«Ассенизаторы»

3433

Описание

Георгий Мокрецов, сотрудник СОБР УОП при УВД Энской области летом 1996 года во время спецоперации в горном районе Чечни попадает в плен. Избитый до потери сознания после очередной попытки побега, Мокрецов решает не выжидать, восстанавливая силы, а вновь бежать, предполагая, что боевики не ожидают такого от пленника. Доведя часового оскорблениями до «белого каления», Мокрый заманивает его в зиндан, где убивает, завладев одеждой и оружием. Добравшись до села Высокогорное, из случайно подвернувшейся газеты, Георгий узнает о предательском хасавюртовском соглашении. При поддержке друзей Мокрецов решает найти убийц своей семьи, расстрелянной недалеко от дома. Но на любую войну нужны средства. Откуда? За счет противника — бандитских группировок!



Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

Ассенизаторы (fb2) - Ассенизаторы (Ассенизаторы - 1) 976K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Константин Николаевич Хохряков

Константин Хохряков Ассенизаторы

Пролог

И почему у нас раньше такого не было?..

Предполагалось, что слишком уж дорого? Не считали необходимым создавать? Старая же разработка, еще времен первой чеченской кампании — в 1996 году изобретено! Вроде бы и сложного ничего нет: универсальное огневое сооружение — передвижной ДОТ, самая дорогая часть нашего укрытия, в которой непосредственно и установлены средства поражения. Да какие! Два пулемета: семь, шестьдесят два и двенадцать, семь. Кроме них — автоматический гранатомет и противотанковый реактивный комплекс. Непосредственно находящегося в боевом каземате «Горчака» боекомплекта часа на два хорошего боя хватит. Главное, стволы пулеметов не забывать менять, чтобы охладились. Внизу же, в жилом и подсобных помещениях боеприпасов — завались. Все заставлено ящиками, только успевай вскрывать, да снаряжать ленты. На расстоянии двух километров редкая тварь уцелеет. Да и ту разберем на запчасти, только чуть позже, когда поближе подойдет. И таких вот «Горчаков» на нашем рубеже обороны установлено два, перекрывающих друг друга и соединенных единой, скрытой под землей системой коммуникаций.

Кстати, о тварях… Никто толком сказать не может, каким образом они появились на земле? Есть предположение, что прилетели из космоса. Но на чем?.. Первое время пытались хоть одну из них поймать, чтобы узнать, что они из себя представляют. Но когда появились первые жертвы, затею эту оставили. Причем непонятно, что с людьми делается? Внешне — человек человеком, а на самом деле — моментально становится слизняком каким-то безмозглым. Это те, кого удалось эвакуировать по-быстрому. От остальных же, попавших в непосредственное соприкосновение с этой мерзостью, не оставалось вообще ничего… только одежда. Такое ощущение, что их куда-то забирают, причем голыми, в чем мать родила. А, ладно! Пусть об этом болит голова ученых.

Наша же задача проще и более насущна: сдержать их натиск как можно дольше, обеспечив эвакуацию населения России в безопасное место через донельзя засекреченный портал, о существовании которого я и сам узнал совсем недавно…

Приемлемое для людей расстояние определили в двести метров. Ближе эти существа подпускать просто нельзя — чертовски опасно. Но, что самое интересное, не для всех. Случалось, что человек при неоднократных контактах с этой мерзостью на очень малом расстоянии оставался абсолютно таким же, как ранее. Правда, следует отметить, что таких фактов чрезвычайно мало, а потому не стоит искушать судьбу.

До моей вахты еще далеко, очередную волну отразили буквально час назад. Оставшиеся в живых твари, предварительно сожрав все, что осталось от их собратьев, ретировались. Справедливости ради стоит сказать, что осталось не так уж и много. Прорвавшихся за полуторакилометровый рубеж уничтожили огнеметчики «Шмелями-М»[1] с зажигательными зарядами, создав обширные очаги огня, при высочайшей температуре которого плавится не только металл, но даже кирпич с бетоном, а органика сгорает практически моментально. После попытки прорыва только-только успели стволы продраить, да пополнить ленты. Сейчас же неплохо бы поужинать — и на боковую, до своей смены или ревуна тревоги…

Успеем ли сами уйти в портал, неизвестно. Но к таким поворотам судьбы нам не привыкать — вся предыдущая жизнь из них состояла. Как-то удавалось выкручиваться…

Часть 1. Побег

… Очнулся я, вероятно, от пронизывающего холода, лежа на земляном полу в небольшом по площади помещении с высоким потолком — захочешь, да не допрыгнешь. Вверху виднелся прямоугольной формы люк, забранный металлической, слегка поржавевшей решеткой, через которую пробивался свет, и видно было подобие потолка из не строганых досок. Тут же подумалось — новый зиндан[2]. Тело пронизывает боль: отбитые легкие, вспухшие желваки с кровоподтеками на ногах и руках, два сломанных зуба, обломки которых царапают язык. Кровь на форменном камуфляже без знаков различия, местами просеченном ударами берцев. Да-а-а! Долго и старательно пинали меня озверевшие боевики за последний неудавшийся побег. Хорошо, что хоть почки удалось закрыть, а то мочился бы сейчас кровью, хотя и им слегка досталось. Слишком уж много было желающих поучаствовать в наказании…

Я — Георгий Мокрецов, позывной Мокрый, естественно перекочевавший со мной из армии, бывший офицер-десантник отдельной бригады специального назначения, ныне капитан милиции, сотрудник специального отдела быстрого реагирования управления по организованной преступности при УВД Энской области, а конкретно теперь — пленный «духов», которого всячески пытаются поставить в положение раба, только получается не очень. Огребаю за это «не очень» по полной программе. Может, надо было смириться, или хотя бы сделать вид, меньше б доставалось? Скорее всего, нет! Давно бы стал холодным трупом. А так поддерживаю у «чехов» злость, что никак не могут меня сломать, принять рабство как должное, вот и стараются изо всех сил. А вообще, не пойму, на хрена я им сдался? Рассказать все равно ничего не скажу, даже если и знаю. Да, нохчам[3] от меня ничего и не нужно, кроме жгучего желания сломать непокорного раба. Прекрасно понимаю, что качественные пытки не выдержит никто, просто нужно знать, на чем подловить конкретного человека. Не всегда человек, умеющий преодолевать физическую боль, выдерживает моральные истязания — причинение боли и страданий близким, верным друзьям.

Вот тут-то «духам» не обломится ничего. От физической боли в свое время научили отключаться, а обо мне боевики не знают ничего, даже имени. Документов с собой на выходе не было ни у кого. Из всей группы, ушедшей на операцию, уцелел только я. Личный состав, вероятно, считается сейчас пропавшим без вести. Слишком глубоко мы зашли на территорию, контролируемую «чехами». О бое сообщить просто не смогли, ввиду невозможности установить связь. Называют меня эти нелюди когда Иваном, когда просто русским, а чаще — «Э! Ты!».

Это была моя третья, за почти год плена, попытка побега. Как и две предыдущие, она произошла спонтанно, волею стечения обстоятельств, без предварительной подготовки. Хотя и говорят, что бог любит троицу, на мне почему-то его математика отказала. Но нечего перекладывать на других ответственность за собственное разгильдяйство. Нет чтобы предварительно все просчитать, прикинуть расклад, захватить оружие, отправив кого-нибудь из охранявших меня «духов» на небеса, решил свалить отсюда на арапа. Вот и получил, что имею. Даже на чью-либо помощь рассчитывать не приходится, добился того, что выделили, похоже, личный зиндан. Так сказать, одиночную камеру. Интересно, что они сейчас для меня придумают? Как еще будут ломать? Не удастся ли это им? Ответа у меня нет. А сваливать отсюда все равно надо, только не как раньше…

Решено! Хватит уповать на случайность, пытаться использовать любую подвернувшуюся возможность! Необходима тщательная подготовка этого мероприятия. Зря, что ли, меня долго и тщательно готовило государство? Давно уже пора эти знания начинать претворять в жизнь! Интересно, сколько я валялся без сознания? Если учесть, что сейчас, похоже, день, то прошло часа четыре. Да-а-а! Неслабо!

Вообще-то, хватит землю греть! Не хватало еще подцепить что-нибудь типа воспаления легких. Тогда точно трындец. Очухаться сил не хватит. Глупо надеяться, что боевики начнут наперебой пичкать меня лекарствами. Пожрать, и то дают нерегулярно, бросают отбросы, как собаке. К слову, собак-то нохчи совсем не любят, потому и мало их в местных дворах, а это совершенно напрасно! Хорошая собачка, если ее любить, способна на многое, и, в отличие от человека, никогда не предаст! Этот же зверь считается здесь «грязным» животным, не заслуживающим уважения, к которому и отношение соответствующее.

И ничего не поделаешь, неаппетитно, конечно, но приходится есть, чтобы не протянуть ноги с голодухи. Хорошо, что во время спецподготовки в Рязанском высшем воздушно-десантном, да и позже, в войсках, приучили не обращать внимания на такие мелочи, а потреблять в пищу все, что пригодно и съедобно в принципе.

Вставать категорически не хочется! Мозг так и ищет хоть какую-то отговорку, чтобы еще чуть-чуть отсрочить момент, когда придется собрать всю силу воли и подняться, превозмогая боль. Кажется, кто-то невидимый старательно нашептывает — полежи еще немного, расслабься. Пока лежишь, тебе не больно, а как только поднимешься — будет просто невыносимо.

Нет уж, хрен Вам, товарищ командир! Я все равно встану, не поддамся на провокацию! Не из того теста слеплен! Иначе просто не попал бы служить в спецназ. Подъем, зараза, слабак, слюнтяй! Нечего валяться, изображая смертельно больного, никто тебя не пожалеет, сопли не подотрет! Встать, капитан!!!

Превозмогая боль в отбитых ногах, опираясь на стену руками, боль в которых нисколько не меньше, медленно приподнялся и для начала просто сел на пол, опершись спиной о стену. Ничего, терпи! Боль скоро пройдет. Это просто молочная кислота делает свое мерзкое дело. Не раскисать! Ну-ка, воин, подъем! Встать на ноги!.. Кое-как удалось подняться, опираясь на стенку. В неподвижном положении боль постепенно начала уходить. Вот суки! Мучайся из-за них тут! Ничего, немного отойдет, я на вас еще отосплюсь! Кровью умоетесь…

Ну и что? Так и будем просто стоять? А ну-ка, пошел по периметру. Пусть расстояния там и немного, но тебе хватит для начала… К концу третьего круга с меня градом пошел пот. Сам не заметил, как согрелся. Ногам стало заметно легче. Это я еще с училища просек, что перегруженные мышцы нужно разогревать движениями, тогда молочная кислота начинает разлагаться, и, пусть не сразу, но полная функциональность возвращается значительно быстрее.

Ох, и холодно же в этой яме! Только затормозишь, тут же постепенно начинаешь замерзать. Продолжая мерять «камеру» ногами, начал прикидывать, что выкопали этот зиндан недавно. Стены еще не просохли. Наверняка, специально меня в него бросили, чтобы заколел. Идиоты! Так вы только злости добавите, да голову заставите работать. Собственно говоря, давно пора бы ей уже заняться тем, для чего в основном она и предназначена, а не только «в нее есть». Кстати, кормить сегодня, похоже, не собираются. Вот носороги мандариновые! Хоть в Страсбург жалуйся! Только до него еще и добраться надо, но такой возможности, судя по всему, мне предоставлять не желают…

А для меня стены и пол следовало забетонировать, да покрепче. Иначе из чего угодно оружие сделать могу, даже из глины. Разочаровывать «духов» раньше времени не стану, пусть мои выходки станут для них приятной, или не очень, неожиданностью!..

Сколько, интересно, кругов я успел намотать? Надо было посчитать — хоть какое-то занятие. Другого-то все равно нет. То есть, почему это нет? Забодался уже ходить, даже про боль подзабыл, начинает отпускать, но для полного счастья нужна нагрузка, иначе все это — мартышкин труд. Ну что? Начнем приседания? А, давай!.. Раз восемьдесят сделал, согрелся от всей души. Пора и руками заняться. Что для них лучше всего подходит? Ну конечно же, как обычно: «упал-отжался»!.. С этим похуже. Всего-то двадцаточка получилась, а вообще, запросто до сотни раз делаю, но вот покоцанные мышцы больше не дают. Ладно, пока хрен с ним, будем тренироваться.

Только как бы что-нибудь закинуть в топку, а то живот уже к спине прирастать начал. В этом ИВаСи[4] кормежка вообще предусмотрена? Нда! Для меня, вероятнее всего, сегодня нет. Печально, но факт. Ну что же, и в этом придется искать положительные моменты. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, можно подумать о чем-то другом, например, прикинуть, что мне дали мои предыдущие попытки покинуть столь гостеприимных хозяев. Кроме шишек и синяков, естественно. А дало это то, что в данный момент я точно знаю, где нахожусь. Карту Чечни, хоть и не в совершенстве, я помню. Сейчас «завис» в ее южной части, а именно — в Бугарое. Если честно — изрядная задница, из которой выбираться достаточно проблематично. Дорога отсюда только одна, идет по ущелью в сторону реки Аргун вдоль ее притока Дзумсэри. Собственно, в Бугарое это чудо цивилизации и заканчивается. Дальше имеются только вьющиеся по горам еле заметные даже не грунтовки, а просто наезженные дорожки. По этой «автостраде» покинуть сей уютный уголок однозначно не получится. Ее «духи» перекроют в первую очередь. Остается один путь, точнее несколько, но однотипных — в горы, причем желательно в юго-восточном направлении, то есть как раз в сторону, противоположную нужному для меня и ясному для боевиков направлению. Зато там есть лес, где мне не то что «духи», а и сам черт не брат. Одна незадача — без оружия уходить нельзя. Случись что, голыми руками от нохчей не отобьешься, да и зверья в горах хватает. Те же волки, к примеру. Когда нападает стая, а охотятся они только стаей, от нее может помочь разве что пулемет, внезапно вытащенный из-за пазухи. Это я к тому, что вооруженный человек волков, как правило, в виде добычи не прельщает. Горького опыта общения с такими индивидуумами у четвероногих хватает. Предпочитают обходить стороной.

Итого, требуется, как минимум, автомат и нож, желательно бы еще что-то бесшумное, в идеале АПБ[5], еще большем — ПСС, но к нему патроны искать замучаешься. И где все это можно добыть? Ответ лежит на поверхности: конечно же, у моих охранников. Как мне кажется, они даже в сортир выходят с оружием и при полной амуниции. Вечно наряжены, как новогодние елки. Того только не понимают, что с таким избытком оружия на себе они просто так и напрашиваются на то, чтобы кто-то, знающий в этом толк, отобрал у детишек все игрушки и использовал по назначению. До смешного доходит: бродит по двору такой гориллоид, поверх непременного камуфляжа висит разгрузочный жилет, на шее автомат, на хрен в данный момент не нужный, используется как подставка для рук, ну, возможно, еще ремнем грязь с шеи стирает. Из разгрузки или сбоку из кобуры по-ковбойски торчит пистолет, чем круче, тем лучше, очень любят АПС, даром, что путем стрелять из него не умеют. А эта машинка хороша только в умелых руках. Дальше зависит от конкретного индивида. У кого на поясе, у кого в разгрузочном жилете, у некоторых в специальном кармане камуфляжа справа-сбоку-сзади, у отдельных кадров — пристегнут к ноге нож. У какого-то всего из себя важного видел даже НРС-2[6]. Гранаты в специальных кармашках — вообще необходимый атрибут каждого. Остается придумать, как это имущество прикарманить?

Продолжая греться физическими упражнениями, прикидываю, что каким-то образом надо заставить охраняющего меня боевика спуститься вниз. Когда приносят еду, то один спускается, а второй стоит на лестнице, держа меня на прицеле. По крайней мере, так было раньше, когда сидел в другой темнице, где, кроме меня и прапорщика, находились еще двое солдат-срочников. Ослабленные до невозможности. Но зато являют собой яркий пример, до какого состояния можно опуститься, если смириться с рабским существованием. Как я их ни уговаривал идти со мной в побег, так и не согласились, испугавшись. Кстати, не исключено, что кто-то из них меня и сдал «духам», надеясь на послабления. Даже наверняка! Больно уж довольный взгляд был у Салмана, главаря всей этой банды, базирующейся здесь, в горном селе, когда сразу после поимки приволокли к нему. Дескать, ты еще и не намылился бежать, а мне уже доложили.

Осуждать парней не берусь. Что с них взять? Со школьной скамьи сразу в армию, которую, если откровенно, им любить не за что. Они же даже года не отслужили, соответственно, прелести «черпаковства» и «дедовства» не знают. Досталась им только пахота с утра и до вечера, а порой и ночью. Хоть дедовщины в армии официально и не существует, но в несколько завуалированном виде она все-таки есть.

С другой стороны, что же это Салман так неосторожно сдал своих информаторов? Вообще-то он довольно неглупый, если не сказать больше. Должен понимать, что догадаюсь, кто меня заложил. И тогда ничего конкретного он больше не узнает. Вывод напрашивается сам собой — парней, скорее всего, уже нет в живых. Не в этом ли и кроется причина, по которой меня сунули в неподготовленную темницу? Какая разница, где буду сидеть в одиночестве? А тем временем притащат новых пленных, с которыми волей-неволей придется общаться, а возможно, что они уже в том зиндане и находятся, только не обломали их еще пока. Поэтому совать к ним такого волка, как я, конечно же — верх неосторожности. Не могут они не понимать, что из сырого материала что угодно вылепить сумею.

Что-то мысли поехали не в том направлении. Парней, конечно, жаль. Но жизнь на этом не остановилась. За них я еще поквитаюсь, но позже, а для этого просто необходимо вернуть себе свободу.

Значит, как-то нужно «душару» заставить спуститься ко мне, да еще и не настороженного. Еще лучше, если он будет оскорблен до глубины души и обязательно захочет меня наказать, сиречь качественно попинать. Показать свою удаль молодецкую. Оскорбить же его можно, если качественно проехаться по самолюбию в уничижительном тоне. Правда, это действует безотказно только в случае, если есть свидетели оскорбления. «А зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен». Можно также, что даже лучше в плане доведения до кипения, оскорбить его самого и его же мать. Чайник из боевика выйдет знатный. Почему-то эти горячие кавказские ребята при упоминании матери теряют даже чувство самосохранения, так и норовят разборки учинить, причем, немедленно.

Вот это-то качество нам и на руку. Только с двоими справиться проблематично будет, не восстановился еще до нужного состояния. Одного без особых проблем уделаю, тем более, есть у меня какое-никакое, а оружие — гитарная струна, спрятанная в шов. Обыскивать эти бараны горные так толком и не научились. Пока возможности использовать ее не представлялось, но, по законам жанра, если висит на стене ружье, оно обязательно должно выстрелить. Для того же, чтобы конвоир спустился один, не позвав никого на подмогу, нужно, чтобы я в его глазах выглядел довольно слабым, с которым он без труда может справиться. Значит, не будем разочаровывать клиента. Если все удастся, он будет несказанно удивлен перед скоропостижной смертью. Ну, а не получится, соответственно, это будет последняя выходка в моей жизни. Лучше уж так, чем остаток своих дней просидеть в яме, куда даже свет почти не попадает. День на дворе или ночь, узнаешь только по слабому отсвету сквозь решетку люка.

Кстати, пока грелся и размышлял, снаружи стемнело. Пожрать же все еще ни одна гадина мне предложить не собирается…

Устав мерять ногами периметр зиндана, присел на корточки возле стены, опершись об нее спиной. Глаза сами собой закрываются от усталости. Отдых просто необходим, даже без еды можно протянуть довольно продолжительное время, правда, не с таким расходом энергии, как у меня сегодня. Сам не заметил, как заснул…

* * *

…Яркое солнце светит. Желтые металлические зайчики пляшут в глазах. Не сразу понимаю, в чем дело. Прямо передо мной знакомые лица и сплошной золотистый ковер… Выпуск… Красивая парадная форма темно-синего цвета так здорово гармонирует с золотыми погонами…

А вот я уже в какой-то комнате… Мебели почти нет, голые стены, оклеенные полосатыми обоями. Это моя первая, полученная после женитьбы квартира. Отдельная бригада спецназначения — здесь я отдал свой первый в жизни приказ… Я чего-то жду. Даже во сне чувствую, как замирает сердце. Вдруг распахивается дверь и влетает она! И будто светлее стало, она сама как солнце, золотистой копной горят волосы, голубые глаза не отрываются от моих, в руках букет ее любимых желтых тюльпанов. Моя жена — Наташка, смысл моей жизни… И вдруг она как бы удаляется… Пытаюсь дотянуться до ее рук, удержать, но не хватает буквально чуть-чуть. Рванулся к ней и… проснулся. Ноги затекли… Пытаюсь встать, но удается с трудом. Кое-как, держась за стену, поднимаюсь. Что же это было? Сами собой нахлынули воспоминания…

* * *

…Молодым лейтенантом выпустился из училища. На плечах отливающие золотом погоны. Документы уже на руках, осталось добраться до места назначения. Обустроюсь в части, решу вопрос с жильем, тогда и жену туда перевезу. Женился на своей милой Наташке на последнем курсе. Парни из взвода завидовали — такую красавицу отхватил. И что она во мне только нашла? Ничем от остальных курсантов не отличался. Может быть, мы немного и выделялись среди остальных на своей специальности «Перевод и переводоведение» качественным знанием языка наиболее вероятного противника. Но со своей женой я общался-то по-русски, так что вряд ли это сыграло какую-то особую роль. Не думаю, что она мечтала видеть меня военным атташе в каком-либо посольстве. Да и знать, что за этим названием скрывается совершенно иная специализация — «Применение подразделений специальной разведки» — она не могла. Обо всем, что касается службы, в подробности ее не посвящал, в дипломе же обозначена совершенно нейтральная специальность: «лингвист-переводчик», как бы даже и не имеющая отношения к десанту.

Прибыв в бригаду, сразу же с головой окунулся в службу. Получил под командование взвод. Первое время чуть не ночевал в расположении, ставил авторитет среди подчиненных. Да и в наряды молодых офицеров назначают чаще других. Одно радует — отношение командования к судьбам свежеиспеченных лейтенантов было на высоте. В общежитии прожил недолго. Комбриг, узнав, что вот-вот должен привезти к месту службы жену, выделил однокомнатную квартиру в только что построенном доме на территории военного городка. Обустройством ее я и занимался все свободное время, которого оставалось не так уж много.

Время летело незаметно. Боевая учеба перемежалась учениями, нарядами. Со своей половинкой регулярно обменивался письмами, в которых постоянно продолжал признаваться ей в любви, расписывал прелести местной жизни, описывал нашу с ней квартиру. Нерегулярно, но удавалось выезжать в областной центр, где в обязательном порядке наведывался на почту и разговаривал с Наташкой по телефону.

Подошло время очередного отпуска, во время которого, естественно, поехал в Рязань, где моему прибытию несказанно обрадовалась любимая. С посветлевшим лицом носилась всюду, куда только было необходимо, с документами, увольняясь с места работы, решая вопросы с квартирой. Родители ее несколько лет назад погибли в автокатастрофе, другой родни не было. Отпуск пролетел моментально. Контейнер с вещами отправился к месту назначения, а мы вдвоем решили лететь самолетом. С огромным трудом приобрел билеты, и на следующий день мы с высоты разглядывали в иллюминатор расстилающиеся под нами красоты.

Такси из аэропорта доставило нас к воротам КПП. Далее — пешочком до самого нашего дома. Оглядев слегка подзапущенную квартиру, моя Наташенька немедленно влепила мне выговор, правда, «без занесения», и наряд на хозработы. Оставшийся последний день отпуска провели вместе, наводя порядок…

* * *

…Снова замерз. А наверху, похоже, дождь идет. Точно, вон и охранник под крышу залез, не желает мокнуть, курит, зараза. Ну-ну! На посту и курить? У меня во взводе ты бы отжимался до тех пор, пока окурки из легких не посыпались.

А ведь это шанс! На улице, судя по звукам, не просто дождь, а ливень, да еще и с сильным ветром. Хороший хозяин в такую погоду собаку на улицу не выгонит. То-то «дух» под крышу забрался. Раньше, видать, на солнышке грелся, потому мне его и не было видно. Новой пакости от меня сегодня ждать не должны, наверняка считают, что попинали хорошо, поучили уму-разуму. Гаденыш вроде бы один. По крайней мере, второго не видать. В банде он, насколько я понял, за «шестерку», больно уж неуважительно с ним Салман разговаривает, а это — показатель. Соответственно, если не придет смену звать, сразу и не спохватятся. Могут только заподозрить, что спит, да попытаются подловить на этом. От этой неизбежной случайности застраховаться невозможно. Погодка же — как по заказу! Приступим…

Первым делом старательно открутить от камуфляжа две пуговицы. Благо, за время плена нитки порядочно подопрели и поизносились. Так что особых проблем с отделением пуговиц не было. Далее — аккуратно вынуть из шва струну. Хорошая штука — третья струна от гитары. Первая и вторая слишком тонкие, остальные уже толстоваты. А эта самое то! Главное, чтобы моих приготовлений не заметили, иначе мероприятие не состоится. Удавочка готова. Теперь, чтобы не блестела, испачкать ее глиной. Ну что? Начинаем концерт по заявкам?

— Эй! — говорю достаточно слышно, но слабым голосом. — Пожрать что-нибудь принеси. Меня сегодня еще не кормили.

— И не будут! — ухмыляется. — Салман сказал тебя неделю не кормить.

— Ты, чурка хренова, может, сразу пристрелишь лучше? Дай пожрать.

— Еще раз так скажешь, я тебе мозги по стенке размажу.

— Мо́чи у тебя не хватит, чурек. Я же знаю, как ты бьешь. Словно своего любимого ишака по жопе гладишь, когда готовишь к употреблению, — жестом показал, какому именно.

Смотрю, начинает медленно закипать, но, видимо, боится ослушаться распоряжений своего главаря. Но клиент уже повелся. То, что вступил в разговор, — очень хороший признак. Теперь главное — естественно подвести его к мысли о том, что меня за наглость обязательно нужно наказать. Хуже, если бы молчал и тихо сопел про себя в две дырочки.

— Что, баран тупорылый, мозгов не хватает переварить, что я жрать хочу?

— Заткнись, чурка!

— Чурку ты, сын ишака и своей матери, в зеркале увидишь, если твоей тупой башке известен такой предмет, козогреб ты хренов.

— Да я тебе сейчас башку оторву!..

— Это ты-то башку оторвешь, козогреб? У тебя толку не хватит. Только и можешь, что своего ишака использовать. Для всего остального у тебя руки не из того места растут.

Созрел клиент. Только пламени из ноздрей нет, а так — вылитый дракон. Просто кипит от злости. А зря! Голова должна быть ясной, злость же — очень плохой советчик! С грохотом откинулась решетка, рядом со мной опустилась лестница, по которой начал спускаться боевик, в правой руке держа автомат. Кстати, по манере его держать можно определить, что «дух» нисколько меня не опасается. Ну еще бы! Когда, замерзая, разминался в камере, «душара» где-то шарахался, грелся на солнышке, а как только сверху капать начало, приполз под крышу. Сейчас же что видит и слышит? Голос слабый, сижу в одной и той же позе, даже не делал попыток встать. Невдомек будущему покойничку, что я, практически не шевелясь, размял все мышцы, готовясь к решающему броску. Удавка уже прихвачена, как нужно, ноги промяли необходимые ямки, чтобы не поскользнуться в критический момент.

Спускаясь с последней ступеньки, боевик оказался ко мне правым боком. Автомат, как какая-то палка, перехвачен ладонью правой руки. Идиот, он, наверно, думал, что я буду от него ползком по полу убегать? Этот в голову точно только ест, думать ей даже не пытается. Иначе бы понял, что с таким хватом оружия, да в правую сторону он не то, что выстрелить, даже ударить не сможет. Или это я молодец? Хорошо сыграл ослабленного, не способного даже громко говорить? Как бы то ни было, а мне от этого не хуже!

В момент, когда «дух» делал последний в своей никчемной жизни шаг с лестницы, я мгновенно взмыл с места, отработанным движением набросил на шею удавку, рванул руки, затягивая смертоносную петлю, одновременно роняя подсечкой свою жертву. Обратного пути уже нет. Сейчас только драться до конца, если не удастся слинять по-тихому.

Недолго мучилась старушка… Стальная жила моментально перехватила горло, сонные артерии. Ноги забились в предсмертной агонии, пальцы рук тщетно пытались схватить тонкую нить струны и тем самым ослабить хватку, глотнуть хоть немного воздуха. Но не в этот раз. Даже если отпустить, смерть уже неминуема, только немного растянется. Для верности выждав приблизительно две минуты, считая про себя, отпустил уже мертвое тело, проверил результат. Готов пациент патологоанатома!

Хорош рассиживаться! Не дожидаться же, пока безвременно усопшего спохватятся. Пора валить отсюда. Наконец-то свобода! Ох, и долго же я ее ждал! Интересно, где сейчас ближайшая позиция наших войск? Наверняка далековато — никаких звуков канонады сюда не доносится. Почему? С июля 1996 года, когда я попал в плен, никак горы занять не могут?

Ладно, с этим потом разберемся. Сейчас главное — убраться отсюда подальше, и не с пустыми руками. Первым делом разденем «духа», комплекция у него примерно как моя, так что с размерчиком я угадал! Дерьмодавы, правда, великоваты немного, но зато не жмут, а на ноге практически не болтаются…

Вот и переоделся! Как на меня пошито! В результате имеем АКС со сдвоенным магазином. В разгрузке еще восемь попарно стянутых изолентой рожков, неплохой нож по типу финского, самодельный, рукоятка наборная кожаная, клинок толщиной около пяти миллиметров, с желобом жесткости, многими по ошибке называемым кровостоком. Длина клинка около двадцати сантиметров. Сталь позже проверю, на глаз не определить, но при таком качестве изготовления плохой быть не должна. А вот это — вещь! И как только она у чмошника оказалась? АПБ в штатной брезентовой кобуре! Четыре полных магазина на поясе. Проволочного приклада только нет. Да не очень-то он и нужен. Может неисправный? Проверять тоже потом буду. Что там еще? Две гранаты РГД-5, одна Ф-1. Зажигалка одноразовая, две коробки спичек, катушка ниток черного цвета, сигареты «Camel» две пачки, одна из которых неполная. В небольшом боковом кармашке масленка, почти полная. По запаху — ружейное масло. В кармане перочинный нож, по виду швейцарский, но кто его знает, где изготовлен? А тут что? Ага! Очень даже необходимая штука для тех, кто понимает — упаковка презервативов. Еще как пригодятся. Один — прямо сейчас. Старательно запихиваю в презерватив оба коробка спичек. Как-никак, дождик на дворе, чтобы не замокли!

Радующую сердце процедуру мародерства закончил. На клиенте остались только носки, да обгаженное нижнее белье. Хорошо, что он, судя по всему, не ваххабит! Те трусов не носят, остался бы я без одежки, с дерьмом на себя одевать бы не стал, а стирать негде и некогда. Сейчас пора «духа» нарядить в свое барахло, пока не успел окоченеть. Чем позже меня спохватятся, тем лучше… Ну вот и порядок! Просто вылитый я! Особенно, когда вниз лицом. Пусть думают, что сплю, или дуба уже врезал! Напоследок одеваю на себя «шуршун» — камуфлированный непромокаемый костюм типа «Росинки». Ну все! Кажется, пора покидать чересчур гостеприимных хозяев. Стоп! Что, профессионализм совсем потерял? А оружие проверить перед выходом? Быстро отстегиваю магазин автомата, несколько раз передергиваю затвор, проверяя, как он ходит. Вроде бы без задержек. Пойдет! Магазин присоединил, патрон — в патронник, на предохранитель поставлю позже. Можно выходить!

* * *

Осторожно, практически на цыпочках, выбрался из ямы. Осмотрелся — вроде тихо. С неба продолжает поливать, что не может не радовать, но, на всякий случай, нюх терять не будем! Лестницу убрать, решетку на место. Замка нет, насколько понял, его роль выполняет валяющийся на земле длинный болт. Тоже верно! Для чего сложный запор, когда снизу все равно допрыгнуть не получится? Да и расположена петля на боковой поверхности люка, рукой, даже если точно знаешь расположение, не дотянуться. Закроем, как и положено! Ну все! Адью, амигос! Выглянув наружу, не надевая капюшона, чтобы не пропустить неожиданную угрозу, неслышной поступью побежал, минуя дорогу и тропу, ведущую в горы, в восточном направлении, ясно помня, что на выездах из села стоят стационарные посты, а на них точно не спят и не прячутся от дождя — крыша там имеется.

Поначалу пришлось бежать ровненько на север, до проулка. Штурмовать трехметровые заборы желания не возникало. Это с тыльной стороны к «чехам» во двор можно пешком зайти практически беспрепятственно. Невысокий заборчик из сетки рабицы не в счет, преодолевается на раз! С фасада же — непременный трехметровый металлический глухой забор, через который ничего разглядеть просто невозможно. Освещение на улицах отсутствует.

Через проулок вышел за пределы Бугароя, рванув вдоль Дзумсэри на восток, постепенно забирая к югу, в гору. Направление выдерживал только визуально, компасом «душара» обременен не был, так же, как и картой, а жаль! Пост на выезде из села в направлении горы остался далеко в стороне. Неплохо было бы вырезать, разжился бы биноклем, которого у покойничка тоже не оказалось.

Кровожадная мысль мелькнула сигаретной искрой во мраке прочих идей и, сдавленная жестокой дланью практицизма, сдохла тихо и без мучений. Действительно, развоевался. А подумать, что периодичность смены постов неизвестна, не судьба. Когда последний раз меняли — тоже. Через какое время обнаружат «жмуриков»? Ровно чуть больше и жить останется. Все стадо за мной ломанется, как по рельсам. Нет никакого желания показывать направление своего движения, а наиболее вероятным в этой ситуации представляется северное, если только ничего коренным образом не изменилось. С другой стороны, даже если и поменялось, мне-то об этом ничего неизвестно, и «духи» это прекрасно понимают…

Отвыкнув в результате долгого сидения в яме от быстрого передвижения, скоро запыхался и начал уставать. Нет! Так не пойдет! Как мы бегали кроссы в училище? Два шага — вдох, два шага — выдох, вдохнуть носом, выдохнуть ртом. Зациклившись таким образом, не забывая смотреть по сторонам, довольно быстро приблизился к темной стене леса. Теперь можно особо и не спешить. Сбавив темп движения и переведя дух, ощутил, что дышать стало труднее. Ну верно, на самой вершине больше полутора километров над уровнем моря, хоть до нее я пока и не добрался. И не собираюсь! Дорога из села идет как раз в том направлении. Зачем мне лишние соглядатаи? Однако что-то в желудок бросить просто необходимо. Иначе сил на лазанье по горам не останется.

Свернув в юго-восточном направлении, пошел вдоль склона, лавируя между деревьями. Как мне помнится, если все время идти в эту сторону, рано или поздно упрешься в небольшое горное селение Хилдехарой, а это мне совсем не улыбается. Кажется, в лес углубился вполне достаточно. Стоит остановиться передохнуть и подумать. Ты смотри! Даже не заметил, что дождь кончился. Наверно это из-за леса, у него свой фоновый шум, перекрывающий шелест капель по листьям.

Сев на подходящий пенек, который умудрился высмотреть в темноте, достал из кармана зажигалку, посветил на часы, прихватизированные у «духа», замещающего меня в настоящий момент в зиндане. Ну и дерьмо же он носил! Даже название его кварцевых часов на металлическом браслете не разобрал. При дневном свете, если что, гляну. Главное, что время показывают. А оно говорит о том, что пора куда-то прятаться и пережидать световой день, заодно отдохнуть впрок, а по возможности еще и умудриться понаблюдать за селом, из которого наконец-то удалось сбежать. Глядишь, с высоты что-то и доведется увидеть. Хотя бы направление, в котором пойдут поиски. Днем, кстати, еще и пищу надо будет поискать, да оружие обиходить.

Сейчас же — вперед! Искать укрытие! Медленно двинулся вперед, внимательно оглядываясь по сторонам. Вот за деревьями слева показался какой-то просвет. Думаю, стоит проверить. Осторожно пошел вниз по склону к предполагаемой опушке. Точно, только выглядит она немного странно, с горы спускается узкая длинная поляна, окруженная деревьями. Думаю, стоит пройти вдоль нее лесом, так и делаю, инстинктивно выбирая сторону, удаленную от Бугароя. Проплешина довольно длинная, никак не желает заканчиваться. Надеюсь, что продолжается она не до самой речки. Туда выходить мне совершенно не улыбается. Вдоль нее поиски могут и вестись. Интересно, в селе поняли уже, что я сбежал? Могут все еще дрыхнуть, раз незадачливый часовой никого не разбудил.

Стоп! А это что такое? Впереди проявилось пятно, более темное, чем окружающий лес, а справа слышится какой-то звук, напоминающий плеск воды. Бесшумно сняв с предохранителя автомат, направился в полуприседе в сторону предполагаемой опасности. Тьфу ты, черт! Это же вывороченное с корнями дерево, свалившееся вершиной вниз по склону. В образовавшуюся яму чуть в темноте не свалился. Жаль, что фонаря у нохчи не было, можно было бы осторожно подсветить. Привыкшие к тьме глаза позволили разглядеть, что лучшего укрытия искать даже не стоит. Расположившись под корнями, будешь укрыт со всех сторон. Днем можно даже развести костер, особенно если получится найти относительно сухие дровишки, не беда, что смоченные ночным дождем.

Теперь — проверить источник шума! Шагаю в его направлении. Чувства опасности нет, да и что может быть плохого в слабом ритмическом плеске воды? Но все же лучше лишний раз убедиться… Как и предполагал, плещется вода в довольно широком быстром горном ручье. Можно даже считать его небольшой речкой. Набрал в ладони и хлебнул студеной воды… Мать-мать-мать! Лучше бы я этого не делал! Совершенно забыл про выбитые зубы. От резкой боли готов был подпрыгнуть выше деревьев. Да-а-а! Со стоматологами в этой местности довольно плохо, одни зубодеры кругом недипломированные. Чтобы сделать запас и слегка подогреть, использовал очередной презерватив, набрав в него водички. Горловину обвязал вокруг свежесломленной ветки, зачистив ножом от сучков, чтобы было легко развязывать. Для тех, кто не знает, презерватив — довольно прочная штука, и свободно вмещает в себя до двух литров воды. Разведав обстановку и сделав запас, вернулся к вывороченному дереву.

До рассвета осталось немного. Как только можно будет относительно неплохо что-то разглядеть, буду выдвигаться в поисках точки для наблюдения. А пока укроюсь, да попробую заглушить голод. Сев и прислонившись спиной к почти вертикальной поверхности вывороченной земли, почувствовал, как устал. Действительно, попробуй-ка по горам вверх и вниз побегать! Особенно после того, как тебя основательно попинали, пытаясь поучить уму-разуму. Снятый с предохранителя автомат — на колени. Достал сигареты. Интересно, как оно пойдет после длительного воздержания? Может, не стоит и начинать? Да ладно, хоть отвлечет от мыслей о еде…

После первых же затяжек голову приятно обнесло, слегка поплыло перед глазами. Через короткое время зрение стабилизировалось, на душе воцарилось спокойствие. Даже не заметил, как сигарета сгорела до фильтра. До восхода солнца стоит немного и поспать. Откинулся назад, надвинув капюшон «шуршуна» на лоб, и закрыл глаза, положив руки на автомат…

…Снова приснилась ОНА… По знакомому до каждой черточки, такому родному и любимому лицу текут слезы. Она не может остановиться и постоянно повторяет одну и ту же фразу:

— Ты вернулся… Ты вернулся… Наконец-то ты вернулся, мы тебя так ждали…

На руках у нее наше СЧАСТЬЕ четырех лет от роду — Игорешка. Тянет ко мне свои ручонки и повторяет:

— Папа!.. Папа!..

Проснулся от того, что, засыпая, принял правильную позу. Первые лучи солнца ударили прямо в глаза, заставив невольно зажмуриться. Да-а-а! Небо прояснилось. День обещает быть жарким. Вставать категорически не хотелось. Организм всячески противился, начиная от не слушающихся отбитых мышц ног, заканчивая не желающими размыкаться веками. Поддавшись минутной слабости, пытаясь отсрочить момент, когда обязательно нужно будет вставать, окунулся в воспоминания…

* * *

… Работа супруге нашлась быстро — учительница начальных классов в школе военного городка. Вечера, те, на которые не выпадали наряды или очередные учебные выходы с личным составом, проводили вместе. Конечно, не о такой жизни мечтала моя Натали, не о редких выходах в клуб части, когда там проводились какие-либо мероприятия. Но ничего другого на данном этапе я предложить все равно не мог. Жена не роптала, прекрасно понимая, с кем связала свою жизнь.

Все шло своим чередом. Но однажды позвонил дежурный по части и сообщил, что на мое имя поступила срочная телеграмма. Лучше бы я ее не получал! Мать передала, что у отца инфаркт, находится в реанимации в тяжелом состоянии. Как и положено, все было заверено главным врачом больницы.

Уже на следующее утро, получив отпуск по семейным обстоятельствам, я вылетел в Энск. Как ни торопился, а все-таки не успел. Затем — похороны, поминки, соболезнующие родственники… Потеряв своего дорогого и единственного, мать стразу же сдала, как-то резко постарела. Перед самым отъездом завела разговор о том, что неплохо бы мне попытаться перевестись служить поближе к дому. Все же присмотр за ней будет, опять же просто поговорить будет с кем. Это намек на мою Наташеньку. Да и внуков уже хочется понянчить. Разве мог я ей сказать, что в районе моего родного города нет частей с моим профилем службы? Да, язык бы просто не повернулся.

Вернувшись в часть, пришел к комбригу. Поговорили с ним по душам. Не могу же я, в конечном итоге, бросить мать на произвол судьбы. Тем более, необходимые справки врачей о том, что ей нужен уход, привез с собой.

Таким вот образом и закончилась моя служба в качестве офицера спецназа ГРУ. Месяца через два состоялся приказ министра обороны об увольнении в запас, и мы вместе с супругой переехали в Энск. Первое время не знал, куда прибиться, кем работать. Хорошо, друзья отца порекомендовали пойти работать в милицию. Так и попал в уголовный розыск, прижился там, прошел обязательную первоначальную подготовку…

* * *

Неимоверным усилием воли заставил себя подняться, сделать в быстром темпе несколько десятков приседаний, отжаться приблизительно раз тридцать. Чтобы окончательно прогнать сон, подхватив автомат, в темпе пробежался до ручья, умылся ледяной водой. Жить сразу стало веселее. М-да! Сейчас бы еще зубы почистить! Страшно подумать — почти год не чистил. Так, пробежишься пальцем, разгонишь налет, сплюнешь — вроде стало чище. Ладно, с этим чуть позже. Если удастся, разведу костерок, подогрею воду — и почищу, и прополощу. А вообще, пора обзаводиться щеткой, зубной пастой, мылом, полотенцем. Желательно еще и кружку заиметь, или фляжку. Надо себе признаться и быть реалистом, что даже недели, если хочу живым-здоровым добраться до своих, мне не хватит. Передвигаться получится только по ночам, а днем отсыпаться, добывать пропитание, вести разведку. Да и двигаться не по прямой. Еще бы желательно языка взять, на каком бы языке ни вещал, подлюка, все равно это будет русский! Короче — как учили добрые люди с большими личными кладбищами!

Глянул на часы — семь утра. Что-то тихо в районе Бугароя. Неужели еще подмену не обнаружили? Теоретически возможно. Иначе чем объяснить такое затишье? В любом случае, сейчас бы работали двигатели, возможно, была бы стрельба. У нохчей почему-то все сопровождается стрельбой. А звуки в горах распространяются хорошо, особенно ночью. Пока не началось, присел в своем укрытии. Чтобы заглушить голод, закурил трофейную сигарету, старательно пуская дым вниз, к земле. Тогда он не поднимается струйкой, меньше шансов быть замеченным… Закончив курить, практически на автомате спрятал окурок глубоко в дерн. Просто так не обнаружить.

Пора! Хватит оттягивать неизбежное! Хочешь-не хочешь, а выбирать позицию для наблюдения за меня никто не будет. Оставив презерватив с водой в укрытии, со всем остальным имуществом поспешил вдоль ручья в направлении Дзумсэри. Лес, а точнее березовая роща, густо поросшая мелким кустарником, неожиданно закончилась. Вовремя притормозив, мгновенно приметил замечательное место среди кустов, с которого прекрасно просматривались и Бугарой, и окружающая его местность, а кроме того, в поле зрения попадали выезды из села и расположенная за Дзумсэри горная гряда высотой не ниже той, на склоне которой я сейчас нахожусь. Также великолепно видны мост через реку и уходящая от него дорожка через перевал в горной гряде. Уж там-то точно будет засада, к бабке не ходи!

Взгляд на часы… Полвосьмого… Они там что, этого бедолагу на посту совсем забросили? На мгновение его стало даже немного жаль, как представил, что с самого вечера тот бессменно торчал бы на охране зиндана… Наконец-то! Забегали в селе, засуетились. Наверняка обнаружили побег! Без десяти восемь! Ну вы и горазды поспать, олухи царя небесного! Так все на свете проспать можно… Вот и стрельба началась. Патроны у них лишние, что ли? Оставили бы хоть немного, чтобы застрелиться! Какие же эти бараны предсказуемые! Сейчас рванут по всем направлениям, наверняка думая своей тупой башкой, что я прямо на дороге буду сидеть и ждать их! Буратины наивные!

Один из джипов рванул через мост к перевалу. Ну точно, засаду повез. Жаль, что бинокля нет. Ничего, думаю, позже разживусь! Сколько он мог увезти? Теоретически, вместимость машины восемь человек. Этих же баранов штук пятнадцать может набиться. При этом один из них водитель. Половина вернется обратно, итого — караулить меня останутся человек шесть посменно, плюс один важный командир, которому просто «западло» хоть чем-то заниматься, кроме выдачи «ценных указаний». Задача для первоклассника. Смены будут, скорее всего, парные. Остальные днем бездельничают, ночью — дрыхнут без задних ног. В период с двух до четырех после предварительной разведки — вырезай — не хочу!

В сторону Аргуна ломанулись аж целых две машины. Да уж! С серым веществом у нас совсем плохо. Точнее, с ним-то как раз хорошо, без него тоскливо! Разве я давал повод считать меня клиническим идиотом? Даже обидно, понимаешь! В мою сторону не то, чтобы машины отправить, по-моему, даже не взглянул никто. Ох… Недооценивают!

Повозмущавшись про себя, решил ближайшее время посвятить себе, любимому. Надо же, в конце концов, провести ревизию оружия, почистить его, заняться поиском пищи. Главное увидел, предварительно наметил план действий, теперь можно и отходить в укрытие. Осторожно, стараясь чтобы не шевельнулась ни одна веточка, отполз назад, стопроцентно скрывшись с глаз возможных наблюдателей. Затем встал и направился в сторону ручья. Пока шел вдоль воды к месту своего ночлега, заметил змею, выползшую погреться на солнце. Непонятно почему, но она при моем приближении так и осталась балдеть на теплом камне, хотя должна была услышать и слинять. Как бы тихо ни ходить, а сотрясение почвы, которое отлично улавливают змеи, все равно создается. Тут же срезанной веткой с рогулькой на конце прижал гадюку к ее лежбищу, аккуратно ножом отсек голову с ядовитыми зубами и мешочком с ядом. Матерая попалась змеюка, достаточно пожила на этом свете, чтобы стать вкусным и полезным завтраком. Почти в два больших пальца толщиной, больше полуметра длиной. На первый раз заморить червячка хватит. Распотрошив тушку, ногой наподдал змеиную голову в ручей, она покатилась вниз по руслу, увлекаемая сильным течением. В водичке промыл разделанное мясо, после чего направился к выворотню, собирая по пути топливо для костра.

В своем убежище развел небольшой огонь, нанизал порезанное мясо на ошкуренную тонкую ветку, сбоку, на достаточном от огня расстоянии, воткнул в землю две рогатки, вот и шашлык готовится, главное, чтобы мясо не превратилось в угольки. Змеиное имеет свой специфический вкус, напоминающий одновременно рыбу и курицу. Пока готовится, с ближайших берез нарезал заболони[7] и молодых листьев на гарнир. И в лесу, в полном отрыве от цивилизации, можно прожить, если знать, как самому защититься от опасностей, и на кого можно охотиться, что собирать. Науку же выживания в свое время я прошел во вполне достаточном объеме. До сих пор не забылось! Конечно, не зная, что это безопасно, ядовитую змею в пищу употреблять бы не стал.

Пока завтрак готовился, прямо в презервативе над огнем подогрел воду до теплого состояния. С помощью промытой земли пальцем почистил зубы, тщательно прополоскав после этого рот…

* * *

Перекусив, решил выяснить, а почему же главарь банды не забрал АПБ себе, а отдал такому ничтожеству? Этим и занялся, расстелив на земле куртку от «шуршуна», чтобы ничего не потерять. При разборке все и прояснилось. Пистолет-то, оказывается, чистить нужно! Хотя бы изредка. Газоотводные отверстия на боковой поверхности ствола оказались наглухо забитыми под сеткой, за счет чего глушение звука выстрела оказалось сведено на нет. Стрелявшие из этого ствола лохи, видимо, толком не разобрались с устройством. Вероятно, «горное» образование не позволило, ну, возможно, и отсутствие документации. Большинство так называемых полевых командиров не имеют даже среднего. Эта машинка достаточно сложна, по сравнению с ПМ, не каждый сходу разобрать и собрать сможет. А, кроме того, еще и требуется ясно представлять себе взаимодействие частей, как и за счет чего происходит глушение звука. Уподобляться неучам — моветон! Хорошо, что от нательной рубахи своей жертвы перед побегом ножом отхватил приличный кусок ткани. Сейчас все прочистим и смажем! Будет как новый! При качественном уходе оружие платит безотказностью, служа верой и правдой.

Глушитель, а правильнее назвать — ПБС[8], чистить не стал, только выколотил лишнюю сажу, которая сама отлетела. Чем грязнее эта деталь, тем лучше гасится звук…

Покончив с пистолетом, вернул его в кобуру, принялся за автомат. Та же история! За такую, с позволения сказать, «помойку», что в училище, что в СОБРе меня бы так поимели, что желание «шлангануть» и вновь получить вздрючку умерло бы в зародыше! Как и в случае с АПБ, не уподобляясь «чехам», произвел полную разборку попавшей в мои руки смертоносной машинки. Тщательно прочистил все пазы, штифты, ствол. В меру смазал маслом, опробовал вхолостую — сказка. Судя по состоянию, стреляли из него немного, так что точность должна быть на уровне. Пристрелка, конечно, не повредила бы, но тогда такое стадо сюда слетится, ствол остывать успевать не будет. Банда Салмана достаточно крупная. А вот короткоствол опробовал, результат вполне удовлетворил. Правда, пришлось повторить чистку, только полная разборка уже не потребовалась, ни к чему хорошему она, часто проводимая, не приводит…

Нож же оказался достоин всяческих похвал! От неизбежного соприкосновения с камнем при отсекании змеиной головы даже следов не появилось, не говоря уже о зазубринах. Наточен на совесть. В отношении к холодному оружию у «духов» есть чему поучиться. В самодельных ножнах в специальных кармашках есть даже два прямоугольного сечения брусочка для заточки и правки лезвия, которыми, судя по износу, частенько пользовались!

Эх, жаль, что для грибов еще пока не сезон! Пропитанием был бы обеспечен по самое не хочу! А так, придется что-то придумывать. На одной коре и траве протянуть можно долго, но без хороших нагрузок, которых предстоит немало. Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления. Главное, что сейчас желудок не долбит постоянно своими капризами типа «жрать хочу, давай что-нибудь заточим».

Пока завтракал и занимался оружием, солнце поднялось довольно высоко, почти в зенит. Ого! Ну и бежит же время! Уже второй час дня. Трава и земля вокруг подсохли от росы и ночного дождя. Пора бы уже проверить, чем же это таким занимаются подопечные, что даже никакого шума от них не слыхать? А ну как кто-то уже втихаря подбирается неслышными шагами, чтобы снова меня захомутать и получить благосклонность Салмана! От этой мысли даже передернуло, и по коже пробежал озноб, как представил, что меня ожидает в таком случае. Если уж за побеги без жертв и даже синяков у противоположной стороны чуть не забили насмерть, то за сотворенного мной жмурика пощады не жди, каким бы чмошником он ни был. Главарь же, чтобы не потерять авторитет, сдерживать жаждущих крови нукеров точно не станет. И тогда легкая смерть покажется просто манной небесной. В пытках же мы с боевиками можем посоревноваться на равных. С единственной разницей — я согласен без колебаний применять их только для получения необходимой информации. Они же испытывают от этого какое-то почти сексуальное наслаждение, как маньяки. Импотенты они, что ли поголовно? Деформация психики очень характерная, кстати.

Прежде чем уходить, положено загасить костер и замаскировать его следы. На срезанную кору внимания могут и не обратить. Мало ли кто тут шарахался. Может быть, и местные. А вот оставленное костровище — повод обратить внимание именно на этот участок. Это только у нас городские выбираются на пикники в лес. Сюда из города никто не поедет, а нохчи и так живут в лесу. Им этой романтики даром не надо, особенно в такое время. Покурив напоследок и спрятав окурок, прополоскал рот, вылил остатки воды из презерватива на еще тлевшие в предварительно вырытой ножом ямке угли, ногой загреб обратно откинутую ранее в сторону землю. Вывернул «резинку», чтобы просохла, и положил в кармашек, предназначенный в разгрузке для рации — все равно таковой у меня нет. Затем, привычно свернув «шуршун» в миниатюрный цилиндр, уложил его в задний карман разгрузочного жилета, тщательно застегнув клапан. Заменив магазин и дослав патрон в патронник, поставил пистолет на предохранитель и убрал в кобуру. Подготовив автомат к быстрому открытию огня, покинул укрытие и направился, маскируясь окружающей растительностью, к точке наблюдения…

Куда они все пропали? На перевале духов нет? Не поверю! Раньше всегда при побеге выставляли засады во всех точках, куда я только могу выйти. Не исключено, что на тропе в сторону горы, на которой я нахожусь, тоже поджидают. Умеющие действовать тактически грамотно люди у Салмана есть. Вот интересно! Практически неграмотный, он стал главарем благодаря положению своей семьи в тейпе, авторитет его непререкаем из-за какого-то чутья, позволяющего в нужный момент принимать верное решение. Вот и сейчас, возможно, он со своими людьми задумал что-то такое, из-за чего я непременно попаду в его сети. Еще бы узнать, что?

Твою же мать! Это еще что такое? Инстинктивно вжался в землю, замер. На склоне противоположной горы, поросшей лесом, явно что-то блеснуло. Так, бывает, блеснет оптический прицел или бинокль в лучах солнца, а оно как раз перебралось мне за спину. Хреново, что нет никакой оптики, без нее определить, прав ли я, никакой возможности нет. Блеснуло явно не на земле, а где-то на дереве. Иначе через листву бы не разглядел. Неизвестный наблюдатель пялится, если правильно предполагаю, как раз в мою сторону. Да-а-а! Люди Салмана просчитали-таки возможность того, что я никуда не ушел, а прячусь где-то неподалеку. С утра создали видимость того, что почти все ломанулись на поиски, а машины запросто могли высадить часть нужных человечков вне поля моего зрения, а те уже пешочком расползлись по намеченным позициям.

И тут в голову пришла еще одна мысль. То, что я спецназовец, бандитам, голову даю на отсечение, известно. Слишком уж качественно мы влетели в засаду почти год назад. О том, что нас выбросят в тот район, и цели этой выброски почти никто в ГУОШе[9] не знал. Может быть, все дело в этом «почти»? Давно уже меня гложет мысль, что встреча с бандитами на маршруте группы была неслучайной. Вот только на вопрос, кто мог сдать, ответа у меня до сих пор нет. Не могу даже предположить, кто же этот иуда, продавший нас за тридцать сребреников. В бескорыстные мотивы в последнее время как-то не верится. Это не советские времена, когда на первом месте была идея, а не деньги. Здесь же, в Чечне, как уже успел неоднократно убедиться, золотой телец некоторых просто околдовал. Не сказать, что их очень много, но впечатление такое складывается.

Сколько ни вглядывался в противоположный склон, ни один солнечный лучик больше ни разу не отразился. Бесполезное это занятие. Насколько успел убедиться, есть у Салмана специалисты, досконально разбирающиеся в военном деле. Нисколько не удивлюсь, если заканчивали наши военные учебные заведения. А может быть, и не наши! Попадали в поле зрения морды, больно уж смахивающие на арабские. Возможно, наемники, финансируемые из-за бугра. Раз уж не получается что-либо рассмотреть, лучше заняться более нужным делом. Село-то как на ладони, пусть и на приличном расстоянии. На зрение жаловаться пока не приходится, так что понаблюдаем за тем, что доступно.

А посмотреть есть на что! Желательно бы убедиться, что бывшие мои сокамерники живы и находятся на прежнем месте. Группой и уходить из вражеского тыла намного легче. Есть с кем организовать непрерывное наблюдение при необходимости. Да и поспать можно, не опасаясь, что застанут врасплох. А каким образом убедиться можно? Правильно! Молодец! Возьми с полки пряник! Там же не один человек! Отходов человеческой жизнедеятельности предостаточно. Вонь из зиндана «духи» нюхать не будут. А значит, что? А то, что парашу выносить однозначно кто-то должен. И явно не бандиты. Им это, как бы это выразиться? А! Западло! Стало быть, кто-то из узников потащит. Вот это и следует засечь. Уж их-то я и с такого расстояния разгляжу. Когда сидели вместе, отходы вытаскивали приблизительно раз в четыре-пять часов. Ну, сейчас стало поменьше народу, так что прибавим. Сейчас три часа. Вот как раз до темноты, которая часов в девять наступит, и подождем…

* * *

Грустно, но скорее всего всех, кто со мной сидел, «чехи» ликвидировали. За все время никого не выводили, да и сами ничего не вытаскивали, если даже сделать такое допущение. Печалиться будем потом, при третьем тосте, а сейчас пора выдвигаться для рывка за пределы горной гряды в сторону своих. Что сделает грамотный специалист, решивший меня отловить? Примем за аксиому, что отблеск, который я уловил, скорее всего, прицел. За каким, спрашивается, с биноклем человека сажать на дерево? Чтобы он кому-то на земле кричал, что «видит цель, она сейчас там-то и там-то, в таком-то направлении перемещается. Ой, нет! Уже в другом!» Проще снайпера посадить. Влепит в ту же ногу, чтобы не сразу валить, а поизмываться впоследствии. А из этого что следует? А то, что стрелюле в тыл нужно зайти, оттуда аккуратно и подобраться. Если, конечно, он еще не свалил к своим. Кстати, один он там сидеть не будет. Еще ни разу не встречал, чтобы снайпер боевиков без охраны на позиции заседал. Другой вопрос, сколько там охранников? Если один — не проблема! А если нет? Тогда остается тихой сапой на кошачьих лапках смываться отсюда подальше. Сейчас моя задача, если еще хочу увидеть жену и сына, — целым и невредимым добраться до позиций наших войск. А там, конечно, будет проверка. Ну не тридцать седьмой же год! Девяносто седьмой на дворе! Да и вообще, человеку свойственно надеяться на лучшее!

Аккуратно, стараясь даже не шелохнуть окружающие меня кусты, отполз назад. А вдруг, даже наверняка, у снайпера ночник имеется? Разрешающая способность у него не ахти, но чем черт не шутит? Углубившись в лес, наконец-то встал и направился на шум ручья. Перемахнув его, двинулся к еще днем примеченному месту, где лес практически подходит к реке с обеих сторон. С того места, где засек блик, эта часть просматриваться не должна, но исключать наличие засады и там нельзя. Слишком уж явно напрашивается переправа в этом районе. Придется быть предельно осторожным. И что же я раньше-то на арапа ломился в побег? Нет, чтобы мозги включить, не попался бы, как лох какой-то!

Единственно, что оправдывает, так это полученная перед самым пленом контузия, благодаря которой я и оказался в таком незавидном положении. Периодически просто невыносимо болит голова. Никто же меня лечить не собирался. Помер Максим, да и хрен бы с ним! О, блин! Чуть не вылетел на открытое место! Осторожнее надо быть, Георгий Александрович! Не дома по проспекту Ленина гуляете! Кто бы еще знал, что лес тут так резко обрывается, да и не видно ни хрена, хоть глаз выколи! Упав, всматриваюсь в темноту. Благо, глаза уже привыкли. Справа вдалеке наблюдаю темную стену, впереди, но ближе — такая же. Получается, что здесь просто огромная поляна? Ан, нет! Слева такого не просматривается! Выходит, такой же «язык» чистого пространства, как и там, где был совсем недавно. Ну что же? Умный в гору не пойдет, хотя тут придется обходить как раз поднимаясь по склону. Не привыкать! Жаль только потерянного времени. Придется потом наверстывать.

Обойдя лесом прогалину, не спеша, бесшумно приближаюсь к реке. Вот уже явственно слышен шум воды. До рези в глазах вглядываюсь в окружающую обстановку… Что-то не видать никого и не слыхать. Неужели нет комитета по торжественной встрече? Да не может быть! Недооценивают? Возможно, на мою мельницу льют воду предыдущие попытки? Не исключено. Но как быть уверенным, что на том берегу тоже чисто? Остается только слушать. Если сидят уже почти сутки, все равно расслабятся. Для бандитов это не является вопросом жизни и смерти, как для меня. Если есть — должны проявиться. Гарантии, что пойду именно здесь, никакой. Для чего же тогда сидеть, как тараканы за печкой? Ну, а если нарвусь, останется только, чтобы как можно дороже «духам» эта встреча обошлась. Будем пробовать…

Удивительно, но никого! Обидно, досадно, но ладно! Свои мозги нохчам не вложишь, да и ни к чему! Обошлось — и замечательно. Сейчас — быстро одеться. Терпеть не могу ходить с мокрыми штанами, поэтому пришлось их скинуть и засунуть за пазуху. Ну и холодна же водичка в горных речках. Там и до пояса-то не доходит, да и ширина — всего ничего, а замерз, как пингвин! Чтобы согреться, пришлось в темпе проделать физические упражнения, не забывая внимательно вслушиваться. Ну, уважаемый, двинулись потихоньку? Автомат наизготовку, приклад разложен — вперед! Пошел, ощупывая совмещенным со стволом взглядом окружающую тьму…

Вот они, поджидающие меня клоуны. Жрем, паразиты? Неосторожно с вашей стороны в ночное время ублажать желудок. Слабый ветерок меж деревьев несет в мою сторону запах разогретой или разогреваемой тушенки. Идиоты клинические! Вы бы в засаде еще водку лакать начали! Ночью же под деревьями Аллах не видит! Сейчас главное — вычислить их местоположение, а там уже решим, то ли обойти, то ли на завтрак заработать…

Хорошо, хоть костер не развели, олухи! Но в таком мраке и синеватый слабый огонек сухого горючего в таганке для разогрева виден издалека. Сколько же вас там? Пока разглядел только двоих. Должен быть, как минимум, третий — к бабке не ходи! Могу предположить, что это как раз охрана снайпера. Да и место, по моему счислению, приблизительно то, которое засек днем. И где же эта «кукушка»? Должна быть где-то рядом… Точно, два человека внизу, движения четко угадываются. Судя по всему, тушенку уплетают. Очень уж характерные шевеления рук. Подождем. Желательно, чтобы разделились. Двоих одновременно без звука не убрать, даже если из бесшумника валить…

Наконец-то дождался! Один отделился и направился в мою сторону. Логично! Гадить там, где придется провести длительное время, не следует. Тем более, когда приближался к трапезничающим, запах мочи и испражнений уловил. Еще подумал: не вымазаться бы в дерьме. Отстирывай потом! Прошел, гад, совсем рядом, благо, что не наступил. Беззвучно поднимаюсь и скольжу следом. Вот цель остановилась. Характерные движения четко указывают на подготовку к отливу. Нехорошо, конечно, прерывать такое важное дело, но ничего личного! Неслышной тенью приблизился сзади. Отработанным движением одной рукой захватил за подбородок, другой за затылок, резкий рывок — и еле успел придержать мгновенно обмякшее тело. Ну и тяжелый же, зараза! Характерный запах тут же доложил — штанишки промокли…

По широкой дуге обошел сзади второго, так и оставшегося поглощать мясо. Где же этот снайпер? Не хотелось бы попасть на прицел. Не понял? Померещилось? Вверху на дереве мелькнул зеленоватый отблеск. Неужели то самое? Что, наглазника с «ресничкой» не нашлось? Разбираться будем потом. Следует считать, что это и есть гнездо «кукушки». А ведь, хоть и небольшое расстояние, но отсюда охрану не увидеть. Значит главное — не нашуметь…

Подкравшись втихую, еще раз оценил обстановку. Сидит, родной. Я бы уже забеспокоился, что напарника все еще нет. А этот точит консервы, как ни в чем не бывало! Ну нельзя же так! О товарищах заботиться надо! Ничего, возможность пообщаться на том свете, самокритично обсудить свой жлобизм и нехорошее поведение вообще я сейчас предоставлю! Только головенку свернуть, как курице, не получится. Очень уж неудобно! Самому на колени вставать, чтобы оказаться приблизительно вровень, как-то не хочется. Возможно, придется испачкаться. Автомат медленно на землю, нож в правую руку клинком от мизинца. Даже чувство самосохранения не подсказало, что сзади подкралась смерть! Удар под углом в ключичную ямку с повреждением трахеи, сразу же повернул клинок в ране, чтобы дыра была побольше. Вовремя успел оттолкнуть тело от себя вперед. Кажется, даже услышал, как струей хлынула кровь. Готов клиент! Не видно, но чувствую, как он слегка подергивается в предсмертных судорогах. Кричать при таком ранении невозможно. Спасибо родному государству за тщательную подготовку. Нарабатывали способы бесшумного снятия часовых до посинения, до полного автоматизма, чтобы голова в этом не участвовала! Только мышечная память!

Теперь снайпер! С ним можно и чуть пошумнее. Не обезьяна я все-таки, чтобы моментально взбираться на дерево. Пока карабкаться буду, десять раз пристрелить можно. Медленно подбираюсь к березе, в кроне которой недавно мелькнул зеленоватый блик. Долго вглядываюсь в листву, пытаясь зацепить глазами силуэт человека. Опробованный АЛБ уже в руках, держу привычным хватом, курок взведен. Кажется, обнаружил… Ну точно, вот он сидит в развилке толстых веток, прижавшись спиной к стволу. Ногами упирается в узловатые ответвления. Хорошо устроился! Под задницей, как мне кажется, доски. Наверняка, для мягкости еще и подложил что-то. Понимаю — посиди-ка столько. Даже если и меняли, то ненадолго. Целиться приходится только по стволу, вспоминая все навыки стрельбы вслепую. Для верности делаю четыре выстрела, стараясь попасть в корпус. В голову в такой темноте даже и пытаться не стоит — просто не выйдет. Вот дятел! Этого не предусмотрел! «Душара», получивший, как минимум, пару попаданий, вместе со всем барахлом, ломая ветки валится на землю. Подойдя и проверив результаты стрельбы, только сплюнул с досады. Хорошая машинка была у снайпера — СВД с установленным на нее НСПУ[10]. Вот только толку от нее сейчас! Прицел при ударе отвалился, кронштейн сломан, наверняка и повреждения оптики имеются. Короче — на выброс! Приклад обломился по шейке. Вроде крепкий, а не выдержал. Печально, ну да все равно. На компьютерную игру-стрелялку реальная жизнь ни капельки не похожа. Это там можно кучу оружия таскать одновременно, а на деле — попробуй-ка! Каждый килограмм груза тяжело ложится на плечи и ноги при длительных переходах. А это что такое? По-моему, ящик от ночника. Ну, так и есть. Просто-напросто огромное спасибо тебе, жмурик! В металлической коробке лежит штатный ПСО-1. Ему-то ничего не сделалось — не падал. Прицеплю-ка к своему автомату. Хоть и не пристрелян, но на расстоянии до трехсот метров попаду гарантированно, а на километр стрелять и не собираюсь. Заодно заменит бинокль, если ни у кого из отдыхающих оный не обнаружится.

Пистолет — на предохранитель, магазин добить патронами из неполного. Теперь обыскать «духов» и тщательно обследовать место… Замечательно! Сумарь типа баула. Не ранец десантника, но на спину присобачить можно запросто, даже лямки, застегивающиеся на груди, для этой цели имеются. Хоть и не совсем удобно таскать, но все же руки свободны! Один распотрошенный сухпай, два нетронутых. Фляжка, в которой, судя по отсутствию запаха, вода. Помочил язык — так и есть. Оружие ваше мне на хрен не нужно, а вот патроны из него — как раз к месту. Они никогда лишними не бывают. У двоих автоматы и ПМ, а у снайпера — АПС. Полный боекомплект у каждого. Где только и взяли? ПМ-овских патронов днем с огнем здесь не сыщешь. Эти же где-то нарыли. Хотя чего удивительного? С убитых, наверняка, снимали, а расхода как такового нет, вот и запас. В принципе, мне все равно, откуда. Главное, что есть!

У обоих боевиков, валяющихся на земле, в карманах оказались фонарики. Один, естественно, забрал себе, из второго достал батарейки — пригодятся в хозяйстве. Магазина все равно не найдешь, да и денег нема. Запасную лампочку также прихватизировал. Теперь займемся прицелом. Ух ты! Даже подсветка сетки работает! Где, интересно, элемент питания намыли? Он же довольно специфический. А-а-а! Так тут умельцы потрудились. Крышка переделана кустарным способом, сделан вкладыш-переходник в само гнездо. Как результат — подходит обычная «пальчиковая» батарейка. Мудро! ПСО-шку — на штатное место. Остались мелочи. Из камуфляжа, а точнее, из той части, что обтягивала спину зассанца, вырезал отличный кусок ткани. Пойдет вместо косынки на голову. Благо, что тот ожиревший на халявных харчах, да с минимумом движений. Размер где-то пятьдесят восьмой, а шейка-то слабенькая! У снайпера тоже выпластал приличный отрез, дабы обернуть автомат. Замечательно должно получиться! Повязал импровизированный платок на черепушку, чтобы пот в глаза не лился, а то двигаться предстоит в быстром темпе, да если еще и по жаре… Но самое главное, что было у снайпера, — это хреновая, основательно потертая на сгибах, изрядно захватанная грязными руками ксерокопия листа карты с плоховато различимыми в свете фонарика деталями. Выпуска аж тысяча девятьсот лохматого года. Но всего из себя секретного. До такой степени, что эти карты даже нам, имеющим соответствующий допуск, видеть, как я понимаю, не полагалось! Иначе чем объяснить их отсутствие? Подробнее рассмотрю при солнечном свете. Рацию у стрелка брать не стал. Только лишний вес. Давно подметил, что между собой «духи» по радио общаются только на своем языке, которым, к сожалению, не владею.

Вволю помародерствовал, теперь пора и сваливать отсюда — часики неумолимо тикают. Сколько уже? Снова подсветил, прикрывшись сумкой, отметил — подходит к двенадцати. Относительно быстро управился! Вообще-то, планировал успеть к часу. Так что опережаем график…

Имея даже такую карту, сразу получил возможность планировать дальнейший путь. И, как выясняется, его лучше удлинить километров на десять. То есть, как все нормальные герои, пойти в обход. Такое решение пришло тогда, когда увидел, что одна из дорожек, ведущих из Бугароя через горную гряду, проходит не очень далеко от невезучей снайперской группы. Переходить ее по-любому придется, а вариантов всего два, один из которых — по открытому месту, прекрасно просматриваемому со всех сторон, в том числе с поста на выезде из села, где во время предыдущей попытки успел заметить ДШКМ[11], который на таком расстоянии наделает во мне дырок больше, чем бывает в головке сыра. Как сказал бы персонаж известного одесского анекдота, а оно мне надо? Второй же — буквально в нескольких десятках метров от довольно узкого проезда через перевал. Уж там-то пост я бы обязательно выставил. Не зная особенностей рельефа, я и собирался идти именно этим путем. Может быть, и не напоролся бы, а мог и попасть конкретно!

Сейчас же мне все стало предельно ясно. Есть другой путь, там тоже перевал, но достаточно широкий. Приблизительно триста метров ширины, которые в лесном массиве пупок развяжется перекрывать. Несмотря на то, что банда Салмана достаточно крупная, людей у него, чтобы полностью замкнуть кольцо оцепления, никак не хватит! В лучшем случае, будет стоять пост на дороге или возле нее. Жаль только, что лист карты не охватывает всей необходимой территории. Но, как говорят, на безрыбье и сам раком станешь!

А посему хорош прохлаждаться! Нас ждут великие дела! Точнее, великий длинный путь с препятствиями! Побежал в обход, куда же я денусь? Придется передвигаться без привалов. Слегка передохнуть получится только в районах перевалов, да и то лишь с целью разведки прохода. Да уж! Тяжелое это занятие — бегать почти с полной выкладкой по пересеченке, да еще и вверх по склону. Закон марш-броска очень похож на закон велосипеда: куда бы ни мчался — всегда в гору и против ветра…

* * *

Пудовыми гирями успели повиснуть на ногах первые километры, пока, наконец, не вышел на ровную площадку. Немного повалялся на земле, отдыхая, дав разгрузку всему уставшему организму. Но если хочу успеть — пора! Этот участок карты приблизительно запомнил. Четко знаю, что здесь ровный узкий участок, поросший лесом и кустарником. Пока все идет по плану. Но торопиться в этой кишке не стоит. Можно было и ее обойти с другой стороны, но уж больно неохота лишний раз сбивать ноги. И так километров десять лишних намотаю, а то и чуть больше. Просто просочусь потихоньку, предельно осторожно. Всяко выйдет быстрее, чем кругаля давать! На месте нохчей я бы здесь хоть вшивый, но пост выставил. Накаркал? Или просто реально оценил обстановку? Бесшумно лавируя между деревьями, обостренным до предела слухом уловил звук, похожий на слабый щелчок металла о металл. Моментально распластавшись на земле, пополз, как змея, на север, в сторону обозначенного на карте крутого, почти отвесного склона. Как обидно! Осталось всего чуть-чуть, а тут эти, хотя еще и не видел, кто конкретно. «Может, коза какая заблудилась?» — подсказал спасительную мысль внутренний голос. Он же и ответил: «Ага! С автоматом в копытах, обкуренная и вопящая с вытаращенными глазами «Аллаху Акбар!»[12].

Одно радует — до окончания отвесной стены осталось, как мне кажется, всего-то метров сто-полтораста. Это расстояние я, не особо напрягаясь, проползу. Главное, чтобы эти кони педальные мне на пути не встретились. Не думаю, что их тут очень уж большое стадо сидит. Патронов на всех хватит. Единственно, что засвечусь по полной программе. Линять придется в темпе, а думать, в какую сторону, будет некогда!

Размышляя таким образом, полз классическим стилем — по-пластунски. Ремень автомата в правой руке, перехвачен у самой антабки, чтобы, не дай Бог, не брякнул. Хорошо, что заросшая морда не блестит. Да и луны из-за крон деревьев практически не видно. Стоп! А это еще кто? На расстоянии метров десять отчетливо увидел силуэт сидящего на корточках человека, прильнувшего к автомату или винтовке с громоздкого вида прицелом. Вероятнее всего, ночником, возможно, даже активным. И что мне мешало посмотреть через оптику в этом направлении, оглядеть, так сказать, окрестности? ПСО тем и хорош, что позволяет засечь активную подсветку в инфракрасном спектре. Сейчас голову пеплом посыпать уже поздно, но на будущее придется учесть. Не думал, что такой анахронизм у «духов» могу встретить. Больше рассчитывал на приборы ночного видения второго и третьего поколения.

Хватит на этого барана пялиться! Дождешься еще, что у него зачешется где-нибудь! Как повернется невзначай, сам того не желая, в мою сторону, не отрывая глаз от прицела, тут горя-то и хапнешь полной мерой. Поэтому — нехрен отлеживаться, вали отсель, пока в добром здравии. Хоть и наблюдал за боевиком в основном периферийным зрением, но тот мог бы и почувствовать взгляд. Не хотелось бы! Оставшееся расстояние до перевала полз, обливаясь холодным потом, постоянно ожидая выстрела в спину. Обошлось! Но похудел, наверное, ужасно! Хотя, как говорят, в данный момент худее меня уже умирают от дистрофии. Только свернув за гору и скрывшись с глаз сидящих в засаде «духов», ощутил в ушах сильные толчки крови в такт биению сердца. Наверняка пара десятков тысяч нервных клеток скоропостижно скончалась за этот короткий промежуток времени. Устало перевернулся на спину, пытаясь успокоить тяжелое дыхание, которое до сей поры старательно сдерживал.

Отлежавшись, встал и, соблюдая все меры предосторожности, двинулся в направлении реки Аргун. На ходу светанул на часы — ни хрена себе, вот тебе и фора по времени! Оказывается, уже к двум часам подходит, точнее разглядывать не стал — ни к чему это. Оставшиеся километры до следующего перевала пролетел на одном дыхании. Только уже приближаясь к нему, перешел на шаг, переводя дух. За время плена дыхалка стала ни к черту. Сказалось длительное отсутствие тренировок. Ничего, еще наверстаем! Все в наших руках. Сейчас же в моих грязных лапах оказалась засада, находящаяся впереди на дороге, идущей через горы. Желание покончить с этими гнидами было столь заманчивым, что приходилось всеми силами сдерживать себя, не давая эмоциям взять верх над рассудком.

Когда по моим расчетам до заслона осталось метров двести, взял автомат наизготовку и двинулся скользящим неслышным шагом в направлении неизбежного. Вот они, родные! Не спят, что, в общем-то, неудивительно. Не дай Бог, о халатности станет известно Салману, он и своих не пощадит в назидание остальным. Разглядел все, что мне требовалось. Хорошая все-таки штука — оптический прицел. Дает возможность даже в темноте увидеть намного больше, чем невооруженным глазом. Поджидают меня четверо. Первой мыслью было завалить их всех из бесшумки, но потом здравый рассудок внес коррективы. А зачем? Этих баранов горных, как мне кажется, по дороге будет еще предостаточно. Снайперскую группу ликвидировал, трофеи взял. С едой нормально, патронов пока хватает. Не на день боя, конечно, но полный боекомплект, положенный на автомат, даже с избытком. БК, насколько я помню, на этот ствол составляет триста патронов, у меня же значительно больше. На АПБ — аналогично. Чего еще желать? Зато, раз не отметился больше нигде, пусть дальше считают, что пройти мне не удалось. А там — хоть всеми силами местность пусть прочесывают. Желания достать меня с утра будет хоть отбавляй, когда жмуриков обнаружат. Флаг им в руки, барабан на шею и попутного ветра в задницу! Могут возглавлять колонну на хрен посланных!

Что характерно, в мою сторону даже не глянули. Преспокойно обошел «духов» и, углубившись в лес за дорогой, рванул с новыми силами к своей цели — находящейся уже неподалеку реке. По прямой, да временами под гору, бежать одно удовольствие. Руки покоятся на автомате, висящем поперек груди. Ничего нигде не брякает, не колотит. Лепота! Смотреть по сторонам кто будет, мечтатель хренов? Чуть не вылетел на открытый склон. Лес неожиданно резко закончился. В обе стороны уходила гладкая поверхность. Остановившись и присев, внимательно в оптику оглядел окрестности. Опасности не заметил. Значит, можно форсировать, что и сделал, благополучно преодолев с километр поля. Дальше до самой реки весь спуск должен быть поросшим деревьями, так что опасаться, что меня кто-то заметит, не приходится.

Уловив справа шум бегущей воды, направился в ту сторону, в скором времени выйдя к небольшой речушке, впадающей в Аргун. Вдоль нее и побежал вниз с горы, притормаживая, чтобы сильно не разгоняться. Да уж! Вниз скатываться — это не вверх ползти!

Вот и промежуточная цель — горная река, пересекающая мой путь. Попробовал водичку — ох, и холодна! Ничего не поделаешь. Первым делом — раздеться. Ночью быстро обсохнуть не получится. Это после бега мне сейчас жарко, а чуть остыну, да из воды — зуб на зуб не попадет. Все барахло сложил в баул, автомат приторочил сверху. Старательно закрепил за спиной на уровне лопаток. Пусть даже сумка слегка подмокнет, насквозь протечь не успеет, не очень-то широкий в этом месте Аргун. Вошел в реку, холодная вода обожгла. Сжав зубы, чтобы не стучали, вошел по грудь, затем оттолкнулся от дна и поплыл. Сильным течением сразу стало сносить вниз. Противиться не стал — только силы терять! Главное — быстрее достичь противоположного берега, а там, пока бегу в гору, тело согреется. Уже почти достигнув цели, почувствовал — левую ногу сводит судорога. Еще этого не хватало. Осел пустоголовый! Нож-то надо было в руке держать, на худой конец, в зубах. Кольнул бы сейчас в мышцу — и все бы было прекрасно, отпустило. Не хватало еще утонуть на мелководье! Попробуем! Попытавшись встать, ощутил под ногами твердую поверхность. Кое-как выбравшись на берег, сразу принялся разминать сведенную спазмом ногу. Как только боль ушла, баул поместил на спину, автомат в руки, рванул в гору, пытаясь согреться…

Дрожь прошла только тогда, когда голышом добежал практически до вершины. Остановившись, достал шмотки и оделся. Телу стало заметно теплее. Надев на руку часы, в наступивших предрассветных сумерках отметил — семь часов. Ничего это я! Могу еще, когда захочу! Можно перекусить, да завалиться поспать. Следующая ночь снова ожидается бурной. На душе стало легко и спокойно. За пределы кольца я выскользнул. Будем надеяться, что напасть на мой след «воинам Аллаха» не удастся…

Часть 2. Дорога к дому

Перед тем, как уснуть, долго ворочался, пытаясь на жестком лежбище принять удобную позу. Сами собой как-то полезли в голову мысли о прошлой жизни. Память услужливо подкинула период, когда, уволившись на гражданку, приступил к работе в органах внутренних дел…

…Все у меня клеилось, работа нравилась, приносила удовлетворение. Коллеги, обладающие большим опытом работы, чем у меня, по сути пока еще салажонка, в сравнении с ними, зубрами, в помощи не отказывали. Разъясняли, что и как полагается делать в том или ином случае, делая из меня нормального сотрудника уголовного розыска. Район достался — не приведи господи! Сплошной частный сектор со всеми вытекающими из этого «прелестями». Не сразу все стало получаться, но я очень старался работать не хуже остальных. Мероприятий, общепринятых в этой среде, не чурался, компанию поддерживал, но старался много спиртного не употреблять. Искоса на меня никто по этому поводу не смотрел. Зная, что рукопашник из меня очень даже неплохой, регулярно привлекали к задержаниям. С применением оружия в то время было еще достаточно строго, а я, используя ранее приобретенный опыт, великолепно обходился без него.

Мать пережила отца всего на год. Здоровье ее стремительно ухудшалось, необходимые лекарства достать оказалось огромной проблемой, несмотря на все прилагаемые для этого усилия, задействование всех имеющихся связей. В один далеко не прекрасный день не встала с постели, а к вечеру тихо, незаметно умерла. Может быть, если бы удалось уговорить ее лечь в больницу, подлечиться, она бы сколько-то еще протянула. Но никакие уговоры не помогли, мать ни в какую не соглашалась…

…Как заснул, не помню, сон был какой-то рваный. Кого-то догоняю, а как только догнал, вижу перед собой перекошенную от злобы рожу Салмана, а откуда-то из перспективы всплывает милое лицо моей Наташи, сквозь скатывающиеся по щекам слезы шепчущей:

— Ну где же ты? Я так тебя жду, а тебя все нет и нет…

— Картинка резко оборвалась. Безо всякого перехода перед глазами возник зиндан, но не тот, из которого мне удалось наконец-то сбежать, а другой, первый.

Сидели мы в нем вчетвером. Я, двое солдат-срочников и прапорщик-пехотинец. Причем видел себя со стороны, как в кино. Прапорщика звали Семен. Сегодня была наша очередь выносить так называемую парашу — обычный оцинкованный бак с крышкой. Как правило, выволакивали его, пока еще не очень заполнен, чтобы легче было вытаскивать наверх. В этот же раз конвоир как-то не очень жаждал ползти с нами. Когда вонь стала уже просачиваться наверх, наконец-то сторож соизволил открыть решетчатый люк и спустить лестницу. С Семеном, корячась, чтобы не расплескать зловонную жижу, матерясь при этом, как сапожники, с большим трудом подняли бак наверх, вытащив из-под навеса и поставив его на землю, остановились, тяжело дыша.

— Тавай, тащы, сабака!

— Да пошел ты, — огрызнулся Семен, тут же получив чувствительный тычок стволом автомата под ребра, с надрывом закашлявшись, — сам бы попробовал…

— Тащы, сказал!

Делать нечего, поволокли… Протараканив парашу метров двести, снова остановились, опустив ее возле ног. А переть-то еще далеко. То, что нести тяжело, неудивительно, когда раньше выносили полупустую, не боялись расплескать. Сейчас же, когда в баке колыхалась тяжелая, дурно пахнущая жижа, облиться ею не было никакого желания. Запах потом ничем не уберешь. Стирать шмотки точно не поведут. Так и придется дышать в зиндане этими, далеко не цветочными ароматами.

— Какого хрэна встали? Тавай впэред!

— Дай отдышаться-то немного, — в этот раз принял удар на себя я, сумев извернуться так, что досталось только вскользь.

Все равно чувствительно прилетело. Ну да ладно, не все же Семену получать-то. А пока не отдохнем, волочь эту тяжесть — себе дороже. Еще и за то, что разольем, достанется обоим. Чурка, судя по всему, настроен далеко не мирно, только дай повод — оторвется по полной программе. Странно, чего это он сегодня один с нами пошел, никого в напарники не взял? Когда идут вдвоем, так хоть базарят между собой, не обращая на нас особого внимания.

— Пашлы, чуркы, хватыт фылоныть!

Слов-то каких умных нахватался где-то. Даром, что сам — баран бараном. Как же, хозяин положения! После очередного тычка злость на себя, что попал в плен, что до сих пор даже не пытался как-то сбежать, терпя унижения, закипела, но сдержался. Только дай повод — затопчут стадом. Откуда только и понабегут, хоть никого и не видно. Переведя дух, схватились за ручки и потащили бак дальше, за пределы села. Не хотят вонь нюхать. Там, где выливаем, запашок еще тот стоит. Немного сбивают его только не очень часто идущие дожди. Тут такой силы ливень нужен, дабы смыть все нечистоты, чтобы рекой с неба лилось. Такого здесь пока еще не видел.

Поднявшись в гору и подойдя к довольно крутому спуску, хоть и не обрыву, на противоположной стороне далеко за пределами Бугароя, снова остановились. Невозможно столько тащить неподъемный уже груз. Снизу поднявшийся ветер доносит застарелую вонь. Как-то само собой так получилось, что после очередного пинка, не сговариваясь с Семеном, выплеснули все содержимое параши на нашего конвоира, а затем, пока он, охваченный бешенством, а больше того брезгливостью, соображал, что сделать, Семен толкнул гниду в сторону края. А когда тот, не удержавшись, покатился по склону, рванули к неподалеку расположенному лесу, быстро скрывшись из поля зрения нашего мучителя. Но ему, судя по всему, пока было не до нас…

Уже почти скрывшись за деревьями, услышали в стороне, где свалился под гору «дух», автоматную очередь. Ну все! Ноги, мои ноги, спасайте мою задницу! Поймают — точно убьют. Эти мысли придавали прыти. Вроде и сил-то уже не осталось, а откуда-то взялось, как пишут в книгах, второе дыхание. Ломились через лес, как лоси, постоянно посматривая по сторонам в поисках убежища. Где-то же должно хоть что-то быть, куда можно заныкаться на время. А тут, как назло, и небольшой массив деревьев закончился. Вылетев на открытое пространство, пробежали еще метров сто пятьдесят и нырнули в растущий на склоне бурьян, тяжело дыша…

Лежали долго, соображая, что делать дальше. Разговаривать сил не было. Каждый, как мне кажется, думал о своем. Мне лично в голову лезла всякая чепуха, какие-то фантастические планы дальнейших действий по нашему побегу, начиная от захвата машины, заканчивая тем, чтобы добыв оружие, вернуться и переколбасить все стадо. Наконец, когда кровь перестала стучать в висках, окончательно успокоился и начал думать уже о реальном. Нестерпимо хотелось пить. Во рту — как будто кошки нагадили…

Не получить бы солнечный удар, сверху-то ничего не закрывает. Расстегнув куртку выцветшего, но еще сохранившего божеский вид, камуфляжа, в котором и попал в плен, набросил на спину, закрыв и голову. Семен, глядя на меня, сделал то же самое.

— Ну, Жора, что будем делать? — не выдержав гнетущего молчания, шепотом спросил Семен.

— Пока не знаю, думать надо. До темноты, один черт, лежать придется. Местность толком не знаем. Нарваться — как два пальца… — так же тихо ответил я.

Хорошо, что в траве нас не видно, а с другой стороны — мы тоже, как слепые котята. Что сейчас творится вокруг? Ни стрельбы, ни голосов, ни даже шума машин. Интересно, видел «дух», в какую сторону мы ломанулись? Если видел, то тогда нам хана. Остается только надеяться, что ему было не до того. Еще бы! Весь облитый дерьмом, да еще кубарем катящийся с горы! Я бы, наверное, тоже не разглядывал. Но вот просчитать могут. Дилемма, однако. И лежать здесь — значит ожидать поимки, и идти сейчас куда-то по неприкрытой местности — практически то же самое…

Обошлось! До захода солнца провалялись в бурьяне, а потом, одевшись, направились, пригнувшись, в сторону, откуда пришли, резонно рассудив, что уж там-то нас точно ждать не будут. Так и получилось. Напряженно озираясь, вышли из-под деревьев, двинувшись в сторону откоса. Бака уже нет, видимо гоняли за ним солдатиков. Не сами же понесут воняющую тару? Даже думать не хотелось, что с ними делали после нашего исчезновения. Злость-то свою сорвать на ком-то нужно было. Остается надеяться, что не убили…

Аккуратно спустились вниз неподалеку от места сброса нечистот. Амбре вокруг стояло неописуемое. Зато больше надежды, что засады в этом районе не будет. Прокрались вдоль поворачивающего склона, оставив далеко справа светящиеся окна какого-то скопления домов. Снова поперлись вверх на гору, ориентируясь по полярной звезде, двигаясь на запад. Стремились выйти к реке Аргун, чтобы хоть приблизительно знать, куда двигаться дальше.

Выйдя на вершину, снова остановились, оглядываясь вокруг.

— Ну что? Куда дальше? — подал голос напарник.

— Пошли под гору, река должна быть где-то уже недалеко. Потом двинемся по течению. Хоть куда-то, да выйдем. Что толку планировать, если даже не знаем, где мы сейчас?

— Может, передохнем?

— Да, ну его? Есть, конечно, такое желание, но можно так наотдыхаться, нафиг, что потом то, что было, раем покажется. Двинулись?

— Давай…

Спустившись к реке, долго, небольшими глотками, с наслаждением пили ледяную воду, опуская в нее лицо. Передохнув таким образом, направились вдоль берега вниз по течению. Пройдя около километра, может, полутора, остановились, прислушиваясь. Не заметив ничего подозрительного, двинулись дальше. В этот момент, ослепив, в глаза ударили лучи фар…

…И проснулся в холодном поту, тяжело переводя дыхание, полежал, дожидаясь, пока угомонится бешено колотящееся сердце. Как оказалось, мы вышли к мосту, который охранялся, а, кроме того, именно там нас и поджидали. Надо было плыть через реку, но решили найти место, где можно переправиться вброд. Кто бы еще знал, что тут у бандитов пост! Ох, Семен! Как же ему не повезло! Мне тоже немало прилетело, но, можно сказать, подфартило, что «дух», которого облили дерьмом, отрывался не на мне, вероятно, припомнив, кто именно его столкнул под гору. Уже не подающее признаков жизни тело напарника долго еще охаживали ногами…

* * *

Вот это придавил на массу! Сказалась, вероятно, накопившаяся усталость. Времени потерял уйму, но все равно отдыхать требуется, иначе просто крыша съедет. А здесь, уверовав в свою безопасность, уйдя от преследования боевиков, спал, как младенец. Ничего не мешало, щебетание птиц создавало благоприятный фон для релаксации. Ого! Полтретьего, однако! Надо убираться отсюда подальше, только позавтракать не забыть, а заодно и пообедать. Отрубился, забыв даже про еду.

Костер разводить не буду, обойдусь входящим в сухой паек комплектом для разогрева. Добью остатки распотрошенного рациона. С мусором только что-то надо будет сделать, негоже оставлять после себя помойку, да и преследователей, когда сообразят, что их обвели вокруг пальца, наводить на след не стоит…

Плотно перекусив, чем Бог послал, ножом вырезал дерн и выкопал ямку, схоронив отходы. Оглядев плоды своего труда, остался доволен — в глаза точно не бросается. Конечно, если станут тщательно искать, обнаружат. Но весь лес обшаривать сил у шакалов Салмана не хватит. Изучив доставшееся в наследство подобие карты, направился строго на север. Впереди — цель моей погибшей группы, населенный пункт Борзой, в котором должны были при поддержке спецназа ГРУ захватить эмира Хаттаба[13], расположившегося тогда, по данным разведки, в этом селении на отдых. Но какая-то гнида, похоже, нас сдала. С разведчиками мы так и не соединились, напоровшись на умело подготовленную засаду при подходе к Вашиндарою.

Снова иду, не особо торопясь, в направлении Грозного. Уж там-то точно должны стоять и войска, и СОБРы, и ОМОН. По пути хотелось бы заглянуть на место гибели моих товарищей, посмотреть, что с ними. Больше чем уверен, что «духи» их даже не прикопали, оставив тела на растерзание зверью. Так хоть похоронить по-человечески. В любом случае оно окажется по пути. Единственно, что придется при подходе к промежуточной цели быть предельно осторожным. Эта мысль и моим преследователям может прийти в голову, запросто можно нарваться. Ага! Справа довольно крутой спуск, подняться по которому нереально, а вот слететь вниз — как раз наоборот! Слева же, за редкими стволами деревьев, голая, как колено, вершина. Там мне точно делать нечего! Буду как на ладони, не спрячешься. Ладно, не привыкать, просочусь по краешку. Удача любит смелых, не будем ее разочаровывать!

Прошел без приключений, хотя временами было не по себе. Впереди имеется еще одно нехорошее местечко, в котором сам Бог велел устроить засаду. Путь там преграждает, если верить ксерокопии, отвесная стена, которую можно обойти только в двух местах. Предполагая, что пойду в этом направлении, я бы там хоть хилый, но заслон выставил, причем обязательно с радиостанцией. И чего это я у снайпера ее не забрал? Поленился тащить лишний груз? Возможно! Жаль, сейчас бы пригодилась. Можно было послушать радиообмен, хотя все равно ни слова б не понял, но по интенсивности и силе сигнала можно судить о подготовке горячего приема. Верно говорят — «хорошая мысля приходит опосля»!

Когда до преграды осталось всего ничего, залег и ужом пополз вперед навстречу неизбежному. Вот и отвесный склон, даже кусты на нем не могут зацепиться, абсолютно лысый. Еще там, где спал, порвал трофейную ткань на ленточки и тщательно, стараясь не упустить ни одной детали, которую только возможно замаскировать, обмотал автомат и прицел, так что сейчас они, как и я, сливаются с местностью. Долго осматривал все вокруг, но ни единого движущегося объекта не засек. Неужели путь свободен? Даже не верится. Глянем наверх… Непонятно! Что-то сильно эта штука напоминает чуть выставленный ствол пулемета. Жаль, не бинокль с восьмикратным увеличением, а всего лишь четырехкратный прицел. Не могу разобрать. Рисковать не стоит, отползу-ка подальше, да заберу в сторону, может, так будет лучше видно… Нет, показалось, но на всякий пожарный проберусь-ка ползком.

Благополучно миновав преграду, двинулся дальше. Даже если там и ждали, пусть продолжают. Мне пока война без надобности. Спустившись по склону, ближе к вечеру вышел к безлесной местности. Хоть и небольшой участок, но уж больно он открыт. Как мне кажется, оптимальным решением будет поваляться и понаблюдать за Борзоем. Отсюда он как на ладони. Вот и родник, от которого берет начало очередной приток Аргуна, рядом с ним проходит дорога, вьющаяся из селения в горы. Если кто и поедет или пойдет, все можно будет внимательнейшим образом рассмотреть и сделать выводы. Соваться туда днем не вижу никакого смысла. Наверняка информация о моем побеге, как бы это ни претило Салману, разошлась по остальным бандам. Так что можно смело утверждать, что сейчас являюсь объектом открытой на меня охоты. Постараюсь не оправдать ваших ожиданий. Отдохну пока, да погрызу оставшиеся от сухпая галеты, запивая водичкой. Ночью ее запасы пополню в роднике…

Где бы раздобыть станок с лезвиями, да сбрить до сблева надоевшую бороду, привыкнуть к которой так и не смог. Как только «духи» ее носят? Под ней же постоянно чешется. Внутренний голос подсказывает: «А мыться не пробовал?» Я бы не только попробовал, но и с удовольствием отдраил себя мочалкой, да только как? Вот когда доберусь до наших, там и устрою себе настоящую баню, ну или ее подобие. Не меньше двух часов полоскаться буду, а может и дольше, чтобы смыть почти годовую грязь. Бандиты обмыть себя давали настолько, чтобы только вши не завелись. Да холодной водой, с дохлым обмылком. Тьфу! Как вспомнишь — так вздрогнешь!

Кого это еще несет по дороге в мою сторону? Две машины, одна из которых «Тойота», джип в полугрузовом варианте, в кузове которой на самодельной турели установлен ПК[14]. Вторая — обычный джип, по-моему, «Лендровер». Точно не простые горцы! Куда это они? Ну-ка, глянем карту… Запросто могут и к Салману. Дорога, хоть и не по прямой, выходит к Ушкалою, а оттуда до Бугароя рукой подать. Чего это им там понадобилось? Может, по поводу меня?..

А у вас не мания величия, уважаемый? Вас послушать, так по всей Чечне только о вас и говорят! Можно подумать, других дел у боевиков быть не может. Да и не факт, что эта техника именно туда едет, куда мне мнится. С таким же успехом могут и в Гухой ехать. Мало ли какие у них там дела? Но со счетов сбрасывать не стоит. Главное, чтобы их ночью обратно не понесла нелегкая. На хрена они мне нужны мешаться?

Машины, протяжно воя засаженными хреновым местным топливом движками, неторопливо проехали мимо, метрах в двухстах, по довольно круто поднимающейся в горы дороге. А загрузка-то машин полная. Через тонированные стекла видно, конечно, плохо, но не пустые, к бабке не ходи. Да и в кузове «Тойоты» пара «духов» восседает. Было бы пусто в кондиционированном салоне, стали бы они пыль глотать! Кстати, о пыли… В срочном порядке сорвал с головы импровизированную косынку и прикрыл ей рот. Не хватало еще этой гадости наглотаться. И так легкие ни к черту стали, а ветер как раз в мою сторону.

Облако пыли, подгоняемое слабым ветерком, стаскивало в моем направлении, заслонив проехавшие машины. Так что свернули ли они в том направлении, в котором я предположил, или проехали прямо, увидеть не было никакой возможности. Ну да ладно! Главное не нарваться, а я здесь лежу не для того, чтобы отслеживать перемещения всех бандитов в мятежной республике…

* * *

Еле дождался темноты. Так и подмывало хоть ползком, а двигаться вперед к намеченной цели. Ничего удивительного в этом нет. Я все-таки человек действия. Иначе выбрал бы себе другую профессию, к примеру, бухгалтера или программиста. Тогда и не жарился бы здесь на солнышке, а сидел в офисе с кондиционером, чашечкой кофе, разговаривая с коллегами, а еще лучше с симпатичными девушками, о природе, о погоде, спектаклях, кино, на худой конец. Причем, без всякой задней мысли о том, что у них где и для чего. Не мое это! Менять себя не собираюсь, может, кто-то и не согласен со мной, но я однолюб. У меня есть жена, маленький сынишка, которых я очень люблю и ни на кого не променяю! Они это чувствуют и отвечают взаимностью. Ну, а то, что меня сейчас с ними нет, — такая служба. Наташенька знала, за кого выходила замуж, а сын, возможно, сейчас этого по молодости лет еще не понимает, но, как мне кажется, как подрастет, будет гордиться своим отцом.

Хватит мечтать! Такими темпами и до зимы домой не добраться. По большому счету, ушел всего километров на двадцать по прямой. Вокруг примерно еще столько же, может, чуть больше. А до Грозного хотя бы сколько? Жаль, карты не хватает подсчитать. Лист заканчивается в районе Улус-Керта, дальше опять как слепому котенку тыкаться придется. Надо подумать, где разжиться этим инвентарем? Но это буду делать уже в движении, не забывая об осторожности. Ни к чему хорошему пренебрежение мелочами в глубоком вражеском тылу, каковым сейчас является эта местность, не приведет!

Ну что? Пора! Только пойду не там, где сначала планировал, — по прямой через открытое поле, да плюс дорога еще. Есть и другой путь, снова в обход, но зато деревьями прикрыться можно. Единственно, что какой-то период весь обзор закрывать будет еще одна отвесная стена, но зато и меня никто не увидит. Почему еще так решил идти? А потому, что воды-то набрать все равно нужно. А если заходить к роднику сбоку, то и от леса пройти-то всего ничего. А так больше километра по полю пилить. За это время, как пить дать, кого-нибудь, да понесет нелегкая. А свидетелей оставлять ни к чему, неважно, кто это будет — женщина, простой крестьянин, ребенок. Увидит — обязательно заложит. Я для них чужой, а боевики — свои. Чужого же сам Бог велел сдать с потрохами.

До родника долетел как на крыльях. Только собрался выходить из-за деревьев, как небо и поле под ним осветили лучи мощных фар. Похоже, что дневной эскорт возвращается. Не думаю, что машины тут у каждого второго. Стало быть, скоро незваные гости будут совсем рядом. Опять непредвиденная задержка. У родника, скорее всего, остановятся и будут на своем языке кукарекать. Они почему-то молча стоять группой не умеют, обязательно поорать требуется.

Так и есть! Встали. Поторчать им больше негде! Валили бы уж скорее домой, да мне не мешали. В прицел внимательно разглядываю вышедших из джипов бандитов. В том, что это именно они, сомневаться не приходится. Уже само наличие оружия говорит об этом, да и передвижение ночью тоже. Да, машины те же самые, так же пулемет торчит в кузове одной из них. А до хрена «духов» набилось! Четырнадцать человек насчитал, куда их таким стадом носило? Может, это не мания величия была, а предчувствие? Если есть подозрение, что я пойду в направлении места, где погибли мои товарищи, то не готовится ли там вновь засада, только уже конкретно на меня? Тогда можно понять, зачем это «чехи» ночью домой ломанулись. Для встречи подготовиться нужно, а время поджимает. Они тоже особо ночью ездить не любят. Авиация иногда летает и в горах. В этих же местах по обозначенной фарами колонне святое дело пару ракет выпустить, заодно позже доложить — раздолбали крупную колонну боевиков, прокрутить дырки под ордена…

Одно радует — недолго нохчи возле родника зависали. Погорланили что-то по-своему, попили водички и уехали по своим духовским делам. Ну что, можно сказать им спасибо. Они сейчас в сторону Борзоя ломятся, фары, естественно, в том направлении смотрят. Глаза к свету фар привыкли, так что сейчас, если глянут назад, да через тонировку — ни хрена не увидят. Могли бы еще хоть что-то заметить «духи» в кузове «Тойоты», но она ушла первой. А из села, даже если кто-то в мощную оптику наблюдает, увидеть ничего не получится — фары будут слепить. Ну и мысли у вас, уважаемый! Это уже смахивает на паранойю. А может, и нет — просто трезвый анализ…

Бегом, пригнувшись на всякий случай, к роднику. Хороший источник, мощный, дает начало небольшой речушке. Флягу набрал практически моментально, ограничивало только ее горлышко. Хлебнул и сам, снова перекосившись от боли. Совершенно забыл о сломанных зубах. Нет! Точно, как только доберусь, сразу к стоматологу. С зубной болью — это не жизнь!

Ходу! Оставшиеся до леса метров двести пролетел, как стрела. Сразу отлегло. Сейчас довольно долго по лесу можно идти. Борзой пусть в стороне остается. Одному мне там точно делать нечего, а вот в расположенное по пути Высокогорное заглянуть не помешает. Сколько там до него? Сейчас в лес поглубже забурюсь и гляну. Что-то не рискую пока свет зажигать…

А ведь много выходит, прикинул я, остановившись и посмотрев при свете фонаря карту. Приблизительно километров пятнадцать-двадцать, да по пересеченке. Особо с горы да в гору не разгонишься. Таким макаром я только к рассвету до Высокогорного и доберусь. Днем его не пройти, это получается, снова день терять? Есть еще вариант кругом обойти, но это еще километров десять, а ноги-то не казенные. Ладно, увидим. Сначала добраться нужно, а то размечтался!

И что было не завалить «духов» у родника? Как на ладони стояли, запросто можно было перестрелять из автомата. На машине бы моментом добрался до Грозного! Ага, размечтался… До могилы бы ты добрался, а не до Грозного. После стрельбы в Борзое все на уши бы встали, а через лес машины, даже джипы, почему-то не ездят, им хоть какую-то, а дорогу подавай. Так что хватит отдыхать, пора размяться. Сколько там у нас? Ага, полдвенадцатого, если точно идут. Даже если и нет, плюс-минус полчаса в моем положении роли не играют. Эх! Надо было Салмана валить, а не этого урода! Вот у того часики! Не что попало — швейцарские. «Брегет» в исполнении для подводного плавания. На мою зарплату таких точно не купить. Насколько разбираюсь, стоят такие сотни полторы-две тысяч баксов.

Хорошо ночью! Никто лишний не шляется, по домам сидят. Как говорил Матроскин, телевизор смотрят. По темноте бродить любителей нет. Ну и зря! Для диверсанта ночь, как мать родная, а если еще и с дождем! Не-ет! Есть Бог на свете! Если бы не дождь, хрена с два я бы сбежал, а даже если и удалось выбраться из ямы, гарантий, что кого-то нелегкая на улицу не вытащит, никаких. В непогоду же желающих выходить на улицу значительно убавляется, практически не остается совсем. Вот поэтому мне относительно легко и удалось смыться, да еще и потому, что никто не ожидал от меня такой прыти, к тому же в первый день после того, как надо мной старательно поработали истязатели. Так что теперь, при таком удачном раскладе я просто никакого права не имею снова попадаться в лапы «духов».

Компаса нет, зато есть ясное небо, а на нем полярная звезда. Днем можно ориентироваться по солнцу и часам. Главное, чтобы туч на небе было поменьше, тогда все получится. Сейчас же старательно выдерживаю направление строго на север… А, вот уже пора немного свернуть вправо, прямо на гору Халкиндук, на которой как раз и располагается Высокогорное, почти на самой вершине. Не самый удобный, кстати, населенный пункт в плане обороны. Для нападения — тоже, но уже смотря какими силами. Нормальная дорога к селу только одна, есть еще две горные тропы. Все они идут среди леса. Отступать же просто некуда. С западной стороны село заканчивается отвесным обрывом, а высота его не меньше пятидесяти метров. Попробуй-ка, отойди!

Ну все! Крайний спуск закончился. Теперь только затяжной подъем. Дай бог памяти, сколько там, на вершине? Точно не помню, но больше километра. Смотреть же элементарно лень. Да и неважно это, передохнуть бы! Но лучше не надо, после отдыха вдвойне тяжелее будет. Привал можно будет устроить уже на подходе к цели, в зависимости от времени прибытия. Если удастся добраться относительно задолго до рассвета, то наверняка имеет смысл пройти Высокогорное насквозь. Тогда время отдыха существенно переносится вперед. А если же приду под самый восход солнца, то тогда и дергаться не стоит, лучше переждать день, да после отдыха попробовать понаблюдать за «духами»…

* * *

Все вверх и вверх… Бегу, жадно хватая воздух раскрытым ртом. Знаю, что нельзя, положено вдыхать носом, но не могу. Кислорода не хватает. Кровь мощно стучит в висках, голова просто нестерпимо разболелась. В глазах расходящиеся в стороны круги. Кажется, что мое дыхание слышно на километры в округе. Нет! Так дальше нельзя, нужна передышка. Загоню себя совсем!

Падаю на спину в траву, разбросав руки в стороны, тщетно пытаясь отдышаться. Да-а-а! Это горы, воздух, хоть и не значительно, но уже разреженный. Полежу чуть-чуть, переведу дух… Снова начав нормально соображать, ложусь головой вниз по склону — так кровь к мозгу лучше приливает, да и ноги отдыхают быстрее.

Ну вот, немного полегчало, а посему… Встать, боец! Вперед! Будешь валяться — хрен ты кого победишь! Дел у тебя еще по горло! Через силу поднимаюсь. Кажется, что автомат и баул весят целую тонну. Только оружие сейчас на шею уже не повесишь, где-то рядом бродят или сидят «духи». Мало, конечно, отдохнул, но больше нельзя, иначе просто не успеть. Сейчас полегче будет, бежать уже не придется, рядом село.

Прижав приклад к плечу, глядя поверх ствола, двигаюсь к цели… Стоп! Впереди что-то темное. Распластавшись, внимательно в прицел разглядываю возможную опасность. Показалось… Ну что? Двинулись дальше? Хоть и не хочется, но, превозмогая нежелание, встаю, внимательно глядя по сторонам. Пошел!

Метров через сто-сто пятьдесят новая остановка. Сейчас уже не кажется. Справа впереди какое-то шевеление в районе тропы. А ведь это пост! И не спят, сволочи! Ползком подбираюсь поближе… Что там? Двое с автоматами. Меня поджидают? Скорее всего, нет, иначе замаскировались бы получше. Просто пост охраны на подступах к Высокогорному. Дошел! С вами, ребята, мне встречаться как-то не с руки. Сидите себе спокойно, меня не трогайте, и останетесь живы, по крайней мере, какое-то время…

Забираю значительно левее и выхожу к крайнему дому. Чего это им не спится? Окна светятся во дворе, который прекрасно просматривается сквозь забор из сетки рабица, видны периодически выходящие во двор фигуры людей. Эх, жаль, на часы сейчас не глянешь, неужели уже поднялись? Или просто не ложились? Чего это они бродят туда-сюда? Ага! Слабый ветерок доносит приятный запах готовящегося шашлыка. Умеют, черти, его делать, что ни говори! Все как полагается: на углях фруктовых деревьев, за неимением виноградников, свежезарезанный барашек, да не какой попало, а молодой, и обязательно черный. Вот почему именно этой масти, не знаю, но по традиции — именно так. С белой шерстью на шашлык не идет.

Желудок сразу же напомнил о своем существовании. Ну точно! Ел-то я полсуток назад, галеты не в счет. Это так, баловство, да способ не заснуть. Через прицел отчетливо видно, как колдующий у мангала человек ножом снимает готовое мясо в здоровенную миску. Тут же, нанизав на освободившиеся шампуры замаринованные кусочки, выравнивает новые порции над углями, стараясь, чтобы между ними не было абсолютно никаких промежутков. Только в этом случае мясо получается нежным, невысохшим. Этого у нохчей не отнимешь, шашлыки они готовить умеют! Не поесть, так хоть понюхать, главное — слюной не захлебнуться. Собак не видать и не слыхать. Скорее всего, их просто нет. Не понимаете вы всей прелести содержания хороших песиков. Тут вам и охрана, и просто радость для души! Подобравшись к самой ограде, замечаю, что сетка-то возле столба совершенно сгнила и призывно завернулась вверх. Заходи — не хочу!

В голове созрела хулиганская мысль. А что же это я без свежей пищи? За время пребывания в плену «духи» должны мне, как белка лесу. Пора бы и расплатиться, господа. Беззвучно сняв со спины сумку и положив ее на траву, там же оставляю и автомат. Бесплотной тенью проникаю под ограждение, вот я уже и во дворе. До мангала и сооруженного возле него столика доплюнуть можно. Вот «чех» по какой-то надобности отлучился в дом, идет неторопливо. Как только скрылся из виду, молниеносно бросаюсь к столу. По пути прихватив валяющуюся на земле газету, обжигая руки, нагребаю в нее из миски свежеприготовленный шашлык, заметить не должны, мяса там еще много, переживут. Туда же бросаю немного лежащих на столешнице овощей и зелени. Что тут делает эмалированная кружка? А хрен ее знает, но мне она точно нужнее. Посему — прихватизация в духе Чубайса! Резко бросаюсь обратно к лазу, перед которым падаю на траву и ползу. Успел! Вытерев о землю руки, быстро возвращаю баул на свое законное место, предварительно засунув в него тщательно завернутое в газету мясо. Автомат в руки — и ходу отсюда, пока не хватились. Представляю себе недоумение шашлычника, если сообразит, что в миске поубавилось. Хотя в темноте может и не разглядеть.

Валим отсюда! Да не бегом, а на брюхе! Хорошее село, маленькое, вытянуто вдоль дороги, всего два ряда домов по обеим ее сторонам. Улицу, точнее то место, где она заканчивается, пересек быстро. Сейчас подальше отсюда в лес. Вон он вдалеке виднеется темной стеной. Так и подмывает встать и бегом направиться в ту сторону. Нет уж! Лучше ползком, тогда точно не засекут…

То, что поначалу казалось дерзкой боевой операцией, направленной на добычу продовольствия и лишение боевиков части провианта, теперь виделось абсолютной глупостью, совершенной под влиянием сиюминутной слабости. Всю дорогу до леса ожидал начала стрельбы и беготни разъяренных «духов», которым по дурости открыл свое местонахождение. Но обошлось. Ни единого выстрела не прозвучало, никаких воплей. Под прикрытие деревьев ввалился совершенно измотанный. Передохнуть бы, да нельзя. Иначе отдых может сильно затянуться в очередном зиндане до прибытия нукеров Салмана. Что будет потом, думать совершенно не хотелось.

Посему, выбрав направление на полярную звезду, бегом ломанулся на север. Только пролетев километров десять, без сил повалился на землю, стараясь успокоить сбившееся дыхание. Уже светает. В предрассветных сумерках достал карту. Определился со своим местоположением. Ага! Прямо передо мной огромное поле посреди леса, рядом начинающаяся речушка. Чуть правее — широкая лесополоса. Следовательно, я в этом месте — ткнул пальцем в точку на карте, провел направо — тут населенный пункт Сюжи. А вот здесь, на склоне то место, где мы попали в засаду. Прямо к нему идти не стоит, можно и нарваться, а вот обойти с тыла, в спину к поджидающим меня «духам», просто необходимо. Тем самым проверю правильность своих рассуждений, а если ошибся, внимательно осмотрю место. Не думаю, что «чехи» там прибирались. Хотя и прошла уйма времени, но какие-то следы все равно должны были сохраниться…

Но отдых по-любому необходим. А ну как оттуда валить придется в срочном порядке? Оторваться мне в таком состоянии не удастся. Да и шашлык совсем застынет. И так уже не горячий. Разогревать просто не на чем, придется трескать таким, какой есть. Приметив низинку, расположился в ней, скрывшись от посторонних глаз, которых здесь хотя и не должно быть, но чем черт не шутит?

На таганке, входившем в состав сухого пайка, посредством сухого горючего нагрел в трофейной кружке воду до кипятка. Заварил оставшийся от похороненного рациона чай, иначе после баранины можно и заворот кишок заработать. Развернул на траве газету с завтраком, но есть пока не мог из-за накатившего, старательно сдерживаемого смеха. Ну еще бы! Вместо идейной борьбы с боевиками — банальная кража! Как прикинул, что мне за это полагается, приступ смеха возобновился. Даже и не вор, а так, мелкий расхититель. Или, как мы называли магазинных воришек, которых нам регулярно поставляли расплодившиеся супермаркеты, мелкий «хищник». Потом прикинул: во вражеском тылу даже продукты — военный трофей. Вы что? Какая кража?

Под такие мысли все мясо уплел, даже не заметив как. Вкуснотища! И овощи с зеленью тоже. Насытившись, долго и со вкусом пил отлично заварившийся чай, впервые за много месяцев. Напоролся, как Тузик на помойке! В плену кроме холодной воды ничего не перепадало.

Взглянув на пропитавшуюся жиром газету, заинтересованно начал вчитываться в расплывающийся текст. Ну как же! Одна дата чего стоит. «Новая газета», откуда только и взялась в этих диких краях? От 3 сентября 1996 года, номер 163. Да ей скоро юбилей справлять можно будет. Посмотрим, что там писали, когда я уже у «духов» парился?..

Ну ни хрена себе!

«Совместное заявление. Мы, нижеподписавшиеся, учитывая достигнутый прогресс в реализации соглашений о прекращении военных действий, стремясь создать взаимоприемлемые предпосылки для политического урегулирования вооруженного конфликта, признавая недопустимость применения вооруженной силы или угрозы ее применения при решении спорных вопросов, исходя из общепризнанного права народов на самоопределение, принципов равноправия, добровольности и свободы волеизъявления, укрепления межнационального согласия и безопасности народов, изъявляя волю к безусловной защите прав и свобод человека и гражданина независимо от национальной принадлежности, вероисповедания, места жительства и иных различий, пресечению актов насилия в отношении политических оппонентов, исходя при этом из Всеобщей декларации прав человека 1949 года и Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года, совместно разработали Принципы определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой, на основе которых будет строиться дальнейший переговорный процесс. А. Лебедь. С. Харламов. А. Масхадов. С. Абумуслимов. 31 августа 1996 г., Хасавюрт. Соглашение подписано в присутствии главы Группы содействия ОБСЕ в Чеченской Республике Т. Гульдимана».

А ниже «Принципы определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой». Да с комментариями, в которых ясно сказано, что наши войска и силы будут выведены за пределы республики не позднее 1 октября 1996 года. При всем этом ни слова о том, что должно быть с нашими военнослужащими, находящимися в плену у боевиков. На сердце похолодело. Большего предательства, да еще на таком уровне, я не встречал. Медленно, но верно закипала злость к «духам», нашим руководителям из высшего эшелона, бросившим своих граждан, потенциальных избирателей на произвол судьбы, даже не попытавшись хоть как-то облегчить их судьбу и вернуть домой.

Поубивал бы своими руками мразей! Ладно, гниды! Сейчас я не в форме, но назло всему вернусь, а там посмотрим! Хрен хоть одна падла из этого списка, возглавляемого Ельциным, получит от меня на выборах голос в свою пользу! А для того, чтобы выжить и добраться до дома, необходимо дать отдых загнанному телу…

* * *

Ох! Лучше бы я умер позавчера! Мама! Роди меня обратно! Халявный шашлык встал поперек горла. Ведь знал же, что после длительного голодания ни в коем случае нельзя есть жирную, а там более острую пищу. На занятиях по выживанию в свое время это старательно вдалбливали. Что, память дырявая стала? Склероз замучил? Вот и получил! Какое там — куда-то бежать? В лучшем случае могу отбежать в сторону, да испугать окружающую флору. В желудке страшная боль, тяжесть. Периодически тянет опорожнить кишечник, да только никак не получается. На еду вообще смотреть не хочется. Вода во фляжке давно закончилась. Уже два раза кое-как сползал до истока речушки, чтобы пополнить фляжку.

Хорошо, что далеко в сторону забрал. Даже если будет погоня, не думаю, что сразу попрутся в этом направлении. Хоть можно немного отлежаться. Иначе меня можно брать голыми руками, особенно в момент заседания в позе страдающего горного орла. И таблеток-то никаких вообще нет. Кстати, вопросом аптечки первой помощи надо как-то озаботиться…

Пару раз вырвало, стало немного легче, но все равно боец из меня сейчас никакой. Хорошо хоть, боль отступила, остались только тяжесть в желудке и общая слабость. Самое классное сейчас — это свернуться в клубочек и попытаться заснуть. Когда лежишь, изображая калачик, становится немного легче. Хорошо, что для отдыха выбрал именно эту ложбину. Ее, расположенную в густом кустарнике, со стороны не видно. Просто так сюда никто не сунется.

Ну и за что мне все это? Сначала узнаю о том, что меня, как и всех остальных, попавших в плен, благополучно бросили на произвол судьбы. Потом еще эти проблемы с желудком. Что, спекся, супермен? Да какой из меня супермен. Просто боец, который знает и может немного больше остальных, да и то исключительно за счет того, что его долго и старательно готовили к этому. К защите Родины. Любыми средствами.

Измотанный рвотными позывами организм требует отдыха. Придется обеспечить. Только сон все никак не приходит. Свернувшись калачиком, потому что так легче переносить боль, лежу, тщетно пытаясь заснуть, а в голову сама собой лезет всякая ерунда…

* * *

Незаметно, дыша внутрь куртки камуфляжа, пригрелся, сначала задремал, вслушиваясь в окружающую тишину, а потом и заснул…

… В мобильнике ГУОШа получили приказ выехать на «броне» в район Новых Атагов, где будет проводиться спецоперация по захвату тракториста, пособника «духовских» подрывников. У него имеется трактор «Беларусь», которым эта гнида роет ямы. В образовавшиеся миникотлованы «чехи» закладывают взрывчатку с поражающими элементами, а чаще снаряды, мины, неразорвавшиеся бомбы. Их разведчики примечают все мелочи, которые эти падлы используют по полной программе. На моей памяти был случай, когда была подорвана БМП вместе с солдатами. Виной случившемуся стала безалаберность командиров, выставлявших эту «коробочку» каждый день на одно и то же место на дороге, ведущей из Шалей. Ночью нохчи заложили фугас, на который бэха и встала в очередной раз. В результате — братская могила…

Нашей же группе в количестве восьми человек была поставлена отдельная задача: пока идет спецура, спешившись в укромном месте, скрытно выдвинуться севернее Вашиндароя. В лесном массиве между ним и населенным пунктом Сюжи встретиться с группой спецназа ГРУ, после чего ночью тихо провести захват известного террориста Хаттаба, который, по данным нашей разведки, должен остановиться для отдыха в населенном пункте Борзой. Устанавливать дом, в котором он будет находиться, предстоит на месте. Абсолютно точной информации об этом на момент получения задания не было. По завершению мероприятия, в случае успеха, вызвав «вертушку», отходить на запад к высоте 1154,0. При отсутствии же результата, также по возможности, скрытно уходить в урочище Раздольное, откуда нас заберут. За каким лешим понадобится давать такого кругаля, да еще с разъяренными «духами» за спиной, я так и не понял. В незаметный отход при неуспехе как-то не верилось. Но приказы не обсуждают, их предписано выполнять.

Для проведения операции отобрали меня, Андрюху Тертого, Татарина, Русика, Покемона, Медведя и Бутуса. Во главе группы пошел начальник нашего оперативно-боевого отделения Корней.

Поначалу все шло, как запланировано. Не доезжая до Новых Атагов, спрыгнули с «брони» на короткой остановке и растворились в лесу, обойдя село по широкой дуге. Затем под прикрытием темноты пересекли дорогу на значительном отдалении от населенных пунктов и углубились под защиту деревьев, но уже с другой ее стороны. Отмахав до рассвета приличное расстояние, сделали привал, чтобы передохнуть. Времени до запланированной встречи оставалось еще предостаточно.

Выставив боевое охранение, основательно перекусили, чтобы потом с объектом захвата было легче передвигаться не на полный желудок. А то ведь, вполне вероятно, может сложиться и такая ситуация, что его придется переть на себе. Отдохнули с запасом, после чего продолжили путь. Миновав гору Мескендук, замерев, пропустили мимо себя три машины, предположительно с боевиками, идущие по лесной дороге в направлении нашей цели. До выхода на финишную прямую оставалось совсем немного. Несколько настораживало то, что на этом участке не так уж много пригодных для прохода мест. Лесной массив тут достаточно сильно захламлен. Осторожно пробираясь между деревьями, услышали впереди автоматные очереди. Что за хрень? Оказывается, это головной дозор вступил в бой. Бегом на помощь!

Рву изо всех сил, не забывая поглядывать по сторонам. Поверху щелкают пули, невольно заставляя пригибаться. Жить-то хочется, что ни говори… Вот и наши! Залегли, огрызаясь огнем на движущихся от дерева к дереву «духов». Падаю рядом с Андрюхой, сразу же откатившись в сторону. Это уже въелось, ничем не вытравить, да и ни к чему — помогает выжить.

Грамотно обходят, падлы! Кто же их учил-то? Явно кто-то опытный. А ведь до фига их тут. Непросто все это! Похоже, что специально поджидали. Такой толпой боевики по лесу могут шастать только с одной целью, не беру в расчет, конечно, подготовленную засаду, которой известно количество противника, должного в нее попасть. И этой целью могло бы быть только заранее спланированное массированное нападение. Только достойного объекта для него не просматривается поблизости. Не попрутся же они пешедралом до Грозного? Да даже и до Шалей отсюда пилить и пилить.

Если поджидали действительно нас, значит информация о поставленной задаче, не известная даже остальным бойцам нашего отряда, находящимся вместе с нами в командировке, каким-то образом дошла до нохчей. Знать бы еще, что это за «образ»? Если все так и есть, то ловить здесь нечего. Как говорится, валить отсюда надо, и побыстрее… Татарин пытается по рации связаться хоть с кем-то, кто мог бы оказать помощь. Но, судя по его выражению лица, связь отсутствует напрочь.

Размышлять о превратностях судьбы некогда. «Душары» старательно пытаются нас окружить. Нам только этого не хватает для полного счастья! Заметив бородатую морду, зашедшую справа, хоть и неудобно туда поворачиваться, перекатившись, снял одной очередью. Снова перекат, помочь Андрюхе, а то по нему аж двое сразу лупят… Пара очередей — и уже только один, с которым Тертый и сам справиться в состоянии.

Блин! Только пулемета, до сего момента молчавшего, нам и не хватало. Суки! Только заметил, как пулеметная трасса пошла в направлении Татарина, который затих, не успев переместиться за дерево. Да уж, от ПК с такого расстояния спасения нет. Всаживаю в то место, откуда шла стрельба, остатки магазина. Перекатившись, тут же меняю его на полный. Такими темпами и патронов может не хватить…

Падлы! Неожиданно появившиеся сбоку-сзади трое «чехов» в упор расстреляли не ожидавших такой подлости Русика с Покемоном, до этого уже успевших получить ранения. Перекатываюсь, завалившись на спину, срезаю всех троих одной очередью. Снова перекат, меняю магазин. Кручусь, как уж на сковородке, оказавшись рядом с Тертым. В это время рядом раздается взрыв гранаты, буквально изрешетившей Андрюху, закрывшего меня своим телом от осколков. Голова командира как-то неестественно дернулась, и он тут же безжизненно упал на траву. Сволочи!!! В результате маневров оказываюсь возле Бутуса, лежащего без движения. Моментально прощупываю сонную артерию. Почувствовав, что пульс есть, подхватываю его подмышки, пытаюсь ползком оттащить в сторону, укрыть от летающих рядом пуль.

Боковым зрением успеваю зацепить здоровенного Медведя, вставшего во весь рост и дерущегося врукопашную, нанося автоматом удары наседающим на него боевикам. Выскочивший сбоку «дух» всаживает в него очередь. В этот самый момент вижу дымный жгут, несущийся в моем направлении. При попадании в дерево раздается взрыв, мгновенно наступает тьма…

… Просыпаюсь снова в холодном поту. Голова раскалывается от чувствующихся каждой клеточкой организма бешеных толчков крови. Так и инфаркт получить недолго! Лежу, жадно вдыхая воздух широко раскрытым ртом…

* * *

…Никуда в этот день так и не ушел. Какое там! Лежал пластом. Голыми руками брать можно было. Ладно хватило толку не высовываться никуда. Как-то раз услышал вдалеке чьи-то голоса, пытался схватить автомат, а его как свинцом залили — неподъемный. Так что весь день провалялся, ночь проспал. К утру вроде бы отпустило. Но слабость — по всему организму. Делать нечего. Если и сегодня такое же самочувствие будет — никуда не пойду, буду отлеживаться. Воин из меня сейчас никудышный, хорошо если хватит сил ноги переставлять. Как говорил персонаж известного мультфильма: «Лучше день потерять — потом за пять минут долететь!»

Провалялся таким образом до двенадцати часов. Как только почувствовал себя бодрее, кое-как сползал до источника, набрал воды. В своем укрытии вскипятил ее и заварил крепкий-прекрепкий чай, почти что чифирь. Как говорится, чтобы ложка стояла. Для этого пришлось распотрошить все пайки. Вот этим-то чаем, без сахара, но с галетами, и восстанавливался. Только к вечеру относительно пришел в норму, да и то, как подозреваю, за счет крепкого организма. Мало кто поверит, но еще со школы простудными заболеваниями практически не хворал. Один-два раза за все десять лет не в счет. Да и позже на больничном был только с травмами. Шутка сказать — медицинская карта напоминает по толщине обычную ученическую тетрадь. Одни листы медицинских осмотров. Ну это, конечно, не достижение. У нас в отряде почти у всех так. Хилых не набирали. Таскать на себе их некому, нянек не предусмотрено!

Почувствовав себя более-менее здоровым и даже бодрым, наконец-то собрался выступать. В желудке болтается смесь чая и галет — уже не пустой. А другого, насколько помню, мне сейчас ничего и нельзя. Можно, конечно, еще сутки выждать, но просто некогда. Пусть нас всех и предали, но дома все равно меня ждет любимая и любящая жена, и моя радость — маленький Игорешка! Не думаю, что они поверили, будто я погиб. Все равно надеются и ждут! Поверят только тогда, когда увидят тело. А вот этой-то радости я «духам» постараюсь не доставить!

Тщательно замаскировав следы своего пребывания, двинулся в путь. Пусть пока не бегом, а шагом, но зато каждый из них — ближе к цели, которая, как выяснилось, стала намного дальше. С одной стороны — плохо, что свалила хворь, зато с другой — если бы не этот несчастный шашлык, так бы и не узнал, что в Грозном делать нечего! Так что, как обычно — нет худа без добра!

С такими мыслями не заметил, как добрался до реки Сюжи, мчащейся на слияние с Аргуном. Хорошо, что здесь она мелкая, плыть не нужно. А то и не знаю, как через нее переправляться с моими-то силами. Сейчас же, разувшись, чтобы потом не иметь проблем с сушкой обуви, перешел ее вброд. И глубины-то всего по щиколотку, но холодна, зараза! Прежде, чем одеться, тщательно растер ноги, чтобы еще и простуду не подхватить. Да и зубы, если ноги застудить, могут разболеться. И так, периодически, как сквозь них хватанешь воздуха, пронизывает боль. Но, насколько знаю, организм должен приспособиться, так что эта проблема, пусть не очень скоро, но отступит на задний план, до выхода в цивилизованные места.

А вот сейчас предпримем ход, который боевики, если все еще сидят в засаде, никак предусмотреть не смогут. Вообще-то к месту гибели моих боевых товарищей быстрее и целесообразнее подойти почти по прямой, через поросшую лесом высоту, а на подходе к цели двигаться спускаясь. Думаю, что на это и будет расчет встречающих. Вероятнее всего, что поджидать меня будут как раз там, где лучше всего взбираться в эту гору, чтобы находиться выше, имея тактическое преимущество. Передвигаться под огнем вверх равносильно самоубийству. Сзади же должны поджать. Это классика засады. А вот того, что я могу дать огромный крюк, зайдя гадам в тыл, ожидать от меня не будет никто. Скорее поверят, что вообще не пошел на это место, чем в то, что ушел далеко и вернулся. Но и в районе цели расслабляться не стоит. Кто-то может и там поджидать, на случай если не перехватят. Только подхода с тыла могут и не предусмотреть.

Таким образом, порядка двадцати километров придется отмотать, чтобы только посмотреть, а что же осталось там от наших? Но не сделать этого я просто не могу. Душа просит…

Ближе к утру вышел на определенную мной же самим точку. До рассвета еще пара часов есть. Наскоро перекусив галетами и запив их родниковой водичкой, оставил в укромном месте баул, а сам налегке двинулся к траурной отметке. Не могу понять, что это — дар предвидения, или просто трезвый расчет? Не поленились высидеть столько времени. Перед самой целью моего вояжа опустился на землю и змеей пополз навстречу неизвестности. Невозможно больше суток просидеть на месте и не издать ни единого звука. Точнее, возможно, если готов к этому, но такое испытание очень тяжело дается. Достигается длительными тренировками в полевых условиях. А кто «духов» такому учить будет? Точнее, вопрос некорректен. Как раз кому учить — имеется, возможно, даже с избытком. Но вот желания у этих горячих парней маловато. Не тот менталитет. Не понимают они всей необходимости такой науки. Им все сразу подавай, они же джигиты!

Вот и в этот раз, пробираясь ползком к месту, где пали смертью храбрых мои друзья, услышал вдалеке прямо по курсу еле слышный неясный шум. Забрав левее, продвинулся в сторону его источника, каждый раз тщательным образом осматривая местность, прежде чем переместиться. Незамеченным подобрался практически вплотную, только чтобы засечь не смогли.

Вышел «чехам» в спину. В мою сторону они даже ни разу и не глянули. Расположились довольно грамотно, скрываясь за густым кустарником, просматривали тропу, по которой единственно и возможно подойти, если бы я спускался с горы. Прикинул: а ведь с этой позиции место, где мы приняли практически для всех нас последний бой, абсолютно не просматривается. Так и подмывало снять засаду несколькими выстрелами из АПБ. Останавливало только то, что таким образом сразу же раскрою свое местоположение, а вычислить дальнейший путь «духам» большого труда не составит. Не так уж много тут проходов, где можно пробраться, не выходя на открытые места.

Так что, пусть гады пребывают в счастливом неведении относительно того, куда я направился, да радуются, что никому, даже Аллаху не нужные их жизни не оборвались. Интересно, надолго ли хватит боевикам терпения ждать на этом склоне? Когда поймут, что это напрасное занятие? А не все ли равно? Пусть у них голова об этом болит, а я, пока еще не совсем рассвело, осмотрю место, где попал в плен…

Ты смотри! Ничто и не указывает на то, что здесь кто-то погиб. Чего это ради «духи» прибрали тела? Или мужество наших парней этому причина? Возможно! Достойных противников даже «воины ислама» уважают. А мы здесь повоевали от души. Не одного поджидающего нас «чеха» отправили на тот свет. Не думаю, что те попали в райские кущи с гуриями. Скорее, жарятся в аналоге нашего ада, имеющем у мусульман множество названий. Это и джахим, и джаханнам… Все их перечислять долго, да и ни к чему.

Осматривая знакомую по прошлому разу местность, вспоминал, как все происходило. Вот здесь мы с Андрюхой до последнего отстреливались от наседавших боевиков. Он погиб на моих глазах, фактически прикрыв меня от осколков разорвавшейся прямо возле него гранаты. Чуть дальше от пули снайпера, попавшей в голову, скончался командир группы. Немного левее пулеметная очередь оборвала жизнь Татарина. Раненых Русика и Покемона расстреляли в упор прорвавшиеся к ним «духи», которых покарала моя очередь. Медведя тоже расстреляли в упор, когда он, уже без патронов, сцепился с нохчами врукопашную, успев отправить к праотцам троих боевиков. Бутус погиб, когда я пытался оттащить его, тяжелораненого, в укрытие. Нас обоих накрыло разрывом выстрела из гранатомета. Еще успел увидеть его мгновенно побелевшее лицо, когда фонтан крови хлынул из разорванной шеи. Остального не помню, все как в тумане. Очнулся уже среди бородачей, связанный по рукам и ногам…

А это что там светлым пятном виднеется под кустом? Осторожно приблизившись, рукой зацепил пластинку из спецсплава с личным номером. Чей, точно сказать не могу. Ни веревочки, ни цепочки не осталось, а номера своих товарищей я, естественно, не помню. Это свой впечатался в память на всю жизнь. На пластинке, которую я обнаружил, значилось «ВС СССР», а ниже, под чертой, сам номер «Н-940…». Бережно убрав несгораемый жетон подальше в карман, ползком покинул место последнего для всех, кроме меня, боя…

* * *

Не потревожив «духов», направился на север, упорно приближаясь к своей конечной цели. Хоть и бросили нас в Чечне, но не полные же кретины сидят наверху. Должны соображать, что полностью войска уводить нельзя, иначе можно получить полыхающий костер по всей стране. Значит наверняка в Моздоке все равно продолжает стоять мощная армейская группировка. Вот туда и предстоит добраться, желательно живым и здоровым…

Через восемь с небольшим километров вышел к населенным пунктам Дачу-Борзой и Чишки. Все! Карта кончилась, хоть выбрасывай! Но не буду. Кто его знает, как дело повернется? На всякий случай отметил на ней место последнего для моих друзей боя, и убрал с глаз подальше. Придется вспоминать, как же там населенные пункты-то расположены. Просто так бегать по лесу, как раньше, не получится. Кончилась лафа. Кое-где будут попадаться островки, да вдоль дорог так называемая «зеленка»[15]. Так что от выбора пути многое зависит.

Но сильно не повыбираешь. До Грозного, если верить надписи вверху карты, осталось всего-то тридцать пять километров. Но эти «всего-то» для мирного времени. Сейчас же для меня они превратятся во все триста пятьдесят, на каждом из которых можно встретить смерть, или самому стать ею. Второе предпочтительнее!

Грозный, как помнится, должен быть практически точно к северу от того места, где я сейчас нахожусь. Переправляться через Аргун смысла не вижу, пойду вдоль его левого берега. Главное — не выйти прямиком на Старые Атаги. Это еще то гнездо боевиков! Их там должно быть до черта!

Под прикрытием деревьев добрался до Алхазурово, точнее, оно осталось в стороне. После наглого пересечения ведущей в него дороги удалось пройти еще километра полтора, а дальше — все! Открытая местность. Не остается ничего другого, кроме как ждать темноты, да наблюдать за окружающей обстановкой. А до сумерек еще — как до Китая пешком.

Так не хотелось отсрочивать миг полной свободы, которую обрету на территории Северной Осетии, что решил, было, уходить еще засветло по арыкам, но тут в прицел засек группу «духов», которые со стороны Старых Атагов вывели копать землю рабов — таких же, как я раньше, пленных, но не нашедших в себе сил сбежать. Осуждать их не берусь. Совершенно другое отношение должно быть к себе! Уйти от рабовладельцев мог намного раньше! Чего тогда ждал? Почему сразу «соображалку» не включил? Хоть и не в самой лучшей форме, но один на один с «чехом» справился, вооружился. Да и удачное стечение обстоятельств со счетов сбрасывать не стоит. Кроме того, в горах хватает лесов, в которых, умеючи, можно спрятаться. Здесь же такого нет.

С каким удовольствием я помог бы парням освободиться! Да и выбираться к своим было бы веселее, хоть словом есть с кем перекинуться. Но будучи все-таки профессионалом, прекрасно понимаю, что мои шансы дойти с ними до границы Чечни равны практически нулю. Не думаю, что их кормят лучше, чем меня, а какой организм у солдата-срочника? Я бы еще понял, если бы в армии их готовили воевать, повышали выносливость, силу. Но, к сожалению, в обычных частях боевая подготовка зачастую отодвигается на задний план, заменяясь на выравнивание сугробов в зимнее время, покраску листвы для услады глаз генералитета. В какой еще армии, кроме нашей, могут с мылом драить огромный плац? Для чего это делается? Я, конечно, понимаю, что солдат должен быть занят, тогда дурные мысли в голову лезть не успевают! Но зачем для этого мартышкин труд? Занять бойца можно и рытьем окопов в обстановке, максимально приближенной к боевой. Пусть не хватает имитационных средств, заменяй их воображением! Но пусть это будет именно боевая учеба, которая принесет бойцу пользу при ведении боевых действий. Пусть даже бегают в атаку на условного противника, а то и на своего же брата-солдата, выполняющего его роль, устраивают рукопашные схватки. Да много чего можно придумать. Так нет же! Хозработы важнее! Вот тут-то как раз ощутимая польза для кошелька отцов-командиров…

Непонятно, для чего было выводить на работы в конце дня? Что-то делали пленные на поле около получаса, затем их пинками и толчками автоматных прикладов погнали обратно. Как посмотрел на все это — ну вылитые фашисты времен Великой Отечественной войны. Точно такие же замашки. В кино это все именно так и преподносят. Может, на фильмах и учатся?..

Наконец-то опустилась темнота. Пора выдвигаться! Пока наблюдал, присмотрел арык, ведущий с западной оконечности лесного массива в северном направлении. Насколько можно было рассмотреть, он не прерывался и не менял направления. Одно только плохо — залит водой, как мне кажется, по середину голени. Обувь мочить просто жалко, потом и ноги можно стереть, да и берцы развалиться могут, но босиком не пойдешь — кто его знает, что на дне лежит? Не хватает только еще ногу распороть стеклом или куском металла, которых там по определению не может не быть.

Пришлось так и брести. С глубиной я почти угадал, вода только немного до середины голени не достает. Со скоростью, конечно, полный облом — не разбежишься. Если бежать — брызги во все стороны и шум кого-то, бегущего по воде. А кто тут может бегать? Конечно, человек, не обезьяна же! Звуки ночью разносятся далеко. Свои по арыкам ходить не будут, да еще ночью, а следовательно, «духи» сложат два и два и придут к такому же выводу, что тут или русские диверсанты, или, что вероятнее, — беглый раб. Мне же только охотников за головами за спину не хватает!

И хорошо, что не торопился! Приноровился ставить ноги на склоны рукотворной канавы, получилось ступать выше воды. Звука вообще практически никакого, да и возможности оступиться или запнуться намного меньше. Километра через три после того, как вошел в арык, добрел до пересечения его с широким каналом, через который для работавших на полях был предусмотрен мостик. Плавать совершенно не хотелось, но еще на подходе к переправе услышал невнятные голоса, звучавшие где-то прямо по курсу. Выбравшись наверх, залег. Автомат — за спину, в руки — АПБ, на ствол — глушитель. Медленно продвигаюсь к слегка выпуклому мосту. Что за ним — не видать, да еще и тьма вокруг, но за каналом мелькают какие-то отсветы. Скорее всего, от языков небольшого костерка.

Так и есть! Сидят трое «духов» вокруг огня. У того, который ко мне лицом, на коленях автомат. Что им тут понадобилось? Если засада, то почему костер развели? Чтобы издалека видно было? Отпадает! Пост? На хрена он тут нужен? Каждый километр не перекроешь. Да что там рассуждать? Сидят, мешают мне пройти. Может, хватит уже шкериться? Пора и зубы показать. Все равно на меня никто не подумает. Мало ли кто их перестрелял? Переправляться почти по пояс в воде что-то не улыбается, и так ноги уже промочил. Другое место для перехода канала искать? Так до него минимум пару километров шлепать в любом направлении. Да и где гарантия, что там никого не будет?

А, была не была! Как говорится, делай, что должен, и будь, что будет! Не отрывая взгляда от сидящих, беззвучно взвел курок, тщательно прицелился в сидящего ко мне лицом боевика, благо, колышущиеся отсветы позволяли четко видеть крупные, по сравнению с АПС, мушку и целик. Плавно потянул спуск… Слабым щелчком прозвучал почти бесшумный выстрел, тут же сразу без паузы — второй. Пули попали в голову. Сидевшего отбросило назад, подальше от костра, в темноту. Сразу перенес огонь на находившихся рядом. Мне свидетели без надобности. Находившегося слева от первого убитого нохчу развернуло вокруг своей оси, после чего он, свалившись, исчез в темноте. От удара пули сидевшего правее отбросило прямо в огонь. Тут же сильно завоняло паленым. Но, раз обошлось без воплей, вывод однозначен — готов! В других не уверен, может, слегка зацепило, притворились, а сейчас выжидают…

Ящерицей прополз в сторону, огибая по дуге уже практически погасший костер, вышел на цель совершенно с противоположной стороны — со стороны Грозного. Не разучился еще! Три «двухсотых», правка не потребовалась. В темпе обыскал тела — ничего интересного. Патроны только автоматные, которые и так девать некуда, пистолетов вообще нет. Бедные какие-то «духи». Одно только хорошо — лепешки у них с собой были с местным сыром, пригодятся. Рановато мне пока на мясо налегать, в норму прийти требуется. Тела и оружие, проделав с трупами нехитрые манипуляции, чтобы не всплыли, сбросил в канал. Может, и обнаружат, но не сразу. А мне большего и не надо…

* * *

Пополнив магазин АПБ еще ранее позаимствованными без отдачи у боевиков патронами, двинулся, прячась в арыках, дальше к столице Чечни, форсировав по мостику километра через три еще один широкий канал. В стороне остались огни какого-то крупного населенного пункта, возможно Гойты, но точно не припомню. Разглядев в прицел километров через семь-восемь темную стену леса впереди-справа, свернул в ту сторону, в скором времени выйдя к очередной переправе через широкую траншею, заполненную водой. К северу от меня вдалеке уже можно было разглядеть множество светящихся точек в домах большого города — Грозного. В центр соваться не с руки, нечего мне там делать! Обходить город придется по окраинам. Где-то в районе поселка Кирова, пригорода вражеской столицы, должен быть разрушенный еще при штурме в начале военной кампании мост через Сунжу. Переплывать ее как-то не улыбается, слишком уж холодна бегущая с гор вода.

Приходится торопиться. Скоро уже рассвет. Предстоит еще найти укрытие. В пригородном лесу спрятаться проблематично, совершенно случайно могут засечь местные жители. Не валить же каждого встречного! Все-таки не все чечены — боевики. Среди них достаточно нормальных людей, в чем уже ранее успел убедиться, но в голову не залезешь. Зачем брать лишний грех на душу, если можно обойтись без этого?

Тут уже шагом не обойтись, приходится бежать почти на пределе возможностей. Деревья закончились, периодически поглядывая в оптику, обнаружил, наконец, искомое. Вот он мост через реку, разбит, конечно, основательно, так его ремонтировать никто и не собрался. А может быть, это и хорошо. Была бы тут легкая переправа — глядишь, и торчал бы кто-то поблизости. А так — в поле зрения ни души. Кое-как перебравшись по кускам изувеченных конструкций на другой берег, разглядел через прицел темные силуэты полуразрушенных строений. Вот там-то и схоронюсь. Наверняка, в них имеются подвалы, в которых получится переждать день…

Время поджимает, уже на востоке в небе виднеется пока очень узкая, но постепенно светлеющая полоска. С огромными предосторожностями подобрался к крайнему дому поселка, подойдя со стороны небольшого основательно замусоренного упавшими деревьями парка. От здания осталось немного. Стены обрушены, крыша непонятно на чем только и держится. Захожу, держа наизготовку неоднократно уже выручавший меня пистолет с присоединенным глушителем. Автомат подвешен сбоку на пропущенном через голову и правое плечо ремне, с таким расчетом, чтобы можно было моментально его использовать, если что-то пойдет не так, как напланировал…

В ушах звон, то ли от напряженного вслушивания в окружающую тишину, то ли вследствие контузии… Обошлось! В доме ни души. Сейчас срочным порядком найти подвал, которого в этом старом двухэтажном бараке просто не может не быть. Искать приходится только на ощупь, да почти вплотную разглядывая окружающую обстановку…

Кое-как обнаружил полузаваленный вход в пространство под зданием. С большим трудом удалось просочиться мимо заклинившей двери. Баул пришлось протаскивать отдельно, вместе с ним протиснуться в узкую щель не получилось. Будем надеяться, что никого сюда не принесет. Забившись в дальний угол, в который свет через имеющиеся дыры не попадет, впал в чуткую дрему, разрешая уставшему телу хоть немного отдохнуть…

Поспать так и не удалось. С рассветом началось движение на улицах, до меня доносился шум проезжавших редких машин, голоса ходивших где-то неподалеку людей. Дремота перемежалась бодрствованием, затем глаза вновь сами собой закрывались. Так и прошел день, за время которого один раз с чувством поел, уплетая трофейные лепешки с сыром, запивая их холодной водой с разведенным в ней концентратом напитка типа «Инвайт». Совершенно неполезно для желудка, но костер в самом логове боевиков не разведешь. Мыслей в голове роилась масса… В том числе и та, что, ликвидировав боевиков возле канала, тем самым расшевелил очередное осиное гнездо. Пусть это была не засада, но вдруг какой-то пост? Тогда их исчезновение не могут не заметить. Сразу не найдут, вода должна быть достаточно грязной в это время, чтобы на время схоронить трупы. Но предположений возникнет много. Есть еще версия, что «духи» могли оказаться там совершенно случайно, решив просто отдохнуть. Этим объясняется их полная расслабленность. Но спохватятся этих обитателей моего персонального кладбища в любом случае…

А наплевать! Что сделано — не вернуть, нечего рефлексировать! Главное, чтобы поиски происходили не на пути моего дальнейшего продвижения. Так толком и не отдохнув, ближе к вечеру, когда движение на улице стало меньше, решил помародерничать. Хоть здание и разрушено, барахло в основном еще до меня растащили, но что-то в брошенных квартирах должно остаться, на что никто не позарился. Мне же сейчас любой мелочью пренебрегать нельзя. Пусть сейчас я, обросший, больше похож на «духов», но при выходе на территорию соседней республики свои же могут и подстрелить, приняв за боевика. Еще бы — такой же бородатый, как они! Так что с бородой ближе к границе с Северной Осетией нужно расставаться. А как? Не ножом же бриться! Поэтому желательно намыть хоть какой-то станок. Еще немного пошляться грязным — вши обеспечены, следовательно, без мыла тоже не обойтись. Голову тоже желательно обрить — чешется неимоверно. Перхоть так и сыплется.

Баул оставил в подвале, прихватив только оружие. Осторожно выглянул через чуть приоткрывающуюся дверь наружу — тихо! Мышкой проскользнул в подъезд и принялся тщательно осматривать жилые помещения. Поиски увенчались успехом. На многое я не рассчитывал, но и того, что нашел, должно хватить за глаза. В одной из квартир прибарахлился совсем старым станком, рассчитанным на обычные лезвия, неполную упаковку «Спутника» еще советского производства нарыл там же. В другом жилище обнаружил бывшую в употреблении зубную щетку, неполный тюбик зубной пасты «Поморин», поржавевшие, но достаточно острые ножницы среднего размера с окрашенными толстым слоем зеленой краски ручками. Вполне возможно, что тоже еще советских времен. В третьем — совершенно новый, высохший кусок хозяйственного мыла, завернув его в какой-то старый полиэтиленовый, кое-где прохудившийся пакетик. В куче тряпья, вероятно на месте, где был какой-то шкаф, ушедший на дрова, нашел не новое, но вполне годное к употреблению и относительно чистое банное полотенце, которое почему-то никто до сих пор не прибрал к рукам.

По сравнению с тем, что было в самом начале моего путешествия, стал богат, как Крез[16]. Негигиенично, конечно, лазить в рот чужой зубной щеткой, но за неимением горничной пользуют и дворника. Другого выбора все равно нет! Придется только ее попозже тщательно промыть с мылом, да подержать в кипятке, лишь бы только не расплавилась…

Но самый главный трофей этой вылазки — старый, еще конца семидесятых годов выпуска атлас автомобильных дорог. Хоть какая-то, да карта!

Вернувшись в «подземелье», попытался еще немного подремать, но сон так и не пришел. Вероятно, сказывались тревожные предчувствия. Как-никак нахожусь в самой гуще скопления боевиков, да еще упоенных своей победой. Как еще по-другому можно расценивать пресловутые Хасавюртовские соглашения? Бандиты добились своего! Российские войска с территории республики выведены. Русские, проживавшие здесь постоянно, поверившие, что армия наведет порядок, брошены на произвол судьбы. Сейчас жить им стало еще хуже, чем прежде. Не думаю, что эти бандерлоги прекратили вылазки на территории соседних республик, промышляя разбоем. Испокон веков им живут! А преследовать их в свете соглашений возможно только до границы, настигнуть грабителей, скорее всего, как правило, не удается.

Думаю, что все так и есть! Помимо этого, Россия еще и платит мятежной Чечне — смешно сказать, мизерной части своей же территории, своеобразную контрибуцию[17]. Как еще можно назвать то, что в республику поставляются газ, электроэнергия. А кто за все это платит? Да мы, кто же еще? Простые налогоплательщики, из своего кармана финансирующие бандитов. Не «духи» же! И это при том, что в самой Чечне никто против них слова сказать не может, но зато на остальной территории России выходцы отсюда ведут себя как хозяева, как оккупанты, грубо наплевав на права остальных граждан. Получается, что гарант Конституции и правительство этот расклад поддерживают? Как еще можно расценивать этот предательский документ? Спрашивается, нужны ли нам такие правители?..

Часть 3. Из пушки по нервам!

Ну не дурак ли я? За каким хреном меня принесло сюда, в Грозный? Полистав найденный атлас автодорог, понял главное — надо было сразу уходить в сторону Ингушетии. Тогда бы весь путь проделал по лесам, практически не выходя на открытое место. Да и по прямой шел бы, прерываясь только на отдых и сон. Давно бы уже на месте был. Там до Владикавказа рукой подать. С другой стороны, если бы не этот путь, который я проделал, ничего бы не узнал о предательском сговоре в Хасавюрте.

Жалеть о том, что случилось, бесполезно. Случившееся нельзя сделать не случившимся, как сказал кто-то из древних мудрецов. Сейчас нужно думать, как выбраться из столицы бандитской республики, да незамеченным добраться до Северной Осетии. Главное — преодолеть расстояние до Бамута, а там, считай, практически уже на месте, граница с Ингушетией совсем рядом, всего километра три. Это всего час неторопливой ходьбы, а уж бегом-то и за полчаса управиться можно. Когда только из подвала получится выбраться? Уже темнеет, а вокруг все еще «чехов» полно. Как у них на виду-то выходить?..

Народ угомонился только часам к двенадцати ночи. Тихо-тихо, сначала высунувшись сам, а затем вытащив баул, вышел в подъезд. Долго вслушивался в окружающую темноту. Ничего подозрительного. Пора! Путей у меня всего два. Первый — в сторону Алхан-Калы, это совсем рядом, к западу от того места, где я сейчас нахожусь. Второй — возвращаться в леса, по которым идти безопасней. Третий путь — в направлении Моздока, на северо-запад от Грозного — уже даже не рассматриваю. Дойти до цели той дорогой нереально, несмотря на подготовку. Полное отсутствие лесов, огромное расстояние, порядка сотни километров, да через горный хребет, который не в любом месте пройдешь, только через перевалы, на которых, однозначно, стоят пикеты «духов». Можно спуститься со скалы, но у меня даже обычной веревки нет, не то что альпинистского оборудования.

Идти в обратный путь к горам чревато встречей с гораздо большим количеством боевиков, чем встретилось мне у канала. Остается на Алхан-Калу, попытаюсь обойти ее стороной, сколько возможно за ночь пройти, смещаясь в сторону леса, а на день снова где-нибудь схорониться. Другого выхода нет. Тачку бы раздобыть — моментально домчался бы до границы с Ингушетией, а там ищи ветра в поле! А вертолет тебе не подать, уважаемый? Еще быстрее будет, куда там машине!

А это что еще такое? За своими мыслями почти вышел к дороге, по которой пришел прошлой ночью. С той стороны доносился слабый рокот мотора, работающего на холостых оборотах, но самой машины видно в темноте не было. Внезапно глаза рассмотрели огонек сигареты, коротко вспыхнувший во мраке. Вглядевшись, увидел неясный силуэт человека, а позже и стоявшую неподалеку легковушку с работающим двигателем, но без огней. Подобравшись поближе, увидел, что замеченный мною мужчина просто-напросто справляет нужду на обочине. А направляется он, судя по положению машины, в сторону центра Грозного. Возможно, откуда-то едет домой, или наоборот из дома в столицу.

Да не мое это дело! Главное, что это «бородач». За это говорит хотя бы шапка, которую успел рассмотреть, приблизившись, пока рассуждал, почти вплотную. Шапка сказала многое. С виду обычная «чеченка», но с одной особенностью — зеленая полоса понизу с белой арабской вязью. Простые граждане такие не носят. Да и торчащий сбоку в кобуре пистолет тоже говорит о многом. Как-то сам собою в руке оказался нож, которым без единого звука боевика и «приговорил», загнав клинок сзади в печень и прикрыв «духу» рот, чтобы не вскрикнул. Ну вот, снова засветился! Валить нужно отсюда, и как можно дальше! Да побыстрее!..

Взгляд упал на стоявшую рядом машину. Обычная, изрядно подержанная «копейка» белого цвета. Судя по звуку мотора, заправлена довольно неплохим бензином. Где только и взял его «чех», учитывая, что во всей округе нормального топлива днем с огнем не найти? Вывод напрашивается сам собой — хозяин регулярно выезжает не просто за границы Чечни, а и вообще за пределы Кавказа. Ну не в таком виде, конечно, в каком был до «знакомства» со мной, а более прилично одетый. За каким таким, спрашивается, ездил? Да какое мое дело? Главное, что его машина должна была примелькаться на дорогах, что само по себе дает дополнительный шанс выбраться отсюда без особых осложнений! Но придется немного подзадержаться, чтобы иметь фору по времени. Требуется убрать «жмурика», чтобы нашли не сразу. Лучшего места, чем то, в котором прятался, не найти. «Духа» на заднее сиденье машины. Благо, что нож все еще торчит в ране. Крови практически нет.

Не зажигая фар, подъехал к развалюхе, вытащил мертвого боевика, занес его внутрь дома. Там же в темпе обыскал, забрав висевший на боку пистолет, сняв с руки часы, судя по тяжести, получше тех, которые сейчас на мне. Позже рассмотрю. Из карманов выгреб пачку сигарет, какие-то документы и деньги, с которыми тоже потом разберусь, когда время будет. Больше взять с него нечего. Прихватил только «чеченку», вдруг пригодится? Обтерев нож об одежду трупа, вернул его на законное место. Сел в машину, с удовольствием закурил, опустив боковые стекла и, не зажигая фар, потихоньку, на малых оборотах, двинулся в направлении Алхан-Калы, на ходу сняв с головы косынку и надев трофейный головной убор.

Автомат на всякий случай снял с предохранителя, поставив в ноги рядом с передним пассажирским сиденьем, на которое положил готовый к бою пистолет с присоединенным глушителем. Выехав за пределы поселка Кирова, включил ближний свет и, прибавив газу, рванул в неизвестность.

Кратковременно включив освещение салона, взглянул на часы — половина второго… Ничего себе, сходил за хлебом. Небыстрое это занятие — убивать, пусть даже и врагов. Да уж, уважаемый! Поторопиться бы не мешало! По темной центральной улице Алхан-Калы пролетел моментально. Только в паре домов горели окна, остальные смотрели на улицу своими черными глазницами. Выехав за пределы населенного пункта, еще притопил. Двигатель работал ровно, убаюкивающее, особенно если учесть, что днем так и не отдохнул. Езда по относительно ровной, с редкими выемками засыпанных воронок, дороге — одно удовольствие. Позади быстро остались Лермонтов-Юрт справа и Шаами-Юрт слева. Что-то пока ни одной дороги, ведущей в приблизительно южном направлении, не заметил. А это не есть гут! Пора, наконец, уже уходить в леса!

Впереди показался мост через Фортангу — небольшую речушку, текущую с гор. Только бы на ней не было поста! На всякий случай переложил автомат поудобнее, чтобы было легче схватить… Обошлось. За речкой, проехав небольшой участок «зеленки», заметил грунтовую дорогу, уходящую влево, вдоль берега. Остановился, сверился с атласом. Так нет же на карте никакой дороги! Хотя со времени ее издания могла уже появиться, или просто не обозначена? А ведет она в сторону Ачхой-Мартана, соответственно, ближе к горам, куда мне и требуется! Главное успеть объехать город до того, как начнется шевеление народа…

Свернув на грунтовку, был вынужден закрыть все окна, но до этого успел наглотаться пыли. Хорошо, что не поехал по хорошей дороге прямо. Не очень далеко от того места, где свернул с нее, находится перекресток, который при любом режиме не может оставаться без пригляда. Во время боевых действий там стоял блокпост федеральных сил, скорее всего, сейчас используемый боевиками. Зачем создавать что-то новое, когда есть давно опробованное старое? Впереди показались редкие огоньки. Вероятнее всего, это Ахчой-Мартан. Как бы его половчее обойти? Заметив такую же грунтовку, как та, по которой двигался, уходящую вправо в небольшой лесок, не раздумывая, свернул на нее, углубившись под прикрытие деревьев.

Очень жаль, что лесной оазис быстро закончился. Интересно, на выезде из города есть блокпост? Скорее всего, да. Не хотелось бы, чтобы мне наперехват оттуда кто-то выскочил. На всякий случай погасил фары, продолжая движение, ориентируясь на еле заметные в темноте обочины. Не нажимая на педаль тормоза, чтобы не выдать себя светом стоп-сигналов, потихоньку остановился. Выйдя из машины, сорванным со спинки пассажирского сиденья чехлом протер ветровое стекло от налетевшего на него толстого слоя пыли. Встряхнув импровизированную тряпку, бросил ее на пол за водительское кресло — может еще пригодиться…

Ехать сразу стало комфортнее. Прокатившись еще километров пять, выбрался наконец на бетонку, уводящую из негостеприимной Чечни в западном направлении. Почти сразу же свернул на Бамут на т-образном перекрестке. Вокруг сплошная темнота. Добравшись до речки с названием Чемульга, тормознул, сверившись с атласом. Судя по всему, до города осталось совсем чуть-чуть. Но в него соваться — себе дороже. Как-никак приграничный. Наверняка там посты имеются, которые мне абсолютно ни во что не упираются. Вот если проехать на запад вдоль берега, через пару километров будет какой-то мостик. На нем могут тоже стоять, но много народу там не будет, есть вероятность относительно безболезненно прорваться. Главное, до подхода к нему не вызвать подозрений.

Как только принял решение, сразу стало легче на душе. Хотя оно и из разряда «пан или пропал», но шансов на успех достаточно. Главное — эффект неожиданности. Верный пистолет положил на колени. Будем надеяться, что трофейная шапка и борода собьют «духов» с толку…

Наверно, меня оберегает какой-то ангел! Как задумал, так и произошло! На въезде на мостик навстречу мне вышел ослепленный лучами фар «бородач», одетый так же, как и я. Лошара, кто же так автомат-то держит, выходя к незнакомой машине? А, может, знакомой, кто его знает? Тут же следом за ним подвалил второй. Маскировка сработала! Как результат, через опущенное стекло дважды щелкнул АПБ — двое лежат. Выйдя из машины, влепил каждому в голову по «контрольному», оружие забросил на заднее сиденье. Сняв с покойничков разгрузки, закинул туда же. Как-то все до безобразия просто! Так не бывает! Расслабились, успокоенные соглашениями? Возможно! Российская-то сторона его, как пить дать, соблюдает, чего, скорее всего, не дождешься от «чехов». Оттащив в свете габаритов трупы в сторону, продолжил движение, выбравшись в скором времени с поля на очередную бетонку.

Все ближе к лесу. С дороги свернул на грунтовку, ведущую в горы, оставляющую огни Бамута далеко в стороне. Узкий путь петляет среди деревьев, постепенно забирая на запад. Уж здесь-то точно никого не встречу. Дорога больше напоминает широкую тропу. Ездят, судя по всему, по ней довольно редко. Почти не примятая трава шуршит по днищу машины. Путь уже можно только угадывать. Интересно, сколько еще удастся прокатиться? Возможно ли до границы с Ингушетией? Атлас на этот счет ничего не говорит. На нем вообще этой «трассы Е-95» нет.

Протащившись километров десять, уперся в небольшую речушку, преодолеть которую на моем драндулете не получится. Делать нечего, придется бросать, тем более что бензина осталось на донышке. Лампочка на щитке приборов уже даже не моргает, а ровно горит, стрелка указателя уровня топлива лежит на нуле. Заглушил двигатель, хлопнув дверью, вышел на свежий воздух. Хорошо-то как! А ведь вырвался! Это течет Чемульга! Других рек поблизости просто нет, а за ней уже Ингушетия!

Оставшиеся пару часов до рассвета ходил возле машины, наслаждаясь наконец-то обретенной свободой. До дома, конечно, еще далеко, но это уже такая мелочь! В наступивших сумерках вспорол банку тушенки. Жаль, что хлебанет, галет тоже не осталось. Ничего! Елавное сейчас много не есть. Лучше чаще, но по чуть-чуть. Выбрав только мясо, весь вкусный соус и кусочки так аппетитно выглядевшего жира оставил в родной таре на земле. Кто-нибудь из зверья добьет. Его здесь должно хватать…

Пока ел, окончательно рассвело. Пора приступать к ревизии добычи. Что имеем? Два «Макаровых», АПС. Патронов к ним — полные БК. Отправляю все это в баул. Автоматов — две штуки калибра пять сорок пять. В разгрузках не меряно патронов. Тоже пригодится! Тяжеловат становится сумарь! Таскать его — то еще счастье! Вытащив баул из машины, ставлю на траву. Осмотрев «бардачок», ничего примечательного в нем не обнаружил. Не очень-то и хотелось. Теперь багажник. Вдруг там что дельное найдется…

Открыв ключом крышку, буквально обалдел! И это с таким сокровищем я ехал, побираясь, как последний нищий на паперти? Все пространство внутри оказалось просто забито всякими «вкусностями». С наслаждением брал в руки и перекладывал в салон два новых автомата АК-74М, два подствольных гранатомета ГП-25, такую же «нулевую» СВД-С[18]. Больше всего обрадовался новенькой ВСС с оптическим прицелом ПСО-1-1. Хоть это все мне уже и не нужно, вот если бы раньше, но жаба уже начала сжимать свои объятия! Как это — просто так распрощаться со всей этой красотой? Кто знает толк в оружии, меня поймет. Главное, что патронов к ВСС-ке целых два ящика. Пусть и не СП-5, которыми положено из нее стрелять, а более дешевые в производстве ПАБы, но это же настоящий клад!

Ниже лежали две коробки с упакованными в них пистолетами ТТ и ящик патронов к ним. К драгуновке и автоматам боеприпасов не оказалось, так же как и ВОГов[19] к подствольникам. Наверно просто места не хватило. Похоже, судя по состоянию оружия и количеству его и боеприпасов, моей жертвой в пригороде Грозного стал торговец оружием. Что-то слышал я о рынке, совершенно легально существовавшем в самом центре города Шали, на котором можно было купить все, что только душа пожелает. Говорили, что там даже танк предлагали. Функционировала эта торговая точка до начала военной кампании и занятия города федеральными войсками. Почему бы и не предположить, что там и сейчас, когда российские войска покинули пределы республики, имеется что-то подобное?

Как же распорядиться-то свалившимся на меня «счастьем»? Кому-то отдавать совершенно не хочется. Больше, чем уверен — снова уйдет через нечистых на руку прапоров к тем же боевикам. Неоднократно получал подобную информацию через осведомителей, которыми здесь успел обзавестись за время командировок, передавая ее для разработки сотрудникам ФСК[20]. Остается только соорудить тайник, в который и заложить неожиданно свалившееся на голову наследство. Если что — не последняя чувствую это была командировка, потом для результатов можно будет тайник и «обнаружить». Жирная «палка»[21] получится!

Маскарад пора заканчивать. Чужую шапку — долой, в машину ее. Развел небольшой бездымный костерок, поставил греться в кружке набранную из речки воду. Пока идет этот процесс, вывернув для удобства маленькое боковое зеркало заднего вида, принялся найденными в разрушенном доме ножницами кромсать отросшую бороду и волосы на голове. Зеркало бесстрастно отражало результаты моего труда. Хоть и клочками, но растительности стало ощутимо меньше. Остальное довершит бритва. Намылив хозяйственным мылом щеки, обмакивая станок в кружку, где уже находилась почти закипевшая вода, сбрил остатки бороды, аккуратно подровняв усы ножницами. Покончив с этим, принялся за голову. Обильно нанеся мыльную пену, приступил к удалению волос. Ох, и неудобное это занятие — брить самого себя! Но, с горем пополам, справился и с этим. Еще раз осмотрев себя, результатом остался доволен. Хоть и порезался кое-где, но царапины зарастут, зато на человека стал похож.

Снова поставил греться воду, а сам, подойдя к реке, разделся, благо солнце уже взошло достаточно высоко. Хоть и в ледяной воде, но мылся с наслаждением, тщательно намыливаясь и смывая грязную пену. Окунулся, чтобы окончательно смыть мыло, а затем принялся нарезать круги в чем мать родила, пытаясь согреться. Пока купался, вода в кружке закипела. Несколько раз промыв с мылом зубную щетку, окунул ее в кипяток. Продезинфицировав таким образом, первый раз почти за год тщательно, но очень осторожно, стараясь не проехаться щетиной по больным местам, почистил зубы. Вот оно, счастье-то! Кто бы только знал?

Вернувшись к автомобилю, подумал, а что это я все молчком-то? В дороге — понятно, отвлекаться некогда, да и за посторонними звуками что-то важное можно пропустить. А здесь-то? Кто услышит? Не обязательно же на полную мощность включать! Опустив стекло водительской двери, чтобы на улице слышать, включил радиоприемник. Довольно неплохой «LG», только на УКВ-диапазоне или ничего, или сплошные помехи. Просканировав все частоты, понял, что ловить тут нечего. Разве что попробовать метровые волны пощупать. Переключившись на них, скоро поймал «Маяк». Как раз передавали новости. В стране ничего особенного не случилось. По крайней мере, о глобальных происшествиях не было сказано ни слова. А выслушав информацию о приграничных с Чечней районах, понял, что в своих мыслях о соблюдении договоренностей «духами» как в воду глядел. То угонят скот, то нападут на блокпост, то налетят на больницу. Сегодня, например, была совершена попытка подрыва моста в Дагестане. Погибли сотрудник милиции и боец ВОХР. Ничего не меняется! Плюнув, выключил шарманку. Одно расстройство от нее!

Настал черед оружия. Из добытых на мосту автоматов выбрал тот, который похуже, более потертый. Таким же образом отложил «Макаров». С ними и пойду. Все остальное оружие тщательно почистил и обильно смазал маслом. Упаковал все это в найденные в машине большие мусорные мешки, вероятно, как раз для такой цели и припасенные. Прицелы завернул отдельно. Распределив все это, включая патроны, на три равные кучки, сложил первую из них в баул. Надев его за спину, взвалил на загривок ящик с патронами и направился за реку на территорию Ингушетии. Обнаружив километра через четыре старое поваленное дерево, прихваченной из багажника машины малой пехотной лопаткой вырыл достаточную для того, чтобы поместить все свое хозяйство, яму, опустил в нее первую партию. Опасаться за судьбу оружия не приходится. Люди, не зная, не найдут, а зверье отпугнет запах смазки, пробивающийся даже через полиэтилен. Завершив к вечеру перемещение груза, стараясь не ступать по своим же следам, чтобы сильно не приминать траву, в ту же яму поместил излишки патронов, оставив себе только четыре полных магазина к автомату и два — к ПМ. Сослуживший мне верную службу нож тоже оставил в тайнике, прихватив из трофейных тот, что похуже. Вроде все!

Тщательно замаскировав тайник, запомнил его местонахождение. Рядом спрятал и лопатку. Покончив с делами, пообедал и, забросив баул за спину, размеренной походкой никуда не спешащего человека направился к находящейся километрах в семи станице Нестеровской…

* * *

…Представляю себе зрелище, увиденное солдатиками на блокпосту возле моста у Нестеровской. Идет к ним со стороны леса мужик в грязном камуфляже, на голове такой же расцветки косынка, с автоматом, на груди разгрузка с торчащими из нее автоматными магазинами. Не мудрено, что меня моментально взяли на прицел! Хорошо, что хоть стрелять не начали. На подходе к блоку перебросил АКС со сложенным прикладом за спину и, подняв руки, приблизился. На окрик «Стой! Кто идет?» остановился, назвавшись:

— Капитан Мокрецов! Энский СОБР! Пригласите старшего!

Довольно быстро к бетонным блокам вышел старший лейтенант, скомандовавший:

— Оружие положить, сам — ко мне!

Выполняя команду, сложил к ногам автомат, пистолет и нож. Сам же, не торопясь, чтобы не нервировать находящихся на блокпосту, направился к старлею. Подойдя к нему, еще раз представился:

— Капитан Мокрецов, сотрудник Энского СОБРа. Документов при себе не имею. Прошу связать с моим руководством.

— Старший лейтенант Нефедов. Хорошо, товарищ капитан. Смирнов!

— Я! — откликнулся один из бойцов.

— Собери оружие!

— Есть! — бегом кинулся выполнять приказ солдат, быстро преодолев расстояние до оставленного мной имущества.

— Каким образом, товарищ капитан, вы оказались здесь без документов? Знаков различия у вас, я смотрю, тоже нет.

— Георгием меня зовут, товарищ старший лейтенант. Может быть, побеседуем в другом месте, что-то неуютно на открытом пространстве?

— Хорошо. Виктор! — протянул руку старлей. — Пройдем на блок?

— С удовольствием, Виктор! — ответил я на рукопожатие, и зашагал в указанном мне направлении.

— Смирнов! Оружие ко мне!

— Есть! — Боец с моими стволами и ножом пошел следом, не сводя с меня напряженного взгляда, который буквально сверлил мою спину.

— Ну, присаживайся, Георгий. Рассказывай. Смирнов, организуй чаю!

— Есть! — Солдатик сорвался выполнять приказание.

Вкратце рассказав свою историю Виктору, не стал заморачиваться на деталях. Они ему ни к чему. Все время, пока я говорил, старлей не произнес ни слова, внимательно слушая мое изложение событий. Во время разговора Смирнов принес нам чай, неизменные галеты из сухого пайка, уже открытую банку тушенки.

— Да уж! Помотало тебя! Ешь, Жора! Ничего, если так буду называть?

— Нормально, — принялся я за еду. Виктор сидел рядом, думая о чем-то своем…

— Разрешите, товарищ старший лейтенант? — Давешний боец снова нарисовался в помещении.

— Что хотел?

— Разведчики вернулись. Их командир хочет о чем-то с вами поговорить.

— Извини, Жора, служба.

И, обратившись к Смирнову: «Побудь здесь», Виктор вышел наружу…

Отсутствовал он минут десять. Когда вернулся обратно, за его спиной я увидел… улыбающегося во весь рот Женьку Варламова, моего однокашника по училищу, с которым впоследствии вместе попали в одну бригаду, только в разные роты. Связи не теряли, периодически, когда получалось, перезванивались. В последнее время это стало редким явлением. То я, то он находились в командировках. А вот на Кавказе встретились впервые.

— Здорово, чертяка! — сгреб он меня в охапку. — Живой? Мне Наташка то же самое говорила, уверена, говорит, вернется. От нее и узнал, что ты пропал без вести. А я не верил! И Наташку тоже в этом убеждал! Наши без вести не пропадают! Витек! Распорядись, пожалуйста, чтобы моих покормили! Лады? Я с братишкой пока поговорю. Сто лет не виделись.

— Ладно, общайтесь. Скоро вернусь, — улыбнувшись, Виктор вышел, а Женька сел рядом со мной. Пододвинул немного к себе тушенку, но так, чтобы и я мог достать. — Я присоединюсь?

— Мог бы и не спрашивать. Голодный?

— Есть малость! Трое суток назад ушли, а жратвы было на сутки. На подножном корму. — Вить! Где у тебя стопари? Сейчас встречу и наше возвращение обмоем. Сам-то будешь? — обратился Варламов к вошедшему старлею.

— Ты же знаешь, у нас рюмки только фронтовые, — ответил тот, доставая алюминиевые кружки.

— Да по хрену какие! Лишь бы не учебные! Садись давай! Сейчас еще тушенку вспорем. Есть?

— Для тебя, Женька, всегда есть! — ответил Витек.

— У тебя кто сейчас заступает? Передай, пусть усиленно сегодня наблюдают, а не как обычно. Ночники пусть возьмут. И не хрен спать!

Давай карту, покажу, о чем говорил… Смотри! Вот здесь мы обнаружили «жучку-копейку». Движок уже холодный, ключи в замке. Мы посмотрели, там в багажнике следы смазки, на сиденье тоже, и кровь есть немного. И шапка «духовская» — «шахидка». Полагаю, что «духи» в гости пожаловали. Не исключено, что и к вам заглянут…

Услышав, встреваю в разговор:

— Подожди, Женька. Где вы ее обнаружили?

— Вот здесь, на границе, — показал Варламов пальцем на карте.

— Белая «жучка»?

— Белая. А ты откуда знаешь?

— Тогда это не «духи», а я приехал. Хочешь, подарю? Хозяин благополучно зажмурился. Так что отбой тревоги.

— С твоей помощью зажмурился, что ли?

— Так мастерство же не пропьешь! Хороший «дух» — мертвый «дух». А шапку сам надевал для маскировки. Видел бы ты мою бороду, любой боевик обзавидуется. Там, около машины и сбрил, а то свои еще подстрелят. Хорошо, что с твоими не пересекся, а то я же знаю: сначала метко стреляют, потом смотрят, в кого.

— Ладно, давай за встречу! — Женька плеснул спирт из фляжки, буквально на донышки кружек.

Выпили, закурили, посидели. Трофейные сигареты, как водится, я выложил на стол для общего употребления. А то по личному опыту знаю, что в такой дыре, как эта, найти что-то лучше, чем «Нищий в горах»[22], проблематично. Старлей уже не смотрел на меня так настороженно, как вначале. Еще бы! Лично знакомый ему офицер спецназа ГРУ признал во мне своего однокашника. Немного погодя налили по второй. С отвычки слегка захмелел, но четко знаю, спирт — это такая зараза, что хмель быстро пройдет. Но если «скушать» его много, сначала просто валит с ног, а с утра на «старые дрожжи» достаточно попить водички — и снова пьяный.

— Слушай, Вить, а как мне со своими связаться можно? Домой там позвонить, в отряд тоже?

— Думаю, должно получиться. Мы тут с местными отношения наладили, они нам провод на блок протянули, только надо заранее предупреждать, чтобы соединили. Так что, давай завтра. Договорились?

— Заметано! А в отряд сообщить?

— Все будет! Только завтра, хорошо?

— Будем считать, уговорил.

— Не дрейфь, Жорка! Я, как до своих доберусь, тоже этот вопрос провентилирую. Если что, через ЗАС[23] информацию сбросим.

— Надеюсь на тебя, Жека!

Посидели, перекусили тушенкой, галетами. На улице уже начало темнеть. Виктор вышел проверить посты, вернулся, а мы с Женькой все разговаривали, вспоминали училище, службу. Я рассказывал, как попал в плен, как сбежал. Умолчал только про спрятанное оружие. Ни к чему Варламову такие подробности. Зачем делать его соучастником? Не знает и хорошо, а то получается, что я себе срок зарабатываю за хищение оружия, а его подельником тяну. Тут же как? До того момента, пока не вышел к своим, вроде бы оружие с точки зрения законодательства у меня находится законно, как трофей. А сейчас, не сдав его, я вроде бы становлюсь преступником, преднамеренно утаив то, что должно быть сдано. Следовательно, либо незаконно храня стволы, либо, это как подвести, похитив их. Наш же закон — как дышло…

Подошел черед и третьего тоста[24]. Встали, не закусывая выпили, помолчали каждый о своем. А кого поминать, есть у каждого из нас… Постояв немного, не сговариваясь, одновременно сели. После третьего тоста говорить совершенно не хотелось. Увидев в углу прислоненную к стене гитару, спросил, показав на нее рукой:

— Витя! Можно?

— Бери, если умеешь. Я вот никак, только пытаюсь, да плоховато получается.

— Давай, Жора, что-нибудь! У тебя всегда это хорошо выходило. Душевно! — поощрил Женька.

Взяв в руки инструмент, пробежался по струнам, проверяя настройку, чуть подкрутил колки, приводя звук в норму. После этого выдал песню, которую, ручаюсь, Варламов еще никогда не слышал.

Пусть говорят, что наша служба не видна, А ведь она у всех, как на ладони. И пусть не вспомнят наши имена. Парней, погибших в милицейской форме. Нас могут в чем угодно обвинять, Страна дает подачки, как убогим. Но нас на нашем месте поменять Наверно, хочется немногим. Здесь нет романтики, ты видишь только грязь. Ты на посту в жару, и дождь, и снег. Ты знаешь боль, да ты и сам стрелял не раз, По форме — мент, и просто человек. Пьют стоя, молча, не чокаясь.

Парни слушали, не раскрыв рот, конечно, но очень внимательно. Как полагаю, каждый примерял слова песни на себя…

Пусть тычут пальцем, что мы чиним беспредел, Прикрывшись формой, беззаконны пред законом. А мы уходим в ночь под снайперский прицел, И похоронки получают наши жены. А нам за это все — несчастные гроши, Детей воспитываем в комнатах общаги. В «горячих точках» за Россию гибнем мы. Вы «мусорами» нас зовете, смеха ради. Здесь нет романтики, ты видишь только грязь. Ты на посту в жару, и дождь, и снег. Ты знаешь боль, да ты и сам стрелял не раз, По форме — мент, и просто человек.[25]

— Ну ты даешь, Жора! За это нельзя не выпить. Ну что? Четвертый тост?

— Четвертый! Давайте, парни! Чтоб за нас не пили третий…

* * *

…Заснули далеко за полночь. Все сидели, вспоминая, каждый говорил о своем. Я пытался вытянуть из Женьки еще хоть какую-то информацию о Наталье и Игорьке. Но он знал немного. Последний раз звонил мне домой больше полугода назад, а потом и сам отбыл на Кавказ, в очередную командировку. Домой звонить отсюда времени практически нет, а в те редкие моменты, когда это удается, становится как-то не до чужих забот. О своих бы успеть поговорить. Я его прекрасно понимал, и осуждать даже не брался. Достаточно того, что, когда была возможность, он и его жена не забывали моих…

На память пришел 1993, год создания специальных отделов быстрого реагирования в составе управлений по организованной преступности при областных управлениях внутренних дел. Страна захлебнулась от беспредела. На улицах среди белого дня криминалитет устраивал свои разборки с регулярным использованием огнестрельного оружия. И добро бы жертвами становились только бандиты! Как правило, в этих стычках страдали обычные граждане. Кто от шальной пули, кто — случайно оказавшись на месте взрыва гранаты, а кое-кто — став случайным свидетелем налета.

Ответом отморозкам стал Указ[26], положивший начало существованию подразделений специального назначения, предназначенных для силовой поддержки оперативного состава борцов с организованной преступностью, захвата вооруженных до зубов бандитов. Преимущественно отряд взаимодействовал со структурно входившим в состав УОП отделом по борьбе с незаконным оборотом оружия, бандитизмом и иными тяжкими преступлениями. Работы хватало. Стремясь принести больше пользы в противодействии криминализации общества, я перешел из уголовного розыска на службу в СОБР. Отбор был жестким, в команду набирали профессионалов. Не последнюю роль в том, что выбор пал на меня, сыграла прежняя служба в спецназе ГРУ.

Те, кто так же, как и я, имел желание попасть в отряд, но не подошедшие по каким-то параметрам, главным образом по физическим данным, подтянувшись до необходимого уровня, пробовали снова.

Перво-наперво — специальная подготовка! Силы у парней хватало, мужества тоже было не занимать, а вот с умением — не очень. Невелика заслуга, как некоторые в Великую Отечественную, нисколько не умаляя их личных достоинств, — переть с пистолетом или винтовкой на танк! Здесь другая тактика требуется. В нашем же деле — особая. Требовались не трупы, а, выражаясь военным языком, пленные. И нам удалось создать отряд, способный выполнять поставленные задачи. Наши сотрудники друг друга дополняли. Кто что-то умел лучше других, непременно делился своими знаниями. Свои личные умения передавал соратникам и я. Уж навыков, полученных за время службы, начиная с военного училища, хватало.

В это смутное время и появился на свет мой наследник — маленький Мокрецов или, как называла его моя любимая, Игореша. Не было тогда во всем мире никого счастливее меня. Радость незначительно омрачила только первая длительная командировка. Буквально через два месяца после того, как привез Наташу с сыном из роддома в родные пенаты, объявили приказ о начале на территории Ставропольского края операции «Вихрь-антитеррор».

От нашего управления по борьбе с организованной преступностью для участия в этих мероприятиях направили на двадцать дней в Ставрополье четверых собровцев, имевших навыки оперативной работы, в том числе и меня. Отказываться — не в моих правилах! Тем более начинать с этого службу в новом подразделении. Поцеловав на прощание сына и его маму, отбыл «завихряться».

Самолет доставил в Минеральные Воды. Оттуда автобусами из аэропорта — в город Георгиевск. Каждый из сводного отряда областного УВД выполнял обязанности по своей линии. Были в его составе и сотрудники патрульно-постовой службы, и госавтоинспекции, а также и оперативники в нашем лице.

Отдел внутренних дел произвел мрачное впечатление. Внешне напоминал крепость. На окнах металлические ставни с бойницами, автоматическое вооружение у личного состава. В дежурной части наличествовал пулемет, чего не было ни в одном райотделе нашего региона. Все так и кричало о том, что здесь вполне вероятны полномасштабные боевые действия.

Местная уголовка обрадовалась неожиданному, пусть и временному пополнению. Городок небольшой, все друг друга знают как облупленных. Работать опером в таких условиях непросто. Какие там негласные мероприятия? В таком разрезе использовать нас местным сам Бог велел. Да и мы приехали не отсиживаться, а пахать, а посему включились в разработки уголовного розыска в полный рост. Была ли в дальнейшем польза от нашего появления в городе, никто не сообщал. Тайна и есть тайна! Но пару тяжких преступлений, числившихся «висяками», раскрыть помогли. Спустя неделю, весь сводный отряд перебросили в Ессентуки. Ударно поработали и там! Под «занавес» командировки попали в Ставрополь, где тоже в стороне не стояли. За отличные показатели личный состав премировали. Сумма оказалась приличным довеском к командировочным. Пользуясь остававшимся личным временем, пробежался по магазинам. Страна переживала тогда не самый лучший период, достать что-то стоящее было большой проблемой. В одном из расплодившихся «комков» удалось приобрести для Игорька теплый шерстяной костюмчик. Жену тоже не забыл, приготовив сюрприз и для нее.

А уж как моему возвращению домой были рады, словами и передать невозможно! Даже малыш, как мне показалось, улыбался до ушей…

…Воспоминаниями навеяло и сон… Счастливое лицо моей Наташеньки, державшей на руках совсем еще крошечного Игорька, почему-то уже одетого в подаренный костюмчик, тянущего ко мне свои маленькие пухлые ручонки. Как ни странно, в этом возрасте уже вырывающегося и пытающегося сделать свои первые шаги…

* * *

На следующий день проснулся поздно. Сказалась накопившаяся за время скитаний усталость. Да и принятый на «душу населения» алкоголь сделал свое дело. По привычке глянув на часы, отметил про себя — одиннадцать. Ну я и силен морду поплющить! Не иначе что-то вроде отходняка — нервы отпустило. В комнате, кроме меня, отдыхали еще несколько, как я понимаю, бойцов с блокпоста, сменившихся со службы. Иначе кто бы им разрешил до такого времени валяться в койке. Кстати, по поводу часов! Так и не посмотрел, что за трофей мне достался? Вынув его из кармана одежды, висящей рядом на спинке стула, отметил, что секундная стрелка стоит на месте. А часики-то дорогие — швейцарские «Тиссот», на ремешке из натуральной кожи. Неплохое наследство! Сейчас заведем, и все будет тип-топ! Пока, разглядывая хронометр, вертел его в руках, заметил, что стрелка, отмеряющая секунды, сдвинулась с места и пошла наматывать привычные ей круги. Через некоторое время встала. С автоподзаводом, сообразил я! Еще лучше — каждый день крутить головку не нужно. Выставив время, дату и день недели, снял старый «будильник», новый напялил на руку. Ну вот! Чем я не «новый русский»? Не одну мою зарплату стоят, насколько в этом понимаю.

Прежние часы решил подарить Виктору. Как заметил накануне, у него «копеечные» электронные, продающиеся киосках на каждом углу. Парень вроде неплохой, ему будет приятно.

Встав с постели, сделал небольшую зарядку, разминая затекшие за ночь мышцы. Почувствовав себя значительно бодрее, принялся за обязательные в мирной жизни утренние процедуры — бритье и умывание…

Умыться можно, как я еще вчера выяснил, на улице, где на забор были подвешены стандартные походные умывальники — обычные емкости с сосками, а под ними вырыта канавка для стока воды. Пока с удовольствием наводил марафет, невольно подслушал разговор двух подчиненных Виктора, вышедших покурить. Полученная в результате этого информация заставила задуматься. О командире высказывались уважительно. Грамотный, зря никого не гнобит, во время нападений в стороне не отсиживается, берет на себя самое опасное направление. Вспоминали, что кого-то при очередном обстреле «духами» поста даже спас. Не робкого десятка, да и еще много чего…

Завтрак совместил с обедом, трапезничая вместе со старлеем в его комнате. Как раз появился повод подогнать ему старый трофей. Не увидев на его руке часов, поинтересовался:

— Вить! Ты куда часы-то дел? У тебя вчера вроде были?

— Да лучше не вспоминать. Пошел ночью в сортир, да в темноте споткнулся. И надо же было так! Специально хрен получится, а часы вдребезги. Бог с ними! В город выберусь — новые куплю, они тут дешевые.

— Не надо покупать. Держи от меня, будешь потом вспоминать.

— Да ну! Не надо. Сам-то как без них?

— Другие имеются, а эти трофейные, так что бери, не стесняйся.

— Ну спасибо тебе большое!

— Не за что!

Наблюдая, как старлей с удовольствием пристраивает на запястье подарок, уточняю:

— А Женьки-то чего не видно?

— А, ты же не в курсе! Его вместе с группой часов в пять утра подкинули. Бэха[27] за ними пришла. Ничего, пока здесь торчишь, еще не раз приедет. Они обычно через наш блок в поиск уходят.

— Ты хочешь сказать, что я тут зависну надолго?

— Пока погостишь. Я тут с «пауками»[28] поговорил, простимулировал, обещали ухитрожопиться и твоим сегодня сообщить, что жив-здоров пропадущий — сидит в тепле, уюте и тушняк лопает! А ты, как я и обещал, позвонишь сегодня домой и в отряд. Денег, я так понимаю, у тебя нет. Ну да что я, обеднею, что ли? Отдам за тебя. Ты бы, думаю, так же сделал.

— Подожди, Витек! Бабки у меня имеются, только не знаю сколько, — вспомнил я о наличных, конфискованных у торговца оружием. — Посчитать надо. Так что с этим не парься. А если доллары будут, а не рубли? Тут же, как я понимаю, обменников нет?

— Они тут даже шекели[29] возьмут. Главное, что это деньги. А сдачу получишь в деревянных.

— И когда ты мне звонок организуешь?

— Нас обычно вечерком подключают. Я уже с местными связистами состыковался, сказали, что часов в шесть врубят. Здесь, в принципе, нормально. Обстреливают редко, но бывает. Если не знаешь, чем заняться, можешь мне помочь. С моими раздолбаями занятия какие-нибудь проведешь. А то я уже ума не приложу, чему их еще научить можно. Женька говорил, что наш пост в два счета выхлопать можно. Ему, конечно, виднее. А не хотелось бы. Поможешь?

— Да не вопрос! Все равно без дела сидеть не приучен. А сколько они уже отслужили?

— Почти по году. Только толку от этого? Учебку закончили. Сам знаешь, чему там пороху не нюхавшие научить могут. Остальное время здесь. А учить-то мне их толком некогда, в хозяйственника да в разводящего превратился.

— Подожди! А старослужащие? Они-то на что? Только харю на подушке морщить? Свой опыт могли бы и передать, не все только «дедовать».

— Какие на хрен старослужащие? Ты, наверно, не в курсе? Давно из армии уволился?

— Лет семь уже. А что? Сильно что-то поменялось? Тогда я не в курсе. Просвети.

— Экспериментаторы хреновы! Правозащитники долбаные, да матери балбесов, которые служить не хотят, хай подняли, дескать, дедовщина в армии, убивают там наших деточек…

— Так и что? Этой говорильней я уже сыт по горло! Наплевать на них, да и все.

— Это и надо было сделать! А придурки из Минобороны взяли, да и не нашли ничего лучше, как части формировать только одним и тем же призывом. Откуда тут «дедам» взяться?

— Во дебилы! Совсем, видать, мозги и совесть там пропили, козлы! А то, что осталось, во взятки завернули, и глубоко заныкали?

— Похоже на то!

— Стрелять-то хоть твои умеют?

— Стрелять умеют, попадать — через раз.

— Ну что я тебе могу сказать? Короче, если выразиться прямо, то ни хрена твои бойцы не могут! Прав был Женька, пост твой даже не в два счета, а на раз вырезать могут. Не обижайся, но при таком раскладе удивляюсь, как до сих пор этого не сделали? Наверно сказывается то, что до «духов» далековато. А им лень сюда переться. Сам-то что-то пытался делать?

— Пытался, конечно, только один везде не успеешь. Пост не бросишь, а чтобы даже пострелять, надо минимум часа на два отлучаться.

— У тебя тут взвод?

— Да.

— А что, прапора какого-нибудь толкового дать не могут?

— Где их взять-то? Про зарплату даже говорить не буду — сам знаешь, а еще и на полгода сюда загоняют. Дома-то он хоть что-то спереть и продать может. А здесь? Вот и поувольнялись. Это мы подневольные, а они хотят — служат, расхотят — уже нет. Так поможешь все-таки или нет? А то, может, раздумал?

— Да не переживай! Сказал же — выручу! Только попотеть им придется. Сам знаешь. Эта наука тяжкая, зато потом только спасибо тебе скажут. Кстати, Витек, а помывку организовать можно? В речке-то я купался, но какое в ледяной воде мытье, думаю, представляешь.

— Гм, не мытье, а растрата мыла… Да не вопрос, для тебя сделаем! Мы тут баньку свою соорудили. Не очень, конечно, но вполне цивильная. Так что скажу бойцам, чтобы истопили сегодня. Дрова есть.

— Вот за это огромная тебе благодарность! Только оружие мне тогда верни, неуютно здесь без него.

— А ты все еще не забрал, что ли? Я Смирнова порву, как Тузик грелку. Вчера еще сказал все вернуть!

— Не трогай ты его. Может, и не виноват парень. Я встал только что, его еще не видел…

* * *

— Быстрее, бойцы! Быстрее! Чего как беременные тараканы ползете?.. Противник справа!.. Ты какого хрена здесь делаешь?

— Товарищ капитан, вы сами же сказали, противник справа.

— Сказал. А ты что сделал?

— Залег, как учили.

— Кто тебя учил? Я? Считай, что тебя уже в цинке отправили, если осталось, что отправлять. Это противник справа, а не самолет. За каким хреном ты здесь развалился? Что, укрытий поблизости нет?

— Есть!

— Ну так бегом, боец!.. Отставить! Всем на исходную из-за этого вот раздолбая! Выполнять!

И так всю оставшуюся часть дня. Что только воины у меня не делали. И бегали, и оборону занимали, чтобы каждый до автоматизма знал, что, когда и как делать, и физическая подготовка была. Что слабый солдат сделать сможет? Ящик с патронами под обстрелом быстро дотащит отбивающимся товарищам, да так, чтобы самому не подставиться под пулю? Хрена с два! Вот эти-то ящики бойцы и таскали, да не в полный рост, а пригнувшись, не выпуская оружия, периодически падая по команде, по ней же резко поднимаясь, бежали снова. Спецназовцев из них за такое короткое время не сделать, но хоть отбиться от «духов», находясь в укрытии, смогут. Стрелять с ними не пошел, перевалив огневую на старлея. В конечном счете, ему с ними оставаться. Надо, чтобы был уверен в личном составе, знал, кто и как стреляет, кого на какое направление в связи' с этим ставить. Да и сам немного популяет, ему не вредно будет. А то, поди, за хозяйственными делами забыл уже, как это делается?

Оставшись на блокпосту за командира, уселся в укромном месте, но так, чтобы все видеть и слышать. Достал сигареты, с чувством закурил. Могу, наконец, позволить себе передохнуть? Меня-то что муштровать? Я и так это все умею, не забыл еще! А получается, что вместе с солдатиками и себя гоняю. Бегать-то вместе с ними приходится, да и не налегке. Я ж не идиот без оружия далеко от блокпоста отходить!

Телефон, обычный для армии ТА-57, на межгород, как и обещали, заработал около восемнадцати часов. Сообщил эту долгожданную весть прилетевший на полусогнутых боец. С радостным возбуждением поспешил в одно из помещений самого блокпоста, состоящего из бетонных блоков с импровизированной крышей, обтянутого маскировочной сетью.

Первым делом заказав дом, устроился перед телефоном, ожидая ответа. Он оказался неожиданным — номер отключен. Попросил еще раз повторить вызов, но ничего не изменилось. Не понял! Осталось только одно — вызвать дежурного по отряду. Больше звонить некому. Руководство, скорее всего, уже ушло домой.

Дежурный ответил практически моментально. Услыхав, кто с ним говорит, дежурный выдал в линию кучу эмоций, не давая вставить ни слова. Меньше, чем за минуту выпалил, что обо мне уже знают. Что лично командир с заместителем начальника управления утром должны выехать за мной. С сопровождением гаишников долетят моментально! Что меня уже ждет накрытый стол, и весь отряд будет на базе ждать моего приезда.

— Подожди, Михалыч! Не части! Про моих что скажешь? Я пытался дозвониться до дома, но говорят, что номер отключен.

— Нормально там. Приедешь — сам все увидишь. Ладно, пока! Тут по прямому из дежурки управления звонят. Ждут тебя все, приветы передают!

Вот и поговорили. Все равно ни хрена не понял. То ли аппарат на прямой линии с управлением поменяли, то ли Михалыч что-то недоговаривает. Хоть убей, но звонка в трубке во время разговора я не слышал. Приеду — разберусь…

После звонка Виктор, как и обещал, устроил мне баню. Назвать так это сооружение, значит сильно польстить. Но за неимением лучшего вполне сгодится! Главное, что пар есть, воды хватает, время не ограничивает. Парился я так, что буквально семь потов сошло. Полоскался часа, наверно, два. Отдраил себя впрок несколько раз. Чистый, умиротворенный вышел на свежий воздух. Солдатикам тоже надо дать помыться, пропотели сегодня насквозь. А помоются, и спать легче будет, и с гигиеной порядок. Но ничего, они у Витька относительно чистые. Хотя и войны практически нет как таковой. Спят в относительно человеческих условиях, не то, что в самом начале боевых действий. Видал я тогда бойцов. Как вспомнишь — так вздрогнешь. Лица от обуви по цвету не сильно отличались, прокопченные в выхлопах БМП и БТРов. На руках цыпки, вшей хватало. Кто-то из них просто откровенно ленился мыться ледяной водой. А кто ее греть-то будет? На дворе же зима. А остальным и не до того было — из боев не вылезали.

Вечером поужинали и на боковую. Спалось чистому изумительно. Даже снов не видел. А может быть, просто не запомнил, слишком уж сон был крепким.

* * *

…Глаза открыл часа в четыре. Не могу больше спать — похоже, выспался. Потихоньку встал и, чтобы не будить остальных, вышел на улицу. Зубы почистить можно и в темноте, а бриться — как рассветет. Покончив с умыванием, решил сходить на блок, попить чайку. Не курить же на голодный желудок? Имеются у них там керогаз и чайник, чтобы ночью не заснуть. Дежурят всемером. Трое наблюдают, остальные трое дают глазам отдых. Один старший. Меняются каждый час.

Оружие, что вполне естественно, с собой. Без этого тут даже в сортир не ходят. Войдя в импровизированную комнату отдыха, предварительно побрякав костяшками пальцев по прислоненной рядом с входом доске, чтобы с перепуга не подстрелили, увидел там вездесущего Смирнова. Похоже, сегодня его очередь вместе с остальными нести службу ночью. Приветливо кивнув ему как старому знакомому, присел рядом.

— Ну что, как дела?

— Нормально, товарищ капитан. Пока все тихо. Не так давно поменял ребят. Эти, — кивнул на прикорнувших на деревянных лежаках солдат, — отдыхают. Сам вот решил чайку забабахать, а то глаза слипаются, хоть спички вставляй. Сейчас закипит, могу и вас угостить.

— Спасибо, не откажусь. А то встал, сна больше ни в одном глазу, решил прогуляться, да чайку попросить. Тебя как звать?

— Жорой… Георгием.

Жму крепкую руку:

— Тезка, значит! Ну, будем знакомы. А то мы пока только официально общались. Посты давно проверял? Я смотрю, ты тут за старшего. Только шпыняет тебя Нефедов что-то…

— Да нет, все путем! Это он с виду такой строгий. А на самом деле за любого из нас кому угодно голову оторвет. А посты минут двадцать назад смотрел. Вроде все путем.

— Ладно, пойду сам гляну, пока чай не готов. Сейчас вернусь…

Выйдя из подсобки, направился в сторону гнезд, выходящих на мост и реку Асса. Амбразуры, через которые ведется наблюдение, выходят на разные стороны, секторы обстрела перекрывают друг друга. Во избежание поражения рикошетом при попадании пуль в проемы для стрельбы предусмотрены отражающие стенки. Все устроено грамотно. Это я еще днем отметил. Одна незадача — в крайней справа ячейке боец наглым образом спит. А как же товарищи? Они же его даже не видят, значит, уверены, что это направление прикрыто. Ладно, дорогой. Свое «фи» сослуживцы тебе позже выскажут. Я же слишком хорошо знаю, к чему приводит наплевательское отношение к службе, к личной безопасности в частности! Похоже, ты об этом сейчас тоже узнаешь.

Беззвучно, как умею, подобрался к спящему. Во дрыхнет! Отстегнул магазин, достал остальные из разгрузки, а он даже не хрюкнул. Оставшимся двоим жестами пояснил, чтобы держали шире сектор наблюдения, а сам в несколько шагов добрался до Смирнова.

— Пойдем, тезка, посмотришь, как твой боец, наплевав на товарищей, бессовестно харю морщит. Придется его немного поучить. Сам потом спасибо скажет.

— Пойдемте, товарищ капитан…

Сделав знак Смирнову, беззвучно сблизился со спящим. Совсем как «дух», набросился на него, заблокировав руки ногами, зажав ладонью рот и приставив к горлу обратную сторону клинка ножа. Меня видеть солдат не мог, я находился вне поля его зрения. Согласен — жестоко. Но все равно лучше, чем если бы это были действительно боевики. Этот урок боец должен запомнить на всю жизнь. Ощутимо запахло содержимым кишечника. Отпустив провинившегося, оттолкнул его от себя. Тот сразу схватился за оружие…

— Раньше это надо было делать, солдат! После драки кулаками не машут! Ты весь пост подставил! Представь, что это были бы «духи»! Тебе бы, как паршивой овце, горло перерезали, а потом бы остальных так же! На твое направление надеются, а ты?

— Товарищ капитан, я не спал…

— А что ты делал? Зрение экономил? Где твои патроны?

Только тут боец сообразил, что толку от его автомата — никакого. Ни единого патрончика, даже заначки нет…

— Георгий, отправь-ка его мыться. А то он, кажется, штаны испачкал с перепуга. Что, командира будем будить, или сам с этим охламоном разберешься?

— Если разрешите, сам, товарищ капитан.

— Ну добро…

До рассвета уже не ложился. Просто не хотелось спать, и все тут. Как понимаю, это предвкушение того, что скоро увижусь со своими. Все-таки выехали уже за мной, не сегодня-завтра будут здесь. А там на хорошей машине с сопровождением ГАИ до дома домчимся в два счета.

Переборол в себе желание поднять всех по тревоге, имитируя нападение боевиков, но Виктору, думаю, надо будет подсказать. Если бы регулярно устраивал своим подчиненным такие учения, думаю, не было бы «стимула» дрыхнуть на посту. Хотя, может, это просто недисциплинированность отдельного индивидуума? В любом случае поговорить со старлеем стоит…

Днем, чувствуя, что скоро покину гостеприимный блокпост, вновь гонял солдат, буквально «вколачивая» им в головы и мышцы автоматизм действий при любых изменениях обстановки. Разбил бойцов на две группы, одна из которых исполняла роль «духов», а другая — собственно обороняющихся. Заставлял тех и других побеждать, причем любыми, даже «подлыми» средствами, на что только фантазии хватит. Выходило с переменным успехом. Воинам, судя по их реакции на такую учебу, даже понравилось. Виктор наблюдал мои художества с вытаращенными глазами. Вероятно, самому ему такое и в голову не приходило. Ничего, командиру тоже поучиться не вредно!

Вечером вновь пытался дозвониться до дома. Результат тот же — глухо. В голове крутились разные мысли: от простейших до самых фантастических. Начиная с того, что моя Наталья просто устала ждать, пока я, наконец, объявлюсь, и нашла себе другого. Да нет! Не может такого быть! Потому что этого не может быть никогда! Вон даже и Женька говорил, что она уверена — вернусь.

Наконец в голову пришла спасительная идея. А что, если снова?.. Если опять начались наезды в связи с ее новой работой, как уже бывало? Приходили как-то к нам домой, пытались запугивать мою жену, потому что подкупить ее не удалось. Точнее, в квартиру не заходили, а подкараулили в подъезде. Тогда еще в окно увидел, что Наташа уже вошла в подъезд, а домой что-то долго не поднимается. Почувствовав неладное, накинул на себя, что попало под руку, и бегом из квартиры. Уже на лестничной площадке услышал какие-то голоса внизу. Я туда, а там какая-то гнида мою жену за грудки схватила. Аж все закипело! Врезал тогда этому кадру от души, да так, что он с лестницы покатился. Но, видимо, слабовато дал, бил-то с левой. Или повезло. Другой бы переломал все, а этот подскочил, как будто и не падал, и дал деру. Догонять в тапочках не побежал. Тогда мне жена все и рассказала, что по работе в администрации города, куда ее пригласили работать из школы с должности завуча, она курирует органы опеки и попечительства в районных администрациях. Нашла там кучу нарушений, связанных с правами несовершеннолетних на жилье. Сначала пытались купить — не вышло. Тогда пошло в ход запугивание…

Может быть, и сейчас то же самое? А наши ее просто вместе с Игорьком спрятали, потому и телефон отключен? Тогда понятным становится странный разговор дежурного. Сказать мне не может, потому что и наши телефоны от прослушивания не защищены. Все решают деньги, а особенно — большие…

* * *

В таких же трудах и заботах прошел следующий день. Всеми силами старался вложить в головы парней, остающихся на блокпосте, максимум знаний и навыков. Единственное что сделал не относящееся к службе, так это, сославшись на необходимость проведения разведки, основательно вооружившись, пробежался до тайника. Сейчас-то у меня уже имеется полная уверенность в том, что обыскивать никто не будет. А нехорошие предчувствия все-таки продолжали терзать душу. Старую же поговорку «тяжело в деревне без обреза» помнил еще с детства. Из тайника забрал верный АПБ и все патроны к нему, а также нож, который ни разу меня не подвел. Даже если впоследствии и не пригодятся — сдать их, как «изъятые оперативным путем» никогда не поздно.

Вернувшись к «месту временной дислокации», как это именуется в официальных документах, отыскал укромное место, в котором и заныкал смертоносные инструменты. Не таскать же их при себе. Могут случайно и заметить. Зачем мне лишние вопросы?..

Ближе к вечеру сидел на солнышке, предаваясь собственным мыслям. Курил, по давней привычке пряча сигарету в ладонь. Бросив взгляд на спускающуюся к станице дорогу, вдалеке увидел вспышки проблесковых маячков машины ДПС, летевшей по хорошей трассе на приличной скорости. Следом за ней мчался микроавтобус, явно импортного производства…

Спустя минут десять кавалькада подкатила к блокпосту, кратковременно приветственно огласив местность сиреной. Из микроавтобуса, разминая затекшие мышцы, вышли командир отряда полковник Удальцов и заместитель начальника УБОП полковник Сиротин, за глаза прозванный нашими Сиротой. Встав и одернув хоть и не совсем чистую, но все же форму, подошел к руководству и четко отдал честь, приложив руку к голове, повязанной косынкой. Какой-никакой, а все же головной убор. Это к «пустой голове» руку не прикладывают, согласно армейской поговорке.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться к полковнику Удальцову?

— Обращайся, потерявшийся ты наш!

— Товарищ полковник, капитан Мокрецов прибыл из плена боевиков. За время побега уничтожено десять «духов». Здесь их документы, — передал командиру пакет с найденным при обыске убитых имуществом.

— Вольно, капитан! Иди сюда, пропажа, — заключил он меня в свои дружеские объятия, одобрительно похлопывая по спине…

Покончив с формальностями, решился, наконец, спросить о том, что так сильно волновало меня все последнее время.

— Сергей Терентьевич, не мог дозвониться до своих. Как там они?

Тут же обратил внимание на разом посуровевшее лицо командира и отведенный в сторону взгляд. Нехорошее предчувствие вновь зашевелилось в душе.

— Прости, Георгий Александрович, — медленно начал полковник, — не смогли мы их уберечь. В начале марта твоя Наташа перед работой повела сына в детский сад. Когда возле дома переходили дорогу на зеленый свет, на перекресток выскочил джип, из которого открыли шквальный огонь из автоматов. — Удальцов замолчал, но тут же, горячась, как бы пытаясь оправдаться, заговорил снова. — Капитан, пойми, мы ничего не могли сделать! Там пострадали еще и посторонние люди. Рядом с твоими Гном находился… Пытался их собой закрыть, но не успел… Ранили его, ладно хоть не тяжело… Если бы не бронежилет, то и он бы тоже… Пытался я и Наташу убедить одеть «броню», но она наотрез отказалась носить такую тяжесть. Как-никак — пятый класс… А на детей их пока еще не делают… Вину с себя, что не настоял, не снимаю… При такой плотности огня выжить было невозможно… Похоронили твоих жену и сына возле Аллеи Славы, рядом с нашими погибшими ребятами… Думаю, Наташа и Игорек это заслужили… Капитан, ты сильный, многое уже перенес, выжил всем назло, где наверно это было невозможно. Поэтому, крепись, боец! То, что произошло, нельзя сделать не случившимся. Мы тебя без поддержки не оставим…

Видно было, что проговорить все это полковник смог с огромным трудом. Каждое новое слово заставляло сбиваться сердце и сжимало ледяными клещами душу. Нала, Игорешка… Родные мои… Боль потери уже вошла в разум, но я все еще не мог поверить. Глянул в лица командиров… и они виновато опустили глаза.

За что?!.. Почему они, а не я?!.

Перед глазами, словно живые, встали лица жены и сына. Какой-то отстраненной частью сознания понимая, что сейчас сорвусь, постарался взять себя в руки. В голове стоял гул, все расплывалось перед глазами, как будто мозги вновь отбила контузия. Страшные предположения, о которых я даже запрещал себе думать, подтвердились.

— Кто их? — спросил, еле сдерживая душившие меня слезы.

— В тот день наши парни, поднятые по тревоге, вместе с ребятами из бандитского отдела поставили на уши весь город, но по «горячим следам» раскрыть не удалось… Говорить красивых слов и давать пустых обещаний не буду, но управление и мы делаем все возможное, чтобы разыскать и покарать убийц. Владимир Семенович не даст соврать. Кое-какие результаты уже есть. Понимаю, что это не заменит твоих близких. Георгий, это наглый вызов всем нам, и мы приложим все усилия, чтобы причастные к этому не ушли от возмездия.

Пока улаживали необходимые формальности, готовились в обратный путь, чувствовал себя мертвым. Переодевшись в привезенную для меня новенькую форму, немного пришел в себя и втихаря извлек из укромного места смертоносную заначку. Пусть даже гады, убившие моих любимых, не получат высшей меры, я их уже приговорил! Нет этой мрази места среди нас! Не допущу, чтобы они топтали землю, по которой ступали ноги моей Наташеньки и Игорешки! Слишком легко отделаются, спрятавшись от меня в зоне, которая для них дом родной.

Ствол и нож, замотав в грязные шмотки, придав свертку как можно более бесформенный вид, сунул на дно баула. Трофейный автомат бросил в микроавтобус, чтобы на территории Кавказа был под руками, а по прибытии на место пусть прокуратура изымает как вещественное доказательство. ПМ в кобуре повесил на пояс. В то, что на допросы не будут таскать, как-то не верится. Группа-то погибла, хоть я и не был в ней старшим, но в живых остался только один. Вопросов ко мне хватит, нечего и обольщаться…

* * *

Обнялся со старлеем, сказал ему несколько слов на прощание, крепко пожал руку Смирнову. Хорошие они все-таки парни. Вроде и недавно знакомы, а кажется, что знаю их всю жизнь. И хотя они, по-видимому, немного расстроились от некоторой сухости расставания, но, надеюсь, не обиделись и поняли все правильно. Ведь всем же понятно, что не стоит ожидать бодрого похлопывания по плечу от человека, который только что узнал о гибели близких… Напоследок коротко взревев сиреной, наша колонна с «мигалками» тронулась домой.

Встречавшиеся по дороге блокпосты, на которых я все же опасался досмотра вещей, проезжали почти не останавливаясь, только предъявляя документы. Сам путь до родного Энска прошел как в тумане. В окно я не смотрел, целиком погруженный в свои мысли. Поначалу пытавшись меня как-то разговорить, отвлечь, Удальцов и Сиротин бросили эту бесполезную затею. Машины шли на большой скорости, останавливаясь только для дозаправки и перекусить в придорожных кафе. Спали на ходу, придав сиденьям полугоризонтальное положение…

По приезду на базу сдал трофейное оружие в дежурку. Остальное барахло командир разрешил оставить, а затем сам, на личной машине, отвез меня домой, сказав на прощание:

— Отдыхай! А через пару дней, как раз в понедельник, приходи в отряд. Будем думать, что с тобой дальше делать. До службы тебя пока допустить не могу. Однозначно сначала в госпиталь на реабилитацию, а там у тебя еще два отпуска не отгулянных. Попробую пробить для тебя путевку в санаторий, нервы подлечить. И не спорь. Я сам знаю, как лучше. О парнях из группы ты уже вкратце рассказал. Подробности позже. Отдыхай, и прошу тебя, без фокусов…

— Да какие могут быть фокусы, товарищ полковник? Я же не пацан. Обещаю, в понедельник, как штык, буду в отряде. Да, и еще, — вспомнил я о найденном на месте засады жетоне, — вот, где ребята погибли, нашел только это. Хотя тщательно искать возможности не было, может и еще что осталось. Еще карта, где отмечено место боя, но ее отдам в понедельник.

— Добро, Георгий. Отдыхай, приходи в себя…

Оставшись один, долго без цели слонялся по огромной для одного меня трехкомнатной квартире, не зная, чем себя занять. Заглянув в холодильник, обнаружил там только порядком надоевшие консервы и бутылку коньяка, оставшегося с незапамятных времен. С тех, когда у меня еще была семья… Остальные продукты давно приказали долго жить. Есть совершенно не хотелось.

Приняв душ, решил сходить до магазина, хоть что-то взять на вечер. На тушенку и прочие продукты длительного хранения даже смотреть не хотелось. В универсаме купил сигарет, хлеба, копченой колбасы, масла, да десяток яиц. Сложив все в фирменный пакет, приобретенный там же, вышел на улицу. И надо же было такому случиться! Чего это я весь криминал к себе притягиваю? Судьба такая, что ли?

Только отошел от супермаркета, как навстречу мне несется какой-то парень лет восемнадцати-двадцати, в руках женская сумка, а далеко позади, что-то крича, семенит, не старушка, конечно, но женщина в достаточно зрелом возрасте. Немногочисленные прохожие шарахались от грабителя в сторону, демонстрируя поведение типичных обывателей. Как-то само собой так получилось. Как только бегущий поравнялся со мной, резко выбросил наперерез ему вытянутую правую руку, ударив по горлу сгибом локтя. Да так, что тот, оторвав ноги от земли, брякнулся на спину, полагаю, чувствительно приложившись затылком об асфальт. В бешенстве, обхватив его нижнюю челюсть, прижал затылком к земле и прошипел:

— Еще раз вообще увижу здесь, падла, считай, что ты покойник! — вырвав из рук парня сумку, пнул его с напутствием. — Пшел на хрен отсюда, гнида! И помни, что я сказал!..

Кое-как поднявшись, незадачливый грабитель отошел на некоторое расстояние, после чего злобно прошипел:

— Я тебя еще на пику посажу, сука старая!

— Что ты вякнул, крысеныш? — дернулся в его сторону, но тот, заметив мое движение, припустил вдоль по улице.

Бегать за ним посчитал ниже своего достоинства. Подобрал с асфальта упавший во время нашего барахтанья пакет, направился навстречу женщине, протягивая отобранную сумку.

— Это ваше, уважаемая?

— Спасибо вам, добрый человек! Храни вас Господь! Последнее отобрал, ирод. Если бы не вы…

— Крепче держите сумочку. Тут таких любителей чужого добра хватает. Всего вам доброго!

— И вам того же!

* * *

Вернувшись, принялся доставать продукты. Только вздохнул, увидев, что ужинать придется яичницей. Весь десяток — вдребезги. Зато большая получится…

И опять волной накатили полные боли воспоминания о нашей недолгой, но такой счастливой семейной жизни. По магазинам-то ходила моя Нала, а я все время на службе. В редкие свободные вечера, придя чуть раньше домой, встречал ее с пакетами в коридоре, подхватывал покупки и нес раскладывать на кухню. А потом подходила моя любимая и мы вместе готовили ужин… Горе потери ледяной рукой сжало сердце. Все, капитан, нет у тебя больше семьи. И жить в этой большой, каждой вещью напоминающей о жене и сынишке квартире тебе одному… Бросив пакет на стол, подхожу к окну, пытаясь взять себя в руки. Есть уже не хотелось. Что там ужин? Жить не хотелось — вот в чем правда!

Понимая, что надо держать в узде чувства, стараясь отвлечься, подумал: с чего этот гаденыш меня старым обозвал? Вроде ненамного старше его. Пройдя в ванную комнату, увидел, что у глядящего на меня из перспективы зеркала человека усы совершенно седые, такого же цвета двухдневная щетина, да и на голове зачатки волос белесого цвета. Ну ни хрена себе — поседел в одночасье! Ну-ка, сбрить к едрене матери эти особые приметы. Рано еще в старики записываться! Дел по горло…

Соорудив яичницу, порезал колбасы, хлеба и сел ужинать. Чего-то не хватает… Открыл холодильник. Взгляд упал на коньяк. Извлек бутылку, взвесив ее в руке. Из подвесного шкафчика вынул рюмку… Подумав немного, поставил ее на место, выудив древний, как мамонт, граненый стакан, который Натуля использовала в качестве мерной емкости, когда стряпала. Набулькал по самый мениск, немного постоял, раздумывая, затем залпом выпил, совершенно не ощутив вкуса, машинально вытер подбородок, по которому скатились пролившиеся крупные капли. Ожидал, что алкоголь сделает свое дело, хоть на мгновение заглушив боль утраты, но никакого эффекта принятая доза не дала.

Недолго думая, вылил в стакан остатки. В это время нудно запищал звонок в коридоре. Никого я не жду, решил проигнорировать. Секунд через пять звонок повторился, вереща непрерывно. Кого там еще принесло? Сейчас выйду и набью морду, чтобы не мешали. Нехотя прошел к двери, а в нее уже колотятся… Щелкнул открываемый замок, на пороге в форме и с оружием в кобурах стояли ребята из отряда, тут же, отодвинув меня, ввалившиеся в квартиру. В руках пакеты с провизией.

— Ты чего не открываешь? Мы к нему со всей душой, думаем, человеку жрать нечего, решили подкормить, а он и к двери не подходит…

— Что хотели? Идите на хрен! Не хочу никого видеть…

— Завязывай, братишка! Хорош хандрить! Сейчас кормить тебя будем. Где у тебя посуда?

— Ты смотри, Пуля, он тут водку пьянствует в одиночестве!

— Не водку, а коньяк.

— Какая, на хрен, разница? Не зря притащились…

— Пить будете? Тогда мало. Больше дома нет…

— Праздник какой-то, что ли? Водку не будем, на службе не пьем, а вот чайник ставь.

— Сам и поставишь. Не первый раз пришел. Сам знаешь, где и что есть.

— Не груби, а то не посмотрим на заслуги, мозги быстро прочистим. Не хрен на синий БТР[30] садиться! Не тот повод! Своих не вернешь, — Гном выплеснул коньяк в раковину, тут же помыв стакан, поставил его в сушилку, — а жить надо дальше! Правильно командир сказал приглядеть за тобой, чтобы глупостей не наворотил. А то сейчас нажрешься и пойдешь морды бить с горя.

— Уже набил, — вкратце пересказал эпизод с грабителем, — жаль, что руки не поломал… или шею не свернул.

— Тебя, как маленького, на минуту оставить нельзя! Куда-нибудь, да вляпаешься. Этот урод, наверно, на тебя уже заяву строчит. Надо было пепсов вызвать, чтобы забрали, да закрыть засранца.

— Делать мне больше нечего…

— Где У тебя телефон? Позвоню в райотдел, чтобы имели в виду, а то будет потом проблем…

— В коридоре на стенке. Только отключен, наверно за неуплату.

— Ладно, к соседям схожу. Пуля, доставай пока все.

— Айн момент! Худой, помогай!..

Пока накрывали на стол, вскипел чайник. Изобилие продуктов слегка удивило. Где только успели купить, а главное — на какие деньги? Зарплата-то — с гулькин нос. Стало стыдно за неприветливую встречу парней. Они-то в чем виноваты? Что могли — сделали, да и меня без поддержки не оставляют. От соседей вернулся Гном.

— На секунду оставить нельзя. Еще и командиру позвонил. Сейчас занимается твоей проблемой.

— Какой еще проблемой, у меня вроде нет.

— Похоже, появилась. В нейротравму с чемотухой[31] доставили клоуна, который утверждает, что его какой-то старик избил возле универсама. Где сейчас твою старушку искать?

— Речь у нее какая-то богомольная, наверняка в церковь рядом с моим домом часто ходит…

— Найдем, если надо будет. Думаю, тебя она не забыла. Но, возможно, не понадобится. Сейчас этот придурок «вспомнит», что упал десять раз подряд. И все с высоты собственного роста, плашмя. Гололед же на улице! Как-никак, июнь на дворе!

— Спасибо вам, парни!

— Не за что! Если еще и мы тебя бросим, кому ты тогда, на хрен, нужен будешь?

— А как с моими-то произошло? Командир вкратце рассказал, но кто из наших рядом был?

— Мы как раз и были. — Гном на секунду отвернулся, с силой провел ладонью по лицу и заговорил, медленно выталкивая слова. — Наташка еще в январе звонила, сказала, что ей снова угрожают, обещали сына похитить, если не перестанет мешать. Вот Удалой и дал команду охранять. Но, честно говоря, не ожидали мы, что до такой наглости дойдут. В другой ситуации ноги-руки бы переломали, а тут… — Гном шумно втянул воздух сквозь зубы. — Утром, как обычно, встретили ее и Игорька у квартиры, пошли в садик. Хотели на машине, да она говорит, и так из дома не выхожу, хоть свежим воздухом подышать. До садика-то рукой подать. Машина туда ушла, а мы пешком вместе пошли. На перекрестке красный загорелся, встали, по сторонам смотрим. Тут со стороны рынка джип «Тойота-раннер» в хлам тонированный, таких полно сейчас. Почти рядом с нами двери распахнулись и оттуда из автоматов… — голос здоровенного собровца сорвался. — Рванулся хотя бы Игорька собой закрыть, но не успел. В грудь ударило, аж сознание чуть не потерял. С ног сбило сразу. Пуля вслед машине стрелял, попал, это точно! Но та ушла. Мы к твоим, а там… Считай, почти весь магазин им и достался… — сжатые в кулак пальцы побелели и долбанули в столешницу так, что посуда подскочила. — Извини, нахлынуло!.. Меняло «броня» спасла, ранило, конечно, но легкое ранение. Предлагали до этого Наташе тоже бронежилет надеть, так она ни в какую. А все равно надо было настоять… Не смог… Люди рядом стояли, женщине в плечо попало. Прости, брат! Не уберегли…

И чего это я на парней окрысился? Они-то в чем виноваты? Как родных хотели уберечь, но обстоятельства выше их… А гадов найду обязательно. Пожалеют еще, что вообще родились! Обнял Гнома.

— Извини, братишка, за такой прием! Сам понимаешь, тяжко мне…

— Да, понимаю, конечно. Зря, что ли, приехали? Поддержать тебя хоть немного… На стакан не сядешь? Обещаешь? Как мужик?

Стиснув кулаки, давая в душе клятву найти и лично покарать уродов, твердо киваю:

— Обещаю…

— Вот и правильно! Некогда пить. Этих сволочей найти надо и показательно нахлобучить. Мы всегда поможем, даже не сомневайся. Так, бойцы?

— Даже не вопрос!

— Всегда можешь рассчитывать…

— Любая просьба… Крепись, братан!

— Спасибо, парни! В вас никогда и не сомневался.

— Любой каприз, Жора, за нами не заржавеет! Жалко, «вышак»[32] отменили! Ничего, мы вернем… При попытке к бегству… Когда до конца выжмем…

— Буду по гроб жизни обязан, Гном… Наверное, понадобитесь… — В голове уже вертелись, пока еще окончательно не оформившись, планы поиска убийц и тех, кто за ними стоит…

— Ладно, мы поехали. Как-никак на службе. А ты давай отсыпайся. Тяжело будет — в отряд лучше приходи, поговорим, поможем. А водка — ну ее на хрен!

— Пока, братишки…

Часть 4. Ангел в черном

Отправив ребят, пошел разогревать окончательно остывшую яичницу. Вздохнув, сгреб ее с тарелки вилкой в сковороду. Нарезанный хлеб успел подсохнуть. Недолго думая, аккуратно расположил куски поверх жареных яиц, туда же, откромсав от пачки, положил кусок масла, закрыл все крышкой и поставил на газ. Прошло немного времени, из-под крышки сковороды начали просачиваться ароматы. Выключив плиту, хотел ножом из сковороды достать подогретый ужин. Сразу же вспомнил, что Ната всегда решительно пресекала такие попытки, чтобы не повредить тефлоновое покрытие. Для этих целей имеется специальная деревянная лопаточка. Прости, дорогая, я всегда буду тебя слушать…

Сев за стол, вспомнил о вылитом Гномом в раковину коньяке. Кто-то внутри мефистофельски подталкивал: «Сходи до магазина, сейчас в любое время можно купить»! Нет уж! Мужик я или баба в брюках? Дал слово — держи! И вообще, хорош себя жалеть! Наташенька любила не такого тряпку, а боевого офицера, всегда знающего, что и как положено делать! Сейчас надо вернуть физическую форму, восстановиться после плена. Это задача номер один. Вторым номером следует доставка из Ингушетии оружия, которое, как чувствую, понадобится. Не зря, выходит, тайник соорудил! Или это Наташа с Игорьком подсказали? Придется принять за догму. Из этого следует, что мои родные просто приказывают за них отомстить. Выполняйте приказ, капитан! А для точного и неукоснительного выполнения боевой задачи необходима строгая дисциплина. Посему ни капли спиртного!

Сейчас — помыть посуду, прибрать на кухне и подготовить оружие. Вне квартиры тайник позже устрою, а пока нужно где-то спрятать дома. Наведя порядок, извлек из баула сверток со шмотками. Прежде чем разворачивать, тщательно задернул шторы. Чем черт не шутит, когда бог спит? Из кладовки достал подготовленное для ремонтов, возни с машиной и прочих хозяйственных нужд старое тряпье.

Расстелив на журнальном столе старые газеты в несколько слоев, разобрал пистолет, тщательно удалил лишнюю смазку. Разрядив магазины, не менее тщательно проверил каждый патрон. На случайность в нашей работе полагаться нельзя. Знать же, когда потребуется применить оружие, просто невозможно. Как правильно говорят, пистолет может понадобиться только один раз, но для этого его необходимо носить всю жизнь.

Теперь требуется решить проблему скрытого ношения ствола. Хоть и ворчала иногда благоверная, но периодически приобретал я разные понравившиеся мне кобуры, какое-то время носил в них табельное оружие, затем примечал что-то, по моему мнению, более подходящее. Старое же немедленно отправлялось в кладовку до лучших времен. Так что сейчас этого добра там наблюдалось некоторое затоваривание. Достал все это хозяйство, отобрав наиболее достойные экспонаты, занялся подгонкой. Где нужно, распорол прочные нитки. Доставшимися еще в наследство от отца, любившего сапожничать, инструментами сделал из забракованных экземпляров вставки. Дратвой сшил, где необходимо. Присобачил карманы для запасных магазинов, которых достаточно с собой иметь парочку, а не все пять. Отдельный карман для глушителя. Да все это необходимо сделать так, чтобы со стороны не бросалось в глаза. Сведущего человека, конечно, обмануть сложно, если будет тщательно вглядываться. Но в конечном итоге результатами своего труда остался удовлетворен. Надев курточку поверх сбруи с оружием, повертелся перед зеркалом. Учитывая, что куртка сидит несколько мешковато, не в обтяжку — выглядит неплохо. Только такого покроя одежду и предстоит сейчас покупать.

Куда же спрятать? А чего выдумывать? В кладовке имеется старый шкаф, который в свое время мы вместе с отцом еле туда запихнули, несмотря на протесты матери. В нижнем отсеке сложен всякий слесарный и сантехнический инструмент. Отец был на все руки мастер и меня кое-чему научил. Заменить прокладку в кране или врезать замок вызывать никого точно не буду, сам без проблем справлюсь. Как говаривал покойный батя: «Настоящий мужчина должен уметь все… ну или почти все». И я с ним в этом полностью согласен.

Что-то отвлекся. Прятать же оружие будем как раз среди инструментов. Металлоискатель среди металла не различит, каким бы хорошим он ни был. Да хоть самым лучшим. Есть у меня старая противогазная сумка, вот в нее и сложу. Патроны в коробочку из-под чая и туда же. Вычищенные и смазанные магазины в отдельный полиэтиленовый пакет и тоже к стволу. С этим покончено. Теперь осталось спрятать. Складируем это все под инструментарий. Вот и все! Случайно точно никто не обнаружит. От тщательного обыска не спасет, но причин для этого вроде пока не просматривается даже под микроскопом.

Остается ликвидировать следы своей деятельности. Использованную ветошь завернуть в газету, все в мусорное ведро. Прогуляемся до мусорных контейнеров…

Ого! А на улице-то уже темновато. Самые короткие ночи в этом месяце. Что там со временем? Ничего себе, сходил за хлебом! Полтретьего! Пора и на боковую. Выбросив улики, вернулся домой. Отмыв руки от масла, постелил себе в гостиной. Идти в спальню духу не хватило. Бессонная ночь будет обеспечена, слишком уж все напоминает о прошлом. И супружеская кровать, и личные вещи моей любимой. Сын уже был достаточно большой, поэтому спал в отдельной комнате, но детская кроватка до сих пор стояла неразобранной. Как-то руки не доходили. На вопросы любимой, когда все же соберусь освободить комнату от лишнего барахла и унесу ненужное в имеющуюся в подвале кладовую, принадлежащую моей семье, отшучивался, что пора бы подумать и о маленькой дочке, чтобы мебель зря не простаивала…

Заснул, как ни странно, моментально. Снилось, что все еще пробираюсь по чеченской территории. Уже приближаясь к блокпосту, вижу на нем стоящую в своем любимом бирюзовом платье Наташу, которая на одной руке держит сидящего Игорешку, а второй призывно машет мне. Бегу к ней изо всех сил, а пост почему-то все удаляется и удаляется. И чем быстрее я мчусь, тем дальше он становится, пока, наконец, не тает вдали…

* * *

…Кого это в такую рань принесло? Звонок на входе просто разрывается от того, что кто-то непрерывно жмет на кнопку. Сколько времени? Ну и здоров же я поспать! Почти двенадцать. Накинув спортивные брюки и футболку, иду к двери. Щелкает замок. Вот этого я точно не ожидал! Мало того, что в квартиру завалились мои хлопцы из оперативно-боевого отделения, каждый из которых счел своим долгом обнять меня, дружески прижавшись по-нашему, по-собровски плечом и сказать «привет», так вместе с ними прибыли еще и их жены, а у кого есть, и дети. Квартира сразу заполнилась шумом, гамом. Женщины на кухне уже брякают посудой, отправив меня умываться и категорически наказав всем нам в той части моего жилья даже не появляться. Мужики вместе с детьми чем-то занимаются в комнатах. А я, чтобы не смущать никого затрапезным видом, удаляюсь в санузел приводить себя в порядок.

Как понимаю, полным ходом идет своеобразная релаксация. Это ж надо! Посвятить мне свой выходной, бросив все личные дела… Причем, точно не из-под палки, а по велению сердца. Это многого стоит! Вот они, настоящие друзья. Почистив зубы и побрившись, выхожу из ванной и направляюсь на кухню, откуда меня довольно вежливо, но настойчиво разворачивают и легким толчком в спину отправляют к остальной мужской части населения. Как только, повернувшись обратно, попытался что-то возразить, Галина, жена Гнома, внимательно приглядевшись, командует:

— Ну-ка, повернись к свету! Открой рот! — Добросовестно выполняю приказы. Ей лучше не перечить. Характер вполне достоин ее мужа. — В понедельник ко мне, буду из тебя красавца делать! Смотреть на тебя беззубого тошно.

— Есть, товарищ командир! — отвечаю шутливо.

Жена Гнома — наша «зубная фея». Образ жизни бойца СОБР сохранению белоснежной улыбки не способствует, вот и приходится частенько идти к Галчонку с очередными руинами зуба, не выдержавшего суровых реалий нашей непростой службы.

— А теперь иди отсюда! Нечего нам мешать. Без тебя разберемся, что и где лежит. Можешь шуровать к остальным, наши косточки перемывать. Чем вам еще в наше отсутствие заниматься?

Делать нечего, отправляюсь восвояси к мужикам. А там полным ходом уборка идет. Даже детей, которые постарше, припахали пыль вытирать. Ну еще бы! Почти за четыре месяца скопился «толстый-толстый слой», так само собой и напрашивается «шоколада», как в рекламе. Из кладовой извлекли перед самой командировкой купленный пылесос, отыскали тряпки… Не стоять же посреди квартиры как неприкаянному? Активно включаюсь в работу.

Часа через два комнаты приобрели вполне респектабельный вид. Уже и не угадаешь, что в квартире длительное время никто не жил. Во всем полный порядок, все вещи на своих местах. А тут и женщины подоспели…

— Мальчики, готовьте стол! Сейчас кормить вас будем! — заглянула из кухни Галя.

Хорошо, что журнальный стол — трансформер. В считанные минуты превратился в полноценный обеденный. Иначе просто места на всех не хватит. Из угла гостиной вытащили на средину обеденный стол-книжку, к нему пристыковали журнальный, подняв его с помощью расположенного снизу механизма с рукояткой. Развернув на девяносто градусов столешницу, разложили ее. В результате из двух столов составили один длинный, придвинув их к дивану и стоящим по бокам двум креслам. С другой стороны и у торцов установили стулья и табуреты. В результате этих нехитрых манипуляций всем нашлось, где разместиться. Из шкафа-стенки извлекли скатерти. Жаль, что не самобранки! По нынешним временам очень были бы кстати!

Жены моментально сервировали стол. Изобилие блюд на нем просто радовало глаз. Тут и мясо по-французски, салаты, домашние заготовки: маринованные огурчики, помидоры, грибы. Венец всего — запеченная в духовке картошка. Это блюдо после надоевших в командировке консервов мы предпочитали всем остальным. На стол выставили хорошее сухое вино — красное и белое, никакой водки. Женщины ее не приемлют, а мы обойдемся. Улучшив момент, отозвал в сторону Гнома.

— За чей счет банкет, Серега? Хочу и свою лепту внести.

— Как обычно, вскладчину. Только тебе-то чем сбрасываться? Ты же на мели! Денег еще не получил, а не думаю, что «духи» тебе там зарплату платили…

— Не пойдет. Зарплаты, конечно, не было, но зато были прекрасные спонсоры, — извлек из баула, аккуратно убранного в кладовку, две пачки долларов. — Давай так: сколько нужно, возьмешь, а остальное, как мне кажется, должно достаться семьям погибших парней. Мне лично из этого ничего не нужно.

— Откуда такое сокровище? — шутливо улыбается. — Ночью успел ограбить банк? Нас, кажется, по тревоге не подкидывали.

— Один торговец оружием поделился. Мне, говорит, без надобности, а твоим друзьям — в тему.

— Давай определимся. В понедельник мы как раз дежурим, ты все равно в отряд появишься. Там и решим. А этого, — достал из неполной пачки стодолларовую купюру, — за глаза хватит, еще и останется. Завтра чем планируешь заниматься?

— Думал в выходные порядок в квартире навести, а сейчас уже и не требуется. А что ты спрашиваешь?

— Да, мы с Пулей подкатить к тебе завтра хотели, переговорить нужно…

— А твоя что скажет? Да и у Пули Иринка тоже?

— Захотят, так с нами приедут, а нет — пусть дома делами занимаются.

— Тогда, как выспитесь, приезжайте. В гараж сходим, машину посмотрим. Я так чувствую, перебирать придется. Больше года на ней никто не катался. Закисло, наверное, все…

— Так и договоримся! Пошли за стол, а то на нас уже косяка давят…

— Сейчас, только переоденусь. Я же офицер все-таки, а не какой-то «новый русский», не могу себе позволить в пижаме в ресторан…

Вернулись, как только прилично оделся, к остальным, терпеливо, с понятием, ожидающим, пока мы закончим разговор. По тарелкам уже разложена еда, в фужерах — вино, детям — газировка на любой вкус. Приятная дружеская обстановка, как раньше. Не хватает только моих… Но и для них оставлено место, подготовлены столовые приборы, на фужерах с вином и «Фантой» лежат ломтики хлеба… Не забывают…

Как исполняющий обязанности пока числящегося пропавшим без вести начальника отделения, слово взял Гном.

— С возвращением, брат! Все мы, собравшиеся здесь, все это время верили, что ты живой, ждали тебя. Надеемся, что жизненные невзгоды не отвратили тебя, Мокрый, от службы в отряде и ты, отдохнув, вновь встанешь в наши ряды. Нам тебя очень не хватало, Жора. Еще раз — с возвращением!

Отпив из фужеров, принялись за еду. Как отвык я, оказывается, от по-настоящему хорошей пищи. Мясо улетело в момент. Ирина тут же, моментально сбегав до кухни, положила добавки. Как в старые добрые времена, текли неторопливые разговоры. На третий тост, глядя на взрослых, встали даже дети, которые только никак не могли понять, почему это у их таких сильных и мужественных отцов, которыми они заслуженно гордились, в глазах стояли слезы…

Разошлись уже под вечер, предварительно «вылизав» кухню до блеска. Оставшись один, подошел к висевшей на стене рамке с фотографией нашей семьи, долго мысленно разговаривал с женой и сыном, клятвенно пообещав непременно найти и отомстить убийцам и заказчикам. Жизнь вновь приобрела цель и смысл…

* * *

На следующий день встал спозаранку по давней привычке. Зарядку уже давно сделал для себя дома обязательной, невзирая на состояние здоровья. Да и с чего бы ему быть плохим? Смешно сказать, но за предыдущий день всем кагалом двух бутылок вина не осилили. Остатки так и стоят в холодильнике.

Разогрев мышцы, в гостиной провел бой с тенью и, чувствуя себя достаточно бодро, приступил к утренним процедурам. Почистив зубы и побрившись, чтобы не было раздражения на коже, плеснув на ладонь, обтер лицо туалетной водой, купленной в подарок ко Дню спецназа Наташей. Продуктов после вчерашнего осталось предостаточно. Не спеша плотно позавтракал, заварил кофе. Хотел было закурить, но вовремя вспомнил, что любимая запрещала делать это в квартире. Порядки менять не буду. Нельзя — значит, нельзя! Она знала, что говорила! Зато стойкой табачной вони не будет. Только начни — и пойдет. Клубы дыма так и будут постоянно висеть под потолком. Запах в квартире будет, как в следственном кабинете СИЗО[33]. Когда по службе приходилось там бывать, приходя домой чувствовал, как несет от одежды, несмотря на то, что сам курящий.

Взяв чашку и прихватив пепельницу, вышел на балкон. Закурив, выглянул наружу, на тротуар возле подъезда, приветливо махнув свернувшим туда с улицы Гному и Пуле. Без жен сегодня. Значит, разговор предстоит серьезный. Интересно, на какую тему? Оставив сигарету в пепельнице, пошел открывать. Не дело это — заставлять друзей ждать!

— Привет, братишки! Кофе будете? Только что заварил.

— Не откажемся.

— Проходите на балкон, перекурим. А кофе сейчас принесу. Как насчет завтрака?

— Спасибо, уже перекусили.

Налив парням кофе, вынес к ним. Постояли, молча пуская дым и прихлебывая из чашек…

— Ну что? Пойдем в гараж?

— Ага! Только переодеться найдешь во что?

— Этого барахла достаточно. Сейчас выделю…

И действительно, всем хватит. Тем более что комплекция у нас примерно одинаковая. Может, только Гном чуть пошире в плечах. Ну да ничего, старый зимний камуфляж без подстежки налезет! Переодевшись в рабочее, спустились в гараж, расположенный прямо во дворе в ряду таких же, как и мой, бетонных боксов. Немного повозившись с врезным замком, «обленившимся» за мое отсутствие, не желающим открываться, распахнул ворота. Старая, еще отцовская «шестерка» на месте. Вот только заводить ее после такого длительного отстоя, по-моему, не следует. Слегка поднапрягшись, выкатываем на улицу, на белый свет. Всяко, удобнее под капотом при солнечном свете возиться, да и на свежем воздухе приятнее.

Уже радует, что сцепление не прикипело. Отрывать его от маховика — еще то счастье! Свечи зажигания — долой! Где-то новый комплект на полках должен лежать. Этот же снова используем только для первого запуска после необходимых процедур с цилиндрами, а потом не жалко и выбросить…

Аккумулятор, пока возимся, на зарядку. Какой бы он хороший ни был, а саморазряд никуда не денется. Физику не отменить… Через свечные отверстия залили в цилиндры моторного маслица, специальным ключом несколько раз провернули двигатель, чтобы не наделать задиров в цилиндрах. Проверили в обязательном порядке тормозную систему. Вроде бы нигде не капает. Колеса подкачать… Ручник держит, так что подтягивать не придется. С техосмотром позже решим. Не обязательно и ехать. Что, разве в родной районной ГАИ все поменялись? Неужели не договоримся? Да быть такого не может! Только талон техосмотра двухгодичной давности спрячем с глаз подальше, очень уж бросается в глаза. Лучше совсем без него. А то еще и служебного удостоверения нет, вообще тоска!

Думаю, пока вошкались, аккумулятор сколько-то заряда хапнул. Будем пробовать… А вот ничего подобного, стартер крутит, в ответ же — тишина. В чем причина? Придется искать! Пробежались по цепи… Искра — слона убить можно! Значит, не в этом дело… Если машина не хочет заводиться, что делать, если не только по колесам пинать и стекло протирать? Причин, как водится, две: отсутствие искры и отсутствие бензина. Третьего не дано! С проводкой, как убедились, все в полном порядке. Ну еще бы! Незадолго до командировки специально возился, на бесконтактное зажигание переводил. Придется проверять систему питания. Попробовал подкачать бензонасосом, а сопротивления-то и нет. Вот где собака порылась! Снимаем конец шланга с карбюратора, снова пробуем качать. А ведь нет ничего! Остается старый дедовский способ. Ртом попытался всосать бензин из топливной системы. Чувствую — пошло, даже слышно, как потекло по трубкам! В срочном порядке соединяю с карбюратором, подкачиваю — есть сопротивление! Ну, с Богом!

Двигатель запустился с пол-оборота! Сначала порычал, а потом заработал ровно. Немного прогрев, заглушил. После замены свечей завел снова. Пусть поработает на холостых. А потом за ночь аккумулятор полностью заряжу. С чувством хорошо выполненного дела присели, кто на что, закурили.

— Ну, о чем хотели поговорить? Я же помню, не только помогать пришли.

— Тут такое дело, — начал Гном, — от нас не скроешь. Мы-то тебя как облупленного знаем. Ты же мстить за своих собрался?

— С чего ты взял?

— Вот только мне не начинай рассказывать, что закон превыше всего, что ты офицер милиции, а потому борьбу с преступностью ведешь только законными методами, и прочую лабуду…

— Короче, — вмешался Пуля, — давай без многоточия и долгого подхода к снаряду. Мы тоже виноваты перед Наташкой и Игорьком. Красиво про искупление вины говорить не буду, оратор из меня хреновый. Зато стреляю хорошо. В общем, мы с Гномом в деле, братишка! Все, что только от нас зависит, сделаем.

— Если бы ты не появился, мы и сами уже подходили к раскрутке этого дела, кой-какой материальчик подсобрали. Только, опера из нас — тебе известно, а ты в уголовке работал, ходы знаешь… И сразу хочу сказать. То, что этим козлам влепит суд, пусть даже пожизненно, мало. Мы с Пулей давно решили, что за такой беспредел адекватным будет только «вышак». И ничего больше.

Подумав, делаю последнюю попытку отговорить парней:

— Я-то ладно, мне терять нечего. У вас же семьи. Если запалимся, кто о них позаботится? Мы вне закона будем, даже если скрыться удастся. А у этих сволочей тормозов нет…

— У нас тоже, — перебил Пуля, — на их беспредел предлагаю ответить своим. Помнишь, как в девяносто третьем остановили перестрелки на улицах и прочее? Адекватным ответом! Давай и сейчас начнем, только еще жестче, отстреливать по очереди. Эти гниды виновных сами принесут на блюдечке…

— Ага! С голубой каемочкой, — в свою очередь перебил я красноречие друга, — да они просто на ваших семьях отоспятся, если будут знать, кто их мочит. Таким манером дела не решить. Только сами подставимся, а толку — как от свистка в чайнике. Весь пар в гудок и уйдет, а полезной работы — ноль! Тут нужны, как меня в свое время учили в диверсантах, детальная разведка, точный расчет, молниеносный удар и быстрый отход. Это, так сказать, общая картина. А если вдаваться в детали, то нужно искать не только среди бандитов, а еще и среди своих. Я это уже понял. Однозначно, какая-то гнида слила информацию. Вы в форме моих сопровождали?

— Ты что, совсем за идиотов нас держишь? — обиженно начал Гном. — Конечно, в гражданке. Броню под куртки надевали.

— Вот то-то и оно! Ладно, хорош здесь рассиживаться, изображая заговорщиков! Еще услышит кто — сдадут, как стеклотару. Пошли ко мне домой, перекусим, а то жрать что-то уже хочется, да покажу кое-что. В отпуска так же как раньше ходите, всем отделением в одно время?

— Да, а что?

— Когда по графику отпуск?

— Через две недели. Галку с ребенком обещал на море свозить.

— Вот и свозишь. А ты, Пуля, куда собрался?

— Да не было особых планов, а что?

— Удалой ничего не заподозрит, если вас с женами и детьми в Ингушетию понесет?.. Ладно, шагаем отсюда, в другом месте договорим. Есть идея…

* * *

Загнали машину обратно в гараж. Вернувшись домой и отмывшись от грязи, пообедали «чем бог послал и старшина достал». После мытья посуды прошли в гостиную, где я и выложил на стол нож и АПБ. Гном с Пулей покрутили оружие в руках, осмотрели, разобрав и собрав обратно, без лишних слов вернули. Убрав все на место, предложил прогуляться до набережной, народу там, хоть и много, но никому друг до друга дела нет. Нет смысла повторять ошибки революционеров-самоучек. Если группа людей уединяется с завидной регулярностью — замышляют заговор. А мы просто погулять вышли, выходной проводим, да друга от депрессии лечим. Вот вам и официальная версия…

Выйдя из дома, направились на берег реки. Благо, он неподалеку. Идем не спеша, разговариваем на нейтральные темы, да на девушек поглядываем, будем считать — для конспирации. Вот и пришли. Народу хватает, но в основном у самой воды. Жарко у нас бывает в это время года, сегодняшний день — не исключение. Мы же к воде не рвемся. Ну может, мы ее боимся, если глубже, чем в тазике. Может такое быть? Да вполне! А поэтому, купив по пути у какого-то армянина, наверное, в палатке по пол-литровой бутылке минералки, уселись «распивать» на скамейке под раскидистой ивой. Слабовата тень, но зато соседей нет, не хотят париться. На Кавказ бы вас, да положить на самый солнцепек со снайперкой. Лежи оладушком печеным и жди клиента, пока он соизволит появиться. Тогда бы в полной мере ощутили, что такое жарко. На скамейке же — почти курортные условия. В глаза солнце не светит — уже хорошо! Молчание нарушил Гном.

— О чем ты там, Мокрый, говорил, что Удалой заподозрит?

— Да уже проехали! Не прокатит. Пока шли, думал об этом. Сразу запалимся по полной. Терентьич дядька матерый, его хрен проведешь!

— Так ты скажи, что придумал, может, как-нибудь и вырулим…

— В Ингушетию нужно попасть, на блокпост в станице Нестеровской, на который я вышел от «духов».

— На хрена это? Мало там пробыл? Тебе голову, случаем, не напекло? Давай из бутылки побрызгаю!

— То, что я показывал, как раз оттуда. С Витьком, командиром взвода, стоящего на этом блокпосту, мы скорешились немного. Погонял я его солдатиков, поучил уму-разуму. Наш парень! Он такого не забудет. А это значит что? Пуля?

— Да ни хрена это не значит! Один ствол погоды не делает. Что там, у взводного, склад оружия, что ли?

— Ответ неправильный! Упал — отжался! Это значит, что у нас есть «окно» к «духам»! По крайней мере, пока Витек на этом блоке стоит. Можно еще его парней погонять, он вообще по гроб жизни благодарен будет.

— Нет, похоже, тебе там по голове били часто и сильно. Ну и что, что есть «окно» в каком-то Суходрищенске? От которого до самой Чечении еще пилить и пилить.

— Ты не понял. Думаешь, это только один ствол? Я под Грозным торговца оружием нахлобучил. Линять надо было срочно, а тот с машиной. Мне глубоко фиолетово было, кого выхлапывать, лишь бы транспорт заполучить. Я не старался, чтобы именно он попался под раздачу…

— Прокурору расскажешь, — товарищ довольно подмигивает, — ходят слухи, что за чистяшку[34] скидка.

— Хорош прикалываться, Пуля. Давай, Жора, дальше!

— Короче, завалил этого барыгу, стал обыскивать. Глядь, а у него там деньги неправедным путем нажитые. Не оставлять же неизвестно кому. Хозяева на них быстро бы нашлись. Посчитал, что нашим они нужнее. Забрал машину и валить оттуда побыстрее, пока темно. Когда в лес забурился и остановился на границе с Ингушетией, как раз недалеко от Нестеровской, решил осмотреть тачку. А в ней — полный багажник нулевых стволов и два ящика ПАБов, плюс ящик патронов к ТТ. Такой расклад тебе нравится?

— ПАБы — это хорошо. А стволы какие?

— СВД-С, «Винторез», два калаша новых — пять, сорок пять, да два — БУ, «Макаров» — БУ, АПС — такой же, но не сильно, два ТТ, два подствольника. Прицел еще оптический, я на автомат его ставил. Достаточно?

— Короче, я понял. Как увидел, тебя жаба задушила. Ты их там и припрятал. Так?

— Абсолютно в дырочку!

— То есть, как я понял, нужно туда попасть с машиной!

— Правильно, Пуля. Я всегда говорил, что «птица-говорун отличается умом и сообразительностью».

— Подожди, Мокрый. Ну допустим, проехали мы этот блок, забрали барахло и вернулись снова на него. А дальше? Остальные блокпосты как проезжать будем?

— Есть одна идея, Гном. А кроме того, кто запретит нам проводить отпуск именно в Нестеровской?

— Никто. Только ты прав — так Удалой сразу просечет. За каким, спрашивается, хреном ты и два твоих кореша ломанутся туда, откуда тебя только что привезли? Соскучился? Сложит два и два, на выходе получит: поехали за стволами, будут мочить. Сдать, конечно, не сдаст, но поставит сторожок на КП ГАИ. Как только минуем, нас сразу и ввалят ему. Приедем, а он нам — гоните свой арсенал!

— Да уж! Засада!.. Должен же быть какой-то выход. Так просто не бывает, чтобы безвыходное положение… Ну я же говорил!

— Что-то придумал?

— Ага! Смотри! Бланки отпускных не строгой отчетности?

— Нет. Номер от руки ставят.

— Значит, добыть их можно. Нужны три чистых бланка. Это, Гном, на тебе. Сможешь?

— Постараюсь.

— Дальше, надо будет на чистые бланки поставить гербовые печати. Вариантов опять же два, правда, один из них хреновый — перекатать с оригинала яйцом. Второй же — то, что надо, но трудно исполнимый…

Ладно, не парьтесь. Его беру на себя. Тогда, получается, что мы едем в отпуск вместе на море. Скажем, в Сочи. Но на личных машинах. Так что проезд не оплатят. Да и хрен бы с ним! Деньги на бензин с меня. Мне их до фига сейчас должны выплатить…

— Подожди, Мокрый! А те баксы?

— Я уже сказал, «духовские» деньги — семьям погибших. Это не обсуждается…

* * *

На том и порешили, разошлись по домам. Вернувшись, завалился спать, чтобы уже на следующий день с новыми силами приступить к реализации задуманного…

Утром, как и обещал, предстал пред светлые очи командира.

— Разрешите, Сергей Терентьевич?

— Входи, Георгий! Отошел немного?

— Сам еще не знаю. Ребятам спасибо. Оба выходных со мной провели.

— Чем занимались-то?

— Порядок наводили, машину подшаманили, да их жены меня откармливали.

— Вот и хорошо. На будущее какие планы? Надеюсь, на гражданку не собрался?

— Кому я там нужен? Ворота охранять сам не пойду. А к бандитам… — только рукой махнул.

— Тогда так! Сейчас пиши рапорт на отпуск за прошлый год. Отгуляешь — там будем дальше думать. Где в отряде себя видишь? На какой должности? Я бы хотел тебе предложить в группу подготовки. Опыта у тебя не занимать, знаний тоже. Будешь молодежь учить. Как такое предложение?

— Спасибо, Сергей Терентьевич! Только я бы лучше обратно в свое отделение. Там стариков-то вообще не осталось. Гном, Пуля, да Худой с Бекасом. Вот и все! А насчет того, чтобы знаниями поделиться, я и раньше никогда не отказывал.

— Может, передумаешь? — командир тяжело вздохнул. — Ну никто не хочет молодежь учить, всем только бы на передний край!

— Да нет, товарищ полковник, спасибо! Я уже решил для себя.

— А что уж сразу так официально? В госпитале подлечиться не желаешь?

— Нет, я лучше на море скатаюсь, сменю обстановку.

— У меня вариант получше имеется. С утра с медотделом разговаривал. Готовы они дать тебе бесплатную путевку в санаторий МВД в Нальчик, на двадцать один день. Минералки попьешь, обследуешься, массаж, и все такое… Согласен?

— Согласен, Сергей Терентьевич, — ответил, быстро прикинув километраж оттуда до Ингушетии, — В санаторий, так в санаторий. Когда еще предложат?

— Вот и хорошо! Пиши рапорт. И еще, ты сейчас в состоянии подробно написать, что тогда произошло? Чем подробнее, тем лучше. Все равно придется служебную проверку проводить, так чтобы потом тебя не дергать.

— Напишу, командир. Понимаю, что надо… Да, чуть не забыл, Сергей Терентьевич. Что с удостоверением-то делать? Я же без документов сейчас.

— Походи немного без него. Твое где-то в кадрах болтается, привезли. Но могли и уничтожить. Этот вопрос решим в ближайшее время. Ну давай, больше не задерживаю.

— Еще… У меня деньги есть, — выложил на стол Удалому обе пачки долларов, — как-то бы их семьям погибших отдать. У самого духу не хватит… Не могу в глаза смотреть…

Командир прищурился, недоверчиво глянул в лицо:

— Откуда сокровище? Твои личные?

— Да нет, где мне взять столько-то? У «духов» позаимствовал, без отдачи.

— Ладно, давай, улажу. Тебе расписку написать?

— А на хрена она мне? Я ни перед кем отчитываться не собираюсь. Гном с Пулей только знают…

— Хорошо. Сделаю. Можешь идти.

В санаторий, так в санаторий. Меньше вопросов будет к парням. Могут только допереть, чего это мы все на машинах собрались? А вот хочется нам так. Едем-то с ними в разные места…

* * *

Следующим номером нашей программы — визит к стоматологу. Нехорошо обманывать женщину, тем более жену близкого друга. Прихожу в клинику, а там… Народу — не протолкнуться, и все по предварительной записи. Заведение-то обычное, не наше ведомственное. Нахальным образом, не обращая внимания на возмущенные возгласы пациентов, сидящих в коридоре, заглядываю в кабинет. Галчонок увидела, приветливо кивнула, дескать, помню, подожди — вызову. Отошел в сторону под настороженными взглядами сидящих в очереди…

Как только вышел очередной клиент, слышу по матюгальнику: «Мокрецов»! Открыв дверь, вхожу…

— Ну проходи, беззубое создание! Чего это ты побледнел-то сразу? Удивляюсь я на вас. Вроде, здоровенные мужики, а стоматолога боитесь, как огня…

Поздоровавшись с еще двумя работающими с Галиной в одном кабинете женщинами, бросающими на меня заинтересованные взгляды, падаю в кресло. Пользовала меня Гномова жена где-то с полчаса. Еле выдержал…

— Ну, все на сегодня! Положила тебе мышьяк, и временные пломбы поставила. Постарайся на эти зубы пока не кусать. В четверг жду тебя снова.

— Большое спасибо, спасительница ты моя, — кладу на столик рядом с ней пакет с только что купленной импортной черешней, — держи, с девчонками витаминов поедите, а то в коньяке да в шоколаде их явно недобор! Что бы я без тебя делал?

Девчонки одобрительно хихикают, а «зубная фея», наставительно подняв палец, провозглашает:

— Вот, смотрите на образцового пациента! Знает даже то, что врачи не одним шоколадом и коньяком живы! Балуешь ты нас. Спасибо! Будь здоров. Не забудь про четверг…

* * *

Так и покатилась жизнь своим чередом. Друзья на службе пропадают, а я личные дела, скопившиеся за год, утрясаю. Бюрократии хватает. Слава Богу, что за свидетельствами о смерти никуда бегать не пришлось, и в очередях стоять — тоже. У командира лежали. Хоронил-то УБОП. Думаю, не сдержался бы. За любое поганое слово в морду бы заехал со всей пролетарской ненавистью. Прямо можно подумать, что на работе чиновник — один человек, а после того, как из конторы выйдет, у него переключатель какой-то срабатывает. К иному чинуше на хромой кобыле не подъедешь. А если поговорить с его друзьями, так просто душа-человек. Парадокс, однако!

С документами по квартире и телефону довелось зато поноситься. Чтобы подключить — сходи заплати. Но это еще полбеды, если бы только за подключение. Так ведь несмотря на то, что номер был отключен, внеси-ка, дорогой, деньги, как будто ты им пользовался непрерывно все эти месяцы. Стоило возмутиться, как тут же отправили по месту службы за справками, где я в этот период был, если пользоваться телефоном не имел возможности. Пробовал сначала по-хорошему объяснить, что такой информации просто не дадут, она не для общего пользования. Те уперлись, и ни в какую. Пока разговаривал спокойно, меня только что не посылали открытым текстом по известному адресу. Но как только, не выдержав, «взорвался», высказав клеркам все, что о них думаю, не особо стесняясь в выражениях, но в пределах нормативной лексики, да все это еще и на повышенных тонах, в дело вступила «тяжелая артиллерия».

Осознав, что, если меня еще «накрутить», то я просто разнесу всю их халабуду вдребезги, ко мне на полусогнутых вылетела какая-то начальница. Пытаясь уладить конфликт, убеждала успокоиться, при этом оправдывая своих сотрудниц тем, что «народу за день через них проходит много, нервы на пределе», и все такое прочее… В общем, не убедила. В конечном итоге, сошлись на том, что приняли соломоново решение — принести справку, о том, что находился просто за пределами области в служебной командировке. Тогда немаленький долг за прошедшее после гибели моей семьи время «простят». Как будто к этому нельзя было прийти сразу…

То же самое и с квартплатой. Самый большой аппетит оказался у водоканальщиков, требовавших заплатить как за ежедневное купание слона. И там без страха перед «грандиозными разрушениями» не обошлось… Только газовики поступили по-человечески, стоило показать копии свидетельств о смерти, а за себя просто заплатить. Не та сумма, чтобы из-за нее нервы трепать…

За всеми этими делами чуть не проворонил четверг. Наконец-то обрел полноценные, а не ущербные, с временными пломбами, зубы! В выходные дни сходил на рынок, затарился свежими овощами, зеленью. Как же без витаминов-то? Снова повозился с машиной, немного прибрал в квартире. Удивительно, живу один, все вещи сразу убираю на место. Откуда беспорядок-то берется? Просто мистика какая-то! Как только Наташа умудрялась со всем этим справляться? А ведь моя любимая и мужа обиходить успевала, и тоже работала, и Игорьком не меньше меня, а точнее даже больше, занималась.

Вечером в воскресенье позвонил Гном. Сообщил, что командир хочет меня видеть в понедельник, просил подойти к утреннему разводу. А заодно и намекнул, что времени зря не терял, и тоже имеет повод завтра встретиться.

Утром гладко выбритый, пахнущий хорошим одеколоном, прибыл в отряд пораньше, приблизительно минут за сорок до построения заступающей и заканчивающей несение службы смен. Увидев меня, командир только спросил:

— А ты почему еще не в форме? Давай бегом переодевайся!

— Сергей Терентьевич! Я же в отпуске, вы разве забыли?

— А что, отпускное удостоверение уже на руках?

— Нет еще. Но по рапорту-то срок с прошлого понедельника идет, так что неделю уже отгулял.

— Ладно, не переживай. Не собираюсь я тебя отдыха лишать. Но в форму все-таки наряжайся, есть повод. А отпускное у меня заберешь, только печать сам в канцелярию сходишь поставить. Кадровики поленились на другой этаж сходить, так что тебе придется. Не я же побегу, как самый молодой?

— Спасибо, командир. После построения заберу. Мне-то тоже строиться?

— А как же? Иначе зачем наряжаться. В «Ночку». Давай бегом…

И за каким, спрашивается, находясь в отпуске, я на построении нужен? Что опять задумали отцы-командиры? Размышляя таким образом, привычно-быстро облачился в форму. Вообще-то, у нас заведено на дежурство заступать, облачившись в «Тень» черного цвета. «Ночь-91», именуемая нами просто «Ночка», камуфлированной раскраски, в основном используется как парадная. Что за праздник? И главное — почему Гном-то ничего не сказал? Ладно, будет день — будет пища. Все узнаю в свое время, тем более, осталось немного. Щеткой наведя блеск на берцах, поспешил на развод. Ого! Точно какой-то знаменательный день! Присутствует весь личный состав, а не только дежурные смены. Да и в камуфляже все, с наградами, у кого есть. Старею, что ли? За мыслями ничего и не заметил, что вокруг творится. И Гнома что-то нет… А вот и он, идет вместе с Удалым, теперь точно спросить не успею. Не в строю же разговаривать? А командир почему-то стоит не один. Не заметил, когда рядом с ним начальник УБОПа появился. Точно, старею…

— Становись!.. Равняйсь!.. Смирно!.. Товарищ полковник, личный состав СОБР для награждения построен! Командир отряда полковник Удальцов!

— Вольно!

— Вольно!

— Капитан Мокрецов! Выйти из строя!

Не понял. А я-то при чем? Как и положено, сделал два шага вперед, четко развернулся через левое плечо.

— Указом Президента Российской Федерации капитан Мокрецов за мужество и отвагу, проявленные при исполнении служебного долга в Чеченской Республике, награжден медалью «За отвагу»!

Совершенно обалдев, под аплодисменты сослуживцев машинально поворачиваюсь к начальнику УБОП, который прикрепляет медаль мне на грудь. И когда только успели? Всего чуть больше недели прошло, как вернулся… Чуть все не испортив, вовремя спохватываюсь:

— Служу России и спецназу!

— Ну что? Наконец-то награда нашла героя! Больше года уже в кадрах лежит, ожидая тебя. Но это еще не все. Приказом РУБОП номер… капитану милиции Мокрецову присвоено очередное специальное звание майор милиции. — Вновь аплодисменты коллег…

— Служу России и спецназу!

— Встать в строй!

Четко сделав первый шаг, возвращаюсь на место. Дальнейшее слышал смутно, поглощенный своими мыслями. Медаль ждет меня больше года. В плену я пробыл чуть меньше. Ни хрена не понимаю! Что, натрадили до того, как попал? И только тут до меня доходит: так это же за первую командировку в Грозный! Да, повоевали тогда жестко!..

— Разойдись!

Оказывается, все уже закончилось. Налетели друзья с поздравлениями, радостно хлопая по плечам и спине.

— Ну что, Мокрый, с тебя двойная простава! Медаль и звание!

— Да не вопрос, — отвечаю, — только давайте в выходные у меня дома.

А сам ловлю глазами Гнома с Пулей. Тоже мне, кореша! Предупредить не могли! А может, действительно не могли? Не знали сами? Или дали слово молчать? Да что это я в самом деле-то? Не предали же они меня, в конце концов! Значит, была причина не говорить. Но Гному все равно выскажу… Захожу к командиру, а Гном как раз у него. Молча за спиной показываю ему кулак…

— Разрешите?

— Входи, орденоносец! Не ожидал такого? А на Гнома не зыркай. Запретил я ему говорить раньше времени, так что не виноват он. Про звание же вообще не знал. Приказ только сегодня утром пришел, да и то по факсу. Почтой-то позже будет. Так что давай, шуруй фотографироваться на новое удостоверение. Наверно за время скитаний забыл, что срок звания уже прошел? Так что приказ с оговоркой, с какого числа присвоить. Что-то сказать хотел? Ну говори…

— Командир, в субботу проставляться буду дома. Приглашаю вас. Время потом Гном скажет.

— За приглашение спасибо! Поздравить зайду, но употреблять без меня будете. На вот! Забирай отпускное. Шурши печать ставить, да езжай в бухгалтерию за деньгами. Да, чуть не забыл, — смеется, — мешок просили не забыть под деньги. Там тебе половину зарплаты, набежавшей за время плена, собираются выдать. Остальное обещали чуть позже.

— Спасибо, Сергей Терентьевич! Разрешите идти?

— Шуруй давай!

Выйдя, дождался Гнома, подававшего мне какие-то знаки, пока вместе находились в кабинете.

— Ты чего хотел?

— Я свое выполнил, и даже перевыполнил, — втихаря протягивает мне чистые бланки командировочных, — так, наверно, даже лучше будет, остальное, ты сказал, сам сделаешь…

— Давай, — прячу их в наколенный карман.

Нет, точно есть Бог на свете! Это ж надо так мне подыграть! Я-то другую комбинацию планировал. А уж не использовать эту — просто безумие. Бегом вниз, в канцелярию, пока весь такой красивый. Главное выждать момент, когда там никого не будет, а чайник Мария уже успеет вскипятить. Но перед тем как спускаться, заглянул в свой шкафчик, куда повесил гражданку. Из кармана достал таблетку глюкозы, растолченную в порошок и завернутую в кусок чистой бумаги, сложенной в виде аптечного пакетика. Войдя в канцелярию, приветливо поздоровался:

— Здравствуй, Маша! Давно не виделись. А ты все хорошеешь? — Та смущенно потупилась.

— Ты как? Говорят, в плену был? А мы про всех вас не знали, что и думать… Ты чего пришел-то?

— Да мне печать надо на отпускное поставить, — а сам слегка морщусь, якобы болит что-то…

— Давай, сейчас сделаю, — отходит к столу и возвращается с печатью на мастичной подушечке. Я же в это время морщусь еще больше, наваливаясь на перегородку, закрывающую вход в секретариат. — Что это с тобой?

— Да голова раскалывается, — достаю из кармана глюкозу в порошке, — дай запить что-нибудь, горькая, зараза.

— А у меня только кипяток… Подожди, сейчас принесу!

Схватив чашку, выскакивает из кабинета, оставив печать на стойке.

Мгновенно выхватываю чистые бланки и шесть раз шлепаю печатью в нужных местах — по два раза в каждом командировочном удостоверении. Вторая печать — для оружия, мысль легально провезти которое только что пришла в голову. Так же быстро возвращаю все на круги своя. Когда Мария появляется вновь, беру у нее чашку, запиваю порошок и собираюсь уходить. Играть, так до конца.

— Спасибо!..

— Подожди! Я же тебе печать еще не поставила.

— Точно, а я и забыл совсем…

* * *

Неделя пролетела, как один день. За это время успел сфотографироваться, получить новое удостоверение, «пройти» техосмотр, с чем, кстати, как и думал, никаких проблем не возникло. Тщательно, чтобы ни в чем не ошибиться, каллиграфическим почерком, даже высунув от усердия язык, заполнил командировочные удостоверения, оставив пустым только место для оружия, вписав, однако, в свое полюбившийся мне АЛБ. Однозначно вызовет подозрения проверяющих, что у командированных в Северо-Кавказский регион офицеров нет при себе ни одного ствола. Ручку, которой заполнял, чтобы не забыть впоследствии, положил среди личных вещей. Иначе могут и заметить, что цвет пасты различается. А номеров оставшегося в тайнике оружия я, естественно, даже не смотрел, не то чтобы их еще и помнить. С подписями начальника пусть разбирается Пуля. Есть у него этакий талант. Его бы навыки, да в мирных целях… Качественной экспертизы, конечно, этот документ не выдержит. Сразу определят, что подпись сделана позже, поверх печати. Но до ситуации, чтобы возник повод проводить такое исследование, постараемся не доводить.

Получил в медотделе также и путевку в санаторий. Денег, выданных бухгалтерией, хватит на все за глаза, а и еще осталось, что получать. Напряженно пока в органах с деньгами. Будем надеяться, что эти трудности — временные…

В субботу, как и планировали, собрались всем отделением у меня дома, благо, место позволяет. С помощью жен сослуживцев, приготовивших закуску и горячее, накрыли стол. В заранее определенное время подъехал и командир. Ну, как говорится, не пьянки ради — здоровья для…

Как и положено, чтобы не опьянеть раньше времени, сначала перекусили. Настал черед и для остального, с целью чего и собрались. Налили мне полный стакан водки, как ни сопротивлялся. Против традиций не попрешь! В него бросили две большие, золотистого цвета звездочки. Майор будущий, как-никак! Подошел черед представляться командиру. Взяв в руки стакан, мысленно перекрестившись, приступил:

— Товарищ полковник! Капитан милиции Мокрецов! Представляюсь по случаю присвоения очередного специального звания майор милиции, — с этими словами выпил всю обжигающую бесцветную жидкость, выловив звезды, старательно языком разложил их на плечи — виртуальные погоны, проследив, чтобы ни одна не упала, после чего продолжил, — товарищ полковник, майор милиции Мокрецов представился по случаю присвоения очередного специального звания.

Бурные, как пишут в прессе, аплодисменты, после чего, продолжая традицию, Удалой произнес:

— Поздравляю, Георгий Александрович! Нашего полку прибыло! Как говорится, встал на рельсы! — имея ввиду двухпросветные погоны.

Тут уже и все остальные присоединились к торжеству, пригубив из своих сосудов. После третьего командир распрощался со всеми, пожелав провести вечер без эксцессов, но весело. Посидели душевно, распрощались с коллегами. Выйдя из подъезда проводить, тормознулся с Гномом и Пулей. С понедельника они оба в законном очередном отпуске, выезжают с семьями, как и решили, в Сочи. Чтобы не раздражать без причины жен, договорились встретиться завтра, утрясти мелочи, наметить план действий.

Вернувшись домой, присел за стол и задумался. Все-таки, дерьмовая иногда штука — жизнь. Ни о чем, что задумал совершить, жалеть не собираюсь, но все же… С одной стороны — майор, офицер милиции… боевой офицер, в конце концов, а становлюсь натуральным оборотнем. Подделка документов, нелегальное хранение и ношение оружия, планирование (пока планирование!) убийств, да еще и в составе организованной группы, подписав на это дело друзей, настоящих братьев по оружию. Как ни крути — дорожка, ведущая вниз. С другой же — гады, убившие всю мою семью, моих любимых. Эти мрази, жрущие, пьющие и гуляющие за счет чьих-то смертей. Твари, недостойные жить. Враги, подлежащие безусловному уничтожению. Нет! С парнями надо еще раз поговорить. Как они? Передумают, или пойдут со мной до конца?

Ночью спал крепко. Проснулся бодрым. Как обычно — зарядка, утренние процедуры, завтрак. А теперь — сборы в дорогу. Выезжаем завтра утром. Каждый в своем направлении. Пока паковал вещи, подъехали друзья. Уселись за журнальным столом обсудить дальнейшие действия.

— Ну рассказывай, что придумал.

— Ничего сверх того, что уже обсуждали. Планы только слегка поменялись. Я выезжаю в Нальчик, а вы в Сочи. Как устроитесь, катите за мной. Вот это на бензин, — выложил на стол пачку денег, — в Ингушетию поедем на твоей машине, Гном. На трех там делать нечего, только внимание привлекать. Пуля! На тебе подписи. Кроме тебя, сделать это некому. Талантом бог обидел. Образец — вот! Оружие, кроме моего, впишем потом, номера на тех стволах не смотрел, без надобности были. Вроде все. Старый атлас дорог если нужен можете забрать. Я уже новый приобрел, чтобы не плутать. Сам в тех краях не ездил, только возили, так что дорогу досконально не помню. Не передумали? Отказаться еще не поздно.

— Уже поздно! — ответил за обоих Гном. — Коней на переправе не меняют. Одному же тебе не справиться. Это война, и не мы ее начали. Так, Пуля?

— А как еще-то? А победим? Или эта война бесконечная?

— Есть другие мнения? У меня лично — нет! Обязаны победить… — подвел я итог.

* * *

В понедельник рано утром, как только рассвело, положив на самое дно сумки трофейный АПБ вместе с камуфляжем и приобретенным за собственные деньги еще перед первой командировкой маскировочным костюмом «Леший», еще раз проверив наличие документов, денег, личного имущества, спустился в гараж. Качественно совместными усилиями обслуженный двигатель завелся с полпинка. Ну еще бы! Руки-то у моих друзей ни разу не кривые, да и растут откуда положено! Пора в путь. До Нальчика далеко. Жаль, что никто компанию не составит. Одному пилить, особенно, если радио уже не ловит, тоскливо. Примерно положил себе на дорогу трое суток. За это время в любом случае должен доехать. Вдвоем, меняясь за рулем, так и двух суток хватило бы, даже меньше. Особенно если не всю дорогу по федеральной трассе ехать, а срезать где только возможно. Пока же дорога только одна…

Под колеса ложатся километры. Хорошо, что выехал чуть свет. Основная масса водителей еще спит. Попадаются только дальнобойщики, которые, как и я, решили наладиться в путь пораньше. Не один вы, Георгий Александрович, такой хитрый… Мощный двигатель, как-никак один и шесть кубика объемом, ровно шелестит. Скорость постепенно растет. Время бежит пропорционально пройденному расстоянию. Есть пока не хочется, хотя уже и к обеду подходит… А вы-то откуда взялись? До ближайшего населенного пункта пилить и пилить, а тут невесть откуда вынырнувший гаишник своим полосатым жезлом делает жест, повелевающий остановиться. Нет, ну это же надо? В такую жару, да в понедельник пыль на дороге глотать…

Ну куда я денусь-то? Я же почти законопослушный гражданин, во всяком случае, внешне. Останавливаюсь, прижавшись к обочине. Заглушив двигатель, выхожу из машины и неторопливо направляюсь к стражу дороги, глаза которого изучающе смотрят в мою сторону. Похоже, признал во мне своего. Это как в поговорке про рыбака, если несколько переиначить, то будет звучать: мент мента… а дальше все и так знают.

— Добрый день, командир! Я что-то нарушил? Виноват, каюсь. Наверное, быстро ехал? Больше не буду, честное слово.

— Да нет, судя по всему, летел низко. Удостоверение пилота далеко?

Делать нечего. Достаю водительское удостоверение, сверху кладу служебное, передаю все коллеге.

— У меня только диплом, но зато с отличием, красный.

— Так и знал. Ну кто еще, кроме ментов может так гонять?

— А что, действительно быстро ехал? На спидометр, каюсь, не смотрел.

— Ну, пойдем, посмотрим.

— Пойдем… — пройдя к стоящей в тенечке за деревьями машине, глянул на радар. Ого! Сто сорок шесть! — А я и не знал, что она так может!

— Ну что же вы, товарищ майор, нарушаете? — глянув в «ксиву»[35] и сличив фотографию с оригиналом, спросил сержант.

— Виноват! Чесслово, больше не буду, коллега!

— С уголовки? — заметив должность «старший оперуполномоченный», спросил гаишник.

— С СОБРа.

Уважительно посмотрев на меня, сержант вернул документы:

— Счастливого пути, товарищ майор! Постарайтесь больше не нарушать.

— Обещаю…

— Так я и поверил. Всего доброго…

— И вам удачи!

Правильно не поверил дэгоэсник. Только он скрылся из виду, как я вновь надавил на гашетку… Ижевск обошел по объездной. Хоть она и хреновая, зато машин мало. Перед отворотом на Агрыз, прежде чем свернуть с федеральной трассы, остановился у «Шайбы», придорожной кафешки, перекусить. Как-то доводилось уже там обедать. Обслуживание и качество блюд на уровне, не то что в каких-то забегаловках. Да и цены приемлемые.

Значительно срезав путь через Агрыз и Нурлат, ближе к ночи приехал в Самару. Особо не мудрствуя, благо поток транспорта значительно уменьшился, прошел город насквозь, надеясь к середине ночи добраться до Саратова и там отдохнуть до утра.

В столицу Кабардино-Балкарии Нальчик прибыл, как и планировал, в середине третьих суток. Поначалу забрался в самый центр города. Ошибка, однако. Вот только понял это лишь тогда, когда пытался узнать, как найти искомый адрес. А что, со сменой звания, товарищ майор, самостоятельно думать уже разучились? Как в анекдоте: все, до старшего лейтенанта включительно, должны уметь работать самостоятельно. Капитан должен уметь организовать работу. Майор должен знать, где что делается. Подполковник должен уметь доложить, где что делается. Полковник должен уметь самостоятельно найти место в бумагах, где поставить свою подпись. Лучше всего генералу: он только должен уметь самостоятельно расписаться там, где ему укажут!

Кто лучше всех должен знать, где в его родном городе находится санаторий МВД? Ответ проще простого — конечно же, сотрудники местной милиции. Заметив дорожный указатель, отправляющий в направлении местного отделения ГАИ, не раздумывая, свернул туда. Оказывается, как мне популярно объяснили, нужно доехать до курортной зоны — Долинска, где и находятся все санатории города. Руководствуясь полученными сведениями, до места назначения добрался относительно быстро, лишь пару раз свернув не туда.

Пристроив машину на стоянку, расположенную на территории напротив проходной, в которой постоянно дежурят милиционеры охраны, нажав кнопку на брелоке сигнализации, прошествовал для оформления. Пройдя все необходимые для вселения процедуры, разместился в двухместном номере на третьем этаже семиэтажного просторного корпуса. Соседом оказался тоже майор, но из службы тыла УВД Вологодской области, являвший собой яркий пример, до какого состояния можно дойти, если абсолютно не заниматься не то чтобы физкультурой, а даже элементарной зарядкой. Приблизительно одного со мной возраста, он выглядел значительно старше. Обрюзгший, с лицом землистого цвета, страдающий одышкой. Удивительно, как вообще умудряется сдавать обязательные, ежегодно принимаемые отделом профессиональной подготовки нормативы?

Тем не менее он оказался довольно душевным парнем по имени Виталий, пребывающим в санатории уже неделю. Как оказалось, сюда он приехал подлечиться от нарушения обмена веществ. Очень удивился, узнав, что за путевку я не только не бился, но и вообще даже не просил ее выделить. Вечером предложил обмыть знакомство и оказался в сильном недоумении, когда я отказался.

— Что так? Неужто вообще не пьешь?

И что тут ответить? Решил — почти правду.

— Почему не пью? Бывает, что и выпиваю… в меру. Только сейчас не могу. Меня и отправили-то сюда желудок подлечить. Так что не до водки пока. Как-нибудь в другой раз.

— Ну смотри. А то чем еще на отдыхе заниматься? Особенно когда жены под боком нет. Вино тут очень даже приличное. Вот только с девочками местными я бы связываться не стал. Парни у них больно горячие, можно и остаться навечно. Да тут и приезжих дамочек хватает. Да и сотрудницы тоже не все с мужьями едут, есть и те, которые одни тут. Если что — познакомлю. Приметил тут уже кое-кого. Ты, я смотрю, тоже без своей половины. Правильно, кто в Тулу со своим самоваром ездит?

Вот тут еле сдержался, чтобы не ответить резкостью. Ну в чем этот майор-то виноват? Он же моих проблем не знает, да ему и необязательно их знать. Надо как-то свернуть разговор на эту тему. А то недели две с ним еще тут тусоваться.

— Ты знаешь, Виталий, тут я тебе не напарник. Дело такое, довелось полежать в горах на голых камнях, да еще и в холодную пору. С тех пор — увы, только по великим праздникам получается… Ну, а если сам решишь, то ко мне скоро друзья должны приехать, мы с ними в горы собирались сходить. Так что номер полностью в твоем распоряжении будет. Только тебя попрошу, если что, прикрыть меня. Лады?

— Это не проблема. Конечно, помогу, раз просишь.

А сам смотрит на меня с жалостью. Я бы на его месте, скажи мне такое, может, так же смотрел. Ну да мне с ним детей не крестить. А так, глядишь, хоть втемную, да прикроет… Пока же, почему бы до прибытия Гнома с Пулей, действительно, здоровье слегка не поправить?..

А те что-то не торопятся. Прошла уже неделя, как тут отдыхаю. Жду каждый день, что нарисуются мои друзья, а их все почему-то нет. Может, что-то изменилось, а я просто не в курсе? Хреново, что связи с ними никакой. Ни мне им туда позвонить, ни им мне…

Ну наконец-то. После обеда в четверг отдыхаю себе, процедуры обычно в первой половине дня проходят. И тут — стук в дверь, которая, без всякой паузы, распахивается. А на пороге — братишка!

— Ну что, заждался, горемыка? А мы без тебя тоже слегка решили отдохнуть. В Сочах же, только отметили отпускные в первом же попавшемся райотделе, а затем, даже не устраиваясь никуда, ломанулись по просьбам тружеников плиты на море. А там — народу, как сельдей в бочке. Искупались, конечно, разок, а потом решили — а ну его, это море. Дети посмотрели, водичку пощупали… Ну, и рванули мы оттуда подальше, а к тебе поближе — в Кисловодск. Сняли там квартирку в частном доме. Нам всем места хватило.

— Знакомься, Гном, это мой сосед Виталий. Можно сказать, сокамерник. Виталий, а это мой друг Сергей. Я тебе рассказывал, что мы с ними в горы собирались сходить…

— Ну, ты готов? А то мы уже прикинули, куда там машину приткнуть. Снаряга и все прочее уже в ней, — понятливо подхватил Гном, — так что собирайся…

— Подожди немного, мне хоть у врача отпроситься нужно, а то выселят, а потом возмещай стоимость путевки.

— Ну давай. Мы тебя ждем за воротами. Пуля машину охраняет…

— Я мухой! Подождешь, или к Пуле направишься?

— Лучше к нему. У тебя тут курить нельзя, так что мы там, на свежем воздухе…

— Ладно, договорились. Виталик, прикроешь, если подзадержусь?

— Да не вопрос, Жора. А на сколько дней собрались?

— Хотели дня на три, а там — как повезет, — за меня ответил Гном.

— Да, где-то так, — подтвердил и я, — но можем и подзастрять. Поэтому и прошу, если что, прикрыть. Так что весь номер в твоем распоряжении…

— Только тяжеловато получится. Сам-то справишься? Надо сделать, чтобы потом не стуканули врачи тебе на службу. Ты в санатории первый раз?

— И этот мог не появиться, если бы путевку не дали.

— Где у тебя бумаги, которые здесь выдали?

— Вот тут, в тумбочке, а что?

— Тогда с тебя коробка конфет и бутылка хорошего вина. Только местное не покупай. Здесь у всех, как правило, своего домашнего навалом. Купи болгарского, но редкого, а лучше французского. Все остальное я улажу. Подмажу, кого нужно.

— Спасибо, Виталий, очень выручишь. Я пока еще этих порядков не знаю. Конфеты и вино прямо сейчас и принесу. Ну, а номер на все это время полностью твой. Обещаю появиться не рано утром и не ночью. Где-то после обеда будет нормально?

— В самый раз, — ответил сосед с довольной ухмылкой матерого бабника.

Это ж надо? Чуть не спалился. Хорошо, что сосед ушлый попался. Уточнив у милиционеров охраны на входе расположение нужного магазинчика, с парнями на гномовском джипе «Исузу-Труппер» рванули туда. Домчались моментально, магазинчик расположился не очень далеко, для машины, конечно. Не особо вглядываясь в цены, купил коробку хороших конфет и две бутылки красного французского вина «Шамбертен Кот-де-нуи», произведенного в Бургундии. Вернувшись в санаторий, попросил Виталика прикрыть меня уже с завтрашнего утра, прикинув, что и отпрашиваться лучше не надо. Впереди выходные, а там, может, уже успею обратно, якобы и не уезжал. Тем более что машина-то моя остается на стоянке. Заодно намекнул, что вторую бутылку вина сосед может использовать по своему усмотрению. По тому, как загорелись его глаза, понял — применение ей Виталик уже придумал…

Ну вот, дело и сделано. Сейчас, если что-то пойдет нештатно, есть зазор по времени и неплохое алиби — не отлучался я никуда из санатория, если что. Погрузившись в джип, рванули в направлении Нестеровской…

* * *

Отъехав от Нальчика километров десять, свернули в лес переодеться. Обрядившись в камуфляж, повесил на пояс АПБ в изъятой у «духа» брезентовой кобуре. Гном с Пулей тоже принарядились. А чтобы отсутствие оружия не бросалось в глаза, сбросили форменные куртки, разложив их на коленях, остались в камуфлированных футболках. Чтобы не отличаться, пришлось и мне принять то же обличие. Покончив с маскарадом, вернулись на трассу.

Несильно давя на газ, чуть меньше ста пятидесяти километров до Нестеровской преодолели за два часа. Единственная задержка, да и то ненадолго, возникла только на блоке, расположенном после отворота на Владикавказ, на административной границе с Ингушетией, как раз на развилке, где от федеральной трассы уходит дорога на Назрань. После предъявления служебного удостоверения водителем, то есть Гномом, солдатик, торопливо козырнув, тут же поднял шлагбаум. Что уж он подумал, не знаю, но как потом схохмил Пуля, если за рулем майор, то кто же рядом то сидит?

По главной дороге пролетели до самого блокпоста. Выйдя из машины, узрел удивленные глаза Витька. Думаю, увидеть именно меня он ожидал меньше всего, выглянув на звук подъехавшей машины.

— Здорово, Жорка! — Обнялись мы с ним. — Вот уж не ожидал тебя снова увидеть, да еще и так быстро. По делу, или как?

— По делу, Витя. Познакомься, это Гном и Пуля. В командировку приехали. Мужики, это Виктор, в пределах этого блока царь и бог.

— Ну ты скажешь! В укрытие проходите, а то обстановка у нас тут на улице очень нездоровая, да машину поставьте вон туда, за стенку, от греха подальше. А то последние дни что-то неспокойно у нас стало. Не из-за тебя ли? — хитро посмотрел он на меня.

Нюхом уловив могущие сыграть на руку непонятки, уклончиво отвечаю:

— Кто его знает? Все может быть. Давай-ка изложи конкретнее, что происходит?

— Пойдем под крышу, а то не ручаюсь я, что не прилетит из леса какая-нибудь хрень прямо в светлую башку. Пораскинуть мозгами никогда не вредно, но не буквально же?..

Поставив машину в указанное нам место, прошли в помещение.

— Ну рассказывай, Витек, что у тебя в твоем хозяйстве творится? Вы как дети малые, на минуту оставить нельзя…

— Снайпер «духовский». Думается, приходит с той стороны административки. Повадился, сука, обстреливать. Бойца у меня поначалу подранил, потом обходилось, успевали спрятаться. Может, и твоя наука сказалась, а может, еще что. Так что живем, как на вулкане. В сортир, и то с опаской ходить приходится. Раньше-то по дорожке в обход ходили, а сейчас напрямую под стенками по дерьму, если дождь пройдет, а как подсохнет, так только под ноги успеваешь смотреть, чтобы не навернуться.

— И в какое время эту падлу на охоту выносит? — спросил я, почувствовав, как надвигается боевой азарт. Парни тоже подобрались.

— Да нет никакой системы. Стреляет, зараза, преимущественно днем. И все с разных позиций, но расположенных примерно в одном направлении от нас. Сделает пару-тройку выстрелов и уходит. Женькины разведчики уже устраивали на него охоту, но пока бесполезно. Как чувствует, гад! Только они приезжают — пропадает на пару дней. Так и уезжают, не солоно хлебавши… А вы по каким делам, да еще в таком прикиде?

— Да есть задание партии и правительства, как раньше говорили… Только если что — нас тут не было.

— Понимаю, не можешь сказать… Ясно, не настаиваю. Только если случайно прихлопнете паршивца, наша благодарность будет безгранична. Достал, зараза, сил нет, скоро будем уже танк просить, чтобы на нем в сортир ездить. Хочу, чтобы все домой вернулись живыми и желательно здоровыми, без лишних дырок в организме.

— Ладно, хорошим людям помочь — дело святое. Да и танк вам вряд ли дадут. Попробуем прищучить, чем сможем, поможем. Сегодня этот кадр уже объявлялся?

— В том-то и дело, что нет. Иначе бы не прятались. Чаю?

— Вы как, парни?

— Я бы не отказался, — ответил Пуля.

— Не повредит, — подтвердил Гном.

— Давай, Витек! Можно и перекусить даже, если есть чем. А кого зацепило-то из твоих?

— Сейчас организуем. Подранили Смирнова. Хорошо, что ранение касательное, почти в задницу, но только чуть зацепило. На очко ходить только неудобно. Сейчас уже вовсю бегает. Есть мысль: как мне кажется, эта падла просто хочет нас в напряжении подержать, чтобы мы стрелять начали во все, что движется. А потом «духи» задумают какую-то провокацию. Иначе бы давно уже кого-нибудь завалил. Сам знаешь, хорошему снайперу грохнуть кого-то — как два пальца… А тут как в игрушки играет.

— Ладно, Витек, не ссы, прорвемся. На хитрую задницу и с винтом хрен найдется…

Бросив свернутые «Лешие», расположились на лавке и табуретах. Вызванный старлеем боец метнулся ставить чайник, а Витек, порывшись в ящике из-под выстрелов к РИГ[36], выудил оттуда несколько банок тушенки. Занявшись сервировкой стола, услышали прозвучавший вдалеке выстрел.

— Это он? Судя по звуку — СВД, — нарушил тишину Гном.

— Она, родная, — подтвердил я.

Влетевший вслед за выстрелом солдатик принес чайник, из отверстий в стенках которого хлестал кипяток. Лицо бойца — белее мела.

— Вот и ответ, — проговорил я, — в чайник попал, а что мешало во что-то другое? Успокойся, воин. Все уже позади. Сядь, отдышись. Испугался?

Подчиненный Виктора только кивнул, присев на лавку. Явно что-то затевают нохчи. Не так все это просто. Голова не намного меньше испорченной емкости. Для хорошего снайпера попасть в солдата — не проблема, тем не менее, он этого не сделал. Эффект, которого он добивался, достигнут. Напуганный боец больше будет опасаться за свою жизнь, чем нести службу. Лишний раз не выглянет. А увидев даже гражданское лицо, в определенной обстановке, не раздумывая откроет огонь на поражение. Вот вам и конфликт с далеко идущими последствиями. Возможно, следующим этапом будет стрельба по ночам, а что дальше — предугадать невозможно…

— Расскажи-ка, Вить, как пытались прихлопнуть снайпера Женькины бойцы?

— Засады выставляли. Подробностей не знаю, не рассказывали. Да только когда они уходили на охоту, снайпер не проявлялся. Как чувствует, сучара, что песец подбирается.

— Получается, либо он засекал их выдвижение, либо просто знал, что они здесь. Скажи, а приезжали они сюда на чем? Как обычно, на «бэхе»?

— Конечно.

— А ставили ее куда?

— Как всегда, возле отдела милиции, во дворе.

— А это где?

— Да на центральной улице. Вы мимо него как раз должны были проезжать. Там еще флаг на крыше висит, рядом с администрацией, вторым зданием с флагом.

Я переглянулся со своими. Те понимающе кивнули. Российские триколоры по пути мы заметили. Выходит, БМД еще до подхода на позицию можно было заметить. Кроме того, забор у здания местной милиции, конечно, скрывал транспорт разведчиков, но только для наблюдателя, находящегося на одном с ним уровне. А с горы «бэха» смотрелась как на ладони. Направление же, с которого снайпер стрелял, могло быть только одно. Там лес своеобразным мысом приближается к станице как раз на расстояние, с которого хорошо подготовленному стрелку можно вести прицельный огонь. На открытую местность он не полезет. Это годится только для одного выстрела при хорошей маскировке, да и то, уйти потом невредимым может и не получиться. Одноразовым же этот специалист точно не был. Заметив «коробочку», на которой тут могли перемещаться только разведчики, он сразу же ретировался, правильно понимая, что пожаловали они по его душу. Как же это Женька мог так опростоволоситься? Опыта-то ему не занимать! Пока сидели в помещении, последовал еще выстрел. Если стрелок будет последовательным, а сомневаться в этом не приходилось, на сегодня программу он выполнил. Сейчас, скорее всего, уже смазал пятки.

— Виктор! Сегодня ближе к вечеру нам нужно будет на машине скататься к лесу. Ты уж своих солдатиков проинструктируй, чтобы они по нам не звезданули. Лучше пусть вообще забудут, что стрелять умеют. А потом, сделав свое дело, постараемся тебе помочь. Поможем, парни?

— Кто же еще поможет, если не мы? На здешних бойцов в этом плане надежды мало. Разве что случайно смогут зацепить, но, как мне кажется, надеяться на случайность не стоит, — Гном повернулся к старлею, — Бинокль у тебя найдется, Витя?

— Есть, конечно. Раз нужен — возьмешь. Еще что-то понадобится?

— Да, — ответил я, уже прикинув расклад, — старый, на фиг ненужный камуфляж. Не думали, что потребуется, а то взяли бы с собой. Еще — зола из печки и свежая трава. Ну, и емкость какая-то. Котелок подойдет. Найдешь?

— Куда я денусь…

— Заняться основной массе твоих все равно нечем, пусть траву истолкут, смешают с золой, а сок в отдельную байду перельют. Сами бы соорудили, да времени нет ни черта…

— Не парься, Жорик, все будет исполнено. Все равно, как сам знаешь, солдат должен быть занят…

Ближе к вечеру, приодевшись в «Лешие», запрыгнули в машину и рванули по дороге к лесу, остановившись ненадолго в районе предполагаемой позиции снайпера. Обшарив небольшой массив, еще раз убедились в его высокой квалификации. Не нашли не только лежки, но даже ни единой гильзы, хотя искали тщательно. Но свербила в голове какая-то мыслишка, окончательно так и не оформившись. Ладно, если действительно дельная, еще придет…

Доехав до того места, где дорогу окружают деревья, свернули с нее и спешились. Дальше, как и положено спецназу, только пешедралом. Ходить в этих местах без оружия крайне неуютно, а поэтому бегом ломанулись к тайнику. Откопав то, из-за чего, собственно, и была запланирована эта поездка, основательно вооружились, после чего мне пришло в голову, что неплохо бы навестить место, где бросил машину оружейника.

— Мужики! А как вы смотрите на то, чтобы прогуляться до брошенной «жучки»? По ее состоянию можно многое будет понять.

— Думаешь, надо? — засомневался Пуля.

— А вдруг этот стрелок там перевалочный пункт устроил, чтобы барахлишко далеко не таскать?

— Не проверишь — хрен узнаешь, — подвел итог Гном, — придется сбегать.

— Ты командир, тебе и решать, а мы, как пионеры — всегда готовы. Так, Мокрый?

Мне же ничего не оставалось, как кивнуть, соглашаясь. Мне-то чего спорить? Идея моя… Уже на подходе к цели обстановка мне решительно перестала нравиться. Дующий в нашу сторону легкий ветерок донес запах застарелой гари. Так пахла подожженная в Грозном боевиками наша техника, некоторое время простоявшая на улице. То есть, сильной вони от паленой проводки, сгоревшей дотла резины, уже нет, но «аромат» отгоревшего металла еще стоит. Гному, похоже, пришли в голову те же самые ассоциации. Жестом он приказал рассредоточиться и залечь. Привычка беспрекословно подчиняться приказам давно впилась в подкорку. Мигом выбрав каждый для себя естественное укрытие, слились с местностью, настороженно ощупывая окрестности стволами автоматов.

Убедившись, что непосредственной опасности в данный момент нет, короткими перебежками, широко охватывая предварительно мной указанное место, двинулись вперед. Вот и источник запаха. Непонятно, что тут произошло, но издалека сильно напоминает недавний бой, неизвестно кого непонятно с кем. От машины остался только развороченный взрывом скелет. На одном из стоящих рядом деревьев, на не очень высоко торчащем сучке повис обрывок какой-то ткани. В оптический прицел удалось разглядеть, что это обрывок камуфляжа. Снова долго осматриваемся, готовые в любой момент открыть шквальный огонь… Никого.

По команде Гнома продолжаем движение, не забывая внимательно посматривать под ноги и на деревья. Кто бы это ни сделал, а сюрпризы для любопытных, типа нас, могли и оставить… Обошлось. Осмотрев окружающую территорию, вернулись к остову «жучки». При ближайшем рассмотрении убедились, что боя в этом месте никакого не было. Взрыв же произошел изнутри. Очень уж характерно для такой версии все выглядело. Внутренности выгорели полностью. Судя по всему, взорвалось что-то в багажнике. Мы, конечно, не эксперты-взрывотехники, но с тротилом и пластидом общаемся на «ты», знаний и опыта хватает.

— Твоя работа, Мокрый?

— Ни сном, ни духом. Никакой хрени, способной взорваться, в машине не было. Нашел бы, так с собой утащил. Жаба не позволила что-то оставлять. Но кому-то тут досталось, — поднял я с земли кусок покрытой засохшей кровью ткани и ткнул пальцем в черные пятна, которыми могла быть только застарелая кровь, на стволе растущего рядом бука. Уж эти-то пятна мы уже давно научились распознавать визуально. Никаких специальных исследований для этого проводить нет нужды.

В стороне, чуть поодаль, обнаружили искореженную патронную коробку от ПК. Почему ее бросили, остается только догадываться. Обычно «духи» даже такое утаскивали, пытались ремонтировать… Внутри, вскрыв со всеми предосторожностями, обнаружили неполную ленту, часть патронов в которой была повреждена порванными стенками. Вытащив из гнезд годные к употреблению, насчитали сорок три штуки. Пригодятся в хозяйстве, особенно, если учесть, что к СВД-С боеприпасов у нас нет. А эти не снайперские, конечно, но главное, что трассеров среди них нет, загаживающих ствол винтовки и повышающих его коррозию. Убедившись, что полезной информации на месте взрыва больше не получить, вернулись к тайнику. Забрав остатки оружия, гранаты и патроны, перенесли все имущество в джип, прикрыв вещами. На обратном пути попросил Гнома еще раз остановиться в районе предполагаемой позиции снайпера. Оставив Пулю на охране транспортного средства, углубились в лес.

— Ну, и за каким нас сюда снова принесло, братишка? Мы тут уже все облазили.

— А помнишь, сколько мы с тобой и Пулей лежали под Мескетами, поджидая машину «духовских» подрывников с взрывчаткой?

— Ну! И что?

— А то, что тогда даже пошевелиться особо нельзя было, могли засечь. И черта с два бы мы тогда оттуда выбрались. Прикрытия даже близко не было. Я уж не говорю о том, что «духи» бы там и не появились.

— Да, помню я. Только нафига этот заход из-за угла?

— Это я себя сейчас пытаюсь убедить в правильности предположения…

— Убедил?

— Кажется, да. Ты сможешь целый день, к примеру, пролежать, чтобы отлить нужды не было?

— Давай уже короче. Тихонько рядом с собой лежа поливали.

— Вот и я о том же. Ветер-то стих. Пошли смотреть, где бы сами место заняли. Один хрен снайпер не пять минут выжидает, когда стрелять можно. Должен же он свои надобности справлять? Сюда явно не на машине добирается. Пока до этого места по жаре доскачет, пока лежит, пить-то все равно будет? А куда отходы производства девать? Без ветра запах почувствовать можно.

— Сразу-то все не мог сказать? Развел тут демагогию. Пошли…

Стараясь не наследить, осторожно двинулись вглубь лесополосы, а затем свернули в сторону станицы. Внимательно осматриваясь, прошли до северной оконечности.

— Гном, глянь-ка на местную милицию, — произнес я.

— Я это еще там, когда Витька рассказывал, предположил. В хорошую оптику даже подробности рассмотреть можно. Сколько человек на «бэхе» приехало, куда направились. Весь двор, как на ладони, — ответил тот.

— Слушай, а ведь это не с любой точки рассмотреть можно. Тут таких хороших мест два — три, но никак не больше. С одной точки стрелять по блоку — милое дело, зато двор не видно. С другой наоборот — мелочи рассмотришь, но блок вне сектора обстрела. А чтобы и то, и другое, да еще бы и позиция удобная, еще поискать…

— Ага! А с третьей видно все, но я бы туда не присел и не прилег. Оттуда стрелять — проще самому сразу застрелиться.

— Соображаешь. А я думал, что только косишь под умного… — Гном хитро улыбнулся.

— Не прикалывайся, смотри лучше, где бы сам приземлился…

— А как тебе эта точка?

— Лично мне не нравится эстетически.

— Это еще почему?

— Муравейник рядом. Можешь прилечь, я посмотрю, на сколько тебя хватит…

— Ну да…

— Что, Данила-мастер, не выходит каменный цветок? Ох-х-х! Не выходит!

— Ты это к чему? — недоуменно почесал Гном за ухом.

— Да так, анекдот вспомнил. Да еще и прикинул к нашей ситуации.

— Слушай, может, мы перемудриваем? Вдруг этот хмырь стреляет совсем с другой точки?

— Почему сразу хмырь? Вдруг это баба?

— Может быть и так…

Переговариваясь таким образом, вдвоем постепенно дошли до самой северной, самой ближней к станице точки. Увидев это место, я чуть не треснул самого себя по голове с досады. Искатели хреновы. Собиратели гильз. А ведь проходили здесь…

— Жора, ты здесь уже был?

— Точно так же, как и ты вместе с Пулей. И точно также нифига не увидел. Как и вы оба, кстати.

Приходится констатировать: хреновенысие из нас следопыты, господа офицеры! Смотрим все во-о-о-т туда! Сбоку в стволе дерева, в самом низу, под небольшим углом проделано отверстие, замазанное землей, почему сразу и не заметили. Не знаю, чем уж его продалбливали, или вырезали, но выполнено хорошо, с чувством. Рядом же в дерн воткнут почти по самый срез откуда-то принесенный сучок. Достаточно его выдернуть из земли и вставить в отверстие, как получается снайперская позиция с очень удобным упором как раз на этот самый сучок. Причем, как сейчас увидели, этой позицией пользовались, и совсем недавно. Упор получается с правой стороны ствола, если смотреть на станицу, и кора на дереве рядом со вставленным сучком пошкрябана. Возможно, как раз от винтовки.

— Серега, может, примеришься? Ты у нас ныне снайпер — ты же СВД-шку прихапал.

— Да не прихапывал я, само прилипло. Подвинься…

— Подожди, сейчас пущу…

Встав на корточки, приблизительно прикинул возможное положение стрелка на позиции. Переместившись чуть назад, поводил носом, тщательно принюхиваясь. Уловил едва различимый запах аммиака. Сместившись еще дальше, внимательно осмотрел траву и лесные цветочки, заметив в результате надломленный стебель одного из них. Поднявшись, продолжил:

— Теперь можешь падать. Вот отсюда эта сука и стреляет. Причем процентов на девяносто, что именно сука…

— Ты с чего это взял?

— Примерься, да пойдем. По дороге расскажу…

Гном улегся на снайперскую позицию, положил на сучок винтовку, припал к прицелу, переводя ствол с одной, только ему известной, точки на другую… Наконец, удовлетворившись результатами, поднялся, убрал сучок на место, замаскировав его так же, как было раньше, немного в стороне, где под лопухами дерн был поврежден, зачерпнул чуток земли и замазал отверстие, вернув ему первозданный вид…

Вернувшись к машине, собрались было уже ехать, но Гном вспомнил:

— Подожди, Мокрый, ты хотел объяснить, почему снайпер — баба?

— Ни хрена себе, поворот сюжета, — подхватил Пуля, — в самом деле, почему, а то я пропустил, похоже, самое интересное?

— Все очень просто. Просто снова вспомни Мескеты. Ты, когда в ушах начинало булькать, прямо под себя брызгал?

— Конечно, нет. Я что, похож на идиота, на мокром и вонючем потом лежать? — Сергей посмотрел на меня так, как будто я сморозил какую-то глупость.

— То-то и оно! Слегка поворачивался, и поливал в сторону, так?

— Жора, ты уже достал своими подходами к снаряду! Давай уже, короче!

— А тебе нужда была для этого в сторону перемещаться?

— Нафига? — снова удивленно посмотрел Гном в мою сторону и приоткрыл водительскую дверь, пристраивая винтовку.

— Да потому, что анатомия у нас такая, позволяет, не сходя с места, нужду справлять. А представь себе женщину. Она сможет так? — вопросительно поднял я брови.

— Да нет же! Давай дальше!

— И я о том же. Ей, чтобы потом в луже не валяться, надо это в стороне делать. Встать или сесть на виду не получится. Отползать назад далеко и долго. Она, если действительно специалист, а в этом, как я понимаю, сомнений нет, просто смещается в сторону, штанишки приспускает и все. Там как раз так и было. Цветок сломан, видимо ногой, и дерн обувью поврежден слегка, как если бы лежа, по дуге, не вставая, передвигаться, упираясь носками башмаков. Вот такие мысли. Если ошибаюсь, с меня коньяк! Заметано?

— Заметано! Пуля, разбей!

— Тогда я в доле, — ответил тот, разбивая наше рукопожатие.

— Губа у тебя не дура, как я посмотрю, на халяву-то! — подколол его.

С такими смешками запрыгнули в джип и рванули в сторону блокпоста. Приехав на место, первым делом у старлея уточнили место, где можно пристрелять оружие. До захода солнца успели привести снайперку и автоматы к нормальному бою. На свой калаш я снова повесил оптический прицел и выверил его. Вернувшись, забрали у Виктора обещанный им старый камуфляж. Порвав его на ленточки, обмотали оружие и прицелы, сделав почти неприметными на фоне окружающей обстановки.

Покончив с делами, завалились спать. Следующий день обещал быть трудным…

* * *

…Встали по внутренним часам еще до восхода. Наскоро умылись, позавтракали, нанесли на лица черные и зелено-коричневые полосы из подготовленного солдатами импровизированного грима, обтерли руки соком травы, чтобы не демаскировали. Затемно, предупредив Витька и солдат на блоке, ушли в поле занимать позиции. Расположившись на расстоянии зрительной связи друг от друга, принялись ждать, наблюдая в оптику за обнаруженным снайперским гнездом. Пуле достался бинокль старлея, так же, как и оружие, с вечера обмотанный пятнистой тканью…

Около одиннадцати часов почудилось, что в районе объекта наблюдения началось какое-то шевеление. Но абсолютной уверенности в этом не было. Незаметно обменявшись условными знаками, продолжили ждать. В какой-то момент показалось, что в траве заметил чье-то лицо, но, как ни странно, с бородой темно-рыжего, почти каштанового цвета. Силуэт мелькнул и пропал… Не понял! Ошибся, что ли? Это что? Получается, что Гному с Пулей коньяк буду должен, следопыт долбаный? Не жалко, но «обидно, понимаешь»! Не мог же я так лажануться! Может, бородач страхующий?

Мысли прервал выстрел. По звуку ошибиться было невозможно. Так бьет только СВД. Коротко глянул, лишь на мгновение оторвавшись от оптики, в сторону Гнома. Тот сосредоточенно, ни на что не отвлекаясь, продолжал прижимать к лицу наглазник прицела. Снова припал к своему. Опять мелькнуло то же самое лицо, но совершенно не там, где находилась вычисленная нами позиция стрелка… На снайпера он не похож, да и не баба ни разу… Точно! Двое их!

Второго выстрела так и не последовало. Весь день прошел в напряженном ожидании. Глаза уже начинали слезиться, и, похоже, не только у меня. Периодически видел, как Гном на короткие мгновения отрывался от прицела и старательно моргал, то же самое делал и Пуля. Пролежав на позициях до темноты, ни с чем вернулись на блокпост. Собрались в комнате Виктора обсудить печальную ситуацию.

— Что скажешь, Серега? Почему не стрелял?

— Не был уверен, Жора. Практически не видел цель. Так только… Неясные шевеления в траве. Ждал, когда второй раз пальнет, да на отход двинется.

— А ты, Димон? — повернулся я к Пуле.

— Аналогично…

— Я только не понял, глюк это, что ли? Кто-то видел бородача? У меня в оптике пару раз мелькала «духовская» морда… — поделился я своими сомнениями.

— Я тоже видел, думал, что показалось, — сразу же отозвался Димка.

— Тоже заметил. Только ни фига это не снайпер. Совсем в другом месте появлялся…

— Тогда что получается? Снайперская пара? Выходит, это не «чехи», больше напрашиваются наемники. Нохчи парой не работали… — сделал я выводы.

— Или охрана. Если действительно с бабой дело имеем, то охранник напрашивается сам собой, — ответил Пуля.

— Короче, ни хрена я из ваших разговоров не понял. Врубился только, что нам тут до скончания века по щелям ныкаться придется… Жрать будете? — это уже Виктор поставил точку в нашем разговоре. Действительно, обидно присутствовать, а на тебя и внимания не обращают.

— Не дрейфь, Витек, разберемся. Не оставим. Самих заело. А насчет почавкать, давай что-нибудь, с утра голодняком, — примирительно произнес Гном.

— Сейчас принесут. Водку будете?

— Не-е, Витек! Только после дела. На работе не пьем…

— Кстати, — внезапно вспомнил я, что придется через блокпосты проезжать с оружием, — ты как с местной милицией живешь?

— Да нормально. Тут по-другому не получится. Или обособленно жить, но это не жизнь будет, или дружить. Когда им патронов подкинешь, когда еще что. А они нам с дровишками помогают, напрягают на это дело кого-нибудь из местных. Баню-то топить приходится, а за топливом ходить некому и некогда. Блокпост не оставишь, и одних солдат не пошлешь. Сами-то мыться будете?

— Завтра. Сегодня обойдемся. А по поводу милиции — нам командировочные отметить надо, самим некогда.

— Давай сюда, завтра сделаем, пошлю кого-нибудь из бойцов.

— Только печати обязательно гербовые должны быть.

— Проинструктирую.

И тут меня снова осенило. Почему выстрел был только один? А не мог ли снайпер или кто-то из страховавших его засечь нас? Тогда становится понятным их поведение. Но и наглости в этом случае хватает. По нам стрелять не решился, опасаясь ответки, а по солдатикам влупил. Своеобразный вызов: вот он я, но попробуйте с этим что-то сделать! Но эту версию можно проверить прямо сейчас, как говорится, не отходя от кассы.

— Витя! Кто из твоих бойцов сегодня на постах стоял? Можно их сюда?

— Сейчас организую. А что?

— Мысль одна появилась. Если подтвердится, то от нее плясать придется…

Пока накрывали на стол, Виктор привел солдат, днем находившихся непосредственно у амбразур. Те сгрудились у стены возле входа, явно не понимая, что от них требуется.

— Так, воины. Насколько мне известно, наблюдение сегодня за окружающей местностью осуществляли вы, — начал я, как всегда из-за угла. — Кто из вас может сказать хоть что-то, связанное со снайпером, который заколебал уже всех?

Те сначала смущенно переглядывались, но затем, видя мой требовательный взгляд, один из них, как я понял, назначенный своими сослуживцами «дежурной задницей», робко начал:

— Товарищ капитан…

— Во-первых, уже майор, но это неважно, а во-вторых, боец, представляться кто будет?

— Рядовой Иващенко, товарищ майор! — уже бодрее поправился тот. — Ничего подозрительного за время службы никто не заметил. Откуда стреляли, тоже не видели.

— Я не об этом, боец. Когда был выстрел, куда попали?

— Кружку, забытую на бетонных блоках, сбило, — мы с товарищами переглянулись, — никто не пострадал.

— А хоть кто-то за полем сегодня наблюдал? Кто в курсе, в каком месте находились мы?

— Я знал, мне по смене передали, чтобы не вздумал в том направлении стрелять. Остальным тоже говорили, — ответил Иващенко, недоумевая, в чем мог провиниться. — Так сегодня из нас вообще никто не стрелял. Вы же сами, когда нас в прошлый раз тренировали, объясняли: не видишь цели — нечего патроны жечь.

— Не бойся ты, никто тебя ни за что наказывать сейчас не собирается. Меня интересует другое. За полем наблюдал? Только честно.

— Так точно, товарищ майор, наблюдал.

— Кого-то там заметил?

— Никак нет! Никого постороннего там не было.

— А хоть кого-то из нас разглядел? Ты же знал приблизительно, где мы расположились.

— Никак нет! Не видел, — парень заметно нервничал.

— Да успокойся ты. Я же сказал, ничего тебе не будет…

— Ни шашки, ни бурки, ни коня, — как обычно, в своем репертуаре ввернул Пуля.

— Подожди, успеешь еще порастыкать, — слегка приструнил его я. И добавил, обращаясь снова к солдату: — Пытался хоть кого-то из нас разглядеть? Еще раз повторяю, говори честно.

— Так точно, пытался!

— И какой результат? Можешь показать, где мы лежали?

— Никак нет! Пытался разглядеть, но не видел.

— А остальные? — перенес я внимание на других, но те только помотали головами.

— Хорошо, свободны. Можете отдыхать, если ваш командир других указаний не давал.

Облегченно вздохнув, бойцы вышли. На некоторое время воцарилась тишина, затем ее нарушил Гном:

— Я тебя правильно понял? Хотел выяснить, хорошо ли мы замаскировались? Думаешь, не засек ли снайпер, или, как ты думаешь, снайперша?

— Угадал, Серега! Закралось у меня подозрение, что нас заметили, поэтому и второго выстрела не было. Хотя бойцы не видели, но это еще не показатель. С другой стороны, и мы не солдаты-первогодки. Не первый раз замужем. Завтра продолжим?

— Конечно! — Гном пододвинул к себе табурет и взгромоздился на него. — Меня заело, что какой-то конь педальный нас вокруг пальца обвести пытается. Тут уже вопрос принципа. И вообще, хорош головы забивать. Давайте что-нибудь в желудок забросим, а то у меня уже кишка на кишку протокол строчит.

И действительно, есть хочется, аж скулы сводит. Расположившись за столом, принялись уплетать за обе щеки…

Наевшись, переместились вместе с табуретами к стене, рассредоточились по ней, привалившись спинами. От усталости и ощущения сытости желудка разморило, стала накатывать дремота. А ведь спать-то пока некогда. Есть еще не проясненный вопрос: что за беда случилась с трофейной «жучкой»? Кого там подранило или убило, и когда?.. Мозгам для мыслей никотин требуется!

— Курить кто-то пойдет?

— Да какая тебе беда, Жора? Дыми тут, — по праву хозяина разрешил старлей, — какого лешего на улицу-то ползти? Черт его знает этого снайпера… Может, он второй выстрел на ночь оставил?

— Точно, — поддержал Пуля, — сам-то не в курсе, что по огоньку сигареты, как по маркеру ЛЦУ[37] стрелять можно?

— Ну да хрен с вами, здесь, так здесь, — ответил, закуривая, — Витя, не вспомнишь, Женька после того, как я уехал, здесь еще появлялся? Меня интересуют периоды, когда он не на охоту за снайпером приезжал, а ходил в поиск.

— Конечно, раза три или четыре. А что?

— Он ничего не рассказывал по поводу какого-нибудь боя или его следов в лесу, в стороне Бамута?

— Кажется, нет… А что случилось?

— Не нравится ситуация с угнанной мной «копейкой»…

— Какая еще ситуация? Просвети, может, что-то и подскажу.

— Обнаружили мы ее взорванной. Кто подорвал — неизвестно, но, судя по всему, рвануло что-то в багажнике…

— Значит, сработало, — перебил меня Виктор, — это Женькина идея. Они, когда в очередной раз ходили на ту сторону, в машину две двухсотграммовые шашки заложили, именно в багажник. На случай, если «духи» за ней пожалуют. В то, что не будут искать, как-то не верилось. Меня специально предупредили, чтобы не вздумал трогать. Только я все равно никуда с блока не ухожу…

— Тогда понятно, почему на вас окрысился этот снайпер, — вставил Гном. — Там кому-то хорошо досталось. Возможно, мстят. Только как-то странно, никто до сих пор не пострадал практически. Я бы на твоем месте, Витя, озаботился укреплением блокпоста. Надо несколько бетонных блоков поперек дороги лабиринтом с той стороны моста установить и знак воткнуть об обязательной остановке. Не подчинился — на поражение! Вам тут только шахидов не хватает для полного счастья! Досмотр машин проводить именно там. А то, если рванет заряженная тачка, все укрепления снесет вместе с вами к чертям собачьим.

— Спасибо, Сергей! Я об этом как-то не подумал. Блок ставили до меня, а я ничего тут не менял. Завтра озабочусь. С вашими командировочными сам пойду, заодно с начальником милиции перетру, может, сможет помочь. Если что-то рванет, так и домам достанется. Должен быть заинтересован…

* * *

… Наутро, снова поднявшись задолго до восхода солнца, навели марафет, нанесли боевую раскраску и тихой сапой выдвинулись в поле, расположившись, где и накануне. Рассвет застал нас уже на позициях…

Шевеление в лесу сегодня началось немного раньше, чем вчера. Первые признаки, что кто-то там появился, заметили около десяти. Вновь в поле зрения прицела мелькнуло лицо того же самого «духа», но снайпера так я пока и не видел, хотя в районе оборудованной им точки какие-то неясные шевеления были. В напряженном ожидании прошла пара часов. Ни выстрелов, ни движения так и не последовало. В голове роились всякие мысли, никак не желавшие хоть как-то систематизироваться…

И вдруг — вот оно! Возле обнаруженного нами дерева зашевелилась трава. Бородач снова нарисовался, смещаясь куда-то назад. Не перемещая галочки в центре сетки прицела из района снайперской позиции, машинально отметил про себя эту рокировку. И тут допер! Это же не трава, а голова стрелка, припавшего к оптике, а сейчас, похоже, собирающегося справлять нужду. Действительно, профессионал! До этого момента никоим образом себя не проявивший. Лишь на мгновение оставив наглазник, бросил взгляд на «Гнома». Тот, не отрываясь от прицела, поднял большой палец правой руки, обхватывающей пистолетную рукоятку, вверх. Все ясно, цель засек! Тоже профи каких поискать! Не зря положил глаз на снайперку! До исполнения обязанностей начальника, в отделении он именно штатным снайпером и был.

Мы же с Пулей добросовестно выжидаем его первого выстрела, после которого, если не хотим поиметь геморроя, оставлять в живых никого из противников нельзя. Глаз начинает слезиться от напряжения. Чуть отодвинув от себя оптику, проморгался, припал к ней снова. Не понял бы по шевелению, что это именно голова снайпера, сейчас снова бы ничего не увидел. Трава в районе дерева вновь неподвижна уже продолжительное время. Невольно закрадывалось уважение к стрелку. Это ж надо, столько времени без движения! Какую выдержку необходимо для этого иметь! Что-то сегодня долго цель выбирает. Или пока ничего подходящего нет?

Так и подмывает глянуть в сторону блокпоста, но делать этого категорически нельзя. Потом врага можно будет и не обнаружить снова. А поэтому остается терпеливо ожидать, пока Гном не сочтет, что подходящий момент для поражения цели настал… Опять мелькнула бородатая морда. На автомате перенес визир прицела на то место, где она проявилась. Сереге на напарника стрелка обращать внимания некогда. Эта мишень — наша с Димкой! И вопрос, повезет ли ей сегодня, даже не стоит! Просто не сможет «дух» уйти живым, не допустим…

Наконец-то! Грянул выстрел снайпера. Практически одновременно с ним громыхнул и Гном. Машинально отметил про себя — есть, приговорил! Трава в районе дерева дернулась и исчезла куда-то вниз. Тут же ударили автоматы, мой и Пули. Фонтанчики взметнулись в районе позиции бородача. Еще выстрел Сереги! Значит, опять кто-то «зажмурился». Закон у снайпера простой: один выстрел — один труп! Мгновенно сменив магазины, короткими перебежками шпарим с Димкой в направлении противника, не забывая прикрывать друг друга. Расстояние между нами и снайперской позицией преодолели довольно быстро. Не отрывая прикладов от плеча, глядя поверх ствола, приподнялись, прикрывшись каждый своим деревом. Медленно, скрупулезно осматриваем местность, оценивая обстановку. Наконец, убедившись, что все кончено, поднимаю правую руку вверх, сигнализируя Гному…

Собравшись, проводим детальный осмотр. Возле дерева лицом вниз лежит пресловутый стрелок, буквально в трех метрах сзади него откинулся на спину бородатый «дух» в камуфляже, глядящий вверх потухшими глазами. Чуть поодаль развалился еще один в таком же прикиде, тоже с бородой, но черного цвета. Половина черепа отсутствует. Вынесенные мозги эмоций не вызывают совершенно…

С Пулей, держа пальцы на спусковых, продолжаем осмотр, повернувшись теперь уже в противоположную от блока сторону. Гном остается возле трупов. Исключать, что кто-то еще здесь находился, нельзя, но, кажется, это все. Никаких следов поспешно ретирующегося противника. Возвращаемся…

Подойдя к дереву, переворачиваю снайпера, лежащего в таком же, как на нас «Лешем». Почему и не могли сразу обнаружить. Замечательно скрадывает на фоне растительности. Перевернув, испытал шок! Предположение о стрелке-женщине было верным. Но никак не ожидал, что ею окажется такая… Даже после смерти, обезображенная буквально разорванным со стороны выходного отверстия черепом, она изумительно красива. На чеченку совершенно не похожа. Волосы, пропитанные кровью и вымазанные содержимым черепной коробки, темно-русого цвета, смуглая, худощавая, правильные черты лица, измазанного с левой стороны начавшей сворачиваться кровью. Сказать о ней «Собаке — собачья смерть» — не поворачивается язык. С моей Наташенькой, конечно, ни в какое сравнение не идет, но все же…

Пока разглядывал поверженную противницу, Гном вышел на поле и пустил вверх прихваченную на блоке сигнальную ракету зеленого цвета. Оттуда практически сразу в нашу сторону рванули несколько солдат во главе со старлеем, которому не терпится взглянуть, кто же это столько времени держал его с солдатами в напряжении?..

* * *

— Витек, следственную группу будешь вызывать? — спросил Гном.

— Конечно, придется. Войны же нет, так что, несмотря на обстрелы, без регистрации не обойдется. Если только трупы утащить подальше, но это аж к «чехам» придется переться.

— Ну точно. Совсем как у нас, когда жмурика обнаруживают на границе районов, — подал голос Пуля. — Кто раньше успел, тот его к соседу и перетащит!

— Нет, ребята! На фиг такое, — отозвался я. — У них следаки тоже имеются, которые и дело возбудят без проблем. А потом будут парней Витысиных к себе пытаться вытянуть для допроса. И как пить дать, найдется падла, которая примет «согласно закону» решение «направить». Обратно их хрен дождетесь! Если только по запчастям разобранных подкинут, а то и вообще скажут, что отпустили, а те благополучно дезертировали, типа, совесть замучила.

— Кончай базар! — повысил голос Гном. — Я это к тому, Витек, что нам светиться в этом деле как-то не с руки. Начальство потом голову снимет, если только хотя бы слухи дойдут. Так что не мог бы ты обставить это дело таким образом, что в уничтожении снайперской группы… Ты только послушай, как звучит: «снайперской группы», а не какого-то вшивого стрелка-одиночки! Так вот, что их замочили твои бойцы. Естественно, под твоим чутким руководством. Шаришь, какие перспективы открываются? Тут и дырочки под ордена крутить пора… Что скажешь? А нас здесь просто не было, только и всего? Нам-то совершенно другая задача поставлена. Командир отряда — мужик суровый, но справедливый. За успехи по головке гладит, зато попробуй только залететь, сам можешь себе представить, во что это выльется. А неоправданную задержку, да то, что при этом еще и засветились, так припомнит, что полдня икаться будет… Ну так как? Договорились? Тем более, что моих пуль не найти. Сам видишь, у обоих полчерепушки отсутствует, а по третьему не думаю, что трасологию делать будут, да и автоматами, как ты помнишь, с твоими солдатами поменялись. Осмотр же места происшествия и так полную картину даст. Считай, три боевика с оружием. Неподалеку от снайперши где-то и свежестрелянная гильза должна валяться. Решай, ты тут командир. А мы, получается, только временно приданные силы, которых как бы и не было.

Старлей задумался, машинально теребя пальцами нижнюю губу. Напряженная мозговая деятельность отражалась на его сосредоточенном лице. И я его прекрасно понимал. Перспективу Гном нарисовал заманчивую. Практически из ничего сделать награды. Это если не считать того, что от постоянного страха попасть на прицел мы его избавили. А за все это нужно-то… Наконец, он произнес:

— Считай, договорились. Только вы моих бойцов проинструктируйте до посинения, чтобы ничего не перепутали.

— Даже на место, где лежали, сводим, — пообещал Сергей…

* * *

… Вернулись на блокпост. Пока шел, перед глазами все время стояла картина лежавшей рядом с СВД мертвой девушки-снайпера. Совсем ведь молодая, ей бы жить да жить… Неправильно все это! Не должны бабы воевать, тем более такие молодые и красивые. Ей детей рожать и воспитывать, а она… Ну да ладно, сама напросилась, никто не заставлял с винтарем по лесу бегать. И все равно… Война — не женское дело. Нажраться, что ли? До поросячьего визга… Чтобы лежа покачивало… Глядишь — и поможет.

Затем мысли постепенно перетекли в другое русло. Верно придумал Гном с тем, что снайпера завалили бойцы Виктора. Самому как-то в голову не пришло. А он, поди, это с самого начала подразумевал. Не зря после пристрелки наших автоматов заставил привести к нормальному бою и взятые для «охоты» у солдатиков. Взамен же, на время, отдали им трофейное оружие. Хрен его знает, что на этих бэушных стволах висит? Не знаю, что уж он наплел в тот раз старлею, но тот такую команду дал без вопросов. Только почему тогда снайперку свою при себе оставил? Сразу планировал в голову валить? С такого расстояния никаких сомнений быть не могло, что навылет пробьет. Нет, что ни говори, а Гном — голова! Хороший из него руководитель получится. Глядишь, со временем и командиром отряда станет.

Вернувшись, сразу произвели с оружием обратный ченч, наказав солдатикам пока не чистить. Кто его знает, как повернется? Вдруг все же местной прокуратуре вздумается экспертизу проводить, хотя это и маловероятно. В этих краях при очевидных ситуациях раньше такое не практиковалось. Вот если бы неизвестно кто «жмуриков» наделал, тогда понятно. А тут ситуация очевидная. Кто стрелял — известно, из чего — тоже сомнений быть не должно. Гномовские пули искать вряд ли будут. Две стреляных гильзы на том месте, где была его позиция, заменить на нужные еще не поздно. Надо только у Витька поинтересоваться, какую винтовку «использовал» назначенный им снайпер, отстрелять по свежему, да и поменять…

Подойдя к Сереге, поделился своими мыслями. У того ответ был уже готов:

— Я это еще раньше обмозговал. Думал, ты тоже сообразишь…

— Не пришло как-то в голову, прости засранца…

— Ладно, тебе пока пятьдесят процентов скидка. СВД же специально хотел попробовать по реальной цели. Не вышло бы чисто, пришлось бы избавляться. На фига такая нужна. Мишень — мишенью, а попробовать, как она на позиции будет себя вести, эргономику почувствовать… Гильзы сейчас организуем, все равно бойцов на место вести придется, пока опергруппа на осмотр не выехала. Проинструктировать обещали, а если не показать, им хрена с два что объяснишь.

— Не ругайся умными словами. Как заведешь, так сразу себя ущербным чувствовать начинаешь, — отшутился я…

Добросовестно сфальсифицировав вещественные доказательства, и вдолбив солдатам в головы нужную информацию, на месте несколько раз показав, как и что происходило, заставив все это проделать лично, наконец-то получили возможность расслабиться. А что лучше всего для снятия напряжения, не считая водки, конечно? Ясен перец, баня! Ее-то нам по команде Виктора заметно повеселевшие после ликвидации снайпера бойцы и истопили. Пока она грелась, пока натаскали воды с речки, мы шкерились у старлея в комнате. Зачем на глазах маячить? Мысли всякие ненужные у местных ментов вызывать. О нашем прибытии им по-любому известно, но не светишься лишний раз — вроде бы тебя и нет. А по какой такой надобности убоповский спецназ прибыл — им и дела быть не должно. Контора обособленная, можно даже сказать, засекреченная. К примеру, о принадлежности именно нас к ней лишним людям знать вообще не положено…

Еще до заката забурились в баньку. Попарились от души! Смыли грязь и пыль, а заодно и мысли непотребные. Часа два там провели, дубовыми вениками друг друга потчевали. Березок-то здесь нема, но зато дубов и бука — навалом…

Распаренные ввалились к старлею. А там уже практически праздничный стол накрыт. Ну еще бы! Никого опасаться уже не следует, стрелять некому. Только Витька что-то не наблюдается. Куда же это хозяин-то намылился? Темно ведь уже… Где-то через полчаса появился и он. Морда счастливая. Наверняка уже о наградных озаботился.

— Ты где пропадаешь? — спросил его Гном.

— В милиции был. Там уже обрадовали. Собираются дело по ранению Смирнова прекращать, как только винтовку отстреляют и экспертизу проведут. Пулю-то, которой его ранили, тогда нашли. А сама снайперша беременной оказалась. Я даже удивился, вроде живота не видать, но следователь прокурорский просветил, что месяца два срок, так что понятно. Чего ее, дуру, стрелять понесло? Не понимаю. Сидела бы дома и не жужжала. Бойцы вроде все поняли, что им объясняли. Складно так говорили. О вас ни один не обмолвился, так что не переживайте…

— Спасибо, Витя, — прервал его красноречие Сергей, — давай уже за стол садиться. Водка киснет. Сегодня можно и принять…

— И точно, чего это я? Давайте рассаживаться.

Витькины слова как обухом ударили. Беременная… Мало того, что сама погибла, так еще и будущий ребенок, он-то за какие заслуги?.. Снова перед глазами предстала картина убитой девушки-снайпера, ее измазанное кровью лицо…

— Ты чего, Мокрый? — толкнул меня Пуля. — Тоста не слышал? Не тормози…

— Так что-то… Задумался.

— Оно и видно. Мечтаешь сидишь о чем-то. Знаешь, за что бича убили?

Ведь знаю же эту подначку, а купился, задумавшись:

— За что?

— За то, что тару задерживал! Ты чего сегодня такой? Давай, расслабься уже…

— Действительно, чего это ты? — поддержал друга Гном. — Все уже позади, завтра домой, а сегодня можно и посидеть слегонца… Кстати, Витек! Что с нашими командировочными?

— А-а-а, забыл совсем! Вот они, — достал старлей из планшетки серые листочки, проштампованные в нескольких местах гербовыми печатями синего и фиолетового цветов, — все сделал, как просили. Вроде ничего не перепутал. Посмотри…

— Нормально, — оценил Сергей, мельком глянув на них и убрав в карман. — Ну, давайте, мужики, за то, что все удачно завершилось. И дальше чтобы тоже было не хуже, чем сейчас…

С глухим стуком чокнувшись кружками, выпили обжигающую жидкость. На голодный желудок сразу ударило в голову. Стало немного легче. Поставив полевые рюмки, принялись за еду. Некоторое время раздавался только мерный стук ложек…

— Откуда такое изобилие, Вить? — нарушил тишину Пуля, указывая на свежие овощи и зелень.

— Местным спасибо, — ответил тот, — им тоже страшновато было. Хрен его знает, что этому снайперу в голову взбредет, кого выберет. Еще до меня было, какой-то стрелок повадился по местным стрелять, да по скотине. Разведчики его тогда приговорили. Их чуть не на руках носили после этого. Так что это — мелочи, по сравнению с тем, что было в тот раз. Кизлярка[38] эта, кстати, тоже благодарность населения. Хорошие слухи тут распространяются быстро. Плохие — еще быстрее…

Только этого нам еще не доставало. Завтра сваливать отсюда надо, пока эти слухи дальше не пошли. Это менты нас не видели, а от народа спрятаться проблематично. Хотя что они могли заметить? Каких-то военных, облаченных в странные лохматые костюмы? Ну пусть «Лешие» им известны. Тут, рядом с Чечней, даже дети начинают разбираться в оружии и амуниции раньше, чем говорить. Что уж говорить о взрослых?

— Витя, — начал я, — в таком случае, солдат надо еще раз проинструктировать, чтобы не вздумали, хоть случайно, кому-то болтануть, что это не они снайпера грохнули. Еще лучше, если сами в это поверят. А оптимальный, но, к сожалению, маловероятный вариант, чтобы вообще не болтали. Длинный язык — прямая дорога к могиле. Можешь им так и передать.

— Спасибо, Жора, обязательно скажу.

— Насчет укрепления блокпоста удочку-то закидывал?

— Конечно. Вы тут такие ужасы расписали, что поневоле задумаешься. Начальник милиции обещал с администрацией решить вопрос с блоками и краном. Вручную-то их не поворочаешь. Ладно, хорош уже сегодня о делах! Предлагаю выпить за взаимовыручку!

— Принимается, — поддержал Пуля.

Выпили и за это. Вновь принялись за еду. Так что на некоторое время стало не до разговоров. Там и черед третьего и четвертого тостов подошел. Мне что-то уже совсем хорошо стало. Захотелось навалиться на стену и прямо тут заснуть. Чуть было так и не сделал. Так ведь нет, нашим обязательно развлечений захотелось. Первым начал самый шебутной из нас, Пуля:

— Жорик! Что-то давно мы не слыхали, как ты поешь. Покажи класс, заодно и Витек послушает, он, наверно, и не в курсе твоего таланта…

— Неправда, — вступился за меня старлей, — в прошлый раз он очень душевно спел, жаль, только одну песню. Так что, Жора, присоединяюсь, спой что-нибудь…

— Что-то настроя сегодня нет, ребята, — ответил я. — Устал, наверно…

— Да ладно тебе, Мокрый, спой! — поддержал Гном. — Понимаю, настоящему таланту поломаться надо, хотя бы для виду, аплодисменты подавай. Считай, что мы уже прониклись! Спой что-нибудь.

— Серьезно, парни, не могу. Не получится сегодня…

Но те пристали, как банный лист… Докопались, как пьяный до радио: «Спой, да спой!» Ладно, сейчас выдам на-гора! Не пожалейте только! Взяв гитару, пробежался по струнам. Ты смотри, не расстроилась. Видать, после того случая никто к ней и не прикасался больше. Ну, сами напросились, так и получите про снайпера…

Я как будто актер над толпой, над ареной по тонкому тросу хожу. Я как будто на жизненной сцене играю жестокую роль. Сквозь армейский прицел в черно-белых тонах я на мир разноцветный гляжу. В этой мрачной войне, как на шахматном поле, смерть — пешка, а я — как король. Со звоном выплюнет затвор пустую гильзу, Старуха Смерть взмахнет косою у виска. По краю жизни, как по тонкому карнизу Порою ходят снайпера.

Сидят, внимательно слушая. Каждый о чем-то своем думает. Даже ложки в стороны отложили…

Кто-то право мне дал души пулей карать, не глядя им при этом в глаза. С расстояния в жизнь перекрестье прицела с груди на висок. Кто-то скажет: «Актер, ты и сам не святой, и тебя ждет такая судьба». Только я промолчу, может быть, помолюсь и нажму на холодный курок. Со звоном выплюнет затвор пустую гильзу, Старуха Смерть взмахнет косою у виска. По краю жизни, как по тонкому карнизу Порою ходят снайпера. Я ловлю свою цель в перекрестие линз лишь на несколько малых секунд. Я на кончике пули держу чью-то жизнь, как на чаше весов. Разыграла война свой кровавый спектакль, только я отвернуть не могу. Замираю на миг, зубы крепче сцепив, начиная игру снайперов. Со звоном выплюнет затвор пустую гильзу, Старуха Смерть взмахнет косою у виска. По краю жизни, как по тонкому карнизу Порою ходят снайпера.

Вот тут уже заметил, как у Гнома заходили желваки на скулах. Пуля тоже смотрит на меня, как на врага народа…

Мне нельзя не попасть, я поставил ва-банк свою жизнь против жизни чужой. Я кручусь, извиваюсь, ползу, отхожу. Кровь по венам, как ток. Мне костлявая в самое ухо кричит, что забрать меня хочет с собой. Только я помолюсь, цель поймаю в прицел и нажму на холодный курок. Со звоном выплюнет затвор пустую гильзу, Старуха Смерть взмахнет косою у виска. По краю жизни, как по тонкому карнизу Порою ходят снайпера.[39]

— Нет! Ты это специально, что ли? — возмутился Гном. — Повеселее-то ничего не мог?

— Я же предупреждал, что сегодня не в форме, — парировал я. — Не в настроении веселиться.

Тот только зло сплюнул в ответ. И в самом деле, чего это я так завелся? Гном-то здесь при чем? Не он же эту девчонку на позицию загонял и заставлял стрелять! А что убил, так если бы не он ее, так она бы всех нас с превеликим удовольствием перестреляла. Только что до пьяной башки дошло: она потому и не стреляла по солдатам, что ей нужен был тот, кто виновен в смерти кого-то из ее близких. К примеру тех, кто пострадал при взрыве машины, а может и ликвидированный мною торговец оружием. Ясно, что сделали это не бойцы Виктора. Женькины парни просто не подставились, потому и продолжалась эта стрельба, чтобы еще раз попробовать отомстить. Думаю, что о моей причастности снайперша даже и подумать не могла. Хотя кто ее знает, какой информацией обладала? Сейчас уже не спросишь… Да и все равно кто-то должен был погибнуть. Тут уж одно из двух — или она, или кто-то из нас.

— Простите, парни, — извинился я, — не знаю, что на меня нашло. Был неправ, наверно, сильно устал за эти дни. Хотите, что-нибудь повеселее сбацаю?

— Да ладно, — ткнул меня Серега в плечо кулаком, — иди уже отдыхать. Потом как-нибудь исправишься. Глядишь, доведется еще с Витьком встретиться. Может, он к нам заявится. Как, Витя, после своей командировки приедешь в Энск? В отпуск? Тогда тебе Жора что-нибудь повеселее сыграет…

— Раз приглашаете, отказываться не стану. Только сами понимаете, столько времени дома не был. Что на это скажет благоверная? Разве что вместе с ней? Примете?

— Какие проблемы? — снова ответил Гном. — Где остановиться — найдем. Приезжайте вместе…

Часть 5. Дьявол в черном

…Ночью снилась какая-то ерунда. Понятно, что навеяна предыдущими событиями… Я почему-то находился в поле один, на месте Гнома старательно пытался подловить снайпера… В поле зрения прицела неожиданно возник, увеличиваясь в размерах, лохматый силуэт головы. Не колеблясь, плавно вдавил спусковой крючок… Подойдя, перевернул отделившийся напрочь шарообразный предмет, а там… лицо моей Наташи, прошептавшее посиневшими губами: «За что же ты меня так, любимый?»

Встал совершенно разбитый, во рту как будто кошки нагадили… Сборы прошли, как в тумане, делал все на автомате. Друзья, видя что со мной творится что-то неладное, поначалу пытались разговорить. Потом, улучив момент, Гном отозвал в сторону:

— Жора, что с тобой такое случилось? Вчера какую-то несуразицу нес. Сегодня как будто сунули тебя куда-то. Ходишь, как в воду опущенный…

Сначала хотел ответить резкостью, но потом взял, да и высказал ему все, что наболело, не утаил и ночной кошмар… Серега внимательно меня выслушал, сочувственно кивая, ткнул ку лаком в грудь, но затем обнял за плечи…

— Жалеть тебя, блин, и гладить по головке не собираюсь. Ты не пацан мелкий. Возьми себя в руки! Думаешь, мне легко было, когда я эту девку увидел? Да ты еще, блин, после добавил… Пойми только одно: это война. Не ты, значит — тебя. Если решил отказаться от своей затеи, это твое личное дело. Мы с Пулей для себя уже все решили. Все равно пойдем до конца, даже без тебя. А ты можешь продолжать размазывать сопли, жалеть себя. Только это ни хрена не поможет, жену и сына тебе не вернет. В конечном итоге, сопьешься в одиночестве, как последний… Тебя больше устраивает стать бомжом, чем отомстить? Не смею мешать. В этом случае мы с Пулей тебе не попутчики! Решай, с кем ты?

Зло сказал, но совершенно справедливо. Действительно, хватит сопли распускать. Друзья за меня в огонь и воду готовы, а я? Если оторвусь от них, замкнусь в самом себе, раскиснув, картина, описанная Серегой, из предположений запросто может воплотиться в реальность. Жизнь закончу алкашом где-нибудь в подворотне. То-то будут рады те, кто лишил меня родных. И вообще! Я же боевой офицер, а не институтка какая-то…

— Извини, Гном! Наваждение какое-то. Увидел эту девчонку, в голове же сразу образ Наташки. Да еще и то, что беременной оказалась, тоже сыграло. Конечно, я с вами. Пойду до конца…

— Тогда какого лешего расселся? Арбайтен, камрад! Пора сваливать отсюда, пока окончательно не опалились.

— Пошли. И спасибо тебе!

* * *

Собрались быстро. Лишнее оружие замаскировали под шмотками, тепло простились с Виктором, прыгнули в джип и рванули на Кисловодск, резонно рассудив, что мне пустому потом легче добраться до Нальчика на автобусе, чем им подвозить меня, а потом пробираться через блокпосты. Большое количество вещей у двоих командированных может вызвать подозрение…

До пункта назначения добрались относительно быстро, нигде подолгу не задерживаясь. В Кисловодске Гном довез до автовокзала и посадил на рейсовый «Кисловодск — Москва», делающий остановку там, где мне нужно. Прибыв в санаторий, узнал от Виталия, что никому я там, в общем-то, и не был нужен. Отблагодарив его за организацию прикрытия бутылкой купленного еще в Кисловодске коньяка, продолжил лечение.

Все рано или поздно имеет свойство кончаться. Подошел к завершению и отдых. Сдав свое койко-место, получил документы, и на застоявшейся без дела «шестерке» выехал к своим друзьям. Те меня уже поджидали, готовясь стартовать домой. Выехав на трех машинах из Кисловодска, остановились в небольшом лесочке. Пока жены и дети друзей прогуливались, равномерно распределили по машинам вооружение и боеприпасы. Как оказалось, Гном умудрился каким-то образом выцыганить у старлея штук десять ВОГов обеих модификаций…

— А это-то еще за каким чертом? — поинтересовался у него.

— Подумал, вдруг пригодится? Сам же знаешь поговорку про запас.

— А если выйдут на него, в случае чего? Там же на взрывателях номер партии стоит. Вычислить по нему, куда эта партия ушла, особых трудов не составляет.

— Не выйдут. Их ему твой кореш Женька от щедрот подкинул. Приволок из очередного поиска. Так что пусть разыскивают, кто их «духам» сплавил. Те при любом раскладе не будут белыми и пушистыми. Подствольники у нас есть, а чем из них стрелять? Черт его знает, что нас ожидает? Куда кривая выведет? При таком раскладе я бы и от пулемета не отказался, жаль, что тебе случайно не попался. Лишним бы точно не оказался…

Резон в его рассуждениях был. Действительно, люди, организовавшие нападение на мою семью, недостатка в оружии и патронах, судя по всему, не испытывают. Нельзя исключать, что у них и гранатометы есть. В разборках-то между собой, было дело, применяли. Кто его знает, может и правда придется вести полномасштабный бой. Хотя, хотелось бы, конечно, сделать все по-тихому, не будоража общественность…

Прибыв к концу недели в Энск, весь арсенал ночью выгрузили ко мне в гараж. Временно, конечно. Пока не оборудуем где-нибудь тайник. Прятать «орудия преступления» там, где их можно «привязать» к кому-то из нас, будет только полный идиот.

Все хорошее рано или поздно заканчивается. Не являлся исключением и мой отпуск. У парней еще оставалась неделя в запасе, а я должен был приступить к работе. Не скажу, что сожалел об этом. Окунувшись в служебные заботы, не забывал и о главном. Первым делом подошел к своему другу Руслану из бандитского отдела УБОП, с которым раньше, еще в уголовном розыске, работали на сопредельных территориях, только в разных районах. Тот при любом раскладе должен был знать больше, чем мы.

— Привет, Руслан! Никак не мог собраться к тебе заглянуть.

— Привет! А я уж думал, что ты совершенно забыл про меня. Звание зажал, да и медаль тоже. Так что с тебя причитается.

— Ты ж не пьешь!

— Как говорил лейтенант Кузнечик, дело принципа! От хорошего вина в разумных дозах я не отказывался.

— Тогда есть предложение собраться в эти выходные у меня. Пока мое отделение еще отдыхает, я в первую смену работаю. Заодно и Гном с Пулей подтянутся. Как смотришь на это? Только в этот раз без жен. Разговор есть.

Он, кивая, усмехается:

— Даже догадываюсь, какой.

— Так как?

— Предварительно согласен. Только со своей поговорю. Вдруг у нее какие-то планы? Не предупредишь заранее — обидится. Вечерком по результатам отзвонюсь, лады?

— Договорились…

Ни к чему в конторе этот разговор заводить. Кто его знает, не растут ли там чьи-то уши? Не хотелось бы в самом начале попасть под колпак, причем неизвестно чей, не успев ничего сделать. Не скажу, что этот разговор я запланировал только по своей собственной инициативе. Предварительно посовещавшись с Серегой и Димкой, решили сначала Руслана прокачать. Посмотреть, можно ли будет с ним говорить откровенно, или рассчитывать на него бессмысленно. Все равно кто-то из оперативников бандитского отдела нам нужен. Как еще-то мы сможем получать оттуда информацию? Просто так ее никто в клюве не принесет. Заиметь же там единомышленника — верх мечтаний. И Руслан как никто другой подходит на эту роль. Дружим вчетвером уже давно. Раньше наши встречи никого не настораживали.

Теоретически, я могу прийти к начальнику бандитского отдела с просьбой, и тот не сможет мне отказать. Но другой вопрос, какую информацию он посчитает нужным до меня довести? Явно не всю имеющуюся…

* * *

Вернувшись со службы, занялся домашними делами, которые за меня сейчас никто не сделает. В голове все время мелькала мысль: получится ли привлечь Руслана в свою команду? Или он принципиально, с негодованием отвернется от нас, хорошо, если еще не сдаст? В памяти всплыло, как мы с ним впервые узнали друг друга…

…Грянул 1991 год. Великий и могучий Советский Союз, благодаря предательской политике высшего эшелона, благополучно почил в бозе. Со всех щелей полезли, как тараканы, моментально расплодившиеся бандитские группировки, преимущественно бывшие спортсмены. Так подняла голову организованная преступность. Помните статьи в «Совершенно Секретно» — «Лев готовится к прыжку» и «Лев прыгнул»? До льва этим деятелям было далеко, обычные шакалы. Но их оказалось очень много. Противостоял ей только малочисленный шестой отдел УВД. Остальным оказалось не до этого, захлестывала текучка. Особенно досаждали так называемые «наперсточники». По сути своей — обычные мошенники, кидалы. Ни одного случая, чтобы жертва ушла с деньгами, я не знал. Обязательно уговаривали, а то и угрозами заставляли продолжать игру, пока не «раздевали» до нитки. Выигрывали там только свои, маскирующиеся для рекламы под обычных игроков, унося таким образом преступный «навар». Заявления, как водится, не подавали. Потерпевшие боялись обращаться в милицию, не веря, что там кого-либо смогут защитить.

Как в этих условиях работать? Чем сбить волну латентной[40] преступности? Стали пробовать гонять «наперсточников» с помощью участковых и патрульно-постовой службы. В результате получили следующее: озлобленные тем, что не дают «обувать» граждан, они начали наглым образом грабить толпой. Как итог — есть преступление, есть заявление. Опознать же граждане никого не могут, просто не запомнили. Пошел вал нераскрытых уголовных дел. Основным местом, где «наперсточники» занимались своими темными делишками, являлся рынок, расположенный на территории нашего района. В этой же части города и произошел всплеск грабежей.

Такой результат нашей деятельности, естественно, не устраивал руководство областного УВД. Начальника РОВД вызвали «на ковер», «вставили пистон». Рикошетом этот нагоняй, что вполне естественно, ударил по начальнику уголовного розыска, а затем и по нам, обычным операм. Все бы ничего, но у меня подошел срок получения очередного звания, «старший лейтенант милиции», а перед самым его присвоением, за «достижения» в работе мне влепили выговор. Соответственно, хрен вам, Георгий Александрович, а не звание! Кроме меня, раздали «подарки» и остальным коллегам. Но мы не унывали. В отделе, да и не только в нашем, давно бытовала поговорка: «Сотрудник уголовного розыска без выговора — как работник кадрового аппарата без медали!» Утешились этим и стали думать, как же нам наших жуликов вывести на чистую воду.

Тут как снег на голову — очередной грабеж! Лица нам давно известны, моментально с помощью пепсов[41] выловили практически всех, прямо в районе совершения преступления. Они никуда и не скрывались, уверовав в свою безнаказанность. С доказательствами снова облом. По сложившейся в то время практике «слепили» всем фигурантам мелкое хулиганство. Ночь те провели в камере, благо «кривозащитники» тогда еще до такой степени голову не подняли. Утром повели в «народный и гуманный». В суде обалдели. Конвоя из розыскников у мелких хулиганов еще не бывало! Сам при осуществлении правосудия не присутствовал, знал о нем только со слов. Появились уже у старших товарищей определенные мысли по поводу моего использования, а потому — «светить» меня не стали. В лицо меня пока мало кто из этой публики знал, на этом и решили сыграть.

Правосудие же было скорым и праведным. Одно могу утверждать точно — невиновных там не было, но к делу наши домыслы и оперативную информацию не пришьешь. Судье наши подопечные старались втюхать, что они не при делах, мелкого хулиганства не совершали, а все, что написано в протоколах, наглый поклеп ментов. В результате всем влепили кому по пять, кому по восемь, отдельным личностям по десять суток. Особо отличился некий Щербатый, являющийся у «наперсточников» бригадиром. Как утверждал судье, он просто любит заниматься бегом трусцой, вот и пробегал мимо того места, где якобы нахулиганил. От щедрот души судья и всандалил ему все пятнадцать суток для повышения уровня физического развития.

Справедливость слегка восторжествовала, но толку от этого? Был вариант: не давая выходить на свободу, вновь отправлять подметать улицы. Техника уже отработанная. Один наш клиент, таким образом, за год умудрился отбыть аж двести восемьдесят пять суток административного ареста. Но это же не выход из положения! Грабежи так и остались «глухарями».

Собрались всем отделением уголовного розыска и пошли к начальнику ОВД, изложили план действий. Тот, почесав в затылке, сказал:

— А в этом что-то есть! Никто такого еще не делал, может и сработать. Но смотрите у меня! Если проколетесь, минимум, на что можете рассчитывать, неполное служебное соответствие! Даю добро!

Меня благополучно выпнули домой, строго-настрого наказав не появляться даже вблизи райотдела, чтобы не дай бог не засекли. Все совещания маскировали у меня дома под пьянку, даром что уходили как стеклышки. Наталья не брюзжала, хотя с продуктами в ту пору было напряжно. Гостей все равно угостить надо, но мне не перечила. Я же ей отвечал заботой, вниманием и любовью.

Вот тогда-то я впервые и познакомился с Русланом. Работал он тогда опером в соседнем районе, как и я. Его территория граничила с моей по одной из улиц. Грабить подопечные начали не только у нас. Ему «подарки» от руководства тоже достались. Можно было ему, конечно, дождаться, пока мы всех задержим, а потом попытаться «снять сливки». Но не тот оказался у парня характер, чтобы отсиживаться в стороне. Люди были наперечет, потому и решили «взять его в долю».

«Наперсточников» на время оставили в покое, чтобы те утихомирились. С началом нашей операции «Ы», как мы, шутя, ее назвали, я, изображая человека, которому в общем-то в данный момент абсолютно нечем заняться, подошел возле рынка к играющим. Сначала просто смотрел. Потом давай вставлять реплики, слушая зазывалу, подбадривая выигрывавших жуликов, знакомых мне по фотографиям, сочувствуя проигравшим. В какой-то момент мне и самому предложили сыграть. Поломавшись для виду, согласился, краем глаза приметив нашего парнишку — тоже молодого опера, недавно закончившего школу милиции. Как и было условлено, тот должен был внимательно смотреть, сидя на корточках, за маленьким поролоновым шариком, который находился под одним из наперстков.

Надо отметить, что техника владения этим шариком у мошенников была доведена до совершенства. Но мы тоже не лыком шиты! В нашем распоряжении имелись видеокадры скрытой съемки, которые мы тщательно изучали. Затем, освоив теорию, долго и упорно тренировались гонять шарик, и не просто гонять, а ловко и незаметно перекатывать его между наперстками, пытаясь обмануть друг друга. Некоторые достигли в этом настоящего совершенства и с честью могли составить нашим противникам конкуренцию. Естественно, что все это мы делали с единственной целью — чтобы научиться распознавать местонахождение шарика в каждый конкретный момент.

Вот такой специалист и достался мне в напарники. Мы прекрасно знали, что меня, как играющего, пособники мошенников будут в нужное время старательно отвлекать. Так все и произошло. Мне сверху уловить момент, когда в очередной момент шарик «поменял» наперсток, да еще когда отвлекли, было невозможно.

— Ну что? Где? — Уловил знак напарника, стукнувшего себе по колену средним пальцем.

— Здесь! — указал на средний наперсток. Играющему «на низу» ничего не оставалось делать, как поднять его.

— Молодец! Угадал! Играем еще? Давай поднимем ставку? — Он положил купюру к выигранным мной.

— А давай! — надеюсь артистично раздухарился я, шикуя на казенные деньги…

Таким образом ставка все время поднималась, вынуждая меня класть все новые и новые банкноты. Выигрывал пока я, ни разу не проиграв. Заметив, что на напарника начали уже коситься, я понял — пора сворачиваться, «пока не началось».

— Все, хлопцы, мне пора! Давайте мои деньги.

— Да подожди, давай еще сыграем! Смотри, как тебе везет!

— Да нет! Некогда мне уже! Давайте расходиться. Вон другие тоже хотят играть! — указал я на другого члена преступной группы, игравшего ранее и, как и положено, выигравшего.

— Ну давай в последний раз!

— Да хрен с ним, давай, — согласился я, чувствуя, что сейчас меня разведут, как полного лоха. Так и вышло…

— Кручу, верчу, запутать хочу, сейчас сюда, потом туда. Ну, где? — Смотрю на молодого опера, тот держит руку ладонью вниз. Все ясно, нет шарика нигде. Ну, держите обеими руками, да не уроните!

— Здесь! — указываю на левый от меня наперсточек. Играющий поднимает…

— Не повезло тебе, земляк! Я выиграл! Так что все деньги мои! — С торжествующей физиономией «низовой» потянул правую руку к стопке купюр.

— Хрен там! Жульничаешь! — заорал я в пылу «праведного гнева», прижав его левую руку, которую тот пытался отвести в сторону-назад.

В ней как раз и оказался зажат между пальцами совершенно незаметный в сплющенном состоянии шарик. Одновременно второй рукой я уронил набок все три наперстка. Ни под одним из них ничего не было. Народ, столпившийся вокруг, с интересом наблюдающий за тем, как я выигрываю, принялся активно роптать. Послышались выкрики с требованием отдать мне деньги, которые я честно выиграл.

С толпой спорить бесполезно, могут и затоптать в горячке! Делать нечего, пришлось мошенникам отпустить меня восвояси. С довольной улыбкой положив деньги в карман, помахав на прощание жуликам, что, надо сказать, было откровенной наглостью с моей стороны, я направился, как и положено лоху, в сторону расположенного неподалеку профессионально-технического училища, имеющего глухой двор, в углу которого, тем не менее, был лаз. Этим лазом иногда пользовались сами учащиеся, если надо было сбежать с занятий так, чтобы не засекли преподаватели. Нам, правда, он необходим был для других целей…

Шел я не быстро. Проходя мимо ворот училища, свернул вовнутрь. В этот момент периферийным зрением отметил, что игра-то, оказывается, закончилась. «Низовой» и подыгрывающие ему подельники сначала шагом, изображая просто прогуливающихся, а затем, плюнув на все, уже бегом ломанулись в мою сторону. Ничего не поделаешь. Вот такой я раззява. Что тут скажешь, если по жизни у меня виктимность[42] такая? Сам-то хоть понял, куда пошел, придурок? Тебя же тут сейчас мочить будут. Нормальные-то люди в такой ситуации в те места ломятся, где народу побольше!

Вот я и иду, где побольше! Только своего народа — оперского! Нажимаю на тангенту «Кайры»[43], должен услышать характерный щелчок, а в ответ — тишина… Еще раз пробую — результат тот же самый. Вот так ни хрена себе пельмень! Контакт отошел или аккумулятор сел? Уже без разницы, придется выкручиваться самому. Что имеем? Во двор до сигнала из своих никто не сунется, опасаясь, и не без оснований, контрнаблюдения. Остается справляться своими силами! А погоня-то уже близко, и явно не с цветами бегут!

Ну что же? Вы сами на это напросились! Первого же, забежавшего за мной во двор и схватившего за плечо, я перехватил за его же руку, повернулся, тем самым выкрутив ее совершенно неестественным образом. Сразу же нанес мощный удар ногой в пах, а затем в лицо. Готов!

После такого долго не встают. Это только в кино получивший такой удар моментально вскакивает и как ни в чем не бывало продолжает драться. На самом же деле обычно лежит, своим видом сильно напоминая криминальный труп. Только можно отличить по вздымающейся в такт дыханию грудной клетке.

Ребята вы, конечно, спортивные. Возможно борцы, боксеры. Не исключено даже, что есть и рукопашники, мастера и кандидаты в мастера спорта. Только одно вам невдомек! Мышцы ваши накачаны в тренажерных залах, кулаки набиты в спортивных. Кто-то из вас участвовал в боях без правил, но там правила, хоть какие-то, все равно существуют. Из нас же в училище и армии делали машины для защиты страны, да что там переливать из пустого в порожнее — для убийства и для борьбы с такими же машинами. Там правило одно — никаких правил! Как верно говорил наш тренер, выигранная схватка — это схватка, которая не успела начаться. Побеждать учили даже не в первые секунды, а в доли секунд, именно на этот отрезок времени опережая противника.

Бил я, конечно, не так, чтобы убить, хотя и мог бы. Но приложил довольно крепко, чтобы клиент гарантированно больше не мешался. Тут же сделал шаг вбок-навстречу к следующему вбежавшему, одновременно нанося удар внутренней частью сгиба локтя правой руки по горлу. И этот спекся, не конкурент! Снова шаг навстречу очередному, никак не ожидавшему, что жертва не бежит, а выходит прямо к нему, родному. Ну и зря! Готовым при твоей работе надо быть ко всему. А вдруг бедолага, которого решил выпотрошить, с зубами окажется, как сейчас? Этому без всяких изысков сходу ударил головой в лицо. Хватило за глаза! Тут же четвертого натянул своими руками, опять же лицом, на колено. Брызги крови в разные стороны, и обмякшее тело на снегу. Делать здесь больше нечего, пора ретироваться! В темпе отскочил метров на десять назад и встал, готовый встретить остальных.

Влетевшие следом еще трое, оставшиеся от всей компании, невольно затормозили, увидев четыре лежащих на земле без признаков жизни тела своих братков, под некоторыми из которых снежок окрасился в крановый цвет. Когда прошел ступор, сбегать было уже поздно, их обступили опера. Подойдя ко мне, Демьяныч укоризненно сказал стоявшим в окружении офицеров милиции жуликам:

— Ну за что же вы так, ребята, прохожего-то избили? Только так с вами, суками, и надо, раз человеческого языка не понимаете! — И с этими словами нанес мне удар под глаз, содрав кожу. Практически и не больно было, только глаз моментально заплыл. — Придется вам с нами прогуляться.

Помню, подлетевший тогда одним из первых Руслан очень удивленно посмотрел на Демьяныча. Как это так? Опер бьет своего сослуживца? За что? Чуть позже до него, как и до меня, дошло…

Да-а-а! Этот момент я упустил! Лежит компания «отдыхающих», наверняка с травмами, а у меня — ни царапинки. Мастерство не пропьешь! Спасибо Демьянычу — вовремя просек момент, сам же и исправил! Пусть считают, что так и было запланировано! Больше бояться будут в следующий раз! Может, кто и одумается. Тут с визгом тормозов рядом с нами остановился дежурный УАЗик-буханка, в который всю компанию лохотронщиков и погрузили. Остальные оперативники в это время вовсю отлавливали свидетелей игры. Приехали в отдел. Меня сразу к следователю, вручили постановление для судебно-медицинской экспертизы и на служебной машине отправили к медикам, фиксировать побои. Короче, завертелось дело. Нашлись у нас методы. Как в свое время и у Жеглова на Костю Сапрыкина. Как положено, всех задержанных — в ИВС, а там беседовать с ними — мечта оккупанта. Не обидели и «соседей», разрешив наравне с нами общаться с «пленными».

Так и прошел я по делу алчным неработем, захотевшим поиграть в азартные игры, но нарвавшимся на любителей легкой наживы. Судила девчонка из моей школы, совсем недавно одевшая «судейскую мантию», сидела с красным лицом и, будучи обязанной сохранять серьезный вид, прятала улыбку за раскрытым уголовным кодексом, выслушивая мои ответы на вопросы адвокатов. И действительно, как это мне после того, как меня избили их подзащитные, удалось от них отбиться до прибытия «случайно проезжавших мимо» сотрудников уголовного розыска, да еще и нанести четверым из них серьезные травмы? Я так с честными глазами и отвечал, что, дескать, сам не понимаю, наверно испугался сильно, ничего не помню. Сидевшие по обеим сторонам от нее народные заседатели поначалу удивленно смотрели на меня, но затем регулярно ловил их ободряющие улыбки. Все же «народные», так что не исключено, что кто-то из их друзей, или может родственников так или иначе сталкивался с этим отродьем, бессовестно отбирающим последние копейки у стремительно нищающего населения. Букет статей, по которым обвинялись мои «обидчики», вобрал в себя все, что они заслужили: организацию азартных игр, мошенничество, покушение на грабеж, и все это — «совершенное группой лиц по предварительному сговору». Организованную группу натянуть так и не удалось, постарались адвокаты и нечистые на руку борцы с преступностью.

А звание я все-таки получил, хоть и с опозданием, после того, как за нашу операцию с меня наконец-то сняли взыскание!

… Воспоминания прервал телефонный звонок. Сняв трубку, сразу же услышал голос Руслана:

— Привет! Вот и я! На выходные планы не поменялись?

— У нас — нет. А у тебя?

— Я тоже подскочу. В субботу часов в двенадцать нормально будет?

— В самый раз. Парни к этому же времени подойдут. Ох и напьемся, я вина кабардинского домашнего привез! — решил на всякий случай обозначить причину «сходняка». Кто его знает, вдруг наши телефоны «на кнопку» поставили? Не панацея, конечно, но все же…

* * *

В субботу, как и было условлено, собрались к двенадцати. На столе, конечно, не оказалось такого изобилия, как под бдительным и благожелательным присмотром жен моих друзей. Только то, что можно в виде полуфабрикатов и консервов приобрести в магазине — чисто холостяцкая трапеза. Но нам не привыкать. Венцом стола являлась двухлитровая пластиковая бутыль домашнего вина, привезенная из Нальчика. Не пьянства ради собрались, но антураж соблюсти следовало. Не дай Бог кто нагрянет — а у нас все соответствует заявленной причине сбора.

Поначалу ни слова о делах. Как водится, Руслан поздравил меня с заслуженной наградой и очередным званием. Принялись уничтожать продукты, запивая понемногу вином, оказавшимся действительно хорошим. Не обманули. Наконец, соблюдя положенные приличия, Руслан спросил:

— Ну, колитесь. О чем собрались пошептаться? Я же вас как облупленных знаю. Полагаю, собираетесь о результатах работы по Жоркиной семье поспрашивать? Угадал?

— Тебя не проведешь, — ответил Гном, — за этим и собрались. Есть что-то новое?

— Особо ничего. Оперативное сопровождение-то не на мне. Из соседнего кабинета парни занимаются. Сильно не скрывают, если спросить, но и особо не распространяются. Насколько знаю, пока ни на кого не вышли. Работают со свидетелями, сейчас из сослуживцев Наташи пытаются хоть что-то выжать. Но там история какая-то мутная. Никто ничего толком сказать не может. И непонятно: или действительно не в курсе, или кто-то запугал. Информацию по крохам добывают…

— А у тебя самого что-то есть? — спросил я. — Не поверю, что ты своих людей не озадачил. Ты же опер матерый и за друзей стоишь всегда.

— Конечно, задания раздал. Только пока ничего не выстрелило. Один только поделился, что вся эта бодяга пошла от черных риэлторов. Так это и без его информации известно было. Но чтобы конкретно кто-то засветился…

— Руслан, — встрял Пуля, — мы между собой поговорили, и у нас сложилось стойкое мнение, что тут приложил руку кто-то из ментов. Охрану-то Наташки с сыном никто не афишировал. А все было сделано так, как будто знали, что охраняют. Машину, на которой их возили, не меняли, водитель работал один и тот же. Все в гражданке. Вторая машина, тоже с гражданскими номерами, вплотную не держалась. Чтобы вычислить, нужен был профессионал. Тем не менее, с ней даже заговорить никто не пытался, просто не подходили…

— Есть такие подозрения. Но самое удивительное, что никто со стороны делом до сих пор не интересовался. Обычно так не бывает. По любой хреноте начинаются звонки, одному то хочется уточнить, другому — другое. А тут — как и не случилось ничего…

— Вариантов может быть два, — вставил я, — либо затаились, либо, что гораздо хуже, и без «левых» звонков все знают.

— Конечно, второй хуже, и намного. Он означает, что гнида у нас где-то в УБОПе окопалась, — добавил Руслан. — Уверен, что не в отряде. От вас, кроме Удалого, никто не интересовался. Да и тот у начальника управления спрашивал, к операм не лез с расспросами. Незначительные вопросы ваших бойцов во внимание не беру. Это естественно. В общих чертах, конечно, спрашивали, но в подробности не вдавались. Я даже удивился, чего это Гном с Пулей не подходили.

— Думаю, — сказал Сергей, — если бы что-то конкретное появилось, ты бы и сам нас нашел. Или я не прав?

— Конечно, подошел бы, — Руслан с силой потер ладонью лоб. — Только конкретики пока ноль. Кстати, у меня вопрос появился: почему в тот день второй машины не было?

— Проблемы с бензином, — сказал Пуля, — что смогли наскрести, в одну машину и залили. В автохозяйстве по десять литров на тачку заливали на УАЗик или «Волгу». А на «жучку» вообще только по пять. А что это для нас? Слезы…

— Подожди, — перебил Руслан, — сами же хвастались, что по приказу начальника УВД ваш транспорт всегда под завязку заправляют. А тут что? Надо будет это тихонько проверить. Резерв у начальства всегда есть. Их-то машины никто не ограничивал.

— Ну ты вспомнил про вчерашний день, — ответил ему Димка, — мы же тогда при УВД были, а сейчас отдельная контора. Вот и крутимся, как можем. Сами же с карточками подкатывали, а вам сразу — бензин давай!

— А мы с Пулей одного кента из братвы слегка прессанули, — продолжил разговор Гном. — Так тот ляпнул, не подумавши, что черти, которые сначала к Наташке подкатывали, обхаживали ее, пока она их не послала, под твоим старым знакомым, Жора, ходили. Помнишь Щербатого? Он же сейчас поднялся, в авторитеты вылез. Хоть и мелковатый пока, но силу, сука, набирает. И ничего на него нет.

— Подожди, Серега, — перебил его Руслан, — Щербатый сутенерами и проститутками заправляет. Он же их крышует? Мошенники — не его тема. Над ними Хромой поставлен. У меня такой информации не было. Хреново, не те времена сейчас. Сунули бы, кого нужно, в пресс-хату[44], все бы рассказал, гад.

— На фига тебе пресс-хата? Мы-то хуже, что ли? — высказал свое мнение Пуля.

— Ну да! — поддержал Гном. — Паяльник в задницу — соловьем запоет!

— Вы что, серьезно? — недоуменно посмотрел на них Руслан.

— А чего их — в лобик целовать? — в запале выдал Дима. — Они что, законы соблюдают, что ли? Взяли моду, козлы, наших на улице расстреливать. Наташку с Игорьком порешили. Если бы не «броня», так и Гном бы там же остался. Ты бы что за это сделал?

— Убил бы на фиг! — в сердцах бросил Руслан.

— Так кто мешает-то? — подначил его Сергей. — Взял ствол «левый», да и «замочил» придурков. Что, пушку достать проблема? Могу помочь…

— Знать бы еще, кого… — с сомнением произнес Руслан.

— Вот и хотим узнать, — продолжил его мысль Гном, — а ты помоги.

— Занятненько, — зло ухмыльнулся тот, — мстить собрались, каратели хреновы, мать вашу?

— Какие, к лешему, каратели? — вмешался я. — Каратели дерьмо не выгребают. Так что, скорее, ассенизаторы. Вот ты сам не боишься испачкаться?

Руслан задумался. Да и есть от чего. Поставили мы его, конечно, перед выбором! Или с нами по полной программе становиться по ту сторону закона, или оставаться при своих идеалах, но потерять в таком случае нас. Третий вариант, что он нас выдаст, даже не рассматривали. Насколько его знаем, на это не пойдет. Только жить с таким камнем в душе будет тяжело… Наконец, он решительно махнул рукой:

— Согласен! Пойду с вами до конца. Только не боитесь, что тот перец, которого прессовали, сдаст вас с потрохами? Еще смотря кому… Если своим бандюкам, хрен с ним, — отобьемся, а если ментам продажным, или того хуже — прокурорским? Махом дело сфабрикуют… Статью-то долго искать не надо. Да и стволы левые нужны, которые к нам привязать нельзя…

— Я знал! — Гном хлопнул Руслана по плечу. — Руслик — свой в доску! Никогда в тебе и не сомневался! А тот кадр никому и ничего не скажет.

— Так вы его что? Того? — вопросительно посмотрел Руслан на парней. — Завалили?

— Да нет! — рассмеялся Серега. — Просто к своим не побежит. Бумажку я его заставил написать своей рукой, в которой он дофига кого сдал. А среди ментов у него связей нет. Не того полета птица, мелковат слишком. Серьезные менты с ним и разговаривать не будут… А по поводу стволов — не беспокойся, имеются не засвеченные. Но постараемся без них. Втихаря…

— Ну да! Вы можете, — уважительно посмотрел Руслан на накачанную фигуру Гнома, — вам в темном переулке лучше не попадаться…

— В светлом — тоже нежелательно, — как обычно прикололся Пуля, — мужиков порвем, баб зацелуем до смерти!

— Хорош хохмить, — прервал его красноречие Руслан, — как понимаю, боевики вам на хрен не нужны. Самим руки пока приложить некуда. Что от меня требуется? Информация?

— Ты же сам знаешь, — ответил я, — ее много никогда не бывает. Нам бы желательно поподробнее знать, что вообще в деле имеется. Как ни странно, но меня даже на допрос еще не вызывали. А насколько знаю, должны признать законным представителем потерпевших. Другой-то родни нет.

— Мне тоже это кажется странным, — произнес Руслан, — такое ощущение, что кто-то пытается сделать все, чтобы дело спустили на тормозах. Я обязательно ненавязчиво уточню, но, как мне кажется, его прокуратура уже приостановила и положила в долгий ящик. Два месяца-то уже прошли. Ну пусть продлили еще на месяц… А возобновлять что-то не торопятся. Иначе завалили бы уже отдельными поручениями. По всякой ерунде шлют — отписываться не успеваешь, а тут…

— Вот-вот, — поддакнул Гном, — уточни, пожалуйста. Как что-то появится — свистни.

— Обязательно.

Вот и совместили полезное с приятным. Обговорив детали, разошлись. Руслан пообещал, если получится, еще и ксерокопии ключевых документов из уголовного дела сделать. Но не у себя, чтобы не вызывать подозрений. Все равно в УБОПе находится только дубликат оперативно-поискового дела, а оригинал — в моем родном районном уголовном розыске. Там копии основных документов из прокуратуры в любом случае есть. Вот в райотдел он и хотел завалиться. Нашей конторе отказать не должны.

* * *

Понедельник — день тяжелый, особенно после отпуска. Я-то уже пообвык, отработав на прошлой неделе в первую смену, а вот Пуля с Гномом только что приступили к службе. С утра началось… Занятия по физической и служебно-боевой подготовке, с полной нагрузкой, без малейших послаблений… Дело привычное. Чем еще заниматься, когда на захват не выезжаешь? Благо, что спортзал свой, да и городок по тактико-специальной подготовке на территории отряда расположен. Навыки до автоматизма приходится отрабатывать. В реальной ситуации раздумывать некогда — мышечная память работает.

До обеда время пролетело быстро. Отряд и остальные отделы УБОПа базируются в одном, не так давно построенном здании. В столовой, как бы случайно, встретились с Русланом. Присели за один столик. Как раз получился полный комплект. Можно и поговорить.

— Чем-то обрадуешь, Руслик? — начал беседу Пуля.

— Вечерком заскочу к вам в отряд, копии документов отдам. Все, что смог, сделал. К соседям пока не подходил. Им некогда, а навязываться — только подозрения навлекать. С информацией бы какой-никакой по делу к ним подвалить. Легче бы пошло, но у меня пока ноль…

— Ничего, глядишь, что-нибудь нароем, тогда и повод для разговора с ними появится, — высказал свое мнение Гном.

Уже почти закончили обедать, как объявили тревогу. Наскоро выпив компот, бросились в расположение. Там народ уже вовсю автоматы получает. Быстро накинув «броню», тоже побежали вооружаться. На дежурстве при себе только пистолеты, все остальное в оружейке. Построились. Удалой довел задачу.

Оказывается, какие-то отморозки совершили вооруженное нападение на обменник валюты. Классический разбой. Если бы только не одно «но». В это время там совершенно случайно оказался боец ОМОНа. А поскольку был не на службе, то естественно, в гражданской одежде. Народу в пункте обмена находилось буквально пара человек, не считая служащих. Когда первый налетчик в маске с пистолетом ворвался в помещение, омоновец, не раздумывая, выбил у него оружие, моментально скрутил, но больше ничего сделать не успел. Влетевший следом за тем второй бандит тут же выстрелил в сотрудника милиции из обреза. Попал картечью в голову…

Так и не успев ничего взять, преступники ретировались. Боец скончался еще до приезда вызванной девушкой-оператором скорой помощи. Наряд вневедомственной охраны, прибывший после нажатия тревожной кнопки, никого из нападавших, естественно, уже не застал. Свидетели находятся на месте происшествия. Нам же приказано совместно с оперативниками бандитского отдела выехать для оказания помощи районному уголовному розыску.

Только этого еще не хватало! Совсем оборзели! Мало того, что средь бела дня учинили разбой практически в центре города, так еще и человека убили! И не просто человека — бойца ОМОНа, нашего братишку! Порвем на лоскутки козлов, только пусть попадутся!

Прибыли к обменнику. Народу — не протолкнуться. Откуда только и узнали? Быстро же сарафанное радио работает. Вместе с операми прохожу внутрь. Слава Богу, хоть тут зевак нет. Посреди небольшого зала в луже успевшей свернуться крови лицом вниз лежит тело здоровенного парня. Затылок разнесен… Неприятная картина, хоть и насмотрелся уже на всякое. В углу суетятся медики, видимо, откачивая кого-то из свидетелей, в воздухе стоит запах нашатырного спирта. Осмотрев помещение, Гном жестом подает команду на выход. Верное решение, нам тут делать нечего, будем ожидать результатов на улице.

Снаружи участковый вместе с пэпээсниками еле успевает гонять зевак, не подпуская к месту происшествия. Почему-то всем любопытно заглянуть, что же там такое случилось? Только мешают…

Немного в стороне стоит пожилая женщина, подойти даже не пытается, но пристально смотрит в нашу сторону. Тронув Гнома за плечо, показал, что подойду к ней, тот согласно кивнул головой. Сняв каску с бронестеклом и завернув вверх закрывающую лицо маску, подошел к старушке.

— Извините, уважаемая. Я по вашему лицу вижу, что вы хотели бы с кем-то поговорить?

— Да, только не вижу, с кем можно. А туда подойти даже не пыталась. Отгоняют всех. Там что-то случилось, раз столько милиции понаехало?

— Да, человека убили. О чем вы хотели поговорить?

— Я около часа назад шла в магазин, вот оттуда. Мне навстречу бежали два парня, все взъерошенные какие-то. Чуть с ног не сбили. Забежали вон в тот двор, а потом оттуда почти сразу выехала машина…

— Извините, пожалуйста. Большое спасибо вам за информацию. Не могли бы вы все повторить сотрудникам, которые занимаются этим делом? Я сейчас провожу…

— Хорошо, пойдемте.

Вместе с женщиной прошли через оцепление, попросив ее подождать, вызвал из помещения работающего там с остальными операми отдела Руслана. Выйдя, тот вопросительно посмотрел на меня.

— Руслан, тут женщина подошла, говорит, видела каких-то парней, бежавших с этой стороны.

Тот быстро посмотрел по сторонам.

— Ваша «буханка» где стоит? — спросил он.

— За углом, а что?

— Не тащить же женщину внутрь, откачивать замучаешься. Могу опросить ее в вашей машине?

— Не вопрос. Гном, я провожу?

— Валяй…

Оставив Руслика со старушкой на попечение водителя, вернулся к остальным. Минут через сорок пошла движуха. Как откуда-то сорвавшийся, Руслан, сначала залетев в обменник, а затем прибежав к нам, о чем-то коротко переговорил с Гномом. Тот дал команду на сбор. Погрузились в машины. Руслан с Гномом поставили задачу: подготовиться к силовому захвату. Вместе с нами поехала и одна из машин оперативников, полная народу. Выехав в довольно отдаленный район, остановились неподалеку от группы пятиэтажных домов. Нас поставили в стороне, чтобы не очень бросались в глаза, а сотрудники бандитского отдела, не привлекая внимания, не особо торопясь, направились к самому дальнему дому. Перед уходом Руслан дал указание Гному:

— На всякий случай! Дорога от тех домов только одна. Если оттуда сорвется темно-синяя «девятка», в хлам тонированная, хоть тарань ее, но чтобы она тут раком стояла, пока мы не подоспеем. И не дай бог, если хоть одна тварь уйдет…

— Ты что, с луны свалился? — обиделся Гном. — Когда это из наших цепких лап кто-то уходил?

— Да, это я так… задачу поточнее поставил, — открестился тот.

— Удачи! Сами-то не пинайте, еще ноги поломаете, — подколол друга Гном, — отвечай потом за вас…

— Не-е, мы потихоньку, самое сладкое вам оставим…

Опера ушли, а меня прямо распирало от любопытства. Как же это? Старушку я Руслану подогнал, а знаю чуть ли не меньше всех. Пересел к Сереге.

— Серый, ты бы хоть рассказал, чего это нас в эти края принесло?

Парни поддержали меня:

— И действительно, расскажи!

— Короче. Бабулька, которую Мокрый привел, запомнила половину номера машины. Ясен перец, что это были наши клиенты. По цвету и приметам с таким сочетанием известных цифр и первой буквы из машин в городе оказалось всего три. Руслан связался с конторой и быстренько пробил их и владельцев. Так вот. Один из хмырей, у которого генеральная доверенность именно на эту машину, раньше уже по информации светился в УБОПе, как грабитель и обладатель «левого» ствола. Не задерживался пока, так что еще непуганый. Скорее всего, это и есть один из наших клиентов. Сразу предупреждаю, потом не говорите, что не слышали: трупы операм пока не нужны. Языком эта тварь ворочать должна. Все уяснили?

Парни, соглашаясь, разочарованно покивали головами.

— Так что работать жестко, но не жестоко!

Ожидание слегка подзатянулось. Парней с бандитского отдела нигде видно не было. В непонятках ждать — хуже всего. И по рации не спросишь, можно потом по шапке получить, если у кого-то из оперативников она завопит в самый неподходящий момент. И снаружи в нашем одеянии показываться нельзя. По закону подлости обязательно увидит тот, кому это совершенно необязательно. Поэтому сидим, как мышки, в машинах, пока нам хоть что-то сообщат.

Спустя часа полтора мимо нашей «буханки», стоящей на обочине, не спеша проехала «девятка» темно-синего цвета, вся грязнущая, стекла наглухо затонированы пленкой, через которую практически ничего не просматривалось. Похоже, наша! Гном тут же вышел на связь с операми. Получили команду пока оставаться на месте. Прошло еще минут десять. Наконец, каркнула рация, начали движение. Подкатили к самому дальнему дому и встали с торца. Подскочил Руслан:

— Похоже, наш клиент. Из машины осторожно вышел, озирался, высматривал чего-то… Боится, видать, сволочь… А потом бегом в дом, скоренько так, в ближний к вам подъезд. Квартира — пятый этаж, прямо, дверь обычная, без глазка. Скорее всего, судя по тому, как себя ведет, линять собирается. Можно попробовать взять тихо на выходе. Так что давайте, работайте…

Быстро распределив роли, бесшумно, насколько это возможно в броне, вдоль стенки просочились в подъезд, практически неслышно поднялись наверх и замерли у двери, рассредоточившись. Прошло еще приблизительно десять долгих минут. Наконец, щелкнул замок, дверь начала приоткрываться.

От удара ноги Пули распахнулась почти настежь, позади нее послышался звук падающего тела. Молча, моментально ворвались внутрь. Пуля и те, кто стоял рядом с ним, первыми, неоднократно наступив на упавшего, пролетели в комнаты, на кухню и в санузел. А уже оттуда, изо всех мест, практически одновременно, донеслись громкие команды пополам с матом:

— Лежать!.. Руки… за голову!.. Милиция!

Но во всей квартире больше никого не оказалось.

Идущие следом рывком подняли с пола молодого парня, держащегося руками за ушибленный лоб, поставили к стене в коридоре, отодвинув ноги подальше от нее и раздвинув чуть не на шпагат, широко расставив вверху руки. Сразу же поверхностно досмотрели. Нащупав в кармане куртки какой-то твердый предмет, похожий на оружие, достав, мельком взглянули на него, убедившись, что не ошиблись, после чего сразу вернули на место. Тут же сообщили вошедшим вслед за нами операм. Тем не оставалось ничего другого, как идти за понятыми.

Искали их довольно продолжительное время. За это время тщательно, но аккуратно, устроили в квартире шмон, стараясь не нарушать обстановки. Соблюли и главную заповедь собровца: влетел в хату — первым делом «жало» в холодильник. Задержанный попытался покрутить головой, чтобы осмотреться, но молча получив чувствительную оплеуху, замер, упершись в стену лбом. И правильно, чего с ним особо церемониться-то? В том, что он один из участников бандитского налета, сомневаться не приходилось. Не зря сваливать собрался. Наконец, один из оперативников привел в квартиру пожилых мужчину с женщиной. При них обыскали страдальца. Из правого кармана извлекли револьвер, похожий на газовый. Осмотрев его, Руслан вынес вердикт:

— Переделанный под мелкашку. Статью уже заработал!

Из внутреннего кармана куртки достали шапочку-маску черного цвета, отдаленно напоминающую наши. Пока оформляли необходимые документы, задержанный пытался что-то вякнуть, но перехватив полный ненависти взгляд Гнома, заткнулся. Наконец, с формальностями было покончено. Понятых, поблагодарив, отпустили. Началось самое интересное…

От вопросов оперов клиент старательно увиливал, отвечая довольно обтекаемо. Дескать, револьвер только что случайно нашел, собирался отнести в милицию, да не успел — мы помешали. Шапочка, естественно, его, он в ней зимой на лыжах бегает, чтобы лицо не поморозить. Как оказалась именно сегодня в куртке, не знает, скорее всего, с зимы еще лежит…

Знает ведь, гад, что убоповцы с ним ничего в данный момент не сделают. Даже если выбьют признательные показания, он потом с помощью адвокатов от них открестится. А пока тянет время, подельники успеют скрыться. Там уже на перекрестных допросах не поиграешь. Нам эта канитель осточертела. Где-то же еще минимум один бандюган бегает, а вероятнее, двое. Этот же во время налета скорее всего в машине сидел на взводе. Очень уж быстро она, по словам старушки, из двора выскочила. Переглянувшись с Гномом, отозвали на кухню Руслана…

— Русик, — начал я, — этот гнус еще долго нам может тут мозги полоскать. А время уходит. Ты на парней посмотри, они его порвут сейчас, как Тузик грелку.

— И что вы предлагаете?

— Давай мы его слегка прессанем, — предложил Гном.

— Он в больничку потом не свалит после вашего разговора?

— Не переживай, — Гном успокаивающе хлопнул Руслана по плечу, — мы аккуратно. Даже испугаться не успеет.

— Ну попробуйте. Только без телесных. Лады?

— Заметано, — ответил я.

Переглянувшись с Гномом, вернулись в комнату. Рывком подняв с дивана обнаглевшего вконец вьюношу, который уже успел туда с благословения оперов усесться, вдвоем потащили его, упирающегося, к балкону, по пути переговариваясь друг с другом.

— Ну что, старый, как обычно — пытался сбежать? — с равнодушной, обыденной деловитостью выдал Гном.

— Ну да! Понял, что приплыл, решил через балкон рвануть. Не подрассчитал, что летать не умеет, сорвался…

Схватив наглеца за брючный ремень и куртку, махом перевалили его через перила, так что на них он упирался только нижней третью бедер. Ткань куртки и джинсы предательски затрещали. Хорошо что ремень натуральный, кожаный. Выдержит. Задержанный, извиваясь, пытался хоть за что-то уцепиться, но это ни к чему не приводило. Каждый новый рывок отдавался треском материи.

— Отпускаем? — в этот раз первым проговорил я. — Руки уже устали, нахрена его держать, надрываться? Все равно молчит, как рыба об лед. Пусть полетает немного…

— Э! Конь! — обратился к висящему Гном. — Слышал? У моего кореша руки устали. Обратно он тебя уже фиг затащит. А мне одному не справиться. Не хочешь говорить — заставлять не будем…

В этот момент, подмигнув Гному, я отпустил руки. Клиент это сразу почувствовал, уловив, что обращенная ко мне часть его тела подалась вниз. Сразу же заверещал:

— Я все расскажу, только достаньте обратно!

— Не нагребешь? — спросил Гном. — Смотри, спланировать отсюда никогда не поздно. Усек?

— Нет! Все скажу! — продолжал визжать тот.

Схватившись за одежду, помог Гному вернуть гаденыша в комнату, уловив при этом характерную вонь, исходящую от его штанов. Обделался с испуга! Не обманул, паршивец, помня, что услышал от Гнома. Рассказал все, что знал. А известно ему оказалось довольно много, хотя и не все… Подписав, наконец, несколько исписанных убористым почерком листов, под бдительным присмотром бойцов жулик подмылся в ванной, сменил исподнее, и вместе с нами отбыл в контору.

* * *

Засранца-задержанного стерегли и вошкались с ним до позднего вечера. То, меняясь, охраняли его в коридоре возле кабинетов оперативников, то группой выезжали на проведение обыска, то сопровождали на показ. В конечном итоге, когда уже стемнело, доставили в ИВС.

Улучив минутку, Руслан заскочил к нам и передал Гному не очень качественные копии материалов уголовного дела. Ничего не поделаешь, в районном отделе милиции оргтехника изношена до предела. Ксерокс всего один, а копировать приходится много. Сам же опер, выпросив сухой паек из наших запасов, довольный убежал обратно в отдел продолжать работу по убийству. Расходиться, судя по всему, опера еще не собирались. Так уж заведено в отделе по борьбе с бандитизмом, да и вообще в уголовном розыске. Пока есть шанс раскрыть преступление по горячим следам, домой никто не уходит.

Ночью бойцы, не задействованные на охране здания и территории, направились отдыхать в отведенное для этих целей помещение, а мы втроем устроились в учебном классе изучать документы, которых хватало…

Фото-таблиц, конечно не было, в оперативно-поисковом деле они ни к чему. Зато присутствовали копии протоколов осмотра места происшествия, обнаруженной брошенной автомашины, допроса свидетелей…

Несколько насторожило поведение бандитов. С одной стороны, действовали профессионально. Отпечатков пальцев, кроме хозяйских, не обнаружено. С другой — забрали засветившееся оружие. Обычно профессионалы бросают его на месте… В машине обнаружен труп одного из преступников, подстреленного Пулей. Ни головы, ни кистей рук у него не было. Рядом на полу валялась окровавленная малая пехотная лопатка, судя по всему, использовавшаяся в качестве топора. Пощупать бы ее самому. Даже по характеру заточки понять можно многое… На переднем пассажирском сиденье следы крови. Вероятно, второму стрелявшему тоже досталось. Или времени не было следы ликвидировать, или в горячке не заметил. Опять же, по времени: на остальное-то хватило… В протоколе нигде не сказано о наличии хоть каких-то канистр, а из бака в ладошки сосать, чтобы сжечь машину — замучаешься. В общем, непонятные какие-то действия нападавших. То ли так выбило из колеи, что двоих подстрелили? Не ожидали такого, думали, как в кино будет? У убитого на теле имеются характерные татуировки, недвусмысленно указывавшие на то, что их обладатель определенную часть своей жизни провел в местах лишения свободы. Как говорится, второй паспорт. Только толку от этого зоновского документа пока не было. По машине тоже к кому-то конкретному не привязаться, угнана накануне. Хорошая пища для размышлений. Не знали ли нападавшие заранее о том, что бензина на наши машины не дадут? Получается, изначально им было известно, что мои Наташенька с Игорьком пойдут пешком? Выходит, предположение, что тут не обошлось без коллег в милицейских погонах, верное?

Далее следовали заключения экспертиз по изъятым пулям и гильзам, судебно-медицинские исследования. Установлена группа крови с переднего сиденья, отличающаяся от той, что принадлежала убитому и частично расчлененному… Вроде бы бумаг приличная стопка, а информации в них, способной помочь в розыске, не густо…

И тут меня как торкнуло. Что-то явно упустил. Только что? Лихорадочно принялся перелистывать все снова. Так вот же оно! Копия протокола допроса Наташиной сослуживицы. Внимательно вчитываюсь в казенные фразы…

«… В конце февраля, после двадцать третьего числа, примерно в четырнадцать часов, почти сразу после обеда, к нам на работу пришел мужчина в возрасте около тридцати лет…» Далее следует довольно подробное его описание, в котором указывается: «… одет был в теплую куртку типа «аляски» черного цвета. Куртка была расстегнута. Под ней — пуловер светло-серого цвета с глубоким вырезом. Ворот рубашки темно-синего цвета расстегнут. Под ним у основания шеи виднелась татуировка сине-зеленого цвета с изображением креста на цепочке, как бы надетой на шею…». После описания было указано, что, вызвав Наташу в коридор, пришедший о чем-то разговаривал с ней около двадцати-тридцати минут. Ни раньше, ни позже допрашиваемая этого мужчину не встречала. Вернулась моя жена после разговора сильно взволнованная…

Затем взял в руки протокол осмотра брошенного джипа. У находящегося в ней обезглавленного трупа на груди, под самой шеей, судя по описанию, была точно такая же наколка. Молча пододвинул оба документа Гному. Тот вместе с Пулей погрузился в их изучение…

— От этого же плясать можно, — нарушил тишину Гном, — посещение администрации отмечается на посту милиционером, причем записывают по документам. Просто так не пройти, тем более такому расписному. Похоже, этот визитер там, в машине, и остался…

— Интересно, почему до сих пор никто аналогий не провел? — вмешался Пуля. — Или это только мы такие умные? Нахрена тогда все эти бумажки понаписаны? Для галочки?

— Что толку воздух сотрясать? — наконец, сказал я. — Завтра после смены схожу в администрацию, посмотрю записи. Не думаю, что очень много людей выписывать придется. На всякий случай посмотрю весь февраль и начало марта. Вдруг ошиблась дамочка в датах? А там уже Руслан пробьет всех по учетам. Глядишь, кто-то и выплывет. Но вообще — это сверхнаглость! Перед самым убийством переться туда, где все фиксируется! Может, конечно, документы были фальшивые, или рассчитывали на положительный результат? Как вариант, кто-то влиятельный прикрывает, раз прокуратуре раскрытие преступления до фонаря? Если этого кадра сможем установить, Руслик оформит, как свою информацию, тогда у него будет повод познакомиться с оперативными материалами соседей. Во всяком случае, нам от этого хуже не станет.

Больше, как ни старались, выудить из документов ничего так и не смогли. Под самое утро ушли спать, чтобы голова немного отдохнула.

Сразу после смены уйти не получилось. Оказывается, пока мы катались с операми, командир через дежурного назначил на вторник общий сбор отряда. Всем собравшимся Удалой сначала довел имеющуюся в его распоряжении информацию по убийству. Как было сказано, весь энский гарнизон милиции до особого указания переведен на усиленный вариант несения службы. Как его еще называют, «прощай, выходные». Город же почти официально «отдали на откуп» СОБРу и ОМОНу, объявив так называемый свободный поиск. Можно сказать, санкционировали ментовский беспредел. Подозреваемые, естественно, были установлены, но успели податься в бега.

Затем мне пришлось битых полтора часа во всех подробностях рассказывать сослуживцам, как погибла в июле 1996 года наша группа. Все, что мог вспомнить, выложил на общее обсуждение. Что началось, когда закончил! Изложенное заставило всех буквально взорваться. В предательстве кого-то из руководителей, обладавших всей информацией, никто не сомневался. Однозначно, засада была грамотно спланирована и подготовлена. Учебный класс, где происходило обсуждение, просто гудел. Выкрики раздавались разные. И толковые, и не очень… Но главное, что для всех обозначились конкретные виновники среди боевиков, — Салман и его банда. Пощады им, если попадутся, точно не будет. Но перед неминуемой смертью расскажут все, что только знают и сверх того. Хотя все прекрасно понимали, что вероятность лично поквитаться за смерть своих товарищей практически равна нулю. Но чем черт не шутит, когда бог спит? Если же исполнится несбыточная мечта взять живьем самого Салмана, имя предателя мы из него выжмем в любом случае. Док ему сдохнуть раньше, чем все расскажет, не даст…

Рассказав все, что знал, боевым товарищам, переоделся и рванул прямиком в администрацию. На посту оказался незнакомый мне сотрудник вневедомственной охраны. Что поделать, текучка. Кто-то уходит на повышение, кто-то увольняется. Это офицерский состав более-менее стабилен, а сержанты особо за свою должность не держатся.

Наплел ему с три короба, запудрив мозги так, что тот в конечном итоге и не понял, зачем я приходил. Все, что он мне рассказывал, старательно записывал в блокнот. По ходу беседы внимательно перелистал журнал, в котором отмечали посетителей. Там же указывалось время прохода через пост в здание и обратно. Как назло, ни одной знакомой фамилии. Тем не менее, все, кто только мог подходить по числам месяца и времени, также оказались среди моих записей. Позже то, что нужно, отделю от всякой лабуды. Примечательным был только один из потенциальных кандидатов на роль обнаруженного в машине «жмурика». Интересная особенность в записях, время прихода имеется, как раз четырнадцать ноль пять, а когда покинул здание — неизвестно. Только приходил он в земельный комитет, если верить записям. Дата же, двадцать шестое февраля, среда, значилась среди тех, которые нам необходимы. На всякий случай среди словесного мусора уточнив, чье было дежурство в тот день, в обязательном порядке, чтобы не бросилось в глаза отразил это в блокноте. Дежуривший в тот день мне был знаком еще с тех времен, когда я работал в уголовном розыске. Попрощавшись, ушел отсыпаться, отметив в голове не забыть, как встану, Руслану позвонить.

* * *

Проснулся около трех часов дня. Вроде бы выспался, настроение нормальное, рабочее. Приведя себя в порядок и позавтракав, а заодно и пообедав, «сел на телефон». Служебный номер Руслана не отвечал. Значит, нет никого в кабинете. Иначе «сокамерникам» давно бы уже надоела нудная трель аппарата. Я и сам в подобных случаях частенько брал трубку лишь для того, чтобы побыстрей отвязаться от чересчур упорного абонента. Ну что ж, выходит, все либо еще работают где-то на выезде, либо отсыпаются. Поразмыслив, решил позвонить другу на домашний. Увы, результат тоже оказался отрицательным. Жена, видать, на работе, а самого, если спит, пушкой не разбудишь.

Делать нечего. Я-то заинтересован больше всех в результатах, а поэтому сразу набрал знакомый номер дежурной части родного райотдела. Сразу, как обычно, соединиться не удалось. В дежурке на проводе постоянно кто-то висит, самый горячий телефон милиции. Где-то на пятой попытке наконец-то раздались длинные сигналы дозвона. После двухтрех гудков трубку сняли.

— Дежурный Центрального ОВД майор…!

Так фамилию и не разобрал. Специально, что ли они так говорить тренируются, чтобы никто ничего не понял? Хорошо, хоть по голосу узнал.

— Здорово, Сергеич! Мокрецов звонит. Помнишь еще такого?

— Тебя, раздолбая, хрен забудешь! Привет!

— Ты как там? На пенсию еще не собрался?

— Типун тебе на язык! — вроде бы обиделся дежурный. — Кому я там, на фиг, нужен? Это вы, терминаторы хреновы, нарасхват. Что хотел-то? Ты же, зараза, просто так, чтобы о здоровье справиться, не позвонишь…

— Будь другом, Сергеич, свяжись по прямому с охраной. Мне срочно домашний телефон Сашки Размахнина нужен. Я бы и сам, но там же, скорее всего, поменялись все за это время. А кто незнакомому номер даст?

— Ладно, повиси немного на линии, — слышно было, как сняв вторую трубку пульта оперативной связи, дежурный с кем-то говорит, уточняя нужные мне данные. — Алло, ты еще тут? Записывай, — переключился он вновь на меня, диктуя Сашкины координаты. — За каким он тебе понадобился?

— Да так, по личным делам. С работой никак не связано, — успокоил я Сергеича. — Спасибо тебе большое. Пока!

— Бывай! Звони, если что.

Нажав на рычаг для разъединения, сразу же набрал продиктованные дежурным цифры. На удивление, Александр оказался дома и не спал.

— Саша, здорово! Мокрецов. Не забыл такого?

— Нет, конечно. Привет! Рад тебя слышать! Какими судьбами?

— Есть предложение посидеть. Ты как насчет пива?

— Можно… А где?

— У тебя возле дома типа кафешки что-то было с верандой. Стоит еще?

— Куда она денется?

— Давай там встретимся, скажем, через полчаса, — прикинул я время, чтобы добраться туда.

— Договорились, подгребай. Дело какое-то? — спросил он.

— Да нет. Просто со старым знакомым пообщаться захотелось, — на всякий случай не стал распространяться по поводу истинной причины.

— Хорошо, жду…

Доехав приблизительно за обговоренное время, еще издалека увидел неторопливо направляющегося к кафе «Ивушка» Размахнина. Слегка ускорившись, быстрым шагом догнал его. Пожав друг другу руки, прошли на веранду, где предприимчивые хозяева заведения установили столики со стульями, увеличив таким образом на летний период полезную площадь.

— Приземляйся, а я за пивком схожу, — сказал я. — Я пригласил, мне и угощать. Тебе какого?

— На твое усмотрение. Светлого. Одну… в бутылке, — на всякий случай уточнил он.

— А рыбки?

— Можно, — не стал капризничать Сашка.

Затарившись внутри кафе, вернулся к столу. Какое-то время сидели молча, понемногу потягивая пиво прямо из бутылок, не забывая и про «тараньку». Наконец, Размахнин не выдержал:

— Жора, ты же не пиво пить меня вытащил? Раньше вроде любителем этого дела не был…

— И сейчас не большой любитель. По мне, лучше водка. А вообще стараюсь вести здоровый образ жизни. Еще бы курить бросить — цены бы мне не было.

— Ладно… Ты что-то по своей узнать хотел? Прими, кстати, мои соболезнования… Только я о том, что случилось, узнал уже после всего, фотографию в рамке увидел в администрации.

— Тут вот какая история, Саня. Сегодня просмотрел вашу книгу регистрации посетителей. Меня за двадцать шестое февраля заинтересовала одна запись. Дежурство как раз твое было. Все у вас там отмечается, как в аптеке: когда пришел, во сколько ушел, и даже к кому приходил. У одного же отметки о выходе не оказалось, а приходил он якобы в земельный комитет. Ничего не скажешь по этому поводу? Или не помнишь? Я могу и в администрацию наведаться, когда ты дежуришь, посмотришь, может память и освежится…

— Ну, тогда долго ждать придется. Я в отпуске, выйду только через неделю. А этот случай я помню, не каждый день такое бывает. К нам же только приличные люди ходят, всякая шваль мимо гуляет, знают, что контора охраняется милицией… — Сашка замолчал, собираясь с мыслями.

— Ну, давай, я слушаю, — подбодрил я его.

— Да просто хочу все подробности вспомнить. Ты же не просто так спрашиваешь. Наши порядки тебе, собственно, по барабану. Так что не нас проверять приходил. Или я неправ?

— Прав, Саня, прав, — подтвердил я.

— В тот день, как обычно, перед обедом все посетители вышли. Напарник сходил, проверил этажи. Никого. После обеда тоже, как всегда, собралась толпа желающих попасть к кому-то на прием. Тут уж как на конвейере. Только и успеваешь, что документы проверять и записывать, кто и куда идет. А там смотришь. Если к руководству, то по предварительной записи. Нет в списках — свободен. А в отделы — там живая очередь. Проблем-то у всех хватает. Вечно кому-то что-нибудь нужно. Так что этого мужика я и не запомнил. Одет был прилично, иначе бы в глаза бросилось. Где-то минут пятнадцать, может, двадцать прошло. Еще и не выходил практически никто из посетителей. А тут по лестнице несется вниз. Расстегнутый, морда злая. Мне еще в глаза бросилось, что ворот рубашки расстегнут, а через него наколка проглядывает. Точно не помню какая, но запало, что блатные с такими ходят. Я подобные уже видел…

— Сань, — перебил я его, видя, что он опять собирается с мыслями, — а не похожа она была на крест?

— Точно! — вспомнил он. — Вот, как только ты сказал, так вспомнил. Крест и был, а от него еще в стороны что-то расходилось, как дуга. Только я не разглядел. Очень уж быстро он пролетел мимо меня. Я только успел из-за стойки выскочить, а он уже за дверями. Напарник как раз в это время в столовую ходил. Тоже обедал. Мы же на обед подменяемся, чтобы один постоянно у входа был. А когда все из администрации обедают — некогда. Приходится обоим у дверей торчать.

— Это-то я помню. Не забыл еще, как в администрацию обедать ходил. Ладно, на входе свои стоят, а то бы хрен прошел.

— Да уж, служба поставлена…

— Ладно, отвлеклись слегка. Ты этого мужика не запомнил, случайно? Раз наколку рассмотрел, так, может, и лицо опишешь?

— Что нет, то нет. Я и одежку-то его сейчас не вспомню. Все внимание тогда на татуировку и бросилось. Я тебе сейчас примерно этот крест даже и нарисовать смогу. Есть бумажка?

— Есть, конечно, — достал я блокнот, — и ручка есть. Держи…

Александр трудился, периодически покусывая ручку, когда вспоминал, минут пятнадцать. Получилось у него довольно неплохо.

— Примерно такой, — передал он мне все обратно, — мелкие детали, конечно, не разглядел, но в общих чертах где-то так…

— Спасибо, Сань, — убрал я блокнот и ручку, мельком взглянув на рисунок, — а дальше? Почему ты время-то не поставил? Ну, пробежал человек… Отметил, да и все…

— Так не знал я, кого отмечать, я же не запомнил фамилию-то. Когда все уже вышли, тогда и осталась пустая ячейка. Потом время не вспомнил, а примерно писать не стал. Поэтому так и осталось…

— Ну, а дальше? Еще что-нибудь отложилось?

— Помню. Напарника дождался, он почти сразу после этого пришел да побежал наверх, в земельный комитет. Кто его знает, вдруг что случилось? А там очередь стоит, только что принимать начали. Там же пока после обеда чай попьют, пока потреплются… А то, что очередь стоит, всем до фени. Поспрашивал у людей. Говорят, никто еще и не уходил. И мужика этого никто не вспомнил. Пробежался по кабинетам — везде все нормально. Никто не жаловался ни на кого. Ну, я и вернулся на пост. А потом в столовую ушел.

— Получается, что этот мужик не в земельный комитет приходил? — уточнил я.

— Так выходит. На пост никто не звонил, в отдел тоже не обращались. Ну я и не придал значения этому случаю. Поэтому и докладывать никому не стал. А что? Его, что ли, подозревают?

— Да нет, Саня, просто проверяю одну версию. А тебя по этому случаю в прокуратуру не вызывали?

— Нет. А зачем? К нам ни оттуда, ни из оперов никто не приходил. Ты — первый, кто заинтересовался… Я тебе больше не нужен? А то я своей благоверной обещал, что недолго.

— Спасибо, Санек! Я все, что хотел, услышал. У меня только просьба будет, никому не рассказывай, что я у тебя об этом случае расспрашивал. Понимаешь, мне нельзя к этому делу даже близко подходить. Запретили. Да и по закону не положено.

— Хорошо, Жора, договорились. Я уже забыл.

Тепло попрощавшись, разошлись.

* * *

Вернулся домой… До вечера так и свербило в одном месте. Несколько раз пытался дозвониться до Руслана, но безрезультатно. Наконец, уже после девятнадцати трубку подняла его жена…

— Алло!

— Здравствуй, Эля!

— А, Жора! Привет!

— Твой благоверный-то дома? Что-то целый день до него дозвониться не могу…

— Дрыхнет еще. Не знаю, во сколько и пришел. На работу уходила, его еще не было. Что там у вас стряслось-то?

— Да там на работе проблем хватает. Потом расскажет. Не по телефону же?

— Тебе он срочно нужен?

— Хотелось бы пообщаться. Но его же поднять дохлый номер…

— Сейчас попробую. Подождешь?

— Конечно!

Слышно было, как трубка, положенная на полку, слегка стукнула, послышалось удаляющееся бряканье шлепанцев. Минут через пять послышался заспанный голос Руслана…

— Да, Жора?

— Извини, что разбудил. Выспался?

— Сам еще не понял. Что хотел?

— Информация есть. Только не по телефону.

— Ну тогда подкатывай. Эля тебя ужином покормит. Голодный?

— Не так, чтобы очень, но слона бы съел.

— Подъезжай, ждем.

Быстро оделся, глянул в зеркало… Вроде морда выглядит нормально. Порядок! Выскочив на улицу, по пути к транспорту купил цветы для жены Руслана. Неудобно как-то с пустыми руками. Выбрал ее любимые хризантемы. На машине не поехал, все-таки пиво не так давно пил, а оно, в отличие от водки, выветривается долго. Минут через двадцать уже был на месте. Тут и пешком-то недалеко, но тащиться желания не было никакого. Сработала одна из заповедей спецназа: если возможно, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. На транспорте же в объезд дальше выходит. Живем с ним на одной улице, но она односторонняя, к нему как раз против шерсти получается. Поднявшись, жму кнопку звонка. Дверь открыла Эльвира. Войдя, сразу вручил ей букет:

— Привет! Это тебе! Муж обойдется…

— Привет! Только ты про цветы и вспоминаешь. Благоверный лишь по великим праздникам…

— Да ладно, прибедняться-то. Он тебя чуть не на руках носит.

— Что есть — то есть. Проходи…

За ее спиной уже маячит Руслан. Пожали друг другу руки.

— Привет, Рус!

— Здорово! Чего это вы тут шепчетесь? Измену замышляешь? — шутливо подначивает жену.

— А как же? — в тон ему ответила Эля. — Тут такой кавалер, да еще с цветами. Ты-то когда последний раз дарил?

— Сматры у мэна! Абоих зарэжу, — продолжил он в том же духе с явно выраженным кавказским акцентом. Даром что татарин, и к тем краям никакого отношения не имел. И обращаясь уже ко мне: — Проходи, Жора…

Помыв руки, проследовал за хозяевами на кухню, к столу. Готовит Эльвира изумительно. Со смаком поужинали, затем она тактично оставила нас одних, понимая, что пришел не просто так.

— Ну рассказывай, Жора, что нарыл?

— Кажется, можно установить личность «жмурика», обнаруженного в джипе.

Как можно подробнее выложил ему все события сегодняшнего дня. Где и как узнал, о чем говорил с Размахниным. Достав блокнот, продемонстрировал все записи, напоследок показав изображение татуировки. Руслан заинтересованно слушал, кое-что черкая в своей записной книжке. Наколку старательно перерисовал.

— Интересный сюжет, — наконец проговорил он, — выходит, районная прокуратура никого искать даже и не пыталась?

— И я о том же! Вообще, чем дальше, тем все кажется более странным. В деле, как оказывается, присутствует только стандартный набор документов, как по любому висяку. Никаких ощущений, что расследуют резонансное преступление. Как будто это обыкновенная бытовуха — Вася Петю порешил по пьянке, а обставил все так, что виноват какой-то никому неизвестный Федя. Покопошились для виду и забросили на полку. Типа, одним алкашом меньше… С районной уголовкой понятно. Тем просто это не потянуть, текучка завалит, понадеялись на УБОП… Ты там прозондируй — никаких перспектив нет, чтобы дело областная прокуратура к себе забрала?

— Они его хапнут, когда хоть вшивенький подозреваемый появится. Сам же знаешь, стараются себе отчетность не портить. Проще район и город дрючить за отсутствие показателей.

— Этого еще никто не видел, ты первый. Так что можешь себе результаты по оперативной работе поднять. Оформишь как принесенное в клюве. Глядишь, и к соседям появится повод подкатить…

— Ты кого учишь? Думаешь, сам не догадаюсь, как все обставить? — обиделся Руслан.

— Да не собираюсь никого учить, просто свои мысли излагаю, — успокоил я его. — Понятно, что тебе виднее, как все преподнести. Меня больше конечный результат интересует.

— Вот за это как раз не переживай. Сделаю все в лучшем виде. Как только что-то конкретное появится, сразу брякну. Гному с Пулей сам все расскажешь. Я постараюсь очень часто вместе с вами не светиться, чтобы отношения выглядели как обычно.

— Русик, а по вчерашней мокрухе что-то новое есть?

— Там уже все установлены. Даже обрез изъяли. Только те двое, что еще там были, все сразу правильно просекли, в бега сорвались. Но, думаю, долго не пробегают. Где только можно, мы все зарядили. Как выстрелит, сразу ваших ребят задействуем. Один-то из них так с пистолетом где-то и шкерится. Второй, возможно, бегает пустой. Хотя хрен его на самом деле знает…

* * *

…Ночью дрых, как убитый. Вероятно, сказались бессонная предыдущая ночь и практически весь день, проведенный в заботах. Ничего, организм еще молодой, практически здоровый, выдержит. Продрав глаза, так и не понял поначалу, что же разбудило-то? Наконец, дошло. Наверняка вчера случайно сбавил громкость звонка на телефоне. Он, бедолага, надрывается, а выхлопа-то практически и нет. Вот черт! На ходу взглянул на часы — полседьмого. Кто же это мне поспать-то не дает? Со злостью рванул трубку: — Да?! — а в ней голос Руслана.

— Привет! Не спишь?

— Уже нет! — постарался напустить побольше яду в голос, чтобы Рус проникся, насколько неправ, разбудив меня в такую рань в выходной день.

— Жора, выручай!

— Что случилось?

— Срочно нужно черных задерживать, а ваши все куда-то по карточке[45] выехали. На базе, кроме наряда, никого. Удальцов уже дал добро, чтобы ты, Гном и Пуля мне подмогнули. Машина наша.

И что с ним поделать? Не пошлешь же друга подальше только из-за того, что не выспался?

— Ты Пулю и Гнома сам поднимешь?

— Уже! Они наверно даже на подходе. Ну так как, подкатишь?

— Куда я, на хрен, денусь? Сейчас буду.

Пятнадцать минут на утренние процедуры. Завтракать в конторе буду сухпаем. Уже некогда… Бегом во двор, открыть гараж, забрать «шестерку» — и на базу. Как ни торопился, а друзья уже там. Ну еще бы! У них фора по времени.

— Рассказывай, Руслик, — когда все собрались вместе, сказал Гном. — Что за спешка такая, и что делать нужно?

— У меня в разработке группа черных. Разбойники, гастролеры. Получил информацию, что нацелились квартиру выхлопать. Есть оружие, только точно не знаю, какое именно. Мой человечек не разбирается. Может только пистолет от автомата отличить, да и то скажет, что один маленький, а второй — большой. На квартиру-то нацелились, а вот на какую? А сегодня ночью мне позвонили и сказали адрес. Я уже прикинул — девятиэтажка, восьмой этаж. Раз у них ствол есть, хозяев нужно как-то убирать. Если кого-то из них хлопнут, то по башке получу однозначно. Можно будет и служебное несоответствие со всеми вытекающими огрести…

— Ну и?.. — начал я, когда Руслан на время замолчал. — Дальше-то что?

— Дальше я начальника управления разбудил, тот говорит, поднимай СОБРов. Дежурный сообщает, что нет никого, все по карточке уехали. Пришлось Удальцова побеспокоить. Вот с ним насчет вас и удалось договориться. Задание потом нарисую.

— Да нас лично твое задание ненаписанное не щекочет, — прервал Руслана Гном, — главное, что начальство дало «добро», а макулатура подождет. Ты ближе к теме давай. Что нам-то делать нужно? То, что морды бить, я уже понял, хотелось бы знать, кому конкретно?

— Фотографии покажу, но позже, когда уже выедем. Задерживать в гражданке будем. В форме там не спрятаться. Просто не знаю, кто жуликам наколку на квартиру дал. Говорят, упакованная. Я еще ночью спецов успел зарядить, за клиентами уже приглядывают. Как начнут выдвигаться, свистнут. Только рации возьмите. Работаем на втором канале. Под одежку хоть легкую броню наденьте от греха подальше, все-таки ствол у них, а какой — хрен его знает, вроде пистолет.

— Нам что брать? Автоматы? — снова заговорил Гном.

— Лучше их. Как-то убедительнее выглядят. И давайте, парни, побыстрее. Надо еще с хозяевами решить вопрос. Да и самим место выбрать, где спрятаться.

На сборы ушло минут десять. Дольше «броню» надевали. Бегом в машину. Поехали. Пока выдвигались на место, все молчали, настраиваясь каждый по-своему на предстоящую работу. Мне на память почему-то пришел эпизод, связанный со службой в районном уголовном розыске. Может потому, что там тоже были замешаны кавказцы?

* * *

…Очередное суточное дежурство в составе следственно-оперативной группы. С утра понеслось. Заявления о кражах в организациях, совершенных за выходные дни, выезды на места происшествий. Воистину, понедельник — день тяжелый! Только к обеду разгреб поступившие материалы. Спускаюсь к дежурному.

— Михалыч! Я на обед.

— Ага! Разогнался! Вон, к тебе человек с заявлением. Разберешься, потом иди.

— Михалыч! У тебя совесть есть или где? Я же не один сегодня дежурю. Пообедаю, пока столовая работает, и займусь…

— Давай, пообщайся с человеком. Потом пообедаешь.

Вот и поговорили! Ничего не поделаешь, придется с очередным заявителем разбираться. Поднимаемся в кабинет. Сначала необходимые формальности, вроде анкетных данных посетителя и тому подобного.

— Слушаю вас. Что случилось?

— У меня деньги требуют…

— Кому-то должны? За что требуют и кто? Давайте по порядку.

— Я занимаюсь частным предпринимательством. Открыл фирму по продаже бытовой электроники. Дела идут не очень, покупают мало. А тут еще вчера пришли двое кавказцев. Говорят, что место, где расположен магазин, их земля, и я должен платить за это…

Как выяснилось — классический рэкет[46]. Требуют ежемесячную плату за «крышу», а если быть более точным, за воздух. Насколько помню, никакой кавказской группировки на территории нашего района нет и не было. Этого еще не хватало! От своих деваться некуда, каждый жулик считает своим долгом доить кого-то из расплодившихся, как грибы после дождя, предпринимателей. Вымогательство стало довольно «модным» в преступной среде способом наживы.

Внимательно выслушав заявителя, задав необходимые для прояснения обстановки вопросы, пришел к выводу — действительно не должен он ничего и никому. Другой вопрос, как доказывать? Общепринятой практики по делам этого рода еще нет. С доказательствами проблема. Как фиксировать, что преступление действительно совершено? Слова к делу не пришьешь, а аппаратуры, способной обеспечить доказательства, как не было, так и нет. Да еще и неизвестно, как к каждому конкретному способу фиксации отнесется суд? У них тоже наработанной практики пока ноль.

Есть, конечно, у меня по данному факту предложение, но насквозь незаконное — найти потерпевшему ребят поздоровее, да поучить новоиспеченных рэкетиров уму-разуму. Но и это не выход из положения. Сегодня их проучат — завтра они мужичку фирму спалят. А то и самого покалечат. Не можем же мы ему охрану приставить. Не в Америке живем, где вопросы защиты свидетелей и потерпевших давно отработаны.

Делать нечего. Прекрасно понимаю, что своими силами ни мне, ни всей следственно-оперативной группе не справиться. Встречу для передачи денег вымогатели назначили на сегодня возле торгового центра неподалеку от рынка. Место многолюдное, засечь их нам, ни разу не видевшим преступников в лицо, нереально. Конечно, у нас не Кавказ, но в районе рынка лиц характерной внешности столько, что выделить кого-то конкретного очень трудно.

С этими проблемами и подошел к начальнику уголовного розыска, обрисовал проблему. Вот тут-то и завертелось. Денег, да еще и долларов, для передачи вымогателям ни у нас, ни у заявителя нет. Рубли у вымогателей не котируются. Остается «кукла»[47]. Для фиксации разговора на потерпевшего вешаем портативный диктофон. Правда, глядя на него, смех разбирает. Хорошо, что зима, не очень заметно будет под одеждой. А так — катушечный магнитофон «Маяк» не намного больше! Другой вопрос — как нам знать, что «деньги» переданы? Приходится разработать целую систему условных знаков, да еще такую, чтобы предприниматель запомнил и не перепутал.

Вроде бы все утрясли. Обед, конечно, накрылся медным тазом. Ну да нам не привыкать. К назначенному преступниками моменту все подготовили. Терпилу[48] «зарядили», высадили квартала за два до места встречи. Следом за ним, во избежание случайностей, пошли два опера. Мы выставились в районе объекта, ждем…

Кавказцев в районе торгового центра немеряно. На кого из них и думать. Наконец, слышу по рации — есть контакт заявителя и неизвестного кавказца, но условного сигнала не поступило. Сплошные непонятки. Как позже выяснилось, у коммерса просто спрашивали, как пройти на какую-то улицу. А мы уже на взводе, мысли всякие мелькают. Вроде того, что срисовали нас, работаем вхолостую.

Но вот предприниматель подал условный знак — подходит к нему один из наших клиентов. Пытаюсь узреть, но удается только тогда, когда они уже встретились. Разговор идет эмоциональный. Пару раз кавказец потерпевшего даже за грудки хватал, один раз по физиономии съездил. Это хорошо! Телесные повреждения сейчас в тему! Пока шел разговор, совместными усилиями засекли еще несколько южных горячих парней, явно контролирующих встречу. Кто это еще может быть, кроме желающих совершить длительную экскурсию в следственный изолятор? Наши это подопечные, главное не упустить.

Вот и состоялась передача «куклы». Начинаем захват! По сигналу начальника уголовки сближаемся. «Лицо кавказской национальности», как обычно указывается в официальных документах, вероятно зацепив пристальный взгляд одного из оперов, резво пытается скрыться. Хорошо, что рассмотреть переданные ему деньги не успел. Иначе уже бы сбросил, только жадность свое взяла. Но сейчас-то хрена с два ты смоешься! Из наших грязных лап еще никто не уходил!

Бросаюсь на перехват кавказца. Мне наперерез кидается другой. Что-то неуловимо знакомое сквозит в его действиях, но не пойму, что. Как выяснилось позже — все они бывшие футболисты, этим все и объяснилось. Футбольные приемы перехвата, быстрый подъем после падения. На ходу ударом ноги в область колена опрокидываю перехватывающего и бегу дальше. Краем глаза успеваю заметить, что как-то быстро тот поднялся на ноги, но тут подоспел один из моих коллег. Настигаю взявшего «доллары» и в прыжке, подбив тазом и ухватив сгибом локтя за шею сзади, валю на грязный снег между трамвайных путей, на которых мы в тот момент оказались. Рядом наши парни валяют остальных кавказцев, прибывших на встречу. Успеваю заметить, что мой-то клиент успел сбросить «куклу», теперь лежащую рядом с его телом. Без тени сомнения моментально заталкиваю ее жулику в карман, сажусь сверху, опрокинув подозреваемого лицом вниз, с усилием завожу руки за спину. «Вор должен сидеть в тюрьме»!

Вокруг собирается толпа зевак, среди которых большинство составляют бабульки преклонного возраста. Все пока молча наблюдают за схваткой. Треньканьем звонков сигналят остановившиеся на обоих путях трамваи. Как только в поле зрения толпы появляются наручники, а один из оперативников достал пистолет, сразу началось!

— Хулиганы!

— Что вы делаете? Сейчас милицию вызовем!

— Совсем распустились! Бьют среди бела дня!

Подоспевший начальник уголовки показывает кому-то служебное удостоверение.

— Милиция уже здесь. Задержаны преступники! Попрошу не расходиться, нужны понятые!

Услышав про понятых, толпа на глазах рассасывается. Почему-то реально помочь милиции, чем можно, желания ни у кого не возникло. Куда-то моментально, когда только и успели, испарились возмущавшиеся громче всех старушки.

* * *

Пока прокручивал в голове воспоминания, приехали на место… Десятиэтажный дом, стоящий в форме буквы «П». Наш адрес в одном из средних подъездов, массивная металлическая дверь в который закрывается на кодовый замок. И как прикажете попадать? Шифр замка, естественно, никто не знает. А «спецы» с позывным «Топаз» по радиостанции уже сообщают: «гоблины» покинули адрес, направляются в сторону машины. Сидеть на месте — только опалиться раньше времени! Слишком уж подозрительно будет выглядеть полная народу «жучка» девятой модели во дворе.

— Что делаем, Рус? — спрашивает Гном.

— Пошли к подъезду, может, на работу кто пойдет…

Спрятав оружие под одежду, хорошо, что у АК-74 м приклад складывается, намного уменьшая его длину, а «девятки»[49] и сами по себе короткие, выдвигаемся к подъезду. На наше счастье, во дворе проторчали недолго. Пока соображали, как попадать внутрь, щелкнул замок, в дверном проеме показалась женщина. Поздоровавшись, втроем просочились мимо нее, пешком рванув на восьмой этаж. Не хватало еще в лифте застрять! Руслану предоставили сомнительное счастье разбираться с дамочкой, начавшей возмущаться нашей бесцеремонностью. Благо, справился он довольно быстро, ненамного отстав.

Тамбур, в котором находится нужная нам квартира, перегорожен дверью. В этом отсеке их две. Нажимаем на звонок искомой. После непродолжительного ожидания за дверью слышится звук открываемого где-то в глубине замка, затем раздается настороженный женский голос:

— Кто там?

— Елена Ивановна? — вопросом на вопрос отвечает Руслан.

— Да! — голос становится удивленным.

— Будьте добры, откройте, пожалуйста! Мы из милиции!

— Что вы хотели?

— Извините, пожалуйста, мы так и будем через закрытую дверь разговаривать? Если боитесь нас, пригласите соседей…

Похоже, убедил. Реечный замок открывается. На пороге стоит женщина лет тридцати, довольно симпатичная, в домашнем халате и тапочках. Руслан представляется, предъявив служебное удостоверение:

— Мы из управления по борьбе с организованной преступностью. Вы позволите войти?

— Проходите, пожалуйста. А в чем причина?

— Я вам сейчас все объясню. Только времени у нас мало.

В это время по рации, в которую Руслан еще не вставил гарнитуру, вызвали:

— «Костер» — «Топазу»!

— На приеме «Костер»! — извинившись, ответил Руслан.

— «Гоблины» выдвигаются в вашем направлении! Трое!

— Железо есть? — спросил Руслан про оружие.

— Не видели.

— Понял!

Насколько понимаю, времени у нас остается немного. Пройдя в хату, пока Руслик разговаривал с хозяйкой, огляделся. И чего гут «упакованного»? Обычная однокомнатная квартира, правда, новой планировки, с просторной прихожей. Особого богатства незаметно…

Дабы радиостанция не выдала, подключаю гарнитуру скрытого ношения. Руслан же в это время общается с хозяйкой, объясняя ей ситуацию. Рассказал о том, что на ее квартиру собираются совершить разбойное нападение. Преступники, как она слышала, уже выехали, возможно, вооружены, а посему мы просто не имеем права рисковать ее жизнью. Слава богу, отреагировала адекватно:

— Ну давайте вы посидите у меня в квартире, а когда они позвонят, я их впущу, а вы их арестуете…

Ничего не скажешь, смелая женщина!

— Извините, Елена Ивановна, но мы не имеем права так рисковать. Где гарантия, что они сразу на убийство не пойдут? У нас, как видите, даже вместо вас оставить некого. Как назло, ни одной женщины под рукой… — После некоторого раздумья Руслан продолжил: — А с соседями у вас какие отношения?

— Нормальные, как у всех людей. Общаемся…

— Как вы думаете, если они дома, то впустят ли нас вместе с вами к себе? У них же, насколько я видел, глазок имеется…

— Обещать заранее ничего не могу, но можно попробовать. В принципе, отказать не должны. Довольно приветливая семья.

Не откладывая дела в долгий ящик, хозяйка вышла из квартиры. Следом за ней направился и Руслан с видеокамерой, которую предстояло где-нибудь замаскировать, чтобы зафиксировать действия преступников. На его счастье, в тамбуре стоял длинный ящик с крышкой, в котором Елена Ивановна и ее соседи хранили всякий шурум-бурум. Вероятно, его сначала делали под какие-то продукты, возможно овощи. Поэтому в стенках были проделаны отверстия. С позволения хозяйки, туда Руслик и пристроил аппарат, направив объектив в сторону двери объекта предполагаемого нападения, резонно рассудив, что окончательные приготовления злоумышленники будут делать именно там. Тщательно проверил, чтобы не было сбоев, красный глазок, начинавший светиться при записи, заклеил изолентой, подложив под нее кусок картона, чтобы случайно не «запалиться». Видоискатель заткнули ватой. Теперь осталось только дождаться, когда подъедут к дому. На час кассеты хватит, аккумулятора — тоже.

Соседи действительно оказались людьми отзывчивыми. Несмотря на доставленные им неудобства, пожилая пара разрешила использовать квартиру в качестве плацдарма для захвата бандитов. Единственное, о чем обеспокоилась хозяйка:

— Скажите, пожалуйста, а они нам потом не смогут как-нибудь отомстить? — спросила она.

— За это не беспокойтесь, уважаемая Клавдия Афанасьевна, — ответил ей Руслан. — Им будет не до вас. А кроме того, они даже и не узнают, что мы у вас прятались. Если они откажутся от своих намерений, мы их, естественно, задерживать не станем. Если же не остановятся, то возьмем, когда они уже зайдут в квартиру Елены Ивановны.

— То есть как зайдут? — попыталась возмутиться хозяйка объекта нападения. — Они что, дверь ломать будут?

— Этого мы знать просто не можем, — попытался остепенить ее Руслик, — вроде бы, у них есть специалист по открыванию замков. Но даже если и сломают, это все равно лучше, чем проломят голову, — признав его правоту, Елене Ивановне оставалось только пожать плечами.

— Ну, пока никого нет, может ребята чаю хоть попьют? — предложила соседка. — Наверняка встали спозаранок, толком и не завтракали.

— Большое спасибо, с удовольствием, — вмешался наш вечно готовый к перекусу Пуля, тут же получив от Енома чувствительный тычок в бок, но, так и не унявшись, продолжил, — чего же от хорошего-то отказываться?

— Проходите на кухню, сейчас чайник поставлю.

— Пуля, тебе первому наблюдать, — мстительно распорядился Сергей, отправляя того к двери с глазком, через который весь тамбур просматривался идеально, так как квартира, в которой мы находились, была как раз в его торце.

— А чего сразу я-то? — возмутился Димон. — Вон, Мокрый вообще есть не хочет.

— Инициатива наказуема, — ответил Гном, — поэтому и ты.

— Кто это не хочет? — в свою очередь решил вставить свою реплику и я.

Но тут сразу стало не до чая. В наушнике раздалось:

— «Костер» — «Топазу»!

— На приеме «Костер», — ответил Руслан. И вообще, переговоры — его прерогатива, мы не вмешиваемся, тем более в общение со «спецами». Достаточно того, что в курсе обстановки.

— Мы на подходе к вам, будем минут через десять. Вчетвером, четвертого по дороге подобрали.

— Понял вас, — и тут же вызвал водителя. — Двести тридцать второй — двести пятнадцатому!

— На приеме двести тридцать два, — откликнулся тот.

— Слышал? Пока исчезни, но чтобы в любой момент выезд перекрыл. И желательно, чтобы гостей визуально контролировал. Как понял?

— Слышал! Понял!

Глянув в окно кухни, выходящей во двор, увидел, как «жучка», на которой мы приехали, сделав круг по двору, встала у стоящей напротив пятиэтажки. Хотелось поймать момент, когда клиенты подъедут, чтобы уже по тому, как выходят из своей машины, как идут к подъезду, составить свое мнение о том, насколько они серьезны. Иногда можно даже понять, имеется ли у них оружие. Но то, что хотелось мне, никого не волновало. Распоряжаться настала пора Гному.

— Мокрый, на дверь. На тебе наблюдение за тамбуром. И чтобы мы все знали, что там творится.

— Понял. На дверь, — ответил я. Гном же продолжал отдавать команды.

— Пуля, на тебе окно в кухне. Мы должны знать всю обстановку снаружи.

— Есть окно, — занял свое место Димка.

— Рус! У тебя ствол есть? А то нас как-то маловато. Тыл бы прикрыть…

— Есть, конечно. Как на задержание без него, родимого? Что скажешь, то и сделаю — хоть жулика завалить, хоть по башке ему настучать. Придется СОБРом поработать по совместительству.

Заняли назначенные места, замерли в ожидании. Находясь у выхода, периодически поглядывал в глазок, хотя это было преждевременно. Минут через шесть-семь тишину нарушил Пуля:

— Подошел джип песочного цвета, встал напротив подъезда.

— Наши клиенты, — тут же ответил Руслан.

— «Костер» — «Топазу», — вновь раздалось по рации.

— На связи «Костер»!

— Мы у вас, встречайте. Машина та же.

— Видим! — вновь проговорил Руслан, и, уже обращаясь к Гному: — Вы пока готовьтесь, а я камеру включу, — исчез в тамбуре. Снаружи послышался звук закрываемого навесного замка, после чего Русик снова появился в квартире.

Закрыв дверь, я припал к глазку. Сейчас уже не до отвлечения. Не дай бог пропустить что-то. Позора потом не оберешься…

— Из джипа вышли трое, направляются к нам, — произнес Димка, — водитель остался в машине.

— Мокрый, встречай, — отдал приказ Гном, — всем молчание, общаться жестами.

— Мокрый понял, — отозвался я, то же самое ответил и Пуля.

Хозяева вместе с Еленой Ивановной встали в стороне, чтобы не мешаться, и во все глаза смотрели на нас. Конечно, мне бы тоже было интересно, если бы никогда при задержании не присутствовал. А тут прямо перед ними разворачивается отнюдь не киношный боевик. И снова рация:

— «Костер» — «Топазу»!

— На связи «Костер», — тихо произнес Руслан, на всякий случай, убежав в комнату.

— «Гоблины» втроем вошли в подъезд, четвертый в машине. Поднимаются пешком.

— Понял.

Ну вот и началось! Все превратились в слух, а я, кроме того, еще и в зрение. Неожиданно прямо надо мной заорал звонок, от неожиданности чуть не подпрыгнул. Позвонили несколько раз. Естественно, сделали вид, что «дома нет никто». Прошло около пяти минут, прежде чем, припав ухом к двери, уловил еле слышный металлический скрежет со стороны входной двери в тамбур. Тут же жестом показал, что кто-то ковыряется в замке, обозначив и направление источника звука. Что-то у жуликов не клеилось. Один раз даже послышался довольно звонкий щелчок, когда ригель реечного замка под действием пружины вернулся на свое место. Похоже, сорвался. Некоторое время до меня не доносилось ни единого звука. Периодически отрывая ладонь, прикрывающую глазок от попадания света из квартиры, припадал к нему. Ничего не менялось. Наконец, снова на грани восприятия услышал, как ковыряются в замке. Минуты через четыре тамбурная дверь тихо отворилась. Внутрь через нее беззвучно просочились три темные фигуры, на ходу напяливая на головы шапочки-маски. Один держал в руках что-то, похожее на связку ключей, но точно разглядеть не удавалось, слишком уж глазок уменьшал изображение.

Все замеченные детали жестами передавал парням. Конечно, совсем не то, что голосом, но на безрыбье и сам раком станешь. Двое злоумышленников расположились по обе стороны от двери, прижавшись спинами к стене, чтобы хозяева квартиры, которую собрались потрошить, не смогли увидеть их через глазок. Один из них откуда-то из-за пазухи извлек пистолет. Третий же направился к выходу. Выглянув наружу, проскользнул за дверь, после чего сразу же я услышал приглушенный звонок, повторившийся несколько раз. Спустя некоторое время звонивший так же тихо вернулся, разведя руками и, как мне показалось, пожав плечами. Дверь за собой он почему-то не затворил, только прикрыв ее. Пройдя к остальным, присел перед дверью. До меня снова донесся металлический скрежет. Заметно было, что он что-то с усилием делает с замком. Продолжалось это около десяти минут.

Наконец раздался громкий щелчок сломанного механизма. Все трое замерли, глядя на дверь, за которой находился я. Тот, который был с пистолетом, направил его в мою сторону. Выждав пару минут, они тихо вошли в квартиру Елены Ивановны. Ну и лохи! А на шухере кого-нибудь оставить? Или настолько уверены в себе, что забыли об осторожности?

Буквально на секунду оторвавшись от глазка, промаячил Гному. Тот, отстранив меня, обозрел тамбур, после чего махнул рукой: работаем! Хорошо смазанный замок не издал ни звука. Бесшумно просочившись наружу, рассредоточились перед дверью, взяв оружие наизготовку. Очередной жест командира — вперед!

Распахнув дверь, врываюсь в квартиру. В прихожей прямо передо мной стоит, не ожидавший нашего появления человек в шапочке-маске. Успел только уловить удивление в его глазах. Всаживаю ему ногу в мягкое пузо, локтем между лопаток помогаю окончательно успокоиться. Готов, отдыхает. Мимо меня в зал пронесся Гном, держа наизготовку «девятку». Димон с «калашом» пролетел в кухню. В комнате раздался смачный удар, сменившийся шумом падающего тела.

Коротко глянув в том направлении, увидел, как Гном наступив ногой на голову лежащего вниз лицом тела в маске, направил на него автомат. В темпе обыскав своего задержанного, Сергей отбросил в сторону найденный пистолет. На кухне же царила полная тишина. Глянув на стоящего в дверном проеме Руслана, жестом передал ему своего клиента. Тот утвердительно кивнул, подойдя к нему, и прижав ногой голову, взял на прицел.

Я же ломанулся в кухню, но никого, кроме Димона, там не увидел. И где же третий? Остается только санузел. Махнув Пуле, отступил в прихожую и направил ствол своего автомата на туалет. Тот, понятливо кивнув, сбоку взялся за ручку двери и распахнул ее. Передо мной предстал оставшийся налетчик. Первое, что бросилось в глаза, были его руки, разведенные слегка в стороны. Какие-то неестественно белые. Как оказалось, на них были надеты резиновые перчатки. Опешив, тот только тихо произнес:

— Здрассте…

— Лежать, сука! — нарушил я тишину. — На пол! Руки за голову!

Не успел еще жулик даже попытаться выполнить приказ, как для ускорения процесса я врезал ногой по яйцам и, рванув за одежду на груди, практически выбросил обмякшую тушку в прихожую. Тут же мимо меня пронесся Димка. Я не успел и развернуться, как донеслись звуки ударов приклада. Мимо меня полетели автоматные патроны, выбрасываемые ходящим взад-вперед затвором снятого с предохранителя оружия.

Крепок же оказался последний! Оказывается, вместо того, чтобы валяться и корчиться от боли, он попытался вскочить и рвануть к выходу. Но тут подоспел Пуля, моментально утихомирив его «калашом».

Нацепив на задержанных наручники, пригласили хозяйку. При виде валяющегося на полу «Макарова», ей сразу поплохело. Хорошо, что хоть откачивать не пришлось. Видимо до нее только сейчас дошла вся серьезность ситуации. Руслан же убежал звонить в райотдел, чтобы вызвать следственную группу. Оставался еще водитель налетчиков в машине.

Оставив на охране Пулю, с Гномом рванули вниз. Водила нас явно не ожидал! Выскочив из подъезда, в несколько прыжков преодолел расстояние до джипа. Распахнув дверь, приласкал опешившего бандюка ударом в челюсть и, рванув за одежду на правом плече, буквально выдернул его из салона под ноги подбегающему Сергею. Вдвоем рывком вздернули жулика на ноги, швырнув на капот машины, вялую попытку сопротивления пресек легким ударом по почкам. Обыскав, оставили его «отдыхать» на асфальте под охраной молодого убоповского водителя. Сами же вернулись наверх.

* * *

Пока следственно-оперативная группа проводила осмотр места происшествия, Елена Ивановна успела сходить до хозяйственного магазина и купить замок взамен поврежденного, изъятого в качестве вещественного доказательства. С Пулей помогли установить его на место. Сердобольная Клавдия Афанасьевна по очереди покормила нас. Не забыли и о водителе, притащив ему пару бутербродов.

На базу вернулись уже во второй половине дня. Пока разоружались, сбрасывали «броню» и ходили в душ, чтобы смыть пот, Русик направился на доклад к своему руководству. Затем, по предварительной договоренности, вчетвером собрались в пустом учебном классе. Вот тут-то Руслан и наехал на меня.

— Жора, а ты какого хрена до сих пор еще в прокуратуру не сползал?

— А кто меня туда приглашал? — ответил я.

— Ты дурак или прикидываешься? — взорвался опер. — Где так умный, а тут — тупой, как задницы двух бегемотов сразу. Уже слухи нехорошие начинают ходить по управлению. Смотри, так и до руководства дойдет. Хренасе, у собровца всю семью переколбасили, а он спокойно ждет, пока его на допрос удосужатся вызвать? Ты сам-то в такое поверишь? Вывод может быть только один — втихаря сам ищет и мочить собрался. Врубился? Так что давай, прямо сегодня к следаку. На мозги ему капать. Да не просто для отмаза, а по полной программе. Можешь и к прокурору сходить. Даже если жалоба на тебя потом придет, начальство отпишется. Только морды постарайся не бить. Чего молчишь?

— Да понял я. Прямо сейчас и поеду.

— А ты куда смотришь, — напустился он на Гнома, — сам-то не соображаешь? Блин, напланировали: того на дыбу, этого мочить, а насчет тылы обезопасить — дядя за них будет думать. Что, голова только для того, чтобы в нее есть?

— Ну согласен, виноват, — начал оправдываться тот, — а ты бы взял, да и подсказал вовремя. Чего сейчас-то кулаками махать?

— Откуда я знал, что Мокрый даже не пытался никуда сходить? Сидит и ждет у моря погоды. Я-то думал, что его оттуда послали конкретно, а ему, оказывается, лень.

— Ну ладно, не кипятись, — примирительно сказал Гном, — он же пообещал, что прямо сегодня и сходит. А если что, так после плена сначала с документами бегал, потом в санаторий отправили. Как только вернулся, сразу на работу.

— Ладно, — слегка успокоившись, произнес Руслан, — только вы уж на будущее постарайтесь мозги включать не только в одном направлении. Сядут на хвост — замучаетесь стряхивать.

Затем Руслан во всех подробностях принялся просвещать меня, что и как говорить в прокуратуре, чтобы случайно не ляпнул ничего лишнего. Вместе с друзьями несколько раз отрепетировали разговор во всех возможных вариациях, в том числе и с возможным перекрестным допросом со стороны следователя и прокурора. Наконец, удовлетворенные результатами, отправили меня «возмущаться бездействием следака».

* * *

Да уж! Что-то о таком развитии событий я не задумывался. Хорошо, что есть, кому подсказать. Самое хреновое в этой ситуации, что в прокуратуре Центрального района у меня никого знакомых не осталось. Сходить туда несложно, только вот как узнать, не дурят ли мне голову? Остается только уповать на логику и интуицию.

Устал за день, но раз обещал другу, придется катить к следователю, пока, действительно, мое бездействие не показалось кому-то странным. Однозначно, заказчик или заказчики знают, что я вернулся. Соответственно, предполагают, что сразу же начну ставить всех на уши, цепляться за любую возможность сдвинуть дело с мертвой точки. В том же, что она действительно мертвая, сомневаться не приходится. Размышляя таким образом, подъехал к прокуратуре. Выйдя из машины, закурил, постоял немного, поймав себя на мысли, что любым способом пытаюсь отсрочить визит. Нет уж! Нафиг такой график! Бросив только что прикуренную сигарету в ближайшую урну, направился к входу в помещение. Естественно, никто меня там не ждал с распростертыми объятиями.

Подойдя к секретарю, поинтересовался, у кого в производстве находится уголовное дело по факту убийства моих родных. Секретарша посмотрела на меня, как на больного, дескать, еще позднее-то прийти не мог? Рабочий день на исходе! Однако видя, что уходить я не собираюсь, полезла в гроссбух. Уже одно это меня насторожило, как так? Резонансное преступление, а она о нем даже не помнит? Я бы еще понял, если б прошел хотя бы год, но тут-то едва полгода минуло. По нему, если так разобраться, еще в полный рост втык получать должны, за то, что до сих пор никаких подвижек нет. А сотрудница мне незнакома. По крайней мере, при мне она здесь еще не работала. Наконец женщина перестала копаться в журнале. Нашла, слава тебе, Господи!

— Вам нужен следователь Подосенов, он в третьем кабинете сидит, но сейчас — на выезде, — наконец-то сообщила она хоть какую-то информацию. А вы кто будете?

Интересная постановка вопроса! Я бы этим с самого начала поинтересовался. Хорошо хоть не послали сразу по известному адресу. Не оставлять же вопрос дамы без ответа — это, по крайней мере, невежливо.

— Муж и отец погибших, — и тут никаких эмоций. — А случайно не подскажете, в какой стадии расследование, и когда следователь появится?

— Он мне не докладывает. По делу спросите у него. Я вам такой информации дать не могу.

И все это с таким выражением лица, как будто она только что сожрала целый лимон без сахара. Медленно начинаю закипать, но виду пока не подаю. Подосенова же я помню. Вот уж с кем хотелось бы иметь дело в последнюю очередь. В прокуратуру он пришел после юрфака, чуть позже, чем я в уголовный розыск, получил чин юриста третьего класса, что соответствует лейтенанту. Но гонору у него уже тогда на целого майора хватало, точнее, извиняюсь, на младшего советника юстиции, конечно. Злые языки поговаривали, что где-то у него «лапа, волосатая до плеч». Это вряд ли, иначе хрен бы он до сих пор в районной прокуратуре околачивался. Давно бы пристроили на какое-нибудь теплое местечко. Но вот то, что, как говорят, язык у него шершавый и к вылизыванию начальственных седалищ привычный, — к бабке не ходи.

Вечно, как ни придешь по делу, ему некогда, если, естественно, ты не его начальник. Или не начальником к нему направлен. Сколько он уголовных дел, по которым можно было копнуть поглубже, загубил.

Я сам, помню, вышел по информации на группу угонщиков, разрабатывал ее месяцев восемь. Вырисовывалось отличное многоэпизодное дело, по которому фигурантов надолго можно было «приземлить». Тем более что там не только угоны были. Промышляли и кражами, не брезговали грабежами. Уже с начальником уголовки прикидывали, кого бы из отделовских следователей к реализации привлечь? И надо же было такому случиться, во время одного из угонов, уходя от преследования гаишников, угонщики свернули в тупик. Бросив машину, разбежались кто куда. Одного из них сотрудник преследовал до последнего. Даже и не заметил, как оказался один на один с преступником. Тот же, загнанный в угол, пошел ва-банк, ударив милиционера ножом.

Нашли гада, и довольно быстро. Сотрудника, конечно, не вернешь. По убийству дело, естественно, приняла к производству прокуратура.

И попало оно не к кому-нибудь, а именно к Подосенову. Группа в результате резко развалилась, злодей прошел по делу один. Остальным многие эпизоды доказать просто не удалось, вещдоки куда-то запропастились. Все списали на неопытность молодого следователя. Кто взял на лапу, покрыто мраком тайны. Папик жулика оказался каким-то важным перцем в областной администрации, так что нам можно было втирать что угодно, но мы оставались при своем мнении. Если еще учесть конечный результат: гад получил один год условно за… угон, совершенный к тому же без цели хищения.

А убийства, как выяснилось, и не было вовсе. Нож злодею нужен был только для того, чтобы использовать при угоне. При преследовании же гаишник просто упал на выброшенный клинок, не признанный, кстати, экспертами холодным оружием. Очень даже интересно, как это финка может им не являться? Как оказалось, из-за непрочной рукояти, срывающейся при любом движении. Что же это с тесаком сделали, что ручка стала слетать? Держал я его в руках, ничего и никуда не отваливалось. И эта самая, притянутая даже не за уши, а неизвестно за что, версия со свистом прошла не только через обвинительное заключение, но и даже через суд. Возмущению ментов тогда просто предела не было. Но все сошло следователю с рук. Приговор остался неизменным.

Когда дело попадало к Подосенову, на нем сразу можно было ставить жирный крест. Тем более что доставались ему именно «заказные», где был «замазан» нужный человек. Зато, не дай бог, конечно, когда в его явно нечистые ручонки попадал какой-нибудь Вася Пупкин, у которого и вообще родственников-то не было, а не то, что каких-либо крутых, тогда-то Подосенов разворачивался в полный рост, зарабатывая себе плюсики в отчетность. А если с потерпевшей стороны, к примеру, можно было поиметь хоть какой-то навар, этот самый Вася Пупкин надежно «приземлялся», уходя в зону по верхнему пределу, с навешанными на него «левыми» эпизодами. Хорошо, что хоть не под расстрел. Понимал, видимо, гнида-следак, что тут меру надо знать.

Причем, что характерно, хорошие следователи в районной прокуратуре не задерживались. Кто уходил на повышение, кто увольнялся или просто переходил в другой район. Этот же сидел на месте, как влитой. Не исключено, что сейчас уже старший следователь.

Не торчать же в этом лично мне неприятном заведении в роли истукана! Надо хоть что-то делать. Подосенов может и вообще не появиться. Пришлось снова общаться с секретаршей.

— Подскажите, пожалуйста, прокурор на месте? Могу я с ним поговорить?

Меня снова одарили таким взглядом, как будто я сморозил явную глупость.

— Прокурора нет на месте. На совещании.

— Тогда, может, с заместителем?

— В отпуске.

— Ну хоть кто-то в прокуратуре, кроме нас с вами есть, с кем можно пообщаться?

Похоже, я уже достал своими вопросами. Лицо цербера[50] приемной пошло красными пятнами. Заметно было, каких усилий ей стоит сдерживаться, чтобы не нахамить чересчур назойливому посетителю.

— Пройдите в пятый кабинет к Маркову. Он должен быть у себя.

— Большое спасибо! — Если уж быть вежливым, то подчеркнуто и до конца, несмотря на то, что хочется разнести всю эту богадельню по камешку.

Вот с Марковым я с удовольствием поговорю. Мне он всегда нравился. Душевный товарищ. Уже в возрасте, опыта не занимать. Раньше работал старшим следователем, но потом перешел в помощники прокурора. С уголовными делами непосредственно дела не имел. Сидел на надзоре. Оказывается, остались еще тут знакомые. Хоть и не сможет реально мне чем-то помочь, но уж ценный совет-то всегда даст.

Постучав, вошел в кабинет.

— Здравствуйте, Владимир Михайлович! Разрешите?

— Проходите, Георгий Александрович, присаживайтесь. Вы по своему делу? Примите соболезнования… Немного обождете? Мне закончить нужно, пока мысль не сбежала…

— Конечно-конечно, Владимир Михайлович. Подожду, сколько необходимо.

Вот это память у человека! Не настолько мы хорошо знакомы, чтобы имя-отчество запоминать. Да и не общались уже несколько лет. Думал, он на пенсии, ан, оказывается, нет, работает. Да и то, что про дело знает, обнадеживает. А то уже сложилось впечатление, что ничего особенного и не произошло. Подумаешь, рядовой случай, которых на каждом шагу полно. Воспользовавшись приглашением, присел на стул возле стола Маркова, терпеливо ожидая, пока он освободится. Минут через пять он, наконец, оторвался от бумаг.

— Извини, что заставил ждать. Ничего, что я на «ты»? Думаю, возраст позволяет…

— Конечно, Владимир Михайлович.

— С твоим делом дело какое-то темное. Ты смотри, каламбур прямо! И здесь с тобой разговаривать я бы не хотел. Пойми меня правильно.

Мне до пенсии осталось всего ничего. Нежелательно, чтобы жрать начали. Сам знаешь, в нашей системе человека сгноить — что высморкаться. Согласен?

— Конечно…

— Поэтому предлагаю, — посмотрел он на часы. — До конца рабочего дня полчаса осталось. Потусуйся пока где-нибудь, а после шести пройдемся, я тебе кое-что расскажу.

— Может быть лучше прокатимся куда-нибудь? Я на машине. Сейчас проеду до перекрестка в сторону вокзала, сверну направо и где-нибудь приткнусь, а вы подойдете. Устроит такой вариант? Бежевая «шестерка» у меня.

— Вполне. Договорились.

— Тогда я при выходе еще и дверью хлопну, типа не удовлетворен беседой. Как такое?

— Можно.

Выйдя от Маркова, от всей души захлопнул дверь, аж стекла где-то зазвенели. Мимо приемной прошел со злым выражением лица, не попрощавшись. Даже и играть не понадобилось. Состояние души было соответствующее. Секретарша с удивлением посмотрела на меня. Думаю, запомнила. Нормально, Михалычу, может, это и пригодится. Должен же во всей прокуратуре работать хоть один порядочный мужик. Искренне жаль будет, если съедят старика. Подозрение, что дело тут нечистое, не то, что окрепло, а переросло в уверенность.

* * *

…Еле дождался. Пока стоял, успел выкурить не одну сигарету. Все кубатурил, что же такое Михалыч может мне рассказать, чего я пока еще не знаю или не догадываюсь? Наконец, увидел его, шагающего размеренной походкой. Убедившись, что Марков меня заметил, вернулся в машину. Буквально через минуту он открыл дверь и плюхнулся на пассажирское сиденье.

— Ну что, Владимир Михайлович, куда поедем? Есть предложение посидеть где-нибудь, кофейку попить…

— Не возражаю, заодно и поговорим. Только где-нибудь подальше отсюда, а если тебе все равно, то предлагаю в «Айсберг». Встретить кого-нибудь из наших маловероятно, да и мне к дому ближе. Ты как?

— Согласен, Владимир Михайлович! Поехали.

— Только прекращай уже так официально. Мне даже неудобно. Я же знаю, что опера меня за глаза Михалычем кличут. Вот так и называй. Договорились?

— Договорились, Михалыч! Тогда и я — просто Жора.

— Лады!

Тронувшись, на всякий случай предпринял несколько нехитрых маневров, чтобы засечь слежку, если она есть. Ничему уже не удивлюсь. Действия довольно простые, но крайне эффективные. Заметив мои выкрутасы, Михалыч одобрительно кивнул.

— Проверяешься?

— Есть такое. Раз пошла такая пьянка, могли и пасти начать. Но вроде пока не видать.

Приехав на место, вошли в кафе. На наше счастье столик в самом дальнем углу оказался свободен. Вообще-то пустых мест полно, но именно эти удобны тем, что с них виден вход, а стоявшая рядом искусственная пальма естественно нас прикрывала от беглых взглядов. В случае чего было бы гораздо легче вычислить появившегося следом наблюдателя. Уселись рядом друг с другом, через угол стола. Заказали по чашке кофе. Негромкая музыка скрадывала тихий разговор, который начал Михалыч.

— Тут такое дело, Жора. Наверно, обратил внимание, что разбираться с убийством твоей семьи поручили Подосенову?

— Сегодня секретарша просветила, та еще грымза. Смотрела на меня так, как будто я ей, как минимум, миллион американских рублей должен, а насчет отдать только отмазы леплю. Откуда и взялась только такая?

— Протеже чья-то из областной прокуратуры. Прежнюю на заслуженный отдых проводили, после нее сразу эта появилась. Но мы отвлеклись от темы. Не секретаря же Фюрера пришли обсуждать…

— Это вы прокурору такое погоняло[51] прилепили?

— Не мы. Опера отделовские. Только по этому можешь судить, что за фрукт у нас сейчас рулит. Уголовка горазда меткие клички давать. Прежний-то прокурор ушел на надзор за местами лишения свободы. Ротация, черт бы ее побрал. С тем хоть вопросы решать можно было. Этот же действительно фюрер с задатками коммерсанта, — Марков даже картинно сплюнул в сторону, — ему законы читать некогда, он у нас «ВОПРОСЫ РЕШАЕТ».

— Так не может быть такого без поддержки сверху. Иначе давно бы сняли с треском.

— Вот именно. Есть у него поддержка и в областной прокуратуре, и, поговаривают, даже в Генеральной. Это хорошо, что ты сперва ко мне заглянул, а не сразу к Подосенову, — Владимир Михайлович замолчал, собираясь с мыслями.

— Собирался именно к нему, но эта церберша из приемной сказала, что он на выезде, прокурор на совещании, зам в отпуске. Короче, нет никого. Я уж чуть не взорвался, так она к вам направила.

— Подожди, как это Подосенов на выезде? Никуда он не делся, на месте был. Когда выходил, с ним столкнулся. Ты к нему в кабинет стучал?

— Нет. Зачем? Секретарша же ясно сказала — на выезде…

— Ну, что из себя представляет Подосенов, ты и так знаешь. Так вот. С новым прокурором они спелись. Можно сказать, родственные души. Что Фюрер скажет, то он и сделает. Дело, как только возбудились, этой гниде сразу и передали. Долго они о чем-то с Фюрером в кабинете совещались. Думаю, тот Подосенову указания давал, что и как делать. Да и сейчас регулярно уединяются. В это время к прокурору даже заместитель не заходит, не говоря об остальных. Сам видел. Как-то раз тот попытался войти, так вышел буквально через минуту красный, как рак, видать, хорошо его там вздрючили. Да секретарша и сама никого не впускает в это время.

— Ни хрена себе у вас порядки завели… Это что же? Они вот так в открытую свои дела проворачивают?

— Еще и неугодных сжирают. Как-то раз Игорь Свиридов, наш следователь, только намекнул Подосенову, что УБОП может и обидеться за семью своего сотрудника, так за пару недель три выговорешника схлопотал, и в глаза нагло высказали, что могут вообще уволить по отрицалову. Тот решил не искушать судьбу, уволился сам. Сейчас вроде адвокатствует…

— Так это же полный беспредел! И что? Никто ничего не видит из руководства? И выводов не делают?

— А оно им надо? Все замараны. Бабки-то снизу вверх идут. Не буду утверждать, но слухи ходили, что областной прокурор как-то раз всем районным задачу поставил, чтобы в течение определенного периода такая-то сумма «спонсорских» денег наликом была собрана. Еще и распределил, кому и сколько сдать. Какие это «спонсорские», можешь сам догадаться…

— Да уж!..

— Я тебе это все к чему хотел рассказать? Чтобы ты особо не обольщался. Себя побереги, ходи с оглядкой. Эти гады и дело сфабрикуют — не поморщатся. А то и похуже чего. Да, еще! И это уже не слухи. Как ты знаешь, прокурор области-то у нас тоже ведь новый. Так он спустил на подчиненные прокуратуры всех уровней план, якобы утвержденный на самом верху — в каждой по три уголовных дела в квартал возбуждать в отношении сотрудников милиции. Знай, что такой персонаж, как ты, для Подосенова на сто процентов кандидат номер раз, это к гадалке не ходи. Советую делать все строго по закону. И дорогу переходить только на зеленый свет. Даже там, где нет светофора.

— Михалыч, а по самому делу ты мне хоть что-то сказать можешь?

— Извини, Жора, но что там, в материалах, я и сам не знаю. Не надо с меня требовать невозможного. Если что-то узнаю, я тебе позвоню. Ты мне, кстати, телефончик свой оставь.

— Подожди, Михалыч, а как мне этого Свиридова найти? — спросил я, протягивая вырванный из блокнота листок с номером своего домашнего телефона, и понимая, что тот собрался уходить.

Марков полез во внутренний карман и извлек оттуда видавшую лучшие времена записную книжку, покопавшись в ней, протянул мне.

— Запиши его домашний телефон. Адреса не знаю, а спрашивать не полезу. Больно уж подозрительно будет выглядеть.

* * *

Расплатившись, вышли из кафе и разошлись каждый в свою сторону. Предложил Маркову подвезти его домой, но тот отказался, решив прогуляться. На всякий случай сопроводил его, наблюдая издали. Тот спокойно дошел до своей облицованной плиткой «свечки» и скрылся в подъезде.

На душе кошки скребут. Придя домой, долго не мог сосредоточиться. Что же дальше-то делать? Неужели за какой-то несчастный год все до такой степени изменилось? Или это я, не сталкиваясь с непосредственным раскрытием преступлений, так отстал от жизни? Ситуация требовала выхода. Не нашел ничего лучше, как позвонить Руслану. Вкратце обрисовал ситуацию с визитом в прокуратуру, не упоминая о разговоре с Марковым. Ни к чему доверять такое телефону.

— Короче, надо встретиться, — закончил я.

— Приезжай, — без лишних раздумий ответил тот, — Сереге с Димкой я сам позвоню, пусть тоже подкатывают.

Бросив трубку на рычаг, рванул к Руслану пешком, не заморачиваясь с выгоном машины из гаража. Пришел первым, но парни подскочили буквально следом за мной. Эльвира смотрела какой-то сериал, мы же, чтобы не мешать, удалились на кухню.

— … Вот такие пироги, — завершил я рассказ о визите в прокуратуру и последующей встрече с Марковым. — Как с прокурорскими дальше говорить, ума не приложу. Наверно, надо утром у командира отпроситься, да снова к следаку наладиться. Только не лежит у меня душа с ним общаться. Сорвусь, наговорю такого… А сильно наглеть станет — и в репу засажу, мало не покажется, — добавляю с прорвавшимся надрывом, — и поеду оттуда прямиком в изолятор. Во радости-то у них будет… Прокурор же, блин, судя по тому, что рассказал Михалыч — тот же хрен, только вид сбоку. Такое впечатление сложилось, что после плена я в какую-то другую страну попал. Край непуганых идиотов, твою мать, какой-то. Неужели, гады, не понимают, что ТАК вечно продолжаться не может? Возмущение, нафиг, достигнет точки кипения, а тогда народ не остановишь. Порвут, блин, на британский флаг…

В душе все просто бушевало. Наверно, сказалось то, что длительное время все свои страдания носил в себе, на людях о них не распространяясь. Особенно невыносимо было, когда, не таясь, конечно, но в одиночку приходил на кладбище, садился возле могил Наташи и Игорька, разговаривал с ними. Сейчас же эта боль в свете последних событий оказалась просто нестерпимой и требовала выхода. Я говорил, рычал, плевался, матерился без остановки, уже даже сам не понимая, что и молол.

На шум из комнаты прибежала Эльвира и замерла в дверях. Прервала мое словоизлияние, уже сорвавшееся практически в крик, звонкая пощечина, влепленная мне Серегой.

— Прекрати истерику, возьми себя в руки, — с металлом в голосе произнес он. И уже мягче добавил: — Дурак ты, Жорка. Какого хрена до сих пор молчал? Высказывался бы помаленьку. Не было б так тяжело. А ты накопил… — чуть не сорвался он на мат, но вовремя сдержался, заметив жену Руслана. — Все нормально, Эля. Это пройдет. Довели мужика до ручки. Дай ему сейчас автомат, патроны замаешься подносить. Рус, налей ему противошокового. Есть?

— Есть, конечно. Сам-то не пью, но держу на всякий случай, — достав из холодильника водку, Руслан набулькал граммов сто и протянул мне. — Давай, залпом. Думаю, хватит. Больше — до утра не выветрится, а от тебя завтра выхлопа быть не должно. Дорогая, ты иди, — обратился он к жене, — тут, чувствую, такого сейчас наговорят…

— А вы-то куда раньше смотрели? — Эля подозрительно оглядела нас. — Друзья называется, раньше понять не могли, что он на грани… — украдкой погрозила мужу кулаком и вышла.

Машинально взял протянутый стакан, выпил, как воду, абсолютно ничего не ощутив. Действительно, дурак. От друзей-то какого лешего таился? Все каким-то крутым хотел показаться, а на самом деле? Только до истерики себя довел, а толку? Размышления прервал Руслик:

— Завтра тебе в прокуратуру одному идти нельзя. К Подосенову тебя не пустили не просто так. Я о нем тоже немного у парней из соседнего кабинета узнал. Гнида, каких поискать. Пробу ставить некуда. Вроде слова говорит правильные, поручения раздает. Но это только внешне. А на деле — способен загубить все начинания на корню. Была у ребят информация по стволу с той стрельбы. Они к этому гаду, дескать, давай постановление на обыск. Тот уперся. Говорит, по закону не положено без санкции прокурора.

— Подожди, — перебил Серега, — чего это он лепил? И ваши это так спокойно съели? В том же самом законе сказано, что в исключительных случаях допускается без санкции, с последующим уведомлением… Еде ночью-то прокурора искать?

— Ты сначала дослушай, — осадил его Руслан, — дело было днем, а прокурора где-то носило… Пока дождались его, пока что… Короче, приезжают на адрес, а там хрен ночевал! Вообще ничего нет! Ты представляешь хату бандита, у которого дома нет абсолютно ничего незаконного? Так этот козел оперов заставил еще и отписываться, чуть ли не требовал сообщить, откуда у них такая «левая» информация. Типа, обыск незаконным получился. Понятно, что ничего ему не сказали, в вежливой форме послали на хрен. Так что мужики сейчас чисто оперативным путем все пока пытаются делать.

— Конечно, — высказался и Димка, — там наверняка не меньше часа прошло. А наши же следака постоянно не контролировали? Запросто мог звякнуть, кому надо. За час вообще все из квартиры вытащить можно, одни стены останутся… Слушай, — помолчав немного, продолжил он, — я, конечно, валенок в ваших оперских делах. Это вы в уголовке работали. Но можно идею кинуть? Вдруг она не совсем идиотская?

— Давай, конечно, — поддержал его Руслан, — за язык тебя никто не держит. Может, не такая уж она дурная?

— Давай, давай, — подбодрил Гном.

— Дата, когда обыск проводили, есть? — начал Пуля. — Номер телефона следователя тоже узнать не проблема, у оперов наверняка имеется. Пробить, куда вообще Подосенов звонил в тот день…

— Не прокатит, — перебил его Руслик, — просто так эту информацию на ГТС не дадут. А санкцию надо будет у прокурора области получать, или у зама. Хрен они позволят этот номер пробивать…

— Дай договорить, — продолжил Димка, — не хуже тебя это понимаю. А если втихаря сделать? Есть у меня сосед, который работает в гортелесети. Так получилось, что мы с ним закорешились. Как-то раз он по какому-то поводу рассказывал, что информацию по исходящим звонкам в течение полугода поднять можно. Вот я и хочу его попросить, чтобы пробил это дело. Он мне все равно должен. Может, и не откажет…

— И что это даст? — с сомнением произнес Гном. — Доказательства, добытые с нарушением…

— Вам доказательства нужны, или информация, законники хреновы? — перебил Пуля. — Да пусть они хоть трижды законные будут, все равно никто им хода не даст при таком раскладе. Жорке же ясно дали понять, что поддержка у Подосенова и Фюрера на самом верху, в прокуратуре области. Вам даже на Москву выйти не дадут, замочат раньше, как только вы засветитесь, или пасть попробуете открыть… Не! Мочить не будут, — немного подумав, продолжил он, — Это уже будет чересчур. Такое при любой поддержке могут не понять. Закроют, нафиг — и вся недолга! А из камеры ты хоть запишись, кто на твои писульки внимание обратит? Что, арестовать любого из нас не за что? Да хоть за крайнюю операцию! Даром, что эти урки[52] по-русски со словарем ботают[53], на нас с удовольствием при хорошем подходе телегу накатают.

— Кстати, — вспомнил Серега, — надо срочно место искать. Арсенал из гаража Мокрого перетаскивать. Такое палево под носом. Я, кажется, даже знаю, куда, только посмотреть придется предварительно. Значит так, — подвел он итог, — Рус, с тебя завтра дата и время, когда опера к следаку ходили за постановлением на обыск, и телефон. На всякий случай, еще прокурорский номер и секретарши. Ты, Пуля, озадачивай своего соседа. А Жорке-то завтра как быть? Мы что-то в сторону от основного, зачем собрались, ушли…

— Я считаю, — ответил Руслан, — Мокрому надо вместе с командиром отряда туда ехать. Обскажите ему в общих чертах, что сегодня узнали. Удалой мужик умный, что-нибудь придумает. Да и за вас всегда горой. Или мне к нему подрулить?

— Не надо, — Гном нервно передернул плечами, — сами с ним решим. Лучше еще!.. Жора, где телефон следователя, о котором тебе Михалыч рассказал?

— Вот он, — достал я блокнот, наконец-то придя в себя.

— Запиши, Русик, — протянул он блокнот Руслану, — надо адрес узнать, да скатаемся потом. Там Клондайк информации должен быть.

* * *

Придя утром на смену, сразу после построения был вызван к командиру. Насколько я понял, подсуетился Гном, прикативший на работу раньше меня. Кстати, он и сам находился там же.

— Товарищ полковник, майор Мокрецов по вашему приказанию прибыл!

— Хорош уже тянуться-то. Вольно! Наслышан, Георгий, о твоем вчерашнем визите в прокуратуру. Не переживай, и хуже бывало. Давай, бегом наряжайся в «Ночку», вместе поедем. Кто еще, кроме нас, о своих позаботится? — распорядился Удальцов. — Медаль надеть не забудь! — крикнул он уже вдогонку.

Когда, переодевшись, вернулся, к тому времени Удалой уже тоже сменил прикид, прицепив к камуфляжу все заслуженные награды.

— Давай на выход, у тебя десять минут, чтобы уже в машине сидел. Понял?

— Так точно, — по-уставному ответил я.

В коридоре меня отловил Гном.

— Жора, ключи от гаража с собой?

— В машине, в бардачке. А что?

— Пока с шефом катаешься, арсенал с Пулей вывезем. Давай ключи от машины.

— Держи…

* * *

На командирской служебной «Волге» довольно быстро подъехали к прокуратуре. Водила, прапорщик с намертво прилипшим к нему позывным Муха, умудрился нарушить все, что только можно, регулярно получая втык от Удалого. Впрочем, надо отметить, что, лихача, он ни разу не создал аварийной ситуации, за что и любил его Удальцов, ни в какую не согласившись даже на предложение начальника УБОП отдать ему водителя…

На удивление секретарша сегодня сама любезность. Ее как будто подменили. Даже не верится, что это тот же самый человек, который буквально несколько часов назад еле цедил слова сквозь зубы. Неужели так на человека действует форма? Думаю, вряд ли. Скорее всего, получила ценные указания руководства в лице прокурора. Ни за что не поверю, что о моем визите она не доложила. Сейчас же, едва завидев меня с командиром, чуть ли не на полусогнутых соизволила проводить в кабинет следователя. Понимающе переглянувшись с Удалым, вошли в распахнутую перед нами дверь.

— Здравствуйте, — поприветствовал, привстав со своего места, Подосенов, — проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

Секретарь моментально испарилась, плотно прикрыв за собой дверь. Мы же прошли к столу и расположились на стоящих рядом с ним стульях.

— Насколько понимаю, Георгий Александрович, — узнав меня, слащавым голосом продолжил Подосенов, — вы пришли, чтобы вас наконец-то признали законным представителем потерпевших? Прошу прощения, что за делами и заботами не смог выделить времени, чтобы пригласить вас раньше. Сейчас мы быстро уладим все необходимые формальности. Еще раз прошу извинить, что вчера вам пришлось бесполезно прогуляться до прокуратуры. Выезжал по делам, знаете ли. Никак не ожидал, что вы посетите меня, — у меня так на языке и вертелось вставить «недостойного», но сдержался. Следак же продолжал: — Как вы сами понимаете, я вынужден еще и допросить вас по обстановке в семье, что вы знаете о событиях, которые могли являться причиной убийства ваших жены и ребенка? — При этих словах у меня непроизвольно сжались кулаки. Большого усилия стоило вновь расслабить кисти. — И что это Вы сегодня не один пришли? — перевел он взгляд на командира.

— Полковник милиции Удальцов, командир Георгия Александровича, — представился тот, — считаю своим долгом позаботиться о сотруднике, попавшем в такую тяжелую ситуацию. Надеюсь, вы не будете возражать по поводу моего присутствия на следственных действиях с моим подчиненным? Или этот вопрос необходимо решить с прокурором?

— Нет, что вы, что вы, — почти елейным голосом произнес Подосенов. — Думаю, Артура Ашотовича мы беспокоить не будем. Если вам так угодно, можете присутствовать. И следственные действия-то необходимы чисто формально.

Мне же в этих словах так и послышались бандитские нотки: «чисто, конкретно». Ну, раз надо «сделать все по закону», сопротивляться не будем. Надо постараться держать себя в руках. Как говорится, расслабиться. А удовольствие получу, когда эта гнида прокурорская от моей пули подыхать будет. Заполнение бланка постановления о признании законным представителем потерпевших много времени не заняло. Внимательно ознакомившись с протянутым мне следователем документом, расписался в том, что «данное постановление мне объявлено», поставив в соответствующей графе дату и время. Дальше пошел такой же формальный допрос. Вопросы ни о чем, такие же и ответы. Пока ничего не выходило за рамки процедуры. Наконец, Подосенов собрал бумажки и сунул их в какую-то папку. Посмотрел на нас, явно давая понять, что мы можем удалиться, наше присутствие больше не требуется. Мы же так просто покидать его кабинет не собирались.

— Скажите пожалуйста, Сергей Александрович, — обратился я к Подосенову, — могу ли, как законный, — подчеркнул я интонацией, — представитель ознакомиться с материалами уголовного дела?

— А если скажу «нет» — вы сильно удивитесь, Георгий Александрович? — практически не раздумывая, ответил следователь. — Мы же с вами оба юристы, и закон вы знаете не хуже меня. Статья сорок вторая УПК[54] не предусматривает ознакомления законного представителя с материалами дела, за редким исключением. Копии постановления о возбуждении, о признании вас законным представителем, если пожелаете, я сделаю. С протоколом вашего допроса могу еще раз ознакомить. Все остальное — тайна следствия. Так что приношу извинения. Не могу предоставить вам такую возможность.

— Ну мы же с вами коллеги? — продолжил я свою мысль. — Неужели настолько великой тайной являются протоколы осмотра места происшествия? Я же не прошу показывать протоколы допроса свидетелей и подозреваемых. Кстати, хочется надеяться, что подозреваемые уже появились за период, прошедший с момента убийства. И следственные действия идут полным ходом — времени прошло более чем достаточно. Вы же не скажете, что я ошибаюсь?

По лицу заткнувшегося Подосенова поползли багровые пятна. И рад бы вякнуть, да нечего. Вид следователя лучше всего прояснил обстановку с наличием подозреваемых, точнее, их полным отсутствием. Вот тварь продажная!

— В самом деле, — вмешался командир, — по меньшей мере странно будет выглядеть отсутствие подозреваемых. Получается, что работа по тяжкому, — подчеркнул он голосом, — преступлению, совершенному в отношении семьи вашего, как ни крути, коллеги, не ведется. А вот тут уже, как вы правильно заметили, сорок вторая статья позволяет моему подчиненному принести жалобу на бездействие следователя, а то и прокурора. Причем абсолютно не ограничивает, на каком уровне эта претензия может быть высказана. Вам это нужно?.. Нет, конечно, если вы продолжаете настаивать на неукоснительном соблюдении закона, я могу обратиться непосредственно к прокурору. Думаю, он не сочтет нарушением, если Георгий Александрович ознакомится с документами с места происшествия. Ничего другого он у вас не просит. К чему нам идти на конфронтацию? Наоборот, возможно у товарища майора появятся какие-нибудь идеи, полезные для установления виновных. В любом случае, хуже от этого не будет. Надеюсь, вы не думаете, что мой подчиненный, ознакомившись с фрагментами дела, тут же побежит к лицам, это совершившим, дабы сообщить, что именно известно следствию?

— Конечно, не думаю, — проблеял Подосенов.

— Кроме того, — продолжил Удальцов, — хочется надеяться, что майор Мокрецов не входит в число подозреваемых. Так как? Мне нужно обращаться к Артуру Ашотовичу? Или мы в состоянии решить вопрос по ознакомлению с материалами осмотров мест происшествия с вами?

— Хорошо! — наконец решился следователь. — Будем считать, что мы договорились. Но только именно с протоколами осмотров. Ничего другого я показать не могу…

— А я и не настаиваю ни на чем другом, — произнес я.

Открыв довольно тощее уголовное дело на нужном листе, Подосенов пристально следил, чтобы я не просмотрел хоть что-то еще. Я же просто впился глазами в документы. Собственно, текстовка особо не интересовала, с ней уже ознакомился. А вот фото-таблицы, являющиеся приложением к осмотрам, из-за которых, собственно, я и затеял этот разговор, заслуживали особого внимания. Молодцы эксперты. Отлично зафиксировали татуировку под шеей обезглавленного преступника. Причем, в двух вариантах — залитую кровью и обмытую. Рисунок Сашки Размахнина почти в точности повторял ее, исключая мелкие детали.

Что и требовалось доказать! Не подав виду, пролистал остальное, с чем следователь счел возможным меня ознакомить, со вздохом сожаления отодвинул дело в сторону.

— Ну, что скажете, Георгий Александрович? — Подосенов вопросительно посмотрел на меня. — Появились какие-то идеи?

— Сожалею, Сергей Александрович, — ответил я, — но пока нет. Возможно, что-либо позже придет в голову. В этом случае я обязательно вас извещу. Не возражаете?

— Как я могу возражать против помощи?

— В таком случае, не могли бы вы оставить мне свой номер телефона, чтобы при необходимости я мог с вами связаться?

— Конечно, Георгий Александрович, — Подосенов протянул мне свою красиво оформленную визитку, — обращайтесь в любое время. А сейчас прошу меня извинить. Как вы сами понимаете, дела, — с фальшивой озабоченностью развел он руками.

— Всего доброго, Сергей Александрович! Спасибо за содействие и понимание, — приветливо распрощались мы, хотя, на самом деле, так и подмывало сунуть этому гаду в морду, чтобы нос всмятку, и брызги во все стороны…

— И за каким чертом весь этот спектакль, Жора? — спросил командир, когда мы сели в машину. — Что тебе дают эти протоколы?

— Большое спасибо, Сергей Терентьевич, что вовремя подыграли, — ответил я. — Просто проверка следака на вшивость. Хотел посмотреть, до какого предела он может пойти на уступки.

— Посмотрел? — Удальцов повернулся ко мне, — Я тебе и без этого могу сказать, что гнида еще та! Мягко стелет… Сейчас наверняка уже у прокурора наши с тобой косточки перемывают. По прокурору, кстати, тоже особо не обольщайся. Информации по нему в управлении хватает. Конкретной, правда, мало. Но характеризующей — хоть отбавляй. Тот еще гнус…

* * *

Первым, кого встретил, вернувшись на базу, был Гном. Заговорщически улыбнувшись, протянул мне ключи от машины.

— Получилось? — спросил я. — Как прошло?

— Все отлично! Не так уж и далеко пришлось прокатиться. Практически в черте города. Танковую часть помнишь, на их полигоне еще занимались как-то? Которую расформировали года два назад?

— Конечно, помню, — ответил, прикинув расстояние, — а где там?

— Бетонный бункер в самом дальнем углу полигона. Для укрытия охраны периметра во время учебных стрельб. Он зарос практически весь. Чуть ноги не переломали, пока до него перлись. Вплотную к нему давно уже проезда нет. С расстояния и заметить-то его невозможно. Пока ты у «чехов» парился, мы там занимались несколько раз, тактику отрабатывали. Вот я и приметил эту богадельню. Правда, совершенно для других целей. Так что, считай, все почти под рукой будет. Заодно и дорогу присмотрели без заезда на территорию части. Даже лучше, чем та, по которой мы добирались. Колючка там вся порушена, так что пройти можно без особых проблем. Вечерком, если все тихо будет, скатаемся, посмотришь…

— Руслана не видел? — вновь спросил я. — У меня для него подарочек есть, телефон следака, — показал визитную карточку, — этот придурок там еще и домашний указал. Мозги, видать, совсем отсохли, мне такое давать.

— Думаю, что просто перепутал, — рассмотрев кусочек разукрашенного картона, ответил Сергей, — могу только предположить, что для своих у него одни визитки, для остальных — другие. Но в любом случае, Рус будет доволен. Сегодня его еще не видел. Может, и у себя. Скоро обед, заскочим в столовую позвать, заодно и поговорим…

Во время обеденного перерыва втроем заглянули к Руслану. Заглянув в кабинет, Димка кивнул, вызывая его в коридор. Через пару минут опер вышел к нам. В столовой, выстояв небольшую очередь, заняли места за столиком. Гном выложил перед ним визитную карточку. Удивлению Руслика не было предела.

— Откуда это у вас?

— Как откуда? — переспросил я. — Из первых рук. Сам следак лично и вручил. У меня, говорит, совесть чистая, как слеза младенца, скрывать мне абсолютно нечего. Хотел сразу пристрелить гада, но потом решил поверить. Уж очень глаза честные были. Опять же, доверяй, но проверяй! Поэтому, лепит он дальше, держи, дорогой Георгий Александрович, передай своему другу, путь тот все проверит. А то, прямо, даже обидно, что меня оборотнем считают… У тебя-то самого есть что-нибудь новое? Ты же телефоны хотел уточнить…

— На хохмы пробило? Значит, не все еще потеряно! Конечно, узнал, — Рус протянул Пуле листок с номерами и датой обыска, — попробуй своего соседа припахать. Будем надеяться, не заартачится. Ну, а ты как пообщался с Подосеновым? — обратился он снова ко мне. — Что еще расскажешь?

— Дело он мне уголовное показал, — с довольной злобной ухмылкой ответил я.

— Ты не уточнял, ему кирпич, случайно, сегодня утром на голову не падал? — вновь изумился опер. — А ненароком, имя заказчика он тебе не шепнул по секрету?

— Ты знаешь, говорит, забыл совершенно. Склероз, понимаешь ли! Хорошая болезнь — ничего не болит, зато каждую минуту новости… А если серьезно, Удалой в жилу подыграл, взял его на понял. Правда, меня, блин, потом как жулика пытал: зачем мне так протоколы осмотра мест происшествий понадобились? Сказал ему, что следака на вшивость проверял. Эта гнида все равно кроме них ничего не показала. Да, собственно, там и смотреть-то нечего. Копии ты сам приносил. Не думаю, что там до фига добавилось. У меня медицинская карта толще будет, чем материалов в папке. А так-то больше фототаблицы интересовали. Та наколка, которую Сашка из охраны нарисовал, практически один в один, как у всадника без головы из джипа. Ты данные по нему пробить еще не пробовал?

— Не успел. С утра начальство навалилось. Вам проще, знай себе физухой да тактикой занимайся, а с нас бумажки трясут, как с груши. После обеда озабочусь…

* * *

Дождавшись вечера, когда руководство покинуло расположение, Гном озадачил личный состав теоретическими занятиями на базе. Сами же втроем выехали к бункеру. Место действительно подобрано со вкусом. В округе на многие километры никакого жилья, мимо расформированной части идет дорога из потрескавшихся от времени и непогоды бетонных плит. Думаю, ранее использовалась военными для объезда полигона. Кому-то еще ее использовать не имеет смысла, ведет в никуда. А не заросла только потому, что бетон не дает траве прорастать. Зимой, конечно, будет не проехать, все занесет.

Выйдя из машины Гнома, первым делом включили радиостанции. Шкурные дела — дела хорошие, но быть на связи просто необходимо. Как-никак, Серега сейчас полностью отвечает за все, что творится в подразделении. Ну да мы недолго. Еще и пятнадцати минут не отсутствуем. Пробравшись к укрытию, Гном открыл старый обшарпанный навесной замок, который сегодня же и повесил. Посторонним в тайнике делать нечего. Прошли внутрь. Перед глазами предстало довольно большое помещение. Относительно, конечно. Во всяком случае, стоять можно во весь рост. Захламлено изрядно. Оно и к лучшему, порядок наводить точно не стоит. В небольшое окошко, практически амбразуру, снаружи заглянуть можно. Естественно, при наличии фонаря. А увидев, какой бардак тут творится, желания забираться сюда, думаю, ни у кого не возникнет. Включив взятые с собой фонарики, осмотрелись.

— Ну что, Мокрый, — нарушил тишину Гном, — найдешь тайник? Давай, без подсказок.

Раз командир просит, отказываться не стоит. Внимательнейшим образом, светя во все углы, старательно пытаюсь обнаружить спрятанные оружие и боеприпасы. Приблизительно через десять минут Серега сжалился.

— Не выходит, Жора?

— С наскока не получается.

— Ну смотри!

Отодвинув в сторону валяющийся на полу хлам, Гном поддел ножом металлическую пластину, закрывающую нишу в бетонном полу. Для чего она тут сделана, понять достаточно сложно. То, что солдатики в свое время тут прятали водочку — к бабке не ходи, тем более, пустая, покрытая толстым слоем пыли тара в бункере имеется. На эту же мысль наводит и то, что железный лист хорошо подогнан, в пыли особо и не разглядишь, да и петель нет, как и ручки, за которую его можно поднять. Внутри же забетонированной ямы находится все наше имущество. Ну все верно! Тайничок зольдатики и сделали в свое время. А забетонировали от крыс. Кроме водки, наверняка и закуску тут прятали. А возможно, и что-то другое ховали… Собственно, нам до лампочки. Все равно эти воины давно уже на дембель ушли, оставив схрон нам в наследство.

— Подожди, Серега, — не увидев ни одного пистолета, спросил я, — а где короткостволы-то?

— Ты хочешь за каждой мелочью сюда кататься? — ответил он. — У меня ключ от подвала своего дома есть. У нас же там кладовочка оборудована, так что попасть туда для меня не проблема.

— Подожди, Серега, ты в своей кладовке их спрятал? — удивился я.

— Ты что? — пришла очередь удивляться моей недогадливости Гному. — Я похож на больного? Тогда какой смысл из твоего гаража был перетаскивать? Думаешь, мест путевых в подвале мало, к которым меня никак не привязать? Да и обнаружить будет просто нереально. Как ты себе представляешь обыск подвала провести? Это ж сколько народа нужно будет на уши ставить, прикинь? Да наши пенсионерки такого сыскаря на тряпочки для протирки пыли разорвут за свои соленья! Металлоискатель не поможет. Железа там кругом уйма. Он только и будет делать, что пищать… Ладно, посмотрели все, поехали на базу, а то времени уже дофига прошло.

* * *

Утром нас ждал очередной сюрприз. Оказывается, если работать по преступлению, как положено, раскрыть его вполне реально. Для этого и нужно-то только руки с мозгами приложить. Как говорится, обнаруженный в машине труп «выстрелил». Об этом нам с довольной улыбкой сообщил Руслан, когда мы состыковались с ним после смены.

— … Он давненько уже в «потеряшках»[55] числится, только в другом районе. Вот вам и еще одно доказательство того, что следак что-то свое мутит. Я с розыскниками состыковался, к ним даже ориентировка по обнаруженному трупу не приходила. А его жена на розыск подала, когда он пару недель дома не появлялся, и вообще о себе никаким образом знать не давал. Как она утверждала, даже когда его перед прошлыми посадками разыскивали, он все равно домой иногда позванивал. То денег просил ему передать, то еще что-нибудь. А гут как в воду канул…

— А точно это он? — уточнил Сергей.

— Больше некому. Во-первых, именно он приходил в администрацию. А во-вторых — наколка. Мало того, что жена подробно ее описала, так в розыскном деле еще и фотография имеется. Тот на пляже снят, так что все татуировки как на ладони. Я фотку у оперов на поиграть попросил, чтобы свидетельнице показать.

— Ты только сам не ходи, — умерил я его радость, — зачем лишний раз светиться? Попроси парней из соседнего кабинета. У них дубликат оперативно-поискового дела, так что их визит даже у следователя подозрений не вызовет, если до него информация дойдет. Да и демонстрировать лишний раз твою личную заинтересованность ни к чему. Особенно в свете предстоящего. А так, все, конечно, знают, что мы дружим, что ты прилагаешь определенные усилия, чтобы найти убийц, но без фанатизма. Все только в рамках закона.

— Медленно это все, — соглашаясь, кивнул Руслик, — но ты прав. Димон, ты с соседом еще не разговаривал?

— Когда? — ответил Пуля. — Я же на смене был. По телефону такие дела не решаются. Придется сегодня по пиву ударить. Без смазки разговор не пойдет, а водки, блин, что-то не хочется.

— Ну да, — со смешком поддержал Гном, — придется твоей печени поработать для коллектива. Только особо-то не увлекайся.

— Нет, конечно. Да и желания особого нет. Вас бы кого-нибудь за компанию взял, да лучше наедине с соседом почирикать…

— Кстати, Рус, — вспомнил я, — покажи-ка фотографию…

Руслан, покопавшись в папке, которую взял, явно намереваясь после разговора с нами идти куда-то по делам, извлек оттуда цветное фото размером приблизительно тринадцать на восемнадцать сантиметров. На нем был изображен человек в плавках. Довольно крупного плана снимок. И татуировка, уже давно мне знакомая, присутствует…

— Та самая наколка, — заверил друга, — так что сейчас будет самое время по его связям поработать, пока другой информации не появилось. Помощь нужна будет — свистнешь. Может, прямо сейчас с тобой прокатиться?

— Вот уж, чего не надо, того не надо. Пойду, с человечком одним пообщаюсь. Там лишние глаза и уши без надобности.

— Ну тогда удачи! — попрощавшись, разошлись.

Часть 6. Да воздастся каждому…

Вот что значит работать по-настоящему! Объем информации разрастается, как снежный ком. И это несмотря на то, что к активным боевым действиям мы еще не только не приступали, но даже и не приблизились. Так и подмывало заявиться в прокуратуру и ткнуть следака, как нашкодившего котенка, носом в дерьмо, разгребать которое, кстати, прямая обязанность Подосенова.

Димкин сосед не подвел. Не знаю, что уж Пуля ему наплел, но список абонентов, которым звонили с телефонов прокуратуры в злополучный день обыска, в клювике принес. Мало того, еще и подробно указал, кому все номера принадлежат, избавив Руслана от необходимости этим заниматься. На его же долю досталось только установить, есть ли какая-то связь владельцев с криминалом. Не сказать, что это очень легко. Одному оперу было бы не справиться. Но ведь рядом наши крепкие спины и быстрые ноги.

Тем не менее тщательное изучение указанных в списке абонентов результата не принесло. Неужели на следака зря сваливаем неудачный обыск? Но как-то с трудом верится в абсолютную законопослушность бандита. А ведь не обнаружили в квартире абсолютно ничего. Бог с ним, с автоматом! Но ни единого патрончика, ни миллиграмма наркоты при том, что информации о баловстве ею жулика хоть отбавляй, ни холодного оружия. Даже оружейного масла в хате не оказалось, только в мусорном ведре обнаружили остатки газеты с характерными пятнами, да и запах от этих следов исходил специфический — масло с нагаром. По словам оперативников, следователь в этом никакого криминала не усмотрел и изымать как доказательство отказался. Хорошо, что парни втихаря эту газету прихватили, да по-дружески попросили экспертов посмотреть, что же это все-таки такое? Результаты исследований, отраженные справкой эксперта, подтвердили: на газете чистили оружие, причем то, из которого стреляли.

Но Подосенову предъявить пока нечего. Формально, если в точности следовать букве закона, он прав. Время рабочее, срочности вроде бы никакой. Если не считать, что кто-то слил клиентам информацию. Звонков с его телефона в интересующий нас период времени сделано немного. Скрупулезная проверка только подтвердила: лишь деловые контакты по службе, ни одного постороннего. Не считать же таковым разговор со следователем областной прокуратуры, продолжавшийся две с небольшим минуты. Хотя как знать?..

Время неумолимо шло вперед. Осень сменилась зимой. Новый год, благо ни у кого из нас дежурство не выпало на эту ночь, решили все с семьями отмечать у меня. Места в квартире хоть отбавляй. Есть где уставших детишек на ночлег определить. Какой же новогодний праздник без елки? Браконьерничать не стали. Хотя периодами такое желание возникало, когда перерыв все экземпляры на очередном елочном базаре приходили к выводу — нет здесь для нас подходящей… Наконец и нам улыбнулась удача. Выбранную красавицу вдвоем с Пулей вынесли на балкон, чтобы не осыпалась раньше времени, резонно решив наряжать практически перед самым праздником.

Реальность внесла свои коррективы. Суточное дежурство с тридцатого на тридцать первое декабря. Мысленно все уже дома, продукты закуплены, остались мелочи… И тут как гром среди ясного неба! Под вечер, когда руководство еще не успело разойтись, прибежали опера из бандитского отдела. Недолго посовещались в кабинете Удалого. Итогом явилась тревога для дежурного отделения. Быстрые сборы. Надета «броня», получены автоматы, в машины погружены высотное снаряжение, «болгарка», кувалда, именуемая в просторечии «тещей», тяжелый таран. Не забыты и «химия» со средствами взрывания. Как обычно, подготовились к любым неожиданностям.

При постановке задачи выяснилось: обнаружен один из скрывающихся бандитов, убивших сотрудника ОМОН. В данный момент находится в квартире на первом этаже двухэтажного дома «сталинской» постройки. По имеющимся сведениям, сдаваться не намерен, вооружен пистолетом. Оперативники предоставили в наше распоряжение приблизительную схему жилого помещения. По их словам, на окнах установлены массивные решетки. На случай, если придется их вырывать, бросили в автомобиль мощный трос с крюком на одном из концов. Выдвинулись на место…

Пришлось долго париться в машинах, ожидая удобного момента. Самым главным неудобством было то, что из квартиры полностью просматриваются подступы к подъезду. Прикидывали и так, и этак, как бы подойти к дверям незамеченными. Наконец, остановились на варианте просочиться под самыми окнами. Убоповцы шуршат, выясняя, есть ли еще кто-то в адресе, кроме нашего клиента. Мы же, чуть ли не ползком, вдоль стен пробрались внутрь дома, рассредоточились на лестничной площадке и лестницах, изготовившись к штурму…

На наше счастье, глазка в обычной деревянной двери нет. Шепотом совещаемся, прорабатывая варианты проникновения во временное жилище разыскиваемого. Тут и информация о нахождении в квартире кроме бандита еще и женщины подоспела. Пока переваривали новую вводную, щелкнул замок. В дверном проеме показалась девушка лет двадцати-двадцати пяти. Мгновенно среагировав, Бекас рванул ее на себя, тут же зажав рот, чтобы не закричала, увидев такое количество людей в «броне» и масках, прошипев прямо ей в ухо: «Милиция»! О таком счастье можно только мечтать.

Мне по расстановке выпало входить первым. Врываюсь в квартиру, стараясь двигаться бесшумно. Но, как выяснилось, нужды в этом нет. Наш клиент, видимо, провожал даму. Я успел заметить, как он, убегая, скрылся в помещении в дальнем конце коридора слева. Только и успел крикнуть ему вдогонку: «Стоять! Милиция»! Следом, чертыхаясь и матерясь, ввалились остальные, уже не таясь. Подбежав, заглянул внутрь помещения, оказавшегося кухней, с нижнего уровня, опустившись на колено. Сразу же убрал голову обратно, заметив бандита с пистолетом, направленным в мою сторону. Тут же прозвучал выстрел. Упав в проем, с пола из «девятки» поразил стрелявшего в грудь в районе правого плеча. Того развернуло и отбросило назад, на пол. Оружие вылетело из руки. Не успел подняться, как мимо меня в кухню влетел Пуля, отбросив ногой лежащий рядом с раненым пистолет в сторону.

Парни рассыпались по квартире, проверяя комнаты. Идущий замыкающим Гном протянул мне руку, помогая подняться.

— Ты как? — спросил он. — Не ранен?

— Нормально, блин. Живой. Не зацепило. Стрелять не умеет, падла! А у него что?

— Пуля, — спросил Серега, — как там этот хрен? Живой?

— А фиг ли ему сделается? — откликнулся Димка. — Только скорую все равно надо. Мокрый очень уж удачно ему засадил. По ходу, артерию должно было зацепить. Только странно, что наружу ничего не идет. Да и пуля где-то внутри сидит. Охраняй его, козла, в больничке!

— Мокрый, ты в состоянии этого охранять? — продолжил распоряжаться Гном. Я утвердительно кивнул. — Тогда давай к нему, а ты, Пуля, тащи сюда Дока и бегом скорую вызывать. Скажи, что огнестрел в область сердца, быстрее приедут. Понял?

— Ага! — ответил Димка, кинувшись выполнять приказ.

Прибежавший медик отделения склонился над раненым, а сам Гном по рации сообщил в отряд о применении оружия.

— Ну, сейчас начнется, — сказал он, глянув на валяющийся возле газовой плиты ствол, — весь зверинец понабежит. Мокрый, ты, блин, не видел, что пистолет на затворной задержке?

— Откуда, на фиг? Когда было разглядывать-то? Посмотрел бы я на тебя! Тут в тебя только что пуляли, а ты будешь изучать, что у него и как? Главное заметил, что пушку он в руках продолжает держать. Я же ему в падении влепил, — осмотрев косяк, в который приблизительно на уровне моего пояса вонзилась пуля, продолжил, — этот же гаденыш не ждал меня с нижнего уровня, а то бы точно попал. Думаю, что когда увидел, попытался взять ниже, да вообще промазал. Толку не хватило на быстрое перемещение прицела. Как он, кстати, Док?

— Хреново, блин! — отозвался тот. — Только это и могу сказать. Операция срочная нужна. У него кровь куда-то внутрь идет. Снаружи вообще почти ничего нет. И легкое зацепило. Перевязал, но если скорая быстро не приедет — не жилец.

— Пуля, что со скорой? — спросил Серега, заметив вернувшегося Димона.

— Вызвал, передал, что огнестрельное ранение в область сердца. Вызов приняли. Там командир приехал. Когда в подъезд заходил, Муха его привез. Сейчас войдет. Вы бы, кстати, топтались поменьше. Все следы похерите.

— Никто и не топчется. Все на местах, каждый при деле, — ответил Гном, выходя навстречу Удалому. — Товарищ полковник! При задержании преступника тот оказал вооруженное сопротивление. Мокрый применил оружие на поражение. Задержанный ранен, нуждается в срочной операции. Скорую помощь вызвали, Док оказывает первоначальную помощь.

— Какой у него ствол был? — выслушав доклад, спросил Удальцов. — Стрелял?

— Так точно, стрелял, — ответил Сергей, — в косяк попал. Мокрый ему в падении в плечо и засадил. Пистолет «Вальтер 1111». Вон он, у газовой плиты лежит. Пуля его туда ногой отбросил, когда в кухню через Мокрого зашел.

— Блин, так у него же магазин пустой! — сразу засек командир, глянув в указанном направлении.

Пришлось во всех подробностях объяснять развитие ситуации.

— Да хрен ли ты оправдываешься передо мной-то? — успокаивая, произнес Удалой. — Давай лучше думать, что и как отписывать будешь? Шагай в комнату. Нечего тут топтаться. Гном, организуй охрану места, лишних всех нафиг.

В течение часа скорую помощь вызывали еще дважды, в обязательном порядке сообщая, что пациент в тяжелом состоянии, ранение в область сердца. Ответ был один и тот же — «вызов принят, выехали». На месте происшествия, помимо прибывшего следом за Удальцовым начальника УБОП, уже успели отметиться начальник областного УВД с заместителем по оперативной работе, прокурор области лично везде сунул свой нос. Медики прибыли почти одновременно с оперативно-следственной группой, опередив ее буквально минут на пять. Да и машина у них была, мягко сказать, не приспособленная для транспортировки тяжелых больных — старый, весь убитый УАЗ-буханка, в котором даже носилок не оказалось. К слову, и везти никого уже не было необходимости. Раненый жулик к их появлению скончался, не приходя в сознание. Вот такая оказалась невероятно «скорая» помощь.

Да мы в долбаной Чечне наших и не только, словивших пулю или осколок, во время боя быстрее умудрялись эвакуировать под огнем. Так и подмывало высказать все это медикам. Можно сказать, им еще повезло, что не боец отряда пострадал. Хотя, думаю, в таком случае и дожидаться бы не стали, а сами тут же увезли в ближайшую хирургию. Докторов же, так «стремительно» прибывших на огнестрел, порвали бы за своего на месте.

Следователь областной прокуратуры, руководящий группой, сразу взял быка за рога. Обязав всех причастных писать рапорты о происшедшем, принялся за осмотр последнего пристанища разыскиваемого.

Надо отдать должное, в протоколе были отражены все мелочи. Чувствуется практический опыт в таких делах. Прочитав, можно четко представить, что и где находилось, в каком положении и состоянии.

* * *

Отдельной темой стал допрос всех участников задержания. Чтобы не устраивать столпотворение в следственном отделе прокуратуры, где даже толком и посидеть-то негде, руководству УБОП удалось убедить следователя выехать на нашу базу, выделив ему место в одном из кабинетов оперативников. Туда по одному и вызывали инициаторов задержания из бандитского отдела, а после них бойцов отряда. Успевшие побывать в кабинете, что вполне естественно, делились с остальными подробностями допроса, задаваемыми им вопросами. Ожидая своей очереди, мы с Серегой, Димкой и Русланом уединились в учебном классе. Меня, скорее всего, следак оставит на закуску, когда у него уже сложится полная картина всего происходящего. Удивления не вызывает. На его месте я бы действовал точно так же, оставив напоследок главное действующее лицо, каковым, без лишней скромности, в этой ситуации являюсь я.

— Откуда мне фамилия следака знакома? — завел разговор томившийся ожиданием Пуля.

— Может быть, сталкивался когда-то? — высказал я предположение.

— He-а! — ответил он. — Я бы его на лицо помнил, а так только фамилия какие-то ассоциации вызывает. Но ни хрена в голову не лезет, где мог слышать? Причем, как мне кажется, именно в связи с прокуратурой.

— Димон! — вмешался Руслан. — Да он же по тому списку телефонов светился, кажется, который твой сосед притащил… Подожди, я до кабинета сбегаю. Чего гадать-то?

Отсутствовал опер недолго. На другой этаж — не на противоположный конец города ломиться. Заявился обратно с довольной рожей.

— Не склеротик пока еще! Смотрите, ему Подосенов звонил в день обыска. Я и не думал, что они знакомы.

— Да хрен его знает… — с сомнением ответил Сергей. — Может, чисто по работе сталкиваются?

— Возможно, — сказал я, — только беседовать с ним придется осторожно. За базаром следить. Откуда знаешь, какую ему задачу поставили? Мне лично поведение прокурора не понравилось. В каждую дырку залез, хотя не его это дело, на это специально обученные парни существуют. Согласись, смешно будет смотреться, если начальник областного УВД лично будет лазить туда, где работа только для эксперта. Этот же ствол чуть ли не обнюхал, жмурика лично пощупал, даже переворачивать пытался, пока Гном не вмешался…

— Согласен, — поддержал меня Руслан, — подозрительно все это. Вы там в кабинете поаккуратнее, лишнего не болтайте.

В класс заглянул Бекас.

— Пуля, давай к следователю! Тебя вызывает!

— Удачи! — напутствовали мы Димона.

Следующим на допрос вытащили Сергея. Пытали его не очень долго. Что с него взять, кроме того, что руководил действиями группы? Пока Гном торчал в кабинете, Пуля вкратце рассказал, о чем именно его расспрашивали. Наконец, под занавес, настала и моя очередь. Войдя в кабинет, присел на стул напротив сотрудника прокуратуры.

— Здравствуйте, — начал следователь, — можно ваше удостоверение?

— Пожалуйста, — протянул я документ.

Следак пододвинул его к себе, углубившись в заполнение биографических данных, изредка задавая уточняющие вопросы. Покончив с формальностями, оторвался от бумаг, внимательно посмотрел на меня, возвращая корочки.

— Меня зовут Парфенов Иван Григорьевич. Старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры. В связи со сложившейся ситуацией обязан вас допросить. Показания согласны давать?

— А куда я денусь, Иван Григорьевич? — ответил я, решив держаться свободно.

— Распишитесь, пожалуйста, что вы предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний и за отказ от дачи показаний, — следователь пододвинул ко мне бланк протокола, — статью пятьдесят первую Конституции разъяснять требуется?

— Нет, не нужно, — ответил я, ставя свою подпись в соответствующей графе.

— Тогда напишите, пожалуйста, своей рукой: сущность статьи пятьдесят первой Конституции Российской Федерации мне разъяснена, и поставьте под этим свою подпись. Участие адвоката на этом следственном действии необходимо?

— Нет, — снова произнес я.

— Отразите, пожалуйста, и это тоже.

— А как это сформулировать? — намеренно поинтересовался, чтобы создать у собеседника впечатление сотрудника, не особо обремененного знанием всех тонкостей уголовно-процессуального законодательства.

— Так и напишите: присутствие адвоката на данном следственном действии мне не требуется, и распишитесь.

Интересно, этот Парфенов всегда такой педант, или какие-то свои цели преследует, мне пока не очень ясные? Обычно у свидетеля про адвоката не спрашивают, а допрашивать меня собираются именно в этом качестве. По умолчанию считается, что ему защитник не нужен. Исключение составляют те, которые на грани с подозреваемым. Раньше частенько сначала даже допрашивали жулика в качестве свидетеля, чтобы не заморачиваться с вызовом адвоката. Прав Руслан, ухо с этим следаком надо держать востро!

Выполнив все, о чем просили, отодвинул от себя бланк, внимательно посмотрев на Парфенова. Тот же, коротко взглянув в мою сторону, продолжил:

— Поясните, пожалуйста, от кого вы получили приказ на выезд, кто определял, какое вооружение вам брать?

Интересно, а это-то ему на хрена нужно? Под командира или под Гнома копать собирается? Что, уже и такие игры пошли? Непонятно, какое отношение это имеет к подстреленному бандиту. Вроде бы связи никакой. Если бы вовремя подоспела скорая помощь, жулик, возможно, остался бы жив. С собой было только официально числящееся оружие. Автомат за мной закреплен приказом. Вон он лежит опечатанный в пакете рядом со следователем. Долго раздумывать нельзя, может заметить паузу, а это вызовет дополнительные вопросы.

— Я вас внимательно слушаю, Георгий Александрович, — напомнил о себе Парфенов, — что же вы задумались?

— Восстанавливаю события. Для меня это все настолько естественно шло, что как-то немного выпустил из виду, кто конкретно какие указания давал. Ей-богу, нет никакого желания вас обманывать… Значит, так! Всей группе приказ на выезд отдавал командир отряда полковник Удальцов. Им поставлена задача по задержанию разыскиваемого преступника, обвиняемого в убийстве сотрудника милиции. Была информация о том, что тот может быть вооружен…

— Минуточку, Мокрецов, Вы пытаетесь куда-то уйти в сторону от ответа. Я вам задал конкретный вопрос: кто определил, какое вооружение получать конкретно вам? И потрудитесь без демагогии.

Интересно, а чего это он нервничает? И в глаза избегает смотреть, что вообще не характерно для следователя при допросе. Что-то не по его сценарию идет? Значит, надо в этом ключе и продолжать. Изобразить из себя человека, которому не удается собрать мысли в кучу, поэтому и уходящего в сторону от темы… А может, это я так переживаю, а?

— Так я вроде и отвечал по теме, думал, вам подробнее нужно. Распоряжение по выбору оружия отдал мой непосредственный начальник майор Великанов. Тут же известно было, что работать предположительно будем в квартире, а с «Калашниковым» там особо не развернешься. Поэтому начальник отделения и распорядился, чтобы личный состав первой штурмовой группы был вооружен автоматами А-91.

Я мог трепаться, вроде бы по делу, и дальше, но следак вновь бесцеремонно остановил мое красноречие:

— Мокрецов, я вас не спрашивал, почему вам отдали именно это распоряжение. Об этом я беседовал с Великановым. Вас же просят отвечать конкретно на вопросы.

— Минуточку, Иван Григорьевич. У меня, конечно, нет такого опыта, как у вас, но я знаю, что мои показания должны быть записаны именно так, как я их даю. Иначе я просто расписываться за них не буду. Лишнего и не по делу я ничего не сказал. Только подробно разъяснял ситуацию с сегодняшним задержанием. Поэтому настаиваю на полной фиксации всего мною сказанного. Иначе, как мне кажется, мои ответы можно будет понимать двусмысленно. А мне не хотелось бы вводить следствие в заблуждение.

Во как завернул! Заставь сейчас снова повторить — черта с два вспомню, что лепил. А вот сейчас может и выясниться, получил следак какое-то указание в отношении нас или нет. То, что он вот-вот закипит, видно невооруженным глазом. Но это-то можно списать и на позднее время… точнее, уже на раннее. Нормальные люди скоро уже вставать начнут, а мы еще ни в одном глазу.

— Хорошо. Если вы так настаиваете, я запишу ваши слова подробно.

— Настаиваю, Иван Григорьевич.

— Следующий вопрос, Георгий Александрович. От кого вы получили информацию, где находится разыскиваемый, когда приехали на место?

— Естественно, что от своего непосредственного начальника, майора Великанова. Мне по должности не положено напрямую во время операции с инициаторами мероприятия общаться. Для меня руководителем специального мероприятия является именно он, ну еще командир отряда, полковник Удальцов. Больше мне никто никаких команд дать не может.

— Достаточно! Этого за глаза хватит. Если так дальше пойдет, я буду вынужден записывать свой вопрос и ваш ответ, а вы мне будете за каждый ответ расписываться.

Нервишки лечить нужно, уважаемый! Опыта у вас — мне бы занять, а с выдержкой не очень. А почему это, интересно? И глаза все так же старательно прячет.

— Я-то не против, Иван Григорьевич. Исключительно, как вам удобнее. Только тогда придется еще и отметку ставить, что вы меня прервали, не дав наиболее полно пояснить суть своего ответа. Иначе расписываться откажусь. И как мне известно, имею на это право. А вообще давайте уже продолжать. Спать хочется, спасу нет…

Худо-бедно, но такими темпами мы приблизительно через час закончили, выяснив, как мне кажется, все подробности. Еще минут пятнадцать на тщательное изучение протокола. Слава Богу, его содержание меня удовлетворило, как и состояние следака. Прикуривать от него, конечно, нельзя было. Не тот, видать, темперамент, но чувствуется, что еще немного, и он сорвется. И вот это мне совершенно непонятно. Как же он с жуликами-то работает? Те еще почище меня завести могут. Не лупит же он их в таких случаях по башке чем попало?

Поставив, где необходимо, подпись, распрощался с Парфеновым и направился к парням. По пути вспомнил, что Удалой дал команду увезти следователя, куда тот скажет. Решил вернуться, чтобы потом Гном не бегал, да уточнить, когда и куда конкретно придется отправлять водителя. После меня допрашивать больше некого. Остальные уже пообщались в полном объеме. Подойдя к двери, услышал из-за нее голос следака, с кем-то разговаривавшего, вероятно, по телефону. Многого, конечно, услышать не удалось. Не дурак же он, в конечном итоге, орать на все управление. Но, видимо, я его сегодня так достал, что, вспомнив меня, он даже голос повысил:

— … и сам он, как и жена его, такая же долбанутая, ни хрена не понимающая…

Что?.. Вот как, значит… Четко понимаю: если сейчас зайду в кабинет, убью этого гондона на месте.

На том конце провода Парфенова, вероятно, одернули, потому что тон он резко сбавил, больше расслышать ничего не удалось. Отказавшись от мысли узнать, куда следователя нужно доставить, поднялся на свой этаж, где в учебном классе друзья ожидали окончания допроса. Увидев меня, радостно загалдели.

— Ты чего так долго? — первым прорвало Гнома.

— Да, действительно? — поддержал его Пуля.

— Мы уж думали, тебе конвой вызывают, — невесело пошутил испереживавшийся Руслан.

— Да нормально все, — ответил я всем сразу, — просто ко мне больше всех вопросов было, так это вполне естественно. Ты давай, Сере-га, отправляй прокурорского, да я вас в подробности посвящать буду. Кстати, Серый, надо будет не забыть связиста озадачить с утра, чтобы посмотрел, кому это только что следак звонил. Думаю, что на нашей миниАТС он это отследить в состоянии.

* * *

…Н-да! Похоже, выспались сегодня. Хорошо, что хоть день рабочий. Не пришлось связиста из дома выдергивать. Нежелательно это, отложится в памяти. А так буквально за несколько минут выдал все звонки из кабинета оперов в тот промежуток времени, когда в нем «хозяйничал» господин Парфенов. Руслан пробил, кому принадлежит один из них, по которому следак звонил дважды, причем второй как раз тогда, когда мне посчастливилось услышать фрагмент разговора. Результат ошеломил — собеседником следователя оказался… Щербатый. Круг замкнулся.

Безголовый входил в группировку Щербатого, из нее же был бандит, у которого при обыске не обнаружили абсолютно ничего. В квартире не хватало только грамоты за образцово-законопослушный образ жизни. Об обыске знал Подосенов, который звонил Парфенову, тот же в свою очередь, как выясняется, лично знаком с Щербатым. И не просто знаком, а даже обсуждал с ним мою скромную персону. А это говорит о более тесных отношениях, чем рабочие. Ладно, хоть в десны не сшибаются, хотя и в этом я уже не уверен…

Да уж! Слишком многое замыкается на давнем знакомом. Пора бы уже пообщаться с кем-то из его окружения. Можно даже с теми, кто к убийству никакого отношения вообще не имеет. Главное, чтобы имел к Щербатому.

Для этого же нужно напрячь мозги анализом, и желательно не медицинским. Имеется целая куча копий изъятых у жуликов записных книжек, распечаток, взятых Русланом в отделе, отвечающем в УБОПе за аналитическую работу, копий записок бандитов, заведомо относящихся к группировкам Щербатого и Хромого. Работы, от которой пока инстинктивно старались уклониться, предстоит море.

Одно только вызывало недоумение. Щербатый залез в вотчину Хромого, крышующего мошенников, и тот это все так спокойно снес? Воистину, все встало с ног на голову! В более ранние времена войны между бандитскими группировками было бы не избежать. А тут даже морду никому не набили? Что же это за причина-то такая, благодаря которой бывшему наперсточнику все сходит с рук?

Не-ет! С этим нужно обстоятельно разобраться. Если понять, почему это все стало возможным, можно попытаться столкнуть бандюков лбами между собой. Как только хоть один из них откроет боевые действия, войну остановить будет крайне затруднительно. Только радикальным «хирургическим» вмешательством. А в мутной воде рыбку половить сам бог велел. Главное, чтобы начало ее не вызвало подозрений, потом всем окажется уже не до этого. Бандюганы сами начнут друг друга мочить так, что стволы перегреваться будут. Останется только помочь тем, кто сам застрелиться будет не в состоянии.

Примечания

1

Реактивный пехотный огнемет повышенной дальности и мощности (РПО ПДМ-3) «Шмель-М». Дальность стрельбы до 1700 м, прицельная дальность 800 м, скорость полета заряда — 125 м/с. По своей мощи, поражающей способности и смертоносности в отношении живой силы не уступает 152-миллиметровому осколочно-фугасному артиллерийскому снаряду. В помещениях объемом 90-100 м3 создает объемное горение смеси в течение 5–7 с, поджигает предметы из горючих материалов (дерево, ткани и др.) и на открытой местности создает ландшафтные пожары за счет образования примерно 20 очагов первичного возгорания на общей площади до 300 м2.

(обратно)

2

Зиндан — традиционная подземная тюрьма-темница в Средней Азии. Слово образовано от слов зина — «преступление, нарушение» и дан — «помещение, вместилище». В Чечне, как правило, представлял собой небольшую глубокую яму, забранную решеткой, запираемой на замок.

(обратно)

3

Нохчи — самоназвание чеченцев, встречается и в древних манускриптах их кавказских соседей (армян и грузин), и в летописных источниках индоевропейских и ближневосточных народов.

(обратно)

4

ИВаСи (жарг.) — ИВС (изолятор временного содержания).

(обратно)

5

АПБ — автоматический пистолет бесшумный (вариант АПС — автоматического пистолета Стечкина — с глушителем). Глушение звука выстрела недостаточное для обеспечения полной скрытности, однако, пистолет пользуется популярностью из-за повышенных характеристик точности стрельбы по сравнению с АПС, которые обеспечиваются меньшим баллистическим импульсом выстрела. ПСС — пистолет самозарядный специальный «Вул», обеспечивает бесшумный выстрел за счет специального патрона бесшумной конструкции.

(обратно)

6

НРС-2 — нож разведчика стреляющий.

(обратно)

7

Заболонь — тонкая, прилегающая к стволу молодая кора. Съедобна в сыром и приготовленном виде.

(обратно)

8

ПБС — прибор для бесшумной и беспламенной стрельбы.

(обратно)

9

ГУОШ — главное управление объединенного штаба.

(обратно)

10

НСПУ — ночной стрелковый прицел унифицированный.

(обратно)

11

ДШКМ — 12,7-мм крупнокалиберный пулемет Дегтярева-Шпагина модернизированный образца 1946 года.

(обратно)

12

Аллаху Акбар! — боевой клич джихадистов, буквально означающий — «Аллах больше…» чем любой другой бог, чем бог, в которого верите вы.

(обратно)

13

Эмир Ибн Аль Хаттаб — профессиональный террорист, один из самых непримиримых боевиков в Чечне.

(обратно)

14

ПК — пулемет Калашникова калибра 7,62 мм.

(обратно)

15

«Зеленка» (военн. жарг.) — заросли кустарника и леса, покрытые листвой и способные стать укрытием для противника.

(обратно)

16

Крез — (ок. 595 — после 529 до н. э.), последний правитель Древнелидийского царства. Был знаменит своим непомерным богатством. Считал себя самым счастливым человеком на земле.

(обратно)

17

Контрибуция — (лат. contributio) 1) суммы, которые побежденное государство по условиям мирного договора уплачивает победителю; 2) принудительные денежные поборы, взимаемые неприятельскими войсками с населения оккупированной местности.

(обратно)

18

СВД-С — снайперская винтовка Драгунова со складывающимся прикладом, калибра 7,62 мм; ВСС («Винторез») — винтовка снайперская специальная с интегрированным прибором бесшумной и беспламенной стрельбы, калибра 9 мм.

(обратно)

19

ВОГ — выстрел осколочной гранаты.

(обратно)

20

ФСК — федеральная служба контрразведки, в которую был преобразован КГБ.

(обратно)

21

«Палка» — учтенный результат работы.

(обратно)

22

«Нищий в горах» (жарг.) — сигареты «Памир».

(обратно)

23

ЗАС — засекречивающая аппаратура связи.

(обратно)

24

Третий тост — тост за тех, кто не вернулся.

(обратно)

25

«Про ментов», слова и музыка Г. Мелехина, сборник «Война, о которой мы молчим».

(обратно)

26

Указ Президента от 8 октября 1992 года № 1189 «О мерах по защите прав граждан и усилению борьбы с преступностью».

(обратно)

27

Бэха (воен. жарг.) — БМД (боевая машина десанта), в других частях БМП (боевая машина пехоты).

(обратно)

28

«Пауки» (воен. жарг.) — связисты.

(обратно)

29

Шекели — денежная единица Израиля.

(обратно)

30

Сесть на синий БТР (сиецпфпч. жарг.) — уйти в запой.

(обратно)

31

Чемотуха (жарг.) — черепно-мозговая травма.

(обратно)

32

«Вышак» (жарг.) — исключительная мера наказания — смертная казнь.

(обратно)

33

СИЗО — следственный изолятор.

(обратно)

34

Чистяшка (жарг.) — чистосердечное признание.

(обратно)

35

«Ксива» (жарг.) — документ. Сотрудники милиции (ныне полиции) называют так служебное удостоверение.

(обратно)

36

РПГ — ручной противотанковый гранатомет.

(обратно)

37

ЛЦУ — лазерный целеуказатель.

(обратно)

38

Кизлярка — водка из различных фруктов на Северном Кавказе, Кубани и Ставрополье.

(обратно)

39

«Снайпер», слова и музыка Г. Мелехина, сборник «Война, о которой мы молчим».

(обратно)

40

Латентная преступность — (от лат. latens — скрытый), в криминологии та часть преступности, которая по тем или иным причинам не получает отражения в уголовной судебной статистике и не становится предметом уголовного судопроизводства. Латентную преступность образуют преступления, оставшиеся неизвестными органам, имеющим право возбуждать уголовные дела, из-за сокрытия преступниками своих действий или из-за нежелания потерпевших и очевидцев обратиться в указанные органы с заявлениями; а также преступления, ставшие известными должностным лицам компетентных органов, но в силу недостатков системы учёта преступлений или в результате служебных упущений оставшиеся незарегистрированными.

(обратно)

41

Пепсы (жарг.) — сотрудники патрульно-постовой службы милиции.

(обратно)

42

Виктимность — повышенная способность человека в силу некоторых качеств (духовных, физических и профессиональных) становиться при определенных обстоятельствах объектом преступления.

(обратно)

43

«Кайра» — скрытоносимая УКВ радиостанция с фиксированным каналом связи, управление осуществлялось манипулятором на длинном кабеле, продевавшимся, как правило, в рукав. В 90-х годах использовалась оперативным составом органов внутренних дел.

(обратно)

44

Пресс-хата — камера в тюрьме, где правит беспредел, специально поддерживаемый администрацией.

(обратно)

45

Карточка (жарг.) — задание на использование сил и средств спецподразделений МВД.

(обратно)

46

Рэ́кет (ангп. racket от итал. ricatto — шантаж) — вымогательство, обычно принимающее формы организованной преступности с применением угроз, жестокого насилия, взятия заложников.

(обратно)

47

«Кукла» — якобы пачка денег, а на самом деле простой бумаги, вложенной между верхними и нижними настоящими денежными купюрами.

(обратно)

48

Терпила (жарг.) — потерпевший.

(обратно)

49

«Девятка» (жарг.) — штурмовой автомат А-91, калибра 9 мм.

(обратно)

50

Цербер — в греческой мифологии трехглавый пес со змеиным хвостом, на спине головы змей. Охранял выход из царства мертвых, не позволяя умершим возвращаться в мир живых. Удивительное по силе существо, которое было побеждено Гераклом.

(обратно)

51

Погоняло — (жарг.) кличка.

(обратно)

52

Урка (жарг.) — уголовник, вор.

(обратно)

53

Ботать (жарг.) — выражаться. От слова боте (авр.).

(обратно)

54

УПК — уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации.

(обратно)

55

«Потеряшка» (жарг.) — пропавший без вести.

(обратно)

Оглавление

  • Пролог
  • Часть 1. Побег
  • Часть 2. Дорога к дому
  • Часть 3. Из пушки по нервам!
  • Часть 4. Ангел в черном
  • Часть 5. Дьявол в черном
  • Часть 6. Да воздастся каждому… Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

    Комментарии к книге «Ассенизаторы», Константин Николаевич Хохряков

    Всего 0 комментариев

    Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

    РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

    Популярные и начинающие авторы, крупнейшие и нишевые издательства