дергались, как от удара током. Плясали так, что падали в изнеможении.

– Ну, я уж как-нибудь и без тарантеллы обойдусь, – испуганно улыбнулся краешком губ рыжий механик.

Дверной замок вновь заскрежетал. Вошел Сафаров, на вопрос Чернова «Вот и вся прогулка?» – улыбнулся, пожал плечами и пошел к своему матрасу. Вдруг со своего места вскочил возбужденный штурман Петров.

– Вспомнил! Это на выставке было! В Лейпциге, на ярмарке я его видел!

– Точно! И я вспомнил. На выставке – он два раза тогда к нам подходил, – неожиданно заявил Сафаров.

– Кто подходил? – подозрительно посмотрел на него спохватившийся Петров.

– Кто-кто! Европеец, что вместе с арабами нас захватывал, – ответил Джалиль. – Ты ведь про него говоришь?

– Про него, – опешил штурман.

– Я его тоже узнал. Но в крепости его, по-видимому, нет. Я здесь его ни разу не встречал. А я за ними внимательно наблюдаю, – сказал Сафаров, вытягиваясь на матрасе.

Гонщики притихли. Оказывается, их первый пилот и «любимец боевиков» Джалиль Сафаров не терял зря времени, разобравшись в ситуации гораздо лучше остальных.

– А кто он такой тогда, этот европеец? Ты уже выяснил? – Петров сидел на матрасе, глядя на Сафарова уже гораздо дружелюбнее.

– Пока еще не выяснил. Тот, кто уже давно наблюдает за нами. По-видимому, тогда, на ярмарке, он был в составе какого-то представительства.

– Ну, и что ты обо всем этом думаешь? Кто они, эти похитители? Зачем нас здесь держат? Чего хотят добиться? – Гонщики подошли к лежащему Сафарову, словно ожидали получить от него ответы на все мучающие их вопросы. Лучший пилот команды ответил не сразу.

– Думаю, они ведут какую-то свою игру. Но они – не главные в этой истории. Кто-то стоит за ними. А скорее всего, кто-то просто использует их в собственных целях. В каких целях – пока что не знаю. Ясно только, что это затеяно против нас. Против нашей команды. Или даже против нашей страны. Я буду вести себя по-прежнему. Буду пытаться войти к ним в доверие.

– Пытайся не пытайся, один ты ничего не сделаешь! Я гражданин России и надеюсь на свое государство! С боевиками сотрудничать не собираюсь! Принципами не поступлюсь. И наши – все равно нас спасут! – запальчиво проговорил Олег Карасев.

– Дело твое. Каждый выживает по-своему, – ответил Джалиль Сафаров и повернулся на бок, лицом к каменной стене камеры.

Глава 13

Северная Африка – это не только бесплодная пустыня Сахара. Даже в не очень большом по размерам Княжестве Магрибии, кроме жарких песков пустыни, можно найти и высокие горы, вершины которых значительную часть года бывают покрыты снегом, и отделенный полосой гор от пустыни плодородный субтропический район – фрукты и овощи оттуда поставляют даже в далекую Россию.

Внеплановое заседание организационного комитета ралли в этот раз решено было провести в старинном порту на берегу Атлантики. Этот древний рыбацкий, а теперь и курортный городок на протяжении веков не раз менял свое название и своих правителей. В кабачке на берегу океана, оформление которого напоминало о когда-то часто бывавших здесь американских и европейских хиппи, без публичной огласки собрался узкий круг организаторов состязаний. Для хозяев и работников заведения закрытый ужин для нескольких посетителей, не желающих, чтобы их узнавали, был самым обычным явлением. Необычным было только то повышенное внимание, которое в этот раз уделили кабачку многочисленные сотрудники служб безопасности, количество которых в несколько раз превосходило число гостей, сидящих за столом. В пожилом господине в белой полотняной рубахе навыпуск, сидящем в любимом кресле легенды рока Джимми Хендрикса, бывавшего здесь в шестидесятые годы прошлого столетия, никто из персонала кафе не должен был распознать правителя страны. А если кто-нибудь из них и узнал в лицо самого принца Насира, то никому в этом не стал бы признаваться. «Восток – дело тонкое!» – сказал однажды знаменитый герой советского киновестерна. Накрытый в довольно скромном с виду кабачке стол был изысканным и экзотическим. Крабы и мурены, лобстеры и раки, осьминоги и креветки, тунцы и окуни, выловленные час-другой назад в прибрежных водах; редкие фрукты с близких и далеких тропических островов; а также знаменитое кошерное вино, издавна производимое местной еврейской общиной, могли бы удовлетворить вкусы самых богатых и взыскательных туристов. Но все это не особенно занимало внимание собравшихся сегодня здесь людей – уж очень дорого стоил обсуждаемый ими вопрос.

В автомобильных соревнованиях, особенно в тех, где состязаются лучшие модели лидеров автомобильной промышленности, таких, как этапы межконтинентальной гонки «Формула – 1» или ежегодное ралли «Дакар», между собой соревнуются не только спортсмены из разных стран. Всемирно известные фирмы-производители испытывают здесь свои последние технические достижения, результаты новейших технологий производства, новые типы двигателей, протекторов колес, сорта смазки и присадки к ним, а также множество других самых современных решений. Причем заинтересованными в успехе своих разработок являются далеко не только производители автомобилей и мотоциклов. От результатов гонок зависит и репутация крупнейших металлургических, химических и нефтяных компаний, ведущих производителей металлов, резины, пластика и электроники.

Таким образом, от сегодняшнего решения, которое должны были принять несколько одетых самым обычным образом людей, собравшихся за столом в обшарпанном кабачке африканского городишки, зависела не только дальнейшая судьба ралли «Дакар». Члены организационного комитета и представители ведущих команд только формально считались лишь спортивными руководителями. В действительности же у каждого из них за спиной были явные или тайные интересы крупнейших мировых концернов с капиталами в миллиарды долларов, фунтов и евро. Естественно, главным и, по сути, единственным вопросом на совещании был вопрос о дальнейшей судьбе ралли. Объявленное сразу же после похищения гонщиков решение приостановить гонку на неопределенный срок требовало последующего уточнения. Нужно было объявить, когда продолжится ралли, и продолжится ли оно вообще. Из этого решения непосредственно вытекал вопрос – состоится ли гонка в будущем и последующих годах и будут ли изменены условия ее проведения? Разговор продолжался уже около получаса.

– Мое мнение, господа, заключается в следующем, – вступил в дискуссию один из заместителей директора ралли. Это был мужчина лет сорока пяти с весьма запоминающейся внешностью. Высокий, невероятно худой, он напоминал известного сказочного персонажа – Кощея Бессмертного. Сорочка висела на нем, как на вешалке. Лысую голову он укрывал, насколько это возможно, зачесанной набок седой прядью. Однако, несмотря на колоритную и забавную внешность, в заместителе ощущалась деловая хватка. – Я вообще не понимаю прозвучавших здесь каких-то просто панических настроений. Ничего такого невероятного не случилось, мир не перевернулся вверх ногами. – Он сделал паузу и окинул пронзительным взглядом присутствующих, будто убеждаясь, что так оно и есть. – Я, безусловно, согласен – проблемы имеются, но не стоит их чрезмерно раздувать. Что мы имеем на сегодняшний день? Похищены российские экипажи. Этими проблемами занимаются власти страны, и я надеюсь, что в самое ближайшее время ситуация будет разрешена. Охрана соревнований усилена, и новых неожиданностей больше быть не должно. В этом нас заверили соответствующие службы, которые делают все, что в их силах. Поэтому я предлагаю немедленно продолжить соревнования и ничего не менять в их дальнейшем регламенте. Тем более что о значении и престиже состязаний вы и сами все прекрасно знаете.

– Хорошо, – кивнул директор. – Мы выслушали ваше мнение. Прошу высказываться дальше.

Следующий из выступавших повел разговор в совершенно ином направлении.

– То, что мы с вами услышали только что, – просто безответственно, – заявил он, вытирая мокрый лоб платком. – Не надо быть большим специалистом, чтобы понимать, какому риску подвергаются остальные экипажи. Судя по имеющейся информации, похищение российских экипажей – дело рук людей весьма подготовленных. Где хоть какие-то их следы? Я о них ничего не знаю. Гонка должна быть прекращена. В таких условиях о ее продолжении не может быть и речи.

– Ну, допустим, – послышалась очередная реплика, – а как же в таком случае быть с победителями? Кто же выиграет в конце концов ралли?

– Ничего сложного я здесь не вижу, – парировал оратор. – Победителями и призерами следует объявить тех, кто в данный момент лидирует.

Присутствовавшие оживленно заговорили. Обмен мнениями продолжался, и следующие высказывания относились то к одному, то к другому из уже озвученных вариантов.

После чего слово для выступления взял сам директор ралли «Лиссабон – Дакар».

– Уважаемые господа! – сказал он. – Думаю, все из вас понимают ответственность тех решений, которые мы должны будем принять сегодня. Здесь собрались самые серьезные и самые надежные наши партнеры. Учитывая это, а также окружающую нас спартанскую обстановку, – с этими словами он обвел взглядом стены скромного кабачка, – я буду говорить честно и открыто, без обиняков. Не те у нас отношения, чтобы юлить и изворачиваться, не так ли?

Присутствующие понимающе закивали головами. Действительно, скрывать друг от друга им было особенно нечего. Здесь все были свои.

– Решение приостановить соревнования было принято нами в обстоятельствах, когда мы, да и все окружающие, находились под впечатлением таинственной пропажи двух экипажей и последовавшего за этим заявления исламских экстремистов, – вдохновленный поддержкой коллег, продолжал директор. – Это и понятно, поскольку мы отвечаем за все мероприятие и не можем поставить его под удар. Я буду весьма осторожен, но все же позволю себе заметить, что некоторые положительные изменения произошли за это время. Нельзя сказать, что на сегодняшний день ситуация прояснилась, но, во всяком случае, новых похищений не произошло, а обстановка на ралли в целом стабилизировалась. Но, как я вижу, мнения о наших дальнейших действиях у вас самые разнообразные. А что думает обо всем происходящем многоуважаемый… наш здешний хозяин?

Настоящий хозяин кабачка, стоящий за стойкой бородач, одетый в костюм средневекового пирата, после этих слов даже не пошевелился, продолжая невозмутимо протирать полотенцем бокалы. А взоры всех присутствующих повернулись к господину в полотняной рубахе.

– Прежде всего мне хотелось бы сказать, что здесь я нахожусь не в качестве хозяина, а в качестве одного из равноправных партнеров. Произошедшее похищение, несомненно, стало тяжелым испытанием для всех нас. Однако вы не станете возражать, если я скажу, что для меня и моей страны это особенно трагично. Отмечу, что если бы нечто подобное случилось с командой одного из наших военных союзников, например, французов или американцев, это, несомненно, вызвало бы немедленный ввод войск этих стран в район, где пропали гонщики. С Россией у нас иные отношения. Наши обязательства по отношению к военным партнерам княжества не допускают возможности для совместных военных или разведывательных операций с русскими. Однако я не сомневаюсь, что власти России обязательно предпримут какие-то серьезные действия по поиску и возвращению похищенных. Что же касается моей личной позиции, то она не меняется – я по-прежнему за приостановку ралли до того момента, пока гонщики не найдутся или хотя бы не выяснится их судьба.

На протяжении этой речи, особенно второй ее половины, директор ралли несколько раз недоуменно и недовольно пожимал плечами. Затем он сказал:

– Конечно же, все вы прекрасно понимаете, что, даже если мы вдруг сегодня решим раз и навсегда закрыть ралли «Дакар», нам никто не позволит этого сделать.

Собравшиеся снова закивали головами, саркастически улыбаясь. Несомненно, сотни миллионов, уже вложенные в гонку за многие годы, не могли просто так пропасть, исчезнув в никуда.

– Скажу честно, – продолжил выступающий, – нам не раз уже предлагали изменить нынешний маршрут ралли. Если мы сейчас его прервем, объявив победителей досрочно, или же вообще их не объявим, в следующем году трасса гонки минует эти места, пройдя по таким государствам, как Алжир, Нигер и Мали.

Присутствующие удивленно зашумели. Директор ралли поднял руку, призывая к тишине.

– Такой вариант не исключен, господа! Нужно же будет обосновать прекращение гонки требованиями безопасности? А если здесь небезопасно, то в другой раз придется прокладывать трассу уже через другие страны! И что скажет на это наш… наш партнер?

Взоры всех присутствующих снова обратились к принцу Насиру. Далеко не каждый день повелителю страны и царствующему монарху нужно было перед кем-либо отчитываться. Да что там «не каждый день»! Впервые с того момента, когда умер отец принца Насира и он занял трон, ему приходилось выступать в роли оправдывающейся стороны. Раньше такое даже трудно было себе представить. Но что поделать – перенос ралли на территорию других стран стал бы очень большим ударом для его княжества и для него самого. Иногда и короли опускаются на грешную землю, особенно если проблемы на ней выходят из-под их контроля.

– Что ж, уважаемые партнеры! – медленно заговорил принц. – Возможно, это как раз тот случай, когда моральные принципы для меня важнее материальных выгод. И по большому счету это всегда важнее. Земные блага приходят и уходят, оставляя человека то в довольстве, то в нищете. А то, что остается после человека, – самое важное. Этим и надо руководствоваться – честью и порядочностью. Мой отец всегда учил меня, что надо поступать именно так, и я стараюсь следовать этим принципам. Они очень просты, им много веков, но они содержат в себе все нужное. Я не снимаю с себя ответственность за то, что произошло. Все знают, что лично для меня и моей страны значит это ралли. Возможно, что если бы мы сегодня, как ни в чем не бывало, решили бы немедленно продолжить соревнования, наши убытки были бы минимальными. Позволю также напомнить вам и о своем обещании заключить контракт на поставки грузовиков для армии по результатам этого ралли. Если победителя не будет – не будет и контракта. И если хотите проводить в дальнейшем ралли без моего участия – пожалуйста! А теперь я удаляюсь. Продолжайте ужин без меня. Всего хорошего! – с этими словами принц величаво поднялся и направился к дверям.

Провожая взглядами уходившего из кабачка принца, вместе с которым уходила и почти вся охрана, присутствующие поняли, что на заседании случился серьезный скандал. Даже несмотря на то, что восточный правитель в ярости должен был бы выглядеть гораздо эффектнее. Доброта и деликатность принца Насира, ставшие широко известными, делали ему большую честь. Он не кричал, не обвинял никого из находившихся здесь, но суть конфликта от этого не менялась. Принц пока что «держал удар». То, что он оставил последнее слово за своими партнерами, говорило только об одном. Никакого решения, кроме одного – оставить все как есть, – без него принять было невозможно. Поэтому после ухода принца заседание довольно быстро закончилось – никаких новых предложений на нем рассмотрено не было.

После того как заседание и роскошный ужин завершились и все гости и охранники покинули кабачок, человек в пиратской одежде, стоящий за стойкой бара, решил куда-то позвонить. Но почему-то не воспользовался ни находящимся возле него обычным телефоном, ни висящим на поясе мобильным. Выйдя в подсобное помещение, он извлек из невзрачной коробки спутниковый телефонный аппарат и при его помощи соединился со своим собеседником. После чего подробно передал содержание прошедшего заседания внимательно слушающему его помощнику шейха Хамиду Бенкуру.

Глава 14

Хотя научные принципы археологических раскопок и несильно изменились за последние полторы сотни лет, современная археология использует множество самых передовых технологий. Знаменитый Генрих Шлиман, раскопавший в конце девятнадцатого века легендарную древнегреческую Трою, даже в мечтах не смог бы представить себе возможности приборов и устройств, имеющихся на вооружении у археологов в наши дни. Тогда ученые пользовались, по сегодняшним меркам, на удивление примитивными устройствами и инструментами. Но все меняется, и технический прогресс сегодня дает новые возможности ученому, изучающему следы далекого прошлого, спрятанные в земле.

Но любой археолог удивился бы, увидев устройство, сооружением которого занялись Алесь Бартошевич и Богдан Федорчук сразу же после отъезда мадам Жаклин. С помощью портативной сварочной установки они мастерили хитроумный агрегат из стального бидона и автомобильного радиатора. Причем площадку для своих конструкторских работ они выбрали не в самом лагере, а в стороне от него, возле нависшей над пустыней одинокой скалы. Неподалеку, на солнечном месте, в песок была закопана большая пластмассовая бочка, в которой Алесь привез в лагерь засахарившиеся финики. Теперь в ней бурлила буро-коричневая масса, источавшая характерный для алкогольной браги сивушный запах. Похоже было, что археологи смыслят не только в своей специальности, но и еще кое в чем.

– А ты это здорово придумал: кондиционер из нашего домика приспособить для охлаждения! – оживленно сказал Алесь. Он сидел на корточках и изгибал кусок толстой проволоки, которая тоже должна была пойти в дело. – Я-то переживал – как это нам холодильник для конденсации сделать? Иначе наш аппарат только ночью, когда холодно, смог бы работать.

– Ну, думать же нужно! Хотя я в первый раз такую штуку изготавливаю, – Богдан осторожно поднес пламя газосварки к стальной конструкции. – Теоретически, конечно, я знал, как это должно работать. В нашей ситуации ведь что главное – фантазию проявить. Что археология, что другие направления – работают, а главное, развиваются прежде всего на новой, свежей мысли. Так что, как видишь сам, – практически с нуля начал, и вроде бы неплохо.

– А я вот, наоборот, почти что с самого детства этим делом занимаюсь. Наш край – лесной и партизанский. В глухом лесу специальная хатка была построена, – рассказывал Алесь. – Так там, можно сказать, целый винокуренный завод работает еще с довоенных времен. Мой прадед гнал там самогон еще при польской оккупации. А от него дед и батька эстафету приняли.

– Так ты у нас, значит, потомственный самогонщик? – усмехнулся Богдан. – И как это тебя в науку потянуло?

– Пути господни неисповедимы, – развел руками Алесь.

– Ну, а партизаны тоже, наверное, без такого важного продукта в войну не обходились, а? Предприятие работало на полную мощность?

– А как же, – согласился Алесь. – Мне дед рассказывал, что во время хирургических операций самогон давали в качестве наркоза. Ну, вот представь себе – тяжелое ранение, начинается заражение, а потом – гангрена. Надо отрезать, скажем, ногу. А медикаментов соответствующих нет. Вот вливают бедняге пару стаканов первача, и давай его пилой охаживать. В трезвом состоянии человек от боли бы просто умер. А так – ничего, выживали. Такие были времена.

– Да… – протянул Богдан. – Короче, я так понимаю, производство у вас работало бесперебойно?

– Нет, конечно, бывали времена, когда в лесу годами ничего не работало, – усмехнулся Бартошевич. – Но в «тяжелые часы» там не только вся наша деревня, но еще и две соседние химичили. А, бывало, и издалека кто-нибудь приезжал. Как говорится, «широкая известность в узких кругах». Или наоборот… От нашей деревни до литовской границы – тридцать километров. В тридцать девятом, когда Сталин Виленщину Литве отдал, вот граница там и пролегла, которой отродясь не было. Половина родственников там и осталась. Так оттуда литовцы на телегах через лес…

– Почему на телегах-то? – прищурился Богдан. – У вас же там народ небедный.

– А по-другому нельзя, ни машина, ни трактор через густую чащу не проберутся, – ответил Бартошевич. – Литовцы несколько мешков зерна и картошки привезут – и назад пару бидонов «продукта» тут же тащат. Особенно тесно мы в горбачевские времена с ними скооперировались. Ну, сам помнишь, что тогда творилось. С началом «сухого закона» новый всплеск «производства» был гарантирован. А у нас народ надежный, никто никогда никого не подводил. Вот тебе и дружба народов.

– И сейчас с ними сотрудничаете? Через границу на телегах? – удивился Богдан.

– Ситуация изменилась. До середины девяностых годов еще иногда ездили. А сейчас уже не выйдет – граница теперь на замке, – вздохнул Алесь. – Ведь по-вашему водка – горилка?

– Горилка, конечно! – кивнул Богдан. – Ну, ты ведь знаешь!

– Вот-вот! – усмехнулся Алесь. – По-нашему – «гарэлка». А по-литовски, знаешь как? «Дягтине»! От слова «дягти» – «гореть». Так что на разных языках смысл один и тот же.

– Только пускай она лучше «горит» в желудках, чем на самом деле загорится!

* * *

Умельцы-археологи поработали не зря – через два часа самодельное перегонное устройство было полностью собрано. Кондиционер из жилого домика, который в ночной холод там не был нужен, а днем археологи все равно работали в других местах, был подключен к дизельной электроустановке. Все стыки аппарата были герметично замазаны привезенным с базара тестом, большая часть которого уже успела перебродить вместе с финиками. Алесь отрегулировал пламя походного примуса под бидоном с финиковой брагой, и друзья стали дожидаться выхода первой порции того, чего иным способом в мусульманской провинции им раздобыть не удалось.

– Глядя на наш процесс, я вот вспоминаю времена тысячелетней давности, – подмигнул Алесю Богдан.

– Те, в которых сам участвовал? – ухмыльнулся Бартошевич.

– Да нет, чуть пораньше моего дня рождения. Я про выбор религии князем Владимиром.

– А-а, – понимающе кивнул Алесь. – Да уж, мотивация была что надо.

Ученые поняли друг друга с полуслова. Тема была действительно забавной. Разговор шел о событиях конца десятого века. Тогда киевский князь Владимир по прозвищу «Красное Солнышко», взяв власть в землях восточных славян, задумал реорганизовать государственную религию. Поначалу он решил обойтись имеющимися в наличии ресурсами язычества, которое царило тогда на территории Восточной Европы. После того как эта затея у него не удалась, князь пошел другим путем. Как рассказывают древние летописи, Владимир отправил делегации в соседние страны – ознакомиться с существующими религиями и выбрать наиболее подходящую для себя. И, соответственно, для страны. Послы, возвращаясь в Киев, предоставляли подробные отчеты об увиденном, и на их основе князь делал выводы. Так вот, как повествуют древние хроники, Владимир уже склонился было на сторону мусульманства. И если бы события разворачивались в том же направлении, то сегодня большая часть русских, белорусов и украинцев вполне могла быть приверженцами Магомета. Но все решили личные пристрастия самого Владимира. Князь любил выпить, а также закусить свининой. А поскольку и то и другое слабо вяжется с мусульманством, то его выбор остановился на христианстве. Там, правда, тоже были свои ограничения – так, Владимиру пришлось расстаться со своим гаремом в несколько сотен наложниц…

Двадцать минут спустя первые капли вожделенного напитка застучали по дну подставленной кружки.

– Процесс пошел! – радостно воскликнул Алесь. – До чего только не доходит человек, чтобы ощутить вкус Родины.

– Ну, кто станет первым дегустатором? – задумчиво поинтересовался Богдан, глядя на постепенно накапливающуюся в кружке жидкость.

– Жребий бросим.

– Тоже правильно.

Однако начать дегустацию им не удалось: со стороны пустыни до них вдруг долетел треск мотоциклетного двигателя.

– Слушай, а чего это с той стороны? Там же и дороги-то никакой нет? – встревожился Алесь.

– Ну! – недоуменно поддержал его Богдан. – Давай все прятать поскорей, пока нас тут не застукали!

– Точно! За такие делишки мусульманские власти по головке не погладят!

О том, какие наказания могут последовать за такие вот эксперименты, археологи уже были наслышаны. Богдан быстро отключил дизель, Алесь погасил примус под стальным бидоном.

– Давай быстрее!

Друзья торопливо прикрыли агрегат заранее приготовленным брезентовым полотнищем. Брезент первоначально предназначался для защиты аппарата от проникающего всюду песка. Но мотоциклетный стрекот не усиливался и не затихал, как будто бы кто-то объезжал или же облетал лагерь по кругу.

– Да что такое?! – раздраженно проворчал Богдан. – Какого черта…

Слегка заметя следы преступления (которое, несомненно, раскрылось бы при серьезной проверке), археологи решили пойти навстречу тревожному звуку.

И, поднявшись на бархан, увидели приближающийся к ним четырехколесный мотоцикл и двух сидящих на нем мужчин. «Привет, кто вы?» – закричали по-английски археологи, с облегчением распознав в двух мотоциклистах не местных, а европейцев.

– Мы – серпентологи из Бельгии! – раздалось в ответ. – Мы слегка заблудились в пустыне.

– Не подскажете нам, как добраться до ближайшего города? – спросил, подъехав к археологам, высокий мотоциклист в солнцезащитных очках, крепко сжимающий мотоциклетный руль. Второй мотоциклист был ростом пониже, но, как и первый, очень хорошо физически развит.

– Пожалуйста! А мы – археологи из Франции, – ответил ему Богдан, перейдя на более понятный для бельгийцев французский язык.

– Очень приятно! – сказал бельгиец, заглушая мотор. После чего многозначительно посмотрел на своего напарника и склонился над мотоциклом, предоставив тому возможность объясняться с собеседниками по-французски.

– А вы не бандиты? – полушутливо-полусерьезно спросил Богдан у второго бельгийца, взглядом показывая на висевшие на боках у серпентологов автоматы.

– Нет-нет, что вы! Мы же можем предъявить вам наши документы! Мы изучаем змей, а оружие у нас только потому, что в этих краях не совсем спокойно. Знаете, какой-то Фронт здесь освобождает Сахару… А вы, кстати, не знаете, от кого он ее освобождает?

– Про это нам совсем ничего не известно. Если влезать во все то, что творится в этой дикой стране, то может лопнуть голова. Мы занимаемся только своими раскопками. Если хотите, я могу вам их показать. Пройдемте в лагерь. Наверное, уже вернулась наша начальница. Давайте, я познакомлю вас с ней, – Богдан решил увести нового знакомого подальше от опасного агрегата.

– У вас что-то случилось с мотоциклом? – Алесь понял, что его задача – отвлечь другого бельгийца.

– А почему вы говорите по-английски? Вы не француз? – с улыбкой спросил его копающийся в мотоцикле серпентолог.

– Я не француз, я просто здесь работаю. Археология – наука международная. В экспедициях можно встретить кого угодно, – ответил Алесь. – А с мотоциклом у вас что-нибудь серьезное?

– Да нет, пустяки. Никакого труда починить не составит. Вот только бы… Не могли бы вы одолжить мне отвертку? – попросил мотоциклист. – Я свою не захватил. Мелочь, но нужно немного покопаться в механизме.

– Безусловно, но давайте пройдем в лагерь. Инструменты у нас там, – ответил археолог. – В лагере все и починим. Тем более что и отдохнуть вам не помешает.

– Как же, ведь вон там лежит коробка с инструментами! – Зоркие глаза высокого бельгийца разглядели у скалы раскрытую коробку, которую друзья не успели спрятать под брезент.

«Черт побери! – подумал Бартошевич. – Стоит показать кусочек чего-либо, как некоторые разгадают все, что за этим скрывается».

– Ах, да, конечно! Возьмите, но ведь вы, наверное, устали, блуждая по пустыне? Давайте пройдем в наш лагерь, мы вас там напоим, накормим…

– Обязательно пройдем, – ответил серпентолог, глядя на своего коллегу, которого Богдан уже уводил в сторону лагеря. – Сейчас мы пойдем туда, но должен же я сначала наладить мотоцикл? Не брошу же я его здесь, да еще и не совсем в исправном состоянии?

– Я вас понимаю, но давайте я вам помогу, – не отставал Алесь.

– А вы – специалист по мотоциклам? – Высокий бельгиец достал из кармана французские сигареты «Голуаз» без фильтра. Он говорил с археологом вполне дружелюбно, но от Алеся не ускользнула заключенная в бельгийском змеелове сила. Что-то такое ощущалось в серпентологе… Белорус понимал, что этот человек сможет без труда обезвредить его и даже уничтожить голыми руками.

– А вы – специалист по змеям? – смело спросил он. – Знаете, если бы не ваши слова, то никогда бы и не подумал. Если честно, то больше всего вы мне напоминаете агента специального назначения.

– И какой же страны я агент? – поинтересовался высокий, закуривая. – Бельгии? А может быть, Франции? Или Англии? Мой номер 007? – Он говорил все это с улыбкой и как бы шутя. Но Алесь Бартошевич понял, что разговор принимает серьезный оборот. Мало того, у него вдруг появилась почти уверенность в том, что его предположение недалеко от истины.

– Я отвечу вам, если вы сейчас же мне скажете, что, по-вашему, находится под этим брезентом? Ведь именно сюда вы все время подбираетесь? – Алесь понимал, что с таким человеком, да еще и до зубов вооруженным, можно быть только откровенным. Кроме автомата, он разглядел у серпентолога еще и большой десантный нож (или «тактический ломик», как его называют военные), подозревая, что это далеко не все его оружие.

– Я-то не подбираюсь. Просто сразу заметил, что вы пытаетесь нас отсюда увести, – «змеелов» сложил в коробку ставшие ненужными инструменты и подошел к брезенту, к чему-то принюхиваясь. В этот момент он напоминал собаку-ищейку, ищущую что-то запрещенное в аэропорту. Такую картину Алесь наблюдал во время последнего перелета. Неожиданно незнакомец широко улыбнулся.

– Я понял, – громко сказал он по-русски, глядя на Алеся. – А теперь отвечайте вы!

– Нет, сначала вы скажите! – возразил ему Алесь, и тоже на русском языке.

– Са-мо-гон! Или, как вы его называете, горилка? – уже откровенно смеясь, выговорил высокий. – Ну, из какой же я страны?

– «Гарэлка». Не хотелось бы услышать, что вы – из Иностранного легиона. Ведь не так? Россия? Вы россиянин? Спецназ?

– Ну, почему же обязательно спецназ? Мы тут по своим коммерческим делам, – рослый русский многозначительно посмотрел на Алеся, – скажем так, разыскиваем в Сахаре скрытые запасы алкоголя. До нас дошли сведения, что именно в этой местности они составляют немалую долю из всех имеющихся в стране.

– Понятно. Шутить изволите, – сказал белорус, сообразив, что на полную откровенность пока что рассчитывать не приходится. Вытянуть из «серпентолога» правду, похоже, было пока невозможно. А из лагеря уже возвращались Богдан и «другой бельгиец». Было видно, что они уже успели познакомиться.

– Так вот и живем. Самое тяжкое тут – обходиться без горилки и сала, – то, что эти слова Богдан произнес не по-французски, а по-русски, показывало, что и здесь уже произошло снятие масок.

– А я-то думал – это анекдот, что украинцы без сала жить не могут, – улыбнулся Сергей Катаев.

– Анекдот-то анекдот, вот с горилкой проблему уже вроде разрешили, – «кололся» Богдан.

Бартошевич удивленно посмотрел на Федорчука, недоумевая, чего это тот сдал их с потрохами незнакомцам, пять минут назад встреченным в пустыне.

– Не сомневайся, Алесь, это наши ребята, – успокоил его Богдан. – Давай, заводи опять нашу «шарманку». Сейчас все вместе будем дегустировать наш напиток, – археолог входил в роль гостеприимного хозяина. – А вот сала у нас последний кусок остался. Вы уж извините, хлопцы!

– Да мы обойдемся как-нибудь без сала. Мы тут ненадолго, надеюсь, – сказал Катаев. – А «продукт» ваш попробовать можно. Интересно, что вы тут сварганили.

– А у вас случайно с собою сала нет? – вдруг с надеждой спросил Богдан. – А то ведь точно пропадем здесь!

– Вот уж чего нет, того нет, – ответил Андрей Лавров. – Знали бы заранее, что вас тут встретим, обязательно захватили бы.

Глава 15

Тем немногочисленным иностранным путешественникам, которым в наши дни удается навестить затерявшийся в пустыне город Аль-Бокерия, часто приходит в голову один и тот же вопрос. Откуда в небольшом арабском городке, находящемся вдалеке от моря, плодородных земель и магистральных дорог, возникла неприступная крепость на холме? Кого и от каких врагов она могла защищать в месте, в которое ведет один-единственный путь через бескрайние пески? С трех других сторон город окружают либо непроходимые горы, либо бесплодная пустыня, следовательно, появление какого-либо неприятеля оттуда просто исключено. Да и за что можно было бы воевать в этой отдаленной глуши, тоже совершенно непонятно. Никаких богатств здесь не было и быть не могло, а путник, прибывший сюда по единственной дороге с северо-запада, отсюда только и мог, что вернуться назад.

Но Жаклин Давидофф, профессор истории и археологии, прекрасно знала разгадку тайны старинной крепости. Не всегда этот город среди песков был затерянным и заброшенным. Как это часто бывает в истории, судьба по-разному поворачивается ко всему, в том числе и к населенным пунктам. Некоторые из них, будучи маленькими, незначительными деревеньками, превращаются с течением времени в огромные мегаполисы, столицы. А другие, наоборот, – когда-то являясь крупными центрами, известными в других странах, по той или иной причине приходят в упадок, превращаясь всего лишь в тень былого величия. Причины могут быть разные – войны, эпидемии, изменения торговых путей, да мало ли что случается такого, что навсегда изменяет будущее города? Так произошло и с Аль-Бокерией. Несколько столетий назад городок был гораздо более многолюдным и даже процветающим. Каждое утро ремесленники будили жителей окрестных кварталов стуком молотков по металлу, крестьяне привозили сюда с окрестных полей полные повозки зерна и овощей, а на местном базаре, который занимал в то время в несколько раз большую, чем сейчас, площадь, можно было встретить не только торговцев. Заклинатели змей, гадалки, певцы и танцоры, рассказчики, факиры, наперсточники и водоносы, карманники, хозяева множества харчевен под открытым небом, цирюльники, кровопускатели и дантисты с сотнями выдранных зубов на лотке, которые тогда использовались как средство чуть ли не от всех болезней, – все находили себе работу в тогдашней Аль-Бокерии. В те далекие времена через город проходил магистральный торговый путь из прибрежных государств Средиземноморья в страны Западной Африки. Караваны верблюдов, досыта откормленные перед каждым дальним походом сочной травой расположенных на севере равнин Магриба, а на юге – Сахеля, останавливались здесь, преодолев ровно половину пути через пески пустыни. В каждый такой караван входило по тысяче и более верблюдов. А в иные сезоны число верблюдов в одном караване доходило даже до десяти-двенадцати тысяч. В течение восьмисот лет, с восьмого по шестнадцатый век, действовал этот торговый путь через крупнейшую в мире пустыню. Конечно же, город, через который проходили такие громадные богатства, не мог в те далекие времена не быть лакомой добычей для соседей – хищных шейхов, султанов или просто бандитов. Крепость на холме и стала ключевым звеном и символом обороны города от множества врагов.

Прошли годы. Изменения климата привели к тому, что плодородные поля и луга превратились в пустыни, а большинство оазисов Сахары оказались занесенными песком. Прекратились ежегодные путешествия караванов – зачах крупнейший торговый путь, поблекло величие одного из значительных и богатейших торговых городов древности. В наше время городок Аль-Бокерия – всего лишь административный центр одной из самых отдаленных провинций Княжества Магрибия. В городишко, находящийся на границе гор и пустыни, теперь редко заезжают гости из других стран. Французская археологическая экспедиция, которой с большим трудом удалось получить разрешение на раскопки, была чуть ли не единственной представительницей мировой цивилизации, появившейся здесь в последние годы. Во всем остальном сонный городок продолжал жить почти так же, как и жил последние четыре сотни лет. Захиревший, заброшенный и давным-давно забывший о своем былом величии, которое закончилось полтысячелетия назад.

Чуть ли не единственным иностранным гражданином, постоянно проживающим в этом городе, был французский коммерсант, представитель сразу нескольких международных торговых компаний, который одновременно являлся кем-то вроде французского консула в этой части княжества. Именно к нему в этот день и направлялась мадам Жаклин Давидофф. Коммерсант жил на самой окраине городка, в отдельно стоящем двухэтажном доме непривычной для этих мест архитектуры, окруженном высоким каменным забором. Неподалеку находилось импровизированное футбольное поле. Такие поля, на которых постоянно гоняют мяч дети и подростки, можно встретить в любом без исключения населенном пункте Магрибии, да и любой из соседних с княжеством стран.

– Рад вас видеть, мадам, – встретил ее дежурной улыбкой представитель Франции. – Как поживаете?

– Благодарю вас, – прозвучал такой же стандартный ответ.

– Прошу вас, присаживайтесь. Что-нибудь выпьете?

После разбора текущих дел, который занял у беседующих не более десяти минут, мадам Жаклин вынула из сумочки и выложила на стол загадочный фрагмент футболки с кровавым призывом о помощи.

– Что это? – непонимающе уставился на нее земляк.

После пояснения о происхождении этой вещи профессор ожидала адекватной, по ее мнению, реакции. Но официальный представитель Французской республики отнесся к таинственной находке археологов довольно скептически.

– Знаете ли, мадам, старинная крепость на холме ведь совершенно заброшена. Я не вижу даже малейших причин для беспокойства. Может быть, это – дурацкая выходка играющих там местных мальчишек? – Лицо коммерсанта выражало полнейшее благодушие и покой.

– Но зачем же местным мальчишкам нужно было бы писать кровью, да еще и по-английски? – задала вполне резонный вопрос профессор. – Они слишком далеки от подобных мистификаций. Их игры совсем другого свойства. По-моему, из всех игр они признают только футбол. И к тому же – посмотрите на рисунок, отпечатанный на ткани. Здесь изображен российский автомобиль. Разве вы ничего не слышали о похищении российских гонщиков на международном авторалли?

– Честное слово, совершенно ничего не слышал. В этой глуши даже спутниковое телевидение работает с большим трудом. А у меня как раз вышел из строя спутниковый приемник, – ответил ей француз. – Так что уже несколько дней я отрезан от всего того, что происходит в окрестностях, не говоря уже о более далеких краях, – коммерсант развел руками, как бы говоря о том, что он и рад бы помочь соотечественнице, но нечем.

– Так или иначе, мы должны довести это до сведения властей. Это – наш долг, – заявила профессор Давидофф. – Мне все-таки кажется, что это связано именно с этим самым похищением.

– Конечно, конечно, – закивал француз. – Разве я против? Ни в коем случае. Я вот только думаю, как это лучше сделать… А не заехать ли вам по этому поводу в местную администрацию? Или, может быть, мне стоило бы съездить туда вместе с вами? Вдвоем мы бы лучше презентовали все сказанное вами.

Сидя на крутящемся офисном кресле, коммерсант сделал пару поворотов влево-вправо, вопросительно глядя на мадам Жаклин.

– Видите ли… – вздохнула профессор, – в последнее время я как-то не очень склонна доверять этой местной администрации. По-моему, та картина, которая представляется многим, далека от реальности.

– О чем это вы? – поднял брови коммерсант.

– Дело в том, что на самом деле эта старая крепость не такая уж и заброшенная, – серьезно сказала профессор. – Я не раз видела электрический свет, горящий в ее окнах. А однажды даже заметила выходящих оттуда вооруженных людей.

– Да? – протянул, задумавшись, ее собеседник. – Хм… странно. Ну, раз так, то тогда обязательно нужно связаться с французскими дипломатами в столице страны. Пускай они что-нибудь предпримут по своим каналам. Ведь наши с вами возможности сильно ограничены. Кто мы такие в этой стране, собственно говоря? Вы – профессор археологии, я – скромный коммерсант, и для того чтобы что-то сделать в данном вопросе, нужен ведь совсем другой уровень.

– Правильно, но в данный момент я не могу ни на один день оставить экспедицию. Я занята буквально день и ночь. Я и рада бы отправиться в столицу, но никак не могу, – сокрушенно сказала мадам Жаклин. – У нас там… В общем, я сейчас очень занята, наступил весьма серьезный период в наших раскопках.

– Понятно, понятно. Я прекрасно представляю, насколько это сложно и интересно одновременно – извлекать из земли ее тайны, сокрытые давным-давно. Ну, а как вообще продвигаются раскопки, если это, конечно, не секрет? Наверное, уже что-нибудь нашли? – оживился коммерсант.

– Нет, пока что не нашли, но я чувствую… – замялась профессор, неопределенно пошевелив пальцами. – Возможно, в самое ближайшее время…

– Ясно! Я немедленно сам займусь этим вопросом. Я, хоть тоже человек занято́й, но конечно сделаю все, что от меня зависит. Тем более что моя профессия предполагает более свободный график. Ну, знаете. Все время контакты, переговоры и прочее… Не буду откладывать дела в долгий ящик, – решительно хлопнул ладонями по столу коммерсант. – Прямо сейчас же съезжу на городскую почту – знаете, мой спутниковый телефон тоже, как назло, отказал. Просто какое-то стихийное бедствие. Как нарочно, все вышло из строя. Недавно, кстати, разговаривал с одной местной старухой, так та прямо так и заявила: конец света, дескать, уже не за горами, и спасется только тот, кто является приверженцем самой справедливой религии. Ну, к сожалению, ни вы, ни я ими не являемся. Остается надеяться, что все это произойдет не так скоро, – хихикнул представитель. – Таким образом, решено – поеду, позвоню в наше посольство. Вы правы – такие находки нельзя оставлять без внимания.

– Вот и отлично! – обрадовалась профессор Жаклин. – У меня словно камень с души спал. А то ведь я терзаюсь – как же быть в такой сложной ситуации. Вы поезжайте туда, а я немедленно возвращаюсь к себе в лагерь. Только вот ненадолго загляну на городской базар по дороге. Работа не ждет.

– Конечно, мадам! – улыбнулся коммерсант. – Разве может быть иначе? Мы же с вами земляки, французы, и должны помогать друг другу. Я вам скажу откровенно – мне уже осточертела эта страна, этот проклятый климат и местные чиновники. Мне уже иногда кошмары снятся. А что делать? Работа есть работа, и никуда от этого не деться.

– Конечно, – кивнула профессор, думая о своем.

– Вот я и говорю, – продолжал собеседник. – А ведь у меня дом в Бретани. В свое время я уехал из Парижа в провинцию и ни разу об этом не пожалел. Вот многие говорят: ах, столица, ах, Париж. А я вот ничего хорошего в этом не вижу. Суета, шум, нервотрепка. Мне этого и на работе хватает. А дома, знаете, хочется мира и покоя. Так вот, какие там у меня чудесные места! Домик стоит на самом побережье, вокруг пригорки, дубовые леса, речушка прозрачная журчит – ну, просто рай на земле, да и только! И жена так же считает, и дети. У меня ведь двое – мальчик и девочка…

Слушая болтовню не в меру разошедшегося соотечественника, профессор в конце концов не выдержала и распрощалась, сославшись на крайнюю занятость. Проводив «мадам археолог» до ее джипа, французский коммерсант одновременно с ней сел в собственный автомобиль и поехал на центральную площадь городка, где остановился прямо напротив здания почты. Выключил двигатель и немного посидел в машине, размышляя о чем-то серьезном, нахмурив лоб. Затем снова завел машину и уехал с площади, решительно направив свой «Ситроен» с широкими покрышками в сторону крепости на холме.

Глава 16

Жаклин возвращалась в свой лагерь, думая лишь о предстоящих раскопках. Сделав все, что от нее зависело в этой странной истории, она успокоилась и почти выбросила ее из головы. Кровавые буквы на футболке и похищенные российские гонщики казались ей уже чем-то далеким и нереальным. Будучи человеком целеустремленным, она концентрировалась на своем деле почти без остатка. Уже несколько лет француженка жила исключительно мыслями о древнеримском войске, останки которого, пролежавшие почти две тысячи лет под песками Сахары, она сможет найти и предъявить миру. Древний Рим был ее детской мечтой, сказкой, занимающей ее воображение с того момента, когда она научилась читать. Ко времени окончания школы она прочла уже всю древнегреческую и древнеримскую литературу, начиная от знаменитых «Одиссеи» и «Илиады» Гомера и заканчивая многотомным трудом Тита Ливия «История Рима от основания города». Ее называли одержимой, и действительно, в этом была правда, она буквально бредила этим городом, этой великой империей. Но главной ее страстью стали римские легионеры. Жаклин, даже разбуженная ночью, могла без запинки перечислить численность воинского состава каждого подразделения римлян в любой период существования Римской империи. Она досконально знала все о вооружении, снаряжении, быте и отдыхе воинов тех времен. Ее докторская диссертация была посвящена Гаю Светонию Паулину – знаменитому полководцу и государственному деятелю. Особенно подробно в ней был освещен британский период деятельности этого военачальника, его решающая роль в подавлении знаменитого антиримского восстания Боудикки, предводительницы кельтского племени икенов, покончившей с собой после разгрома ее войска легионами Гая Светония. Жаклин удалось найти почти неизвестные материалы на эту тему, и диссертация стала весьма заметной в ученых кругах, представив автора как одного из наиболее успешных исследователей в этой области. Но вот об африканских подвигах этого военачальника и особенно о том, куда же могло пропасть его пятитысячное войско, было известно во много раз меньше. И это не могло не волновать Жаклин.

Диссертация была написана и защищена пять лет назад. Гуннар Давидофф, шведский муж Жаклин, подумал тогда, что теперь-то его супруга успокоится и решится наконец родить ему наследника. Поначалу все складывалось именно так. Счастливые супруги построили себе дом в окрестностях Стокгольма, где, немного в стороне от многочисленных соблазнов цивилизации, стали наслаждаться друг другом и строительством семейного быта. Гуннар почти отошел от дел принадлежащей ему пивоваренной компании, ограничив свою деятельность там участием в ежегодном собрании акционеров. Жаклин, в свою очередь, отказалась от преподавательской работы и, неожиданно для себя, начала писать сценарий художественного фильма – о Боудикке и Светонии Паулине, заказанный ей британской кинокомпанией. Все шло хорошо, размеренно и спокойно. Гуннар ощущал себя абсолютно счастливым, точно так же выглядела и супруга.

Но однажды ей попался под руку журнал со сделанными со спутника подробными фотографиями Сахары. Эти фотографии изменили все. Дремавший глубоко внутри вулкан внезапно проснулся. Со спокойной жизнью было покончено. Жаклин немедленно вернулась в родной Париж. Сценарий кинофильма о римлянах и бриттах был отложен на неопределенное время, как и рождение ребенка. Все силы доктора Давидофф теперь были отданы только на то, чтобы организовать экспедицию в то место, в котором, и она ни секунды в этом не сомневалась, покоятся останки пропавшего легиона. Сопротивление, которое ей пришлось преодолеть, подготавливая экспедицию, было поистине грандиозным. Никто из ее бывших соратников и единомышленников не поверил Жаклин и не поддержал ее гипотезу. Наоборот, на научных конференциях и в исторических и археологических журналах чуть ли не каждый специалист по Древнему Риму только и делал, что высмеивал «бредовую идею профессора Давидофф». И здесь она почувствовала, как сильно любит ее муж. Гуннар Давидофф безоговорочно поверил в догадку Жаклин. Неспособный помочь ей в ее научных спорах, он все свои усилия бросил на то, чтобы расширить свой бизнес и собрать как можно больше денег на археологическую деятельность собственной жены. И это ему удалось. Через четыре с половиной года доходов от бизнеса хватило на организацию экспедиции. Только на таких условиях Французская Академия наук и Парижский университет согласились стать формальными руководителями поисков пропавшего легиона. И то только потому, что Жаклин удалось представить перед ними своего мужа «чудаковатым шведским миллионером, способным пожертвовать большие деньги на науку», которым он на самом деле не являлся. Гуннар Давидофф был безумно любящим ее человеком, готовым ради своей Жаклин буквально на все.

Отъехав от базара и свернув к холмам на дорогу, ведущую к лагерю, Жаклин не переставала размышлять по поводу последних находок. Она подумала, что в их раскопках настал переломный момент. Найденные мелкие фрагменты чего-то, отличного от песков пустыни, и намеки на чужеродность происхождения мельчайших кусочков, остававшихся на проволочной сетке после просеивания песка, сами по себе ничего не говорили о правильности выбранного для поисков места. Но профессор Давидофф чувствовала, что нечто серьезное для подтверждения ее гипотезы они обязательно найдут. И это должно было произойти в самое ближайшее время. Это чувство вроде бы ничем не подкреплялось, но оно было таким сильным, что Жаклин уже почти не сомневалась в том, что она в шаге от открытия.

От приятных размышлений ее оторвали реальные события, непосредственно касающиеся ее. Прямо посередине петляющей между скал дороги, перегородив собой весь путь, стояли четверо всадников на верблюдах. В том, что всадники поджидают именно ее, сомнений не оставалось – остановившая машину француженка с удивлением заметила направленные на нее стволы автоматов. Она молча уставилась на незнакомцев, ожидая, что они сами прояснят, в чем же дело.

– Прошу вас, мадам, не надо беспокоиться! – сказал один из наездников, одетый заметно богаче трех остальных. – Мы хотим задать вам несколько вопросов. Не бойтесь, с вами все будет в порядке. Если, конечно, вы правильно на них ответите.

– Я и не беспокоюсь. Но кто вы? – спросила француженка, не выходя из машины. – Что вам нужно? Я не понимаю, чего вы от меня хотите!

Профессор была женщиной с крепкими нервами, и ее не так-то легко было вогнать в панику.

– Я же сказал, мадам Жаклин! – Бедуин в белом бурнусе говорил на довольно приличном французском языке. – Мы зададим вам свои вопросы. А не вы – нам!

Главарь бедуинов взмахнул рукой. Над джипом француженки прогремели автоматные очереди. Утратив изрядную долю душевного спокойствия, начальница экспедиции выбралась из машины.

– Вот и хорошо. Скажите нам только, откуда у вас появилась футболка? Кто вам ее дал? Кто еще, кроме вас, ее видел? – Араб говорил вежливо, но его черные глаза смотрели на Жаклин холодно и беспощадно. – Очень вам рекомендую – говорите правду. Мне ведь совсем не хочется вас расстраивать.

– Какая футболка? – подняла брови профессор Давидофф. – Клянусь, я не понимаю…

– Не будем играть. Вот эта, мадам. Вот эта, – человек в бурнусе достал из притороченной к верблюду сумки пакет со злополучным обрывком футболки.

Коммерсант!

– Но что вы с ним сделали?

– Ничего, мадам. Честное слово, ничего! Он только рассказал нам о ней. Расскажите и вы – и мы с вами обо всем этом навсегда забудем.

– Но… – оглядываясь, тихо сказала женщина, – как вы можете гарантировать…

– Никак, мадам, – холодно улыбнулся араб. – Ничего. Никаких гарантий. Только мое слово. Вам придется мне поверить – а что же вам еще остается?

– Ее нашли наши археологи… Их двое. Они русские, то есть из России… Ну, не совсем из России…

– Не волнуйтесь, мадам! Вам не стоит беспокоиться, – убеждал ее главарь странного отряда. – Им, как и вам, мы ничего не сделаем! Нам только нужно выяснить… Понимаете, мы сами ищем этих пропавших российских гонщиков…

Жаклин понимала, что это совсем не так. Нужно было быть полной идиоткой, чтобы поверить в добрые намерения араба. А уж идиоткой мадам Давидофф отнюдь не была. Вежливые слова главаря бедуинов совершенно не сочетались с направленными на нее стволами автоматов и с его безжалостным взглядом, рассматривающим ее, как хищник – жертву. Но тем не менее она продолжала говорить перепуганным голосом:

– Их зовут Алесь и Богдан. Они работают у меня. Именно эти парни и принесли мне этот обрывок. Думаю, кроме них, эту тряпку никто не видел…

– Вот и прекрасно, – сверкнула белозубая ухмылка. – Карим! – скомандовал главарь.

– Слушаюсь, господин Хамид!

Женщина не успела опомниться, как угрюмый бедуин обрушил на голову Жаклин приклад автомата.

Потерявшую сознание от сильного удара француженку усадили на водительское место в джипе. Поникнув головой, женщина безвольно, словно тряпичная кукла, склонилась на переднюю панель. Затем автомобиль с заведенным двигателем подкатили к краю дороги и столкнули с обрыва в не очень глубокую, но вместительную пропасть. Хамид и его подчиненные внимательно проследили за тем, как переворачивался и разбивался о скалы джип с телом руководительницы французской археологической экспедиции. Через полминуты все было кончено. На дне ущелья виднелась лишь груда исковерканного металла.

Глава 17

Пышущее жаром африканское солнце поднялось высоко в небо, и пески пустыни уже успели как следует нагреться, но в тени нависшей скалы жары еще почти не чувствовалось. Профессор Давидофф почему-то до сих пор не вернулась в лагерь, и археологи решили сегодня обедать без нее, пригласив к трапезе своих новых знакомых и установив обеденный стол рядом с «выдающим продукцию агрегатом». «Серпентологи», после всех мытарств так неожиданно встретив земляков, были рады присоединиться. Сегодняшний день был поистине праздником. Еще бы – в африканской пустыне, не имея практически ничего соответствующего и обладая лишь подручными средствами, археологи изготовили напиток, бывший в немилости в здешних краях.

– Ну, хлопцы, будем! – провозгласил Богдан, подымая большую, наполненную до половины кружку. Трое остальных последовали его примеру.

– Ох, ничего себе! – вкусив «нектара», Алесь покраснел, как рак, и согнулся над столом.

– Да, градусов шестьдесят здесь будет! – покрутив головой, предположил Катаев. – Не меньше!

– А я думаю, что и все семьдесят! – уточнил Лавров. Он, как истинный дегустатор, почмокал губами, пробуя убойный напиток, и, сделав свои выводы, опрокинул содержимое в глотку.

Полученный продукт оказался ядреным и вышибающим слезу.

– Нет проблемы! Сейчас точно выясним сколько, – сказал украинец и достал из кармана принесенный из лагеря спиртомер.

– Так у тебя уже все под руками? – подмигнул Катаев. – Я смотрю, археологи основательно подкованы в вопросах самогоноварения.

– А то! – ухмыльнулся Богдан, опуская спиртомер в жидкость.

– Почти семьдесят два! Ну, надо же! – выдохнули все почти одновременно.

– Да, ребята, вот это дело! – сказал повеселевший Катаев. – Мне эта штука напоминает ямайский ром. А еще питьевой спирт, который мне доводилось пить, когда я служил на Севере. Вот были времена!

– И что, не спивались? – поинтересовался Алесь.

– Ты знаешь, нет. Конечно, в семье не без урода – находились и такие, но в целом ничего подобного не случалось. Там ведь специфика – климат. Зимой иногда не выпить просто невозможно. Когда температура – минус сорок, то душа к ребрам примерзает. А так – глотнул живительной влаги – и все в порядке. Так что в разумных дозах и при соответствующих условиях и спирт бывает полезен.

– Да, в обществе трезвости ты бы состоять никак не мог! – расхохотался Богдан.

– Но эта вещь намного вкуснее, чем спирт! – похвалил напиток Батяня. – Вот чем здесь нужно заниматься! Смотрите, какая производительность!

Действительно, готовый «продукт» уже не капал из выводной трубки, а лился оттуда ровной прозрачной струйкой.

– А вы тут зачем-то в земле копаетесь! – подхватил заданную тему Катаев. – Лучше бы самогон этот африканский делали да продавали. Нарасхват бы пошел. А я уже и название для него придумал – «Белое солнце пустыни». Я вам так скажу, ребята: закапываете вы свой талант в землю.

– У каждого своя работа, – невозмутимо изрек Богдан. – Одно другому не мешает.

– Это точно, – ответил посерьезневший Сергей. – Тем более что пора бы и закусить. Не знаю, как вы, а мы проголодались, как тысяча пиратов.

Археологи и их гости приступили к еде. Надо сказать, что и накрытый стол в этот день вполне соответствовал «божественному напитку». Середину стола украшало объемистое блюдо местной кухни из нежнейшей баранины с картофелем, фасолью, помидорами, рисом, сливами и оливками, запеченное в традиционной глиняной посуде с остроугольной высокой крышкой. Вокруг него расположились фрукты и пучки разнообразной зелени. Завершали композицию четыре кусочка лепешки, на которых лежали четыре тонких, полупрозрачных ломтика драгоценного сала.

– Ну, ваше угощение просто королевское! – отправляя в рот порцию ароматного блюда, сказал Катаев. – По-моему, здесь такое блюдо называется «таджин». Мне, кстати, приходилось неоднократно и местную кухню пробовать. И скажу вам, хлопцы, что это приготовлено на уровне. А вы, значит, раскопками занимаетесь? И конкретно что сейчас раскапываете?

– Да так, ищем… – сказал Алесь, процитировав слова «археолога» – героя Савелия Крамарова из «Джентльменов удачи».

– Я слышал, что недавно в этом княжестве самые древние украшения в мире обнаружили? Целая передача была на эту тему. Я как глянул, просто обалдел. Красота немыслимая. Ну, и ценность, соответственно, такая же. Это не вы, случайно, открыли миру уникальные находки? – продемонстрировал свою осведомленность Катаев.

– Да нет, – ответил Богдан. – Не мы. Это на востоке страны, другая международная экспедиция. Не мы же одни на всю Африку археологи.

– У нас, конечно, работа сама по себе опасная, – сказал Батяня, прожевывая сочный кусок мяса, – сами понимаете, змеи шутить не любят. Но ведь и об археологах легенды ходят. Кто-то мне рассказывал, что в Южной Америке целую группу местные жители в пищу употребили. Так что, правда это или нет?

– Ну, в какой-то степени правда, – кивнул Алесь, – но неполная. Действительно, была в амазонской сельве экспедиция из Норвегии. Забрались они тогда в такие места, где нога белого человека не ступала. А тамошние индейцы восприняли чужаков как осквернителей могил. Они раскапывали древние гробницы, которым было по две тысячи лет. Строились они тогда, когда этих племен там и в помине не было. Но не важно – реакция была соответствующей.

– Ну и что же?

– Ну и то… – трех археологов казнили, причем ритуально, принеся в жертву тамошним богам. Остальные, естественно, дали деру оттуда. Вот такие вещи случаются в ученом мире.

– Да, дела… Значит, восемьдесят тысяч лет назад наши предки уже бусы из морских раковин носили? – поинтересовался Батяня, перейдя на более нейтральную тему.

– Восемьдесят две с половиной, – уточнил Богдан. – Ученые из Оксфорда так определили. Но мы занимаемся совсем другим. Разыскиваем следы пропавшего две тысячи лет назад древнеримского войска.

– А что случилось с воинами?

– Исчезли неизвестно куда вместе со всем обозом и прочими, так сказать, принадлежностями.

– Да, интересное, наверное, занятие – эта ваша археология…

– Ну, это как сказать… – протянул Богдан Федорчук. – Это ведь…

– Здесь талант нужно иметь! – перебил его оживившийся Алесь Бартошевич. – По учебникам раскопки вести не научишься. От хорошего наставника очень многое зависит. Правильно раскапывать археологические пласты – это скорее искусство, чем наука.

– Ясно! Это вроде живописи? Или скульптуры?

– Ну, не совсем так! – возразил Богдан. – Скорее это похоже на работу хирурга.

– Или п-патологоанатома! – добавил уже слегка захмелевший белорус. – Чуть влево, чуть вправо – загубил ценнейшую находку.

– Понятно, – сказал Катаев. – Работа ваша довольно тонкая.

– Ну а вы-то свою работу уже выполнили! – попытался продолжать шутить Алесь.

– Какую еще работу? – повернул к нему голову Богдан.

– Мне Андрей сказал – «ищем в Сахаре запасы алкоголя». Вот они, эти запасы, тут, – улыбаясь, Алесь показал на наполняющую посуду струю.

– Знаю я, зачем они сюда приехали, – с серьезным видом сказал Богдан. – Они здесь пропавших гонщиков ищут.

Археолог уже понял, что змееловы-то липовые. Все одновременно замолчали. Атмосфера за столом сразу изменилась.

– Стоп! Каких еще гонщиков? Почему? – Батяня продолжал сидеть на том же месте. Но невольно показалось, что он весь как-то сосредоточился и даже слегка приподнялся над столом.

– Мы нашли кусок футболки… «КамАЗ»… И по-английски сообщение, что их похитили. Их действительно похитили? Мы ничего не знали… У нас здесь даже радио нет! А гонщики точно пропали? – сообщил мгновенно протрезвевший Алесь. Богдан молчал, глядя на таинственных русских гостей, и только слегка кивал головой.

– Понятно. А что это за футболка? Можно нам на нее посмотреть? – спросил майор Лавров. Неожиданное известие привело его в состояние взведенной пружины.

«Неужели след?» – мелькнуло у него в голове.

– Ее увезла наша начальница, – развел руками Бартошевич. – Наверное, она поехала в город. Да, в город, куда же еще она могла поехать?

– Футболку кинули из крепости, – говорил Богдан. – Там, в городке возле гор, старинная крепость. Будто бы заброшенная.

– Из крепостной башни, – добавил Алесь. – Надеялись, видно, что мы им чем-нибудь поможем.

Переглянувшись, новые знакомые археологов одновременно поднялись из-за стола, даже не попробовав завершающего обед кофе по-арабски с кардамоном.

– В общем так, ребята, – сказал Андрей Лавров. – Большое спасибо вам за угощение, но нам уже пора. Так в какую сторону от вас этот городок? По-моему, он называется Аль-Бокерия?

– Уже уезжаете? Ах, да, понятно… – протянул Алесь. – Дела, дела…

– У нас к вам небольшая просьба, – сказал Лавров уже на ходу. – Не найдется у вас немного бензина? Заправить наш квадроцикл. Мы вам, конечно, заплатим – из командировочных.

– Ну, как можно? – возмутился Алесь. – О чем вы говорите? Денег у вас мы не возьмем. Вы – наши гости!

– Накормили, напоили – спасибо. За это не расплачиваемся, – внушительно проговорил Лавров. – Но бензин у вас бесплатно взять не можем. Что вы своей француженке скажете?

– Точно. Мадам наша женщина довольно экономная. Хотя вроде бы и миллионерша, – подтвердил Богдан.

– Так вам именно бензин нужен? – спросил Алесь. – Наш джип дизельный.

– Это хуже, – задумчиво прищурился Катаев.

– Да есть у нас немного бензина! Вон тот скрепер у нас на бензине работает, – Богдан указал на небольшой скрепер, аккуратно снимающий верхний слой песка над будущим раскопом.

– Отлично, – повеселел капитан. – Вы нас просто спасли.

– А разве может быть иначе? – расплылся в улыбке Алесь.

* * *

– Ну, и еще одна просьба, хлопцы, – сказал Батяня, когда бензобак квадроцикла был заполнен горючим до пробки и оставалось только попрощаться. – Вы молодцы, конечно, что нас разоблачили…

– Да, лихо раскусили! – подхватил Катаев. – Прямо как контрразведчики!

Археологи заулыбались и посмотрели друг на друга с довольным видом.

– Так вот, для всех остальных мы – бельгийцы. Серпентологи. Исследователи змей.

– Ну, это понятно, – ответил Алесь. – Мы же все понимаем.

– Своих не выдадим, – добавил Богдан. – Удачи вам, ребята.

Глава 18

В средневековом застенке, где томились похищенные российские гонщики, наступало очередное унылое утро. Сквозь узкие, забранные решетками окошки в камеру проникли первые лучики света – напоминание о том, что за пределами тюрьмы существует большой солнечный мир. Джалиль Сафаров лежал на тонком тюремном матрасе и в очередной раз продумывал варианты планов будущего побега. К нему относились куда лучше, чем к остальным, поэтому возможность ознакомиться с ситуацией он постарался использовать по полной программе. Джалиль уже достаточно хорошо изучил порядки, царящие в крепости. Постоянно в ней обитало, кроме ее хозяина, не так уж и много людей – всего около тридцати человек, из которых шестнадцать рядовых боевиков и четверо рабочих или слуг находились тут постоянно. Слуг или рабов – Джалиль даже не знал, как точно квалифицировать этих тихих и покорных людей. Все четверо трудились в крепости с утра и до вечера, безоговорочно выполняя любые приказания бандитов. По-другому вели себя личные слуги шейха – эти приближенные к трону ставили себя гораздо выше рядовых боевиков и, кроме указаний шейха, признавали только авторитет Хамида Бенкура – ближайшего помощника хозяина крепости. Хамид заправлял здесь всеми без исключения делами. Он был не только «глазами и ушами» шейха, но и его «голосом», отдавая бесчисленные распоряжения налево и направо, обычно даже не советуясь перед этим с хозяином. Кроме того, Хамид руководил действиями еще нескольких подразделений боевиков, которые находились не в крепости, а в других местах – за инструкциями сюда являлись только их командиры с немногочисленной охраной.

Обитавшие в крепости боевики сильно различались между собой. Довольно скоро Джалиль понял, что большинство боевиков – совсем не местные жители, разговор и особенности поведения многих из них явно указывали на то, что они попали сюда издалека. Из четверых охранников, постоянно осуществлявших надзор за пленниками, двоих Джалиль изучил лучше остальных. Всегда веселый и кажущийся открытым и искренним Мустафа разительно отличался от вечно злого и угрюмого Карима. Мрачного Карима за его нелюдимость и неразговорчивость недолюбливали даже коллеги-боевики. Нельзя было сказать, чтобы он издевался над российскими гонщиками или как-либо их унижал. Нет, он вел себя в этом плане сдержанно. Но не раз в зловещих взглядах, которые Карим исподлобья бросал на пленников крепости, можно было заметить безграничную ненависть к ним. Было ясно, что этот головорез в случае поступления приказа сверху без малейших сомнений смог бы сделать с узниками что угодно. Близких приятелей среди других обитателей крепости у него не было. Пару раз Сафаров отчетливо слышал, как остальные боевики называли Карима алжирцем. И еще угрюмый Карим любил исподтишка наблюдать за пленниками. Стоя у дверей камеры, он мог часами смотреть на них в глазок или, приложив ухо к двери, подслушивать. Как ни странно, Джалилю иногда даже казалось, что мрачный алжирец понимает разговоры россиян, – так внимательно тот зачастую прислушивался к их беседам.

Вроде все было как всегда, но сегодняшнее утро чем-то отличалось от всех предыдущих. После завтрака, совершенно обычного завтрака из лепешки на каждого и трех банок консервированных сардин на шестерых, Джалилю Сафарову, вопреки ожиданию, не разрешили выйти на прогулку – всегда приветливый Мустафа сегодня решительно покачал головой в знак запрета. Но, уже уходя, он сказал гонщику по-английски: «Может быть, немного попозже…» Этим дело не окончилось. Два часа спустя в крепости начались какие-то шумы и перемещения. Гонщики слышали, как по коридорам крепости забегали люди, которые переговаривались о чем-то и что-то переносили. Россияне гадали и так, и этак о том, что бы это значило, но, конечно, кто из них мог хоть что-то знать?

Через полчаса после этого в камеру заглянул улыбающийся Мустафа. Он призывно замахал рукой с порога, обращаясь сразу ко всем.

– Всех, что ли, на прогулку зовет? – недоуменно спросил, подымаясь с матраса, Василий Дрогов.

– Ты смотри! Доверять они нам стали, что ли? – удивился Олег Карасев, откладывая в сторону потрепанный номер журнала «Тайм» с портретом принца Насира на обложке, два дня назад принесенный в камеру Сафаровым. Старый журнал, который российский гонщик нашел на крыше крепости, стал для узников напоминанием о существовании за ее стенами совершенно другого, цивилизованного и свободного мира.

Мустафа действительно приглашал всех обитателей камеры в коридор.

– Надо же! Какой сегодня эскорт! – сказал Дрогов, выходя из камеры в коридор.

В коридоре их ждали еще трое боевиков с автоматами на изготовку. Странно, подумал Джалиль, обычно они выводили нас по одному и сопровождали на крышу тоже поодиночке или вдвоем и без оружия в руках. Что могло измениться?

Зловещего Карима среди охранников не было. Его место сегодня занимал невысокий араб с очень темным цветом кожи. Другие боевики называли его суданец, припомнил Джалиль Сафаров, этот маленький боец тоже непонятно каким образом попал сюда и прибился к банде.

«Маленькая прогулка, маленькая прогулка», – повторял Мустафа по-английски. Джалиль вдруг понял, что этот весельчак давно уже раздражает его своей фальшивой веселостью и показным дружелюбием. «Ведь действительно! – подумал гонщик. – Карим ведет себя честно, как явный враг. А Мустафа – тот неизвестно кем прикидывается! Да еще кичится перед другими головорезами владением английским. А сам знает на этом языке всего несколько слов и фраз». Возле разветвления коридора выяснилось, что гонщиков в этот раз ведут не на крышу. «Так-так, куда же теперь?» – подумал Сафаров.

– Надеюсь, нас не на расстрел ведут? – громко спросил неизвестно у кого штурман Чернов, словно бы пытаясь пошутить.

Никто и ничего ему, конечно же, не ответил. В длинном коридоре повисло напряжение. Узники замедлили шаг. В спины идущих последними Чернова и Сергеева уперлись стволы автоматов суданца и еще одного охранника. Обстановку попытался разрядить вечно приветливый Мустафа. Автомат болтался у него на боку, а сам он выражал собой только безграничную любезность и радушие. «Корошо-корошо», – заговорил он как бы по-русски, с улыбкой приглашая гонщиков пройти за ним. Узники двинулись дальше, однако напряжение сохранилось.

Выйдя в крепостной двор, конвоируемые увидели, что их там ждет небольшой крытый грузовик армейского образца. Машина явно предназначалась для узников. Рядом с ней стояли еще несколько боевиков.

– Ясно. Приехали, – громко сказал Сергеев.

– Почему приехали? Сейчас поедем? Я не хочу! – заволновался Олег Карасев.

Нервы у рыжего механика совсем сдали, и он рванулся назад, натолкнувшись на не ожидавшего такой выходки суданца. Темнокожий араб отскочил в сторону, взводя автоматный затвор. Стоящие у машины боевики тоже взяли в руки автоматы, хмуро посматривая на растерявшихся гонщиков. Обстановку попытался «разрулить» Василий Дрогов.

– Спокойно! Спокойно! Ты чего, Карась?

– Я… Я журнал з-забыл! – Молодой механик весь дрожал от волнения. Ему уже виделись самые трагичные варианты развития событий, и он был просто не в себе. – Я оставил там свой журнал! – закричал он по-английски. – Отдайте мне мой журнал!

– Корошо-корошо! – завопил Мустафа и бегом устремился внутрь крепости.

Через пару минут он вернулся, неся в руках журнал, а также оставленную в камере игрушку – длинную полупрозрачную змею, сделанную узниками из кусков пустых пластиковых бутылок. Теперь последние сомнения отпали – российским гонщикам стало ясно, что сейчас их действительно увезут из крепости и, скорее всего, навсегда.

– Это тебе. На память, – Степаныч протянул Мустафе самодельную игрушку обратно.

– Нэт, нэт! – закрутил головой улыбчивый боевик, показывая знаками, что не может принять подарок.

– Кто их знает, куда сейчас отвезут и что там с нами сделают, – бурчал Игорь Сергеев, влезая в тесный грузовичок. – Но ехать-то придется – куда ты денешься!

А Джалиль Сафаров понял, что его планам побега из крепости осуществиться уже не суждено. К добру или нет, но ситуация менялась.

Глава 19

Центральный ипподром столицы Магрибии в этот день был заполнен настолько плотно, что, казалось, яблоку негде было упасть. Народ жаждал зрелищ. Приз имени принца Насира, который ежегодно доставался здесь победителю скачек на верблюдах, традиционно являлся самой престижной спортивной наградой княжества. Мероприятие пользовалось огромной популярностью, и билеты на эти состязания, как правило, раскупались заранее. Кроме того, на этот раз попасть на ипподром захотели еще и заскучавшие участники приостановленного ралли, их тренеры и спонсоры, а также члены их семей и приехавшие поддерживать команды болельщики. Так что ажиотаж возрос еще более. Но особенно радовались сегодняшнему событию местные билетные спекулянты. «Черная» цена одного билета около входа на ипподром достигала тысячи долларов.

Гостем княжеской ложи сегодня был отнюдь не султан, не король и не президент какой-либо страны. Отто Диц, сидящий возле торжественно восседавшего принца, никогда не занимал государственных постов. Более того, его имя ничего не говорило абсолютному большинству людей. Многие из зрителей с удивлением смотрели на находящегося рядом с правителем княжества лысоватого толстяка, дымящего большой сигарой. Но только единицы из присутствующих знали, что герр Отто Диц является одним из хозяев мощнейшей и влиятельнейшей автомобильной компании, годовой оборот которой в несколько раз превышает бюджеты всех граничащих с Княжеством Магрибия африканских государств. Большинству народа этот персонаж был совершенно неизвестен.

– Как вам нравится наша столица? – спросил своего гостя принц, выступая в качестве любезного хозяина. – Что скажет гость о городе?

– Замечательный город, замечательный! – прохрипел толстяк. – Я, признаться, впечатлен. Мне особенно понравился ваш морской порт.

– А мечеть Хасана? – продолжал интересоваться принц. – Вы обратили внимание на одну из наших главных достопримечательностей?

– О, мечеть Хасана вообще выше всяких похвал! – покачал головой Диц, выражая свое полное восхищение. – Я уже был наслышан о ней. Она ведь крупнейшая в мире?

– К сожалению, нет, – скромно ответил магрибинец. – Всего лишь вторая в мире.

– А выглядит так грандиозно, как будто бы первая! Сооружение просто грандиозное, что тут и говорить, – немец не стеснялся в похвалах, они же ничего ему не стоили. – Я слышал, она была построена очень давно, еще в Средние века?

– Да нет, что вы! – возразил принц. – Вы что-то путаете, господин Диц. Это совсем новая мечеть, ее начинал строить мой отец, а доканчивать, к сожалению, пришлось мне.

– Простите, но я что-то слышал о Великой древней мечети Хасана… – протянул герр Отто, понимая, что ляпнул что-то не то.

– Конечно, конечно! – усмехнулся принц. – Я понял, о чем вы говорите. Это другая мечеть. Мои далекие предки строили ее как символ покорения Пиренейского полуострова и Испании. Опять-таки, к сожалению, им не удалось ее достроить, – вздохнул принц. – Иначе, возможно, Испания до сих пор оставалась бы арабской. А может быть, арабской была бы и вся Европа.

Отто Диц широко улыбнулся, давая понять, что ценит чувство юмора собеседника.

– Хотел бы заметить, ваше высочество, что ваша столица не уступит никакому европейскому городу, – сказал он. – Никакой европейской столице.

И здесь немец, пожалуй, несильно покривил душой. Просторный, застроенный современными зданиями, наполненный ярко одетыми людьми (в том числе и девушками с открытыми лицами и в довольно коротких юбках), этот город гораздо больше напоминал европейский мегаполис, чем столицу мусульманского княжества. Многих гостей города, прежде бывавших в других мусульманских державах, столица Магрибии весьма удивляла. Даже трудно было себе представить, что в этой же стране до сих пор сохранились такие дремучие места, как затерянный на стыке гор и пустыни городок Аль-Бокерия.

– Скажу вам, что ваш собственный город, с его древними замками и великолепными соборами, тоже очень знаменитый, я не раз бывал в нем! – ответил взаимностью принц. – В последний раз я посещал его совсем недавно, во время вашего рождественского фестиваля святых Николасов.

– И город это оценил, ваше высочество! – Герр Диц явно намекал на почетное гражданство своего города, которое принц Насир получил месяц назад как бы авансом, так и не подписав с концерном контракт о поставках грузовиков.

– Да-да, – слегка нахмурился принц, – вы невольно напомнили мне о ралли…

– Я уверен, что с ралли все будет в порядке, – улыбнулся толстяк. – Ведь ничего такого ужасного не случилось… – он предупредительно выставил ладонь, многозначительно кивая. – Я понимаю – пропажа российских гонщиков и все остальное… Но ведь жизнь продолжается, правда? И в упомянутые вами древние времена пираты грабили проплывающие по морям суда. Но судоходство по этой причине никто ведь не останавливал? Мир, к сожалению, идеальным никогда не был, как бы мы с вами того ни желали.

– Вот вы говорите о пиратах, а ведь даже здесь не все так просто. Вы, конечно же, не знаете, что средневековые средиземноморские пираты базировались как раз тут, в этом городе, – принц задумчиво кивнул. – Получается, что и современные похитители людей тоже живут в моей стране.

– Ну что вы! – даже возмутился европеец, махая руками, словно желая отбросить даже саму тень подозрения, могущую упасть на Магрибию. – Исламские террористы не имеют национальности, ваше высочество!

– И вы тоже думаете, что их похитили исламисты? – Правитель Магрибии грустно улыбнулся. – Если бы это было так…

– Так это или не так, мы с вами, ваше высочество, сейчас этого определить не можем, – немец решил увести разговор от довольно щекотливой темы. – Но соревнования должны быть продолжены.

– А как же русские? – спросил принц, окидывая взглядом трибуны, полные народа. Людская масса глухо шумела, готовясь к предстоящему эффектному зрелищу. – Что вы о них думаете?

– Ну, неужели все будут ждать, пока их не обнаружат? Это уж слишком. Пускай с проблемой разбираются соответствующие органы. – Герр Диц решительным жестом затушил сигару и обернулся к принцу. – Скажите честно, вы верите этим исламистам?

– Я вообще сомневаюсь… – задумчиво сказал принц.

– Нет, нет! – Отто Диц решил взять нить разговора в свои руки. – Я хочу сказать, что исламисты недаром похитили именно русских! У них какие-то свои счеты с ними, а требование о референдуме – это только предлог. Вы ведь понимаете, ООН никогда не согласится признать какое-то новое государство на вашей территории…

– Конечно. Их требование невыполнимо, это ясно всем! Я же не собираюсь своими руками уничтожать государство, которое создавали веками мои предки.

– Ну вот! Я же об этом и говорю, – горячился гость. – Ведь все очень просто. Продолжив соревнования, мы покажем, что не боимся каких-то исламистов, террористов, или кто они там еще!

Диц говорил «мы», подразумевая организаторов соревнований. Но одним из главных организаторов был как раз его собеседник, а сам немец и его команда оставались участниками, которым именно сейчас выпала верная возможность победить. И выпускать грядущую удачу из рук герр Отто никак не собирался.

– Так или иначе, я хотел дать равные шансы всем автомобильным компаниям, – принц имел в виду свой многомиллионный контракт на поставки машин для магрибской армии. – А то, что с русскими такое случилось именно в этот раз, лишает их надежды на контракт. Хотя как раз они и были в этом году главными фаворитами. Судьба поворачивается порой странным образом.

– Как сказать, как сказать… – улыбнулся немец. – Может быть, и мы были фаворитами. Но шанс у русских еще есть! Ведь никто же не сбрасывает их со счетов. У них же осталась еще одна машина!

Принц укоризненно покачал головой.

– Зачем же лукавить, господин Диц? Кому же, как не вам, не знать, что так называемая еще одна машина русских – всего лишь ближайшая техпомощь для фаворитов? Так делают все команды – и ваша, насколько я знаю, тоже не исключение.

Действительно, у каждой серьезной команды, принимающей участие в ралли, всегда имелась одна машина, которая, хотя и была заявлена среди участников, на самом деле являлась мастерской на колесах, которая первой приходила на помощь своим товарищам в случае очередной неисправности или аварии. Поэтому фраза Дица прозвучала в высшей степени цинично.

– Я думаю, что нет смысла спорить о каких-то мелочах. Хотел бы сказать, ваше высочество, что вы очень хорошо разбираетесь в тонкостях автомобильных соревнований. – Отто Диц сделал серьезное лицо. – Никто не сможет обвинить вас в несправедливости. Вы сделали, что смогли, – дали шанс всем. И если русским не повезло – значит, такова была воля Аллаха.

А верблюжьи соревнования на ипподроме как раз подошли к своей кульминации – главной скачке сезона, в которой как раз и разыгрывался знаменитый приз. Принц Насир покинул свое место в ложе и подошел к арене, чтобы по давней традиции объявить старт подготовившимся финалистам.

* * *

Стадион шумел, словно огромный океан. Правитель Магрибии неспешной, присущей особам королевской крови походкой прошел к возвышению на ипподроме. Здесь вручались награды. Выигравший состязание победитель чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Это был мужчина лет тридцати пяти, в белой одежде, украшенной цветной вышивкой. Его лицо, мокрое от пота, выражало и восторг и смущение одновременно. Еще бы – выиграть главные скачки страны и получить приз из рук руководителя государства – мечта многих. Он обводил глазами трибуны. Казалось, на трибуне не было ни одного свободного места. Сегодня здесь собрались и рыбаки с побережья, и горцы из далеких районов, жители пустынь и оазисов – представителей всех районов и профессий можно было встретить на ипподроме. Когда правитель Магрибии вручил статуэтку золотого верблюда победителю, трибуны взорвались овациями. Многотысячный хор ревел и хлопал. Взглянув на лицо победителя, без труда можно было понять, что сегодня – самый счастливый день в жизни этого человека.

Принц вернулся на свое место, когда его гость из Германии как раз заканчивал разговаривать по телефону.

– Я впечатлен, ваше высочество! – сказал, быстро свернув разговор с невидимым собеседником, немец. – Как вас любит народ – люди буквально пожирают вас глазами.

– Да, кстати, я пришел к выводу, что соревнования необходимо будет продолжить в ближайшее время, – улыбаясь и махая рукой наблюдавшим за ними зрителям, сказал принц Насир.

– Это будет самым лучшим вариантом! – обрадовался герр Диц. – А как же последняя машина русских? Вдруг что-нибудь подобное случится и с ней?

– Я подумал и об этом. Теперь ее постоянно будет охранять моя личная гвардия. Но, если эта машина придет первой – контракт получит Россия, – принц серьезно посмотрел на немца.

– Безусловно! Это самое справедливое решение! – не скрывая радости, прохрипел Отто Диц. – Я всегда говорил, ваше высочество, что сотрудничать с вами – одно удовольствие.

Немецкий гость сиял, словно новенький гривенник. Еще бы! Вариант, при котором российская «техничка» становилась бы победительницей гонок, был практически исключен. Ну, разве только, если сразу со всеми лидерами ралли случилось бы примерно то же, что произошло с двумя ведущими российскими экипажами.

А на арене ипподрома тем временем начинался концерт в честь правителя Магрибии принца Насира Абида Али и сегодняшнего героя гонок на верблюдах. Новый победитель скачек, одетый в расшитые золотом одежды, сидел на возвышении сцены напротив княжеской ложи, вокруг него под восточную музыку кружились танцовщицы в разноцветных шароварах. Неожиданно в ложу принца вошел взволнованный адъютант и зашептал ему на ухо нечто такое, отчего его высочество сразу одеревенел лицом.

– Что-то случилось, ваше высочество? – осторожно спросил герр Отто.

– Ничего особенного, однако приношу вам свои извинения, так как вынужден вас покинуть, – проговорил принц. – А вы наслаждайтесь великолепным зрелищем.

Правитель Магрибии улыбнулся, но его улыбка выглядела натянутой. Он быстро покинул ложу.

«Интересно, какие именно новости так его обеспокоили?» – подумал Отто Диц.

Стадион ликовал. Восточный праздник всеми красками переливался перед гостем.

Глава 20

Жаркое солнце, висящее над пустыней, склонялось к западу. Проводившие своих новых знакомых археологи вернулись к наклонившейся скале и, попивая традиционный кофе с кардамоном, наблюдали за работой перегонного аппарата. Из агрегата, который, похоже, уже почти выполнил свое сегодняшнее задание, вытекали последние капли драгоценного продукта.

– Ну вот, есть, оказывается, в жизни в этой стране и хорошие стороны! – довольным голосом сказал развалившийся в раскладном кресле Богдан. – Главное их найти, или хотя бы придумать.

– Ага! – подтвердил Алесь. – Я только сегодня это как следует почувствовал. Но, наверное, не стоит судить обо всей стране только по жизни в пустыне? Сам понимаешь, местность, где мы работаем, – совсем не показатель.

– Вообще-то ты прав! – согласился Богдан. – Страна-то хоть и маленькая, но разнообразная. Недаром столько народов за множество веков оставило на ней свой след. Давай вспомним: финикийцы, карфагеняне, римляне…

– … арабы, берберы, испанцы, португальцы, французы… – охотно продолжил Алесь.

– Еще нужно назвать туарегов…

– И чернокожих гнауа – потомков рабов, которых в Средние века приводили сюда с тропического юга!

– Кое-что в голове еще осталось! – расхохотался Богдан, прекратив перечисление. – Да, каждый народ принес что-то в сегодняшнюю культуру княжества. Когда мы найдем этих римлян (если, конечно, мы их найдем), нужно будет потребовать у Жаклин, чтобы она отпустила нас на денек-другой на экскурсию в горы. А то ведь никаких развлечений. Отправимся в глубь страны, ненадолго сменим обстановку…

– Или на побережье океана, – мечтательно сказал Алесь. – Там тоже сейчас неплохо.

– Поплавать захотелось? – прищурился Богдан. – А не замерзнешь в зимних волнах?

– Какое там – замерзнешь! Мне хотя бы на время избавиться от этой проклятой жары!

Действительно, несмотря на середину января, даже в тени скалы было довольно жарко, термометр показывал тридцать четыре градуса – в России, Беларуси и Украине подобная температура бывает только в самый разгар лета.

Попробовав жидкость, вытекающую из агрегата, друзья поняли, что процесс перегонки пора останавливать – весь содержащийся в браге алкоголь уже перекочевал в большую пластиковую бутыль. Семидесятиградусного напитка получилось на удивление много – двадцатипятилитровая емкость заполнилась до краев.

– Я так думаю, – сказал, оценивающе глядя на результат своих трудов, Алесь, – нам этого должно хватить до самого окончания экспедиции.

– Это только в том случае, – наставительно поднял палец Богдан, – если напиток будем употреблять только мы вдвоем.

Затаскивая заветную посудину в дверь своего жилого домика, Алесь и Богдан услышали голос бегущего в их сторону бригадира местных рабочих. На арабском языке, который Богдан освоил уже довольно неплохо, бригадир кричал что-то об обнаруженной землекопами удивительной находке. Спрятав бутыль, приятели торопливо отправились на место.

– Уж не искомое ли обнаружено, как думаешь?

– А вот сейчас увидим…

Возле свежего раскопа, который был начат только сегодня, уже успели столпиться чуть ли не все рабочие экспедиции. То, на что несколько минут назад наткнулись землекопы, несомненно, являлось останками человека. После первого же взгляда на череп в сильно проржавевшем шлеме, рядом с которым угадывались очертания человеческой фигуры, облаченной в остатки античных доспехов, Алесь и Богдан поняли, что главная цель экспедиции достигнута – обнаруженный в песках скелет два тысячелетия назад был римским воином.

– Есть! – прошептал Алесь. – Вот оно.

– Ну, так где же наша мадам? Вот уж она теперь обрадуется! – сказал Богдан, склоняясь над скелетом древнеримского легионера.

– Это точно! – Алесь до глубины души был взволнован увиденным. – Я ведь тебе говорил! Я с самого начала не сомневался, что мы их найдем!

Правота профессора Жаклин Давидофф, которую упорно не хотели признавать чуть ли не все историки и археологи мира, теперь была доказана. «Братья-славяне» уже предчувствовали, что скоро информационные агентства разнесут по свету сообщения о сенсационной находке, и в археологическом лагере нужно ожидать паломничества ученых с известными именами. Но Алесь и Богдан не знали, что самой Жаклин уже никогда не суждено узнать о выдающемся открытии, к которому она шла всю свою жизнь.

– Гляди, доспехи у него совсем истлели, – заметил Алесь. – И меч-гладиус полностью проржавел.

– А вот наконечник пилума почти целый, – добавил Богдан.

«Пилумами» назывались короткие копья с длинными и тяжелыми металлическими наконечниками, которые в древности успешно использовали римские воины и не только они. Брошенный умелой рукой пилум при удачном попадании в цель мог пробить довольно толстые доспехи и даже пронзить врага насквозь. Под тяжестью впившихся в них копий щиты, которыми прикрывались вражеские солдаты, приходилось отбрасывать из-за невозможности дальнейшего использования. От деревянного древка пилума, на которое, по-видимому, опирался древнеримский воин перед смертью, за две тысячи лет не осталось и следов. А вот его длинный и широкий наконечник, немного напоминающий австрийский штык времен Первой мировой войны, сохранился почти нетронутым.

Друзья немедленно приступили к привычной работе. Археология – наука непростая. Многим представляется, что после обнаружения чего-то интересного делать практически ничего не остается. На самом деле это совершенно не так. В случае неумелого обращения с находкой ее можно просто загубить. Поэтому друзья действовали строго по правилам. Найденный скелет с остатками амуниции и оружия предстояло предварительно очистить от верхнего слоя почвы. Затем его необходимо было обработать специальными составами, предохраняющими пролежавшие почти две тысячи лет под толстым слоем песка древние артефакты от разрушающего действия кислорода. Существует масса примеров, когда предметы, успешно пролежавшие в земле века, оказавшись на поверхности, за короткое время рассыпались в прах. Кроме того, обнаруженные находки все до одной нужно было немедленно зафиксировать, многократно сфотографировать и запечатлеть их внешний вид и расположение в раскопе на видеокамеру. В этой науке учитывается все, вплоть до мельчайших подробностей. Иногда именно мелочи и играют важнейшую роль. На время процесса Богдан и Алесь приумолкли, оставив на время привычные шуточки, лишь изредка перебрасываясь фразами строго научного содержания. С головой погруженные в работу, Алесь и Богдан не сразу различили в шуме ветра пустыни стрекот мотоциклетного мотора.

– Наверное, это наши новые знакомые почему-то решили вернуться обратно, – заметил Алесь, подымая голову над раскопом.

– Ну! Что-то уж слишком быстро, съездить в город и назад они бы еще не успели, – добавил Богдан.

За работой у друзей почти вылетели из головы мысли о похищении российских гонщиков и о том, что же могли предпринимать сейчас их таинственные гости. Профессиональное дело так захватило их внимание, что археологи не сразу заметили – местные рабочие, только что окружавшие их плотным зрительским кольцом, вдруг все до одного куда-то подевались.

– И куда это все наши землекопы разбежались? – слегка удивился Алесь, продолжая распылять над драгоценной находкой оберегающий ее от разрушения состав. – Как будто корова языком слизнула.

– А кто их знает! – Богдан держал в руках профессиональный фотоаппарат, прикидывая, с какой точки лучше начинать съемку. – Меня это сейчас мало волнует.

– Слушай, а ведь это никакой не мотоцикл, – сказал Алесь, проводив взглядом промелькнувший над барханами мотодельтаплан, треугольные крылья которого были окрашены в желто-коричневые цвета пустыни.

Глава 21

Сахара – коварная пустыня и часто напоминает о себе неожиданно. О ней можно смело сказать – страна контрастов. Бывает, что путешественники отправляются в путь, когда ничто вокруг не предвещает плохой погоды. Воздух еще чист и спокоен, но в нем уже разливается какая-то таинственная тяжесть. Постепенно небо над горизонтом начинает розоветь, затем принимает фиолетовый оттенок. Это где-то далеко ветер поднял и гонит в эту сторону желтые пески пустыни. Вскоре ситуация меняется – мутное солнце уже едва пробивается сквозь быстро несущиеся песчаные тучи. Становится трудно дышать, кажется, что песок вытеснил собой воздух и заполнил все пространство вокруг. Ураганный ветер несется со скоростью в шестьдесят, а иногда даже в восемьдесят километров в час. Песок обжигает, душит, сбивает с ног. Бури в Сахаре обладают необычайной силой. Бывалые караванщики рассказывали, что иной раз тяжелые верблюжьи седла уносит ветром за сотни метров, а камни величиной с куриное яйцо катятся по земле, как горох. Такая буря может длиться неделю и даже дольше, и тем, кого она застает в пути, очень не повезло.

Квадроцикл майора Лаврова и капитана Катаева по едва угадывающейся среди песков грунтовой дороге двигался по направлению к городку Аль-Бокерия, туда, где, по-видимому, в глухих казематах старинной крепости и томились теперь исчезнувшие российские гонщики. Офицеры еще не решили, что им стоит предпринять в городе в первую очередь, однако главное уже было понятно – местонахождение похищенной команды «КамАЗа» им известно, а все остальное оставалось делом техники.

«За нами дело не станет», – подумал капитан Катаев, управляя машиной. Прежде всего нужно было разведать обстановку – выяснить, сколько вооруженных людей находится в крепости и можно ли туда проникнуть незамеченными. Между тем, хотя их мысли и были заняты предстоящим визитом в незнакомый арабский город, разговаривали они почему-то о другом.

– Неплохо мы только что перекусили? – спросил майор Лавров у капитана, которому он временно передал управление «мотоциклом пустыни». – Как думаешь, капитан?

– Да, уж! – Катаев крепко вцепился в руль. Подпрыгивая на дорожных ухабах, он каждый раз ощущал свой туго набитый желудок. – Я не разочаровался в гостеприимстве археологов. Неплохих людей мы сегодня встретили!

– Это точно! Повезло нам повстречать в пустыне земляков. Рисковые они ребята – в мусульманской стране самогоноварением занялись… – Батяня замолчал, взлетая вверх на особенно крутом ухабе, – дорога приблизилась к горам, и на ней то здесь, то там попадались скатившиеся сверху обломки скал. Дорога становилась совсем экстремальной.

– Ну, в этом княжестве на таком занятии попасться еще не так страшно – принц Насир большой либерал и к иностранцам относится хорошо. А вот в Саудовской Аравии за подобные дела моментально в тюрягу загреметь можно.

– И в Ливии тоже, наверное, – сказал Батяня. – Я там, когда сигареты покупал, спросил про спиртное. Так от меня как от зачумленного шарахнулись. Несмотря на загар, лица, по-моему, просто позеленели, как сейчас помню.

– В Ливии? В Ливии не только за такое загремишь! – поддержал тему Катаев. – Там в тюрягу можно угодить, если ты не то что спиртное употребляешь, но даже если съешь хоть что-нибудь при посторонних, например на улице. Или если сексом займешься.

– На улице? – спросил Лавров.

– Да на какой, к черту, улице! Вообще нельзя! Ни с кем нельзя, даже с собственной женой в гостинице. Если узнают – сразу каюк! Сразу угодишь в земляную яму на несколько лет! И тогда тебе никто не позавидует.

– Да что ты! Забавные у них законы. А как же они там тогда размножаются? – удивился майор.

– Да вот как-то умудряются размножаться, – усмехнулся капитан. – Вообще-то, конечно, можно. Но только если ты с этой женщиной в мусульманском браке состоишь. А иначе – никак. Можешь забыть и не вспоминать.

– Ну, тогда понятно! – с серьезным видом кивнул Лавров. – Хочешь в Ливии секса – принимай мусульманство и женись по местным обычаям. Но я туда пока что переселяться не собираюсь. Мне и в России неплохо живется. А вот как ты думаешь, что эти здешние «освободители Сахары» из себя представляют? – резко переменил тему разговора майор.

– Скорее всего, большинство из них – обычные наемники, «солдаты удачи», – предположил Катаев. – Ситуация вполне стандартная. Разве мало мы с тобой таких наблюдали. Что здесь, что в Чечне и Нигерии – отличий не так уж много.

– Пока что мы только с одним из них познакомились.

– Да… – протянул капитан, вспоминая встречу с засевшим в скалах стрелком, который, как выяснилось позже, оказался еще и дельтапланеристом. – Забыть это невозможно. Если он не один у них такой…

– Ничего, – стиснул зубы майор Лавров. – Все дорожки рано или поздно сходятся. Еще встретимся и с ним, и с остальными…

Воспоминания о роковой перестрелке, случившейся с отрядом десантников сразу же после их прибытия в пустыню, настроили двух офицеров на серьезный лад. Благодушное настроение, вызванное встречей с беззаботными археологами, которых вроде бы не касались происходящие неподалеку тревожные события, быстро улетучилось. Трудно остаться спокойным, вспоминая, как полегли за считаные минуты твои товарищи.

– Уж я бы с ним поговорил! – У капитана не выходил из головы сбежавший враг, которого в тот раз даже не удалось как следует разглядеть среди ночных скал. – Что это с тобой? – Катаев, удивленно сдвинул брови, видя, как у товарища резко изменилось выражение лица.

– Вот это да! Смотри! Вроде бы и он! Легок на помине! – крикнул Лавров, изумленно глядя в сторону.

– Где? – не понял его смотрящий на пустынную дорогу Катаев. – О чем ты?

– Притормози! – Майор на ходу спрыгнул с квадроцикла. – Давай сюда!

Капитан остановил квадроцикл и поднялся на соседний холм, где уже стоял смотрящий вдаль майор Лавров.

– Вон он, гляди! – Майор протянул руку, указывая на что-то, находящееся далеко в небе. – Вот там, видишь?

Катаев заметил над горизонтом небольшое пятнышко, которое поначалу можно было принять за парящую птицу. Но, присмотревшись, он различил треугольный силуэт дельтаплана.

– Так, интересно получается… – сквозь зубы процедил он.

– Ну, что будем делать? – спросил его майор. – Двинем дальше в город? Или попытаемся со старым знакомым поближе познакомиться?

– Я бы с удовольствием поближе свел знакомство. А мы его догоним? – засомневался капитан. – Сейчас улетит куда-нибудь – и поминай как звали. У нас ведь крыльев нет.

– Да вроде бы должны догнать, – уверенно сказал Батяня. – Тем более я вижу, что дельтаплан снизился. И делает круги над определенным местом. Что-то его там заинтересовало.

– Но туда – километров двадцать езды! – Капитан Катаев не был склонен ехать по той же самой дороге, но уже в обратном направлении.

– Еще больше, – утешил его Батяня. – На мой взгляд, километров двадцать пять. Это если по прямой. А вообще-то больше. Я думаю так! – решительно заявил майор. – Мы еще точно не решили, что станем делать в городке, когда туда доберемся. Времени на рекогносцировку и поиски путей, ведущих в крепость, уйдет немало. А этот стрелок-дельтапланерист, если нам с ним удастся поговорить, много чего смог бы рассказать…

– Да, хотел бы я этому гаду посмотреть в глаза… – угрюмо протянул капитан.

– Все, решено, возвращаемся! Тем более что кружится-то он над тем же самым местом, где мы с тобой не так давно были. – Батяня закурил и, спустившись с холма, уверенно занял место за рулем квадроцикла. – Ну, держись, капитан! – Резко набрав скорость, мотоцикл понесся по дороге через пустыню, оставляя за собой шлейф пыли.

Глава 22

– Слушай, а с чего это наши рабочие так испугались этого дельтаплана? – Алесь оторвался от раскопа и, выпрямившись, посмотрел в сторону лагеря. – Смотри, куда они все побежали?

– Ну! – согласился с ним Богдан. – Прямо как тараканы разбегаются. Странное зрелище.

Местные рабочие действительно беспорядочно разбегались в разные стороны, как будто бы делающий круги над стоянкой археологов дельтаплан с мотоциклетным мотором был гигантской хищной птицей, высматривающей с высоты очередную жертву. Хоть работа друзей была в самом разгаре, однако они решили временно оставить увлекательное занятие, чтобы выяснить, в чем же дело.

Алесь и Богдан покинули раскоп и направились к центру лагеря, недоумевая по поводу происходящего. Навстречу им бежал перепуганный землекоп. На его перекошенном лице застыла гримаса ужаса.

– Что случилось? Куда ты? – попытался спросить у него Богдан.

Его вопрос заглушил громкий звук выстрела. Пораженный прямым попаданием в спину рабочий взмахнул руками и упал на землю. Навстречу ошарашенным друзьям двигался бедуин на верблюде, сжимающий в руках автомат. Зверское выражение на его не отягощенном интеллектом лице положительных мыслей никак не внушало. Заметив археологов, он истошно завопил, но стрелять по ним не стал. Осмотревшись, Богдан и Алесь заметили еще нескольких вооруженных людей на верблюдах, ведущих огонь на поражение по разбегающимся в разные стороны землекопам.

– Все, брат! Убегаем! – Археологи кинулись бежать, совершенно не представляя при этом, где можно спастись от банды головорезов на верблюдах. В этой местности играть в прятки с бандой убийц было делом практически безнадежным.

– Давай к нашему раскопу! – крикнул Алесь. – Может, там укроемся.

Однако, пробежав назад несколько десятков шагов, друзья увидели, что нападавшие уже там. Всадников было не очень много, но перемещались они гораздо быстрее, чем их беззащитные жертвы. Рабочие, обезумев от страха, беспорядочно метались из стороны в сторону, окруженные бедуинами. То здесь, то там слышались автоматные очереди и одиночные выстрелы, после которых обреченные землекопы падали на землю. Но по археологам бандиты почему-то не стреляли.

– Живыми хотят нас взять! – сделал вывод Богдан. – Давай защищаться как-нибудь!

– Да как ты тут защитишься! – ответил Алесь. – И не спрячешься нигде. Смотри, Богдан!

Один из наездников, разворачиваясь на верблюде в их сторону, расправлял в руках сеть. Друзья поняли, что главная цель визита в их лагерь убийц на верблюдах – именно они, археологи, а землекопов бандиты отстреливают как ненужных свидетелей. Когда всадник подъехал ближе, оба археолога кинулись бежать в разные стороны, избрав единственно возможную в таком случае тактику. Своей первой жертвой наездник выбрал Богдана, направив верблюда прямо на него. Богдан попытался петлять на бегу, кидаясь то в одну, то в другую сторону. Но боевик не торопился набрасывать на него сеть, ожидая для этого удобного момента. В отличие от жертвы, он располагал всеми возможностями для маневра. Федорчук оглянулся – на лице преследователя играла зловещая ухмылка.

«Вот так, наверное, ощущает себя загнанный зверь», – с тоской подумал украинский археолог.

После нескольких минут погони украинец оказался прижатым к стене одного из домиков. Всадник на верблюде гарцевал перед ним, готовясь набросить сеть. Наконец брошенная умелым движением ловчая сеть полетела на Богдана. Тот попытался отскочить в сторону, но было поздно – сеть накрыла его. Многолетний опыт сделал свое дело. Боевик соскочил с верблюда, кинувшись на барахтающегося в песке археолога. Богдан попытался вскочить на ноги, но сеть сковывала его движения, и более-менее серьезного сопротивления оказать бедуину он, понятно, не мог. «Пропал!» – мелькнула мысль. И тут в горло бандиту вонзился наконечник древнеримского пилума, воткнутый туда подоспевшим на помощь Алесем. Пропахшее потом тело кочевника упало на Богдана.

– Не думал, что римское оружие сможет здесь помочь! – сказал другу, помогающему ему выпутаться, Богдан.

– В нашем селе свиней давно трофейными штыками колют! Давай куда-нибудь прятаться, земляк!

Скачущие по лагерю головорезы продолжали заниматься отстрелом землекопов, решив, по-видимому, что европейские археологи никуда от них уже не денутся. Да и куда можно спрятаться на этой открытой территории, да еще на своих двоих? Наконец выстрелы затихли. Все было кончено. Лагерь, заваленный трупами, представлял собой мрачное зрелище. Несколько оставшихся в живых рабочих, среди которых, возможно, были и тайные агенты «Фронта Освобождения Сахары», сбились в кучку в центре лагеря. Их окружили спешившиеся с верблюдов боевики. Кружившийся все это время над лагерем мотодельтаплан в конце концов приземлился. К испуганным землекопам и держащим их на мушках боевикам подошел спустившийся с неба человек в желто-коричневом комбинезоне с безжалостным пронзительным взглядом.

– Что там с Ахмедом? – задал он короткий вопрос.

– Ахмед мертв, господин Хамид, – ответил ему один из боевиков. – Этот маленький европеец перерезал нашему брату горло.

Хамид с невозмутимым лицом кивнул головой.

– Что ж! Такова была его судьба! Он славно поработал и славно прожил свою жизнь. Слава Аллаху! – Помощник шейха поднял глаза к небу. – А где они?

Ответом ему было всеобщее молчание. Затем один из боевиков решился ответить:

– Они где-то здесь, господин! Сбежать отсюда они не могли! Сейчас мы их разыщем!

Хамид презрительно посмотрел на него. И повернулся в сторону дрожащих рабочих:

– Ну, так где же они?

Один из оставшихся в живых землекопов, перестав закрывать голову руками, направился в сторону жилых домиков лагеря. Боевики двинулись вслед за ним. Последний из головорезов, задав короткий вопрос Хамиду и получив подтверждающий кивок в ответ, выпустил длинную очередь из автомата, расстреляв на месте двух остававшихся рабочих.

Землекоп, оказавшийся агентом Хамида, подвел боевиков к дверям домика, в котором жили оба археолога. Оценив обстановку, Хамид махнул рукой.

– Ты войдешь в дом, а вы двое – за ним! Предупреждаю, брать их только живыми. Все ясно?

– Да, господин, – нестройно ответила троица.

– Вперед!

Двое боевиков, с автоматами на изготовку, встали напротив двери, а землекоп подошел к ней и взялся за ручку, принюхиваясь к резкому, непривычному для себя запаху. По команде Хамида дверь резким движением была распахнута. Землекоп, оба боевика, один за другим, рванулись внутрь. Главарь ожидал, сложив руки на груди.

Секунду спустя из раскрытой двери с оглушительным хлопком вылетел громадный огненный язык, мгновенно накрывший обоих боевиков и шпиона-землекопа. Три пылающих живых факела заметались перед охваченным высоко поднявшимся пламенем домиком. Отпрянув от огня, остальные боевики с ужасом смотрели на своих корчащихся в судорогах соратников, которым они совершенно ничем не могли помочь.

– Ну, что ж! Эти русские поняли, что им уже не уйти от нас, – Хамид, как всегда, был невозмутим. – Они решили подороже продать свои жизни. Так порадуемся же за наших братьев, которые теперь попадут на небеса!

Глава 23

Майор Лавров и капитан Катаев на несущемся на предельной скорости квадроцикле приближались к лагерю археологов, в котором гостили еще совсем недавно. В том, что мотодельтаплан кружится именно над ним, десантники убедились, проехав обратно по дороге более половины пути. А после того как услышали раздававшиеся в той стороне выстрелы, приняли решение двигаться к цели напрямик – через пески пустыни. Не доехав до лагеря пары километров, офицеры услышали донесшийся оттуда громкий хлопок, похожий на взрыв. И увидели взлетевший над лагерем столб огня.

– Похоже, майор, там заварушка идет по полной программе! – сказал Катаев.

– Да уж, – Батяня, управляя квадроциклом, тревожно вглядывался вперед.

Еще немного, и десантники уже подъезжали к лагерю. С того момента, когда Лавров с Катаевым покинули стоянку археологов, прошло не более двух часов. Однако за это время стоянка европейских ученых, выглядевшая совсем недавно, как воплощение чистоты, порядка и деловитости, изменилась до неузнаваемости. Аккуратные дорожки между домиками были затоптаны широкими верблюжьими копытами. Раскопы были разорены, палатки – разорваны, разноцветные вагончики зияли разбитыми окошками и сорванными с петель дверями. То здесь, то там лежали бездыханные тела застреленных, главным образом в спину, местных рабочих-землекопов.

– Огонь! – скомандовал Батяня. – Гаси их, капитан!

Прямо с бешено несущегося квадроцикла десантники открыли яростный огонь из автоматов по стоящим возле горящего домика головорезам. Не ожидавшие этого бандиты кинулись врассыпную (впрочем, только те из них, кого не достали пули капитана и майора). Атака спецназовцев была внезапной. Но потерявшие сразу нескольких человек боевики довольно скоро пришли в себя. Троим из них удалось оседлать своих верблюдов, остальные залегли за ближайшими разноцветными домиками. Команды людям в бурнусах отдавал человек в маскировочном комбинезоне желто-коричневых цветов пустыни.

– Смотри, Серега! Это, наверное, и есть тот самый дельтапланерист! – прокричал майор. – Если бы он только что не приземлился, они бы нас по-другому стали встречать.

Батяня заметил у оставшихся лежать убитыми боевиков индивидуальные радиостанции, похожие на те, что были у десантников. По ним-то бандиты и получали команды от своего руководителя, который только что координировал их действия, кружась на дельтаплане над лагерем. Было видно, что экипирован этот отряд «освободителей Сахары» не хуже, чем взвод спецназа современного государства. Хотя, пожалуй, профессиональная выучка и боевая подготовка у большинства из этих «солдат удачи» были далеко не блестящими. Ведь воевать с кочевниками пустыни и беззащитными археологами намного легче, чем с российскими спецназовцами.

– Ты пока придержи их тут! – крикнул майор капитану. – А я попробую разобраться с теми, кто на верблюдах! Нельзя же обделить вниманием других наших друзей.

– Понятно! Не выпущу! – ответил Катаев, спрыгивая с квадроцикла.

Капитан примостился под вагончиком, бешеным огнем не давая залегшим возле домиков боевикам приподнять головы. Короткие очереди держали бандитов под контролем.

Батяня выехал в центр лагеря, высматривая всадников. Оценив ситуацию, он сразу же понял, что все трое рассредоточились и готовятся атаковать его с разных сторон.

«Ага! Действуют довольно профессионально, получают, значит, по радио правильные инструкции от командира», – подумал Батяня. Этот встретившийся уже второй раз на его пути враг был грамотен и довольно умен. И, кроме того, был подл и коварен – любил подкрадываться незаметно, нападать неожиданно и стрелять в спину. «С тобой все ясно! – решил Андрей. – Сейчас разберусь с этими верблюжатниками, потом дойдет дело и до летающего снайпера, который любит сбивать иностранные самолеты! Надеюсь, капитан Катаев не даст ему и остальным возможности сбежать».

Со стороны, где Катаев придерживал залегших боевиков, раздался взрыв гранаты. «Ясно, капитан решил их немного пощекотать. Хорошо! Только не надо ему лезть на рожон, пусть только непрерывно стреляет – патронов у нас хватает. Так, вижу, что двое басмачей на верблюдах двигаются мне наперерез, третий собирается начать стрелять в спину – ну, а я попробую их перехитрить! – решил Батяня. – Они, сволочи, догадываются, что я пожалею животных, чувствуют, что по верблюдам под ними стрелять не стану!»

Двое всадников сначала разъехались в стороны, а затем, распластавшись на спинах скачущих с двух сторон на майора верблюдов, попытались открыть по нему прицельный огонь. Но они не подумали, что на едущем ровно квадроцикле трясет гораздо меньше, чем на верблюде. И этой тряски майору Лаврову оказалось вполне достаточно. Двух коротких очередей майора хватило, чтобы оба басмача на полном скаку свалились вниз. «Так, вопрос решен, теперь очередь за третьим! – подумал Батяня. – А где же он?»

Третий всадник, увидев, какая участь постигла его слишком уж смелых товарищей, решил не испытывать судьбу и ретироваться. Удирая, он изо всех сил нахлестывал бешено скачущего верблюда. Трус дождался того, что майор Лавров просто-напросто остановил квадроцикл на возвышенности и, как следует прицелившись в улепетывающего боевика, выпустил всего одну пулю, и не в спину головореза, а точно в середину его бандитского черепа. Бедуин мешком свалился на землю.

Ситуация немного прояснилась, и теперь можно было продолжать. Покончив с бравой троицей, Батяня повернул квадроцикл к месту, где капитан Катаев вел перестрелку сразу с несколькими занявшими оборону боевиками.

– А гранат-то они не захватили! – сказал майор в микрофон. – Слышь, Серега, какое упущение!

– Точно! Подумали, что они им здесь не понадобятся! – раздался в наушниках голос капитана. – А ведь ошибочка вышла. Вот мы ее и усугубим.

Действительно, для уничтожения беспомощных землекопов и археологов гранаты были не нужны. «Но где же все-таки оба археолога? – подумал майор. – Среди убитых их вроде не видно…» Но тревожную мысль пришлось на время отложить. Батяня вступил в бой с основными силами противника.

Сразу четверо басмачей – по-видимому, последние остававшиеся в живых из «взвода верблюжьей кавалерии» – одновременно поднялись и кинулись в сторону капитана Катаева, перезаряжавшего в этот момент свой автомат. На бегу они непрерывно стреляли, что-то гортанно крича. Если бы майор в это самое время не вмешался, капитану пришлось бы несладко. Квадроцикл майора Лаврова как смерч подлетел к атакующим бедуинам и развернулся на песке, став боком. Сидящий на нем комбат открыл по бандитам огонь сразу из двух автоматов (второй автомат майор подобрал возле одного из убитых верблюжатников). Все же что такое бедуины, пускай их даже и четверо, против майора спецназа? Не преодолев и половины пути до капитана Катаева, боевики рухнули на землю. И тут Батяня услышал уже знакомый звук заводимого мотоциклетного двигателя.

– Все ясно! Серега, он их на тебя натравил, чтобы наше внимание отвлечь, – сообщил капитану по радио майор. – Опять, гад, драпануть от нас собирается! Его упускать никак нельзя.

– Давай, Андрей, двигай за ним! Я тебя прикрою! – ответил голос капитана.

– Гранатами по ним! Не жалей патронов! – Майор знал, что оружия и боеприпасов, найденных возле убитых боевиков, им должно хватить еще надолго.

Прозвучал еще один взрыв гранаты, брошенной капитаном Катаевым. Квадроцикл майора Лаврова на максимальной скорости мчался на звук работающего мотора дельтаплана. Теперь главное было успеть перехватить этого летуна.

На этот раз предводитель боевиков уже не смог взлететь сразу, как тогда, со скалы. Условия не позволяли исчезнуть так легко. Ему пришлось разгонять мотодельтаплан по склону бархана. Боевик изо всех сил перебирал ногами, но бежать по песку было трудно. И все же, когда квадроцикл майора уже почти догнал его, дельтаплан оторвался от земли. Дикий вопль радости вырвался из глотки бандита. Ему снова, в очередной раз, удалось сбежать! Но уже в следующее мгновение крепкие руки майора Лаврова вцепились в ноги главаря банды «верблюжьей кавалерии». Батяня во весь рост стоял на мчащемся по песку квадроцикле, крепко держа за ноги летящего над ним человека в комбинезоне. Тот что есть силы задергал ногами, пытаясь освободиться. Но руки майора действовали, как клещи, – то, что они схватили, вырвать из них было уже невозможно. Дельтаплан, мотор которого боевик заставил работать на полную мощность, набирал высоту. Квадроцикл, оставшийся без водителя, увеличил скорость и, неуправляемый, понесся по лагерю. Несколько секунд дельтаплан летел, неся на себе двух пассажиров. Но, хотя его двигатель работал на пределе, тяжесть двух человек оказалась для него неподъемной. Дельтаплан неуклюже клюнул носом, десантник и боевик покатились по песчаному склону. Лавров тут же навалился на юркого, пытающегося выскользнуть из-под него бандита. Крутящемуся, как ящерица, главарю боевиков снова пришлось ощутить на себе силу каменных рук майора. Через минуту он оказался скрученным и крепко-накрепко связанным по рукам и ногам. Пнув ставшего безвредным врага ногой, Батяня решил поспешить на помощь к продолжавшему вести неравный бой капитану.

– Как ты, Серега? – спросил он в микрофон.

– Нормально! Их уже только двое. Меня… ранили, – раздался в наушниках бодрый, но слабеющий голос.

– Держись, капитан! Я сейчас!

Майор попытался отыскать взглядом свой мотоцикл – но того не было видно поблизости, без седока он умчался куда-то далеко, не было слышно даже шума его мотора. Тогда Батяня просто побежал на звуки продолжающегося в лагере боя.

«Держись, Серега, держись! Я сейчас, я – быстро. Только продержись еще немного – я уже недалеко! Я иду, Серега! Я уже подбегаю к домикам», – повторял Батяня в микрофон, не зная, слышит ли его капитан Катаев. До домиков было еще не очень близко.

– Как ты там, Серега? – Ответа не последовало.

Но капитан еще стрелял. Батяня слышал знакомый звук выдававшего короткие очереди капитанского автомата, на который отзывались сразу два автомата боевиков. Затем автомат капитана Катаева замолчал.

– Черт! – пробормотал Батяня.

Майор бежал из последних сил, уже догадываясь, что он сейчас услышит. Так и случилось. После минутной тишины раздался оглушительный взрыв сразу нескольких остававшихся у Сергея Катаева гранат. И снова тишина. Мертвая и окончательная.

«Ну вот, бой выигран, мы – победили. Но почему мне так грустно? – думал Батяня, стоя над местом, на котором несколько минут назад происходил смертельный поединок четырех басмачей и одного капитана Главного разведывательного управления России. – Главаря бандитов я не упустил. Но был ли я прав, оставляя Серегу Катаева одного против четырех головорезов?»

Глава 24

Грузовичок, который вез похищенных российских гонщиков, как они догадывались, в новое место содержания, вначале пылил по пескам пустыни. Спустя некоторое время сквозь дыры в брезенте гонщики увидели, что пустынная местность заканчивается, и они приближаются к одиноко стоящей горе. Россияне пробовали переговариваться, но после окрика прекратили это занятие. Теперь они пытались разглядеть маршрут следования, тем более что глаза им не завязали. Когда автомобиль подъехал к горе поближе, они заметили в ее верхней части множество отверстий – входы в пещеры.

«Просто муравейник какой-то», – подумал Степаныч.

Дорога начала петлять по склонам горы, неуклонно подымаясь вверх. Пассажиров немилосердно трясло и бросало из стороны в сторону, пребольно стукая то о борт, то друг о друга. Узкий серпантинный путь привел грузовик на вершину, где он остановился у самого края обрыва. Посмотрев с края обрыва вниз, на его вертикальной полукруглой поверхности можно было видеть расположенные на разных уровнях входы в пещеры. Эти пещеры пронизывали верхнюю часть горы, как дырки пронизывают кусок швейцарского сыра. Как поняли гонщики немного позже, каждая из этих пещер являлась жилищем для отдельной семьи. К входам в пещерные квартиры с кромки обрыва опускались металлические и веревочные лестницы. А в некоторые пещеры можно было попасть, только спустившись туда на веревках.

Для содержания пленников была отведена самая дальняя пещера, располагающаяся ниже всех остальных. Для себя же боевики выбрали пещеру повыше и покомфортабельней. Перед пещерой, предназначенной для узников, находилась небольшая скальная площадка, на которую боевики и спустили гонщиков одного за другим, обвязав каждого из них веревкой. В нескольких метрах от входа в пещеру площадка обрывалась, – заглянув с ее края вниз, можно было увидеть гладкую вертикальную поверхность скалы и расположенное далеко внизу основание горы. Таким образом, из их пещеры путь вел только наверх – и то, если тебя вытягивали туда на канате. Гонщики поняли, почему пещерами была изрыта только верхняя часть горы. Дело было в том, что верхний слой горы состоял из мягкого известняка, в котором и были прорыты пещеры, а ниже располагалась твердая скальная порода, не поддающаяся легкой обработке. Поэтому в самой нижней пещере сейчас никто и не жил. Холод, который шел от скального основания, делал ее непригодной для жилья зимой.

Поначалу боевики, которые привезли гонщиков сюда, вели себя по отношению к ним не очень враждебно. Они весело переговаривались с местными обитателями, собравшимися у входов в свои выдолбленные в скале «квартиры», чтобы поглазеть на привезенных пленников. Входы в пещеры «троглодитов» (а именно так называлось местное племя – вспомнил кто-то из российской команды) выглядели по-разному. На одних были простые загородки из фанеры или картона, другие были украшены пластиковыми стеклопакетами и подобиями балконов, на некоторых из них были установлены телевизионные антенны и даже спутниковые тарелки. Было видно, что цивилизация в наши дни коснулась и пещерных жителей. Большинство обитателей пещер смотрело на гонщиков довольно дружелюбно, а одна местная семья даже поделилась с новыми соседями в день их приезда едой и питьем – кашей из размолотых зерен и мятным зеленым чаем, которые боевики спустили к пещере узников на веревке.

С наступлением темноты пленники стали устраиваться на ночлег прямо на каменном полу пещеры. Правда, сердобольные жители пещерного города сбросили им на скальную площадку несколько старых матрасов и заношенных предметов одежды, но лежать на них было довольно жестко.

– Да, куда только не забрасывает людей судьба! – сказал, укладываясь на тонкой подстилке, Игорь Сергеев. – Вот и в африканской пещере теперь ночевать приходится.

– Да, ребятки, – протянул, растянувшись на своей постели Степаныч. – Много я в жизни повидал, но с таким мне еще сталкиваться не приходилось. И в кино не увидишь.

– А что, Степаныч, струхнул, небось? – подначил его Олег Карасев. – Страшно было спускаться?

– Да не то чтобы струхнул, – отозвался механик. – А вот все же, как стали меня, значит, опускать, засомневался я, что выдержат эти два араба. Весу-то во мне куда больше, чем в такой мелюзге, как ты. Ну, а потом отдался на волю, так сказать, провидения. Как бог даст, думаю, так тому и быть. Ну, и как видишь – пока что жив-здоров.

– И вот всегда-то ты такой спокойный, непробиваемый, как железобетон…

– А чего зря суетиться? Ты пойми, то, чему быть – того не миновать. Наши предки поговорки-то не зря слагали, – учил Степаныч молодое поколение.

– Ладно, убедил. А я вот все время думаю, – что это за Розовое озеро такое? – размышлял Карасев.

– То самое, у которого гонка каждый год финиширует? Местные жители называют его – озеро Ретба, – ответил Сергеев. – Но оно и в самом деле розовое.

– Что-то такое я слышал… А ты в нем купался? – спросил Олег.

– Вот что-что, а купаться в нем не очень приятно, – уверил Сергеев молодого коллегу. – Ты про израильское Мертвое море слыхал? Знаешь, почему там невозможно утонуть?

– А кто про него не слыхал? – развел руками Олег. – Соли в нем очень много – поэтому и не утонешь!

– Правильно. А в сенегальском Розовом озере соли еще больше, – продолжил Сергеев. – Нет в нем ничего живого, кроме красных бактерий. Ну, естественно, кто еще может выжить в соляном растворе? И заходят в него исключительно местные добытчики соли. А перед этим специальным маслом одного дерева намазываются, чтобы соль тело не разъедала. Но выглядит оно, конечно, очень красиво. Особенно, когда на солнце воды озера переливаются разными оттенками розового цвета. А еще там, неподалеку, черепаший заповедник есть. И вообще, Сенегал – очень интересная и красивая страна! Есть что посмотреть.

– Да, я это уже понял. Только ведь складывается все наоборот. Так и не удалось мне в Дакаре побывать! – грустно вздохнул Олег. – У меня такое ощущение, что отсюда я уже не выберусь.

– Ну, чего ты так переживаешь? Еще побываешь там, у тебя же все впереди! – попытался ободрить его Василий Дрогов. – А кто в крепости все время утверждал, что нас скоро спасут?

– Так то в крепости! – протянул Карасев. – Сравнил… А тут завезли нас куда-то на край земли!

И в самом деле, с площадки перед пещерой открывался ночной вид на бескрайнюю черную пустыню, над которой висели миллиарды ярких тропических звезд. Это зрелище завораживало – казалось, что ты действительно находишься на самом краю планеты Земля.

Вход в нежилую пещеру, где разместили российских пленников, ничто не загораживало, поэтому ночью с этой стороны потянуло холодом. Но в глубине пещеры, где гонщики разместились на ночлег, кое-какое тепло еще сохранялось. Пробудившийся от холода Джалиль переместился подальше от входа и снова уснул. Всю ночь ему снились сны, связанные с гонками. Ему снилось, что он выигрывает ралли, оторвавшись ото всех на солидное расстояние. И вот, когда финиш уже совсем близко, колеса машины начали увязать в песке. Джалиль делал все, чтобы выбраться на твердую поверхность, но ничего не удавалось. Автомобиль погружался в песок, словно в болото. Вот он уже увяз намертво. Увяз и гонщик. Песок был ему по пояс, затем по плечи, и Джалиль начал задыхаться. Он кричал изо всех сил, надеясь привлечь людей, однако машины других гонщиков проезжали дальше без остановки. Наконец Джалиль проснулся в поту. Открыв глаза, все еще под влиянием кошмара он не сразу сообразил, где находится. Уже близилось утро, а рядом вели между собой спор двое из его коллег. Он прислушался.

– Да о чем ты? Звездные войны, я точно помню!

– А я тебе говорю – Индиана Джонс!

– Но я же смотрел! Я прекрасно все помню. Первая серия «Звездных войн», там, где про Люка! – говорил высокий голос Олега Карасева.

– Я точно тебе скажу! Индиана Джонс, «В поисках утерянного ковчега»! – спорил с ним Игорь Сергеев. – Я склерозом, слава богу, пока не страдаю.

– А я, по-твоему, что – сам придумал?

– Да замолчите вы! Дайте поспать! – прикрикнул на них Василий Степанович. – Вы оба правы! Я и тот, и другой фильмы смотрел – в обоих почти такой же пещерный город показывают! Как дети, ей-богу, смешно слушать.

Спорщики притихли. Но Джалиль Сафаров уже не мог уснуть, глядя на неровные каменные стены потолка, еле видного в полумраке. Он думал о ситуации, в которой они оказались. И еще о том, что из любого безнадежного положения можно найти выход. Хотя бы попытаться, попробовать найти. Сафаров давно усвоил для себя – как бы ни складывалась ситуация, главное – никогда не опускать руки. Он с детства накрепко запомнил сказку про двух лягушек, попавших в кувшин с молоком. Одна из них, натыкаясь на высокие и непреодолимые стенки сосуда и поняв всю бесперспективность борьбы за жизнь, сложила лапки и пошла ко дну. Вторая оказалась настойчивее и, работая лапками изо всех сил, в конце концов сбила молоко в сметану, что и позволило ей не только сохранить жизнь, но и выбраться из ловушки.

Джалиль вдруг вспомнил свое детство, высокий берег Волги, где стояло его село. Вспомнил и своего старого деда, который, посадив внука рядом с собой на лавочку, рассказывал ему сказки и притчи. В том числе и эту, про двух лягушек.

В юности Джалиль довольно серьезно занимался альпинизмом. Поэтому в отличие от большинства людей горы, пусть даже самые высокие, не были для него чем-то неприступным.

«Если бы у меня тут были веревка, молоток и колышки, я без проблем бы спустился вниз, – размышлял он. – Но это, конечно, только напрасные мечты. Альпинистскому снаряжению здесь взяться неоткуда, а если бы оно даже каким-то чудом вдруг появилось, все равно боевики или троглодиты сразу заметили бы мои действия. Даже ночью, в темноте, они бы расслышали звон вбиваемых в скалу альпинистских колышков. Они в горах, да еще и ночью звучат о-го-го…»

Как ни ломал голову Сафаров, ничего полезного на ум не приходило. Да как можно было выбраться из такой тюрьмы?

Утро принесло с собой новый неприятный сюрприз для узников пещеры. Боевики запретили им выходить наружу, на скальную площадку. Попытка Дрогова поговорить с ними закончилась выпущенной над его головой предупредительной автоматной очередью. После него на площадку попытался выйти Джалиль. Но угрюмый Карим, который появился здесь сегодня, сменив уехавшего суданца, увидев Сафарова, тут же сделал недвусмысленный жест – взвел затвор автомата и прицелился в него. Джалиль предпочел тут же вернуться в пещеру. Через полчаса в пещеру долетел голос Мустафы: «Стэпанч, Стэпанч!» Василий Степанович, вздохнув, вышел на площадку. Сверху на веревке туда спускалась маленькая корзинка. Как только Дрогов отвязал корзинку, стоящий на посту Карим указал стволом автомата на вход в пещеру, приказывая механику немедленно убираться внутрь. Степаныч послушался.

– Ну, что нам прислали наши друзья? – раздались голоса гонщиков. Все успели проголодаться.

Степаныч достал провизию.

– Это что – все? – разочарованно спросил Карасев.

– Весь паек на команду? – удивленно протянул Чернов.

Штурман Петров взял корзинку в руки и покачал головой.

– Однако…

В корзинке оказались две сухие лепешки и маленькая бутылочка с водой.

– Ну вот! Что же твои друзья сегодня такие злые? – спросил у Джалиля Карасев.

– А ты сам у них спроси! – ответил пилот. – Они тебе все популярно объяснят.

– Ага! Вот прямо сейчас выйду и спрошу! – зло сказал рыжий хиппи. Его длинные рыжие волосы сбились в грязные неопрятные космы.

– Кончай, Олег! На Джалиля-то зачем злишься? Он-то в чем виноват? – спросил Чернов.

– Знаю, что он не виноват! И я тоже ни в чем не виноват! Только пропадем мы здесь! Сдохнем! – У молодого механика начиналась истерика. – Я не хочу здесь сидеть! Да я лучше выйду на площадку и сделаю пару шагов вниз!

– Спокойно! Не дури, Олег. Я сейчас выйду из пещеры. И без проблем вернусь обратно через пятнадцать минут, – сказал, обращаясь сразу ко всем, Джалиль Сафаров.

– Да ты что! Не надо! Застрелят ведь! – загалдели гонщики. – Куда ты выйдешь – жить надоело?

– Застрелят так застрелят. А сидеть здесь без толку точно нет смысла, – сказал пилот «КамАЗа», поднял с пола кусок подстилки и двинулся к выходу. Глядя на него, гонщики умолкли.

Джалиль вышел из пещеры, неся в руках подстилку. Тело от напряжения стало как будто каменным. Краем глаза он увидел стоящего на посту Карима, снявшего с плеча автомат сразу же после его появления на площадке. Да, шутить здесь никто не собирается. «Теперь пять шагов», – сказал Сафаров сам себе. Первый шаг был самым трудным. Остальные четыре прошли как бы на автопилоте, но как раз на последнем шаге он явственно услышал, как стоящий наверху угрюмый охранник досылает патрон в патронник, взводя затвор. «Так. Назад пути пока нет. Расстелить коврик, стать на него на колени и начать молиться. Скорее всего, Мекка находится именно в том направлении, хотя это и не так уж важно». Сотворив мусульманскую молитву – намаз – и сделав необходимое количество поклонов, Джалиль уже ничего не чувствовал и почти ничего вокруг не видел. «Теперь встать, сложить коврик, повернуться и – те же самые пять шагов, но только обратно». Но, уже входя в пещеру, он слегка повернул голову и увидел – охранник стоял, глядя на него сверху, и автомат снова висел у него за плечом! Победа!

* * *

– Ну вот, наш мусульманин опять самым хитрым оказался, – сказал Олег Карасев на следующее утро, когда на веревке им спустили паек уже не из двух, как вчера, а из шести довольно свежих лепешек.

– Почему? – поинтересовался Павел Чернов.

– Мы из пещеры носа высунуть не можем, а он опять… Шесть раз в день на прогулку выходит!

– Не думаю, чтобы ему было очень приятно стоять коленями на камнях и кланяться, – возразил Василий Степанович. – Тебя поставить на его место, так я посмотрел бы…

– Тогда зачем же он туда ходит? – спросил Олег. – Неприятно, так сиди в камере.

– А то ты не понимаешь! – хитро посмотрел на него Чернов. – Дурака включаешь, дядя?

– Понимать-то я понимаю, конечно… – согласился рыжий механик, прожевывая кусок лепешки. – Не понимаю только, как отсюда можно сбежать. Думай не думай, а это гнилой номер.

Он ухмыльнулся, давая понять, что все варианты прокрутил в своей голове по сто раз.

– Да, ребята… – сказал Джалиль. – Было бы у нас тут альпинистское снаряжение…

– А еще лучше крылья! – заявил пилот Сергеев. – Размечтался. Я тоже улетел бы отсюда далеко-далеко.

– Ага. Нам бы сейчас каждому по парашюту – только бы нас здесь и видели! – то ли шутя, то ли мечтая, сказал Петров.

– Да, мечтать не вредно… – заметил Дрогов. – Единственное, что нам остается.

– И все-таки… Нужно дождаться тихой безлунной ночи… – сказал Сафаров.

Гонщики сразу перестали шутить и серьезно посмотрели на него. Лицо Джалиля не выражало ровным счетом ничего, но гонщики буквально поедали его глазами. Слова Сафарова заронили надежду…

– Неужели попробуешь? – прищурившись, поинтересовался Сергеев.

– Без снаряжения? – глядел на гонщика Дрогов. – А если сорвешься?

Сафаров развел руками, как бы говоря, что всего предугадать невозможно.

– Ребята, а это идея! Я тоже хочу рискнуть, – заявил Олег Карасев. Он как-то сразу преобразился, и на запыленном лице засверкали глаза.

– Рискнуть, рискнуть! Если бы это было так просто. Ты, Карась, хоть одно восхождение в жизни совершил? – хлопнул его по затылку Павел Чернов.

– Какое восхождение? – спросил растерявшийся Олег.

– Ну, вот! А Джалиль – кандидат в мастера спорта по альпинизму.

– Да давно это уже было, ребята… – скромно пробормотал Джалиль.

Но все остальные гонщики посмотрели на него с нескрываемой надеждой.

Глава 25

В старинной крепости на холме уже несколько дней подряд было намного оживленнее, чем раньше. Цитадель за короткое время преобразилась. Взглянувший на крепость со стороны теперь не назвал бы ее заброшенной и запущенной – возле нее, уже ни от кого не таясь, маршировали вооруженные люди, в настежь распахнутые крепостные ворота въезжали и выезжали обратно автомобили с оружием и завербованными в ряды «Фронта Освобождения Сахары» новобранцами. Над зданием администрации города Аль-Бокерия вместо красного с зеленой звездой флага Княжества Магрибия второй день развевался желто-зелено-черный флаг Сахарской Народной Республики, хотя внешне в самом городке никаких особенных изменений и не происходило – он по-прежнему выглядел сонным и почти безжизненным. Казалось бы, жителям города нет никакого дела до того, что они уже два дня живут в другом государстве. Но на самом деле все было гораздо сложнее. Большинство населения городка жило в маленьких прямоугольных домишках с плоскими крышами – сооружениях из соломы, обмазанной глиной, издали напоминающих разбросанные по склону горы детские кубики. Это были очень бедные, хотя и гордые люди. Большинство из них не имело никакой постоянной работы, всю жизнь перебиваясь случайными заработками. Многие соглашались служить в армии или в полиции княжества, хотя платили им там совсем немного. Но куда только не подашься от безысходности? В последние дни немало жителей городка подписали контракты с «Фронтом Освобождения Сахары», хотя они знали, что, возможно, им придется поднимать оружие против своих друзей и даже собственных братьев. На самом деле им не было никакого дела до борьбы властолюбивых принцев и шейхов за престол. Воюя на разных сторонах фронта, эти люди завидовали тем из своих знакомых, которым удалось добраться до европейских стран и закрепиться там. Любыми путями уехать отсюда в Испанию, Францию или Голландию – вот о чем мечтали эти люди, а вовсе не о том, как должно называться их государство – Княжество Магрибия или Сахарская Народная Республика.

В центральном помещении древней крепости, несмотря на работающий кондиционер, было довольно жарко. Место стоявшего ранее посередине зала роскошного кресла шейха заняли несколько письменных столов. За ними сидели суетящиеся клерки, заполнявшие мелкой арабской вязью множество каких-то списков и ведомостей. Ни «президента Сахары», ни его правой руки Хамида Бенкура здесь сегодня не было, но работа и без их надзора не прекращалась ни на минуту. Полученная шейхом за похищение автогонщиков крупная сумма денег (а именно первая ее часть) воплощалась сейчас в реальную военную силу.

Хозяин крепости находился в собственной спальне, где с большим удовольствием наслаждался созерцанием своего любимого спутникового телеканала «Плейбой». Сегодня утром ему сообщили сразу две хорошие новости. Одной из них было то, что начальник штаба вооруженных сил Княжества Магрибия предложил ему начать тайные переговоры. Конечно, это вполне могло говорить и о том, что до старшего брата шейха дошли сведения о широкомасштабной вербовке новобранцев и закупке большого количества оружия. Но шейх не особенно переживал по этому поводу. «Если они об этом знают, значит – боятся, – думал он. – А переговоры… Переговоры сами по себе ничего не значат. Мои силы растут, растут и мои шансы в борьбе за трон. Вполне возможно, что начальник штаба вражеской армии решился пойти на переговоры сам, без указания принца Насира. Это означает, что у меня появился союзник прямо во вражеском логове».

Второй и еще более хорошей новостью должен был стать сегодняшний приезд в крепость человека из Европы. Хотя приезд и не был согласован заранее, шейх Джалиль чувствовал, что этот визит станет для него приятным сюрпризом. В дверь постучали. Вошедший слуга, согнувшись в поклоне, сказал, что европеец уже здесь и ждет аудиенции. «Впускайте!» – скомандовал шейх. – «Прямо сюда, господин? Он тащит с собой какой-то большой чемодан!» – «Впускайте, конечно, впускайте!»

– Добрый день, достопочтимый и справедливый правитель! – произнес по-арабски молодой немец, затаскивающий в спальню «повелителя Сахары» довольно вместительный кейс. – Рад видеть вас в добром здравии и как всегда прекрасно выглядящим.

Посетитель уже давно изучил все цветистые восточные выражения и с разным успехом применял их на практике.

– Послушайте, Курт! – обратился к нему шейх. – Я гляжу на вас и не перестаю удивляться.

– О чем вы, ваше высочество? – вопросительно поднял брови немец.

– Я хотел бы наконец выяснить, откуда вы знаете наш язык?

– А что находится в этом чемодане, вам не хотелось бы выяснить? – Голос немецкого менеджера, ранее всегда вежливый и вкрадчивый, в этот раз зазвучал почти нагло.

– Да как вы смеете разговаривать в таком тоне с президентом государства и будущим принцем! – возмутился шейх. – Если я хорошо отношусь к вам, это совсем не значит, что вам позволено более, чем другим!

Визитер ухмыльнулся.

– Если я чем-то причинил вам неудобство, то нижайше прошу простить вашего недостойного слугу. Думаю, его высочество простит мне мою фамильярность в такой знаменательный день. – Немец открыл замки чемодана, готовясь эффектным жестом распахнуть его крышку.

Шейх, развалившийся на роскошном резном ложе из красного дерева, покрытом расшитым золотом покрывалом, неожиданно засмеялся.

– А я думаю, что было бы смешно, если бы там оказалось оружие или бомба, – позволил он себе пофантазировать. – Я прекрасно знаю, что там лежит, хотя мы с вами так и не договаривались.

По всему было видно, что чемодан произвел на шейха весьма благоприятное впечатление.

– Мы с моим начальником решили, что наличные, которые я собственноручно доставлю сюда, станут достойным завершением нашей взаимовыгодной сделки. Взяли на себя смелость поступить таким вот образом. Ведь в пустыне банкоматов нет?

– А как же наш проверенный способ с Канарскими островами и катером? – наклонил голову шейх. – Ведь это очень хороший вариант.

– А я именно так их и привез. Разве ваши люди не следили за мной? – спросил Курт.

– Конечно, следили! Мы контролировали каждый ваш шаг с того момента, когда вы сошли с самолета! Разве можно пускать такие вещи на волю случая? Это не в моих правилах.

– И еще один подарок. Лично от моего шефа. – Курт подал шейху небольшую коробку с тисненым рисунком. – Он просил вручить вам это с надеждой, что ваше высочество будет доволен.

– Сигары? Неужели? – воскликнул шейх. – Те самые? Я видел по телевизору, как ваш шеф дымил ими в лицо моему брату на ипподроме. Мой бедный брат! Он такой старый и больной, что уже давно не курит, – шейх раскрыл коробку и вытащил оттуда длинную толстую сигару. – Покурите со мной, Курт!

– Но я… Как же я могу, ваше высочество? – улыбнулся немец. – Что вы, разве можно…

– Можно, можно, – милостиво кивнул шейх. – Покурите. Если бы вы знали, как мне надоели эти мои подобострастные соотечественники! Если бы я предложил Хамиду покурить со мной здесь, он подумал бы, что я сошел с ума. Традиции, знаете ли.

– Благодарю за оказанную мне честь, – наклонил голову немец. – Кстати, Хамид Бенкур очень достойный человек, уважаемый шейх. Я искренне поздравляю вас с таким выдающимся помощником.

– Да, он многое для меня сделал, – согласился высокопоставленный собеседник. – А разве может быть иначе? Мне, знаете ли, не нужны никчемные или подозрительные помощники. Ваш шеф тоже может гордиться вами. Вы вполне оправдываете его ожидания.

Курт, достав из кармана швейцарский складной ножичек со множеством лезвий, используя ножнички, аккуратно и ловко обрезал поданную шейхом сигару. Затем сделал то же самое со второй. Вытащил из другого кармана позолоченную зажигалку «Зиппо». Щелкнув крышечкой, он дал прикурить хозяину крепости, а затем прикурил и сам. Спальню заполнил ароматный дым.

– Прекрасно, прекрасно, – попыхивая сигарой, оценил подарок шейх. – А теперь давайте посмотрим «Плейбой». Надо же, в конце концов, иногда совмещать работу с отдыхом. Вы любите смотреть «Плейбой», Курт? – Шейх включил громадный, занимающий большую часть стены плазменный экран телевизора. На нем тут же появилось изображение раздевающихся красоток.

– Если говорить честно, у меня совершенно не бывает на это времени, – улыбнулся немец. – Работа, работа…

– Да, ты молод… – почесал подбородок шейх. – Тебе нужно зарабатывать деньги. Ладно, не буду тебя больше задерживать…

Курт Цахар понял, что ему нужно немедленно уходить.

– В таком случае, всего хорошего, ваше высочество.

Но уже на пороге он снова услышал голос шейха:

– Ты неплохой парень, Курт. Но очень быстро надоедаешь, как и все европейцы. Такая уж у вас особенность, и ничего с этим не поделаешь. Вот взять, к примеру, этих гонщиков. Они так надоели мне в моей крепости, что я приказал убрать их отсюда подальше. Кстати, что мы с ними будем делать теперь?

– Я лично думаю, что эти русские – весьма догадливый народ, – Курт посмотрел на шейха своим «змеиным» взглядом. – Если они здесь хоть что-нибудь увидели, то смогут догадаться и обо всем остальном. Нам они совершенно не нужны. А вам, по-моему, тем более? – с нажимом произнес он.

– Да… Я так и думал. Вы, европейцы, страшные люди! – Шейх вытер лицо платком. – А еще любите рассказывать жуткие небылицы про кровожадных арабов, пытки, отрезанные головы… Сами же являетесь просто чудовищами. Вся разница между нами лишь только в масках. Если мы, арабы, люди более открытые, откровенно говорим и, соответственно, также поступаем, то вы прячетесь за вашими якобы идеальными законами, красивыми словами и тому подобной чепухой. Что, разве не так? Ладно. Прощай, Курт! И никогда больше не встречайся со мной, слышишь?

Глава 26

Солнце над зимней пустыней склонилось к линии горизонта. День, наполненный кровавыми событиями на археологической стоянке, заканчивался. Майор Лавров шагал по разоренному лагерю в поисках убежавшего от него квадроцикла. Нельзя сказать, чтобы зрелище, открывавшееся повсюду, благоприятствовало его душевному спокойствию. На дорожках лагеря, чистых и аккуратных еще несколько часов назад, лежало множество трупов убитых землекопов и боевиков. В живых здесь теперь осталось только двое – обезвреженный и крепко связанный майором главарь бандитов и сам майор. Если, конечно, не считать десятка верблюдов, оставшихся без своих наездников. Лишившиеся седоков, они доверчиво подпускали к себе Батяню. Однако позаботиться о верблюдах майор был не в состоянии. Единственное, чем он мог им теперь помочь, – это отвязать привязанных и распутать сцепленных поводьями со своими убитыми хозяевами верблюдов. «Умные животные сами найдут в пустыне путь к ближайшему оазису», – подумал Андрей.

– Все, вам здесь больше делать нечего! – потрепал он по шее последнее из освобожденных животных. – Двигайте-ка в более спокойные места. Так, это все, конечно, хорошо, но вот куда делся мой стальной верблюд?

Удравший от него мотоцикл майор обнаружил не сразу. Четырехколесная машина лежала в ста пятидесяти метрах от лагеря, возле той самой наклонившейся скалы, у которой они с капитаном Катаевым так весело проводили сегодня время с археологами. Причиной остановки стало неожиданное препятствие – по-видимому, разогнавшийся квадроцикл на полном ходу врезался в скалу. Если бы этого не случилось, искать его пришлось бы далеко в пустыне. Но майору Лаврову от этого было не легче – ударившись о скалу, квадроцикл вышел из строя. Осмотрев его погнутый руль и перекошенные колеса, Батяня понял, что теперь помочь его четырехколесному другу может только серьезный ремонт в специализированной мастерской.

– Вот ведь незадача, – вполголоса пробормотал Батяня, сокрушенно глядя на непоправимые в этих условиях травмы. – Уж если что случается, так по полной программе…

Но сидеть тут уже не было никакого смысла. Как ни печально, теперь нужно было выбираться отсюда как-то иначе. Оставив разбитый квадроцикл в покое, майор поспешил вернуться к брошенному им на склоне большого бархана связанному врагу.

Когда Батяня подошел к лежащему на песке главарю боевиков, то с удивлением обнаружил, что тот, крутясь и извиваясь, уже почти сумел освободить свои ноги от спутывающих их веревок. Руки его, впрочем, по-прежнему оставались связанными.

«Силен, бродяга, – подумал Лавров. – Энергии у него хоть отбавляй. Неудивительно, что ему удавалось многое».

– Ага, прогуляться захотелось? Ну, теперь уже со мной пойдешь! – сказал майор Лавров.

На его слова ответил ненавидящий взгляд врага. Араб оскалил зубы и что-то пробормотал. Слова тоже были явно недружественного содержания.

– Ну, вставай, пошли! – развязывая ноги боевика, прикрикнул Батяня. – Раз уж ты собрался идти, то так и быть, двинешься на своих двоих. Тем более что с транспортом возникли проблемы.

Однако пленник продолжал лежать на песке, никак не реагируя на действия майора, пытающегося поднять его на ноги.

– Не хочешь идти? Ладно, будем говорить здесь! – разозлился Батяня. Но все его попытки заговорить с валяющимся на песке боевиком не давали результата. Бандит отворачивался от него, не понимая или делая вид, что не понимает по-английски.

Тот же результат был и при попытке завести разговор на немецком языке. Смотрящий в сторону главарь боевиков продолжал игнорировать задаваемые вопросы.

– Таджикского языка ты тоже, конечно, не знаешь! Другими не владею, так что теперь иначе попробую с тобой договориться! – сказал Лавров. Но передернутый затвор автомата и ствол, приставленный к виску головореза, не дали ощутимого эффекта. Единственным результатом этого стало то, что боевик презрительно взглянул на майора, сплюнул на горячий песок и процедил несколько арабских фраз. Дальнейшие действия майора тоже ничего, кроме этих самых фраз – то ли молитв, то ли ругательств – не дали.

– Ладно, убийца! Придется тебя на себе нести, раз никакого транспорта больше нет, – сказал Батяня. – Достал ты меня за последнее время – сил нет.

Он снова связал бандиту ноги и, взвалив его на плечи, понес в лагерь. Всю дорогу до лагеря араб не сказал ни слова. В лагере уже темнело. Свою живую ношу майор сбросил на землю неподалеку от места, где едва дымились остатки сгоревшего домика.

– Как это ни печально, скорее всего, здесь и жили наши археологи! – Батяня подошел к фундаменту домика, возле которого лежало несколько обуглившихся до костей трупов, опознать которые было совершенно невозможно. – Эх, ребятки, ребятки… А ведь так хорошо вы нас встретили, так здорово мы здесь посидели. А вот поблагодарить вас не довелось, и помочь вам мы не смогли.

«Кто из вас – бандит, а кто – археолог, уже не разобрать. Взрыв и вспышку мы видели и слышали за пару километров отсюда – только семидесятиградусный продукт мог так гореть!» – подумал Батяня, доставая из кармана сигареты. Закурив, майор вернулся к лежащему на песке боевику.

– Курить будешь? – спросил он. Боевик неподвижно лежал на боку, глядя куда-то вдаль. Время от времени он негромко повторял одни и те же слова.

– Некурящий, значит. Ясно, – Батяня уселся на корточки перед упрямым бандитом.

– Вот смотрю я на тебя и думаю – как такой маленький гаденыш смог столько пакостей наделать! – Батяне было понятно, что его враг, скорее всего, не понимает русского языка, однако ему хотелось выговориться, поговорив хотя бы с самим собой.

– Сбил ракетой самолет со всем экипажем. Бойцов моих – всех до одного – перестрелял. Серега… – Батяня замолчал, его переполняли горькие чувства. – Серега Катаев тоже из-за тебя погиб. Археологи… – майор обернулся, посмотрев на дым, который продолжал куриться над фундаментом сгоревшего домика.

– Археологи ни в чем не были виноваты! Как и все местные рабочие! – Майор подумал, что до утра нужно будет собрать и закопать все трупы. Иначе днем, на жаре, с ними станут происходить весьма неприятные изменения.

– Начальница экспедиции так и не вернулась в лагерь. Небось и здесь тоже без тебя не обошлось? – Боевик молчал. Батяня повысил голос: – Говори, подонок, что вы сделали с мадам?

Услышав слово «мадам», боевик слегка пошевелился и посмотрел на майора. Затем на его губах снова появилась презрительная улыбка. Сплюнув на песок, он опять что-то проговорил по-арабски.

– Ясно! Ну, гад! Сейчас я тебя точно кончать буду! – Батяня снова схватился за автомат. И неожиданно услышал за спиной громкий скрип. Реакция у майора, как всегда, была на уровне, и в следующее мгновение он уже лежал на песке, наведя прицел автомата на источник раздавшегося звука. Скрип раздался со стороны сгоревшего домика.

«Странно, – подумал Лавров. – Чему тут скрипеть-то?» Однако в следующие секунды оказалось, что все не так просто. С удивлением он увидел, как в заваленном обломками люке, не сразу и с трудом откинувшемся над фундаментом, показалась чья-то фигура. В сгустившихся сумерках лица двух людей, вылезших из обнаружившегося под домиком погреба, разглядеть было трудно. Но Андрей Лавров уже сообразил, кто эти двое, уцелевшие в прогремевшей недавно кровавой мясорубке.

– И не надоело вам там сидеть, в этом погребе? – громко спросил майор по-русски.

Фигуры вздрогнули и замерли на месте. Затем дернулись назад, в сторону погреба. Первым пришел в себя Богдан.

– Это ты, Андрей? А почему я тебя не вижу?

– Ну, я, – ответил Лавров. – А ты присмотрись!

Археологи увидели подымающегося с песка человека с автоматом.

– Скажи, Андрей, все точно уже закончилось? – Голос Алеся слегка дрожал.

– А тебе что, пострелять захотелось? – Батяня закинул автомат за плечо и по очереди обнял воскресших приятелей. Оба выглядели соответственно – перепачканные сажей, в изорванной и окровавленной одежде.

– Что ж ты весь в крови-то? – поинтересовался Батяня, глядя на Богдана.

– Да это не моя кровь, – ответил Федорчук.

– А-а, понятно. Кровь врага – лучший трофей, – процитировал Батяня кого-то из великих военачальников.

– После армии не держал в руках оружия. И то – мы там только по мишеням стреляли, – сказал Богдан, протирая запыленные глаза.

– Да тут такое было! – не до конца пришедший в себя Алесь спешил поделиться впечатлениями. – Эти бандюги тут всех без разбору мочили. Мы еле спрятаться успели. Да ты и сам все видишь…

– Это сейчас он дрожит, а тогда он гораздо смелее был! – усмехнулся Богдан. – Если бы не он, меня бы, наверное… Здорово ты этого, с сетью! Наконечником римского пилума!

– А это что такое? – взглянул на него Лавров. – Пилум… не припоминаю.

– Да это наконечник копья римского легионера, – пояснил Богдан. – Свежеотысканный.

– Выходит, не зря пролежало холодное оружие пару тысяч лет в земле? – хохотнул Батяня. – Так, значит, нашли все-таки?

– Точно, до римлян сегодня докопались, – сообщил Алесь. – Зато Богдан придумал наш самогон поджечь!

– Ага, сразу весь свой запас уничтожили. А теперь вот даже жить будет негде. Я смотрю, ничего не уцелело в этой бойне. И вещички наши дымом пошли…

– Да что вещички, главное, что живы остались! – возбужденно сказал Бартошевич.

– Ну, это конечно… А Серега где? – Богдан, подняв с дорожки валяющийся там автомат убитого боевика, принялся вертеть его в своих больших руках, рассматривая со всех сторон.

– Нет больше Сереги. Вообще никого здесь в живых не осталось. Кроме меня и… вот этого. – Майор кивнул в сторону валяющегося на песке пленного.

– Ага! Живой, сука! – Алесь подошел и нагнулся над лежащим на спине человеком, который никак на это не отреагировал, продолжая смотреть в небо. В небе одна за другой загорались звезды.

– Послушайте, ребята, может, вы арабский знаете? – встрепенулся Батяня. – Я ведь уже давно с ним бьюсь, и все без толку. Поговорите с ним тогда – английского языка он понимать не хочет.

– Это можно, – кивнул Федорчук. – Попробуем разговорить этого урода. Хотя я бы его с большим удовольствием к стенке поставил. Однако на что только не пойдешь в интересах дела!

Богдан, проверив автомат и повесив его на плечо, приблизился к боевику.

– А ты, Алесь, притащи-ка сюда пару фонарей, темно становится, – распорядился Батяня. – Да разыщи там какой-нибудь еды заодно! Что-то же должно остаться.

Богдан, присев на корточки возле связанного бандита, попытался с ним заговорить по-арабски. Тот продолжал молча смотреть в небо. Потом вдруг громко произнес несколько слов. И опять замолчал. Археолог почесал в затылке и снова заговорил с вопросительной интонацией. Боевик молчал. Богдан повысил голос, явно угрожая. Пленный опять проговорил те же самые слова. И неожиданно громко расхохотался. Из одного из домиков появился Алесь, несший в одной руке зажженный фонарь, а в другой – какой-то пакет, по-видимому, еду.

– Ну, что? – иронично спросил у Богдана подошедший Батяня. – Как успехи? Не слишком много он тебе наговорил?

– Да, можно сказать, что ничего пока, – смущенно ответил взглянувший на него археолог. – Пока похвастаться нечем.

– Молчит, сволочь?

– Ну да, почти, – Богдан опять что-то спросил у пленного по-арабски. Боевик продолжал молчать. Тогда археолог снял с плеча автомат и направил ствол в лицо бандиту. Боевик громко сказал, почти проорал несколько отрывистых фраз. И снова захохотал.

– Но ведь что-то же он говорит! – сказал Батяня. – Ты хотя бы это переведи.

– Единственное, что он сказал, так это то, что его зовут Хамид Бенкур, и то, что с христианскими… – украинец замолчал и снова почесал в затылке.

– Ага! Да говори же! – обрадовался майор. От злобного пленного наконец что-то удалось услышать. – Начало уже есть, а это внушает надежду.

– Сказал, что с «неверными свиньями» он не собирается беседовать, – сообщил Федорчук. – Мы для него даже не люди, а так, падаль.

– А ты ему говорил, что мы его тогда расстреляем? – спросил Лавров. – По-моему, убедительный аргумент.

– Да говорил, конечно! – вздохнул Богдан. – А он сказал, что убитый на войне воин ислама сразу попадает в рай, к гуриям. И даже попросил, чтобы мы поскорее с ним покончили. Так что его на страх смерти не возьмешь.

– Да, поставил он нам задачку! С христианскими свиньями, значит? – покачал головой майор.

– Со свиньями! – Богдан вдруг подскочил и хлопнул себя по лбу. – Свиньями! Ай-яй-яй!

– Ты чего, парень? – Батяня недоуменно посмотрел на подпрыгивающего здоровяка.

– Сало! – завопил украинец и кинулся к Алесю, мастерящему нехитрый ужин на разложенном столике.

– Давай сюда наше сало! – потребовал Богдан. После чего вернулся к лежащему Хамиду с увесистым куском сала и ножом.

– Сейчас мы его накормим! – Богдан, присев на корточки возле боевика, потряс салом перед его лицом. Затем украинец отрезал от сала небольшой кусок и сел верхом на пленного, словно бы намереваясь засунуть его в рот бандиту. Алесь с понимающей улыбкой следил за действиями товарища.

– Ты это зачем? – спросил Батяня. – Будешь зря ценный продукт переводить на этого недобитка?

– Ничего, ничего! – ответил археолог. – Последний кусок, но для хорошего дела не жалко.

Хамид задергался, пытаясь увернуться от сала. И что-то быстро забормотал.

– Ага! – Богдан повернулся к майору. – Все очень просто – наевшись сала, он ни в какой рай уже не попадет. Свиное сало с мусульманством очень не дружит. Видишь, метод начинает действовать, вроде бы сейчас он уже соглашается отвечать.

– Тогда спроси у него… Постой, может, теперь он и по-английски разговаривать согласится?

Богдан задал боевику вопрос по-английски. В ответ раздались английские слова. После чего археолог поинтересовался, не говорит ли Хамид по-французски. И снова получил утвердительный ответ.

– Ну, Богдан, тебе бы в контрразведке работать. Ладно, слезай с него, – сказал Батяня. – Сейчас мы пойдем поужинаем, а потом я сам с ним побеседую. Пусть полежит еще на песочке, отдохнет. Может, попозже еще разговорчивей станет?

Майор и археологи наскоро перекусили тем, что Алесю удалось разыскать на подвергнувшейся общему разорению кухне. Батяня обратил внимание, что связанный боевик, до этого лежавший совершенно спокойно, теперь непрерывно шевелится и крутит головой и плечами, как будто бы ему что-то мешает лежать.

– Ну что, теперь поговорим? – сказал Батяня по-английски, подходя к Хамиду.

– Я буду говорить, только сначала уберите от меня эту свинину, – поморщился боевик.

Оказывается, Богдан, отходя от бандита, засунул отрезанный кусок сала ему за пазуху, вот почему тот все время крутился на месте. Несомненно, для правоверного мусульманина такое унижение было невыносимой мукой.

– Ага! – злорадно сказал Батяня. – А российских гонщиков похищать? Признавайся, твоя работа?

– Да, это сделали мы, – прохрипел бандит. – Но мы никого из них не пытали и не мучили!

– Точно? Это мы еще выясним, – сказал майор, вытаскивая из-под одежды Хамида сало и слегка ослабляя связывающие его веревки. – Где сейчас гонщики? В крепости?

– Да, в крепости, – Хамид, извернувшись, встал на колени, потом сел на песок, приняв более удобную позу. – Вернее, они были в крепости. Сегодня утром их оттуда увезли.

– Куда? Зачем? – грозным голосом тут же спросил Батяня.

Боевик пожал плечами.

– Так велел принц Джалиль. Это его приказ, и мы сделали так, как было велено.

– Что еще за принц Джалиль? – Батяня задавал вопросы один за другим, возвышаясь над боевиком. Богдан и Алесь с интересом наблюдали за допросом.

– Шейх Джалиль, – поправился Хамид. – Президент Сахарской Республики.

– Зачем вам понадобилось похищать гонщиков? Зачем они шейху? – Голос майора звучал все громче.

– Нас попросили, – продолжал колоться Хамид. – Один европеец заплатил за это большие деньги.

– Понятно. А кто такие «Проповедь и Джихад»? Как ты с ними связан?

– Это все выдумки, – криво усмехнулся допрашиваемый. – Легенда… Группировки с таким названием не существует. Все заявления от их имени и ролик с выступлением гонщика-мусульманина делали мои люди.

– Этот гонщик тоже ваш агент? Он помогал вам в этом деле? – Громкий голос Батяни далеко разносился по пустыне.

Хамид замолчал. На его освещенное фонарем лицо на мгновение вернулось прежнее злобное и презрительное выражение. Затем он продолжил:

– Нет. Он, наверное, хотел… Вернее, я ничего не знаю про этого гонщика и не доверяю ему. Сейчас он находится вместе с остальными.

– Где? – почти крикнул майор, нависая над бандитом всей высотой своего роста. – Отвечай, где теперь находятся российские гонщики! Куда вы их перепрятали?

– В горах, в пещерном городе троглодитов, – ответил Хамид. – Хозяин решил, что так будет надежнее.

Батяня, который к этому моменту уже успел схватить боевика за плечи и притянуть к себе, отшвырнул его. Бандит упал на песок. Майор отошел от него и стал ходить взад-вперед по дорожке лагеря, обдумывая услышанное. Через несколько минут он вернулся назад.

– Как ты осуществляешь связь со своим повелителем? По спутниковому телефону?

– Иногда – да, – нехотя кивнул боевик. – Но у меня здесь нет такого телефона. На дельтаплане установлена специальная радиостанция.

– Она работает…

– Да, только на высоте, – Хамид четко понимал и отвечал на все поставленные вопросы. В сообразительности главарю боевиков отказать было нельзя.

– А если дельтаплан выйдет из строя? Что тогда? Как тогда ты будешь связываться с шейхом? – продолжал засыпать его вопросами майор Лавров. Смысл выражения «куй железо, пока горячо» он решил использовать на полную катушку. Пока боевик говорит, надо выпытать у него все, так как неизвестно, что придет ему в голову в следующую минуту.

– Радиостанция может работать и на земле. Хотя гарантии, что ее услышат, нет. Нужно найти место повыше. Какую-нибудь возвышенность на местности.

– Хорошо! – заключил Лавров. – Сейчас мы все пойдем к твоему дельтаплану. Попробуешь связаться со своим господином. Скажешь ему, что встретил в лагере нас и потерял в бою с нами всех своих бойцов. Археологи, рабочие и мы – все до одного уничтожены. Но и ты остался совсем один. Короче говоря, дельтаплан сломан, верблюды погибли или разбежались, ты будешь возвращаться в крепость пешком.

– Ребята! – Батяня обращался к археологам, стоящим рядом. – Возьмите себе по автомату, сейчас я развяжу этого подлеца, и все мы пойдем к его дельтаплану. Следите за ним внимательно, если что – открывайте огонь без предупреждения. Это очень опасный экземпляр. Как-нибудь я вам о нем расскажу – сейчас просто нет времени. Пришло время помочь мне прийти на помощь похищенным российским автогонщикам…

– Все понятно, – кивнул Алесь. Богдан, стоящий рядом, выражал готовность поддержать товарища.

Глава 27

Прошло два дня с того момента, как гонщиков перевезли из крепости в новое место заключения. Как это обычно бывает, казалось, что прошла целая вечность. Гонщики изнывали от неопределенности, а в голову от слишком большого количества свободного времени лезли всякие нехорошие мысли. В пещерном городе троглодитов стояла безлунная и безветренная ночь. Российские узники тихо переговаривались между собой. На сегодняшнюю ночь Джалиль Сафаров должен был попробовать применить свои способности скалолаза на практике. Гонщики вели себя тихо, чтобы сторожа подумали, что они уснули.

Джалиль тихо вышел на площадку перед пещерой и посмотрел вверх – на то место, на котором всегда можно было увидеть стоящего на страже охранника. Но сегодняшняя ночь была такой темной, что разглядеть часового ему не удалось. Не было даже видно, стоит он там или нет. Стало ясно, что самого Джалиля оттуда, сверху, тем более никто разглядеть не в состоянии. Ничего пока намеченному плану не мешало. Гонщик подошел к краю площадки в выбранном заранее месте. И начал свой спуск вниз. Оставшиеся в пещере с надеждой смотрели на покидавшего тюрьму товарища. Теперь только с ним у них была связана надежда на спасение.

Первые метры спуска по каменной стене были нетрудными. Джалиль двигался неторопливо и размеренно, перед ним была совершенно черная во мраке ночи шершавая поверхность скалы, неровная, с неглубокими впадинами, в которые можно было вставить носок ноги или зацепиться рукой. Ухватившись за скалу руками, он опускал одну ногу вниз и в сторону, искал новую опору – и находил ее. Скала, до поверхности которой с этой стороны в январе даже днем редко добирались солнечные лучи, дышала зимним холодом. «А ниже она станет еще холоднее», – подумал беглец. От напряжения его сердце забилось быстрее, по всему телу разлилось приятное тепло. Джалиль преодолевал метр за метром, с удовлетворением замечая, что навыки скалолазания им не забыты.

Через полчаса непрерывного спуска он остановился, втиснувшись в трещину, которая под небольшим углом пересекала скальную стену. Несмотря на то, что время дорого, надо было немного отдохнуть, восстановить силы. Рядом, как он помнил, должна была проходить большая расщелина – она как раз тут расширялась, здесь скала образовывала вогнутую нишу. Сверху это место выглядело совершенно неинтересным, плоским, и только альпинистский опыт помог Джалилю заранее рассчитать свой сегодняшний путь вниз. Понемногу он знакомился со скалой – своим сегодняшним противником. Чтобы победить, надо узнать противника получше – этот принцип он запомнил давно. В его памяти всплыли подзабытые способы и приемы скалолазанья, он безошибочно угадывал, что и когда делать, и хотя ему все время приходилось вслепую шарить ногой, ища подходящую опору, пока что это было совсем нетрудно.

Один раз, держась за широкий выступ скалы, Джалиль посмотрел вверх. На черной поверхности различить хоть что-нибудь было практически невозможно, но он примерно помнил, в каком месте скальной стены начинал свой спуск. Оказалось, что он опустился уже довольно низко, хотя, казалось, двигался не так уж и быстро. «К сожалению, дальше дело пойдет еще медленнее, – подумал Джалиль. – Дальнейшего пути я не знаю, можно будет надеяться только на восстановленные альпинистские навыки, на инстинкт и на удачу». И снова поползли вверх, казалось, бесконечные расщелины, уступы, ниши…

На пути попалась еще одна небольшая щель, спуск становился все трудней, но с каждой минутой возвращались прежние навыки, и безопаснее было довериться инстинкту, чем сознательно обдумывать выбор пути. Джалиль добрался до конца щели. У него была только одна точка опоры для левой руки и что-то неустойчивое под носком правой ноги. Отодвинувшись насколько возможно от скалы, он попытался отыскать опору для другой ноги и ничего не нашел. На пару метров ниже вроде бы угадывалась небольшая каменная полочка, Джалиль, конечно же, не мог ее хорошо разглядеть. Положение складывалось совсем рисковое. Другой опоры для ног не было, и оставалось только рисковать – съезжать по скале вниз, надеясь встать ногами на призрачную опору. «Если мне это не удастся, полечу дальше, возможно, и до самого низа», – подумал Джалиль. Страха почти не было, была только опаска, что, сорвавшись, он погибнет не сразу, а утром его, тяжелораненого или даже умирающего, у основания скалы обнаружат боевики.

«Тогда ребята потеряют последнюю надежду на спасение. Может быть, мне стоит вернуться? Подыматься будет легче, я хорошо запомнил проделанный путь. А если я сейчас даже удачно съеду ногами прямо на каменную полку, то дороги назад уже не будет. Нужно решаться. Что же предпринять?»

Думать Джалилю пришлось в весьма неудобном положении, как следует упираясь в скалу только правой ногой и левой рукой. Подумав несколько секунд, он наконец решился и разжал пальцы руки. Казалось, скольжение вниз длится и длится, под ноги ничего не попадалось. «Вот так и буду лететь до самого дна пропасти», – успел подумать Джалиль, как вдруг его подошвы ударились о каменный выступ, а руки удачно зацепились за неровности скалы. В действительности этот полет вдоль скалы длился только доли секунды – но и за это время беглец успел приготовиться к, казалось бы, неминуемой смерти.

«Неплохо. Выходит, поживем еще», – с облегчением подумал Сафаров. Немного передохнув, он стал продвигаться дальше.

Скала, по-прежнему шершавая, начинала все явственнее наклоняться в сторону пропасти, и спускаться дальше прежним способом стало почти невозможно; в нескольких метрах ниже расщелина, до сих пор достаточно широкая, кончилась. Он стал ощупывать скалу под собой носком правой ноги – пути вниз не было, а вновь рисковать жизнью, скользя в неизвестность, российский гонщик не захотел. Оставалось искать другую дорогу – Джалиль начал передвигаться в сторону. «Может быть, спуск вниз отыщется в другом месте каменной стены?» Какое-то время он двигался вправо, но подходящие опоры попадались в таких неудобных местах, что вместо спуска пришлось даже немного подняться вверх. Путь вниз все не находился, правую ступню, застрявшую в сузившейся расщелине, по которой он до сих пор передвигался, кольнуло от резкого поворота. Вот кончиками пальцев он нащупал узенькую площадку справа наверху. Держась за нее, пожалуй, можно было слегка подтянуться, а дальше что? Подыматься вверх по стене, вместо того чтобы двигаться вниз? Джалиль начал высвобождать ступню из щели; при этом небольшой камешек выскочил из-под ноги и полетел вниз. До гонщика отчетливо донесся свист рассекаемого камешком воздуха, и через несколько долгих мгновений ожидания послышался четкий, резкий удар.

Нога давала о себе знать, он чувствовал, что долго в таком положении ему не выдержать. Усталость и боль брали свое. Каменная поверхность стены, которая сверху, с обрыва, была видна под очень небольшим углом зрения, казалась оттуда покрытой многочисленными трещинами, но в действительности впадин здесь почти не было. Когда Сафаров подтянулся на обеих руках вверх и вызволил ступню из расщелины, у него мелькнула мысль, что возврата уже нет: он висел, скала сразу же как бы оттолкнула его, носки ботинок отдалились от нее сантиметров на тридцать. Вверх! В темноте что-то темное мелькало у него над головой. Трещина? Но до нее нужно было еще дотянуться. Еще немного! В следующую секунду Джалиль потерял способность размышлять: нужно было повиснуть на кончиках четырех пальцев правой руки, отпустить левую и дотянуться ею до трещины неизвестно какой глубины. «Этого не стоило делать!» – мелькнуло у него в голове, когда он все же взлетел на метр выше и всем телом прижался к скале; чувствуя, что еще секунда – и мускулы лопнут, он тяжело дышал и злился на себя; теперь он обеими ногами стоял на каменном выступе. Пути вниз не было – оставалось искать дорогу в сторону или вверх. Передохнув, Джалиль попытался найти дальнейший путь, двигаясь вправо. Но справа от каменного козырька его встретила совершенно гладкая холодная поверхность – причем как в сторону, так и вверх и вниз на то расстояние, на какое он смог вытянуть руку или ногу. «Хорошо, теперь проверим путь влево». Он прошел до противоположного края такого удобного для ног выступа примерно двухметровой ширины. Но и там его ждало разочарование. Джалиль понял, что единственным его спасением теперь сможет стать только путь наверх – если, конечно, наверху найдется, за что зацепиться. Минут через пять, после тщательного обследования скальной стены, Джалиль понял, что надеяться больше не на что – и в эту сторону двигаться было невозможно. Российский беглец окончательно застрял, стоя на холодном каменном козырьке.

Ночной холод пронизывал до костей. Каменная стена, и до этого отнимающая тепло у движущегося по ней без страховки скалолаза, стала совсем ледяной. Пытаясь согреть замерзшие пальцы рук, Джалиль засунул руки под свитер, опираясь на скалу спиной. Леденя спину, холод скалы пробивал все тело насквозь. Джалиль подумал, что если ему не суждено сегодня сорваться в пропасть, он погибнет от холода, окончательно замерзнув, стоя на козырьке возле отвесной каменной стены. Замерзая, он задремал, ему стало казаться, что какой-то знакомый голос называет его по имени.

Холод не отступал. В неподвижном до этого воздухе началось какое-то движение. Джалиль понял, что погода переменилась и к холоду скалы добавился задувший холодный ветер.

– Джалиль! Джалиль! – раздавалось снизу.

«Ну, вот и предсмертный бред, – подумал гонщик. – Одной ногой я уже на том свете, что ли?»

– Мы здесь, Джалиль! Не бойся! – До беглеца вдруг дошло, что этот голос – не галлюцинация. Внизу действительно кто-то находился. И этот кто-то знал и звал его по имени!

– Кто… вы… – с трудом выдавил Джалиль. Он так замерз и обессилел, что и слова-то давались ему с трудом.

– Мы – друзья! – раздался негромкий голос снизу. – Не бойся, Джалиль! Держись!

Беглецу показалось, что раньше он уже слышал этот голос, но он не мог вспомнить, где и когда. Так или иначе, внизу стоял кто-то, кто разговаривал с ним на русском языке.

– Скала… Нет пути… – еле смог выговорить скалолаз.

– Спокойно! Давай влево! Влево и вниз!

Тот, кто стоял внизу, решил руководить его действиями, подумал Джалиль. Скалолазу не оставалось ничего другого, как последовать этому совету. Продвинувшись на самый край козырька, беглец решился прижать заледеневшие руки к поверхности скалы и съехать по ней вниз. Ноги уперлись в новый каменный выступ.

– Молодец! Хорошо! Отдохни теперь, – раздалось снизу. Джалиль был не в состоянии соображать. Но все-таки понял, что тот, кто сейчас так неожиданно пришел ему на помощь, способен как-то видеть в ночной темноте. Иначе как бы он смог направлять его действия с такого расстояния!

– Хорошо! Сейчас пойдешь направо, – продолжал таинственный голос. Снизу послышались шаги – Джалиль понял, что пришедших на помощь двое. Не меньше двоих.

– Кто вы? – еще раз спросил он.

– Друзья… Держись! Береги силы! Мы пришли за тобой. За вами! – раздавалось со дна пропасти. Джалиль решил пока не думать, кем могли быть эти чудом появившиеся здесь спасители. И полностью сосредоточился на спуске.

* * *

Джалиль продолжал свой рискованный рейд по каменной стене. Силы были почти на исходе, но голос таинственного незнакомца уверенно руководил его передвижениями. Иногда те, кто находился внизу, тихо переговаривались между собой. Слова были неразличимы, но и второй услышанный голос почему-то показался беглецу знакомым.

– Уже близко! Отдохни немного! – скомандовали снизу, и Джалиль последовал этому совету, как и предыдущим. Спасение – рядом, лишь бы боевики наверху не спохватились. Впрочем, его новые невидимые друзья вели себя довольно тихо – ветер усилился, донося до Джалиля только их негромкие указания.

– Хорошо! Теперь давай направо, – продолжал голос.

Джалиль двигался почти что на автопилоте, не раздумывая, полностью доверившись невидимому руководителю. Он решил, что пусть будет, как будет. Руки его шарили по отвесной скале, не находя опоры.

– Направо, направо… – раздавалось снизу.

Гонщик остановился.

– Здесь не за что зацепиться! – наконец почти выкрикнул он, поняв, что его руководитель не может снизу точно оценить его возможности. Джалилю стало страшно. Он понял, что слишком положился на подающий команды голос. Стоя там, внизу, невозможно было разглядеть все.

– Хорошо, Джалиль. Все нормально, все под контролем. Не надо спешить. Отдохни.

Что-то странное было с этим голосом, он говорил по-русски с какой-то знакомой и в то же время вызывающей непонятную тревогу интонацией.

– Так. Попробуй вытянуть ногу. Левую, – раздалось снизу. Джалиль послушался. Нога уткнулась в выступ на скале.

– Отдохни опять! – услышал он спустя несколько минут. – Сейчас главное – все делать спокойно и размеренно. Ты устал и замерз, поэтому береги силы.

Да, беглец чудовищно устал. А холод, казалось, проморозил его до самых костей. Сейчас Джалиль, наверное, все отдал бы за пару глотков горячего чая. Он вдруг вообразил себе большую чашку дымящегося, ароматного напитка. Представил себе, как же приятно пить его, обжигаясь, и постепенно согреваться. Джалиль встряхнул головой, отгоняя видение. Тело прижималось к ненавистной ледяной скале, продуваемое холодным ветром.

Таинственный голос раздавался уже где-то недалеко. Проделавший тяжелейший путь по отвесной скале беглец изнемогал. Джалилю хотелось разжать руки – казалось, каменная стена уже кончалась. Но остатки разума подсказывали ему, что это впечатление – только иллюзия. Было бы обидно разбиться насмерть, преодолев такой длинный путь, – гонщику казалось, что он прополз вдоль скалы уже несколько километров. Хотя он понимал, что настоящее расстояние до основания горы не превышает двадцати пяти – тридцати метров.

Наконец, после того как он преодолел еще, как ему показалось, бесконечно длинное и долгое расстояние, снизу раздалось:

– Все! Теперь прыгай! Мы здесь, мы тебя встречаем!

Джалиль с трудом заставил себя разжать совершенно онемевшие пальцы. Через секунду его полетевшее вниз тело поймали чьи-то крепкие руки.

– Живой? Молодец! – сказал тот же голос и добавил несколько слов на другом языке.

Темноту у основания скалы мгновенно рассеял белый свет загоревшегося фальшфейера. Прислонившийся к скале, совершенно обессиленный Джалиль увидел силуэты стоящих напротив него нескольких вооруженных мужчин. «Что-то странное происходит», – думал он, не понимая, зачем здесь этот яркий свет, который непременно увидят сверху сторожащие узников боевики. Но главным для него все же был тот факт, что он невредимым смог добраться до дна пропасти. Благодаря руководству стоящего перед ним человека, держащего в руках автомат с прибором ночного видения. Иначе он замерз бы там, стоя на каменном козырьке, или свалился бы вниз.

Что-то знакомое было в этой вооруженной до зубов фигуре. Привыкающие к яркому свету глаза Джалиля наконец разглядели лицо широко улыбающегося человека. «Так это же Карим!» – дошло до гонщика, еще не осознавшего весь ужас происходившего. Рядом со смеющимся Каримом стоял, держа в отведенной в сторону руке горящий фальшфейер, злобно смотрящий на россиянина Мустафа. «Так значит, именно с Каримом я все это время разговаривал?» – подумал еще полностью не сориентировавшийся в происходящем Джалиль.

– Карим, ты говоришь по-русски? Ты знаешь русский? – едва смог сказать выбившийся из сил скалолаз. Но смеющийся алжирец его понял.

– Конечно! Казанская ветеринарная академия! – ответил Карим и, повернувшись к Мустафе, снова что-то сказал по-арабски.

Обычно такой веселый, Мустафа снова с нескрываемой ненавистью посмотрел на Джалиля. Потом залез свободной рукой за пазуху и, достав оттуда пачку денег, отдал ее Кариму.

– Мы поспорили. Он сказал, что ты сорвешься! – Довольный Карим потряс перед Джалилем пачкой выигранных им на пари денег.

– Ты смеешься, Карим? – снова едва выговорил гонщик. Совершенно непривычно было увидеть вечно мрачного алжирца радостным и смеющимся, а всегда веселого и радушного Мустафу – сердитым и злобным. «Казанская ветеринарная академия», – подумал Джалиль. Из глубины памяти всплывало что-то знакомое, что-то неприятное, связанное с учившимся в Казани студентом из Алжира.

И вдруг он вспомнил. Вспомнил описанный в газетах несколько лет назад возмутительный случай, произошедший в столице Татарстана с недоучившимся там алжирцем.

Почти пять лет Карим прожил в Казани, не столько постигая азы будущей профессии ветеринара, сколько развлекаясь там на деньги, которыми щедро снабжало его правительство Алжира и многочисленные родственники, в семье которых только Кариму представилась возможность получить высшее образование, пусть даже и в далекой России. Время проходило не скучно. Кроме учебы, у студента было много приятных занятий. Девушки, гулянки, веселье – все было прекрасно. Наконец была сдана последняя сессия. Радость от скорого получения диплома и предстоящего возвращения на родину уже солидным человеком полностью затмила сознание Карима. Как следует загудевший в общежитии академии с однокурсниками и не рассчитавший последствий воздействия на свой организм большого количества принятого внутрь «напитка неверных», алжирец совершенно потерял голову и пришел в себя только после того, как изнасиловал проживавшую в соседней комнате первокурсницу. Как быстро понял алжирский гость – он вляпался в очень неприятную историю, которая могла закончиться для него весьма плачевно. Первокурсница, как назло, оказалась дочерью одного солидного начальника, хотя и из дальнего района. Дело приняло серьезный оборот. Карим предпочел ретироваться в Москву, где заявился с повинной в собственное посольство. Работники посольства попытались спустить все на тормозах. Но, хотя Карим был «срочно эвакуирован» на родину, а дело об изнасиловании первокурсницы до суда так и не дошло, скандальный случай был широко освещен в прессе, и не только в российской.

Вернувшийся в Алжир Карим, хотя и спасся от российской тюрьмы, но сразу же стал там изгоем, «опозорившим родное государство». О защите диплома ветеринара нечего было и думать. Многочисленные родственники теперь и знать не хотели так любимого ими прежде Карима. Отныне он стал неудобным для всех. Оставшийся без ничего – без профессии, без родни и без доброго имени – Карим обозлился на весь мир и особенно на проклятых русских. Перспектив на родине теперь у него не было никаких, и терять ему тут тоже было нечего. Помыкавшись без пользы для себя еще некоторое время в Алжире, Карим вскоре уехал из родной страны и прибился к «освободителям Сахары».

– Вставай! – Переставший смеяться Карим стоял над сидящим у скалы Джалилем и сверху вниз смотрел на него. – Тебе очень повезло, и ты должен благодарить меня за свое спасение. Если бы ты был русским, ты бы не спустился! Понятно? Я бы не помог! Ты мусульманин, а это многое значит.

Карим с довольным видом достал из кармана выигранные деньги.

– Денег не жалко! – Карим махнул пачкой денег в сторону Мустафы. – Понятно?

– Понятно, – ответил гонщик. Значит, ему «повезло».

– Поднимайся! – злобно крикнул Мустафа. – Хватит сидеть. Тебя ждут наверху твои друзья.

У Джалиля абсолютно не было сил, но это совершенно не волновало бандитов.

– Вставай, ну! – С трудом поднявшегося на ноги Джалиля подтолкнул в спину автомат Мустафы.

Кто его знает, что хуже – разбиться насмерть, сорвавшись со скалы, или с позором вернуться в пещеру к остальным узникам после неудачной попытки побега. Джалиль сообразил, почему Карим выглядел таким веселым. Алжирец решил, что рассчитался с русскими за свой былой позор.

И еще Джалиль Сафаров с горечью понял, что российским гонщикам больше надеяться не на что.

Глава 28

На столицу Магрибии опускались вечерние сумерки. На пустынной улице, примыкающей к парку, окружающему одну из резиденций главы государства, остановился легковой автомобиль. В караульной будке около служебных ворот дежурный охранник вытянулся по стойке «смирно» перед начальником личной охраны принца. Начальник охраны наблюдал через окошко за вышедшим из автомобиля человеком, одетым в обычную европейскую одежду. Когда этот человек приблизился к воротам, главный охранник государства кивнул своему подчиненному. Ворота слегка приоткрылись и тут же снова закрылись, впустив в парк тайного посетителя. Вышедший из будки начальник охраны подошел к вошедшему и молча пригласил его следовать за собой по темным дорожкам, освещая путь карманным фонариком. Лучик света, подрагивая в такт шагам, показывал путь двум идущим в полном молчании людям. Два человека подошли к стоящему посреди парка особняку, в котором перед ними предупредительно раскрылась боковая дверь. Проведя гостя по длинному коридору, главный охранник приоткрыл перед ним двери, ведущие в личные апартаменты принца. Несмотря на высокое положение, начальник штаба вооруженных сил Княжества Магрибия впервые был в этом здании. И впервые тайно встречался со своим правителем.

Принц Насир ожидал гостя, сидя в кресле в полутемной комнате, три стены которой полностью, от пола до потолка, занимали стоящие на полках книги. Слегка привстав при его появлении и пожав ему руку на европейский манер, принц молча указал на второе кресло рядом с собой. Пришедший сел туда и уставился на белый экран, висящий на стене. На нем демонстрировались красочные документальные кадры, выводимые компьютерным проектором: вид большого пассажирского самолета, садившегося на посадочную полосу аэродрома. Затем камера отодвинулась, переместившись с ультрасовременной посадочной полосы на роскошное здание аэропорта. Последующие кадры демонстрировали уже другую картинку: пассажирский поезд новейшей конструкции подъехал к платформе вокзала. Из поезда на перрон вышло множество людей в национальных и европейских одеждах всех цветов радуги. Затем на экране возник громадный океанский корабль, входящий в порт. Камера сместилась, показывая панораму порта сверху, – у причалов стояли другие корабли, много кораблей, больших и поменьше. Теперь камера поднялась над городом с тенистыми проспектами, зелеными оазисами парков и садов и живописными кварталами, застроенными домами самой оригинальной архитектуры. На экране появилась христианская церковь современных форм с громадными разноцветными витражами в окнах. Камера взлетела над церковью и опять стала показывать город сверху – узкие затейливые улочки, на которых раскинулся гигантский восточный базар с тысячами продавцов и покупателей. Издали он напоминал огромный муравейник с бесчисленным количеством насекомых. На следующих кадрах несколько десятков, а то и сотен тысяч людей молились одновременно в громаднейшей мечети с множеством колонн из розового гранита. Минарет этой мечети оказался необычайно высоким – прошло несколько минут, пока камера показала его снизу доверху. С высоты минарета открывался вид на живописное морское побережье. Лазерный луч с его вершины на десятки километров рассекал пространство вокруг мечети, служа маяком проплывающим мимо кораблям. Зрелище впечатляло красотой и масштабностью.

Неожиданно современное цветное изображение сменилось черно-белыми кадрами кинохроники. По аллее парка к камере бежал мальчик лет трех-четырех. Дальнейшего ни хозяин кабинета, ни его гость не увидели – сидящий рядом с гостем принц нажал на кнопку дистанционного пульта, и изображение исчезло с экрана. В полутемной комнате стало совсем тихо.

Через несколько минут тишины удивленный столь странной встречей гость заговорил первым, нарушая этим все правила придворного этикета:

– Наша столица действительно прекрасный город. Недаром пишут, что…

– Это фильм, который вы передадите ему, – оборвал его принц. – Скажите, полковник, вы хорошо его знаете?

– Я столько лет его не видел, ваше высочество. Время часто изменяет людей, причем очень сильно.

– Ладно, тогда скажите – вы хорошо его знали? – настаивал принц. – Сколько лет вы с ним учились вместе?

– М-мм… – задумался полковник. – Я учился с ним в школе…

– Мне это известно! – снова перебил его принц. – Вы учились вместе в школе, затем в военном училище, а потом оба поступили в военную академию в Париже, которую закончили одновременно.

– Именно так, – подтвердил полковник. – Все совершенно верно.

В комнате снова наступила тишина. Принц молчал, размышляя, а полковник не желал нарушать мыслей правителя.

– Вы общались с ним гораздо больше, чем я, Ибрагим, – сказал через некоторое время принц Насир. – Очень хорошо, что вы согласились с ним встретиться.

– Ну, как я мог отказать своему принцу! Разве могло быть иначе?

– Да разве дело в этом! – горячо сказал принц, наклоняясь к собеседнику. – Поймите, Ибрагим, эта встреча гораздо важнее для него, чем для меня!

* * *

Шейх возвращался со встречи с начальником вражеского штаба с двойственными впечатлениями. С одной стороны, ему было приятно спустя столько лет увидеть Ибрагима Салеха, своего давнего товарища по школе и другим учебным заведениям. С другой, глядя на солидного полковника, шейх прекрасно осознавал, что и сам он уже далеко не тот юноша, который когда-то на пару с Ибрагимом бегал по ночным столичным улочкам в самоволку. Юношеские годы с их весельем и беззаботностью ушли, причем безвозвратно. К тому же полковник Салех, с удовольствием вспоминая их былые «подвиги», никак не реагировал на многочисленные намеки и предложения «президента Сахары» о сотрудничестве. А уж шейх постарался, чтобы заинтересовать собеседника весьма выгодными предложениями. Исходя из всего этого, шейх сделал вывод, что встреча начальника штаба магрибской армии с главарем мятежников, как его обычно называла официальная пресса, произошла с согласия и под полным контролем правителя Княжества Магрибия. Когда бронированный лимузин шейха отъехал уже довольно далеко от места завершившейся встречи, он заметил, что все еще держит на коленях конверт, который полковник вручил ему в самом конце разговора. Раскрыв конверт, он увидел внутри компьютерный диск без всяких надписей.

– Подай мне ноутбук! – приказал он слуге. – «Интересно, что подсунул мне этот хитрый лис – мой брат?»

Поначалу шейха не особенно заинтересовали кадры с видами столицы Магрибии. – «Что за нелепый подарок, – с недоумением думал он. – Неужели Насир не знает, что даже в самом дальнем уголке пустыни я могу видеть через спутник любой из четырех магрибских телеканалов?» Но через несколько минут он уже с удовольствием любовался видами своего родного города, в котором не был столько лет. «Вот это здание я помню. А это, по-видимому, было построено совсем недавно…» Виды магрибской столицы на экране сменили старые документальные кадры. Маленький мальчик бежал прямо на камеру. Затем того же мальчика показали сзади, бегущим по аллее парка. Ребенок подбежал к фонтану, у которого стоял мальчишка постарше – лет двенадцати-тринадцати. Неожиданно малыш споткнулся и полетел прямо в фонтан, сразу же уйдя в накрывшую его с головой воду. Старший мальчик кинулся к нему. Что случилось дальше, на экране не было видно, так как оператор, видимо, отбросил камеру и сам поспешил на помощь к тонущему малышу. Шейх остановил изображение, вернувшись к началу кадров с мальчиком. На экране все повторилось – мальчик бежал и падал в фонтан, старший спешил к нему на помощь… На следующих кадрах мальчуганы в новеньких школьных формах, наверное, первоклассники, занимали места за партами. Из динамиков ноутбука раздался голос: «Дорогой брат!..» Шейх снова остановил компьютер – изображение на экране застыло на кадре, в котором пожилой человек в роскошных национальных одеждах позировал перед репортерами. Рядом с ним стояли юноша в европейском костюме и подросток в гимназической форме. «Президент Сахары» положил портативный компьютер на сиденье рядом с собой и уставился в окно. В окне мелькали однообразные, бесконечные желто-коричневые барханы пустыни. Поглядев несколько минут на унылый пейзаж, шейх потребовал сигару. Но, закурив, тут же закашлялся и, приказав остановить машину, вышел из нее. Несмотря на то, что вокруг трех остановившихся посреди пустыни автомобилей до самого горизонта ничего, кроме песка, видно не было, охрана шейха делала свою обычную работу – устанавливала наблюдение и контроль за окружающим пространством. Понаблюдав за профессиональными действиями своих охранников, шейх вернулся в машину и приказал ехать дальше. Потом снова положил себе на колени ноутбук.

– Дорогой брат! – снова зазвучал голос принца. – Не знаю, часто ли ты вспоминаешь обо мне. Думаю, что иногда вспоминаешь. А часто ли ты вспоминаешь нашу столицу? Ее улицы, ее музеи и мечети, порты и вокзалы, базары, парки, библиотеки, христианские церкви и синагоги? Вспоминаешь ли ты нашего покойного отца, то, как он радовался тому, что у него растут двое сыновей, будущие наследники трона?

Милый брат! – после этих слов голос принца умолк. На экране в этот момент мелькали кадры роскошных похорон. Народ Магрибии проходил мимо гроба своего умершего правителя. Люди в траурных одеждах со скорбными лицами демонстрировали горе, охватившее страну. Многие плакали и даже рыдали. У гроба, склонив головы, стояли два похожих друг на друга молодых человека.

– Ты знаешь, что у меня нет детей, – принц Насир за кадром вздохнул, еще немного помолчал и продолжил: – Я уже далеко не молод, и наследников у меня, по-видимому, уже никогда не будет. Кроме одного.

Шейх недоуменно смотрел на экран. То, что сейчас прозвучало, было для него, как гром среди ясного неба. Он ничего раньше не слышал о каком-то «наследнике» принца. Шейх насторожился и весь обратился в слух.

– Ты еще молод, брат. Я знаю, у тебя нет жены. Но у тебя еще есть возможность жениться и родить одного или нескольких сыновей. Если ты сейчас вернешься в нашу столицу, я немедленно объявлю тебя своим преемником и наследником. Думаю, что должность премьер-министра Магрибии станет достойной компенсацией за все те несправедливости, которые тебе пришлось перетерпеть.

Шейх с криком подскочил и что есть силы двинул по ноутбуку кулаком. После такого вмешательства техника не выдержала – крышка портативного компьютера треснула, изображение на поврежденном экране исчезло. Он снова велел остановить машину и выбежал из нее, тряся ушибленной рукой. Вокруг него суетились слуги, делая попытки оказать ему медицинскую помощь. Но Джалиль Абид Али ничего и никого вокруг себя не видел, отталкивая желавших ему помочь. «Этот хитрый лис наконец признал себя побежденным!»

Взрыв эмоций наконец поутих. Немного успокоившись, шейх сел в свой бронированный «Мерседес» и продолжил путь. «Нет. Это, конечно, еще далеко не победа, – размышлял он. – Скорее, это похоже на предложение почетного перемирия. Неужели „старый лис“ пытается меня перехитрить? Нет. Не похоже. Пожалуй, мои последние успехи действительно дали результаты. Что ж, я еще могу с ним поторговаться. Посмотрим, что он скажет мне при личной встрече!»

Глава 29

Этой ночью в разоренном лагере археологов спать никому не довелось. Несмотря на темное время суток, работа здесь кипела до утра. Батяня, Алесь и Богдан вкалывали, не щадя сил. К работе, как выразился Богдан, с помощью «угрозы насилия с применением сала» удалось привлечь и пленного. Перетащив дельтаплан на самое высокое место возле лагеря, не сразу, но удалось наладить связь с шейхом, которому Хамид вкратце (якобы мешала очень плохая связь) доложил «правдивую» информацию о текущих событиях. На сообщение своего помощника о не совсем успешной операции и гибели всех боевиков шейх прореагировал довольно спокойно, даже не поинтересовавшись, как Хамид в одиночку будет добираться до крепости. По-видимому, «повелителя Сахары» сейчас беспокоили совсем другие дела.

– Я смотрю, о вас начальство особо не заботится, – усмехнулся Батяня. – Просто наплевательское отношение к своим сотрудникам. Непорядок!

– Восточная специфика, – поддержал майора Алесь.

Оставшееся до утра время ушло на сбор многочисленных трупов, валяющихся по всей территории лагеря, и затаскивание их в глубокий погреб под сгоревшим домиком – более легкий способ временно уберечь их от быстрого разложения, чем закапывание в песок. При всем желании нельзя назвать такую работу приятной, однако что поделаешь – необходимость. Осмотр лагеря и его окрестностей, предпринятый утром Батяней, принес неутешительные результаты – все технические средства связи с цивилизацией были выведены из строя, лагерные запасы продуктов почти полностью уничтожены, а исправного транспорта в наличии не осталось (все бродившие ранее по лагерю и рядом с ним верблюды скрылись в пустыне).

Единственным работающим устройством, которое осталось в лагере, был небольшой самоходный скрепер. В смысле транспорта хоть и убогая, а все же машина. На безрыбье, как говорится, и рак – рыба. Если попробовать использовать его как транспортное средство, подумал майор, то он сможет, неся на себе двоих человек, развить по здешней дороге скорость в тридцать – тридцать пять километров в час. Но единственная дорога отсюда вела в ближайший городок, который, как и крепость рядом с ним, находился сейчас в руках их врагов. Добраться же с помощью скрепера по бездорожью пустыни до более дальних населенных мест было задачей совершенно нереальной – такой путь занял бы не менее суток, а топливо в баке скрепера закончилось бы уже через несколько часов.

Андрей Лавров, Алесь и Богдан сидели на раскладных стульях вокруг стола, на котором майор разложил карту местности. Устройство спутниковой навигации GPS при столкновении квадроцикла со скалой, к счастью, не пострадало. Как раз сейчас майор и устанавливал с его помощью точные географические координаты расположения лагеря.

Немного в стороне на таком же раскладном стуле со связанными руками сидел пленный главарь боевиков Хамид Бенкур. Временами он еще пытался казаться гордым и независимым, но все хорошо знали, что перспектива быть оскверненным греховной едой сделала этого мусульманина довольно покладистым.

– С первым вопросом все понятно. Мы находимся здесь, – нашел Батяня точку на карте. – А где тогда этот пещерный город? Что скажете, работники науки?

– Скорее всего, вот тут, – Богдан показал на знак одинокой горы, располагавшейся немного восточнее.

– Видимо, так и есть. Но лучше, конечно, уточнить это у Хамида, – усмехнулся майор. – Он парень сообразительный, в картах должен разбираться.

– Да он во всем, гад, разбирается, – Алесь со злобой посмотрел на боевика. – В мотодельтапланах, ракетах «земля – воздух» и автомобилях «КамАЗ». На все руки мастер!

– Точно, он же нам еще не рассказал, куда российские машины подевались! – вспомнил Батяня. – Как приятно побеседовать с умным человеком, – подмигнул он пленному.

После непродолжительной беседы с Хамидом выяснилось, что «КамАЗы» были оставлены в пустыне всего в тридцати километрах к востоку от места археологических раскопок.

– Знаете что, ребята? – сказал, подумав несколько минут, оживившийся Батяня. – У меня идея. А что, если нам на вашем скрепере по пустыне прокатиться?

– Что, сразу всем троим? – не понял его Богдан.

– Почему же троим? Всей компанией поедем. И этого басмача тоже с собой захватим! – майор Лавров показал на боевика, бросающего злобные взгляды на своих врагов.

– Не поместимся мы на нем втроем, а тем более вчетвером. Мы же не лилипуты, – возразил Алесь. – Да еще и с пленным!

– Ничего! Мы люди молодые, тренированные. Двое поедут, двое пойдут. По ходу будем меняться, – майор перестал улыбаться и серьезно посмотрел на археологов. – Собирайтесь, отправляемся прямо сейчас.

Алесь и Богдан поняли, что командиру их небольшого отряда пришла в голову какая-то серьезная идея.

* * *

Время приближалось к полудню. В Сахаре стояла безветренная погода, но солнце, рано утром еще такое яркое, сейчас, в очень пыльном воздухе, казалось тускловатым светящимся пятном. Алесь сидел за штурвалом скрепера, зарывавшегося в песок прямо посреди пустыни. За его работой наблюдали стоящие тут же Богдан и Андрей. Воздух был густо наполнен пылью, поэтому их фигуры почти не отбрасывали теней. Видимость была ограничена всего несколькими метрами. На местности приходилось ориентироваться исключительно по показаниям прибора Гэ-Пэ-эС. Хамид Бенкур признался – боевики не забыли определить и запомнить точные географические координаты места, в котором под слоем песка находились угнанные «КамАЗы». Спустя какое-то время, когда страсти, вызванные похищением гонщиков, должны были поутихнуть, «Фронт Освобождения Сахары» собирался извлечь оттуда два великолепных автомобиля, которые неплохо послужили бы ему в контрабандных операциях и в войне против правительственных войск. Но преступники, спланировавшие и осуществившие эту акцию, не могли предположить, что их планам сможет помешать майор спецназа Воздушно-десантных войск России Андрей Лавров. Мощный металлоискатель, который он предусмотрительно захватил с собой, только что показал – в этом месте под песком находятся два крупных металлических предмета.

Конечно же, нынешние действия Батяни и его новых помощников можно было бы назвать довольно рискованными. Топлива в баке скрепера оставалось не так уж и много – его не хватило бы даже на обратный путь до лагеря. Место, на котором они сейчас находились, было установлено только со слов Хамида и по показаниям приборов. «Если здесь не найдется „КамАЗов“, придется только гадать – обманул ли нас коварный боевик, или же сам ошибся в их точном местоположении, – подумал Богдан. – Однако ничего другого мы не смогли придумать». Со стороны работающего скрепера раздался громкий стук, – копая, он на что-то наткнулся, под слоем песка явно находилось нечто крупное.

* * *

– Давай, парень, давай! – подбадривал своего «напарника» – Хамида орудующий лопатой Лавров. – Хоть раз в жизни поработаешь как следует. А то, как я посмотрю, ты ничего полезного в руках и не держал.

На непривычных к тяжелому физическому труду руках боевика почти сразу же, как он только начал копать, образовались мозоли. Отсутствие опыта давало себя знать. За время, нужное Хамиду, для того чтобы набрать и отбросить одну лопату песка, Батяня успевал копнуть целых два раза. Но, несмотря на это, дело успешно продвигалось вперед – один из «КамАЗов» был откопан уже более чем наполовину, слой песка над другим уверенно снимал Алесь, управляющий скрепером.

– Ну, а теперь дай мне – я покопаю! – силач Богдан, передав Батяне свой автомат, взял у него из рук лопату. – Эх, размахнись, рука!

Отойдя в сторону, майор достал из кармана последнюю пачку сигарет «Голуаз». Купленные в ливийской столице сигареты заканчивались. «Да, командировка затянулась», – подумал Батяня, затягиваясь. И залюбовался, глядя на раскапывающего «КамАЗ» украинца. Лопата в богатырских руках Богдана казалась детским совочком из песочницы. Здоровяк управлялся с ней как бы играючи, но песок от него отлетал, как от работающего экскаватора. Выкурив сигарету, Андрей сказал:

– Постой, Богдан, побереги пока силы, они тебе еще понадобятся. Погоди-ка копать, посторожи пока что этого басмача. Да смотри за ним в оба – уж очень юркий подопечный нам попался, такой в любую щель ускользнуть может. А я сейчас попробую в кабину забраться.

– Думаешь, нам удастся завести машину? – поинтересовался Богдан.

– Там увидим.

Лавров оказался прав – уже через несколько минут двигатель «КамАЗа» завелся. Надежная российская техника, проведя несколько дней под слоем песка, осталась полностью работоспособной.

– Есть контакт! – радостно заорал Алесь, потрясая лопатой. Радость археолога была не меньшей, чем у пещерного человека, впервые добывшего огонь.

Полтора часа спустя, заехав в лагерь археологов за мотодельтапланом, а также за остатками бензина и еды, оба высвобожденных из песчаного плена автомобиля помчали трех друзей и одного пленного бандита в направлении пещерного города троглодитов.

Глава 30

Оазисы в Сахаре встречаются редко, от одного островка жизни к другому приходится добираться по длинным дорогам пустыни, преодолевая солнечный жар, горячий ветер, пыль и настойчивое искушение свернуть с дороги. Такой соблазн нередко возникал у путников как на древних караванных тропах, так и на современных асфальтированных шоссе. Частенько, когда перед измученными путешественниками возникают на горизонте долгожданные очертания оазиса, проводники лишь отрицательно качают головами. Они знают, что до настоящего оазиса еще десятки километров пути, а то, что путник видит собственными глазами, – всего лишь мираж. Оптический обман иногда вводил в заблуждение даже опытных людей. Путешественники, прошедшие по пескам не один экспедиционный маршрут и не один год изучавшие пустыню, бывало, тоже становились жертвами миражей. Когда видишь на небольшом расстоянии пальмовые рощи и сверкающие озера, глиняные дома с плоскими крышами и мечети с высокими минаретами, трудно заставить себя поверить, что в действительности до них еще несколько сотен километров. В былые годы путешественники, чтобы убедиться: мираж перед ними или реальность – разжигали костер. Если в пустыне дул хотя бы небольшой ветер, то стелющийся по земле дым быстро разгонял призрачное видение – фата-моргану, как называли мираж в старину. Для многих дорог в наше время составлены карты, на которых специальными знаками обозначены места, где регулярно возникают миражи. На картах помечено, что именно можно увидеть в том или другом месте: колодцы, оазисы, пальмовые рощи или горные цепи.

Эта дорога тянулась с севера на юг между нескончаемыми барханами пустыни. В течение сотен и даже тысяч лет по ней передвигались лишь караваны верблюдов. И только в последние десятилетия к вьючным животным добавились механические создания человеческих рук – автомобили. Хотя и теперь интенсивным движением эта бывшая караванная тропа не отличалась. Небольшой оазис среди песков выглядел почти так же, как он мог бы выглядеть сто, двести или даже пятьсот лет назад. Время было почти не властно над ним. Лишь рекламный стенд с эмблемой «Кока-колы» большим красным пятном выделялся среди зелени пальм и эвкалиптов, напоминая о существующей где-то вдалеке цивилизации. Сразу с двух сторон одновременно к оазису приближалось несколько автомобилей самых новых моделей – «Хаммер» и два «Лендровера» с севера, а также два «Мерседеса» и вездеход фирмы «Ниссан» с юга. «Хаммер» и «Лендроверы» остановились, не доезжая до оазиса. «Мерседесы» с «Ниссаном» проехали мимо него, не останавливаясь, и замерли в пятидесяти метрах от уже поджидавших их трех других машин.

Через пару минут дверка «Хаммера» распахнулась. На песок ступил человек, закутанный в белый бурнус. Было заметно, что он уже далеко не молод, хотя и стариком называть его было еще рано. Человек довольно бодрым шагом двинулся к «Мерседесам». Из одного из «Мерседесов» вышел другой человек – в точно таких же белых одеждах. Издали эти люди выглядели почти одинаково. Только тогда, когда они приблизились друг к другу и обнялись, стало заметно, что один из них все же старше другого. Хотя внешне они были очень похожи друг на друга.

– Послушай, Насир, я совершенно не помню, как ты тогда, в детстве, вытаскивал меня из фонтана, – сказал шейх, когда ритуальные объятия и поцелуи, за которыми наблюдали обе свиты через окошки автомобилей, закончились. – Глядя на это, я даже прослезился. И почему я никогда раньше не видел этих документальных кадров?

– Слуги уговорили меня ничего не говорить родителям о твоем падении в фонтан, – ответил принц. – Ну, а я по доброте душевной так и поступил, чтобы причин для волнения у отца и матери не возникло. Ты ведь понимаешь, что ждало слуг, если бы наш отец об этом узнал?

– Да, теперь я понял, – усмехнулся шейх. – А тебе, небось, влетело за промокшую одежду?

– Еще как! – ответил принц. – Мне тогда досталось. Ничего удивительного, ведь мой костюм был совсем новым – я, по-моему, чуть ли не впервые его надел. А ты должен помнить, каким строгим иногда бывал наш отец.

– Ты всегда был очень добрым к нашим слугам, брат, – покачал головой шейх. – И не только к ним. Но ты не ответил на мой вопрос. Так откуда же все-таки появились эти старые кадры с мальчиками?

– Вдова Абдаллаха отдала мне эту пленку два года назад, – сказал принц. – Старый слуга никому не показывал ее до самой своей смерти. Только после его кончины выяснилось, что существует такой уникальный материал. Я позаботился о том, чтобы кадры были отреставрированы и переведены в современный формат. Нельзя же допустить, чтобы все это пропало. Наше детство.

– Так наш Абдаллах умер? – Шейх помрачнел, поцокав языком. – Ай-яй-яй… Я не знал. Прошло уже два года – а я ничего об этом не знаю.

– Уже два с половиной, – уточнил принц Насир.

– Тем более. А кто еще из наших слуг… оставил нас? – Шейх отвернулся от брата, рассматривая многочисленные пальмы и эвкалипты оазиса.

– Вот вернешься сейчас во дворец и все выяснишь, – с ласковой улыбкой сказал принц. – Я тебе о многом расскажу. За время твоего отсутствия столько всего произошло, причем не только плохое или печальное.

– Ты считаешь, что я должен жить во дворце? – спросил шейх.

– А где же еще должен жить наследник престола? – все так же добродушно отозвался принц, разводя руками. – В пустыне? Это абсурд! Поверь мне, мой любимый брат, мне просто больно смотреть на то, как жестоко и несправедливо обходится с тобой судьба. Но эту черную страницу в твоей, а соответственно, и в моей жизни нужно скорее перевернуть. Возвращайся, и мы забудем весь этот многолетний кошмар!

– Ты ведь понимаешь, брат, что я никогда бы не повел свои войска на столицу…

Принц с улыбкой смотрел на младшего брата. Конечно же, он мог бы ответить на это: «Этот поход стал бы твоим последним боем – шансов победить у тебя никогда не было» – однако сказал:

– Конечно, понимаю! Ты не смог бы выстрелить ни в меня, ни в Абдаллаха. Ведь ты совсем не такой человек, каким стараются представить тебя наши недоброжелатели. И кому, как не мне, знать это!

– Вот именно! – Шейх старался выглядеть взволнованным. – Я совсем не хочу воевать, но…

– Возвращайся, брат! – убеждал принц, пристально глядя ему в глаза. – В столице страны, которая в ближайшие годы должна будет войти в Евросоюз, жить гораздо удобнее, чем в крепости посреди пустыни. Ты заслуживаешь гораздо большего. Настоящее и будущее Магрибии в наших руках, и мы должны сделать все для того, чтобы наша родина стала страной, которой бы завидовали соседи…

– Хорошо, – шейх был готов к такому разговору. – Тогда я выскажу свое мнение. Ведь ты хочешь его услышать, дорогой брат?

– Конечно! Для этого мы здесь и собрались. Кому, как не нам, говорить правду друг другу?

– Так вот, я со своей стороны так вижу эту ситуацию: я возвращаюсь в столицу, и в тот же день объявляется о прекращении деятельности «Фронта Освобождения Сахары». Тогда же состоится заседание парламента Сахарской Народной Республики, который заявит о добровольном вхождении в состав Княжества Магрибия и о самороспуске.

– И в тот же самый день состоится церемония твоего вступления в должность премьер-министра, – сказал принц.

– И моя инаугурация как нового принца! – Шейх повернулся лицом к брату и сказал это, глядя ему прямо в глаза. Принц, казалось, не ожидал подобных слов.

– Погоди, брат, – принц Насир тяжело вздохнул. Потом внимательно посмотрел на шейха. – Сейчас я отвечу тебе. Хорошо, я скажу тебе свое слово. Но и ты сначала должен ответить мне на один вопрос.

– Какие могут быть проблемы? – Лицо шейха Джалиля выражало только открытость и искренность. – Спрашивай! Мне нечего от тебя скрывать!

– Ты хочешь стать принцем? Я знаю, ты всегда этого хотел…

– Конечно! Только поэтому когда-то ярость затмила мой разум, и я объявил войну своему собственному брату! Другой причины быть не могло.

– Дай же мне сказать, брат, – принц снова вздохнул. И продолжил после паузы:

– Совсем недавно случилась очень неприятная история с похищением российских гонщиков, – принц предостерегающе приподнял руку, не давая шейху возразить себе. – Для меня, как главы государства, это происшествие очень и очень неприятно. Я, конечно же, уверен, что ни ты, ни твои люди не могут быть причастны к этому. Но все же…

Шейх молчал, глядя на старшего брата. Тот тоже не торопился высказываться, о чем-то размышляя. Затем снова начал говорить:

– Ты должен поклясться, брат. Поклянись сейчас же, что на твоих руках и на руках твоих людей нет крови пропавших русских.

– Брат! Как ты мог такое подумать! – обратился шейх к принцу, но тот смотрел на него, уже не улыбаясь. – Клянусь! Клянусь, что эти люди, если они умерли или умрут… Если они и погибнут, то это будет только тогда, когда этого пожелает Аллах! Никто из моих людей не пролил и никогда не прольет их крови. Клянусь тебе в этом пророком Мухаммедом и самим Аллахом! Я говорю чистую правду!

– Ну что ж… – принц Насир тяжело вздохнул, видно было, что разговор давался ему нелегко. – Тогда я тоже поклянусь, что в тот же день, когда ты вернешься в нашу столицу, наш верховный муфтий назовет имя еще одного принца Магрибии. Почему бы в нашей стране не быть сразу двум принцам? Я не вижу никаких препятствий для этого. Вполне возможно, что наша страна станет королевством… Короче, мы с тобой все это еще обсудим. О главном мы договорились. Прощай, брат. Вернее, до свидания – мы встретимся уже в день инаугурации.

– Прощай!

Братья обнялись и разошлись в разные стороны. Принц Насир возвращался к своему кортежу уже не так бодро и уверенно, как отходил от него. В его душе не было особенной радости после увиденного и услышанного – он понимал, что прощание с братом было далеко не таким искренним, как начало встречи. «Да, жизнь в пустыне и многолетняя война сильно изменили моего брата. Ничего, после того, как он вернется во дворец, он снова станет прежним – моим любимым братишкой Джалилем. Время лечит и не такие раны. Все встанет на свое место, главное, что теперь все плохое заканчивается».

Глава 31

Одинокая гора, в верхней части которой размещался пещерный город троглодитов, высоко возвышалась над пустыней. С военной точки зрения это был идеальный наблюдательный пункт. Любого человека, который приближался к ней – ехал ли он на автомобиле, на верблюде или же просто шел пешком, – с вершины горы было видно еще издали. Поэтому стоянку двух «КамАЗов» и свой временный лагерь Андрей Лавров и археологи решили устроить вдалеке от нее – в холмистых предгорьях южной части Атласских гор, которые еще называют Антиатласом. Сразу же после устройства лагеря Батяня решил предпринять действия по выяснению обстановки в пещерном городе и состояния похищенных гонщиков.

– Ну что, земляки! Пора действовать, только вести себя надо осторожно и разумно. Кто из вас сейчас пойдет со мной в разведку? – спросил майор, усевшись по-турецки и внимательно оглядывая двух друзей.

– Понятно, что я! – непререкаемым тоном ответил Богдан. – Ты ведь не хочешь, правда? – обратился он к Алесю.

– Ну почему же! – возразил Алесь. – Как раз наоборот. Я ничего против не имею, чтобы отправиться вместе с майором. Так что – это как Андрей скажет! Или давай жребий тянуть!

– Да я бы вас обоих взял! – усмехнулся Лавров. – Но вы, конечно, не десантники, стрелять и драться не умеете…

– Ну, это еще как сказать, – возразил Богдан. – Мы тоже кое на что способны.

– Ничего себе, заявочки! А боевика кто из нас завалил? – возмутился Алесь.

– Так, бойцы! Спокойно! – Батяня строго оглядел ретивых археологов. – Я понял, что вы герои и суперсолдаты. Решим так – пойдет тот из вас, кого можно будет замаскировать. Ты, Богдан, ведь не собираешься в таком виде подбираться к горе?

Богдан до сих пор был одет в ярко-зеленый тропический костюм, в котором его застал набег верблюжьей кавалерии. Вся остальная его одежда сгорела вместе с жилым домиком. Такое «убранство» при всем желании никак не годилось для задуманного путешествия. Тут же выяснилось, что снятый с Хамида маскировочный комбинезон ни за что не налезет на крупногабаритного Богдана. Зато худенькому и невысокому Алесю он пришелся почти впору.

– Ну, вот и выяснили, кто из вас сейчас пойдет со мной! Но ты не переживай, – сказал Андрей Богдану. – Думаю, твое умение стрелять и драться нам еще сможет пригодиться. Ты ведь в каких войсках служил?

– В железнодорожных. Но не думайте! – вскинулся Федорчук. – Нас там тоже кое-чему учили!

– А я и не думаю, – уверил его Лавров. – Охраняй пока что лагерь, следи за нашим басмачом и готовь обед – часа через четыре мы должны будем вернуться. В смысле поварского искусства я на тебя, Богдан, очень надеюсь. Я же помню, какую встречу вы нам тогда организовали.

– Какой еще обед? – с удивлением спросил богатырь-археолог. – Почти ведь ничего не осталось. Последнее сало и то все доели!

– Вот-вот! Десантник должен уметь приготовить обед из чего угодно и в каких угодно условиях! Насчет каши из топора – это ведь про нас придумано, – подбодрил Федорчука Батяня. – Тут ведь главное что – фантазию проявить. Готовь пока из того, что осталось, а мы по дороге постараемся раздобыть что-нибудь съедобное.

* * *

Из всех природных катаклизмов тяжелее всего в Сахаре путешественники переносят случающиеся здесь довольно часто пыльные бури. Ветер пустыни, горячий и сухой, сильно изматывает, даже когда он совершенно прозрачен, но еще труднее приходится путникам, когда он несет пыль или мелкие песчинки. А пыльные бури здесь случаются намного чаще, чем песчаные. Сахара, пожалуй, самое пыльное место на Земле. Эти пыльные бури издали похожи на быстро охватывающие все вокруг пожары, клубы дыма от которых поднимаются высоко в небо. С бешеной силой несутся они через равнины и горы, выдувая на своем пути пыль из разрушенных скал. А когда в Сахаре стоит штиль, а воздух наполнен пылью пустыни, возникает известный всем путешественникам «сухой туман». Видимость при этом совершенно пропадает, а солнце кажется тусклым пятном и не дает тени. Но в этот день вышедшим на разведку Батяне и Алесю повезло. Хотя воздух в пустыне очень быстро нагрелся, видимость была довольно неплохой – одинокая гора хорошо просматривалась еще издали.

– Слушай, Андрей, я узнаю это место. Ведь я здесь однажды уже был! – сказал Алесь, когда они приблизились к горе настолько, что уже можно было различить в верхней ее части входы в пещеры.

– Когда ты здесь был? И почему сразу не сказал об этом? – спросил его майор.

– А мы совсем с другой стороны к этим пещерам подъезжали. Это было в самом начале нашей экспедиции, – вспоминал, вглядываясь в гору, Алесь Бартошевич. – Мы с Жаклин нанимали здесь землекопов для работы в лагере. Из городка Аль-Бокерия почти никто у нас работать не согласился. Ленивый там народ. А здесь – ничего, согласились. Другое дело, что привело это к самым печальным для них последствиям… Хотя кто мог такое предугадать? Да, кстати! Куда же все-таки наша мадам подевалась? Как в воду канула…

– Думаю, ты ее никогда больше не увидишь, – вздохнув, ответил майор Лавров. – Во всяком случае, живой. Можешь это у нашего пленного боевика уточнить. Вечером, когда вернемся на нашу стоянку.

– Ты хочешь сказать, что он и к ней руки приложил? Вот же сволочь! – вскрикнул Алесь. – Она ведь такая красивая была!

– Ладно, отставить эмоции! – заключил Батяня. – Сейчас нам не до того. Он за все ответит, но чуть попозже. Жди меня здесь, вот за этой скалой, гляди в оба. А я подберусь к горе поближе и снизу все как следует осмотрю. На обратном пути поохотимся. Сидеть тихо, никуда не отходить! Приказ понятен?

Алесь, не спавший уже вторые сутки, справился с поставленной задачей из рук вон плохо. Он задремал почти сразу же, как только присел на песок и прислонился спиной к еще не успевшей сильно нагреться скале. Проспав, ничего вокруг не замечая, более двух часов, он проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечи.

– Да! Повезло мне с помощничком! Тебя тут хоть голыми руками бери!

Над археологом стоял вернувшийся десантник.

– Так я… Я даже не слышал, как ты подобрался… – растерялся, приходя в себя, Бартошевич. – А вообще-то я наблюдал…

– Ладно! – примирительно сказал усаживающийся рядом Батяня. – Курить будешь?

Он достал помятую пачку с двумя сигаретами «Голуаз».

– Да не курю я! – отмахнулся археолог.

– Вот это как раз плохо! Я-то думал у тебя разжиться! Мои вот именно сейчас закончились.

– У Богдана есть, – вспомнил Алесь. – Половина блока «Мальборо». Он его в домике начальницы нашел.

– Уже лучше! – обрадовался майор. – Есть повод поскорее вернуться. Только вот по дороге нам еще нужно найти что-нибудь съедобное.

– Ну, как пещеры? – спросил Алесь. – Видел, как там хитро все устроено?

– Да… Непросто нам будет туда подобраться, – покачал головой Батяня. – Задачка эта не для всех.

Он устало прислонился спиной к скале рядом с Алесем и, блаженно жмурясь, попыхивал сигаретой.

– А по-моему, туда вообще невозможно проникнуть, – убежденно сказал Бартошевич. – Снизу, ясное дело, никак. Подойдем сверху, начнем спускаться – боевики нас из пещер тут же перестреляют. Бывают ситуации, когда самим ничего сделать нельзя. Нет, мы, конечно, можем полечь тут костьми, но стоит ли так глупо гибнуть? Тогда вообще никто и ничего не узнает. Единственный выход – это связываться с властями Магрибии. Пускай свои войска сюда присылают.

– Что ж! Возможен и такой вариант! – согласился Батяня. – А пока что нам нужно подумать о собственном пропитании. Сейчас пойдем на охоту.

– Смотри ты! А это еще кто?

Алесь уже давно сидел у этой скалы, а Андрей подкрался сюда так неслышно и незаметно, что стая каких-то животных, не заметив опасности, бежала мимо по известной только диким зверям тропе.

– Вот и добыча! Сама пришла! – прошептал Алесь, тихо ложась на песок и подтягивая к себе автомат. – Вот сейчас мы и попробуем улучшить наш рацион.

Охотничий инстинкт сработал и у Андрея Лаврова. Мгновение спустя он уже целился в одно из животных, выбрав из стаи самого крупного самца с белой головой и толстыми рожками – по-видимому, вожака.

Алесь Бартошевич взвел затвор автомата и прицелился. Грациозные рыжевато-коричневые животные чем-то напомнили ему косуль, на которых он охотился давно и всего пару раз – еще с покойным дедом. С тех пор на родине ему приходилось довольствоваться только охотой на зайцев и лис, а иногда – на волков и диких кабанов. «Не уйдешь!» – мысленно прошептал Алесь, зафиксировав прицел на боку зверя и осторожно нажимая на спусковой крючок. Но в следующее мгновение что-то резко дернуло ствол его автомата вверх. Выстрел разорвал тишину пустыни. Вся стая кинулась врассыпную, убегая от источника громкого звука. Пуля ушла вверх, никого не задев. Алесь с недоумением смотрел на выбившего из его рук автомат Батяню, который сидел на песке, молча уставившись на разбегавшихся животных.

– Ты чего, Андрей? – спросил растерявшийся Алесь. – Думаешь, на горе услышат, забеспокоятся?

– Да совсем не в этом дело… – отрицательно помотал головой Батяня. – Ты хоть понимаешь, кого сейчас хотел застрелить?

– О чем это ты? Косулю… То есть антилопу! Да какая, к черту, разница! – Алесь не мог понять странного поведения Андрея. – Обед наш я хотел приблизить.

– Запомни! – Майор Лавров продолжал сидеть и смотреть вдаль. – Это газели! Газели-дамы, которые уже почти полностью уничтожены человеком. Охраняемые международными законами животные, занесенные в Красную книгу. Их давно уже почти никто не встречал. И мы с тобой видели их сейчас, скорее всего, в последний раз.

Белорусский археолог не мог понять, откуда такая сентиментальность взялась у сурового и беспощадного к врагам командира батальона спецназа десантных войск. За время их недолгого, но весьма запоминающегося знакомства ничего подобного за майором ему замечать не приходилось. И уж совершенно он не мог себе раньше представить, что у железного Андрея Лаврова, наблюдающего за убегающими за горизонт газелями, может появиться на глазах нечто, похожее на слезы.

– Ладно! – Майор смахнул что-то с лица и поднялся. Его голос был уже прежним – спокойным и уверенным. – Ты дорогу назад сам найдешь? Возвращайся сейчас без меня. Мне тут кое-что еще посмотреть нужно.

Алесь недоуменно пожал плечами.

* * *

Вернувшись к вечеру на стоянку в предгорьях, Алесь обнаружил там лежащего в кузове «КамАЗа» связанного боевика, а в другом грузовике – спящего богатырским сном Богдана Федорчука. В котелке над походным костром был приготовленный его приятелем обед или даже ужин – жиденький супчик, сваренный украинцем из остатков риса и последней банки говяжьих консервов. Проголодавшийся после похода в пустыню белорус доел тепловатый суп, вспомнив о таком же голодном Батяне только тогда, когда в котелке оставалась всего пара ложек. «Черт! Вот ведь, увлекся с голодухи… Ничего, Андрей не пропадет – должен же он принести из похода какую-нибудь дичь, когда вернется?» С этой оптимистической мыслью Алесь проверил веревки на боевике и улегся спать.

Утром Алеся и Богдана разбудил не столько занимающийся рассвет, сколько запах, идущий от висящего над догорающим костром котелка. Батяни в лагере почему-то не было. По-видимому, этот аппетитный завтрак он сварил из принесенной ночью добычи, добавив туда собранные в предгорье ароматные травы. Майор снова куда-то ушел, оставив кушанье довариваться. Вкус похлебки, как убедились археологи, ни в чем не уступал ее выдающемуся запаху. Единственное, чего они не смогли понять, – какому животному могло принадлежать это вкуснейшее мясо. Никто из них никогда ранее не ел ничего подобного.

– Слушай, а может, это – рыба? – спросил у друга украинец.

– Немного похоже на рыбу… Да нет! Откуда же в пустыне взяться рыбе? Ты что, Богдан? – хихикнул Алесь.

– Ну, тогда я не знаю, – удивленно разглядывал содержимое котелка Федорчук. – И кости какие-то странные – смотри!

Остававшиеся в котелке кости действительно по форме напоминали рыбьи – тонкие и полукруглые.

– Ну что, бойцы! Как спалось? – Майор Лавров, с большим биноклем на груди, бодрой походкой подымался к стоянке. – Сегодня мне хоть что-нибудь оставили в котелке?

– Конечно, оставили, – ответил Алесь. – Извини за вчерашний ужин – увлекся. Давай, положу тебе?

– Да я уж сам как-нибудь! – Батяня пододвинул к себе котелок, в котором оставалось не так уж и много похлебки. – Эх, люблю повеселиться с ложкой в руках!

– Андрей, скажи-ка нам… – Богдан замялся. – А что это мы тут сейчас ели?

– Не вкусно, что ли? – спросил Батяня, с аппетитом прихлебывая варево прямо из котелка.

– Да нет, как раз очень вкусно! Ели так, что за ушами трещало. Но просто я чего-то не понимаю, – растерянно развел руками Богдан. – А где это ты рыбу в пустыне нашел?

– Рыбу? Да это порода такая – песчаный угорь! Интересная, я вам скажу, рыбка, – хитро улыбнулся десантник. – А вот вам и ее кожа – пойдет на ремень!

С этими словами Батяня продемонстрировал археологам длинную, переливающуюся на солнце всеми цветами радуги змеиную кожу.

Глава 32

Самыми желанными в Сахаре для кочевников пустыни всегда были и самые живописные в этом краю места – оазисы. Как и все оазисы Сахары, этот большой оазис тоже был окружен пальмовой рощей. В других оазисах для того, чтобы напоить деревья водой, устраиваются специальные оросительные системы, но здесь люди поступили гораздо проще. В сухом русле реки, протекающей через оазис, его жители вырыли глубокие ямы-воронки и посадили в них финиковые пальмы. Под руслом на глубине пяти-шести метров всегда текла вода, так что корни пальм, посаженных таким образом, легко достигли уровня подземного потока, и дополнительного орошения им уже не требовалось. В каждой такой воронке росло от пятидесяти до ста пальм.

В лагере германской команды, который временно расположился в этом оазисе, царило приподнятое настроение. Сам Отто Диц, один из высших руководителей автомобильного концерна, прибыл сюда, чтобы побеседовать с гонщиками, механиками и менеджерами. Члены всех трех немецких экипажей выглядели вполне довольными жизнью. За дни вынужденного простоя они не только успели сделать подробный техосмотр и техническую профилактику каждого из своих автомобилей, но и заменить новыми деталями и агрегатами, привезенными из Европы, чуть ли не все, что только можно было заменить в их машинах. Внешне их грузовики выглядели так, как будто бы только что сошли с заводского конвейера. Подойдя к гонщикам, которые ждали его в тени пальм около длинных накрытых столов, Диц обратился к ним со следующими словами:

– Ну как, пилоты, штурманы и механики? По-моему, вы здесь совсем неплохо устроились? Вы получаете дополнительные деньги за простой, вам сюда привозят все, что вы только захотите. Есть ли у вас ко мне какие-нибудь вопросы и пожелания?

– Уважаемый господин директор! – сказал пилот первого экипажа, главной надежды немецкой команды. – Если присмотреться, то мы увидим возле здешних пальм немало верблюдов и овец. Те верблюды и овцы, которые здесь сейчас находятся, всю зиму, как правило, содержатся именно возле оазисов. Но с наступлением весны кочевники гонят их через пустыню на поля с вновь отросшей травой. Так и наши автомобили. Сейчас они стоят здесь и этим напоминают привязанных к оазису животных. Но мы же не будем сидеть здесь до весны? У нас ведь слишком большие различия, не правда ли?

Отто Диц довольно ухмыльнулся. У немецких автогонщиков явно было хорошее настроение. К тому же они рвались в бой, что тоже было весьма неплохо.

– То, что я сейчас услышал, очень напомнило мне восточную притчу. Вижу, что, находясь здесь, вы уже набрались у арабов и берберов их природной мудрости. Это, конечно, похвально. Находясь в чужой среде, надо всегда брать у нее лучшее. Но, надеюсь, вы еще не превратились в кочевников? – спросил Диц.

– А нам незачем превращаться в кочевников, – ответил гонщик. – Мы и так кочевники. Ведь это же про нас сложена песня «Мой дом – на колесах». Правда, мы не привыкли долго сидеть в оазисах. Наша работа – кочевать на своих железных конях весь год.

– В таком случае у меня для вас есть хорошие новости. Сообщаю вам, что сегодня или завтра организационный комитет должен будет объявить о скором продолжении соревнований. По сложившимся обстоятельствам. – Отто Диц сделал паузу, и все прекрасно поняли, что он имеет в виду пропажу российских экипажей. – По сложившимся обстоятельствам именно вы сейчас главные фавориты ралли. Надеюсь, что вы оправдаете возложенные нами и всей страной на вас надежды!

Немецкая команда встретила эти слова радостными возгласами и аплодисментами. После чего началась очередная роскошная пирушка. Команду снабжали продовольствием по самому высшему классу – стоящие на столах разнообразные блюда местной кухни перемежались многочисленными доставленными из Европы и других стран Африки деликатесами. Здесь каждый, пусть даже и с самыми привередливыми требованиями, мог найти себе что-то по вкусу. Создавая видимость демократичности, Отто Диц немного посидел рядом с гонщиками за общим столом, поддерживая разговор и отпуская шуточки. Затем, как следует насытившись, он поднялся и, поманив за собой сидящего неподалеку Курта Цахара, отошел в сторонку.

– Ты уже слышал о последних событиях, Курт? – спросил Диц, закуривая свою привычную сигару.

– Простите, босс, я слышал о многих событиях, но… – Цахар не понял шефа или же просто сделал непонимающий вид.

Диц вопросительно посмотрел на подчиненного. И продолжил:

– Да-да, и что же ты скажешь про попытку принца помириться с братом?

Курт, конечно же, уже знал об этом. Но почему-то предпочел сделать удивленное лицо и сказать:

– Как, неужели?

– Да, именно так и произошло, – кивнул Диц. – Точно известно, что принц посылал к шейху одного из своих высокопоставленных военных. А затем, возможно, встречался с ним и сам. По нашим данным, «правителю Сахары» предложено сложить оружие в обмен на высокий пост в столице.

– Какой пост? – Вид у Курта был довольно растерянный. Но особо переигрывать и прикидываться дурачком перед шефом ему тоже не стоило.

– Не важно, какой пост! Ясно, что самый высокий! – начальник посмотрел на него с откровенной злобой. – Знаешь, Курт, после того что ты рассказал мне про этого «повелителя Сахары», я подумал, что шейх – совершенно ненадежный партнер. И если он переедет в столицу, то вполне сможет сказать… Сможет когда-нибудь разболтать о нашей выгодной сделке. Или еще как-нибудь нас выдать.

– Вы считаете? – округлил глаза Курт.

Взгляд Дица откровенно говорил: «Или ты дурак, Курт, или просто-напросто надо мной издеваешься!»

– Что я считаю? – толстый немец презрительно смотрел на своего подчиненного. – Что?

– Что его нужно… убрать.

Последнее слово Курт произнес почти шепотом. Диц удовлетворенно усмехнулся и слегка кивнул.

– Все-таки ты хорошо соображаешь, Курт. В общем, так! Конкретно я тебе ничего не приказываю. Но! – поднял он палец. – Решай эту проблему любым доступным тебе способом. Любым! Фантазия, я знаю, у тебя есть, так что действуй, друг мой. В средствах в этот раз можешь не стесняться!

Но Курт Цахар прекрасно знал – несмотря на громкие слова, впоследствии Диц потребует детального отчета за каждый потраченный евро. Даже среди прижимистых и экономных немцев толстый любитель сигар выделялся предельной скупостью.

– Можешь потратить столько, сколько потребуется, – продолжал внушать ему Диц. – Да и сам не будешь обижен. За эту работу получишь потом дополнительную премию.

А вот это уже было кое-что! Курт понял, что проблема с шейхом кажется его шефу действительно серьезной, раз уж такой скупердяй, как Диц, готов щедро раскошелиться.

– И в какой же срок я должен буду его… Должен буду это сделать?

– Срочно. В ближайшие два дня. Есть сведения, что уже послезавтра шейх может появиться в столице.

Курт удивленно покачал головой. Если это было так, то у его шефа были даже лучшие источники информации, чем у него.

Глава 33

В горах Атласа наступило очередное утро. В небе над пещерным городом троглодитов повис огромный огненный шар восходящего над пустыней африканского солнца. Но плененным российским гонщикам, которые не имели права выглянуть из своего узилища наружу, его не было видно. После того как на скальную площадку перед их пещерой спустили на веревках пойманного беглеца, настроение у них совсем упало. Побег Джалиля Сафарова, последняя надежда на спасение похищенной команды «КамАЗ-мастер», завершился полным крахом. Брошенный в ту ночь на холодную каменную поверхность возле входа Джалиль был настолько изнурен путешествием вниз по скальной стене и надломлен подлым поведением охранников, с самого начала наблюдавших за ним в приборы ночного видения, что даже не смог сам заползти в пещеру. Товарищи по команде занесли его туда на руках, совершенно промерзшего и обессилевшего.

* * *

– Ну и сволочь же этот Карим! – сказал Игорь Сергеев, когда гонщики узнали, что коварный алжирец с самого начала прекрасно понимал все, что мог от них услышать. – Вот ведь гадина!

– Теперь-то я понимаю – он, наверное, и в крепости про нашу футболку услышал! Поэтому-то и помощи от французов мы не дождались! – предположил Олег Карасев.

– Услышал он или не услышал, но помощь к нам так и не пришла. А если этот здоровяк француз и разобрал нашу надпись на футболке, то в крепости нас теперь уже никто не найдет. Это был предпоследний наш шанс. А последний – побег Джалиля.

– Так что же теперь будет? – наивно воскликнул Олег. – Чего нам ждать? А, ребята?

– Ничего. Для нас – ничего хорошего, – мрачно сказал Сергеев. – Давайте посмотрим правде в глаза.

– Неправда! – раздался в пещере голос Джалиля Сафарова. – Я думаю, что Олег был прав. Причем с самого начала.

– И в чем же он был прав? – спросил Павел Чернов.

– В том, что не может такого быть, чтобы нас не искали, – голос Джалиля, хотя и слабый, звучал твердо и уверенно. – Поэтому-то нас сюда и перевели! Узнали, наверное, что нас уже разыскивают.

– Ну, так как же все-таки нас здесь найдут? – спросил Олег.

– Разыщут, обязательно разыщут! – раздался бодрый голос Василия Дрогова. – Иначе и быть не может.

Джалиль, сидящий у стены, почувствовал, как в полумраке пещеры пожилой механик нащупал и пожал его руку. Этим он дал понять, что ценит желание Джалиля успокоить и обнадежить команду. И особенно самого молодого ее участника.

– А сейчас, ребята, я пойду на площадку, молиться, – сказал Джалиль, приподнимаясь с места.

– Лучше отдохни, Джалиль. Теперь-то это зачем? Ясно ведь – отсюда не убежишь! – скептически сказал Игорь Сергеев.

– А затем! – резонно ответил татарин. – Вдруг кто-то из тех, кто нас ищет, сейчас за этой горой из пустыни наблюдает? Вот я ему знак и подам!

– Правильно! – поддержал его Степаныч. – Давай, выходи!

Сафаров вышел из пещеры на скальную площадку. Несмотря на то что его побег не удался и шансов на повторение больше не было, он не менее шести раз в течение каждого дня становился там на колени, повернувшись лицом к мусульманской святыне – Мекке. «Прекратить – это значило бы потерять лицо. Хотя бы и перед бандитами». Джалиль продолжал свои выходы наружу, несмотря на то что ночной спуск по холодной поверхности скалы сильно отразился на его здоровье. Насквозь продрогший в ту роковую ночь гонщик теперь часто кашлял и сморкался. «Насморк, бронхит и ангину я себе там заработал. Но воспаления легких у меня нет. Надеюсь, что еще нет».

Стоя на коленях и молясь, Джалиль Сафаров уже привык ничего не замечать вокруг себя. Но, еще не дочитав молитву до середины, он увидел двух боевиков с автоматами на груди, спускающихся сверху на веревках. Достигнув площадки, они отцепились от веревок, подошли к стоящему на коленях Джалилю и встали возле него, ожидая конца молитвы. После чего стволами автоматов загнали гонщика в пещеру. Причем Мустафа умудрился сделать это с виноватой улыбкой, в отличие от Карима, который, казалось бы, собирался вот-вот открыть огонь.

– В чем дело? Что там происходит? – кинулся навстречу входящему Сафарову Карасев.

– Молись, парень! Я вот уже помолился, – сказал Джалиль.

– Не бойтесь! Мы вас сейчас не будем убивать! – раздался в пещере голос Карима.

Но грозный вид угрюмого боевика и два направленных на узников автоматных ствола не предвещали для них ничего хорошего. Несколько минут спустя на площадку спустились двое троглодитов со строительными инструментами в руках. А еще через некоторое время сверху на двух канатах опустили ящик, наполненный обтесанными камнями, и емкость со строительным раствором. Потупив глаза и стараясь не смотреть в сторону пещеры (что ж, мы – люди подневольные), два каменщика принялись за работу. Вход в пещеру начала перегораживать выстраиваемая из камней перегородка.

– Чтобы… вам не было холодно, – пояснил Карим.

– Корошо-корошо! – поддержал его Мустафа. И ехидно засмеялся.

– Да, холодно нам теперь уже не будет, – сказал Игорь Сергеев. – Скоро нас вообще уже не будет. Могилу для нас строят на наших же глазах.

– Ребята! – закричал Олег Карасев. – Это что же делается! Нас тут живыми замуровывают!

Он забегал по пещере, причитая и заламывая руки.

– Замолчи, Карась! – сказал Василий Дрогов. – Постарайся достойно приготовиться к смерти.

– К какой еще смерти! Не хочу! Лучше уж сразу умереть, чем в замурованной пещере подыхать! Пустите меня! Пусть они меня лучше застрелят! Или я в пропасть спрыгну!

– Заткнись, сопляк! – прикрикнул на него Иван Петров. – Постарайся вести себя достойно. Будь мужчиной, в конце концов.

Каменщики работали быстро и умело – через двадцать – двадцать пять минут возводимая ими стенка почти достигла верхнего свода пещеры. Внутри становилось все темнее. Из-за стенки до гонщиков донесся голос Карима:

– Как дела, ребята? Не скучаете? Наш хозяин запретил нам проливать вашу кровь! Он приказал дать вам спокойно умереть в пещере. Скоро Аллах заберет вас к себе! А я и Мустафа пока что останемся здесь, чтобы каждый день спускаться сюда и разговаривать с вами! Каждый день! Пока вы еще будете живы!

– Корошо-корошо! – Мустафа снова захохотал.

Приказывая не убивать российских гонщиков, а замуровать их живыми в пещере, шейх попытался формально сдержать слово, данное им брату перед лицом мусульманского бога. Но положение похищенных россиян от этого не стало менее ужасным.

* * *

Майор Лавров, лежащий на песке среди высоких барханов и наблюдающий в бинокль за пещерным городом, увидел, что там происходит что-то необычное. К пещере, в которой содержали гонщиков, по веревкам спустились какие-то люди. Затем большинство членов банды село в грузовик и куда-то уехало. Гонщиков среди них не было – в этом майор был уверен. Несколько боевиков – два или больше – остались в своей пещере. Но что-то подсказывало майору, что российские гонщики еще живы. Пока еще живы.

Глава 34

Недавно взошедшее солнце ярко освещало красноватые вершины гор Атласа и виднеющуюся вдали пустыню. По горной извилистой дороге двигались три дорогих автомобиля без номеров и опознавательных знаков. Редкие в горах пешие путники, еще более малочисленные всадники, а также водители повозок, запряженных ослами, мулами и верблюдами, торопились поскорее прижаться к обочинам, едва только замечали роскошный кортеж. За стеклами первой и последней проезжавших мимо машин они могли различить вооруженных людей. Но вот того, кто ехал в салоне средней машины – бронированного лимузина с затемненными стеклами, увидеть снаружи было невозможно. Единственное, что хорошо знали стоящие у края дороги местные жители, – лучше всего вообще никогда в жизни не попадаться на пути подобных машин и ездящих в них людей.

Развалившийся в лимузине шейх Джалиль Абид Али пребывал в прекрасном расположении духа. Правда, его главный помощник Хамид Бенкур так и не появился в крепости до его отъезда, но шейху было уже не до Хамида. Его участь изгнанника в пустыне, руководителя несуществующего государства и главаря мятежников сегодня должна была смениться жизнью в княжеском дворце, непыльной работой премьер-министра и всеми почестями, полагающимися наследному принцу. На коленях у шейха находился ноутбук новейшей модели, который заменил собой прежний, сломанный. На большом жидкокристаллическом экране демонстрировалась видеоподборка лучших роликов «Плейбоя» – любимое зрелище шейха. В левой руке он держал бокал с отборным коньяком «Курвуазье» – в последнее время президент мифической Сахарской Республики все больше привыкал к «греховному напитку неверных». В правой у него была большая толстая сигара, одна из последних, привезенных Куртом Цахаром. «Нужно будет связаться с Отто Дицем сразу же после подписания контракта о поставках грузовиков в Магрибию. А может быть, и раньше. Ведь теперь мы будем сотрудничать открыто – пусть подарит мне побольше этих замечательных сигар. Я уже привык к ним».

Шейх отпил из бокала коньяка и вставил в ноутбук записанный его братом видеодиск. Эротические клипы на компьютерном экране сменились на кадры с видами магрибской столицы. В очередной раз бывший «Повелитель Сахары» любовался городом, в который сейчас возвращался. И, как он считал, возвращался с триумфом. «Теперь большое наемное войско мне ни к чему – оставлю только нескольких самых надежных охранников. Да и Хамид тоже больше не нужен – связь с запятнавшим себя множеством преступлений головорезом будет меня только компрометировать. Теперь все должно быть иначе. Зато чемодан наличных денег, который привез из Германии Курт и который я везу с собой в багажнике, – именно то, что мне сейчас действительно пригодится». Почти все свои прежние сбережения шейх вкладывал в окончившуюся войну. Деньги, лежащие в багажнике лимузина, представляли собой весь его сегодняшний капитал. Если не считать, конечно, богатств всей страны, которыми он вскоре начнет распоряжаться и которые когда-нибудь, после смерти брата, полностью перейдут в его собственность.

Два всадника съехали с горной дороги на узкую тропу, ведущую вверх, к вершинам гор. Наездники были одеты в традиционные арабские бурнусы, но внимательный взгляд распознал бы в них европейцев. Поднявшись по тропе, всадники спрыгнули с лошадей и отвязали от них увесистые пакеты, притороченные к седлам. Затем они подтащили пакеты к краю обрыва, рядом с которым лежали большие валуны.

В лимузине шейха зазвонил телефон. Из столицы звонил руководитель дворцовой канцелярии Магрибии, желающий уточнить вопросы предстоящей церемонии. Руководителя канцелярии сменил секретарь верховного муфтия. «Сегодняшние дела будут довольно хлопотными, зато очень приятными», – подумал шейх, отключая трубку. Еще один бокал коньяка и сигара, оказавшаяся последней в коробке, привели его в состояние, близкое к эйфории. В одурманенных смесью дорогого алкоголя и крепкого табака мозгах шейха церемонию инаугурации, которая должна была состояться сегодня, сменяли другие видения – шейх видел себя то сидящим на королевском троне, который он получал после внезапной смерти брата, то в окружении президентов, премьеров и монархов на торжественном заседании глав Евросоюза. Подумать только – вчерашний маргинал, по сути, всего лишь полевой командир из Северной Африки, очень скоро будет на равных с самыми значительными и влиятельными людьми мира! Неплохие сюрпризы преподносит иногда судьба!

Горное ущелье, в которое въехал кортеж шейха, потряс грохот взрыва. По крутому склону горы вниз понеслись валуны и обломки скал, увлекающие за собой все новые и новые груды камней. Машины затормозили – но было уже поздно останавливаться. Через некоторое время под образовавшимся скальным завалом уже невозможно было различить ни проходившую здесь только что дорогу, ни тем более оказавшиеся на пути безжалостной каменной лавины автомобили.

Глава 35

Расположенные на северо-западе Африки Атласские горы представляют собой по сути ту же горную систему, что и находящиеся не так далеко от них европейские Пиринеи. Четыре молодых горных цепи, проходящие через княжество: Риф, Высокий Атлас, Средний Атлас и Антиатлас – делают геологическое положение страны не очень стабильным. Здесь нередко бывают землетрясения, хотя чаще всего это легкие подземные толчки всего в один-два балла. Иногда, хотя, к счастью, и весьма редко, случаются в Магрибии и сильные землетрясения – разрушительные и даже катастрофические. Живых свидетелей гибели шейха и его людей в горном ущелье не осталось. Причиной внезапного схода каменной лавины могло быть и землетрясение. Случившуюся катастрофу с шейхом и его людьми вполне можно было бы посчитать результатом стихийного бедствия. Если бы не одно серьезное «но». Все подземные толчки, даже самые слабые, в наше время фиксируются и регистрируются в специально оборудованных геологических лабораториях.

С момента прогремевшего в горах взрыва прошло не так много времени, но солнце уже поднялось высоко в небо, освещая теперь горные склоны сверху. Воздух в горах заметно нагрелся – утренний холод бесследно исчез. С той самой крутой тропинки, на которую час назад свернули всадники в одеждах бедуинов, на горную дорогу спустились два европейских туриста в широких панамах, штанах до колен и тяжелых походных ботинках. Пройдя пешком несколько километров в направлении, противоположном тому, на котором недавно произошел сход лавины, туристы остановились для короткого привала. Перекусив высококалорийным сэндвичем и запив его восстанавливающим силы тонизирующим напитком из жестяной баночки, один из туристов достал из рюкзака спутниковый телефон.

– Все в порядке, босс! Мы встретили нашего клиента в горах, как и было задумано! Последняя наша проблема благополучно разрешена! – отрапортовал он своему шефу.

– Хорошо! Очень хорошо! Я доволен тобой. Теперь сейчас же улетай на родину! И ни с кем здесь больше не встречайся – я сам сегодня проинструктирую наших… завершу все твои здешние дела. Немедленно прямо оттуда поезжай в аэропорт! Тебе все ясно?

– Ясно, босс! Однако до ближайшего селения, в котором можно будет найти хоть какой-нибудь транспорт, мы доберемся только часа через два, пешком. Почему-то по здешней дороге все едут только в одном направлении – нам навстречу! Похоже, что на участке за нами что-то произошло, – с ехидной ухмылкой сказал в трубку человек в панаме.

– Мне нет никакого дела до того, что там у вас произошло… – хриплый голос оборвался. Собеседник на другом конце спутниковой связи закашлялся. После паузы он продолжил: – Я сказал тебе – улетай самым первым самолетом! Остальное меня не касается!

В трубке раздались короткие гудки. «Что случилось с шефом? И с чего это он вдруг так перестраховывается? – подумал Курт Цахар. – Или почувствовал, что запахло жареным, или же… Не доверяет мне?»

Прямо навстречу им на бреющем полете пролетел армейский вертолет с эмблемами Княжества Магрибии, тут же скрывшийся за нависшими над дорогой горами.

– Давай поторопимся! – сказал Курт своему спутнику. – «Нет, я не думаю, что шеф перестал мне доверять. Скорее всего, он просто трусит. Вонючий старый толстяк!»

* * *

Весть о гибели главаря мятежников и родного брата царствующего монарха мгновенно разнеслась по всей территории мусульманского княжества. Ходили самые разнообразные версии и предположения, кто же все-таки посмел расправиться с «президентом Сахары». Конечно же, мнения о том, что это сам старший брат таким образом решил успешно разрешить многолетний конфликт, почти никто вслух не высказывал (демократия – демократией, но в тюрьму за клеветнические сплетни никто попасть не хотел). Были и неподтвержденные слухи о том, что мятежный шейх решил примириться с братом, но этого ему не смогли простить бывшие соратники (такие сплетни особо не приветствовались, но распространявших их не арестовывали). В конце концов официальная пресса страны остановилась на варианте, в котором шейха уничтожили «враги единства и независимости Магрибии». Некоторые утверждали, что сделано это было руками ближайшего помощника «повелителя Сахары» Хамида, другие клялись, что Хамид Бенкур погиб вместе с шейхом под каменной лавиной, а перед этим безуспешно пытался отговорить своего господина от роковой поездки в магрибскую столицу. Так или иначе, многолетняя гражданская война между родными братьями Абид Али и жителями Магрибии закончилась. Небольшие группки «непримиримых» противников власти принца, оставшиеся без руководства шейха и особенно – без талантливого командира Хамида, довольно скоро прекратили вооруженную борьбу. Принц Насир немедленно объявил траур по безвременно скончавшемуся брату, недоумевая по поводу факта его неожиданной гибели, явно кем-то подстроенной. Но… жизнь продолжалась, через день должно было продолжиться и приостановленное ралли.

Глава 36

Почти восемьдесят процентов экипажей автомобилей и мотоциклов, принимающих участие в ралли «Дакар», – спортсмены-любители из разных стран мира. Как правило, это обеспеченные господа, на досуге решившие испытать себя в нелегких условиях экстремальных соревнований. Конечно, попадаются среди них и безбашенные молодые люди, создающие своим присутствием угрозу для безопасности других участников и наблюдающих за гонкой зрителей. Но в своем большинстве эти гонщики-любители – весьма осторожные и дисциплинированные водители, главная цель которых – благополучно добраться до Розового озера, и не так важно, которыми по счету. Олимпийский принцип «главное – не победа, а участие», вот что доминирует на этом ралли. Но совершенно иные задачи на этой гонке ставят перед собой немногочисленные команды профессионалов. Отдать для победы все, что в их силах, и даже больше этого – вот их основной и единственный принцип! Не щадить ни автомобилей, ни себя! И если «добитую» на тяжелейших участках технику каждую ночь, от заката до рассвета, чинят и восстанавливают группы механиков высочайшей квалификации, то со здоровьем гонщиков-профессионалов дела обстоят гораздо серьезнее. Если с гонщиком на этапе что-то случится, никем заменять его нельзя – весь экипаж просто снимают с соревнований. Вот и приходится профессионалам после происшедших с ними на трассе неприятностей скрывать от окружающих свои многочисленные мелкие, а иногда и крупные травмы. Вывихнул на этапе ногу, сломал палец или даже руку – терпи, молчи, ночью твой личный доктор кое-как это залечит, а утром снова выезжать на трассу. Такова жестокая действительность многодневных гонок для профессионалов – уж очень большие амбиции и весьма крупные деньги здесь задействованы!

В одном из крупнейших и красивейших оазисов Сахары, в лагере германской команды, все готовились к завтрашнему возобновлению приостановленного ралли. Заканчивались спокойные и бесхлопотные каникулы в оазисе, совсем не экстремальные работы по диагностике, профилактике и доведению до совершенства трех автомобилей всемирно известной фирмы. Ежедневные долгие пирушки и разнообразные развлечения с прибывшими сюда женами и любовницами для немецких экипажей с завтрашнего дня должны были смениться обычной нервотрепкой и стрессами многодневных автомобильных гонок. Однако настроение у гонщиков, их руководителей и всего обслуживающего персонала было таким же безоблачным, как и африканское небо. Свое расставание с гостеприимным оазисом немецкая команда предложила отметить событием, которое местные жители должны были запомнить надолго, – футбольным поединком. С немецкими пилотами, штурманами и механиками, членами экипажей и менеджерами команды на футбольном поле встречались обычные погонщики верблюдов и земледельцы, мелкие торговцы и даже припомнивший футбольное детство местный мулла.

Последним инструктажем автомобилистов перед завтрашним этапом должен был руководить Курт Цахар. Но ему по неизвестной другим причине пришлось срочно улететь в Германию, и вместо него на инструктаж приехал сам Отто Диц. Сидя на раскладном кресле в тени больших пальм, толстяк вместо привычной сигары решил покурить трубку и издали понаблюдать за матчем, собравшим вокруг площадки, временно ставшей футбольным полем, причастных к германской команде и все население оазиса.

Раздался звонок спутникового телефона, стоящего на столике перед шезлонгом Дица. Из столичного аэропорта звонил человек, который только что приехал туда после прогулки в горах вместе с Куртом Цахаром. Диц невозмутимо выслушал очередное подробное сообщение о действиях своего главного помощника, лишь изредка задавая короткие уточняющие вопросы. У директора автомобильного концерна было множество информаторов. Он старался контролировать все и всех, никогда никому не доверяя полностью, даже своему ближайшему помощнику Курту.

Прошло всего полчаса игры, а местные жители, болеющие за своих, шумели все громче и громче, искренне радуясь текущему счету, – их команде удалось забить немцам уже три мяча, сохранив собственные ворота «сухими». Диц тяжело поднялся с шезлонга, решив подойти поближе к играющим. А между тем футбольная сборная оазиса была в ударе. Мяч все время был на половине германской команды, удары по их воротам следовали один за другим. Но немцам часто везло – то мяч раз за разом попадал в штангу и верхнюю перекладину ворот, то судья поединка останавливал игру в момент опасной атаки (как казалось зрителям – несправедливо). Таким образом, на перерыв команды ушли при счете 4:0, хотя, судя по ходу игры, счет мог бы быть и двухзначным – в пользу местных. Обойдя зрителей, Диц подошел к повалившимся на траву оазиса немецким футболистам, которых распекал тренер – младший менеджер команды. Футболисты сразу заметили подбирающегося к ним одного из высших руководителей концерна, а стоящий спиной к нему менеджер продолжал говорить что-то о престиже германского футбола и имидже страны. Увидев подымающихся с травы игроков, тренер обернулся и замер на полуслове.

– Хорошо, хорошо, – добродушно прохрипел улыбающийся Отто Диц. – Мне очень понравилось, как вы играете. Вижу, что вы – в отличной спортивной форме, и одобряю вашу сегодняшнюю манеру игры. Очень хорошо, что никто из вас не идет на столкновения с соперниками, не кидается за далеко отлетевшим мячом и вообще бережет себя. Понятно, что при такой жаре вам, европейцам, играть очень нелегко. К тому же это для местных бедуинов такой матч – главное событие в их унылой жизни. Так что их рвение легко можно понять. А для вас главный матч, вернее, продолжение матча, начнется завтра. Помните, что сейчас вы должны немного побегать и размяться. И ни в коем случае не получить травм и растяжений! Так что продолжайте и дальше играть в том же духе! Спокойно, аккуратно, осторожно. И… не обращая никакого внимания на счет! Играйте для удовольствия.

Но, сказав эти в общем-то правильные слова и возвращаясь на свое место, Диц загадал – если его команде удастся забить хотя бы один гол, то и ралли благополучно закончится их победой. Казалось бы, они с Куртом уже сделали для этого все, что только было возможно. Все законное и особенно незаконное. Но, несмотря на это, толстяка глодал маленький червячок сомнения. А товарищеский футбольный матч закончился со счетом 9:1. Причем единственный гол в ворота собственной команды случайно закатил мулла, стоящий на воротах. Местные жители весьма эмоционально радовались победе, унеся футболистов во главе с муллой с поля на руках. Немецкие гонщики отнеслись к своему проигрышу спокойно и невозмутимо, и только Отто Диц недоумевал – стоит ли считать единственный гол престижа заслугой его команды или нет?

А вскоре подошло время инструктажа и последнего ужина. По роскоши накрытых столов прощальный ужин в оазисе вполне мог сравниваться с банкетом по поводу победы в соревнованиях. После того как непосредственный руководитель команды вкратце доложил о полной готовности машин и экипажей и прекрасном настроении гонщиков, к сидящим за столами обратился герр Диц. Крутя в толстых пальцах эксклюзивную курительную трубку фирмы «Данхилл», он прохрипел:

– Ну вот, как видите, ваши недельные внеплановые каникулы благополучно заканчиваются. Хотя до весны еще далеко, я вижу, что немецкие кочевники успешно отдохнули и набрались сил и бодрости в этом благодатном месте, – вспомнив прошлый разговор, шутливо начал Диц. – Ваши железные скакуны, конечно же, тоже в полном порядке, это прекрасно видно по их блестящей шерсти.

Действительно, все автомобили немецкой команды были заново окрашены, отполированы до блеска и сверкали на солнце яркими цветами.

– Итак, вам осталось совсем немного – благополучно доехать до финиша! Думаю, что в этом году никто уже не встанет на вашем пути, и вы наконец принесете нашему концерну и своему государству победу! Напомню, что нами на это было затрачено очень и очень много средств и сил, в том числе и моей скромной персоной. Помните, ваша страна ждет от вас победы, а наш общий с вами концерн – подписанного после победы контракта с Княжеством Магрибия. Учтите – от этого контракта зависит очень многое: наши доходы, ваши будущие премии, в общем, наше с вами финансовое благополучие! Впрочем, что я буду рассказывать о прописных истинах – вы давно сами это прекрасно знаете. И еще, – Диц сделал многозначительную паузу. – Скажу вам по секрету – организаторы ралли рассматривали вариант с досрочной полной остановкой соревнований. Естественно, в этом случае победителями объявлялись вы. Но то, что соревнования теперь все-таки продолжаются, намного лучше. Никто уже не сможет упрекнуть нас с вами в нечестном выигрыше! На финише вы будете первыми, справедливо победив. И наш концерн подпишет контракт с Магрибией о поставках грузовиков для армии принца Насира. За победу!

Высоко поднятый толстяком бокал с ледяным французским шампанским ярко засверкал на пронзительном тропическом солнце. Немецкие гонщики, руководители и обслуживающий персонал встретили эту речь радостными возгласами, аплодисментами и звоном бокалов. Ничто уже было не в силах помешать германской команде стать первыми на этих состязаниях. Их главные и по сути единственные конкуренты были похищены таинственной исламской группировкой и навсегда исчезли в знойных глубинах крупнейшей пустыни планеты. Путь к финишу был расчищен и свободен. Немецкой команде оставалось только добраться до него.

Глава 37

Когда в Сахаре стоит тихая погода и небо не затянуто поднятой ветром пылью, трудно найти более красивое зрелище, чем закат солнца в пустыне. В предгорьях Антиатласского хребта наступил очередной вечер. Алесь и Богдан сидели на камнях, повернувшись лицами к обрыву. Перед ними, сколько хватало взгляда, простирались бесконечные просторы песков Сахары. Далеко не в первый раз друзья любовались африканским закатом. Но каждый раз небо в лучах заходящего солнца поражало их новым сочетанием оттенков – сегодня это были кроваво-красный и розово-перламутровый, незаметно сливающиеся с нежно-голубым. Все эти волшебные краски громоздились над линией горизонта в несколько этажей, горели и сверкали, разрастаясь причудливыми, сказочными формами, а затем постепенно угасли. Наступила абсолютно черная ночь, темноту которой не в силах были рассеять даже яркие тропические звезды.

– Ну, вот видишь! – сказал Алесь. – Все, как ты и хотел – раскопали древних римлян, и сразу же тебе экскурсия в африканские горы!

– Ну да! Чего-чего, а такого экстрима я не ожидал, – ответил ему Богдан. – Это тебе в полевом лагере не хватало впечатлений – «два месяца телевизор не смотрел», «по биатлону соскучился». Теперь мы знаем, как здешний биатлон выглядит – стрельба с верблюдов по живым людям! Хотя такое зрелище, конечно, больше на сафари похоже. По телевизору это, может, и красиво смотрелось бы. А самому в таком участвовать не очень весело. Особенно в качестве жертвы. Жили бы мы лучше в своем лагере, копались бы себе в песке. Зачем нам эти экстремальные приключения?

– Ну, так зачем ты тогда с этой футболкой связывался? Не сказал бы никому про нее – и все было бы куда спокойнее!

– А вот это ты брось! Все-таки людей похитили! Наших людей! Что ни говори, а им сейчас намного труднее, чем нам, приходится! Мы здесь закатами любуемся, а они сейчас, возможно, уже с жизнями прощаются.

Из одного из стоящих внизу, между холмами, «КамАЗов» беззвучной тенью выскользнул освободившийся от связывающих его веревок Хамид Бенкур. Прошедший когда-то специальные тренировки, он мог избавиться от своих пут уже давно, но ожидал момента, когда ни в лагере, ни неподалеку от него не было бы русского офицера-десантника – единственного из троих врагов, которого он серьезно опасался. «Справиться с двумя археологами для меня будет не очень трудно, – думал он. – Хотя им и удалось однажды перерезать горло Ахмеду, одному из моих лучших людей, все же я – не Ахмед. Ликвидирую обоих, затем выведу из строя один „КамАЗ“, а на другом уеду в крепость, к шейху».

Хамид и не подозревал о том, что его господина – шейха – уже целый день нет в живых. А археологи, в свою очередь, не подозревали о коварном плане боевика, мирно беседуя у костра и помешивая в висящем над ним котелке разогревающийся суп из змеиного мяса.

– Слушай, Алесь! А куда это все время ходит наш десантник? – поднял голову Богдан. – Что он там еще хочет увидеть, в этом пещерном городе? Ведь даже нам с тобой понятно, что втроем мы гонщиков оттуда не вызволим!

– Точно! Я ему уже говорил – нужно связываться со здешними властями, – ответил белорус. – Пары взводиков с автоматами, как говорится в знаменитом фильме, здесь бы точно хватило.

– Это в фильме про Шарапова? – спросил Богдан. – А может быть, Андрей решил боевиком прикинуться и к ним в банду проникнуть? Или кого-нибудь из нас туда послать?

Алесь в ответ засмеялся, а затем оглянулся по сторонам, встал и отошел куда-то в темноту. У костра остался сидеть один Богдан.

Наброшенная сзади на шею украинского богатыря удавка мгновенно парализовала его дыхание. Умелыми движениями профессионального убийцы Хамид нейтрализовал Богдана, упершись коленом ему в спину и изо всех сил затягивая петлю на горле. Силачу оставалось жить считаные секунды. Но в следующее мгновение что-то увесистое и в то же время обжигающее оказалось на голове у бывшего главаря боевиков, перекрыв ему все поле зрения. Алесь, схватив валяющийся рядом увесистый камень, принялся что есть силы колотить по горячему котелку, напяленному им на голову Хамида. По плечам потерявшего ориентацию головореза стекали остатки змеиного супа. Сообразив, что главное сейчас – спасти корчащегося на земле Богдана, Алесь оставил бандита в покое и кинулся к задыхающемуся другу. Сорвав у него с шеи туго затянутую веревку, он затряс приятеля за плечи и понял, что искусственное дыхание делать не придется – Богдан задышал и пришел в себя. «Где бандит?» – прохрипел он, подымаясь на ноги и оглядываясь. В ярком круге, отбрасываемом пламенем костра, Хамида не было видно. Друзья попытались осмотреться, не теряя при этом друг друга из виду, – им уже было хорошо известно коварство подлого басмача. Как вдруг они услышали душераздирающий крик боевика и удары о скалы слетающего с отвесного склона человеческого тела – Хамид с горячим котелком на голове, ничего не видя вокруг себя, споткнулся и полетел вниз с обрыва.

– Говорил же нам Андрей – все время носить автоматы с собой! Нам просто повезло, что этот… подонок их не нашел! А ты вот все шутишь – «внедриться в банду», «нас туда послать»! – укоризненно сказал Алесь.

– Ладно! – потирая заболевшее горло, прохрипел Богдан. – Ты первый из нас автомат в машине оставил! А я подумал – если ты не носишь, так чего же я буду свой таскать? А котелок жалко. В чем же мы теперь суп будем варить?

– Тебе «змеятина» очень понравилась? Думаю, мы надолго тут уже не задержимся.

– Слушай, Алесь! Я тебе, конечно, благодарен – уже второй раз ты меня от верной смерти спасаешь… – Богдан смущенно посмотрел на приятеля. – Но скажи, пожалуйста… Зачем ты в этот момент от костра отошел? Заметил что-нибудь?

– Да конечно, заметил! Вижу, что кто-то крадется. Я понял, что это не Андрей. На двоих Хамид напасть бы не осмелился. Тревогу подымать – он мигом в темноте спрячется, пускай он лучше думает, что мы его не заметили. Я – слабак, ему нужно было в первую очередь с тобой расправиться. Поэтому я и отошел. Специально вышел из зоны его видимости.

– Ну, ты… Ты меня, значит, как приманку использовал?

– Слушай, ты сейчас живой? Вот сиди и радуйся! – коротко ответил Алесь.

Беседа друзей у костра была прервана внезапно появившимся словно из ниоткуда Батяней.

– Бойцы, тревога, пленный сбежал! – проговорил он негромко, бросая внимательные взгляды по сторонам.

– Да все уже в порядке с этим сбежавшим пленным! Вон там он, под обрывом валяется, – нарочито ленивым голосом отрапортовал Алесь. – Он только и успел, что украсть у нас один котелок…

– Что ж, это не так и плохо! – ответил на это ничуть не удивившийся Батяня. – Все хорошо, что хорошо кончается, с Хамидом покончено, начнем теперь готовиться к решающей операции. Ну, бойцы, этой ночью пойдем спасать российских гонщиков! Вам будут поручены ответственные задания, так что слушайте меня внимательно…

Глава 38

Ночную тишину над пещерным городом троглодитов нарушил стрекот мотоциклетного двигателя. В эту ночь на посту над ущельем уже не стоял часовой – гонщики были замурованы в своей пещере, а Карим и Мустафа спокойно спали в своей. Выглянув наружу и увидев промелькнувший над головой треугольный силуэт дельтаплана, Карим вернулся в пещеру за фальшфейером. Яркий свет осветил отвесный склон с отверстиями входов в пещеры. Дельтаплан сделал круг над вершиной горы, затем почему-то снизился, пролетев рядом с самой нижней пещерой, вход в которую преграждала свежевыложенная стенка из камней.

– Это господин Хамид прилетел! – сказал алжирец, обращаясь к Мустафе. – Наверное, он сам решил проверить, как обстоят дела с этими русскими. А может быть… Не знаю, начальству виднее, что лучше сделать. Если поступит приказ всех их задушить или разрезать на части, я с удовольствием его выполню.

– Какой же ты все-таки жестокий, Карим! – покачал головой собеседник. – Нет в тебе ни капли жалости.

– Это я-то жестокий? Можно подумать, что ты такой добрый, каким все время хочешь показаться! Если Хамид тебе прикажет, ты ведь тоже всех их убьешь?

– Убью, конечно! Но все-таки самая страшная смерть – это умирать в замурованной пещере.

Дельтаплан возвращался, летя прямо на свет фальшфейера. Карим и Мустафа отчетливо увидели ярко освещенное лицо висящего под дельтапланом человека – и это был совсем не Хамид! В следующее мгновение по ним ударила автоматная очередь. Дельтаплан резко взмыл вверх, взлетев над вершиной горы.

Батяня не видел, что случилось с двумя боевиками, – точно прицелиться ему мешал ярко-белый свет горящего фальшфейера. Но он надеялся, что сумел поразить обоих.

– Все в порядке! Давай, Богдан! Действие второе! – негромко сказал он в микрофон радиостанции.

– Есть, товарищ майор! Еду! – раздалось в ответ.

Мустафа скрылся в пещере – пуля лишь слегка оцарапала ему предплечье. Карим, скорее всего, был мертв – Мустафа отчетливо видел дыру в насквозь пробитой груди алжирца. Происходящее было настолько невероятно, что Мустафа совершенно не мог представить, кем мог быть этот прилетевший на дельтаплане Хамида враг. Но отработанные рефлексы делали свое дело – боевик схватил автомат и занял позицию у выхода из пещеры. Затем поджег еще один фальшфейер и выкинул его наружу. Фальшфейер горел, лежа рядом с телом Карима, не подающим признаков жизни. Снизу раздался звук мотора подъезжающего к горе грузовика.

– Ситуация осложнилась! Эти сволочи замуровали вход в пещеру с гонщиками! – раздался в наушниках Богдана голос майора.

– Как замуровали? Что-нибудь меняется? – спросил Богдан.

– Ничего пока не меняется! Действие третье! – диктовал Батяня. – Занимайте позиции!

«КамАЗ» остановился. Богдан и Алесь, вооруженные автоматами, выбежали из кабины.

– Видите на склоне яркий свет? Взять это место на мушки! Там боевики!

– Есть, товарищ майор! – Богдан передал приказ стоящему рядом Алесю.

Дельтаплан снова снизился, пролетев мимо пещеры боевиков. Для того чтобы прицелиться, Мустафе нужно было высунуться из пещеры. Но он понимал, что шум неизвестного автомобиля внизу как-то связан с неожиданным нападением дельтапланериста. И решил затаиться и дожидаться удобного момента.

– Кто-то из них остался жив! – сказал Батяня в микрофон. – Внимательно следите за пещерой с огнем. Кто-то же там зажег второй фальшфейер! Да и в других пещерах тоже могут быть боевики! Многие отсюда уехали, а вот сколько их здесь осталось – неизвестно.

Дельтаплан вновь подлетел к самой нижней пещере. И резко взмыл вверх. Через пару секунд на скальной площадке прогремел взрыв – Батяня кинул туда сразу несколько гранат. Перегородка из камней, строительный раствор между которыми еще не успел как следует застыть, рассыпалась.

После раздавшихся выстрелов и взрыва никто из разбуженных ими троглодитов не осмелился показаться наружу. Слишком уж серьезные и смертельные дела здесь сегодня происходили.

Сделав очередной круг, Батяня умудрился приземлиться на узкой скальной площадке. Отстегнув ремни, он подошел ко входу в пещеру:

– Спокойно, товарищи гонщики! Десантные войска России! Приготовиться к эвакуации!

После минутной тишины из глубины послышался голос Олега Карасева:

– Ну, я же знал! Я говорил вам! Я верил, что они прилетят!

– Спокойно, спокойно! Всем оставаться на своих местах! – крикнул в темноту пещеры майор. – За один раз я могу забирать только одного из вас. Срочно создайте очередь на эвакуацию!

– Пусть первым забирают Джалиля. Ему сейчас хуже, чем остальным, – сказал Василий Дрогов.

– Джалиля? Почему Джалиля? А почему нельзя сразу двоих? – завопил Карасев.

– Пускай первым идет Олег, – прозвучал слабый голос Джалиля. – Я выйду последним.

– Внимание! Первым выходит Карасев! – скомандовал Дрогов. – Джалиль будет вторым.

– Джалиль? Ах, да, Джалиль Сафаров! – сказал Батяня, закрепляя ремни дельтаплана на поясе и плечах Олега Карасева. – Я слышал про другого здешнего Джалиля. Ну, парень, держись за меня! Сейчас полетим!

Спланировавший вниз дельтаплан приземлился возле «КамАЗа», габаритные огни которого были зажжены. Батяня понимал, что грузовик представляет из себя хорошую мишень для оставшихся в живых боевиков, но иначе было нельзя. В кромешной тьме африканской ночи без этой подсветки сориентироваться было бы очень трудно. Фальшфейер у пещеры боевиков догорел и погас. В полной темноте приземление на скальную площадку у пещеры гонщиков было очень проблематичным. Вернее, практически невозможным.

– Алесь, продолжай держать это место на мушке! – продолжал командовать майор Лавров. – Богдан, срочно тащи сюда бензин! Нужно заправить дельтаплан.

Богдан быстро принес к дельтаплану последнюю канистру с бензином. Освободившийся от ремней Олег подошел к Алесю. Рыжего механика покачивало после головокружительного полета.

– А где же остальные десантники? – оглядывался он по сторонам. – Или что, вас здесь только трое?

– В нашем десанте даже один может стоить целого полка. Посиди-ка, парень, пока в сторонке, отдохни. Нам еще пятерых вниз спускать. Ведь вы там все живы, надеюсь? – бравым голосом настоящего спецназовца спросил его Алесь.

– Да, все живы. Только вот Джалиль… Он сильно простужен. Но он был самым сильным из нас! Он самый лучший! Сейчас его тоже спустят… – Олегу вдруг стало стыдно за собственную слабость. Он уселся на землю и замолчал.

– Слышишь, парень! Карасев! – Батяня обращался к вызволенному из пещеры гонщику.

– Да, товарищ… – Олег вскочил, радуясь, что может чем-то пригодиться.

– …майор. У вас в комплекте «КамАЗа» есть сильный фонарь? Ну, аварийная фара или что-то в этом роде?

– Конечно! Конечно, товарищ майор!

Олег залез в кузов «КамАЗа», сразу же отыскав там большой выносной фонарь. Фонарь входил и в стандартный комплект этой машины, предназначенной не только для международных гонок, но и призванной служить передвижным домом для сложнейших походов и экспедиций. В том числе в пустынях и в горах.

– Смотрите, настоящий пещерный житель! – показал Богдан на вылезшего из кузова машины Олега.

Действительно, сейчас Карасев, со ставшим почти черным в пещере лицом и длинными свалявшимися космами непонятного цвета, напоминал скорее пещерного дикаря-неандертальца, чем современного автомеханика высокой квалификации.

– Теперь нужно будет так нацелить этот фонарь, чтобы он светил на площадку возле вашей пещеры. Сможешь его держать над головой? – спросил Батяня.

– Конечно, смогу! – ответил механик.

О том, что Олег в этом случае становился самой заметной мишенью для боевиков, ему, конечно же, решили не сообщать. И так на долю молодого механика выпало уже столько переживаний!

– Значит, так! – сказал майор. – Включишь фонарь после команды, когда я буду подлетать к пещере. Я сам тебе скомандую. Вот он дублирует для вас мои команды, переданные по радио! – Увидев удивленные глаза Олега, Батяня кивнул на Богдана, на голове которого был десантный шлем капитана Катаева.

– Понятно. Ничего себе! – механик покачал головой.

– Да, парень, техника! Двадцать первый век на дворе!

– Классно! Но все-таки! Почему же вас только трое?

– Сначала нас было больше. Это не первый наш бой здесь. Еще вопросы есть? – сухо сказал Батяня.

Олег понял, что сказанул лишнее. То, чего не стоило бы говорить. Ему снова стало стыдно за себя. Майор Лавров завел мотор дельтаплана. «Все по местам!» – скомандовал он.

– Включай фонарь! – передал через пару минут Богдан Олегу приказ майора. Яркий свет осветил склон горы. Дельтаплан снова приземлился на площадку у пещеры. Из пещеры боевиков раздалась автоматная очередь. Зазвенело разбитое стекло. Фонарь у основания горы погас.

– Черт подери! – прорычал Батяня, отстегивая ремни. – Эй, внизу! Вы там живы?

– Сейчас! – раздался в наушниках голос Богдана. – Да, живы! Никто даже не ранен! Он попал только в фонарь!

– Нам повезло, что этот боевик лохом оказался! Ему по мне нужно было стрелять! Подстрелил бы меня, и операция была бы закончена! Эй, в пещере! Давайте следующего! – На площадке появился еще один человек. – Это ты – Джалиль?

– Я – пилот Игорь Сергеев! Джалиль согласился выходить только последним. Его невозможно уговорить!

– Интересно! Хотел бы я на него посмотреть! Хотя я его уже видел! Видел, как он молился! – сказал Батяня, пристегивая Сергеева к дельтаплану.

Сверху опять раздалась автоматная очередь. Теперь он стрелял в направлении дельтаплана. Но в темноте его стрельба была очень неточной. Алесь и Богдан открыли ответный огонь – на звук выстрелов его автомата.

– Ну вот, второго вам привез, – сказал майор после приземления. – А теперь что станем делать, когда фонарь разбит?

– Так там же есть второй фонарь! – ответил Игорь Сергеев. – Вернее, должен быть в комплекте! Олег, залезь в кузов, посмотри!

К дельтаплану подошел Богдан.

– И этот француз тоже здесь? Значит, недаром мы на футболке кровью писали! – обрадовался Сергеев. – Бонжур, камрад!

– Бонжур, бонжур! – ответил Богдан. – Бон суар! Здоровэньки булы!

– Точно! Я же говорил – вылитый украинец! – Игорь Сергеев засмеялся. Но остальным было еще не до смеха. Батяня объяснял своей команде, как нужно действовать дальше.

Мотодельтаплан снова стартовал. Через некоторое время внизу загорелся новый фонарь. Но теперь он осветил не скальную площадку, а пещеру боевиков. Майор Лавров все рассчитал точно. Последнюю остававшуюся гранату он бросил прямо в центр входа в пещеру, успев даже разглядеть торчащий оттуда ствол автомата. Дельтаплан взмыл вверх. В пещере раздался взрыв, оповещающий о том, что с боевиками там покончено. Оставалось снять с площадки еще четверых гонщиков, причем медлить с этим не стоило – боевики или их агенты в пещерном городе вполне могли связаться со своими сообщниками, которые, возможно, сейчас уже спешили им на помощь.

* * *

Дельтаплан майора Лаврова в шестой и последний раз за эту ночь приземлился на узкой скальной площадке перед пещерой. Майор отстегнул ремни и шагнул к входу в пещеру, возле которого валялись камни – остатки разрушенной взрывом перегородки. Осторожно пробираясь между ними и опираясь на стену, из пещеры выбрался худой и осунувшийся человек – пилот Джалиль Сафаров.

– Давай сюда, Джалиль, – сказал Батяня. – Это очень хорошо, что ты такой худой и легкий. В дельтаплане кончился бензин. Попробуем спрыгнуть отсюда и приземлиться, не заводя мотора. А что же нам еще остается? Все равно он уже не заведется. Так что нам снова придется рисковать!

Джалиль тихо засмеялся. Конечно же, их приземление будет удачным. А разве теперь могло быть иначе?

Глава 39

Наступил объявленный день продолжения гонок. Над зимней Сахарой занимался утренний рассвет. Ночь была холодной, но под утро с запада подул довольно теплый атлантический ветер, расшевеливший барханы. Песок вокруг двух российских «КамАЗов», стоящих на тех же самых местах, что и неделю назад, пришел в движение. Да и люди, находящиеся около автомобилей, тоже непрерывно двигались. Одни из них с помощью специальных приборов проверяли работу двигателей, тормозов и других систем грузовиков, другие, взяв в руки трафареты и пульверизаторы с краской, подновляли изображение российского флага и логотипы завода-изготовителя – единственное, что слегка повредилось в «КамАЗах» во время песчаной бури и последующего пребывания под слоем песка.

Напряженная работа не прекратилась и тогда, когда к этому месту подъехала большая группа автомобилей – внедорожников производства самых известных фирм. Многочисленная толпа выбежавших оттуда журналистов, фото– и телерепортеров мгновенно окружила российские машины. Хотя команда «КамАЗ-мастер» и была на целую неделю оторвана от общения с нормальными людьми, выработанные с годами навыки и профессиональный кодекс не позволяли никому из них ни на секунду отвлечься от работы. Щелканье фотовспышек продолжалось совсем недолго – находящийся здесь же представитель оргкомитета состязаний решительно потребовал от репортерской братии не мешать автомобилистам и отойти в сторону. Бойкие тележурналисты тут же принялись записывать на камеры комментарии к произошедшей сенсации – пропавшие российские гонщики не только нашлись, но и собираются продолжить участие в соревнованиях!

Спустя некоторое время с севера подъехал еще один кортеж машин, состоящий из разноцветных внедорожников, армейских вездеходов и роскошного «Хаммера». К «КамАЗам» подошло несколько людей, которым никто уже не стал чинить в этом препятствий. На этот раз это были сами организаторы гонок, среди которых своим ослепительно белым бурнусом выделялся принц Магрибии Насир.

– Вот эти самые машины несколько дней простояли, занесенные песком? – спросил он у своих спутников. – Интересно, какие запчасти в них придется заменить, чтобы они смогли сдвинуться с места?

– Ваше высочество, они уже смогли сдвинуться с места, – тут же доложил ему кто-то, возможно, пресс-секретарь. – И нашли их не здесь, а в другом месте, и сразу же после этого, без малейшего ремонта и профилактики, они уже смогли преодолеть более ста километров.

– Даже масло в их двигателях заменять не пришлось, они без проблем завелись и поехали, – к принцу подошел один из менеджеров российской команды.

– Да, не зря мне говорили, что эти российские грузовики так же надежны, как и автоматы Калашникова! – принц выразительно посмотрел на стоящего рядом министра обороны Магрибии. – Что ж! Когда-то я слышал об одной русской поговорке. Там что-то было про куриц, количество которых подсчитывают осенью. Давайте подождем еще несколько дней и увидим, чьей победой закончатся состязания!

Эти слова он адресовал российскому представителю. После чего взял того за руку и повел к своему «Хаммеру», на ходу о чем-то спрашивая и кивая головой. Их беседу остальные уже не слышали, но было понятно, что обсуждаются именно российские автомобили «КамАЗ», так как собеседники все время посматривали в их сторону, оживленно при этом жестикулируя.

* * *

Спустя два часа для всех грузовых автомобилей на трассе объявили старт. Каждый экипаж стартовал с того же самого места, на котором он находился в момент приостановки ралли.

Джалиль Сафаров сидел за рулем, напичканный теплым куриным бульоном и витаминами. Простуда не проходила, но серьезные лекарства ему принимать было нельзя – гонщика сразу же могли дисквалифицировать как принявшего допинг. Поэтому ему приходилось терпеть и держаться. «В плену у боевиков нам было гораздо тяжелее, – думал он. – Сейчас мы на свободе, но вот расслабляться мне еще рано. Нужно во что бы то ни стало доехать до финиша. И ни в коем случае не растерять накопленного преимущества. Мы вырвались из лап боевиков. Осталось сделать совсем немного – одержать очередную победу на этих соревнованиях».

Глава 40

В Дакаре, столице западного африканского государства Сенегал, сегодня был самый торжественный день в году – день награждения победителей ралли. Правда, в этом январе он наступил на неделю позже, чем это планировалось ранее, но менее праздничным, чем обычно, этот день от этого не стал. На пьедестале почета стояло девять человек – команды трех экипажей грузовиков, прибывших к знаменитому Розовому озеру первыми. Вокруг них суетились многочисленные журналисты и телеоператоры ведущих мировых телеканалов. Но для обычного телезрителя – того, который репортажи об авторалли смотрит далеко не каждый день, в финальных результатах этого года не было ничего сенсационного. И в этот раз на пьедестале стояли те же самые команды, что и в прошлом, да и в позапрошлом году. Разве только порядок призовых мест сейчас немного изменился.

В этом году первой среди грузовых машин финиша достигла команда пилота Игоря Сергеева. Главный фаворит соревнований – команда Джалиля Сафарова в этот раз пришла только второй. Третьими, как и в прошлом году, а до того и в позапрошлом, снова были гонщики из Германии. Но настоящей неожиданностью гонок стал тот факт, что совсем немного до призового места не дотянул третий российский экипаж – «боевая техничка» команды, занявшая весьма почетное для себя пятое место.

Под звуки фанфар руководители оргкомитета вручили победителям и призерам главные награды соревнований. Как следует еще не оправившийся от болезни Джалиль Сафаров, стоящий со своим экипажем на второй ступени пьедестала, повернулся к победителям – пилоту Сергееву, штурману Чернову и коротко остригшему свою буйную рыжую шевелюру механику Карасеву. «Поздравляю вас, ребята!» – «Да что ты!» – ответил улыбающийся Сергеев. Олег Карасев наклонился к Джалилю и прокричал ему на ухо: – «Если по справедливости, то вы должны были тут стоять! Ты больше всех нас эту победу заслужил!» – «Знаете что, – ответил Джалиль, – для меня сегодняшнее второе место гораздо дороже, чем предыдущие пять первых».

К пьедесталу подошло еще несколько человек. Среди них своей белоснежной национальной одеждой выделялся статный араб – принц Княжества Магрибия Насир. Принц держал в руках маленькую сверкающую статуэтку, изображавшую человека в бурнусе. Улыбнувшись гонщикам, он заговорил по-французски: «Начиная с этих соревнований, на каждых из них теперь будет вручаться мой личный приз тому участнику, который проявит наибольшую волю к победе. Я думаю, что оба российских экипажа в этот раз были достойны этой награды, но мне нужно было выбрать только одного гонщика». Подбежавшая к пьедесталу переводчица начала переводить его слова на русский. «Этот приз имени моего погибшего брата я учредил в честь восстановления мира на священной земле Магрибии. А когда я узнал, что российского гонщика зовут так же, как звали моего брата…» – на этих словах голос принца оборвался. Приложив руку к груди и немного помолчав, он продолжил: «Глубоко символично, что у гонщика из России, который получит этот приз, такое же имя. Мой покойный брат всю жизнь проявлял свою непоколебимую волю к победе. Так пусть же эта награда станет достойной памятью о нем!»

Джалиль не знал, что случилось с братом принца и кем был этот погибший брат. Он стоял на второй ступени пьедестала, обливаемый шампанским из громадных бутылок, и думал, что все-таки оказался прав. Несмотря на то что его побег из плена не удался, несмотря на то что он едва не замерз до смерти, стоя на выступе скалы, и чуть не свалился в пропасть. Несмотря даже на то, что в этот раз он не смог стать победителем гонок. Джалиль прижимал к груди позолоченную статуэтку и был счастлив. Сразу же после награждения должно было состояться торжественное подписание контракта между Княжеством Магрибия и автоконцерном «КамАЗ». После этого гонщики возвращались домой, в Россию. Ну что ему еще нужно было для счастья?

* * *

Такого большого наплыва иностранных гостей городок Аль-Бокерия не видал уже лет пятьсот, с момента прохода последнего каравана древности. Сразу же после того, как информация о найденном римском легионе была обнародована, город буквально наводнили историки и археологи из разных стран мира. Кроме европейских исследователей и представителей местного Национального археологического института, сюда приехали ученые из США, профессор из Японии, а также журналисты и просто любопытные туристы, охочие до сенсаций. Больше всего многочисленным гостям города радовался местный французский коммерсант. Устраивая новоприбывших в импровизированные гостиницы, он зарабатывал на этом немалые деньги. Три дня в разоренном боевиками археологическом лагере хозяйничали военные и следователи из столицы. После этого Алесю и Богдану целую неделю пришлось заниматься исключительно организационной работой – наймом новых рабочих и приведением в порядок территории лагеря. Раскопки необходимо было продолжать, несмотря на все случившееся.

Гуннар Давидофф, прилетевший из Стокгольма, оказался совсем непохожим на помешанного на науке пожилого миллионера, каким себе его представляли археологи. Довольно молодой, в очках с толстыми линзами, худой, как и Алесь, только повыше его ростом, и с таким же пробковым шлемом на голове, он скорее напоминал прибывшего на археологическую практику бакалавра или магистранта, чем финансового спонсора экспедиции.

Хотя джип с телом Жаклин был найден и опознан и сегодня ее вдовец Гуннар должен был вместе с герметично закрытым гробом отправляться в Париж, он говорил о своей жене, как о живой:

– Знаете, Жаклин живет, как будто бы во времена римских императоров Калигулы и Клавдия. Ее совершенно не интересуют современные события. Я так люблю большой спорт. А для нее его вообще не существует.

– Скажите, Гуннар, а как вы с ней познакомились? – спросил его Алесь.

– Это было в Нью-Йорке. В Музее Гугенхайма. Мы разговорились с ней около археологической экспозиции. И тут же расстались, даже не обменявшись телефонами. А через месяц я случайно снова встретил ее в Париже.

– Это замечательно! Вы довольны, что римляне здесь все-таки отыскались?

– А разве могло быть как-нибудь иначе? Кстати, я до сих пор еще не решил – кого из вас мне назначить новым руководителем экспедиции?

Друзья переглянулись. Они совершенно не думали об этом. И высказались одновременно:

– Конечно же, Алеся! – ответил Богдан.

– Понятно, что Богдана! – сказал Алесь.

– Правда, к сожалению, это руководство может быть только временным. Ведь официально экспедиция организована Французской Академией наук. Они сообщили мне, что решат этот вопрос в срочном порядке, и новый французский руководитель прибудет сюда уже через несколько дней.

Алесь и Богдан снова переглянулись. Именно те, кто до сих пор противодействовал Жаклин и даже высмеивал ее, сейчас начнут драться за то, чтобы приписать себе ее заслуги по обнаружению древнеримской армии.

– Поверьте, мне очень жаль, что это будет кто-то посторонний. Жаклин писала мне о вас. Говорила, что вы очень трудолюбивые работники и компетентные ученые. И совершенно не употребляете алкоголя, что весьма странно для русских. Вы ведь из России? Кстати, мои предки тоже были родом из России.

Богдан и Алесь переглянулись в третий раз, с трудом сдерживая улыбки.

– Нет, мы не из России. Я из Украины, а Алесь – белорус.

– Ну, тогда прошу прощения, хотя я совершенно не понимаю этой разницы. «Русские братья» – вот как называла вас моя жена!

* * *

В большом городе в южной Германии по-прежнему стояла зима. Но привычную серую слякоть сменила ясная снежная погода и довольно сильный для этой части страны мороз. Курт Цахар, выбежавший на улицу одетый только в костюм, поежился, усаживаясь в свой «Мерседес» последней модели. Он направлялся в главное здание концерна, где в это утро должно было состояться совещание менеджеров компании по итогам ралли. Ничего приятного на совещании, конечно, прозвучать не могло. Но Курт, тем не менее, был вне себя от скрытой радости. Ему наконец удалось обмануть собственного шефа! Догадавшись, что судьбу «президента Сахары» тот уже предопределил заранее, Курт рассудил, что покойнику деньги будут ни к чему. Поэтому почти всю вторую часть денег для шейха, так никогда и не ставшего принцем, Курт оставил под полом собственной дачи на Канарских островах, вручив шейху отпечатанные на ксероксе фальшивки, только сверху слегка замаскированные настоящими банкнотами. «Как же мне осточертел этот вечно дымящий своими вонючими сигарами толстяк! – думал молодой немец. – Ничего, через пять дней я ухожу в отпуск, уеду на Канары, а дальше – с такими деньгами у меня не будет проблем с новым именем и новой жизнью! А Отто Диц – неудачник. Сколько можно работать на старого жирного неудачника?»

В машине зазвучала мелодия «Полета валькирий» Вагнера. Взглянув на мобильник, Курт понял, что звонит его босс. «Чертов толстяк! К сожалению, он пока еще мой начальник…»

– Курт, послушай, я совсем забыл! – раздался хриплый голос любителя сигар.

– Да-да, я слушаю! – подобострастно ответил молодой менеджер.

– Захвати-ка с собой прошлогодний отчет. Тот, что ты делал год назад по поводу прошлогоднего ралли.

– А зачем… Ах да, шеф, конечно! Сейчас же найду и привезу!

Развернув свой успевший доехать уже до моста через реку Пегниц «Мерседес», чертыхающийся Курт вернулся и притормозил у собственного офиса, поеживаясь от предстоящей встречи с морозным воздухом улицы. Но едва он успел выйти из машины, как тут же был схвачен двумя дюжими людьми в штатском и уложен лицом вниз на промерзшую землю. Специальный наушник для разговоров по телефону за рулем слетел с его уха и покатился по плиткам тротуара. Человек в автомобиле на другой стороне улицы, внимательно наблюдающий за этой сценой, сказал кому-то несколько слов в свой мобильный.

– Господа! – Отто Диц сидел на председательском месте за большим столом. – Мне придется начать наше совещание с весьма неприятного известия. К сожалению, бывают новости и похуже, чем новость о неудаче наших гонщиков на ралли.

Большинство присутствующих удивленно переглянулись, не представляя, какой может оказаться эта новая информация.

– Дело в том, что один из наших ведущих сотрудников, один из самых молодых и, по мнению некоторых, самых перспективных наших менеджеров… – Отто Диц обвел подчиненных хмурым взглядом. – Оказался связанным с преступной группировкой, господа!

Ошарашенные сотрудники начали перешептываться.

– Да-да, господа сотрудники! – перекрывая начавшийся шум, продолжил толстяк. – Я сам был просто поражен этим известием. И не снимаю с себя вины за происшедшее. Как только до меня дошли сведения о темных делах моего подчиненного, я тут же поручил нашей службе безопасности провести подробное расследование происходящего. К сожалению, выявленные масштабы совершенных им преступлений вынудили нас обратиться за помощью к полиции.

Шум в зале снова усилился. Герр Отто зазвенел стаканом о бутылку с минеральной водой, призывая к тишине.

– Господа, вы просто не представляете себе, насколько это серьезно. Наш ведущий менеджер, можно сказать, мой помощник… – Толстяк замолчал, наливая минеральную воду в стакан. На его лице, всегда строгом и волевом, появилась тень растерянности. Никому из подчиненных ранее никогда не приходилось видеть одного из своих директоров в подобном состоянии.

Да, конечно, я виноват больше всех нас, – отпив из стакана, Отто Диц снова выглядел собранным и решительным. – Если, конечно, наша служба безопасности и полиция не обнаружат среди сотрудников концерна… сообщников Курта Цахара!

Присутствующие притихли. Имя преступника было названо. Никому не хотелось попасть даже под малейшее подозрение в связях с Цахаром, которое могло бы сильно повредить дальнейшей карьере.

– Как мне только что сообщили, Цахар арестован. Я не буду сейчас подробно рассказывать о том, в чем он обвиняется… Тем более вы понимаете, что нам не удастся сохранить информацию об этом в стенах компании, кое-что просочится в прессу. Скажу только, что имеется целый перечень его возможных преступлений. Незаконные сделки с оружием, контрабанда наркотиков, даже… убийство руководителя правительства одного африканского государства, – толстяк обвел всех взглядом, наблюдая за эффектом, произведенным этими словами. – Но самое ужасное, представьте себе, даже не это.

Сотрудники компании не сводили глаз с выступающего, ожидая от него новых откровений.

– Германская полиция связалась через Интерпол с испанской, и сегодня ночью в доме на Канарских островах, принадлежащем Курту Цахару, ими была обнаружена весьма крупная сумма наличных денег. Есть подозрения, что значительная часть этих денег была украдена Цахаром у нашего концерна!

Да, такое тягчайшее преступление с лихвой перекрывало все остальные! Так вот на чем «спалился» помощник Отто Дица Курт! Присутствующие снова переглянулись, на этот раз уже молча.

– Ну вот, господа. А сейчас перейдем к подведению итогов прошедшего ралли…

Глава 41

В конце января в российском Нижнем Поволжье ударили сильные морозы. Погода как бы решила компенсировать непривычно теплые для этих мест первые два месяца зимы. Столбик термометра резко опустился вниз.

Утро на тренировочной базе батальона специального назначения Воздушно-десантных войск России для солдат, как всегда, началось с физзарядки. После зарядки, интенсивной пробежки в направлении столовой и плотного питательного завтрака бойцам сообщили, что сегодня занятия с ними будет проводить сам командир батальона, только что вернувшийся в часть из очередной внеплановой командировки. Сначала солдатам выдали необходимую для занятий экипировку – плащ-палатки и саперные лопатки. Затем в оружейной комнате бойцы получили оружие – автоматы Калашникова. Майор Лавров ждал своих «сынков» около покрытых брезентом автомобилей с надписями «люди»:

– Здравствуйте, товарищи десантники!

– Здравия желаем, товарищ майор!

– Рад снова всех вас видеть! По машинам!

В кузовах автомобилей десантников ждали насквозь промерзшие сиденья. Во время поездки солдаты не выглядывали в отверстия в брезенте, а, наоборот, пытались чем-нибудь их заткнуть, чтобы спастись от холода. Понятно, что в таких условиях вопрос, куда их везут, отошел на второй план. Через некоторое время грузовики остановились. Раздался громкий голос майора Лаврова: «К машинам!» Выбравшиеся из кузовов курсанты обнаружили, что находятся на берегу замерзшего и заснеженного озера. После построения ничего пока не объясняющий майор подал команду: «За мной! Бегом марш!» Добежав до середины озера, он развернулся и крикнул: «Стой!» Все десантники прибежали одновременно, не нарушив строя.

– Ну что, сынки? Согрелись немного? – увидев слегка покрасневшие лица бойцов, спросил Батяня. – В пустыне Сахара сейчас, конечно, намного теплее. Но и бегать там потяжелее. Помните, что мы, как самый мобильный род современных войск, в любое время можем быть отправлены туда, где это будет нужно нашей Родине. В тайгу, в степь, в горы, в тропические джунгли или в арктическую пустыню. Российский десантник должен выживать в любых условиях – вот его главная задача. Сегодня будем отрабатывать арктический вариант. Представим, что вокруг нас на сотни километров, кроме льда, ничего нет. Первая ваша задача – организоваться на ночлег. Выполняем!

Отдав команду, майор Лавров отошел в сторону, наблюдая, как заместители командиров взводов дают указания сержантам, а те, в свою очередь, отдают распоряжения бойцам своих отделений. Строй солдат, распавшись на небольшие группы, довольно скоро упорядочился в дружный механизм, в котором каждый боец выполнял определенную работу. Расчистив в одном месте поверхность озера от снега, одно отделение десантников распиливало лед на ледяные кирпичи, другие начали возводить из них стены жилых построек. Через короткое время, за которое майор успел выкурить всего одну сигарету, можно было уже разглядеть контуры большинства возводимых домиков, а в некоторых стены поднялись уже выше колен работающих там солдат.

– Что ж, пока что действуем неплохо! – Майор подошел к одной из будущих хижин. – Сержант!

– Слушаю, товарищ майор!

– Почему вы решили выкладывать стены в форме круга?

– Потому что наш домик должен быть похож на половинку шара, товарищ майор!

– Нет, вы объясните, по какой причине была выбрана именно такая форма?

– Товарищ старший сержант приказал! – командир отделения кивнул на заместителя командира взвода, который уже стоял рядом.

– Ясно. Не знаете. Тогда вы, старший сержант, скажите, почему именно круглая форма?

– Форма эскимосского иглу! – бодро отрапортовал тот. И тут же добавил: – Форма шара лучше сохраняет тепло!

– Совершенно верно! – одобрительно кивнул майор. – Такая форма имеет наименьшую поверхность, через которую из помещения улетучивается тепло. Отлично! Ну, много дней в эскимосских хижинах вы в этот раз жить не будете. А вот до вечера померзнуть здесь придется – это я вам обещаю!

– Есть померзнуть, товарищ майор! – бодро отрапортовал старший сержант.

– Молодец! А какая, по-твоему, главная задача десантника?

– Главная задача десантника – выживать любым способом, товарищ майор!

– Ну-ну! – Батяня укоризненно покачал головой. – Неправильно! Не любым способом выживать!

Набрав в грудь воздуха, громким командирским голосом майор Лавров сказал, обращаясь ко всем:

– Бойцы! Слушайте меня внимательно! Главная задача десантника – не выживать любым способом! Главная ваша задача – выживать в любых условиях! Но не любым доступным способом! Так что если сегодня я у кого-нибудь из вас обнаружу спирт… В общем, тогда берегитесь, сынки!

Примечания

1

Идея создания ралли Париж – Дакар пришла в голову французу Тьерри Сабьену. В 1977 году во время гонки «Абиджан-Ницца» он заблудился на своем мотоцикле в пустыне в Ливии. А 26 декабря 1978 года от фонтанов Трокадеро в Париже ралли стартовало в первый раз. С тех пор «Дакар» обычно начинается в Европе и заканчивается в Сенегале. Но география маршрута всегда разная. За 29 лет гонка прошла в 21 африканской стране. И только два раза не проходила через Сенегал.

(обратно)

2

Серпентология (от лат. Serpentis – змея) – наука, изучающая змей.

(обратно)

3

Песняры (белорус. Сказители) – легендарный вокально-инструментальный ансамбль под управлением Владимира Мулявина, созданный в г. Минске в 1969 году. Известен слушателям по песням «Беловежская пуща», «Белоруссия», «Вологда» и многим другим.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg