«Точечный удар»

Точечный удар (fb2) - Точечный удар 1147K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Альберт Юрьевич Байкалов

Альберт Байкалов Точечный удар

Глава 1

Антон Филиппов проснулся от неприятного ощущения в ушах, вызванного снижением самолета. Сделав несколько глотательных движений и почувствовав облегчение, он открыл глаза.

По проходу салона бесшумно прошла симпатичная стюардесса. Проверяя, как пассажиры выполнили высветившуюся на табло команду «Пристегнуть ремни», она больше, чем положено, задержала взгляд на светловолосом молодом мужчине крепкого телосложения. У него были серо-голубого цвета глаза, излучающие уверенность и ум, правильной формы нос и волевой подбородок. Заметив, что от внимания пассажира не ускользнул проявленный с ее стороны интерес к его персоне, девушка виновато улыбнулась и покраснела, что редко случается с людьми ее профессии.

Весело подмигнув ей, Антон проводил взглядом стройную фигуру в униформе, потер лицо руками, прогоняя остатки сна, и выглянул в иллюминатор. Лайнер уже прошел облака. Внизу было отчетливо видно железную дорогу с расположенными вдоль нее деревнями и лес.

«Забавно, – подумал он, – еще утром я и предположить не мог, что в полдень окажусь в Москве».

Коррективы в распланированный по минутам день начальника службы безопасности коммерческого банка Филиппова Антона Владимировича внес звонок его бывшего начальника генерала Родимова. Несмотря на то, что Антон несколько лет назад оставил армию, а спецподразделение ГРУ, в составе которого он проходил службу, расформировано, капитан запаса зачем-то понадобился старому разведчику-диверсанту. Федор Павлович позвонил рано утром и без обиняков предложил приехать на празднование юбилея совместной жизни с женой. Филиппов сразу догадался, что это всего лишь предлог для встречи, а причина приглашения кроется совершенно в другом.

«Может быть, решили восстановить отряд? Как поступить, если это так?» Его ровесники, не прерывающие службу, уже почти все подполковники. Возвращаться капитаном в таком возрасте несолидно. С другой стороны, он успел убедиться, что монотонная размеренная жизнь на гражданке тоже не для него.

К генеральской даче Антона подвезли на служебной «Волге», водитель которой встретил его в аэропорту. Выйдя из машины, Филиппов сразу почувствовал среди запахов соснового леса аромат шашлыков и дымка. Он усмехнулся. Родимов, невзирая на язву, продолжал оставаться гурманом.

Войдя в просторный двор с нетронутыми хвойными исполинами, среди которых высился двухэтажный деревянный особнячок с просторной застекленной верандой, он сразу увидел генерала. В синем спортивном костюме и такого же цвета кепке-бейсболке тот колдовал у мангала.

– Ну что стоишь? – даже не удосужившись оторваться от своего занятия и лишь бросив взгляд в сторону Антона, спросил Родимов. – Особого приглашения ждешь?

Поправив на плече ремень дорожной сумки, Антон подошел к мангалу. Ответив на рукопожатие, Федор Павлович сгреб шампуры с нанизанными на них кусками мяса и, уложив на огромное фарфоровое блюдо, стоящее здесь же, на небольшом столике, развернулся в сторону дома:

– Галина! Мясо готово.

Только после этого спросил:

– Как долетел?

– Спасибо, нормально, – ответил Антон, одновременно поражаясь тому, как сильно изменился за несколько лет его шеф. Он полностью поседел. Лицо покрылось глубокими морщинами, а близорукий прищур серых глаз красноречиво говорил о том, что и со зрением у генерала не все в порядке.

– Ой! Кто приехал! – воскликнула вышедшая из-за деревьев Галина Андреевна – жена Федора Павловича, невысокая худенькая женщина. – Антон, а я вас издалека за водителя Фединого приняла.

Генерал поморщился:

– Забирай шашлыки и дуй на веранду стол накрывать…

Уже вечерело, когда Антон, ополоснувшись под душем и сменив костюм на шорты и майку, остался с Федором Павловичем наедине.

Они расположились в небольшой беседке за домом, которую генерал построил своими руками и украсил замысловатой резьбой по дереву. Тишину нарушали лишь звуки, доносящиеся через открытые окна дачи, где дочь и жена Родимова наводили порядок после скромного застолья.

– Я слышал, ты женился? – Генерал вопросительно посмотрел на Антона.

– Давно уже. Сыну год.

– Вернуться нет желания? – неожиданно сменил тему генерал.

Антон неопределенно пожал плечами:

– И да, и нет. – Затем внимательно посмотрел в глаза Родимову: – А что, есть интересная тема?

– Темы всегда есть, – вздохнул он. – Специалистов нет. Досокращались…

– Ломать – не строить, – согласился с ним Антон, вспомнив, как в одночасье был расформирован отряд.

– Я тебя для чего выдернул… – Генерал снял кепку и, положив рядом с собой, провел по голове ладонью. – Помнишь бен Рашид аль-Масуда?

– Черного Принца? – усмехнулся Филиппов. – Еще бы. Опять небось где-нибудь на Кавказе объявился?

Генерал пропустил вопрос мимо ушей.

– Формируем группу конкретно по нему. Я хочу тебя, как единственного на сегодняшний день человека, досконально знающего его, попросить поработать с этим подразделением. Разведчики должны знать о нем все, начиная от того, кто стоит за ним в арабских странах и какую тактику действий предпочитает, заканчивая личными качествами и чертами характера. – Он выдержал паузу и, хлопнув рукой Антона по колену, усмехнулся: – А, собственно, что я тебя учу? Ты и без меня знаешь, какой информацией они должны располагать.

Некоторое время Антон молчал. Наконец, отогнав рукой от лица комара, посмотрел на Родимова:

– С тех пор, как я сталкивался с ним в последний раз, прошло три года. Многое изменилось. Он, в отличие от меня, продолжал воевать. Совершенствовался…

– Все это время Черный Принц вел относительно мирный образ жизни, – перебил его Родимов. – Несколько месяцев жил в Англии, затем перебрался в Саудовскую Аравию. В общем, этот материал я тебе дам посмотреть. Офицерам и прапорщикам спецподразделения, которое ориентировано на работу по конкретному человеку, важно знать его психологию, менталитет и наклонности. Смоделируйте с ними несколько боестолкновений. Ты, например, будешь играть за араба…

Филиппов задумался. Несколько лет назад из-за этого человека его группа долго не знала покоя. Наматывая десятки километров в день по горным тропам и высиживая в засадах, имея одну задачу – определить местонахождение и уничтожить аль-Масуда, они в конце концов вышли на его след. Однако, оказавшись, казалось, в безвыходном положении, почти полностью потеряв все свое окружение, тот все-таки умудрился ускользнуть на территорию Грузии.

Прозвище Черный Принц было дано Масуду отнюдь не за его черные дела, а за огромное количество нефтяных месторождений на территории Эмиратов, находящихся в его собственности. Разработка и добыча черного золота, приносившая баснословные деньги, позволяла безбедно существовать отпрыску знатного рода, предаваясь «утехам», коими были международный терроризм во имя мифического исламского государства и подрыв экономики сверхдержав. Особенно он ненавидел Россию. В начале девяностых Масуд окончил Университет дружбы народов в Москве и прекрасно говорил по-русски.

– Где вы планируете задействовать группу и какой ее состав? – спросил Антон.

– Средняя Азия, – едва слышно ответил Родимов. – Состав группы прежний.

* * *

Горы, подпирающие посветлевшее небо, выступив из темноты, окрасились в холодный и неприветливый серый цвет. Над их расщелинами зависли белые облака тумана. Предрассветную тишину нарушал лишь шум воды в вечно неугомонном Пяндже.

По дороге, утрамбованной ногами многочисленных пеших путников и накатанной колесами редких машин, в сторону реки ехали два автомобиля. Старенькая, белого цвета «Тойота», в дверях которой со стороны водителя красовалось несколько дыр от крупнокалиберного пулемета, и «уазик» без тента. Брошенный когда-то здесь русскими, он был отремонтирован и вот уже на протяжении пятнадцати лет верой и правдой служил его хозяину – Салману.

Таджик по национальности, он всю свою жизнь прожил в Афганистане, зарабатывая на хлеб выращиванием опийного мака и мытьем золота на Пяндже. Несмотря на сравнительно молодой возраст – тридцать пять лет, – выглядел он как старик. Жаркое солнце летом и холод зимой, непосильный труд и вечная забота, как накормить семью из тринадцати человек, старили быстрее, чем годы.

– Долго еще? – спросил сидящий рядом человек в темных очках.

Он говорил на дари, но легкий акцент и странные ударения выдавали в нем иностранца.

– Почти приехали, – сворачивая с дороги, ответил Салман. – Отсюда нужно идти пешком.

Машины остановились за небольшой скалой. Вышедшие из них люди были вооружены. У каждого автомат Калашникова. По тому, как металлические детали блестели, лишившись в процессе времени и эксплуатации воронености, можно было предположить, что хозяева этого оружия не расстаются с ним уже годы.

Несколько человек остались у машин. Салман, его пассажир и еще один вооруженный афганец направились на север. Через полкилометра они вышли к реке. Накануне прошли дожди, и вода в Пяндже была грязно-желтой. Салман, как только они оказались на месте, откуда хорошо было видно соседний берег, протянул своему пассажиру бинокль.

Взяв его, тот долго разглядывал горы, кишлаки, заставу и дорогу, серпантином спускающуюся к ней.

– Ты часто бываешь там? – не глядя на Салмана, спросил мужчина в очках и вернул бинокль обратно.

– Раньше и недели не проходило, родственников навещал, – вздохнул таджик. – Сейчас совсем редко. Опасно стало очень.

Спутник Салмана удивленно посмотрел на него.

– Солдаты теперь там все местные таджики. Неужели деньги были потрачены зря и они охраняют границу лучше неверных?

– Нет, – Салман отрицательно покачал головой. – Дело не в этом. В местных кишлаках много развелось бандитов. Могут убить за килограмм ханки. У них, почти как и здесь, работы нет, денег тоже нет. Растить мак, как мы, они не могут. Если найдут плантации, в лучшем случае посадят.

– Среди таджиков есть наркоманы?

– Мало, – Салман покосился на вооруженного провожатого человека в очках. – Чарз курят многие.

– Представь, Салман, – мечтательно вздохнул его спутник, – если всех русских приучить к наркотику. Даже президента. Через несколько лет они отдали бы нам свои земли взамен героина, а за дозу были бы нашими рабами.

Несмотря на то что араб шутил, малограмотный Салман, познания которого в географии заключались в знании приграничного Таджикистана и окрестностей Мазари-Шариф, принял шутку аль-Масуда, окончившего в свое время Университет дружбы народов и Кембридж, всерьез:

– Нужно садить много мака…

* * *

На следующий день после встречи с генералом Родимовым Антон Филиппов уже был в Санкт-Петербурге, откуда вертолетом его доставили на территорию учебного центра Генерального штаба, расположенного недалеко от Выборга, почти на самом берегу Финского залива.

Начальника центра полковника Стодиревского он встретил сразу у вертолетной площадки.

– Филиппов! – полковник, узнав Антона, улыбнулся. – Мне про тебя уже сообщили. Значит, теперь в новом качестве к нам – инструктор?

– Инструктор – громко сказано, – смутился Антон. – На правах временного консультанта.

– Сдается, слово «временного» у тебя в предложении лишнее. – Стодиревский явно был в хорошем расположении духа, и ему хотелось непринужденного веселого разговора. – Забыл уже правило: «Вход – рубль, выход – два»?

– Это на меня не распространяется, – Антон засмеялся. – Теперь я – совершенно посторонний для вас человек.

– Ладно. – Лицо полковника сделалось серьезным. – У меня вообще-то времени маловато. Вертушку разгрузить надо, груз принять. Жить будешь в гостинице. Ключ от номера возьмешь у сержанта…

– Извините, – перебил его Антон. – У меня вообще-то к вам просьба есть по этому поводу…

– Что, форму хочешь набрать или проверить себя? – догадавшись, о чем речь, улыбнулся Стодиревский.

– И то, и другое, – кивнул головой Антон. – А как догадались?

– Не ты первый. – Толкнув указательным пальцем в козырек фуражки, он сдвинул ее на затылок. – Тут недавно Родимов, шеф твой бывший, фокус отмочил. Решил полосу препятствий пройти. На девятом километре сердце прихватило. Прямо в болоте. Ни на машине не подъехать, ни вертушкой зацепить. Пришлось на руках выносить.

– Немудрено, – Антон вздохнул, – седьмой десяток мужику, куча ранений…

– В общем, с группой я тебя разместить не могу, не имею права. А так, – полковник пожал плечами, – будут занятия, посмотрим. Пока валяй все же в гостиницу.

Сокрушенно вздохнув, Антон направился в сторону одноэтажного кирпичного здания, видневшегося за деревьями, больше напоминающего барак, чем гостиницу для инструкторов и руководителей учебного центра.

Номер был одноместный. Письменный стол, стул, кровать, телевизор.

Инструкторы размещались обособленно в связи со спецификой учреждения. Жизнь здесь отличалась жестким режимом секретности, ограниченным временем на подготовку к занятиям, напряженным и плотным графиком работ. По крайней мере, так было раньше, когда на этих гектарах болот, леса, развалин старой текстильной фабрики и полигона из Антона лепили разведчика-диверсанта.

Обучаемые жили тогда примерно так, как бы это пришлось в тылу противника. Прибывшая для подготовки группа уходила в лес с тем багажом, который был положен при выполнении боевых задач, и выходила оттуда только через два месяца. Все это время контакт с цивилизацией осуществлялся лишь на лекциях, которые проводились в аудиториях учебного корпуса. Зачастую спецназовцы не имели возможности видеть даже лица преподавателя, который вел занятия, находясь за матовым стеклом.

«Сейчас, наверное, все изменилось, – подумал Антон. – Наверняка и руководители стали лояльней, и групп готовят меньше…»

Новый день Филиппов начал с пробежки. Сделав круг по городку, на территории которого, кроме гостиницы, было несколько учебных корпусов, казарма роты обеспечения да пара двухэтажных кирпичных домиков для семей офицеров, проходящих службу на полигоне, он вернулся в номер и принял душ.

Столовая на несколько столиков располагалась недалеко от гостиницы. Несмотря на то, что Антон был уже давно сугубо гражданским человеком и не имел продовольственного аттестата для бесплатного питания, Родимов оформил его как офицера запаса, призванного на военные сборы.

На завтрак была гречка, котлеты, чай, масло. Все согласно нормам суточного довольствия.

Плотно поев, он еще некоторое время сидел, не спеша попивая чай, надеясь увидеть среди приходивших на завтрак офицеров бывших сослуживцев.

Однако здесь его ждало разочарование. Люди были абсолютно ему не знакомы. Более того, среди сидящих в зале лишь единицы имели синие ромбики учебных заведений Министерства обороны. У большинства нагрудные знаки говорили о том, что их владельцы окончили гражданские вузы. Так называемые «двухгодичники» – выпускники институтов отбывали своеобразную воинскую повинность в течение двух лет. Антон знал, что зачастую лишь единицы из сотен таких офицеров приносят армии пользу. Остальные ждут увольнения, избегая как подчиненного личного состава с их проблемами, так и своих начальников.

И все-таки его ожидание было вознаграждено. Несмотря на большие залысины и сильно загорелое лицо, в усатом майоре, усевшемся напротив, он безошибочно угадал своего однокурсника Коваленко Алексея.

«Интересно, узнает или нет?» – подумал он, решив для начала не выдавать себя.

Однако Коваленко, несколько раз бросив на него взгляд, никак не отреагировал, продолжая с аппетитом поедать завтрак.

– Неужели я так сильно изменился? – не выдержал наконец Филиппов.

Задержав ложку у рта, Лешка расплылся в улыбке:

– Антон! – Откинувшись на спинку стула, Коваленко наклонил голову набок и, словно не веря своим глазам, некоторое время с удивлением разглядывал однокашника. – Вот так встреча! Каким ветром?

Перегнувшись через стол, он потрепал Филиппова за плечо.

– К знакомому заехал. Он здесь служит, – соврал на всякий случай Антон, когда эмоции улеглись.

Мало ли что. С момента расставания прошло уже много лет. Время меняет людей, и зачастую не в лучшую сторону. Кем сейчас работает Коваленко, что он за человек? Поэтому Антон решил особо не откровенничать, справедливо считая, что всему свое время.

– Я же после училища через год в Афган попал. – Лицо Алексея сделалось серьезным. – За месяц до вывода разведывательную роту в мотострелковом полку принял, а через неделю – подрыв… Почти год по госпиталям. Оклемался, вернулся в свой родной полк, который после вывода был расквартирован в Таджикистане. Там мотострелковый батальон… Как раз события эти начались… Опять война. Сейчас в оперативном отделе штаба дивизии.

– А здесь как оказался? – удивился Антон, постепенно начиная догадываться, зачем ГРУ понадобился старый вояка из Средней Азии.

– Сам толком не могу понять, – пожал он плечами. – Занятия с кем-то проводить откомандировали. Темы что-то вроде «Особенности театра военных действий по месту дислокации войск».

– Даже так? – усмехнулся Антон, окончательно придя к выводу, что уже точно знает, где будут в этот раз его коллеги пытаться прервать кровавый вояж Черного Принца.

Глава 2

После утреннего намаза аль-Масуд, он же Черный Принц, а по документам, ничем не отличающимся от настоящих паспортов Узбекистана и Таджикистана, – Анвар Худайбердиев, Соли Вахидов, – вошел в дом, где поселился несколько дней назад.

Поднявшись на второй этаж в свою комнату, он растянулся на полу, застеленном курпачой – тонким стеганым матрасом, – подложив под правый бок подушку, и, взяв пульт дистанционного управления, включил телевизор.

Кассета, привезенная накануне вечером одним из его людей, была уже вставлена в видеомагнитофон. На экране старенького «Панасоника» появилась наблюдательная вышка российских пограничников. Затем ее сменила другая картинка – двигающийся вдоль проволочного ограждения наряд. С него оператор перевел объектив видеокамеры на вершину горы, где был оборудован наблюдательный пост «Тург».

Масуд внимательно, во второй раз, изучал запись, сделанную на Хорогском направлении таджикско-афганской границы. Изображение было не ахти каким. Слегка рябило. Виной всему старый генератор, трещащий сейчас во дворе и обеспечивающий электричеством дом Салмана.

Он не изменил своего положения и даже не повел бровью, когда бесшумно появившаяся женщина постелила на полу квадратный кусок чистой материи между лежащими вдоль стен курпачами – дастархан – и сразу выложила на его середину лепешку. Одновременно зашел средний сын Салмана с кувшином, небольшим тазиком и полотенцем.

Аль-Масуд, не сводя взгляда с экрана, сполоснул руки, помял полотенце и едва заметно, кивком головы, поблагодарил подростка.

Вошел Салман. Поздоровавшись, уселся рядом.

– Я решил совершить переход в том месте, где мы были вчера. – Масуд отключил телевизор и, бросив пульт в сторону, посмотрел на своего проводника. – От кишлака Парвар, через Анджероб, хорошая дорога до Душанбе.

– Она идет через Куляб, – заволновался Салман, – там наши враги.

– То, что они не признают ваххабизм, не говорит о том, что они не мусульмане. А мы идем, чтобы помочь им понять истину.

Вновь появившаяся в комнате женщина выставила перед Масудом блюдо с пловом и косушку с чакой – большую пиалу, наполненную кислым молоком, обильно перемешанным с зеленью.

Салман задумался. Взяв лепешку, он аккуратно преломил ее, затем взглянул на хозяина:

– Ваши люди сегодня брили бороды. Зачем так рано? Могут обратить внимание, а у русских хорошо работает разведка.

– Они больше никуда не будут выходить до самого перехода. А сейчас надо, чтобы подбородки загорели и не отличались от всего лица.

Масуд несколько лет готовился к проведению этой операции. Продолжая финансировать чеченских моджахедов, несмотря на обреченную на провал авантюру отделения Ичкерии от России и создания там исламского государства, он подбирал людей, знающих русский язык и бывавших в этой стране. Кроме этого, они должны были уметь хорошо обращаться с оружием, в совершенстве знать военное дело, иметь крепкое здоровье и быть фанатиками.

Как это всегда бывает, одновременно всеми качествами не обладал никто. Масуд был вынужден создать лагерь подготовки боевиков. Привлечь туда лучших специалистов и религиозных деятелей. Затраты были огромны. За год он потратил около полутора миллионов долларов, чтобы увидеть своих воинов такими, какие они сейчас есть.

С самого начала отряд Масуда насчитывал около сорока человек. Теперь в нем было всего четырнадцать. Остальные погибли в Ираке, сложили головы, защищая режим Хусейна под Басрой. Вообще мысль «обкатать» своих воинов Масуд сейчас считает опрометчивой. Они с трудом вышли из окруженного американскими войсками города и кое-как покинули территорию потерпевшей поражение страны…

Параллельно с его людьми в нескольких местах совершат переход границы наркокурьеры. Чистейший героин, с обозначенными на упаковках тремя семерками, говорившими о высшем качестве товара, также пойдет на осуществление его замыслов. Деньги, довольно внушительные суммы, уже в России.

– Вы слышали, десять лет назад недалеко от того места, где мы были вчера, наши братья разбили целую заставу русских? – оторвал его от размышлений голос Салмана.

Араб кивнул головой:

– Многих из этих людей я знал, – едва слышно ответил он и, полуприкрыв веки, задумался.

Среди нападавших рано утром на двенадцатую заставу моджахедов был его друг Хаттаб. Масуд давал ему много денег на войну с неверными. Это был храбрый воин. Совсем недавно он погиб в Чечне… Может, и Масуду уготована такая же судьба – быть погребенным не на родине предков, а где-то на чужбине…

Он вздохнул:

– Как спадет вода, начнем переход.

* * *

Несмотря на то что майор Аджимамбетов Ридван Мансурович, тридцатилетний татарин, не верил ни в бога, ни в черта, он имел прочно закрепившееся прозвище Ангел, впоследствии ставшее его позывным.

Так окрестили его после проведения им нескольких успешных операций по вызволению из плена в Чечне российских военнослужащих и иностранного телерепортера. Причем одного лейтенанта удалось спасти уже по дороге к месту казни.

Родом Ридван был из Казани. Не понаслышке знал, кто такие «казанские», что такое «моталка». Сам, в пик разгула молодежных группировок в городе, участвовал в массовых драках, ездил «покорять» Москву. Неизвестно, чем бы все обернулось для круглолицего, со сросшимися на переносице черными бровями татарчонка, если бы не дядька, едва ли не силой отправивший его после окончания школы на Дальний Восток в танковое училище. Аджимамбетову очень понравилась будущая профессия. Это было единственное своего рода заведение, где готовили офицеров-танкистов для морской пехоты. Окончив его на «отлично», став мастером спорта по офицерскому многоборью, он попал на Тихоокеанский флот, а через год лейтенанту была предложена служба в элитном подразделении ГРУ. Без колебаний Ридван согласился.

Сейчас, сидя на поваленном дереве, Аджимамбетов наблюдал за тем, как его новые подчиненные чистят оружие.

– Березин! – окликнул он худощавого старшего лейтенанта, выполняющего в группе функции снайпера. Почистив бесшумный снайперский комплекс, сокращенно – БСК, тот закинул его за спину и, прислонившись плечом к стволу огромной сосны, принялся прямо на себе зашивать рукав куртки. – Ветошь и тряпку, на которой чистил, необходимо спрятать, а не бросать. Она может вывести на след группы.

Собрав с травы мусор, Березин сунул его внутрь гнилого бревна, на котором сидел Ангел, и засыпал дупло прошлогодней листвой.

Аджимамбетов бросил взгляд на часы. Через двадцать минут нужно быть в классе.

– Закругляемся. – Дождавшись, когда спецназовцы соберут свои «каштаны», он поднялся с места. – Бегом марш!

Группа, состоявшая из четырех офицеров и трех прапорщиков, бесшумно, словно привидения, растворилась среди деревьев, не оставив после себя никаких следов…

Антон и Ангел сразу узнали друг друга, но виду не подали.

Дождавшись, когда группа рассядется по своим местам, а у каждого в этом небольшом помещении был индивидуальный стол, Филиппов представился и приступил к занятиям. Объявив тему, цель, учебные вопросы и порядок их отработки, он поинтересовался, слышал ли кто из присутствующих о Черном Принце.

Как Филиппов и предполагал, прошедшие почти все горячие точки офицеры даже не подозревали о существовании этого араба, несмотря на то, что им финансировалось большинство войн, в которых они участвовали.

Вечером того же дня Аджимамбетов заглянул в номер Филиппова.

– Не ожидал тебя увидеть, – пожимая руку, хмыкнул Ридван.

– Я и сам не рассчитывал здесь снова оказаться, – усмехнулся Антон. – Да еще в новом качестве. Давно эту группу сколотили?

– Почти полгода назад, – ответил Ридван. – Сначала под Москвой натаскивали, а на боевое слаживание сюда привезли.

– Все новенькие? – осторожно поинтересовался Антон.

Вопросы такого характера уже выходили за рамки дозволенного. Однако Ангел даже не повел бровью:

– Трое из старого состава, трое молодых. Те, кто раньше работал, подключились недавно. Прямо из Чечни неделю назад приехали.

Парни Аджимамбетова на последнем этапе подготовки жили в условиях, максимально приближенных к боевым. Для отдыха были оборудованы специальные укрытия в земле, которые практически невозможно обнаружить снаружи. При их устройстве диверсанты-разведчики относили и ссыпали землю в ручей, находящийся в нескольких сотнях метров.

Основные продукты питания – то, что давала природа. Огнем практически не пользовались. Теоретические занятия на этапе боевого слаживания прекращаются. С утра до вечера переходы, засады, ведение разведки и элементарное выживание. На этом же этапе инструктажи по планируемой операции.

Естественно, после такой подготовки предоставляется некоторое время для восстановления сил и отдыха, после чего группа убывает в район выполнения задачи.

Проговорив до полуночи, Антон распрощался с Ридваном, пожелав тому удачи. На следующий день Ридван должен был покинуть центр…

Утро было пасмурным, но дождя не было. Бесцельно провалявшись полдня перед телевизором, после обеда Антон попросил разрешения у Стодиревского позаниматься на стрельбище.

– Что, тряхнуть стариной хочешь? – улыбнулся начальник центра. – Ну что же, давай.

Стрельбище, или полигон для отработки приемов и способов поражения противника из стрелкового оружия, отличалось от привычных. Здесь не было обычного огневого рубежа и мишенного поля. Шестикилометровый маршрут, проходивший по пересеченной местности с встречающимися на пути водными преградами, болотами и с почти отвесной скалой, нужно было преодолеть за пятьдесят минут, поразив при этом пятнадцать мишеней, которые могут появиться, или, как здесь было принято говорить, «выскочить» в любом месте и на любом удалении. Исходя из количества целей и расстояния до них спецназовец должен молниеносно определить тип оружия для поражения: автомат, пистолет, нож, граната. При этом не напороться на учебную растяжку или мину. Заканчивалось упражнение стрельбой из БСК.

Антон успешно преодолел маршрут. Ему даже показалось, что только вчера он сдавал подобный экзамен. Единственная разница была в оружии. Вместо привычного автомата Калашникова теперь ему выдали современный «каштан».

Сразу после старта из-за бугра, буквально в двадцати метрах, появилась ростовая мишень. Выстрел, и надувной муляж мужчины в чалме из прорезиненной ткани сник, медленно опустившись на кустарник. Через двести метров, в пяти шагах справа, еще цель – силуэт ростовой фигуры на деревянном щите. Сделав шаг назад и присев, Антон привычным движением вынул нож. Бросок, и он на одну треть вошел в область грудной клетки «условного противника». После преодоления «скалы» руки ходили ходуном, а глаза застилал пот, тем не менее на две возникшие фигуры ему понадобилось всего три выстрела.

– Хорошо идешь, – услышал он в наушнике переговорного устройства голос Родимова. – Как будто вчера уволился.

Антон понял, что генерал приехал на стрельбище и сейчас наблюдает за ним, стоя у пульта на вышке руководителя стрельбы, куда стекается информация.

– Стараемся, – выдавил Антон, поправив тонкий микрофон и едва не попался на мишень-уловку, появившуюся из-за бугра – женщина с грудным ребенком на руках. Он уже поймал ее переносицу на кончик целика, когда понял подвох.

Чертыхнувшись, бросился дальше.

Упражнение из бесшумного снайперского комплекса, который ему вручили на огневом рубеже вместе с фотографией цели, он выполнил блестяще. Цель появилась уже на двадцатой минуте. Филиппов уже успел прийти в себя после марш-броска и успокоиться.

Подошел Родимов:

– Я, честно говоря, не ожидал от тебя такой прыти.

– Это я с перепугу, – улыбнулся Антон, возвращая инструктору, подошедшему вместе с генералом, оружие и разгрузку.

Дождавшись, когда офицер уйдет, унося снаряжение, генерал не спеша направился в сторону дороги, на которой стояла уже знакомая Антону «Волга».

– Вы из Москвы сюда на машине приезжаете? – удивился Филиппов.

– Ночью получены новые данные о местонахождении Черного Принца, – не обращая внимания на удивление Антона, заговорил генерал. – Разведка «зеленых» поделилась информацией, которая повлияла на время подготовки группы Ангела. Они уже на пути в Москву.

Антон некоторое время шел молча. «Зелеными» они издавна называли пограничников. По цвету фуражек.

Значит, он ошибался, думая, что араб где-то на территории СНГ. Со слов генерала Филиппов понял, что тот в Афганистане и, судя по всему, готовится перейти границу с Таджикистаном.

– Раньше он проходил через Грузию, – задумчиво проговорил Антон. – Интересно, с чем связано изменение привычного маршрута?

Они дошли до машины. Филиппов открыл перед генералом заднюю дверь и вопросительно посмотрел на него. Тот неопределенно пожал плечами, не торопясь усаживаясь в машину, зачем-то потер мочку уха.

– Сдается мне, решил наш старый знакомый расширить сферу деятельности за пределы Чечни. России сейчас совсем некстати дестабилизация обстановки в том же Таджикистане. Итак, граница трещит по швам… Прут и оружие, и наркотики… Если еще внутри республики снова стрелять начнут, то это уже никуда не годится.

В машине всю дорогу к гостинице оба молчали…

– Вы для чего на стрельбище приезжали? – спросил Антон, когда они очутились в его номере. Он чувствовал, что появление генерала вызвано необходимостью пообщаться именно с ним и, судя по всему, истинной причины Федор Павлович еще не открыл.

– Во-первых, хочу предложить тебе составить мне компанию на обратном пути до Москвы, – усаживаясь на стул и, снимая с головы фуражку с высокой тульей, ответил Родимов. – А во-вторых, узнать, нет ли желания на полулегальных основаниях прокатиться в Душанбе. Тем более у тебя уже есть легенда. – Он, хитро прищурившись, посмотрел на Антона.

– Поездка к бывшему сокурснику, – усмехнулся Филиппов, вспомнив встречу в столовой. – Вам уже успели доложить?

– Ну зачем же сразу бросаешься такими словами, – генерал откинулся на спинку стула и обиженно посмотрел на Антона. – Я никому не поручал следить за тобой. Просто ты должен понимать, что есть люди и структуры, в обязанности которых входят эти функции, и они честно отрабатывают свой хлеб. Каждый находится на своем месте.

– Я вас обидел? – смутился Филиппов, прекрасно понимая, что сморозил глупость. – Извините. Просто удивило, что такая скоротечная встреча была замечена. Может быть, будете кофе? – неожиданно предложил он, пытаясь сгладить неловкость.

Родимов отрицательно покачал головой и, хрустнув суставами, поднялся со стула:

– В общем, через час встречаемся на КПП.

Глава 3

Сбежав по ступенькам пограничной комендатуры, Ангел неожиданно остановился, залюбовавшись грандиозным зрелищем захода солнца.

Самого светила как такового уже видно не было, оно спряталось за ближайший перевал. Однако небо, скалы и редкие облака – все озарилось розовым свечением.

– Красиво? – усмехнулся вышедший следом начальник заставы капитан Еремин.

– Как на Марсе. – Ангел ответил так, словно действительно был на той далекой планете.

– А мне эта красота уже поперек горла, – вздохнул пограничник. – Поехали?

Выйдя через несколько километров из «уазика» на небольшой возвышенности, Еремин прищурился и, окинув взглядом окрестности, указал на белеющие в нескольких километрах дома, беспорядочно разбросанные на склоне горы:

– Кишлак Парвар, чуть правее – Саринамак. В них появилось несколько машин. Три «Нивы» и джип «Тойота-Лендкрузер». Владельцы не местные, но таджики. Распустили слух, будто это родственники приехали к родне на туй. Обрезание, – пояснил пограничник.

– Знаю, что это такое, – усмехнулся Ангел. – Я татарин. Покажешь, в каких дворах машины. Сделаем так, что, даже если у меня на той стороне ничего не срастется, у тебя будет возможность остановить эти тачки в укромном месте. Здесь ведь одна дорога через перевал?

Пограничник утвердительно кивнул головой…

На заставе основная масса солдат срочной службы из Таджикистана. Большая часть из них проживала в близлежащих кишлаках. Для проходивших службу российских офицеров-пограничников не было секретом, что основной доход у поголовно неработающего населения – наркотики. Если по причине молодости призванные на службу таджики сами еще не втянуты в наркобизнес, то по крайней мере их родственники этим занимались.

Становилось понятным, почему большая часть операций по задержанию наркокурьеров проваливалась. Утечка информации была больным местом границы.

В засады в основном ходили офицеры и прапорщики с контрактниками, призванными из России, которых можно было пересчитать по пальцам, но и это давало малый эффект.

Не осталось бы без внимания появление и группы неместных военных без каких-либо знаков различия. Этот факт, несомненно, насторожил бы местное население. Зная, что Черный Принц готовит переход на данном участке, Ридван был уверен – здесь сейчас ведется активное изучение обстановки.

Беря эти моменты во внимание, он отказался от предложения Еремина поселить своих людей на территории заставы. На первое время группа разместилась подальше от посторонних глаз, в небольшой горной расщелине, по дну которой бежал ручей. Нависшая над ровной гранитной площадкой скала днем спасала не только от палящих лучей солнца, но и от случайных глаз изредка появляющихся здесь людей. Потратив немного времени на ликвидацию жившей здесь змеи и обозначив границы своего жилища кусками придавленной камнями бараньей шерсти, отпугивающей скорпионов, они провели первую ночь в Таджикистане.

* * *

Антон опрометчиво решил добираться до Душанбе поездом. Выдержки, физической выносливости и спокойствия с трудом хватило на это путешествие. Он и представить себе не мог, что в двадцать первом веке столкнется с первобытным невежеством на железной дороге. Со слов ехавшего с ним пожилого узбека он знал, что этот поезд часто задерживают на неопределенное время. Санэпидемиологи России – за антисанитарное состояние, а пограничники – из-за наркотиков.

Самый настоящий кошмар начался, когда пересекли границу с Таджикистаном. Вагоны, в прямом смысле, брали штурмом. О билетах здесь не было и речи. С баранами, баулами, огромными сумками народ лез в купе через окна, где не были наварены решетки. Люди забивались в проходы и в тамбуры.

Линия была неэлектрифицирована, и на изгибах дороги Антон замечал людей на крышах вагонов.

Поезд едва тащился. Несмотря на то что еще в Москве, при посадке, Антон обратил внимание на отсутствие стоп-кранов, каким-то образом состав десятки раз останавливали.

Проводники закрылись у себя в купе и не высовывались, опасаясь, по-видимому, что могут лишиться возможности ехать сидя в своем вагоне.

В купе, где ехал Антон, втиснулось около десяти человек.

– Слишь, русский! – Антона ощутимо и бесцеремонно толкнули в бок: – Место дай, а!

Оторвавшись от своего занятия, он посмотрел на наглеца. Среднего роста, наголо бритый крепыш в тюбетейке, с почерневшими от жевательного табака зубами, стоял, держась руками за верхние полки, и зло смотрел на Антона.

Гвалт и шум в купе вмиг стихли. Все с замиранием ждали развязки.

– Ты мне? – Антон фыркнул. – Я, между прочим, в этом купе с самой Москвы еду.

– Место дай! – словно заевшая пластинка, но уже с угрозой в голосе повторил крепыш.

– Ты что, – Антон усмехнулся, увидев, как глаза таджика наливаются кровью, – меня не понимаешь?

Из-за спины нарушителя спокойствия показалась голова еще одного парня с большими оттопыренными ушами. Он был с виду слабее, но на голову выше крепыша в тюбетейке.

Филиппову стало не по себе. Один в переполненном таджиками вагоне. Выбросят где-нибудь, и хана! Однако мужская гордость взяла верх. Он брезгливо усмехнулся и вновь отвернулся к окну.

И когда его толкнули в затылок, Антон мощным ударом кулака в переносицу в буквальном смысле слова перевернул крепыша в воздухе. В бой поспешил вступить ушастый. Принял непонятную боевую стойку, по-видимому, из какой-то книги о восточных единоборствах. У Антона эти потуги вызвали лишь улыбку. Перехватив запястье незадачливого каратиста, он вывернул ему руку с такой силой, что послышался звук рвущихся связок и хруст выворачиваемых суставов. С диким криком ушастый сначала выгнулся, встав почти в гимнастический мост, а затем рухнул на пол. Прижав поврежденную руку к груди, громко охая, «каратист» отползал к дверям. Началась паника. Несмотря на то что коридор был также забит людьми, ехавшие с Антоном пассажиры бросились прочь, и через некоторое время в купе осталось лишь несколько человек. Он закрыл дверь на замок и защелку.

– Они еще до Душанбе выйдут, – улыбнувшись беззубым ртом, проговорил сидящий напротив старик. – Так что не бойся.

– А я и не боюсь, – ободренный сочувствием и поддержкой, пожал плечами Антон.

– Совсем эти гармские оборзели, – тяжело вздохнул с верхней полки грузный мужчина…

На перрон душанбинского вокзала Филиппов ступил на несколько часов позже времени, указанного в расписании, поздно вечером.

За весь период службы в армии столицу Таджикистана он посещал несколько раз. Этот неспокойный в начале девяностых прошлого века город был ему хорошо знаком, впрочем, как и остальные таджикские города – Курган-Тюбе и Куляб.

Осмотревшись на привокзальной площади, он направился на остановку такси, однако не успел сделать и несколько шагов, как невесть откуда взявшийся средних лет мужчина преградил ему дорогу:

– Машина нужна, командир? – Он во весь рот улыбался. – Поехали, вон моя «ласточка».

Старая «Волга» трещала и вибрировала так, что Антон уже успел смириться с мыслью – до улицы Путовского, где проживал его сокурсник, они вряд ли доедут. Однако он понапрасну волновался. Воняя пропаном, стреляя и надрывно дребезжа, машина уверенно двигалась к цели.

– Служишь здесь? – Таджик с интересом посмотрел на Антона.

– Служу, – кивнул он головой, глядя в окно.

– А живешь где?

– В Москве, – ляпнул первое пришедшее на ум Антон.

Он знал, что водителю безразличны его ответы, и поддерживал разговор ради приличия, отвечая иногда даже невпопад. Хотя было желание отправить его куда подальше, да мешало суеверие – первый день в чужой стране начинать с ссоры – плохая примета. Однако неприятности избежать не удалось.

В темноте Антон не видел, как оценивающе косился на него водитель во время разговора. Не доезжая с километр до рынка, рядом с которым жил товарищ, машина вдруг, несколько раз дернувшись, встала. Таксист нарочито громко выругался на своем языке, ударив по баранке руками, и, выйдя из машины, открыл капот.

Было очень темно. Город почти не освещался, поэтому Антон лишь по скрипу мелких камешков об асфальт понял, что водитель подошел со стороны его двери. Зная, на что способны люди, измотанные междоусобными бойнями, голодом, разрухой в стране и при этом содержащие, как правило, огромные семьи, он не стал испытывать судьбу и разбираться, зачем таджику понадобилось обходить машину, соблюдая при этом осторожность. С силой толкнув дверь, он выкатился из машины, пружинисто подскочил на ноги и ударил ногой по силуэту человека.

Послышался звук упавшего металлического предмета на асфальт. «Пистолет!» – мелькнула у Антона мысль. Схватив водителя за руку, он развернул его к себе спиной, отступил на шаг назад, уводя от места, где упало оружие и одновременно роняя на спину. Оба молчали, громко сопя, с исступлением вкладывая силу в противоборство. Когда Антон почувствовал, что мужчина прижат спиной к земле, он несколько раз, приподняв, ударил его головой об асфальт. Тело обмякло. Выпрямившись, быстро нашел лежащий у колеса пистолет «ТТ», еще советского производства. Довольно грозное оружие по сравнению с китайской копией, в основном используемой киллерами для разового отстрела.

Тем временем послышались стоны, и таксист зашевелился.

– Что, мудак, – Филиппов слегка поддел его носком ботинка. – Ограбить меня решил?

– Прости, брат, – запричитал тот. – Не убивай! Что хочешь для тебя сделаю!

– Сколько же ты так людей перемочил? – словно сам к себе обращаясь, спросил Антон.

Он знал, ехать одному опасно. Об этом его предупредил и Родимов, рассказавший, что за российскими военнослужащими, кем он и представился водиле, в республике идет настоящая охота. Получающие по местным меркам баснословные деньги россияне часто становятся жертвами разбойных нападений…

Забрав вещи и оставив таксиста у машины, Антон направился дальше пешком.

– Сумасшедший, – коротко и лаконично оценил поездку по ночному Душанбе Коваленко. – Можно было позвонить, я бы тебя встретил.

Он снимал комнату в небольшом частном доме рядом со штабом, на пару со своим товарищем. Тот как раз оказался в наряде, и Антон расположился на его кровати.

– Я у тебя до утра. – Филиппов испытующе посмотрел на товарища. – Никто не должен знать, что к тебе кто-то приезжал.

Алексей догадывался: приезд Антона связан с недавними мероприятиями под Санкт-Петербургом, и, не став задавать лишних вопросов, лишь понимающе кивнул головой.

* * *

– Значит, ты решил брать его здесь? – задумчиво проговорил Антон, выслушав доводы Ридвана о том, что идти на ту сторону Пянджа бессмысленно.

– Да, – кивнул головой тот. – Вода большая, а где он пойдет, одному богу известно. Здесь же машины его ждут, поэтому наверняка будет намного эффективней устроить ему засаду на перевале.

Несмотря на приказ просто уничтожить Черного Принца, Ангел принял твердое решение – взять живым.

– Понимаю, – соглашаясь с ним, вздохнул Антон. – На правах нелегалов там тяжеловато. Ну а если засветитесь, скандал на весь мир. На машины «игрушки» удалось установить?

Ангел отрицательно покачал головой:

– Во дворах, где они стоят, с утра до вечера люди, а ночью собаки. Есть риск засветиться, а араб очень осторожный. Вспугнем, и считай, зря прокатились…

Немного поднявшись в гору, Антон с Ридваном расположились на огромном, кирпичного цвета валуне. На одном уровне с ними, на склоне соседнего хребта, находился кишлак, куда, по всем расчетам, в ближайшее время явится Черный Принц. Там же находились и машины, на которых араб должен был продолжить свой путь в глубь Таджикистана и на которые люди Ангела безуспешно пытались прошлой ночью установить радиоуправляемые взрывные устройства.

С утра в Кулябе – небольшом городе, расположенном в семидесяти километрах от границы, Антон нашел человека, согласившегося за деньги довезти его до тринадцатой заставы и, дождавшись, когда тот решит свои дела, забрать обратно. Необходимость рисковой поездки объяснил проводнику тем, что здесь служит его брат, которого давно не видел, впрочем, того это и не особо интересовало. Платят и ладно, а зачем поехал туда этот русский, за наркотиками или просто полюбоваться природой, ему было абсолютно безразлично. Звали этого таджика Эльхом. За месяц он делал по пять-шесть подобных рейсов. Его знали на всех милицейских блокпостах, где также руководствовались принципом: платят – пропускай, а куда и зачем, вопрос в этих краях лишний и неуместный.

– Поступим следующим образом, – проанализировав ситуацию, заговорил Антон. – Ты с ребятами уходи в горы и устраивай засаду на перевале. Выбери место, чтобы ни местные, ни пограничники об операции не узнали. На проведение такого мероприятия нужно разрешение чуть ли не МИД Таджикистана, а это явный провал. Я же договорюсь со своим водителем и останусь. За деньги он согласится ждать меня хоть до самой старости, – усмехнулся Филиппов, вспомнив глаза уже немолодого мужчины, когда тот узнал, сколько готов выложить клиент за поездку. – Когда араб начнет движение, я пристроюсь сзади. Атакуй в лоб и с флангов, а дорогу мы перекроем сзади моей машиной.

– Идет, – немного подумав, кивнул головой Ангел, одновременно разворачивая на коленях карту. – Место придется искать такое, чтобы поблизости вертушка зацепиться смогла. У меня эвакуация по воздуху запланирована. – Он поднял на Антона вопросительный взгляд: – После всего ты с нами?

Филиппов неопределенно пожал плечами:

– Хотелось бы…

* * *

После разговора с Ридваном Антон направился в горы.

Облюбовав расщелину намного выше кишлака Парвар с таким расчетом, чтобы видеть дворы, в которых находились машины, приехавшие из Душанбе, он принялся отмечать про себя все, что дало бы возможность установить время появления Черного Принца или хотя бы отъезда машин. То, что выезд будет в светлое время суток, сомнений не было. Только сумасшедший может пойти на такую авантюру ночью, поэтому с наступлением сумерек он укладывался спать. Несмотря на это, к концу третьих суток его одолевала страшная усталость. Особенно болели от напряжения глаза. Лишь изредка спускаясь к небольшому ручейку, чтобы набрать воды, Антон неотрывно следил за селением, пытаясь определить, появился долгожданный гость или нет.

«Наверняка местные даже не знают о его прибытии, и даже что это за „штучка“, – рассуждал он, глядя на копошившихся внизу человечков. – Одно, максимум два доверенных лица из числа встречающих, и то навряд ли…»

До сегодняшнего дня было все спокойно. Текла монотонная размеренная жизнь. Каждый день походил на предыдущий, как у Антона, так и в Парваре, словно кто-то невидимый за ночь перематывал кассету видеомагнитофона назад и с утра включал ее заново.

С рассветом во дворах появлялись женщины. Одни поливали землю водой и тщательно ее прометали, другие стирали и готовили еду. Судя по огромным казанам, семейства здесь, несмотря на нищету и убогость, были большими.

Восход солнца в горах позднее, чем на равнине. Ночь еще долго прячется от ранних солнечных лучей за хребтами гор. Когда утро наконец все же вступало в полную силу, двор наполнялся ребятней. Мужчин почти не было видно.

Накануне в кишлаке действительно что-то праздновали. До глубокой ночи с одного из освещенных дворов доносилась национальная музыка, то и дело сменяемая популярными здесь индийскими песнями. Это событие еще с вечера насторожило Филиппова.

«Значит, завтра гости разъедутся, а переход, возможно, состоится сегодня», – думал он.

На следующее утро у машин действительно появились люди. Они загружали в них какие-то сумки, заливали бензин, подкачивали колеса и копошились под капотами. По всему было видно – идут тщательные приготовления к рисковой поездке. Несмотря на сравнительно небольшое, в пределах трехсот километров, расстояние, горные перевалы и серпантины представляли серьезную опасность.

Когда стало окончательно ясно, что отъезд намечен на сегодня, Антон спешно начал спуск.

Недалеко от заставы его должен был поджидать Эльхом, не пожелавший оставлять свою машину. «Нива» стояла на прежнем месте, прямо под окнами КПП заставы. Там таксист чувствовал себя относительно спокойно. Увидев Антона, он всунул ноги в пляжные тапки и выбрался из машины:

– Я думал, уже не увидимся. – Подозрительным взглядом таджик окинул Филиппова с ног до головы. Одежда Филиппова за это время сильно испачкалась. – Мы уезжаем?

– Да, – Антон забросил на заднее сиденье рюкзак. – Там я видел несколько машин. По-моему, собираются возвращаться в город. Может, с ними рванем?

– Какой разговор! – Эльхом даже обрадовался такому предложению. – Дорога плохой совсем… Вместе легче…

Он принялся рассказывать о том, как уже не раз по нескольку дней стоял на перевале из-за поломки, дожидаясь редкой попутки, но Антон уже не слушал его.

Теперь все зависит от Ангела. Предупредить его о выезде нет возможности. Спутниковый телефон в группе один, и то для вызова «борта».

Глава 4

Место, выбранное для засады, находилось в сорока минутах езды от Парвара. Слева по ходу движения была скала, справа – ущелье, по дну которого, на тридцатиметровой глубине, текла небольшая, но бурная речушка. Дорога не позволяла разъехаться даже двум легковым машинам. Но не эти параметры пятидесятиметрового участка сыграли основную роль. Когда-то здесь был оборудованный блокпост. Часть бетонных блоков уже свалилась в ущелье, но остатки шлагбаума и небольшой навес сохранились.

По замыслу Ридвана двое спецназовцев должны были убедительно сыграть роль бойцов якобы вновь начавшего функционировать контрольного пункта и убедиться, что в машинах действительно боевики. Это было непросто, но возможно. По каналам внешней военной разведки были получены снимки нескольких боевиков аль-Масуда. Как и ко всему остальному, разведчики очень серьезно отнеслись к изучению внешности этих людей. Каждый был в состоянии до мельчайших деталей восстановить в памяти эти лица, а при необходимости нарисовать их.

В двух шагах от предполагаемого места остановки колонны, на небольшом выступе, прямо в ущелье, Ангел решил разместить еще троих. В обязанности снайпера входило в самом начале нейтрализовать водителей, поэтому его позиция была оборудована с фронта, в десяти-пятнадцати метрах над дорогой.

Сам Ангел решил укрыться за бетонными блоками, уложенными один на другой рядом со шлагбаумом.

Потянулись дни ожидания. Пока вся группа разместилась на горе, в полукилометре от выбранного места. Отсюда хорошо просматривалась асфальтированная лента шоссе, серпантином поднимающаяся на перевал. Автомобили, а это он проверил лично, проезжали этот участок минимум за девятнадцать минут, его людям на спуск и занятие позиций требовалось максимум десять. Это также было проверено на практике в первый день после перехода. Кроме того, каждое утро в качестве разминки они преодолевали это расстояние до дороги и обратно, поэтому каждый офицер и прапорщик знали свой маршрут и могли пройти его с завязанными глазами.

За все время нахождения здесь прошло всего полтора десятка машин, и то половина из них принадлежала либо пограничникам, либо российской дивизии, дислоцирующейся в республике, остальные же не походили на те, которые они ждали.

Наконец, на третий день, ближе к полудню, дежурный наблюдатель увидел долгожданных «гостей».

Надев переговорные устройства и быстро нанеся на лица маскирующую краску, спецназовцы выдвинулись к месту засады уже в последний раз. Не прошло и пятнадцати минут, как из-за поворота, надрывно гудя мотором, появилась первая «Нива».

Блашенков, имитирующий вместе с Титовым бойцов блокпоста, нехотя поднялся с лежащего на обочине камня и, поправив ремень автомата, вышел на середину проезжей части. Титов с полным безразличием наблюдал за происходящим. Изображая тянущего лямку нерадивого солдата, разувшись, он лежал под навесом. Таким образом они хотели притупить бдительность боевиков и выглядеть правдоподобней.

– Палку не перегни, – предостерег его шепотом Аджимамбетов, поправляя микрофон, – а то так босой в чистилище и попадешь.

Наушник «переговорки» был у Титова снят и лежал рядом, но он услышал слова командира и улыбнулся.

– Все, все на линии, – послышался голос снайпера. Это означало, что машины достигли зоны действия группы и он в состоянии поразить любого из водителей.

Ангел сидел спиной к дороге, и так же, как и те, кто находился в ущелье, не мог видеть, что там происходит. Снайпер в данной ситуации выполнял роль глаз группы.

Тем временем ехавший первым внедорожник, поравнявшись с Блашенковым, небрежно вытянувшим руку, остановился.

– Документы, – зевая, потребовал он, бесцеремонно рассматривая сидящих внутри людей, – и выйдите из машины.

Сзади скрипнул тормозами джип.

– Тит, – Блашенков посмотрел в сторону Титова, – проверь вторую!

Титов, изображая на лице недовольство, нехотя натянул ботинки и, не соизволив их даже зашнуровать, направился ко второй машине.

Звезд на погонах и других знаков различия у спецназовцев не было. Отсутствие шевронов и типичный славянский облик могли навести непосвященного на то, что перед ним солдаты-контрактники российской дивизии.

Ангел по докладам снайпера и звукам, доносившимся с дороги, пришел к выводу, что он правильно спланировал операцию и все идет, как было задумано.

Сейчас многое зависело от внимания Березина. Хорошо замаскировавшись и имея отличный обзор, тот продолжал, наблюдая через оптический прицел винтовки, описывать происходящее по ПУ. Заранее было оговорено, если в машине те, кого они ждут, документы при проверке Титов и Блашенков держат в левой руке, если нет, в правой.

– …Тит подошел к джипу… Бланш проверяет документы, – продолжал вполголоса говорить Березин, – возвращает их левой рукой… Атака!

– Вперед! – скомандовал в микрофон Ангел и, отмерив в уме шесть секунд, ровно столько нужно было сидящим в ущелье спецназовцам для того, чтобы оказаться на дороге, а снайперу уничтожить водителей, выскочил из укрытия.

* * *

Эльхом с Антоном «Нивы» и «Тойоту» встретили на выезде из кишлака. Махнув водителю последнего в колонне внедорожника рукой, давая понять, чтобы тот остановился, таксист с минуту говорил с ним на своем языке, затем, закончив диалог фразой «Хоп, майли», удовлетворенный результатом разговора, вернулся за руль.

– До города едут. Если что, то помогут. Сказали, сломаешься – сигналь.

С полчаса ехали молча. Антон ломал голову, где устроился Ангел, ожидая встречи с ним и его людьми каждую секунду.

Неожиданно в зеркало заднего вида он заметил двигавшуюся вслед за ними еще одну машину. Желтый «уазик» не нагонял колонну, но и не отставал, держась на почтительном расстоянии. На серпантине Филиппов разглядел в нем, кроме водителя, только одного пассажира. Появилось предчувствие чего-то нехорошего.

За следующим поворотом дорога вытягивалась вдоль ущелья. Возле брошенного блокпоста он увидел двух человек в военной форме с оружием.

«Неужели здесь?» – мелькнула мысль.

Ехавшие впереди них машины остановились.

– Стой! – резко бросил он Эльхому.

Тот удивленно посмотрел на него. Дистанция между ними и колонной внедорожников была около ста метров.

– Мало ли что. Три дня назад здесь никого не было, – объяснил Антон свое требование. – Сам же видел.

Соглашаясь с ним, водитель кивнул головой и затормозил.

Люди в форме тем временем подошли к машинам и принялись проверять документы. Снизу, из-за края обрыва, показалась голова.

«Здесь! – окончательно убедился в верности своего предположения Антон. – Молодец, Ридван, лучше места, пожалуй, и не найти».

В то же мгновение в зеркало заднего вида он увидел наконец нагнавший их автомобиль. «Уазик» остановился позади них. Филиппов даже разглядел лица сидящих в нем людей. Пассажир вел себя странно. Выскочив наружу, он внимательно наблюдал за происходящим впереди и заметно нервничал.

Тем временем раздались выстрелы и крики. Хлопнула шумовая граната. Послышался звон битого стекла. Антон увидел, как спецназовцы бросились к машинам. Мгновение – и из них начали выволакивать людей.

– Стоять! – Он оттолкнул руку Эльхома от рычага переключения передач. – Сзади машина!

– Они тоже отъезжают! – не своим голосом прокричал таджик, вновь пытаясь включить заднюю скорость.

– Ну и что? – Антон выхватил пистолет, одновременно высунувшись в окно.

«Уазик» действительно быстро удалялся, сдавая задом. В окне, со стороны пассажира, появилась рука с предметом, похожим на сотовый телефон.

«Стоп! Откуда в горах мобильники?» – обожгла страшная догадка.

Он рванул из машины, однако попал ногой на камень и, споткнувшись, упал, больно ударившись локтем об асфальт. В то же мгновение словно кто-то разорвал напополам небо. Страшный грохот ударил по барабанным перепонкам, а спину обдало горячим воздухом. Антон успел увидеть, как пассажир отбросил предмет, похожий на трубку сотового, в сторону и машина принялась разворачиваться.

В тот момент ущелье загудело и все заволокло пылью, так что невозможно было разглядеть даже вытянутой руки.

* * *

– Значит, Ангел ушел туда, где ему и положено быть, – голосом, переполненным тоской и болью, проговорил Родимов, разглядывая пульт дистанционного управления взрывным устройством, который лежал перед ним в полиэтиленовом пакете. – На небо…

Не в состоянии больше терпеть и видеть, как генерал рвет себе душу, Филиппов тяжело вздохнул и, поднявшись со своего места, отошел к окну. Домой к Федору Павловичу он приехал прямо из Чкаловска, куда утром добрался самолетом военно-транспортной авиации, привезшим останки погибших спецназовцев.

– Ангела и еще троих вообще не нашли. – Не спрашивая разрешения, Антон закурил. – Мало того что взрыв был чудовищной силы, так еще и половина скалы обрушилась… Саперный батальон сутки расчисткой завала занимался.

– Что ты по этому поводу думаешь? – генерал отложил пакет в сторону и пристально посмотрел на Филиппова. – Был или не был Черный Принц в колонне?

Антон неопределенно пожал плечами:

– Вряд ли. – Он поискал глазами пепельницу на столе генерала и, затушив в ней окурок, уселся на стул. – Подрыв осуществлял не Масуд. Я бы эту гниду узнал.

– Куда же он делся?

– Джип рвануло так, что даже снайпера, находившегося в пятидесяти метрах, с козырька сдуло.

– Немудрено, – Родимов нервно застучал пальцами по столу. – Отвесные стены ущелья сыграли роль экранов. Получилось что-то вроде направленного взрыва. Я видел видеозапись.

– Раз видели, – Филиппов поднял на него глаза, – значит, понимаете, идентифицировать после всего этого просто-напросто нечего. И все же я склонен считать, что этот чертов араб в момент подрыва уже находился в Душанбе, а это были его боевики.

Только после того, как, окончательно освободившись от груза дел, которыми был до этого занят, Антон распрощался с генералом и вышел из его кабинета, на него навалилась тоска, перемешанная с необъяснимой злостью. «В обиходе это, наверное, и есть депрессия», – бредя по улице, до ближайшей станции метро, думал он, разглядывая снующих мимо людей. И чем больше он рассматривал эти в основном сытые и довольные лица, тем больше отрицательных качеств находил в каждом, на кого падал его взор.

«Вот шлюха идет, – размышлял он, выдержав взгляд смазливой брюнетки. – Ее волнует вопрос, как сегодня вечером в ресторане удачно сняться и на халяву напиться, а в перспективе выйти замуж за богатого дурака и закатывать ему до конца жизни истерики. Этот думает, как отмазаться от армии», – проходя мимо стоящего у трамвайной остановки юноши, с досадой рассуждал он про себя. Увидев долговязого парня с холеным лицом, Антон даже скрипнул зубами, посчитав, что он наверняка «голубой».

По-видимому, его внутреннее состояние явно отражали выражение лица и походка, потому как люди, случайно бросающие на него взгляд, сторонились, уступая дорогу.

Впервые за всю жизнь у него появилось желание сорвать на ком-нибудь злость, «выпустить пар» на постороннем, невиновном в его нынешнем состоянии человеке. По всей видимости, своеобразный эгоизм стал результатом нескольких лет сытой и практически беззаботной жизни на гражданке. Он прекрасно понимал, Ангел и его люди не только выполняли свой долг, но и работу. На нее они шли добровольно и получали деньги, как и эти сытые и довольные собой прохожие, встречающиеся сейчас на его пути, получают их за свою, но ничего не мог поделать с охватившими чувствами.

– Мужчина! – Его тронула за локоть невысокая молодая блондинка. – Возьмите билетик бесплатной лотереи!

«Лохотронщики! – молнией мелькнула в голове мысль, от которой он чуть не зарычал. – Вас мне сам бог послал!»

В другой раз Антон однозначно бы проигнорировал подобное предложение, но сейчас ему нужно было разрядиться.

«Я вам покажу, как из меня лоха пытаться сделать», – думал он, идя за женщиной и с безразличием глядя на обтянутый юбкой зад. Видимо, зная об этом, она принялась усердно им вилять, что лишь усилило его раздражение.

У «лохотрона» стояла еще одна участница облапошивания людей. Это была молодая девушка, по виду студентка. Но Антон прекрасно знал: за ним, затаив дыхание, наблюдают с разных точек. Вон в десяти-пятнадцати шагах и «подставная», опять же женщина, однако уже пенсионного возраста. Оно и понятно, такой не с руки хамить, да и выглядит солидно. Ее роль тоже известна, она вытянет аналогичный Антонову билет. Потом им предложат вариант, кто больше даст, того и выигрыш. Если «подставной» не будет хватать денег, то ей незаметно передадут еще. Сейчас она не спеша направлялась мимо стола. Но Филиппова не интересовали женщины, ему нужны были «быки», чтобы разрядиться.

– Ой! – воскликнула блондинка, как бы невзначай заглянув через его плечо. – Я вас поздравляю! Вы выиграли магнитолу!

Знакомая, ставшая омерзительной фраза резанула слух, но Антон продолжал разыгрывать из себя простачка, одновременно боковым зрением уже «вычислив» двух подтянувшихся парней. Плотные качки были чуть ниже его, но в плечах не уступали. Держа руки в карманах спортивных штанов, они с видом случайных зевак исподлобья наблюдали за развитием событий.

– Отлично! – Антон изобразил на лице радость. – Никогда до этого не везло.

При этом он заметил, как парни переглянулись, а лица их повеселели.

«Радуйтесь, – от всей души мысленно пожелал он им. – Долго у вас потом такой возможности не будет».

– Как же так! – раздался голос сбоку. – И у меня магнитофон!

Посмотрев сверху на выкрашенную в рыжий цвет макушку «подставной», он вздохнул:

– Ничего не поделаешь, я первый тянул билет. – И, схватив коробку с магнитолой, сделал вид, что уходит. Однако плотное кольцо из молодых парней, как будто случайно оказавшихся поблизости, помешало это сделать спокойно.

– Молодой человек, – вновь заговорила блондинка, – по нашим правилам, если билеты совпали, то вещь забирает тот, кто больше заплатит.

– А по нашим, – Антон ловко извлек дешевую магнитолу малазийской сборки из коробки, – два совпали – вещь пополам.

С этими словами он хрястнул о колено бедный магнитофон с такой силой, что тот действительно развалился на две части, соединенные между собой проводами.

– Ах ты, гад! – оживился самый маленький из крепышей, пока его друзья в замешательстве смотрели на разыгрываемый спектакль.

Отведя рукой оказавшуюся между ними «подставную», он попытался ударить Филиппова ногой в грудь. Отбросив превратившуюся в хлам магнитолу, Антон поймал голень крепыша и двинул ступней по его опорной ноге, с внутренней стороны колена. Раздался вскрик, и парень рухнул на заплеванный тротуар, при этом сделавшись белым как мел.

«Полгода в гипсе минимум», – с удовольствием подумал Антон, зная, что перелом со смещением этому негодяю обеспечен.

Как ни странно, было тихо. По-видимому, из опасения привлечь внимание никто не кричал. Женщины, в том числе и «случайная прохожая», которая играла с Антоном, принялись быстро сворачивать стол.

Придя в себя, парни набросились почти одновременно. Пока Антон заметил троих. Ровно, словно на тренировке, он принялся работать. Второму нападавшему он провел переднюю подножку, усугубив его положение после падения на спину ударом ноги сверху. Третьему достаточно было двинуть в челюсть, и он, взмахнув руками, упал, больше не делая попыток подняться. С четвертым тоже не пришлось долго возиться. Он принялся отступать, озираясь по сторонам и, видимо, надеясь на оставшихся в тени дружков. Но то ли они ушли перекусить, то ли догадались, что молодой мужчина, спокойно уделавший четырех их товарищей, специально искал повод подраться, так или иначе на помощь к нему никто не торопился.

Прыжком сократив расстояние, Антон залепил ему кулаком в переносицу и, убедившись, что рухнувший на колени и захлебывающийся собственной кровью качок больше не представляет опасности, как ни в чем не бывало вернулся к тому месту, где минуту назад был стол, взял свою сумку и отправился в сторону метро.

* * *

Рассекая горячий, кажущийся загустевшим от полуденного зноя воздух, «КамАЗ» с эмблемой погранвойск России на дверях резко затормозил перед выскочившим на проезжую часть мужчиной лет тридцати пяти. На нем была традиционная одежда таджиков: тюбетейка и чапан – расшитый замысловатым орнаментом стеганый халат.

– Тебе что, жить надоело?! – Водитель, молодой солдат, высунул в окно голову. Его лицо было красным от гнева и жары.

– Слушай, дорогой, – мужчина, прижав правую руку к груди, с мольбой в глазах смотрел на солдата, – возьми до Душанбе. Жена в больнице умирает!

– У вас всегда кто-то умирает, а сам, наверное, на базар едешь, – боец покосился на стоящий у обочины огромный мешок.

– Это дыни, – проследив за взглядом, пояснил мужчина. – Денег нет, а врачам платить надо. Хочешь, угощайся.

– Со старшим говори, – водитель вопросительно посмотрел на сидящего рядом прапорщика. – Ну что, возьмем?

– Пусть залезает, только быстрее, – раздался раздраженный голос. – Как в духовке…

Человек, которого водитель и старший машины приняли за местного таджика, проворно подхватил свою поклажу, предварительно вынув оттуда две спелые дыни, и, передав их в кабину, влез в кузов.

Когда глаза привыкли к полумраку, Черный Принц разглядел своих попутчиков. Ими оказались несколько солдат-пограничников.

– Далеко собрался? – поинтересовался один из них.

– Далеко, – кивнул головой араб и, вынув еще одну дыню, протянул бойцам: – Угощайтесь.

Исподволь наблюдая, как бойцы уплетают сочные и сладкие, нарезанные штык-ножом куски, он чуть было не зарычал от восторга. Угощение ярко-желтыми, ароматно пахнущими плодами можно считать терактом с применением бактериологического оружия. Во все дыни шприцем была введена жидкость, содержащая вирус холеры и брюшного тифа. Пятеро подхвативших это заболевание заразят сотни, многие из которых передохнут.

В Душанбе, на одном из рынков, он «толкнет» оставшиеся дыни, и в городе через неделю начнется паника. Если русские военные врачи обеспечены всем необходимым, чтобы противостоять болезни, то в некоторых таджикских больницах нет даже элементарной хлорки.

«Из искры возгорится пламя», – проговорил он про себя слова, когда-то прочитанные им в одном из московских музеев вождя пролетарской революции. Постепенно Масуд мысленно перенесся во времени в ту советскую столицу, где провел пять лет, учась в Университете дружбы народов. Впрочем, гостям из-за рубежа это название казалось больше ироничным, чем характеризующим идеологию вуза. Между «народами» были нередки мордобои и оскорбления. Особенно часто били почему-то негров. Неприязнь у советских студентов вызывали и такие люди, как аль-Масуд. Сын арабского богача ни в чем себе не отказывал. Особо бесило русских то, что видный собой и богатый отпрыск великого рода позволял себе менять девок чуть ли не ежедневно.

Как всегда, когда Масуд погружался в воспоминания о студенческих годах, перед глазами появлялся образ Ларисы.

Разница в возрасте между ними была два года. Он уже перешел на третий курс, когда едва успевшая сдать экзамены молоденькая светловолосая, с большими глазами девушка, впервые попавшись ему на глаза, заставила сердце биться сильнее. До самого отъезда из Москвы аль-Масуд не расставался с ней. Отец, узнав об этом, категорически запретил ему жениться на русской, да и Лариса наотрез отказывалась уезжать с ним, ссылаясь на больную мать, и тогда он пообещал вернуться…

Безостановочно минуя все блокпосты, к вечеру машина въехала в столицу.

Сердечно поблагодарив успевшего за время пути «повеселеть», несмотря на жару, прапорщика и оставив напоследок еще несколько дынь «для друзей», араб затерялся в городе.

* * *

До поезда оставалось еще несколько часов. Купив билет и побродив по Казанскому вокзалу, переполненному людьми, Филиппов направился в кафе, расположенное на втором этаже.

За столиками сидело несколько человек, потягивающих холодное пиво.

Взяв стакан апельсинового сока, Антон занял место подальше от входа и, усевшись у ограждения, принялся наблюдать за снующими внизу, словно муравьи, людьми, одновременно размышляя над результатами поездки.

В очередной раз хитрый араб обвел вокруг пальца Генеральный штаб и разведывательное управление. Снова из-за одного человека в землю легли его коллеги. Это было страшным ударом для Антона. Родимов, получив известие о судьбе группы, постарел еще на добрый десяток лет. Делом чести генерала было уничтожение урода из Эмиратов. Вместо этого он получил выволочку по заявлению МИД Таджикистана за несанкционированные спецоперации на территории республики. По международной договоренности любые мероприятия подобного рода проводятся с разрешения и после соответствующего согласования с руководством страны.

Филиппов пытался представить себя на месте одного из опаснейших террористов мира. Как бы он спланировал свои действия после перехода границы? Антон чувствовал, что дальнейшие шаги араба предсказуемы. Несмотря на передачу материалов по Масуду в ФСБ, он не мог успокоиться и перебирал в памяти каждую мелочь, связанную с именем этого человека. Перед глазами вставали одна за другой операции – поиск, преследование, бои… Неожиданно ему словно включили стоп-кадр. Толстой-Юрт, девяносто седьмой год. В результате специальной операции в руки группы Филиппова попали личные вещи Черного Принца: Коран в тисненном золотом переплете, наставления по ведению партизанской войны и другая военная литература. Был среди них дневник Масуда, с вложенными в него несколькими фотографиями. Сделанные в разное время года и в разных местах, они были схожи в одном: на них присутствовал в обществе араба всегда один и тот же человек. Будь то Ленинские горы или вход на ВДНХ, рядом с ним находилась красивая блондинка с родинкой над уголком губы. Фотографии успели слегка пожелтеть и затереться.

«А что, если разыскать и навестить эту девушку?!» – еще не зная для чего, неожиданно подумал он. Еще немного поразмышляв, он направился к кассам сдавать билет…

В университете полным ходом шла подготовка к сдаче вступительных экзаменов. В коридорах витал запах краски.

– С кем я могу поговорить о бывших студентах конца восьмидесятых? – поинтересовался он у преклонного возраста мужчины, вышедшего из лифта.

Окинув Антона с ног до головы удивленным взглядом, тот поправил очки:

– А вы, собственно, кто?

– Я представлюсь человеку, который мне может действительно помочь.

– Знаете, прошло больше десяти лет. – Мужчина неопределенно пожал плечами. – Выпускники за это время преподавателей забыли, а что говорить о нас, если ежегодно несколько сотен студентов проходит?

– Но остаются же в памяти самые яркие личности? – не унимался Антон.

– Тогда скажите, о ком речь? Может быть, я чем-то смогу помочь.

– Бен Рашид аль-Масуд. – Филиппов испытующе смотрел на мужчину.

От его внимания не ускользнуло некоторое замешательство на лице собеседника. Тот удивленно вскинул на него взгляд:

– Он же араб. Сын шейха…

– А я сын школьного учителя, – Филиппов повеселел. – Значит, вы все-таки его помните?

– Слышал о нем, – подтвердил мужчина. – Но это был не мой студент. Пройдемте, – он кивнул головой на коридор, указывая направление.

Через некоторое время они оказались в одной из просторных аудиторий. На переднем ряду сидели несколько молодых людей. За столом, рядом с трибуной кафедры, что-то писал почти полностью облысевший, но бодро выглядевший старик.

– Это профессор Нагибин Иван Степанович, – нагнувшись к самому уху, едва слышно проговорил его провожатый. – У Масуда он был замдекана. Что-то вроде классного руководителя в школе, – пояснил мужчина, заметив в глазах Антона непонимание.

– …Вообще-то такие личности, как Масуд, запоминаются на всю жизнь. Перестройка, сын шейха… Тогда еще КГБ на пару с парткомом с преподавателей три шкуры за таких драли, – Иван Степанович замолчал, давая возможность Антону задать вопросы.

– Меня интересует не он сам, а его роман с одной из студенток.

– А для чего? – Профессор настороженно посмотрел на Антона поверх очков.

– К сожалению, я не могу с вами поделиться, чем вызван мой интерес, – Филиппов виновато улыбнулся. – Это не моя тайна.

– Наверняка вы частный сыщик, которого нанял ее нынешний муж, – фыркнул Иван Степанович, давая понять, что не намерен дальше вести разговор на эту тему, и попытался вернуться в аудиторию.

– Масуд финансирует боевые действия в Чечне, – взяв за локоть профессора, вполголоса проговорил Антон. – Несколько лет назад воевал там на стороне боевиков. Есть основания считать, что он вновь в России и на этот раз, возможно, посетит Москву. Я хотел бы знать подробности его романа, насколько серьезным он был и хотя бы адрес, по которому проживала его возлюбленная на момент поступления к вам.

Лицо Ивана Степановича сначала вытянулось от удивления, а затем окаменело. Некоторое время профессор зло смотрел куда-то поверх плеча Филиппова.

– Дообучали обезьян, – наконец сквозь зубы процедил профессор. – Девушка из самой Москвы. Фамилия ее Пузырева, по крайней мере девичья.

– Хорошая у вас память, – удивился Антон.

– Ничего особенного, – польщенный тем, что удивил собеседника, улыбнулся профессор. – Я преподаю точные науки, да и любовные отношения этой пары тоже не остались у нас без внимания. Поговаривают, она его до сих пор ждет.

– Даже так? – Антон проводил взглядом прошедших мимо двух студенток, переваривая услышанное. – А как насчет адреса?

– Архив, – словно удивившись вопросу, Иван Степанович пожал плечами. – Пузырева Лариса, отчество, естественно, не знал, да еще и забыл, – он виновато развел руками. – Ну а год и факультет вы знаете. Хотя не исключено, что место жительства она уже поменяла.

«Главное – ухватиться за кончик ниточки, а клубок-то размотать легче», – рассуждал Антон, направляясь в архив и уже уверенный в успехе этого дела.

Глава 5

Переночевав в Душанбе, в доме одного из членов непримиримой таджикской оппозиции, адрес которого, как и десятки других, Масуд держал в памяти, утром он выехал в Гарм. Там его и нагнало сообщение о гибели верных ему людей на перевале.

Известие привез человек, которого Масуд назначил контролировать переезд. Он действовал, четко придерживаясь инструкции: если машины с боевиками Принца попадут в засаду и возникнет угроза пленения, уничтожить колонну.

Несмотря на то что эти люди были ему очень дороги, никто не мог гарантировать их молчание. Кроме всего, в машинах были инструкции руководителям террористических организаций, специальная литература, часовые и радиоуправляемые взрыватели. В общем, если бы даже моджахеды молчали, многое смог бы рассказать перевозимый ими груз. Поэтому аль-Масуд собственноручно проверил загрузку зарядов. Никто из ехавших в этих автомобилях не подозревал о существовании под сиденьями адских машинок.

Несмотря на то что инициатива уничтожения группы в случае непредвиденных обстоятельств полностью исходила от него, рассчитываясь с ликвидатором, он почувствовал страшную неприязнь к этому человеку. Скорее всего, его вывела из себя смехотворная сумма, которую он уплатил за работу. Пятьсот долларов превратили его людей в прах… Опасаясь сорваться, он поспешил с ним расстаться, после чего сразу направился в местную мечеть.

После молитвы Масуд посетил еще одного представителя таджикской оппозиции.

Бахтияр до войны работал врачом. В девяносто втором году у него бесследно исчезла жена. Старший сын уехал на Памир, в Хорог, а спустя два года он узнал о его гибели недалеко от Тавиль-Дары, в бою с правительственными войсками.

Озлобленный на правящий режим, памирец, оказавшийся в семидесятые годы, после окончания института, в Гарме, возглавил борьбу против новой власти в этом городе. Последние несколько лет его мечтой была встреча с представителем «Аль-Каиды». Полгода назад она сбылась. Люди Черного Принца вышли на него и даже оказали финансовую поддержку.

Местом для беседы они выбрали сад, расположившись в тени деревьев, на сколоченном из досок и застеленном коврами возвышении, напоминающем небольшой подиум.

– Все мои люди погибли на вашей земле во имя Аллаха, – заговорил Масуд, выслушав от бывшего врача слова благодарности за помощь. – Скоро я уеду в Ташкент, оттуда безопасней добраться до России.

Соглашаясь с ним, Бахтияр кивнул головой:

– Русские доверяют узбекам, они сумели навести у себя в стране порядок.

– До своего отъезда я должен лично отомстить за своих братьев, – пропустив слова памирца мимо ушей, сквозь зубы процедил бен Рашид.

Некоторое время Баха молчал, глядя на то, как за спиной гостя утренний ветерок играет листьями виноградника, затем, поправив подушку, подложенную под правый бок, прокашлялся в кулак:

– У наших людей в Душанбе есть адреса офицеров российской дивизии, которые живут за пределами военных городков. – Он внимательно посмотрел на гостя, стараясь определить, понял ли тот намек. – Знаем мы и примерное время возвращения военных со службы, занимаемые должности. Даже состав семьи, у кого она есть.

– Я понял тебя, брат, – вздохнул араб. – Мне нужна машина, оружие и надежный водитель.

Масуд не горел желанием возвращаться в Душанбе. Он рассчитывал уже в ближайшее время отсюда выехать в Узбекистан. Однако известие о гибели его моджахедов и отъезд пошатнули авторитет. Своим примером он должен теперь показать Бахтияру и его людям, каким должен быть настоящий мусульманин. Он должен оставить кровавый след на этой земле и этим оживить работу подполья.

* * *

– Фамилия?

– Пузырева.

– Имя, отчество, год рождения и место жительства?

– Слушайте, может, хватит ломать комедию?! – Коротко стриженная блондинка с синими глазами нервным движением открыла сумочку и, достав длинную и тонкую сигарету, вопросительно посмотрела на следователя.

Некоторое время майор юстиции Ермаков удивленно смотрел на нее, затем нехотя взял зажигалку, лежащую на столе, и, щелкнув ею, протянул Ларисе.

Дождавшись, когда дама раскурит сигарету, он вновь завел старую пластинку:

– Лариса Евгеньевна, я комедию не ломаю, а веду следствие по факту убийства вашего охранника и наезду автомобиля на сотрудницу фирмы. Вы же ведете себя так, словно ничего не произошло.

Лариса выпустила тоненькую струйку дыма. Стряхнула пепел в пепельницу:

– Я, извините, не считаю это обыденным делом, как вы изволите говорить. – Ее ротик расплылся в виноватой улыбке, отчего на правой щеке появилась ямочка. – Но спрашивать то, что вы прекрасно знаете, по десять раз на дню, это уж, извините, походит на маразм.

– Так положено. – Следователь отчего-то почувствовал смущение. – Формальность, но соблюдать необходимо.

– Пузырева Лариса Евгеньевна, – фыркнула блондинка. – Шестьдесят седьмого года рождения прошлого века…

Ей вдруг стало грустно.

«Прошлого века, – повторила она уже про себя и отвернулась к окну. На глаза навернулись слезы. – Скоро сорок… Ни семьи, ни детей. Ради чего живу?»

Лариса принялась безропотно, машинально отвечать на вопросы и терпеливо ждала, когда следователь занесет ответ в протокол допроса свидетеля.

Выйдя спустя час из прокуратуры, Пузырева села в двухместный «Хундай» и достала сотовый:

– У нас все нормально? – С тревогой бросив взгляд на окна кабинета, который только что покинула, и заметив в одном из них лицо Ермакова, чертыхнулась: – Я еду. Встречу отменять не надо.

Владелица одного из столичных казино «Арго», нескольких ресторанов, сауны и гостиницы, бросив на сиденье рядом телефон, завела двигатель. Включив передачу, посмотрела на окна еще раз. Следователь продолжал бесцеремонно разглядывать то ли ее, то ли машину.

«Неужели я ему нравлюсь?» – усмехнулась она про себя и, показав язык, выехала на проезжую часть.

На протяжении более десяти лет Лариса, не жалея себя, строила свою, как ей хотелось думать, империю. Успешно окончив университет и несколько лет проработав в школе, влача жалкое существование на пару с матерью-инвалидом, она в конце концов была вынуждена бросить ставшую неблагодарной работу учителя и пойти продавцом на рынок. Это занятие меньше подходило миниатюрной и хрупкой женщине, в холод и зной простаивающей с утра до вечера за прилавком. Она нелепо смотрелась на фоне мясных туш, рядом с дородными тетками с задубевшей на лицах кожей. Однако зарплата там была намного больше, а главное – ее своевременно платили. Сама собой отпала забота, что надеть, как заштопать или перешить, чтобы хоть немного поприличней выглядеть перед учениками, у которых через одного уже были сотовые телефоны.

Перелом в жизни Ларисы произошел через несколько дней после похорон матери. Встретивший ее у подъезда презентабельного вида мужчина, лишь уточнив фамилию, передал сверток.

Слова «Это от Масуда», словно молнией, парализовали ее на некоторое время. Перед глазами пронеслась целая вечность. Три года вместе с этим смуглым, веселым и остроумным парнем. Обещание любить вечно, ожидание встреч, редкие, из-за загруженности, ночные интрижки, а главное, расставаясь, он вселил в нее веру в то, что обязательно вернется и они снова будут вместе.

Словно в тумане Лариса рассеянно слушала, как мужчина объяснял ей, собственником каких заведений она является с этого дня.

Придя домой и еще до конца не веря в случившееся, боясь злого розыгрыша какой-нибудь из университетских соперниц, долго боялась развернуть сверток из плотной бумаги. Когда же все-таки скотч был разрезан, а упаковка вскрыта, на пол выпала пачка стодолларовых купюр и письмо. Скорее, небольшой листок, исписанный мелким, убористым почерком, можно было назвать запиской, но каждое слово, фраза, предложение были до того емкими, переполненными страданиями, вызванными разлукой, что чувства писавшего ее человека, казалось, невозможно было описать в целой книге…

– Ты только жди и верь, я рядом и скоро приду, – затормозив у казино, вслух процитировала она обещание Масуда, звучавшее как клятва в последнем предложении послания, которым она жила уже много лет.

Лариса верила – он сдержит слово. Она чувствовала его незримую поддержку в лице тех людей, которые неожиданно появлялись, когда она сталкивалась с трудностями. При помощи чеченца Зелимхана Умарова, который принес первую весточку от любимого, она стала генеральным директором ОАО «Юпитер», приносившего неплохую прибыль.

То, что он не назвал своего адреса, ее нисколько не удивило.

Что поделаешь, успокаивала она себя, Восток – дело тонкое. Масуд не желает переписываться из опасения, что ее письма могут попасть в руки родителя, который против их свадьбы.

Позже от него было еще несколько коротеньких писем. В основном в них он давал понять, что не забыл своего обещания и все еще сохраняет к ней прежние чувства. Время, которым проверена наша любовь, самый серьезный экзаменатор, повторял Масуд в каждом своем признании. Так же, в нескольких строчках, описывал, где находится и чем занимается. Последнее послание было из Англии. Там он учился.

Не удивляло ее и преобладание среди тех, кто приходил от его имени, выходцев с Кавказа. Она давно обратила внимание на большое количество представителей с юга в российском бизнесе, и не только чеченцев. Азербайджанцы, грузины, армяне уже давно успешно работали в столице.

* * *

Масуд вышел из стареньких «Жигулей» на одной из улиц частного сектора, закрытого от взора проезжающих по дороге многоэтажным зданием гостиницы «Таджикистан».

Солнце уже зависло над горами, готовое свалиться в них, но было еще очень жарко. Рядом, в арыке, тянущемся вдоль дороги, плескались дети.

Промокнув носовым платком пот с лица и шеи, он посмотрел на циферблат стареньких «Командирских», которыми всегда перед поездкой заменял «Ролекс», и не спеша направился в переулок. Водитель остался сидеть за рулем.

В темных очках, джинсовой безрукавке со множеством карманов, надетой на голое тело, и таких же шортах, он соответствовал образу человека, за которого себя выдавал, – в нагрудном кармане лежала аккредитация журналиста телекомпании «Аль-Джазира» в Таджикистане. Однако видеокамеры у него не было, а выгоревшую на солнце безрукавку оттягивал старенький пистолет Макарова.

Подойдя к небольшому, оштукатуренному и побеленному снаружи одноэтажному дому, укрывшемуся в тени неухоженного сада, Черный Принц заглянул во двор. На дверях висел замок. Облегченно вздохнув, он отошел в сторону и, присев на корточки возле забора, принялся ждать.

Не прошло и десяти минут, как со стороны дороги, в его сторону, свернули два российских офицера. Майор и подполковник о чем-то оживленно разговаривали. Они не обратили внимания, как из стоящих «Жигулей», дождавшись, когда русские пройдут мимо, вышел водитель и пошел следом, всего в нескольких шагах позади них. Его глаза возбужденно блестели. Одурманенный анашой, он сжимал в кармане спортивных штанов рифленую и скользкую от пота рукоять «макарова».

Масуд выпрямился и направился навстречу офицерам. Пропустив их мимо себя и оказавшись рядом со своим помощником, он молча вынул пистолет. Водитель последовал его примеру, и через секунду тишину переулка разорвали выстрелы.

Ничего не успевшие понять подполковник и майор упали замертво.

Не торопясь, без суеты, Масуд забрал из нагрудных карманов рубашек удостоверения и запрыгнул в подъехавшую машину:

– Давай обратно в Гарм!

Он бросил взгляд на пустой переулок и, устало откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза…

На следующий день в одной из комнат дома, расположенной окнами во двор, был накрыт дастархан. Два кондиционера, включенных на полную мощность, наполнили ее приятной прохладой. Несколько мужчин, сидевших вместе с хозяином дома Бахтияром, слушали последние наставления Черного Принца.

– …Земля под ногами неверных должна гореть. – Он говорил тихо, но отчетливо выговаривая каждое слово. – После объявления в вашей республике перемирия мой слух ни разу не обрадовали вести о ваших успехах…

– Но ведь есть договоренность, – попытался было возразить один из присутствующих, крепкого телосложения бородач.

– Какое отношение к этому имеют русские? Ты бы позволил своему соседу жить у тебя в доме и давать советы, как поступить в той или иной ситуации?

– Нет, Масуд-ака, – потупил взгляд бородач, будто был виноват в том, что в Таджикистане дислоцируется российская дивизия, а границы охраняют чужие пограничники.

– Русским нужны природные богатства вашей страны. – Масуд взял пиалу с зеленым чаем и сделал несколько глотков, смачивая горло. – Пользуясь нищетой и тупостью нынешнего руководства, они за бесценок грабят народ. Таджикистан – лакомый кусок для неверных. Ленинабадский уран и алюминий, вахшское золото, камни… А ведь все это принадлежит вашим потомкам. Наши братья по вере ведут священную войну на Кавказе. Чтобы им было легче, здесь необходимо создать новый очаг напряженности. На днях я уеду, но хочу, чтобы слух радовала информация из всех источников, что русским здесь живется плохо. Мои люди переправили вам хороший товар. Продайте его и купите оружие…

Через полчаса после того, как гости разъехались, Масуд был уже на пути в Ташкент. Он, опасаясь предательства, сознательно солгал, что собирается туда не скоро.

Сидя на заднем сиденье приобретенной его личным телохранителем Сухробом «Нивы», он был спокоен. Двое убитых им офицеров и полностью погибшая группа российского спецназа – хорошая новость для Хозяина…

* * *

Родимов нисколько не удивился появлению на пороге своей квартиры Филиппова.

– Поезд обманул, – усмехнулся генерал, впуская его в прихожую. – Билет купил, а сам не поехал?

– Выходит так, – улыбнулся Антон, с удовольствием снимая туфли.

Плюхнувшись в кресло, он вопросительно посмотрел на генерала:

– Можно, я от вас по межгороду позвоню?

– Ты почему остался? – Федор Павлович, оставив просьбу без внимания, надел очки в позолоченной оправе и выжидающе посмотрел на гостя.

– Идея одна у меня появилась, – Антон выдержал паузу, собираясь с мыслями. – Помните московские фотографии Масуда?

– Я понял, о чем речь, – кивнул головой генерал, усаживаясь в кресло напротив. – Не ты один обратил внимание на его амурные дела.

– Вот как, – Филиппов разочарованно вздохнул.

Родимов едва заметно улыбнулся:

– Не огорчайся. По идее – это уже работа ФСБ, но я дал указания, чтобы собрали информацию о Пузыревой и по нашей линии.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Антон окинул взглядом генерала. Федор Павлович, в футболке и спортивных штанах, походил на обычного человека пенсионного возраста. А между тем за плечами этого сухощавого «дедули» – десятки спецопераций.

«Вот про кого фильмы снимать надо, – подумал Филиппов. – Только ведь нельзя».

– Ты вроде как звонить собирался? – неожиданно напомнил генерал. – Или уже передумал?

– Еще успею, – отмахнулся Антон. – Вы не договорили по поводу того, чем сейчас занимается подруга Масуда.

– На данный момент Пузырева Лариса Евгеньевна, – закатив к потолку глаза, монотонным голосом заговорил Родимов, – является генеральным директором корпорации «Юпитер». В собственности имеет: гостиницу «Виола», ресторан «Айсберг», салон красоты «Аленушка», баню. Кроме вышеперечисленного хочется особое ударение сделать на казино «Арго». Раньше на нем плотно сидела чеченская группировка, которой руководил некто Зелимхан Умаров.

– Значит, Пузырева – преуспевающая бизнес-леди, – дождавшись, когда генерал закончит говорить, хмыкнул Антон.

– Возможно, сама того не подозревая, она финансирует чеченских боевиков. Окружение у нее мутное. – Родимов, хрустнув суставами, поднялся со своего места и, подойдя к рабочему столу, включил компьютер. – Здесь у меня есть еще кое-какая мелочовка по «Юпитеру», если хочешь, можешь ознакомиться. Код доступа «Вомидор».

– Родимов наоборот, – сразу догадался Антон. – Жалко одно, зря потратил время в университете.

– Не только зря, – Федор Павлович с укором посмотрел на него. – Как бы твой поход не оказался основным проколом.

– Вы хотите сказать…

– Черный Принц знает о том, что наши спецслужбы сейчас стоят на ушах, – генерал бесцеремонно перебил Антона. – Наверняка он «пробьет» университет на предмет его посещения оперативниками ФСБ.

– На его месте я бы и не совал туда носа, – возразил Антон. – И вообще, у нас одна зацепка – Пузырева, а он вряд ли догадывается о том, что на нее мы делаем ставки. Мое мнение, под любым предлогом нужно устроиться к ней хоть крупье, хоть мойщиком посуды.

– По поводу университета, – до конца выслушав Филиппова, вновь заговорил генерал. – Ты уверен в отсутствии у него там каких-либо связей? Если это так, а я этого не исключаю, то ему даже в районе Ленинских гор появляться незачем. Его уже и так проинформировали. Прибыл ты туда как неофициальное лицо – раз, – он принялся загибать пальцы, – результатом этой самовольщины стало то, что вместе с сотрудницей архива о цели твоего посещения знают три человека. Поверь моему опыту, сейчас эта тема превратилась в раздутую сплетню и стала в университете основной.

– Смысл вашего разговора сводится к отказу от моего предложения внедриться к Пузыревой?

– А если он вовсе не собирается в Москву, а конечной целью является Чечня? – генерал испытующе уставился на Филиппова.

Антон вздохнул. Он понимал, шансы очень малы.

Федор Павлович прокашлялся в кулак:

– Ты в каких отношениях был с подполковником Коваленко?

– Учились на одном курсе, – пожал плечами Антон. – А что?

– Вчера, вместе со своим сослуживцем, застрелен в Душанбе недалеко от дома.

– Это может быть как-то связано с его командировкой в учебный центр?

– Проверяем, – пожал плечами генерал.

Глава 6

Пузырева, в сопровождении своего водителя и телохранителя Спицына, едва успела войти в прихожую, как с улицы донесся вой сигнализации ее машины.

Чертыхнувшись, Спицын бросил пакеты, которые помогал донести до квартиры, и устремился к окну на кухне. Почти сразу оттуда послышалась отборная ругань, и через секунду, с выкатившимися из орбит глазами, он уже промчался мимо нее к лифту.

Лариса бросилась на балкон. Оказавшись там, она посмотрела вниз и обомлела.

Двое молодых людей крепкого телосложения бесцеремонно вскрывали дверь купленной всего месяц назад шестой модели «Ауди». Еще один топтался между ними и подъездом, бросая по сторонам настороженный взгляд. Из-за высоты лиц невозможно было разглядеть, все-таки седьмой этаж. Наконец им удалось справиться с замком. Один уселся за руль, второй поднял капот. Через полминуты сигнализация замолчала.

Из оцепенения вывела воцарившаяся во дворе тишина.

– Отойдите немедленно от машины! – захлебываясь от негодования, закричала Пузырева, перегнувшись через ограждение.

Парень, возившийся под капотом, закрыл его, как ни в чем не бывало, отряхнул руки и, задрав голову кверху, сделал непристойный жест, после чего бесцеремонно уселся на переднее сиденье.

Охваченная яростью, она схватила плетеное кресло, стоящее рядом, и запустила его, целясь в стоящего на «стреме» третьего участника угона. Кресло упало на козырек подъезда, и почти одновременно его двери с грохотом распахнулись. Выскочивший оттуда Спицын в буквальном смысле смел стоящего на его пути наблюдателя и устремился к машине.

Однако выпрыгнувший ему навстречу угонщик оказался проворнее и сильнее Спицына. Через мгновение телохранитель валялся на асфальте, корчась от ударов ногами.

Охнув, Лариса вбежала в комнату и схватила телефон. Однако трубка ответила тишиной. «На площадке провод перерезали! – догадалась она. – Сотовый!» – неожиданно осенило ее. На ходу доставая из дамской сумочки миниатюрный «Панасоник», глянула вниз и обомлела. Положение дел у подъезда коренным образом изменилось.

Рядом со Спицыным корчились двое угонщиков. Какой-то мужчина вытаскивал за шиворот третьего бандита из-за руля. Тот же норовил закрыть двери изнутри. Наконец и он, перевернувшись в воздухе, вытянулся на асфальте.

Напрочь забыв об электрошоковой дубинке, всегда лежащей вместе с телефоном в сумочке, она прихватила с кухни молоток для отбивных и отправилась на помощь неизвестному помощнику…

Запрокинув голову назад и закрыв глаза, мужчина, вставший на защиту частной собственности генерального директора концерна «Юпитер», спустя некоторое время сидел на краю джакузи, терпеливо ожидая, когда Лариса обработает рассеченную бровь и губу.

– Надо же, – сокрушалась она, – на глазах стольких людей… Бог с ней, с машиной, но человека до полусмерти избивать! Я когда Вадима на земле увидела, подумала – убили.

– А я, когда увидел ваше лицо и молоток для отбивных, – Антон открыл глаза и отстранил ее руку с ваткой, смоченной в спирте, – подумал, что придется теперь этих уродов спасать.

Лариса улыбнулась. На ее бледном от пережитого лице неожиданно появился румянец.

– Представляю себя со стороны. – Она помыла руки и критически оглядела сидящего перед ней мужчину. – Ваш гардероб, сударь, в результате потасовки пришел в негодность. Сейчас поедем в магазин исправлять положение.

– Зачем? – удивился Антон, вставая и подходя к зеркалу.

Левый рукав пиджака был надорван, а пуговицы приказали долго жить. Брюки также выглядели удручающе. Все-таки пришлось и поваляться.

– Сделайте мне приятное, – Лариса умоляюще сложила ладони у груди, – не отказывайте. Вы спасли моего сотрудника и машину…

– Так уж и спас. – Антон сделал вид, что смутился. – Может, я в таком виде уже давно хожу?

– Извините, – неожиданно, словно что-то вспомнив, спохватилась хозяйка, – вы так и не сказали, как вас зовут.

– Игнатьев Антон Алексеевич, – отрапортовал Филиппов свой новый оперативный псевдоним, согласно записи в паспорте, которым его снабдил Родимов.

В комнате, приложив ко лбу мокрое полотенце, полулежал на диване охранник.

Увидев вошедшую хозяйку и своего спасителя, он улыбнулся разбитыми губами и сел.

– Ну, как самочувствие? – Антон бесцеремонно взял его за подбородок и критически осмотрел. – В больницу надо бы.

– Это еще зачем? – Спицын обиженно захлопал глазами. – На мне как на собаке…

– Переносица сломана, – вздохнул Антон, – сотрясение мозга как минимум…

– Какого мозга? – попытался отшутиться Спицын, морщась от боли. – Его у меня сроду не было.

– Раз нет мозгов, зачем функции телохранителя на себя взвалил? – на полном серьезе уколол его Филиппов.

– Надо так надо, – вступила в разговор Лариса. – Все, поехали…

К перечисленным Антоном травмам в приемном отделении больницы добавилось еще и сломанное ребро.

Поместив Вадима в платную палату, Филиппов и Пузырева вернулись к машине.

– У вас есть права? – Лариса вопросительно посмотрела на Антона.

– Да. Вы хотите, чтобы я сел за руль?

– Хочу, – почему-то смутилась Пузырева и потупила взгляд.

* * *

С невозмутимым видом и без какого-либо намека на беспокойство, пройдя все таможенные формальности, аль-Масуд с паспортом на имя гражданина Узбекистана Анвара Худайбердиева вновь ступил на московскую землю.

Сухроб, невысокий, крепкого телосложения сорокалетний араб, неотлучно сопровождающий его во всех рисковых поездках, вышел следом. Скользнув по снующим вокруг людям цепким взглядом и не заметив ничего подозрительного, он не спеша направился за своим хозяином.

Масуд не питал ненависти к людям, живущим здесь, равно как и к столице государства, с которым призывал воевать правоверных мусульман до победы. Ненависть – удел черни, считал он. Религиозная мишура, которой он и ему подобные прикрывались, нужна была лишь для облапошивания стада, при помощи которого можно было расширить свое влияние. Вынудить взяться за оружие голытьбу, обвинив во всех бедах неверных, убедить их в том, что они – гнев Аллаха, и делать деньги…

По своей натуре и внутреннему миру Масуд разительно отличался от основной массы богатых людей, финансирующих войну в России. Кроме всего прочего, он и сам был не прочь порисковать своей шкурой. Сидя в засаде, чувствовать, как адреналин натягивает, словно струны, нервы. Видеть ужас и безысходность в глазах побежденного. Это, как он считал, есть состояние воина, и передалось оно ему от далеких предков.

Пройдя через вокзал к выходу в город, Масуд остановился у расписания поездов и с деланым интересом принялся его изучать.

– На Уфу едете? – послышался рядом осторожный голос.

Несмотря на то что он ждал этого вопроса, его обдало жаром. Стрельнув по сторонам взглядом, араб развернулся к человеку, назвавшему пароль.

Среднего роста немолодой мужчина выжидающе смотрел на него.

– С этого вокзала туда поезда не ходят, – едва слышно произнес отзыв Масуд.

Больше не говоря ни слова, мужчина направился к выходу в город. Масуд и стоящий чуть в стороне Сухроб, подхватив по небольшому кейсу, последовали за ним.

Всю дорогу в небольшом микроавтобусе ехали молча. Пропетляв около часа по городу, у станции метро «Сокольники» Масуда и телохранителя пересадили в «Вольво», а через некоторое время он уже поднимался в лифте на последний этаж недавно построенного дома в Химках, где для него уже подготовили квартиру.

– Шамиль просил передать, что здесь все проверили специалисты, – ставя багаж Масуда на пол, сказал водитель. – Подслушек нет. Соседи заселились сразу после сдачи дома.

– Когда я смогу его увидеть? – поинтересовался Масуд.

– Сегодня. Я за вами заеду, но уже на другой машине. Пройдемте в спальню, я должен вам кое-что показать. – Водитель снял обувь и прошел внутрь квартиры.

Комнат было четыре. До Масуда здесь никто не жил. Пахло лаком, краской, пластиком. Все было обставлено дорогой мебелью. Посередине спальни стояла огромная кровать, заправленная атласным одеялом. На стенах были картины.

Мужчина подошел к бельевому шкафу, подпирающему потолок, и отодвинул одну из створок:

– На всякий случай здесь оборудован выход на чердак. – Он дернул за ручку прикрепленного к задней стенке механизма, и Масуд увидел лестницу, похожую по конструкции на те, что используются в купейных вагонах поездов. Однако ее длина была значительно больше.

– Сухроб, – он кивнул головой телохранителю.

Верный как пес крепыш с полуслова понял хозяина и, войдя внутрь пластикового пенала, принялся проверять…

Когда охранник, проводив, закрыл за чеченцем дверь, Масуд еще раз осмотрел все комнаты и поморщился:

– Роскошь затмила им рассудок…

– Может, поменяем квартиру?

– Пока поживем здесь, – Масуд устало опустился в кресло. – Разбери вещи…

Небо над Москвой после захода солнца сделалось сиреневым. Город, медленно проплывающий по обе стороны прогулочного катера, слепил разноцветными огнями. Отражаясь в воде реки, берега которой были одеты в гранит, они то разбегались в волнах на миллионы разноцветных искр, то вновь собирались и принимали прежнюю форму.

Бен Рашид аль-Масуд, откинувшись на спинку стула, задумчиво смотрел на изменившийся за это время город. Когда-то ставшая почти родной, Москва сейчас была совершенно чужой и даже враждебной. Казалось, это не огни, а тысячи злых глаз смотрят на проплывающий мимо катер.

– Как устроились? – Шамиль испытующе посмотрел на Масуда.

Со времени боев в Грозном Бекбулаев почти не изменился. Такая же аккуратная прическа коротко стриженных и абсолютно седых волос. Серые умные глаза, прямой нос и густые, седые брови. Однако стал чуть бледноват. Не было уже того бронзового загара. Когда-то обветренная и задубевшая кожа на скулах слегка обвисла, отчего шрам на левой щеке, от уголка губ почти до самой мочки уха, стал едва заметен. Тем не менее, как и прежде, его скрывала седая щетина.

– Плохо устроился! – неожиданно вырвалось у Масуда. – Я не могу смотреть на роскошь вокруг себя, когда знаю, сколько можно было сделать на эти деньги, если бы вы в угоду мне не потратили их на ковры и телевизоры…

Шамиль был готов к такому ответу. Он давно знал Принца и его манеру вести, а тем более начинать разговор с идеологической и пропагандистской работы. В этом он мог посоревноваться с сильнейшими партаппаратчиками времен социализма.

Невольно в памяти чеченца всплыл рассказ из далекого детства, прочитанный в учебнике «Родная речь». Подробности он не помнил, но суть его сводилась к тому, как вождю пролетарской революции какие-то ходоки с Волги принесли пару рыбешек. Несмотря на то что Ильич якобы голодал, он распорядился отдать их в детдом. Только спустя много лет Шамиль узнает, чем питались в то время даже рядовые чиновники советского правительства. Нормам продовольственного пайка и перечню продуктов даже сейчас позавидовал бы любой гражданин этой страны со средним достатком.

На его лице появилась и тут же исчезла едва заметная улыбка.

– Не обижайся, – вновь заговорил араб, почувствовав, что хватил лишку. – Я знаю, ты делаешь все во имя нашей победы. Извини. У меня была тяжелая дорога.

– Я слышал, – Шамиль сочувственно вздохнул и поманил пальцем молоденького парня, стоящего у кормы, недалеко от столика, но на расстоянии, которое не позволяло тому слышать разговора. Дождавшись, когда он плеснет в бокалы немного вина, Бекбулаев слегка приподнял свой:

– Давай помянем твоих людей, сложивших головы во имя общего дела вдали от родины.

Масуд едва заметно кивнул головой, благодаря за тост.

– Как дела у Ларисы? – поставив бокал на стол, спросил Масуд.

– Не очень, – чеченец отвел взгляд в сторону и некоторое время смотрел на проплывающие мимо дома. – Но она об этом пока не знает.

– Расскажи поподробнее.

Шамиль сложил руки на столе:

– Я сделал, как ты сказал: бухгалтер и управляющие – мои люди. Она не касается финансовых вопросов. Реального дохода не знает, соответственно и не подозревает, куда идут деньги. На всякий случай для нее готовили второй комплект документов, но она доверяет сотрудникам и просматривала их только на начальном этапе работы. – Он сделал паузу, провожая взглядом проходившего мимо матроса. – Но деятельностью предприятия заинтересовалась ФСБ.

– В чем это проявилось? – заволновался Масуд. – Ее вызывали на Лубянку?

– Нет, – Шамиль отрицательно покачал головой. – Просто мои люди вычислили стукачей, которые раскололись.

– Кто они?

– Ее личная секретарша и прежний водитель-телохранитель.

– Что говорят?

– Говорили, – хищно усмехнулся Шамиль. – Бабу сбили машиной, когда она возвращалась домой, но не совсем удачно. Сейчас она в больнице, однако показаний дать не в состоянии. С водителем сначала поговорили, кстати, он и заложил осведомительницу, а потом отправили к праотцам.

На некоторое время перед его глазами встала «картина» результата разговора, а именно восемьдесят килограммов мяса, подвешенных за ребра на крюк.

– Что он рассказал еще?

– Требовали маршруты поездки генерального директора, то есть Ларисы, с кем встречается, о чем говорят. В общем, как всегда. Он согласился, а впоследствии помог устроиться и секретарше.

– Обо мне интересовались?

– Нет.

– Я хочу ее видеть, – вставая из-за стола, сказал Принц.

* * *

Несмотря на возражения и яростное сопротивление Антона, Лариса настояла на своем, и они почти час убили на приобретение нового костюма.

– А где вы работаете? – спросила Пузырева вконец измученного Антона, когда они оказались за дверями бутика.

– Раньше был инструктором на курсах подготовки охранников, – не моргнув глазом, соврал он. – Сейчас временно не работаю.

Почему-то она обрадовалась ответу. Ей нравился Антон. От него исходила какая-то сила, уверенность и доброта одновременно. Наконец рядом с ним она впервые за все время после свалившихся на нее несчастий почувствовала себя спокойно.

Сначала пропал Жорик, ее личный водитель. Неразговорчивого увальня нашли через неделю на очистных сооружениях. Что послужило причиной того, что над ним долго глумились, оставалось только догадываться, но, судя по тому, во что было превращено его тело, умер он в страшных муках. За день до его обнаружения попала под машину секретарша, которая до сих пор в коме.

Еще в больнице, когда выяснилось, что новый водитель, Спицын, останется там надолго, у Ларисы появилась мысль взять Антона к себе. Однако без проверки его Зелимханом она не могла этого сделать, но и просто так, даже на несколько дней, этого человека отпускать не хотелось.

– Может, сегодня повозишь меня? – Лариса украдкой бросила взгляд на его профиль, стараясь угадать реакцию.

Антон пожал плечами:

– Я город плохо знаю.

– Зато я хорошо! – Догадавшись, что он не против, она обрадовалась.

Они проехали сначала в ресторан, затем в казино. И там и там Лариса задерживалась не больше чем на полчаса.

– На сегодня никаких дел больше не намечается, – устало сказала она, усаживаясь в машину у ночного клуба. – Поехали в Черемушки.

Всю дорогу молчали. Лишь изредка Лариса уточняла, на какую улицу и где свернуть.

Старая кирпичная хрущевка показалась ей после месяца отсутствия еще меньше. На фоне высоток, выросших в этом квартале как грибы, она уже смотрелась убого. Лариса с грустью вспомнила тот день, когда они переехали в только отстроенный и пахнущий свежей штукатуркой дом. Мама, отец и она, еще совсем маленькая девочка. Как давно это было…

В квартире пахло нежилым. Мебель покрыта пылью.

– После того, как не стало мамы, я появляюсь здесь очень редко, – словно извиняясь за запущенность, сказала она. – Единственное место, которое связывает меня с прошлым. Приезжаю, когда становится очень плохо, и сижу на кухне, пью кофе. Он здесь у меня всегда. Ни родственников, ни детей…

Антон подошел сзади и погладил ее по плечу:

– Это все поправимо.

Она вздрогнула, а затем, развернувшись к нему лицом, закрыла глаза и подалась вперед. Ее дыхание участилось.

– Ты женат?

– Был, – отведя взгляд в сторону и прижав ее к себе, неожиданно охрипшим голосом ответил Филиппов.

– И дети есть? – Она еще сильнее прижалась к нему.

– Нет, не успели.

Сердце Филиппова учащенно стучало. Он подхватил ее на руки и перенес на диван. Неожиданно Лариса, выпрямив руки, уперлась ему в грудь ладонями:

– Не сейчас. – Она освободилась от его объятий, встала и поправила юбку. – Я хочу сначала прибраться, – немного поколебавшись, едва слышно добавила: – Если имеешь желание остаться до утра, съезди за продуктами.

Проснувшись с первыми лучами солнца, Лариса долго глядела на спящего Антона.

На душе было одновременно скверно и хорошо. Скверно оттого, что изменила Масуду. Хорошо потому, что ей был приятен ее новый знакомый.

Однако удрученное состояние усиливалось. Не из-за близости с Антоном, у нее были мужчины. Но там было все по-другому. Предыдущие интрижки – плод физиологической потребности – она не считала изменой. Сейчас же удовлетворением плоти не ограничилось. Она чувствовала, что уставшая, застывшая в ожидании душа приоткрылась и тянется к этому человеку, заслоняя Масуда.

Стараясь побыстрее избавиться от неприятного, двоякого чувства, она отправилась в душ…

Въехав на автостоянку и заглушив двигатель, Антон вопросительно посмотрел на Ларису. Отчего-то она выглядела грустно. Он положил свою руку на ее и слегка сжал.

– Тебя долго не будет?

Лариса посмотрела в сторону входа в офис «Юпитера», возле которого топтался охранник, затем перевела взгляд на Антона:

– Меня не надо ждать. Если появится желание работать, позвони через пару дней. – С этими словами она протянула ему визитку. – Как тебя найти?

Антон назвал ей номер телефона, установленного на конспиративной квартире, куда его поселил генерал.

Глава 7

Расставшись с Ларисой, Филиппов не спеша направился к ближайшей станции метро.

«Если она генеральный директор, зачем ей потребовалось время на мое трудоустройство? – размышлял он, бредя по улице. – Либо собирается освободить место, либо ей с кем-то необходимо посоветоваться. Этот бизнес должен приносить неплохую прибыль. Для постороннего человека туда вход заказан».

Если предприятие Пузыревой «крышуют» чеченцы, значит, есть вероятность того, что часть средств уходит на Кавказ. ФСБ капитально принялась перекрывать финансовые потоки, раньше свободно подпитывающие боевиков. В свою очередь, это подтолкнуло лидеров кавказских криминальных группировок создать свои структуры, наподобие контрразведки, препятствующие этому. Ответ напрашивается сам собой, его наверняка проверят.

А может быть, она специально спровоцировала его, затащив в постель, догадавшись, что попытка угона машины и избиение водителя – умело разыгранный спектакль? Тогда можно было отблагодарить и расстаться, засомневался он. Но, с другой стороны, зная, что он работает на спецслужбы, можно успокоить их, допустив его к работе, но ограничив в доступе к информации, а при случае и просто дезинформировать силовиков.

Антон остановился у киоска «Роспечать» и принялся выбирать газеты, одновременно оглядев людей, идущих позади него. Явно выраженного интереса к его персоне никто не проявлял. По крайней мере, он этого не заметил. Неожиданно в поле зрения попала притормозившая у тротуара зеленая «Вольво». В салоне сидели несколько человек, но никто не выходил. Из-за тонированных стекол лиц разглядеть было невозможно.

Взяв еженедельник «Аргументы и факты», он еще некоторое время бесцельно прогуливался по улицам. Машина продолжала следовать за ним. В некоторых местах он терял ее из виду, но тут же замечал одного и того же молодого мужчину, появляющегося поблизости.

Наконец он дошел до входа в метро и, попав в общий поток, тут же проскочил на выход. Шпионивший за ним автомобиль стоял у тротуара и сразу бросился Антону в глаза. Из него выскочили двое, один из которых оказался тем самым парнем, который периодически преследовал его пешком. Расталкивая людей, они вбежали в проход, куда он вошел полминуты назад.

«Понятно! – Филиппов облегченно вздохнул. – Все-таки хвост».

Неожиданно его осенила дерзкая идея.

Не раздумывая, он бросился к машине. Водитель, занятый тем, что глядел в зеркало заднего вида, выбирая момент, чтобы отъехать, не сразу понял, что происходит. Рванув дверь на себя, Филиппов ловко нырнул на место пассажира рядом с ним и, схватив водителя правой рукой за запястье, пальцами левой надавил чуть выше локтя на две болевые точки.

Средних лет мужчина, с характерной кавказской внешностью, вскрикнув, навалился на спинку сиденья и захрипел. При этом ноги уперлись в педаль газа и сцепления. Двигатель взревел. Резким движением Филиппов выбил скорость.

– Слушай сюда, мудак! – с угрозой в голосе произнес Антон. – Сейчас без глупостей едешь туда, куда я скажу. Будешь вести себя нормально, оставлю жить. Понял?!

Заметив, как, пересиливая парализующую боль, тот едва заметно закивал головой, он отпустил его, однако освободившуюся руку на всякий случай положил ему на шею.

– Что тебе надо? – растирая предплечье, скривившись, выдавил мужчина. – Ты за это ответишь!

– Во дает! – Антон усмехнулся. – Дядя, я сразу, как вас увидел, догадался – вы из той же компании, что вчера у Ларисы Евгеньевны – директора «Юпитера», пыталась угнать машину. Скажи честно, сегодня решили свести со мной счеты, потому как я помешал этому. Угадал?

– Какая Лариса?

– Все, давай сейчас к офису, от которого вы меня вели, там разберемся. И без фокусов.

Вздохнув даже, как показалось, с облегчением, водитель выехал на проезжую часть.

– Послушай, – заговорил он, пытаясь повернуть голову, но пальцы Антона, словно тиски, сдавили шею, и он был вынужден говорить, лишь кося глазами. – Не знаю я никакой Ларисы, и никакой машины я не угонял. Ты что, мент? Как кавказец, сразу хватаете…

– Ты меньше говори, папаша. – Антон опустил стекло. – На первом перекрестке разворачивайся.

– Там движение прямо и направо, – зло буркнул мужчина, смахивая со лба выступившие от напряжения бисеринки пота. – И потом, мне непонятно, куда ехать? Зачем? Я ведь только родственников до метро довез, а ты на меня напал. Обвиняешь в чем-то…

– Сейчас разберемся, – едва слышно ответил Антон.

Занятый дорожными знаками и размышляя, как удобнее проехать обратно к офису, Филиппов не обратил внимания, что кавказец, заметив появившуюся позади них милицейскую машину, напрягся. Спохватился Антон, лишь когда водитель, резко затормозив, открыл двери и вывалился наружу, рискуя угодить под колеса какого-то автобуса.

Перескочив через сиденье водителя, Филиппов выскочил следом. Как ни странно, чеченец никуда не собирался бежать, а остался рядом с машиной. Ударом кулака в живот Антон заставил его согнуться и, схватив за затылок, хряснул лицом о машину. В то же мгновение он почувствовал несколько ощутимых ударов в спину, после чего сзади кто-то навалился. Не выпуская голову чеченца из рук, Антон обернулся и увидел милиционеров.

* * *

Шамиль в сопровождении высокого, атлетического телосложения мужчины прогуливался по асфальтированной дорожке своего небольшого парка, окружающего загородный дом. Несмотря на жару, его гость был одет в строгий темно-синий костюм и галстук, но невозмутимое выражение лица не давало даже малейшего повода думать, что эта одежда причиняет ему страдания.

Зелимхан Умаров, приехавший полчаса назад, рассказывал хозяину о делах, которые не обсуждались по телефону и не доверялись посыльным.

Зелимхану было почти сорок. Уже не молодой чеченец, всегда с невозмутимым выражением лица, курировал основную часть легального бизнеса столицы, который принадлежал диаспоре. Его сегодняшний приезд к боссу был вызван событиями, развернувшимися вокруг пассии Черного Принца – Ларисы Пузыревой. Являясь промежуточным звеном между Шамилем и этой женщиной, которая и не подозревала о существовании кого-либо еще, кроме Умарова, он выполнял роль ниточек, тянущихся от пальцев кукловода к конечностям куклы.

Нельзя сказать, что Шамиль никогда не видел Ларисы. Он несколько раз посещал ее заведения, под видом обычного посетителя.

Напрямую с людьми, подобными ей, Шамиль встречался в исключительных случаях. Зачастую день разговора с человеком такого уровня приходился на последние минуты его жизни на этом свете, однако Пузырева была своего рода исключением из правил. С ней он навряд ли посмеет разделаться, если она «напорет косяков».

– Значит, парень действительно не промах, – задумчиво произнес Шамиль, дослушав рассказ Зелимхана, и остановился у небольшого искусственного пруда, с нависшими над водой ивами. – Где этот деятель сейчас?

– В милиции.

С минуту полюбовавшись лилиями, Шамиль развернулся лицом к своему провожатому:

– Если машину пытались угнать вчера, то как этот человек оказался с Ларисой сегодня? – Он испытующе посмотрел на Зелимхана. – Неужели ночевал у нее?

– Не знаю, – Зелимхан пожал плечами. – По крайней мере, она отказалась от предложения заменить Спицына.

– Чем мотивировала? – Шамиль напрягся.

Не хватало еще, чтобы эта шалава закрутила романчик со своим спасителем. И это сейчас, когда Масуд уже здесь. До этого времени Шамиль закрывал глаза на ее связи, заранее зная, что, ограничив свободу, лишь навредит делу. Пузырева нужна была ему как приманка для капиталов богатого и пока не жалеющего денег араба. Кто его знает, что может произойти, если Масуд узнает о ее любовных интрижках. Наверняка распорядится убить и потеряет интерес к Шамилю, а это неминуемо отразится на финансовой помощи.

– Мотивировала? – вспоминая состоявшийся накануне разговор, переспросил Умаров и, чувствуя напряжение, охватившее хозяина, опустил взгляд. – Сказала, этот парень отвезет ее домой, а с утра просила приступить к решению вопроса о его трудоустройстве.

– Куда они поехали потом?

– Не знаю. Доку со своими людьми сел ему на хвост только утром, у офиса.

– Ладно, пускай пока посидит в обезьяннике, – Шамиль неожиданно рассмеялся и похлопал помощника по плечу. – А вообще редкий случай, не чеченец, а русский оказался за решеткой!

* * *

После оформления протокола Филиппова водворили в камеру для временно задержанных.

В отделении вели ремонт, поэтому всех нарушителей размещали вместе.

В небольшом помещении, отделенном от коридора решеткой, скопилось пять человек.

Антон был абсолютно уверен – чеченцы используют факт нападения на их человека в своих интересах. Наверняка и Лариса, если организация слежки была ее инициативой, пойдет у них на поводу. Милиция и прокуратура, в случае лояльности по отношению к нему, рискуют быть обвиненными на весь мир в национальном притеснении и попирании прав кавказцев. Нас, мол, за одно отсутствие регистрации могут невесть сколько в обезьянниках держать, а русский средь бела дня напал – и хоть бы хны.

В случае, если Родимову удастся все же вытащить его отсюда, полный провал по нейтрализации Черного Принца обеспечен.

Под конец рабочего дня его наконец вызвали. Уже не молодой сержант, проведя по узкому коридору, открыл перед ним двери в небольшое прокуренное помещение.

Три стола, на одном из которых стоял компьютер, три стула, сейф и книжная полка с юридической литературой представляли стандартный набор мебели служебного помещения МВД. На заляпанном бурыми пятнами подоконнике шумела кофеварка.

За одним из столов что-то писал средних лет, крепкого телосложения мужчина в штатском. Подняв глаза на вошедших, он взглядом указал Антону на стул, а сопровождающего отпустил.

– Ну что, гражданин Игнатьев? – Милиционер взял лежащие на краю стола протокол о задержании, рапорта патрульных и заявление потерпевшего. – Будем знакомы. Оперуполномоченный Николай Иванович Савинов.

– Очень рад, – с иронией буркнул Антон.

– Как тебя в ваших кругах кличут? – Неприязнь в интонации задержанного не осталась незамеченной следователем, и в его голосе тотчас появились металлические нотки. – Игнат небось?

– В каких кругах? – переспросил Филиппов.

– В криминальных. – Милиционер снял пиджак и, развернувшись вполоборота, повесил его на спинку стула. – А ты думал, которые на воде?

– Я утром говорил и сейчас повторяю, эти люди следили за мной! – Отвечая на вопросы, Антон одновременно взвешивал в уме свои шансы на побег, если без лишнего шума ему удастся завладеть пистолетом, который, как оказалось, находился у Савинова в наплечной кобуре.

Однако на окне решетка, за дверями еще один милиционер, дальше больше. Без крови не уйти… Он с сожалением отказался от этой мысли.

– Поверь мне, Антон Алексеевич. – Опер вынул из ящика стола несколько чистых бланков и положил перед собой. – Это дело до суда доведут без проблем. Ты же с поличным взят! Тебе сейчас, чтобы срок скостить, не ерепениться, а, наоборот, сотрудничать со следствием надо.

– Вы беседовали с Пузыревой? – спросил Антон.

– Даже если ты действительно предотвратил угон ее машины, это никак не объясняет твои действия в отношении владельца «Вольво», которого, как ты сам признаешь, среди угонщиков не было. Логичнее было бы обратиться в милицию того же метрополитена.

Антону нечего было ответить. «Влип по полной», – кольнула мысль.

– Значит, продолжаешь настаивать на своем? – Савинов внимательно смотрел на Филиппова.

– Не на своем, а на том, как все было, – невозмутимо ответил Антон.

– Ну что же. – Милиционер достал носовой платок и вытер со лба пот. – В ближайшее время тебя переведут в СИЗО, а материалы будут переданы в прокуратуру.

Когда Филиппов вернулся в обезьянник, там уже было на одного человека меньше. Отпустили молодого парня, задержанного без документов.

Антон уселся на скамейку и оглядел своих сокамерников. О том, кем являются два неопределенного возраста скверно одетых субъекта, с пропитыми и заросшими лицами, гадать было не нужно. Похожие на леших из страшных детских снов, они вполголоса о чем-то переговаривались.

Один из них подошел к решетке и по имени окликнул проходившего мимо сержанта. С минуту пошептавшись с ним, повеселел и, вновь вернувшись к своему товарищу, хлопнул и потер грязными ладонями:

– После смены отпустят! Только надо будет мусор со двора убрать.

– Не впервой! – расплылся его кореш в беззубой улыбке. – Уберем.

Четвертый обитатель этого заведения был одного с Антоном роста и комплекции. Он сидел у стены напротив, краем уха слушая, о чем говорят бомжи. На нем была нелепая пестрая рубашка и джинсовые шорты.

Услышав радостные возгласы по поводу скорого освобождения, он зло сплюнул на пол и посмотрел на Филиппова:

– Тебя за что задержали?

– Регистрация, – Антон ляпнул первое, что пришло в голову, всем своим видом давая понять о нежелании продолжать разговор.

Однако парень не унимался:

– Приезжий?

Филиппов кивнул головой.

– А меня жена сдала. – Навязчивый собеседник расплылся в улыбке. – С товарищем набрался, домой пришел, а она двери не открывает. Говорит: «Иди туда, где пил». Вот я двери и давай ломать… – Он напялил на голову кепку с неимоверно длинным козырьком, которую до этого мял в руках, и весело посмотрел на Антона. – Ничего, сейчас заберет. Я ее знаю.

Антону было не до веселья. У него шансов оказаться на свободе минимум. По дороге в следственный изолятор, а тем более оттуда, бежать без криминала нереально. Никто не сможет оправдать его действий в случае, если он возьмет заложника или перекалечит конвоиров. Тем более удастся ли ему уйти живым от вооруженных людей, которые на этой работе собаку съели, ведь они не будут знать о том, что в его планы не входит их убивать. Ко всему, в ближайшее время у него обязательно откатают пальчики…

Размышления были прерваны подошедшим к решетке милиционером. Позвенев ключами, он распахнул двери и, обведя взглядом сидевших, брезгливо уставился на бомжей:

– Ну что, братья акробаты, на свободу с чистой совестью? Через воспитание трудом. – Затем обратился к Антону: – Лебедев кто?

– Я, – подскочил парень в шортах. – Мне тоже с ними?

– За тобой жена пришла. Скоро тоже выпустят.

– А почему не сейчас?

– Команды не было, – уже удаляясь по коридору, бросил сержант.

Неожиданно Антона осенила дерзкая идея.

Он прислушался. Шаги в коридоре стихли. Поднявшись с лавки, он несколько раз прошел из угла в угол камеры.

– Я же говорил! – Сияющий от счастья Лебедев последовал примеру Антона. Хлопнув ладонями по острым коленкам, он соскочил со своего места. – Она мне еще за моральный ущерб пузырек выкатит…

Парень хотел еще что-то сказать и уже набрал в легкие воздух, однако Филиппов, поравнявшись с ним, не дал этого сделать. Молниеносными ударами в шею, под ухо и кулаком в висок, он «выключил» его.

Подхватив обмякшее тело, Антон осторожно положил его на пол и прислушался. По-прежнему было тихо. Быстро стянув с Лебедева шорты и рубашку, принялся переодеваться. Шорты были тесные. Отказавшись от затеи застегнуть пуговицу на ширинке, надел рубаху навыпуск. Затем переодел Лебедева.

Неожиданно несчастный стал приходить в себя. Он открыл глаза и, скривившись, громко застонал.

Схватив бедолагу рукой за лоб и сдавив пальцами виски, Антон подложил под его голову кепку и ощутимо приложил о бетонный пол затылком.

Через некоторое время Лебедев в одежде Антона смирно «дремал», прислонившись спиной к стене.

Не прошло и пяти минут, как в коридоре вновь послышались шаги.

– Лебедев! – Милиционер толкнул решетчатую дверь и зевнул. – На выход!

Сержант не сразу сообразил, что перед ним не тот человек. Его внимание отвлекло неестественное положение сидящего в углу второго задержанного. Когда же он открыл было рот, чтобы задать какой-то вопрос, Филиппов уже находился на расстоянии вытянутой руки от него. Сбитый с толку одеждой, милиционер поздно понял свою ошибку и так и не успел издать ни звука.

Схватив его за предплечье, Антон стремительно крутанул беднягу, разворачивая к себе спиной, и, отступив назад, в глубь камеры, дернул левой рукой вниз, а правой ударил в висок. Спина милиционера еще не успела коснуться пола, а он уже был без сознания.

Возня скоротечной схватки осталась незамеченной. Защелкнув на запястьях милиционера его же наручники и забрав баллончик со слезоточивым газом «Черемуха», Филиппов вышел в коридор.

Развернув кепку козырьком назад, он выглянул из-за угла. Недалеко от выхода, через небольшое окошко в стекле, о чем-то переговаривалась с дежурным худенькая женщина. По всему выходило – это была жена Лебедева. Дальше, у турникета, навалившись плечом на стену, скучал одетый в бронежилет молодой милиционер, вооруженный автоматом.

Опасаясь появления еще кого-нибудь и не теряя больше времени даром, Антон выскочил из укрытия и, поливая аэрозолем «Черемухи» позади себя, устремился к выходу. Женщина развернулась в его сторону и оцепенела. Фактор неожиданности превзошел все ожидания. Милиционер на выходе среагировал лишь тогда, когда странный и несуразно одетый мужчина с перекошенным лицом был в двух шагах от него. Струя аэрозоля заставила его забыть обо всем.

Антон бросил на пол опустевший баллончик «Черемухи», отвел ствол автомата в сторону и отсоединил магазин.

Он тоже хватанул газа. Глаза слезились, в горле першило, поэтому на улицу пришлось выбираться почти на ощупь. Бросив магазин с боеприпасами в урну, не мешкая, устремился к ближайшему перекрестку. Уже оказавшись на углу дома, Антон обернулся и увидел, как выскочивший следом за ним дежурный, держась за лицо, принялся крутиться на одном месте, пытаясь понять, куда делся беглец.

Глава 8

– Лариса Евгеньевна! – Словно чему-то радуясь, охранник выскочил из своей, похожей на стеклянный скворечник, будки. – К вам следователь из милиции приезжал. С полчаса подождал и уехал. Просил заехать. – Виновато шмыгнув носом, он протянул сложенный вдвое листок, вырванный из записной книжки. – Вот адрес, это недалеко.

– Из прокуратуры? – уточнила она, зная, что все материалы по убийству охранника и наезду на секретаршу объединили в одно дело и направили туда.

Однако, развернув листок, удивилась:

– Даже район не тот…

Теряясь в догадках, она решила не откладывать дело в долгий ящик.

Капитан Савинов сразу ей не понравился. Как ни странно, причиной неприязни стала не внешность или какие-либо другие физические данные, а его негативное мнение об Игнатьеве.

С первых слов, а именно с того момента, как Савинов назвал фамилию потерпевшего и показал написанное его рукой заявление, Лариса поняла – Антон стал жертвой топорной проверки его на «вшивость». Крайне усугубив свое положение побегом, он сейчас находится в розыске.

– Неизвестно, сколько еще после этого пролежит в лечебном учреждении потерпевший сокамерник, я не говорю уже о нашем сотруднике, который находился при исполнении, – словно сквозь какой-то туман пробивались до ее сознания слова милиционера. – От этого будет зависеть статья. В общем, влип ваш спаситель, и добро ему творить не придется еще лет семь.

– А если заявление заберут? – неожиданно спросила она.

– Что вы о нем так печетесь? – удивился Савинов. – Не находите ли вы, что этот Игнатьев просто умело разыграл комбинацию с угоном вашей машины при помощи своих дружков.

– Для чего? – удивилась Пузырева, и неожиданно ее осенило: – Вы считаете, таким образом он пытался войти в доверие?

– Именно! – повеселел оперативник. – Я сразу это заподозрил. Но вы не волнуйтесь, рано или поздно мы его все равно найдем.

Лариса задумалась. Получалась какая-то путаница. С одной стороны, Антон утверждал, что намеревался вместе со службой безопасности «Юпитера» разобраться с водителем «Вольво» в причинах слежки, связывая ее с неудавшейся попыткой угона машины. Если верить протоколу допроса потерпевшего, коим является Доку Рамзанов, все было в точности до наоборот. Игнатьев принуждал его ехать в противоположном направлении, оскорблял, угрожал убить…

Если это так, в чем она глубоко сомневалась, значит, Антон случайно оказался в машине чеченца. Не исключено, что его кто-то напугал на входе в метро, и он бросился к ближайшему автомобилю.

Однако слежка действительно была, а раз он преподавал на курсах охранников и телохранителей, наверняка ему не стоило большого труда ее обнаружить.

Так или иначе, объяснить все может только Доку.

Поразмышляв, Лариса решила пока не говорить милиционеру о том, что водитель «Вольво» ей знаком и выполнял поручение руководства фирмы.

Все эти дни она не переставала размышлять, кто стал причиной ее неприятностей. Конкуренты были. Они есть всегда, но никто особых претензий не предъявлял. Всеми этими вопросами ведал Зелимхан и никогда не говорил о каких-то больших проблемах.

Савинов задал ей еще несколько вопросов. Все они касались в основном только возможного местонахождения Игнатьева. Огорчив опера полным отсутствием какой-либо информации, Пузырева отправилась в офис с твердым намерением поговорить с исполнительным директором напрямую.

Зелимхан Умаров поджидал Ларису в офисе. Не дожидаясь приглашения, он прошел следом за ней в кабинет и уселся на свое излюбленное место, глубокое кожаное кресло у стены. Этим он как бы подчеркивал свою независимость от хозяйки фирмы. Здесь он чувствовал себя просто человеком, зашедшим пообщаться, тогда как за столом для совещаний уже выглядел подчиненным.

Лариса давно разгадала этот трюк, но даже на совещаниях со всеми руководителями направлений не делала ему замечаний, боясь задеть самолюбие кавказца.

– По какому поводу вызывали? – с ходу поинтересовался он, настороженно глядя на Ларису.

– Уже успели доложить? – улыбнулась она и, достав из сумочки зеркальце, придирчиво оглядела лицо.

– Работа такая, – вздохнул Зелимхан.

Пузырева закончила приводить себя в порядок и перевела взгляд на Умарова:

– Вчера сбежал из милиции тот, о ком я говорила тебе.

– Игнатьев? – Его лицо вытянулось от удивления. – Интересно… Кого-нибудь убил?

– Покалечил, – Лариса грустно усмехнулась. – По крайней мере, так сказали. Ты ответь мне на такой вопрос. – Боясь выдать охватившее вдруг волнение, она выдвинула ящик стола и сделала вид, будто что-то в нем ищет. – Доку говорил в милиции правду?

На какое-то время воцарилась тишина. Зелимхан перевел взгляд на окно.

– А какое это имеет значение?

– Имеет. Ты пойми, человек ни за что оказался за решеткой. Мне кажется, его действия вполне подтверждают нормальные намерения.

– А мне кажется, наоборот. – Лицо Зелимхана сделалось злым. – Просто так из милиции сбежать очень трудно. Как ты объяснишь появление патрульной машины в тот момент, когда он напал на Доку? Молчишь? – Он встал со своего места и нервно заходил по кабинету. – Они страховали его на тот случай, если вдруг Доку вышибет ему мозги. А когда Рамзанов повел себя, будто напуган и убегает, им ничего не оставалось делать, как брать этого Игнатьева.

Ларисе была понятна логика Зелимхана. Трудно было с ним не согласиться, но она не собиралась сдавать без боя позиций. Понравился ей этот загадочный мужчина, и она с завидным женским упорством не хотела верить в то, что ей говорил Умаров.

– Зачем я нужна ментам? – Она уперла руки в бока и исподлобья посмотрела на чеченца.

Тот улыбнулся:

– А как ты хотела? У нас игорный бизнес. Он всегда интересует силовые структуры. – Зелимхан потер переносицу. – Кроме всего, наверняка их беспокоит, что вторым человеком у дел стоит чеченец.

– Неужели после того, как мы на гуманитарные нужды перечислили столько средств, они еще могут усомниться в тебе? – не поверила Пузырева.

– Не кипятись, – Зелимхан предостерегающе поднял руку с открытой ладонью. – В конце концов, есть конкуренты, бандиты, проходимцы и просто стечение обстоятельств. Может быть, и твой охранник убит за дела, не имеющие никакого отношения к нашему бизнесу, а секретарша случайно попала под колеса. Просто это все произошло почти в одно время, вот и настораживает нас и прокуратуру.

– А машина? – не унималась Лариса.

– Ничего удивительного, – Зелимхан вернулся на свое место и вновь заговорил: – Хорошая, дорогая тачка. Сейчас угоны не редкость. Впрочем, я все равно не исключаю, что это просто умело разыгранный спектакль.

* * *

Антон шел, сторонясь оживленных улиц и опасаясь встречи с милицией. Москву он знал достаточно хорошо, но это касалось основных магистралей. Сейчас он несколько раз пытался воспользоваться, как казалось на первый взгляд, проходными дворами, но неожиданно оказывался в тупиках. Приходилось возвращаться обратно. Это нервировало.

Дом генерала Родимова находился в сорока минутах езды на метро, однако после побега из отделения ему в метро появляться нельзя. По всем видам связи оперативным сотрудникам, патрульным милиционерам, автоинспекции сообщаются приметы предполагаемого преступника. В районе, где он может скрываться, выставляются дополнительные силы. В своем кричащем наряде он сразу бросается в глаза.

Неожиданно Филиппов повеселел. Это бывало с ним тогда, когда выход из затруднительного положения был только через риск. Сейчас обстоятельства вынуждали его действовать жестко, либо он вновь рискует оказаться за решеткой.

Пройдя несколько кварталов, Антон наконец нашел подходящее место для осуществления своего замысла. Это был табачный киоск. Остановившись рядом с ним, он принялся ждать.

Затормозила какая-то иномарка. Из нее вышел крепкий, уверенный в себе мужчина в темных очках. Подойдя к киоску, он сунул в окошко деньги и показал пухлой рукой с печаткой на среднем пальце на «Парламент».

Немного подумав, Антон решил с ним не связываться. Не та категория, которая легко поддается убеждению. В течение десяти минут остановились еще две машины. Но в одной из них было несколько человек, а в другой собака. Он уже начал волноваться, опасаясь, что привлекает внимание, когда подъехала «Волга». Высокий и худой парень, квакнув сигнализацией, направился к киоску, на ходу доставая из барсетки деньги.

Антон, изображая на лице безразличие, подошел ближе к двери. Не обращая внимания на странного мужчину, стоящего рядом с машиной, на ходу подкурив сигарету, парень вернулся обратно. Снова квакнула сигнализация и щелкнули замки передних дверей. Дождавшись, когда владелец «Волги» вставит ключ в замок зажигания, Антон бесцеремонно, с каменным выражением на лице, уселся рядом.

– Давай в Измайлово, – не глядя на опешившего хозяина «Волги», спокойно скомандовал он. – И не делай глупостей, а то в лучшем случае оставлю без машины.

Антон знал, ворвись он с перекошенным лицом и пеной на губах, водитель тотчас, подчиняясь инстинкту самосохранения, либо кинется прочь, либо примется махать руками, а это привлечет внимание прохожих. Спокойный, негромкий голос человека, уверенного в том, что ему подчинятся, ввел курильщика в оцепенение сродни гипнозу.

– Поезжай, – по-прежнему не глядя на парня, поторопил Филиппов. – Я тебе ничего плохого не сделаю. Просто меня преследуют нехорошие люди…

Растерянно глянув в зеркало заднего вида, словно желая увидеть бегущих сзади «нехороших людей», парень кивнул головой и завел машину…

Увидев в дверях Филиппова, Родимов чертыхнулся:

– Ну здравствуй, клоун! – Он посторонился, пропуская Антона в прихожую. – Ты чего это как попугай вырядился?

– Почему клоун? – оставив вопрос без внимания, удивился тот, глядя на раскрасневшееся лицо генерала.

Федор Павлович был в одних спортивных трусах и тапочках. Через плечо болталось полотенце.

В кабинете у Родимова стоял велотренажер, на котором в свободное время он преодолевал мифические километры. По его словам, это универсальное средство позволяет одновременно поддерживать физическую форму, думать и успокаивать нервы.

– А кто же еще? – проворчал генерал, проходя в комнату. – Не успел вселиться в квартиру, а там уже обыск. В милиции оказался. Скажи еще, что после того, как у тебя на хате нашли две краденые иконы и гранату, отпустили?

– Какая граната? – неподдельно удивился Антон. – Кроме зубной щетки, бритвы и одежды, на эту квартиру я больше ничего не брал!

– Успокойся, – махнул рукой генерал, указывая на кресло. – Это они в первый раз плохо искали. Наверняка от настоящего жильца остались. Надеюсь, бежал без особого криминала?

– Все нормально. – Антон зевнул.

Только сейчас он почувствовал усталость. Давали о себе знать день, проведенный в вонючей камере, и сопутствующее этому нервное напряжение.

– Ты давай в ванную. Освежись, – словно прочитав его мысли, спохватился генерал, – а я пока приготовлю поесть.

Пока Антон за обе щеки уплетал окрошку, то и дело утирая полотенцем выступающий не столько от жары, сколько от усердия пот, Федор Павлович куда-то позвонил и, судя по обрывкам фраз, доносившимся из комнаты, с кем-то договорился о встрече.

В кухню он вошел, когда Антон добивал третью тарелку. Заглянув в кастрюлю и удовлетворенно хмыкнув, с восхищением посмотрел на Антона:

– В каталажке плохо кормили?

– Вообще-то в КВЗ это не предусмотрено, – пробубнил Антон. – Я уже мечтал о СИЗО, там баланду дают.

– Будешь, как прежде, сначала делать, а потом думать, твоя мечта сбудется.

Отправив в рот ложку маринованных грибов и словно жерновами перемолов маленькие, аккуратные шляпки опят, Филиппов постучал костяшкой указательного пальца по столу, сделав вид, что сплюнул через левое плечо.

– Упаси бог!

С тоскою глядя на него, Родимов лишь сокрушенно вздохнул.

Наконец, выпив большую кружку холодного кваса домашнего приготовления, Филиппов, икнув, хлопнул себя по животу и, откинувшись на спинку стула, вопросительно посмотрел на генерала.

– Дальше будешь работать? – спросил Родимов.

– А почему бы и нет, – удивился Антон. – Все идет как по маслу.

Он встал и принялся убирать со стола посуду.

– Ты понимаешь, что тебя будут искать? – осторожно заметил генерал.

– Уже ищут, – уточнил Антон. – Но мне кажется, это мне на руку. Хочу разыграть новый сценарий.

Он открыл воду, но Федор Павлович отстранил его от мойки и закрыл краны.

– Оставь, жена уберет. – Он посмотрел на часы. – Через час мы должны быть на Арбате.

Антон посмотрел сначала на шефа, который успел переодеться в брюки и рубашку с коротким рукавом, затем на себя и хмыкнул:

– У меня такой вид…

– С чего ты взял? – Родимов, склонив голову набок, оглядел его с ног до головы. – Сейчас так многие ходят.

– Ага, – Антон нахмурился, – наверняка в ориентировке эту одежду указали.

– Согласен, – спохватился генерал, уже более серьезно оглядев внешность подопечного, – рубашка вызывающая и шорты эти нелепые… Действительно, на педика похож…

Потратив еще полчаса времени в первом попавшемся на пути магазине и избавившись от его одеяния, закинув его в мусорный контейнер, они направились к ближайшей станции метро. Теперь Антон чувствовал себя спокойно. В кармане рубашки лежал уже его собственный паспорт.

Несмотря на духоту, на Арбате было многолюдно.

Немного потолкавшись, разглядывая выставленные картины и поглазев на бардов, Родимов увлек Антона в сторону Пушкинской площади.

Пройдя почти в начало улицы, генерал замедлил шаг:

– Видишь, на углу желтого здания человека в синей рубашке?

– Вижу, – подтвердил Антон, бросив взгляд на среднего роста брюнета в солнцезащитных очках.

– Это Шишкин Александр Михайлович. Он будет у тебя на подстраховке, а заодно в случае чего через него можно держать со мной связь.

– Он из конторы?

– Нет, сотрудник ФСБ.

– Значит, смежники будут в курсе. Что, сами бы не справились?

Генерал остановился и с укором посмотрел на своего ученика:

– Они одновременно с нами разрабатывают Пузыреву и ее окружение, но, в отличие от тебя, официально. К тому же их интересуют деньги, которые уходят в Чечню. О возможном появлении Черного Принца в Москве они вряд ли подозревают, а тем более о его отношении к Пузыревой. Хотя кто его знает. – Он неопределенно пожал плечами. – Если копались, откуда у нее начальный капитал взялся, все возможно. Кроме Шишкина, никто до определенного времени о твоем реальном статусе знать не будет. Для всех остальных его коллег, которые будут привлечены к работе по этому вопросу, ты обычный осведомитель.

– Стукач, – криво усмехнувшись, уточнил Филиппов. – Интересно, какой у меня псевдоним?

– Не иронизируй. – Генерал начал злиться. – Не дай бог, по ошибке их сотрудника замочишь, или того хуже, случись что – и тебя под одну гребенку свои же грохнут.

– Ладно. – Антон примирительно поднял руки. – Сдаюсь. И все же привык полагаться только на себя.

Они прошли как ни в чем не бывало мимо Шишкина, который при приближении Антона и Родимова, сняв очки, принялся их протирать носовым платком, давая таким образом получше себя разглядеть и запомнить.

Переночевав на даче Родимова, с утра Антон съездил в город и купил замок, похожий по устройству на тот, который был установлен на дверях квартиры Пузыревой, где они провели ночь. Вернувшись обратно, он спустился в гараж и принялся мастерить отмычки. Через час несколько замысловатых крючков было готово. Подогнав их под размер замочной скважины, еще некоторое время тренировался быстро и бесшумно ими пользоваться. Когда-то он уже проделывал подобные штучки, но со временем навыки притупились, поэтому пришлось немного повозиться, прежде чем замок стал слушаться. После всего, умывшись и переодевшись, он направился прямиком на квартиру Ларисы, прикупив по дороге бритву и немного продуктов. Несмотря на опасения, быстро справился с замком.

Как он и предполагал, с момента их встречи Пузырева здесь еще ни разу не появлялась. Включив холодильник и закинув туда колбасу, он заварил кофе и, усевшись возле окна, задумался.

Его замысел был прост – ждать Ларису. Когда появится, объяснить ей, что ему некуда больше идти, так как его ищут. Прикинуться наивным и стоять на том, что слежка за ним и попытка угона были предприняты одной шайкой.

Можно было просто позвонить ей и назначить встречу, но в этом случае нет гарантий, что его не раскусили и она приедет одна. Этот вариант он оставит на крайний случай, если ожидание затянется.

Глава 9

Масуд с утра был в хорошем расположении духа. Причиной этому послужило известие из недавно покинутого им Таджикистана. Диктор НТВ, сам того не подозревая, несказанно обрадовал араба, объявив бесстрастным голосом в новостях о вспышке эпидемии брюшного тифа в этой республике.

Накануне вечером они с Сухробом переехали на другую квартиру. Преданный и верный телохранитель отнесся к поиску и выбору жилья со всей ответственностью. Дом, в котором они обосновались накануне вечером, находился на Черкизовской, в глубине двора. Две комнаты со скромной мебелью принадлежали чете пенсионеров, на лето обосновавшихся на даче.

Никто теперь, кроме них двоих, не знал этого адреса. Прежние апартаменты было решено использовать для встреч.

– Машина готова? – Выключив телевизор, Масуд отложил пульт в сторону и посмотрел на Сухроба. Тот утвердительно кивнул и поднялся с дивана, ожидая, когда хозяин, сбросив с себя халат, облачится в светлый костюм.

Несмотря на сравнительно небольшое, по московским меркам, расстояние от нового места жительства до подмосковной деревеньки Николаевка, ехали долго. Дабы лишний раз не раздражать блюстителей порядка, сидевший за рулем Сухроб сначала строго соблюдал правила. Почти новенький «Лексус», приобретенный накануне, едва тащился, чем, напротив, обращал на себя внимание. Будучи дважды остановлен только в черте города, Сухроб, выругавшись, поехал, как ездят все обладатели «крутых тачек», про себя распрощавшись с парой сотен «зеленых», которые придется выложить на штрафы. К удивлению, после этого на них больше не обращали внимания.

– Странная страна, – покосился он на Масуда. – Чем наглее себя ведешь, тем меньше тебя имеют.

Араб ничего не ответил. Глядя на проносящиеся мимо рощи и дачные поселки Подмосковья, он лишь едва заметно улыбнулся.

Село располагалось в десяти километрах от основной автострады. Обогнув его по объездной дороге, они подъехали к расположенному на берегу какого-то озерка небольшому заводу.

– Ты уже был здесь? – спросил Масуд у Сухроба, наблюдая, как вышедший из небольшой будки охранник, глянув на номера, принялся открывать ворота.

– Когда приезжал в первый раз, – ответил тот.

– У меня будет к тебе небольшая просьба. – Масуд поерзал на сиденье. – Когда Шамиль называет место для встречи, которого ты не знаешь, предварительно проверяй его. Особенно дороги, которыми можно в случае чего уйти. А лучше всего, не стесняйся ему от моего имени диктовать наши условия. Он, в отличие от нас, здесь уже давно и наверняка попал в поле зрения спецслужб. К тому же роскошь его расслабила.

Въехав в просторный двор, треть которого была заставлена деревянными конструкциями и стеклопакетами, Сухроб направил машину к небольшому одноэтажному зданию, возле которого стоял «Мерседес» Шамиля.

– Это у него контора, – пояснил он, глуша мотор, – но он здесь бывает очень редко. В основном все дела ведет Зелимхан.

На пороге появился и сам хозяин.

– Здравствуй, Шамиль. – Масуд задержал руку чеченца в своей и заглянул ему в глаза: – То, что ты обещал показать мне, вряд ли находится здесь?

– Ошибаешься, – едва заметно улыбнувшись, ответил Шамиль.

Масуд удивленно огляделся. Вдоль периметра забора стояло несколько похожих на бараки зданий. У навеса, рядом с въездными воротами, автопогрузчиком грузили на «КамАЗ» кирпич. Чуть поодаль дымилась труба печи для обжига. Повсюду сновали люди.

– Ты хочешь сказать, – Масуд перешел на чеченский язык, – при таком количестве посторонних сможешь сохранить в тайне наличие здесь шахидок?

– Это не совсем посторонние, – Шамиль указал на двери, из которых только что вышел, и, пропустив вперед себя гостя, проследовал за ним. – Часть из них и есть преданные нам люди, а часть – не представляющая ни для кого никакой ценности рабочая сила.

– Рабы? – удивился Масуд.

– Почти, – кивнул головой Шамиль. – Только не мои, а Бахуса.

– Что это такое? – не понял араб.

Они прошли по узкому коридору и оказались в небольшой комнатке с письменным столом и несколькими стульями.

– Кто такой Бахус? – загадочно улыбнулся Шамиль, усаживаясь за стол. – Бог вина. Эти уроды не имеют ни документов, ни жилья, ни родственников. За пару бутылок бормотухи, крышу над головой и жратву они трудятся у меня и ощущают себя людьми, причем могут пить сколько угодно, но при этом работать. Кто не может совместить эти две вещи, оказываются за забором.

– А ты не боишься, что через них слух о фабрике дойдет до тех, кому не надо о ней знать?

– Нет. – Шамиль отрицательно покачал головой. – Выйдя за эти ворота, они смогут говорить только с богом. Отмечай я места, где покоятся их тела, и вокруг этого заводика ты увидел бы целое кладбище.

В дверь постучали, и на пороге появился невысокий молодой парень с серьгой в ухе.

– Привел? – Шамиль перевел взгляд на вошедшего. – Введи ее.

Парень выглянул за дверь и поманил кого-то рукой.

В комнату вошла женщина лет тридцати пяти. На голове черный платок. Печальный и отрешенный взгляд, губы поджаты. На бледном лице проступающая синева под глазами.

– Подойди ко мне, женщина, – негромко позвал ее Шамиль по-чеченски.

Не поднимая головы, она неуверенно сделала два шага и остановилась напротив стола.

– Как тебя зовут? – спросил Масуд.

Женщина молчала, словно не слышала вопроса. Араб вопросительно посмотрел на Шамиля.

– Ты можешь отвечать этому человеку. – Чеченец едва заметно улыбнулся. – Он наш друг.

– Натан, – едва слышно ответила чеченка.

– Откуда ты родом? – Масуд поднялся со своего места и, подойдя к ней вплотную, взял за подбородок.

Ничего не выражающий взгляд неожиданно сделался колючим:

– Я из Великой Ичкерии. – Она слегка отвернула голову и отпрянула, освободившись от пальцев Черного Принца.

– А зачем так далеко уехала? – не унимался он.

– Чтобы отомстить тем, кто принес в мой дом горе.

Удовлетворенный ответом, Масуд вернулся на свое место и многозначительно посмотрел на Шамиля, давая понять, что у него больше нет вопросов.

– Твой час, которого ты так ждала, настал. – Шамиль с шумом перевел дыхание и принял торжественный вид, словно человек, дарующий жизнь приговоренному к смерти. – Сейчас тебя отвезут в Москву, а завтра ты сделаешь то, ради чего сюда приехала.

Давая понять парню, стоящему позади чеченки, что аудиенция закончена, он махнул рукой и, дождавшись, когда за Натан и ее провожатым закроются двери, развернулся к Масуду.

– Что теперь? – спросил его тот. – И почему у нее такой странный вид?

– Ближе к вечеру эта женщина будет на одной из московских квартир. Там она выступит в одежде шахидки перед камерой, затем встретит утро с молитвой, а после пойдет в свой последний путь в этом мире. Что касается ее состояния… – Он вздохнул. – Она многое пережила. Сначала погиб муж, а потом двое детей… Поэтому мы используем препараты, которые позволяют ей избежать сильных волнений. Они не дадут мести затмить ее рассудок.

Несмотря на то что Шамиль ответил уклончиво на второй вопрос, Масуд догадался, что эту женщину как минимум пару дней держали на «желтом драконе». Своеобразный синтетический наркотик нельзя было сравнить с обычным антидепрессантом. Он относился к группе сильнодействующих психотропных препаратов, разработанных в недрах ЦРУ во времена «холодной войны». «Желтый дракон» делает человека одержимым, практически лишая инстинкта самосохранения, и легко поддающимся внушению. После того как эффект его заканчивается, нельзя ничего вспомнить, что было с момента инъекции в течение практически суток. Насчет детей чеченец, по всей видимости, тоже слукавил. Наверняка их отобрали родственники супруга. Так или иначе ответ его удовлетворил.

* * *

С момента, когда Лариса узнала, в какую историю влип Игнатьев, прошло три дня. Все это время ее не покидало чувство вины перед этим человеком. Невзирая на старания Зелимхана, она все равно не хотела верить в его версию о том, что Антон не случайно появился на ее пути, однако не подавала виду и всячески стала избегать разговоров с ним на эту тему, опасаясь выдать свои, даже ей еще непонятные, чувства.

Умаров же на время взвалил на себя функции ее сопровождающего в городе, объясняя это опасениями за безопасность. Однако Лариса стала подозревать, что он попросту хочет быть в курсе ее дел.

Сегодня после обеда она намеревалась заехать в выставленный на аукцион небольшой ресторан «Садко». Зелимхан еще неделю назад намекнул на участие в торгах, а накануне вечером в буквальном смысле настоял на этом.

Садясь в машину, Пузырева заметила, что ее исполнительный директор не в настроении.

– Что-нибудь случилось? – осторожно спросила она, когда они отъехали от офиса.

– Да. – Умаров кивнул головой. – Поездка в «Садко» отменяется, как и его приобретение.

Неожиданно Пузырева поймала себя на мысли, что не она, а Зелимхан хозяин ее предприятия. В принципе так оно и есть. Лариса всегда ощущала и была вынуждена подчиняться его влиянию, но до разговора об Игнатьеве делал он это корректно. Сейчас же она почувствовала себя попросту марионеткой.

– Послушай, – Лариса, насколько могла, придала голосу официальной строгости, – я понимаю, у тебя, несмотря на положение, больше моральных прав и даже обязанностей в нашем деле, но хотя бы формально не веди себя так.

Зелимхан некоторое время ехал молча. Искоса наблюдая за ним, Пузырева заметила, что ее замечание разозлило чеченца.

Наконец он перестал играть желваками, а напряжение на лице сменилось отрешенностью.

– Извини. – Он бросил на нее взгляд, словно желая убедиться, хватило ли его скромной просьбы, чтобы сгладить появившуюся шероховатость в отношениях. – У тебя сегодня будет хороший день. Не стоит сейчас портить настроение.

– И что же за сюрприз меня ждет? – Лариса с интересом посмотрела на Зелимхана. – Не тяни.

– Скоро узнаешь, – едва заметно усмехнулся он и свернул во двор недавно построенного дома.

Почему-то таинственность и уклончивость в ответах чеченца заставили Ларису заволноваться. Только сейчас она поняла, что они находятся на самом краю Москвы, в совершенно незнакомом ей районе.

«А вдруг он и за мной следил, – обожгла мысль, – и знает о моей связи с Антоном!»

Она впервые за все время работы с Умаровым почувствовала страх. Может быть, Масуд давно забыл о ней, а этот человек просто хочет прибрать все к своим рукам? Ведь прошло уже больше года с того момента, как она получила последнее письмо. Почему Зелимхан пожимает плечами, когда она пристает к нему с расспросами на эту тему. Он даже не говорит, каким образом у него оказывались эти послания. Неожиданно ей пришла в голову мысль, что все они были поддельными, ведь она не помнила даже почерка Масуда…

«Действительно, страх – движитель мозговой деятельности, – упрекнула Лариса себя за то, что почти десять лет не задумывалась над этими вопросами. – Ведь вполне возможно, что ее использует какая-нибудь преступная группировка».

Неожиданно всплыли в памяти сцены «разборок» этих людей, увиденные в криминальных новостях, которыми от души кормили телевизионщики.

Она поежилась и украдкой посмотрела на Умарова. Однако от злости на его лице не осталось и следа. Он заглушил машину у одного из подъездов высотного дома и загадочно улыбнулся:

– Двенадцатый этаж. – Затем выглянул через окно, словно надеясь кого-то увидеть на самом верхнем балконе, достал из кармана ключи: – Квартира сто двадцать. Тебя там ждут.

– Кто? – не выдержала Пузырева, уже не скрывая страха. – Не старуха в черном и с косой на плече? Может, твои земляки меня оттуда выкинуть решили?

Лицо Умарова вдруг сделалось пунцовым. Он выругался на непонятном ей языке и, вознеся руки кверху, закатил глаза:

– Слушай, женщина, иди!

Лариса на негнущихся ногах покинула машину. Подойдя к подъезду, еще раз посмотрела на Зелимхана. Тот подбадривающе улыбнулся.

«Нет, – мелькнула у нее мысль, – с чего я взяла, что они меня убьют, да еще средь бела дня?» Окончательно взяв себя в руки, она направилась к лифту.

Несмотря на то что в руках были ключи от массивных железных дверей, Пузырева на всякий случай позвонила. Однако к двери никто не подошел. Собравшись с духом, она открыла замок и вошла внутрь.

Просторная прихожая, приятный запах мужского одеколона. Сердце учащенно забилось. Не разуваясь, она нерешительно прошла в просторный зал. Дорогая, из мореного дуба, мебель, кожаные диваны и хорошо сервированный стол на две персоны. Лариса вздрогнула. В углу, рядом с телевизором, спиной к ней стоял мужчина в костюме.

– Максимушка! – одними губами прошептала она, сразу узнав Масуда.

Пол поплыл под ногами, а голова закружилась. Послышался какой-то тихий, похожий на перезвон хрустальных колокольчиков звук.

Лариса почувствовала, что кто-то подхватил ее сзади, не давая упасть на пол.

Когда она пришла в себя, то увидела лицо любимого. Еще не веря в случившееся, она протянула к нему руку и провела пальцами по бровям, глазам, носу, словно желая убедиться, что он настоящий, а не продолжение снов, которые она видела каждую ночь.

– Выпей воды, – Масуд бережно приподнял ее голову и поднес к губам бокал с минеральной водой.

Отведя руку в сторону, она обхватила его за шею и, притянув к себе, поцеловала.

Однако все было не так, как она представляла их встречу. Масуд выпрямился и помог ей подняться. Они сели за стол. Некоторое время сидели молча, просто глядя в глаза друг друга.

Лариса отметила, что Масуд сильно изменился. Нет, он не постарел и внешне ничем не отличался от того студента, которым она его запомнила. Лишь легкая седина появилась. Однако разительно отличались глаза. Вместе с любовью они излучали мудрость и, как ей показалось, какую-то усталость.

Масуд перевел взгляд к выходу, где, переминаясь с ноги на ногу, стоял какой-то мужчина:

– Оставь нас одних.

Кивнув головой, тот бесшумно вышел.

– Давно приехал? – дрожащим, охрипшим от волнения голосом спросила Лариса.

– Недавно, – он улыбнулся. – Ты почему упала в обморок? Неужели я стал такой страшный?

Она смутилась:

– Со мной никогда такого не было, – пожав плечами, Лариса опустила глаза. – Не ожидала…

– Ты рада? – Он испытующе посмотрел на нее.

Лариса едва заметно закивала головой, неожиданно поймав себя на мысли, что это дается ей с трудом.

«Отвыкла», – с ужасом подумала она.

Он протянул руку, осторожно взяв ее за пальцы, и поднял бокал:

– За тебя и за встречу!

– Ты насовсем приехал?

– Нет. – Он отвел взгляд в сторону. – Месяц, может, два, а потом я хочу, чтобы ты уехала со мной.

Он осторожно потянул ее к себе.

Лариса, подчиняясь больше его усилию, чем желанию, поднялась со своего места и, обойдя стол, подошла вплотную. Положив на его слегка вьющиеся волосы ладонь, взъерошила их.

Уткнувшись ей в живот лицом, он шумно вздохнул, затем, подхватив на руки, понес в спальню.

* * *

Натан Расхадова шла выполнить свой последний, священный долг. Ее цель – «Макдоналдс», расположенный сразу за небольшим сквером на одной из оживленных улиц. Время, когда она должна войти за невысокое ограждение и оказаться среди пластиковых столиков под яркими, разноцветными зонтами, – полдень. Именно в это время здесь наблюдается наплыв людей… Чуть в стороне, в нескольких десятках метров, площадка, где обслуживаются посетители, не выходя из машин. Между ними и ею очередь, в которой в это время не меньше трех десятков человек. Свободных мест за столиками практически нет.

Она уже была рядом с этим местом. Ее привозил сюда светловолосый парень с серьгой в ухе. Тогда они подъехали на машине к окошку с торца здания и, взяв по гамбургеру, отъехали на площадку рядом. Уплетая булку с какой-то котлетой, он, как бы между прочим, показал глазами, где она должна находиться в указанное время.

Натан с безразличием во взгляде отрешенно слушала его наставления, не притронувшись к заокеанскому кушанью. Перед глазами, на фоне счастливых лиц и благополучия, проплывали картины в серых тонах. Взрывы, запах гари, пыль, жар от горящих домов. Потеря семьи. Месяц состояния прострации и безысходности… Потом в сарае, уцелевшем после спецоперации федералов, где она оплакивала потерю самых дорогих ей людей, появилась Зухра… Посочувствовав, дальняя родственница по линии мужа предложила отомстить за Звиада… Натан, не думая, согласилась. Впрочем, согласия как такового от нее и не требовалось. Оно нужно было лишь формально. После этого два дня они добирались до Грузии. Месяц она постигала науку умереть во имя победы ее маленького, но гордого народа и ежедневно молилась за мужа и детей. Скорее бы, думала она тогда, и вот ее час настал…

Нельзя сказать, что Натан не испытывала страха. Ночью он подступал из темноты и, усиливаясь, сковывал дыхание, холодил спину. В ожидании таинства смерти замирало, превращаясь в маленький комочек, сердце. Два последних дня ей стали делать уколы. Раз в сутки в руку. После них страх отступал, на душе становилось спокойно, а ум становился ясным. Тогда она спокойно засыпала со словами благодарности Аллаху за то, что у нее есть возможность отомстить за мужа… Ее брат будет гордиться ею. Он один остался из их большой семьи. В первую войну ему оторвало взрывом ноги, и в эту он уже не мог воевать. Теперь Шамиль поможет ему и передаст деньги на ремонт дома, протезы и лечение. Взамен она отдаст Шамилю свою жизнь… И не только ему, она умрет ради своего народа…

Воспользовавшись немноголюдными улицами, Натан вышла к пятиэтажной сталинке с какой-то мемориальной доской. Свернув в проезд и пройдя двор, она оказалась перед следующим домом, за которым находилась конечная цель. Это здание было подготовлено под снос.

В голове слегка шумело. Сегодня ей сделали большую дозу. Натан даже несколько раз останавливалась, чтобы сосредоточиться. Было нехорошо. Окружающий мир казался вязким и безликим. Ко всему во всем теле появилась странная тупая боль. Хотелось поскорее избавиться от этого непонятного ощущения. Это желание усиливалось с каждым шагом. Непроизвольно рука легла на живот, нащупав кнопку на миниатюрном замыкателе контактов. Ужаснувшись, она отдернула ее и остановилась. Еще рано.

Неожиданно ей показалось, что сквозь клочья грязного тумана каких-то непонятных наваждений ее окликнули. Она подняла взгляд. Из почерневшего оконного проема первого этажа на нее смотрели две пары глаз. Двое неряшливо одетых парней были изрядно захмелевшими. Один из них взял бутылку с какой-то желтоватой жидкостью, стоящую рядом на подоконнике, и поднял над головой:

– Иди к нам, третьей будешь!

Оба пьянчужки были примерно одного возраста с ее убитым мужем. Ее захлестнула злость, вырвавшаяся откуда-то изнутри и затмившая остатки рассудка. Плюнув в их сторону, она сжала кулаки.

– Ничего себе! – возмутился парень. Всучив дружку бутылку, он перемахнул через подоконник и, слегка пошатываясь, подошел ближе: – Нерусская, что ли?

– Оставь ее, – заволновался за своего товарища второй, выглядевший трезвее и старше. – Видишь, не в себе она.

– Ага, сейчас, – с сарказмом усмехнулся его дружок, еще больше распаляясь. – За оскорбление теперь мировую надо распить!

Он еще раз бросил по сторонам взгляд и, схватив чеченку двумя руками, потащил в подъезд.

Перегнувшись через подоконник, парень с бутылкой в руке проводил взглядом своего товарища, исчезнувшего в дверях, и только поднес сосуд с вожделенной жидкостью ко рту, как раздался страшный грохот. Здание вздрогнуло, а пол ушел из-под ног…

* * *

Подходили к концу третьи сутки нахождения Антона на квартире Пузыревой. Каждый день походил на предыдущий. Чтобы не закиснуть и как-то убить время, он несколько часов изматывал себя разного рода физическими упражнениями. Делал по нескольку сот отжиманий от пола, качал пресс, фиксируя ноги под диваном, даже пробовал приседать, беря на руки старую швейную машинку «Зингер» с чугунным основанием, стоящую в кладовке. Потом читал. Книг было немного, и все в основном представляли собой ставшую не особо модной классику: Достоевского, Куприна, Толстого. Иногда потихоньку включал старенький «Витязь», который по причине своего возраста все показывал в розово-зеленоватых тонах. На исходе третьего дня он решил пополнить запасы продуктов в расположенном напротив магазине, а заодно выбросить мусор.

Вернулся быстро. На все ушло не больше десяти минут. Однако на этот раз с замком пришлось повозиться чуть дольше. «Навыки успели притупиться», – усмехнулся он про себя, когда наконец оказался в прихожей.

Антон заварил кофе, сделал бутерброд с колбасой и уселся за стол. Однако едва поднес чашку ароматно пахнущего напитка ко рту, как его внимание привлек автомобиль, затормозивший за кустами акаций, росшими по периметру детской площадки. И хотя из окна было видно только его крышу, он определил, что это «Вольво» точно такого же цвета, как и у чеченца, из-за которого он очутился за решеткой. Вышедшие из него двое крепко сколоченных парней, не раздумывая, направились в подъезд квартиры Пузыревой.

Антон чертыхнулся. Отставив чашку в сторону, он привстал со своего места, пытаясь рассмотреть номер машины или оставшегося сидеть за рулем мужчину.

«Видимо, кто-то из соседей обратил на меня внимание, – с досадой подумал он, – и позвонил Ларисе».

Слабая надежда на совпадение рухнула вместе с донесшимся из прихожей звуком отпирающегося замка.

Стараясь не скрипеть половицами, Антон быстро прокрался в прихожую и встал напротив двери. Когда замок характерным щелчком дал знать, что открылся, а ручка ушла вниз, он дернул дверь на себя. Парень, возившийся с ключами, не успев разжать руки, влетел в прихожую и тут же получил локтем в основание черепа. Другой, стоящий позади него, лишь вытаращил глаза, по которым тут же получил кулаком. Вскрикнув, он зажмурился. Воспользовавшись замешательством, Антон схватил его за предплечье и забросил сверху копошившегося на полу товарища. Ему хватило секунды, чтобы, оседлав парней, вытащить у верхнего из-за пояса пистолет и двинуть им по голове его обладателя. Парень обмяк, потеряв сознание. Между тем лежащий внизу зашевелился. Филиппов толкнул, захлопывая ногой, двери и, схватив его за шиворот, поставил на ноги. У этого тоже оказался пистолет.

– Рассказывай, зачем пожаловали. – Не давая парню прийти в себя, Антон с силой толкнул его открытой ладонью в лоб.

Отлетев к стене, тот ударился затылком о зеркало. Раздался звон. На пол полетели осколки. Несчастный осел и обхватил голову руками. Между пальцев потекли струйки крови.

– Козел, – прошипел он.

– Не хочешь говорить? – Антон усмехнулся. – Все так начинают.

С этими словами он поднял парня за волосы и уже более основательно приложил его головой к тому месту, где было зеркало.

Оставляя на выцветших обоях кровавый след, тот вновь сполз на пол.

Антон снял с пояса, лежащего на полу, телефон и набрал номер Пузыревой.

– Так это ты был! – в ужасе воскликнула Лариса, даже не дослушав рассказ о проникших в ее квартиру домушниках, которых он случайно поймал. – Что ты там делал?

– Понимаешь, попал в историю. Хотел тебя здесь встретить и все объяснить…

– Сумасшедший! – Она негодовала. – Почему сразу не позвонил? Это мои люди. Мне соседка позвонила и сказала, что какой-то мужик двери вскрывает. Она через глазок увидела.

– Черт побери, – пробурчал Антон, пытаясь как можно правдоподобнее казаться виноватым. – Я не знал. А телефона у меня не было… Менты забрали. Я у этих парней одолжил…

В трубке раздался вздох:

– Я сейчас приеду.

Антон повертел трубку в руках, задумчиво глядя на застывшие тела у ног, и, отбросив ее на полочку, отправился на балкон.

Срезав пожелтевшую от времени, но еще достаточно прочную бельевую веревку, он связал парней спинами друг к другу и, не обращая внимания на маты и стоны, направился во двор, к «Опелю».

Как он и предполагал, и машина, и ее владелец были ему знакомы.

Прикрываясь кустами, Антон осторожно подошел сбоку и заскочил на заднее сиденье.

– Шакал! – взвыл старый знакомый, увидев в зеркало заднего вида лицо Филиппова и одновременно ощутив шеей холодный ствол пистолета.

Он попытался дернуться, но Антон осадил его за плечо:

– Тише, урод! Теперь я тебе точно уйти не дам.

– Что ты ко мне прицепился? – начиная терять самообладание, спросил чеченец.

– Это ты у меня спрашиваешь? – Антон, не ожидая такой наглости, удивленно хмыкнул. – Рассказывать ты мне, конечно, не станешь, кто и для чего тебя заставил следовать за мной от офиса «Юпитера» до метро и кто надоумил написать заявление, будто я тебя преследовал, а не наоборот?

– Ты правильно подумал. Я с тобой, свинья, говорить не буду.

– Можешь не говорить, – усмехнулся Антон, увидев, как во двор с улицы въезжает «Хундай» Пузыревой, и пряча пистолет за пояс. – Сейчас это уже не имеет смысла. Твоя хозяйка все объяснит.

Похлопав чеченца по плечу, он вышел из машины.

* * *

Подложив руку под голову, Масуд лежал на диване, задумчиво глядя в потолок. День был на исходе. Еще вчера он возлагал на него большие надежды. Именно сегодня увиденная им накануне чеченка должна была взорвать павильон на Варшавском шоссе, а в результате взрыв произошел в пустующем и готовом под снос доме. Как объяснил Сухроб, который контролировал эту акцию, какие-то алкаши затащили женщину в подъезд. То ли просто дурачились, то ли хотели изнасиловать, так или иначе она подорвала себя и одного из обидчиков. Не меньшую степень озабоченности вызвало поведение Пузыревой. Встреча получилась не такой, как он ожидал. Поначалу упавшая в обморок Лариса позже повела себя более чем странно. Ему даже показалось, будто она напугана встречей, а в постели отбывала повинность…

В конце концов, опасаясь совсем разочароваться в своей любви, Масуд посетовал на дела, и они распрощались. Свое появление в Москве он объяснил бизнесом.

По сути, создав через Ларису мощную коммерческую структуру, Масуд убил сразу двух зайцев. Во-первых, сама собой отпала необходимость пересылать деньги в Чечню через Грузию, половина которых разворовывалась, шла на подкуп чиновников или просто захватывалась федералами при переходе через границу. Наладив производство сборно-щитовых домиков, предприимчивый Шамиль прятал в отправляемых на Кавказ конструкциях не только деньги, но и переносные зенитно-ракетные комплексы, огнеметы «Шмель», радиоэлектронное оборудование, используемое в военных целях. Во-вторых, вложив один раз деньги в ее предприятие, Масуд переводил теперь намного меньше средств со своих счетов, используя «черный» нал, который образовывался с доходов в самой России.

Лариса, в ее нынешнем положении, была для него очень важным и ценным человеком.

«Может, у нее кто-то есть? – не давало покоя предположение. – Но как это проверить? Неужели Шамиль, желая выглядеть достойно в его глазах, что-то утаивает. А если это так и чеченцы об этом знают, то он для них обычный денежный мешок из Эмиратов и посмешище».

Он поднялся с дивана и заходил из угла в угол комнаты. Если его предположение подтвердится, единственным выходом будет убить Ларису, причем сделать это на глазах Шамиля, а его наказать за ложь. А может быть, все ему только кажется? Он вновь восстановил в памяти каждую секунду их встречи, но ничего, что могло бы склонить чашу весов в ту или иную сторону, больше не вспомнил. Неожиданно в голове появилось еще одно предположение, от которого он даже присел на край дивана. А что, если ФСБ пронюхала про их возможную встречу и завербовала Ларису? Ведь каким-то образом они узнали о переходе через границу его людей! Неприятная мысль толкнула к окну, словно внизу, у парадной, он должен был обязательно увидеть сотрудников спецслужб. Но во дворе ничего подозрительного не было.

«Все-таки зря я ей засветил квартиру», – подумал он не без сожаления и позвал Сухроба.

Появившись в дверях комнаты, помощник молча уставился на хозяина.

– Сейчас едем к Шамилю. Назначь ему место где-нибудь за городом, и пусть возьмет туда ответственного за сегодняшний провал.

– В случившемся никто не виноват. – Сухроб пожал плечами. – Обычное стечение обстоятельств.

– Если нет виноватого, пусть назначит! – повысил голос Масуд.

Спустя час они съехали с грунтовой дороги, ведущей через живописный ельник, и спустились к небольшому озеру, почти до половины заросшему камышом.

– Как нас в этих дебрях найдет Бекбулаев? – озираясь по сторонам, удивился Масуд.

– Он уже был здесь, – успокоил его помощник. – У этого озера Шамиль открыл свой счет жертвам в борьбе за то положение, которое сейчас занимает.

Заметив удивление и вопрос в глазах Масуда, Сухроб хищно улыбнулся.

– Это место так называемых выяснений отношений между людьми. – Он обвел окрестности взглядом. – Первая стрелка была забита Шамилю именно у этого водоема, в девяносто первом году. – Он опустил взгляд под ноги Масуда. – Примерно здесь стоял тогда Велосипедист. Так звали главаря местных рэкетиров.

Араб посмотрел себе под ноги и затем вопросительно уставился на Сухроба.

– И что было с тем Велосипедистом?

Сухроб небрежно кивнул в сторону озера:

– Раков кормить отправили.

Араб отошел в сторону, словно земля начала жечь его ноги.

Послышался шум работающего двигателя. Скрипнули тормоза, хлопнули двери. Вскоре из-за ельника появился Шамиль. Среди нескольких сопровождавших его чеченцев был парень с серьгой в ухе. Масуд уже видел его на фабрике Шамиля. Почему-то именно он вызвал у него неприязнь.

Пожав ему руку и сдержанно приобнявшись, Шамиль наконец отстранился от своего покровителя и обернулся к охране:

– Оставьте нас наедине. – После чего они вдвоем с Масудом, не спеша, направились вдоль берега озера.

– Ты сказал, что разберешься до нашей встречи в причинах срыва акции. – Араб испытующе посмотрел на Бекбулаева. – И как?

Чеченец сокрушенно вздохнул:

– Плохо подготовили маршрут и не учли нештатных ситуаций.

– Кто именно этим занимался? – перебил его Масуд, пытаясь придать голосу больше недовольства. – Кто работал с женщиной и показывал ей дорогу?

Шамиль посмотрел в сторону приехавших с ним людей, оставшихся стоять с Сухробом:

– Плацис!

Парень с серьгой в ухе устремился к ним.

– Ты из Прибалтики? – окинув с ног до головы подбежавшего Плациса взглядом, строго спросил бен Рашид.

– Из Каунуса, – подтвердил тот, опасливо покосившись на Бекбулаева.

– Ты агент спецслужб России или сочувствующий русским свиньям? – Глаза Масуда налились кровью. – Отвечай!

Парень побледнел, а нижняя губа затряслась.

– Нет. Почему вы так решили?

– Позови остальных. – Араб бросил тяжелый взгляд на Шамиля, и, дождавшись, когда все подойдут, встав полукругом, вновь развернулся к Плацису. – Ты отвечал за операцию. Тебе, прибалту, чья земля так же поругана Россией, доверили… Ты не справился с задачей, а значит, не справишься и впредь…

– Это случайность, – попытался оправдаться тот. Он с надеждой посмотрел на Шамиля, но тот безучастно наблюдал за происходящим.

– Сегодня случайность, завтра случайность, – распаляясь, повысил голос араб. – Так все чеченки, желающие принести свою жизнь на алтарь победы, умрут на русских помойках. А может быть, ты договор заключил с московским правительством по оказанию помощи в сносе старых домов? Почему тебя не было рядом с нею?

Не дожидаясь ответа, Масуд махнул рукой и развернулся к Шамилю:

– Тебе решать. Но мне кажется, что я зря выполняю многие ваши просьбы…

С этими словами он позвал Сухроба и, больше не говоря ни слова, направился к машине.

Шамиль, посмотрев вслед уходящему арабу, с шумом перевел дыхание:

– Зелимхан, исправь свою ошибку.

Прибалт, издав протяжный, нечеловеческий вой, бросился бежать, пытаясь свалить на землю одного из стоящих на пути чеченцев, но уже через мгновение сам уткнулся лицом в прошлогоднюю листву.

Умаров остановил движением руки одного из стоящих рядом чеченцев, который, отодвинув полу пиджака, уже вытащил пистолет:

– Нет, без крови. Сделайте так, будто он утонул.

– Раздевайся! – догадавшись, чего хочет правая рука Шамиля, скомандовал тот, пряча оружие обратно. – Быстрее, скотина!

Плациса подняли с земли и поставили на ноги. Его трясло, а глаза от ужаса вылезли из орбит. Дыхание сделалось прерывистым, кадык не переставая двигался вверх-вниз, словно он большими глотками пил воду. Прибалт не сопротивлялся. Скорее, он потерял чувство реальности и не осознавал, что происходит, а может быть, это была защитная реакция организма, почувствовавшего неизбежность конца.

Раздев до трусов, его подвели к озеру. Двое охранников Шамиля тоже разделись и, оставшись в одних плавках, вошли по колено в воду.

– Держите ему ноги, – спокойно, словно они всего лишь собирались научить товарища плавать, сказал один из них оставшимся на берегу.

Латыша повалили таким образом, что туловище оказалось в воде, а ноги на берегу. Надавив ему на голову, оба чеченца выжидающе уставились на напрягшиеся мышцы спины. Через минуту с шумом вырвались пузыри, а тело забилось в конвульсиях с такой силой, что четверо здоровенных мужчин едва удерживали его. Еще минута, и прибалт обмяк. Для верности еще некоторое время подержав его под водой, они оттолкнули тело от берега, даже не удосужившись его утопить. Одежду сложили на берегу, предварительно забрав из рубашки водительское удостоверение и паспорт.

– Он в Москве на правах нелегала, – пояснил Умаров Бекбулаеву причину того, что труп не стали прятать. – Даже Плацис не его фамилия. Да если и найдут, все равно спишут на несчастный случай, – добавил он, бросив взгляд на аккуратно сложенную одежду.

– Надо впредь не допускать, чтобы наши дела заканчивались подобным образом. – Шамиль сурово посмотрел на Зелимхана. – Подбери хороших людей.

– Если поручать подготовку взрывов чеченцу, то это наибольшая вероятность срывов. Мы на виду…

– Я понимаю, – согласился с ним Шамиль. – Но поверь мне, в русских городах немало отморозков, готовых за деньги хоть Хиросиму здесь устроить. Тем более смертную казнь в России отменили. Надо тебе вплотную заняться поисками людей, которым нечего терять… Кто уже по уши в крови. Но самое главное, они должны иметь мозги.

Глава 10

Пузырева, вопреки обыкновению, сегодня весь день провела в офисе. Как назло, Зелимхан, ничего не объясняя, исчез и до сих пор не появился. В очередной раз позвонив ему на сотовый и снова услышав дежурное «Абонент временно недоступен», она чертыхнулась и посмотрела на часы. Было уже почти девять вечера. Однако едва Лариса Евгеньевна успела встать из-за стола, как двери открылись и, как всегда, без предупреждения секретарши, вошел исполнительный директор.

– Ты где пропадал? – с нескрываемым раздражением спросила Пузырева, строго взглянув на своего зама.

– Извини, Лариса, – чеченец виновато развел руками. – Родственник приезжал. Пока встретил, поговорили… Сама понимаешь, на Кавказе гостеприимство – главное.

– Ты хотя бы позвонил, – проворчала она, однако про себя была обескуражена тем, что Зелимхан извинялся. Это на него не походило. – А зачем телефон отключил?

– Батарея села, – махнул он рукой, – не заметил. У нас все нормально?

– Разве может быть нормально, если директор до сих пор на рабочем месте? – уколола она его. – Ты, наверное, в курсе, что Игнатьев у меня на старой квартире прятался?

– В курсе, – подтвердил Зелимхан. – Я, конечно, не настаиваю, но если можно…

– Ты хочешь знать, откуда у него адрес? – догадалась Лариса. – Ничего удивительного, – она пожала плечами. – Мы там были в тот день, когда он помог предотвратить угон «Ауди». Мне понадобились кое-какие вещи…

– Этот человек смог проникнуть в квартиру, покалечил моих людей, – Зелимхан удивленно хмыкнул. – Ушлый парень. Я постараюсь ему помочь.

Лариса слегка растерялась. Не потому, что ей пришлось оправдываться, просто при упоминании об Антоне Умаров вел себя сдержанно, даже миролюбиво, а инициатива о помощи и вовсе ее обескуражила. Однако то, что он, несмотря на свое отсутствие, владел обстановкой, разозлило ее:

– Насколько я понимаю, раз ты все знаешь, значит, Доку Рамзанов каким-то образом имел возможность с тобой связаться? – Она нахмурила брови и строго посмотрела на него, постепенно начиная себя осознавать пустым местом.

– Нет, он просто был со мной.

Ларисе больше не о чем было говорить. Она весь день настраивалась на жесткий разговор. Неожиданный поворот в отношении Зелимхана к Игнатьеву выбил ее из колеи. Возникла пауза.

– Что ему передать? – наконец сообразила Лариса.

– Завтра в десять, – он на секунду задумался, – пусть ждет меня возле выезда с автостоянки перед домом.

Дождавшись, когда за Зелимханом закроется дверь, Пузырева взяла трубку с телефонного аппарата и набрала номер оставленной Антону «Моторолы».

– Знаешь кафе «Версаль»?.. Жду тебя там через час…

– А что мне даст встреча с этим, – Филиппов сделал вид, что не может вспомнить исполнительного директора Пузыревой.

– Зелимхан, – напомнила она ему. – Он поможет тебе сделать документы и посоветует, где ты можешь переждать, пока в милиции не утрясутся дела.

– Этот человек – твоя крыша? – спросил Антон, сделав лицо наивным.

– Почему ты так решил? – удивилась Лариса. – Нет у меня никакой крыши.

– Паспорт мне не нужен. – Антон бросил настороженный взгляд на стоящий рядом столик и, убедившись, что бальзаковского возраста дама, в гордом одиночестве сидящая за ним, ничего не слышит, улыбнулся. – Я уже не Игнатьев, а Филиппов…

Говоря это, Антон чуть было не вставил «снова», но вовремя спохватился.

– Как тебе это удалось? – Сделав глоток кофе, она поставила чашку на стол и с интересом посмотрела на него.

– Просто, – пожал он плечами. – У меня было два паспорта.

Взгляд Ларисы сделался настороженным.

– Ты бандит?

Антона вопрос не смутил. Что еще может подумать человек, оказавшийся на ее месте?

– На прежней работе, в силу ее специфики, я перешел дорогу очень серьезным людям. У них большие возможности найти меня хоть на Луне. Поэтому был вынужден подстраховаться. – Он махнул рукой. – Все в прошлом.

Ответ Пузыреву успокоил. Она допила кофе и вопросительно посмотрела на него:

– Куда теперь?

– Не позволишь мне воспользоваться твоей квартирой в последний раз?

Лариса замялась. Это удивило Антона.

– Ладно. – Он встал из-за стола. – До завтра где-нибудь перекантуюсь. Не впервой.

– Не обижайся, – она виновато отвела взгляд в сторону. – Если бы в другой раз. Сейчас обстоятельства изменились…

Опасаясь слежки, Антон не решился ехать на дачу Родимова. Ночь он провел на квартире старушки, которая жила за счет сдачи комнаты на ночь людям, не желающим коротать время на вокзале в ожидании поезда. Деньги дала Лариса. Она рассчитывала, что он на них снимет номер в гостинице, не подумав о наличии ориентировок с хорошими фотографиями, сделанными с паспорта, оставленного в дежурной части.

Поздно вечером Антон вышел на лестничную площадку и проверил телефонный щит. Если Зелимхан пошел на встречу и согласился помочь, это не говорит о том, что он отказался от желания собрать максимум информации о нем. Напротив, угроза этого еще более усилилась.

Не обнаружив никаких электронных примочек и убедившись, что линия не прослушивается, он позвонил Родимову.

Генерал выслушал его, не перебивая.

На некоторое время в трубке воцарилась тишина. Наконец Федор Павлович прокашлялся:

– Я пробью по своим каналам этого Зелимхана получше, но наверняка, если он имеет какую-то связь с боевиками и участвовал в боевых действиях, фамилия Умаров чужая. Имей в виду, твоя главная задача – это Масуд и сеть, которую он попытается здесь создать либо укрепить. Любой ценой войди в доверие к Пузыревой. – Он выдержал паузу, давая уяснить сказанное, и еще раз повторил: – Любыми способами! На карту поставлено очень многое. Ты сейчас, может быть, последняя наша надежда. Твой провал будет означать, что туда уже будет невозможно сунуться…

В назначенное время Антон был рядом с домом, где жил Умаров. В лицо он его не знал, но надеялся, что в пятиэтажной сталинке не так уж много людей с характерной кавказской внешностью. Кроме того, Лариса назвала ему номер его машины и подробно ее описала. Филиппов сразу же увидел на охраняемой стоянке неброский джип. Вскоре к нему подошел высокий темноволосый мужчина со смуглым лицом. Уверенный, что это и есть Умаров, Антон подошел ближе.

Окинув его изучающим взглядом, тот лишь уточнил фамилию и кивком головы указал на сиденье рядом с собой.

Вырулив с паркинга, Зелимхан повернулся к Антону:

– Лариса Евгеньевна попросила помочь тебе. – Чеченец бросил быстрый взгляд на пассажира, пытаясь угадать его реакцию. – Что ты умеешь делать и чем занимался раньше? Только не ври, говори правду. Даже если прошлое твое связано с криминалом, это останется между нами.

– Мне тридцать пять лет, – не спеша заговорил Антон. – Родом из Владивостока. Пришлось оттуда уехать по причине неладов с законом. Воевал в Приднестровье… Месяц в Косово…

Чеченец оживился и уже с нескрываемым интересом посмотрел на него:

– Наемником?

– Да, – не смущаясь, врал Филиппов. – В восемьдесят седьмом меня исключили из инженерно-саперного училища.

– За что?

– Хищение боеприпасов и взрывчатых веществ с целью последующей продажи.

– Почему не посадили? – удивился Зелимхан.

– За это не только нас наказывали. Под одну гребенку увольняли и понижали в должностях и тех, с чьего попустительства произошло ЧП. В моем случае от командира взвода до начальника училища всех бы поснимали. Поэтому дело замяли, а меня до приказа отправили дослуживать в войска.

– Интересно. – Чеченец с интересом и одновременно с недоверием посмотрел на пассажира. – Жена, дети?

– По паспорту есть, – усмехнулся Антон. – Но это липа. Я сейчас в федеральном розыске.

– Почему об этом в милиции не знают?

– Под другими документами там оказался. Я воевал в Чечне.

– На чьей стороне?

– В отряде Тариха Камназаева, – Антон покосился на чеченца.

Брови Зелимхана от удивления выползли на середину лба.

– Я проверю, – наконец выдавил он из себя.

Антон не переживал. Такой полевой командир действительно был. Его отряд был полностью уничтожен спецназом ГРУ, а среди убитых действительно были несколько русских и татарин. Антон прекрасно помнил данные их документов.

– Проверяйте, – невозмутимо пожал он плечами. – Липатовым я там был. Игорь звали… Сейчас живу по поддельным документам на имя Филиппова Антона Владимировича. Якобы прописан в Самаре. До того, как оказался в милиции, был Игнатьевым.

– Значит, паспорт тебе не нужен, – уточнил Зелимхан, выезжая на Кольцевую. – Это хорошо. Оружие есть?

– Нет, но, если необходимо, знаю, где взять, – пожал плечами Антон, одновременно удивляясь про себя беспечности чеченца, спокойно говорившего о таких вещах в машине.

– Вчера специалисты проверили салон на прослушку, – словно прочитав его мысли, сказал Зелимхан. – А рядом с осветителем установили датчик. – Он взглядом указал на небольшую цилиндрическую коробку с матовым стеклом, расположенную на обшивке потолка.

– Звук можно считывать и без жучков, – осторожно заметил Антон. – Есть лазерные устройства, по вибрации стекла…

– Только не при работающем двигателе машины и не в движении, – заметил Зелимхан.

Антона удивили познания чеченца в области спецсредств оперативного сбора информации.

Съехав с Кольцевой, они еще около часа ехали от Москвы, пока не оказались на территории какого-то завода стройматериалов, обнесенного высоким забором.

– Пока поживешь здесь. За территорию без моего ведома ни шагу.

Антон удивленно посмотрел на чеченца:

– Это как?

– Молча, – усмехнулся тот. – Пока не утихнет шум с твоими поисками.

Они вышли из машины. Филиппов огляделся. Промышленные постройки, небольшое административное здание. Везде мониторы, даже на внутренней территории.

– Будешь работать охранником, – пояснил Зелимхан. – Задаром я никому не помогаю.

– Это предприятие тоже Пузыревой? – спросил Антон.

– Нет. И вообще, какая тебе разница?

Антон заметил, что после того, как за ними закрылись ворота, чеченец повел себя более резко. В его голосе появились нотки раздражения и неприязни, которую он до этого скрывал.

В течение получаса ему показали завод и место, откуда он должен был осуществлять наблюдение. Объяснили в двух словах обязанности.

Кроме нескольких крепких парней с резиновыми дубинками на поясе и дежурного на въездных воротах, круглосуточно один оператор контролировал цеха, двор и даже помещение, где отдыхали рабочие.

За прилегающей территорией осуществлял контроль второй охранник. Антона насторожил столь тщательный подход к охране предприятия. «Может, конкурентов боятся, – предположил он, – а может, здесь причина в другом?» Еще его удивил контингент рабочих. По сути, ему хватило часа, чтобы понять, что это – обыкновенные рабы, смирившиеся со своей участью. В помещении для их отдыха, рассчитанном на двадцать человек, стояли двухъярусные кровати, один длинный стол и черно-белый телевизор, установленный на кронштейне под низкими сводами потолка. В этой комнате тоже была видеокамера, которая, впрочем, была скрыта от глаз живущих там людей.

Восемь охранников занимали просторную комнату с окнами во двор на первом этаже проходной. Кровати здесь стояли в один ярус. Был цветной телевизор, стереосистема и холодильник. В углу, за небольшой перегородкой, – спортивные тренажеры и душ.

Начальник охраны Гера, здоровенный сорокалетний бугай с маленькими глазами и синий от наколок, красноречиво описывающих его биографию, показал Антону кровать:

– Распорядок для всех один, – он стукнул кулаком в раскрытую ладонь, изучающе разглядывая новичка. – Подъем в семь. Завтрак. Пару часов можно посмотреть телевизор, потом тренировка, затем обед, после обеда подготовка к дежурству. Двенадцать часов через двенадцать.

– А как мне купить бритву и все такое? – Антон вопросительно уставился в маленькие глазки своего нового начальника.

– Все дадут. За забор ни шагу, – хмуро отрезал он. Посчитав, что для первого раза одного вопроса в его положении достаточно, Антон сделал вид, что ему все ясно.

* * *

– Послушай, брат, – Масуд развалился в кресле гостиной, обвел взглядом стены, увешанные оружием, картинами. – У меня мало времени. Я провел в Москве уже достаточно дней, но до сих пор не знаю, что буду говорить нашим братьям, которые ждут с моим возвращением хороших вестей.

– Я все понимаю. – Шамиль сокрушенно вздохнул. – Масштабные теракты против мирного населения и объектов опасного производства – очень рисковое занятие. Не каждый русский пойдет на их организацию и подготовку. Каждый чеченец, дагестанец, осетин, аварец – для москвичей потенциальный террорист. Где ни появишься, сразу замечаешь, что на тебя обратили внимание не только менты. – Он зло потер подбородок. – Все, кому не лень – от бабок на скамейках перед подъездами, кончая школьниками, – называют «лицом кавказской национальности».

– Это говорит о том, что вы заставили их бояться себя, а это много, – подбодрил его Масуд. – И имей в виду. – Араб поднял указательный палец вверх и слегка наклонился в сторону чеченца. – Нам нужна крупномасштабная акция, которая бы отбила у русских военных охоту отправляться воевать на Кавказ.

– Есть еще одна опасность. – Шамиль нервным движением ослабил узел на галстуке. – Большая половина родовых кланов моих земляков не желает не только поддерживать мою деятельность морально, но и категорически против всяческих акций…

В глазах Масуда появилось недоумение.

– А откуда им известно о твоих делах?

– Я не совсем так выразился, – спохватился Бекбулаев. – Кто конкретно занимается этим, они, конечно, не знают, но, в общем, осуждают действия этих людей.

– И ты осуждай! – Масуд пожал плечами. – И делай это вдвойне активней. Наличие лояльных к режиму чеченцев тоже играет тебе на руку. Если бы все проводили политику террора в России, вас бы уже всех под одну гребенку отправили на Лубянку.

Давая понять, что согласен с рассуждением араба, Шамиль закивал головой. Но это была только видимость. Он давно понимал, стоит таким людям узнать о его действиях – и Лубянка покажется курортом по сравнению с тем местом, куда зачастую его земляки отправляют неугодных им людей.

* * *

За неделю пребывания в должности охранника Антон хорошо изучил внутренний распорядок завода. Дежурства за пультом охранной системы видеонаблюдения чередовались с патрулированием промышленной зоны или вахтой на проходной.

Ему удалось побывать во всех помещениях, за исключением одного склада. В него нельзя было заходить охранникам, и в нем не было видеокамеры наблюдения. Небольшой ангар считался хранилищем фурнитуры и почти всегда был закрыт. Лишь один раз, во время дежурства Антона, туда въехала грузовая «Газель». Приехавший на ней парень сразу закрыл за собой ворота, а когда через некоторое время он выехал оттуда, на машине были уже установлены другие номера. Это насторожило Филиппова.

Сегодняшнее дежурство заключалось в патрулировании внутренней территории. Войдя в сборочный цех, Антон огляделся. Все были заняты своим делом. Никто не пытался филонить или устроить себе перекур не по графику. По-другому не могло и быть. В углу склада стояла видеокамера. Оператор, сидевший в административном здании, контролировал не только работников цехов, но и Филиппова, впрочем, как и тот его, когда они менялись местами. С работающими на объекте людьми нельзя было вступать в контакт.

Так называемые рабочие, снующие мимо, давно потерявшие человеческий облик бомжи, с опаской косились на резиновую дубинку у него на поясе. На лицах некоторых из них красовались синяки и ссадины. Однако все были одеты в более или менее чистую спецодежду синего цвета и кепки. На нагрудном кармане каждого красовался логотип – дом на фоне горы и надпись – «ОАО „Кавказ“, название фирмы. Униформа странным образом оттеняла кирпичного цвета пропитые лица и подчеркивала неуклюжие, подчас суетливые движения забулдыг. В каждой бригаде имелся старший. Как правило, это был относительно крепкий и сравнительно молодой мужчина, не до конца пропивший мозги. Жил он вместе со всеми и отвечал за все, начиная с порядка и кончая планом. Так называемые начальники цехов приезжали утром на своих автомобилях. Их было трое, армянин и два русских. Со своими работниками они почти не контактировали, а если и вызывали кого в свои небольшие кабинеты, похожие на киоски, стоящие прямо в цехах, то оттуда беднягу уже либо выводили, либо выносили его „коллеги“.

Утром и в обед каждый получал кроме еды по стакану какой-то бормотухи. Вечером два. Несмотря на сравнительно небольшую дозу, к исходу дня многие едва держались на ногах, что зачастую становилось причиной вызова «на ковер».

Окинув взглядом цех, Антон развернулся было к выходу, как сквозь шум работающих циркулярок и стук молотков послышался душераздирающий вопль. Он обернулся. Из глубины цеха, к выходу, двое мужиков с вытаращенными глазами, что-то крича, волокли третьего, с окровавленной по локоть рукой и неестественно болтающейся кистью. На бледном, обескровленном лице застыла гримаса боли.

– Что случилось? – пропустив их мимо себя, спросил Антон старшего смены, безучастно шедшего следом.

Утерев пот рукавом куртки, невысокого роста сухощавый дедок с хитрыми глазами сплюнул под ноги:

– Руку под цепь лебедки сунул. – Он зло посмотрел на бедолагу, которого усадили на перевернутый вверх дном ящик и бинтовали. – Лучше бы голову.

– И что теперь? – поинтересовался Филиппов.

Мужчина как-то странно посмотрел на Антона и, оставив его вопрос без ответа, отправился в административный корпус, возле которого стояла машина Зелимхана. Спустя несколько минут туда же вызвали и Филиппова.

– В твое дежурство этот баран покалечился. – Зелимхан испытующе посмотрел в глаза Антону и, выдвинув ящик письменного стола, извлек оттуда пистолет. – Тебе его и лечить.

– Зачем оружие? – удивился Антон. – Или мне его у больницы караулить?

– Какая больница! – нехорошо усмехнулся чеченец. – Все, отработал работник. Уберешь его, а труп спрячешь. Поедете вдвоем с Фомой. Он знает, куда и где его кончить. Остальным баранам будет сказано, что пострадавшего отвезут в Склиф. И не задавай мне больше лишних вопросов. Все, иди.

Антон опешил. Выйдя на улицу, он увидел, как несчастного, уже с забинтованной рукой, грузят в машину. Старенькая «копейка» постоянно стояла под небольшим навесом возле КПП. В здоровой руке у бедняги была поллитровка бормотухи. Он жалобно подвывал.

Как быть? Убивать ни в чем не повинного человека? С другой стороны, Антон прекрасно понимал, выхода нет. Он едет не один. Если удастся нейтрализовать Фому, крепкого сорокалетнего мужичка, работающего охранником во вторую смену, и спасти пострадавшего, на операции по розыску Черного Принца можно ставить крест. Получалось, на одной чаше весов – законченный алкаш, который и без того вряд ли протянет даже полгода, на другой – сотни, а может быть, тысячи жизней мирных людей.

Расчет Зелимхана был точен – одним выстрелом он убивал двух зайцев. Во-первых, если Антон мент, он был обязан, невзирая ни на что, предотвратить убийство. Во-вторых, он повязывал Антона кровью.

Филиппову ничего не оставалось делать, как дальше погружаться в пучину беспредела. Ко всему он прекрасно понимал, случись какой-то прокол, и он сам окажется на скамье подсудимых. Поэтому с большей тщательностью придется заметать после себя следы. Прокуратуре без разницы, ради чего ты совершал преступление. Для нее главное – существование самого факта. Кажущиеся на первый взгляд смягчающими обстоятельства и цели лишь усугубят положение тем, что на преступления он шел осознанно.

Антон подошел к «жигуленку».

– Садись. – Увидев его, Фома открыл заднюю дверь.

Выехав за ворота, машина почти сразу свернула в лес.

– Куда?! – неожиданно заволновался раненый. – Куда вы меня везете?

От него разило перегаром и давно не мытым телом. Он испуганно заерзал.

Антон опустил со своей стороны окно и подставил лицо под поток свежего воздуха.

– Здесь срежем. За лесом больница, – успокоил несчастного Фома.

Удовлетворенный ответом пьянчуга приложился к горлышку и за полминуты осушил бутылку, невзирая на ухабы. Отбросив ее в окно, он громко икнул и посмотрел на Антона:

– В больнице отберут, а так легче, – сокрушенно вздохнув, он бережно положил пострадавшую руку на здоровую, словно ребенка. – Кто же подъемник включил, когда я за ключом полез?

Антон перевел на него взгляд:

– В смысле?

– Да ведь старший смены ключ туда уронил! – Пострадавший шмыгнул носом. – Достать велел… Меня теперь без пальцев обратно вряд ли возьмут.

– А самое главное, онанизмом не позанимаешься! – хохотнул Фома.

– Вам смешно, – жалобно протянул бедняга.

Тем временем Фома резко свернул с проселка. Бомж, охнув, навалился на Антона. По стеклу застучали ветки, и через минуту машина встала.

– Выходи, – не глядя назад, скомандовал Фома и вылез наружу. – Приехали.

Мужичок затравленно посмотрел сначала на Антона, потом на вышедшего из машины Фому:

– А где больница?

Больше Антон был не в силах терпеть. Он знал, что от него требуется. Решительно открыв двери, он выволок несчастного из машины и оглушил кулаком по затылку. Вскрикнув, тот упал. Опасаясь, что он скоро придет в себя, Филиппов выстрелил ему в голову…

– А ты, я вижу, рассусоливать не любишь, – раздался за спиной голос Фомы.

Антон обернулся. Убирая за пояс «АПС», тот криво улыбался.

– А у тебя ствол для меня? – спросил Антон.

– Угадал, – кивнул он. – Был уже случай, когда такого, как ты, вальнуть пришлось. Только он перед этим чуть меня не порешил. Ладно, хватит трепаться, нам его еще присыпать надо.

С этими словами напарник достал из багажника две лопаты.

Глава 11

Лариса открыла глаза и, увидев над собой склонившийся силуэт, закричала.

– Тише, Лора… – Испуганный голос Масуда вернул ее в реальный мир. Она села на кровати и, нащупав на тумбочке выключатель, включила ночник.

– Как ты меня напугал! – Приходя в себя, она посмотрела на часы. – Только четыре. Ты чего не спишь?

– Я спал. – Масуд поднялся с кровати и накинул на обнаженное тело халат. – Ты сейчас говорила с каким-то Антоном, поэтому я проснулся.

– Вон ты о чем, – протянула она. – Сон приснился, будто бы машину опять угоняют, и снова этот парень появился.

Лариса солгала. Она не помнила, что ей снилось, но и не сомневалась: Масуд не врет. Последние несколько дней она все чаще и чаще вспоминала этого человека. При мыслях о нем где-то в груди возникало странное ощущение легкого опьянения. Ей приятно было думать об Антоне.

Зелимхан сказал, будто он устроил его работать у одного из своих земляков на небольшой фабрике. Она не решилась уточнить, где это. Находясь рядом с Масудом, Лариса больше не испытывала к нему никакой страсти. Окончательно убедившись в бесперспективности продолжения отношений с ним, теперь искала выход из создавшегося положения и не находила.

– Я завтра еду в Ростов. – Масуд зевнул. – Не хочешь прокатиться со мной?

– Много дел, – пожала плечами Пузырева. – Надолго?

– Пара дней. – Лицо араба сделалось подозрительным. – А ты мне не врешь, что я у тебя один?

– Понимаешь, – Лариса, опустив глаза, присела на край кровати. – Я не могу в себе разобраться. Прошло столько времени…

В спальне воцарилась гнетущая тишина.

– Мне необходимо просмотреть твои дела. Когда это будет возможно? – В голосе Масуда появились нотки раздражения.

– Хоть сегодня, – пожав плечами, хмыкнула она. – Никаких проблем. Бухгалтер в офисе каждый день… Без выходных.

– Хорошо, – кивнул он головой.

На улице было пасмурно. Накрапывал мелкий дождь. Все это усилило депрессию, вызванную утренним разговором.

Сегодня, после вынужденного перерыва, за Пузыревой вновь заехал Спицын, которого накануне выписали из больницы.

– Зря я все-таки вас послушал, Лариса Евгеньевна, – вздохнул он, когда они остановились на красный. – В платную клинику только попади… Видят, что платежеспособный, кучу болезней найдут, лишь бы лежал.

– Тебе какая разница? – Она улыбнулась. – Я ведь оплатила лечение как производственную травму.

– Скучно там. – Он вздохнул и, включив передачу, хотел еще что-то сказать, как невесть откуда вынырнувший «бычок», видимо, не успевший повернуть на «красный», перегородил им дорогу.

Оглушенные подушками безопасности, они некоторое время сидели молча, приходя в себя.

Первым заговорил Вадим:

– С вами все нормально?

– Вроде бы да, – выбираясь наружу, прошептала Пузырева.

Выскочивший из микроавтобуса водитель обезумевшими глазами смотрел на результаты своего виража. Капот еще новой «Ауди» вздыбился, колеса зажаты крыльями.

– Ну ты, брат, даешь, – Спицын на всякий случай сначала заглянул в «бычок», затем бросил взгляд на стоящую сзади машину и, убедившись, что авария не подстроена, присел на корточки рядом.

– Извини, – едва слышно пролепетал водитель злополучного микроавтобуса. – Жена с утра крови попила, весь на нервах.

– Все на нервах, – огрызнулся Вадим, доставая сотовый. – Лариса Евгеньевна, я сейчас ГАИ вызову и в офис позвоню, чтобы за вами машину выслали, а вы пока в салоне посидите.

– Не стоит, – отмахнулась она. – Сто лет на метро не ездила. Позвони, как тут закончишь, мне.

– Хорошо, – кивнул головой Спицын и, видимо, только сейчас вспомнив о свидетелях, бросился к стоящим у тротуара зевакам…

Сойдя с эскалатора на переполненный людьми перрон подземки, она вдруг услышала, что ее кто-то окликнул.

Развернувшись, Лариса увидела немолодую, стройную даму в очках.

– Вы меня? – удивленно спросила она, пытаясь вспомнить этого человека.

– Лора, вы не узнали своего преподавателя! – грудным голосом воскликнула женщина, подхватив ее под локоть и увлекая в сторону от людского потока.

– Мария Александровна! – всплеснула руками Пузырева. – Как же, как же… Извините, я сейчас в аварию попала, еще в себя не пришла.

Мария Александровна вела у них на курсе английский язык. Лариса имела несчастье несколько раз пересдавать ей предмет.

– Вы сейчас где и с кем? – придирчиво оглядев ее с ног до головы, поинтересовалась англичанка. – Я смотрю, либо вы удачно вышли замуж, либо имеете хорошую работу.

– Я не замужем, – грустно улыбнулась Лариса. – А в остальном вы правы. Занимаюсь бизнесом.

– И детей нет? – удивилась Мария Александровна.

Лариса отрицательно покачала головой.

Англичанка всплеснула руками:

– Как так? Такая красавица! – В ее глазах появилось любопытство. – А вас по поводу Масуда не беспокоят?

– А почему меня должен кто-то беспокоить? – удивилась Лариса, пожимая плечами.

– Вы с ним не поддерживаете отношений? – вопросом на вопрос ответила Мария Александровна. В ее взгляде появилась подозрительность.

Это насторожило Пузыреву.

– А что?

– Как! – Лицо преподавательницы сделалось злым. – Этот негодяй – бандит! Он помогает чеченцам. Более того, он даже воевал на их стороне.

– Что вы несете?! – возмутилась Пузырева. – Откуда вам вообще известны такие подробности?

Она едва сдержалась и не сказала, что только что рассталась с Масудом и никакой он не бандит, а обыкновенный бизнесмен, и ни от кого не прячется, а живет в Москве.

– У нас всех преподавателей допросили! Да и по телевизору я как-то видела, похожего на него боевика показывали.

Неожиданно Пузырева вспомнила прозвище этой женщины. Неизвестно почему, студенты называли ее за глаза Клизма. У нее появилось желание вцепиться ей в лицо, но неимоверным усилием воли она удержалась. Больше не став слушать сплетницу, не прощаясь, она развернулась и вошла в вагон только что остановившейся электрички.

Проводив бывшую студентку удивленным взглядом, Мария Александровна пожала плечами и направилась к эскалатору.

На работу Лариса пришла сама не своя. Грубо ответив секретарше на вопрос, все ли у нее в порядке, она закрылась в кабинете и задумалась.

Злость на «глупую» преподавательницу постепенно прошла. Однако она сменилась не менее отвратительным чувством.

«Неужели это правда?» – с ужасом думала Лариса, глядя в окно. Она часто видела на экранах телевизоров боевиков. Злые, обветренные лица, бороды и армейский камуфляж. Эти атрибуты ограничивали ее представление о них. Интеллигентный и спокойный Масуд никак не походил на этих жестоких людей. Не может быть, чтобы человек столько лет провел в Москве и вдруг, ни с того ни с сего, начал воевать против России. Однако другой голос, начинающий звучать все сильнее, говорил другое: «А как же те, что прожили в этой стране с рождения, оказались в лесах с оружием в руках?» И чем больше она думала об этом, тем больше появлялось вопросов. Почему, например, Масуд так долго не давал о себе знать? Чего он боялся? Почему, в конце концов, на нее вышли именно чеченцы? С другой стороны, Зелимхан и несколько его земляков – абсолютно мирные люди, уехавшие из неблагополучной Чечни. Однако то, что они не принадлежат ни к какой этнической криминальной группировке, еще на воде вилами писано.

Она наконец-то задумалась над тем, что за все время, в отличие от своих конкурентов, не подвергалась никакому давлению со стороны. Может, это Масуд поручил Умарову оградить ее от такого рода проблем, а она просто-напросто не в курсе реального положения дел? Наверняка и ее «Юпитер» был причиной кровавых разборок. Если это так, что тогда, кроме Ларисы и ее бизнеса, может объединять Зелимхана с Масудом?

От размышлений ее отвлек Умаров.

– У тебя все нормально? – поинтересовался он с порога, с тревогой заглядывая в глаза. – Почему мне не сообщила об аварии?

– Решила на метро прокатиться. А что?

– Ничего. – Он потер переносицу. – Сегодня Масуд планирует ознакомиться с делами. В общем-то, это больше, как я понял, будет ревизия.

– Я в курсе, – кивнула она, просматривая накладные, лежащие на столе. – Ничего страшного.

– Чем собираешься заниматься?

Лариса удивленно посмотрела на него:

– Сам же сейчас сказал, ревизия у нас. Буду отчитываться. – Неожиданно в ее глазах появилась растерянность. – Только пока не знаю, как я его представлю бухгалтеру и юристу?

– Никак. – Зелимхан покосился на часы, висевшие на стене. – Не утруждай себя присутствием при этом.

– А если… – открыла она было рот, чтобы задать еще какой-то вопрос, но он не дал ей этого сделать:

– Я уже оговорил с ним технические стороны…

– Слушай, – неожиданно осенило Ларису, и она пристально посмотрела на своего зама. – А ты ему случайно не родственник?

– С чего ты взяла? – удивился он. – Где Чечня и где Саудовская Аравия?

«В том-то и вопрос, – подумала Лариса. – Где Чечня и где Аравия? При каких же обстоятельствах они сошлись, а главное, где?» Масуд утверждает, что с момента окончания университета не появлялся не только в Москве, но и в России вообще. Тем не менее чувствовалось, что Зелимхан был не заочным знакомым Масуда, а старым товарищем, которому, судя по всему, араб доверял. Где и как Умаров заслужил такое доверие? Неожиданно она вспомнила, как ее заместитель два раза почти на три месяца исчезал на своей родине. Столь долгое отсутствие он объяснял тяжелым положением дома и разрухой в республике. Как она поняла из его объяснений, родители чеченца жили в далеком, никем не контролируемом горном селении. А ведь между тем она до сих пор не задавалась вопросом, где Зелимхан получил образование. Уж явно не в горном ауле приобрел практику общения на двух языках – английском и немецком. Он не подходил под общий стереотип выросшего в глуши человека. Об этом говорили его манеры, умение вести себя, держаться в обществе. Эрудиции чеченца можно было только позавидовать. Неожиданно у нее появилась идея.

– Почему все это время скрывал от меня свою возможность видеть и общаться с Масудом? – спросила она, сделав вид, будто что-то ищет в выдвижном ящике стола.

Расчет ее был построен на одном – она узнала об этом из уст самого Масуда.

– Откуда ты знаешь? – Он вскинул на Ларису удивленный взгляд, и от ее внимания не ускользнуло его замешательство и даже испуг.

– От верблюда! – Передернув плечами, она взяла телефонную трубку и принялась набирать несуществующий номер.

– Я думал, так будет лучше для вас обоих, – ответил Зелимхан и, видимо, опасаясь новых каверзных вопросов, встал и направился к дверям.

Оставшись одна, Лариса бросила трубку на аппарат и задумалась.

* * *

– Будем считать, за время испытательного срока ты подтвердил свою профпригодность. – Зелимхан налил в стакан минеральной воды и, отпив из него, пристально уставился в глаза Филиппову. – Теперь ты знаешь работу. Не передумал?

Антон отрицательно покачал головой:

– У меня нет выбора.

– Тогда иди…

С того момента, когда Антону пришлось убить бомжа-рабочего, минуло несколько дней. В том, что несчастный случай был подстроен и бездомному «помогли» покалечить руку, он был уверен. Если сказанное рабочим в машине можно было еще считать обычной в таких ситуациях попыткой оправдаться, то старший смены подтвердил этот факт лично. В одно из своих дежурств, улучив момент, когда поблизости никого не было, а объектив видеокамеры в цехе застыл, отвернувшись в сторону, Антон, подмигнув ему, похвалил:

– Ловко ты того лоха подставил!

На что тот, не смущаясь, ответил:

– Мастерство не пропьешь!

Филиппов не испытывал к этому человеку неприязни. Он понимал, у него не было другого выхода, кроме как выполнять задания своих хозяев. Он ничем не отличался от своих рабочих. Может быть, только шансов оказаться на импровизированном кладбище, по крайней мере в ближайшем будущем, у него меньше и работа легче.

Антона не мучили угрызения совести и по поводу своего поступка. Что было, то было. Эмоциям он умел не давать волю и знал: зациклись на происшедшем, начни мысленно возвращаться к столь неприятному и страшному эпизоду чудовищной проверки, и его провал обеспечен. Зелимхан, да и Фома с Герой были неплохими психологами, а он чувствовал их пристальное внимание к своей персоне.

После того как они на пару с Фомой засыпали труп, тот стал называть его Бесом. Как само собой разумеющееся, эта кличка быстро и прочно закрепилась за ним и среди других сотрудников охраны.

Накануне очередного заступления на дежурство, позанимавшись с тяжестями и приняв душ, Антон прилег перед телевизором. Неожиданно скрипнули входные двери, и в комнату заглянул Фома:

– Бес! – Он окинул пустующие койки взглядом и, убедившись, что, кроме Филиппова, здесь больше никого нет, кивнул в сторону улицы: – Поехали. Смена отменяется.

Жмурясь от яркого дневного света, Антон вышел наружу. Фома уже собирался сесть в машину, невесть откуда появившуюся перед въездными воротами «девятку», как, увидев Антона, чертыхнулся:

– В город едем. Переоденься соответственно!

Через полчаса они мчались по шоссе в сторону столицы.

– Зачем и куда? – проводив взглядом обогнавшую их иномарку, спросил Антон.

– Кадровую проблему решать, – на полном серьезе ответил Фома. – Одного калеку ты замочил плюс еще один в некомплекте числился, – пояснил он, не отрывая взгляда от дороги. – Причем второй должен быть специалистом по сварке.

– Почему? – удивился Антон.

За все время, которое он провел на этом предприятии, ни разу никаких сварочных работ не проводилось, равно как и не видел он соответствующего оборудования.

– Зелимхан сказал, – пожал плечами Фома. – Зачем, для чего… Мое дело маленькое.

Оставив машину на Комсомольской площади, они прошли через здание Казанского вокзала и вышли на перрон.

– Так называемые специалисты на поезде приедут? – озираясь по сторонам, с иронией спросил Антон, прекрасно понимая, что никакого поезда Фома встречать не собирается.

Однако тот к вопросу отнесся серьезно:

– Любой вокзал – это институт подготовки наших кадров, то есть бомжатник. – Его блуждающий по толпе взгляд наконец на ком-то остановился. Бесцеремонно расталкивая попадающихся на пути людей, Фома направился к уже немолодому мужчине в униформе носильщика.

– Давненько тебя не видел, – ответив на рукопожатие, прищурился носильщик и подозрительно покосился на Антона: – Это с тобой?

– Не «это», – недовольно буркнул Фома, – а Бес. Работаем вместе.

Потеряв к Филиппову всяческий интерес, носильщик метнул по сторонам настороженный взгляд и кивком головы отозвал их подальше от толпы:

– За товаром?

– За ним, – кивнул головой Фома. – Я тебя просил сварщика подыскать.

– Бабки давай, – всем своим видом показывая, что заказ выполнен и за него осталось лишь заплатить, носильщик протянул руку.

Всучив ему двести долларов, Фома выжидающе уставился на него.

Без всякой опаски покрутив в руках купюры, тот спрятал их в нагрудный карман куртки и вздохнул:

– Маловато, конечно. Не обычного бичугана искал. Времени много угробил…

– Ладно, – заторопился Фома, успокаивающе похлопав его по плечу. – Я хозяину скажу. Пока давай нам координаты.

– Пойдете по левой стороне перрона до конца. – Носильщик махнул рукой, указывая направление. – За указателем остановки последнего вагона, рядом с забором, будка. Там зимой уборочный инвентарь путейцы держат…

– Понятно, – кивнул головой Фома и, потеряв всяческий интерес к мужчине, увлек Антона за собой. – На будущее, если меня не будет, а Зелимхан скажет, что понадобилось мясо, ну люди, – пояснил он, заметив недоумение в глазах шедшего рядом Антона, – звонишь Тахиру. Он татарин. Здесь бывает постоянно, даже тогда, когда не его смена. Говоришь, кто нужен… Не прямым, конечно, текстом, а намеками. Но так, чтобы он понял. Как подберет нужных людей и сообщит, выезжай. Обычно на это уходит не больше суток.

– Где он их находит? Просто первых попавшихся?

– Ты что? – Фома рассмеялся. – Тут, если кого попало, то хоронить замучаешься. Они же почти все на ходу разваливаются. Более-менее здоровые нужны. Кто еще не потерял надежду к нормальной жизни вернуться.

– Разве есть такие? – усомнился Антон.

– А как ты хотел! – удивился Фома. – Большинство людей не по своей воле за этой чертой оказываются. Квартирные махинации, потеря памяти, дети скоты… Миллионы причин. У каждого человека своя. Ты вот, например, знаешь, кем был раньше тот хмырь, которого ты так легко грохнул? – Фома замедлил шаг. – То-то. А он, между прочим, в школе географию преподавал. Квартиру в Карабахе имел… А вот поставили несколько человек по пьяному делу свои подписи под филькиной грамотой в Беловежской Пуще, и баста. Через год – беженец, через три – бомж, а еще немного, – Фома многозначительно посмотрел на Антона, – труп…

Пройдя перрон, они спрыгнули на землю и пошли вдоль путей.

– Им ведь Тахир золотые горы наобещал, – тяжело дыша от быстрой ходьбы, продолжал Фома. – Жрачка, пойло, постель чистая и легкая работа. Якобы деньги на их счета будут идти… Верят. Думаешь, «Кавказ» Шамиля – единственное такого рода заведение?

– Почему Шамиля? – удивился Антон, замедляя шаг. – Я, кроме Умарова, там никого больше не видел.

– Умаров – это… – Фома на секунду задумался, – как бы тебе сказать…

– Говори как есть, – поторопил его Филиппов.

Заметив в нескольких десятках метров впереди наполовину заросшую полынью будку, он начал волноваться, что Фома не успеет договорить.

– Это правая рука Шамиля, а тот, в свою очередь, главный над чеченцами. Ему не только «Кавказ» принадлежит. В общем, весь легальный бизнес. А Умаров у него как министр обороны…

Дернув едва висевшую на одной петле дверь, Фома скривился:

– Ну и духан!

Когда глаза привыкли к полумраку, Антон увидел двух скверно одетых мужичков, расположившихся на каком-то тряпье, рядом с перевернутым вверх дном ящиком. На обрывке газеты лежало обглоданное яблоко и кусок хлеба. Рядом валялась пустая бутылка из-под водки.

– Вам чего? – затравленно глядя на вошедших, поднялся среднего роста, худощавый мужчина лет сорока.

– Кто сварщик? – Фома бесцеремонно смахнул с ящика газету с объедками и поставил на него ногу. – Ну!

Бездомный, сидевший на полу и выглядевший помоложе своего товарища, вытер рукавом замусоленного пиджака губы и посмотрел на своего товарища:

– Чего молчишь? Тебя спрашивают!

– Чем варил? – грозно посмотрел на него исподлобья Фома.

– Чем угодно. – Мужичок съежился под взглядом гиганта. – Могу электро, но лучше газ. Я прошлым летом сюда на заработки приехал из Казахстана. На стройке работал. Потом, после расчета, уже на вокзале, паспорт вместе с деньгами украли…

– Хорошо, – пробормотал Фома. – Вам Тахир все объяснил? Ну, насчет работы и всего прочего…

– Это который носильщик? – уточнил сидящий на полу. – Говорил. Но хотелось бы своими глазами все увидеть…

Осмелев, он последовал примеру своего товарища и тоже встал. Его слегка покачивало. То ли от выпитого, а может быть, и от слабости.

– Не бойся, – Фома по-свойски хлопнул его по плечу, отчего тот едва удержался на ногах. – Водка, жрачка, койка, бабы… Все будет, – обернувшись к Антону, он задорно подмигнул: – Правда ведь, Бес? Ну а если не понравится… – Он вновь развернулся к бомжам и посмотрел сначала на одного, затем на другого, словно прикидывая в уме, сколько нужно будет перекидать земли, чтобы спрятать тщедушные тела… – отправим на все четыре стороны.

– Годится! – воспрянул духом сварщик, поначалу напуганный габаритами визитеров и наивно полагающий, что у него еще есть шанс отказаться.

– Ну, раз годится, – вздохнул, подыгрывая ему Фома, – с вещами на выход!

Вскоре опешивших от мытья под душем, стрижки под ноль и переодевания в униформу с эмблемами «Кавказ» бомжей уже с пристрастием посвящал во внутренний распорядок артели начальник цеха.

Вернувшись в комнату, Антон застал у своей кровати Кощея, охранника со второй смены. Синий от татуировок двадцатипятилетний бугай, с наголо обритым черепом и маленькими нагловатыми глазами, напяливал на себя его штаны.

– Я что-то не понял… – Опешив, Филиппов задержался в дверях и с недоумением посмотрел сначала на Кощея, затем на двоих его мордоворотов, Сивого и Жорика. Эти парни были не так сильны физически, как вожак их стаи, но в наглости и других отрицательных качествах не уступали ему. Увидев хозяина униформы, оба прихлебателя изобразили на лицах злорадные улыбки и расступились, словно давая возможность Филиппову полюбоваться, как одежда подошла их боссу.

Только вчера он ее отстирал и погладил. Этим занятием ни Кощей, ни остальные охранники себя не утруждали. Рубашки и брюки так называемых сотрудников службы безопасности лоснились от грязи, а от их хозяев за версту несло потом.

Что это? Очередная проверка или эти ублюдки решились установить здесь свои порядки? А может, просто шутка. За все время пребывания Антона в этих стенах к нему относились сдержанно и никто не вел себя подобным образом.

Филиппов почувствовал злость.

– Тебе полчаса времени, клоун. – Он прошел на середину комнаты и, опершись о стол кулаками, исподлобья посмотрел в глаза Кощею. – Снять, постирать, а утром погладить.

– Чего? – Лицо недоумка вытянулось от негодования. – Повтори, что ты сказал!

Кощей бросил взгляд на своих корешей и, убедившись, что они так же возмущены выходкой новичка, медленно направился в сторону Антона. Остановившись по другую сторону стола, он выжидающе уставился ему в глаза.

Филиппов почувствовал легкую дрожь возбуждения.

– Я два раза только бью, – спокойно выдержав взгляд, брезгливо улыбнулся Антон. – Один раз по уроду, а второй по крышке его гроба.

– Ни хрена себе! – Сивый переглянулся с Жориком и вновь уставился на Антона. – Кощей, а новичок дедов не уважает…

Взбодренный поддержкой своих дружков, громила шагнул ближе.

Антон уже решил, что он сделает. Он не провоцировал драку и не боялся ответственности. Он также не исключал возможной скрытой съемки в этой комнате уже лично Зелимханом. Кроме того, он даже почувствовал легкую эйфорию от возможности освободиться от отрицательных эмоций, накопившихся за последний месяц. Он прекрасно знал, что в стенах этого заведения стоящий перед ним человек скрывался от правосудия. Если верить его рассказам, он был обыкновенным мокрушником, за копейки готовым убивать и калечить людей. Судя по всему, его вычислили, и теперь ему было чего бояться.

Кощей ударил. Этим он словно включил отлаженный и давно безотказно служивший механизм. Подшагнув к нему, уходя под локоть и пропуская просвистевший в воздухе кулак чуть правее своего уха, Антон ткнул ему в солнечное сплетение. Громила сложился, сам налетев на кулак. Носком ботинка по лицу Антон в прямом смысле перевернул его в воздухе и, опрокинув на спину, взвился к потолку, опустившись через мгновение обеими ногами на грудную клетку беспредельщика. Изо рта Кащея с вскриком вылетела пена и сгустки крови. Раздался хруст ломающихся ребер. Заранее зная, что противник уже не жилец, оттолкнувшись от превратившегося в мешок с костями тела, Антон бросился на Сивого. После поверженного Кощея это был второй серьезный противник. Удар ногой в челюсть отбросил того на кровать.

– Ты чего… Не надо… Я ни при чем, – испуганно причитая, начал пятиться назад Жора. Его лицо сделалось бледным, а губы мелко дрожали. – Мы же шутили… Я ему говорил…

Шум открывшихся сзади дверей заставил Антона обернуться. На пороге, строго глядя на него, стоял Зелимхан. Антон догадался, что чеченец все-таки наблюдал за происходящим, и машинально окинул взглядом стены комнаты, пытаясь определить, где установлено оборудование.

– Что здесь происходит? – Умаров посмотрел на бившееся в конвульсиях тело Кощея, который страшно хрипел и пытался подняться. – Бес, зайди ко мне и жди.

Пропустив Антона мимо себя, Зелимхан прошел в комнату.

Как такового кабинета у Умарова не было. Изредка, порою раз в два-три дня появляясь, он собирал начальников цехов в небольшом помещении, где стоял стол, кресло и небольшой шкаф с документацией и телевизором. Вдоль стены, на которой не было окон, располагалось несколько стульев. Чеченец не заставил долго себя ждать. Войдя через несколько минут следом, он остановился напротив Антона:

– Кощей, наверное, умрет. – В его голосе не было ни сожаления, ни тем более жалости. Он просто констатировал факт.

Филиппов знал, что поломанные ребра наверняка повредили легкие, и даже если этот человек выживет, однозначно останется жалким инвалидом. Он виновато развел руками:

– Я защищался.

– Знаю. – Зелимхан подошел к столу и, взяв лежащий на нем пульт дистанционного управления телевизором, показал им на экран: – Одна видеокамера, установленная у вас, выведена сюда. Сегодня, когда ты с Фомой уехал, а Сиваков узнал, что должен подменить тебя, у них с Кощеевым состоялся разговор, из которого я и узнал, чем закончится изменение обычного графика дежурств. – Положив пульт на место, он некоторое время сидел, молча глядя перед собой. Затем указал глазами на стул: – Присядь.

Антон подчинился.

– Как ты смотришь на изменение своего положения? – спросил наконец Умаров.

Антон ждал такого предложения, стремился к этому, ведь чем выше он стоит, тем легче выполнить задачу. Однако чтобы не выдать этого, решил проявить сдержанность:

– Я до сих пор не знаю, во сколько оцениваются мои услуги.

– Какая сумма тебя бы устроила? – Зелимхан выжидающе посмотрел на Филиппова.

Для виду, словно что-то прикидывая в уме, Антон выдержал паузу. Наконец, с шумом переведя дыхание, с опаской покосился на чеченца:

– Штука зеленью.

Зелимхан, не скрывая восхищения, посмотрел на Антона:

– Однако, ты о себе высокого мнения!

– Я себе цену знаю и никогда не преувеличиваю свои скромные возможности. Кстати, не в пример Кощею, – после небольшой паузы добавил он.

– А не боишься, что я тебя за этого парня на тот свет отправлю? – неожиданно спросил Зелимхан, пристально посмотрев в глаза Антона.

– Не боятся только дураки, – пожал плечами Антон. – Но если бы не я его, то он меня…

– Пока буду платить тебе только половину того, что ты хочешь. Не нравится, – он многозначительно усмехнулся, – расстанемся по-хорошему.

– Это без издевательств? – съязвил Антон. – После всего меня ведь не резон оставлять живым.

– Сильно много говоришь, – Умаров строго посмотрел на Филиппова и, давая понять ему, что решение его окончательное и обжалованию не подлежит, пояснил: – Зарплата не фиксированная. Кроме этого, есть и командировочные расходы, доплата за риск… В общем, все зависит от тебя и от того, как будешь справляться со своими задачами. За просчеты у нас штраф. Сам понимаешь, какой, – после небольшой паузы добавил он.

– Жизни вы лишаете легче, чем гаишник прав, – хмыкнул Антон.

– Хорошо, что ты догадался. – Зелимхан встал. – Завтра ты будешь в курсе своих новых обязанностей, а пока отдыхай.

Глава 12

– С этого дня рекомендую не пятнадцать, а десять процентов прибыли отправлять на родину. Остальное пустить на подрывную деятельность здесь, в России, – ткнул пальцем в стол Масуд. – Пока я не разберусь, как эти деньги используются в Чечне, придерживайся этих сумм.

– Хорошо, – кивнул головой Умаров, укладывая документы в сейф.

Весь сегодняшний день они провели в кабинете исполнительного директора. Зелимхан отчитался за последний год, и Масуд был доволен финансовым положением дел в корпорации.

Все это время Сухроб дремал в углу, развалившись в кресле.

– Может быть, поужинаем? – напомнил чеченец о том, что за весь день они лишь пару раз пили чай.

– Давай, – согласился с ним араб. – Заодно навестим ваш «Садко»…

Придирчиво оглядев зал, Масуд прошел в отдельный номер, в который еще из офиса, по телефону, Умаров заказал ужин на три персоны.

Некоторое время, жадно набросившись на еду, ели молча. Тишину, воцарившуюся за столом, нарушил Зелимхан:

– Готова партия сборно-щитовых домиков. Завтра у меня назначена встреча с представителем Подковыркина по поводу отправки.

– Это который депутат Госдумы? – Масуд наморщил лоб: – Григорий Григорьевич, кажется, его зовут?

– Именно так, – подтвердил Умаров, глотнув из бокала вино. – Много на него уходит денег… Иногда неоправданно.

– Поменяйте его на другого, – ухмыльнулся араб. – Эта категория россиян часто намного сговорчивее, чем даже рядовые чиновники.

– Суммы у них запредельные, – вздохнув, закатил глаза Зелимхан и откинулся на спинку стула. – Он ведь только оказывает влияние на нужных нам людей. Вся его работа заключается в том, чтобы поднять два раза в месяц телефонную трубку…

– Я так думаю, что ты неспроста завел этот разговор, – отодвинувшись от стола, Масуд подозрительно посмотрел на собеседника. – Вам нужны деньги?

– Да, – выдохнул тот. – И много.

– Почему об этом мне говорит не Шамиль, а ты? – Араб в прямом смысле буравил взглядом Умарова. – Ты говори. Не заставляй меня заподозрить, что вы не доверяете друг другу и крысятничаете.

Умаров сделался пунцовым.

– Не в этом дело. Я ничего не говорил о нечестности Шамиля. В отличие от некоторых своих земляков, которые деморализованы затяжной войной и используют любой подходящий случай, чтобы набить свой карман на будущее в какой-нибудь богом забытой стране, я, как и Шамиль, верю в победу. Но сначала вы считаете, что много дали ему, а потом он думает, что я чересчур завышаю планку расходов, и в результате получаю мизер.

– Если верить тем документам, которые я сегодня видел, вы имеете неучтенные суммы в пределах миллиона ежемесячно. Последняя отправка пяти комплектов ПЗРК «Стрела» обошлась вам в двести тысяч долларов. Где остальные деньги?

Умаров с шумом перевел дыхание и изучающе посмотрел на бен Рашида, словно пытаясь определить, действительно ли араб не доверяет ему.

– Хорошо. – Он кивнул головой. – Я могу отчитаться по всем второстепенным, но не менее необходимым расходам прямо сейчас, по памяти.

– Я готов выслушать, – согласился Масуд.

– Каждый комплекс обошелся нам в двадцать тысяч. Итого сто. Остальная часть ушла на взятки, подкуп, транспортировку. Я даже подсчитал, сколько люди, сопровождающие груз, выложили за бензин и еду в пути.

– Ладно… – Неожиданно лицо Масуда сделалось виноватым. – Я не хотел тебя обидеть. Все равно ведь почти миллион…

– Расходы на снятые квартиры, авиабилеты из Краснодара той женщине, что неудачно подорвала себя. Ее содержание, расчет с людьми… Львиная доля средств идет на финансирование отряда Исама – двоюродного брата Шамиля. У него сорок боевиков, семьи которых надо кормить. На то, чтобы отправить туда сто тысяч, нужно дополнительно потратить две. Из этих мелочей и складываются огромные суммы.

– Хорошо, – немного подумав, согласился с ним Масуд. – Я готов вам ежемесячно перечислять еще четыреста. Думаю, мне удастся объяснить необходимость этого в Эмиратах.

Разговор был прерван появившимся словно привидение официантом. Он выставил перед мужчинами запеченного осетра и быстро поменял приборы. Дождавшись, когда они вновь останутся наедине, Умаров сменил тему:

– Я оказался в неудобном положении перед Ларисой. Все это время приходилось скрывать, чем вы занимаетесь…

– Ей не надо ничего знать, – махнул рукой Масуд и неожиданно вскинул на Умарова подозрительный взгляд. – Почему ты сказал «приходилось»?

На лице Зелимхана появилась растерянность:

– Как? Она сказала, что все знает… От вас…

– А ты!.. – Масуд зарычал и, стиснув зубы, отвернулся. – Шайтан… Что ты ей сказал?

– Ничего особенного, – Зелимхан напрягся, покосившись на безучастно сидевшего за столом Сухроба. – Она спросила, почему я скрывал о нашем контакте в Чечне…

– И все? – Масуд сжал кулаки. – Какой был твой ответ?!

– Я промолчал… Сделал вид, что не понимаю, о чем речь. – Умаров пожал плечами. На его лбу появились бисеринки пота. Он слово в слово пересказал диалог с Пузыревой.

Некоторое время сидели молча. Наконец Масуд перевел взгляд на Сухроба:

– Подготовь мне хорошие снимки на фоне машин ОБСЕ в обществе каких-нибудь иностранцев, посещающих Чечню. – Затем вновь развернулся к Умарову. – Придется оправдывать твою глупость тем, что я занимался решением гуманитарных вопросов на Северном Кавказе.

Зелимхан кивнул головой. Вид у него был более чем жалкий. Втянув голову в плечи, он виновато потупил взгляд. Это даже вызвало улыбку на лице араба. Он никогда до этого не видел чеченца таким подавленным.

– Не волнуйся, – насладившись состоянием горца, наконец вздохнул Масуд. – Может быть, это и к лучшему. Ей надо сказать, что я опасался за ее жизнь в столице.

Чеченец снова кивнул, давая понять, что ему все ясно.

– Как у нас обстоят дела с русской бригадой? – неожиданно сменил тему араб.

– Дела продвигаются, – оживился Умаров, обрадовавшись смене темы. – Либо скомпрометируем, либо уберем, но возьмем под свой контроль людей Башмака. Есть кандидат на роль главаря. Завтра я окончательно приму по нему решение.

– Кто этот человек?

– У меня его зовут Бес. Толковый парень. Самое главное, ему некуда деваться, и он это понимает. Долгое время скрывался от правосудия на моей родине. Знает подрывное дело, имеет опыт боевых действий. Хорошо подготовлен физически. Настоящий боец. Вчера убил своего коллегу…

Расставшись с Масудом, Умаров направился на встречу с Вовчиком и Толяном. Он встретился с ними уже поздно вечером, в одном из слабо освещенных дворов старого пятиэтажного дома, когда-то служившего общежитием для приезжающих в столицу лимитчиков. Оставшись в Москве и обжив небольшие комнаты, многие из них так и остались жить здесь, обзаведясь семьями.

Вовчик и Толян, представители этого своеобразного гетто, хотя и не имели родственных связей, однако то ли дом со своими грязными окнами и мрачным фасадом, то ли образ жизни сделали их очень похожими друг на друга. Темноволосые, невысокого роста парни различались больше характерами, чем внешне. Вовчик был молчалив и замкнут, Толян, напротив, чересчур общителен и подвижен.

– Форму вам передали? – с ходу поинтересовался Умаров, выйдя из машины и не удосужившись поздороваться.

– Да, – кивнул головой Толян. – Только она на два размера больше.

– Ничего, – успокоил он их. – В темноте это не так важно. – Бросив по сторонам настороженный взгляд, он протянул им пластиковый пакет. – Время двадцать три тридцать. Здесь деньги и оружие. Стволы газовые, патроны холостые. Ваша задача – забрать кожаную папку у бабы.

Он немного помолчал, давая дружкам возможность задать вопросы.

Вовчик переглянулся с Толяном:

– У ее сопровождающего случайно ствол не окажется?

– Нет, – уверенно заверил его Зелимхан. – В крайнем случае – газовый. Он лох. Да и документы, которые будут в кейсе, не стоят того, чтобы из-за них убивать людей.

– Понятно, – передернув плечами, кивнул головой Вовчик. – До завтра?

* * *

Ночь после инцидента с Кощеем прошла спокойно, хотя Антон не исключал мести со стороны его дружков. Когда накануне вечером он после разговора с Умаровым вернулся в комнату отдыха, здесь уже ничто не напоминало о происшедшем. Стол стоял на своем месте, а кровь на полу кто-то старательно смыл. Сивый с Жориком заступили на смену.

Приехав рано утром, Зелимхан сразу вызвал Филиппова к себе.

– С этого момента будешь выполнять обязанности телохранителя генерального директора «Юпитера». – Бросив взгляд на Антона, пытаясь угадать его реакцию на эту новость, он протянул ему ключи и конверт. – Здесь документы на твою машину. Сразу говорю, не иномарка, да она тебе и ни к чему, меньше в глаза бросается. Вечером тебе сообщат адрес снятой специально для тебя квартиры. Имей в виду, – Умаров нахмурился, – не просто так я тебя за Пузыревой закрепляю. Грохнуть ее хотят.

– Да ну! – лицо Антона вытянулось от удивления. – Кто?

– Есть тут банда недоносков, – махнул рукой Зелимхан. – Под конкурентами ходят. Кто конкретно – не знаю, но звонок от доброжелателя мне поступил. – Давая понять, что разговор окончен, Умаров указал взглядом на двери: – Иди. Скоро за тобой заедет Спицын. И еще, – неожиданно остановил он его на полпути к выходу, – не вздумай проболтаться о том, что здесь видел, а тем более чем занимался.

– Не дурак, – усмехнулся Антон…

Всю дорогу до Москвы Спицын рассказывал о последней аварии, в которую попал на «Саабе».

– …В общем, месяц какой-то хреновый, – останавливаясь перед офисом, подвел он итог своего монолога и вопросительно посмотрел на Антона: – Сейчас куда?

– Нужно у хозяйки спросить, – выходя из машины, ответил Филиппов и направился к входу.

Пузырева не скрывала радости, увидев Антона, однако в глубине ее взгляда он заметил какую-то настороженность.

– Чем все это время занимался? – Она окинула его с ног до головы быстрым, по-женски цепким взглядом, словно желая увидеть ответ во внешности.

– Дурака валял, – уклончиво ответил Антон, помня предостережение чеченца. – Мне поручили пока сопровождать вас во всех поездках и прогулках. Другими словами – обеспечивать безопасность первой леди фирмы.

Пузырева смущенно улыбнулась и, вдруг покраснев, отвела взгляд в сторону:

– Это Зелимхан все преувеличивает. Ну ладно, раз он так решил, пусть так и будет. Жди внизу, в машине. – Говоря это, она постаралась придать голосу официальный тон, но у нее это не получилось, распоряжение было похожим на просьбу.

За весь день они съездили лишь в банк и обратно. Близился вечер. Перекидываясь редкими фразами, Филиппов со Спицыным сидели в машине. Антон погрузился в отгадывание кроссвордов, которых в бардачке было много.

Неожиданно Спицын толкнул его в бок:

– Слушай, а ведь не выходит у меня из головы та потасовка.

– Какая? – не сразу понял Антон, о чем речь, складывая газету. – Ты имеешь в виду из-за машины?

– Ну да, – подтвердил тот. – Не простые парни были те угонщики.

Антон насторожился.

– Я ведь раньше, до работы здесь, – продолжал развивать свою мысль водитель, – спортом занимался. Самбо. В Чечне побывал… Эти ребятишки неплохо владеют приемами рукопашного боя.

– Не вижу ничего удивительного. Их промысел связан с риском, – пожал плечами Антон.

– Ты не понял. Я хочу сказать, это не подвальная подготовка и даже не спортклуб. Прием, которым меня свалили, из стиля Кадочникова.

– Ну и что? – Антон сделал вид, что не понимает, о чем речь.

– Дело в том, что мне показалось, ты тоже в этом не лох. Где занимался? Насколько мне известно, этим штучкам обучают в спецподразделениях.

– Не совсем так, – Антон отрицательно покачал головой. – Я немного учился в военном училище. Начальник кафедры физподготовки у нас был фанат этого дела.

Разговор прервало появление на выходе из офиса Пузыревой. Обрадованный этим, Антон вышел навстречу и открыл двери машины.

– Только что позвонил Зелимхан, – усевшись на сиденье и поправив на коленях юбку, заговорила она. – Нужно вместо него встретиться с одним человеком и забрать какие-то бумаги…

– Интересное место выбрали для передачи бумаг, – поежился Антон, когда, выйдя из машины, они с Ларисой направились через небольшой лесок на звук набирающей ход электрички.

– Я сама немного в шоке. Так далеко пришлось ехать, – на ходу озираясь по сторонам, пробормотала она. – Была бы одна, вернулась.

Неожиданно Антон увидел впереди силуэт высокого, худощавого мужчины, идущего по тропинке навстречу им. Он был одет в строгий костюм и шляпу. Поравнявшись с ними, мужчина остановился и окликнул Пузыреву по имени-отчеству.

– Если не секрет, что здесь? – спросила Лариса незнакомца, после того как тот передал ей старенькую кожаную папку.

Окинув настороженным взглядом сначала Антона, затем Пузыреву, он слегка наклонился:

– Могу сказать одно, очень важные документы. Остальное вам скажет Зелимхан. И еще… – Собравшись было уходить, но словно вспомнив что-то важное, он остановился. – Если они окажутся в чужих руках, будет катастрофа.

Загадочно улыбнувшись, он галантно поклонился, едва коснувшись пальцами полей своей шляпы, и направился прочь.

– Странно… – Проводив его взглядом, Филиппов развернулся к Ларисе, но неожиданно его внимание привлек шум взлетевших неподалеку лесных птичек. Природа уже спала, и они явно были кем-то потревожены.

Движением руки он заставил Пузыреву остановиться и прижал палец к губам. Почти одновременно за ее спиной, в ельнике, хрустнула ветка, и Антон увидел двух милиционеров.

Прикрываясь деревьями, они осторожно подкрадывались к тропинке, по которой Антону и Ларисе предстояло идти к машине.

– Пойдем отсюда, – на всякий случай встав между женщиной и блюстителями порядка, увлек он ее в глубь леса, надеясь обойти их. Однако милиционеры уже вышли на тропинку и, не таясь, пошли к ним.

Теперь даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: это не сотрудники. На эту мысль наводили длинные волосы, торчащие из-под нелепо надетых фуражек и висевшая мешком форма. Один и вовсе в кроссовках.

Ряженые как по команде вынули пистолеты.

С силой оттолкнув ничего не успевшую понять Ларису, Антон выхватил пистолет. Уже падая на землю, он услышал хлопки выстрелов.

«То ли газовые, переделанные под малокалиберные, то ли черт-те что», – удивился он нехарактерной для известных ему пистолетов стрельбе и открыл огонь на поражение.

Через полминуты все было кончено. Оба «блюстителя порядка» лежали рядом с тропой, а Антон с Ларисой мчались к спасительной машине, в которой их поджидал Спицын.

Втолкнув в салон судорожно глотающую воздух Пузыреву, Антон бросил на переднее сиденье пистолет:

– Скинь где-нибудь! – Увидев, что Спицын его понял, он захлопнул двери. – Я через пару часов подъеду!

Проводив машину взглядом, Антон огляделся. В лесу было уже совсем темно. Со стороны железнодорожной платформы донесся звук набирающей ход электрички. Надо было спешить. Поздние пассажиры вот-вот появятся там, где остались тела лжемилиционеров.

К месту нападения подходил тем же маршрутом, по которому уводил Ларису. Когда форменные рубашки уже можно было разглядеть из-за деревьев, он чертыхнулся. Со стороны станции послышались торопливые шаги. Присев на корточки, Филиппов принялся ждать. Через некоторое время из-за деревьев появился человек. Антон удивился. Это был тот самый мужчина, который недавно передал им документы.

Бросив по сторонам настороженный взгляд, он подошел к месту расправы и, вынув пистолет, два раза выстрелил.

Почему так серьезно взялся за него Зелимхан? – ломал Антон голову, возвращаясь в Москву. Кто этот человек, который сначала передал документы, а потом, вернувшись, произвел контрольные выстрелы в нападавших? Он наверняка знал о неминуемой развязке. Почему?

Ответы Антон услышал в криминальных новостях. Патроны, которыми стреляли ряженые, оказались холостыми, а сами они никакого отношения к милиции не имели. Филиппов пришел к окончательному выводу, что инцидент – дело рук Зелимхана, только, кого он на этот раз подвергал психологической обработке или проверке: его или Пузыреву, было непонятно.

* * *

Умаров приехал в Плаксино рано утром. На окраине этой небольшой деревеньки, в доме, за огородом которого начинался лес, его поджидали два человека, накануне приехавшие из Калининграда и Ростова. Это были чеченка Фариза Агеева и литовка Марта Рамшалис. Обе в разное время воевали на родине Умарова, с той лишь разницей, что одна за идею, другая – за деньги.

С какой именно целью Шамиль вытащил их в Москву, Зелимхан не знал. Пока он лишь строил предположения, связывая появление в столице снайперов с приездом Черного Принца. Наверняка Бекбулаев хотел в угоду арабу провести какую-то беспрецедентную акцию, хотя кто его знает. До сих пор все масштабные теракты не приносили желаемых результатов и не оправдали возложенных на них надежд. Сам же Шамиль до последнего момента не посвящал даже приближенных к нему людей в свои замыслы. Поначалу Умаров подозревал его в чрезмерной осторожности и недоверии к своему окружению. Однако постепенно он пришел к выводу, что босс просто до мельчайших подробностей и мелочей обдумывает свои планы. На конечном этапе, при коллективном рассмотрении плана того или иного мероприятия, тому же Зелимхану оставалось лишь соглашаться с доводами Шамиля и ограничиваться незначительными замечаниями.

Две комнаты для приезжих были сняты у пожилого, одинокого мужчины, который сам недавно приехал из Туркмении и на деньги, вырученные за продажу там трехкомнатной квартиры, приобрел этот частный, полуразвалившийся дом с хозяйственными постройками.

Хозяин, Алексей Григорьевич, открыв ворота, впустил машину Зелимхана во двор. Заранее зная, что приездом гостя обязан своим постояльцам, он махнул рукой в сторону тропинки, ведущей в обход избы, давая понять, что они там.

Женщины сидели за накрытым под яблоней столиком. Фариза Агеева пила чай. Марта Рамшалис читала, сидя на стуле, положив загорелые ноги на перевернутое вверх дном ведро.

– Здравствуйте, красавицы! – улыбаясь во весь рот, поприветствовал он женщин и, обернувшись к водителю, несшему в руках пакеты с едой, указал на стол: – Оставь здесь и жди в машине.

– С чем пожаловал? – оживилась, соскочив со своего места, литовка и, игриво виляя задом, подошла к гостю. – Навестить двух скучающих в глуши голубок?

Чеченец не успел открыть рта, как она обвила его шею руками и игриво заглянула в глаза:

– Совсем мы здесь истосковались…

Освободившись от ее рук, он уселся на скамейку.

Фариза вела себя сдержанно. При появлении Зелимхана она встала из-за стола и выжидающе посмотрела на него. По взгляду чеченки можно было догадаться, что поведение подруги не вызывает у нее одобрения.

– Рассказывай, – не унималась Марта, теребя Умарова за рукав.

– Сейчас все узнаешь, женщина. – Зелимхана уже стала раздражать ее назойливость, больше напоминавшая приставание дешевой проститутки.

Он покосился на тропинку, по которой ушел водитель, скользнул взглядом по окнам дома, выходившим в сад, и, убедившись, что никто не может стать свидетелем их разговора, указал женщинам на стулья рядом с собой.

Дождавшись, когда они усядутся, он обвел их взглядом:

– Во-первых, без надобности на улицу не выходить. Особенно это касается тебя, – он посмотрел на Фаризу. – У тебя специфическая внешность. Во-вторых, пока я не знаю, с какой целью вы приехали сюда, но мне поручено обеспечивать вас всем необходимым.

– Даже мужиками? – поддела его Марта, изобразив на лице наивную улыбку.

Лицо Зелимхана сделалось злым.

– С этого дня мы не будем встречаться. Курировать вас будет один из моих людей. Его зовут Бес, и в ближайшее время он навестит вас. Его приказы – мои. Вам все ясно?

– Он русский? – впервые за все время подала голос Фариза.

– Если ты опасаешься этого, то ведь и Марта не чеченка, – догадавшись, о чем речь, ответил Умаров. – Но у меня будет еще одна просьба, о которой никто не должен знать. – Он на некоторое время замолчал, словно взвешивая в уме все «за» и «против», и вздохнул: – Я ему полностью доверяю. Мне уже приходилось видеть Беса в деле. Однако спецслужбы используют иногда очень коварные способы внедрения своих людей в наши ряды… Поэтому подвергнем его еще одному испытанию, и в этом поможешь ты, – сказал он Марте.

Глава 13

Уже несколько дней кряду Лариса Пузырева не покидала пределов своей скромной дачи, приобретенной еще в начале своей карьеры по настоянию все того же Зелимхана. Двухэтажный деревянный дом когда-то принадлежал одному из партийных боссов какого-то района Москвы. После пережитого потрясения Лариса боялась оставаться одна. Филиппов и Спицын обосновались здесь же, в одной из комнат первого этажа. Туда же были выведены системы наружного видеонаблюдения и сигнализации, установкой которых руководил Антон. До этого на даче был лишь видеоглазок на калитке, а на ночь приходил из близлежащего поселка нанятый сторожем дед Василий, оружием которого была увесистая суковатая палка, а глазами, по причине слабого зрения, его вечный спутник пес Полкан. За умеренную плату, втрое превосходившую пенсию, он охранял собственность Ларисы от набегов сборщиков цветных металлов, бомжей и просто хулиганья. Вчера Антон привез из питомника крупного щенка ротвейлера. Он оказался «девочкой», и ему тут же дали имя Рона. Несмотря на малый возраст, с первого дня щенок понял свою задачу и уже громко облаивал входящих в гостиную посторонних.

К Филиппову, после происшедшего в лесу нападения, Лариса испытывала двоякое чувство. С одной стороны, Антон спас ее жизнь, с другой, он хладнокровно убил двух человек. Кто Филиппов на самом деле и почему Зелимхан так быстро изменил к нему отношение? Кто она сама и какая роль отводится ей сейчас? Вопросов было очень много, и самое главное – ни на один из них невозможно было найти ответа.

Масуд на несколько дней уехал в Ростов. По крайней мере, он так объяснил свое исчезновение. Она теперь была только рада его отсутствию. Окончательно придя к выводу, что ее использовали и продолжают использовать в каких-то грязных играх, причем с подачи некогда любимого человека, она впала в депрессию. Впервые за много лет Лариса до конца осознала свое одиночество.

День близился к концу. Солнце спряталось за верхушками подступивших к самому забору сосен. Пахло разогретой смолой и хвоей. Вынеся Рону во двор, она наблюдала, как щенок гоняется за кузнечиками.

– На тебе который день лица нет, – раздался за спиной голос Антона.

Вздрогнув от неожиданности, она обернулась.

По пояс обнаженный, с перекинутым через плечо полотенцем, Филиппов во весь рот улыбался.

– Ты меня напугал, – скользнув по мускулистой фигуре взглядом, она изобразила на лице обиду и отвернулась. – И, пожалуйста, сделайте милость, выполняйте свои обязанности в полном объеме. В них, кстати, входит соблюдение субординации, а также и опрятный внешний вид.

– У меня личное время, – расстроенно уточнил Антон. – Разрешите на это время уезжать, не буду мозолить вам глаза.

Лариса почувствовала себя неловко. Действительно, почему он из-за нее должен терпеть неудобства? Избалованная дамочка, заработавшая на чужих деньгах состояние, подверглась нападению, которое этот человек предотвратил, в который раз рискуя собственной жизнью, а она еще позволяет себе фыркать на него. Причем оставив на даче, не спросив даже его желания.

– Извини… – Она виновато улыбнулась. – Может, сходим на реку?

– Я не против, – согласился Антон. – Как раз жара спала, а вода нагрелась.

Пока Пузырева поднялась наверх, к себе, чтобы надеть купальник, он вышел за ворота и, отойдя немного в лес, позвонил по сотовому Шишкину.

С того времени, как Родимов организовал своеобразное знакомство с офицером ФСБ, Антон впервые пытался наладить контакт самостоятельно.

– Слушаю, – сразу ответила трубка.

Поздоровавшись, Антон представился.

– Куда пропал? Ты свободно можешь говорить?

– Недолго, – бросив взгляд на калитку, откуда вот-вот должна была появиться Пузырева, ответил Филиппов. – В общем, так, во-первых, нужно встретиться, а во-вторых, я теперь в службе безопасности «Юпитера».

– Охранник?

– Пока что-то вроде телохранителя Пузыревой. У тебя как?

– Большие проблемы… Ты можешь сегодня вечером заскочить ко мне домой? – Говоря это, Шишкин сделал ударение на последнем слоге, давая понять, что это конспиративная квартира.

– Постараюсь. Говори адрес…

Сидя на кухне Шишкина, Филиппов с удовольствием потягивал купленное по дороге пиво.

Антон рассказал, что вошел в доверие к Зелимхану и ему поручили на первых порах обеспечивать безопасность Пузыревой.

Как оказалось, Шишкин знал о предприятии «Кавказ», но и малейшего понятия не имел о событиях, которые происходили под его крышей, за исключением официальной версии – налаженном производстве сборно-щитовых домиков и строительных материалов.

Скрыв факт убийства рабочего, Антон подробно поведал о том, как решаются кадровые вопросы, лишь намекнув на исчезновение людей, не справляющихся с работой. О нападении на Пузыреву умолчал. Все-таки официальное внедрение нечасто предусматривает такие откровения. Наверняка Шишкин и сам мог догадаться об исключительных моментах столь успешного продвижения в работе Филиппова, но, по крайней мере, даже не счел нужным намекнуть на тонкости, из-за которых тот имел успех.

– У меня дела дерьмо, – вздохнул, выслушав его, Евгений. – Хотел попробовать через кадры устроиться – не получилось. Попытался завязать знакомство с сотрудниками – бесполезно. С одной дамой из бухгалтерии вообще до постели дело дошло, но как коснулся вопроса трудоустройства – стена. Всем Зелимхан со своей шайкой заправляет.

– У вашей конторы там какие интересы? – осторожно поинтересовался Антон.

– Максимум все и обо всем, – хмыкнул Евгений, давая понять, что конкретизировать ответ не будет. – А что?

– Да есть одна идея. – Антон глотнул пива и задумался.

У него были опасения в пользе внедрения Шишкина. С одной стороны, могли всплыть уже четыре трупа, висевших непосредственно на Антоне. С другой, сотрудник ФСБ наверняка может быть подвергнут аналогичной проверке, а выдержит ли ее – еще вопрос…

– Ну, не тяни резину, – поторопил его Шишкин, покосившись на пустые бутылки, стоящие на полу и, видимо, опасаясь, что Филиппов начал хуже соображать из-за выпитого.

– По всей видимости, мне периодически предстоит пополнять трудовые ресурсы из числа бомжей. – Филиппов внимательно посмотрел на Евгения, словно пытаясь представить его в роли бездомного. – Однако смысла особого не вижу, если ты там под видом обычного работяги окажешься. Увидишь намного меньше обыкновенного охранника. Хотя…

– Ладно, – кивнул головой Шишкин. – Я посоветуюсь с руководством.

– Не забудь, ваши обо мне ничего не должны знать, – напомнил ему Антон, поднимаясь со своего места. – И на всякий случай прекрати бриться.

– Никто ничего не будет знать, – успокоил его Евгений, хлопнув на прощание по плечу. – Давай!

Однако следующий день внес коррективы в планы по внедрению Шишкина. Утром на дачу к Пузыревой пожаловал Зелимхан.

Нажав кнопку автоматических ворот и проследив по монитору, когда машина въедет во двор, Антон вышел навстречу.

– Кому вчера звонил, в семнадцать десять, по этому номеру? – Зелимхан тряхнул перед носом Антона листком с телефоном Шишкина. На мгновение растерявшись, Антон потер пальцами лоб, затем посмотрел в глаза Умарову:

– Меня никто не предупреждал, что в личных целях этот аппарат использовать нельзя.

– Ты же за него не платишь! – Брови чеченца съехались к переносице. – Купи себе трубу и звони кому хочешь. Хоть прокурору!

– Я подумал, что вы специально выдаете телефоны, зарегистрированные на фирму. В этом случае легче контролировать сотрудников, – схитрил Антон, давая понять чеченцу, что не собирается утаивать этот факт. – А звонил я своему корешу.

– Зачем? – уже более спокойно спросил Умаров.

– Узнать, загребли его или еще нет.

– А почему его должны загрести? – В глазах чеченца появилось любопытство. – С тобой беспределом занимался?

Антон кивнул головой.

– Он надежный человек? – не унимался Зелимхан.

– В принципе да, – пожал плечами Антон, догадавшись, к чему тот клонит.

– Меня не устраивает такое определение.

– Меня бы на вашем месте тоже оно не устроило, – согласился с ним Антон. – Но я даже за себя ручаться не могу.

– Кощея ты убил, – неожиданно напомнил чеченец. – Как думаешь, он смог бы заменить его?

– Может, – для вида подумав, согласился Антон.

– Тогда я жду его после обеда в «Айсберге». Позвони. – Чеченец натянуто улыбнулся, по-видимому, вспомнив начало разговора. – Назначь ему там встречу…

Когда Антон подъехал к ресторану, радость от того, что Зелимхан сам инициировал встречу с Шишкиным, у него сменилась тревогой. Он опасался, что проверять контрразведчика будет поручено именно ему.

– Сейчас покажешь мне его, – поднимаясь по ступенькам ресторана, сказал Зелимхан, – и оставишь нас наедине. Сам поедешь навестить двух товарищей, скучающих в деревне. Сегодня они должны посетить город. Куда ехать и что делать, они знают. Заодно отвези им, что просили.

Он протянул сложенный вчетверо листок.

На ходу развернув его, Антон криво усмехнулся. Среди перечня продуктов и товаров первой необходимости были прокладки «Always».

Это слегка шокировало его, но не показалось странным. «Товарищи», которых он должен навестить, – женщины. Если учесть, что они не могут самостоятельно пойти в магазин за элементарной колбасой и хлебом, не говоря уже о средствах личной гигиены, значит, их нахождение по этому адресу глубоко законспирировано. Возможно, это либо смертницы, либо снайперы. Еще в начале девяностых в Средней Азии ему пришлось столкнуться с определением «белые колготки», которое прочно закрепилось в лексиконе военных уже в Чечне, где боевики вовсю пользовались услугами женщин-снайперов. Успехом точности в стрельбе слабый пол был обязан не только своей природной усидчивости и старанию, а еще и абсолютно физиологической особенности. Интервал сердцебиения у них значительно больше, чем у мужчин, что позволяет осуществлять более точное наведение оружия на цель.

Шишкин сидел за самым дальним столиком. При приближении Умарова в сопровождении Антона он встал и заискивающе улыбнулся.

Переигрывает, с тревогой подумал Антон, осуждающе посмотрев на Евгения и с тревогой скользнув взглядом по лицу Умарова. Он уже успел изучить чеченца и знал, что горец не любит, когда перед ним «стелятся». По-видимому, уловив настроение Филиппова, Шишкин изменил линию поведения, но снова перегнул палку. После того, как Зелимхан, едва заметно кивнув головой, уселся за стол, он остался стоять, возмущенно уставившись на незнакомца. Заметив это, Умаров перевел взгляд на Антона:

– Бес, твоему дружку незнакомы хорошие манеры? – Зелимхан скривился в зловещей улыбке: – Он смотрит на меня так, словно я ему должен денег.

– Жека, – Антон изобразил на лице виноватую улыбку, – сядь и не выпендривайся. Это мой начальник. Хочет с тобой поговорить.

– Так бы сразу и сказал, – оголив ряд ровных зубов, расплылся в улыбке Шишкин и с шумом уселся за стол. – А то, «жди в „Айсберге“. Может, это мент? Я откуда знаю?

Антон почувствовал, как тревожно забилось сердце. Шишкин явно был плохим актером. А может, ему это кажется, оттого что он знает, кто на самом деле этот человек? Во всяком случае, Антон смог бы вести себя так недолго. У него был принцип играть себя, хотя в его жизни не так часто приходилось примерять на себя чужой образ. Другое дело, если общение предстоит недолгим. Сейчас совершенно не те обстоятельства. Ему, создав о себе первое впечатление, а именно оно запоминается, придется быть таким неизвестно сколько времени. Поддерживать линию поведения отвязанного шалопая с характером Шишкина тяжело.

– Можешь доверять ему как мне, – тронув за спинку стоящий перед ним свободный стул, Антон вопросительно посмотрел на Зелимхана.

– Иди, – догадавшись, чего он хочет, кивнул головой тот…

Марта встретила Антона как старого знакомого и даже умудрилась чмокнуть его в щеку, отчего на какое-то время выбила из колеи.

– Там в машине пакет, – растерянно пробормотал Антон, глядя на встретившую его у крыльца невысокую блондинку со смуглым личиком. Ее рубашка была завязана под пышной грудью, оголяя шоколадного цвета животик, с татуировкой какого-то дракончика слева от пупка.

– А нам за забор не велено выходить, – бросив взгляд через его плечо в сторону улицы, молодая женщина, сокрушенно вздохнув, игриво надула губки. – Неси сам.

Не удосужившись даже заглянуть в принесенную Антоном коробку, литовка увлекла его за дом и усадила за стол. Фариза поставила перед Филипповым чашку с чаем и ушла. Рамшалис уселась напротив, подперев щеку маленьким аккуратным кулачком.

Сделав глоток горячего напитка, Антон обвел взглядом небольшой сад и посмотрел на новую знакомую:

– Какие планы на сегодня?

– Как скажешь, мой господин.

– Зелимхан сказал, что вы все знаете, – хмыкнул Антон. – Он говорил свозить вас в Москву. Куда именно?

– Позже узнаешь, – оттопырив нижнюю губку, она сдула со лба челку и встала, с сожалением глядя на гостя. – А потом?

– Потом не знаю, – откровенно признался Антон. – Сказано привезти обратно и позвонить ему.

– Понятно, – усмехнулась она. Заглянув в его наполовину опустошенную кружку, улыбнулась: – Поехали?

Фариза сидела на небольшой застекленной веранде. Одетая в футболку и джинсы, с распущенными по спине волосами, она уже не походила на забитую горянку, больше напоминая испанскую женщину из какого-то сериала.

Пройдя мимо нее, они оказались в доме. Старенький холодильник, стол, несколько табуреток и полки с кухонной утварью. В углу бачок с водой.

– Хозяин с утра умотал в город, документы оформлять. Все статус беженца пытается получить, – ответила она на немой вопрос во взгляде Филиппова, когда тот увидел мужскую обувь у входа. – Так и подмывает посоветовать ему не тратить время зря, а заняться приготовлениями к собственному погребению.

– Почему, – удивился Антон, – неужели такой старый?

– По кочану. – Выглянув из-за открытой дверцы шкафа, за которой она переодевалась, Марта громко хмыкнула: – Я еще не видела, чтобы кто-то после нашего отъезда не погибал от несчастного случая. Или Шамиль изменил своим принципам?

– Вон ты о чем, – догадавшись, усмехнулся Антон. – Я не сразу понял.

Через минуту Марта выпорхнула из-за укрытия, представ перед ним в блузке и джинсовой юбке.

Сейчас она выглядела не так броско, как показалось Антону вначале. Серая мышка, на которую не так часто обращают внимание.

– Ну что? – крутанув перед ним задом, она вопросительно посмотрела на него. – Не особо буду в толпе выделяться?

– Не знаю, – пожал плечами Антон, направляясь к выходу. – Тебе видней. Куда сейчас?

Марта, на секунду задумавшись, назвала адреса. Первый был в полутора часах езды, если брать переполненность улиц автотранспортом в это время, второй – еще дальше.

Антон присвистнул.

Оставив машину под присмотром Фаризы во дворе старого дома, Антон с Мартой проследовали через какой то пустырь на соседнюю улицу и вошли в подъезд высотки.

Поднявшись на последний этаж, Марта вышла на чердак и, оглядевшись, направилась к слуховому окну, выходившему на соседнюю улицу. Посмотрев вниз и удовлетворенно хмыкнув, бросила взгляд на Антона:

– Игрушку спрячу здесь, – указала она взглядом на дренажную трубу, торчащую на полтора метра из пола.

Догадавшись, что женщина выбрала позицию для стрельбы, а игрушка – это оружие, из которого она будет стрелять, он удивился ее откровенности:

– Ты не могла раньше меня предупредить, для чего мы сюда едем? – Он с опаской покосился на вход, через который они вошли. – Я бы придумал, как это сделать скрытно.

– Брось, – поморщилась она. – Даже если нас и видели, то не обратили внимания. Люди не знают, кто на одной с ними площадке живет… Да и вообще, кому придет в голову давать показания, пока несчастье не постигнет его самого? Или забыл, в какой стране живешь? А вообще, скажи я тебе о цели нашей поездки, и ты бы занервничал.

Через час история повторилась, с той лишь разницей, что район был уже другой, а вместо Марты с Антоном пошла Фариза.

Ее предполагаемая позиция была выбрана в доме, из которого, судя по всему, совсем недавно выселили жильцов. Видимо, он готовился к сносу. Осмотрев несколько пустых комнат, окнами выходящих на фасад какого-то административного здания с колоннами, Фариза, ничего не говоря, направилась вниз.

– Ты собираешься принести свой ствол с собой? – догадался он, когда они спускались по лестнице, захламленной мусором.

Женщина лишь едва заметно кивнула головой.

– Когда вас развозить по объектам? – поинтересовался уже в машине Антон, бросив осторожный взгляд на сидевшую рядом Марту.

– Скоро, – о чем-то сосредоточенно размышляя, ответила литовка.

* * *

Зелимхан к Шишкину отнесся с меньшим подозрением, чем до этого к Филиппову. Сыграло роль, что всесторонние проверки Антона опровергли подозрение в его сотрудничестве со спецслужбами и теперь, в своем новом качестве, он невольно оказывал протекцию Евгению. Переговорив с Евгением в ресторане, Умаров не счел нужным проверять его связи и решил ограничиться испытательным сроком уже со следующего дня на фабрике. Немаловажную роль в принятии скоропалительного решения сыграло и то, что Масуд ежедневно требовал докладывать ему, сколько надежных людей из числа русских уже появилось.

На следующий день за Шишкиным заехал здоровенный бугай по кличке Фома, а через каких-то пару часов Евгений, облаченный в униформу сотрудника охраны, изображая на лице усердие, постигал несложную науку надсмотрщика.

– Тебя каким ветром сюда занесло? – спросил его за обедом Гера.

– В смысле? – перестав жевать, Евгений вопросительно посмотрел на своего нового начальника.

– В прямом.

– Кореш у меня здесь работал. – Шишкин обвел взглядом свой новый трудовой коллектив, уместившийся за одним длинным столом. – Антоха.

– Бес, что ли? – задержав ложку с борщом у рта, удивился Гера. – Понятно.

От внимания Шишкина не ускользнуло, что сказал он это с некоторым уважением в голосе. В то же время краем глаза заметил, как переглянулись Сивый и Жорик.

«Либо Антон имел среди этих людей огромный авторитет, либо наоборот», – мелькнула у него мысль.

С полчаса повалявшись после обеда на кровати, Шишкин некоторое время бродил по территории, ловя на себе подозрительные взгляды рабочих и делая вид, будто вспоминает наставления Геры, который перед этим проводил с ним инструктаж.

Все было в точности, как описывал ему Филиппов. Пошлявшись некоторое время без дела, Евгений вернулся. Почти вся смена, в которую он попал, кряхтела в спортуголке. Кто-то выжимал штангу, мелькали гантели в руках великана Геры. Фома, насупившись, наблюдал за Сивым и Жориком, висевшими на перекладине.

Постояв с минуту, Шишкин принялся разминаться.

– Слышь, новенький! – окликнул его неожиданно Жорик. – Может, легкий спарринг?

Он кивнул в сторону небольшого борцовского ковра.

– Давай, – пожал плечами Евгений, почувствовав легкую растерянность.

Через некоторое время, облаченные в боксерские шлемы и легкие бойцовские перчатки для рукопашного боя, в которых можно было осуществлять захваты, противники стояли друг против друга. В роли рефери выступал Гера.

– Ну что, – вставляя в рот капу, усмехнулся одними глазами Жорик, – готов?

Шишкин слегка волновался. Несмотря на то что он был действующим опером ФСБ, основная работа была интеллектуального характера. Спортивную форму он поддерживал. Ходил в бассейн, бегал по утрам. Два раза в неделю занимался с тяжестями. Не употреблял спиртного и никогда не курил. Умение бить морду ограничивалось полутора годами занятий боксом в старших классах школы и увлечением вольной борьбой на первом курсе института связи. Как он считал, это нужно лишь для общего развития. Драки случаются крайне редко, и тратить уйму времени на оттачивание мастерства, которое может и вовсе не пригодиться, он считал нецелесообразным, ограничиваясь общефизической подготовкой.

– Особо друг друга не калечьте, – напомнил Гера. – В случае чего заменить вас в смене некем. Вперед!

– Не бойся, – усмехнулся Жорик и шагнул к Шишкину.

В тот же момент яркая вспышка разорвалась в голове Евгения. Судорожно втянув в себя воздух, пытаясь сориентироваться и удержаться на ногах, Шишкин почувствовал вкус крови, хлынувшей в носоглотку. Приходя в себя и опасаясь следующего удара, он сделал шаг назад. Словно из темноты выплыл Жорик. Он вновь приготовился бить. Выставив лоб вперед, Шишкин поднырнул ему под локоть левой руки и словно это было только вчера, на тренировке, привычным ударом в грудную клетку сбил Жоре дыхание, а правой отправил его в глубокий нокаут в основание челюсти. Не ожидая от себя такой прыти, Евгений опешил.

– Добавь с ноги! – крикнул кто-то.

Однако Гера, осуждающе бросив взгляд в сторону зрителей, упер руку в грудь Евгению, словно тот действительно собирался добить стоящего на четвереньках Жору.

Сняв шлем и стянув перчатки, Шишкин подошел к сидящему на скамейке у стены Жорику и протянул руку:

– Извини, если что не так.

– Да пошел ты! – побагровел тот, проигнорировав рукопожатие. – Это случайность.

Пожав плечами, Евгений отправился в душ.

Из носа все еще текла кровь. Настроение было мрачным. Шишкина не радовал результат поединка. Наоборот, он чувствовал теперь еще большую неприязнь со стороны своих новых коллег «по работе». Они не стремились принять его. Он был словно чужеродное тело в организме. Как будто на подсознательном уровне вызывал у них необъяснимое раздражение.

«Наверное, Женек, бандиты реагируют на твои флюиды нормального человека», – с иронией обратился он сам к себе, становясь под прохладные струи воды.

Однако оптимизма после первого дня пребывания на заводе поубавилось. Интуиция подсказывала – он на грани фола, только где эта грань, пока было непонятно. Раньше Шишкину не приходилось внедряться в какие-либо группировки, выдавая себя за другого человека, хотя его работа предусматривала такие моменты. Были случаи, когда ему приходилось выдавать себя за покупателя оружия или фальшивых денег. Но там встречи были короткими и не требовали вживания в роль…

Три последующих дня ничем особо не отличались один от другого. Как Шишкин ни старался, но за исключением рабов никакой дополнительной информации ему получить не удалось. Однако его руководство было уверено – именно ОАО «Кавказ» имеет прямое отношение к переброске оружия в Чечню. Поэтому нужно было копать.

Сегодня он решился на отчаянный шаг – произвести вербовку складчика, работающего в загадочном ангаре, откуда накануне вновь выехала таинственная «Газель». Шишкин был уверен, это получится, и считал риск минимальным. Он знал, как в этой ситуации работать.

Вечерело, когда наконец ему удалось перехватить нужного человека. Это был среднего роста прыщавый седой мужчина с глубоко посаженными глазами.

Закрыв ангар, тот направлялся к себе.

Как ни в чем не бывало, Шишкин развернулся на каблуках и, убедившись, что его персона никого не интересует, направился наперерез «объекту».

– Слушай, – он поймал мужичка за локоть, когда тот уже собирался войти в помещение для отдыха рабочих, – можно на пару минут?

– Зачем? – с опаской глядя по сторонам, удивился тот.

– Как тебя зовут? – проигнорировав любопытство хозяина ангара, поинтересовался Шишкин.

– Николай, – неуверенно ответил мужчина.

– Вот что, Николай, – Шишкин подождал, пока мимо них пройдет парочка возвращающихся из цеха рабочих. – На этой фабрике совершаются противозаконные действия, расследованием которых занимается ФСБ. Понимаешь?

– А я-то при чем? – испуганно захлопал глазами Николай.

– А при том, что скоро всю эту контору накроют и пересажают надолго.

– Я ничего такого не делал, – пожал плечами складчик.

– Это тебе так кажется, – усмехнулся Шишкин. – Я сотрудник организации, которая готова уже штурмовать вашу богадельню. Если не хочешь, чтобы тебя под одну гребенку вместе со всеми на Лубянку отправили, должен мне помочь.

Николай молча стоял, растерянно озираясь по сторонам. Посчитав, что с задачей справился, а разговор их начал привлекать внимание, Евгений хлопнул складчика по плечу:

– Будут спрашивать, о чем говорили, скажи, что я ошибся, приняв тебя за земляка. Завтра, когда все уйдут на обед, жду за штабелями, – он кивнул в сторону деревянных стропил, сложенных одна на другую посреди двора. – Пока!

Назавтра Николай действительно в назначенное время ждал его в указанном месте, однако стоило Шишкину начать задавать интересующие его вопросы, как словно из-под земли появились Гера, Фома и Зелимхан…

* * *

– На одно из наших заведений претендует Башмак, – выйдя из машины, вздохнул Зелимхан. – Здесь он нам забил стрелку.

Он посмотрел на Антона, затем обвел взглядом подступившие к поляне деревья.

Филиппов огляделся. С одной стороны – остовы какого-то кирпичного строения без крыши, с другой, за редким кустарником, виднелась насыпь давно забытой железнодорожной ветки. Почти сто километров от Москвы.

– Далековато, – хмыкнул Антон. – Я до сих пор не знаю, сколько у нас бойцов.

– А тебе и незачем, – пожал плечами чеченец. – Сколько есть, все мои, а ты все равно в тени. Говорить буду я, – Умаров пнул попавшийся под ноги дождевик. – Башмак – коварный тип и беспредельщик. Он сказал, что не хочет войны, и пообещал взять с собой лишь трех человек.

– Если он желает обойтись без крови, зачем тогда в такую даль переться? – удивился Филиппов.

– Он хочет, чтобы так думали, – усмехнулся Зелимхан, хищно блеснув глазами. – Но ты правильно понял. Наверняка сюда заранее стянутся все быки, а у него, по моим данным, их почти три сотни.

– Ну, допустим, всех он сюда не потащит, – еще раз оглядев окрестности, пожал плечами Антон, – но полсотни есть где спрятать.

– Что ты думаешь по этому поводу? – Умаров выжидающе уставился на Антона. – Предложение Башмака я уже принял.

– Надо подумать, – Антон хлопнул присосавшегося к щеке комара. – Дорога от шоссе до этого места тоже может стать сюрпризом… Это почти три километра. Если у него будет хотя бы пятьдесят человек, – он многозначительно посмотрел на чеченца, – есть над чем поломать голову.

– Думай, – соглашаясь с ним, кивнул Зелимхан. – Если хочешь, осмотрись здесь, а вечером скажешь свои соображения…

Антон подъехал к даче Пузыревой поздно вечером. За его отсутствие здесь появился еще один охранник, который на пару со Спицыным дежурил за мониторами. Поскольку в комнате была всего лишь одна кушетка, Антон, ополоснувшись в душе и взяв из кладовки раскладушку, направился на чердак.

По-видимому, здесь планировалось еще одно помещение. На полу был сложен гипсокартон, стояли какие-то ящики, банки с краской.

За день солнце нагрело металлическую крышу, и было душно. Антон открыл маленькое окошко, расположенное со стороны фасада, и выглянул во двор. Внизу, в свете фонарей, рядом с входом в дом, стояла Пузырева, наблюдая за бегающим по двору щенком. Услышав сверху шум, она подняла взгляд и, разглядев Антона, помахала ему рукой.

Раздевшись до трусов, он завалился на раскладушку. За день пришлось помотаться по городу, а в конце облазить окрестности предстоящего места выяснения отношений с Башмаком. Казалось, что едва коснется головой подушки, как тут же уснет. Однако не спалось. Причиной тому была не духота и застоявшийся воздух, а мысли, лезшие в голову. Больше всего его волновал вопрос, как поведет себя Шишкин. Провал оперативника неминуемо поставит точку не только на работе Антона в «Юпитере», но и как пить дать на его жизни. Не меньшую головоломку создали поездки к предполагаемым позициям снайперов. Он силился восстановить в голове план города, пытался определить, какие здания попадают в сектора обстрела Фаризы и Марты. По всему выходило, что напротив позиции Фаризы находится обыкновенный жилой дом. На первом этаже магазин… Интересно, кто является ее мишенью? В конечном счете он решил эту задачу подкинуть Родимову. В конце концов, его дело – сбор информации. Если всем заниматься одному, можно свихнуться. Однако до сих пор у него не было никаких вариантов выхода на связь. Контакт с Шишкиным в очередной раз подтвердил его опасения, что чеченцы держат руку на пульсе и действовать надо крайне осторожно. Между тем с генералом необходимо срочно пообщаться. Слишком много накопилось горячей информации и вопросов. Предложенный вначале вариант связи через Шишкина теперь отпадал. Тот теперь сам оторван от внешнего мира и находится в худших условиях, чем Антон.

Постепенно Антон мысленно перенесся на место предстоящей стрелки. Он предложил Зелимхану разместить в этом районе Фаризу и Марту, причем сделать это за восемь-десять часов до условленного времени. Желательно затемно. Привыкшие к подобным отсидкам женщины без труда выдержат день. Нужно только получше их замаскировать. Он был уверен, что люди Башмака постараются так же заблаговременно занять выгодные позиции. Задача женщин будет заключаться в том, чтобы вычислить его отморозков и передать точную информацию Антону. Для этого Филиппов составил подробную схему местности и сделал несколько копий.

После того как женщины по схемам, которые будут у них, надиктуют по сотовой связи сведения по каждому бандиту Башмака, а Антон нанесет их на свой план, дело останется за малым – отыскать их на реальной местности и уничтожить. Филиппов сразу поставил перед Зелимханом условие, что для решения этой задачи ему нужны лучшие и желательно имеющие опыт боевых действий люди, прекрасно работающие ножом.

«Я дам тебе для этих целей бригаду Мусы, – полуприкрыв веки, ответил тогда чеченец. – Они специализируются на похищении людей. Очень хорошие бойцы…» Тогда Антон понял, что Зелимхан не просто возглавляет банду боевиков и курирует подпольный бизнес. Он стоит во главе хорошо организованных и мобильных групп, каждая из которых выполняет определенные задачи.

Неожиданно от размышлений его отвлек едва различимый шорох. Скрипнула деревянная ступенька на лестнице. Он приподнялся на локтях и увидел поднимающуюся к нему Ларису. Подойдя к раскладушке, она присела с краю:

– Мне страшно, – Лариса смотрела на Антона широко открытыми глазами. – Я ничего не понимаю…

– Дом теперь хорошо охраняется, – попытался он ее успокоить.

Но Лариса не дала ему договорить:

– Ты меня не понимаешь. – Она вздохнула, отвернувшись к окну. – Я никому не делала вреда, а меня хотели убить… Не знаю даже, за что.

– Просто кому-то были нужны документы, – попытался переубедить ее Антон, – но не ты.

– А кто вообще знал о том, что мы туда поедем? – Выражения ее лица невозможно было разглядеть в темноте, но он чувствовал, что она не на шутку обеспокоена. – Знаешь, что было в папке? – Усмехнувшись, она принялась перечислять: – Фотографии какого-то типа в обществе полуобнаженных девиц, аудиокассета с разговором, который, судя по всему, велся за столом во время обычной попойки между двумя неизвестными мне мужиками, и список телефонов…

– Иногда достаточно безобидной фотографии, чтобы выбить из-под министра кресло, – осторожно заметил Антон. – Что Зелимхан обо всем этом говорит?

– Сказал, что ты полезный для фирмы сотрудник, – хмыкнула она. – Знаешь, я слышала, что это были вовсе не милиционеры…

– Ты, вернее, вы успокойтесь, – поправился Антон, вспомнив недавнее замечание Пузыревой. – И не принимайте все близко к сердцу…

Лариса не дала ему договорить. Развернувшись к нему всем телом, она обхватила его голову руками и прижала к груди.

– Прекрати… Прости, – она всхлипнула. – Я нагрубила…

Ее сердце учащенно билось. Она неловко поцеловала его в плечо, потом в шею. Освободившись от ее объятий, он взял лицо Ларисы в свои ладони. Она закрыла глаза, затаив дыхание. Ее рот был слегка приоткрыт. Антон приник к ее губам, ощутив, как желание заполнило его до краев. Тело женщины затрепетало. Он осторожно отодвинулся, уступая ей место рядом с собой, но вдруг раздался грохот и они оказались на полу. Не приспособленное для занятия любовью устройство сложилось. Лариса беззвучно рассмеялась. Подхватив на руки, Антон перенес ее на сложенные стопкой листы гипсокартона, и через минуту, после сладострастного вскрика, тишину чердака заполнили ритмичные стоны счастливой женщины.

Глава 14

Филиппов позвонил Родимову из автомата. Назвав время и место, которое выбрал для встречи неподалеку от дома генерала, еще некоторое время послонялся по дворам, перестраховываясь на случай слежки.

Когда он пришел в небольшой, заброшенный сквер, где вдоль неасфальтированных дорожек сохранилось несколько скамеек, генерал уже был на месте. Присев рядом с Федором Павловичем, который, развернув газету, внимательно изучал какую-то статью, Антон поздоровался и без обиняков пересказал события, произошедшие после их последней встречи. Несмотря на то, что прошло более двух насыщенных недель, Филиппов умудрился уложиться в несколько минут, выделив лишь главные моменты. Он говорил четко, ясно, лаконично. Не остались «за кадром» и близкие отношения с Пузыревой. Это насторожило генерала и навело его на мысль, что ей не с кем крутить шашни.

– Значит, мы ошиблись, и Черный Принц здесь не появлялся, – хмыкнул он. – Может, и не будем тогда больше рисковать? Передадим материалы по стрелке куда надо, и пусть с ними дальше смежники разбираются. Информации достаточно, чтобы, разумно ее используя, ликвидировать группировку Зелимхана и Башмака. Менты с контрразведчиками проведут совместную операцию… – Он вопросительно посмотрел на Филиппова.

– Я пока так не считаю, – взвесив все «за» и «против», отрицательно покачал головой Антон. – Со снайпершами не все ясно.

– Да нет, – возразил генерал, – как раз наоборот, мне лично все ясно. Скоро выборы президента в Чечне. Кандидаты посетят Москву. Зелимхан правильно все рассчитал. Уж где-где, а в Центризбиркоме отметятся все. Судя по адресу расположения второй девушки… – Генерал вопросительно посмотрел на Антона.

– Фаризы, – напомнил он.

– Во-во, – кивнул головой Федор Павлович. – Так в этом здании расположена радиостудия «Эхо столицы». Смекаешь? Обычно там планируют предвыборные пресс-конференции.

– Я уже думал и так и этак, – Антон пожал плечами. – Но не только выходы или окна, сами дома, о которых вы говорите, не попадают в сектора обстрела. – Неожиданно его осенило. Вскинув на Родимова взгляд, он уловил едва заметную иронию в его глазах. – Понял! Мне они показали места ложных позиций! Пока я с Мартой был на высотке, откуда она якобы должна стрелять, Фариза сходила на рекогносцировку к себе и наоборот.

– Наконец-то, – вздохнул генерал, – доперло.

– Я как-то не придал значения, что, когда вернулся с Мартой, чеченка уже сидела с другой стороны сиденья, – отмотав в памяти события той поездки, вспомнил Антон еще один факт, подтверждающий правильность их суждений.

– Теперь попробуем их переиграть. Я сегодня же доложу руководству о наработках.

– Федор Павлович, – Антон замялся, не зная, как сформулировать вопрос.

– Ну, не тяни, – генерал бросил взгляд на часы. – И так уже полчаса времени потратили.

– Я все-таки невиноватого ухлопал, – Антон опустил глаза. – Да и те, в милицейской форме…

– Ну, во-первых, я не священник… – Генерал положил ему руку на плечо. – А во-вторых, бомж сам во всем виноват. Живи человеком, и не оказался бы заложником собственного образа существования. Не поверю, что не было у него выхода выбраться из ямы. Да сам подумай, неужели передряги, в которых порой оказывалась, например, твоя группа, легче ситуации, из-за которой у него опустились руки и он плюнул на жизнь? Не дрейфь. Вынужденная необходимость. – Взгляд его сделался колючим. – Значит, считаешь, что необходимо продолжить работу?

– Да, – кивнул головой Антон. – Только вошел в доверие и начал вникать в дела. Повременить надо с Зелимханом.

Родимов, как показалось Антону, облегченно вздохнул и вынул из кармана сотовый:

– Возьми. Прямая связь со мной. Прослушка исключена, регистрация номера отсутствует. Кроме этого, можешь использовать как гранату или сигнальную мину. В первом случае набираешь сто семьдесят пять, через четыре секунды – взрыв. Во втором – это же число, только в обратной последовательности. Через четыре секунды включается датчик движения. При появлении в десяти-двенадцати метрах перед дисплеем движущегося объекта произойдет подрыв. Здесь двадцать пять граммов ПВВ в металлической оболочке. Убить не убьет, но покалечить может.

– Спасибо! – обрадовался Антон. – Как раз то, что нужно.

– Звони теперь куда хочешь, ничего твой Зелимхан не узнает.

Подождав, когда генерал покинет сквер, Филиппов направился к оставленной во дворе машине. За размышлениями он не обратил внимания, как шедший навстречу ему мужчина сначала замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. Подняв глаза, Филиппов обомлел. Прямо перед ним, в каких-то пяти шагах, направив ствол пистолета ему в грудь, стоял не кто иной, как давно забытый и выброшенный из головы оперуполномоченный Савинов.

«Надо же, – с досадой подумал Антон, – именно здесь, за гаражами, на узкой дорожке, налететь на единственного хорошо знающего меня в многомиллионном городе мента!»

Филиппов встал, изобразив на лице недоумение и испуг:

– Ты чего, дядя? – Он бросил по сторонам взгляд. – Я не коммерсант и не бандит. Может, с кем-то путаете?

– Не валяй дурака, Игнатьев! – Милиционер сиял от счастья. – Я тебя ни с кем до конца своих дней не перепутаю, весь отдел на уши поставил, Рембо херов… Полезай в браслеты.

С этими словами он поднял левую руку и погремел наручниками.

– Я не Игнатьев…

– Да насрать мне, кто ты теперь есть! – Оперативник зло сплюнул. – Я сейчас хлопну тебя, а в рапорте укажу, что оказал сопротивление при задержании.

Подняв ствол вверх, он выстрелил.

– Видишь? – Лицо Савинова приняло умиротворенное выражение. – И предупредительный сделал. Все по закону.

У Антона волосы зашевелились на затылке. Место безлюдное, можно свободно палить направо и налево, тем более у Савинова особые к нему счеты. Еще беспокоило, что за поясом, под пиджаком, у него находилась «пушка».

– Может, договоримся? – неожиданно предложил Антон.

– Счас! – Савинов бросил по сторонам взгляд.

Он явно не знал, как надеть наручники на человека, подойти к которому опасался.

Антон резко присел, сделал кувырок вперед и, выкинув ноги из положения лежа, сшиб Савинова на землю. При этом его собственный пистолет, больно ободрав спину, вылетел из-под пиджака на дорожку.

То ли от удара затылком об асфальт, то ли от неожиданности милиционер какое-то время лежал на спине, глядя в небо. Этих секунд Филиппову хватило, чтобы, встав на ноги, навалиться на Савинова сверху и обезоружить. Еще секунда – у того на запястьях защелкнулись наручники, которые он предлагал Антону.

– Сука, – зло прохрипел опер, поднимаясь с земли и глядя на то, как Филиппов прячет выпавший в момент потасовки пистолет. – Тебе это зачтется.

– Ключ где от браслетов? – не обращая внимания на угрозы, спросил Антон.

– В манде! – тяжело дыша, прохрипел опер и попытался наброситься на него.

– Тише! – Антон развернул Савинова спиной к себе и засунул ему его табельный «макаров» глубоко под брючной ремень. – Потренируйся, пока я ухожу, достать его в браслетах.

С этими словами он направился прочь из сквера, однако в последний момент не удержался и обернулся. Савинов не предпринимал никаких попыток освободиться или вынуть оружие. Он просто удивленно-растерянно смотрел вслед уходящему Антону.

* * *

Масуд прилетел в Москву рейсом из Ростова. За несколько дней араб успел побывать в Чечне, где в отдаленном горном ауле встретился с командирами почти всех крупных формирований.

Он не был доволен поездкой и ее результатами. Все просили денег. Чтобы их дать, нужны наглядные результаты деятельности боевиков.

Зачастую же полевые командиры ограничивались редкими нападениями на блокпосты, комендатуры и только сформированные отделы МВД республики. Эти вылазки были малоэффективны. Съемки, сделанные любительскими видеокамерами, проводившиеся зачастую в ночное время суток, были непригодны для отчета перед Хозяином. Темный экран, вспышки разрывов и трассы пуль, приукрашенные боевыми криками «Аллах акбар», набили в Эмиратах оскомину и, ко всему, не внушали доверия. Несоответствия в отчетах о потерях между федералами и штабами полевых командиров наводили на мысль о преувеличении результатов той или иной акции, а это раздражало Хозяина больше, чем отсутствие боестолкновений. Скептически относились и к переснятым на пленку захваченным документам федералов, после того как один из въедливых помощников Хозяина нашел ошибку на бланке удостоверения якобы убитого в бою офицера. Вместо «Начальник штаба танкового батальона» в графе «должность» очковтиратель вписал: «Командир штаба…»

Ссылаясь на нехватку средств, никто между тем не мог внятно отчитаться за предыдущие расходы. Не было четкого взаимодействия между вооруженными отрядами.

Уже в машине, которую Шамиль прислал для встречи в Домодедово, у Сухроба неожиданно заработал сотовый. Приложив трубку к уху, он забеспокоился:

– Хозяин звонит. Хочет с вами говорить.

Араб сморщился словно от зубной боли. Он ждал этого звонка сегодня, но еще не был готов к нему. В Эмиратах знали о возвращении Принца с Северного Кавказа и тоже хотели услышать хорошие вести. Руководство чеченского сопротивления постоянно выходит на связь с арабскими покровителями, но те больше полагаются на зрение, чем на слух. Сегодня Масуд их глаза.

– Здравствуйте, – не называя имени, поприветствовал Масуд в трубку, заранее зная, с кем говорит. – Мир вашему дому!

– Здравствуй, брат, – сдержанно ответили на другом конце. – Как доехал?

Масуд покосился в окно, за которым проносились деревья:

– Еще еду. Через час буду на месте.

– Как дела у наших друзей?

– В их домах нужен ремонт, но не хватает средств.

– Сегодня к тебе приедет сестра, расскажи ей все. Я жду ее у себя уже завтра. Форсируй вопрос с расширением нашего филиала. На днях мои помощники подготовят документы по модернизации оборудования компании «Кавказ», поэтому подсчитай необходимые объемы вложений. Разработай план оказания гуманитарной помощи. Со мной согласовывать не надо, я верю тебе, брат.

Со стороны разговор мог показаться обыденным диалогом двух бизнесменов. Но это было далеко не так. Черный Принц понял, какие документы необходимо приготовить к приезду эмиссара Хозяина, которого он назвал сестрой. Это сотрудница одной из многочисленных турфирм. Кроме того, что он на словах передаст ей подробный отчет обо всем происходящем в России, как всегда, получит от нее подробные инструкции для руководителей сопротивления на местах и руководство к действию его самого. Работы по подсчетам вложений в «Кавказ» – не что иное, как очередная финансовая помощь. Деньги будут переведены на счета компании Шамиля. Часть из них действительно будет задействована на расширение производства, часть уйдет в Чечню. План гуманитарной помощи – не что иное, как очередная головоломка над проблемой переправки наличности. Особых проблем с деньгами не было. Спрятать несколько миллионов долларов в грузах, под различными предлогами отправляемых в Чечню, нетрудно. Однако были обязательные условия, которые выдвинули кураторы сопротивления, – ровно половина средств должна переправляться в виде вооружения. Причем такого, какое относилось к разряду высокотехнологичных. Многие образцы по документам считались секретными, а некоторые едва запущены в производство. Это и переносные зенитно-ракетные комплексы, огнеметы «Шмель», приборы ночного видения, средства связи, которых зачастую не было на вооружении федералов. Хозяин требовал, чтобы на местах боестолкновений в руки русских попадали новейшие образцы вооружения и техники, о которых сами они пока лишь мечтают. Это, по его мнению, очень сильно будет деморализовывать противника.

Масуд едва успел принять ванну и переодеться, как появилась Шолдат. Он уже несколько раз встречался с ней в России и всегда восхищался ее ослепительной красотой. Черные глаза и тонкие брови, белая, нежная кожа, словно крыло ворона отливающие синевой волосы. А какие губы подарил ей Аллах! Ярко-алые, в меру полные и аккуратные, они напоминали раскрывающийся бутон роз. Всегда в строгих, темных тонов костюмах. Европейская раскрепощенность, пытливый ум и скромность истинной мусульманки – все это делало ее идеалом восточной женщины.

Сухроб, с кислым выражением на лице, поставил перед ней на столик чашку с кофе.

– Хуже нет для него прислуживать женщине, – проводив его взглядом, улыбнулась она. – Я всегда чувствую себя неудобно.

– В следующий раз будем встречаться в местах, где это делает официант, – грустно пошутил Масуд. – С чем пожаловала?

– У тебя есть новости для Хозяина, которые нельзя доверить телефону? – Шолдат вопросительно смотрела в глаза Масуда.

По ее тону бен Рашид догадался, что ей уже известно о его разговоре с Эмиратами.

– Как всегда, туда нужны деньги, – пожал он плечами. – Было бы неплохо, чтобы у полевых командиров появились представители Хозяина. Это бы обеспечило контроль за расходами и вынудило их активизировать свои действия. Огромную часть средств попросту невозможно контролировать. Как, например, узнать, сколько идет на подкуп чиновников?

– Понимаю. – Она взяла аккуратными пальчиками чашку с кофе и отпила. – Хозяина интересует настрой и боевой дух.

– Он опять же зависит от того, сколько им платят, – усмехнулся Масуд. – Мне порой кажется, что для большинства неважно, кто дает деньги и что делать. Им все равно, кто заказывает музыку.

– Хочешь сказать, будут выгодные предложения от федералов – и они станут им служить?

– Люди устали от войны. Она затянулась, – ушел от ответа Масуд. – Я был на их месте и знаю, что это такое. У большинства семьи, которых они не видят.

– Месяц назад в Чечню временно перебазировался вертолетный полк из-под Сахотска. Гарнизон, в котором остались семьи летчиков и технического состава, находится на окраине города. Хозяин говорит, что ты знаешь, как деморализовать русских военных, летающих в чужом небе…

С этими словами Шолдат поднялась со своего места. Масуд тоже встал. До его обоняния дошел едва уловимый запах ее дорогих духов. Неожиданно он подумал о Ларисе, представив ее рядом с Шолдат.

Видимо, заметив в его взгляде нечто странное, она сделалась строгой:

– Завтра я все передам Хозяину. До свидания…

Приехал Шамиль. Масуд позвонил ему еще из аэропорта, сказав, чтобы тот немедленно направлялся к нему, однако чеченец либо находился где-то далеко, либо был занят какими-то неотложными делами, но появился он только сейчас. Арабу необходимо было увидеться с чеченцем до встречи с Шолдат, чтобы через нее проинформировать Хозяина о планах Бекбулаева, но тот подвел. Вид озабоченный, однако араб не спешил спрашивать, чем вызвано это состояние и задержка, справедливо считая, что Бекбулаев обо всем расскажет сам.

– Я говорил с Зелимханом. – Выдержав паузу, Масуд принялся перебирать четки.

Шамиль напрягся. Несмотря на приглашение сесть в одно из кресел, он не торопился последовать примеру хозяина квартиры.

– И о чем был ваш разговор? – осторожно спросил он.

– Он дал понять, что ты готовишь крупномасштабную акцию, но почему я об этом ничего не знаю? – Масуд с шумом поднялся со своего места и, бесшумно ступая, прошел к окну. – Ты перестал мне доверять?

– Как тебе, брат, могло прийти такое в голову! – Бекбулаеву сделалось неловко. – Просто план этого мероприятия еще не до конца продуман…

– Ничего, – перебил его араб, продолжая смотреть в окно. – Расскажи мне об этом.

Бекбулаев подошел к арабу и встал рядом:

– Через неделю в Москву прибывает кандидат на пост президента – Камиев. С этой целью я вызвал сюда двух снайперов…

– Почему ты решил убивать его здесь, а не дома? – Масуд отвернулся от окна, с удивлением посмотрев на чеченца. – В Ичкерии это сделать намного проще. Или я не прав?

Бекбулаев отрицательно покачал головой:

– Дома у него большая охрана. Это и штатные, положенные по закону телохранители, и милиция, а главное – большое количество родственников. Я не говорю уже о федералах. Маршруты его движения непредсказуемы. Но не это главное. Убив его на родине, мы спровоцируем страшную бойню уже между самими чеченцами. У этого человека очень древний и почитаемый род. Тогда некогда будет воевать с русскими.

– Хочешь сказать, сейчас между вами все тихо? – усмехнулся Масуд.

– Нет, конечно, но по сравнению с тем, что будет, это цветочки, – Шамиль ослабил галстук. – Если все пройдет нормально, то на оставленных снайперами позициях будет обнаружена атрибутика русских националистов. На прикладах винтовок я уже распорядился вырезать символику этой организации. Оставим и записки с литературой.

В глазах Масуда появился интерес.

– Продолжай!

– В случае срыва, одна из женщин – шахидка, а второй перед самым началом будет выдан радиотелефон, который снесет полголовы.

– Нужно сделать так, чтобы до этого не дошло, – повеселел араб. Особенно ему понравился вариант с русским следом, который однозначно подхватят средства массовой информации всего мира.

– Так же я планирую уничтожить часть группировки Башмака…

– Я знаю об этом, – в очередной раз не дал договорить Масуд. – Твоя речь сегодня радовала мой слух.

– Есть и плохие новости. – Взгляд Шамиля сделался виноватым, а голос тише. – На фабрику удалось проникнуть сотруднику милиции. Его фамилия Шишкин. Он оказался там по недосмотру Зелимхана…

И без того смуглое лицо Масуда потемнело еще сильнее. Брови сошлись на переносице, превратившись в одну линию. Он некоторое время, не мигая, смотрел на Шамиля, который стоял, словно цыпленок перед удавом.

– И что ему удалось узнать? – наконец выдавил араб из себя.

– Ничего. – Бекбулаев передернул плечами, словно в спину его укусил овод. – Он не преследовал цели получить информацию о заводе. Его задачей было войти в доверие одному из русских, хорошо у нас себя зарекомендовавшему.

– Кто этот русский?

– Бес.

– Что сделали с этим? – Масуд наморщил лоб.

– Шишкина не били, – догадавшись, о чем речь, заговорил Бекбулаев. – Его перевезли на наши легальные склады, а там подстроили, будто вечером, когда подошло время включать на территории освещение, его у рубильника убило током… Как положено, вызывали врачей и ментов. Они, естественно, не подали вида, что это их сотрудник. Довольно убедительно разыгран несчастный случай. В общем, я думаю, что все обойдется, – подвел он итог сказанному.

* * *

– …Тридцать, двадцать четыре по улитке два, – продиктовала в трубку Марта. – Один. С автоматом… Больше никого…

Антон, сидя на переднем сиденье машины, нарисовал в указанной точке кружок и написал в нем букву «А». Развернувшись к сидящему на заднем сиденье Зелимхану, он протянул ему листок со схемой расположения боевиков Башмака, которые, приехав за несколько часов до условленного времени, рассредоточились вокруг поляны.

– Это кустарник, это деревья, – уточнил Зелимхан, ткнув кончиком авторучки в условные обозначения на схеме. – А это что такое?

Антон заглянул в листок, лежащий у него на колене:

– Бревно, лежащее рядом с дорогой. Так на картах обозначается поваленное дерево. Оно особенное. – Он вздохнул, усаживаясь поудобнее. – Всего этих архаровцев наши девчонки насчитали пятнадцать. По одному, по двое они в основном расположились вдоль дороги, ведущей от трассы. Отсюда напрашивается единственный вывод: во время разговора башмаковцы ничего не станут предпринимать. Из характера расположения бойцов я считаю, что они попытаются напасть в момент, когда вы будете уже возвращаться в сторону шоссе. Как раз вот этим поваленным деревом удобно перекрыть дорогу, а, запертыми, нас нечего делать перестрелять. Тем более машины не бронированные.

– А если это обычные меры предосторожности с его стороны?

– На этот случай поедете со стрелки последним.

– Не понял. – Зелимхан оторвался от изучения схемы и посмотрел на Антона. – Почему?

– Сценарий следующий. – Антон посмотрел на часы. – Свою машину ставите подальше от выезда на поляну. Когда Башмак сядет и уедет, не торопитесь следовать его примеру еще минуты три. Если они попытаются перекрыть дорогу бревном, произойдет взрыв. Я об этом позаботился лично. Там три очень хитрые игрушки. Это будет сигналом для снайперов. Они начнут работать по целям, которые находятся в непосредственной близости с вашей машиной. Люди вашего бригадира к этому времени займут позиции в тылу башмаковцев. – Антон многозначительно посмотрел на Зелимхана. – Дальше дело техники.

Умаров, не скрывая восхищения, посмотрел на Антона:

– Меня устраивает.

Ничего другого Филиппов и не ожидал услышать…

Башмаков подъехал за минуту до условленного времени. Умаров и трое его людей сидели в машине. Шестой сигнал «Маяка» послужил командой для выхода.

Водитель остался на своем месте, остальные вышли. Зелимхан бросил взгляд на троих рослых чеченцев, оставшихся рядом с его «Саабом», и, не спеша, направился навстречу невысокому худощавому мужчине.

Башмакову было чуть больше сорока. Однако его сильно старила седина на облысевшей голове и бородка, которая торчала клинышком. Чем-то он напоминал Ильича. Такой же наклон головы, прищур, с хитрецой взгляд…

– Здравствуй, Зелимхан! – Засунув руки за брючный ремень, Башмаков остановился в нескольких шагах от чеченца и потянулся на цыпочках. – Рад тебя видеть!

– Здравствуй, Башмак! – глядя сверху вниз, сквозь зубы процедил Зелимхан. – Говори, с чем пожаловал.

– Ответ на мое предложение получить. – Лицо бандита сделалось серьезным. – Готов?

– А чего мне готовиться? – криво усмехнулся Умаров, бросив взгляд на парней, приехавших с Башмаковым и стоящих перед «Мерседесом» своего босса. Следя за каждым движением противника, они заметно нервничали.

– «Арго» на моей территории, – напомнил Башмак. – Я предлагаю тебе хорошие условия за него. Автомагазин и заправка, тем более прямо у тебя под носом…

– Вижу, войны хочешь, – Умаров заговорил тише, с едва прикрытой угрозой в голосе. – Ответ мой остается прежний: «Арго» подо мной, и делить я его ни с кем не собираюсь.

– Что же, – с лица Башмака сошла улыбка. – Мое дело предложить. А войны я не хочу.

– Зачем так далеко назначил место?

– А зачем согласился? – вопросом на вопрос ответил Башмак, хитро сощурившись. – Подальше от ментовских глаз и ушей. – Затем, вздохнув, неожиданно сделался серьезным. – Не люблю, когда они на нашего брата в бинокли смотрят и в ладоши хлопают.

– Хотелось бы верить, – пробормотал едва слышно, уже возвращаясь к машине, Умаров, следя за выражением на лицах своих парней. В случае чего они первыми увидят, попытаются ли выстрелить в спину их боссу отморозки Башмака или саданут по машине из гранатомета.

Но нет. Позади захлопали двери «мерина», на котором приехал бандит. Взревел мотор…

Остановившись, Умаров проводил взглядом удаляющиеся огни габаритных фонарей, затем обвел взглядом лица своих парней. Все молчали. Взрыв на дороге заставил его вздрогнуть. Присев, он посмотрел в ту сторону, где над лесом появилось едва заметное облачко черного дыма.

Все-таки не сдержал своего слова Башмак…

Антон, после того как звук взорвавшейся гранаты подтвердил его расчеты, завел старенькие «Жигули» и, съехав с шоссе, поехал навстречу Башмаку.

Еще издали он увидел его «Мерседес». Двери машины были открыты. Присев у бампера, мужчина в светлом костюме выглядывал в том направлении, где Антон заложил под бревно «эфку», придавив предохранительную чеку. Рядом была оставлена еще одна граната РГО для усиления эффекта. Она срабатывала от касания, роль которого в данном случае играла взрывная волна первой гранаты. На месте взрыва были видны мечущиеся среди деревьев люди.

«Видимо, отправил своих охранников узнать, в чем дело, – усмехнулся Антон. – Глупо».

Он остановил свою машину, не доезжая до башмаковского «мерина» всего несколько метров, и, взяв лежащий на сиденье пассажира пистолет, вышел.

Неподалеку кто-то выл. Раздавались приглушенные «глушаками» хлопки выстрелов.

– Что здесь происходит? – спросил Антон выпрямившегося при виде незнакомца мужчину, который по описаниям и главной примете – бородке походил на Башмака.

– Ты кто? – испуганно уставившись, в свою очередь спросил тот.

– Лесник, – усмехнулся Антон и, бросив взгляд в том направлении, куда только что смотрел бандит, сделал лицо испуганным: – Ни хрена себе!

Мгновения, пока вконец обескураженный мужчина оборачивался, чтобы посмотреть, что так напугало «лесника», Антону было достаточно, чтобы, подскочив ближе, огреть его по затылку рукоятью пистолета и забрать из наплечной кобуры «вальтер».

Переложив оружие себе в куртку, он достал у бандита из кармана паспорт. Предположение подтвердилось, перед ним, вернее у его ног, лежал, подавая слабые признаки жизни, Башмаков Юрий Алексеевич. Перетащив тело к своему «жигуленку» и уложив в багажник, он на всякий случай связал его по рукам и ногам. Прислушался. Где-то вдалеке раздались несколько коротких автоматных очередей. Послышался выстрел. Один, потом второй… Работают девочки, подумал он, садясь за руль, с удовлетворением отметив про себя, что после каждого выстрела шум боя становится слабее.

Выехав на шоссе и проехав с километр, он прижался к обочине и достал сотовый. Зелимхан ответил сразу. Если на известие о том, что на шоссе пока не видно милиции, он никак не отреагировал, то, услышав, что Башмаков в руках Филиппова, даже зарычал от восторга.

– Вам пора сматываться, – поторопил его Антон. – Ребята без вас разберутся.

* * *

– Твой друг оказался чересчур любопытным. – Зелимхан с укором смотрел на Антона. – Как ты с ним познакомился?

– У меня нет друзей. – Антон пытался по интонации и поведению чеченца определить, не несет ли сказанное им угрозу провала и что стоит за этими словами.

Умаров сидел, развалившись в своем удобном кожаном кресле с высокой спинкой, задумчиво вертя в руках карандаш.

Филиппов всего несколько минут назад привез в офис Пузыреву и тут же был вызван к нему в кабинет.

– Как давно ты его знаешь?

– Примерно за пару недель до того, как оказался вблизи дома Ларисы Евгеньевны, мне понадобились липовые документы. – Антон на ходу придумывал обстоятельства знакомства, кляня себя за неосмотрительность и за то, что не обсудил этого с Шишкиным заранее, на случай провала одного из них. Оставалось импровизировать и уповать, что Евгений будет либо молчать, но такое бывает только в кино, либо уже мертв. Если фээсбэшник рассказал другую версию, это также явный провал.

Антон вздохнул:

– В общем, в переходе метро встретился с человеком, который занимается реализацией чистых бланков документов.

– Что, вот так захотел получить чистую ксиву и, спустившись в подземку, с ходу нашел нужного барыгу? – недоверчиво глядя в глаза Филиппову, удивился чеченец, вставая из-за стола.

– Нет. Просто там есть место, где продают бланки с шуточной аббревиатурой, – Антон на секунду задумался. – В общем, берешь удостоверение ФСБ, раскрываешь, а там Федеральный союз бездельников, МВД соответственно…

– Понял, – наконец догадавшись, о чем речь, кивнул головой Умаров. – А дальше?

– Как правило, эти люди за умеренную плату готовы предоставить информацию о тех, кто может помочь с оформлением серьезных документов.

– В общем, им оказался Шишкин, – договорил за него Зелимхан. – А потом?

– Встретились. Он действительно помог оформить паспорт на имя Игнатьева, который, кстати, остался в милиции.

– Так вот оно что! – Глаза Зелимхана заблестели. – Ишак! Я долго думал над тем, почему менты сразу возле тебя и Доку оказались, когда ты на него напал. Сам теперь не догадываешься?

– Кое-что становится ясно, – неуверенно ответил Антон, не сводя взгляда с Умарова, словно пытаясь найти в нем подсказку, что говорить дальше. – В общем, он ко всему мне с работой обещал помочь…

– Кем?

– Я все могу, – пожал плечами Филиппов. – В свою очередь, он говорил, что сам не прочь тряхнуть стариной и выполнить какой-нибудь заказ.

– Почему этого мне не сказал?

– А вы не спрашивали, – хмыкнул Антон. – Да и какое это имеет отношение…

– Теперь мне понятно, почему он попал к нам, – Зелимхан ударил ладонью по столу. – Когда с ним работали мои люди, на вопрос о тебе он сразу дал ответ, что ты подполковник милиции. Гад! Понял, что не жилец, решил хоть одного с собой к Аллаху забрать, – прошипел он. – Этот человек признался, что является сотрудником милиции. Его никогда больше не найдут.

Наконец Антон все понял. Шишкин провалился. Возможно, он попался на ангаре, который в свое время заинтересовал и его. Возможно, что-то другое. Чтобы облегчить свою смерть, выдал себя за сотрудника милиции и очень грамотно выкрутился с вопросом о нем. По сути, своим оговором он укрепил авторитет Антона в глазах Зелимхана. Наверняка теперь чеченец будет думать, что Шишкин следил именно за Филипповым и случайно оказался на одном из предприятий «Кавказ».

Интересно, как поведут теперь себя коллеги Шишкина, заподозрив неладное. Больше всего теперь Антон беспокоился за Зелимхана, которого могут взять в оборот. Чем здорово помешают работе по поиску Черного Принца.

– Поезжай к девушкам! – Развернувшись вместе с креслом, Умаров открыл сейф. – Теперь они будут жить отдельно. Каждой в Москве сняты квартиры на подставных лиц. Развези их и выдай деньги. – Он бросил на стол два конверта. – Здесь по полторы тысячи долларов. Пусть не шикуют. Вернее, не шикует, – поправился он. – За Фаризу я спокоен, а вот эта прибалтийская шлюшка еще та сучка…

Агееву Филиппов высадил возле старого двухэтажного дома. Взяв свои вещи, которые поместились в одной сумке, женщина, не попрощавшись, скрылась в подъезде.

– Она всегда такая? – выезжая на дорогу, покосился на Марту Антон. – Как не от мира сего.

– Я чуть с ума с ней не сошла, – махнула рукой с зажженной сигаретой литовка. – Как привидение. По утрам молится. Набожная. Останови здесь!

Ничего не говоря, она выскочила из машины и устремилась к универсаму. Появившись через некоторое время, весело подмигнула Антону, положив на заднее сиденье пластиковый пакет. Раздался звук ударившихся одна об одну бутылок.

– Новоселье надо будет отметить, – пояснила она.

Однокомнатная квартира Рамшалис была расположена на втором этаже высотки в Солнцеве. Дом был построен относительно недавно, и в подъезде не успели сломать домофон. Код замка не знали ни Антон, ни Марта. Попытка позвонить в первую попавшуюся квартиру также не увенчалась успехом. Никто не хотел открывать незнакомым людям. Только промаявшись полчаса, им удалось наконец проскочить вслед за какой-то девушкой.

Бросив на кухне пакеты, Марта прошла в комнату и огляделась. Плюхнувшись на диван, первым делом проверила работу телевизора, подняла трубку телефона, после чего, удовлетворенная осмотром, вернулась на кухню.

– Кофе? – Она вопросительно посмотрела на Антона.

– У тебя не найдется для меня полотенца? – Неожиданно вспомнив, что уже несколько дней подряд даже спал не раздеваясь, спросил в свою очередь он.

Полотенце нашлось, и уже через некоторое время, закрыв от удовольствия глаза, Филиппов лежал в горячей воде. Неожиданно кто-то вошел. Встрепенувшись, он увидел стоящую рядом обнаженную Марту. Бесцеремонно сунув в воду руку и удовлетворенно хмыкнув, она убрала за ухо прядь волос. При этом ее огромная грудь с крупными коричневыми сосками пришла в движение.

– Убери ноги.

Сказано это было как само собой разумеющееся, обыденным тоном, словно они с ней вот так, голышом, в день по три раза сидели в одной ванне с самого рождения.

– Ты от скромности не помрешь, – срывающимся голосом пробормотал Антон, чувствуя, как желание вот-вот перестанет быть контролируемым. Собрав всю свою волю в кулак, он с остервенением принялся тереть себя мочалкой. Сидеть было неудобно. Марта имела не очень большие габариты, но при этом, как ни странно, заняла половину ванны. Встать он, по понятным причинам, не мог.

– Спинку потереть? – хитро прищурившись, спросила литовка.

Антон ухитрился, не вставая из воды, развернуться к ней спиной. Несколько раз проведя ему по спине мочалкой, Марта неожиданно обняла его сзади за талию и сжала ладонью налившееся достоинство.

– Сегодня останешься у меня, – шепотом, с придыханием, проговорила она ему на ухо.

То ли повлиял врожденный темперамент, то ли длительное воздержание, но Марта утолила свою страсть лишь к середине ночи.

– Если ты так же стреляешь, как ведешь себя в постели, то киллер для тебя – самое точное определение, – сваливаясь с нее и закрывая глаза, прошептал Антон.

Утром он проспал. Сотовый был отключен, поэтому Пузырева, когда Антон с виноватой миной перешагнул порог ее кабинета, была в настроении, близком к панике.

– Наконец-то! – Она с тревогой смотрела на Антона. – Что-нибудь случилось?

– Да! – Он сделал лицо трагическим. – Я проспал!

– Я чуть с ума не сошла! – Лариса поправила на пальце перстень. – Несколько раз звонила. Хотела Спицына за тобой отправлять…

– Он бы все равно меня не нашел, – усмехнулся Антон. – Я на дачу сегодня не ездил.

Несмотря на то что Пузырева вновь переехала домой, Антон остался за городом.

– А где ты был ночью? – В ее глазах появилась растерянность. – У тебя кто-то есть?

– Неужели ревнуешь? – удивился Антон. – По-моему, мое личное время я могу использовать по своему усмотрению. Тем более несколько дней пришлось работать сверхурочно. В нормальной организации дали бы отгулы.

– Не забывай, ты убил двух человек! – Лариса бросила на него гневный взгляд.

– Ради того, чтобы спасти вашу жизнь. – Он развел руками. – А не надо было?

– Наверное…

– Неужели ты меня ревнуешь? – Антон подошел к столу. – Может быть, я с удовольствием остался бы у тебя?

– Это невозможно. И вообще, – она отвела взгляд в сторону, – сам подумай, что скажут сотрудники.

– Можно подумать, будто все они живут по одному, – хмыкнул Антон, про себя решая, стоит ли сейчас забросить ей наживку по поводу Черного Принца. Решив, что стоит, но очень осторожно, сокрушенно вздохнул: – Просто дело совершенно в другом. Ты боишься не сотрудников, а… Хочешь, уволюсь? – Неожиданно сменив тему, он ввел ее в замешательство.

На какое-то время в кабинете воцарилась тишина.

– Это невозможно, – наконец выдавила она из себя.

– Я теперь на правах крепостного?

– Оставь меня, – давая понять, что разговор окончен, она раскрыла лежащую на столе папку и сделала вид, что занята изучением ее содержимого.

Когда за Антоном закрылись двери, Лариса захлопнула ее и задумалась.

Глава 15

Ближе к обеду Антона вызвал Зелимхан:

– Сегодня вторые сутки, как Башмак в наших руках. Как ты думаешь, он еще нужен?

– У него много денег, – Антон повел плечами, ломая голову над вопросом.

– Может, предложить ему что-нибудь на них приобрести? – чеченец вопросительно посмотрел на Филиппова.

– Исключено. Разве только легкую смерть.

– Почему? – Умаров замер в ожидании объяснения.

– У него осталось много людей. Это серьезная угроза. Пока они деморализованы, но наверняка ненадолго. Скоро, возможно, начнется заваруха.

– Что ты предлагаешь?

– Вычислить и уничтожить наиболее авторитетных, остальных вынудить работать на нас.

Зелимхан задумался. По выражению его лица нетрудно было догадаться, он доволен ответом.

– Займись этим и постарайся подчинить их себе. Это будет легче сделать русскому, чем чеченцу. Пока я освобождаю тебя от работы в «Юпитере».

– Тогда мне необходимо лично пообщаться с нашим пленником.

Соглашаясь с ним, Зелимхан кивнул головой.

После того как Антон на трассе передал Башмака людям Зелимхана, он ничего не знал о его дальнейшей судьбе. Лишь только сегодня, из разговора, он понял, что тот пока еще жив. Умаров отправил Филиппова на тот самый завод, где он начинал свою карьеру в роли охранника. На этот раз Антона здесь встретили по-другому. В сопровождении Доку, который привез его сюда, они прошли через двор вслед за семенившим впереди начальником склада фурнитуры.

– Это наша импровизированная тюрьма – зиндан, – пояснил Доку, когда за ними закрылись двери ангара, а Антон с удивлением увидел, как одна из опор кран-балки поднимается вверх, увлекая за собой квадратный кусок напольного покрытия из бетона, оказавшегося, по сути, крышкой люка. – Тот ментяра, который хотел тебя нашими руками убрать, почти догадался об этом. Между прочим, кран тоже действующий. Это все делал один инженер, который был и первым узником, – усмехнулся чеченец, искоса наблюдая за тем, какое впечатление оказало на гостя ноу-хау бандитов.

Антон спустился по железной лестнице в коридор подземелья. Вход наверху снова закрылся. Оставшийся в ангаре парень опустил опору кран-балки. Никому и в голову не придет искать под ней вход. Тринадцатитонная махина была хорошим отводом для глаз.

Антон огляделся. По обе стороны слабо освещенного коридора были решетки. Отделенные друг от друга кирпичными перегородками, в них сидели несколько человек. Среди них один ребенок. При появлении Филиппова и Доку в затравленных взглядах пленников появился страх.

В импровизированных камерах были узкие, грубо сколоченные нары и стояли параши. По-видимому, сидевшие здесь невольники сами выносили их. В конце коридора был оборудован слив. Из стены торчал ржавый водопроводный кран.

Скудное освещение, страшное зловоние человеческих испражнений и немытых тел, сырость и осознание того, что сверху несколько метров земли, наводили на жуткие мысли. Антон почувствовал неприятный холодок страха в груди.

Люди, если их можно было так назвать, представляли собой жалких, грязных, обросших, со спутавшимися волосами и диким взглядом существ. У одного из мужчин, сидевших в клетке ближе к входу, на обеих кистях рук были грязные повязки, под которыми угадывались обрубки пальцев.

Башмак оказался в самой дальней клетке. Он еще хорошо выглядел по сравнению с остальными, однако был покрыт трехдневной щетиной, а воспаленные от бессонницы глаза гноились. Он сидел на топчане, свесив босые ноги. При появлении перед решеткой Антона и Доку лишь втянул голову в плечи, но своего положения не изменил.

– Ты не надумал, на чье имя будешь писать завещание? – усмехнулся, входя внутрь камеры, Доку.

– Все, что у меня есть, вы уже забрали, – простуженным голосом просипел он.

– О чем это вы? – спросил Антон.

– Хочет убедить глупых чеченцев, что на той карточке «Viza», что у него нашли, все сбережения. Двести девяносто пять тысяч деревянными, – Доку беззвучно засмеялся.

Из-под нар неожиданно появился носик крысы. Обнюхав грязную пятку Башмака, свисающую сверху, она, нисколько не опасаясь людей, прошмыгнула в угол, схватила лежащий на земле огрызок черного хлеба и юркнула обратно.

Антон брезгливо поморщился:

– Кому из своих людей ты больше всего доверяешь и кого боишься?

– Зачем тебе? – хмыкнул Башмак.

– Хочу поговорить с ними о твоей дальнейшей судьбе.

– Они не станут тебе платить, а просто оторвут голову.

– Я думаю, ты не прав. С удовольствием твои орлы соберут деньги. – Антон ухмыльнулся. – За то, чтобы ты вообще не появлялся наверху. Свято место пусто не бывает. – Он выдержал паузу, следя за реакцией бандита. – Рулит там за тебя один дружок, – наконец схитрил Антон, догадавшись, что простые вопросы не дадут желаемых результатов и Башмак вряд ли выдаст своих подельников. – Уже с предложением выходит о разговоре.

– Рябой, что ли? – Лицо бригадира перекосила злость. – Сучонок!

Теперь Филиппов знал, кто в банде Башмака имеет самый большой авторитет и кого он больше всего опасается.

– Позвони ему и скажи: мол, чудом выжил после разборок. Ранен и находишься на одной из своих квартир. – Антон протянул ему трубку сотового. – Только без фокусов.

– Не буду я ему врать, – нахмурился, отстранившись от протянутой руки с телефоном, Башмак.

– Почему врать? – Антон удивленно посмотрел на Доку. – Ах да, совсем забыл. Ты же не ранен!

Он достал пистолет и, прицелившись в ничего не успевшего понять Башмака, нажал на спуск.

С вскриком, словно кто-то здорово поддел пинком кошку, бандит слетел на пол, развернувшись в воздухе на триста восемьдесят градусов.

– Ну что, – нагнувшись к скривившемуся от боли и зажавшему руками колено левой ноги бандиту, Антон постучал его стволом пистолета по животу, – скажешь, ранение легкое, поправлю. Кишки можно продырявить. Вообще врать не придется.

– Для чего он тебе нужен?! – Башмаков с перекошенным от боли, бессилия и злобы лицом уставился немигающим взглядом на Антона.

– Оговорим с ним варианты твоего выкупа, – усмехнулся Антон. – Мертвый ты нам не нужен. А потом за свои вклады на заграничных счетах купишь, опять же у нас, – Антон подмигнул Доку, – авиабилеты в какую-нибудь Мумбу-Юмбу и навсегда оставишь Москву.

Морщась от боли, Башмак взял окровавленной рукой телефон:

– А если обманешь?

– Тебе ничего не остается делать, как надеяться на то, что я порядочный человек, – хмыкнул Антон.

Башмак в конце концов выполнил все условия своих мучителей, однако звонить он решил не Рябому, а какому-то Сандалю, предварительно объяснив Антону, что на него больше надежды.

Именно на это и рассчитывал Филиппов. Все шло по его сценарию. Навязав свои условия игры, он вычислил двух необходимых игроков, от которых зависело, как в дальнейшем поведет себя «пехота» Башмака. Теперь он твердо знал, кого нужно убрать. Этим преданным «гвардейцем кардинала» был некто Сангинов по кличке Сандаль. Тот, кого не устраивала политика, проводимая Башмаком, но так же, как и Сандаль, пользовался авторитетом среди братвы, был, судя по всему, Рябой.

– Хорошо ты его уговорил. – Усаживаясь в машину, Доку с уважением посмотрел на Антона. – А если бы он не согласился?

– Много способов подчинить человека себе и заставить его идти на любые условия, – Антон вытер со лба платком пот. – У него есть жена?

– И дочь есть, – кивнул головой чеченец. – Только живут отдельно. А что?

– Если посадить в клетку к Башмаку его бухгалтера с ноутбуком, а в клетку напротив его дочь, то она так же быстро уговорит папеньку. Ведь, в конце концов, даже самый подлый человек делает деньги ради будущего детей…

– Я смотрю, ты не простой парень. – Чеченец не скрывал восхищения. – Хоть и русский. А ведь из-за меня твоя жизнь могла бы пойти по другому руслу.

Филиппов догадался, что Рамзанов намекнул ему на их первое знакомство.

– Кто его знает, – пожал он плечами. – Я, например, считаю наоборот… По-моему, приехали, – неожиданно сменил тему разговора Антон, заметив промелькнувшее название переулка Грузинский. – Прихвати с собой аптечку. Надо создать такую атмосферу, чтобы приехавшие дружки нашего клиента сразу, с порога, почувствовали атмосферу присутствия врача, – пояснил он, ответив на немой вопрос во взгляде чеченца.

В квартире, адрес которой Башмаков назвал в разговоре с Сангиновым, было две комнаты. В одной стояла огромная кровать, бар и стереосистема. На полу валялось несколько пустых бутылок. В пепельнице окурки, половина которых была в губной помаде.

Вторая комната была почти пуста. Телевизор и два кресла. На полу ковер со следами табачного пепла.

Исследование кухни показало, что квартира в основном предназначалась для плотских утех и, может быть, в исключительных случаях – в качестве временного убежища от разного рода неприятностей. Кроме пачки пельменей в холодильнике и банки растворимого кофе, здесь больше не было ничего съестного.

– Как поступим с Сандалем? – осторожно поинтересовался Доку, заглянув в ванную комнату.

– Просто грохнем его и тех, кто с ним будет, – пожал плечами Антон.

Ничего не понимая, Доку вопросительно уставился на Филиппова:

– А выкуп?

– Башмак сам себя выкупит. Не переживай. Сейчас самое большое богатство – это его люди и их желание на нас работать. В этом нам окажет помощь только Рябой, ведь именно его испугался этот урод. А вот от Сандаля придется избавляться.

Он посмотрел на часы. До условленного времени оставались считаные минуты. Взяв в аптечке валокордин, он разбрызгал его в прихожей. Пройдя в спальню, смахнул с барного столика пепел, выложил на него бинты, вату и таблетки. Закрыл на окне шторы. В воцарившемся полумраке было уже тяжело различить лица. Критически оглядев Доку, он велел ему снять ветровку. Оставшись в одной белой рубашке и брюках, этот человек должен был сыграть роль вызванного на дом врача. Немного еще подумав, Антон велел ему закатать по локоть рукава.

– Когда пойдешь открывать двери, возьми в руки полотенце. – Он вынул пистолет и, навернув глушитель, вернулся в спальню. – И запомни, ты врач. Сделай лицо испуганным… Ври, что часто теряю сознание и нужна операция… За теми, кто придет, в комнату не входи. Когда я начну стрелять, хватай последнего, ближнего к тебе, и выдергивай в коридор. Только не убей. Он нам живым нужен, чтобы узнать, как выйти на Рябого.

Не снимая обуви, он забрался под одеяло, положив пистолет рядом.

Вскоре раздался звонок. Чеченец прошел в прихожую, и уже оттуда донесся его голос:

– Кто?

– Свои, – послышалось из-за двери.

– Господин Башмаков сказал, что к нему впускать только с Сандалем, – неуверенно промямлил Доку. – Я врач и в лицо этого человека не знаю.

– Пусть сам подойдет к двери и убедится, – нашелся что ответить гость.

Послышались звуки открываемых замков.

– Что с ним? – испуганно спросил вошедший.

– Ранен. Часто теряет сознание… Ходить не может, – принялся объяснять чеченец.

– Ты что, не русский, что ли?

– Дагестанец, хирург, – Доку отвечал уверенно. – Вас только трое?

– А сколько надо? – удивился кто-то, ни сном ни духом не ведающий, что таким образом хитрый чеченец проинформировал Антона о количестве посетителей.

«Молодец!» – про себя похвалил своего помощника Филиппов и сжал ребристую рукоять пистолета, лежащего у бедра.

Кровать стояла таким образом, что вход в спальню располагался в ногах. В дверном проеме показался огромных габаритов парень.

– Это че, шеф, – начал он с порога громовым голосом, – черные тебя так?

Он уже сделал несколько шагов по комнате, давая возможность Антону увидеть и второго бандита. «Пора!» – спокойно дал он себе команду и дважды нажал на спуск.

Выстрелов почти не было слышно, лишь простыня, под которой лежал «раненый», слегка вздыбилась, да ногу, даже через штаны, обдало горячей волной.

Отлетев назад, парень ничего не понимающим взглядом посмотрел в пустоту перед собой, словно увидел привидение, толкнувшее его на пол.

Второй также упал.

– Ээ! – раздался удивленный возглас.

В то же время из коридора послышались звуки борьбы. Не раздумывая, Антон соскочил со своего места и выстрелил еще по разу в Сандаля и в вошедшего следом парня.

Доку уже оседлал третьего бандита. Лежа под чеченцем, тот пытался освободить руки, заломленные за спину, и испуганно вращал вытаращенными глазами. При этом лишь тяжело сопел, не пытаясь кричать.

Антон присел перед ним на корточки и приподнял глушителем подбородок. Он даже не успел ничего сказать, а парень уже сник.

– Не убивайте, – судорожно глотнул он воздух, – я молчать буду…

– О чем? – удивился Антон. – Ты вообще-то нам в таком качестве как раз и не нужен. – Он вопросительно посмотрел на Доку: – Так ведь, брат?

– Сделаю, что хотите, только не убивайте, – догадавшись, что требуется от него, залепетал он.

В коридоре запахло сероводородом.

– Ты что, шакал, в штаны нагадил? – Округлив глаза, чеченец соскочил с пленника и со злостью залепил ему ногой по лицу.

– Тише, тише. – Антон предостерегающе выставил руку, закрывая несчастного от второго удара. – Ну подумаешь, обгадился. С кем не бывает? Как тебя зовут, засранец? – Антон вновь обратился к парню, одновременно приподняв за шиворот.

– Тимофей, – испуганно переводя взгляд с чеченца на Антона и обратно, ответил тот.

– Покойничков, которые с тобой были, как звать-величать?

– Сандаль и Плаха, – шмыгнув носом, едва слышно ответил Тимофей.

– Сколько человек проведать Башмака приехало?

– Все здесь, – догадавшись, в чем дело, ответил пленник.

– А кто такой Рябой и как его найти?

– Коммерческий директор компании «Новый курс». Сейчас Рябчиков в офисе. – Он это сказал таким тоном, словно был удивлен невежеством незнакомца, не знающего, кто такой Рябой и где его искать.

– Я знаю, где это, – вмешался молчащий все это время чеченец. – Эта шарашкина контора занимается недвижимостью. Башмаков – ее генеральный директор.

– Полулегализовавшийся бандит, – скривился Антон. – А какие у него отношения с Башмаком были?

Он вновь перевел взгляд на Тимофея.

– Нормальные, – пожал он плечами. – Не знаю вообще-то.

– Вот что, – Антон достал сотовый, – звони ему и скажи, что Башмак его ждет… – Он задумался, собираясь с мыслями.

С этой квартиры надо было убираться. Мало ли кому Сандаль сообщил о своем намерении ехать сюда. За то время, пока они говорили, у него на поясе несколько раз звонил телефон.

– Пусть едет прямо к Зелимхану, – неожиданно подсказал Доку. – Мы свое дело сделали…

* * *

Встретившись с генералом Родимовым на Новодевичьем кладбище, Антон рассказал о событиях, которые произошли с ним за последние несколько дней.

Генерал на этот раз долго думал. Большой объем информации требовал осмысления.

– Ты вот что… – Он остановился и вздохнул. – Приказывать в этой ситуации глупо, но я считаю, останавливаться на полпути нельзя. Теперь тебе некоторое время можно не волноваться за обстановку вокруг себя. Этим людям ты сумел доказать свою необходимость и заработал доверие. Сконцентрируйся на Черном Принце.

– Я хочу попробовать покрутить Пузыреву, – нахмурился Филиппов. – Может, с ней откровенно поговорить? Вывезти, например, за город, надавить на патриотизм.

– А если она ничего не знает или, того хуже, безумно любит его. «Ромео и Джульетту» читал?

– Нет, – усмехнулся Антон, – но из анекдотов хорошо знаю эту историю.

Они дошли до какого-то старинного памятника. Остановившись, Антон перегнулся через чугунную, покосившуюся оградку и смахнул с потемневшего гранита пыль и сухую траву. Взору открылась фамилия Филиппов. Он остолбенел и медленно перевел взгляд на Родимова:

– Вы меня специально сюда привели?

– Что? – не понял генерал и, неожиданно увидев некролог, прыснул от смеха: – Я тебе лучше памятник сделаю…

Поднимаясь по лестнице, Антон все еще колебался в правильности своего поступка приехать к Марте. Во-первых, это не одобрит Зелимхан, исключающий посещение этой квартиры без явной необходимости. Во-вторых, рисковал нарваться на неприятности с Ларисой, отношение которой к его персоне было до сих пор непонятным и запутанным. Однако нежелание ехать через весь город, ночевать в пустой квартире, а потом ни свет ни заря тащиться обратно, простаивая в пробках, склонило чашу весов в пользу литовки.

Марта сияла от счастья. На этот раз умудренный опытом Антон предусмотрительно закрылся в ванной. Однако со стороны горячей прибалтийской дамы уже не было никаких попыток приставать к нему. Пока он мылся, Марта приготовила ужин и накрыла в зале на стол.

Разговор поначалу велся о пустяках. Немного выпили, отчего у Марты зарумянились щеки, а взгляд сделался блудливым. Она оказалась не только хорошей любовницей, но и на удивление прекрасной хозяйкой. Антон съел два вида салатов из морепродуктов и прекрасное жаркое.

– Ответь мне на один вопрос, – спросил он, наконец насытившись и развалившись в кресле. – Как ты стала тем, кто есть? Немногим мужикам под силу то, чем ты занимаешься, причем, насколько я понимаю, профессионально.

Некоторое время она сидела молча. Было непонятно, застал ли ее этот вопрос врасплох или она не знала, как на него ответить. Наконец, промокнув салфеткой губы, вздохнула:

– Если тебе отвечать откровенно, боюсь, ты обидишься и, наверное, уйдешь, а я не хочу быть одна.

– Я обещаю тебе остаться, какой бы нехорошей ни была твоя правда, – успокоил ее он.

– Ну, во-первых, я очень не люблю русских. – Она поднялась со своего места и, обойдя стол, обняла его сзади за шею. – К тебе это не относится.

– А во-вторых? – запрокинув голову, Антон вопросительно посмотрел на нее.

Она отстранилась от него и, вернувшись на свое место, закурила. Кокетливо сложив губы бантиком, выпустила тоненькую струйку дыма и неопределенно пожала плечами:

– Если все остальные причины собрать в одну кучу, то они объяснятся коротко и лаконично – материальная заинтересованность.

– А как ты познакомилась с Зелимханом?

– О, это длинная история. – Она махнула рукой. – В общем, тебе покажется странным, но наше знакомство не связано с криминалом, а тем более с какими-то боевыми действиями.

Некоторое время она курила, молча глядя поверх головы Антона, словно увидев позади него свое прошлое. Он тоже молчал. Так прошло несколько минут. Наконец Филиппову это надоело, и он решил взять инициативу в свои руки.

– Любишь его?

Марта, встрепенувшись, удивленно посмотрела на него, словно только сейчас увидев в комнате.

– Не считай меня шлюхой. – Взгляд Марты сделался строгим. – Неужели ты думаешь, я спала бы с тобой, если бы испытывала к нему какие-нибудь чувства?

– Извини. – Попросив прощения, Антон тоже закурил.

– Я лет семь назад поехала на работу в Турцию. – Она затушила в пепельнице сигарету, тщательно размяв ее, и вытерла руку о салфетку. – Как обычно, меня там просто-напросто забрали в притон, лишив паспорта. Наверняка знаешь, как это делается. Это тогда молчали. Сейчас на каждом углу кричат о наших невольницах в мусульмандиях. А что толку? Все равно едут, дурочки.

Пансионат, где я работала, иногда обслуживал лечившихся в госпиталях чеченцев, идущих на поправку и, естественно, имеющих деньги на развлечения. Вот мне однажды и попался Зелимхан. Узнав, что работать заставляют против воли, обещал помочь. Там же тогда один араб гостил. Бен Рашид аль-Масуд – настоящий принц. Сын арабского шейха…

Антон замер с поднесенным ко рту бокалом десертного вина. Вино выплеснулось – литовка прыснула со смеху:

– Что с тобой?

– Заслушался, – торопливо вытираясь протянутым полотенцем, растерянно пробормотал Филиппов. – Что, неужели настоящий принц?

– Наверное. По крайней мере, ему не составило труда забрать меня из борделя и переправить сначала в Грузию, затем, уже при помощи Зелимхана, я оказалась в Чечне.

– Там, как я понимаю, научилась стрелять? – окончательно взяв себя в руки, спросил Антон, решив подальше уйти от Принца, интерес к которому может насторожить женщину.

– Стреляю я со школы. Хотела быть олимпийской чемпионкой. – Она грустно улыбнулась. – У нас, в Прибалтике, при Союзе это было модно. Особенно биатлон. А в Чечне я познала военное дело и встретилась с Шамилем. Вот в принципе и все.

Ее лицо стало грустным. Поднявшись, она принялась убирать со стола. Неожиданно задержала взгляд на безмолвно курившем Антоне:

– Ты меня осуждаешь?

– Нет. Я такой же.

– Ты мужчина. – Она почему-то улыбнулась. – Думаешь, мне дома сидеть надо, детей воспитывать. Я знаю. Только если нет дома и нет денег, какие могут быть дети?

Филиппов неожиданно для себя почувствовал вину и жалость к ней.

– Тебе помочь?

– Не надо. Я сама справлюсь…

На этот раз ночь была совершенно не похожей на ту, которую Антон провел с Мартой в первый раз. Она почти ничего не говорила. Взгляд ее был отрешенным и наполненным какой-то безысходностью. Он вполне понимал ее. Она была заложником обстоятельств, и из турецкого публичного дома оказалась в должниках Зелимхана. Это почти одно и то же. С другой стороны, Антон очень много узнал полезного из ее откровений. Главное, Зелимхан оказался знаком с Черным Принцем. Вновь всплыл мифический и невидимый Шамиль. Постепенно вырисовывалась общая картина. Шамиль, Зелимхан, Пузырева – одна шайка Черного Принца. То, что Умаров пользуется определенным весом в глазах араба, красноречиво подтверждает факт его помощи в судьбе Марты. Значит, в правильном направлении принялись копать они с Родимовым.

Уснул Антон, несмотря на усталость, лишь под утро. Разбудила его Марта. Она ласково потрясла его за плечо и назвала по имени.

– Мне дали несколько дней отдохнуть, – не открывая глаз, ответил он на приставания литовки. – И вообще, я выбился из сил.

– Просыпайся, – не отступала Марта. – Мне надо с тобой поговорить.

Вздохнув, Антон перевернулся на бок.

Марта лежала на боку, положив голову на сложенные вместе аккуратные кулачки и смотрела на него.

– Что хочет моя рыбка в столь ранний час? – улыбнулся он.

– Давай сбежим, – неожиданно ошарашила она его предложением. – У меня есть немного денег. Уедем отсюда.

– У тебя есть задание, – попытался он ее вразумить.

– Я не хочу больше убивать, а Зелимхана ненавижу! – На глаза ее навернулись слезы, а нижняя губа задрожала. Закусив ее, она резко отвернулась от него и натянула на голову одеяло.

Обескураженный таким оборотом дел, он уселся на кровати. Сна как и не было. За окном набирал силу новый день. Немного подумав, он отправился в душ.

Когда Антон вернулся в комнату, Марта, соскочив с кровати, бросилась перед Антоном на колени и, обхватив за бедра, быстро заговорила:

– Миленький, помоги мне… Сегодня Умаров привозит задаток… Я знаю, это последнее задание. После него мне не оставят шансов жить. Я должна убить кандидата в президенты Чечни. Ты ведь понимаешь, чем это обернется? – Она подняла на него глаза. По ее щекам катились слезы, а тело колотило, словно в приступе малярии.

Антон знал, о чем она хочет сказать. Кроме всех силовиков, которые будут брошены на поиски случайно выжившего киллера, этим займутся все тейпы, поддерживающие кандидата, не говоря уже о прямых родственниках. В общем, он не хотел бы оказаться на ее месте.

Взяв Марту за плечи, он заставил ее подняться с пола и заглянул в глаза:

– Ты говоришь глупость!

– Тогда я сдамся милиции! – ошарашила она его ответом и неожиданно успокоилась. Освободившись от рук Антона, вернулась на свое место. – Я все продумала. Документов, которые бы рассказали о моем прошлом, нет. Я об этом позаботилась. Мое прямое участие в боевых действиях недоказуемо. В Москве я никого не убивала и в федеральном розыске не числюсь. – Она как-то странно посмотрела на Антона и ухмыльнулась. – Приду и расскажу, как они хотели заставить меня выполнить один-единственный заказ.

– Зелимхан выкрутится, – осторожно сказал Антон. – В конечном счете рано или поздно он расправится с тобой.

– Ты прав. – Она сунула руку за спинку кресла и, к удивлению Антона, извлекла из хитроумно замаскированного кармана «глок» с привинченным прибором бесшумной стрельбы.

– Не хило, – завороженно глядя на пистолет, пробормотал он. – Откуда у тебя это?

– От верблюда, – фыркнула она. – Тогда утверждаю первый вариант. Сегодня, в пять, он поднимается сюда. Вещи я заранее собираю и укладываю в сумку, которая уже будет стоять в шкафу прихожей. Деньги всегда предусмотрительно храню уже в пакете, на дне мусорного ведра. На сборы, как видишь, ноль минут времени. Как всегда, он попросит напоить его кофе и усядется вот на это место перед телевизором. Как барин, – хихикнула она. – У него из-за спинки торчит только макушка. Я выхожу за пистолетом на кухню…

– Зачем ты мне это говоришь? Неужели не боишься?

– А чего мне тебя бояться? – неподдельно удивилась Марта. – Где твой пистолет? Правильно, – проследив за его взглядом, усмехнулась она, – под диваном. А мой вот.

Антону стало не по себе. По спине пробежали мурашки и бросило в пот. Ноги предательски затряслись.

– Брось свои шуточки, они мне неприятны, – стараясь скрыть страх, проговорил он, едва ворочая пересохшим языком.

– Это не шутка. Я хотела тебя застрелить еще ночью…

Теперь Антону было не до шуток. Неожиданно перед глазами промелькнула увиденная по телевизору сцена, как самка какого-то насекомого поедает своего самца после совокупления. К горлу подступил тошнотворный комок.

Что это? Сумасшествие загнанной в угол паучихи, истерика или новое испытание на прочность? «Родимов не рассчитается, если выживу», – неожиданно подумал он и рассмеялся. Нет, у него нет задачи разбираться в проблемах одного запутавшегося человека! Молниеносным движением правой руки он смахнул в лицо истерички со стола чашку с не успевшим остыть кофе, одновременно упав на пол, и вскочил, уже переместившись с линии огня. Спуск «глока» туговат, а реакция даже у мастера спорта по биатлону хуже, чем у профессионального офицера военной разведки.

С перекошенным от неожиданности лицом и с застывшим в открытом рте криком Марта вместе с креслом полетела на пол. Мгновение – и пистолет в руках Антона.

Марта долго не могла прийти в себя. Лежа, связанная ремешком собственной дамской сумочки, на полу, она тяжело дышала. Больше не раздумывая, одновременно кляня себя за пережитую слабость, Антон позвонил Зелимхану и, уйдя на кухню, принялся, как ни в чем не бывало, готовить себе омлет.

Умаров не заставил себя долго ждать. Явившись с Доку, он прошел в комнату и, выслушав Антона, велел своему помощнику развязать женщину. Усевшись на полу, Марта принялась растирать затекшие запястья, глядя на окруживших ее мужчин затравленным взглядом.

– У тебя нож есть? – Лицо Умарова, наконец принявшего решение, как поступить со строптивой дамой, было сосредоточенно хмурым.

Кивнув головой, Рамзанов поднял полу пиджака и вынул здоровенный тесак.

У Антона неприятно заныло под ложечкой. Происходящее не походило на розыгрыш.

– Принеси со стола в кухне скатерть, – велел Умаров.

Дождавшись, когда Антон вернется, он велел бросить ее на пол и, расправив ногой, посмотрел на Марту:

– Ляг на нее, а то кровью пол испачкаем.

У Антона екнуло сердце. Он представлял сейчас ее состояние.

Между тем женщина, то ли до конца не осознавая, что происходит, то ли понимая безвыходность ситуации, а может, принимая предстоящую процедуру как божью кару за совершенные до этого момента грехи, безропотно подчинилась. Именно этого момента он не мог вынести.

– Может, вывезем ее за город?

Зелимхан вздрогнул и удивленно посмотрел на Филиппова:

– Зачем? Вечером я отправлю машину с людьми, и они ее вывезут. Приступай, – поторопил он Доку.

Подшагнув к Марте, тот ловко схватил ее за волосы и сноровисто задрал голову.

Вскрикнув, литовка изловчилась и, проявив неслыханную гибкость, развернулась всем телом к Умарову:

– Зелимхан! Я не поняла!

Ее взгляд был безумен, а бледное лицо исказила судорога.

Зелимхан рассмеялся:

– Оставь ее, Доку! – Он перевел взгляд на Антона. – Прости, брат. Я не успел ее предупредить о том, что уже давно доверяю тебе. По старой памяти она провела проверку.

Филиппов, догадавшийся об этом без подсказки, изобразил на лице обиду:

– Вы со всеми так поступаете?

– Нет, только с тобой, – сделавшись серьезным, ответил Умаров. – Я тебе все объясню позже. А пока поезжай в деревню, где они жили, – он покосился на все еще сидевшую на полу и до конца не пришедшую в себя Марту. – Там, на чердаке, сразу слева от входа, под опилками, найдешь сумку. Отвезешь ее Фаризе. Скажешь, чтобы хорошо спрятала ее у себя на квартире. Хозяину же дома в сахарницу забросишь несколько кусков рафинада, который тебе сейчас даст Доку. Этот человек нам больше не нужен…

Алексей Григорьевич встретил Антона без особой радости. Он даже заметил в его глазах тревогу.

Видимо, старик понял, с какими людьми имеет дело, подумал про себя он, забираясь по старой, скрипучей лестнице на чердак.

Без труда отыскав спрятанную спортивную сумку и заглянув в нее, Антон увидел сшитый из прорезиненного материала пояс шахида. Он разложил его на полу и задумался. Судя по весу, в нем было как минимум четыреста граммов пластида. По центру, где-то в районе живота, если его надеть на человека, было металлическое кольцо от осветительной ракеты, приспособленное для подрыва. Зная, что в подобные игрушки террористы научились ставить дистанционный взрыватель, принцип действия которого чаще всего основывается на использовании обыкновенного пейджера, он осмотрел адскую машинку более тщательно. Обнаруженный небольшой кармашек с разъемами для батареек подтвердил его предположение. Осторожно надрезав шов пояса, он вынул дистанционный взрыватель и положил в карман, после чего обезвредил и основной.

Хозяин дома сидел на лежащих вдоль забора бревнах, о чем-то сосредоточенно размышляя. Увидев Филиппова, помрачнел.

Антон подошел к нему и сел рядом:

– В общем, так, отец. – Он внимательно посмотрел на старика. – Ты, я вижу, все понял…

При этих словах Алексей Григорьевич втянул голову в плечи и сокрушенно вздохнул:

– Видимо, суждено мне на роду прожить никчемную жизнь и так же никчемно умереть. – Он перевел взгляд на Антона. – А другого выхода у вас нет. Я не буду молчать…

– Есть у тебя выход. – Антон похлопал его по худому плечу и встал. – Не буду я тебя убивать, а вот молчать пока тебе придется. И еще, на время ляг в больницу или просто уезжай куда-нибудь. Только никому ничего не говори.

– А как же… – хотел он было что-то спросить, но Антон не дал ему договорить:

– Эти люди ничего уже не смогут сделать плохого. Поверь мне.

Глава 16

С каждым днем Лариса все больше и больше понимала, что не испытывает к Масуду прежних чувств. Нет, она не имела ничего против продолжения их отношений и по-прежнему была готова выйти за него замуж, просто в один прекрасный день, проснувшись раньше Масуда и долго разглядывая его лицо, вспомнила кем-то давно брошенную фразу «излюбилась». Вроде того, как говорят про спортсменов – выработался, а про писателей – исписался. Она много слышала о том, что только первое время после свадьбы люди испытывают любовь. Постепенно, правда, не у всех одинаково, она сменяется привыканием. Почти одно и то же, как говорят многие. Если сходятся характерами, то счастливо продолжают жить дальше, нет, легко разбегаются. В то утро Лариса поняла, что тоже привыкла к Масуду. Любовь прошла. Несмотря на длительную разлуку, она любила его и постоянно думала о нем. Создав в душе образ, постепенно свыклась с ним, словно это был настоящий и живой человек. Живя с виртуальным Масудом, Лариса почти ничего уже не испытывала к реально появившемуся человеку. Она по-прежнему хотела заботиться о нем, получать ласки и ощущать на себе его взгляд. По-прежнему доставляло удовольствие видеть его улыбку, но все это было уже не так, как раньше. Не было той страсти, готовности к самопожертвованию и целого букета самых разных волнений и переживаний.

Кроме всего этого, стала ловить себя на мысли, что не прочь встречаться и видеть Антона.

Заворочавшись, Масуд открыл глаза:

– Почему не спишь?

– Уже пора вставать, – грустно улыбнулась она. – Какие планы на сегодня?

– У меня деловая встреча в гольф-клубе.

Когда за Масудом закрылась дверь, Пузырева прошла в ванную и включила душ. Однако что-то мешало ей встать под воду. Она уже скинула пеньюар, но замерла, пытаясь разобраться, в чем дело. Что-то очень важное промелькнуло в голове, какой-то фрагмент, увиденный накануне. Она голышом, еще не зная зачем, но уверенная в том, что ответ находится где-то рядом, вернулась в спальню, затем прошла в комнату. Возле дивана, на небольшом столике из стекла, лежало несколько журналов «Штерн» в русском варианте. Они были здесь оставлены Масудом пару дней назад, а вчера она просматривала их, когда он позвонил в дверь. Взяв верхний и полистав, она, наконец, поняла, в чем дело. Надо же, бегло просматривая накануне красочные иллюстрации, она абсолютно не придала значения, что на нескольких запечатлен ее Масуд! Вот он в обществе сотрудников миссии ОБСЕ, на другой беседует с чеченской женщиной. Боже! Как она могла подозревать его в чем-то плохом. А Зелимхан? Он скрывал это! Ошарашенная открытием, она присела на край дивана. Статья рассказывала о гуманитарных акциях на Северном Кавказе. Времени уже не было. Лишь бегло пробежав взглядом по тексту, она решила почитать ее на работе.

Сегодня за ней поднялся Антон. Его не было несколько дней. Зелимхан объяснил его отсутствие командировкой в интересах фирмы.

– Как дела? – Настроение было не в пример предыдущим дням приподнятое, а при появлении нравящегося ей телохранителя и вовсе хотелось петь. Не удержавшись, она даже чмокнула его в щеку, чем ввела в оцепенение. Это, во-первых, произошло на лестничной площадке, а во-вторых, при исполнении обязанностей она не допускала подобных вольностей.

Быстро просмотрев текущие документы и отчеты предыдущего дня, она не удержалась и, взяв журналы, направилась к Умарову.

Удивить Зелимхана не удалось.

– Странная ты какая-то. – Пряча улыбку, он потер переносицу. – Я же тебе говорил, мы там встречались.

– Дуралей! – Лариса даже хотела, шутя, постучать его по голове, но чеченец деликатно отстранил ее. – Я думала, Масуд бандитов оружием снабжает, а он миротворческой деятельностью занимался!

– Гуманитарной, – уточнил Умаров. – Послушай, Лариса, я тут подготовил проект приказа, связанный с расширением нашего бизнеса.

Накануне были завершены дела и осуществлена сделка по приобретению казино «Мираж» и риелторской компании «Курс-три». Лариса собственноручно подписывала документы, на основании которых были перечислены деньги на счета бывших владельцев этих заведений.

Конечно, она не могла предполагать, что купила эти заведения, по сути, сама у себя и несколько сот миллионов рублей улетели не бывшему владельцу, а, обналичившись, после законной уплаты налогов с купли-продажи, осели в кармане Бекбулаева для постепенного превращения в оружие и боеприпасы.

– И что это за приказ?

– О кадровых перестановках. Я хочу на должность управляющего казино «Мираж» рекомендовать Беса, вернее Филиппова.

Она удивилась, вмиг изменившись в лице:

– Не понимаю…

– Что тут непонятного? – Он пожал плечами. – Парень толковый, грамотный…

Лариса растерялась.

– У него проблемы с законом и вообще…

– У кого этих проблем нет? – усмехнулся Умаров. – Он сейчас под другой фамилией. Отпечатков пальцев и фотографий в милиции нет. А вариант случайного столкновения с опером, который им занимался, один из пятнадцати миллионов. Столько, по-моему, людей живет в Москве?

Время летело быстро. Лариса решила повременить с новостью о резком перемещении Антона по служебной лестнице и в машине, по дороге в «Айсберг», где, по своему обыкновению, обедала, болтала о пустяках.

Однако от внимания Филиппова не ускользнуло изменение в поведении его подопечной.

– Вас сегодня не узнать, – покосившись на Спицына, в присутствии которого они исключали фамильярность, улыбнулся Антон.

– Просто радуюсь жизни, – ответила Лариса. – Нельзя?

– Почему же, – пожал плечами Антон. – Это не влияет на безопасность. Что у вас за журналы? – заинтересовался он. – Можно, пока будете обедать, посмотрю?

– Не хотите составить мне компанию? – удивилась она. – Тогда пожалуйста.

С этими словами она протянула Антону два красочно оформленных ежемесячника.

– Только, чур, с возвратом, – уже выходя из машины, бросила она на ходу.

* * *

Антон, увидев в журнале снимки с Масудом, сначала опешил. Потом он взял себя в руки и более скрупулезно изучил эти фото. Однако чем больше он рассматривал улыбающегося смуглого брюнета, тем больше убеждался – на них именно Черный Принц.

Что это? Он был полностью уверен, Масуд никогда не мог появиться среди запечатленных на снимке людей. Это было в прямом смысле слова нереально. Все эти международные организации тщательно контролируются спецслужбами.

Когда Пузырева вернулась, Антон, предварительно запомнив номера выпусков, отдал ей журналы. Головоломка, которую, сама того не подозревая, подкинула ему Лариса, заняла все мысли. Даже когда час спустя Зелимхан Умаров скупо поздравлял его с оказанным доверием, он не сразу понял, о чем ему говорят. Однако, разобравшись, был этим известием шокирован. Ясность внес все тот же Умаров:

– Ты должен будешь курировать группировку Рябого. В должности управляющего ты сможешь не только контролировать его самого, но и быть в курсе финансового положения нашего филиала.

– Я почти занял место Башмака? – уточнил Антон, испытующе глядя в глаза Зелимхану.

– Не занял. – Чеченец смахнул со стола какую-то соринку. – А мы тебя выдвинули. Сейчас же поезжай туда с моим бухгалтером и постарайся уже завтра к вечеру быть в курсе основных дел.

С первых шагов по освоению новой должности Антон столкнулся с интересными вещами. Во-первых, он впервые увидел так называемого бухгалтера Зелимхана. Каро Оганесян, пятидесятилетний мужчина с характерной кавказской внешностью и с едва заметным акцентом, быстро объяснил Антону принцип работы заведения. Провел по залам, показал потайные комнаты и в двух словах обрисовал, как «обувают лохов», однако намекнул, что в такие нюансы не обязательно вникать глубже.

– На это есть целый штат людей, – не торопясь, посвящал его в тонкости новой работы Каро. – Ваша задача наводить на них своим появлением ужас, страх потерять рабочее место, контролировать черную и обычную кассы и, самое главное, следить за тем, чтобы к этому не пролезли посторонние люди. Придется заминать разного рода дела, возникающие в результате проверок как налоговой, так и пожарной, санитарной и других инспекций. В общем, постепенно втянетесь. Неплохо, конечно, иметь хороших друзей в системе МВД или в мэрии, но это со временем. Пока обойдемся теми, кто есть.

Так Антон узнал, что среди кураторов их бизнеса некто Подковыркин, аж депутат Государственной думы.

– Но вам не придется с ним общаться. Это прерогатива уже Шамиля, в крайнем случае Зелимхана. Вам же я говорю об этих людях, чтобы спокойней работалось.

– А кто такой Шамиль? – воспользовавшись случаем, поинтересовался Антон.

Каро вскинул на него удивленный взгляд:

– Вы разве не знаете своего патрона?

– Я недавно работаю у Ларисы Евгеньевны и поэтому еще не в курсе всех дел.

– Вы, Антон Владимирович, не у Пузыревой работаете и даже не у Зелимхана Умарова, все мы – детальки огромного механизма, который здесь возглавляет Шамиль Бекбулаев. Он, в свою очередь, тоже не совсем самостоятельный в финансовых вопросах человек.

Из этого Антон понял, что он говорил не только с главным бухгалтером, как Каро представил Умаров. Перед ним был человек, который, по всей видимости, был министром финансов в империи Шамиля, а значит, знал все…

– Очень хорошо! – потирая руки, Родимов ходил из угла в угол своего кабинета, напрочь забыв о взбучке, которую сделал Филиппову за бесцеремонное вторжение средь бела дня и без предупреждения.

Он уже успел позвонить на работу и отдать распоряжение привести ему на дом журналы, указанные Антоном. Благо эти издания проходили через отдел информации. Спустя час явился курьер.

– Может, ты ошибся с номером или год не тот, – удивленно глядя поверх очков на Антона, допытывался Родимов, держа в руках «Штерн».

– Да нет же, – Антон заметно нервничал. – Я четко помню. Да и обложка та, а на восьмой странице, перед той, о которой речь, та же заметка о заводе в Бадшандау. С памятью у меня все нормально. Вот эта статья… На снимках те же люди, только нет среди них Масуда…

– Значит, там был фотомонтаж. Сейчас это в порядке вещей. Компьютерная графика и все такое. Заново отпечатали целые страницы уже со своими доворотами, а затем их вшили вместо прежних. Вопрос, зачем?

– Ответ простой. Их подкинули Ларисе, а следовательно, она не знает, чем на самом деле занимается ее жених.

– Возможно, это его рук дело, – осторожно выдвинул предположение Родимов.

– Либо ее готовят к его приезду, – усмехнулся Филиппов. – Так или иначе, это меняет дело. Если раньше я опасался, что Лариса в курсе всех событий, то теперь это исключено. Она не имеет отношения к террористам, а просто используется ими втемную. У меня есть идея – показать ей оригиналы.

– Пока рано, – поморщился генерал. – Ты пока вот что… На пару часов достань мне те, что у нее. Мы проверим, а заодно получим в свое распоряжение его снимки.

– Хорошо, – поднимаясь со своего места, бросил Антон. – А эти журналы я все-таки возьму с собой.

– Поступай, как знаешь, – вздохнул Родимов. – Тебе виднее…

Едва Антон успел осмотреться на своем новом рабочем месте, а к нему уже заявился первый посетитель. Им оказался Рябой.

Это был высокий, с умным лицом, темноволосый парень, с карими глазами и слегка приплюснутым носом. На массивном подбородке шрам, делящий его на две половины. Одет в неброский серый костюм и белую рубашку. Розовый галстук слегка ослаблен.

– Здесь можно говорить о делах? – оглядев стены, с порога поинтересовался он.

Антон утвердительно кивнул, усаживаясь за стол.

– Проблемы у меня появились, – Рябой виновато шмыгнул носом. – Как Башмака не стало, барыги некоторые заартачились.

– Не знаешь, что делать?

– Знаю. – Он потер пальцем висок и виновато посмотрел на Антона. – Пацаны не очень довольны.

– Чем именно?

– Да тем, что под чехами ходить придется.

– Пусть не ходят, – входя в роль, Антон начал злиться. – Могут лежать. Ты ко мне жаловаться пришел?

– Да в принципе нет, – стушевался Рябой, отведя взгляд в сторону. – Звеньевые воду мутят…

– Кто именно? – Антон нахмурился.

– Шут и Боксер.

– Отделиться хотят?

– Да вы что? – удивился Рябой. – Они же не сумасшедшие яму себе копать. Просто говорить много стали.

Антон знал, что с этого начнется. В любом случае бандиты поартачиться захотят. Пощупать нового хозяина. Покачать права, а то и вовсе пустить пулю в затылок где-нибудь в темном безлюдном месте. Эта категория людей самая непредсказуемая. С другой стороны, он понимал, Зелимхан особенно пристально наблюдает сейчас за первыми шагами Антона. Возможно, даже не без его ведома организованы эти первые трудности у Рябого.

– Ты вначале говорил о барыгах…

– Хозяин «Талисмана», ювелирки, – пояснил Рябой, – кипиш поднял. Считает, берем большой процент, а у него самого прибыли нет.

– Так, может, правду говорит?

– Ага! – Рябой фыркнул. – Сейчас! Если бы с него, как с «Алмаза», драли…

– Поступим следующим образом, – перебил его Антон. – До завтра Шут с Боксером организуют мне встречу с хозяином «Талисмана». Только не в городе, и так, чтоб тихо…

– Понял! – враз повеселел Рябой. – Сделаем…

Вечером следующего дня директор ювелирного салона «Талисман» господин Нарышкин, по своему обыкновению, заехал на «Ауди» за женой Ольгой в косметический салон «Аленушка». Пятый день подряд она безуспешно пыталась здесь избавиться от дряблой кожи на шее и морщин, похлеще любого бандита вымогая у супруга деньги. Однако вместо нее он обнаружил в фойе двоих крепышей с наглыми лицами и массивными подбородками.

Не утруждая себя красноречием, пышущие здоровьем парни быстро и лаконично объяснили сорокапятилетнему бизнесмену, что его супруга «дышит» свежим воздухом недалеко за городом и предлагает вместе посмотреть на заход солнца и полюбоваться природой.

Естественно, на краю огромной свалки промышленных отходов никакой жены не было, потому как ей еще в салоне просто-напросто сказали, что супруг задержится и не сможет подвезти ее до дома. Природа здесь, вопреки обещаниям крепышей, также не располагала к хорошему настроению.

Антон к месту разговора подъехал во всеоружии. Родимов весь день, используя все свои связи, наводил по его просьбе справки о людях, с которыми он вынужден сегодня общаться.

Теперь он знал: Шут, он же Шутов Валерий Юрьевич, и Боксер, он же Баксаков Илья Григорьевич, были одногодками и имели стандартную для современных бандитов, умудрившихся выжить на протяжении семи лет, биографию. Оба из неблагополучных семей. Начинали с обычного рэкета, размахивая на стихийных рынках перед старухами кулаками и играя желваками перед начинавшими свою карьеру кооператорами. Сейчас кулаки ушли в прошлое. Обзаведясь оружием и машинами, сколотив из таких же парней небольшие банды, они попали под крыло Башмака, а теперь пытались прощупать на гнилость нового хозяина и заодно попытаться, воспользовавшись неразберихой, приподняться.

Но главное, Родимову удалось установить интересный факт. Боксер несколько раз по-крупному влетал в милицию. И каждый раз ему удавалось выйти из воды сухим. Генерал встретился с опером, занимавшимся Боксером, и каким-то чудом ему удалось вынудить того не только сдать агента, но и посвятить в некоторые детали работы с ним.

Оказалось, при помощи этого отморозка в местах не столь отдаленных оказались четыре участника преступной группы Башмака, именами и кличками которых сейчас располагал Антон. Залетевший в свое время за незаконное хранение оружия головорез купил таким образом себе свободу…

Нарышкин сидел на поваленном дереве, торопливо смоля одну за другой сигареты. Пятеро парней топтались чуть в стороне, поджидая Рябого, который приехал с Антоном.

– Ну, что у тебя за проблемы? – без предисловий, держа руки в карманах и не обращая внимания на подошедших ближе парней, обратился Антон к бизнесмену.

Поднявшись со своего места, тот вздохнул:

– Я уже устал говорить…

– Кому? – перебил его Филиппов. – Жене?

– Господину Башмакову. – Нарышкин покосился на молчаливо стоящую компанию. – И им говорил, не в состоянии я платить столько… И вообще, – он вскинул на Антона взгляд, полный ненависти, – я хочу видеть Башмакова. Только с ним буду общаться. Мне кажется, эти ребята порят отсебятину.

– Это ты о ком? – выступил из темноты коренастый крепыш. – Шут! – он обернулся назад. – Этот козел на тебя батон крошит. Ты чего молчишь?

Наконец Антон увидел Шута. Высокий, спортивного вида парень, усердно жуя жвачку, подошел к предпринимателю:

– Чего ты мелешь? Урод!

Втянув голову в плечи, Нарышкин исподлобья смотрел немигающим взглядом на эту груду мышц. Однако, кроме ненависти и презрения, в его взгляде больше ничего не было. Видимо, либо он уже успел привыкнуть к подобного рода наездам, либо действительно говорил правду.

– С Башмаком мы остановились на двадцати процентах. – Он шмыгнул носом, покосившись в сторону Антона, справедливо полагая, что этот новый человек, приезда которого ждали, теперь главный, и убедившись, что он его слышит, вновь посмотрел на Шутова. – Ты же ровно половину требуешь…

– Это правда? – спросил Антон, обращаясь уже к Шуту.

– Гонит, козел! – С этими словами Шут, не обращая внимания на Филиппова, ударил Нарышкина по лицу.

Бизнесмен устоял на ногах, однако из носа хлынула кровь.

– Ко мне повернись, – сквозь зубы процедил Антон.

Что-то буркнув себе под нос, Шутов нехотя подчинился.

– Я не расслышал, – Антон подошел к нему вплотную. – Это правда?

– Ну в принципе, – Шут метнул взгляд на толпу притихших парней. – Жить-то как-то надо! – выговорил он громким, вызывающим тоном.

– Ствол и сотовый! – Антон протянул руку.

У Шута от удивления и негодования глаза поползли на лоб:

– Ты чего… Ты кто такой?

Он попятился задом, но Антон схватил его за отворот пиджака, заставив присесть, и ударом под коленный сгиб повалил на землю. Он не раздумывал, как поступить с бандитом. Когда тот коснулся спиной земли, Филиппов уже знал фамилию, которая через несколько дней пополнит городские сводки без вести пропавших. Вынув пистолет, он хладнокровно прострелил ему локоть и колено.

Вопль, последовавший после двух выстрелов, был таким, что Нарышкину стало плохо. Побледнев, он опустился на поваленное дерево и схватился за сердце.

Филиппов ткнул пистолетом в ошалевшего от увиденного парня, до этого подзадоривавшего Шута:

– Забери у него волыну.

Косясь на направленный в него пистолет, тот осторожно подошел к скорчившемуся на земле Шуту и вынул из-за пояса «ПМ».

– Теперь отдай ему, – Антон указал стволом на бизнесмена.

После того, как команда была выполнена, он схватил Нарышкина за шиворот и подтащил к Шуту:

– Стреляй!

– Зачем!

– Чтобы ты нас, гнида, не заложил, – Антон с силой уткнул ему под ребра глушитель. – Ну!

Наведя пистолет мимо затихшего парня, Нарышкин зажмурился и, отвернувшись, выстрелил.

– У тебя еще одна, последняя, попытка, – прошипел Антон ему на ухо, одновременно следя за притихшей от ужаса толпой. – Раз… Два…

Второй выстрел заставил Шута вновь взвыть. Антон знал, бандит кричит не от боли. В шоке он ее наверняка не чувствует. Он дает волю переполнившему его ужасу, который вырывается сейчас из всех отверстий его организма в виде мочи, кала, пота и звуков.

Оттолкнув от себя Нарышкина, Филиппов с перекошенным лицом направился в толпу. Некоторые попятились. Кто-то остался стоять, оцепенев от неожиданного оборота дел.

– Кто еще хочет заниматься самоуправством?! – Он обвел всех взглядом. – Запомните, я не собираюсь шутить. Рябой главный. Все вопросы решать с ним. Каждый мой приезд по пустякам будет заканчиваться для вас неприятностями. Не царское это дело… Кстати! – Он, сделав вид, словно что-то вспомнил, обернулся к Рябому: – Я слышал, у вас в команде Боксер есть. Это не Баксаков случайно?

– Ну я, – нерешительно прохрипел невысокий худощавый парень. – А что?

– Меня зовут Бес, – направляясь к нему, сказал Антон. – Не забудь завтра ментам слить все, что здесь видел! Как Сапу с Кривым вкладывал, так же обстоятельно. Зачтется, если еще раз с волыной попадешься.

– Откуда ты узнал о Боксере? – осторожно спросил Рябой, когда они уже возвращались к машине.

Размышляя, что лучше соврать, Антон обернулся назад, в темноту, где предположительно докапывал себе и Шуту могилу Боксер, рассказавший, как попался на крючок операм и как потом вложил подельников, чем заработал себе легкую смерть.

– Связи у нас в ментовке большие. Хорошо платим. Готовясь к стреле с Башмаком, кое-какие справки навели о ваших людях. Правда, заплатить пришлось.

– Менты тоже скоты, – Рябой сплюнул. – Сначала обещают, потом вкладывают…

* * *

– Ну и наломал же ты дров! – Родимов, обхватив голову руками, задумался.

С иронией посмотрев на генерала, Антон пододвинул к себе тарелочку с чипсами и, забросив в рот тоненький, хрустящий ломтик картофеля, отпил из отпотевшего бокала несколько глотков холодного пива.

Погода была прекрасная. По небу, словно огромные белые корабли, плыли пушистые облака. Легкий ветерок успокаивающе шуршал листвой, запутавшись в кронах деревьев, обступивших бетонную площадку павильона, расположенного почти в самом центре парка.

Сегодня Антону ничего не могло омрачить настроение. Вчерашний день закончился, несмотря на опасения, благополучно. Кроме того, что его не грохнули на свалке, он приобрел авторитет в группировке, на которую его двинул Зелимхан, и, пользуясь случаем, привел собственный приговор в исполнение, отправив на тот свет двух отморозков.

Он не чувствовал угрызения совести, даже когда Боксер рыл себе могилу, шепча разбитыми губами проклятия в адрес сдавшего его мента. Да, он помогал милиции. Но как? Только когда его припирали к стенке собственными и незначительными преступлениями, думал Антон, глядя на Родимова. Между тем только из скромного рассказа Рябого, когда они возвращались в город, Филиппов успел узнать, что на Боксере висело два убийства, которые он совершил год назад. Причем если в первом случае ему пришлось замочить такого же, как он сам, бандюгана из конкурирующей группировки, то второй жертвой оказалась школьница. Ученица десятого класса случайно стала свидетелем его расправы над коллегой, и, хотя было темно и вряд ли девчонка смогла бы составить даже словесный портрет, он почти квартал преследовал ее, чтобы убить, как хвалился потом, ради спортивного интереса.

Шут был хлеще. Этого отморозка боялись даже подельники. Непредсказуемый в гневе, тот начал свой путь в криминал с убийства мужа сестры. Став свидетелем небольшой бытовой ссоры между супругами, не раздумывая, отправил на тот свет благоверного родственницы, двинув ему по темечку молотком для отбивных. Самое странное в этой истории было то, что он отделался легким испугом. По делу Шут проходил свидетелем, а всю вину взяла на себя сестренка, находившаяся на шестом месяце беременности. Суд, учитывая, что она защищалась от ножа, который на момент осмотра оказался у трупа в руке, и состояние сильного алкогольного опьянения мужчины, а также показания «свидетеля», квалифицировал действия как необходимую оборону. Дело было закрыто за отсутствием состава преступления, а квартира, которая осталась от непутевого алкаша, спустя несколько месяцев была продана.

Далее за ним были еще убийства, причем с особой жестокостью.

Когда Рябой перечислял, коротко описывая подвиги Шута, даже Антону стало не по себе.

Он сегодня чувствовал полное удовлетворение и не особо беспокоился за генерала. Переживет. Работа у него такая. Назвался груздем, будь добр, полезай в лукошко. Воспитал, вырастил, вложил душу в бойца, пожинай плоды и принимай теперь методы его работы как есть. На то оно и ГРУ, чтобы сопли не жевать, а добиваться результатов всеми способами, силами и средствами, то есть использовать возможности, которых у других силовых структур нет. То, что не война, а это не территория, занятая противником, так это еще как посмотреть. Чечня в составе России, значит, война идет в пределах не только административных границ, но и государственных. А задать бы вопрос о морали тем, кто под обломками зданий на Каширке или в Буйнакске родственников потерял, равно как в Тушине покалечился, то и по мордасам можно получить.

Не в силах больше глядеть на то, как мучается генерал, Антон кашлянул в кулак и, вздохнув, принялся его успокаивать.

– Сами сказали, работаем жестко, – осторожно напомнил он брошенную еще в первый день своего приезда в Москву фразу. – Я по-другому не могу.

– Да понимаешь, – поднял на него взгляд генерал, – меня беспокоит, как бы ты не влип. Не всесилен я. Даже президент в этой стране таких санкций не дает.

– Так ведь я не прошу меня спасать в случае чего. Правило знаю и закон помню. Действия будут противозаконными, если о них узнают. Так и оценки моей деятельности только две – увидели или нет. Что для людей Зелимхана, что для прокуратуры – я вне закона. Если бы я Боксера не раскрыл им, он бы меня оперу рано или поздно сдал. Я в этом уверен. Хороший способ наказать за Шута, ведь они друзьями были.

– А зачем Шута мочил?

– Это не я. – Антон сделал честные глаза. – Это на него Нарышкин осерчал. Правильно, обманывать людей нехорошо. А если серьезно, – с лица Филиппова сошла улыбка, – мне по дороге Рябой честно признался, не верил, говорит, что братва меня примет. Кровь должна была пролиться.

– Ладно, хватит об этом, – генерал отпил пива и загадочно посмотрел на Антона: – Масуд в столице.

– Откуда такие данные? – Антон не удивился. Он давно считал и был наполовину уверен, что об этом должна знать даже Пузырева.

– Смежники получили информацию о каком-то совещании в Чечне, в одном из селений, ближе к грузинской границе. Поводом был приезд какого-то араба. Копнули поглубже. Несколько дней подряд активизировался радиообмен между полевыми командирами. Взгрели, видимо, их спонсоры. Наверняка сейчас активизируют действия. Перехвачен телефонный разговор между каким-то Хозяином в Эмиратах и Идрисом.

– А это кто? – уточнил Антон, осторожно этим вопросом напомнив, что давно не имеет доступа к оперативной информации.

– Ставленник с Востока. Неуловимый, как Масуд. Имеет обширные связи как на Западе, так и на Востоке. По слухам, у него сестра в Москве. Чем занимается и где, пока вопрос отрабатывается. Так вот, в разговоре с этим самым Хозяином Идрис сказал, что на встречу с братом не поехал, но с ним встретится сестра в Москве, которая передаст все впоследствии Хозяину. Собрав все эти куски сплетен, слухов, агентурных данных, делаем вывод, что сестра Идриса встречается в Москве с Масудом, а он передает ей результаты поездки.

– Затем она едет в Эмираты, – кивнул головой Антон. – Связная. Предлагаете искать ее?

– Не так много женщин, работающих в Москве и имеющих гражданство Арабских Эмиратов, в ближайшее время пересекут границу. Будем надеяться, что она как-то себя выдаст.

– Безнадежный вариант. Знать хотя бы, как она выглядит.

– Работают, – пожал плечами генерал. – Ларису «прессовать» не пробовал?

– Думаю, – вздохнул Антон. – Можно сказать, дожимать буду, просто жду подходящего момента.

– Не переборщи с ней, как со вчерашними отморозками, – пробормотал генерал. – Слушай, а вот если подобная ситуация возникнет и придется выбирать между Пузыревой и делом, как поступишь?

– По обстоятельствам, – нахмурился Антон.

Глава 17

Антон столкнулся нос к носу с Зелимханом на автостоянке перед «Айсбергом», когда тот выходил из машины, а он спускался по ступенькам от входа, собираясь к Пузыревой.

– Куда направился? – поздоровавшись, спросил Умаров.

– К вам, – соврал Антон.

Кивнув головой, тот оглядел улицу. Потом посмотрел на часы, затем вновь на Антона.

– Поезжай на Горького. Найдешь там этот адрес. Забираешь оттуда женщину по имени Шолдат и везешь в Шереметьево. Понял? Она должна успеть на самолет в Эмираты.

– Кто такая, если не секрет?

– Так. Хорошая знакомая. Даже, можно сказать, деловой партнер. – Зелимхан посторонился, пропуская посетителей. – И еще, посмотри, не будет ли за ней хвоста.

– Неужели так все серьезно? – Антон сделал лицо удивленным, смутно предчувствуя какое-то событие.

– Она представитель крупного банка, и в Москве мы несем за нее ответственность.

– Понятно. – Филиппов сунул визитку в карман и вопросительно уставился на Зелимхана.

– Иди, – немного подумав, бросил он и направился обратно к своей машине.

Антон без труда нашел дом и, поднявшись на этаж, позвонил в двери.

Деловой партнер, или знакомая, как выразился Зелимхан, поразила своей красотой уже давно переставшего чему-то удивляться Антона. Представившись госпожой Шолдат на идеальном русском, стройная длинноволосая брюнетка попросила его взять небольшой чемоданчик.

– Я буду послезавтра, – бросила она хрупкой светловолосой девушке, по-видимому, выполняющей в доме обязанности горничной, и, не прощаясь, направилась вниз.

Пока Антон укладывал чемодан в багажник, женщина терпеливо ждала, стоя рядом с машиной.

Ведет себя, словно принцесса какая-то, открыв перед ней двери, подумал он и неожиданно опешил от собственного открытия.

Неужели это та самая связная? Все сходится! – вспомнив разговор с Родимовым, подумал он. Еще раз бросил взгляд на дом, словно стараясь запомнить его, хотя он и так остался в его памяти, и уселся за руль.

– Вы хорошо знаете город? – поинтересовалась дама, когда Антон вырулил со двора на дорогу.

– Да. А что?

– Боюсь опоздать.

– Сколько до Эмиратов лету?

– Пять часов.

– Туда какие самолеты летают?

Он уже был почти уверен, эта та самая дама, о которой ему говорил Родимов, и боялся упустить нить завязывающегося разговора.

– Разные, – она пожала плечами. – Есть «Боинги», но я заказала билет на «Ту».

– На них лучше? – удивился он.

– Не интересовалась. Мне срочно надо домой, поэтому взяла на ближайший.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, просто нужно послезавтра быть в Москве.

«Хорошо», – подумал Антон, одновременно размышляя, как предупредить Родимова, чтобы организовал снятие данных по полной программе, а в случае чего, по возвращении, посадил ей кого-нибудь на хвост. Ему срочно нужно было позвонить.

– Вы не против, если я заскочу по дороге в магазин? Сигареты закончились, – извиняющимся тоном поинтересовался Антон.

– А мы не опоздаем?

– Конечно, нет, – прижимаясь к обочине возле универсама, бросил он уже на ходу и устремился к входу…

Выполнив поручение Зелимхана и посадив Шолдат на самолет, Антон лишь к окончанию рабочего дня попал в офис к Ларисе. В коридоре мялся в ожидании своей начальницы Спицын. На ходу обменявшись с ним приветствиями, он прошел к ней в кабинет. Пузырева уже собиралась домой, однако при виде Антона обрадовалась:

– Наконец-то, – она окинула его изучающим взглядом и улыбнулась, – с чем пожаловал?

– Предложить отметить мое назначение.

– С удовольствием, – она подошла ближе. – Где?

– Где хочешь. Только Спицына отпусти. Если что, я отвезу тебя домой сам.

Это был тонкий тактический ход. Ему требовалось сегодня попасть наконец к ней домой. Время поджимало. Нужно было найти способ вынудить Пузыреву заговорить о Масуде. Разобраться до конца в ее отношениях с арабом и, по возможности, узнать, где он прячется.

С момента знакомства Антона с Ларисой прошло чуть больше месяца. Однако, насыщенный до предела разными событиями, этот период казался целой вечностью. Того, что за это время ему удалось узнать, уже с лихвой хватало на пожизненный срок Умарову, но он до сих пор почти ничего не знал о верхушке этого айсберга – Масуде и Шамиле. Поэтому на этот вечер возлагал большие надежды.

Они выбрали для торжества небольшой, но уютный ресторан неподалеку от офиса «Юпитера».

– Какие планы на вечер? – усевшись за стол и ища взглядом официанта, как бы между прочим спросил Антон.

Она сделала вид, что не поняла подвоха:

– По-моему, мы в ресторане.

– Я имею в виду – дальше.

– Не знаю. – Неожиданно ее лицо сделалось серьезным. – Слушай, а поехали ко мне!

От столь неожиданного оборота дел он растерялся. Всего минуту назад ломал голову, под каким предлогом напроситься на ночь, а сейчас оказался в полной растерянности.

– Может, сначала здесь поужинаем? – Антон удивился резкой перемене настроения Ларисы.

– Если ты так голоден, я могу приготовить что-нибудь дома, а ресторан… – Она со вздохом обвела взглядом зал и слегка наклонилась в его сторону: – Он мне на работе надоел…

Не успел он прийти в себя, как был ошарашен еще больше. По проходу, между столов, в их сторону направлялась Марта. Ее взгляд и пошатывающаяся походка говорили не только о том, что дама пьяна, но и полна воинственной решимости сотворить что-то нехорошее. Вспомнив ее с пистолетом в руке всего несколько дней назад, Антон вскочил и вышел навстречу, надеясь предотвратить беду.

– Что это за сучка с тобой? – громко прозвучали слова литовки. – А меня поматросил и бросил!

Расстояние сокращалось. Десятки глаз устремились в их сторону. Когда Антон оказался на расстоянии вытянутой руки от взбесившейся киллерши, она со всего размаха влепила ему пощечину.

Он успел уйти под руку, но этим только усугубил положение Марты. Увлекаемая по инерции, она упала на стол, за которым восседали четверо серьезного вида парней. Дальше все произошло по старому затертому сценарию. Парни решили компенсировать ущерб, причиненный их дорогим костюмам салатами и кетчупом, путем нанесения побоев виновнику, которого они увидели в Антоне. Завязалась потасовка. Марта, едва поднявшись, тут же вновь оказалась на полу, причем в этот раз окончательно стянув на себя скатерть со всеми закусками и напитками.

Кто-то саданул Антону по спине. Развернувшись, он, не раздумывая, влепил между глаз мужчине средних лет с толстой золотой цепью на шее. Закатив глаза, тот перебрал несколько раз ногами, дотянул до соседнего стола и рухнул. Раздался истошный вопль какой-то престарелой дамы, которую он задел по пути. Антон вновь развернулся, и вовремя. Едва успев закрыть голову от стула, тут же получил под ребра. Охнув, присел и, уже машинально схватив летящую в лицо ногу, с силой крутанул ее за ступню. Вновь раздался грохот и звон битой посуды. Еще один стол оказался опрокинутым на пол.

Уже кричали не только те, кто находился поблизости. Весь зал потонул в одном сплошном реве. Часть посетителей ломанулась к выходу, часть расступилась к стенам, а часть рванула в гущу событий. Чудом вырвавшись из центра побоища, Антон, поискав взглядом Ларису, увидел ее стоящей у того самого стола, где и оставил. Подскочив к ней, он схватил ее за руку и, расталкивая людей, попадающихся на пути, устремился в сторону кухни, справедливо считая, что через парадный вход им уже не выйти.

– Кто была эта женщина? – тяжело дыша, зло спросила Лариса, когда они оказались на улице.

– Потом все объясню. – Антон потянул ее за руку.

С улицы доносился вой милицейской сирены, а со стороны стоянки, перед фасадом, кто-то громко выл.

– Какой ужас! – сквозь слезы простонала Лариса, демонстративно усаживаясь на заднее сиденье. – Отвезешь меня домой и можешь вернуться! Объяснения мне твои уже не нужны. И так все ясно.

Антон вырулил на проезжую часть и, не обращая внимания на возмущенные вопли женщины, погнал машину не в сторону дома Пузыревой, а в противоположном направлении, туда, где была ее дача.

– Выпусти меня! Останови, или позвоню Зелимхану!

– Звони, – равнодушно усмехнулся он, заранее зная – она так не поступит.

На некоторое время в салоне воцарилась тишина. Антон даже заволновался. Обернувшись на светофоре, он успокоился. Лариса сидела, отвернувшись в окно, о чем-то сосредоточенно размышляя. Заметив беспокойство в глазах Филиппова, она неожиданно улыбнулась, а глаза ее сделались добрыми. Она потрепала его за ухо:

– Безобразник и шалун! Поворачивай ко мне. На даче много шпионов.

– А кого ты боишься? – Антон сделал вид, что удивлен. – Я теперь не подчиненный, а занимаю довольно солидную должность. Мужа у тебя, по крайней мере по моим данным, нет…

– За дорогой смотри, – упавшим вдруг голосом сказала она.

«Неужели обиделась?» – испуганно подумал он, разворачивая машину в обратном направлении..

Дома у Пузыревой Антон был впервые. Несмотря на широкие возможности, жила она скромно. Трехкомнатная квартира не отличалась особым шиком, но и не выглядела уныло. Здесь было все необходимое, и всего в меру.

– Что будешь пить? – спросила она, когда они оказались в комнате.

– Если можно, кофе.

– Как?! – Она недоуменно вскинула на него взгляд.

– Мне еще ехать, – он виновато улыбнулся.

Естественно, никуда Антон ехать не собирался. Более того, он, напротив, любыми способами должен был остаться. Завязать доверительную беседу, немного выпить… Расположить ее к откровению. Эта была игра ее чувствами. По всем законам морали он – подонок. Он пользовался тем, что нужен ей. По всем законам другой морали он выполняет свой долг перед незнакомыми ему людьми, которые, может быть, если не поступаться этими принципами, умрут раньше, чем им суждено.

Антону нравилась эта женщина как мужчине, но не более. Она была скромна, незаносчива, умна, по-своему несчастна. Именно от этого на душе скребли кошки. Он не мог считать ее врагом и в то же время не питал каких-либо других чувств. Обманывая ее ради дела, одновременно презирал себя по-человечески. Особенно сейчас, начиная ее взводить.

– Куда ты на ночь глядя? – Она всплеснула руками. – Обиделся на меня за сцену в машине? – В ее глазах появились искорки отчаяния. – Извини. Я не имела права лезть в твою личную жизнь. Тем более ревновать…

Антон почувствовал, наступил именно тот самый момент, когда нужно начать отступать.

Подойдя к ней, он обнял ее за плечи:

– Зачем ты извиняешься, глупышка? Я испортил вечер, а ты берешь вину на себя? Садись. Буду восстанавливать свои позиции в твоих глазах. Где бар?

Через час от неловкости в отношениях не осталось и следа.

Болтая о пустяках, под звуки мягкой музыки, они не заметили, как наступила полночь.

– Лариса, – Антон выдержал паузу, взвешивая в последний раз все «за» и «против» откровенного разговора, и, окончательно придя к выводу в правильности своего решения, взял лежащую на столе кожаную папку, которую заранее прихватил из машины. – У меня к тебе очень непростой разговор. При любом раскладе он должен остаться между нами.

Лариса насторожилась. Тем временем он извлек взятые у Родимова журналы, именно того выпуска, которые видел у нее, с той лишь разницей, что они были настоящими, и соответственно в них не было иллюстраций с Масудом.

– Посмотри, пожалуйста, чем они отличаются от тех, которые ты давала мне.

Лариса, по-видимому, догадалась, что хочет Антон.

Она сразу отыскала ту страницу, на которой был ее Масуд. Выражение ее лица стало растерянным.

– Теперь ты поняла? – заговорил Антон. – У тебя с фотомонтажом.

На Пузыреву было страшно смотреть. Она побледнела.

– Он бандит?

– Хуже, – Антон взял из ее рук ежемесячники. – Он занимается планированием и финансированием многих террористических актов как в Чечне, так и в самой России. Говоря обычным языком, на его деньги ведется война на Кавказе.

– Какой ужас, – едва слышно проговорила она и неожиданно вскинула на Антона взгляд, полный отчаяния. – Ты делал вид… А на самом деле все из-за него?

– Не совсем так. – Он нахмурился. – Для начала ответь мне, где это исчадие ада?

– Я подозревала, что здесь что-то нечисто. – Она медленно поднялась со своего места и отошла к окну. – Но чтобы такое…

За окном уже давно рассвело. Пора было собираться на работу. Всю ночь они не сомкнули глаз. Опасения Антона по поводу проблем с Пузыревой не оправдались. Ему не пришлось ничего ей доказывать, убеждать, а тем более заставлять говорить. Она сама подробно рассказала об отношениях с Черным Принцем с самого начала.

– Значит, вы встречались на нейтральной территории? – в который раз задумчиво переспросил Антон. – А когда он обещал появиться?

– Масуд никогда ничего не обещает, – прошептала она. – Да он уже, наверно, почувствовал, что у нас не как прежде…

– В общем, твоя задача – вести себя как и прежде. Никакой самодеятельности. Я и так тебе сказал то, чего еще Генеральная прокуратура не знает.

Неожиданная трель сотового не дала ему договорить.

Сунув руку в карман пиджака, брошенного на спинку стула, он достал трубку.

– Слушай, Бес. – Голос Умарова был встревоженный. – Срочно подъезжай ко мне. У нас проблемы.

* * *

Въехав на паркинг перед офисом, Филиппов сразу увидел Зелимхана. Высунув руку в опущенное окно, тот махнул ему с заднего сиденья своего «Лексуса».

– Марту вчера взяли, – дождавшись, когда Антон усядется, глядя прямо перед собой, зло проговорил Умаров. – Надо срочно что-то предпринять, иначе нам крышка.

Лицо его было серым от злости. Чеченец едва сдерживал ярость.

– Почему крышка? – Филиппов старался показаться наивным. – И кто нам эту крышку устроит?

Умаров тронул водителя за плечо:

– Иди погуляй пока. – Дождавшись, когда тот покинет машину, он перевел взгляд на Антона. – Есть кому. Твоя задача эту сучку оттуда вытащить либо сделать так, чтобы она не смогла говорить.

– Замочить предлагаешь? – Антон неподдельно удивился. – Неужели она действительно так опасна?

– Слушай, – Зелимхан окинул Антона подозрительным взглядом, – не заставляй меня разочароваться в тебе. Ты ведешь себя так, словно не понимаешь, за каким чертом всего неделю назад вы лазили с ней по крышам.

– Я знаю больше, чем ты думаешь, – осторожно заметил Антон, следя за реакцией чеченца. – Марта приводила меня на место, откуда стрелять никто никогда не будет, а в это время Фариза проводила рекогносцировку там, откуда просматривался вход на радиостанцию «Эхо», и наоборот…

Зелимхан не дал договорить, подняв руку, давая тем самым понять, что ему понятен ход мыслей Филиппова и сейчас не имеет смысла блистать своей находчивостью.

– Стоит ей выложить хотя бы половину информации, которой она владеет, и случится беда.

На какое-то время в салоне воцарилась тишина. Антон размышлял над тем, как преподнести известие о его присутствии в ресторане и даже участии в главной роли в инциденте. Нужно было сразу рассказать Умарову об этом. Сейчас реакция чеченца могла быть уже непредсказуемой. Наверняка он заподозрит неладное. С другой стороны, это может выглядеть как обыкновенная нерешительность. Так или иначе, выхода не было.

– Вы не в курсе того, что я был свидетелем происшедшего?

Зелимхан встрепенулся.

– Ты был с ней?!

– Я был там с другой женщиной, – Антон решил не говорить Умарову о Пузыревой, надеясь на сильное опьянение литовки. – Марта, по-видимому, приревновала меня. Была сильно пьяна. Направилась в нашу сторону и по пути перевернула столик. Возник скандал. Я хотел отвезти ее домой, но она принялась махать руками… Дальше по обычному сценарию. Я сам еле ноги унес…

– Ты был с Ларисой? – сквозь зубы процедил Зелимхан.

– Мне никто этого не запрещал, – Антон изобразил на лице удивление.

Зелимхан с минуту сидел молча, переваривая услышанное, затем испытующе посмотрел на Филиппова:

– Ты спал с ней?

– С кем? – не понял Антон.

– С Ларисой.

– Нет.

Умаров, как показалось Антону, облегченно вздохнул:

– Хорошо, если все именно так, как ты говоришь.

Как оказалось, среди ночи у Зелимхана, обеспокоенного любвеобильностью литовки, появилось желание с ней пообщаться. После безуспешных попыток связаться по домашнему телефону, он позвонил на сотовый. Вместо Марты ему ответил дежурный по РОВД, который и сообщил, что владелица данного телефона водворена в камеру временно задержанных. После того как Умаров представился знакомым задержанной, с ним просто-напросто не пожелали разговаривать, а тем более объяснять причину задержания. До самой встречи с Антоном он был в неведении о происшедшем.

– С Ларисой Евгеньевной я тебе запрещаю любые контакты, – приказал Умаров уже с металлическими нотками в голосе. – Не создавай себе лишних проблем. Ты понял?

Антон уже знал причину раздражения чеченца, когда разговор касался отношений с Пузыревой. Она принадлежала Масуду, и Умаров опасался, что араб узнает о ее шашнях с посторонним человеком. Однако решил прикинуться наивным и ничего не ведающим простаком:

– Но ведь у нас просто дружеские отношения. – Он изобразил на лице недоумение. – Можно сказать, деловые.

– Я сказал все! – Умаров вскипел.

– Все так все, – невозмутимо пожал плечами Антон. – Сразу надо было предупредить.

– Сегодня надо вытащить Рамшалис из милиции. Из ее квартиры убрать спиртное. Если понадобятся деньги, дашь знать. – Умаров ослабил галстук. – Наверняка администрация ресторана сейчас занимается подсчетом убытков. Узнай все, только не сам. У тебя много людей…

Уже в обед Рябой, озадаченный решением этого вопроса, информировал Антона о всех злоключениях Марты.

Как и предполагал Зелимхан, директор заведения намеревался выставить ей счет за битую посуду и пару сломанных стульев. Вместе с убытками, которые понесло заведение, эта сумма составила две тысячи долларов. Все бы ничего, накоплений горячей прибалтки наверняка хватило бы для покрытия этих расходов, но, как выяснилось, ряд посетителей собирались подать исковые заявления за нанесение морального вреда. На всякий случай Рябой уточнил даже адреса этих людей.

– А Марта эта, – Рябой поерзал на стуле, оправдывая паузу, вызванную размышлениями, как сформулировать вопрос, и посмотрел на стоящего у окна Филиппова, – она кто?

Антон, переваривая в голове услышанное, не сразу понял, чего тот хочет. Сначала он растерянно посмотрел на него, словно только заметил присутствие в кабинете еще одного человека, затем удивленно хмыкнул, давая тем самым понять, что обескуражен любопытством своего помощника.

– В принципе мне все ясно, – догадавшись по реакции шефа, что вопрос оказался неуместным, Рябой поднялся со своего места. – Вытащу я ее оттуда.

– От себя ее ни на шаг не отпускать. Убедитесь, не организована ли за вами наружка. Передадите мне лично.

* * *

Был поздний вечер. В игровом зале казино, несмотря на мощную вентиляцию, воздух был сизым от табачного дыма. Вокруг игровых столиков толпились люди. Отовсюду раздавались голоса крупье. С периодическим постоянством к выходу, с гримасами досады и злости на лицах, устремлялись незадачливые игроки. Иногда можно было увидеть и счастливчиков, которым либо удалось вовремя остановиться и они проиграли незначительную сумму, либо тех, кому повезло и их кошелек после нескольких часов игры заметно увеличился в размерах. Были и такие, которые при любом раскладе оставались невозмутимы. Как правило, это очень богатые люди. Они приходили сюда не только для того, чтобы пощекотать себе нервы после насыщенного трудового дня, но и потому, что сейчас это стало модным.

Антон с невозмутимым видом некоторое время следил за игрой уже немолодого, тучного мужчины и худенькой, стройной блондинки, стоящей позади него. Положив маленькие ручки на плечи и капризно надув губки, она с тоской во взгляде наблюдала, как ее бойфренд спускает деньги. Обручального кольца у нее не было, хотя на толстом, как сосиска, пальце правой руки спутника красовался вросший символ супружеских уз.

«Ей не больше двадцати, – грустно подумал Антон, украдкой разглядывая миловидное лицо девушки, – ему за пятьдесят. – Он непроизвольно поморщился, представив себя с женщиной старше себя больше чем на тридцать лет. – На какие только жертвы не идут ради денег. Ведь наверняка ей мало доставляет удовольствия постоянно строить из себя влюбленную по уши дурочку. Каким талантом, терпением и волей надо обладать для того, чтобы этот денежный мешок верил в ее искренность. Не каждый артист сможет сыграть такую роль. А между тем ведь мы с ней чем-то похожи. – Сделав неожиданное открытие, он даже улыбнулся своим мыслям. – Вот из каких людей надо готовить агентуру! Никакие школы не нужны».

Неожиданно Антон заметил, что блондинка проявляет недвусмысленный интерес к его персоне. Несколько раз он встретился с ней взглядом, отчего она вдруг смутилась, а на щеках появился легкий румянец. Усмехнувшись про себя, он направился к выходу, ощущая ее взгляд.

На улице было свежо. Совсем недавно прошел небольшой дождик. На мокром асфальте размытыми цветными пятнами отражался свет фонарей, светофоров и рекламных огней. По тротуарам сновали запоздалые прохожие. Нескончаемый поток машин откашливался выхлопными газами.

Из-за угла, со стороны автостоянки, появился Рябой. Неторопливой походкой он подошел к Антону. Бросив взгляд в сторону охранника у входа в казино, шмыгнул носом:

– Проблема решена. Она в машине.

– Замечательно, – Антон облегченно вздохнул. – Что говорит?

– Ничего особенного, – Рябой пожал плечами. – Нажралась. Толком ничего не помнит. Ты почему на звонки не отвечаешь? – неожиданно сменил он тему. – Ни сотовый, ни кабинет не отвечает.

– Я в зале был. – Антон вынул трубку. Индикатор зарядки батарей был на нуле. – Черт! А что?

– Зелимхан велел передать, чтобы ты завтра утром, ровно в девять, въехал на автозаправочную станцию у мотеля «Бриз». Это километров пятьдесят за Кольцевой, по трассе на Казань. Остановишься у четвертой колонки.

– А если она занята?

В ответ Рябой лишь пожал плечами.

Неожиданно свернувший с дороги милицейский «уазик» заставил прервать разговор. Выскочившие из него трое мужчин в штатском устремились в казино, не обратив внимания на стоящих в тени Рябого и Филиппова.

– Это еще что за цирк? – опешил Антон и перевел взгляд на собеседника. – Ты, случаем, эту стерву не с боем забирал?

– Ты что, Антон! – возмутился Рябой. – Все путем…

– Тогда чеши отсюда. – Антон поднялся по ступенькам и вошел в зал. – Что случилось?

– Не знаю, – охранник растерянно пожал плечами. – Влетели, показали ксивы и спросили, кто хозяин заведения…

– Понятно. – Вздохнув, Антон направился к своему кабинету.

Трое милиционеров «обрабатывали» Екатерину – секретаря Антона. При появлении Филиппова все как один развернулись в его сторону.

– Господин Филиппов Антон Владимирович? – официальным тоном задал вопрос немолодой усатый мужчина.

– Да, это я, – спокойно подтвердил Антон.

– Майор Пахомов, РУБОП. Разрешите ваши документы.

– Пожалуйста, – Антон протянул паспорт.

Тем временем самый молодой из милиционеров, обойдя Антона, встал у входных дверей, словно опасался, что тот сбежит.

«Интересно, что на этот раз?» – Антон начал волноваться.

– Что-нибудь случилось?

– Вы походите на разыскиваемого нами гражданина Игнатьева, – пояснил Пахомов. – Он тоже, кстати, Антон.

– Фу-ты черт, – облегченно вздохнул Филиппов. – Это, к счастью, не я. Вот на всякий случай военный билет и водительское удостоверение.

Он вынул документы.

Однако милиционер выставил ладонь:

– Все, ничего не надо. Извините. Обычная формальность.

– А что, если не секрет, этот Игнатьев сделал? – неожиданно спросил Антон.

– Не сделал, а совершил, – майор назидательно поднял палец вверх. – Несколько тяжких преступлений…

Глава 18

Многокилометровым пробкам в Москве уже мало кто удивлялся. Поэтому, опасаясь опоздать, Антон выехал рано. За полчаса до назначенного времени он пил кофе в небольшом павильоне, расположенном в нескольких километрах от условленного места, а ровно в девять свернул на автозаправку неподалеку от мотеля. На секунду притормозив, отыскал взглядом четвертую колонку. Одновременно, словно уступая место, от нее немного вперед отъехала «БМВ» белого цвета, из которой вышел не кто иной, как Каро.

Едва Антон остановил машину, бухгалтер уже подстраивал под себя сиденье.

– Давай следом за ними, – показав взглядом на только что оставленную им машину, при этом тяжело дыша, скомандовал армянин.

– Я не понял, – Антон с удивлением посмотрел на новоявленного пассажира. – Ты каким ветром здесь и что все это значит?

– Скоро узнаешь, – сухо ответил бухгалтер.

Догадавшись, что Оганесян боится говорить в машине, он не стал больше донимать его вопросами.

Теперь они ехали к Москве, но недолго. Через несколько километров «БМВ» свернула с автострады и с полчаса следовала вдоль железной дороги. Здесь почти не было никакого движения. Пара стареньких «Жигулей» и трактор – все, что попалось навстречу.

«Наверняка эта дорога заканчивается в какой-нибудь богом забытой деревушке, где мне покажут еще одно из предприятий Шамиля», – предположил Антон. Однако, свернув в лес, на заросший травой проселок, и немного отъехав от дороги, «БМВ» встала.

– Иди, – Каро хлопнул его по плечу рукой, – тебя там ждут.

Одновременно с ним из «БМВ» вышли двое крепких парней в строгих костюмах. По тому, как один из них оценивающе посмотрел в его сторону, а другой окинул окрестности цепким взглядом, он догадался, что это охрана того, кто остался в салоне и с кем ему сейчас придется общаться. Стекла иномарки были густо тонированы, и поэтому невозможно разглядеть, кто находится внутри.

Может быть, ему, наконец, повезло, и он сейчас увидит Масуда? – мелькнула в голове мысль, и в то же время обожгла другая, омрачившая первую. Вдруг Лариса передала содержание их разговора или, того хуже, их встречу просто-напросто записали?

Стало не по себе. Стараясь не выдать волнения, он направился к машине.

Вышедший из-за руля парень тем временем сделал несколько шагов навстречу и перегородил ему дорогу:

– Оружие есть?

Антон отдал пистолет и вопросительно уставился ему в глаза.

Бесцеремонно обшарив его, тот открыл перед ним дверь.

– Меня зовут Шамиль Бекбулаев. – Седой мужчина с волевыми чертами лица и едва заметным шрамом на щеке развернулся к нему вполоборота на сиденье. – Ты, как я понял, и есть тот самый Бес?

– Он самый, – спокойно ответил Антон, выдержав изучающий взгляд чеченца. – Чем могу быть полезен?

Лицо Шамиля сделалось удивленным:

– А почему ты решил, что можешь быть мне полезен? – Его брови съехались на лбу, превратившись в одну сплошную линию, а во взгляде появилась неприязнь. – Может, я пригласил тебя сюда, чтобы убить. – Чеченец кивком головы показал на окно, за которым в нескольких шагах от машины стоял телохранитель. – Дам сейчас ему команду «фас», и все. Место глухое…

– Во-первых, меня пока не за что этими мордоворотами травить, – усмехнулся Антон. – Во-вторых, эту команду вам еще нужно успеть дать, и вообще я понятия не имею, кто вы такой, а ваше имя мне ни о чем не говорит.

– Разве Каро меня не представил?

– Каро для меня пока не авторитет, а просто хороший бухгалтер. Докажите, что вы именно тот, за кого себя выдаете.

Шамиль начал злиться:

– Тебе было сказано подъехать к «Бризу»?

– Да. А где гарантии, что по дороге туда на этой машине ехали именно те, кто сейчас здесь находится?

Антон дразнил чеченца. Он ни минуту не сомневался в том, что перед ним именно Шамиль. Однако показать себя осторожным и недоверчивым человеком необходимо с первых минут знакомства.

– Хочешь сказать, я и эти люди из милиции? – Бекбулаев неподдельно рассмеялся.

– Необязательно, – Антон пожал плечами. – В конце концов, есть конкуренты и прочие враги…

– Значит, Оганесяну ты не доверяешь. – Шамиль принял игру. – Звони Зелимхану.

– А кто это такой?

Что-то пробормотав себе под нос, чеченец достал из кармана сотовый и, набрав номер, приложил к уху:

– Слушай, брат… – Взгляд кавказца сделался веселым. – У тебя твои люди паспорт не требуют по утрам? Нет… А вот Бес со мной общаться не желает. Говорит: откуда, мол, я тебя, старик, знаю… Каро? Он для него не авторитет, так, крыса бумажная… Ладно… Передаю, – с этими словами Шамиль протянул Филиппову трубку. – Только не говори, что это голос не Зелимхана.

– Слушаю, – Антон посмотрел на чеченца, который с интересом наблюдал за его реакцией.

– Ты чего там за комедию устроил? – В голосе Умарова были негодование и злость. – Тебе Каро же все объяснил! Или цену себе набиваешь?

– А разве ты говорил мне слушать объяснения Оганесяна? – вопросом на вопрос ответил Антон. – Я вообще не ожидал его здесь увидеть.

– Ладно. – В голосе Умарова появились нотки примирения. – Не ломай комедию и слушай этого человека.

Антон вернул телефон и всем своим видом показал готовность к диалогу.

– Больше вопросов нет? – насмешливо поинтересовался Шамиль.

Филиппов отрицательно покачал головой.

– Зелимхан говорил о тебе много хорошего. Я знаю, в этой стране ты до конца своей жизни вынужден прятаться. Одно только сочувствие борьбе нашего народа за независимость преследуется. Ты же, насколько мне известно, воевал в отряде Тариха Камназаева. – Шамиль выдержал паузу, словно давая возможность переварить услышанное. – Твои подвиги в столице, уже у Зелимхана, также тянут на «вышку». Я хочу предложить тебе работу, после выполнения которой ты сможешь покинуть эту страну и поселиться где угодно.

– А если я соглашусь и не справлюсь? – неожиданно спросил Антон.

– В таком случае твоя дальнейшая судьба будет зависеть от того, насколько ты будешь виновен в провале этой акции, – усмехнулся чеченец. – Хотя это повлияет лишь на то, какой смертью ты умрешь.

– Я могу отказаться?

– Не советую. Зелимхан рассказал мне о тебе все. К тем проблемам с законом, которые были у тебя раньше, добавилось еще четыре убийства. Плюс ты осуществлял подготовку теракта, похищал людей.

– Что я должен делать? – Антон напрягся.

– Вот это уже другой разговор. – Шамиль повеселел. – В самое ближайшее время ты должен выехать в Сохнотск. Там базируется вертолетный полк и бригада противовоздушной обороны. Летчики сейчас, как принято говорить, на моей исторической родине.

С этими словами Шамиль извлек из внутреннего кармана пиджака конверт из плотной бумаги и протянул Филиппову:

– Здесь деньги на дорогу, подробная схема городка, на чем и как до него добраться, а также фотографии здания, которое до конца этого месяца должно быть уничтожено.

У Антона екнуло сердце. Стараясь не выдать охватившего его волнения, он потер указательным пальцем подбородок, словно что-то взвешивая в уме. На какое-то время в салоне воцарилась тишина. Было слышно, как снаружи куковала кукушка, а в кронах сосен шумел ветер.

В принципе, не будь сейчас в столице Черного Принца, можно было, используя всю полученную информацию, закрывать к чертовой бабушке всю эту шайку, думал Антон. С другой стороны, до того, как Родимов передаст информацию, которую удалось собрать, ему нужно еще успеть замести собственные следы и технично выйти из игры.

Риск оказаться за решеткой вместе с этими сумасшедшими фанатиками очень велик. Отказаться от предложения прямо сейчас – значит никогда не выйти из этого леса. Шамиль много ему сказал, теперь он для него опасен.

– Я могу посмотреть? – Антон вопросительно взглянул на Бекбулаева.

– Для этого я их и достал, – не сводя с собеседника глаз, ответил чеченец. – Эти материалы я уничтожу здесь сразу после того, как ты с ними ознакомишься. Нас будет двое, кто посвящен во все.

Несмотря на то что деньги сейчас меньше всего беспокоили Антона и больше всего волновал вопрос, какое же здание выбрали террористы для претворения в жизнь своих чудовищных замыслов, он пересчитал сначала деньги. Пусть Шамиль думает, будто он готов продать за эти зеленые бумажки душу хоть самому дьяволу.

В пакете оказалось десять тысяч долларов.

– Это не только для тебя, – дождавшись, когда Филиппов закончит считать, уточнил чеченец. – Ты не справишься один. Кого-то придется брать еще.

Спрятав деньги в карман, Антон принялся изучать фотографии и схемы.

В городок от основной трассы вела одна шоссейная дорога. Двадцать жилых домов. Несколько частей с казармами, банями, столовыми и парками военной техники. Схема была составлена скрупулезно. На въезде в гарнизон установлен шлагбаум и бетонные блоки. Красными стрелками отмечены маршруты движения военных патрулей.

Антон взял фотографию. Пятиэтажный панельный дом. Судя по постройке, ему лет пятнадцать. Обычно в период застоя такие отстраивались силами строительных батальонов, при повальном воровстве и всеобщем попустительстве. Такой может и сам развалиться.

– Посвятив в свои планы, вы приперли меня к стенке, – Антон сокрушенно вздохнул. – Надо быть полным идиотом, чтобы не догадаться, чем может обернуться отказ. Естественно, я пойду на ваши условия. Однако мне надо немного времени здесь, в Москве, чтобы определиться, кто из бывших людей Башмака будет согласен на это. Кстати, вы не сказали, сколько это будет стоить?

– По возвращении обратно, непосредственно за взрыв, сто пятьдесят тысяч долларов. Кроме этого, еще пятьдесят, если вам удастся скомпрометировать этим ФСБ. На них уже падала тень подозрений в инсценировке терактов для оправдания силовых действий на Кавказе. Плюс ко всему, за каждый труп еще по две тысячи долларов.

– Я буду должен поделить эти деньги между всеми участниками акции?

Шамиль отрицательно покачал головой:

– Они не должны остаться живыми.

– В таком случае я хотел бы просить об одном одолжении… – Антон ослабил галстук, собираясь с мыслями. – В Москве мне делать после всего нечего. Скажу честно, вас я также боюсь. Вы просто переведете половину этой суммы на счет, который я укажу за час до взрыва. Он может быть в любой точке России. Хоть это и маленькая, но все-таки гарантия моей безопасности.

– А вторую половину? – Чеченец удивленно вскинул брови.

– Когда из средств массовой информации узнаете о качестве работы, – не задумываясь, ответил Антон. – Только в этом случае счет будет открыт совершенно в другом месте, и ждать я буду не больше того времени, которое понадобится вашим людям, чтобы добраться до меня. В противном случае я знаю, как вам навредить.

Лицо чеченца сделалось каменным. Вернув ему конверт, Антон отвернулся к окну.

– Иди, – наконец проговорил Шамиль. – Но помни, если ты обманешь меня, я достану тебя где угодно и накажу. Мои возможности ты знаешь.

* * *

Филиппов словно провалился сквозь землю. С момента последней встречи с ним прошло уже несколько дней. Все это время Лариса Евгеньевна, находясь под впечатлением разговора по поводу личности Масуда, не находила себе места. Уверенность в правильности своего поступка сменилась страхом одновременно с тем, как за Антоном закрылась входная дверь.

Она лишь утаила подробности первой встречи, которая произошла на квартире Масуда. Причиной тому послужило не желание скрыть один из его адресов, а банальная слабость сохранить в тайне все некрасивое. Сработал тот механизм женского эгоизма, который на протяжении веков удивлял криминалистов, – слабая половина человечества даже при выборе способа покончить с собой останавливается на таком, который не портит красоту тела, а тем более лица. Женщина всегда желает оставаться красивой, даже на смертном одре. Именно из-за этого подавляющее большинство самоубийств совершалось и совершается путем вскрытия вен, употребления ядов или передозировки лекарств.

Поначалу ей показалось неприличным посвящать мужчину в то, как она грохнулась в обморок, а потом ее, оттрахав, отправили восвояси. Просто она рассказала, что Масуд приезжал к ней домой и один раз был в офисе, где ознакомился с финансовыми документами.

Сегодняшний день она решила посвятить уборке. Была суббота. Несмотря на свое положение и возможности, Лариса никогда не пользовалась услугами домработницы. Не обремененная ничем, кроме работы, она чаще всего проводила время перед телевизором либо читала. Когда то и другое ей надоедало, она принималась за стирку и наведение порядка.

Уборка заняла более часа. Протерев пыль и пропылесосив полы, она направилась в ванную, где в машинке уже сушилось белье. Неожиданно в дверь позвонили. Лариса вздрогнула. Застыв на полпути, она прислушалась. Может быть, показалось?

Вновь позвонили. Уже более настойчиво и дольше. «Антон, понимая, что может нарваться на Масуда, обязательно бы сначала позвонил по телефону. Неужели Масуд?» Ноги, сделавшись вдруг слабыми, задрожали от напряжения.

«А если Антон, выпытав у меня все про Масуда, попытался его убить, а у него ничего не вышло, и теперь, узнав о предательстве, тот пришел отомстить!» – мелькнула в голове мысль. «А может, ее уже пришли арестовать за связь с террористом!» – обожгла другая, не менее страшная догадка.

Несколько раз вздохнув, она все-таки взяла себя в руки и подошла к дверям. Пискнул, включаясь, видеоглазок. Так и есть, последняя надежда, что пришел Антон либо кто-то из немногочисленных подруг, рухнула. У дверей, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял охранник Масуда – Сухроб.

– Слушаю тебя, – собравшись с духом, проговорила она в трубку домофона.

– Вы одна? – Сухроб приблизил свое лицо к объективу с другой стороны двери, словно пытаясь заглянуть в квартиру, отчего изображение его лица на миниатюрном экране исказилось, сделавшись смешным. – К вам гость.

Масуд никогда не поднимался на площадку первым, опасаясь присутствия у Пузыревой посторонних людей. Раньше он оправдывал это нежеланием компрометировать одинокую женщину, теперь она знала главную причину такого поведения.

Некоторое время Лариса вглядывалась в лицо Сухроба, пытаясь определить, известно ли ему о том, что она заложила его хозяина. Но лицо было, как и прежде, сосредоточенно-глуповатым.

– Одна, – нерешительно ответив, она принялась отпирать двери, уверенная в своем скором провале.

Наверняка Масуд заметит странности в ее поведении, ведь она не умеет врать.

Снизу послышались шаги. Масуд никогда не доезжал лифтом до ее этажа, выходя ниже.

– Ты не рада? – Дав чмокнуть себя в щеку, он отстранился и заглянул ей в глаза. – Что-нибудь случилось?

– Нет, – Лариса отвела взгляд в сторону. – Просто настроение с утра не очень. Ты надолго?

– Вечером уеду. – Пройдя в комнату, он сел в кресло и изучающе посмотрел на нее. – Все-таки мне кажется, что сегодня в этом доме не рады моему приходу. Ты сейчас напоминаешь замужнюю женщину, у которой в шкафу спрятался любовник.

Пузырева улыбнулась.

– А откуда тебе известно, как выглядят в таких случаях женщины? – Она немного успокоилась и взяла себя в руки.

– Я же долго жил в России. – Откинувшись на спинку кресла, он из-под полуприкрытых век некоторое время смотрел на нее, затем протянул руку: – Иди ко мне.

Лариса нерешительно подошла и, присев на его колени, положила руки на плечи.

Масуд, взяв пальцем за подбородок, приник к ее губам. Она закрыла глаза. Не оттого, что, как прежде, ей стало хорошо, а по телу вновь поплыли теплые волны. Наоборот, поцелуй показался ей безвкусным и каким-то неестественным. Она словно целовала резиновый мяч.

– Что с тобой? – Масуд заглянул ей в глаза. – Ты словно в первый раз.

«Так оно и есть, – неожиданно подумала она, – я в первый раз целуюсь с настоящим главарем террористов и изощренным убийцей, зная об этом».

– Устала просто, – сказала вслух и, отстранившись от него, обвела взглядом зал. – Видишь, все блестит. С утра корячусь.

– Найми служанку, – хмыкнул он.

– Сейчас! – Лариса освободилась от его рук и встала. – Я тогда совсем спячу в этих стенах. Как долго мы будем скрывать свои отношения? – неожиданно спросила она. – Я уже не девочка. Скоро сорок. А у меня ни семьи, ни детей… Ты приходишь, как какой-то шейх в гарем к своей наложнице, переспишь и исчезаешь. Такое отношение унижает. Мне кажется, ты давно разлюбил меня.

– Не говори глупостей. – Он поцеловал ее руку. – Я, как и прежде, люблю тебя. А что касается шейха, то будь уверена, там, в гаремах, несколько десятков женщин, а ты у меня одна.

– Не верю я тебе. – Лариса освободилась от его рук и встала. – Ты скрываешь от меня все. Где живешь, чем занимаешься… Наверняка приехал сюда с женой, а меня за дурочку держишь. Почему ни разу не пригласил к себе домой?

– Разве мог я нелюбимой женщине устроить такую жизнь, какой сейчас ты живешь? – Масуд обиженно посмотрел на нее. – Ты преуспевающий бизнесмен, имеешь положение в обществе.

На глазах Ларисы появились слезы. Пытаясь скрыть минутную слабость, она отошла к окну:

– Лучше бы я была посудомойкой в захудалом кафе, а муж был обычным слесарем, и жила бы в своей хрущевке на окраине города, но после работы меня встречали дети. К чему деньги? На что мне их тратить? Пройдет еще немного времени, и все, жизнь прожита. Нечего будет вспомнить. Одиночество до гробовой доски. Даже на похороны некому прийти.

– Чего ты хочешь от меня? – спросил он.

– Ясности. – Она повернулась к нему лицом. – Правды, в конце концов. Кто я для тебя, игрушка или любимая женщина?!

* * *

Зелимхан выстрелил лишь в третий раз, а затворная рама пистолета в руках Антона уже замерла в заднем положении, сигнализировав, что обойма пуста.

Бросив на него насмешливый взгляд, Умаров еще пару минут стрелял, тщательно целясь в стандартную мишень, установленную, как и положено, на расстоянии в двадцать пять метров в конце подвала, переоборудованного под тир.

– Пойдем посмотрим? – едва заметно улыбнулся Антон, когда чеченец опустил руку с оружием.

– Ты что, спортсмен? – спросил Зелимхан, оглядев свою мишень, где все попадания хоть и были в силуэте человека, но очки варьировали от «десятки» до «четверки», а затем увидев результат стрельбы соперника. Дырки от пуль у того помещались в «десятке», и их без труда можно было накрыть пятирублевой монетой.

– Спортсмены так не могут, – на полном серьезе ответил Антон. – У них стимул никудышный – медаль и призовое место, а у меня – жизнь, свобода и деньги.

Самолюбие чеченца было задето. Это было заметно по его лицу. Антон даже пожалел Зелимхана, упрекнув себя в душе за то, что отстрелялся по полной. Пытаясь хоть как-то разрядить обстановку, он взял из рук Умарова его пистолет и, подняв ствол в потолок, слегка нажал на спуск.

– Тугой, – он поморщился и протянул чеченцу свой. – У меня спусковой механизм подточен и отрегулирован так, что когда я нажимаю на курок, то не прилагаю большого усилия и прицеливание не сбивается.

Умаров несколько раз щелкнул его «макаровым» и удивленно хмыкнул:

– Можешь мне так же сделать?

– Если в доме есть инструмент, за час управлюсь.

Судя по поведению Зелимхана, загородный дом, куда тот его привез прямо с вокзала, ему не принадлежал.

Огромный трехэтажный особняк, окруженный сосновым лесом, очень хорошо охранялся. От въездных ворот по всей территории их сопровождал молчаливый, рослый охранник с кавказской внешностью. В тире он стоял у стены, за спинами стреляющих, с безразличием наблюдая за гостями. Когда они ходили к мишеням, он также следовал за ними. Сейчас он маялся у въездных ворот гаража на несколько машин, расположенного прямо под домом. Разобрав пистолет Зелимхана и обернув рукоять войлоком, Антон зажал его в тиски и принялся обрабатывать шептало надфилем.

Чеченец с интересом наблюдал за его работой.

Несколько раз Антон собирал пистолет заново, досылал в ствол стреляную гильзу и проверял спуск, делая по нескольку щелчков.

– Попробуй, – смахнув пот со лба, он протянул пистолет Умарову.

Почти одновременно в руках охранника зашипела портативная станция. Филиппов не разобрал не только нескольких фраз, брошенных кем-то в эфир, но и того, что ответил охранник, однако по его поведению он догадался, что приехал хозяин дома. Подойдя к верстаку, на котором он расположился, крепыш протянул руку:

– Ваш пистолет.

Антон удивленно посмотрел на Зелимхана.

– Да, Бес, приехал человек, который желает видеть тебя. Он хозяин этого дома. Согласно правилам, установленным здесь, все гости сдают оружие охране.

– А ты?

– Я в этом доме не гость, – Умаров успокаивающе похлопал Антона по плечу. – Не обижайся. В этих стенах бывают такие люди, каких ты можешь видеть только по телевизору. Правила одинаковы для всех.

Антон отдал охраннику оружие и направился следом за Зелимханом.

В просторном кабинете, расположенном на втором этаже здания, за старинным письменным столом сидел Шамиль.

– Здравствуй, Шамиль, – едва заметно наклонив голову, поприветствовал хозяина кабинета Зелимхан.

Бекбулаев вышел из-за стола и подошел к Антону:

– Что расскажешь?

– Съездил на место, – пожал плечами Антон. – Посетил указанный вами гарнизон…

– Забудь слово указанный, да еще вами, – нахмурился Шамиль. – Ты после всего свалишь отсюда, а нам с Зелимханом еще жить. Рассказывай, какие планы имеешь.

– Как я и предполагал, городок охраняется условно. На въезде у шлагбаума дневальный. Оружия нет. Согласно инструкции должен пропускать машины, имеющие пропуск за подписью начальника гарнизона, но, как правило, этого никто там не делает. Сначала я планировал провезти взрывное устройство на автомобиле с контейнерной станции. Сейчас период замены, много офицеров уезжают в другие округа. Поэтому контейнеровоз не вызвал бы никакого подозрения. Однако после того, как реально увидел организацию несения службы, пришел к выводу, что лучше будет просто купить на подставное лицо грузовую «Газель», оформить липовые документы на товары для военторга и провезти туда хоть ядерный заряд.

– В таком случае все значительно проще, – задумчиво произнес Шамиль. – Машину мы снарядим здесь. Загрузим семьсот килограммов ПВВ, что хранится на фабрике. – Он перевел взгляд на Зелимхана: – Придумай, как сделать, чтобы его не обнаружили в пути.

– Замаскируем под оконную замазку, – кивнул головой Умаров. – Заводская упаковка есть.

– Если свободное пространство заполнить хозтоварами, то без собаки никто ничего не найдет, – согласился с ним Антон. – Тем более на всем пути только посты ГИБДД, а они не осуществляют полного досмотра машин.

– Хорошо. – Удовлетворенный результатом разговора, Шамиль вернулся на свое место. – Машина должна выехать в следующий понедельник, а результаты акции я должен знать уже в среду.

– Какова моя роль? – спросил Антон.

– Поедешь в качестве экспедитора, – немного подумав, ответил Бекбулаев. – За оставшееся время изготовь дистанционный взрыватель. Зелимхан сказал, что ты это умеешь. И не один. Заодно придумай, как избавиться от водителя.

– Уже придумал, – хмыкнул Антон. – Знать он ничего не будет. Оставлю с машиной, предупрежу, чтобы не отлучался, так как груз важный. Отъеду на безопасное расстояние и…

– Хорошо, – вздохнул Шамиль. – Начинайте подготовку и держите меня в курсе дел.

Глава 19

Играя в покер с электронным «вымогателем» в аэропорту Шереметьево и один за другим проигрывая жетоны, Родимов вслушивался в голос диктора, то и дело информировавшего пассажиров и встречающих о прибытии рейсов. Пока изменений в расписании не было.

С того дня, как позвонил Филиппов и сообщил об отлете некой госпожи Шолдат в Эмираты, прошло трое суток. Тогда генерал, не располагая временем для организации контроля за ее отлетом, сам выехал в аэропорт. Он не только хорошо запомнил эту женщину, но даже умудрился сделать несколько ее снимков специальным фотоаппаратом, выполненным под наручные часы. Со стороны это выглядело так, словно он несколько раз подвел стрелки, сверяя их с электронным табло, установленным над местом регистрации пассажиров. Однако вместо циферблата был видоискатель, в перекрестие которого он несколько раз ловил красивое личико загадочной женщины.

Вчера он уже встретил рейс из Эмиратов, но среди прилетевших Шолдат не оказалось. Как и в первый раз, он решил не привлекать к встрече дополнительных людей своего ведомства. Для этого нужно было придать делу официальный статус, а он опасался этого. Виной всему была, на его взгляд, топорная работа Филиппова, результатом которой может стать привлечение его к уголовной ответственности. В глубине души генерал понимал, иного выхода у Антона не было. Но смогут ли понять это другие. Ведомство давно стало почти полностью прозрачным. Рано или поздно всплывают подробности не только таких операций.

Наконец объявили о прибытии рейса. Забросив два последних жетона и с сожалением посмотрев на нулевые результаты, он побрел к выходу из зала таможенного досмотра. В немногочисленной группе встречающих Федор Павлович сразу увидел Зелимхана. Он стоял немного обособленно, с каким-то парнем, в руках у которого было несколько роз. Справедливо считая, что чем меньше он будет мозолить глаза, тем лучше, и окончательно уверенный в том, что Умаров встречает именно Шолдат, генерал не спеша покинул здание и, усевшись в свой «Опель», принялся ждать, не спуская глаз с выхода. Наконец, Шолдат в сопровождении Зелимхана вышла на улицу.

Дождавшись, когда они усядутся в свою машину, и запомнив ее номер, он направился к Москве. Там он планировал повиснуть на хвост машине Зелимхана. Федор Павлович был уверен, что сразу с самолета арабка направится на встречу с Черным Принцем. Он надеялся установить местонахождение Масуда, после чего, в стенах управления, придать делу огласку и уже во взаимодействии с другими силовыми ведомствами приступить к ликвидации организации. Оставалось, однако, еще одно «но», несколько дней нет никаких известий от Филиппова. Он словно канул в воду. Родимов надеялся увидеть его в аэропорту, но и там он не появился.

Через полчаса езды Федор Павлович сбросил скорость и перестроился в правый ряд. Вскоре в зеркало заднего вида увидел нагоняющую его машину Умарова.

Дав возможность обогнать себя и пропустив вперед еще несколько машин, Родимов пристроился позади. Так они ехали еще с полчаса. В городе Зелимхан попросту принялся петлять. Заметить слежку он вряд ли мог, успокаивал себя генерал, обычная мера предосторожности. Цвет и модель его машины были самые распространенные. Двигаться Федор Павлович старался как можно на большем удалении от «Лексуса» Умарова, иногда даже теряя его из виду. Однако чем больше он висел на хвосте, тем тревожнее становилось на душе. Теперь уже и дилетант мог обратить на него внимание. Родимов упрекнул себя за неосмотрительность. Он уже хотел отказаться от своей затеи, как неожиданно машина Зелимхана, свернув с дороги, скрылась в проезде под домом.

Федор Павлович не удержался и свернул следом, в то же мгновение едва не столкнувшись с выезжающим навстречу джипом.

– Ты чего, старый пенек! – высунув в открытое окно голову, заорал на него здоровый молодой парень.

Родимов включил заднюю передачу, чтобы выпустить джип и избежать конфликта, однако путь назад был отрезан. С дороги, заперев его в проезде, съехала грузовая «Газель».

Чертыхнувшись, он опустил окно и крикнул:

– Сдай назад!

Неожиданно проходивший мимо мужчина подскочил к нему и резко открыл дверь. Генерал не успел моргнуть глазом, как оказался на асфальте, почти одновременно тело пронзила боль, а дыхание сперло. В глазах потемнело. В себя Федор Павлович пришел на грязном полу «Газели». Машина надрывно гудела мотором. Поставив ему на грудь ногу, сбоку сидел какой-то мужчина. В руках у него было удостоверение генерала. Занятый его изучением, он не заметил, что пленник пришел в себя. Родимов вновь закрыл глаза. Мышцы рук и ног ныли.

Какой я идиот! Так глупо и с таким позором… Как мальчишка влип… Нет, не как мальчишка, а выживший из ума старый маразматик! Значит, Зелимхан заметил меня и, связавшись со своими, водил по городу в ожидании, когда те займут позицию. Не исключено, что машины находились в том районе заранее. Уж больно отрепетированными показались действия участников его захвата. Наверняка я не первый. Самое страшное во всей этой истории было то, что документы у генерала на этот раз, как назло, были самые что ни на есть настоящие. Взял он их на тот случай, если понадобится помощь милиции или ФСБ.

Узнав, что кроется за скупыми строчками «Начальник отдела планирования и проведения специальных операций» в графе «должность», из него постараются сначала выжать максимум информации, а для этих целей не исключен даже вывоз в другую страну. Чем больше Федор Павлович размышлял над своим положением, тем больше убеждался в том, что единственный выход из создавшейся ситуации – это покончить собой. Он далеко не молод, да и охранять его будут не как обычного человека, поэтому рассчитывать на побег равносильно сумасшествию, сравнимому с глупостью в одиночку отследить Зелимхана.

Руки были крепко связаны за спиной. Это не помешает нырнуть в преисподнюю. Можно откусить язык и отправиться в мир иной от болевого шока или потери крови.

Неожиданно машину сильно тряхнуло. Больно ударившись головой, Федор Павлович застонал.

– Оба! – воскликнул парень. – Очухался наш генерал!

Скрывать этот факт уже не имело смысла.

– Копыто убери, – процедил он сквозь зубы.

– Да брось, папаша, – парень криво улыбнулся. – Дай хоть раз в жизни о живого генерала ноги вытереть.

– Оставь его в покое! – неожиданно раздался голос с переднего сиденья. – У него же руки связаны.

Говоривший имел легкий кавказский акцент. Судя по тому, как с лица парня исчезла улыбка, а на грудь перестала давить его нога, этот человек был здесь главным.

– Я могу узнать, какого черта вы меня похитили? – стараясь развернуть голову так, чтобы увидеть тех, кто сидит впереди, прохрипел Родимов.

– Шашлык будем из тебя делать и собак кормить, – раздался все тот же голос. – Лежи спокойно, скоро приедем.

Судя по положению солнца относительно машины, почти все это время они ехали на запад. Интересно, куда его везут? По тому, как скорость увеличилась, а остановки перед светофорами прекратились, Федор Павлович догадался, что они выехали за город. Неужели везут на тот самый завод, о котором говорил Филиппов. Если это так, то есть шанс, что Антон отыщет его и найдет способ освободить. Больше всего Родимов боялся не смерти, а провала операции из-за его неосмотрительности. Но как Антон поймет, где именно искать своего шефа? Неожиданно Федора Павловича осенила идея. Перестав обращать внимание на неудобства, он начал обдумывать линию своего поведения.

Скоро машина свернула с шоссе и затряслась по грунтовке. От пыли в салоне стало нечем дышать. Через полчаса они вовсе остановились.

– Открывай, чего вылупился! – с раздражением в голосе крикнул кому-то водитель.

Машина вновь тронулась с места, и через минуту в салоне сделалось темно. Скрипнули тормоза.

Родимова выволокли через задние двери и, встряхнув, поставили на ноги. Он огляделся. Слабо освещенный ангар, кран-балка, одна из опор которой уже была поднята вместе с квадратной крышкой люка, залитой сверху асфальтом и открывающей путь в импровизированную тюрьму. Сомнения развеялись, его привезли именно туда.

– Давай, папаша, вниз! – Все тот же парень подтолкнул его в спину.

* * *

Сразу после встречи с Шамилем Антон направился прямиком в тот район, где проживал Родимов. Накануне должна была прилететь Шолдат. Наверняка генерал установил за ней наблюдение и, возможно, уже располагает информацией о местонахождении Черного Принца. Внезапная поездка сорвала планы Антона. Из-за нее он не смог встретить Шолдат лично и сообщить генералу о намерениях чеченцев взорвать в Сохнотске жилой дом. Попытка связаться с ним по телефону не увенчалась успехом. Оба номера не отвечали. Это настораживало. Сегодня во что бы то ни стало с Федором Павловичем нужно увидеться.

Не доезжая несколько кварталов до дома генерала, он еще раз позвонил. На этот раз удачно. Трубку взяли. Однако его ждало разочарование, вместо Федора Павловича ответила его жена Галина Андреевна.

– Его нет… – Она всхлипнула. – Уже больше суток. В Юго-Западном нашли машину. Больше ничего не знаю. Ты зайдешь?

– Нет, – немного подумав, ответил Антон. – Не могу. Вы не переживайте, я найду его.

Уточнив, где именно обнаружили машину и в какое время уехал Родимов, Антон задумался. По всему выходило, генерал сам встретил Шолдат, но обнаружил себя и сейчас находится в руках чеченцев.

До убытия в Сохнотск оставалось меньше недели. Необходимо было имитировать подготовку к этому мероприятию и одновременно заниматься поисками генерала. То, что он жив, Антон не сомневался. Однако мест для его содержания у чеченцев было предостаточно. Прятать его могут где угодно, включая и тюрьму на заводе. С другой стороны, до сих пор остается неясным, где находится Масуд. Можно предположить, что это известно Шамилю или Зелимхану, а если нет? Наконец, как быть с Фаризой и Мартой? В середине недели в Москву приезжает один из кандидатов на пост президента Чечни, и по всем подсчетам выходило, что женщины ждут именно этого события. Однако, немного подумав, он пришел к выводу, что этот вопрос сейчас не столь важен. В крайнем случае снайперов можно будет уничтожить либо сообщить о них в ФСБ.

Сейчас ему, как никогда, нужен был помощник. Немного поразмыслив, он повернул к офису Пузыревой.

Ларису он застал в приемной. Склонившись над столом, она чертила какой-то график, одновременно что-то объясняя молодой девушке, стоящей рядом. Увидев его, побледнела.

– В общем, тебе все понятно? – Отложив маркер, она подвинула к секретарше лист и только после этого развернулась к Антону. – Ты ко мне?

Он кивнул головой и прошел в кабинет.

– Антон, я больше не могу, – громким шепотом запричитала она, приблизившись к нему вплотную, – мне страшно… Вчера снова приезжал Масуд.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе:

– Успокойся. Что он говорил?

– Ничего особенного, но я запомнила номер его машины и еще… – Она заглянула ему в глаза. – Я не все тебе рассказала. Первая встреча у нас с ним произошла на его квартире…

– Когда он обещал приехать?

– Я же тебе говорила, он появляется неожиданно.

– Ты сможешь меня предупредить в случае чего?

– Да, – немного подумав, едва слышно проговорила она. – У меня будет время…

Весь остаток дня Антон потратил на подготовку к скорой командировке. В первую очередь решил навестить Рябого, который после исчезновения своего босса исполнял обязанности генерального директора. Нужно было подобрать из бывших людей Башмака надежного человека, основными качествами которого должны быть умение держать язык за зубами, хорошие навыки в обращении с оружием и вождения автомобиля.

Подъехав к агентству, он вызвал Рябчикова по телефону к себе в машину.

– Да у нас все такие, – удивленный вопросом, возмутился Рябой. Однако потом долго и напряженно размышлял.

За это время Антон просмотрел газету с объявлениями об услугах частных грузоперевозок и обзвонил несколько адресов.

– Шелест подходит, – наконец назвал Рябой кличку уже знакомого Антону бандита. – А узнать можно, что хоть за дело?

– Отвезти кое-какой груз, – уклончиво ответил Антон, оторвавшись от своего занятия. – Слушай, а почему так долго думал?

Он пристально посмотрел на своего помощника и с удивлением обнаружил, что тот отвел взгляд в сторону. Это насторожило. Он отложил газету на панель.

– Понимаешь, – заговорил охрипшим вдруг от волнения голосом Рябой, – пацаны, пока хоть и молчат, но я вижу, замышляют что-то. Не по теме им под чехами ходить. Как бы чего не вышло…

– А ты сам как? – спросил Антон.

– Мне тоже, если честно, не по нутру все это. – Рябой опустил окно и закурил. – Боюсь, они уже меня приговорили…

Антон задумался. Рябчиков не будет просто так паниковать, значит, дела намного хуже, чем ему казалось сначала. Если этот человек всерьез опасается за свою жизнь, то наверняка его собственное положение еще хуже. А если использовать это недовольство в своих целях?! – подумал Антон. Несмотря на резкий отток боевиков, после исчезновения Башмакова оставалось еще несколько десятков отмороженных и, если верить Рябому, озлобленных на чеченцев, но пока не подающих вида бандитов.

– Ты вот что… – Антон вынул из кармана деньги и, отсчитав тысячу долларов, протянул их Рябому. – Передай это Шелесту. Он должен нанять небольшой автомобиль для перевозки груза весом в одну тонну. Протяженность маршрута в оба конца две тысячи километров. Я тут договорился о встрече с двумя вероятными кандидатами на поездку. Адреса обведены. Жду его уже с машиной на этом месте ровно в полдень завтра.

Едва за Рябым закрылась дверь, запиликал сотовый:

– Антон! – голос Пузыревой был взволнован. – Он приехал…

«Лексус» Масуда Антон увидел сразу. Он стоял недалеко от подъезда, где жила Лариса. За рулем сидел человек. Пройдя через двор, он обошел дом вокруг и вернулся в свою машину, оставленную на противоположной стороне улицы, недалеко от единственного выезда со двора.

Потянулись часы ожидания. Совсем стемнело.

Неужели он пробудет у нее до утра? Антон начинал нервничать. Время сейчас было на вес золота. Улицы опустели. Теперь «девятка» Антона бросалась в глаза. Преследовать «Лексус» араба, оставаясь при этом незамеченным на опустевших улицах, невозможно. Попробовать позвонить в управление ФСБ? Но пока там во всем разберутся и примут решение, Масуд может уехать. Взвесив все «за» и «против», Антон решил брать его самостоятельно. Еще раз оглядев улицу, он вышел из машины и направился к стоящему неподалеку киоску. Здесь выпил почти полный пакет молока, запил его несколькими глотками водки и, обильно смочив ею рубашку, направился претворять свой план в жизнь.

Бормоча себе под нос первые приходящие на ум слова, вперемежку с матами, походкой изрядно принявшего на грудь человека он вошел во двор и, навалившись плечом на осветительный столб, бесцеремонно помочился. Не застегивая ширинки, сделал еще несколько шагов и, рухнув на колени, принялся блевать. Наконец поднялся и, окинув взглядом двор, направился прямиком к стоянке. Здесь, сделав вид, что снова стало плохо, оперся о заднюю часть сверкающего в свете фонарей «Лексуса» и принялся повторно опустошать желудок, не церемонясь, поливая машину.

– Эй, ты что делаешь! – возмущенный выходкой «пьянчуги», Сухроб, забыв обо всем на свете, пулей выскочил из машины и схватил Филиппова за шиворот, пытаясь оттащить прочь.

Развернувшись к нему, одновременно сделав круговое движение левой рукой, Антон зафиксировал его локтевой сгиб. Выгнувшись от неожиданности и боли, при этом неестественно запрокинув назад голову, телохранитель вскрикнул. Удар ребром ладони по кадыку – и все. Забрав пистолет, Антон уложил на заднее сиденье конвульсирующее тело и прислушался. Вокруг было по-прежнему тихо. Он уселся за руль. Сзади доносилась возня и бульканье – это умирал Сухроб. Со сломанной гортанью он задыхался от отека. В принципе этого человека еще можно было спасти, сделав надрез на горле, но Антон попросту не желал с ним возиться, тем более в любую минуту мог появиться его хозяин. Развернувшись вполоборота, он надавил ему на сонную артерию…

Близился рассвет. Судя по рассказам Ларисы, Масуд уходил очень рано, ссылаясь на утренний намаз. Антону с трудом верилось в набожность араба, однако в начале пятого на кухне действительно зажегся свет. На тот случай, если араб вдруг вздумает позвонить своему телохранителю, Антон отключил телефон, лежащий на приборной панели. Пусть думает, будто батареи разрядились.

Масуд появился неожиданно. Выйдя из подъезда, он поежился и, оглядевшись, направился к машине. Антон завел двигатель. Взревев, машина послушно сорвалась с места. Масуд вскинул растерянный взгляд и выставил вперед руки, словно это могло его спасти. В полушаге от него Филиппов резко надавил на педаль тормоза. Выбрав по инерции оставшиеся сантиметры, бампер глухо ударил по телу. Черный Принц, пролетев несколько метров, распластался на грязном асфальте. Не спуская с него глаз, Антон развернул машину задом и, выйдя наружу, открыл багажник. Нужно было торопиться. Наверняка шум во дворе привлек внимание какой-нибудь престарелой пенсионерки, и, быть может, уже сейчас она трясущейся рукой набирает номер отделения милиции. Неожиданно Масуд застонал и, перевернувшись на живот, приподнялся на руках. Не раздумывая, Антон ударил его ногой по затылку, после чего, подхватив уже бесчувственное тело под мышки, уложил в багажник.

«Может, прикончить его? – Неожиданная мысль заставила задержаться у открытой двери, однако, немного подумав, он решил пока отказаться от нее. – Этому человеку есть о чем рассказать. Кроме всего, имея араба в заложниках, можно некоторое время манипулировать действиями чеченцев, а при необходимости предложить им обмен на Родимова. Хотя последний вариант не очень удачный, но стоит подумать и над ним».

Антон едва успел вырулить на проезжую часть, как неожиданно вдалеке послышался вой сирены. «Все-таки нашелся кто-то глазастый, мать твою! – выругался он про себя. – Закон подлости. Случись сейчас похожее с обычным человеком, и ни одного свидетеля не будет».

Надежда на случайное совпадение рухнула в тот момент, как Антон увидел, что милицейская машина, мерцая синими проблесковыми фонарями, сворачивает во двор, от которого он едва успел отъехать.

Мысли вихрем пронеслись в голове.

Минут шесть-семь у них уйдет на то, чтобы переговорить со свидетелем и сообщить номер «Лексуса» на все посты ГИБДД. Он не сомневался, что эту машину смогут подробно описать, слишком долго он мозолил глаза.

Окончательно придя к выводу, что на машине Масуда ему не дадут далеко уйти, он свернул на первую попавшуюся улицу и, проехав квартал, повернул в обратном направлении, двигаясь параллельно дороге, на которой оставил свою машину. Нужно было спешить. В некоторых окнах уже горел свет. Скоро появятся ранние пешеходы. Антон притормозил у новостройки. Обнесенная деревянным забором, она почти не освещалась. Въездные ворота были открыты. Въехав внутрь, он понял – лучшего места для того, чтобы перегрузить Масуда в свою машину и замести следы, не найти. Неожиданно из стоящего у ворот вагончика вышел человек. Подсвечивая себе дорогу фонарем, он, что-то недовольно бурча себе под нос, направился в его сторону. Антон зло сплюнул.

– Здесь машину нельзя ставить, – заспанным голосом проговорил новоявленный сторож. – У меня начальник запрещает.

– В следующий раз ворота будешь закрывать. – Оглядевшись по сторонам, Антон сделал шаг навстречу и мощным ударом в челюсть свалил мужчину на спину. Однако тот оказался на удивление выносливым. Резко подскочив, он, словно борец сумо, с ревом бросился на обидчика. Антон лишь слегка подвинул тело в сторону, словно уступая тому путь, и, схватив за одежду, помог, придав ускорение, перелететь через выставленную вперед ногу. Со всего размаха сторож въехал головой в заднюю часть автомобиля и, охнув, сполз на землю. Оттащив бесчувственное тело в вагончик, Антон на всякий случай связал его, после чего отправился за своей машиной.

Город уже проснулся. По улицам, недовольно урча, проезжали поливальные машины. У трамвайных и автобусных остановок появились люди. Горящие фонари уже нелепо смотрелись на фоне набравшего полную силу восхода солнца. Самого светила еще не было видно из-за высотных зданий, но их верхние этажи уже обагрились первыми лучами.

Филиппов без труда переложил все еще находящегося в бессознательном состоянии араба в свою машину. Оглядевшись и придя к выводу, что из окон близлежащих домов его вряд ли видно, он облил салон «Лексуса» бензином, закинул внутрь зажженную ветошь и, не дожидаясь, когда заокеанский красавец будет полностью охвачен огнем, выехал со двора.

* * *

Антон недолго размышлял над тем, куда отвезти Масуда. Через час с небольшим он уже въехал во двор дачи генерала Родимова. Когда-то это двухэтажное деревянное строение принадлежало ученому, который впоследствии, по словам генерала, был лишен привилегий и репрессирован. В период хрущевской оттепели и разгар «холодной войны» дачу передали в распоряжение горкома партии. Занявший ее чудак, курирующий комсомол и воспитанный на агитационных плакатах с изображением Дядюшки Сэма, размахивающего дубиной в виде атомной бомбы, отгрохал за домом настоящее бомбоубежище. Генерал скептически относился к этому строению из железобетона с массивной железной дверью, принудительной вентиляцией и даже туалетом. Рассчитанный на четырех человек бункер был немногим больше железнодорожного купе. Генерал поначалу хотел приспособить его под кладовую. Со временем ему пришлось отказаться от этой затеи. Причиной полной непригодности убежища под что-либо стали большое расстояние от дома, крутая лестница и массивные двери, которые супруга попросту не могла открыть без посторонней помощи.

Закрыв въездные ворота, Антон открыл багажник. За время путешествия Масуд пришел в себя, однако выглядел крайне удручающе.

Антон бесцеремонно выволок его из машины и затащил в бункер.

– Где я? – Оглядев скудный интерьер и серые, без намека на хоть небольшое окошко стены, Масуд испуганно уставился на своего истязателя. – И что все это значит?

– Это значит, ты попал на передачу «Что? Где? Когда?». – Антон уселся на боковую полку. – Она особой популярностью пользовалась в твои студенческие годы. С этого момента у тебя нет никаких прав, в том числе задавать вопросы. Осталась только одна обязанность – правдиво рассказывать о том, что будет меня интересовать.

– Я гражданин Соединенного Королевства…

– Твою родословную я знаю не хуже тебя. – Антон поднялся со своего места и подошел к Масуду вплотную. – Ты лучше расскажи о своих подвигах в Чечне и Москве. Особенно меня интересуют подробности плана взрыва жилого дома в Сохнотске. Сразу хочу тебя расстроить, мешать этому никто теперь не будет. – Он схватил араба за подбородок и заглянул ему в глаза: – Знаешь почему?

Брезгливо морщась, тот безуспешно попытался освободиться от руки Антона, словно тисками сдавившей челюсть.

– Стой! Не дергайся! – Филиппов встряхнул его с такой силой, что глаза несчастного вылезли из орбит. – Я и те, кто представляет мою организацию, не будем мешать проведению спланированной вами акции, потому как она принесет лишь пользу. Во-первых, этим вы еще сильнее настроите против себя общественность. Во-вторых, сразу после ее осуществления Шамиль, Зелимхан и ты вместе с госпожой Шолдат окажетесь на Лубянке. Никто не сможет обвинить после этого ФСБ в подготовке взрыва. Вы, оказав эту услугу, до конца жизни отправитесь за решетку.

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – прошипел Масуд.

Оттолкнув его к стене, Антон злорадно улыбнулся:

– Неужели ты думаешь, что арестованные в одно время с тобой Шамиль и его помощники будут молчать? Они заговорили еще задолго до этого. Откуда бы тогда мне было известно то, о чем я тебе сказал?

С самого начала разговора Антон блефовал.

Времени оставалось в обрез. Оставив Черного Принца размышлять над своим положением, Антон направился к офису Рябого.

Как и было оговорено, там его уже поджидал Шелест. Невысокий, со смышленым лицом веснушчатый парень даже близко не походил на сложившийся образ отъявленного беспредельщика. Выйдя из грузовой «Газели», он поздоровался с Антоном за руку.

– Вот, взял по доверенности.

– Кто хозяин? – Антон обошел машину, осматривая колеса. – Как я понял, он из тех, с кем я вчера созванивался?

– Нет. Это не по объявлению. Один хороший знакомый помог.

– Надеюсь, она не в угоне, – Антон строго посмотрел на Шелеста.

– Да нет, что вы! – Видя, что Филиппов не против его варианта, он повеселел. – Я этого человека давно знаю. Он сам на ней раньше подрабатывал.

– Ладно. – Удовлетворенный ответом, Антон уселся за руль своей машины. – Поезжай следом.

Добравшись до поворота на завод, где на складе Зелимхана уже был подготовлен груз, Антон пересадил Шелеста в свою машину и приказал ждать его. Сам же, уже на микроавтобусе, отправился дальше.

Едва он миновал въездные ворота, как из административного здания вышел Зелимхан. Указав рукой на ангар, где двое рабочих уже открывали ворота, он направился следом.

Въехав внутрь и заглушив двигатель, Антон вышел из машины. Сердце учащенно забилось. Возможно, в этот момент в одной из клеток под складом томится Родимов. Но как об этом узнать?

Словно надеясь увидеть хоть какие-то признаки его пребывания здесь, он оглядел помещение. Все было так же, как и в тот день, когда он оказался здесь впервые. Только в углу, прямо на полу, были составлены банки с различной краской, мешки с сухой штукатуркой и целая куча новеньких мастерков, затирок и шпателей. Там же находились аккуратно составленные один на один брикеты с оконной замазкой.

В ангар вошел Зелимхан, и ворота закрылись.

Почти одновременно двое рабочих, открыв двери грузового салона, принялись переносить туда замазку. Взяв у проходившего мимо мужичка одну упаковку, размерами в полкирпича, Умаров надорвал часть оберточной бумаги и протянул Антону. Из желтой, похожей на пластилин массы виднелся кончик электродетонатора. Два тонких, смотанных в клубок разноцветных провода, ведущих от него, были вдавлены в пластид.

– Чтобы сдетонировала вся масса, в каждый брикет упакована такая штучка. Приедешь на место, тебе понадобится время, чтобы соединить их.

– Понятно, – кивнул головой Антон.

Заново спрятав под оберточной бумагой проводки, Зелимхан забросил брикет в машину и, отряхнув руки, загадочно посмотрел на Антона:

– У меня для тебя есть сюрприз.

– Неужели? И какой, если не секрет?

– Потерпи немного.

Догадавшись, что чем быстрее рабочие загрузят машину и покинут хранилище, тем скорее он узнает, что приготовил для него чеченец, он принялся поторапливать грузчиков. Еще несколько минут, и груз перекочевал в машину, а ангар опустел.

Умаров махнул рукой стоящему неподалеку мужчине, и тот нажал на кнопку установленного на стене выключателя. Опора поднялась.

– Оказывается, тебя не только менты ищут. – Он хитро посмотрел на Филиппова и, указав рукой на вход в подземелье, направился следом. – На днях нам удалось отловить целого генерала ГРУ. Он участвовал в операции по уничтожению моджахедов Тариха Камназаева и знал тебя в лицо как особо опасного специалиста по диверсионной работе.

– И что? – Антон понял ход Родимова, догадавшись, как тот не только смог найти способ дать знать о своем местонахождении, но и в очередной раз укрепил его авторитет в глазах чеченцев, подтвердив версию разоблаченного ранее контрразведчика Шишкина. – Этот генерал здесь?

– Вот он.

Подойдя ко второй клетке по левой стороне, Зелимхан дал возможность посмотреть на пленника.

Родимов при виде Антона скрипнул зубами и брезгливо сплюнул на грязный пол:

– Значит, я тогда не ошибся!

– О чем это он? – Антон развернулся к Зелимхану.

– Этот пердун случайно увидел нас с тобой вместе у ресторана. В тот же день доложил руководству. Его подняли на смех. Есть официальный документ и очевидцы твоей гибели. Он решил проявить инициативу и убедиться лично. Меня выследил и несколько дней пас, надеясь, что рано или поздно мы должны встретиться.

– Как новый кабинетик, генерал? – Антон развернулся к Родимову и, приняв строевую стойку, приложил к виску руку: – За самоотверженное рвение при поиске и установлении личности особо опасного преступника от лица службы объявляю благодарность!

– К пустой голове руку не прикладывают, – зло пробурчал генерал, с нескрываемой ненавистью глядя на Антона.

– Что вы с ним собираетесь делать? – спросил Антон Зелимхана уже во дворе. – Грохнете небось?

– Нет, убивать мы его пока не будем. Слишком редкий экземпляр, – задумчиво ответил Умаров. – У Шамиля на этот счет есть какие-то планы.

– Может, решил на кого-нибудь обменять? – осторожно предположил Антон.

– Машина до отъезда побудет здесь, – оставив вопрос без внимания, заговорил Умаров. – В Москве ей больше делать нечего. В субботу выедете и по Кольцевой обогнете город.

Глава 20

Стоя у окна, Лариса с ужасом наблюдала, как Антон сначала ударил араба машиной, а потом, загрузив в багажник, скрылся. Придерживаясь за стены, она с трудом добралась до кровати и, упав на нее, зарыдала. Однако вой милицейской сирены и шум со двора вновь заставили ее подняться. Стуча от страха зубами, она вернулась к окну. Внизу стоял милицейский «уазик». Рядом с ним несколько человек в форме. Окружив какую-то престарелую женщину в наспех накинутом поверх домашнего халата старомодном плаще, они о чем-то с ней переговаривались.

Неожиданно женщина развернулась в сторону дома и показала рукой на окна Ларисиной квартиры. Как по команде милиционеры подняли головы вверх.

«Конец! – ужаснулась она. В глазах потемнело, а ноги сделались ватными. Едва сдерживаясь, чтобы не упасть, она уселась прямо на пол, навалившись головой на холодное ребро батареи отопления. – А что, если Антон обманул ее! Никакой вовсе Масуд не террорист, а преуспевающий бизнесмен, за деньгами которого охотится Филиппов. Может, не Масуд, а именно он подсунул ей липовые снимки в журнале».

Длинный и протяжный звонок в дверь вывел ее из оцепенения. Поднявшись и поправив волосы, она подошла к дверям.

– Кто? – отчетливо видя на экране молоденького сержанта, зачем-то спросила она и открыла двери.

– Здравствуйте. – Увидев перед собой красивую женщину в полупрозрачном пеньюаре, милиционер смутился и отвел взгляд в сторону. – Извините, от вас полчаса назад мужчина восточной внешности не выходил?

– А почему я должна вам об этом говорить? – Взяв себя в руки, Лариса смотрела уже вызывающе.

– По пока еще не подтвержденным данным, – забормотал вконец растерявшийся блюститель порядка, – в отношении его были совершены противоправные действия…

– Знаете что! – неожиданно вспылила Лариса. – Вот когда подтвердятся ваши данные, тогда и приходите!

Захлопнув двери, она отправилась в ванную.

«Теперь во что бы то ни стало нужно увидеть Антона», – открывая воду, подумала она. Неожиданно вспомнив про сотовый, выскочила из-под водяных струй и, оставляя на полу мокрые следы, отправилась к телефону. Однако Антон не отвечал.

До начала рабочего дня оставался еще целый час, а Лариса, уже выпив несколько чашек кофе, одетая, сидела в кресле в ожидании Спицына. Наконец раздался звонок. Взяв ключи и сумочку, она открыла дверь. Каково же было ее удивление, когда вместо своего водителя она увидела совершенно незнакомого мужчину в штатском и уже приходившего к ней милиционера.

– Позволите войти? – Вежливо улыбнувшись, мужчина сунул ей под нос красное удостоверение и, бесцеремонно отодвинув в сторону, прошел в прихожую. – Капитан Денисов, уголовный розыск. Нам необходимо с вами поговорить.

– Я спешу на работу, – попыталась она отвязаться от навязчивых гостей, но, догадавшись, что сморозила глупость, спохватилась: – Конечно… Проходите.

– Около пяти утра из вашего подъезда вышел мужчина, – начал Денисов, но Лариса не дала ему договорить:

– Мне уже ваш коллега с утра это говорил. – Она демонстративно посмотрела на часы, давая понять, что торопится. – Восточной внешности. Знаю его, правда, всего лишь со вчерашнего вечера…

– А ваша соседка говорит, что покойный появлялся у вас регулярно, – хмыкнул сыщик.

Его лицо неожиданно стало вытягиваться и превращаться в какое-то бесформенное, размытое пятно, а к горлу подступил комок. Судорожно хватанув ртом воздух, Лариса с удивлением заметила, как что-то большое и серое, похожее на стену, приблизившись слева, накрывает ее собой.

В себя она пришла оттого, что кто-то хлестал ее по щекам и лил на лицо воду. Она открыла глаза. Сержант, стоя на коленях, придерживал ее голову, а следователь с кружкой в руках с опаской заглядывал в лицо.

– Вам лучше?

Сержант помог ей подняться.

– Его убили? – едва ворочая языком, не своим голосом спросила она.

– Боюсь, что да. – Следователь отвел взгляд в сторону. – Но для начала мы бы хотели установить, точно ли это тот самый человек или просто вышла ошибка, а для этого вы должны нам все подробно о нем рассказать…

В течение получаса Пузырева пересказала историю своей любви, преподнеся ее такой, какой она представлялась ей самой до того момента, как Филиппов рассказал о Масуде правду. Об отношениях с Филипповым, так же как и о его рассказе насчет принадлежности аль-Масуда к международной террористической организации, она промолчала. Само собой, скрыла и то, что накануне предупредила Антона о появлении араба.

Ближе к полудню она направилась вместе с Денисовым на опознание.

– У него были какие-нибудь особые приметы? – неожиданно поинтересовался тот, когда они шли по унылому и мрачному коридору морга. – Тело сильно обгорело…

Лариса замедлила шаг. Ей было нехорошо.

– Мне страшно. – Она всхлипнула. – Я так… Давайте я здесь скажу… Родинка за левым ухом величиной…

– Вы не поняли меня. – Денисов взял ее за руку. – Тело очень сильно пострадало. Боюсь, что на коже тоже ничего уже невозможно увидеть. Мне хотя бы нужно знать, были ли у него переломы, зубные коронки. Может быть, пальца не хватало на руке.

– Были! – неожиданно вспомнила она. – Три платиновые коронки, а в самую дальнюю был заправлен небольшой брильянт.

– Он что, действительно наследник какого-то арабского шейха? – то ли от досады в предвидении близкого международного скандала, то ли от недоверия Денисов начал говорить в буквальном смысле по складам.

Пузырева ничего не ответила, лишь неопределенно пожала плечами.

Они подошли к двустворчатым дверям. Ларисе вновь сделалось дурно. Собравшись с силами и приложив платочек к лицу, она вопросительно посмотрела на своего провожатого.

– Готовы? – осторожно поинтересовался тот и потянул за дверную ручку…

* * *

Антон бежал по знакомой ему полосе препятствий. Ветки кустов хлестали по щекам, но он не чувствовал боли. Азарт и легкая эйфория придавали силы. Вновь из-за небольшого пригорка появились две мишени в чалмах. Приятная тяжесть «Каштана», словно часть одного с ним организма, слегка вздрогнула, послушно полив свинцом условного противника. Цель поражена. Еще рывок, и вот он уже выбирается на берег искусственного водоема, легко преодолев его вплавь. Не успел взбежать на взгорок – еще одна цель, фигура, имитирующая человека, готовящегося броситься на него с ножом. Выстрел и… О боже! Не может быть! Это не мишень… Это был генерал Родимов, стоящий в кустах с секундомером…

Вздрогнув, Антон открыл глаза и оглядел комнату. Будильник возмущенным писком давал знать, что определенные хозяином два часа на сон истекли. Пора было собираться в казино. Быстро приняв душ и одевшись, он выглянул в глазок на лестничную площадку. Привычка. Несмотря на то что ему пока ничего не угрожало, он делал это. Так надо… Странно, но лампа дневного света, установленная совсем недавно, не горела. «Сперли, наверно», – усмехнулся он про себя мелочности людей, живущих по соседству.

В который раз за месяц он собственными руками восстанавливал освещение. Поначалу просто выворачивали лампочки. Несколько дней назад он установил под потолком плафон, привинтив его несколькими болтами, надеясь, что трудоемкость воровства на этот раз остановит негодяя. Ведь теперь нужно было провозиться дольше, а это опасно.

Однако в упавшей через открытую дверь полосе света он увидел матовые осколки. Не могли снять и разбили. Что за люди? Этажом выше и внизу свет был. Сокрушенно вздохнув, он захлопнул двери и уже направился вниз, как неожиданно сверху послышались шаги. Едва уловимое слухом пошаркивание наводило на мысль, что кто-то старается идти крадучись. В пролете появилась фигура девушки. Он облегченно вздохнул, однако тут же вновь насторожился. Она шла, не сводя с него взгляда, левой рукой придерживая на животе сумочку, а правой доставая оттуда какой-то предмет.

– Здравствуйте, – поприветствовал он незнакомку, лица которой невозможно было разглядеть из-за темноты. – Я вас напугал?

Девушка замедлила шаг.

«Если это киллер, то не профессионал, – мелькнула в голове мысль. – С освещением намудрил себе во вред. Если просто осторожная особа, решившая пройти мимо, держа наготове газовый баллон, то какого черта просто-напросто не подождала, когда я спущусь? Да и какой дурак будет нападать у дверей квартиры, в которой живет».

Не желая больше испытывать судьбу, он сделал вид, что направился вниз, однако на деле, кинув в стену рядом с ней связку ключей, в один миг подскочил вплотную и схватил за запястье. Вскрикнув, девушка попыталась вырваться. Рука выскользнула из сумочки, а на пол упало что-то тяжелое.

– Вот это да! – взяв в руки «вальтер» и убедившись, что он не газовый, удивился Антон. Схватив странную особу за локоть, он потащил ее в свою квартиру.

Девушка не сопротивлялась. Втолкнув ее в кухню, он указал ей на табурет:

– Сядь.

Девушка повиновалась. Низко опустив голову, она вздрагивала всем телом, сдерживая истерику.

Набрав в стакан воды, он протянул его ей:

– Выпей и рассказывай!

Отвернувшись к окну, Антон подождал, когда она напьется.

– Ты была одна? – оглядывая двор, задал он первый и самый волнующий на данный момент вопрос.

– Да, – едва слышно выдавила она из себя и неожиданно разрыдалась.

Обескураженный таким оборотом дел, он закурил.

Девушка перестала рыдать так же неожиданно, как и начала.

– Ну чего ты резину тянешь! Бей, пытай меня! – с ненавистью выкрикнула она. – Зови милицию или звони своим чеченцам!

– Стоп! – Антон предостерегающе вытянул вперед руку. – Давай все по порядку. Как тебя зовут?

Заправив за ухо прядь волос, девушка молчала. Антон внимательно посмотрел на нее. Ему вдруг показалось это лицо знакомым. Светлые волосы, голубые глаза, аккуратные маленькие ручки… Неожиданно в памяти всплыл тучный, преклонного возраста мужчина, играющий в казино за столом, и стоящая за его спиной девушка. Тогда Антон не придал внимания повышенному интересу этой особы к нему. Теперь она сидела на кухне у него дома и рыдала.

– Как тебя зовут? – повторил Антон вопрос.

– Дана, – всхлипнула девушка.

– Вот что, Дана. – Он выдвинул из-под стола еще одну табуретку и уселся рядом. – У меня мало времени. Но прежде чем уйти, я хочу знать, за что ты меня хотела убить?

– А ты сам-то как думаешь! – Она перестала плакать и, словно удивившись глупому вопросу, посмотрела на него.

– Я как думаю? – переспросил Антон. – Наверное, вышло недоразумение.

– Имя этого недоразумения Андрей Плахов, а я его невеста!

Теперь Антон начал кое-что понимать. Плаха был застрелен им на квартире Башмакова. Каким-то образом девушка узнала об этом и, выследив его, решила отомстить. Возможно, ей об этом рассказал кто-то из его дружков. Не исключено, они же и снабдили ее оружием. Это осложняло дело.

– Где ты взяла пистолет?

– Купила!

– Не обманывай! – Антон строго посмотрел на нее. – Такое оружие незнакомому человеку вряд ли продадут.

Девушка не отвечала. Втянув голову в плечи, она смотрела прямо перед собой, словно вокруг никого не было.

– Ты знала, кто твой жених?

– Догадывалась.

– Раз догадывалась, значит, знаешь, никакого будущего у вас не было.

– А тебе какое дело! – возмутилась она. – Зато настоящего хватало.

– Выпить хочешь? – неожиданно предложил он и, не дожидаясь ответа, достал бутылку «Гжелки», выставив перед Даной стакан.

– Вот уж никогда не думала, что буду за одним столом распивать с самым ненавистным мне человеком, – отдышавшись, заговорила девушка. – Хочешь сначала напоить, а потом грохнуть?

Ничего не говоря, Филиппов плеснул ей еще водки.

– А себе? – Дана поставила на стол локоть и выжидающе посмотрела на своего врага.

– Мне на работу надо. – Он пододвинул к ней блюдечко с тонко нарезанным лимоном. – Скажи мне честно, ты ведь не из-за мести пришла меня мочить?

– Почему ты так решил? – удивилась она. – Я очень сильно любила Андрея.

Внимательно наблюдая за девушкой, Антон начал подозревать, что она врет.

– А как тогда ты объяснишь свое появление в казино спустя такое короткое время после смерти любимого с другим мужчиной?

– Жизнь проходит, – захмелевшим голосом проговорила она и вновь разрыдалась.

Убрав со стола бутылку, справедливо считая, что Дане достаточно спиртного, он отвел ее в комнату и уложил на диван, накрыв пледом…

– Ты не знаешь, у Плахи была подруга? – спросил Антон Рябого, едва тот вошел к нему в кабинет.

– Да они у всех есть. – Озадаченный вопросом, тот почесал затылок. – И не одна. А почему ты спрашиваешь?

– Я на квартире Башмака фотографию нашел. На ней он с какой-то телкой был, – соврал Антон. – А сейчас похожая на нее деваха в игровом зале на меня странно косилась.

– Ну и что? – не понял Рябчиков. – Думаешь, она узнала, кто ее хахаля замочил? Ну, если чего боишься, покажи, как выглядит, разберемся, – добавил он, немного подумав.

– Ладно. – Антон махнул рукой. – Наверное, показалось. Ты мне вот еще что скажи, у кого из твоих парней «вальтер» есть.

– Как раз у Плахи и был. – Рябой насторожился. – Только он его перед самой твоей разборкой Шелесту в карты продул. Я его тогда наказал. Не дело это – стволы на кон ставить. Если бы по-другому, вернуть бы заставил, но карты… Сам понимаешь.

– Шелесту, говоришь, – задумчиво произнес Антон. – Хорошо. – Он загадочно посмотрел на Рябого. – Поможешь мне сейчас одну комедию разыграть…

Ровно в полночь с тыльной стороны гаражного комплекса нового микрорайона появилось несколько автомобилей. Вышедшие из них молодые парни, о чем-то вполголоса переговариваясь, бросали по сторонам настороженные взгляды. Вскоре в начале переулка появились огни еще одной машины.

– Кажется, едет, – послышался чей-то голос.

– Точно!

Из остановившегося «Мерседеса» вышел Рябой.

Его тут же окружили плотным кольцом в ожидании объяснений, по какому поводу сборище. Однако он не торопился говорить. Словно проверяя, все ли на месте, сначала обвел толпу взглядом.

– Не тяни резину, – послышался чей-то нетерпеливый голос. – По какому случаю хипиш?

– Наезжает кто? – вторил ему другой.

– Беса замочили, – выдохнул наконец Рябой. – Прямо на пороге квартиры…

– Вот это заморочка! – не удержался высокий парень, с ног до головы, словно байкер, облаченный в кожу. – И кто же его упаковал?

– Баба упаковала, – отыскав среди стоящих перед ним парней Шелеста и не сводя с него глаз, Рябой криво усмехнулся. – Ее почти сразу задержали.

– Интересно, кто это такая? Кто заказал? – посыпались со всех сторон вопросы.

– Если честно, мне его не жалко, – неожиданно заговорил угрюмого вида здоровенный бандит. – Не по кайфу под чехами ходить.

Воцарилась зловещая тишина. Словно ища поддержки, он посмотрел на стоящих рядом парней и, поняв, что отступать некуда, вздохнул:

– Они наших пацанов сколько положили? А мы с ними брататься! Нас в городе не поймут.

– Это точно, – согласился с ним стоящий рядом бритоголовый амбал. – Бес крутой, пока при чехах был.

– Я сразу тебе говорил, – подал голос Шелест, – улягутся дела с разборкой, проблемы с пацанами будут.

– Что предлагаешь? – спросил его Рябой. – Войну чехам после всего объявить?

– Можно и без войны обойтись. – Шелест пожал плечами, глядя куда-то поверх головы на глазах теряющего авторитет Рябого. – По-тихому много вариантов уйти.

– А территорию Башмака оставить? – возмутился кто-то.

В толпе нарастало недовольство. Рябой поднял руку. Дождавшись, когда все успокоятся, он посмотрел в сторону Шелеста:

– Скажи перед братвой, с твоей подачи Беса оформили?

– А почему я должен отчитываться? – изумился тот. – Кто ты такой? Я вот, например, Башмака ни живым, ни мертвым не видел. Кто сказал, что его на стрелке завалили? Оттуда никто не вернулся. Он, может, в Германии лечится, а ты тут его уже похоронить вздумал.

Воцарилась гробовая тишина. Где-то в щели не успевшего остыть фундамента тоскливо запел сверчок. Неожиданно двери «Мерседеса», на котором приехал Рябой, открылись. Из него вышел какой-то человек в расстегнутом пиджаке и неторопливо, держа руки в карманах брюк, направился к ним. По толпе пролетел вздох недоумения и негодования. Из темноты вышел не кто иной, как Бес, собственной персоной.

– Ты чего, Рябой, развести нас решил? – охрипшим от волнения голосом спросил кто-то.

– Значит, так. – Антон, не обращая внимания на эффект, вызванный его появлением, заговорил, чеканя каждое слово. – Всем залечь на дно. Шелест, – он ткнул пальцем в стоящего с открытым ртом бандита, – остаться, остальные – отдыхать.

Парни, словно загипнотизированные, побрели к своим машинам, но замерли от слов Антона:

– А Башмак ваш жив, и я знаю, где он находится…

* * *

Подъехав прямо к подъезду дома, где жила Марта Рамшалис, Шелест заглушил двигатель и вопросительно посмотрел на Филиппова.

– Жди меня в машине, – напомнил ему Антон и обернулся к сидящей на заднем сиденье Дане: – Ничего не забыла?

– Если ты знаком с этой женщиной, зачем тогда нужна я? – вопросом на вопрос ответила та.

– Такая у нее натура. Очень беспокоится за свою репутацию, – неожиданно повеселел от собственного ответа Антон.

В самом деле, как еще можно было объяснить девушке, почему он взял ее с собой. Кроме того, что Марта могла просто побояться ослушаться приказа Зелимхана, запретившего пускать к себе даже Антона, он опасался, что литовка после сцены в ресторане, окажись она вновь под градусом, просто-напросто шмальнет из чего-нибудь через дверь. Поэтому он придумал простой, но надежный способ вынудить ее впустить полуночников. Дана должна была представиться хозяйкой этой квартиры, которую недавно сдала Умарову, и попросить дать ей возможность проверить, не здесь ли она оставила медицинский полис мужа, которого только что госпитализировали.

– Ты чего так рано? – Марта, не соизволив даже посмотреть в глазок, сразу открыла двери. – Договаривались же на пять.

Антон опешил. Из ее вопроса он понял, что вопреки его предположению снайперов на позиции решили вывести рано утром. Он глянул на часы и ужаснулся. В его распоряжении оставалось пятнадцать минут.

«Значит, ее предупредили, чтобы готовилась, но не сказали, кто приедет», – мелькнула в голове догадка.

Больше не теряя времени даром, он схватил ее за руку и выдернул на площадку прямо в ночной рубашке.

– Проверь на кухне газ, – скомандовал он Дане и, зажав Марте рот, стремительно поволок вниз.

На первом этаже Марта, придя в себя, попыталась вцепиться ему ногтями в лицо, но тут же, получив бесцеремонный тумак в бок, обмякла и до машины шла спокойно. Однако, увидев открытую дверь «Нивы», неожиданно встала. В глазах ее был ужас. Доставив массу хлопот Зелимхану, она, по-видимому, посчитала, что от нее хотят просто-напросто избавиться.

Заломив ей за спину руки, лишив таким образом возможности за что-нибудь ухватиться, Антон втолкнул снайпершу в салон и влез следом.

Рамшалис била нервная дрожь.

– За что? – едва слышно шептала она, глядя перед собой.

Наконец из подъезда выскочила Дана. В руках она несла спортивную сумку.

– Все, в квартире следы срочных сборов. – Она хлопнула по сумке, стоящей на коленях. – Здесь ее вещи.

Марта притихла, вслушиваясь в разговор.

– Поехали, – скомандовал Антон и посмотрел на часы. – В пять минут уложились.

Филиппов долго ломал голову над планом срыва покушения на кандидата в президенты Чечни Камиева. Казалось, нет ничего проще. Адреса снайперов известны, вероятные позиции тоже. Подними трубку и позвони куда следует. Пусть те, кому положено, этим занимаются. Однако он понимал, в этом случае подозрение в провале падает на него. Во-первых, никто, кроме Шамиля, Зелимхана и его самого, не знал, где живут женщины. Во-вторых, он лично выезжал в районы предполагаемых позиций. Стоило снайперам быть задержанными, и на освобождении Родимова можно ставить крест. Филиппов видел, где содержатся заложники. В лучшем случае, узнав, что он предатель, их перевезут в другое, более глухое, место, в худшем – просто уничтожат.

В варианте, на котором он остановился, просчетов быть не могло. Схваченная на позиции Фариза Агеева даст повод считать, что произошла утечка информации. В этом случае подозрение падет на исчезнувшую накануне Марту. В пользу этого аргумента говорило ее задержание после потасовки в ресторане. Что ей стоило в пьяном угаре проговориться? Как водится, раскрутили на сотрудничество со следствием, однако она, испугавшись мести, бежала за несколько часов до акции.

– Антон, – неожиданно оторвала от размышлений Рамшалис, – отпусти меня, пожалуйста. Я исчезну, и никогда никто не узнает, что вы меня не тронули. Если хочешь, я заплачу…

– Деньги – это хорошо, – кивнул головой Антон. – Сколько?

– У меня есть почти десять тысяч долларов.

– Врет! – неожиданно развернувшись на сиденье, Дана извлекла из сумки пластиковый пакет и потрясла им перед носом Филиппова. – Здесь больше двадцати.

– Тварь гнилая, даже на собственную жизнь жалко, – впервые за все время подал голос Шелест.

– За дорогой следи, – напомнила ему Дана, пряча деньги.

До того времени, пока Бекбулаев и Умаров на свободе, Марте предстояло пожить в подвале частного дома, который принадлежал родственнице Шелеста. Он сам предложил этот вариант. Престарелая женщина не в состоянии была выйти из квартиры без посторонней помощи, и предприимчивый родственник давно обустроил там себе комнатушку. Правда, удобств никаких, но и убежать оттуда, равно как и докричаться о помощи, было невозможно.

– Я сюда раньше телок водил, – включив свет, Шелест окинул взглядом продавленный диван, стол, пару стульев, оклеенные старыми афишами стены…

Глава 21

Доку Рамзанов осторожно потрогал за плечо спящего на диване Зелимхана:

– Чего тебе? Баб развез? – спросил Зелимхан.

Доку странно повел головой, затем шмыгнул носом и, наконец, растерянно пожав плечами, промычал что-то несуразное. Резко приняв горизонтальное положение, Умаров пристально посмотрел на него:

– Ты что, язык проглотил?

– Марты не оказалось дома.

– Хочешь сказать, все отменяется?

– Я отвез Фаризу…

Зелимхан задумался. С самого начала он чувствовал, что литовка выкинет какой-нибудь фокус, но не предусмотрел на этот случай запасного варианта. Заменять Рамшалис другим человеком за несколько часов до прибытия делегации нереально. Обеспечен провал.

– У тебя были ключи от ее квартиры, – напомнил ему Умаров.

– Я заходил внутрь, – подтвердил Доку. – Даже личных вещей нет. Ушла незадолго до моего появления. Кофе на плите горячий, свет везде оставлен включенным.

– А если ее арестовали? Сообщи Шамилю, что сейчас выезжаем к нему. Больше по телефону ничего не говори.

Шамиль встретил Умарова во дворе своего дома. Несмотря на ранний час, выглядел он бодро. Каждое утро чеченец совершал по окрестностям дачного массива пробежку. Не был исключением и сегодняшний день. Однако в этот раз он едва пробежал неполную сотню метров, как из автомобиля охраны, двигающегося следом, ему сообщили о внезапном приезде его ближайшего помощника. Причина не сообщалась, но он догадался, что произошла какая-то неприятность, связанная с покушением на вероятного кандидата в президенты республики.

– Значит, никакой точной версии у вас нет? – выслушав сбивчивый рассказ Доку, который почему-то сильно волновался, как будто в случившемся была его вина, уточнил Бекбулаев у Умарова.

– Я думаю, она испугалась. Может, отменим все?

– Ни в коем случае, – категорически отверг его предложение Шамиль. – Фариза без происшествий заняла свое место. Пусть работает. Если эта сучка Марта ее заложила, то все равно она живой не дастся.

Умаров, соглашаясь с ним, кивнул.

На чеченке был пояс шахида, на случай непредвиденных обстоятельств. Однако женщина не могла знать, что в него был вмонтирован и дистанционный взрыватель, поэтому при любом раскладе она уже не сможет вернуться с задания.

– Ты на всякий случай продумай вариант своего исчезновения, – Шамиль положил на плечо Умарову руку. – Беса также надо предупредить. Она вас двоих очень хорошо знала. Масуду пока ничего не сообщать. Кстати, как он там поживает?

– Этот человек очень недоверчив. Я не знаю его проблем, – усмехнулся Умаров. – И прятаться мне не надо. Марта побоится меня сдавать ментам…

С дачи Бекбулаева Зелимхан прямиком направился в офис «Юпитера». Занимаясь текущими делами, накануне днем, он ни разу не видел Пузыреву, отчего у него сложилось впечатление, будто она вовсе не появлялась на работе. На нее это не походило. В коридоре, у дверей своего кабинета, он столкнулся со Спицыным.

…– Что у тебя случилось? – плотно прикрыв за собой двери, с порога спросил Зелимхан. – Твой водитель сказал, будто у тебя дома вчера была милиция.

Не сводя с Ларисы глаз, он прошел к столу и уселся напротив.

– Масуд пропал, а его телохранитель сгорел в машине, – ошарашила она его ответом.

– Как! – подскочив, будто к стулу было подведено триста двадцать вольт, взревел Умаров. На пол полетели лежащие на краю стола отчеты. – И почему я ничего не знаю?

– Я не обязана отчитываться перед тобой! – Ларису словно прорвало. – Кто из нас директор?

– Да ты, сука, без Масуда никто, – подскочив к ней, он замахнулся, однако взял себя в руки и, что-то пробормотав под нос на родном языке, вернулся на свое место. – Рассказывай, как это случилось. Только быстро! – Он вновь ударил по столу ладонью.

Неожиданно дверь приоткрылась, и в ней появилось перепуганное лицо секретарши.

– Пошла вон! – схватив письменный прибор, Зелимхан запустил его в дверь. По кабинету в разные стороны разлетелись ручки и карандаши.

– Ты что себе позволяешь! – возмутилась Лариса.

Поднявшись со своего места, Зелимхан отошел к окну:

– Как я понял, это произошло у тебя дома?

– Нет, – спокойно ответила она. – Утром, после того, как он ушел, горевшая машина была обнаружена на соседней улице…

Лариса после пережитого потрясения чувствовала себя на удивление спокойно. Словно перегорел какой-то проводок, отвечающий за эмоции.

Она принялась рассказывать, как сначала к ней пришел милиционер, потом подробно описала разговор со следователем и порядок опознания.

Наконец в кабинете воцарилась тишина.

Зелимхан долго стоял молча, переваривая услышанное. Наконец, с шумом вздохнув, он развернулся в ее сторону. Увидев выражение его лица, она почувствовала в глубине души парализующий холод. Умаров словно замораживал ее изнутри. Вот оледенели легкие, стало трудно дышать, печень. Закололи мелкие иголочки льда в почках… Начало костенеть сердце…

– Что ты на меня так смотришь, – не выдержала Лариса. – Думаешь, я его похитила, а Сухроба спалила?

– Почему сразу не позвонила мне? – сквозь зубы процедил Умаров.

– А чем бы ты помог?

Чеченец подошел к дверям и, взявшись за ручку, собрался выйти прочь, как неожиданно вновь развернулся в ее сторону:

– Ты даже не представляешь, как с этого дня может измениться твоя жизнь…

– Значит, так и сказал? – Выслушав сбивчивый рассказ Ларисы, Филиппов задумчиво сделал глоток кофе, окинул взглядом помещение кафе, где час назад она назначила ему встречу, и вздохнул. – Я могу его понять. Ты, по сути, своими показаниями выдала факт нахождения Масуда в столице. А он на нелегальном положении здесь находился.

– Что же мне оставалось делать? – возмутилась Пузырева.

– Успокойся. – Он погладил ее по руке. – Это я сглупил. Нужно было сработать грамотнее.

– Между прочим, утром, когда все началось, я вдруг подумала, что это не Масуд, а ты меня обманывал…

– Понимаю, – усмехнулся Филиппов. – Ты можешь на время исчезнуть из города?

– А зачем? – удивилась Пузырева. – Разве мне что-нибудь угрожает?

– Зелимхан понимает, очень скоро, может быть, даже сегодня, личность Масуда установят, – едва слышно заговорил Антон. – Зная, кто он, нетрудно предположить причину пребывания этого человека в Москве. В этом случае начнут проверять его возможный круг общения, а потому как ты была с ним в непосредственном контакте, то начнут с твоей компании. Сразу возникает вопрос, почему бизнес завязан на чеченцев. Дальше дело техники. Качественная проверка финансовой деятельности, прослушка, слежки и… Потянув за тебя, как за кончик нитки, можно размотать весь клубок.

– Значит, они меня убьют, – то ли спросила, то ли просто констатировала факт Лариса. – А сами будут отрицать какую-либо с ним связь.

– Пока Умаров не знает, в чьих руках находится его восточный покровитель, он вряд ли решится убрать его возлюбленную, даже в интересах его безопасности. Вот если бы Масуда арестовали или убили, то ты вряд ли бы уже здесь сидела.

Она поежилась.

– Над моим предложением на время оставить город все же подумай. Больше всего сейчас Умаров опасается твоего контакта с милицией, а пока ты здесь, этого не избежать.

– Куда же мне деться? – Она растерянно посмотрела на него. – И не будет ли выглядеть это подозрительным на фоне всех этих событий?

– Ты пережила достаточно глубокое потрясение, поэтому имеешь право подлечить нервы, – успокоил ее Антон. – Тем более подписки о невыезде с тебя не брали. Я же за это время постараюсь все разрулить.

– Хорошо. – Лариса задумчиво кивнула головой. – Я пока перееду на старую квартиру. О ней милиции ничего не известно.

* * *

Сутки, проведенные в бункере, нисколько не повлияли на внешность Масуда. Он не выглядел усталым или подавленным. Лишь темная щетина говорила о том, что этот человек уже двое суток не брился. Однако она нисколько не портила его вид, а даже придавала некий шарм.

Когда Антон вошел в помещение, араб сидел, прислонившись спиной к стене, о чем-то сосредоточенно размышляя.

– Как спалось потомку благородных кровей на новом месте? – съязвил Антон, усаживаясь напротив него.

– Нормально спалось, – не глядя на вошедшего к нему человека, равнодушно ответил тот.

– Расскажи мне, как тебе удалось уйти в девяносто седьмом в Толстом-Юрте.

Араб не изменил своего положения, однако по тому, как на лице появилось едва заметное напряжение, он понял, что тот не ожидал от него таких подробностей своей биографии.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – фыркнул Масуд. – Что тебе нужно?

– Я свои условия уже выдвинул, но, если у тебя плохая память, могу повторить.

– Не стоит, – заволновался вдруг Масуд. – Ты из ФСБ?

– Хуже.

– Неужели русские создали новую структуру? – усомнился араб.

– По-моему, мы договорились, здесь вопросы задаю я, – напомнил ему Антон, усаживаясь поудобнее. – Ладно, не хочешь рассказывать о своем бесславном бегстве, то хотя бы объясни, что вас так притягивает в России. И какая у тебя цель?

– Деньги.

– Но пока вы только их тратите, – удивился Антон.

– Как вы, русские, далеки от вопросов бизнеса, – вздохнул Масуд и наклонился вперед. – Еще в девяносто седьмом году Америка объявила каспийский регион зоной жизненно важных интересов.

– Знаю, – поморщился Антон. – Там много нефти.

– Так неужели ты думаешь, что ей выгодна стабилизация обстановки в том же Дагестане и Чечне?

– Но ведь деньги тратите вы, – не унимался Филиппов.

– Тратим, – согласился с ним Масуд. – Только не свои, а ваши.

– Как это? – Антон окончательно запутался.

– А на каких условиях и кто у вас закупает ту же нефть? – Масуд в ожидании ответа на вопрос уставился на Антона, однако, словно вспомнив условия, выдвинутые им вначале, сам же на него попытался ответить: – На очень выгодных для себя…

– Так, все! – Хлопнув себя по коленям ладонями, Антон встал. – Хватит мне по ушам ездить. Перейдем к делу. Чья идея сегодняшнего покушения на кандидата в президенты Чечни?

Масуд машинально посмотрел на часы, чем по крайней мере выдал свою осведомленность в этом вопросе.

– Не знаю.

– Я другого ответа и не ожидал услышать, – Антон прошел от стены до стены. – Но мы не в прокуратуре, и доказательств в этих стенах мне особых не надо. Достаточно того, что ты дернулся, отсюда следует – идейный вдохновитель этой гнусности, как и в случае подготовки взрыва жилого дома в Сохнотске, – ты.

* * *

Филиппов не удивился, когда позвонивший ему на сотовый Зелимхан приказал забирать машину, загруженную взрывчаткой, и выезжать в Сохнотск. Окончившаяся провалом операция по срыву выборов в Чечне дала ему повод считать, что во всем виновата Марта. А если это так, то в скором времени возьмутся за Зелимхана. Наверняка начнутся повальные проверки и обыски на всех подконтрольных ему предприятиях. Опасаясь этого, чеченцы в ближайшее время попытаются уничтожить следы своей деятельности, в том числе и тюрьму. Не теряя времени даром, Антон с Шелестом выехали на завод.

Уже в дороге Филиппов в двух словах объяснил, где находится Башмак и что Шелесту нужно будет делать. Естественно, он ничего не сказал о Родимове. Бандит знал лишь о наличии в подземелье еще нескольких заложников.

Впустив их в ангар, начальник склада хотел открыть обе створки ворот, дабы выпустить машину, однако Антон остановил его:

– Нам надо еще двигатель проверить и колеса подкачать.

– На улице подкачаешь и посмотришь, – нагло заявил мужчина. – Тем более здесь темно.

– Шелест, – окликнул Антон напарника, стоящего за спиной несговорчивого мужчины.

Тот вынул из-за пояса пистолет и резко двинул его рукоятью по затылку. Не издав ни единого звука, мужчина повалился на грязный пол. Антон запер изнутри ворота. Тем временем Шелест выгружал из микроавтобуса строительный инструмент. Он даже не прекратил своей работы, когда открылся вход в подземелье.

«Молодец!» – похвалил про себя его Антон и, прихватив с собой монтировку, устремился вниз по лестнице.

Замки были никудышными. Впрочем, они здесь были и ни к чему. Бежать отсюда без посторонней помощи невозможно.

– Наконец-то, – недовольно пробурчал генерал, когда увидел Антона. – Готовься теперь от Галины втык получить…

– Тогда мне придется оставить вас здесь, – отшутился Антон, срывая замок.

– Что с Масудом? – выйдя в проход и растирая руки, спросил Федор Павлович.

– Все нормально. Он, пока вы здесь были, у вас на даче природой наслаждался.

Пленников, включая генерала, было четверо. Из них самостоятельно мог передвигаться только Родимов и какой-то исхудалый и заросший тип, представившийся, после того как Антон освободил его из клетки, Володей. Башмак, перевязанный каким-то грязным тряпьем, не мог даже пошевелить ногой.

Увидев Антона, он скривился в брезгливой улыбке, которая, судя по выступившему на лбу поту, далась ему с трудом:

– Что, сука, реабилитироваться решил?

– Помолчал бы, – отбросив на пол ставшую ненужной монтировку, сплюнул Антон. – Скажи спасибо своим пацанам…

Молодая женщина в соседней клетке была вовсе без сознания.

– Шеф, что они с тобой сделали, – раздался вопль Шелеста.

Подскочив к Башмаку, он сначала растерянно осмотрел его ногу, затем, не церемонясь, закинул его руку на плечо и поволок к лестнице.

– Ты что, уже машину разгрузить успел? – удивился Антон. И, подхватив на руки бесчувственное тело заложницы, направился следом.

Шелест, свалив на пол инструмент, не тронул взрывчатку. Впрочем, он о ней и не знал.

– Я же сказал! Замазку почему не выкинул?

– Больше возиться, Бес, – возмущенно посмотрел на него Шелест. – Места и так всем хватит.

– Делай, что я сказал, – прошипел Антон, освобождая его от вцепившегося в плечо Башмака.

За каких-то десять минут, вчетвером, они скидали упаковки в кучу.

Филиппов набрал номер сотового Даны, которая устроилась за столом кафе неподалеку от входа в здание Центризбиркома:

– Как обстановка?

– Еще никто не появлялся, – ответила она.

– Имей в виду, как только завидишь машины, немедленно звони.

Расчет Антона был прост. После того как человек, который контролирует действия Фаризы, доложит, что она не «отработала» цель, Зелимхан ее уничтожит. Самодельный дистанционный взрыватель, извлеченный из пояса Агеевой, к этому времени будет установлен здесь, в ангаре. Поэтому звонок Даны должен был быть сигналом к немедленной эвакуации с завода…

– Ни хрена себе! – вырвалось у Башмака, когда он увидел, как Антон, разорвав безобидную упаковку, принялся прикручивать торчащие оттуда проводки электродетонатора к пластмассовой коробке с пейджером. Достаточно было одного взгляда, чтобы догадаться, какую именно оконную замазку сейчас выгрузили из машины.

Пока Антон готовил взрывное устройство, Шелест развернул «Газель» к выезду из ангара и накрыл усевшихся на пол грузового отсека пленников куском брезента.

Закончив работу по подготовке взрыва, Антон подошел к Родимову:

– Сейчас нужно освободить рабов. – Отряхнув руки, он вопросительно посмотрел на генерала. – Сигнал может поступить в любой момент, поэтому пленников нужно отправлять прочь. Предлагаю вам взять на себя помещение отдыха охраны и караула.

С этими словами он протянул Родимову пистолет с глушителем:

– Пристрелян в центр цели…

– А ты как же?

– В бою достану, – отмахнулся Антон. – Давайте в машину на мое место. Солнце охраннику будет светить в лицо, поэтому он не сразу заметит подмену пассажира. – Затем он развернулся к Шелесту: – Тормознешь у ворот. Как Федор Павлович выскочит, гони на всю катушку к трассе…

– А как же вы?

– Мы на машине вас догоним.

– Давайте все-таки поменяемся ролями, – не унимался Шелест, которому очень хотелось приключений. – Я все же моложе…

– Вот именно, поэтому делай, что тебе говорят, – весело подмигнул ему Родимов и полез в кабину.

– С богом! – крикнул Антон, толкнув ворота и на ходу запрыгивая в машину.

Ничего не подозревая, охранник, стоящий на проходной, лишь взмахнул руками и упал на спину, уставившись в медленно плывущие по небу облака начинающими стекленеть глазами. Вторая пуля попала в видеокамеру, после чего генерал, выскочив из машины, в два прыжка оказался возле входа в помещение, где отдыхала вторая смена охраны и, ударом ноги открыв двери, влетел внутрь.

За это время Антон, словно спринтер, пронесся через двор и, заскочив в административный корпус, нос к носу столкнулся с охранником, который, судя по его виду, дежурил у мониторов. Им оказался хорошо знакомый Антону Змей, с которым он не раз заступал на смену. Вместо того чтобы нажать кнопку тревоги, после того как пропало изображение с КПП, он решил, по-видимому, самостоятельно разобраться в происшедшем. Антон был больше чем уверен, что момента убийства охранника Родимовым тот не видел. В отсутствие Зелимхана служба здесь пускалась на самотек, и в лучшем случае этот парень сидел, уткнувшись в какой-нибудь порножурнал. Наверняка он среагировал лишь на исчезновение сигнала и возникшие вследствие этого помехи, сопровождающиеся, как правило, шумом.

– Здорово, Бес, – узнав Антона, поприветствовал Змей. – Зелимхана нет.

– Знаю, – кивнул головой Антон и мощным ударом в голову свалил парня на пол.

Через минуту он уже двигался к цехам. В руках у него был «ТТ», который он забрал у Змея. Время поджимало. В любой момент может позвонить Дана, и тогда даже страшно подумать, что произойдет.

В цехе готовой продукции оказалось сразу двое парней в униформе.

По-видимому, один из сборочного, лясы пришел поточить, подумал Антон, двумя выстрелами прервав беседу обоих мордоворотов. Из-за шума станков выстрелов не было слышно. Пройдя к щитовой, он дернул рубильник. В цехе воцарилась тишина. Десятки пар измученных глаз уставились на него.

– Сейчас все валят отсюда как можно дальше! – громко скомандовал Антон.

В сборочном никого из охранников не оказалось. Здесь он также отключил электроэнергию, только уже расстреляв щитовую. Она была центральной, и теперь весь завод был обесточен.

– Ты чего же, сучара, творишь! – неожиданно услышал он позади себя вопль.

Антон лишь успел обернуться, как прямо между глаз словно что-то лопнуло, оставив в помутившемся сознании след яркой вспышки. Интуитивно он выстрелил в том направлении, откуда прилетел кулак, и сразу ощутил спиной удар о что-то твердое. Придя в себя, он увидел потолок цеха. Приподнялся на локтях. В дверях, через которые он вошел, волчком крутился начальник цеха. Со двора, услышав выстрел, бежали еще двое охранников. Он узнал их, это были его бывший наставник Гера и шестерка убитого им Кощея – Жора. Откатившись в сторону, он укрылся за ящиком. В тот же момент Жора вбежал в цех.

Антон выстрелил, с ужасом увидев, что это был последний патрон. Сделав несколько шагов по инерции, Жора упал.

– Ты что, Бес, ссучился! – взревел, увидев Антона, склонившийся над начальником цеха Гера, медленно выпрямляясь.

Антон откинул ставший ненужным пистолет в сторону.

«Надо же такому случиться! – с досадой кусая губы и поднимаясь с пола, думал про себя он. – Именно при встрече с самым опасным человеком оказался с голыми руками… Час от часу не легче!» – услышав зуммер сотового в кармане, чертыхнулся он. Не надо было много ума, чтобы догадаться, кто пытается до него дозвониться. Зная закон подлости, он был уверен, это Дана пытается сообщить о приезде делегации. Значит, в ближайшие две минуты человек Зелимхана, который обязательно находится там, доложит ему, что чеченка не стреляла. Не зная, что она уже задержана, тот решит ее уничтожить…

Антон покосился на стену, которая должна была принять ударную волну, и поежился.

– Что ты тут ежишься? – Взбешенный Гера направился в его сторону. – Ты что здесь устроил?!

В порыве ярости бугай забыл, что у него есть оружие, и взял стоящую у пожарного щита лопату.

Первый раз Антону удалось увернуться от его удара. Бросив тело влево, Антон наступил на черенок ударившей в пол лопаты. Удар в основание челюсти – и Гера без движений лежит на полу.

– Что уставились! – не своим голосом закричал Антон, увидев, как ничего не понимающие люди безмолвно наблюдают за происходящим. – Через две минуты на завод приедет Зелимхан убивать вас! – соврал он и, подавая пример разучившимся думать рабам, бросился прочь.

Родимов уже завел машину, оставленную Шелестом, и, когда Филиппов показался во дворе, выехал навстречу.

По двору в сторону проходной бежали люди в синих спецовках.

– Сколько же их здесь было, – удивился генерал. – Под самым носом у нас целый концентрационный лагерь существовал.

– Нам бы не мешало пару свидетелей прихватить, – заметил Антон, однако Родимов отрицательно покачал головой:

– Тебя больше никто не должен видеть. А свидетели – уже не наша забота.

Выехав на шоссе и смешавшись с общим потоком машин, они услышали раскат взрыва, напоминающий грозу. Над тем местом, которое они только что покинули, к небу взмыл гигантский гриб черного дыма.

– А Зелимхан, наверное, думает, что Фариза к Аллаху отправилась, – усмехнулся Антон. – Сейчас куда?

– Ко мне на дачу. – Генерал придирчивым взглядом окинул Антона. – Приведешь себя в порядок и валишь из города прочь.

– Почему? – удивился Антон, в планы которого входило лично задержать Зелимхана и Шамиля.

– Ты погиб под обломками. Сегодня же я оформлю на Игнатьева личное дело, как будто он у нас работал, и сдам в архив. Туда будет вклеена фотография, отдаленно напоминающая тебя. Ровно настолько, чтобы на следствии по ней опознавали того человека, роль которого ты сыграл. В легенде будет сказано, что с девяносто девятого года управление не располагало данными о нем и считало пропавшим без вести…

– Как будете объяснять свое исчезновение? – спросил Антон, помешивая ложечкой чай.

Родимов, сосредоточенно пережевывая кусок яблочного пирога, неопределенно пожал плечами. Они сидели за кухонным столом на даче, куда только что приехала и жена Федора Павловича, которой тот позвонил еще по пути с завода.

– Да, Феденька, – протянула, отворачиваясь от плиты, где уже поспевал ужин, Галина Андреевна, – поднял ты переполох в Москве. То милиция, то ФСБ… А из вашей конторы, те вообще у меня прописались.

– Хорошо, что уфологи не нагрянули, – рассмеялся Антон.

– А почему бы и нет? – подхватила на полном серьезе тему Родимова. – Уехал средь бела дня и исчез в центре города. Никто ничего не видел. Словно ехал через этот чертов проезд и вмиг испарился. Никаких следов. А я ведь туда ездила. – Она подсела за стол, смахнув рукой крошки. – Там мне одна женщина знаете что рассказала?

– Знаем, – пробурчал с набитым ртом Родимов. – Видела небось, как меня инопланетяне в НЛО волокли.

– Ты вот шутишь, – Галина Андреевна сделала лицо обиженным, – а ведь это не первый случай на том месте…

Генерал перестал жевать:

– Как это не первый?

– В прошлом месяце точно так же там какой-то предприниматель пропал.

– Это совпадение, – улыбнулся Федор Павлович и перевел взгляд на Антона. – Ну что, пойдем посмотрим, как наш Принц поживает?

– Что еще за принц? – удивленно посмотрела вслед выходящим с кухни мужчинам Галина Андреевна и, вздохнув, принялась убирать со стола.

Во дворе, на полпути к бункеру, Антон остановил за локоть генерала и, бросив на окна дачи настороженный взгляд, наклонился к нему:

– У меня есть идея, как его разговорить.

– Сомневаюсь в этом, – недоверчиво посмотрел на него Родимов. – Эта категория людей считает себя чуть ли не святыми.

– Я тоже, может, кем-то себя возомнил, – усмехнулся Филиппов. – Давайте поступим так…

Глава 22

Прыгнувшее за горизонт уставшее солнце уступило место полумраку и вечерней прохладе, а на побледневшем небосклоне зажглись первые звезды, когда на пороге дачи Родимова появилась странная компания. Четверо мужчин и одна женщина с видеокамерой, штативом и мощными лампами походили бы на съемочную группу какой-нибудь телерадиокомпании, если бы не их внешность.

Могучие плечи, бритые затылки и хмурые лица сразу наводили на мысль, что это – обыкновенные бандиты, совершившие налет на телестудию.

Встретив их, Федор Павлович с трудом удержался от смеха. Трое из этой компании были его сотрудниками. Офицеры управления, переодетые под бандитов, вместе с Шелестом и Даной должны были сыграть роль людей, подпольно занимающихся съемкой так называемой «клубнички».

– Забирайте это, – кивнул генерал на лежащие в углу подушки и синего, казенного цвета одеяла. – Оборудуем съемочную площадку под камеру следственного изолятора. Надеюсь, роли распределили?

– Распределили, – кивнул головой хмурого вида бугай и, покосившись на Дану, шмыгнул носом. – Только я согласен не совсем… Ну, того…

Поняв, чего опасается капитан Лунин, генерал рассмеялся:

– До этого дело не дойдет, не переживай!

Когда странная компания ввалила в убежище, Масуд, только что умывшись, вытирал тело полотенцем. За полчаса до прибытия бутафорской съемочной группы Филиппов принес сюда два ведра горячей воды и, сославшись на то, что с арабом хотят побеседовать журналисты, посоветовал умыться и привести себя в порядок. Благо, что в бункере оборудован сток. Включенная вентиляция быстро высушила помещение.

– Может, я сначала оденусь, – возмутился араб, когда, ничего не объясняя, вошедшие принялись устанавливать камеру, монтировать освещение. Дана заправила покрывалами спальные полки.

– Не стоит, – прогромыхал вышедший из темноты бугай. – Все равно раздеваться придется.

– Лялька! – окликнул Шелест Дану. – Хватит возиться с койками, пора артиста гримировать.

Посреди помещения поставили раскладной стул, на который тут же уселся Лунин. Открыв средних размеров чемоданчик и достав оттуда кисть, Дана припудрила ему лицо. Затем старательно привела в порядок небольшой чубчик. Все это время Масуд с удивлением наблюдал за приготовлениями.

– Давай садись, – уступая арабу место, Лунин поднялся и стянул с себя рубашку, оставшись в одной майке.

К нему подошел еще один парень и принялся каким-то карандашом рисовать на плечах бутафорские татуировки.

– Вы хотите преподнести меня общественности, как будто я нахожусь уже в тюрьме? – неожиданно осенило Масуда.

– Мы будем снимать фильм, как из тебя педераста там сделали, – хохотнул Родимов, все это время безучастно наблюдавший за приготовлениями. – А потом в Интернет зарядим.

Масуд, изменившись в лице, оттолкнул руку Даны от своего лица и соскочил со стула:

– Как!

Он, хорошо знавший Россию, общавшийся с бывшими уголовниками в горах Чечни, прекрасно знал о том, что происходит за тюремными стенами.

– Ты чего, порнозвездой быть не желаешь? – словно удивившись, подскочил к нему Шелест и двинул в живот кулаком.

Сложившись, Масуд рухнул на пол.

– Все, камера! – раздался чей-то голос.

Дана, схватив стул, юркнула за спину Родимова.

Трое «сокамерников» араба, подняв его на ноги, подтащили к стене и, согнув, стянули трусы.

– Лучше убейте, – извернувшись, араб лягнул одного из парней ногой, однако в тот же момент был вновь скручен.

– Первый номер, начинай, – скомандовал «режиссер» и навел объектив на Лунина, подступившего к Масуду, одновременно расстегивая ширинку.

Издав нечеловеческий вой, араб дернулся всем телом и рухнул на колени.

– Вы что, удержать его не можете, – обиженно надул губы Лунин.

– Чего вы хотите? – завыл араб. – Лучше убейте!

– Обещаю тебе, если будешь говорить, то кино отменим, – выкрикнул Родимов, едва сдерживая смех.

– Буду, – обессиленно выдохнул Масуд. – Только без протокола.

– С протоколом ты со следователями откровенничать будешь, – ответил генерал и махнул всем в сторону выхода. – Сеанс окончен…

– Жалко, тебя там не было, – закончив рассказ о том, как протекали «съемки», вздохнул генерал.

Антон все это время сидел на втором этаже дачи в ожидании развязки. С сегодняшнего дня ни одна душа, которая, возможно, в скором времени пройдет по делу Зелимхана и Шамиля, не должна увидеть его.

– Могу представить по тому, как он долго говорил, – усмехнулся Антон. – Честно говоря, я вас заждался.

– Не зря ждал. После всего услышанного от нашего пленника я теперь не знаю, как планировать свою работу. Он сдал своих сподвижников не только в Москве и Чечне. Оказывается, у него был контакт, и довольно тесный, с таджикской оппозицией. Кроме этого, Ростов, Кабардино-Балкария, Ингушетия. Везде, шельмец, руку запустил.

– Неплохо он поработал, – удивленно хмыкнул Антон.

– Ничего, – задумчиво протянул генерал. – Завтра поручу своим орлам проверить эту информацию, а потом можно думать, как араба подсунуть смежникам.

– Может, его просто тихо убрать? – осторожно спросил Антон.

– Его уже без нас уберут, если даже мы его отпустим. Наверняка, окажись он на свободе, рванет куда-нибудь в страны третьего мира под чужой фамилией.

– Все равно, – Антон отхлебнул пиво, – максимум через полгода появится новый Черный Принц.

Генерал задумчиво провел ладонью по седой голове, словно убеждаясь в том, что после всего услышанного от пленника волосы остались на месте.

– Новый, говоришь, появится. – Он посмотрел в сторону входных дверей, словно оттуда должен был кто-то действительно появиться. – Тогда опять Игнатьева воскрешать будем…

* * *

Занятый розыском Масуда, пытаясь разобраться в провале покушения на кандидата в президенты Чечни, Зелимхан долго не мог понять, о каком взрыве и заводе говорит только что появившийся у него в кабинете контрразведчик. После того как его, предварительно надев наручники, вывели из-за стола, сразу несколько людей в штатском принялись выворачивать ящики письменного стола, потребовали ключи от сейфа, вынули винчестер из компьютера.

– Когда это случилось? – оправившись от шока, поинтересовался он у одного из сотрудников.

– Ровно в полдень, – почему-то с нескрываемым сочувствием ответил тот, но тут же осекся, поймав на себе взгляд уже немолодого мужчины, который, судя по всему, был здесь старший.

Зелимхан ничего не понимал. Что могло взорваться? Машина с Филипповым к этому времени уже должна была уехать, а ничего взрывоопасного там больше не хранилось. Может быть, все-таки рванула «Газель», мелькнула у него мысль. Но ведь Бес должен был установить взрыватель только в Сохнотске, предварительно перегрузив пластид в другую, приобретенную уже там, машину. «Стоп!» – он ужаснулся. – Именно за несколько минут до полудня он получил сообщение от Доку, который сидел в машине недалеко от позиции Фаризы, о том, что на крыше дома он видит вооруженных людей, направляющихся к слуховому окну, где она разместилась. В то же время он сообщил о появлении кортежа и уточнил, как поступить. Догадавшись о провале плана, Масуд дал команду на уничтожение снайперши. Доку же приказал убираться оттуда. Не понимая, как можно объяснить оба этих события, происшедших в одно и то же время, он почему-то пришел к выводу о их связи.

Так или иначе, он влип.

– Проводите меня в туалет, – громко, ни к кому не обращаясь, произнес он.

На какое-то время в помещении воцарилась тишина.

– Отведите, – кивнул головой мужчина, которого он с самого начала принял за старшего. – Только одного там не оставляйте.

Деятельность Зелимхана в Москве была связана с большим риском быть в любое время арестованным. Понимая это, в местах, где он проводил большую часть времени, было устроено множество примочек, позволяющих избежать этой неприятности. В офисе также не обошлось без этого. За сливным бачком мужского туалета был устроен тайник, в который предусмотрительно заложили пистолеты.

В туалете один из сотрудников заглянул в кабинку и, обменявшись с коллегой взглядом, снял с него наручники. Двери закрыть они не разрешили, однако отвернувшись, немного отошли в сторону.

Усевшись на крышку унитаза, Зелимхан запустил руку за бачок и надавил на край декоративной плитки. Она перевернулась на вертикальной оси.

Обернувшиеся на шум воды в унитазе сотрудники застыли в изумлении, увидев направленный на них ствол.

Умаров хладнокровно расстрелял оперативников и выскочил в коридор. Однако он не бросился вниз по лестнице, а, пробежав по коридору, заскочил в бухгалтерию. При ремонте здания здесь также кое-что сделали… Заскочив на стол, едва не свалив на пол компьютер, на глазах изумленных сотрудниц, он распахнул окно, повернул рычаг, удерживающий решетку, и, толкнув ее ногой, прыгнул вниз…

До квартиры одной из своих любовниц Умаров добирался пешком. Ключи от машины, мобильник и документы у него изъяли сразу же, как только объявили о задержании.

Тамары, преподавателя музыки в школе, дома не оказалось, но он знал, что та всегда оставляет запасной ключ от квартиры у соседки, преклонного возраста, но бойкой старушки, выгуливающей после обеда ее болонку. Позвонив Бекбулаеву и объяснив, где находится, Зелимхан принялся заваривать кофе.

Шамиль приехал через полчаса.

– Быстро, – удивился Умаров, бросив взгляд на часы. – Где-то неподалеку были?

– Я к тебе направлялся, – пристально глядя на Зелимхана, ответил тот.

– Мне нужно срочно уезжать. – Лицо Умарова сделалось виноватым. – В офисе обыск. Мне чудом удалось бежать, но при этом я убил двух сотрудников ФСБ…

– Вот как! – Брови Шамиля взлетели вверх. – А с чем связано то, что тебя пытались арестовать?

– С полным провалом, – на одном дыхании выпалил Зелимхан и, подойдя к окну, выглянул наружу.

Сделал он это не из-за того, что опасался преследования, а из-за стыда смотреть в глаза своему шефу. Всего сутки назад он убеждал его в полном успехе их дела – и на тебе. Он поставил под удар не только себя, но и Бекбулаева. Самое страшное во всей истории то, что невозможно сейчас связать в одну логическую цепь все неприятности. Если поначалу срыв покушения как-то объяснялся предательством Рамшалис, а похищение Масуда и убийство его телохранителя можно было списать на разбойное нападение наркоманов, то сейчас он полностью растерялся.

– Расскажи все по порядку, – потребовал Шамиль, усаживаясь в кресло.

Умаров вкратце пересказал то, что знал, и выжидающе уставился на Бекбулаева.

Выслушав Зелимхана, тот ненадолго задумался. Наконец, словно очнувшись от дремоты, поднял на него взгляд:

– А ты уточнял сам, после своего побега из офиса, как в действительности обстоят дела на заводе?

– Нет, – Умаров растерянно покачал головой. – Я как-то не подумал.

– Ну так звони! – кивнул головой в сторону телефона Шамиль. – Может быть, тебя с директором пороховой фабрики перепутали?

Однако едва теплившаяся надежда вмиг угасла, когда, не дозвонившись ни по одному номеру завода, он, по совету Шамиля, набрал телефон МЧС.

Узнав, что к ним обратился хозяин недавно пострадавшего от взрыва предприятия, якобы находящийся в другом городе, ему зачитали выдержку из сводки, от которой похолодели ноги.

Эпицентр взрыва предположительно был в складе фурнитуры, который полностью разрушен. Продолжается разбор завалов в цехах и на проходной. Количество жертв уточняется, но уже ясно, что несколько охранников погибли до взрыва в результате огнестрельных ранений.

– Мне нужны документы и деньги, – пересказав полученную информацию, произнес Зелимхан.

Шамиль поднялся со своего места, прошел из угла в угол комнаты и, немного постояв перед какой-то дешевой репродукцией на стене, резко развернулся в его сторону:

– А что ты предлагаешь делать мне?

– Вы остаетесь в тени. Нигде ваше имя не упоминается. Никто о вас ничего не знает.

– А Масуд? – напомнил ему Шамиль. – Ты не думаешь, что его кому-то удалось заставить говорить?

В комнате воцарилась тишина.

– Не может этого быть, – наконец неуверенно произнес Зелимхан, медленно вставая со своего места.

– Может, не может, но ты не покинешь пределов Москвы, пока не найдешь его самого или хотя бы труп… И еще, – словно что-то вспомнив, поднял он палец вверх, – подумай на всякий случай над вопросом, правду ли тебе сказал тот генерал из ГРУ, объясняя свое любопытство. Кстати, я больше поверю в его молчание, чем в преданность идеям шариата этого расфуфыренного принца, изнеженного прелестями Востока и приезжающего сюда для получения острых ощущений.

Зелимхан задумался. Неожиданно у него перед глазами возникла сцена разговора генерала с Антоном.

– Кажется, я понял! – пробормотал он. – Спецслужбы не стали бы сжигать машину и телохранителя Масуда. Если бы это был просто грабеж, то Масуд был бы обнаружен. Точно, – он шлепнул себя по лбу ладонью, – он мертв!

– Ты это говоришь потому, что не хочешь его искать? – усмехнулся Шамиль.

– Нет, – твердо ответил Умаров. – Я даже знаю, кто его убил и за что…

– Говори.

– Бес, он был близок с Пузыревой, а теперь сделал ее своей, убрав конкурента!

Шамиль побледнел:

– А ведь мы совсем забыли про эту потаскуху…

* * *

Антона разбудил едва слышный скрип открывшейся двери. Оторвав голову от подушки, он увидел стоящего посреди комнаты Родимова.

– А чего окно на ночь открытым оставил? – Генерал покачал головой. – Здесь лес, комаров тьма.

– Не заметил. – Антон сел, свесив ноги с большого старинного дивана, где еще перед отъездом домой Галина Андреевна приготовила ему постель, и потянулся. – Я сегодня возвращаюсь домой?

– До этого момента я тоже так думал, – нахмурился Родимов, усаживаясь в кресло напротив. – Теперь уже нет.

– Что-нибудь случилось?

– Вчера в офисе «Юпитера» был произведен обыск. – Генерал задумчиво пожевал губами. – Арестованный прямо на рабочем месте Умаров умудрился бежать, застрелив одного и ранив другого сотрудника. По горячим следам был объявлен план «Перехват», но безрезультатно. Как ты думаешь, какие у него теперь планы?

– Бекбулаева тоже арестовали? – вопросом на вопрос ответил Антон.

Он встал и принялся одеваться.

– Нет. На него пока ни у кого ничего нет.

– Как же? – Антон замер, удивленно уставившись в ответ. – Он же непосредственно мне ставил задачу по Сохнотску.

Генерал развел руками:

– А кто это может подтвердить? Ты погиб. Если есть желание отправиться за решетку, валяй. Да и сомневаюсь я, что его участие в подготовке к теракту твоими показаниями можно будет доказать. Свидетелей вашего разговора нет.

– А если плотно поработать с Масудом? – не унимался Филиппов. – Ведь вчера он подтвердил основную роль Бекбулаева во всех делах.

– Он на это у нас пошел. – Родимов грустно улыбнулся, по-видимому, вспомнив, каким способом добились признаний от Черного Принца. – На Лубянке же, будь уверен, он будет все отрицать.

– Там полно специалистов раскручивать и без наших топорных методов, – возразил Антон.

– Ладно, хватит трепаться. – Генерал нахмурился, словно его обидели слова в адрес ведомства. – Сейчас быстро завтракаем и отправляем Масуда. Пусть смежники с ним делают что хотят. Засадят они его по-любому. Материалов на этот счет у них будь здоров. А вот Шамиля придется брать на себя. Этот человек очень хитер, опасен и осторожен…

К тому моменту, когда Антон подходил к дому, в подвале которого накануне они с Шелестом оставили Марту Рамшалис, ему уже было известно, что Фаризу Агееву арестовали. При ней была обнаружена снайперская винтовка и пояс шахида, который женщина не смогла привести в действие из-за неисправности.

Пришла очередь отправляться за решетку и Марте.

Спустившись по крутой захламленной лестнице, он направился по коридору, одной рукой подсвечивая себе путь зажигалкой, другой шаря в кармане ключ.

Однако, повернув за угол, неожиданно увидел свет, льющийся через оставленные открытыми двери. От страшной догадки по спине пробежали мурашки.

Достав пистолет и сняв его с предохранителя, он осторожно подошел ближе.

В комнатушке все было, как и накануне, только на столе царил небольшой беспорядок. Стояли тарелки с остатками пищи, термос. По-видимому, Марте приносили еду.

Он перевел взгляд на кровать и ужаснулся. Полностью обнаженный Шелест, неестественно запрокинув голову, неподвижно лежал, уставившись ничего не видящими глазами в потолок. Голова его была окровавлена.

Опустив пистолет, Антон вошел внутрь и потрогал руку убитого. Труп уже окоченел. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что здесь произошло.

Вечером Шелест принес Марте ужин. Коварная дама умудрилась расположить парня к себе, а потом соблазнила. Скорее всего, в изголовье тот оставил пистолет, не зная, что эта смазливая прибалтка даст фору любому мужику в обращении с любым из известных видов оружия.

Сокрушенно вздохнув, Антон развернулся к выходу, как неожиданно услышал шум шагов, мелькнул свет электрического фонарика в коридоре.

«Милиция! – обожгла мысль. – Значит, кто-то был здесь недавно. Может, даже Дана».

Он выскочил из комнаты. Шаги приближались. Рядом с дверями, в тупике, лежала перевернутая вверх дном чугунная ванна. Моля бога, чтобы приехавшая опергруппа оказалась без собаки, которая наверняка почувствует его, он приподнял ее за край и, водрузив на спину, улегся на грязный пол.

Антон еда успел занять более или менее удобное положение, перевернувшись на бок и подтянув колени к груди, как в стык между полом и ванной пробился свет. Послышались приглушенные голоса:

– …Кому принадлежит подвал?

– Устанавливаем…

– Кто обнаружил труп?

– Какая-то женщина позвонила…

Антон облегченно вздохнул. Сомнений не было, с утра здесь побывала Дана и сообщила о случившемся по телефону.

Однако вскоре спокойствие сменилось тревогой. После осмотра комнаты криминалистами принялись разыскивать орудие убийства. Не найдя его в помещении, кто-то высказал предположение, что оно, возможно, в коридоре.

Судя по голосам, рядом с ванной никого не было. Придя к выводу, что сотрудники не успокоятся, пока не поставят все вокруг вверх дном, и твердо уверенный в том, что ствол Марта прихватила с собой, он осторожно принялся протирать рукавом рубашки свой пистолет. После этого, стараясь не шуметь, приподнял край ванны и протолкнул его в образовавшуюся щель.

Буквально через минуту кто-то побрел в его сторону, подсвечивая себе путь фонариком. Шаги прекратились в каком-то полуметре от его головы:

– Товарищ майор, есть!

«Интересно, что они подумают после баллистической экспертизы», – усмехнулся Антон про себя, выбираясь из своего укрытия после того, как шаги милиционеров стихли.

От долгого нахождения в скрюченном состоянии на бетонном полу ноги и правая рука затекли. Отряхнувшись, он побрел к выходу. Во дворе было тихо, лишь в его дальнем углу, у мусорных контейнеров, какой-то человек в форме сотрудника милиции о чем-то говорил с каким-то потрепанным мужичком.

На душе Антона скребли кошки. Он был уверен, Марта сейчас будет пытаться выйти либо на Бекбулаева, либо на Умарова. Наверняка она знает, как это сделать. Обычно для такого случая есть телефоны и посредники, которые располагают информацией о местонахождении скрывающихся главарей организации. Системы, создаваемые террористами, живучи и мобильны.

Филиппов понимал, стоит Марте выйти на кого-нибудь из своих покровителей, и тогда им все станет ясно. В этом случае первой подвергается опасности Пузырева. Никто уже теперь не сможет ей поверить, что она не была с ним в сговоре.

Больше не раздумывая, он направился на ее старую квартиру. Если от расспросов милиции это спасало, то от Зелимхана и его людей, прекрасно знающих ее адрес, уберечь не могло.

* * *

Зелимхан, стоя перед зеркалом, переодевался, собираясь навестить Пузыреву, когда в дверь мастерской постучали. Он замер. Хозяин этого полуподвального помещения, грузин Зураб Амзарикович, обещал появиться лишь к концу дня. Сегодня у него выставка работ где-то на другом конце города, и он даже извинился, что на целый день оставляет гостя одного.

Скульптор по специальности и мошенник по призванию, Зураб уже на протяжении нескольких лет в случаях крайней необходимости предоставлял убежище в своей мастерской людям Зелимхана. За это ему исправно и хорошо платили. Причем даже тогда, когда его услугами не пользовались по нескольку месяцев.

Мастерская состояла из двух помещений. Одна большая комната была заставлена разного рода скульптурами, мешками с глиной и прочими неотъемлемыми атрибутами, присущими помещению такого характера.

Вторая, немного меньшая по размерам комнатушка, с подслеповатым, расположенным под самым потолком окошком, была предназначена в основном для хранения рабочей одежды и отдыха, на случай, если хозяин задерживался допоздна. Здесь был диван, старенький шифоньер, стол и несколько стульев. В углу небольшой холодильник. Под ним хранилась крупная сумма денег, фальшивые документы и пистолет. Сейчас тайник пустовал. Его содержимое лежало на столике у зеркала.

Взяв пистолет, он направился к дверям. Каково же было его удивление, когда в глазок он увидел Марту. Она не могла знать об этом адресе. Сердце екнуло. Неужели ловушка! За несколько последних дней он уже перестал чему-либо удивляться. Между тем женщина еще раз постучала.

Прислушавшись, пытаясь определить, нет ли кого еще поблизости, он неслышно отпер замок и, распахнув двери, отскочил в комнату.

– Ты чего скачешь, как кузнечик? – Недобро усмехнувшись, Марта с невозмутимым видом прошла внутрь. – Тоже небось хвост прищемили?

– Ты откуда взялась? – не сводя с нее пистолета, растерянно спросил Умаров.

– От верблюда! – Оглядев бегло комнату, она устало опустилась на какую-то подставку. – Убери волыну, а то, не ровен час, выстрелишь. Можешь мне ничего не рассказывать, я уже видела Доку. Он мне и сказал, где тебя можно найти. Кстати… – Она весело посмотрела на Умарова. – Он сначала меня тоже перепугался, как шельму какую-то. Даже за ствол схватился.

– Где ты была? – наконец придя в себя, прохрипел Зелимхан.

– Вчера с утра твой хваленый Бес с какой-то шмарой меня похитил. Увезли к черту на кулички и закрыли в подвале. А вечером их дружок нарисовался, решил меня покормить… – Она сосредоточенно потерла переносицу. – Вспомнила! Шелестом его звать.

– И что? – поторопил ее Зелимхан.

– Ничего. Мальчик не знал, что я в прошлой жизни паучихой была… – Она засмеялась. – После спаривания грохнула глупого…

Зелимхану сделалось не по себе от ее манеры разговора.

«Сущая дьяволица», – подумал он про себя, а вслух сказал:

– Сейчас поедешь со мной, поможешь.

Спустя полчаса они поднялись к квартире Пузыревой. Умаров прислушался. Было тихо. Достав из кармана связку ключей, которые предусмотрительно взял у Доку еще накануне, он отыскал нужный и открыл замок.

В доме никого не было. Он чертыхнулся: «Неужели она сбежала?»

Между тем Марта окликнула его с кухни. На плите стояла небольшая кастрюлька с горячим супом.

– Скорее всего, хозяйка ненадолго отлучилась. Возможно, пошла за хлебом в магазин.

– Или за кофе. – Зелимхан указал взглядом на пустую банку и кофемолку.

– Будем ждать? – Марта вопросительно посмотрела на своего хозяина.

– Обязательно, – усмехнулся Умаров и направился в зал.

Глава 23

Антон не сразу вошел в подъезд, где была квартира Пузыревой. Сначала он обошел дом вокруг. На глаза попался автомобиль Зелимхана. Сердце екнуло. Чеченец все-таки успел его опередить! Быстро вбежав на этаж и стараясь не шуметь, он открыл двери отмычками, которые предусмотрительно сохранил. Прислушался.

В комнате вполголоса разговаривали. Проскользнув в прихожую, Антон уже отчетливо стал различать голоса Марты и Зелимхана. Ларисы не было слышно.

– По-моему, кто-то у дверей, – неожиданно перешла на шепот Рамшалис, и в тот же момент в дверном проеме появился силуэт Зелимхана.

Антон выстрелил. С застывшим на лице недоумением чеченец, словно пытаясь рассмотреть дырку в своем лбу, закатил глаза и рухнул на пол.

Оттолкнувшись от стены, Антон бросился в комнату и, завалившись в дверном проеме на пол, на боку скользя плечом по паркету, несколько раз выстрелил в метнувшуюся в другую комнату тень.

Раздался вскрик и грохот. Он поднял голову и увидел Марту. Она прижимала к животу руки. На лице застыла гримаса недоумения, боли и отчаяния.

Антон осторожно поднялся. В руках женщины не было оружия. Подойдя к ней, он присел на корточки.

– Д-добей меня, – выдавливая из себя кровавую пену, простонала она. – Мне больно… Печень…

Филиппов заглянул в соседнюю комнату, затем прошел в ванную и на кухню. Ларисы в квартире не было. Вернувшись в зал, обнаружил, что Марта, оставляя за собой кровавый след, доползла до выхода в коридор.

«Это хорошо», – почему-то подумал он и, подойдя к Зелимхану, взял из его руки пистолет. Немного подумав, похлопал по карманам. В пиджаке обнаружил пачку стодолларовых купюр, связку ключей и записную книжку. Все это переложил в свой карман.

Послышался звук отпирающихся дверей. Он обернулся и увидел Ларису. Застыв на пороге, она с ужасом в глазах смотрела на медленно подползающую к ее ногам Марту. Взгляд умирающей прибалтки уже был безжизненным.

– Они ждали тебя, – подойдя к ней, стараясь при этом не наступить в кровь, Антон взял ее за плечи. – Возьми себя в руки. После того как я уйду, вызови от соседей милицию. Дальше порога не проходи. Скажешь, зашла, открыв двери своими ключами, и увидела… Обо мне – ни слова, пусть думают, что они друг друга перестреляли.

Марте он вложил в руку свой пистолет.

– Ты поняла меня? – Антон провел по бледному лицу Ларисы рукой и, осторожно взяв за подбородок, заглянул в наполненные ужасом глаза. – Ничего не бойся. Говори все как есть, только меня не упоминай.

Дождавшись, когда она наконец кивнет головой, он чмокнул ее в губы и нагнулся к уху:

– Завтра вечером у тебя на даче…

С этими словами он протер дверную ручку носовым платком и, убедившись, что на лестнице никого нет, вышел.

Идя к метро, Антон размышлял, как поступить дальше. Оставить Москву он уже не мог. Появление на квартире Ларисы Зелимхана подтверждало его предположение о том, что чеченцы приступили к ликвидации всех следов своей деятельности. Основную опасность сейчас представлял Шамиль. У него очень большое влияние в столице и много боевиков. Не сегодня завтра закончатся работы по расчистке завалов, возникших после взрыва на фабрике, и он узнает реальную картину происшедшего. Хорошо, если сдетонировала вся взрывчатка. В этом случае количество жертв будет невозможно определить, и Игнатьева посчитают пропавшим без вести. А если нет, и вся картина происшедшего будет восстановлена с точностью до мелочей, включая их отъезд с Родимовым незадолго до взрыва?

В этом случае все силы будут брошены на поиски мифического Игнатьева. Его будут искать и милиция, и ФСБ, и чеченцы. Антон поежился. Реально о нем располагает информацией только Шамиль. Ларису он во внимание не брал. Она уже была предупреждена, и он верил ей.

Попытаться в одиночку уничтожить Шамиля – все равно что броситься под колеса несущегося на всех парах локомотива. Антон видел его охрану. Маршруты его поездок непредсказуемы, машины бронированы, да и определить, в какой он едет, невозможно, потому как свое место занимает еще в гараже. Злачных мест почти не посещает. Подкараулить его с «СВД» тоже не самый лучший вариант, придется потратить уйму времени. А между тем в любой момент он может оказаться в руках правоохранительных органов. Дотошно поработав над его показаниями, можно вычислить и Антона.

Нет, оставлять его – значит обеспечить себе бессонные ночи дома. Родимов решительно будет против силовой акции. Остается вариант использовать Башмака. Этот человек наверняка спит и видит, как он сводит счеты со своими врагами. С попавшегося на пути телефона-автомата Антон попытался дозвониться до Рябого. Безуспешно. Набрал номер его офиса. Ответила менеджер.

Срывающимся на плач голосом она сказала, что Рябой застрелен ночью у подъезда собственного дома. То, что это дело рук Башмака, не вызывало сомнений. Бандит проводил чистку своих рядов. Оставалось попытаться уговорить Родимова. Уже в метро, по пути домой к генералу, он вспомнил об оставленных следах своего пребывания на квартире, которую снимал. Пришлось выходить из электрички и пересаживаться на другое направление.

Обдумывая вариант устранения Шамиля, Антон не заметил, как добрался до дома. Поднимаясь на свой этаж, он неожиданно увидел Дану. Девушка сидела на подоконнике лестничной клетки и курила. Судя по окуркам, она здесь давно.

Он упрекнул себя за неосмотрительность. Хорошо, что Дана, а если бы пара дядек с автоматами?

– Ты не меня ждешь? – спросил он и тут же про себя усмехнулся собственной глупости.

– Кого же еще? – удивилась девушка и спрыгнула на пол.

Оказавшись в квартире, Дана без приглашения прошла в кухню. Пока Антон раздевался, ломая голову, чем обязан ее визиту, гостья успела обследовать холодильник. Когда он вошел следом, она отрезала кусок колбасы.

– У тебя хлеб есть?

Антон выложил перед ней успевший почерстветь батон. Соорудив себе бутерброд, девушка с ногами взобралась на кухонный табурет и принялась его жадно есть.

– Давно ждешь? – осторожно поинтересовался Антон.

– С обеда, – пробубнила она. – Еще бы немного – и на людей с сумками кидаться начала. С утра ничего не ела.

Поставив на плиту чайник, он уселся напротив нее:

– Зачем пришла?

– Шелеста убили.

– Знаю. Это ты милицию вызвала?

– Да, я.

– Понятно, – протянул Антон. – От меня что нужно?

– Как что? – Девушка перестала жевать и удивленно уставилась на Антона. – Ты ведь эту кашу заварил…

– Вот что… – Антон поднялся со своего места и взял ее за руку. – Ты сейчас убираешься отсюда и никому, слышишь, никому не говоришь о том, что видела меня!

– А тебе разве не нужны деньги?

– Какие? – Антон не сразу понял, о чем речь. – Ты имеешь в виду те, которые забрали вчера? Можешь оставить себе как вознаграждение за молчание.

От удивления глаза у Даны округлились.

– Все?!

– Да, все. Они заработаны нехорошим способом, и мне не хочется о них мараться.

Тем временем чайник закипел. Отпустив Дану, Антон выключил газ и снова вопросительно посмотрел на нее:

– Надеюсь, в этот раз ты без оружия?

– Можешь обыскать. – Она развела руки в стороны.

– Не паясничай, – Антон выставил на стол чашки. – Выкладывай, зачем все-таки пришла? Только честно.

– Я боюсь домой возвращаться. Та девка так легко с Шелестом справилась, а уж со мной и подавно…

– Как же она тебя найдет? – усмехнулся он ее ответу.

– Не знаю. Все равно страшно…

Наблюдая за поведением Даны, Антон постепенно пришел к выводу, что она что-то недоговаривает. Обескураженный этим, он решил до конца разобраться с ней и продолжил разыгрывать из себя простачка.

– Ладно, – он махнул в ее сторону рукой, – сегодня можешь у меня остаться, если, конечно, не боишься.

– По-моему, это ты паникуешь, когда меня видишь. – Она с тоской во взгляде посмотрела на остатки колбасы: – У тебя больше ничего нет поесть?

– Если хочешь, можешь сходить в магазин. – Антон глянул в окно. – На улице еще светло, а деньги теперь, как я понимаю, у тебя имеются.

– Тогда дай ключи.

«Зачем?» – хотел спросить Антон, но передумал. Дело принимало интересный оборот. Для чего ей ключи, если я дома? Интересно.

Когда за Даной закрылись двери, он вышел в коридор и прислушался. До слуха донесся стук каблуков, затем хлопнула дверь подъезда. Взяв пистолет, он спустился до первого этажа и встал за перегородкой, отделяющей вход в подвал от площадки. Потянулись минуты ожидания.

Вновь скрипнула входная дверь. Вошло несколько человек. Судя по шагам, среди них была и его гостья, выдавшая себя цоканьем каблучков. Дождавшись, когда компания поднимется на один пролет, он выглянул из укрытия. Дана и еще двое парней, довольно крепкого телосложения, торопливо поднимались к его квартире. Стараясь не шуметь, он направился следом. У дверей гости остановились. Девушка, приложив к губам палец, дала понять, чтобы они вели себя тише, и, достав ключ, осторожно вставила его в замочную скважину.

Пистолет, который он одолжил у Зелимхана, был без глушителя, поэтому ему он отводил самую последнюю роль. Сунув его под ремень за спину, Антон ждал, когда Дана откроет замок. Зная, что перед тем, как войти в чужую квартиру, кто-то из злодеев обязательно обернется, он укрылся за шахтой лифта, полагаясь только на слух. Наконец раздался звук открывающихся дверей. На всякий случай нащупав в кармане запасной ключ, он устремился вверх. Своей площадки он достиг в тот момент, когда дверь должна была вот-вот захлопнуться прямо перед его носом. Налетев на нее плечом, он сразу почувствовал, что кого-то здорово ею двинул. Раздался женский вскрик и грохот. Как он и подумал, парни рванули в комнаты, оставив Дану у дверей.

Ворвавшись внутрь квартиры, он влетел в кухню и сразу столкнулся с гостем. Здоровенный рыжий детина, с маленькими глазками и крупным искривленным носом, осторожно надвигался на него. В руках – нож. Ребята тоже не желали шума. Мелькнувшее перед глазами лезвие Антон выбил инстинктивно. Еще удар, и парень, рухнув на колени, повалился на бок. Шестым чувством Антон ощутил опасность позади себя. Быстро присев, он сделал шаг назад, в сторону противника, и уже второй бандит получил локтем по ребрам. Схватив его за запястье, Антон крутанул руку против часовой стрелки и толкнул на рыжего, который уже почти оправился от неожиданности и поднимался с пола. Вновь опрокинув своего дружка, его напарник врезался головой в стол. Раздался грохот. Теперь оба бандита оказались запертыми в тесном помещении кухни. Антон вынул пистолет и, передернув затвор, навел его в лоб стоящему на четвереньках рыжему. Обоих парней Антону уже приходилось видеть. Это были боевики Башмака. Они присутствовали на разборе, устроенном Антоном по поводу жалобы Нарышкина, директора ювелирного магазина.

– Оружие медленно на пол, и подтолкнуть ко мне! – скомандовал он, одновременно заметив, как рыжий стрельнул взглядом за его спину.

Не желая испытывать судьбу, Антон бросил тело к стене коридора, прижавшись к ней спиной – и вовремя. Примерно туда, где только что находилась его шея, в пустоту, аккуратная девичья ручка ткнула электрошоковой дубинкой и нажала кнопку. Без труда вырвав у нее оружие, Антон втолкнул Дану к подельщикам.

Через минуту у его ног лежал целый арсенал. Кроме шокера, изъятого у Даны, эта небольшая банда имела на вооружении два заточенных как бритва охотничьих ножа, кастет, удавку и пистолеты «ТТ». В довершение ко всему у одного из бандитов оказалась даже граната.

– Вы бы еще на танке сюда прикатили, – цокнув языком, Антон насмешливо посмотрел сначала на одного, затем на другого недоумка. – Кто вас прислал?

– Так мы и бросились тебе рассказывать, – сплюнул прямо на пол Рыжий.

Антон перевел взгляд на второго бандита. Потирая запястье, тот, низко опустив голову, сильно сопел.

– Ты тоже героя будешь из себя строить? – Антон, не спуская со своих пленников взгляда, поднял с пола один из ножей и несколько раз, словно взвешивая, подкинул его на руке. – Вы, ребятишки, меня знаете, я церемониться не люблю.

Раздался звук, словно кто-то шлепнул по сырому тесту кулаком, и вскрик. Ни Дана, ни Рыжий не поняли поначалу, отчего их дружок, словно снесенный порывом сильного ветра, развернулся вокруг своей оси и упал на спину. Только тогда, когда тот с нечеловеческим воем вскочил на ноги, они увидели под его ключицей рукоять ножа.

Антон поднял следующий нож:

– Этот я вгоню уже в сердце…

– Башмак нас отправил, – едва слышно прохрипел раненый.

– Сказал, если тебя не грохнем, в асфальт закатает, – скосив на него взгляд и, видимо, опасаясь отстать от своего дружка, неожиданно скороговоркой заговорил Рыжий. – Бес, не убивай!

– Как же вас оставлять в моем положении? – Антон изобразил на лице недоумение. – Сам же говоришь, вам по-любому крышка.

– Скажем, не нашли тебя. – Рыжий с мольбой во взгляде посмотрел на Дану. – Правда ведь?

– Хорошо, уговорили. Но взамен вы скажете, где мне найти Башмака и где ваша машина?

Тем временем раненный в плечо парень обессиленно опустился на корточки и, навалившись спиной на стену, со стоном выдернул нож. Взгляд его помутнел, а на рубашке стало расползаться большое красное пятно.

Оторвав от раненого взгляд, Рыжий сначала вопросительно посмотрел на Дану, затем на Антона и пожал плечами:

– Он через два дома отсюда. На автостоянке нас ждет.

По тому, как Дана сначала напряглась, а потом, услышав ответ, облегченно перевела дыхание и покачала головой, Антон понял – Рыжий врет. Однако вида не подал.

– Хорошо. – Он указал пистолетом Дане на кухонные занавески. – Порви и перевяжи своего друга. Ты, – он кивнул Рыжему, – подними руки вверх и медленно направляйся ко мне спиной.

Парень повиновался.

– На чем сюда приехали? – ловким движением накидывая петлю на большие пальцы рук Рыжего, спросил Антон.

– На машине, – кряхтя, пробормотал тот, – она за углом, у магазина. «Форд-Таурас» серого цвета. Ключ у меня в правом кармане брюк.

Удавки, которые он забрал у своих киллеров, были изготовлены из струн. Антон умел связывать человека так, что тому, как говорится, не только моргать, думать было больно. Скоро руки обоих парней были стянуты между лопатками за большие пальцы, а любое движение причиняло не только страшную боль, но и удушье. Раненый сразу же потерял сознание. Однако Антон, не обращая на него внимания, принялся за даму. Этой повезло больше. Он ограничился наручниками, предварительно перекинутыми через трубу центрального отопления.

– Ну вот и все. – Сунув пистолет за пояс, он надел пиджак и оглядел результаты своей работы. – Сейчас я пойду на стоянку, и если вы меня обманули, – он многозначительно обвел взглядом лежащих вдоль стены парней и присевшую на корточках у батареи Дану, – вас ждет мучительная смерть.

– Погоди, Бес, – неожиданно засипел Рыжий. – Нет Башмака там… Он в Сосновом бору, на даче… Третья линия, шестой особняк по правой стороне. Номера не помню… С ним четверо человек, врач и жена с дочерью… Только пока ты туда доберешься, я сдохну.

– Знаю, – Антон окинул его равнодушным взглядом и вышел.

* * *

Разыскав машину, на которой приехали бандиты, Антон не торопился ехать на встречу с Башмаком. Сначала он направился к магазину, где отыскал двоих подвыпивших мужиков. Вполголоса переговариваясь, те сидели на ограждении газона.

– Привет, – подойдя к ним, он, как старым знакомым, пожал им руки. – Опять соображаем?

– А что, – с интересом заглядывая ему в глаза, прохрипел мужчина с испещренным морщинами лицом и в замасленной кепке, – добавить хочешь?

– Просьба у меня к вам будет. – Антон поскреб шею, словно взвешивая в уме, стоит ли обращаться к этим забулдыгам или нет, и, наконец, приняв решение, показал на окна квартиры, которую оставил. – Я у себя дома сестру с ее ухажерами связал. Если через два часа зайдете ее освободить, – он протянул им ключ, – даю сто баксов.

– Деньги вперед, – оживился второй мужичок.

– Да погоди ты, – строго посмотрел на товарища мужчина в кепке. – Он, может, там кого замочил, а на нас повесить хочет.

– Стал бы я в таком случае вас просить, – усмехнулся Антон. – Ладно, не хотите – не надо. – Он сделал вид, что уходит, – других найду.

– Не спеши, – неожиданно остановил его мужчина. – Ты говоришь, бабу развязать. А с дружками как?

– Развяжете сестру и сразу уматывайте, а она уже сама их освободит.

– Значит, ты за нас волнуешься, – догадался второй пьянчужка. – Боишься, как бы нам ее ухажеры морды не набили?

– Именно так, – подтвердил Филиппов. – Примут за моих дружков, греха не оберетесь.

– Ладно, давай бабки.

– Только смотрите мне, – Антон пригрозил пальцем, – сильно не напивайтесь. Завалите просьбу, я вас потом из-под земли достану. Тем более рядом живем.

Последний довод подействовал, и стодолларовая бумажка перекочевала в карман одного из алкоголиков.

Дачный комплекс «Сосновый бор» располагался всего в десяти-пятнадцати километрах от Москвы. Он представлял собой небольшой жилой массив, состоящий из относительно недорогих коттеджей, большинство из которых были еще недостроенными. Расположенный между небольшим прудом, берег которого был захламлен строительным мусором, и лесом, он не считался особо престижным из-за находящейся в нескольких километрах от него фабрики по переработке отходов. По всей видимости, Башмак решил переждать здесь период сведения счетов со своими обидчиками. От основной автострады сюда вела единственная дорога, состояние которой не позволяло двигаться быстро.

Было уже темно, когда Антон, оставив машину на соседней улице, нашел нужный адрес.

Убежище Башмака представляло собой двухэтажное строение с черепичной крышей, обнесенное высоким металлическим забором, и хорошо освещенным двором, с территории которого был слышен лай собак. Справа и слева находились недостроенные особнячки. В окне первого этажа одного из них горел тусклый электрический свет, а на крыше, несмотря на сумерки, копошились строители, устанавливая стропила. Забора еще не было, на его месте виднелись вырытые под столбы ямы.

Поразмыслив, Антон направился на стройку.

Как он и предполагал, бригада шабашников жила здесь же, в небольшой комнатушке первого этажа. Вместо дверей висел брезент. Пахло свежим цементом и карбидом.

– Войти можно? – отодвинув полог, поинтересовался он у немолодого мужчины, возившегося у старенькой электроплиты.

– Заходь. – Кашевар положил на стол ложку, которой помешивал в кастрюле, и настороженно посмотрел на гостя. – Небось опять документы шукать?

Филиппов отрицательно покачал головой:

– Нет, я к этому никакого отношения не имею. – Он окинул взглядом комнату с несколькими железными койками, застеленными тряпьем, и вопросительно уставился на мужчину. – Все приезжие?

– Они самые, – присаживаясь на ящик, подтвердил тот. – С Украины. Но регистрация есть, – спохватился он.

– Дались тебе эти паспорта, – не выдержал Антон. – Мне бы Башмакова увидеть.

– Так ты немного не дошел, – он ткнул пальцем в сторону стены, – его дом следующий. Давно достроенный.

– Значит, ошибся, – удрученно вздохнул Антон. – То-то, смотрю, еще работа кипит, а он приглашает. Его дачу тоже вы строили?

– Да нет, просто туда за питьевой водой ходим. У нас с пруда хозяин возит, даже для мытья непригодна. Только раствор из нее готовим.

– И что, разрешает? – удивился Антон.

– Там землячок у него наш робит, с Бабаев. Как в доме все улягутся, мы с канистрой туда гонца снаряжаем.

– А как земляка-то вашего звать? – спросил Антон. – Я у Башмакова вроде ни одного хохла раньше не видел.

– Колькой Гнатенко кличут. Водителем он у него.

Антон вышел в коридор, прислушался. Мужчина, что-то бормоча, вновь принялся постукивать ложкой по дну кастрюли. Сверху доносился стук молотков.

Прихватив в коридоре лежащую в углу замызганную спецовку и одну из трех стоящих там же канистр, Антон направился прочь со двора.

Увлеченные и измотанные работой строители либо не заметили, что какой-то незнакомец выносит со двора их имущество, либо приняли его за своего кашевара, так или иначе на него никто не обратил внимания.

Переодевшись в машине, Антон направился к даче Башмака.

– Кто? – раздраженный мужской голос динамика видеоглазка разорвал тишину. – Опять за водой?! Уволят скоро вашего Кольку! – продолжал разоряться на всю улицу открывший ворота охранник, впуская Антона внутрь.

– Герда, фу, – осадил он неожиданно метнувшуюся в их сторону здоровенную овчарку и направился в сторону дома, что-то недовольно бубня себе под нос.

Воду, как оказалось, строителям разрешали набирать в небольшом помещении котельной под домом. Двинув дном канистры по бритому затылку охранника, Антон связал ему руки найденной здесь же проволокой, перекинув ее через трубу.

В этом помещении было две двери. Если та, через которую они вошли, вела на улицу, значит, другая – в дом, рассудил Антон, и не ошибся. Через минуту он уже был на первом этаже особняка.

Вдоль коридора, в конце которого была лестница, располагалось несколько комнат. В одну из них дверь была приоткрыта. Заглянув внутрь, он увидел крепыша, пялившегося в мониторы, установленные перед ним. Толкнув двери, Антон подскочил к нему сзади и опустил рукоять пистолета на темя.

Поднявшись на второй этаж, он едва не столкнулся с симпатичной женщиной, вышедшей из комнаты, откуда доносились звуки работающего телевизора, и несшей на руках большого персидского кота. Юркнув за угол, он подождал, когда она спустится на первый этаж. Выйдя через минуту из укрытия, направился на звук.

В комнате с выходом на балкон, на огромном кожаном диване, с забинтованной ногой, полулежал Башмак. В руках у него был бокал.

При виде Антона он не изменил своего положения и даже не подал виду, что напуган или удивлен его появлением. Он лишь отставил на большой стеклянный столик бокал и вздохнул.

– Ухлопал все-таки моих ребятишек?

– Обижаешь, – усаживаясь в кресло напротив, криво усмехнулся Антон. – Я с детьми и женщинами не воюю.

– Убить меня пришел? – прищурился Башмак. При этом его глаза забегали.

– Нет, – выдохнул Антон, убирая пистолет. – Наоборот, договориться о сотрудничестве.

Башмак, придерживая руками забинтованное колено, принял горизонтальное положение:

– Я не ослышался?

– Ничуть.

– И в чем это будет выражаться?

– Вы мне поможете устранить нашего общего врага.

– Ты имеешь в виду Зелимхана Умарова?

– С ним я справился без твоей помощи.

На лице Башмака появилась растерянность.

– Ты его убил?!

– Да. Сейчас он наверняка еще в одном из столичных моргов.

– Но в таком случае у меня нет больше врагов, – пробормотал бандит и спохватился: – Кроме тебя, разумеется.

– Придется отложить расправу надо мной до лучших времен. Зелимхан – всего лишь исполнитель. За всем, что произошло, стоял некто Шамиль Бекбулаев, и будь уверен, только с его подачи начались все неприятности.

Башмак некоторое время молчал, над чем-то сосредоточенно размышляя. Наконец он поднял на Антона глаза:

– А какова твоя роль была во всем этом деле?

– Я спасал друга, который оказался в руках чеченцев.

– Уж не тот ли это генерал, что сидел вместе со мной в подвале?

– И его тоже, – уклончиво ответил Антон. – Ну так как, согласен на мое предложение?

С гримасой боли на лице Башмак положил больную ногу на диван и на некоторое время задумался.

– Тебя что-то пугает? – не вытерпел Филиппов.

– Понимаешь, – Башмаков потер затылок, словно в последний раз взвешивая все за и против предложения Антона, и шлепнул себя ладонью по бедру. – После того как все заложники были с твоей помощью освобождены, ими вплотную занялась прокуратура. Я не являюсь исключением. Ты прекрасно понимаешь, в этих условиях мне не с руки лезть и решать этот вопрос прямо сейчас. Но если ты настаиваешь, деньгами и людьми я тебе помогу.

– Именно это мне и нужно, – подтвердил Антон…

Глава 24

Близился вечер. Уставшее за день солнце уже не палило так, как в полдень, однако было еще душно.

Антон, Дана и Слон сидели в кабине грузовика с металлоломом, наблюдая за дорогой, ведущей от автострады к коттеджному поселку, где располагался дом Шамиля.

Слон, назначенный Башмаком на роль водителя одной из многочисленных столичных фирм по сбору металлолома, был уже немолод. Этот тучный, с большой, начинающей седеть головой, мужчина вел себя спокойно. Дана, напротив, заметно волновалась. Она должна была выдать себя за сотрудницу организации, которая отправляет загруженный в кузов хлам в утиль.

– Бес, а вдруг они не заберут у нас машину, а прямо здесь же убьют?

– Утомила ты меня, Дана, – усмехнулся Слон. – Здесь что, Чикаго? К тому же не те это люди. Поймут, что с фирмы можно содрать больше, чем их джип стоит, «экспроприируют» наш «фордец» как миленькие в качестве залога. А убивать, – он вздохнул, – они что, дураки? У нас и путевой лист как настоящий, в их поселок оформлен. Побоятся шума. Скажи, Бес, правда ведь?

Антон кивнул головой, не отрывая взгляда от дороги.

По плану, они должны были подкараулить машину Бекбулаева и подстроить небольшую аварию. Расчет строился на том, что чеченцы оставят у себя их грузовик до компенсации ущерба. Наверняка в этом случае машину отгонят во двор Бекбулаеву. Филиппов же планировал, спрятавшись в кузове, таким образом оказаться на охраняемой территории.

– Кажется, едут, – заметив темно-зеленый джип, свернувший с шоссе, пробормотал Антон.

– Да, точно они, – подтвердил сидящий за рулем Слон и, отхлебнув несколько глотков из бутылки самогона, развернулся к нему: – Ну, с богом!

Филиппов, выскочив из кабины, перебрался в кузов, загруженный металлоломом. Здесь, заваленная различным металлическим хламом, на самом дне лежала мойка от посудомоечной машины из нержавейки. Забравшись под нее, он свистнул.

Машина завелась и медленно тронулась навстречу джипу. Когда расстояние позволило окончательно убедиться, что едет именно Бекбулаев, Слон прибавил ходу и принялся слегка вилять, словно за рулем сидел сильно пьяный человек. Через несколько минут раздался удар и звон. Антона подбросило, а «Форд», несколько раз сильно подпрыгнув, остановился.

Послышался шум открывающихся дверей и брань:

– Ты что, козел, наделал?! Урод!..

Судя по звукам, доносившимся до Антона, Слона выволокли из машины и сразу отвесили несколько оплеух.

Выскочившая следом за ним Дана причитала и плакала, умоляя пощадить человека.

Антон весь превратился в слух.

– Ты, козел, знаешь, на сколько влетел? – с заметным кавказским акцентом и угрозой в голосе в который раз задавали Слону один и тот же вопрос, после чего доносились звуки ударов и вскрики.

– Я заплачу!.. – кричал в ответ Слон. – Мужики, простите… Виноват…

– …Оставьте его, – вновь послышался визг Даны. – Я виновата! Знала, что пьяный, и ехать разрешила…

– И ты свое получишь, сука!

– Он, когда за руль садился, трезвый был, – со слезами в голосе оправдывалась девушка. – Я хотела до шоссе, а там другого водителя по телефону из фирмы вызвать!

– Постой. Постой, – неожиданно Антон узнал голос Бекбулаева. – А откуда железо?

– Школьники еще весной насобирали, – ответила Дана. – Вот только сейчас вывезти решили. Связались с этими, – она всхлипнула. – Я вообще учительница.

– Шеф, чего с ними разговаривать, – вступил в разговор кто-то третий из охраны Шамиля. – Пусть дальше пешком валят, а машина, пока бабки не подгонят, у нас побудет.

Антон напрягся. События развивались по его сценарию.

– Не нравится мне все это, – неожиданно засомневался Шамиль. – Проверьте документы и что в кузове.

– В кузове лом, – вновь заговорила Дана. – Вот у меня и накладная на него есть.

Антон поморщился. Даже ему, не видевшему ее лица, было понятно, что она сильно волнуется.

– Руслан! – позвал кого-то Бекбулаев. – Осмотри машину. Только осторожнее.

Антон напрягся. Кто-то забрался в кузов и, тяжело сопя, принялся пробираться в его направлении, гремя по пути железом. Догадавшись, что старательный охранник наверняка уже его обнаружит, Антон вынул пистолет и, стараясь занять удобное для стрельбы положение, перевернулся на бок.

– Здесь кто-то есть! – услышав шорох, закричал мужчина, находящийся в кузове, и в тот же момент Антон услышал звук взводимого пистолета.

Возле машины началась возня и раздались крики. Он понял, что план провалился. Дану и Слона поволокли подальше от машины оставшиеся с Шамилем охранники.

– Вылазь, козел! – крикнул кто-то совсем рядом с убежищем Антона. – Только медленно.

Послышался вскрик Даны. По-видимому, ее ударили.

– Кто там, сучка! Говори!

– Не знаю, – жалобно простонала она.

Неожиданно у него в голове возник план.

– Не трогайте девчонку! – крикнул Антон. – Я выхожу.

Он начал медленно выбираться из своего укрытия.

– Брось пистолет через борт! – наставив на него ствол «глока», прошипел находящийся в кузове и уже успевший основательно перепачкаться чеченец. Он стоял посреди наваленного в кучу металлического хлама, не спуская с Антона глаз.

– То-то, я слышу, знакомый голос! – изумленно воскликнул Шамиль. – Значит, это ты, Бесенок, всю кашу заварил?!

Антон выпрямился во весь рост и бросил через борт пистолет.

– Руслан, – Бекбулаев перевел взгляд на чеченца в кузове, – обыщи этого ублюдка.

– Постой, Шамиль, не спеши. – Филиппов усмехнулся. – Вдоль опушки леса снайперы. Возле въездных ворот твоего дома засада. Если не веришь, вот телефон. Поговори с человеком, который тебя здесь ждет…

С этими словами Антон осторожно вынул сотовый, который ему дал Родимов и, набрав код, после которого труба должна была взорваться через несколько секунд, кинул Шамилю.

Не долетев всего пару шагов, она упала в траву.

– Секунду, – встрепенулся молодой парень, стоящий рядом с Бекбулаевым, нагибаясь и беря в руки телефон. Однако не успел он выпрямиться, как раздался взрыв.

Больше от неожиданности, нежели от взрывной волны, Шамиль упал на спину.

Антон, пользуясь замешательством, схватил обрезок трубы, лежащий у ног, и метнул в Руслана, стоящего рядом.

– Сука! – взвыл тот, едва увернувшись, и выстрелил в ответ.

Ударившись о какой-то угол, Антон попытался подняться, одновременно зажимая рану в левом плече. Его сбросили с машины, словно мешок с картошкой, и принялись бить ногами. После нескольких ударов, погрузившись во мрак, он перестал воспринимать окружающий мир.

* * *

Измученная допросами и уставшая от бессонницы, Лариса Евгеньевна свернула с шоссе на проселочную дорогу, ведущую к ее даче. Набрав в одной из столичных аптек успокоительных и отключив телефон, она ехала сюда с одной целью – постараться выспаться. Все это время ее не покидали мысли о пропавшем невесть куда Антоне и смерти Зелимхана.

Она почти не появлялась в офисе, пустив дела концерна на самотек, отказалась от услуг охраны. Спицын третьи сутки бездельничал, развлекая анекдотами секретаршу Зелимхана, временно оставшуюся без работы. То и дело появляющихся в офисе сотрудников ФСБ встречал главный бухгалтер. Счета концерна временно заморозили. То и дело Ларису выдергивали для объяснения происхождения тех или иных документов либо по факту гибели ее сотрудников. Сегодня у нее взяли подписку о невыезде, что было последней каплей, переполнившей чашу ее страданий.

Неожиданно появившийся прямо посередине дороги пожилой мужчина вынудил ее остановить машину. Обернувшись на скрип тормозов, он растерянно улыбнулся и, виновато разведя руками, подошел к окну со стороны пассажира:

– Извините, задумался и не услышал, как вы подъехали. Не подвезете?

– Садитесь, – кивнула она головой.

Дождавшись, когда мужчина усядется, она включила передачу и тронула машину.

– Жарко, – утираясь носовым платком, вздохнул попутчик и перевел взгляд на хозяйку машины. – Что-то вы, Лариса Евгеньевна, сегодня не в настроении.

Лариса похолодела.

«Откуда он знает, как меня зовут?»

Она сбавила скорость и украдкой посмотрела на старика. Вполне добродушное лицо. Добрые смеющиеся глаза.

«Может, просто живет поблизости и собрался от нечего делать по лесу побродить?» – мелькнула мысль.

Однако, подъехав к воротам, она была немало удивлена тем, что ее попутчик не собирается выходить из машины.

– Приехали, – напомнила она ему.

– Я, Лариса Евгеньевна, рассчитываю на чашку чая в вашем обществе. – Он хитро посмотрел на нее. – Или вы против?

– Извините, – пытаясь справиться с охватившей ее тревогой, она перевела дыхание, – разве мы знакомы?

– Не пытайтесь вспомнить меня. Мы никогда раньше не встречались. Просто мне о вас много рассказывал один наш общий знакомый.

– Вот как, – теряясь в догадках, она включила передачу и въехала в открытые охранником ворота. – И кто этот знакомый?

– Антон, – следя за выражением ее глаз, пожал плечами мужчина.

Не зная, как поступить, Лариса вышла из машины. Сердце учащенно билось.

– Что вам от меня нужно и кто вы? – с заметной дрожью в голосе спросила она странного попутчика, одновременно сунув руку в сумочку и нащупав там газовый баллончик.

По-стариковски кряхтя, дедуля выбрался из машины и, одернув старенький, но опрятный пиджак, подошел к ней ближе:

– Вам не следует меня бояться. – Оглядев двор, он остановил вопросительный взгляд на Ларисе. – Вы не против, если мы пройдем для начала в дом?

Теряясь в догадках, сбитая с толку, она пожала плечами и направилась к входу.

– Скромно живете, – проходя в комнату и усаживаясь в кресло, заметил гость.

– Вы что-то говорили об Антоне, – напомнила Лариса, ломая голову, как вести себя со столь странным посетителем.

Она неожиданно успокоилась. Незваный гость почему-то перестал ее пугать. Даже наоборот, его спокойствие словно передалось и ей. Благодаря его появлению она достигла максимального напряжения и перегорела. Страх исчез, уступив место здравому смыслу. Лариса вновь украдкой посмотрела на мужчину.

С одной стороны, появление этого человека может быть элементарной провокацией спецслужб, которые каким-то образом заподозрили, что Лариса не до конца откровенна со следователями. Если это так, то она все равно будет придерживаться прежней линии поведения. В этом нет ничего страшного. Помурыжит ее этот дедок и уйдет ни с чем. Лариса уже не боялась ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Пусть этой статьей дураков пугают. Она в случае чего всегда сможет выкрутиться, сославшись на отсутствие в России эффективной программы защиты свидетелей. Запугал ее Игнатьев или, как его еще там, Филиппов, кажется, и все тут. Что можно взять с одинокой и слабой женщины? А вот если это пришли люди Зелимхана, тут уже дело плохо. Она покосилась на двери, за которыми сидел охранник.

– Не бойтесь меня, – перехватив ее взгляд, успокоил гость. – Помощь сотрудника вашей службы безопасности не понадобится.

– А я и не боюсь, – почему-то почувствовав себя неловко, смутилась Лариса. – Вам показалось. Просто последнее время у меня очень много неприятностей…

– Знаю, – махнул рукой мужчина, давая понять, чтобы она не утруждала себя объяснениями. – Скоро они прекратятся.

– Мы уже довольно долго общаемся, но я так до сих пор не знаю, кто вы.

– Меня зовут Федор Павлович, фамилия Родимов. – Мужчина достал носовой платок и, ослабив галстук, вытер им шею. – Я старший товарищ Антона Игнатьева. Можно сказать, начальник. Необходимость моего общения с вами вызвана лишь желанием поддержать вас в трудную минуту и напомнить, что ничего страшного, слегка искажая свои показания, вы не делаете.

– Послушайте, – не выдержала Лариса, – так долго продолжаться не может! Теперь мною занимается настоящее ФСБ, до этого я устала посещать милицию и прокуратуру. Ни к тем, ни к этим, как я понимаю, ваша организация не имеет никакого отношения. Кто тогда Антон? Кто тогда вы? Больше я не знаю никаких структур, кроме криминальных.

– Давайте договоримся так. – Родимов поднялся из кресла и прошел к стене, собираясь с мыслями. – Вы убеждены в том, что бен Рашид аль-Масуд похищен Игнатьевым и убит?

– Я не совсем уверена, что он мертв, но в том, что в отношении его совершены противоправные действия руками Антона со стороны какой-то криминальной группировки, меня уже не переубедить, – выдохнула Лариса. – Почему в таком случае Игнатьев скрывается?

– Так надо. А развеять ваши сомнения я могу, причем со стопроцентной гарантией. – Родимов хитро посмотрел на Пузыреву. – Только после этого от вас потребуется, как и прежде, стоять на своем и ни при каких обстоятельствах не менять показаний. Вы не видели Антона на квартире своей матери и никогда не обсуждали с ним вопрос, кем в действительности является араб. Тем более не сообщали ему о том, что Масуд к вам приезжал.

– Я согласна, – кивнула она головой, с интересом глядя на гостя. – Только как вы меня убедите, что я могу вам верить?

– Завтра в десять утра вы будете иметь возможность свидания с бен Рашидом в стенах Лефортова. Я думаю, этого больше чем достаточно.

Некоторое время, переваривая услышанное, Лариса растерянно смотрела вслед уходящему по коридору гостю. Неожиданно, словно кто-то подтолкнул ее в спину, она бросилась следом.

Заслышав торопливые шаги, Родимов остановился.

– Вы так и не сказали, с ним все нормально? – спросила она, с надеждой заглядывая ему в глаза.

– Не волнуйтесь, все хорошо. – Родимов грустно улыбнулся. – И не злоупотребляйте снотворным.

– Теперь я обойдусь без него, – махнула она рукой и тут же насторожилась: – А откуда вам известно о снотворном?

– Ну как же, кто в вашем положении спокойно бы спал до нашего разговора.

– Вообще-то да, – согласилась она со столь простым объяснением. – Может, вас подвезти?

– Я на машине.

* * *

Филиппов пришел в себя на грязном и липком от крови бетонном полу небольшого помещения без окон. Со связанными за спиной руками он лежал на боку, уткнувшись в чьи-то колени. Пахло машинным маслом и выхлопными газами. Где-то за стеной шумела газосварка. Перевернувшись на спину, он огляделся. В свете тусклой электрической лампочки увидел лежащего рядом Слона. Его голова была окровавлена, а лицо до неузнаваемости распухло. Прислонившись к стене, с закрытыми глазами, у дверей сидела Дана.

– Где мы? – ни к кому не обращаясь, прохрипел он, пытаясь сесть.

Болью пронзило все тело. Судя по всему, он долго был без сознания.

Открыв глаза, девушка всхлипнула. Взгляд ее был отрешенным и усталым.

– Где мы? – повторил свой вопрос, уже обращаясь к ней, Антон.

– Не знаю, – едва шевеля разбитыми губами, пробормотала она. – Какой-то гараж. Машину тоже сюда загнали.

– Мы не дома у Шамиля?

Дана отрицательно покачала головой:

– Нет. Нас долго куда-то везли…

Превозмогая боль, Антон подполз к дверям. Прислушался. Судя по голосам, соседнее помещение было значительно больше, и там работало несколько человек.

«Может быть, автосервис или какая-нибудь сельская мастерская?» – подумал он и повернулся к Дане спиной:

– Попробуй зубами развязать веревку.

– Не смогу, – прошептала она.

Неожиданно Антон поймал себя на мысли, что она не выговаривает половину согласных букв и глотает окончания слов. Он посмотрел на нее.

Больше ничего не говоря, Дана лишь слегка приоткрыла рот, и Антону стало все ясно. Передних зубов у нее не было, а губы сильно разбиты.

– Тогда давай я освобожу тебе руки, а ты потом развяжешь меня.

Девушка легла на живот. Превозмогая боль, Антон вцепился зубами в узел. На счастье, веревка была капроновая, и через пару минут Дана была уже свободна.

– Давай теперь ты, – он перевернулся на бок. – Если кто-нибудь зайдет, прячь руки за спину и не подавай виду, что освободилась.

Дана возилась долго. Избавившись от пут, Антон обнаружил, что левая рука почти не функционирует, а плечо сильно распухло. Немного придя в себя, он попытался освободить Слона, но оказалось, что тот уже мертв. Узнав это, Дана забилась в угол и беззвучно зарыдала.

Тело ломило. Превозмогая боль, Антон подошел к двери и осторожно на нее надавил. Снаружи оказался навесной замок, но в образовавшуюся щель можно было разглядеть, что происходит в соседнем помещении. Как он и предполагал, это был какой-то цех. Была видна и часть кабины грузовика. По всей видимости, его пригнали сюда и сейчас быстро разбирали на части. Наверняка таким образом Шамиль избавлялся от основной улики. По обрывкам фраз Филиппов понял, что работают там не чеченцы, а обыкновенные российские работяги. Одного ему даже удалось разглядеть. Это был пенсионного возраста мужчина, с уставшим лицом и в промасленной спецовке.

«Может быть, это тоже рабы?»

Плохо это или хорошо, он не знал. Оглядев еще раз помещение, в котором они оказались, он вновь подошел к Слону и обшарил его карманы. Нужно было хоть какое-то оружие. В его положении пригодилась бы даже обыкновенная ручка. Однако карманы Слона были уже опустошены чеченцами. На глаза Антону попался брючный ремень с массивной металлической пряжкой. Сняв его с убитого, он уселся у порога и принялся затачивать ее край прямо о пол.

– У нас только один шанс, – заметив недоумение в глазах Даны, пояснил он. – Когда за нами придут, воспользоваться эффектом неожиданности, напасть, попытаться завладеть оружием и бежать.

Антон понимал, что это практически сделать в их положении невозможно. Они не знают, что там, за этими дверями. Сколько человек сюда вообще должно будет прийти. Но он также понимал, что они не нужны Шамилю. В крайнем случае их помурыжат для того, чтобы узнать, на кого они работают. А почему, собственно, здесь сейчас никого нет? Он вскинул на Дану подозрительный взгляд.

– Что было после того, как я потерял сознание?

Некоторое время девушка молчала. Потом медленно перевела взгляд на тело Слона:

– Тебя долго били, за это время их главный куда-то позвонил, и приехала еще одна машина. Нам надели на головы пакеты и отвезли сюда. Потом били сначала его. Спрашивали, на кого работаем. Принесли какую-то машинку зеленого цвета и подсоединяли провода…

– Ладно, это опустим, – нахмурился Антон, догадавшись, что показания из Слона и Даны вытягивали даже электрическим током. – Меня интересует одно, вы все рассказали?

– Да, – Дана опустила глаза.

– Понятно, – вздохнул он. – Теперь я могу тебе сказать однозначно, что с нами уже им говорить не имеет смысла, и мы Шамилю больше не нужны. Значит, остается один выход – драться.

– Может быть, нас Башмак спасет? – с надеждой в голосе спросила девушка.

– Судя по тому, что здесь никого нет, именно сейчас его самого нужно спасать, – грустно усмехнулся Антон и принялся снова затачивать пряжку.

– Еще у нас зачем-то брали из вены кровь и писали какие-то цифры на руках…

– Кровь? – удивился Антон. – Для чего?

– Не знаю…

Спустя час шум в цехе прекратился. Антон прислушался. Раздался звук, похожий на тот, который возникает, когда закрывают большие ворота. Посидев несколько минут и окончательно придя к выводу, что в цехе никого нет, он поднялся и, навалившись на двери плечом, с силой надавил. Боль вновь пронзила тело от шеи до лопатки, но тут же он забыл о ней, почувствовав, как скоба, на которой висел замок, медленно поддалась.

– Помоги, – позвал он Дану.

Вдвоем они принялись расшатывать дверь. Медленно, но просвет увеличивался. Когда в него уже можно было просунуть руку, Антон надел на указательный и безымянный палец пряжку, которая была уже достаточно остра, чтобы ею можно было орудовать как лезвием, и, вновь навалившись на двери, толкнул их в последний раз. С шумом они распахнулись. Перепрыгнув через порог, он огляделся.

Это действительно оказался цех по ремонту техники. В его дальнем конце стоял полуразобранный трактор. Грузовик полностью разобран, а рама до половины порезана на куски. В этом помещении никого не было.

Подобрав по пути монтировку, Антон подошел к въездным воротам. Они были прикрыты, но не заперты снаружи. Выглянув в них, он увидел небольшой лесок, за которым виднелись огни деревни. На бетонной площадке перед зданием стояла «Нива». В ней он разглядел двух человек. Сомнений не было. Это были люди Шамиля, оставшиеся караулить пленников. По-видимому, они ждали, когда совсем стемнеет, чтобы вывезти куда-нибудь детали грузовика и спрятать трупы.

Антон еще раз оглядел цех. Выход был один, на площадку, где их неминуемо заметят. Однако на противоположной стене были окна, половина стекол в которых отсутствовала. Подтащив к ним перевернутый ящик с ветошью, он выглянул на другую сторону мастерской. Вплотную к стене с этой стороны подступал лес.

Выбравшись из здания и отойдя на полкилометра, они уселись на поваленное дерево.

– Куда теперь? – Дана вопросительно посмотрела на Антона.

Оглядевшись, он пожал плечами:

– Не знаю, как ты, а я обратно.

– Зачем? – удивилась она.

– Хочу поблагодарить Шамиля за приятно проведенное время.

– Ты сумасшедший, – прошепелявила девушка. – Нам отсюда нужно ноги уносить, и чем быстрее, тем лучше.

Было уже темно. Над ними гудели тучи комаров, но их укусы были ничто по сравнению с последствиями пережитых побоев. Антон поднял глаза к небу, пытаясь определить по звездам стороны горизонта, чтобы объяснить девушке, как идти.

– Я останусь с тобой, – словно прочитав его мысли, проговорила она. – Кто меня в таком виде в машину посадит?

Антон вздохнул. Девушка была права. До Москвы далеко. Ночью, даже если она выйдет на шоссе, наверняка не сможет добраться до города.

– Ладно, – снимая рубашку, согласился он, – будешь тогда сидеть здесь и ждать меня. А пока перевяжи плечо.

* * *

Обойдя здание мастерской и выйдя к площадке, на которой они с Даной видели машину с караулившими их парнями, Филиппов понял, что их уже хватились. Рядом с уже знакомой «Нивой» стоял джип Шамиля. Через распахнутые ворота было видно, как внутри здания мечутся люди. Слышались громкие и возмущенные голоса. Антон, прикрываясь деревьями, подобрался ближе к стоянке.

Возле машин стояло несколько человек. Лиц невозможно было разглядеть, но по голосу одного из них Антон узнал, это Бекбулаев собственной персоной.

– Как вы могли упустить двух полумертвых людей?! – с негодованием в голосе говорил он стоящим перед ним парням. – Девчонка дышала через раз, а Бес ко всему был ранен. Где они сейчас?

– До шоссе здесь километров семь, – заговорил один из парней, – добраться за это время они до него не могли…

– А откуда ты знаешь, что они пошли именно в ту сторону?! – оборвал говорившего Бекбулаев. – Вокруг много деревень. Там есть опорные пункты милиции и просто телефоны…

– Зачем Бесу идти в милицию? – удивился один из парней. – Он же в розыске!

С шумом переведя дыхание, Шамиль развернулся и сделал несколько шагов в сторону кустов, за которыми притаился Антон. Затем, развернувшись на каблуках, вернулся.

– Осмотрите еще раз лес за цехом. Может, они где-то поблизости прячутся. Пусть кто-нибудь проедет в село и потихоньку покатается по улицам, может, выползут туда. И еще, – остановил он рукой бросившихся выполнять поручение парней, – они мне нужны живыми.

Наконец Шамиль остался один, если не считать водителя, сидевшего за рулем его машины. Остальные разошлись искать беглецов.

Антон скрипнул зубами, придя к выводу, что зря возвращался обратно. Что он сейчас может сделать с простреленным плечом?!

Тем временем к цеху подъехал еще один автомобиль. К огромному удивлению Антона, это оказалась карета «Скорой помощи».

«Неужели нам решили медицинскую помощь оказать?» – удивился он, увидев, как из нее вышел водитель с женщиной в белом халате. Почти одновременно из ворот гаража появились двое парней, неся за руки и за ноги тело Слона. Положив его прямо на землю, в полосе света, падающего через открытые ворота, они отошли в сторону. Женщина подошла к трупу и осмотрела его. Затем повернулась к парням:

– Этот уже никуда не годится. Давно умер. – Она зачем-то закатала рукав рубашки на левой руке. – Номер два. Анализы и группа крови у этого не очень. Меня больше интересует первый и третий номера.

К ней подошел Шамиль:

– Сейчас их найдут.

– Я не могу долго ждать, – возмутилась женщина. – Мы и так далеко заехали.

– Извини, Тамара, – Шамиль развел руками. – Накладка вышла. Они сумели уйти…

– Меня не интересуют ваши проблемы. Нам необходимо оправдать вызов. Кстати, получив результаты анализов женщины, сразу начали готовить к операции больного.

– Значит, этого не берешь? – спросил ее Шамиль.

– Я же говорю, он уже коченеть начал. – Она еще раз нагнулась к телу Слона. – И сколько раз мы вам говорили, не бейте по почкам и печени… Материал портите.

– Старались не бить, – Шамиль вздохнул и поманил парней рукой. – Этого спрятать.

Неожиданно в памяти Антона всплыли слова Даны: «Зачем-то брали из вены кровь и рисовали на руке цифры».

Он закатал рукав рубашки. Несмотря на то, что было темно, ему удалось разглядеть не только выведенную черным фломастером единицу, но и увидеть след от укола.

Наконец до него дошло. Их планировали пустить на донорские органы! От этого открытия на затылке зашевелились волосы, а по спине пробежали мурашки. Значит, даже таким способом обогащения не брезгует Шамиль! Теперь стало понятным, для каких целей брали кровь и чего ждали чеченцы, оставив их одних в помещении гаража. Врач приезжает в случае, если доноры имеют хорошие результаты анализов.

– Значит, так, – донесся до него голос женщины. – Я жду еще сорок минут и уезжаю.

– Как знаете, – Шамиль кивнул головой и направился к своей машине.

«Значит, через сорок минут санитарная машина поедет в город, – подумал Антон. – На ней есть связь, и можно разжиться ножом».

Поразмыслив с минуту, он принялся осторожно отползать в глубь леса. Удалившись на достаточное расстояние, осторожно встал и направился параллельно дороге, по которой в скором времени должна будет проехать санитарная машина. Из опасения нарваться на людей Шамиля, рыскающих сейчас в окрестностях, шел осторожно. Приходилось останавливаться и прислушиваться к каждому шороху. За те полчаса, которые он отмерил про себя, ему удалось пройти чуть больше километра. Но и этого, по мнению Антона, было уже достаточно для претворения его плана в жизнь.

Облюбовав участок дороги, проходивший через довольно глубокую лощину с затяжным спуском и подъемом, по дну которой бежал небольшой ручеек, он притаился на обочине и принялся ждать.

«Наверняка „Скорая“ поедет без сопровождения, – размышлял он про себя, следя за дорогой. – Шамиль не успокоится до тех пор, пока будут шансы нас найти».

Время шло, а машина все не появлялась. Антон начал волноваться. К болям в голове, груди и плече прибавился озноб – воспалилась рана. Наконец вдалеке, на взгорке среди деревьев, замелькали огни машины. Сердце тревожно заколотилось.

«Только бы это была „Скорая“, – думал он, выходя на середину дороги. Определить тип машины, когда она освещает тебя, очень тяжело.

Достав из кармана заточенную пряжку от ремня Слона, он лег на правый бок, положив ее под себя.

Когда до машины оставалось несколько десятков метров, Антон, превозмогая боль, поднял руку. Скрипнув тормозами, машина остановилась, не доезжая до него несколько шагов. Теперь он хорошо видел, что это именно та, которую он ждал.

Сделав вид, будто силы покинули его, он уткнулся лицом в землю.

Открылись двери, и на дорогу кто-то вышел.

– По-моему, это один из тех, кого сейчас ищет Шамиль, – раздался женский голос. – На ловца и зверь бежит.

– Тамара Васильевна, – заговорил водитель, – я тогда звоню ему…

– Не спеши. – Она подошла вплотную и присела перед Антоном на корточки. – Он едва живой. Неужели не справимся сами?

– Надо хотя бы предупредить, чтобы зря не искали, – не унимался водитель.

– Послушай, Слава, ты понимаешь, что сейчас предлагаешь? Перед тобой на земле лежит больше ста тысяч долларов, а ты собираешься кому-то звонить. Учти, стоит Шамилю узнать, что мы отыскали его, и этот материал подешевеет больше чем наполовину.

– Я вас понял, – вздохнул водитель.

– Понял, так хватай и волоки в машину, а нечего здесь рассусоливать.

– Сейчас, только монтировку на всякий случай возьму.

– Какая монтировка! – женщина вышла из себя. – Он без сознания!

По шагам Антон определил, что мужчина подошел к нему вплотную и, взяв за руку, попытался поднять. Из глаз Антона брызнули искры. Превозмогая боль, он вскочил на ноги и молниеносным движением полоснул водителю по горлу пряжкой.

От неожиданности вскрикнув, сидящая перед ним на корточках женщина упала на спину.

Схватив докторшу за отворот белого халата, он заставил ее подняться. С ужасом глядя на корчившегося в грязи водителя, который безуспешно пытался остановить кровь, зажав руками рану на шее, она вновь упала. Видя, что врач окончательно потеряла контроль над собой, он оставил ее и подошел к машине. На носилках лежала Дана. Он пощупал пульс. Она оказалась жива, впрочем, он в этом и не сомневался.

– Что вы с ней сделали?

– Она жива, – заикаясь и икая, выдавила из себя врач. – Это снотворное…

– Бери свой чемодан и делай такой же укол своему помощнику.

Слегка пошатываясь, она бросилась выполнять указание и уже через минуту возилась рядом с водителем. Однако вскоре ее суета прекратилась.

– Что, – Антон подошел ближе, – концы отдал?

– Вы ему повредили сонную артерию… Уже ничего нельзя сделать…

– Хватай его и тащи в машину.

Когда водитель занял место рядом с мирно спящей Даной, Антон достал канистру с бензином.

– Что вы хотите сделать? – упавшим голосом спросила врач.

– Пока ничего. Подойди сюда.

– Вы не посмеете. Меня заставляли! – С этими словами она попыталась бежать, но ее хватило лишь на несколько шагов. Запнувшись, она упала.

– Снимай халат! – Он толкнул ее ногой в живот. – Если будешь делать то, что я скажу, обещаю, останешься живой.

Женщина подчинилась. Обильно смочив халат бензином, Антон заставил ее вновь надеть его на себя, после чего, связав руки бинтом, усадил в машину.

Через некоторое время Филиппов ехал в обратном направлении. Женщина со связанными руками сидела рядом. Несмотря на открытые окна, сильно пахло бензином.

– Когда окажемся на месте, я остановлю машину и выйду. Ты позовешь Шамиля и скажешь, будто на дороге нашли еще одного раненого. Попросишь подойти и посмотреть, тот это человек или нет, которого они ищут. Я за это время открою задние двери и буду ждать его у них. В темноте он не сможет меня разглядеть. Учти, если вякнешь что-нибудь, я подожгу машину. Вспыхнешь как свечка…

– Но в салоне ни в чем не повинный человек.

– Ты же этого человека на запчасти везла! – удивленно воскликнул Антон. – Или уже забыла? Поверь, сгореть сейчас заживо для этой девушки намного легче, чем попасться Шамилю в лапы.

Джип Шамиля стоял на прежнем месте. Не успел Антон остановиться, как в их сторону направился человек.

– Почему вернулись, Тамара?

Антон узнал голос Бекбулаева и вышел из машины.

– Нашли по дороге мужчину без сознания. Наверное, это и есть ваш беглец. Не желаете взглянуть? – ответила женщина.

Антон открыл двери как раз в тот момент, когда из-за машины вышел Шамиль.

– А почему так бензином сильно воняет, – едва успел спросить чеченец, как, охнув, повалился на землю. Собрав все силы, Антон несколько раз ударил его монтировкой по голове и затолкал бесчувственное тело в салон к Дане и водителю. Закрыл двери.

– Ну что, тот? – спросила женщина, не успевшая понять.

– Тот, сказали отвозить, – подтвердил Антон, наблюдая за тем, как вышедший из джипа водитель Шамиля также направляется в его сторону.

Свет фар «Скорой помощи» слепил чеченца, и он не мог видеть, что его хозяина уже нет рядом с машиной. Кроме этого человека, перед мастерской больше никого не было. Бекбулаев отправил всех на поиски. Спрятав в рукав халата, который предусмотрительно снял с водителя, внушительных размеров скальпель, Антон присел на корточки перед колесом и подергал за рулевую тягу.

Когда чеченец поравнялся с ним, не вставая, он всадил скальпель ему в живот. Парень, вскрикнув, упал на колени, зажимая рану. Несколькими ударами Антон добил его, после чего направился к машинам. У джипа и «Нивы» он обрезал провода зажигания.

Спустя несколько минут Филиппов уже гнал машину к шоссе. Узнав у едва живой докторши название деревни, рядом с которой находилась злополучная мастерская, позвонил Родимову и в двух словах объяснил ситуацию.

До шоссе, по словам докторши, было полчаса езды. С трудом, практически одной рукой управляя машиной, Антон выжимал из нее все, на что только она была способна. С бешеной скоростью мимо пролетали выхватываемые из темноты деревья. Он очень спешил. Если кто-то из людей Шамиля сейчас вернулся и обнаружил отсутствие хозяина и его водителя, а также выведенные из строя машины, то наверняка об этом сообщили оставшимся в особняке людям, и они уже едут навстречу.

У Антона была еще одна проблема, не менее важная, чем уйти целым и невредимым от мести чеченцев. Что сделать, чтобы его больше не искали? Размышляя над этим вопросом, он не заметил, как докторша умудрилась связанными руками открыть дверь и нырнуть из машины. Нажав на тормоза, он выскочил следом. Женщина лежала, уткнувшись лицом в траву. Тело было неестественно развернуто. Ломая голову, специально она покончила таким образом с собой или надеялась убежать, он вернулся в кабину и тронул машину.

* * *

С начинающего сереть неба исчезли звезды. Утренний ветерок принялся водить над лугом пеленой тумана. В кронах деревьев запел соловей.

С дороги донесся скрип тормозов. Антон осторожно поднялся и, увидев «Опель» Родимова, облегченно вздохнул. В тот же момент в кармане запиликал трофейный сотовый, номер которого Антон сообщил генералу еще несколько часов назад. Он поднес его к уху.

– Ну где тебя черти носят? – раздался нетерпеливый голос Федора Павловича. – Я приехал.

– Вижу, – успокоил его Антон и, тронув за плечо все еще находящуюся под действием лекарства Дану, отправился к дороге.

– Судя по твоему виду и запаху, можно предположить, что все это время ты в Ираке нефтяные скважины тушил.

Антон пропустил шутку генерала мимо ушей и, покосившись на Дану, вынул из кармана коробочку из-под игл.

– Что это? – генерал, вскинув удивленный взгляд, заглянул в нее. – А это еще зачем?

– Вместе с санитарной машиной сгорело, причем основательно, три труппа.

– Это ухо принадлежит одному из них? – уточнил генерал.

– Именно так, – подтвердил Антон. – Вы знаете, что с ним делать.

Федор Павлович понял, чего хочет Антон. Для установления личностей сгоревших с машиной людей будут проводить экспертизу ДНК. Допуская, что некто Игнатьев находился за рулем перевернутой и выгоревшей дотла «Скорой помощи», следователи ФСБ потребуют данные его медицинской карты у разведывательного управления. Эти ребята хорошо знают, что на каждого офицера спецназа заводится подробный документ, позволяющий в случае гибели установить его личность не только по отдельным фрагментам тела, но и по волосу. Данные анализов уха сгоревшего в машине водителя Шамиля будут вшиты в липовое личное дело несуществующего Игнатьева.

– А девушка? – Генерал посмотрел на вновь уснувшую Дану.

– Она будет молчать, – успокоил его Антон. – Как вы поступите с медиками?

– Не волнуйся, – махнул рукой Родимов. – По номеру мы уже узнали, что эта машина принадлежит одной из станций донорских органов. С ними разберутся без нас. Тебя больше ничего не интересует? – Трогая машину с места, генерал испытующе посмотрел на Антона.

– Как Пузырева себя чувствует?

– Вчера утром ей была организована встреча с Масудом на Лубянке.

– Как это удалось сделать? – удивился Антон, зная строгие правила, царившие в этом изоляторе. – Он же под следствием!

– Провели под видом опознания. – Родимов выдержал паузу, разворачивая машину в направлении Москвы. – Хотя пришлось постараться убедить контрразведчиков в необходимости этого мероприятия.

– И что? – не унимался Антон.

– Ты хочешь знать, как она себя вела? – Он, хитро прищурившись, посмотрел на Филиппова. – Какая тебе теперь разница? Вы больше не увидитесь.

– Просто интересно. – Антон изобразил на лице равнодушие. – Не хотите говорить, не надо.

– Да нет, почему же не хочу? – удивился Родимов. – Полное равнодушие проявили они друг к другу. Кстати, Масуд до сих пор даже не подозревает, что это она тебе его сдала.

Антон уже не слушал генерала. Глядя на проносившиеся мимо деревья, он уже мысленно был дома.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg