«Дикие земли. Шарп»

Дикие земли. Шарп (fb2) - Дикие земли. Шарп (Дикие земли [Василенко]) 1011K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Сергеевич Василенко

Владимир Василенко Хроники Эйдоса. Дикие земли. Шарп

Пролог

Тугая пробка с характерным, ласкающим слух звуком высвободилась из стеклянного горлышка. Дензел придвинул к себе уютно звякнувшие друг о друга стаканы, щедро плеснул в них. Толкнул один ко мне по гладкой столешнице.

Льда он не признавал. Как и я.

– Между прочим, моя последняя бутылка Талискера. Двадцатипятилетней, мать его, выдержки. Ты хоть понимаешь, как я растроган? В прошлый раз я открывал её, когда узнал, что Роза беременна.

– Угу.

Виски был золотистым, искрящимся, как тигриный глаз. Я осушил стакан одним махом, чуть задержав напиток во рту. Язык слегка обожгло, но потом накрыло горьковатым терпким послевкусием с нотками дыма, миндаля, сандала и… да хрен пойми чего. Это Дензел у нас – ценитель хорошего виски, и меня тоже пытается приобщить. Но обычно-то я пью всё, что горит, не особо смакуя.

– Сколько мы с тобой знакомы, Шарп? – откидываясь в кресле, жалобно скрипнувшем под его весом, спросил он. – Лет тридцать? Тридцать пять?

– Около того.

– Ты же знаешь меня, как облупленного. Знаешь, что я скажу. Что это хреновая затея. Что лучше подумать еще раз…

– …Что я больной на голову ублюдок. Да-да, я про все в курсе. Давай пропустим эту часть.

Дензел раздраженно крякнул и глотнул виски. Причмокнул толстыми губами и надолго замолчал, задумался, вертя стакан кончиками пальцев.

– А знаешь, в этот раз я, пожалуй, просто пожелаю тебе удачи. Нет, правда. Затея-то дурацкая, но… Тебе и правда надо скрыться на какое-то время. А заодно попытаться хоть что-то исправить в своей нелепой жизни.

– Угу.

– Правда, опять это у тебя получается как-то… через жопу. Может, для начала попробуешь добиться отмены судебного запрета? Поговорить с Лорой, в конце концов. Не чужие же люди.

– Она не берет трубку. Насчет суда – буду пробовать, конечно. Но вряд ли что-то выгорит. Придется же иметь дело с этими… Ну, такие, мерзкие, скользкие… и пахнет от них дорогим парфюмом…

– Юристы? – подсказал он.

– Ну да. И ходатайство проходит по седьмому округу. Главным судьей там по-прежнему Джонсон. А он меня на дух не переносит еще после той истории с заложниками.

– Да, паршиво…

Дензел тяжело вздохнул и выбрался из кресла. Подтянул ремень, поддерживающий внушительное пузо, и развернулся к окну.

Окна у него в кабинете здоровенные, в пол, с допотопными горизонтальными жалюзи. В некоторых вещах Дензел радикально старомоден – никакого тебе стекла с изменяющейся прозрачностью, никаких 3D-экранов с пейзажами и прочих современных изысков.

Он выглянул наружу, двумя пальцами раздвинув гибкие пластинки жалюзи. Задумчиво прикусил губу. Я, внутренне усмехнувшись, отметил, что держится он при этом сбоку от оконного проема, и в щель выглядывает не прямо, а наискосок. Хотя стекло наверняка бронированное. И этаж тридцатый. Шальной пули можно не бояться, а от профессионального снайпера с солидной пушкой все равно не спасешься.

Впрочем, я его понимаю. Эти привычки в нас уже не искоренить. Такая уж работа. Ты либо параноик, либо труп.

Он снова плюхнулся в кресло. Притянул к себе глянцевую пластину планшета. Разложил экран, забарабанил по нему толстыми коричневыми пальцами.

– Ну, надо же! – фыркнул он. – У тебя и обходной лист уже заполнен, как полагается. И даже ствол сдал.

– Угу.

– Это немного успокаивает. Теперь, если ты даже и прострелишь кому-нибудь колено там, в Монтане, то хотя бы не из табельного оружия.

– Не начинай, Дензел, – отмахнулся я. – Я остепенился.

– Ага, как же! – хохотнул он. – За то время, что я тебя знаю, ты облысел, потяжелел, обзавелся десятком шрамов. Но не повзрослел ни на грамм.

– Зато ты с годами всё мудрее и краше. И стройнее.

– Прогиб засчитан, – парировал он и, еще раз пробежавшись взглядом по экрану, поставил свой отпечаток пальца под рапортом.

Поднялся из-за стола, протягивая мне для рукопожатия свою широченную, как лопата, ладонь.

– Ну, что ж, поздравляю, Шарп. Ты уволен.

Глава первая. Капкан

Да чтоб тебя!

Ловушка простая, но чертовски эффективная. Небольшая замаскированная яма на тропе – по размерам в аккурат, чтобы туда нога смогла провалиться. Глубиной около фута. Дно и стенки утыканы длинными шипами. Часть тех, что на дне, мгновенно пробили подошву сапога. Те, что в стенках, под моим весом прогнулись, царапая голенище, и при попытке выдернуть ногу тут же впились остриями в лодыжку.

Идеально – ни вниз не дернешься, ни вверх, ни в стороны. Ногу будто клыкастым сфинктером обхватило.

Больно было первые секунд пять. Дальше все затмили ярость и досада на собственную неосмотрительность. Это ж надо так вляпаться! А ведь почти удалось оторваться!

Ладно, спокойно, Шарп. Истерики оставим дурным бабам и начальству. Давай-давай, лучше шевели мозгами!

Я оглянулся. Тропа позади вроде пока пуста. Но в сгущающихся сумерках она уже через пару десятков шагов превращается в темный туннель, обрамленный густыми зарослями акации. Ни хрена не видно.

К тому же, все равно роа больше любят нападать из кустов. Или спрыгивать с нижних ветвей деревьев. Погоня может настигнуть в любой момент.

Я опустился на одно колено, перемещая вес с пойманной ноги. Потихоньку приподнял ступню так, чтобы шипы не вгрызались все дальше в подошву. Попробовал расшатать боковые. Ага, куда там! Не все так просто.

Убрал револьвер в кобуру и вытащил нож. Взрыхлил им утоптанный грунт вокруг ловушки. Докопаться до основания шипов оказалось нелегко – пришлось основательно попыхтеть, разбрасывая вокруг плотные комки дерна.

Твою мать, да тут целые копья! Сделаны из гибких заостренных жердей чуть толще пальца. Но наконечники, похоже, железные. Жерди ещё и сплетены друг с другом, как решетка. Тут либо пару квадратных метров земли вокруг ловушки раскапывать, вытаскивая всю конструкцию целиком, либо подрубать древки и потихоньку вытягивать наконечники по одному.

Я выбрал второй вариант. Так будет быстрее. Мне хотя бы с одной стороны два-три острия убрать – и можно будет потихоньку высвободиться.

Стараясь не дергать пострадавшей ногой, я принялся орудовать ножом. Получалось хреново – жерди были свежесрезанные, гибкие, поэтому не подламывались, даже когда прорубишь их уже наполовину.

Кровь теплыми струйками стекала к носку сапога, щекотала между пальцами. Повреждения вроде бы пустяковые – нижние шипы вонзились на пару сантиметров, боковые и вовсе только кожу поцарапали. Но при каждом движении острия бередят раны, так и норовят войти глубже в плоть.

В общем – больно! Так больно, что впору зубами скрежетать. Чего та вертлявая непись болтала про завышенный болевой порог? Реалистичность – сколько там баллов по шкале Джанкеля. Вся полнота ощущений без риска неприятных последствий, бла-бла-бла. Ага! Вот засунуть бы кое-кому всю эту полноту ощущений…

Я, наконец, высвободил один из наконечников и выдернул его из хитросплетенной конструкции. Взглянул мельком. Отвратная штука. Острая и тонкая, как гвоздь. Ещё и заершённая – каждый заусенец, будто рыболовный крючок. Голенище сапога разодрал в хлам, пока вытаскивал. И таких ведь – восемь штук, по кругу.

Шорох веток справа и чуть позади себя я расслышал в аккурат, когда вытащил второй шип. Тут же перебросил нож в левую руку. Револьвер будто сам выпрыгнул из кобуры, рукоять его привычно слилась с ладонью.

Только вот выстрела не последовало.

Обычно-то я предпочитаю выстрелить, перезарядить, и еще раз выстрелить, а уж потом спрашивать «Кто там?». Но у роа есть одна очень неприятная особенность. Ну, они и в целом-то не подарок, конечно. Страшные, как моя жизнь, свирепые, размалеванные. Нападают внезапно, и, по слухам, не брезгуют человечиной.

Но, что самое поганое – они ни хрена не боятся.

Большинство местных мобов, даже стайные хищники вроде степных волков, могут отступить, стоит им получить серьезные раны. Люди – тем более. Но роа не останавливаются, даже если рядом с ними их сородичей на куски рубят. А раны их только больше раззадоривают. В общем, бить надо только наверняка.

Темные сгорбленные фигуры медленно и бесшумно, как наползающие на стену тени, выбирались из зарослей. Верхняя часть лиц густо замазана черной маскирующей краской, на фоне которой так и полыхают выпученные глаза. Волосы, густо смазанные жиром, зачесаны назад и убраны на затылке в тугие колтуны, украшенные перьями. Боевая раскраска на теле – сплетающиеся в экстазе алые и черные змеи с ярко-белыми пятнами. У каждого – свой неповторимый рисунок.

Приближались они неторопливо, окружая со всех сторон. Человек шесть. Возможно, в кустах притаились еще. Длинные листовидные наконечники ассегаев чутко подрагивают на гибких древках, будто алчущие крови языки.

– Р-р-р-р-р-ро-о-о-а! – ощерив пасть с подпиленными треугольными зубами, хрипло протянул тот, что ближе всех. С нескрываемым злорадством.

Здоровенный бугай. Не нравится он мне. И дубинка его, обмотанная толстым слоем войлока, тоже жутко не нравится. Судя по этой дубине, меня хотят взять живьем. А если и есть что-то хуже, чем быть убитым этими тварями – так это попасть им в плен.

Я оглянулся, прикидывая свои шансы.

Шестеро дикарей. И шесть «дум-думов» в барабане. Обычные свинцовые пули, но с подпиленными крест-накрест наконечниками. Даже мой весьма посредственный «Скофилд» с таким боеприпасом выдает 70–80 единиц номинального урона. С критом – сотни полторы. Но и этого недостаточно, чтобы завалить роа с одного выстрела, на каждого нужно будет две-три пули. Разве что делать ставку на хедшоты. И времени на перезарядку не будет – они буквально в пяти шагах. У меня пара секунд на то, чтобы опустошить барабан, а потом вся надежда – на нож.

Ну, что тут скажешь. Шансов нет. Но когда это тебя останавливало?

– Р-р-р-р-р-ро-о-о-а! – повторил бугай их фирменный боевой клич, покачиваясь из стороны в сторону.

Револьвер громыхнул, выплевывая отчетливо видимый в сумерках сгусток пламени. На дикарей выстрел подействовал, как сигнал стартового пистолета – все разом бросились на меня, замахиваясь оружием. Кроме бугая – тот, ломая ветки кустарника, завалился на спину. Между глаз у него зияла дыра с рваными краями.

Бах! Бах! Бах! «Скофилд» успел остановить дикаря с ассегаем, прыгнувшего на меня справа, но на это понадобилось целых три пули. Тому, что слева, я засадил в бедро нож по самую рукоятку. В ответ получил такой удар по башке, что она загудела, как колокол. В глазах помутилось, но я успел-таки перехватить противника за запястья, не давая ему ударить дубиной второй раз. Стиснутая ловушкой нога горела и пульсировала от боли – шипы глубоко впились в лодыжку. Я так и чуял, как один из них скрипит острием по кости.

Рыча не хуже самих роа, я попытался отбросить от себя противника, но дикарь был куда сильнее меня. И даже рана в бедре его нисколько не беспокоила. Она напирал и напирал, сминая меня своим весом, и снова опрокинул меня на колено. Я упирался изо всех сил, попутно успев удивиться, куда подевались остальные его сородичи – те, что заходили ко мне с флангов и за спину. Капкан не давал мне толком развернуться, но за спиной я слышал яростные вопли и звуки смачных ударов.

Били не меня. Уж я бы заметил.

Насевшего на меня роа вдруг отбросило мощным ударом, и между нами вклинилась гибкая темная фигура. Взмах, блеск клинка, влажный хруст стали, врубающейся в плоть до самой кости.

Надо отдать должное дикарю – он продержался довольно долго. Он был куда выше и шире в плечах, чем его противник. Но шансов у него не было. Пара неуклюжих замахов дубиной, а в ответ – стремительные изящные выпады, и после каждого в воздух веером взвиваются густые брызги черной крови. С последним ударом клинок вошел глубоко в кости черепа – от виска до самой переносицы. Роа рухнул на колени. Еще чуть-чуть – и завалился бы на противника. Но тот выдернул оружие и плавно отшагнул в сторону, дав телу спокойно упасть.

Резко взмахнул рукой сверху вниз, стряхивая кровь с клинка – блестящего, покрытого вязью причудливых узоров. По форме – типичный кукри. Тяжелый, широкий, изогнут вперед и расширяется к острию, чтобы удобнее было наносить рубящие удары. Вот только по размерам куда крупнее обычного.

Или это просто из-за контраста с изящными женскими ладонями.

На ней все та же куртка из змеиной кожи, высокие сапоги и плотные, в обтяжку, лосины, будто созданные для того, чтобы подчеркивать идеальную линию бедер. Из кобуры справа выглядывает белая револьверная рукоятка из мамонтовой кости, из-за плеча – рукоять дробовика, закрепленного за спиной так, что можно выхватить одним движением. Да и помимо этого, оружием она увешана с ног до головы. Но при этом действовать любит именно своим знаменитым тесаком.

Марго. Сумасшедшая кровожадная стерва.

– М-м-м, Шарп! – сладким голоском пропела она, стряхивая со лба длинную серебристую прядь. – Соскучился?

Я подхватил упавший «Скофилд» и, морщась от боли в израненной ноге, направил неё. Она презрительно скривилась.

– Ты меня разочаровываешь, дорогой. Кто же устраивает пальбу в Хрипящем лесу? Ты хочешь, чтобы сюда сбежались людоеды со всей округи?

Она приблизилась ко мне – не торопясь, покачивая бедрами. И будто бы не замечая направленного прямо ей в лоб револьвера.

– К тому же, мы оба умеем считать. Ну, я надеюсь, что оба. У тебя в барабане всего два патрона. А из этой пукалки ты при всем старании не убьешь меня с двух выстрелов. Но очень… очень разозлишь.

Она мягко, но уверенно вырвала оружие из моей руки и, с усмешкой осмотрев, забросила в кусты. Вот ведь гадина! Я, зло сплюнув, плюхнулся на задницу, придерживая застрявшую ногу руками.

Она, не переставая самодовольно усмехаться, опустилась передо мной на одно колено, так, что наши лица оказались вровень.

Красивая она, конечно. Губы, пожалуй, тонковаты, но в остальном… Эти зеленые, с извечным хитроватым прищуром, глаза. Эта гибкая, стройная фигура. Эта манящая ложбинка между упругими полушариями, которую она, по-моему, даже в глубоководном скафандре умудрится продемонстрировать.

– Ты что, пялишься на мои сиськи? – фыркнула она. – В такой момент?

– Чем этот момент хуже любого другого? – парировал я. – Давай уже, делай свое дело! Это местечко не из тех, где ведут светские беседы. Да и стемнеет скоро.

– Ты что же, думаешь, что так легко отделаешься? – спросила она, плашмя похлопав меня клинком по плечу. И рассмеялась.

Смех у неё приятный. Мелодичный, сладкий. Но у тех, кто с ней знаком достаточно хорошо, от него внутренности сжимаются, как от прыжка в пропасть.

– Что ты задумала, Марго?

В её руках звякнули стальные браслеты наручников.

Да чтоб тебя! Только не это!

– А, так ты из этих? – вслух сказал я, стараясь казаться невозмутимым. – Я тебя разочарую – не любитель я таких развлечений.

– Ну, ты ведь даже не пробовал! – обиженно промурлыкала она, защелкивая браслеты на моих запястьях. Склонилась при этом нарочито близко, будто дразня. Я почувствовал на шее её дыханье и щекочущее прикосновенье волос. Пахло от неё цветущим вереском – одновременно горьковатым и сладким, дурманящим, как свежий мед.

А еще, как всегда – кровью.

Она несколькими точными ударами кукри отсекла еще две заостренные жерди, и я потихоньку выбрался из ловушки. Шипя от боли, уселся поудобнее, вытянул многострадальную ногу.

– Ты особо-то не рассиживайся!

В руке у нее появился граненый пузырек с лечебным снадобьем.

– На, хлебни. И быстренько сгребайся. Сматываться отсюда надо.

Я недоверчиво прищурился, но флакон принял. Зелье было прохладным и приятным на вкус. Мята и мед, или что-то в этом духе. Я проверил статус. Красная полоска здоровья, успевшая просесть больше чем наполовину, потихоньку поползла вправо. Как нельзя кстати. А то уже и метка на запястье начала жутко зудеть и чесаться. Я взглянул на неё. Округлое клеймо, от которого, как всегда во время ранений, начали расходиться отчетливые синие прожилки вен.

– Эй, что там у тебя?

Женщины. Любопытство – их вторая натура.

– Ого! Метка пророчества?

– Я бы это скорее назвал проклятьем.

– Хм, судя по орнаменту – легендарное. Да ты, оказывается, везунчик, Шарп!

– А что, разве не заметно? – саркастически скривился я.

Марго, ухватив меня за шкирку, помогла подняться. Внешность её обманчива – точеная соблазнительная фигурка, но силищи в ней, как у туурга. Думаю, она могла бы запросто меня на плечо забросить и утащить, куда ей нужно, а веса-то во мне – под центнер. Я, в общем-то, был бы не против – израненная нога при каждом шаге простреливала болью до самого колена.

– Топай, топай! – толкнув меня в спину, буркнула амазонка. – У меня там лошади на опушке привязаны, в полумиле отсюда.

Я заковылял по тропе, соображая, что делать дальше. О том, чтобы попробовать сбежать, не могло быть и речи. По крайней мере, пока нога полностью не заживет. А при моем уровне регенерации на это понадобится не меньше часа. Хотя, это смотря, чем меня напоила Марго. Судя по всему, зелье куда сильнее, чем то дешевое пойло, которым у меня забит весь инвентарь.

– Так что ты задумала, милая? – обернувшись через плечо, спросил я.

– А что, много вариантов? Живым или мертвым, Шарп. Живым или мертвым.

– Ну, так и прикончила бы меня прямо там. Момент был подходящий.

– Пойманного? Израненного? Ну, это же как-то… неспортивно. Ты не находишь?

– Так для тебя охота за головами – это спорт? – усмехнулся я. – А поговаривают, что все из-за твоей ненависти к мужикам.

– Да нет никакой ненависти, дорогой. Просто бизнес. Да и где мужики-то? Мельчаете вы, Шарп. Обидно.

Она театрально надула губки.

Я отвернулся, скрипнув зубами. Раз убивать она меня не торопится – значит, решила сдать живьем шерифам Конкисты. А это, судя по растущей, как на дрожжах, награде за мою поимку, выльется для меня в несколько недель прозябания на рудниках.

Дьявол! Только не сейчас!

В лесу темнеет быстро. К тому моменту, как мы выбрались из зарослей, солнце уже скатилось за горизонт, напоминая о себе лишь багровой полосой заката. Нога у меня более-менее поджила. И вот тут я и предпринял попытку.

Марго шла позади и чуть левее меня. Оружие она убрала, и это, как мне казалось, давало мне хоть какой-то шанс.

Основной свой нож я посеял там, на тропе. Еще один был спрятан за голенищем сапога. Нарочито споткнувшись, я повалился на землю, свернулся в клубок, якобы от боли. Секунда – и шершавая костяная рукоять скользнула мне в ладонь.

– Вот ведь болван! – буркнула амазонка и наклонилась, чтобы помочь мне подняться.

Я ударил снизу, держа нож скованными руками. Целился в горло, но у этой стервы реакция, как у кобры – отпрянула, и острие лишь оцарапало ей щеку. Второй удар она и вовсе отбила играючи, и залепила мне такую пощечину, что звезды из глаз посыпались. Еще миг – и я почувствовал лезвие кукри, царапающее кожу на моем кадыке. Зажмурился, ожидая, что сейчас полоснет. Резкая боль, кровь из горла, темнота…

Ничего этого не последовало.

Я открыл глаза. Марго, усевшись на меня сверху в позе наездницы, издевательски хихикала. Потрогала длинный порез на щеке, задумчиво растерла каплю крови между пальцами.

– Ты на что рассчитывал, Шарп? Что я разозлюсь и прибью тебя? Ты думаешь, меня так легко развести?

Она огляделась. К северу над нами нависала темная громада Хрипящего леса, взбирающегося по склонам Змеиного Хребта. Далеко на юге виднелись выжженные солнцем плоскогорья Дакаты. А что на запад, что на восток – бескрайний травяной океан прерий. Днем еще можно разглядеть вдали фермы, поселки, небольшие рощицы, но сейчас все тонет в сумерках.

– Хм, если бы я тебя прикончила прямо здесь, то, конечно, ты бы не стал возвращаться к своему телу. Возродился бы на одном из ближайших святых мест, а в округе их несколько. Пришлось бы повозиться, снова выслеживая тебя.

– Зачем тебе брать меня живьем? За мою голову вроде бы дают больше двадцати тысяч. Тебе мало?

– Мало, – кивнула она. – Потому что за живого Конкиста отвалит все сорок пять. Плюс, если я тебя убью – ты отряхнешься и пойдешь дальше. Это было бы слишком просто. А я хочу поиметь тебя по полной, дорогой!

Она, грациозно изогнувшись, потерлась об меня упругим задом, имитируя процесс.

– Да пошла ты! – прорычал я, пытаясь стряхнуть её с себя.

– Ну что ты так злишься? Надо уметь принимать проигрыш с достоинством.

– Да плевать мне на твои игрушки! У меня нет на них времени! Если я вовремя не успею добраться на ту сторону Змеиного Хребта – погибнут люди! Реальные люди, в реальном мире, понимаешь?!

Она недоверчиво прищурилась.

– Ну, давай уже – прикончи меня! – процедил я. – Получишь свои виртуальные фантики. Да, да, согласен, обошла ты меня. Выследила, обыграла. Довольна?

– Ты сам виноват. Если тебе нужно на ту сторону хребта – то зачем было переться через Хрипящий лес? В десяти милях к западу – перевал. И контролирует его не Конкиста, а кхандаары.

– Не вышло бы.

– Почему?

– С кхандаарами у меня тоже нелады.

– Странно. Они вроде вполне миролюбивые ребята. Что, прям отрицательная репутация?

– Мягко говоря. Кровный враг.

Марго расхохоталась, и в глазах её засветилось любопытство и искреннее восхищение.

– Слушай, а как давно ты в Диких Землях?

– Не помню точно, – поморщился я, устало запрокидывая голову к небу. – Несколько недель.

– Серьезно?! – она снова захихикала. – И за это время успел прищемить хвост чуть ли не всем бандам и фракциям Равнины?

– О, у меня насчет этого талант, – невесело усмехнулся я.

– Это уж точно! Но как? Как, Шарп?!

Она склонилась ко мне, убирая тесак от горла.

– Может, расскажешь, как ты умудрился так вляпаться?

– Зачем мне это?

– А может, я тебя тогда отпущу. Или и вовсе помогу. А?

– Может, для начала слезешь с меня?

– Между прочим, многие на твоем месте были бы не против, чтобы я их оседлала.

– Уж точно не при таких обстоятельствах.

Она рывком поставила меня на ноги и кивнула в сторону двух стреноженных лошадей, пасущихся неподалеку.

– Забирайся в седло. Надо устраиваться на ночлег. Я знаю одно местечко неподалеку. Только давай без этих твоих тупых трюков, окей? От меня не сбежишь.

– Да понял я, понял, – буркнул я, забираясь на гнедого мерина, чьи длинные поводья были приторочены к седлу жеребца Марго – иссиня-черного ретивого красавца, зло косившего на меня выпуклым глазом. К такому и подходить-то страшно – того и гляди, цапнет или копытом огреет. Весь в хозяйку.

Охотница за головами вскочила в седло один движением и замерла, вглядываясь в горизонт.

– Ближайший форт Конкисты – это Уайтхорн, – сказала она. – Это всего в пятнадцати милях к западу. Так что завтра к полудню ты уже предстанешь перед шерифом.

Она пустила жеребца неспешной рысью. Мерин потрусил следом. Я покрепче ухватился скованными руками за луку седла, стараясь не свалиться. Ездить верхом я пока толком не научился.

– Ты же только что обещала меня отпустить?

– Так ты ведь пока ничего не рассказываешь, – хитро улыбнулась она. – Утоли же мое любопытство!

– Тебе-то это зачем? Твое любопытство стоит больше, чем за меня заплатит Конкиста?

– Ты же сам сказал – это всего лишь виртуальные фантики. У меня их и так почти двести тысяч – в банке в Дримерс-Бэй.

– Тогда на хрена тебе вся эта охота?

– Скучно, – пожала она плечами. – Ну, так ты объяснишь мне, что там у тебя стряслось?

Я с сомнением покачал головой. Оглянулся на серебряный медяк луны, выкатывающийся на небосклон из-за Змеиного хребта…

А, в сущности, что я теряю-то? Я ведь и впрямь никуда не денусь от этой сумасшедшей соплячки. Надо использовать любой шанс.

– Ну, хорошо, договорились. Только предупреждаю – рассказчик из меня так себе. А это долгая, долгая история…

Глава вторая. Чечако

Сам момент перехода я почувствовал, как короткое падение. Внутри ёкнуло, мышцы конвульсивно напряглись, и я вдруг обнаружил, что стою посреди белого ярко освещенного пространства. Слегка кружилась и побаливала голова, но к этому я за последние дни уже привык. Чтобы подключаться к Эйдосу, мне пришлось пройти процедуру по какой-то там калибровке и перепрошивке моего допотопного нейрокомпьютерного интерфейса. Врач сказал – еще неделю может так штормить, но особой опасности в этом нет. Надо только пить прописанные им пилюли и не перебарщивать с продолжительностью сеансов.

Эйдос. Так вот, значит, как здесь всё… Пусто, бело и стерильно, как в окружном морге перед ревизией.

Ощущения, кстати, так себе. Слегка мутит, глазам не на чем сфокусироваться, и такое чувство, что вот-вот опора под ногами исчезнет и ты ухнешь куда-то… в никуда. Ни стен, ни потолка не видно – все теряется в белом мареве. Пол вроде бы проглядывается, но только в радиусе нескольких шагов. Дальше тоже сливается с бескрайним белым пространством. Свет яркий, но без какого-то конкретного источника. Я даже тени не отбрасываю.

Да и я – не совсем я… Собственные руки узнаю с трудом. Вроде бы такие же, как в жизни, но… Сроду у меня не было таких ровно подстриженных ногтей и идеально чистой кожи – без царапин, без ссадин на костяшках.

– Добро пожаловать во всемирную эйдетическую сеть, мистер Шарп.

Голос женский. Приятный, но какой-то… безжизненный. Явно симуляция.

– Вас приветствует оператор сети. Я – ваш помощник и консультант на протяжении каждого сеанса.

– Так я уже того… В Эйдосе? Или просто сплю?

– Вы находитесь в состоянии эйдетического транса, или ЭТ-фазы. Это состояние, в котором устанавливается наиболее эффективная связь нейрокомпьютерного интерфейса с височными долями мозга. Сигналы, получаемые мозгом во время ЭТ-фазы, фактически не отличаются от сигналов, транслируемых через органы чувств.

– Ну да, ну да. Реальность, идентичная натуральной. Но что-то как-то… скучновато у вас здесь.

– Формально вы ещё не в самом Эйдосе. Вы находитесь в месте, которое называется Шлюз. Это своего рода личный кабинет пользователя. Здесь вы можете выбрать сервер для подключения, а также проводить время по своему усмотрению. Поскольку это ваш первый сеанс, внешний вид шлюза еще не настроен. Перейти к настройке?

– Да, пожалуй.

Передо мной прямо из воздуха материализовалось нечто вроде парящего в воздухе плоского экрана, на котором стройными колонками выстроились фотографии различных интерьеров. Я поднял руку. Скроллинг работал исправно – каталог можно было листать хоть вверх-вниз, хоть в стороны.

– Да тут можно сутки ковыряться, выбирать, – проворчал я.

– Озвучьте ваши предпочтения в интерьере, – с готовностью отозвалась оператор.

– Ай, не все ли равно? Создай уже хоть что-нибудь. Мне некогда возиться с этой ерундой.

– Шлюз – важнейший элемент вашего взаимодействия с Эйдосом, мистер Шарп. Рекомендуется подходить к его обустройству с максимальной серьезностью.

– Уф… Ну, хорошо, пусть будет… рабочий кабинет. Но чтобы с мягким диваном. В остальном – по фигу. Пусть будет самая простая обстановка.

Белая бесконечность вокруг, наконец-то, исчезла. Я оказался в небольшой квадратной комнате с однотонными стенами. Позади меня – черный кожаный диван, на который я тут же плюхнулся. В центре комнаты – пустой рабочий стол и кресло. Справа – закрытая дверь.

– Закрепить данный вариант?

Я еще раз огляделся. Хотя, разглядывать тут было особо нечего.

– Нет, мне не нравится, – мотнул я головой. – Я тут, как провинциальная дуреха, приехавшая на порнокастинг. Давай что-нибудь поприличнее.

За последующие несколько минут интерьер сменился раз двадцать, пока вдруг не попался такой, в котором я сразу же почувствовал себя, как рыба в воде.

Нечто солидное, старомодное, чуть вычурное. Эдак середина двадцатого века. Мореные деревянные панели на стенах, массивная кожаная мебель, огромный овальный стол со стеклянным графином посередине.

– А что, тут и выпить можно?

– Вы имеет в виду алкоголь?

– Ну не микстуру же!

– Да, в состоянии ЭТ-фазы легко имитируется воздействие алкоголя и других наркотических средств. Кроме интоксикации, конечно.

– То есть можно бухать без всякого похмелья? Хм, мне здесь уже нравится! А можно виски?

– Американский? Шотландский? Ирландский? Канадский? Японский?

– Эм… Талискер, – буркнул я. – 25-летней выдержки.

Бутылка была точь-в-точь такая же, как у Дензела. Только полная. А вот стаканы – похоже, дороже. Хрусталь, не стекло.

Я махнул сразу с полстакана. В реале у меня «сухой закон» еще как минимум на пару недель – так полагается после калибровки НКИ. Так хоть здесь оторвусь.

Выпивка здесь, похоже, и правда работает. Я замер, прислушиваясь к ощущениям. По глотке до самого желудка разливалось приятное тепло, голова чуть потяжелела, язык тонул в терпком миндальном послевкусии.

– Ладно, что у нас там дальше? Уже можно подключаться?

– Да, вы можете выбрать сервер для подключения и начать сеанс. У вас оплачен доступ к публичному серверу «Дикие Земли»…

– Да-да, туда мне и нужно! Какая-нибудь информация есть по этому месту?

– Рекламный ролик?

– Ну, валяй.

Огромный экран, занимающий всю боковую стену кабинета, вспыхнул яркими красками, из невидимых динамиков полилась бодрая музыка. Что-то рОковое, в стиле начала века. Мне даже понравилось. Сам видеоряд напоминал трейлер к очередному голливудскому блокбастеру. Нарезка эффектных сцен, в которых постоянно кто-то за кем-то гнался, кто-то в кого-то стрелял, кто-то кого-то тискал.

Захлебывающийся от пафоса мужской голос за кадром внес чуть больше ясности:

– Добро пожаловать в Дикие земли, игрок! Здесь вуду, вампиры, индейская магия и руины давно исчезнувших цивилизаций соседствуют с железной дорогой, дирижаблями и фортами Великой Конкисты. Здесь по прериям бродят стада могучих туургов, в заснеженных лесах Нордланда можно встретить саблезубов и мамонтов. А уж в тропических джунглях южных регионах и вовсе таятся чудовища, один вид которых повергает в ужас!

– Ну, куда деваться! – хмыкнул я, снова наполняя стакан.

Тем временем на экране свирепого вида ящер – этакая помесь крокодила и дикобраза – пытался добраться до засевшего на дереве парня в черной ковбойской шляпе. Парень довольно бодро отбивался от зверюги здоровенным мачете, но, похоже, перспективы у него были так себе. Может, поэтому кадр быстро сменился на нечто более жизнерадостное. Камера прошлась панорамой по этакому разухабистому салуну, в котором, как в калейдоскопе, смешались карты, выпивка, мордобой, грудастые красотки в шелках и кружевах и даже, кажется, что-то вроде родео на механическом быке. Разглядеть я не успел, поскольку кадр опять сменился – на этот раз на величественные картины скалистых пейзажей и каких-то древних развалин.

– Здесь на каждом углу тебя ждёт новый сюжет, и каждое решение, которое ты принимаешь, будет влиять на твою дальнейшую судьбу. Что ты можешь противопоставить этому, первопроходец? Лишь сталь, свинец и серебро. И собственный характер. Ведь именно здесь ты сможешь понять, кто ты, и чего на самом деле стоишь! Это «Дикие земли»! Самый масштабный, самый детализированный, самый популярный игровой проект в Эйдосе!

Музыка стихла, на экране повис логотип игры – черепа, перекрещенные револьверы и прочая мишура.

– Ясно, – буркнул я. – Ребята играют в ковбоев. Есть что-то еще?

– Конечно. По «Диким землям» масса материалов. Статьи, обзоры, форумы, целые каналы видеоблогеров…

– Мне какой-нибудь общий сухой разбор. Чтобы знать, как там все устроено. В общих чертах.

– В игре будет достаточно подробный режим обучения. Там вы сможете получить исчерпывающую информацию.

– Некогда мне там будет этим заниматься. Мне нужно найти там одного человека.

– Это будет… крайне затруднительно, мистер Шарп, – похоже, мой вопрос даже цифрового болванчика обескуражил. – В Эйдосе действует правило анонимности. Вы не сможете найти человека в Диких Землях, если он сам этого не захочет.

– Да я не об этом. Мы уже договорились с ним о встрече. Он будет ждать меня в местечке под названием Фоллинг-Рок. Это что-то вроде форта. Или поселка…

На экране появилась карта.

– Это актуальная карта Диких земель. Нужная вам область выделена красной точкой.

Я пару минут поизучал карту. Территория, судя по всему, была гигантская – я и представить себе не мог, что здесь реально будут тысячи квадратных километров. Вся она поделена на четыре больших региона, располагающихся один за другим с севера на юг. С востока они ограничены океаном, с запада – высокими горами, переходящими в пустое серое пространство.

– А что это там, слева? Неисследованные территории?

– Это Серая стена. Горный кряж, обозначающий западную границу территорий. В будущем разработчики проекта предполагают добавить еще несколько регионов по ту сторону Стены и, соответственно, перевалы через неё.

– Понятно…

Итак, Нордланд на севере. Чуть южнее – равнина Вествинд-Плейн. Фоллинг-Рок как раз там – это городок неподалеку от побережья, рядом с крупным портом под названием Дримерс-Бэй.

– Залив Мечтателей? – усмехнулся я.

– Вы начнете игру именно оттуда. Это крупнейшая база Великой Конкисты, и вообще главный центр цивилизации. Здесь располагаются самые большие и дорогие казино, салуны, магазины, банки, публичные дома. И именно сюда прибывают все новички. Куда отправиться дальше – вы решаете сами, но время от времени игроки все равно возвращаются в Дримерс-Бэй. Вествинд-Плейн, или просто Равнина – регион, наиболее подходящий для начинающих игроков. Чем дальше от Залива Мечтателей и вообще от городов, контролируемых Конкистой – тем опаснее и сложнее.

– Это все-таки именно игра? Не просто виртуальная симуляция Дикого Запада?

– Разработчики не позиционируют проект как реконструкцию Дикого Запада, мистер Шарп. Некоторые характерные для той эпохи атрибуты прослеживаются. Однако здесь вы не найдете полноценной исторической или географической достоверности. Плюс – в игре важное место занимают мистические мотивы. Магия, проклятья, пророчества…

– Ясно, ясно. Я не об антураже тебя спрашиваю. Я про устройство.

– Прошу прощения, неверно интерпретировала ваш запрос. «Дикие земли» – это массовая многопользовательская ролевая игра. С очень гибкой системой развития персонажа, тысячами различных сюжетных линий, с ярко выраженной социальной составляющей. Я могу вывести видео с более подробным описанием игровой механики.

– На это нет времени, – поморщился я. – И так понятно. Я во что-то подобное играл в детстве. Начинаешь в лохмотьях с каким-нибудь томагавком из ослиной челюсти. И чтобы добыть себе снаряжение получше – убиваешь всякую живность по заданиям компьютерных болванчиков. Так ведь?

Оператор замешкалась.

– Это… массовая многопользовательская ролевая игра. С системой развития персонажа…

– Ладно, ладно, понял. Больше от тебя ничего не добьешься. Не мучайся, а то еще перегреешься. Что мне нужно сделать дальше?

– Настроить внешность вашего аватара. К этому рекомендуется подходить со всей серьезностью, поскольку выбор окончательный. В игре можно будет изменять некоторые параметры – например, прическу или цвет волос, но не более того.

Напротив меня в воздухе материализовалось большое зеркало, в котором я отразился в полный рост. Не выпуская из рук стакан с виски, я поднялся, придирчиво осматривая свою помятую физиономию. Хотя, надо признать, здесь я выглядел получше, чем в реале. Вроде бы всё то же самое. Рост – чуть больше шести футов, вес – около ста кило, часть которых уже настойчиво начинают откладываться на пузе. Лысый череп, серебристая щетина на щеках. Но при всем при этом… Меня будто основательно отфотошопили. Помолодел лет на десять.

– А что это за странный прикид на мне?

– Это стартовая одежда всех чечако – новичков Диких земель. Есть несколько вариантов, плюс возможность настроить цвет.

– Так, полистай-ка… Нет, давай только без этих дурацких жилеток… Хм… А потемнее? Ладно, сойдет.

Прикид я выбрал простой и удобный – темные джинсы на ремне с овальной пряжкой, темно-синяя шерстяная рубаха, потрепанная кожаная куртка и остроносые кожаные ботинки.

– А ствол мне какой-нибудь выдадут? Или хотя бы нож?

– В самой игре. Предварительно можно настроить только внешность.

– Понятно. В общем, создаем персонажа. Да-да, припоминаю. Но в старых игрушках все было куда проще – там куча всяких ползунков, двигаешь ими, настраиваешь. Нарисовал какую-нибудь эльфийку-лучницу, сделал ей буфера побольше, и вперед. Но здесь-то как быть?

– В Эйдосе вы точно так же обладаете очень широкими возможностями по настройке своей внешности. Вплоть до телосложения и даже пола. Позвольте продемонстрировать.

В зеркале появилось нечто такое, от чего у меня на голове зашевелились остатки волос. Стакан с виски, выскользнув из пальцев, брякнулся на пол, покатился по паркетному полу.

– Э… у… убери это! – наконец, обретя дар речи, выдавил я.

По поверхности зеркала словно рябь пробежала – и я снова увидел себя обычного. Только слегка побледневшего.

– И не делай так больше, – попросил я, снова потянувшись к бутылке. – Мир еще не готов к приходу Брюса Уильяма Шарпа в женском варианте. Ни этот, ни какой-либо другой.

– Прошу прощения, мистер Шарп. Выбирайте. Не торопитесь. Время входа новых игроков в Дикие земли строго регламентировано. Новички прибывают на сервер партиями, в качестве пассажиров корабля «Санта-Мария», с интервалом в час-полтора субъективного времени. До прибытия очередного корабля всего три минуты, вы на него вряд ли успеете, поэтому…

– Нет, я должен попасть на ближайший! – встрепенулся я. – Что нужно делать?

– Настроить внешность…

– Да к черту весь этот марафет! Оставляй, как есть. Дальше что?

– Необходимо указать имя…

– Дьявол! И, конечно, нужно уникальное, хитровыдуманное, чтобы ни у кого такого не было? И чтобы еще и в антураж вписывалось? Какой-нибудь там Грязный Гарри, Немытый Билли…

– Уникальность не обязательна. А прозвища зарабатываются в ходе самой игры.

– Тогда тем более – чего думать? Оставляй, что есть. Дальше что?

– Ждите. Подготавливаю соединение… После этого вам нужно будет просто выйти в эту дверь.

– В эту? – переспросил я и тут же себя одернул. И так все очевидно. Выход из кабинета один. Обычная с виду дверь – массивная, деревянная, разбитая на прямоугольные выпуклые секции, как плитка шоколада. Я подошел и взялся за шарообразную латунную ручку.

– Ждите… Подготовка займет еще чуть больше минуты субъективного времени. Но если сразу же войдете – то успеете на корабль.

– Про какое «субъективное время» ты всё талдычишь?

– В состоянии ЭТ-фазы человеческий мозг иначе воспринимает течение времени. Стандартный сеанс в Эйдосе длится около полутора часов. Стандартный коэффициент масштабирования субъективного времени – восемь к одному. Исходя из этого, все наше общение, начиная с вашего появления здесь, заняло около полутора минут реального времени. Но для вас они превратились в четверть часа.

Мне, конечно, уже рассказывали про все эти парадоксы с масштабированием времени. Но до меня пока так и не доходит, как так получается, что подключаешься к Эйдосу на пару часов, а в итоге тебе кажется, что провел там целые сутки.

Ладно, видно будет. Похоже, это из тех вещей, которые не поймешь, пока не испытаешь на своей шкуре.

– Соединение с сервером установлено…

Оператор едва успела проговорить эту фразу, а я уже повернул ручку, распахнул двери и шагнул в светящийся проём. Напоследок лишь успел расслышать дежурную фразу:

– Добро пожаловать в Дикие земли, мистер Шарп!

Глава третья. Залив Мечтателей

Снова ощущение, будто спускался с лестницы и промахнулся мимо ступеньки. Внутренности сжались в комок, по телу прокатилась волна адреналина. Ноги уже обрели опору, но я все равно пошатнулся, с трудом удерживая равновесие. Наверное, не стоило начинать путешествие со стакана виски, хоть и виртуального.

Впрочем, дело не только в выпивке. Пол под ногами ощутимо покачивался – то в одну сторону, то в другую.

Не пол. Палуба. Занятно. Сроду не бывал на кораблях. Интересно, а морская болезнь в Эйдосе бывает?

Я огляделся. Крохотная продолговатая комната с круглым оконцем на одном торце и дверью на другом. Узкая лежанка, привинченная к полу, небольшой сундук у изголовья.

И златовласая красотка в коротеньких джинсовых шортиках по самое «не балуй», высоких ковбойских сапогах и клетчатой рубахе, небрежно завязанной на талии так, чтобы видно было затейливую татуировку вокруг пупка.

– Эм… Стриптизерша? – попытался угадать я.

Девица выглядела странно. Она будто бы парила над полом, а вокруг нее мерцало слабое голубоватое свечение. Так изображали привидений в старинных фильмах.

– Нет, мистер Шарп. Я здесь, чтобы помочь вам. У вас есть возможность задать мне любые вопросы по миру Диких земель. Однако поторопитесь – корабль уже подходит к порту.

– Спасибо, дорогуша, у меня пока нет вопросов.

– Тогда уладим последние формальности. Согласно требованиям законодательства, каждый игрок, прежде чем сойдет с трапа «Санта Марии», должен пройти минимальный инструктаж…

Я закатил глаза. Подобные штуки я и в реале терпеть не могу, а тут на меня еще и какая-то компьютерная вертихвостка насела.

– Окей. Но пусть этот инструктаж будет максимально коротким, хорошо?

– Хорошо, – мило улыбнулась она.

И, молниеносно подлетев ко мне, засадила мне нож под ребра.

Боль пронзила меня яркой вспышкой. Я отшатнулся, уперся лопатками в стену. Попытался оттолкнуть от себя обезумевшую златовласку, но меня будто парализовало.

– Каждый пользователь «Диких земель» перед началом игры должен выразить свое официальное согласие по двум пунктам, – как ни в чем не бывало, продолжила красотка. Усталым будничным тоном, будто клерк, сотый раз за день объясняющий, как проверить в системе, сколько у вас штрафов за неправильную парковку.

– Это – первый из них. Проект «Дикие земли» обладает максимально допустимым для публичного сервера уровнем реалистичности – восемь из десяти по шкале Джанкеля. Это значит, что полностью имитируется большинство физиологических процессов и реакций организма. Запахи, звуки, вкусовые и тактильные ощущения. Голод, жажда. Половое влечение, сам секс. Последствия приема алкоголя… и, конечно, боль.

Она провернула клинок, и он явственно скрипнул лезвием по ребру. Я хрипло вскрикнул. Скосил глаза вниз. Кровь стекала по рубашке, капала на пол. Пара алых струек ползла прямо по изящной руке красотки, дотягиваясь уже до запястья. Боль, впрочем, была вполне терпимой – в реале и не такое бывало. Вот только от самой ситуации было жутковато. Нет ничего более омерзительного и пугающего, чем собственная беспомощность.

– Рейтинг восемь из десяти по шкале Джанкеля означает, что в рамках данной эмуляции болевой порог игроков существенно повышен. Кроме того, установлен максимальный уровень болевых ощущений, по достижению которого боль автоматически купируется. Сейчас ваши ощущения – порядка семидесяти процентов от максимального порога. Сам максимум был определен в ходе продолжительных тестов. Разработчики проекта стремились найти оптимальный уровень болевых ощущений, который, с одной стороны, придал бы реалистичность игре, а с другой – не наносил бы игрокам психологических травм.

– Спасибо за… разъяснения, – я, скрипя зубами, изобразил подобие улыбки. – Очень… наглядно.

– Вот и отлично! – искренне улыбнулась красотка и отшагнула назад.

Я, хватая воздух, как выброшенная на берег рыбешка, скорчился, прижимая ладонь к животу.

Но… Что за чертовщина. Ни раны, ни потеков крови, ни боли. Даже дырки на рубашке не осталось.

– Итак, первый пункт, по которому от вас нужно официальное согласие, мистер Шарп. В Диких землях ваш аватар обладает всей полнотой ощущений, в том числе негативных. Некоторые ограничения введены исключительно ради вашей безопасности и комфорта. Кроме того, сам контент Диких земель предполагает достаточно высокий уровень насилия, обнаженной натуры, ненормативной лексики, а некоторая его часть не рекомендуется для ознакомления людям с неустойчивой психикой. Подтвердите, что вы полностью осознаете это и готовы продолжать. Это снимает с компании-разработчика всю ответственность за моральный ущерб, которые вы можете получить в игре.

Больше всего мне сейчас хотелось врезать по этой милой мордашке чем-нибудь вроде автомобильной рессоры. Но я взял себя в руки. В конце концов, это просто компьютерная программа. Глупо злиться на пустышку.

– Подтверждаю.

– Принято. Второй пункт короче и проще. Согласно законодательству, в миры с уровнем реалистичности выше шести баллов по шкале Джанкеля запрещен доступ несовершеннолетним. Несанкционированный доступ несовершеннолетних в Дикие земли, а также содействие такому доступу, бездействие при обнаружении такого доступа, распространение информации о способах получения такого доступа…

– Да понял я, понял! – перебил я златовласку. Все эти многословные юридические формулировки на меня почему-то действуют, как пригоршня муравьев, заброшенных за шиворот.

– … преследуется по закону и предполагает наказание в виде административной ответственности, а в ряде случаев – и уголовной, – невозмутимо закончила красотка. – Вы подтверждаете свое согласие с этим пунктом?

– Подтверждаю.

– Добро пожаловать в Дикие земли, мистер Шарп! В сундуке у окна – стартовый набор чечако, выдаваемый каждому новому игроку. Корабль скоро причалит к берегу. Дальше вы – сами по себе. Удачи!

Она в последний раз улыбнулась и попросту растаяла в воздухе.

Я, чуть покачиваясь, добрался до лежанки и плюхнулся на нее, оперся спиной о стену. Бутылка Талискера, что я заказывал в Шлюзе, увы, исчезла. А жаль. Я бы сейчас хлебнул чего-нибудь покрепче.

– Потрясающее гостеприимство! – пробормотал я, потирая живот. Даже рубаху задрал, но никаких следов раны не обнаружил.

Кстати, и никаких старых шрамов – тоже. Ну, точно – отфотошопили. Чист, как младенец.

В сундуке обнаружился небольшой заплечный мешок на широкой лямке. Поверх него лежал кожаный ремень с патронташем, забитым револьверными пулями с округлыми, матово поблескивающими головками. Я вытащил одну из них. С виду – старый, добрый девятимиллиметровый. 380-й АСР, с центральным воспламенением и бесфланцевой цилиндрической гильзой. До сих пор используется по всему миру. Хотя последние лет двадцать огнестрел и пытаются изъять из гражданского оборота, заменив на игольники и прочее не смертельное оружие. Без особых успехов, правда. Хотя, может, где-нибудь в благообразной Европе и сработает.

Стоило мне задержать взгляд на патроне больше пяти секунд, как вокруг него в воздухе начали проявляться надписи. Всплывающие подсказки. В реале НКИ тоже частенько выдает такие штуки в режиме дополненной реальности. Правда, в последнее время многие отключают эту функцию из-за обилия надоедливой рекламы.

«Стандартный револьверный патрон. Номинальный урон – 20. Дополнительные эффекты: нет».

А вот и сам ствол. Он меня, признаться, изрядно разочаровал. Какая-то рухлядь, еще и изрядно побитая ржавчиной. Я поначалу даже подумал, что это реплика реального кольта ранних моделей 19 века – еще тех, что с дула заряжались. Но, к счастью, это была лишь стилизация – с переломной рамой и заряжанием с казенной части.

«Списанный армейский револьвер Конкисты. Вес – 950 г. Тип боеприпасов: револьверный патрон. Номинальный урон х1,25».

Чуть ниже – и вовсе нечто издевательское: «В некоторых случаях эффективнее бить противника рукояткой».

Носить это недоразумение предлагали в кожаной кобуре у правого бедра. Я бы предпочел подмышечную. Но за неимением таковой просто засунул револьвер за пояс, сзади, спрятав под курткой.

К ремню прилагался нож в потертых кожаных ножнах.

«Армейский нож Конкисты. Обычная сталь. Вес: 270 г. Дополнительные эффекты: нет».

Я придирчиво оглядел клинок, попробовал на остроту. Довольно заурядный боуи из дрянной стали, с никудышным балансом. Впрочем, ожидаемо.

Что, и это всё?

Я заглянул в вещмешок и выудил оттуда потертый кошелек. Тридцать долларов новенькими купюрами. Дизайн занятный – похоже на старые купюры начала двадцатого века, только вместо американских президентов – совсем другие персонажи. В боковом отделении бренчали монеты – четвертаки и десятицентовые. В общей сложности еще долларов на пять.

Негусто. Хотя, кто знает, какие тут цены.

Еще в мешке лежала небольшая книга в кожаном перелете с медными уголками. Листы в ней были плотные, желтоватые, и приятно шуршали под пальцами. На титульной странице значилось: «Личный дневник сэра Брюса Уильяма Шарпа». И чуть ниже, шрифтом помельче: «Вы не сможете передать, потерять или уничтожить этот дневник. Но все равно, берегите его. Это ваш главный путеводитель в мире Диких земель».

Я перелистнул страницу.

Характеристики:

• Сила – 10

• Стойкость – 10

• Ловкость – 10

• Сноровка – 10

• Восприятие – 10

• Дух – 10

• Харизма – 10

Чуть ниже – «Нераспределенных очков характеристик – 5».

Ниже – еще две строчки:

• Удача – 0

• Карма – нейтральная.

И, наконец, в самом низу – две полоски, красная и синяя. Напротив красной – 100, напротив синей – 25.

Ясно. Что-то вроде интерфейса. Только как-то уж очень лаконично. А где разъяснения всей этой лабуды? И как тут вносить изменения – не гусиным же пером вписывать?

Справа края страниц заканчивались поименованными вкладками, как в старинных телефонных справочниках. Книга была открыта на «Характеристиках», на следующей значилось «Перки», остальные пока были без названия.

Я открыл книгу на вкладке «Перки». Здесь был лишь один символ – что-то вроде пиктограммы с изображением детской пустышки. В описании значилось:

«Чечако. Вы новичок в мире Диких земель. Эффекты: Все неигровые персонажи (NPC) охотно делятся с вами информацией о мире. Во всех торговых заведениях вы получаете 10 % скидки».

Чуть ниже – «Перк „Чечако“ будет дезактивирован, как только вы покинете Дримерс-Бэй, либо как только вы воспользуетесь функцией первичного перераспределения навыков».

Остальные страницы были пусты. Мда, негусто. Может, и стоило подробнее расспросить оператора. Или хотя бы злобную златовласку с ножом.

Ладно, разберемся.

Я захлопнул книгу, и почти одновременно с этим снаружи донеслись частые удары колокола. Я выглянул в иллюминатор, но оттуда мало что можно было рассмотреть, кроме качающихся на расстоянии вытянутой руки волн. Я подхватил свои нехитрые пожитки и поспешил наружу.

На выходе из каюты я тут же попал в плотный людской поток. Поначалу даже опешил – не ожидал, что здесь давка будет, как в метро. Мы двигались по длинному узкому коридору, по обе стороны которого располагались двери в каюты. И из этих дверей, как пчелы из сот, лезли и лезли все новые оболтусы с восхищенно распахнутыми глазами. На выходе, похоже, каждый считал своим долгом споткнуться, пройти пару шагов не в ту сторону, потом развернуться, наступить на ногу как минимум троим пассажирам, и только после этого вклиниться в общий поток.

Выскочивший из каюты под номерком 034 долговязый паренек и вовсе отличился – распахнул двери так, что едва не звезданул мне по лбу. Я едва успел придержать створку. Следующим желанием было со всех сил захлопнуть её, чтобы прищемить недотепе все, что только можно прищемить дверью. Но я сдержался.

– О, простите! – сконфуженно буркнул паренек, придерживая непропорционально большую ковбойскую шляпу.

В шляпах здесь, кстати, было большинство. Странно, мне не досталось. Или, может, невнимательно посмотрел? Ладно, не возвращаться же из-за этого в каюту.

– Меня зовут Стюарт, – представился парень, и даже попытался протянуть мне ладошку для рукопожатия, но людской поток вокруг нас был таким плотным, что его снова развернули к выходу. Новички возбужденно галдели, толкались и рвались на наружу так, будто позади них полыхал пожар. Один кучерявый тип позади меня так напирал, что я, не вытерпев, двинул ему локтем в рыло. Тот, охнув, отлетел к стене и тут же затерялся в толпе.

– Зря ты так, – неодобрительно покачал головой Стюарт. – Надо как-то… сдерживаться.

– Воздержание вредно для здоровья, – буркнул я.

Мы как раз подошли к лестнице. Еще чуть-чуть – и, наконец, добрались до верхней палубы.

Здесь было куда свободнее – плечами никто не толкался, на ноги не наступал. Большинство новичков прильнули к фальшборту, разглядывая приближающийся порт.

Я и сам, признаться, обомлел.

Я много болтовни слышал про реалистичность миров Эйдоса, но, по большей части, воспринимал все эти дифирамбы, как рекламу. Виртуальность – она и есть виртуальность. А уж как ее воспринимать – зависит от степени впечатлительности. В детстве мы, помнится, рубились в видеоигры на 2D-мониторах, и то за уши не оттащишь. Позже появились очки, шлемы, потом целые капсулы для более продвинутых версий VR. Повзрослев, я перестал интересоваться такими вещами, да и не до того было. Но регулярно натыкался в сводках новостей на сообщения про очередного дурика, который довел себя до истощения, не вылезая из виртуального мира.

Но сейчас… Этот мир обрушился на меня лавиной звуков, запахов, впечатлений – настолько ярких, что я и сам, как большинство новичков, добрался до борта и вцепился обеими руками в стальной поручень, чтобы удержаться на ногах. Солоноватый морской бриз, лазурное небо, искрящиеся на солнце волны, раскинувшийся на берегу город из белоснежного камня. Но главное, что приковало мой взгляд – это гигантские статуи, вырастающие прямо из скалы в правой части бухты. Они изображали полуобнаженных юношу и девушку. Девушка – длинноволосая, тонкая – сидела на земле, обняв колени, юноша был чуть позади нее, одна его ладонь слегка касалась плеча девушка, вторую он поднял ко лбу, будто прикрываясь от солнца. Оба смотрели куда-то вдаль и вверх, будто пытаясь заглянуть за линию горизонта. Наверное, в том числе из-за них это место и назвали Заливом Мечтателей.

Я не особый ценитель искусства, но на эти скульптуры уставился, как завороженный. Несмотря на гигантские размеры – пожалуй, больше нью-йоркской Статуи Свободы – они были исполнены с поразительной реалистичностью и, казалось, вот-вот оживут. Девушка сбросит прядь волос со лба. Юноша обернется к ней и улыбнется…

Статуи были выточены из гладкого зеленоватого камня, кое-где потрескавшегося от времени. Сама же скала, на которой они располагались, была обычным песчаником, изрядно изъеденным ветром и волнами.

– Элаи, – восторженно протянул паренек в большой шляпе. Он так и увязался за мной – стоял рядом у борта и тоже разглядывал окрестности.

Мы были в средней части парохода, как раз неподалеку от огромного колеса, с шумом зачерпывающего воду железными лопастями. Корабль малым ходом входил в порт – до причальной стенки оставалась буквально сотня метров.

– Чего-чего? – переспросил я.

– Элайские статуи, – пояснил Стюарт. – Одни из немногих на континенте, что сохранились в первозданном виде. В основном попадаются только обломки. Ну, или более мелкие скульптуры. Элаи – древняя цивилизация. Вымерли много веков назад. Но кое-что из их наследия неподвластно времени.

Статуи, и впрямь, выглядели как нечто куда более древнее, чем выстроенный на берегу город. Тот-то имел вполне привычный вид, знакомый по старинным фильмам про Дикий Запад. Только, пожалуй, куда богаче – дома были сплошь двух-трехэтажные, белокаменные, многие – с колоннадой, с балконами на верхних этажах. А где-то на дальней от берега окраине города, похоже, размещалась площадка для причаливания дирижаблей. Один из них как раз уплывал вдаль, постепенно набирая высоту. Этакая гигантская, сужающаяся к концам, сарделька, опутанная паутиной канатов, поддерживающих пассажирскую гондолу, похожую на корпус парусника.

– А ты, я смотрю, в этом всем шаришь? – обернулся я к Стюарту.

– Ещё бы! Да я, чтобы попасть сюда, почти год деньги копил! Сначала на НКИ, потом на доступ. За это время кучу материалов проштудировал. У меня четкий план на игру. Чем займусь сразу же, какие перки буду открывать, какие сюжеты проходить…

– Что за перки-то?

Стюарт воззрился на меня, как на сумасшедшего.

– Ты что, сунулся в игру, даже не зная элементарных правил?

– Мы договорились здесь встретиться с одним человеком. Он, если нужно будет, разъяснит, что тут к чему. Но основной принцип-то понятен. Я еще в детстве в подобные игры рубился. Бьешь всяких монстров, получаешь опыт, уровни, прокачиваешь характеристики всякие…

– Эм… Ну, вообще-то, ни фига подобного. Нет здесь опыта за убийство. И уровней, по большому счету, тоже нет.

– Ну, как же нет? Я видел книгу. Всякая там сила, ловкость, сноровка…

– Это да. Здесь есть характеристики персонажа. И их даже можно увеличивать за счет некоторых действий. Ну, к пример, будешь много таскать тяжестей – прокачаешь силу на пару-тройку пунктов. Но это все – дело десятое. Вся суть – в перках. Твой билд – то есть сочетание перков – это то, что будет делать тебя сильнее. И отличать от всех других игроков.

– Понятнее не стало, – предупредил я.

– Уф… Ну, смотри, самые простые перки – это те, что завязаны на повторяющиеся действия. Шмальнешь ты двести раз из своего револьвера – и у тебя в книге появится перк «Стрелок 1-й степени». Активируешь его – и получишь прибавку в десять процентов к урону всего стрелкового оружия. После тысячи выстрелов откроешь «Стрелка 2-й степени», с 25 % прибавкой, и так далее. Если будешь использовать постоянно один и тот же тип оружия – например, револьвер – то откроются и другие перки, уже с бонусами конкретно к револьверам.

– Ну, схема вроде бы несложная.

– С такими перками, как «Стрелок» – да. Их несколько десятков, и про них любой нуб знает. А если не знает – может посмотреть в гайдах. Но всего-то в игре – тысячи перков. И разработчики постоянно вносят что-то новое, немного меняют баланс, и так далее. И тут уже приходится экспериментировать самим. Суть в том, что для открытия перка нужно выполнить определенные условия. А какие именно – прорва вариантов. Пройти какой-нибудь сюжет, да еще нужным способом. Добиться высокой репутации у какого-нибудь важного непися. Или предмет особый разыскать…

– И что же, никаких инструкций нет?

– Так в том-то и весь интерес! Открыть какие-нибудь редкие перки, которые дадут тебе преимущество над другими. Ну, и в целом – понять, что ты собой представляешь. Потому что, в общем-то, все зависит от твоего стиля игры, от того, какие решения будешь принимать.

Я немного поразмыслил над его словами, и меня проняло любопытство.

– Как же открывать эти перки, если сам не знаешь, что за условия нужно выполнить?

– В дневнике подсказки появляются. К примеру, тот же «Стрелок» доступен после того, как ты двести результативных выстрелов сделаешь. Но уже после сотни выстрелов у тебя полупрозрачная иконка в дневнике появится, с описанием того, что делать дальше. В общем, главное – продвинуться хотя бы на полпути. А потом уже ориентироваться по этим подсказкам.

– Ну, а всякая сила, стойкость и прочая лабуда, что на первой странице дневника?

– Это характеристики персонажа. Успех любого твоего действия в игре зависит от их сочетания. Ну, там формулы всякие, коэффициенты… Это все тоже скрыто, но примерные закономерности игроки и сами прослеживают. К примеру, чтобы метко стрелять, нужен хороший уровень сноровки и восприятия…

– Восприятие это что вообще?

– Эм… Ну, это то, насколько ты хорошо видишь, слышишь… В общем, острота всех органов чувств. Но ты меня отвлек… О чем я… А! Для ближнего боя больше сила и ловкость важны. Но это самая основа. А на нее потом наворачивается куча всяких коэффициентов. В общем, сложно это все.

– Погоди, а распределять эти характеристики как?

– У нас, новичков, всех характеристик – по 10 пунктов. Это уровень некоего усредненного человека. Среднестатистического. Каждый новый пункт будет пропорционально увеличивать каждую характеристику. К примеру, при силе в 10 пунктов ты сможешь выжать штангу в 60 кило. Когда сила будет 11 пунктов – выжмешь 66. При 20 пунктах – 120 кило, и так далее. Ну, я условно говорю.

– Шестьдесят кило? – снисходительно хмыкнул я.

– Хочешь, поборемся на руках? – придерживая свою нелепую шляпу, едва не улетевшую под порывом ветра, предложил Стюарт. – Без стола. И не на победу. Просто, чтобы ты почувствовал.

Он выставил перед собой согнутую в локте руку, второй крепко ухватился за поручень, идущий вдоль борта.

– Да брось, – отмахнулся я. – Ты серьезно?

Стюарт был на полголовы ниже меня, щупловатый, немного сутулый. Похоже, с настройками аватара он тоже не особо мудрил, и взял реальную внешность.

– Не бойся, – рассмеялся он.

Не бойся?!

– Ну, смотри, сам напросился, – предупредил я.

Наши ладони с хлопком сомкнулись. Я напрягся, намереваясь одним быстрым усилием побороть противника. Но быстро понял, что просчитался. Этот хлюпик запросто сдержал мой напор, а потом и сам начал давить так, что я с трудом удерживался на ногах. Он мне нисколько не уступал!

– Видишь? – торжествующе усмехнулся Стюарт. – Стандартная ошибка новичков. Забудь о том, что ты собой представляешь в реале. Насколько сильный, умеешь ли стрелять. Здесь ты все равно будешь начинать с нуля.

– Да уж, хреново, – буркнул я.

Оглянулся – не наблюдал ли кто за нашей потасовкой.

Куда там. Все заняты своими делами. К тому же, корабль уже почти на месте – загрохотали якорные цепи, матросы в полосатых тельняшках суетились, налаживая трап.

– Ладно, Стюарт, спасибо за науку, – я хлопнул паренька по плечу. – Но характеристики свои можно увеличивать, так ведь?

– Ну да. Я сказал уже – они растут, в зависимости от твоих действий. Но очень медленно. Еще можно увеличить их с помощью специальных тату и оберегов. Но их получить довольно сложно. Это у аборигенов надо доверие заслужить. Еще многие перки дают плюс к характеристикам. Но в целом – каждый пункт – на вес золота. Так что не торопись распределять их, пока точно не поймешь, что тебе нужно.

– Ах, да, у меня же есть пять нераспределенных очков…

– Да. Ну, и когда ты первый раз распределяешь очки, ты можешь их еще и перекидывать между характеристиками. Ну, к примеру, убрать с духа и добавить на стойкость. Правда, минимум пять пунктов на каждой характеристике должно остаться.

– Ясно. Целая наука. А я-то думал, тут весело – пострелять, побиться со всяким зверьем.

– Так одно другому не мешает! Только одна загвоздка. Те, кому интересно тупо пострелять, и кто в тонкости прокачки не вникает, в итоге дальше окрестностей Дримерс-Бэй и не продвигаются. Чтобы выжить в той же Дакате или тем более в Нордланде – уже и снаряжение нужно хорошее, и умения. И главное – мозги.

Я усмехнулся. Паренек так увлеченно обо всем этом рассказывал, что я ему даже позавидовал. Его азарту, его жажде новых впечатлений. Его умению получать удовольствие от жизни, в конце концов. Меня-то давным-давно уже ничего особо не радует.

Я в который раз пожалел, что не удалось протащить сюда бутылку виски из шлюза. Впрочем, наверняка здесь тоже есть, где выпить. Иначе что же это за вестерн такой?

– Слушай, а не знаешь, как добраться отсюда до Фоллинг-Рок? – спросил я Стюарта, когда мы спускались по трапу. – Это такой небольшой городишко милях в двадцати на запад отсюда. Может, дирижабли до него какие-нибудь ходят?

– Неа, – засмеялся тот. – Дирижабли – они в основном для туристов. Ну, для тех, кто полюбоваться видами хочет. Они курсируют между столицами регионов. А игроки предпочитают железную дорогу. Так быстрее. Да и дешевле. Но и железка тоже не особо разветвленная – только между городами и крупными фортами Конкисты. А во все остальные места – только на лошади. Ну, или пешочком.

– Двадцать миль пешком? Взгляни на меня – я слишком стар для такого дерьма!

– Я же тебе только что демонстрировал – ты обычный чечако, такой же как и я. Так что про свои седины можешь забыть. Кстати, а почему ты выбрал такой облик? Ты что, и правда такой старик в реале?

– Старик? Сколько же мне, по-твоему?

– Ну… Лет пятьдесят, не меньше! Или шестьдесят…

Я вздохнул.

– Не, ты не обижайся, – торопливо добавил Стюарт. – Тут наверняка полно народу твоего возраста. Просто обычно они аватары себе делают помоложе, привлекательнее.

– Ты сам-то что-то не похож на писаного красавца.

– А из принципа! – вздернул нос Стюарт.

Толпа новичков, хлынувшая с корабельного трапа в город, какое-то время несла нас в своем потоке, но потом ее влияние быстро сошло на нет. Народу здесь и без того было полно. Я не переставал удивляться. Если тут в одном городе тысячи человек, то что уж говорить о всем сервере? Я, конечно, слышал, что современные публичные серверы Эйдоса одновременно вмещают сотни тысяч игроков и не меньше – компьютерных персонажей. Но в голове это пока так и не укладывалось.

– Город мечтателей, – восхищенно протянул Стюарт. – Хотя, многие зовут его скорее Городом грехов. Сюда приходят тратить деньги. Причем не только игроки, но и просто туристы из реала.

– Туристы?

– Ну да. Многие приходят сюда по разовым пропускам. Им не интересна сама игра. А вот, как ты говоришь, пострелять – интересно. Или в казино засесть, или рейд по публичным домам сделать… Безопасно, конфиденциально. И ездить никуда не надо – подключился к Эйдосу и куролесишь.

– Резонно.

Мы шли по широкому бульвару, вымощенному плоским серым камнем. Здания по обе стороны, судя по огромным ярким вывескам, представляли собой всевозможные салуны и магазины. А по центру бульвара, прямо в аллее, засаженной кипарисами, расположилось что-то вроде рынка или ярмарки – в глазах рябило от разномастных полотняных навесов. Под навесами этими чего только не увидишь – ящики с фруктами, прилавки со всякой мелочевкой, ловко орудующие наперсточники, продавцы оберегов, чистильщики обуви, маленькие тиры с фанерными мишенями.

Остановились мы неподалеку от палатки, в которой сидела экзотического вида темнокожая красотка, вся размалеванная белой краской. Выведенные белилами узоры еще больше подчеркивали цвет её кожи и контрастировали с иссиня-черными вороньими перьями и металлическими заклепками на её кожаном облачении. На голове её было что-то вроде старинного цилиндра, только украшенного не то клыками, не то когтями какого-то крупного хищника. Стол перед ней походил на алтарь какого-то темного культа. Изрисованные странными рунами черепа, дымящаяся чаша посередине, пучки каких-то трав.

Красотка поймала на себе мой взгляд, и её полные губы искривились в усмешке, которая показалась мне кокетливой.

– Уф, ладно, я дальше собираюсь в контору Конкисты, за первыми квестами, – сказал Стюарт, пытаясь что-то разглядеть в конце улицы. – А ты куда?

– Я же говорил – мне нужен Фоллинг-Рок. У кого тут можно расспросить, как туда добраться?

– Найди железнодорожную станцию. Она где-то там, – он махнул рукой направо. – На билет тебе должно хватить денег. Расспроси, где останавливается поезд в пути. Может, твой Фоллинг-Рок где-нибудь неподалеку от железки. Ну, а если нет – то только пешком.

– А лошадь купить смогу на те тридцать долларов, что мне дали?

Стюарт рассмеялся.

– Ну, ты загнул! Для нас, чечако, лошадь – пока непозволительная роскошь. Да и на ней еще ездить надо научиться. Впрочем, если тебе повезет, то на выходе из города тебе может попасться попутный дилижанс.

Я выругался. Да уж, я явно недооценил масштабы этой игры. Это ж сколько мне топать? А вдруг Брэндон меня не дождется?

Я снова пересекся взглядом с темнокожей колдуньей. Та, похоже, не сводила с меня глаз, и на этот раз я готов был поклясться, что в глазах этих тлеет азартный огонек интереса. Глаза её – темные, почти черные – казались бездонными колодцами, в которых затягивало, как в водоворот.

Стюарт толкнул меня в плечо, и я вздрогнул, будто очнувшись ото сна.

– Я говорю – прощаться нам пора, – повторил парень. – Похоже, дальше наши пути расходятся.

– Да, да, – рассеянно кивнул я. – Спасибо тебе за советы, дружище. Очень помог.

Мы пожали друг другу руки. Он проследил направление моего взгляда и, приблизившись, шепнул на ухо:

– И последний совет, друг… Держись подальше от вуду!

Стюарт хлопнул меня по плечу и отправился по своим делам.

Я тоже зашагал прочь, бросив последний взгляд на темнокожую красотку.

Та широко улыбнулась, обнажая два ряда блестящих железных зубов. А потом громко клацнула ими, как челюстями капкана.

Глава четвертая. Цветущий вереск

Марго натянула поводья, и её черный жеребец встал, как вкопанный. Лишь шумно фыркнул, раздувая ноздри.

К постоялому двору мы подъехали не со стороны дороги, а через задний двор, заваленный пустыми бочками и тюками с сеном. У стены раскорячилась наполовину разобранная телега. Два деревянных колеса, снятые с нее, стояли тут же, прислоненные к стене. За оградой из толстых ошкуренных жердей топтались несколько коров – тучных, с заметным горбом, как у бизонов. Чуть поодаль расположился сарай с крытой тростником крышей и внушительная гора дров в чурбаках. Топор торчал там же, воткнутый в громадную плаху.

Основное здание было серым, невзрачным, и издалека казалось заброшенным. Крыша покосилась, некрашеные доски, которыми были обшиты стены, изрядно рассохлись и потрескались, а вокруг гвоздей на них виднелись рыжие пятна ржавчины. Но узкие зарешеченные окна на нижнем этаже светились.

Марго, придерживая жеребца за уздцы, кивнула мне.

– Спешивайся. Остановимся здесь.

Я, ухватившись скованными руками за луку седла, кое-как сполз с лошади. Ноги подкашивались.

– Эй-эй! – обеспокоенно окликнула меня охотница за головами. – Ты чего это? Ранен? Я же тебе недавно лечилку споила. Должно было хватить!

– Мне нужно… ещё, – процедил я. – Сними наручники. Я сам достану из инвентаря.

Марго недоверчиво скривилась, но, похоже, выглядел я и правда неважнецки. Погладив своего коня по морде и что-то шепнув ему, она приблизилась ко мне.

Ключ у неё, конечно, был спрятан где-то в глубинах декольте. Выудив его, она подмигнула и одним движением вскрыла один из браслетов. Я вытянул ладонь, растер занемевшее запястье.

Первым делом достал из мешка продолговатый флакон с квадратным донышком. Попытался разглядеть, сколько в нем осталось, но было уже слишком темно. Насколько я помнил, там еще на две порции. Аккуратно сделал пару глотков, закрыл пробку.

– Дай-ка взглянуть, – требовательно протянула ладонь Марго.

Я нехотя отдал ей флакон с остатками зелья. Сам полез в мешок за следующим. Дешевая лечебная микстура, постепенно восстанавливающая 300 хитпойнтов в течение пяти минут. Осушил одним глотком, выбросил пустой пузырек. Напоследок достал початую бутылку виски. «Черный туург» – самый дешевый сорт местного пойла. На вкус дрянь, но дает прирост к регенерации и на 50 % режет воздействие ядов. Плюс дебаф «Опьянения», конечно. Но к этому мне не привыкать.

– Тетацин, – задумчиво пробормотала Марго, возвращая мне флакон. – Противоядие. Но роа не используют ядов в бою. Им, знаешь ли, ни к чему портить мясо.

– Угу, – промычал я, не отрываясь от бутылки.

– Так когда же ты успел отравиться?

– Недели этак две назад.

Брови Марго удивленно изогнулись.

– Ты меня интригуешь все больше, – усмехнулась она. – И что, антидот не помогает?

– Только частично. Но если сочетать его с алкоголем и время от времени отлечиваться зельями – жить можно.

Она фыркнула.

– Но алкоголь действует только около часа! Ты что же, все эти две недели не просыхаешь?

Я пожал плечами.

– Да уж… Ты закончил? Давай сюда руки.

– Может, обойдемся без браслетов?

– Ещё чего! Ты ушлый тип, Шарп. Я с тебя глаз не спущу, пока не передам шерифу.

Защелкивая на мне наручники, она приблизилась вплотную, глядя прямо в глаза. На левой стороне её лица плясали мягкие отсветы от окна таверны, правая тонула во тьме. На губах играла извечная легкая усмешка.

Дразнит. Весело ей.

– У нас ведь вроде бы уговор, – возразил я. – Если ты все-таки собралась сдать меня Конкисте, то какого тогда черта я перед тобой откровенничаю?

– У тебя еще уйма времени на то, чтобы меня переубедить. А ты не особо-то и стараешься. Ты же еще ничего толком не рассказал.

Она подтолкнула меня в плечо, давая знак идти впереди нее. Сама она двигалась чуть позади и левее, ведя за собой обоих коней.

Обойдя таверну, мы оказались у главного входа, над которым белел огромный рогатый череп туурга. Знатные зверюги, конечно. Нечто среднее между бизоном и носорогом, еще и с толстыми пластинами панциря. Кхандаары из него броню мастерят, которой даже многие игроки не брезгуют. По крайней мере, от холодного оружия и обычных револьверных патронов защита получается недурственная.

У длинной коновязи, тянущейся вдоль передней стены, стояли две лошади. Марго раздраженно цокнула языком, привязывая наших рядом.

– Занесла же кого-то нелегкая! Ладно, деваться некуда. До перезагрузки сервера чуть больше часа. Не на улице же нам оставаться.

– Угу. К тому же, я жрать хочу.

– О, боги! Ну и капризный пленник мне достался!

– Я не напрашивался.

Дверь протяжно скрипнула несмазанными петлями. После вечерней прохлады, царящей на улице, воздух внутри показался спертым. Было душновато – не то из-за коптящих потолок керосиновых ламп, не то из-за плиты, исходящей целым облаком пара. В воздухе разливался запах тушеной капусты и жареного мяса.

– Это кто там пожаловал? – не очень-то дружелюбным тоном осведомилась хозяйка.

Когда подобные вопросы сопровождаются направленным на вас дулом здоровенного дробовика, волей-неволей отвечаешь вежливо.

– Всего-навсего двое заблудших путников, тетушка Ракель, – милым голоском ответила Марго. Надо же, даже её проняло. Или просто придуривается.

– Нам бы погреться, перекусить и снять комнату на ночь.

Хозяйка, не опуская ружья, окинула нас взглядом. На вид ей было крепко за пятьдесят – если говорить о годах, и крепко за сотню – если о весе. Не то цыганка, не то латинос – здесь, в игре, национальные признаки весьма условны. Застиранное грубоватое платье с квадратным вырезом на необъятной груди, цветастый передник, крупные дешевые серьги. Из гривы черных вьющихся волос кокетливо выглядывает красный цветок – не то настоящий, не то просто заколка. А на животе, прямо поверх передника – перевязь с двумя крест-накрест закрепленными револьверами.

– Внушительный арсенал, мадам, – усмехнулся я. – Чего вы так боитесь?

– Я-то? – презрительно хмыкнула хозяйка, небрежно забрасывая дробовик на плечо, как лопату. Перекатила дымящуюся сигару в уголок рта и, глядя мне прямо в глаза, честно призналась:

– Да ни хрена я не боюсь! Тем более каких-то там десперадос. Имейте это в виду. Вздумаете хулиганить тут – быстро башку снесу. У меня тут свои правила.

– Я помню, тетушка Ракель, – улыбнулась Марго.

Десперадос. «Отчаянные». Одно из прозвищ, которыми местные неписи именуют игроков. И, пожалуй, наименее обидное.

Хозяйка еще раз взглянула на охотницу, и вдруг лицо её просветлело.

– Ох, милая! Прости старую дуру! Я тебе и не признала.

– Ничего страшного, тетушка. Так найдется для нас тихое местечко?

– Конечно, конечно, сладкая! Десперадос сюда не часто заглядывают. Недавно, правда, двое ваших заявились. Вон, пиво дуют в зале. Хотите, садитесь рядом?

– Нет, нам бы, наоборот, подальше от лишних глаз…

– А, понимаю! – ярко накрашенные губы Ракель расплылись в хитрой усмешке. – Сейчас устрою. Есть столик вон там, в уголке, под лестницей. Там вам никто не помешает.

Она провела нас вглубь зала. Я мельком взглянул на сидящих у стойки двоих. Судя по прикиду – вполне серьезные ребята, вооружены до зубов. Ники я не разглядел – Марго не дала мне задержать на них взгляд.

Под лестницей, рядом с дверью в подсобку, и впрямь располагался небольшой, но уютный столик на двоих. Не успели мы усесться, как Ракель, порхая с невообразимой для её комплекции скоростью, быстренько вытерла столешницу, выставила на неё огарок толстенной свечи, пару кружек пива и две глиняные тарелки с горячим ароматным мясом. Стейки были исполосованы следами от решетки гриль и приправлены зеленью и стручковой фасолью.

– М-м-м, ты кудесница, тетушка! – наклоняясь над тарелкой и вдыхая запах, блаженно улыбнулась Марго.

– Кушайте на здоровье, – прогудела Ракель и, на ходу вытирая руки о фартук, потопала обратно к плите.

Меня уговаривать не пришлось. Одно плохо – в наручниках было жутко неудобно орудовать вилкой. А уж пиво пить – и подавно. Мне понадобилась пара минут, чтобы приноровиться, но все равно цепочка, сковывающая браслеты, так и норовила угодить в гарнир. Марго, наблюдая за моими мучениями, лишь посмеивалась. Лучше бы наручники сняла, стерва.

– Так значит, там, в Фоллинг-Рок, тебя ждал Брэндон? Это тот смешной паренёк, который был с тобой в тот раз, как мы впервые встретились?

– В тот раз, как ты впервые попыталась меня убить, – с набитым ртом поправил я. – Уж будем называть вещи своими именами.

– Ой, кто старое помянет… – сморщила носик Марго. – Кстати, где этот Брэндон? Вы разделились?

– Что-то вроде того, – помрачнел я. – Долго объяснять.

– Так я никуда и не тороплюсь. И я же сказала – я жутко любопытная… А, дьявол! Так и знала, что отсидеться не получится.

Двое игроков, прохлаждавшихся до этого в дальнем от нас углу зала, неспешной походкой приближались. Я, не отрываясь от кружки с пивом, окинул их взглядом.

Каждый сам выбирает, как будет выглядеть ник, видимый всем остальным игрокам. Я, к примеру, оставил только фамилию – меня и в реале все называют исключительно по ней, с самого детства. По-моему, добрая половина моих знакомых даже не в курсе, что меня зовут Брюс. Помимо имени, в ник можно выводить официальные прозвища – здесь, в Диких землях, это что-то вроде титулов, даруемых за некоторые перки и дающих определенные эффекты.

К примеру, тот верзила в черной жилетке и черном щегольском котелке – Дункан «Тяжелая Рука» Хилл. От своего прозвища получает прибавку в два очка силы, и заработал он его тем, что врукопашную вырубил не один десяток человек. Похоже, любитель кулачных боев. Популярное развлечение во многих фортах и городах Конкисты.

Второй – Роджер «Скорострел» Патерсон. Как по мне – прозвище не ахти, сплошной повод для подколок. Но зато вроде как весьма весомый бонус к меткости дает. Сам по себе титул говорит о том, что его владелец недурно обращается с револьвером. Револьвер у Патерсона, кстати, что надо – отделанный серебром мощный «Бантлайн», под усиленный патрон, с длиннющим дулом, достающим до середины бедра.

Ребята примерно одного возраста и между собой похожи, как братья – одинаковые вислые усы, подбородки с ямочкой и взгляд отъявленных убийц. Я таких насмотрелся, еще задолго до игры. Не то, чтобы это какой-то особенный кровожадный взгляд, как у киношных злодеев. Но… Когда человек перешагнул грань – это видно. Он может с виду быть полнейшим тюфяком, мило улыбаться или краснеть от смущения. Но где-то там, в глубине глаз, можно разглядеть это. Что-то едва уловимое. Что-то, что очень опасно не уловить.

– Ого! Да тут у нас знаменитая охотница за головами, – приподнимая котелок в приветственном жесте, поклонился Хилл. – Маргарет… извини, вижу только имя…

Они подошли вплотную к столику.

– Здесь я предпочитаю называться Марго, – холодно ответила охотница. – Да и в реале по фамилии меня называют только подчиненные.

– Буду знать, – усмехнулся Хилл, скрещивая руки на широченной груди. Здоровый бугай. Видимо, основательно вкладывается в развитие силы. – Что ж вы не присоединились к нам? Мы бы с удовольствием угостили такую красотку выпивкой.

Марго смерила обоих коротким, но весьма красноречивым взглядом. Женский взгляд – потрясающая штука. Пары секунд достаточно, чтобы ты либо почувствовал себя полнейшим ничтожеством, либо, наоборот, воспарил к небесам.

Но этих парней, похоже, так просто не проймешь.

– А кто твой спутник, красавица? – не унимался Хилл. – Я так и не смог разглядеть его ник издалека… Да и до сих пор…

Он прищурился, будто ник был написан у меня на лбу мелким шрифтом – как сноска в каком-нибудь хитровыдуманном договоре страхования.

Глазей, глазей. В том, что за мной уже не первую неделю гоняется едва ли не все население Равнины, есть и кое-какие плюсы. Уже заработал перк «Инкогнито». Втрое сокращает расстояние, с которого меня можно «прочесть», и втрое увеличивает время, на которое нужно сфокусировать взгляд. Хотелось бы, конечно, более весомых бонусов, но пока – что есть, то есть.

– Да ведь это же… Шарп?!

– Тот самый Шарп? – подал, наконец, голос Скорострел.

– Варежки захлопните! – рявкнула Марго, не дав им опомниться. – И не разевайте их на чужую добычу!

– Живьем взяла? – здоровяк выпятил губу и уважительно покачал головой. – Но хлопотно ведь это. Тем более сейчас, перед самым рестартом сервера. Надежнее было бы прихлопнуть его и содрать скальп. Награда за голову-то одноразовая, как бы не перехватил кто. А уж потом поймать его снова и сдать Конкисте. А?

– Уж как-нибудь без вас решу, – огрызнулась Марго. – Всё, свободны. Не маячьте тут!

Патерсон раздраженно дернул щекой. Бросил быстрый взгляд на приятеля.

Ох, что-то будет. Я, на всякий случай, придвинул свою кружку с пивом поближе. И занялся самым большим и сочным куском мяса, обильно политым острым соусом. М-м-м, от одного запаха голова кружится! Какое мне дело до каких-то там придурков с пистолетами, когда тут такой шедевр? Тем более, что я все равно безоружен и скован.

И тут…

Ну, знаете, как бывает. Смотришь фильм, решил промотать скучный момент. Переместил ползунок чуть правее – а там вдруг, ни с того, ни с сего – Трах! Бах! Стрельба, взрывающиеся машины, визжащие женщины и прочий треш, угар и содомия. И не можешь понять, что происходит.

Вот и сейчас. Только что я, истекая слюной, примерялся, как бы поудачнее отрезать кусок стейка. А через секунду над самым ухом – бабах! – и моя кружка с пивом разлетается вдребезги, Марго неуловимо быстрым движением выскальзывает из-за стола, щелкают взводимые курки, все, кроме меня, орут, матерятся…

Не уверен, что именно в этой последовательности. Просто все это уместилось в пару секунд.

– Твою м-а-а-ать… – прошипел я, отряхиваясь от остатков пива. Недолго думая, подтянул к себе ближе кружку Марго. И, наконец, повернулся.

Прямо мне в лицо смотрело дуло «Бантлайна». Слегка подрагивающее, поскольку Скорострел Патерсон, в чьей руке, собственно, находилось это грозное оружие, изрядно нервничал. Марго задрала его подбородок стволом своего револьвера – изящного серебряного красавца с рукояткой из мамонтовой кости. В свою очередь, к виску самой Марго приставил дуло револьвера Хилл. Причем у здоровяка пушки было две, и вторую он направил на меня.

– Эй-эй, это ещё что такое?! – взревела будто из-под земли выскочившая тетушка Ракель. – А ну не сметь! Уберите пушки!

Требование свое она подкрепила тем, что выхватила свои револьверы и направила их на Хилла и Патерсона.

– У меня тут, конечно, не святая земля, но свои правила есть. Того, кто угрожает осквернить мой дом убийством – я сама на месте прикончу!

– Не очень-то логично, тебе не кажется? – спросил я.

– А ты вообще заткнись! – рявкнула Марго.

Я пожал плечами.

– Эй, ну так нечестно! – возмутился Хилл. – Какого черта ей непись помогает?

– Это какой-то бабий заговор, точно тебе говорю! – сочувственно кивнул я, отхлебывая из кружки Марго.

Прищурив один глаз, заглянул прямо в дуло направленного на меня «Бантлайна».

– А знаешь, что поговаривают про парней, которые покупают себе пушки с такими вот здоровенными длиннющими стволами?

– Ты мне позубоскаль ещё, умник! – прорычал бледный от злости Патерсон. – Ты, считай, уже труп, понял?!

– Понял, – кивнул я и, наконец, отправил в рот кусок стейка.

Время, кажется, замерло. Боже, какая вкуснотища! Аж мурашки по телу.

– Вы бы дали и мне какую-нибудь пушку, я бы тоже ее на кого-нибудь направил, – предложил я, прожевав кусок. – Ну, для полной гармонии.

– Я сейчас ему мозги вышибу! – едва не дав петуха, выкрикнул Патерсон дрожащим голосом.

– А я тебе, – спокойно отозвалась Марго.

– Ты тогда и секунды не проживешь, красавица, – процедил Хилл.

– Только попробуйте – я вам обоим мозги вышибу! – нервно жуя сигару, завершила перекличку тетушка Ракель.

Это был тот редкий случай, когда мне было совершенно плевать, кто кому что вышибет. Даже если я сейчас сам схлопочу пулю в лоб – я все равно в выигрыше. Для меня это не более, чем шоу. Остается только наслаждаться стейком и местами в первом ряду.

– Слушайте, мы, пожалуй… немного погорячились… – не сводя с меня револьвера, промямлил Патерсон. – Но можно ведь как-то… договориться? Мы ведь разумные люди…

На этот раз я не просто подвинул пиво поближе, но и попробовал спрятать его под столешницей. Я-то знал, чем все кончится. Я видел револьвер в правой руке Марго, но её левая рука была не на виду. И эти двое на это внимания не обращали.

Очень зря.

Когда Патерсон, а почти одновременно с ним и Хилл завизжали от боли, я даже отвернулся. Может, впечатлительным становлюсь на старости лет. Или просто не хотелось, чтобы на лицо попали брызги крови. А кровищи было много. Обернувшись спустя буквально пару секунд, я сморщился и раздраженно бросил вилку с ножом на стол.

– Марго, ну что ты творишь?! Я же тут ем, между прочим!

– Ну, надо же, какие мы нежные! – передразнила меня охотница и, вытерев свой страшный клинок о штанину Хилла, вернула его в ножны. – За скальп этого красавца, между прочим, награда стоит в 200 долларов.

Спрятав свой омерзительный трофей в инвентарь, охотница, как ни в чем не бывало, уселась на место и забрала у меня свою кружку.

– Двести баксов? Ненасытная ты все-таки.

– Открою небольшой секрет. Дело не в самих деньгах. Дело в прокачке. У охотников за головами целая ветка перков. И у многих требования сводятся к тому, чтобы набрать вознаграждений на определенную сумму. Или снять сколько-то скальпов…

– Или сдать кое-кого шерифам Конкисты…

– Соображаешь.

– И что, я в этом смысле такая уж лакомая добыча?

– Ты даже не представляешь, насколько, – улыбнулась Марго. Одними губами. – Я здесь уже второй год, и впервые встречаю игрока, который накопил бы столько штрафов у Конкисты. Да и награда за голову тоже внушительная.

Обычная награда за голову и награда шерифов Конкисты выплачиваются независимо. Награды за голову назначают другие игроки, обращаясь в специальные конторы. Сумма у них нарастающая – если ты насолил сразу нескольким людям, то их взносы просто увеличивают назначенный за тебя куш и дают больше мотивации охотникам за головами. В целом – не самая большая проблема. Иногда проще дать себя убить разок, чтобы отвязались.

Но штрафы Конкисты – дело другое. Их назначают за нарушение правил игры, и наказание для игрока – не смерть, а каторга. Запирают тебя в каком-нибудь руднике, и ты обязан провести там определенный срок в онлайне. Обычно пару суток, но у меня, похоже, накопился уже весьма приличный срок.

– Значит, все твои разговоры про то, что ты готова меня отпустить… Вранье? Просто дразнишь меня?

– Ну, мне правда интересна твоя история, – она подалась вперед, оперлась о стол локтями. – Но, конечно, не настолько, чтобы отпускать тебя.

Проклятье!

– И что, такие уж завлекательные бонусы зарабатываешь?

– Весьма полезные. И главное – редкие. В том числе такие, которые помогают выслеживать людей. Это фишка баунти-хантеров. Как ты думаешь, как мне удалось тебя отыскать? Не будь у меня кое-каких перков – я бы, как и все остальные, только тыкалась по углам, как слепой котенок. Но я здесь уже давно. И я настоящий профессионал.

– Хм… Выслеживать людей, говоришь?

– Угу, – пережевывая кусок стейка, кивнула она. – Точнее – игроков. За которых назначено вознаграждение. У меня… что-то вроде чутья на них открылось за счет перков. И оно постепенно развивается.

– Это… очень интересно.

А ведь и правда! Я и не задумывался об игровых способах выследить Профессора. Впрочем, я ведь толком и не знаю про все эти премудрости – в игре-то всего около месяца…

Подошла тетушка Ракель, невозмутимо собрала со стола черепки от разбитой кружки и выставила мне новую, полную.

– А что ты там говорила про «любого, кто прольет кровь в моем доме…»? – спросил я её. – Тут кое-кто только что нашинковал двух парней на кебаб, а ты и в ус не дуешь.

– Ну, что ты! – отмахнулась хозяйка. – Девочка ведь просто защищалась. Они сами виноваты. И пусть только появятся ещё раз в моем доме! Я уж их встречу… пулей между глаз!

Она, что-то ворча себе под нос, удалилась.

– Да уж. И впрямь, бабий заговор, – пробормотал я, отхлебывая пива. – Ну и денёк…

Я оглянулся на трупы. Те, мерцая, начали таять в воздухе. Хилл и Патерсон, похоже, благоразумно решили воскреснуть не здесь, а на святой земле. Их можно понять. Мало кто после близкого знакомства с Марго горит желанием продолжить общение.

– Они ведь и правда сами виноваты, – проследив мой взгляд, хмыкнула Марго. – Вот заявились они, крутые, как поросячьи хвостики, с тремя пушками на двоих. А против них – безоружный пленник в наручниках и хрупкая девушка.

– Эта хрупкая девушка не так давно шестерых здоровенных дикарей порубала в капусту, – проворчал я.

– Тем не менее! – возразила Марго, но я видел, что мои слова ей польстили. – И на что в итоге хватило этих придурков?

Она, скорчив смешную рожицу, тонким голоском пропищала:

– «Мы ведь разумные люди!»… «Давайте попробуем договориться»…

Я усмехнулся.

– Ей-богу, Шарп, вот об этом я и говорю. Мужики мельчают! Даже здесь, в Диких землях. Хотя, казалось бы, здесь-то уйма возможностей себя проявить.

– Ну, а что они должны были сделать, чтобы тебя впечатлить?

– Для начала – не подыхать так бездарно! Ну, и вообще. Любая женщина мечтает о таком мужчине, рядом с которым чувствуешь себя… – она пошевелила пальцами в воздухе, будто это помогло бы ей подобрать слова.

– Но ты-то не любая, – возразил я.

Если уж она падка на лесть – можно попробовать этим воспользоваться.

– Это да, – согласилась Марго. – Я-то и вовсе воспринимаю только тех мужиков, которые… ух-хх!

Она потрясла кулачком в воздухе.

– Я не знаю, как это объяснить, Шарп. Но хочется мужчину, рядом с которым я снова почувствовала бы себя… девчонкой. Молодой, беззаботной, стервозной девчонкой.

На короткий миг её взгляд затуманился, уголки губ поникли. И я вдруг сообразил, что её внешность – вся это молодость, нарочитая агрессивная сексуальность – это лишь маска. А под ней – пустота. И одиночество. Или затянувшийся неудачный брак. Сколько ей лет на самом деле?

– Ты и есть стервозная девчонка, – вздохнул я. – Если тебе от этого легче – так я тебя и воспринимаю. Я б тебя и отшлепал, как следует.

– Нахал! – фыркнула она. Но в глазах её заплясали игривые огоньки.

– Знаешь… – она наклонилась вперед и сжала мой кулак своими тонкими прохладными пальцами. – Ведь на том, что я сдам тебя Конкисте, жизнь ведь не заканчивается. Ну, побатрачишь ты месяц-другой на рудниках – или сколько там у тебя накопилось. А потом вернешься на Равнину. И мы могли бы…

Она прикусила губу, исподлобья наблюдая за мной.

– У меня встречное предложение. Я сам, добровольно, пойду с тобой куда угодно. Хоть в Уайтхорн, хоть на рудники, хоть на ритуальную кастрацию. Мне по барабану – это всего лишь игра. Но только не сейчас, Марго! Мне нужно завершить одно дело. Это правда очень важно! И у меня осталось меньше трех дней.

– М-м-м… – многозначительно протянула она. – То самое таинственное дело, ради которого ты готов был переться в одиночку через Хрипящий лес?

– Оно самое. Помоги мне! Твои таланты по выслеживанию людей могут очень пригодиться.

– Откуда мне знать, что это не уловка для того, чтобы сбежать?

Я презрительно фыркнул.

– Знаешь, уговаривать я тебя не буду. Ты либо веришь мне и согласна помочь, либо… катись ко всем чертям.

Марго промолчала, пристально разглядывая меня.

«Внимание! До перезагрузки сервера – 1 час. Просьба подготовиться к выходу из игры».

Системное сообщение всплыло прямо в воздухе, и не растворялось, пока я не пробежался по нему взглядом.

– А пойдем-ка устраиваться на ночлег, – отставив кружку, предложила Марго. – Утро вечера мудренее.

Ракель провела нас в небольшую, но на удивление уютную комнатку на верхнем этаже. От выложенной из крупного серого камня печной трубы исходило приятное тепло. На полу лежала медвежья шкура, на дощатой стене над кроватью висел огромный причудливый ловец снов с орлиными перьями.

Сама кровать была огромная, на полкомнаты. На железной раме с решетчатыми боковинами. Но матрас был вполне мягок и удобен. В этом я смог убедиться, когда Марго одним движением повалила меня на него.

– Может, все-таки снимешь с меня кандалы? – проворчал я.

Она, как ни странно, послушалась.

– Раздевайся. Только не копайся попусту.

Я стащил куртку, забросил её в угол. С наслаждением стянул сапоги. Один из несомненных плюсов виртуальности – в том, что здесь не потеешь. Но желание принять душ все равно периодически возникает. Особенно когда насмотришься всякого.

Раны на ноге полностью затянулись и напоминали о себе лишь красными разводами засохшей крови. Метка на руке тоже более-менее потухла – сейчас, когда я заглушил её действие противоядием и алкоголем, она представляла собой просто небольшую татуировку на внутренней стороне предплечья.

Марго подошла ближе, поигрывая ключом от наручников.

– А теперь – давай сюда руки.

– А, дьявол…

– Не капризничай, Шарп!

Она запрокинула мне руки за голову и приковала их к спинке кровати. Я, распластавшись звездой на упругом матрасе, устало закрыл глаза. Черт с ней. Может, и правда – утро вечера мудренее.

Я уже вызвал меню выхода из игры, когда почувствовал, как она плавным движением забралась на меня. Открыл глаза, и встретился взглядом с её – блестящими в полутьме, будто светящимися изнутри. Её лицо было близко – так близко, что нельзя было сфокусировать взгляд. Так близко, что я чувствовал на себе её дыханье. И запах цветущего вереска.

На ней, похоже, осталась только рубашка – я явственно чувствовал тепло её тела сквозь тонкую преграду. И даже биение её сердца – частое, трепещущее, будто у пойманной птицы.

Мы молчали, глядя друг другу в глаза. Она замерла, даже дыхание затаила. Будто в нерешительности.

Самому смешно. В нерешительности? Она?

Я медленно поднял голову и потянулся к ней. Коснулся губами её губ, оказавшихся на удивление нежными. От неё все еще пахло жареным мясом, пряностями, горьковатыми нотками ячменного пива. Но запах вереска перебивал все остальное. Он становился все сильнее, окутывая меня, словно облаком.

Она, будто встрепенувшись ото сна, шумно вздохнула и впилась в мои губы крепким поцелуем. Откинулась назад, рванула на мне рубашку. Разлетевшиеся по всей комнате пуговицы дробно застучали по деревянному полу.

Опустилась ниже, горячие губы скользнули по моей шее, по груди. Рывками, будто избавляясь от досадной преграды, она стянула рубашку с себя. Кожа её показалась обжигающе горячей. Она снова подалась вперед, нарочито скользнув упругими холмиками по моей груди. Прильнула ко мне сладковатыми губами.

Сердце гулко колотилось. Я окончательно утонул в дурманящем мареве, в котором были только её губы, её дыхание и аромат цветущего вереска. От неё пахло горечью и мёдом.

И, как всегда, кровью.

Глава пятая. Отцы и дети

Конечно, если бы мне пару месяцев назад кто-то сказал, что я буду гонять дикарей по виртуальным прериям – я бы плюнул ему в рожу. Не то, чтобы я такой уж ярый противник таких развлечений. Просто на тот момент я был настолько же далек от них, как, скажем, от занятий балетом.

Да и вообще, я и представить себе не мог, во что выльется эта моя поездка в Монтану.

В тот день, сразу по прилету, я оставил чемодан с вещами в отеле и отыскал кафешку неподалеку от дома, в котором жила Хелен. Сама Хелен работала медсестрой в местной больнице, буквально в паре кварталов. Смена у нее закончилась – это я уже выяснил. И даже была вероятность, что она после работы иногда заскакивает в эту кафешку.

Но в тот день – не зашла.

В те минуты, когда я сидел за дурацким оранжевым столиком и цедил дрянной кофе из пластикового стакана, она, похоже, уже добралась до дома. И, если я хотел переговорить с ней – мне лучше было бы поторопиться. Время было позднее, и после тяжелого трудового дня она наверняка собиралась лечь спать пораньше.

Но я, вместо того, чтобы перейти на другую сторону улицы, подняться на четвертый этаж и постучаться в её дверь, сидел в этой забегаловке и тупил. По-другому и не скажешь. Я пытался придумать, что я ей скажу, с чего начну… Но в голове – будто пустыня, и перекати-поле время от времени мимо прошмыгивает.

Это состояние не покидало меня уже не первый день. Даже в самолете не мог уснуть – таращился в иллюминатор и думал.

Вспоминал.

Наша с Лорой главная проблема, наверное, была в том, что мы слишком рано поженились. А рано поженились мы из-за Хелен. Классическая история – неожиданная беременность, шок, скандалы с родителями невесты. С моими-то проблем не было – они погибли, когда мне было шестнадцать. Я рано стал самостоятельным. А в двадцать один и вовсе стал отцом.

Хотя, вру. Отцом я так и не стал. С тем же успехом можно называть таковым донора из клиники искусственного оплодотворения. Свои не самые удачные гены – вот и все, что я смог дать Хелен.

Смог или захотел? Сложно сказать. Если бы была возможность вернуться в прошлое и поговорить с собой тогдашним… Черт, да я бы, пожалуй, мало что смог сказать. Просто разбил бы морду этому тупому говнюку.

Хотя… Можно подумать, с годами я особо изменился.

Все-таки все эти разговоры про то, что с возрастом человек становится мудрее, терпимее – чушь собачья. Кто-то, может, и умнеет, конечно. Но большинство – просто становится старше. А по сути – не меняется. Молодой дурак – старый дурак. Молодой подлец – старый подлец. Все едино.

Муж из меня, как оказалось, не намного лучше, чем отец. Но, по крайней мере, Лора продержалась целых шесть лет. И больше половины из этого срока меня попросту не было рядом.

Сразу после полицейской академии я ушел работать на улицы. И не куда-нибудь, а в Восточный Бруклин. В те годы он в очередной раз завоевал право называться самой отвратной дырой во всем Нью-Йорке. Копы на патруле там передвигались, не снимая пальца со спускового крючка. И, помимо штатного бронежилета, увешивались чуть ли не экзоскелетной броней. Но все равно гробы, прикрытые государственным флагом, выносить доводилось регулярно.

Я убедил Лору, что так надо. Без вариантов. На самом деле, варианты были. Можно было устроиться в куда более спокойный округ. Но тогда, прежде чем выйти на улицы, пришлось бы в обязательном порядке отработать два года надзирателем в одной из городских тюрем. Это было не по мне. Вроде бы работа как работа, но мне тогда казалась чем-то постыдным.

Бруклин обрушился на меня лавиной человеческой грязи, подлости, жестокости и полнейшей безнадеги. Тогда на улицах как раз появился новый синтетический наркотик, вызывающий сильнейшую эйфорию. Торгаши дали ему поэтичное название «Счастье» и дозы продавали в пластиковых желтых шайбочках с веселым смайликом на крышке.

«Счастье», помимо прихода, вызывало дикие выбросы адреналина. А в сочетании с алкоголем и другой наркотой давало и вовсе непредсказуемый эффект. Я насмотрелся всякого. До сих пор из памяти не выходит тот тип, которого мы кое-как скрутили вчетвером. А он выдрал руку из наручников – с мясом, содрав о браслет кожу с ладони, как перчатку. Хохотал, не затыкаясь даже под ударами дубинок. И таращился слезящимися от смеха глазами на свою сожительницу, которой незадолго до этого выпустил кишки и развесил их по квартире на манер гирлянды.

«Счастливого Рождества, Молли! Чего ты не улыбаешься? Счастливого рождества!».

Спустя пару лет нам удалось выйти на след крупных производителей этой дряни. Мы с Дензелом – обычные патрульные – раскрутили это дело. Для Дензела это стало путевкой в ФБР. Я тоже получил повышение – меня перевели в детективы, а вскоре привлекли к крупной операции. Я действовал под прикрытием, и вскоре мы накрыли еще одну банду наркоторговцев.

Вот тогда мы с Лорой окончательно отдалились. Её можно понять. Все время одна, с малышкой на руках. Меня и раньше дома не бывало сутками, а тут я и вовсе стал пропадать на недели. Я даже созваниваться с ней не мог, не то, что навестить.

Брак наш продержался еще около года – и то, пожалуй, только потому, что мы слишком редко виделись, чтобы ссориться. А после развода я и вовсе ушел в работу с головой. Несколько операций под прикрытием – одна за другой, в разных частях штата. Во время последней, затяжной, сорвался с катушек. Превышение полномочий – так значилось в результатах внутреннего расследования.

К слову, превышение полномочий – это пристрелить троих ублюдков, которые планируют взорвать вагон метро, полный заложников. Если соберетесь провернуть нечто подобное – имейте это в виду.

Впрочем, я действительно сорвался с катушек. Но не в тот день, а гораздо позже – уже после увольнения. Кое-какие периоды из следующих пятнадцати лет я вообще слабо помню. Я работал частным детективом, таксистом, даже немного дальнобойщиком. Но чаще – телохранителем, а то и просто вышибалой.

И все это время беспробудно пил.

Алкоголь – та еще ловушка. Поначалу пьешь, как все – чтобы расслабиться, разогнать невеселые мысли. Потом – потому что без виски не можешь нормально заснуть. А потом вдруг замечаешь, что и проснуться без него не можешь.

А потом в моей жизни снова появился Дензел. И вытащил меня с самого дна. Он к тому времени дослужился до начальника подразделения. И, несмотря на мой загаженный послужной список, протащил меня в ФБР, под свою ответственность. Тем более, что отдел у него специфический, и ему нужны были люди вроде меня.

Те, кому нечего терять.

Лору с дочерью я после развода почти не видел. Первое время старался навещать их, но после пары неприятных историй Лора подала в суд и добилась-таки того, что меня признали опасным для них. Согласно судебному запрету, мне нельзя приближаться к Лоре и Хелен ближе, чем на пятьдесят метров – иначе они могут обратиться в полицию с заявлением о преследовании.

Последний раз мы виделись с Хелен, когда… Да, когда она сама обратилась ко мне за помощью. Ирония судьбы – она повторила судьбу матери. Забеременела в семнадцать. Но вот реакция Лоры меня удивила. Я-то думал, она поймет – сама ведь прошла через подобное. Но нет, наоборот, она рвала и метала. Настаивала на аборте. Зная Лору, уверен, что она превратила жизнь девочки в ад.

Ну, собственно, от хорошей жизни Хелен не позвонила бы мне.

Она тогда просила приютить её на несколько недель и помочь договориться с матерью. И в том, и в другом помощник из меня оказался хреновый. Я вообще тогда впал в полнейший ступор. В итоге Лора забрала Хелен и увезла в Монтану. У нее тут как раз какая-то тетка померла, или бабка. Оставила в наследство квартиру.

После этого мы практически не общались, если не считать редких звонков, раз в несколько лет. Но последние годы желание увидеть дочь превратилось для меня в навязчивую идею. Может, старею. Дензел, когда я делился с ним мыслями об этом, только подшучивал. Но без обычной своей язвительности. Сам-то он тоже вот-вот выйдет на пенсию.

Но, в отличие от меня, он вернется в дом, где его будут ждать.

За соседним столиком расположилась шумная компания молодежи – человек восемь-десять. Что девчонки, что парни разодеты, как попугаи – в ярких широких футболках с принтами из светящейся краски, с причудливыми прическами. У некоторых – не то наклеенные, не то просто вставленные в волосы круглые пушистые ушки – вроде как у Микки Мауса. Видимо, мода сейчас такая. Ей-богу, дети.

Правда, на вид им уже лет по двадцать, а кому-то и побольше. И ведут себя отнюдь не по-детски. Скорее по-скотски. Ржут, забрасывают ноги на стол, пихают друг друга, о чем-то оживленно споря. Волна раздражения накатила на меня сразу же, как они вошли. Я стал замечать, что нынешняя молодежь меня вообще частенько бесит. Может, Дензел прав, и дело во мне.

А может, дело в том, что я на таких насмотрелся еще в Нью-Йорке, патрулируя улицы. Вроде бы безобидные сборища малолеток. С ними частенько и подростки ошиваются, лет по 13–15. Стараниями либералов уголовный кодекс штата в отношении несовершеннолетних здорово смягчили. Уж не знаю, как с этим дела обстоят в Монтане, но вряд ли сильно отличаются. И в итоге малолетки, дуреющие от безнаказанности – порой самые опасные и жестокие бандиты на улицах. На них частенько вешают самую грязную работу. И попробуй только тронь их – адвокаты по судам затаскают.

А эта компания была явным «клубом по интересам» – судя по общей атрибутике, по манере держаться. Какая-то местная мелкая стая. Или часть крупной.

– Эй, Брэндон, ну-ка, обслужи нас! – один из них ткнул в бок проходящего мимо тощего темноволосого паренька.

– Моя смена уже кончилась, – буркнул он, пытаясь прошмыгнуть мимо.

Долговязый тип с звериными ушками в волосах подставил ему подножку, и парень чуть не растянулся во весь рост. Его подхватили, толкнули обратно, дружно гогоча.

– Ты про долг-то свой не забыл, а? – ухватив официанта за волосы, процедил долговязый.

– Да помню я, помню! – зло прошипел тот, пытаясь вырваться. – Будет вам пятьдесят доз, как договаривались.

– Пятьдесят ты еще вчера обещал. Сейчас уже нужна будет сотня. И через три дня – еще столько же.

– Да ты сдурел, Коул?! Где я сырья столько возьму?

– А это уж твои проблемы. Тебя никто за язык не тянул.

На меня слова «доза», «сырье», «долги» действуют, как на кота – шебуршание мышей под полом. Ушами, конечно, в сторону источника звука не шевелю, но что-то в этом роде. Собрался было уже уходить, но эта случайно услышанная перебранка заставила насторожиться.

Еще раз скользнул взглядом по эктой группке молокососов. Активировал в НыКИ режим записи, режим сканирования. Вьокруг сидящих за столиком фигур замелькали брледные светящиеся контуры. У долговязого под футболкой сканер обнаружил облегченную версию экзоскелета. Гибкие решетчатые доспехи из металлопластика, отпечатанные на 3D-принтере и плотно обхватывающие руки, плечи, грудь. На спине – силовой блок, питающий сервоприводы. Экзоскелет повторяет движения конечностей и при необходимости усиливает их. Раньше такие штуки применялись в основном военными, копами, пожарными. Но теперь появилась и масса дешевых гражданских моделей. Модно это, особенно у такой вот шпаны.

Да уж. В мое время хулиганье просто качалось.

Я по привычке запустил режим распознавания лиц, чтобы пробить этих молодчиков по базе. И только когда увидел красную предупредительную надпись, опомнился. Я же в отставке. Доступа к полицейским базам у меня нет. Да и вообще, это теперь меня не касается.

Почему-то это меня здорово резануло. Настроение, и так-то не радужное, окончательно испортилось.

А тут еще и один из парней за столиком – тощий типок с розовыми волосами и блестящей бусиной под нижней губой – видя, что я пялюсь на их компанию, крикнул мне:

– Эй, а ты чего вылупился, хрен лысый?

Я отвернулся и, допив последний глоток кофе, поднялся из-за стола.

– Вот-вот! Вали отсюда! – не унимался розовый.

– Ну что за манеры? – поморщился я, проходя мимо их столика. – Ты же мне во внучки годишься, соплячка.

Тощий вытаращился на меня, аж побелел от злости.

– Я, вообще-то, парень! Ты ослеп, болван старый? – прошипел розовый, со злостью оглядываясь на ржущих в голос дружков.

– Да ладно? – изобразил я удивление.

Ответом мне был очередной взрыв хохота.

Долговязый вытянул ногу в проход, пытаясь поставить мне подножку. Я, не долго думая, прошелся прямо ему по ноге, наступив на носок белоснежного кроссовка. Не обращая внимания на его вопль, перешагнул дальше.

– Да ты чего творишь, козёл?!

В спину мне что-то ударилось – похоже, салфетница. А следом прыгнул и сам верзила – ухватил за ворот куртки.

Я каким-то шальным приемом айкидо перебросил его через бедро, шваркнул спиной о столик, прижал сверху.

Парень крупный, выше меня ростом, но легче килограмм на тридцать, ручонки и шея тонкие. Однако экзоскелет изрядно добавляет сил – он вцепился в мою руку, и хватка оказалась крепкой, как тиски. Я перехватил его руку и упрямо продолжал давить вниз, мельком оглянувшись на его дружков. Проход между столиками узкий, если кто-то бросится ко мне – легко можно задержать ударом ноги.

Впрочем, я переоценил этих молокососов. Затихли, выпучив глаза и раскрыв рты. Тишина повисла такая, что отчетливо слышалось тонкое жужжание сервоприводов на экзоскелете долговязого. Сам парень отчаянно пыхтел, пытаясь перебороть меня.

Я налег сильнее. С полноценной версией экзоскелета мне, конечно, не тягаться. Но эта – явно облегченная, плюс ее носитель слишком уж полагается на технику. Лучше бы в спортзал наведывался хоть изредка.

Противник весь побагровел от напряжения. Сервоприводы на его правой руке вдруг взвизгнули особенно громко, раздался треск. Хватка его резко ослабела.

– А-а-а! – заорал долговязый так, будто я ему, по меньшей мере, ногу из колена выдернул. – Ты мне экз сломал, мудила!

Я брезгливо оттолкнул его, шагнул назад, снова быстро окидывая взглядом маленький зал закусочной. Кроме нас и пары ребят за стойкой здесь никого не было. Подобраться ко мне сзади тоже никто не пытался. Только сенсор возле входной двери тренькнул – кто-то поспешил убраться отсюда.

– Ну, если это сервоприводы накрылись – то все, ты труп! – взвыл долговязый, странно дергая правой рукой, будто сломанная марионетка. – Ты хоть представляешь, во сколько мне ремонт обойдется?!

– Ты и правда думаешь, что меня это волнует? – усмехнулся я. – Считай это уроком. В следующий раз не будешь дерзить старшим.

– Ох, зря ты так, папаша, – покачал головой паренек с розовыми волосами. – В этом районе никто не смеет переходить дорогу Леммингам.

– Кому-кому?

Я расхохотался.

Да уж. Раньше банды выдумывали себе звучные прозвища. В Бруклине в бытность мою патрульным как раз делили власть Ягуары, Ангелы и азиатское Бамбуковое братство. А тут, черт возьми, Лемминги. Звериные ушки, розовые волосы. Что дальше? Кровавые бурундучки?

Я вышел на улицу и направился, наконец, к Хелен. В десятке метров впереди увидел того самого темноволосого паренька, которого прищучили в кафе. Смылся, стало быть, под шумок.

Он оглянулся через плечо, заметил меня и прибавил шагу.

Второй раз мы пересеклись в холле здания, когда он входил в лифт. В третий – когда я вышел на четвертом этаже и увидел его в коридоре.

Парень заметно нервничал.

– Вы что, преследуете меня?

– Расслабься, – буркнул я. – Я не из полиции.

– Да уж понятно, что не из полиции! – фыркнул он.

Еще один! Впрочем, я уже привык. Внешность у меня специфичная, так что многие не верили, что я коп, даже видя удостоверение. Зато это очень кстати, когда работаешь под прикрытием.

Он остановился у дверей в квартиру номер 43, и тут уж я понял, что эта череда совпадений чересчур далеко зашла.

– Вам чего надо? – не очень-то дружелюбно поинтересовался паренек, когда я подошел ближе.

Ответить я не успел – дверь открылась.

– Брэндон, ну где ты пропадаешь? Ты же говорил, что закончишь в семь.

– Ну, задержался немного, – проворчал парень, оглядываясь на меня.

Хелен вышла на порог, и мы встретились с ней взглядом.

Меня не назовешь особо впечатлительным, но в этот момент я почувствовал, как сердце тяжело ворочается в груди, будто вместо крови ему приходится проталкивать вязкую пасту. В голове вертелся только один вопрос. Глупейший, по сути.

Сколько лет прошло? Сколько мы уже не виделись?

Хелен, похоже, тоже проняло. Мы секунд десять молча смотрели друг на друга, пока она, наконец, не выдавила тихо:

– Ты?

Стало быть, узнала. Уже неплохо. Я-то сам с трудом разглядел в ней знакомые черты. Понятно, что другая прическа, другой цвет волос… черт возьми, да все другое! Я вряд ли узнал бы её, если бы мы столкнулись где-нибудь на улице. Плюс, я не ожидал увидеть её такой… взрослой. Понимаю, глупо. Но у меня в памяти она так и осталась молодой девчонкой. А сейчас передо мной – уставшая раздраженная женщина, которой запросто можно дать лет сорок, если не больше.

А парень… У него глаза Лоры. И нос. И даже её фирменный прищур. Как я раньше-то этого не заметил?

Значит, в тот раз она все-таки оставила ребенка. И, похоже, воспитывает его одна. Черт возьми, полностью повторила судьбу матери.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Хелен таким голосом, что мне показалось, будто за шиворот мне горсть снега забросили.

– Долго объяснять… Может, я войду?

– Нет, конечно! – отрезала она. – С чего ты вообще взял, что можешь так вот запросто заявиться ко мне?

– Кто это, мам?

– Неважно. Иди пока к себе. Мистер уже уходит.

Она красноречиво указала мне в сторону лифта.

– Хелен, ну зачем ты так? – вздохнул я. – Я поговорить хочу. До Лоры никак не могу дозвониться, и…

– Издеваешься?!

И парень, и Хелен посмотрели на меня так, что стало понятно – я снова где-то облажался.

– Мама умерла, – сухо сказала Хелен. – Полтора года назад. Я тебе даже присылала приглашение на похороны. Но ты, как обычно…

– Мне жаль. Хелен…

– Ни хрена тебе не жаль! – перебила она меня.

Я прислушался к себе и кивнул.

– А знаешь, ты права. Не буду врать.

Она лишь дернула плечами и скрестила руки на груди, наблюдая за мной с холодным любопытством.

– Зачем ты явился сюда, Шарп?

Я чуть помедлил с ответом. Чувствовал себя полнейшим болваном. Хотя, наверное, и поделом мне.

– Я вышел в отставку, – сказал я, наконец. – Решил переехать в более спокойный город. И… вспомнил о тебе. Захотел увидеть. Узнать, как ты.

– Ну, надо же! И двадцати лет не прошло!

Я пропустил ее сарказм мимо ушей. Просто выжидающе смотрел на нее, прислонившись плечом к косяку двери.

– Вы… тот самый Шарп? – спросил меня Брэндон, оглядывая меня так, будто двухголового теленка увидел.

– Тот самый, какой же еще, – язвительно отозвалась Хелен. – Все, как и говорила мама – о семье он вспомнит только на старости лет, когда станет никому не нужен.

– Мне от тебя ничего не надо, Хелен. Наоборот, думал, может, чем-нибудь смогу помочь.

– Поздновато спохватился! Мне от тебя тоже ничего не надо. Все, выметайся, пока я не вызвала полицию.

– Уверена?

Я бросил взгляд на Брэндона. Тот опустил глаза.

– Более чем, – жестко отозвалась Хелен. – К тому же, мы оба прекрасно знаем, что ты только создаешь проблемы, но уж никак не решаешь их.

Я помнил этот взгляд у Лоры. Дочь вся пошла в мать. Спорить бесполезно.

– Я остановился в гостинице возле аэропорта, – сказал я, отступая в коридор. – «Две сосны». Номер 512. Это на случай, если захочешь найти меня. Все свои контакты в Сети я обновил пару лет назад. В очередной раз. Так что… твоих сообщений я не получал.

– Это уже неважно, – упрямо качнула головой она. – Не приходи сюда больше.

Створки дверей с хлопком съехались прямо перед моим носом.

Я шумно выдохнул и пару раз стукнулся лбом о прохладный пластик.

Ну, а на что ты рассчитывал, Шарп? Что тебя встретят с распростертыми?

Я достал из внутреннего кармана плоскую фляжку и сделал изрядный глоток. Куда дальше? Время позднее, чужой город…

Впрочем, для меня любой город – чужой. Разницы никакой. Разве что в кабаках Нью-Йорка у барменов частенько знакомые физиономии.

Я через НКИ посмотрел план города. Ближайшая стоянка кибертакси – в подземном этаже этого здания. Вроде бы и два свободных авто как раз имеется.

Вернусь в гостиницу, завалюсь спать. А там… Утро вечера мудренее.

На подземной парковке было безлюдно и практически темно. НКИ услужливо подсветил бледно-зелеными контурами колонны и припаркованные машины. Судя по плану, мне нужно было пройти направо, потом повернуть и отыскать места В14 и В17.

Было тихо. Щелканье моих каблуков по бетонном полу разносилось далеко, отдавалось эхом, как в пещере. Окрик, раздавшийся позади, тоже прозвучал гулко, будто в старинный рупор.

– Эй, папаша!

Несколько темных силуэтов. Один – на полголовы выше остальных. Судя по голосу – тот самый верзила из кафе.

Да чтоб тебя! Вот ведь угораздило меня связаться с этими сопляками!

Я прибавил шагу, но впереди, в конце ряда припаркованных машин, увидел еще целую толпу. Человек шесть-восемь, не меньше. У двоих в руках, кажется, биты. Куда ж без них. Популярность бейсбола за последние годы упала в разы, но объемы продаж этого инвентаря по-прежнему стабильны.

Рука привычно потянулась к кобуре.

Ч-чёрт, я же без оружия!

Снова оглянулся назад. Долговязый неторопливо приближался, с ним полдюжины дружков.

Я протиснулся между двумя здоровенными фургонами, выбираясь в другой ряд. На ходу изучал высвеченный НКИ план парковки. Путь к лифтам мне отрезали, значит, надо прорываться к одному из выездов.

Гулкое пространство парковки наполнилось издевательскими выкриками и топотом множества ног. Сколько же здесь этой шпаны? Человек двадцать собралось, не меньше. Потихоньку окружают.

Страха не было. Да и вряд ли эти малолетки настроены на что-то серьезное. Пугают. Но отметелить могут так, что месяц в больнице буду отлеживаться. Обидно будет. И унизительно.

Я, рванув вперед, добежал до прохода, ведущего в соседнюю секцию парковки. По правой стороне на плане были обозначены двери в какие-то подсобки. Но они, конечно же, оказались заперты. А толпа позади меня уже приближалась, злорадно улюлюкая и выкрикивая оскорбления.

И, что самое поганое, в дальнем конце прохода показалось еще человек пять.

Я выругался и, прижавшись к стене, вытянул ремень. Намотал его на кулак, пряжкой наружу. Ну, что ж, побрыкаемся напоследок.

Слева зашипели раскрывающиеся двери.

– Мистер Шарп, сюда!

Я заскочил в темный проем, двери захлопнулись, отсекая доносящиеся снаружи крики.

Точно, какая-то подсобка. Похоже, что-то вроде кладовок для жильцов дома. Куча дверей, прикрытых стальными рольставнями, на каждой – номер.

Впустил меня тот самый официант из кафе. Сын Хелен.

Почему-то назвать его внуком у меня язык не поворачивался. Видимо, к этой мысли надо немного привыкнуть. Все-таки новость не из тех, что сыплются на голову каждый день.

– Тебя ведь Брэндон зовут?

– Угу, – буркнул парень, исподлобья наблюдая за мной.

А парень, и правда, очень похож на Лору. Даже больше, чем на мать. Её темно-карие, почти черные глаза, её нос, её изгиб бровей. Я пытался найти и свои черты, но тщетно. Хотя, может, это и к лучшему.

Ну, вроде пацан как пацан. Разве что хлипковат. Но они нынче все здоровьем особо не блещут.

В дверь, через которую я вошел, заколотили чем-то тяжелым. Я обернулся.

– Не беспокойтесь, они сюда не войдут. Эти кладовки только для жильцов.

Преследователи, и правда, быстро отступили.

– Ну, что ж, спасибо. Выручил. А другой выход наружу есть?

– Вон там, правее – пожарная лестница.

Парень, не отрываясь, смотрел на меня, будто ожидая от меня чего-то. Я, откровенно говоря, и без этого чувствовал себя не в своей тарелке.

– Я слышал ваш разговор там, в кафе, – сказал я, решив не тянуть кота за хвост. – Не стал говорить об этом при Хелен. У тебя какие-то проблемы? Связался с наркотой?

Брэндон замотал головой.

– Да нет, вы чего?

– Ну, я же слышал. Про дозы, про варку…

Он рассмеялся.

– Да просто поцапались немного с Коулом. Он обещал меня взять в банду в Диких землях. И что-то вроде испытания задал – сварить для них полсотни зелий. Боец-то из меня пока не очень, я дух прокачиваю. Но знахари им тоже нужны.

– Чего-чего?

Вид у меня, видимо, был такой обескураженный, что Брэндон снова захихикал.

– Паблик такой есть в Эйдосе, называется Дикие Земли. Ролевая игра про первопроходцев. Неужели не слышали? У вас ведь вон, и НКИ есть.

Я вздохнул. Потрогал ребристую пластину нейрокомпьютерного интерфейса на виске. Про Эйдос я, конечно, в курсе. Это новая навороченная система виртуальной реальности. Сейчас по ней все с ума сходят. Но сам не совался ни разу. А НКИ использовал для куда более практичных вещей.

– Неа, не слышал.

Я вспомнил про ремень, намотанный на кулак, и начал заправлять его на место.

– Зря. Я думаю, вам бы там понравилось. Ну, исходя из того, что я о вас слышал.

– И что ты обо мне слышал?

– Ну… всякое, – замялся он. – Ваше имя частенько поминали в нашей семье. В основном, правда, с ругательной интонацией. Зачем вы все-таки приехали?

– Да я уже и сам не знаю. Кажется, это было дурацкой затеей.

– По-моему, дурацкие затеи – это у нас семейное, – вздохнул он.

– А этот твой Коул и вся его банда бешеных хомячков…

– Леммингов.

– Да не суть. Уверен, что тебе с ними по пути? Мне они показались какими-то гниловатыми ребятами.

Брэндон помрачнел.

– Выбора-то особого нет. У нас небольшой городок. Колледж и вовсе один. А в колледже, если ты не с Леммингами… то против них.

– Стало быть, банда?

– Да вы не подумайте, они, в общем-то, неплохие ребята… Многие из них. И ничего серьезного за ними не водится. Так, по мелочи.

– Все с чего-то начинают. Но тебе-то это на хрена?

Я видел, что парень занервничал. Замялся. Нужно надавить слегка, и расколется.

– Наркота?

– Да нет, я же сказал!

– Задолжал? Шантажируют чем-то?

Он мотнул головой.

– Нет. Ну, если не считать того задания в игре…

– Так что тогда? Из-за девчонки, что ли?

– Да вы прям детектив! – усмехнулся он.

– Ладно, понял, отстал, – отмахнулся я. – Но ты точно в порядке? Может, я могу чем-то помочь?

– Вы-то? Чем? Да и вообще… Мать будет против. Учтите – она и правда может на вас в полицию заявить. Судебный запрет все еще в силе.

– Но зачем-то ты пошел за мной? И матери об этом наверняка не сказал.

Я заглянул ему в глаза.

– Колись уже, Брэндон! Ты куда-то влип?

Он кивнул, но тут же, будто опомнившись, затараторил:

– Да я сам пока толком ничего не понимаю, но… Что-то назревает. Доказательств у меня нет. В полицию тоже идти нет смысла. Но я вижу, что Лемминги к чему-то готовятся. И это не сюрприз-вечеринка. Если вы понимаете, о чем я.

– А кто рулит-то? Коул?

– Да нет. Он так, мелкий хулиган. Он даже не главарь.

– Кто тогда?

– Братья Диксоны. Но и они, мне кажется, только пешки. За ними стоит кто-то посерьезнее. Причем и в Диких Землях, и здесь, в реале. Тут все взаимосвязано. Но я пока не могу понять, как. Вот и решил… вроде как внедриться в банду, чтобы выяснить хоть что-нибудь… Чего вы ржете?

– Да так… Вот, наконец, и разглядел я общие черты. Мы ведь с тобой, как-никак, родственники.

Со стороны лестницы вдруг донесся топот множества ног по железным ступеням.

– Вот ч-чёрт! – зашипел Брэндон. – Все-таки выбрались на пожарку! Уходить надо!

Он потянул меня вперед по коридору. Мы пробежали метров двадцать, свернули за угол, и я остановил его.

– Разделимся. Они же меня ищут. Тебе незачем подставляться.

– Но…

– Иди, я сказал! Справлюсь.

Он недоверчиво покачал головой, но перечить не стал.

– Я найду тебя чуть позже, – пообещал я. – И попробуем разобраться с этими твоими Дикими Землями. Если ты не против, конечно.

– Если честно, напарник мне, конечно, не помешает. Но… вы? Зачем это вам?

– Я же уже сказал твоей матери. Я в отставке. А чем еще заниматься на пенсии, как не возней с внуками?

Брэндон криво усмехнулся.

– Как-то пока слабо это представляю. Но можно попробовать.

Из коридора послышался топот и выкрики преследователей.

– Ладно, болтать некогда, – встрепенулся Брэндон. – Я наверх, выйду к лифтам. А вы попробуйте выбраться через парковку. Двери во-он там.

– Понял. Всё, беги. Созвонимся.

– Угу.

Он бросился прочь, но на ходу оглянулся через плечо.

– И, это… Рад был познакомиться, мистер Шарп!

Я молча кивнул.

Внук, стало быть… Да уж, это надо немного обмозговать. Но пока – не до рефлексии. Шпана, севшая мне на хвост, совсем близко.

Рука на бегу снова дернулась в сторону несуществующей кобуры. Я чертыхнулся. Надо уже привыкать к тому, что я теперь без оружия. А заодно избавляться от привычки влипать повсюду в неприятности.

Хотя, похоже, есть вещи, которые никогда не меняются.

Глава шестая. Дорога на Фоллинг-Рок

Человек, как известно, привыкает ко всему. А уж с возрастом его и вовсе сложно чем-то удивить. Но иногда это все-таки удается.

Я, пожалуй, около часа бродил по улицам Дримерс-Бэй, еле удерживая нижнюю челюсть от падения на мостовую. Жаль, что шляпы мне не досталось – хоть ремешок бы на подбородке затянул.

К реалистичности Эйдоса я мало-помалу привык. Поражало другое – как здесь все устроено. Как все продумано, как детализировано – до мельчайших подробностей. Я ожидал, что город будет казаться этакими декорациями к фильму – красивая картинка, когда смотришь издали, но вблизи – фальшь и бутафория. Ничего подобного. Город жил. Жил своей буйной многогранной жизнью, кипел, как варево в котле.

Я даже специально побродил по всяким закоулкам, заглядывал в укромные места вроде подворотен, проходов между домами, задних дворов. В итоге разве что застукал некую парочку в пикантной позе, да едва не получил по башке от грузчиков крупного салуна, которые решили, что я хочу тайком забраться на склад.

Правда, чем больше я изучал город, тем большим нищебродом себе казался. Те жалкие тридцать-сорок баксов, что были у меня в кармане, подъемными не назовешь. Это скорее так, на карманные расходы. Надо было все-таки мне раскошелиться, и перед входом в игру купить какой-нибудь из расширенных стартовых паков. Цены на них, правда, кусаются. Ну, так и здесь они далеко не беззубые. Бутылка бурбона в салуне – долларов 10–15.

К счастью, нашлись добрые люди, которые мне объяснили, что новичку вообще лучше ничего не покупать в Дримерс-Бэй. Это дорогой город, сюда приходят спускать деньги прокачанные игроки или так называемые туристы – те, кто заходит в Дикие земли по разовому билету, в основном для походов по казино, борделям, петушиным боям и прочим нехитрым развлечениям.

Начал я понемногу и отличать живых игроков от компьютерных болванчиков – неписей. И, надо сказать, последние мне нравились больше первых. Хотя бы потому, что не выпендривались и охотно заводили разговор. Идеальные информаторы – их даже подмасливать не нужно было.

Сэма Хольцера я тоже поначалу принял за непися. Очень уж радушно он отреагировал на мою просьбу подвезти его до Фоллинг-Рок. Да и выглядел он не как встреченные мной до этого игроки. Оружием с ног до головы не увешан. Никаких тебе причудливых татуировок, сапог из крокодиловой кожи, ожерелий из клыков, зубов и копыт. Совершенно адекватный парень – крепкий, коренастый, с открытым взглядом и широкой улыбкой. Одет в простую клетчатую рубаху, джинсы, ботинки на массивной подошве.

Я нашел его на западной окраине города – он как раз сгружал последние тюки в крытую полотняным тентом повозку, будто сошедшую с иллюстраций старой книжки про Дикий Запад. В телегу были запряжены две лошади, одинаковые, как близнецы – коричневые, с белыми отметинами на лбу.

– Конечно, подвезу, старина. Не вопрос. Тебе повезло – еще пара минут, и я бы уже уехал.

– Только вот с деньгами у меня не густо, – предупредил я.

– Да брось, какие деньги. Ясно дело, у тебя сейчас каждый доллар на счету. Недавно в Диких Землях?

– Собственно, первый день.

– Ну, добро пожаловать! – хохотнул он, приглаживая рыжеватые, подковой, усы.

Я забрался на козлы, уселся с ним рядом. У него, откуда ни возьмись, в руках возникла початая бутылка виски с черным рогатым силуэтом на этикетке.

– Ха! – усмехнулся я, сделав изрядный глоток. – Спасибо, дружище! Очень выручил.

– Да без проблем! Попутчикам я всегда рад. Одному всю дорогу пялиться на лошадиные задницы скучно. Да и мало ли чего в пути приключится. Лишние пара рук всегда кстати.

Он слегка хлопнул лошадей вожжами, и те послушно потянули повозку вперед. Заскрипели ступицы, деревянные обода застучали по стыкам плит. Когда мы выехали за город, дорога перешла в грунтовку с глубокими накатанными колеями. Скорость была не ахти – Сэм и не думал погонять своих лошаденок, а сами те не особо торопились. Хорошо еще, что повозка полупустая.

Ну, что ж, все равно быстрее, чем пешком.

– И что, частенько ездишь здесь? – спросил я.

– У меня ферма в тридцати милях к западу. Молоко-то там, неподалеку сплавляю – в Оквуде или в Риверсайде. А вот колбасы свои и мраморную говядину сюда, в рестораны Дримерс-Бэй вожу. Я полгода угрохал, копил на племенного голштинского бычка. Зато теперь – стабильная прибыль.

– Ты это серьезно? Реально фермерствуешь здесь?

– А почему нет-то? – удивился он. – У каждого свои интересы. Кто-то сюда приходит, чтобы по бабам шляться. Другим всякие тайны подавай, погони, перестрелки. А я с детства мечтал о собственном ранчо. В реале я его себе позволить не могу. Да и какие уже там ранчо, в реале-то. Сплошная гидропоника да курицы-мутанты с ляжками больше, чем у меня. А тут – красота же! Простор!

Он широким жестом обвел окрестности. Лошади как раз вытянули повозку на гребень невысокого холма, и перед нами раскинулась бескрайняя равнина, поросшая высокой травой, шевелящейся под порывами ветра, как пушистый мех. В этом травяном море островками возвышались небольшие рощицы, справа вдалеке блестела полоска воды – не то река, не то большое, вытянутой формы озеро. Слева, у самого горизонта, темнел зубчатый гребень горного хребта. Дорога, как лыжня, петляла среди пологих холмов, теряясь в траве.

Сэм снова протянул мне бутылку. Я снова не отказался.

Так мы и катили по дороге, время от времени делая по глотку и переговариваясь. Я поначалу опасался, что Сэм, как какой-нибудь старый нью-йоркский таксист, насядет с бесконечными расспросами. Но он оказался парнем не болтливым. Впрочем, на мои вопросы об игре отвечал охотно.

Вскоре мы миновали конюшни, постоялый двор, пару ферм, расположившихся у самых границ города, и выехали в прерии. Будто в открытое море вышли.

Я глазел по сторонам, как мальчишка, которого впервые вывезли на поезде в другой город. Эти пейзажи будто потревожили в душе какие-то неведомые раньше струны, вызывая странную смесь тоски, тревоги и… предвкушения, что ли.

За идею встретиться с Брэндоном здесь, в Диких Землях, я ухватился, чтобы хоть как-то оправдать свой прилет в Монтану. Пообщаюсь с внуком, а через него, возможно, получится помириться и с Хелен. На Эйдос-то судебный запрет не распространяется. Он выдан еще до того, как Эйдос был изобретен. Но, оказавшись в игре, я, признаться, так увлекся, что встреча с Брэндоном отошла на второй план. До Фоллинг-Рок еще добраться надо, а пока… Пока я наслаждался просторами, уютным поскрипыванием телеги, свежим ветром, несущим запахи разнотравья. И виски.

Хотя виски, надо признать, был так себе – жестковатый и сильно отдавал спиртом. Дензел вряд ли бы оценил.

Навстречу нам попались двое всадников. Судя по прикиду – игроки, причем не особо бывалые. Сэм приветственно махнул им рукой, но те отвернулись, состроив кислые рожи.

– Что, как жизнь, десперадос? – выкрикнул он им вслед. – Чего такие невеселые?

Те только пробурчали что-то себе под нос и пришпорили лошадей.

– Знакомые, что ли? – спросил я.

– Ага. Пообщались как-то раз, – подмигнул Сэм. – Ограбить меня пытались в мою прошлую ходку. Только с ними еще один был. Такой же лузер.

– Я так понимаю, попытка была неудачной?

Сэм сунул руку куда-то под сиденье, и вдруг выудил наружу массивный дробовик с прикладом из темного полированного дерева, украшенного резьбой.

– Серьезный ствол, – одобрительно хмыкнул я.

– Ты не торопись, описание-то глянь. На заказ малыш сделан, у знаменитого оружейника местного.

Я, припомнив свои опыты в каюте корабля, внимательнее пригляделся к оружию. Спустя несколько секунд рядом с ним возникла надпись.

Дробовик «Буйвол». Тип боеприпаса – картечь, винтовочный патрон. Номинальный урон – х6. Особые эффекты: удвоенный шанс критического урона. Изготовитель – Джо Гризволд.

Чуть ниже, курсивом. «Они сами напросились!».

– Ну… – пожал я плечами. – Если честно, я в этих описаниях не совсем разобрался. Номинальный урон, множители какие-то…

Сэм обиженно хмыкнул и спрятал ружье в кобуру под сиденьем. Видно, расстроился, что не удалось произвести впечатление.

– Я в реале имел дело с оружием, – пояснил я. – Там все проще. Прицелился, выстрелил – и одной проблемой меньше… Ну, или больше. Это не всегда сразу поймешь.

Сэм покачал головой.

– Я скажу проще. Этот мой «Буйвол» при выстреле картечью с пяти шагов может человека пополам разорвать. А когда пулей заряжаешь – можно и туурга свалить с одного попадания.

– Туург – это кто?

– Увидишь ещё, – рассмеялся он. – Но насчет оружия тебе надо было заранее все разведать. Равнина – более-менее спокойный регион. Но даже здесь нужно уметь за себя постоять… О, кстати! Вот тебе и наглядный пример.

Справа от нас, метрах в пяти от дороги, среди густой травы мелькнул рыжеватый приземистый силуэт. За ним – еще один. И еще. Одна из лошадей раздраженно всхрапнула, тряхнула головой, косясь на незваных гостей.

– Койоты, – коротко бросил Сэм.

Я вытащил из-за пояса свой дрянной револьвер, заерзал на месте, пытаясь получше разглядеть скрывающихся в траве хищников. Сам Хольцер продолжал невозмутимо жевать травинку, время от времени слегка подгоняя лошадей.

– Они все равно вряд ли сунутся, – успокоил он. – На пеших частенько нападают. А на повозку – разве что очень большой стаей. Но ты попробуй их пошугать немного. Заодно в стрельбе поупражняешься.

Я прицелился в ближайшую ко мне псину, выскочившую буквально в паре метров от колеса телеги. Стоило мне это сделать, как силуэт её подсветился желтым контуром, а вокруг задрожала окружность размером с обруч. Видимо, часть игрового интерфейса. Правда, какая-то дурацкая. Уж лучше бы тогда перекрестье прицела высвечивали, как в старых компьютерных стрелялках.

Я выстрелил – сразу дважды, чтоб уж наверняка.

Земля под самыми лапами койота взвилась фонтанчиками пыли, а сама псина, рыкнув, отпрыгнула в сторону. Куцый хвост напоследок мелькнул в траве.

Я сконфуженно уставился на револьвер.

– Так и знал, что дерьмо какое-то подсунули, – проворчал я. – Прицел, похоже, сбит.

Я выпустил оставшиеся четыре патрона в следующего койота, показавшегося на дороге метрах в пяти впереди телеги. Снова всё мимо!

И тут до меня дошло, что этот вот обруч вокруг моей цели – это и есть прицел!

Сэм, наблюдая за мной, ухмылялся в усы.

– Что, не задалась охота?

Я даже отвечать не стал. Вытряхнул стреляные гильзы из барабана на дорогу и принялся перезаряжать оружие. Сэм же, хитро глянув на меня, снова выудил свой «Буйвол». Вскинул его, чуть повел стволом, провожая цель.

Бамс! Грохотнуло неслабо, особенно по сравнению с моей пукалкой. А в траве будто бурдюк с красной краской взорвался – койот буквально разлетелся на ошметки.

Второй раз – Бамс! Еще один фонтан из мяса и потрохов.

Сэм отточенным движением переломил ружье, и гильзы, сопровождаемые сизым пороховым дымком, выскользнули из стволов. Их место тут же заняли новые патроны. Больше, правда, он стрелять не стал. Да и койоты, испуганные гибелью собратьев, разбежались, скрылись в траве.

– Мда… – буркнул я, пряча револьвер за пояс. – Наглядно.

– Да ты не тушуйся, – толкнул меня плечом Сэм. – Все мы новичками были. Просто ты, похоже, маловато в сноровку вложил. Или в восприятие. Прицел очень большой?

Я попытался показать руками, потом плюнул.

– Короче, больше самого койота.

Сэм присвистнул.

– Что-то совсем хреново. Так что там у тебя по статам?

– Да не распределял я еще.

– Что, прям в статусе Чечако и попёрся в прерии?

– Да понял уже, что сглупил.

– Ничего, наверстать недолго. Ты только не торопись – при первоначальном распределении навыков можно таких дров наломать, что потом несколько месяцев выправлять перса будешь.

– Мне уже говорили. Я, честно говоря, не думал, что тут все так… замудрено.

– Главное – не забывать, что здесь ты – не совсем ты. А персонаж. Нужно выбрать для себя некую роль, её и придерживаться. А будешь метаться, хвататься за все подряд – толку не будет.

– Ты имеешь в виду – надо специализироваться на чем-то?

– Вот-вот. Иначе до толковых перков не доберешься.

– Ты вот, к примеру, на что упираешь?

– У меня-то случай особый. Для меня харизма важна, чтобы с неписями лучше ладить – с батраками, с торговцами. Без этого прибыльный бизнес не построишь. Для работы в поле – сила со стойкостью. Ну, а боевые навыки – так, в пределах необходимого. Совсем без них никак. Время от времени приходится драться. На ферму волки могут напасть, или роа дальнюю вылазку сделают. Или кто из игроков вдруг решит, что я – легкая добыча. Но ты-то, как я погляжу, типичный десперадос.

– Отчаянный, стало быть?

– Ага. Искатель приключений. Таких игроков большинство.

– Ну, надо полагать.

– Тебе развивать надо то, что поможет выживать во всяких передрягах. И то, что по характеру тебе ближе. Свой стиль выбрать, в общем.

– Ты мне для начала объясни, что сделать, чтобы я стрелять мог нормально, а не как косоглазый паралитик!

– Не забывай, что это игра. И разработчики специально тут вводят некоторые условности. Чтоб игроки не путали, где реал, а где Эйдос. Скажем, с той же стрельбой. Они могли запросто сделать реалистичную физическую модель – такую, что ни один спец по баллистике не придерется. Но здесь то, куда ты попадешь, и попадешь ли вообще, зависит не от того, куда ты целишься.

– Вот так номер! А от чего тогда?

– Меткость зависит от сноровки твоей. От восприятия. От перков, которые дают бонусы к владению разными видами оружия. От твоей привычки к конкретному оружию. От того, стреляешь ты на бегу, навскидку, или из неподвижности. От бонусов на самом оружии. От бонусов от всяких эликсиров. От удачи, в конце концов. Ты это все наглядно увидишь. Прицел станет нормальных размеров, а не с баскетбольное кольцо. И даже что-то типа самонаведения появится.

– Хм, звучит неплохо.

– Но это одна сторона медали. Стрелять-то будешь не по фанерным мишеням. А у всех мобов и игроков есть такой параметр, как уклонение. На него тоже куча всего влияет. Ловкость. Удача. Восприятие. Перки…

– Понял, понял. И тут уж – чья возьмет?

– Ну да. Это для нас все занимает секунды. Достал ствол – Бах! Бах! Бах! Но в момент каждого выстрела кучу вычислений делается. Ты как будто кости бросаешь. И можешь то три раза подряд промазать, то вдруг – крит.

– А крит – это…

– Критическое попадание. Шанс нанести двойной урон. С уроном, кстати, отдельная тема. На него тоже куча параметров влияет. Все начинается с боеприпасов. Тех же револьверных пуль тут – куча видов. Тебе-то на старте стандартные выдали. А есть всякие усиленные, экспансивные, бронебойные, зажигательные, серебряные…

– Серебряные-то на хрена?

– А с некоторыми из местных тварей только серебром совладать и можно, – серьезно отозвался Сэм.

– Вампиры, что ли?

– Угу. Типа того. А еще – вендиго. И нежить. И индейские тотемные звери-защитники… Да мало ли. Но ты не сбивайся с мысли. Урон зависит от боеприпаса. Потом – от оружия. У тебя на револьвере чего пишут?

– Сейчас гляну… Номинальный урон – 1,25.

– Во-от. Это значит, что при стрельбе из этой штуки урон боеприпаса на 25 процентов возрастает. Сравни с моим «Буйволом». Тот шестикратный урон выдает. Плюс двойной шанс крита.

– М-м-м, – одобрительно помычал я.

– Плюс урон поднимается еще за счет кучи параметров – та же удача, те же перки, бонусы экипировки и все такое прочее. Но это все только номинальный урон. Потому что реальный будет зависеть от того, в кого ты стреляешь. Там уже защита срабатывает. Стойкость, броня, расстояние до цели… перки, опять же.

– Как я погляжу, тут все в эти перки упирается.

– А то! Перки тут – одновременно и цель, и средство. Ты и сам это быстро поймешь. По большому-то счету, подсаживаешься в игре не на приключения всякие, не на адреналин от перестрелок. Это все со временем приедается.

– А на что ж тогда?

– Да как тебе сказать-то… На развитие, что ли. Когда в очередной раз получаешь +1 к какой-нибудь характеристике, или снаряжение находишь толковое, или, тем более, перк зарабатываешь – становишься чуть сильнее. Но при этом знаешь, что где-то здесь спрятаны и другие возможности, которые тебя еще сильнее сделают. Вот и рыскаешь в их поисках. Это не всем интересно, конечно. Туристов тут тоже хватает. Но кассу делают не они. А те, кто ныряет в Дикие Земли с головой.

– Со знанием дела рассуждаешь. Странновато для фермера.

– Так я и не сразу осел здесь. Поначалу с полгода, как и все десперадос, бегал по прериям. Даже в Нордланд забирался. Собственно, там и сколотил начальный капитал. Можно было и реальные деньги вложить, конечно. Но мне так неинтересно. Мне хотелось пройти весь путь, начиная с такого же голодранца, как ты. Понять, чего я, на самом деле, стою.

– Не громко ли сказано? Это же всего лишь игра, Сэм.

– Игра, – кивнул он и отхлебнул виски. – Так ведь и вся жизнь – игра. Только в той, что реалом зовется, правила – не одни для всех. Потому и бегут люди сюда.

– За справедливостью? – невесело усмехнулся я, принимая у него бутылку. – Да уж, пожалуй, только в выдуманных мирах её и можно найти.

– За справедливостью, – пожал он плечами. – За свободой. За ощущением, что твоя жизнь – в твоих руках. За возможность начать с чистого листа. Мне кажется, во времена Фронтира и золотой лихорадки у наших предков были похожие настроения. Я иногда даже жалею, что мне не довелось родиться лет на двести раньше.

Хотел было отпустить что-то язвительно, но передумал. Не было настроения спорить. Наоборот, эта неспешная поездка, живописные пейзажи вокруг да бутылка виски настраивали на философский лад.

Я пошарил в своем мешке и достал дневник. Что ж, надо и правда немного разобраться. А то ударю в грязь лицом перед Брэндоном. Он же помочь просил, а не становиться обузой.

На странице с характеристиками все было по-прежнему – ровная колонка десяток напротив каждой характеристики и значки «+» и «-». Нераспределенных очков – 5. Удача – 0, карма – нейтральная. Здоровье – 100 единиц, мана – 25.

– Подсказать чего-нибудь? – предложил Сэм.

– Ты же сам сказал – надо выбирать свой стиль. С чего начать-то? Вот, к пример, Харизма. Полезная штука? Как она работает?

– Она влияет на отношение к тебе всех неписей. Лучше не трогать, оставить десятку. Это нейтральный уровень.

– А конкретнее, Сэм? Что значит это самое отношение неписей? Насколько они ко мне будут любезны? Так мне на это начхать!

Он задумался.

– Конкретнее, говоришь… Ну, хорошо. Цены у торговцев. От харизмы будут зависеть цены у торговцев. То, с какой скоростью ты будешь набирать или терять репутацию у конкретного непися или у фракции. У репутации здесь градация есть – от ненависти до превознесения.

– И зачем эта репутация нужна?

– Опять же – на цены может влиять. Или на то, какие квесты тебе будут доступны. Кстати, многие квесты здесь можно проходить мирным путем. К примеру, поручит тебе шериф избавить городок от шайки бандитов. Ты их можешь тупо перестрелять. Но при прокачанной харизме появится шанс и уболтать их, чтобы убрались по-хорошему. Или есть квесты, где надо что-то типа расследований проводить, выведывать что-нибудь у неписей. Понятное дело, они охотнее расскажут все тому, кто им симпатичнее.

Я почесал затылок и решительно нажал на минус, сбрасывая показатель Харизмы до пятерки. Ниже не получилось – даже знак минуса исчез. Зато появилось еще пять очков для распределения. Вряд ли я втянусь по полной программе во все эти игровые премудрости с квестами и репутацией. Я здесь, чтобы помочь Брэндону. К роли телохранителя мне не привыкать. Ну, а то, что компьютерные марионетки на меня будут косо смотреть… Меня и в реале-то все недолюбливают. Мне так даже привычнее.

Что там дальше… Дух. Брэндон, кстати, говорил, что он-то дух развивает. И что боец из него в связи с этим не очень. Значит, и дух – на минимум.

Что теперь делать с получившимися пятнадцатью очками? Был соблазн раскидать их поровну между оставшимися пятью характеристиками. Но торопиться я не стал.

Попробовал поставить плюс на силу. Тут же шкала здоровья увеличилась со 100 до 125. Добавил +1 к стойкости – получил 135.

– Хм!

– Чего? – улыбнулся Сэм.

– Да смотрю – от силы очков здоровья больше прибавляется, чем от стойкости. Я думал, будет наоборот…

– Все верно. Сила тут на очки здоровья влияет, на физическую силу, на скорость регенерации. Стойкость на очки здоровья и на регенерацию тоже влияет. Но самое главное – она режет входящий урон. Особенно от всяких ядов, ожогов, кровотечения.

– И сильно режет?

– Конкретных формул тебе никто не даст, – развел руками Сэм. – К тому же, большинство зависимостей в игре – нелинейные. И завязаны не на один параметр, а на несколько. Но так, навскидку, одно очко стойкости – один процент сопротивления огнестрельному урону.

– Это что получается – сотню стойкости собрать, и будешь пуленепробиваемый?

Он рассмеялся.

– Это нереально. Даже чтобы тридцать-сорок набрать – не один год понадобится. Супергероев здесь нет, Шарп. Каждое улучшение, каждый перк на счету.

– Да, это я уже слышал…

Я поднял стойкость до пятнадцати. В силу бросил еще одно очко. Оставшиеся восемь разделил поровну между сноровкой и восприятием. Что у нас получилось…

• Сила – 12

• Стойкость – 15

• Ловкость – 10

• Сноровка – 14

• Восприятие – 14

• Дух – 5

• Харизма – 5

Здоровья – 200 очков. Мана упала до 10, но и хрен с ней, я все равно не пойму, для чего она нужна.

В целом – выглядит вроде неплохо. Но как это на практике будет работать?

В правом верхнем углу страницы появилась вполне привычного вида галочка – кнопка подтверждения выполненных действий. Мой палец завис над ней на пару секунд – я все еще сомневался.

– Сэм, а ловкость на что влияет?

– В основном на скорость движений, на скорость реакции. Игроков, у которых ловкость выше десятки, как бы немного разгоняют по сравнению с остальными. И им кажется, что время вокруг немного замедляется. Вообще, полезная штука, конечно. Но решать тебе.

Он все-таки заглянул мне через плечо и осуждающе крякнул.

– Все-таки убрал Харизму? О, и Дух тоже до минимума сбросил? Зря, зря…

– Ну, а Дух-то мне зачем, если я во всякое колдовство и шаманство лезть не собираюсь?

– Тут не так просто… Он ведь и на сопротивление всякому магическому воздействию влияет. И на эффективность магических артефактов и некоторых зелий…

– Нет, дружище, мне все это мракобесие не по душе. Я как-то больше полагаюсь на старый добрый огнестрел.

– Да я не спорю. Предупреждаю просто. Ну, и с такой Харизмой… Тяжеловато тебе придется. Все неписи сквозь зубы с тобой разговаривать будут.

– Потерплю. К тому же, у меня будет кое-кто, кто сможет взять на себя переговоры.

– А, так ты не один? Что ж, это меняет дело. В команде вообще раскачка бывает специфичная. К примеру, есть джагернауты. Это ребята, которые все очки в силу и стойкость вбухивают. И в перестрелке потом прут на противников, как быки на корриде, весь огонь на себя берут. А их дружки в это время из-за укрытий всех потихоньку выстегивают.

– И такое бывает? И надолго хватит такого танка?

– Смотря какой обвес у него. Они же еще и бронежилеты напяливают, и щиты с собой таскают.

– Щиты?

– А то! Натурально, как спецназ. Джагернаута в хорошем обвесе обычными боеприпасами вообще хрен прошибешь. Но, конечно, все равно они все – те еще отморозки. Ну, прикинь сам – напролом переть под пули? Болевой порог здесь, конечно, завышен. Но всё равно…

Мне тут же вспомнилась девица, дающая мне инструкции в каюте «Санта Марии», и рука непроизвольно дернулась к животу.

Да уж…

– Есть, наоборот, снайперы. Работают с винчестерами, в основном на дальних дистанциях. А уж из револьвера и вовсе монету на лету дырявят. Но сами ложатся с пары хороших ударов.

– Ясно. Буду иметь в виду. Ну, а насчет моего варианта что скажешь?

Он пожал плечами.

– Если в пати будешь играть – так это тебе не со мной советоваться надо, а с компаньонами своими. Что для команды важнее будет.

– И то верно. Но за подсказки – спасибо!

Я захлопнул дневник, так и не поставив галочку на распределенных навыках. Пожалуй, и правда, спрошу для начала у Брэндона. Ехать, судя по времени, что мы уже провели в пути, оставалось совсем немного.

Повозка выехала на перекресток двух дорог. Здесь высился толстый, растрескавшийся от жары и ветров столб с указателями. Чуть поодаль от дороги расположилась небольшая часовенка с несколькими могильными камнями рядом с ней.

– Кстати, про святые места-то в курсе?

– Да ни к чему они мне, Сэм. Я и в реале-то тот еще безбожник. Здесь тоже не собираюсь вставать на путь праведный.

– Тем не менее, наведываться ты в эти места будешь регулярно, – хохотнул фермер. – Особенно поначалу, пока не освоишься. Когда тебя убьют – твой дух окажется возле ближайшего Святого места. Это либо такие вот часовни, либо индейские капища, либо элайские алтари.

– Мой дух?

– Ага. В призрака превратишься. Ощущения, кстати, занятные. Ну, сам увидишь. И потом у тебя два пути – либо возвращаться к своему телу и воскресать прямо на месте убийства, либо, наоборот, тело к себе телепортировать. В основном, конечно, второй вариант приходится выбирать.

Я обернулся и оглядел часовню уже куда более внимательно.

– Что, призрака увидеть пытаешься? Не получится. Хотя как раз ребята, что дух прокачивают, их видят.

– Да нет. Просто запоминаю. На будущее.

– Это правильно. Вообще, в пути старайся обращать внимание на расположение Святых мест. Пригодится. Они обычно на перекрестках, на опушках лесов. В общем, на видных местах.

Он натянул вожжи и тихонько протянул:

– Тпруууу…

Повернулся ко мне.

– Здесь наши дороги расходятся, старина. Мне дальше на запад. А твой поворот вон он… Ба! Да, кажется, горит Фоллинг-Рок! Пылает, мать его, синим пламенем!

Дорога, ведущая на юг, взбиралась на гребень холма, из-за которого валил густой черный дым. Погода была безветренная, так что дым поднимался столбом, как гриб ядерного взрыва. Даже отсюда был слышно истошное ржание испуганных лошадей и звуки выстрелов.

– Тебе точно надо туда, дружище? Похоже, там какая-то заваруха.

– Угу.

– Ну, как знаешь. Извини, компанию точно составить не могу. У меня тут в повозке товаров на несколько тысяч. Не хочу подставляться.

– Да о чем речь. Езжай. Спасибо тебе за все.

Он протянул мне руку. Ладонь его оказалась твердой, шершавой, и рукопожатие – до боли крепким.

– Может, еще свидимся. Удачи, Шарп!

Сэм тут же хлестнул лошадей вожжами, поспешив убраться из опасного места. Я махнул ему на прощанье рукой и, поправив вещмешок, зашагал на юг, прямо в сторону бушующего пожара.

Заваруха, говоришь? Нашел, чем удивить.

Глава седьмая. Медвежья услуга

Да, человек быстро ко всему приспосабливается. А вот отвыкать бывает сложнее, чем привыкнуть. Я родился в 1999-м, и люблю поговаривать, что я человек из прошлого тысячелетия. И действительно, во многих вещах жутко старомоден. Но все же, я вырос в мире, где поговорить с человеком, в какой бы точке планеты он ни находился – это дело пары кликов. После изобретения НКИ для этого даже отдельного гаджета не требуется. И Сеть есть повсюду – хоть на вершине Эвереста, хоть на Северном полюсе.

А здесь, в Диких Землях, никаких средств связи нет. По крайней мере, тех, что доступны новичкам. В итоге – до Фоллинг-Рок я добрался, но как отыскать Брэндона, и вообще, здесь ли он, было непонятно. Ну, да, наверное, разработчикам кажется, что так реалистичнее и интереснее. Но меня все эти неудобства только бесили. Как люди вообще жили без НКИ? Или хотя бы без смартфонов?

Каменистые холмы обступали городок с трех сторон, защищая от ветров и лишних глаз. Долина была вытянутой формы, а с противоположной от меня стороны над городом нависала серая скала, похожая на наконечник исполинского копья, пробившийся из-под земли под острым углом. То, что у основания его основательно затянуло плющом, только добавляло сходства – каменное острие будто только что пробило зеленую травяную шкуру, растянуло её, и теперь либо двинется дальше, либо снова скроется под землей.

А еще это похоже на основательно накренившуюся башню, сужающуюся к вершине. Наверняка из-за этой скалы местечко и получило свое название.

Городом это назвать сложно. Две расположенные крестом улочки с десятком деревянных двухэтажных зданий. В середине, судя по всему, постоялый двор с конюшней. Рядом – пара магазинчиков, остальное – жилые дома.

Горел как раз постоялый двор, плюс немного досталось одному из соседних зданий. Огонь пока был не особо бурный, и заметен был только на крыше и в окнах второго этажа. Но дым валил столбом, будто подпалили огромную дымовую шашку. Центральная площадь тонула в этом дыму, и из него, как из тумана, то и дело выныривали смутные силуэты. Двое или трое всадников. И с полдюжины пеших.

А еще вокруг постоялого двора валялись трупы. Много. Около десятка.

Дорога, по которой я шел, плавно вливалась в главную улицу поселка – ту, что длиннее. Здесь даже что-то вроде ворот имелось – из серых ошкуренных бревен, с коровьими черепами на верхней планке и выцветшей надписью «Добро пожаловать в Фоллинг-Рок» на приколоченной гвоздями доске. Точнее, не ворота, а просто арка, обозначающая вход в город. Створок нет. Забор вокруг чисто символический – чуть выше пояса, тоже из ошкуренных бревен, но потоньше.

До площади было метров тридцать, но я не горел желанием переться туда напролом. Шмыгнул на задний двор ближайшего дома и дальше пробирался задворками. Револьвер не доставал – проку от него все равно пока мало. А если уж меня заметят раньше времени, то с оружием в руках я буду нервировать этих парней куда больше, чем без. Это уж я по себе знаю.

Выстрелов уже не было слышно, зато со стороны горящего салуна доносился смех и злорадные выкрики. Стараясь особо не высовываться, я пробовал осмотреть площадь, но из-за дыма ничего толком не увидел. Двое парней в шляпах красных шейных платках, натянутых на лицо, как маски, деловито обшаривали трупы, валяющиеся посреди улицы. Еще двое выволакивали обгоревшее тело из салуна.

Брэндон говорил, что я узнаю его по приметному индейскому амулету с перьями. А еще с ним должен быть пес, похожий на волка. Но пока ни того, ни другого я не разглядел. Остается надеяться, что Брэндон – не среди тех, кто сейчас валяется в пыли лицом вниз.

Эмоции были противоречивые. Пожар, трупы, вооруженные мародеры, орудующие на улицах – все это меня взбодрило. Да, не скрываю – я адреналиновый наркоман. Не то, чтобы мне скучно, и хочется пощекотать нервы. Нет. Я не из тех, кто, к примеру, летает на дельтаплане или сигает с моста, привязав себя за ноги эластичной веревкой. Пожалуй, даже наоборот, мне такие трюки кажутся дуростью. Но и жить спокойно у меня тоже не получается. Мне будто чего-то не хватает, я становлюсь еще мрачнее и раздражительнее, чем обычно, потом впадаю в затяжную апатию. И начинаю пить. В итоге, рано или поздно, это заканчивается серьезными проблемами.

Лора заметила это, еще когда мы были женаты. Даже пробовала таскать меня по психоаналитикам. Без толку, конечно.

Сейчас на привычную волну азарта накладывалось раздражение. За то время, что я здесь, мне уже доходчиво объяснили, что можно позабыть о своих прежних навыках, и все мои действия будут просчитываться с позиций игровой системы. Я – не я. Я какой-то пентюх с ржавой пукалкой за поясом и с руками, растущими примерно на этом же уровне. И это дико бесило. Бесило и то, что я все еще слишком мало знал об этом мире, и потому чувствовал себя беспомощным.

По мне, так самое поганое чувство. Хуже некуда.

– Эй, шаман недоделанный, ну ты чего там копаешься? – выкрикнул один из мародеров. Судя по всему, главарь. В длинном, до колен, сером плаще с поднятым воротником. Сзади плащ украшала вышивка во всю спину – птица, раскинувшая крылья. В правой руке головорез держал винтовку, небрежно забросив её на плечо. В левой, затянутой в черную кожаную перчатку, желтел какой-то помятый лист бумаги – не то карта, не то плакат.

Из дверей салуна, закашлявшись от дыма, вывалился молодой парень в индейских кожаных штанах с бахромой у швов и в коричневой куртке. Лицо его было перепачкано сажей, а куртка в буквальном смысле дымилась – похоже, на плечи попали мелкие угольки. Он зашипел, стряхивая их.

– Нашел?

– Да нет там её! Говорю же, не стал бы Бишоп такую ценность таскать с собой! Наверняка припрятал в каком-нибудь тайнике.

– А я говорю, что видел, как он держал эту хреновину в руках, когда входил в город! Ищи лучше! Псину свою подключи!

– Скай бы давно уже унюхал что-нибудь, если бы не этот чертов дым! Зачем было пожар устраивать?

– Ты меня поучи ещё, щенок!

К спорщикам приблизился еще один мародер – тоже в плаще до колен, но черном. На спине его красовалась контрастная вышивка белыми нитками. Такая же птица. Не считая цвета плащей, они были похожи с главарем, как близнецы. Лиц, правда, я толком разглядеть не мог – мешали высокие воротники и надвинутые до самых глаз шляпы.

– Сваливать надо, Винс. Похоже, все-таки упустили мы его. А на пожар сейчас наверняка шериф заявится. Мы же тут половину неписей ухлопали.

Серый плащ грязно выругался, пнул один из валяющихся неподалеку трупов.

– Да какого хрена?! Такой шанс был…

– Был, да сплыл. Может, знахарь и прав – аккуратнее надо было.

– Да я же на этого сопляка и понадеялся! Он говорил, что чует магию! А теперь какую-то сраную маску не может отыскать!

– Может, она и не магическая вовсе! – огрызнулся парень. У ног его уселся крупный пес – серый, с черными подпалинами. Он присел на корточки и погладил собаку, обхватил её за шею.

– Кхандаары за неё десять элайских монет дают! Это точно какой-то ключевой предмет. Может, цепочку квестов открывает.

– И что из того? Не все артефакты элаев – магические. Может, там просто какая-то подсказка, ключ…

– Ну, так ищи лучше! Бишоп зашел сюда с маской, я точно видел. В инвентаре у него её не нашлось. Значит, припрятал где-то в салуне, когда увидел, что мы его обложили.

– Да где искать-то? Там сейчас все перекрытия рухнут!

Пожар, и правда, разгорался все сильнее – теперь языки пламени вырывались изо всех окон, изнутри то и дело доносился треск и грохот.

– Эй, а это еще кто?

Главарь в сером плаще заметил меня и вскинул ружье наизготовку. Я поднял руки, показывая пустые ладони.

– Непись, кажется, – оглянувшись на меня, пожал плечами один из мародеров.

Винс посмотрел на меня внимательнее, но ружье опустил.

– Да нет, нуб какой-то.

– Я так, погулять вышел, ребят, – миролюбиво усмехнулся я, делая несколько шагов вперед. – Не обращайте на меня внимания.

– Вот и гуляй отсюда, хрен лысый! Пока цел.

Парень с собакой глядел на меня округлившимися глазами – похоже, узнал. Значит, точно Брэндон. Здесь он выглядел постарше, чем в реале. Подбородок потяжелее, губы тоньше. В общем, подправил внешность, хочет казаться мужественнее. Но взгляд остался тот же.

Я подмигнул ему. Он неодобрительно покачал головой и шикнул на меня, будто пытаясь прогнать.

Я не стал лезть на рожон. Остановился чуть поодаль, на другой стороне улицы. Прислонился к столбу навеса над входом в здание, скрестил руки на груди. И продолжал наблюдать.

– Ладно, сваливаем! – обернувшись к остальным, выкрикнул Винс. – Джулс, поторопи остальных. Нам еще до Оквуда сегодня надо добраться.

– Только, чур, ты сам будешь отчитываться перед Профессором.

– Ага, разбежался! Впрочем, свалим все на новенького.

– Я-то тут при чем? – возмутился Брэндон. Его пес, будто поддакивая ему, громко гавкнул.

– Только надо тогда его тоже с собой в Оквуд взять, – сказал один из мародеров, появившихся из-за угла. – Ты же знаешь Профессора – он все равно крайнего найдет. И пусть уж это будет малыш Брэндон, чем кто-то из нас.

Через плечо у него была переброшена пара сапог, связанных у голенищ бечевкой. Похоже, снял с трупа. Одет он был почти как встреченный мной фермер – в клетчатую рубашку с закатанными до локтей рукавами, потертые синие джинсы и массивные ботинки. Только вот на поясе – патронташ, ремни с кобурами для двух револьверов и длиннющий тесак.

Лицо его мне показалось смутно знакомым. Примерно как у самого Брэндона – черты изменены, но некоторое сходство прослеживается. Будто у загримированного актера.

Проклятье, так ведь это тот долговязый, которого я позавчера помял в кафе!

Я осторожно отступил назад, в тень под навесом. В очередной раз пожалел, что не обзавелся шляпой – можно было бы надвинуть её на лоб, хоть какая-то маскировка. Если уж я узнал Брэндона и этого типа, даже с измененной внешностью, то меня-то и вовсе опознают с первого взгляда.

Мда, об этом я как-то не подумал. Слишком торопился войти в игру.

– Ну, за что же ты так беднягу, Коул? – усмехнувшись, спросила идущая вслед за ним черноволосая смуглая девица.

У нее в руках был туго набитый мешок – видно, тоже с трофеями. Одета она была так же, как и большинство остальных – джинсы, сапоги, мужская рубашка. Только, конечно, покрой был другой – подчеркивающий фигуру.

А подчеркивать было что.

Девица ленивой кошачьей походкой подошла к главарю. Остальные тоже подтягивались к середине площади. Всего их оказалось шестеро, не считая Брэндона. Двое уже были верхом, остальные вели лошадей под уздцы. Животные обеспокоенно всхрапывали, косясь на горящее здание, и шли неохотно.

Больше на улицах никого не было – городок будто вымер. Если здесь и жили какие-нибудь неписи, то они в страхе попрятались по домам. Кто успел.

– Ты его уже жалеешь, Сельма? – насмешливо спросил тип в черном плаще.

Та потрепала Брэндона по щеке и ничего не ответила. Парень же просто оцепенел. Глаз на эту вертихвостки поднять не мог.

Все с тобой ясно, сынок. А говорил, девчонки в этой истории не при чем.

– Я… не могу с вами в Оквуд ехать, – пробормотал он. – У меня другие планы.

– Планы у него! – фыркнул Коул. – Тебя вообще-то не спрашивают. Сказано же – поедешь с нами.

Он подошел к одной из лошадей – серой, в белых яблоках, и начал складывать добычу в мешок, притороченный к седлу. Остальные тоже поспешно собирались.

Я взглянул на Брэндона и вопросительно приподнял бровь. Тот виновато пожал плечами.

Что ж, похоже, наши планы насмарку. Тогда пора мне отсюда убираться, пока Коулу на глаза не попался.

Я, не спеша, двинулся вдоль стены здания прочь от площади. Не крался, шел прогулочным шагом, чтобы не вызывать лишних подозрений.

– Так у меня и лошади-то нет, – спохватился Брэндон. – Мне что теперь, пешком топать до самого Оквуда?

– Почему нет? Стойкость качнешь заодно, – хохотнул Коул. – Не благодари.

– А чтоб не отставал – можем тебя за руки к седлу привязать, – предложил Винс.

– Не издевайтесь вы над парнем, – вступилась за Брендона девица. – Он так старался, чтобы мы его приняли. Вон, лечебными зельями обеспечил на месяц вперед.

– Да какой месяц? На неделю едва ли хватит.

– Ладно, раздобудем мы тебе транспорт, – смягчился главарь. – Раньше надо было говорить, конечно. Мы же тут целую конюшню угробили. Но ничего, может, по дороге кто попадется… Эй, ты, лысый!

Да чтоб тебя! Я чуть ускорил шаг.

– Эй! Оглох, что ли?

– Чего тебе? – я обернулся через плечо.

– Ты верхом? Можешь лошадь… одолжить на время?

– Да ты чего, Коул? Не видишь – нуб полный. Откуда у него лошадь?

– Ладно…

Я побрел дальше. Осталось буквально несколько шагов до угла здания. А там сверну – и с глаз долой.

– Хотя… Слушай, нуб! Что-то мне рожа твоя больно знакома!

Я, не оборачиваясь, пожал плечами.

Три шага… Два…

– Да точно! Это он!

Щелчок взводимого курка, почти сразу же за ним – выстрел. И почему-то звериное рычание и испуганные возгласы. Я толком не успел разобрать, потому что, едва понял, что раскрыт, бросился в сторону, скрываясь за углом.

– А-а-а! Какого хрена?! Убери свою псину, Брэнд!

– Скай, назад! Отпусти! Отпусти, я сказал!

– Я сейчас пристрелю эту тварь!

– Скай, к ноге, я сказал!

– Р-р-р, ну я тебе это еще припомню, сопляк! Твое счастье, что не до тебя сейчас. Ребят, скорее! За ним! Не упустите этого козла!

– Ты чего взвился-то, Коул?!

– Этот тот дед, который мне экз сломал! В реале! Я же рассказывал!

– Да ну, брось! Откуда бы он здесь взялся?

– Да точно тебе говорю! Я его рожу хорошо запомнил!

Я, прижавшись спиной к стене, прислушивался к разразившейся перепалке. Бежать было некуда – за углом оказался узкий промежуток между зданиями, но дальний его конец был заколочен досками. Здесь устроили что-то вроде кладовки – стояли пустые бочки, деревянные ящики, лопаты, вилы и прочий скарб. Обе стены – глухие, без окон. В общем, чтобы убежать, придется снова высунуться на улицу.

Я достал револьвер, но он не придал ни капли уверенности. Наоборот, с этой древней, побитой ржавчиной хлопушкой я чувствовал себя глупо.

А головорезы, судя по топоту сапог, приближались.

Я высунулся из-за угла. Успел разглядеть троих, устремившихся в мою сторону. Коул – чуть впереди остальных. Я пару раз пальнул в них, и тут же скрылся за углом. Еле успел – в ответ раздалось с полдюжины выстрелов, и пули чиркали по стене прямо рядом со мной. Но, правда, сами бандиты тоже бросились во все стороны, ища укрытия.

Дело дрянь. Насколько я успел заметить, прицел у меня по-прежнему размером с обруч для занятий гимнастикой. К тому же, он еще и как-то странно подрагивал, дергаясь то в одну, то в другую сторону. Я, похоже, даже если застрелиться решусь – и то могу промахнуться. Надо было все-таки перераспределить статы – может, это хотя бы немного помогло бы. Но сейчас лезть в мешок за дневником было некогда.

– Коул, кончай дурью маяться! – выкрикнул главарь. – Нам нельзя здесь больше торчать! Хочешь дождаться шерифа Конкисты? Нас всего шестеро, не потянем.

– Да сейчас, Винс! Только завалю этого гада!

– Отстань от него, Коул!

– А ты не вякай, шаман! Ты не с ним ли заодно, а? Мы ведь его на парковке твоего дома чуть не прищучили. Не ты ли ему сбежать помог?

– Да ты больной! Тебе везде заговоры мерещатся.

– Я с тобой еще поговорю, сопляк. Ты – следующий!

– Да пошёл ты!

Я, прикинув, что Коул отвлекся на перепалку с Брэндоном, снова высунулся и два раза выстрелил в его сторону. Прицел вроде бы удалось навести на фигуру Коула, но обе пули просвистели мимо. Одна, правда, выщелкнула длинную щепу из столба, за который он спрятался.

– Вы чего его боитесь-то? – насмешливо спросил главарь. – Вас – трое. А это – нуб, даже по шмоту видно. В игре пару дней максимум. Он еще стрелять-то толком не научился. И ствол у него самый нубский.

– И то верно! Сейчас я ему…

По деревянному настилу, уложенному вдоль стены здания, загрохотали сапоги – кто-то стремительно приближался.

Я сунул револьвер за пояс и подхватил прислоненную к стене лопату. Чуть присел, размахнулся…

Коул выскочил из-за угла неожиданно, как чертик из табакерки – со злорадным воплем, громко топнув обоими ногами. И тут же схлопотал прямо по лицу. Я ударил наотмашь, снизу вверх, и железная часть лопаты плашмя впечаталась бедолаге в подбородок, да так, что прилипшие к ней комки земли разлетелись в стороны, как осколки гранаты. Тот будто апперкот получил – зашатался, взгляд поплыл, будто у пьяного. Я, не дожидаясь, когда он очухается, двинул его лопатой снова – на этот раз в живот, как копьем протаранил. Когда он согнулся пополам от боли, схватил его за шиворот и рывком затащил к себе за угол. Он рухнул на четвереньки, но не успел толком очухаться, как я приставил револьвер ему к виску.

– А вот теперь попробуй, увернись! – предложил я. И спустил курок.

Он рухнул лицом в землю, но продолжал шевелиться, хоть в голове его зияло пулевое отверстие. Пришлось потратить на него последнюю пулю. Прижавшись к стене, я вытряхнул гильзы из барабана и начал торопливо перезаряжать оружие. Снаружи, тем временем, разразилось что-то невообразимое. Мимо меня со стороны перекрестка, на котором мы расстались с Сэмом, как вихрь, пролетели несколько всадников. Началась пальба, крики, потом даже громыхнуло пару небольших взрывов.

Я отступил подальше, чтобы меня не заметили с улицы. Пошарил по валяющемуся тут хламу, и взгляд мой упал на увесистую кувалду на длинной рукоятке. То, что надо!

Разгреб завалы у дальнего конца прохода и вышиб кувалдой несколько досок – так, чтобы можно было выбраться наружу.

Судя по тому, что удалось разглядеть, выглянув на пару секунд из-за угла, в городок ворвалась какая-то противоборствующая банда. А может, те самые шерифы, которых опасался помощник главаря. Черноволосую девчонку и одного из мародеров убили на месте, еще один яростно отстреливался, засев за перевернутой телегой. Парочка же в плащах с нашитыми на спинах орлами вовсю улепетывала через дальние ворота. За ними тут же устремилась погоня. Брэндона не было видно.

Оставшийся в живых бандит продержался недолго. Облава – а судя по звездам на лацканах пальто, это и правда были местные стражи порядка – работали слаженно и четко. Окружили, выдавили из укрытия, нашпиговали свинцом.

Я просидел на задворках пару минут, пока не стих шум погони. Потом потихоньку двинулся прочь – по тому же пути, что и пришел.

С Брэндоном столкнулся уже у ворот в город. Точнее, с его псом. Огромная серебристо-черная тень выскочила откуда-то из-за угла и преградила мне путь. От низкого утробного рычания у меня, признаться, мурашки побежали.

– Скай, свои!

Пес чуть успокоился, но клыки его все еще выглядывали из-под черных губ – белоснежные, острые. Он действительно напоминал волка. Крупный, большеголовый, со стоячими треугольными ушами. И глаза – как две льдинки, голубые, прозрачные.

– Хороший песик, – пробормотал я, стараясь, чтобы это не прозвучало заискивающе. Собак у меня отродясь не было, да и вообще я слабо представлял себе, как общаться с животными.

Брэндон, почему-то еще больше перепачканный в саже, появился вслед за собакой. Вид у него был такой, будто он вез полный багажник наркоты, случайно проехался на красный свет и услышал позади полицейскую мигалку.

– Что вы натворили-то?!

– Я?

– Ну, не я же! Какого черта вы приперлись? Вы знаете, сколько я сил и времени потратил на то, чтобы меня приняли к Леммингам?

– Ты же сам сказал, что будешь ждать меня здесь! Коммуникаторов здесь нет, как я мог узнать, что планы поменялись?

– А по ситуации сориентироваться? Вы же увидели, что я не один!

– Так я и попытался свалить оттуда. Но этот твой долговязый дружок оказался слишком глазастым.

– Ещё бы! Какой идиот вообще копирует аватар с реальной внешности?

– Вот давай полегче, ладно?

Видя нашу перепалку, пёс тоже зарычал на меня. И я был готов поклясться, что морда у него выражала презрительное раздражение.

– Тихо, тихо, – успокаивающе поднял руки я. – Хорошая собачка! Или это всё-таки волк?

– Это хаски, – буркнул Брэндон. – Но вы тему-то не меняйте!

– Да согласен я, согласен! Сглупил. Поторопился. У вас же тут очереди на вход для новичков. Сказали – корабль отплывает через три минуты. Ну, я и…

Брэндон, кажется, готов был расплакаться. Но взял себя в руки.

– Ладно, сваливать надо.

Мы трусцой двинулись прочь из города.

– Я вообще удивлен, что вы живы. Я думал, Коул вас того…

– Да нет, наоборот. Валяется твой дружок вон там, за домом.

– Вы что, завалили Коула?! Чем? Лопатой?!

– Почему? У меня же и револьвер есть. Стреляет, правда, кривовато, но если уж к башке ствол приставишь – не промахнешься.

– Да чтоб вас! Вы это что, специально, чтобы мне окончательно всё запоганить?!

– А что я должен был делать, по-твоему? Он, знаешь ли, ко мне пер не на танго пригласить.

– Ну, так и пусть бы он вас пристрелил! Вы новичок в игре, ничего бы не потеряли. Но теперь… Коул этого не простит. Да и Диксоны тоже. Если бы не вы – мы бы успели свалить из города до того, как подоспели шерифы Конкисты. Вы что, не понимаете, что всех подставили? И меня в первую очередь!

– Не ной! Придумаем что-нибудь. Может, облава, наоборот, была кстати. Под шумок смоешься, а про меня и вовсе забудут.

Тут Брэндон остановился и издал какой-то нечленораздельный вопль, полный отчаянья и бессильной ярости. Я иногда сам так ору, когда поутру просыпаюсь с тяжелейшего бодуна и обнаруживаю, что единственное, что осталось на кухне – это пакет прокисшего молока.

– Ты чего? – поначалу не понял я.

Оглянулся.

Мы как раз добежали до перекрестка. И у часовни я увидел Коула и еще одного из мародеров. Целёхонькие. Только на ногах едва стоят – за стенку держатся.

Коул тоже нас заметил и зло расхохотался.

– Я так и знал! Так и знал, Брэндон, что вы с этим лысым заодно. Ну, всё! Я тебя достану, щенок мелкий!

Он дернулся было в нашу сторону, но не удержался на ногах и плюхнулся на четвереньки.

– Чего это его так плющит?

– Когда воскресаешь на Святой земле – первые минут пятнадцать беспомощен, – шепотом пояснил Брэндон.

– Ну, и отлично. У нас есть фора.

– А что толку-то? Они уже видели нас вместе. Ещё и увидят, в какую сторону мы двинемся.

Я покачал головой и двинулся прямиком к бандитам, на ходу доставая револьвер. Прицел был по-прежнему огромным и плясал, как бешеный. Но, чем ближе я подходил, тем он становился меньше и спокойнее.

– Эй, погодите! Мистер Шарп! Не надо!

Я подошел к Коулу почти вплотную. Поднял револьвер. С такого расстояния промазать было сложно. Вот только на каждого опять пришлось потратить по три пули. Надо срочно искать нормальную пушку. Из этой только по голубям стрелять.

Позади меня раздался еще один истошный возглас.

– Да ты чего так орёшь-то? – обернулся я.

– Нельзя! – выпучив глаза и едва не плача от досады, выкрикнул Брэндон. – Нельзя убивать людей на Святой земле!

– Ну, пусть меня покарает местный Всевышний, – пожал я плечами. – Сам же сказал – нам надо следы замести.

– Да не всевышний вас покарает, а шерифы Конкисты. Это грубое нарушение правил игры! Считайте, что в эту минуту по всей Равнине уже появились плакаты «Разыскивается» с вашей физиономией.

– Так не видел же никто!

– А это и не требуется. Такие преступления система фиксирует автоматически.

– Вот бы и в реале так, – вздохнул я. – Ладно, кончай ныть. Давай двинем на запад.

– Почему именно на запад?

– Можем, успеем догнать одну повозку. Там мой хороший знакомый. Попросим нас прикрыть.

– Откуда у вас здесь знакомые? Вы же первый день в игре!

– Ну… Я общительный.

Брэндон нервно хихикнул.

– О, да, я заметил! Но разве не все ваши новые знакомые тут же пытаются вас прибить?

– А вот сейчас обидно было!

– Но это правда! Зря я не послушал мать. Похоже, она была права – от вас одни проблемы. Не успели вы появиться в игре – и я уже в полной заднице!

Я остановился и взглянул на него, скрестив руки на груди.

– То есть, по-твоему, я добавил тебе проблем?

– Ну… – он виновато опустил глаза. – Просто вы очень не вовремя…

– Послушай, сынок. Я видел тебя дважды – в реале и сейчас, в игре. И знаешь, что я наблюдал оба раза? Что об тебя ноги вытирают все, кому не лень. Так что, по-моему, в полной заднице ты был задолго до моего появления.

– Это всё… временно, – пробормотал он. – Мне нужно просто немного… окрепнуть, встать на ноги. И здесь, и в реале. Я еще завоюю их уважение, вот увидите!

– Чьё уважение? Этой шпаны? Будучи при этом у них на побегушках?

Он раздраженно отвернулся.

– Вот что, Брэндон. Я, конечно, не навязываюсь. Но помогу, чем смогу. Я правда этого хочу.

– Пока, если честно, помощь от вас так себе. Я хотел вступить в банду. А теперь они меня, наоборот, в порошок сотрут.

– И хрен с ними!

– Но…

Я тяжело вздохнул.

– Сейчас, конечно, не самое время для жизненных советов. Но я быстро. Совет первый – кончай ныть!

– Но…

– Я говорю – кончай ныть! А во-вторых – определись уж честно, чего ты, на самом деле, хочешь. Уважение завоевать у этих твоих Леммингов? Да черта с два! Кто они такие вообще? На хрена тебе их уважение?

Брэндон смущенно пожал плечами.

– Ты не этого хочешь. Ты мечтаешь однажды, когда тип вроде Коула вякнет в твою сторону – просто разбить ему морду. А потом и Винсу и прочим придуркам, которые тобой помыкают. А потом вдуть той чернявой. Как её там…

– Сельма, – буркнул он.

– Так я угадал?

– Ну… не обязательно в этой последовательности…

Я рассмеялся и взъерошил ему волосы.

– Ладно, заболтались мы тут. Давай уже поторопимся.

Мы побежали по дороге на запад, время от времени переходя на шаг, чтобы отдышаться. Более-менее успокоились только когда перекресток и часовня скрылись за гребнем холма.

– Вам-то, конечно, легко говорить… – проворчал Брэндон во время очередной передышки. – Но что мне теперь делать-то с Леммингами? И здесь, и в реале. Их много, а я один.

– Ну, теперь считай, что нас уже двое, – подбодрил его я.

– Невелика разница.

– Не скажи. Надежный напарник – это все, что нужно. Даже если ты один против всего мира.

Хаски громко гавкнул, садясь у ног Брэндона. Тот улыбнулся и потрепал собаку по загривку.

– Я вот только так и не могу понять – вам-то это зачем, мистер Шарп?

Я задумался и невесело усмехнулся.

– Ты, конечно, не поймешь… Но мне это, пожалуй, нужно даже больше, чем тебе. Я не смогу заменить тебе отца. Я и для Хелен был хреновым папашей. Но ты и Хелен – моя единственная семья. И… может, еще не поздно наверстать упущенное? Как думаешь?

Он неопределенно пожал плечами.

– Поздновато вы вспомнили о семейном долге.

– Поздновато, – кивнул я. – Ну, собственно, тебе никто не мешает послать меня ко всем чертям, как это сделала твоя мать. И я её нисколько не виню.

– Вот и не надо! – неожиданно резко отозвался Брэндон. – Она в тот раз из-за вас весь вечер проплакала. Это она с виду только такая жесткая…

Я озадаченно почесал затылок.

– Ты прав, старина. Я тот еще чурбан. Но я пытаюсь исправиться. Правда.

Он смягчился.

– Ладно… То, что мы натворили, уже не вернуть. Так что придется нам и правда пока действовать вместе. Только у меня к вам тоже будет одно условие. Прежде, чем бить кого-то лопатой по морде или вытворять тому подобные вещи – советуйтесь со мной. Договорились?

Он протянул мне руку и я, чуть помедлив, пожал её.

– Ладно, так уж и быть. Заметано, напарник!

Глава восьмая. Скелеты в шкафу

Повозку Сэма мы догнали довольно быстро. Повезло – он как раз остановился у небольшого озерца в стороне от дороги, чтобы напоить лошадей и немного порыбачить.

– Всерьёз рассчитываешь кого-нибудь поймать в этой луже? – спросил я, когда мы с Брэндоном спустились к берегу по пологому песчаному откосу. – Тут же до дальнего берега доплюнуть можно!

– Так я и не акул ловлю, – усмехнулся Сэм, глядя на меня снизу вверх и щурясь от солнца.

У ног его стояла плетеная корзина, накрытая мокрой тряпицей. Он откинул край и показал мне содержимое. Там блестели влажной желтоватой чешуей несколько увесистых рыбин размером с тарелку. Пес Брэндона сунул было нос в корзину, но Сэм шлепнул его по морде и погрозил пальцем.

Хаски фыркнул и уселся неподалеку, всем видом показывая, что интересовался исключительно из вежливости, поэтому рукоприкладство было излишним и, более того, несправедливым.

– Кто бы мог подумать, но здесь лучшие карпы в округе, – пояснил Сэм. – Я каждый раз, как езжу в Дримерс-Бэй, заворачиваю сюда ненадолго, наловить на ужин. Карпы, запеченные в сметане, да со свежими овощами, да под бокал белого вина – м-м-м!

– Вкусно звучит, черт возьми! – признался я.

Я, и правда, сейчас бы с удовольствием чего-нибудь пожевал. Вот оно что. Значит, игра игрой, но чревоугодничать здесь тоже можно.

– У вас видок, как будто за вами стая койотов гналась. Чего так запыхались-то?

– Угадал. Гнались. Только кое-кто похуже койотов. Поможешь спрятаться?

Время поджимало. Основной части банды Диксонов пока не до нас. Но вот Коул и его приятель, когда оклемаются, наверняка попробуют прочесать окрестности. Фора у нас минимальная. Пешком мы далеко не уйдем. А прятаться здесь, в прериях, особо и негде.

Сэм прищурился, задумчиво пожевал травинку. Но раздумья его были недолгими.

– Полезайте в повозку! Прикройтесь там попоной, чтоб сразу в глаза не бросаться.

– Спасибо, дружище!

– Да не за что. Но, учтите – я вам не помощник, если кто серьезный за вами охотится. Шериф Конкисты, к примеру. Мне лишние проблемы ни к чему.

– Да не вопрос. Не подставим, не бойся. Так, шпана одна привязалась.

– Ну, тогда прячьтесь быстрее, нечего тут отсвечивать. Я уже тоже сворачиваюсь. Можете со мной на мое ранчо прокатиться. Тут недалеко осталось, миль пять. Обедом угощу.

– Спасибо еще раз, старина!

В полотняном пологе повозки то там, то сям зияли небольшие прорехи, и в солнечных лучах, льющихся сквозь них, плясали пылинки. Пахло сырым деревом, сеном и какими-то пряностями – не то перцем, не то карри. Пес Брэндона, первым запрыгнувший через задний бортик повозки, тут же чихнул и сконфуженно замотал головой.

– Ты-то куда, блохастый? – проворчал я.

– Его тоже надо спрятать, – посоветовал Сэм. – Пес-то приметный. И вы бы поторопились! Кажется, с востока всадник приближается.

– Лежи тихо, Скай! – зашипел Брэндон, пытаясь укрыть питомца попоной. Но у того то хвост наружу торчал, то голова.

Я плюхнулся на тюки последним, плотнее запахнул полог. Чуть позже подошел Сэм и затянул шнуровку на задней стенке фургона.

– А что, удобно, – хмыкнул я. – Как в палатке.

– Только тише там, не высовывайтесь пока! – предупредил Сэм, забираясь на свое место и пристраивая у ног корзину с уловом. – И по тюкам особо не шарьтесь.

– Обижаешь!

Повозка, шурша колесами по песку, потихоньку выбралась на дорогу. Потом Сэм подхлестнул лошадей, и те пошли шибче. Мы первое время настороженно прислушивались и иногда выглядывали наружу через прорехи в пологе. Но, похоже, зря переживали – погоня отстала.

– Думаю, они решили, что мы удрали в сторону Дримерс-Бэй, – сказал Брэндон. – Это было бы и логичнее. Там проще затеряться.

– Логичнее – не значит лучше, – пожал я плечами. – Иногда надо действовать так, как от тебя не ожидают.

– Тут вы, пожалуй, правы.

– Так что там за заваруха-то приключилась? Почему твои приятели сожгли кабак и перестреляли половину поселка?

– Просто под горячую руку попались. Вообще, они там засаду устроили на Бишопа. Крутой чувак. Мне бы хотелось со временем с ним сравниться.

– Чем же он крут?

– Ну… Он довольно известен, и не только на Равнине. Действует всегда в одиночку. И ходит далеко на запад.

– Что это значит?

– Чем дальше от побережья – тем меньше влияния Конкисты. И тем опаснее локации. Но зато там можно найти что-нибудь по-настоящему ценное.

– Ясно. Что-то вроде… сокровищ?

– Ну да. Но главное – это то, что за деньги не купишь. Линейки квестов, за которые можно получить перки. Или артефакты какие-нибудь. Элайские монеты, например. Это особая валюта, которую другими путями не достанешь.

– И кое-что из этого твои друзья решили у Бишопа отжать?

– Ну да. Я не в курсе был. Я просто должен был Коулу отдать партию лечебных зелий. Но… так уж совпало.

– Я так понял, Бишоп от вас ушел?

– Почему? Завалили его, конечно. Он, правда, половину людей Диксонов положил при этом. Но главное – маску успел сбросить из инвентаря, припрятать в салуне. Когда обыскали его тело – ничего не нашли.

– И тебя послали в горящее здание искать эту маску? Ты что, и правда какой-то… ясновидящий, или что-то в этом роде?

– Да мало я пока могу, – вздохнул Брэндон. – Умения, связанные с Духом, сложно развивать. Это вам не по башке кого-нибудь дубасить. Я пока так, по верхам нахватался. В трех ветках стартовые перки открыл – Истинного зрения, Зельеварения и Повелителя зверей. Больше всего в Зельеварении продвинулся. Практиковаться проще. Но, если честно, я особо не собирался в это углубляться. Это ремесленная специализация. Скучновато возиться со склянками. Меня и в реале-то все ботаном считают. Зачем здесь усугублять.

– Мало ли что о тебе другие думают. Тебе-то что интересно?

– Мне… Я животных люблю, – он потрепал своего хаски по пушистому загривку. Тот с довольным видом зажмурился, вываливая из пасти широкий розовый язык.

Некоторое время мы ехали молча, время от времени настороженно прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. Но постепенно расслабились.

– Вы знаете… Пожалуй, вы были правы. То, что вы появились – даже кстати. Диксоны же собирались меня тащить в Оквуд, к Профессору. А он… Он страшный человек. Я не уверен, что смог бы от него утаить…

– Что утаить?

Брэндон оглянулся в сторону Сэма, чей силуэт расплывчатой тенью маячил за полотняной стенкой фургона, и приложил палец к губам.

– Только тихо, – шепнул он и, чуть помешкав, расстегнул пару пуговиц на рубашке и пошарил за пазухой. Его пес настороженно потянул носом – осторожно, готовый в любой момент отпрянуть назад. Будто ежа обнюхивал.

Брэндон наполовину вытащил предмет из-за пазухи, давая мне его разглядеть.

Что-то блестящее, из темного, с зеленоватым отливом, металла. Овальной формы, с миндалевидными отверстиями в верхней части, украшенное затейливым рельефным орнаментом.

Маска.

– Ах ты, хитрый жук! Значит, ты её все-таки нашел?

– Угу, – шепнул Брэндон. – Но отдавать этим болванам что-то не захотелось. Они ведь понятия не имеют, как обращаться с такими вещами. И даже не осознают их ценности.

– А ты, стало быть, осознаешь?

– Да. И это правда настоящее сокровище! Как раз что-то, связанное с веткой Повелителя зверей. Даже просто находясь при мне, она мне дает бонусы к Духу и к воздействию на животных… Вот смотрите. Скай!

Он поднял руку, занес ладонь над мордой хаски. Тот, настороженно поводив ушами, приподнялся.

– Спи! – шепнул Брэндон, сжимая ладонь в кулак. Пес тут же повалился на бок и замер.

– Видели? Я и раньше так мог, но на это гораздо больше времени уходило.

Я недоверчиво пихнул пса ногой.

– Может, притворяется?

– Неа.

– Ну… Хороший фокус, конечно.

– Мне бы добраться с этой штукой в Туул-Джанхар, стойбище кхандааров у Змеиного хребта. Там есть шаман, который наверняка знает, что делать дальше.

– Хорошо. Доберемся, если надо.

– Вы правда поможете? Если пешком – то это несколько дней пути. И… это довольно опасно.

Я рассмеялся.

– Это же игра, Брэндон.

– Ну… да, – сконфуженно буркнул он. – Но не совсем безобидная. Иногда здесь можно огрести так, что мало не покажется. Особенно если вы новичок.

– Это да. Мне одна особа разъяснила еще на корабле, – проворчал я, потирая живот. Раны от ножа не осталось, но время от времени мне чудились отголоски боли. – Ничего, прорвемся. Я тебя прикрою. Только посоветуй, как мне статы удачнее распределить, чтобы из меня толковый телохранитель вышел.

– Вы что, еще и статы не перераспределили? – выпучил глаза Брэндон.

Я молча достал из мешка дневник и подсел поближе.

– На, взгляни.

Брэндон пробежался взглядом по цифрам.

– Ну, что ж… Харизма на минимуме. Из-за этого могут быть некоторые сложности с неписями… Но это я возьму на себя. Дух… Да, пожалуй, тоже можно сэкономить, если не собираетесь связываться с магией.

– Не собираюсь. Пусть это будет по твоей части. Все, что мне надо – метко стрелять и более-менее держать удар.

– Ну, тогда все более-менее логично. Можно, конечно, еще полдня спорить, что лучше – перебросить пару очков со Сноровки в Восприятие, или в Силу. Но, я так понимаю, вас все эти тонкости не особо интересуют. Тем более, что единого мнения все равно нет. Конкретные-то формулы влияния характеристик персонажа на навыки скрыты. Да и все равно все больше зависит от вашего стиля игры.

– Как это понимать?

– От того, как вы сейчас перераспределите характеристики, конечно, будет заметный эффект. Сразу же возрастет и меткость, и количество хитпойнтов. Но главное, на что влияют характеристики – это на скорость развития навыков, которые на них завязаны. То есть, например, у вас Дух – 5 единиц, а у меня – 15. Это значит, что все умения, завязанные на Дух, мне будет прокачивать в три раза проще и быстрее, чем вам. Так что первичное перераспределение навыков – это, в первую очередь, вопрос расстановки приоритетов.

Я покивал, размышляя над его словами.

– Говоришь, ботаном тебя называют?

– Ну… иногда.

– Правильно называют, – вздохнул я и поставил, наконец, галочку, подтверждающую распределение характеристик.

Ничего особенного не почувствовал. Разве что…

Свет будто бы стал ярче. И запахи – сильнее и насыщеннее. Ощутимо потянуло сырым мясом. Самого мяса в повозке не было, но его явно здесь недавно перевозили. От Ская пахло собачьей шерстью. От Брэндона исходил горьковатый флер гари и пепла.

Звуки, доносящиеся снаружи, тоже стали громче – топот копыт по утрамбованной земле, скрип колес, шелест ветра.

Брэндон наблюдал за мной с улыбкой.

– Ну что, как?

– Занятные ощущения, конечно, – пробормотал я. – Будто… прозрел, что ли.

Я пригляделся внимательнее к самому Брэндону, и над головой его вдруг всплыла надпись.

«Брэндон Стоун| Дотошный |88».

– А что значат цифры возле твоего ника? И подпись еще какая-то?

– Подпись – это что-то вроде прозвища. А цифры – это сумма базовых характеристик, с учетом всех бонусов. У вас, например, 75, как и у всех на старте. Здесь нет системы уровней, но эта вот сумма помогает более-менее прикинуть, насколько силен персонаж… Вот ч-черт!

– Что?

– А у вас уже прямо под ником – приписка. «Награда Конкисты – 600 долларов». Я же говорил – нельзя убивать на Святой земле!

– То есть это что-то вроде награды за мою голову? И что теперь?

– Теперь любой шериф Конкисты, завидев вас, будет пытаться вас арестовать. Да и игроки могут попробовать захватить вас живьем и сдать шерифам за вознаграждение.

– Ну, а как-то… решить этот вопрос можно?

– Никак. От простых наград за голову – их обычно другие игроки назначают – можно откупиться. Просто занести шерифу двойную сумму. Но если награду назначили сами шерифы Конкисты за нарушение правил игры – то рано или поздно вас поймают. И тогда нужно будет отбыть срок на каторге. То есть реально там отсидеть сколько-то дней в онлайне.

– Да уж. Не очень удачное начало…

– Это уж точно. Но не все так страшно. Шестьсот баксов – сумма, конечно, приличная, но не настолько, чтобы на вас всерьез начали охотиться игроки. Главное – пока шерифам не попадаться. А их не так много, особенно вдали от городов. Так что, думаю, прорвемся. Вы только старайтесь дальше не усугублять. Будьте… благоразумнее, что ли.

– О чем ты, Брэнд. Благоразумие – мое второе имя!

Повозка прогрохотала колесами по деревянному мосту – мы пересекли небольшую речушку.

– Эй, ребят! – Сэм заглянул к нам. – Можете расслабиться. Вроде бы никого на горизонте не видно. А до моего ранчо – вон уже, рукой подать.

– Отлично! Спасибо, Сэм, выручил.

– Да, получается, особо и не за что. Разве что подбросил вас.

– Уже неплохо!

Он усмехнулся.

– Ладно, отдыхайте.

Я поудобнее расположился на тюках, подложил под голову мешок с какой-то крупой.

– Так какой у нас план, Брэндон?

– Я же сказал – будем двигать дальше, на запад. Потом чуть южнее. До Туул-Джанхара, пожалуй, миль двести. Может, больше.

– Ну, а с Леммингами твоими что? Ты ведь говорил, что с ними что-то нечисто.

Он вздохнул.

– Я даже жалею, что вам это брякнул… Профессор – жуткий тип. И то, что вокруг него творится… Я бы предпочел этого не касаться даже девятиметровой палкой.

– Так что с ним не так-то?

– Понимаете… Игроки здесь, в Диких землях, часто собираются в банды. Это естественно. Вместе проще. Да и веселее. Но Лемминги… До того, как они связались с Профессором, они тоже были вполне обычной бандой. И в реале, и здесь, в игре. Но потом… Это больше стало похоже на какую-то секту. И те, кто туда попадает… Меняются. И не в лучшую сторону. Тот же Коул. Мы ведь с ним неплохо ладили в школе. Он хороший, в общем-то. Был. Теперь – как подменили. Колледж бросил. Чем сейчас занимается в реале – непонятно. И, кажется, на наркоту какую-то подсел. Но я не уверен.

– А что за Профессор-то? В реале его тоже знаешь?

– Нет. И, насколько я знаю, в реале его никто не видел. Но с некоторыми он общается. Звонит, какие-то задания дает. Они все его считают кем-то вроде гуру. Боятся до одури. Но при этом тянутся к нему. Гипнотизирует он их, что ли. Как удав – кроликов.

– Ты-то сам его видел?

Брэндон помотал головой.

– Я хотел его увидеть. Для того и рвался в банду. Но, пожалуй, и к лучшему, что не получилось. Я подумал над тем, что вы сказали. Вы правы. Я хочу набраться сил. Чтобы, когда вернусь, можно было говорить с Коулом, с Диксонами и с прочим сбродом уже совсем по-другому. Что я сейчас-то могу? Они меня раздавят попросту. Что здесь, что в реале.

– Ну, здесь-то мы, допустим, оторвемся. А в реале? Сколько этих Леммингов живет в твоем городе? Помимо Коула?

– Человек… двадцать. Но в реале они меня особо не трогают. Так, шпыняют иногда. Но ничего серьезного за ними не водилось.

– Ну, смотри. Будь осторожнее. Если что – звони.

– Вы собираетесь оставаться в Монтане?

– Пока да. По крайней мере, пару недель. Дальше – видно будет. Может, я вообще зря приехал.

Мы снова надолго замолчали. Впереди показались возделанные поля, огороженные деревянным забором, какие-то длинные приземистые строения. Похоже, мы уже въезжаем во владения Хольцера.

– Где вы были все это время? – вдруг спросил Брэндон. – Когда действительно были нужны.

Вопрос, признаться, застал меня врасплох. Я молча взглянул парню в глаза, и понял, что мой ответ для него реально важен. Гораздо важнее, чем я думал.

– Только скажите правду, ладно? Вы сидели в тюрьме?

– С чего ты взял?

– Мама рассказывала, что вы служили в полиции, когда она была маленькой. Но потом была какая-то темная история, после которой вы надолго исчезли.

– Из полиции меня, и правда, выперли тогда. Чудом не сел. А потом… Всякое бывало, Брэндон. Но я хочу, чтобы ты знал. Я… Я много чего наворотил. И очень виноват перед Лорой и Хелен. Но я не плохой человек.

Он молча кивнул и выглянул наружу.

– Кажется, приехали!

Сэм не обманул – сразу же по прибытию нас проводили в дом, к уже накрытому столу. Ранчо оказалось куда больше и богаче, чем я представлял. Акров этак на двести, не меньше, с загонами для коров, с конюшней, курятниками, амбарами, огромным двухэтажным домом, вокруг которого был разбит живописный яблоневый сад.

Сам дом был добротный, отделан в стиле девятнадцатого века – с лакированными деревянными панелями на стенах, с бронзовыми литыми подсвечниками, огромным камином в столовой. Обеденный стол был накрыт белоснежной плотной скатертью, ножи и вилки – начищены до зеркального блеска. Прислуживали за столом две мулатки в накрахмаленных передничках – тихие, молчаливые, лишь изредка, будто украдкой, бросающие на нас взгляды темных глаз.

– Я обещал вам карпов, – сказал Сэм, усаживая нас за стол. – Их сейчас приготовят. Я пока схожу переоденусь. А вы – не стесняйтесь. Вино, виски, закуски…

– О, не волнуйся, мы не из стеснительных! – заверил его я, откупоривая бутылку с черным носорогом на этикетке.

Вся еда оказалась свежей и на удивление вкусной. Даже обычные яблоки были настолько сладкими и сочными, что просто таяли во рту. Меня не назовешь гурманом. Наоборот, я почти всю жизнь сижу на полуфабрикатах и фастфуде. Но здесь… Надо отдать должное этой игре – я снова забыл, что все это ненастоящее.

Брэндон к закускам почти не притрагивался, только скормил несколько кусков колбасы Скаю. Я тоже предложил псу кусок ветчины со своей тарелки, но тот презрительно взглянул на неё и снова с обожанием уставился на Брэндона, колотя хвостом по полу.

– Что-то твой приятель меня не жалует.

– Может, из-за заниженной Харизмы. Животные ведь тоже все чувствуют. Хотя…

– Что?

– Скаю, похоже, и твой знакомый не очень-то нравится.

– С чего бы вдруг? Сэм говорил, что у него, наоборот, Харизма раскачана, чтобы торговать было проще и вообще с неписями дела вести.

– Тем не менее.

– Может, это из-за того, что Сэм его по морде шлепнул разок? Так сам виноват…

– Может быть, может быть…

– Ты всерьез из-за этого напрягся?

– Я, знаешь ли, доверяю своей собаке, когда ей не нравится человек.

– Это ведь даже не настоящий пес, Брэндон.

Он промолчал.

Сэм появился чуть позже. На нем был добротный твидовый пиджак с жилеткой, брюки в полоску, штиблеты с начищенными до блеска бляхами.

– Ну, прямо джентльмен! – усмехнулся я. – Сейчас ты куда больше похож на хозяина ранчо. Зачем ты вообще сам возишь товары в город? Неужто больше некому заняться?

Он покачал головой.

– Нет, старина. Есть вещи, которые нужно делать только самому. Если бы просто нужно было груз доставить – дело одно. Но торговаться со скупщиками неписю не доверишь.

– Наверное.

– Да и к тому же, на караваны, управляемые неписями, чаще нападают. А мне мои люди дороги. Правда ведь, Вики?

Он погладил по руке стоящую у его кресла мулатку. Та вздрогнула и поспешно кивнула, улыбаясь одними губами.

– О чем замечталась? Налей-ка нашим гостям еще вина. Или, может, чего покрепче, Шарп?

– Не откажусь.

Когда девушка наливала мне виски, я откинулся на спинку стула и украдкой наблюдал за ней. Я понимал, конечно, что это лишь компьютерный персонаж, да и вообще мой житейский опыт в этой игре во многом бесполезен. Но все же…

Молоденькая, едва ли старше двадцати. Натруженные руки. Взгляд в пол. Неестественно прямая спина, когда склоняется к столу.

– Понравилась? – спросил Сэм, по-своему истолковав мой интерес. – Да, Вики – настоящая находка. Я купил её в Оквуде, хотя большую часть других работников брал в Дримерс-Бэй.

– Купил?

– Ну да. Это же неписи, Шарп. Компьютерные болванчики. Здесь они, по сути, продаются и покупаются для разных нужд. Кто-то ведь должен коров пасти, пшеницу сеять. Тут очень детализированная экономика – со всеми циклами переработки сырья, со спросом и предложением, с дефицитом ресурсов, и все такое прочее. Ничего не берется из ниоткуда. Максимум – некоторые товары приходят на кораблях с моря. Но основная часть – производится здесь.

– Не знал. Я думал, тут все… более условно. Для декораций.

– Ну, частично вся эта экономика – как раз для декораций и есть. Чтобы мир выглядел правдоподобнее. Игроки бегают, стреляют друг друга, охотятся на всяких монстров. А неписи, тем временем, пашут, сеют, собирают урожай, добывают руду. Они живут своей жизнью, вполне самостоятельно. И некоторые из них прописаны просто великолепно. До мелочей. Характер. Реакции. Эмоции. Я в этом… разбираюсь. Уж поверь.

– Поверю, – буркнул я.

– Работа у меня такая. Нужно хорошо разбираться в людях, – продолжил он, отпив из бокала. – И здесь, и в реале. Мне нравится работать с людьми. Узнавать их. Порой с неожиданной стороны. И Дикие земли в этом смысле – настоящий Клондайк. Для кого как, я для меня это… как огромная исследовательская лаборатория. Ты не представляешь, как люди здесь порой раскрываются.

– Так ты еще и исследователь человеческих душ? – саркастически усмехнулся я. – А рассказывал, что фермер.

– И это тоже. Одно другому ведь не мешает. Это ранчо… У меня много времени и сил ушло на то, чтобы здесь все обустроить. И работа еще не закончена. Но это – лишь одно из моих увлечений.

– Вы еще коллекционер, как я погляжу, – добавил Брэндон.

– Ты это о чем?

– Да вон, полки над камином.

– Ах, это. Да ничего особо ценного. Это кое-какие мои трофеи, с тех времен, когда я еще шастал по Диким землям, как обычный приключенец. Так, на память. Я, наверное, слегка сентиментален.

Через четверть часа принесли обещанных карпов, а вместе с ними – блюдо с целой горой жареного на углях мяса. Мы занялись едой, и какое-то время за столом раздавалось лишь звяканье приборов да – чего уж греха таить – довольное чавканье.

– Спасибо тебе, Сэм, – сказал я, наконец, откидываясь на спинку стула. – Повезло нам все-таки, что мы тебя встретили.

– Ай, брось. Я и сам рад. Гости у меня здесь редко бывают.

Позади нас скрипнула дверь, и Скай, встрепенувшись, громко гавкнул в сторону вошедшего. Девушка, как раз убиравшая у меня тарелку, ойкнула и уронила посуду на пол. Вилка и нож зазвенели по полу, сама тарелка разлетелась на осколки. Мулатка бросилась на колени, начала торопливо собирать их.

– Тихо, не порежься, – улыбнулся я, положив руку ей на плечо.

Она вздрогнула и зашипела, как от боли. И тут же бросила полный ужаса взгляд в сторону Сэма. Тот как раз отвлекся – вошедший в столовую высокий бритоголовый негр что-то шептал ему, склонившись к самому его уху.

– Эй, ну чего ты…

– Ничего. Простите меня, господин! – пролепетала мулатка, собирая осколки тарелки в подол.

– Постой-ка…

Она замотала головой и, не глядя на меня, прошмыгнула мимо.

Мы встретились взглядом с Брэндоном. Тот хмуро глядел на меня поверх кружки.

Я кивнул.

– Ладно, иди, – сказал, наконец, Сэм негру, выслушав его. – Жди меня на кухне. Я чуть позже дам распоряжения.

Он обернулся к нам, и снова дружелюбно улыбнулся.

– Ну, что ребят? Может, теперь по сигаре?

– Да нет, пожалуй, мы и так у тебя засиделись, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – Не будем злоупотреблять твоим гостеприимством.

– Как знаете, – пожал он плечами. – Мне тут как раз тоже нужно решить кое-какие дела. Хотите – прогуляйтесь по ранчо. Здесь есть на что посмотреть.

– С удовольствием.

Мы выбрались из дома, и на крыльце Брэндон шепнул мне ухо:

– Сваливать отсюда надо. У меня плохое предчувствие.

– В связи с чем?

– Не нравится мне этот твой Сэм. Мутный очень. Он такой же фермер, как я – балерина. Рейтинг у него видел? Почти 200! Я таких сроду не встречал!

– Не обратил внимания, – признался я. – Но, наверное, ты прав. Он не так прост, как кажется…

У меня из головы не шла запуганная девчонка-прислуга. Да и вообще, обстановка в доме, надо признать, какая-то гнетущая. Неписи ходят, как по струнке, дышать без спросу боятся. И это здорово не вяжется с добродушной физиономией Сэма и его широкой открытой улыбкой.

Впрочем…

Знавал я одного парня, когда работал под прикрытием в Огайо. Веселый был, компанейский. Женатый. Трое ребятишек, души в них не чаял. В общем, настоящий семьянин. Чтобы прокормить детей, мотался по всей стране, доставлял всякие грузы, чаще всего криминальные.

Как-то раз увидел я у него в бардачке здоровенный нож. Удивился еще. Ладно бы огнестрел или, на худой конец, электрошокер – можно было бы подумать, что для самообороны. Но представить, что он может орудовать таким тесаком, было сложно. Хлипкий он был, да и вообще – про таких говорят «мухи не обидит». Его в банде во многом из-за этого и держали – вид у него был такой безобидный, а язык так хорошо подвешен, что он мог отбрехаться от любого полицейского.

Поинтересовался я, для чего ему такой клинок. Он с усмешкой ответил – «Да так. Последний аргумент». Позже признался, что время от времени берет попутчиц. Завозит их в какие-нибудь дебри и насилует. А «последний аргумент» – для тех, кто слишком уж брыкается.

В итоге сел он на пожизненное, и именно за это, а не за свои «курьерские» похождения. Семь женских трупов в трех штатах. И это только то, что удалось доказать.

Я с кислой миной обвел взглядом ровные ряды яблонь, выстроившиеся вдоль вымощенной камнем дорожки. Пейзаж был идиллический – солнышко, зелень, какие-то птахи чирикают. А вот настроение стремительно портилось – будто небо тучами заволакивало.

– Пойдем-ка, прогуляемся, – кивнул я Брэндону и первым спустился с крыльца.

– Господа, вы уже уходите? – окликнули нас сзади.

Тот самый негр, что заходил в столовую. Здоровенный бугай, плечи едва в дверной проем проходят.

– Меня зовут Том, я помощник мистера Хольцера. Он просил передать, чтобы вы задержались еще ненадолго. А пока я могу показать вам ранчо. Если хотите, конечно.

Он замер в учтивом поклоне.

– Не хотим! – буркнул Брэндон. – И вообще, нам уже пора. Мы торопимся.

– Но мистер Хольцер настаивает…

– Можешь передать Сэму, что мы его подождем, – сказал я. – Побродим пока по ферме. Но провожатые нам не нужны.

Том замешкался – наш ответ явно шел вразрез с тем, что он ожидал. Но перечить не стал.

Мы с Брэндоном прошлись по пустынным аллеям сада. По идее, в таком большом имении должна быть уйма народу – обслуга, рабочие, охранники. Но сейчас ранчо будто вымерло. Похоже, никто не хочет показываться на глаза чужакам.

– Так что делать-то будем? – нервно оглядываясь, спросил Брэндон. Скаю будто бы тоже передалась его тревога – пес жался к его ногам и скулил, заглядывая ему в глаза. – Уйдем, не прощаясь?

Помощник Сэма по-прежнему стоял на крыльце дома, и было видно, что он наблюдает за нами. Мы дошли до перекрестка аллей и свернули в сторону длинного здания с двускатной крышей, возле которого паслись пара лошадей.

– А вот и транспорт, – усмехнулся Брэндон.

– Предлагаешь позаимствовать? А за конокрадство тут разве в розыск не объявляют?

– Смотря у кого украсть. Если у игрока – то это считается обычным игровым моментом. Пострадавший может действовать по своему усмотрению. Может шерифу заявить и назначить награду за скальп. Может вообще плюнуть на это дело. А может сам найти и пристрелить ворюгу. Если найдет.

– В общем, каждый за себя?

– Главное, у Конкисты ничего не красть. Тогда – точно срок навесят.

Я покачал головой. Оглянулся в сторону дома.

– Так вот, значит, предлагаешь отблагодарить Сэма за гостеприимство? Он ведь вроде хороший мужик. Помог нам.

– Это ему ничего не стоило. Ну, и вообще… Не хочется вас расстраивать, мистер Шарп. Но я все-таки дольше здесь, в Диких землях. И умею видеть кое-что, не видимое обычному глазу.

– Например?

– Я рассказывал про ветку Истинного зрения. Один из путей развития Духа. Я пока, конечно, не особо силен. Но кое-что я успел разглядеть. У меня от этого ранчо – мурашки по коже. С виду-то все чистенько, живописно, благообразно. Но стоит шагнуть в Тонкий мир и оглядеться… Здесь все пропитано смертью. И страданиями.

Видимо, по выражению моего лица Брэндон догадался, что я не особо-то впечатлен таким объяснением.

– Можете мне не верить, конечно. Но, я вас умоляю – давайте просто свалим отсюда.

– Может, все-таки объяснишь подробнее? И предъявишь хоть какие-нибудь доказательства?

– Девчонку-прислугу помните?

– Да, я обратил внимание, что она нервничает. Чем-то напугана.

– Напугана… На ней живого места нет. В прямом смысле. Там, под платьем – сплошные кровоподтеки.

– Ты и под платья заглядывать можешь? Полезное умение.

– Да не до шуточек сейчас! Я серьезно. Та девчонка в доме… Она умирала десятки раз. И вся ее жизнь наполнена болью. Это… ненормально, мягко говоря. Особенно для такого вот милого местечка.

Я видел, что Брэндон говорит правду. Или, по крайней мере, верит в то, что говорит.

– Ну, так что? Берем лошадей и уходим?

Я снова оглянулся в сторону дома.

– А не хочешь выяснить наверняка, что здесь творится?

– Зачем? Этот ваш Сэм нас по стене размажет, если увидит, что мы тут что-то вынюхиваем. Нужно просто бежать отсюда куда подальше. Чем он тут занимается – не наше дело.

– Ну, а вдруг ты прав? И он какой-нибудь живодер?

– И что с того? Вы же сами мне регулярно напоминаете – это всего лишь виртуальная реальность. И девчонка эта – всего лишь непись. Компьютерная программа. Это даже не вещь. Это иллюзия вещи.

Я вспомнил затравленный взгляд темных глаз. Неловкие пальцы, собирающие осколки тарелки с пола. Испуганный шепот.

«Простите, господин».

Мне было не сложно представить, на что способен человек, который чувствует себя безнаказанным. Я с таким сталкивался много раз. И здесь, в виртуальности, таких наверняка полно. Но, вот ведь какая занятная штука. Когда в реале поймаешь мразь, устроившую пыточную камеру в подвале – ты понимаешь, что с ним делать. Но что, если он занимается своими делишками здесь, в виртуале, и жертвы его – всего лишь компьютерные имитации людей? Нет реальных пострадавших. Все – лишь игра. Иллюзия. Нет никакого преступления.

А мразь – есть.

– Там.

Брэндон указал на длинную одноэтажную пристройку к конюшне – кирпичную, с узкими горизонтальными окошками, похожими на черные прищуренные глаза.

– Что там?

– Не знаю точно. Но оттуда такие эманации страха и страданий, что мороз по коже.

– Может, там какая-нибудь скотобойня, или вроде того?

– Давайте не будем проверять, а?

– Надо, старина, надо, – вздохнул я и направился к пристройке.

– Зачем? Старые полицейские замашки?

– Вроде того.

Я уже подходил к воротам пристройки, когда Брэндон все-таки догнал меня. Скай бежал рядом, поджимая хвост и тревожно поскуливая.

– Давайте только быстрее, а? – взмолился парень.

Ворота слегка скрипнули, приоткрываясь ровно настолько, чтобы мы могли протиснуться внутрь.

Пока глаза привыкали к полумраку, мы замерли неподалеку от входа. Потом потихоньку двинулись дальше, ступая по влажной, утрамбованной до каменной твердости земле, присыпанной старой соломой.

– Я, конечно, не фермер… – пробормотал Брэндон. – Но это что-то не очень похоже на сарай. Скорее на темницу.

– Увы, – кивнул я.

– Эй, смотрите!

По левую сторону от нас, за деревянной перегородкой, обнаружился целый ряд вмонтированных в кирпичную стену железных колец, в которые были продеты длинные ржавые цепи – на манер кандалов. Большая их часть была пуста, но в одной – в аккурат напротив узкого окошка – кто-то был.

Я подошел ближе.

На кандалах повисло изможденное тело в лохмотьях. Сквозь прорехи в рубашке виднелись жуткие шрамы на груди – неглубокие, но обширные. Спутанные длинные волосы висели, почти скрывая лицо. На руках не хватало несколько пальцев, и кровоподтеки от обрубков тянулись до самых локтей. Но самое главное – бедняга будто бы окаменел. Не шевелился, не дышал. Кожа его стала серовато-зеленого оттенка, как у статуй, которые я видел в бухте Дримерс-Бэй.

Я потрогал его. Твердый, холодный и гладкий. Все-таки скульптура. Но поразительная по детальности и достоверности. Сразу вспомнились легенды о Горгоне, обращающей людей в камень.

– Какая-то странная скульптура, – сказал я, оборачиваясь к Брэндону. – И место для нее странное.

Брэндон, разглядев каменного узника поближе, отшатнулся и попятился назад.

– Всё, теперь уж точно – бежать надо отсюда, мистер Шарп! Всё еще хуже, чем я думал!

– Рассказывай. Только коротко.

– Это игрок. Значит, наш гостеприимный хозяин развлекается не только с неписями.

– А что с ним? Почему он такой… окаменевший?

– Вы совсем никаких инструкций не слушали при входе в игру? Каждый игрок здесь привязан к своему телу. Выйти из игры можно в любой момент, но тело остается там, где ты его оставил. В целях сохранности оно превращается в статую, которую нельзя разрушить и даже передвинуть имеющимися в игре средствами. Хоть динамитом взрывай – бесполезно. Потом ты просто возвращаешься в него и оживаешь.

– И что, можно вот так захватить игрока и пытать его? А если тот администрации пожалуется?

– Правила игры не запрещают пленения. Они вообще мало что запрещают. На то они и Дикие земли. Давайте сваливать уже!

– Уговорил, – буркнул я.

Мы двинулись обратно к выходу, но Скай вдруг замер, угрожающе рыча. У меня рука непроизвольно дернулась к револьверу.

Из глубины казематов, поблескивая белками глаз, показался верзила-негр – помощник Сэма. За ним, кажется, маячили еще какие-то силуэты.

Мы бросились к дверям, и не добежали всего пары шагов, когда ворота вдруг распахнулись настежь. От яркого солнечного света я на мгновение ослеп, замер, прикрывая глаза раскрытой ладонью.

В проеме, широко расставив ноги и держа нас на прицеле своего «Буйвола», стоял Сэм.

– Ну, что, как вам экскурсия по ранчо?

– Да вот, познакомились с одним из других гостей.

– А, с этим? – рассмеялся он – добродушно, открыто, будто мы с ним по-прежнему травили байки, коротая дорогу. – О, это отдельная история. Паренек – воистину десперадос. Отчаянный и безмозглый. Забрался на ранчо, думал чем-нибудь поживиться. В итоге – уже третью неделю гостит у меня. Правда, большую часть времени – вот в таком вот состоянии. Сбегает в реал. Слабак.

– Суровые у вас тут нравы, – криво усмехнулся я.

– Необходимость, – виновато развел руками Сэм. – Приходится иногда давать урок всяким выскочкам…

Лицо его внезапно стало жестким, губы сжались в тонкую линию, в глазах блеснул хитроватый огонек.

– Например, тем, кто думает, что может запросто перейти дорогу Леммингам. Для таких у меня – отдельная программа развлечений.

Он коротко кивнул, давая знак кому-то за нашими спинами.

Обернуться я не успел, и удара тоже почти не почувствовал. Меня будто бы толкнули в спину, и я мгновенно ухнул в темноту.

Глава девятая. Рикошет

Учитывая, какой образ жизни я вел, можно подумать, что ситуации, когда меня бьют по кумполу, связывают и куда-то тащат, мне не в новинку. На самом деле, если бы у меня в реале хоть раз дошло до такого – я бы вряд ли сейчас обо всем этом рассказывал. Парни, с которыми я работал под прикрытием, не дают второго шанса. Если уж они вам набросят мешок на голову и засунут в багажник авто, то вскоре вы окажетесь расфасованным по дюжине пластиковых пакетов. И это в лучшем случае.

В общем, нет, меня никогда еще так вот не хватали.

Сразу скажу – мне не понравилось.

Ещё больше не понравилось то, что я увидел, когда с моей головы, наконец, сдернули мешок.

Нас с Брэндоном затащили в огромный крытый загон, огороженный толстенными железными решетками. Напоминало это какую-то гладиаторскую арену. Потолка не было – просто толстенные балки, затем стропила и скаты, крытые сухим тростником. К одной из центральных балок была подвешена крестовина из двух ошкуренных бревен. Нас с Брэндоном разместили на противоположных концах одного бревна. Получилось что-то вроде старинных весов или качелей. Вес у нас сильно разный, но те, кто нас подвешивал, постарались более-менее сбалансировать конструкцию, так что мы оба покачивались в воздухе. До пола было метра полтора.

– Экий ты затейник, Сэм! – крикнул я, оборачиваясь к хозяину ранчо. – Можно только порадоваться за твою жену.

– Нет у меня жены, – вздохнул тот. – Ни в реале, ни здесь.

Сэм сидел на верхнем крае решетки, свесив ноги внутрь арены. На коленях он держал свой любимый дробовик. Решетка была высоченная, метра три, но, похоже, позади нее было что-то вроде строительных лесов. По другую сторону арены я разглядел Тома. Тот тоже наблюдал за нами сверху, облокотившись на решетку, как на перила балкона.

Я подергал руками, проверяя прочность уз. Не так уж все и плохо. Руки скованы кандалами с длинной цепью между браслетами. Цепь просто переброшена через бревно и никак не закреплена. Я оглянулся. Конец бревна свободен, так что можно попробовать переместиться назад и спрыгнуть с этой штуки. Тогда и Брэндону будет проще освободиться.

– Я бы не советовал дергаться раньше времени, – усмехнулся Сэм. – Испортите все веселье.

– Не хочется тебя огорчать, дружище. Но мне что-то и так ни хрена не весело! – огрызнулся я.

Дернулся, рывком переместился чуть дальше по бревну. Качели потихоньку накренились в мою сторону, и я начал плавно опускаться. Брэндон, смешно дрыгнув ногами, попытался уравновесить бревно, но хрупкий баланс уже сбился.

– А это потому, что вы еще не познакомились с Арнольдом, – сказал Сэм. – Как только он прибудет, сразу вас взбодрит.

– Чего вам от нас надо вообще? – дрогнувшим голосом выкрикнул Брэндон. ¬- И где Скай?

– В своем собачьем раю, малыш. Настырная псина – кусался до последнего. Но ты не переживай, он вернется. Петы ведь, кажется, тоже воскресают на Святой земле?

– Ах ты, ублюдок! – парень и сам зарычал не хуже пса.

– Нет, ну правда, Сэм, чего ты на нас так взъелся? – спросил я. – Ведь так хорошо все начиналось…

– Ага, – невозмутимо кивнул фермер. – Ничего личного, Шарп. Ты мне даже нравишься. Но за ваши скальпы Лемминги уже назначили награды. Тысячу баксов за парня и целых пять – за тебя. Это прям рекорд. Впервые вижу человека, который умудрился так вляпаться в первый же день игры.

– Польщен, польщен, – проворчал я.

– Если вам нужны наши скальпы – так и заберите их! – крикнул Брэндон.

– Вот именно! – поддакнул я. – Чего тянешь-то?

– О, сразу видно, что ты здесь новичок, Шарп. Просто убить вас – это же неинтересно. Слишком легко отделаетесь. Не-ет, старина. Смерть в этом мире мало что значит. Ей никого не напугаешь. Так что… приходится проявлять смекалку.

Он искренне, легко расхохотался. Замерзал на своём насесте, как ребенок в предвкушении подарков.

– Долбаный ты извращенец! Да какая тебе разница, как мы расстанемся со своими скальпами? Награда же от этого не зависит?

– Да черт с ней, с наградой, – отмахнулся Сэм. – У моего ранчо оборот – сотни тысяч в месяц. Неужели думаешь, что я позарился на такую мелочь? А вот оказать услугу Профессору – уже дорогого стоит. Ладно, заболтались мы с вами. А вы, я смотрю, совсем заскучали. Как там Арнольд?

Негр-управляющий молча кивнул.

– Отлично! – скомандовал Сэм. – А то гости уже заждались.

На ближней ко мне стороне арены, прямо за моей спиной, загрохотали решетки. Я, кряхтя, повернул голову, пытаясь разглядеть, кто же там появится. Я к этому времени уже как раз спустился почти к самой земле, ещё чуть-чуть – и достану носком сапога.

За открытой решеткой зиял квадратный проем – темный и глубокий, как туннель. Оттуда доносился какой-то гулкий дробный грохот. Пока я соображал, на что похож этот звук, из проема, наконец, показался Арнольд.

– Это что за… – выдохнул я.

А потом что у меня, что у Брэндона не осталось цензурных выражений для того, чтобы передать свои эмоции. Мы хором заорали, как резаные, отчаянно дрыгая ногами на своем дурацком бревне.

Потому что нам на арену влетела тонна мускулов, костей и сухожилий, обтянутых лоснящейся черной шкурой. Копыта размером с суповые тарелки. Огромные, загнутые вперед рога – как две костяные пики. И тупая, слепая, а оттого вдвойне отчаянная ярость.

Вырвавшись из узкого прохода, бычара, взбрыкивая задними ногами, пронесся по периметру арены. Остановился, мотнул рогатой башкой. От него несло потом и паленой шерстью – похоже, его хорошенько приложили раскаленным железом, чтобы раззадорить.

Взгляд выпученных, налившихся кровью глаз остановился на мне. И в тот же момент зверюга, фыркнув, бросилась вперед.

Я заорал, отталкиваясь от земли, что есть силы. Рогатая туша пронеслась подо мной, едва не задев. Наши импровизированные качели пришли в движение – я взлетел под потолок, а Брэндон, наоборот, едва не плюхнулся на землю. И тут же стал мишенью для разъяренного быка.

– А-а-а-а! Уберите вы эту тварь!

Брэндон тоже еле успел оттолкнуться от земли. Бык, задрав морду, попытался достать его рогом, но парень сгруппировался и раскачивался на кандалах, явно примеряясь, как бы обхватить бревно ногами. Попутно таки пнул зверюгу в морду, чем привел того в полнейшее бешенство.

– Ты аккуратнее там! – предупредил я. – Вдруг он кусается!

А правда – быки могут кусаться или нет? Они же вроде того… травоядные. Хотя, глядя на это чудовище, в это слабо верилось. Для травоядного он что-то слишком кровожаден.

Следующие несколько минут – а может, и больше, время в такие моменты ведет себя странно – бык гонял нас по арене. Мы втроем будто бы превратились в части какого-то причудливого механизма. Старина Арнольд задавал темп и был главным движителем. Причем, судя по всему, вечным. Первое время я еще надеялся, что он выдохнется и хоть немного успокоится. Но ни черта подобного.

К тому, масла в огонь подливал Сэм. Его наш аттракцион искренне забавлял. Он хохотал, время от времени отхлебывал из бутылки виски и подбадривал своего любимца. Том время от времени перегибался через верхний край решетки и доставал быка ударом длиннющего хлыста.

Мы более-менее приноровились качаться туда-сюда, уходя от прямого удара. Но и меня, и Брэндона бык успел пару раз основательно зацепить. Мне и вовсе расцарапал рогом бедро. Кровь обильно сочилась по ноге, джинсы набухли и прилипли к коже.

Рано или поздно он кого-нибудь из нас попросту сдернет с бревна и размажет по арене. А потом и второго. Это дело времени.

Умом я понимал, что наверное, проще всего было бы сдаться. Смерть ведь здесь не настоящая. Я потом просто очнусь. Ну, или в призрака сначала превращусь, я уже толком не помню все эти объяснения. Главное – что это все понарошку. И иногда проще признать, что проиграл.

Но, во-первых, я не привык сдаваться. А во-вторых… Ладно, чего уж там. Страшно! До одури, до поросячьего визга. Одно дело – позволить пустить себе пулю в лоб. Да даже клинок в пузо загнать, как какой-нибудь древний самурай. Но совсем другое – добровольно подставиться под живой рогатый таран. Не получается тут разыгрывать из себя героя, хоть ты тресни!

– Брэндон! – крикнул я. – Брэндон!!

Парень, похоже, от ужаса был будто в дурмане. Он не сводил немигающих глаз с быка, но смотрел словно бы сквозь него. Двигался дергано, едва успевая реагировать на нападения.

– Двигай ко мне! – заорал я.

Моя сторона «весов» как раз опустилась, и я, получив опору под ногами, рывком дернулся вперед, перебрасывая цепь от кандалов вдоль по бревну. Если Брэндон тоже будет двигаться ближе к центру бревна, нас будет меньше болтать. А может, и вовсе удастся уравновесить эту долбанную конструкцию так, чтобы обоим оказаться наверху, и бык до нас не дотянется.

Брэндон меня, кажется, не расслышал. Я, немного раскачавшись, сделал пару рывков вперед, продвинулся еще на полметра. Баланс сместился – у Брэндона теперь плечо рычага оказалось ощутимо длиннее, и он начал меня перевешивать. Причем сильно.

– Брэндон, не спи! Двигай ко мне, я говорю!

Поздно.

Мой край задрался выше обычного, и я на цепи начал соскальзывать еще ближе к середине. Со стороны Брэндона же бревно уткнулось в землю. Он замер, согнувшись и обхватив его скованными руками. Смотрел он, по-прежнему, только на быка. Не отрываясь.

На мгновение все стихло – даже Сэм с Томом замерли, вытянув шеи.

Арнольд, опустив морду к самому полу, шумно фыркнул. От его раздутых ноздрей в стороны взметнулась соломенная труха. Еще немного – и он, вырывая копытами комки утрамбованной земли, попёр прямо на Брэндона.

Я невольно скривился, будто это меня сейчас ударит. И даже, кажется, на мгновение зажмурился. Потому что самое главное пропустил.

Бык, гудя, как товарный поезд пронесся вдоль бревна, но в последний момент чуть свернул в сторону, оставляя Брэндона по левому борту. Пролетел мимо и со всего маху врубился рогами в решетку арены – в аккурат под тем местом, где сидел Сэм.

Удар был такой чудовищной силы, что нижний край решетки немного прогнулся. Сэма же смело с верхнего края, как тряпичную куклу. И, к несчастью для него, свалился он вовнутрь арены, прямо на спину быку, а потом и прямо ему под копыта. Арнольд взревел, взбрыкивая то передними, то задними конечностями. У зверюги будто второе дыхание открылось – он с таким остервенением он начал втаптывать хозяина ранчо в землю, будто мечтал об этом всю жизнь.

Непись – помощник Сэма – бегал вокруг арены, пытаясь криками утихомирить быка. Но с таким же успехом можно было пытаться голыми руками водопад остановить. Брэндон же, словно очнувшись ото сна, начал действовать. Приподнял свой край бревна, в несколько приемов передвинул цепь от кандалов так, чтобы высвободиться, наконец, из наших качелей. Бросился в к стене арены и подобрал уроненный Сэмом дробовик.

– Эй, ты! – крикнул он негру. – А ну, открывай ворота!

Тот поначалу замер в замешательстве, глядя на направленный на него ствол ружья. Но быстро опомнился, вскинул руку к бедренной кобуре.

Брэндон опередил его. Выстрел «Буйвола» в гулком пространстве арены прозвучал, как маленький взрыв. Бедолага Том попросту исчез из поля зрения – мгновенно. Похоже, зарядом картечи его отшвырнуло далеко назад.

Бык, испуганный звуком выстрела, замер, опустив башку. Я ожидал, что Брэндон второй патрон потратит на него. Хотя не уверен, что такую махину можно завалить с одного выстрела. Даже из такого мощного ружья.

Но Брэндон, наоборот, медленно, без резких движений, повесил дробовик за спину. Пошарив за пазухой, достал элайскую маску и осторожно, будто боясь обжечься, надел её.

Маска, на первый взгляд, была железной, из того же зеленовато-коричневого металла, из которого были сделаны статуи в Дример-Бэй. Но на лице она вдруг стала пластичной, плотно обхватила голову Брэндона гибкими щупальцами, похожими на побеги растения. И форма её тоже начала меняться – руны пришли в движение, отверстия для глаз удлинились. Дальше я не разглядел, потому что Брэндон шагал прямиком к быку.

Бычара будто в статую превратился – стоял, широко расставив передние ноги, и чуть опустив рогатую башку. Только хвост нервно мотался из стороны в сторону. Сроду не был на корриде, да и, кажется, ее уже давно запретили. Но, по-моему, вся эта сцена здорово напоминает бои быков. Вот уж не думал, что Брэндон сгодится на роль матадора.

Парень, невозмутимо перешагнув через то, что осталось от Сэма, подошел вплотную к быку. Тот чуть попятился, пока не уперся крестцом в ограждение. Вздрогнул, когда ладонь Брэндона легла ему на морду.

И вдруг разом успокоился, обмяк. Даже, кажется, уменьшился в размерах. Я даже сам не понял, как это произошло. Только что это была огромная рогатая машина смерти. А тут – просто крупный бык, стоит смирно, хвостом себя обмахивает. А потом и вовсе опустил морду к земле. Брэндон, опираясь на его рога, как на ступеньку, забрался на его спину, а через нее – на решетку. Перелез через неё, оказавшись как раз на том месте, где раньше сидел Сэм.

Я кашлянул, привлекая к себе внимание. Признаться, дар речи-то я потерял – все это время тупо таращился на происходящее, только и успел, что голову поворачивать.

Брэндон оглянулся на меня. Маска делала его взгляд жутковатым – вместо глаз зияли светящиеся зеленым светом провалы. Он жестом показал мне, что нужно подождать, и исчез где-то за ограждением.

Я повисел еще немного. Спускаться на арену к Арнольду, пусть и основательно присмиревшему, у меня не было никакого желания. Вскоре снова загрохотали поднимающиеся решетки, и из образовавшегося проема показался Брэндон – уже без маски.

– Ну что, теперь-то вы согласны, что валить отсюда надо, и побыстрее? – проворчал он, помогая мне спуститься.

– Не то слово!

– Тогда надо торопиться. Времени у нас – четверть часа, максимум. На лошади умеете ездить?

– Издеваешься? Нет, конечно!

– Придется научиться. Скорее, за мной!

Четверти часа нам едва-едва хватило на то, чтобы позаимствовать пару лошадей из конюшни Сэма и убраться за пределы ранчо.

Ская мы обнаружили неподалеку от границ владений Хольцера. Пес, едва завидев нас, бросился вперед, скользя в траве серо-черной тенью. И, хотя мы, мягко говоря, спешили, Брэндон спрыгнул с лошади и добрые пару минут тискал питомца, шепча ему что-то в мохнатое ухо.

Дальше, к моему удивлению, мы взяли курс на запад.

– Ты же говорил, что проще вернуться в Дримерс-Бэй? Там легче затеряться.

– Когда я этого говорил, у нас над головами не маячили объявления о награде за наши скальпы, – огрызнулся Брэндон. – А сейчас нам, наоборот, надо бы держаться подальше от других игроков.

– И сколько же нам теперь мотаться в бегах? Эти награды имеют какой-то срок давности?

– Нет. Будут висеть, пока не достанутся какому-нибудь игроку. Либо пока не сами не откупимся в двойном размере. Но, сразу скажу, у меня таких денег нет. Вас-то точно не выкуплю.

Парень горестно покачал головой.

– По-моему, мы только все испортили. Все-то и надо было – помереть разок. Сэм бы получил наши скальпы, а мы бы спокойно смылись.

– Сэм сам виноват, – возразил я. – Меньше надо было выпендриваться. Напомнил мне одного типа, которого мы прижали на железнодорожной станции. Он грозил-грозил нам пушкой, а когда выстрелил, пуля срикошетила от цистерны, и ему самому бедро прошила.

– Да уж. Не рой другому яму…

– Но ты-то… Как ты все это провернул, а? Маска?

– Конечно.

– Ну, ты даешь! Одно дело – собаку усыпить, да к тому же свою. А тут…

– Тут пришлось подольше повозиться. Надо было хорошенько сконцентрироваться, чтобы перенаправить ярость Арнольда в нужное русло. Это, кстати, оказалось проще, чем я думал. Потому что хозяина ранчо он ненавидел куда больше, чем нас. Вообще больше, чем кого бы то ни было.

– Вон оно что…

Какое-то время мы скакали молча. Точнее, в моем случае «скакали» – это громко сказано. Я пытался хоть как-то подстроиться под движения лошади – и наклоняться вперед пробовал, и переносил вес на стремена. Без толку. Всю дорогу седло било меня под зад так, что зубы клацали, а сама лошадь постоянно норовила свернуть не туда. А ведь со стороны езда верхом выглядит как что-то само собой разумеющееся.

Первое время мы боялись погони. Но, когда после получаса бешеной скачки не увидели позади себя даже намека на преследования – понемногу успокоились. А когда добрались до реки, решили сделать привал в прибрежной роще. Забрались поглубже в кусты, спрятали лошадей. Костра разводить не стали – просто уселись, прислонившись спинами к стволу повалившегося дерева и переводя дух.

– Уф, весело у вас тут, – сказал я. – Я уже притомился, ей-богу. Слишком много событий для одного дня.

– Так сами же виноваты!

– Не спорю.

Брэндон покачал головой. Наклонился, отстраняясь от тычущегося ему в лицо Ская.

– Ну, а все-таки? Почему мы сразу не свалил оттуда? Я же предупреждал!

– Извини, старина. В следующий раз буду больше доверять твоим предчувствиям. Дальше-то что? Так и будем двигаться на запад? К этим твоим… как они…

– Кхандаары. Это индейское племя, самое многочисленное на Равнинах. Но, пожалуй, перед этим нам лучше сделать крюк и заскочить еще в одно место. Там попробую разузнать побольше о маске. А заодно, может, удастся решить вопрос с выкупом.

– Ты же говоришь, на это нужна уйма денег?

– Продадим кое-что.

Он похлопал по резному прикладу «Буйвола».

– Редкая крафтовая вещь. На ней, правда, сейчас метка краденой, так что на аукцион не выставишь. Да и напрямую из игроков мало кто купит.

– Почему?

– Потерять легко при смерти. Когда убивают игрока, можно забрать с трупа только то, что было у него в мешках. Но основное его снаряжение и одежду – нельзя. Они закрепляются за персонажем. А краденную вещь – не закрепишь.

– Хм. Понятно. Так кому тогда собираешься продать?

– Скупщикам краденого, конечно. В Сэвен-Синсе.

– Это город такой?

– Ага. На юго-западе отсюда. На границе между Вествинд-Плэйн и Дакатой.

– И что, там можно не бояться, что нам скальпы сдерут?

– Этого теперь везде придется бояться. Но места вроде Сэвен-Синса – это… как бы сказать… Там свои законы. Там плевать на Конкисту, на шерифов и на общепринятые правила.

– Бандитские притоны, что ли?

– Мягко говоря. Это территории, контролируемые Братством Лоа Гуэде.

– Это кто?

– Это хунганы и бокоры вуду. Белые и черные колдуны.

– И что, Конкиста их не трогает?

– У них что-то вроде перемирия. Или, точнее, шаткого равновесия. Хотя, по сути, все дело в том, что Лоа Гуэде особо не нужны территории – им достаточно по паре городков в каждом регионе. А в остальном – они ходят, где хотят. Конкиста боится их трогать. Да и мне бы, конечно, не хотелось с ними связываться. Но, видимо, другого пути нет.

– А чего бояться-то?

Брэндон усмехнулся.

– Хоть вы и первый день в Диких землях, но уж об этом-то уже должны были узнать. Лучше держаться подальше от вуду. Особенно вам – с вашим уровнем Духа вы очень уязвимы для магии.

– Ну, сам же говоришь – другого пути нет. Значит, эти твои Гуэде могут помочь со скупкой краденого?

– И вроде бы у них дешевле откупиться от наград, назначенных за голову. Сам я, правда, ни разу к ним не совался. Но многое слышал.

– А далеко до их города?

– Прилично. До конца дня точно не доберемся. Поэтому, думаю, надо спрятаться понадежнее и выходить из игры. Продолжим завтра, на рассвете.

– То есть, на сегодня всё?

Брэндон снова рассмеялся.

– У вас такая обиженная физиономия! Сами же только что жаловались.

– Да не жаловался я!

Хаски зарычал и негромко гавкнул.

– Ты-то вообще молчи! – отмахнулся я.

Брэндон пояснил, что перед тем, как выходить из игры, надо получше замаскировать наши тела. Так что пришлось забраться еще дальше в чащу. Там, в зарослях кустов, шипастых, как колючая проволока, мы соорудили что-то вроде низких односкатных шалашей, надежно замаскировав их ветками и дерном. Места под ними едва хватало, чтобы поместиться лежа.

Лошадей привязали на поляне шагах в пятидесяти от себя.

– Какая-то дурацкая возня с этими телами, – проворчал я. – Сделали бы проще. Что при выходе из игры просто как бы растворяешься в воздухе. Как в старых компьютерных играх.

– Это сильно изменило бы весь геймплей, – возразил Брэндон. – Игроки были бы практически неуловимы. Да и всякой путаницы бы много было. К примеру, вышел ты из игры посреди дороги. А потом материализовался снова. А на том месте, к примеру, телегу кто-нибудь поставил. Ты входишь в игру – а у тебя оглобля из пуза торчит.

– Согласен, неприятно.

– Так что каждый персонаж создается, как некий постоянный игровой объект. Чтобы уж никаких недоразумений.

– И что, сейчас, когда мы выйдем, персонажи наши превратятся в камень?

– Угу.

– А если их найдут? Смогут разбить их, например? Или ограбить?

– Нет, я же говорил – эти статуи неуничтожимы. Но, правда, все равно лучше прятаться. Потому что игроки, обнаружив бесхозное тело, обычно стараются над ним поглумиться.

– Серьезно?

– Ну да. Это что-то вроде неписаного правила. Ладно, если просто курган лошадиного навоза на груди накладут. А то ведь могут и чего похуже придумать.

Брэндон забрался к себе в шалах. Скай заполз к нему улегся под боком, положив лобастую голову на передние лапы.

– А как выходить-то отсюда? – опомнился я.

– Просто подумайте об этом. И скажите «Выход». Можно даже не вслух. Появится меню выхода.

– Понял.

Я забрался в шалаш, улегся на землю лицом кверху. Прикрыл глаза. Меню, не с первого раза, но появилось. Я сконцентрировался на кнопке «Выйти», и она подсветилась зеленоватым контуром. Перед тем, как активировать её, я чуть помедлил. И негромко, больше для себя, чем для него, произнес:

– Спокойной ночи, Брэндон. Ты уж извини, если что не так.

После изрядной паузы до меня донеслось:

– Да бросьте извиняться. Было круто, мистер Шарп.

Глава десятая. Прыжок веры

Я проснулся раньше Марго. Хотя для Диких земель слово «проснулся» не совсем верно. Так толком и не могу привыкнуть к этой процедуре.

Открывая дверь в Шлюзе, я, как всегда, на мгновение ослеп от яркой вспышки. Потом окружающая обстановка начала проявляться, но будто бы через мутное стекло – очертания были расплывчатыми, а при повороте головы и вовсе размазывались, растекались тающими в воздухе полосами. Цвета поблекли, практически свелись к оттенкам серого. Видимость была, как в густом тумане – буквально на 2–3 метра, а дальше все тонуло в белесом мареве. Я стоял посреди комнаты, и едва мог различить стены.

Это – Тонкий мир. Игроки оказываются в нем в моменты входа в игру, до того, как вернулись в свое тело. А также после смерти, когда их дух переносится на ближайший участок Святой земли, и нужно решать – либо лететь обратно к телу, либо, наоборот, притянуть его к себе. Для колдунов же Тонкий мир – важная часть их темных делишек. Брэндон даже пытался мне объяснять, как там все устроено, но я мало что запомнил. Меня вся эта мистика нервировала, а находиться в состоянии призрака было неприятно и как-то жутковато. Особенно когда стоишь над собственным окаменевшим телом.

Возможно, все дело в том, что у меня сведен к минимуму показатель Духа. Из-за этого я блуждаю в Тонком мире, как в потемках, у меня постоянно кружится голова, а вместо звуков слышны лишь какие-то невнятные шепотки и шорохи. А Брэндон рассказывал, что он, наоборот, в этом состоянии видит то, чего не видно обычному глазу – какие-то там Места Силы, следы магического воздействия, эмоциональный фон и даже призраков.

Я шагнул вперед – пошатываясь, будто ноги вязли в трясине. Подошел к кровати.

Я лежал на спине, свернутое в рулончик шерстяное одеяло, служившее подушкой, сбилось в сторону, и голова у меня запрокинулась назад, будто я пытался что-то рассмотреть на изголовье кровати. Руки были свободны – браслет наручников был застегнут только на левой, второй болтался раскрытым.

Марго лежала на мне, крепко обхватив бедрами и просунув одну руку мне под голову. Сейчас, пока она в офлайне и ее тело превратилось в статую, это для нее идеальный способ удержать меня на месте. Тела игроков неуязвимы, сдвинуть их с места тоже невозможно. Так что я припечатан к кровати до тех пор, пока девица не соблаговолит войти в игру.

Я протянул руку и коснулся своего тела.

Снова вспышка, но на этот раз все на несколько мгновений погрузилось во тьму. А потом я открыл глаза и проснулся уже по-настоящему.

Тело Марго, хоть и было гладким и твердым, как камень, не ощущалось тяжелой глыбой. Я провел подушечками пальцев по её обнаженной спине – зигзагом, невольно следуя рисунку причудливой татуировки.

Странноватые ощущения после того, что произошло в конце прошлой игровой сессии. Даже в реале Марго не выходила у меня из головы. Я гнал от себя мысли о ней, как мог. Не хватало еще втрескаться, как мальчишка, в дурацкий виртуальный образ! Но… Я-то себя знаю. Если уж женщине удалось выковырять меня из моей толстенной, покрытой мхом раковины, то это серьезно. Я не бабник. Женщин у меня за всю жизнь было немного. Но те, что были – были, как вспышки. Озаряли жизнь на какое-то время, а после расставания оставляли саднящие незаживающие раны. Почему-то не получается по-другому. Видимо, дело во мне.

Я лежал так довольно долго – пожалуй, не меньше четверти часа. Вопреки всему, почему-то было легко и спокойно – впервые за много дней. Даже думать ни о чем не хотелось. Просто лежал и потихоньку гладил её волосы – тоже окаменевшие так, что каждый тонкий, как перо, локон превратился в лепесток с острыми краями.

И вдруг, прямо под моими пальцами, её волосы смялись, стали шелковистыми и легкими. Протяжный вздох – и Марго, томно поежившись, потерлась об меня щекой. Я, не удержавшись, снова погладил её по спине – и она, отзываясь на прикосновения, как кошка, чуть изогнулась. Кожа её потеплела. Еще немного – и вовсе стала почти горячей.

– Ты все еще здесь? – не поднимая головы, промурлыкала она.

– Куда бы я делся-то?

Она напружинилась, приподнялась на руках, подтянулась повыше, заглядывая мне в лицо. Мне показалось, что в полутьме ее глаза поблескивают зелеными огоньками, как у кошки. А может, и не показалось.

– И даже не пытался сбежать?

– А надо?

Она молча соскользнула с кровати. Потянувшись, подошла к окну, по щиколотки утопая в постеленной на полу медвежьей шкуре. Я невольно засмотрелся на неё. Соблазнительный силуэт, с одной стороны подчеркиваемый падающим из узкого оконца светом. Стройный, гибкий. Одновременно манящий и будоражащий своей опасностью. Как отточенный клинок.

Кто ты на самом деле, Марго? Какая ты?

Впрочем, действительно ли я хочу это знать? Здесь она такая, какой хочет быть. И какой не может быть в реале.

Как и все мы.

Она обернулась и, увидев, что я не свожу с неё глаз, улыбнулась. Не одной из своих обычных, сладковато-ядовитых усмешек. Она, кажется, с утра еще не успела войти в образ. Поэтому и улыбка получилась мягкой, слегка печальной. Настоящей.

Но спустя полминуты, когда она подобрала с пола одежду и обернулась ко мне, застегивая пуговицы рубашки, это снова была Марго. Одиночка. Убийца. Охотница за наградой.

– Знаешь, я тут подумала… Насчет того, что ты вчера предлагал. Ты действительно готов помочь мне с получением перков, если я помогу в этом твоем мутном деле по ту сторону Змеиного хребта?

– Я был зверски серьезен.

– То есть предлагаешь довериться тебе? Поверить, что добровольно сдашься мне, когда это будет необходимо?

Она подошла к кровати и, глядя на меня сверху вниз, загадочно улыбнулась.

Я поднялся, и мы оказались лицом к лицу. На каблуках он была лишь чуть-чуть ниже меня, так что смотрела на меня прямо, чуть вздернув подбородок.

– Да, – сказал я. – Поверь, я ничего от тебя не скрываю.

– Я вижу, – ехидно отозвалась она, бросив взгляд вниз. – Ладно, надевай штаны и спускаемся в зал. Но вот ещё что…

Он ткнула меня в грудь острым пальчиком.

– Ты-то сам как? Готов довериться мне? Учти – обратно дороги не будет. Это как прыгать в толпу спиной вперед.

Я обнял её одной рукой и притянул к себе. Заглянул в сузившиеся, как у щурящейся на солнце кошки, глаза.

– Я прыгну.

Она кивнула и, отстранившись, толкнула меня обратно на кровать.

– Ладно, жду тебя внизу. Быстро завтракаем и убираемся отсюда. А за завтраком ты продолжишь свой рассказ. В конце концов, надо же мне знать, куда я ввязываюсь.

Когда я спустился по скрипящим, как несмазанная телега, ступеням в обеденный зал, Марго о чем-то шепталась с тетушкой Ракель.

На завтрак были кукурузные кесадильи с сыром, кусочками говядины, гарниром из тушеных бобов и гуакамоле. Я их слопал не меньше дюжины, запивая холодным травяным чаем и своим уже привычным коктейлем из противоядий, лечебных зелий и виски. Между делом рассказывал Марго о наших с Брэндоном похождениях. Когда дошел до эпизода с быком, она хохотала так, будто ей пятки перышком щекотали.

– Вообще-то нам тогда было не до смеха! – проворчал я.

– Ладно, ладно, извини, – отмахнулась она, но тут же снова прыснула, прикрывая рот ладонью. – Да уж, этот Хольцер и правда затейник. И теперь хоть понятно, кто один из основных спонсоров награды за твою голову.

– Угу. Когда мы вошли в игру на следующий день, обнаружилось, что он утроил награду за наши головы. Хотя я-то тут причем – непонятно. Не я же быка его загипнотизировал и ружье спер!

– Видно, судьба у тебя такая, – пожала плечами Марго. – У тебя, кстати, как с удачей-то? Может, отрицательная?

– Не поверишь – наоборот, плюс один.

Она недоверчиво покачала головой.

– А вообще, эта ваша история с быком мне напомнила один случай… В паре миль отсюда, по дороге в Уайтхорн, есть глубокое ущелье. По нему, кстати, вполне реально перебраться на южную сторону Змеиного хребта. Только дорога, мягко говоря, не устлана красной ковровой дорожкой.

– Знаю я про него. Ущелье Нэрроу. Но туда не спуститься. Ближайшие тропы, ведущие вниз – милях в двадцати к югу. Опять же, рядом с фортом Конкисты.

– Да. Но я не об этом. Как-то раз, года полтора назад, когда я была еще совсем нубом, занесло меня в это ущелье. И нашла я там удобную пещеру для ночлега. Скала там приметная – белая, похожая на лошадиную голову. И вот вернулась я на следующий день к своему телу – та там, в пещере, здоровенный гризли.

– Досадно.

– Не то слово. И вот вроде бы простейший выход – дать ему себя загрызть, чтобы возродиться на ближайшей Святой земле. Но…

– Я тебя понимаю. И как в итоге выпуталась?

– Просто сбежала. Но пришлось входить-выходить в игру раз двадцать, чтобы подкараулить удобный момент.

– Тоже вариант.

– Ладно, хватит уже жрать! Завтрак, конечно, главная трапеза дня, но меру-то тоже надо знать. Ты же на лошадь не влезешь.

Я демонстративно запихнул в рот кусок последней кесадильи, и только тогда поднялся из-за стола.

Тетушка Ракель долго, с причитаниями, объятиями и благословениями, прощалась с Марго. Мне лишь скупо кивнула. Ну, я уже привык. Меня еще в первый день предупредили, что неписи будут меня недолюбливать.

У выхода Марго взяла меня за руку.

– Погоди-ка. Еще одна деталь.

На запястьях моих снова защелкнулись холодные стальные браслеты наручников.

– Вот так поворот! А я думал, мы договорились.

– Конечно, договорились. Ты же обещал, что доверишься мне. Или передумал?

– Нет, но…

– Ну, так прикрой рот и шагай.

Она подтолкнула меня к выходу. Я пихнул локтем дверь и, щурясь от солнца, остановился на пороге. Огляделся. И смачно, от души, выругался.

Во дворе нас уже ждали.

Шерифов и маршалов Конкисты можно сразу же распознать по длинным, до колен, кожаным плащам со стоячими воротниками и по кожаным полумаскам, похожим на респираторы. И, конечно, по вооружению. Великая Конкиста – самая высокотехнологичная фракция в Диких землях. Именно они тянут железные дороги, запускают маршруты дирижаблей, строят механизированные шахты, форты с пулеметами на стенах.

Вооружены они, что надо – мощные бронебойные револьверы, стреляющие винтовочными патронами, высокоточные винтовки и даже что-то вроде пистолетов-пулеметов с диском на сотню патронов и дикой скорострельностью. Дизайн специфичный. Оружие обычно массивное, короткоствольное, украшенное рельефными бронзовыми или медными накладками, оснащенное оптикой. На одежде тоже куча всяких медных блях и циферблатов. И, конечно, на видных местах – эмблема Конкисты. Стилизованный стальной череп с треугольными глазницами и длинными прямоугольными зубами.

У обычных игроков такое оружие встречается крайне редко. В свободной продаже его вообще нет. А чтобы получить право покупать его у оружейников Конкисты, нужно прокачать репутацию с этой фракцией до каких-то немыслимых высот. А потом еще и денег накопить, потому что стоит каждый такой ствол, как крыло от самолета.

– Брюс Уильям Шарп! – прогудел из-под своего респиратора тот, что стоял посредине, прямо напротив входа в таверну. – Вы арестованы!

Приколотая к лацкану его плаща шестиконечная шерифская звезда с черепом в центре размером с ладонь, и отполирована так, что пускает солнечные зайчики. Коричневый кожаный стетсон с круто подогнутыми вверх боковыми полями надвинут на самый лоб, так что открытой остается только узкая полоска лица вокруг глаз. В руках у шерифа – массивная винтовка с решетчатым охлаждающим кожухом небольшим раструбом на стволе. Судя по увесистому барабану под стволом, стреляет эта штука шустро, без перезарядки. Хотя наверняка с меня и одного заряда хватит.

Маршалов – помощников шерифа – обычно двое, но сейчас в поле зрения только один. Молодой худощавый парень, тоже с винтовкой, но попроще. Второй, видимо, караулит черный ход.

– Э, нет, красавчики! – выходя из-за моей спины, покачала головой Марго. – Это не вы его арестовываете, а я его поймала и передаю к вам в руки. За соответствующее вознаграждение, естественно. Вон, видите, он уже скован. И безоружен.

Шериф кивнул и подал знак маршалу. Парень, убрав винтовку за спину, подбежал ко мне и обыскал.

– Чист!

– Хорошо. Госпожа Марго, когда нарушитель будет доставлен в тюрьму форта Уайтхорн, вы может рассчитывать на полагающуюся вам награду. Выписать вам ордер прямо здесь, или желаете сопровождать нарушителя до форта, и получить награду сразу?

– Конечно, желаю лично отконвоировать этого прохвоста до тюрьмы. Так вдвойне приятнее. Да и вам дополнительная защита при транспортировке не помешает.

Шериф молча кивнул. Как и многие неписи, он был не особо разговорчив.

Меня, не особо церемонясь, запихали в дилижанс, запряженный четверкой вороных. Оба маршала уселись впереди, на место возницы. Марго расположилась на сиденье напротив меня. Шериф плюхнулся рядом. Попросил снять с меня наручники, потом достал свои – массивные, больше похожие на кандалы. С их помощью приковал мою правую руку своей левой. Цепочка была длинной, не меньше метра, но все равно я понял, что деваться мне некуда.

Снаружи донесся громкий щелчок хлыста, и дилижанс рванул с места так, что я чуть не долбанулся затылком о деревянную спинку сиденья.

Марго в дороге вела себя, как ни в чем не бывало. На меня даже особо не смотрела. Чистила ногти. Глядела в забранное решеткой окно, занимающее верхнюю половину дверцы дилижанса. Перебрасывалась с шерифом дежурными фразами о погоде, о налетах роа, о ценах на боеприпасы.

У меня внутри все клокотало. Так и хотелось вцепиться это белобрысой бестии в глотку. Но толку-то. Снова она меня обставила. Расслабился, размяк, поверил…

От нечего делать я тоже уставился в окошко. Мимо проползали холмы, поросшие ковылем с седыми пушистыми метелками. Мы двигались на юг, забираясь все ближе к предгорьям Змеиного хребта. То и дело попадались каменистые участки, усыпанные разнокалиберными валунами. Прошло меньше часа – и степной пейзаж окончательно уступил место горному. Обода дилижанса грохотали по твердому грунту, временами на ухабах нас здорово потряхивало. Но возницы знай себе погоняли лошадей – ни сохранность подвески, ни тем более самочувствие пассажиров их, похоже, не волновали.

Мы сбавили ход, только когда впереди показался длинный мост через ущелье Нэрроу. Мост деревянный, узкий – едва хватает, чтобы двум всадникам разминуться. Дилижансу здесь придется двигаться осторожно.

– Помнишь ту мою историю о гризли? – вдруг спросила Марго.

– И?

– Просто хотела убедиться, что ты её не забыл. Как и то, что обещал мне там, наверху.

– Что ты несёшь, Марго? – скривился я.

– Взгляни-ка туда, – вместо ответа предложила она, кивая в сторону окна.

Дилижанс как раз въехал на мост – копыта лошадей гулко колотили по доскам настила. Невысокие, по пояс, деревянные перила скользили буквально на расстоянии вытянутой руки. А за ними – головокружительной глубины пропасть. Где-то там, далеко внизу, шумит бурный горный поток – река занимает почти все дно ущелья.

– Что там рассматривать-то? – буркнул я, прищурившись.

Наши взгляды пересеклись, и я понял, что повторять она не будет.

Я поерзал на сиденьи, придвигаясь ближе к двери. Цепь, сковывающая меня с шерифом, звякнула, натягиваясь, но тот и ухом не повел. Сидит, как сыч, лишь время от времени обдавая меня презрительно-равнодушным взглядом.

– Где? – переспросил я Марго.

Вытянул шею, приподнимаясь с сиденья и едва не касаясь щекой железных прутьев решетки.

Дилижанс выкатил как раз на середину моста. Вид на пропасть отсюда открывался такой, что невольно хотелось схватиться за что-нибудь устойчивое, чтобы голова не закружилась.

Как она это сделала, я даже не успел сообразить. Неуловимо быстрое движение – и двери дилижанса распахнуты настежь, а сам я, получив неслабый пинок под зад, лечу через перила. Цепь кандалов, натянувшись, едва не выдергивает мне руку из плеча, но в итоге я увлекаю за собой и шерифа. Тот в последний момент успевает зацепиться за ограждение, но хватает его ненадолго.

Ещё миг – и мы оба летим вниз, в подернутую туманом бездну.

Глава одиннадцатая. Поцелуй кобры

– Дайте-ка я угадаю. Вы высоты боитесь, мистер Шарп? – насмешливо спросил Брэндон, наблюдая за мной с дальнего края пропасти.

– Да не боюсь я высоты! – огрызнулся я. – Вот свалиться отсюда – боюсь.

Эта хлипкая конструкция из канатов и скрипящих под ногами досок только по какому-то недоразумению может именоваться мостом. При каждом шаге она раскачивается так, будто сбросить меня пытается. В щели между досками видна пенящая внизу река, утыканная серыми глыбами скал. И самое поганое – назад не повернешь. Прошел уже почти до половины.

– Вы не цепляйтесь так в канаты. Только сильнее расшатаете!

– Вот давай не умничай, а? И без сопливых скользко!

Я кое-как, шаг за шагом, на дрожащих от напряжения ногах, перебрался на твердую землю. Ухватился за толстый резной столб на краю и с облегчением выдохнул.

– Судя по карте, это последний подвесной мост по пути в долину, так что можете расслабиться. Конечно, до тех пор, пока мы обратно не выдвинемся.

Захотелось взвыть от досады, но я сдержался.

– А долго еще до города-то?

– Пару километров. Думаю, через полчаса будем. Свернем только кое-куда.

Брэндон, не дожидаясь меня, зашагал по тропе, пролегающей по широкому скальному карнизу. Его пес бежал чуть впереди, время от времени обнюхивая землю.

– Что ты задумал? Говорил же, что пойдем прямиком в Севэн-Синс?

– Да это практически по пути. Священное место. Оставим подношение Большому Харагану, и я получу благословение на двое суток.

– Опять какие-то твои шаманские штучки?

– Ага. Точнее, это для ветки Повелителя зверей. Хочу быть во всеоружии, прежде чем соваться во владения Лоа Гуэде.

– Как скажешь. А что за Большой Хараган?

– Что-то типа лесного божества. Скоро увидите. Не хочу портить сюрприз.

Мы спустились по извилистому карнизу, и тропа сходу, как пловец с вышки, нырнула в густые заросли. Дальше склон был пологий, лесистый – мы оказались в вогнутой формы долине, расположенной на вершине довольно обширного плато. Брэндон показывал мне карту. В центре этой долины – озеро, из которого берет начало сразу три реки. Они, разветвляясь, в нескольких местах обрушиваются водопадами с краев плато либо ныряют в глубокие ущелья. Но до озера мы не дойдем – Севэн-Синс выстроен недалеко от края «чаши», в северо-восточной части долины.

Лесная тропа, подобно местным рекам, тоже петляла и разветвлялась, временами вовсе исчезая из виду. Но время от времени на деревьях попадались узорные зарубки или привязанные к ветвям длинные ленты, испещренные какими-то письменами. Брэндон, похоже, ориентировался по ним. А может, находил дорогу каким-то своим шестым чувством. По крайней мере, пару раз он останавливался, закрывал глаза и стоял, стиснув в ладони свой индейский амулет. Будто прислушивался к чему-то.

Наконец, тропа вывела нас на широкую поляну, в центре которой, будто раздвинув в стороны все остальные деревья, возвышался огромный раскидистый дуб. Или секвойя, я в этом не особо разбираюсь. В общем, этакая громадина со стволом шириной метра три-четыре и раскидистой кроной, в тени которой можно запросто устроить парковку на десяток машин. На нижних ветвях, колыхаясь от ветра, висели десятки длинных ритуальных лент.

Но что меня насторожило – так это многочисленные следы когтей, которыми был покрыт могучий ствол дерева. Судя по всему, когти были размером с кавалерийскую саблю.

– Вы только не делайте резких движений, – предупредил Брэндон. – И не отвлекайте меня. Я сам здесь еще ни разу не был. Что делать – знаю. Но… только теоретически. Стойте вон там, и просто наблюдайте.

Я кивнул и остановился на самом краю поляны. «Буйвола» на всякий случай взял в руки, проверил, на месте ли последний патрон. К сожалению, боеприпасов к дробовику у нас не было. С ранчо Сэма мы улепетывали так, что не успели даже обыскать труп хозяина. А в городишке, в который мы забрели по пути сюда, подходящих патронов не оказалась – «Буйвол» стреляет особыми, усиленными, такие можно раздобыть только в крупных оружейных лавках.

Брэндон достал со спины увесистую плетеную корзину с овощами, которую он купил по дороге. Вот, значит, зачем она ему понадобилась. Где-то на полпути к дереву он остановился, поставил корзину перед собой и отступил на пару шагов. Сел прямо на землю, скрестил ноги, опустил голову. Видно, молитву какую-то затеял, или что-то в этом роде. Лишь бы не надолго. Торчать здесь – скукотища смертная.

Скай, к моему удивлению, с Брэндоном не пошел. Остался рядом со мной, беспокойно скулил, поджимая хвост. Я попробовал было его погладить, но ответом было приглушенное рычание. Недолюбливает меня пес, с самого начала. Если бы я не знал, что это всего лишь компьютерная имитация, то подумал бы, что он ревнует.

Со стороны дерева донесся шум. Одна из толстенных нижних веток качнулась, зашелестела листвой. Из густой кроны прыснула целая стайка мелких птах. А потом…

Поначалу я подумал, что это медведь. Исполинская мохнатая туша, опирающаяся непропорционально длинными передними лапами на ствол дерева. Когда чудовище грузно опустилось на все четыре конечности – кажется, даже земля содрогнулась. В холке оно было, пожалуй, больше трех метров в высоту. И медведя напоминало лишь отдаленно.

Более узкая, вытянутая морда на длинной шее. По два саблевидных когтя на передних лапах. Толстый массивный хвост, волочащийся по земле, как обрубок бревна. На густой бурой шерсти белеют спиралевидные знаки – мерцающие, будто намалеванные светящейся краской.

Исполин, медленно переваливаясь с боку на бок, двинулся прямо к Брэндону. Я стиснул в руках ружье, сейчас кажущееся бесполезной хлопушкой. Да, «Буйвол» вполне может койота в клочки порвать одним выстрелом. Но против этакой махины – разве что артиллерию подгонять. Сколько в нем веса? Тонн шесть-семь, не меньше!

Брэндон, между тем, сидел, не шелохнувшись. Он был спиной ко мне, так что я даже не был уверен, что у него открыты глаза. Хотя, заметить приближающуюся махину размером с грузовик мог бы и слепой, и глухой – хотя бы по сотрясению земли под ногами.

Чудовище остановилось в нескольких шагах от Брэндона, обнюхало предложенное угощение и сожрало его одним махом – вместе с корзиной. И вдруг взвилось на дыбы, нависло над сидящей фигурой, как утес. Оно и на четырех-то лапах вдвое выше человеческого роста, а тут… Пожалуй, до третьего этажа дотянуться может своими лапищами.

Впрочем, в позе исполина не было ничего угрожающего. Он просто выпрямился, уселся, подогнув задние лапы и опираясь на толстый хвост. Лапы со страшными когтями были мирно сложены на мохнатом пузе. Остатки корзины хрустели в мерно двигающихся челюстях.

Так они с Брэндоном сидели друг напротив друга, пожалуй, минуты две, и я заметил, что светящиеся руны на шкуре зверя стали полыхать гораздо ярче. Пока одна из них вдруг не вспорхнула в воздух и не зависла над Брэндоном. Он осторожно поднял руку, коснулся светящегося знака, и тот распался блестящей пыльцой, осыпав его, как конфетти.

После этого огромный зверь будто бы разом потерял к парню всякий интерес. Равнодушно развернулся и потопал на четырех лапах обратно к дереву.

Я наблюдал за всем этим со смешанными чувствами. В игре я всего второй день, и пока что не сталкивался ни с чем таким, чего нельзя было встретить в реальном мире. А тут – эдакое чудо, да еще и, похоже, разумное. И не менее реальное, чем все остальное.

– Можешь не объяснять. Это и есть твой Большой Хараган.

– Ага. Покровитель этой долины.

– Знатная зверюга, – пробормотал я, наблюдая, как исполин забирается на дерево – там, на развилке двух толстенных нижних веток, у него обустроено что-то вроде гигантской лежанки.

Брэндон тоже проводил мохнатого увальня взглядом и невесело покачал головой.

– Да уж. А ведь еще 10–15 тысяч лет назад такие бродили по Америке.

– В смысле? – опешил я. – Прямо такие?

– Ну, без волшебных рун на шкуре, конечно. Но в остальном-то это – вполне реальный зверь. Мегатерий. Гигантский ленивец.

– Погоди-ка. Ленивцы – это же такие обезьяны. Висят на ветке, как овощи, и спят круглые сутки.

– Ну да. Мегатерии – из того же семейства. Двупалоленивцевые. Только размером, мягко говоря, побольше. Возникли около 35 миллионов лет назад, обитали и в Южной, и в Северной Америке.

– А вымерли, выходит, совсем недавно?

– Ага. Вымерли, – саркастически усмехнулся Брэндон, рисуя в воздухе кавычки. – Как и мамонты, и шерстистые носороги, и пещерные медведи, и туры. И вообще процентов восемьдесят крупных животных после появления человека. Мы еще колесо изобрести не успели, а уже уничтожали целые экосистемы. Чего уж говорить об отдельных биологических видах.

– Угу. А теперь их, в каком-то смысле, воскрешаем. В таких вот мирах.

– Это да, – оживился Брэндон. – Я во многом поэтому Дикие земли и выбрал. Здесь воссоздано довольно много реальной живности периода позднего плейстоцена. Вот сейчас подкачаюсь, подкоплю деньжат – и махну на север, в Нордланд. Там – мамонты, саблезубые тигры, йетти. И вообще, куча всего интересного! Вот только…

Договорить он не успел – из-за деревьев, где-то совсем рядом с нами, донесся пронзительный женский крик. Чуть позже – еще один.

Я чувствовал себя по-дурацки. Замер на месте, вертя головой и пытаясь определить, в какой стороне кричат. Как и любой человек, всю жизнь проведший в крупных городах, в лесу я ориентировался прескверно.

Выручил нас Скай. Он безошибочно определил направление и первым бросился вперед – только хвост в кустах мелькнул. Мы с Брэндоном двинулись за ним, но, признаться, без особого рвения.

Продравшись через кусты, мы оказались у берега реки. Здесь, на небольшом каменистом пятачке возле пенящегося на порогах потока, развернулась неравная схватка.

У самого берега, по щиколотку в воде, замерла, сгорбившись, чернокожая женщина в кожаных штанах и куртке, блестящей от многочисленных серебристых заклепок. Её спутанная пышная шевелюра висела патлами, частично закрывая лицо. Левая штанина была разорвана, в прорехе на бедре алел длинный порез. Еще один, похоже, был где-то на правом предплечье – от запястья к пальцам тянулись длинные потеки крови. В левой руке у нее был зажат какой-то желтоватый шар с отверстиями. Я не сразу разглядел, что это человеческий череп.

Осаждали её сразу трое. Крепкие парни в одинаковых коричневых куртках. Один – здоровенный, со спины почти квадратный – пер прямо на нее, прикрываясь массивным щитом, похожим на те, что использует полиция. Только, конечно, не из нержавейки и прозрачного пуленепробиваемого пластика, а из железа, с небольшой узкой прорезью для глаз в верхней части. Остальные двое стояли чуть поодаль. Один торопливо перезаряжал причудливого вида револьвер – массивный, с коротким толстым стволом, украшенный узорными медными накладками. Второй, отчаянно матерясь, зажимал рукой рану на бедре.

Прямо перед глазами в воздухе вдруг всплыли два полупрозрачных символа. Череп с узкими треугольными глазницами и неестественно длинными прямоугольными зубами. И крест с обвившейся вокруг него змеей. Продержались секунды три, и постепенно растаяли.

– Это еще что за… – опешил я.

– Стойте! – шикнул на меня Брэндон и едва ли не за шкирку затащил обратно в кусты.

– Что за чертовщина сейчас была? – обернулся я к нему. – Ну, эти вот знаки в воздухе?

– Часть интерфейса игры. Подсказка. Видите – патруль Конкисты схватился с колдуньей Лоа Гуэде. Мы можем помочь либо той, либо этой стороне. Но выбирать надо с умом. Это повлияет на кучу всяких вещей. На награду, на репутацию с фракциями. Поможем одной стороне – получим штраф от другой…

Тем временем чернокожая, выкрикнув что-то нечленораздельное, взмахнула рукой, и навстречу к идущему на таран бугаю со щитом устремилась призрачная лента, похожая на извивающуюся змею, сотканную из черного дыма. Ударившись в щит, змея распалась облаком, быстро окутала фигуру джагернаута и, шипя, выпустила еще два щупальца – к его напарникам. Все трое заорали, будто их раскаленными прутами хлещут. Тот, что с револьвером, как раз успел перезарядить оружие и выстрелил в ведьму. Попал вскользь, едва зацепив плечо. Та дернулась от боли, но заклинание свое плести не перестала. Темные щупальца, как нити паутины, обхватили её противников, стягивали их между собой, пуская все новые тонкие отростки.

– Так кого выберем, Брэндон? – сжимая цевье «Буйвола», спросил я.

– Наверное, ведьму завалить проще. Один удачный выстрел, и…

Я вскинул ружье. До колдуньи было метров десять, и точность прицела оставляла желать лучшего. Но полкорпуса прицельный круг перекрывал. Должно хватить. Вот только стрелять не хотелось. Когда трое громил нападают на одинокую женщину – симпатии невольно на стороне последней.

Брэндон, судя по всему, тоже колебался.

– Может, вообще свалим отсюда, мистер Шарп? Невыгодно нам сейчас ссориться ни с вуду, ни, тем более, с Конкистой. На вас-то и вовсе срок висит.

Точно!

Пойманные в черную паутину бойцы отчаянно сопротивлялись, постепенно высвобождаясь из плена. Раненый достал огромный нож и перерубал тянущиеся к нему липкие щупальца так, будто они были вполне материальны. Освободившись, он, подволакивая окровавленную ногу, бросился в сторону, к валяющемуся на земле ружью. Второй ганфайтер пятился назад, и тянущееся к нему дымное щупальце истончалось, растягивалось, как жвачка. Еще немного – и оно, кажется, порвется.

Но больше всех преуспел джагернаут. Он, рыча, упрямо двигался вперед, превозмогая магию колдуньи, и оказался уже буквально в двух шагах от неё. Щит он перехватил двумя руками. Судя по всему, еще немного – и он просто врежет этим гнутым листом железа по ведьме, сбивая ее с ног.

Я бросился вперед, перепрыгнул через валяющуюся корягу и снова прицелился – на этот раз в здоровяка.

Грохнул выстрел, и верхняя часть спины у громилы взорвалась алыми фонтанчиками – заряд картечи с такого расстояния лег кучно, в область размером не больше тарелки. Целился я, правда, в голову. Но и этого попадания хватило, чтобы джагернаут с глухим стоном повалился вперед. Щит грохнулся о камни и соскользнул в воду. Но сам громила, к моему изумлению, лишь упал на четвереньки, ошарашено мотая головой.

Он еще жив!

Я успел разглядеть, как сбоку стремительной серой тенью мелькнул силуэт Ская – пес прыгнул на одного из оставшихся бойцов Конкисты, мертвой хваткой вцепился ему в предплечье. Позади меня послышались выстрелы – куда тише, чем грохот «Буйвола», от которого до сих пор звенело в ушах. То ли Брэндон стрелял, то ли в Брэндона – непонятно, и выяснять сейчас некогда. Потому что громила, которому я выстрелил в загривок, рыча, повернулся ко мне и, с трудом поднимаясь на ноги, бросился ко мне.

Я израсходовал на него единственный патрон. Доставать из-за пояса свой ржавый револьвер даже не стал – толку-то от него. Успел только перехватить массивный дробовик за дуло, как биту, и встретил здоровяка размашистым ударом. От такого у обычного человек зубы бы разлетелись веером. Но у этого только голова слегка дернулась. Хорошо еще, что приклад крепкий, выдержал.

Второй раз я врезал ему по коленной чашечке. Это оказалось гораздо эффективнее – противник и так-то едва стоял на ногах, а тут снова рухнул на четвереньки. Я, не давая ему опомниться, добавил пару раз сверху, целясь в шею и затылок.

В пылу схватки я уже слабо соображал, что происходит вокруг. Рычание Ская, грохот выстрелов, чьи-то выкрики сбоку, почти звериный рев раненного бугая. Один из моих ударов, наконец, стал последней каплей – джагернаут рухнул, распластавшись на камнях.

– Мистер Шарп!

Пока Скай, утробно рыча, рвал раненого в бедро конкистадора, Брэндон отчаянно боролся со вторым. И дела у него обстояли куда хуже. Противник загнал его по колено в воду и напирал, пытаясь достать ножом. Когда я развернулся, он как раз попытался ударить Брэндона сверху. Парень едва успел перехватить руку с ножом, но противник продолжал давить, и сил у него было явно больше.

Брэндон, попятившись назад, оступился и рухнул в воду, увлекая за собой и конкистадора. Течение здесь было бурное, и их тут же подхватило, понесло прочь.

Скай, бросив свою добычу, залаял и огромными скачками помчался вдоль берега, а потом тоже прыгнул в воду, на помощь хозяину. Я тоже дернулся было следом, но понял, что ничем не помогу. Поток уносил сцепившихся противников все дальше, к ревущему невдалеке водопаду. А у меня оставалась еще одна проблема.

Последний боец Конкисты, хоть и был основательно изранен, сдаваться не собирался. Кое-как поднявшись на четвереньки, он упрямо полз по камням к валяющемуся чуть поодаль ружью. Я опередил его и, подхватив оружие, направил ему в лоб.

– Преступник! – прохрипел он, глядя на меня снизу вверх. – Брюс Уильям Шарп! Вы арестованы за нарушение законов Конкисты! Сдайте оружие, иначе…

Дослушивать я не стал. Отведя взгляд, спустил курок.

Эхо подхватило отголоски выстрела, но быстро затихло. Вдруг стало очень тихо – будто выстрел стал точкой в длинном рассказе, и дальше – сплошной белый лист. Из всех звуков остался лишь мерный шум реки.

Я, растерев лицо свободной ладонью, огляделся.

Поганое какое-то чувство. Мне, увы, доводилось убивать людей в реале. И, конечно, в юности доводилось резаться в компьютерные игрушки, толпами отстреливая ботов или других игроков. В общем, есть, с чем сравнивать. И ощущения – ни хрена не как от победы в игре. Умом-то понимаю – всего лишь пару компьютерных болванчиков завалил. А на душе почему-то мерзко.

Опасная штука этот Эйдос. Так ненароком можно и вовсе грань между реалом и виртом потерять. Или это я просто с непривычки такой впечатлительный?

Чернокожая колдунья, с трудом удерживаясь на ногах, выбралась на сухой берег. Я придержал ее за плечо, иначе бы она совсем свалилась.

– Ты как?

Она взглянула на меня и улыбнулась, сверкнув блестящими стальными зубами.

– Всё в порядке, десперадо! – с мягким африканским акцентом проговорила она. – Благодарю тебя за помощь!

– Эй, а не тебя ли я видел вчера в Дримерс-Бэй?

Может, конечно, все эти чернокожие колдуньи вуду – на одно лицо. Но эта мне действительно показалась знакомой. Странное сочетание манящей женственности и жутковатой, отталкивающей атрибутики. Кровь, размалеванный человеческий череп в руке, стальные зубы и шипы на черной куртке. И глаза – такие темные, что едва можно различить зрачок.

– Может быть, – улыбнулась она, не сводя с меня взгляда. – Меня зовут Мериманге. Я странствующая мамбо Лоа Гуэде. Путешествую по всей Равнине.

– Мамбо? Колдунья, стало быть?

– Лишь скромная служительница лоа, десперадо, – чуть склонив голову, возразила она. – Я помогаю людям услышать зов духов. А духам – услышать мольбы людей.

– Ну-ну, – поморщился я.

– Ты очень храбрый человек, Брюс Уильям Шарп, раз осмеливаешься перечить людям Конкисты.

– Угу. Или очень тупой.

Она рассмеялась и обняла меня обеими руками за шею. От её прикосновений мурашки бежали по коже, а от взгляда – пристального, чуть насмешливого – становилось не по себе.

– Был ли твой поступок мудрым – покажет лишь время. Но твоя храбрость должна быть вознаграждена прямо сейчас. Почему ты не обыскиваешь тела поверженных врагов? Стоит поспешить – они не будут лежать здесь вечно.

– Не очень-то мне по душе шарить по трупам. Мародерство это.

– Обычное дело для Диких земель. Ты побеждаешь врагов – и получаешь своё. Ну же! Возьми свою награду у того, большого.

Я отстранился от нее и нехотя опустился на колени перед трупом здоровяка. К счастью, долго шарить по карманам не пришлось – перед глазами всплыла часть игрового интерфейса, высвечивая что-то вроде квадратных ячеек с несколькими предметами.

Пара лечебных зелий. Бутылка виски. Чуть меньше сотни долларов. И восьмиугольная серебряная монета с отверстием в центре.

Я повертел монету между пальцами, разглядывая причудливую вязь иероглифов на обеих сторонах. Прямо маленькое произведение искусства.

Перехватил взгляд Мериманге. Та, не отрываясь, смотрела на монету. Мне показалось, что она даже облизнулась – кончик розового языка скользнул по пухлым губам.

– О, древняя монета элаев. Большая удача!

– Да? – недоверчиво переспросил я.

– О, да! – совершенно серьезно сказала она, подходя ко мне.

Я выпрямился, и ее руки снова обвили мою шею.

– Но это – не главная твоя награда, – шепнула она. – Всего лишь маленький трофей. Я готова обменять его на нечто куда более ценное. Дар духов Лоа. Хочешь?

– Эм… – чуть отстраняясь от нее, пробормотал я.

Хотелось оглянуться, но я будто бы боялся отвести от нее взгляд. Черные влажные глаза гипнотизировали, манили, дурманили. А гибкая талия будто бы сама собой оказалась под моими ладонями. Колдунья прижалась ко мне всем телом, пытливо заглядывая в глаза. Её лицо было так близко, что я чувствовал на себе её дыхание.

Пахло от неё тоже противоречиво. Чем-то сладковатым и одновременно – терпким, мускусным.

– Мне… нужно отыскать моего напарника, – наконец, выдавил я.

– О, это не проблема. Если он пал, то восстанет совсем недалеко отсюда. Святая земля чуть ниже по течению реки. Если же он выжил – то вернется сюда сам, совсем скоро. А вот мне нужно уходить. Времени мало.

– Я тебя не держу.

– Но я не могу уйти, не вознаградив тебя за помощь. Всегда одна монета – и я одарю тебя милостью Лоа Гуэде.

– Так тебе эта штука нужна? – показал я восьмиугольную бляшку.

Она кивнула.

– Любопытно, конечно. Но можешь сказать толком – что за дар духов ты мне дашь взамен?

– Увидишь. Я сама не знаю, что преподнесут тебе духи. Я лишь на миг сведу вас вместе.

– Значит, предлагаешь обменять трофей на кота в мешке?

– Эти монеты для того и предназначены.

– Вот как… А если я откажусь?

Она пожала плечами.

– Увы, это единственное, что я могу предложить тебе в качестве награды, десперадо. Выходит, ты зря рисковал, сражаясь с воинами Конкисты.

– Ладно, черт с тобой. Держи.

Она аккуратно взяла из моих рук монету, потерла ее ладонями и подняла повыше, будто бабочку, которую собиралась отпустить на волю. Монета засветилась, будто мгновенно раскалившись добела, и вдруг растеклась по ее ладони причудливой кляксой, быстро впитываясь кожей. Колдунья зашипела, обнажив зубы, и мелко задрожала, но потом резко затихла, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

– Я готова, – шепнула она, прижимаясь ко мне еще сильнее. – Поцелуй.

– Чего?

– Мой дар тебе, – улыбнулась она. – Не бойся, десперадо. Всего один поцелуй.

Губы ее были влажными и жаркими, с ощутимым ягодным привкусом и одновременно – с легкой горчинкой, от которой запершило в горле. Сам поцелуй был страстным, жадным, и не отреагировать на него было невозможно. Меня будто волна подхватила, и на какое-то время все вокруг исчезло, померкло, отстранилось. Были только ее губы, её мягкое податливое тело под ладонями, её горько-сладкий запах.

В глазах потемнело, и я вдруг обнаружил себя, стоящим на четвереньках. Горечь во рту стала невыносимой, и я закашлялся, выплевывая облачка ядовито-зеленого дыма.

Эта стерва что, отравила меня?!

Тонкие горячие пальцы коснулись моего затылка, игриво пробежались по шее. Жаркий шепот губ, почти касающихся моего уха. Слова я слышу, но их смысл доходит до меня с запозданием.

– Таков дар духов, десперадо. Борись, и станешь сильнее. Но истинную ценность дара ты сможешь узреть, когда научишься смирению. И когда твой взор и рассудок будут чисты.

Я, задыхаясь, повалился на землю. Слабость и дурнота окутали, будто облаком, кровь гулко стучала в висках – тяжело, натужно, и казалось, что любой из этих ударов может стать последним.

Единственное ощущение, пробившееся сквозь эту пелену – это легкое прикосновение губ. Короткое, нежное. Будто прощальное.

А может, мне просто показалось.

Глава двенадцатая. Старые грехи

Речная вода в свете ночных фонарей похожа на отработанное машинное масло – темная, мутная, тягучая. Впрочем, рекой эту зловонную сточную канаву, стиснутую бетонными плитами набережной, называют просто по привычке. Она уже давно безжизненна – только мелкий мусор качается на волнах.

Девушка с длинными светлыми волосами медленно бредет по балкам недостроенного моста – по самому краю, ступая по бетону узкими босыми ступнями. Она будто бы только что встала с постели – одета в светлую сорочку, едва доходящую до колен. Легкая ткань колышется, как клочки тумана, окутывая хрупкую фигурку.

Девушке лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. Как и предыдущим. Что-то есть в этом возрасте, что делает их наиболее уязвимыми для Него.

Девушка смотрит прямо перед собой, время от времени вздергивая подбородок, будто пытается разглядеть что-то впереди. Она идет к чему-то, что видит только она. Потому что в реальности перед ней – лишь пропасть. Балка нависает над рекой, темная холодная вода колышется далеко внизу.

Я бегу к ней. Кричу что-то, хотя знаю, что она не слышит. Я и сам себя не слышу, но чувствую, как саднит надорванная глотка. В ушах же звучит только тихий вкрадчивый голос, транслируемый через нейрокомпьютерный интерфейс.

– … пошли купаться в море. Один попался на приманку, и их осталось трое…

Я знаю, что не успею. Но упрямо бегу, не разбирая дороги, с грохотом перекатываясь через капоты припаркованных машин, перепрыгивая ограждения. Стареющее тело предательски тянет вниз – колени подгибаются, легкие горят, будто переполненные дымом, рубашка прилипла к спине от пота.

– … попался на приманку. И их осталось трое…

Девчонка уже шагнула за край, а я едва успел добраться до начала балки. По инерции пробежал еще немного, но быстро сдулся – как развязанный воздушный шарик. Рухнул на четвереньки, взахлеб хватая воздух. Тьма и отчаяние сгущались вокруг меня, стискивали в ледяных объятьях. Будто это я сейчас канул в ледяную ноябрьскую реку, а не она. В ушах звучал тихий, исполненный собственного превосходства, смех.

Я опоздал. Я снова опоздал…

– Мистер Шарп! Мистер Шарп!

Встревоженный голос Брэндона доносился, сопровождаемый какими-то странными отголосками – бульканьем, скрежетом, шипением. В лицо мне тыкалось что-то холодное и влажное. Когда я попытался оттолкнуть это, оказалось, что это морда Ская. Пес не до крови, но довольно-таки болезненно цапнул меня за ладонь, и я окончательно очнулся.

– Да что с вами? Вы ранены?

Я с трудом сел, помотал головой. Голова кружилась, во рту до сих пор чувствовался кисловатый привкус яда. Сердце колотилось тяжело, будто с натугой, руки дрожали. Прямо как с жуткого похмелья. Только вот я ничего не пил.

К сожалению.

Брэндон смотрел на меня округлившимися глазами, и сейчас, несмотря на измененную внешность, было видно, какой он все-таки еще зеленый.

– Кошмары, мистер Шарп?

Я покачал головой.

– Хуже. Воспоминания… Старые грехи отбрасывают длинные тени.

Я растер лицо ладонями и постарался хоть немного успокоиться. Эта сцена у реки преследовала меня уже не первый месяц, но в последнее время возвращалась все реже. Я уже и забыл, каково это.

– Знаешь, Брэндон, я должен кое в чем признаться. Я ведь… не просто так приехал в Монтану спустя столько лет.

– Что-то случилось?

– Пока нет.

Ввзгляд его стал еще более настороженным.

– Боитесь, что что-то может случиться? С вами? Или…

Я поднял голову и посмотрел ему в глаза.

– Или.

Он поежился.

– И что это может быть?

Я устало пожал плечами.

– Хрен знает. Он… никогда не повторяется. Но пообещай мне, Брэнд. Если что-то заподозришь… Если поймешь, что тебе или Хелен что-то угрожает – обязательно зови меня. Лады?

– Договорились. А что у вас с рукой?

Я только сейчас заметил, что чешу левое запястье. Зудело оно так, будто с десяток комариных укусов расположились на площади в монету.

Задрал рукав.

– Метка! – ахнул Брэндон.

На коже чернела татуировка – пара каких-то закорючек, обведенных неровным овалом. Вокруг, будто проступающие сквозь кожу вены, расползалась паутина узора, охватывающая руку почти до локтя. Пятна, извилистые линии. Никакой симметрии. И никакого смысла.

Видел я как-то странно – будто через трубу. Четкая картинка была только прямо перед глазами. По краям всем заволокло мутным темным туманом, в котором подрагивали багровые проблески. И сердце все никак не успокаивалось – стучало гулко, тревожно. Во всплывших в поле зрения элементах интерфейса сразу бросилась в глаза полоска здоровья – короткая, пульсирующая.

– У меня хитпойнты почти на нуле. Какой-то яд.

Брэндон кивнул и торопливо зашарил в подсумках. Сунул мне один за другим два стеклянных флакона.

– Пейте. Только быстро!

Я, не особо разбирая вкуса, вылакал обе склянки. Заметно полегчало. Напоследок парень протянул мне бутылку виски.

– Тоже полезно будет. Алкоголь на какое-то время повышает сопротивляемость любым токсинам.

– То, что нужно.

Виски был все тот же – «Черный туург». Дрянное пойло, но я уже понемногу начал к нему привыкать.

– Покажите еще раз метку.

Я закатал рукав повыше.

После зелий и выпивки проступающие сквозь кожу пятна и вены заметно потухли, а вскоре и вовсе стали почти неразличимы. Осталась лишь одна небольшая татуировка.

– Легендарка, – упавшим голосом выдохнул Брэндон.

– Чего?

– Есть тут такие штуки – пророчества. Дают их либо колдуны вуду, либо индейские шаманы. По сути, это линейки квестов. Только напрямую задания не даются – надо самому догадываться. Идти от одной подсказки к другой. Но зато в конце и награды можно получить уникальные. Особенно если пророчество, как у вас – легендарное. Такие попадаются раз в десять реже обычных. Эх, как же мне не повезло в реку эту гребаную свалиться!

– Да я бы и рад с тобой местами поменяться, старина. Отдал бы я тебе эту метку, а сам лишний раз искупался. Но сейчас уже ничего не изменишь. Может, попробовать найти эту чернявую снова?

Он покачал головой.

– Даже если эта схватка у реки – повторяющееся событие, хрен знает, какой у него цикл. Может, неделю надо ждать, или больше. Но самое главное – второй раз точно такую же метку не получишь. Колдуны просто поглощают магию, заключенную в элайских монетах, и с её помощью выдают случайное пророчество. Это чистой воды лотерея. Беспроигрышная, правда. Любое пророчество полезно. Какую-то награду можно получить. Плюс, пока на вас метка – она дает некий постоянный эффект.

– Я заметил, – проворчал я, поглядывая на полоску здоровья.

До конца она так и не заполнилась, и дрожала, то проседая немного, то снова восполняясь. Похоже, яд во мне сейчас боролся с лекарствами, и пока установился очень зыбкий баланс.

– Эта хреновина по-прежнему отравляет меня. Так и должно быть?

– Не знаю… – растерянно пожал плечами Брэндон. – Обычно эффекты от пророчеств положительные. Проверьте в дневнике – там все должно отображаться.

Я присел на большой валун у самого потока и полистал дневник.

Да, точно, вот оно.

«Вы получили пророчество „Поцелуй кобры“. Пока его метка активна, вы получаете +1 к удаче и эффект отравления, каждые 30 секунд отнимающий 2 % вашего максимального здоровья. От этого эффекта невозможно избавиться обычными средствами. Противоядия будут давать лишь временный эффект».

«Предсказание Мериманге: Борись, и станешь сильнее. Но истинную ценность дара ты сможешь узреть, когда научишься смирению. И когда твой взор и рассудок будут чисты».

– Вот ведь невезуха… – покачал головой Брэндон. – То есть, с одной стороны, все здорово. И удача плюс один. И живучесть с сопротивляемостью ядам прокачаете. Но процентный снос хитпойнтов – это очень хреново… Можно симптомы купировать с помощью противоядий и лечебных зелий. Но только на время.

– А иммунитет никак не получить?

– Единственный путь – это проходить пророчество дальше. Скорее всего, на одном из этапов избавитесь от яда. Но до тех пор вам придется туго. Этот яд снимает именно проценты от максимального здоровья, а не просто сколько-то единиц. Так что без разницы, сколько у вас хитпойнтов – хоть миллион. Все равно каждый раз, как закончится действие зелий, эта штука будет убивать вас. Меньше, чем за полчаса.

– Ты же сказал, что сопротивляемость ядам будет прокачиваться?

– Да. И, поскольку вы теперь постоянно как бы ранены, будет качаться регенерация. И общий запас здоровья. Но и яд будет становиться сильнее.

– Зашибись! Наверное, и правда, лучше было валить ведьму, а не тех ребят из Конкисты.

– Да тут оба варианта так себе. Но, может, в Сэвен-Синсе удастся разузнать что-нибудь об этом пророчестве. Если нет – так хотя бы зелий закупим. У меня есть небольшой запас, но такими темпами надолго не хватит.

Да уж. Вызвался помочь отпрыску, а в итоге, наоборот, превращаюсь для него в обузу. Может, Хелен была права, и от меня одни неприятности.

– А далеко до города-то? – спросил я.

– Ну, если это вообще можно назвать городом… – Брэндон заглянул в карту. – Нет, недалеко. Надо подняться немного вверх по реке, а там – рукой подать. Минут через двадцать будем. Если только не вляпаемся еще куда-нибудь.

Идти, и правда, оказалось недалеко. Как я уже заметил, здесь, в Диких землях, ландшафт очень лоскутный, и может резко меняться буквально каждые полмили. Только что мы пробирались по густым зарослям вдоль реки. И вдруг тропинка, карабкающаяся по крутому склону, вывела нас на каменистую площадку, примыкающую к огромной отвесной скале из слоистого, как торт, песчаника, изъеденного оспинами пещер.

Именно здесь и расположился Сэвен-Синс. И городом это, действительно, можно было назвать с большой натяжкой.

Поначалу я решил, что мы набрели на какое-то кладбище, огороженное стеной из плоских длинных камней того же песчаника, уложенных без раствора. По гребню стены то тут, то там белели черепа. По большей части рогатые – коровьи, козлиные, оленьи. Но попадалось и немало человеческих. На выбеленных ветрами жердях колыхались какие-то странные плетеные конструкции, украшенные перьями – что-то вроде ловцов снов. Ворот в стене не было – просто в одном месте зияла огромная брешь, будто пробитая гигантским тараном.

Было безлюдно, но из-за стены доносился непрерывный гул – будто из гигантского осиного гнезда. И глухие утробные удары барабанов.

Когда мы были шагах в двадцати от ограды, на одну из жердей, торчащих из каменной кладки, тяжело опустилась большая белая птица. Поворочалась, перебирая лапами, устроился поудобнее. И, наклонив голову, уставилась на нас красным, блестящим, как капля крови, глазом.

Ба, да это же ворона! Ну, или ворон, кто их там разберет. Только белая. Среди птиц тоже бывают альбиносы?

Ворон продолжал разглядывать нас. Слишком долго и слишком пристально, чтобы считать это совпадением.

– Чего вылупился? – проворчал я, когда мы проходили в ворота. Наклонился, чтобы подобрать камень, но ворон, будто только и ждал этого – каркнул, взмахнул крыльями и взлетел.

За стеной нас ждал настоящий лабиринт. Все те же глыбы песчаника были уложены без цемента в стены и небольшие башни – на первый взгляд, совершенно хаотичные расположенные. Возможно, это были развалины древнего города, после заселенные последователями Лоа Гуэде. Либо, наоборот, временные строения, сооруженные второпях, чтобы дать хоть какой-то кров и защиту. Понять было сложно. Выглядели эти груды камней так, что с одинаковым успехом могли быть собраны только что или простоять сотни лет.

На входе в город эти стены и лачуги, кажется, были специально расположены так, чтобы мешать пройти. Мы, петляя по узким, как коридоры, улочкам, кое-как выбрались в центральную часть поселка. И внезапно погрузились в людской водоворот – будто из трубы водяной горки вылетели в огромный бассейн.

Заодно поняли, откуда этот шум, разносящийся далеко над стенами.

Это было какое-то массовое шествие – что-то вроде карнавала, но, на мой вкус, мрачноватого. Из музыки были только барабаны и всякие мелкие трещотки вроде маракасов. Причем частенько сделанных из человеческих черепов. Большие барабаны, бахающее где-то вдалеке, задавали общий ритм, в который большинство шествующих по улице старались попадать. При каждом ударе барабана люди делали шаг, наклоняясь вперед или слегка заваливаясь набок. В этот момент они замирали ненадолго – будто старались надежнее впечатать оттиск ступни в дорожную пыль.

Было много чернокожих. Все, как один, размалеваны белой и красной краской, у многих маски, украшенные вороньими перьями. Прямо перед нами, мелко трясясь на каждом шаге, прошла высокая негритянка, у которой бусы и краска на теле были единственной одеждой. Несмотря на вполне соблазнительные формы, эмоции она вызывала тревожные. В движениях ее было что-то паучье, тело было неестественно гибким, а лицо скрыто жутковатой маской, кажется, напрочь сросшейся с кожей.

Таких персонажей в этой мерзотной процессии было немало. Кости, перья, черепа, полуголые чернокожие тела сплетались в одно многоголовое чудовище, ритмично вышагивающее по улице под бой барабанов и редкие возгласы откуда-то справа – там располагалась голова колонны.

Скай нервно крутил головой и жался к ногам Брэндона. Но, на удивление, вел себя тихо. Только однажды зарычал, когда здоровенный негр, обмотанный шкурами и с белым кольцом в носу, вдруг остановился и уставился на нас, что-то бормоча. Брэндон потянул меня за рукав, и мы нырнули в толпу, скрываясь от взгляда верзилы.

Процессия двигалась мимо высокого деревянного помоста. На его вершине стояли, как истуканы, несколько самых разнаряженных колдунов вуду. Один из них – огромный, пузатый, весь блестящий не то от пота, не то от масла, что-то гортанно выкрикивал, размахивая над толпой какой-то пестрой штукой. Приглядевшись, я понял, что это петух с только что отрубленной головой. Колдун держал его за лапы, и птица конвульсивно дергала крыльями и обрубком шеи, щедро разбрызгивая вокруг алые капли.

– Да уж, милое местечко, – пробормотал я.

– Я вас предупреждал. Лоа Гуэде – мутные ребята.

Я поморщился. С одной стороны – понятно, что мы в виртуальном мире, и все это для антуража. Надо отдать должное местным вирт-дизайнерам – выглядит все довольно натурально. Но, по мне – даже слишком.

Игроков в толпе попадалось тоже немало. Или, по крайней мере, персонажей, выглядевшие более-менее традиционно – вроде нас с Брэндоном. Похоже, тоже забрели в Севен-Синс по каким-то делам. А кто-то, может, и специально ради этого спектакля.

– А что это вообще за хрень? – спросил я, наклоняясь к Брэндону. – И когда она закончится?

– Да не знаю я толком, – пожал он плечами. – Какой-то ритуал. Но лучше бы нам не торчать здесь, у всех на виду. Разглядит кто-нибудь, что за нас награды положены, захотят поживиться. Особенно когда вас увидят. Рейтинг силы – 75, шмот базовый, а награда…

– Да понял, понял. Не будем ребят понапрасну в соблазн вводить. А куда тут спрятаться-то?

– По идее, нам нужно в Желтые пещеры, к хунганам. Это, должно быть, где-то там, – он указал рукой. – Чуть ли не половина города располагается прямо в скале. Там вырублены пещеры, ходы всякие. А тут, снаружи, только торговые кварталы и колизей.

– Колизей?

– Эмм… Ну, это такая штука… Проще самому увидеть. Давайте попробуем перебраться вон за ту стену.

Мы вклинились в толпу и начали потихоньку пробираться вперед, стараясь не толкаться. Я и вовсе не горел желанием прикасаться к пошатывающимся, как зомби, участникам процессии. Весь этот бой барабанов и исступленные выкрики шаманов с помоста будили во мне смутную тревогу. Пару раз даже невольно хватался за рукоять револьвера. Но доставать оружие не спешил. Сдается мне, злить эту толпу не стоит. Доводилось мне видеть, как вполне респектабельные и современные жители крупных городов середины 21 века превращаются в обезумевших животных, когда начинается давка на стадионе или, скажем, концерте очередной поп-звезды. Чего уж ждать от местных размалеванных дикарей.

Кое-как преодолели эту людскую реку. Скай уже ждал нас по ту сторону улицы – псу оказалось куда легче прошмыгнуть в толпе. Мало того – он показал нам узкую арку в каменной кладке, через которую мы тут же попали по ту сторону стены.

И будто бы оказались в совершенно другом городе.

Здесь грубые сооружения из глыб песчаника резко заканчивались. Внутренняя часть поселка – вплоть до самой скалы, основание которой было сплошь издырявлено входами в пещеры – явно принадлежала рукам совсем других архитекторов. Судя по всему, это были остатки какого-то элайского сооружения.

Сложенный из огромных ровных плит амфитеатр со ступенчатыми сиденьями, ряды которых спускаются к круглой, как зрачок, арене, окруженной довольно высокой стеной и оттого похожей на колодец. В центре арены – граненый обелиск, покрытый вездесущей мазней вуду и подозрительного вида бурыми пятнами.

Сами ступени-сиденья безлюдны, как и ряды теснящихся по верхнему краю арены разнокалиберных палаток. Похоже, абсолютно все, кто сейчас в городке, заняты в разворачивающемся на главном улице действе.

Нам тоже не удалось долго оставаться в стороне.

На плечо мне вдруг легла тяжеленная лапища. Я, признаться, поначалу решил, что сзади к нам подкрался гризли, и завалился на нас, приминая к земле. Но черные медвежьи когти оказались лишь украшением на перчатках. Как и темная шерсть на перемотанных грубой веревкой наручах. А вот силища и размеры были вполне себе звериные.

Тот самый громила, от которого мы пытались скрыться в толпе.

– Чего надо, приятель? – со всей доступной мне дружелюбностью поинтересовался я, нашаривая за поясом рукоять револьвера.

– Чужаки, – неожиданно тонким, слегка шепелявым голосом отозвался негр. Между толстыми губами блеснули металлические зубы. – Чужаки злят лоа!

– Никого мы не трогаем! – огрызнулся я. – И ты лучше бы оставил нас в покое!

– Чужаки злят лоа! – упрямо повторил великан. – Вернитесь в большое кольцо. Все должны пройти полный круг.

– Мы только хотели спросить совета… – начал было Брэнд, но негр основательно тряхнул нас обоих за плечи, едва не приподняв над землей.

– Никто не будет говорить с вами, пока не закончен ритуал! Все, кто в городе, должны очиститься! Вернитесь в круг. Или уходите.

– А третьего не дано? – проворчал я.

– Или умрите, – без угрозы, но вполне серьезно ответил негр.

– Умеешь ты уговаривать…

Наш суровый провожатый, не особо церемонясь, вытолкал нас обратно на главную улицу, и больше не спускал с нас глаз.

– А что тут вообще творится-то? Можешь объяснить толком? – обернулся я, когда мы прошли с полсотни шагов, терпеливо наблюдая, как соседи по процессии трясутся и завывают на каждом шаге, следуя ритму барабанов.

– Эшу снова наслал проклятье на Лоа Гуэде. Священные пещеры скрыты дьявольским туманом. Хунганы взывают к милости Ошалла. Он благословит смельчаков, которые разобьют нечестивые чаши Эшу и освободят старейшин. Но нам нужна вся мощь Круга Ошалла. Уже две дюжины десперадос канули в пещерах. И они теперь лишь усиливают Эшу.

– А, ну так бы сразу и сказал.

Да уж. И зачем я только спрашивал?

Но для Брэндона вся эта тарабарщина, похоже, имела какой-то смысл. Он заметно оживился и, чуть потеснив идущих рядом, поравнялся с негром.

– А кто собирается попробовать следующим? Это уже определено?

– Решать уже не нам. Без одобрения Ошалла больше никто не переступит пороги Желтых пещер. Баланс и так нарушен, и если мы и дальше будем кормить Эшу душами смертных – Севен-Синс надолго погрузится во тьму.

– Когда же Ошалла скажет свое слово?

– Совсем скоро.

Негр взмахнул рукой в сторону деревянного помоста, толпа вокруг которого пульсировала, как фанаты на концерте рок-звезды. Только без криков и свиста – большинство участников ритуала были безмолвны, и главным источником звуков оставались огромные барабаны. Мы как раз подошли почти вплотную к ним, и вибрирующий рокот их ударов отдавался эхом в солнечном сплетении.

На помосте, воздевая руки к небу, бесновался уже знакомый толстый жрец. Из глотки его лилось непрерывное пение, больше похожее на рев раненного буйвола. Чем дольше я к нему прислушивался, тем крупнее становились мурашки, ползающие за шиворотом. Потому что становилось понятно, что в толстяке оставалось все меньше человеческого. Мало того, что вопил он без перерыва, не переводя дыхание. Так еще и в песне его все чаще пробивались чужие голоса – звериный рык, мычание, пронзительные обезьяньи выкрики, громкое шипение.

– Ты хоть немного понимаешь, что тут происходит? – снова спросил я у Брэндона. Меня вся эта вакханалия началу уже порядком напрягать.

– Да, кое-что проясняется. Диксоны упоминали какой-то желтый туман. Кажется, эта заваруха и наша засада на Бишопа там, у Фоллинг-Рок, как-то связаны…

– И это ты называешь «проясняется»?! Давай чуть подробнее. Здесь-то что сейчас намечается?

– Мы попали в начало крупного ивента. В общем, приключения. В Лоа Гуэде постоянно борются светлая и темная сторона. Эшу – злой и коварный лоа, что-то вроде дьявола. Ошалла – верховное светлое божество. В основном сила на стороне Ошалла, но время от времени Эшу подстраивает какую-нибудь каверзу. Вот как сейчас. Он напустил в Желтые пещеры какой-то туман и пленил старейшин.

– Ну-ну. И теперь эта толпа умников, вместо того, чтобы пойти всем вместе и навалять этому демону, устраивает здесь песни и пляски с обезглавленными петухами?

– Ты глуп, как и большинство десперадос! – отозвался здоровяк. Он, похоже, подслушивал весь наш разговор. – Эшу не победить числом. Чем больше людей входит в его нечестивый туман, тем больше риск, что они пополнять армию одержимых. Чтобы отыскать и разрушить туманные чаши, нужна хитрость, ум и воля.

– Это наш шанс, – шепнул мне Брэндон. – Надо как-то попасть в Желтые пещеры. Если поможем высвободить старейшин, награда наверняка будет весомой. И самое главное – репутацию с Лоа Гуэде поднимем. А это было чертовски полезно.

Я пожал плечами.

– Это твоя игра, старина. Тебе решать. А я помогу, чем смогу. Но если эти твои колдуны заодно избавят меня от той штуки, что меня травит – буду рад вдвойне. Только с чего ты взял, что нас пустят?

– Взгляните туда… Ну, вон там, возле самого помоста. Это, видно, игроки, которые хотят попробовать свои силы в пещерах.

– Что-то их негусто.

– Наш большой приятель упомянул, что уже человек двадцать, а то и больше ушли в туман и не вернулись. Это, видно, те, кто заранее караулил этот ивент и прибыли сюда одними из первых.

– И напоролись на нечто, с чем справиться не смогли. Но почему ты думаешь, что у нас-то получится?

Брэндон придвинулся ко мне еще ближе и молча похлопал себя по груди справа, указывая на нечто, спрятанное за пазухой.

До меня, наконец, начало доходить. Да уж, детектив хренов. Видно, и правда мне пора было на покой.

– Маска? – беззвучно шепнул я, но Брэндон понял вопрос по движению губ и закивал.

– Профессор специально заказал Диксонам отжать эту штуку у Бишопа, и очень торопил при этом. Похоже, хотел успеть именно сюда.

– Но что-то твоих приятелей не видно среди тех, кто хочет идти в пещеры.

– Может, без маски не хотят и соваться… Эх, мне бы самому сначала хорошенько изучить ее свойства! Но ведь не зря Профессор за ней так охотился. Может, она поможет…

Он осекся, потому что сопровождающий нас негр основательно подтолкнул нас в спины, вытесняя в передний ряд у помоста, к остальным игрокам. Их, и правда, было немного – едва ли десяток. Я даже толком не успел разглядеть их, потому что в этот момент будто время остановилось.

Мгновенная и полная тишина. Разом смолкли барабаны, верещащий на разные голоса толстяк-колдун тоже вдруг заткнулся и замер, широко раскинув руки и глядя прямо вверх, будто снежинки вздумал ловить раскрытой пастью.

А потом его вдруг приподняло над помостом и основательно тряхнуло. Он обмяк, руки и ноги его безвольно повисли, будто поддетые за крюки окорока в морозильнике. При этом его, будто котенка за шкирку, держала в воздухе невидимая рука – помоста он касался только пальцами левой ноги.

Несколько секунд все смотрели на бедолагу, затаив дыхание. Он снова дернулся, захрипел и поднял голову. Раскрыл глаза – дрожащие, испещренные алыми жилками белки без малейшего намека на радужку – и обвел мертвым взглядом собравшихся у помоста игроков.

– Слабы… – презрительно выплюнул он скрежещущим голосом, в котором не было ничего человеческого. – Зачем вы явились? Эшу сожрет ваши души, как виноградины.

– О, Ошалла, одари этих десперодос своим благословением! – дрожащим от волнения голосом пропел другой колдун – высокий тощий старик, с ребрами, похожими на рифленый лист черного металла. – Время уходит! Если мы не разрушим чаши до заката, Эшу захватит власть над городом. И будет властвовать сорок дней и ночей.

– Сорок дней и ночей! – подхватила хором толпа.

Я почувствовал шевеление под боком и оглянулся на Брэндона. Тот потихоньку достал маску и надел её. И не успел еще оживший металл охватить его голову, как колдун на помосте дернулся, всем телом разворачиваясь к нам. Из глотки его вырвался нечленораздельный возглас.

– М-м-м-маска Осайе!

Брэндон выпрямился, и взглянул на него светящимися глазами. Я невольно отстранился. Покоясь у парня за пазухой, маска выглядела вполне безобидным куском покрытого узорами металла. Но когда он надевает её – выглядит жутковато. Может, конечно, я просто пока не привык к местным чудесам, но мне от взгляда этих прожекторов становилось не по себе.

– Сила Осайе может помочь, – прохрипел пузатый колдун. Или некто, говоривший изнутри него. – Поднимись!

Толпа вокруг нас расступилась. Игроки тоже чуть сдали назад, и на лицах некоторых я прочитал раздражение.

Брэндон повернулся ко мне и дал знак следовать за ним.

– Один! – рявкнул колдун.

– Нет! Мы пойдем вместе. Я, мой пес и мой… напарник.

– Ты споришь с Ошалла?! – едва не задохнулся от возмущения тощий колдун. Но туша его одержимого божеством коллеги безразлично покачивалась над помостом. Мне даже показалось, что она вот-вот рухнет, лишившийся поддержки манекен.

И бедолага действительно рухнул. Но перед этим проревел что-то на высокой ноте, выпростал в нашу сторону руки, и с пальцев его сорвались струи белесого дыма. Дым юркими змейками опутал нас с Брэндоном и быстро исчез, будто бы впитался в одежду.

В поле зрения ненадолго повисли короткие надписи.

«Вы получили благословение Ошалла».

«Новая запись в дневнике».

Снова забили барабаны, снова затряслась в экстазе толпа. Только на этот раз ритм был пободрее, а участники сборища вдруг стали куда радостнее. Нас приветствовали, нам улюлюкали, в нас что-то бросали – кажется, рис или пшено.

– Говоришь, не надо особо светиться? – усмехнулся я, оборачиваясь к Брэндону.

Тот виновато пожал плечами.

К счастью, в центре внимания мы надолго не задержались. Колдуны, не обращая внимания на валяющегося на помосте толстяка, обступили нас и мягко, но настойчиво увлекли дальше по помосту. Не успели мы опомниться, как оказались внизу длиннющей лестницы, вырубленной в скале. Взглянув наверх, я разглядел на уровне этак пятого этажа широкий скальный карниз, в котором, как две ноздри, зияли входы в пещеры.

– Желтые пещеры ждут вас! – поклонившись, важно произнес тощий колдун.

– Нам нужны кое-какие припасы, – предупредил Брэндон.

– Все, что есть у Лоа Гуэде – к вашим услугам, – старик широким жестом указал в сторону торговых рядов, раскинувшихся у самой скалы. – Но поторопитесь. Благословение Ошалла сильно, но действует лишь три часа. А это ваше главное оружие против тумана Эшу.

Брэндон, коротко поклонившись ему в ответ, едва ли не бегом бросился на рынок.

– Быстрее, мистер Шарп! Нам бы, и правда, надо поторапливаться.

Я так и не успел заглянуть в дневник и понять, что же там за благословение мы получили от божка вуду. Но, похоже, оно влияло и на расположение к нам местных барыг. Мы толкнули им трофейный «Буйвол» больше чем за пять тысяч долларов, хотя Брэндон поначалу не надеялся выручить за него и три. На вырученные деньги набрали лечебных зелий, противоядий, патронов. Свои припасы у нас были почти на нуле. Да и неизвестно было, что нас ждет в этих пещерах.

К оружейнику заскочили в последнюю очередь. Я бы с удовольствием поизучал местные образцы пушек, выбирая оптимальный вариант. Но времени у нас было мало, так что пришлось положиться на рекомендации самого торгаша. Он расхвалил мне армейский «Скофилд», с повышенным коэффициентом урона и – самое главное – с бонусом к меткости. Надо же как-то компенсировать мое временное косоглазие.

В придачу я прикупил пару ножей и набил патронташи дум-думами – экспансивными пулями с повышенным уроном.

– Хунган ведь предупреждал нас – оружие нам там особо не поможет, – покачал головой Брэндон.

– Ну, знаешь ли, поживем – увидим! – проворчал я. – У тебя свои методы, у меня – свои.

На весь наш шопинг ушло едва ли двадцать минут, и за это время жутковатая процессия на главной улице рассосалась, торговые ряды наполнились деловитым говором покупателей. Хотя ощущение тревоги не покидало – мы то и дело ловили на себе взгляды местных. Те поглядывали на нас исподтишка, но без злобы. Видно, действительно ждали от нас многого.

– Эй, а можно мне с вами? – окликнул нас высокий худой парень в черном костюме, похожем не то на фрак, не то на смокинг, и в черном щегольском цилиндре, украшенном серебряным черепом. – Обидно, черт возьми – я тут полчаса скакал по улице, дожидаясь благословения, а выбрали в итоге каких-то нубов.

Он выжидающе взглянул на нас, поигрывая тростью с массивным серебряным набалдашником – в форме черепа, разумеется, куда ж деваться. Да он и сам был как скелет – скулы торчат, запавшие глазницы подведены черной краской, тонкие губы тоже вымазаны черным.

– Извини, у нас своя команда, – отрезал Брэндон. – К тому же, ты без баффа Ошаллу. А без него ты закончишь не лучше, чем те, кто совались в эти пещеры до тебя.

Скелет разочарованно фыркнул и отвернулся.

Вскоре мы уже карабкались по вырубленным в песчанике ступеням. Стоящие у подножия лестницы колдуны, пропуская нас, в очередной раз поклонились и пожелали удачи.

Но, добравшись до входа в пещеры, мы невольно остановились.

Вход и правда был похож на огромные продолговатые ноздри, из которых сочился густой туман, заволакивающий значительную часть скального карниза.

Брэндон шумно вздохнул, потрепал по холке жмущегося к его ноге пса. Хаски нервничал и поглядывал на хозяина с беспокойством – дескать, уж не собираешься же ты соваться в это гиблое место?

Я молча встал чуть позади них и внутренне усмехался, хотя старался и не подавать виду. Мне было проще – я еще не так близко к сердцу воспринимаю эту игру. Да, временами пробирает, но потом снова возвращаюсь к реальности. Мне почему-то кажется, что это важно – не терять эту нить. Понимать, где находишься. Полное погружение – это, конечно, здорово, но как-то даже неловко на старости лет быть особо впечатлительным.

– Ну что, не передумал? – спросил я.

Парень, не оглядываясь, покачал головой.

– Меня, правда, напрягает то, что я ни черта не знаю об этом ивенте. Я стараюсь всегда изучать матчасть, прежде чем во что-то ввязываться.

– Полезное качество.

– Да, наверное. А еще мне не по себе, что мы переходим дорогу Профессору.

Я все-таки не выдержал и рассмеялся.

– Да брось, парень! Это игра. А играть можно по-разному. Мне вот всегда нравилось рисковать. На грани фола. Вот только в реале это бывает чревато. А этот мир тем и хорош, что в нем можно попробовать все.

– Ну да, наверное, вы правы.

Я похлопал его по плечу, и вдруг – впервые, пожалуй, за все эти дни – осознал некую связь с ним. Внук, черт возьми! Сын Хелен. Какая-то часть меня, которая останется, даже когда меня уже не станет. Никогда особо не задумывался о таких вещах, но сейчас это вдруг резануло меня, да так, что едва слезы на глаза не навернулись.

Видел бы меня Дензел. Обычно это я его подкалывал за сентиментальность. Хотя… Пожалуй, ради таких вот моментов стоило приехать в Монтану.

Мы уже двинулись к входу в пещеры, осторожно ступая по колено в желтоватом тумане, когда позади нас раздался негромкий смех – сухой, отрывистый, как кашель.

Мне будто вонзили ржавый гарпун в спину – я застыл, хватая ртом воздух. Опомнившись, развернулся, выхватил револьвер. Ствол ходил ходуном в дрожащих руках.

На деревянном столбе у края карниза сидел белый ворон. Раскрыв клюв, он снова мерзко захихикал – совсем по-человечески. И, прежде чем я успел спустить курок, взмахнул крыльями и сорвался со столба куда-то вниз, скрываясь из вида.

Я все-таки выстрелил, и эхо подхватило резкий звук, принялось играть им, как мячиком для пинг-понга. И, будто вторя эху, до нас донеслось карканье ворона. Мне почудилось, что и в нем было что-то человеческое.

– Карр… Шарррп!

– Да что с вами?! – обеспокоенно окликнул меня Брэндон.

Я, стиснув зубы, вымученно усмехнулся. Снова похлопал его по плечу, спрятал револьвер обратно в кобуру.

– Не обращай внимания, старина. Нервишки просто ни к черту.

– Бывает. Странноватый ворон, конечно. Не видел таких. Но это всего лишь птица, мистер Шарп.

– Угу, – поддакнул я, следуя за ним под своды пещеры. – Это всего лишь долбанная птица.

Вот только этот смех я узнаю где угодно.

Его смех.

Глава тринадцатая. В тумане

Почему это место называют Желтыми пещерами, стало понятно сразу. Вокруг нас вздымались стены из слоистого шершавого песчаника, в котором, кажется, перемежались десятки оттенков – от слоновой кости до мокрой ржавчины.

Брэндон говорил, что эти пещеры вырублены в скале, но было больше похоже, что их проточила вода. Творениям рук человеческих обычно присуща хоть какая-то логика и симметрия. Мы же будто бы брели по порам гигантской губки. Стены вокруг вспучивались бесформенными волнами, образуя причудливые залы, соединенные переходами.

Было довольно светло, мы обходились без факелов. Откуда берется свет, было непонятно. Местами казалось, что где-то вверху есть оконца, выходящие наружу. Где-то будто бы светился сам потолок. А еще рассеянное, пульсирующее сияние источал сам туман.

Туман был повсюду, заполонял каждый, даже самый узкий проход. В больших залах он разливался ровным слоем, по высоте доходившим до середины бедра. В переходах и вокруг торчащих из пола крупных камней бурлил и поднимался вверх причудливыми щупальцами. Он был похож на огромное живое существо – струящееся, колышащееся.

Шепчущее.

Этот шепот был еле слышен, но от этого раздражал еще больше. Время от времени откуда-то сбоку или из-за спины доносился негромкий всплеск, вздох, всхлип – короткий, выверенный до доли секунды. В аккурат хватало на то, чтобы ты инстинктивно встрепенулся и начал прислушиваться, вертеть головой. И ловить боковым зрением такую же едва заметную тень, промелькнувшую мимо.

И каждый раз было непонятно – а был ли звук, и была ли тень. Или все это только показалось. Я пробовал плюнуть на все и не вестись на эти дешевые трюки. Но ничего не мог с собой поделать – туман был устроен так, что играл на глубинных рефлексах, которые не получалось игнорировать.

Хуже всего приходилось Скаю – туман в большинстве мест скрывал его с головой. Пес не скулил, но поминутно отряхивался, как после воды, фыркал и негромко рычал. Брэндон время от времени успокаивал его, трепля по загривку.

Сам он почти сразу, как мы вошли, напялил свою маску. Здесь, в пещерах, эта страшная рожа со светящимися глазами смотрелась еще более мерзко и, признаться, тоже действовала мне на нервы. Впрочем, я был взвинчен и без этого. То, что произошло перед входом, основательно выбило меня из колеи.

Конечно, мне показалось. Даже странно, что такому параноику, как я, подобные вещи не мерещатся на каждом углу. Крысолову нечего делать здесь. А даже если бы он и облюбовал для себя Дикие земли, то какова вероятность, что мы с ним вдруг пересечемся? Мизерная. Сколько игроков на этом сервере? Десятки тысяч. Ну, хорошо, все постоянно не сидят в онлайне. Но даже тех, кто находится в игре одновременно – тысячи.

Да и ни к чему такому, как он, все эти игрушки. Его демонов не накормишь виртуальными жертвами.

– Осторожно! – вдруг вскрикнул Брэндон.

Он схватил меня за рукав и потянул назад. Чертовски вовремя. Одна нога у меня соскользнула и зависла над пустотой.

Предательский туман, ровным белесым озерцом разлившийся по полу пещеры, сглаживал все неровности. И спрятал пропасть прямо под нашими ногами. Насколько глубокую – судить сложно. Может, это всего лишь небольшой уступ в пару метров. Но, не нашарив дна подручными средствами, мы решили не рисковать, и двинулись в другую сторону.

– Это же вроде бы обжитые пещеры, – проворчал я. – Но пока что-то незаметно.

– Да, я тоже удивлен, – отозвался Брэндон. – Наверное, это все из-за тумана. Может, мы попали совсем в другое место. Или все вокруг и вовсе иллюзия.

Голос его в маске звучал с небольшим, чуть рычащим эхом – вибрирующим, как гитарная струна.

Я хотел было съязвить, что мы в Эйдосе, а значит, его фраза про иллюзии довольно нелепа. Но в этот момент что-то холодное и тяжелое скользнуло по моей щиколотке, и я отпрянул, выхватывая револьвер. В толще тумана, кажется, мелькнула тень, но в неверном желтоватом свете сложно было разглядеть точно.

Да, это все иллюзия, Шарп. Повторяй себе это почаще.

– Так долго нам здесь плутать? – окликнул я Брэндона. Мой голос тоже звучал как-то странно, немного искажаясь на окончаниях слов. – Пока что-то ни черта не понятно.

– Да откуда ж мне знать? Нам нужно найти чаши, которые источают этот туман. Разобьем их – и все это наваждение исчезнет. Только вот мне кажется…

– Что?

Мы протиснулись через узкий, как кишка, коридор и вышли в пещеру, в центре которой возвышались три каменных столба выше человеческого роста. Они торчали чуть в стороны, как кривоватые растопыренные пальцы.

– Что мы здесь уже проходили…

Да, у меня тоже дежавю. Правда, все эти пещеры и без того похожи одна на другую. Я-то заблудился уже минуты через две, и полностью полагался на Брэндона и его пса.

– Ну, а эта твоя маска – она хоть что-то полезное делает, кроме того, что прыщи скрывает? Думаешь, она нам-то как-то поможет выбраться?

– Наверное…

Измененный голос не смог скрыть его неуверенности. Я не стал подливать масла в огонь дальнейшими расспросами, но через пару минут Брэндон сам начал рассуждать вслух.

– Вообще, тот хунган на площади сказал, что это маска Осайе. Осайе – это покровитель дикой природы. Животных всяких, леса, рек, деревьев. Оборотней. И способности эта маска дает соответствующие. Но как они пригодятся в борьбе с этим дурацким туманом – я пока не пойму.

– Может, маска даст тебе какое-нибудь звериное чутье – чтобы можно было отыскать путь к чашам?

– Я тоже так думал. Но пока никаких дополнительных свойств у нее пока не открылось. У нее основные бонусы – контроль над животными. Да и те я еще не полностью освоил. Чтобы полностью раскрыть всю мощь этой маски, мне надо будет еще основательно подкачаться. Ну, а в идеале – еще и найти другие части сета.

– Сета?

– Ну да. Набора. Тут, в Диких землях, довольно много таких артефактов, которые дополняют друг друга. Вот только полные наборы замучаешься собирать. Некоторые вещи вообще чуть ли не в единственном экземпляре на весь сервер. Но самые настырные, вроде Бишопа, только этим и занимаются – ищут самые редкие шмотки а потом продают их за бешеные бабки. И не всегда виртуальные.

– Понятное дело. Даже во времена моей молодости было полно чудаков, готовых выкладывать бабло за виртуальные вещи. В те годы и Эйдоса-то не было, так что платили за кучки двухмерных пикселей.

– Да уж, сейчас это выглядит дико, – фыркнул он под маской, и светящиеся глаза на миг сузились. – Хотя, в Диких землях оборот реальных денег не очень большой. В основном все, что здесь можно продавать за реальные деньги, подгребает под себя Конкиста. То есть, по сути, админы. Зато абонентскую плату не очень задирают.

– И то хорошо.

Чем дальше мы забирались вглубь лабиринта, тем больше на меня давили окружающие стены. Поначалу это было похоже на приступы клаустрофобии – хотелось вырваться на воздух, на яркий свет, стряхнуть с себя невидимую паутину, которая, кажется, слой за слоем ложилась на кожу, пока мы здесь бродили.

Но позже стало ясно, что дело не в замкнутом пространстве. В этом желтом тумане мы довольно быстро потеряли счет времени и пройденным шагам. И без того тусклый свет становился все слабее, звуки – приглушенными, будто туман гасил их, как слой ваты. Безмолвие и неподвижность, царящая вокруг, укутывали плотным облаком, усыпляли, подавляли волю. Исчезли даже смутные тени и звуки, преследовавшие нас поначалу.

Ей-богу, я бы предпочел, чтобы на нас из-за каждого угла наседали толпы каких-нибудь упырей. А это затянувшееся ожидание чего-то неизвестного, и оттого вдвойне жуткого, здорово действовало на нервы. Странно, что Брэндон так спокоен. По крайней мере, по походке его не заметно, что он нервничает. Только на меня время от времени оглядывается.

– С вами все в порядке, мистер Шарп? Как-то вы… не очень выглядите.

Я провел ладонью по лицу, в очередной раз стирая липкую холодную испарину.

– Топай, топай, – буркнул я. – И по сторонам смотри. Как бы нам не прозевать засаду. Слишком тихо тут.

– Тут вы правы. Эшу коварен, надо быть осторожнее. Особенно вам. У вас низкий показатель Духа, и его магия на вас действует особенно сильно.

– Пока не вижу никакой магии. Только чертов туман и…

Она висела на одном из каменных столбов, торчащих из пола, и ее не было видно, пока мы не продвинулись чуть вперед вдоль стены. Веревки не было видно, и поначалу показалось, что тело парит в воздухе, едва касаясь пальцами босых ступней кромки тумана. Длинные черные волосы с контрастной ярко-голубой прядью свисали вниз, скрывая опущенное лицо. На тонких пальцах – лак того же голубого цвета. Даже еще ярче, слегка светящийся – так сейчас модно у подростков.

И мягкая голубоватая пижама с рисунком. Совсем детская, с какими-то мультяшными героями, не то пандами, не то енотами. Я помнил их. Их придурковатые улыбающиеся рожицы смотрелись на повешенной настолько неуместно, что навсегда врезались в память.

– … поглядел устало… – шепнул туман знакомым голосом. Сначала еле слышно, но потом слова стали четко различимы.

– И пошел повесился. И никого не стало…

Всю эту жутковатую считалочку я тоже помнил. Еще бы. Он постарался ярко проиллюстрировать каждую строчку.

Я не мог отвести взгляд от девчонки, не мог пошевелиться, хотя чувствовал, что туман бесплотными холодными щупальцами пополз вверх, окутывая меня до самых плеч.

Её звали Келли. И, в отличие от предыдущих жертв Крысолова, её я успел вычислить до того, как он дал очередную подсказку. Это был мой последний шанс взять его. Но его я тоже упустил.

Откуда?! Откуда она здесь?!

– Шарп! Ша-а-арп!

Крик Брэндона я слышал, но приглушенно, будто бы издалека, и не обращал на него внимания. На меня навалилась странная апатия – все вокруг казалось пустым, незначительным. Кроме голубой пряди на черных, как погашенный монитор, волосах.

Клыки Ская, впившиеся мне в лодыжку, быстро привели меня в чувство.

Этот пес меня, кажется, с самого начала невзлюбил, и только и ждал, как бы попробовать меня на зуб. Но в этот раз я ему был даже благодарен. Он будто вырвал меня из оцепенения, и очень вовремя.

Твари, вынырнувшие из тумана, двигались так быстро, что их было сложно толком разглядеть. Поначалу я решил, что это какие-то здоровенные жуки с длинными лапищами – что-то вроде богомолов или саранчи, только в каких-то лохмотьях.

Но все было куда хуже. Тонкие лапы оказались костями, обтянутыми ссохшейся, как у мумий, кожей, сквозь которую проглядывали тугие жгуты мускулов и узловатых жил. Конечности были тощие, двумя пальцами обхватить можно, но при этом непропорционально длинные и с лишними суставами – разбухшими и почему-то темными, будто от внутренних кровоподтеков. Туловища больше напоминали морщинистые бурдюки с криво прилепленными лысыми головами и торчащими во все стороны шевелящимися отростками – такими же тощими и конвульсивно дергающимися, как основные пары ног и рук.

Самое мерзкое – что в этих кое-как слепленных из костей и сероватой плоти гомункулах явственно проглядывали человеческие черты. Только сильно искаженные, покореженные, как на картинах безумного художника. Твари не выглядели особо опасными – у них не было ни клыков, ни здоровенных когтей, ни чего-то, хотя бы отдаленно напоминающего оружие. Но это их уродство вызывало странную смесь брезгливости и ужаса.

Трое страшилищ, высоко задирая шишковатые колени, мчались прямо на меня. Еще с полдюжины наседали на Брэндона, взяв его в полукруг и оттеснив к стене пещеры. Впрочем, парень держался молодцом – глаза его в маске пылали яркими прожекторами, и от их света уродцы корчились, дергались и нерешительно топтались на месте, будто не в силах перешагнуть невидимую грань.

Зато со мной они не церемонились. Двое вырвались вперед и слаженно взяли меня в клещи. В одного я успел выстрелить трижды, и пули явно пришлись в цель – уродец при каждом попадании дергался, слегка замедляя бег. Но не более того. Ни крови, ни даже следов от пуль – кожа лишь странно вздыбливалась, будто слой песка, потревоженного брошенным камнем.

Второй тем временем вцепился в меня. Хватка у тонких узловатых пальцев оказалось не то, чтобы крепкой, но какой-то липкой. Одной лапищей тварь ухватила меня за плечо, а второй – за неприкрытое рукавом запястье. От прикосновения ее шершавой холодной кожи меня чуть не вывернуло. Я развернулся, попытался долбануть гада рукояткой револьвера, но тут же подоспел второй, и перехватил мою руку. Вместе они растянули меня в стороны, будто на дыбе.

Третий приближался, не торопясь, таращился на меня выпученными глазами с черными зрачками во всю радужку. С протяжным мерзким звуком – чем-то средним между кряхтением, шипением и пердежом – он раззявил беззубую пасть. Она оказалась непропорционально большой. Связки, держащие нижнюю челюсть, были словно из мягкой резины – пасть растягивалась и растягивалась, занимая уже половину туловища, и зияла, как бездонная пропасть, в глубине которой клубился, заворачиваясь в спираль, туман.

А потом я понял, что урод не просто зевнуть решил, а примеряется этим своим хлебалом меня цапнуть, засосать в туманный водоворот.

И тут я, признаться, немного психанул.

Эти ходячие недоразумения, конечно, здорово пугали – от одного их вида колени слабели, а кишки в клубок сворачивались. Но, если отбросить лирику, то не так уж они были и сильны. Я рванулся, что было сил, и высвободился-таки из липких объятий. В «Скофилде» у меня оставалось три патрона, но было уже ясно, что стрелять в этих тварей бесполезно. Так что я сунул револьвер за пояс и попросту ухватился обеими руками за вновь протянувшуюся ко мне лапу.

Дернул урода на себя, одновременно от души вмазав ему ногой в пах – так, что он слегка подпрыгнул. Потянул его снова, по широкой дуге раскручивая вокруг себя, чтобы впечатать в стену. Но немного не успел – от приложенных усилий его длинная лапа с влажным хрустом выломалась из плечевого сустава.

Я пошатнулся, теряя равновесие, и отступил на несколько шагов.

Брэндон был где-то справа от меня, скрытый выступом стены. Оттуда же доносилось и рычание пса. Троица наседавших на меня монстров пытались перегородить мне путь к нему. Все трое заклекотали, зашипели, раздуваясь, как жабы, и отчаянно шевеля конечностями. Я, недолго думая, тоже заорал и попер прямо на них, размахивая оторванной у противника рукой.

Лапа была длинная, метра в полтора, с двумя локтевыми суставами, так что при хорошем замахе ей можно было неслабо врезать, как боевым цепом. И почему-то удары этой мерзкой дубиной из мертвой плоти оказались куда эффективнее, чем пули. Уродцы съеживались, верещали и отступали все дальше в глубь пещеры.

– Держитесь, мистер Шарп!

Я понимал, что это кричит Брэндон, но от неожиданности вздрогнул. Голос его грохотал и рычал так, что стены вибрировали. И не только стены.

Глаза его в маске не просто светились – они будто полыхали зеленым пламенем, языки которого вздымались вверх, к вискам и лбу. Контуры лица обострились, тонкая щель вместо рта превратилась в оскалившуюся железными клыками пасть. Похоже, парень не на шутку разозлили.

Я, воспользовавшись, паузой, отбросил оторванную лапу и отступил поближе к Брэндону. Вытряхнул на ходу стреляные гильзы из барабана «Скофилда». Перезаряжать револьвер было жутко неудобно – каждый патрон нужно было вытаскивать из патронташа и закладывать в гнездо барабана. Холодные цилиндрики «дум-думов» так и норовили выскользнуть из дрожащих пальцев, так что несколько я обронил.

Брэндон не доставал оружия вовсе – он просто рычал что-то на непонятном языке и вытягивал вперед руку, будто у него из ладони рвалась струя невидимого пламени. Но это, как ни странно, работало – твари из тумана скукоживались, будто сдувались изнутри.

Я уж подумал, что победа близка, но из глубины пещеры, возвышаясь над неуклюжими уродцами, как скала, выступило еще одно чудовище – тоже все обросшее шевелящимися конечностями, но гораздо более массивное. Оно было не одно – второй гигант приближался справа, грохоча ногами, будто на них копыта размером с крышку канализационного люка.

Брэндон, прокричав что-то, окончательно отогнал мелких тварей и сосредоточился на новых гостях. Эти и вовсе представляли собой что-то несусветное – огромные груды мяса, кое-как слепленные из мертвенно-бледных человеческих тел. Будто с дюжину трупов сплавили между собой, как мягкий воск, составляя из них неуклюжих колоссов.

Лепили явно на скорую руку. Фигуры получились несимметричные, бесформенные. У одного из правого плеча росло сразу три руки, но более-менее рабочей была только одна – самая толстая, две других торчали из туловища под немыслимыми углами и просто конвульсивно дергались, загребая воздух скрюченными пальцами. У второго было две головы, сросшиеся между собой затылками, а одна нога была настолько толще и тяжелее второй, что он подволакивал ее при ходьбе.

Когда на тебя прет этакая срань господня, а у тебя в руках заряженный револьвер – ты стреляешь, не задумываясь. К счастью, оказалось, что здоровяки куда более уязвимы к обычному оружию, чем их мелкие собратья. Экспансивные пули смачно вонзались в их плоть, разбрызгивая вокруг жирные капли черной жижи.

Я целился в головы, и – хвала бонусу к меткости – попадал почти в половине случаев. Шесть выстрелов – перезарядка – еще шесть выстрелов. Брэндон тоже отбросил свои магические штуки и взялся за огнестрел. Я как раз успел перезарядить револьвер в третий раз, когда один из колоссов, не дойдя до нас буквально десяток шагов, вдруг начал буквально разваливаться. Второму, похоже, тоже немного осталось.

– Мистер Шарп, погодите! Не стреля…

Но я уже спустил курок. Пуля раздробила двухголовому голему правый череп. В левый я до этого уже всадил две экспансивных, так что там болтались какие-то невнятные ошметки. Чудовище покачнулось, успело сделать еще два шага, и повалилось вперед. Туман в месте его падения вздыбился и отпрянул, будто живой.

Боковым зрением я едва уловил движение справа, и отпрянул в сторону.

– Еще одна тварь!

Эта была мельче всех остальных, но куда более проворная. И умела лазать по потолку и стенам. Мы с Брэндоном пытались поймать ее в прицел, но только без толку крутились на месте, как псы, гоняющиеся за своим хвостом. Пробовали стрелять наугад, но пули только чиркали по стенам. А гадина будто только и дожидалась, когда мы истратим патроны. Едва я отвлекся, чтобы перезарядиться, как она сиганула с потолка на Брэндона. Они покатились по полу, сцепившись в плотный клубок. Скай с рычанием ринулся за ними, прыгая в эту кучу-малу.

Я, матерясь сквозь зубы, загнал пару патронов в барабан и бросился к ним – на полную перезарядку не было времени.

Подоспел как раз вовремя – костлявая тварь повалила Брэндона на лопатки и клацала зубами, пытаясь дотянуться до его горла. Скай вцепился ей в лодыжку и, урча, пытался стащить в сторону, но ему не хватало веса. Сам Брэндон дрожащими от напряжения руками пытался отстранить чудовище от себя. Светящиеся глаза на маске пульсировали, будто в такт биению сердца.

Зверюга была гибкая, с массивным зубчатым позвоночником и острыми костяными наростами на суставах. Сквозь серую бледную кожу на спине отчетливо проступали ребра.

Я приставил ствол револьвера ей к виску.

– Не стр-релять! – прорычал из-под маски Брэндон.

По мне, так он с ума сошел. Но я и так его в прошлый раз не послушался, так что сейчас решил не торопиться. Стрелять не стал, но от души врезал гадине под ребра, а потом ухватил ее за длинные черные патлы и потянул назад. Тварь ослабила хватку, Брэндону удалось сбросить ее с себя и самому усесться сверху.

Поначалу я подумал, что он пытается придушить ее голыми руками, но потом понял, что он просто удерживает ее на месте. Основная работа шла где-то в другом измерении, невидимом для меня. Глаза маски пульсировали, меняя цвет и интенсивность. Тварь корчилась, и черты ее ползли, будто плавящийся под огнем пластик. Еще немного – и кожа начала отслаиваться большими лоскутами.

Скай фыркнул, выпуская из пасти ногу твари и сконфуженно мотая мордой. Тут я его понимал – зрелище было мерзкое, я и сам попятился, сплевывая от отвращения.

Брэндон же, напоследок прокричав что-то гортанным голосом, усиленным маской, ухватил тварь прямо за расползающуюся морду, стягивая с нее склизкую кожу. А потом и с груди начал отрывать целые куски, растягивая блестящие багровые жилы.

– Бррр, старина, да что ты творишь-то… – охнул я, едва сдерживая приступ тошноты.

Но Брэндон, похоже, знал, что делает. Под тающими на глазах кусками серой плоти, как под толстым скафандром, обнаружилась вполне обычная девушка. Даже вполне симпатичная – смуглая, с тонкими точеными чертами… Ба! Да это же та самая девчонка, что была в Фоллинг-Рок в банде Диксонов! Она еще заступилась за Брэндона, когда главари банды на него насели.

– Сельма…

Я оглянулся на поверженных нами големов. Эти горы мерзкой серой плоти таяли, растворялись, повисая в воздухе клочками тумана. Тоже самое происходило и с покрывающим девушку слоем мертвечины. Вскоре стало понятно, что этот слой был единственной ее одеждой.

Туман. Все эти кошмарные твари – лишь порождения чертового тумана.

Я, будто очнувшись от наваждения, помотал головой. Оставив Брэндона приводить в чувство девицу, побрел к каменному столбу, на котором до этого увидел Келли.

Ее там, конечно, не оказалось. Никаких следов.

Зато на месте големов обнаружилось два изрешеченных пулями голых трупа. Ухватив один за руку, я перевернул его на спину, чтобы разглядеть лицо.

Девчонка тем временем пришла в себя и закашлялась. Вскрикнула, увидев над собой жутковатую маску со светящимися глазами, а потом и вовсе завизжала в голос, отползая в сторону и кое-как прикрывая прелести руками.

– Сельма, не бойся! Это я, Брэндон!

Парень, спохватившись, стянул с себя маску.

– Видишь? Это я!

Но бедняжка еще долго не могла успокоиться, и дело было, конечно, не в какой-то там маске со светящимися глазами. Я поначалу решил, что она вовсе тронулась умом – бормотала что-то бессвязно, озиралась по сторонам, шарахалась от каждого нашего движения. Но со временем пришла в себя.

Брэндон набросил ей на плечи свою куртку, приобнял, гладя по голове. Оглянулся на меня.

– Кто там? – кивнул он в сторону трупа, над которым я стоял.

– Один из Диксонов.

– Да, я так и думал. Похоже, Профессор послал сюда отряд. Но без благословения Ошалла и без маски Осайе у них было мало шансов.

– Так что, от маски все-таки есть прок?

– Да, я понял в чем дело! Эти твари, порожденные туманом – низшие, безымянные лоа. Ну, демоны, проще говоря. И маска действует на них, как и на животных – дает бонус к контролю. Будь я сам по себе посильнее, я бы и вовсе смог ими командовать. А так – получалось только отпугивать.

– Но с этими здоровыми не очень-то получилось.

– Потому что это не лоа, а порабощенные Эшу игроки. Их нужно сначала освободить от влияния тумана. А проще – убить обычным оружием. Они, кстати, будут только благодарны. Умерев, они просто воскреснут на Святой земле. А так – неизвестно сколько шатались бы здесь в этом мерзком обличье.

– Д-да, это уж точно! – выдохнула девчонка, стуча зубами. – Это… какой-то кошмар. Я думала, с ума сойду.

– Все позади, – мягко произнес Брэндон, гладя ее по волосам.

Девчонка, похоже, наконец-то пришла в себя, и поняла, что сидит на камнях, в чем мать родила. Охнула, укутываясь плотнее в куртку.

– Так, ну-ка отвернитесь, я переоденусь!

Брэндон сконфуженно кивнул и поднялся на ноги. Меня тоже потянул за рукав, разворачивая спиной к девчонке.

– Откуда она одежду-то возьмет? – усмехнулся я.

– Из инвентаря, конечно. Я же рассказывал – основное снаряжение привязывается к игроку, его нельзя снять или потерять, даже при смерти.

– Ах, ну да. Все время забываю про эти игровые штуки…

Я вслед за Брэндоном отвернулся. Взгляд мной снова упал на злополучный столб.

– Что вы там увидели, мистер Шарп? – осторожно спросил Брэндон. – На вас лица не было. Я уж подумал, эти твари вас на куски разорвут, а вы и не шелохнетесь.

– Что увидел… То, чего не ожидал увидеть здесь. Мне кажется, я и сам скоро свихнусь, старина. Я уже не различаю, где тут виртуальность, а где мой бред. Я все понимаю – магия, шмагия. Но какого хрена, Брэнд?! Откуда они узнали… про неё?

– Я ничего не видел там, мистер Шарп, – покачал он головой. – Скорее всего, вы просто ловите глюки от этого тумана. В прямом смысле. В Эйдосе же довольно легко моделировать воздействие на мозг любых наркотиков. Особенно галлюциногенов.

– Да, я знаю. С тех пор, как появились недорогие НКИ и Эйдос, рынок галюциногенной наркоты фактически рухнул. Как и рынок проституции. Зачем рисковать здоровьем, когда есть безопасные виртуальные аналоги.

– Ну вот. Вы и сами все прекрасно понимаете.

Я невесело усмехнулся.

– Только вот кое-что не сходится, старина. Птица.

– Птица?

– Да, этот гребаный ворон-альбинос. Он ведь был снаружи, где еще не было никакого тумана. И ты его тоже видел.

– Хм…

– Вы видели ворона? – окликнула нас Сельма.

Оделась она на удивление быстро, и теперь в ней, наконец, можно было узнать ту самоуверенную красотку, что щеголяла в Фолинг-Рок. Разве что волосы надо в порядок привести.

– Ну да, – удивленно обернулся Брэндон. – Ты его тоже видела? Здесь?

– Нет, конечно. Снаружи, – уточнила девушка. – Он контролировал нас с помощью этой твари. Довел до места, убедился, что мы вошли. Сейчас, поди, караулит там.

– Кто? Профессор? Это же он вас сюда послал?

– Ну, а кто же еще! Не по своей же воле мы сунулись в эту трясину. Еще легко отделались. Когда мы облажались в Фолинг-Рок, я всерьез подумывала уйти от Леммингов, а то и вообще свалить куда-нибудь с Равнины. Думала, Профессор нас с потрохами сожрет. Ему эта маска, которую Бишоп нашел, позарез нужна была здесь. Чтобы добыть еще одну часть какого-то там сета.

– Вот ведь гад хитрый! – фыркнул Брэндон. – Все бы ему добычу из огня чужими руками таскать.

– Угу, это его стиль. Сам палец о палец не ударит, но другими вертит, как хочет.

– Вот только почему его все слушаются?

Сельма поежилась, обхватив руками плечи.

– Боятся потому что. Ты новичок у Леммингов. Еще толком не знаешь, на что он способен.

Брэндон снисходительно усмехнулся, всем своим видом показывая, что уж его этими штуками не проймешь.

– Ты сказала, что в этот раз вы легко отделались, – прервал я их беседу. – Почему?

– О! Кстати говоря, из-за вас! – встрепенулась Сельма. – Диксоны поначалу не хотели рассказывать про то, что Брэндон и какой-то нуб уделали их. Посмешище, конечно, на весь сервер. Злы они на вас теперь, как черти. Коул – так тот и вовсе всю наличку, что у него была, поставил в награду за ваши головы.

– Да уж мы-то в курсе, – фыркнул Брэндон.

– Мы думали, когда профессор про этот их позор узнает – вообще три шкуры сдерет. Но, когда ему рассказали про то, что с Брэндоном был некий Шарп, и описали, как он выглядит, он, наоборот, повеселел. Удивился, конечно, поначалу, но потом долго хихикал, как сумасшедший. И повторял что-то там про старых знакомых. Ох уж этот его смех… У меня от него мурашки по коже.

Я попятился назад и присел на торчащий над кромкой тумана валун.

– Эй, мистер Шарп! – встревожился Брэндон. – Да что с вами опять?

Я с трудом сдержался от того, чтобы не выругаться – громко, смачно, в несколько этажей. Позорище на весь сервер – это скорее про меня. Так подставиться! Переться в виртуальный мир, не изменив толком внешность и даже не придумав псевдонима. Ты просто гений, Шарп!

Хотя, конечно, откуда я мог знать… Я не собирался искать Крысолова в Эйдосе. Я вообще, летев в Монтану, не собирался ни в какие Дикие земли. Да и о том, что у меня есть внук, узнал лишь несколько дней назад.

Впрочем, все это теперь слабые утешения.

Брэндон присел на камень рядом со мной.

– Так что имел в виду Профессор? Что это все значит-то?

Я не выдержал и все-таки коротко, но емко ругнулся.

– Да то и значит, старик. Что игры кончились.

Глава четырнадцатая. Чаши весов

В историю с Крысоловом я вляпался случайно.

Это было года полтора назад. Мне наконец-то удалось накрыть дилерскую сеть, торгующую синтетической наркотой по всему восточному побережью. В целом, наркоты после изобретения Эйдоса стало значительно меньше, но старый добрый кокаин, похоже, еще долго будет актуален.

Выслеживали мы поганцев долго – продвинутые оказались. Никто из клиентов не видел их вживую, общались только в закрытом НКИ-чате, попасть в который можно было только по рекомендации. Дилеры заранее разместили по городу сотни, если не тысячи тайников. Найти эти закладки можно было только по подсказкам, получаемым через НКИ в режиме дополненной реальности.

Лет этак 20 назад все было бы куда проще. Тогда спецслужбы свободно получали доступ к любому сайту, можно было врезаться в любую закрытую сеть. Но с тех пор, как гребаные демократы продавили новый законопроект о защите анонимности в сети – стало совсем туго. Да и чисто технически все теперь гораздо сложнее. Человеческий мозг стал частью телекоммуникационного оборудования. Чтобы понять, что абоненту транслируют через нейрокомпьютерный интерфейс, нужно либо полностью перехватывать и копировать на лету все пакеты данных, либо вживлять ему «жучок» в височные доли. Первое – практически нереально, второе – незаконно.

В общем, пришлось не одну неделю сидеть в этом их НКИ-чате, провести с десяток покупок, лазать по городу в поисках тайников, вычислять маршруты их транзакций – для оплаты они использовали уйму электронных кошельков, по большей части одноразовых. В общем, хитроумная оказалась схема, но мы все-таки распутали ее и добрались до центра паутины.

Пауками, как это часто бывает в последнее время, оказались какие-то молокососы. Ей-богу, я уже начинаю скучать по временам, когда наркоторговцы были свирепыми, сплошь татуированными нигерами или латиносами. По крайней мере, это было привычней. А то, когда натыкаешься на бледных тщедушных сопляков, неделями не выходящих из дома и прудящих в штаны при виде пистолета – на душе почему-то вдвойне погано.

Мир меняется. И даже зло в нем теряет привычный облик.

Горе-наркобароны действовали из обычной съемной квартиры в Квинсе – в старом, построенном еще в конце 20 века, доме. Для их захвата мы развернули операцию по всем правилам – с отрядами оцепления, штурмовой группой, снайперами. Это уж потом выяснилось, что взять их смогла бы даже пара курсантов полицейской академии. С первого курса. С троячком по физподготовке.

Настроение было ни к черту. Вроде бы и дело сделано, и в кои-то веки все инструкции соблюдены, и свою лысую башку под удар не подставил. Но при этом позубоскалить надо мной успели все – вплоть до последнего дуболома из оцепления. Ну, как же – Шарп созвал почти полсотни бойцов, чтобы справиться с какими-то малолетками.

Но это полбеды. Потом ведь надо было ехать в офис, готовить рапорты. А уж тамошние остряки от меня места мокрого не оставили бы.

Поэтому я поначалу даже рад был звонку Дензела.

Сразу было понятно, что дело мутное и не совсем по моей части. Но у Дензела тут были личные счеты – его попросил помочь лейтенант окружной полиции Квинса. Не то однокашник, не то дальний родственник. К тому же, раз уж я только раскрутил банду, действующую через сеть НКИ, он, видимо, решил, что я начал разбираться в таких делах.

Когда я прибыл на место, медики уже грузили тело в машину. Самоубийство. Семнадцатилетний паренек соорудил в номере дешевой гостиницы, снятом за сутки до этого, что-то вроде переносной гильотины из пластиковой рамы и остро заточенного листа стали. И не придумал ничего лучше, чем опробовать ее на себе. Устройство сработало исправно. Напрочь, правда, голову не отсекло, но позвонки перерубило. И то хорошо – дурень хоть не мучался, умер мгновенно.

В том, что это самоубийство, сомнений не было – процесс был снят на видео, и запись местные копы мне тут же услужливо передали. Я как раз доедал купленный по дороге бургер, и последний кусок застрял у меня в горле.

Видел я в жизни некоторое дерьмо, но есть вещи, к которым привыкнуть сложно.

Опознали безголового быстро – это оказался сынок какой-то знаменитости. Не то актера, не то певца ртом – я за шоу-бизнесом не особо слежу, поэтому его имя мне ничего не говорило. Да и ФБР подтянули вовсе не из-за знаменитого папаши. Просто это был уже третий похожий случай за месяц, и копы начали увязывать их в серию.

На то был свой резон. Такие истории всплывают время от времени с тех самых пор, как появились первые массовые соцсети. Появляется какой-нибудь очередной ушлый отморозок, неплохо знающий психологию подростков. Находит в сети ребят – обычно каких-нибудь забитых, одиноких, целыми днями зависающих в своих планшетах. Начинает вести с ними долгие переписки, капать на мозги. Запугивать, заманивать, обдуривать. Тактик много, исход один – эти неприметные мыши в один совсем не прекрасный день вдруг выкидывают какой-нибудь фортель. И сальто с крыши – один из самых безобидных вариантов. Порой бывает и что-нибудь пожестче – типа самодельной бомбы в школьном рюкзачке.

Хотя, в последние годы все эти виртуальные секты сами собой сошли на нет. Естественным путем. Прошли времена открытых аккаунтов и свободных переписок. Да и сами по себе традиционные соцсети отмирают. Молодежь сейчас вся сплошь с НКИ, им Эйдос подавай, и тематические публичные сервера. Виртуальные мирки, в которых они могут изображать, кого угодно.

Но, похоже, кто-то научился работать и с новыми технологиями. И жертвами в этот раз стали не забитые, никому не нужные подростки, а наоборот – золотая молодежь. Три самоубийства и один пропавший без вести всего за три недели – это многовато для совпадения.

Хуже всего, что, к тому времени, как я подключился к делу, уже развернулась шумиха в медиа. И, приехав на место происшествия, я в первые же полчаса умудрился засветиться перед журналюгами. Вход в отель был перекрыт, выставлено оцепление, но, похоже, пару видео-дронов мы пропустили. У папарацци сейчас оснащение похлеще, чем у ЦРУ в начале века.

И уже через четыре дня, прямо перед тем, как мы нашли очередной труп, на меня вышел Он. Поначалу я называл его именно так – обезличенно. Крысоловом его окрестили позже, с подачи медиа. Откопали какую-то старинную легенду о злодее, который заманивал детей на край пропасти, играя на волшебной дудочке. Прозвище это ему подходило. Уж не знаю, как ему это удавалось, но жертвы его исправно плясали под его дудку. И для каждой он придумывал свой вариант ухода из жизни. Не повторился ни разу.

Не знаю, для чего ему был я. Наверное, чтобы лишний раз самоутвердиться. Или пощекотать себе нервы, устраивая интеллектуальные состязания в духе Мориарти. Вот только Шерлок из меня вышел хреновый. Этот неуловимый голос месяц водил меня за нос, каждые несколько дней подбрасывая новые трупы. Его и маньяком-то назвать было сложно – он даже не прикасался к своим жертвам. Они делали все сами, добровольно.

Под конец у меня у самого начала ехать крыша. Я всегда считал себя достаточно толстокожим, чтобы не вестись на все эти психологические уловки. Но прошло всего несколько недель, и я начал вздрагивать от каждого входящего сигнала по НКИ.

За все время расследования мы поняли про Крысолова только одно – он разбирается в нейрокомпьютерных интерфейсах лучше, чем наши эксперты в ФБР. Жучки, вживленные мне в НКИ, не помогли его отследить – ни по маршруту передачи данных, ни по анализу самих пакетов. Наши яйцеголовые только руками разводили – по их выкладкам выходило, что каждый раз со мной выходил на связь новый человек. Голос, конечно, был один и тот же, но синтезировать голов в НКИ – проще простого.

После десятого самоубийства Крысолов исчез. Мы так и не поняли, с кем или с чем мы имели дело. Талантливый маньяк-одиночка? Целая организация, оснащенная передовыми разработками? Но главное – как он добивался своего? По старинке, чисто психологическими методами? Или – что куда хуже – кто-то изобрел новый способ зомбирования людей через НКИ?

После этой истории я чувствовал себя беспомощным и совершенно бесполезным. Мы потом много говорили об этом с Дензелом, вылакали не один ящик бурбона. И пришли к неутешительному выводу, что мы – как последние динозавры в мире, который уже никогда не станет прежним.

Я всю жизнь выслеживал и отправлял за решетку плохих парней. Но сейчас весь мой опыт и умения теряли смысл. За последние пять-десять лет – после того, как началось массовое распространение НКИ – мир поменялся стремительно. Смешно сказать – но в Нью-Йорке почти не стало дорожных пробок. Частично из-за тотальной компьютеризации автотранспорта. Но по большей части из-за того, что люди попросту перестали выходить на улицы. Попросту незачем. Все переносится в виртуальные миры – от офисов до развлечений. А уж с появлением Эйдоса у многих и вовсе жизнь раскололась на множество осколков, среди которых существование в реальном мире – так, связующее звено.

Преступность теперь тоже не та. Банды постепенно исчезают с улиц. Проституция и порнография почти сразу полностью перекочевали в Эйдос. Многие виды наркоты тоже стали не нужны. Насильственных преступлений с каждым годом все меньше – просто потому, что люди все меньше контактируют вживую. Общий уровень преступности падает. И это было бы здорово, если бы не появлялись новые её виды. Те, к которым даже самые опытные из нас попросту не готовы.

Я тридцать лет на этой работе. Патрулировал улицы, расследовал убийства, работал под прикрытием, участвовал в ликвидации филиала одного из крупнейших мексиканских наркокартелей на восточном побережье. Меня раз пять избивали до полусмерти, вышвыривали из окна третьего этажа, совали в меня ножи, стреляли, однажды даже пытались отравить. И я уже ничего особо не боялся. Но оказался беспомощным против бесплотного голоса, звучащего в голове.

Когда Крысолов закончил свою задумку с «десятью негритятами», он еще какое-то время забавлялся со мной. Выходил на связь по НКИ, присылал медиафайлы. Поначалу – подробности о предыдущих жертвах. Но потом все чаще говорил обо мне. Было ясно, что он следит за мной в реале, выуживает данные из сети, ищет уязвимые места. А таких у меня немного. И главное из них – Хелен.

Вот тогда-то я испугался по-настоящему.

Но Крысолов попросту пропал. Поначалу я думал, что он затаился – такое уже бывало. Он и раньше выходил на связь нерегулярно – то почти каждый день, то с перерывом в неделю. Наверняка чтобы еще больше действовать мне на нервы. Но в этот раз – прошел месяц, второй, полгода. И тишина.

Вот только спокойствия эта пауза не добавляла. Я понимал, что он наверняка готовит какую-то новую пакость. Не для меня. Ко мне он, похоже, потерял интерес. Но кому-то точно не поздоровится. И, как это обычно бывает с такими маньяками – следующий его проект наверняка будет еще масштабнее и кровавее. Такие как он – как наркоманы, им нужно повышать и повышать дозу.

Тогда я и решил уйти в отставку и уехать в Монтану, поближе к Лоре и Хелен. Специально не пытался ничего выяснить про них заранее – чтобы не раскрыть. До последнего казалось, что Он следит за мной, и может разузнать об этом моем слабом месте. И мне было даже на руку, что я несколько лет вообще не общался с бывшей женой и дочерью.

Но эта перестраховка в итоге и сыграла со мной злую шутку – отправляясь в путь, я не знал о болезни Лоры, о её смерти. И даже о том, что у меня есть внук. А теперь сбываются мои самые страшные кошмары. Я не только не смог скрыться от Крысолова. Я, кажется, сам привел его к своим близким.

Сможет ли он вычислить, что мы с Брэндоном знакомы и в реале? Запросто. Брэндон – из одного города с Диксонами, Коулом и еще несколькими парнями из банды Леммингов. Они знают его и в реале, знают, где он живет. И нас, возможно, тоже уже видели вместе.

Дьявол! Мне следовало куда раньше обо всем догадаться – когда Брэндон рассказывал мне о Профессоре. Почерк у негодяя вполне узнаваемый. Меня подвело то, что всю эту возню в Диких Землях я не воспринимал всерьез, считая просто игрой.

Что ж, если это и игра – то теперь ставки в ней резко возросли. И здесь, в отличие от той истории в Нью-Йорке, Он обрел хоть какое-то обличье. Пусть это всего лишь аватар в игровом мире. Но это уже хоть что-то, а не просто гребаный голос.

Все эти мысли и обрывки воспоминаний проносились у меня в голове, пока мы с Брэндоном и нашей новой спутницей пробирались все дальше по окутанным желтым туманом пещерам. Сельма присоединилась к нам – деваться ей было некуда. Был, конечно, вариант отправить ее назад одну – пусть бы искала выход наружу. Но ни она сама, ни Брэндон об этом и слушать не захотели.

Шли мы, судя по всему, в правильном направлении – потому что туман начал активно противостоять нам. Из него все чаще выныривали чудовища – каждый раз разные. Не успели мы отбиться от големов, слепленных из серой человеческой плоти, как нас атаковали птицы размером с гуся. Гоготали они тоже почти по-гусиному – пронзительно, противно. Но на этом сходства заканчивались. Перьев на них почти не было, плоть была вязкой и блеклой, а прямо на животах зияли круглые пасти, усеянные по всей окружности несколькими рядами мелких кривых зубов. Мало того – эта мерзость еще и летала – правда, тяжело, дергано, будто с перегрузом.

Потом были длиннющие парящие в воздухе змеи – полупрозрачные, будто сотканные из тумана. И что-то вроде дикобразов, пуляющихся иглами размером с китайские палочки для еды. И бледные тощие девы с гладкими лицами без глаз, носа и рта, зато с десятидюймовыми когтями на пальцах.

А под конец – нечто совсем уж невообразимое, похожее на помесь кентавра, паука и огромной жирной бабищи с трехметровым липким языком, которым она пыталась ловить нас, как лягушка мух.

Многих чудовищ Брэндону удавалось отпугивать с помощью маски. В основном это касалось бесплотных созданий, которые были лишь частью тумана. Но тех, кто уже обрел плоть, приходилось изгонять более традиционными способами. После пары схваток я уже начал прикидывать, хватит ли нам патронов.

Во время боя с пауко-бабищей передо мной в воздухе всплыла полупрозрачная надпись и эмблема с перекрещенными револьверами. Невидимые трубы сыграли бодрый аккорд.

«Вы произвели 200 результативных выстрелов. Вы получаете перк „Стрелок“ 1 ранга. Меткость +3, урон всех видов боеприпасов +10 %. Для получения 2 ранга перка „Стрелок“ и увеличения бонуса произведите 1000 результативных выстрелов из любого вида оружия».

Уф, ну хоть одна хорошая новость за весь игровой день! Причем, похоже, не меньше трети из 200 удачных выстрелов пришлись как раз в эту жирную многоногую тушу. Я даже пожалел, что мы продали «Буйвол». Лучше бы постарались найти боеприпасы к нему. Хотя, кто знал, что здесь нам попадется нечто настолько здоровенное.

– Уф, ну и уродина! – дрожащим от омерзения голосом процедила Сельма. Вытряхнула стреляные гильзы из барабана револьвера и зашарила по поясным сумкам в поисках новых патронов.

Скай утробно рычал, катаясь по полу. Во время перестрелки паучиха таки достала его своим языком, и шерсть его на боку была темной и влажной от липкой слизи. Он сунулся было почистить ее языком, но тут же фыркнул, будто ему в нос прыснули из баллончика. Вот и принялся тереться о каменный пол, пытаясь почиститься.

У нас у всех были похожие чувства. Желтые пещеры были просто сборищем какой-то несусветной нечисти, от одного вида которой желудок съеживался. Вирт-дизайнеры, создававшие эту локацию, похоже, решили переплюнуть Босха и Гигера, вместе взятых. И местами это им вполне удавалось – хотя бы потому, что Эйдос не только визуальную иллюзию создает, но и звуки, запахи, вкусы. К примеру, от заваленной нами твари воняло натуральной мертвечиной этак трехдневной давности. Увы, этот запах мне вполне знаком и в реале.

– А ведь эта мадам нам не просто так попалась… – задумчиво пробормотал Брэндон, обходя тушу кругом, будто бы высматривая на ней что-то.

– Она пыталась не пустить нас вон туда, – Сельма указала на проход, темнеющий под самым потолком пещеры. К нему вела широкая каменная рампа, похожая на лестницу.

– Может, она защищала свое гнездо? – предположил я. – Можем у нее там эти… паучата какие-нибудь? Или кладка яиц.

Девица аж плечами передернула от отвращения.

– Бррр!! Давайте тогда туда не пойдем, а? Я и так, наверное, на неделю аппетит потеряла. Скорее бы выбраться из этих пещер. Чтоб я еще раз сунулась во владения Лоа Гуэде…

– Да нет там никаких яиц, – уверенно отозвался Брэндон. – Пойдемте!

Он первый ринулся вверх по лестнице, за ним, все еще фыркая и отряхиваясь – Скай.

– Ну, наконец-то… – выдохнул Брэндон, едва мы перебрались в соседнюю пещеру. – Вот они, Чаши. Правда, я их немного по-другому представлял…

Мне поначалу даже показалось, что мы вышли на поверхность. Из-за тумана и огромных размеров пещеры стен не было видно. С потолка лился ровный рассеянный свет. Чаш было три – огромные каменные полусферы метра по три в диаметре. Туман в них был густой, плотный, как молоко. Он постоянно переливался через край, все дальше растекаясь по полу пещеры.

– Эти хреновины ведь надо как-то разрушить? – уточнил я.

– Вот-вот, – вздохнул Брэндон. – Знали бы, что они такие здоровенные – захватили бы динамит.

– Кстати, у тебя не завалялось? – спросил я у Сельмы.

– У меня?! С чего бы?

– А почему бы нет? Мы-то второпях в эти пещеры сунулись, не готовились толком. А вас Профессор послал. Неужели не снарядились чем-то, чем можно раздолбать эти чаши?

– Да не для этого он нас сюда посылал… – нехотя ответила девица. – Разрушать ничего не надо было.

– То есть как? – опешил Брэндон. – А что тогда?

– Если я расскажу – меня потом Профессор…

– Брось, – отмахнулся я. – Вы и так уже облажались. Остальные люди профессора мертвы или, того хуже, бродят по пещерам в виде жутких страхолюдин. Чего тебе еще бояться?

– Мистер Шарп прав, – подключился Брэндон. – Как выберемся из этих пещер – тут же разбежимся. Профессору вовсе не обязательно знать, что ты нам помогала. И мы не расскажем.

– Я даже могу тебя пристрелить, – предложил я. – Окажешься на Святой земле, вслед за своими приятелями Диксонами. Будет выглядеть правдоподобно.

– Ах, как любезно с вашей стороны! – фыркнула она. Прикусила губу, что-то обдумывая. Наконец, решилась.

– Ты вроде хороший парень, Брэндон. Я даже за тебя переживаю немного. Ты зря утащил маску. Когда Профессор об этом узнает…

– С этим я разберусь! – неожиданно жестко перебил ее Брэндон. – Ты лучше про чаши расскажи.

– Профессор нас предупреждал, что пробиться сюда, в эту пещеру, будет сложно. И что многих чудовищ здесь не берут обычные пули. Нужно либо запасаться уймой серебра, либо раздобыть маску Осайе, чтобы просто их отпугивать.

– Это мы уже заметили. С самими чашами-то что делать?

– А тут два варианта. Можно разбить их, и пещеры очистятся от тумана. Либо принести в жертву элайскую монету и вызвать сюда самого Эшу. В общем, встать либо на светлую сторону, либо на темную.

– И что будет, если вызвать Эшу?

– Тогда Эшу захватит власть над этими пещерами на семь недель, и Лоа Гуэде перейдет на это время на темную сторону.

– То есть сейчас они, вроде как, белые и пушистые? – усмехнулся я.

Брэндон замотал головой.

– Нет-нет, все правильно! У вуду ведь есть и темные колдуны – бокоры, и светлые – хунганы. Им покровительствуют разные лоа – то есть духи. Пока сильнее Ошалла – в Лоа Гуэде заправляют хунганы. Но если Эшу возьмет верх – то к власти придут бокоры.

– Короче, двухпартийная система, – подытожил я. – Каждые семь недель – выборы. И нам сейчас надо определить, какого кандидата поддержать.

– Ну да. Я за Лоа Гуэде особо не слежу, но, по-моему, здесь почти всегда побеждают светлые. Почему же Профессор решил в этот раз вывести в дамки Эшу?

– Может, потому что он и сам – просто зло во плоти и больной на голову ублюдок?

– Да нет… Хотя, может, и это тоже… – не замечая сарказма, задумчиво бормотал Брэндон, разглядывая чаши. – Он вам не говорил, что должно было произойти дальше?

– Только в самых общих чертах. Бросаем элайскую монету в любую чашу. Является Эшу. В награду у него можно попросить любую вещь, которая с ним будет. Но попросить нужно кольцо, которое будет у него на левой руке. Подарок от… какой-то субботы. Понимаю, по-дурацки звучит, но я так расслышала.

– Да нет, все верно, – успокоил ее Брэндон. – Наверное, речь про Самди. Барона Субботу. Это могущественный темный лоа. Что-то вроде древнегреческого Харона – проводник в загробный мир. А кольцо – это Печатка Самди.

– Это-то ты откуда знаешь?

– Да так. Сложил два плюс два. Эта печатка – в списке артефактов, которые входят в сет Повелителя духов. Как и моя маска. Там каждый артефакт связан с одним из местных божеств.

– То есть Профессору нужен полный сет? – спросил я. – А сколько там всего вещей?

– Судя по описанию у меня на маске – шесть. Маска Осайе, духа лесов. Печатка Самди, властелина мертвых. Талисман Ошумаре, духа удачи. Кинжал Огуна, духа войны. Трость Омулу, духа врачевания. И некое Око Легбы, властителя перекрестков.

– Как-как ты сказал? Око? – переспросила Сельма.

– Ну да. А что?

– Когда мы видели Профессора в последний раз, он всё вертел в руках какой-то шар. Я поначалу думала – просто игрушка. А это глаз. Жуткий такой, совсем как живой. С помощью этого глаза он как раз и управляет своим белым вороном.

– Ясно. Значит, как минимум одна вещь из сета у него уже есть. У каждого из этих артефактов – свои уникальные бонусы. Плюс, если собрать несколько вещей из комплекта – появится еще один, который будет усиливаться с каждой новой вещью.

– И что там за бонусы? – вмешался я.

– Я не знаю. В описании маски – только названия остальных артефактов. Когда выйдем из игры – попробую поискать инфу на форумах игроков. Но, судя по всему, сет редкий, и по нему вряд ли будут сведения в свободном доступе.

– Ну да, ну да. Я уже слышал, что разработчики не особо-то делятся информацией. Хотят, чтобы игроки сами во всем разбирались.

– Да. В Диких Землях информация – тоже ценный товар.

– Как и везде, старина. Ладно, будем добывать её сами. Но для начала нужно понять, как раздолбать эти чертовы штуковины. Наверняка должен быть какой-то простой способ… Ха! Да вот же он!

Это было похоже на огромный маятник – массивная конусовидная штуковина на цепи, подвешенная к потолку. Место крепления не удалось разглядеть в окутывающем все вокруг мороке. Но я попробовал слегка раскачать эту болванку, и стало понятно, что ее амплитуды вполне хватит, что повалить каменные чаши.

Однако ни Брэндон, ни девица не торопились мне помочь.

– Ну, чего встали-то?

– Одно дело – просто вам рассказать, как все было, – пожала плечами Сельма. – И совсем другое – напрямую помогать. Если Профессор узнает – он меня непросто из банды выгонит. Я стану изгоем. Проще сразу обнулять персонажа, менять имя и внешность… или вообще уходить из Диких Земель.

Вот ведь проклятье! Ублюдок, похоже, и правда запугал этих своих Леммингов до икоты. От одного упоминания о нем бледнеют. Впрочем, если это и правда тот самый Крысолов – то я не удивлен.

– Брэндон, ну а ты-то чего?

– У меня уже есть маска Осайе, – пожал он плечами. – Часть редкого сета, очень подходящего для меня. Было бы неплохо получить еще одну. В Диких землях вообще тяжело стать колдуном – как раз из-за того, что достойные магические артефакты хрен раздобудешь. А тут – такой шанс!

– А еще лучше – отдать и маску, и печатку Профессору, – поддакнула Сельма. – Ты зря затеял этот свой побег, Брэндон. Если хочешь и дальше играть здесь – то не надо наживать себе таких врагов. Тем более, Коул рассказывал, что он и Диксоны знают тебя и в реале…

Брэндон замешкался.

– Может, ты и права. Но назад все равно уже пути нет.

– Почему нет-то? Вернешь Профессору артефакты – и он тебя озолотит. Я так поняла, эти штуки для него очень важны, он уже не первый месяц за ними охотится.

– Да не слушай ее, Брэнд! – не выдержал я. – Ты же помнишь, о чем мы говорили! Хватит плясать под их дудку.

– Я еще ничего не решил! – огрызнулся он. – Но, в любом случае, я хочу забрать печатку. Мы столько всякого дерьма прошли, плутая по этим пещерам, что хочется какую-то весомую награду.

– Так и за очищение от тумана награда тоже будет! И, может, более весомая, чем какое-то там кольцо. Иначе почему бы все обычно выбирали светлую сторону?

Парень снова растерянно замолчал.

– Да и, к тому же, чтобы вызвать этого твоего Мефистофеля, нужна элайская монета. У тебя она есть?

– У меня есть! – отозвалась девица, демонстрируя серебряный восьмиугольник. – И хватит уже трепаться. Я хочу побыстрее выбраться отсюда!

Она шагнула к ближайшей чаше, явно намереваясь бросить в нее монету.

– Стоять!

Одновременно с возгласом я выхватил револьвер и направил на нее, принимая отточенную коповскую стойку – пистолет в вытянутой правой руке, локоть чуть согнут, основание рукоятки придерживается левой ладонью. Прицел – точно в лоб.

Девица – надо отдать ей должное – не оробела. Замерла, глядя мне в глаза. Монету по-прежнему держала в руке, на уровне лица. Но, судя по напряженной позе, готова была метнуться в сторону.

– Стоять, я сказал!

– Эй, вы чего?! – опешил Брэндон.

– Угомони своего мистера Шарпа, Брэнд, – натянуто улыбнулась девица. – Он тебе одни проблемы создает, начиная с Фоллинг-Рок. Если бы не он…

– Заткнись, соплячка! – рявкнул я. – И убери свою чертову монету куда подальше. Лучше брось на пол. Бросай, я сказал!

– Уберите револьвер, мистер Шарп!

Скай, как всегда, безошибочно считывая настроение хозяина, угрожающе зарычал.

– Мы не будем вызывать никаких демонов, Брэндон. Мы разобьем эти гребаные чаши и оставим Профессора с носом! Окей?

– Да я и так не собирался отдавать ему печатку!

– Надеюсь. Но будет надежнее, если эта хреновина вообще никому не достанется. В ближайшие семь недель.

– Да какая разница?!

– Большая! Послушай…

– Да нет, это вы меня послушайте! – Брэндон тоже выхватил пушку и направил ее на меня. – Уберите чертов револьвер!

– И что, правда будешь стрелять в меня, старина? – усмехнулся я.

– Если потребуется!

А ведь, судя по виду – будет. Похоже, эта девчонка для него значит куда больше, чем я предполагал.

Да и сама девчонка оказалась не промах. Храбрая. Или просто дура – тут уж с какой стороны посмотреть. Увидев, что я на секунду отвлекся, она метнулась в сторону, пытаясь одним прыжком добраться до ближайшей каменной чаши и укрыться за ней.

Дальше я особо не размышлял. Чистые рефлексы. Три выстрела подряд в девчонку, с небольшим упреждением. Та падает, как изломанная в суставах кукла, глухо ударяясь головой о чашу. Туман скрывает ее, как трясина.

Сам я, открывая огонь, тоже падаю на бок, так, чтобы массивная болванка маятника оказалась между мной и Брэндоном. Ныряю с головой в туман, прокатываюсь чуть в сторону, выныриваю снова… И останавливаюсь в самый последний момент.

Брэндон даже не пытался в меня стрелять – рука его с револьвером бессильно опустилась. Но в глазах его застыл такой ужас, будто я только что младенца бензопилой покромсал.

– Вы… Что вы наделали?!

– У меня не было выбора, старина. Она дернулась, и я… Зря она меня не послушалась.

– Мы ведь, кажется, договорились, мистер Шарп… – неожиданно жестко процедил он. – Еще там, в Фоллинг-Рок…

– Да, да! Я виноват, старик. Но в этот раз – особый случай. Я не мог ей позволить бросить монету в чашу. Если Профессору так нужен этот артефакт – лучше сделать так, чтобы он вообще никому не достался. Поверь мне. У меня с ним свои счеты.

– А кроме как о себе, вы о ком-нибудь думать можете? – огрызнулся Брэндон.

Я вздохнул и подошел к нему. Положил руку на плечо.

– Не сердись. Я тебе все объясню. Но это долгая история, давай сначала выберемся отсюда. Давай, помоги мне раскачать этот долбаный маятник!

Он стряхнул мою руку и отвернулся.

Настырный. Ну, что ж теперь. Не дожидаясь его, я уперся обеими руками в маятник.

Брэндон еще долго стоял, нахмурившись, и наблюдал, как я корячусь в одиночку. Похоже, упрямство у нас – фамильная черта. Но у меня еще и стаж побольше, так что у молодого не было шансов.

Чаши от ударов маятника крошились в мелкие осколки, будто были сделаны из стекла, а не из камня. Туман, льющийся из них, взвивался огромным грибообразным облаком. Стоило нам разрушить последнюю, на пещеру обрушилась тьма. Разом, будто кто-то щелкнул невидимым рубильником. А потом почва ушла из-под ног. Я едва сдержался, чтобы не заорать в голос, потому что ощущения были такие, будто просто падаешь с огромной высоты. Вот только непонятно, с какой скоростью – темень вокруг, без единого пятнышка света.

Ну прямо, мать её, Алиса, падающая в гребаную кроличью нору! Впрочем, местная сказка оказалась еще более наркоманской.

Светлое пятно появилось чуть позже и развернулось в очередное системное сообщение – белыми буквами по черному фону.

«Поздравляем! Вы завершили сюжет „Чаши весов Лоа Гуэде“ и выбрали сторону Ошалла. Репутация у хунганов Лоа Гуэде +150. Репутация у бокоров Лоа Гуэде -150. Вы получаете перк „Благословение Ошалла“. Эффекты: + 5 % защиты от темной магии, +5 % к эффективности ваших заклинаний вуду. Примечание: при повторном прохождении сюжета вы не сможете получить эту награду второй раз. Но, если примете сторону Эшу, вместо перка получите в дар от Эшу могущественный артефакт».

О, защита от магии – это хорошо! Хоть как-то компенсирую свое не очень удачное распределение характеристик…

Ба, да я уже начал рассуждать, как местные завсегдатаи. Быстро же втянулся.

Головокружение нарастало, поэтому, когда под ногами внезапно появилась опора, я с трудом устоял. В глаза вдруг ударил свет факелов, показавшийся нестерпимо ярким. Вокруг радостно заголосили, заулюлюкали. Не успели мы с Брэндоном опомниться, как нас подхватили десятки рук. Под ритм барабанов, треск кастаньет, бренчанье гитар и сотни других звуков толпа буквально несла нас, как река, передавая над головами из рук в руки.

– Спасители! Спасители!

– Хвала Ошалла!

– Хвала свету!

Под эти возгласы нас принялись подбрасывать высоко в воздух. Я матерился, на чем свет стоит, и требовал, чтобы меня вернули на землю. А Брэндону, судя по всему, действо даже нравилось – по крайней мере, рот у него был до ушей.

К счастью, это непотребство быстро закончилось – нас пронесли по главной улице и поставили на землю у большого конусовидного строения из песчаника, размалеванного белыми иероглифами. Уже знакомый нам толстяк-хунган поклонился нам и, широко раскинув руки, прогудел:

– Вы оправдали доверие Ошалла, десперадос! Войдите же в храм Ошалла и примите дары Лоа Гуэде за спасение от тьмы! Это ваша ночь!

– Дары! Дары Ошалла! – взревела толпа.

– Я же говорил, что нас еще наградят! – крикнул я Брэндону в ухо.

Он пожал плечами.

– Мы и так уже получили перки. Это весомая награда. А здесь, наверное, так, какие-нибудь мелочи…

Нас окружила целая дюжина белозубых красавиц с кожей такой темной и блестящей, что они казались облитыми нефтью. Чего-то, что всерьез можно было называть одеждой, на них не было – только бусы, браслеты, легкие набедренные повязки да вязь причудливых узоров белой краской.

– Дары! – широко улыбнулась одна из них, надевая мне на шею длинное ожерелье из белоснежных цветов. Я скользнул взглядом по ее тяжело качнувшимся упругим грудям и обернулся к Брэндону.

– Ну, если ты ЭТО называешь мелочью…

Фраза канула в пустоту – парня уже увлекли за собой еще две жрицы. Да и меня мягкие, но настойчивые руки толкали в сторону входа в здание. Вход был треугольный, как у шатра, и внутреннее пространство, освещенное факелами, было похоже на топку печи с остывающими углями.

– Выпей! – обняв меня, промурлыкала чернокожая, протягивая кубок алого, как кровь, вина. – Ночь только началась!

В горле у меня и впрямь изрядно пересохло, и я осушил кубок залпом, толком не распробовав вкуса. Но, кажется, в вине были явные нотки граната.

Или этот привкус был на жарких влажных губах темнокожей? Вот только которой из них? Проклятье, почему так кружится голова? И где мой револьвер?

Вот ч-чёрт…

Говорили же мне – держись подальше от вуду!

Глава пятнадцатая. Охотники за наградой

– Может, не надо, Брэндон? Что-то мне это уже не кажется хорошей затеей…

– Да нет же, идея отличная! Жаль, я сам до этого не додумался.

– А может, это… Ты первый?

– Нет, лучше вы. Мне проще будет пробраться в город.

Я вздохнул и напоследок оглянулся по сторонам.

Это место называлось Ущельем Челюстей. И вирт-дизайнеры, похоже, изо всех сил старались, чтобы у игроков не было сомнений, почему оно называется именно так. Серые скалы топорщились острыми треугольными пиками, кое-где смыкаясь друг с другом. Основная расщелина, идущая с востока на запад, напоминала приоткрытую пасть. Причем дно ущелья было существенно шире, чем своды – там хватало места для железнодорожной насыпи с двумя колеями и широкой тропы, по которой можно было двигаться верхом.

У выхода из ущелья располагался городок Гуднайт. Самый крупный в округе островок цивилизации – с железнодорожной станцией, водонапорной башней, салуном, гостиницами, магазинами, парой борделей, офисом шерифа. Перед нами он был, как на ладони – мы спрятались в нагромождении скал возле самой железнодорожной ветки. До путей было рукой подать, но, в то же время, мы находились в недосягаемости – на эту площадку можно было добраться только поверху. Мы зашли с севера, битый час карабкаясь по чертовым скалам, как пара горных козлов.

Отсюда, сверху, город выглядел вполне уютно – двух- и трехэтажные деревянные здания, брусчатка на главных улицах, прогуливающиеся по улицам разношерстная публика – от разодетых дам в пышных юбках до маршалов Конкисты, затянутых в кожаные плащи и скрывающих лица под масками, похожими на респираторы.

После заварухи в Сэвен-Синсе мы с Брэндоном отправились на запад, и вот уже третий игровой день топаем пешком, избегая оживленных трактов, да и вообще прячась от любых попадающихся навстречу игроков. Запасы провизии и боеприпасов, закупленные у Лоа Гуэде, потихоньку подходят к концу. Благо – дичи вокруг полно, и Скай здорово помогает в ее добыче. Если бы он еще умел разделывать и готовить эту дичь – вообще бы цены ему не было. Но нам приходится упражняться в кулинарии самим, и, если честно, наше основное блюдо – куски мяса, сырые с одного боку и обугленные с другого – мне уже основательно приелось.

Соваться в города за провиантом Брэндон опасается, и правильно делает. Лемминги в очередной раз увеличили награды за наши головы – теперь за меня можно получить уже семь тысяч, а за Брэндона – три. Плюс подросла и награда за мою голову от Конкисты – уже до двух с половиной тысяч. Хотя я в последние дни вроде бы вел себя прилично. Брэндон объяснил, что штрафы Конкисте растут со временем. Плюс мне могли накинуть несколько сотен за тех троих конкистадоров, что мы прищучили, помогая Мериманге.

– Ну, так что, готовы?

– Да готов, готов, – проворчал я.

– Встретимся на этом же месте через час. Маршрут от креста запомнили?

– Угу. Ладно, не тяни. Сделай это.

Я, наконец, отвлекся от созерцания городка и обернулся к Брэндону.

Тот, действительно, тянуть не стал. Последнее, что я увидел перед вспышкой – это дуло револьвера, направленное мне прямо в лоб.

Занятно. В реале похожие ситуации у меня бывали, и не раз. И я помню это дурацкое щемящее чувство, когда заглядываешь в черный зрачок пистолетного ствола, понимая, что вот он – момент истины, и от смерти тебя отделяет неуловимо короткое мгновение. И мне всегда было интересно, успеешь ли услышать звук последнего для тебя выстрела, успеешь ли осознать, что это всё, конец.

Уж не знаю, как там, в реале, но здесь я ничего сообразить не успел. Ни боли, ни грохота выстрела – только яркий белый свет, на несколько мгновений заливший все вокруг, и легкое головокружение.

И вот я уже стою в полумиле от того места, где мое тело с простреленной башкой упало на камни. Ближайшая Святая Земля – на окраине города, возле самого выхода из ущелья. Пологий холм, на котором возведен массивный каменный крест из песчаника, а чуть поодаль видна дюжина крестов поменьше – над сгладившимися от времени холмиками могил.

Вспышка, кажется, частично ослепила меня – цвета вокруг казались серыми, блеклыми, будто я смотрел старинную черно-белую пленку, к тому же изрядно засвеченную. Брэндон предупреждал меня об этом. После смерти попадаешь в Тонкий мир. Это особое измерение, с которым обычные игроки сталкиваются в двух ситуациях – когда умирают, и когда только-только заходят в игру и еще не успели вернуться в свое тело. А вот у местных колдунов с Тонким миром куда более тесная связь, и самые сильные из них даже могут свободно перемещаться в него по своей воле.

Мне хватило и нескольких секунд, чтобы понять, что мне здесь не нравится. Разница между реальным миром Диких земель и этим загробным царством была примерно такая же, как между бабочкой и сухой оболочкой старого кокона, рассыпающейся от прикосновения. Даже звуки здесь были какие-то тусклые, приглушенные, будто доносящиеся через толстый слой войлока.

А еще здесь будто бы постоянно дул ветер. Его нельзя было почувствовать кожей, но его было видно – он нес с собой потоки мелкого серого пепла, размазывал очертания всех предметов.

Я взглянул на свои руки – тоже серые, бесцветные и, кажется, даже слегка прозрачные. Ущипнул сам себя. Никакого эффекта. Я – призрак. Может, даже сквозь стены смогу проходить? Надо будет попробовать.

Я обернулся в сторону креста и едва не присел от удивления.

А вот об этом мне Брэндон не рассказывал.

Мы проходили возле этого креста пару часов назад. Это была обычная грубо отесанная каменная глыба, чуть покосившаяся вправо. Здесь же она превратилась в белоснежный столб, покрытый вязью искусной резьбы. И возле него возвышалась огромная, в два человеческих роста, светящаяся фигура ангела. Не каменного. Настоящего. По крайней мере, если ангелы существуют, то они выглядят именно так. Они сотканы из света, их крылья – легки и огромны, как паруса, их одеяния – мягкие, струящиеся, как волны. А голос – одновременно ласковый и трубящий, заставляющий съеживаться от ощущения собственной ничтожности.

– Не бойтесь, сэр Брюс Уильям Шарм, – проговорил ангел. Или проговорила? Впрочем, какая разница. От существа исходило такое спокойствие и умиротворенное величие, что думать о том, какие у него вторичные половые признаки, и есть ли они вообще, казалось кощунством.

Но я все равно думал. Наверное, я неисправим.

– Да не боюсь я.

– Вы знаете, что с вами произошло?

– Мой внук пустил мне пулю в лоб. И я вроде как умер.

– Верно. Но смерть в этом мире – не завершение жизни, а лишь одно из событий в череде бесконечных поисков себя. У вас сейчас два пути, сэр Брюс Уильям Шарп. Вы можете подойти ко мне, и я помогу вам вновь обрести вашу оболочку. Но предупреждаю – это надолго ослабит вас. Первые четверть часа вы будете беспомощны, как ребенок. Потом силы начнут возвращаться к вам, но постепенно.

Про это Брэндон тоже рассказывал. Если воскреснуть на Святой земле, помимо пятнадцатиминутного дебаффа на снижение всех характеристик и сброса всех положительных свойств от зелий, получишь еще один, куда более длительный – на двенадцать часов отключаются все перки. Хотя, невелика потеря, когда ты новичок.

– Другой путь – постараться отыскать свое тело и вернуться в него.

– Именно это я и постараюсь сделать.

– Что ж, удачи, сэр Брюс Уильям Шарп! Помните – если передумаете, вы в любом момент можете вернуться сюда. Достаточно лишь пожелать этого.

– Спасибо, э… мэм, – кивнул я, все-таки решив, что ангел – это дева.

Ответом мне был легкий кивок, и фигура вновь замерла, скрестив руки на груди.

Я обернулся было в сторону городка, но мне даже не удалось его толком разглядеть – чем дальше от меня, тем сильнее закручивался вокруг бесшумный пепельный шторм. Небо будто и вовсе болтали миксером – в нем бушевали неистовые вихри, черные на фоне серой мглы. Об этом меня Брэндон тоже предупреждал – в моем состоянии особо не попутешествуешь, мне доступна лишь тропа между мной и моим телом.

Что ж, зато не заблужусь. К тому же, оказалось, что в форме призрака куда проще карабкаться по этим долбанным скалам. Совсем уж бесплотным духом я себя не ощущал, но двигаться было гораздо легче – я перескакивал с камня на камень, как грациозная горная серна.

Нет, ну я про внутренние ощущения. Как я выглядел при этом со стороны – другой вопрос.

Правда, как это мы с Брэндоном раньше не додумались поубивать друг друга! Без надписей о наградах за наши скальпы, назойливо маячащих рядом с никами, путешествовать будет гораздо безопаснее. Еще и подзаработаем, что тоже будет весьма кстати.

Мой скальп решили сдать первым – все-таки награда за голову Брэндона поменьше, и у него больше шансов незамеченным добраться до конторы шерифа в Гуднайте. Ну, а потом и я схожу по тому же маршруту. Единственная проблема – снять вторую награду, ту, что назначена за меня Конкистой – таким макаром не получится. Тут только сдаваться и отрабатывать штраф на каторге. Но как-нибудь попозже. Сейчас я не могу терять на это время.

Если нам удастся провернуть этот фокус с получением выкупов за собственные головы – это, конечно, еще больше разозлит Леммингов. Но они сами виноваты – видно, слишком торопились, когда назначали награды, и оставили настройки по умолчанию. То есть награду за мою голову мог получить кто угодно, и Брэндон в том числе. Как и я за него. И глупо было бы этим не воспользоваться. В сумме можем заработать десять тысяч – по местным меркам, весьма неплохая сумма. Добавим к нашим сбережениям – и сможем купить пару резвых лошадей и обновить экипировку.

А лошади нам понадобятся. После того, что мы разузнали в Желтых пещерах Лоа Гуэде, у нас появилась вполне конкретная цель – раздобыть для Брэндона остальные части сета Повелителя духов. А заодно сделать так, чтобы они не достались Профессору.

Брэндону удалось выяснить, как можно заполучить еще один артефакт из комплекта. Трость Омулу, духа врачевания, можно было добыть, пройдя некую запутанную сюжетную линию, связанную с кхандаарами – самым многочисленным индейским племенем Равнины. Как начать эту линию, еще предстояло выяснить. Но насчет этого у парня были кое-какие соображения. Нужно было пробираться дальше на запад. Там, где-то на северных склонах Змеиного хребта, священные земли кхандааров. Там и нужно будет искать ответы. Правда, для начала нужно будет отыскать способ заручиться поддержкой местных шаманов. Но это уже отдельный вопрос.

Ну, а пока главное, что нас ждало впереди на ближайшие несколько дней – это дорога. И это мне даже нравилось. С каждым своим сеансом в Диких землях я все лучше понимал, почему люди массово уходят в Эйдос. Я будто родился заново, и моя старая жизнь, с ее ошибками, разочарованиями и болью отошла на второй план. Правда, здесь, в новом мире, я тоже успел натворить глупостей. Но это не воспринималось так фатально. Этот мир для того и создан – чтобы можно было делать все, что угодно, не боясь последствий. И я наслаждался этой возможностью. А заодно пытался не упустить шанс наладить отношения с Брэндоном. В конце концов, он и Хелен – единственная моя родня.

В целом, мы поладили. Брэндон оказался отличным малым, даром, что ботаник. Порой ему немного не хватало твердости, но зато он был честным, держал слово и не думал только о себе. Из него бы вышел хороший напарник.

Он, правда, еще долго дулся на меня из-за своей девицы. Успокоился, только когда я раза три ему торжественно пообещал, что больше не пристрелю никого без его разрешения. Плюс, похоже, его впечатлил мой рассказ о Крысолове. Если Крысолов и Профессор – действительно одно лицо, то глупо обижаться на меня из-за какого-то там игрового артефакта. Лучше постараться выяснить, что этому упырю нужно здесь и что он замышляет.

Параллельно я начал копать и в реале. Связался с Дензелом, рассказал о своих похождениях. Если Крысолов и правда регулярно заходит в Дикие земли, то уж здесь-то его можно вычислить – по игровому аккаунту. Вот только продавить решение о выдаче ордера на это будет непросто. Но Дензел ухватился за эту возможность – ему только и нужен был повод создать судебный прецедент. Быстрых результатов он не обещал, да я и не надеялся. Главное – что он попытается. А я, тем временем, позабочусь, чтобы Профессору было, чем заняться в Диких землях. Я ему тут такого шороху наведу, что только и думать будет, как меня изловить. А если повезет – то снова начнет доставать и в реале.

Уж в этот раз я тебя не упущу!

От одних только воспоминаний об этой неуловимой сволочи я начинал скрежетать зубами. Одно хорошо – раззадорившись, я сказал по скалам вдвое быстрее. Правда, скорость эта мне не очень-то помогла.

В этом нагромождении скал была куча всяких проходов и ответвлений – настоящий лабиринт. Чтобы не заблудиться, я старался двигаться ровно по тому маршруту, которым мы шли до этого. Но получалось хреново – здесь, в Тонком мире, все выглядело как-то по-другому, и мне не удавалось найти прежние ориентиры. Однажды даже вовсе пришлось вернуться к кресту и начать весь путь заново. Встретиться с Брэндоном мы договаривались через час, и я уже начал всерьез нервничать, что не успею к этому сроку.

Уф, наконец-то! Вот она, расщелина между двумя плоскими скалами, похожими на сложенные ладони. Осталось протиснуться через неё – и окажусь на той самой площадке, нависающей над железнодорожными путями. Где-то там сейчас валяется и мое тело. Надеюсь, за это время с ним ничего не случилось. Будет обидно, если, какая-нибудь ворона уже начала выклевывать мне глаза.

Я, наконец, миновал расщелину и огляделся в поисках своего тела. Долго искать не пришлось – среди тусклых серых красок Тонкого мира оно выделялось ярким пятном, будто светилось изнутри.

Да чтоб тебя!

Воронья над телом не было. Зато над ним орудовали двое каких-то хмырей в кожаных куртках и потрепанных ковбойских шляпах. Судя по всему – игроки. Поживиться у меня особо нечем, но лечебные зелья и выпивку они с удовольствием заграбастали и теперь рассовывали по своим подсумкам.

Дьявол! Мне без всей этой походной аптеки никуда. Проклятие Мериманге никуда не делось, и если раз в пару часов мне не выхлебывать по несколько склянок противоядий и лечебных микстур, полируя сверху крепким алкоголем – то яд начинает быстро сводить меня в могилу.

– Стоять! – рявкнул я, но эти двое и ухом не повели.

Ах, да. Они же не видят. Надо возвращаться в тело. Что там говорил Брэндон? Когда оживаешь, остается только двадцать процентов хитпойнтов. Помру опять с одного выстрела. Хотя…

Я подошел вплотную к мародерам, прикидывая шансы. Мой «Скофилд» они забрать не смогли – это оружие в основной ячейке, оно привязано к персонажу. Можно попробовать выстрелить в того, усатого, что справа, прямо от бедра, не вынимая револьвер из кобуры. Одновременно лягнуть второго под коленку. Перекатиться, выхватить револьвер…

– Эй, ну вы где там шляетесь? – обернулся усатый, глядя прямо на меня.

Я даже оторопел, но потом сообразил, что смотрит он скорее сквозь меня. Тоже обернулся.

Со скалы один за другим спускалось еще трое… И еще. Итого – восемь здоровых вооруженных лбов. Ну, все, теперь уж точно никуда не дернешься.

– Не психуй, Кайл! Успеем. Поезд еще даже на станцию не прибыл. И отсюда будет видно, когда он отправится. Еще с полчаса у нас точно есть.

– О, вы чего, уже успели кого-то здесь завалить?

– Не. Этот тут и валялся. Какой-то нуб.

– И что, не облутанный даже?

– Неа. Правда, и брать особо нечего, одни склянки да немного баксов.

Один из мародеров подполз на четвереньках к краю площадки, нависающей над пропастью, и с опаской глянул вниз.

– Высоковато как-то, Эрп…

– Не дрейфь! – усмехнулся затянутый в черную кожу бандит с торчащими над обоими плечами рукоятками дробовиков, укрепленных за спиной крест-накрест в хитроумном чехле. – Тут метра четыре до крыши вагонов. Главное, вовремя прыгнуть. И не угодить под колеса.

Я пригляделся к нему, и интерфейс услужливо выдал строчку подсказки над его головой.

119 | Джонатан «Буйный» Эрп. | Награда за голову – 3500 долларов.

Так, первая цифра – это сумма характеристик. В какой-то степени по ним можно ориентироваться, насколько опасен противник. Стартовая сумма – 75, у меня она пока так и не сдвинулась. У Брэндона – 88. У остальных…

Я по очереди рассмотрел ники других членов банды. Большинство из них уровнем больше 100, и еще у двоих, помимо главаря, активные награды за голову.

Серьезные ребята. И здесь собрались явно не для пикника. Судя по всему, хотят напасть на поезд. Место для засады отличное – здесь поезда, идущие с запада, уже сбрасывают скорость, подъезжая к Гуднайту. Те, что движутся в обратном направлении, еще толком не успевают разогнаться. И ближайшие посты Конкисты – только на выходах из ущелья.

Я вспомнил, что Брэндон с минуты на минуту тоже подтянется сюда – мы ведь договорились встретиться на том же месте. Хорошенький же будет подарочек этим головорезам – одинокий путник с семью тысячами в кармане! Да еще и с наградой за голову. Тот куш, что мы надеялись сорвать, уплывет в чужие руки.

Возродиться на Святой земле и попробовать перехватить Брэндона, пока он не угодил в ловушку? Не успею. Минут пятнадцать придется торчать у Креста – все характеристики будут на единичке, я ходить-то смогу с трудом. К тому времени, как очухаюсь – будет уже поздно.

Бандиты на мой труп внимания не обращали – валялся я у камня на самом краю площадки. Хоть вниз не сбросили – и то спасибо. Им было чем заняться – рассевшись в круг, они готовили оружие и рассовывали по поясным сумкам шашки динамита. Переговаривались потихоньку, вполголоса, так что вряд ли Брэндон услышит их заранее.

Единственный шанс – это отвлечь их, когда появится Брэндон, и дать ему возможность сбежать. Они ведь на дело собрались, вряд ли будут отвлекаться и устраивать погоню ради одного незнакомца. Конечно, наверняка меня снова пристрелят, но что уж теперь. Чего не сделаешь ради единственного внука.

Впрочем, прежде, чем опять умереть – надо еще воскреснуть. А с этим я пока не торопился. Призраком быть удобно – для бандитов я невидим, зато сам могу спокойно осмотреться и понять, когда лучше всего вступить в игру. Вот подняться бы чуть повыше…

О, а вот этот карниз, нависающий метрах в пяти над нами, как раз подойдет. Отсюда он кажется неприступным – склоны рядом с ним почти отвесные. Но, как я уже успел заметить, в форме призрака мое тело почти невесомо, и карабкаться по скалам – одно удовольствие. Я взял небольшой разбег, подпрыгнул, подтянулся, уцепившись за расщелину в камне, и пополз вверх по слону. Ну, прямо Человек-паук, только без штанов в обтяжку.

Отсюда, сверху, бандиты из-за своих широкополых шляп смотрелись, как кучка шевелящихся грибов. Вон тот, с черной шляпкой – Эрп.

Я уселся на краю скального карниза, свесив ноги вниз, и принялся высматривать, не подбирается ли к месту встречи Брэндон. Обзор отсюда был получше, но все равно между скалами сложно было что-то разглядеть. К тому же, меня прервали.

Ба, еще гости! Да уж, выбрали мы с Брэндоном укромный уголок!

С севера на скальный карниз, на котором я сидел, выбрался еще один человек. Девица. Двигается легко, бесшумно, как змея. Изящно двигая туго обтянутым задком, пробралась по-пластунски к краю карниза. Сняла шляпу, украшенную волчьими клыками, положила рядом. Волосы у нее оказались медно-рыжие, с короткой ассиметричной прической. Зеленые глаза прищурились, когда она, на мгновение заглянув через край, разглядела собравшихся внизу бандитов. На тонких губах промелькнула довольная усмешка.

Плавным неуловимым движением – будто капля скользнула по листу – перекатилась в сторону, перевернулась на спину. Достала из кобуры револьвер, отточенным движением прокрутила барабан, проверяя, на месте ли все патроны. Пушка, судя по всему, дорогая – серебристая, с рукояткой из белоснежной кости. Да и остальная экипировка под стать – высокие мягкие сапоги, облегающие лосины, короткая блестящая куртка из змеиной кожи. Я рядом с ней смотрелся не лучше бомжа.

Вооружение у девицы тоже было завидное. Помимо двух револьверов в набедренных кобурах, на поясе покоятся два здоровенных тесака в кожаных ножнах, а в чехле за спиной – короткий дробовик с латунной узорной накладкой на рукоятке – в духе Конкисты.

Серьезная мадам. Я прищурился, вглядываясь в нее, но строчка с подсказкой так и не проявлялась над ней. Брэндон говорил, что такое бывает, когда не хватает показателя Восприятия, или когда у игрока есть перки, дающие маскировку от считывания информации другими игроками. Судя по всему, тут был второй вариант, потому что я пялился на нее не меньше минуты, но единственное, что мне выдал интерфейс – это ник.

Марго.

Судя по повадкам – настоящая хищница. Но она одна. А головорезов внизу – восемь.

Я бы с удовольствием разглядывал амазонку и дальше, но времени на это не осталось. Бандиты засуетились – судя по всему, заметили приближающийся поезд. Мне состава не было видно – все, что дальше пары сотен метров, для меня меркло в серой пепельной круговерти. Зато я успел заметить среди скал мелькнувший четвероногий силуэт. Скай! А вот, следом за ним, и Брэндон.

Ч-чёрт!

Я, не тратя времени на аккуратный спуск, попросту спрыгнул с карниза. Будь я жив – мог бы и ноги переломать, но в призрачном состоянии не почувствовал даже удара по ступням. Подбежал к своему распластанному на камнях телу. Так, что дальше-то?

К счастью, долго разбираться с воскрешением не пришлось – едва я оказался достаточно близко к телу, меня начало ощутимо тащить к нему, будто засасывая пылесосом. Еще немного – и свалился на камни рядом с трупом, а потом…

Снова яркая вспышка, и боль в груди от первого вздоха. Я едва сдержался, чтобы не закашляться. Замер, стараясь не подавать виду, что снова жив.

Приоткрыл один глаз и сквозь ресницы взглянул на бандитов. Те, пригибаясь, чтобы их раньше времени не заметили снизу, подтягивались к краю нависшей над железнодорожными путями скалы. Может, и Брэндона не заметят? Лишь бы он сам вовремя спохватился и понял, что сюда соваться не стоит.

Из-за камней донеслось рычание и громкий отрывистый лай. Вот ведь тупая псина!

Состояние у меня было не ахти – сердце гулко колотилось в висках, будто отсчитывая последние секунды жизни. Собственно, так и было – после воскрешения у меня осталось лишь пятая часть хитпойнтов, плюс все эффекты зелий, которыми меня пичкал Брэндон, сбросились. Яд Мериманге потихоньку съедал остатки моих и без того скудных жизненных сил. Два процента каждые тридцать секунд. Значит, у меня осталось меньше пяти минут, прежде чем я снова повстречаюсь с ангелом. Или еще меньше – достаточно того, чтобы кто-то выстрелил или хотя бы мощно чихнул в мою сторону.

Позади меня – большой продолговатый камень, высотой не больше письменного стола. Пока эти головорезы отвлеклись на Ская, надо укрыться за ним – тогда я хотя бы не буду такой легкой мишенью.

Вскочить на четвереньки и перевалиться через камень. Кажется, секундное дело, но мне казалось, что на это у меня ушла целая вечность. К тому же, как раз прозвучали первые выстрелы, и я был уверен, что палят по мне. Я, проорав что-то матерное, с грацией мешка с мукой плюхнулся на задницу по другую сторону камня. Правой ладонью угодил во что-то упругое, тут же дернувшееся от прикосновения.

Змеи! Целое гнездо!

Одна из тварей, раздув капюшон, взметнулась вверх, застыла покачивающимся живым столбиком. Неслабым таким столбиком – плоская треугольная голова оказалась этак в метре над землей. Другие гадины были гораздо меньше, и копошились, расползаясь во все стороны. Твою мать, да сколько же их здесь?!

Позади меня грохотали выстрелы, сливаясь в сплошной треск. Вдруг отчаянно взвизгнул пес, и сразу вслед за ним – заорал Брэндон.

– Ах вы, сволочи! Получайте!

Один из бандитов вскрикнул – похоже, получил пулю. Я, кое-как нашарив в кобуре свой «Скофилд», выглянул из-за камня и принялся палить в бандитов с тыла, пока револьвер не защелкал пустым барабаном. Вряд ли в кого-то попал – трудно целиться, когда тебя со всех сторон окружают рассерженные змеи.

Бандиты отвлеклись на меня – по верхушке камня зачиркали пули. Я отпрянул, вжимаясь спиной в свое жалкое укрытие.

Змеи буквально окутали меня шевелящимся клубком, обвивая ноги, подползая вплотную к лицу. Желудок у меня сжался в тугой комок размером с мячика для пинг-понга и подкатил к горлу. Взгляд метался от одной твари к другой – какая из них метнется для укуса первой?

Но змеи почему-то не нападали – только вились вокруг, время от времени выпуская из пастей раздвоенные трепещущие языки.

– Мистер Шарп! – закричал Брэндон. Он, похоже, где-то совсем близко – чуть ли не за соседней скалой.

– Беги, болван! – заорал я. – Я их задержу!

В камень надо мной снова чиркнули несколько пуль.

Ага, задержу. Только ненадолго.

– Эрп, поезд уже отходит от станции!

– Бросайте этих уродов!

– Этот козел меня ранил! Я его урою!

Я, с опаской поглядывая на танцующих вокруг меня змей, вытряхнул из барабана револьвера стреляные гильзы и потянулся за новыми патронами. Но перезарядить не успел. Надо мной мелькнула тень, и почти сразу же прогремело несколько выстрелов, быстро сменившихся истошными криками.

Морщась от отвращения, я стряхнул с себя несколько совсем уж обнаглевших змей и высунулся из-за камня. На площадке над обрывом разразилась настоящая бойня – трое бандитов распластались на камнях в лужах крови, остальные сгрудились вокруг гибкой медноволосой фигурки, наседая на нее с ножами. Револьверы у всех, похоже, были разряжены, и на перезарядку не было времени. Но, впрочем, и без этого расклад был понятен – пятеро здоровенных мужиков против одной девицы.

Эрп, главарь банды, отлетел из общей кучи, широким веером разбрызгивая кровь из рассеченной глотки, покатился по камням. Рыжая девка победно вскрикнула, поднимая над головой блестящий тесак. Остальные бандиты попятились.

А может, расклад и не так уж очевиден.

Снизу доносился приближающийся гул и перестук колес – шел поезд. И это, похоже, был наш последний шанс.

– Брэндон, валим отсюда! Поезд! – заорал я, выпрямляясь в полный рост. Свалить меня сейчас могли любой шальной пулей, но остатки банды Эрпа были слишком заняты девицей, так что можно было рискнуть.

Парень показался справа от меня. Выбрался из какой-то расщелины между камнями, зажимая ладонью рану на левом плече. Между пальцами у него сочилась кровь.

Я мотнул головой в сторону обрыва.

– Прыгаем!

Поезд был совсем близко – был виден столб дыма, поднимающийся от паровоза. Когда Брэндон подбежал к краю площадки, головной вагон как раз поравнялся с местом, где он стоял.

– Эй, куда собрались? – вдруг окликнула нас девица.

На то, чтобы зарубить оставшихся бандитов, у нее ушло всего несколько секунд. Поигрывая своими страшными окровавленными клинками, она приближалась к нам – неторопливо, покачивая бедрами.

– Тебе чего надо? – огрызнулся Брэндон.

– За тебя, я вижу, положена награда. А я, знаешь ли, охочусь за такими, как ты.

– Прыгай, Брэндон! Я ее задержу!

Блондинка обернулась и окинула меня насмешливым взглядом.

– Да ну? И как ты собрался это сделать, мистер… Брюс Уильям Шарп?

– Да прыгай ты! – заорал я Брэндону, в нерешительности замершему над обрывом.

От него до девки – метров пять. В обеих руках у нее – клинки, так что быстро выхватить револьвер она не успеет. Единственная опасность – если она швырнет ему тесак прямо в спину. Или в пару прыжков догонит его, пока он дрейфит прыгать.

Револьвер у меня был разряжен, так что я не придумал ничего лучше, чем ухватить за шею самую здоровенную змеюку, что вилась у моих ног.

– Лови! – крикнул я девице, швыряя в нее шипящую, как пробитая шина, тварь.

И из последних сил рванул к Брэндону.

У меня не было времени оглядываться, но, судя по истошному визгу, мой снаряд пришелся в цель. Я же, чудом не споткнувшись на последнем скачке, пролетел через всю площадку и сшиб Брэндона, увлекая его за собой в пропасть.

Ужас от падения был недолгим – мы угодили в полотняный тент, накрывающий предпоследний вагон состава и, проделав в нем здоровенную прореху, плюхнулись во что-то пыльное и сыпучее. Зерно. Повезло, черт возьми.

Сверху донесся вибрирующий от ярости голос девицы:

– Ты скотина, Шарп!!! Я тебя еще достану!

Ну, это нормально. Большинство женщин на меня реагируют так же.

Я устало выдохнул – сил не было даже на то, чтобы поднять голову. Перед глазами плыла багровая пелена, а пульс настойчиво отсчитывал мои последние секунды, с каждым ударом отнимая драгоценные единички хитпойнтов.

Но тут моих губ коснулось прохладное горлышко бутылки, и в глотку полилось что-то обжигающее, но вместе с тем приятное.

– Сейчас-сейчас, мистер Шарп… – суетливо бормотал Брэндон, шаря по подсумкам в поисках очередного флакона с зельем.

– Что это там за кровожадная истеричка? – спросил я, когда более-менее пришел в себя. – Она хоть не гонится за нами?

– Сейчас уже вряд ли догонит. И слава богу. Это Марго. Самая знаменитая на Равнине охотница за головами. Ч-черт, не хотел бы я с ней встречаться снова! Вы видели, как она целую банду порубила в капусту?!

– Угу. Кстати, они что, пристрелили твоего пса? Мне жаль.

– Не страшно. Петы не умирают насовсем. Я смогу его призвать чуть позже. Но вы сами-то как? Уже лучше?

– Сойдет. Ты лучше скажи – как там с выкупом. Я хоть не зря подставлялся под пулю?

Брэндон широко улыбнулся и похлопал себя по карману.

– Все прошло отлично! Мы богаты, мистер Шарп!

Глава шестнадцатая. Другая реальность

Вот уже не первый раз просыпаюсь со странной смесью досады, разочарования и предвкушения. И, похоже, все из-за того, что вижу потолок своего крошечного номера в гостинице и понимаю, что это реальный мир.

Черт возьми, мне хватило недели, чтобы основательно подсесть на игру. Чего уж удивляться, что народ толпами валит в Эйдос, порой тратя последние деньги ради очередной сессии в одном из виртуальных миров. Эти штуки позабористее любой наркоты.

Сколько сейчас времени?

НКИ, реагируя на мысленную команду, показал часы – в воздухе всплыли светящиеся цифры 07:15.

Я редко просыпаюсь так рано. Не то, чтобы я «сова». Просто часто, мучимый бессонницей, могу большую часть ночи бродить где-нибудь, или просто валяться на диване, смотря старые фильмы и накачивая себя алкоголем, пока не вырублюсь.

Но после того, как я стал подключаться с Эйдосу, с выпивкой завязал. Во-первых, понадобилась модификация моего уже изрядно устаревшего нейрокомпьютерного интерфейса, и врачи строго рекомендовали пару недель поберечься. Обычно я не очень-то слушаюсь врачей, но тут случай особый. Когда тебе ковыряются в мозгах – лучше не дергаться. Во-вторых, в саму ЭТ-фазу не погрузишься, когда пьян или под наркотой – нарушаются какие-то там алгоритмы, и модем тебя просто не пустит даже в Шлюз. А в-третьих… просто не хотелось. Сам в шоке. Наверное, это какой-то психологический финт ушами из-за того, что в Диких Землях я по-прежнему не просыхаю.

Я поднялся с койки и потопал в ванную. Долго полоскался под душем, сгоняя последние остатки сна. В комнате порылся в залежах пустых коробок из-под пиццы, нашел пару засохших, но еще вполне съедобных кусков. Запивать пришлось остатками выдохшейся газировки. Надо будет сегодня, наконец, выбраться из этой берлоги, закупить продуктов и вызвать уборку в номер. По-моему, я уже два дня сижу здесь безвылазно. Или три?

На часах – 7.40. В Нью-Йорке на два часа больше, так что Дензел наверняка тоже на ногах. Какого же черта он не звонит?

Еще три дня назад, после нашего с Брэндоном похода по Желтым пещерам, я связался с Дензелом и описал ситуацию. Выслушал кучу колкостей по поводу своей паранойи, и особенно по поводу того, что на старости лет ударился в виртуальные забавы. Но он меня знал – я бы сроду не стал звонить без веской на то причины. А причина была. Если Крысолов действительно обосновался в Диких Землях – это зацепка. По игровому аккаунту его точно можно вычислить. Дело за малым – заставить сотрудничать администрацию этого виртуального мира.

Но это, конечно, не так просто. Улик у нас нет, только мои подозрения. Ордер на этом основании не получишь, а без ордера пошлют нас админы подальше. К тому же я вообще не при исполнении. Вся надежда – на связи Дензела и на его умение решать такие вопросы нестандартно. Но на это потребуется какое-то время. И, возможно, немалое.

Я, дожевывая последний кусок своего нехитрого завтрака, вывел через НКИ фотографию Дензела – она зависла передо мной в воздухе, обрамленная узким светящимся контуром. Звонить в итоге не стал – мы с ним и так разговаривали обо всем этом только вчера. Если бы что-то изменилось – он бы сразу сообщил, и при этом не постеснялся бы меня разбудить хоть среди ночи.

Где-то на краю зрения замигал синий огонек – уведомление о текстовом сообщении. Тут же тренькнул короткий звуковой сигнал.

От Брэндона. «Мистер Шарп, перезвоните мне, как проснетесь».

Не вопрос – тут же вызываю его по видеосвязи, но он сбрасывает звонок.

«Чуть позже. Сейчас не могу говорить. Вы сможете приехать?».

Кто-то, наверное, начал бы расспрашивать – что, куда, зачем. Я лишь бросил в ответ «Да, скоро буду» – уже по дороге к дверям.

Может, это, конечно, снова моя паранойя. Но за все время, что мы проводим вместе в Диких землях, в реале мы с Брэндоном не встречались – с того самого первого раза. Я не хотел лишний раз попадаться на глаза Хелен, да и он, думаю, держал все в тайне. Раз просит приехать – наверное, что-то серьезное. Тревога всю дорогу глодала меня изнутри, как хорек, мечущийся по тесной клетке.

Брэндон перезвонил, когда я был уже рядом с его домом.

– Что стряслось?

– Да нет, все уже вроде в порядке… – не очень-то уверенно отозвался он. – Наверное, вам все-таки не стоит приезжать. Тут полиция…

Ох, зря он это сказал.

– Поздно. Я уже поднимаюсь.

На этаже перед входом в квартиру царил какой-то бедлам. Воняло дымом и жженным пластиком, на стенах пестрели странные знаки, намалеванные красной и белой краской. Особенно много их было вокруг самой двери, а на полу перед ней и вовсе будто какое-то чучело сожгли, распятое на кресте из наскоро скрепленных между собой железных трубок.

Желтой ленты, обычно опоясывающей место преступления, не было видно. Но рядом с открытой дверью, действительно, стоял коп в форме и разговаривал с Хелен. Та была слегка растрепанной, и на правой ладони у нее белела свежая повязка. В остальном вроде бы все было в порядке.

Меня она заметила почти сразу, как я появился у лифта.

– Что ты здесь делаешь?

– Заехал проверить, все ли в порядке. Что тут у вас?

Подойдя ближе, я получше рассмотрел нагроможденную возле дверей конструкцию, по привычке включив видеозапись через НКИ.

Похоже на обычный манекен, из тех, что используют в магазинах одежды. Одетый в какое-то тряпье, почти полностью сгоревшее. Вокруг него на полу – нарисованный круг и все те же замысловатые знаки, что и на стенах. Тут же, неподалеку, валяется использованный огнетушитель.

Рисунки оказались подозрительно знакомыми. Ах да, очень похоже на знаки вуду из Диких земель. Паскудство!

Коп, обернувшись, смотрел на меня не очень-то дружелюбно. Я его не удостоил особым вниманием. Хватило одного взгляда, чтобы про него все понять.

Лет сорока. Вполне хорош собой – брюнет с короткой стрижкой, квадратным подбородком с ямочкой, с тонкими, четко очерченными губами. Немного смахивает на одного известного актера конца 20 века – того, что играл в фильмах про британского суперагента. Только морда, конечно, не такая холеная. Обычный патрульный. Но в полиции довольно давно, это видно по мелким деталям – как держится, как носит форму, как закреплены штатный шокер и дубинка. Если за столько лет до сих пор не продвинулся – значит, либо не особо смышлен, либо проштрафился. Скорее второе.

А еще – он не просто приехал на вызов. Он встречается с Хелен. Опять-таки – достаточно взглянуть, как она дернулась к нему, когда он заговорил, как посмотрела.

Впрочем, это уже давно не мое дело.

– Что с рукой? – спросил я Хелен.

– Немного обожглась, – отмахнулась она. – Я еще раз спрашиваю – что ты здесь делаешь? Я думала, ты уехал из города.

– Остались дела.

– Какие дела? Ты же сказал, что в отставке.

– Личные.

– Что-то знаете о том, что произошло? – вклинился коп.

– Ничего. Может, ты расскажешь?

– С какой стати?

– Дам пару профессиональных советов, – вполне серьезно предложил я. И даже попробовал улыбнуться – со всем доступным мне дружелюбием.

– Советы мне не требуются, – скривился он, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Что собираешься писать в протоколе?

– Не надо никакого протокола, – вмешалась Хелен. – Брэндон уже объяснил, что кто-то из его приятелей неудачно пошутил.

Я, наконец, разглядел и Брэндона – он, ссутулившись, стоял в прихожей и выглядел подавленным.

– Лемминги? – спросил я.

Он едва заметно кивнул.

– У этой куклы было лицо Брэндона, – дрогнувшим голосом сказала Хелен. – Как-то на 3D-принтере отпечатали, что ли. Говорят, это сейчас несложно. Но я поначалу опешила. А потом… все это вспыхнуло…

Она поджала губы, пытаясь совладать с собой. Но, похоже, она и правда здорово напугалась.

Началось. Пытаются запугать. Ну, впрочем, это лучше, чем если бы напрямую изловили где-нибудь и проломили череп. Брэндон, конечно, говорил, что за Коулом, Диксонами и остальными их приятелями из Леммингов пока ничего серьезного не было замечено. Но все случается в первый раз.

Ладно, с этим ясно. Дальше торчать здесь нет смысла. Зато можно попробовать найти тех, кто это сделал. Это будет несложно.

Вдруг поймал себя на дурацкой мысли – а ведь мне приятно, что Брэндон написал мне. Выходит, он рассчитывает на мою помощь – не только в игре, но и в реале. А я и рад. Прибежал по первому же зову. Черт возьми, как же человеку важно быть хоть кому-то нужным!

Вот если бы еще родная дочь не смотрела на тебя, как на собачьи фекалии…

– Ладно, я, пожалуй, пойду…

– Постойке-ка!

Полицейский цепко ухватил меня за рукав. Я с трудом подавил рефлекс и не шваркнул его об пол каким-нибудь шальным приемом айкидо.

– Не имей такой привычки – трогать незнакомых людей руками, приятель, – посоветовал я, натянуто улыбнувшись.

– Шарп! – одернула меня Хелен. И тихо добавила: – Пожалуйста…

Я повернулся, мимоходом отметив, что на руке у копа – обручальное кольцо. Ладно, это тем более не мое дело.

– Ну, так что?

– Вы упомянули каких-то леммингов.

– Местный… клуб по интересам. Проще будет расспросить об этом у Брэндона.

– Но вы-то откуда о них знаете?

– Да так. Тоже тусуюсь с молодежью. А что, не похоже?

– Не похоже! – огрызнулся коп, подходя ко мне совсем уж вплотную.

– Дерек! – тем же тоном воскликнула Хелен. – Не надо!

– Кто это такой вообще?

– Это… мой отец.

– Но ты же говорила…

– Неважно. Он уже уходит.

Хелен требовательно взглянула на меня, скрестив руки на груди.

Я потопал к лифту. Не успел доехать до первого этажа, как через НКИ снова пришло текстовое сообщение от Брэндона.

«Подождите меня на парковке».

Мы встретились в той самой подсобке рядом с пожарной лестницей, где в свое время Брэндон укрыл меня от банды Коула.

Брэндон, вздохнув, уселся на один из стоявших у стены контейнеров. Я сел рядом.

– Вы уж извините, что так получилось, мистер Шарп. Не надо было мне вас звать. Просто я… запаниковал немного.

– Все ты правильно сделал. Ты лучше расскажи подробнее, что произошло.

– Да нечего особо рассказывать. Вы все видели. Рано утром в дверь позвонили. Открыла мама – я немного не успел. А там…

– Больше ничего? Самого Коула с приятелями видел накануне?

– Он куда-то пропадал на несколько дней. Но вчера появился. Был вчера в кафе. Но ко мне он не цеплялся. Наоборот, делал вид, что не замечает.

– Есть возможность ближайшие дни не высовываться из дома?

– Попробую, – уныло отозвался он.

– Не хандри! – я потрепал его по плечу. – Я тебя прикрою, если что.

Говорил я на полном серьезе. Раз уж дело приняло такой оборот, то придется поупражняться в искусстве наружной слежки. Чем еще заниматься копу на пенсии.

– Да я не столько из-за этого… С матерью поссорились опять.

– Из-за меня?

– Угу.

А вот тут мне крыть было нечем.

– Как вы так умудрились-то, мистер Шарп? – спросил Брэндон после долгой паузы.

Я и сам себе этот вопрос задавал частенько, особенно в последнее время.

– Да какой смысл об этом теперь трепаться, старина. Прошлого все равно не вернешь. Знаешь, я ведь даже помню тот самый момент, когда все было кончено. С Лорой мы тогда уже были в разводе, но Хелен я время от времени навещал. Твоей матери было лет восемь… Нет, как раз исполнялось девять. Я пообещал приехать к ней на день рожденья.

– И не приехали?

– Как назло, буквально за день до её дня рожденья началась жуткая заваруха на моем участке. Замес между двумя бандами. Но про день рождения Хелен я помнил, даже во всей этой кутерьме. Подарок умудрился купить, заскочив в торговый центр буквально минут на десять. Подарок был не ахти – какой-то там дурацкий толстый медведь. Сверху плюшевый, но с электроникой внутри и вроде как даже с искусственным интеллектом. Тогда такие игрушки модные были. Таскал его потом больше суток с собой за пазухой, чтобы не потерять.

– А потом?

– А потом меня подстрелили. Врачи кое-как успели заштопать меня, и я тут же сбежал из госпиталя. Поехал к Лоре. Но было уже поздно, около полуночи. Конечно, праздник уже закончился. Лора меня даже на порог не пустила. Встретила на крыльце, и… Мы много раз до этого ругались, но в этот раз в ней будто окончательно что-то перегорело. Особенно когда я вспомнил про подарок. Достал из-за пазухи этого медведя – а он в весь в моей кровище. Пока ехал, повязки закровоточили, а я и не заметил. Отправила она его в мусорный бак, а на следующий день подала в суд – чтобы ограничить мое общение с дочерью. Ну, её тоже можно понять. Она устала от всего этого. Устала бояться постоянно. И объяснять Хелен, почему я опять пообещал прийти, но не пришел.

– Судебный запрет разве до сих пор действует?

– Да. Он был бессрочный. Чтобы его снять, нужно снова подавать в суд. Но сейчас, после стольких лет… Не думаю, что в этом есть смысл. Лора умерла. А твоя мать… Я в тот вечер, оставшись один под дверями их дома, еще какое-то время стоял у выхода, в свете фонаря. Потом пошел прочь, но напоследок оглянулся. И вдруг увидел Хелен. Она стояла на подоконнике своей спальни, прижавшись лицом к стеклу, и смотрела на меня. А потом отвернулась и исчезла. И я в тот момент окончательно понял, что потерял семью. Чувствовал себя так, будто я и сам вышвырнут в мусорный бак, как тот гребаный Винни Пух.

Брэндон молча дослушал, поджав губы и кивая. Снова повисла долгая неловкая пауза.

– Тедди, – вдруг сказал он.

– Чего?

– Не Винни Пух, а медвежонок Тедди.

– Ну, может быть. Я уже не помню. А тебе что, Хелен тоже рассказывала эту историю?

– Нет. И она, и бабушка вообще о вас не рассказывали. Даже когда я просил. Но этот медвежонок стоит у мамы в спальне на отдельной полке, сколько я себя помню. И теперь я понимаю, почему он в каких-то бурых пятнах. И почему мама не разрешала мне с ним играть в детстве.

Я лишь кивнул, борясь с комом в горле. Понятия не имел, что тут сказать. Что я болван? Это и так, похоже, всем понятно.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, мистер Шарп, – Брэндон спрыгнул с контейнера.

– Что дальше-то, напарник? Наши планы в силе?

Он, чуть помедлив, кивнул.

– Я думаю, да. Отступать-то особо некуда. Но в реале нам лучше больше не пересекаться. Я обещал матери. Она беспокоится за меня.

– Понимаю. Постараюсь тебя больше так не подставлять.

Уже возле дверей он обернулся через плечо и добавил:

– Насчет мамы… Я попробую с ней поговорить.

Я не ответил.

Чего мне сейчас не хватало – так это хорошего виски, или еще чего покрепче. Первым порывом было добраться до ближайшего магазина, затариться спиртным и снова запереться в своем номере гостиницы. Но я брезгливо отбросил эту мысль. Я и так слишком много времени в своей жизни проводил, заливая алкоголем чувство вины и купаясь в жалости к себе. Хватит быть таким мудаком, Шарп. Надо встряхнуться.

Тем более, что у тебя есть дело.

До самого глубокого вечера я колесил по городу на арендованном стареньком авто. Удалось выследить Коула, а потом и его приятелей Диксонов. Диксоны выглядели не так, как в Диких землях, и без прямой наводки я бы их не узнал. Да и Коул был сам на себя не похож – одет был неприметно, вел себя ниже травы, тише воды.

Подозрительно это все.

Коул и его приятели весь день передвигались по городу, выбирая какие-то захолустные места. Недостроенный мост, парк, заброшенное сгоревшее здание стадиона на окраине города.

Я все-таки позвонил Дензелу.

– Пока никаких новостей, Шарп.

– Да я понял. Я немного по другому делу. Ты не пробовал пробивать у местных по поводу банды Леммингов?

– Пробовал. Едва на смех не подняли. Не банда это. Так, малолетки. Зарегистрировано на них несколько приводов за вандализм и за легкие наркотики. Употребление, хранение.

– А продажа?

– Пока не попадались.

– А вообще как здесь с этим? Кто-нибудь наркотой промышляет? По старой схеме – через тайные закладки по городу?

– Насчет этого не узнавал. Но могу сделать запрос. Это важно?

– Да хрен его знает. Просто тут один старый знакомый себя ведет довольно подозрительно. Очень похоже на то, что ездит по закладкам. Вот только что в них – бабло или дурь…

– Тебе там что, заняться нечем на пенсии? Или это все та же история с твоим внуком?

– Да, тут все одно к одному.

– Ну, если отыщешь тайник – я поспособствую, чтобы местные взяли в оборот это дело. Но сам не суйся. Ты не при исполнении.

– Да понял я, понял. А с «Дикими землями» как? Сам как думаешь – получится выбить ордер?

– Шарп, я тебя не узнаю. Ты что так нервничаешь? Сказал же – пробую. Вопрос нескольких дней.

– Ладно, понял. И еще одно. Только не вздумай ржать. Раз уж ты общаешься с этими хмырями из администрации «Диких земель», попробуй разузнать у них кое-что. Мне нужно полное описание сета Повелителя духов.

– Чего-чего?

– Это такой набор артефактов в игре. Каждый сам по себе обладает сильной магией, но собранные вместе, они становятся еще сильнее. У нас с Брэндоном есть один из артефактов – маска Осайе. На игровых форумах он отыскал информацию, что квест на Трость Омулу вроде бы можно взять где-то в землях кхандааров. Мы сейчас туда и движемся. Но было здорово знать и местоположение остальных артефактов… Ну, чего молчишь?

– Шарп, да тут не смеяться – тут рыдать хочется. Ты это вообще серьезно? Ты ФБР подключаешь для того, чтобы пробивать инфу про какую-то игрушку?

– Профессор – то есть Крысолов – охотится за этим сетом. Думаю, это неспроста. И я тебе клянусь – мне не до шуток. Я уже в этой игре столько дерьма всякого повидал, особенно в Желтых пещерах. С помощью местной магии можно здорово промыть мозги.

– Оно и видно.

Я скрипнул зубам, но сдержался. Еще пару недель назад и я бы на его месте вел бы себя так же.

– Послушай, Дензел. Был там один момент в этих Желтых пещерах. У меня были галлюцинации.

– Весь Эйдос – сплошная галлюцинация.

– Я не об этом. Я видел… девчонку. Одну из жертв Крысолова. Ну, помнишь, та, которая повесилась. Разработчики не могли знать о ней. Значит, это не нарисованная вирт-дизайнерами страшилка. Это именно мои потаенные страхи. Они каким-то образом вытянули их из меня.

– Хочешь сказать…

– Да, черт возьми! Какая-то психотропная херня. Я так понял, некоторые ветки магии в Диких землях на этом здорово завязаны. Гипноз, подавление воли, и всякая такая хрень. В Эйдосе ведь можно имитировать самое разное воздействие на мозг, верно?

– Да. Но есть куча ограничений, даже для игр 18+. Слушай, а ведь ты подбросил мне отличный аргумент для переговоров. Если разработчики «Диких земель» перебарщивают с этими вещами – то это повод их здорово прищучить.

– Уж постарайся. И разузнай про Повелителя духов. Судя по всему, сет дает неслабый бонус именно к такому вот контролю над разумом. Смекаешь? Крысолов и без такого оружия десять молодых балбесов до самоубийства довел. Представляешь, что он наворотит сейчас?

– Понял, Шарп. Буду на связи. Отбой.

Машина Коула свернула в узкий проулок, судя по карте, ведущий к свалке металлолома. Уже начинало темнеть, ехали мы с включенными фарами. Я немного отстал, чтобы не светиться, и свернул в боковой проулок. Проехал чуть дальше, остановившись на эстакаде, которая шла вдоль южной границы свалки. Отсюда было хорошо видно пятно движущееся пятно света от фар машины Коула.

Вот он остановился. Вместе с двумя дружками вышел из машины. Рассредоточились, обшаривая пространство вокруг лучами ручных фонарей. Ну вот, на один из вопросов ответ уже есть. Что-то ищут, а не прячут.

Самое время их спугнуть.

Я через функцию анонимного вызова сообщил в полицию, что трое неизвестных устроили перестрелку на свалке металлолома. На этот код патрульные должны были прибыть быстрее всего, тем более, что дорожных пробок тут нет – это не Нью-Йорк.

Приехали даже быстрее, чем я ожидал – трех минут не прошло. Все это время я наблюдал за Леммингами. Те явно искали какое-то конкретное место – не то по координатам, не то по приметам. В конце концов, они все втроем скучковались рядом с нагроможденными друг на друга ржавыми автомобильными остовами. Кто-то из троицы как раз пытался забраться на его вершину этой башни, когда появилась полиция. Копы влетели на территорию свалки, не скрываясь, да еще и со светомузыкой. Видно их было издалека, так что малолетки бросились врассыпную. Один из них – я не разглядел, кто именно – добежал до машины и попробовал удрать. Копы увязались следом.

Ну и отлично. Ребятам будет чем себя занять этим вечером. Прогуляюсь и я.

Я покружил по свалке, отыскав ту самую башню из металлолома. Несколько проржавевших насквозь старых машин были установлены друг на друга, так что у нижних крыши прогнулись до самых сидений.

Похоже, закладка была где-то там, наверху. Скорее всего, вон в том белом седане, пятом снизу. У него багажник слегка приоткрыт.

Я, кряхтя, полез вверх, опасливо замирая каждый раз, когда эта груда металлолома начинала скрежетать под моим весом. Староват я уже для таких упражнений.

Крышка багажника приоткрылась с резким, пробирающим до печенок, скрипом. Я посветил карманным фонариком по его темным внутренностям. Тайник обнаружился в отсеке из-под запаски – неожиданно тяжелый сверток, завернутый в черную непромокаемую пленку. Бинго!

Я спрятал сверток за пазуху и поспешил к своей машине. Где-то неподалеку до сих пор завывали отголоски полицейской сирены, да и кто-то из дружков Коула мог меня здесь увидеть.

Только четверть часа спустя, уже подъезжая к стоянке, на которой нужно было сдать арендованную машину, я достал сверток и положил его на колени. Ну, что ж, посмотрим, что же за грешки водятся за Коулом. Сдается мне, эта шпана уже готова выходить на новый уровень.

Запечатано-то как. Слой пленки, под ним – несколько слоев плотной ткани, потом – промасленная бумага. Да что там у вас? Я, наконец, размотал последний слой.

Твою мать…

Под последней оберткой тускло блеснул вороненый ствол пистолета.

Глава семнадцатая. Земли кхандааров

Под скрип колес и дробный перестук копыт, приглушаемый утрамбованной колеей, дилижанс бодро катился по полевой дороге, между полями высокой, по пояс, пшеницы. Тянула его четверка вороных лошадей, одинаковых, как патроны в обойме. Возница – конечно, непись. На вид совсем еще мальчишка – вихрастый, белозубый, с обветренным и дочерна загорелым лицом. Но правит уверенно, небрежно придерживая вожжи одной рукой. На голове его вместо ковбойской шляпы – широкополая соломенная панама с расчехранными, будто пожеванными краями. В свободной руке – губная гармошка, на которой он наигрывает какую-то незатейливую мелодию в стиле кантри. Сюда, в салон, долетают только её обрывки, но и они задают атмосферу.

– Наверное, когда-то, лет двести назад, наши предки так же колесили по прериям, – задумчиво глядя в окно, проговорил один из наших попутчиков – дородный пожилой мужик с седыми усами подковой.

Он уже в который раз пытается завести разговор, но его не особо-то слушают. С нами едут еще двое нубов – парень с девушкой. Судя, по всему, пара и в реале. Но они слишком заняты разговором друг с другом. Брэндон же играет со своим псом, подставляя ему ладонь и отдергивая ее в последний момент, когда тот пытается накрыть её своей лапой. Потом они меняются ролями. Проигрывая, Скай фыркает и даже временами рычит, но зато каждый раз, когда ему удается перехитрить хозяина, морда его едва не трескается от широченной ухмылки.

Я тоже попробовал включиться в игру, но Скай мою протянутую ладонь проигнорировал. Ну что за упрямая псина!

После нашей стычки с бандитам возле Гуднайта мы с Брэндоном продолжили свой путь на запад. Какое-то время проехали зайцами на поезде, на который так удачно свалились. Потом сошли с него, выбрались на один из второстепенных трактов, идущих на юго-запад, и по дороге поймали один из рейсовых дилижансов. Наши попутчики поначалу отнеслись к нам настороженно – видно, из-за наград за наши головы. Но потом понемногу успокоились.

Чтобы скоротать время в пути, я достал из инвентаря свой дневник и, впервые за несколько последних игровых сессий, основательно его изучил.

Хоть я в игре меньше двух недель, чувствуется заметный прогресс. Все-таки каждая игровая сессия у нас – часов по 12–15 субъективного времени, так что в сумме получается уже больше сотни наигранных часов. Сольные компьютерные игры старого поколения за это время и на пару раз пройти можно было, да и в многопользовательских неплохо развиться.

В Эйдосе, конечно, все течет более неспешно, ведь игровая прокачка не сводится к кликам мышкой. Но все те дни, что мы путешествовали с Брэндоном, я старался проводить как можно эффективнее.

Я выяснил, что результативной считается стрельба по любым мишеням, а не только по мобам или другим игрокам. Поэтому каждый раз, как мы останавливались на привал, я устраивал импровизированный тир из пустых бутылок или намалеванных на стволах деревьев кругах. Извел кучу боеприпасов, но добил-таки перк «Стрелок» до 2 ранга. Соответствующая пиктограмма красовалась в дневнике, и в её описании значилось «Меткость +10, урон всех видов боеприпасов +25 %». Для следующего ранга нужны были уже 2500 выстрелов, так что придется потратить куда больше времени. Ну, ничего, и это вполне достижимо.

Длительные упражнения привели к появлению еще одного перка – более специализированного: «Мастер револьвера». Бонусы были тоже приятные – еще +5 к меткости, плюс дополнительные 5 % к шансу критического, то есть двойного урона. Базовый шанс крита – такой же, так что в сумме получилось уже 10 %.

Как пояснил Брэндон, перк мастерства – переходящий, и зависит от того, каким оружием пользуешься чаще всего. То есть, если я, к примеру, со временем полностью переключусь на винтовку или дробовик – то перк может поменяться, и бонусы вместе с ним.

Самое главное – что я уже стал куда более сносно стрелять. Прицел на объектах в десяти-пятнадцати метрах был уже размером не с гимнастический обруч, а эдак с чайное блюдце, и этого вполне хватало, чтобы охотиться на дичь. Да и в перестрелках теперь уже не буду чувствовать себя таким бесполезным.

Еще два перка у меня появились исключительно из-за метки Мериманге, благодаря которой я уже несколько дней находился в состоянии перманентного отравления. А заодно и перманентного опьянения, поскольку снимать симптомы приходилось смесью алкоголя и противоядий.

На пиктограмме первого перка была изображена зеленая капля яда. «Змеиная кровь. Все виды ядов действуют на вас на 20 % меньше времени, а их воздействие на организм на 15 % слабее». Правда, никакой разницы после получения перка я не почувствовал. Брэндон предположил, что яд Мериманге имеет особую природу, поэтому перк на него не действует. Но вот если меня, к примеру, укусит какая-нибудь другая змея – то ее яд на меня будет действовать слабее.

Проверять эту теорию мне не особо-то хотелось. Хотя, не так давно такая возможность едва было не представилась – там, у Гуднайта. Но там мне жутко повезло – хоть я и угодил в змеиное гнездо, ни одна из гадин меня не укусила. Позже, когда я вспоминал этот момент, мне это показалось странным. Змеи ведь кружили вокруг меня, опутывали, но не кусали. Мы с Брэндоном пришли к выводу, что это побочный эффект от проклятия Мериманге, не указанный в основном описании.

Второй перк, видимо, прокачался за счет того, что моя шкала здоровья все эти дни не заполнялась до максимума, а значит, был постоянно запущен процесс регенерации. Естественная регенерация в игре была на уровне 1 хитпойнта в минуту. Перк «Живучий» 1 ранга дал мне прибавку еще +1 хп в минуту к регенерации, а также +20 общих хп, и появился уже через день после нашего похода в Желтые пещеры. А недавно прокачался и до второго ранга, что дало бонус к регенерации +3 хп в минуту и 50 хп общего здоровья.

Когда я показал этот перк Брэндону, тот одобрительно цокнул языком и сказал, что штука очень полезная, и обычно игроки прокачивают его гораздо дольше. Некоторые особо упоротые даже время от времени специально наносят себе раны, прокачивая регенерацию.

Метка Мериманге – «Поцелуй кобры» – тоже отображалась в дневнике на странице с перками, и описание ее не изменилось. Она все так же давала единицу к удаче, но снимала 2 % хп раз в тридцать секунд.

А еще один перк подарили мне наши недоброжелатели. Появился он недавно, в аккурат до заварушки в Гуднайте, и назывался «Неуловимый» 1 ранга. «За вас была назначена награда, но вы в течение 7 дней скрывались от охотников за головами. Ваша удача повышена на 1».

У Брэндона был такой же. Перк не очень сложный в получении – по крайней мере, 1 ранга. Вот более высокие ранги заработать куда сложнее – после того, как кто-то убьет тебя и получит награду за голову, счетчик времени сбрасывается. И просто не заходить в игру месяц-другой, чтобы прокачать ранг, тоже не получится – в зачет для перка идет только время, проведенное в игре.

Ну, и наконец, последний мой перк – это «Благословение Ошалла», заработанный в Желтых пещерах. 5 % защиты от темной магии, 5 % к усилению заклинаний вуду.

Для основных характеристик все наши передряги и скитания по Диким Землям тоже не прошли даром. Видимо, за счет упражнений в стрельбе подросла Сноровка – на четыре пункта, и Восприятие – на два. Ловкость – всего на одну единицу, Сила, Дух и Харизма – остались на месте. Больше всего выросла Стойкость – аж на 9 пунктов. Видимо, все из-за той же метки Мериманге.

Теперь мой список характеристик на первой странице дневника выглядел так:

• Сила – 12

 Стойкость – 24

 Ловкость – 11

 Сноровка – 18

 Восприятие – 16

 Дух – 5

 Харизма – 5

Здоровье: 370

Мана: 10

Удача: +2

Карма: отрицательная (преступник)

Дополнительные свойства:

 Защита от яда: – 15 % урона, – 20 % времени воздействия (перк «Змеиная кровь»).

 Защита от темной магии: 5 % (перк «Благословение Ошалла»).

 Меткость: +20 (оружие – Точный армейский «Скофилд», перк «Мастер револьвера», перк «Стрелок 2 ранга»).

 Снижение физического урона: 5 (по 1 единице за каждые 5 единиц Стойкости).

 Регенерация: 4 хп/минуту (перк «Живучий» 1 ранга)

 Шанс критического урона при стрельбе: 10 % (перк «Мастер револьвера»).

Итого мой общий ранг – сумма основных характеристик – с 75 стартовых подрос уже до 91. У Брэндона, когда мы с ним встретились, было всего 88. Сейчас – чуть больше сотни, но и то это за счет бонусов от маски Осайе. Я его почти догнал. Впрочем, он же говорил, что развивает Дух, а его качать сложнее, чем другие характеристики. К тому же, в Диких землях он тоже не очень давно, и познания у него, по большей части, теоретические.

Больше всего меня порадовал прирост к Стойкости – благодаря ему у меня количество хитпойнтов выросло почти вдвое, да еще и что-то вроде естественной брони появилось. Это должно здорово помочь в дальнейшем. Метка пророчества Мериманге, действительно, оказалась очень полезной. Вот уж действительно – то, что не убивает тебя, делает только сильнее.

Единственное, что вызвало саркастическую усмешку – это карма. Ирония судьбы – в реальном мире большую часть жизни был копом, а в этом превратился в преступника.

– Позвольте спросить вас, джентльмены, а чем вы занимаетесь в Диких землях? – будто угадав мои мысли, спросил наш седоусый попутчик, поправляя свой черный котелок с загнутыми кверху полями.

– А с какой целью интересуетесь? – недоверчиво прищурился Брэндон.

Седоусый сконфуженно помялся.

– Да нет, я… Просто любопытно. Судя по вашему виду, вы десперадос? Искатели приключений, стало быть?

– Что-то вроде того, – отозвался я.

– А вы? – он обернулся к воркующей парочке.

Парень пожал плечами.

– Да мы здесь второй день всего. И у нас это пока просто что-то вроде туристической прогулки. Мы первый день провели в Дримерс-Бэй, потом путешествовали на поезде.

– Теперь вот едем посмотреть на индейцев, – добавила девушка и почему-то покраснела.

– Да, до земель кхандааров тут рукой подать. А я вот там участок земли застолбил и начал постройку собственной фермы. Если бы вы видели, какое красивейшее место я выбрал! – седоусый мечтательно закатил глаза. – Удивляюсь я, почему большинство игроков ударяются в странствия, когда Дикие земли – это еще и такая возможность созидать. Вернуться к истокам. К земле. Пожить спокойной, умиротворенной жизнью – на просторе, на чистом воздухе… Чего это вы так усмехаетесь?

Мы с Брэндоном переглянулись.

– Да так, знавали мы уже одного такого добрячка фермера, – проворчал я. – Тоже нам все втирал про чистый воздух да про созидание.

Седоусый заулыбался и довольно кивнул.

– Ну, вот, видите! А что потом?

– Его затоптал бык.

– Угу. А его помощнику я вышиб мозги из дробовика, – добавил Брэндон.

– Эм… – землевладелец открыл было рот, но не нашелся, что ответить, и просто захлопнул его, так что слышно были, как клацнули зубы. Девчонка напротив нас прыснула со смеху.

– Да расслабься, старина, – смягчился я. – Просто…

Договорить я не успел – грохнул выстрел, и пуля, отщелкнув длинную белую щепу от края окна, угодила усатому в висок. Алые капли щедро брызнули на сидящую рядом девчонку – вся ее левая половина лица, шея, белый пышный рукав блузки стали в крупную крапинку.

Сразу же следом невпопад затрещали револьверные выстрелы, истошно заржали напуганные лошади, и дилижанс, дернувшись так, что мы едва не попадались с сидений, рванул вперед с удвоенной скоростью. Я едва успел ухватить заваливающийся на меня труп усатого.

Снова раздался более мощный выстрел, и тяжелая пуля ухнула в верхнюю часть дилижанса, насквозь пробив тонкую деревянную стенку. Опомнившись, завизжала девица. Её кавалер, выпучив глаза, обхватил её в охапку и скорчился в углу сиденья. На бедре у него болталась кобура с револьвером, но про оружие он, похоже, забыл.

– И… и… индейцы?! – заикаясь, пролепетал он.

– Вряд ли, – помотал головой Брэндон и попытался выглянуть в оконце.

Я пригнул его голову вниз.

– На пол!

– Но…

– На пол, говорю! И не высовывайся!

Труп усатого все еще был в дилижансе – бедолага, похоже, все не мог опомниться. Возможно, умирает в первый раз. Но, пока он не сообразил воскреснуть на ближайшей Святой земле, его бренное тело послужит нам щитом.

Я, перехватив грузное тело поудобнее, развернул его спиной к стенке и забаррикадировал им узкое оконце. Бандиты, преследовавшие фургон как будто только этого и ждали – в спину бедолаге угодили еще две пули.

Стрельба была плотной, но не особо прицельной – палили прямо на скаку, пытаясь поравняться с несущейся во весь опор четверкой вороных, тащивших дилижанс. Усатому просто не повезло – сидел у окна и поймал шальную пулю. Я, чуть сдвинув труп в сторону в сторону, выглянул в образовавшийся проем.

– Да, на индейцев не похоже, – согласился я.

– Говорю же! – проворчал Брэндон из-под сиденья. – Кхандаары не грабят дилижансы. Они мирные ребята, если их не трогать. Есть еще роа – вот те настоящие отморозки. Но у них нет огнестрелов, да и на лошадях они ездят редко. Они их едят. Как и людей.

– Ч-что нам де… делать?! – наш молодой попутчик все никак не мог взять себя в руки. А заодно взять в руки пушку. Девчонка – и та оказалась шустрее – по примеру Брэндона сползла на пол, залезла под лавку и вытянула из кобуры кавалера револьвер.

Я снова выглянул – на этот раз в прореху в стенке.

Преследователей как минимум шестеро. Ковбойские шляпы, длинные плащи, хлопающие по ветру полами. Вооружены в основном револьверами, и от их пуль довольно надежно защищают стенки дилижанса. Но у одного – винтовка, и весьма серьезного калибра.

В подтверждение моим наблюдениям грохнул еще один выстрел, погромче остальных, и в стенке дилижанса образовалась еще одна дыра. Скай в ответ громко гавкнул и еще дальше забился под лавку.

Дилижанс несся по колее, опасно накреняясь то в одну, то в другую сторону. Я поудобнее перехватил труп усатого, почти взвалил его на левое плечо. Немного отстранился от окна, оставляя себе место для того, чтобы высунуть ствол револьвера.

Поймать в прицел скачущих галопом всадников, к тому же наполовину скрытых высокой пшеницей, было непросто. Область прицеливания, мало того, что раздулась до неприличных размеров, так еще и дергалась совершенно непредсказуемо. Да уж, это вам не профессиональный цифровой прицел, встраиваемый в НКИ. Но все же лучше, чем ничего.

Я опустошил барабан за пару секунд, но добился лишь того, что всадники чуть отстали и перегруппировались. Один из них, пустив скакуна во весь опор, обогнал дилижанс, заходя с фланга по широкой дуге. Я успел разглядеть светлый плащ с темной аппликацией на спине, и выругался.

– Да это, кажется, Диксоны! Как они нас выследили?!

Брэндон бессильно зарычал от досады. Приставил револьвер к виску.

– Может, нам проще отправиться на респаун, а потом удрать? Пусть они гонятся дальше за пустым дилижансом?

Я хлопнул его по руке, отводя ствол револьвера в сторону.

– Не вздумай! Если это и правда облава на нас, то они наверняка и кучу засад устроили в округе – на каждой Святой земле, где мы можем появиться!

Пронзительно вскрикнул паренек-возница, и через окошко в передней стенке дилижанса я увидел, как он завалился на бок, а потом и вовсе вывалился на дорогу. Лошади, оставшись без контроля, кажется, понесли еще быстрее. Это просто чудо, что мы до сих пор не перевернулись – дилижанс мотало из стороны в сторону так, что сложно было удерживаться на месте даже сидя.

– Брэндон, где там твоя магия-шмагия? Сможешь сделать что-нибудь с лошадьми?

– Нужен прямой зрительный контакт… Но я попробую.

Он нацепил свою жутковатую маску, тут же вспыхнувшую зелеными глазницами. Девчонка-попутчица в очередной раз взвизгнула от страха.

Труп усатого вдруг начал растворяться в воздухе и быстро исчез. Я откинулся назад на сиденье, отстраняясь от окна. Преследователи сгруппировались и скакали с левой стороны дилижанса. Выглянув в окно справа, я понял, почему. Обработанные поля вокруг закончились, мы мчались вдоль длинного оврага, и справа в нескольких метрах от колес тянулся обрыв. Высунувшись чуть дальше, я разглядел дорогу впереди.

Дальше овраг загибается влево, а дорога разветвляется. Левая ветка идет дальше вдоль обрыва, правая же – через мост и на равнину на другой стороне оврага.

А на той стороне…

– Брэндон, глянь – что это там за хрень впереди?

Он тоже выглянул в окно, и тут же шальная пуля сбила с его головы шляпу – один из преследователей пристроился позади дилижанса, чтобы обстреливать его и с правого борта. Я выставил руку с револьвером из окна и, не глядя, расстрелял барабан. Ответом был удаляющийся крик.

Попал, что ли? Не иначе, как модификатор удачи помогает.

Глазницы на маске Брэндона полыхали зеленым пламенем. Он, прижав кончики пальцев к вискам, явно что-то колдовал. Я, чтобы выиграть для него хоть несколько секунд, развлекал наших преследователей, стреляя в них через окна и прорехи в стенках дилижанса. Больше попасть ни в кого не получалось, но, по крайней мере, бандиты не приближались к фургону вплотную. И, слава всем богам, до сих пор их пули не зацепили наших лошадей. Достаточно будет одной из четверых завалиться – и мы все полетим кубарем.

Под колесами загрохотали доски моста – похоже, Брэндону, удалось направить лошадей вправо, через овраг. Но что там впереди? Я, выглянув в узкое горизонтальное оконце в передней стенке дилижанса, попытался разглядеть хоть что-нибудь поверх лошадиных спин.

И вдруг фургон резко затормозил, получив мощный удар справа, будто в него врезался пикап. Заднее правое колесо, похоже, отвалилось – фургон сильно накренился на тот бок, но не повалился. Обезумевшие от страха лошади продолжали тянуть его вперед. В окнах мелькали огромные темные силуэты. Я выглянул наружу и, наконец, сообразил – мы со всего разгона вклинились в огромное стадо. Вот только не коровье.

– Туурги! – вскрикнул наш попутчик. Девица привычно взвизгнула, но уже без особого огонька – похоже, её запас эмоций иссяк.

Я раньше видел этих зверюг только на этикетках местного виски, и, признаться, не думал, что они такие здоровенные. На вид что-то среднее между буйволом и носорогом – огромная рогатая башка, пластины панциря на спине и боках. И, пожалуй, тонны три-четыре живого веса каждый.

Наши преследователи тоже резко сбросили скорость, завязнув в стаде – туурги брели куда-то плотным потоком, и всаднику было сложно потеснить их, чтобы продвинуться дальше. Я, воспользовавшись заминкой, высунулся из окна и снова открыл огонь – на этот раз уже более прицельно. Даже удалось зацепить в плечо одного из Диксонов – того, что в темном плаще.

– Не стрелять! – прорычал Брэндон, вцепившись мне в рукав. – Не злите туургов!

Сам он, скорчившись на полу и прижав ладони к вискам, что-то бормотал. Светящиеся глазницы его маски пульсировали, будто в такт бьющемуся сердцу.

Снаружи снова затрещали револьверные выстрелы, но быстро потонули в могучем реве рогатых исполинов. Вдруг истошно заржала лошадь, следом полился поток отборной брани – кого-то из преследователей вышибли из седла. Снова выстрелы, снова ругань и рев.

Наши лошади упрямо тащили оставшуюся без колеса повозку дальше, и туурги почему-то пропускали ее дальше. Похоже, благодаря стараниям Брэндона. А вот наши преследователи завязли. Выглянув в очередной раз, я увидел, что они отстали уже метров на тридцать, и беспомощно бьются, пытаясь продвинуться в плотном потоке огромных туш.

Кто-то из них додумался даже выстрелить в одного из туургов. В ответ зверюга одним движением мощной шеи подбросила всадника вверх вместе с лошадью. Остальные еще плотнее сгрудились вокруг обидчиков, и те отчаянно заверещали. Бежать им было особо некуда – ни верхом, ни спешившись. Стадо тянуло их все дальше за собой, а тех, кому не повезло оступиться – просто перемалывало в кашу огромными копытами.

Наш фургон тоже шатался от ударов, но все они проходили вскользь. Хотя продвинуться далеко все равно не получилось – один из туургов, снес еще одно колесо, и дилижанс завалился на заднюю ось. Лошади встали.

– Скорее, наружу! – крикнул Брэндон. – Скай, за мной!

Пес мохнатым комом выкатился из-под сиденья и завилял хвостом, прижимаясь к ногам хозяина.

– Да вы что? Я не полезу! – дрожащим голосом запротестовал паренек-турист.

– Да ты-то сиди, – успокоил я его. – И молись, чтобы эти зверюги не раздолбали фургон в щепки. А как стадо пройдет – спокойно вылезете наружу.

Мы выкарабкались через окно на крышу дилижанса, потом пробрались к лошадям и освободили двоих из упряжи. На то, чтобы покинуть пределы стада, понадобилось не меньше получаса – хотя благодаря маске Осайе туурги не трогали нас и даже пропускали. Просто само по себе стадо было огромным – несколько тысяч голов, и шло сплошным потоком, как оползень.

Укрылись мы в узкой полоске леса в паре миль от дороги. Лошадей отпустили – они все равно были без седел, и ехать было неудобно. Натерпевшиеся страху животные рысцой затрусили в разные стороны и вскоре скрылись из виду.

Брэндон, стянув, наконец, маску, в изнеможении распластался прямо на земле. Скай улегся рядом, прижимаясь к нему боком, и положил морду на передние лапы. Я сел неподалеку, прислонившись спиной к стволу дерева.

– Хреново дело, – констатировал я после нескольких минут тишины. – Ну, допустим, они знали, что мы были в Сэвен-Синсе. Но мы уже за много миль от тех мест. Как они умудрились нас выследить?

Брэндон, кряхтя, поднялся, обхватил руками колени. Он, похоже, был расстроен куда больше меня – едва не плакал.

– Это, наверное, я виноват, – наконец, выдавил он. – Я говорил Сельме про то, что идем к кхандаарам.

– Той девчонке? Когда?!

– Вчера… Мы виделись в реале. Она тоже живет в моем квартале, мы даже учились в одной школе. Она мне нравится с самого детства…

Я закатил глаза.

– Ну что вы рожи корчите? Она хорошая девчонка. Просто… запуталась немного. Мы в последнее время часто общаемся.

– Брэндон, ты же сам рассказывал, что к Леммингам сунулся, потому что тебе они показались подозрительными. Теперь ты точно знаешь, что Профессор реально опасен. И все равно подставляешь нас под удар?

– Да наврал я! – отмахнулся он. – Я к Леммингам сунулся ради Сельмы – чтобы быть к ней поближе. Ну, и вообще, чтобы меня зауважали наши местные ребята, которые в этой банде.

– А мне тогда зачем наплел про расследование?

Он невесело покачал головой.

– Мама про вас почти ничего не рассказывала. Я знал только, что вы коп, и что одержимы своей работой. Подумал, что удастся вас заинтриговать, если попрошу помощи. Хотел узнать вас поближе. Я без отца рос, и…

Голос его предательски дрогнул, и он замолчал.

Я опустил голову. Наверное, самое время как-то его подбодрить. Но в голову совершенно ничего не лезло. Какой же я все-таки болван по этой части!

– Ладно, проехали, – наконец, буркнул я, так и не найдя, что ответить. – Что ты еще успел ей рассказать?

Брэндон поморщился и дернул плечом.

– Да ни о чем… Мы просто разговаривали. Она делилась своими проблемами в реале. А меня особо и не расспрашивала.

– Ну да, зачем. Если ты и так ей все выболтал.

– Знаете, что – идите-ка вы к черту, мистер Шарп! – взвился Брэндон.

Поднявшись с земли, он подозвал к себе пса и зашагал куда-то прочь. Затрещали ветки кустов, сквозь которые он попер напролом.

– Да куда ты? Постой!

Я догнал его уже у самой опушки.

– Ну, извини, Брэнд. Брякнул сгоряча. Но и ты тоже хорош – из-за девчонки чуть не завалил все дело!

– Какое еще дело? – огрызнулся он. – Это для вас вся игра превратилась в очередное ваше расследование. Я-то совсем не собирался заваривать такую кашу. Это же просто игра, и вас я позвал, чтобы узнать поближе.

– После той заварушки в пещерах это все перестало быть просто игрой. Ты не понимаешь! Я упустил этого ублюдка в Нью-Йорке, где он загубил с десяток таких же вот молодых недотеп, как ты. И я должен его прищучить здесь, пока он еще большего дерьма не натворил!

– Да, да, да! – издевательски рассмеявшись, закивал Брэндон. – Больше же некому охотиться за этим маньяком, кроме вас. Вы ведь на пенсии, разве нет?

– Ну и что ж теперь – молча пройти мимо? Я не могу!

– Да я уже понял. И еще я понял, что ради того, чтобы поймать этого вашего Крысолова – вы всех на задний план отодвинете. И меня тоже.

– Зря ты так…

– Да неужели? Я еще не забыл, как вы застрелили Сельму там, в пещерах. И я уверен, если похожая ситуация опять повторится – вы опять поступите так же. Вам наплевать на мое мнение. Вы через меня перешагнете. Как в свое время перешагнули через маму и бабушку.

– Брэндон…

Он выставил перед собой ладони, давая понять, что слушать ничего не собирается.

– С меня хватит, ладно? Я что-то подустал от вас. И вообще… от всего этого. Наверное, мама была права – от вас одни проблемы.

Он отвернулся, окинул взглядом расстилающуюся вокруг прерию и зашагал прочь. Скай, сидевший на земле чуть поодаль от нас, насторожил уши и заскулил. Брэндон молча похлопал себя по бедру, подзывая пса, и тот с готовностью ринулся следом.

– Ну и что дальше-то, Брэнд? – окликнул я его. – Что собираешься делать?

– А это уже не ваша забота, – не оборачиваясь, отозвался он. – Прощайте, мистер Шарп.

Глава восемнадцатая. Логово гризли

Медведь поплескался немного в реке, время от времени шлепая лапой по воде – видно, пытался подцепить когтями рыбу. Один раз ему это даже удалось – блестящая серебристая тушка шлепнулась на берег, отчаянно молотя хвостом. Сожрал он её моментально – делов-то на два жевка. Потом, фыркая и отряхиваясь от воды, снова потопал к дереву, на котором я сидел. Задрал морду, привстал на задние лапы, разглядывая меня. Влажный розовый язык трепетал в клыкастой пасти, и на нем еще были видны остатки рыбьей чешуи.

Зверюга облизнулась, разглядывая меня, и негромко зарычала.

– Да иди ты в задницу! – устало огрызнулся я. – Тебе заняться больше нечем, кроме как меня караулить?

Видимо, нечем. Мало того, гризли, поурчав, обхватил передними лапами ствол дерева, и когти заскрежетали по коре, оставляя глубокие борозды, а кое-где и вовсе обнажая желтоватую древесину. Полез-таки опять.

– Давай, давай, – издевательски подбодрил я его. – Тебе прошлого раза не хватило?

Медведь здоровенный – самец в полтонны весом, с сероватой, будто подернутой сединой, шерстью. Карабкаться ему тяжело. Я сижу на развилке толстой ветки метрах в четырех над землей. Вроде бы близко – лапой подать. Это его и бесит. По стволу ему удается подняться на метр-полтора, и даже достать лапой ветку, на которой я сижу. Но дальше он замирает, кое-как балансируя. Когти у него длиннющие, как ножи, и прямые – только мешают цепляться.

Широченная морда с черным влажным носом, похожим на свиной пятачок – буквально в метре от меня. До меня доносится отчетливый запах мокрой шерсти и не очень-то приятный аромат из пасти. Медведь скалит клыки и пыхтит, пытаясь продвинуться чуть дальше. Я поднимаю уже давно заготовленную дубинку из выломанной с этого же дерева ветки и луплю его прямо по носу. Один раз, другой. На третий он срывается и брякается вниз, оглашая всю округу обиженным рёвом.

– Ох, и тупой же ты, старина, – вдыхаю я и, достав из инвентаря последнюю бутылку виски, делаю еще один глоток. Держать ее приходится обеими руками – на мне до сих пор наручники Конкисты, и как от них избавиться – я пока не придумал.

Поглядываю на полоску здоровья. Просела уже почти наполовину. И регенерировать не получается. Действие лечебных зелий и противоядий недавно закончилось. Других у меня в инвентаре нет. Остался только алкоголь, но он лишь немного снижает воздействие яда. Да и того осталось на донышке.

Я, рассмотрев бутылку на просвет, покачал головой и одним махом допил остатки.

У гризли тем временем случился очередной припадок ярости. Стоя на задних лапах, он ревел и пытался дотянуться до меня передними. Это мы тоже уже проходили. Хоть размеров он и огромных, но до ветки, где я сижу, чуть-чуть не дотягивается. Я на всякий случай поджал ноги – когти его мелькали в воздухе совсем рядом.

Потом, изловчившись, швырнул пустую бутылку из-под виски ему в морду. Снова попал прямо по носу. Медведь, фыркнув, замотал башкой и снова опустился на четыре лапы.

– Вот так-то, – хмыкнул я, снова свешивая ноги вниз и поудобнее усаживаясь на ветке.

Метка Мериманге на запястье зудела все сильнее. Я закатал рукав и в очередной раз взглянул на темные извилистые линии, все ярче проступающие под кожей вокруг татуировки. От этого пророчества все больше проблем. Стоило мне приловчиться бороться с его последствиями и даже порадоваться быстро прокачивающейся живучести, как тут – такой облом. С тех пор, как наши с Брэндоном дорожки разошлись, пополнять запас лечебных зелий мне стало сложнее. А вот теперь и вовсе настал момент, которого я так боялся – все допинги кончились, и я остался один на один с ядом.

Я достал дневник и принялся изучать страницу с перками. Все равно заняться было особо нечем – вот уже второй час кукую на этом дурацком дереве. Ситуация патовая. Можно, конечно, спуститься вниз и пасть смертью храбрых в бою с гризли. Но сомневаюсь, что на дне ущелья разработчики разместили участок Святой земли. Как пить дать – воскресать придется где-то наверху. А мне позарез нужно оставаться здесь. Ущелье Нэрроу – самый короткий путь через Змеиный хребет на юг, в Дакату.

После того, как Марго вышвырнула меня с моста прямо в пропасть, меня не меньше мили несло ледяным течением на юг. На берег удалось выбраться кое-как, и к тому моменту я чуть не окочурился от холода. Тогда и выжрал остававшиеся у меня зелья, развел небольшой костерок и обсушился. Дальше пошел пешком вдоль реки.

О том, что меня будут преследовать шерифы Конкисты, я особо не беспокоился. Ущелье Нэрроу – этакая длиннющая глубокая расщелина в горах. Попасть сюда можно либо с юга, либо тем же путем, что я – сигать прямо в пропасть. Но неписи вряд ли на такое способны.

А вот Марго – вполне. И я все еще надеялся, что она так и собирается сделать.

Когда в нескольких милях ниже по течению я увидел приметную белую скалу, по форме напоминающую лошадиную голову, я вспомнил рассказ Марго про то, как она однажды оказалась в этом ущелье и нашла здесь удобную пещеру для ночлега. Сдается мне, она поведала мне ее не просто так. Это было похоже на подсказку о месте встречи.

Единственной загвоздкой оказалась эта настырная косолапая зверюга. Мне жутко повезло, что я заметил его раньше, чем он – меня. И вдвойне повезло, что я успел так шустро вскарабкаться на дерево, что было весьма непросто в наручниках. Но страх придает прыти. Это я сейчас с ним такой дерзкий – уже успел к нему привыкнуть. А когда только увидел – едва не обделался. Хорошо, что игрой такой функционал не предусмотрен.

Вот только дальше-то что? Лишь теряю время.

Почесав зудящую татуировку, я в очередной раз изучил цифры в дневнике, подсчитывая в уме показатели. Арифметика складывалась не очень-то радостная.

С Брэндоном мы расстались три игровых сессии назад. За это время Стойкость у меня прокачалась еще на три пункта, и здоровья увеличилось на 40 пунктов – до 410. Проклятье снимает у меня 2 % хитпойнтов каждые 30 секунд. То есть суммарно около 16 в минуту.

Что я могу этому противопоставить? Противоядия на время останавливают процесс, но хватает их ненадолго – минут на 10–20, в зависимости от качества зелья. Проще использовать алкоголь – он режет эффект примерно на четверть, но он дешевый и поддерживать эффект можно постоянно. Остается урон в 12 хитпойнтов в минуту. Естественная регенерация его не покрывает – она у меня 4 хитпойнта в минуту, и то благодаря второму рангу перка «Живучий». Остается пить лечебные зелья. Дешевые просто ускоряют регенерацию на 2–3 пункта, так что этого хватает впритык. Пару раз в день придется пить и более дорогие – которые мгновенно восстанавливают несколько десятков хитпойнтов.

Но что дальше-то? У меня уже вот-вот должен прокачаться третий ранг перка «Живучий». Его описание я уже посмотрел в подсказке в дневнике. Бонус к регенерации повысится до +5, а бонус к хитпойнтам вырастет с 50 до 120. То есть здоровья у меня будет 480, и яд будет отнимать уже по 20 хитпойнтов в минуту. Такими темпами меня уже скоро не будет спасать ни алкоголь, ни зелья с бонусом к регенерации – урон от проклятья прогрессирует, а средства борьбы с ним остаются прежними.

Мало того – когда я умру, придется воскресать на Святой земле. А значит, на несколько игровых часов отключатся все перки. Стану слабее и уязвимее…

Бабах!

Выстрел, признаться, застал меня врасплох – я вздрогнул и едва не выронил фолиант из рук. Гризли под деревом дернулся и зарычал – как мне почудилось, удивленно.

Бабах!

Второй выстрел заставил его ощутимо пошатнуться.

Бабах!

Я, наконец, увидел вверху по течению знакомую фигуру. Марго неторопливо приближалась, чуть сгорбившись и склонив голову к правому плечу. Винтовка у нее в руках дернулась еще раз, выпуская видимое даже отсюда облачко сизого порохового дыма.

В этот раз, похоже, выдала крит – косолапый, даже толком не успев подняться, рухнул на спину, щедро заливая камни кровью – алой и густой, как кетчуп.

– Ты меня удивляешь, Шарп! Почитать решил на досуге?

Марго забросила ружье на плечо и, чуть прищурившись, глядела на меня снизу вверх. Одежда на ней еще не просохла – потемневшие и набрякшие от воды лосины липли к ногам, с пол короткой куртки капало. Волосы тоже были мокрыми и липли потемневшими прядками ко лбу. Я и сам недавно так искупался, поэтому прекрасно понимал, каково ей сейчас – наверняка зуб на зуб не попадает от холода. Но по виду её не скажешь – стоит, усмехается ехидно.

– Ну, наконец-то, – проворчал я. – Ты и в реале, конечно, тоже заставляешь себя ждать, когда идешь на свидание? У баб это какой-то неписаный закон?

– Ой, не занудствуй! Во-первых, мне нужно было как-то технично смыться от шерифов Конкисты. А во-вторых – проверить ближайшие кладбища. Вдруг бы ты не выжил после такого падения? Что же мне, зазря прыгать за тобой в реку? Вода, между прочим, ледяная.

– Я в курсе.

– Может, разведем костер в пещере и немного погреемся? Или ты гнездо собрался вить на этом дереве?

– Уже подумывал над этим.

Я кое-как спустился со своей ветки – почему-то карабкаться вверх было гораздо проще. Постоял немного над исполинской тушей гризли. Знатная, конечно, зверюга. Не хотелось бы столкнуться с таким нос к носу.

– А он не воскреснет? – спросил я Марго. – Ну, в смысле, в ближайшее время?

Она как раз сняла сапог и балансировала на одной ноге, вытряхивая из него остатки воды. Отрицательно помотала головой.

– У него респаун – примерно через игровые сутки. К тому времени, я надеюсь, мы будем далеко.

– Я тоже надеюсь. Уйму времени потерял из-за него.

– Ничего, наверстаем. А пока – дай мне обсушиться и дорасскажи, наконец, свою историю.

– А надо ли? Ты не сдала меня Конкисте, и ты здесь. Выходит, ты уже все решила. Поможешь мне?

– А как же удовлетворить простое женское любопытство?

Она, морщась, натянула мокрый сапог и огляделась.

– Вход в пещеру – вон там, у самой белой скалы. Я туда, а ты пока пособирай сухих веток для костра.

Я красноречиво приподнял руки, показывая наручники.

– Ах, да…

Марго указала на большой плоский камень, похожий на наковальню. Я присел перед ним на корточки и положил ладони на прохладную поверхность. Ладони развел максимально широко, натягивая цепочку наручников.

Марго небрежно, почти не глядя, рубанула по цепочке своим жутким кукри. Хватило одного удара – разрубленные звенья брызнули в стороны.

– С самими браслетами пока ничего не сделаешь, – предупредила она. – Их сможет снять только шериф Конкисты. Когда я тебя сдам. Ты ведь помнишь наш уговор?

– Да, конечно. Ты помогаешь мне, а потом веди, куда хочешь.

Она удовлетворенно усмехнулась и зашагала к пещере. Я невольно загляделся ей вслед.

Четверть часа спустя мы сидели по разные стороны маленького костерка. Пляшущее пятно света от огня едва освещало каменную утробу пещеры. На стенах плясали размытые тени. Марго разделась до рубашки, мокрую одежду растянула на импровизированных вешалках, сооруженных из веток.

В свете костра ее кожа казалась красноватой, в глазах плясали отсветы пламени. Слушала она внимательно, почти не перебивая.

– Поначалу я думал, что Брэндон вернется. Ну, психанул парень, его можно понять. Кто я ему такой – мы знакомы-то без году неделя. А с другой стороны – девчонка, к которой он неровно дышит с самого детства. И мать, которая против того, чтобы мы общались.

– Да и ты сам, мягко говоря, не подарок, – усмехнулась Марго.

– Наверное.

– Но ты хоть знаешь, куда он отправился?

– Да, я даже пробовал следить за ним следующую игровую сессию. Он добрался до большого стойбища кхандааров и все терся в шатрах у местных шаманов – выполнял для них какие-то поручения.

– Видимо, качает репутацию.

– Да, похоже на то. Дензел мне позвонил на следующий день и дал подробную инфу по сету Повелителя духов. Один из артефактов – Трость Омулу, духа врачевания – действительно можно добыть в землях кхандааров. Есть у них священная роща на окраине Хрипящих лесов. Путь туда кхандаары открывают тем, кто заслужит их доверие. Ну, а чтобы получить Трость, надо на них основательно попахать. Времени на это может уйти не одна неделя. Ну, я и решил пока оставить Брэндона в покое. Правда, немного подстраховаться.

– В смысле?

Я в очередной раз пошарил по инвентарю в поисках виски. Вздохнул, ничего не найдя. Полоска здоровья просела уже до трети, а эффект от ранее выпитого алкоголя уже вот-вот пройдет.

– Как у тебя с лечебными зельями? – спросил я Марго.

– Есть немного, – кивнула она.

– А выпить есть чего?

– Не-а. Трезвей уже! И давай, рассказывай дальше!

Я вздохнул.

– В общем, рассказал мне Дензел про этот сет. В игре он появился совсем недавно, и теперь стало понятно, почему Крысолову он так понадобился. Есть у него бонус – если соберешь три части сета, все твои заклинания контроля над духами и животными начинают действовать и на игроков.

– Хм!

– Вот именно. Конечно, там куча всяких тонкостей – сила воздействия на игроков зависит от разницы в показателях Духа, и еще от кучи всяких бонусов и штрафов. Но это все детали. Крысолов в свое время и без такого шикарного инструмента натворил дел. Представляю, на что он будет способен здесь с таким арсеналом. Промоет мозги своим Леммингам в Эйдосе, а потом и в реале будет вертеть ими, как захочет.

– Да, жутковато. А что же там полиция Монтаны? Ты же нашел тайник с оружием. Они там хоть как-то шевелятся по этому поводу?

– Шевелятся, шевелятся. И не только они, но и Дензел подтягивает в Монтану ФБР. Но нам сейчас главное – не спугнуть Крысолова. Он явно затевает что-то масштабное. Да, мы можем попробовать взять в реале Коула, Диксонов и еще нескольких парней из банды Леммингов. Но я сильно сомневаюсь, что через них удастся выйти на организатора. Он затаится, уйдет на дно… Или ударит в другом месте. Поэтому пока мы действуем по двум фронтам – Дензел в реале, а я здесь. Пытаюсь нейтрализовать сет Повелителя духов.

– А админы Диких земель как же?

Я покачал головой.

– Политика невмешательства в игровой процесс. Дензелу пока не удалось продавить их до конца. Видишь же – они даже с меня награды Конкисты снимать отказались. А Крысолов, похоже, все свои игровые деньги поставил на мою голову – чтобы охотники за наградой мне проходу не давали.

Марго виновато развела руками.

– Ну, ты действительно лакомый кусок, что поделать. Ну, а что конкретно ты собираешься делать, чтобы не дать Профессору заполучить три части сета?

– Мы точно знаем, что у него есть Око Легбы. Маска Осайе – у Брэндона. Печатку Самди в Желтых пещерах мы уничтожили, Крысолов до нее не доберется еще около месяца. Трость Омулу в священной роще кхандааров тоже пока можно сбросить со счетов.

– Почему?

– Говорю же – я решил подстраховаться. Пока Брэндон выполнял квесты для шаманов, я отправился прямиком в эту самую рощу. Дензел мне слил ее точные координаты. Я попробовал выкрасть эту трость, но… все пошло немного не по плану. Поэтому пришлось спалить к чертям всю эту рощу. Трость уничтожена. Восстановится она тоже примерно через месяц, не раньше.

– Так вот как ты умудрился стать кровным врагом кхандааров! – рассмеялась Марго.

– Угу, – вздохнул я. – Когда вернулся на равнины, эти краснокожие болваны на меня целую облаву устроили. Пришлось бежать обратно и пробовать пробраться через Хрипящий лес. А там – эти чертовы роа. Ну, а дальше ты и сама знаешь.

– Ну, хорошо, трость ты уничтожил. Остается еще два артефакта, так что Крысолов все еще сможет собрать бонус.

– Да. На Талисман Ошумаре нет постоянных квестов – его можно получить только случайно, через легендарное пророчество вуду. Ну, либо купить или отобрать у игрока, который его уже получил. Хочется, конечно, надеяться, что у Крысолова ни то, ни другое не получилось. Но тут ни в чем нельзя быть уверенным. Вдруг и талисман уже у него?

– И остается…

– Остается Кинжал Огуна, духа войны. Желательно и его перехватить – чтобы уж наверняка смешать Крысолову все карты. Тем более, что его местонахождение прекрасно известно. В древнем элайском колизее в Дакате скоро состоится что-то вроде ритуального турнира. Кинжал – главный приз в нем. Крысолов, скорее всего, будет тереться где-то там, чтобы заполучить его.

– Да уж наверняка! Вот, значит, зачем тебе позарез понадобилось перебраться через Змеиный хребет…

– Да. Конечно, не будь на мне всех этих наград за голову – я бы доехал до крупного города и улетел на юг на дирижабле. Колизей находится в ль’Эспада-Рото – столице региона, так что туда есть прямые рейсы. Но мне приходится топать пешком. И единственный способ успеть – это как-то побыстрее перебраться через эти горы.

– Ну, тут тебе, можно сказать, повезло. Здесь, через ущелье Нэрроу – самый короткий путь. Даже пешком мы доберемся до ль’Эспада-Рото же сегодня к вечеру… Эй, да что с тобой?

Перед глазами вспыхнули буквы, расплывающиеся в свете костра. Системное сообщение.

«Вы получили перк „Живучий“ 3 ранга. Бонусы: естественная регенерация +5хп/минуту, максимум здоровья +120 хп».

Очень вовремя, ничего не скажешь! И эффект от алкоголя как раз закончился. Здоровья – меньше сотни пунктов. Значит, жить мне осталось буквально несколько минут.

Сердце колотилось все сильнее и глаза начало заволакивать алой пеленой.

– Шарп! Да кончай придуриваться! Ты же не ранен.

– Но есть еще одна проблема, – я закатал рукав. – Я ведь тебе показывал эту метку.

– Ах да, твое пророчество вуду…

Марго уложила меня на камни и закатала рукав до самого локтя, внимательнее разглядывая татуировку и все четче проступающие сквозь кожу извилистые линии, похожие на рисунок кровеносных сосудов.

– И что, все эти дни у тебя ничего не получилось сделать с этим ядом?

Я помотал головой. Скосил глаза чуть вниз, приглядываясь к полоске здоровья. 68 из 470.

– Все перепробовали. Зелья, противоядия. В Сэвен-Синсе даже сунулись к местным хунганам вуду, но они только головами помотали.

– Но должен же быть какой-то способ! Должна быть подсказка.

Я, кряхтя, приподнялся на локте и вытащил из инвентаря дневник. Раскрыл его на странице с пророчеством Мериманге и развернул в сторону Марго.

– Читай, если хочешь. Но дай мне, черт возьми, какое-нибудь зелье! Здоровья уже осталось процентов десять…

– Потерпи чуток, мне надо подумать, – Марго прищурилась, всматриваясь в строки. Я снова повалился на спину. Стук моего сердца, кажется, заполонил собой всю пещеру, и она гудела, как колокол.

43 хитпойнта из 470…

– Борись, и станешь сильнее, – прочитала Марго. – Но истинную ценность дара сможешь узреть, когда научишься смирению. И когда твой взор и рассудок будут чисты.

– Да помню я эту белиберду наизусть, – проворчал я. – Ты дашь мне зелье, или нет? У меня пару минут осталось, не больше!

– Ну, так помолчи ты эти пару минут, – отмахнулась Марго. Снова подняла мою руку, рассматривая татуировку. Потом вдруг рассмеялась.

– Марго… – говорить мне становилось все тяжелее, а сердце уже едва ворочалось в груди – казалось, каждый удар ему дается с огромной натугой.

14 хитпойнтов из 470…

Я зашарил рукой по ее бедру в поисках инвентаря. Кажется, на поясе у нее висело пару пузырков с зельями. Но где пояс?

Она отстранила мою руку и уселась на меня верхом.

– Т-с-с! – она прижала палец к моим губам и наклонилась ближе.

– Вся твои проблемы, Шарп – из-за того, что ты упрямый болван, – наставительно прошептала она. – А ведь иногда надо не трепыхаться, а просто немного подумать.

Её губы коснулись моих, и я из последних сил поднял руки, чтобы обнять её.

1 хитпойнт из 470.

Поцелуй получился жарким и долгим. Куда более долгим, чем я рассчитывал. Когда она, наконец, отстранилась, я залюбовался ей – разгоряченной, подсвечиваемой трепещущим светом догорающего костра. Пожалуй, это и правда хороший момент для того, чтобы умереть. Я даже решил сказать ей об этом вслух, но потом вдруг обратил внимание на полоску здоровья.

7 хитпойнтов из 470.

– Ну, как? – хитро прищурилась Марго.

– Что… что ты сделала?

– Ну, как же! Поцелуй любви. Помнишь, как в старых мультиках – принц целует спящую красавицу и избавляет её от проклятья. Только у нас немного по-другому – красавица целует лысое ворчливое чудовище, а то продолжает тупить и даже спасибо не говорит.

Она слезла с меня и уселась рядом. Я с трудом поднялся, обхватил колени руками. В голове до сих пор шумело, и сердце колотилось громко и тревожно. Но здоровье явно начало восстанавливаться.

Вон, уже 12 хитпойнтов из 470.

– А вот теперь уже можно дать тебе и зелье, – Марго протянула продолговатый пузырек. Я опустошил его, и выздоровление пошло заметно бодрее.

– Что-то я ни черта не понимаю, – я ошарашено помотал головой. – Вот и все пророчество? Просто поцелуй…

Марго цокнула языком и страдальчески закатила глаза.

– Шарп, ты не только упрямый, но и, похоже, немного туповат.

Она протянула мне мой дневник.

– Тебе же здесь прямым текстом пишут – завязывай бухать и научись смирению. Ты хоть раз пробовал дождаться, когда этот яд снимет у тебя все хитпойнты, и посмотреть, что будет?

– Вот ч-чёрт…

До меня, наконец, дошло. Все эти дни я боролся с действием проклятья, но это было не обязательно. Оно бы все равно не убило меня – достаточно было разок дать ему снять всю полоску здоровья, до последнего хитпойнта.

Я зашуршал страницами дневника, отыскивая пиктограмму «Поцелуя кобры». Так и есть – описание изменилось.

«Ваша Удача повышена на 3. Змеи Диких земель не атакуют вас первыми».

– И это всё? Брэндон говорил, что обычно пророчества – это длинные цепочки квестов. Выполняешь один шаг – и тебе дается подсказка для следующего. Но новых подсказок что-то не добавилось…

Марго снова цокнула языком.

– А ты точно был детективом в реале, Шарп? – ехидно усмехнулась она.

Взяла меня за запястье и развернула мою руку к огню.

Метка пророчества была на месте – небольшая овальная татуировка с затейливым символом. Змеящиеся вокруг нее линии и пятна тоже остались, и теперь опутывали руку до самого локтя.

– Следующая подсказка тоже все это время была с тобой. Это же карта, Шарп!

Глава девятнадцатая. Сломанный меч

Из ущелья мы выбрались, когда солнце уже начало клониться к западу. В самой каменной теснине к тому времени вообще стемнело, так что я даже начал беспокоиться, что мы можем опоздать. Турнир начинался на закате, а нам ведь нужно было еще попасть в город.

Но, когда мы вышли на открытое пространство, я понял, что зря нервничал. До ль’Эспада-Рото было рукой подать – город раскинулся чуть ниже по течению реки. Над ним нависала огромная статуя воина из темного зеленоватого камня, похожего на окислившуюся бронзу. По размерам и материалу она была похожа на статуи в Заливе Мечтателей. Марго подтвердила, что это тоже элайское наследие. Все самые крупные города Диких земель выстроены рядом с сооружениями элаев.

Воин был обнажен по пояс, солнце играло на его рельефной мускулатуре и изрезанном шрамами горбоносом лице. В руках он держал обломок меча с широкой крестообразной гардой. Уцелевшая часть клинка была чуть длиннее рукоятки. Непонятно было, сломалось ли оружие от времени, или статуя так и была задумана. Но, так или иначе, элайский памятник дал название городу. Ль’Эспада-Рото – «сломанный меч» по-испански.

Перейдя на южную сторону Змеиного хребта, мы словно бы перенеслись в другие широты. Ландшафт здесь напоминал пустыни южного Техаса или Мексики. Красноватая почва, изъеденные ветром скалы песчаника, кривые колючие столбы кактусов, отбрасывающих длинные тени.

Нам повезло – в полумиле от выхода из ущелья мы вышли на дорогу и почти сразу же встретили непися-фермера, едущего в город на запряженной двумя ослами повозке. Здесь, в Диких землях, усталость почти не ощущается, но топать пешком попросту надоело. Да и повозка все-таки двигалась чуть быстрее, чем пеший путник.

Непися звали Гильермо, и оказался он колоритнейшим мужиком – низеньким, пузатым, как бочонок, в огромном сомбреро, которое делало его похожим на гриб. Зубы у него через один были золотыми, а длиннющие черные усы спускались ниже подбородка. Балагурил он всю дорогу, не затыкаясь. Еще и угостил местной текилой – кстати, вполне приличной.

Мы с Марго ехали спиной вперед, свесив ноги с задней части его коротенькой повозки. Дорога неспешно скользила под нашими подошвами, похожая на гигантскую засохшую тортилью, всю в буграх и трещинах.

– Так какой у тебя план? – аккуратно пригубив из горлышка ядреной текилы, спросила Марго.

– В смысле?

– Ну, доберемся мы сейчас до города. Дальше-то что? Как ты будешь искать там Профессора? Ты знаешь хоть, как он выглядит?

– Не-а, – я помотал головой и тоже приложился к бутылке, только куда более основательно.

– Тогда как ты собираешься помешать ему?

Я пожал плечами.

– Ему нужен Кинжал Огуна. Надо просто следить за этой штукой. А еще лучше – постараться заполучить её самим.

– Это как, интересно? Как с теми кхандаарами – собираешься просто спалить весь город, лишь бы кинжал не достался Леммингам?

– Хм, а так можно? – оживился я, отвлекаясь от бутылки.

Марго отвесила мне подзатыльник.

– Кончай уже бухать, и объясни толком, что ты задумал! Я что, зря таскаюсь с тобой второй день?

– Думаю, надо пробиться на турнир.

– Ты что там, драться собрался? Ты же нуб! Неужели думаешь, что у тебя есть хоть малейший шанс выиграть этот кинжал?

– А у тебя?

– Хм… – Марго задумчиво взглянула на зависшее уже над самым горизонтом солнце.

– Чего тут думать-то? Я как вспомню, как ты крошила этих роа – до сих пор мороз по коже. Ты самый крутой боец из всех, что я здесь видел.

– Просто ты мало чего здесь видел. Я думаю, сейчас в городе собрались все заядлые ПВП-шники. И там такие зверюги, что меня просто размажут по арене. Я, конечно, умею кое-что. Но мой главный козырь обычно – это внезапность. А в прямом замесе… не знаю, сколько я продержусь.

– Точно гораздо дольше, чем я.

– Хо-хо, десперадос, так вы хотите померяться силами в Кровавом кольце? – обернулся к нам Гильермо. – Тогда вам нужно поторапливаться – Пляска Огуна закончится, как только диск солнца коснется горизонта.

– Почему это? Я слышал, что турнир, наоборот, на закате только начнется.

– На закате две дюжины самых достойных из десперадос начнут борьбу за дар Духа войны, – закивал фермер так, что сомбреро сползло ему на лоб. – Но сначала нужно выявить этих самых достойных. С полудня идет Пляска Огуна. Все дерутся со всеми, и каждый за себя.

– А, что-то вроде отборочных туров. И какие там правила?

– Да никаких, – рассмеялся Гильермо. – Круг открывается, много-много десперадос входят в него. А выходит лишь один. Или двое. Или вообще никто не выходит. И так пока не наберется две дюжины.

– Так поторапливай своих ишаков, дружище! Мы с дамой не хотим пропустить такое веселье!

Гильермо расхохотался, поблескивая золотыми зубами.

– Как скажешь, десперадо, как скажешь!

Ослы его, впрочем, как плелись еле-еле, так и продолжали. Но это было уже неважно – меньше, чем через полчаса мы въехали в город.

Главное, чего я здесь опасался – что нарвусь на шерифов Конкисты. Марго даже снова припасла для меня наручники – договорились, что, в случае чего, снова изобразим конвоира и преступника. Ох уж эти мне ролевые игры!

Но на улицах города оказалось столько народу, что, даже если здесь и были шерифы – их еще нужно было постараться отыскать в толпе.

Элайский колизей выделялся среди прочих городских построек, как жук в муравейнике. Основная часть кварталов ль’Эспада-Рото была застроена простенькими кирпичными домами в два-три этажа, заштукатуренными и побеленными снаружи. Колизей же, как и другие монументальные строения элаев, был сложен из гигантских каменных плит, кое-где потрескавшихся от времени. По размерам он был, пожалуй, с футбольный стадион, но идеально круглой формы. У входов в него толпа была особенно плотной.

Чтобы пробиться на трибуны, пришлось основательно поработать локтями, а иногда и кулаками. К счастью, ни я, ни моя дама не страдали от избытка интеллигентности, так что продвигались мы довольно быстро. В тесном проходе возле самых зрительных рядов кому-то из игроков приглянулась Марго, и он решил выразить свое восхищение, лапнув её за зад. Пару секунд спустя он, завывая, катался по каменным ступеням, зажимая культю правой руки. Толпа от нас немного отхлынула, и остаток пути мы преодолели почти без препятствий.

Зрительные ряды представляли собой широкие каменные ступени, по кромке каждой из которых были выстроены деревянные перила с широкий и плоской верхней частью. На перила эти зрители ставили бутылки, кружки, тарелки со снедью. Кое-где на них сидели те, кому не хватило места на основном ряду.

Колизей был забит под завязку. Нам кое-как удалось пробиться до средних рядов, но ближе к арене было уже не продвинуться – пришлось бы буквально идти по головам. В передних зрительных рядах были заняты и перила, и даже проходы. Мне с трудом удалось занять место, потеснив одного уже изрядно набравшегося типа в щегольском полосатом костюме.

Судя по информации рядом с ником, это был полный нуб с рейтингом 75. Но в дорогущей одежде и с золотыми перстнями на пальцах. Видимо, очередной турист – здесь он не ради игры, а ради зрелищ и грязных развлечений.

Да уж, зрелище, что развернулось внизу, на арене – из тех, что в Сети имеют возрастной рейтинг 21+ даже в виде обычных видеофайлов. Здесь же, в Эйдосе, с полным эффектом присутствия, это и вовсе удовольствие не для слабонервных.

Арена была круглой, как зрачок, и в ее центре было выстроено нечто, напоминающее Стоунхендж – широкое каменное кольцо, поддерживаемое дюжиной каменных колонн. И само кольцо, и колонны изрядно потрескались, а кое-где и вовсе обвалились. Вокруг них было сооружено что-то вроде строительных лесов – деревянные лестницы и узкие настилы, по которым можно было забраться на вершину кольца. Правда, и эти конструкции тоже были изрядно изношены, да к тому же изрешечены пулями.

Ибо стреляли здесь много.

Как я понял, мы попали в самый разгар очередного отборочного тура. На арене суетилось человек пятнадцать, еще столько же уже валялось на бордовом от впитавшейся крови песке. Ожесточенная перестрелка постепенно переходила в ближний бой – похоже, у участников кончались патроны. Звуки выстрелов слышались все реже, зато все яростнее становились вопли сошедшихся в схватке головорезов. В ход шли ножи, томагавки, мачете.

Один бугай, с головы до ног изгвазданный в красном, орудовал здоровенной дубиной с утыканным толстыми гвоздями навершием. Он был здорово изранен, из спины его торчал глубоко засевший дротик с толстым, как черенок лопаты, древком. Но рычал он, как медведь, а от его ударов противников подбрасывало в воздух. В общем, если бы мне пришлось делать ставки, то я бы, пожалуй, зарядил пару сотен на этого берсерка.

– Кажется, организаторы вон там, – наклонившись ко мне, прокричала в ухо Марго, и указала вправо.

Метрах в тридцати от нас между рядами была выстроена обособленная площадка – что-то вроде закрытой ложи, и чернел большой овальный вход куда-то в недра колизея.

– Я туда, а ты пока осматривайся здесь. Ищи своего Крысолова.

Марго чмокнула меня в щеку и вспорхнула на перила одного из рядов. Пошла вперед с грацией канатоходки, по пути отбрасывая в сторону попадающиеся под ноги бутылки, шляпы и зазевавшихся зрителей. Кто-то провожал её плотоядными взглядами и одобрительными возгласами, кто-то пытался хамить. Одному она мимоходом зарядила каблуком в лоб.

Я лишь покачал головой ей вслед и снова перевел взгляд на арену. Моего фаворита к тому моменту уже завалили. Кто? Как?! Что ж, хорошо, что я не делал ставок.

В живых тем временем осталось всего пятеро, и среди них я разглядел уже знакомую парочку в длинных, до колен, плащах. Один в светлом, с черной птицей, вышитой на спине. Второй – в черном, с белой птицей. Винсент и Джулс Диксоны. Уже не помню, кто из них кто, да и нет желания выяснять. Главное, что я не ошибся – банда Леммингов тоже в игре. И, похоже, у ее представителей все шансы прорваться в основной круг. Им помогает то, что в общей неразберихе они действуют сообща, прикрывая друг друга. Вот и сейчас – встали спина к спине, отражая атаки наседающих со всех сторон противников.

Мой сосед – франт с золотыми перстнями на пальцах – куда-то испарился. Стало чуть свободнее, но свято место пусто не бывает – ко мне тут же подсел другой зритель. Тоже, похоже, из туристов. Примерно моего возраста, но худощавый, интеллигентный, с холеными длинными пальцами, в сером костюме-тройке в тонкую полоску и шелковом сером цилиндре с изящно загнутыми полями.

– Не возражаете? – чуть приподняв над головой цилиндр, уточнил он.

Улыбка у него была мягкой, располагающей. В отличие от большинства зрителей вокруг, он был спокоен и, похоже, совершенно трезв.

Я молча кивнул, на секунду отвлекаясь от наблюдения за боем.

Диксонам удалось серьезно ранить одного из оставшихся троих противников. Его бывшие союзники, воспользовавшись моментом, сами добили беднягу в спину. Остались двое на двое. И, похоже, вторая двойка тоже была сыгранной, а не стихийно сложилась во время раунда. Оба – здоровые бугаи, уже основательно потрепанные, но не обращающие ни малейшего внимания на раны. Похоже, оба качаются в Живучесть и Силу. Один – так точно чистый джагернаут, еще и в решетчатой костяной кирасе – будто ребра наружу торчат.

Диксоны явно послабее, но более подвижные. Вооружены оба здоровенными ножами Боуи. У их основного противника – широкий тесак, похожий на мясницкий. Второй – тот, что в кирасе – свое оружие где-то посеял, и теперь озирается, выискивая, что бы подобрать. Сам рисунок боя изменился – теперь уже Диксоны перешли в атаку, а двое здоровяков спина к спине встречают их выпады. Толпа притихла, жадно следя за схваткой – сейчас каждый взмах ножа может решить судьбу всего раунда.

– Какая ирония, – с горечью произнес мой сосед, опираясь подбородком на изящную рукоятку трости и наблюдая за ареной из-под полуопущенных век.

Я обернулся к нему, ожидая, что он продолжит свою мысль, но он лишь продолжал лениво наблюдать за схваткой. Потом и вовсе отвлекся, полез за чем-то в карман.

Я прищурился, пытаясь разглядеть его ник, но это пока не удавалось – похоже, у него, как у Марго, какой-то перк на скрытие информации. Либо платная услуга – к ней прибегают многие туристы, стремящиеся сохранить инкогнито.

– В чем ирония-то, старина? – спросил я.

Он достал из кармана пиджака пригоршню крупных черных семечек и высыпал их горкой на перила перед собой. Рядом аккуратно положил свой цилиндр.

– Во всем этом, – он взмахнул ладонью, указывая на ряды зрителей перед нами. – Проходят века. Расцветают и рушатся империи, рождаются новые религии. Человек все глубже вгрызается в ткань мироздания, стремясь к познанию. А любимое развлечение толпы прежнее. Наблюдать за убийством или совокуплением себе подобных. Тысячи лет эволюции – а внутри мы все те же агрессивные и похотливые обезьяны.

– Так и ты сейчас не в консерватории на скрипке пиликаешь.

– А я и не отрицаю, – пожал он плечами. – Ах, простите, мистер Шарп, я не представился. Зовите меня Андерс. Андерс Беринг.

Он протянул мне свою узкую бледную ладонь. Я едва успел пожать её, как толпа взорвалась восторженными возгласами. Зрители на передних рядах повскакивали со своих мест, так что и мне пришлось подняться, чтобы разглядеть, что же там творится на арене.

Вот это поворот! Один из Диксонов – тот, что в светлом плаще – валяется в луже крови, придавленный сверху трупом здоровяка в костяной кирасе. Двое оставшихся бойцов яростно сцепились, полосуя друг друга ножами.

У бугая была одна надежда – на живучесть. Но Диксон оказался шустрее и сообразительнее. Страшный тесак его противника больше подходит для рубящих ударов на средней дистанции. Поэтому главарь Леммингов бросился в клинч и принялся жалить врага в бок, всаживая клинок по самую рукоятку. В реале бы хватило и пары раз. Тут здоровяк выдержал не меньше дюжины, прежде чем начал шататься.

Проклятье… Все-таки один из людей Крысолова будет участвовать в турнире. Ну, ничего, у меня тоже припасен козырь в рукаве. Только вот где он, этот мой рыжеволосый козырь?

Верзила, наконец, рухнул в песок, и толпа снова завизжала и заулюлюкала. Я вернулся на свое место и снова обернулся к соседу. Тот сидел, как ни в чем не бывало – будто происходящее на арене его интересовало куда меньше, чем семечки, которые он лузгал, аккуратно складывая шелуху на перила.

– А на кого ставил ты, Андерс? – спросил я его.

Он усмехнулся.

– Мне, если честно, безразлично, кто там кого прирежет. Мне куда интереснее наблюдать за ними, – он снова широким жестом указал на рассевшихся на трибунах зрителей.

– Что уж тут интересного?

– А вы задумайтесь, мистер Шарп. Кто вокруг нас? Кто эти люди? Это ведь не древнеримский плебс, воспитанный в жестокое дикое время. Это – офисные клерки, преподаватели, инженеры, домохозяйки… да кто угодно. Подключение к Эйдосу становится дешевле с каждым годом. Это наши с вами цивилизованные современники. И с какой радостью они вцепляются друг другу в глотки!

– Ты повторяешься, приятель. Да, да, люди – скоты. Этого не изменишь.

Он покачал головой.

– Я так не думаю. Просто нужна… последовательность в действиях. Мы не одно десятилетие угробили на то, чтобы привить людям хоть какую-то толерантность и цивилизованность. Но вот – новый ящик Пандоры открыт. Куда, как вы думаешь, ведет нас Эйдос?

Он наклонился ближе ко мне, чтобы его голос не заглушили очередные выкрики из толпы.

– Во мрак, Шарп. Эйдос – это туннель в самые темные глубины человеческой души. Мы все сгинем в нем, если вовремя не остановиться. Но пока человечество несется по этому пути прямо в пропасть, как стая безмозглых леммингов.

Сейчас, когда он говорил мне прямо на ухо, я, наконец, расслышал знакомые интонации. Замер, будто боясь спугнуть чуткую птицу. Медленно повернулся, заглядывая во внимательные, чуть насмешливые глаза. Правая ладонь сама собой легла на рукоять револьвера.

На арене тем временем ударил гонг, и толпа зрителей взревела – похоже, начался очередной тур для претендентов. В сгущающихся сумерках один за другим загорались факелы. Вокруг самого Кровавого кольца их было больше всего. Фигуры бойцов в красноватых отсветах пламени казались наполовину сотканными из теней. Где-то там, среди них, должна быть и Марго. Скорее всего, это последний отборочный раунд – солнце уже почти у горизонта. Но сейчас не было времени разглядывать арену. Было куда важнее то, что творилось у меня прямо под боком.

На перила перед нами бесшумно, как тень, опустился белый ворон. Гулко стукнул клювом по дереву, склевывая приготовленное для него угощение.

Крысолов улыбался, наблюдая за мной.

Я никогда толком не задумывался над тем, как поступлю, когда встречусь с ним. Но уж точно не предполагал, что впаду в такой ступор. Ярости не было. Как и особой радости. Это ведь всего лишь Эйдос. И Крысолов, хоть и сидит сейчас рядом – по-прежнему призрак, ничуть не более реальный, чем голос в голове, что преследовал меня во время той истории с самоубийцами из «золотой молодежи».

Голова слегка кружилась, и к горлу подкатывал скользкий горький ком. Я огляделся. Зрителям вокруг не до нас – они увлечены происходящим на арене. Занятно. Ты посреди толпы, но в то же время – один на один с заклятым врагом, будто вырванный из окружающей реальности. Даже выкрики сидящих рядом болельщиков доносятся будто бы сквозь толстый слой ваты.

Я тряхнул головой, и наваждение немного отступило.

– Так вот в чем дело? – спросил я. – Собираешь свой маленький крестовый поход против Эйдоса? Ты не священник, часом?

– Нет, что ты! – отмахнулся Андерс. – Я, если уж тебе интересно, психоаналитик. И немного преподаю. Но это неважно. Я скучный маленький человек, Шарп. Но иногда даже простые люди способны очень на многое.

Я усмехнулся, разворачиваясь к нему в полкорпуса. Револьвер выскользнул из кобуры, рукоятка надежно легла в ладонь. Вот только привычная тяжесть оружия почему-то в этот раз не придавал уверенности.

– И что же ты собрался провернуть с помощью Повелителя Духов?

– Увидишь. Совсем скоро.

– Ну, не торопи события. Чтобы получить нужный бонус, тебе нужны как минимум три предмета. И за кинжал Огуна еще нужно будет основательно подраться.

Он рассмеялся.

– Так ты думаешь, что я здесь из-за какого-то там ножика? Ты меня разочаровываешь, Шарп.

Он по-прежнему смотрел прямо в глаза – спокойно и чуть насмешливо. Странная штука. В нем не было ничего устрашающего. Наоборот – совершенно заурядный мужик, мягкий, интеллигентный, с незапоминающимся лицом. Но от него будто бы исходила какая-то тягучая плотная аура, постепенно обволакивающая, подавляющая…

Черт возьми, а может, так и есть! Наверняка вуду или еще какая-нибудь хрень из арсенала местных игроделов.

Я, снова мотнул головой, пытаясь отбросить все сильнее окутывающий меня морок. Вскинул руку с револьвером. Ствол «Скофилда» уперся Крысолову в подбородок, чуть приподнимая его. Но палец намертво замер на спусковом крючке. Меня будто бы парализовало – все мышцы задеревенели, сведенные судорогой.

– Шарп… – укоризненно покачал головой Андерс. – Пора бы уже тебе понять – ты всегда на шаг позади меня. А уж в этом мире у тебя и вовсе никаких шансов.

Я дернулся было, но не мог пошевелить даже губами. Словно бы вмерз в глыбу льда. А ведь всего-то и надо – чуть-чуть двинуть указательным пальцем! Я сосредоточился на спусковом крючке. Ну же! Еще немного!

Крысолов отвернулся от меня, будто потерял всякий интерес. Обвел взглядом трибуны, погладил кончиками пальцев свою жутковатую белую птицу с красными кровоточащими глазами.

Я перестал трепыхаться и затаился. Злость и осознание собственной беспомощности едким ядом выжигали меня изнутри. Но я старался не поддаваться. Может, наконец-то научился смирению, как советовала чернокожая провидица.

Если наброшенный на меня паралич – это какое-то заклинание, то у него наверняка должно быть и время действия. И есть шанс, что Крысолов расслабится и прозевает момент, когда это время истечет. А вот я – буду наготове.

– А впрочем, надо отдать тебе должное, – проговорил Крысолов, не сводя взгляда с арены, но чуть склонившись ко мне, чтобы я его услышал сквозь шум толпы. – Ты, как туповатый, но настырный бульдог – раз уж вцепился, то не отвяжешься. И ведь как-то даже умудрился выследить меня. Впрочем, теперь все это уже не имеет значения. Ты снова опоздал, Шарп. Ты всегда слегка не догоняешь.

Он усмехнулся и похлопал меня по щеке.

– Ну, а теперь – пора, наконец, начать мою небольшую репетицию. Я ждал этого турнира. Но мне действительно плевать, что там сейчас творится на арене. Гораздо важнее то, что сейчас здесь на трибунах – что-то около восьми тысяч игроков. Редкий случай. Грех им не воспользоваться.

Он поднялся. На уровне моих глаз оказалась его правая ладонь, на которой успел появиться крупный перстень из желтого металла. Вместо драгоценного камня в него было инкрустировано глазное яблоко. Живое. Оно двигалось, водя черным расширившимся зрачком в разные стороны.

Крысолов, поймав мой взгляд, сжал ладонь в кулак. Глаз в перстне уставился прямо на меня.

– Ты прав, Шарп. Мне нужны три предмета. Это – Око Легбы.

Он потянул массивную желтую цепочку на жилете. Вместо часов на ней оказался круглый медальон с черепом, глазницы которого светились ядовито-зеленым.

– Это – талисман Ошумаре. Ну, а это…

Из внутреннего кармана он извлек знакомую железную маску. Она ожила, едва он коснулся ею своего лица. Края маски задвигались, плотнее обхватывая его голову, а глазницы вспыхнули огнем.

– Ну, а это – маска Осайе. Кстати, забрать её у парня оказалось куда проще, когда он, наконец, послал тебя ко всем чертям. Он сам мне её отдал. Он ведь умный малый. Вовремя сообразил, что не стоит водить дружбу с таким, как ты. И иметь такого врага, как я.

Если бы я мог двинуться – я бы сейчас, рыча, набросился на него, чтобы задушить голыми руками. Но у меня даже глазами двигать получилось с трудом, а из глотки вырывалось лишь слабое мычание.

Он засмеялся, и голос его, измененный маской, зазвучал раскатисто и басовито.

А дальше начался настоящий кошмар. Было непонятно, как Крысолов это делает – никаких тебе пассов руками, витиеватых заклинаний или дыма из задницы. Но вокруг него, как круги по воде, стремительно распространялось безумие. Зрители, до этого увлеченно наблюдавшие за бойней на арене, набрасывались друг на друга. В ход пошли ножи, револьверы, кастеты – без оружия в Диких землях мало кто ходит.

Вскоре наши с Крысоловом неподвижные фигуры стали единственным островком спокойствия в бушующем море ненависти. Казалось – еще немного, и кровь буквально польется по каменным ступеням сплошным потоком.

Удар и жгучая боль от шальной пули вывели из ступора. Я дернулся в последний раз, пытаясь сбросить невидимые оковы паралича. Но, наверное, чертов Крысолов был прав. Здесь, в этой игре, он был куда сильнее. Не было смысла дальше играть по его правилам.

Я вызвал меню выхода из игры, и, как обычно при выходе, ненадолго оказался в Тонком мире. Звуки бойни стихли, все вокруг стало блеклым, полупрозрачным. Я воспарил над своим телом и, пока таймер отсчитывал последние секунды перед выходом, успел оглядеться.

Здесь, в Тонком мире, действия Профессора были куда очевиднее. Его фигура пульсировала багровым пламенем, а артефакты из сета Повелителя духов выделялись на нем светящимися контурами. От кончиков его пальцев во все стороны тянулись тонкие бесплотные щупальца – будто струи живого дыма. Они ветвились, раздваивались, распадались на сотни ручейков – черных с красным. И пронизывали толпу, стягивая её в единую паутину.

Было видно, как отлетают от убитых игроков бледные тени. Некоторые, как и я, зависали на какое-то время над телом. Другие тут же стремительно улетали куда-то за пределы колизея. Андерс же стоял посреди всей этой вакханалии, гордо выпрямив спину и запрокинув лицо к небу.

Крысолов собирал свою паству.

Глава двадцатая. На шаг позади

Выход из Эйдоса – процесс медленный, осторожный, как подъем водолазов с большой глубины. Чтобы корректно вывести мозг из состояния ЭТ-фазы, требуется некоторое время. Небольшое – буквально несколько минут. Но пока торчишь в Шлюзе – эти минуты растягиваются в три четверти часа.

Наконец, виртуальный оператор уведомил меня, что можно завершить сеанс. Выход. Темнота, головокружение. И почему-то – острая боль в левом локте.

Очнулся я на полу. Ушибленный локоть пульсировал, и к кончикам пальцев будто электрические разряды пробегали. Я, шипя, растер руку и забрался обратно на кровать.

Дензел на вызов не отвечал довольно долго. Наконец, НКИ передал его ворчливый сонный голос. Видеосигнал он не включал – передо мной в воздухе повисла двухмерная аватарка.

– Надеюсь, дело действительно срочное, Шарп. Иначе я не поленюсь прилететь в Монтану и лично съездить тебе по физиономии.

– Дело дрянь, старина. Как у тебя там продвигается с этими хмырями из Диких земель?

– Продавливаю. Их юристы просто не хотят прецедента. Но я уже почти договорился с судьей Фареллом, и сегодня у меня будет ордер. Или завтра. Ну, чего сопишь? Случилось чего?

– Я облажался, Дензел.

– Нашел, чем удивить!

– Да я серьезно. Вышел я, наконец, на Крысолова. Там, в Диких землях. Ну, точнее, он сам меня нашел. Но я опоздал. Три части сета уже у него. И он их уже вовсю использует.

– И ты мне ради этого звонишь в полшестого утра?

– У меня и вовсе ночь за окном. Но надо торопиться. Я, кажется, догадываюсь, что он задумал в реале.

– Ну?

– Вы взяли под колпак Диксонов и Коула?

– Да, местные копы их ведут.

– Наружка?

– Скажешь тоже! Получили ордер на отслеживание через НКИ. И то со скрипом. На пять дней. Ты пойми правильно, Шарп. Если бы не ты мне это все начал втирать, а кто другой – я бы и слушать не стал.

– Ценю. Так что с этими тремя? Они никуда не делись из города?

– Судя по последнему рапорту – нет. За внуком твоим тоже присматриваем. Вот он, кстати, не дома.

– Ч-черт… С ним все в порядке?

– Вроде да. Он был у какой-то девчонки из местных, в паре кварталов от дома. Салли Кинг. Теперь тоже где-то неподалеку.

Салли… Сельма?

– Ладно…

Я прошелся по комнате, заглядывая в шкафы. Жутко хотелось чего-нибудь выпить, но, как назло, даже банки пива в номере не оказалось.

– Ты соберись, Шарп. Что ты там выяснил?

– Думаю, эта мразь вылезет где-нибудь на массовом мероприятии. Концерт или спортивные соревнования. В общем, ему нужна толпа. Леммингов он заранее потихоньку снабжал оружием. Убивать они в игре натренировались. Сейчас, когда у него в игре мощные артефакты для промывки мозгов, он поработает над своей бандой и выведет их на большое дело в реале. Устроит бойню.

– Воу-воу, только давай без вселенских заговоров, ладно? Даже пару вооруженных людей на серьезное массовое мероприятие провести нереально. Везде копы, рамки…

– Он проболтался, Дензел. Брякнул что-то там про репетицию. Надо пробить – не собираются ли Диксоны и Коул выезжать куда-то. Или, может, здесь, в штате, намечается что-то крупное.

– Да тихо они себя ведут. Ничего подозрительного. Может, ты их спугнул?

– Надеюсь, что нет. Они – моя единственная зацепка…

Не единственная, конечно. Остается еще Брэндон. Если Крысолов не соврал, и парень действительно все-таки переметнулся к Леммингам… Об этом не хотелось даже думать.

– Больше ничего не удалось выяснить?

– Нет. Ну, назвался он Андерсом Берингом. Но вряд ли это что-то даст.

– Конечно. Он же не идиот, чтобы использовать в игре настоящее имя и внешность.

Я крякнул с досады, но промолчал.

– Еще можно покопать по всяким общественным движениям, выступающим за запрет Эйдоса. Он что-то там насчет этого вещал. Вроде как мессией себя возомнил, который наставит человечество на путь истинный.

– Религиозная секта?

– Вроде нет.

– Ладно. Это всё?

– Да. Понимаю, что мутное это дело…

– Не то слово. И если начальство узнает, на что я трачу ресурсы…

– Ничего. Как только появятся первые трупы – у тебя будет железный аргумент.

– Да ты оптимист!

Он помолчал, и я даже через разделяющие нас сотни километров чувствовал его сомнения.

– Ладно, Шарп. Я посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо, старина. И последнее. Может, вернешь мне доступ к полицейским базам? Хотя бы на пару дней?

– Да ты в своем уме?

– Я без них, как без рук! Что ты мне предлагаешь – сидеть и в носу ковырять все это время?

– Гугл в помощь, Шарп. А пока – иди проспись. Будут новости – я с тобой свяжусь.

Он отключился, не дожидаясь моего ответа.

Я плюхнулся на кровать, растирая лицо. Голова была тяжелой, как гиря, но заснуть сейчас я все равно не смог бы.

На часах было без четверти три.

У меня было стойкое ощущение, что я что-то упускаю. Что разгадка – где-то под самым боком, но я её не вижу, и рискую из-за этого снова оказаться на шаг позади. Как в той истории в Нью-Йорке.

Зацепки, зацепки, зацепки… Что у меня есть?

Я с помощью НКИ вывел перед собой дугообразный белый экран, отгородившись им от убогой обстановки своего гостиничного номера. Посередине пришпилил темный силуэт, обозвав его Крысоловом.

Что я о нем знаю?

Вокруг силуэта начали появляться мысленно добавляемые надписи.

Андерс. Андерс Беринг…

Поиск по имени тут же вывел меня на статью про некоего Андерса Беринга Брейвика. Норвежский террорист начала века… Укокошил почти сотню человек в молодежном лагере, в знак протеста против исламизации Европы… Ясно. Вот, значит, какие у тебя кумиры и идейные вдохновители, приятель. И – вот ведь совпадение – жертвами тоже были тинейджеры…

Совпадение ли? Что-то их слишком много в этой истории.

Я бродил по номеру, поглядывая на свою виртуальную доску. Снова обыскал все в поисках выпивки. Попробовал заказать где-нибудь с доставкой, но только зря потратил время. Не было в городе ни баров, ни супермаркетов, оказывающих такую услугу. Все-таки Билингс, хоть и крупнейший город Монтаны – сущее захолустье. Чуть меньше двухсот тысяч населения.

Нашел на карте круглосуточный бар неподалеку и отправился туда. Пешком. Мне почему-то всегда проще думается в движении.

Я шагал по темным кварталам, прокручивая в голове все, что знал о Крысолове.

В Нью-Йорке тоже были тинейджеры. Да и в банде Леммингов, насколько я понял – в основном зеленые юнцы. Может, Андерс не соврал там, в колизее? Он что-то говорил насчет того, что преподает… Психологию? Психоанализ? Может, и прозвище Профессор не случайно? Надо искать среди тех, кто работает с молодежью.

Теперь – мотив. Все эти нравоучения про губительную силу Эйдоса – что-то новенькое. В Нью-Йорке Крысолов об этом не заикался. Там он, кажется, наоборот, наслаждался тем, что технологии НКИ делали его этаким бесплотным и неуязвимым духом. Его пьянила власть, которую он имел над теми бедолагами, которых он сводил в могилу.

Но зачем он все это делает? Даже у маньяков всегда есть мотив. Извращенный, нелогичный, понятный только им самим – но есть.

Бар был крошечным – штук пять столиков и длинная стойка, тянущаяся через весь зал. За дальним столиком в углу обжималась парочка, за стойкой сидел какой-то мрачный тип, уже изрядно набравшийся. Больше народу не было. Впрочем, и время-то уже к утру близится. Остались только самые стойкие.

Я пристроился в самом конце барной стойки, у стены. Заказал какого-то дешевого бурбона и снова развернул перед собой свою виртуальную доску.

Запустил поиск по общественным организациям, выступающим против Эйдоса. Добавил дополнительный фильтр – преподаватели психологии…

Слишком много имен. Преподаватели – люди публичные, у каждого портфолио, досье на сайте колледжа, публикации в сети, видеозаписи лекций, и прочее, и прочее. Нет, тут, пожалуй, глухо.

Что я знаю о нем ещё?

Два года назад он был в Нью-Йорке. Сейчас же, судя по тому, что в Диких землях мы с ним совпадаем по онлайну, мы примерно в одном часовом поясе. Обычно игровые сеансы в Эйдосе планируют на первую половину ночи. Медики так советуют – чтобы потом до утра мозг успел отдохнуть в режиме обычного сна. Да и самим игрокам так удобнее – ложишься спать, настраиваешь модем, проводишь день субъективного времени в виртуальном мире, просыпаешься в реале. Проще переключаться между реальностями.

Значит, Монтана, Вайоминг, Колорадо, Нью-Мексико. Члены банды Леммингов – видимо, все тоже из этого часового пояса. И удар он нанесет где-то здесь.

А что, если так? Поиск по новому набору тегов. Психоаналитик, психолог, профессор, работавший два года назад в Нью-Йорке, а сейчас – в одном из этих четырех штатов…

Черт, снова слишком много фамилий.

Глаз зацепился за одну из первых фамилий в списке. Андерс. Роберт Андерс…

Да ладно! А впрочем…

В Эйдосе редко кто совсем уж кардинально меняет свою внешность и имена. По крайней мере, в мирах вроде Диких земель – где проводят много времени. Так может, и Крысолов все-таки прокололся в этой мелочи?

Я вгляделся в фотографию Андерса, пытаясь получше вспомнить, как выглядел Крысолов там, в Диких землях. Проклятье, я ведь его толком и разглядеть-то не успел! Но, кажется, похож. Или я просто пытаюсь убедить себя в этом?

Так, что про него известно?

48 лет. Преподавал в Университете Лонг-Айленда. Три года назад уволен из-за скандала по поводу сексуальных домогательств. В суде оправдали, но своего места на кафедре он обратно так и не получил. Сейчас… Ч-черт, да он в Монтане! Возглавляет школу прямо здесь, в Биллингсе. Колледжей-то в этой глуши нет.

Афиши мероприятий в Биллингсе на ближайшие дни…

Полуфинальные игры футбольной лиги юниоров! Первый матч сегодня утром, в одиннадцать. Меньше чем через шесть часов!

Выпил я не очень много, но тут и вовсе моментально протрезвел.

Неужели…

Здесь, в небольшом провинциальном городке? Не мелковато ли для великого и ужасного Крысолова?

Впрочем, как раз здесь, в этом захолустье, у него есть все шансы на успех. Системы безопасности на стадионе наверняка смехотворные, а местные копы вряд ли имеют дело с преступлениями крупнее кражи из супермаркета.

Я просмотрел описание матча. Приедут команды и болельщики из соседних штатов. Вместимость стадиона небольшая – около пяти тысяч зрителей. В основном, конечно, молодежь и школьники.

Пять тысяч потенциальных жертв…

Вызов по НКИ сбил меня с мысли. Я взглянул на появившуюся аватарку и поначалу не поверил своим глазам. Машинально перевел взгляд на часы. Полшестого утра.

– Да, Хелен.

– Извини, что разбудила…

– Я не сплю. Что-то случилось?

Видеоизображение она отключила, но и без него было заметно, что она нервничала. Голос её дрожал.

– Брэндон… Он не пришел ночевать. Я звонила Дереку, но он сейчас не может уехать. И я подумала…

– Правильно подумала. Надо было сразу звонить мне.

– Ты знаешь, где он?

– Примерно. Постараюсь его разыскать.

– Он не отвечает на вызовы. Написал только, что вернется вечером. Но я… Я волнуюсь за него. Он как-то странно ведет себя последние дни. Ты что-нибудь знаешь об этом? Вы же с ним общались?

– Да. Правда, не в реале. В Диких землях.

– Ты что, с ним играл в эту его игру?

– Ну да. Захотелось познакомиться поближе с внуком.

Она надолго замолчала, но вызов не прервала.

– С ним все будет в порядке, Хелен, – наконец, брякнул я. – Я его найду.

– Хорошо. Спасибо, – сухо ответила она и отключилась.

Я задумчиво покачал стакан, разглядывая перекатывающиеся в золотистой жидкости кубики льда. На Брэндона я, конечно, был здорово зол – и после той нашей ссоры в Диких землях, и особенно – после того, как узнал, что он отдал маску Крысолову. Но если я вывалю на него сейчас свои претензии – то он от меня окончательно отвернется.

Звонить я ему не стал – если уж он не отвечает матери, то со мной и подавно разговаривать не будет. Но текстовые сообщения прочитает.

Передо мной в воздухе зависла пустая рамка для текстового сообщения. Пустой она оставалась долго – я не знал, с чего начать, что-то писал и тут же стирал написанное. То и дело поглядывал на часы – времени оставалось все меньше.

Решил начать с главного.

«Это случится сегодня?».

Ответа не было пару минут. Потом в воздухе вспыхнуло короткое: «Да».

«Помоги мне остановить его».

«Я боюсь, мистер Шарп. Не за себя. За маму. И за Салли».

«С ними все будет в порядке. Я помогу. Я уже связался с друзьями из ФБР».

Снова долгая пауза.

«В Нью-Йорке вы ничего не смогли сделать. Почему решили, что справитесь сейчас?».

«Так помоги мне, старина!».

«Я не могу».

Я с трудом сдержался от того, чтобы швырнуть стакан в стену.

«Ты хотя бы знаешь, как они собрались пронести оружие на стадион? Или они уже спрятали его там?».

Ответа снова долго не было и я, не выдержав, вызвал Брэндона по голосовой связи. Ждал долго, не меньше минуты, и он все-таки ответил. Его объемный аватар, полускрытый во тьме, материализовался напротив меня, по ту сторону стойки.

– Брэндон, я всего-то и прошу – рассказать мне, что ты знаешь.

Он вздохнул.

– Я знаю, что он неуловим, мистер Шарп. И что он вертит нами, как марионетками. После того, как я отдал маску, я больше не заходил в Дикие земли. Боялся, что попаду под его гипноз. Как Салли и остальные.

– Ты знаешь, сколько людей будут участвовать в нападении?

Он покачал головой.

– Никто не знает точно. И никто из них даже не знает, что он будет делать сегодня. Профессор вложил в каждого что-то вроде программы. И активирует её, когда ему будет нужно. Когда будет готов к удару.

– И удар будет на стадионе? На сегодняшнем матче. Там будет много людей…

Он снова покачал головой.

– Тогда где?

– Везде, – он невесело усмехнулся. – По всему городу сейчас бродят десятки бомб замедленного действия. И ему достаточно лишь послать им сигнал через НКИ, чтобы привести их в действие. А потом…

Он сложил пальцы в форме пистолета и изобразил серию выстрелов.

– Где угодно. В кафе, на улице, в больнице, в школе, в супермаркете. Они только ждут его сигнала. Хотя даже не понимают этого. И как вы собираетесь остановить это, мистер Шарп?

Я не нашел, что ответить, и он молча отключился.

Вот, значит, как. Все куда хуже, чем я думал. И вполне реально. С помощью гипноза и правда можно вложить в человека установку, которая активируется при произнесении какого-нибудь кодового слова. Этот гад готовился к этому не один месяц. И снова будет действовать чужими руками. Набрал новых самоубийц, только на этот раз каждый из них прихватит еще несколько жизней.

Брэндон прав. Остановить это нереально. Прежде, чем удастся нейтрализовать каждого такого стрелка – он успеет положить десяток-другой прохожих. Все, что смогут сделать копы – это метаться по улицам от одной перестрелки к другой. А потом собирать трупы.

Я приложил прохладный стакан ко лбу, лихорадочно соображая, что делать.

Вариантов было немного. Звонить Дензелу? А смысл? Даже если он поднимет на уши всю местную полицию и успеет прислать усиление из федералов – это может только спровоцировать Крысолова. Он просто ударит еще раньше. Даже если Дензел сегодня прямо с утра успеет получить ордер, и админы Диких земель выдадут ему личность того, кто играет на аккаунте Профессора – это тоже ничего не изменит. Разослать мысленные приказы через НКИ можно, даже когда тебя упихивают в полицейскую машину. Стоит только Крысолову понять, что его вычислили – он ударит из всех орудий.

Но ведь есть еще я. И у меня есть конкретный подозреваемый.

Вся надежда на то, что я не ошибся.

* * *

Мне понадобилось чуть больше часа, чтобы вернуться в свой номер, забрать припрятанный пистолет, который я до этого нашел в тайнике на автомобильной свалке, и добраться до центра города. К тому времени окончательно рассвело, улицы ожили. Вокруг школы, в которой директорствовал мой подозреваемый, было многолюдно – до начала занятий оставалось меньше получаса.

Андерса я засек в кафе напротив школы. Какая-то сетевая забегаловка с пиццей, гамбургерами и прочим фастфудом. Место было, судя по всему популярное – сюда заскакивали и ученики в перерывах между занятиями, и преподаватели, и родители, которые привозили своих чад на учебу.

Директор сидел за столиком у окна, завтракал и неторопливо водил взглядом в воздухе перед собой – похоже, просматривал какой-то сайт через НКИ.

Я наблюдал за ним несколько минут снаружи, пытаясь разглядеть в его поведении хоть что-то, что подтвердит мои подозрения. Хотя сам понимал, что это пустая затея. Даже не надо всю жизнь оттрубить в полиции, чтобы понимать, что серийные убийцы с внешностью божьего одуванчика – совсем не редкость.

Рукоять пистолета за поясом холодила живот и так и просилась в руки. Завалить Андерса я при желании мог бы даже отсюда – прямо сквозь витрину. Подойти чуть ближе, выхватить пистолет, всадить всю обойму…

А если я ошибся?

Весь последний час я прокручивал в голове эту сцену. Что я столкнусь с ним лицом к лицу. Заговорю. Заставлю его выдать себя. И когда пойму, что это точно он – БАМ, БАМ! Пулю в лоб – а там уж пусть разбираются.

Вот только что я ему скажу? Как заставить его проболтаться? Не сомневаюсь, что он отличный актер.

Я вошел в кафе вместе с группкой старшеклассников. Те, галдя и препираясь, делали заказ у автомата – торопились перекусить до занятий. Я сел прямо напротив Андерса – через один столик от него. И, не сводя с него глаз, принялся ждать, когда он отвлечется от чтения.

Ну же, старина! Дай мне только повод. Говоришь, я всегда на шаг позади? Да потому что я следую за тобой по пятам. И только и жду, когда ты оступишься.

Дверь за моей спиной звякнула колокольчиком – вошли очередные посетители. В том числе темноволосая девчонка, показавшаяся мне смутно знакомой. Следом за ней, чуть замешкавшись в дверях, в кафе ввалился растрепанный Брэндон.

Проклятье! Только его здесь не хватало!

Девчонка тоже подошла к торговому автомату, но двигалась при этом как-то странно, будто заторможено. Потом и вовсе остановилась, вскинув руку к виску. Я даже отвлекся от Андерса, наблюдая за ней.

Она, наконец, вроде бы пришла в себя. Сделала еще несколько шагов вперед, стянула с плеча сумку – какая-то молодежная плюшевая хрень в виде мультяшной обезьяньей мордочки.

Я снова оглянулся на Андерса. Тот сидел, прикрыв глаза, и губы его сжались в тонкую полоску.

Первый выстрел я прозевал. В кафе было довольно шумно – галдели посетители, фоном играла какая-то ритмичная музыка. Да и пистолет был небольшой – допотопный короткоствольный «Смит-Вессон» 38 калибра. Пуля угодила в витрину – в стекле образовалось дырка, обросшее белой паутинкой трещин. Следом завизжала какая-то толстая тетка, бросились врассыпную посетители, полетели на пол подносы с едой.

Девчонка, держа револьвер перед собой, медленно шагала вперед, раз за разом нажимая на спусковой крючок. Руки у нее заметно дрожали, но вторым выстрелом она умудрилась зацепить кого-то из старшеклассников у торгового автомата. Третью пуля всадила в ногу Андерсу, который как раз вскочил со своего места. Директор школы взвыл и рухнул, скорчившись в позе эмбриона. Четвертая снова тенькнула в витрину.

Я уже после второго выстрела был на ногах – отбросил пинком хлипкий столик, выхватил пистолет, взял на прицел девчонку…

– Не-е-ет!!

Брэндон бросился между мной и девчонкой, и я едва успел среагировать. Та тоже услышала его крик, развернулась к нам. Пляшущее в дрожащих руках дуло револьвера смотрело прямо на меня.

Какое-то дежавю, ей-богу. И снова мы втроем – я, он и Сельма. И снова надо выбирать, спускать ли курок.

– Брось пушку! – рявкнул я. Девчонка вздрогнула, но, судя по ее глазам, она по-прежнему не особо понимала, что с ней происходит. И в барабане у нее еще два патрона.

В таких ситуациях выбор невелик – либо ты, либо тебя. И обычно у меня не бывает проблем с выбором. Не знаю, почему в этот раз я медлил. Наверное, из-за Брэндона. Или из-за того, что передо мной была всего лишь соплячка, которая сама не ведает, что творит.

Момент следующего выстрела я поймал чисто интуитивно. Бросился вперед, заслоняя Брэндона. Пуля угодила во что-то металлическое за моей спиной – я успел услышать гулкий удар. А вот следующая ударила мне прямо в плечо, обжигая волной боли. По сравнению с этой болью удар об пол не почувствовался вовсе, хотя брякнулся я знатно, опрокинув на себя один из столиков и под конец еще и приложившись головой об основание торгового аппарата.

Вырубился я не полностью – будто свалился в глубокий бассейн с вязкой черной водой, сквозь толщу которой прорывались обрывки звуков, вспышки света, мутные очертания предметов. Когда все же пришел в себя, и в голове немного прояснилось – понял, что в отключке пробыл несколько минут.

В кафе до сих пор царил бедлам – перепуганные посетители жались вдоль стен, стонали раненые. На улице рядом с кафе завывали сирены – скорая помощь и полицейский патруль прибыли почти одновременно.

Сельма сидела прямо на полу, глядя в одну точку. Разряженный револьвер валялся рядом с ней. Никто не решался подойти к ней. Брэндону тоже было не до нее – он был рядом со мной. И, похоже, это именно он привел меня в чувство, колотя по щекам.

Я, рыча, приподнялся, оперся спиной о стену. Аккуратно расстегнул куртку, чтобы осмотреть рану. Пуля угодила куда-то пониже ключицы. Но, судя по всему, легкие не задеты. Крови тоже не особо много. Вот только боль адская.

Буквально в нескольких метрах от меня на полу валялся Андерс с посеревшим от боли и потери крови лицом. Он зажимал рану на ноге обеими ладонями и тихо скулил. К нему первому подбежала бригада скорой помощи. Быстро вкатили несколько уколов, погрузили на роботизированные носилки.

Мы пересеклись с ним взглядами, когда он уже лежал на носилках – бледный, но успокоившийся. Он как раз с вымученной улыбкой благодарил медиков, и тут его взгляд упал на меня.

– Благодарю вас, со мной все в порядке. Не тратьте больше на меня время, есть ведь и другие… пострадавшие.

Пауза была едва заметная – буквально секунда. Но меня будто раскаленным железом прижгли.

Он узнал меня! И точно не ожидал увидеть меня здесь!

Откуда директору местной школы знать меня? Если только он – не тот самый Профессор?

Двое местных копов как раз окружили Сельму – один надевал ей наручники, второй аккуратно поднимал с пола револьвер и упаковывал его в пластиковый контейнер для вещдоков. На его поясе рядом с кобурой для пистолета я увидел длинный пластмассовый цилиндрик. Штатный электрошокер.

– Помоги-ка мне подняться, – шепнул я Брэндону и вцепился в его плечо.

– Но…

– Быстрее! – прорычал я. – И отвлеки копов!

Носилки с Андерсом катились к выходу – как раз мимо нас. Полицейский чуть посторонился, пропуская их.

Я сорвал шокер с его пояса и завалился прямо на носилки. Те накренились, Андерс выпучился на меня, попытался оттолкнуть. Сзади меня ухватил коп, но Брэндон, заверещав, бросился на него, запрыгнул ему на спину. Этой секундной заминки мне оказалось достаточно – я ширанул Андерса шокером, метясь в висок. Даже небольшого разряда, пропущенного сквозь тело, обычно хватает, чтобы сработали предохранители на НКИ. Но я старался действовать наверняка – чтобы повредить импланты, вживленные в височные доли мозга.

Андерс, взвыв, выгнулся на носился дугой, и тут же обмяк.

Копы набросились на меня, скрутили. Стараться им особо не пришлось – от боли я снова на какое-то время вырубился. Очнулся только в машине скорой помощи. Судя по звукам, доносящимся снаружи – уже на пути в больницу.

Слева надо мной покачивались угрюмые физиономии копов. Пошевелившись, я понял, что в наручниках. Ну, что ж, легко отделался. Могли и вовсе пристрелить.

Справа на скамейке рядом с носилками сидел, сгорбившись, Брэндон. Увидев, что я очнулся, он стиснул мою ладонь и подался вперед. Глаза у него были красные и припухшие.

– Эй, ты чего? Не кисни, напарник!

Он, поджав губы, кивнул, но руку мою не выпустил.

– Простите меня, мистер Шарп. Я вас подвел.

– Брось! Ты мне ничего не должен. Ты поступал, как считал нужным. Я и сам такой.

Он покачал головой.

– Я ведь струсил. И бросил вас. Никогда себе не прощу.

Я усмехнулся и, как мог, сжал его ладонь.

– Главное, что сейчас ты здесь, старина.

Эпилог

В двери больничной палаты Дензел смог протиснуться только боком. В белом халате, накинутом на плечи, он казался еще более огромным. А букет розовых лилий в его лапище и вовсе смотрелся комично.

– Ты старый упрямый осел, Шарп! – громогласно заявил он прямо с порога.

– Ага. Я тоже рад тебя видеть.

– Я тебя для чего на пенсию отправил? – продолжил он, пройдясь по палате и оглядывая немудреную обстановку. – Чтобы ты, наконец, утихомирился! Тихий домик за городом. Рыбалка. Кормление каких-нибудь гребаных уточек в парке. По выходным – фитнес. Чисто для здоровья – пробежка трусцой, кручение обруча, приседания с попукиваниями. А ты вместо этого что? Опять лезешь под пули?

– Да брось ты ругаться. Я же тыщу раз так делал. Правда, обычно на мне был бронежилет.

– Вот-вот!

Дензел остановился рядом с моей кроватью и, мгновенно смягчившись, вручил букет сидевшей рядом Хелен.

– Вы меня вряд ли помните. Я бывал у вас дома, но когда вы были совсем ещё…

Он указал ладонью где-то на уровне своего колена.

– А вот с Лорой, вашей мамой, мы были хорошо знакомы.

– Дядя Дензел, – улыбнулась Хелен. – Да нет, я вас помню. Хотя и правда была очень маленькой.

– Ну, еще бы! Такую тушу невозможно забыть, – хмыкнул я.

Дензел лишь зыркнул на меня мимоходом и протянул руку Брэндону.

– И тебе привет, малой. Вот ты, значит, какой…

Он с прищуром разглядывал парня, и тот под его взглядом здорово смутился.

– Рад видеть вас вместе. Честно говоря, я не очень-то надеялся, что этому старому дурню удастся хоть как-то восстановить отношения с семьей. Но вы уж дайте ему шанс, ладно? Если облажается – звоните мне. Я приеду и лично набью ему морду.

– Хорошо, дядя Дензел, – рассмеялась Хелен.

– Что там с Крысоловом? – спросил я.

Дензел недовольно крякнул, мотнул головой. Но тут же смягчился. Настроение у него было отличное – это я заметил сразу же, как он появился на пороге. Значит, дело выгорело.

– Пазл сошелся, Шарп. Это он. Роберт Андерс. Как ты его умудрился вычислить раньше нас – потом расскажешь. Главное, что удалось его вовремя остановить. Правда, с шокером ты, конечно, перестарался. Нельзя этой штукой тыкать в голову. Мало того, что НКИ ему сжег к чертям, так еще и повреждения мозга бедняга схлопотал. Все эти дни заикается, гадит под себя, и левую сторону тела парализовало. Ты это специально, да?

– Ну что ты! О таком и мечтать не мог. Я-то думал его просто убить.

Дензел только покачал головой.

– Но ведь какой же ушлый оказался подонок! Даже под пулю специально подставился, чтобы алиби себе обеспечить. Валялся бы сейчас в больничке, а сам потихоньку дирижировал своим ансамблем зомбированных молокососов.

– Больше никто не пострадал?

– Нет. Девчонка была первым стрелком. Зацепила тебя, самого Андерса и еще одного парня, но у того совсем царапина. Уже выписали.

Он сжал мою ладонь своей лапищей, и на короткий миг с него слетела его напускная сердитость.

– Хорошая работа, Шарп, – серьезно сказал он.

Я молча кивнул.

– Ну, ладно, мне пора, – засобирался он. – Врачи говорят, ты будешь здесь торчать еще неделю. Я улетаю только послезавтра, так что успею еще разок заскочить к тебе.

– Спасибо тебе, Дензел. За все.

Он похлопал меня по руке.

– Ну, а дальше-то что собираешься делать?

– Дальше – все как ты советовал. Рыбалка. Парк. Фитнес. Сам же говорил – давно мне пора остепениться.

Дензел недоверчиво прищурился.

– Ну да? Хочешь сказать – никакой больше стрельбы, выпивки, баб и борьбы за справедливость?

Мы с Брэндоном переглянулись, и я усмехнулся.

– Отстал ты от жизни, Дензел! Теперь для всего этого придумали Дикие земли.

© Владимир Василенко

Май-ноябрь 2017

Сцена после титров

Оконце в железной двери карцера отворилось с пробирающим до костей скрежетом. Солнечные лучи хлынули снаружи, слепя не хуже мощного прожектора. Я поморщился, лениво прикрывая глаза ладонью.

– Как отдыхается, Шарп? – издевательски прогудел из-под своего респиратора Зед.

Я промолчал. Вести разговоры с неписем – дохлое дело. Тем более с таким тупым и напрочь лишенным чувства юмора, как Зед.

– Твои сутки истекли. Комендант спрашивает в последний раз – либо ты идешь в шахту и молотишь руду дальше, как все, либо он заставит тебя гнить здесь до самого конца срока.

Я нарочито громко зевнул.

– Да кончай трепаться с ним, Зед. Выводи!

О, а это, кажется, сам комендант. Ну, надо же, какая честь!

Загремели и заскрежетали многочисленные засовы и обитая листами ржавого железа дверь распахнулась настежь. Солнечный свет казался нестерпимо ярким, и я невольно зажмурился. Двое бугаев-надсмотрщиков выволокли меня из тесной камеры и поставили на ноги.

Я запрокинул лицо к небу, с наслаждением ловя дуновение ветра. Наклонил голову то вправо, то влево. Затекшие шейные позвонки смачно захрустели. Места в карцере впритык – только на то, чтобы стоять или сидеть, поджав колени. Будь я в реале – уже все тело бы болело. Но, к счастью, разработчики Диких земель не совсем уж зануды, так что тяготы заключения не настолько реалистичны. Главная проблема здесь, на каторге – скука. А, ну и еще – выпить не дают.

– Ты вообще слушаешь, что тебе говорят? – раздраженно поинтересовался комендант.

Я, наконец, разлепил опухшее веко на одном глазу и вприщур поглядел на него.

– Зависит от того, что говорят.

Комендант – не непись, а самый что ни на есть админ. Что-то вроде копа в виртуальном мире. Честно говоря, не завидую такой работенке. Но кто-то же должен этим заниматься. Впрочем, как и в реале.

– Ты умудрился накопить больше трех штрафных недель. С такими сроками сюда редко кто попадает. Но, раз уж попал – зачем усугублять? Маши кайлом, руби руду, прокачивай Стойкость да Силу. Все это только на пользу пойдет, когда на волю выйдешь. Здесь же санаторий практически, а не каторга!

– Угу. Прямо Майями.

Комендант, конечно, преувеличивал. Рэд Хоул, даже если судить по названию, местечко сомнительной привлекательности. Находится оно в жаркой, как пекло, пустыне на севере Дакаты, и местные заключенные здесь частенько отправляются на респ по всяким «естественным причинам». Например, погибают под завалами в шахте, или от укусов ядовитых змей, или от жары, или от того, что Зед или кто-нибудь из других надзирателей не рассчитает силу мотивирующего удара кнутом.

– Так зачем опять драку затеял? Ну, ладно в прошлый раз, когда ты Джонни Бурбону съездил лопатой по физиономии. Это можно понять – он и правда мухлюет в кости. Да и вообще мерзкий тип. Все только и ждали, когда он свое отсидит. Но вчера-то чего? Шестерых на респ отправил. И одного – очень оскорбительным способом. Что у тебя за манера лопату использовать не по назначению?

– Может, пробую открыть секретный перк.

– Нервы ты мои на прочность пробуешь, хрен лысый! Это правда, что ты подбивал штрафников на бунт? Я ведь за такое еще неделю накинуть могу. А то и больше!

Я благоразумно промолчал.

– Ох, напросился, ты, Шарп. По-моему, Рэд Хоул – слишком слабое наказание для тебя. Ты здесь три дня, а проблем от тебя уже – выше крыши. Ты думаешь, мне охота все это разгребать?

– Кончай ныть! – не выдержал я. – Переигрываешь.

Комендант раздраженно дернул головой, поправил бронзовые эполеты плаща. Как ему только не жарко в этой сбруе?

– А ты – нарываешься, – чуть спокойнее продолжил он. – Ты знаешь, сколько я тут перевидал уже таких, как ты? Все корчат из себя крутых и дерзких. А ты не задумывался, почему тут, в Диких Землях, именно такая система наказания? Ведь можно было сделать куда проще – банить игроков, например, или штрафы денежные выписывать. И не в игровой валюте, а в реальной. Но нет. Лучший способ заставить таких вот говнюков уважать правила – это отправить их на несколько дней повкалывать на каторге. Ей-богу, в следующий раз трижды подумают, как ПК-шить игроков на Святой земле или нарываться на шерифов Конкисты. Никому не хочется тратить игровое время на все это…

Он красноречивым жестом обвел убогий ландшафт. Смотреть тут действительно было не на что – забор с колючей проволокой поверху, несколько покосившихся бараков да горы отработанной породы рядом с зияющими в скале входами в шахту.

– Еще раз говорю, Рэд Хоул – не самый плохой вариант. Ты сюда попал только потому, что это твой первый срок. Сейчас я вижу, что шерифы ошиблись. Надо было слать тебя сразу в тюрьму строгого режима. Но я исправлю ошибку…

Ворота на западной стороне лагеря распахнулись, и внутрь, грохоча колесами по каменистой земле, въехал тяжелый бронированный дилижанс, запряженный шестеркой вороных.

– О, а вот и твое такси! – даже под маской было заметно, что комендант злорадно ухмыляется. – Оно повезет тебя прямиком по дороге в ад. В Долину стервятников.

Зед под своей маской тоже довольно расхохотался, а стоящие чуть поодаль надсмотрщики выпучили глаза при одном упоминании долины.

Видимо, только я остался ничуть не впечатлен.

– Ну, что ж, я люблю путешествовать, – пожал я плечами. – А выпить по дороге дадут?

Комендант театрально воздел руки к небу и скомандовал надсмотрщикам:

– Ну, чего встали? Грузите этого козла в ящик!

– Я пришлю тебе открытку, дружище! – бросил я через плечо, пока меня волокли к дилижансу.

– Ты такой смелый, потому что тупой, – проговорил, пыхтя, Зед. – И не знаешь, что такое Долина стервятников. А так бы ты визжал и плакал, как маленькая девочка.

Он бухнул затянутым в кожаную перчатку кулаком в железную дверь дилижанса. Приоткрылось забранное решеткой окошко. Наружу вылезли двое конвоиров Конкисты – как и все их собратья, затянутые с головы до ног в броню, с массивными короткоствольными дробовиками и в причудливых масках, закрывающих большую часть лица. Оба были хлипковаты на вид, но наверняка это обманчивое впечатление – с их арсеналом каждый стоит десятка бойцов. К тому же, если приглядеться, один из них – вообще девка.

– Забирайте! Теперь он – ваша проблема! – не сходя со своего места, выкрикнул комендант.

Один из конвоиров коротко кивнул и, ухватив меня за шиворот, зашвырнул внутрь дилижанса.

Да уж, я был прав. Силищи в пальцах такая, что подковы гнуть может.

Я едва успел расположиться на жесткой деревянной скамейке, когда двери дилижанса захлопнулись, и лошади поволокли этот гроб на колесах в сторону. Мы долго разворачивались в тесном дворе лагеря, но потом, наконец, выехали наружу и потарахтели по прямой дороге.

Оба конвоира сидели на скамейке напротив меня, замерев, как истуканы. Их силуэты были едва различимы в темноте – свет пробивался только через узкие щели в дверях и в верхней части дилижанса. Было душно, как в бочке.

Когда мы отъехали на пару миль от Рэд Хоула, один из конвоиров, наконец, додумался убрать задвижку на одном из узких окошек справа, и внутрь стал пробиваться свет и свежий воздух. Я тут же заерзал на скамейке, подбираясь ближе к оконцу, и выглянул наружу. Правда, разглядывать там было нечего – выжженная солнцем равнина, кактусы да изредка попадающиеся по пути дорожные столбы.

– Может, все-таки выпить дадите? – не особо надеясь на успех, спросил я. – Можно просто воды. У меня в глотке суше, чем в этой чертовой пустыне.

Конвоиры переглянулись.

– Пожалуй, уже можно, – кивнул один из них.

Наклонился вперед и вложил мне в ладонь что-то твердое. Я не сразу сообразил, что – даже пришлось поднести это ближе к свету.

Ключ. Ключ от кандалов!

Не успел я толком удивиться, как тот, что справа, стянул свою похожую на респиратор маску и бросил ее на скамейку, с наслаждением подставляя раскрасневшееся от духоты лицо потоку свежего воздуха из окна.

– Брэндон?!

Второй конвоир быстро прикрыл мне рот ладонью и свободной рукой тоже снял маску.

Эти зеленые, как у кошки, глаза, эти губы, эти рыжие волосы я тоже узнал сразу же.

– Только не шуми, дурень! Возницы дилижанса – настоящие. Не хватало еще, чтобы они спохватились раньше времени.

Я кивнул, и она убрала руку от моего лица. Наклонилась ближе и крепко поцеловала в губы.

– Мистер Шарп!

В руках Брэндона призывно покачивалась початая бутылка виски. Я поспешно освободился от кандалов и сделал изрядный глоток. Закашлялся, расхохотался, опять закашлялся.

– Проклятье! Но… как?!

– Ты как маленький, ей-богу! – пожала плечами Марго. – Люди сбегают даже из реальных тюрем. Неужто ты думал, что мы не вытащим тебя из какой-то там виртуальной?

– Но ты же сама меня туда сдала! И вообще, говорила, что проще уж отсидеть эти недели на каторге, чем бегать всю игру от Конкисты.

– Во-первых, сдала я тебя ради выкупа. Такая гора денег на дороге не валяется. А во-вторых… да мало ли что я говорила!

Брэндон скорчил многозначительную мину. Я с ним был согласен. Женщины…

– Если честно – нам было скучно без вас, мистер Шарп. Ждать вас почти месяц…

– Но что делать с Конкистой? Ведь если мы сейчас сбежим – на меня снова повесят награду?

Брэндон покачал головой.

– Не-а! Награда за вас уже выплачена. Шерифы сдали вас на каторгу. Больше у них нет вопросов. То, что вы сбежали – уже не их проблемы, а коменданта каторги. Такая вот лазейка в правилах.

– Вот как?

– Ну, это же все-таки игра! Здесь поощряются нестандартные ходы.

Ха! Так значит, комендант не просто чересчур вжился в свою роль. Он и правда отвечает за то, чтобы штрафники отбыли весь срок и не разбежались. Наверняка его самого какой-нибудь премии лишат из-за этого побега. Или уже не его, а коменданта тюрьмы в Долине стервятников?

А, не все ли равно?

– К тому же, Шарп, скоро нам все эти шерифы будут до лампочки, – добавила Марго.

– Это еще почему?

– Конкиста сильна на Равнинах и в северной части Дакаты. А мы держим путь в те места, где законы вовсе не писаны. Там, где раскинулись по-настоящему дикие земли.

Она взяла меня за руку и задрала рукав потрепанной тюремной робы. Татуировка с пророчеством Мериманге по-прежнему красовалась у меня на предплечье, доходя до самого локтя.

– Так ты насчет этой карты?

– А тебе самому разве не интересно узнать, куда она ведет? Это легендарное пророчество! Цепочка квестов, которую, может, получили всего несколько человек на всем сервере.

– Ну, пожалуй, звучит заманчиво.

– Как насчет того, чтобы отправиться туда вместе? Я, ты, твой внук, его непутевый пес… И, кажется, он собирается взять с собой свою новую подружку.

– Сельму? – спросил я.

Впрочем, можно было и не спрашивать. Я сделал еще один глоток из бутылки и, стараясь, чтобы голос не дрогнул, ответил:

– С вами? Да хоть на край света!

– Вот тут вы недалеки от истины, мистер Шарп, – усмехнулся Брэндон.

– Да? Так куда мы направляемся-то?

Марго тоже едва заметно улыбнулась, выглядывая в узкое оконце. Пробивающиеся снаружи дуновения жаркого ветра шевелили легкие медные прядки на ее лбу.

– На север, Шарп. На север.

Оглавление

Пролог

Глава первая. Капкан

Глава вторая. Чечако

Глава третья. Залив Мечтателей

Глава четвертая. Цветущий вереск

Глава пятая. Отцы и дети

Глава шестая. Дорога на Фоллинг-Рок

Глава седьмая. Медвежья услуга

Глава восьмая. Скелеты в шкафу

Глава девятая. Рикошет

Глава десятая. Прыжок веры

Глава одиннадцатая. Поцелуй кобры

Глава двенадцатая. Старые грехи

Глава тринадцатая. В тумане

Глава четырнадцатая. Чаши весов

Глава пятнадцатая. Охотники за наградой

Глава шестнадцатая. Другая реальность

Глава семнадцатая. Земли кхандааров

Глава восемнадцатая. Логово гризли

Глава девятнадцатая. Сломанный меч

Глава двадцатая. На шаг позади

Эпилог

Сцена после титров Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg