«Майор Ветров»

Майор Ветров (fb2) - Майор Ветров 1773K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Николай Иванович Чергинец

Николай Чергинец Майор Ветров

Глава 1. Антитеррористический центр Организации Договора о коллективной безопасности

Трехэтажное здание, стоящее в отдалении от жилых массивов. Рядом — несколько других зданий с антеннами на крышах, территория обнесена высоким бетонным забором.

В большом зале стоят столы-пульты, за которыми у мониторов компьютеров сидят офицеры (мужчины и женщины). На широкой стене — огромное световое табло с бегущей строкой.

В центре зала за одним из столов сидит генерал-лейтенант. Он слушает по громкой связи чей-то доклад, в это время на стенде высвечивается огромная карта границы Таджикистана с Афганистаном.

Докладчик хриплым, вероятно, простуженным голосом сообщил:

— Сегодня в ноль часов семнадцать минут в районах 15–27 и 31–34 с сопредельной стороны были предприняты три попытки прорыва на территорию Таджикистана нескольких групп террористов численностью от 20 до 50 человек в каждой. В пресечении прорывов задействован резерв, в том числе части 201-й дивизии.

Генерал и два полковника, внимательно вслушиваясь, разглядывают на световом табло карту района событий. Вспыхивающие стрелки показывают места боестолкновения.

А из динамика тот же голос продолжал:

— Боестолкновения с небольшими перерывами продолжались до 2 часов 20 минут. После направления в указанные районы подкрепления из состава 201-й дивизии, ровно в 2 часа ночи, на участке границы 11–14 две группы террористов неожиданно атаковали пограничные дозоры. Командования пограничных войск и МВД немедленно направили в этот район подкрепление. Одна группа противника почти полностью уничтожена. В настоящее время идет поиск на местности.

Обнаружены двадцать три погибших террориста. При них — оружие, боеприпасы, в том числе и гранаты. В ходе боя убито шесть ишаков с девятью тюками с наркотиками, общий вес которых превышает двести килограммов. Захвачено в плен трое раненых террористов. По их показаниям, в банде было 36 человек, они сопровождали караван из десяти ишаков с поклажей в виде тюков с наркотиками.

Вторая банда в количестве до шестидесяти человек, потеряв девятнадцать боевиков и пять ишаков с наркотиками весом чуть более 140 килограммов, смогла прорваться на территорию Таджикистана. В настоящее время проводятся действия по преследованию противника и поиск в районе боестолкновения. Еще темно, что существенно осложняет наши действия.

Генерал чуть наклонился к небольшому микрофону:

— Что говорят пленные в отношении второй группы?

— Все трое утверждают, что сегодня ими проводилась одна из главных за последнее время операций, к которой они тщательно готовились почти полгода: вели визуальную разведку, засылали агентуру, осуществляли с помощью голубей переписку со своими источниками на этой стороне.

Похоже, что их цель — создать все условия для прорыва группы, руководителем которой является известный Хакким, один из заместителей бен Ладена.

Генерал посмотрел на целый ряд часов, размещенных на стене, под одними из них большими буквами надпись: «Местное время». Его взгляд застыл на часах с надписью «Душанбе».

Один из полковников громко сказал:

— В Душанбе три тридцать.

— До рассвета еще многовато, — добавил второй офицер.

Генерал согласно кивнул и приказал:

— Соберите всю информацию о Хаккиме. Держите постоянную связь с Душанбе. Пусть постараются получить максимум сведений о Хаккиме и его банде, в том числе о фамилиях членов банды, маршруте, количестве наркоты, короче, любую мелочь — это все очень для нас важно.

Глава 2. Полковник Ивняк

Небольшой город. По улочкам едет армейский уазик. Вот он выезжает на окраину и устремляется по узкой, с рядами высоких деревьев по сторонам, дороге. В уазике рядом с офицером-водителем — полковник Ивняк.

Посматривая по сторонам, Ивняк задумчиво произнес:

— Красивая дорога, ровная.

Офицер, сидевший за рулем, ответил:

— Зато у вас, в Чечне, горы… Они тоже красивые. — Ивняк молча кивнул головой и через несколько секунд сказал:

— Красивые… но очень уж неспокойные.

— Много духов?

— Пока немало. Подпитывают их из целого ряда стран. Лезут, как пчелы на сладкое. Жаль, парней теряем.

— Да, жаль, — согласился офицер и повернул влево. Машина направилась к воротам в бетонном заборе. Вокруг территории, где из-за забора виднелись какие-то здания, раскинулся лес.

— Хорошо устроились, — заметил полковник.

— Подальше от глаз…

Машина въехала в автоматически открывшиеся ворота. Постовой взял под козырек и чуть улыбнулся знакомому офицеру, сидевшему за рулем.

В кабинете генерал Пулихов был один. Ивняк козырнул:

— Товарищ генерал-лейтенант! Полковник Ивняк прибыл по вашему приказанию.

— Здравствуйте, Сергей Платонович, проходите, присаживайтесь.

— Здравия желаю.

Генерал и полковник устроились в креслах друг против друга. На стене сбоку от них висела большая карта, где в крупном масштабе была видна Чеченская Республика. Пулихов сразу же перешел к делу.

— Сергей Платонович, неделю назад крупная банда смогла прорваться из Афганистана в Таджикистан. Главарь банды — известный вам Хакким.

— Да, знаменитый Кровавец! Опять к нам пожаловал…

— Так вот, эта банда уже у вас, в Чечне. — Он лазерной указкой показал район. — Вот в этом труднодоступном, лесистом районе. Один раз мы смогли перехватить его передатчик. Работал через спутник. Вот уже второй день, как больше ни слова. Молчит.

— Опять через Албанию, по территории бывшей Югославии…

— Возможно, и так. Мы проинформировали наших коллег в Европе. Дело в том, Сергей Платонович, что, по имеющейся информации, перед Хаккимом и его головорезами стоит задача устроить грандиозную провокацию по дискредитации российских войск в Чечне, чтобы подбросить мировому сообществу дезу о нарушениях прав человека, жестокости, преступлении против человечности и так далее. Сами понимаете, как это необходимо для провокаторов и политиканов разных мастей, обливающих грязью Россию и обеляющих террористов.

— Понятно, товарищ генерал-лейтенант.

— А теперь, пожалуй, не менее, а может, более важное. — Генерал встал и приблизился к карте. — По нашей информации, Хаккимом впервые в Чечню доставлены компоненты ядерного оружия.

Ивняк встал и также приблизился к карте:

— Этого еще не хватало!

— Да. Их цель — распылить на территории нескольких крупных городов эти компоненты, что ненамного легче, чем взрыв ядерного заряда.

Они возвратились к столу, и генерал придвинул к полковнику небольшую папку:

— Здесь подробная информация. Ознакомьтесь и возвращайтесь к себе. Действовать надо безотлагательно…

Глава 3. Чечня. Военная база

Полковник Ивняк стоял у окна и смотрел, как на плацу тренируются бойцы спецназа. В кабинет вошел одетый в униформу майор.

— Товарищ полковник, майор Ветров по вашему приказанию прибыл.

— Здравствуйте, майор! Проходите к карте, — и полковник двинулся к карте, жестом приглашая Ветрова следовать его примеру. — Перед нами стоит задача, выполнить которую под силу только вашему подразделению. Вам придется возглавить спецгруппу, в которую необходимо отобрать самых крепких и надежных офицеров. Речь идет о работе, которую еще не приходилось выполнять. Лично вы, Роман Игоревич, готовы? Как самочувствие?

— В норме. Когда выходить на задание?

— Завтра на рассвете.

— На какое время следует рассчитывать, численность группы?

— На время, необходимое для выполнения задания. К району действий — на транспорте, ну а дальше… Дальше вперед по горам на своих двоих, как говорится, с полной выкладкой плюс максимальный запас боеприпасов, медицинских принадлежностей. О количестве группы… Думаю, надо человек тридцать. В группе должны быть люди со знанием чеченского, ингушского, английского и арабского языков. У вас же есть такие?

— Так точно. Причем все они владеют к тому же русским и матерным…

— Это тоже может пригодиться, — хмуро заметил Ивняк и взял в руку небольшую лазерную указку. — Итак, майор, ваше задание…

Глава 4. Начало операции. Майор Ветров

Длинная колонна БМП, БТР и грузовиков выстроилась на дороге, ведущей в западном направлении. Возле одного из бронетранспортеров майор и капитан склонились над картой.

Ветров пальцем водил по карте:

— Как только выйдем из города, вот по этой дороге разворачиваем колонну на юг, обходим город и этим путем идем на восток. Через двадцать два километра, здесь как раз, видишь, подъем, отдай приказ — скорость двадцать. Мы десантируемся по ходу и уходим в южном направлении. Ты пройдешь еще десяток километров, — пальцем показывает точку на карте, — и организуешь проческу вот этого квадрата. Немножко постреляй по склонам гор и разворачивайся. Будь внимателен, за тобой — рота. Пусть саперы ушами не хлопают, а внимательно смотрят за дорогой. Духи к вашему возвращению мин подсадят, не забудь о боковом охранении в наиболее опасных местах…

— Не боись, командир, помню…

Прошло четыре часа, как по гористой, заросшей лесом и кустарником местности двигалась группа спецназа во главе с майором Ветровым. Она медленно продвигалась вперед. Крутые подъемы сменяются спусками. Ветров идет третьим. Он негромко командует:

— Стой! Всем отдыхать. Корнеев, Мышкин, Миронов, Акаев, ко мне!

Ветров тяжело опустился на каменистую землю, положил рядом автомат с глушителем и подствольным гранатометом и, облокотившись на уложенный тут же тяжело нагруженный рюкзак, глотнул из фляги немного воды, развернул карту. Выждав, когда офицеры усядутся в кружок, заговорил:

— Переоденьтесь в национальную одежду и выдвиньтесь к этому селению. Видите, название Армут, по прямой — около четырех километров. Организуйте скрытое наблюдение за населенным пунктом и подступами к нему. Важно выяснить, нет ли там противника. Имейте в виду, что жители селения хорошо настроены к госвласти, создали отряд самообороны. При любой ситуации — ни одного выстрела в ту сторону.

Корнеев, вытирая пот, сказал:

— Командир, но если они создали отряд самообороны, то может случиться, что и нам прохода не будет.

— Кто его знает… По логике это, конечно, так, но всякое бывает. Не забывай, что в этом отряде бойцов немного, да охотничьими ружьями духов не очень-то испугаешь. Старшим группы назначаю старшего лейтенанта Мышкина. Выход в эфир только в крайнем случае. Вопросы есть?

— Нет. Разрешите приступать?

— С Богом. Имейте в виду, через тридцать минут мы тронемся дальше. Следующая остановка, — он ткнул пальцем в карту, — вот здесь, у водопада. Это уже район возможного нахождения противника. Вхождение с нами в контакт — по паролю.

Группа разведчиков отходит в сторону и начинает переодеваться.

Глава 5. База спецназа

Утро. В кабинете полковника Ивняка заместитель начальника штаба бригады подполковник Райков докладывал обстановку:

— Сутки прошли спокойно. Главное — без потерь. Отличилась группа капитана Нестерова. Они смогли захватить троих террористов, которые ночью пытались войти в город.

— Сопротивлялись?

— Не успели. Наши взяли их тихо. Действовали быстро, так что те и пикнуть не успели.

— Где задержанные? — спросил Ивняк.

— С ними работают следователь прокуратуры и оперативники.

— Держите на контроле. Если появится что-нибудь интересное для нас — докладывайте.

— Понял. Других происшествий и важных событий не зарегистрировано.

— Как Ветров?

Подполковник криво улыбнулся и, выдержав паузу, с оттенком обиды ответил:

— В шпионов играет…

— Не понял…

— Я запросил о месте их нахождения, а майор: «Идем по графику». Черт знает что! Ведет себя…

— Иван Емельянович, вы бы с большим пониманием относились к Ветрову. Воюет здорово, сами видите, как к нему люди тянутся, уважают. Да и опыт у него огромный, один Афган чего стоит. Характер у него прямой… Согласен, бывает резковат, но его можно понять, честный, порядочный, надежный офицер. Ну а то, что так ответил, понять можно. Группа идет в режиме радиомолчания. А раз идет по графику — значит, по штабной карте можно определить, где они сейчас, — полковник помолчал немного и продолжил: — Уж больно серьезную задачу майор Ветров решает… Вы подскочите к авиаторам, предупредите, чтобы бомбоштурмовой удар по району действия группы Ветрова не наносили.

— Уже сделано, товарищ полковник. Я предупредил командующего авиацией.

— Молодцом!.. А как вы это сделали?

— Позвонил. Как раз командующий был на месте. Обещал бомбоштурмовые удары по маршруту следования группы Ветрова не наносить.

Ивняк тяжело посмотрел на подполковника. Строго сказал:

— Как вы могли, подполковник, допустить такое!

— Не понял… — изменился в лице Райков.

— Почему по проводной связи сообщали данные о районе действия группы Ветрова?

Райков небрежно махнул рукой:

— Сергей Платонович, неужели вы думаете, что террористы на каждом нашем проводе сидят? Мне все чаще кажется, что мы сильно преувеличиваем их возможности…

— Товарищ подполковник! Я запрещаю впредь доверять такую информацию проводной связи! Вам ясно?

— Так точно, товарищ полковник! Только… я хотел…

— Свободны, подполковник!

Глава 6. В горах

Гористая лесистая местность. Группа майора Ветрова след в след продвигается вперед.

Радист негромко доложил:

— Командир! Мышкин работает!

Ветров быстро надел наушники и услышал:

— Беркут, я ноль пятый! Прием!

— На связи! — коротко бросил майор.

— На подходе к даче подобрали трех птенцов. Щебечут, что вокруг вас много бактерий. В даче — все нормально. Наши чай пьют.

— Что еще щебечут птенцы?

— Подтверждают известное. Только количество бактерий во много раз больше. Они распространены на гораздо большей территории. Вы практически в центре.

Ветров после короткого раздумья приказал:

— Ноль голый! Заберите груз и отправляйтесь на базу. Когда отойдем на пять-шесть километров, запросите стрекоз.

— Беркут! Разрешите после сдачи груза стрекозам следовать к вам?

Взглянув на карту и быстро обдумав ситуацию, Ветров коротко сказал:

— Запрещаю, следуйте домой!

Майор передал микрофон и наушники радисту, пояснил своим товарищам:

— Не будем рисковать. Их всего четверо, а мы ушли уже на двадцать шесть километров.

Он чуть улыбнулся:

— Ну что, славяне, вперед. Нас ждет холодная, чистая, вкусная вода.

Кто-то из офицеров добавил:

— Место, где можно искупаться без трусов.

Другой офицер пошутил:

— Что, уже стирать пора?

Ветров беззлобно произнес:

— Все, баста! Вперед.

Группа тронулась дальше. Замыкающий растянувшуюся колонну, поводя автоматом, настороженно поглядывая по сторонам, неожиданно резко обернулся и замер на месте. Но все было спокойно. Их окружали заросший кустарниками лес и огромные каменные, скалистые глыбы. Замыкающий последовал за группой. Он не увидел, как в этот момент неестественно пошевелилась хвойная лапа, как чуть дрогнули ветви у другого куста…

Глава 7. Генерал Ветров

Руководитель Регионального антитеррористического центра генерал-майор Ветров проводил совещание с руководителями местных силовых ведомств. Он, стоя у карты, рассказывал:

— Так получилось, что наш регион оказался на перекрестке путей, по которым террористические группировки ряда государств организовали транспортировку огромных партий наркотиков. Наши аналитические данные и информация Главного антитеррористического центра позволяют сделать вывод, что здесь создана мощная террористическая группировка, которая сплела настоящую сеть с выходом на многие регионы России и за ее рубежи.

К сожалению, та информация, которой обладает каждая служба в отдельности, не позволяет говорить, что мы контролируем ситуацию. Нам неизвестно, кто руководит местной сетью, кто входит в руководящую верхушку. Мало того, есть сведения о том, что в среде правоохранительных органов действуют их кроты.

В нашем регионе во всех трех областях и в двадцати шести городах, в сельской местности сосредоточены целые базы, с которых наркотическая зараза распространяется по всему региону. Но это доля процента от поставляемого объема наркотиков. Основная масса идет в другие регионы России, страны СНГ и европейские государства, где международный терроризм имеет свои опорные пункты и перевалочные базы. По решению высшего руководства ваших министерств и ведомств вы поступаете в распоряжение Регионального антитеррористического центра, каждый из вас получит сегодня соответствующий приказ от своего руководителя. Перед нами поставлена задача: объединив все свои силы, разгромить террористов. На карту поставлено больше чем наш профессиональный авторитет.

Полковник милиции, начальник местного УВД, тихо произнес:

— Так вот почему нам в руки попадается только мелкая рыбешка! Считаем, как говорится, мелких торговцев, да бьем по рукам тех, кто скупает…

Начальник управления ФСБ, тоже полковник, заметил:

— У нас есть кое-какая информация, но реализовать ее весьма сложно, скажу честно, и опасно.

— Почему опасно? — спросил генерал.

— Игорь Николаевич, вам трудно даже представить, в каких масштабах идет разложение так называемой элиты. Она, словно горная масса во время обвала, обволакивает всякую дрянь, в том числе наркобаронов, ближайших пособников террористов, руководителей оргпреступных группировок.

Прокурор области, одетый в новенький мундир, генерал-майор юстиции, пожимая плечами, сказал:

— Но прокуратура не получала никаких сведений, свидетельствующих о таком подполье…

— В том-то и дело, товарищи, что действуем мы врастопырку, каждый считает только себя и свою службу главной. Поэтому я ознакомлю вас с приказом из Москвы, — он протянул прокурору отпечатанный лист с грифом «Секретно». — Вот, ознакомьтесь, с сегодняшнего дня в таком составе будем оценивать любую информацию и вырабатывать решения, обязательные для всех наших служб…

Глава 8. Бой

Горная лесистая местность. Группа Ветрова медленно двигалась вперед. Все шли в затылок друг другу. По сторонам от цепочки передвигались по два спецназовца, обеспечивая фланги.

Вдруг один из двоих спецназовцев, идущих справа, настороженно поглядывая по сторонам, остановился и поднял левую руку вверх — сигнал «внимание». Его напарник тут же среагировал и, держа наизготовку автомат, стал внимательно осматривать заросли. Неожиданно из одного густого куста показался ствол автомата с глушителем. Из другого куста — такой же ствол. Почти одновременно автоматы бесшумно выстрелили. Бойцы спецназа беззвучно упали на каменистый грунт. Рядом с ними появились террористы. Их было много — не менее сотни. Они развернулись в цепь и устремились с фланга на группу спецназа. Идущий последним боец заметил сквозь кустарник террористов и громко крикнул:

— Духи! — Он вскинул автомат и дал очередь по противнику. Несколько террористов упали.

Ветров мгновенно среагировал:

— Противник справа! Ложись! Огонь!!

Тишину нарушили громкие автоматные очереди. Хорошо было видно, как замыкающий колонну боец замертво упал.

Завязался бой. Уцелевшие бойцы перебежками и ползком пытались занять более удобные позиции. Но силы явно неравные. Бойцы Ветрова оказались в небольшой ложбине. Огонь по ним повела еще одна группа террористов, которая появилась с другой стороны.

Ветров успел расстрелять нескольких террористов и громко отдал новую команду:

— Противник — с тыла! Занять круговую оборону! Радист — ко мне!

Но радист успел только крикнуть в микрофон: «База! База! Мы напоролись на засаду! Нас атакуют с разных сторон…» И тут же умолк. Пуля террориста поразила его в голову. Ожесточенный бой продолжался. Потери несли обе стороны, на стороне противника — явный перевес. Ветров устроился между двумя камнями и вел огонь по очереди в обе стороны. Он не увидел, как из-за большого валуна, недалеко от разлапистой ели, появился террорист и отработанным движением метнул гранату. Близкий разрыв буквально выбросил Ветрова из-за камней. Он без движения остался лежать на земле. Завязался рукопашный бой. Уцелевшие бойцы дрались автоматами и ножами, применяли приемы самбо и карате… На каждого из немногих уцелевших набросились по четверо-пятеро, а то и больше террористов. Вскоре на земле образовались четыре большие кучи из борющихся тел…

Глава 9. Генерал Ветров

Старший Ветров был дома один. Генерал в брюках и рубашке без галстука достал из холодильника бутылку кефира, устало присел к столу, налил в стакан кефир, сделал пару глотков и приостановился. Он услышал звонок, прошел в зал и поднял трубку:

— Слушаю вас!

— Игорь Николаевич, вас беспокоит один гражданин. Мне поручено предупредить вас: если вы приступите к реализации того, о чем вы договорились с другими начальниками силовых служб, и не прислушаетесь к нашему совету, то вас просто выбросят со службы за дискредитацию. Без пенсии. Подумайте, на что вы будете жить. За свою собачью верность вы же ничего не получили от этой власти.

— А вы не могли бы представиться, голос кажется знакомым!

— Я предлагаю встретиться и обсудить нашу общую проблему. Как говорится, определить рамки действий и сотрудничества.

— Хорошо. Я вас жду завтра в своем кабинете.

— Нет, такие разговоры ведутся не в кабинете, а где-нибудь за городом, в приятной обстановке.

Ветров потянулся за мобильником и стал набирать какой-то номер, а из телефонной трубки неизвестный продолжал:

— Не вздумайте предпринимать меры по выявлению, с какого телефона звонят. Во-первых, я звоню из автомата, во-вторых, ваши телефоны, в том числе и мобильник, мы контролируем. Мы вам позвоним через день. От вас ждем только согласия. Чтобы вы были сговорчивым, сообщу: ваш сын майор Ветров находится в наших руках. Он совершил преступление не только перед чеченским народом, но и перед вашей властью.

В трубке послышались короткие гудки. Ветров медленно положил трубку.

Глава 10. Антитеррористический центр

В центре зала за столом — генерал-лейтенант Пулихов. Он и другие офицеры внимательно вчитываются в бегущую строку на световом табло. Рядом с генерал-лейтенантом — полковник Ивняк. На табло высвечиваются слова: «В минувшее воскресенье в райцентре Шали в собственном доме была убита руководитель районного отделения движения “Единая Россия” Татьяна Майджинова. Обстоятельства: в 3 часа 30 минут к дому Майджиновой подъехал автомобиль, из которого выскочили пятеро неизвестных в масках. Они положили на землю троих мужчин-родственников, в том числе несовершеннолетнего внука Майджиновой. Затем трое бандитов вошли в дом и расстреляли женщину. Расследование проводит Шалинская райпрокуратура. Одна из версий: Татьяну Майджинову убили боевики из остатков бандгруппы, которую недавно обезвредили в Автурах. За последние два месяца это уже третья потеря в семье Майджиновых: погибли двое близких родственников Майджиновой.

В 5 часов 20 минут трое сотрудников этого же РОВД, которые возвращались с места происшествия, попали в засаду и были убиты. Их оружие похищено.

В 6.00 силами внутренних войск начато прочесывание в районе Шали и в самом райцентре».

Генерал-лейтенант Пулихов тяжело поднялся из-за стола и кивнул головой находившемуся рядом полковнику:

— Продолжайте работу. В случае поступления новой информации докладывайте. — Пулихов посмотрел на Ивняка и произнес: — Пойдем ко мне в кабинет, Сергей Платонович.

В кабинете Пулихов с помощью дистанционного пульта включил монитор:

— Посмотри, что поздней ночью передали западные телестанции.

На экране появилось селение, внизу надпись «Армут». Люди, одетые в форму российского спецназа, с автоматами с глушителями, зверски расстреливают жителей. В кадрах видно, как людей, выскакивающих из домов, и тех, кого спецназовцы выводят или грубо вытаскивают за руки и волосы, расстреливают в упор. Убивают всех: и мужчин, и женщин, и детей. Неожиданно крупным планом показывают майора Ветрова и с ним рядом лейтенанта. Ветров стоит у калитки, на которую для упора положил автомат, и словно целится в кого-то. Лейтенант Степин, тоже с автоматом, сидит в оконном проеме с выбитой рамой.

Ивняк вскочил на ноги.

— Господи! Это же майор Ветров и лейтенант Степин!! Нет-нет, этого не может быть!! Товарищ генерал-лейтенант, Михаил Андреевич! Это что-то не то! Это провокация! Мне лично докладывал старший лейтенант Мышкин, который вместе с тремя офицерами на подходе к селу Армут захватил троих террористов, что Ветров, направляя их в разведку, строго-настрого приказал, чтобы в сторону села не было ни одного, даже случайного, выстрела!

Пулихов кивнул головой в сторону монитора:

— Но это же Ветров?

Ивняк удрученно кивнул:

— Да, товарищ генерал-лейтенант, и старший лейтенант Степин.

— До остальных далековато, лиц не разберешь… Но форма, форма… оружие… наши…

А с экрана неслось:

— Вы, уважаемые телезрители, сами видите, как российское элитное подразделение совершает бесчеловечный акт — массовое убийство десятков жителей мирного чеченского села. Кстати, жители находились в нормальных отношениях с властями. Четырнадцать молодых парней из этого села служат властям, носят форму милиционеров. Интересно, как они отнесутся к убийствам их родных и близких, их матерей, отцов, сестер и младших братьев?! Мы будем информировать вас о развитии событий.

Генерал хмуро пояснил:

— С утра эти кадры будут продемонстрированы всему миру… Готовь спецдонесение, материалы на каждого члена спецгруппы Ветрова и лично возглавь разбирательство. Жди высоких гостей и конечно же следственную бригаду.

В этот момент раздался негромкий зуммер телефонного аппарата. Пулихов поднял трубку.

— Пулихов слушает. Полковник Ивняк? Да, у меня. — Пулихов протягивает трубку Ивняку. — Твой начальник штаба, что-то срочное.

Ивняк взял трубку:

— Слушаю. Ивняк!

Полковник внимательно слушал, и было видно, как меняется его лицо. Он коротко приказал:

— Немедленно его в санчасть. Всех медиков поднимите на ноги. Выставьте усиленный караул. Организуйте прочесывание в районе части. Я еду к вам.

Ивняк дрожащей рукой протянул трубку Пулихову.

— Десять минут назад у КП части появился майор Ветров. Он почти в бессознательном состоянии, невозможно понять, что говорит. Речь непонятная, бессвязная…

— Ни хрена себе!.. Давай, Сергей Платонович, жми на всех парах к себе. Докладывай постоянно.

Глава 11. Генерал Ветров

Кабинет генерала Ветрова. Он сидел за приставным столиком. Напротив Ветрова — начальник областного управления ФСБ полковник Лемехов.

Перед Ветровым папка с надписью «ФСБ». Генерал по очереди достал из нее бумаги и прочитал.

— Значит, Парамонов — мелкая сошка? — спросил Ветров.

— Да, но эта сошка — неплохой винтик в большом механизме организованной преступной группы.

Ветров взял в руки очередной лист:

— Багдасаров… Из бывших боевиков.

— Да, по бумагам — чист. Был и боевиком, причем не рядовым, но добровольно сдался властям, сдал немаленький склад оружия. По его наводке наши взяли пятерых членов банды. Правда, тоже бывших, которые почти ничего не дали. Оставили их в покое, с семьями. Похоже, они действительно раскаялись, а вот Багдасаров… В нем уверенности нет никакой. Есть у нас сигналы, которые свидетельствуют о другом…

— И ко мне на него кое-какая информация поступала… Далекая от положительной. Я передам вам все, что есть, проанализируйте, если надо, организуйте, Алексей Алексеевич, проверку.

— Хорошо, Игорь Николаевич, этот человек весьма интересен для нас…

В этот момент зазвонил телефон. Ветров дотянулся до него и взял трубку:

— Слушаю вас.

— Ну как, Игорь Николаевич, будем дружить?

Ветров мгновенно нажал кнопку и, прикрывая трубку рукой, тихо сказал в микрофон:

— Левченко, этот человек звонит, быстро засекай! — Затем спросил у невидимого собеседника: — А кто это предлагает мне дружбу?

— Добрый человек, который не желает генералу Ветрову зла.

— Так представьтесь же, добрый человек. Чего в прятки играть, если вы решили со мной дело иметь?

— Хорошо. Тогда наше условие: сегодня передать нам всю информацию, имеющуюся в центре, на людей, которые подозреваются вами и вашими коллегами в так называемой преступной деятельности.

— А если я не дам вам эту информацию? — и весело подмигнул сидевшему в напряжении Лемехову.

— Слушай, генерал, чтобы ты понял, что с тобой не шутят, включи сегодня телевизор — любой европейский канал, или «Евроньюс» хотя бы, можешь послушать радио «Свобода» и тогда поймешь, в каком ты говне сидишь. Не станешь с нами дело иметь, потеряешь и сына, и себя, служака хренов!

В трубке послышались короткие гудки. Ветров снова нажал кнопку на пульте.

— Ну что, Левченко?

— Звонок из Минвод. Телефон уточняется. Хотя вот уже сообщают. — Через некоторое время Левченко огорченно сообщил: — К сожалению, с автомата международной связи говорил.

— Я так и думал. Ладно, спасибо.

Ветров отключил связь и обратился к Лемехову:

— Шантажировать меня стали, Алексей Алексеевич, требуют информации о наших сведениях о террористах и наркодельцах.

— Нам подключиться?

— Пожалуй, да. Хорошо, что на сей раз голос шантажиста удалось записать. Кстати, он кажется мне знакомым, хоть звонивший и старался его изменять.

Глава 12. База спецназа

На территорию базы въехала большая колонна бронетехники. С переднего БМП спрыгнул полковник Ивняк. Он быстрым шагом направился в ЦБУ — центр боевого управления. Навстречу ему — начальник штаба полковник Иван Петрович Алексеев. Ивняк коротко бросил:

— Обнаружили тело радиста Симонова. Прикажите разместить в морге, вызовите судмедэкспертов. Я — к себе в кабинет, доложу генералу Пулихову. Как Ветров? Не пришел в себя?

— Его забрали…

Ивняк остановился:

— Как забрали? Кто забрал?

— Приехали сотрудники военной прокуратуры и контрразведки. Привезли какую-то чеченку. Провели опознание и прямо на носилках загрузили майора в вертолет и улетели…

— А почему без моего согласия?

Алексеев, едва сдерживая охватившую его ярость, громко доложил:

— Товарищ полковник! Все распоряжения без согласования со мной отдавал заместитель начальника штаба подполковник Райков. Мало того, он по собственной инициативе позвонил в контрразведку и военную прокуратуру и заявил, что майор Ветров намерен скрыться. При этом инциденте присутствовал капитан Севрук. Так он чуть не подрался с контрразведчиками и прокурором, не желая отдавать Ветрова. Обозвал подполковника Райкова негодяем и подонком. Думаю, что Райков этого не простит капитану. Наверняка следует ожидать новых рапортов наверх. Наши парни еле увели Севрука. По-моему, я бы действовал так же…

— Немедленно Райкова ко мне! Проследите, чтобы правильно было оформлено все, что мы обнаружили на месте боя группы Ветрова с бандой.

В кабинете Ивняк сразу же схватил трубку, чтобы звонить генералу Пулихову, но передумал и с нетерпением стал смотреть на дверь. Вошел Райков. Полковник спросил:

— Почему вызвали сотрудников прокуратуры и контрразведки и без моего разрешения позволили увезти майора Ветрова из части?

— Потому что я, как честный человек, в отличие от некоторых офицеров, не имею права способствовать укрытию в боевой бригаде уголовника, — и Райков ухмыльнулся.

— Вы что — судья и уже осудили нашего боевого товарища, признав его преступником? Потрудитесь, подполковник, ответить на мой вопрос!

— Я уже ответил, товарищ полковник. Скажу больше, я сразу был уверен, что операция будет провалена бывшим майором Ветровым. Я намерен настойчиво добиваться и того, чтобы командиры, которые направили Ветрова во главе сводной группы, также ответили по закону.

Полковник вздрогнул и сделал шаг в сторону Райкова, но вдруг через окно увидел, как по двору несут погибшего радиста, и, еле сдерживаясь, сказал:

— Идите, подполковник, и занимайтесь своими прямыми служебными обязанностями.

Райков, не козыряя, повернулся и молча вышел из кабинета.

Не отрывая глаз от окна, Ивняк взял трубку и назвал телефонисту фамилию генерал-лейтенанта. Услышав голос Пулихова, сказал:

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! Я с двумя ротами только что возвратился из района поиска.

— Ну и как?

— Мы обнаружили место боя. Масса гильз свидетельствует, что это был ожесточенный бой. По большому количеству кровавых пятен можно судить о том, что с обеих сторон были огромные потери. По количеству мест, где сконцентрированы гильзы, можно сделать вывод, что террористов было в шесть-семь раз больше, чем наших. Они ударили с двух сторон. Это была явно хорошо спланированная засада.

— Возможно, произошла утечка информации о маршруте движения нашей группы?

— Будем изучать…

— Вы сегодня, конечно, не видели «Евроньюс» или не слышали радио «Свобода»? Они уже поименно называют наших бойцов. Все двадцать шесть фамилий называют, как участников резни в селении Армут. Завтра эти фамилии, звания замелькают на страницах почти всех газет мира…

— Товарищ генерал-лейтенант, а есть ли среди них и фамилия лейтенанта Симонова?

— Конечно, была. Это же радист, я ему месяц назад часы вручил…

— Дело в том, что мы обнаружили тело лейтенанта Симонова. Оно было слегка прикрыто ветвями. В руке лейтенанта зажат микрофон рации. Очевидно, он погиб в момент попытки связаться с нами. Я докладывал вам о том, что связь прервалась буквально через пять секунд после того, как он начал вызывать нас. Кстати, рацию Симонова мы обнаружили. Она полностью распотрошена автоматной очередью и залита кровью.

— Документы Симонова вы нашли?

— Никак нет. Карманы буквально вывернуты.

— Сергей Платонович, бери побольше сил и рано утром — на место боя. Расширьте район поиска. Возможно, найдете и других наших товарищей, да и захоронения террористов. Сам понимаешь, как это важно. Я отдам приказ о выделении в твое распоряжение батальона внутренних войск. Используй его в первую очередь для обеспечения безопасности поисковых работ.

— Понял, товарищ генерал-лейтенант! Но у меня возникла еще одна проблема. Без моего согласия майор Ветров, несмотря на то что был без сознания, был представлен для опознания какой-то чеченской женщине и вертолетом вывезен из расположения бригады.

— Я в курсе, твой замначштаба постарался. Ветров уже отправлен самолетом в Москву. Ты, Сергей Платонович, постарайся. Чую нутром, ты можешь найти разгадку этой туманной и кровавой истории. Не забывай и о Хаккиме. Сам знаешь, какую опасность представляет этот бандюга…

Глава 13. Встреча отца с сыном

Москва. Изолятор временного содержания. В окошко камеры, где находился Роман Ветров, заглянул прапорщик. Убедившись, что арестованный находится не у двери, открыл ее. В камеру вошел генерал Ветров.

— Пожалуйста, товарищ генерал. У вас пятнадцать минут.

Генерал хрипло произнес:

— Ну, здравствуй, сын!

Роман без погон и без ремня с трудом поднялся с нар. Он хотел сделать шаг навстречу, но от головокружения потерял равновесие, чтобы не упасть, судорожно боком сел на нары.

Отец, прерывисто дыша, произнес:

— Не ожидал, даже подумать не мог, что тот, которого я воспитал, тот, который для меня не только сын, но и моя гордость, офицер, старший офицер…

— Не надо, папа, не надо. Дай мне прийти в себя…

— А кто воскресит мирных женщин, мужчин, детей, которых ты и твои головорезы расстреляли из оружия, врученного вам Родиной, чтобы защищать людей?!

Роман Ветров обхватил руками голову и застонал.

— О каких людях ты говоришь?.. Кого я расстрелял?.. Что это?.. Куда я пошел? — Дальше он бормочет что-то несвязное.

— Не надо корчить из себя сумасшедшего… — Генерал схватился рукой за сердце и повернулся к дверям. — У тебя даже не хватило смелости признать свою вину. Я проклинаю тебя! Слышишь, я — проклинаю!!! Нет у меня больше сына!

И генерал вышел из камеры.

Глава 14. Генерал Ветров

Кабинет генерала Ветрова. За столом сидят руководители местных управлений внутренних дел, службы безопасности, прокуратуры и командир бригады внутренних войск.

Генерал Ветров по громкой закрытой связи докладывает обстановку руководителю антитеррористического центра Организации Договора о коллективной безопасности генералу Борюжеву:

— Таким образом, в ходе исполнения вашей ориентировки силами сотрудников милиции и службы безопасности захвачена террористическая группа в количестве шести человек, в том числе одна женщина, на которой был пояс шахидки. У них изъято 26 килограммов пластита, три пояса шахида, 5 пистолетов, один из которых с глушителем, 10 гранат, патроны и карта города Москвы, на которой имеется шесть пометок. Скорее всего, это места планируемых диверсий. Кроме того, записка с двумя адресами в Москве и одним у нас, в Зареченске.

— Расследование по этому факту будет вести ФСБ России. Они будут разбираться в целом с этой группой и адресатами в Москве. Что же касается Зареченска, то это возьмите на себя.

— Товарищ генерал-полковник, я прошу поручить руководство региональным антитеррористическим центром одному из присутствующих у меня в кабинете руководителей областных спецслужб… — голос у Ветрова дрогнул.

— Вы что, имеете в виду ситуацию с вашим сыном майором Ветровым?

— Так точно!

— Все присутствующие в вашем кабинете слышат меня?

— Да, мы работаем на громкой связи.

— Это хорошо. Так вот что, Игорь Николаевич. Вы — заслуженный генерал, который многолетним служением Родине доказал свою верность долгу и честность. И никому, в том числе и мне, не дано право не доверять вам и подвергать ваше имя, ваши человеческие достоинства сомнению. Вы остаетесь руководителем Регионального центра, а мы рады и дальше работать с вами. А что касается майора Ветрова, то я хочу сказать следующее. Еще рано обвинять его. Мы сейчас проводим соответствующую проверку обстоятельств гибели группы и пленения майора. Ветров получил тяжелейшую контузию, а потом его напичкали сверхдозами сильнейших наркотиков. Его место сейчас не на нарах, а на больничной койке. Я договорился с руководством военной прокуратуры и контрразведки о переводе его в госпиталь. Вы поняли, генерал Ветров?

— Так точно, товарищ генерал-полковник.

— Я направляю вам спецпакет с информацией о готовящихся в Санкт-Петербурге террористических вылазках. Все нити тянутся туда из Кавказского региона через ваш регион. Имейте в виду, Игорь Николаевич, сигнал очень и очень серьезный. С вами свяжутся руководители Северо-Западного регионального антитеррористического центра. Договоритесь о взаимодействии.

— Понял.

Глава 15. На месте боя

Заросшие лесом горы. Бригада спецназа, усиленная подразделением внутренних войск, вела тщательный поиск на местности. Растянувшись цепью, офицеры и солдаты осматривали каждый кустик, проверяли каждый свежий бугорок. Полковник Ивняк развернул свой КП в центре обследованного района, недалеко от места боя группы майора Ветрова с бандой.

В этом же месте работала оперативно-следственная группа. Специалисты тщательно исследовали гильзы, осколки гранат, обнаруженные предметы или их части. Все детально описывали в протоколе, фиксировали фото- и телекамерами.

Ивняк сидел на складном металлическом стуле за складным алюминиевым столом. Рядом с ним — три офицера-штабиста и радисты с переносными радиостанциями. Вокруг КП устроились лежа на земле автоматчики, обеспечивая безопасность командного пункта.

— Товарищ полковник! — воскликнул один из радистов. — Сорок второй докладывает, что свой квадрат прочесал.

Ивняк, склонившись над картой, приказал:

— Пусть развернется на северо-восток и начнет работу в квадрате 16–19.

— Товарищ полковник! — подал голос второй радист. — Тридцать восьмой докладывает, что обнаружил свежезакопанные ямы. Сейчас саперы проверяют их на наличие взрывпредметов.

Ивняк оживился. Он взял у радиста микрофон:

— Тридцать восьмой! Я — «Байкал». Прием! — услышав ответ, сказал: — Тридцать восьмой. Будь внимателен при раскопках. Не забудь об этажерках. Проверь, нет ли проводной подводки…

Тут же последовал ответ:

— Понял. Принимаю все меры предосторожности. Людей отвел. Работают только кроты.

— Будь постоянно на связи.

— Уже третьи сутки огромную территорию топчем. Хоть бы что-нибудь нашли, — с надеждой в голосе произнес один из штабных офицеров.

Он оглянулся на Ивняка и увидел, что полковник отошел от стола и угрюмо курит.

Глава 16. В тюрьме

Тюремная камера. Открылась дверь, и вошел прапорщик. Он громко приказал:

— Арестованный Ветров, встать!

Ветров с трудом поднялся на ноги и, чтобы не упасть, хватается за стену.

— Давай-давай, герой! Говорят, у тебя геройски получается, когда с калашниковым с мирными людьми воюешь. Стреляешь, говорят, в упор метко.

До Ветрова постепенно дошел смысл того, что говорил прапорщик. Его лицо скривилось, и он, прогоняя боль и туман в голове, тихо сказал:

— Слушай, прапор, советую не пользоваться ситуацией… Рожу тебе пока набить не могу, извини… но чуть позже обязательно сделаю!

— Молчать! Марш на допрос!

Из-за дверей вырос еще один конвоир. Он тихо произнес:

— Арестованный Ветров, следуйте за мной!

Ветров медленно побрел за конвоиром по длинному, гулкому каменному коридору. Вслед за ним, мурлыча какой-то мотив, двигался прапорщик.

В тюремном кабинете, узком, метров шесть в длину, с одним забранным металлической решеткой окном, за старым обшарпанным столом сидел в форменной рубашке с погонами старшего лейтенанта юстиции следователь. На вид ему не было и тридцати лет.

Он, не отрываясь от каких-то бумаг, движением руки указал на привинченный к полу табурет и тихо произнес:

— Садитесь, гражданин Ветров.

Ветров присел на табурет и, стараясь превозмочь головную боль, как мог, четко выговаривая слова, сказал:

— Товарищ старший лейтенант! Меня еще никто не лишал воинского звания и не предъявлял никаких обвинений.

Следователь поднял глаза на Ветрова. С пафосом, громко, чуть ли не торжественным голосом произнес:

— Не беспокойтесь, все будет вам предъявлено. Пока вы считаетесь подозреваемым в массовом убийстве ни в чем не повинных людей — жителей мирного села. Кроме этого в ваших действиях усматриваются такие преступления, как превышение должностных полномочий, повлекшее тяжкие последствия, и дезертирство. Остальное выяснится в ходе следствия.

Следователь достал из жестких картонных корочек чистый бланк допроса подозреваемого. Когда старший лейтенант закрыл корочку, то Ветров, сузив глаза, по слогам прочитал расплывающиеся слова: «Уголовное дело». Цифр и других слов он разобрать не смог…

— Ваши фамилия, имя, отчество?

— У вас же все есть… мне трудно говорить.

— Я не врач, а следователь! И попрошу отвечать на вопросы.

Ветров несколько путано ответил на вопросы, касающиеся его биографических данных. Следователь перевернул страницу:

— Расскажите по порядку все, что имеет отношение к совершенному вами преступлению.

— Какому преступлению, старший лейтенант? Может, вы поясните мне, что я совершил?

— Точнее, вам надо дать показания не о преступлении, а о преступлениях.

— Браток, я ничего не знаю…

— Я вам не браток! Братки у вас там, в Чечне остались. А здесь перед вами следователь Главной военной прокуратуры старший лейтенант юстиции Тозиловский. Так что извольте отвечать на вопросы должностного лица, наделенного соответствующими полномочиями.

Ветров почувствовал, как резко усилился в голове шум, в ушах словно колокола забили. Майор неожиданно понял, что еще мгновение — и он попытается дать в морду этому самодовольному пацану. Боясь упасть, он медленно поднялся с табурета и предпринял попытку уйти.

— Арестованный Ветров! Сидеть!! Караул! Ко мне!! — истерично закричал Тозиловский.

Дверь кабинета распахнулась, и внутрь вбежали два охранника. В руках у них были литые резиновые дубинки.

Один из них резко взмахнул рукой, и на спину Ветрова обрушился сильнейший удар. Ветров упал на каменный пол. Охранники отработанными движениями подхватили его и усадили на табурет. Видя, что арестованный падает с табурета, они остались рядом с ним, поддерживая под руки.

Следователь перевел дух и стал что-то писать в протокол допроса:

— Я пишу, что подозреваемый Ветров Роман Игоревич отказался давать показания. Подпишите, товарищи.

Охранники по очереди расписались в протоколе.

Следователь поднял трубку телефонного аппарата:

— Пусть зайдут ко мне понятые и другие участники опознания. Опознающую Багдасарову я приглашу отдельно.

В кабинет вошли пятеро мужчин. Данные двоих, как понятых, следователь внес в протокол опознания личности. Затем он вписал фамилии тех троих, которые во время опознания должны были находиться в одном строю с Ветровым. Затем следователь пригласил Багдасарову. Пока ее вели по коридорам, следователь выстроил троих граждан вдоль стены и приказал поставить в шеренгу Ветрова. Охранники буквально подтащили майора и приставили его спиной к стене… В камеру вошла молодая женщина. Увидев следователя, она улыбнулась.

— О, это вы?! Я рада вас… — Но, встретив растерянный взгляд Тозиловского и его глаза, показывающие на стоявших у стены людей, она мгновенно сориентировалась и тут же продолжила: — Я рада, что уже все это закончится и я смогу уехать к себе домой.

— Присаживайтесь… — Тозиловский кивнул на табурет и опустил глаза в протокол. Через несколько секунд он серьезным тоном начал задавать ей вопросы: — Ваша фамилия, имя, отчество?

— Багдасарова… — и вдруг она недоуменно спросила: — А зачем вы спрашиваете все это у меня, когда в протоколе допроса все записано?

— Это надо для присутствующих. Они должны знать, что в процессе участвует не первая попавшая с улицы…

Но Багдасарова неожиданно прервала его громким восклицанием:

— Но вы и ваш начальник мне говорили, что никто мою фамилию не будет знать!

— Успокойтесь. Так оно и будет. Итак, ваша фамилия, имя, отчество? — И он, не ожидая ответа, громко назвал эти данные и тут же записал сведения в протокол. Затем снова обратился к женщине: — Расскажите, что произошло в селении Армут, когда там были убиты все жители.

— Я приехала к своей двоюродной сестре в Армут. Мы давно не виделись. Вдруг днем, около половины одиннадцатого, в село ворвались российские солдаты. Командовал ими вот…

Но Тозиловский едва не вскочил с места.

— Остановитесь… не надо говорить, кто командовал, вам еще предстоит опознавать кое-кого…

— Хорошо. Эти солдаты в первую очередь убили наших мужчин, которые охраняли село. Те даже не подумали сопротивляться, потому что жители села хорошо настроены по отношению к государственной власти. Затем они рассыпались по всему селу…

— Уточните, кто это «они» рассыпались по селу?

— Ну, российские солдаты и офицеры…

— Скажите, они всех жителей убили или кто-нибудь остался в живых?

— Всех до одного. Только одна я осталась в живых.

Казалось, что Тозиловский сейчас задаст логически вытекающий из показаний Багдасаровой вопрос: как же она уцелела? Но Тозиловский протянул ей протокол опознания, где были записаны ее показания:

— Распишитесь под своими показаниями. — Выждал, пока Багдасарова распишется, и громко и четко произнес: — Гражданка Багдасарова и вы, участники процесса опознания, предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний.

Дальше Тозиловский допустил еще одну юридическую ошибку: дал расписаться всем, кроме Ветрова. Для всех сразу стало ясно, кто подозреваемый. Но следователь уже приступил к опознанию:

— Гражданка Багдасарова, посмотрите на стоящих вдоль стены четверых мужчин, скажите, нет ли среди них человека, которого вы видели где-нибудь ранее?

Багдасарова без малейшей паузы заявила:

— А что тут смотреть! Вот тот командир, майор, который командовал всеми. Он сам расстреливал людей из автомата… мою любимую сестру он и убил сам. Это — убийца! Он хуже бандитов!

И Багдасарова сделала вид, что сейчас набросится на Ветрова. Но майор еле стоял, его спасала только стена, к которой он прислонился спиной. Да и вряд ли он слышал и понимал, что здесь происходит.

Один из понятых смущенно произнес:

— Товарищ следователь, ведь этот человек практически без сознания, сомневаюсь, что он понимает все это. Ему врача надо.

Тозиловский, закончив писать в протоколе, облегченно вздохнул:

— Теперь можно и врачу его показать, — он кивнул конвоирам. — Уведите арестованного…

Глава 17. Региональный антитеррористический центр

Региональный антитеррористический центр ОДКБ. Главный зал. У главного пульта — генерал-полковник Борюжев, который вместе с офицерами внимательно читал бегущую строку — информацию на табло:

«…в ходе поисковой операции на местности в районе боевых действий спецгруппы под командованием майора Ветрова обнаружены тела погибших спецназовцев. Всего обнаружено 22 тела. Все убиты из оружия иностранного производства или АК-47 калибра 7,62 мм. Четыре человека погибли в результате взрывов гранат. Спецдонесение будет направлено через час».

Борюжев обратился к дежурному офицеру:

— Товарищ капитан, соедините меня с полковником Ивняком, — и посмотрел на второго дежурного офицера: — Товарищ майор, прикажите шифровальщикам и спецчасти, чтобы всю информацию от полковника Ивняка и о ходе действий оперативно-следственной группы в селе Армут докладывали в любое время суток и немедленно.

— Есть, товарищ генерал-полковник, — и его рука сразу же потянулась к телефону.

— Товарищ генерал-полковник, — подал голос капитан, — полковник Ивняк на связи. Связь — закрытая.

Борюжев поднял трубку:

— Сергей Платонович, ты где?

— В районе 28–30. Продолжаем работу.

— Я вижу, что обнаружено 22 погибших. Выходит, что не хватает еще двоих?

— Так точно. Двоих: старшего лейтенанта Стешина и лейтенанта Кондратьева.

— Расскажи поподробнее о ситуации.

— Почти каждого бандиты добивали контрольным выстрелом. Ни у кого из наших никаких документов и форменной одежды не имеется. Все погибли в ходе боя, а затем их тела были перемещены на девять километров к югу и зарыты в каменистую почву на глубине сорок-шестьдесят сантиметров.

— Как ты считаешь, кто-нибудь из тех, чьи тела обнаружены, мог быть в селе Армут?

— Исключено. Место захоронения находится, как я докладывал, в девяти километрах от места боя, а там еще более тридцати километров до Армута. А если учесть, что со всех погибших бандиты сняли одежду и обувь и, конечно, захватили оружие и боеприпасы, то можно с уверенностью сказать, что после боя боевики разделились. Часть из них с помощью вьючных животных занималась перемещением убитых и их захоронением. Другая, большая часть, используя одежду, обувь, оружие контуженного майора Ветрова и его офицеров, которых наверняка ввели в бессознательное состояние с помощью наркотиков, организовали провокацию в Армуте.

— Что еще обнаружили?

— На месте боестолкновения обнаружили четыре пуговицы от обмундирования наших бойцов. Это еще раз подтверждает версию, что одежду с них снимали именно в том месте.

— Что думаешь делать дальше?

— Продолжать поиск на месте и работу по выявлению местонахождения противника.

— Что в Армуте?

— Работает следственно-оперативная группа. Обеспечивают их работу рота моей бригады и две роты внутренних войск. В селе бандитами убито пятьдесят шесть жителей, в том числе четырнадцать детей в возрасте от четырех месяцев до пятнадцати лет.

— Погибшие захоронены?

— Да. По обычаю их хоронили родственники и жители из соседнего села.

— Как считаешь, мог ли кто-нибудь спастись?

— Думаю, что да.

— Что в пользу этого предположения?

— Главная свидетельница — некая Багдасарова — оказалась живой и основной фигурой в деле при доказательстве вины майора Ветрова. Опрос, который провели среди жителей соседних сел и в первую очередь родственников погибших, которые проживают в других селах, показывает, что есть все-таки спасшиеся, но они так запуганы то ли бандитами, то ли просто жителями, что сидят, как мыши в норах…

— Что думаете предпринять?

— Работать: искать и бить террористов, а также найти свидетелей, нужных Ветрову, да и нам.

Глава 18. Госпиталь

Подмосковный госпиталь. Обычная металлическая кровать, тумбочка. Капельница с лекарствами и аппарат для переливания крови. На тумбочке — маленькая лампа, у кровати — небольшой коврик. На кровати — больной. Это майор Ветров. В палату заглянули медсестра и молоденький солдат-охранник, который был приставлен для охраны подозреваемого.

— Больной, к вам следователь из военной прокуратуры, — медсестра чуть посторонилась и пропустила невысокого молодого человека.

Он словно вырос из-за спины хрупкой медсестры:

— Здравствуйте. Если помните, я следователь Главной военной прокуратуры старший лейтенант юстиции Тозиловский.

— Здравия желаю. Это же вы меня допрашивали в тюрьме? — хмуро буркнул Ветров.

— О, вижу, у вас память, слава богу, восстановилась, правда, то была не тюрьма, а следственный изолятор, и я проводил опознание в присутствии понятых и свидетельницы Багдасаровой.

— Чего же это ты, старшой, зная о том, что я находился практически в бессознательном состоянии, проводил следственные действия? — еле сдерживаясь, спросил Ветров.

— Ну, во-первых, я вам никогда не тыкал…

Но Ветров перебил его:

— Для меня ты всегда останешься человеком, которому «вы» говорить нельзя.

— Я буду вынужден доложить о вашем отношении начальнику следственного управления генерал-майору юстиции Кононовичу. Это он подписывал постановление об изменении вам меры пресечения. Поэтому вы здесь, в госпитале, а не там.

— Брось, старшой! Изменил бы твой Кононович, если бы не другие, более умные люди…

— Я хотел вас допросить, но вижу, что лучше это сделать в другой раз. До свидания.

Ветров, не отвечая, смотрел в потолок.

Он мучительно пытался найти объяснение тому, что с ним случилось. Он уже понимал, что у него провал в памяти, и он никак не мог вспомнить, что породило этот провал. Он настойчиво словно пытал себя. Кто он? Что с ним случилось и где? Но ему от этого становилось еще хуже, мысли путались, и на глаза наползала пелена, которая обволакивала его мозг, и он словно провалился в темень тревог и мучений. Он задремал, но буквально через несколько минут четко увидел картину: Роман уговаривает отца принять предложение Василия Петровича Конюхова и вместе с Сашей Птицыным, Димой Емельяновым и, конечно, Романом и Мариной, в сопровождении приемного сына Конюхова, Анатолия, поехать на дачу.

Игорь Николаевич недовольно хмурится:

— Роман, ты же знаешь, что у нас в производстве уголовное дело по факту хищений в особо крупных размерах в комбинате, который возглавляет не кто иной, как Василий Петрович Конюхов.

— Отец, но вы же с Василием Петровичем давно знакомы, насколько я знаю, никогда не ссорились.

— В том-то и дело, что это так, — тяжело вздохнул Игорь Николаевич, — но ты не хуже меня понимаешь, как перестройка перестроила и многих людей. Нередко друзья становятся врагами.

— Да, но Конюхов…

— Василий Петрович приходил ко мне, прощупывал, как далеко зашло следствие, интересовался, нельзя ли его прекратить, намекал на крупные вознаграждения.

— Отец, я не думаю, что Василий Петрович и его Анатолий приглашают нас, чтобы опять вести разговор с тобой на эту тему.

— А если это так?

— Нет-нет, отец, Конюховы в таком случае не стали бы приглашать всех наших с Анатолием друзей. Понимаешь, папа, уж очень меня Маринка уговаривает… Мне кажется, что она придает особый смысл тому, что я в этот вечер буду с отцом… Я тебя прошу, давай съездим. В конце концов, Василий Петрович — не обвиняемый.

— Конечно, это так. Его даже не допрашивали… Ладно, поехали…

Роман весь напрягся — к нему возвращается память! Он торопил ее — ну, и что было дальше?

Но опять застлал глаза туман, и он окунулся в него. Туман почему-то стал темнеть, и вскоре Роман словно провалился в какую-то неопределенную черноту и уснул.

Странная была эта ночь. Задолго до рассвета Роман проснулся, и перед ним всплыло еще одно видение. Дача Конюхова, смех, шампанское, веселые крики, среди которых выделялся громкий голос Марины. Она восхищалась дачей Конюхова, ее планировкой, особенно мебелью. Роману даже показалось, что Марина сверх меры стала оказывать Анатолию Конюхову знаки внимания, она перестала даже посматривать на Романа и с удовольствием ходила в сопровождении Анатолия по дому, до Романа изредка доносился ее веселый смех, а затем вдруг наступила продолжительная тишина… И Роман не выдержал, подошел к отцу, который играл с Василием Петровичем в шахматы:

— Ну что, отец, поехали?

Игорь Николаевич взглянул на часы:

— Ого, скоро полночь! Не обессудьте, Василий Петрович, но надо ехать, завтра же на работу.

И вот они уже в машине. Отец спрашивает:

— А Марина что, не едет с нами?

— Нет, она приедет с ребятами.

Они молча ехали в ночи, а когда приехали домой, Роман отказался ложиться спать и, сказав, что пройдется немного, вышел на улицу. Вскоре он оказался у дома, где жила Марина. В окнах квартиры темно. Роман прошелся по улице и снова возвратился к дому Марины. Было уже почти два часа ночи, когда к дому подкатила машина. Роман сразу же узнал «Ауди» Анатолия Конюхова. Стало ясно, что он привез Марину. Роман буквально прижался к стене соседнего дома. Марина не выходила, ожидание становилось для Романа мучением. Он даже хотел подойти к машине и рвануть дверку.

«Стоп! — скомандовал он себе. — Я же хотел жениться на ней. И вот один из случаев убедиться в ее верности».

И Роман ждал. Что делалось в салоне, видно не было, затемненные окна надежно скрывали эту тайну, и Ветров терзался в догадках.

Но вот наконец распахнулась правая передняя дверца, Марина, одетая в белое платье, вышла на тротуар и направилась к подъезду. «Ауди» тут же рванула с места и понеслась по улице.

«Даже не проводил любимую, — то ли с обидой, то ли со злостью подумал Роман. — А может, Марина этого заслуживает? Смотри, как она легко меня на обочину… как пустую бутылку, по-хамски из автомашины…»

Вдруг он услышал:

— Роман… Роман, я же знаю, что ты здесь. Подойди ко мне… Роман, я жду тебя.

Ветров хорошо видел, что Марина стоит у подъезда и вертит головой:

— Роман, ну хватит дурить! Ты же знаешь, что я ничего плохого не позволю.

У Ветрова на мгновение появилась мысль выйти из своего укрытия, но он еще сильнее прижался к стене дома. Марина еще раз позвала его, а затем медленно подошла к подъезду и открыла дверь…

Роман продолжал оставаться на месте, а затем пошел в сторону своего дома. В голове почему-то возник мотив песни Кикабидзе: «Вот и все, что было, вот и все, что было…»

Все это вспоминал майор, находясь в дреме. Он неожиданно вздрогнул и подумал: «Ну вот, хоть что-то начал вспоминать. Но я хочу вспомнить о чем-то? О чем же? Надо все по порядку. Я поссорился с Анатолием Конюховым… А затем? Мы подрались? Да, да, подрались, и драку начал я!»

Вспомнив о драке, Роман вспомнил и о том, как его вытурили из института, затем военкомат. Военком из уважения к отцу хотел его направить в медслужбу, то ли в танковые, то ли в войска связи, но Роман упрямо твердил: «В Афганистан!»

Военком пытался отговорить Романа, убедить, что у него карьера медика впереди, но встречал ответ: «Только в Афганистан!»

— Мальчики! — раздался звонкий голос. — Кому сегодня первому укольчик в попу, градусник под мышку, таблетку под язык?

Это была медсестра Фроня — некрасивая, угловатая, чуть хамоватая женщина, которая говорила о себе только так: «Мы, девушки, не любим ни редьки, ни хрена, ни вафлей! Мы просто женщины, причем нехудшего качества».

Каждый раз, когда Фроня неожиданно появлялась в палате, где лежал один-единственный следственно-заключенный Ветров, она обращалась словно к нескольким больным.

Роман что-то недовольно промычал и, пытаясь сохранить нить воспоминаний, молча повернулся на живот. Что-что, а уколы Фроня делала мастерски: сначала протирала спиртом одно место, хлопала ладонью по другому и вонзала иглу в третье. Ветров не обращал внимания на процедуру, он пытался не потерять нить воспоминаний. Он чувствовал, что еще чуть-чуть усилий — и вспомнится главное, из-за чего он мучается! Ему надо вспомнить что-то очень важное. Он понимал: стоит ему вытащить из затравленной, напичканной наркотиками памяти это что-то, и все в его голове, рассудке станет на место, он получит что-то очень, даже очень важное.

Но Фроня продолжала вытаскивать Романа из забытья. Она, тараторя о мальчиках, сунула Роману таблетку в рот, дала глоток водички, вставила под мышку термометр и только после этого, виляя тощим задом, двинулась к двери. Роман понял: конец воспоминаниям!.. Впереди — нудный, заполненный тяжелыми мыслями день.

Глава 19. Чечня

Горная лесистая местность. Передвижной командный пункт полковника Ивняка расположился на небольшой, более-менее ровной полянке. Под натянутым брезентом несколько алюминиевых столов и стульев. На одном из столов — большая карта местности, аппарат радиопередатчика, циркуль, командирская линейка. За столом — несколько офицеров во главе с полковником Ивняком. За вторым столом — радисты. Ивняк и начальник штаба что-то помечали на карте и обсуждали план дальнейших действий. Вдруг один из радистов обратился к Ивняку:

— Товарищ полковник, вас запрашивает «Астра».

— Это разведчики, Сергей Платонович, — пояснил начштаба Алексеев, — капитан Нестеров.

Ивняк взял в руки микрофон:

— Я — Алтай! Прием!

Тут же послышался голос из наушников:

— Алтай! Я — Астра! На границе квадратов двадцать два и двадцать три наблюдаем передвижение в южном направлении группы духов численностью девять человек. Все вооружены, имеют заплечный груз.

— Ваши предложения?

— Мы можем перехватить их при подходе к улитке восемь квадрата двадцать девять.

— Астра! Обеспечьте прикрытие и оставьте на месте наблюдателей. К востоку от вас в трех единицах находится сорок второй. Я дам ему команду выделить вам дополнительную группу. Встретьте ее и начинайте работу.

— Понял. Исполняю.

Ивняк повернулся к другому радисту:

— Срочно связь с сорок вторым!

Полковник приблизился к карфе и начал рассматривать ее вместе с начальником штаба.

— Сорок второму надо минут сорок, чтобы перебросить свою группу к месту встречи с разведчиками, — заметил начштаба.

— Нестерову, чтобы занять позицию, надо минут тридцать.

— А духам — двигаться к нему час — час десять. Наши должны успеть.

— Товарищ полковник! Сорок второй на связи.

Ивняк взял микрофон:

— Сорок второй, я — Алтай! Слушай приказ…

Глава 20. Бой

Горная лесистая местность. Командир группы разведчиков капитан Нестеров заканчивал инструктаж:

— Задача понятна? Еще раз обращаю внимание на тщательную маскировку. Ни один дух не должен уйти. Берем их в полукольцо и открываем огонь только по моей команде. Вопросы есть? Нет! Тогда — по местам!!!

Офицеры быстро подошли к своим группам и вместе с ними исчезли в зарослях.

Позиция капитана Нестерова была удобной. Он и его команда, хорошо замаскировавшись, внимательно следили за приближающейся группой террористов, состоящей из девяти человек. Нестеров, чуть шевеля губами, тихо произнес в микрофон, укрепленный на шее:

— Сорок второй! Как видишь, они идут на меня. По щелчку по микрофону окликнешь их и предложишь поднять руки. Если они не подчинятся, первой огонь откроет моя группа. Они у нас как на ладони.

Бандгруппа, видя перед собой сплошные заросли, уже не идет гуськом. Бандиты ускорили шаг и сбились в кучу. В этот момент слева от них из кустов послышался голос:

— Стой! Руки вверх!

Бандиты мгновенно развернулись на голос и дружно открыли огонь.

Почти сразу же бойцы капитана длинными и короткими очередями открыли ответный огонь. Бандиты начали падать. Было хорошо видно, что большинство из них упали замертво.

Нестеров приказал в микрофон:

— Внимание всем! Огонь прекратить!

Через несколько секунд наступила тишина.

Нестеров чуть высунулся из-за большого камня:

— Внимание! Предлагаю сдаться! Или мы откроем огонь до полного вашего уничтожения!

В этот момент с правого фланга раздался еще один голос:

— Вы окружены и сопротивление бесполезно!

С левого фланга послышался еще один голос:

— Сдавайтесь, если хотите жить! Вы — на прицеле. Мы каждого из вас хорошо видим. Любое неподчинение — и вам конец!

Нестеров громко крикнул:

— Слушай мою команду: оружие, гранаты оставить на месте, встать на ноги и поднять руки!

Первым поднялся бородатый мужчина средних лет. За ним — второй, тоже заросший, и, наконец, встал на колени, а затем с трудом поднялся на ноги третий.

— В мою сторону пять шагов вперед! — скомандовал Нестеров.

После того как бандиты выполнили его команду, он негромко приказал в микрофон:

— Сорок второй, трех человек — на проверку позиций противника! Остальным внимание на проверяющих. Пленных принимаю я!

Нестеров повернул голову направо:

— Корнеев, Миронов и Акаев, обыскать пленных и связать их!

Три бойца приблизились к бандитам. Двое с автоматами наизготовку встали сзади пленных, а третий, забросив автомат за спину, обыскал их. Через час к месту захвата банды с группой офицеров прибыл полковник Ивняк. Они внимательно рассмотрели оружие, радиостанцию, карту, различные бумаги и личные вещи, захваченные у противника. К полковнику Ивняку подошел капитан Нестеров и протянул запечатанный конверт, который был обнаружен у одного из погибших бандитов:

— Товарищ полковник, этот конверт был обнаружен у одного из убитых. Судя по предметам и вещам, он, скорее всего, араб. Пленные говорят, что этот человек и был их командиром.

Ивняк вскрыл конверт и начал читать. Текст был написан по-арабски. Было видно, что полковник хорошо владеет этим языком. Только он начал читать, как руки его задрожали и он, расплывшись в радостной улыбке, воскликнул:

— Вот спасибо, капитан! Вы перехватили очень интересную информацию… Ей цены нет, капитан!

Глава 21. Чечня

Небольшое село. Хакким в пятнистой форме без погон, на ногах — удобные черные ботинки. За брючным ремнем пистолет. Он сидел у самодельного стола и внимательно смотрел на молодую симпатичную женщину с усталым лицом и опущенными вниз глазами. Он тихо сказал:

— Я благодарю тебя за твою решимость во имя Аллаха стать шахидкой. Но есть не менее важное дело, которое нанесет неверным еще более ощутимый удар. Это дело не требует твоей жизни, но тебе придется проявить максимум бдительности, осторожности и даже терпения, если кто-либо из наших врагов попытается добиться твоего расположения и даже большего… Тебе надо пересилить себя и улыбаться, быть податливой во имя достижения нашей цели… Знай, если ты выполнишь это поручение, то отомстишь неверным за смерть своего мужа, эта месть будет для них гораздо более ощутимой, чем взрыв пояса шахида. Ты готова?

— Я не знаю, смогу ли я им улыбаться…

— Не только улыбаться, но, если потребуется, и переспать с кем-нибудь. Пойми, это задание нельзя поручить никакой другой женщине. Только ты сможешь выполнить его, только тебе оказывается такое доверие.

— Что я должна делать? — хмуро глядя в пол, спросила женщина.

— Наши люди доставят тебя в Сочи и снабдят необходимыми документами и деньгами. Ты должна перекрасить волосы в светлый цвет и соответствующим образом одеться, купить необходимые вещи и предметы. Поездом доберешься до Новосибирска, а там — в большой город, где находится колония строгого режима. В ней отбывают срок наши люди, осужденные за борьбу с неверными. В городе уже есть кое-кто из наших, которые работают в местных органах власти. Они помогут тебе устроиться в милицию.

— Куда? — удивленно переспросила женщина.

— В милицию, в паспортную службу. Ты же хорошо знаешь русский язык, красиво и грамотно пишешь. Когда завоюешь доверие, освоишься, будешь осторожно выполнять наше задание. Наших людей, которых будем изредка присылать, будешь документировать и по возможности помогать в трудоустройстве, в том числе и в колонию. Запомни, от тебя зависит очень многое — судьба наших героев, которые томятся в колонии. Аллах высоко оценит твое усердие…

Хакким выждал, пока женщина скроется за ближайшими домами, и тихо приказал одному из сидящих на земле поодаль боевиков:

— Приведи ко мне этого русского… Как его… Игната!

Боевик поспешно поднялся и засеменил в другую сторону — противоположную той, куда пошла женщина.

Минут через десять он привел высокого костлявого молодого мужчину.

Хакким хмуро спросил:

— Скажи, зачем ты пошел воевать с русскими?

— Я хочу быть свободным и не терплю их. Да и платят здесь неплохо.

— Это правда, что принял ислам?

— Да. Я хочу воевать против неверных…

— А в твоей Белоруссии тоже неверные живут?

— А какие же еще?

— Мне сказал твой командир, что ты просишься туда.

— Я родом оттуда, и у меня есть люди, которые верны мне. Я вернусь с ними сюда. Хочу создать отряд славянских моджахедов.

— Родителей хочешь повидать?

— Не знаю… возможно. Мне… одно дельце провернуть надо, — немного помявшись, уклончиво ответил Игнат.

— Какое? Может, банк хочешь взять?

Игнат после длительной паузы ответил:

— Был здесь, в Чечне, один телевизионщик из Беларуси. Ему разрешили поснимать немного в нашем отряде. Так он, падла, нарушил уговор наших лиц не снимать. Снял, шакал, показали в России и в Беларуси. Мне мои люди из Минска сообщили, что по телику видели меня. Хочу заодно и с этим оператором посчитаться. Он много страданий принес моим родным.

Хакким кивнул головой в сторону сидящего на земле связанного солдата Российской армии:

— Видишь солдата?

— Да, мы вчера на дороге перехватили два грузовика и сопровождающий их БТР. Уничтожили всех… Один этот уцелел… Но он ничего не знает… Недавно в Чечню прибыл… О маме только своей и бормочет… Зарежь его!

Игнат несколько секунд молча, испытующе смотрел на Хаккима. Затем приблизился к солдату и встал за его спиной. Находящиеся недалеко бандиты с интересом смотрели на эту картину. Игнат достал из ножен штык-нож от автомата и вопросительно посмотрел на Хаккима. Хакким согласно кивнул головой. Молоденький солдат со слезами на глазах смотрел на Хаккима. Он надеялся… Но Игнат левой рукой охватил его голову и мгновенно перерезал горло. Затем вытер кровь об одежду еще бьющегося в конвульсиях солдата и молча приблизился к Хаккиму.

— Хорошо у тебя получается, красиво, как у настоящего воина Аллаха, — одобрительно хмыкнул Хакким.

— А я и есть воин Аллаха!

— Игнат — это имя, кличка?

— Часть фамилии.

— Хорошо… Вашу группу я беру с собой. Отправишься в Белоруссию, когда скажу. Заодно получишь задание… Это скоро будет…

Глава 22. Прокол следствия

Старший лейтенант Тозиловский без стука вошел в кабинет начальника отдела военной прокуратуры майора юстиции Кононовича и без приветствий спросил:

— Звал, Вадим Никодимович?

Не отвечая, Кононович быстро подскочил к дверям и закрыл их на ключ. Затем, не предлагая старшему лейтенанту сесть, еле скрывая волнение, сказал:

— Хреновые дела у нас, Анатолий!

— Не понял, — насторожился Тозиловский, — в чем дело?

— Сейчас объясню, только ответь на пару вопросов: где сейчас Багдасарова?

— У отца. Он ее держит на даче.

— Кто-нибудь из наших знает об этом?

— Нет. Отец поддерживает контакты только с тобой и со мной…

— Скажи, Ветрова били в следственном изоляторе?

— Да, его обработали охранники.

— Ты сам руку не прикладывал к избиениям?

— Буду я еще руки марать…

— Хорошо. Теперь слушай. Мы с тобой попали на удочку Багдасарова и его дочки, которую, как я знаю, ты уже успел трахнуть. Дело в том, что Ветров действительно ни в чем не виновен, точнее, в этой истории. Его отряд попал в засаду. Боевики всех, кроме Ветрова и еще одного или двух офицеров, уничтожили, а сами переоделись в форму убитых, накачали уколами Ветрова и его подчиненных. Затем прибыли в село, жители которого поддерживали госвласть, и перебили их. Резню снимали на видео и крупно показали Ветрова и его подчиненных как участников расправы.

Понимаешь, это была тщательно спланированная операция по дискредитации Российской армии. Сам знаешь, сколько раз крутили в Европе и США эту запись. Весь мир кипит, возмущается.

— Да, а я эту запись приобщил к уголовному делу в качестве вещдока, — растерянно произнес Тозиловский и обессиленно сел на стул.

Кононович прошелся по кабинету и остановился напротив следователя:

— Анатолий Афанасьевич, мы с тобой повязаны, как говорится, одной нитью. Здесь уже не до условностей. Выпутаться из этого дерьма мы можем, только если будем как одно целое. Не будем друг с другом темнить. И ты, и я получили от Багдасарова приличную зелень.

— Ну, кто об этом узнает? Не будут ни Багдасаров, ни его доченька, хер ей поперек горла, сдавать нас, говорить об этом. Они же прекрасно понимают, что если заикнутся, то и им крышка за дачу взятки.

— Перестань! Такие могут пойти на признанку, что вот, мол, Кононович и Тозиловский принудили нас дать взятку, а мы, испугавшись, дали им в лапу, а сами, как честные люди, сообщаем об этом. Закон же в таких случаях освобождает от уголовной ответственности взяткодателя. Думаешь, они об этом не знают? Короче, слушай меня. Деньги запрячь в надежное место. Предупреди Багдасарову, чтобы смывалась отсюда. Затем вызови на допрос Ветрова и продемонстрируй ему видеозапись резни. Попытайся его раскрутить, вдруг в чем-нибудь, пусть не по этому делу, признается, сам понимаешь, надо хоть как-то оправдать арест.

— А если он не клюнет?

— Скажи, что ты и я стараемся его отстоять. Завтра придешь к нему и вручишь постановление об отмене ареста. Не теряй ни минуты. Иначе нас могут опередить. Понял?

— Да, — вставая со стула, ответил Тозиловский. — Начинаю действовать.

Он чуть ли не бегом выскочил из здания, сел в новенькую «Ауди» и резко тронулся с места. На встречу с Багдасаровой ушло не более часа. Затем старший лейтенант заскочил в кабинет, взял видеомонитор и пленку и направился к Ветрову в госпиталь.

Тозиловский приказал солдату, дежурившему у дверей, оставаться в коридоре и никого в комнату не пускать, а сам вошел внутрь:

— Здравия желаю, товарищ майор! Как здоровье? — и, не обращая внимания на то, что Ветров не отвечал и молча смотрел в потолок, пристроил видеомагнитофон на стуле, подключил к розетке и вставил кассету:

— Вот, посмотрите, что натворили.

Услышав шум стрельбы и голос диктора, Ветров перевел глаза на экран… Через несколько секунд он, не обращая внимания на сильнейшие боли в голове и теле, сел и впился глазами в экран.

Вскоре запись закончилась, и Тозиловский деловито отключил видеомагнитофон. Пряча в портфель кассету, сказал:

— Сами видите, что получилось. У нас есть еще кое-какая информация. Может, вам самому рассказать…

— О чем?! Старший лейтенант, посмотри внимательно, я же стою с закрытыми глазами. Явно под наркотой, которой меня насильно накачали…

— Я имею в виду другие делишки…

— Какие делишки?

— Ну, например, когда в ходе операций случайно не того шлепнули… отобрали деньги или, скажем, какую-нибудь драгоценную вещичку… безделушку. Ведь бывали же вы в селах. Может, кто другой из ваших солдат это делал?

— У меня в подчинении одни офицеры. Мы — спецназ ГРУ…

— И что, ни одного случая не было?

— Мы не духи и не бандиты. Мы Родине служим!

Вдруг Ветров почувствовал, что к нему интенсивно возвращается память. Она словно оживала, когда наступала ночь. Ему теперь было все равно, что говорил следователь. Чаще всего Роман просто молчал. Он почувствовал какую-то связь между прошлым и нынешними временами. Он сейчас уже хорошо помнил Афган, когда он, выгнанный из института за драку с Конюховым, рядовым воздушно-десантных войск оказался в далекой и загадочной стране. Роман трудно сходился с другими людьми. Да и чувствовал себя одиноким, поэтому был молчаливым и угрюмым, что очень не нравилось командиру взвода и замполиту. Они пытались разобраться, что с ним, что его тревожит?

Ветров вспомнил, как его вызвал замполит взвода лейтенант Петрушин. Он был ненамного старше Романа, но разницу в звании всегда пытался подчеркнуть. Он спросил:

— Ветров, ты хотел бы стать офицером, командовать другими, или, может, как я — политработником, инженером солдатских душ?

— Никак нет, товарищ лейтенант.

— Почему?

— Не знаю, — буркнул Роман.

— А ты заметил, что оторвался от взвода, что сторонишься своих боевых товарищей? Знаешь ли, как это плохо, особенно в бою, тебе же не доверяют товарищи по оружию, наверняка в разведку с тобой никто не пошел бы.

Ветров молча пожал плечами, а замполит назидательно сказал:

— Иди, Ветров, в казарму и хорошенько подумай о своем поведении.

Ветров козырнул и вышел. А в казарме его ждал сюрприз. Когда он вошел, то увидел, что на его кровати слева сидели пять или шесть солдат. Сосед Ветрова по койке громко, четко выговаривая слова, читал письмо Маринки, адресованное Ветрову. За прошедшее время он получил от нее не менее десятка писем, но, не читая, складывал в тумбочку. И вот его сосед рядовой Охотин громко, для собравшихся, читает сокровенные слова Марины:

«Знаешь, Рома, мне уже начинает надоедать в каждом безответном своем письме писать тебе, что я ни в чем перед тобой не виновата. Все, что было на даче у Конюховых, было желанием немного позлить тебя — не более. Ты же совершенно не обращал на меня никакого внимания. Вот я и злилась! Но это была не злость, а любовь к тебе. Глупый, ты даже не представляешь, как мне тяжело было куражиться, как я ждала, что ты в конце концов подойдешь ко мне и я брошусь к тебе и при всех обниму и поцелую… Увы, ты поступил иначе — просто уехал. Меня повез домой Толя Конюхов. Не скрою, по дороге и даже когда приехали он пытался приставать ко мне, даже у дома долго из машины не выпускал, но я вырвалась… а затем долго стояла у подъезда, надеялась, что ты уже остыл и придешь…

Ты должен меня понять, я уже вся извелась, не знаю, какое по счету письмо пишу, а тебе все равно. Значит, наши отношения были развлечением молодости? Прости, но я больше не могу. Решила так: не ответишь, значит, это сигнал, что я тебе не нужна, я свободна. Не скрою, Конюхов и сейчас оказывает мне знаки внимания, пытался в любви объясниться. Не обессудь, но если я тебе не нужна, то, возможно, приму его предложение, жизнь действительно коротка и сложна. Я жду от тебя хотя бы словечка, надеюсь, что ответишь. Целую, твоя Марина».

Солдаты загалдели:

— Наверное, клевая деваха!

— Может, с ногами кривыми, если Ветров даже письма не читает…

— А может, ему еще рано о любви думать…

— Нет, он старше нас…

И вдруг все замерли… Они увидели в казарме Ветрова. В смущении солдаты стали расходиться. Охотин лихорадочно сунул письмо в тумбочку и в растерянности начал поправлять постель Ветрова и свою. Роман медленно приближался. Казалось, драка неотвратима, но ситуацию спас дневальный. Он ворвался в казарму и истошно закричал:

— Взво-о-од, боевая тревога! Оружие, боеприпасы, НЗ, фляги с водой! Броня у казармы!

Тревогу все восприняли с облегчением. Ситуация могла привести к мордобитию. Охотин в числе первых выскочил из казармы, а Ветров, наоборот, не спешил. Он сел на кровать и пустым взглядом уставился в тумбочку: «Что же это? И здесь пытаются влезть в твою душу! Гадко, противно, словно в дерьме сидишь!»

В казарму заглянул дневальный:

— Ветров, ты что, офонарел?! Взвод уже весь на броне, сейчас колонна тронется, а ты копаешься, марш на улицу, сказано же — боевая тревога. Подсумок не забудь!

Роман, действуя автоматически, схватил оружие, боеприпасы, вещмешок и подсумок. Через минуту он уже сидел на бронетранспортере. Взводный, старший лейтенант Ребров, спросил:

— Флягу с водой, НЗ не забыл?

— Он у Маринки отобедает… — ответил кто-то из солдат.

Ветров медленно повернул голову, и говорун, увидев взгляд, мгновенно прикусил язык.

К месту назначения колонна шла более двух часов. Изредка над ней проносились попарно боевые вертолеты Ми-24, они кружили впереди, били эресами, работали пулеметами. Вскоре колонна прибыла на место. Прежде чем соскочить с борта бронетранспортера, Роман прикинул длину колонны — не менее трех километров. Он понял, что вышел целый батальон. Последовал приказ двигаться цепью по зеленке в сторону гор. Солдаты в касках, бронежилетах, держась друг от друга в трех-пяти метрах, начали продвигаться вперед. Взвод Ветрова был левофланговым, и Ветров слышал, как командир взвода по рации просил прикрыть броней или обработать артиллерией пространство слева от взвода. И, действительно, вскоре слева послышались разрывы снарядов. Так получилось, что Ветров оказался самым крайним в цепи. Слева от него никого из своих не было, а справа, метрах в пяти, — любитель чужих писем Охотин. Он часто с тревогой посматривал на Ветрова. Кто знает, что в голове у этого, гораздо старшего по возрасту, угрюмого и молчаливого солдата. Охотин даже дистанцию с ним стал постепенно увеличивать. Впереди, чуть правее, вспыхнула перестрелка, напряжение нарастало. Ветров внимательно осматривал каждый куст, не забывал контролировать и землю, где могла оказаться мина. Вдруг он замер на месте. С правого фланга, мимо него, буквально в двадцати метрах двигалась группа душманов. Ветров вскинул автомат, но увидел, что душманы ведут на веревке связанного человека, одетого в форму Советской армии. Пока он раздумывал, группа скрылась в зарослях. Ветров посмотрел туда, где должен быть Охотин, — никого. Не мешкая, Роман бросился за душманами. Вскоре он настиг их. В банде было пятеро, один из них тащил за собой пленного. Оценив ситуацию, Ветров бросился вперед, правее пути следования банды. Он понимал, что духи будут уходить в сторону гор, и решил зайти им во фланг, именно со стороны гор. Таким маневром он перекрывал путь отхода банды и, атакуя с фланга, мог вести прицельный огонь. Прошло не менее получаса, прежде чем Ветров выбрал удачную позицию. Душманы шли в затылок друг другу. Впереди, с автоматами наизготовку, двигались один за другим четверо, за ними, метрах в десяти, пятый душман тянул за собой пленного. Было хорошо видно, что пленный еле передвигался, его голова и лицо были в крови.

Ветров удобно положил на осколок скалы автомат, тщательно прицелился, и длинная очередь скосила всех четверых. Пятый душман, не выпуская поводка, поднял руки и на ломаном русском языке прокричал:

— Шурави, русски! Не стреляй, я сдаемся!

Ветров с десяток секунд выжидал, а затем, убедившись, что все четверо духов лежат без признаков жизни, выскочил из-за камня:

— Повернись спиной! — подождав, пока дух исполнит приказание, сказал: — Не двигаться!

Ветров, не спуская с духа глаз, обошел убитых, собрал их оружие и сложил в кучу. Потом приказал оставшемуся в живых лечь лицом вниз, отрезал поводок от рук пленного и связал руки душмана. После этого разрезал путы на руках пленного и помог ему сесть и опереться спиной о большой камень.

— Вы кто? — спросил Ветров.

— Подполковник Середин… Сергей Сергеевич. Недалеко от Кандагара моя машина и сопровождающий БТР подорвались на управляемых фугасах. Когда пришел в себя, вижу, уже в плену.

— Куда вас вели?

— По-моему, в провинцию Герат. Там у них крупная база. А вы кто?

— Десантник.

— А почему один?

— Наш батальон проводит операцию, я оказался крайним на левом фланге, увидел банду, предупредить некого, вот я пошел за вами, обошел с фланга и, выбрав момент, ударил.

— Молодец, что сейчас делать будешь?

— Вы пока отдыхайте, думаю, что меня уже хватились, ищут. У меня две ракеты. Сейчас одну запущу.

Ветров выбрал место, чтобы не мешали кроны окружающих их невысоких деревьев, и запустил красную сигнальную ракету.

— Здесь не так уж далеко, должны увидеть, — уверенно сказал он и подошел к связанному душману.

— Где твое оружие?

Душман с трудом понял вопрос и начал что-то говорить, но Ветров не мог его понять. Зато в том, о чем он говорил, разобрался подполковник, но не успел перевести, так как словно из-под земли выросли десантники во главе с командиром взвода. Старший лейтенант радостно воскликнул:

— Ветров, ты? Ну, слава богу! А то тут у меня некоторые офицеры разные предположения стали высказывать.

— Ого! — воскликнул один из солдат. — Он же четверых замочил! Вот их автоматы, а на самих духах жилеты с запасными магазинами и гранатами!

— Молодец, Ветров! — похвалил Романа Ребров.

Затем он приказал одному отделению подыскать вблизи площадку для приема вертолета, чтобы эвакуировать раненого, другому отделению — обыскать убитых душманов и осмотреть местность, не выбросили ли что духи. Третьему отделению старший лейтенант приказал занять позиции вокруг, чтобы не дать противнику застать взвод врасплох.

К Ветрову приблизился замполит:

— Снял ты с моей души подозрение. Я рад, что ты совсем другой…

— Я всегда один и тот же, товарищ лейтенант, — угрюмо ответил Ветров и, отойдя в сторону, перезарядил в автомате магазин.

Вскоре послышался рокот вертолетных двигателей. Их было три: Ми-8 и два Ми-24. Ми-8 приземлился на площадку, обозначенную десантниками оранжевыми дымами, а двадцать четверки, продолжая кружить, прикрывали с воздуха. Подполковник Середин, лежа на носилках, попросил, чтобы к нему подошел солдат, который его спас. Командир направил к нему Ветрова. Подполковник с трудом оторвал от груди руку и протянул ее Роману:

— Спасибо тебе, браток! Скажи, как твоя фамилия?

— Ветров. Рядовой Ветров, товарищ подполковник.

— А звать тебя как?

— Роман. Выздоравливайте, товарищ подполковник.

— Не верьте пленному, у него было оружие…

Через минуту вертолет с раненым взлетел, а Ветров вернулся к своим. А там — переполох. Убежал пленный душман. Замполит, который взялся за его допрос, и охранявшие духа Охотин и еще один боец, упустили пленного, и тот, выбрав момент, сиганул в кусты. В этот момент один из солдат принес автомат и жилет с запасными патронами и гранатами. Ветров понял, что душман, как только Ветров открыл огонь, наверняка решил, что их атакует не один, от страха выбросил оружие и боеприпасы.

Вскоре комвзвода приказал выходить из зеленки к югу, где должна была поджидать техника…

Видя, что Ветров словно впал в прострацию и даже не замечает его, Тозиловский поспешно собрался и сказал:

— Вы подумайте, может, вспомните. Не хочу скрывать: и мне, и моему руководителю майору юстиции Кононовичу вас жаль, и мы оба усиленно ломаем головы, как вам помочь. В общем, я завтра снова приду. Выздоравливайте, до свидания!

И следователь вышел из палаты.

Ветров встрепенулся, очнулся от забытья и, увидев, что в палате он один, невольно задумался о том, сколько плохих людей встречалось ему на жизненном пути. И вдруг он чуть не подпрыгнул на кровати. Он вспомнил главное, от чего так мучился… Вспомнил, как однажды, во время прочесывания с военнослужащими внутренних войск грозненского рынка, он узнал того пленного душмана, который убежал. Он был еще с двумя неизвестными. Ветров с тремя офицерами внутренних войск (все они были в гражданской одежде) вычисляли боевиков и торговцев оружием. Роман окликнул офицеров, и они бросились преследовать бандитов. Двоих задержали, а третий, именно тот, которого опознал Ветров, улизнул. И вот теперь здесь, в госпитальной палате, Романа вдруг постигло озарение. Он вспомнил, пожалуй, самое главное: тот, убежавший в Афганистане душман, тот, который скрылся на рынке в Грозном, и Хакким — одно и то же лицо!

Ветров от волнения заметался по палате. Теперь он хорошо представляет и внешность, и лицо Хаккима. Он вспомнил, что Хакким упоминал Зареченск, называл фамилию Багдасаров, даже спрашивал у Романа, не родственник ли он генералу Ветрову. «Черт возьми, они же и отца польют грязью!»

Ветров, морщась от боли, встал и медленно прошелся вдоль кровати.

«Что же получается… Видеопленка — серьезное доказательство моей вины. И пока будет идти следствие, затем суд, банда уйдет и, самое главное, наделает бед! Что делать? Ясно, что рассчитывать на чью-то помощь не приходится… Даже родной отец проклял меня. Эх, товарищ генерал! Даже ты, верный служака, опытнейший сыщик, усомнился в своем сыне! Что после этого удивляться этому сопляку-следователю?! Он с удовольствием под статью о пожизненном подведет и всю оставшуюся жизнь будет гордиться этим…»

Постепенно Ветров успокоился. Он начал искать выход. Не отказался от ужина, понимая, что силы ему понадобятся. Целую ночь думал и наутро пришел к выводу, что единственный выход — это побег. Он поедет в Чечню и начнет в одиночку охотиться за Хаккимом.

К утру Роман связал простыни, одеяла и, привязав один конец к отопительной батарее, превозмогая сильнейшие боли, через окно спустился со второго этажа на землю. Бедный солдатик в это время мирно посапывал на стуле в коридоре у дверей охраняемой палаты.

В больничной одежде далеко не уйдешь, и Ветров, отыскав у реки пустующую сторожку, спрятался в ней. Не знал майор, что еще до завтрака и обхода врачей в палату прибыл его отец, генерал Игорь Николаевич Ветров. Он спешил к сыну с новостями, хотел обрадовать и обнадежить его, извиниться за то, что сгоряча обвинил Романа в самом тяжком и даже проклял его. Но сына в госпитале уже не было. Он сбежал.

Генерал пешком пересек парк и уселся на одинокую полуразрушенную скамейку. Вперив взгляд в реку, он погрузился в тяжелые думы…

Он, конечно, даже догадываться не мог о том, что, стоило ему встать со скамьи и пройтись вправо, вдоль реки, и он бы буквально через сотню метров наткнулся на полуразвалившуюся сторожку, в которой укрылся его сын. Роман так же, как и отец, в глубокой задумчивости смотрел на реку.

Глава 23. В бригаде спецназа

В бригаду спецназа прибыл генерал-лейтенант Пулихов. Он сразу же направился в кабинет комбрига, у входа в штаб его уже встречал полковник Ивняк.

— Что, Сергей Платонович, удивлен моим появлением? — улыбаясь, спросил генерал и протянул руку. — Не беспокойся, инспектировать не собираюсь. Знаю, тут тебя и без меня достали.

— Это точно, Михаил Андреевич, я эти проверки уже считать перестал.

Полковник сделал шаг в сторону, жестом приглашая Пулихова пройти в здание.

Пулихов, не задерживаясь, прошел мимо центра боевого управления и на ходу бросил:

— Давай, Сергей Платонович, прямо к тебе, уж больно хорошего несуна твои орлы перехватили.

Ивняк осторожно обогнал генерала и первым приблизился к дверям, ключом открыл дверь. Посторонился и пригласил:

— Проходите, товарищ генерал-лейтенант!

Пулихов снял фуражку и повесил на вешалку, стоявшую в углу, затем прошел к столу и сел у приставного столика:

— Скажу откровенно, заинтриговали меня этой ситуацией с перехваченным письмом. В шифровке, естественно, вы не все написали. Как думаешь, Сергей Платонович, не деза эго? Может, решили нас по ложному следу пустить?

Ивняк обошел стол, открыл сейф, достал тоненькую папку и устроился напротив генерала, тоже за приставным столиком:

— Я уверен, что это не игра. Посудите сами, терять значительную группу своих боевиков, да еще и иностранного инструктора, слишком накладно, да и рискованно.

Пулихов взял папку и достал из нее письмо с приколотым к нему конвертом с сургучной печатью. Улыбнулся:

— Ишь ты, бюрократы, даже сургуч применяют для переписки.

Генерал положил перед собой письмо на арабском языке и начал его перевод:

«Во имя Аллаха Всевышнего,

Уважаемый господин Усама бен Ладен!

Спешу поделиться нашими успехами и сказать то, что нельзя доверить даже закрытой радиосвязи. Как Вы уже, конечно, знаете, наш отряд, правда, с потерями, смог не только пройти через границу, но и сохранить самый важный груз.

Большую часть наркотиков русские пограничники захватили. Но, как Вы и предвидели, пусть неверные радуются, что добились успеха. Пусть их радуют захваченные ими наркотики. Главное — мы смогли провести самый ценный груз, который я с верными людьми в ближайшее время смогу доставить в Северную столицу. Там уже находится мой человек, который вступил в контакт с нашей местной организацией и доложил мне о готовности принять груз. Уверен, что реализация Вашего плана, мой господин, будет для неверных «подарком» похлеще сентябрьских.

За последние полторы недели у нас произошло немало событий, о которых я хочу Вам доложить.

Слов нет, федералы смогли добиться определенных успехов. Они стали получать больше информации, а это значит: смогли завербовать среди местных жителей своих осведомителей. Я провел совещание с местными руководителями наиболее крупных отрядов. Предупредил их об усилении бдительности и конспирации. По моему указанию через Грузию перебросили необходимое количество радиотелефонной техники, а также оружия, боеприпасов, в том числе дистанционных и магнитных мин, управляемых взрывателей, лекарств и перевязочных средств. Как Вы приказывали, выдал командирам под расписки деньги — восемьсот двадцать тысяч долларов.

Когда мой отряд прибыл на территорию Чечни, федералы сразу же начали охоту на нас. Произошло около десяти боестолкновений, есть потери. Но главное — груз в безопасности. Мы хорошо воспользовались одной перехваченной информацией. Заместитель начальника штаба бригады спецназа подполковник Райков по открытой телефонной связи позвонил командующему авиацией и сообщил, что за моим отрядом охотится группа спецназа во главе с майором Ветровым. В группе — одни офицеры. Райков сообщил командующему авиацией направление движения группы Ветрова и предупредил, чтобы авиация не бомбила этот маршрут. Я воспользовался этой информацией и устроил западню неверным. Я привлек почти двести воинов из местных отрядов и окружил группу Ветрова. Нам удалось уничтожить двадцать три российских офицера, а самого Ветрова и еще двоих — взять в плен. Мне тяжело писать, но во время боя мы потеряли тридцать девять воинов, сорок два получили различные ранения. Эти цифры говорят о том, какой был жаркий бой. Затем я переодел в снятую с убитых офицеров российскую форму своих людей и использовал Ветрова и его подчиненных, организовал акцию возмездия против населения Армута, которое стало сотрудничать с властью. Удалось заснять на видеопленку не только акцию, но и подать это как действия российских военных во главе с майором Ветровым, которого, так же как и его подчиненных, накачали наркотиками и показали крупным планом. Я уверен, что не только телезрители многих стран мира, смотря видеокассету этой акции, не сомневались в ее документальности, но и военные начальники Ветрова поверили в то, что этот майор вместе с подчиненными совершил такое зверство. Дело в том, что мы из перехваченного разговора заместителя начальника штаба бригады спецназа Райкова поняли, что майор Ветров не пользовался доверием и авторитетом у своего начальства, и наверняка смогли создать мнение командиров неверных, что это действительно дело рук Ветрова. Затем наши люди доставили Ветрова, который был в бессознательном состоянии, к его части, а с помощью верных нам людей представили его командованию свидетельницу, которая сообщила, что в момент нападения российских военных на Армут она была в этом селе и все видела своими глазами. Она «опознала» Ветрова как человека, который руководил этой акцией.

Через наших людей мы смогли найти подходящих помощников и в военной прокуратуре. Им, конечно, пришлось хорошо заплатить, но теперь с уверенностью можно сказать, что Ветров будет осужден, и таким образом видеозапись получит еще одно очень важное подтверждение своей подлинности. Я думаю, что Вы, наш уважаемый господин, оцените наши действия. Сейчас вся Чечня говорит о зверских действиях российских войск, и многие мужчины и даже женщины вливаются в наши ряды. Вскоре я смогу направить безопасным путем груз в Северную столицу, о чем доложу незамедлительно…»

— Видишь, как получается, — растягивая слова, произнес Пулихов. — Как думаешь, о каком грузе идет речь?

— Наверняка о том, который вы упоминали, когда давали мне задание.

— Да, похоже… Что думаешь предпринять?

Ивняк в задумчивости потер подбородок, затем поднял глаза на генерала:

— У меня два предложения: первое — пока не трогать Райкова. Кто знает, с кем он общается и кому следующему позвонит по открытой телефонной связи… Второе — думаю, будет правильным внедрить в ближайшее окружение Хаккима нашего человека. Этот убийца прав, когда пишет о том, что к ним приходят и мужчины, и женщины. Многие родственники погибших жителей Армута могут запросто попасться на эту удочку и податься в боевики.

— А как наш человек выйдет на Хаккима?

— Это не так сложно, — хмуро улыбнулся Ивняк. — Связь в горах между жителями понадежней телефонной. Язык не только до Киева, но и до Хаккима доведет.

— А кого пошлем?

— Думал я об этом. Нужен надежный человек… Есть у меня такой — капитан Севрук Владимир Никодимович.

— Севрук? Фамилия знакомая…

— Это тот капитан, который не отдавал Ветрова, когда по подсказке подполковника Райкова майора Ветрова увозили с территории бригады сотрудники военной прокуратуры и контрразведки.

— Не горяч ли он?

— Нет, умеет сдержать себя. Ну, а что касается случая с Ветровым… Извините, не знаю, как бы я повел себя…

— Да, тут вряд ли кто-либо сдержался бы. Разговаривал с капитаном Севруком?

— Нет. Во-первых, до согласования с вами не имел права. А во-вторых, меня одна мысль гложет…

— Какая?

— Дело в том, что бандиты прибегают к одной проверке прибывших к ним людей, особенно немусульман.

— Какой?

— Они требуют убить конкретного человека или нескольких людей.

— Как убить?

— Дают, скажем, в руки нож, подводят к жертве — захваченному активисту, военнопленному или просто связанному по рукам и ногам подозреваемому — и предлагают зарезать его.

— Да, для наших целей мы и наши люди не подходим, — задумчиво произнес генерал и спросил: — Ну, и какой ты видишь выход, Сергей Платонович?

— Думаю. Есть тут маленькая зацепка…

— Какая?

— Если, скажем, наш человек, выступающий как дезертир, прибудет с ранениями рук…

— И не сможет убивать?..

Глава 24. Беглец

Майор Ветров просидел в сторожке до вечера. Боль, возникшая в тот момент, когда он спускался по самодельному канату, утихла, сейчас его мучила жажда и напоминал о себе голод. В глазах мерещился полный бокал пива. Такое видение преследовало его там, в горах Афгана: на солнце — за шестьдесят, ни деревца, ни травинки, и только раскаленные черные, словно обгоревшие, скалы, а во фляге — ни капли воды. И тогда перед глазами всплывала большая кружка холодного, пенящегося пива…

Когда стемнело, Роман выбрался из своего убежища и, ориентируясь на светящиеся окна многоэтажных домов, осторожно двинулся туда, где темнел массив частного сектора. Именно там он мог попытать счастья добыть себе что-нибудь из одежды и, конечно, напиться у первой же колонки холодной воды.

Если среди деревьев он чувствовал себя уверенно, зная, что в любой момент может укрыться за деревом или лечь на траву, то, оказавшись на пустынной улице, Роман почувствовал себя весьма неловко. Из-за первого же угла могли выскочить милицейская машина или патруль, а ему негде укрыться, спрятаться хоть за что-нибудь. Улица, по которой он шел, была безлюдной, и конечно же первый встречный обратит внимание на больничную одежду.

«Ну, тапочки он, предположим, не различит, — с горькой усмешкой подумал Ветров, — а белый воротничок пижамы уж точно обратит на себя внимание». Для этого тусклого света редких фонарей на столбах было достаточно.

Пару раз Роман успевал увидеть идущих навстречу людей и тогда поспешно переходил на другую сторону. Прошло около получаса, и он, наконец, оказался в районе частных застроек. Маленькие деревянные или кирпичные домики, дощатые заборы, фруктовые сады. Это все придало ему уверенности. В любой момент он мог сигануть через забор и спрятаться в саду.

Сейчас все свое внимание майор переключил на поиск двора, где могло остаться на веревках на ночь белье, точнее одежда. Он прошел более тридцати домов, заглядывал где через забор, где через калитку во двор. Увы, никто из хозяев не догадался оставить сушиться на ночь какие-либо штаны и рубашку.

Прошел час, второй… Ветров осматривал дворы уже четвертой или пятой улицы. И без того редкие прохожие исчезли, и теперь Роман почти даже не глядел на улицу. Он старался передвигаться быстро. Роману не верилось, что во всем частном секторе не найдется человека, не оставившего на веревке хоть одну нужную ему вещь.

«Хоть бы рубашку подыскать», — подумал он. Он снял пижаму и быстрым движением оторвал предательски белый воротничок. Хотел было выбросить лоскуток, но передумал и сунул в карман.

«Бережливым становлюсь», — горько подумал он, снова надевая на себя пижаму.

Легкая пижама перестала согревать, и Роман заставил себя передвигаться еще быстрее…

Прошло еще более часа, но он ничего не нашел. Ветров остановился у последнего дома. Впереди чернело и манило поле. Город заканчивался, казалось, шагни туда, в эту темень, и ты в безопасности. Там уж точно бояться некого, никого не встретишь.

Вздохнув, Роман двинулся вдоль забора, туда, где должна быть следующая улица этого пригородного района. Минут через десять он оказался в начале, вернее, в конце улицы. Метрах в восьмидесяти на столбе светился фонарь. Он слегка раскачивался на легком ветру и жалобно поскрипывал.

Роман по привычке заглянул в первый же двор и, ничего не увидев, на мгновение приостановился в раздумье: стоит ли переходить улицу, чтобы проверить двор напротив. Вдруг он увидел во дворе напротив отблеск пламени. Не мешкая, Ветров двинулся через дорогу туда. Он сразу же понял, что горит костер. При тусклых отблесках пламени он понял, что костер горит во дворе строящегося дома. Оставаясь за дощатым забором, стал наблюдать. У костра на чурбане сидел мужчина, длинной палкой помешивал горевшие дрова.

«Может, что-нибудь варит, тогда есть шанс поесть», — подумал Ветров и осторожно двинулся вдоль забора. Вскоре он убедился, что мужчина ничего не варит на костре.

Скорее всего, он просто грелся у огня. Забор закончился, и впереди он виднелся только у следующего дома.

Роман долго наблюдал и думал, что делать, стоит ли окликать этого человека. Складывалось впечатление, что больше ни во дворе, ни в доме никого нет, и Ветров решился. Он как можно спокойнее произнес:

— Добрый вечер! Можно к вашему шалашу?

Мужчина встрепенулся и быстро встал на ноги:

— Добрый… Кто там?

— Вы разрешите войти?

— А что тут спрашивать, ворот же, видишь, мил человек, нет. Давай заходи, а то я тебя из-за костра не вижу.

Ветров зашагал к костру:

— Еще раз добрый вечер!

— Да уже можно смело говорить «доброй ночи». Проходи, мил человек, вон чурка стоит, присаживайся.

Майор чувствовал, что мужчина напрягся, переложил палку из левой руки в правую. Он спросил:

— Что это вы в ночи прогуливаетесь?

— Дурак, поэтому и прогуливаюсь. Нас привезли в госпиталь. Еще было светло, автобус остановился у реки. Сказали, что будем долго торчать, места в госпитале только к вечеру освободятся, — придумывая на ходу, начал рассказывать Роман, — а я встретил одну молодуху, поболтали, познакомились. Черт меня дернул проводить ее, каким-то пустырем пришли сюда, в дом она не пригласила, и я как побитый пес побрел обратно. Поплутал немного, пришел на место стоянки, а там пусто: ни автобуса, ни мужиков нет. А тут уже темнота наступила. Решил пойти к этой молодухе, попроситься на ночь и уже утром искать этот чертов госпиталь.

— А ты чем болен?

— Ни триппером, ни сифилисом… Служу в армии, а в службе, сами знаете, всякие происшествия бывают. Случаются и переломы, и синяки, и шишки…

Отвечая, Ветров успел рассмотреть мужчину. Ему уже около пятидесяти. Одет неряшливо. Явно сторож. И, упреждая следующий вопрос, Роман спросил:

— А вы кто, сторож?

— А где ты видел, чтобы сторож ночью не спал? Нет, я хозяин этого дворца, видишь — в полтора этажа. Думаю, что к зиме дострою.

— Что, сами строите и сами караулите?

Хозяин помолчал, потом Ветров в отблесках пламени увидел его горькую улыбку и услышал ответ:

— Обычная история. Женился, а баба стервой оказалась. Более десяти лет прожили, родить не могла — все у нее чужими херами уже попорчено было. Я по селам шастал, дачи новым русским строил. Слов нет, платили неплохо… Вот и подзаработал деньжат, занялся своей стройкой. Кореша, с которыми вместе батрачили, помогают. Видишь, дом уже под крышу подвели. Думаю, дня через два окна и двери установлю. — Он указал головой в сторону: — Видишь пристройку — это котельня, уже разводку отопления сделал. Думал, через месяц-полтора с полами улажу. А там что? Обои, мебель, электричество — и въезжай в новый собственный дом, хозяин недвижимости. Меня дружки уже стали называть новым русским.

— И что жена? — спросил Ветров, чувствуя, что еще немного — и он уснет прямо у костра.

— Стерва — она и есть стерва. Неделю назад ездил я в деревню к знакомому предпринимателю. Он переработкой древесины занимается. Заказал доски на пол — на все сто; сорок квадратов, договорился о поставке оконных рам и дверей. Когда уезжал, сказал жене, что приеду через два дня, но повезло — управился за день, а мой знакомый на своей «Ауди» как раз в город должен был ехать, вот и подбросил меня. Пришел я домой (мы с ней однокомнатную квартиру на противоположной окраине города снимали), открыл своим ключом дверь, вошел и увидел картину — на кровати голые моя и сторож из соседнего двора, где дом богатеньких стоит.

— Не прибил?

— Шарахнул по нему табуреткой так, что она разлетелась на куски, а моя, стервуча, вскочила и с простыней в руках на лестницу шасть, только задница как белый фонарь блеснула. Пока я искал еще чем добавить этому ухажеру, она и сбежала.

— Не убил его?

— Надо было… Точно бы угрохал, но надо же было и ее. Взмолился он, на колени упал, детишек своих вспомнил. Не поверишь, назавтра утром приперся с повязками на голове и руке. И пришел не один, а со своей женой. Оба стали просить меня простить. Видишь, какие нравы пошли? Женка просит за своего стервеца… Он ей рога наставил, а она умоляет меня: простите, он хороший, его бес попутал, во всем ваша жена виновата, она, мол, еще с одним охранником в их дома шастала.

— Ну и чем закончилось?

— Нашел я свою стерву, завел в ЗАГС и оформил развод. Детей же у нас нет, имущества мало. Забрал я свои шмотки и переехал сюда. За домом бытовка стоит, в ней я отопительные батареи, трубы хранил. Освободил, помыл, устроил себе берлогу. Переживу, немного помучаюсь, зато вскоре буду жить по-человечески.

— А сколько тебе лет? — неожиданно перешел Роман на «ты».

— Сорок четыре. Это я при костре, небритый выгляжу стариком, но когда приберусь, то даже молодицы поглядывают, так что, думаю, все самое лучшее у меня впереди.

— Не работаешь?

— Вот здесь и есть моя работа. Дострою, пойду трудоустраиваться. Я и строитель, и шофер, так что без работы не останусь.

— Это верно. В такой ситуации главное — не запить, горячку не пороть…

— Ну, а ты, мил человек, женат?

— Романом меня зовут… Нет, не женат. У меня служба такая, что лучше не жениться…

— Это почему же?

— При моей службе жена может быстро вдовой стать.

— Так, может, ты киллер?

— А как тебя звать-то?

— Степан.

— Нет, Степан, я — военный, офицер… Пришлось подлечиться немного, а затем опять… в горы.

— Что, в Чечне служишь?

— Угадал.

— И куда же ты, Роман, на ночь глядя? Ты же, как я вижу, в одной пижаме. Даже у костра, наверное, холодно?

— Черт его знает. Надо где-то ночь провести, а утро, как говорится, вечера мудренее.

— Ну, если не побрезгуешь, ночуй у меня.

— А у меня, кажется, и выхода нет. Если приютишь — буду благодарен.

— Ну что, пошли? — Степан тяжело поднялся и первым двинулся в темноту.

Ветров пошел за ним. Они оказались в небольшой бытовке. Степан нащупал выключатель и щелкнул им. То, что Роман увидел, приятно удивило его. Помещение имело вполне приличный вид. Аккуратно убранная металлическая кровать, стол, на тумбочке небольшой телевизор, на полу старенькая, но чистая ковровая дорожка, двустворчатый шкаф, табуретка и два стула.

Степан спросил:

— Ну как, приемлемо?

— Еще бы! Ты молодец.

— Кухню я временно устроил в котельной. Там и газовая плита, и холодильник. Кстати, ты, наверное, есть хочешь?

— Честно говоря, проголодался.

— Пойдем…

И Степан первым шагнул в темноту. Дверь в бытовку он оставил открытой, и падающий из нее свет помогал Роману ориентироваться и не зацепиться ногами за что-нибудь. Через минуту они оказались в котельной. Там тоже было чисто. Пол выложен плиткой, в углу новенький, покрашенный в светлые тона газовый котел, левее — холодильник, в центре — стол с табуретками, а у противоположной стены — сервант с посудой, в другом углу — умывальник. Степан достал из холодильника кусок колбасы, сало, куриные яйца, хлеб и застучал тарелками.

Роман взял пустой стакан и спросил:

— Можно попить?

— Конечно, вон умывальник, вода у нас вкусная.

Ветров один за другим выпил три стакана и, переведя дыхание, произнес:

— Умирал от жажды…

— Садись, подкрепись. Может, тебе рюмочку?

— Знаешь, Степан, не буду. Меня так напичкали лекарствами, что спиртное может не пойти.

— Ну, смотри. У меня правило: не уговаривать людей на водяру. Говорят, что есть алкоголики по принуждению…

Роман вымыл руки и с удовольствием принялся за еду. Степан взял в рот пару кусочков колбасы и подбодрил:

— Ты, Роман, ешь, я уже поужинал, выпей пару яиц, они силы восстанавливают.

Насытившись, Роман встал из-за стола, и они вместе убрали стол, вымыли посуду.

— А где ты меня уложишь? — спросил Ветров. — У тебя же в бытовке одна кровать.

— Не волнуйся. У меня есть раскладушка. Так что пошли, вижу, у тебя уже глаза слипаются.

Степан достал из-за шкафа металлическую раскладушку, приготовил две постели. На кровать он уложил гостя, сам устроился на раскладушке.

Ветров уснул сразу же. А затем наступило утро. Во время завтрака почти не разговаривали, каждый думал о своем. Ветров ломал голову, что делать. Идти по городу, да и просто передвигаться вдоль дороги неизвестно куда в госпитальной пижаме и домашних, вернее больничных, тапочках — глупо. Но у него нет ни одежды, ни копейки денег. Просить гостеприимного хозяина стыдно.

Степан явно был занят раздумьями, что делать в грядущий день. Проблем много. Но случилось так, что проблема разрешилась сама собой. Только они позавтракали, как у дома остановились два «жигуленка» и явились восемь мужиков. Это были друзья Степана. Они напомнили, что сегодня воскресенье, и они прибыли к другу на субботник. Смех, шутки, дружеские колкости сразу же пришли на смену тяжким раздумьям Степана и его гостя. Один из приехавших рассказал анекдот:

— Мужики, слышали, на приеме в Министерстве иностранных дел жена американского посла наотрез отказалась есть груши.

— Это почему же? — спросил второй.

— А потому, что узнала, чем в России их околачивают.

Мужики поржали, один из них рассказал другой анекдот.

Он — лет тридцати пяти, усатый, крепкий мужчина, поставил ногу на чурку у костра, театрально начал рассказ:

— Представьте себе, Франция. Дом богатого парижанина. Отпрыск в возрасте девяти месяцев говорит своей матери: «Мадам! Подготовьте, пожалуйста, обе груди, я буду ужинать не один».

Во время дружного хохота один из приехавших слегка подтолкнул рассказчика, и тот, потеряв равновесие, неловко шлепнулся на землю, а толкнувший, под гогот других друзей, произнес: «Золотое правило боксера: не смотри в сторону, пропустишь самое интересное!»

Ветров приблизился к хозяину и тихо спросил:

— Ну что, я пошел?

Хозяин, отсмеявшись, повернулся к Роману, удивленно осмотрел его и сказал:

— И ты думаешь в этом макинтоше и штиблетах пересечь почти весь город? Да тебя первый же дворник затормозит и приложит максимум усилий, чтобы доставить в психбольницу, а это заведение находится почти в шестидесяти километрах от нашего города и в противоположной стороне от твоей родной Чечни, — и твердо приказал: — Иди за мной.

Они оказались в бытовке. Степан достал из шкафа серый пиджак, темные брюки и темно-зеленую рубашку:

— По-моему, ты в них влезешь.

Затем он изучающе посмотрел на ноги:

— Размер сорок три?

— Сорок два.

Хозяин достал из-за шкафа полуботинки:

— Они, конечно, не летние, но по размеру всего на номер больше, значит, не будут жать. Носки, а если пожелаешь, и галстук купишь, — он достал из кармана несколько купюр, — извини, но здесь у меня больше нет. Мне еще надо прокормить друзей, они будут вкалывать целый день, а вечером я должен проставиться — это наш закон. Одевайся, а я к гостям.

Минут через пять Ветров вышел во двор, а там уже царила деловая атмосфера. Хозяин и гости распределяли между собой фронт работ.

Мужчина, который первым рассказал анекдот, понял, что Роман уходит, и, сделав картинно-строгое лицо, произнес:

— Ого, кажется, у нас появился первый дезертир, — он сделал парочку шагов в сторону Ветрова и весело спросил: — Вам, наверное, нездоровится, скорее всего, зубы болят? Это нам знакомо, — и он картинно схватился за щеку.

Роман весело поддержал:

— А вы знаете три основных правила для здоровья ваших зубов?

И, увидев отрицательное движение головой, пояснил:

— Первое — чистите зубы два раза в день; второе — посещайте стоматолога не реже двух раз в год; третье — не суйте свой нос не в свои дела.

Под общий смех Роман пожал руку Степану, дружески махнул рукой всем и направился к улице.

«Интересно, — думал он, — поверил Степан моей легенде или понял ситуацию и помог? Мужик он с головой, наверняка пожалел меня. Смотри ты, даже не стал расспрашивать, уточнять мелочи. Ничего не скажешь, выручил меня».

Вскоре недалеко от автобусной остановки ему в глаза бросился газетный киоск. Не раздумывая, Роман решительно двинулся к нему и обратился к молоденькой продавщице:

— Скажите, у вас есть туристическая карта области?

— Нет. Есть географическая европейской части России, и то последняя.

— Что, путешественников много?

— Дело не в этом, просто дети и их родители уже начали к следующему учебному году готовиться, вот и раскупают карты, а туристические карты есть поближе к центру.

— Спасибо. Хотя… — Роман достал из кармана деньги, — дайте хоть географическую.

Вскоре Роман зашел в небольшой магазинчик. Купил буханку хлеба, две палки колбасы, триста граммов сала и две банки консервов. Увидев в стеклянной витрине небольшой складной недорогой перочинный ножик, купил его. Затем — коробок спичек. Сложил все это в целлофановый пакет и двинулся дальше в сторону видневшегося поля. Через десять минут он покинул территорию города. Выбрал подходящее место и присел на траву. Развернул карту и стал изучать. Роман уже твердо решил: он будет добираться до Чечни и там сделает все, чтобы найти доказательства своей невиновности.

Глава 25. Хакким

Днем в горах было еще по-прежнему жарко, но к вечеру, особенно ночью, в легкой одежде рассчитывать на комфорт не приходится. То, что Хакким торопился, вряд ли можно было объяснить приближением осени. Хакким — хитрый и опытный, привыкший и к невзгодам, и к сложным ситуациям, — спешил. Он хорошо понимал, что дело идет к явной стабилизации обстановки. Федеральные силы стали действовать намного профессиональнее и эффективнее. Спецназ действительно превратился в реальную угрозу для террористов. Что было самым печальным для Хаккима — это то, что местное население все больше шло за властью, все чаще отказывало боевикам в содействии, даже в продовольствии или предоставлении ночлега. А это значит опасность быть обнаруженным и уничтоженным точным бомбометанием или ракетно-артиллерийским ударом становится реальнее. Да и скрываться от местного населения очень и очень трудно, а это значит риск получения федералами координат базы Хаккима был тоже угрожающе реальным. От быстрого сматывания удочек заместителя Усамы бен Ладена удерживало то, что он головой отвечал за успешное выполнение операции. Надо было доставить в Санкт-Петербург распыляющиеся радиоактивные вещества, организовать их распыление как можно на большей территории с наиболее высокой плотностью населения. Это требовало обеспечения полной безопасности транспортировки груза. Перед Хаккимом стояла еще одна задача — устроить через некоторое время, в нужный момент побег из колоний, где содержались осужденные боевики. И Хакким очень старался выполнить задание, ведь за успешное его выполнение ему было обещано пять миллионов долларов.

Хакким был доволен: наконец из Грузии прибыл гонец. Он пришел за Игнатом. В его обязанность входила задача провести Игната в Сочи, где, как доложил гонец, его уже дожидалась путевка в санаторий «Белоруссия». Отдохнув, Игнат без проблем вместе с другими отдыхающими поездом прибудет в Минск.

Хакким, выслушав гонца, отпустил его отдыхать и приказал вызвать Игната. Для таких разговоров Хакким, как правило, выходил из помещения, не брал с собой мобильный телефон и инструктаж проводил один на один. Вот и сейчас Хакким дожидался Игната у невысокой скалы. В отдалении маячили фигуры личных охранников Хаккима. Главарь сразу же перешел к делу:

— Я проверил тебя. Ты мне сказал правду. Знаю о тебе все. Я убедился: ты храбрый и умелый воин. Ты заслуживаешь более высокой миссии. Я, мои большие руководители и Аллах верим тебе, Игнат. Ты поедешь в Минск. Белоруссия — спокойная страна. В России все бурлит, но граница между ними открыта. Кроме личных дел и набора в наши ряды верных людей перед тобой стоит еще одна очень важная задача. В Минске ты встретишься с двумя нашими людьми. За ними охотятся ГРУ и ФСБ России. В Белоруссии они в большей опасности. Я тебе дам для них письмо, в котором сообщаю, что ты для них — командир. Ваша задача — подготовить канал для доставки в Санкт-Петербург нашей продукции и в Европу — наркотиков. Имей в виду: КГБ, МВД, погранслужба там укомплектованы специалистами высокого класса, но это не значит, что наша задача бесперспективна. Одну из баз для хранения наших грузов можно сделать в Жодине, где живет человек по имени Александр, фамилия Комаров. Он когда-то служил в Афганистане. Очень амбициозный человек, то ли майор, то ли подполковник запаса. Выдает себя за самого героического «афганца». На самом деле он был в Афгане в составе технических работников на аэродроме и даже свиста пули не слыхал. Жадный, обладающий сволочным и склочным характером, постоянно на кого-то жалуется. Мы у него там, в Афгане, добывали информацию и боеприпасы. Любит деньги. Используя эти качества, ты легко завербуешь его и сможешь хранить грузы в имеющихся у него помещениях. В Минске проживает друг Комарова — Виктор Сивакин. Точно такая же сволочь, он кичится тем, что у него дружки из Чечни, которые по его указке могут любому горло перерезать, но это — блеф. Сивакин — большой жулик, обманывает даже ближних, обкрадывает их. Этот подполковник запаса — тоже подходящая кандидатура для вербовки, наши люди с ними уже сошлись. По прибытии в Минск подбрось Комарову и Сивакину немножко «зеленых», запиши тайком их заявления против власти, их хвастовство и, уверен, легко завербуешь. Тебе ясно?

— Да. Мне ехать через Москву?

— Нет, верный человек доставит тебя в Сочи. Отдохнешь в санатории «Белоруссия», путевка тебя дожидается. После отдыха поездом — в Минск. Кроме путевки в Сочи наш человек вручит тебе проездные билеты и деньги. Знай, что ни в России, ни в Белоруссии тебя в розыск не объявляли, и никто не знает, что ты вместе с нами воюешь за Аллаха. Ты — свободный человек. Я уверен, Аллах будет помогать тебе.

— Когда отправляться?

— Сегодня ночью. Проводник уже прибыл. До вечера отдохнет, и вы тронетесь в путь.

Игнат повернулся и пошел готовиться в дорогу. Хакким некоторое время смотрел ему вслед, а затем направился к своей палатке. Внутри кроме раскладной кровати, нескольких складных алюминиевых стульев и стола стояли на полу, покрытом ковром, небольшой металлический сейф и вешалка, на которой висели куртки, рубашки, брюки, вперемешку с ними — полотенца, просто белая тряпка, шарф… У кровати — короткоствольный автомат Калашникова, рядом — подсумок с запасными магазинами, две ручные гранаты. Хакким крикнул стоявшему снаружи у входа ординарцу:

— Ахмед, позови Юсуфа! — А сам тяжело опустился на стул возле стола, на котором была разложена карта местности. На ней различными значками были помечены места, где находились отряды боевиков, а также места расположения федеральных сил, пограничных отрядов и застав. Хакким успел карандашом сделать несколько каких-то пометок на карте, как в палатку вошел командир отряда местных боевиков. Он не скрывал волнения:

— Господин, — обратился он к Хаккиму, — у меня неприятность.

— В чем дело?

— Мне сообщили мои люди, что пять человек, которых мы с вами позавчера направили в Армут, вчера были обнаружены федералами в лесу вблизи села Харачай. Завязался бой. Двое моих бойцов погибли, а троих федералы захватили в плен.

— Что же это они так неосторожно действовали? Даже в лесу их смогли обнаружить.

— У нас есть подозрение, что их заметил пастух, пасший свое стадо недалеко от леса. Скорее всего, он и сообщил федералам. Говорят, что незадолго до появления спецназа этот пастух поспешно угонял скот из этих мест.

— Захваченные в плен знали о месте, где мы находимся?

— Двое, один из них погиб.

— Давай команду готовиться к походу, надо как можно скорее уходить. Я не удивлюсь, если в любую минуту русские нанесут бомбоштурмовой удар. Кто знает, может, их войска уже на подходе. Максимум через полчаса тронемся.

— В каком направлении?

Хакким внимательно посмотрел на карту и через минуту ответил:

— На юго-восток, к Дагестану.

— А может, ближе к границе с Грузией, там подходящие горы и много леса?

— Нет, пойдем к Дагестану. Нельзя, чтобы они решили, будто мы ушли к Грузии. Сегодня ночью наши люди будут пересекать грузинскую границу. Федеральные войска, в том числе и пограничные, должны быть спокойными. Посмотрим, может, завтра и мы направимся туда. Постарайся, чтобы русские военные узнали, что мы ушли на юго-восток. И еще дай приказ, чтобы уничтожили пастуха и его семью. Пусть жители близлежащих населенных пунктов увидят, что Мот Тохар — «стреляющий языком» — не останется без наказания, воины Аллаха не прощают предательства.

Командир ушел. Снаружи у входа ему повстречались Ахмед и Юсуф. Ахмед остался у входа, а Юсуф предстал перед Хаккимом.

— Проходи, Юсуф, садись. — Хакким рукой указал на стул, а сам устроился рядом: — Слушай задачу. Возьми с собой двадцать человек и немедленно направляйся к границе с Грузией, — он пальцем ткнул в карту, — вот в это место. Ты окажешься между этими двумя погранпостами. Разбей своих людей на две группы и ровно в двенадцать часов ночи открой огонь по обоим постам. Необходимо сковать их огнем хотя бы на тридцать-сорок минут. В это время наши люди чуть севернее, в спокойном месте пересекут границу и уйдут в Грузию. После этого они подадут тебе сигнал, и ты отведешь свою группу назад. Через полчаса весь отряд покинет лагерь. Мы уйдем на юго-восток, поближе к Дагестану. Будем ждать тебя там. Если изменятся наши планы, сообщим по радиосвязи.

Юсуф достал из небольшой кожаной планшетки свою карту и, поглядывая на карту Хаккима, сделал необходимые пометки. Наконец он спрятал карту и посмотрел на Хаккима:

— Задача понятна.

— Сколько тебе надо времени, чтобы как можно скорее уйти из лагеря?

— Через пятнадцать-двадцать минут мы уйдем.

— Хорошо, через десять минут Ахмед принесет тебе позывные наших людей, чей переход границы ты будешь обеспечивать. Да поможет тебе Аллах.

— Аллах акбар!

Глава 26. Антитеррористический центр

Оказалось, опасения Хаккима, что федералы смогут развязать языки пленным и узнать местонахождение его штаба, были не напрасными. Генерал-лейтенант приказал командиру бригады спецназа полковнику Ивняку срочно прибыть в штаб антитеррористического центра.

Полковник, не мешкая, проинструктировал своего начштаба, которого оставлял вместо себя в бригаде, и вылетел вертолетом в центр.

Генерал-лейтенант Пулихов принял Ивняка в своем кабинете и сразу же пригласил к карте Чечни:

— Мы проверили показания пленных и пришли к выводу, что они не врали. Хакким со своим штабом находится вот в этом районе, — генерал лазерной указкой обвел небольшой участок горной местности и продолжил: — С учетом того, что у террористов находится радиоактивная сыпучая смесь, я не стал применять авиацию или наносить ракетный удар. Думаю, будет правильным силами вашей бригады провести операцию и захватить Хаккима и его штаб.

Генерал сделал паузу, давая Ивняку возможность, глядя на карту, оценить обстановку операции, а затем продолжил:

— Хакким по прибытии в этот район подчинил себе все отряды и группы местных террористов и предпринял ряд мер по активизации деятельности всех бандитов.

— Ваше решение правильное, — продолжая о чем-то думать, заметил Ивняк и напомнил: — У Хаккима в руках могут быть двое моих офицеров. Кроме того, я направил к нему капитана Севрука. Скорее всего, капитан уже в зоне нахождения противника, и слепое применение бомб или ракет может вызвать нежелательные последствия и гибель наших офицеров. Я готов, товарищ генерал-лейтенант, провести эту операцию.

— Какими силами?

Ивняк на некоторое время задумался, а затем уверенно ответил:

— Думаю, силами двух батальонов и при поддержке авиации эту задачу можно решить.

— Кому поручите командование?

Ивняк уже успел заметить, что когда генерал-лейтенант переживал или сомневался в чем-то, то он переходил на «вы». Таким образом он как бы подталкивал человека еще раз подумать о своем предложении. Ивняк опять посмотрел на карту. Он действительно еще раз оценивал ситуацию.

«От местонахождения бригады до района, где засел Хакким, восемьдесят-девяносто километров. Дороги хоть и горные, но большую часть колонны пройдут маршем». Он повернулся к генералу:

— Поручу руководство операцией начальнику штаба полковнику Алексееву. Считаю, что в район боевых действий следует двигаться по трем этим дорогам. Вперед направим разведгруппы, усилим за маршрутами движения наших подразделений наблюдение с воздуха. По логике, Хакким, скорее всего, попытается уйти в глубь гор, поближе к грузинской границе. Было бы неплохо, если бы вы, товарищ генерал-лейтенант, приказали усилить охрану границы и поисковую разведдеятельность на местности в пограничных районах.

— Наши мысли совпадают. Я уже отдал необходимые указания, в том числе и в части усиления наблюдения за сопредельной стороной. Кроме этого я попросил генерал-полковника Борюжева уговорить командование космических войск переориентировать один-два спутника на контроль за этим районом. Не забудьте, Сергей Платонович, создать соответствующий резерв…

— Есть, товарищ генерал-лейтенант, — кивнул головой полковник и добавил: — Нельзя исключать возможности действий банд в других районах.

— Да, и нельзя исключить того, что Хакким может уйти в другую сторону или раздробить свои силы и попытаться уйти из района боевых действий мелкими группами. Включите в состав батальонов дозиметристов и прикажите выдать дополнительное количество измерительных приборов.

Закончив обсуждение предстоящей операции, Пулихов сообщил:

— Нам удалось выяснить, что террористы убили не всех жителей Армута. Девятнадцать человек возвратились в селение. Девять из них на момент резни отсутствовали в Армуте, а десять человек, четверо взрослых и шестеро детей, как только Хакким с бандитами прибыл в село, успели незаметно уйти в заросли. Сейчас в селении находятся большая оперативно-следственная группа и рота по обеспечению безопасности. Вместе с ними работают представители власти. Местные жители назвали фамилии восьми бандитов, так как те родом из этих мест.

Генерал жестом пригласил полковника к журнальному столику, где стояли два удобных, мягких кресла, и стал наливать из термоса горячий чай:

— Прошу, Сергей Платонович.

— Зеленый, я люблю такой…

Пулихов осторожно отхлебнул горячий чай и неожиданно снова сменил тему:

— Еще одна новость. Из госпиталя сбежал Ветров.

— Что?! — не веря, вскрикнул Ивняк. — Почему сбежал?

— Сам ломаю голову. Прокуратура вынесла постановление о прекращении против него уголовного дела.

— А он знал об этом?

— Мне сказали, что следователь военной прокуратуры сообщил Ветрову о прекращении против него уголовного дела, а майор сразу же после этого ночью спустился по связанным простыням и одеялу со второго этажа и ушел. Одет в госпитальную пижаму и тапочки. Не могу понять, что это за фокус?

— А на постановлении о прекращении уголовного дела подпись Ветрова есть?

— Не знаю. А что это дает?

— Может, Ветров не знал о решении прокуратуры и, видя безысходность в этом вопросе, скрылся. Тогда мне понятно, куда он направился.

— И куда?

— В Чечню, Михаил Андреевич.

— Зачем это ему, не к бандитам же он решил примкнуть?

— Конечно, нет. Он наверняка решил добыть доказательства своей невиновности. Учитывая его высочайший профессионализм и опыт, могу предположить, что Ветров может в одиночку попытаться захватить или хотя бы уничтожить Хаккима.

— Да, рисковый он парень. У него семья есть?

— Нет, он холост. Афганистан, затем Карабах и, наконец, Чечня. Ему-то и влюбиться в кого-либо не было ни времени, ни условий.

— Мне звонил его отец. Генерал Ветров Игорь Николаевич. В прошлом он известный оперативник, сейчас возглавляет Региональный антитеррористический центр. Расстроен здорово. Не находит себе места от того, что обвинил сына в массовой резне и сгоряча бросил ему в лицо, что проклинает и отрекается от него. Чувствуется, что для старика это настоящая трагедия.

— Что же это он так быстро от сына отвернулся?

— Это сложный вопрос. Генерал Ветров в прошлом классный оперативник, его боялся весь преступный мир. Он исключительно честный, принципиальный, требовательный человек. Воспитан, как говорится, в рамках честных правил. И когда он получил официальную информацию о предательстве сына, то, конечно, несложно представить его состояние. Игорь Николаевич не учел, что времена у нас изменились и сейчас не всегда надо верить даже официальной информации. И его слова обвинения сыну наверняка были разочарованием в себе… Игоря Николаевича я лично знаю, постараюсь как-то поддержать его. Представляю, как он страдает сейчас, как переживает, что поспешил с такими упреками родному сыну.

Пулихов неожиданно улыбнулся:

— Так что, дорогой Сергей Платонович, если сможешь разгромить банду Хаккима, считай, что это будет еще одним твоим вкладом в защиту нашего товарища майора Ветрова.

— Я это понимаю, Михаил Андреевич. Разрешите действовать?

— С Богом, товарищ полковник.

Глава 27. На базаре

Ветров смог благополучно добраться до Чечни. Сначала он был намерен побывать в районе дислокации бригады и связаться с надежными друзьями, которые наверняка не поверили рассказам о его преступлении, и с их помощью добыть карту, компас и все, что может пригодиться в его опасном предприятии. Но затем майор передумал и решил добираться до селения Армут, а там действовать по обстоятельствам.

Сначала он прибыл в Грозный. Ветров хорошо знал, что в городе есть не только российские части и спецслужбы, но немало и террористов, их связников. Опасность быть схваченным своими была конечно же велика, но было и немало шансов получить полную информацию и, может, если очень повезет, добыть какое-нибудь оружие. Главная его цель в Грозном — это местный рынок, куда съезжались жители со всех концов Чечни. Здесь же действовали и террористы, и торговцы наркотиками и оружием. Он прекрасно знал, что рынок — объект особого внимания и спецслужб: ФСБ, МВД, ГРУ были представлены здесь во всей палитре.

Одетый в неброскую, сильно поношенную одежду, с небольшой щетиной на лице, Ветров был похож на многих посетителей базара. Для него самой большой проблемой было отсутствие денег.

У входа на рынок, обнесенный забором из чередовавшихся досок и бетонных плит, стояли четверо милиционеров. Опытный глаз Романа заметил трех мужчин в гражданском. Они находились в сторонке от милиционеров, но по их внимательным лицам и цепким глазам, осматривающим каждого входящего на рынок, Ветров понял, что это оперативники. Пройти незамеченным мимо этого кордона молодому мужчине, да еще без товара, было невозможно. И майор продолжал изучать обстановку. На территорию рынка изредка въезжали автомашины: реже грузовые, чаще легковые, до отказа забитые продовольственными, хозяйственными и промышленными товарами. Ветров стал обдумывать план, как попасть на рынок в одной из автомашин. Но как уговорить водителя или владельца? Что сказать?

«Может, вскочить в кузов при подъезде грузовика к воротам? — думал Роман. — Но менты заглядывают в кузов каждой машины…»

Вдруг майор замер и буквально впился глазами в одного из оперативников в штатском: «Так это же старший лейтенант Мышкин?! Точно, Ваня Мышкин!»

Ветров осторожно, стараясь не попадаться на глаза милиционерам, начал приближаться к базарным воротам. Вскоре он оказался в трех-четырех метрах от людей в штатском.

— Мышкин! Иван! — негромко позвал старшего лейтенанта Роман.

Мышкин услышал. Он оглянулся и с удивлением посмотрел на мужчину, одетого в черт знает что. И вдруг его лицо расплылось в улыбке:

— Командир! — Он буквально в два прыжка подскочил к Ветрову. — Товарищ майор! Вы ли это?

— Я, старшой, я. А ты чего здесь делаешь?

— Да вот с двумя операми из уголовного розыска высматриваем одного духа. Я его в лицо запомнил, когда он еще с одним два дня назад пытался фугас на улице установить! Напарника задержали, а ему удалось уйти. А вы, Роман Игоревич, какими судьбами?

— Ну ты уж, наверное, наслышался о говне, в котором я оказался?

— Слышал, но вы же ни при чем. Нам комбриг уже дважды рассказывал. Мы вам письмо в госпиталь написали. Получили?

— Нет, браток. Как там у нас, в бригаде?

— Носимся за бандой Хаккима. Кое-что есть. Главное, доказали, что наши товарищи и вы, командир, — геройские люди и что все западные россказни — чистой воды провокация.

— А погибших похоронили?

— Каждого в сопровождении представителей бригады доставили домой.

— Ну а про меня что говорят?

— Все ждут вас, товарищ майор. Ребята так и говорят: «Скорей бы майор Ветров прибыл, с ним мы быстро духам отомстим».

Ветров взял под руку Мышкина и отвел его на десяток метров в сторонку:

— Слушай, Ваня. Я сбежал из госпиталя, чтобы прибыть в Чечню и разобраться во всем, что случилось.

— Правильно, мы и ждем вас…

— Постой, браток, послушай…

И Ветров коротко рассказал обо всем. Затем спросил:

— Ты мне веришь? Скажи честно! Если не веришь, то я готов — пошли в бригаду!

— Обижаешь, командир! Конечно, верю!

— Тогда сохрани пока в тайне нашу встречу, а сейчас помоги мне пройти на территорию рынка.

— Нет проблем, пошли, командир!

Они, шагая рядом, прошли на рынок. Метров через пятьдесят Роман, выбрав более-менее пустынное место, остановился:

— Спасибо, Ваня. Иди, продолжай службу.

— А что вы один здесь будете делать, тут каждый третий или террорист, или пособник…

— Вот поэтому я и должен здесь быть. Когда меня схватили, то меня допрашивала одна сволочь — это один из командиров духов. Он неоднократно упоминал этот базар. Я решил поискать его.

— Командир, а у вас оружие при себе?

— Нет, Ваня, я пустой. Я подумал и об этом. Надо попытаться достать ствол.

Мышкин неожиданно запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил деньги:

— На, командир. Здесь около четырех тысяч. Извини, но больше нет. Я буду у ворот еще часа три. В случае чего, зови…

Поколебавшись, Роман взял деньги:

— Спасибо, Ваня. Я беру их в долг, спасибо, браток! Ну, я пошел.

Ветров повернулся и не торопясь двинулся вдоль торгового ряда. Он внимательно вглядывался в лицо каждого мужчины, заодно прикидывал, у кого из продавцов может быть оружие. Народа было много. Шла бойкая, на восточный лад, торговля, шум, гам, споры.

Минут через тридцать Ветров разобрался в обстановке. Он уже приметил не менее пяти мужчин, которые могли торговать не фруктами или шмотками. Решил сконцентрировать на них внимание, чтобы не ошибиться. Проходя мимо очередного ряда, Ветров сначала на мгновение опешил, а затем быстро нырнул в толпу. Роман глазам своим не верил. Невдалеке он увидел заместителя начштаба бригады подполковника Райкова. Обычно аккуратно одетый в форму, он ни разу не надевал гражданскую одежду. А тут на нем почти такие же лохмотья, как и на Романе. И ведет себя как-то странно: постоянно оглядывается, глазами стреляет, сутулится, явно пытается внешность свою изменить… В этот момент к Райкову приблизились двое кавказцев. Один из них что-то сказал Райкову и первым направился в конец прилавка, торец которого со всех сторон был завешан брезентом, — получился своеобразный шатер между двумя параллельными прилавками и общей крышей над ними. В этом шатре и скрылись Райков и один из кавказцев. Второй кавказец остался снаружи у входа в шатер.

«Что-то здесь не то, — думал Ветров. — Райков оперработой не занимается… Что же это за тайная встреча?»

Роман уже хотел броситься к Мышкину, но вдруг его осенила другая мысль, и он быстро приблизился к задней части шатра. Эта тыловая часть была брезентовая, и Роман ясно услышал голоса, доносившиеся изнутри. Кто-то с явным кавказским акцентом говорил: «Вы, Райков, уже сослужили Аллаху и нам, его верным воинам, хорошую службу. Именно благодаря вам, уважаемый Иван Емельянович, мы смогли перехватить майора Ветрова и его людей».

— Да, но это же произошло случайно, — послышался голос Райкова, — откуда же я знал, что вы прослушивали телефоны.

— Давайте прямо скажем, подполковник, случайно это произошло или не случайно, вас никто не пожалеет. Погиб весь отряд Ветрова, сам он и еще двое офицеров оказались в наших руках. Сейчас Ветров под следствием, и вряд ли ему удастся выйти сухим из воды. Вы, наверное, видели телепередачи, которые прошли да и продолжают идти по всем крупнейшим телеканалам мира.

— Ветров сбежал из госпиталя, где он находился под охраной, — как-то обреченно сообщил Райков.

— Вот как! Это тоже не в вашу пользу. Ветров может вам отомстить.

— Или, если он не дурак, то поймет, что у него иного пути нет, как примкнуть к нам, — произнес второй голос.

Райков растерянно сказал:

— Что же мне делать? У меня жена, двое детей… Не могу же я со всем этим табором смыться…

— А зачем вам это делать? — снова заговорил кавказец. — Мы вам предлагаем сотрудничать с нами. Нам не надо никаких ваших расписок, мы верим вам.

— Платить будем тоже большие деньги, — добавил второй голос и уточнил: — Тоже без расписок.

И тут Ветров буквально спиной почувствовал опасность. Автоматически он схватился за пуговицы ширинки и оглянулся. Сзади к нему приближался кавказец, который остался стоять у входа в шатер. Он негромко, но четко спросил:

— Ты чего здесь топчешься? — И его правая рука потянулась под куртку.

Ветров притворился то ли пьяным, то ли обкуренным:

— Хочу отлить… А что, нельзя, видишь, что нигде нет туалета и людей вокруг до хрена?

— А ну вали отсюда, собака, а не то на тот свет отправлю с полными штанами!

— Понял… понял. — И Роман, делая вид, что ему действительно невтерпеж, быстро засеменил в сторону забора. Мужчина некоторое время двигался вслед, но затем повернулся, легко перелез через прилавок и встал у входа. Ветров, отойдя на приличное расстояние, сделал небольшой полукруг и, затерявшись в толпе, стал наблюдать. Он не мог поверить, что Райков — этот холеный, высокомерный чистоплюй, всегда подчеркивающий свою честность, принципиальную преданность службе, так легко завербован противником.

«Надо звать Мышкина и милицию и брать их всех!» — решил Ветров, но тут же увидел, как из шатра в сопровождении двоих незнакомцев вышел Райков, и они зашагали в противоположную сторону от ворот, где находился Мышкин со своей группой. Роману ничего не оставалось, как продолжать наблюдение. Народу на рынке было много, и это позволяло ему незаметно двигаться за подполковником и его спутниками. Вскоре они оказались на территории, свободной от людей, и, не останавливаясь, направились к забору, где у небольшого проема стояли два милиционера. У одного из них был автомат. При виде подходивших Райкова и его попутчиков милиционеры оживились. Один из них выглянул в пролом и, убедившись, что за территорией рынка все спокойно, жестом показал на проход. Райков и его знакомые скрылись за забором, а милиционеры остались на месте. Ветров бегом бросился к воротам.

«Только бы Ваня не ушел!.. Только бы был на месте!»

Мышкин был на месте.

— Мышкин! Иван! Там двое в форме милиции — духи! Бери людей и за мной!

Двух слов, произнесенных Иваном, оперативникам было достаточно, чтобы все трое бросились за Ветровым. Через несколько минут они оказались на пустынном месте — между толпящимися продавцами и покупателями и забором, где у пролома стояли те же милиционеры. Ветров бежал на несколько шагов впереди и хорошо видел, как один из милиционеров вскинул автомат.

— В цепь! Рассредоточиться! — громко крикнул Роман и резко взял влево. Раздалась короткая очередь. Все упали на землю. Один из оперативников лег быстрее всех и прицелился в автоматчика. У оперативника оказался пистолет Стечкина — достаточно грозное оружие в ближнем бою. Так как милиционеры бросились к пролому в заборе, оперативник дал короткую очередь на опережение. Фонтанчики пыли взвились чуть впереди беглецов, и автоматчик упал на землю, разворачиваясь лицом к атакующему, а его напарник, дважды выстрелив из пистолета, скрылся за забором. Ветров, не мешкая, бросился левее к забору. Одним прыжком перемахнул через дощатый забор и сразу же увидел убегавшего. Он прыгал уже по развалинам разрушенного большого дома. Роман не стал бежать прямо за беглецом, а взял чуть левее, выжидая, когда убегавший окажется за каким-нибудь выступом. А сзади продолжали звучать выстрелы. Роман, увидев, как беглец скрылся в развалинах, стремительно бросился к тому месту. Достигнув развалин, он вскочил на груду битого кирпича и мусора, и вовремя — беглец нырнул в какой-то лаз. Главное, Роман засек этот лаз. Взяв в руки по половинке кирпича, он подбежал к лазу. Окинув взглядом развалины, Роман понял, что место, где укрылся бандит, вряд ли имеет второй выход. Значит, дух решил переждать, пока стихнет суматоха, а может, он со своим напарником заранее облюбовали это укрытие и в нем договорились встретиться. Роман устроился на выступе у лаза и, держа наготове кирпичи, стал ждать. Выстрелы на рынке уже стихли. Ветров был уверен, что автоматчик или убит, или же взят в плен. Третьего не должно быть, слишком много силовиков на рынке, чтобы не справиться с одним или даже с группой террористов. Вскоре он увидел троих милиционеров, которые явно собирались прочесать развалины. У Ветрова документов нет, неизвестно, как поведут себя эти парни, если он не предъявит документы. Роману ничего не оставалось, как подняться на ноги и громко позвать:

— Товарищи милиционеры, давайте сюда!

Держа пистолеты наизготовку, милиционеры приблизились. Роман указал на лаз:

— Он здесь. Когда я его начал настигать, он нырнул в эту дыру. Где мой подчиненный старший лейтенант Мышкин?

Старшина милиции, который, скорее всего, возглавлял троицу, ответил:

— Не знаем. В момент перестрелки мы находились на маршруте недалеко от рынка и, услышав стрельбу, прибежали к месту перестрелки.

— Взяли того, который отстреливался из автомата?

— Да, ему наш оперативник всадил из «стечкина» две пули в бедро.

— С оперативниками и был мой старший лейтенант. — И, почти не делая паузы, Роман обратился к старшине: — Товарищ старшина, я — майор Ветров, направьте кого-нибудь за Мышкиным.

Старшина взглянул на младшего сержанта и коротко приказал:

— Сбегай, позови, старший лейтенант с нашими операми, скорее всего, допрашивает раненого. — Затем он обратился к Ветрову: — Товарищ майор, может, туда гранатку? — он пальцем ткнул в сторону лаза.

— Подождем Мышкина, может, у него дымы есть. Вы не стойте напротив дыры, а то пальнет, гад, оттуда.

Милиционеры заняли удобные позиции, держа под прицелом своих пистолетов лаз. И в этот момент откуда-то справа из-за груды камней появился Мышкин. Он радостно воскликнул:

— Командир! Вы в порядке?

— В порядке, Ваня. Как там автоматчик?

— Порядок, получил пару пуль в ногу и попросил пощады. Вы же погнались за вторым. Ушел, наверное?

— Нет, Ваня, он здесь, в логове сидит.

— А там второго выхода нет?

— По-моему, нет. У тебя дымов, конечно, нет.

— Так это же не в горах, я не думал, что оранж и на рынке может пригодиться.

— Ну хорошо, тогда приступим, — сказал Ветров и пододвинулся к лазу: — Эй ты, в норе, предлагаем добровольно сдаться! Выходи или бросаем гранату. — Выждав десяток секунд, майор продолжил: — Сопротивление бесполезно, если в течение минуты не вылезешь из норы, то она превратится в твою могилу.

Краем глаза Ветров увидел в руке Мышкина гранату и жестом показал: «Подожди, не торопись!»

Ветров еще на метр приблизился к лазу:

— Ты слышишь, в последний раз предупреждаем: выходи! Выползай, мать твою!

К Ветрову подошел старшина милиции, сложил ладони рупором и что-то прокричал по-чеченски. Затем старшина пояснил Ветрову:

— Я предложил ему вылазить, сказал, что его сообщник сдался.

В этот момент все услышали приглушенный крик из лаза:

— Не стреляйте, я выхожу.

Ветров приказал своим:

— Всем спрятаться за какими-нибудь выступами, возможно, у него граната!

Затем майор крикнул в лаз:

— Хорошо, выходи! Сначала при появлении из лаза покажи руки!

— Я вылезаю… вот мои руки.

Из лаза показались руки, затем заросшее лицо и наконец сам чеченец. Среднего роста, черноглазый, с темно-каштановыми волосами, он затравленно смотрел по сторонам. Мышкин спросил:

— Где оружие?

— Я его выбросил, когда убегал.

— В каком месте?

— У забора, когда выскочил через дыру…

— Пойдем, покажи.

Ветров хотел уличить во лжи задержанного, ведь тот дважды выстрелил, когда подбегал к развалинам, но передумал. Он раскусил бандита и решил воспользоваться моментом. Роман сам ощупал карманы, одежду задержанного и кивнул старшине, который уже приготовил наручники:

— Обраслеть его.

Вскоре сотрудники милиции и Мышкин, прихватив задержанных, направились к рынку. Роман, пообещав догнать их, остался на месте. Как только они отошли от развалин, Ветров полез в каменный мешок. Это оказалась пустота среди обрушившихся стен дома. Лаз был чертовски тесен, к тому же майор своим телом заслонил свет, и перед ним была сплошная темень. Ползти пришлось не более минуты. Ветров уперся в стену, потрогал руками: ни влево, ни вправо хода не было, и майор, по очереди действуя то левой, то правой рукой, стал ощупывать каждый сантиметр пространства. Он искал оружие внизу, а нашел буквально над головой. Кобура с пистолетом была засунута в небольшую расщелину, там же пальцы нащупали, скорее всего, удостоверение. Ветров закончил прощупывание норы, и даже когда он пятился, то методично обследовал лаз. Наконец, он вылез из норы. Отряхнулся, протер глаза и принялся за осмотр находки. Удостоверение было выписано на имя сержанта милиции.

«Подлинное или настоящее — разберутся», — подумал он и, сунув удостоверение в карман, взялся за осмотр содержимого коричневой кобуры. Достал пистолет Макарова. Вынул из него обойму, в ней — три патрона, передернул затвор, и к его ногам упал четвертый патрон. Затем вытащил запасную обойму и радостно выдохнул: «Полная. Всего двенадцать патронов — не слабо!»

Он вложил пистолет и запасную обойму в кобуру и надел ее на брючный ремень, прикрыл полой пиджака. И вовремя! Из-за развалин показался старший лейтенант Мышкин, а затем один из оперов, обладатель «стечкина», из которого лишил автоматчика возможности бегать.

— Ну как, товарищ майор, нашли что-нибудь? — спросил Мышкин. Он, конечно, догадывался, почему Ветров остался у лаза.

Роман достал удостоверение:

— Да, ксиву сержанта милиции.

Мышкин подержал удостоверение не более секунды и протянул его оперативнику:

— Держи, капитан, это по вашей части.

Оперативник внимательно осмотрел удостоверение и уверенно произнес:

— Работа классная, но явно подделка. Товарищ майор, а оружие не нашли?

— Нет, браток, — Ветров и глазом не моргнул. — Скорее всего, где-то в развалинах сунул. Вряд ли найдешь…

Оперативник достал из кармана куртки фонарик:

— Давайте я с фонариком еще раз эту нору осмотрю?

— Действуй, — согласился Ветров.

Капитан нырнул в лаз, а Ветров тихо обратился к Мышкину:

— Ствол — у меня, я его оставлю себе.

Мышкин понимающе кивнул головой и спросил:

— Как с орехами?

— Маловато.

— У меня три запасные обоймы, две отдам вам.

В этот момент из лаза показался оперативник. Встал на ноги и, отряхиваясь, заметил:

— Ни хрена, там и прятать негде. Ну что, пошли?

Они направились к рынку. Когда до злополучного рынка осталось около ста метров, Ветров остановился:

— Ну что, братцы, дальше я пойду один.

Мышкин пояснил капитану милиции:

— У майора — отдельная задача. — Он, конечно, помнил о том, что у Ветрова мало патронов, и, достав из кармана две полные обоймы, протянул их Ветрову: — Возьмите, товарищ майор. Вы же, наверное, не меньше обоймы расстреляли, я слышал выстрелы.

— Давай, Ваня, я в часть сегодня, да и завтра не вернусь.

Он пожал Мышкину и оперативнику руки и с хорошим настроением направился в сторону.

Глава 28. В Минске

Игнатов даже не ожидал, что все так удачно сложится. Он неплохо отдохнул и вместе с большой группой курортников самолетом прибыл в Минск. Пребывание в Сочи позволяло ему объяснять любопытным, где он так загорел. За время его нахождения в санатории к нему дважды приезжал гонец. Чувствовалось, что у Хаккима налажен хороший канал из Чечни в Грузию и дальше — в Россию, Сочи. Гонец уточнил задание Игнатова. Хакким требовал от него проявить максимум осторожности, ни в коем случае не засветиться, не попасть в поле зрения спецслужб и постараться как можно скорее найти надежное место для хранения особого груза весом до пятисот килограммов.

Хакким приказал Игнатову добираться до Минска самолетом, причем билеты заказать прямо в санатории. В последний приезд гонец вручил Игнатову ровно миллион российских рублей. Гонец пояснил, что деньги можно везти спокойно, так как при посадке в самолет и по прибытии в Минск декларацию заполнять не надо и в отношении пассажиров, особенно отдыхающих, личный досмотр не применяется.

И действительно, все прошло гладко, Игнатов без проблем прибыл в Минск. Здесь у него была масса знакомых, и уже на следующий день он начал искать афганцев, фамилии которых назвал ему Хакким. Тех двоих, о которых говорил Хакким, Игнат решил пока не трогать. Он помнил слова Хаккима о том, что за ними охотятся спецслужбы, и не стал рисковать.

Игнатов, ради того чтобы сдержать свое обещание, не поехал к родителям, которые жили в деревне к северу от Минска, а направился на восток в небольшой городок Жодино, где проживал один из объектов его внимания. Жодино — небольшой, чистый, с ровными широкими улицами город. Здесь расположен крупнейший в Европе завод по производству самых больших в мире автосамосвалов грузоподъемностью от 25 до 280 тонн. Благодаря заводу и существует город. Если бы не завод, то не строились бы жилые дома, детские сады, школы, дороги…

Как действовать в условиях такого населенного пункта, Игнатов хорошо знал. Начал с того, что выяснил, где находится штаб-квартира местной организации ветеранов войны в Афганистане. Узнав адрес, не колеблясь направился туда. В небольшом помещении, состоящем из нескольких комнат, находились двое: девушка с большими то ли голубыми, то ли зелеными глазами — при неярком свете не разберешь — и мужчина в возрасте сорока — сорока двух лет. Игнатов громко и весело произнес:

— Салам алейкум!

— Садам! — улыбнулся мужчина.

— Читурасти?

— Хубаси.

И они оба рассмеялись.

— Ну вот, — продолжая улыбаться, заметил Игнатов, — паролями обменялись, теперь можно и к делу. Я — Игнатов Василий, в Афгане комвзвода 357-го полка 103-й воздушно-десантной девизии.

— Я — Андрей Перов, в Афгане командир взвода 180-го полка.

— Привет, братан!

— Здорово, друг!

— Я только из Чечни, там продолжаю наше дело в составе бригады спецназа ГРУ. Сам — из Беларуси, родители проживают в Минской области. В Афгане судьба свела с одним капитаном, он мне помощь оказал. Не выходит он из головы, а вот память подвела. Хорошо знаю, что попал он в Афган из Жодина. Служил в Баграме, на аэродроме, технарь. Звали его то ли Александр, то ли Алексей, все остальное — отшибло. Скорее всего, контузия сказалась.

— Подрыв?

— Нет, на Саланге дух гранатку бросил. Двоих моих парней насмерть, а меня осколками посекло и контузило, причем головой о борт БМД долбануло.

— Смотри-ка, меня же тоже контузило. Друзья по несчастью, — засмеялся Перов. — Слава богу, что живыми остались.

Слово за слово, и вскоре они общались как старые знакомые. Но вот Игнатов «вспомнил» о деле:

— Слушай, братан, так как мне найти мужика?

— У нас город небольшой, но афганцев много. Среди них и те, кто отсюда призывался, немало и таких, которые осели здесь после возвращения из Афганистана.

Перов достал из выдвижного ящика стола тоненький журнал и открыл его:

— Здесь, по-моему, все учтены.

— И сколько их у вас?

— Почти триста человек, точнее, двести девяносто шесть. Александров, кажется, больше всего, Алексеев гораздо меньше.

— Летунов много?

— Немало. Так говоришь, он не летчик?

— Да, технарь.

— Честно говоря, я одного такого знаю, — Перов провел пальцем по списку. — Вот, Комаров Александр. Он техник по электрооборудованию самолетов. Но нет сведений, где он служил в Афгане. Знаешь, — Перов решительно хлопнул ладонью по журналу. — Сегодня в клубе автозавода вечер, посвященный воздушно-десантным войскам. Ты же десантник, сходи туда. Наверняка сослуживцев встретишь. Заодно методом расспроса установишь и своего знакомого.

— Не знаю, смогу ли, я обещал к вечеру в Минске быть. А этот, как его, Комаров где находится?

— Наверняка в Жодине, он бизнесом мелким — «купи-укради» — занимается. Но, знаешь, вряд ли это тот человек, которого ты ищешь.

— Это почему же?

— Сволочной он, гадкий… От всех требует, чтобы ему помогали, давали. Хоть в Афгане совсем мало был, а выдает себя чуть ли не за командующего сороковой армией, хвастун, болтун. О нем ты легко можешь узнать в Союзе инвалидов локальных войн. Такая организация у нас есть. Ее создал этот самый Комаров, он же, не будучи инвалидом, и возглавляет. Правда, все инвалиды разбежались, они в нашу организацию перешли.

— А кто же у Комарова остался?

— Сам он и еще один из Минска, такой же прощелыга.

— А где находится организация Комарова?

— В этом же здании, в противоположном крыле, вход с торца. Выделил им директор завода комнатушку, так они превратили ее в какое-то грязное пристанище.

— Знаешь, я, пожалуй, загляну к этому Комарову. Возможно, там кто-нибудь подскажет мне… Думаю, через несколько дней приеду еще, тогда потолкуем подольше, вспомним Афган. Не возражаешь?

— Что ты, я буду рад видеть тебя!

Игнатов вышел на улицу, обошел вокруг дома и увидел отдельный вход с металлической дверью. Потянул за ручку, и дверь открылась. Он прошел темный коридор и оказался в небольшой комнате. Было ясно, что уборка, если она вообще здесь когда-то производилась, была не менее полугода назад. За столом стоял невысокий, худощавый мужчина, его лицо чем-то напоминало лисью мордочку — чуть вытянутое, худое, с глубоко посаженными глазами.

— Привет, — поздоровался Игнатов. — Не подскажете, как мне увидеть Комарова?

— А зачем он вам?

Игнатов понял, что перед ним и есть Комаров, причем прилично пьяный.

— Если я не ошибаюсь, ты и есть тот самый Александр Комаров, которого я встречал на аэродроме в Баграме?

— Ты был в Афгане? — тоже перешел на «ты» Комаров. — Ну тогда мы точно встречались. Баграм — это же пуп Афганистана, как Жодино — центр Беларуси. Проходи, братан, садись.

Комаров потянулся к небольшому столику, стоявшему у сейфа, и взял бутылку водки.

— Надо отметить встречу старых друзей, боевых товарищей, которые знают, что такое свист пуль и взрывы снарядов.

Игнатов вздохнул с облегчением: встреча произошла как нельзя лучше, ни настороженности, ни дотошных, похожих на допрос расспросов.

Они выпили, закусили кусочками колбасы, нарезанной на тарелке, и вскоре беседовали как старые друзья. Игнатов убедился, что перед ним человек с нездоровыми амбициями, которому далеко до образованности и культурности.

«Этот дурак всю оставшуюся жизнь будет жить рассказами о временах, проведенных в Афганистане, и придумывать о себе всякие героические истории. Ну и хорошо, будем на этом играть».

— Ты знаешь, Саша, — Игнатов подвинул стул поближе к столу. — Я тебя еще там, в Афгане, и в глаза не видел, а наслышался о тебе много. Наши парни, которые служили с тобой, так и говорили, что на тебе вся авиация держится, что если бы не ты, то многие не вернулись бы живыми на Родину.

— Вот-вот, ты это знаешь. А кто об этом слышал в этой деревне? Здесь есть такие солдаты и прапоры, которым предложи показать на карте, ткнут в эту… как ее…

— Австрию, — подсказал Игнатов.

— Вот-вот, Австрию или даже Австралию и будут хвастать на весь белый свет, что они — настоящие интернационалисты, герои. А я — терпи, казак, атаманом будешь…

Игнатов не дал Комарову разговориться и перешел к цели своего приезда:

— Слушай, Саша, ты чем здесь занимаешься?

— Скажу честно — фигней! Не хотят мне и моей организации помогать. Одни отморозки вокруг.

— А у меня деловое предложение. Давай сотрудничать, но имей в виду, в нашем деле много людей не надо. У тебя есть надежный человек в Минске? Он обязательно должен быть интернационалистом, нашим мужиком.

— Ты, братан, как в воду глядишь… Есть у меня кореш, Витюха Сиватин — надежный мужик. Дашь ему гранатку и покажешь окошко, куда бросить, — пойдет и кинет.

— Это хорошо, что надежный. В нашем деле прежде всего надежность. У тебя здесь есть что-либо из недвижимости?

— Квартира…

— Нет, нет, нужно помещение под небольшой складик, желательно отдельное здание с забором.

— Ха! Да у меня два таких склада. Стоят отдельно, огорожены забором высоким, во дворы, если надо, можно собак запустить. А какой у тебя товар?

— Пустим пробную партию небольшую.

— Наркоту?

— Нет, нормальный товар, а что, тебя наркотик интересует?

— Мне все, что навар дает, подходит. Сижу без денег, даже в долги залез тысячи на две баксов, — и Комаров потянулся к бутылке. Игнатов перехватил его руку:

— Не надо, Саша, хватит. Я приехал ненадолго, нанял машину с водилой. Так что надо в Минск ехать. Ты мне ответь на мой вопрос: согласен вместе работать?

— О чем речь, конечно!

Игнатов достал из кармана доллары и отсчитал тридцать стодолларовых купюр:

— Вот тебе три тысячи баксов. Рассчитайся с долгами, приведи в порядок один из складов. Он должен быть небольшим, с надежными запорами.

— Да ты не боись, если надо, сына поставлю на охрану, сам встану.

— Ну, пока не надо. Затем найди в Минске дружка своего и позвони по этому телефону. — Игнатов на маленьком листочке написал номер и, протягивая его Комарову, пояснил: — Я мобильник в Минске купил, так что связь будет постоянной. Дай мне твои координаты: телефоны, адрес…

Глава 29. Боестолкновение

К операции комбриг Ивняк и начштаба Алексеев решили привлечь первый и второй батальоны. Командование ВВС поручило одной из вертолетных эскадрилий организовать сопровождение батальонов. Полковник Алексеев провел тщательный инструктаж командиров батальонов и рот. По западной дороге должны были двигаться две роты первого батальона во главе с комбатом. По восточной — две роты второго батальона, а по средней дороге под командованием полковника Алексеева двигался сводный отряд, в состав которого входили по одной роте от каждого из батальонов, а также передвижной центр боевого управления с соответствующими средствами связи, позволявшими держать надежную связь с батальонами, ротами и взводами, а также с авиацией и бригадой. Вперед ушли разведгруппы. Алексеев рассчитывал, что к вечеру все три колонны выйдут к району боевых действий и охватят зону возможного нахождения противника по широкому фронту с трех сторон. Большие надежды полковник Алексеев возлагал на разведывательно-поисковые группы, которые он доставил вертолетами накануне вечером. За ночь все шесть групп прибыли в зоны своих действий. Алексеев надеялся, что они первыми засекут противника. Разведгруппы регулярно выходили на связь, но пока ничего интересного не сообщали, за исключением того, что в районе населенного пункта наблюдается довольно большое оживление. Впрочем, это было объяснимо: там работала оперативно-следственная бригада, находились подразделения внутренних войск, милиции. В село приезжали и приходили родственники погибших, и именно это обстоятельство вызывало озабоченность, так как под видом родственников в населенный пункт могли проникнуть и террористы. Но это было заботой уже других, Алексееву надо было и своих обходить незаметно, хотя старший начальник, ведущий работу в Армуте, был предупрежден о том, что подразделения спецназа могут появиться в этом районе.

Полковник Алексеев находился в «Чайке» — бронетранспортере, в котором сконцентрированы все виды связи, в том числе и космическая, когда радист доложил:

— Товарищ полковник, на связи Беркут.

Алексеев надел на голову наушники с микрофоном:

— Беркут, я Заря! Прием.

Командир разведгруппы, которая двигалась вдоль западной дороги, доложил, что наблюдает бандгруппу в количестве четырнадцати человек. Бандиты передвигаются пешком навстречу двум ротам первого батальона. Алексеев спросил:

— Как они вооружены?

— Автоматы, один ручной пулемет, четыре гранатомета, на ишаке — вьючный груз, скорее всего, фугасы и различные мины.

— Переносных зенитно-ракетных комплексов не наблюдается?

— Одна труба есть, других не наблюдаем.

Один из офицеров предложил:

— А что, если приказать разведгруппе занять удобную позицию и из укрытия ударить?

— Нет, майор, рисковать жизнями четверых наших людей не стоит. Где гарантия, что не завяжется бой, а у противника более чем трехкратное численное преимущество… — Он снова взял наушники с микрофоном. — Беркут! По какой местности они продвигаются, сверху их можно засечь?

— Идут по широкой тропе. По сторонам много камней и кустарников. В случае появления вертушек у них есть шанс укрыться по обеим сторонам тропы.

Алексеев внимательно всматривался в карту:

— Беркут, картинка перед тобой?

— Да, я ее уже приготовил.

— Хорошо. Духи продвигаются строго на север? Подтверди!

— Да, строго на север, в сторону горного ручья, там тропа поворачивает на северо-восток к западной дороге. Скорее всего, эта дорога и является их целью.

Алексеев прикинул: до ручья четыре с небольшим километра, час пути.

Он снова взял микрофон:

— Беркут, сопровождай их до ручья. При переправе их накроют вертушки. Укройтесь хорошо и после одиночного захода пары вертушек постарайтесь завершить дело. Как понял?

— Заря, понял вас. Сопровождаю до ручья, перед ним обгоняю противника и занимаю позицию. Кто даст сигнал вертушкам к атаке?

— Через короткие станции свяжитесь с ними, их позывной «Вьюга», время полета — три минуты. Будьте осторожны.

— Понял. Выполняю.

Алексеев снова стал изучать карту: «Мы подойдем к району действий через три часа. На момент атаки бандгруппы нас будут разделять два часа…»

После тщательного анализа обстановки полковник связался с командиром эскадрильи. Договорились, что пара Ми-24 будет взаимодействовать с разведгруппой, а пара Ми-8 — десантных вертолетов — приземлится у дороги, по которой двигается первый батальон, и примет на борт две группы десантников, которые в случае необходимости прибудут на помощь Беркуту.

После этого Алексеев связался с разведгруппой и еще раз оговорил детали боя. Не забыл сообщить и о том, что резервная группа на десантных вертолетах готова будет прийти на помощь в течение нескольких минут с момента атаки на террористов. Затем полковник отдал необходимые указания командиру первого батальона. Наступило тревожное ожидание.

А в это время командир разведгруппы капитан Нестеров решал непростую задачу. Ему надо было вместе со своими тремя товарищами оставаться незаметными для бандитов и в то же время не упускать их из виду, да еще необходимо было при подходе к горному ручью опередить банду, занять удобную позицию, наладить связь со штурмовыми вертолетами и точно навести их на цель, при этом уберечь от ракетно-пулеметного удара себя и своих подчиненных. Ситуация осложнялась и тем, что террористы хорошо знали местность, легко ориентировались и часто проверялись, словно чувствуя разведчиков группы Нестерова…

Ручей, на карте казавшийся маленьким, оказался довольно полноводным и бурным. Нестеров разделил свою группу на две части. Двое заняли позицию слева у тропы, не пересекая ручья, а двое других пересекли ручей и устроились среди больших камней с другой стороны. Договорились о взаимодействии, связь была надежной не только между нами, но и с вертолетчиками, которые находились вне зоны, где мог быть слышен звук двигателей. Нестеров напряженно всматривался в тропу. Уже который раз Андрей Нестеров сталкивался с бандами, в состав которых входили и местные, и зарубежные террористы. Они в бою не хотят сдаваться, так как сдавшийся в плен и его семья теряют все, что им обещано, и даже то, что уже заработано. Нередки случаи, когда семьи сдавшихся в плен полностью уничтожались главарями террористов. Конечно, немало и случаев, когда бандиты были вынуждены поднимать руки вверх, но это бывало тогда, когда они оказывались полностью окруженными и убеждались, что их взяли в кольцо превосходящие силы. В данном случае даже подумать, что банда сдастся, не приходилось, и Нестеров со своими бойцами готовился к бою. Вот-вот банда должна появиться. Нестеров еще раз связался с вертолетчиками, те сразу же ответили и сообщили, что барражируют за ближайшими вершинами гор. Капитан уточнил для пилотов место нахождения его группы, повторно договорились, что вертолеты наносят только один удар, затем будут находиться в зоне боя, а вертолеты с десантниками появятся к этому времени в районе боя. Пискнула рация УКВ — это был сигнал тех бойцов, которые остались на той стороне, где тропа упиралась в горный ручей, значит, банда в зоне видимости. Максимум через три минуты появятся. Нестеров приподнял левую руку и показал два пальца — сигнал «внимание». А вот и они! Впереди шли двое в зеленых куртках, заросшие, с настороженными глазами. Один из них держал автомат стволом налево, второй держал под прицелом территорию справа. За ними бандит с ручным пулеметом, а идущий следом — гранатометчик с РПГ-2. Идущие впереди остановились у кромки журчащего водяного потока. Постепенно к ним вместе с ишаком присоединились остальные, некоторые тут же стали снимать обувь. Нестеров быстро пересчитал их — ровно четырнадцать — и нажал кнопку передатчика. Затем прицелился, пытаясь понять, кто в группе главарь. Как и договорились, вертолеты появились стремительно. Они шли вдоль тропы, что сводило к минимуму вероятность поражения своих в случае недолета или перелета эресов и пулеметных очередей. Удар был действительно ювелирный и мгновенный. Сразу же заработали все четыре автомата разведгруппы. Били по любому бандиту, который шевелился. Прошло не больше минуты, и все было кончено, в наступившей тишине хорошо был слышен рокот вертолетов. В наушниках послышался голос одного из пилотов десантных вертушек, он уточнил обстановку и, услышав ответ, сказал:

— Молодцы, парни! Мы сядем в ста метрах севернее вас, здесь есть подходящая площадка.

Не разуваясь, капитан Нестеров и старший лейтенант Лавров — его напарник в бою — перебрались обратно через ручей. Трупы бандитов лежали кучно, в радиусе десятка метров. Вскоре появилась десантная группа. Ребята, галдя, без всяких мер предосторожности, окружили разведгруппу, пожимали руки, осматривали тела бандитов, и вдруг грохнул выстрел. Это один из прибывших увидел, как шевельнулся крайний бандит, и всадил в него пулю. К бойцу подскочил Нестеров:

— Что ты делаешь, герой?! Зачем добиваешь раненого, он же мог дать ценную информацию!

— Я растерялся, — пролепетал десантник. — Он пошевелился, и мне показалось, что его рука тянется к гранате, видишь, она на поясе, у живота…

— Отставить разговоры! — громко крикнул командир роты капитан Сенько. — Тщательно обыщите убитых, заберите оружие, боеприпасы, документы — и в вертолеты. Убитых сфотографировать, а затем захоронить вместе с ишаком в кустарнике, завалить трупы камнями, следы боя убрать!

Через час вертолеты взмыли в небо и взяли курс навстречу первому батальону, а разведгруппа, пополнив боекомплект, двинулась дальше.

Полковник с группой офицеров тщательно изучили документы, которые принадлежали только двоим бандитам — иностранцам, один из которых был саудовец, второй — иорданец, затем взялись рассматривать захваченную у саудовца карту. На ней был четко отмечен маршрут. Получалось, что банда направлялась в глубь Чечни. На карте обозначены места привалов и три селения, где должны были остановиться на ночлег. Но главной информацией для полковника Алексеева стало начало линии маршрута банды. Оказалось, что разгромленная банда шла из лагеря Хаккима. Это еще раз подтверждало и уточняло информацию о местонахождении Хаккима. Алексеев передал по закрытой связи подробную информацию в бригаду Ивняка, а затем начал уточнять продвижение батальонов. Получалось, что из-за задержки, связанной со снаряжением десанта для помощи разведгруппе капитана Нестерова, время прибытия колонны сдвигалось на час.

«Значит, придется спешиваться в темноте, того и смотри, что кто-либо забудет на броне автомат, бронежилет или НЗ с боеприпасами… — это с одной стороны. Но с другой… противник, если даже и прикрывает зоны высадки, наверняка уйдет. Кто же спешивается на ночь глядя? — Алексеев неожиданно улыбнулся и ответил на свой же вопрос: — Спецназ!»

Он связался с комбатами и велел быть внимательными в момент высадки батальонов.

На горы, их склоны, зеленую массу из деревьев, кустов, травы опустилась ночная темень. Пока роты строились, а командиры уточняли все вопросы, относящиеся к таким ситуациям, проводили соответствующий инструктаж, на небе появилась большая луна. Она поливала белесым, точнее мертвенно-бледным, светом все, что было на земле. И в этом мире безмолвия и покоя нелепо выглядели солдаты: молчаливые, до зубов вооруженные. Они, очевидно под воздействием лунного света, загадочной тишины, тоже притихли, в строю не слышалось шуток, колкостей, просто громких слов. Вскоре десантники ощетинились стволами автоматов и ручных пулеметов и двинулись вперед, через горы, через лес, по извилистым тропам, к логову врага.

Глава 30. Роман Ветров

Четвертые сутки Ветров передвигался по Чечне, словно волк, преодолевал равнинные места ночью, замирая от любого шороха, рискуя напороться не только на засаду федералов или бандитов, но и закончить свою жизнь, наступив на мину, которых здесь было натыкано несчетно. Особенно тяжело было днем. На равнинной, открытой местности укрыться было очень тяжело. И Роман стремился в течение ночи преодолеть как можно большее расстояние, желая побыстрее достичь предгорья. Уже более суток, как закончились продукты. В кармане куртки осталось не более ста пятидесяти граммов хлеба, который сбился в комок, а часть его лежала на дне кармана в крошках. Ветров считал каждую крошку, стараясь тянуть время, и ломал голову, как добыть еду. Его страшно мучила и жажда. Как назло, за последние сутки ему не попалось ни колодца, ни водоема. Во фляге — ни капли воды. Карту в Грозном добыть он не смог и ночью, ориентируясь по звездам, держал путь в сторону гор. Роман даже не представлял, в каком районе Чечни он находится. Надеялся на одно: в горах определится, сориентируется, да и пропитание добудет. Он уже твердо решил, что доберется до отряда Хаккима, обоснуется вблизи его лагеря и, выслеживая боевиков, будет уничтожать поодиночке, а это значит, что появятся и продовольствие, и автомат, и гранаты. Так и будет он действовать, пока не доберется до самого Хаккима. С кем, с кем, но с этим он уж посчитается!

Роман с тоской посмотрел на восток, где уже появилась светлая полоска, скоро рассвет, надо срочно искать убежище. Но вокруг было еще темно, и ничего подходящего пока видно не было. Роман почувствовал, что он идет вверх по небольшому склону, и насторожился: а что, если на этой сопке опорный пункт, он-то хорошо знал закон войны — кто на вершине, тот и диктует свои условия. Ветров осторожно двинулся вдоль склона и вскоре понял, что это не круглая возвышенность, а невысокая гряда в сторону юга. Роман находился с восточной стороны, значит, как только появятся первые солнечные лучи, он окажется на виду, и если на вершине возвышенности кто-то находится, то Романа сразу же засекут. Ветров чувствовал себя в шкуре затравленного зверя. Он должен был прятаться и от своих, и от чужих, для тех и других он — враг…

«Что же делать?.. Где укрыться? — он еще с большей тревогой посмотрел на светлеющее небо. — А что, если направиться к вершине? Не все же высотки в руках засад и постов… А, была не была, вперед!»

Роман двинулся по прямой вверх. Вот и вершина. Огляделся, прислушался и прилег. Не теряя времени, стал лихорадочно, обдирая ногти, руками сгребать твердую почву, надо хоть как-то укрыть себя, соорудить что-то вроде маленького бруствера. «Вот бы сейчас саперную лопатку, — подумал Ветров и тут же съязвил: — Нет, лучше бы экскаватор, он не то что бруствер, а сразу же могилу вырыл бы!»

А солнце уже выглянуло и сразу же осветило безрадостную песочно-каменистую территорию вокруг невысокой гряды. Вдруг Ветров увидел, что примерно в километре от него хорошо видны небольшие заросли кустарника, зеленеет трава.

«Да там не только укрыться можно, — обрадовался он, — там же наверняка и водный источник есть! Эх, была не была! Рискну!» И он сломя голову, не пригибаясь, побежал к манящей зеленке. Он молил Бога только об одном: чтобы не раздался выстрел из какого-либо заранее оборудованного укрытия. Не может же такое большое пространство оказаться без контроля. Все прошло вроде нормально… Ветров, тяжело и часто дыша, стоял среди кустов. Пребывание в госпитале, пережитое конечно же сказывалось. Для тренированного человека такая пробежка — просто легкая разминка.

«Ничего, — успокаивал себя Ветров. — Свежий воздух, свобода быстро позволят восстановиться. Вот бы водички только попить!»

Он внимательно осмотрел заросли, прямо — кустарник с более пышной листвой, и направился туда. Так и есть! Он увидел воду, бросился на живот, припал к неширокому, с прозрачной водой ручью и начал пить. Затем наполнил фляжку и выпил еще прохладной воды. Присел на корточки, чтобы опять наполнить фляжку, и уловил краем уха какой-то шум. Это был явно звук мотора. Взглянул на небо — пусто, подошел к кустарнику, осторожно раздвинул ветви. От увиденного его бросило в пот. По каменистой, уже пригретой солнцем равнине мчались два уазика. Они были без тентов, с установленными в каждом на треногах пулеметами. Машинально посчитал: в машинах — по шесть человек. Сомнений не было, это — за ним! Машины как бы охватывали с двух сторон небольшие заросли кустарника. Вот одна машина остановилась, пулеметчик навел ствол на кустарник, а выскочившие из него люди в пятнистой форме, разворачиваясь в цепь, с автоматами наизготовку двинулись к кустарнику. Вторая машина остановилась с другой стороны, высадился десант и двинулся вдоль кустарника. «Прикрывает тыл, чтобы не дать возможности бежать в обратную сторону, — тоскливо подумал Ветров, — точно за мной. Наверняка засекли мой марш-бросок к кустам». Он внимательно всмотрелся в приближающихся людей и пришел к выводу, что это, скорее всего, милиция. Ветров прекрасно понимал, что спрятаться в этом жидком небольшом кустарнике негде, а принимать бой с одним пистолетом — верная гибель.

«Были бы еще духи! — подумал Роман. — Ввязываться в перестрелку со своими и погибнуть от их рук — глупее не придумаешь». Теперь он уже мог различить лица: есть кавказцы, есть и бойцы славянской внешности. Выхода не было, и Роман принял решение. Он быстро спрятал в кустах пистолет и запасные обоймы с патронами, а затем осторожно переместился вдоль ручья к следующим кустам. В этот момент раздался голос, язык был чеченский. Роман решил выждать и пока не отзываться. Он только лег на землю, на случай, если пришельцы вздумают прочесать кустарник очередью. Но через десяток секунд послышался окрик на русском языке:

— Эй ты, не прячься в кустах, бесполезно, выходи с поднятыми руками в нашу сторону! Слышишь, перестань прятаться, выходи!

Роман понял, что дальше тянуть не стоит, и громко спросил:

— А вы кто?

— ОМОН. Выходи с поднятыми руками.

Делать было нечего, и Ветров, забирая левее, чтобы выйти из кустов как можно дальше от того места, где спрятал оружие, направился к омоновцам. Когда он с поднятыми руками появился перед автоматчиками, один из них заставил Романа медленно повернуться кругом. Он хотел убедиться, не закреплены ли за спиной у Романа оружие, гранаты или взрывчатка. Ветров молча одобрил такой приказ: «Опытные мужики, знают условия».

К нему подошли двое, ощупали одежду, изъяли фляжку с водой и подтолкнули Романа к старшему. Молодой, с загорелым лицом капитан спросил:

— Ты кто?

— Никто, прохожий. Хотел воды во фляжку набрать.

— И куда направляешься, прохожий?

— Хочу подработать, говорят, в Чечне можно хорошо заработать на строительстве домов.

— Откуда ты?

— Из Москвы, вернее, три года назад приехал туда, но работы не нашел и послушал советы мужиков, которые уже бывали в этих местах.

— Ну и как же ты сюда добрался?

— До Ставрополя поездом, а дальше — попутным транспортом.

— Фамилия?

— Иванов Сергей Романович.

— А может, Петров или Сидоров? — с сарказмом заметил капитан. — Придумал ты, друг, неудачную фамилию, уж слишком распространенную. Думаешь, можно раствориться среди тысяч Ивановых? Не выйдет, быстро установим, кто ты на самом деле.

В этот момент из кустарника вышла группа омоновцев. Они отрицательно покачали головами. Ветров понял, что они осматривали кустарник и ничего не нашли. Командир закинул автомат за спину:

— Хорошо, отбой, возвращаемся на точку.

Не прошло и десяти минут, как Ветров оказался на посту, оборудованном на небольшом взгорке. Территория метров тридцати в диаметре была оборудована траншеями с хорошими брустверами, под маскировочной сетью несколько заглубленных в землю блиндажей, в углублении стоял бронетранспортер, рядом уазик, к которому и пристроились остальные два, на которых выезжала группа, захватившая Романа. Обращались с ним нормально. Большинство из тех, кто прибыл из других регионов России, восприняли Ветрова как неудачника, который наслышался о хороших заработках на воюющем юге страны и поэтому бездумно бросился на халтуру. Омоновцы из местных краев были более настороженны. Они-то хорошо знали, что террористические банды усиленно вербуют в свои ряды жителей многих районов России, немусульман, — это придавало их действиям характер интернационализма, причем межконфессионного многообразия. На посту Ветров пробыл четыре часа, а затем приехал БТР, его засадили в чрево бронированной машины, и через час, после бешеной гонки по равнине с небольшими возвышенностями, Ветров оказался в небольшом то ли городишке, то ли селе. Все дома сложены из камней, самое высокое здание — трехэтажное. Это был местный отдел милиции. Когда Роман оказался внутри двора, обнесенного высокими глинобитными стенами, то поверх забора увидел вершины гор.

«Хотя и в плен к своим попал, — улыбнулся Роман, — но ближе к цели оказался». Его посадили в маленькую комнатку-конуру с металлической решетчатой дверью. Напротив в небольшой комнате с маленькими оконцами — дежурный за столом. Вдоль стены четыре алюминиевых стула, металлический сейф.

Ветров присел на деревянную скамью с металлическими ножками, наглухо вмурованными в бетонный пол, и задумался: «Что дальше? Скорее всего, переведут в ИВС, откатают пальцы. Будут проверять по фамилии и по отпечаткам пальцев одновременно, это может затянуться…»

Ветрову ничего не оставалось, как наблюдать за работой дежурного офицера. Это был чеченец лет тридцати пяти, капитан. Ему помогал молодой сержант, который как раз в этот момент принес капитану небольшой чайник и чашку. Капитан занялся чаепитием: налил чай в чашку, бросил в нее несколько кусочков сахара и, помешивая, сказал сержанту:

— Ты бы гостю предложил чаю.

Сержант несколько удивился, но подошел к решетчатой двери:

— Слушай, чаю хочешь?

Ветров скорее от желания не потерять контакт, чем от желания пить горячее, ответил:

— Не откажусь, если угостите.

Сержант вышел и через минуту принес в металлической кружке чай:

— На, пей, сахар я уже положил.

— Спасибо, — Роман взял обжигающую руку кружку и осторожно, чтобы не обжечься, отхлебнул. Чай был, как говорится, жиденьким, но Ветров оценил доброту, сделав несколько глотков, и, когда сержант вышел по каким-то делам, обратился к офицеру:

— Товарищ капитан, как думаете, сколько меня здесь продержат?

— Это не мне решать. С тобой будут разбираться оперативники. Проверят, правду ли ты говоришь, выяснят, что ты за птица, ну а дальше поступят с тобой по закону. Невиновен — отпустят…

— А вину не пришьют? Нашел у меня вину, приехал человек подзаработать, в этом же ничего запрещенного нет.

— А почему ты без документов?

— Беда у меня случилась, были и документы, и деньги, и одежда. Но, когда подсел на попутку, чтобы из Ставропольского края сюда добраться, машину остановили какие-то мужики, меня ссадили, отобрали все, надавали тумаков и прогнали. В одно мгновение бомжом стал.

— Надо было домой возвратиться, хотя бы документами обзавестись, здесь же особое положение, жизнь человека пятак стоит, а то и вообще ничего. Новый человек, особенно не местный, сразу же подозрение вызывает.

— А где я нахожусь?

— Как где? — улыбнулся капитан. — В райотделе милиции. Это харагойский отдел милиции.

— А здесь нуждаются в строителях?

— Может, кто-то и нуждается, здесь другая проблема — боевики. День-два тишина, а затем вспышка, перестрелки, нападения… Так что если ты не врешь, то скажу тебе: зря ты приехал сюда. Не до шабашек у нас. Есть, конечно, места, где люди строят дома…

Ветров, узнав название района, понял, что до территории, где дислоцируются банды, — рукой подать. Он опять хотел спросить, как долго его будут держать в этой клетке, но не успел. В дежурку вошел молодой мужчина в гражданском, его сопровождал помощник дежурного. Мужчина поздоровался с дежурным и сказал:

— Я заберу путешественника, поговорю.

Сержант, ловко орудуя связкой ключей, открыл замок и распахнул дверь:

— Выходи!

Ветров протянул ему пустую кружку:

— Спасибо за чай, вкусный был.

Роман вышел из клетки и остановился, дожидаясь дополнительной команды. Мужчина в штатском выждал, пока сержант положит ключи в выдвижной ящик стола, коротко бросил:

— Пошли, — и первым направился к дверям. Ветров шагнул за ним, а сзади пристроился сержант.

Они поднялись на второй этаж и оказались в небольшом кабинете. Однотумбовый стол, три стула, сейф, в углу вешалка с висевшей на ней милицейской формой с погонами капитана — вот все, что было в комнате.

Хозяин кабинета устроился за столом и рукой указал на свободный стул:

— Присаживайся, разговор у нас длинным будет…

Глава 31. Бой

Роты двух батальонов двигались широким полукольцом протяженностью около двух километров. Если можно было бы посмотреть на спецназ сверху, то хорошо было бы видно, что роты образовали подвижную дугу, которая охватывала район нахождения банды Хаккима. Впереди словно щупальцами двигались разведгруппы. Они должны первыми обнаружить противника, в том числе засады, секреты бандитов, и обеспечить безопасность основных сил.

Полковник Алексеев двигался в центре сводной группы, чьи батальоны располагались на флангах. Рядом с Алексеевым находились офицеры управления, радисты и два ишака с грузом по восемьдесят килограммов — горными минометами и минами к ним. Опыт действий в Чечне показал, что тяжелое вооружение в условиях гор неэффективно. Сейчас создается новая оргштатная структура, вновь образовываются горные бригады численностью не менее трех тысяч человек в каждой. Но это будет в ближайшем будущем, а пока бригада спецназа, гораздо большая по численности, чем горные бригады, действует по всей Чечне, выполняя особые задачи, в первую очередь проводя ювелирные по точности операции. Поэтому в составе бригады больше всего офицеров. Что касается ишаков и ослов, то признано целесообразным использовать их — эти выносливые и неприхотливые животные просто незаменимы при передвижении в горах. Они тащили на себе такие нужные в бою минометы и пулеметы, боеприпасы и даже запасы воды. В случае необходимости животных можно было использовать для транспортировки раненых и погибших. Раздумывая об этом, Алексеев не забывал внимательно смотреть под ноги, благо луна неплохо освещала путь, ее свет проникал через кроны деревьев и создавал действительно сказочную картину.

— Товарищ полковник! — окликнул Алексеева один из радистов. — Вас разведгруппа три запрашивает.

Алексеев надел на голову наушники. Разведчики докладывали, что им повстречались трое духов. Двоих уничтожили, а третьего захватили в плен. Они из банды Хаккима. Алексеев, прикрываясь плащ-накидкой, включил фонарик и развернул карту. Уточнил, где находятся разведчики, — оказалось, их разделяло расстояние менее километра. Полковник велел доставить пленного к нему. Подумав немного, он приказал всем приостановить движение и строжайше соблюдать режим маскировки и тишины. Алексеев подозвал майора Степанова:

— Евгений Андреевич, прикажи быстро приготовить палатку…

К моменту, когда двое разведчиков привели пленного со связанными руками, палатка была уже готова, в ней находились полковник Алексеев и начальник разведки бригады подполковник Красин. Старший лейтенант, доставивший вместе с другим офицером пленного, рассказал:

— До зоны нахождения противника осталось не более двух километров. Секретов и засад не встретили. — Он неожиданно улыбнулся. — Правда, в густом кусте обнаружили одного…

— Кто он? — спросил Красин.

— Скелет…

— Что-что?

— Скелет, товарищ подполковник. Самый настоящий человеческий скелет, только одни кости. Пролежал, наверное, не один год, а может, и десятилетие.

— Никаких предметов, документов около него не обнаружили? — поинтересовался Алексеев.

— Никак нет.

— Догадываюсь, кто это, — вдруг произнес Красин.

Полковник и старший лейтенант с интересом посмотрели на него, а тот, делая лицо серьезным, пояснил:

— Это скелет чемпиона мира по пряткам.

— Похоже, — улыбнулся Алексеев и обратился к старшему лейтенанту: — Давайте вашего языка!

В палатке появился мужчина среднего роста, одетый в национальную одежду. Заросшее лицо, темные, настороженные глаза. Они быстро пробежали по лицам офицеров и стенам палатки и уставились в пол.

— Фамилия? — спросил Красин.

Боевик молчал. Алексеев посмотрел на старшего лейтенанта:

— Он был с оружием?

— Так точно, автомат, подсумок с пятью полными рожками, четыре гранаты, финский нож, удавка, две упаковки пластита и наручники.

Полковник приблизился к пленному:

— Значит, полный набор джентльмена-террориста: расстрелять, зарезать, удавить и взорвать — все, что пожелаешь. Ну, а ты что желаешь?

Пленный не успел ответить, старший лейтенант вдруг что-то вспомнил:

— Чуть не забыл, товарищ полковник: у него при обыске на поясе брюк зашитыми оказались вот эти бумаги, — офицер достал из кармана камуфляжной куртки бумаги и протянул их Алексееву. Тот осторожно развернул их и при свете лампочки, горевшей от небольшого переносного аккумулятора, громко прочитал:

— Белан Гейрбеков, — полковник посмотрел на пленного. — Значит, так тебя зовут?

— Это не мой документ, — мрачно ответил пленный. — Мне в отряде отдал на сохранение знакомый.

— Вот как… Значит, мы можем прийти в селение, видишь, здесь и адрес владельца справки указан, и сказать его родственникам, в какой банде он состоит. Люди уже хорошо знают, что Хакким и его бандиты сделали с жителями селения Армут, а владелец справки живет в деревне рядом с селением Армут, там наверняка проживают многие родственники этого Белана Гейрбекова. Весть, конечно, быстро достигнет родственников людей, убитых бандой в Армуте. Как думаешь, что сделают родственники погибших с родственниками Белана Гейрбекова? Неужели закон кровной мести в этих местах уже забыт?.. Ну а тебя-то как зовут?

Полковник попал в точку. Пленный сверкнул глазами и, глядя в сторону, глухо произнес:

— Не надо проверять, это я — Белан Гейрбеков. Документы я всегда храню при себе, правда, паспорт дома остался.

— Так что, поговорим? — спросил Алексеев.

Пленный молча кивнул головой.

— Ты давно в банде?

— У Хаккима — три недели. Наш отряд подчинили ему. Мы не знали о его планах.

— Подожди, подожди о планах. Скажи для начала, кто руководит вашим отрядом?

Пленный замялся, а затем после довольно длительной паузы произнес:

— Я не хочу, чтобы меня звали Мот Тохар. Сами знаете, какое это прозвище.

— Знаю: «стреляющий языком». Но если ты считаешь, что автомат, который стреляет в ребенка, нож, отрезающий голову у жены какого-либо горца, — это приятнее, то у меня появятся сомнения: с мужчиной ли я разговариваю?

К пленному подошел подполковник Красин:

— Ты жить хочешь? Неужели не понимаешь, что тебя захватили в бою, да и доставили не на курорт! — и видя, что пленный испуганно начал озираться, словно высматривая место в палатке, где его могут расстрелять, повторил вопрос:

— Кто главарь вашего отрада? О Хакюше ты уже сказал.

— Музарбек.

— Откуда он?

— Из нашего аула.

— Кем он был?

— Он не работал даже на земле. Шесть лет назад его посадили на пять лет в Ставрополье за грабеж, но через год он смог сбежать и с тех пор укрывался в горах, в дальних селах. Изредка появлялся дома.

— Сколько человек в вашем отряде?

— Музарбек собрал двадцать два человека, которые жили в трех аулах.

— А сколько человек в банде Хаккима? — спросил Алексеев.

— До вчерашнего дня было около двухсот пятидесяти, но вчера он группу, человек сорок, направил из лагеря. Они увезли на ишаках какой-то очень ценный груз.

Алексеев весь напрягся:

— А что это за груз?

— Не знаю. Он стерег его, словно это его жизнь. Восемь арабов днем и ночью с автоматами в руках охраняли этот груз, который находился в двух рядом стоявших палатках. Охрана спала в этих же палатках, нам говорили, что подходы к этим палаткам заминированы.

— Так что же вчера произошло?

— Эти восемь арабов и человек тридцать с ними увезли груз, но куда — я не знаю.

— Хакким остался?

— Да. По крайней мере, когда мы вчера утром по приказу Хаккима уходили из лагеря, он был там и даже провожал нас.

— Какую задачу Хакким вам поставил? — спросил Алексеев.

— Встретить за Грозным, у Терека, отряд, который идет к Хаккиму, и сопроводить его к границе Дагестана. Я на карте могу показать это место. Там мы должны были дожидаться приказа Хаккима.

Алексеев не мог задерживаться долго и поэтому, расспросив Гейрбекова о том, как охраняется лагерь Хаккима, о его постах и секретах, приказал начальнику разведки Красину вертолетом доставить ценного языка в бригаду, там организовать подробный допрос и потом сообщить ему, Алексееву, сведения, которые могут пригодиться в ходе операции.

Передав комбригу шифровку, Алексеев приказал продолжить движение. Вскоре разведгруппы одна за другой доложили, что на ближних подступах к лагерю обнаружили четыре то ли секрета, то ли скрытых поста. Алексеев приказал своим силам развернуться в боевые порядки, а разведгруппам — использовать бесшумное оружие, противника — уничтожить. С секретами было покончено быстро, и вскоре спецназ полукольцом обложил базу террористов. Стало ясно, что боевики совершенно не готовы к нападению. Одни из них начали убегать, другие пытались прятаться в кустарнике, те, кто растерялся, — в палатки, но несколько десятков, в основном те, у кого оружие было при себе или же рядом, начали отстреливаться. Уже в первые минуты база была полностью окружена. Бой длился не более десяти минут. Боевики, совершенно дезориентированные, куда бы ни бросались, натыкались на спецназовцев, тот, кто не сдавался, был уничтожен. Оставшихся в живых бандитов согнали на небольшую полянку, каждого тщательно обыскали, командиров отделили от общей группы. Алексеев принял решение восьмерых главных командиров допросить немедленно и отправить в бригаду вертолетами. Затем полковник приказал броне самым коротким путем двигаться к базе. Благо впереди был целый световой день, можно было спокойно работать. Силами первого батальона Алексеев обеспечил безопасность выхода личного состава из леса к месту встречи с техникой, на этот же батальон он возложил задачу доставить шестьдесят семь пленных и технику. Каждого бандита связали, и первый батальон начал выполнять задачу. Второму батальону предстояло прикрыть подходы к базе и произвести осмотр территории. Убедившись, что офицеры контрразведки и разведки развели восьмерку главарей по отдельным палаткам, начали их допрос, полковник приказал одному из офицеров взять группу солдат и подобрать подходящую площадку для приземления вертолетов. Он решил дать офицерам время допросить пленных, подготовить посадочную площадку, а уже затем вызывать вертолеты. После этого Алексеев позволил себе осмотреть базу террористов. По всему было видно, что находиться здесь долго они не собирались. Правда, укомплектованность различным снаряжением, очень удобным и легким, вызывала зависть: прекрасные жилеты для хранения и переноски запасного боекомплекта, гранат, фонарей, радиостанций, ножей, удобные горные ботинки, пуховики, легкие, совершенно непромокаемые палатки, которые легко могли вместиться в небольшой пластиковый пакет, маленькие бинокли… Алексеев долго рассматривал медицинские принадлежности: легкие алюминиевые носилки, которые весили граммов триста и в собранном виде были меньше обыкновенной шахматной доски. Легким движением руки носилки превращались в своеобразное кресло, в котором можно было устроить раненого и, закрепив его, словно рюкзак на спине, передвигаться по труднопроходимой местности и даже подниматься по скале; надувные рукава, наколенники и другие приспособления, которые вместо шины надевались на ногу, руку и надувались: воздух попадал в небольшое пространство из двух стенок и надежно фиксировал места переломов. Не надо ни шин, ни громоздких приспособлений — все легко и удобно. Оружие в основном было российского производства, но попадались и американские винтовки М-16, и израильские автоматы Узи, и чешские «скорпионы», разные пистолеты, даже наручники — легкие, из белого металла…

Убедившись, что командиры и бойцы одной из рот хоронят погибших боевиков в большой общей могиле, все обнаруженные приспособления и амуницию связывают в тюки, используя при этом палатки, тщательно пересчитывают оружие и гранаты, полковник возвратился в свой временный штаб, который разместился в наскоро развернутой палатке. Офицеры стали докладывать о результатах обыска погибших, опроса основной группы бандитов. Выслушав оперативников, которые опрашивали каждого из восьмерых главарей, Алексеев сделал вывод, что Хакким накануне поздно вечером, взяв с собой не менее сотни бандитов, неожиданно покинул базу в неизвестном направлении. Подтвердились и показания пленного, которого захватила разведгруппа капитана Нестерова. Из лагеря бандитов увезли какой-то очень ценный и тщательно охраняемый груз. Полковник связался по закрытой связи с комбригом и доложил обстановку, одновременно запросил вертолеты, чтобы эвакуировать восьмерку главарей и наиболее тяжелое оружие, в том числе девять минометов, семь пулеметов, десять гранатометов.

Алексеев подошел к раскладному столу, где была разложена карта, и задумался: «Куда же ушел Хакким? Скорее всего, он будет стремиться к границе с Грузией… Надо будет запросить информацию со спутников, может, они что-нибудь засекли… Но нельзя отбрасывать информацию о том, что он ушел к границе Азербайджана».

— Товарищ полковник, — услышал Алексеев. Это был начальник разведки подполковник Красин. — Иван Петрович, я специально дождался, когда все уйдут. Дело в том, что мне сообщил один из пленных главарей, что вчера днем он случайно услышал, как Хакким отдавал приказ своему заместителю быстро собрать всех людей, которые пришли сюда вместе с ним. Он сказал, что получил от своего человека из нашей бригады сигнал о нашем приближении к его базе. Хакким при этом пояснил, что ради сохранения этого источника никому на базе ничего не говорить, а объяснить, что он уходил на непродолжительное время. Поэтому оставшиеся на базе боевики были так беспечны, а Хакким улизнул.

— Ты веришь этой информации?

— Эти показания, конечно, надо перепроверять, но уж очень подозрительными выглядят действия Хаккима.

— Хорошо. Сообщи и эту информацию, и об источнике в бригаду… Хотя постой, брат. Лети ты лучше вместе с пленными главарями в бригаду. Организуй тщательную их проверку, заодно проверь эту информацию… Страшно подумать, что в бригаде обосновался враг. Ведь о целях нашей операции знали немногие…

— Точнее, семь человек, — уточнил подполковник. — И один из них — «крот»…

Глава 32. Игнатов

Игнатов был рад. Он быстро сошелся с Комаровым и через него с Сиватиным. Оба злобные, тщеславные. Их зависть к людям была безмерной. Используя эти качества, а также неимоверную жадность, Игнатов был твердо уверен: он заполучил их полностью — и тела, и души, и разум. Не прошло и двух недель, как он сколотил группу, куда кроме Комарова и Сиватина входили еще шесть человек, двое из которых недавно демобилизовались из внутренних войск. Игнатов некоторое время поил и кормил их, давал карманные деньги. Но это продолжалось недолго. На восьмой день он собрал всю группу и, после того как выпили по паре рюмок, завел разговор:

— Мужики, у меня возникли временные трудности. Заканчиваются бабки. Гонец, который привезет «зелень», прибудет через пару недель. Предлагаю выследить какого-либо крутого бизнесмена и заставить его поделиться с нами. А может, у кого-то есть другое предложение?

Все молчали, каждый делал вид, что напрягает мозги в поисках выхода. Но Игнатов, несмотря на то что знал их совсем короткое время, уже успел раскусить каждого. Всех их объединяло три фактора: первый — нежелание работать и ставшее уже привычным стремление жить на халяву, второе — болезненное самомнение, все они считали себя достойными быть уважаемыми в обществе, и третье — это готовность за деньги ограбить, убить человека. Игнатов понимал, что его новые кореши если и ищут варианты, то только в одном направлении — где и как найти жертву. Первым подал голос Комаров, он с сомнением в голосе произнес:

— У нас, в Жодине, конечно, можно найти пару-тройку бизнесменов с большим карманом. Но они наверняка имеют крышу и хорошую охрану…

— Волк там, где живет, скот не режет, — заметил Игнатов, — нам надо дела делать в Минске.

— А вот у меня есть один клиент, — подал голос Сиватин. — Правда, живет он под Минском, в Раубичах, недалеко от Олимпийского комплекса.

— Так, и чем он интересен? — спросил Игнатов. — Давай, Витек, выкладывай.

— У него огромный дом — квадратов девятьсот будет. Сам сейчас живет в Штатах, но в доме, я точно знаю, имеется сейф, в котором он, конечно, не огурцы держит. Во дворе, под навесом, два новых джипа.

— И что, в доме никто не живет?

— Живет старик охранник, во дворе — две собаки.

— А ты откуда такие подробности знаешь? — продолжал расспросы Игнатов.

— Да мы вот с Антоном и Саней, — кивнул на сидевших рядом Комарова и Глебчика, — уже давно к этой хате присматриваемся.

— Джипы — классные, — цокнул языком Комаров, — такие и без ксив купят.

— Там еще и «Форд» почти новый стоит, — добавил Глебчик.

Игнатов, медленно обводя взглядом всю компанию, спросил:

— Ну, какие мнения есть?

— Надо брать! — подал голос Романчик. — Чего тянуть…

Все заговорили сразу, перебивая друг друга:

— Не будем тянуть резину…

— Здесь недалеко… километров тридцать — тридцать пять…

Игнатов поднял руку и, выждав, когда все утихомирятся, решительно сказал:

— Принято! Это будет наше первое дело, скажем так, первый экзамен. Надеюсь, напоминать не стоит, где язык держать?

Все закивали головами, Романчик громко произнес:

— Зачем предупреждать? Мы же не маленькие, тертые. Кое-кому пришлось и баланды похлебать…

— Ясно. А что у кого есть из оружия?

Комаров отозвался сразу:

— У меня «вальтер» и девять патронов.

— У меня обрез, патронов хватает, — бросил Романчик.

— А у меня парочка гранат и «макаров», еще когда начальником политотдела бригады связи был, запасся, — объявил Сиватин.

— А может, кто-либо сомневается? — задал вопрос Игнатов. — Не надо бояться, скажите честно.

В ответ все чуть ли не хором подтвердили свою готовность участвовать в этом деле. Игнатов взялся за инструктаж: поручил Сиватину на своей «ауди» вместе с тремя членами группы выехать к дому бизнесмена и организовать наблюдение.

— Мы же подъедем к вечеру, — добавил Игнатов и повернулся к Комарову. — А как мы поедем, в твои «жигули» пять человек влезут?

— У Глебчика же есть колеса…

— Да, я на БМВ, так что места хватит.

— Все могут управлять машиной? — спросил Игнатов и, получив утвердительный ответ, напомнил: — Имейте в виду, нам же надо увезти оттуда три машины. Кстати, где мы их спрячем?

— У меня есть место, — ответил Комаров. — Ты еще не видел мою вторую базу. Там территория обнесена высоким забором, стоят два армейских арочных амбара, ворота закрываются на замки. Если добудем деньги, то можно и там иметь охрану, собак на территорию запустить.

— А чья это собственность?

— Моей организации, но из-за отсутствия денег находится как бы на консервации.

— Ну что ж, машины на отстой туда поставить можно. Тогда вперед! Инструктаж проведем на месте, после того как изучим обстановку. — И, заметив, как рука Комарова потянулась к бутылке, строго сказал: — Пить не будем, врежем после боевой операции…

Глава 33. В камере

Двое суток Ветров находился в камере изолятора временного содержания совершенно один. На допрос его больше не вызывали. Роману было ясно, что идет проверка личности. Сделаны запросы в соответствующие органы и сейчас ждут. Роман, впрочем, был не против одиночества. После студенческого надлома, когда он порвал с любимой девушкой, набил морду студенческому другу, за что его с треском выперли из института, Роман больше всего любил одиночество. В Афгане его за это не очень любили, но затем зауважали, когда убедились, что он не трус, не трепач, в бою надежный, как никто другой, перестали замечать его угрюмость и скрытность. После службы Роман окончил Высшее военно-воздушное училище, затем спецкурсы и исправно служил в спецназе…

Роман поднялся с жестких деревянных нар и прошелся по камере. Остановился напротив забранного металлической решеткой окошка, расположенного под самым потолком, и неожиданно, грустно улыбнувшись, подумал: «Служил, служил… до майора дослужился и вот накось — выкуси, даже родной отец от меня отказался… А я же невиновен! Слов нет, то, что мудак, — это так. Как мог в плен попасть к духам?! В телезвезду превратился… А теперь как бомж, даже своей фамилии сторонюсь! Что же делать?..» Найти ответ на мучительный вопрос «Что делать?» он не успел. Неожиданно лязгнули запоры на металлической двери, и в камеру заглянул прапор. Он осмотрел помещение, а затем крикнул в дверь: «Заводи!»

В сопровождении сержанта милиции в камеру вошел мужчина кавказской внешности лет тридцати, с небольшой бородкой и усами на худощавом лице. Прапорщик посмотрел на Ветрова:

— Получай, Иванов, напарника. Вдвоем веселее будет, извини, карт не дам, хотя понимаю, что в дурачка перекинуться — время ускорить. Но тебе лучше вспомнить свою настоящую фамилию и покаяться, пока не поздно… — и, мурлыча что-то веселое себе под нос, прапор направился к дверям, за ним поплелся и сержант. Захлопнулась дверь, лязгнули запоры, и в камере установилась тишина. Ветров кивнул на верхнюю полку:

— Твое место вверху, нижнее уже, как видишь, занял.

— Салам алейкум! — вдруг поздоровался новенький. — Меня зовут Мурат.

— Салам, — кивнул головой Ветров и назвал имя, которое значилось в милицейских материалах. — Я Сергей. Ты ингуш?

— Нет, чеченец.

— За что взяли?

— Приехал домой и взяли… У меня брат младший там… в горах.

— В банде?

— Он наслушался агитаторов и сбежал к ним, дурак…

— А ты почему не ушел?

— А кто матери с пятью детьми старшего брата помогать будет? Да у нас еще сестра девятилетняя есть. Я сейчас в доме старший.

— А где отец и старший брат?

— Отца местные так называемые милиционеры убили, затем эти сволочи сами в боевики подались. Старший брат пошел в моджахеды, чтобы убийцам отца отомстить, а власти не поверили. Начали жену брата, нас с матерью на допросы таскать, домой на бэтээрах приезжать: «Скажи, где банда… скажи, где банда?» Один раз жена старшего брата из районного центра после очередного вызова и допроса возвращалась, как раз снег выпал, вот она и поскользнулась…

— Что, ногу сломала?

— Если бы… в пропасть упала. Только через четыре с лишним месяца нашли…

— А почему же младший брат пошел мстить и за что?

— Да дурак он, несмышленый еще. Четырнадцать с половиной лет ему. Приехали к нам в село эти борцы за веру. Все в новеньком камуфляже, с автоматами, в американском снаряжении… Ходили по домам, агитировали, продукты забирали… Вот мой брат и поддался на агитацию.

— Так тебя за это посадили?

— Если бы, — грустно улыбнулся Мурат. — Они же меня подозревают в пособничестве… Шпионом моджахедов называют…

— А что это у тебя на лице — ссадины?

— Они же не только языком разговаривают… Считают, что кулаками лучше всего с людьми беседовать…

— Ясно. А как ты себя чувствуешь? Хочешь, я лягу на верхние нары?

— Не надо, спасибо! У меня больше душа болит, чем синяки. Мама, бедная, может не выдержать. Совсем одна осталась с шестерыми детьми.

Ветров взглянул в окошко. Во дворе уже стало темно, и тусклый свет маленькой, под самым потолком, лампочки, темные шершавые стены, покрытые толстым слоем пыли, прикрепленный к бетонному полу табурет, двухэтажные нары не вызывали приятных эмоций.

Ветров предложил:

— Ну что, Мурат, давай будем устраиваться? Впереди длинная ночь, мечтай — сколько хочешь.

— Они что-нибудь на ужин дают? Я со вчерашнего дня, как взяли меня, ничего во рту не держал.

— Да, ты прав. Сейчас принесут по граммов двести хлеба и по кружке чаю, правда, без сахара. Я совсем забыл об этом так называемом ужине. — Ветров уселся на своих нарах и предложил: — Присаживайся, скоро официанты придут.

Они некоторое время молчали, а затем Мурат спросил:

— А ты за что сидишь? Ты же не местный, скорее всего, из России?

— Ты знаешь, браток, пожалуй, наши судьбы схожи. Я тоже, можно сказать, свой среди чужих или, точнее, чужой среди своих.

— А как ты оказался здесь?

— Искал кое-кого, с кем рассчитаться должен…

— Месть?

— Ты знаешь, не совсем месть, хотя что-то общее с местью есть, конечно.

Мурат молча кивнул головой и начал осматривать камеру. В этот момент лампочка неожиданно погасла, и наступила полная темнота. Ветров будничным голосом пояснил:

— Это здесь часто бывает.

— Да, это бывает. Электричество же издалека подается, — поддержал Мурат, — бывает авария, бывает, боевики опору подорвут.

В этот момент послышался лязг металлических запоров, и двери раскрылись. В дверях с фонариком в руках появился милиционер, за ним с зажженной керосиновой лампой — второй. Тот, который был с фонариком, приказал Мурату:

— Оторви свой зад от табурета, на него ужин поставим.

Он поставил на табурет две алюминиевые кружки, от которых шел пар, а тот, что с керосиновой лампой, положил на листке бумаги два похожих на толстые блины лаваша. Милиционеры были не те, что привели Мурата, и, когда один из них случайно осветил лицо Мурата, из его уст вырвался вскрик:

— Мурат! Ты? — но милиционер, тут же поправляясь, изменил интонацию. — Ты Мурат, я спрашиваю?

— Да, я.

Милиционер перевел луч фонарика на лицо Ветрова:

— А ты Иванов Сергей?

— Да.

— Ясно.

Милиционеры вышли, а в душе Ветрова появилось недоверие к новичку. «Мурата явно узнал мент, а затем попытался исправить свою оплошность… Не подсадная ли утка этот мужик? Надо быть осторожным… Запросто могут подсадить кого-либо из своих, чтобы выпытать…»

Они в полной темноте поужинали, и в этот момент загорелась электролампочка. Мурат, явно повеселев, сказал:

— Смотри, каким ярким свет после темноты кажется.

Ветров, устраиваясь на своем ложе, сказал:

— Ты как хочешь, а я буду спать.

Мурат возбужденно сказал:

— Понимаешь, меня явно милиционер узнал… А кто он, не знаю, я же из-за темноты его лица не видел… Сергей, ты обратил внимание, как он воскликнул «Мурат»?

— Нет, не обратил, — безразличным тоном ответил Ветров, а Мурат прошелся по камере и, размышляя вслух, произнес:

— Это был точно чеченец, хотя и говорил по-русски… Если он меня знает, значит, я могу его попросить, чтобы маме записку передал. Мне ее надо успокоить, ей нельзя с ее сердцем волноваться.

— А что, у тебя, кроме мамы, братьев, сестры, больше никого нет?

— Конечно, есть. Но они далеко, к тому же их села в зоне боевых действий, где практически контролируется каждый дом и отсутствие хотя бы одного члена семьи вызывает подозрение — считают, что ушел в горы. Правда, есть у меня двоюродная сестра в Армуте.

— Где-где? — Ветров еле сдержался, чтобы не вскочить с нар, он с трудом скрывал свое волнение. Еще бы! Мурат назвал Армут — то селение, где снимали на видео Ветрова, выдавая его за убийцу жителей села. А Мурат продолжил:

— Почти всех жителей Армута бандиты убили и выдали это за дело рук федеральных сил. Говорят, даже по телевидению всей Европе показывали.

— Да, я тоже слыхал об этой резне, но там шла речь о том, что всех жителей в этом селении убили…

— Это неправда, девятнадцать человек, в том числе и моя двоюродная сестра, остались живы. Некоторые остались в живых потому, что в момент нападения на село отсутствовали в нем, а человек десять-одиннадцать смогли спрятаться.

— И твоя сестра?

— И она… Смогла незаметно за угол дома шмыгнуть и в кустах у дувала спрятаться.

— А как ее семья?

— Отца, маму и четверых детей убили. Слава Аллаху, Фатима не видела… Не думала, что эти нелюди пришли и к ним.

Ветров чувствовал, что буквально все тело охватила дрожь. Чтобы не выдать сильнейшего волнения, он заставил себя повернуться лицом к стене.

Мурат решил, что утомил сокамерника своим рассказом, и, кряхтя от болей в теле, забрался на верхнюю часть нар, затих.

А Ветров терзался в сомнениях:

«Вот так удача! А вдруг провокация? Может, меня узнали и, подсадив наседку, подбрасывают дезу? Но мужик вроде правду говорит, располагает к себе, вызывает доверие…»

И перед его глазами всплыла картина, которую ему демонстрировал следователь военной прокуратуры: стрельба, отрезание голов, вспарывание детям животиков и на фоне всего этого он — майор Ветров, стоит у калитки, положив на дверку автомат, палец — на спусковом крючке…

Роман так задумался, что не слышал, как Мурат спрыгнул с нар, и вздрогнул, когда тот толкнул его в плечо:

— Сергей, тебе плохо?

Ветров встрепенулся и сел:

— Нет, просто что-то приснилось.

— Но ты же стонал, что-то мычал…

— Прости, это бывает у меня.

— Ничего… Я понимаю, тебе тоже нелегко. Скажи, чем тебе помочь?

— Спасибо. Давай лучше спать, утром поговорим.

— Как говорится, утро вечера мудренее, — согласился Мурат и опять кряхтя взобрался на второй этаж нар.

Но уснуть они не успели. В дверях послышался шум. Кто-то открывал засовы, но делал это осторожно, тихонько. В дверном проеме показался сержант милиции. Он тихо позвал:

— Мурат, ты не спишь?

Мурат сел и увидел милиционера:

— Ахмат! Ты?!

Милиционер приложил палец ко рту:

— Тише! Не шуми, дорогой, нас могут услышать. Это я светил фонариком и сразу же узнал тебя, но, сам понимаешь, я же был не один… За что тебя задержали?

Мурат коротко сообщил причину и, увидев, что Ветров не спит и с интересом наблюдает за ними, пояснил:

— Сергей, это мой родственник — Ахмат. Он из Грозного, — Мурат повернулся к родственнику. — Ахмат, ты можешь дать мне листок бумаги, ручку или карандаш? Я напишу записку и очень прошу тебя, дорогой, передай ее моей маме.

— Конечно, я все сделаю. Сейчас принесу. — И Ахмат направился к дверям, но его окликнул Ветров:

— Ахмат, одну минуту, — увидев, что милиционер остановился, Роман встал с постели и пересел на табурет. — Я здесь тоже, как и Мурат, оказался случайно, ты же сам знаешь, в каком положении сказались мама Мурата и маленькие дети. Скажи, как они проживут? А Мурата и меня, скорее всего, могут продержать немало недель и даже месяцев.

— Я понимаю, — согласно кивнул Ахмат, — у нас же военное положение.

— Я хочу внести предложение: помоги нам бежать…

— Бежать?! — воскликнул Мурат. — Но какой смысл? Я приду домой, а через день меня снова заберут. Потом еще хуже будет.

— Не заберут! Если мы уйдем вдвоем, то я позабочусь, чтобы тебя больше не трогали, оставили с мамой.

— А как ты это сделаешь? — поинтересовался Ахмат.

— Я напишу одному большому человеку в Грозном записку, а ты передашь ее тому человеку.

Милиционер, явно колеблясь, спросил:

— А где гарантия, что ты не обманываешь?

— Я вместе с Муратом в село пойду. Подумай сам, Ахмат, если мы убежим, то твое начальство не станет поднимать шум, ведь им же самим не поздоровится. Твои начальники знают, что нас задержали без оружия, никаких доказательств нашей причастности к преступлениям или связям с бандитами нет. Они наверняка предпочтут замять это дело и махнут на нас рукой: подумаешь, пара бомжей сбежала. Даже вряд ли будут наказывать кого-либо из вас, кто ночью дежурил в отделе. Зачем шумиху-то поднимать? А мы с Муратом где-нибудь в селе или Армуте переждем, пока ты записку в Грозный доставишь. Скажешь начальнику, что надо срочно на денек в Грюзный к семье съездить, и махнешь туда.

Ахмат растерянно посмотрел на Мурата:

— Ты как считаешь?

Мурат явно был в смущении:

— Я не хотел бы, чтобы у тебя, Ахмат, из-за меня были неприятности… Но если меня будут здесь долго держать, то я не знаю, как мать выдержит…

— Мужики, — снова заговорил Ветров. — Это единственный шанс. Мы же не только не оказывали сопротивления, но и убежим, не причинив никому никакого вреда. Решайте, я старше и опытнее вас. Поверьте, я не убийца и даже не вор. У меня есть свой интерес в Чечне, чисто личный, отвечающий интересам и чеченцев, жителей Армута в частности, — Роман обратился к Мурату. — Я, конечно, понимаю, с тобой мы не успели хорошо познакомиться, свою историю я тебе расскажу, и ты поймешь, что мы не сделали ошибки. Для моего рассказа необходимо время, а у нас его нет, надо принимать решение.

— А как мы убежим? — смущенно поинтересовался Мурат.

Ветров обратился к милиционеру:

— Ахмат, как отсюда незаметно уйти? Ты же наверняка знаешь!

Помявшись, Ахмат сказал:

— В двенадцать ночи я заступаю на дежурство во дворе. Можно уйти через небольшое окно в коридоре.

— А куда это окно выходит?

— Во двор. Я как раз буду в нем дежурить.

— А со двора как выйти?

— Я открою калитку, ключи же у меня будут.

Ветров повернулся к своему сокамернику:

— Мурат, ты знаешь дорогу домой?

— Конечно, знаю.

— Ночью сможем пройти?

— Думаю, что да. Здесь же пятнадцать километров. Если быстро идти, то к утру можем быть дома, — он повернулся к родственнику. — Ахмат, поможешь нам?

— Помогу! Аллах же видит, что не бандитам помогаю. Готовьтесь, после полуночи пролезьте в окно, я с той стороны вытащу стекла.

— А запоры на дверях камеры?

— Я их оставлю открытыми. Старший наряда не знает, что я здесь. Не думаю, что кто-либо вздумает идти проверять камеру. Будем надеяться, что Аллах поможет нам в нашем деле…

Глава 34. Антитеррористический центр

Генерал-лейтенант Пулихов проводил совещание с руководителями силовых органов и вооруженных сил, задействованных в Чечне. Перед участниками совещания выступал заместитель начальника Генерального штаба. Подтянутый генерал-полковник лет пятидесяти водил лазерной указкой по карте Чечни и различным диаграммам, развешанным на стене, и хорошо поставленным голосом излагал военно-политическую обстановку в Чечне:

— Таким образом, мы можем с вами констатировать, что боевые действия в Чечне, как бы их ни называли политики — миротворческими, профилактическими акциями — четко показали, что армия, которая на протяжении десятилетий училась и готовилась воевать по классическим схемам обороны и наступления на видимого противника с использованием масштабных театров боевых действий, с глубокими прорывами танковых армад, ударами авиации и ракетно-артиллерийских систем, десантированием полков и даже дивизий в глубокий тыл противника, армия, которая готовилась отвечать ударом на удар даже с применением ядерного оружия, оказалась неспособной вести локальные боевые действия на ограниченной горно-лесистой территории, где применение тяжелой боевой техники крайне ограничено. В то же время потребность в усилении военного присутствия на Кавказе день ото дня растет. В связи с этим принято решение направить в Кавказский регион две горные бригады. Первую бригаду решено разместить в Ботлихском районе Дагестана, пограничном с Чечней. Она расположится на стыке границ трех государств — Азербайджана, Грузии и России. Бригада перекроет горные перевалы, через которые иностранные наемники и террористические банды проникают в Чечню. Район дислокации второй бригады — территория Карачаево-Черкесии. Нашим аналитикам пришлось здорово поработать, чтобы просчитать точные места размещения этих бригад. В Дагестане в последние три месяца совершено более семидесяти терактов в отношении сотрудников госвласти и правоохранительных органов. К сожалению, Карачаево-Черкесия, по агентурно-разведывательным данным, все больше становится оплотом ваххабизма на всем Северном Кавказе, поэтому создание двух новых горных бригад вызвано соображениями не только внешней, но и внутренней безопасности России. Мощная бригада спецназа полковника Ивняка остается стержнем вооруженных сил в Кавказском регионе. Она может проводить как чисто военные операции, так и локальные боевые действия, вести разведку и выполнять специфические задачи по ликвидации террористов на территории всего региона…

Генерал-полковник подробно рассказал о принимаемых мерах по финансированию создаваемых бригад, исчисляемому суммой более десяти миллиардов рублей:

— Местные регионы только в виде налогов получат миллиардные прибыли плюс деньги на строительство дорог, подводку газа и электроэнергии в села, снабжение этих районов водой.

Затем докладчик подробно ответил на вопросы. Особое оживление среди офицеров вызвала информация о том, что в составе каждой бригады будут разведрота, мобильная и вертолетная рота с вертолетами, созданными для боевых действий в труднодоступной местности. Генерал-полковник сообщил, что в каждой вертолетной роте будет несколько беспилотных летательных аппаратов, способных вести разведку в горах.

В ходе обмена мнениями все с сожалением констатировали, что опыт горной подготовки за последние десятилетия утерян. Вспомнили, как в годы Великой Отечественной войны на Кавказе наши подразделения, укомплектованные альпинистами, успешно воевали против немецких «эдельвейсов».

Генерал-полковник, ответив на все вопросы, объявил совещание законченным. После этого были намечены занятия по группам. Генерал-лейтенант Пулихов после ряда сообщений для участников совещания приказал полковникам Ивняку и Алексееву зайти к нему в кабинет.

Ивняк и чуть прихрамывающий Алексеев, который в ходе операции подвернул ногу, приблизились к кабинету Пулихова, и комбриг открыл дверь. Это была приемная, за столом сидел капитан. Он встал и вежливо пригласил старших офицеров в кабинет генерала. Ивняк и его начштаба думали, что в кабинете кроме Пулихова будет и генерал-полковник, но Пулихов был один. Он приветливо произнес:

— Входите, входите, бойцы! Присаживайтесь, — и указал на три кресла у журнального столика, на котором стояли две бутылки с минеральной водой. Пока офицеры устраивались в мягких креслах, генерал спросил:

— Что будете, чай, кофе?

Не сговариваясь, полковники попросили кофе. Пулихов приоткрыл дверь в приемную:

— Организуйте нам кофе!

Затем тоже устроился в свободном кресле и шутя произнес:

— По-хорошему, мне бы вам по рюмке предложить, но, сами видите, высокое начальство в центре находится.

— Ничего, товарищ генерал-лейтенант, у нас не заржавеет, подождем до следующей оказии, — ответил шуткой Ивняк.

— Кстати, как у вас в бригаде со спиртным?

— Со спиртным хорошо, а вот без него не очень, — подал голос Алексеев.

— Что касается дисциплины в бригаде, — пояснил Ивняк, — то грех жаловаться, да и укомплектована она, вы же знаете, каким контингентом. Пожалуй, все знают меру в этом деле, — указал он пальцем на бутылки с минералкой.

— Согласен. Люди у вас что надо.

Вошел капитан с подносом, чашками, кофейником и сахарницей. Он аккуратно разлил по чашкам кофе и молча удалился.

Пулихов посмотрел на Алексеева:

— Устал? Вижу, прихрамываешь, что с ногой?

— Мелочь, товарищ генерал-лейтенант, подвернул немного, ну а что касается усталости, то всем досталось.

— Главное, потерь нет, — удовлетворенно сказал Ивняк, — Иван Петрович четко провел операцию.

— Да, результат хороший, — согласился Пулихов. — Я и хотел вас послушать, поэтому попросил разрешения у генерал-полковника не сопровождать его по центру, он понял это. Что дали допросы пленных? К каким выводам вы пришли?

— Пленных уже забрали контрразведка ФСБ и прокуратура. Мы, конечно, успели с каждым поговорить, — начал доклад полковник Ивняк. — К сожалению, Хаккиму с довольно большой группой удалось улизнуть от нас. Показания пленных позволили узнать, что Хакким направил в населенный пункт, где находится колония строгого режима, какую-то женщину. Это нас насторожило, потому что, по словам троих пленных, которые обладают отрывочными сведениями, в этой колонии отбывают наказание преступники, осужденные за терроризм, что наводит на мысль о специфике задания, скорее всего, связанного с колонией.

— Может, она связная? — предположил Пулихов.

— Возможно. Значит, в колонии или в населенном пункте, где она находится, имеется хотя бы один, а может, и больше людей Хаккима. Вызывает у нас настороженность и то, что Хакким перед нашим ударом направил через границу с Грузией какого-то головореза славянской внешности.

— А почему головореза?

— Пленные сообщили, что он собственноручно отрезал голову российскому солдатику, попавшему в руки Хаккима.

— Что известно об этом головорезе?

— Кроме общих примет — ничего.

— Дали эту информацию оперативникам?

— Так точно, — кивнул головой Ивняк и добавил: — И о пленных, которые сообщили об этом. Теперь — самое тревожное. — Ивняк сделал паузу, маленьким глотком отпил кофе и продолжил: — Говорить страшно, но, похоже, в бригаде имеется «крот» Хаккима, причем из числа старших офицеров, которые допущены к секретам.

— Этого еще не хватало! — воскликнул Пулихов. — Ну, выкладывайте.

— Дело в том, что незадолго до нашей атаки на базу Хаккима его предупредили, поэтому он успел уйти. Он даже пожертвовал большей частью своей объединенной банды и не стал никого предупреждать об атаке. Это говорит о том, насколько важный источник Хаккима находится в бригаде.

— Может, этот «крот» и сдал капитана Севрука? От него же никаких сигналов?

— Никаких, как в воду канул. Но мы надеемся, Севрук очень опытный офицер.

От внимания генерал-лейтенанта не ускользнуло то, что полковники вдруг переглянулись, словно молча спрашивая друг друга о чем-то. Генерал произнес:

— Чувствую, это еще не все. Давайте, выкладывайте.

Ивняк достал из кармана конверт, вынул из него листок, исписанный мелким почерком, и молча протянул его генералу, который подошел к письменному столу, взял очки и, возвратившись на место, стал читать вслух:

«Здравия желаю, товарищ полковник! Докладывает майор Ветров. Из-за нехватки времени докладываю главное — я ни в чем не виновен. Попав в ситуацию, которая не позволяла мне что-либо опровергать, я сбежал из госпиталя. Передо мной одна задача — доказать свою невиновность и разобраться с Хаккимом. Я уже в Чечне. Считайте, что выполняю спецзадачу…»

Генерал прочитал просьбу не трогать Мурата и его семью. Ивняк пояснил:

— Просьбу Ветрова я выполнил, команда в отношении этого Мурата по линии МВД и ФСБ прошла.

— Да, ни хрена себе, — задумчиво потер подбородок генерал. — А вдруг в бригаде действительно сидит «крот»?

— Будем работать, чтобы выявить его.

— А как Ветров? Вы верите в него?

— Мы хорошо его знаем, товарищ генерал-лейтенант, мы за него ручаемся, он — наш человек, проверенный.

— Не возражаю, ну а вы продолжайте работать по Хаккиму, не забудьте о капитане Севруке. Все, что необходимо вам, я предприму. Что касается информации о казненном солдате, мужчине славянской внешности и женщине, отправленной Хаккимом в место, где расположена колония с осужденными террористами, — обобщите и доложите отдельной справкой.

Офицеры встали. Генерал пожал им руки и на прощание приказал:

— Всех, кто отличился, в том числе полковника Алексеева, представьте к награждению и поощрению…

Алексеев, а за ним Ивняк вышли из кабинета, а генерал, оставшись один, подошел к окну и, глядя на небольшую площадь, долго думал о чем-то. Затем он направился к своему креслу и набрал номер телефона генерала Ветрова. После нескольких протяжных гудков в трубке послышался голос:

— Ветров слушает.

— Игорь Николаевич, приветствую вас! Это Пулихов.

— Здравствуйте, Михаил Андреевич!

— Как вы там, держитесь?

— Как говорится, слава богу, держимся. Сегодня сняли группу из трех человек, которые на «Мерседесе» направлялись в Москву. Везли почти три килограмма опиума и шестьдесят килограммов пластита. Похоже, их в Москве дожидается достаточно сильная террористическая группа, которая специализируется на терроризме и торговле наркотиками.

Связь была закрытой и надежно защищенной, поэтому генералы вели разговор и на секретную тему. Пулихов спросил:

— Как ведут себя задержанные на допросе?

— Двое уже дали весьма интересные показания, которые позволяют вычислить московскую группу.

— При задержании не пытались сопротивляться?

— У нас хороший источник, и его информация о передвижении этой тройки, наличии у них автомата Узи, трех пистолетов и десятка гранат, а также другого груза позволила нам спланировать операцию по задержанию во время их отдыха в мотеле. Взяли сонных и тепленьких. Кстати, я только что подписал на ваше имя информацию и сейчас буду говорить с московскими коллегами. Договоримся о взаимодействии.

— А что третий, молчит?

— Молчит. Мы его уже прокрутили по учетам. Был в банде Басаева. Четыре года назад был пойман и за серию терактов осужден, но до нашей колонии не довезли, по пути ему удалось бежать. Так что свои пятнадцать лет ему придется отсидеть здесь, ну и, конечно, добавят ему за новые преступления. Сейчас следователь и опера готовятся к его повторному допросу. Думаю, что поплывет, слишком многое мы знаем, чтобы не расколоть его.

— Наша помощь нужна?

— Мы как раз и написали об этом. Сообщаем их маршрут, который начинается в Чечне. Но там они только получили груз, а как он попал в Чечню — неизвестно. Информацию о банде и местах нахождения ее некоторых членов мы вам изложили.

— Хорошо, мы подключимся, а пока поздравляю вас с этим успехом. А позвонил я вам, Игорь Николаевич, вот почему. Дело в том, что Роман объявился в нашем регионе.

— Что вы говорите! — воскликнул Ветров. — Что, пришел в бригаду?

— Нет, Игорь Николаевич, он решил бороться с Хаккимом в одиночку.

— Как в одиночку?

— Он думает, что в связи с его побегом из госпиталя, как считает, из-под ареста, его ловят. Очевидно, не знает, что следствие доказало его невиновность и что сейчас идет расследование в отношении его бывших обвинителей. Роман неожиданно прислал в бригаду, на имя полковника Ивняка, записку. Чувствуется, у него есть план, как добраться до банды Хаккима. Мы попытаемся связаться с вашим сыном и скоординировать наши с ним действия. Скажу честно, его опыт, умение и настойчивость нам очень нужны. Так что, Игорь Николаевич, не переживайте, нашелся ваш сын.

— Спасибо, Михаил Андреевич. После того как я его сам обвинил в предательстве, не нахожу себе места. Боль в душе, не скрою, усилилась после того, как я узнал, что Роман невиновен…

— Понимаю вас, Игорь Николаевич, понимаю. Держитесь, все будет хорошо. Вот вы сказали, что у вас, в Зареченске, находится колония строгого режима…

— Да, тут у нас «отдыхают» те, кто осужден за терроризм.

— Есть среди них чеченцы?

— Их большинство, есть и представители других кавказских национальностей, и десятка три иностранцев, которые прибыли на помощь своим собратьям по пролитию крови в Чечню и соседние регионы.

— Это интересно. Дело в том, что, по имеющимся у нас сведениям, Хакким направил одну свою женщину туда, где находится эта колония. Пока дополнительной информации у нас нет. Бригаде Ивняка удалось захватить в плен несколько десятков бандитов, по мере их допросов будем сообщать вам необходимую информацию. Пока утверждать, что женщина, которую направил Хакким, должна прибыть именно в Зареченск, нельзя, но, думаю, вам будет не лишним это иметь в виду.

— Конечно, Михаил Андреевич, это весьма важная информация. Наша колония из пяти других, где сидит эта братия, имеет больше всего таких отморозков. Мы подумаем, что можно предпринять. Если что-то появится у вас, мы будем благодарны за информацию.

— Не за что, Игорь Николаевич. Вы можете поддерживать, если понадобится, связь с комбригом Ивняком Сергеем Платоновичем. Он же как лев дрался за Романа…

Попрощавшись, Пулихов положил трубку, встал из-за стола, прошелся по кабинету и снова остановился у окна. Глядя на внутреннюю территорию Центра, где стояли три бронетранспортера и две боевые машины пехоты, он с тревогой подумал об информации комбрига и начштаба о мужчине славянской внешности, который получил задание лично от Хаккима, о солдатике, которого тот обезглавил… Подумал он и о хаккимовском «кроте» в бригаде Ивняка…

Генерал решительно направился к столу и стал составлять план действий по реализации информации.

Глава 35. Игнатов

Игнатов полностью освоился в Беларуси. Он снял в уютном районе Минска двухкомнатную квартиру, побывал у родных в Брестской области, создал устойчивую группу, вместе с которой совершил первый разбойный налет на коттедж крупного бизнесмена. В результате его группа заполучила два джипа и почти новый «Форд». Сторож попытался оказать сопротивление, испугать Игнатова и его дружков, но был обезврежен и под пытками выдал документы и ключи от автомашин, сказал, где находится сейф, в котором лежали ровно пятьдесят тысяч долларов, сто тысяч российских рублей и драгоценные украшения. После этого Игнатов поручил Сиватину убить старика. Сиватин взял нож и с нескрываемым удовольствием исполнил приказ. Игнатов понял: Сиватин, Комаров и их дружки пойдут с ним на любое дело. Через три дня Игнатов вместе со своими дружками совершил нападение на азербайджанскую семью, в результате — трое убитых и двести десять тысяч долларов, много драгоценностей. Прошло еще три дня, и новое удачное нападение в противоположном конце Минска. На сей раз группа убила хозяйку квартиры и завладела более чем двадцатью тысячами долларов, драгоценностями и белорусскими рублями, по сумме равными пятнадцати тысячам долларов. Бандиты ходили веселыми, смотрели на своего вожака влюбленно-восхищенными глазами и буквально требовали продолжать нападения. Но Игнатов, побродив по городу, послушав разговоры людей в метро, троллейбусах, решил выяснить, что есть у милиции. Нанял такси и приказал ехать в микрорайон Серебрянка. Прикинулся приезжим из Украины и завел разговор с таксистом:

— Красивый у вас город, чистый, смотри, какой порядок! Не то что у нас, на Украине, даже не верится, что мы будем так жить.

— А у нас во все времена был порядок, за исключением, пожалуй, смутного времени после распада Советского Союза. Черт знает, что творилось. Предприятия остановились, люди оказались без работы, на улицах демократы с призывом «Все громи и ломай», предприятия — на продажу. Еле справились с этим бардаком. Президент, молодец, взял на себя всю ответственность и вытянул страну из болота.

— А как у вас с преступностью? У нас в Киеве как только стемнеет — на улицу не ходи, в лучшем случае ограбят, но могут и жизни лишить.

— Нет, у нас спокойно, гуляй, сколько хочешь.

— А как с воровством?

— Думаю, что тоже милиция справляется, правда, в последнюю неделю менты на ушах стоят. В городе появилась банда. Врываются в масках в квартиры, хозяев пытают, забирают деньги, драгоценности, а затем убивают, даже детей не жалеют, сволочи.

— Смотри ты, почти как у нас. Ну, а приметы этих сволочей сообщают?

— Какие там приметы, у них же маски на мордах, все — в камуфляже, с ножами и стволами. Кому-кому, а нам бы, водилам, первым о приметах бандюг сообщили, видишь, машины радиофицированы. А пока требуют от нас наблюдать во дворах домов, может, успеем банду засечь, быть внимательными, когда людей подвозим, вдруг маску там или ствол увидим. Напоминают о камуфляже, в котором сейчас каждый сторож, каждый строитель ходит, даже вояки, наверное, из-за этого меньше в такой форме ходить стали, — водитель пальцем ткнул в машину на противоположной стороне, — видишь, вон, багажник проверяют.

И действительно, Игнатов увидел, как два милиционера осматривают багажник иномарки. Спросил:

— А что, бандиты на машине перемещаются?

— Не на машине, а на нескольких, ведь недалеко от Минска они грабанули одного бизнесмена, взяли у него два или три джипа, несколько иномарок. Он там, наверное, свой гараж имел.

Вскоре они приехали в Серебрянку. Игнатов рассчитался и вышел из машины. Погуляв немного, он зашел в кафе и перекусил. Затем взял такси и поехал на почтамт. Подошел к окошку и через минуту, обрадованный, присел на скамейку в скверике. Распечатал конверт, а там записка. Шевеля губами, прочитал: «Дорогая Танечка, писать много не буду, так как в среду приеду. Встречай на вокзале на первой платформе в девять утра у входа в здание. Целую, твой Саша».

«Так, сегодня понедельник, — подумал Игнатов, — значит, послезавтра». Он достал из кармана мобильник и набрал номер Комарова:

— Саша, привет. Ты собери на завтра ребят. Я подъеду, обсудим один вопрос.

Комаров, очевидно, решив, что предстоит дело, радостно произнес:

— Понял. Все будет сделано.

Закончив разговор, Игнатов направился к стоянке такси и через полчаса уже был дома. Посидев с часок у телевизора, завалился спать.

На следующий день он на такси отправился в Жодино. Игнат не сомневался, что все уже будут в сборе, уж слишком разгорячились его подопечные. Наверняка каждый из них строил радужные планы на будущее, когда они станут очень богатыми и будут развлекаться в дальних поездках, отдыхать на Канарах или Багамах…

Разговор был коротким. Игнатов по очереди молча осмотрел лица собравшихся и тихо произнес:

— По мордам вашим видно, что не просыхаете, глушите целыми днями. Значит так, кореши, с сегодняшнего дня объявляю мораторий на наши набеги. Менты — как муравейник в лесу. Суетятся, цепляются к каждой машине, рыщут по городу. В такой ситуации случайно можно погореть. Мы с вами хорошо знаем, что побазарят недельку и успокоятся. Поэтому разойдемся по своим, как говорится, национальным квартирам. Все должны залечь в спячку. Желательно на улицу показываться как можно меньше и пить в меру. Короче говоря, тот, кто засветится в конторе по любому поводу, будет подвергнут каре, беспощадной каре — мы повязаны на крови и должны отвечать друг перед другом кровью. Ясно?

Тон Игнатова был угрожающим, и это явно подействовало. Все притихли, лица стали серьезными, на вопрос своего главаря бандиты дружно закивали головами и хором заверили, что всем все ясно. Затем Игнатов сообщил, как будет поддерживаться связь, и, оставив Комарова и Сиватина, всех остальных отпустил. Они молча устроились в углу у низенького столика, и Игнатов заговорил:

— Я вам полностью доверяю и хочу предложить хорошую работу. Речь идет о Кавказе…

— О Чечне! — воскликнул Сиватин. — У меня давно руки чешутся…

— Я сказал «о Кавказе», — перебил его Игнатов, — а там, как известно, не только Чечня. Есть Дагестан, есть и Ингушетия, и Осетия…

— Какая разница, Вася, я хочу там повоевать, говорят, там хорошо платят…

— Подожди, Витек, — опять перебил его Игнатов, — ну что ты затамкал: там, там… Речь идет о том, что моджахедам нужны обученные, знающие оружие люди.

— Так мы же готовы, — опять чуть ли не вскрикнул Сивакин. Но тут же подал голос Комаров:

— Действительно, чего ты, Витюха, то тамкаешь, то мыкаешь: мы, мы… Я, например, не могу, у меня же прямая кишка из задницы по пять-шесть раз в день выпадает. Бегаю в туалет вставлять. А в горах? Не всегда даже руки помоешь.

— Слушайте, братаны, — снова заговорил Игнатов. — Я хочу предложить вам другую работу. Она почище скитаний по горам, лазания и в дождь, и в снег по кустарникам. Я предлагаю вам заняться вербовкой мужиков для направления к моджахедам. Принято решение создать славянский отряд моджахедов. Конечно, желательно брать тех, кто прошел Афган, другие горячие точки, причем чтобы со здоровьем был порядок. Горы любят не только смелых, но и здоровых. Как думаете, есть возможность таких людей здесь подыскать?

— Конечно, есть, — утвердительно ответил Сиватин. — Но что им можно предложить?

— Сначала я хочу вам предложить по полторы штуки за каждого направленного туда человека. Ну, а что тому, кто пожелает встать под знамя ислама? Будут платить три тысячи баксов в месяц плюс премиальные: за голову солдата — триста, офицера — от восьмисот до тысячи, за подбитый танк или БМП, БТР — десять тысяч, за сбитый вертолет, самолет — двадцать, а то и тридцать тысяч баксов. К этому можно добавить, что все, что добывается в бою — драгоценности, вещи, деньги, — это приз воину. — Игнатов сделал паузу и, увидев, что Сиватин хочет о чем-то спросить, опередил его:

— Да, чуть не забыл. Для вас: за каждых пятерых завербованных положена премия — пять тысяч долларов.

— А за чей счет и как они доберутся до Кавказа? — наконец прорвался с вопросом Сиватин.

— Просто. Надо доехать до Минвод или Сочи, можно до Ростова или Ставрополя, а там их встретят нужные люди, которые обеспечат дальнейшую дорогу. Если кто-либо будет на дорогу свои деньги тратить, ему по прибытии на место выплатят.

— А если у кого-либо не будет денег? — спросил Комаров.

— Будете выдавать вы, для этой цели вам дадут под расчет определенную сумму, которую по мере необходимости будут пополнять.

— А как с нашими операциями, которые мы начали проводить?

— Будем проводить, но осторожно и со сменой территории. Нам надо требовать от каждого члена нашей группы максимум бдительности: никаких показух с деньгами, никакого дарения добытых драгоценностей, кстати, их сбывать лучше в других городах.

— А как быть с машинами?

— Думаю, лучше продавать на запчасти.

— А машины, которые мы взяли у бизнесмена под Минском? Они же еще даже на учет не были поставлены, и ксивы, по которым их доставили из Америки, нигде не засвечены, — спросил Комаров.

— Эти машины оставим себе для работы. Надо будет добыть на каждую из них по пять-шесть номерных комплектов.

— Это не проблема, — заверил Сиватин, — я хоть сегодня вечером номерные знаки с десятка машин здесь, в Жодине, сниму.

— Не надо здесь, — взмахнул рукой Игнатов, — волк там, где живет, не нападает. Забыл мудрое правило? Пока мы залегли на дно, надо будет проехать по городам и снять номерные знаки с машин разных областей. Но я хочу, чтобы мы втроем провели одну операцию. Надо кокнуть одного журналистика, который засветил меня в Чечне и показал, сволочь, по телику. Он живет в Минске. Я узнал адрес и номер его автомашины. В ближайшие дни мы должны замочить этого кадра. Как, не возражаете?

— О чем речь, в любой момент…

— Хоть сейчас… Хочешь, садимся в машину — и к нему…

— К нему нельзя, он живет не один, можно засветиться. Выследим момент, когда он окажется один, и замочим. Желательно, чтобы он не просто погиб, лучше, чтобы его считали пропавшим.

— Ясно, — ухмыльнулся Комаров, — убитым и погибшим одновременно…

— Хорошо, — сказал Игнатов, — я рад, что вы ведете себя, как настоящие друзья. Тогда давайте расходиться. Связь — по телефону, но о делах — ни слова.

— Конечно, мы же понимаем, — заверил Комаров.

— Не первый год замужем, — хохотнул Виктор.

Игнатов обратился к нему:

— Витек, подбросишь меня в Минск?

— Нет проблем, поехали.

В машине Игнатов делал вид, что слушает словоизлияния Сиватина, а сам думал о предстоящей завтра встрече. Она его не только интересовала, но и волновала. С тех пор как он обосновался в Минске, это будет первая встреча с гонцом от Хаккима. Даже ночью Игнатов несколько раз просыпался с мыслью о предстоящей встрече, поэтому утром встал неявыспавшимся, причем раньше, чем обычно. Сделал легкую зарядку, перекусил и отправился на вокзал. До встречи было еще больше часа, и он решил прогуляться до станции метро. Шел по чистому, уютному городу, а думал о Чечне. Что ни говори, а там, в горах, он чувствовал себя лучше. За прошедшие годы город, чистота, аккуратные улицы, спокойные, улыбающиеся и празднично одетые люди стали для него чужими, даже отталкивающими. Игнатову все было чужим. Даже дома, где он побывал, ни родители, ни братья и сестра, ни родственники и соседи не разбудили в нем добрых чувств. Странно, но когда Игнатов смотрел на своего двоюродного брата, который работал участковым уполномоченным, то невольно подумал, как он, если бы понадобилось, отрезал бы ему голову… Вспомнил Хаккима, идея образовать отряд из славян действительно выглядела заманчивой. Игнатов был не прочь возглавить такой отряд.

И вот, наконец, вокзал. Василий остановился в условленном в письме месте. И вдруг к нему подошла женщина.

— Привет от Хаккима, — вместо приветствия произнесла она.

Игнатов машинально взглянул на часы — ровно девять. Он даже на мгновение опешил, не ожидая, что гонцом будет женщина. На вид ей было лет тридцать пять, полноватая, черноволосая, лицо приятное, голубые глаза смотрели открыто. Она спросила с улыбкой:

— Ну что, Василий, будем знакомиться, а то, как я вижу, вы не рады.

— Дело не в этом, — смутился Игнатов, пожимая ей руку, — не ожидал, что это будет женщина.

— Я думаю, нам лучше уйти отсюда. Меня зовут Вера. Где вы живете?

— Я снял квартиру и живу один.

— Так, может, к тебе домой? — Вера перешла на «ты». — Возьми мой чемодан.

Только сейчас Игнатов обратил внимание, что Вера имела с собой среднего размера матерчатый чемодан на колесиках.

Они вышли на привокзальную площадь, Игнатов предложил:

— Давайте поедем на такси. — И, не ожидая ответа, направился к стоянке такси.

В машине ехали молча. Во двор не заезжали, Игнатов попросил водителя остановиться у тротуара, рассчитался, и они вышли из машины.

— Вот мой дом, — взмахнул рукой Игнатов и, подхватив чемодан, первым направился к девятиэтажке. Во дворе людей не было, они вошли в третий подъезд, сели в лифт и поднялись на восьмой этаж.

В квартире гостья сняла легкую куртку, и они устроились на креслах в зале. Вера протянула Игнатову запечатанный небольшой, скорее всего самодельный, конверт. Игнатов вскрыл конверт и вынул небольшой листок. Молча стал читать: «Здравствуй, друг! Посылаю к тебе верного человека. Вера сообщит тебе задание. Доверяй ей полностью, она проверенный и надежный человек. Хакким».

Пока Игнатов читал, Вера достала из чемодана увесистый сверток и протянула Игнатову:

— Здесь триста тысяч долларов. Хакким сказал, что часть из них ты можешь использовать для своих новых друзей в Минске, но оставь и для себя, так как тебе придется завтра вылететь в Зареченск, — она протянула ему новый пакет. — С этой минуты ты — Васнецов Василий Кириллович, житель Зареченска. А вот диплом — ты окончил военно-пехотное училище в Украине. Этого училища уже нет, а вот военный билет — ты капитан запаса. А сейчас я представлюсь — капитан милиции Кулакова Вера Федоровна, начальник отделения дознания Левобережного райотдела милиции Зареченска, — увидев, как вытянулось у Игнатова лицо, улыбнулась. — Не удивляйся, дорогой, сейчас моджахеды — огромная сила. Мне Хакким поручил ничего не скрывать от тебя. Так вот, наша задача — организовать побег из колонии строгого режима, которая находится на окраине Зареченска. В этой колонии сидят наши герои, осужденные за борьбу с неверными. В Зареченске и в самой колонии есть верные люди. Поэтому тебе Хакким доверил возглавить всю нашу работу и проведение операции. Своим людям скажи, чтобы готовились к приему груза. Ясно?

— Как божий день, — улыбнулся Игнатов. — Только зачем такая спешка? Мне надо закончить одно дельце.

— У тебя же есть верные люди?

— Конечно.

— Ну вот и поручи им это дельце, дай им денег.

— А как с билетами в Зареченск?

— Вот об этом я и хотела поговорить, — опять улыбнулась Вера. — Если не возражаешь, я останусь у тебя до завтра, билет у меня есть, я его взяла в Зареченске в оба конца. Я хотела бы отдохнуть, ну а ты поезжай в авиакассу и купи билет. Затем встреться со своими людьми, дай им деньжат и поручи сделать твое дельце.

Игнатов, не мешкая, собрался и вышел из дома. На улице остановил такси и направился в центр города. Минут через сорок он, уже с билетом на самолет, сделал звонок Сиватину и предложил ему съездить в Жодино. Получив согласие, Игнатов набрал номер телефона Комарова и предупредил его о приезде. Затем он позвонил хозяйке квартиры, в которой жил, и объяснил, что ему срочно надо уезжать. Пояснил, что возвращать деньги, уплаченные им наперед еще за два месяца, не надо и что, возможно, он снова приедет. Игнатов договорился с хозяйкой квартиры, что встретятся они на следующий день в одиннадцать часов.

Через полтора часа Игнатов и Сиватин входили в офис Комарова. Игнатов вручил им шестьдесят тысяч долларов и сказал:

— Я вынужден срочно уехать. Думаю, ненадолго. Эти деньги вам за работу, — он выждал, пока Комаров с жадностью разделит баксы, продолжил: — А сейчас вам, мужики, задание. Вот фото, вот все данные на этого подонка, о котором я вам вчера говорил, — он выкладывал на стол по очереди все, что называл, — а вот бумажка с номером его машины. Ваша задача — к моему возвращению замочить его, а тело надежно спрятать. Машину его не трогайте. Лучше подкараулить его где-нибудь в пустынном месте или на неохраняемой стоянке. Машину с ключом зажигания оставьте незакрытой, ее кто-нибудь наверняка угонит, а это значит, запутает следы.

Прошло еще полтора часа, и Игнатов вышел из машины Сиватина в Минске. Теперь он вспомнил о гостье.

«А что, ничего себе телка. Ночевать будет у меня, а я давно баб не щупал».

Он зашел в магазин, купил бутылку водки, подумал и взял еще бутылку коньяка, закуски и с уверенностью в успехе вечернего и ночного празднования направился домой.

Глава 36. Побег

Побег был удачным. Беглецы легко выбрались из здания и сразу же направились в сторону гор. Мурат прекрасно ориентировался на местности в сплошной темноте, что позволило им уже к утру быть в селе, где проживала семья Мурата. Мать не скрывала слез радости и благодарила Аллаха за то, что ее сын вернулся домой. Ветров, улучив момент, когда мать вышла из маленькой комнаты, где на столе стояла кое-какая еда, обратился к Мурату:

— Нам долго оставаться нельзя, сейчас уже, наверное, в отделе милиции всполошились и через час-полтора могут нагрянуть сюда. Ты объясни маме, что нам денек-два надо переждать, пока вопрос утрясется.

В комнату вошла мать, и Мурат рассказал ей о ситуации. Им обоим пришлось долго объяснять суть дела издерганной и уставшей от навалившихся проблем женщине. Успокаивали ее как могли. Мать, немного придя в себя, спросила:

— А где вы укроетесь? В горах и бандиты и даже солдаты могут на вас напасть, они же стреляют друг в друга без разговора.

Ветров выждал паузу и спросил, обращаясь к женщине:

— Скажите, а как сейчас обстановка в Армуте?

— Сейчас там остались жить человек двадцать, в том числе дочь моего родного брата Фатима. Пока там спокойно, в селе работают следователи, оно охраняется армией. Но я со страхом жду того времени, когда жители останутся одни. Не появятся ли опять бандиты…

— Нет, такого уже больше не допустят, — заверил Ветров и вдруг спросил: — А если нам спрятаться в доме Фатимы? — Роман повернулся к Мурату. — Я же тебе рассказывал о своей цели. Мне в любом случае надо попасть в Армут.

— А если вас там схватят? — встревоженно спросила мать. — Милиция и военные подступы охраняют.

Ветров потер подбородок:

— Да, это, конечно, опасно, — и вдруг лукаво улыбнулся: — Мурат, а если мы днем посидим в укромном местечке, понаблюдаем за селением, выясним, где там посты, а когда стемнеет, проберемся в дом Фатимы. Как ты считаешь?

Мурат обратился к матери:

— Мама, я Роману полностью доверяю и считаю своим долгом оказать ему помощь, потому что он хочет покарать бандитов, убивших жителей Армута.

Ветров весь напрягся. Он по дороге к дому Мурата раскрылся ему и даже назвал свое настоящее имя. Когда они пришли, Роман машинально назвался матери Мурата Сергеем, а Мурат только что назвал его настоящее имя. Как среагирует мать? Но она, слава богу, не обратила внимания на это. Она только что-то тихо сказала сыну по-чеченски. Мурат улыбнулся и ответил ей, а затем сказал, обращаясь к Ветрову:

— Как говорится, на ловца и зверь бежит. Мне мама сказала, что позавчера пришел мой младший брат. Я тебе рассказывал, что Расулу еще нет и пятнадцати лет, и его бандиты уговорили вступить в их отряд. Он понял свою ошибку и позавчера вернулся домой… — неожиданно Мурата перебила мать и сама закончила рассказ:

— Расул совсем ребенок, я очень боюсь за него. В милиции, по-моему, знают о его уходе в банду, а тут Муратика милиционеры схватили и увезли. А раз Расул убежал из отряда, то и бандиты могут нагрянуть и расправиться с ребенком. Вот я подумала так же, как и ты, сынок (Роману стало приятно, что эта мудрая женщина назвала его сынком), что Армут сейчас самое безопасное место, где бандиты или милиция вряд ли будут его искать… Он сейчас у Фатимы.

В этот момент горевшая в комнате электрическая лампочка погасла, в комнате стало полутемно. Серое утро еще только наступило и не могло осветить дом с маленькими оконцами. Мать спросила:

— Может, керосиновую лампу зажечь?

— Не стоит, — сказал Роман, — еще немного, и станет полностью светло.

Мать грустно заметила:

— Когда был Советский Союз, электричество у нас всегда было. Взялись строить капитализм, а Кавказ — разрушать…

Мурат посмотрел на Ветрова.

— Роман, а знаешь, как у нас в горах называют капитализм? — и, увидев, как Ветров отрицательно покачал головой, ответил: — Капитализм есть несоветская власть плюс российское акционерное общество во главе с Чубайсом.

— Да, это так, — произнесла мать, — черт знает что творится, наломали дров, а виноватых нет.

— Если виноватых нет, значит, они уже у власти, — чуть улыбнулся Ветров и спросил: — Так что, идем в Армут?

— Да, другого варианта нет, — согласился Мурат и обратился к матери: — Как с дровами? Может, наколоть?

— Пока не надо, сынок, поближе к зиме надо будет и нарезать, и наколоть…

Они взяли с собой немного еды, воды, а мать спустилась в погреб и принесла старое охотничье ружье с шестью патронами:

— Еще отец спрятал. Жалко было горцу с ружьем расставаться… Возьмите на всякий случай, я молю Аллаха, чтобы оно не пригодилось. Запомни, сынок!

Взволнованный Мурат взял оружие в руки, а Ветров подумал: «Вот так же у нас в армии в солдаты посвящают». Посмотрел в окно и сказал:

— Пора. Надо уходить, уже день на носу, трудно даже из села незамеченными выходить.

— Не волнуйся, — сказал Мурат. — Нас никто не заметит. Мы уйдем огородом, за ним — кустарник, огромные камни, а до гор — рукой подать.

Мать на прощание отдала им старую, кое-где с прорехами плащ-накидку, мудро заметила:

— Возьмите, пригодится.

Мужчины вышли из дома и, не оглядываясь, через огород двинулись в путь. Когда отошли от селения метров на пятьсот, Роман спросил:

— Сколько времени нам понадобится на дорогу?

— Это не дорога, а тропа, по ней короче на четыре километра, значит, надо пройти ровно десять километров. Пройдем первую половину пути за часа полтора, может, немного меньше, а потом пойдем по другим тропам, чтобы не нарваться на засаду.

— Чью?

— И тех и других. Жаль, часов у нас нет.

— Мои в райотделе остались.

— И мои тоже. Считай, что мильтонам от нас на память, — Мурат помолчал и добавил: — Справедливости ради следует сказать, что милиция постепенно меняется в лучшую сторону.

— В каком смысле?

— Люди все лучше, достойнее приходят. Раньше там разные были, немало лиц случайных или же специально подосланных бандами или криминалом. Некоторые днем службу несли, а ночью грабили людей, участвовали в воровских группах, помогали террористам. А об интеллектуальном уровне и говорить не приходилось.

— Что, дураков было много?

— Немало, а вот хамов, циников — еще больше. Грубость у них была подтверждением силы власти.

Ветров оступился и, чертыхнувшись, заметил:

— Кто-то из умных людей, по-моему Андре Моруа, как-то сказал: «Грубость — это остроумие дураков».

— Здорово, — негромко рассмеялся Мурат. — Значит, умных тогда хватало. Правда, надо иметь в виду и то обстоятельство, что служба в милиции — опасное дело, немногие рисковали. Вот и набирали кого попало, лишь бы не ругали за некомплект личного состава.

— Как, думаешь, отреагирует Фатима, когда узнает, что я был в Армуте, когда убивали жителей? Не испугается?

— Конечно, сразу может по-разному отреагировать, но мне она верит как себе, так что объяснимся, — сказал Мурат и с гордостью добавил: — Она у меня красивая девушка, умная…

— Жених есть?

— Какой там жених! Вокруг кровь, смерть и непредсказуемость…

Чем больше Роман общался с Муратом, тем все с большей симпатией относился к нему. Но вот Мурат остановился:

— Прошли половину пути. Считай, шли по асфальту, сейчас пойдем по ухабистой дороге, — он снял с плеча ружье и достал из кармана завернутые в тряпочку патроны. — На, возьми. Дальше нам надо идти осторожно. Я пойду метрах в двадцати впереди. Если вдруг напорюсь на засаду, скажу, что иду к сестре в Армут, что выбрал наиболее короткий путь. Ты же будешь действовать по обстановке. Не торопись стрелять. Если случится, что тебе придется идти без меня, смело направляйся к Фатиме. Расскажешь все, если не поверит, то легко проверит. Брата Расула постарайся расположить, он немного замкнутый. Попытайся выяснить, где моего старшего брата найти, его зовут Беслан, он может много чего интересного и важного рассказать.

— А как я найду дом Фатимы?

Мурат отломал от куста веточку потолще и начал чертить на твердом грунте схему.

— Вот Армут, эта тропа будет выходить к его восточной стороне. Вот здесь будь особенно осторожен, место очень удобное для засады. Лучше понаблюдать пару часов, если будешь внимательным, то наверняка сможешь засечь засаду или скрытый пост, — Мурат продолжал чертить и рассказывать. — Видишь эти дома? Фатима живет в третьем доме, вот в этом. К нему лучше подходить через огород. Забор из камня, невысокий. Помнишь, как мы уходили из моего дома? Вот так и надо подходить к дому сестры. Запомнил?

— Конечно, считай, что даже сфотографировал, — улыбнулся Роман.

— Хорошо, — Мурат выбросил в кусты ветку и тщательно затер ногой чертеж. — Тогда — вперед.

И он первым направился по более узкой, берущей правее тропке.

Ветров выждал немного и двинулся следом. Прежде чем забросить ружье за плечо, проверил, заряжено ли оно. Убедившись, что в обоих стволах имеются патроны, сунул сверток с запасными боеприпасами в карман, набросил на плечо брезентовый ремень и, глядя на удаляющуюся спину Мурата, еще раз подумал о новом друге: «Действительно, толковый мужик. Надо помочь ему…»

Прошло не менее двух часов, как Роман вдруг увидел, что Мурат идет к нему навстречу. Негромко спросил:

— В чем дело?

— Мы у цели. Сейчас тихонько иди за мной, выберем место для наблюдения. Старайся не шуметь, не споткнуться, слышимость отличная.

— Понял, — почти шепотом ответил Роман. — Куда идти?

— Иди за мной, только не отставай.

Вскоре они остановились у последнего ряда кустарника, за ним была равнинная каменистая местность, а метров через двести небольшое селение. Домов тридцать, прикинул на глаз Роман, и, осторожно раздвигая ветви, вслед за Муратом пополз в большой куст. У самого края залегли. Видимость хорошая, все селение как на ладони. Слева выступает в сторону селения небольшая возвышенность, на ней — кустарник, большие валуны и острые огромные куски скал. Первым делом Мурат показал пальцем дом, где живет Фатима. Затем полушепотом предложил:

— Ты отдыхай, можешь перекусить, а я буду наблюдать, потом сменишь меня. Нам долго придется здесь сидеть.

Роман не спорил. Прогулка по горам и свежий воздух возбудили аппетит, и он с удовольствием съел лаваш с сыром и запил водой. После этого предложил:

— Мурат, давай ты подкрепись, а я понаблюдаю…

Прошло еще часа два. Ветров, будучи более опытным, все больше присматривался к небольшому участку равнинной местности, на котором было чуть больше камней. Он почти не сомневался, что слева на выступе есть засада, но ночью с того места ничего не видно, значит, нужно место, откуда можно контролировать подходы к селу.

«Я бы оборудовал НП на ровном участке, чтобы находиться спиной к селению, а лицом к зарослям. Только так можно рассчитывать на удачу», — подумал он и на некоторое время перевел глаза на селение. Там изредка мелькали люди, чаще всего в ватной форме с оружием, над крышами некоторых домов вились небольшие клубы дыма. Появился дымок и над домом Фатимы. Мурат тихонько хихикнул:

— Видишь, Фатима ужин нам готовит, — но Роман не дал ему договорить, дернул за рукав и указал пальцем на равнину. Он явно заметил какое-то движение именно в том месте, которое почти все время держал в поле зрения. Тихо прошептал:

— Там замаскированный окоп.

— Ясно, давай теперь передвинемся правее, поближе к тому месту, где начинается территория двора Фатимы. Там тоже может быть засада.

Они молча тихонько выползли из куста и под прикрытием зеленой стены прошли метров пятьдесят, выбрали новый куст и повторили снова ту же операцию. Теперь справа перед ними, шагах в двухстах, как на ладони открылись дом и двор Фатимы. Не прошло и получаса, как Роман вычислил и вторую засаду. Она была оборудована тоже в окопе, но гораздо небрежнее, чем первая. У окопа валялись несколько пустых картонных упаковок и две консервные банки. Мало того, за короткое время Роман уже трижды видел, как в окопе мелькали каска или автоматный ствол. Он наклонился к уху Мурата:

— Когда стемнеет, мы без проблем попадем в гости к твоей сестре.

Мурат кивнул в сторону дома:

— А вот и она сама.

Роман увидел девушку, которая с небольшим ведерком направилась к сараю.

— Коз доить пошла, — пояснил Мурат. — Ты любишь козье молоко?

— И водку тоже.

— Водки у нас нет, хотя, может, сестра для такого высокого гостя догадалась запастись.

— Жаль, часов нет, — прошептал Роман.

— А зачем? До наступления темноты остался ровно час.

— С чего ты это взял?

— Сестра подсказала. В это время обычно коров и коз доят, — вдруг Мурат осекся и толкнул друга локтем. — Смотри!

Ветров посмотрел влево и увидел, как от выступа, недалеко от которого они недавно сидели, к селению шли пять человек. «Растяпы, так и не научились азам проведения скрытых мероприятий!»

— Ребята по командиру соскучились, манной кашки захотели, сгущенного молочка пожелали… — чуть слышно хихикал Мурат. — Как думаешь, а секреты, которые в окопах, тоже сейчас менять будут?

— Нет, наверняка это произойдет, когда стемнеет.

Вскоре они обнаружили еще один, третий по счету, пост. Он находился правее, вдалеке, и опасности для Романа и Мурата не представлял. Эту засаду не заметить было невозможно. Из окопа выполз солдат в камуфляже, поднялся и не торопясь пошел к домам, а минут через двадцать, неся в руках по два котелка, возвратился.

— Вот и весь секрет, — матюгнувшись, проворчал Ветров. — По количеству котелков с уверенностью можно сказать: в окопе четверо солдат хреновых.

— Да, с маскировкой у них плохо, — согласился Мурат. — Поэтому я и предлагал не торопиться лезть напролом в селение, а понаблюдать из укрытия. Интересно, а почему другие засады не направляют своих людей за ужином?

— Значит, у них дисциплина повыше, да и ума побольше. Наступит темнота, и они поужинают, — ответил Ветров, а сам подумал: «Действительно, олухи, а не солдаты. Стоит духам засечь такой дозор, как они под прикрытием темноты подползут и одной гранаткой всех уничтожат. Черт возьми, когда же научимся действовать без ошибок…»

— Я предлагаю идти сразу же, как стемнеет, — снова подал голос Мурат. — Хоть кое-какой шум из села слышен, да и психологически бойцы какое-то время еще будут находиться в состоянии уверенности, что никого поблизости нет.

— Правильно, так и сделаем.

И действительно, как только темнота окутала местность, они начали движение к селению.

Первым осторожно, по-кошачьи мягко ступая, двигался Мурат. Так же неслышно, словно тень, передвигался Роман. Двести метров они преодолели менее чем за десять минут. Оказавшись во дворе, затаились у входа. Дверь, ведущая в дом, была заперта, и они раздумывали, каким образом подать сигнал Фатиме, не поднимая шума. Трудно было судить и о том, как отреагирует Фатима на их сигнал. Наконец, Мурат решился и негромко постучал в дверь. Они выждали с минуту, и теперь уже постучал прикладом ружья Ветров. В сенях послышался шум, и Мурат, касаясь губами двери, тихо произнес:

— Фатима, сестра, это я — Мурат. Открой, пожалуйста.

— Мурат?! — послышался девичий голос. — Это точно ты?

— Я, я, Фатима, нас двое, открывай смело.

Фатима не стала упрямиться и открыла дверь. Мурат тихо, но так, чтобы кроме Романа слышала и Фатима, сказал:

— Роман, ты постой, пожалуйста, я войду один.

— Мурат, я тебя узнала, входите быстро оба, — пригласила девушка.

Касаясь руками двери, затем стены, затем другой стены, они вошли в дом. Мурат спросил:

— Расул не ушел?

— Нет, я ему сказала, что без разрешения твоего или твоей матери я его никуда не пущу.

— А где он?

— Здесь, в доме, он в темной комнате.

— А мы находимся в светлой комнате? — шутливо спросил Ветров.

— Ой, верно, мы ведем разговор в полной темноте, — воскликнула девушка. — Мурат, дай мне свою руку, а сам возьми руку друга и идите за мной. В комнате Расула нет окон, там есть керосиновая лампа.

Они, осторожно шагая, пришли в нужную комнату. Фатима чиркнула спичкой, и вскоре стало светло. После сплошной темени даже керосиновая лампа казалась ярким светилом. Мурат представил друга:

— Фатима, познакомься с моим другом, его зовут Роман. Потом мы тебе все расскажем. А где Расул?

— А он вот, за этой перегородкой, там маленький закуток, где помещается только одна кровать. Разбудить его?

— Не надо. Ты нас устрой где-нибудь, поговорим завтра. Не возражаешь?

— Нет-нет, я понимаю, что вы устали. Если хотите, я вас устрою в своей комнате, а сама переночую здесь, — и она рукой показала на узкую металлическую кровать.

— А в твоей комнате две кровати?

— Да. Здесь тоже было две, но одну мы с Расулом перетащили за перегородку.

Ветров предложил:

— Мурат, ты ложись на кровать, а я устроюсь на полу, для меня это дело привычное. Фатима, у вас есть что-нибудь постелить на пол?

В этот момент Фатима увидела лицо гостя и явно смутилась. Правда, ни Роман, ни Мурат этого не заметили. Девушка изменившимся голосом обратилась к брату:

— Мурат, иди помоги мне, мы перенесем из моей комнаты вторую кровать.

— Пойдемте вместе, вы, Фатима, посветите нам, а мы перенесем кровать, — предложил Ветров.

Не прошло и пяти минут, как вторая кровать стояла у другой стены. Фатима предложила приготовить ужин, но гости ограничились тем, что выпили по большой кружке козьего молока и съели по лавашу. Они действительно здорово устали и сразу же завалились спать.

Ветров, несмотря на боль в ногах и усталость, довольно долго не мог уснуть. В его голове вихрем проносились минувшие события. Он со своим отрядом ведет в горах поиск банды Хаккима, хорошо помнит тот последний бой, затем обрывочные воспоминания о событиях в Армуте. Страшная картина расправы над жителями селения, которые были вполне лояльны к власти. Эти видеокадры потрясли его и взывали к восстановлению справедливости и мести. Роман мечтал о том моменте, когда доберется до Чечни и начнет действовать. Он еще не знал, где находится сам Хакким, но твердо был уверен — найдет!

«Надо будет завтра основательно поговорить с Фатимой, она может сообщить много интересного и важного».

С такой мыслью заснул Роман, а когда проснулся, то первое, что услышал, был разговор в соседней комнате.

Понял, что разговаривают Мурат и Фатима. Хотя они и общались по-чеченски, Роман понял, что речь о нем. Мурат явно убеждал сестру не бояться Романа и верить ему.

«Надо вставать, — решил Ветров. — Не хватало, чтобы брат с сестрой поссорились из-за меня».

Он специально начал одеваться, стараясь производить как можно больше шума: пару раз кашлянул, топнул ногой, опять откашлялся. Сработало — разговор прекратился, и тогда Роман вышел к ним:

— Доброе утро! Как ночь прошла, спокойно?

— Нормально, — ответил Мурат и пояснил: — Мой брат уже проснулся и сейчас помогает Фатиме навести порядок в сарае.

— Ему еще надо поколоть дрова, которые мы вчера напилили, — добавила Фатима.

— Давайте я ему помогу, — предложил Роман. — Заодно сделаю разминку вместо зарядки.

— Нет, что ты! — возразил Мурат. — Ты же гость, да и не завтракал еще.

— Я не смогу есть, пока не поговорю с Фатимой, — вдруг сменил тему Ветров и, вопросительно посмотрев на девушку, обратился к ней: — Если вы, Фатима, конечно, не возражаете?

Фатима смущенно посмотрела на брата.

— Вот видишь, — сказал Мурат. — Я же тебе только что говорил, что Роман прибыл в Армут для того, чтобы разобраться с тем, что здесь натворили бандиты.

— Так он же сам здесь был в тот момент, — заметила Фатима.

— Вот поэтому я нахожусь здесь сейчас… — начал было Ветров, но дальше говорить ему не дал Мурат. Он сказал:

— Ну вот и поговорите, а я пойду к Расулу, помогу ему.

Не дожидаясь ответа, Мурат быстрым шагом направился к дверям и вышел.

Ветров внимательно посмотрел на девушку. Среднего роста, черноглазая, брюнетка, весьма симпатичная. В такую могут влюбиться многие…

— Фатима, я действительно стремился сюда, потому что…

И Ветров коротко пояснил, кто он, что с ним и его отрядом случилось, и, заканчивая рассказ, произнес:

— Меня и еще двоих парней из моего отряда захватили в бессознательном состоянии, пытали, издевались, а затем напичкали наркотиками и доставили сюда, в Армут. О том, что бандиты переоделись в снятую с нас форму и устроили в селении резню, я узнал гораздо позже.

— Вас они не переодевали…

— Да, конечно, я же был в своей родной форменной одежде.

— Я знаю. Я видела вас в тот момент и вчера сразу же узнала.

— Вот как! Фатима, так расскажите мне все! Вы не представляете, как это важно для меня.

— Я знаю, что вы никого не убивали, что вас снимали на телевидение, а затем сами бандиты отдали вас вашему командованию.

— Вот как! — взволнованно воскликнул Роман. — Фатима, давайте присядем, и вы все подробно расскажете. Только сначала ответьте на мой вопрос: вы не знаете о судьбе двоих моих людей? Мне сказали, что их захватили вместе со мной, их тоже снимали на видеокамеру?

— Они их убили, — тихо произнесла Фатима и вдруг задала вопрос, который, скорее всего, и мучил ее: — Скажите, а почему вы пришли сюда совершенно один, без солдат?

«Вот оно что, — подумал Ветров, — теперь ясно, ее смущает то, что не гоняюсь со своими товарищами за бандой. Она сомневается во мне, она не верит».

И тогда Роман рассказал девушке о своих приключениях после того, как оказался в своей части. Он ничего не утаивал, даже о побеге из госпиталя и о том, как он оказался в Грозном, затем попал в милицию, где и познакомился с ее братом Муратом.

Взгляд девушки смягчился, она стала смелее и с состраданием смотрела на гостя. Роман спросил:

— Ты теперь веришь мне?

— Кажется, да, — ответила Фатима, и в ее глазах сверкнули слезы. — Бандиты убили моих…

Но Ветров дотронулся до ее руки:

— Не надо, Фатима, я все знаю. Мурат мне обо всем рассказал. Я сейчас хочу одного — найти Хаккима и его банду и рассчитаться за своих товарищей, за твою семью, за всех жителей Армута!

— Как ты один это сделаешь?

— Сделаю! Пусть даже ценой своей жизни! Мне это важнее всего, и я готов на все. Не забывай — я из спецназа и многое умею и могу. Скажи, откуда ты знаешь, что моих товарищей бандиты убили?

— Это рассказал мне Расул, и я знаю, где зарыты их тела в лесу. Я там была один раз, но решила оставить их место захоронения таким, как есть. Знала, что когда-нибудь придут ваши и я покажу им это место. А вот еще одного они увели… Может, Беслан знает.

Затем Фатима рассказала, что вытворяли бандиты в селе в тот страшный день. Ветров пока решил не расспрашивать девушку о третьем военном.

— Как ты думаешь, почему они это сделали?

— Все жители Армута решили жить мирно, доверяли власти, а об этом узнали бандиты. Вот они и расправились почти со всеми. Мне и еще десяти жителям Армута удалось спрятаться, а когда бандиты ушли из села, я прибежала домой и увидела, что отец, мама, двое братьев и двое сестер убиты.

Фатима не выдержала и разрыдалась. Ветров, обхватив голову руками, сидел на стареньком стуле. Когда Фатима немножко успокоилась, он спросил:

— Фатима, а ты о захороненных в лесу не говорила военным или милиционерам, которые находятся сейчас здесь?

— Нет. Все они интересовались больше всего бандитами, их фамилиями, из каких они мест, конечно, расспрашивали о погибших жителях села… — девушка вдруг сделала паузу. Роман понял, она что-то хотела сказать, но вдруг осеклась, словно размышляя, стоит ли ему говорить.

Он тихо произнес:

— Фатима, поверь мне, я никогда ничего не сделаю тебе во вред. Очень прошу, расскажи мне все, для меня любая мелочь очень важна.

— Хорошо, я скажу, — тихо сказала девушка. При этом она даже голос понизила и оглянулась, словно боялась, что ее кто-то может услышать. — Я не знаю, можно ли верить тем, кто сейчас у нас в Армуте.

— Это почему же? Они же прибыли сюда, чтобы собрать всю информацию о бандитах, чтобы их поймать или уничтожить, отомстить за убитых ими людей, в том числе за гибель твоих родных. Представители милиции, следователи должны собрать доказательства вины бандитов для суда, а военные подразделения охраняют ваше селение, обеспечивают ваш покой и безопасность.

— Кто-то, конечно, и делает то, что вы сказали, но не все.

— Как не все? Фатима, расскажи мне все, не утаивай ничего.

Девушка еще раз оглянулась на окно, затем на дверь и наконец решилась:

— Хорошо, я расскажу. Дело в том, что среди милиционеров есть и бандиты, сколько их точно, не знаю, но двоих я уже знаю.

— Что ты говоришь! Рассказывай, это же важно.

— Шесть дней назад меня вызвали к следователю. Меня допросил какой-то в гражданском. Я рассказала ему все. Следователи находятся в пустом доме, где раньше жила семья из шести человек, их всех бандиты убили. Когда я следователю рассказывала, то обратила внимание, что один милиционер, который находился в соседней, ближней от входа в дом комнате, явно подслушивает наш разговор. При этом он старался, чтобы я не видела его лица. Он несколько раз приносил к нам в комнату чай, воду для питья и всегда отворачивал лицо от меня. Когда он оказывался в другой комнате, я хорошо видела, что все время находился у двери, прячась за косяком. Следователь этого не видел, а я сидела лицом к дверям и все видела. После допроса я пошла к себе домой. Милиционер вышел из дома чуть раньше меня, и когда я оказалась во дворе, то увидела, как он разговаривает с другим милиционером. Я пошла вдоль улицы, а второй милиционер двигался за мной вдалеке. Я поняла, что он хочет узнать, в каком доме я живу. Делать было нечего, я пришла в свой двор и быстро зашла в сарай, двери которого выходят в сторону калитки. Я прикрыла дверь, оставив маленькую щелку, и увидела, как через несколько минут милиционер медленно прошел мимо моего дома, затем опять. Позавчера ко мне пришел Расул, его прислала тетя, чтобы он немного побыл здесь.

— Да-да, я знаю, нам мама Мурата рассказала о мальчишке.

— И вот вчера утром я смогла показать Расулу того милиционера, который подслушивал мои показания. Расул сразу же узнал его. Этот человек состоит в банде, где был Расул. Днем я ходила к нашим родственникам, они живут на противоположном конце селения. Правда, сейчас там живет только их дочь Эмма, которой во время нападения на Армут здесь не было, она ездила в Грозный. Так вот, я увидела, что за мной следит тот первый милиционер. Он явно хотел знать, к кому я ходила. Когда я направилась домой, то он следовал за мной, стараясь держаться подальше. Я пришла во двор и зашла не в дом, а в тот же сарай, где был Расул. Мы опять оставили в дверях маленькую щель, и Расул смог этого милиционера хорошенько рассмотреть, он опознал его. Этот милиционер тоже из той банды. Кстати, он вчера на наших воротах мелом нарисовал небольшой кружок. Я поняла, что это знак кому-то. Ближе к вечеру я налила в банку козьего молока и отнесла его Эмме. Как я и предполагала, у нее на воротах — такой же знак, нарисованный мелом.

— А вот это уже серьезно, — задумчиво произнес Ветров. — Фатима, зови Мурата и Расула, я считаю, что надо посоветоваться.

Девушка с готовностью вскочила с табурета и поспешила к дверям. Роман подошел к окну и, глядя, как девушка скрылась в сарае, подумал: «Это действительно серьезно. Бандиты, заслав своих кротов, получают или получат всю информацию не только о ходе следствия, но и о системе охраны. Отметки на воротах наверняка сделаны, чтобы уничтожить наиболее ценных свидетелей. О надежности охраны селения говорить не следует, мы с Муратом убедились: воду в решете не удержишь, при желании в Армут может проникнуть и многочисленная банда… Что делать? Взяться за охрану Фатимы? Имею ли я право рисковать? Ни оружия, ни нужного количества людей нет. А кто же защитит сестру Фатимы, других ценных свидетелей? Бандиты если проникнут в село, то в первую очередь ликвидируют свидетелей. Они даже могут и не нападать на силовиков, тихо зарежут всех мирных жителей и уйдут».

Он вспомнил слова Фатимы, произнесенные еще ночью, перед сном, что ни армейцы, ни милиция в дома, где живут местные люди, стараются не заходить, чтобы не беспокоить людей, переживших такой ужас.

Наконец Фатима привела братьев. Расул — худенький, среднего роста паренек — смотрел на Ветрова настороженно. Роман сразу же перешел к делу:

— Здравствуй, Расул, я майор спецназа Ветров Роман Игоревич. В бою с бандой Хаккима был контужен и в бессознательном состоянии вместе с двумя офицерами попал в руки бандитов. Когда напали на Армут, меня и моих товарищей накачали наркотиками и снимали на фоне резни как ее участников. Позже я или Мурат расскажем тебе все, что со мной было дальше, сейчас просто нет времени, так как, судя по тому, что рассказала мне Фатима, здесь среди милиционеров есть как минимум двое из банды, из которой ты сбежал. Поэтому я предлагаю в первую очередь обсудить сложившуюся ситуацию. Я уверен, что нарисованные бандитом в форме милиционера метки на воротах — это знак для тех, кто должен расправиться со свидетелями, которые сообщили следователю ценную информацию о преступниках. Давайте посоветуемся, что делать?

— А если рассказать все старшему начальнику, которому подчинены милиционеры? — несмело предложил Расул.

— А кто сообщит? — вопросом на вопрос ответил Мурат. — Ни тебе, ни Роману, ни мне нельзя появляться им на глаза — сразу же схватят. Если это сделать Фатиме, то где гарантия, что она будет в безопасности? Начальство может посадить своих людей в домах Фатимы, Эммы, других свидетелей, но где гарантия, что это обеспечит их безопасность? Нам тоже надо будет уйти отсюда, а я не хотел бы в такое время оставлять сестру одну.

— Да, положение непростое, — задумчиво произнес Ветров, прохаживаясь по комнате. — Если бы у нас было оружие, тогда можно было забрать Эмму сюда и самим обеспечить безопасность девушек. Но как быть с другими свидетелями… Хотя нам следовало бы выяснить, у кого из жителей на воротах есть такие метки… Послушай, Фатима, ты можешь сейчас же пройтись по селению и осторожно, не привлекая к себе внимания, осмотреть все ворота? Надо выяснить, кто еще интересует бандитов.

— Хорошо, — сказала девушка, вставая с табурета и направляясь к дверям, потом обратилась к Расулу: — А ты расскажи Роману об Эмилии Багдасаровой.

После ухода Фатимы Расул начал рассказ:

— У нас в селении живут Багдасаровы. Отец семейства сейчас живет где-то в России и лишь изредка приезжает к семье. У него есть дочь Эмилия. Так вот, Фатима видела ее в тот день в Армуте, она пришла сюда вместе с бандой Хаккима. Она смеялась, когда вас в бессознательном состоянии приставили к калитке, дали в руки автомат, из магазина которого Эмилия сама вытащила перед этим патроны. Мне один из банды Хаккима, он из соседнего аула, рассказывал, что Эмилия и сдала вас вашим командирам, заявив, что она в момент нападения банды Хаккима на Армут находилась в гостях у Фатимы и успела спрятаться в сарае, откуда видела, как российские военнослужащие под вашим командованием убивали жителей Армута.

Ветров не верил своим ушам: он менее чем за сутки узнал столько нового для себя, что хоть сейчас бери этих людей и поезжай в Грозный! Но сейчас важнее всего взять или уничтожить Хаккима. Он обязан сам отомстить этому гаду за смерть своих товарищей, чувство вины перед которыми и так вряд ли покинет когда-нибудь его душу и мозг. Он с огромным усилием отвлекся от своих размышлений и обратился к мальчишке:

— Расул, а что ты еще можешь рассказать о банде Хаккима?

— О нем я больше ничего не знаю. Вам, наверное, будет интересно узнать, что несколько дней Эмилия была в нашем отряде после того, как Хакким приказал нашему командиру обосноваться в семи километрах от Армута и выполнять какое-то важное задание. К нам в отряд привели какого-то военного, которого перехватила засада. Военный сказал, что он офицер и сбежал из своей десантной части для того, чтобы вступить в банду Хаккима. Но Эмилия опознала его и сказала, что этот капитан не хотел, чтобы вас арестовали, когда Эмилия и двое из нашего отряда по приказу Хаккима доставили вас, напичканного наркотиками, в вашу часть. Эмилия сказала, что вы и ваш отряд напали на Армут.

— А где этот офицер? Как его фамилия?

— Хакким запросил об офицере у своего человека в вашей части, чтобы тот сообщил, действительно ли офицер дезертировал. Сейчас он находится в нашем отряде.

— Кто командир вашего отрада?

— Музарбек, он из Харагоя.

— Сколько человек в отряде?

— Двадцать два. Иногда чуть больше, иногда чуть меньше. Люди приходят и уходят…

В голове Ветрова от волнения и огромного объема информации мысли путались, мешали спокойно обдумывать услышанное. Он хотел продолжить расспросы, но тут возвратилась Фатима.

— Метки только на воротах Эммы, ну и на моих, конечно, — сказала она удрученно и, присев на табурет, замолчала.

Ветров уже пришел в себя и неожиданно, чуть улыбнувшись, произнес:

— Это уже к лучшему, — он обвел глазами лица присутствующих, которые не скрывали удивления, а затем пояснил:

— Я, Расул и Мурат не смогли бы защитить всех, кто сейчас живет в Армуте. То, что метки поставлены только на двух воротах, означает: бандиты считают, что реальную опасность для них представляют Эмма и ты, Фатима. Вы местные, и, скорее всего, бандиты считают, что вы знакомы с членами банды и при встрече можете их опознать. Из этого вытекает второе: в банде много местных жителей из ближайших селений. И, наконец, третье: то, что метки поставлены вчера, сигнал о том, что нападение должно произойти в ближайшие дни, вернее ночи. Не исключено, что это случится сегодня ночью.

Ветров опять посмотрел на тревожные лица своих новых друзей и обратился к девушке:

— Фатима, как думаешь, если бы ты пригласила на ночь Эмму к себе?

— Зачем?

— Ясно зачем! Защищать один дом легче, чем два. Меня только интересует, как поведет себя Эмма, увидев нас? Не побежит сообщать в милицию?

— Нет, мы же родственницы. Я уверена, она будет делать все, что мы скажем. Но скажите, Роман, зачем нам самим защищаться, если здесь, в селении, много военных и милиционеров.

— А ты уверена, что среди них только двое членов банды?

— Нет, конечно…

— Это те, кто попался тебе и Расулу на глаза, остальных же вы не рассмотрели, — встрял в разговор Мурат.

— Правильно, — поддержал его Роман. — Не надо сбрасывать со счетов и то, что бандиты считают, что и Фатима, и Эмма будут у себя дома одни, а сколько надо боевиков, чтобы расправиться с одной неопытной девушкой?

— Один, максимум два, — ответил Мурат, — ну и на шухере будет один-два.

— Правильно. Большой группе сюда трудно попасть. Скорее всего, придет небольшая группа.

— Но как они определят нужный дом? Ночью же метки, сделанные мелом, не увидишь? — спросил Мурат.

— Их люди, которые затесались в ряды милиции, конечно же сообщат, где находится нужный дом, бандитам остается осветить ворота спичкой или же, прикрыв рукой фонарик, посветить тоненьким лучиком.

— А как и чем мы будем обороняться? — спросил Мурат. — У нас же, кроме охотничьего ружья с минимумом патронов, ничего нет.

— Но у нас есть руки, ножи, топор, хорошие дубины, они в ограниченном пространстве, если ими умело действовать, ненамного хуже автомата или пистолета. Я предлагаю такой план. Фатима идет к Эмме и приводит ее сюда. При этом Эмма придет к нам чуть позже Фатимы. Пусть возьмет для прикрытия какую-нибудь корзинку или, скажем, банку, будто идет за козьим молоком. Ну а тебе, Расул, предстоит дальняя дорога. Ты с моей запиской пойдешь в Грозный, в бригаду спецназа. Передашь записку командиру бригады, если же его вдруг там не окажется, то обратишься к начальнику штаба, но только не к его заместителю. Я уверен, что они сделают то, что я им напишу. Я предложу им уничтожить банду, а заодно освободить пленного офицера. Они сделают так, чтобы ты не был засвечен и чтобы никто не узнал, что ты помог спецназовцам. Ты согласишься, Расул?

— А может, лучше идти, когда отобьемся от бандитов?

— Медлить нельзя, дружок, дело в том, что после того, как мы отразим нападение, мы с Муратом можем оказаться в руках тех, кто охраняет Армут. Скажи: а как нам выпутаться, если никаких документов у нас нет, не исключено, что мы числимся в розыске? Поверь, я-то знаю, как к нам отнесутся. — Ветров по очереди посмотрел на Фатиму и Расула. — А как вы считаете?

— Я думаю, это самый верный вариант. Если удастся захватить хоть кого-либо из руководителей банды, то мы сможем узнать, где Хакким, а также где наш старший брат Беслан.

— А ты что думаешь, Фатима? — спросил Ветров.

— Я… Я не знаю. Вам виднее, я просто буду делать все, что вы скажете.

— А мне когда надо идти? — поинтересовался Расул.

— Ты же днем из селения не выйдешь, придется выбираться в темноте.

— Нет, — не согласилась Фатима, — я его выведу днем. Скажу, что мой младший брат прибыл из Грозного, где учится в школе.

— А поверят? — недоверчиво спросил Ветров. — Не схватят его?

— Нет, и солдаты, и милиционеры с нами обращаются хорошо, уважительно, они нас жалеют.

Ветров обратился к Мурату:

— А ты как считаешь?

— Конечно, если Расул уйдет сейчас, то к вечеру будет в Грозном, но лучше ему переночевать где-нибудь, а утром появиться в Грозном…

— Ты прав, Мурат, ночью в Грозном можно легко напороться на патруль, а я не хотел бы, чтобы записку прочитал кто-либо другой. Так как, все согласны?

Получив согласие, Роман обратился к девушке:

— Фатима, у тебя найдется бумага и ручка или карандаш?

Фатима вышла в соседнюю комнату и принесла то, что просил Ветров. Роман устроился на табурете у тумбочки и начал писать письмо. Майор не видел, как Расул вышел, но зато очень обрадовался, когда тот возвратился. Ветров не верил глазам: перед ним стоял Расул, держа в руках автомат и рюкзак:

— Возьмите, это вам пригодится.

Затем он вытащил из рюкзака четыре полных запасных магазина от автомата, положил их на старенький небольшой диванчик и опять полез в сумку, выудив из нее четыре гранаты.

— Это вам. Себе оставлю пистолет и две гранаты, — деловито проговорил парень и вдруг, спохватившись, добавил: — Да, вот еще, две сигнальные ракеты.

Пораженные, Роман и Мурат молча рассматривали оружие, а Расул деловито засунул «вальтер» за ремень брюк, положил в левый карман запасную обойму, в правый — две гранаты.

— Все, я готов.

В комнату вошла Фатима и протянула Расулу маленький сверток:

— Здесь на дорогу кое-что перекусить.

— Спасибо. Дай мне, пожалуйста, бутылку воды.

Фатима вышла в кухню, а Ветров продолжил писать письмо.

Спустя пару минут Ветров спросил:

— Фатима, который час?

Девушка машинально посмотрела на руку, но там часов не было, она сходила в свою комнату и, возвратившись, надевая часы, ответила:

— Без пяти час. Ну что, мы пойдем?

Ветров озабоченно спросил:

— Фатима, ты уверена, что вас не задержат? У Расула же оружие, вдруг вздумают обыскать?

— Может, пусть Фатима возьмет себе пистолет и гранаты, а когда окажутся за селением, отдаст? — сказал Мурат.

— Правильно, — согласилась Фатима. — Расул, давай мне свои игрушки. Меня-то точно обыскивать не будут.

Расул молча отдал пистолет, гранаты и запасную обойму с патронами.

У Ветрова на душе было тревожно, он никак не мог понять отчего. Конечно, большое беспокойство он ощущал из-за того, что мальчишку направляют в рискованное путешествие, но было еще что-то. Наблюдая, как Фатима и Расул идут к дверям, он вдруг понял, в чем дело.

— Ребята! Расул, подумай, а правильно ты делаешь, что берешь оружие с собой. Представь себе: тебя задержали бандиты, они же не знают, что ты покинул отряд, значит, и опасности для тебя они не представляют. А если федералы? Они же тебя в первую очередь обыщут, у них такой порядок. Ты подумай, может, не рисковать, ты будешь в такой ситуации, когда нельзя, да и бессмысленно, применять оружие. — Видя, что парень нахмурился, и не желая его огорчать, продолжил: — Ты мое письмо положи куда-нибудь понадежнее.

— Не беспокойтесь, я письмо положил не в карман, а в тайник, он у меня в подоле рубашки имеется.

Фатима и мальчишка вышли со двора и, не прячась, сразу же двинулись в сторону зарослей.

Мурат направился к дверям:

— Пойду посмотрю, как они…

— Не надо, друг, — остановил его Роман, — не забывай, что двор просматривается со стороны постов, а ведь все знают, что в доме Фатимы мужчин нет.

— Ты прав, — согласился Мурат и присел на табурет. — Мы даже из дома в сарай и обратно чуть ли не ползком добирались. Мне как-то неспокойно на душе: и Фатима, и Расул совсем молодые, неопытные, а мы ими рискуем. Ты был прав, не надо было давать пацану оружие, но, понимаешь, не мог я от него это потребовать, язык не повернулся.

— Будем надеяться, что все обойдется. Плохо, конечно, что мы не можем даже вести наблюдение.

— Интересно, как они там?

И они оба одновременно с тревогой посмотрели в окно. А на дворе моросил мелкий противный осенний дождь. От этого казалось, что уже вечер…

Между тем Фатима и Расул уже преодолели расстояние в несколько сотен метров и подходили к невысокой скале, где, Фатима точно знала, устроили засаду военные. Она тихо сказала Расулу:

— Ты не смотри на военных, они чуть правее на горочке сидят, наверняка наблюдают за нами.

— Я знаю, они уже давно на нас в бинокли смотрят.

— Ты только не волнуйся… — но Фатима не успела закончить. Прямо из кустарника, мимо которого они проходили, вынырнули двое в камуфляже и плащ-накидках. Один из них остался стоять на месте, а второй сделал несколько шагов навстречу:

— Остановитесь! Кто вы? Куда путь держите?

Фатима спокойно представилась и ответила:

— Мы живем в селении, вот младшего брата в школу решила немного проводить.

— А где ты учишься? — обратился военный к Расулу.

— В школе, в Грозном.

— Что, там и живешь?

— Ага, у дяди, он в милиции работает. Здесь же в округе школ нет.

— А ну, браток, давай я тебя все-таки пообнимаю, — и он похлопал парня по карманам, ощупал и то место за поясом, где Расул хотел хранить оружие. — Порядок! — И неожиданно улыбнулся. — Ну, а твою сестру обнимать не буду, хотя и очень красивая она у тебя. Не положено. А вы не боитесь одни по горам, зарослям идти?

— Ну тогда дайте нам один танк, мы с удовольствием прокатимся, — весело ответила Фатима и добавила: — Я же его недалеко провожу, скоро возвращусь, а за него буду переживать. Сейчас ни электричества, ни телефонной связи нет, раньше из Грозного можно было запросто позвонить.

— Это верно. Вот покончим с бандитами и террористами, тогда и заживете, как прежде, даже лучше, — голос у военного был доброжелательный.

— Скорее бы, — согласно кивнула головой девушка и спросила: — Нам можно идти?

— Счастливого пути. Почаще посматривайте вперед, будьте осторожны.

Фатима проводила Расула еще с километр и остановилась:

— Ну что, дальше сам пойдешь?

— Конечно, причем один я быстрее буду шагать.

Фатима начала доставать из-под одежды оружие, но Расул остановил ее:

— Не надо, Фатима, возьми все это домой. Прав Роман, оно мне ни к чему, только мешать будет. Первый же встречный патруль может обыскать, и мне некуда будет деваться.

Фатима невольно погладила парня по голове:

— Молодец, правильно мыслишь.

Парень смутился и сказал:

— Иди быстрее домой, пока!

И он, не оглядываясь, пошел по тропе. Фатима поспешила обратно. Ее никто не остановил, и она сразу же направилась к Эмме. Девушка была дома. Фатима коротко изложила ей ситуацию и предложила минут через пятнадцать-двадцать после ее ухода прийти к ней домой:

— У меня дома охрана находится, мы с тобой в безопасности.

Когда Фатима проходила мимо дома, где был штаб милиции и военных, осторожно посмотрела в ту сторону. Во дворе стоял бронетранспортер, за домом, в огороде — второй. Во дворе дома и в огороде — автоматчики. Подумала: «Себя ого как охраняют, а у нас охрана, как решето», — но обиды на них у Фатимы не было. Она родилась и все время жила в горах и хорошо знала, что это обстоятельство и было преимуществом горцев перед солдатами и милиционерами. Фатима, как и многие в Чечне, знала, что в бандах большинство тех, кто только на словах воюет за свободу, а на самом деле решил нагреть руки на крови, на людской беде. «Сейчас такой узел завязали, что не знают, как и развязать его, — думала девушка. — Вот убили большинство жителей нашего села, а ведь хорошо знают, что родственники убитых уже знают многих бандитов, и кровная месть пойдет на новый виток. Кажется, даже Аллах не знает, что делать». С этими мыслями она и вошла в дом. Увидев радостные лица мужчин, достала пистолет, запасную обойму с патронами, гранаты и, положив на табурет, сказала:

— Расул согласился с вами, — она посмотрела на Ветрова. — Он понял, что это лишнее.

— Что, сам так решил? — спросил Роман.

— Да, сам. При выходе из селения солдат его обыскал, поэтому, когда мы отошли подальше и стали прощаться, он сказал, чтобы я пистолет и все остальное отдала вам.

— Ну что ж, мы вооружены, как говорится, до зубов.

— Тебе надо к Эмме идти, — напомнил Мурат. — Уже скоро темнеть начнет.

— Правильно, — поддержал его Роман. — Дождь на улице, темнеть раньше будет.

— Не волнуйтесь, — улыбнулась девушка. — Она сейчас будет здесь. Я уже сходила к ней. Давайте я возьмусь за приготовление ужина, к тому времени и Эмма придет.

Мужчины не возражали и, когда Фатима вошла в кухню, которая одновременно служила и передней, стали обдумывать план своих действий на случай появления непрошеных гостей.

Глава 37. База спецназа

В кабинете Ивняка кроме него самого находились начальник штаба полковник Алексеев и начальник разведки бригады подполковник Красин. Они обсуждали результаты допросов пленных, захваченных в ходе операции, которую провел Алексеев. Ивняк, обращаясь к Красину, спросил:

— Пленных всех допросили?

— Так точно. Как вы знаете, в плен захвачены шестьдесят семь рядовых бандитов и восемь главарей. Кроме этого во время продвижения к базе Хаккима нам удалось захватить одного духа, его показания весьма интересны. Теперь мы точно знаем, что у Хаккима на базе было приблизительно двести пятьдесят человек, а не сто двадцать, как думали ранее. Это во-первых, а во-вторых, нам известно, что накануне начала операции Хакким отправил с базы группу около сорока человек с каким-то очень ценным грузом. В этой группе были и иностранцы, скорее всего арабы. В-третьих, пленный показал, что ему было поручено встретить недалеко от Грозного бандгруппу и привести ее к границе с Дагестаном, где их должен будет дожидаться Хакким.

— А кто этот пленный?

— Белан Гейрбеков. Он из села, которое находится рядом с Армутом, название этого села Харагой. Нашим контрразведчикам удалось разговорить Гейрбекова.

— Ну и что он еще сказал?

— Он член банды, главарь которой — Музарбек. В банде двадцать два человека, все местные. Еще ранее Хакким, как заместитель Усамы бен Ладена, приказал Музарбеку внедрить в правоохранительные органы своих людей. Пленный предполагает, что кое-кто находится в рядах местной милиции.

— Почему он так считает?

— Товарищ полковник, внедрить своих людей в подразделения милиции из других областей России, а также внутренних войск или армии бандиты не смогут. Самый легкий путь — это местная милиция, которая страдает от нехватки личного состава. В прокуратуру им сложнее устроиться, там нужны специалисты — следователи и криминалисты.

— Что вы предлагаете?

Подполковник Красин молча посмотрел на Алексеева. Тот улыбнулся:

— Давай, давай, не стесняйся, мы же договорились, что докладывать будем вместе, так что не важно, кто это делает.

Красин встал и подошел к большой карте:

— Вот здесь, у Терека, по словам пленного, должна появиться банда, которую будет дожидаться на границе с Дагестаном Хакким. Мы с товарищем полковником предлагаем организовать встречу этой банды и сопроводить ее к Хаккиму.

— Что мы от этого получаем?

— А то, что выйдем на Хаккима и его банду.

— Как вы предлагаете осуществить это?

— Создадим группу, включив в ее состав кое-кого из местных жителей, в том числе и тех, кто состоял ранее в бандах, но не совершил тяжких преступлений, — пояснил Красин и запнулся. Паузой воспользовался Алексеев. Он хмуро заметил:

— Над нами висит тень «крота». Я сегодня приглашал начальника особого отдела подполковника Веревкина. Даже упрекнул его: он усиленно работает с пленными духами и мало занимается «кротом», то есть своим прямым делом.

— Ну, это, может, и зря ты его, Иван Петрович. Веревкин — мужик стоящий и сотрудников неплохих подобрал, а выявить предателя в наших рядах — дело нешуточное, кропотливое и тонкое.

— Да он и не обиделся, понимает, в какой мы ситуации…

Неожиданно на столе комбрига громко зазвонил аппарат прямой связи с ДВУ. Такие звонки из Центра боевого управления ничего хорошего не предвещали. Ивняк поспешил к аппарату и включил громкую связь.

— Товарищ полковник, — послышался голос оперативного дежурного. — На КПП бригады прибежал мальчишка-чеченец и требует встретиться лично с вами.

— А что он хочет?

— В том-то и дело, что никому ничего не говорит, объясняет, что у него лично к вам очень важное дело. С ним сейчас беседует подполковник Райков, который приказал обыскать мальчишку и пытается выяснить цель его прихода.

— Хорошо, я сейчас подойду на КПП.

Отключив связь, полковник взял фуражку и чуть улыбнулся:

— Пойду посмотрю, что там за знакомый ко мне пожаловал. — Направляясь к дверям, он предложил начальнику разведки: — Пойдем со мной, послушаем гонца-то.

Алексеев взял со стула свою фуражку:

— Ну а я, пожалуй, к себе.

Они вышли на улицу и, не обращая внимания на дождь, зашагали через большой плац в сторону контрольно-пропускного пункта.

Ивняк и Красин прошли уже больше половины пути, когда встретили старшего лейтенанта. Он четко взял под козырек и доложил:

— Товарищ полковник, парня забрал к себе в кабинет подполковник Райков.

— Как забрал? Вы сказали подполковнику, что я направляюсь к КПП?

— Так точно. Но подполковник Райков сказал, что до вашего прихода на КПП он старший.

— Кстати, а что подполковник Райков делал на КПП?

Старший лейтенант неожиданно улыбнулся и, стрельнув глазами в сторону штаба, куда Райков увел мальца, ответил:

— Он натурщика там дожидался…

— Какого еще натурщика?

— Того, который, будь жив Фаберже, работал бы у него натурщиком.

— Слушай, старший лейтенант, — разозлился полковник, — ты что за чепуху мелешь?

В разговор встрял начальник разведки:

— Я, кажется, понял, товарищ полковник, что хотел сказать старшой. Дело в том, что у нас во втором батальоне есть заместитель по тылу капитан Никифоров. Когда его увидели в бане голым, то из-за секретных частей тела остряки нарекли его натурщиком Фаберже. Только не понимаю, почему товарищу подполковнику понадобилось дожидаться его на КПП.

— Так вы можете человеческим языком объяснить, в чем дело? — спросил комбриг.

— Товарищ подполковник каким-то образом узнал, что капитан Никифоров вместе с вольнонаемной Татьяной Левкович выехали на уазике в город. Вот и решил встретить их на КПП и лично убедиться в целости богатства у натурщика.

— Черт знает что! — чертыхнулся Ивняк и взглянул на Красина. — Пойдем в штаб.

По дороге Красин недоуменно произнес:

— Зачем Райкову понадобился малец?

— Сейчас узнаем.

Они вошли в одноэтажное здание, где размещался штаб бригады, и полковник, не задерживаясь у дверей своего кабинета, прошел дальше, потянул на себя дверь с табличкой «Замначальника штаба в/ч». Ивняк и Красин вошли в кабинет и буквально остолбенели. Посреди кабинета стоял совершенно голый худенький мальчишка, а напротив него, ощупывая буквально по сантиметру одежду парня, грозно бранился Райков. Он не видел вошедших, так как стоял спиной к ним:

— Меня не проведешь. Вижу, что ты террорист… Я тебя насквозь вижу, дух вонючий! — И вдруг его пальцы нащупали в подоле рубашки, снятой с парня, бумагу. Он злорадно вскрикнул:

— Вот она, паршивец! От полковника Райкова не уйдешь!

Ивняк и Красин молча посмотрели друг на друга, а мальчишка молнией метнулся к Райкову и попытался выхватить из его рук свою рубашку:

— Не трогайте! Это не вам, командиру!

Райков неожиданно коротким ударом кулака в голову отбросил парня:

— Брысь, поганец! Я здесь самый старший. Сейчас я увижу, что у тебя общего с этим командиром.

— Отставить! — грозно рявкнул Ивняк. — Что вы себе позволяете, подполковник?! Почему издеваетесь над человеком?! Кто вам дал право распускать руки?!

Райков опешил и от неожиданности уронил рубашку парня на пол, где валялись штаны. Красин поднял одежду, подошел к лежащему парню и протянул ему руку, помогая встать:

— На, парень, оденься.

Расул — а это был он — смущенно взял брюки, вытащил из них трусы и, встав боком к офицерам, быстро натянул их на себя, затем надел штаны и рубашку и, подняв с пола легкую куртку, привел себя в надлежащий вид. Наконец Райков пришел в себя:

— Я взял его в ваше отсутствие, чтобы разобраться и по вашему прибытию доложить, в чем дело.

Не обращая внимания на Райкова, Ивняк подошел к парню:

— Как тебя зовут?

— Расул. А вы кто?

— Я — командир бригады. Ты извини, Расул, за горячность подполковника, у него явно нервы не в порядке. Ты не ушибся?

Не отвечая на вопрос, Расул рукой потер лоб и, облегченно вздохнув, сказал:

— У меня к вам письмо, — и он стал быстро доставать из потайного кармана письмо.

— От кого письмо? — спросил комбриг.

— Там написано, — сверкнув глазами на Райкова, ответил Расул.

Ивняк развернул лист бумаги и, увидев в конце письма подпись «Ветров», сказал:

— Пойдем, дружок, со мной! — проходя мимо Красина, он кивнул, чтобы подполковник следовал за ним. Застывшему на месте Райкову полковник ничего не сказал.

В кабинете Ивняк в первую очередь сказал Красину:

— Леонид Андреевич, приготовь-ка гостю чаю. В шкафу на полке чашки, сахар, печенье, электрочайник — на нижней полке, вода — в графине.

Затем Ивняк подошел к столу, нажал кнопку связи с оперативным дежурным:

— Полковника Алексеева и подполковника Веревкина ко мне!

Потом полковник подошел к Расулу:

— Еще раз извини нас, дружок. Я не стал при тебе отчитывать этого самозваного полковника, но, поверь, он ответит за свои действия.

— Ничего, мы привыкли, — неопределенно ответил Расул и опять потер рукой лоб.

— Голова не болит?

— Не страшно, пройдет. Я больше всего боялся, чтобы письмо не попало не тому, кому написал дядя Роман.

В кабинет один за другим вошли начальник штаба и начальник особого отдела. Ивняк чуть подумал и снова подошел к аппарату прямой связи. Услышав голос оперативного дежурного, приказал, чтобы к нему в кабинет явились капитаны Нестеров и Сенько. Затем он приблизился к сидевшему на краешке стула парню:

— Расул, иди сюда, — он взял его за руку и подвел к дивану. — Устраивайся здесь, пей чай с печеньем. Я сейчас распоряжусь, чтобы тебе прямо сюда принесли еду.

— Спасибо, — смущенно пробормотал мальчишка. — Я не очень кушать хочу.

В этот момент Красин осторожно придвинул к дивану журнальный столик, где уже находились вазочка с печеньем, чайная чашка на блюдце, сахар, а сам направился в угол кабинета к столу с электрочайником.

Полковник Ивняк возвратился к своему месту и начал читать письмо Ветрова, но закончить не успел — в кабинет вошли два капитана: Нестеров и Сенько. Комбриг взмахнул рукой, прервал их доклад и сказал:

— Вот что, товарищи капитаны, приказываю вам оставаться в этом кабинете с нашим гостем, — полковник кивнул на Расула. — Напоите его чаем, позвоните в столовую, скажите, что я приказал доставить сюда все, что есть вкусного, кроме свинины, конечно, и угощайте нашего друга. Зовут его Расул. Никого, слышите, никого, кто бы он ни был — майор, подполковник, полковник, — без моего разрешения в кабинет не пускать и, не дай бог, позволить кому-либо беспокоить Расула любыми расспросами. Задача ясна?

— Так точно, товарищ полковник, — почти хором ответили капитаны.

Полковник кивнул головой и пояснил:

— Мы перейдем в кабинет полковника Алексеева. В случае чего вот на пульте кнопка с надписью «Алексеев», нажмете, и я отвечу.

Затем комбриг предложил остальным офицерам:

— Ну что, товарищи, давайте перейдем в кабинет начальника штаба. Не возражаете, Иван Петрович?

— Что вы, товарищ полковник! Милости прошу!

Через минуту они оказались в кабинете Алексеева. Ивняк развернул письмо и вполголоса начал читать: «Здравия желаю, товарищ полковник! Я нахожусь вместе с моим новым, но надежным товарищем Висханом Муратом, чей родной старший брат Скандарбек после того, как местные милиционеры убили их отца, ушел в банду. И сделал это потому, что те милиционеры после убийства отца Висхана и других людей из числа мирного населения сами перешли к духам.

У меня к вам просьба: Расул знает, где находится банда, в которой некоторое время он был. Прихватив автомат, пистолет и несколько гранат, он убежал. Из соображений безопасности он не остался в своем доме с матерью, которая ухаживает за шестерыми детьми, а пробрался в Армут, к двоюродной сестре по имени Фатима. Я и Мурат также находимся у нее. В банде, которую укажет вам Расул, находится пленный, якобы офицер, похоже, из нашей бригады. Следует иметь в виду, что двое офицеров, которых духи захватили вместе со мной, убиты этой бандой. Главарь и другие бандиты знают место, где они захоронены. Фатима тоже знает это место и может показать его. Мне Расул сказал, что у бандитов есть свой человек в бригаде. Прошу принять меры по обеспечению безопасности парня, найти способ оказать помощь его матери.

Далее. Фатима и Расул вычислили среди местных милиционеров, которые, скорее всего, прикомандированы к находящемуся в Армуте сводному отряду милиции из России, двоих террористов. Этот отряд вместе с подразделением внутренних войск обеспечивает безопасность Армута и одновременно помогает следственно-оперативной группе. Так как Фатима и ее родственница, проживающая в другом конце села, являются самыми ценными свидетелями по делу нападения банды Хаккима на Армут, видели многих бандитов в лицо и могут их опознать, оборотни-милиционеры, скорее всего, хотят их убрать. На воротах Фатимы и ее сестры ими поставлены мелом условные знаки, я считаю, что нападение должно произойти сегодня-завтра, максимум послезавтра. Проникнуть в Армут небольшой группе бандитов большого труда не составит. Обращаться к местным силовикам для нас опасно по двум причинам: я и Мурат без документов, значит, сразу же будем задержаны; у нас нет уверенности, к кому следует здесь обращаться. Оценив ситуацию, я принял следующее решение: Фатима переведет в свой дом родственницу, и они будут жить вдвоем под нашей охраной. Расул передал нам автомат, пистолет и гранаты. Я уверен, чтобы расправиться с каждой из девушек, бандиты не будут использовать многочисленную группу, значит, их будет максимум пять-шесть, а может, и меньше. Мы справимся. Прошу вас, товарищ полковник, связаться с руководителем силовиков, находящихся в Армуте, по радиосвязи (телефонной, как и электричества, здесь нет) и приказать ему верить человеку, который назовет пароль “Весна”. Это необходимо нам на случай успешной “встречи” духов и передачи их командиру сил, находящихся в Армуте. Я знаю, что меня разыскивают как подозреваемого, поэтому прошу не мешать мне добраться до Хаккима и таким образом доказать свою невиновность, а также отомстить бандитам, убившим моих товарищей.

Товарищ полковник! Информация к размышлению…» И Ветров довольно подробно описал все, что видел на рынке в Грозном, когда ему случайно повстречался переодетый в гражданскую одежду подполковник Райков. В конце Ветров писал: «Мне не хочется думать о подполковнике плохо, но я обязан доложить вам об этом. Простите меня, Сергей Платонович, но я доведу дело с Хаккимом до логического конца. А затем сам явлюсь, и пусть делают со мной что хотят. Майор Ветров».

Комбриг, кончив читать, положил письмо перед собой на стол и осторожно разгладил его. Все молчали, каждый думал о своем, анализируя письмо Ветрова.

Первым нарушил тишину начальник особого отдела:

— Роман Игоревич даже не знает, что он полностью реабилитирован и те, кто обвинял его, сейчас на его месте.

— Он же и пишет, что его разыскивают, — добавил Красин. — Нам надо срочно сообщить ему, пусть возвращается в часть, он нам позарез нужен…

— Погодите, товарищи, — не повышая голоса, прервал офицеров комбриг. — А я думаю, что надо предоставить Ветрову свободу действий. У него огромный опыт, он умеет анализировать и с умом действовать в одиночку. Сделаем так: вы, Иван Петрович, сейчас же организуете связь с Армутом, предупредите о том, что требует Ветров. А затем приходите ко мне в кабинет, вместе поговорим с мальчишкой и после этого сразу же приступайте к планированию и подготовке операции. В банде, в плену, скорее всего, наш Севрук.

Ивняк посмотрел на начальника особого отдела подполковника Веревкина:

— Надеюсь, Иван Иванович, вы понимаете свою задачу. Я не думаю, что вам надо торопиться, но медлить опасно. Надо срочно разобраться, кто он, Райков, — свой или чужой.

Затем комбриг приказал начальнику разведки бригады подполковнику Красину подготовить три крупные группы разведчиков и не забывать о необходимости встретить вблизи Грозного банду, идущую на встречу к Хаккиму…

Глава 38. Зареченск

Несмотря на требования Кулаковой соблюдать осторожность, она сама нарушила это требование. В Зареченск вместе с Игнатовым они прибыли в одном купе и прямо с вокзала на такси поехали в квартиру, предназначенную Игнатову. Вошли в подъезд пятиэтажки, поднялись на третий этаж, и Кулакова, достав из кармана куртки два ключа, открыла дверь. Они оказались в обычной, обставленной недорогой мебелью квартире. Кулакова сняла куртку, повесила ее на вешалку в прихожей и, взяв Игнатова за руку, повела за собой:

— Это, как видишь, кухня. Посуда и все прочее есть, холодильник заполнишь сам. Пошли дальше. Это зал: телевизор, сервант, диван, стол, два кресла, по-моему, больше сюда и не поставишь. Пошли, — и она потянула его в спальню. — Видишь, кровать — двухспальная, постельное белье — в шкафу. Нужную одежду купишь сам.

— Телефона здесь, как я вижу, нет.

— Купишь мобильник. Не забудь сообщить мне номер.

Затем они осмотрели ванную, а когда оказались в прихожей, Вера потянулась за курткой и произнесла:

— Запомни, с этой минуты в этой квартире и в этом городе никакого Игнатова нет. Есть только скромный офицер запаса, имеющий инвалидность 3-й группы, Васнецов Василий Кириллович, которого я попытаюсь устроить на работу в колонию строгого режима. На обустройство тебе отводится два дня — сегодня и завтра. Послезавтра я встречу одну женщину, которую послал к нам Хакким. Моя задача — устроить ее в колонию, желательно, чтобы она работала с картотекой и имела доступ к личным делам осужденных, в крайнем случае в медчасть, где у нее появится возможность общаться с осужденными.

— Где ты ее устроишь жить?

— Хочешь сказать, что у тебя лишняя жилплощадь?

— Нет, я просто поинтересовался…

— На всякий случай имей в виду, я не ревнивая, — улыбнулась Кулакова и добавила: — Жить вам, конечно, надо отдельно. И еще, я получила информацию, в которой Хакким сообщает, что нам надо готовиться принять какой-то груз, который ты должен переправить в Минск, а затем в Санкт-Петербург.

— Слушай, — делано возмутился Игнатов-Васнецов, — не слишком ли много на один день?

— На одно утро, — уточнила Кулакова, — целый день ты будешь заниматься собой. Кстати, ты обратил внимание, в ванной стоит стиральная машина? На ней — стиральный порошок, мыло — в шкафчике. Купи себе бритвенные принадлежности, зубную щетку и пасту и, если пожелаешь, одеколон.

— Что, дурно пахну?

— Нет, что вы, товарищ начальник, — рассмеялась женщина и, чмокнув его в щеку, скрылась за дверью.

Новоиспеченный Василий Кириллович Васнецов закрыл дверь на ключ, направился в спальню, постелил белье на кровать, затем принял душ и завалился спать.

Проснулся он через три часа, взглянул на часы — половина четвертого. Поразмышляв над планом своих действий на оставшуюся часть дня, он начал одеваться. Когда вышел из дома, обошел его и остановился со стороны улицы, достал листок бумаги и записал свой адрес: улица Васнецова, дом 17.

«Ни хрена себе, — чертыхнулся он, — живу на улице своей фамилии!» Он решил для начала пройтись по ближайшим улицам, определиться, где его дом. Во время прогулки зашел в магазин, купил продукты, чай, сахар, кока-колу и две бутылки водки. Не забыл о зубной щетке и пасте, и с пластиковыми пакетами в обеих руках возвратился в свою квартиру. Приготовил яичницу на сале, попил чаю и снова отправился на улицу. Он твердо решил изучить территорию района, где обосновался. «Ну, а завтра осмотрю город, куплю себе костюм, туфли, пару рубашек, галстук, — думал он, шагая по улице, — да и куртку эту пора выбросить…»

А на третий день к нему пришла Кулакова. Деловито заглянула на кухню, осмотрела холодильник, зашла в ванную и, с одобрением глядя на Васнецова, которому очень неплохо подходила обновка — костюм, сказала:

— Докладываю: я сегодня встретила и разместила у себя дома гостью. Думаю, что правильно сделала, не поселив ее к тебе, — уж очень не слабо она выглядит, — она протянула ему конверт. — Это тебе от Хаккима.

Васнецов надорвал конверт, достал письмо и стал читать: «Во имя Аллаха! Приветствую тебя, мой друг! Этим письмом я подтверждаю полномочия Залины, которая привезет это письмо. Внимательно выслушай ее и сделай, как я прошу. Хакким».

Василий отложил на столик письмо и сказал:

— Здесь он ничего не пишет, все должна сказать та, которая приехала.

— Я предлагаю встретиться с ней немедленно. Если не возражаешь, ты собирайся, а я подожду тебя в машине, она у тротуара на улице стоит.

— Ты что, с водителем?

— Я не чокнутая, машина моя собственная. Или ты считаешь, что российский офицер не может иметь в личном пользовании автомобиль?

Вера с улыбкой на лице направилась к двери. Когда они ехали в машине, Василий отметил, что управляет авто капитан милиции весьма уверенно, и спросил:

— Давно водишь машину?

— Семь лет. Раньше у меня был старенький «жигуль», эту недавно купила.

— Вера, расскажи мне о себе.

— Что тут рассказывать? Была замужем за чеченцем, детей не завели, развелись пять лет назад. В то время жили в Грозном. Я работала там следователем милиции. После того как развелись, взяла свою девичью фамилию и, как только началась там драчка, успешно перебралась сюда. Живу одна, в прошлом году построила трехкомнатную кооперативную квартиру. Связь со своими друзьями из Чечни продолжаю поддерживать. В начале года отдыхала в Сочи, туда под чужим именем приезжает Хакким. Мы познакомились и подружились. Здесь я работаю на подполковничьей должности — начальником отделения дознания Левобережного отдела милиции. На территории нашего района расположена колония строгого режима, где отбывают срок воины Аллаха.

— Ты мусульманка?

— Конечно, и горжусь этим. У меня в колонии есть свои люди.

— Из осужденных?

— Из руководителей и ответственных сотрудников. В позапрошлом году я смогла устроить в паспортно-визовую службу свою женщину. Сейчас она старший лейтенант, занимается вопросами выдачи паспортов и разрешительных штампов на выезд за границу. Улавливаешь?

— Еще бы! — удовлетворенно кивнул головой Василий. — А куда ты думаешь меня устроить?

— Я же говорила, в колонию.

— Кем?

— Надо этот вопрос проработать.

— Мои документы в порядке?

— Вполне. У меня есть даже твое личное дело.

— Как личное дело?

— Мне пришлось провернуть одну тонкую операцию, — рассмеявшись, Вера стала рассказывать. — Я навешала лапши на уши начальнику райотдела, сказала, что подобрала одного офицера для работы у нас. Подписала у начальника запрос в Украину с просьбой выслать в наш адрес личное дело капитана запаса Васнецова Василия Кирилловича. Зарегистрировала запрос, как положено, в секретариате, и оставила его себе. Сделала за десять дней личное дело и принесла начальнику. Сейчас это дело у меня. Ждала тебя, чтобы посоветоваться. С этим делом тебя можно восстановить на службе и устроить в колонию или же в деле сделать тебя инвалидом — я же тебе дала документ об инвалидности — и устроить в ту же колонию на неответственную должность, вольнонаемным.

— Ну, ты даешь! — искренне восхитился Василий. — С тобой не соскучишься. Ты познакомишь меня со своими помощниками?

— В ближайшие дни познакомлю тебя с Сергейчик Антониной Петровной, той самой, которая старший лейтенант милиции, сотрудник паспортно-визовой службы. Неделю назад она получила старшего за безупречную службу. Тонька — моя гордость.

— Это почему же?

— А потому, что была обыкновенной бабой, причем ранее дважды судимой за мошенничество.

— Погоди, судимая — и офицер милиции?

— Да. Только до того, как ее приняли в милицию, я организовала ей паспорт, благодаря чему она из Мергейчик превратилась в Сергейчик.

— Как это тебе удалось?

— Мне помог начальник паспортно-визовой службы. Я смогла улучить момент и стырить паспортный бланк, заполнить, проставить необходимые печати, штамп прописки. Пришлось перед этим купить ей квартиру и в паспорте поставить прописку по этому адресу. Правда, мой знакомый овировец вдруг начал подозревать меня. Слава Аллаху, я это вовремя почувствовала. Пришлось организовать наезд случайной машины на случайного прохожего, причем пьяного.

— Этим прохожим и был тот мент?

— Конечно.

— Ну а машину, конечно, так и не установили?

— Какой ты, Вася, догадливый! Не зря тебя моим начальником назначили.

— А что, если нам сегодня встретиться вечером: ты, я, Антонина и эта, приезжая… Как ее зовут? Посидим, выпьем, познакомимся…

— Ты забыл, что Залина, так зовут нашу гостью, — мусульманка и совсем не пьет. Познакомишься сегодня с ней, я думаю, что лучше всего вам поговорить наедине. Затем мы подумаем, как ее трудоустроить. Антонина подготовит для нее необходимые документы, точнее паспорт. Тебе придется познакомиться и с некоторыми офицерами из колонии, ну а когда войдешь в курс дела, придумай план, как нам выполнить приказ Хаккима. Он обещает по двести тысяч баксов за каждого освобожденного. Но речь идет не только о том, чтобы просто освободить наших людей из колонии, но и о том, чтобы дать им возможность легально, с безукоризненными документами, передвигаться по стране. Ну, вот мы и приехали.

Кулакова ловко припарковала машину, втиснув ее в небольшое пространство между двумя иномарками. Они вышли из автомобиля и вскоре оказались в шикарно обставленной квартире.

Залина была довольно симпатичной женщиной. Среднего роста, со стройной фигурой, с привлекательным, чуть удлиненным бледноватым лицом с коричневыми вишенками-глазами. Она первой протянула руку:

— Вам большой привет от нашего командира Хаккима. Он сказал, что надеется на вас и полностью доверяет вам.

— Ну, вот вы и познакомились, — весело сказала Вера. — Если не возражаете, я вас оставлю на часик-два? Мне надо появиться на работе. Залина, в холодильнике еда, минералка, электронагреватель для чая на столе, хозяйничай.

После того как Вера вышла, они устроились в зале в креслах за журнальным столиком, и Залина сразу же приступила к рассказу:

— Хакким сказал, чтобы вы были готовы. Через четыре дня, то есть в пятницу, сюда прибудет очень ценный груз, всего — шестьсот сорок килограммов. Груз размещен в тридцати двух ящиках, по двадцать килограммов в каждом. Сами ящики небольшие, удобны при погрузке. Груз сыпучий, боится воды. Запомните, вскрывать нельзя, это очень опасный груз! Этот товар надо переправить в Минск, а через некоторое время по команде Хаккима — в Санкт-Петербург. Хакким сказал, что на людей, которых вы будете привлекать, денег не жалеть, но эти люди должны быть проверенными и надежными. Хакким просил передать, что с любым человеком, который допустит малейшую утечку информации в отношении груза, расправляться немедленно. И еще, Хакким приказал груз в Зареченске не держать, а сразу же переправить в Минск. Людей, которые доставят груз, можно оставить в вашем подчинении для выполнения второго, тоже очень важного задания. Хакким передал вам, что в случае выполнения обоих заданий вы получите два миллиона долларов. Он разрешил для выполнения задания истратить еще миллион, который я привезла.

Залина вдруг улыбнулась. Это была первая ее улыбка, до этого ее лицо оставалось холодным, словно каменным:

— Из-за этих денег мне не пришлось спать даже в поезде, все боялась, что украдут.

Потом Залина достала из кармана кофты конверт, вскрыла его, вынула из него лист бумаги и протянула Василию:

— Это список пятидесяти пяти верных воинов Аллаха, которые томятся в колонии. Именно этих героев вам приказано освободить.

Василий взял список, пробежал по нему глазами и заметил, что большинство из лиц, указанных в нем, приговорены к пожизненному сроку заключения. Спросил:

— А каким транспортом доставят сюда груз, и могу ли я этим же транспортом отправиться в Минск?

— Привезут сюда груз на двух легковых машинах, одна из которых милицейская с московскими номерами. У второй машины номера тульские. Груз кроме водителей сопровождают четыре человека.

— Какие у них документы?

— Граждан России, прописки — ростовские. Я уже говорила с Верой, этих людей лучше всего прописать в Зареченске.

— А где их поселить? Трудоустроить?

— Хакким уверен, что вы и Вера разберетесь с этим вопросом.

— Да, это надо решать с Верой. Вера говорила, где вам надо будет работать?

— Мне все равно, — как-то отчужденно и хмуро ответила Залина, помолчала немного и добавила: — Мне главное — отомстить неверным за смерть мужа. Я хотела сделать это с помощью пояса шахидки, но Хакким сказал, что моя работа с тобой важнее.

Залина спохватилась и поправилась:

— Простите, я хотела сказать, с вами.

— А мне понравилась идея перейти на «ты», — улыбнулся Василий. — Я предлагаю с этой минуты так обращаться друг к другу.

— А вы мусульманин?

— Да, уже два года как я принял ислам и всей душой и сердцем служу Аллаху.

— Я согласна, давай на «ты».

— Ну что ж, давай теперь попьем чаю, по-моему, у Веры есть зеленый.

Они вышли на кухню. Василий устроился на табурете у стола и с любопытством наблюдал, как симпатичная, с прекрасной фигурой гостья по-хозяйски управлялась с посудой и готовила чай. Спросил:

— Тебя Вера покормила?

Но Залина ответить не успела, в прихожей послышался шум, а затем раздался голос хозяйки квартиры:

— Ау, люди, где вы?

Залина вышла к ней:

— Здесь, мы решили чай вскипятить.

— Ну и правильно. — Вера вошла на кухню и удивилась: — А почему только чай? Я же специально забила холодильник продуктами. Давайте чай попьем позже, а сейчас, Залина, помогай мне, мы приготовим обед. Скоро придет Тоня, и я вас познакомлю.

Василий вышел в зал и, пока женщины возились на кухне, по мобильнику позвонил Комарову:

— Привет, Саша! Как дела?

— Привет, Васек! Все в порядке. Я уже соскучился по тебе, ребята…

Но договорить ему Василий не дал:

— Саша, у тебя есть ручка, бумага?

— Конечно, я же у себя в офисе.

— Записывай, — Василий продиктовал свой адрес в Зареченске и номер телефона, а затем спросил: — Как джип, в порядке?

— Да, я его уже оформил и получил номерные знаки.

— Хорошо, тогда слушай, — и Василий приказал, чтобы Комаров и Сиватин приехали в Зареченск в пятницу. А затем пояснил:

— Никого больше не берите, обратно поедете сразу же. Возьмите с собой чистые бланки на груз и свои удостоверения воинов-интернационалистов.

Закончив разговор, Василий встал, чтобы возвратиться в кухню. И вовремя. В прихожей раздался звонок — это пришла старший лейтенант милиции Антонина Петровна Сергейчик.

Глава 39. В Армуте

Никто в доме всю ночь не сомкнул глаз. Девушки провели ее в полутемной комнатке без окон, где до этого ночевал Расул, а мужчины контролировали подходы к дому, регулярно посматривая в окна. Наступило серое, неприветливое утро. Все собрались в кухне-прихожей, девушки приготовили завтрак, Фатима подоила и покормила коз и сейчас к скромным блюдам каждого прибавилось по большой керамической кружке козьего молока. Фатима не могла находиться за столом и пяти минут, вставала, быстро проходила по комнатам и смотрела в окна. После третьего ее похода Ветров спокойно сказал:

— Фатима, ты не волнуйся. Днем бандиты не придут.

— Честное слово, мы с Эммой не смогли даже глаз сомкнуть.

— Это оттого, что в доме находились двое симпатичных и еще нестарых мужчин, — пошутил Роман, но, увидев, что шутка не была воспринята, добавил: — Я, конечно, шучу. Сказать честно, мы тоже не спали.

— Жаль, что они не пришли, — добавил Мурат. — Теперь придется и следующую ночь не спать.

— А потом, если они снова не появятся, нам опять не спать… — с грустной улыбкой произнесла Эмма.

— Не волнуйтесь, так долго нам не придется ждать, — уверенно произнес Роман. — Они точно придут. Главное, нам не засветиться.

Он помолчал немного, а затем, залпом выпив молоко, сказал:

— Значит, так: днем будем по очереди отдыхать, но сначала Эмме надо прогуляться по улице к своему дому, как говорится, засветиться перед жителями и, конечно, милиционерами. Затем постараться как можно незаметнее возвратиться сюда и отдыхать. На всякий случай спать будут все, а один — бодрствовать. Первым буду дежурить я, меня сменит Мурат. Когда возвратится Эмма, то, если пожелает, может часик-полтора подежурить, затем разбудите меня. Мне этого вполне достаточно, чтобы отдохнуть и быть в хорошей форме.

Никто не возражал. Стараясь быть незамеченными, мужчины сбегали до ветру, правда, в целях маскировки по предложению Мурата использовали большой женский халат. Так что если кто и наблюдал за двором, то вряд ли обратил бы внимание на то, что из дома несколько раз выходила по своим делам женщина. Эмма направилась домой, а Мурат и Фатима разбрелись по комнатам и улеглись спать. Роман на всякий случай закрыл входную дверь на металлический засов, а сам уселся наискосок от окна, через которое хорошо была видна улица. Он приготовился ждать долго, но, к его удивлению, Эмма возвратилась через час:

— Все в порядке, когда я шла по улице, меня многие видели, а назад я вернулась по окраине селения и не думаю, что на меня кто-либо обратил внимание.

— Молодец, Эмма, а теперь ложись отдыхать.

— Хорошо, я пойду к Фатиме…

Наступило тягостное ожидание. Мурат, проснувшись, предложил забаррикадировать входную дверь, но Ветров возразил:

— Зачем? Мы сами хотим с ними встретиться. Не забывай, если они не войдут в дом, то могут и гранатку бросить в окно или по гранатке в каждое.

— Это верно, — согласился Мурат. — Нам остается одно: сидеть у окошка и ждать.

— Только сидеть надо не напротив окна: увидят фигуру, решат, что это девушка, и влепят из автомата с глушителем очередь. Ты следи за окном, из которого видна часть улицы и двор, а я — за окном, через которое просматриваются огород и задняя часть двора.

— Хорошо. Только скажи, что мы будем делать, когда они постучат в окно или дверь?

— Вот тут ты прав. — Ветров задумался на некоторое время, а затем сказал: — Ты пойди к девушкам и предупреди, чтобы они спали в платьях, а когда придут гости, Фатима должна выйти к нам в комнату и разговаривать с ними, стоя сбоку от окна или двери, чтобы не дать им пальнуть через стекло или дверь. Я не сомневаюсь, что у них будут стволы с глушителями.

Потянулось томительное ожидание. Долго в полной темноте сидели молча. Мурат не выдержал:

— Как говорится, хуже нет, чем ждать и догонять. Сидим, ждем. А придут ли? Кто придет?

— На телеграмму о дате, времени и именах гостей надеяться нечего.

Мурат в очередной раз выглянул в окно и выругался:

— Черт бы побрал этого Чубайса! Неужели нельзя дать электричество в эти края? Попался бы он мне на глаза!

— Не попадется, — уверенно ответил Ветров.

— Это почему же?

— А потому, что Чубайс — как снежный человек. Все видят его следы, но поймать не могут. Знаешь, какой анекдот по Москве ходит?

— Нет. Расскажи.

— Если в окнах Кремля горит свет — это значит: работает Путин. Если в окнах Кремля света нет — значит: работает Чубайс.

— Смотри, как получается: явно творит этот рыжий не то, что надо, все знают, что мошенничает, но никто и пальцем не пошевелит, чтобы призвать его к порядку, хотя бы предупредить…

Ветров в очередной раз посмотрел через окно в темень и поднялся с табуретки, чтобы размять ноги:

— Расскажу тебе еще один анекдот. Играют медведь, волк, лиса и заяц в дурака. Медведь раздает карты и этаким грозным голосом говорит: «Предупреждаю, если кто-нибудь вздумает мухлевать, тот сразу же получит по наглой рыжей морде!»

Мурат рассмеялся:

— Вот-вот, хотя бы предупредили нашего рыжего, — он выглянул в окно и проворчал: — Ничего не видно, как у негра в попе.

— А ты что, заглядывал в нее? — пошутил Роман. — Смотри, а то может случиться, как в том анекдоте.

— Каком, расскажи?

— Надоело Ивану-царевичу терпеть чудище, которое объявилось в округе. То одного человека схватит и сожрет, то другого, то целую семью утащит на съедение. Не вытерпел Иван-царевич и направился на розыск кровожадного чудовища. Пошел в один край — пусто. Пошел в другую часть своего царства — нет гада. Забрел он в гористую, заросшую густыми лесами, кустарниками местность и понял: только в этих местах может укрываться кровожадина. Идет Иван-царевич и громко, во весь голос кричит, вызывает чудовище на бой. Долго шел, и вот видит — большая черная дыра в огромной скале. Встал напротив ее царевич и как крикнет:

— Эй, чудище, выходи! Сражаться будем!!

И вдруг откуда-то сверху послышался громовой голос:

— Сражаться так сражаться! Но зачем же в попу кричать?!

Отсмеявшись, Мурат спросил:

— У тебя, наверное, запаса анекдотов не на одну ночь хватит?

— Может, и на пару ночей будет, — авторитетно согласился Ветров и спросил: — Где там Фатима часы положила? Посмотри, сколько натикало?

Мурат нащупал на столе часы и, зайдя за перегородку, зажег спичку, прикрывая огонек полой куртки:

— Десять минут первого.

— Значит, скоро надо ждать…

— Ты уверен, что придут?

— Да чую я их, гадов. Как тот грузин говорил: «Спинным мозгом блондинку чувствую». Давай будем почаще поглядывать в окна. Если появятся, надо успеть Фатиму предупредить, чтобы вступила в переговоры.

— Понял, — с готовностью ответил Мурат и, подвинув табуретку поближе к окну, всмотрелся в темень. Через несколько секунд не выдержал и пробормотал:

— Действительно, как у чудища в…

Ветров тоже сидел чуть сбоку от окна и прикидывал: «Если они вышли со своей базы как только стемнело, то наверняка уже здесь. Скорее всего, наблюдают за постами, а может, уже приближаются к дому. Интересно, с какой стороны…» — закончить свои умозаключения Роман не успел. Послышался негромкий возглас Мурата:

— Здесь они! Явились.

Ветров бесшумной тенью скользнул к Мурату:

— Зови Фатиму! Пусть приготовится.

В окно было хорошо видно, как тускло засветилась спичка — это гости убеждались в наличии метки на воротах. Во двор одна за другой шмыгнули четыре тени.

Появилась Фатима, с волнением спросила:

— Что мне делать?

— А то, о чем мы договаривались, — стараясь говорить как можно спокойнее, ответил Роман. И на всякий случай еще раз провел инструктаж:

— Если постучат в окошко, встанешь вот сюда, на мое место, — Роман взял девушку за локоть и почувствовал волнение от этого прикосновения… — Спросишь, кто там, не показываясь в окне. Затем по моей команде пойдешь в коридор и, не вставая напротив двери, из-за косяка спросишь, кто они, зачем пожаловали, а когда я пожму тебе руку — вот так, уходи к себе в закуток и ждите там с Эммой, пока мы вас не позовем. Поняла?

— Ага, — односложно ответила девушка. Роман еще не отпустил ее локоток и почувствовал, как она дрожит от волнения. Ободряюще сказал:

— Не волнуйся, Фатима. Говори с ними спокойно, постарайся сонным голосом.

— Хорошо, я сделаю так, как ты говоришь.

В этот момент послышался легкий стук в окно, выходящее во двор. Ветров подвел Фатиму за локоть к краю окна и, касаясь губами ее уха, прошептал:

— Спроси, кто там.

Девушка выждала несколько секунд и негромко произнесла:

— Кто там?

Но ее голос был таким тихим, что во дворе его не услышали, и стук в стекло повторился.

— Кто там? — уже громко спросила девушка.

— Фатима, открой, мы к тебе по одному делу.

— Какому делу? Кто вы?

— Открой, мы воины Аллаха! Нам надо посоветоваться с тобой.

— Я же вас не знаю… Как я могу незнакомых в дом впускать?

— Не бойся, мы свои. Ты открой, я войду один и через три-четыре минуты уйду. Я не причиню чеченке никакого зла. Ты же знаешь наш закон: с женщинами не воевать и относиться к ним с уважением, если надо, то и защищать.

— Хорошо, я сейчас открою.

Ветров, не отпуская руки девушки, подвел ее к дверям, выходящим в сени. Демонстративно громко открыл дверь, вышел в сени первым и чуть пожал руку Фатимы. Девушка, стоя за спиной Романа, громко спросила:

— Вы хотите войти?

— Конечно, Фатима. У нас короткий разговор, открой, пожалуйста.

— Хорошо, я открою, но вы сразу не входите, мне надо одеться.

— Договорились, дорогая, мы немного подождем.

Ветров дважды слегка пожал локоть девушки и слегка подтолкнул ее в комнату. Фатима скользнула в дом, а Ветров, одной рукой держа автомат, другой потянулся к засову, отодвинув его, встал за оставшуюся открытой дверь из кухни. Сейчас главное, чтобы пришельцы не вздумали заглянуть за дверь. Если это случится, то придется действовать по обстановке. Поэтому Роман держал автомат у головы, прикладом вперед. Он хорошо слышал частое дыхание вошедшего. Тот на секунду включил фонарик и, увидев входной проем в кухню, двинулся вперед. За ним последовал второй и сразу же третий.

«Значит, во дворе остался один», — подумал Ветров и тенью двинулся за вошедшей тройкой.

— Фатима, где ты? — спросил уже знакомый голос. В соседней комнате показался неяркий свет, и Фатима появилась со свечой в руке:

— Проходите, садитесь на диван и на табуретки. Чай приготовить вам?

Наступил самый ответственный момент. А что, если бандиты сразу же откроют стрельбу? Их Роман при свете свечи хорошо видел. У двоих калашниковы, у первого — пистолет. Подумал: «Автоматы с глушителями, а вот пистолет — без него, вряд ли бандит будет вести стрельбу из него, когда есть бесшумные». И Роман, держа свой автомат наизготовку, занял позицию в кухне, у самых дверей. Он был готов к любым событиям, тем более Мурат находился в комнате, из которой вышла Фатима. Он наверняка был тоже готов к действиям.

«Подожду немного, главное, чтобы Фатима не заступила на линию огня», — подумал Роман. А девушка опять пригласила пришельцев присаживаться.

— Ты одна дома? — спросил первый бандит.

— Одна. Не стало моих родителей, братьев и сестер.

— А не скучно тебе без них?

— О чем вы говорите, у меня без них смысла нет жить дальше.

— Вот-вот, мы и пришли тебе помочь, — ухмыльнулся второй пришелец.

Первый неожиданно схватил девушку за руку и в одно мгновение поставил ее на колени, а сам оказался позади нее. Сунул пистолет в карман куртки и достал кинжал. Левой рукой схватил Фатиму за волосы, закинул ее голову назад, обнажив длинную тоненькую девичью шею. Но полоснуть ножом не успел. Грохнул выстрел — это Ветров всадил пулю бандиту прямо в лоб. Из комнаты Мурат сразил второго, а Роман уложил третьего и тут же, выхватив у одного из убитых автомат с глушителем, крикнул:

— Мурат, смотри здесь, — и бросился к дверям. Он бесшумно выскочил во двор и увидел, как четвертый бандит тянется к окну. Он явно встревожился шумом в доме и решил заглянуть внутрь через оконное стекло. Не мешкая, Роман нажал на курок и короткой очередью прошил бандита. Тот рухнул прямо под окном. Роман проверил и, убедившись, что он мертв, отошел на несколько шагов и прислушался. Увы, никто не бежал на шум.

— Охранники хреновы! — пробурчал он, взял у мертвого духа автомат и вошел в дом. А там — немая сцена: Мурат с пистолетом, направляемым по очереди на убитых, Фатима с запрокинутым вверх лицом, и все это при свете свечи, которую перед этим девушка поставила на стол. Роман не сдержался, вспомнив кинофильм «Неуловимые мстители», в котором любимый актер Романа Крамаров говорит: «А по сторонам покойнички с косами стоят». Ветров громко повторил эти слова и дополнил:

— Ну хватит, очнитесь! Мы победили!!

— Ура! — воскликнул Мурат. И они оба бросились к Фатиме, подняли под руки и повели в другую комнату, где проснулась Эмма. Она, протирая глаза, сонным голосом спросила:

— Вы все репетируете? — этот вопрос вызвал у мужчин взрыв хохота, даже Фатима улыбнулась. И только теперь Эмма увидела трупы и спросила:

— Кто это?

Теперь уже Фатима, пришедшая в себя, пояснила:

— Пока ты сны смотрела, мы сражались с бандитами. — Фатима вдруг бросилась к Эмме, обхватила ее руками за голову и громко навзрыд заплакала. Изредка она пыталась объяснить: — Они… эти звери… бандиты… пришли, чтобы убить меня… Они убили бы и тебя!

— Мурат, — Ветров посмотрел на друга, — ты глянь на улице, как там? Только будь осторожен, не наткнись на наших, а то, увидев тебя с оружием, примут за духа.

— Понял, Роман, я буду осторожен… — Мурат направился к выходу, а Ветров уговорил девушек пойти в свой закуток.

Возвратился Мурат:

— На улице тихо, у окна лежит мертвый. Что будем делать?

— Надо очистить дом от этих тварей.

— Каким образом?

— Придется нам с тобой поработать: перетащим трупы в сарай, вымоем полы, видишь, сколько крови на полу?

— Давай за работу!

Они перетащили трупы, но только не в сарай, чтобы не пугать коз, а сложили их возле угла сарая прямо на землю, затем принялись мыть пол. За работой время пролетело быстро, и они с удивлением заметили, что наступило утро. Тусклое, туманное, хмурое.

Из дальней комнаты послышался голос Фатимы:

— Нам можно выйти?

— Конечно, — ответил Ветров, а Мурат добавил: — Милости просим, сони!

Когда девушки вышли, Эмма сообщила:

— Мы не спали. Разве после такого уснешь?

Проникающий с улицы неяркий, еще сумрачный свет позволил им оценить чистоту и порядок.

— А где бандиты? — спросила Фатима.

— Они покинули твой дом, Фатима, — ответил Ветров. А Мурат добавил:

— Навсегда, и больше не придут.

— А другие? — спросила Эмма.

— А вот для того, чтобы другие не пришли, мы сейчас предпримем меры, — уверенно сказал Ветров. — Фатима, ты сейчас пойдешь в штаб, который командует всеми силами: милицией, армией, следователями. Спроси старшего и скажи ему пароль «Весна», слышишь? Пароль «Весна»! Поняла?.. Надеюсь, Расул сделал свое дело.

— А что дальше? — спросила Фатима. — Что ему сказать?

— Не скажи, а прикажи прибыть сюда и взять с собой грузчиков и машину для вывоза трупов…

Спустя час перед Ветровым предстали два подполковника: один — в форме внутренних войск, второй — милиции. Они представились, и Ветров понял, что тот, который в милицейской робе, и есть старший. Не стесняясь в выражениях, сделал краткий анализ системы постов и в целом безопасности жителей, потребовал изменить всю систему обороны. Подполковник милиции и войсковец почти в один голос стали заверять незнакомца, что учтут все его замечания и предпримут необходимые меры. Ветров тоном, не терпящим возражений, жестко потребовал:

— Дома этих девушек возьмите под индивидуальную охрану, а сейчас прикажите построить весь личный состав прикомандированного к вам милицейского подразделения из числа местных жителей. Организуем опознание оборотней, которые проникли к ним из банды.

Девушек посадили в военный уазик, туда же устроились Роман и Мурат. Кавалькада из трех уазиков прибыла в центр селения, и все вошли в пустующий дом. Ветров успел разъяснить задачу милицейскому подполковнику. Суть ее состояла в том, чтобы милиционеры по одному проходили мимо окон, а девушки с платками на лице и Мурат через окно посмотрели на каждого.

Вскоре бандиты были опознаны. Их допрашивали следователь и Ветров. Оба задержанных признались в своей причастности к банде и назвали имя третьего оборотня, который был тут же схвачен.

Ветров был чертовски рад. Ему удалось узнать из уст задержанных много полезного для себя. После того как таким же образом, как приехали, они возвратились обратно в дом Фатимы, Роман обратился к Мурату:

— Ну что, расстаемся? Мне надо двигаться дальше, ты знаешь почему.

Вдруг Мурат твердо сказал:

— Я иду с тобой!

— А как же Фатима? Мама?

— Ты же видишь, во дворе устанавливают палатку, охрана обеспечена. По дороге мы зайдем к маме, успокою ее, ну а затем — куда скажешь.

Глава 40. «Крот» взят!

Комбриг был у себя, когда в дверь постучали.

— Входите, — громко отозвался полковник.

— Разрешите, товарищ полковник? — показался в дверях подполковник Веревкин.

— Входи, Иван Иванович, присаживайся. — Подполковник устроился за приставным столиком и, выждав, пока Ивняк подпишет какую-то бумагу и захлопнет тоненькую папку, сказал:

— Я хотел доложить предварительные результаты проверки информации в отношении заместителя начальника штаба бригады.

— Ну и что у вас, контрразведчик, получается?

— То, что подполковник Райков в силу халатного исполнения своих служебных обязанностей нарушил режим секретности и вышел с важной информацией в открытую проводную связь, уже не вызывает сомнений.

— Это когда он заказывал авиацию для поддержки группы майора Ветрова?

— Так точно. Он фактически выдал террористам маршрут движения группы Ветрова и ее цель — разгром банды Хаккима.

— И ценой болтливости Райкова стала гибель двадцати трех наших товарищей, пленение вместе с майором Ветровым еще двух офицеров, телепровокация против России и многие бесчинства террористов в Чечне… — хмуро произнес полковник.

— Да, к этому следует добавить и мучения Романа Игоревича Ветрова… — Веревкин сделал небольшую паузу, во время которой перелистал несколько страничек своей записной книжки, которую он положил перед собой, и продолжил: — Теперь об информации майора Ветрова.

— Это о его встрече с Райковым на грозненском рынке?

— Так точно. Тогда старший лейтенант Мышкин с милиционерами с помощью Ветрова захватили двоих террористов, переодетых в милицейскую форму. Но Ветров ничего не сказал Мышкину о подполковнике Райкове. Скорее всего, не успел сообщить старшему лейтенанту и, может, недооценил шашни Райкова с неизвестными, а когда понял, то доложил вам в записке, которую принес паренек по имени Расул.

— Так, ну и что вы выяснили?

— Мы вместе с начальником разведки бригады подполковником Красиным выяснили у этих двоих, из какой они банды. Оказалось, это одна из структур Хаккима. Слава богу, обоих арестованных не успели отправить отсюда, и мы с Красиным и следователем военной прокуратуры вчера и сегодня их допрашивали. И когда мы спросили о тех, с кем Райков покинул через пролом в заборе рынок, — допрашивали мы их по одному, да и сидят они в разных камерах, не контактируют между собой, — то они дали следующие показания. Командир банды, вернее, главарь Музарбек и его боевики, в том числе и двое в форме милиции, прибыли в Грозный для встречи на рынке с каким-то очень важным русским чиновником. Как известно, именно этих бандитов в милицейской форме и захватила группа старшего лейтенанта Мышкина.

— А подполковник Райков ушел с Музарбеком и его двумя бандитами?

— Так точно,

— Что думаете предпринять?

— Товарищ полковник, как вы посмотрите на то, если мы предъявим Райкова на опознание задержанным?

Комбриг на какое-то время задумался, а затем посмотрел на начальника особого отдела и спросил:

— Как вы отнесетесь к предложению позвать сюда подполковника Красина?

— Нет вопросов, мы же вместе занимаемся этим делом.

Полковник нажал на пульте кнопку прямой связи с оперативным дежурным и приказал срочно прислать к нему подполковника Красина. Отключившись, мрачно пошутил:

— Как говорится, две головы хорошо, а три — лучше. А как ведет себя Райков?

— Спокоен, он же не догадывается, что мы многое знаем. Как всегда, подтянут, чисто выбрит. На лице ни волосинки, такое впечатление, что у него даже волосы не растут…

— У него, по-моему, щетина растет внутрь, — задумчиво прокомментировал Ивняк.

Вошел начальник разведки бригады:

— Товарищ полковник, подполковник Красин по вашему приказанию прибыл!

— Проходи, Леонид Андреевич, третьим будешь?

— Не вижу смысла, товарищ полковник.

— Это почему же?

— А где предмет для троих?

— Какой предмет? А, вот ты о чем! Выжди чуток, за мной не заржавеет. Присаживайся, давайте втроем помозгуем. Ты в курсе по Райкову?

— Да, мы же с Иваном… простите, с подполковником Веревкиным вместе занимаемся этим вопросом.

— Как смотришь, если пленным в милицейской форме Райкова на опознание предъявить?

— Я тоже думал об этом… Но вдруг они его не опознают?

— Это ты правильно говоришь, — сказал полковник. — Или не узнают, или специально не опознают.

— Разве только его фото предъявить пленным? — предложил Красин. Но тут уже Веревкин возразил:

— Если его по фото не опознают, то этим не преминут воспользоваться адвокаты. Они наверняка будут давить на то, что мы занимались подтасовкой, фальсификацией доказательств и так далее.

— Согласен, на это защитники горазды, — кивнул головой Красин.

— Так что же делать? — спросил Ивняк и выжидательно посмотрел на подполковников.

— Остается одно: оперативная комбинация, — произнес Веревкин, обращаясь к Красину. Тот прищурился:

— Что, дезу подбросить?

— О чем ты, Леонид Андреевич? — удивленно спросил полковник.

— А есть такой прием, Сергей Платонович: подбросить подозреваемому очень важную информацию, которой он должен заинтересоваться, и если он враг, то захочет эту информацию срочно сообщить своим хозяевам. Вот тогда и надо брать его с поличным, как говорится.

— Ловко, — улыбнулся полковник. — Но как же, братцы, вы его возьмете с поличным?

— Ну, этому, товарищ полковник, мы обучены. Дайте только добро!

— Давайте, мужики, действуйте! А то я себя чувствую как на раскаленной сковороде, людьми рискую, нашими парнями.

Подполковники встали:

— Разрешите выполнять?

— Да, но, прежде чем вы уйдете, ответьте мне еще на один вопрос. Вы спланировали с начальником штаба операцию по перехвату банды, идущей на встречу с Хаккимом?

— Так точно, но полковник Алексеев приказал держать план в полном секрете до вашей команды.

— А как Гейрбеков, согласился?

— Да, и даже предложил взять в свою группу еще семерых своих родственников из села Харагой.

— Они тоже из банды?

— Нет, они в течение последних двух лет добровольно явились с повинной и сдались властям. С учетом того, что за ними не было убийств, их амнистировали. Четверо из них служат в отряде Кадырова-младшего, служат хорошо, а трое работают в местных органах власти. Мы проверили их. Все семеро вполне подходят.

— Сами понимаете, пока мы не выявим «крота» и не возьмем его, рисковать жизнью людей я не имею права. Сколько еще можно тянуть со встречей банды у Терека?

Ответил Красин:

— Товарищ полковник, мы смогли ее встретить и передислоцировать в глухую гористо-лесистую местность, передав их главарю команду Хаккима сидеть тихо и ждать приказа. Им запрещено предпринимать любые действия, даже обыкновенные грабежи и кражи. Правда, нам приходится их подкармливать немного, чтобы с голодухи не начали нападать на людей.

— И как вам это удалось?

— Помогли Гейрбеков и Расул.

— Ясно, — удовлетворенно произнес комбриг и, расслабляясь, откинулся в кресле. — А что будем делать с бандой Музарбека? Надеюсь, вы не забыли, что он тоже из селения Харагой?

— Никак нет, товарищ полковник, мы это знаем и помним, — ответил Красин. — Но, как мне кажется, я и подполковник Веревкин думаем одинаково.

— Да, товарищ полковник, — улыбнулся Веревкин, — с бандой Музарбека пора кончать. Но разрешите сделать это после оперативной комбинации.

— Вы считаете, что Райков пойдет на контакт с Музарбеком?

— Так точно, — ответил Красин. — Подполковник же с целью встречи с Музарбеком не поленился на рынке появиться.

— Вот же гад! — не сдержался Ивняк.

— Так точно, гад, — подтвердил Веревкин. — Он такой мерзавец, что если его поместить в клетку зверинца, то на ней обязательно надо повесить табличку «Гад редкий».

— Свободны, товарищи! — чуть улыбнулся комбриг. — Без вас мне было бы грустно. Действуйте, мужики! Я даю вам полную свободу!

— Есть, — в один голос ответили подполковники, а Красин спросил: — Разрешите нам обратиться к полковнику Алексееву за помощью?

— Разрешаю.

Прошло три с половиной часа. Командир бригады собрал секретное совещание. В нем приняли участие начальник штаба, его заместитель и начальник разведки бригады.

Полковник Ивняк проверил, плотно ли прикрыта дверь, достал из сейфа карту и разложил ее на большом столе, предназначенном для совещаний. На карте стоял гриф «Совершенно секретно». На карту были нанесены какие-то знаки, кружки, стрелы. А сверху надпись: «План операции “Удар по логову”». Дальше была написана информация о силах и боевой технике — танках, самоходках, бронемашинах, самолетах, которые привлекались к проведению операции.

— Товарищи, через два дня по решению Москвы намечена боевая операция по уничтожению крупной группировки террористов. Как видите, к войсковой операции привлечены значительные силы МВД и армии, большое количество наземной техники и авиации, — полковник короткой указкой очертил район и продолжил: — Нашей бригаде приказано уже завтра вечером выдвинуться в этот район, силами одного батальона окружить в районе селения Харагой банду главаря Музарбека, причем вашим разведчикам, — Ивняк посмотрел на Красина, — надо взять Музарбека живьем. Он может дать очень важные сведения, так как Хакким ему полностью доверяет и поручает самые ответственные задания, в том числе осуществлять связь с агентурой и подпольными группами бандитско-террористических групп. Следует иметь в виду, что в банде Музарбека находится в плену российский офицер. Одновременно подразделения бригады разворачиваются в направлении границы с Дагестаном. Завтра же к вечеру в Дагестане начнут разворачиваться привлекаемые войска и силы Министерства внутренних дел. Планируется, что с ядром террористов — бандой Хаккима, численность которой не менее двухсот пятидесяти человек, — будет покончено.

Полковник Ивняк еще целый час ставил задачи перед собравшимися, предупредив, что комбаты получат задание в пакетах, которые вскроют на марше, во время движения. Комбриг поручил начальнику штаба проработать маршруты, детали развертывания батальонов, рот, артиллерии, задачи бронетехники и вспомогательных подразделений бригады. Заканчивая инструктаж, Ивняк сказал:

— Наша сила во внезапности: если противник не узнает о нашем плане, значит, успех будет. Какие есть вопросы?

Первым задал вопрос подполковник Красин:

— Товарищ полковник, знают ли руководители Чечни и местных спецслужб о предстоящей операции?

— Сегодня вечером проинформируют только высших должностных лиц и первых руководителей спецслужбы. Скажу откровенно: это меня и смущает, сами знаете, что бывало разное, особенно утечка информации. Мы с вами отвечаем за себя, у нас в бригаде в этом плане порядок.

— Товарищ полковник, — снова обратился к командиру бригады начальник разведки, — а может, нам, как говорится, от греха подальше запретить всем с завтрашнего дня покидать территорию бригады?

— Я думаю, не стоит этого делать, — подал голос начальник штаба, — мы же всякий раз именно так поступали, и офицеры сразу же догадывались, что предстоит операция.

— Давайте сделаем так, — решил Ивняк, — до двенадцати ноль-ноль завтрашнего дня пусть все остается по-прежнему. Но разрешать находиться вне пределов части только до четырнадцати часов. Сегодня и завтра утром пусть все идет, как и шло.

— Правильно, — поддержал подполковник Райков. — Я рекомендую для видимости и нам хоть на короткое время выезжать из части.

— Только помните, товарищи, о бдительности, особенно когда будете передвигаться по центральным улицам, где ваши машины часто видят. Не забывайте, что противник постоянно пытается эти дороги минировать, — как бы поддержал Райкова комбриг и спросил: — Еще вопросы есть?

— Никак нет, — послышались голоса.

— Тогда свободны.

Все вышли, и минут через двадцать в кабинет комбрига вошли начальник штаба и начальник разведки.

— Ну как, товарищи, поверил он нам?

— Я уверен, что поверил, — утвердительно сказал начальник штаба Алексеев.

— Я все время осторожно наблюдал за его реакцией, — заявил Красин. — Вы бы видели, как он весь напрягся, когда вы, товарищ полковник, говорили о банде Музарбека и о том, что тот ценный «язык». По-моему, Райков на грани обморока находился. А как он воспрянул, когда было заявлено не запрещать личному составу покидать расположение части!

— Он под контролем?

— Так точно, подполковник Веревкин все обставил как надо.

— Ну что ж, будем ждать, — хмуро произнес Ивняк и добавил: — Не знаю, как вам, а мне кажется, что в навозной луже сидишь… Старший офицер, обученный, обеспеченный, имеющий семью, — и, на тебе, негодяй! Не пойму, как они появляются, где таких выращивают? Словно грибы…

Алексеев с грустной улыбкой добавил:

— Негодяи растут, конечно, не так быстро, как грибы, но зато в любую погоду.

— Какая у него семья? — спросил Ивняк.

Алексеев ответил:

— Супруга, двое детей: сын и дочь. Сын окончил высшее военное училище, сейчас офицер, служит под Москвой. Чем занимаются супруга и дочь, не знаю…

Негромко зазвонил телефон.

Комбриг поднял трубку:

— Ивняк слушает!

— Здравия желаю, товарищ полковник! Докладывает подполковник Веревкин. Волк вышел на тропу.

— Что, так быстро? Прошло же не более часа, как он ушел.

— Он на уазике с новым водителем, который сейчас закреплен за его машиной, так как бывший водитель демобилизовался, выехал за пределы части.

— Не упустите?

— Никак нет, товарищ полковник! Мы хорошо подготовились и даже просчитали маршрут его движения. Мои люди на постоянной связи, так что будем ждать результатов. Если позволите, периодически буду докладывать о ситуации.

— Да-да, информируй, браток, а то на душе, как у негра в ж…

Полковник положил трубку на аппарат и сообщил:

— Подполковник Веревкин докладывает, что Райков на машине покинул расположение части.

— Смотрите, как торопится! — воскликнул Алексеев.

— Я попрошу вас, товарищи, быть на своих местах. Вы, Леонид Андреевич, приготовьте на всякий случай разведроту. А вас, Иван Петрович, попрошу иметь в готовности один из батальонов. Надо быть готовыми к любым, самым неожиданным поворотам.

Офицеры вышли, а Ивняк нервно прошелся по кабинету. В его практике такой случай был первым. «Неужели подтвердится, что Райков — предатель?.. Хотя шансов, что это не так, практически не осталось. А стыд-то какой! Подполковник спецназа! На всю страну облажал. Таких ребят предал! Ветрова, такого человека грязью и говном обгадил…» — Полковник прохаживался и слышал словно не свой, внутренний голос, а чей-то со стороны. Это мешало сосредоточиться, сконцентрировать внимание, думать о чем-то другом…

В тишине зуммер прямой связи с подполковником Веревкиным показался очень громким, тревожным. Ивняк явно волновался. Он поспешно обошел стол, сел в кресло и заставил себя хоть на несколько секунд задержать руку, потянувшуюся к трубке. Наконец он поднес трубку к уху и услышал:

— Товарищ полковник! Докладывает подполковник Веревкин. Райков вышел из машины, которую оставил во дворе трехэтажного дома, и направился к разрушенной автобазе.

— Где водитель?

— Райков приказал ему дожидаться в машине и двигатель не выключать. Кажется, дело движется к финишу.

— Не упустите его?

— Никак нет, товарищ полковник. Это же наша работа. Буду докладывать.

— Спасибо, Иван Иванович, держи меня в курсе.

Ивняк положил трубку и задумался о том, что сейчас происходило в центре города: «Что же делает Райков?»

А Райков в этот момент, часто оглядываясь, настороженно посматривая по сторонам, с пистолетом в руке, старался не зацепиться в темноте за разбросанные кирпичи, осколки разрушенного войной здания, передвигался почти на ощупь. От напряжения он весь дрожал, ему было страшно, но еще больше пугала его мысль о том, что завтра капкан вокруг отряда Музарбека захлопнется. А затем последуют допросы главаря. Райков не сомневался: язык ему контрразведчики уж точно развяжут, и тогда всплывет его фамилия. Это будет словно взрыв бомбы. Райков представил себе картину, как ему надевают наручники, срывают погоны, а затем — камера, суд, колония и очень большой срок, отбывать который он будет, скорее всего, где-то в болотах Сибири, может, на рудниках.

«Дадут мне наверняка пожизненно… Нет-нет, надо, чтобы Музарбек быстрее ушел, и вообще надо как-то кончать с этим делом… — Ему вспомнилось, что деньги, полученные от Музарбека, лежат в сейфе. — Сколько там? По-моему, тысяч шестьдесят. Куда их деть? Можно было бы жене передать, но как? Да и она, дура, ослепнет от счастья и начнет тратить без оглядки».

Райков уткнулся в каменную стену и пошел направо, шаря левой рукой по побитой пулями и осколками штукатурке. А вот и пролом. Чуть дальше небольшой дом, в окне которого мерцал неяркий свет керосиновой лампы. Райков ускорил шаг и приблизился к дому, подошел к окну и два раза стукнул костяшками пальцев по стеклу. Через три-четыре секунды опять дважды стукнул. Это был условный сигнал. Не дожидаясь ответа, он подошел к дверям. За ними послышался лязг запоров, дверь открылась. Перед Райковым предстал средних лет мужчина в белом. Лампа, которую он держал в руке, осветила его заросшее густой черной щетиной лицо.

— Привет, — поздоровался Райков. — Кто у тебя дома?

— Жена.

— Тогда не буду заходить. На, держи, это записка. Ее надо срочно доставить Музарбеку. На всякий случай запомни: завтра вечером начинается охота на отряд Музарбека. Привлекаются очень большие силы. Они должны ночью окружить отряд. Скажи ему, что уходить в сторону Дагестана нельзя, оттуда тоже будут двигаться федералы. Днем над горами будет висеть авиация, пусть и это учтет. Это я тебе говорю на всякий случай, в записке указано более подробно. Тебе надо идти немедленно.

— Хорошо, не волнуйся, я сейчас же пойду туда. К утру буду на месте.

— Молодец, я пошел, — и Райков протянул руку для прощания. В этот момент в тусклом свете с двух сторон мелькнули человеческие тени, и они оба в мгновение ока оказались на земле. Погасла керосиновая лампа, и вспыхнули более яркие лучи фонарей. Пока несколько человек надевали на задержанных наручники, трое спецназовцев бросились в дом…

Глава 41. Зареченск

Когда Василий впервые увидел на квартире Кулаковой старшего лейтенанта милиции Сергейчик, его невольно передернуло. Уж очень она была некрасивой: низкорослая, с тонкими кривыми ногами, лошадиным, в оспинах, с непропорционально большим носом и тонкими губами лицом. Самым ужасным было то, что, когда ее тонкие губы слегка приоткрывались, изо рта показывались два зуба-клыка. Когда знакомились, Василий с трудом заставил себя пожать ей руку. Он невольно подумал: «Ну и бабы бывают! Такую голодный верблюд даже за мешок колючек удовлетворять не будет!»

Но делать было нечего, и Василий, с трудом преодолевая отвращение, общался с этой представительницей «прекрасного пола». Во время неспешной беседы в обществе трех женщин Василий пополнял свой багаж информации о Зареченске и людях, с которыми ему предстояло взаимодействовать. В первую очередь они обсудили судьбу Залины. Оказалось, что Вера и Антонина уже продумали план действий. Они приготовили соответствующие документы, которые свидетельствовали о том, что Залина совсем не Залина, а Вера Бицан, которая еле унесла ноги из Приднестровья и приехала в Зареченск, чтобы попытаться устроиться на работу и найти жилье. Согласно легенде, у нее погибли муж и ребенок, во время боевых действий полностью разрушен дом. Она несколько лет обитала в Кишиневе, Бендерах, но устроить свою жизнь не смогла, родственников у нее нет. Вот и приехала бедная молдаванка в Зареченск. Судя по трудовой книжке, в Тирасполе она одно время работала медсестрой, и поэтому Вера и Антонина договорились с заместителем начальника колонии о том, что он трудоустроит бедную, но симпатичную молдаванку в медчасть своего учреждения. Глядя на гостью, Василий спросил:

— А ты хоть что-нибудь умеешь по медицинской части?

— Мне приходилось ухаживать за ранеными, перевязывать их, делать уколы. Там же я научилась обрабатывать раны, накладывать шины.

— А большего в колонии и не надо, — заверила Антонина. — Тем более что Вера действует на Сергея, словно змея на кролика.

— Это почему же? — спросил Василий.

— Он влюблен в нее по самые уши и дальше — гораздо ниже.

— А кто этот Сергей?

Теперь уже пояснения дала Кулакова:

— Сергей Петрович Постников — заместитель начальника колонии строгого режима. Он ведает вопросами кадров, и ему ничего не стоит устроить к себе человека.

— А найдется место медсестры или хотя бы санитарки в колонии?

Вера и Антонина переглянулись и весело расхохотались. Тоня сказала:

— Скажет ему Верка, так он и начальника колонии уволит и возьмет на его место любого человека, на которого она укажет мизинцем.

— Черт возьми, — чертыхнулся Василий, — я даже не представлял, что может сделать с офицером любовь!

Вдруг все замолчали и словно оцепенели. Это зазвонил в кармане куртки Кулаковой мобильник, и она через мгновение бросилась в прихожую. Достала из кармана аппарат и негромко стала с кем-то разговаривать. Прошло не более двух минут, и Вера снова появилась в компании, села на свое место и произнесла:

— Звонил Багдасаров. Просит помочь его дочери срочно уехать из Зареченска.

— А кто этот человек? — спросил Василий.

— Багдасаров? О, это очень большой человек. — Вера ткнула вверх указательным пальцем. — Он раньше был тоже большим человеком в Чечне и, когда переехал в Зареченск, взял в свои руки крупный бизнес и конечно же не забывает о своих братьях. Его дочь Эмилия мотается между Чечней и Зареченском. Она сыграла большую роль в операции, блестяще проведенной Хаккимом, в результате которой весь мир обвинял Российскую армию в массовом убийстве жителей Армута.

— Постой-постой! — воскликнул Василий. — Я же участвовал в этой операции.

— Вот видишь. А Эмилия сыграла большую роль в компрометации одного офицера, который благодаря ее показаниям о том, что он якобы руководил расстрелом жителей Армута, был арестован.

— Мы покарали жителей Армута за то, что они предали Аллаха и переметнулись на сторону власти.

— Но Хакким очень умно обставил это дело, и во всех грехах обвинили этого офицера и его подразделение.

— А что угрожает Эмилии? — задал новый вопрос Василий.

— Дурацкое совпадение. Местный генерал оказался отцом того офицера. Он, конечно, бросил все силы на то, чтобы доказать невиновность сына. Надо признать, что в этом деле он преуспел. Следователь, который вел дело против сына этого генерала, арестован. К счастью, офицер сбежал из-под ареста и где-то скрывается, не зная, что с него сняты все подозрения. Сейчас Эмилию тоже ищут, а она, ни о чем не подозревая, недавно приехала из Чечни, поэтому отец прячет свое чадо по разным местам. Он чувствует, что и вокруг него самого кольцо сужается. Вот и беспокоится о судьбе доченьки.

— А я ее знаю, — неожиданно тихо сказала Залина, — я с ней встречалась в отряде. Ей надо помочь, она преданный человек.

— Что ты ответила Багдасарову?

— Сказала, чтобы позвонил через пару часов.

— Как она выглядит?

— Она достаточно симпатичная, местные мужики глаз на нее положили…

— Я не это имел в виду, меня интересует: она здорово похожа на чеченку?

— Нет, не очень, хотя и темноволосая, но таких у нас много.

— Как у нее с документами?

— В порядке. Она прописана в Зареченске, в паспорте написано, что она по национальности русская.

— Когда позвонит Багдасаров, скажи, чтобы его дочь была готова выехать в любой момент.

— Когда? Сегодня?

— Как только прибудет груз от Хаккима. Я уже дал своим людям команду приехать на машине сюда. Они увезут груз в Минск, с ними и поедет Эмилия. Из Минска самолетом долетит до Сочи, ну а там наши люди помогут ей. Скажи мне лучше, когда будем знакомиться с твоим другом, заместителем начальника колонии?

— В любой момент. Хочешь, я его хоть сейчас вызову?

— Не думаю, что это будет правильно. Надо у него побывать, не знаю, хорошо ли, что я и Залина будем устраиваться в колонию одновременно.

— Я не вижу здесь проблем. Вы же друг друга как бы не знаете. Вот только надо решить, в каком качестве тебе туда устраиваться: офицера или инвалида-отставника.

— Я думаю, что надо выбрать второе. Офицеров они обязаны более тщательно отбирать, чем вольнонаемных.

Обсудив эти вопросы, все принялись за обед, а затем Василий, попрощавшись, ушел. Он продолжил знакомство с городом, в газетном киоске купил карту-схему города. Разыскал на ней Управление внутренних дел, ФСБ и, не мешкая, по очереди осмотрел их на расстоянии…

Глава 42. Разведка

На следующий день Василий взял такси и поехал к колонии, где, скорее всего, ему вскоре предстояло работать. Огромная территория, обнесенная высоким, не менее пяти метров, бетонным забором с рядами колючей проволоки поверху. На углах забора возвышались сторожевые вышки. Даже без бинокля хорошо было видно часовых, вооруженных автоматами. Васнецов сразу же обратил внимание на прореху в охране колонии. Прожекторы, установленные на вышках, были направлены только в глубь территории, а пространство с внешней стороны забора никак не освещалось. Василий поднялся на небольшой лесистый косогор и увидел крыши тюремных зданий. Строения были в один-два этажа. Он решил обойти территорию колонии по периметру, а так как, чтобы не привлечь к себе внимания, он передвигался на значительном расстоянии, то затратил на такое путешествие не менее двух часов. Убедился, что внутрь колонии можно попасть только через одни большие металлические ворота и находившуюся рядом калитку. Некоторое время понаблюдал за тем, как работает охрана при въезде и выезде через ворота автомашин. Досматривали по всем правилам: применяя металлоискатель, зеркала для осмотра днища, используя собак; солдаты делали свое дело достаточно профессионально.

Изрядно устав, Василий решил возвращаться обратно. Поймать такси или хотя бы попутку оказалось нелегко. В этой части города машины появлялись очень редко, и перед Васнецовым замаячила безрадостная перспектива топать до города пешком. На всякий случай он стал голосовать и грузовикам. Это и выручило — его подобрала «Газель», и вскоре он был в центре города. Идти пешком домой, хоть отсюда было не очень далеко, сил уже не было, и Василий взял такси. Дома сразу же принялся за еду, а затем решил, что никуда больше не пойдет, тем более что на следующий день ему предстояло сватовство. Вера Кулакова пригласила к себе домой в гости заместителя начальника колонии. Туда же должен был прийти и Василий. Там и будет проходить, как, смеясь, сказала Вера, это самое сватовство. С мыслями об этом свидании Василий и завалился спать.

На следующий день он проснулся как обычно, в шесть часов. Почти час нагружал свой организм физическими упражнениями: наклонами и приседаниями, отжиманиями от пола, прыжками и бегом на месте, боем с тенью. После этого легкую футболку было хоть отжимай — столько пота вышло из него. Принял душ, побрился и прямо в трусах и майке принялся за завтрак. К девяти часам он уже был готов выйти из дома. Но было еще рано, так как Вера сказала приходить к часу, объяснив, что раньше ни она, ни Постников не смогут уйти с работы. Но Васнецов обратил внимание, как Вера при этом отводила в сторону глаза, стараясь говорить об этом буднично, уж слишком подчеркивая безразличность, поэтому у него неожиданно появилась мысль выйти из дома раньше. Не мешкая, он собрался и вскоре оказался на улице. Тормознул такси и минут через двадцать уже был в другой части города. Вышел из машины за несколько кварталов от дома, где проживала Кулакова. Увидев впереди нужную девятиэтажку, он обошел ее стороной и вскоре оказался во дворе этого дома. Все пять подъездов были как на ладони, но Васнецова интересовал только средний — третий подъезд. Именно в нем на четвертом этаже и проживала Кулакова. Нет, Василий совершенно не испытывал чувства ревности к Вере, в душе он ее называл не иначе как телкой, но ему было интересно знать, насколько искренна она с ним. Он подозревал, что для «лагерника» Постникова вряд ли интересна встреча с «родственником» Веры, ему наверняка захочется получить от нее и радости секса.

«Мне назначено на час, — думал Василий. — Значит, если мое предположение верно, этот подполковник придет гораздо раньше. Сейчас — начало одиннадцатого…»

Василий вошел в один из подъездов соседнего дома и остановился на лестничной площадке между первым и вторым этажами. Через окно весь двор и стоящий напротив дом, где находилась квартира Кулаковой, хорошо просматривались. Василий приготовился к длительному ожиданию. Он ни секунды не сомневался: Постникова он узнает, даже если тот будет не в форменной одежде. Василий сам не смог бы ответить, по каким признакам он собирался опознавать ловеласа, он полностью доверился своей интуиции. Глядя на пустынный двор, подумал: «А ведь здесь очень удобная позиция для киллера: расстояние до подъезда — шестьдесят метров, стоит открыть фрамугу, и, если снайперка с оптическим прицелом, да еще и с глушителем, то нормальному стрелку больше одного патрона тратить не придется. И подъезд, смотри, словно вымерший, тишина — как на кладбище». И вдруг он увидел, как во двор вошел мужчина в темной куртке, кепке с козырьком. Он шел достаточно быстро и за время, которое он потратил на преодоление пространства, дважды взглянул на часы. Мужчина пытался вести себя как жилец дома: по-хозяйски посматривал по сторонам, но Игнат хорошо видел, как тот пытается демонстрировать уверенность и обыденность своего появления во дворе. Для опытного наблюдателя, каким был Василий, было достаточно нескольких мелких, но убедительных штрихов.

«Постников! — подумал Василий и взглянул на часы. — На целых двадцать две минуты опоздал. Где ж твоя, подполковник, офицерская точность? Хотя, пардон, точность — это вежливость снайперов».

А мужчина уже входил в нужный подъезд. Василий с улыбкой подумал: «Плыви, плыви, капитан дальнего плавания сексуального океана!»

Постояв еще несколько минут, Василий достал из кармана мобильник и набрал номер Кулаковой. Почти сразу же услышал ее голос. Спросил:

— Вера? Привет!

— А, Вася? Привет!

— Ну как, все идет по плану?

— Да, конечно. Через полтора часика я поеду к себе, но по дороге мне надо заскочить в два места по делам. Так что ты приходи, как и договаривались, к часу, чтобы не торчать до моего прихода у дверей.

— Я и не смог бы раньше прийти, так что буду ровно в час. Пока!

«Вот сука, — подумал Игнат, — слаба на передок, но наглая на язык».

Он выждал еще пару минут и решил уходить. Внизу послышался скрип, а затем громко хлопнула входная дверь, раздались тяжелые шаги. Двигались двое, они громко продолжали разговор, начатый еще на улице. Василий затаился за ограждением лифтовой шахты. Он решил: если они войдут в лифт, то он останется незамеченным, а если пойдут по лестнице вверх, то он спокойно пойдет им навстречу. Но пришельцы, продолжая болтать, остались внизу, и Василий понял, что они возятся с замком на дверях то ли каптерки, то ли бытовки, которую он заприметил, когда проходил через площадку у входа в лифт. Василий решил выждать, пока пришельцы скроются. Скорее всего, один из них возился с замком, зато второй находился в хорошем настроении. Он травил анекдот: «Сидят два друга и пьют водочку.

— Как ты думаешь? — спрашивает один. — Кто виноват, что в стране так хреново — коммунисты или демократы?

А второй отвечает:

— Бабы виноваты! Нарожали дураков!»

Наконец замок поддался, и мужики скрылись за дверью. Василий с улыбкой спокойно вышел из подъезда.

Свободного времени было много, и он решил направиться к пивбару, который заприметил, когда двигался по улице. Шел вразвалочку, не торопясь, пытаясь представить, что сейчас делается в квартире Кулаковой. В этот момент в кармане запищал мобильник. Василий достал аппарат и ответил. Звонил Комаров. Он кричал во весь голос:

— Васек, братан, привет! Это я — Комаров. Как у тебя дела?

— Привет, Саша! Дела идут нормально. Как вы там, с Витьком? Готовитесь в дорогу?

— Да, у нас тоже порядок. Тачку поставили на техобслуживание, сегодня забрали, как новенькая. Слушай, Васек, а мы же с Витькой твое задание выполнили. Все сделано чисто и аккуратно, так что поздравь нас, а мы тебя поздравляем!

— Молодцы! Но хватит об этом, приедете и все расскажете. Завтра жду!

Василий сунул мобильник в карман и удовлетворенно хмыкнул: «Одна задача решена. Другим телепидорам будет наука! Сейчас надо выполнить приказ Хаккима, ну а затем с хорошим счетом в банке какой-нибудь небольшой страны на берегу моря можно и обратно в Чечню. Создам свой отряд славянских моджахедов и славно повоюю!» С хорошим настроением он небрежно толкнул рукой входную дверь в пивбар…

Ровно в час Василий входил в квартиру Кулаковой. Сразу же определил: хозяйка и гость хорошо выпили, и как они ни хорохорились, пытаясь скрыть свое состояние за показным весельем, даже сами понимали, что это им не очень удается. Вера представила Игната Постникову:

— Сергей Петрович, а вот и он — Василий Кириллович Васнецов. Мне очень жаль, что у него инвалидность третьей группы, офицер он стоящий, умеющий дело делать.

— Здравствуй, здравствуй, — радушно произнес Постников, протягивая гостю руку. — Мне Вера Федоровна за эти пять минут, прошедшие после моего прихода, уже все уши прожужжала: «Возьмите на работу моего родственника, возьмите на работу…» Вижу, что не зря просит. Ну что, давайте пообщаемся. Меня зовут Постников Сергей Петрович, я подполковник, служу в колонии ну очень строгого режима, пока заместителем…

— Ничего, — перебила его Кулакова, — я уверена, что вы скоро будете там первым.

— Ну, это уж как начальство решит, — стараясь выглядеть как можно скромнее, заметил Постников и продолжил: — Возвращать тебя на аттестованную службу мне было бы сложнее. Сам знаешь, с тебя надо было бы снимать группу инвалидности, отправлять на медкомиссию и так далее, волокиты не оберешься… Ну а если на неаттестованную должность — это другое дело. Вот я уже, считай, целых пять минут думаю, куда тебя пристроить. Скажи, Вася, ты не боишься зэков?

— Кого? — Василий сделал вид, что не понял.

— Зэк — это заключенный, отбывающий срок. А у нас колония особая, квартируют в ней бывшие бандиты, террористы разные, многие из которых так и не увидят свободы. Все они очень опасные, терять им больше нечего.

— Дальше Кушки не пошлют, — пошутил Василий, вспомнив поговорку.

— Вот-вот, вижу, что понимаешь.

— А куда вы его пристроите? — поинтересовалась Вера и, не дожидаясь ответа, всплеснула руками: — Ой, мальчики! Что же это мы в прихожей торчим, прошу к столу!

Они прошли в зал, где устроились в креслах за журнальным столиком, на котором стояли распечатанные бутылки с коньяком и водкой. Постников, желая скрыть, что он уже нетрезв, поспешил налить:

— Ну что? Как говорится, вздрогнем.

— За знакомство! — произнес Василий.

— За дружбу! — предложила Кулакова.

— И за совместную работу! — как бы подвел итог Постников, и все выпили.

Подполковник потянулся за маринованным огурчиком и продолжил прерванный разговор:

— Так как? Не испугаешься убийц, бандюг, террористов?

— А чего их бояться? Я же человек военный, кое-что в жизни повидал.

— Понимаешь, мне нужен начальник хозяйственного отдела. Объем работы большой. Это и питание зэков, это обеспечение чистоты в колонии, обмундирование контингента, ремонтные работы и масса других обязанностей.

— Но не надо же будет заниматься аттестованным составом, вооружением, форменной одеждой и прочим?

— Нет, это проблема других. У нас в колонии есть небольшое производство. Там изготавливают кое-какую мебель, вешалки, кровати и прочее.

— Ну что ж, — уважительно заметил Василий, — работа достойная, главное, интересная.

— Вот и хорошо, — произнес Постников, — жду тебя завтра ровно в девять утра у себя.

Он потянулся за бутылкой и, разливая коньяк, произнес:

— Давайте выпьем за нового работника нашей очень важной колонии.

Не прошло и получаса, как Постников заторопился на работу, да и Кулакова тоже нетерпеливо посматривала на часы. Хозяйка быстро убрала посуду со стола, и они втроем вышли из дома. Оказалось, что за углом Постникова дожидалась служебная машина, а Вера предложила Василию подбросить его домой на своей.

Когда они уже находились в машине, Вера удовлетворенно произнесла:

— Видишь, как все получилось!

— Да, быстро, четко и красиво. Права была Антонина, которая говорила, что он влюблен в тебя по самые уши…

— Это, конечно, так. Но я же не из тех, кто под первого встречного ложится.

«Вот сука! — подумал Василий. — Ты же не только на передок слаба, да еще и лжива до беспредела».

Он тут же сменил тему:

— Завтра у меня очень сложный день будет. Утром в колонию, а в три часа прибывает груз. Сегодня ночью приедут мои люди из Минска.

— Я помню. Я заказала им гостиницу.

— Я им сказал, чтобы они ехали прямо туда. Там есть охраняемая стоянка, а машина у мужиков крутая, того и смотри, ноги приделают.

— Там они и будут дожидаться тебя?

— Да, пусть отдохнут. После колонии я вместе с ними встречу груз, к этому времени ты подготовь эту, как ее, Эмилию. Она уедет с моими людьми. Они бывшие афганцы, к ним будут меньше придираться менты.

Вскоре Василий был дома, но прошло полтора часа, и он снова вышел из подъезда. Решил продолжить изучение города и возможных путей для вывоза из него освобожденных из колонии моджахедов.

Посты ГАИ находились на трех дорогах, выходящих из города. Но было еще девять дорог, в том числе три обыкновенных, типа проселочных, на которых никаких постов не было. Василий понимал, что в случае тревоги эти дороги могут быть тоже заблокированы. Он был опытным человеком и смог по карте города определить, в каких районах есть пути, по которым можно будет выехать из города на машине. Потом решил все проверить на месте. На такси приехал в один район, который почти полностью состоял из частных одно- и реже двухэтажных домов. Отпустил такси и, ориентируясь по карте, осмотрел окраины. Убедившись в наличии трех вполне пригодных дорог, по которым запросто можно выбраться из города, он снова поймал такси и переехал в другой район. Там снова нашел три выезда из города. Опять поймал такси и вскоре оказался в очередном окраинном районе. Здесь были в основном многоэтажные дома, и он наметил только один пригодный путь. Не мешкая, опять на такси перебрался в северную часть города. Побродив по окраинным улочкам, определил еще два пути. А затем в хорошем настроении, перехватив свободное такси, поехал домой. Там он сразу же взялся за изучение карты области. Василий прекрасно понимал, что в случае побега из колонии по всей территории области и прилегающим к ней районам будут вестись поисковые действия. О вывозе людей из города поездом нечего было и думать, это нереально.

«Ну что ж, буду искать варианты», — решил он и завалился спать. Впереди был трудный день.

Утром следующего дня, в восемь тридцать, за ним заехала Кулакова, и они поехали в колонию. Постников был на месте, но у него были сотрудники, и Вера с Василием в ожидании, когда подполковник останется в кабинете один, прогуливались по довольно длинному коридору второго этажа.

— А когда Залина придет устраиваться?

— Завтра, ее Тонька приведет. Имей в виду, с Залиной ты незнаком.

— Само собой, — кивнул головой Василий и спросил: — Скажи, а в городе нельзя подыскать подходящее место, где бы можно было беглецам переждать восемь-десять дней?

— Буду искать… Но ты же не представляешь, какой кипеж поднимется в городе! Каждый дом, каждое строение по пять раз проверят.

— Понимаю, но ты же знаешь, что будет твориться и в области, и на прилегающих территориях к нашему региону? Поэтому надо проработать несколько вариантов: сразу же после побега покинуть город или же зашиться где-нибудь в норе и выждать. Деньги у нас есть, содержать всю группу сможем. Вопрос только в том, где содержать?

В этот момент дверь кабинета Постникова открылась и в коридор вышли три офицера, а за ними — сам Постников. Он был в форменной одежде и поэтому казался более подтянутым. Его лицо осветилось улыбкой:

— Заходите, извините, что задержал вас немного. Сами знаете — служба.

Они оказались в довольно большом кабинете с обшитыми полированными щитами стенами. Вдоль окон — длинный стол для совещаний, у самой большой стены что-то наподобие книжной стенки, на полках — книги, какие-то фигурки из дерева, скорее всего, творения рук спецконтингента, несколько фотографий. Хозяин пригласил гостей к большому письменному столу. Они устроились за приставным столиком, а Постников — в своем мягком кресле. Он протянул несколько заранее приготовленных бланков Васнецову:

— На, держи, Василий Кириллович, заполнишь анкету учета кадров. Напишешь автобиографию, только подробно пиши, потом заявление: прошу, мол, принять меня на работу в качестве начальника хозяйственного отдела, ну и приложи три фотографии четыре на пять сантиметров… Да, еще возьми у врача справку, что у тебя нет инфекционных болезней, скажем, туберкулеза, дизентерии, сифилиса и прочего, — при этом Постников весело рассмеялся, — хоть последняя болезнь здесь не помеха. Весь контингент мужики, а ты, как я думаю, не голубой. Хотя в прямом подчинении у тебя будут и женщины: бухгалтеры, кассиры, уборщицы служебных кабинетов, продавцы магазина для зэков…

— Василий Кириллович, — взмолилась Кулакова, — вы ему столько бланков надавали, что, когда ваши кадровики разошлют в разные стороны запросы, ответы могут и через месяц, и через два, а то и позже прийти. Ему же работать надо…

— Не беспокойся, дорогая, Постников, как говорится, не первый год замужем, знает, что делать… Никаких запросов делать не буду. Запрошу в спецотделе о судимости, и все на этом.

— Спецотдел же у нас в УВД, — облегченно сказала Кулакова. — Если не возражаешь, подпиши требование, а я, чтобы время не терять, сама забегу в спецотдел, девочки проштампуют.

— Нет вопросов, — Постников потянулся в нижний ящик стола и достал бланки, подписал три из них и протянул Кулаковой. — На, действуй. Не забудь только его данные внести.

— Ты дай еще три. У Василия же есть две сестры и брат. Надо же на всю семью запрос сделать.

Постников молча потянулся за новой партией бланков запроса, подписал пять и протянул любовнице:

— На всякий случай пару лишних, вдруг испортишь какой… — и взглянул на часы. — Ну что, ребятки, мне пора. Через пятнадцать минут у начальника совещание. Созвонимся, увидимся.

Когда Вера и Василий были уже у дверей, Постников вспомнил о просьбе Сергейчик:

— Да, чуть не забыл. Верочка, ты передай Антонине, пусть приводит свою подругу завтра не утром, а после пятнадцати часов, а то утром я буду на совещании.

— Хорошо, скажу, — ответила Кулакова, — но имей в виду, ваш мужской коллектив мы разбавляем женщинами. Это для того, чтобы мужикам веселее было.

— Это хорошо. Главное, чтобы не разбавили спецконтингент, а то надо будет и роддом открывать, — он ткнул пальцем в Василия, — а этим ему придется заниматься. Кстати, слышали анекдот?

И увидев, что посетители готовы слушать, рассказал:

— Выступает министр внутренних дел по телевидению и говорит: «Граждане! Если кто-либо из вас еще не сидел, то знайте, это не ваша заслуга, а наши недоработки!»

— Побольше бы таких недоработок, — заметил Василий и первым шагнул в дверь.

Когда они оказались за пределами колонии и сели в машину, Вера спросила:

— Ну как он тебе? Чумоватый немного.

— Мне кажется, что у него голова со смещенным центром тяжести… Самоуверенный.

— Он не так прост, как кажется. Многих сотрудников, толковых офицеров, «сожрал». Любит только похвалу, видит себя уже в должности начальника колонии и даже выше. А ведь сам — тьфу и разотри. Еще недавно был на небольшой должности. Отличился тем, что смог поймать двух беглецов: те в лесу спрятались, решили затаиться и выждать, а он солдат именно в этот лес и направил. Имей в виду, его вербовать нельзя, играть только на самолюбии. Обид не прощает, упрямый и сволочной. Ему, как тому ослу, невозможно доказать, что он — осел.

— Да, это так. Особенно опасен ферзь, который когда-то был пешкой. Отвези меня домой, мне же сегодня гостей надо ждать. Кстати, где Багдасарова, она успевает?

— Хорошо, что ты вспомнил. Знаешь, Эмилия не поедет. Ее папенька решил подержать немного в другом каком-то месте.

— Ну что же, баба с возу — кобыле легче. Тогда ты меня к гостинице подбрось, с мужиками поговорю, деньжат дам, проинструктирую. Не хочется, чтобы надрались они, уж очень выпить любят…

Встреча была бурной. Сиватин и Комаров, наперебой стараясь подчеркнуть собственные заслуги, стали рассказывать о выполнении задания. Василий приподнял руку:

— Стоп, мужики! Стоп. Если вы будете хороводить, то я ни хрена не пойму. Давай, Саша, говори ты первым.

— В общем, сели мы этому тележурналистику на хвост, не жалея времени и сил, следили за каждым его шагом. Увидели, он за рулем своей машины направился в сторону аэропорта. Обогнали, по дороге Витек переоделся в камуфляж, километров за шесть до аэропорта мы остановились. Для балдежа открыли крышки капота и багажника, ну понимаешь, вроде ремонтируем.

— Домкрат рядом на асфальт положили, — попытался продолжить Сиватин, но Комаров резко перебил его:

— Замолкни, Витек, не мешай, — и продолжил: — Короче, тормознули его. Витек у него спрашивает насос, а я рванул дверку справа, пушку к морде подставил: «ОМОН, — говорю, — глуши движок!» Мы ему тут же браслеты на руки и в джип усадили. Его машину на ключ, а сами на джипе в лес, там как раз съезд с трассы был. Отвезли подальше, вывели, а он выть начал, проситься. Мы его и пришили…

— Я ему две пули всадил, — вставил Сиватин, но Комаров добавил:

— Всадить-то всадил, а мне пришлось добивать. Бросили его в кустиках, а сами возвратились на трассу. Витек сел за руль и подул к аэропорту. Я на джипе следом. Оставили мы машину этого хмыря на автостоянке аэропорта и опять поехали в лес. Быстренько яму вырыли и спрятали его туда.

— Когда его останавливали, пересаживали в джип, уезжали в лес, никто вас не видел?

— Нет, на шоссе ни одной машины не было. Никто не видел.

— Хорошо, сегодня я рассчитаюсь. Сейчас идите в ресторан, хорошенько пообедайте, только ни грамма, поняли? Вам предстоит очень важное дело. Возьмете груз — и в Минск. Там спрячете в надежном месте, смотрите, чтобы место сухое было. Не вздумайте вскрывать, это для вас — смерть! Когда поедете в Минск, правила движения соблюдайте неукоснительно. В случае чего, денег не жалейте. Осматривать груз не давайте, в крайнем случае ментов уничтожайте и смывайтесь с грузом. Он важнее тысячи жизней ментов. Поняли? — и увидев, что дружки дружно кивают головами, сказал: — Тогда готовьтесь. Я заеду за вами часа через два-три.

Он вышел к Кулаковой, и они поехали дальше. По пути договорились, что Вера съездит на работу отметиться, а Василий подождет ее в квартире. Затем она заберет его, и они поедут к месту встречи груза.

Глава 43. Хакким

В последнее время Хакким все больше ощущал тревогу. Он пытался разобраться, в чем дело, что именно вызывает это чувство, но найти ответа не мог. Задание Усамы бен Ладена реализовалось неплохо, все шло по плану. Груз находится на пути в Санкт-Петербург, его люди готовят побег из колонии в глубинке России самых лучших моджахедов. Ему удалось расширить агентурную сеть не только в Чечне, но и в ряде районов России. Его люди беспрепятственно передвигаются по территории России и других республик бывшего Советского Союза. Хакким гордился и тем, что смог создать каналы поставки наркотиков и в Россию, и в Европу. В душе Хакким особенно был рад и горд тем, что он лично прибыл в Чечню и взял на себя все руководство по борьбе с Россией. Он смог разбудить «спящего» агента Багдасарова, четко провести операцию не только по уничтожению элитного подразделения спецназа, взять в плен его командира, но и устроить грандиозную провокацию по дискредитации российских войск…

Но, несмотря на это, тревога в душе росла. Опытный Хакким, не раз бывавший в разных переделках, каким-то особым чутьем понимал, что не все идет так, как ему кажется. Но что? Он снова и снова мысленно просчитывал ситуацию и ничего опасного, непредвиденного не находил. Но все равно тревога заставляла его нервничать. Он безо всякой надобности, не соблюдая, как всегда, сверхосторожности, выходил в эфир, запрашивая у командиров отрядов и групп доклады. Даже с Багдасаровым связался по спутниковому телефону, зарегистрированному в Андорре и переданному тому в Зареченск, уже трижды вел переговоры. Приказал ему обязательно встретиться с Игнатовым и оказать тому всяческую помощь. Затем Хакким связался с отрядом, который должен был прибыть к нему из-под Грозного, уточнил с его командиром маршрут движения, приказал, чтобы после встречи с проводниками во главе с Беланом Гейрбековым двигались не к границе с Дагестаном, а в точку, находящуюся на полпути к границе с Грузией… Хакким, уже в который раз поломав голову над причиной тревоги, отдал команду группе в сорок человек, в которой были и наиболее преданные ему восемь арабов, тоже изменить маршрут, дал ей новые координаты. Именно в этой точке он решил собрать все силы и, круша все на своем пути, уйти на время из Чечни в Грузию.

Хакким находился в состоянии глубокой задумчивости и гнетущей тревоги, когда в палатке появился его ординарец, который ввел незнакомца, измазанного в грязи, заросшего и явно напуганного. Он-то и явился вестником, подтвердившим тревогу Хаккима. Представившись боевиком из отряда Музарбека, сообщил:

— Господин, у меня плохая новость, которую Музарбек приказал мне срочно сообщить вам. Наш человек в бригаде спецназа арестован.

— Какой человек? — стараясь не выдать охватившего его волнения, спросил Хакким.

— Большой офицер. Музарбек сказал, что вы знаете, о ком идет речь.

— Кто его арестовал?

— Сами русские. Кто конкретно, мы пока не знаем, но его взяли в момент встречи с нашим связником на явочной квартире.

«Ну вот тебе и предчувствие беды, — подумал Хакким, — конечно же речь о подполковнике Райкове — самом ценном моем агенте». Стараясь сохранить спокойствие, попытался прояснить ситуацию:

— Ты расскажи подробно…

— Я больше ничего не знаю, — пролепетал посыльный.

Хаккима охватила ярость. Не зная, зачем он это делает, он схватил лежащий на раскладном алюминиевом стуле пистолет с глушителем и в порыве бешенства неожиданно разрядил в гонца почти всю обойму.

— Шакал! Я за вас, идиотов, воюю, а ты посмел прийти ко мне с сообщением, о котором сам ни черта не знаешь.

Гонец, изрешеченный пулями, замертво упал на пол. Хакким громко крикнул ординарцу:

— Уберите эту падаль из моей палатки и другой ковер на пол положите!

Ординарец мгновенно позвал стоявших у входа часовых, и они поспешно вынесли труп.

Хакким вышел следом за ними и медленно побрел по едва заметной тропинке. Предчувствие не обмануло его. Арест ценнейшего агента ставил под угрозу осуществление многих планов. Этого российского подполковника, заместителя начальника штаба одной из самых крупных и боеспособных частей российского спецназа, в задачу которой входило проведение основных действий против боевиков, Хакким очень ценил. О вербовке подполковника Хакким докладывал самому Усаме бен Ладену и заслужил за это благодарность. И вот потерян ценнейший канал получения информации о планах российских войск на Северном Кавказе.

«Да, не зря я чувствовал беспокойство, — думал Хакким, — надо сделать тщательный анализ возможных для нас последствий. В любом случае отряду Музарбека следует срочно сменить базу, уйти подальше, в глубь гор…» Хакким мысленно похвалил себя за то, что еще до получения неприятной информации он отдал распоряжения своим группам изменить маршрут передвижения и места встреч.

Хакким постепенно успокоился и начал продумывать шаги, которые следовало предпринять. Двигаясь в обратном направлении к штабной палатке, Хакким еще раз вспомнил об отряде Музарбека. Первое, о чем мог сообщить Райков, — это об его отряде и людях, которые поддерживали с ним связь.

«Музарбек — преданный мне человек, — думал Хакким, — он беспрекословно выполняет мои приказы. Мне надо сделать все, чтобы сохранить его отряд. Надо прикинуть, что могут предпринять российские войска. В первую очередь Музарбеку надо опасаться авиаудара… Чего же еще надо бояться Музарбеку?» — думал Хакким. Он словно чувствовал, как к отряду Музарбека приближается майор спецназа Роман Ветров…

Покинув Армут, Роман с Муратом в первую очередь направились в селение, где проживала мать Мурата. Находились у нее целый день, пилили и кололи дрова, починили дверь, ведущую в сарай… Здесь им вдруг улыбнулась удача. Роман и Мурат находились в сарае, когда туда заглянула мать. Она была явно чем-то взволнована и по-чеченски что-то сказала Мурату. Тот посмотрел на Ветрова:

— Роман, ты подожди меня здесь, мать зовет меня в дом, о чем-то хочет попросить меня…

Когда Мурат вошел в дом, то чуть не вскрикнул от радости. Он увидел своего старшего брата Магомеда, вместе с которым пришел и Ахмат, милиционер, который помог сбежать Мурату и Роману из камеры задержанных райотдела милиции, где он служил. Прошло буквально пять минут, и Мурат чуть ли не бегом бросился за Ветровым:

— Роман, пошли в дом. Там Ахмет, помнишь, он нам помог сбежать из милиции?

— Конечно, помню, он же и записку в бригаду передал.

— Так вот, — с жаром произнес Мурат, — с ним, не поверишь, мой старший брат Магомед!

— Что ты говоришь?! — воскликнул Роман. — Ты рассказал ему обо мне?

— Да, он приглашает тебя в дом.

— Хорошо, пойдем, познакомимся.

Через минуту они были в доме.

Магомед оказался выше среднего роста, с темными волосами и карими глазами. Небольшая, не совсем ухоженная борода явно шла ему. Он скупо улыбнулся и протянул руку гостю:

— Здравствуйте, я Магомед. Мне мама и Мурат рассказали о вас. Спасибо за спасение моей двоюродной сестры Фатимы. Вы — благородный человек.

— Спасибо, — коротко произнес Роман, но через несколько секунд добавил: — Мне Мурат рассказывал о вас и вашей семье. Я знаю о несчастье, которое постигло вашу семью…

— Да, я пошел к Музарбеку, чтобы отомстить. Но несколько дней назад они ушли в Армут. У них было какое-то секретное задание, они должны были кого-то убить.

Ветров насторожился. Чем больше он расспрашивал Магомеда, тем больше склонялся к мысли, что двое из тех троих, которые пришли ночью к Фатиме, скорее всего, и есть убийцы отца Магомеда и Мурата. Роман начал уточнять у Магомеда приметы тех, кто направился из отряда в Армут, а сам корил себя за то, что плохо запомнил приметы бандитов, напавших на дом Фатимы.

Но Мурат, сначала безразлично относившийся к рассказу старшего брата, стал прислушиваться к его словам все с большим интересом. Вдруг он дернул за руку Ветрова:

— Роман, так это те бандиты, которые пришли в Армут, чтобы убить Фатиму и Эмму!

— Вот и я все больше склоняюсь к такому выводу, — кивнул Ветров.

В комнату вошла мать:

— Пойдемте обедать.

Все устроились за деревянным столом и с удовольствием принялись поедать скромную, но вкусную пищу.

А после обеда мужчины снова уединились, теперь уже в дальней комнате. Ветров попросил:

— Магомед, а ты слышал, что в отряде есть пленный офицер?

— Да, я его видел. Он сам пришел в отряд и сказал, что лучший в бригаде спецназа из Грозного. Там у Музарбека есть свой человек, мне сказал один из помощников Музарбека, что тот человек очень большой командир, полковник или подполковник. Музарбек послал связника в Грозный, но ответ пока не поступил и поэтому держат этого офицера в отдельной палатке под охраной. Правда, охрана нестрогая, мне кажется, что если бы офицер захотел, то смог бы легко убежать…

— А как его фамилия?

— Не знаю.

— А как ты покинул отряд?

— Сказал Музарбеку, что мне надо проведать детей. Он же знает, что мать растит пятерых детей.

— Ну и как, отпустил?

— Скривился, но отпустил. Сказал, чтобы через двое суток был снова в отряде.

— Сколько человек в отряде?

— Вчера оставалось вместе с Музарбеком четырнадцать человек. Он немало боевиков потерял в последнее время. Люди ему не верят и не хотят идти в отряд. Хакким обещал Музарбеку дать пополнение.

— А что за люди в отряде?

— Все самые верные главарю, в большинстве его родственники.

— Много жизней на их совести?

— Они с ног до головы в человеческой крови. Они, как и те двое бывших милиционеров, которые напали на мою семью, а затем сбежали в банду, настоящие бандиты и террористы. На их счету десятки и десятки человеческих жизней.

Ветров все больше убеждался, что Магомед ничего плохого властям не сделал, но не сдержался и спросил:

— Магомед, а тебя не заставляли убивать? Ты принимал участие в каких-либо операциях?

— Не успел. Я сам жаждал удобного момента, чтобы отомстить за отца.

— Скажи, как ты отнесешься, если я предложу тебе принять участие в уничтожении отряда? Мы вместе отомстим за смерть твоих близких и жителей многих селений.

— Кто пойдет с нами? Спецназ?

— Нет, ты, Мурат и я — это и будет наш спецназ.

— Не маловато ли нас?

— Нет, не мало. Каждый может действовать за пятерых, ведь мы мстим бандитам. Ну как, решаешься?

— Я готов.

— Отлично, тогда давайте обмозгуем, как будем действовать. Кстати, как далеко база отряда?

— Если сейчас пойдем, к вечеру будем на месте.

Ветров попросил Мурата, и тот принес небольшой лист бумаги, вырванный из ученической тетради. Магомед, неумело водя карандашом по листу, начертил схему базы. Показал, где штабная палатка, указал, где содержится пленный, как расположены другие четыре палатки и где находятся посты. Оказалось, что подходы к лагерю охраняют всего трое, по одному на тропах, по которым можно приблизиться к лагерю.

— Понимаешь, — объяснял Магомед, — посты не должны принимать бой. Они обязаны предупредить о приближении противника.

— А каким образом? — спросил Ветров.

— По радиостанции. Каждому из тех, кто заступает на пост, выдается небольшая карманная радиостанция, которая постоянно на связи с командиром. Если он спит, то рядом с ним дежурит его помощник. Все рассчитано таким образом, чтобы отряд за три-пять минут мог занять оборону или же покинуть территорию базы. Поэтому все спят не раздеваясь, у каждого рядом — оружие.

Ветров задумчиво грыз кончик карандаша:

— Слушай, а как обойти посты?

— Днем можно, а ночью на ощупь — опасно, можно в пропасть сорваться:

— А в какое время посты меняются?

— Через каждые шесть часов.

— Как далеко от базы находятся посты?

— Вот на этой тропе метров четыреста, на этой — триста-триста пятьдесят, а вот на этой — она самая большая, вернее, широкая, пост находится на расстоянии километра, не меньше. Эта тропа представляет наибольшую опасность. Именно по ней Музарбек больше всего ждет появления российских войск. Кстати, вчера Музарбек приказал нести дежурство на этом посту не по шесть, а по четыре часа. Таким образом, он увеличивает частоту появления своих боевиков на тропе.

— И что, ночью не сможем обойти этот пост?

— Ночью точно не сможем, здесь скалы очень крутые, на них ни деревца.

— Ясно! — Ветров решительно хлопнул ладонью по листку бумаги. — Предлагаю не тянуть и двинуться к базе. Нет возражений?

Мурат и Магомед сразу встали. Не прошло и десяти минут, как они с двумя автоматами и пистолетом, которые вместе со своим автоматом принес в селение Магомед, шагали в сторону гор. Чуть впереди двигался Магомед. Он вдруг обернулся и произнес:

— Да, я не успел сказать: недалеко от базы находится хорошо замаскированный склад Хаккима. Там оружия не меньше, чем на батальон.

— А какое оружие?

— Пулеметы, автоматы, штук двадцать зенитно-ракетных комплексов, гранатометы, мины разные и многие сотни тысяч патронов. Поэтому Хакким и держал наш отряд вблизи от склада. Я об этом случайно узнал.

— Магомед, а ты не знаешь, где двое моих товарищей захоронены?

— Знаю, покажу. Их лично Музарбек расстреливал.

— Магомед… Мурат, очень вас прошу, давайте эту суку живьем возьмем. Век не забуду, мужики!

— Хорошо, Роман, — на правах старшего ответил Магомед, — мы постараемся. Тяжело это сделать, но в интересах государства надо. Ведь он, гад, приказал убить моего отца…

Глава 44. Расплата

Они передвигались довольно быстро, поэтому оказались в районе нахождения банды еще до наступления темноты. Начали медленно и осторожно приближаться к месту нахождения наблюдателя, который устроился на самой большой тропе. И вдруг Магомед остановился:

— Стойте! Как это я сразу не сообразил. Меня же все знают в лицо. Дальше я пойду один, вы можете следовать за мной на расстоянии. Я ликвидирую наблюдателя на его посту — и делу конец.

— А что, это идея! — похвалил Ветров. — Но надо это сделать без шума.

— У меня есть ножик, — сказал Магомед, вытащил из ножен, висевших на брючном ремне, кинжал и потрогал лезвие пальцем. — Он очень острый. Это хорошо. Ну, я пошел.

Роман и Мурат двинулись следом только тогда, когда Магомед скрылся за ближайшим поворотом. Вскоре в тишине они услышали возглас:

— Это ты, Магомед?

— Я, привет, Аслан!

— Что, уже побывал дома?

— Да, командир приказал не задерживаться. А ты давно стоишь? Когда смена?

— Через час. Сообщить Музарбеку, что ты пришел?

— Сообщи…

До ушей Романа и Мурата донесся негромкий вскрик, и через несколько секунд они услышали негромкий голос Магомеда:

— Все в порядке! Идите сюда.

Мурат и Роман бегом бросились к Магомеду.

Втроем быстро оттащили труп за большой осколок скалы, наспех прикрыли камнями и осмотрели оружие бандита. Автомат Калашникова и четыре полных магазина к нему, особенно обрадовались пистолету с глушителем. Магомед пояснил:

— Аслан часто исполнял роль палача. По приказу Музарбека он застрелил местного жителя, который случайно напоролся на базу отряда. Мне рассказывали, что в прошлом году, когда сюда приходил Хакким, по его приказу Аслан из этого пистолета убил троих боевиков, которых Хакким заподозрил в измене.

Ветров озабоченно посмотрел вдоль тропы в сторону базы:

— Как я понял, до прибытия смены осталось уже меньше часа. Что будем делать?

— Ты не знаешь, идти ли нам в отряд или дожидаться смены?

— Именно это.

Магомед взял в руку радиостанцию, а она, словно по волшебству, вдруг ожила, и все услышали голос: «Пятый, пятый! Я центр! Прием!» Тот, кто запрашивал, говорил по-чеченски. Но Ветров понял его и тихо обратился к Магомеду:

— Ответь, скажи, что все в порядке.

Магомед поднял станцию к лицу:

— Центр! Я пятый, у меня порядок.

— Хорошо. Жди смену, он уже выходит. Проинструктируй его, раньше в этой точке он не был.

— Понял, — ответил Магомед и некоторое время еще продолжал держать станцию у рта. Но связь прекратилась. Ветров облегченно произнес:

— Кажется, все нормально. Предлагаю дождаться следующего наблюдателя, уберем его, а затем двинемся к отряду.

— Правильно, сюда он будет идти без опасения, и его легко будет убрать. Кому это делать, мне?

— Если хочешь, могу я. Только дай мне твой кинжал, — попросил Ветров.

— Послушайте, — подал голос Мурат, — у нас же есть пистолет с глушителем и две полные обоймы.

— Не торопись, дорогой, — возразил Роман, — пистолет с глушителем нам еще пригодится. Уберу его холодным оружием.

— Нет, Роман, — глухо, но твердо возразил Магомед, — все бандиты этого отряда — мои кровники. Я дал тебе слово не уничтожать Музарбека, прошу тебя, дай и ты мне рассчитаться с ними.

— Хорошо, Магомед, действуй. На всякий случай я буду рядом, приготовлю эту игрушку, — и Роман похлопал по пистолету с глушителем. Они приготовились и стали ждать. Томительно тянулись минуты, напряжение — до предела. Но вот послышался голос Магомеда:

— Стой! Кто идет?

— Аслан, это я, привет! — ответил гортанный голос. Ветров находился за большим скальным обломком и видел, как в пяти-шести метрах от него сблизились две фигуры, и тут же пришелец воскликнул:

— Магомед?! А где Аслан?

Больше он не успел сказать ни слова. Магомед нанес удар мгновенно, и пришелец, ойкнув, мешком опустился на тропу. Быстро обыскали. В кармане куртки нашли две гранаты, две запасные обоймы к пистолету, фонарик. Сняли с плеча автомат, стащили с туловища «лифчик» с четырьмя запасными магазинами с патронами, из-за пояса достали пистолет «Беретту» испанского производства. Ветров удивленно сказал:

— Смотри-ка, у каждого по автомату и пистолету…

— Я же тебе сказал — склад рядом, — пояснил Магомед и спросил: — Ну что, командир, вперед к базе или попытаемся убрать дозоры на других тропах?

— Видишь, уже почти темно. Когда в отряде ложатся?

— Как стемнеет, так устраиваются в своих палатках. Костров в темноте разжигать, даже пользоваться фонарем или спичкой строжайше запрещено. Свет от аккумулятора горит только в штабной палатке, где находится Музарбек и один из его помощников, он же радист. Палатку тщательно изолируют, чтобы свет не был виден.

— Внутри базы часовых не выставляют?

— Раньше они были, но теперь, когда численность отряда уменьшилась, еле успевают менять дозоры на подступах. Так что, идем в отряд?

— Да, дорогой, идем! — решительно произнес Ветров.

Прежде чем уйти, они оттащили второго мертвого бандита за камни и спрятали его автомат. Сейчас они были уже вооружены превосходно: у каждого по автомату и пистолету, много запасных патронов. По пути к лагерю договорились, что Ветров и Мурат войдут в штабную палатку, уничтожат помощника главаря, его самого свяжут и закроют рот кляпом, а только затем приступят к ликвидации остальных. Несмотря не то что идти надо было не более километра, двигались долго. Уже наступила темнота, совершенно ничего не было видно. Магомед двигался первым, держа за руку Романа, а тот — Мурата. Наконец цепочка приблизилась к месту. Прошли шагов двадцать, и Магомед, остановившись, пальцем показал на чуть заметный силуэт палатки. Тихо прошептал:

— Здесь Музарбек.

Ветров, потянув за руку Мурата, приблизился к палатке и нащупал вход. Осторожно начал открывать молнию. Хорошо, что внутри слышалась негромкая речь, — это работал радиоприемник. Ветров чертыхнулся в душе: «Черт бы меня побрал, не предусмотрел, что вход в палатку на молнии. Хорошо, что приемник шумит, а то пришлось бы хреново».

Наконец он отвел в сторону клапан входа и увидел перед собой темную занавеску, по сторонам и снизу которой была видна светлая полоска. Музарбек не желал находиться в темноте. Ветров одним движением откинул полог и шагнул внутрь. Первым делом он всадил пулю из пистолета с глушителем в лоб бандиту, сидевшему у небольшой радиостанции, и мгновенно перевел ствол на ошарашенного Музарбека:

— Молчать! Один звук или движение — и ты покойник! Понял?

Музарбек был ошарашен и единственное, что смог сделать, это в знак согласия кивнуть головой. Ветров тихо сказал:

— Мурат, обыщи палатку. Найди веревку, но сначала запихни ему в рот полотенце. Видишь, рядом лежит.

Ветров встал сбоку от главаря и, приставив к его виску пистолет, тихо произнес:

— Замри, гад!

Мурат быстро засунул полотенце в рот бандиту и так же быстро обыскал палатку. В руках он держал упаковку скотча и связку наручников.

— Видишь, сам себе все приготовил, — усмехнулся Ветров.

Они надели на руки и ноги главаря наручники, заклеили рот скотчем, а затем положили его на пол палатки вниз лицом и третьими наручниками соединили за спиной наручники на руках и ногах.

— Вот так и лежи, отдыхай! — удовлетворенно бросил Ветров. Взял лежавшую тут же одну из гранат и, держа ее у самого лица Музарбека, выдернул чеку и сказал:

— Я положу ее возле твоего бока. Пошевелишься — и полетишь в ад.

Правда, когда Роман клал гранату под бок главарю, он успел вставить чеку обратно. Но Музарбек этого не видел и конечно же считал, что шевелиться нельзя.

Ветров и Мурат вышли к Магомеду. Темнота — полная. Тишина — мертвая. Но Ветров чувствовал себя в своей стихии, он шепотом спросил, где самая большая палатка и сколько там человек.

— Там должно быть трое, — также шепотом ответил Магомед и, взяв Ветрова за руку, повел чуть левее. Приблизившись к палатке, Магомед наклонился к уху брата:

— Мурат, ты останься у входа. Мы вдвоем справимся.

Когда они вошли внутрь палатки, Ветров на мгновение включил фонарик. Да, в палатке спали трое.

— Не выключай фонарь, — негромко сказал Магомед.

Буквально через полминуты Ветров понял, что лично ему делать нечего. Магомед в мгновение ока по очереди расправился со всеми тремя. Они не стали осматривать палатку, только Ветров тихо сказал:

— Возвратимся к Музарбеку, посмотрим, как он там. Заодно фонари возьмем, они слева на какой-то куртке на полу лежат. Я сразу не сообразил их забрать.

Они вошли в палатку. Музарбек, казалось, даже дышать боялся, чтобы не потревожить гранату под боком.

— Берите свет, — кивнул головой на фонари Роман, а сам стал бегло осматривать палатку. Взял лежавшую у постели Музарбека карту, сложил ее и сунул в карман. Полушутя пояснил:

— Еще сожрет с тоски!

Они снова вышли в темноту. Ветров произнес:

— Осталось четыре палатки, на постах — двое, значит, в палатках пятеро.

— Да, один должен охранять пленного.

— В палатку с пленным пойдем в последнюю очередь. Давай, Магомед, веди к следующей палатке.

— Слушай, командир, я подведу тебя к палатке, где находится пленный. Ты побудь около нее, а мы с Муратом справимся сами. Понимаешь, все здесь не люди, они звери. Мы должны рассчитаться за своих родных!

— Хорошо, веди, в случае чего я вас подстрахую. Если понадобится, обозначайте себя коротким включением фонариков.

Братья быстро растворились в темноте, а Ветров остался один в десятке метров от входа в палатку.

«Кто же из наших здесь может находиться? Почему Музарбек так слабо его охраняет? А вдруг перевертыш?..»

Вдруг он увидел у палатки неясную тень.

«Кто это? — подумал Роман. Он стоял и держал наизготовку пистолет с глушителем. — А если он двинется в мою сторону, стрелять? А вдруг это свой?»

Роман стоял, стараясь не дышать, и его слух уловил легкое журчание. Понял — человек вышел помочиться. Прошло не более минуты, и тень растворилась, по характерному шелесту входного брезентового полога стало ясно, что неизвестный возвратился в палатку. Ветрову показалось, что в палатке разговаривают, и он, тихо ступая, приблизился к ней. И действительно, разговаривали двое. Один на чисто русском, второй явно с чеченским акцентом.

Говоривший по-русски спросил:

— А меня не пустишь отлить?

— Нет, ты ходил недавно, теперь терпи до утра, у меня приказ такой.

Ветров понял, что русский располагался слева от входа, а его охранник — справа. Долго задерживаться у входа не стал и отправился на прежнее место, где через пять минут вынырнули из темноты братья.

— Порядок! — тихо сообщил Магомед. — Остался один в палатке, где пленный, и двое в дозоре.

— Входим в палатку с включенными фонарями. Пленный слева от входа, — сказал Ветров и приказал: — Пошли!

При входе фонари ярко осветили палатку, и тут же послышался злой голос. Охранник по-чеченски громко прорычал:

— Ты что, с ума сошел?! Выключи фонарь!

Ему Ветров не дал времени даже разобраться, что горит не один, а три фонаря. Словно легкая хлопушка, негромко щелкнул выстрел, и бандит замертво завалился на спину. Роман перевел луч фонаря на пленного и заметил, что его руки закованы в наручники. Спросил:

— Ты кто?

— А ты кто? — вопросом на вопрос ответил пленник. К этому времени Ветров всмотрелся в его лицо. Он узнал его и буквально вскрикнул:

— Капитан Севрук! Это ты?

— Да, я, а ты кто?

— Я майор Ветров.

— Роман? Откуда ты?.. Я знаю, что тебя арестовали.

— Правильно знаешь, — усмехнулся Ветров. — Я уже, как видишь, свободен. Как ты здесь оказался?

— Надо поговорить, товарищ майор.

Ветров уловил в голосе Севрука служебные нотки, отыскал в кармане убитого ключ от наручников и снял их с рук капитана:

— Разговор потом, а сейчас нам надо разобраться с двумя оставшимися духами.

Роман обратился к Магомеду:

— У тебя радиостанция?

— Да.

— Позывной дозорных знаешь?

— Да. У одного — третий, у другого — четвертый.

— Свяжись сначала с одним из них и скажи, чтобы явился в штабную палатку. Так обоих по очереди и встретим.

Магомед поднес ко рту радиостанцию и негромко по-чеченски произнес:

— Четвертый! Четвертый! Я центр. Прием.

Тут же послышался ответ:

— Центр! Я четвертый, слушаю!

— Четвертый, подойди в штабную палатку, главный вызывает.

— Иду.

— У тебя фонарь с собой?

— Да.

— Можешь включить, сегодня можно.

— Понял, иду.

— Хорошо, — Ветров поднялся с корточек, — пойдемте в штабную палатку, гостя встретим.

Но Магомед предостерегающе поднял руку:

— Роман, ты поговори с другом, а мы с Муратом сами справимся. Я же ему сказал, чтобы с включенным фонариком шел. Так что мы его на подходе встретим. Затем вызову и второго.

— Спасибо, Магомед. Мы будем в штабной палатке. Ее надо тщательно осмотреть.

Братья сразу же ушли встречать дозорного, а офицеры направились в штабную палатку. Севрук коротко сообщил майору, с какой целью он попал в банду. Они вошли в палатку и, увидев Музарбека живым, Севрук воскликнул:

— А чего с этим миндальничать?!

— Не торопись, Сережа, как только наши парни разберутся с оставшимися, мы с тобой его допросим. А пока давай посмотрим, что у него есть в палатке интересного, карту я уже забрал.

Они нашли записную книжку главаря. Записи были сделаны по-чеченски, поэтому расшифровку отложили на потом. Обнаружили с десяток видеокассет и даже пару десятков фотографий, отснятых во время убийств, нападений на военные грузовики. Вдруг у Ветрова задрожали руки. Перед ним лежали шесть фотографий, которые он видел по телевидению, когда ему демонстрировал кадры следователь военной прокуратуры. Увидел Ветров и себя, стоящего у забора, вернее, навалившегося на забор, с автоматом в руках. Увидел и своих офицеров… еще живых…

Севрук обратил внимание на радиостанцию, стоявшую на каком-то небольшом тюфяке. Она была включена, и из нее доносились шум и легкое потрескивание.

— Роман, смотри, наша армейская радиостанция. Наверняка настроена на нашу волну, — он приблизился к Музарбеку и слегка ткнул его носком ботинка. — Ты прослушивал наши радиопереговоры?

Тот согласно кивнул головой, и из его заклеенного скотчем рта послышалось «угу».

Ветров отложил в сторону видеокассеты и фотографии и взялся осматривать палатку дальше. Нашлось очень много важного и интересного, в том числе и копии докладных о злодеяниях бандитов во главе с Музарбеком. Снаружи послышались веселые голоса. Ветров понял: Магомед и Мурат возвращаются, а раз громко разговаривают, значит, все в порядке.

Первым вошел Магомед:

— Все сделано, командир! Бандитов кроме этого, — он ткнул пальцем в сторону Музарбека, — на базе нет.

— Прекрасно, располагайтесь, друзья, — ответил Ветров и повернулся к Севруку. — Сергей, отцепи ему наручники, которые соединяют руки с ногами, сними скотч и посади его. Давай допросим его, а затем подумаем, что делать дальше…

Магомед предложил:

— Командир, если не возражаешь, пока вы с другом будете допрашивать этого гада, мы с Муратом осмотрим все палатки. Ну а если решите его покарать, то очень прошу, разрешите мне отдать ему долг.

Братья вышли, а офицеры, прежде чем начать допрос, еще раз осмотрели палатку. Вскоре в их руках оказались ценные документы. В небольшом, слегка помятом блокноте для записей они обнаружили данные частот для радиопереговоров с Хаккимом, другими бандами и даже с Усамой бен Ладеном.

— Роман, смотри! — тихо воскликнул Севрук. Он показал в блокноте запись о переговорах по радио, которые накануне вел Музарбек с Хаккимом. Из нее следовало, что Музарбек должен сменить место своего нахождения. Хакким указывал точку, куда должен прибыть отряд Музарбека, там встретиться еще с двумя отрядами и в ожидании прибытия Хаккима совершить восемь террористических актов и нападений как на мирные селения, так и на военные объекты и колонны.

Ветров достал из кармана карту и аккуратно развернул ее на полу. Они склонились над ней и сразу же обнаружили интересные пометки. Ветров повернулся к Музарбеку:

— Жить хочешь?

Тот молчал, и Ветров пояснил:

— Еще десяток секунд молчания — и мы отдадим тебя этим людям. Они очень желают рассчитаться с тобой по закону гор за кровь своих близких. Я повторяю вопрос: жить хочешь?

— Кто же не хочет… хочу.

— Тогда честно ответь, что за отряды, которые должны прибыть?

— Один должен прийти из-под Грозного, второй — возвратиться из Грузии. Ему Хакким поручал сопровождать очень ценный груз, направленный в Россию.

— Что за груз? — спросил Севрук.

Музарбек молчал и настороженно поглядывал то на вход, то на боковые стенки палатки. Ветров подумал, что главарь банды боится, что кто-то услышит, и успокоил его:

— Не бойся, Музарбек, никто, кроме нас, офицеров спецназа, тебя не слышит. Так что это за груз?

— Это плохой груз… опасный.

— Чем он опасен? — спросил Севрук. — Ну давай, не тяни резину. Давай, рожай!

— Там бомба…

— Какая бомба?

— Атомная… Вернее, более шестисот килограммов радиоактивного материала, который будет распылен над большим городом.

— Каким городом? — стараясь говорить спокойно, спросил Ветров.

— Не знаю. Я об этом случайно услышал, когда между собой разговаривали двое из отряда, который сопровождал груз.

— И что, они не называли город? — спросил Севрук.

— Говорили, что много русских подохнет, но названия города не упоминали.

Ветров взял карту и подсел к Музарбеку.

— Где сейчас находится Хакким? — Роман ткнул пальцем на отметку, сделанную карандашом. — Здесь?

— Нет, южнее, у самой границы с Дагестаном.

— Вот здесь? — палец Ветрова уперся в другой значок.

— Да.

— А это маршрут твоей банды? — Ветров показал пунктирную линию.

— Да. На карте указаны и маршруты продвижения отрядов из-под Грозного и от границы с Грузией.

— Это их позывные? — Севрук приблизился с блокнотом, где на одной из страниц был написан столбец цифр.

— Да, все же не запомнишь…

В палатку вошли Магомед и Мурат. Оба держали в руках какие-то папки.

— Посмотри, командир, — обратился Магомед к Ветрову. — Здесь списки убитых жителей чеченских сел и даже фотографии моментов убийств!

Он неожиданно, почти не замахиваясь, резко ударил кулаком по лицу Музарбека:

— Шакал! Ты же людей своей крови ни за что убивал! Тебя, гада, надо на костре живьем изжарить и отдать голодным собакам!!

Ветров с трудом успокоил Магомеда, а затем обратился к Севруку:

— Ну что, капитан, предлагаешь?

— А может, покурим, поговорим? — предложил Севрук. Но Ветров понимал, что оставить братьев в палатке с Музарбеком — значит, поставить под сомнение жизнь последнего и одновременно выразить недоверие Магомеду и Мурату, поэтому он спокойно, словно размышляя, сказал:

— Собственно, здесь и думать нечего. Нам с вами, друзья, — он по очереди обвел глазами своих товарищей, — не остается ничего иного, как связаться с бригадой. Давай, товарищ капитан, — он остановил свой взгляд на Севруке, — вызывай бригаду. Помнишь позывные?

— Да, командир, — Севрук присел у армейской радиостанции, щелкнул тумблерами и поднес ко рту микрофон:

— Тайга! Тайга! Я Ветер! Как слышишь меня?

Ветров приблизился к Севруку с улыбкой. Севрук назвал позывной Романа. Капитан снова повторил вызов, и вдруг в динамике послышался то ли радостный, то ли удивленный голос радиста штаба бригады спецназа:

— Ветер! Я — Тайга! Тайга на связи!

Ветров взял протянутый ему микрофон:

— Тайга! Мне нужен срочно ноль-первый! Повторяю, срочно нужен ноль-первый!

— Понял! Будь на связи, сейчас ответит.

Ветров представил себе, как радист отыскивает в таблице позывной «Ветер» и, увидев, что это Ветров, быстро поднимает трубку прямой связи и докладывает:

— Товарищ полковник! На связь неожиданно вышел майор Ветров. Он просит вас.

— Сейчас буду! — бросает в трубку комбриг и, натянув на себя куртку, чуть ли не бегом бросается в штаб.

Через несколько минут Ветров услышал:

— Ветер! Ноль-первый на связи!

Связь была открытой, поэтому Роман начал объяснять эзоповым языком:

— Ноль-первый, я вместе с Капитаном, направленным вами на охоту, нахожусь на квартире старшего брата мальчика, которого направил к вам. Мальчик должен был показать эту квартиру. Вопрос мною вместе с братьями мальчика решен, но нам нужна помощь, так как результаты работы мы не можем освоить. Рядом большой ассортимент.

Роман говорил медленно, членораздельно, давая возможность комбригу осмыслить сказанное. Кажется, полковник Ивняк все понял прекрасно. Он уточнил:

— Ветер, ты подтверждаешь адрес, который знает мальчик?

— Да, подтверждаю. Со мной его старшие братья.

— Хорошо, жди утром прилета врача. Как понял? Помощь вышлю утром. Сможешь продержаться?

— Да, смогу. У нас все в порядке. Работаем на этой же линии.

Закончив разговор, Ветров удовлетворенно произнес:

— Вот так, дождемся утра, сдадим без описи местное хозяйство, покажем склад, откопаем наших погибших товарищей, а затем дальше пошагаем, пока не рассчитаемся с Хаккимом и его головорезами за кровь моих товарищей, за кровь ваших, Мурат и Магомед, родных, за кровь простых жителей мирных селений.

Все, за исключением, конечно, Музарбека, согласно кивали головами. Но не мог знать в этот момент майор спецназа Ветров, что буквально на следующий день его планы резко изменятся…

Глава 45. Зареченск

Рано утром Василия разбудила веселая мелодия, доносившаяся из мобильника. Василий потянулся к тумбочке и взял аппарат. Это была Кулакова:

— Привет, Вась, ты уже встал?

— Ты помогла, встаю.

— Я минут через двадцать заеду к тебе, давай, приводи себя в порядок…

Василий всегда был скор на сборы. До прихода Веры он успел сделать несколько гимнастических упражнений, побриться и перекусить.

Вера буквально ворвалась в квартиру.

— Есть кое-какая корректировка планов. Я только что встречалась с Багдасаровым, — она протянула мобильный телефон и маленький клочок бумаги. — На, возьми, это мобильник для связи с Хаккимом, а это, — она пальцем ткнула в клочок бумажки, — код и номер аппарата Хаккима.

— Что, он с ума сошел? — удивленно произнес Василий. — Неужели ему ничего не говорит история с Дудаевым, которого федералы грохнули ракетой, когда тот разговаривал по мобиле.

— Этот телефон зарегистрирован в Саудовской Аравии, как и аппарат Хаккима. Надо только не выходить на связь регулярно и в одно и то же время. Но это на всякий случай. Поторопись, сейчас поедем на встречу с Багдасаровым, а уже потом направимся встречать груз. Кстати, ты не проверял минчан? Как они?

— Нормально. Вчера врезали, ну а сегодня отдыхают, собираются в дорогу.

Они вышли на улицу и сели в машину. Кулакова соблюдала правила, пожалуй, только тогда, когда горел красный свет светофора. Василий не выдержал такой езды и произнес:

— Какой смысл нарушать?

— Не волнуйся, все гаишники — свои ребята.

— Но не всегда водители машин — свои, смотри, иной не увернется от твоего нахальства.

— Ладно, не ворчи, — примирительно произнесла Кулакова и сбросила скорость. На некоторое время они замолчали, каждый думал о чем-то своем. Василий достал из кармана мобильник, решив поговорить с Комаровым, но телефон заверещал, и, ответив, Василий услышал голос Комарова:

— Привет, Вася! Ты не забыл о нас?

— Привет, я как раз взял в руки мобилу, чтобы позвонить тебе. Как дела?

— Нормально. Балдеем, ждем…

— И правильно делаете, мужики. Наши друзья чуть задержатся, так что до четырех часов отдыхайте. Только ни капли! Дорога, сам знаешь, длинная.

— Это мы усекли… Нам тут с Витьком местные рабыни любви звонили, предлагали себя взамен скуки.

— Ну и как, согласились?

— Они не в нашем вкусе. Сам знаешь, орлы мух не клюют.

— Ух ты, какие вы птицы. Ладно, Саша, не забудьте пообедать и ждите меня в номере. Я пока занят, как освобожусь, появлюсь. Пока.

Василий поспешил закончить разговор, потому что машина стала въезжать во двор огромного особняка. Спросил:

— В этом домишке и проживает твой Багдасаров?

— Он не мой, а вот этот замок-дворец — его. Наверное, не меньше тысячи квадратов будет.

Они проехали глубже во двор, повернули за угол, и Игнат увидел в дальнем углу двухэтажный гараж с тремя въездными воротами. Окна второго этажа свидетельствовали о том, что этаж предназначен не для хозяйственных целей. Кулакова словно угадала, о чем он подумал, и пояснила:

— На втором этаже его охрана живет. Там прекрасные комнаты, кухня, ванная, даже парная…

— А вот у забора рубленый домик, разве это не парная?

— Конечно, баня. Там и парная, и бассейн, и залы отдыха с камином, бильярдом и спортивными тренажерами. Если он вздумает показать дом, не отказывайся. Убедишься, что царские покои — не такой уж шик.

Они вышли из машины и направились к дому. Одного взгляда Игнату было достаточно, чтобы увидеть всю систему технической охраны территории. Здесь и видеонаблюдение, аппаратура слежения в темноте, разумно размещенные прожекторы, по углам — собачьи будки…

Из дома показался высокий молодой крепко сложенный мужчина. Это был явно один из охранников. Он без улыбки на лице жестом пригласил прибывших в дом. Они оказались в большой прихожей, где повесили свои легкие куртки на стойку-вешалку, и прошли в большой зал. Охранник рукой показал направо, где в дальнем углу стояли вокруг большого, из толстого стекла, журнального столика мягкий диван и три кресла. Вера и Василий направились туда, но из боковой двери вышли двое. Пожилой темноволосый, несколько обрюзгший мужчина и лет двадцати пяти девушка. Игнат догадался: отец и дочь Багдасаровы. С дежурной улыбкой на лице Багдасаров поздоровался с гостями за руку, а его дочь — кивком головы. Они уселись за журнальным столиком и хозяин спросил:

— Чай, кофе?

Услышав ответ, он чуть заметно кивнул головой молоденькой девушке в розовом переднике, появившейся из той же двери.

— Ну, как устроились? — вежливо спросил он у Василия. — Мне Вера Федоровна рассказала в общих чертах. Знаю, что вопросы с жильем и работой решены.

— Да, все в порядке, — ответил Василий. — Я тоже кое-что слышал о вас и Эмилии.

— Вы уже давно в Чечне? — поинтересовался у Василия хозяин.

— Четыре года…

— Он — мусульманин, — пояснила Багдасарову Кулакова.

— Да, я знаю. Мне рассказали мои друзья, да и сам Хакким очень лестно отзывался о вас. Кстати, он передал вам мобильный телефон, по которому вы можете лично с ним связаться?

— Да, Вера Федоровна уже вручила его мне. Я понял, что вы мне на словах передадите указания Хаккима?

— Верно, — хозяин выждал, пока домработница и помогавший ей уже знакомый гостям охранник поставят на стол небольшой поднос с кофейником, чашками, вазочки с сахаром, конфетами и печеньем и покинут зал, продолжил: — Он приказал мне достать вам оружие и оказать помощь в проведении операции. Так что я в вашем распоряжении. И еще: Хакким сказал, чтобы груз, который вы сегодня получите и отправите в Минск, оттуда без его команды в Петербург не отправлять. Он сам сообщит, когда это сделать.

— Понял. Скажите, а на какое количество стволов я могу рассчитывать?

— Сколько вам надо?

— Надо будет вооружить пятьдесят пять человек.

— А каким оружием?

— Я думаю, что оно должно быть небольшим. Нужны пистолеты, с пяток укороченных автоматов, ножи, гранат немного… Не помешало бы иметь хоть парочку магнитных и с дистанционным управлением мин, пару пистолетов с глушителями. Неплохо добыть хотя бы пяток наручников, электрошокеров.

— Не мало, но и не очень много, — улыбнулся одними губами Багдасаров. — Ну а в части одежды людям, не в тюремных же робах им оставаться?

Деловитость хозяина все больше нравилась Василию, и он с удовольствием приступил к обсуждению предстоящей операции:

— Вы правы, нужна не только одежда. Понадобится транспорт, как минимум два автобуса, пара легковых машин. Нужно продумать, куда наших людей доставить, где разместить сразу же после побега.

— Кроме всего этого, — добавила Кулакова, — необходимо изготовить паспорта каждому, для этого нужны их фотографии, а это тоже специфика.

— Ну что ж, — согласно кивнул головой Багдасаров. — Давайте все это и обсудим. Я тоже ломаю голову над этой проблемой. Задание сложное. Нельзя сбрасывать со счета и то, что здесь, в Зареченске, находится региональный антитеррористический центр, который возглавляет генерал Ветров. Слишком уж он принципиальный, ни на какие договоры не идет. Мы пытались убрать генерала руками его начальников, Хаккиму удалось скомпрометировать его сына — майора спецназа. Считалось, что дело сделано, а оказалось, что нет. Сын выкрутился, правда, где он сейчас, мы не знаем, а его папаша получил недавно очередную звезду, теперь он генерал-лейтенант.

— А вы чувствуете себя в безопасности рядом с этим генералом?

Багдасаров грустно улыбнулся:

— Конечно, нет. Если бы Ветров знал, сколько я трачу на многих сотрудников подчиненных ему служб: и милиции, и прокуратуры, и чекистов. Скажу честно, мое спокойствие дорого мне обходится. Вот и дочь приходится прятать. Каждого шороха, бедная, боится.

— Так мы же дали Эмилии паспорт, сделали трудовую книжку… — напомнила Кулакова.

— Да, да, и даже здесь, в своем доме, она числится служанкой, — обнял дочь Багдасаров. — Ну хорошо, давайте обсудим главное…

Прошло не менее двух с половиной часов, прежде чем гости покинули дом Багдасарова. По дороге они заехали в гостиницу, и вскоре легковушка и джип, вырулив за город и проехав ровно десять километров, остановились у километрового столба. Вышли из машин. Игнат, не называя Кулакову, представил ей Комарова и Сиватина. Руки друг другу не пожимали, ограничились вежливыми улыбками и кивками.

— Мужики, — обратился Василий к своим дружкам. — Видите, метрах в шестидесяти съезд в лес. Поставьте джип там и ждите. Как встретим гостей, подъедем к вам.

Те сели в джип, сдали назад и заехали в лес.

— Не очень они похожи на героев-интернационалистов, — словно от холода, поежилась Кулакова.

— А мне другие и не нужны. Сама знаешь, в нашем деле чем больше наглости, жестокости, тем лучше. Мужики если что-то на этом свете и уважают, то только деньги. Самое важное, чтобы они хорошими исполнителями были. Эти — такие.

Прошло не менее часа, прежде чем показались машины тех, кого они ждали. Первым двигался милицейский «жигуль». За рулем — старший лейтенант милиции. Он остановился рядом с Кулаковой и Игнатом. Вышел из машины, козырнул:

— Здравия желаю, — он кивнул головой в сторону остановившегося сзади «фольксвагена». — Груз там и частично у меня. В той машине — пятеро, пришлось груз разделить.

Из «фольксвагена» один за другим вышли пятеро. Тот, который был за рулем, потягиваясь, спросил:

— Куда перегружать будем? Надеюсь, вас предупредили, что груз тяжелый?

— Знаем, — сухо сказал Василий и пальцем указал на съезд в лес. — Вот на той дорожке джип стоит. Давайте туда!

Через несколько минут машины съехали с трассы в лес и остановились возле джипа. Сначала заполнили багажник джипа, положив в конце у задней дверки несколько ящиков с яблоками и картонную коробку с вином. Затем оставшийся груз сложили на пол салона между передними спинками и задним сиденьем. Кулакова обратилась к старшему лейтенанту:

— Ты сразу на Москву?

— Да, завтра надо на службе быть.

— Тогда прихвати ребят с джипом себе на хвост. До поворота на Смоленск километров двести будет.

— Двести тридцать, — уточнил старший лейтенант и добавил: — Нет проблем.

Не мешкая, они тронулись в путь. «фольксваген» в сопровождении «Жигулей» рванул вперед, как только выехали на трассу. Вера и Василий уселись в свою машину, а гости — в свою. Так и приехали в город. Вскоре они оказались на окраине у отдельного деревянного дома. Василий и Вера предложили хозяину второй машины остаться на ночь, но он отказался:

— Километрах в ста в сторону Тулы есть автокемпинг, там и переночую. Высплюсь хорошо, а затем уже и домой рвану.

Василий и Вера пригласили четверку в дом. Показали, где продукты, как включать газовую плиту, где постельные принадлежности и, пообещав прийти на следующий день, сели в машину и уехали.

Впереди их ждали напряженные дни.

Глава 46. Задание майору Ветрову

С наступлением утра до этого глухое угрюмое тихое место, затерявшееся среди гор и густых лесных зарослей, преобразилось. Все началось с того, что тишину гор разорвал гул мощных двигателей, и с минутным интервалом два десятка вертолетов десантировали несколько рот спецназа. Одни вертолеты приземлялись, другие зависали, из них спрыгивали или спускались по канатам спецназовцы. Те винтокрылые машины, что висели в воздухе, сразу же после высадки десанта немедленно уходили в сторону Грозного, а приземлившиеся вертолеты выключали двигатели и оставались на месте.

Увидев командира бригады, Ветров и Севрук направились к нему:

— Товарищ полковник, — рука Романа потянулась к виску, но, вспомнив, что не в форменной одежде и без головного убора, он смущенно опустил ее. — Капитан Севрук и майор Ветров, совместно с двумя чеченскими друзьями, действуя по личному плану, ликвидировали бандитско-террористическую банду. Главарь банды Музарбек захвачен в плен и готов дать ценные показания. Захваченные трофеи нами не подсчитывались…

Полковник Ивняк хорошо видел, как Ветров волнуется. Выслушав доклад, поднес руку к фуражке:

— Здравствуйте, товарищи офицеры! — И тут же шагнул к Ветрову и Севруку и, по очереди обнимая, сказал: — Здравствуйте, мои дорогие! Здравствуйте, родные! Ну пошли, показывайте, что вы здесь натворили…

К Ветрову подскочили подполковники Красин и Веревкин. Обнимали, радостно похлопывали по плечу. Затем переключились с приветствиями на капитана Севрука. Красин, расчувствовавшись, произнес:

— Знаешь, Сережа, как я переживал. Сам понимаешь, чего только в голову не приходило… — И они заспешили вслед полковнику Ивняку.

Пока старшие офицеры бригады осматривали лагерь, командиры рот окружили его и по подсказке Магомеда приступили к подсчету оружия в огромном складе, а затем занялись подготовкой его к транспортировке. Предстояло решить много вопросов: от захоронения убитых бандитов и сбора их оружия до маскировки места и доставки захваченного оружия и имущества на базу бригады. На отдельных вертолетах прилетели следственная бригада прокуратуры и генерал-лейтенант Пулихов. Пока следователи производили осмотр места происшествия, составляли соответствующие материалы, фотографировали и производили телесъемку, Пулихов, Ивняк, начальники разведки и контрразведки бригады допросили Музарбека.

Прошло два часа. В крайней палатке Пулихов и Ивняк встретились с майором Ветровым. Они коротко сообщили майору о том, что все подозрения с него уже давно сняты и он может без всяких промедлений приступить к исполнению своих обязанностей.

— Я сообщил вашему отцу, Игорю Николаевичу, о том, что вы ни в чем не виновны, — сказал генерал Пулихов, — ему это, конечно, было приятно узнать. Но, Роман Игоревич, Музарбек дал очень тревожную информацию. Она настолько важная, что мы решили посоветоваться с вами. Как вы смотрите, если вашу группу, я имею в виду вас, капитана Севрука и братьев Магомеда и Мурата, усилить несколькими офицерами и попробовать захватить двоих арабов в банде, которая возвратилась из Грузии. С этой бандой должны были встретиться Музарбек и его бандиты. Как говорит Музарбек, встреча должна состояться послезавтра в двадцати двух километрах отсюда. Нас интересуют двое арабов, которых назвал Музарбек. Один из них — иорданец, второй — саудовец. Они знают, что за груз и куда направил Хакким, и могут дать очень ценные сведения. Надо иметь в виду, что у иорданца — спутниковый телефон, который предназначен для связи с Хаккимом и бен Ладеном. Если удастся захватить этот телефонный аппарат и записи иорданца, то, сами понимаете, мы сможем выйти на каналы высших руководителей международной террористической сети.

Пулихов ничего не скрывал от майора. Сообщил об имеющихся именах террористов, о предстоящей попытке осужденных бандитов и подозрениях в том, что груз, который отправил Хакким, может быть не партией наркотиков, а «грязной» атомной бомбой.

— Мы могли бы вам дать в помощь, — продолжил генерал, — не только наших опытных офицеров, но и нескольких местных жителей, которые порвали с бандитами и готовы на полное сотрудничество с властью. Сейчас некоторые из них под руководством Белана Гейрбекова участвуют в операции по обезвреживанию банды, которая направляется к Хаккиму. Банда находится в районе Грозного и завтра перестанет существовать.

— Так как вы относитесь к нашему предложению? — спросил Ивняк.

— Я знаю, что те бандиты, среди которых были и арабы, убивали моих товарищей и мирных людей. Поэтому отвечаю коротко: я согласен. Я сейчас же переговорю с Муратом и Магомедом. Не сомневаюсь, они согласятся.

— Ну а что касается капитана Севрука, то у меня никаких сомнений.

— Кого вам дать в помощь? — поинтересовался комбриг.

Ветров задумался: «Их сорок, нас четверо. Соотношение сил не в нашу пользу». Он задумчиво ответил:

— Если бы банду надо было просто ликвидировать, то можно было рискнуть и вчетвером решить эту задачу. А тут нужны пленные, причем конкретные лица… Учитывая важность задания, прошу дать мне капитанов Сенько и Нестерова, а также старшего лейтенанта Лаврова. Кроме этого прошу разрешить взять нескольких ишаков, которые принадлежали банде Музарбека, они, как вы видели, вместе с другими животными в отдельном загоне находятся.

— Нет проблем, — ответил генерал Пулихов, но просто из любопытства спросил: — А эти ишаки не будут для вас помехой?

— Никак нет, товарищ генерал-лейтенант. Нам же надо преодолеть двадцать два километра, а для желанных гостей необходимо доставить палатки и некоторую утварь. Считаю, что встречать их сразу свинцом не следует. Нам нужны наручники, фонари, продовольствия на сорок с лишним человек. Думаю, Музарбек может оказать нам помощь.

— Вы что, майор, хотите взять его с собой? — поразился Пулихов. — Это же опасно!

— Конечно, этого делать нельзя, — согласился Роман. — Но он же может связаться с ними по радио или мобильнику,

— Хорошая мысль! И когда вы думаете выдвигаться?

— Как можно быстрее, максимум через час. К вечеру будем на месте, завтра с утра разобьем лагерь, вышлем навстречу дорогим гостям своих людей, ну а послезавтра начнем действовать.

Ветров, разговаривая с большим начальством, не переставал думать, как ему действовать. Поэтому вспомнил:

— Товарищ генерал-лейтенант, нам понадобится не менее десятка мин с радиовзрывателями и, конечно, гранаты и автоматы с глушителями и подствольниками.

Вдруг лицо Романа осветилось озорной улыбкой, он сказал:

— Надо срочно предупредить капитана Севрука, чтобы ни в коем случае не сбривал свои бороду и усы. Теперь он точно на духа смахивает.

Ивняк и Пулихов дружно рассмеялись, и полковник сразу же послал за Севруком.

Не прошло и пяти минут, как в палатку вошел заросший Севрук. Он никак не мог понять, почему генерал-лейтенант, полковник и даже его друг Роман Ветров, глядя на него, едва сдерживают смех.

Насмеявшись, ему объяснили, в чем дело.

— А я как раз хотел ликвидировать эту растительность, — провел рукой по бороде капитан.

Севрука кратко ввели в курс дела, и они вместе с Ветровым пошли к Мурату и Магомеду, а затем начали собираться в путь.

Они покинули лагерь не через час, как планировал Ветров, а через полтора. Ивняк заставил их пообедать, а ротные повара постарались покормить их на славу.

Прошли первые шесть километров и приостановились на несколько минут. Они наткнулись на горный ручей и дали возможность ишакам утолить жажду. Попили сами, заполнили свежей и чистой водой свои фляги, наполнили две двадцатилитровые канистры. Надо же и «гостей» угостить. Ветров оглядел свой отряд, состоящий из семи человек и трех «примкнувших» к ним ишаков, и отдал команду двигаться вперед. Он бросил короткий взгляд на карту: «Ровно двадцать километров будем идти по более-менее ровной территории. Думаю, часа за четыре доберемся, а вот там — последние два километра — подъем в горы, даже тропинки по карте не видно». Роман еще раз внимательно оглядел своих людей. Ни дать ни взять «бандитское» войско! Одежда, длинные волосы, заросшие лица, потертые автоматы, импортные вьючные мешки на спинах ишаков, даже американский бинокль, болтавшийся на ремешке на его собственной шее, — свидетельство этому. Ветров, шагая впереди колонны, не забывая внимательно посматривать по сторонам, напряженно обдумывал план предстоящих действий.

Вечером, в почти уже наступившей темноте отряд Ветрова был на месте. Быстро развернули три палатки, покормили ишаков, перекусили, определили очередность дежурства и завалились спать. А утром Ветров собрал своих товарищей на совещание.

— Давайте обсудим план, по-моему, он неплох. Сейчас мы расставим остальные палатки из расчета на сорок человек. Так как у нас девять палаток, одну оставляем для нас, остальные — дорогим гостям. Под палатками устанавливаем радиоуправляемые мины. Встретят гостей Магомед и Сергей, который с того момента — глухонемой. — Роман, улыбаясь, посмотрел на Севрука. — В том, что ты похож на бандита, никто из нас не сомневается. Главное, чтобы ты не заговорил. Поэтому Магомед объяснит, что ты житель дальнего аула, глухонемой от рождения. По дороге ты, Магомед, сообщишь им, что отряд во главе с Музарбеком накануне вышел на операцию и заодно встретить другой отряд, который движется из-под Грозного. Даже если руководитель вздумает проверить информацию, то Музарбек подтвердит все, что ты, уважаемый Магомед, сообщишь бандитам.

— А если он свяжется с Хаккимом? — спросил Сенько.

— Пусть на здоровье связывается, находящийся под нашим контролем Музарбек уже доложил Хаккиму о «своих» планах. И еще, — Ветров снова обратился к Магомеду, — по пути сюда сообщишь им: Музарбек по команде Хаккима создает отряд, состоящий из принявших ислам славян. Здесь, в лагере, встречать вас будут Мурат, Нестеров и Лавров. Мурат подтвердит, что Андрей и Иван и есть славяне-моджахеды. Причем Мурат должен быть с автоматом, а вы, Ваня и Андрей, — без оружия. Это надо, чтобы не насторожить пришельцев. Ну а я и Леонид, — Ветров ободряюще кивнул капитану Сенько, — в резерве в лесу, рядом с лагерем. Связь будем поддерживать по мобильным радиостанциям, которые раздам после того, как выполним необходимую работу по разбивке лагеря. Не забудьте около каждой палатки немедленно разжечь костры, чтобы завтра следы от них были хорошо видны. Это тоже действует успокаивающе. Мурат, как только они прибудут, посели иностранцев в одну палатку.

— Что, всех восьмерых?

— Да, всех. Объяснишь, что Музарбек забрал с собой много палаток, поэтому гостям надо переночевать всего одну ночь в несколько стесненных условиях, пообещай, что на следующий день сюда будет доставлено необходимое количество палаток. Не забудь, палатку для арабов надо поставить чуть подальше, чтобы при подрыве других палаток они не пострадали. Гостей не забудьте покормить пищей, где будет изрядная доля снотворного. Особенно не жалейте лекарства иностранцам. У меня все. Какие есть вопросы?

— Командир, — подал голос Магомед. — А как мы начнем их убивать?

— Скорее, уничтожать, — уточнил Ветров, — а очень просто. Когда уложите гостей отдыхать, скажете, что охранять их сон будете впятером: Магомед, Мурат, Иван, Андрей и глухонемой Сергей. Когда гости уснут, подадите мне сигнал. В первую очередь решаем проблему арабов. Затем укрываемся за камнями и деревьями, и я нажимаю на кнопку пульта. В случае недоработки или непредвиденных обстоятельств работаем автоматами, — Ветров посмотрел на Нестерова и Лаврова, — ваши автоматы мы сложим недалеко от палатки, чтобы вы их быстро взяли. Еще вопросы?

Вопросов не было, и командир, вставая, буднично произнес:

— Тогда за работу.

Через час с небольшим палатки были установлены, около каждой дружно горели костры, а люди старательно протаптывали дорожки от палатки до палатки, максимально создавая видимость обжитой местности. Ветров разбросал около палаток с десяток пустых консервных банок и пластмассовых бутылок. Подумав, он в тех же местах набросал обрывки бумаги.

— Теперь, кажется, что-то похожее на то, что в палатках жили люди, — пробормотал Роман и громко крикнул: — Мужики, не жалейте дровишек, в кострищах должно остаться как можно больше золы и головешек…

Обедали и ужинали одновременно. Еще и еще оговаривали план действий, не забыли проверить оружие, радиостанции, которые были чуть больше пачки сигарет, разобрали фонари, ножи-финки, а когда день стал клониться к концу, Магомед и Севрук отправились встречать гостей, которые должны были прибыть к точке встречи утром.

В лагере наступила тишина. Опустившаяся на землю ночь подсвечивалась кострами. Ветров настоял, чтобы кострища были побольше и горели даже ночью, нельзя было вызвать у террористов никаких, даже малейших подозрений.

Сенько предложил для пущей убедительности наломать хвойных лап с деревьев, но Роман не согласился:

— Зачем нам деревья губить? У каждого из них есть спальник.

— А что скажешь в отношении еды, гости же будут голодны? — спросил старший лейтенант.

— Они наверняка утром позавтракают, а если задержатся, то и пообедают. Думаю, что не следует нам заниматься приготовлением еды. Консервы у нас есть, несколько больших кастрюль тоже имеются, да и они конечно же имеют такую посуду. Понадобится — приготовят ужин, — решил Роман.

Несмотря на то что чувствовали они себя в безопасности, решили, что один из них по очереди будет дежурить.

Спать легли в двух палатках. Постепенно, один за другим, погасили костры, и холодная ночная темень полностью окутала поросшие деревьями и кустами горы. Прежде чем уснуть, Роман подумал: «Оказывается, спать на мине, готовой разметать тебя вместе с палаткой в клочья, не так уж неудобно». Привычка спать по приказу мозга, приобретенная за многие годы армейской жизни и в Афганистане, и в горах Кавказа, и сейчас сработала. Он уснул почти мгновенно, а когда проснулся, то понял, что наступило утро. Оказалось, что последним дежурил Мурат, он не стал будить Ветрова и просидел недалеко от палаток лишних два с половиной часа.

— Ну ты, брат, даешь! — слегка пожурил Мурата Роман и предложил: — Иди хотя бы сейчас отдохни. Нас же Магомед предупредит о приближении бандитов к лагерю.

Мурат в знак согласия кивнул головой, но ложиться не стал, а взялся за разжигание костров. Затем все вместе позавтракали тушенкой, попили чайку. Сенько также разбросал пустые консервные банки у палаток. После этого Ветров связался по радио с бригадой и передал короткий сигнал, который означал, что у майора и его группы все нормально.

Наступило время ожидания. Прошел час, второй, третий… Сенько приблизился к Ветрову, который возился недалеко от палаток, устраивая из ветвей что-то вроде большого гнезда. Ветров пояснил:

— На всякий случай готовлю лежак. Вдруг придется ночь коротать?

— Слушай, командир, мне что-то тревожно на душе. Почему наши ничего не сообщают, у Севрука же и радиостанция, и мобила?

— Не думаю, что появились какие-либо неожиданности или проблемы. Скорее всего, банда еще не прибыла…

Прошло еще четыре часа, а от Севрука и Магомеда — ни звука! Даже Ветров стал все чаще посматривать на часы, а затем брал нож и ловко метал его в дерево. В два часа расположились вокруг одного из костров и стали обедать. Ветров, задумчиво глядя на верхушку дерева, произнес:

— Значит, так, если в течение часа Сергей и Магомед не выйдут на связь, запросим их сами.

Они не торопясь попили чай, а освободившиеся банки из-под консервов опять разбросали у палаток. Снова наступило томительное ожидание…

Роман почувствовал, что ему тоже все больше становится не по себе. Молчание Сергея и Магомеда начало беспокоить и его. С трудом дождавшись, когда истечет намеченный срок, он отошел в палатку и, взяв в руку мобильник, набрал номер телефона Севрука. Три-четыре вызова, и Роман услышал совершенно спокойный голос Севрука:

— Алло!

— Привет, как дела?

— Торчим здесь уже более полусуток. Сообщили, что будут в семнадцать — семнадцать тридцать.

— Не объясняют причину задержки?

— Нет. Когда встретимся, предложу поужинать, вы же подготовьте чай. После этого уложим…

Роман улыбнулся: Сергеево «уложим» можно было понимать как хочешь.

Закончив разговор, Роман собрал у одного из костров свою команду и рассказал о состоявшейся беседе. Все повеселели, а Мурат произнес:

— А мы волновались. Надо было раньше позвонить…

— Нельзя, дорогой, часто звонить. Не забывай, телефонные разговоры могут быть перехвачены. Так что давайте готовиться к действиям в ночных условиях. Проверьте свои радиостанции, у меня есть запасные аккумуляторы, если надо — можете заменить в своих станциях.

Ветров дал каждому члену группы позывной, разложили вокруг палаток автоматы, завернутые в целлофан фонари, кинжалы, наручники. Еще раз проверив установку мин и готовность радиопульта, Ветров закрыл предохранительный колпак взрывной кнопки и, щелкнув маленьким тумблером, отключил питание. Теперь оставалось ждать…

На горы стремительно опускалась темнота. В этих местах рано темнеет, и в шесть вечера по территории стоянки лучше всего передвигаться с фонарями, которые пришлось извлечь из тайников. В девятнадцать часов Ветров приказал разжечь у каждой палатки костры. Прошло еще двадцать минут, и Севрук тайком от бандитов передал, что у них все в порядке, будут они через тридцать-сорок минут. Роман снова собрал свою команду:

— Ну что, братцы, готовы?

Получив утвердительный ответ, сказал:

— Они скоро будут здесь. Мурат, вместе с Нестеровым и Лавровым начинайте кипятить воду для чая. Не забудь арабов разместить вот в той палатке, — Роман показал рукой в сторону крайней палатки. — Севрука или Магомеда буду ждать на своей позиции. Надо обязательно переговорить, прежде чем начнем действовать. Помните, когда духи улягутся, вы тоже приходите ко мне. Только затем начнем концерт.

Убедившись, что все четко знают свои обязанности, Ветров еще раз оговорил с Сенько взаимодействие, и они направились к своим местам.

И опять — томительное ожидание. Ветров находился в двадцати метрах от палаток, освещенных мерцающими огнями костров, и внимательно прислушивался, надеясь услышать шум приближающихся людей. Но они появились внезапно, словно вынырнули из темноты и тишины. Все с тяжелыми ношами на спинах, быстро заполнили небольшую площадку перед палатками. Было хорошо слышно, как Магомед громко сообщает прибывшим, кто в какой палатке должен разместиться. Люди снимали рюкзаки, подсвечивая себе фонариками, входили в палатки, некоторые, выходя из них, направлялись к ближайшим валунам и кустарникам, чтобы справить малую нужду. Один из бандитов неожиданно приблизился к кусту, за которым находился Сенько.

«Ну все, держись, Леонид, сейчас он тебя оросит!» — озорно подумал Роман и через десять секунд облегченно вздохнул: бандит чуть не дошел до схрона капитана. Прошло не более пяти минут, и бандиты принялись за чаепитие, а через полчаса территория возле палаток опустела. Усталость дала о себе знать. Наконец, к Ветрову приблизился Магомед. Он присел рядом и шепотом начал рассказывать:

— Они задержались из-за того, что напали на небольшой аул. Говорят, что убили не менее тридцати жителей — всех, кто помогал власти, — и сожгли их дома. Остальных припугнули смертью за сотрудничество с властями. Их командир — араб — мне сказал, что они сделали очень большое дело и вскоре вся Россия вздрогнет от их мести.

В этот момент к ним присоединились Мурат и Севрук. Магомед продолжал:

— Командир, мне кажется, что нам надо взять живыми всех восьмерых арабов.

— Правильно, — поддержал его Севрук, — понимаешь, Роман, каждый из них владеет очень нужной информацией — это ценные языки.

Ветров обратился к Мурату:

— Смог им в чай подсыпать снотворное?

— Подсыпал, и хорошо подсыпал. Будут спать как убитые.

— Командир, — снова подал голос Севрук, — если мы рванем мины хором, как бы этих арабов не укокошило.

— Хорошо, готовьте кляпы, наручники, скотч, — решил майор, — будем брать всех восьмерых. Мурат, ты ишаков хорошо привязал, не разбегутся от взрывов?

— Я их надежно привязал к деревьям.

Ветров обратился к Севруку:

— Сергей, как думаешь, сможем взять арабов без шума?

— Думаю, что да.

— Хорошо, зовите сюда всех наших! — решил майор.

Вскоре все семеро были вместе. Ветров тихо начал инструктаж:

— Сенько и Лавров, ваша задача — держать под прицелом все остальные палатки, пока мы будем действовать в крайней палатке. После того как доставим арабов к ишакам, я нажму кнопку дистанционного пульта. В случае если кто-либо из арабов поднимет шум и на его крик станут выскакивать духи из других палаток, работайте автоматами с глушителями. Команды буду отдавать по-русски, а сейчас берите оружие, фонари и все, что нужно для выполнения задания, и вперед!..

Не прошло и трех минут, как Ветров и четверо из его маленького отряда осторожно вошли в палатку. Майор включил фонарик и, направляя его луч поверх голов, чтобы свет не резал глаза, осмотрелся. Все восемь арабов спали крепко. Ветров держал спящих под прицелом, а остальные, разбившись на две пары, быстро заткнули рты двоим крайним бандитам, защелкнули на руках наручники, только один из них, находясь в глубоком сне, негромко промычал, но не проснулся. Не мешкая, продолжили работу. Вдруг один из спящих, когда ему начали клеить скотчем рот и надевать наручники, неожиданно вскрикнул. Магомед молниеносно нанес ему мощный удар в челюсть, и тот отключился. Вскоре четверо арабов были обезврежены. Ветров приказал Севруку и еще троим доставить их к месту, где находятся ишаки:

— Запеленайте их, как младенцев, чтобы не могли пошевелиться, и возвращайтесь быстро сюда.

Через минуту Ветров остался один с четырьмя спящими террористами. В палатку заглянул Сенько:

— Командир, ты что, один?

— Давай, Андрей, помоги, — и они быстро надели наручники еще на одного араба. Только успели наклеить на его рот скотч, как он проснулся, и его расширенные глаза с недоумением уставились на незнакомца.

— Ну что смотришь, как солдат на вошь? Что, живого российского офицера не видел? — куражась, произнес Ветров. В этот момент араб вдруг замычал, да так громко, что его было слышно не только в палатке, но и за ее пределами. От его мычания зашевелились двое лежавших рядом. Один из них открыл глаза и, потянувшись, вдруг уставился на Ветрова и Сенько:

— Вы кто? — спросил он по-чеченски.

— Вопросы будем задавать мы! — тихо, но четко ответил Ветров и направил на араба автомат. — Не двигаться!

Бандит замер, с ужасом уставившись на автомат.

— А ну повернись вниз лицом!

Араб выполнил требование.

— Руки за спину! — снова потребовал Ветров и с удовольствием защелкнул на его руках наручники, а затем перевернул его и заклеил ему рот скотчем.

— Порядок! — удовлетворенно произнес он, вставая. И вдруг тишину разорвал дикий, истошный крик. Это спавший в правом углу араб проснулся и заорал. Сенько бросился к нему, нанес удар кулаком в челюсть. Араб оказался в нокауте.

— Андрей, заткни ему пасть и надень наручники!

Сенько начал выполнять приказ, и в этот момент снаружи послышались встревоженные голоса и тут же — легкий металлический щелчок. Ветров и Сенько поняли: это Лавров ведет огонь из автомата с глушителем. Не мешкая, они набросились на последнего спящего террориста и, не давая ему опомниться, надели наручники и заклеили рот. В палатку вбежали Севрук и остальные трое членов их группы. Севрук начал докладывать, что все четверо бандитов уже связаны и лежат на земле, но Роман прервал капитана и приказал доставить туда же остальную четверку, двое из которых могли передвигаться сами, а двоих нокаутированных пришлось нести на руках. Ветров и Севрук бросились к Сенько. Капитан держал под прицелом палатки, возле одной из них на земле лежали трое бандитов. Сенько пояснил:

— Они на крик выскочили, пришлось открыть огонь.

— Молодец! — похвалил Ветров и тут же вскинул автомат и дал короткую очередь. Это выскочил из соседней палатки еще один дух. Ветров посмотрел на друзей:

— Всем быстро укрыться за валуны или большие деревья! Через двадцать секунд взрываю!

Они отбежали на несколько десятков шагов и укрылись: кто за большой осколок скалы, кто за толстый ствол дерева.

Из крайней палатки вышли трое. Один из них спросил:

— Что за шум? Где охрана?

Лавров дал длинную очередь, и оба бандита упали. Ветров откинул предохранительную крышку:

— Берегись, ребята! Взрываю!!!

Через секунду ночную темень распороли яркие вспышки, тишину всколыхнул мощный взрыв. В воздух взлетели палатки и находившиеся в них террористы. Выждав, пока прекратят падать осколки скал, комья земли, все вышли из укрытия и стали осматривать то, что осталось от стоянки. Ветров приказал Севруку, Магомеду, Лаврову и Нестерову готовить ишаков в дорогу, а сам вместе с Муратом и Сенько продолжил осмотр. Из всех палаток уцелела только одна. Та, в которой до взрыва находились арабы. Она, правда, была унесена взрывной волной метров на пятнадцать, но ее вполне можно было использовать. От взрыва чудом не пострадали двадцать девять автоматов, четыре пистолета, много патронов, гранат и даже три мобильные радиостанции и один спутниковый телефонный аппарат. У погибших обнаружили несколько уцелевших карт, документов, а в отброшенной взрывами палатке — еще три мобильные радиостанции, три спутниковых телефона, оружие, две карты, документы и даже коды для переговоров. Ветров собрал всю свою группу.

— Надо посоветоваться, друзья, — негромко начал он. — Придется тащить много оружия, боеприпасов, документов и прочего. Считаю, что место происшествия надо осмотреть при дневном освещении, не исключено, что можно будет обнаружить немало интересного.

— Да и пленных допросить следовало бы, — задумчиво произнес Севрук, — кто знает, может, по их показаниям надо будет что-то предпринять в этом районе.

— Тем более эта группа совершила нападение на какой-то аул, который расположен, наверное, недалеко, — поддержал капитан Сенько.

Посовещавшись, приняли решение остаться до утра на месте.

Ветров связался с центром. Несмотря на то что был уже второй час ночи, с ним провел переговоры комбриг. Выслушав майора, полковник Ивняк приказал:

— Обеспечьте безопасность своей стоянки и будьте на связи постоянно. Утром будем у вас.

Закончив радиопереговоры, Ветров отдал необходимые распоряжения.

Глава 47. Зареченск

Игнат, он же Васнецов Василий Кириллович, был доволен. Еще бы! Устроившись в колонию строгого режима, где сидели люди, совершившие самые страшные в России преступления, он получил к каждому из них практически свободный доступ. Не теряя времени, Василий вместе с Залиной, которую заместитель начальника колонии Постников устроил в колонию почти одновременно с ним, разработали план и сразу же приступили к его осуществлению. Василий доставил в медчасть, где работала Залина, фотоаппарат, пару мужских рубашек и галстуков. Каждый из террористов, готовившихся совершить побег, предварительно побрившись, фотографировался для паспорта. Ровно за неделю все пятьдесят пять кандидатов на свободу были сфотографированы, и после этого за дело взялась Антонина Петровна Сергейчик. Как начальник отделения паспортно-визовой службы крупного районного отдела внутренних дел, в силу служебных обязанностей все чистые бланки паспортов она хранила у себя в сейфе. Печати и штампы также хранились у нее. Правда, была одна сложность — Антонина не могла работать на аппарате, который заполнял паспортные бланки необходимым текстом. Сергейчик стала начальником отделения недавно, но, работая простым инспектором, неплохо изучила сотрудниц. Тщательно обдумав план, она решила сделать ставку на тридцатипятилетнюю Марину Соловьеву. Капитан милиции была в разводе, причем муж ушел от нее после того, как, возвратившись неожиданно из командировки домой, застал жену с любовником прямо в постели. Марина воспитывала девятилетнего сына. Часто любовников находила среди тех, кто обращался в службу за получением паспорта, визы или по вопросу прописки. Сергейчик предложила Василию подобрать симпатичного мужчину и познакомить его с Соловьевой. Надо отдать должное Сергейчик, она внесла предложение Игнату-Васнецову сразу же, как тот вместе с Залиной приступил к фотографированию будущих беглецов. Василий остановил свой выбор на одном из четверых, доставивших в Зареченск опасный груз. Им оказался Владимир Некляев. Выше среднего роста, темноволосый, с правильными чертами лица, с неплохо подвешенным языком, мог быстро сочинить небольшой стишок, ему уговорить любую женщину, не то что любвеобильную Соловьеву, не составляло труда. Срочно приодели, разработали легенду, и тот явился к Соловьевой как раз перед обедом. Как только он начал входить в кабинет Соловьевой, его одернула старший лейтенант:

— Одну минуточку, гражданин, — окликнула его Сергейчик, — вы подождите немного, пока я переговорю с Мариной Сергеевной.

— Да, но сейчас наступит обед, а ждать я не могу… — нерешительно произнес Леонид.

— Не волнуйтесь, Марина Сергеевна примет вас, — успокоила его Сергейчик. Этот разговор происходил при раскрытых дверях и Соловьева конечно же все хорошо слышала. Сергейчик вошла в кабинет, закрыв плотно дверь, и протянула Соловьевой печать:

— Марина, меня часика два после обеда не будет, возьми печать, пусть у тебя побудет, вдруг срочно понадобится.

— Хорошо, Антонина Петровна. — Марина взяла печать и небрежно сунула ее в выдвижной ящик.

— Я пошла, ты прими этого симпатягу, потом уж иди на обед. Можешь на полчасика задержаться.

— Хорошо, пусть войдет.

В кабинет вошел Леонид, присел на приставной стул и начал излагать свою проблему. Оказалось, что посетителю понадобилось только выяснить, как ему прописаться в Зареченске. Выясняя, кто он и откуда прибыл, Соловьева заинтересованно посматривала на посетителя. Тот видел: клюнула и, получив разъяснения, вытащил из кармана шикарной куртки флакон французских духов, встал, бесцеремонно чуть приоткрыл выдвижной ящик, сунул туда сувенир:

— Спасибо вам. Спасибо, эти благоухания я хотел подарить одной знакомой, но, поверьте одинокому мужчине, будучи сражен вашим гостеприимством, передумал.

И, не давая ей опомниться, продолжил:

— Как я понял, вы сейчас пойдете на обед. Если не возражаете, я подожду вас, а вы мне покажете, как проехать на левый берег.

— Нет проблем, — с готовностью ответила Соловьева и поспешно встала. — Пойдемте, покажу.

Они вышли на улицу, и капитан милиции увидела, что незнакомца дожидается шикарный «мерседес». Пояснив, как ему проехать в нужный район, она дождалась, пока он сядет в машину. Глядя с улыбкой на удаляющийся «мерседес», она обратила внимание на то, что на машине отсутствует номерной знак.

«Только что прибыл мужик, еще не успел перерегистрировать свою шикарную тачку, — улыбнулась она и направилась через дорогу к кафе, где обычно обедала. — Надо будет не упустить кадра… Мужик — что надо!»

Не видела капитан милиции Соловьева, как в этот самый момент в ее кабинет, открыв дверь запасным ключом, вошла Сергейчик. Она взяла в выдвижном ящике печать, сунула в сумочку и быстро покинула кабинет.

Ровно через два с половиной часа Сергейчик вошла в помещение паспортно-визовой службы. У дверей своего кабинета сразу же увидела Соловьеву. На ней не было лица. Бледная, вся в слезах, она бросилась к начальнице:

— Антонина Петровна, миленькая, идемте к вам в кабинет, надо срочно поговорить.

— А куда же я иду, Марина? Конечно же в свой кабинет.

Сергейчик открыла дверь и впустила первой Соловьеву:

— Что у тебя случилось?

— Закройте, пожалуйста, дверь, Антонина Петровна.

Сделав удивленное лицо, Сергейчик заперла дверь на ключ и, направляясь к столу, спросила:

— Объясни, что с тобой?

— Антонина Петровна, беда! У меня из шуфлядки пропала печать, которую вы мне оставили…

— Что?! Как пропала?! Чего ты мелешь! Я же перед самым обедом всего на пару часиков тебе ее оставила.

— В том-то и дело, что пропала.

И Соловьева, заливаясь слезами, рассказала о незнакомце и его подарке, который он сам положил в шуфлядку, где хранилась печать.

— А ты что, печать не положила в сейф?

— Так получилось. Этот тип наверняка психолог, а может, гипнотизер. Он так построил свой разговор, что я вместе с ним вышла на улицу, где он сел в машину и уехал.

— Так, спокойно, — строго произнесла Сергейчик и, сев за стол, пододвинула к себе лист бумаги и взяла ручку. — Как его фамилия?

— В том-то и дело, что не знаю. Он не называл себя, а только поинтересовался, какие бумаги нужны для перепрописки.

— Ну а номер машины не запомнила?

— Он уехал на черном «мерседесе» без номера. Я еще решила, что раз он перепрописывается, то по этой причине еще не успел поставить свою машину на учет в ГАИ.

— Как думаешь, он придет прописываться?

— Думаю, что нет. Когда он открыл шуфлядку, чтобы положить эти проклятые духи, то увидел конечно же печать и прихватил ее. Как фокусник все сделал!

— Марина, ты представляешь, что натворила? Мне — большие неприятности, а тебе — как минимум увольнение, могут даже уголовное дело возбудить, а у тебя ребенок. Его же в детский дом… Даже подумать страшно!

Соловьева забилась в истерике:

— Я понимаю… Что мне делать?.. Может, повеситься…

— Успокойся! Здесь истерика не поможет, — Сергейчик достала из маленького холодильника минеральной воды, затем, подумав немного, подошла к шкафу и вытащила из него начатую бутылку коньяка. — На, выпей, — протянув ей полстакана коньяка, предложила Сергейчик, — это наша общая беда. Будем думать, что делать. Ты сейчас иди домой, я скажу, что ты неожиданно заболела. Завтра — последний на этой неделе рабочий день. Сиди дома, а я сейчас же свяжусь со своими людьми из уголовного розыска, думаю, ребята помогут… Должны помочь…

Вскоре Соловьева ушла, а Сергейчик, улыбаясь, открыла сейф и переложила в него из сумки печать. Продолжая улыбаться, тихо произнесла:

— Теперь ты моя, голубушка! Сделаешь что прикажу, — не пикнешь!..

Сергейчик решила выждать оставшуюся часть дня, а также пятницу и субботу, которая для сотрудников паспортно-визовой службы была рабочей, и уже затем начать действовать…

Именно в тот момент, когда Сергейчик закрывала дверь в кабинет Соловьевой, а затем быстро выходила из здания, генерал Ветров открыл дверь своего кабинета, взял из сейфа папку с документами и направился в небольшой зал, где обычно проходили закрытые заседания. Вот и сейчас в этом небольшом зале собрались члены Регионального антитеррористического центра. Генерал сел в кресло председателя и открыл совещание. Он выслушал лаконичные доклады, задал несколько уточняющих вопросов, а затем, по очереди глядя в лицо каждого члена штаба, заговорил:

— Уважаемые товарищи! У меня создалось впечатление, что наши ответственные сотрудники несколько самоуспокоились, следствием стали факты проявления самонадеянности, небрежности и даже халатности. За последние дни мы выявили четыре случая получения сотрудниками инспекции дорожного движения взяток за то, что они отпускали машины без проверки федеральной службы безопасности, отсутствует информация о лицах, которые могут совершить наиболее опасные преступления. К сожалению, Алексей Алексеевич, — Ветров посмотрел на начальника управления федеральной службы безопасности полковника Лемехова, — до сего времени не удалось проверить сигнал о большом количестве оружия у Багдасарова. Ни сотрудники ФСБ, ни сотрудники милиции так пока и не установили местонахождения дочери этого в прошлом активного члена террористической банды. А ведь теперь точно известна ее роль в деле майора Ветрова. Мне совершенно непонятно, зачем следователям местного УВД и прокуратуры понадобилось отпускать под подписку двоих приезжих, совершивших серию краж и подозреваемых в причастности к вооруженным нападениям. В связи с этим фактом я обратился в генеральную прокуратуру с просьбой провести проверку действий сотрудников прокуратуры и милиции. Я не знаю, как у вас, а у меня, поверьте, все чаще появляются тревожные предчувствия. По-моему, в нашем регионе слишком спокойная обстановка. Не перед бурей ли это? Прошу вас, товарищи, потребовать от руководителей всех рангов повысить уровень ответственности сотрудников и дисциплины. Мы получаем из других регионов области весьма серьезную информацию, которая понуждает нас не проявлять беспечность. Есть информация, что из Чечни через Ставропольский край террористы направили в один из крупнейших городов России опаснейший груз, который предназначен для совершения террористической акции, результатом которой может быть гибель тысяч и тысяч людей. Поступила информация и о том, что противник готовит в одной из колоний массовый побег людей, осужденных за терроризм и бандитизм. А мы с вами не можем даже Багдасарова обставить как следует! Никто из нас не может дать гарантию, что речь идет не о нашей колонии, — генерал Ветров сделал небольшую паузу, достал из папки блокнот, открыл его и продолжил: — Товарищи, я предлагаю следующий план наших действий…

Прошло два дня. Была суббота, обычный рабочий день. Сотрудники все чаще обращались к Сергейчик за печатью. Она тянула, как могла, и поняла, что пора начинать операцию. После четырех часов она потянулась к аппарату и набрала номер домашнего телефона Соловьевой:

— Марина Сергеевна? Здравствуйте, это я — Сергейчик!

— Здравствуйте, Антонина Петровна.

— Как вы там?

— Ой, не спрашивайте, Антонина Петровна, хуже некуда. Места себе не нахожу, вся извелась. Не знаю, как это все выдержать! — и Соловьева расплакалась.

— Успокойтесь, Марина, я звоню, чтобы обрадовать вас. Все в порядке, мои ребята не зря хлеб едят. Выручили, помогли. Нашли они этого мужика и нашу вещь у него изъяли. Вот только что принесли. Я хочу с ними пойти, замочить это дело.

— Что вы говорите?! Антонина Петровна, голубушка, родная вы моя, я просто не верю! Неужели все в порядке? Скажите, вы не шутите??

— Ну что ты, Марина, — перешла на «ты» Сергейчик, — такими вещами не шутят.

— А можно я сейчас прилечу к вам, вместе сходим в ресторан, за мой счет, конечно?

— Нет, не надо. Мы же действовали неофициально, и я не хотела бы ребят ставить в неловкое положение. Я же с ними, как говорится, тет-а-тет вела дело. Давай-ка, милая, ты лучше завтра приходи на службу, а то твою работу за тебя никто не делал. Завтра воскресенье, я ведь тоже мало внимания работе уделяла, носилась, словно ищейка. Поэтому завтра мы с тобой отработаем наши прогулы.

— О чем речь! Конечно, я с самого утра буду на месте.

Я готова до самой пенсии работать без выходных. Как представлю, что со мной могло быть, то не могу… — и Соловьева буквально разревелась в трубку.

Утром на следующий день они встретились в кабинете. Соловьева в первую очередь бросилась на шею Сергейчик:

— Спасибо вам, дорогая Антонина Петровна! Поверьте, по гроб жизни не забуду, что вы сделали для меня. Считайте, что вы мне спасли жизнь! Честное слово, я готова была уже руки на себя наложить!

— Ну что вы! Успокойтесь, все уже в порядке. Признаюсь, мне тоже досталось. Слава богу, все уже позади. Только вот сегодня нам придется, как говорится, искупить свою вину, я ведь никому не говорила, что мы вдвоем будем работать в воскресенье, так что не проболтайтесь. А сейчас давайте примемся за дело.

С этими словами Сергейчик достала из сейфа кипу бланков паспортов:

— Здесь девяносто семь паспортов. Ваша задача — их полностью заполнить, проштамповать печатями тиснения и вот этой возвращенной нам штуковиной. И запомните, милашка, это надо сделать за день. Как, сможете?

— Кровь ́из носу, сделаю! На обед не пойду, если надо, буду вкалывать хоть до ночи… до утра, но сделаю.

— Хорошо, вот вам все материалы, заполненные бланки, формы на все девяносто семь. Если окажется, что какой-нибудь формы или иной бумажки не хватает, все равно паспорта заполняйте, мне утром у начальника райуправления надо будет подписать. Вот вам ключ от сейфа. Когда закончите работу, паспорта положите в сейф, ключ — вот сюда, в нижнюю шуфлядку, и идите домой. У вас же завтра выходной, это только у меня рабочий день. Думаю, отоспитесь, если придется сегодня задержаться. Ну, а я убегаю, сегодня у меня встреча с родственниками, которые приехали ко мне на один день. Я их вчера вечером разместила в гостинице, и они ждут не дождутся. Вы же заприте за мной дверь и никому не открывайте. Сами знаете, в воскресенье у нас нерабочий день, а это значит: наша контора должна быть закрыта.

— Да-да, я понимаю, я закроюсь и буду сидеть, как мышь.

— Вот чайник, вода в графине, чай, сахар, печенье в шкафу, в маленьком отделении. Можете пользоваться не стесняясь.

— Спасибо вам, Антонина Петровна, не волнуйтесь, я все сделаю!

Сергейчик вышла на улицу и, убедившись, что Соловьева заперла изнутри дверь на ключ, весело зашагала к своей машине, оставленной утром в проулке. Села в машину и направилась домой к Кулаковой. Не было еще и десяти часов, а у Кулаковой уже находился Игнат, которого Сергейчик знала как Васнецова. По внешнему виду хозяйки и ее гостя она поняла, что они здесь не только о делах говорили. Да они и не пытались скрывать это от Антонины. Вера пригласила ее в комнату, где Антонине стало ясно, что ее подруга и Василий неплохо провели ночь. Вскоре они втроем сидели за слегка обновленным столом. Антонина подробно рассказала, какое дельце с печатью ей удалось провернуть. Вера и Василий дружно хвалили ее. Выпили, затем еще наполнили рюмки и только после этого стали еще раз продумывать операцию. Оказалось, что Василий решил не церемониться и придумал план побега, в ходе которого жертв предвиделось немало. Он полностью доверял своим подругам, поэтому спокойно делился своим замыслом:

— В колонию мы вместе с Залиной…

— Не с Залиной, — поправила его Вера, — а с Верой… Верой Бицан.

— Помню, но мы в своем кругу, поэтому говорю, чтобы яснее было, — махнул рукой Василий, — так вот, мы с Залиной уже пронесли в колонию больше десятка пистолетов, пару десятков гранат, кусачки. Думаю, мы сможем пополнить запас оружия и автоматами. Ты, Вера, должна будешь помочь мне. Когда подполковник будет по графику ответственным дежурным, ты позвонишь ему и скажешь, что сама доставишь в колонию из ИВС одного осужденного. В автозаке будут трое моих людей. Один будет изображать осужденного, ну а двое с автоматами — конечно же охранников.

— А кто водитель?

— Я, конечно. Немного загримируюсь. Рядом со мной — ты. Предупредишь его, что едешь, чтобы скоротать его длительное и томительное дежурство. У нас будет оружие с глушителями. Уничтожим дежурный наряд, затем разводящих, надсмотрщиков, всех, кто будет мешать.

— А Постников?

— Отправим к Аллаху. Он же опасный и совершенно ненужный свидетель. Завладеем ключами от камер и, пока мои люди будут освобождать, согласно списку, нужных людей, я порешу двоих дежурных у въездных ворот и впущу во двор колонии два автобуса, на которых все и уедем. На окраине пересядем в три грузовика, за руль которых сядут наши люди из числа освобожденных. Я уже выяснил, кто из них умеет управлять грузовиком.

— А автобусы? — спросила Сергейчик.

— Я нашел два частных тридцати- и тридцатипятиместных автобуса. Пообещал заплатить владельцам, они же и водители, большие деньги. Поэтому после того, как они доставят нас на глухую окраину к грузовикам, они потеряют право на жизнь: уничтожим автобусы вместе с их водилами.

— А не слишком ли большой шум мы поднимем? — спросила Кулакова.

— Чем громче будет шум, тем лучше. Надо показать всем нашу силу!

— А мы как? — спросила Сергейчик.

— Ты и Вера, которая присоединится к тебе, останетесь на своих рабочих местах и как ни в чем не бывало будете работать. Сами понимаете, мне и Залине оставаться в колонии, да и в городе нельзя. Для связи я на днях вам передам по мобильнику, которые зарегистрированы в Москве и Московской области. По ним вы и получите дальнейшие указания.

— Да, кипеж поднимется до небес! — произнесла Сергейчик.

— Но он быстро потускнеет на фоне еще большего дела, которое громыхнет на весь мир. И этот побег покажется всем мелкой детской забавой.

Женщины с тревогой в глазах переглянулись, но уточнять, о каком таком деле говорит Василий, не стали. Они хорошо понимали, что чем меньше знаешь, тем дольше проживешь.

Время близилось к обеду, но они были уже сыты и поэтому решили просто отдохнуть. Хозяйка квартиры и Василий направились в спальню, а Антонина, включив телевизор, устроилась в кабинете на диванчике и незаметно уснула.

Наступил вечер, они собрались в пропахшем закуской и спиртным зале, перекусили и выпили кофе. Антонина и Василий засобирались в путь, а Вера принялась за уборку.

Когда уселись на передних сиденьях и Антонина тронула с места машину, Василий спросил:

— Бензин, спички не забыли?

— В багажнике, — ответила Антонина и вдруг, улыбнувшись, сказала: — Не поверишь, я с трудом уснула под ваши стоны и вопли удовольствия. Как Верка, хороша в постели?

— Ты знаешь, по-моему, ничего.

— Что, были лучше?

— Бывало… — Василий посмотрел на Антонину. — А что это тебя так заинтересовало?

— Честно?

— Ну конечно, раз уж сама завела разговор на эту тему. Да и темнить друг от друга нам нет смысла.

— А ты посмотри на меня — какая я уродина, а ведь я тоже человек… Мне, как и любой бабе, тоже иногда хочется человеческого счастья…

— Ах вот оно в чем дело, — рассмеялся Василий, — конечно, ты права. Ты тоже имеешь право на такое удовольствие… Знаешь что, если хочешь, после того как сделаем дело, поедем к тебе домой и оторвемся.

— А не измотала тебя Верка? — засмеялась Антонина. — Ты же должен понимать, что в этом деле я извелась, как от голода. Как представлю все это, так хоть сейчас прямо в центре города тормози.

— Ничего, потерпи, а я постараюсь утолить твой голод.

И они оба рассмеялись.

— Почти приехали, — сказала через минуту Антонина. — В окнах света нет, значит, ушла моя штрафничка.

Они поставили машину в дальнем углу большого двора соседнего дома. Убедившись, что Соловьева уже ушла, достали из багажника большую сумку с двумя десятилитровыми пластмассовыми канистрами с бензином и, заперев машину, направились к небольшому одиноко стоявшему зданию.

Антонина торопливо открыла дверь и, когда вошли внутрь, снова закрыла их изнутри. Василий обратил внимание на то, как суетится Сергейчик, решил ее успокоить и шутливо сказал:

— Что, торопишься в постель?

Реакция была для него совершенно неожиданной. Они как раз уже входили в кабинет. Антонина вдруг бросилась ему на шею:

— Конечно, тороплюсь! А может, сейчас попробуем?! — она часто и тяжело дышала, ее руки заскользили вниз по его телу.

— Нет, не следует нам здесь задерживаться, да и работы на пять минут. Давай уж закончим дело, а потом — сразу к тебе.

От такой горячности Василий сам вдруг почувствовал влечение к Антонине. Его волновало то, что она черт знает когда пробовала мужчину, а это уже было интересным.

— Хорошо, дорогой, сделаем, как ты хочешь.

Антонина включила свет, нашла в нижнем выдвижном ящике стола ключ от сейфа и открыла средних размеров металлический сейф.

— Хорошо, что несгораемый, — удовлетворенно хмыкнул он.

— Несгораемые только у высокого начальства и бизнесменов, — пояснила Сергейчик и достала из сейфа несколько стопок паспортов. — Вот они, — она ткнула пальцем в герб России, — с цыпленком табака на обложке.

Они отобрали нужных пятьдесят пять паспортов и положили их в целлофановый пакет, который вытащил из кармана Василий.

— Ты хотел взять несколько чистых бланков паспортов?

— Да, а сколько их у тебя?

Сергейчик заглянула в сейф и, прикинув на глазок, ответила:

— Штук пятьдесят — пятьдесят пять.

— Возьми пару десятков и проштампуй всеми видами печатей. Где ключи от соседних кабинетов?

Сергейчик вытащила из сейфа небольшую связку ключей и протянула их Василию.

— Вот, от всех четырех кабинетов.

— Хорошо, ты готовь паспорта, а я подготовлю все кабинеты.

Василий по очереди зашел в каждый кабинет и обильно полил бензином пол и мебель. В одном из кабинетов увидел электрочайник, вылил из него почти всю воду и воткнул вилку в розетку.

«Вот вам и причина пожара», — удовлетворенно хмыкнул он и, достав из сумки какую-то тряпку, разорвал ее на шесть частей. Поливая бензином пол, он клал на порог под дверь тряпку, обильно лил на нее бензин и замыкал за собой дверь. В коридоре он тоже продолжал поливать бензином пол и вскоре оказался в кабинете Сергейчик:

— Готова?

— Да.

— Печать дай мне. Все равно сгорела бы.

После этого разлил бензин в кабинете, плеснул добрую дозу в сейф и скомандовал:

— Запри сейф и иди к выходу из кабинета.

Антонина остановилась у дверей и смотрела, как Василий поливает бензином ее рабочий стол, стулья, сейф и шкаф.

Вдруг она обратила внимание на электрочайник:

— Слушай, давай чайник воткнем в розетку…

— Опоздала, я уже сделал это в другом кабинете. Зачем тебе улики против себя, обвинят же в халатности.

— А тот чайник сейчас не громыхнет?

— Нет, я чуть-чуть воды оставил, считай, она уже вот-вот испарится.

С этими словами он положил тряпку на порог и полил бензином. Они выключили свет, закрыли дверь, и по требованию Василия Антонина включила в коридоре свет. Он протянул ей одну пустую канистру и пакет с паспортами, а сам еще раз прошелся по коридору вдоль дверей в кабинеты, щедро поливая пол бензином. Отступая к выходной двери, он сделал широкую бензиновую дорожку. Антонина открыла дверь, на порог которой Василий уложил тряпку и вылил на нее остатки бензина.

Затем они выключили свет в коридоре, замкнули дверь, и Василий, сунув вторую опустевшую канистру в сумку, достал из кармана спички:

— Да поможет нам Аллах!

И с этими словами чиркнул спичкой, бросил ее на торчавший из-под двери конец тряпки. Она ярко вспыхнула. Они повернулись и быстро зашагали прочь.

Через две-три минуты они уже проезжали мимо. Во всех окнах паспортно-визовой службы полыхал бешеный огонь.

— Место пустынное, на улице никого, — удовлетворенно произнес Василий, — думаю, еще минут пять никаких сообщений в пожарку не поступит, а там, пока приедут, спасать уже нечего будет.

Они проехали квартал и, остановившись, стали наблюдать. Прошло не менее десяти минут, огонь уже крушил крышу, когда вдалеке послышался вой сирен.

— Порядок, — сказал Василий, — трогай, нам здесь уже делать нечего.

По дороге они выбросили пустые канистры с отвинченными крышками, затем хозяйственную сумку. Вскоре Антонина открыла дверь в свою квартиру. Они, выпив по паре рюмок водки, сразу же занялись долгожданным для Антонины делом. Но, увы, они не учли одного обстоятельства. Неожиданно послышались частые телефонные звонки. Антонина подняла трубку и услышала тревожный голос дежурного:

— Товарищ старший лейтенант! Срочно на службу, горит здание паспортно-визовой службы.

Совершенно голая Антонина возвратилась в спальню, нырнула под одеяло и, обнимая Василия, с жаром произнесла:

— Ну, еще разок, и я поеду пожар тушить!

Но Василий оказался более благоразумным:

— Нет, давай собирайся. Лучше подбрось меня к моему дому. Оставаться в твоей квартире с паспортами и печатью не стоит.

Простонав, Антонина стала одеваться, и вскоре они уже неслись в машине к дому, в котором жил Василий. Антонина спросила:

— Как думаешь, в сейфе успеет все сгореть?

— Не сомневаюсь. Я хорошо полил все внутри, а сейф твой — тьфу, жестянка, которая уже насквозь прогорела.

— А ты осторожный, — заметила Антонина, — просчитал сразу, что нельзя у меня в квартире оставаться, молодец, а вот я не подумала.

— Береженого Бог бережет, — сказала монашка, натягивая на свечу презерватив, — ответил, смеясь, Василий и, перед тем как выйти, произнес: — Выбери момент и позвони мне о результатах «несчастного случая»…

Глава 48. Чечня

Казалось, у Хаккима шли дела хорошо. Опаснейший груз, с помощью которого бен Ладен планировал потрясти мир страшнейшей акцией, ценой которой была жизнь десятков, если не сотен тысяч, жизней, успешно преодолел наиболее сложный участок пути и вскоре будет доставлен по адресу. В Чечне Хакким успел провести ряд больших и небольших операций, все они были успешными. Его отряды также действовали вполне успешно. Казалось, что надо еще? Но именно все это и порождало в душе тревогу. Неясную, не позволяющую понять, почему она так глубоко внедрилась в душу и сердце, которое ныло, когда Хакким ощущал тревожное беспокойство. Он снова и снова анализировал все свои действия, связывался со своими отрядами и, получив от них ответы, на какое-то время успокаивался, но проходило совсем немного времени, и чувство опасности, словно невидимая змея, вползало в его сердце, будоражило мозг, не давало покоя ни днем ни ночью.

Хакким понимал, что при любых обстоятельствах должен в интересах безопасности менять свои решения. Не мешкая, он связался с отрядом, который ночами продвигался к нему из-под Грозного, и приказал командиру изменить маршрут и двигаться на юго-запад для воссоединения с отрядом Музарбека. Накануне Музарбек доложил Хаккиму, что уже встретился с отрядом, в составе которого находились восемь арабов. Получив подтверждение, что его указание исполнено, Хакким достал из рюкзака заветный мобильник космической связи и набрал номер своего шефа бен Ладена. Разговор, как и было условлено, длился не более двух минут. За это короткое время Хакким успел быстро закодированным текстом сообщить о доставке в Минск груза и тут же получить приказ его основному отряду под командованием заместителя Хаккима соединиться со всеми отрядами и быть готовым к атаке на Грозный. Самому же Хаккиму следовало с несколькими наиболее проверенными и надежными боевиками немедленно прибыть в селение Аксаюрт, в шести километрах к югу от Грозного, где его будет дожидаться специальный посланец бен Ладена. Этот человек устно сообщит о новом очень важном и срочном задании. Бен Ладен пожелал удачи и прервал связь.

Не медля, Хакким вызвал командиров всех рангов. Быстро и четко поставил задачу перед отрядом и назначил своего заместителя Евлаева руководителем отряда. Закончив инструктаж, во время которого повторил задание Евлаеву и определил систему связи, на прощание сказал:

— Отряд отправляется на соединение с Музарбеком и его силами немедленно, я же со своей маленькой группкой приступлю к выполнению нового задания. После этого в том месте, где сейчас находится Музарбек, мы встретимся.

Все разошлись готовиться к длительному переходу. Хакким приказал своему ординарцу собирать вещи, а сам вышел из палатки. Глядя, как постепенно уходит за горы солнце, подумал: «Вот почему не покидало меня беспокойство. Судя по тому, что мне сказал бен Ладен, дело предстоит серьезное». В раздумье Хакким возвратился в палатку и развернул карту. До Аксаюрта — шестьдесят семь километров. До места, где дислоцировался отряд Музарбека, — восемьдесят два. Идти надо только ночью. Отряду во главе с заместителем, чтобы преодолеть это расстояние, надо не менее трех суток. «А вот моей группе, — думал Хакким, — в которой всего пять человек, можно на первых порах кое-где и днем передвигаться». Хакким, глядя на карту, определил, что если он со своими людьми отправится немедленно, то за ночь они смогут преодолеть большую горную долину, на которой по их маршруту находятся три селения. Ночью они обойдут эти населенные пункты и к утру снова окажутся в горном массиве, где можно будет передохнуть, а затем продолжить движение и днем. Хакким отметил на карте места, где они будут отдыхать, решив, что при подходе к Аксаюрту в ближайшем к нему селении он возьмет с собой одного из связников, который там проживает. Он-то и поможет войти в Аксаюрт.

Хакким еще раз изучил маршрут, по которому пойдут его основные силы. Горно-лесистая местность не предвещала особых проблем. Главное, чтобы Музарбек не засветился, не обозначил себя раньше времени. Хакким приказал радисту срочно связать его с Музарбеком. Поинтересовался обстановкой и, услышав ответ, что там все в порядке, поставил перед командиром новую задачу. Музарбек заверил шефа, что все будет в порядке. Прекратив связь, Хакким почувствовал тревогу. Его насторожил слишком уверенный тон Музарбека.

«Самоуверенный этот чеченец, ох, самоуверенный, — подумал Хакким, — не понимает всей важности задачи — атаковать Грозный».

В палатку вошел заместитель Хаккима Евлаев.

— Командир, отряд к походу готов! — доложил он.

— Хорошо. Запомни, дорогой, уважаемый бен Ладен приказал собрать все наши силы в кулак и готовиться к атаке на Грозный. Прикажи Музарбеку активизировать разведку, подготовить наиболее безопасный маршрут. Я свяжусь с соединениями моджахедов, которые находятся в других местах Чечни, и прикажу им готовиться к этой уникальной операции. Сейчас я и четверо бойцов направляемся в Аксаюрт. Наверное, там проведу совещание с командирами соединений, договорюсь о взаимодействии; когда выполню задание бен Ладена, возвращусь к вам, тогда и начнем операцию. Прикажи Музарбеку никаких боевых действий и акций устрашения до моего прибытия не проводить. Сейчас его задача — одна разведка и связь с нашими людьми в различных селениях, особенно по направлению к Грозному.

Евлаев ушел, а Хакким продолжил сборы. Вскоре его группа из пяти человек и основные силы отряда покинули стоянку. Они направлялись в разные стороны. Хакким, шагая по каменистой тропе, почему-то снова почувствовал тревогу. Причиной этому был Музарбек, точнее, его удивительно успокаивающий голос.

«Почему же он такой самоуверенный?» — опять подумал Хакким.

Он совершенно не знал и даже не догадывался, что ни отряда, который спешил к нему из-за Терека, ни отряда Музарбека и даже отряда из сорока наиболее надежных моджахедов уже не существует…

Именно в этот момент полковник Ивняк, находясь в штабной палатке на месте стоянки террористического отряда, выслушивал доклады командиров. Командир второго батальона доложил о захоронении бандитов и о том, что их документы и личные вещи переданы по акту следственной бригаде, которая прибыла на место происшествия вместе с батальоном на первых же вертолетах. Комбат, получив новое указание, вышел, и в штабной палатке остался кроме полковника Ивняка майор Ветров. Ивняк сообщил Ветрову, что сейчас идет расследование деятельности тех, кто пытался отдать майора под суд. Роман спросил:

— Товарищ полковник, как мой отец?

— Я знаю, как ему было тяжело. Но руководство в Москве сразу же вникло в его ситуацию и поддержало Игоря Николаевича. Я недавно разговаривал с ним. По-моему, он сейчас в норме. Как всегда, энергичен, собран, чувствуется, ему хлопот хватает… Интересовался тобой…

— Я понимаю, что ему пришлось пережить, когда меня взяли под арест, — понурив голову, тихо произнес Роман. — Я боялся, чтобы его, старого, безукоризненно честного служаку, не хватил удар.

— Да, честность, честь для него были и будут святыми понятиями.

Ивняк поднялся с алюминиевого раскладного стула, взял в куртке мобильник и протянул его Ветрову:

— Позвони ему, Роман Игоревич.

Ветров взял аппарат и некоторое время с сомнением молча смотрел на него. Полковник протянул маленький листок бумаги:

— Вот его телефон, звони, не размышляй! Уверен, отцу это будет как бальзам на душу.

Роман набрал телефон и почувствовал, что волнуется. Он даже не представлял, что сейчас скажет. А в трубке один за другим раздавались гудки вызова. Один из них прервался, и Роман услышал голос отца:

— Ветров слушает!

— Здравствуй, отец! Это я — Роман! — произнес дрогнувшим голосом Ветров-младший.

Несколько секунд молчания, и Роман услышал голос отца:

— Здравствуй, родной! Здравствуй, сынок! Как ты себя чувствуешь? Как здоровье?

— Спасибо, нормально. Как ты?

— Слава богу, скриплю. Нам здесь, конечно, полегче вашего, но без дела не сидим.

Роман все более успокаивался. Отец разговаривал с ним, как и прежде, только голос звучал теплее, роднее.

Роман сообщил, что сейчас он «на работе», и пообещал позвонить позже. Отец понял, и они быстро распрощались. Ветров возвратил Ивняку телефонный аппарат:

— Спасибо!

— Полегчало на душе?

— Ага.

— Ну вот и хорошо. Тогда давай, майор, о деле. Во-первых, спасибо за работу. Большое дело ты и твои ребята сделали. Во-вторых, наши контрразведчики только что сообщили мне о первых результатах допросов захваченных вами арабов. Скажу откровенно, мне радости их показания не принесли. Знаешь, что за груз они доставили через Грузию в Россию?

Ветров молча пожал плечами.

— Это радиоактивные материалы, которые должны быть распылены в одном из больших городов нашей страны. Ты представляешь, что это значит?

— Догадываюсь… — неопределенно ответил Роман. — Кое-кто может надышаться.

— Это смерть десятков, а может, сотен тысяч людей, майор! Это оружие массового поражения, действует так же, как ядерная бомба, только не будет ни светового поражения, ни ударной волны. А в остальном — то же облучение и смерть людей!

— Не слабо! И где сейчас этот груз?

— На этот вопрос предстоит ответить тебе, Роман Игоревич.

— Не понял.

— Из показаний пленных следует, что груз доставлен в Зареченск. А Региональным центром по борьбе с терроризмом там командует генерал-лейтенант Игорь Николаевич Ветров. Думаю, он не будет возражать против того, что к нему в помощь прибудет сын.

— Вот оно что… А как же Хакким? Я же перед ним в большом долгу…

— Мы возьмем твой долг на себя, — чуть улыбнулся полковник и уже серьезно добавил: — Он же убил наших ребят, и отдать ему долг жаждет вся бригада.

— Я, конечно, понимаю… — подперев голову ладонями, усталым голосом произнес Роман, — но мне же удалось сколотить неплохую группу проверенных в деле людей. Думал, что с ними и поставлю точку на Хаккиме.

— Я тоже подумал о твоих людях. Возьмешь их с собой. Если верить пленным, в Зареченске имеется устойчивая группа, в составе которой есть и чеченцы. Уверен, что твои люди там будут весьма полезны. Следует иметь в виду, что груз в Зареченске может находиться недолго. Главарь арабской восьмерки, захваченной тобой, по национальности иорданец, кое-что уже сказал. И это кое-что имеет большую ценность. Он сообщил, что из Чечни в Сочи Хакким с помощью своих людей доставил мужчину славянской внешности, который — зверь, а не человек, ему Хакким дал особые полномочия. Есть сведения, что этот человек якобы в роли отдыхающего должен был некоторое время находиться в сочинском санатории «Белоруссия». Не исключено, что он может оказаться в Минске. Иорданец уверен, что он в какой-то мере причастен к перемещению груза. В Минске проживает около двух миллионов человек. Так что твое задание — исключительной важности вопрос. Решить эту задачу больше всего шансов у тебя, товарищ майор!

— А что с Хаккимом? Как я понял, он идет сюда, вдруг он завтра-послезавтра будет здесь. Тогда я бы…

— Увы, нет. Он сюда не придет. Как ты знаешь, мы ведем с ним радиоигру. Хакким полчаса назад приказал Музарбеку подготовиться к принятию его отряда, а это двести человек под командованием заместителя Хаккима Евлаева. А главарь исчез из отряда, как он сказал, на непродолжительное время. Хакким решил собрать здесь все силы юга Чечни. Обещал, что задачу поставит, как возвратится. Так что, Роман Игоревич, доверь нам встретить хотя бы этот отряд, а сам, браток, давай двигай в Зареченск. Чует мое сердце, там работы хватит. Не скрою, сам ломаю голову, куда и зачем Хакким направился.

Комбриг конечно же не мог знать, что вскоре он отменит свой приказ и оставит Ветрова на время в Грозном… Именно в этот самый момент Хакким уже находился в селении Аксаюрт, всего в шести километрах к югу от Грозного. Он сидел в небольшой комнате домика на окраине села и ждал посланца. Переход был трудный, и Хакким не удивился, что все четверо его попутчиков, трое из которых разместились на скамье, а один на табурете, прижались спинами к стенке и сидя уснули. Еще бы, они прошли по сильно пересеченной местности почти семьдесят километров и практически не спали.

«Да, обстановка в этой стране быстро меняется, — с грустью подумал Хакким, — даже связник, которому я так доверял, переметнулся на сторону власти. Хорошо, что мы узнали это от другого верного человека, а то могли бы погореть. Надо не забыть проучить предателя и всю его семью расстрелять». И опять тревога вспыхнула в его душе с новой силой. Неожиданно он почувствовал страх. Такого с ним еще не бывало, ведь он был смел, дерзок и удачлив… «Нет, хватит. Как только выполню задание, сразу же уеду из этой дыры. Я заслужил отдых… Можно поехать на остров Бали, там наши имеют хорошие дома, да и климат какой! Воздух, солнце, вода…»

Его размышления прервал появившийся в дверях мужчина. Одет как и большинство местных, среднего роста, черноглазый, усатый, с бородой. Ему было лет тридцать пять. Он протянул Хаккиму руку и назвался Зауром. Спросил:

— Как добрались?

— Нормально, только устали. Мы хотели переночевать в одном селении у нашего связника, но он, сволочь, оказался предателем. Пришлось идти практически без сна. — Хакким кивнул головой на своих людей. — Видишь, спят сидя. Устали чертовски.

— Ничего, сейчас можно отдохнуть, выспаться. Привет тебе от нашего руководителя. Он просил передать тебе следующее: в Грозном у нас имеется небольшая, хорошо законспирированная группа. В ней шестнадцать человек, все проверенные и надежные люди. Среди них есть люди, которые служат в МВД и местном ФСБ, один — в правительстве, несколько — в местных учреждениях, в том числе один из них работал в солидной должности на химическом заводе в Грозном. Завод сейчас полуразрушен, не охраняется, но представляет большой интерес для нас. Бен Ладен приказал тебе, уважаемый, вместе с нашими людьми достать на этом заводе кобальт-50, который годится для изготовления «грязной» атомной бомбы. Ее надо доставить в Ставрополь или еще лучше в Ростов-на-Дону и взорвать. Я передам вам данные на наших людей в этих городах.

— А как мы попадем в Грозный?

— Завтра сюда приедут твои новые подчиненные из грозненской группы и доставят тебя на конспиративную квартиру. Ну а сегодня отдыхайте. Сейчас вам подадут обед. На втором этаже три комнаты, тебе отдельная, а твои люди по два человека разместятся в других двух. Кровати застелены, уверен, вы хорошо отдохнете.

Глава 49. Зареченск

Генерал-лейтенант Ветров, несмотря на выходной день, как всегда, был на работе. Правда, этот день был спокойным, что позволило ему в восемь вечера уже быть дома. Поужинав и посмотрев телевизор, Игорь Николаевич направился в спальню. Это была редкая возможность выспаться. Он немного почитал газеты, а затем, дернув за шнурок, выключил висевшее над головой бра. Повернулся на правый бок и вскоре уснул. Но ровно через час раздался телефонный звонок. Словно тот, кто звонил, специально дожидался, когда генерал почувствует сладостное чувство глубокого сна, чтобы безжалостно разрушить его. Генерал с трудом проснулся, поднял трубку и сразу же услышал голос дежурного Главного управления внутренних дел, который сообщил, что в городе горит здание паспортно-визовой службы. Уточнив, что это не какое-либо мелкое возгорание, а настоящий, полномасштабный пожар, и убедившись, что дежурный предпринял все необходимые меры, Ветров приказал срочно прислать за ним машину.

Через двадцать пять минут он был уже на месте происшествия. От здания остались только кирпичные стены и крыша. И окна, и двери выгорели. Внутри тоже ничего не сохранилось.

К генералу приблизился начальник пожарной службы. Посматривая, как водяные струи из пожарных рукавов методически гасят еще сохранившиеся отдельные языки пламени, доложил:

— Все сгорело. Люди, которые позвонили нам, рассказывают, что они увидели не возгорание, а уже бушующий пожар, когда пламя охватило все здание. Наши прибыли мгновенно, но спасать практически было уже нечего.

— Погибших, раненых нет?

— Внутри все завалено, обрушилось перекрытие. Пока никого не обнаружили.

К ним быстрым шагом приблизился начальник районного управления внутренних дел Митрофанов. Высокий, чуть полнеющий полковник доложил:

— Отделение не работало, людей в здании не должно было быть. Вся документация, мебель сгорели. Сейчас попытаемся отыскать сейфы, там должны быть регистрационные журналы, паспортные чистые и заполненные бланки, другие материалы, штампы, печати…

— А сейфы какие? — спросил начальник пожарной службы и уточнил: — Несгораемые или же просто металлические?

— Конечно же простые, — хмуро пояснил полковник и спросил: — Думаешь, все, что внутри них, не сохранилось?

— Посмотрим… Сейчас начнем ковыряться в пепелище, затем увидим.

Ветров понимал, что делать ему здесь нечего, и обратился сразу к обоим:

— Организуйте осмотр места происшествия, я буду в кабинете, — и направился к машине.

Вскоре генерал был в своем кабинете. Вызвал дежурного, которому еще по пути в управление приказал подготовить в МВД спецсообщение о пожаре.

Подполковник, старший дежурного наряда, положил перед генералом текст сообщения. Ветров прочитал его и подписал, а затем сказал:

— Прикажите райуправлению проверить, все ли сотрудники паспортно-визовой службы живы. Не исключено, что кто-либо находился в сгоревшем здании, держите под контролем ход осмотра места происшествия. Меня интересуют три вопроса: нет ли погибших; сохранились ли в сейфах документы и печати, а также причина пожара. Начальников районного управления и пожарной службы по прибытии в управление — ко мне.

Дежурный повернулся и направился к выходу из кабинета.

— И еще, принесите мне все поступившие к вечеру материалы и сообщения до появления вестей о результатах осмотра места пожара, я рассмотрю их.

— Есть, товарищ генерал-лейтенант, сейчас доставлю, — четко ответил подполковник и вышел из кабинета.

Ветров потянулся к дистанционному пульту и включил телевизор. В глубокой задумчивости он, почти не глядя на экран, переключал каналы. Понимая, что делать вывод о причине пожара до конца осмотра рано, все же не мог унять растущую в душе тревогу. Многолетний опыт и чутье оперативника подсказывали ему, что пожар — это не случайность. Поэтому так тревожила мысль, что здесь кроется чей-то злой умысел.

Генерал, находясь в глубокой задумчивости, почти не обратил внимания на дежурного, машинально принял от него папку с материалами и кивком головы отпустил подполковника, а сам, потянувшись к аппарату ВЧ, набрал номер аппарата, установленного в квартире начальника областного управления ФСБ Лемехова. После третьего гудка полковник поднял трубку.

Поздоровавшись, Ветров сообщил ему о пожаре и пояснил:

— Понимаешь, Алексей Алексеевич, неспокойно у меня на душе. Не знаю, каким чувством, но чую, что этот пожар нельзя рассматривать как случайность или результат чьего-либо разгильдяйства. Вот и решил тебя побеспокоить. Хочу попросить тебя тоже подключиться к этому делу. Давай, браток, помогай…

Положив трубку на аппарат, генерал принялся изучать содержимое принесенной дежурным офицером папки…

Прошло не менее двух часов, прежде чем в кабинет явились руководители пожарной службы и райуправления внутренних дел. Дополняя друг друга, они доложили, что погибших в пожарище не обнаружено, что все материалы и документы, даже те, что находились в сейфах, уничтожены. Генерал обратился к начальнику райуправления:

— Начальник ОВИРа УВД был на месте происшествия?

— Так точно, майор Метельский прибыл на место почти одновременно со мной. Он сообщил, что людей в здании и не могло быть. Сегодня — выходной.

— Ну и что вы думаете о причине возгорания? — спросил Ветров у начальника пожарной службы.

— Мы обнаружили в одном из кабинетов включенный в розетку чайник.

— Выходит, что кто-то забыл отключить этот чертов чайник… — Ветров посмотрел на начальника районного управления, — и кто этот разгильдяй?

— В кабинете работали три сотрудницы, мы их вызвали в управление, выясним.

Генералу показалось, что полковника еще что-то беспокоит, но он не решается сказать об этом. Ветров произнес:

— Валерий Федорович, у вас есть какие-то сомнения?

— Есть, Игорь Николаевич. Дело в том, что сегодня выходной. Значит, чайник был оставлен включенным более суток назад. Я, конечно, не специалист, но, думаю, для того чтобы из чайника выкипела вся вода, времени много не надо. Выходит, если пожар от чайника, значит, он должен был случиться вчера, но не сегодня.

Ветров посмотрел на главного пожарного:

— А вы как думаете?

— Я тоже так считаю. Следствие покажет. Надо проверить, не выходил ли сегодня кто-либо из сотрудников на работу. Мы назначим серию экспертиз, опросим людей, только после этого можно сделать соответствующие выводы.

— Ладно, — хлопнул ладонью по столу Ветров. — Разбирайтесь. Я поручу начать служебное расследование, так что держите связь со службой собственной безопасности. Привлекайте любые силы и как можно скорее установите причину возгорания.

Офицеры ушли, а генерал закончил просмотр материалов и, передав их в дежурную часть, уехал домой. На часах было три часа двадцать минут. Ровно через четыре часа Ветров снова прибыл в управление.

Дежурный спросил:

— Товарищ генерал, начальники райуправления внутренних дел и пожарной службы просили выяснить: им надо прибыть к вам?

— Пусть позвонят, а там посмотрим, нужны ли они, — и генерал, направляясь к лестничному маршу, ведущему на второй этаж, добавил: — Давайте в первую очередь рассмотрим поступившую информацию и материалы.

Прошло не менее двух часов, прежде чем генерал Ветров разобрался с материалами, выслушал доклады начальников районных управлений и райотделов, доложил заместителю министра внутренних дел России о пожаре. Неожиданно в кабинете появился полковник Митрофанов:

— Разрешите, товарищ генерал?

— А, погорелец, входи, Валерий Федорович!

Пока полковник приближался и устраивался за приставным столиком в жестком кресле, генерал нажал кнопку связи с секретарем в приемной и сказал:

— Наталья Михайловна, дайте нам, пожалуйста, с Валерием Федоровичем чаю.

— Не до чая, Игорь Николаевич, — хмуро произнес полковник.

— Ну, по-моему, на пожарище чайком тебя никто не потчевал.

Митрофанов словно не чувствовал, что тон генерала был понимающе подбадривающим. Как только устроился в кресле, хмуро произнес:

— Ко мне полчаса назад пришла в слезах сотрудница ОВИРа, зовут ее Соловьева Марина Сергеевна. То, что меня тревожило, подтвердилось. Не зря в душе одна муть была. В общем, товарищ генерал, дела хреновые. Соловьева с повинной явилась. Рассказала, что несколько дней назад из ящика ее стола пропала печать, которую ставили в паспорта. Печать ей передала на время Сергейчик Антонина Петровна, старший лейтенант. Она — начальник отделения паспортно-визовой службы. Сергейчик предложила Соловьевой никому не говорить о пропаже и под предлогом болезни пару деньков побыть дома, а сама, как она сказала Соловьевой, подключила знакомых оперов, и в субботу печать нашлась. Дальше — больше. Сергейчик предложила осчастливленной Соловьевой тайно явиться на работу в воскресенье и отработать пропущенные дни. Соловьева находилась в кабинете до вечера и за это время заполнила девяносто семь паспортов. Сергейчик оставила Соловьевой ключи от своего кабинета и ключ от сейфа, куда после окончания работы Соловьева и положила заполненные паспорта, бланки и печать.

— Так вот тебе и причина пожара. Призналась эта капитан, что чайник оставила включенным в сеть?

— В том-то и дело, Игорь Николаевич, она клянется, что чайником не пользовалась и хорошо помнит, что он стоял невключенным в розетку. Клянется! Я склонен ей верить. Она, конечно, не святая, живет одна с ребенком, мужа не имеет, за многие годы работы знаю ее недостатки, но уверен, что в таком деле врать не будет. Вот и сегодня, когда узнала о пожаре, сразу ко мне. А тут еще Сергейчик к ней подошла и говорит: «Молчи, никому даже не заикайся о том, что в воскресенье работала, и про печать молчи».

— Что из себя представляет Сергейчик?

— Сотрудница как сотрудница, — неопределенно пожал плечами полковник. — Помню, пришлось с ней повозиться, пока научилась работать. Мне-то она сразу не по нутру пришлась. Но начальник отдела кадров, тогда еще УВД, назначил ее.

— Ну, начальник отдела кадров уже два года как на пенсии, а мы с тобой работали, могли бы изучить… — хмуро заметил Ветров и спросил: — Где эта Соловьева?

— Не стал я ее в отделе оставлять, привез с собой. Сейчас в машине во дворе ГУВД сидит, плачет.

— С Сергейчик не разговаривал?

— Конечно, нет. Считаю, что этим делом следует заняться службе собственной безопасности.

Не отвечая, Ветров потянулся к аппарату ВЧ и набрал трехзначный номер:

— Алексей Алексеевич, по-моему, я не зря тебе ночью позвонил. Оказывается, не все так просто с этим чертовым пожаром. Думаю, есть смысл нам собраться и обсудить ситуацию.

— Хорошо, Игорь Николаевич, через двадцать минут я буду у вас.

— Возьми с собой толкового оперативника. Думаю, будет не лишним, если он вместе с нашей службой внутренней безопасности поработает.

Положив трубку, Ветров посмотрел на полковника и сказал:

— Отведи эту Соловьеву в кабинет начальника службы собственной безопасности, пусть подробно изложит все на бумаге. Сам устройся в кабинете кого-либо из замов и тоже настрочи рапорт. У меня на душе, как и у тебя, паршиво. Не удивлюсь, если эта история — с продолжением…

Глава 50. Чечня

В штабе бригады вход в кабинет комбрига тщательно охранялся двумя автоматчиками, во дворе под зашторенными окнами — тоже автоматчики.

В кабинете работала противопрослушивающая аппаратура «Белый шум». Проводил совещание руководитель антитеррористического центра Организации Договора коллективной безопасности генерал-полковник Борюжев. В кабинете кроме комбрига полковника Ивняка находились руководители региональных центров генерал Ветров, три других генерала и семь полковников, которые являлись руководителями региональных управлений федеральной службы безопасности, а также начальники управлений внутренних дел.

Борюжев проинформировал собравшихся о ходе расследования уголовного дела, по которому проходил бывший заместитель начальника штаба бригады Райков. Заканчивая информацию о предателе, Борюжев сказал:

— Райков не просто зарвался, так как его буквально распирало чувство зависти и желания возвыситься над сослуживцами. Следствие установило, что именно он в течение последних трех лет строчил анонимные кляузы на командиров и даже на одного из своих друзей. В силу своей расхлябанности и самоуверенности предал интересы службы, допускал разглашение служебной тайны, на чем его и подцепили террористы. В ходе операции небольшого подразделения под руководством майора Ветрова, — Борюжев краем глаза взглянул на генерала Ветрова и пояснил: — Майора Ветрова Романа Игоревича, который со своими боевыми товарищами направлялся на разгром большой банды во главе с одним из заместителей бен Ладена — Хаккимом, Райков, игнорируя правила ведения секретных разговоров по открытой телефонной связи, допустил утечку информации. Террористы перехватили переговоры Райкова с командованием авиации и, поняв, где находится подразделение майора Ветрова, устроили засаду, итог которой вы знаете. Следствие по этому ходу продолжается, так как по делу всплыли новые фигуры, в том числе следственные работники и пособники террористов. Так что точку в этом деле ставить рано. Как говорится, продолжение сериала следует. Но вызвали мы вас, товарищи офицеры, не из-за этой информации. Нам предстоит решить задачу чрезвычайной важности. Здесь, в Чечне, нам надо разгромить, причем сделать это одновременно в разных местах республики, несколько террористическо-бандитских отрядов. Один из них довольно большой, другие, а их шесть, поменьше. Но, товарищи, разгром банд — это меньшая часть нашей задачи. И решать ее будет бригада полковника Ивняка. — Борюжев посмотрел на комбрига. — Выделяю вам в помощь, Сергей Платонович, четыре батальона внутренних войск. Комдив — полковник Величко — здесь присутствует. Ваша задача чрезвычайной важности. Вы должны спланировать операцию в отношении всех отрядов противника одновременно. Не забывайте, речь идет не только об их разгроме, но и о мерах по недопущению жертв среди населения и, конечно, личного состава.

Генерал Борюжев окинул взглядом присутствующих и продолжил:

— Всем другим, не задействованным в этой войсковой операции, будет предоставлена информация, касающаяся второй части операции. Речь идет о недопущении очень опасной акции террористов и спасении населения одного из крупных городов России от воздействия мощного заряда радиоактивного вещества, относящегося к оружию массового поражения. Кроме этого нам предстоит предотвратить готовящийся побег из мест лишения свободы многочисленной группы осужденных террористов. Нам с вами необходимо, как говорится, методом мозговой атаки разгадать замысел противника и принять соответствующие меры. В нашем с вами распоряжении имеется большая группа специалистов, оперативников и следователей, которая по моему приказу вчера прибыла в Грозный. Это дает нам возможность анализировать информацию, в том числе показания имеющихся у нас пленных террористов и тех, кого захватит полковник Ивняк. Мы имеем возможность проводить любые оперативные мероприятия и комбинации и, если понадобится, подключать к этой масштабной операции все региональные силы, подчиненные нам.

Генерал-полковник Борюжев в течение полутора часов информировал и одновременно инструктировал участников секретного совещания.

Затем еще час отвечал на вопросы и в конце совещания предложил командиру бригады сообщить каждому присутствующему, где ему отведено место для проживания. Борюжев решил, что всем надо жить на территории базы. Ивняк развернул дополнительное количество кунгов — отапливаемых и вполне комфортных для военного человека вагончиков на колесах.

Напоследок генерал-полковник пригласил всех на обед.

Пока все участники совещания выходили из кабинета, Ветров обратился в Борюжеву:

— Товарищ генерал-полковник, разрешите на минуту остаться?

— Конечно, Игорь Николаевич, присаживайтесь поближе.

Генералы остались одни, и Ветров сразу же перешел к делу:

— Я хочу доложить, какой оборот получает дело о пожаре.

— Вы имеете в виду здание паспортно-визовой службы?

— Так точно. По-моему, речь надо вести о поджоге, умышленном поджоге…

И генерал-лейтенант рассказал о признании капитана милиции Соловьевой, а затем добавил:

— Мы вместе с ФСБ занялись более глубокой проверкой личности Сергейчик, и, когда я утром приехал сюда, меня вызвали к аппарату ВЧ. Мой заместитель в региональном центре, он же начальник управления ФСБ полковник Лемехов, которому я поручил проверку этой дамы, сообщил новость. Дело в том, что она прибыла в Зареченск несколько лет назад, а замначальника УВД назначил ее на должность начальника отделения в паспортно-визовую службу. Он же через полгода содействовал присвоению ей звания «старший лейтенант». Оперативники Лемехова и служба собственной безопасности УВД начали углубленную проверку личностей капитана Соловьевой и старшего лейтенанта Сергейчик. По Соловьевой все ясно: после окончания школы милиции прибыла в Зареченск и все время работает в этой службе. Дослужилась до капитана. Разведенная, жизнь ее не назовешь сладкой, но честная. Да и сам ее поступок — добровольный приход к начальнику райотдела милиции и откровенный рассказ о пропаже печати, заполнении почти ста паспортов в выходной день — свидетельствует о том, что она искренна. А вот в отношении Сергейчик появилось много вопросов. В ее личном деле выявлено много темных пятен. В частности, не подтверждается то, что она служила в Украине, да и многое другое. Я приказал установить за Сергейчик наружное наблюдение и пока не трогать ее.

— А эта Соловьева не разболтает? Не вздумает ляпнуть что-то самой Сергейчик?

— Уверен, что Соловьева будет держать язык за зубами. Я лично ее предупредил. Меня очень беспокоит выписка девяноста семи паспортов. Нет ли здесь связи с информацией о готовящемся побеге осужденных террористов? Ей-богу, жалею, что не согласовал с вами, Николай Николаевич, вопрос о присылке сюда одного из заместителей. Нутром чую: события, которые разворачиваются здесь, каким-то образом связаны с той ситуацией, которая складывается в Зареченске и в регионе, на территорию которого распространяется деятельность Регионального центра. Поэтому я и хочу попросить вас разрешить мне вызвать сюда одного из своих заместителей, а самому немедленно выехать в Зареченск.

Борюжев задумался, а затем тихо, словно размышляя, произнес:

— Пожалуй, вы правы, Игорь Николаевич. Я просто не имею права не доверять вашей интуиции и вашему опыту. Хорошо, давайте поступим так, как вы предлагаете. Кстати, в Зареченск в ближайшее время вам на помощь будет направлен майор Ветров. Думаю, ваш сын и его небольшая группа, в которой имеются и чеченцы, не будут лишними при проведении оперативных комбинаций. Я прикажу, чтобы из бригады спецназа, которая дислоцируется в Приволжье, прислали в распоряжение майора Ветрова небольшую группу боевых офицеров, которые натренированы на ликвидации террористических групп.

— Спасибо, товарищ генерал-полковник, мы разместим этих людей на одной из наших секретных баз и продумаем им задание. Я не могу выпустить из поля зрения и то, что в Зареченске расположена большая колония, где отбывают срок особо опасные преступники-террористы.

— Правильно, у нас же есть информация о том, что террористы планируют побег своих наиболее активных боевиков из одной из колоний.

— Вот и я об этом же, — кивнул головой Ветров. — Мы начали осторожно изучать обстановку в своей колонии, сотрудников, вольнонаемных, которые там работают. Взяли под контроль переписку осужденных за терроризм. В связи с пожаром, думаю, будет нелишним проанализировать, кто в последнее время прибыл на жительство в город и в область. Я уже отдал приказ всем службам провести соответствующие инструктажи с личным составом и руководителями ЖЭСов и кадровых аппаратов, нацелить агентуру на соответствующую работу. Товарищ генерал-полковник, а мой Роман когда выедет в Зареченск?

— В том-то и дело, что он не успел пока выехать. Есть информация, что Хакким неожиданно исчез из своего отряда. Именно Роман Игоревич установил, что Хакким направился в Грозный для проведения какой-то очень важной операции. Поэтому буквально в последний момент генерал Пулихов направил Романа Игоревича в Грозный. У него большой талант, он обладает, я бы сказал, особым чутьем на противника. Действуя в одиночку, он сумел подобрать несколько верных человек из числа местных жителей, за короткое время, пока мы возились в поисках доказательств его невиновности, провести целый ряд блестящих операций, оказать большую помощь своей бригаде, даже смог добыть неопровержимые доказательства предательства подполковника Райкова. Его главная цель — Хакким. Наши аналитики, просчитывая действия этого зверя, пришли к выводу о том, что имеется весьма высокая вероятность нанесения им удара в ряде регионов России, в том числе в Зареченске. Когда Хакким неожиданно передал руководство всеми террористическими отрядами своему заместителю и исчез в неизвестном направлении, именно Роман Игоревич смог через своего агента выяснить, что заместитель бен Ладена направился в Грозный, — Борюжев неожиданно улыбнулся. — Как видите, появление майора Ветрова пред строгими очами папы-генерала откладывается на неопределенное время. Так что ремень для воспитания можете ненадолго отложить в чулан.

Игорь Николаевич печально посмотрел на Борюжева и негромко сказал:

— Виноват я перед сыном, Николай Николаевич, тяжкий груз давит мне сердце. Не пойму, как я мог так плохо подумать о родном сыне, обвинить его… И сделал это в самый тяжелый для него момент!

Ветров грустно опустил голову и уставился на свои руки, лежавшие на приставном столике. Борюжев обошел стол и сел напротив:

— Стоит ли себя так терзать, Игорь Николаевич? Ведь он же у вас все понимает, вы же ему дали свою душу, вложили могучий ум. Я уверен, что он давно разобрался во всем, когда встретитесь, обниметесь, и все пойдет по-прежнему.

Ветров молча кивнул и после небольшой паузы произнес:

— Да, хотел бы его увидеть. Где он сейчас… Как он?

И увидев, что Борюжев подошел к сейфу и стал убирать какие-то бумаги, поднялся из-за приставного стола, поняв, что пора идти…

Не знали генералы, что именно в этот момент майор Ветров, Магомед и Мурат находились в небольшом кирпичном домике недалеко от заброшенного и полуразрушенного химического завода. Сидели кто на чем: Ветров — на старом, расшатанном и скрипучем табурете, Магомед и Мурат — на металлической односпальной кровати, застеленной домотканым покрывалом. Напротив Романа на деревянном ящике, укрытом потертым ковриком, устроился заросший мужчина. Ему было около тридцати пяти лет. На лице из-за пышных бороды и усов был виден только нос. Его черные блестящие глаза смотрели настороженно.

Магомед, обращаясь к Ветрову, произнес:

— Исмаил — наш двоюродный брат. Он долгое время работал на химическом заводе и хорошо знает это производство.

Затем Магомед представил Исмаилу своего друга Романа.

Ветров, глядя прямо в глаза Исмаилу, начал разговор:

— Мурат и Магомед — мои очень хорошие и верные друзья. Мы полностью доверяем друг другу. Мы решили сделать очень важное большое дело. Твои двоюродные братья рассказывали мне о тебе с большим уважением и заверили, что полностью тебе доверяют. Поэтому, если не возражаешь, сразу перейдем к главному. Скажи, пожалуйста, как долго ты работал на химзаводе?

— Более четырех лет.

— Чем ты занимался?

— Я — технолог. Но ты же знаешь, что завод уже давно не работает.

— Скажи, на заводе осталось что-либо из радиоактивного?

Исмаил задумался. Ветров чувствовал, что он колеблется и даже в какой-то степени растерян.

Роман улыбнулся:

— Ты не беспокойся, Исмаил, я — офицер, майор спецназа ГРУ и по роду службы допущен ко многим секретам. Поверь, я не хочу выпытать у тебя все твои секреты, думаю, что ты и подписку о неразглашении давал. Дело в том, что группа террористов, главный в которой араб, нацелились на этот завод, хотят достать опасные материалы, и им, как говорится, до лампочки, что может случиться с людьми, в том числе и с чеченцами.

— Я понимаю и скажу прямо: все те начальники, которые работали на заводе, и те, кто сидел и сидели в высоких кабинетах и в Москве, — преступники. Они даже пальцем не пошевелили, чтобы принять меры по недопущению трагедии, которая наверняка случится, если террористы поковыряются в корпусах завода.

— Мне сказали, что на территории завода очень большой уровень радиации, что ты знаешь об этом?

Исмаил молча полез в карман куртки и достал небольшую прямоугольной формы коробочку.

— Всем работникам завода, когда он действовал, выдали вот такие датчики. Их изготовляли в Минске, хорошие приборы. Так вот, этот прибор, когда я проходил через территорию завода, показал, что там уровень излучения в десятки тысяч раз превышает норму. Знаешь, во сколько раз?

— В сто раз? — улыбнулся Ветров.

— Если бы! Почти в шестьдесят тысяч раз. Это лишь в два раза меньше, чем уровень радиации на Чернобыльской станции после взрыва в тысяча девятьсот восемьдесят шестом.

— А кобальт-50 там есть?

Исмаил бросил короткий взгляд на Мурата и Магомеда и перевел глаза на Романа:

— Да, есть.

— В чем он хранится?

— В специальных свинцовых небольших контейнерах.

— А откуда такой высокий уровень радиации?

Исмаил пожал плечами и, немного подумав, ответил:

— Может, кто-то достал из контейнеров, а может, во время взрывов контейнеры разрушались, не знаю, скажу только одно: определенная часть кобальта, а может, почти весь заводской запас находится вне установок.

— Это очень опасно. Исмаил, как думаешь, а завладеть кобальтом можно?

— Конечно. Сейчас же на заводе бардак! Охраны — никакой, все брошено, кто хочет, может прийти и ходить по цехам, в том числе и тем местам, куда раньше не каждому работнику завода можно было проникнуть.

Магомед, до этого все время молчавший, вдруг подал голос:

— Роман, Исмаил подозревает кой-кого, кто мог бы попытаться добыть на заводе эти штуки… — Магомед обратился к двоюродному брату: — Исмаил, расскажи об этом инженере.

— Да, конечно, я сам уже хотел об этом говорить. — Он сделал паузу и, чуть понизив голос, начал рассказывать:

— Неделю назад ко мне на рынке подошел такой Феликс Загдаев. Он сам русский, но уже лет двадцать пять живет в Грозном. Я слышал, что Загдаев связан с группой, в которую входят несколько офицеров МВД и ФСБ, уволенных за какие-то проделки из органов. В группе есть и судимые, и другие темные личности. Я слышал, что они торговали паленым бензином, немножко грабили, немножко занимались рэкетерством. Так вот, Загдаев раньше работал на химзаводе инженером-наладчиком. Когда мы встретились на рынке, он отвел меня в сторону, спросил, чем занимаюсь, где работаю, как живу, и вдруг начал интересоваться химзаводом.

— Ну и что он спрашивал? — насторожился Ветров.

— Спросил, давно ли я был на заводе, охраняется ли он. Я ответил, что завод меня больше не интересует. А он мне говорит: «Как ты думаешь, почему на территории завода такой высокий уровень радиации?» Я пожал плечами, а затем спросил, откуда он взял, что там большое излучение. А он рассмеялся и ответил: «Ты же знаешь о моих возможностях. А радиацию засек американский спутник». Я тоже в ответ засмеялся и говорю: «Так ты теперь командуешь в ЦРУ?» «Нет, — отвечает, — но связь у меня с ним хорошая. Они и помогут нам изгнать из Чечни федералов. Скажи, как без риска для здоровья взять на заводе кобальт? Он же, считай, бесхозный и сейчас никому не принадлежит. Подумай, мы можем с тобой хорошо заработать. Заплатят зелеными, получишь столько, что на многие годы хватит».

— Ну и на чем вы остановились?

— Я сказал, что боюсь радиации. Он предложил мне подумать и сказал, что встретится со мной после того, как приедут нужные люди. Я уточнил, кто эти люди. Покупатели?

— А он что ответил?

— Рассмеялся и сказал: «Спонсоры».

Ветров встал и достал из куртки, висевшей на крючке, вбитом в штукатурку, блокнот, сел на место:

— Исмаил, расскажи мне, что ты знаешь об этом Феликсе Загдаеве?

Исмаил на некоторое время задумался, а затем, словно не имея сил выйти из этой глубокой задумчивости, как бы размышляя, ответил:

— Мало о нем я знаю. То, что работал инженером, я уже говорил. Знаю, что женат на чеченке, которая сейчас с тремя детьми находится то ли в Саудовской Аравии, то ли в Иордании. По-моему, он по работе характеризовался хорошо. Я с ним контактировал только на заводе и только в вопросах, касающихся работы.

— А с кем он дружил?

— Не знаю… Хотя… Если и попадался с кем-либо мне на глаза, то в компании с чеченцами.

— А где он проводил свободное от работы время?

— Не знаю. У нас недалеко от завода была забегаловка. Я иногда после работы заходил туда: летом квасу попить или пива. Там иногда и видел Загдаева с незнакомыми. Но я не хочу утверждать, что он алкоголик.

— Я понимаю, — кивнул головой Ветров и спросил: — Как думаешь, он обратится к тебе?

— Трудно сказать, — пожал плечами Исмаил, — сам он, по-моему, не умел обращаться с опасными веществами типа радиоактивных.

Исмаил неожиданно весело улыбнулся:

— Я помню, как он в курилке как-то сказал: «Лично я не хочу зайчиков от контакта с этой хреновиной нахватать. Мне надо, чтобы мой главный член еще долго стоял». По его поведению и словам я понял, что он действительно боится облучиться.

— Так, может, он поэтому и сделал тебе предложение?

— Скорее всего, так.

— Исмаил, как ты думаешь, Загдаев еще к кому-либо за помощью может обратиться?

— Конечно. А вот к кому — не знаю. Я даже не могу сказать, кто из работников завода, умеющих обращаться с опасными веществами, остался в Грозном.

— Он может прийти к тебе домой, Исмаил?

— Нет, он же не знает, куда я перебрался после того, как дом, в котором жили моя семья и еще более сорока семей из числа работников завода, был разрушен.

— А если бы понадобилось его найти, как это можно сделать?

— У нас все знают, как друг друга искать. Единственное место — это рынок. Туда все ходят, даже если ничего не надо купить или продать.

— Исмаил, а ты мог бы побывать на рынке, чтобы встретиться с Феликсом?

— Ты что, хочешь его схватить там?

— Нет, я же понимаю, что бы это означало для тебя. Даже если бы мы его и взяли, то я не вижу в этом никакого смысла. Что плохого в том, что он поинтересовался обстановкой на родном заводе?

— Правильно. Об этом может спросить любой житель Грозного.

— Поэтому надо как можно подробнее узнать о его планах, с кем он связан и так далее…

— Исмаил, а тебе известно такое имя — Хакким?

— Нет, не слышал даже. Он, наверное, араб?

— Наверное.

— Вы его тоже разыскиваете?

— Да. У меня к нему личный счет.

Постепенно разговор перешел на одну тему: как увидеть Феликса?

В конце концов договорились, что Ветров достанет небольшие компактные радиостанции и Исмаил как можно чаще будет наведываться на рынок, а Роман вместе с Муратом и Магомедом будут незаметно следовать за ним.

В конце беседы Магомед сказал Исмаилу:

— Я чувствую, что с твоей помощью мы не дадим этим шакалам погубить тысячи и тысячи чеченцев. Хакким, о котором спрашивал Роман, не человек, он хуже зверя. Он со своими головорезами убил в нашем селе большинство жителей, среди которых двенадцать наших родственников. Хакким — не чеченец. Он купил немало наших предателей, которые из-за доллара кого хочешь убьют. Мы должны все сделать, чтобы не дать этой кровожадной собаке завладеть радиоактивными веществами, из которых Хакким может сделать атомную бомбу.

— Ты знаешь, Магомед, изготовить атомную бомбу только из кобальта-50 невозможно…

— Хакким хочет заполучить как можно больше радиоактивного вещества и с помощью серии взрывов обычных зарядов распылить в наиболее многолюдных районах…

— Вот это вполне возможно! — воскликнул Исмаил. — Ты прав, Роман, последствия этой акции можно сравнить с эффектом взрыва ядерного заряда. Я сделаю все, что смогу…

— Первое, что нам надо, — это выяснить планы Загдаева. Вторая, не менее важная задача — выйти на Хаккима. Я уверен, он в Грозном. Я думаю, завтра мы получим кое-какую дополнительную информацию, которая может оказаться для нас весьма полезной, — не повышая голоса, сказал Ветров.

После того как Исмаил ушел, Роман с тревогой в душе подумал об операции в горах, которая наверняка еще продолжалась. Майор знал, что этой операцией руководит начальник штаба полковник Алексеев. Комбриг Ивняк находился в бригаде, так как в Чечне одновременно началась достаточно масштабная операция по уничтожению сразу восьми крупных банд, подчиненных Хаккиму…

Но Ветров ошибался. Еще три часа назад подразделения бригады под командованием полковника Алексеева, заманив отряд, которым командовал заместитель Хаккима, в нужный район, в коротком бою уничтожили большинство террористов.

Удалось захватить двадцать одного бандита, в том числе и заместителя Хаккима Евлаева. Разведчики и контрразведчики сразу же приступили к допросу пленных.

Алексеев вместе с начальником разведки подполковником Красиным допрашивали Евлаева.

Худощавый, с заросшим лицом, в грязной потрепанной куртке-хаки, с бегающими глазами, он совсем не напоминал безжалостного бандита по кличке Бизнесмен Крови. Прежде чем убить очередную жертву, он долго измывался над ней. Обычно связанного по рукам и ногам человека он самолично пытал, требуя одного: отдать все деньги, драгоценности и другие ценные вещи. Пытал изощренно, с явным наслаждением надрезал вены, тело и требовал: «Отдавай все! Видишь, я режу тебя на кусочки, а ты не хочешь заниматься со мной бизнесом! Отдавай мне все, а я тебе подарю смерть без мучений!»

И вот эта кровожадная мразь сидела на ящике из-под патронов и выглядела жалкой, беспомощной, даже повизгивающей собачкой, умоляющей о пощаде. Красин, сидевший тоже на патронном ящике напротив в метре от пленного, жестко спросил:

— Жить хочешь?

— Да-да-да, конечно!

— Говорить будешь?

— Да-да-да, буду!

— Но ты хоть понимаешь, что говорить правду для тебя — единственный шанс?

— Да-да-да, понимаю, я все скажу!

— Хорошо, говори…

— Что говорить?

Алексеев, стоявший несколько в сторонке, чуть не рассмеялся. Уж больно комично выглядела эта суета.

— Как что? Где Хакким?

— Я все скажу… Все скажу! Вы мне гарантируете жизнь?

— Ты считаешь, что тебя вот прямо здесь, в этой палатке убьем? Посмотри, сколько укромных мест вокруг, на десятки километров никого, — как-то витиевато и неопределенно произнес Красин, посмотрел на часы и снова спросил:

— Так где Хакким?

Пленный колебался, размышляя, сдавать ему главаря или попытаться уйти от ответа. Но подполковник прекрасно понимал его и, снова взглянув на часы, сделал вид, что время, отведенное на допрос, истекло:

— Мы тебя уговаривать не собираемся, ты теряешь последнюю возможность, последний шанс. Неужели ты так и не понял, почему мы тебя и банду здесь дожидались? Неужели не обратил внимания и на то, что ни Музарбека, ни его бандитов здесь тоже нет. Раскрою тебе секрет: теперь уже все равно, знаешь ты его или не знаешь. И Музарбека с его бандой, и банды, которую вы направляли с грузом в Грузию, уже нет. Понял? Последний раз задаю вопрос: где Хакким?

И Евлаев все понял: «Оказывается, они нас сюда заманили, они все знают» — и поспешно произнес:

— Хорошо, господин подполковник, я согласен все чистосердечно рассказать. Прошу учесть это.

— Где Хакким?

И Евлаев рассказал все: и о том, что Хакким в последний момент по команде бен Ладена поручил ему вести отряд на соединение с Музарбеком, и о подготовке всех отрядов для атаки на Грозный, и о том, что Хакким должен находиться в Грозном.

— А с какой целью? — спросил Алексеев.

— Он не сказал.

— Что, не доверяет?

— Он мне доверяет как себе, — с обидой в голосе произнес Евлаев, — просто все неожиданно произошло. Отряд был уже в движении.

— А что за груз вы доставляли?

Евлаев вдруг с опаской посмотрел по сторонам и, понизив голос почти до шепота, пояснил:

— Это очень опасный груз… Это радиоактивные компоненты.

— Правильно, — подтвердил Алексеев, — сколько килограммов?

— Более шестисот.

— Куда его доставили?

— Он шел по этапам. Наши люди доставили этот груз в Зареченск. Затем Игнат должен был через Минск доставить его в Санкт-Петербург.

— В чем упакован груз?

— В ящиках. Всего тридцать два ящика по двадцать килограммов в каждом.

— Груз сыпучий?

— Да. Ящики вскрывать нельзя.

— Кто такой Игнат?

— Он — славянин, по-моему из Белоруссии. Принял ислам, не хуже мусульманина режет горло.

— Где он сейчас?

Евлаев снова опасливо посмотрел по сторонам, словно боялся, что стены палатки могут слышать, и опять понизил голос:

— Он хочет создать отряд моджахедов из славян. Обещал привезти сюда, в Чечню, своих верных людей.

— Что ты знаешь о нем?

— Я его раньше не знал.

— А Хакким?

— Он тоже познакомился с ним вскоре после того, как наш отряд прибыл в Чечню.

— Раньше ты и Хакким бывали в Чечне?

— Да, мы периодически приходили сюда и уходили.

— Кому вы передали видеопленку, которую отсняли в момент массового убийства жителей Армута?

— Вы имеете в виду, когда мы переодели наших людей в форму федералов?

И Евлаев подробно рассказал о том, как они узнали о группе майора Ветрова, о провокации и массовой резне в селении, сообщив очень много ценного.

Алексеев понимал, какую важную птицу они взяли, и, не мешкая, приказал вызвать вертолет, чтобы отправить его в Грозный. Срочно зашифровал донесение о главном из показаний Евлаева и передал комбригу.

Ивняк тут же доложил генерал-лейтенанту Пулихову, тот — Борюжеву, и пошло-завертелось. Пулихов срочно договорился о встрече с министром внутренних дел Чеченской Республики, Алексеев направил Севрука на встречу с майором Ветровым. Не мешкая, Борюжев пригласил генерала Ветрова и сразу же перешел к делу:

— Похоже, Игорь Николаевич, ваше чутье не подвело и в очередной раз. Действительно, вам надо срочно ехать в Зареченск.

— Мой орел остается? — поинтересовался о сыне Ветров.

— Да, уж не обессудьте, Игорь Николаевич, он очень здесь нужен, — и Борюжев рассказал о последней информации, поступившей от начштаба бригады Алексеева, и информации, которую получил Роман Ветров. — Так что, сами понимаете, как нужен здесь ваш сын. Как только разберемся в Грозном, может, дай Бог, и Хаккима возьмем или замочим, направим майора Ветрова в ваше распоряжение. Кстати, мы направили в Москву представление на присвоение Роману Игоревичу звания подполковника. Уверен, что у вас представится возможность отметить появление на его погонах еще одной звездочки.

Борюжев достал из кожаной папки, лежащей перед ним, несколько отпечатанных листов бумаги и протянул их Ветрову:

— Здесь сегодняшняя информация от полковника Алексеева и майора Ветрова. Ознакомьтесь и собирайтесь в дорогу. На аэродроме вас ждет самолет. Держите со мной связь, Игорь Николаевич. Теперь уже и я буду испытывать тревогу, которую вы чувствовали.

Генерал Ветров, углубившись в чтение, только головой кивнул. Все то, о чем он читал, невольно сопоставлял с положением в Зареченске. Он действительно особым чутьем опытного оперативника чуял: ему надо быстрее быть на своем рабочем месте.

Кольнуло сердце в тревоге за сына. Было ясно, что Роман, действуя автономно, здорово рискует, малейшая оплошность и…

Глава 51. На рынке

А Роману в этот момент икнулось. Он вместе со своими друзьями Магомедом и Муратом толкались среди посетителей базара. Были здесь и продавцы, торгующие и живностью, и продуктами, и промтоварами, всем, что может пригодиться человеку в жизни. Были и те, кто хотел что-либо спереть или узнать новости, которые многие называют ОБС, — «одна бабка сказала». Особая категория — это те, кто приходил на рынок, чтобы под прикрытием толпы встретиться с нужным человеком или ствол купить-продать…

По рынку передвигался Исмаил. Чуть поодаль за ним следовали то Магомед, то Мурат. Все время рядом с Ветровым находился один из братьев. Все-таки славянская внешность иногда привлекала и злой взгляд.

Мурат вдруг дернул Ветрова за рукав:

— Роман, смотри! — Ветров и сам видел, как Исмаил левой рукой стащил с головы вязаную шапочку, а правую руку протянул неизвестному мужчине… Роман тихо произнес:

— Судя по приметам, это Загдаев.

— Скорее всего, да, — согласился Мурат. — Этот человек не чеченец.

Не прошло и десяти секунд, как Исмаил и незнакомец двинулись вдоль торгового ряда в противоположную от въездных ворот сторону. Чуть поотстав, вдоль другого ряда за ними пошел Магомед. Ветров, поглядывая по сторонам, тихо сказал:

— Давай будем продвигаться за Магомедом.

Роман вдруг вспомнил, как он на этом же базаре неожиданно увидел подполковника Райкова. Вот и сейчас Роман должен украдкой, стараясь не привлекать внимания, следить за Загдаевым. Прошло еще пять минут, и на Ветрова снова нахлынули воспоминания. Тем более что Загдаев и Исмаил двигались к забору, к тому самому пролому в нем, через который уходили с рынка террористы после встречи с подполковником Райковым.

«Даже не подумали заделать пролом в заборе, — недовольно попенял на администрацию рынка Роман, — а может, им и на руку эти дыры?»

Майор хорошо видел, как Магомед остановился в нерешительности. Он явно опасался идти по пустынному месту за Исмаилом и Загдаевым.

— Пошли туда, — указал Роман Мурату на видневшуюся большую брешь в заборе, расположенную левее проема, к которому направлялись Исмаил и Загдаев.

Как только они вышли за пределы территории рынка, Роман сразу же увидел Исмаила. Он двигался вслед за Загдаевым к тем самым развалинам, где Роман настиг террориста в форме милиционера. В этот момент к ним присоединился Магомед:

— Я не рискнул двигаться за ними по открытому месту, — пояснил он, — и когда увидел, куда вы направляетесь, бросился вдогонку.

— Правильно сделал, — похвалил его Роман и добавил: — Давайте, мужики, сделаем так: ты, Магомед, охватываешь развалины слева, а ты, Мурат, — справа. Я остаюсь здесь. Нам надо знать, куда дальше поведет Исмаила Загдаев. У каждого из вас радиостанции. В случае чего связывайтесь со мной. Если понадобится, я вызову подкрепление, которое максимум через 10 минут будет здесь.

Братья разошлись в разные стороны. Ветров взглянул на часы, засекая время, и вернулся к бреши в заборе, где укрылся за бетонной плитой. Уж слишком заметным он был на пустыре. Вскоре Магомед и Мурат сообщили, что обогнули с разных сторон развалины и ничего не видят.

— Хорошо. Оставайтесь на местах, только постарайтесь укрыться, чтобы не светиться, — приказал им Роман и добавил: — Как увидите объект, сразу сообщите.

Роман внимательно всматривался в развалины: «Где же они могут укрыться? Вроде бы тут нет ни одного подходящего места, разве только такие норы, в одной из которых прятался дух, которого я настиг…»

Прошло сорок минут, и Ветров увидел Исмаила и Загдаева. Они возвращались. Не мешкая, Роман по рации обратился к Магомеду и Мурату:

— Возвращайтесь, они идут на меня.

Исмаил и Загдаев неожиданно остановились и, пожав друг другу руки, разошлись. Загдаев двинулся через пролом в заборе к рынку, а Исмаил пошел вдоль забора в сторону, где находился Ветров. Майор увидел друзей и приказал им двигаться за Загдаевым, а сам стал дожидаться Исмаила, который уже заметил его и ускорил шаг. Через пару минут они встретились.

— Ну как? — спросил Роман, следя глазами за Магомедом и Муратом.

— Это был Загдаев. Его, конечно, интересовало то, о чем мы говорили.

— Подожди, Исмаил, ты сначала скажи, есть смысл проследить, куда Загдаев сейчас пойдет? Видишь, наши пошли за ним.

Исмаил на короткое время задумался и ответил:

— Он не сказал мне, где живет, не сказал, кто конкретно прибыл в Грозный и хочет купить кобальт-50.

Ветров поднес ко рту маленькую радиостанцию и проинструктировал друзей:

— Старайтесь к нему не приближаться, периодически меняйтесь местами, рядом друг с другом не идите. Имейте в виду, что его могут опекать свои люди, будьте осторожны и внимательны. Я — на постоянной связи.

Положив радиостанцию в карман, спросил:

— А где вы укрылись, здесь же сплошные развалины?

— Я тоже так считал. Оказывается, здесь есть сохранившийся большой подвал, в котором раньше размещалась спортивная секция. На полу — борцовские маты, три штанги с дисками, висят боксерские груши. Вход в подвал хорошо замаскирован. Помещение освещается керосиновыми лампами и от танкового аккумулятора.

— Двери закрываются?

— Они обиты жестью и закрываются на два замка, один из них — навесной.

— В помещении кроме спортивного инвентаря еще что-либо есть?

— Стоят два больших дивана, в углу приставлены к стене штук пять раскладушек. На табуретках у диванов лежат подушки и одеяла, имеются письменный стол и шкаф. Кроме того, там есть еще две двери в какие-то другие помещения, скорее всего, подсобки. Двери заперты на навесные замки, не знаю, что в тех помещениях.

— Ключи он принес с собой?

— Да, когда мы уходили, он закрыл ими замки и положил в карман куртки.

— Вход в подвал виден?

— А ты не хочешь посмотреть? Пойдем, покажу.

Ветрову очень хотелось посмотреть, где находится это подземное убежище, но он беспокоился за друзей, поэтому ответил:

— Не забывай, Мурат и Магомед пошли за ним. Расскажи, как найти убежище?

Исмаил рукой показал на центр развалин:

— Надо идти прямо. Увидишь хороший ориентир — из развалин торчит кусок ржавой водопроводной трубы, она одновременно служит и воздуховодом. Вход — между двумя грудами из кусков бетона, кирпича, строительного мусора. Перед дверями с десяток картонных коробок, перемазанных грязью и машинным маслом. Они испачканы, чтобы кому-нибудь не приглянулись.

— Ясно. Давай пойдем вдоль забора и выйдем к главному входу на рынок… — предложил Ветров. По ходу движения Исмаил рассказал:

— Значит, так. Он предложил мне тридцать тысяч баксов за то, что я помогу вытащить кобальт с завода. Как я понял, они хотят заполучить тот кобальт, который надежно упакован в специальных контейнерах. Каждый из них весит более тридцати килограммов, а оставшийся, который фонит, взорвать с помощью большого количества взрывчатки.

— Не говорил, что за взрывчатка и где она хранится?

— Нет, но намекнул, что она в городе и ее привезут на территорию завода на двух грузовиках.

— О чем вы договорились?

— Как мы с тобой и решили, я дал согласие помочь ему. Правда, чтобы он больше мне поверил, я назвал свою сумму — пятьдесят тысяч.

— Ну и как он отреагировал?

— Сошлись на сорока.

— Молодец, — засмеялся Ветров, — на десять тысяч богаче будешь.

— Пусть он и его дружки подавятся этими баксами! Они же, сволочи, хотят убить все живое в городе! Неужели они не понимают этого?!

— Все они понимают, дорогой Исмаил, хорошо понимают. Именно этого они и добиваются. Мы с тобой обязаны предотвратить это.

— Понимаю. Мы с ним договорились, что завтра я схожу на завод. Определю, где больше всего фонит, проверю, есть ли хоть какая-нибудь охрана. Подсчитаю количество безопасных контейнеров, определю, как подъехать грузовикам, и, если получится, сделаю подробную и точную схему территории с указанием мест, где находится кобальт.

— Где вы условились встретиться?

— Завтра в пять часов вечера на центральной площади. Он обещал дать мне мобильный телефон. Сказал, что завтра, возможно, познакомит меня кое с кем из своих друзей.

Ветров, видя, что они уже недалеко от главного входа на рынок, приостановился и задумчиво произнес:

— Похоже, что он поверил тебе… Как думаешь, не крутит ли он хвостом?

Теперь уже Исмаил на короткое время задумался, а потом ответил:

— Нет, не крутит. Пока он верит мне.

— Хорошо, друг, — Ветров протянул ему руку. — Давай завтра вечером встретимся в том же доме, где виделись в прошлый раз. Только когда будешь идти, проявляй осторожность и бдительность. Лучше идти не по улицам, а по пустынным местам, где можно заметить слежку.

Вскоре они расстались, и Ветров дважды коротко нажал на кнопку радиостанции. Вызывать друзей было опасно — вдруг рядом с ними находится кто-нибудь посторонний. Ответ последовал сразу же:

— Пятый! Я седьмой. Мы еще на рынке. Мы выйдем на связь сами. Постарайся находиться поближе к главному входу.

Ветров улыбнулся и коротко нажал на кнопку вызова, что обозначало конец связи.

Глава 52. Зареченск

В кабинете Ветрова находились трое. Напротив генерала за приставным столиком сидели начальник управления ФСБ Лемехов и начальник районного управления внутренних дел Митрофанов. Ветров как руководитель Регионального антитеррористического центра сразу же по приезде из Чечни составил план действий всех служб и жестко контролировал его выполнение.

Генерал только что провел большое совещание, на котором были обсуждены многие вопросы, но один из них он оставил для особого разговора в узком кругу.

В ожидании следователя управления ФСБ и сотрудника службы собственной безопасности генерал и оба полковника пили чай и вели разговор о последних событиях. Игорь Николаевич рассказал о ситуации в Чечне, особо остановился на намерении террористов применять радиоактивные вещества против масс людей.

— Поэтому мы должны держать под особым контролем прибытие в наш регион людей из южных районов страны, уделить побольше внимания колонии строгого режима. В ней отбывают наказание террористы и особо опасные преступники, осужденные за убийства.

— Да, эта колония вызывает особую озабоченность, — кивнул головой Лемехов. — Согласно вашему указанию, мы приступили к негласной проверке сотрудников, которые служат в ней.

Генерал хотел что-то уточнить, но в дверь постучали, и в кабинет вошли двое в гражданской одежде. Один за другим представились:

— Следователь службы собственной безопасности майор Кретов.

— Старший оперуполномоченный управления федеральной службы безопасности майор Семенов.

— Проходите, товарищи, присаживайтесь, — Ветров встал со своего кресла и, направляясь к длинному столу, стоявшему вдоль глухой стены, пригласил к нему всех присутствующих.

Генерал сделал небольшую паузу, выжидая, когда все рассядутся за столом, и, положив перед собой небольшую папку и блокнот, продолжил:

— Кто из вас первым будет докладывать?

— Разрешите, я? — подал голос следователь.

— Давайте, майор.

Следователь раскрыл объемное дело, на обложке которого крупными буквами было напечатано «Уголовное дело» и рукой написано: «По факту уничтожения пожаром здания паспортно-визовой службы районного управления внутренних дел», и тут же начал доклад:

— Мною были назначены семь экспертиз по выяснению причин возникновения пожара, выяснению, что уничтожено огнем в сейфах, возможной связи включенного в сеть электрочайника с пожаром, изучению замков, которые были в сейфе старшего лейтенанта Сергейчик, в дверях ее кабинета и кабинета Соловьевой, а также во входных дверях. Перед экспертами были поставлены вопросы и в части определения по остаткам документов и пепла, что именно сгорело. Кроме этого допрошены все сотрудники ОВИРа, дежурные РУВД и сотрудники пожарных нарядов, принимавших участие в тушении пожара.

По моему указанию сотрудниками районного управления внутренних дел опрошены жильцы близлежащих домов, водители такси, которые, возможно, проезжали мимо здания ОВИРа. Учитывая ваше указание, товарищ генерал, допрос капитана милиции Соловьевой был произведен самым тщательным образом, и протокол ее допроса мною содержится особо.

— Ну и как вы оцениваете ее показания?

— Она чистосердечно рассказала все: и историю с пропажей печати, и как практически тайно, по приказу Сергейчик, в воскресный день заполнила девяносто семь бланков паспортов, которые вместе с печатью и оставшимися чистыми бланками паспортов положила, как и приказала ей Сергейчик, в сейф.

— Кстати, она отдала ключи Сергейчик от кабинета и сейфа?

Следователь неожиданно улыбнулся:

— В том-то и дело, что нет.

— Почему?

— Потрясенная пожаром, она напрочь забыла о ключах, а Сергейчик, очевидно, по этой же причине до сего времени ее о них не спрашивала.

— Интересно, — Ветров посмотрел на полковников и спросил: — Что показала Сергейчик?

— Сказала, что она в выходной день, то есть в воскресенье, в здании не была, конечно же в свой кабинет не приходила. О пожаре узнала поздно вечером со слов дежурного РУВД, который позвонил ей домой.

— Как думаете, Сергейчик не догадывается о том, что Соловьева все рассказала?

— Нет, не догадывается. Надо заметить, что капитан Соловьева полностью выполняет наши требования и советы. Поэтому старший лейтенант Сергейчик считает, что Соловьева держит язык за зубами.

— Что еще удалось выяснить?

Кретов чуть заметно улыбнулся:

— Я получил заключение экспертизы, что замки в сейфе, дверях кабинетов и входных дверях посторонним ключом и предметом не открывались. Отпала версия причины пожара от электрочайника, и получен ответ о причине возгорания.

— Ну и от чего случился пожар? — живо спросил полковник Лемехов.

— По-моему, картина прояснилась. Сначала в кабинетах, коридоре и даже под входными дверями был разлит бензин, даже в сейфе, закрепленном за старшим лейтенантом Сергейчик, тоже был разлит бензин, а поджог бензина был произведен со стороны улицы. Под входными дверями находилась смоченная бензином тряпка.

— Что думаете предпринять сейчас? — спросил Ветров.

— Думаю, что по итогам совещания можно будет определить, какие шаги предпринять.

— Хорошо, — согласно кивнул Ветров и обратился к Семенову: — Что у вас?

Майор раскрыл тоненькую папку.

— Согласно полученному приказу, мы организовали прослушивание телефонов Соловьевой и Сергейчик. За каждой из них установлено наружное наблюдение. За это время только один раз состоялся телефонный разговор. Сергейчик позвонила Соловьевой, но ничего существенного в разговоре они не обсуждали. Сергейчик похвалила Соловьеву за то, что она достойно переживает случившееся, и заверила, что все будет хорошо. Успокаивала, что ни Соловьева, ни она, Сергейчик, в пожаре не виноваты и вскоре приступят к работе в новом помещении.

Ветров обратился к начальнику районного управления внутренних дел:

— Валерий Федорович, где вы обосновали ОВИР?

— Рядом с УВД имеется двухэтажное здание патрульно-постовой службы. Половину первого этажа отдали паспортно-визовой службе. Сейчас восстанавливаем журналы учета, очень пригодились данные адресно-учетной службы. Там же хранятся данные на всех, кто получил паспорт и прописан в городе и области. С помощью сотрудников жилищно-коммунальных служб проводим поквартирный обход, проверяем паспортный режим. Это здорово помогает. Выявили более пятидесяти человек, которые получили паспорта или право на прописку, но по различным причинам еще не прописались. Уже знаем номера паспортов, которые были выданы нами в последние дни перед пожаром. Запросили в МВД информацию о партии бланков паспортов, которые утрачены в результате пожара.

— Хорошо, — кивнул головой генерал и обратился к Семенову: — Продолжайте, товарищ майор.

Семенов переложил несколько листов в папке и продолжил:

— Интересные сведения дали результаты наружного наблюдения. Если Соловьева кроме дома ходила только на работу и три раза в магазины, то Сергейчик… — майор сделал небольшую паузу и, чуть улыбнувшись, продолжил: — Сергейчик оказалась более энергичной. Она четырежды встречалась с капитаном милиции начальником отделения дознания ГУВД Кулаковой Верой Федоровной. Вместе с ней Сергейчик встречалась дважды с очень интересным типом, проживающим в Зареченске в двухкомнатной квартире дома семнадцать по улице Васнецова. Зовут его Васнецов Василий Кириллович. Я доложил об этом человеке полковнику Лемехову, и по его указанию наши сотрудники навели справки об этом Васнецове. Оказалось, что Васнецов — капитан запаса, но в то же время имеет группу инвалидности третьей степени. Он прибыл из Украины, где якобы заканчивал танковое училище, которое прекратило свое существование через три года после распада Советского Союза.

— Мы не успели еще выяснить, где проходил службу Васнецов, — пояснил Лемехов, — но то, что вчера мы получили в результате наружного наблюдения, свидетельствует о многом.

Лемехов обратился к Семенову:

— Продолжайте, майор.

Семенов поправил листы в деле и продолжил:

— Так вот, Васнецов, оказывается, недавно был принят на работу начальником хозяйственной службы в колонию строгого режима.

— Ни хрена себе! — тихо воскликнул генерал. — Так, продолжайте.

— Васнецов позавчера встречался в квартире Кулаковой с заместителем начальника колонии по кадрам подполковником Постниковым Сергеем Петровичем. Во время встречи в квартире кроме хозяйки квартиры присутствовали Сергейчик и женщина, фамилия которой пока не установлена, но известно, что она работает в той же колонии.

Ветров повернулся к Лемехову и хотел что-то сказать, но тот, чуть улыбнувшись, пояснил:

— Все в порядке, Игорь Николаевич, я уже отдал соответствующее распоряжение установить, что это за женщина.

— Вчера вечером, — продолжил майор Семенов, — соблюдая особую осторожность, Васнецов посетил квартиру номер семь, которая расположена в доме пять по улице Гоголя. Эта квартира принадлежит пенсионеру КГБ, прибывшему в Зареченск из города Минска, где он служил оперуполномоченным.

Семенов перевернул страницу и пояснил:

— Этот пенсионер работал во времена СССР в КГБ, зовут его Законов Сергей Иванович. Одно время состоял в кадрах контрразведки, но не справился со своими обязанностями. Был уличен в том, что укрывал информацию, оговаривая одного известного общественного деятеля. Оказалось, что в квартире Законова сейчас проживают четверо неизвестных мужчин. Они совершенно не выходят из квартиры. Продукты вчера им доставил Васнецов.

— Нам удалось выяснить служебные, домашние и мобильные телефоны Постникова и Кулаковой. Я отдал приказ взять эти телефоны на контроль, — добавил Лемехов.

— У вас все? — спросил Семенова Ветров.

— Так точно, товарищ генерал.

— Неплохо, совсем неплохо, — Ветров повернулся к Лемехову. — Не зря у меня душа болела, не зря.

— Вы знаете, Игорь Николаевич, — опять чуть улыбнулся Лемехов, — когда вы мне сказали о своей тревоге, я не сразу поверил, думал, что она преувеличена. Но теперь скажу: вам не изменило чутье сыщика. Что будем делать?

Генерал некоторое время обдумывал решение, потом чуть прихлопнул ладонью по столу:

— Значит, так. Всех фигурантов берем под полный контроль: наружное наблюдение — за каждым, все телефоны — на слуховой контроль. Можете привлекать все оперативные силы. Я оговорю все мероприятия с прокурором. Вам, товарищи, — обратился он к Кретову и Семенову, — необходимо внимательно изучить все материалы, относящиеся к Кулаковой, Сергейчик, Васнецову, Постникову. Вам, Алексей Алексеевич, следует выяснить, что за женщина, которая работает в колонии, взять под контроль этого бывшего сотрудника КГБ… Как его?

— Законов.

— Да, его, и, конечно, проверить его квартиру, надо срочно выяснить, что за люди там проживают. И еще, я думаю, что будет правильным, если мы негласно возьмем под охрану капитана Соловьеву…

— Вы думаете? — удивленно спросил Лемехов.

— Не исключаю. Если она не враг, то наверняка является слабым звеном и представляет для них угрозу. Вам, Валерий Федорович, необходимо поизучать обстановку среди сотрудников ОВИРа. Продолжить работу по восстановлению учетов, надо как можно быстрее выяснить номера и серии паспортов, которые уничтожены огнем, имея в виду, что они просто-напросто могли быть похищены. Сегодня же я отдам приказ оперслужбам усилить контроль и разведывательную работу в колонии. Думаю, нет смысла напоминать, что в этой колонии большинство осужденных — террористы и особо опасные преступники. У нас с вами имеется информация о том, что террористическая организация Хаккима по приказу бен Ладена имеет план по организации побега осужденных террористов в одной из колоний строгого режима. Именно такая колония, одна из четырех в стране, находится в Зареченске. Надо срочно всем сотрудникам ФСБ, ГУВД и органов на местах вручить фоторобот Хаккима, я запрошу генералов Пулихова и Борюжева, возможно, где-либо имеется фотография этого бандита, попрошу дополнительную информацию о его приметах, а также о других подозреваемых, которые могут появиться в нашем регионе.

Генерал снова обратился к начальнику управления федеральной службы:

— Алексей Алексеевич, вы по своим каналам запросите информацию по этому Законову. Посмотрите, можно ли его использовать для изучения его квартирантов.

— Хорошо. Мы обратимся к коллегам в Москве и Минске.

Ветров подробно разложил все по полочкам, поставил каждому задачу и в конце сказал:

— Сегодня проведем заседание штаба антитеррористического центра, рассмотрим и другие меры. Я думаю, что настало время объявить, как говорится, готовность номер один. Я уже не сомневаюсь, что наш регион может оказаться в центре событий.

Глава 53. Чечня

По настоянию майора Ветрова полковник Ивняк принял решение при первом же удобном случае осмотреть подвал-тайник, на который указал Исмаил. Проблема была в одном: если не найти повода для вскрытия дверей подвала, то можно подвергнуть Исмаила смертельной опасности. Об этом предупреждал майор Ветров. Поэтому Ивняк не торопился с задержанием Загдаева. Сотрудники оперслужбы ФСБ и МВД денно и нощно вели наблюдение за Загдаевым. Это позволило установить три дома, которые он посещал. Благодаря наружному наблюдению удалось установить некоего Арланова, владельца грузовика, бывшего сотрудника вневедомственной охраны. Проверили его по учетам и выяснили, что Арланов подозревался в связи с террористами и четыре года назад был уволен из органов милиции. Но улик, чтобы привлечь его к уголовной ответственности, не добыли. Арланов вскоре приобрел на законном основании КамАЗ и занимался извозом. Через год он нанял шофера, а сам купил подержанную «ауди», на которой одно время продолжал зарабатывать на частном извозе. Постепенно восстановил бросовый дом, возвел вокруг довольно большой забор, во дворе установил металлический прочный ангар, который по случаю купил у армейцев. Чувствовалось, что жил Арланов небедно. Нанял трех автослесарей, организовал ремонт автомобилей. Клиентов было много. Это обстоятельство и позволило оперативникам подставить Арланову «клиента», который обратился с просьбой отремонтировать БМВ. Роль клиента исполнял капитан милиции, которого вызвали из Ростова. Он представился Мореевым, инженером, прибывшим в Грозный для восстановления нефтеперегонного завода. Капитану Николаеву удалось войти в доверие к Арланову, и очень скоро офицер сообщил, что Арланов приказал автослесарям снять с КамАЗа оба бензобака и разделить каждый из них на две части. В нижней части бензобаков оставили место для бензина, а в верхней оборудовали тайник. К нижней части емкостей была проведена труба для бензина. Она была хорошо изолирована, и в верхнюю часть баков не попадало ни капли бензина. Верхняя часть прикреплялась к нижней потайными болтами, хорошо замаскированными на несущей части грузовика. Исмаил сообщил Ветрову, что кобальт Загдаев намерен вывезти на КамАЗе. Стало ясно, что именно этот грузовик и будет использован для перевозки опасного груза, тем более что Арланов изготовил в кузове еще один тайник. Полковник Ивняк договорился с руководителем управления местной ФСБ, и те вместе со специалистами смогли подготовить контейнеры, которые Исмаил должен был передать Арланову. Ни по внешнему виду, ни по весу эти контейнеры не отличались от тех, в которых хранился настоящий кобальт. За хорошую работу Загдаев вручил Исмаилу аванс — пятнадцать тысяч долларов, остальные двадцать пять тысяч обещал отдать сразу же, как только груз окажется в машине.

Через день в Грозный прибыл генерал-лейтенант Пулихов. Он сразу созвал совещание, на котором совместно с комбригом Ивняком, руководителями местных управлений ФСБ и УВД были заслушаны доклады оперативников, а затем, уже в более узком кругу, выработан план действий…

И операция началась.

Днем на территорию завода въехал старый, потрепанный ЗИЛ. Из его крытого кузова соскочили на землю двое рабочих, одетых в желтые куртки. Они открыли створки больших въездных ворот в один из цехов и начали выгружать что-то из машины. Груз был в больших ящиках, и таскать их вдвоем было тяжело, грузчики, грязно ругаясь, потребовали от водителя сдать еще назад, и вскоре ЗИЛ почти на всю длину кузова въехал в цех.

Рабочие могли только догадываться, что за их действиями внимательно наблюдали в бинокль двое мужчин. Они укрылись напротив цеха в полуразрушенном двухэтажном здании и, кутаясь в теплые куртки, напряженно следили за действиями рабочих, которые вскоре, закончив свою работу, закрыли на замок двери цеха, забрались в кузов, и машина, поскрипывая старыми рессорами, медленно уехала. Наблюдатели переглянулись, один из них, в черной вязаной шапочке, спросил:

— Как думаешь, чего они приперлись?

— Черт знает, какой-то груз привезли, ты сам же видел.

— Видеть-то видел, но сюда уже много месяцев ни один грузовик не въезжал. Завод же практически разрушен…

— Брось ты, завод же все равно стоит где-то на балансе. Наверное, власти решили его снова запустить. Говорят, раньше он давал неплохой доход.

— Да мне-то что, сам видел — что-то привезли. Может, что-либо полезное и для нас.

— Увидим, — миролюбиво произнес второй и рукой показал в сторону въездных ворот, через которые можно было въехать на территорию завода:

— А вот и наш красавец.

По заводской дорожке медленно двигался КамАЗ. Он не остановился у ворот цеха, а проехал чуть дальше, повернул налево и, заехав за корпус цеха, только там остановился. Из кабины машины вышли двое, один из них вынул из кармана мобильник. Через короткое время у наблюдателя в вязаной шапочке в кармане послышался звонок мобильника. Наблюдатель поспешно опустил руку в карман и, достав телефон, ответил:

— Слушаю.

— Как дела? — услышал он голос Загдаева.

— Порядок. Тут перед вашим появлением приезжал старый ЗИЛ…

— Знаю, — перебил Загдаев, — это с товарной станции привезли разную муру, которая залежалась там. Мы сейчас осмотрим территорию, а затем придем к вам. Продолжайте наблюдение!

Прошло еще не более получаса, и Загдаев оказался в компании с наблюдателями. Из глубины территории вдоль одного из полуразрушенных кирпичных зданий в наступившей полутьме показались фигуры шести человек. Мобильник Загдаева издал музыкальный звук. Это звонил один из появившихся. Он коротко произнес:

— На территории все спокойно.

— Исмаил с вами?

— Да, с нами.

— Хорошо, пусть открывает дверь цеха, подгоняйте к воротам машину. Я иду к вам.

Загдаев приказал одному из наблюдателей оставаться на месте, следить за территорией и быть на постоянной связи, а сам вместе со вторым наблюдателем направился к цеху, где в уже распахнутые двери медленно въезжал задом КамАЗ.

Исмаил находился внутри здания. Он сделал навстречу Загдаеву несколько шагов:

— Груз в дальнем конце цеха, машина туда не подъедет. Придется контейнеры подносить к машине.

— Нет проблем, поднесем.

— Загдаев обратился ко всем присутствующим:

— Давайте, за работу!

Контейнеры были тяжелыми, каждый из них подносили к месту по двое.

…В операции, которой руководил майор Ветров, было задействовано сорок человек. Часть из них находилась вокруг завода и на его территории, а внутри цеха — десять человек во главе с майором. Каждый из них знал, что ему делать, и, хорошо замаскировавшись, в ожидании команды молча наблюдал за действиями пришельцев.

Прошло не менее часа, прежде чем все контейнеры были загружены. Водитель сел за руль, машина выехала из цеха и в десятке метров остановилась. Ворота тут же закрылись, и Исмаил сразу повесил на двери замок. Все смотрели на Загдаева. Он поднес микрофон ко рту и по очереди опросил все четыре поста наблюдения, а затем, держа микрофон у рта, приказал:

— Всем собраться у выездных ворот. Когда подойдет машина, садитесь в кузов.

Загдаев обратился к окружившим его людям:

— Так, Исмаил, садись со мной в кабину. Остальные сейчас пойдут вон к тому двухэтажному зданию, там наш наблюдательный пункт. Ждите микроавтобус, он вас доставит к месту, где получите расчет за работу.

Вскоре машина ушла, а оставшиеся побрели к указанному дому. Они, конечно, не могли знать, что в этот момент происходит в цехе. К Ветрову, вышедшему из своего укрытия, бросились его товарищи:

— Командир, в чем дело?!

— Почему мы их не брали?!

— Почему не дал команду, командир?!

Ветров недоуменно пожал плечами:

— Не знаю, мужики… Первый приказал не трогать. Думаю, что ситуация изменилась. Узнаем на базе. Нам приказано взять духов, которые остались на территории базы. Сейчас они собрались в двухэтажном доме.

— Это тот, полуразрушенный? — спросил один из бойцов.

— Да, там на первом этаже сохранилось помещение, они разместили в нем наблюдательный пункт. Их там шесть-восемь человек. Наши ребята сейчас окружают здание, но брать их надо, когда прибудет микроавтобус. Давайте будем выбираться отсюда через лаз в конце цеха. Нашей группе приказано захватить банду.

Ветров достал из нагрудного кармана схему территории завода:

— Смотрите, вот здесь мы. Духи — в этом здании. При выходе из цеха двумя группами обойдем с двух сторон, — он пальцем указал маршруты, — вот этими путями скрытно приблизимся к зданию. Одна группа укроется вот в этом месте, вторая вместе со мной будет находиться здесь, — палец майора ткнулся по очереди в две точки на схеме. — После визуального осмотра объекта дам команду, как действовать. Вопросы есть?

— Да, — приподнял руку один из бойцов, — что будут делать остальные, нас же здесь больше взвода?

— Они будут обеспечивать наши действия: наблюдение за въездом, за территорией, оцепление здания, группы прикрытия и резервная — вот что за ними. Еще вопросы?

Все молчали, и майор коротко бросил:

— Тогда — вперед! За мной!

Прошло не более двадцати минут, и Ветров проинструктировал всех руководителей групп. Еще через двадцать минут наблюдатели сообщили, что на территорию въехал небольшой автобус. Рельеф местности, точнее груды мусора, остатки зданий, ямы, отдельные кустарники, позволял максимально приблизиться к объекту, чем, конечно, Ветров и воспользовался. К моменту прибытия автобуса к зданию спецназовцы смогли занять свои позиции буквально в десятке метров.

Вот и автобус. Он медленно, преодолевая рытвины, приблизился ко входу, остановился напротив двери. Водитель, оставив автобус, быстро направился к зданию. Через десять секунд он скрылся за дверями. Ветров тихо сказал в микрофон, закрепленный на лацкане куртки:

— Сергей! Сядь в автобус и заблокируй дверь в салон.

К автобусу скользнула фигура и мгновенно скрылась в салоне. Внутри боец незаметно устроился на полу, заблокировав замок изнутри.

Ветров тихо приказал в микрофон:

— Группе захвата! Берем по моей команде, когда все приблизятся к машине. Брать без шума, огонь открывать только в крайнем случае и только прицельный!

После этого Ветров приказал кому-то из своих:

— Седьмой, подготовь грузовую машину. Она должна заблокировать выезд автобуса на заводскую дорогу. Видишь, он стоит на узкой дорожке и объехать грузовик не сможет.

— Понял! — ответил седьмой.

Прошла еще минута, и из здания один за другим стали выходить люди. Первый, а это был водитель, приблизился к автобусу, а последний, выйдя из здания, закрыл за собой входную дверь и повесил замок. Через пару минут группа столпилась у автобуса, наблюдая, как, чертыхнувшись, водитель пытается сдвинуть боковую дверку с места. Майор приблизил губы к микрофону и коротко, как-то буднично приказал:

— Вперед!

В мгновение ока вокруг столпившихся боевиков полукольцом выросла цепь бойцов спецназа:

— Ни с места! Руки вверх!

Ветров в несколько прыжков приблизился к автобусу и громко приказал:

— Всем на колени! Не двигаться!

Боевики были явно в шоке и поспешно опустились на колени, спецназовцы мгновенно оказались около каждого из них, защелкали наручники. К грузовику, который заблокировал выезд с дорожки, где стоял микроавтобус, сзади приблизился крытый МАЗ. Задержанных обыскали, изъяли семь пистолетов и один автомат Узи, восемь гранат и две сигнальные ракеты. Всех усадили в МАЗ и связали между собой бечевой. В кузов КамАЗа села группа вооруженных спецназовцев.

Ветров вместе с девятью бойцами устроился в автобусе.

«Если духи организовали наблюдение за микроавтобусом, то убедятся, что он вывез их людей», — подумал майор и приказал своим товарищам немного выждать и покинуть на трех машинах территорию через двадцать минут после того, как уедет микроавтобус. После этого Ветров приказал бойцу, севшему за руль:

— Давай, Серега, трогай. При выезде с территории завода поверни направо, поедем к базе кружным путем…

Прошло чуть более часа, и майор Ветров вошел в кабинет комбрига:

— Здравия желаю, товарищ полковник!

— Здравия желаю, здравия желаю, товарищ подполковник.

«Забыл комбриг, что я — майор», — подумал Ветров. Но поправлять командира не стал и спросил:

— Товарищ полковник, в чем дело? Нам не разрешили брать людей с машиной.

— Присаживайся, Роман Игоревич, сейчас объясню. Чайку выпьешь?

— Спасибо, если можно, минералки газированной, — ответил Ветров, устраиваясь на стуле у приставного стола.

Полковник взял из холодильника бутылку минералки, стакан, поставил их перед Ветровым, а сам сел напротив:

— Понимаешь, Роман Игоревич, мы с тобой что? Наполовину, а то и меньше, оперативники, а в основном — специалисты по ведению боевых операций, точечных ударов по противнику… В стране есть и другие силы, которые профессионально ведут агентурно-оперативную работу. Когда ты со своими парнями готовился брать отморозков на заводе, ко мне прибыл начальник регионального управления федеральной службы безопасности и поделился их агентурной информацией. Оказывается, Хакким сегодня утром срочно убыл из Грозного. Предположительно в Зареченск. А похищенный на заводе кобальт они хотят доставить в Ростов или Ставрополь, где попытаются создать «грязную» атомную бомбу и взорвать ее в одном из крупных городов России.

Мы не знаем адресата, не знаем точно, где искать Хаккима. С учетом этого, а также того, что Загдаев у нас под контролем, тем более что рядом с ним Исмаил и сотрудник МВД из Ростова, принято следующее решение: с группой Загдаева продолжать работать, одновременно следователи и оперативники будут допрашивать задержанных вами лиц. За автомашиной и людьми, которые повезут кобальт в другой город, будет установлено наблюдение с целью выхода на получателей и организаторов этой дикой акции. Что касается тебя, товарищ подполковник, то ты немедленно отправляешься в Зареченск, с тобой поедут твоя чеченская группа и несколько наших офицеров. Чувствуется, что в Зареченске заваривается каша, и ты там будешь весьма кстати.

— Да, но рисковать огромным количеством кобальта…

— Не волнуйся, — перебил Ветрова полковник, — мы успели подменить кобальт на простой металл, это дело красиво провернули оперативники ФСБ и МВД, так что пусть везут. Теперь о другом. — Ивняк поднялся со своего места, обошел приставной столик и остановился за спиной тоже вставшего Ветрова. — Я не оговорился, называя тебя, Роман Игоревич, подполковником. Сегодня пришел приказ из министерства о присвоении тебе очередного воинского звания «подполковник». Поздравляю! Я очень рад! Но замочим позже, а сейчас — немедленно в путь!

Глава 54. Зареченск

Генерал-лейтенант Ветров вместе с начальником областной ФСБ Лемеховым обдумывали ситуацию. Они сидели рядышком за журнальным столиком, на котором кроме чашек с чаем находилась средней толщины папка.

Полковник, перебирая отпечатанные листы, говорил:

— Знаете, Игорь Николаевич, вас не обманула интуиция сыщика. Мы имеем дело с хорошо сложившейся, опаснейшей группой, которая является составным звеном Аль-Каиды и непосредственно подчинена самому бен Ладену и его заместителю Хаккиму. Хакким до недавнего времени куролесил в Чечне. Итог — более двухсот людей, погибших от его рук. Это он, получив данные от одного из наших перевертышей, устроил засаду по пути следования группы майора Ветрова, а затем организовал провокацию в виде массового убийства жителей селения Армут, подставив под телекамеры вашего ни в чем не повинного сына.

— Да, я это знаю, — кивнул головой генерал и добавил: — Вы же знаете, сын с небольшой группой, по приказу Борюжева, прибыл в Зареченск и начал нам помогать.

— Это хорошо. Его опыт пригодится. Так вот, посмотрите, с кем мы имеем дело: Кулакова Вера Федоровна, капитан милиции, начальник отделения дознания управления внутренних дел. Ее подруга и подельница — Сергейчик Антонина Петровна, старший лейтенант милиции, начальник паспортно-визового отделения Левобережного районного отдела внутренних дел, где начальником является полковник Митрофанов Валерий Федорович.

— Да-да, он-то и не доверял этой Сергейчик, которая прибыла в райотдел еще до его назначения. Здесь есть чем заняться службе внутренней безопасности.

— Вы правы, Игорь Николаевич, тем более что эта Сергейчик — вовсе не Сергейчик.

— А кто же?

— Мергейчик Антонина Петровна, ранее дважды судимая за мошенничество. Она подружилась с Кулаковой на почве лесбиянства, затем стала продавать липовые ксивы. Оказалось, что обе — люди Хаккима.

— То, что Мергейчик-Сергейчик привлекла капитана милиции Соловьеву к операции с выпиской паспортов, вы знаете, — пояснил полковник и, взяв следующий лист, продолжил: — А вот что нам дали наружное наблюдение и прослушка телефонов объектов. Кулакова сожительствует с подполковником внутренней службы заместителем начальника колонии строгого режима по кадрам Постниковым Сергеем Петровичем.

— Это колония, где отбывают срок террористы и наиболее дерзкие бандиты, — выдохнул Ветров.

— Так точно. Вы и здесь были правы, Игорь Николаевич, высказывая предположение, что Хакким протянет свои лапы к этой колонии. Выполняя ваше указание, мы смогли оборудовать соответствующим образом кабинет Постникова, и это позволило выяснить следующее: первое — это то, что пока не подтверждается его принадлежность к банде. Второе. Кулакова благодаря любовной связи использует его, как говорится, втемную. Она уговорила Постникова принять на работу некоего Васнецова Василия Кирилловича, проживающего в Зареченске по улице Васнецова в семнадцатом доме.

— Васнецов живет на улице Васнецова, — чуть улыбнулся генерал. — Ну и что это за фигура?

— Самая темная пока. Якобы в прошлом офицер, но в связи с наличием третьей группы инвалидности трудоустроен на вольнонаемную должность начальника хозяйственного отдела колонии. Мы уже сделали все запросы, исходя из информации в его личном деле. Кроме этого Кулакова уговорила подполковника Постникова помимо трудоустройства Васнецова, которого, кстати, выдала за своего двоюродного брата, взять на работу в санчасть некую Веру Бицан, которую мы сейчас проверяем. Она якобы из Молдавии.

— А что еще известно по Васнецову? — спросил генерал. Чувствовалось, что известие о том, что тот работает в колонии, серьезно озаботило его.

— Мы выяснили, что Васнецов связан с двумя бывшими воинами-интернационалистами из Белоруссии: Комаровым, который служил где-то с полгода в Афгане техником наземного обслуживания самолетов, и бывшим замполитом роты Сиватиным. Оба характеризуются как отморозки. Ничем не проявив себя в Афгане, возмещают это в Белоруссии. Вызывает озабоченность, что Васнецов вызывал Комарова и Сиватина в Зареченск, те проживали в гостинице, а потом на джипе увезли из Зареченска какой-то груз.

Лемехов достал из папки отпечатанный лист бумаги и протянул генералу:

— Я подготовил рапорт на ваше имя с просьбой поручить уголовному розыску заняться дальнейшей проверкой этих двух «героев». Надо разобраться и по гостинице, и по линии автоинспекции, и конечно же по Белоруссии.

— Да, Васнецов — интересная фигура, но главное — это, конечно, колония. — Генерал придвинул поближе чистый лист бумаги и продолжил: — Давай, Алексей Алексеевич, подумаем над планом действий… Ты уверен, что Васнецов, Кулакова, Сергейчик-Мергейчик под надежным контролем?

— Да, ваша и наша наружки усилены дополнительными силами.

— А как с Постниковым быть?

— Мы осуществляем за ним технический контроль. При первой же необходимости возьмем и под визуальное наблюдение. Игорь Николаевич, вы приказали взять под негласную охрану Соловьеву?

— Конечно. Ведет она себя в этой ситуации порядочно, по выработанной легенде о болезни сейчас находится в госпитале. Так и нам, и ей спокойнее.

— А какой диагноз поставили? — улыбнулся Лемехов.

— Знаешь, у нее действительно проблема — язва желудка. Так что с пользой для здоровья полежит. Я приказал обеспечить ее безопасность.

И Ветров тут же вернулся к прежней теме:

— Нам, конечно, важно знать, чем сейчас каждый из них занимается, — задумчиво произнес генерал. — По-моему, особенно опасен Васнецов…

…А Васнецов действительно в этот момент занимался важным делом. Он находился в одном из частных домов, который снял на лето. Хозяева дома умерли, а их сын с семьей проживал в благоустроенной квартире в центре города и был рад, что по его объявлению о продаже дома нашелся временный квартирант. Васнецов пообещал хозяину дома, что выселится из старой развалюхи сразу же, как только тот скажет.

Рассматривая сложенные в картонные коробки и для прочности перетянутые брезентовыми ремнями доставленные накануне вечером лично Багдасаровым автоматы, пистолеты, патроны и гранаты, Васнецов часто бросал взгляд на мобильный телефон, лежавший на столе. Он ждал очень важного звонка, о котором еще вчера предупредил его Багдасаров.

«Надо будет очистить оружие от смазки», — подумал он, а вслух уважительно тихо сказал:

— А этот Багдасаров — мощная фигура. Смотри: все стволы в заводской смазке. Придется поработать над каждым из них, чтобы не подвели.

В этот момент пискнул мобильник. Васнецов схватил трубку и нажал на кнопку приема:

— Привет, дорогой друг, — услышал он чуть картавый голос, — это звонит заместитель нашего общего директора.

Игнат, он же Васнецов, понял: это звонит заместитель Хаккима. Его голоса не помнил, видел всего несколько раз, даже фамилию его он не помнил. Но если позвонил по номеру, который знают Хакким и несколько наиболее верных людей, да и Багдасаров предупредил об этом звонке, значит, ему можно верить.

А Евлаев продолжил:

— Дорогой друг, я к тебе на помощь несколько своих техников послал. Прими их хорошо, помоги с устройством, и пусть они работают под твоим четким руководством. Кстати, вчера, когда доставили тебе канцелярские товары, сказали, что я буду звонить?

— Да-да, сказали.

— Тебе хватит канцтоваров?

— Думаю, что да.

— Если понадобится еще, можешь сказать товароведу, который вчера приходил к тебе, он доставит еще.

— Хорошо. А сколько приедет ко мне? Как с ними встретиться?

— Не волнуйся, их встретит вчерашний товаровед. Их будет пятеро. Думаю, хватит, чтобы поскорее офис достроить. И еще, мне и директору не звони, мы будем сами звонить тебе или товароведу.

Закончив разговор, Игнат положил мобильник на стол и задумался: «Выходит, что у меня будет девять бойцов… Да, ведь и Багдасаров прячет этих двоих следователей военной прокуратуры, которые находятся в розыске». И вдруг он вспомнил, что фамилия заместителя Хаккима Евлаев. Ему Хакким доверял полностью. «Интересно, знает ли об этом Кулакова? — подумал Василий, но тут же увидел, что по двору идет она сама. — Как сон в руку», — усмехнулся он и направился в сени открывать запоры.

Кулакова поздоровалась и озабоченно произнесла:

— Чувствуется, в городе кипеж поднялся.

— Почему ты так думаешь?

— Патрулей больше выставлено, посты ГАИ, в том числе передвижные, злобствуют, машины шмонают.

— Думаешь, о чем-нибудь догадываются?

— Черт его знает, но на душе не очень приятно. Я сегодня с Тонькой поговорила. Ведь ее, как начальника ОВИРа, могут тоже пощупать, даже на пару деньков под штык взять, чтобы проверить. Я ей объяснила, чтобы не трусила, заверила, что в беде не оставим — высвободим.

— Ну и как она?

— По-моему, в порядке. Она же опытная, дважды срок тянула, знает, почем фунт лиха.

— А как же она с двумя судимостями в милиции оказалась?

— Пришлось замначальника УВД обработать, мы ей ксивы новые на другую фамилию сляпали, вот и стала она, как это раньше называли, сотрудником рабоче-крестьянской милиции. Тонька одного боится: как бы Соловьева не сдрейфила. Сейчас она в госпитале окружном лежит, наверное, от переживаний язва разыгралась.

— Да, о ней я тоже подумывал, — озабоченно промолвил Василий, — она — наиболее слабое звено. Так где она лежит?

— В Зареченске расположен военный окружной госпиталь, который обслуживает и сотрудников внутренних дел.

— Выясни через Сергейчик, в каком отделении отлеживается Соловьева и номер палаты. Ей это несложно, может навестить свою подчиненную, пусть что-нибудь передаст…

— Она уже была в госпитале, так что сегодня я все выясню. А что ты хочешь предпринять?

— Убрать лишнее звено. На территорию госпиталя можно попасть постороннему человеку?

— В приемные часы проход через КПП свободен, документов не спрашивают.

— Достань мне белый халат и шапочку.

— Хорошо. Ты сам это сделаешь?

— Посмотрим. Соловьева не выходит на прогулку?

— Не знаю, спрошу у Тони.

— Завтра к нам прибудет подкрепление. Мне звонили от Хаккима.

— А кто звонил?

— Его заместитель. Сказал, что присылает пятерых. Думаю, их можно оставить в этой халупе, здесь четыре комнаты, кроватей тоже четыре, есть два дивана, так что разместятся нормально. Правда, мне было сказано, что их приютит Багдасаров, но думаю, что их лучше сюда поместить. Заодно и эти запасы, — кивнул он на упаковки с оружием, — будут охранять.

— Когда ты намечаешь операцию?

— На следующей неделе в субботу, в этот день Постников — ответственный дежурный. Не так ли?

— Да-да. Я же говорила. Автозак я у него попрошу в пятницу, скажу, что с прокуратурой есть договоренность об аресте трех подозреваемых.

— Намекни ему, что у тебя будет время пообщаться с ним в кабинете. Думаю, что он будет рад и трепаться о твоем прибытии в субботу не будет. За рулем буду я, наших людей разместим внутри. Троих переоденем в форменную одежду, — он взглянул на часы. — Мне уже пора на работу. Сегодня пройдусь по камерам, поговорю с некоторыми из наших.

— А ты слышал, что позавчера в колонию доставлены те, кто взорвал дома в Москве и Волгодонске?

— Знаю. Их двое, а отправили они к Аллаху почти две с половиной сотни неверных.

— Их тоже надо освобождать?

— Конечно. Они хорошо знают и умеют пользоваться оружием.

— Но у них же нет документов!

— Не страшно. Я прихватил перед поджогом некоторое количество чистых паспортов и печать…

— Что-то тревожно у меня на душе, Василий, — Кулакова приблизилась к нему сзади и обняла за шею.

— Не боись, сделаем большое дело — будешь радоваться, да и бакшиш приличный получишь, — успокоил ее Васнецов и встал. — Мне пора. Подбросишь к колонии?

— Конечно. Поехали.

Они вышли на улицу и уселись на передних сиденьях. Кулакова уверенно вела машину. Они не видели, что их авто движется по городу в сопровождении легковушки.

Глава 55. Чечня

Комбриг Ивняк был удовлетворен результатами операции. Уничтожено более двухсот бандитов, двести двадцать одного взяли в плен. Среди пленных более ста шестидесяти — простые люди, в основном из сельской местности. Это те, кто был обманут или поддался угрозам со стороны главарей, но были и такие, в отношении которых власть поступила несправедливо, или же такие, в основном молодые парни, которые ушли в горы больше из-за романтики, прельстившись посулами и обещаниями. Командование объединенными силами федералов сразу же передало этих людей местным властям. Около сорока человек были отпетыми бандитами и террористами. У каждого — руки в крови, имелся свой «послужной» список. Этой братией занимались следователи и оперативники.

Подписывая командованию докладную о результатах операции, полковник задержал взгляд на цифрах. В ходе боевых действий было захвачено столько оружия, боеприпасов и снаряжения, что всего этого хватило бы на огромное количество людей и обеспечило бы деятельность бандитских формирований на несколько лет.

«Да, смогли мы перестроиться, научиться здесь и воевать, и работать в специфических условиях. И как результат — население поверило, что порядок в республике будет наведен, и потянулось к официальной власти. Сотни человек добровольно явились с повинной и сейчас трудятся в различных организациях. Люди стали все чаще сообщать и о бандах, понимая, что власть справится с ними и не допустит нападений на мирное население и объекты…»

Размышления комбрига прервал звонок. Ивняк поднял трубку и услышал голос дежурного офицера по центру боевого управления:

— Товарищ полковник, включите телевизор. Там рассказывают о нас.

Ивняк потянулся за пультом, лежавшим на краю стола, и нажал кнопку. Через пять секунд экран засветился, и он увидел знакомые кадры, которые отсняли операторы в ходе боевых действий. Горы оружия, пленные бандиты, их убитые подельники… А голос диктора, звучавший за кадром, пояснил, что эта операция наверняка последняя из числа крупных, потому что в ходе нее были уничтожены все более или менее значительные банды в Чечне, а оставшиеся в горах бандитские группы будут ликвидированы силами местной милиции и отрядами самообороны жителей Чечни.

Вдруг диктор сказал:

— А теперь взгляните на эти кадры, отснятые террористами во главе с заместителем бен Ладена.

И Ивняк увидел уже виденное им ранее в штабе Регионального антитеррористического центра: село Армут, убитые мирные жители и стоящий у калитки Ветров с автоматом. А голос за кадром четко пояснил, что и кто снят оператором и что это провокация, устроенная Хаккимом.

В кадре замелькали различные документы, в том числе докладная Хаккима бен Ладену, в которой подробно докладывалось о провокации. Были продемонстрированы показания бандитов, участвующих в резне.

Закончилась передача заверениями, что теперь с терроризмом покончено и преступники обезврежены…

Досмотрев передачу до конца, Ивняк выключил телевизор и в задумчивости подошел к окну.

«Что это, поспешный отчет-реляция о победе? А может, непонятный мне ход с тонким расчетом? На свободе Хакким, ряд его активных сообщников. Где-то по стране перемещается опасный груз, который вот-вот может быть пущен в дело, вызвав гибель тысяч людей. А вдруг это ход, предупреждающий террористов о грозящей им опасности? При наличии больших денег, а их у духов очень много, такой ход можно заказать. Что это, опять предательство? Если это так, то и показ Ветрова объясним. Это тоже предупреждение, что он уже не обвиняемый, а значит, вновь стал самым опасным офицером и уже начал действовать, его надо опасаться. Надо связаться с Пулиховым…»

Полковник подошел к столу и потянулся к аппарату закрытой телефонной связи, но позвонить не успел. Опять звонил дежурный ЦБУ:

— Товарищ полковник, на КПП пришел молодой парень — чеченец. Он просит срочной встречи с вами. Говорит, что вы его знаете и у него срочное и важное дело.

— Он не назвал своего имени?

— Нет.

Ивняк сразу же вспомнил о пареньке, которого присылал к нему майор Ветров, когда находился в Армуте. «Кроме Расула, так его, по-моему, звали, больше некому ко мне рваться», — подумал полковник и приказал:

— Пусть приведут его ко мне.

— Товарищ полковник, а его надо проверять на наличие оружия и взрывчатки?

— Пусть проверят, но только очень уважительно и тактично.

Вскоре офицер ввел в кабинет посетителя. Да, это был Расул!

Ивняк пошел к нему навстречу:

— Здравствуй, дорогой Расул! Рад тебя видеть. Проходи, присаживайся, я тебя сейчас чайком угощу, у меня и печенье вкусное имеется, конфеты, сухарики.

Слегка подталкивая парня в спину, подвел его к креслу, включил кипятильник, приготовил чай, поставил перед гостем сладости:

— Угощайся, брат.

Полковник, следуя местным обычаям, не торопился заводить разговор о деле.

Расула явно тронуло гостеприимство комбрига, и он старался вести себя посолиднее, по-взрослому. Но причина, которая привела его в бригаду, была слишком важной, чтобы тянуть, и Расул, сделав несколько глотков чая, сказал:

— Меня мама к вам прислала. Дело в том, что рядом с нашим селением расположен небольшой аул. Там живут шестеро стариков, они — мирные люди. Но в ауле есть не меньше десятка пустых домов. Так вот, позавчера утром в одном из них поселились двое мужчин и одна девушка. Вчера утром к нам пришла родственница, она рассказала, что эти двое раньше были в банде Багдасарова, а когда он сдался властям, они перешли в другую банду, а затем возвратились в свои семьи. Но люди говорили, что они поддерживают связь с бандитами. Эти люди взялись за обустройство дома. К вечеру в этот дом пришли еще трое мужчин, они не чеченцы, не русские, да и разговаривают между собой не по-нашему, скорее всего, по-арабски. Все мужчины вооружены, имеют радиостанцию, мобильники у них. Они явно готовят дом для жилья, он крайний в ауле, с большим двором, примыкающим к зарослям, скалам. Мужчины обошли всех жителей аула, предупредили, чтобы никому не говорили об их появлении. Наша родственница узнала девушку — это Эмилия Багдасарова. Именно она была в банде Хаккима, когда убивали жителей в Армуте. Мама уверена, что вы должны об этом знать, вот и послала меня лично вам сообщить это. Больше она никому не доверяет. А я шел и все боялся, что с тем подполковником встречусь.

— А его уже нет у нас. Мы его, браток, выгнали. Нечего такому в армии делать. — Ивняк подошел к карте. — Как название этого аула?

— Карабулак, но имейте в виду, что в Ингушетии есть крупный населенный пункт под таким же названием.

— Ясно, сейчас определимся, где этот Карабулак-два, — пробормотал Ивняк, водя пальцем по карте, — а, вот он! Это недалеко от Армута…

— Да, километров шесть-семь до Армута.

Ивняк возвратился к столику, за которым сидел Расул:

— Да ты пей чай, дружок, кушай сладости. Но имей в виду, без обеда я тебя не отпущу. Собственно, тебя на машине подбросят мои ребята, поближе к селению. Сам скажешь, где остановить машину, ведь я понимаю, в селение ты не захочешь въезжать на машине.

— Спасибо. Но мне мама сказала, чтобы купил кое-что из продуктов.

— А какие продукты мама просила купить?

— Колбасы, хлеба, конфет, сахару…

— Ясно, — улыбнулся комбриг и встал. — Ты угощайся.

Полковник возвратился к столу и вызвал к себе по прямой связи начальника продовольственной службы, затем взял листок бумаги и написал: «Упакуйте в картонную коробку несколько килограммов колбасы, а также десяток банок говяжьих мясных консервов, если есть, то что-нибудь из копченостей, но только не свинину, а также муку, сахар, хлеб, конфеты, шоколад и растительное масло». Протянув записку подполковнику, сказал:

— Прикажите подготовить уазик и бронетранспортер сопровождения. Это, — кивнул на бумажку, которую уже передал офицеру, — загрузите в уазик. Выезд через тридцать минут. Вызовите ко мне подполковника Красина.

Подполковник вышел из кабинета, а Ивняк вернулся к парню.

— Расул, а как с учебой?

— Возвратятся мои братья, и я приеду в Грозный. У меня здесь дядя работает в милиции. Буду жить у него и учиться.

— Правильно, браток, образование — кровь из носа — надо получить. Жизнь — тяжелая штука, за нее надо сражаться. Образование — это главное.

Затем полковник подробно расспросил Расула о подходах к аулу, в котором появились бандиты, об Эмилии, ее связях в соседних селениях. Затем задал новый вопрос:

— Скажи, а ваша родственница, если к ней обратиться, не обидится?

— Не знаю, — и с жаром добавил: — Если вы решите задерживать Эмилию и тех мужчин, то возьмите меня. Я же все там знаю. Смогу сходить в разведку, узнать все…

— Спасибо тебе, Расул. Ты уже не первый раз помогаешь.

— Я хочу, чтобы быстрее война кончилась, чтобы бандитов не осталось в Чечне. Сколько уже людей погибло… И все из-за них. Я хочу, чтобы люди никого и ничего не боялись…

— Правильно, и сделать это можно только всем вместе: и армии, и милиции, и населению. Ты уже, наверное, заметил, что обстановка постепенно меняется в лучшую сторону?

— Да, даже электричество в Армут, да и в наше селение уже дали…

— Удалось восстановить электролинии. Электричество появилось в ста шестидесяти населенных пунктах, во многих местах заработали школы, почты.

— Да, кое-где даже автобусы в селения стали ходить…

Раздался стук в дверь, и на пороге появился Красин.

Он козырнул:

— Товарищ полковник, подполковник Красин по вашему приказанию прибыл!

— Добрый день, Леонид Андреевич. Вот посмотри, какой гость у нас. Узнаешь?

Красин сделал несколько шагов к дивану, на котором сидел Расул, и, увидев его лицо, улыбнулся:

— Так точно, узнаю! — он протянул руку парню. — Здравствуй, Расул!

— Ну, вот и встретились, словно старые знакомые, — удовлетворенно произнес Ивняк и, пригласив подполковника присесть, коротко пересказал все, что сообщил Расул. Закончив, полковник спросил Красина:

— Твое мнение?

— Я думаю, надо немного потерпеть, понаблюдать, постараться выяснить их планы.

— Я тоже так думаю, есть смысл пока не торопиться, выждать. Не исключено, что к ним приедут еще боевики.

Ивняк неожиданно обратился к парню:

— А как ты считаешь, Расул?

— Я не думаю, что они готовят этот дом под базу. Обычно это создается в недоступных местах. Может, они хотят Эмилию поселить там, в Армуте ей делать нечего. Сразу же схватят сами жители, все уже знают о ее роли… — Парень на некоторое время задумался, а затем продолжил: — Дело к зиме идет, в горах холодно, а когда снег выпадет, бандитам и вовсе плохо передвигаться будет, следы на снегу выдадут. В это время многие пытаются домой попасть, перезимовать, а затем снова в горы.

Расул опять на минуту замолчал, а затем продолжил:

— Если хотите, я вам буду помогать. Вы не беспокойтесь, я уже немаленький. В пятнадцать лет у нас все становятся взрослыми.

— Как думаешь, — обратился к нему Красин, — каким образом можно за ними понаблюдать?

— Самый верный ход — это мне поселиться у нашей родственницы. Никто ничего не заподозрит. В конце концов можно сказать, что я сам прячусь, так как банда Музарбека уничтожена, ну а я уцелел и прячусь от властей у своей родственницы.

— А она разрешит тебе пожить в ее доме?

— Конечно. Я же ей помогать в хозяйстве буду. Она сама говорила, что еще даже дров на зиму не запасла. Мама предлагала ей пожить у нас, перезимовать, но она отказалась. В ауле у нее козы, да и дом не хочет без присмотра оставлять.

В этот момент послышался зуммер телефона прямой связи с ЦБУ.

Полковник поднял трубку. Звонил дежурный, который доложил, что уазик и бронетранспортер с группой прикрытия к движению готовы, и добавил:

— Две небольшие коробки с продовольствием загружены в уазик.

Комбриг положил трубку на аппарат и обратился к Красину:

— Вот что, Леонид Андреевич, бери-ка ты Расула, подбрось его поближе к селению, а сам со своими людьми осмотри на расстоянии аул, сорентируйся на местности.

Расул поднялся с дивана:

— Меня не надо подвозить, я еще в городе должен побывать, — но полковник, улыбаясь, прервал его:

— Расул, все, что просила твоя мама, дожидается в машине. Так что тебя Леонид Андреевич подбросит к селению. Сами определитесь, где тебе сойти. Заодно и побеседуете, посоветуетесь по дороге. Кстати, Леонид Андреевич, выдайте нашему бойцу, — полковник кивнул в сторону Расула, — рюкзак. Ему там кое-что для мамы передали, не будет же он коробки тащить.

— Хорошо, Сергей Платонович, рюкзак новенький выдадим, но не наш, а духовский, один из тех, которые у террористов забрали. Пару безделушек добавим: скажем, бинокль, нож, медицинскую аптечку…

— Компас бы, — вставил Расул.

— Найдем и компас, и даже спички иностранные, — улыбнулся Красин.

— Вот, кажется, и договорились, — как бы подводя итог беседы, произнес Ивняк и поднялся со своего места, протянул парню руку: — Спасибо тебе, Расул. Рассчитывай на нас, будем стараться помочь тебе и твоей семье. Передавай привет маме.

— Она просила меня узнать у вас, когда мои братья возвратятся?

— Трудно сказать, но, думаю, недели через две явятся домой. Я постараюсь сообщить тебе, сейчас же связь у нас будет.

Парень чинно, по-взрослому, пожал руку комбригу и вместе с Красиным вышел из кабинета.

Ивняк сел в кресло и позвонил Пулихову. Коротко проинформировал о беседе с Расулом. Генерал-лейтенант, выслушав доклад, ответил:

— Спасибо, Сергей Платонович. Думаю, нельзя исключать, что этот дом в ауле они хотят превратить в кратковременное пристанище не только Багдасаровой. Кто она для них — тьфу, мелкая крупинка в каше. Практически в горах у них не осталось надежной базы. А здесь — глухой, полузаброшенный аул, где осталось несколько стариков, которые привыкли бояться бандитов и молчать. Они, скорее всего, думают о пристанище для самого Хаккима и его ближайшего окружения. Я доложу генерал-полковнику Борюжеву. Да, есть к тебе дело. Завтра получишь задание вместе с коллегами из МВД и ФСБ обезвредить тринадцать информаторов, о которых мы узнали благодаря допросам захваченных твоими орлами пленных. Если все пройдет удачно, то возможности бандитов получать информацию сузятся до предела.

— Цифра несчастливая…

— Какая цифра? А, ты о цифре «тринадцать»! Пусть она для них будет несчастливой. Согласись, не каждый день нашим силовикам удается такой кон снимать…

— Согласен. Мы готовы, — ответил Ивняк и спросил: — Михаил Андреевич, в последнее время я получил не менее десятка писем от наших бывших офицеров, которые переведены на службу в другие регионы страны. Они жалуются на то, что никак не могут получить жилье и «боевые»…

— Знаю, браток, — прервал командира бригады Пулихов, — это действительно так. Скажу одно: соответствующая информация направлена руководителем центра ОДКБ лично министру обороны. Он человек деловой, хорошо понимает сложности и проблемы нашего брата. Насколько мне известно, министр буквально на днях внес соответствующее предложение в правительство. Я думаю, это сработает. У тебя все?

— Да, товарищ генерал-лейтенант.

— Спасибо, Сергей Платонович, до скорой встречи.

Положив трубку на аппарат, Ивняк тут же вспомнил слова генерала. Почему он сказал «до скорой встречи»? «Наверное, прилетит в ходе операции по обезвреживанию агентурной сети», — подумал полковник. Он даже не мог подумать, что генерал-лейтенант имел в виду другое. Высшее командование срочно искало замену командиру бригады Ивняку, которого было решено перевести на более высокую должность, соответствующую генеральскому званию.

Глава 56. Зареченск

Генерал Ветров был у себя, когда позвонил Пулихов. Он проинформировал о сообщении Ивняка в отношении Эмилии Багдасаровой.

Ветров вздохнул с облегчением:

— Мы тут с ног сбились, ломая голову, куда эта пташка могла улететь.

— С наступлением осени птичка в южные края полетела.

Затем Ветров коротко рассказал о ситуации и, окончив разговор, направился во двор ГУВД, где его дожидался потрепанный, старенький «жигуль». Ветров был в гражданской одежде, выглядел неброско, и со стороны на первый взгляд можно было сделать вывод, что пенсионер садится за руль своего добитого «жигуленка» и направляется по своим делам: может, в магазин, может, в аптеку, а может, за пенсией.

Выехал с территории ГУВД Игорь Николаевич через запасные ворота в узенький проулок, а затем уже по городским улицам направился к окраине, где в пустынном месте в маленьком домике, в котором летом размещались спасатели на воде, встретился с сыном.

Обнялись, расцеловались, Игорь Николаевич не мог скрыть волнения и смахнул скупую мужскую слезу:

— Прости меня, сынок, за то, что поверил я, старый осел, официальной информации. Не думал, что так могут поступить не только враги, но и свои.

— Все нормально, папа. Я рад тебя видеть.

Прошло некоторое время, пока оба успокоились и перешли к делу, Роман сообщил:

— Прибыли мы в твое распоряжение, но, как и было предписано, никуда не обращались.

— Остановились там, где предлагал?

— Да, в частном доме.

— Что за люди с тобой?

— Двое — мои офицеры — и двое чеченцев. Все надежные и проверенные в деле люди. В случае необходимости могу вызвать еще людей. Такая команда отдана.

Роман коротко рассказал о своих мытарствах и о том, как познакомился с Муратом и Магомедом.

— Багдасаров знает кого-либо из вас?

— Нет, а вот доченька его по имени Эмилия знает меня и наверняка Мурата и Магомеда. О них она может знать не только как о местных жителях, но и как членах бандгруппы главаря Музарбека.

— Мне сегодня звонил генерал-лейтенант Пулихов. Он сообщил, что Эмилия прибыла в Чечню и расположилась в ауле. Вместе с ней группа мужчин, ведется их проверка. Именно это обстоятельство и подтолкнуло меня предложить тебе следующий план… — и Игорь Николаевич подробно изложил идею, суть которой сводилась к тому, чтобы Роман и его группа явились к Багдасарову под видом посланцев главарей бандформирований Хаккима и его заместителя Евлаева.

— Дело в том, — продолжал генерал, — что нам удалось перехватить телефонный разговор Евлаева с Васнецовым, который находится здесь, в Зареченске; Евлаев сообщил, что направляет сюда пятерку своих людей для помощи Васнецову. Нам пришлось приложить немало усилий, чтобы перехватить эту пятерку. Все они — члены террористической банды, спецы по убийствам и подрывам. Признались и дали показания, из которых следует, что задание они должны получить от Васнецова. После разговора Евлаева с Васнецовым вашей бригаде удалось разгромить отряд террористов, а самого Евлаева взять в плен. Бандюга хоть и матерый, но трусоватый. Он согласился сотрудничать с нами. Сейчас он в тюрьме в Ростове, с ним продолжают работать следователи и оперсотрудники. Понимаешь, мы далеко не все знаем о планах Васнецова и Багдасарова, их связях. Да и о Васнецове, кто он на самом деле, тоже пока ничего не известно. Лично я уже не сомневаюсь, что они готовятся к нападению на колонию строгого режима, в которой, как ты знаешь, отбывают срок осужденные за совершение террористических акций, бандитизм и другие особо тяжкие преступления. Не спорю, положение сложное.

И генерал рассказал сыну о последних событиях в городе: поджоге здания районной паспортно-визовой службы, действиях Кулаковой и Сергейчик, о поступившей информации, которая только усиливала тревогу и озабоченность.

— Ну что же, — тихо проговорил Роман, — задача ясна. Жаль, что здесь Хаккима нет, уж очень я в большом долгу перед этим гадом. Он исчез из нашего поля зрения.

— Ничего, всплывет. Наверняка занимается доставкой радиоактивных материалов в какой-то крупный город. Если информация верна, то опасность велика, и надо сделать все, чтобы не допустить беды. Надеюсь, нам удастся что-то выяснить, ведь и Багдасаров, и Васнецов напрямую связаны с Хаккимом. Будь осторожен, сынок, идешь на очень опасное дело.

— Ничего не поделаешь, отец, — чуть улыбнулся Роман, — борьбе с этой мразью мы и посвятили себя. Вот ты, наверное, даже не знаешь количества подонков, которых за свою жизнь обезвредил.

— Это, конечно, так, но и жизнь одна, поэтому прошу тебя, проявляй максимум предосторожности и осмотрительности.

— Хорошо, отец, не беспокойся.

На прощание Игорь Николаевич вручил Роману мобильник и зарядное устройство к нему:

— Я здесь закодировал номера телефонов начальника управления федеральной службы безопасности полковника Лемехова Алексея Алексеевича и мой. Естественно, эти номера не числятся за ФСБ, ГУВД и центром.

— Понял, — Роман сунул телефон в карман куртки и пояснил:

— Поеду к своим мужикам, а затем двинемся к Багдасарову.

Они попрощались. Через несколько минут выйдя из здания, Роман остановил такси и направился в противоположный конец города, где встретился со своими друзьями, а затем с мобильника, который Севрук успел уже приобрести в городе, позвонил Багдасарову. Прошло не более тридцати минут, и перед ними появился Багдасаров. Поздоровался с каждым за руку и, не задавая никаких вопросов, пригласил в микроавтобус «Фольксваген». Прошло еще полчаса, и они оказались во дворе огромного дома. Двор тоже был большим, на нем виднелись еще три постройки, в том числе двухэтажная, сложенная из толстых обтесанных бревен. Именно в этом доме на втором этаже хозяин и разместил гостей. Багдасаров объяснил им, где в доме туалет, кухня, столовая, показал, как пользоваться внутренней телефонной связью, и предупредил, что выход за высокий забор, которым была обнесена территория двора, крайне нежелателен.

Через час все пятеро спустились на первый этаж в столовую. Обслуживали их двое неразговорчивых мужчин. Повар тоже был мужчина, он только разок заглянул в зал, сухо поздоровался и исчез на кухне. Покормили до отвала. Вскоре появился Багдасаров. Он отвел Ветрова в отдельную комнату и начал расспросы:

— Ты мусульманин?

— Я — нет. А вот мои друзья Мурат и Магомед, как говорится, на все сто — мусульмане.

— А другие?

— Нет пока. Нам сказал Евлаев, что после выполнения задания мы станем настоящими воинами ислама и примем эту великую веру.

— Ладно, — махнул рукой Багдасаров, — сейчас не время разбираться в этом, тем более что через полчаса сюда приедет ваш командир. Кстати, он тоже русский, вот пусть и разбирается, моя задача другая — подготовить ваше документирование. Вот бумага, ручки в комнатах, напишите о себе подробную справку.

— Это зачем же? — Ветров сделал настороженное лицо. — Может, вы хотите нас регистрировать в ментовке?

— Нет-нет, ты не понял. Просто тебе и твоим друзьям надо подготовить документы. После нашей акции здесь в городе, да и в округе, такой шум поднимется, что даже у собак будут требовать документы. Мне Евлаев приказал всех пятерых документировать и ни в коей мере не указывать в графе «национальность» чеченское происхождение. Поэтому ты обсуди со своими людьми, что указать в ваших новых паспортах: придумайте каждый себе легенду — фамилию, имя, отчество, дату и место рождения, национальность. Паспорта у вас будут местные, а остальное — Васнецов скажет. Мне же нужны пока только сведения, которые необходимо указать в паспортах.

— Ясно, — кивнул головой Роман. — А наш шеф — мусульманин?

— Говорит, что да. Сам спросишь, если разрешит, конечно.

— Что, крутой мужик?

— По-моему — да. Бери бумагу и начинай свои сочинения.

— Хорошо, — согласился Роман, — пойду посмотрю, какие почерки у моих дружков. А кто он, этот Васнецов? Из местных?

— Он человек, имеющий право переходить улицу при любом свете светофора, — усмехнулся Багдасаров. — Пойду я, работы выше головы, — и направился к дверям.

Роман собрал друзей в одной из комнат, раздал бумагу и рассказал, что им делать.

Все прекрасно понимали, что в этом доме даже стены могут слышать, поэтому дискуссий не было. Роман одобрительно подумал, что у каждого из его друзей давно готова легенда. Поэтому, устроившись у краешка стола, тихо пробормотал себе под нос:

— Стоит ли ассенизатору советовать окунуться в работу с головой?

Прошло ровно полчаса, и появился Васнецов. С ним была довольно симпатичная женщина лет тридцати пяти. При виде нее у всех прибывших вытянулись лица: дама была в форме капитана милиции. Она сразу поняла причину смятения и, сверкая своими голубыми глазами, весело произнесла:

— Ну, что приуныли, мужики? Живого милиционера не видели, что ли? Решили, наверное, что вязать сейчас будут? Не волнуйтесь, здесь все свои — одной веры. Думаю, что Василий Кириллович объяснит. Вы написали свои данные? Давайте их мне, а сами по одному спускайтесь в столовую, там вас ждет дама с фотоаппаратом. Она сфотографирует вас для паспорта.

Васнецов ткнул пальцем в Ветрова:

— Ты старший?

— Вроде бы, — хмуро ответил Роман.

Одного взгляда на этого здорового, с крепкой тренированной фигурой мужика Роману оказалось достаточно, чтобы понять, что перед ним готовый на все человек. Взгляд жесткий, ненавидящий и самоуверенный.

«Возможно, даже в десанте или спецназе служил».

— В армии служил?

— Довелось, а что? — несколько вызывающе ответил Роман.

— Иди, сделай фотку первым и заходи ко мне в комнату, тебе покажут, потолкуем.

Минут через пять Роман в сопровождении одного из тех, кто их обслуживал во время обеда, появился в дальней комнате. На диване у журнального столика расселся Васнецов. Он кивнул на одно из двух стоящих напротив кресел:

— Проходи, садись.

Роман, стараясь сохранять независимый вид, сел.

— Я не спрашиваю, кто ты на самом деле. Хочу знать, воевал ли ты?

— Конечно.

— У кого в отряде?

— Я был в нескольких отрядах, во многих боях участвовал и многих к Аллаху отправил. Думаю, тебе лучше у нашего общего шефа спросить.

— Уже спросил. А чего ты такой ершистый?

— А ничего… Мне было поручено работу сделать, оказать тебе помощь, а не сдавать экзамен или проходить детектор лжи.

— А здесь и нет никакого детектора лжи, — впервые чуть улыбнулся Васнецов. — Должен же я знать хоть минимум какой-то о людях, с которыми придется, возможно, жизнью рисковать. Не из этого журнала я все узнаю, — Васнецов со столика взял в руки журнал «Здоровье». — Читаешь этот интересный журнал?

— Нет.

— Почему?

— А потому, что не могу ответить на один вопрос.

— Какой вопрос?

— Почему журнал, который пишет только о болезнях, назван «Здоровье»?

— Да, это так, — опять улыбнулся Васнецов. — А ты наблюдательный, умеешь анализировать. Не любопытный…

— А я любопытным говорю: в Грозном кроме театра боевых действий других театров нет.

— Не совсем. Один рынок чего стоит.

Роман хорошо понимал, что ему удалось взять инициативу в свои руки и что Васнецов снизил накал настырности и стал вести беседу более уважительно. Поэтому Роман тоже чуть понизил уровень своей агрессивности. Васнецов уже вполне миролюбиво спросил:

— Как я понял, вам всем еще не удалось отдохнуть, побриться. Хотя, судя по блеску твоих зубов, можно подумать, что ты их уже почистил. Как сохранил их здоровыми?

— А я придерживаюсь трех основных правил для здоровья своих зубов, — тоже улыбнулся Роман.

— И что это за правила?

— Чистить зубы два раза в день, регулярно посещать стоматолога и не совать нос не в свои дела, — повторил Роман свой любимый анекдот.

Они оба хохотнули, и Роман добавил:

— Хотя, сам знаешь, в горах это делать, за исключением третьего правила, невозможно, — и Роман сразу же сменил тему. — Мне шеф сказал, что задачу ты поставишь на месте. Хочу сказать — мы готовы.

— Твои люди надежные?

— В деле проверены.

— Мусульмане?

— Двое — да. Я и два других, они из России, — пока нет. Возвратимся в горы — примем ислам.

— Это хорошо, — кивнул головой Васнецов. Он сразу же подумал о своем плане создать из славян свой отряд: «Может, и этих мужиков прибрать к рукам?» — Хорошо, — повторил он. — Давай о деле поговорим. Мы вашу пятерку оставим в этом доме, была у меня мысль поселить вас в другом домишке. Там мы оружие храним. Но ситуация в городе несколько обострилась. Поэтому я решил поселить вас на одной из дач Багдасарова. Стоит в лесочке, дом зарегистрирован несколько лет назад на человека, который переехал в другой город. Место тихое, спокойное, если понадобится, можно подходы надежно контролировать. Только что одна из машин повезла двоих бывших прокурорских работников, которые находились здесь же, где сейчас вы находитесь.

У Романа все внутри напряглось: «Не о тех ли перевертышах прокурорских, что меня пытались замочить, он говорит?» Но виду не подал. Спросил:

— А когда на дело пойдем?

— Евлаев не сказал?

— Я же говорил: мне было сказано, что задачу мы получим на месте.

— Да-да. Будем брать колонию особо строгого режима и освобождать пятьдесят пять — пятьдесят семь моджахедов — воинов Аллаха. По-моему, все подготовлено. Но надо еще и еще раз все просчитать. Это не просто колония — крепость. Надо все слабые звенья определить.

— Самое слабое место любой крепости — это ее защитники.

— Вот-вот, мы и решали эту проблему все последнее время, подобрали ряд защитников этой крепости, верных нам, но есть несколько вопросов, которые необходимо решить срочно, — и Васнецов рассказал о поджоге здания ОВИРа и о Соловьевой. — Понимаешь, эта баба в звании капитана милиции сделала свое дело и сейчас является слабым звеном в нашей цепочке. Я бы сказал, ненужным, опасным для нас звеном. Сейчас она в военном госпитале, язва разыгралась. Мы боимся, как бы не раскололась и не сдала Веру и Антонину, ты их уже сегодня видел. Они надежные люди, и нам нельзя допустить, чтобы они из-за этой Соловьевой погорели. В операции в колонии им отведена одна из главных ролей. Я принял решение покончить с Соловьевой. Сейчас думаю, кому поручить.

— Могу я или кто-либо из моих людей это сделать, — безразличным тоном предложил Роман.

— Спасибо, — искренне произнес Васнецов, — но у тебя, друг, еще нет надежных документов. Ксив нет и у твоих людей. Поэтому я поручу эту работу другому.

— Как решишь. Но мой Магомед умеет беззвучно и быстро отрезать головы. Опыт у него большой.

— Хорошо, посмотрим. Ты прав, на такое дело далеко не каждого пошлешь. Как ты назвался в справке для паспорта?

— Ивановым Сергеем Романовичем.

— Так и будем называть. Когда сойдемся поближе, тогда и вспомним свои настоящие имена. Не возражаешь?

— Нет.

И Васнецов первым протянул руку для рукопожатия.

Прошло еще минут сорок, и пятерка Романа уселась снова в тот же автобус, который по узким окраинным улочкам выбрался из города и помчался по давно неремонтированному асфальту. Ехали не более получаса и вскоре по узенькой лесной дороге добрались до цели. Среди деревьев были разбросаны десятка полтора домов. Машина въехала в один из дворов, обнесенных высоким глухим дощатым забором, поверх которого была натянута колючая проволока. Гости увидели достаточно большой кирпичный дом, а когда в сопровождении Багдасарова и Васнецова обошли его и оказались перед входом, то Васнецов показал Роману на небольшое кирпичное строение:

— Там парная, несколько спальных комнат и каминный зал. Пока поживут те двое, о которых я тебе говорил. За ними сейчас все кому не лень гоняются: и ментовка, и ФСБ, и прокуратура.

— Считаю, что нам пока с ними встречаться не следует, — произнес Роман.

— Ты прав. Их даже на дело не возьмешь. Но сослужили нам хорошую службу, надо помогать, — и вдруг Васнецов предложил: — Сергей, пусть твои устраиваются, а мы отойдем, потолкуем. Мне надо возвращаться в город.

Они прошли в глубь двора, и Васнецов продолжил начатый между ними ранее разговор:

— Ты знаешь, пока мы ехали, я думал об этой бабе, которая в госпитале. Думаю, что ты прав, если поручим твоему человеку пришить ее. Естественно, я обеспечу надежное прикрытие, сам рядом буду. Тянуть опасно. Антонина мне сообщит, в каком отделении та лежит, номер палаты. Подготовит схему. Если согласится твой человек, то сообщишь мне по этому телефону. На, возьми мобилу и зарядное устройство. Свой телефон я уже ввел в память: нажмешь цифру 3 и кнопку о’кей. Твой номер записан на этой бумажке. Естественно, надо помнить, что связь открытая. Ни имен, ни адресов, ни госпиталя, ни колонии упоминать не следует. Как думаешь, твой человек согласится?

— У меня такой порядок: я приказываю, они исполняют. Я же тебе сказал: люди они надежные и проверенные. Понадобится — и на смерть пойдут. Подумай об оружии.

— Пистолеты получите сейчас, да и любое другое оружие уже здесь, в доме. Но в госпитале нельзя стрелять, дадим твоему человеку кроме пистолета на всякий случай нож. Ножом там надо действовать, ножом.

— Хорошо, Василий, заметано. Мы будем готовы. Дело за твоей командой. Кстати, душ в доме есть?

— Да, все, что надо, есть. Вода горячая и холодная, отопление как в доме, так и в парной электрическое. Кормить вас будет тот же повар, который в Зареченске угощал. Правда, в парную пока не сможете сходить. Я постараюсь эту парочку перебросить в другое место, тогда здесь вы будете хозяйничать одни.

Романа поселили одного, а его друзей — по двое в комнату. После того как Багдасаров и Васнецов уехали, все приняли душ, переоделись в приготовленную заранее одежду, которой в доме было много, — для тех, кого предстоит освободить из колонии. По предложению Романа все вышли во двор, чтобы ознакомиться с территорией. Первое, что услышал Роман, — это возбужденные слова Магомеда:

— Послушай, Роман, а ты знаешь, кто нас принял?

— Ты кого имеешь в виду: того, который постарше или помоложе?

— Помоложе.

— Он назвался Василием.

— Это тот славянин, которого направил через Грузию в Россию лично Хакким. Это он, доказывая свою верность, перерезал горло солдату.

— Ого, не ожидал, что мы здесь встретимся! — тихо воскликнул Роман и предложил: — Давайте я сделаю один звонок, а затем, прогуливаясь, потолкуем.

Роман достал телефон, который передал ему отец. Услышав родной голос, быстро сообщил новости и добавил:

— Плохо, что я не могу назвать наши координаты.

— Не волнуйся, я знаю. Адрес у нас есть. Давай так сделаем. Я посоветуюсь, а ты мне не ранее чем через час в удобный момент перезвони. Будь осторожен с парой, которая появилась в доме до вашего приезда. Действительно, ими все интересуются, не забывай о своем личном знакомстве…

— Понял.

После того как разговор был закончен, Роман сунул аппарат в карман и тихо сказал:

— Итак, друзья, вы, конечно, помните, что меня зовут Сергеем, по отчеству Романовичем. У каждого есть свое имя-псевдоним. Кстати, с Васнецовым Василием Кирилловичем, так будем его звать, договорились, что копаться в биографиях друг друга не будем. Паспорта и другие документы Василий обещал выписать на те фамилии, которые я и каждый из вас написал.

— Фамилии мы с Муратом придумали, а вот имена оставили настоящие. Нам же еще в Грозном говорили, что здесь есть люди из Чечни, которые могут нас знать, — сказал Магомед.

— Правильно. У меня ситуация посложнее, — чуть понизив голос, сказал Роман и предупреждающе кивнул головой в сторону дома, откуда вышел мужчина. Севрук, не поворачиваясь, искоса взглянул на него и пояснил:

— Это наш стряпчий. Под рубашкой за ремнем на спине пушку носит.

— Наверное, кашу ею помешивает, — улыбнулся Нестеров.

Убедившись, что повар далеко и не может их слышать, Роман вполголоса продолжил свой рассказ. Он сообщил друзьям, какую для него опасность представляют бывшие прокуроры, а затем рассказал о планах Васнецова в отношении Соловьевой. После этого он обратился к Магомеду:

— Ты согласишься, если он попросит, принять участие в операции?

— Ты хочешь, чтобы я убил женщину, причем невиновную?

— Нет, дорогой Магомед, этого делать не придется. Местные товарищи наверняка предложат план, который не приведет к кровопролитию. Но тебе надо делать вид, что будет все сделано так, как требует Василий. Мы должны быть готовыми ко всяким неожиданностям. Я дам каждому номера телефонов для связи с местными органами, а сейчас пойдемте в дом, получим оружие. С разговорами будем поосторожнее, кто знает, что в доме понаставлено.

Глава 57. Ставрополь

В этот день командир бригады спецназа полковник Ивняк с утра находился на совещании в Ставрополе. Совещание проходило в «доме Горбачева» — здании администрации края. Были приглашены представители региональной власти, силовых и военных структур. Для участия в совещании прибыли высшие чины из Москвы. Зал был полон. Многочисленный президиум, где находились местные и прибывшие начальники, множество телекамер придавали мероприятию торжественность и официальность. Да и зал, до отказа заполненный сотнями людей, больше напоминал большое собрание, даже съезд, чем совещание, несмотря на то что в приглашении говорилось: «…прибыть на совещание…»

Ивняк сел на предназначенное место — удобное кресло, оборудованное выдвижным столиком и наушниками, осмотрел зал. Среди людей в штатской, военной и милицейской одежде обращали на себя внимание казаки, одетые, как на смотрины. Они даже держались обособленно, размещались в зале большими группами, громко переговаривались между собой, бросали высокомерные взгляды на других участников мероприятия.

— Интересно, откуда у казаков, особенно молодых, а их большинство, столько наград, даже царских времен, — с легкой иронией заметил сидящий рядом полковник. — Посмотрите, сколько среди них с генеральскими погонами, лампасами. Во всей Руси-матушки столько нет. И все — незаконно, государство не награждало, не присваивало, не пойму, зачем это им?

— Ностальгия по традициям, еще во времена кавказской войны в XIX веке заложенным, — произнес голос из-за спины. Ивняк оглянулся и увидел немолодого полковника-пограничника. Он смущенно улыбнулся и пояснил:

— Я случайно услышал ваши рассуждения. Признаться, мне тоже не нравится, что молодые пареньки генеральские регалии напялили. Ладно царские награды надели, уверен, что большинство на толкучках купили, но ведь ордена и медали, причем, посмотрите, даже боевые — Красного Знамени, Красной Звезды, «За отвагу» — нацепили на мундиры. Это возмутительно! Наверняка за большинством этих знаков боевой доблести живые судьбы стоят.

— Я слышал, Умалатова от имени несуществующего Президиума Верховного Совета награды бывшего Советского Союза раздает. Говорят, не за ратные заслуги, а за деньги, — произнес сидевший рядом с пожилым полковником средних лет мужчина.

— А мы все молчим, — согласился Ивняк, — делаем вид, что это мелочь.

— И таким образом плюем в свое славное прошлое, — поддержал сосед. — Мой отец с войны возвратился без ног с орденом Отечественной войны и двумя медалями «За отвагу». Помню, с какой нескрываемой гордостью в праздничные дни их надевал, любовался.

— Ну а что касается казаков, — снова встрял в разговор полковник-пограничник, — то в отношении них давно надо бы принять на государственном уровне решение. Они коренные жители юга страны, со своими традициями, в том числе и патриотическими. По-моему, эту силу можно использовать и в борьбе с терроризмом, против расползания его по всей России…

В этот момент на сцене за столом президиума поднялся со своего места молодой черноволосый мужчина. Полковник-пограничник тихо произнес:

— Внимание, товарищи, работа начинается. Перед вами — губернатор края Александр Черногоров…

Ивняк несколько иронически оценивал совещание с приглашением такого количества людей, представителей различных организаций и структур. Но прошло чуть более двух часов, и он понял, как много нового и полезного здесь услышал. Не стесняясь, заносил в блокнот многие идеи, предложения, слушал рассуждения ораторов, в выступлениях которых звучали интересные мысли. С большим вниманием он слушал и выступления казаков. Многие из них требовали законодательно предоставить им право создавать свои формирования для борьбы с террористами и просто бандитами, даже с похитителями скота, угоняемого в горы.

В перерыве Ивняка окликнул Пулихов.

— Здравствуй, Сергей Платонович, пойдем со мной. Обед для нашего брата приготовлен в другом зале.

— Но… Я думал, — смутился Ивняк, — перекушу со всеми.

— А ты не волнуйся за всех. В этом дворце шесть залов. Так что все разойдутся по ним, как говорится, по интересам. Следуй за мной.

Они прошли в дальний конец здания, где размещались залы поменьше. Через открытые двери, мимо которых проходили, полковник видел, что залы заполняются. Это подтверждало слова генерал-лейтенанта о том, что каждое министерство и ведомство позаботилось о своих сотрудниках, дав им возможность пообедать в более комфортных условиях.

В зале, предназначенном для силовиков, было уже много людей. Пулихов и Ивняк уселись за отдельный столик, накрытый на двоих. Пулихов спросил:

— По пятьдесят грамм пропустим?

— Не возражаю.

— Больше нельзя, на сон потянет.

— Но пока не тянет.

— Что, нашел что-нибудь для себя интересное?

— Да, задумался даже о роли казачества. Признаюсь, об этом я знаю так мало, точнее, практически ничего не знаю. Вы же, Михаил Андреевич, на Кавказе давно. Судя по выступлениям на совещании, многие считают, что надо и казаков шире привлекать к решению проблемы.

— Я считаю, чем шире будем привлекать казачье население, и чеченское, и ингушское, и дагестанское к работе по стабилизации ситуации, тем быстрее сможем добиться желаемых результатов. В истории России есть ряд трудных, даже трагических моментов в отношении терских и ставропольских казаков с соседями-горцами. Еще в середине XVIII века горцы совершали набеги на казачьи станицы, грабили, убивали жителей, захватывали урожай, скот, а казаки делали ответные походы с поджогом аулов.

В начале XIX века на территории Чечни и Дагестана дислоцировалась мощная группировка русской армии, которая медленно, но неотвратимо продвигалась в глубь гор.

В операции самое активное участие принимали казачьи силы. Их полки и сотни играли роль подвижных авангардов. Отношения между казаками и горцами были настолько враждебными, что они даже не брали пленных. В 1864 году Кавказская война была закончена. Однако отдельные стычки между народами-соседями еще долго продолжались. Но постепенно близлежащие аулы и станицы стали устанавливать нормальные отношения, торговать, многие даже породнились. Казаки и горцы стали заимствовать друг у друга обычаи, одежду, орудия труда. Но в 1918 году вражда опять вспыхнула, вновь между горцами и казаками начались вооруженные столкновения. В мае того же года Третий съезд народов Терека постановил выселить казаков из станиц Сунженская и Терская, а их земли отдать ингушам. Через год казаки вместе с Добровольческой армией начали боевые действия против формирований Горского правительства, и вплоть до занятия этого района в 1920 году Красной армией продолжалось кровопролитие. Так что нынешнее противостояние горцев и казаков имеет вековые корни.

Лично я считаю, что казаки могли бы сыграть огромную роль в стабилизации обстановки. Нужен закон по казакам. Сейчас даже за малокалиберный патрон казак попадает на скамью подсудимых. Министр внутренних дел предлагает казакам вступить в охотничьи общества, словно дробовиками можно отбиться от автоматов. Все казаки не могут враз стать охотниками — членами охотничьих обществ. Лично я, конечно, не могу одобрить, что казаки зачастую носят форму, звания и награды, которые им не давала страна, но патриотизм казаков и их желание навести порядок в этом регионе, чтобы их семьи не страдали, подкупают. Раньше казак был за веру, царя и Отечество, да и сейчас они готовы Родине служить, сделать все, чтобы призывы и обещания боевиков до Ростова дойти были пресечены. А воевать казаки могут. Вспомни, как в 1996 году наши войска пытались в течение целого месяца выбить террористов из Орехова, а казачий батальон выбил духов оттуда за сутки. Казаки хорошо знают и местность, и условия, и обычаи, сильные и слабые стороны противника. Поэтому, дорогой Сергей Платонович, лично мое мнение таково: если бы казачьи подразделения помогали федеральным вооруженным силам, то польза была бы большой. — Пулихов неожиданно улыбнулся:

— Ну что, утомил я тебя своим рассказом?

— Нет, что вы! Спасибо за рассказ. Меня огорчает только то, что вы почти ничего не ели. Я-то, как тот кот Васька, слушал да ел.

— Ничего, браток, я второе съел — и хватит, а вот к первому блюду я всегда скептически отношусь, — он посмотрел в зал. — Видишь, большинство уже покинуло позиции за столами, пожалуй, и нам пора в зал. Тебя предупредили, в пять часов проводим свое совещание?

— Да, я знаю.

— Вот и ладненько, обсудим план действий. Пора кончать с бандой Хаккима в нашем регионе.

Они направились в зал.

А ровно в пять, после большого совещания, полковник Ивняк уже сидел за одним столом для совещаний в кабинете руководителя федеральной службы безопасности в компании ряда высших руководителей силовых органов. Вел совещание генерал-лейтенант Пулихов, который, обведя всех взглядом, сказал:

— Совещание — секретное, делайте записи только по необходимости. Завтра начнем завершающую операцию по ликвидации остатков террористической группировки Хаккима. Территория наших действий обширная: Ростовская область, Ставропольский край, Кавказ. Все наши силы будут задействованы строго по плану, синхронно, словно единый механизм.

Пулихов подробно поставил задачу каждому руководителю, присутствующему в кабинете. Когда совещание-инструктаж было закончено и все стали расходиться, генерал попросил Ивняка задержаться.

— О чем я хотел тебе сказать, Сергей Платонович… — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес Пулихов. — Дело в том, что это твоя последняя операция в этом регионе.

— Как последняя? — насторожился полковник. — Яснее нельзя, товарищ генерал-лейтенант?

— Понимаешь, я, конечно, не уполномочен делать тебе какие-либо предложения, но длительная и тяжелая совместная служба и наши добрые отношения обязывают меня по-дружески проинформировать тебя: тебе будет сделано, думаю, интересное предложение, связанное с карьерным ростом. То, что знаю, скажу: тебя Борюжев планирует повысить в должности, предложив пост, соответствующий званию генерал-лейтенанта. Я чертовски рад, ты давно заслужил это. Мы же с тобой хорошо знаем, когда туда вызывают, — Пулихов показал пальцем на потолок, — то времени собраться не дают. А у тебя семья, имущество, друзья, в конце концов. Как говорится, любая неожиданность хороша, когда ее ждешь. Вот поэтому я решил тебя проинформировать. Ну а сейчас поезжай к себе и будь осторожен.

На аэродром Ивняк прибыл в смятении и раздумьях. Еще бы, в Чечне он провел четыре с половиной года. За это время хватило всего: и побед, и неудач, и трагедий. Вот только радости было маловато. Ведь погибали, считай, дети — солдаты и офицеры. А что пришлось пережить его жене, которая наотрез отказалась уехать в Смоленск, где в квартире остались две дочери-студентки. Жена не могла оставить мужа одного, но ее сердце разрывалось между детьми и мужем. И вот, похоже, это может кончиться. Полковник продолжал размышления о новости и в вертолете, который, периодически выпуская тепловые ракеты, быстро несся в Грозный, в родную часть. Поразмыслив, Ивняк решил пока не говорить жене о том, что сообщил ему Пулихов.

«В нашей службе бывает всякое, — думал Ивняк, — настроишься на какой-либо шаг, а тут — отбой. Нет, дождусь реальных шагов, тогда уж и скажу Наталье. Конечно, прав Пулихов, потихоньку буду готовиться. Надо в первую очередь прошерстить кабинет. Ненужное — уничтожить, составить перечень вопросов, которые следует решить, и дел, которые необходимо сделать»…

В бригаде Ивняк в первую очередь вызвал дежурного по штабу. Подполковник доложил обстановку и положил перед комбригом тоненькую папку с поступившими материалами, в том числе два нераспечатанных конверта с грифом «Лично», и удалился. Ивняк углубился в чтение материалов.

На следующий день, ровно в шесть утра, комбриг собрал командиров подразделений и офицеров управления. Командир второго батальона получил задание обеспечивать поддержку опергрупп МВД и ФСБ при захвате террористов, скрывающихся в подвале Загдаева, а также при обыске в доме владельца КамАЗа Арланова и задержании его вместе с дружками.

Командиру первого батальона было приказано захватить четыре пустующих дома в окрестностях Грозного, где обосновались группы по три-четыре человека из числа уцелевших в ходе большой операции террористов, подчиненных Хаккиму. Третьему батальону было приказано создать три готовых к действию резервных группы. Начальники разведотдела и особого отдела подполковники Красин и Веревкин получили задание обеспечить контакт и обмен информацией с подразделениями ФСБ и МВД. Получили задание и связисты, медики, тыловики и другие подразделения и службы бригады.

Заканчивая инструктаж, полковник Ивняк сказал:

— Операция пройдет не только в Чечне, но и в ряде других регионов. Есть надежда, что наши действия приведут к потере террористами большой части своих сил, а бен Ладена лишат возможности управлять даже мелкими группами. Через час в бригаду прибудут офицеры связи с ФСБ и МВД, а также руководители оперативных групп, с которыми вам надо будет взаимодействовать. А сейчас приступайте к подготовке личного состава к действиям. Все свободны.

Глава 58. Зареченск

Роман и товарищи разместились неплохо. Мурат и Магомед поселились в одной комнате, Севрук и Нестеров — в другой, а Роман, как старший группы, был поселен в большую угловую комнату, окна которой выходили во двор и в торец дома. Все получили по пистолету, по два магазина и по четыре пачки патронов, по 36 в каждой. По предложению Магомеда взяли по большому ножу в ножнах. Ножи были десантные с компасом на рукоятке и пилкой на другой стороне лезвия.

Все повеселели — оружие вселяло уверенность. После ужина посмотрели телевизор, сыграли несколько партий в карты и легли спать.

На следующий день сразу же после завтрака неожиданно приехал Васнецов. Он вызвал Романа в соседнюю комнату и сказал:

— Серега, я решил не рисковать твоими мужиками. Думаю, что мы все еще повоюем в горах. У меня есть четверо мужиков, которые, как я разобрался, даже и пороха не нюхали. В Чечню никто из них ехать и не думает. Они люди местного полета. Мне их дали в помощь для работы в колонии, когда будем освобождать наших. Я отобрал одного из них, Некляева. Он, видишь ли, стихами увлекается, стихоплет хренов: «Чтоб гром в штаны вам и все оторвало» — это его шедевр. Так вот, пошлем этого Вовчика в госпиталь. Ддя того чтобы с бабой справиться, ума и умения большого не надо. Вчера вечером я переговорил с ним, он спрашивает: «Сколько дашь?» Сказал, 10 тысяч баксов, так он аж подпрыгнул от радости. Пошлю его сегодня вечером к этой Соловьевой, пусть придушит.

— Надо только проинструктировать хорошенько… — пробормотал Роман, но Васнецов его перебил:

— А что его инструктировать? Выберет момент, когда в палате никого из медиков не останется, зайдет в белом халате, всадит укольчик — и свободен. Смерть наступит мгновенно. Яд я достал надежный. Пусть потом разбираются, а Некляев за это время спокойно покинет госпиталь, сядет в машину и айда.

— Кто подстрахует?

— Его же корешки.

— Сколько их?

— Трое, сам Некляев четвертый. Так что отдыхайте, послезавтра суббота — наш день икс.

— Надо бы схему колонии достать, а то будем чувствовать себя, как у негра в ж…

— Правильно мыслишь, — одобрительно произнес Васнецов и достал из кармана в несколько раз сложенный большой лист бумаги. — На, поизучаешь со своими, здесь все помечено: и въезд на территорию, и посты на вышках, и все, что имеется внутри здания.

— Ого, три этажа, — протянул Роман. — И что, в камерах на всех трех этажах наши находятся?

— Да, но это не страшно. — Василий пальцем ткнул в квадратик. — Видишь, написано «Караульное помещение»? Здесь всегда находятся дежурный и весь наряд, который в выходные дни насчитывает десять-четырнадцать человек плюс еще на этажах по два караульных, они же надсмотрщики. Старшим дежурным по колонии в субботу будет замнач по кадрам, бабник и пьянчуга. Его заговорит Верка, он во все ее дырки влюблен. В нужный момент я зайду к ним и кончу его.

С этими словами Васнецов достал еще один исписанный лист бумаги:

— А это подробное описание действий каждого члена нашей группы.

— А сколько нас будет?

— Всего вместе с Веркой и Залиной, которая будет дежурной в санчасти, двенадцать человек.

— Не мало?

— Да ты что! Во двор мы въедем на автозаке. Сразу же пришьем двоих охранников на проходной. Дверь для прохода на территорию в выходной будет закрыта. Оставим у ворот одного из наших, на всякий случай, вдруг какой-нибудь начальничек придет за своей смертью. Остальные будут действовать по плану. Я пойду к Верке с Постниковым — это и есть старший дежурный и по совместительству любовник Верки. Ты и еще двое под видом конвоиров двоих зэков, роль которых сыграют наши люди, войдете вслед за мной и сразу же из автоматов с глушителями уничтожите всех, кто будет в караульном помещении и дежурной комнате. Возьмете в автозаке остальных наших, вооружите тех, кто будет играть роль зэков, и айда по этажам.

Васнецов достал из кармана третий лист:

— Вот номера камер и списки моджахедов, которых надо освобождать. По ходу уничтожим всех надсмотрщиков, соберем всех освобожденных во внутреннем дворе, который не просматривается с вышек, впустим два автобуса, загрузимся и всей кавалькадой — айда! В автобусах будут мои люди. Они ликвидируют прямо во дворе водителей автобусов и сами сядут за руль. Приедем все сюда, вооружим и документируем освобожденных и лесом пройдем на небольшой заброшенный хутор. Там сейчас стоят два домика и два сарая. Мы их подремонтировали, завезли сена, заготовили продовольствие.

— А автобусы?

— Они сразу же уйдут, выедут на кольцевую дорогу и на окраине города будут сброшены с высокого обрыва в старый карьер.

— А как я и моя группа из колонии поедет, тоже на автобусах?

— Да. Нас будет сопровождать микроавтобус, ну и еще Верка на своей личной легковушке. Короче говоря, вот тебе схема, план действий. Ты сегодня и завтра утром вместе со своими людьми изучи, помозгуй, а завтра сразу же после обеда соберем здесь всех участников и проведем полный инструктаж. Все останемся здесь до субботы, чтобы спокойнее было на душе. Правда, план наших действий по ходу исполнения может меняться исходя из ситуации, которая будет складываться. И еще, имей в виду: в субботу сразу же после операции ты вместе со своей группой на машине уедешь в Минск. Мне сегодня позвонил Евлаев. Кстати, почему-то Хакким в последнее время мне не звонит, наверное, законспирировался, на время залег на дно. Евлаев передал мне приказ срочно направить тебя в Минск. Есть там у меня группа моих людей. У них в городе Жодино, под Минском, на складе находится очень важный груз. Твоей группе приказано вместе с Комаровым и Сиватиным (они были в Афганистане, а я перекупил их с потрохами) доставить этот груз в Санкт-Петербург. Я же закончу дела здесь, определю освобожденных — перед ними будет поставлена особая задача, пора Россию взрывать изнутри. Затем прилечу в Питер, и там мы с тобой устроим такой спектакль, перед которым поблекнет даже Нью-Йорк со своими небоскребами, отправленными бен Ладеном в мир иной.

И вдруг Васнецов резко сменил тему:

— Выпить хочешь?

— По рюмке можно.

— Хорошо. Я отдам указание твоих друзей кормить и предложить по рюмке, а мы поужинаем вдвоем, поговорим.

— Ты забыл, Магомед и Мурат — истинные мусульмане — не пьют.

— Им — зеленый чай, — усмехнулся Василий. — Пойдем к ним.

Они вместе пришли к друзьям Романа, и Васнецов предложил:

— Друзья, внизу вас дожидается шикарный ужин. Кто пожелает, может пить любой чай, а кто — любой более крепкий напиток. Ну а мы с Сергеем поужинаем вдвоем, чтобы оговорить все подробности предстоящей работы.

Роман думал, что он и Василий будут ужинать в той же комнате, где недавно беседовали, но Васнецов пригласил его следовать за ним. Они вышли во двор и направились… к домику, где должна была быть баня.

«Постой, — встрепенулся в душе Роман, — но там же эти прокуроры!»

— Мы вдвоем будем ужинать?

— Только вдвоем. На нас двоих нашими шефами возложена особая миссия. Должны же мы сойтись характерами и познакомиться, как говорится, поближе. Как, согласен?

— Конечно. Я спросил только потому, что помню, как ты говорил, что в этом домике живут какие-то двое…

— А, это прокуроры. Они нам не будут мешать. Никто нам не будет мешать.

Через несколько минут они оказались в небольшой уютной комнате. Мягкая кожаная мебель, телевизор, ковер на полу, домашний уют. Да и стол был накрыт по-царски: от икры и семги до солений и маринованных грибов, разнообразных мясных и овощных блюд. Между блюдами — бутылки с водкой, коньяком и минералкой.

Выпили по одной, затем по второй, и Роман решил, что пора задавать наводящие вопросы. Взял в руку бутылку и наполнил рюмки:

— За нашу дружбу!

— С удовольствием.

Прошло не более десяти минут, и Роман убедился, что его партнер по застолью начал пьянеть. Тот сам снова наполнил рюмки:

— За успех!

— С удовольствием, — поддержал его Роман и, после того как выпили, потянувшись за огурчиком, спросил:

— Василий, а те, что в Минске, что за люди? Насколько можно им доверять?

— Ах да, мне же надо их предупредить, — Васнецов достал из кармана мобильник и набрал какой-то номер. Услышав ответ, весело произнес:

— Саша, привет! Как ты там?

Уточнив, как хранится груз, не мокнет ли, Василий сказал:

— Слушай меня внимательно. К тебе на днях приедет мой друг и с ним еще трое. Помоги устроиться и выполняй все его команды. Деньги у него есть. Мне не звони до тех пор, пока я сам не перезвоню. Моего друга зовут Сергеем. Запомни, все, что он скажет, ты должен рассматривать как мои слова. Понял? Ну вот и хорошо. Держись, обнимаю. Пока!

Отключив телефон, Василий положил его в карман и наполнил рюмки:

— За нас с тобой!

Они просидели более трех часов. Многое узнал за это время Роман о своем новом «друге».

Игнатов был настолько откровенным, что, даже будучи в сильном подпитии, сам себя укорил:

— Что-то я сегодня как никогда много пью… А такой откровенный я точно первый раз в жизни. Если бы ты, Сергей, был из ментов, то за это короткое время узнал бы обо мне почти все.

— Где же все, — изобразил пьяную ухмылку Роман, — я даже не знаю, откуда ты и как оказался в Чечне.

— Сам я из Белоруссии, там же и мои предки живут. Служил в российском спецназе, долго воевал в Чечне. Был контужен, комиссовали и вышвырнули из армии. Работы по душе не нашел, сколотил бригаду братков, промышляли рэкетом, экспроприацией машин, ценностей… Всякое было. А затем поехал в Чечню и понял: война — это по мне. Да и платят хорошо. Вот хочу создать отряд из славян…

Роману удалось повернуть разговор в нужное русло, и его интерес был вознагражден. Василий не только назвал свою настоящую фамилию — Игнатов, но дал много ценной информации: о явках в России, Грузии, Беларуси. Не преминул он похвастаться и тем, что в горах Чечни есть две мощные базы бен Ладена, на которых хранится огромное количество оружия, боеприпасов и взрывчатки.

— А их охраняют? — рискнул спросить Роман.

— А как же, не только чеченцы, а наемники из Саудовской Аравии и Иордании, — Игнатов вдруг весело рассмеялся: — Если ты захочешь со мной повоевать в горах, то не пожалеешь. У меня есть карта, которую храню в надежном месте в Грозном. А на ней все: и базы, и места дислокации всех отрядов.

— Слушай, а вдруг ты погибнешь, ведь мы же с тобой хорошо знаем, что на войне убивают… Кто тогда продолжит твое дело, использует информацию?

— Не боись, — махнул рукой Игнатов, — я же не профан и, конечно, тоже подумал об этом. Именно поэтому я отправил Эмилию, ты ее не знаешь, в Чечню. Ее отец даже не догадывается, что я с ней спал. Она надежный и преданный мне человек. Вот она, моя Эмилия — единственная, кто все знает. Она хранительница моего самого большого секрета.

Было видно, что Игнатова уже полностью развезло. Он, похоже, вошел в раж и уже не мог остановиться в излиянии своих потайных мыслей. Он хлопнул Романа по плечу:

— Ты знаешь, сколько у меня денег? Батальон могу содержать несколько лет! Неплохо, как думаешь?

— Ого! Слушай, а если эта Эмилия, или как там ее, вместе все эти деньги умыкнет на Запад, скажем, в Америку? Бабы, согласись, на деньги падки…

— Не боись… Ее папочка — заложник, хоть об этом и не догадывается.

Роман осторожно поинтересовался, что знает Игнатов о преступной среде в Зареченске. Тот подробно рассказал о поджоге здания паспортно-визовой службы, о Кулаковой и Сергейчик. Когда начали говорить о Залине, Игнатов словно очнулся. Он посмотрел, как показалось Роману, совершенно трезвыми глазами и, понизив голос, пояснил:

— Запомни, остерегайся Залины. Эту штучку Хакким заслал сюда не зря. Наверняка, чтобы контролировала все наши действия и в случае необходимости порешила любого. Ты бы посмотрел, с какой ненавистью смотрит она на людей. Она не скрывает этого даже в разговоре со мной. Именно Залина приготовила шприц с ядом для Соловьевой. Остерегайся ее! Я уверен, что мы с тобой, Серега, уже подружились и еще повоюем в горах, а потом смоемся в какой-нибудь райский уголок Земли и заживем красиво.

— Так когда хочешь убрать Соловьеву?

— Завтра Некляев это сделает. Этот стихоплет уже дрожит как осиновый лист. Хлюпик! Мне такие не по нраву.

— Может, мне или моим людям подстраховать его?

— Не надо. Это сделает хозяин дома, в котором четверка Некляева квартирует. Законов его фамилия, надежный человек.

— А кто он?

— Не поверишь, он бывший подполковник КГБ. Служил при Советах в Беларуси. Падкий на деньги, по пьяни говорил мне, что подвизался среди писателей и много своих дружков сдал. Чувствуется, что ему большего удовольствия и не надо.

— А они, эти писатели, что, не видели, с кем дружат?

— Законов же им не раскрывался, что погоны надевает, наверное, только тогда, когда в кровать ложится. Он тертый калач. Я ему дал ствол с глушителем, он прикроет в случае чего отход Некляева. Сечешь, Серега, мою идею, — хохотнул Игнатов, — объединить поэта и карателя, чтобы они совершили казнь неверной?!

— Да, это ты здорово придумал, — согласился Роман и посмотрел на часы. — Ну что, завязываем? Ты когда уезжаешь отсюда?

Игнатов посмотрел на часы:

— Ого, почти три часа баланду травили.

— Нормально, зато сошлись характерами.

— Тогда я, пожалуй, отваливаю. Проводи меня до машины.

Роман, чуть поддерживая «друга» под руку, помог ему сойти по лестнице, и они направились к выходу. Увлеченный сопровождением Игнатова, поддерживая, чтобы он не упал, Роман не видел, что в момент их движения по лестнице на площадке появился молодой мужчина и, буквально открыв рот от удивления, смотрел на него.

Мужчина, соблюдая осторожность, метнулся назад, в комнату, что-то сказал находившемуся там еще одному мужчине и бросился вслед за Романом и Игнатовым. Те обошли главное здание, и Игнатов с трудом влез на заднее сиденье. К машине подскочила Кулакова:

— Ну что, Сергей, — обратилась она к Роману, — чувствую, что вы не только по-дружески побеседовали.

— Не говори. Ты знаешь, куда его доставить?

— Конечно.

— Помогать не надо?

— Не волнуйся, справлюсь. Что-что, а мужиков могу таскать даже на собственной спине. Пока!

Дождавшись, пока машина выедет за ворота, а выскочивший из дома повар закроет их и быстрым шагом возвратится в помещение, Роман направился в сторону домика, в котором так славно провел столько времени. Роман был доволен: он смог получить столько очень ценной информации. И сейчас важно сообщить отцу или начальнику управления ФСБ о ближайших планах Игнатова. Оглядываясь для проверки по сторонам, Роман зашел за угол домика, достал мобильник и позвонил. Отец ответил сразу же.

— Здравствуй, папа. Записывай быстро!

Роман сделал паузу и начал говорить:

— Первое. Васнецов имеет настоящую фамилию Игнатов. Раньше служил в российском спецназе в Чечне и только позже переметнулся к духам. Родом из Белоруссии, там проживают его родители и родственники. Второе. Завтра в госпиталь придет Некляев, который проживает в доме Законова, бывшего сотрудника КГБ БССР. Законов Сергей Иванович, подполковник запаса или в отставке.

— Сынок, мы знаем о нем.

— Так вот, он будет подстраховывать Некляева в госпитале. Некляев должен сделать Соловьевой укол с ядом. Яд приготовила Залина, та, которую Кулакова устроила в санчасть колонии. Третье. Нападение на колонию намечено на субботу. У меня имеется схема и описание плана действий. Не знаю, как передать. Лучше, конечно, сделать копии, а то вдруг Игнатов спросит бумаги у меня. Есть информация по Чечне. Передам позже, подготовлю записку. Но пока прошу передать нашим, что дочь Багдасарова Эмилия — любовница Игнатова и по его заданию убыла вместе с группой арабов в Чечню. Она знает и о базах террористов, и о ценностях и связях Игнатова, хранит очень ценную карту с пометками Игнатова.

— Понял. Значит, слушай, через двадцать минут принеси схему и план к северной части забора. Окликнешь «Рекс» и, когда услышишь в ответ: «Он в отпуске», передашь все этому человеку. Договоритесь о встрече с ним к утру. Он возвратит тебе все. Понял?

— Понял. Конец связи, пока!

Роман облегченно вздохнул, положил мобильник в карман и вдруг услышал визгливый голос:

— Ну что, майор, попался! Ни с места, руки вверх!!

Роман медленно обернулся и увидел следователя Тозиловского. Тот радостным голосом сказал:

— Здравия желаю, товарищ майор!

— А, старый знакомый, — спокойно, несколько растягивая слова, произнес Ветров. — Сам старший лейтенант юстиции, правда, бывший старший лейтенант Тозиловский. Так, кажется, ты представлялся.

Рука с направленным на Ветрова пистолетом дрожала. Роман понимал: еще несколько секунд, и предатель со страху пальнет вверх или даже в него. Спокойно произнес:

— А ты, Тозиловский, оказывается, даже с пистолетом не умеешь обращаться. Хоть курок взведи.

Тозиловский на мгновение замешкался, глядя на свое оружие.

Движения Ветрова были молниеносными. Удар левой ногой по руке — и пистолет полетел на землю, одновременно Роман сделал захват за шею и обеими руками круто дернул голову по кругу. Раздался хруст ломающихся шейных позвонков, и Тозиловский, что-то промычав из-под ладони Романа, закрывшей его рот, обмяк, тело с глухим стуком упало на землю. Роман пощупал пульс. Его не было. Отыскал в жухлой траве пистолет Тозиловского и сунул его в карман.

Вдруг из-за угла раздался чей-то голос:

— Анатолий! Ты где?

«Кононович! — понял Роман. — Сейчас появится из-за угла и поднимет крик. Что делать?»

Он лихорадочно осмотрелся. Свет от фонаря на столбе у забора слабо, но освещал эту часть двора. Надежды на то, что Кононович не заметит тела Тозиловского, нет. А из-за угла опять послышался голос:

— Анатолий, где ты там? Что молчишь?

Ветров вытащил из-за ремня нож, освободил его из чехла и приблизился к углу здания.

«Если сунется, надо убрать, — решил он. — Другого выхода нет».

И Кононович сунулся. Он появился перед Романом, и тот увидел, что перед ним большого роста, крепкий мужик.

Кононович увидел лежавшего Тозиловского и сделал несколько шагов к нему:

— Тебе что, плохо?

Выхода не было, был только один шанс, и Роман его не упустил. Подскочил сзади, закрыл левой рукой рот Кононовича и всадил нож по самую рукоять в область сердца. Кононович рухнул рядом с Тозиловским…

Увидев Романа, друзья заулыбались:

— А мы думали, шеф забыл о нас, — пошутил Севрук. Роман тихо сказал:

— Возьмите оружие и быстро за мной.

Они отошли на десять метров от дома, там Роман ввел друзей в курс дела. Спросил:

— Какие есть предложения?

— А какие могут быть предложения, — первым подал голос Нестеров, — возьмем трупы за ноги и руки, раскачаем — и за забор в сторону леса. Мало ли что могло случиться с людьми, когда они без спроса вышли за пределы территории.

— Другого выхода нет, — поддержал Нестерова Магомед. — Их до утра наверняка не хватятся.

— За это время успеем осмотреть их комнату, может, что-нибудь интересное обнаружим.

— Решено, — твердо сказал Ветров. — За мной!

Они приблизились к трупам.

— Давайте подтащим их к забору, — предложил Ветров и добавил: — Мужики, вы тащите их, а я пойду вперед, с той стороны должен быть наш человек.

И Роман зашагал к северной части двора. Друзья, разбившись по двое, взяли трупы за ноги и руки, потащили их за командиром.

Роман взглянул на часы: прошло чуть более двадцати минут после его разговора с отцом. Стоя в двух метрах от забора, Роман негромко произнес:

— Рекс! — и тут же услышал ответ:

— Он в отпуске.

Ветров коротко сообщил невидимому собеседнику о случившемся и сказал:

— Здесь забор высокий, а мы хотим трупы перебросить на ту сторону.

— Правильно, а мы оттащим их подальше, — но тут же из-за забора раздался второй голос. — Мы их загрузим в машину и увезем. Давайте, ребята, бросайте. Не забудьте и бумаги передать.

Севрук приблизился к Ветрову и озабоченно произнес:

— Забор слишком высокий — метра два с половиной, если не больше. Мы не сможем перебросить.

Роман и сам уже обратил внимание на высоту забора.

«А сверху еще и колючка — значит, минимум на три метра вверх надо подбрасывать тела. Нет, невозможно. Может, лестницу поискать?»

Он тихо сказал, обращаясь к тем, кто за забором:

— Вы посмотрите, может, лестницу или что-то подходящее найдете, а мы здесь посмотрим…

Ветров и Мурат остались у трупов, а остальные разошлись по двору. Буквально через пять минут подошел Магомед. В руках он держал металлический стержень:

— Только осторожно, не поднимай шума, — предупредил Роман. — Ищи, где щель есть или плохо прибита доска.

Магомед начал ощупывать доски. В этот момент один за другим приблизились Севрук и Нестеренко. Они достали два шеста и небольшой кусок веревки. Мужчины стали прикидывать, как это все приспособить для своих целей, но тут послышался голос из-за забора:

— Мужики, есть лестница. Вы отойдите в сторону, мы перебросим.

Через минуту лестница с глухим стуком упала рядом с ними. Приставив ее к забору, Роман тут же поднялся по ней и в темноте различил четыре фигуры. Передал им бумаги и сказал:

— В пять утра отдадите мне обратно. Пароль тот же, по моей инициативе. Боюсь, чтобы здесь шум не поднялся. А сейчас мы перебросим трупы бывших сотрудников военной прокуратуры. Они в розыске.

— Не волнуйся, мы их увезем, — ответил голос из темноты.

Роман спустился обратно, и они впятером с помощью лестницы, шестов и веревки с большим трудом по очереди перебросили оба тела.

— Давай лестницу тоже перебросим, — предложил Мурат, но Роман, словно не слушая его, обратился к тем, кто за забором:

— Мужики, а мы можем лестницу здесь оставить?

— Конечно, мы же на одной из дач одолжили с правом невозврата.

Отряхиваясь, Роман приказал положить на место шесты и веревки, а затем пояснил:

— Наличие приставленной к забору со стороны двора лестницы наведет бандитов на мысль о побеге прокуроров.

— Хорошая идея, — одобрил Севрук.

— Давайте, братцы, быстро в дом. Мы ничего не видели и ничего не слышали, просто погуляли после ужина, — сказал Роман и первым направился к дому…

Глава 59. Чечня — Зареченск

Подполковник Красин благодаря Расулу смог организовать наблюдение за домом, где остановились Эмилия и пятеро арабов. Технари Красина умудрились установить в двух основных комнатах дома радиомикрофоны, и теперь разговоры арабов в комнатах, где они спали и питались, были хорошо слышны и постоянно записывались на магнитофон. Красин и его группа были рады, что смогли через комбрига добиться того, чтобы в это небольшое селение, где проживало шестеро стариков, подали электроэнергию. Поэтому магнитофоны, записывающие все, что передавали радиомикрофоны, фиксировали каждое слово круглосуточно.

Накануне в послеобеденное время к Эмилии прибыл гонец. Судя по отрывочным разговорам, которые велись в прослушиваемых помещениях, принес письмо. Утром на следующий день Красин, посоветовавшись по закрытой связи с комбригом, принял решение перехватить гонца на обратном пути. Для этого подполковник выделил троих офицеров, которые выдвинулись в сторону выхода из селения и затаились в скалах. Судя по перехваченным разговорам, гонец должен был уйти из дома в первой половине дня. Связались с базой, договорились, что к месту задержания пришлют транспорт. Полковник Ивняк предупредил Красина о том, что начинается широкомасштабная операция против террористических банд, и приказал его группе быть готовой к действию в любой момент. Красин усилил наблюдение за объектом в ночное время: кто знает, а вдруг Эмилия и арабы решат уйти тайком, ночью.

В десять утра один из наблюдателей доложил:

— Во дворе появился гонец. Он одет в куртку, на спине — рюкзак. По всем признакам готовится уходить.

Через минуту наблюдатель подтвердил, что гонец во дворе прощается с Эмилией и двумя мужчинами.

Наступил важный момент: сейчас самое главное, чтобы гонец пошел в том направлении, где находилась группа захвата. Если этого не случится, то придется действовать по обстановке.

Вскоре Красин вздохнул с облегчением: гонец направился туда, где его ждали. Через сорок минут старший группы захвата доложил, что гостя встретили. У него кроме пистолета и двух гранат обнаружили письмо.

— Прочитать можешь? — спросил Красин.

— Нет, этим слогом не владеем, — ответил старший группы.

— Хорошо. Состыкуйтесь с транспортом, передайте гостя и предупредите, пусть прочтут письмо, если есть что-либо интересное для нас, пусть сообщат мне. После этого возвращайтесь к нам.

Красин подошел к окошку и, глядя на горный пейзаж, подумал: «Интересно, как там Ветров? Он же рядом с отцом Эмилии. Опять Роман — в центре торнадо…»

И действительно, утро для Романа заполнилось бурными событиями. К нему в комнату не вошел, а буквально ворвался Игнатов:

— У тебя ничего не пропало? Кстати, бумаги, которые я тебе вчера дал, при тебе, ты их не оставлял без присмотра?

— Нет, не оставлял, они при мне, вот, в кармане. — И Роман вытащил из нагрудного кармана рубашки сложенные вчетверо план и схему операции в колонии. — А что случилось?

— Так, хорошо, бумаги на месте! — Игнатов присел на стул у краешка стола. — Сбежали, сволочи!

— Кто сбежал? Все мои люди на месте, недавно мы вместе позавтракали…

— Прокурорчики сбежали! Ночью, через забор… Где они только лестницу добыли? Перелезть трехметровую ограду они не смогли бы, кишка тонка…

— Слушай, ты можешь членораздельно объяснить, что произошло? — озабоченно, стараясь показать волнение, спросил Роман.

— Что-что!.. Я же тебе говорил, что мы поселили в домике, где парная, там есть хорошие комнаты, двух дезертиров из военной прокуратуры. Они объявлены в розыск, так как обвиняются в сотрудничестве с нами.

— Ого, это действительно хреново! Они же сдадут нас. — Роман озабоченно посмотрел на часы. — Поди, уже сидят на допросе. Они знают о нас?

— Кто вы, они, конечно, не знают, но видеть наверняка могли. Они же всю хату сдадут… Надо срочно смываться, вывозить оружие…

— И немедленно! — жестко произнес Роман и спросил: — А что охрана — херовая? Где они, доблестные герои, были? За такие вещи — кинжалом по горлу каждому, и делу конец!

— Сделаем, но пока надо смываться быстрее! Я уже вызвал грузовик для оружия, ты дай команду своим, пусть собирают вещи, ничего не забывают и выходят во двор.

«Он не забрал у меня схему и план — это свидетельство тому, что уверен в побеге…» — думал Роман, шагая к своим.

Не прошло и пяти минут, как вся группа стояла во дворе, куда уже въезжал автобус. На другом конце двора стояли четверо. По их съежившимся фигурам, втянутым в плечи головам можно было с уверенностью сказать, что это охранники. В автобус положили пять автоматов, ящик с патронами и какой-то тюк, из которого торчала ткань-камуфляж. Ветров понял, что это костюмы для них.

Подошел Игнатов:

— Садитесь, я отвезу вас в один из домов, где хотел ранее поселить. Там, конечно, не так удобно, как здесь, но теперь гораздо безопаснее.

— Ничего, мы привыкшие, — успокоил его Роман и кивком головы приказал своим садиться в автобус.

Устроившись у окошка, Роман, еле скрывая улыбку, подумал: «Все идет по плану; через двадцать минут наши появятся здесь, так что сделать осмотр местности и, возможно, обнаружить следы крови бандиты не успеют. Сейчас главное, чтобы они успели вывезти отсюда оружие, иначе могут отменить операцию в колонии».

В этот момент во двор въехал крытый грузовик, и Роман опять с одобрением подумал, что оружие вывезут вовремя. Он не сомневался, что оперативники наверняка видят все, что делается во дворе, и контролируют ситуацию.

Когда микроавтобус выехал со двора, Роман наклонился к сидевшему на переднем сиденье Игнатову и тихо спросил:

— А как с госпиталем? Ты не подумал отменить?

— Нет. Некляев и Законов после обеда приступят к работе.

Микроавтобус привез их во двор старого бревенчатого дома. Первое, что бросилось в глаза, — это недавно сооруженный высокий дощатый забор. Слева от дома — сарай и пристроенные к нему две небольшие хозяйственные постройки, около одной из которых валялся обросший жухлой травой плуг. В доме кроме кухни было три комнаты. В кухне — большая русская печь с высокой лежанкой, задернутой зеленой занавеской, большой стол, табуретки, холодильник и старый посудный шкаф. Рядом с печкой у стены — газовая плита и баллон, на стене — лист жести. В углу умывальник. В одной комнате — раскладывающийся диван, а в двух других по две односпальные кровати с тумбочками. В первой комнате, самой большой, в углу тумбочка с телевизором. В середине — небольшой письменный стол, на нем несколько блокнотов, шариковые ручки.

Игнатов провел их по дому и пояснил:

— Уборная во дворе, за сараем. Водопровод имеется. Командир будет жить в отдельной комнате, остальные — по двое. Комфорт, конечно, не ахти. Но жить здесь придется недолго. После сделанной работы вы сразу же смоетесь.

— Нам обещали деньги, — подал голос Нестеров. — Мы здесь их получим?

— Сразу же после выполнения работы вы все обещанное получите и уедете отсюда богатыми.

В кухню, которая одновременно служила прихожей, вошел водитель, он принес оружие, затем за три ходки доставил боеприпасы и амуницию.

Игнатов пояснил:

— Автоматы в заводской смазке. Сможете почистить и привести их в боеготовность или мне поручить сделать это кому-нибудь из моих людей?

— Нет проблем, — отмахнулся Севрук. — Все сделаем сами. У меня тоже вопрос: а как в отношении питания?

— Через час сюда приедет тот же повар. Жить он будет в другом месте, но с питанием проблем у вас не будет. Вам передвигаться по городу не рекомендую. Через день-два получите паспорта, тогда можно будет и пройтись.

В этот момент в кармане куртки Игнатова зазвенел мобильник. Игнатов достал аппарат:

— Слушаю!

Спустя минуту Игнатов положил мобильник и облегченно произнес:

— Наши успели выбраться из резиденции Багдасарова. Сейчас туда подъезжает целая колонна ОМОНа.

— Выходит, ты был прав в своем предположении, что беглецы — предатели, — произнес Роман. — Я-то подумал, что они испугались предстоящих дел.

— Об этом они ничего не знали. Они наверняка сдали ментам дачу Багдасарова и один из адресов в городе, где мы их прятали. Но ничего, никуда эти шакалы не денутся и Аллах их сурово покарает. Ну что, сможете здесь продержаться?

— Конечно, — заверил Роман. — Мы же не девушки, в горах бывало похуже.

— Ну вот и хорошо. Связь у нас есть, так что устраивайтесь, а я поеду. Сами видите, что мне надо подсуетиться. Надо вывести из-под удара Багдасарова. Думаю, ему придется срочно уехать. Но до нашей операции он нужен здесь. Проблем — во, — и Игнатов провел ребром руки по горлу.

Как только Игнатов уехал, Роман обратился к друзьям:

— Займитесь подготовкой оружия, а я сейчас приду.

Роман вышел во двор, осмотрел его и вошел в уборную — сбитое из досок небольшое строение. Достал мобильник и набрал номер телефона отца.

Оказалось, что отец уже знал, куда переселились Роман и его друзья. Уточнив, что ночью группа Романа будет в доме одна, предупредил:

— Ты будь готов, что ночью встретимся. Мои люди сейчас обследуют прилегающую территорию. Похоже, что в конце огорода можно перебраться через забор, там он невысокий, и выйти на глухую улочку. Ты мне позвони в двадцать два часа.

— А как с лечением в больнице?

— Готовимся. Здесь важно, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Думаю, что все будет нормально.

Роман возвратился в дом. Все его друзья усиленно чистили оружие.

— Смотри, командир, — окликнул Романа Севрук, — из пяти автоматов три — с глушителями и еще такие же пистолеты.

— Хорошо, где моя порция?

Роман устроился на табурете, положил оружие, ветошь и необходимые приспособления на две другие табуретки и принялся за разборку автомата. Севрук взял с пола одну из гранат и произнес:

— Жила-была гранатная чека. «Черт меня дернул!» — успела подумать она.

— Но ты же не черт, — посмеявшись, сказал Мурат.

— Эх, жаль, в баньку не успели сходить, попариться, — мечтательно промолвил Нестеров.

— А мы тебя, дорогой, хорошо можем и здесь попарить, — шутя сказал Севрук и указал он пальцем на деркач, стоявший в углу. — Вон, видишь, и веник стоит.

— Холодно париться, — вставил Мурат. Все засмеялись невольному каламбуру, а Нестеров, сделав серьезное лицо, произнес:

— Когда я служил на Севере, вот там был холод! Мороз стоял такой, что даже в казарме приходилось мыть руки, не снимая рукавиц.

— Как это? — Мурат непонимающе смотрел на офицера.

— Но ты же, Мурат, южный человек, и понять тебе сложно, что такое лютый мороз.

Мурат понял, что Нестеров его разыгрывает, и махнул рукой:

— Да ну тебя!

Вскоре они закончили подготовку оружия, и тут же появился повар. Он притащил с собой четыре большие тяжелые сумки. Сам отнес их из машины на кухню и объявил:

— Через час будет готов обед.

В кухню вошел водитель, принес несколько кастрюль и сковородку и протянул их повару:

— На, растяпа! Я чуть не уехал, в чем бы ты готовил?

— Спасибо. Это я от испуга забыл. Ты же чуть ребенка не зашиб, когда мимо школы проезжали. Носишься, как угорелый.

— Не волнуйся, знаю, как ездить.

Нестеров вдруг громко, подражая диктору, произнес:

— Граждане водители! Бойтесь мест, откуда выскакивают дети!

— Вот-вот, — подхватил повар и ткнул пальцем в грудь водителя. — А я тебе о чем говорю?!

— Тоже мне нашелся, гайкин муж! — буркнул водитель и вышел из кухни.

Роман направился в свою комнату. Она была не более 6–7 метров. Поставил за тумбочку автомат, открыл дверку и положил запасные магазины, несколько пачек с патронами для автомата и пистолета. При себе оставил пистолет Макарова с глушителем и два запасных снаряженных магазина и кинжал. Прилег на кровать — слава богу, не мягкая, на них он не мог спать, так как тело привыкло к жестким подстилкам и матрацам. Подтянул к себе табурет, на котором лежал камуфляжный костюм с надписью на шевроне «Внутренние войска», прикинул рубашку — нормально. Встал и приложил сверху брюки — тоже подойдут. Взял ботинки-берцы. Размер сорок второй — что надо. Тельняшку тоже прикинул и удовлетворенно отодвинул табурет на прежнее место.

Вскоре повар подал сигнал — обед готов.

— Слушай, кормилец ты наш, — обратился к повару Севрук, — как твое имя?

— А тебе не все равно?

— Нет, конечно, надо же знать своего отравителя…

— Не волнуйся, со мной долго мучиться не будешь.

— Вот спасибо, успокоил, — беззлобно отреагировал Севрук, — но имя свое-то назови.

— Петькой меня кличут, — наконец сдался повар и спросил: — Кто добавки хочет?

После обеда прилегли отдохнуть. Роман, желая, чтобы повар поскорее ушел, вышел к нему в кухню и предложил:

— Давай-ка, Петр, помогу посуду помыть.

Повар явно не ожидал такой любезности и даже немного смутился.

Они быстро расправились с полутора десятком тарелок и мисок, вилками, ложками, аккуратно сложили в посудный шкаф. Повар коротко взглянул на Романа и негромко поблагодарил за помощь.

— О чем ты, — небрежно бросил Роман, — дело привычное.

Прошло не более пяти минут, и Петр, пообещав, что придет в семь вечера, покинул дом. Первое, что сделал Роман, — это включил мобильник, который передал ему отец, и проверил, не было ли звонков. Отец молчал. Роман хотел было позвонить сам, но передумал. Отец и так в напряжении. Роман заставил себя пройти в свою комнату и лечь. «Будем надеяться, что все будет хорошо», — и он попытался представить себе, что в эти минуты происходит на другом конце города.

А в госпитале оперативники и группа врачей, посвященных в тайну, были на пределе. Люди были расставлены по местам, расположенные в семи точках скрытые телекамеры — включены. Руководители операции находились в штабе, который разместился в кабинете начальника госпиталя. Заместитель начальника Регионального антитеррористического центра полковник Лемехов включил микрофон и спокойным голосом сказал:

— Внимание, проверка связи! Всем постам доложить о готовности и качестве связи.

Тут послышались доклады постов:

— Первый готов, связь нормальная!

— Второй готов, принимаю хорошо!

— Третий… — по очереди все десять постов доложились о готовности.

Лемехов поднес к губам микрофон:

— Четвертый и пятый, халаты не забыли?

— Нет, — по очереди ответили посты.

Лемехов уточнил наличие предметов прикрытия и маскировки у постов на этаже, где находилась палата, в которой лежала Соловьева.

Убедившись, что все готово, полковник взял в руку микрофон радиосвязи и вызвал наружное наблюдение:

— Прима! Я — Зима! Как слышите?

— Я — Прима! Слышу нормально.

— Где находитесь?

— Движемся к вам. Иван вместе с Левой в «жигуленке» черного цвета. Через пять-семь минут ждите.

— Понял. — Лемехов взял микрофон радиостанции связи с постами. — Десятый! Как слышишь?

— На связи.

— Готовность — через пять минут.

— Принято.

— Внимание всем постам! Готовность — пять минут! Повторяю, готовность пять минут, работать в наушниках, громкую связь отключить.

— Внимание! — послышался голос в динамике штаба. — Я десятый! Гости на месте.

И тут же послышался голос службы наружного наблюдения:

— Зима! Я — Прима!

— На связи, — ответил Лемехов.

— Здесь их поджидают еще двое. Они прибыли на «Ниве». Сейчас ведут между собой разговор.

Лемехов обратился к посту у входа на территорию госпиталя:

— Десятый!

— На связи!

— Наблюдаешь всех?

— Да, их стало четверо.

Буквально через три-четыре секунды десятый добавил:

— Один из них садится в «Ниву», а трое идут ко мне.

— Понял! Пропусти! — приказал Лемехов и тут же оповестил остальные посты, что преступников трое. После этого обратился к посту, который находился между проходной и лечебным корпусом:

— Девятый!

— На связи!

— Наблюдаешь тройку?

— Да, уже вижу. Один из них с сумкой садится на садовую скамейку в центральной аллее.

— Понял! Имей в виду, в сумке ствол!

— Понял. Двое входят в корпус.

— Принято! Восьмой, принимай гостей. Их двое.

— Наблюдаю! Их двое. Седьмой, принимай!

— Я седьмой! Вижу. Они на площадке между первым и вторым этажами, напяливают белые халаты и шапочки.

— Шестой! Их двое, одеты в белые халаты и шапочки. Как понял? — передал Лемехов.

— Понял! Вижу, они прошли мимо дверей третьего. Идут к пятому.

— Пятый! — позвал Лемехов.

— На связи. Наблюдаю их. Они остановились, о чем-то говорят друг с другом.

Лемехов посмотрел на монитор:

— Да, это Законов и Некляев.

— Интересно, о чем они переговариваются? — вслух подумал Лемехов.

Послышался вызов из маленькой радиостанции, лежавшей на столе. Через нее Лемехов держал связь с генералом Ветровым, который спокойным и четким голосом передавал приказ:

— Зима! Я — Центр. Вам надо взять только того, который войдет в палату. Других не трогать!

Лемехов несколько секунд с недоумением смотрел на радиостанцию, а затем ответил:

— Центр! Зима понял вас! Исполняю.

Полковник взял в руку другой микрофон и четким голосом сказал:

— Внимание! Всем постам! Задерживать будем только исполнителя. Остальных не трогать! Прима, вы должны продолжать наблюдение за всеми объектами.

Законов и Некляев, оказавшись в коридоре, решили, что Законов останется у поста медсестры в коридоре, а Некляев, держа руку с зажатым шприцем в кармане халата, двинулся в палату. Он вошел в дверь и, увидев, что больная одна, плотно прикрыл ее. Улыбаясь, он стал приближаться к женщине:

— Ну и как себя чувствует наша пациентка?

— Хорошо, доктор. Я уже второй день чувствую себя нормально.

— Я знаю, хочу сделать вам укольчик с очень хорошим, высокоэффективным лекарством, и дело быстро пойдет на поправку. Давайте-ка мне вашу ручку…

В этот момент дверь палаты настежь распахнулась и в палату буквально ввалились четверо врачей. Впереди всех — молоденькая медсестра. Она, обращаясь к Соловьевой, сказала:

— Здравствуйте, Марина Сергеевна, главврач проводит обход больных.

Один из врачей, действительно главврач, вдруг обратил внимание на ранее вошедшего, который сунул руку со шприцем обратно в карман халата.

— А вы, простите, кто?

— Я? Я — врач… — Некляев заволновался. — Я могу выйти, чтобы вам не мешать.

— А вы что, родственник больной? — спросил главврач и тут же обратился к Соловьевой: — Больная, этот товарищ ваш родственник?

— Нет, он врач, он пришел сюда, чтобы сделать мне укол.

— Какой укол?

Некляев не знал, что делать. Надо было бы вырваться из палаты, бежать, но вошедшие остановились у самой двери, мешая выходу. Двое высоких и крепких врачей стояли прямо у двери, которую сами же плотно прикрыли.

А главврач почти вплотную приблизился к Некляеву:

— Милейший, а что за укол вы хотели сделать больной? Дайте мне шприц!

Некляев не знал, что делать, и вдруг его взгляд остановился на окне. Но врачи, находившиеся у дверей, подскочили к нему и схватили за руки. Главврач осмотрел наполненный какой-то жидкостью шприц и спросил:

— Что здесь за препарат?

— Не знаю… Меня попросили сделать пациентке укол.

— Кто попросил?

— Врач… Какой-то врач… попросил меня оказать ему услугу…

— Какую услугу? Скажите, кто вы, где работаете?

— У нас он не работает, — пристально глядя на незнакомца, пояснила медсестра.

— Вот как! А где охрана?

— Я уже вызвал тревожной кнопкой, — показал маленький аппарат один из врачей. И действительно, в палату один за другим стремительно вошли трое военнослужащих. Капитан, очевидно старший наряда, четко доложил главврачу:

— Товарищ полковник! Дежурный наряд прибыл по сигналу тревоги.

— Возьмите этого гражданина и сопроводите к себе. Необходимо выяснить, кто он и что это за лекарство.

Один из врачей предложил:

— Я считаю, что нам необходимо прямо сейчас составить акт, в котором следует зафиксировать факт задержания этого гражданина и изъятия у него шприца с неизвестной жидкостью.

— Правильно, Сергей Петрович! Возьмите на посту у медсестры бумагу и займитесь этим, — главврач повернулся к медсестре. — А вы свяжитесь с начальником охраны госпиталя. Я хочу с ним переговорить.

Но старший наряда показал главврачу портативную радиостанцию:

— Товарищ полковник, разрешите, я вас соединю по этой связи?

— Да, пожалуйста!

Капитан поднес станцию ко рту:

— Ноль первый — шестому!

В станции послышался легкий треск и последовал четкий голос:

— На связи!

— Передаю микрофон главному.

Главврач взял радиостанцию:

— Пришлите ко мне еще пару человек и организуйте проверку главного корпуса и территории госпиталя. Нами задержан неизвестный, и я не знаю, один ли он на территории госпиталя, а поведение задержанного подозрительно.

— Разрешите вызвать милицию? — спросил ноль-первый.

— Правильно. Срочно вызывайте и организуйте исполнение приказа.

В этот момент врач по имени Сергей Петрович двигался по коридору к посту медсестры, недалеко от которого сидел съежившийся Законов. Его рука медленно потянулась к небольшой сумочке. Но, увидев, что по коридору бегут трое солдат с автоматами в руках, он руку отдернул. Сергей Петрович (а это был сотрудник уголовного розыска) громко обратился к медсестре:

— В палате оказался подозрительный мужчина. Похоже, что психбольной. Дайте пару листов бумаги, мы составим акт.

Он поднял руку и остановил солдат:

— Двое останьтесь здесь, на всякий случай приготовьте оружие. А вы, — он показал пальцем на третьего, — за мной.

Увидев спешащих по коридору еще двоих мужчин в халатах, приказал им:

— Освободите коридор от посторонних, больных в коридор из палат не выпускать.

Наконец «врач» обратил внимание на Законова:

— Эй, гражданин, вам необходимо уйти, у нас чрезвычайная ситуация.

— Да-да, я уже вижу. Ухожу, ухожу, — смиренно произнес Законов и, еле сдерживаясь, чтобы не побежать, направился к выходу. Через минуту он уже был во дворе. А там — не менее пяти автоматчиков, а от проходной несся милицейский уазик.

Увидев, что третий член группы продолжает сидеть на скамейке, он ускорил шаг и, проходя мимо, не глядя на него, тихо, но твердо произнес:

— Быстро уходим! Ничего не предпринимай!

Один за другим бандиты вышли за территорию госпиталя и сразу же направились к машинам. Не прошло и минуты, как обе машины рванули с места. Те, кто ехал в них, не видели, как следом за ними двинулись сразу четыре машины.

А Лемехов связался по телефону с генералом Ветровым:

— Что случилось, Игорь Николаевич! Почему решили не брать остальных?

— Все в порядке, Алексей Алексеевич. Получена новая информация. Подъезжайте, все обсудим.

Глава 60. Чечня

Полковник Ивняк был доволен операцией. Удалось перехватить машину, принадлежавшую Арланову. Его КамАЗ в сопровождении пятерых боевиков, вооруженных автоматами, пистолетами и гранатами, был задержан при въезде в Ростов сразу же, как только проехал мост через Дон. Двое из пятерых задержанных дали ценные показания, из которых следовало, что в Грозном скрываются девять террористов, прибывших с гор. Перед ними стояла задача совершить целую серию террористических акций, в том числе учинить взрыв в здании только что отремонтированной школы, когда там будут находиться дети. В захвате этой банды вместе с оперативниками принимал участие взвод бригады. Радовало, что обошлось без потерь. В подземном тайнике-бункере недалеко от рынка удалось захватить разыскиваемого бандита, причастного к взрывам домов в Москве, а также изъять огромное количество взрывчатки, боеприпасов, два пулемета, двадцать два автомата и шесть пистолетов. Там же обнаружили своеобразный архив с документами и отчетами террористов. Без потерь были проведены и операции по обезвреживанию небольших групп террористов, укрывшихся в четырех пустующих домах в окрестностях Грозного.

Ивняк дожидался звонка от подполковника Веревкина, который, согласно плану, во главе группы спецназа и вместе с пятью оперативниками прибыл к дому Арланова.

— Вы хозяин? — уточнил один из оперативников у вышедшего к ним крепкого, среднего роста мужчины, Арланов бегающими глазами осматривал людей в форме спецназа, пытаясь определить степень опасности, и в растерянности молчал. Не дождавшись ответа, Веревкин сделал своим знак рукой, и те быстро заняли определенные заранее позиции.

Часть спецназовцев окружила дом, вторая часть — большой арочный ангар и кирпичный гараж.

В гараже и ангаре — огромное количество частей от автомашин. Большинство из них ржавые. Кроме этого в ангаре стояли пять легковых автомашин, они были наполовину разобраны, и только одна, поднятая на подъемнике, была собрана. Тут же копошились пятеро рабочих, среди них Веревкин сразу же узнал капитана милиции из Ростова Николаева, который смог внедриться в группу Загдаева — Арланова. Всех обыскали и развели в разные стороны. Оперативники начали опрашивать задержанных. Веревкину «достался» Николаев. Пока они отходили в ближний от дверей угол, капитан успел шепнуть:

— Те, что в старых военных куртках, — духи. Их трое. В гараже в смотровой яме под металлическим хламом — вход в схрон. Там грозненский главарь Загдаев. Он полчаса назад прибежал сюда в панике.

— В тайнике еще кто-нибудь есть?

— Нет, Загдаев один, но там много взрывчатки, оружия и несколько тонн наркоты. Надо быть осторожными, этот гад может сопротивляться…

По вызову оперативников к дому Арланова прибыла следственная группа во главе с прокурором города. Начались следственные действия: осмотр дома, двора, ангара, гаража, допрос задержанных. Оставалось одно: достать металлический хлам из смотровой ямы и без потерь взять Загдаева. Веревкин отозвал в сторону руководителя оперативно-следственной группы, немолодого полковника милиции:

— Я боюсь, если мы окликнем Загдаева, то он может открыть огонь или, что еще хуже, рвануть гранату, а там огромное количество взрывчатки. Взрыв может полквартала разнести…

— Понимаю, но как же к нему подобраться… — задумчиво произнес полковник.

Они вместе осмотрели гараж и тщательно — смотровую яму. Полковник был опытным сотрудником и, когда они вышли из гаража, предложил Веревкину план.

Поразмышляв немного, Веревкин решительно махнул рукой:

— Давайте! Другого решения не вижу.

Вскоре задержанных загрузили в машину и увезли. Оцепление отодвинули подальше. У двора осталась только небольшая группа, которая укрылась в углублениях за кусками бетонных блоков.

Веревкин и полковник, взяв с собой пятерых местных милиционеров и двоих спецназовцев с противогазами, вошли в гараж. Дальше разговор велся по-чеченски. Сотрудники делали вид, что осматривают и обыскивают гараж. Из их разговора Загдаев должен был понять, что ничего интересного не обнаружено. Достали часть металлического хлама. Один из милиционеров громко произнес:

— Ничего в яме нет! Эй вы, осторожно с сигаретами. Не курите! Посмотрите, сколько здесь масла разлито. Вспыхнет — не успеешь и выскочить.

Наконец нашли потайной лаз. Отбросили от него металл, чтобы из лаза можно было вылезти. Но Веревкин не торопился давать команду уходить. Он искал вентиляционную трубу. Подполковник не сомневался, что она обязательно должна быть.

Веревкин вышел на улицу и обошел гараж, но вентиляционного отверстия нигде не видно. Тогда он взял лестницу, подставил ее к стене, влез на крышу и сразу же увидел искусно замаскированный выход вентиляционного канала. Подполковник спустился вниз и что-то шепотом объяснил полковнику милиции.

Полковник вошел в гараж, бросил зажженную дымовую шашку на самое дно смотровой ямы. Все остальные стали кричать, что начался пожар. Последовала громкая команда по микрофону:

— Внимание, всем покинуть гараж.

Кто-то громко спросил:

— А как же гараж? Он же сгорит?

— Пусть горит! Хозяин совершил преступление, и нечего заботиться о его имуществе! Всем в машину, уезжаем!

Веревкин уже снова оказался на крыше, зажег дымовую шашку и опустил ее в вентиляционный канал.

Громко переговариваясь, милиционеры вышли из гаража. Вскоре с улицы послышался шум мотора автомобиля, раздался сигнал, и машина поехала…

Расчет Веревкина оказался верным. Прошло не более трех минут, как послышался лязг запоров, и дверка лаза схрона открылась. Оттуда, закрывая лицо тряпкой, выскочил Загдаев. В правой руке он держал автомат. Но в заполненном дымом сарае невозможно было что-либо рассмотреть, и он устремился к приоткрытой двери. В этот момент к нему метнулись две фигуры. Двум крепким спецназовцам в противогазах не составило особого труда выбить у Загдаева автомат и скрутить его. Задыхаясь, террорист мгновенно прекратил сопротивление, лишь бы быстрее попасть на воздух…

Полковник милиции оставил на месте оперативно-следственную группу для продолжения осмотра места происшествия, в том числе и тайника в гараже после того, как он проветрится. Веревкин оставил возле дома и во дворе отделение своих подчиненных, а сам вместе с сотрудниками милиции направился в МВД.

Там задержанных развели по кабинетам и стали допрашивать. Не прошло и получаса, как старший оперативно-следственной группы сообщил, что в тайнике обнаружено не менее двух тонн взрывчатки, много оружия, боеприпасов и более тонны сильнодействующего наркотика.

Веревкин обратился к следователю прокуратуры, который готовился допрашивать Загдаева, с просьбой разрешить поучаствовать в допросе. Оба не раз уже встречались, и следователь, подполковник юстиции лет тридцати, улыбнулся:

— Нет проблем, да и мне будет спокойнее с отъявленным бандитом работать.

После внесения в бланк допроса биографических данных Загдаева следователь буднично, не повышая голоса, спросил:

— Гражданин Загдаев, мы предлагаем вам дать чистосердечные показания, это, естественно, будет учтено судом.

Загдаев уже отдышался, но явно был подавлен и растерян. Веревкин приблизился к задержанному:

— Загдаев, мы задержали КамАЗ с кобальтом, который ты отправил в Ростов, и сейчас даем тебе шанс. Скажи, куда подался Хакким?

Загдаев метнул взгляд на следователя. Тот так же спокойно произнес:

— Сказать правду для тебя важнее, чем для нас. Ты должен понять, что мы знаем гораздо больше, чем ты думаешь.

— Хорошо, я скажу! Хакким направился в Санкт-Петербург…

— С какой целью? — спросил Веревкин.

— Проводить какую-то операцию.

— Какую операцию?

— Я… не знаю… я только догадываюсь…

— Ну, смелее, смелее!

— По-моему, точно такую же, как в Ростове.

— С применением радиоактивных веществ?

— Да!

Глава 61. Чечня — Зареченск

К вечеру по закрытой связи позвонил генерал-лейтенант Ветров и проинформировал Ивняка об операции в госпитале:

— Сергей Платонович, у нас есть для вас новость. Вашей группе, прибывшей к нам на помощь, удалось выяснить интересные сведения, — и генерал подробно проинформировал Ивняка об Эмилии Багдасаровой. — Имейте в виду, что Эмилия, по словам своего сожителя, знает, где в горах находятся две крупные базы, на которых хранится большое количество боеприпасов и взрывчатки. Охранники там саудовцы и иорданцы. Эмилия хранит карту, где имеются данные об этих базах и указаны местоположения отрядов, большинство из которых, как я думаю, уже разгромлены. Следует учесть, что подходы к базам заминированы.

— Игорь Николаевич, за домом, где прячутся Эмилия и ее охрана, мы установили наблюдение, они находятся под постоянным контролем. В любой момент можем их взять. Но, как я понял, центр предпринимает усиленные меры по обнаружению Хаккима, поэтому принято решение пока не трогать некоторых известных бандитов и места, где может появиться Хакким.

— Правильно. Поэтому и проводить операцию по захвату Эмилии пока не следует. Вы верно поступаете, контролируя ее визуально.

— Игорь Николаевич, а как там мои офицеры?

— В порядке, Сергей Платонович. Это они смогли предотвратить убийство очень важного свидетеля, а сейчас с их активной помощью готовимся упредить террористов Хаккима в нападении на колонию усиленного режима. Кстати, всю подробную информацию я направляю генерал-лейтенанту Пулихову и, конечно, главному руководителю Борюжеву. Разгром значительных террористических сил в Чечне, операции в Ростове и здесь у нас будут, пожалуй, наиболее значительными в деятельности объединенных сил Организации Договора коллективной безопасности. Но нам предстоит решить еще одну важную задачу, связанную с планом Хаккима использовать «грязную» атомную бомбу против жителей большого города одной из стран СНГ…

После окончания разговора Ивняк положил трубку и нажал кнопку связи с дежурным по штабу бригады, который сообщил, что это начальник штаба полковник Алексеев выезжал в Министерство внутренних дел для участия в совещании силовиков и сейчас возвращается срочно в бригаду. Алексеев просил предупредить комбрига, что должен безотлагательно сообщить ему информацию.

— Хорошо, как только полковник Алексеев прибудет, пусть заходит ко мне, — ответил полковник и приказал: — Передайте подполковнику Красину, пусть свяжется со мной.

Ивняк еще раз решил предупредить группу Красина, чтобы усилили контроль за домом, где укрывалась Эмилия.

Полковник взглянул на часы — ровно двенадцать, встал и направился в угол кабинета, где на маленьком столике стоял электрокипятильник, пачки с чаем и чашки, но на полпути услышал звонок, который Ивняк мог отличить от десятков других. Это звонил Борюжев. Поздоровавшись, генерал сказал:

— Сергей Платонович! Держи силы в готовности. В Зареченске началась заваруха, нельзя исключать необходимости нашего мгновенного действия.

— Понял. Мне звонил генерал-лейтенант Ветров, он в общих чертах ввел меня в курс дела…

— Да, я знаю. Но мне только что позвонил генеральный секретарь ОРДБ Пулихов и сообщил, что после неудавшихся действий в госпитале террористы внесли коррективы и решили совершить нападение на колонию сегодня вечером. Теперь мне стало понятно, почему все уцелевшие силы противника получили приказ сегодня поздним вечером начать активные действия в Грозном. Они постараются атаковать здания госуправления, милиции, ФСБ и войсковые части. Твой начальник штаба получил приказ привести бригаду в полную боевую готовность и выдвинуть силы на дополнительное прикрытие города и наиболее важных объектов. Правда, Алексеев еще не знает, чем вызван переполох у террористов.

— Понял, товарищ генерал-полковник, приступаю к исполнению.

— Правильно. Не забудь усилить группу Красина. Возможно, придется ночью или завтра утром брать Багдасарову и ее дружков.

Ивняк, положив трубку на аппарат, уже и не думал о чаепитии. Он подошел к стене, раздвинул шторки, закрывающие большую карту, на которой стояли разноцветные знаки и цифры. Глядя на карту, подумал: «Как там в Зареченске? Террористы пошли ва-банк, значит, ни перед чем не остановятся… Как там мои парни?»

А в Зареченске события развивались стремительно. В дом, где находились Роман с друзьями, неожиданно явился Игнатов, с ним были четверо мужчин. Оказалось, что это трое из группы Некляева и хозяин дома Законов. Они приехали на двух легковых машинах и микроавтобусе, привезли с собой какие-то тюки и много различного оружия и боеприпасов.

Пока приехавшие перетаскивали в дом и сарай все, что привезли, Игнатов вызвал Романа во двор. Они зашли за сарай и, остановившись в саду, повели разговор:

— Хреновые дела, Сергей, — чуть ли не со стоном проговорил Игнатов. — Погорели наши в госпитале.

— Как погорели? Что случилось?

— Понимаешь, радио и телевидение уже сообщили, что в госпитале задержан психбольной, у которого изъят шприц с неизвестным препаратом. Психбольной хотел сделать укол одной пациентке госпиталя, находящейся на излечении. Сам понимаешь, речь идет о Некляеве. Так случилось, что, когда он вошел в палату, где лежит Соловьева, и приготовился делать укол, туда неожиданно вместе со свитой ввалился главврач госпиталя. Он как раз делал обход больных. Увидев Некляева, одетого в медицинский халат, спросил, кто он и что здесь делает, а больная сказала, что он пришел сделать ей укол. Главврач, естественно, заинтересовался, что это за укол и что за человек в халате. Вызвали наряд, милицию, и Некляева повязали.

— Подожди, а кто прикрывал Некляева?

— Кто-кто?! Вон, мешки таскает из машины — Законов. Он находился в коридоре, услышал разговоры медиков, но ничего сделать не мог — в коридоре уже были автоматчики и менты. Они просто выгнали Законова из корпуса. Хорошо, что не обыскали, а то сразу же нашли бы в сумке оружие. Во дворе тоже появилась вооруженная охрана, и Законову и его дружкам ничего не оставалось делать, как прикинуться посетителями и быстро сматывать удочки.

— Да, ни хрена себе! — озабоченно сказал Ветров. — Они, конечно, скоро узнают о Некляеве все. У него же, ты говорил, и прописка зареченская есть?

— Да, он прописан по адресу, где они и находились, в доме Законова.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Первое, что я сделал, — это убрал из дома эту хевру и наши товары. Видишь, привез сюда, пока определимся. А второе… Думаю, надо брать колонию сегодня вечером.

— Как вечером? — переспросил Роман.

— Очень просто. Вечером в колонии охраны поубавится. Верку я уже вызвал на переговоры, вскоре увидимся. Пусть договорится со своим хахалем подполковником, чтобы он дал к концу дня автозак якобы для доставки в колонию осужденных. Автобусы у нас подготовлены, грузовик, микроавтобус — тоже.

— А куда освобожденных доставим?

— К Багдасарову на личную дачу. Она пока не засвечена.

— Подожди, а Некляев или эти беглецы из прокуратуры не знают об этой даче?

— Нет. Они там не были и никто им о даче не говорил. Я думаю, наш ход будет безошибочным. Посуди сам! Менты и фээсбэшники пока возятся с прокурорами, пока будут колоть Некляева. Кстати, за него же по-настоящему возьмутся только тогда, когда узнают, что в шприце — яд. Пока же он для них — психбольной. Значит, сегодня наверняка никакого кипеша в городе и колонии не будет. Вот мы и нанесем удар. Если все пройдет нормально, ты этой ночью вместе со своими мужиками уедешь из Зареченска в Минск. Я дам тебе машину. Документы на твое имя уже готовы.

— А на моих людей?

— Да, на всех. Подробный план обсудим ближе к вечеру. А сейчас иди и после разгрузки машин собери своих людей, начни готовить операцию. Я же поеду на встречу с Кулаковой, организую технику, поговорю с Багдасаровым и приеду к вам.

— Хорошо, — кивнул головой Роман, — как скажешь.

Игнатов сел в джип и укатил. Роман же, проводив его, возвратился в сад и набрал номер телефона отца. Тот ответил сразу же. Роман проинформировал о ситуации и предложил свой план. Отец ответил:

— Ровно через полтора часа перезвони мне.

Роман направился в дом, где взял чистый лист бумаги и начал копировать схему колонии. Его мысли были тревожны: как поступить и что сделать, чтобы не допустить кровопролития? Оригиналы схемы и плана, подготовленного Кулаковой, Игнатовым и Сергейчик, Роман решил сохранить в качестве вещественных доказательств. Постепенно в голове складывался план. Соблюдая осторожность, чтобы не привлечь внимания прибывших, которые продолжали возиться с привезенным имуществом и оружием, Роман переговорил с друзьями. С Нестеровым и Севруком Роману пришлось переговорить дважды. Они одобрили план Ветрова, и, когда настало время звонить отцу, Роман, проверяясь, направился в сад.

Коротко, но не упуская любых важных моментов, доложил свою идею. Игорь Николаевич, подумав немного, дал добро. Договорились, что Роман еще раз перезвонит после того, как Игнатов примет окончательное решение.

Роман еще раз переговорил с друзьями. Отработали тактику действий, оговорили, что делать и как поступать в неожиданной ситуации.

Роман решил уточнить у Игнатова, когда он приедет, и достал мобильник, который тот дал ему. Но именно в этот момент мобильник ожил. Роман ответил и тут же услышал голос Игнатова.

— Серега, как дела?

— Все нормально, ждем тебя.

— Начинайте готовиться к празднику, буду у вас максимум через полчаса.

— Я понял, что нам надо быть при полном параде. Так?

— Правильно, и подарки не забудьте.

— Понял. Могу ли рассказать всем нашим, что каждый делает на свадьбе: кто невесту охраняет, кто жениха сопровождает, а кто музыканить будет?

Сделав небольшую паузу, Игнатов ответил:

— Да, подготовь людей. Предупреди, что дисциплина должна быть на высочайшем уровне, никакой самодеятельности. Действуй от моего имени.

Роман закончил разговор и, положив мобильник в карман, крикнул:

— Мужики! Собирайтесь все в большой комнате, есть разговор.

Когда все расселись, кто на чем, Роман негромко заговорил:

— Только что звонил наш шеф, сказал, что будет здесь через тридцать минут. Он приказал мне до его приезда провести с вами инструктаж… — Роман достал из кармана схему колонии и предложил: — Пристраивайтесь поближе.

Все стоя окружили стол, за которым восседал Роман. Он продолжил:

— Перед вами схема колонии, где содержатся наши воины, осужденные на большие сроки или пожизненно. Перед нами поставлена задача сегодня вечером освободить пятьдесят пять, а может, пятьдесят семь наиболее верных делу Аллаха наших людей. Четверо из нас будут играть роль осужденных, которые доставляются в колонию, они должны быть в гражданской одежде. Остальные — в камуфляже с автоматами — охрана. На автозаке, в сопровождении микроавтобуса, въезжаем во двор колонии через главные ворота. Вот они, — Роман ткнул пальцем в схему и продолжил: — Автозак остановится вот здесь, у входа в главный корпус колонии, где находятся начальство, караул и резервная группа. Я вместе с тобой, — Роман показал пальцем на Нестерова, — возвращаемся к воротам, где в караульной будке ликвидируем дежурного, а если их окажется больше, то, конечно, всех до одного. Затем запираем на замок или же засов, не знаю, что там есть, входные двери со стороны улицы. В это же время шеф и ты, — Роман указал на Севрука, — подходите к входной двери и нажимаете кнопку вызова дежурного. Вместе с дежурным нам откроет Кулакова. Возможно, среди встречающих будет подполковник Постников. К этому моменту мы вдвоем, — Роман опять ткнул пальцем на Нестерова, — присоединяемся к ним. Шеф вместе с Кулаковой и Постниковым идут мимо дежурной комнаты вот по этому коридору в кабинет руководителя. Мы же остаемся у дверей и, дождавшись, пока шеф, Кулакова и подполковник зайдут в кабинет, уничтожаем из автоматов с глушителями всех, кто находится в дежурной комнате. После этого я иду на помощь к шефу, и мы ликвидируем подполковника, а если там окажется кто-либо из охраны, то и его. А ты, — Роман кивнул Нестерову, — остаешься в дежурке, проверяешь, нет ли кого в живых, добиваешь, если понадобится. Собираешь у убитых документы, которые вместе с другими бумагами — журналом дежурного, другими записями — упаковываешь в какую-нибудь сумку: я уверен, что найдешь там хотя бы целлофановый пакет, — и дожидаешься нас. Если вдруг неожиданно появится из тюремного блока по коридорному переходу кто-либо из охраны, без промедления уничтожаешь его. Ты же, — Роман обратился к Севруку, — возвращаешься к автозаку и спокойно, держа для видимости автоматы наизготовку, вводишь «осужденных» в помещение, где снимаем с наших друзей наручники и все вместе направляемся к камерам. По пути, естественно, убираем всех надзирателей и конвойных. Освобожденных доставляем к дежурной комнате, вооружаем имеющимся там оружием. После этого по моей или шефа команде ты, — Роман обратился к Нестерову, — направляешься к проходной и даешь сигнал автобусам, которые будут дожидаться команды в трех минутах езды, въезжать во двор колонии. При их приближении откроешь ворота. Автобусы должны во дворе развернуться и остановиться как можно ближе ко входу в главный корпус. К этому моменту я успею завести шофера автозака в помещение, где наденем на него наручники и засунем в рот кляп. Его не следует убивать, так как его и парочку убитых охранников загрузим в автозак. Позже убьем шофера и все трупы спрячем в лесу. Их пропажа наведет местных пинкертонов на мысль, что они являются соучастниками. Не забывайте, что маскарад с арестованными в наручниках нужен и для того, чтобы не вызвать подозрений у часовых на вышках.

— А кто будет изображать арестованных? — поинтересовался Законов.

— Двое — это ты и ты, — указал Роман пальцем на Мурата и Магомеда. — Ваши заросшие лица вполне подходят для этих ролей.

Роман посмотрел на Законова:

— Давай, папаша, еще двоих.

Законов показал по очереди на двоих своих квартирантов.

— Решили! — хлопнул Роман по схеме колонии. — Теперь давайте прикинем наши силы: нас здесь восемь плюс шеф, водитель микроавтобуса, Залина и Вера.

— А женщины зачем? — сделал хмурое лицо Магомед.

— Только они и шеф знают камеры, откуда будем освобождать наших людей. Какие еще вопросы есть?

— А как мы разместимся в автозаке? — спросил Законов.

— Хороший вопрос, — улыбнулся Роман, — как известно, в автозаке имеются четыре кабины. Осужденным придется находиться там. Охранять их будешь ты, папаша, и твой друг. Еще двоих, — Роман кивнул на Нестерова и Севрука, — даю я. В микроавтобусе поедем я и шеф. Там же будет находиться дополнительное количество оружия, в том числе несколько гранатометов, ручных гранат и огнемет.

— А огнемет-то зачем? — спросил Законов. — Мы что, будем колонию поджигать?

— Просто на всякий случай, — чуть улыбнулся Роман, — запас, как говорится, беды не чинит. Еще вопросы?

— Нет вопросов, — бросил Севрук.

— Ну, тогда начинайте готовиться. Думаю, что шеф на подъезде. Имейте в виду, что отдельные детали операции могут меняться.

Все зашевелились, расходясь по свободным местам, чтобы переодеться, взять оружие и боеприпасы.

Минут через пять во двор въехали микроавтобус и легковушка.

Из автомашин вышли Игнатов и Кулакова и, не задерживаясь, прошли в дом.

Роман успел поставить у стола еще два стула.

— Готовитесь? — отрывисто спросил Игнатов. — Молодцы! Выезжаем через десять минут.

Роман, жестом приглашая прибывших за стол, уважительно произнес:

— Шеф, мы закончили инструктаж, я готов доложить план действий.

— Молодцом! Давай, рассказывай.

Роман, водя концом шариковой ручки по схеме колонии, четко доложил план действий.

— По-моему, хорошо, — удовлетворенно промолвил Игнатов и взглянул на Кулакову. — Твое мнение, Вера.

— Мне нравится план. Правда, крови будет много, но ничего не поделаешь… Вот только зачем на своих, тех, кто будет играть роль осужденных, наручники надевать?

— А вдруг на КПП будет не один, а несколько контролеров, и они в целях безопасности, прежде чем впустить автозак на территорию колонии, вздумают проверить, как соблюдаются правила конвоирования, и на виду у двух часовых на вышках сунутся внутрь? — уверенно разъяснил Роман и добавил: — Тем более ключи от наручников будут у наших же людей, находящихся в автозаке. Они в нужный момент и снимут браслеты.

— Правильно, не будем рисковать, — твердо, словно подводя черту под разговором, произнес Игнатов и поднялся из-за стола:

— Значит, так. Сергей садится со мной и Верой в легковушку, все остальные — в микроавтобус.

— А где автозак? — спросил Роман.

— Он дожидается нас во дворе областного суда. Это удобно, двор не охраняется. Там, согласно плану, наши уважаемые арестанты и их охранники садятся в автозак. Рядом с водителем сядет Вера. На всякий случай она подготовила приговоры суда на осужденных.

— Даже на шестерых, — улыбнулась Кулакова и, достав из общей стопочки два лишних, переложила их в свою сумку.

— Там я сяду в легковую машину Веры и поеду впереди. Оставлю машину на соседней улице недалеко от колонии и буду ждать вас. Подберете меня, и дальше действуем по плану.

— Постой, постой, — приподнял руку Роман, — но Вера, согласно плану, должна на момент нашего приезда быть у подполковника.

— Нет, она будет как официальное лицо в кабине с водителями. Тем более что ее охранники знают в лицо. С подполковником будет Залина. При подъезде к колонии Вера позвонит по мобильнику Постникову и попросит его встретить нас во дворе. А остальное все по плану. Вера, Постников, я, вы двое, — он кивнул головой Роману и Нестерову, — следуем внутрь. Вера предупредит подполковника и дежурных, что мы несем необходимые документы. Естественно, вам за это время надо ликвидировать тех, кто на КПП.

Роман хорошо понимал, что Игнатов несколько путает его план, но спорить не стал, потому что эти изменения не мешали осуществлению настоящего плана.

Роман громко предложил:

— Кому надо, сходите в туалет. Там для этого времени не будет, — и сам демонстративно направился к дверям. Он вышел во двор и, шагнув за угол сарая, к туалету, почувствовал какое-то странное состояние. Следуя выработанной привычке не оставлять в душе даже незначительных вопросов без ответа, начал анализировать и вдруг понял: он же в родной форме — камуфляже, и буквально приказал себе не очень-то держать выправку. Ежесекундно проверяясь, связался с отцом, услышав сразу же родной голос, сказал:

— У меня все по плану.

— У нас тоже все по плану, — ответил Игорь Николаевич и дрогнувшим голосом произнес: — С Богом, сын!

Роман возвратился во двор и увидел, что в микроавтобус загружают два гранатомета, автоматы, боеприпасы. Игнатов стоял чуть в сторонке, наблюдая за работой. Роман приблизился к нему и спросил:

— Ты уверен в этих людях?

— О Законове ты уже все знаешь, этому дзержинцу назад хода нет. Единственное, что нам надо сделать — это сохранить его на будущее, наверняка пригодится. Что касается этих, — он небрежно кивнул в сторону дружков Законова, — то все они повязаны на крови. Помогали и в Москве, и в Волгодонске подрывать дома, не раз доставляли наши грузы по многим адресам. Правда, жидковаты немного, но для этого дела, если не напоремся на отпор, сойдут. Убивать они любят, погибать — ни за что.

— Ясно. Ну что, вроде все погружено. Возьму свой ствол, и я тоже готов.

Роман направился в дом, а через несколько минут уже устраивался на заднем сиденье. Кулакова на сей раз была молчалива. Пока Игнатов не сел в машину, Роман спросил:

— Что такая грустная, Вера?

— Как будто не знаешь! Волнуюсь, даже боюсь. Вам-то что, мужикам, сделаете дело и смоетесь, а мне же оставаться. Сам знаешь, какой кипеш здесь поднимется. А тут еще эта Соловьева из головы не выходит. Не смогли ее убрать, сейчас, говорят, перевели ее в другую палату или еще куда… Я за Тоню беспокоюсь, что, если Соловьева ляпнет что-нибудь.

— Это, конечно, хреново, — согласился Роман, — будем надеяться на Аллаха. Ну, а что касается этой Соловьевой, то мы подумаем, как ее нейтрализовать. Я оставлю одного-двоих моих людей и поставлю им задачу…

В этот момент передняя дверка открылась, и Игнатов уселся рядом с Кулаковой.

— Вперед, Вера!

Глава 62. Зареченск — колония

Кабинет генерал-лейтенанта Ветрова. Окна прикрывают жалюзи. Включен «Белый шум» — противопрослушивающее устройство. Региональный штаб антитеррористического центра в полном составе был собран уже в середине дня.

Руководитель штаба, зная о планах террористов, с помощью должностных лиц, входящих в руководящий орган центра, шаг за шагом распределял свои силы. Постоянно уточнялась ситуация. Начальник управления федеральной службы безопасности, начальник управления уголовного розыска Зареченского ГУВД поработали неплохо.

Сотрудники уголовного розыска установили, что в одной из гостиниц Зареченска проживали прибывшие из Беларуси Александр Комаров и Виктор Сиватин — бывшие участники войны в Афганистане. Они приезжали в Зареченск на джипе, в который загрузили какой-то груз и увезли. Оба характеризуются как отморозки, с ними никто из местных бывших воинов-интернационалистов никаких связей не поддерживает.

Начальник управления уголовного розыска зачитал характеристики на каждого из них, присланные из Беларуси.

— Ясно, — прервал докладчика генерал Ветров, — из вашей информации следует, что у нас в гостях побывали подонки. Но что за груз они увезли?

Начальник уголовного розыска замялся:

— Пытаемся выяснить.

— Мы сделали соответствующие запросы, — пришел ему на помощь начальник управления ФСБ.

— А в отношении этого Васнецова что удалось получить? — спросил у Лемехова Ветров, кивком головы приглашая начальника уголовного розыска садиться.

Лемехов переложил в лежавшей перед ним папке несколько страниц и начал докладывать:

— Васнецов Василий Кириллович, капитан в отставке, инвалид 3-й группы, он же Игнатов, активный боевик и террорист. С помощью наших коллег в Чечне и благодаря подполковнику Ветрову и его группе установлено, что Игнатов — это именно то лицо славянской внешности, которое Хакким направил в глубь России для выполнения особого задания. Из агентурных источников нам стало известно: Игнатов — злобный и беспощадный боевик, например, он без колебаний исполнил приказ Хаккима и собственноручно отрезал голову пленному российскому солдату. Игнатов — выходец из Беларуси, там проживают его родители и другие родственники. Недавно он находился там, встречался с бывшими «афганцами» Комаровым и Сиватиным, которые ни в чем себя не проявили в Афганистане и сейчас сколотили преступную группу. У нас уже нет сомнений в том, что Игнатов оказался в Зареченске в силу сложившихся обстоятельств. Его главная цель — доставка радиоактивных материалов в Санкт-Петербург. В Зареченск груз был доставлен людьми Хаккима. Уголовный розыск установил личности всех этих людей. Сейчас каждый из них под нашим контролем. Четверо из этих отморозков находятся в Зареченске, один из них — Некляев — задержан при попытке сделать в госпитале смертельный укол Соловьевой. Оставшиеся трое и бывший подполковник КГБ Законов готовятся к проведению операции в колонии. Законов ранее служил и проживал в Минске, его задача состояла в осуществлении контроля за писателями. И сейчас в Беларуси в оппозиционной прессе можно встретить его статьи с гневными осуждениями власти, упреки в адрес «стукачей» и прочее. Мы поддерживаем связь с КГБ Беларуси, они осведомлены о деятельности Законова, хотели вызвать его на беседу, но мы попросили пока этого не делать. По нашей просьбе Комаров и Сиватин взяты под контроль. Наши коллеги в Беларуси предпринимают меры по установлению места, где хранится груз, предназначенный для доставки в Санкт-Петербург. Одновременно ведется работа по выяснению всех связей Игнатова, а также этих отморозков — Комарова и Сиватина.

— В общем, картина ясная, — подвел итог генерал. — Но сегодня нам предстоит провести операцию по обезвреживанию Игнатова и его группы. Нельзя допустить кровопролития. Это возможно только при четком выполнении нами поставленной задачи.

Генерал вновь обратился к своему заместителю:

— Алексей Алексеевич, антитеррористический отряд готов к действиям?

— Так точно. Кроме этого исполнен ваш приказ о приведении в полную готовность батальона внутренних войск. Их спецназ уже находится рядом с колонией и готов к действиям. Нам удалось на караульные вышки незаметно подсадить опытных снайперов, их не видно с земли.

— Внутри корпуса люди расставлены?

— Так точно! — ответил начальник уголовного розыска. — В наиболее опасных местах вместо надзирателей поставлены оперработники, переодетые в форму надзирателей. Но, думаю, нам удастся не пропустить террористов к камерам. Сейчас очень важно, чтобы подполковник Ветров и его группа не допустили ни одной ошибки.

— Где они сейчас?

— Во дворе областного суда. Они уселись в автозак, а также в микроавтобус и только что начали движение. Игнатов сел за руль автомашины, принадлежащей Кулаковой, и движется по центральным улицам в сторону колонии.

— Наше сопровождение?

— Плотное. За автозаком наблюдают три бригады, чуть поотстав, за ними следуют два микроавтобуса с группой захвата.

— А Игнатов?

В это время начальник уголовного розыска прижал плотнее наушник, прикрепленный к левому уху, ответил в невидимый микрофон «Принял!» и доложил:

— На улице Крылова, у дома № 162 Игнатов оставил машину и пешком не торопясь идет в сторону колонии.

Генерал взглянул на карту города:

— Но до колонии не менее километра. Не будет же он терять время на дорогу…

В этот момент в динамике, включенном на громкую связь, послышался голос Романа. Он не обращался через позывной, а словно беседуя с кем-то, четко произнес:

— Как бы наши в автозаке не прозевали Василия, он же наверняка уже вышел из легковушки и топчется на улице, как ее?

— Крылова, — послышался чей-то голос.

— Да, Крылова. Нам же надо его забрать, в автозак он садиться не будет.

Послышался негромкий треск, и связь прервалась.

— Это он нас информирует об их передвижении.

— Да, — подтвердил Лемехов, — он незаметно включил микрофон, чтобы мы его слышали, и завел разговор с теми, кто рядом с ним.

— Как бы не засекли, — осторожно проговорил прокурор. Он словно боялся, что его голос будет слышен в эфире, и разговаривал чуть слышно.

Начальник уголовного розыска, приняв очередную информацию, доложил:

— Микроавтобус обогнал автозак и ушел вперед. Сейчас он въезжает на улицу Крылова.

— Значит, Игнатова будут подбирать, — уверенно произнес генерал и добавил: — Но до 162-го дома еще более километра. Передайте всем: полная готовность и радиомолчание.

В этот момент микроавтобус приостановился и Игнатов оказался в салоне. Он приказал водителю:

— Пропусти вперед автозак, мы поедем следом.

Прошло еще несколько минут, и маленькая автоколонна приблизилась к въезду на охраняемый объект.

У огромных ворот остановились, из караульного помещения вышел сержант внутренних войск. Он подошел к автозаку. Так как он приближался со стороны водителя, Кулакова открыла дверцу и, призывно помахав рукой, громко окликнула:

— Товарищ сержант, документы у меня!

Сержант обошел автозак спереди и, козырнув, взял из рук Кулаковой приговоры. Прочитал и, возвращая их Кулаковой, сухо спросил:

— Что за микроавтобус сзади?

— Это охрана, у меня четыре осужденных — все убийцы. А вы меня не узнали? Я капитан Кулакова.

— Простите, не узнал. Уже стемнело, так поздно арестантов еще не привозили.

— Суд был сложным. Всех, как видишь, к пожизненному сроку приговорили. Но я подполковника Постникова предупредила.

— Да-да, он сказал. Мне позвонить ему?

— Сначала пропусти нас внутрь, здесь стоять нельзя.

— Есть! — ответил сержант и направился к КПП. В окно было видно, как он появился в проходной и протянул руку к пульту. Огромные ворота медленно распахнулись, и машины одна за другой въехали во двор. Кулакова вышла из кабины автозака и, подойдя к дверям, нажала на установленную на кирпичной стене кнопку. К ней неспешно, без оружия, подошел Игнатов. Дверь распахнулась, и в проеме Роман увидел двоих: офицера и женщину в гражданском.

Роман тихо сказал Нестерову:

— За мной! — И рывком открыл большую дверку микроавтобуса. Они не торопясь направились к КПП. Вошли внутрь. Сержант сидел у пульта, а в малюсенькой комнатушке, где виднелась табуретка с чайником, стоял автоматчик.

Ветров улыбнулся:

— Я — Алмаз.

— Я — Твердый, — ответил укрывшийся в малюсеньком помещении автоматчик. После обмена паролями пожали друг другу руки, и Ветров опять улыбнулся:

— Все, братаны, вы убиты! Так что замрите.

Ветров обратился к Нестерову:

— Как только выведем всех из автозака, вызывай автобусы и впускай их во двор. Затем арестовывайте всех водителей. Они без оружия, и вряд ли Игнатов ввел их в курс дела. Согласно его плану, они подлежат уничтожению. Пока подержите их в караулке и вызывайте группу спецназа. Она — рядом.

Роман обратился к дежурному на КПП:

— У вас есть связь с группой спецназа?

— Так точно, — ответил автоматчик.

— Хорошо. Действуем дальше! — Ветров вышел во двор и поспешно зашагал мимо автозака к дверям, ведущим внутрь административного корпуса. Искоса посмотрел на водителя автозака. Тот спокойно сидел, откинувшись спиной на сиденье.

«Отдыхаешь? — подумал Ветров. — Даже не представляешь, что если бы не мы, то Игнатов отправил бы тебя на вечный отдых…»

Роман подошел к дверям и нажал кнопку звонка. Ему открыл Севрук. Роман увидел, что Постников, Игнатов и Кулакова стоят в начале коридора, ведущего к кабинету ответственного дежурного. Это хорошо запомнил Роман, когда изучал схему расположения помещений. Игнатов обратился к Роману и Севруку:

— Мы пока переговорим с товарищем подполковником в его кабинете, а вы подождите здесь. Осужденных приведете по команде подполковника Постникова.

— Есть, — четко ответил Ветров и взглянул на дежурный наряд. В небольшой комнатушке находились шестеро. Они делали вид, что их совершенно не интересуют пришедшие. Двое охранников играли в шашки, двое уткнулись в газеты, один сидел за столом и что-то писал в журнале, один возился в углу.

Игнатов тоже изучающе осмотрел дежурку и чуть заметно кивнул Роману: «Справишься!»

Роман выглянул в коридор и, выждав, пока Игнатов и Кулакова вслед за Постниковым скроются в кабинете, негромко произнес:

— Так, четыре человека с пистолетами — за мной… Задачу знаете?

Подполковник двинулся по коридору. За ним — Севрук. Оба не обратили внимания, что за ними скользят не четыре, а пять фигур. Все в военной форме. Правда, пятая была гораздо ниже всех ростом и двигалась последней. Идущие впереди не обратили внимания на нее. А ведь это была Залина!

Роман легонько потянул дверь. Он был осведомлен, что оперативники, а это были именно они, переодетые в форму охраны, знают, что им делать. И действительно, пока Игнатов, Постников и Кулакова, расширив глаза, недоуменно смотрели, что происходит, к каждому из них приблизились попарно люди в форме. Неожиданно раздался визгливый женский голос:

— Предатель! Шакал! — и грохнул выстрел. Один из оперативников одновременно выстрелил в женщину. На полу оказались двое: Игнатов с пулей во лбу и Залина, у которой тоже во лбу чернела дырка от пули. На руках Постникова и Кулаковой защелкнулись наручники. И только теперь Роман с недоумением выдохнул:

— Кто это? Как она сюда попала?!

— Это Залина, — чуть слышно произнесла Кулакова и медленно опустилась на стоявший рядом стул.

Убедившись, что Игнатов и Залина мертвы, Роман приказал:

— Обоих расставить по противоположным углам, обыскать и осмотреть воротники! Севрук — за мной!

Они выскочили в коридор и сразу же напоролись на троих автоматчиков. Роман поднял руку:

— Все нормально. Не понимаю, как к нам присоединилась эта ведьма.

Один из автоматчиков пояснил:

— Я видел, как к вашей группе присоединился еще один маленького роста. Скорее всего, он был вот в этом кабинете и что-то слышал, — говоривший подошел к одной из дверей и потянул ее на себя. — Да, именно из этого кабинета он и вышел. Наверное, подполковник посадил его в эту комнату.

Роман не стал объяснять, кто эта женщина и что произошло в кабинете Постникова. Они подошли к комнате дежурного, и Роман сказал:

— Значит, так. Я сейчас приведу двоих охранников. Встаньте по двое с двух сторон от двери. Я их впущу первыми, сразу же хватайте, не дайте воспользоваться оружием. Остальные устройтесь в коридоре. Наденьте на них наручники, заткните пасти кляпами. Затем по одному приведем еще двоих. Они без оружия, но действуйте быстро, не давайте опомниться. Их тоже связать.

— Но нам сказали, что в автозаке не два, а четыре арестованных, — сказал один из оперативников.

— Остальные двое — это наши, — пояснил Ветров и улыбнулся. — Свои, только переодетые. Ясно?

Севрук тронул Ветрова за рукав:

— Роман, а что, если здесь свет выключить? А когда войдут — включить…

— Неплохая идея. В темноте они не заметят тех, кто стоит рядом с дверью.

Ветров обратился к оперативникам:

— Мужики! Приготовьтесь, встаньте по сторонам от дверей. Напротив дверей стоять никто не должен, вдруг пальнет кто-нибудь сдуру.

Оперативники заняли свои места: по двое с каждой стороны от входа, остальные за углом в коридоре.

— Ну, я пошел. Вырубайте свет.

Роман вышел во двор. Было уже темно, и один прожектор, установленный на ближайшей сторожевой вышке, освещал автозак и вход в здание. Подошел к машине и открыл боковую дверку:

— У нас порядок! Вы, двое, — ткнул он пальцем в охранников, — зайдите в помещение, шеф поставит вам задачу. Он хочет, чтобы вшестером взяли на себя второй этаж. Идите за мной, потом вернемся и освободим наших «арестантов».

Охранники безропотно, закинув автоматы за спины, двинулись вслед за Романом. Он открыл дверь, жестом пригласил их войти и пояснил:

— Осторожно, здесь темно. Во время стрельбы повредили проводку. Сейчас принесут фонари, они в шкафу у дежурного.

Охранники один за другим вошли внутрь и, сделав пару шагов, остановились. Неожиданно вспыхнул свет, и опешившие бандиты, не успев сообразить, что происходит, мгновенно оказались на полу и были разоружены. Щелкнули наручники, на их ртах появился скотч. Их быстро подхватили под руки и повели прочь от дверей по длинному коридору.

А Роман и Севрук двинулись к автозаку. Ключами, изъятыми у охранников, открыли отсек, где сидели двое бандитов из группы Законова. Роман тихо произнес:

— Выходите! По двору пройдете в наручниках, снимем их в помещении.

На сей раз свет внутри никто не выключал и, как только «окольцованная» наручниками парочка оказалась внутри, их подхватили под руки и развели по разным комнатам.

Роман пошел вызволять из автозака друзей. По дороге, не скрывая радостной улыбки, подготовил не только ключи от отсеков, но и от наручников.

«Надо дать Магомеду и Мурату быстрее свободу!» — думал он.

Глава 63. Чечня

Жизнь в ауле Карабулак менялась в лучшую сторону. В селении уже постоянно было электричество, возвратились некоторые жители аула, которых разбросали бурные события по разным уголкам Чечни и соседним с ней республикам.

Были изменения и в доме, где находилась Эмилия. Теперь вместе с ней в небольшом домике находилось двенадцать боевиков. Только двое из мужчин были чеченцами, остальные — арабы. Чувствовалось, что они тоже были рады электричеству. По тоненькой проволочной антенне, появившейся над крышей дома, со стороны дальней части, можно было сделать вывод, что у них заработала радиостанция. Красин сообщил своим, и вскоре радисты бригады отыскали волну, на которой велись переговоры, взяли частоты под контроль.

В связи с увеличением количества постояльцев в доме, который находился под наблюдением, Красин запросил у комбрига дополнительные силы. Красин рассчитывал, что Ивняк пришлет ему человек пять-семь, но в два часа ночи с ним связался начальник штаба бригады Алексеев и сообщил, что находится на подступах к аулу. Потом приказал Красину срочно прибыть к точке, находящейся в полутора километрах к югу от селения. В сопровождении троих подчиненных, соблюдая максимум осторожности, Красин вскоре был на месте встречи. Увидев Алексеева, он удивленно произнес:

— Товарищ полковник, что-то я вас не узнаю, полбатальона взяли для своей охраны…

— Ну, это ты, брат, загнул, — рассмеялся начштаба и, пожимая подполковнику руку, пояснил: — Всего роту взял с собой, но, — он поднял указательный палец, — полностью укомплектованную. А побеспокоился я не за себя, а за тебя.

Они сели внутрь штабной машины, устроились за маленьким столиком, и полковник сообщил:

— Нам, Леонид Андреевич, приказано сегодня ликвидировать это гнездо. Основная цель операции — взять живьем Эмилию и как можно больше арабов, а также сохранить дом, где могут быть очень важные тайники с документами.

— Ого! — тихо воскликнул Красин. — Мне их что, холостыми патронами пугать? — и горько пошутил: — Знал бы, у европейских полицейских резиновых пуль одолжил.

— Ничего, у тебя и твоих орлов есть в запасе слова похлеще резиновых пуль. При этом нам надо помнить поговорку, что одна голова хорошо, но с туловищем — лучше. Нельзя допустить потерь с нашей стороны. Действовать надо немедленно, такое количество брони надежно не спрячешь, а это значит, что информация о нашем присутствии скоро станет достоянием жителей аула и, вполне возможно, боевиков.

— Иван Петрович! — не по уставу обратился Красин к полковнику. — А почему такая спешка? Что-то случилось?

— Случилось одно. В Зареченске люди Хаккима пытались совершить нападение на колонию строгого режима и освободить наиболее опасных террористов, основная масса которых осуждена на пожизненный срок.

— Ну и как?

— Генерал-лейтенант Ветров с помощью нашего товарища Романа Ветрова провели блестящую контроперацию. Все нападающие нейтрализованы. Взят и отец Эмилии Багдасаровой. Одно огорчение: убит главарь, а он тот самый славянин, которого Хакким направил со спецзаданием в глубь России. Помнишь, нам поступило задание об установлении личности этого славянина?

— Конечно, помню. Он же нашему солдату голову отрезал на глазах Хаккима и его бандитов.

— Верно. Так вот, любое промедление может привести к тому, что Эмилия и ее банда узнают о разгроме банды в Зареченске и об аресте Багдасарова-старшего.

— Это вполне возможно, — задумчиво промолвил Красин и, глядя на лежавшую на столике поверх карты схему аула, добавил: — Они установили радиоантенну. У нас же электричество дали: на радость жителям и этим духам… Мне понятно, товарищ полковник…

— Ну вот и хорошо! Свяжись со своими, прикажи усилить наблюдение и давай продумаем детали.

Прошло около двух часов. Наблюдатели никакого движения во дворе, где разместились террористы, не замечали. Но Красин хорошо знал, что боевики ни на минуту не оставляли без контроля подходы к своему сховищу. Они по очереди дежурили на крыше дома. Там было установлено небольшое сооружение из покрашенной в черный цвет двухсотлитровой бочки, от которой была протянута в дом водопроводная труба, рядом стоял деревянный ящик, в котором, как Красин успел заметить, хранилось несколько ведер, веревка с металлическим крючком и разная мелочь. Все это предназначалось для подачи воды в бочку, которая нагревалась на солнце и подавалась в дом. Боевики пристроили к ящику кусок брезента и плащ-накидку, расстелили какой-то тюфяк и находились в этом укрытии по очереди, стараясь, чтобы никто со стороны не видел. Позиция позволяла хорошо просматривать подходы со всех сторон. Пока Красин ходил на встречу с полковником Алексеевым, на крыше сменился наблюдатель. Офицер, который видел момент смены наблюдателей, пояснил:

— Сейчас дежурит не араб. Этот — один из двоих кавказцев, скорее всего, чеченец. Он наиболее ленивый. Уже почти час как спит.

— Что ты сказал? — оживился Красин. — Спит?

— Ну, по крайней мере за подходами не наблюдает. Он всегда так делает, когда оказывается на НП: почти сразу же укладывается на тюфяк, пару раз выглянет из-за полы брезента, а затем замирает… факт, спит…

Алексеев и Красин находились в доме родственницы Расула. Хозяйка оставила себе небольшое помещение, служащее кухней и прихожей одновременно. Там за занавеской в углу стоял топчан, где она и ночевала. Старушка была радушной, старалась подкармливать своих временных постояльцев, чем могла. Единственное, чего она боялась, чтобы жители аула не узнали о том, что у нее в доме обосновались военные. «Разные люди у нас в ауле живут, — поясняла она, — есть и такие, кто не любит военных, у кого родственники в горах. Такие могут и убить». Услышав, что постояльцы скоро уйдут, она откровенно обрадовалась.

Алексеев прикинул и задумчиво сказал:

— Метров четыреста от зарослей до этого дома. Незаметно не приблизишься.

— А зачем незаметно, — раздумывая над чем-то, произнес Красин.

— Что ты имеешь в виду, Леонид Андреевич? У тебя идея появилась?

— Я вот что думаю, Иван Петрович… Видите, метрах в ста небольшая груда камней?

— Вижу.

— Я не думаю, что снайперу трудно туда подобраться и замаскироваться. Винтовка с глушителем у нас есть. Двор дома практически нами уже обложен со всех сторон. Начнем атаку одновременно, точнее, бесшумно двинемся со всех сторон. Похоже, в доме еще спят. Если наблюдатель на крыше среагирует, снайпер его снимет, думаю, что наш бросок от позиций, где находятся наши люди, продлится не более двух минут. Нейтрализовав наблюдателя, мы сможем быстро оказаться у цели. В дом следует врываться и через дверь, и через окна, которых пять. Думаю, в случае чего, можно внутрь бросить свето-шумовую гранату. Она и ослепит, и оглушит противника. Этого нам хватит, счет же пойдет на секунды.

Алексеев задумался, затем, словно развивая мысль, предложил:

— Да, броню, как фактор неожиданности, тут не применишь, причем разрушать строение нельзя… Пожалуй, иного выхода здесь нет… Хорошо, давай команду снайперу выдвинуться в сторону дома и занять позицию.

— Товарищ полковник, я поручу это старшему лейтенанту Федорову.

— Как он стреляет?

— Отменно. Мастер спорта по пулевой стрельбе, согласно штатному расписанию, является снайпером.

— Оружие?

— Новая снайперская винтовка с оптическим прицелом и глушителем.

— Действуй, браток!

Красин обернулся и негромко приказал:

— Старшего лейтенанта Федорова ко мне!

Федоров уже через минуту был у командира. Красин спросил:

— Видишь груду камней?

— Вижу.

— Помнишь, что на крыше наблюдатель?

— Товарищ подполковник, он же занял позицию при мне, когда я дежурил.

— Хорошо. Значит, твоя задача…

И Красин подробно проинструктировал Федорова. Полковник добавил:

— Не забудь рацию и парочку гранат. Когда наши начнут движение к дому — все внимание на наблюдателя. Среагирует на наших ребят — не мешкая уничтожить!

— Понятно, товарищ полковник. Хочу на всякий случай уточнить. Когда начнем атаку, а во дворе появится дух, как я понимаю, его мочить?

— Другого выхода у нас нет, — ответил полковник и тихо произнес. — Действуйте, старший лейтенант!

Федоров действовал сноровисто. Используя складки местности, разбросанные осколки горной породы, он вскоре занял позицию. Доложил:

— Я на месте. Объект вижу хорошо.

— Как цель? — спросил Алексеев.

— Не наблюдаю. По-моему, отдыхает.

Алексеев взял микрофон рации для связи с ротой:

— Внимание! Всем вперед! Повторяю, минимум шума. Необходимо всех взять живьем!

Хорошо было видно, что бойцы спецназа появились словно из-под земли и стремительно бросились к дому. Вот они уже оказались во дворе, заняли позиции вокруг дома и по команде командира рванулись в дом: кто через окна, а кто через дверь. Стрельбы не было. Красин и Алексеев облегченно перевели дух. Они прекрасно понимали, что если в ближайшую минуту стрельба не послышится, значит, операция удалась. Алексеев вызвал командира роты:

— Не забудь о наблюдателе на крыше.

— Понял. Внутри работку закончил. Приступаю к работе на крыше.

Буквально через несколько минут по приставной лестнице на крышу влезли четверо спецназовцев.

На всякий случай Красин предупредил снайпера. Через короткое время наблюдатель был схвачен. Оказалось, что он крепко спал.

Алексеев распорядился, чтобы вокруг аула осталось несколько секретов для контроля за подступами к селу, и вызвал бронетехнику, потом предложил Красину:

— Ну что, товарищ подполковник, пойдем посмотрим, что ты здесь сторожил…

В ходе осмотра помещения и тщательного обыска было обнаружено огромное количество драгоценностей, немного героина, оружие, карта и очень важные документы, которые имели особую ценность, потому что раскрывали планы боевиков, их связи.

Полковник Алексеев, не мешкая, приказал уходить на базу в Грозный.

Глава 64. Подполковник Ветров

Багдасаров был вынужден сообщить Хаккиму о гибели Игнатова и рекомендовать Романа как человека, которому Игнатов поручил продолжить выполнение задачи. Хакким после длительного раздумья согласился.

Руководство Главного антитеррористического центра напряженно работало над возникшей проблемой. Еще бы! Стране угрожала страшная опасность. Террористы готовили опаснейший удар, а те, кто должен был не допустить его, сталкивались со многими вопросами. Главным был следующий: действительно ли городом, где террористы намерены применить опасное радиоактивное вещество, является Санкт-Петербург. Не было известно, где находится Хакким. Добавила хлопот и неожиданная гибель Игнатова. Именно через него подполковник Ветров должен был решить главные проблемы.

На совещании у генерального секретаря Организации Договора о коллективной безопасности Борюжева присутствовали все руководители силовых ведомств стран, входящих в организацию. Длилось оно целый день. Были заслушаны доклады и сообщения всех руководителей, чьи ведомства были задействованы в противостоянии бандитам и террористам. Были и споры, и исключающие друг друга предложения. Поздно вечером Борюжев подвел итоги совещания. Было принято предложение генерал-лейтенанта Ветрова, суть которого сводилась к следующему: продолжать усиливать контроль за путями возможного передвижения террористов, более эффективно проводить агентурно-разведывательные действия среди групп и отдельных лиц, которые подозревались в связях с террористами. Главное, на чем настаивал генерал-лейтенант, — это сделать упор на действия спецгруппы, которая уже внедрилась в террористическую организацию. В конце концов участники совещания согласились с Игорем Николаевичем, предложившим этот рискованный план.

Самая большая опасность заключалась в том, что Роман Ветров должен войти в доверие не только к Комарову и Сиватину — с ними будет проще, так как Игнатов успел позвонить им и предупредить о том, что к ним в качестве старшего прибудет Роман, — а вот как воспримут подполковника главари тергруппы, возможно, сам Хакким?

С утра следующего дня, выполняя указание руководителя Регионального центра, начальник управления ФСБ полковник Лемехов вместе с подполковником Ветровым прибыли в следственный изолятор. Им предстояла встреча с арестованным Багдасаровым. Они решили, что с ним не стоит играть в прятки, а сразу предложить оказать правоохранительным органам содействие. Делая это предложение, они ничем не рисковали. Багдасаров содержался в одиночке, и у него не было ни одного шанса, чтобы самому связаться с главарями…

В кабинет, предназначенный для следственных действий, конвойный ввел Багдасарова. За несколько дней ареста он стал выглядеть намного старше, чем был на самом деле.

Лемехов рукой указал на привинченный к полу табурет.

— Садитесь, Багдасаров, — и, выждав, когда тот усядется, представился: — Я начальник управления федеральной службы безопасности полковник Лемехов. С вами ранее я не встречался, хотя желание было.

— Я знаю вас, Алексей Алексеевич, скажу честно: я не испытывал желания встречаться с вами.

— Это естественно, — чуть улыбнулся полковник Лемехов. На всякий случай он не стал представлять Романа и сразу же перешел к делу. — Вы, конечно, знаете, в чем обвиняетесь.

— По крайней мере, догадываюсь и знаю главное, что до конца своих дней проживу не в курортных условиях.

— Так вот, мы хотим предложить вам посотрудничать с нами. Естественно, это сотрудничество не будет разглашаться.

— А в чем сотрудничать? Вы же и так все знаете? Я чувствовал, что нахожусь под колпаком. Но моих пятидесяти восьми лет оказалось мало, чтобы понять это и, бросив к черту все принадлежавшее имущество: дома, дачи и прочее, смыться… Но, как говорится, задним умом все мы умны.

— Это, конечно, так. Но, поверьте, никуда бы вы не смылись. Как говорится, игру вели мы. Итак, ваш ответ?

— Ничем не могу вам помочь. Все, что знал, — в ваших руках.

— А Хакким? Вы же поддерживали с ним связь?

— Кто вам сказал? Я никакого Хаккима не знаю.

— Бросьте, Багдасаров. Не следует вам играть с нами в прятки. Речь идет о страшном преступлении, которое готовит Хакким. Вы хорошо знаете, о каком преступлении идет речь. Ваша помощь Хаккиму в доставке опасного груза к месту назначения неоценима. Неужели бы вам доставило удовольствие, если бы погибли десятки, а может быть, даже сотни тысяч людей? В конце концов, вы же человек, у вас есть дочь… Кстати, где ваша дочь, вы знаете?

— Нет, она самостоятельный человек и сама выбирает, что ей делать. Она уехала, не сказав мне куда.

— И это говорите вы, человек гор, который воспитывал дочь в строгом подчинении и уважении к старшим? Перестаньте, давайте лучше порассуждаем. Вы в наших руках и получите такой срок, который практически не оставляет вам шансов пожить на свободе. К этому следует добавить, что операцию в колонии вы завалили. Не думайте, что мы будем скрывать ваши действия, которые помогли нам обезвредить всю вашу банду. Не забывайте, что и остальные члены вашей группы, в том числе Кулакова, не будут играть в молчанку. — Лемехов сделал паузу, размышляя, не пора ли нанести старику главный удар. Он посмотрел на Ветрова, и тот чуть заметно кивнул головой. Роман тоже чуял, что пора сказать Багдасарову то, что должно его сломать. Лемехов кивком головы пригласил Романа к разговору.

— Кстати, Багдасаров, — буднично, несколько скучающим голосом произнес Роман, — вам надо думать не только о себе, но и о судьбе Эмилии. Мы забыли сообщить вам, что ее вместе с двенадцатью террористами, документами, имеющими большое значение для нас, а также оружием, наркотиками, письмами от любовника, задержали. Вам назвать, в каком ауле наши люди взяли ее?

— Интересно.

— В ауле Карабулак, в семи километрах от Армута. О ее роли в провокации, устроенной Хаккимом в Армуте, резне, учиненной там, и в показе телекартинки, продемонстрированной на Западе, и о ее ложных показаниях в отношении невиновных военнослужащих, активной помощи вам, одному из главарей, нам хорошо известно. И этого вполне хватит, чтобы вы соревновались с дочкой, для кого раньше закончится пожизненный срок.

Наступила пауза. Офицеры ждали, о чем будет говорить Багдасаров. Багдасаров хрипло произнес:

— Вы сказали о любовнике? Это что, на понт меня берете? Моя дочь — чистая девочка…

— Перестаньте, — резко прервал его Роман, — нас это меньше всего интересует, интим — это личное дело, но если вы заинтересовались, то поясню. Прибывший к вам в помощь Игнатов, он же Васнецов, был в близких отношениях с Эмилией. Для вас спасал ее, а для себя и Эмилии создавал условия, чтобы вместе уехать за границу, бросив вас здесь. Причем уехать не с пустыми руками, а с огромными ценностями и валютой, исчисляемой миллионами долларов.

— Вы что, хотите сказать, что моя дочь предала меня?

— Ну, так категорично, — встрял в разговор Лемехов, — мы бы не заявляли. Возможно, она бы вспомнила о вас, но пока она вела свою игру, следуя за Игнатовым.

— Что ее ждет?

— Суд.

Багдасаров обхватил голову руками и наклонился к столу. Офицеры молчали. Они понимали, что Багдасаров — неглупый человек и сейчас наверняка думает, как помочь своему чаду — единственной дочери.

— Поймите, Багдасаров, — продолжил Лемехов, — для вашей дочери пожизненный срок или наказание в виде лишения свободы на энное количество лет — разные вещи. Чувствуете разницу?

Багдасаров молчал еще несколько минут, затем оторвал голову от рук:

— Что я должен делать?

— Для начала назвать номер телефона Хаккима.

— Он в памяти мобильника, который вы изъяли у меня.

— А вы что, не помните?

— Нет… На всякий случай я записал его на одной из страниц книги… Она на книжной полке в моей городской квартире.

— Название книги?

— Финал Краба.

— Детективами увлекаетесь? — улыбнулся Лемехов и спросил: — На какой странице?

— На пятьдесят восьмой.

— Нам надо, чтобы вы написали записку Хаккиму и подтвердили, что человеку, который передаст ее, можно верить.

— Предположим, я это сделаю… На что может рассчитывать Эмилия?

— Мы будем ходатайствовать, чтобы были учтены обстоятельства, смягчающие ответственность.

— А какая гарантия?

— Спасение жизни многих тысяч людей. Кстати, где сейчас находится Хакким?

— Не знаю. Честное слово, не знаю. Мне известно, что он будет дожидаться прибытия нужного ему груза. Значит, куда доставят этот груз, там и будет Хакким.

— А кто должен доставить груз?

— Это поручено Васнецову и недавно прибывшей ему в помощь группе. Игнат хвалил этих людей, говорил, надежные кадры. А вот о тех, которые ранее прибыли в Зареченск, кстати, они и доставили груз сюда, он отзывался плохо.

Постепенно Багдасаров разговорился и рассказал практически все, что знал. Чувствовалось, что ради спасения дочери от пожизненного срока наказания он пошел ва-банк. Лемехов же, слушая его, ломал голову о главном: стоит ли рисковать и предложить Багдасарову позвонить Хаккиму. А что, если Багдасаров для вида согласится, а сам успеет предупредить Хаккима. Ведь для этого достаточно сказать два-три слова. А разговор надо вести, как говорится, вживую, и никакая техника не успеет перекрыть канал связи, если Багдасаров скажет даже одно слово «берегись» или «беги».

Полковник достал из папки чистый лист бумаги. Это была вырванная из тетради страница. Он не хотел рисковать даже в мелочи, давая обычного формата бумагу, на которой пишут служебные бумаги, пусть даже сотни служащих или бизнесменов. Он положил перед Багдасаровым листок и ручку:

— Пишите записку Хаккиму.

Ветров весь сжался: возьмет ли ручку этот прожженный террорист. Багдасаров взял, и Лемехов продиктовал текст, а когда тот закончил, выждал, пока Багдасаров распишется, прочитал письмо и спросил:

— Как думаете, поверит этой записке Хакким?

— Думаю, да. Он почерк мой знает.

— А если позвонить ему?

Багдасаров с секунду поколебался, а затем решительно ответил:

— Я сделаю это ради дочери. Но говорить мне надо по-чеченски.

— Правильно, — произнес по-чеченски Роман и добавил: — Но для этого давайте оговорим все, что вы скажете.

Глава 65. В Минске

Итак, подполковник Ветров Роман Игоревич снова стал Ивановым Сергеем Романовичем. И, согласно разработанному под руководством генерального секретаря Организации Договора о коллективной безопасности генерал-полковника Борюжева плану, отправился в Беларусь один. Его товарищи уехали в Москву, в любой момент готовые броситься на помощь своему руководителю.

Роман полетел в Минск на самолете Борюжева. Самолет приземлился в минском аэропорту через три минуты после того, как туда же прибыл рейсовый лайнер из Москвы. Роман вышел на площадь перед аэропортом с группой пассажиров рейсового самолета и двинулся к стоянке такси, где должен был дожидаться джипа Комарова. Он прошел не более ста метров и увидел чуть в сторонке от десятка такси, выкрашенных в желтый цвет, черный джип. Около вездехода маячили две небольшого роста фигуры.

«Они, — уверенно подумал Роман. — Сейчас посмотрим, что это за проводники».

Он решительно двинулся к джипу:

— Привет! Если не ошибаюсь, Саша и Виктор?

— С приездом, братан! — первым откликнулся Сиватин и тут же бросился обниматься. Его примеру последовал и Комаров. От обоих исходил легкий запах спиртного.

За руль сел Комаров, и машина, набирая скорость, понеслась по широкой, ровной бетонке.

— Сейчас мы едем к трассе Минск — Москва, а там — в сторону Москвы около двадцати километров, — пояснил Сиватин.

— Как я понял, мы едем в Жодино? — спросил Роман.

— Да, — согласно кивнул Комаров, — мы заказали тебе неплохой номер в гостинице. Ты устроишься, и поедем в ресторан. Там имеется отдельный кабинет, где поужинаем и поговорим.

— Хорошо, — согласился Роман и задал следующий вопрос: — Груз в порядке? Не подмок?

— Все нормально, — ответил Сиватин и с наглой ухмылкой предложил: — Если хочешь, телок снимем…

— Да ну их, хватило и без них. Мы в Зареченске такую кашу заварили, что мне пришлось ехать к вам одному.

— А как там Василий?

— У него сейчас очень важное задание, и шеф сказал, чтобы он — кровь из носа — его выполнил. Затем он присоединится к нам.

— Класс! — воскликнул Комаров. — Мы тут пару объектов нащупали. Можно минимум пол-лимона баксов взять.

— Может, и больше, — поддержал Комарова Сиватин. — Два коттеджа, стоят недалеко друг от друга. Хозяева — молодые, но очень уж крутые бизнесмены. Один и второй уже считай по целому кварталу в Минске застроили. А строительство элитного жилья и офисных зданий у нас в столице — самое прибыльное дело. Эти хмыри именно этим и занимаются. Как правило, по воскресным дням они отдыхают в своих загородных резиденциях — этих самых коттеджах. Наших сил вполне хватит, чтобы в течение нескольких часов обработать эти два замка.

— Из троих охранников в каждом доме в воскресные дни остается по одному, — продолжил Комаров, — правда, хозяева сами с пушками, может, и автоматы в своих домишках держат.

— Но если действовать быстро, четко и, самое главное, продуманно, — снова перехватил словесную инициативу Сиватин, — то проблем не будет. Жен и детей — в подвал, хозяев — под шокер или раскаленный утюг. Захотят жить — сразу же поплывут, отдадут все, что попросим.

— Ладно, посмотрим, — неопределенно произнес Роман, — дайте для начала осмотреться. Надеюсь, сегодня вы не собирали к моему приезду всю свою бригаду?

— Нет, конечно. Ты же предупредил, — поспешно ответил Сиватин и вдруг спросил:

— Слушай, а как нам тебя звать? Есть ли у тебя ксива?

— А ты не подумал, как меня в самолет пустили? Как билет продали? Или, думаешь, я зайцем на хвосте «тушки» сюда прилетел?

— Не «тушки», а «боинга», — поправил Комаров. — У нашего «Белавиа» уже три таких летака есть. Их на Москву в первую очередь запустили.

— Смотри, блин, — удивленно проговорил Роман, — а я-то смотрю, внутри салона не по-нашенски, слишком уж уютно. В Шереметьево в самолет через подвижную кишку садили, да и здесь точно так же высаживали. Я и подумал о Ту-154, — пояснил Роман и весь напрягся: «Идиот! Как же я не сообразил марку самолета уточнить! Так и погореть можно».

Через несколько секунд, не растягивая неудобную паузу, продолжил:

— Запомните, я — Иванов Сергей Романович. Паспорт в порядке, прописка — зареченская. Кстати, мне Василий сказал, что вы тоже в Афгане молотили.

Тема дружкам понравилась, и они весь путь до Жодине обменивались воспоминаниями.

С оформлением в гостиничный номер задержки не было. Комаров по-дружески обратился к девушке, сидевшей в окошке администратора:

— Марийка, вот наш гость! Гони ключ, он потом заполнит анкету.

Миловидная девушка безропотно протянула через окошко ключ и листок анкеты и улыбнулась гостю:

— Здравствуйте. Анкету с паспортом мне потом принесите, пожалуйста.

— Вы что, меня паспорта лишите? — полушутя спросил гость. — Я же иностранец и без паспорта ни туда ни сюда.

— Ну что вы! Паспорт нужен только для того, чтобы проверить, не допущена ли ошибка при заполнении карточки гостя. А к россиянам мы относимся как к своим. Так что вы не иностранец.

— Спасибо, красавица. С меня шоколадка.

Номер был однокомнатный. Роман заглянул в ванную и удовлетворенно произнес:

— Вполне жить можно.

— И даже не одному. Если пожелаешь, кадра подброшу. У нас бабы — что надо, — заговорщицки сказал Комаров.

— А что, посмотрим, — усмехнулся Роман и вдруг обратил внимание на дверь в середине стены.

— Слушайте, братухи, а что это за дверь? Куда она ведет?

Комаров небрежно махнул рукой:

— Не боись, эта комната — часть трехкомнатного люкса. Там, за дверью, есть еще две комнаты с ванной. Они оказались уже занятыми, ты не переживай, дверь на замке, и вы с соседом друг другу мешать не будете.

— А что, другого номера не нашлось, чтобы без дверей?

— К сожалению, так случилось, все занято. У нас на базе автозавода, который выпускает БелАЗы, — слышал, наверное, о наших самосвалах, которые от 25 до 150 тонн на себе тащат, — конференция проходит, через пару деньков гости смоются из гостиницы, тогда, если захочешь, можно будет весь люкс забрать.

Роман подошел к двери, на всякий случай тронул за ручку. Дверь была заперта. Он поставил кейс среднего размера в одежный шкаф и спросил:

— Как здесь, не воруют? Можно оставлять вещи?

— Оставляй спокойно. С этим у нас проблем нет, — уверенно заверил Комаров. — Ты давай заполняй анкету, если хочешь, в туалет заскочи и поехали, шашлыки ждут.

— Шашлыки — это хорошо.

Роман положил на стол паспорт, сел за стол и быстро заполнил карточку гостя.

Не прошло и пяти минут, как они сели в джип и двинулись по улице, похожей на бульвар.

В ресторане Комаров был своим парнем. Ему все — и гардеробщик, и официантки — улыбались. Бравируя, он даже слегка прихлопнул ладошкой по попке молоденькой официантки. Та снисходительно улыбнулась…

Выпили по одной, потом по второй, третьей, и… языки развязались. Дружки рассказали «Сереге», что они натворили после отъезда Игната. Не исполнили они приказ своего шефа, когда отъезжали с грузом из Зареченска, чтобы никаких новых набегов, то есть грабежей и краж, до его прибытия в Беларусь не совершать. Жадность взяла свое, и они совершили не менее пяти нападений на состоятельных людей. Правда, в их рассказах Роман уловил еле скрываемую тревогу за это перед Игнатом. Роман решил сыграть на этом:

— Может, вы и зря рисковали… Ну, как говорится, дело уже сделано, время назад не воротишь. Чтобы вас тут не гонял Василий, я постараюсь, чтобы он сюда не приезжал. Получим приказ от главного и сами повезем груз по адресу. Об именах поговорим завтра, ну а сегодня, братва, хватит. Устал я, как собака. Зовите официантку, рассчитываться буду я.

Поломавшись для виду из-за того, что гость хочет рассчитаться, Комаров и Сиватин предоставили другу «Сереге» исполнить свое пожелание. А гость не забыл купить большую коробку шоколадных конфет администратору. Она была польщена, и вскоре Роман был уже в номере. Глядя в окно, он убедился, что джип с дружками отъехал от гостиницы, зашел в ванную и умыл лицо холодной водой. После этого выглянул в коридор — там было пусто. Замкнул на ключ входную дверь и решительно направился к другой двери, ведущей в соседние комнаты люкса. Негромко и четко отбарабанил костяшками пальцев короткую дробь. Через десяток секунд послышался щелчок, и дверь открылась. С той стороны стоял крепко сложенный молодой человек. Он приветливо спросил:

— Который час на ваших?

— Уже утро, — произнес условные слова Роман.

Мужчина представился:

— Майор Сухарев, Степан.

— Ветров, Роман.

Они пожали друг другу руки и устроились у Сухарева в комнате. Сухарев коротко сообщил, что о благополучном прибытии Ветрова он уже успел сообщить генералу Борюжеву, и, улыбаясь, сказал:

— Правда, по сколько рюмок в ресторане вы пропустили, умолчал, как говорится, не считал, — и уже серьезным тоном пояснил: — Наши люди на всякий случай проконтролировали, куда они тебя повели.

— Понятно. Вроде поверили.

Затем Роман сообщил коллеге о планах Комарова и Сиватина в части ограбления двух бизнесменов и пояснил:

— Правда, где находятся эти коттеджи, мне еще предстоит выяснить.

— Не волнуйся, мы знаем. Наружка засекла их разведывательные поездки и осмотры издалека этих объектов.

Сухарев протянул Роману мобильник:

— Кнопка «два» — связь со мной, «три» — дежурный оперотдела КГБ, «четыре» — это связь с генерал-полковником Борюжевым, «семь» — с генерал-лейтенантом Ветровым. Кстати, он не родственник тебе?

— Фамилия у меня распространенная, — неопределенно ответил Роман.

— Это так. Наши ветераны помнят опера Ветрова, о нем в Беларуси добрая память сохранилась. Сыщик от Бога. И еще, мне приказано спросить у тебя: телефонный аппарат, по которому ты мог поддерживать связь с неким Багдасаровым, у тебя сохранился?

— Да, мобильник в кейсе.

— Просили, чтобы ты его держал включенным. По нему с тобой может связаться Багдасаров или даже Хакким. Остальное, как мне сказали, ты знаешь.

— Понял, — кивнул головой Роман и спросил: — Слушай, а что мне делать, если они решат совершить нападение на эти коттеджи?

— Запрети. Мне передали для тебя деньги. На, возьми, здесь сорок тысяч долларов и двадцать миллионов белорусских рублей, это чуть менее десяти тысяч долларов. Обменный пункт — рядом с гостиницей в помещении отделения Беларусьбанка. Там наши люди. В случае чего, ссылайся на заведующую, к которой ты обратился, потому что надо было обменять на белорусские рубли большую сумму. Имей в виду, что нам неизвестно, где Комаров и его дружки хранят груз, который был получен в Зареченске. Это очень важно, так как неизвестно, как груз охраняется. Сам знаешь, более шестисот килограммов опаснейшего вещества — это не менее атомной бомбы!

— Хорошо, я завтра попытаюсь вынудить их показать, где и как они хранят груз.

— В случае чего звони в любое время суток.

— Хорошо. Я чувствую, у Комарова здесь все схвачено…

— Это не так. Комаров — обыкновенное хвастливое трепло. Малообразованный, завистливый, постоянно рвущийся к признанию. Местные афганцы его давно раскусили и держат на расстоянии. Действует он горлом и жалобами по всякому поводу. В общем-то, по нему и по Сиватину давно камера плачет. Они — два сапога пара. Жулики и воры. Прокуратура и милиция просто не хотят с г… связываться. Вот и живут эти пауки, никому не нужные, но наглые и самоуверенные. В общем, мразь в тандеме!

— Ну их! Ты скажи, этот номер будет твоим, пока я здесь?

— Да. Он снят для участника конференции, он — перед тобой! Сам я в центральном аппарате, в Минске работаю. Меня здесь никто не знает. Ну что, браток, иди отдыхай. Завтра у тебя день тяжелый.

Прежде чем распрощаться, Роман сообщил Сухареву о двоих террористах, которые разыскиваются российскими спецслужбами, и пояснил:

— Хакким дал их координаты Игнатову и поручил по прибытии в Минск связаться с ними и передать письмо. Игнатов не успел связаться с ними, поэтому письмо отдал мне и просил разыскать их. Письмо мы вскрыли, в нем Хакким приказывает этим террористам работать с Игнатовым. Поэтому принято решение эту парочку обезвредить. Передай своему начальству, пусть примут необходимые меры.

— Хорошо, будет сделано. Я сообщу сегодня же, — и они распрощались.

Спал Роман хорошо, утром почувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Он побрился. Внизу на первом этаже был буфет. Там и позавтракал. Вскоре появились Комаров и Сиватин, предложили позавтракать. Объяснив дружкам, что он сыт, Роман прямо в номере завел разговор о главном:

— Так, мужики, я хочу посмотреть, где и как хранится груз.

— Нет проблем, — тут же ответил Комаров, — если хочешь, можем поехать, здесь недалеко.

— Давайте посмотрим.

Они сели в джип и направились в юго-восточную часть города, выехали в пригородную зону, пересекли несколько железнодорожных путей, предназначенных для подъезда грузовых поездов к промышленным объектам, и вскоре оказались перед металлическими решетчатыми воротами, возле которых никого не было. Комаров вышел из машины, достал ключ и открыл створки ворот.

Они оказались на достаточно большой территории, огороженной металлической сеткой. В дальнем углу стояли две цистерны из-под бензина, валялось несколько бочек, слева стоял большой арочный ангар. К нему и двинулся Комаров, увлекая за собой остальных. Он достал из кармана другой ключ, и они оказались внутри. Справа в металлической перегородке виднелась довольно широкая дверь. Комаров отомкнул висевший на двух дужках замок. Внутри на досках стояли коробки. Роман подошел и деловито пересчитал.

— Тридцать две, все на месте, — удовлетворенно произнес он и спросил: — Мужики, а вы не рискуете, оставляя груз без охраны?

— Не боись! — хвастливо бросил Комаров. — Здесь мы хозяева. Нас весь город знает. Никто не посмеет, чуют, что тогда дело придется иметь со мной!

— Мы сами сюда частенько наведываемся, контролируем, — добавил Сиватин.

У Романа засосало под ложечкой. Он с тревогой подумал: «Вот сволочи, какому риску подвергают людей! Надо что-то придумать. Не дай Бог, влезет сюда кто-либо. Коробки наверняка вскроет, если не унесет. Нетрудно догадаться, что произойдет после…»

— Это хреново, что охраны нет. Вас предупреждали, что это за товар?

— Говорили, что открывать коробки нельзя, что это опасно, — ответил Комаров.

— Надо парочку надежных ребят найти. Я заплачу им, пусть подежурят. Причем не в ангаре.

— Нет проблем, — поспешно заявил Комаров, — в машине могут дежурить. У нас же есть еще пару джипов и микроавтобус. Скажи только, на какую сумму можно рассчитывать, я двоих парней найду.

— По пятьдесят баксов за ночь.

— На двоих?

— Каждому.

— Хорошо, один из них будет мой сын. Так что не волнуйся.

— Их внутрь ангара не пускать!

— Хорошо. С сегодняшнего вечера они приступят.

Обратно ехали молча. Ветров понимал, что с этими отморозками лучше поддерживать разговор, и первым нарушил молчание.

— Мужики, нам предстоит большое дело. Поэтому надо на время прекратить нападения на коттеджи и замереть. Когда поступит команда, приступим к настоящему делу, за выполнение которого получите не менее чем по миллиону баксов.

— Ого! — почти одновременно воскликнули Сиватин и Комаров.

— Да-да, заплатят очень хорошо. У вас появится возможность зажить красиво, как говорится, душу отвести.

— Обязательно на Канары съезжу, — мечтательно произнес Сиватин. — Возьму бабу, есть у меня одна, ей только через месяц восемнадцать исполнится.

— Когда исполнится, тогда и поедешь, — со знанием дела проговорил Комаров и добавил: — Тебя же с малолеткой без родителей никто не пустит.

Он обратился к Роману:

— Серега, ты посмотри на эту куклу! Витек иногда привозит ее ко мне. Телеса что надо. Не верится, что она еще несовершеннолетняя.

Комаров вдруг сменил тему:

— Ну что, в ресторан?

Роман решил не противиться, и вскоре они оказались в том же ресторане, где были накануне, в том же отдельном зальчике. Только официантка была другой. Тоже молодая симпатичная девушка, но чувствовалось, что Комаров не был с ней знаком. Заказали разную закуску, шашлык, бутылку коньяка…

У Комарова и Сиватина быстро развязались языки, их рассказы о подвигах в Афганистане, значительности своих персон в Жодине и Беларуси скоро надоели, и Роман, воспользовавшись секундной паузой, решительно перебил их:

— Все, баста, мужики! На сегодня хватит. Мне могут позвонить в гостиницу.

Он подозвал официантку и рассчитался, щедро дав на чай, а затем обратился к парочке:

— Как у вас с деньгами?

— Хреново, — проканючил Сиватин, — расходы у нас большие.

— Корешам подмогать надо, — поддержал дружка Комаров.

— Хорошо, в машине я дам немного. Главное — дело сделать, и считайте, что вы — миллионеры.

Они вышли из ресторана, и, когда оказались в машине, Роман отсчитал каждому по три тысячи долларов.

— Сегодня ночью организуйте охрану склада. С охранниками я рассчитаюсь сам.

— Днем не надо охранять? — спросил Сиватин.

— Нет. Там достаточно людно, и вряд ли кто-либо полезет туда.

Вскоре Роман оказался один в номере. Постучал в дверь соседней комнаты. Она тут же открылась. Сухарев сразу сообщил:

— Есть новости, Роман. Полтора часа назад поступила команда: тебе надо вместе с Комаровым и Сиватиным доставить в Санкт-Петербург груз. Сейчас из КГБ Беларуси доставят схему маршрута. К тебе в помощь сегодняшним вечером, в двадцать два часа, самолетом прибудут двое чеченцев. Мне сказали, они из твоей команды. Центр рекомендует тебе подать их как посланцев бен Ладена. Начальство рассчитывает на то, что их прибытие усилит доверие Комарова и Сиватина к тебе, а по прибытии в Санкт-Петербург они как чеченцы окажутся полезными для установления контактов с Хаккимом и другими террористами. Тебе приказано готовиться к путешествию из Минска в Петербург, но пока Комарову и Сиватину, до поступления соответствующей команды, не говори об этом. А сейчас, если не возражаешь, давай обсудим, как будешь встречать своих бойцов.

— Не только это надо обсудить, — озабоченно сказал Ветров и, пройдя по ковру, присел в кресло. — Дело в том, что я сегодня побывал на складе, где хранится груз. У тебя карта города есть?

— Конечно, — Сухарев достал из портфеля, лежавшего на столе, карту, развернул ее (это была обычная туристическая карта-схема города Жодино) и карандашом поставил крестик:

— Это местонахождение гостиницы, сможешь сориентироваться?

Роман приблизился к столу и всмотрелся в карту:

— Так, мы поехали по этой улице, затем по этой, — карандаш, взятый у Сухарева, уверенно двигался по улицам города. — Вот здесь светофор, мы повернули налево, а метров через четыреста — направо, вот на эту улицу. Потом снова налево, выехали к окраине, пересекли железнодорожную колею, затем вторую. Они ведут к каким-то объектам. Мы приехали вот сюда. Вот в этом месте имеется участок, обнесенный забором из металлической сетки. Ворота решетчатые. На территории — чуть правее от ворот — две железнодорожные цистерны без платформы, металлические бочки, разбросаны различные предметы: железные балки, трубы, бетонные кольца. А вот здесь, слева, большой арочный ангар. Внутри в отдельном помещении хранятся коробки с грузом. Их тридцать две по двадцать килограммов в каждой. База никем не охраняется. Я приказал этим воякам обеспечить ночью охрану. Они обещали, что уже сегодня ночью охрана будет обеспечена.

Роман неожиданно спросил:

— Как думаешь, если подменить груз?

— Что это дает?

— Более спокойное развитие ситуации. Спокойнее будет на душе, да и во время перевозки безопаснее. Думаю, что тебе, Степан, надо срочно посоветоваться. Разрешение на замену должен дать лично генерал-полковник Борюжев. Только ему известны все детали операции.

— А где сейчас Комаров и Сиватин?

— Поехали отсыпаться. Я им дал по три тысячи долларов. Договорились, что встретимся в шесть часов вечера. Как мне помнится, ехать до аэропорта не более часа. Значит, времени достаточно.

— Хорошо, ты иди передохни, а я — к аппарату ВЧ, доложусь, попрошу дать разъяснения…

Ровно в шесть вечера в дверях гостиничного номера, где поселился Роман, раздался стук. Это были Сиватин и Комаров. Роман открыл им и убедился, что выглядят они неплохо.

— Ого, вы уже трезвые! — воскликнул он, пропуская дружков в комнату.

— А мы честно выспались, — сообщил Сиватин.

— А как можно выспаться нечестно? — улыбнулся Роман. — Устраивайтесь, у меня новость.

— У нас тоже, — ответил Сиватин и продолжал: — Слушай, Серега, мы хотим предложить тебе съездить с нами в Минск. Там мужики наши соберутся, потолкуем, обсудим что делать.

— Вы уже договорились?

— Да, они изнывают от безделья, рвутся на дело.

— Придется отменить встречу. — Роман встал у окна и, глядя в сторону улицы, пояснил: — Мы с вами должны встретить в аэропорту двух человек. Их присылает нам на помощь главный. Ломаю голову, где их поселить… Гостиница занята полностью, ни одного свободного места. Не хотелось бы их в Минске размещать. Оба — чеченцы, а сейчас знаете, с какой подозрительностью к ним относятся. Они люди ценные, готовые ко всему. Их лично бен Ладен направил.

— Выходит, скоро поедем? — спросил Сиватин.

— Вполне возможно. Как только поступит команда «вперед». Ваша задача — обеспечить охрану груза.

— Считай, что уже сделано! — уверенно заявил Комаров. — Ровно в двадцать ноль-ноль два человека, один с помповым, второй с охотничьим ружьем заступят на пост.

— Связь с ними будет?

— А как же! По мобильнику.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес Роман и спросил: — В аэропорт поедем на джипе?

— Да, — ответил Комаров и пояснил: — Витек поедет на своей машине. После аэропорта он съездит в Минск, к семье.

— Понимаешь, моя стерва позвонила и устроила кипеж, — смущенно пояснил Сиватин. — Ей мерещится, что я здесь шашни кручу.

— Понятно, — проговорил Роман и предупредил: — Только ты, Витек, будь на связи. Может так случиться, что в любой момент поступит команда…

Глава 66. Санкт-Петербург

Несмотря на ряд неудач, в том числе провал в Ростове-на-Дону, Хакким был в хорошем расположении духа. Но настроение испортилось, когда он узнал о событиях в Зареченске. Правда, Багдасаров, которому Хакким верил, как самому себе, успокоил его. То, что погиб Игнатов, конечно, огорчило Хаккима. Но что поделаешь, на войне нельзя обойтись без потерь. Главное, что вся структура, созданная Хаккимом в Зареченске, сохранилась.

Откуда было знать Хаккиму, что и его заместитель Евлаев, и Кулакова, и сам Багдасаров, на которого Хакким и даже бен Ладен сделали особую ставку, уже давно обезврежены и вынуждены выполнять команды спецслужб. С Хаккимом велась настоящая оперативная игра.

Хакким был уверен, что все последние неудачи, потери, его душевные терзания окупятся, если он сделает главное дело. Дело, которого мир не знал! Даже разрушения нью-йоркских башен-близнецов поблекнут и будут выглядеть детской шалостью по сравнению с тем, что совершит Хакким. И сделает он это без суеты и шума: «Да-да, — думал Хакким, — я сделаю без кипежа, в спокойной деловой обстановке. Бен Ладен оценит, он любит масштабные акции. Я отправлю на тот свет миллионы людей. Я первым в мире убью неверных в таком количестве. Аллах воздаст мне по заслугам!»

Хакким сидел в уютной квартире, которая находилась на третьем этаже дома, стоявшего недалеко от Таврического дворца. В окно был виден просторный двор с высокими флагштоками, на которых развевались флаги стран Содружества Независимых Государств. Дом был построен недавно, и жильцы его еще не знали друг друга, наверное, поэтому три пожилые бабки, устроившиеся на скамейке недалеко от подъезда, совершенно не обратили внимания на одинокого прохожего, быстро прошмыгнувшего мимо них в подъезд. Мужчина — среднего роста, черноволосый, худощавый — стремительно поднялся по лестнице на третий этаж и глухо дважды стукнул кулаком в дверь. Послышался щелчок ключа в замке, и в проеме показался Хакким:

— Здравствуй, Муса! Входи, пожалуйста.

Гость перешагнул порог и, окинув быстрым взглядом прихожую, уходящий вглубь широкий длинный коридор, сказал:

— Здравствуй, дорогой! Не скучно тебе одному в таких апартаментах?

— Знаешь, Муса, для меня самые лучшие апартаменты — это горы. Там я по-настоящему чувствую себя как дома.

— Я это вижу и могу только утешить тебя своими словами: здесь, в этом чужом городе, ты долго не задержишься. Довольно скоро мы уедем с тобой далеко.

— Ты прав, дорогой. Проходи, выпьем чаю, поговорим.

Они прошли в кухню, скорее похожую на зал с барной стойкой и прекрасной итальянской мебелью.

После того как гость отпил из чашки несколько глотков зеленого чая, он наконец заговорил о деле:

— Кажется, я решил нашу проблему. У нас с тобой есть и самолет Ан-2 и вертолет.

— Прекрасно, ну и на чем ты остановился?

— Самолет оборудован распыляющим устройством, а вот вертолет — нет.

— Так что? Тогда самолет?

— В том-то и дело, дорогой Хакким, авиационные власти и все прочие надзирающие, контролирующие органы, в том числе войска противовоздушной обороны, не разрешают самолетам, предназначенным для сельскохозяйственных работ, летать над городом.

— Ну, а если он пролетит?

— Вряд ли, — с сомнением произнес Муса, — ему надо пролететь почти шестьдесят километров до города. Зона здесь — приграничная, самолеты ПВО постоянно находятся в воздухе. Я поинтересовался, получается, что в течение максимум трех минут Ан-2 будет или отогнан, или сбит. Летчики хорошо помнят урок, который преподал Руст. Помнишь такого немца, который сел на Красной площади?

— Нет, не слышал даже.

— Был такой случай. Молодой немец на легком самолете-авиетке пролетел по территории Советского Союза более полутысячи километров и сел в центре Москвы на главной площади страны. Тогда много генеральских голов полетело, снимали с высоких и мелких должностей виновных и невиновных.

— А что с этим пилотом?

— Рустом? Посадили. Затем его выпустили, он снова где-то в Европе засветился.

— Так значит — вертолет?

— Скорее всего… Иного выхода нет.

— А как с него распылять вещество?

— Только с помощью рук. Двое берут ящик и высыпают содержимое через дверь в воздух. Ну, а винт, скорость и ветер сделают свое дело, разбросают все это на большой площади. Только надо учесть, что те, кто будет делать эту работу, — уже не жильцы.

— Я не думаю, что это проблема, — тихо сказал Хакким, — воин Аллаха сделает это без колебаний.

— Ты мне говорил, что груз привезут славяне?

— Да, из Минска. Правда, там будут и двое мусульман. Я уже дал команду.

— Вот им и поручим эту работу. Они же не знают, что это за груз.

— Ты прав. Пообещаем большую сумму.

— Можно дать им возможность улететь этим же вертолетом, чтобы километров через двадцать-тридцать приземлиться и скрыться.

— А что, это идея!

— Заминируем вертолет и в нужный момент нажмем кнопку…

— А мы с тобой делать это умеем, — рассмеялся Хакким и спросил:

— Для какой цели ты попросил вертолет?

— Для кино- и видеосъемок прекрасного города на Неве. Они уже запросили соответствующие инстанции и получили перечень районов, над которыми пролетать и делать съемки запрещено.

— Хорошо. О дате полета мы им сообщим, когда прибудет груз. Ты встречался с петербуржцем, который будет управлять вертолетом?

— Да, он потребовал ровно сто тысяч баксов.

— Ты согласился?

— Конечно, ты же сказал денег не жалеть. Честно говоря, я думал, что он запросит гораздо больше. И еще, я хотел спросить у тебя, Хакким, а как мы уберем пилота вертолета?

— Ты имеешь в виду, который официальный?

— Конечно. Нам же вертолет без пилота не дадут.

— А мы его зарежем, когда вертолет окажется в воздухе.

— А кто это сделает? Мы же с тобой не полетим.

— Это сделают люди Игната, они умеют отрезать головы. Тебя что-то смущает?

— Да. Есть два момента: первый, как убрать пилота во время полета. Управлять вертолетом непросто, и если начнется борьба, то одно неосторожное движение — и машина рухнет вниз. И второй момент. Неизвестно, как поведет себя азербайджанец, ведь на его глазах будет зарезан человек, на чье место надо сесть ему и принять на себя управление…

— Ты прав, Муса, это серьезные проблемы. А если сделать так: в вертолет сядем мы с тобой или кто-нибудь из тех, кто прибудет из Беларуси. Предложим совершить промежуточную посадку, загрузим коробки в вертолет, заменим пилота, и пусть наши люди летят на выполнение задания. Мы же останемся в точке подскока, — Хакким неожиданно улыбнулся, — скажем, машины сторожить и ждать их возвращения. При их подлете обратно нажимаем кнопочку и уезжаем с точки.

— Да, но ты же планируешь во время разброса радиоактивных компонентов сделать несколько отвлекающих акций.

— И сделаем. Наши люди готовы сделать четыре, если надо, то и больше взрывов. Связь у нас с ними будет, и какая разница, откуда мы будем руководить ими…

— Неплохо! Ну что, тогда разреши начать подготовку?

— Действуй, дорогой! Отсюда уедем только мы с тобой.

— Понял, уважаемый. Так я пошел?

Проводив гостя до дверей, Хакким возвратился в кухню, вымыл под краном чашки, взглянул на часы: до появления руководителей групп, которые должны были организовать в нескольких наиболее оживленных местах взрывы, оставалось десять-пятнадцать минут. Хакким подошел к окну и, глядя на оживленную, многолюдную улицу, хищно улыбнулся и тихо произнес:

— Суетитесь, спешите, ваши дни сочтены. И это сделал я, посланец и воин Аллаха!

Затем он почему-то снова взглянул на часы и подумал: «Надо выяснить, когда выедут перевозчики из Минска…»

А Роман в этот момент сидел в офисе Комарова и внимательно рассматривал подготовленные документы. В помещении в разных местах, кто на стульях, кто на диване, устроились Мурат, Магомед, Сиватин и Комаров.

— Итак, будем считать, что документы у нас в порядке, — удовлетворенно произнес Роман. — Едем двумя машинами, документы прикрытия — мы представляем ассоциацию инвалидов войны в Афганистане. Везем реагенты для очистки сливных канализационных труб в квартирах и других помещениях. Для подтверждения — эти документы, — Роман хлопнул ладонью по лежавшим на столе нескольким листам, — справки, сертификаты и договор с Санкт-Петербургской афганской ветеранской организацией.

Он потянулся за новой тоненькой стопкой документов.

— Так, посмотрим на эти ксивы. Техпаспорта на джипы, удостоверения на право управления на имя Комарова и Сиватина, справки ГАИ о прохождении техосмотра… Хорошо, теперь о маршруте, — Роман пододвинул карту автомобильных дорог. — Из Жодина пойдем на Логойск, затем на Лепель, Полоцк, пересечем границу с Россией. Мне сегодня утром звонил шеф и предупредил, что нас будут дожидаться за шестьдесят километров от Санкт-Петербурга. Старший группы встречающих — мужик по имени Муса. Хотел лично Хакким встречать, но изменились обстоятельства, и он должен быть в Санкт-Петербурге.

— А мы с ним встретимся? — спросил Комаров, а Сиватин добавил: — Все-таки он легендарная личность…

— Конечно, увидимся, да и я очень хочу встретиться. Есть у меня лично о чем поговорить с Хаккимом.

— Когда выедем? — спросил Комаров.

— Завтра в одиннадцать.

— А может, раньше?

— Нет, нам границу лучше пересечь вечером, когда стемнеет. Пообедаем по дороге за Полоцком. Завтра утром охрану на объекте надо снять в шесть утра. Ты, Витек, — Роман посмотрел на Сиватина, — подвезешь меня с Магомедом и Муратом к этому времени на базу. Заберешь охрану, а мы начнем готовить груз к отправке.

— Так, может, человечка три-четыре вам в помощь дать?

— Не надо, — решительно отрезал Роман и через некоторое время пояснил: — Надо сделать так, чтобы наш отъезд остался незамеченным. Поэтому вы тут с утра потусуетесь среди мужиков, засветитесь, но об отъезде ни слова. Приедете на базу отдельно друг от друга в десять сорок пять. Груз разместим равными частями в обеих машинах, причем сверху и со стороны крышки багажников поставим коробки с химикатами для очистки канализационных труб, которые мы вчера с вами купили.

— Как с деньгами? — спросил Комаров.

— Нормально. Завтра я дам вам и белорусских, и российских денег. Зеленью баловаться не стоит. Если менту или таможеннику придется дать в лапу, то давать, как говорится, национальную валюту. Спиртное не брать. На всякий случай я прихвачу несколько бутылок. Еще вопросы есть?

Услышав, что всем все ясно, сказал:

— Тогда предлагаю вместе пообедать, а затем разойтись и отдыхать.

Прошло два часа, и Роман вошел в свой гостиничный номер. Сразу постучал в дверь соседней комнаты. Сухарев был на месте. Пожали друг другу руки, и Сухарев сразу же перешел к делу:

— Поступила команда груз не подменять.

— Почему?

— Есть опасение, что Хакким, прежде чем встретиться с тобой, подошлет к вам навстречу своих спецов, и те проверят груз.

— Понятно… От этого хмыря всего можно ожидать.

— Нам приказано передвижение ваших машин взять под контроль. Будем сопровождать вас до границы с Россией. Там вас примут коллеги из ФСБ. Кроме сопровождения предложено расставить скрытые посты, в которых должно быть дополнительно по два снайпера. Движение машин по дорогам, по которым будете ехать, по возможности будет уменьшено, наготове будут вертолеты со спецгруппами и специалистами.

— Да, не помню, чтобы я ездил с таким почетом, — улыбнулся Роман и спросил: — Что брать из оружия?

— Комаров и Сиватин — с пистолетами, вы — что хотите, — разъяснил Сухарев и спросил: — Ты уже сказал, кто в какой машине едет?

— Нет, скажу завтра. Думаю, что в первой поеду я с Комаровым за рулем. Во второй с Сиватиным поедут Магомед и Мурат.

— Я почему-то так и подумал. Сообщу нашим. Связь будем поддерживать по мобильнику, — Сухарев подошел к тумбочке и достал электрофонарик, протянул его Роману. — Возьми на всякий случай.

— Молодец, а я как-то не подумал. Спасибо.

— Как с деньгами?

— Порядок. Я поменял баксы на российские. Завтра дам Сиватину. А как насчет дать в лапу гаишнику?

— Нормально. Когда будете подъезжать к границе с Россией, вас остановят на посту. Вместо милиционеров там будут наши в форме милиции. Как и договаривались, разыграешь вместе со своими парнями мини-спектакль. Пусть Сиватин и Комаров раскошелятся. После пересечения границы на сорок шестом километре находится пост ГАИ. Спектакль повторится. Теперь о твоих действиях на случай, если Хакким тебя опознает.

— Вряд ли, — задумчиво произнес Роман, поглаживая заросшее лицо. — Когда мы с ним встретились, я был чисто выбрит.

— Но на всякий случай — на, бери, — Сухарев протянул маленький похожий на пульт с зеленой кнопкой прибор. — Это микропередатчик. Если при встрече с Хаккимом почувствуешь опасность — нажмешь на кнопку. Нашими будет сделано все, чтобы помощь пришла максимум через минуту.

— Как объяснить наличие передатчика, если вдруг его обнаружат у меня?

— Этот прибор похож на аналогичные для дистанционного открывания ворот, скажем, в гараже. На всякий случай скажешь этим отморозкам, когда уже будете в пути, что перед отъездом купил им автоматическое устройство для закрывания ворот ангара и в суматохе забыл сообщить.

— Пожалуй, годится.

— И последнее. В ходе очередной проверки документов, в случае необходимости, тебе будут даны дополнительные инструкции.

— Понял. Ну что, все?

— Все, Роман Игоревич. До твоего отъезда я буду рядом. Утром прощаться не будем, чтобы не зажигать свет. Так что, давай, браток, попрощаемся.

И они крепко, по-мужски, обнялись.

Глава 67. Центр

Генерал-полковник Борюжев развернул штаб по проведению операции в Санкт-Петербурге. Для этой цели было освобождено одно из зданий, принадлежащих командованию военного округа. В здании имелись все виды связи, в том числе закрытая и космическая. Руководители оперативных служб и командование сил спецназа, так же как сам генеральный секретарь Организации Договора о коллективной безопасности, устроились на временное проживание в этом же здании. Благо оно было большим и часть комнат была приспособлена под жилье. В здании были и душевые, и даже небольшой бассейн, а также пищеблок. Такая концентрация всех должностных лиц в одном здании позволяла принимать решения и мгновенно их исполнять. Генерал-полковник был рад, что благодаря генерал-лейтенанту Ветрову в окружение Хаккима был внедрен капитан Севрук, который хорошо использовал свое краткое пребывание в банде, где играл роль дезертира-перебежчика.

Несколько приближенных Хаккима вспомнили Севрука, когда он был в одной из банд, и это позволило капитану предстать перед Хаккимом. Тем более его рекомендовал главарю Евлаев, заместитель Хаккима. Хаккиму и самому нужен был верный человек славянской внешности. Он поручил Севруку осуществлять связь с командирами диверсионно-террористических групп, которые готовили серию взрывов в различных местах города. Севруку негласно помогал Нестеров. Они оба прибыли по приказу генерала Ветрова в Санкт-Петербург из Зареченска сразу же после ликвидации террористической банды Игнатова. Нестеров был уроженцем Санкт-Петербурга, города, который он упрямо называл Ленинградом. Это очень здорово помогало делу. Нестеров хорошо знал город и местные условия.

Вот и сейчас Нестеров встретил в условленном месте Севрука и проходными дворами, через, казалось, тупиковые проулки, используя проходные подъезды, привел его в штаб. В огромном кабинете на стене висели большие карты города, Ленинградской области и России. На старинном столе — компьютер и ворох бумаг.

Когда Севрук и Нестеров вошли в кабинет, из-за стола поднялся Борюжев — высокий, стройный и моложавый мужчина. В гражданской одежде он напоминал скорее дипломата или руководителя солидного учреждения. Борюжев доброжелательно улыбнулся:

— Здравствуйте, товарищи террористы! Как добрались?

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! — четко ответил Севрук, а Нестеров добавил:

— Добрались нормально. Этот район мне знаком с детства, его даже работы по реконструкции не коснулись. Пришли без проблем и без хвоста.

— Молодцы, присаживайтесь, — указал рукой на кожаный диван Борюжев, — ждал я вас с нетерпением. Если не возражаете, я приглашу генерал-лейтенанта Середина, он отвечает за оперативно-агентурную деятельность, ну и еще одного, правда, новоиспеченного генерала, который командует войсками спецназа, — при этом Борюжев загадочно улыбнулся, подошел к столу и коротко сказал в микрофон:

— Пригласите ко мне генералов.

Севрук и Нестеров мимолетно взглянули на генерал-лейтенанта, а вот на генерал-майора смотрели как на привидение. Перед ними стоял… командир бригады Ивняк.

— Товарищ полковник?! — ошарашенно произнес Севрук. — Сергей Платонович, вы?!

— Он-он, братцы. Вот только погоны Сергею Платоновичу пришлось сменить, — смеясь, пояснил Борюжев. — Можете поздравить своего командира и с генеральским званием, и с повышением.

— А кто на бригаде остался? — пролепетал вконец растерявшийся Нестеров.

— А у нас в бригаде, браток, по-моему, любой офицер достоин командовать, — улыбнулся Ивняк и добавил: — Комбригом назначен полковник Алексеев. Надеюсь, не забыли своего начальника штаба?

— Что вы, товарищ генерал, — подал голос Севрук, — как можно Ивана Петровича забыть-то!

— Прошу, присаживайтесь, товарищи! — пригласил всех к длинному столу Борюжев.

— Есть необходимость проанализировать обстановку, посоветоваться, — он выждал, пока генералы и офицеры устроятся за столом, и продолжил: — Ну, с кого начнем? Думаю, будет правильным, если Владимир Николаевич озвучит информацию.

Севрук встал, но Борюжев сказал:

— Сидите, сидите, так удобнее вести разговор.

— Есть, товарищ генерал-полковник, — ответил Севрук и, сев на место, начал доклад.

— Мне удалось установить, что Хакким решил устроить в городе серию террористических акций.

— Сколько всего? — поспешно спросил Середин.

— Сегодня он определил точное количество — пять. И я уже точно знаю где. Два взрыва планируется в метро.

Один из них во время движения поезда в туннеле, второй на станции — в толпе людей. Еще один взрыв планируется произвести на трибуне стадиона, при выходе болельщиков после матча, когда образуется большая толчея. Один взрыв в троллейбусе и один во время работы экономического форума. На нем будут присутствовать представители двадцати семи государств, — рассказывая, Севрук карандашом отмечал на карте города места, где террористы наметили свои удары. Потом Севрук откинулся на спинку стула и со вздохом хмуро сказал:

— Теперь о главном. То, что готовит эта мразь, еще мир не знал. Даже нью-йоркские башни по сравнению с этим — детская шалость. Хакким задумал убить сотни тысяч, а может, миллионы людей.

— Значит, наша информация подтверждается, — заметил Борюжев.

— Теперь можно со стопроцентной уверенностью ответить утвердительно, — твердо ответил Севрук. — Два часа назад Хакким в моем присутствии получил информацию, что радиоактивный груз, распыление которого над городом может вызвать эффект взрыва атомной бомбы, находится в пути. Везут его на двух джипах…

— Это мы уже знаем, — мягко остановил капитана Борюжев и с грустной улыбкой добавил: — Честно говоря, у меня в душе теплилась надежда на то, что вдруг речь идет не о радиоактивных компонентах. А как они собираются применить их?

— Они наняли вертолет, якобы для кино- и видеосъемок города с высоты. Аренда вертушки и прочие оплаты уже сделаны.

— А как они будут распылять?

— Они хотели нанять самолет сельскохозяйственной авиации, оборудованный специальным распыляющим оборудованием. Но, оказывается, таким видам самолетов запрещено летать в воздушном пространстве Санкт-Петербурга. Поэтому они наняли вертолет. Хакким планирует вертолет после взлета посадить на промежуточной точке, где пилот должен быть убит, его заменит один из террористов, умеющий управлять вертушкой. Те, кто везет груз, и должны рассыпать груз над городом. Хакким обрек их на гибель, — вдруг Севрук встрепенулся. — Да, вот еще что. Хакким вместе со своими людьми, которые находятся здесь, в Питере, во время промежуточной посадки заминируют вертолет и после выполнения задания взорвут с помощью радиоуправления.

— И своих не жалеет! — пробормотал генерал-лейтенант Середин.

— У этого гада нет ничего святого, — заметил Нестеров и обратился к Борюжеву: — Товарищ генерал-полковник, разрешите, мы уничтожим Хаккима?!

— А остальных? Мы же пока всех их не знаем. — Он посмотрел на Севрука: — Где будет находиться в момент операции Хакким?

— Вот его адрес, — положил на стол небольшой листок Севрук и потянулся к карте, — а вот в этих местах расположены группы, которые будут осуществлять взрывы.

Он по очереди поставил на карте пять крестиков и достал из кармана два листа бумаги.

— Вот данные на все пять групп. В каждой из них — по одному смертнику, трое из которых — женщины.

Борюжев взял листы, исписанные мелким убористым почерком, пробежал их глазами и, передавая генералам, тепло сказал:

— Цены тебе нет, Владимир Николаевич! И как только ты смог так сработать?!

— Как приказано, товарищ генерал-полковник, — чуть улыбнулся Севрук и сразу же посерьезнел. — Меня вот что настораживает. Сначала Хакким хотел руководить всей операцией со своей конспиративной квартиры. Но сегодня я понял, что он может поменять планы и выехать навстречу людям, доставляющим груз. Боюсь, что, увидев Ветрова, он опознает его. Это же он, Хакким, со своим отрядом захватил контуженного Романа и, накачав его наркотиками, устроил провокацию…

— Да, помню… — помрачнел Борюжев и озабоченно потер подбородок.

Генерал-лейтенант оживился:

— Вы говорите Ветров, что-то мне его фамилия знакома. Не припомню, где слышал ее? Или, может, встречался с ним?

— В Зареченске руководителем антитеррористического регионального центра является генерал-лейтенант Ветров Игорь Николаевич. Он известен во всей России, даже в СНГ, а Роман Игоревич Ветров, подполковник, его сын, служит в спецназе, — пояснил Борюжев и, подойдя к столу, снял трубку одного из аппаратов и у кого-то спросил:

— Все собрались? — И, получив ответ, обратился к находившимся в кабинете: — Давайте пройдем в зал для совещания, там собрались все руководители и командиры, чьи силы привлекаем к операции по ликвидации Хаккима и его бандитов. Вместе и спланируем нашу работу. Время уже не терпит, завтра прибудет груз. Меня сильно беспокоит ситуация с Ветровым.

Все двинулись вслед за Борюжевым к дверям…

Глава 68. В дороге

А в это время два джипа, водители которых строго соблюдали правила движения, уже проехали мимо населенного пункта Дно и двигались в сторону Санкт-Петербурга. Роман находился в первой машине, за рулем которой сидел Комаров. Он уже подумывал, а не поменяться ли ему местами с Муратом и Магомедом, которые ехали следом с Сиватиным, — так надоел своей болтовней Комаров. В Афгане и года не был, возился на надежно охраняемом аэродроме в Баграме, даже не представляет, что такое визг пуль и разрыв мины, что такое часами передвигаться в полной темноте по карнизу шириной в шестьдесят-семьдесят сантиметров над пропастью в километр… И это трепло уже который час чешет языком, как он воевал, как с Наджибуллой обнимался, как ценные указания давал в любой точке страны…

Роман сидел с закрытыми глазами и пытался думать о чем-то другом… Пока все шло неплохо. Их несколько раз останавливали сотрудники ГАИ, Роман знал, что это свои. Комаров и Сиватин совали им в лапу, а те брали — такие были условия игры, чтобы ничего не заподозрили дружки-герои. Правда, общение с Сиватиным и Комаровым позволило Роману твердо убедиться, что они — обыкновенные ворюги и грабители, готовые за деньги все, что пожелаешь, сделать. Но ни они, ни их дружки из Минска в теракциях, не считая перевозки груза, не участвовали. Хотя желание повоевать у них было огромным.

— Впереди менты! — тревожно воскликнул Комаров. Роман словно очнулся, посмотрел вперед и увидел две милицейские автомашины с включенными проблесковыми маячками.

Роман спокойно сказал:

— Не боись, Саша. Видишь, машет жезлом, возьми правее, прижмись к обочине и остановись.

— А куда ты денешься! — хмуро проговорил Комаров. — У двоих из троих — автоматы, попробуй не остановись.

К машине приблизился капитан милиции и строго произнес:

— Прошу предъявить документы!

Комаров суетливо достал документы и, протягивая их капитану, проканючил:

— Товарищ капитан, за последние десять-двенадцать километров это уже третья проверка. Не хочет родная милиция героям-афганцам верить.

— Мы всем верим, но проверять обязаны, — ответил капитан и посмотрел на Романа. — Попрошу и ваши документы.

Роман, доставая из нагрудного кармана куртки документы, удивленно произнес:

— Не понимаю, я же не за рулем.

— Согласно закону о милиции, мы имеем право проверить документы, удостоверяющие личность, и у пассажиров, — капитан начал вчитываться в паспорт, а Роман понял, что это не свои. Капитан, не спуская глаз с паспорта, громко прочитал: — Иванов Сергей Романович. Это то, что нам нужно. Привет вам с гор.

— Слава богу! — радостно воскликнул Комаров. — Свои! Наконец-то, думал, что опять на ментов напоролись, уже начал прикидывать, сколько в лапу дать.

— Если хочешь, можешь и нам дать, — ответил капитан и, возвращая документы обоим, сказал: — Значит, так, сейчас поедете за нами, здесь недалеко, километров шесть. Там дожидается шеф.

Через несколько минут колонна из четырех машин свернула с трассы направо и по узкой, давно неремонтированной асфальтовой дороге двинулась в неизвестность. Роман впервые почувствовал волнение. Неужели наконец он встретит своего врага, за которым гонялся столько времени? Врага, который убил его друзей, опозорил его самого, унизил и причинил столько страданий и мучений?! Роман даже не стал ломать голову над тем, что Хакким может опознать его. Его охватило радостное волнение: он приближался к единственной цели, которую поставил перед собой в последнее время…

Пользуясь тем, что Комаров сосредоточенно рулил на ухабистой дороге и ни на минуту не отвлекался, Роман достал из-под ног борсетку, переложил из нее в карманы пистолет, два запасных магазина и гранату. Он помнил, что в пистолете заранее дослал патрон в патронник, и сейчас пальцем снял его с предохранителя. В случае чего, он мгновенно успеет взвести курок и выхватить пистолет.

Подготовившись к бою, Роман немного успокоился и даже подумал о своих: «Мурат и Магомед конечно же поняли, что надо подготовиться. У них два автомата — это уже серьезно. Интересно, как там наши? Держат ли они нас на контроле? Вроде не должны прозевать… А эти неплохо придумали, — подумал он о противнике, — перехватили в пустынном месте. Да и время подходящее — четыре утра, на шоссе движения нет. В таком случае трудно нашим ситуацию держать под контролем».

Вдруг послышался вызов по мобильнику. Их у Романа было два: один «свой», второй бандитский. Оба лежали в одном кармане, и сейчас Роман не знал, чей аппарат ожил. Достал его и спокойно ответил:

— Алло!

— Привет, мэтр! — это были свои. — У нас все в порядке, так что продолжай рисовать картину. Она нам нравится.

Роману стало ясно, что свои его группу не потеряли и осуществляют контроль. Он ответил как положено:

— Вы ошиблись, я не занимаюсь рисованием!

— Что, перепутал кто-то? — проговорил Комаров, не отрываясь от дороги. — Смотри ты, уже, считай, ночь, а им поговорить надо. Наверное, с бодуна.

— Не говори, — произнес Роман, пряча аппарат в нагрудный карман куртки. Теперь-то он будет знать, где лежит «свой» мобильник.

Спустя пятнадцать минут они оказались у длинного кирпичного здания барачного типа. Когда приблизились, Роман понял, что это заброшенный коровник. Наверное, ранее принадлежал какому-нибудь колхозу, а сейчас никому не нужная рухлядь, крыша прохудилась в десятках мест, окна и двери выломаны, остались только когда-то выкрашенные известью или мелом в белый цвет стены. Недалеко, на утоптанной площадке стояли четыре машины. Около них толпились какие-то люди. Их было человек шесть, в темноте не разберешь. Милицейские машины приняли чуть правее и остановились. Роман и Комаров вышли. Из задней машины вышел только один Сиватин. Роман понял: его друзья готовят автоматы к бою.

«Мне бы, главное, до Хаккима добраться», — подумал он, следя за приближением какого-то типа. Тот спросил:

— Ты Иванов?

— Да. А ты кто?

— Не важно. В какой машине груз?

— В обеих равными частями. Они прикрыты другим грузом.

— Нам надо посмотреть.

Роман молча пожал плечами и коротко ответил:

— Смотри.

Мужчина достал из кармана фонарик и посветил в сторону толпы. Оттуда отделились двое и быстро приблизились к ним. Мужчина, голос которого выдавал горца, тихо приказал:

— Посмотрите груз. Вот он, — он пальцем ткнул в Романа, — покажет. Я пойду Хаккима встречать, он уже подъезжает.

Роман понял, что пока опасность ни ему, ни его друзьям не угрожает, и спокойно подвел контролеров к машине Сиватина:

— Витек, покажи багажник, они груз посмотрят.

Сиватин молча открыл багажную дверку и только затем пояснил:

— Мы главный груз упаковками различными прикрыли, их вынимать?

Мужчины посветили фонариками, и один из них сказал:

— Груз пусть остается, а все остальное выбрасывайте на хрен.

— Тогда помогайте! — твердо потребовал Роман. Он понял, что тот первый и эти двое пытаются вести себя с прибывшими, как со своими слугами. Не давая им опомниться, Роман громко произнес:

— Витек, Магомед и Мурат, подключайтесь. Коробки с химикатами на землю, груз пусть останется на месте!

Когда в машине осталось только шестнадцать коробок, внутрь джипа забрался один из контролеров и, держа в руках какой-то прибор, поднес его по очереди к каждой коробке. Вскоре он вылез и удовлетворенно произнес:

— Здесь порядок. Пойдемте вторую часть проверим, — и уже более мягким голосом пояснил: — Когда рассветет, прилетит вертолет, прямо с машин и загрузим его.

— А что нам делать? — спросил Роман.

— Не волнуйся, работы сегодня будет много. Аллах сам выбрал этот день. Сейчас приедет Хакким, у него для каждого есть задание.

Роман хотел спросить, какое его группе будет задание, но передумал. Было видно, что все находившиеся здесь люди — простые исполнители. Он кивнул своим идти к машине Комарова, а сам подумал: «Как хорошо, что груз не подменили, а ведь у меня мысль такая была».

Идя рядом с Магомедом и Муратом, тихо сказал:

— После осмотра машины возвращайтесь в свою. Будьте готовы работать на уничтожение всех. Огонь открывать только по моей команде или после моего выстрела.

Не знал Роман, что в это самое время в Санкт-Петербурге оперативники уголовного розыска и ФСБ вместе с бойцами спецназа уже заняли позиции в местах нахождения всех пяти групп террористов. Задержка была в одном — исчез Хакким. Он словно чувствовал опасность и вместе с Мусой и еще двумя телохранителями вышел из своей квартиры и вместо того, чтобы направиться по лестнице вниз к выходу из подъезда, двинулся вверх, по пожарной лестнице взобрался на чердак. Затем четверка прошла по чердаку в противоположный конец дома, выбралась на жестяную крышу и спустилась на землю по пожарной лестнице с тыльной стороны. Проходными дворами вышли на узенькую улочку, где стоял большой черный семиместный джип, сели и уехали. Они ехали к месту, куда был доставлен ценный груз и куда ровно в девять тридцать утра прилетит вертолет. Хакким, хоть и испытывал какую-то тревогу, был уверен, что все идет по плану. Он не торопился выходить в эфир, так как его люди поминутно знали, что им делать. Для самого Хаккима главным было распылить радиоактивное вещество над Санкг-Петербургом и таким образом прославиться на весь мир. Правда, самому ему умирать было нельзя. Он видел себя в Индонезии во главе всех террористических сил, откуда он будет готовить удары по неверным в США, Японии и других странах. Он заставит всех, в том числе и бен Ладена, уважать себя и сделает так, что в скором времени весь мир будет трепетать при упоминании его имени.

К точке встречи с людьми, которые доставили груз, он ехал абсолютно спокойно. Там ему совершенно ничего не грозит. Прилетит вертолет, он или кто-либо по его приказу зарежет пилота, за штурвал сядет его пилот. Загрузят вертолет не только радиоактивным веществом, но и отдельно где-нибудь в салоне установят мину с дистанционным взрывателем. После того как этот Иванов и его люди выполнят задачу, Хакким сам с большим удовольствием нажмет кнопку и поставит большую жирную точку в своем святом деле.

От этих мыслей настроение улучшилось, и, когда впереди из предрассветной пелены выплыло большое каменное строение бывшего коровника, он спросил:

— Муса, вертолет в девять тридцать прилетит?

— Да, я в восемь часов свяжусь, уверен, что все будет по графику. Я заплатил всем, от кого зависит дело, пообещал, что завтра дам больше.

Хакким словно не слышал ответа. Он, глядя на коровник, задумчиво сказал:

— Такое здание можно было бы под хорошие склады приспособить. Когда рассветет, надо осмотреть…

Не знал Хакким, что в этом строении на чердачных балках как грачи уже устроились одетые во все черное спецназовцы. Они ждали одного — команды «вперед».

А недалеко в грузовике-вездеходе, до предела забитом приборами и средствами связи, замаскированном в болотистых кустах, находился генерал-лейтенант Середин. Перед ним стояла задача не допустить гибели своих товарищей, не допустить, чтобы вертолет с опасным грузом взмыл в небо. За ликвидацию террористических групп в городе отвечал генерал-майор Ивняк.

Борюжев, который взял на себя координацию действий всех сил, просчитал ситуацию и уверенно заявил:

— Хакким будет находиться в точке, где совершит посадку для загрузки вертолет.

По закрытой спецсвязи он предупредил генерал-лейтенанта Середина об этом и еще раз поставил задачу — обеспечить безопасность подполковника Ветрова и его людей.

А за это время Роман успел присмотреться к находившимся у фермы людям. Он уже точно пересчитал их. Вместе с переодетыми в милицейскую форму их всего было девять. Ветров был уверен, что, если вспыхнет перестрелка, Комаров и Сиватин вряд ли примут сторону террористов, они просто не поймут, в чем дело, и даже могут открыть огонь по встретившим их людям. Роман смог установить с теми людьми, которые первыми подошли к машинам, кое-какой контакт. По крайней мере они уже не косились на прибывших и достаточно охотно отвечали на вопросы. Роман даже попытался выяснить что-нибудь в отношении действий вертолета, и тот, который проверял с помощью прибора груз, ему ответил:

— Удобрять будем Санкт-Петербург.

— Это как?

— А очень просто: ты и твои люди сядете в вертолет и полетаете над городом. Будете по очереди брать коробки, вскрывать металлические, которые внутри, и высыпать это в атмосферу. Этот порошок равномерно рассыплется над всей территорией города и вызовет… кхе, кхе… дождь на головы неверных, — и он громко расхохотался, очевидно, представив себе результат этого «дождя»…

Постепенно рассвет брал свое, уже четко был виден коровник, ближайшая местность. Ветров прошелся мимо стоявших машин, они находились достаточно близко друг от друга.

«Это плохо, — подумал Роман, — легко укрыться за машинами. Надо предупредить Магомеда и Мурата».

Он не торопясь подошел к своим джипам, увидел, что Магомед и Мурат стоят недалеко от второго джипа, а Комаров и Сиватин болтают возле первого, приблизился к своим и, коротко сообщив о ситуации, сказал:

— Дожидаемся прилета вертолета и приезда Хаккима. Неизвестно, сколько человек с ним приедет. Как я понял, они отводят нам роль распылителей радиоактивного материала.

— Так это же смерть! — тихо воскликнул Мурат.

— Это смерть сотен тысяч, а может, миллионов людей. Этого мы с вами при любой ситуации не должны допустить. Поэтому огонь откроете только по моему сигналу: я крикну или первым выстрелю. Моя цель — уничтожить Хаккима, если удастся, то тех, кто будет к нему поближе. Ты, Мурат, держишь под прицелом левый от тебя фланг; Магомед, ты работаешь по тем, кто справа от Хаккима. Старайтесь не подпускать их к машинам, там удобно укрыться от нашего огня. Запаситесь магазинами и гранатами. Запомните, если наш груз окажется на борту, ни при каких обстоятельствах вертолет не должен взлететь. Я бы очень хотел, чтобы вертолет прилетел раньше, чем появится Хакким.

В этот момент в кармане задребезжал мобильник. Роман нырнул в джип на заднее сиденье и достал аппарат. Сразу же услышал:

— Мы вас наблюдаем, охватили вашу стоянку полукольцом. Оставлена без прикрытия подъездная дорога. Это сделано, чтобы не быть обнаруженными с вертолета. Мы полностью замаскированы на местности. Группы наших людей находятся в коровнике. Там же несколько снайперов, будут в первую очередь отключать тех, кто поведет огонь. Вы не могли бы как-то себя обозначить?

— Значит, так, — заговорил Ветров, — в первую очередь следите за вертушкой. Не дайте ей взлететь. Я и мои люди будем без курток. Это единственное, чем мы можем себя обозначить.

Осмотрев своих друзей, Роман сообщил, в чем они будут одеты, когда снимут куртки. Посмотрел на Мурата:

— Дай-ка, друг, мне гранаток штучки четыре, могут пригодиться.

Рассовав гранаты и запасные магазины к пистолету-пулемету Стечкина, проверил, как оружие держится под мышкой, и вышел из машины. Тут же задребезжал мобильник. Роман зашел за машину и достал аппарат из кармана:

— Хакким будет через пять-семь минут, вертолет уже заходит на посадку. Ваша задача — затянуть погрузку до прибытия Хаккима. Мы попытаемся максимально приблизиться, хотелось бы взять их живьем.

— Понял, попытаюсь, — ответил Роман, наблюдая, как вертолет заходит на посадку. Он опустился на небольшую бетонную площадку рядом с коровником. К Ветрову подбежал один из первых, с кем он встретился:

— Иванов, давай подгоняй тачки к вертушке и приступай к перегрузке.

— Сейчас, — коротко ответил Роман и, не отдавая приказа о том, чтобы машины подгонялись для разгрузки, в одиночку направился к вертолету, винт которого продолжал бешено крутиться. К Роману наперерез бросился уже знакомый ему мужик:

— Ты что тянешь? Шеф на подъезде, он же приказал срочно грузиться.

— Надо, чтобы пилот двигатель выключил. Дело нешуточное делаем, надо безопасность соблюдать. — И, не дожидаясь реакции, Роман направился к вертолету. Приблизившись к передней части и сложив руки над головой крестом, жестом потребовал от пилота выключить двигатель. Вскоре рокот двигателя стал затихать, винт начал замедлять свои обороты, и через несколько десятков секунд наступила тишина. Вдалеке на узкой полевой дороге показались две машины, сомнений не было — это Хакким!

Ветрова охватило напряжение, а когда из первой машины вышел чуть выше среднего роста сухопарый черноволосый мужчина и гортанным голосом начал отдавать приказы, Роман почувствовал сильнейшее волнение. Вот этот ублюдок, так хладнокровно убивший всех жителей Армута, убивший его друзей, опозоривший его, офицера спецназа, на весь мир!

«Ну что же, Хакким, — подумал он с яростью, — вот наконец я и нашел тебя! Ты сейчас ответишь за все и за всех!»

Роман видел, как из джипа выскочили Мурат и Магомед и взяли под прицел свои цели. Хакким, выслушав одного из тех, кто встретил его, решительно направился к Ветрову. Роман сунул руку под легкую кофту, которая осталась на нем после того, как он снял куртку, и пальцем взвел курок своего ППС.

Хакким, не доходя с десяток шагов до Ветрова, громко крикнул:

— Эй ты, Иванов! Почему не выполнил мой приказ? Тебе же было сказано перегрузить груз в вертолет! — произнося эти слова, гневно сверкая глазами, Хакким продолжал приближаться и вдруг остановился как вкопанный. Его глаза буквально впились в Романа, и он выдохнул:

— Ветров?! Это ты!!

Хакким повернулся к четырем его сопровождающим и, выхватывая из-за пояса пистолет, истерично выкрикнул:

— Измена! Это спецназ! Убейте его!!!

Но Ветров был готов к этому моменту лучше врагов. Ох, как долго он ждал этого! Роман мгновенно вытащил свой большой и надежный пистолет-пулемет Стечкина и первые же две пули всадил в искаженное то ли от злобы, то ли от страха лицо Хаккима. Его рука скользнула чуть правее, и два террориста сразу же рухнули на землю, перевел ствол ППС левее — и снова его выстрелы опередили другую пару бандитов, которые в растерянности еще даже не успели вытащить свое оружие. Их можно было понять: никто даже не мог подумать, что в этом месте могут быть чужие.

Вдруг со всех сторон, словно призраки из-под земли, появились фигуры спецназовцев:

— Ни с места! Руки вверх!

Те террористы, которые пытались схватиться за оружие, тут же падали как подкошенные. Отличились и Магомед с Муратом: они успели огнем по ногам поразить двоих террористов, которые пытались укрыться за автомашинами. Оставшиеся в живых с поднятыми руками стояли в центре круга, образованного спецназовцами. Через минуту к пленным четверо бойцов спецназа присоединили и Сиватина с Комаровым.

К Роману подошел одетый в камуфляж генерал-лейтенант. Он спросил:

— Скажите, товарищ подполковник, вам случайно не довелось в более молодые годы служить в Афганистане?

— Так точно, мне довелось там послужить пару лет.

— В каких войсках?

— В десантных, товарищ генерал-лейтенант.

— Не можете ли вспомнить случай, связанный с освобождением полковника Середина?

— Да, помню. Тогда в зеленке группа духов захватила нашего раненого полковника и пыталась доставить его в Пакистан.

— Браток! — дрогнувшим голосом сказал генерал. — Я и есть тот полковник. И когда услышал из уст генерал-полковника Борюжева фамилию Ветров, мучился вопросом, откуда я слышал ее. И вот — вспомнил! Дай, браток, обниму тебя как своего спасителя и как спасителя жизней огромного количества людей. Генерал-полковник Борюжев мне только что приказал передать тебе его благодарность и сообщить, что все бандитские группы, которые должны были совершить серию террористических акций-взрывов в наиболее многолюдных местах города, обезврежены. У них изъяты вся взрывчатка и оружие. И все это благодаря тебе и твоим ребятам. Так что еще раз поздравляю, тебе приказано прибыть в Санкт-Петербург к руководителю антитеррористического центра Организации Договора о коллективной безопасности генералу Борюжеву для участия в подведении итогов всей масштабной операции…

Воскресный день уже клонился к вечеру. В квартиру, где проживали супруги Ветровы, кто-то позвонил. Игорь Николаевич, одетый в мягкие велюровые штроксы и футболку, открыл дверь. На пороге стоял… Роман. Он держал в руке большую спортивную сумку и с мягкой улыбкой на лице сказал:

— Здравствуй, отец! — И, увидев, как из-за его спины показалось лицо матери, дрогнувшим голосом добавил: — Здравствуй, мама! Я к вам, родные мои!

Оглавление

Глава 1. Антитеррористический центр Организации Договора о коллективной безопасности

Глава 2. Полковник Ивняк

Глава 3. Чечня. Военная база

Глава 4. Начало операции. Майор Ветров

Глава 5. База спецназа

Глава 6. В горах

Глава 7. Генерал Ветров

Глава 8. Бой

Глава 9. Генерал Ветров

Глава 10. Антитеррористический центр

Глава 11. Генерал Ветров

Глава 12. База спецназа

Глава 13. Встреча отца с сыном

Глава 14. Генерал Ветров

Глава 15. На месте боя

Глава 16. В тюрьме

Глава 17. Региональный антитеррористический центр

Глава 18. Госпиталь

Глава 19. Чечня

Глава 20. Бой

Глава 21. Чечня

Глава 22. Прокол следствия

Глава 23. В бригаде спецназа

Глава 24. Беглец

Глава 25. Хакким

Глава 26. Антитеррористический центр

Глава 27. На базаре

Глава 28. В Минске

Глава 29. Боестолкновение

Глава 30. Роман Ветров

Глава 31. Бой

Глава 32. Игнатов

Глава 33. В камере

Глава 34. Антитеррористический центр

Глава 35. Игнатов

Глава 36. Побег

Глава 37. База спецназа

Глава 38. Зареченск

Глава 39. В Армуте

Глава 40. «Крот» взят!

Глава 41. Зареченск

Глава 42. Разведка

Глава 43. Хакким

Глава 44. Расплата

Глава 45. Зареченск

Глава 46. Задание майору Ветрову

Глава 47. Зареченск

Глава 48. Чечня

Глава 49. Зареченск

Глава 50. Чечня

Глава 51. На рынке

Глава 52. Зареченск

Глава 53. Чечня

Глава 54. Зареченск

Глава 55. Чечня

Глава 56. Зареченск

Глава 57. Ставрополь

Глава 58. Зареченск

Глава 59. Чечня — Зареченск

Глава 60. Чечня

Глава 61. Чечня — Зареченск

Глава 62. Зареченск — колония

Глава 63. Чечня

Глава 64. Подполковник Ветров

Глава 65. В Минске

Глава 66. Санкт-Петербург

Глава 67. Центр

Глава 68. В дороге Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg