«Зловещий аромат нефти»

Сергей Зверев Зловещий аромат нефти

Глава 1

Летнее солнце, отражаясь в зеркальных окнах парижского небоскреба Монпарнас, постепенно переползало с одного стеклянного прямоугольника на другой. Служащие опускали жалюзи, чтобы светило не мешало им наблюдать за экранами компьютеров. Внизу, у подножья этого самого высокого офисного здания Европы, зарождался будний день. Перед перекрестками то и дело скапливались и стремительно разъезжались разномастные автомобили.

По ленте траволатора – эскалатора без ступенек, – которая соединяла вокзал Монпарнас со станцией метро, встречными потоками двигались спешащие жители Парижа и его окрестностей. В это утро на стоянку для автотранспорта подкатили четыре лупастых автобуса «Рено». Фыркнули тормоза, открылись двери, из них высыпали люди в белой военной форме, с цилиндрическими фуражками на головах. Наверное, для служащих небоскреба и для тех, кто наводил последний лоск на столики ресторана «Парижское небо», эти военные казались игрушечными деревянными солдатиками.

Однако людям в белой форме конторский способ жизни казался недостойным делом. Белая форма делала их обветренные лица еще более темными, приобретенные тяжким военным трудом морщины и шрамы – более мужественными. Это, в свою очередь, скрашивало их национальные черты. Большинство из них являлись европейцами, но, присмотревшись, можно было заметить выходцев из Азии и Африки. Парни обладали пружинистой походкой и завидной выправкой. Уверенные движения, деловитость, с которой они, открыв багажники автобусов, разбирали одинакового покроя сумки, выдавало их принадлежность к одному спаянному коллективу.

– Легионеры, строиться! – скомандовал один из прибывших. У него были голубые глаза, волевой подбородок и внятный русский акцент.

«Белые кепи» – а это были именно они, солдаты Французского Иностранного Легиона, всю неделю участвовали в общевойсковых учениях, максимально приближенных к боевым условиям. Учения проходили на одном из полигонов недалеко от Парижа. Легионеры подтвердили свой высочайший профессиональный уровень. Бойцам было приятно видеть изумленные лица армейских «шишек» на трибунах, когда они в рукопашной четко одолевали солдат регулярной армии.

Среди высоких военных чинов можно было разглядеть штатских – явно представителей финансовой элиты Франции. Там же плотной группой держалась иностранная делегация, которая живо интересовалась происходящим. По доносившимся фразам переводчика можно было предположить, что гости из России.

Теперь вояки, отгуляв заслуженные три дня отпуска в Париже, направлялись на базу недалеко от Тулузы.

Легионеры быстро разобрались в две шеренги, и в этот момент до уха Мишеля Мазура, того самого адъютанта Французского Иностранного Легиона, который давал команду, донесся слабый, но ясно выделяющийся на фоне шума улицы звук. Это был тонкий скрип, возникающий при трении резины о металлическую поверхность. Мишель в мгновение узнал его и обернулся. На велосипедной стоянке девушка, немного старше двадцати, брюнетка с яркими карими глазами, отжала ручной тормоз. Грациозно соскочив с велосипеда, поставила его переднее колесо в железный турникет. Она поправила на плече студенческую сумку с логотипом института Пастера и, энергично махая ручкой, побежала навстречу шеренге легионеров.

– Мишель! Мишель!

«О, черт! – мысленно произнес он. – Я же просил!»

Несколько десятков белых фуражек одновременно повернулись в сторону бежавшей девушки. Коротенькое фиалковое платье трепетало на смуглых, блестящих на солнце бедрах. Кто-то в строю присвистнул, но тотчас этот свист резко оборвался. Скорее всего рядом стоящий взглядом, жестом, а может быть, крепким словцом или хорошим тычком дал понять свистевшему: «Эй, парень, ты кое-что не заметил».

Каждый из легионеров понимал, что это не парижское утреннее наваждение, а вполне реальная девушка. И притом – девушка его командира.

Мишель стоял один напротив широкого строя, немного смущенный. Он прекрасно осознавал то, что сейчас происходит в душах его подчиненных. Для них она была своего рода эталоном, примером красоты, проверкой его вкуса, и вообще, свидетельством того, «знает ли он толк в этих делах». Многие, если не все из легионеров, носили под фуражками фотографии своих возлюбленных, настоящих или еще только кандидаток на это звание. Нередко там были знаменитые певички, актрисы или же симпатичные продавщицы, обаятельные официантки из ближайшего к их военной базе городка. И конечно, у носившего под кепкой такой фотопортрет с этой красоткой уже «все было»!

Адъютант представлял, сколько пойдет пересудов и сколько острот и разных намеков будет высказано в его адрес за бокалом пива, фужером вина или стопариком водки. Конечно, это ему не нравилось, и даже злило.

Мишель внимательно посмотрел на бегущую Жюли. Он с удовлетворением, в очередной раз для себя подтвердил то, что она в полной мере соответствовала званию «девушки командира», «красотки», «секси». Это было очевидным для самого придирчивого взгляда.

Жюли подбежала, не обращая внимания на строй солдат, нежно прижалась к его накачанному торсу.

– Мишель! На сайте «Пари суар»... Я видела... – едва переведя дыхание, выпалила она. Мишелю ничего не оставалось, как обнять ее.

– Что случилось? Почему ты здесь?

– «Пари суар»... В колонке горячих новостей... – она так затараторила, что Мишель едва понимал ее, – «Энержи Ориенталь» подписала с русскими соглашение о совместном освоении нефтяных месторождений на юге Ирака. Всю охрану объектов передают Легиону... Ты уезжаешь?

– Успокойся, малышка, еще ничего не ясно. А вообще, защищать интересы Франции в других странах – моя работа. Когда за нее платят и Франция, и частный бизнес – это шанс прилично заработать. А это значит, – он особо выделил следующую фразу, – я смогу скорее быть с тобой.

– Но это же так надолго и так опасно!

– Ма жоли Жюли, – ласково произнес Мишель, что по-русски означает «моя красивая Жюли».

Она грустно спросила:

– Неужели столько времени ты сможешь не обнимать меня?!

Мишель и Жюли были помолвлены уже целый месяц и собирались сыграть свадьбу. Пока осуществить это им не давал контракт Мишеля с Иностранным Легионом и упорство отца француженки.

Месье Анри Буланжер был добропорядочным провинциальным буржуа. Всю жизнь он держал в Дьенвиле, небольшом городишке в центральной Франции, средней руки сыродельню с дегустационным погребком. Вырастив дочь, он продал свое дело и перебрался ближе к столице, в пригород Бобиньи, чтобы, как он говорил, помочь дочери учиться и не дать Жюли потерять голову от какого-нибудь столичного казановы. Тем не менее, и выбор дочери – ее увлечение Мишелем Мазуром – мягко говоря, не одобрял. Согласно устоявшимся провинциальным убеждениям, месье Буланжер считал Иностранный Легион сбродом мирового отребья. А уж узнав, что жених – русский, и вовсе встал на дыбы: «Ему от тебя приданое нужно, положение в обществе. Русские, они все корыстные».

– Зато у нас будет достаточно денег, чтобы устроить свою жизнь, – прошептал Мишель на ухо заплаканной Жюли. – Насколько я помню, твой папа вложил немало средств в «Энержи Ориенталь», так что сможешь сказать ему, что я самоотверженно защищаю его инвестиции.

Жюли всхлипывала, и все выше и выше становилась на носочки. Она закрыла глаза, крепко сжала губы. Мишель нежно обхватил ее за плечи и поцеловал.

Солдаты Французского Легиона, стоявшие в ровных шеренгах, дружно посмотрели на носки своих начищенных до блеска ботинок. Через полминуты Мишель скомандовал:

– Напра-аво! Шагом марш!

Легионеры, щелкнув каблуками, спешно направились к перронам вокзала Монпарнас.

– Как жаль, что не смогу отправиться с тобой! – воскликнула Жюли. – Когда рядом любимый, всегда безопасней, – наивно добавила она.

Мишель с улыбкой взглянул на часы:

– Тебе в институт пора.

Жюли Буланжер блестяще окончила биологический факультет Сорбонны и была приглашена продолжить свою научную деятельность в знаменитый на весь мир институт имени Луи Пастера. Она изучала изменения в поведении членистоногих, а именно паукообразных и ракообразных непосредственно перед землетрясением. После индонезийского цунами 2004 года эта тема стала весьма актуальной. Некоторые племена, обитающие на островах Индийского океана, смогли избежать убийственной волны или, по крайней мере, сумели смягчить его последствия. А удалось это именно потому, что они наблюдали за поведением животных и успели принять необходимые меры.

Мишель еще раз крепко обнял Жюли, нехотя отпустил ее и широким шагом, не оборачиваясь, последовал за колонной своих товарищей. Те, кто был в начале нее, уже занимали места в вагонах скоростного поезда «Париж – Тулуза».

– Я буду ждать тебя! Буду ждать! – всхлипывала Жюли.

Глава 2

Чуть поодаль от автостоянки, куда прибыли автобусы с легионерами, стоял аккуратно припаркованный темно-синий «Ситроен», совсем не последней марки. За рулем сидел широкоплечий шатен вполне европейской наружности. Его темно-карие, почти черные, глаза и более резкие, чем у местных жителей, скулы выдавали в нем уроженца Восточной Европы или даже Средней Азии. Со своего места он великолепно мог наблюдать за всем, что происходило на стоянке автобусов.

Он прекрасно видел, как построились легионеры, как к Мишелю подбежала Жюли. В отличие от товарищей адъютанта, он с неприятной косой ухмылкой, не отрываясь, следил за их прощальным поцелуем.

– Кто это? – спросил у водителя человек, сидящий на заднем сидении. От внешнего мира его скрывали затемненные окна автомобиля. В полумраке салона металлическим блеском переливалась его тщательно ухоженная седая шевелюра.

– Да так, провинциалка одна, – сообщил водитель. – Скорее всего очередное легкое увлечение. Не надежно...

– А это он?

– Да.

– Артур, ты думаешь... – поинтересовался седовласый, – это наилучшая кандидатура?

– Убежден. Русский, бывший офицер морпеха... Куда уж лучше?

Артур полистал «Пари суар»:

– Его части точно отправляются в Ирак.

Не дождавшись ответа, Артур наклонился к соседнему сидению, достал ноутбук, открыл его, прошелся пальцами по клавиатуре. Вошел на сайт «оdnoklassniki.ru».

– Удобная вещь – сами про себя добровольно рассказывают. Никакой защиты информации, никаких секретов.

Артур быстро нажал еще пару клавиш.

– Вот, пожалуйста: Михаил Самсонов – теперь Мишель Мазур, «никнейм» – «Легионер», родом из Питера, Василеостровский район... Все прописано, начиная от детсада... Вот «сообщества»... Его «френды»... А вот и она... Видите?

– И что с того?

– Мы навели справки – это действительно она. Вот она была... работала... имела, как говорится, приличную жилплощадь... и вот два года назад исчезла.

– Каким образом вы выяснили, что это именно она? – удивился человек в глубине салона.

– Милиция, ЗАГС, паспортный стол... Возможно все...

– М-м... понимаю... Коррупция... И что теперь?

– Я убежден, что надо ее извлечь и использовать, – Артур обернулся к седовласому.

– Неужели возможно извлечь ее оттуда... где она теперь? – удивился тот.

– Дело лишь в стоимости, – Артур в ухмылке приподнял один уголок губ.

– Хорошо... – задумался человек, находившийся в глубине салона. – А с этим что... как его... Легионером? – спросил он.

– Наши люди будут его вести...

Глава 3

Просторные забайкальские степи тянулись на восток на многие километры. Только далеко на севере зубчатой грядой возвышался лес. Именно там, на границе степи и леса, еще в тридцатые годы прошлого столетия был построен небольшой исправительно-трудовой лагерь. Судя по тому, что из коричневой трубы кочегарки валил черный дым, а из собачьего питомника доносился лай – учреждение до сих пор использовалось по назначению. Утренний иней блестел на колючей проволоке. На вышках, прислонившись спинами к стенке, несли службу осоловевшие часовые.

В кочегарке две тяжеловесные женщины в халатах мышиного цвета, чередуясь, подкидывали массивными лопатами уголь в топку.

– Пусть девочки поплюхаются, – сказала одна.

– И почешутся, – улыбнулась вторая.

За стеной котельного помещения располагалась банная комната, выложенная кафельной плиткой. Две тусклые лампочки, заключенные в толстые плафоны под согнутой решеткой, освещали обнаженные силуэты женщин, укутанные во влажные облака пара. Женщины по очереди подходили к большим медным кранам, из которых бесконечным потоком лилась горячая и холодная вода. Наполняли пластмассовые тазики и отходили, каждая к своему месту на деревянных лавках.

Одна из заключенных поставила розовый тазик под струи воды и театральным жестом ладони провела по массивному крану холодной воды.

– А я люблю, чтобы был погорячей, – хмыкнула не столько толстая, сколько ширококостная «матрона».

Она то и дело обливалась водой из своей посудины и без очереди подходила к кранам.

Две тетки, мывшиеся рядом с ней, громко заржали, оценив шутку «матроны».

Под льющиеся струи воды поставила свой тазик коротко стриженная брюнетка, худощавая, с фигурой девочки-подростка, точеной, правильно сложенной и явно привлекательной для мужского глаза. Движения худощавой брюнетки были резкие, но выверенные. Острый, оценивающий ситуацию взгляд ее темно-зеленых глаз свидетельствовал об упрямом характере.

Она набрала воды, чуть больше половины тазика, и аккуратно, чтобы не поскользнуться на плитке, понесла посудину к дальнему углу банной комнаты. Проходя мимо «матроны», она сделала шаг в сторону, хотела тихонько обойти. Но матрона резко выставила ногу так, что брюнетка споткнулась, опрокинув тазик.

– Не видишь, лошадь, куда прешь! – рявкнула «матрона».

– Извините, – вежливо произнесла брюнетка.

От столкновения «матрона» уронила мочалку – кусок грубой ткани с двумя короткими веревками по краям.

– Подняла, быстро! – крикнула «матрона».

Чтобы замять конфликт, брюнетка потянулась за мочалкой, но «матрона» двумя руками толкнула ее:

– Ненавижу суку!

Брюнетка, еле сдерживая злобу и обиду, подняла мочалку, но потом, увидев прищуренную рожу своей обидчицы, резко, с разворота, хлестнула по мясистому телу «матроны». Хлястик мочалки наискосок прошелся по ее щеке, а сама «мякоть» мочалки ляпнула ее по шее и отвислой, с малиновым соском груди.

Тут же тетки подскочили к брюнетке.

– Не надо, я сама, – прохрипела «матрона».

Брюнетка не стала ждать, пока «матрона» замахнется широкой ладонью, и сама врезала ей звонкую пощечину.

* * *

Небольшая, но уютная комната со стенами, окрашенными в желтый цвет, была вся сплошь заставлена горшками с фикусами. В кожаных креслах сидели грузная Вера Анатольевна в военной форме и мужчина в штатском. Перед ними на журнальном столике дымились две чашки с кофе. Там же стояли голубое блюдечко с крекерами и красная пепельница в виде сердца. Пепельница вся была утыкана окурками с полоской яркой помады на фильтре. На этом же столике возвышалась стопка запыленных папок. Вера Анатольевна и ее гость курили «Мальборо».

– Знаете что, Артур, я, конечно, могу вам помочь. Но удивляет одно: как после стольких лет вы здесь, на краю земли, обнаружили наше учреждение и меня, – она улыбнулась, задрав пухлую верхнюю губу, из-под которой блеснули золотые зубы.

– Мы своих людей не забываем, – улыбнулся ей в ответ Артур.

Он выпустил клуб дыма и посмотрел на монитор. На запорошенном черными точками экране было видно, как «матрона» что было силы ударила кулаком в плечо брюнетку.

– К нам иногда приезжает инспекция, вот видеокамеру попросили поставить, – официальным тоном произнесла Вера Анатольевна. – Зона-то женская, всякое бывает. Особенно в банный день.

– Да-да, но от смертельных случаев никто не застрахован, – вкрадчивым голосом сказал Артур.

– Они тут иногда умирают. Сердечные приступы, суициды. Плюс – несчастные случаи на производстве. Главное, чтоб не пищевое отравление... Вот тогда, мама дорогая, – санэпидемстанция, столичные комиссии. А так, если проверка из области... всегда договориться можно. Главное – грамотно по документам провести.

– Тела востребуют? – деловито спросил Артур, – Особенно родственники...

– Не всегда. Мороки много. А если и востребуют, то получают закрытый металлический гроб. Ну а совет, что тело разложилось и вскрывать гроб нельзя, действует безотказно.

Артур глубоко затянулся табачным дымом.

– У этих, – продолжала Вера Анатольевна, кивнув на стопку папок, – и родственников-то нету. Мы подобрали...

– А вдруг кто объявится? – засомневался Артур.

– Навряд ли, – покачала головой начальница.

На экране, матрона, прижала брюнетку своим массивным телом к кафельному полу, та начала задыхаться...

Глава 4

Скорый поезд «TGV» подъезжал к Тулузе. Два вагона сплошь оккупировали белые цилиндрические фуражки. Слышался разноязыкий гомон. Отдельно кучковались франкофоны – швейцарцы, канадцы, темнокожие представители африканских колоний и сами французы, которым было невыгодно афишировать место своего рождения. Своей тусовкой держались англоязычные – американцы, австралийцы, индусы. К ним примыкали скандинавы и немцы, которые с детства хорошо говорили по-английски. Еще в одну группу объединялись выходцы из Восточной Европы. Среди них, конечно, языком международного общения был русский. Но они не являлись братствами «земелей», как в Российской Армии, скорее всего это были компании для удобства болтовни.

Рядом с Мишелем Мазуром сидел зеленоглазый капрал с волосами соломенного цвета. Залихватский чуб выглядывал из-под его фуражки.

Адъютант и капрал общались на родном, русском.

– Что это нас опять в учебку? – спросил капрал.

Под Тулузой находился учебный центр Французского Иностранного Легиона, в котором отобранные из кандидатов бойцы обучались военным специальностям и приобретали настоящую военную закалку.

– Значит, будет инструктаж и переподготовка, – ответил Мазур. – А тебе не все ли равно?

– Мне нет. Для меня главное, чтобы не выбросили из боевого отделения и не запрягли в оркестр.

Валентин Ворончук был родом из Казахстана, из Алма-Аты. Хотя на самом деле являлся наполовину немцем, наполовину украинцем. Его мама – поволжская немка познакомилась с его папой-харьковчанином на целине. Они осели в тогдашней столице Казахстана, где и появился на свет их единственный отпрыск. Мама его «продвигала» по музыкальной части – заставила выучиться на виолончелиста, а папа – по финансовой. Валентин закончил местный Нархоз. Правда, сам он всегда увлекался восточными единоборствами. Последнее и предопределило его профессию – охранник банка со спецобязанностями. Слежка за платежеспособностью клиентов, а именно за теми, кто взял кредит. Ясно, что в 90-х годах ему, не местному, еще и с «лишними знаниями о влиятельных людях», нужно было как можно быстрее менять место обитания.

Он выбрал Воронеж. Вернее, туда направилась его искренне любимая жена, с которой он заведомо развелся. Валентин сам подобрал ей временного мужа – санитара-алкоголика, служащего городского морга. Не опохмелившийся санитар быстро согласился обзавестись супругой всего-навсего за 300 долларов. На свадьбу молодой была преподнесена трехкомнатная квартира в центре Воронежа, джип «Ниссан Патроль» и небольшая дачка с банькой на берегу Дона. Короче, пока Валентин перегонял средства из Казахстана в Россию, периодически исчезая из поля зрения своих коллег по работе, его бывшая жена устроилась учительницей литературы, приняла российское гражданство и благополучно развелась с непросыхающим супругом. Наверное, его вечно розовая с прожилками физиономия, источающая аромат чистейшего медицинского спирта, напрочь отбила у нее уважение к сильному полу.

И вот когда Валентин, вооруженный букетом роз, показался у нее на пороге со вторичным предложением руки и сердца, она, используя участкового инспектора, патрульных милиционеров, а затем и других представителей правоохранительных органов, освободила от его присутствия не только район города, где находилась трехкомнатная квартира, но и весь славный город Воронеж. Возвращаться в Казахстан Валентину было, мягко говоря, не с руки.

Из всего нажитого у него осталась только виолончель, которую он со злости сжег на берегу Дона. Но его любовь к бывшей жене, как ни банально это звучит, не дала развиться мести. Он решил все забыть, то бишь на все забить, и записаться в ряды Иностранного Легиона.

Теперь Валентин боялся только одного: что о его музыкальном даровании узнает теперешнее начальство и направит его практиковаться игре на тубе, тем более когда-то он сам научился играть на саксофоне. Оркестр – это особая гордость легиона, а найти среди разношерстных сорвиголов музыкально грамотных – не так-то просто.

– Если после собеседования не запрягли, то теперь уж точно не запрягут, – сказал Мишель, – а единственной твоей дудкой будет «горн».

Валентин усмехнулся: «горном» легионеры называли свою персональную винтовку «FA MAS», калибра 5.56 мм, с газоотводником, похожим на ручку пионерского горна.

Мишель и Валентин сидели возле входа в вагон. Они заметили, как открылась дверь и по проходу кошачьей походкой прокрался некий тип в черных очках. У него на шее блестела золотая цепь с полумесяцем. Выходец из арабских стран – а таковых за последнее время весьма прибавилось во Франции – повертел головой. Он как будто искал свободное место: очень недовольно скривил губы, ведь все места были заняты легионерами. Тип в очках, что-то бормоча, направился к противоположному выходу.

– Мало того, что местные на нас косо смотрят, так еще вот и эти рожи корчат, – возмутился Валентин.

– На такие рожи ты еще насмотришься, – ответил Мишель.

Ворончук наклонился к Легионеру и так, чтобы остальные не услышали, спросил:

– Куда и когда?

– Потом поговорим.

Поезд свистнул, затормозил.

На перрон высыпали легионеры. Построились.

– До девяти вечера свободны! – скомандовал Мазур. – Сбор на юго-восточном шоссе. Там будет ждать колонна грузовиков. За это время похавать гражданской жратвы, так чтобы вкус на пару месяцев отбило! Кто в Париже прожрал все бабки – проверить карточки, должны были сегодня поступить...

Легионеры одобрительно гоготнули.

– За обедом не шуметь, есть вилкой и ножом, а не ручищами... – напоследок отпустил шутливое напутствие Мишель. – Разойдись!

Мишель подошел к Валентину:

– В старом городе есть небольшая забегаловка «Дандон Фарси». Там не только вездесущее «Фронтоне», но и водочка.

– Пошли, – согласился Валентин.

Впереди них в толпу нырнул тот араб с золотым полумесяцем на груди. Он издалека наблюдал за построением легионеров, прикидываясь обыкновенным туристом-зевакой. Когда «белые кепи» начали расходиться, араб поспешил исчезнуть.

Мишель и Валентин зашли под сводчатый потолок погребка.

– О, давненько, давненько ты сюда не заглядывал, – проговорил морщинистый старичок за стойкой.

Он узнал Мазура.

– Долг службы, – ответил Мишель.

– Понимаю. Как и в старые времена? – спросил, усмехаясь и подмигивая, старичок.

– Да, только на две персоны. Познакомься Жан-Люк, это Валентин.

– Тоже из России?

– Водку пьет – значит, из России.

Жан-Люк поставил на столик перед легионерами бутылку с надписью на этикетке: «Stolichnaya». Принес средней величины рюмки, маринованные огурцы, красную икру. Пока Мишель и Валентин выпивали по первой, он довольно бодро для своего возраста подошел, держа на подносе два глиняных горшочка, похожих на чугунки.

– Что это? – спросил Валентин.

– Гусиная печень с фасолью, – сообщил Мишель. Он сам принял у Жан-Люка блюдо.

– Приятного аппетита, – сказал улыбчивый старик-бармен.

Валентин погрузил в горшочек вилку, попробовал:

– М-м, вкусно!

Они «махнули» еще по одной.

На улице было жарко, в погребке прохладно, в жилах легионерах стало тепло.

– Значит, в Ирак... Ты точно уверен? – спросил Валентин.

– Мусульман раскидают назад по частям. А нас, христиан, понатаскают по пескам, научат по три дня не пить воду, наблатыкают в арабском и отправят охранять французские буровые в Ираке.

– Конечно, если нас подстрелят и привезут запаянными в консервной банке, никто здесь слез проливать не будет.

– Ну да, – согласился Мишель, – а если в «Бэль Франс» пойдут гробы граждан страны, это может иметь самые непредсказуемые последствия, вплоть до отставки кабинета.

– Да ладно, надоело париться без дела, – заявил Валентин.

– Правильно. И заплатить обещают вдвойне.

Легионеры чокнулись, запрокинули стопарики.

– А ты держишь связь с родиной? – вдруг совсем не в тему спросил Валентин.

– Да как тебе сказать... – замялся Мишель.

– А у меня ни отца, ни матери не осталось. Где-то двоюродный брат болтается между Казахстаном и Россией. Хотелось бы его увидеть. Зов крови, что ли...

В погребок, шумно хлопая дверями, один за другим вошли четверо парней в форме французских десантников. Четыре рослых, белых, нормально подвыпивших, но еще уверенно стоящих на ногах. Двери в очередной раз бабахнули, и пропустили двух цветных, того же роста, в той же форме и в той же кондиции.

– Черт меня подери, неплохое местечко, – громко сказал «афроевропеец».

– Да, Франсуа, – отозвался белый, который вошел первым, – если бы не воняло этими свиньями.

Белая форма легионеров действовала на десантников, как красная тряпка на быка. Они шли прямо к столику, за которым сидели Мишель и Валентин.

– За любое корыто готовы свое брюхо подставить! – не унимался белый.

Мишель и Валентин знали об извечной вражде французских десантников и легионеров.

В тридцати километрах от базы Иностранного Легиона в городке Кастельнодари расположен город Коркассон, где базируются элитные части французских десантников. Постоянные стычки между военными этих частей достали местное население. И хоть, в основном, зачинщиками были десантники, легионерам запретили отбывать увольнение в этих городах. В общем, разговаривать с новыми посетителями погребка было бесполезно.

Мишель и Валентин быстро поднялись.

– Неужели под «корытом» вы подразумеваете Францию? – вежливо и спокойно спросил Мишель.

– Что? – взбесился белый. – Мою Францию?.. Я служу Франции!

– Мы служим Франции! – заорали остальные десантники, подались вперед, чтобы окружить легионеров.

– За Францию! – ревели перекошенные рожи.

Десантники сжали кулаки, выставили их вперед...

Старик Жан-Люк присел за стойкой и с испуганным видом захлопал глазами. Он смог оценить расклад сил: шесть верзил с двенадцатью огромными, как кувалда, кулаками против двоих, пускай тоже высокого и крепкого Мишеля и среднего роста Валентина. Ситуация явно не предвещала легионерам ничего хорошего.

Неожиданно Мишель закатил глаза, так что остались видны одни белки, и резко, запрокинув голову, протрубил, как бирманский слон в брачный сезон. Белый громила оторопел, у него даже немного отвисла челюсть при мысли: что это за идиот перед ним? Но тут же отвисшая челюсть громилы с хрустом захлопнулась – Мишель вонзил в нее свой правый «каменный» кулак. Раздался звук дробящихся зубов. Сам громила полетел на соседний столик и, проломив его, грохнулся на пол. Левой рукой Легионер срубил второго, попав ему в ухо.

Валентин хорошо знал главный принцип своего командира. Этот принцип звучал так: «Удиви своего врага». «Неизвестно, какой перед тобой противник, может, он намного сильнее, ловчее и искуснее, – говорил Легионер, – но любопытство – самое сильное чувство человека, оно даже сильнее страха. Непонятное сбивает с толку, вопрос „Что это?“ возникает спонтанно и приостанавливает хоть на долю секунды обдуманные действия. Этой миллисекундой и необходимо пользоваться».

Когда Мишель взревел слоном, у Валентина ни одна жилка не дрогнула, а наоборот, это стало призывом к действию. Он стоял поодаль от стола, поэтому мог задействовать свои ноги. Один цветной, который, как и все десантники, глянул в сторону Мишеля, получил удар в печень, от чего сложился перочинным ножиком. Второй цветной успел поставить несколько блоков, но это ему не помогло, он через мгновение сполз с разбитой бровью по колонне, которая подпирала потолок.

В это время Мишель, уходя от удара, поднырнул под руку третьему белому десантнику, «вставил» ему в подбородок плотный апперкот. Тот осел на ближайший стул, упал головой на столик, не удержался, сполз и боком свалился на пол.

Последний десантник, оставшись один против двух отнюдь не слабых легионеров, мудро отступил в дальний угол бара.

– Постой там, приятель, – рявкнул Мишель, – подожди, потом поможешь своим!

Он достал из-под белой кепи пару банкнот, положил на стол под горшок, где раньше была тушеная фасоль с гусиной печенкой:

– Жан-Люк, это за сломанную мебель, – сказал Легионер. – Давай сюда, – обратился он к Валентину.

Мишель налил две рюмки водки – как раз осталось ровно по половинке:

– Чё водке-то пропадать.

– За Россию!

Они одновременно осушили стопки и, подобрав сумки, двинулись к выходу.

Разборка с десантниками произошла настолько быстро, что у легионеров даже не сбилось дыхание.

Глава 5

Начальница ИТУ Вера Анатольевна приподнялась на кожаном кресле:

– Остановить их?

– Нет, я должен досмотреть, – ответил Артур.

На мониторе было видно, как брюнетка, прижатая массивным телом «матроны» к мокрому полу банного зала, елозила ногами по кафельной плитке. Девушка пыталась найти опору. Ее ступни то и дело соскальзывали. Наконец она пяткой уперлась в трещину в разбитой плитке и смогла-таки выползти из-под грузной «матроны».

– Упорная, – оценила Вера Анатольевна. – Таких, когда тут была пересылка, оставляли убрать в бане, после девочек. И сразу же запускали мужиков. – Она многозначительно хмыкнула. – После сотни голодных зеков дай бог, чтобы живой остаться, а уж упираться... Ноги больше в жизнь не свела бы...

– Ладно, хватит, – властно сказал Артур.

Вера Анатольевна нажала кнопку на пульте.

В банной завыла сирена. Вбежали охранники. Раздавая направо и налево, кому попадя, по ягодицам, спине, ногам резиновыми дубинками. Быстро развели голых, дрожащих женщин по стенам.

– Здоровая здесь есть? – спросил Артур, положив ладонь на стопку папок.

Вера Анатольевна поняла, что он имел в виду «матрону».

– Есть. Как бы забуревшая. Зону под себя подминает.

– Хорошо, подойдет. А та?

– С которой она дралась? – уточнила Вера Анатольевна, хотя вполне догадалась, о ком идет речь.

– Да, малая, – подтвердил Артур.

– Сиротка. Кажется, предпоследняя. – Вера Анатольевна потянулась к папке, которая была где-то в самом низу стопки.

– Хорошо, – Артур придвинул стопку к себе. – Какая, говорите, у нее статья?

– Да так, середнячок. Ей кто-то дорогу не в том месте перешел.

– Видать, она тоже сама кому-то дорогу перешла, – пошутил Артур. – Неплохо. Значит, спохватиться не захотят.

Артур довольно потянулся.

– В общем, ее, здоровую и еще троих, покрасивше да поблондинистее, – продолжил он. – Сейчас их как раз в изолятор можно определить, за драку. Подальше от всех, чтоб остальные по углам правильно шептались. Потом пускай думают: мол, за плохое поведение срок добавили и на строгую кинули. А в дороге всякое бывает... Сами знаете... За три дня к отправке подготовите? – он отодвинул стопку папок к Вере Анатольевне.

Она заглянула в верхнюю, очень пухлую, которая оказалась не завязанной. Увидев заклеенные зеленые пачки, широко улыбнулась:

– Подготовим. Почему бы и нет?

– Здесь за пятерых будет.

– А зачем они вам? – вздохнула Вера Анатольевна и как-то неуверенно закрыла папку.

– Вы же сами рассказывали про мужиков. Русские бабы крепкие.

– А я уже грешным делом подумала, что... это... на разделку, – она сделала вид, что сейчас вот-вот расплачется.

Однако не жалость, а жадность прочитывалась у нее в глазах.

Артур понял, что Вера Анатольевна ориентируется в ценах на человеческие органы и боится продешевить.

– Вообще-то я не спрашиваю, зачем вам деньги, – резким тоном произнес Артур.

– Да как-то девочек жалко. Они мне все-таки как родные, мамой меня называют, – лебезила Вера Анатольевна.

– Не беспокойтесь. Отработают свое, с процентами разумеется. Заживут неплохо.

– У нас «красная зона», у нас отбывают наказание девушки образованные, по большей части юристы, погоны носили... А значит, привычные работать с противоположным полом.

– Поверьте мне, образованность женщины иногда очень усложняет дело, – неприятно ухмыльнулся Артур.

– Ладно... А они нигде не всплывут? – деловито спросила начальница ИТУ.

– Если всплывут, то не здесь.

– Тогда, как говорится, лады, – перестала ломаться Вера Анатольевна и состроила умилительную гримасу.

* * *

Три дня спустя микроавтобус южнокорейского производства катил по пустынной проселочной дороге. За окнами далеко на горизонте виднелись пологие сопки, покрытые девственным снегом. В отдельном салоне на маленьких сиденьях, приспособленных для низкорослых азиатов, поджав ноги, сидело пять недавних зечек, уже переодетых в гражданку. «Матрона» и брюнетка из разных углов автомобиля злобно переглядывались.

Над сопками поднималось холодное утреннее солнце.

Глава 6

– Просто Сахара, – сказал Валентин.

Расшвыривая ногами песок, он по-пластунски подполз к Мишелю. Адъютант Мазур, командир отделения, залег на гребне песчаной дюны и в бинокль внимательно осматривал местность.

– Не говори, – почти не шевеля губами, потрескавшимися от жары, ответил Мишель.

Избранным, лучшим из лучших, легионерам было предписано совершить суточный марш-бросок в полном обмундировании и выйти в заданный район. Там переночевать и потом захватить укрепленный пункт условного противника.

Заданный район оказался военным полигоном, который имитировал песчаную пустыню. Здесь французская армия натаскивала своих солдат для прохождения службы в засушливых африканских странах.

– Черт, вторые сутки без питья, – проворчал Мишель.

– Проверяют наши головы. Чтобы не свихнулись, – объяснил Валентин.

– И чтобы миражи в бинокль не лезли.

– Сонберг так всех обматерил, когда у него во фляжке вода закончилась, – сказал Валентин. – И главное, ни у кого тоже нету.

– Нечего виски по ночам жрать... Впрочем, – Мишелю пришла в голову здравая мысль, – пока Сонберг там справа возмущается, ты бери Юкконена и беги налево – пускай наш «тирор дэлит» держит под прицелом окна вон того здания.

Перед легионерами распростерлась безжизненная пустыня, покрытая барханами песка. В полукилометре от места, где залегли бойцы Иностранного Легиона, была натянута колючая проволока, за которой торчали две невысокие бетонные башенки. Дальше виднелось двухэтажное здание с узкими окнами – цель их задания.

Юкконен выложил свою «FRF-2», снайперскую винтовку, на возвышающуюся слева от Мишеля дюну. Там же залег Валентин.

– Командир, я готов, – пророкотал в рацию Юкконен на своем особенном финско-французском диалекте.

– Хорошо, ждите. Сонберг, давай! – отдал приказ Мишель.

На правом фланге поднялось несколько бойцов в желтой камуфляжной форме. Короткими перебежками они стали пробираться к колючей проволоке. Вдруг один из легионеров вскрикнул и провалился по шею в зыбучий песок. Сонбергу ничего не оставалось делать, как бросить людей на помощь своему товарищу. В этот момент на бетонных башенках открылись массивные железные плиты, взревел мотор. Огромные вентиляторы, находившиеся внутри них, стали вращаться с невероятной скоростью. Тучи песка, поднятого с земли, обрушились на легионеров. Острые крупинки дробно забарабанили по защитным каскам, очкам, забивались в складки одежды.

– Всем с винтовками под плащ-палатки! – скомандовал Мишель.

Он знал, что персональная винтовка легионеров «FA MAS» боится пыли и мелкого песка. Если зазеваться, подразделение останется без боеспособного оружия. А следующими его словами были: ?Уитмен, огонь! Мишелю с самого начала не нравились торчащие из песка бетонные башенки. Он приказал бойцу, вооруженному переносной ракетной системой с компьютерным наведением «MILAN MAW», взять их под прицел. Буквально через полминуты пламя объяло левую башенку, а за ней вспыхнула и правая. Уитмен не оплошал. Песчаная буря тут же успокоилась, но за колючей проволокой, в окнах здания, на крыше замелькали красные огоньки выстрелов. Наблюдая в бинокль, Мишель заметил рядом с ними грязно-белые тюрбаны. Но постепенно выстрелов с противоположной стороны становилось все меньше и меньше – это включился в работу Юкконен.

– Вперед! – прокричал в рацию Мишель.

Основные силы легионеров двинулись к колючему заграждению. В одном из окон ненадолго заработал крупнокалиберный пулемет. Третья ракета «MILAN MAW» быстро его утихомирила.

Через несколько минут операция перешла в заключительную стадию. Началась и быстро закончилась зачистка здания. В траншеях перед бетонным строением, под его окнами оказались разбросаны манекены с «игрушечными» автоматами. Их замотанные в тряпки головы были прострелены пулями легионеров.

– Неплохо, – сказал полковник Дюпон. – Во время уложились.

Легионеры слушали полковника краем уха: им раздавали пластиковые бутылки с минеральной водой, которые они сразу же открывали – и, обливаясь, пили.

– Личные вещи получите на первом этаже, – продолжил полковник Дюпон.

Мазур и Ворончук спустились на первый этаж.

– Ваше, – сказал солдат, прочитав бирку на пластмассовом чемодане.

– Спасибо.

В чемодане что-то громко задребезжало. От неожиданности солдат присел. Отступил и Валентин.

– Спокойно, ребята, – сказал Мишель.

Он набрал код цифрового замка, приоткрыл чемодан, запустил в него руку.

– Мобильник, – произнес Мишель и продемонстрировал сослуживцам вибрирующий телефон. – Алло! Алло!

В трубке послышались короткие гудки.

– Черт, не успел, – вздохнул Мишель.

– Ничего, перезвонят, – улыбнулся солдат-каптерщик.

«Странно, почему-то номер не определился», – подумал Легионер, засовывая телефон в задний карман штанов.

Ворончук получил свои вещи, и земляки вышли на засыпанный песком плац. Остальные легионеры разбрелись по беседкам, курилкам – отдыхали после хорошо проделанной работы.

В кармане у Мишеля коротко промурлыкал телефон. Быстрым движением руки Легионер достал трубку, нажал кнопку – на маленьком экранчике высветились латинские буквы. Мишель пробежал глазами эсэмэску и не смог скрыть удивления.

– Слушай, Валентин, мне срочно нужно отлучиться. Будут спрашивать – я в танковом парке.

Он достал из чемодана сумку с ноутбуком. Чемодан отдал Валентину:

– Посмотри пока. Я скоро.

Мишель резво зашагал по направлению к боксам. Уединившись в тени желтого, похожего на черепаху, танка, он достал ноутбук. Открыл крышку, в адресной строке браузера набрал «odnoklassniki.ru». Писала родная сестра Легионера, которую он не видел много лет и от которой вот уже два года не было никаких вестей.

Екатерина, Катя, Катюша – его младшая и единственная сестренка. Они росли вместе до тех пор, пока их родители окончательно не разошлись и не разъехались по разным городам. Миша остался с отцом, сестру забрала мама. Разведенные родители между собой не общались. Как нередко бывает, брата и сестру жизнь разбросала.

Несколько лет назад Екатерина отыскалась в Москве. Они списались на «odnoklassniki.ru», пару раз встречались. Катя, оказывается, работала в московской прокуратуре. И вдруг два года назад она исчезла, совсем не давала о себе знать.

И вот теперь Катя писала, что живет в Кувейте, вышла замуж. Работу бросила. Так долго ничего про себя не сообщала, потому что боялась – а вдруг Михаил негативно воспримет ее брак с арабом? Более подробно обещала написать чуть позже. Хотя подробности, судя по всему, неприятные. Между строк читалось, что сестре необходима помощь.

Мишель сгорбился над ноутбуком и быстро застучал по клавиатуре. Екатерина была единственым человеком, который связывал его с российским прошлым, с детскими воспоминаниями. А он ими очень дорожил. Чем дальше судьба забрасывала его, тем больше Мишель начинал ценить родственные чувства. Ему было приятно осознавать, что где-то там, далеко, у него есть родной человек. Бывало, ему снилась его сестренка, когда она была еще маленькой девочкой. Ее щербатая улыбка, звонкий смех, ее растрепанные ветром темные волосы, ее разбитые коленки. Снился двор, где они с Катькой и друзьями играли в прятки, катались на велосипеде, разнесли мячом соседское окно, кормили котлетами котов, собак, мечтали.

«Скоро, может быть, увидимся. Мою часть в ближайшее время перебрасывают в Басру. Там от Кувейта рукой подать – каких-то 60 километров. Дай знать» Мишель написал ей номер своего мобильника и новый адрес электронной почты. «Звони в любое время. Пиши».

Глава 7

Между двумя каменными утесами, на выжженной солнцем земле, блестел металлом небольшой ангар. Рядом стоял двухэтажный глинобитный домик, на котором развевались два флага. Один иракский, другой – белый с синим ромбом. Это был флаг корпорации «Хард-энд-Софт-Инкорпорэйтэд». По официальным документам корпорация занималась поставками комплектующих для компьютеров, мобильных телефонов и всевозможного электронного оборудования. Крыша здания была облеплена спутниковыми «тарелками», там же сверкали солнечные батареи. Территорию вокруг ангара, зданий и утесов ограждали железные «ежи» с натянутой колючей проволокой. В скалах были вытесаны ступеньки, а на их вершинах оборудованы наблюдательные пункты. Там постоянно дежурили вооруженные охранники.

У глинобитного дома на втором этаже имелся балкон. Окна и балконные двери постоянно были завешены пестрыми коврами.

Артур и Екатерина Мазур сидели на парусиновых раскладных креслах, вынесенных на балкон – дышали свежим воздухом. На коленях у Артура лежал ноутбук.

– Ты молодец, что сразу пошла на сотрудничество, – сказал Артур, пробегая глазами сообщения Екатерины на «odnoklassniki.ru», адресованные ее брату. – Кстати, только что пришло сообщение от Легионера. Он страшно рад, что ты наконец-то объявилась.

– Зачем вам все это? – спросила Катя.

– А ты, однако, неблагодарная. Тебя бесплатно вытащили из тюрьмы, дали возможность успокоить братца... Затем начать новую жизнь. А ты еще спрашиваешь.

– Я ему соврала.

– А ты хотела бы написать, что сидишь в тюрьме и что срок у тебя еще три года? Уж лучше ложь во спасение.

– И долго я буду здесь? – заупрямилась Катя.

– Не очень. На этих, – кивнул с балкона вниз, – внимания не обращай. У тебя совсем другая история... Все. Можешь идти.

Катя поднялась с кресла и, отдернув ковер, направилась в глубь дома. Под балконом, в тени дома, отдыхало несколько бывших зечек. Среди них из-за своих «выдающихся» внешних данных особенно выделялась «матрона». Недалеко от них стоял араб в темных очках. Золотой полумесяц блестел у него на груди.

– Так, девочки, – сказал Ибрагим, приподнимая очки, – ваша задача слушать меня и безоговорочно подчиняться. Условие вашего пребывания одно. Выполните задание – и вы свободны. Вернетесь на родину под другими именами и совсем не бедными. Или в любую другую страну, на выбор.

– А ты не боишься, начальничек, – сказала «матрона», – что мы расскажем про все, что здесь видели? Если доживем, конечно.

– Правильно мыслишь, Галка, – поддержала «матрону» длинноногая блондинка.

– Хороший вопрос, девчата. Кому из вас захочется легализироваться под своим именем? Не говоря уже о сроке за побег, – спокойно объяснял Ибрагим. – Как вы докажете, что не были здесь наемниками? К тому же лагерь к тому времени поменяет место своей дислокации.

На КПП поднялся шлагбаум и в ворота базы въехал грузовик с закрытым кузовом.

– Давайте все в дом, – сказал Ибрагим.

Глава 8

Колонна тяжелых грузовиков шла вдоль берега Персидского залива...

Союзники-британцы на своих транспортных самолетах подбросили по пути в Басру французских легионеров. Здесь, в главном порту Ирака, стояли королевские экспедиционные части, поэтому у британцев было налажено воздушное сообщение с этим регионом. Руководство компании «Энержи Ориенталь» не преминуло воспользоваться ситуацией.

Операция не была секретной, но афишировать ее явно не стремились. Грузовики тоже были арендованы у британцев. Постороннему взгляду могло показаться, что одна из частей королевских экспедиционных сил исполняет обычную патрульную миссию.

Сначала колонна направилась по шоссе вдоль реки Шат-эль-Араб, потом повернула к городу Умм-Коср, в сторону Кувейта. Слева от грузовиков тянулась голубая лента узкого пролива, за которым виднелась группа островков. Наибольшим из них был остров Бубиян, принадлежащий Кувейту. Справа темнела материковая суша. Слово «суша» как нельзя лучше характеризовало этот участок земли, покрытый засоленной полупустыней.

Главной ценностью в этой местности считалась пресная вода. Еще в 80-е годы прошлого века флотилии небольших парусных лодок-водовозов доставляли питьевую воду сюда и в соседний Кувейт из Шат-эль-Араба. После первой иракско-кувейтской войны в начале 90-х профессия моряка-водовоза изжила себя. Был ужесточен контроль на границе. Кроме того, Кувейт построил себе современные опреснительные заводы. Хотя на иракском побережье залива эта проблема осталась.

На самом деле настоящим богатством этой земли была и остается нефть. Она-то и привлекала сюда со всех концов земли нефтедобывающие компании. Месторождения вдоль сухопутной и морской границы на шельфе между Ираком и Кувейтом были предметом постоянного спора этих стран. Правда, сейчас, когда Ирак контролируют западные государства, им предоставилась возможность присоединиться к дележу «черного золота».

Колонна обогнула несколько небольших предприятий по добыче поваренной соли, взобралась на возвышенность. Вдалеке показались четыре одноэтажных блочных домика, похожие на недостроенные «хрущевки».

– Н-да, – вздохнул Мишель.

Он сидел на месте старшего в головной машине. Легионер прекрасно понимал: поселок нефтеразведчиков построили в низине специально, чтобы укрыть от ветров. Однако с окружавших возвышенностей поселение отлично просматривалось и простреливалось.

– Не только «снайперкой», просто «калашом» можно контролировать... А если еще миномет притянут... Придется все переделывать.

Тяжелая машина подкатила к офисному зданию, которое отличалось от других серых строений только тем, что перед ним из песка торчало три шеста с флагами – французским триколором, иракским и желто-сине-зеленым, похожим на бразильский, знаменем «Энержи Ориенталь».

«Здесь флаги как предупреждение, – подумал Мишель, – мол, не стреляйте, мы мирные, свои, не американцы... Флаги мы тоже перенесем».

Он открыл дверцу. Тут же до его слуха из открытой подъездной двери донеслось хорошо известное, и некогда часто слышимое.

– ...Твою мать, они уже приехали, – говорили на чисто русском, с еле уловимым оканьем, – а у нас ничего не готово...

– Тем лучше, – сказал сам себе Мишель, – общий язык долго искать не придется.

Из подъезда показался кругловатый мужчина в красно-бело-синей кепке, которая символизировала не то Францию, не то Россию.

– Бонжур мусье, – со славянским акцентом произнес он, улыбаясь широкой волжанской улыбкой.

– Здорово, – ответил Мишель по-русски. – Михаил. Теперь буду у вас за главного... По военной части.

Голубоглазый толстяк в кепке немного опешил, услышав московский русский.

– Федор. Главный инженер.

– Отлично. Как я полагаю, сами французы в горячую точку на разведку не полезли. Наняли специалистов со стороны компаньонов.

Не убирая улыбки, Федор произнес явно не свойственную ему витиеватую фразу:

– Мы здесь не только из-за денег... но из-за них тоже.

Мишель по себе знал, хотя бы на примере отца Жюли: на Западе считают, что русские за длинным евро и в ад полезут. Хотя на самом деле в былине про Илью Муромца уже давным-давно было все прописано: «Надоело Илюше на печи 33 года лежать, он встал и отправился за Землю Русскую воевать». Пусть все хорошо, и бок печка греет, и поесть хватает, а вот – загадочная для иноземцев русская душа все в путь-дороженьку стремится...

– Прошу к столу, – пригласил Федор.

Мишель обвел взглядом волнистую линию близкого горизонта, где небо сливалось с поросшим низкорослым кустарником холмом.

– Разгружайтесь вон на той возвышенности, – он отдал приказ водителю по-французски.

– Есть.

Грузовик, немного «присев» на песчаной грунтовке, громко урча, тронулся с места.

– Давай, давай! – Мишель махнул рукой следующей машине.

Вся колонна потихоньку поползла на подъем.

Комната, куда Федор провел Мишеля, оказалась столовкой, больше смахивающей на расширенную кухню стандартной квартиры конца 90-х.

Их встретила краснощекая Маша-повариха.

– Сильвупле... Сильвупле... – говорила она грудным голосом. И хоть Маша радушно расплылась в приветливой улыбке, ее губы все равно оставались пухлыми, а щеки налитыми.

– Здравствуйте, мадмуазель, – так же радушно сказал Мишель, пронзительно посмотрев в ее круглые васильковые глаза.

Услышав от статного офицера в заграничной форме родную речь, она заалела от корней русых волос до границы декольте.

Маша спохватилась, неожиданно легко для своих объемов порхнула к холодильнику, достала украшенную восточным орнаментом широкую, на две ладони, пиалу.

– Эти самые... хрунцузы... не знают, что это такое... Вообще боятся даже попробовать...

– Что это? – полюбопытствовал Мишель.

– Сметана...

– О, сметану я люблю...

Мишель посмотрел на стол. Он состоял из блюд двух фронтов. С одной стороны – бутылка «Русской», тарелка с дымящимися блинами, салат «Оливье», миска с черной икрой, миска с красной икрой, квашеная капуста, соленые огурцы, селедка. С другой – несколько видов сыров: желтый, белый; оливки, маслины, горшочек с утиной печенкой, целые листы салата, бутылка «Бордо».

Маша решительным движением отодвинула на край стола открытую пресерву, на обечайке которой красовалась зеленая ласта – схематическое изображение лягушачьей лапки.

– Как это они едят эту болотную гадость? – сморщилась она и поставила на освободившееся место пиалу со сметаной.

– Приятного аппетита, – пригласила круглощекая повариха.

– Вообще-то у нас нет времени рассиживаться... Разве что на минут пять...

– На пять минут, на пять минут, – подтвердил Федор.

«Угощать начальство – этого у наших не отнимешь, – подумал Мишель и незаметно ослабил ремень на поясе. – Впрочем, Густавсон и его инженеры сами разберутся, что к чему. И Валентин проследит. А тут нужно серьезно поговорить».

Разговор мог получиться тяжелым. И хороший стол мог бы быть кстати.

Глава 9

От дневного зноя глинобитный дом «Хард-энд-Софт-Инкорпорэйтэд», казалось, плавал в разогретом воздухе. На улице не было ни души. В самой дальней, самой глубокой и поэтому самой прохладной комнате, куда вход всем, включая охрану, был запрещен, погрузившись в анатомическое кресло, сидел Артур. Перед ним мерцал монитор компьютера. На экране высвечивалась сейсмографическая карта региона. Надо признаться, карта была довольно схематической, приблизительной. Красным цветом обозначались огромные подземные пустоты – раньше там была нефть, которую за годы эксплуатации подземных недр уже полностью выкачали. Коричневые линии показывали тектонические разломы. Артур внимательно осмотрел картинку на экране компьютера, ухмыльнулся, взял трубку спутникового телефона и вальяжным движением набрал номер.

– Алло! Добрый день... Да... Уже вторую неделю здесь. Все нормально. Освоились... Нет, не знают... Похоже, не догадываются... Думаю, послезавтра и приступим.

Он положил трубку, сладко потянулся, перевел взгляд с компьютера на монитор видеонаблюдения.

В большом круглом зале на разноцветном персидском ковре сидели на корточках, лежали на животе, согнув в коленках ноги, пятеро бывших зечек. Рядом с ними стоял поднос с финиками. Молодые женщины по очереди тянулись к сладким плодам, не торопясь жевали, а косточки сплевывали каждая в свою глиняную мисочку.

Напротив, скрестив ноги и прислонившись к стене, сидел Ибрагим. Он, погрузившись в глубокие раздумья, курил кальян.

Рты всех были заняты, поэтому в зале стояла тишина.

Артур сделал на камере увеличение и с любопытством разглядывал женщин одну за другой.

Когда-то он углубленно изучал психологию. Его увлечением была «манипуляция самомотивацией личности» – это значит, Артур изучал все возможные способы, как заставить человека добровольно исполнять волю другого человека. В тайне он надеялся, что вскоре большинство окружающих людей будут добровольно исполнять его волю. Вначале Артур хотел заняться гипнозом. Потом, проштудировав труды видных психологов, он отказался от этой мысли. Дело в том, что гипноз подавлял волю и многие другие психо-физические функции человеческого организма. Кроме того не на всех, по крайней мере сразу же, гипноз действует. Необходима была долгая «обработка», постоянный контакт, «гипнотическая подпитка»... Давно было подмечено, что человек будет добровольно и качественно исполнять волю другого, если он сам заинтересован в этом. А для этого нужно уметь «внушать» людям не свои желания, а прежде всего «внушать доверие».

Артур начал изучать широту «человеческого доверия» и границы «человеческого обмана». Больше всего его интересовало: до какой степени человек может сам обманываться?

На Артура, тогда еще студента-старшекурсника, обратили внимание и после очень серьезного собеседования пригласили работать в очень серьезное государственное заведение. И Артуру пришлось довольно долгую часть своей жизни посветить собственному самообману.

* * *

Артур сделал увеличение, отладил звук.

– Ибрагимушка, – сказала Галина, сплюнув очередную косточку. – Ты на девушек-то внимание обращаешь?

Три бывшие зечки одновременно прыснули со смеху. Катя тоже улыбнулась.

Ибрагим отрешенно затянулся и выпустил дым из ноздрей. Он или был в трансе, или медитировал.

– Вот истукан, – тихо произнесла Галина. – Скукотища! Никаких тебе развлечений.

– Может, экскурсию на верблюдах закажем? – пошутила Анжела.

Артур пристально всматривался в лица молодых женщин.

– Эвелина, Анжела, Карина, Галя, Катя... – Он остановился и повторил: – Анжела. Ангельская девушка. Или девушка для ангелов... Артур загадочно прошептал: – Значит, послезавтра.

Глава 10

– Это все хорошо. Это все здорово, – только и мог вставлять Мишель.

Федор и Мишель, профессиональный геолог и профессиональный военный, сидели друг против друга, обедали.

Мишель выслушал красочный, довольно долгий рассказ Федора о том, как его мужики открыли на этой земле и на континентальном шельфе парочку перспективных, более того – богатейших месторождений. Как они обустраивались, своими руками собирали эти блочные домики. Как одного парня чуть было не придавило плитой. Как они обживались, привыкали к здешним условиям, обычаям. Какими среднеазиатскими лихорадками перехворали, какие тревоги пережили во время непогоды, подземных толчков и вылазок боевиков.

– Нас, конечно, союзники по очереди охраняли. Один раз даже поляки приезжали. Их часть где-то на север от Басры стоит. Тоже любят водки, или, как они говорят, «вудки» попить.

Бутылка «Русской» быстро опорожнялась. Маша умелой рукой метко, не проливая ни капли, разливала прозрачную жидкость по стограммовым стаканчикам. Не давала и полминуты им постоять сухими.

Мишель наслаждался родной кухней, но расслабиться себе не позволял.

– Да, это очень хорошо... Но у вас ровно двое суток, чтобы собрать пожитки и перебраться к нам...

– К вам? Куда? – удивился Федор.

– На холм, – не моргнув глазом, сказал Мишель.

– На холм? Ну, там же ничего, кроме ветра, нету, – возмутился главный инженер.

– Будет.

– Слушай Михаил, или как тебя теперь, Мишель, пойми, мы своими руками поднимали поселок, вгрызались в этот песок, тут столько пота и крови пролито. Мы привыкли. А после работы, сам знаешь, на обжитом, привычном месте приятно расслабиться. Может, вы будете там за нами наблюдать, охранять, делать свое дело, а мы будем здесь хорошо делать свое? – упрямо спросил главный инженер. – Мы же не машины, которые можно взять и перевезти с одного места, на другое. Мы люди... Человеки...

– Человеки... Ты человек?

– Ну, в общем-то, да, – удивился вопросу Федор и явно обиделся.

– А что, по нему уже не видно? – забеспокоилась Маша.

– Нет, ты не человек. Ты нолик, – продолжал Мишель.

– Я... как ты сказал – « нолик»? – Федор побагровел и попытался встать.

Мишель жестом его остановил.

– Даже два нолика, а между ними косая линия.

– Ты что... Ты знаешь, кто я? – перебил его Федор, снова попытавшись встать. – Ты это... я столько по тундре, по тайге... ты, это... за словами следи. – Он очень близко нагнулся к Мишелю: – я не посмотрю, что ты там... офигенный боец!

– Это вы зря хорошего человека обижаете, – поддержала Федора Маша.

– Сейчас он не человек, – Мишель тоже поднялся – Легионер был выше Федора примерно на голову.

Тот оценил это и снова присел на свое место.

– О чем это вы? – спросила Маша.

– Что это значит? – с недоумением проговорил Федор.

– Это значит, что ты сейчас вовсе не Федор, а процент. Нолик, нолик и косая линия. Процент большой или маленький, положительный или отрицательный... – Мишель спокойно сел на свое место, немного откинулся на стуле, положил свои ручищи на стол. – Лучше, конечно, чтобы ты был большой и положительный... Ты – процент, на который поднимутся акции «Энержи Ориенталь», если будешь здесь хорошо работать, или упадут, если вдруг упадешь ты...

Федор поглядел на Машу, Маша – на Федора.

– На тебе и на твоих людях пересекаются большие, просто огромные финансовые потоки, – продолжил Мишель. – Если с вами что-нибудь случится, если вы даже просто по причине собственной безопасности откажетесь здесь работать... Конечно, вам найдут замену, может, тоже в России... Но тогда обязательно пройдет слух, что добыча нефти здесь связана с большим риском. А это в свою очередь, конечно же, отразится на цене акций. Теперь, когда эта земля официально «застолблена» за французами и их компаньонами из России, появляется много, очень много заинтересованных лиц в том, чтобы эти финансовые потоки перенаправить. – Мишель дал Федору немного подумать и затем многозначительно добавил: – И включиться в игру могут не только боевики...

Они выпили по стопке, одновременно, со стуком, поставили посуду на стол.

Мишель посмотрел прямо в глаза Федору – убедился, что до того, в принципе, дошел смысл сказанных им слов.

– То-то я думаю... – Лицо Федора снова приняло добродушное выражение, хотя во взгляде осталась настороженность. – Гуляет информация... в общем, слухи. Французы вместе с нашими хотят отсюда нефть по нефтепроводам в Турцию, а там, через Грецию, прямиком в Европу качать. – Он сделал вид, что выдает очень секретную информацию. – А вот некоторые азиаты, наоборот, думают новый порт построить в прибрежном городке Фао. И танкерами к себе нефть, открытую нами, гнать.

– Вот то-то и оно. Это называется «борьба интересов», – подытожил сказанное Мишель. – Значит так. Завтра первая вахта переезжает в предоставленные нами помещения. Затем она заменяет вахту на буровой, а та, без проволочек, также перемещается к нам. Ясно?

Алкоголь словно выветрился из организма Федора.

– Ясно.

– А кухню мы вам построим новую, – Мишель обратился к Маше.

Он вышел из здания и направился погулять, осмотреть окрестности.

– Алло, Матти! Юкконен! Ты на исходной? – спросил Мишель по рации.

– Да, командор, – послышался ответ. – Вас вижу.

– Хорошо. Я пойду пройдусь.

Легионер уверенно зашагал по достаточно пологому склону холма.

«Здесь у нас будет минное поле», – подумал Мишель.

Мины были не противопехотные, поражающие, а свето-звуковые с краской. Их цель – испугать, ошеломить противника и дать сигнал охране. Так что с местным законодательством и международными соглашениями у легионеров все было в порядке. Даже диким животным, кроме испуга, ничего не грозило. Зато такие минные поля гарантировали достаточную неприкосновенность лагерю. А долго несмываемая краска точно указывала на нарушителя. Потом определить, откуда тянутся ниточки нездорового интереса к закрытой для прохода зоне, как говорится, – дело техники.

* * *

Утром следующего дня на вершину холма приехало два грузовика: один привез пожитки нефтяников, другой – их самих. На холме уже стояли две казармы – с виду большие брезентовые палатки.

Федор подошел к Мишелю:

– Привет, где тут наш дом?

– Привет. Дом сейчас будет, – заверил легионер.

Мишель отвел Федора к очищенной от кустарника, выровненной площадке. На ней, прямо на глазах у главного инженера, несколько бойцов Французского Иностранного Легиона раскатали прямоугольник плотной толстой материи. Шестеро рядовых встали по краям, один скомандовал, и они одновременно открыли патроны с сжатым газом. Прямо перед легионерами и удивленным нефтяником выросло сооружение, похожее на армейскую палатку.

– Вот, пожалуйста, – сказал Мишель.

– И в этом надувном матрасе мы будем жить?

– Да.

– А ветром его не снесет? – скептически сдвинул брови Федор.

– Не беспокойся, это «пехотное укрытие» обеспечивается достаточным балластом. Мешки с песком. Песка тут, сам знаешь, вдоволь. Кроме того, – Мишель достал из кобуры свой убойный «Дэзэрт Игл. Марк VII» калибра 12.6 мм, – этой вот штукой такую тряпичную стену не пробить. Здесь несколько слоев кевлара. Такой тряпице не страшны осколки мин, снарядов. Кроме того, «пехотное укрытие» укомплектовывается активной броней.

– Да ну, – скептически произнес Федор, – может, для войны этот шатер и нормальный. А ночью? Или зимой? Я по своему опыту знаю. Хоть тут юг, иногда такой холод проберет.

– Пол «пехотного укрытия», чтобы не было холодно, может укрываться ковром с подогревом. – Скептицизм Федора нисколько не смутил Мишеля. – Бактерии внутри этого ковра поглощают сухой коровий навоз и постоянно вырабатывают тепло. Вообще, такому шатру не страшны ни морозы, ни землетрясения, ни наводнения. Не то что ваши «спичечные коробки». Если хорошо тряханет, они шлепнутся вам на голову.

– Н-да, – Федор почесал затылок. – Военная наука не стоит на месте.

– Такие «пехотные укрытия» давно придуманы и у нас, в России. А вот в армию попали только опытные образцы.

– Ну, конечно, я понимаю, – сказал Федор, – Это же дорогущие штуки...

* * *

На следующий день возле этого «пехотного укрытия» выросло такое же для второй вахты нефтяников. Тем временем в низине раздались четыре направленных взрыва – блочные домики ровно сложились. Инженерное подразделение легионеров грузовиками перетащило оставшиеся от строений плиты ближе к холму. Бойцы соорудили из них укрепленное КПП с двумя «пулеметными гнездами». Еще четыре таких «гнезда» были установлены по периметру лагеря. От одного к другому протянули спиральные мотки колючей проволоки. Расставили таблички: «Проход закрыт». Последними штрихами перед введением в строй военизированного поселения были установка шестов и поднятие перед строем легионеров и свободных от вахты нефтяников трех флагов: Ирака, Франции и «Энержи Ориенталь».

Глава 11

Сибирский поселок Краснооктябрьский совсем небольшой – четыре улицы, две площади. Градообразующим предприятием, которое поддерживало жизнь в поселке, было женское исправительное трудовое учреждение. Все жители тем или иным образом были связаны с обслуживанием отбывающих срок преступниц. Никаких происшествий или из ряда вон выходящих событий за последние полтора десятка лет не происходило. Женщины ? заключенные «красной зоны» не очень-то склонны к побегу. Да и бежать некуда. В степи ты на виду. Можно было рвануть к ближайшей тайге, но эта сторона колонии отлично охранялась и простреливалась. Жительницы европейской части России – именно оттуда привозили в ИТУ заключенных – вряд ли знали, как выжить в Сибирских лесах.

Жизнь в поселке протекала серая, монотонная, подчиненная расписанию колонии. Разве что дважды в год в местный клуб приезжали с гастролями самодеятельные хоры, состоящие из жен офицеров-дальневосточников. Поэтому, когда в четыре часа утра яркое пламя охватило самый большой и, как считали местные жители, самый богатый дом в районе, принадлежащий начальнице ИТУ, в мгновение ока весь поселок собрался перед горящим особняком. Зрелище завораживало.

– Полыхнул ? так полыхнул!

В первые минуты народ даже не пытался ничего предпринимать. Наверное, ждали пожарников или солдат из колонии. Но почему-то ни тех, ни других долго, очень долго не было...

В конце концов приехал брезентовый «ЗИЛ» с солдатами-срочниками, вооруженными кто лопатами, кто баграми, кто топорами. Старший лейтенант выскочил из машины и с совершенно безумными глазами начал донимать первых попавшихся зевак:

– Что тут произошло?

Те испуганно шарахались.

В этот момент обвалилась крыша. Спасать кого-либо было уже поздно. Фонтан искр взвился высоко в небо.

А между собой прибежавшие жители обсуждали:

– Наверное, газ взорвался, – предположила старушка-надзирательница, давно уже на пенсии. – Я помню, в 59-м году тоже такое было.

– Она, это самое, набухалась... Вентиль забыла закрутить! Во как!.. – поддержал разговор завхоз клуба.

– Вера Анатольевна курила, как паровоз, – со знанием дела сказала медсестра из тюремного изолятора. – С сигаретой заснула!

– Да нет... Я видела же. Проезжали тут недавно микроавтобусы. Не наши, – заговорила буфетчица местной автостанции. – Это какая-нибудь из бывших арестанток. Начальница же никому жизни не давала!

– Так ей, сучке, и надо! – подытожила почтальонша.

Пожар потушили только под утро, когда можно было, не опасаясь обвала, подходить к сгоревшим стенам. Наконец-то из райцентра приехали пожарные. Залили пеной тлеющие угли. А еще через неделю милицейские эксперты и специалисты МЧС сошлись во мнении, что причиной возгорания стал взрыв газового баллона.

Место начальницы ИТУ в Краснооктябрьском оказалось временно вакантным.

Глава 12

– Можно? – спросил Федор, приподняв матерчатую дверь.

– Проходи, – отозвался Мишель.

Он и Валентин сидели за столом, рассматривали карту района.

– Как устроились? – поинтересовался Мишель.

– Да вот, нормально, только стенки между кубриками, или как они там называются, тряпичные – некоторые ребята так храпят...

– Что поделаешь? Наша мужская работа. А как Маша?

– У нее отдельная «каюта» возле столовки. Не жалуется.

– Ладно, ближе к делу. Покажи и расскажи нам все, – попросил Мишель.

Федор склонился над картой, взял карандаш, который был у него за ухом, и стал водить его острием над картой:

– Вот Басра. От нее к самой границе Кувейта идут нефтяные поля. Здесь же действующие и старые разрушенные нефтепроводы. Также очень много отработанных или выгоревших нефтяных скважин. Еще во время конфликта начала 90-х, когда иракские войска отступали, на территории Кувейта подожгли скважины. Некоторые горели и в Ираке. Помните, полыхало так, что гарь поднялась в высокие слои атмосферы и распространилась над всей Землей. Некоторые «умники» предлагают таким образом бороться с глобальным потеплением – мол, гарь, пепел, дым от горящей нефти окутает планету. К Земле будет меньше пробиваться солнечного света. Температура снизится...

– Ладно, о глобальном потом, сейчас о локальном, – остановил его лекцию Валентин.

– В общем, тут, тут, и вот здесь, – показывал Федор, – остались подземные пустоты, где скапливается газ. Со дня на день мы ждем поставки специального реагента, чтобы закачать его вглубь для дегазации. В противном случае может та-ак рвануть...Но хочу предупредить: одним нам, нефтяникам, не справиться. Нужна помощь легионеров.

– Неужели все так серьезно? – засомневался Мишель.

– Да тут все побережье на тектоническом разломе! – объяснил Федор. – Не дай Бог что случится – сползем в море!

– А как «аборигены»? Их можно подключить, если что?

– Местные жители довольно дружелюбные. Но я бы не стал их подробно информировать. Не надо их лишний раз нервировать, – сказал Федор.

В кармане у Мишеля тихонько пропел телефон. Легионер достал его, глянул на дисплей.

– Ребята, оставьте меня на несколько минут, – попросил он.

Федор и Валентин понимающе удалились.

Звонила Катя:

– Мишка, у меня есть пару дней, муж как раз уезжает. Могли бы с тобой завтра встретиться на границе. На контрольно-пропускном пункте.

Мишель почувствовал, что интонации сестры были какие-то слишком уж искусственные. Голос напряженный. Похоже, она следила за каждым своим словом, чтобы не сказать чего-то лишнего. А, может, ему это показалось? Просто рядом находился муж, вслушивался, мог найти повод для ревности. Мол, супруг только за порог, а она сразу же норовит улизнуть. Или у нее действительно серьезные проблемы?

«Я же не могу покинуть место дислокации, – подумал Мишель, – хотя, может быть... не в самоволку же отправиться... Впрочем, у меня есть причина прокатиться к самой границе».

– Так что, завтра встречаемся? – спросила Катя.

– Да. Да-да, я буду.

На улице Мишель встретил Валентина.

– Знаешь, мне надо завтра прокатиться, осмотреть все эти заброшенные скважины. Останешься за старшего.

– Ты что, поедешь один? – забеспокоился Валентин. – Может, Матти возьмешь?

– Нет. Ты же слышал, что население здесь дружелюбное. Буду держать связь.

Глава 13

Артур без стука или какого-либо предупреждения вошел на женскую половину дома, принадлежащего «Хард-энд-Софт-Инкорпорэйтэд». За ним пружинистой походкой последовал Ибрагим. Бывшие зечки на плоском четырехметровом экране домашнего кинотеатра смотрели французскую мелодраму. Они были настолько поглощены приближающейся развязкой, что не услышали, как в комнату вошел кто-то посторонний. Артур взял пульт и нажал на «стоп-кадр». Губы влюбленных на экране застыли в сантиметре от поцелуя.

– Ну! Что! Эй! Ты! – завыла и затопала ногами женская команда.

– Прошу молчать, – решительно сказал Артур.

В руке он держал картонную коробку, перевязанную розовой лентой.

– Анжела, подойди.

Девушка сначала нехотя встала, но, обратив внимание на коробку в подарочной упаковке, заметно оживилась. В ее глазах сверкнуло любопытство. Демонстративно покачивая бедрами, с вызовом, Анжела подошла к Артуру.

– Это тебе. Открывай.

Она потянула за ленточку, бантик развязался. Анжела приподняла крышку, заглянула.

– Это что, платье? – изумилась она.

– «Гай ля Рош». Деловой костюм. Я хочу, чтобы ты сейчас его примерила. А мы с девочками тебя подождем и немножко поболтаем.

Подхватив коробку, с нескрываемой от удовольствия улыбкой – шутка ли, за столько лет соскучилась по хорошим нарядам, – Анжела двинулась в сторону ширмы.

– Подожди, – Артур щелкнул пальцами.

На коробку, которую двумя руками держала Анжела, Ибрагим поставил еще одну небольшую, а потом еще одну, помельче.

– Туфли и сумочка.

Анжела зарделась, засмущалась и быстренько скрылась за ширмой.

– Как видите, мы вас вытянули из тюрьмы не для работы в борделе, – обратился Артур к присутствующим дамам. – Дешевым проституткам такую одежду не покупают. Кроме того, для нас важно то, что у вас есть юридическое образование и вы, более или менее, знаете английский. А кое-кто из вас и другие языки. И конечно, – он интонацией выделил эти слова, – не последнюю роль сыграли и внешние данные.

– Ну да... Особенно мои! – вставила Галя.

– Для некоторых категорий мужчин, – спокойно парировал Артур, – именно твои пропорции более привлекательны. Мы должны учитывать вкусы всех наших клиентов.

При этих словах девушки насторожились. Артур заметил это.

– Нет-нет-нет. Это не то, что вы подумали. Интим будет по вашему усмотрению. Наверное, вы слышали, – продолжил Артур, – о девушках-курьерах, о девушках сопровождения. Именно это нас интересует.

Артур сделал паузу, обвел взглядом зал. Хотел убедиться, что его слова заинтересовали бывших зечек. Увидев, что это так, продолжил:

– Но мы должны заранее предупредить. С каждого заработанного вами доллара на наш счет будет поступать определенный процент. Не скрою – большой. И свои наряды вы тоже будете отрабатывать...

– Ого! В самый раз! Откуда вы знали? – послышался из-за ширмы голос Анжелы.

– Легко. У нас же есть копии ваших личных дел.

– Неужели размер по робе определили? – громко засмеялась Галина.

– Каждый ваш шаг фиксируется нашими камерами, – объяснил Артур, а по записи нетрудно определить индивидуальные пропорции человеческой фигуры. Такие программы давно существуют.

– Так что, теперь мне и в туалет без халата не сбегать? – не унималась Галина.

– Я выхожу! – крикнула Анжела из-за ширмы.

Имитируя походку моделей на подиуме, она прошлась к экрану. Бывшие зечки ахнули. Ярко-белый приталенный жакет, расшитый золотыми волнами, хорошо подчеркивал Анжелину осанку. Трехчетвертной рукав с золотыми манжетами открывал ее красивые запястья. На правом была намотана шлейка малипусенькой золотой сумочки. Узкая юбка из того же материала, что и жакет, подчеркивала талию, обрисовывала пропорциональные бедра молодой женщины. Юбка спускалась чуть ниже колена. При ходьбе заманчивый разрез приоткрывал стройные ноги Анжелы, обутые в блестящие золотые туфли.

Перед выходом на «подиум» Анжела умелой рукой умудрилась привести свои светлые волосы в «художественный беспорядок».

Первым захлопал в ладони Ибрагим, его поддержал Артур. Потом присоединились и девушки. Последней из них была Галина. Она поджала губы, оценивая шикарный вид своей бывшей «шестерки».

– Но самое главное, девушки, это отнюдь не деньги, которые вы нам отработаете, – серьезно сказал Артур. Он прекрасно осознавал, какой эффект в головах женщин вызвало дефиле Анжелы. – Самое главное – информация. Скажу открыто: это называется экономический шпионаж. Все, что услышите, все, что подслушаете, станете передавать нашим людям. А они всегда будут там, где окажетесь вы.

– Еще один маленький штришок, – тон Артура стал загадочно-пугающим, – досье на вас хранятся в надежном месте. Так что не советую вести двойную игру.

Артур улыбнулся, показав крупные зубы. Ибрагим повторил то же самое выражение. Девушки явно призадумались.

– Анжела, готовься, – обратился к ней Артур. – С самого утра едем в Багдад – парикмахерская, маникюр, педикюр. А после обеда у тебя будет первое задание.

Он нажал на пульте кнопку. На экране две большие головы слились в долгожданном поцелуе.

* * *

Этой ночью девушки долго не могли уснуть. Кто из тех, кто поступает на юрфак, не лелеет тайную мысль разоблачить шпиона или стать им? Каждая бывшая зечка представляла себя в шелковых чулках с серебряным пистолетом в подвязке. Каждая видела себя на торжественных приемах, светских раутах, оглядывала присутствующих расфуфыренных дам и мужчин в дорогих костюмах внимательным взглядом. Она точно знала, кто на что способен. Кто куда хочет вложить свои миллионные состояния. Особенно кружило голову присутствие молодых наследников огромных состояний. И они принимали ее, бывшую зечку, на равных. А она знала все их слабые места, была неуязвима и горда. Такая тайная власть сладко пьянила...

– Ой, девочки! – сказала Эвелина. – Это же, наверное, так опасно!

– Все зависит от тебя. Будешь под прикрытием – научишься правильно оценивать ситуацию.

Анжела в эту ночь не сомкнула глаз...

* * *

Ранним утром ей и Ибрагиму Артур давал напутствия:

– В Багдаде первым делом заедете в салон красоты, а потом – сразу к делу. Вот еще. Чуть не забыл – держи. Русско-арабский разговорник: надо же будет как-то объясняться в салоне.

Перед самым отъездом Ибрагим улучил минутку, чтобы остаться с Артуром один на один.

– Что ты с этими бабами цацкаешься? – говорил он по-арабски. – Тратишь деньги на тряпки? Надо было их пару раз шугнуть – были бы как шелковые. Работали бы и так, никуда не делись. А то этим свиным отродьям, – грязно выругался он, – маникюр, педикюр...

– Заткнись, – резко оборвал его Артур. Затем более примирительным тоном начал объяснять: – Пойми, лучшая работа – добровольная. Кроме того, это гарантия, что не будет никаких эксцессов. Все эти тряпки на распродаже в Кувейте стоят от ста до трехсот баксов. А то, что зечки будут думать, что мы их взяли в качестве крутых шпионок, поверь, только поможет нам.

Ибрагим с недоверием покачал головой.

– Начальство это одобрило, – твердо сказал Артур.

– Хорошо. – Последняя информация подействовала на Ибрагима наилучшим образом. – Все будет, как ты сказал. Мы выезжаем.

– Давай, действуй, – сквозь зубы процедил Артур и закурил сигарету.

* * *

По «Зеленой зоне» Багдада на небольшой скорости полз джип «Чероки» последней модели. На лобовом стекле со стороны пассажира белел широкий прямоугольник спецпропуска. «Зеленая зона» – своеобразный город в городе – центральный район иракской столицы, где расположен штаб коалиционных войск. Он отделен от остального города системой заграждений, блокпостов, КПП. Здесь же, по причине безопасности, находились представительства крупных мировых фирм.

Не доезжая квартал до офиса «Эйша Петролеум», одной из влиятельных нефтедобывающих компаний Азии, джип остановился. Сидевший за рулем в черных очках Ибрагим повернулся к Анжеле:

– Подъезжаешь к «Эйша Петролеум», заходишь внутрь, говоришь: «Мне нужен Тони Сао Цинь», входишь к нему в кабинет – он в курсе. Вот тебе рекомендательное письмо, – он протянул ей запечатанный конверт. – Понятно?

Анжела в знак согласия кивнула.

Ибрагим открыл дверцу и вышел, Анжела пересела на место водителя.

– Если ты ему не подойдешь... мало ли, блондинок они не любят. Возвращайся. Я жду тебя на первом же КПП. Мы пришлем им Екатерину.

– Чё?! Эту костлявую? – Анжела со злостью ударила по педали газа.

Ибрагим еле успел захлопнуть дверь.

Джип подъехал к центральному входу офисного здания. Сразу же несколько камер слежения впились своими зрачками в его отполированные бока, блестящие стекла. Камеры зафиксировали, как Анжела, укутанная в серый дорожный плащ, уверенной походкой направилась к парадной двери. Она грациозно вышагивала в золотых туфлях на высоких шпильках.

Через несколько секунд внутри здания раздался взрыв. Тут же разорвало и джип.

Последнее, что увидела Анжела – это перекошенное лицо швейцара-китайца.

Глава 14

На тридцатом этаже сияющего небоскреба, в огромном кабинете, на кожаном диване потянулся и зевнул мужчина лет шестидесяти пяти. Его пышная шевелюра седых, словно серебряных, волос была старательно уложена. Раскосые, подведенные морщинами черные глаза, говорили о том, что кто-то из его предков был выходцем из Восточной Азии. Сам он считал себя человеком Западного типа, но это не мешало ему лелеять в себе, как он чувствовал, чисто азиатскую черту характера – хитрость на грани коварства.

На журнальном столике качал головой китайский болванчик. Ту же в ряд стояло семь нецек – мини-скульптурок из слоновой кости. Круглоголовые толстячки хитро жмурились. Перед ними лежала пачка свежих газет. На первой странице, той, которую седовласый только что взял в руки, была напечатана фотография развороченного здания. В этом здании, как сообщалось, находился офис иракского представительства всемирно известной корпорации «Эйша Петролеум».

– Да... – протянул «седовласый». – Неплохо потрепали мою собственность.

Вдруг заиграла мелодия «Битлз» «Естэдэй». Из кожаной кобуры он достал мобильник в платиновом корпусе.

– Алло!

– Алло, это Артур.

– Молодец. Читаю. Шумихи много, – похвалил его седовласый.

– И что скажете? – полюбопытствовал Артур.

– Расследование идет? – не отвечая, переспросил седовласый.

– Идет. И уже есть первые результаты. Я отправил вам файлы... Видеокамеры нашего представительства зафиксировали ее.

Пожилой, чуть-чуть сгорбленный человек с густой седой шевелюрой неспешно поднялся с кожаного дивана, подошел к офисному столу, где находился открытый ноутбук, дотронулся до клавиатуры:

– Да, да... Неплохие кадры.

На экране было видно, как Анжела заходит в здание, обращается по-английски к швейцару, камера «наезжает» на ее лицо – отчетливо видна артикуляция губ, ее русые волосы.

– Ее сильно разбросало, – продолжил Артур.

Седовласый поморщился от такой прямоты.

– Эксперты собирали ее по фрагментам, – продолжал докладывать Артур, – нашли ее личные вещи: обрывки русско-арабского разговорника, где остались отпечатки ее пальцев и, наверное, ее пометки на русском. Следователи отметили и ее русский акцент. На наших камерах стоят микрофоны.

– Как вы думаете, – перебил его седовласый, – этого достаточно, чтобы люди поверили, что она русская? И возможно ли доказать, что она сознательно действовала против нас? Вы понимаете, о чем я?

– Да, да, – подтвердил Артур.

– Необходимо, чтобы возникли подозрения, что за ней стоят некие русские.

– Мы сделали так, что в руках следствия оказалась ее таможенная декларация, – обнадежил Артур. – Почерк на ней и в разговорнике совпадают, так что след явно ведет в Россию. Кроме того, наилучший, как я полагаю, аргумент – у взорвавшейся обнаружена золотая коронка. По химическому составу – золото, добытое в России.

Седовласый опять поморщился:

– Что вы мне с этими зубами. Сколько тех же немцев сейчас приезжают в Россию ставить себе зубы. В России специалисты не хуже, а стоимость пока пониже...

– Извините... – заискивающе сказал Артур, – У нас есть еще Галина Козорезова – бывший опер ФСБ, осужденная за превышение. Можем в любой момент ее задействовать. Тогда уж точно все подумают, что это рука Кремля.

– С Козорезовой пока повременим, – задумчиво произнес Седовласый. – Она наш резерв.

– Вся имевшаяся информация уже ушла в Россию, – Артур говорил бодро, давая понять, что все равно дело-то сделано хорошо. – Вот пусть русские со своими друзьями-лягушатниками теперь думают, как оправдаться. Это же наше представительство взорвали, а не их. Кстати, когда и где я смогу получить груз?

– Уже в пути. Завтра.

Глава 15

Вечером над иракско-кувейтской границей прошла песчаная буря. Стихия границ не признает. Ветер, шедший с Запада, по дороге срезал вершины барханов, поднял песчинки высоко в небо. Покружил, поиграл с ними, подобно африканскому самуму, собрал в необъятную тучу и обрушил на два стоящих друг напротив друга домика. Один – ухоженный, сияющий свежей краской, – контрольно – пропускной пункт Кувейта, другой – похуже, потрепанный – КПП Ирака. Песчаный дождь, бушевавший три часа, уравнял их друг перед другом.

На следующий день на кувейтском КПП пограничники достали новую краску, принялись обновлять свой домик. На Иракском никто этого делать не стал. Может, не подвезли новую краску, а может, там подумали: «Все равно песчаная буря еще повторится».

Поздним утром к пограничному переходу со стороны Кувейта подъехал белый «Мерседес» с затемненными стеклами. За рулем находился Артур, справа от него в традиционном исламском одеянии сидела Катя. Только паранджа была отброшена назад. На заднем сидении, опираясь щеками на стволы «калашниковых», подремывали двое крепких мужчин. Головорезы из охраны. Артур поправил на ушной раковине у Екатерины крохотный, словно тонкая проволока, наушник с микрофоном.

– Когда дойдете до сути дела, будешь говорить только то, что я тебе скажу. Слушай внимательно. Продержи брата... – он посмотрел на часы, – как можно дольше, где-то часа полтора минимум. Погуляйте вдоль границы, вспомните «детство золотое». Про тюрьму и про нас – ни слова. Учти, я все слышу. Тяни время, как хочешь.

– А если не удастся? – спросила Катя.

– Надо, чтоб удалось, – зло и настойчиво сказал Артур, так, что Кате стало не по себе. – Выходи.

Она открыла дверь, поставила ногу в кроссовке на дорогу.

– Вы думаете, мой брат такой глупый?

Она вышла из машины.

Артур подошел к ней, нагнулся, запустил руки под ее восточное одеяние, обнял за талию. Послышался металлический щелчок.

– Конечно, мы так не думаем, – сказал он.

– Что это? – спросила Катя.

Она почувствовало, как что-то тяжелое и крепкое, словно обруч, сдавило ее.

– Пояс шахида... То есть – персонально для тебя – пояс шахидки.

Катя быстро задрала одеяние. У нее на талии был надет пластиковый пояс с пластмассовыми желтыми квадратиками.

Она попыталась сорвать его.

– Не дергайся, бесполезно. Замок, как на наручниках. А ключик вот. – Он положил ключ во внутренний карман.

– Я никуда не пойду, пока ты мне это не снимешь!

Артур не обратил внимания на ее слова.

– А вот мой мобильник. Стоит мне нажать одновременно две кнопки ? знаешь, что-то вроде экстренного вызова, – тут же произойдет взрыв... – Он продемонстрировал мобильник, кнопки со звездочкой и с решеткой и внезапно нажал их двумя большими пальцами.

Раздался тонкий писк. Катя в ужасе содрогнулась.

– Ха-ха-ха, – засмеялся он. – Я же не буду взрывать пояс у себя под носом.

Катя от шока стала бледная, как полотно.

– Вот это, – не обращая на нее внимания, Артур достал пачку стодолларовых купюр, перетянутых бумажной лентой, и положил в пакет, – отдашь брату, если он согласится на наши условия. Нам нужна карта расположения нефтяных месторождений, новых и отработанных скважин, с полными характеристиками. Она есть у русских нефтяников. – Артур быстро повторил все, что говорил Кате в машине по дороге к границе. – Деньги – только аванс, а основная плата – это ты. Пояс на тебе – это гарантия, что ты со своим братцем не убежишь. А убежишь – пенять на свою глупость ты уже не успеешь, – ухмыльнулся он.

– А если Мишель не согласится отдать карту?

– Скажешь, что тебя ждут большие неприятности. И не только тебя, а еще твоих русских подружек.

* * *

К стоянке возле пограничного контрольно-пропускного пункта со стороны Ирака на большой скорости подъехал военный «Лэнд Ровер». Резко затормозив и подняв в воздух тучу пыли, машина с визгом остановилась. Мишель соскочил с подножки, быстрым шагом направился к границе.

Он был в нетерпении: столько сестру не видел! А узнает ли он ее? Легионер посмотрел на дорогу, перекрытую шлагбаумом. Действительно, к КПП подходила женщина, одетая как замужняя мусульманка. Она приподняла паранджу. Загорелое лицо женщины было ему знакомо.

– Катя! Катя! Это я!

– Мишка! – закричала она и, подобрав подол длинного одеяния, побежала было к нему. Но вдруг резко остановилась. У нее в голове постоянно вертелись слова, сказанные Артуром: «Тогда пенять на свою глупость... уже не успеешь... Уже не успеешь...» И еще, словно в замедленной съемке, перед ее глазами прокручивалась картина: узловатые руки Артура держат мобильный телефон, он одновременно нажимает на две крайние клавиши...

– Стой! Мишка, стой! – закричала она. – Не подходи ко мне! Срочно возвращайся...

Из выхлопной трубы «Мерседеса» вырвалось серое облачко. Автомобиль рванул с места и, набирая скорость, направился к иракской границе. В какой-то момент Мишелю показалось, что «Мерседес» собьет Катю, но он объехал ее, развернулся на дороге, визжа шинами, остановился и закрыл ее собой. Дверцы распахнулись, выбежали мужчины, подхватили Екатерину под руки и затолкали в машину. С бешеной скоростью завертелись колеса, оставляя черные полосы на шоссе.

– Алло, Ибрагим! – Артур одной рукой вел машину, в другой держал мобильник. – Я насчет карты, мы не договорились. Начинай!

«Мерседес» стал быстро удаляться вглубь территории Кувейта.

Легионер вне себя бросился к пограничному шлагбауму.

Из КПП выскочили сразу четыре пограничника и направили на Мишеля «калашниковы» с пристегнутыми к стволу штык-ножами.

Глава 16

Рядовые легионеры, которые несли службу на КПП перед въездом в лагерь и на пулеметных точках справа и слева от въезда, увидели необычную картину. По шоссе тащилась колонна пыльных, явно очень потрепанных машин. Первым шел непонятного производства внедорожник, что-то вроде гибрида «бобика» и «козла» – «уазика» «УАЗ-469» и «газона» – «ГАЗ-69». За ним шли вылитые «бэмсы» «Зил-157» – и «студебеккеры» – сморщенные грузовики с кабинами, похожими на морды дворняг без ушей. Это были цистерны на колесах. За ними, в самом конце, тащился средних размеров автобус. На сиденьях – женщины в паранджах.

– Куда это местные столько нефти тащат? – подумал швед Олаф Сонберг, рассматривая лица водителей через пулеметный прицел.

– Ого! – он удивился и даже присвистнул: на месте пассажира джипа находилась женщина в исламском платке. Но из-под него выбивалась светлая прядь. «Землячка, шведка? – первым делом подумал Сонберг и удивился. – Откуда здесь шведка?»

Колонна остановилась, неказистый внедорожник оторвался от нее и поехал прямиком к КПП.

– Внимание! – скомандовал Сонберг.

Автомобиль неуклюже объехал бетонные блоки, которые наполовину перекрывали дорогу. Они вынуждали водителя исполнять элемент фигурного вождения – змейку. Джипом явно управлял какой-то неумеха, прав у него точно не было – спрыгнул с верблюда и угодил за руль. Внедорожник непонятной конструкции поцарапал дверку о бетон.

Бойцов Французского Иностранного Легиона, у которых было не так много веселого в их суровой службе, это забавляло. За неудачными пируэтами джипа наблюдали две камеры слежения, реагирующие на движение.

Наконец чудо среднеазиатской автомобильной техники подъехало вплотную к шлагбауму. Из него вышла молодая женщина и зацепила платком брезентовый верх машины. Платок сполз. Легионеры невольно залюбовались сияющими на солнце золотыми волосами.

– Айм фром Раша... Вэре из Маша? – сказала она на ломаном английском... – Я из России... Я ищу Машу... Подругу... Она тут по контракту, а я проездом...

Из этой тарабарщины Сонберг понял только «Ай эм фром Раша». «Русская. Не шведка», – с сожалением мысленно вздохнул он.

Подошла еще парочка дежурных легионеров – поглазеть на «живой мираж» в пустыне.

А Карина распиналась:

– Моя подружка тут работает... Ого, среди таких бравых «янг бойс», завидных молодцов, а мы... они, – она махнула в сторону автобуса, – едут замуж выходить... Джаст мерид... Вумен... Представляете, все сразу замуж и все за родственников-арабов... «Уан фэмели»... Одна семья...

Сонберг вызвал по рации Валентина – своего парня, легионера, знающего русский.

– Мы тут на свадьбу едем. Кто родственник, кто будущий родственник. Девчонки замуж за братьев родных выходят. Сразу оптом! Есть пару девушек из России. Вон в том автобусе.

– А вы? – поинтересовался Валентин.

– А я подруга, в гости. Свидетельницей и туристкой. Может, тоже себе здесь жениха насмотрю, – она глянула Валентину прямо в зрачки.

Капрал с непривычки отвел взгляд – не каждый день ему приходилось встречаться с представительницами прекрасного пола.

– В Ираке принято, чтобы невесты отдельно от женихов приезжали. Как будто сюрпризом. Словно сам Аллах приводит женщину к мужчине. Вот, следуем в их город.

– Какой город? Поблизости только деревни, вроде кишлаков, – начал объяснять Валентин. Ему было приятно смотреть на эту ухоженную девушку, еще и русскую, землячку, родную душу.

– Я тут проездом... По дороге. Шоссе идет вокруг вашего лагеря... А у меня тут подруга, Маша, работает. Переписывались. А теперь чего-то очень редко от нее письма стали приходить.

– У нас секретный режим, – многозначительно произнес Валентин. – Что-то я от местных ничего не слышал, что у них свадьбы намечаются.

– А мы не совсем местные. Мы едем дальше, к самой границе с Кувейтом.

– Все равно, нужно проверить документы, – решил показать свою власть Валентин. – А что в цистернах?

– Как что? Вода, – сказала Карина. – Это и калым, и на стол...

– Вообще-то, это формальности. Мы проверим, и вы поедете дальше.

– Конечно, я понимаю... Но может, вы Машу отпустите на свадьбу?

– Как вы говорите, Маша? Ах, наша повариха... – заулыбался Валентин, – Ну, она мне не подчиняется. У нее есть свой начальник – Федор Иванович.

– Федор Иванович? А кто это?

– Главный инженер. Заведует нефтеразведкой. Мы его охраняем. – Валентин почувствовал жгучее желание похвастаться перед этой девушкой. Показать себя как мужественного, бесстрашного воина.

– Мы здесь выполняем боевую задачу, чтобы ни один дух сюда носу не казал. И, честно, этот лагерь организован по последнему слову военной техники.

– Ух ты, – у Карины от любопытства округлились глаза.

– Да, да, – выпятил грудь Валентин, – и ребята отличные, звери!

Почти все легионеры, которые дежурили на КПП, подошли ближе к девушке. Солдаты же – мужчины. Поглазеть на девушку, тем более когда опасаться нечего, все идет своим чередом, – милое дело. И еще в автобусе целый взвод женщин. Из-под паранджи они все равно с интересом смотрят на статных легионеров.

– Может, вы позвоните Федору Ивановичу? – поджав губки, попросила Карина.

– Хорошо... Сейчас найдем его по рации.

Валентин достал из нагрудного кармана рацию, включил вызов.

В эту секунду раздался тихий хлопок и послышалось шипение, будто начал спускать баллон автомобиля.

Карина, Валентин, Сонберг и еще три легионера, хватаясь за шею, хрипя, попадали замертво. Уронил голову на баранку и водитель джипа.

Ибрагим, который находился в замаскированном под цистерну капонире на колесах, снял палец с кнопки мобильника.

Неказистый джип был напичкан емкостями с отравляющим газом. Он был заправлен в железные баллоны с надписью: «Пропан». Запорный клапан баллонов управлялся дистанционно.

– Готово! – сказал в трубку Ибрагим. Он смотрел на экран ноутбука, где высвечивались картинка КПП и периметр лагеря.

Тишина. Куча лежащих, как будто спящих под открытым небом, людей. Вот только позы у них были совсем уж несуразные.

Глава 17

– Кам он, кам он! Давай, давай! (Пошел, пошел!)

Сержант-пограничник чуть ли не колол штык-ножом Мишеля, пытаясь загнать Легионера в коморку на КПП. Пограничник громко кричал и ругался на ломаном английском, при этом краснел и пыхтел, как паровоз.

– Эй, парень, полегче! – тоже на английском отвечал Мишель.

Три остальных пограничника не знали английского, поэтому угрожающе махали «калашниковыми», один даже выпустил короткую очередь в небо.

– Ребята, бойз! Подождите, вашу душу... Там, в машине, моя сестра... Да убери ты свою пушку – Мишель смотрел в сторону Кувейта...

На звук выстрелов из КПП выскочил лейтенант и что-то закричал по-арабски на своих подчиненных. Те стали махать «калашниковыми» с меньшей амплитудой, поосторожнее.

– Кам ин, плиз! – лейтенант настоятельно пригласил зайти его в свою каморку.

– Извини, друг! Там! Сестру мою... девушку украли ... увезли! Там... – сбивчиво по-английски разъяснял Мишель и указывал в сторону Кувейта.

– Ноу, ноу, ноу! Кам ин, плиз! – настаивал иракский лейтенант-пограничник.

«Мерседес» на кувейтском шоссе превратился в слабозаметную точку и окончательно скрылся из вида.

– Бл... фак! – вырвалось у легионера.

На секунду у Мишеля возникло желание разбросать эту свору иракцев, вскочить в джип и броситься вдогонку за скрывшимися бандитами.

– Плиз! – дрожа от негодования и злости, в третий раз повторил иракский лейтенант.

– Окей, окей, гуд! Иду, иду! – взял себя в руки Мазур. – Показывай, куда тут идти.

Мишеля привели в небольшую комнату, посреди которой стоял обшарпанный стол с массивным дисковым телефоном. Три колченогих стула торчали в разных частях комнаты. На тумбочке в углу допотопный электрочайник соседствовал с кофеваркой «Philips» последнего поколения. На стене висела физическая карта Ирака и огромных размеров флаг этой страны. На узком подоконнике, свесив передний край, трещал черно-белый переносной телевизор «Санье». Он без устали мигал полосами, словно внутри его полоскали тельняшку. С большим трудом можно было разобрать, что по нему передавали очередной выпуск новостей на арабском. Показывали поврежденное здание компании «Эйша Петролеум».

– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил лейтенант Мишелю. Лейтенант – на этот момент здесь самый главный начальник – занял свое место за столом. – Чай, кофе желаете? – вежливо предложил он.

Лейтенант понимал, что перед ним представитель одного из европейских государств, только никак не мог разобраться в его военной форме. Конечно, он испытывал некоторую неприязнь к американцам и к европейцам, но все-таки осознавал, что они сейчас являются хозяевами положения в его стране.

– Мне некогда тут с вами рассиживаться, – резко ответил Мишель.

– Успокойтесь, прошу вас. Кто вы и откуда?

– Французский Иностранный Легион. Адъютант Мишель Мазур.

– Француз? – изумился лейтенант. – Откуда здесь французы? Они же не участвуют в коалиции.

Для лейтенанта это была необычная информация, он даже не стал просить Легионера сдать на хранение оружие. Ведь от того не исходило никакой угрозы. Кто его знает, чего этим французам надо.

– У нас отдельная миссия, – объяснил Мишель, – охрана французско-российских объектов.

– Кто может это засвидетельствовать и за вас поручиться? – продолжал расспросы иракский пограничник. – Нам необходимо, чтобы вашу личность, ваш статус в Ираке и правомерность нахождения вблизи границы подтвердил командир вашего подразделения.

– Простите, но я и являюсь здесь, в этом районе Ирака, командиром вверенного мне подразделения, – попытался объяснить Мишель. – Если вы мне не доверяете, мои слова может подтвердить мой капрал.

– Прошу прощения, но капрал – это ваш подчиненный, а нам нужен ваш начальник.

– Повторяю. Здесь, в Ираке, у меня нет начальников. Только в Париже.

– Ну конечно, – покрутил ус лейтенант, – в Париж, конечно, я звонить не стану. Хорошо. В таком случае мне необходимо связаться с Багдадом.

Он снял тяжелую трубку допотопного телефона, набрал на диске номер. Диск страшно трещал.

– Алло, алло! Алло! Вы меня слышите? Вы меня слышите? Эй! – он со злостью бросил трубку, так что телефон подпрыгнул. – Нет связи. Надо подождать.

– Может, воспользуетесь моим мобильником? – предложил Мишель.

– Нет, спасибо. Все равно связи не будет.

– Как это? У меня телефон надежный, – заверил Мазур.

– Дело не в этом... – замялся лейтенант. – Просто у моего начальства послеобеденное заседание... э-э... я хотел сказать... послеобеденное совещание... – Пограничник явно подбирал слова, чтобы описать причину странного отсутствия связи.

– Черт побери! – громко выругался Мишель. – Торчать тут пока они там дрыхнут?!

– Простите, но пока я не могу вас отпустить, – официально-деловым тоном произнес пограничник. – Так будете кофе? Или чай заварить?

– Могу ли я воспользоваться своим телефоном? – с нескрываемым раздражением сказал легионер.

– Да-да, пожалуйста, пожалуйста.

Мишель набрал номер Валентина.

– Алло! Алло! Черт вас всех дери! Алло! Что у вас тут со связью?!

– Здешний послеобеденный зной всегда склоняет ко сну, – отметил лейтенант.

– Алло! Алло! Федя! Федор Иванович! Ну, возьмите вы трубку! Куда они все подевались? – не на шутку обеспокоился Мишель.

– Вот и хорошо. Вот и отлично. Теперь и у вас, и у нас есть время подождать ответа.

– Прошу извинить, но мне срочно нужно вернуться в часть, – Мишель сделал акцент на слове «срочно».

По телевизору передавали, что в деле о взрыве здания «Эйша Петролеум» выявлен русский след. Чисто интуитивно Мишель начал сопоставлять недавно произошедшие события: этот взрыв, странное поведение сестры и не менее странное молчание легионеров и нефтяников.

– Ладно, давай свой кофе, – обратился Мишель к лейтенанту.

– У нас в стране полная неразбериха – то шиитские смертники взрываются, то суннитские. А теперь вот эта русская... Я и не подозревал, что у русских тоже могут быть смертницы... Как будто все сговорились приезжать в Багдад и взрываться, – мрачно пошутил лейтенант, разливая по чашкам дымящийся кофе.

Мишель не ответил, отхлебнул из предложенной чашки.

– Ой, черт! Что это у вас такое? – вырвалось у Легионера. Он даже подскочил на стуле.

– Кофе по-турецки. С перцем и гвоздикой. Может, я много перца положил? – объяснил лейтенант.

– Блин... Извини... Это у меня с непривычки.

– Да, понимаю... Европейцы, – с усмешкой развел руками иракский пограничник.

– Мне бы рот прополоскать. Где тут у вас умывальник или туалет? – попросил Мишель, постоянно сплевывая себе в руку.

– Эй, Джамшэт! Проведи гостя! – крикнул лейтенант по-арабски одному из своих подчиненных.

В комнату вошел худощавый рядовой, ростом с Мишеля. В его вытянутых ладонях «калашников» казался игрушечным. «Худощавый» кивком головы показал Мишелю на дверь.

Легионер встал.

– Я скоро, – сказал он лейтенанту.

Туалет находился с обратной стороны КПП – так что пришлось обходить все здание. За углом Мишель резко развернулся, отвел локтем «калашников», который наперевес держал «худощавый».

– Слушай, Джамшэт, мне срочно нужно возвращаться в часть, – и, не давая тому что-нибудь сообразить, Мишель тяжеленной полусогнутой ладонью отвесил ему размашистую оплеуху.

У рядового пограничника случилась временная контузия левого уха. Он выронил автомат, опустился на корточки, взявшись руками за голову.

– Ничего, отойдет, – Мишель похлопал его по плечу и широкими шагами побежал к своему джипу, вскочил в него, завел и что есть силы надавил на газ. «Ленд Ровер» рванул с места.

На КПП завыла серена. Солдаты бросились к своим машинам.

– По французу не стрелять! – кричал с порога КПП лейтенант. – Только по колесам!

Из-под натянутого над стоянкой брезентового тента на дорогу выехали две «Нивы», окрашенные в охру. На бешеной скорости, немного покачиваясь из стороны в сторону, они устремились вслед за машиной Легионера. «Нивы» полегче, чем «Ленд Ровер», и движки у них были форсированные. Расстояние быстро сокращалось. Один иракский пограничник высунулся с «калашниковым» из окна. Но в его жилах не текла кровь каскадера. Увидев, с какой скоростью движется под колесами «наждак» дорожного покрытия, он чуть ли не с закрытыми глазами пальнул и быстренько залез обратно в салон.

– Гони быстрее! – крикнул он водителю, понимая, что, конечно, никуда не попал. – Обойдем со стороны!

Легионер видел в зеркале заднего вида, как передняя «Нива» начала маневр обгона. Он не стал перекрывать ей дорогу. Медленно, но верно «Нива» поравнялась с передними колесами «Ленд Ровера».

– Стой! – кричал пограничник, складывая ладони крест-накрест, что означало: «Тормози и глуши двигатель!»

– Ага, сейчас! – кивнул головой Мишель и резко вывернул руль влево.

«Ленд Ровер» всей своей массой бортанул «Ниву». Раздался скрежет металла. «Нива», подняв правый бок, встала на два левых колеса и по крутой дуге выскочила за обочину дороги. Горизонт перед иракским водителем стал перпендикулярным капоту. «Нива» легла на бок и, пропахав дверцей десяток метров, уткнулась в бархан.

Экипаж второй «Нивы» не испугался и храбро продолжил преследование. Один из иракских погранцов также высовывался из окна, стрелял, пытаясь попасть в колеса «Ленд Ровера». Но дорога стала петлять, поэтому точно прицелиться стрелок просто не мог.

«Плохо, когда люди не учатся на чужих ошибках, – подумал Мишель. – Вам наглядно показали, что не надо мешать мне возвращаться в часть». Легионер вывел свой автомобиль на середину шоссе – оно было рассчитано на ширину двух легковушек, – благо встречных машин не наблюдалось. Мишель резко нажал на педаль тормоза. Дымя шинами, «Ленд Ровер» остановился.

Легионер рисковал – отдавал свою машину и отчасти себя в руки водителя «Нивы», на суд его реакции. Хотя получить удар в задний бампер ? это не то же самое, что врезаться влобовую. А именно это через доли секунды стало угрожать пассажирам «Нивы». Иракского водителя буквально ослепили стоп-сигналы «Ленд Ровера» – массивная запаска, что висела на задней стенке легионерской машины, вырастала перед глазами иракцев в черное огромное пятно. Водитель всем телом вжался в педаль тормоза. Но для полной остановки не хватало расстояния. Он, как мог, резко выкрутил руль. «Ниву» занесло, она боком зацепила бетонный отбойник, который обозначал, что в это месте дорога делает крутой поворот. Металл взвыл, посыпались искры.

Когда отбойник закончился, «Нива» продолжила движение в том же направлении, только уже за дорогой, подминая под себя небольшие колючие кустарники.

«Реакция есть... – подумал Мишель. – Как у нас говорят: дети будут...»

Он воткнул вторую передачу и, набирая скорость, уже безо всяких преследователей отправился прямиком к военному городку легионеров.

Глава 18

– Вперед! – скомандовал по рации Ибрагим.

Задняя стенка автомобиля-цистерны, который находился в начале колонны, открылась. Из нее выскочили с десяток боевиков в противогазовых масках новейшей модели и бросились в лагерь. Первым делом были уничтожены камеры слежения. Двери автобуса открылись. На дорогу высыпали «женщины», срывали паранджу, превращаясь в щетинистых боевиков. Быстро натягивая на голову противогазы, они бежали в сторону лагеря. Там, идущий впереди отряд забрасывал территорию легионеров газовыми гранатами. Подбегая к домам, приоткрывали двери и швыряли туда такие же гранаты.

Несколько легионеров, используя свои грузовики в качестве прикрытия, стали отчаянно отстреливаться. Завязался бой. Трое террористов упали навзничь, прошитые очередями бойцов Французского Иностранного Легиона. С дальнего угла лагеря по боевикам застрочил пулемет. Нападающие залегли. Двое из них по очереди стали подниматься. С помощью подствольников своих «калашниковых» накрыли пулеметную точку, затем перевели огонь на автомобили. Грузовики запылали. Огромные клубы черного дыма поползли по территории лагеря. Отравляющий газ, гарь, продукты сгорания автомобильных покрышек, брезента накрыли все вокруг плотным ядовитым облаком. Ветра не было. Облако оказалось тяжелее воздуха и, постепенно окутав все строения, очень медленно поползло в долину. Легионеры, которые не успели надеть защитные маски, были обречены.

– Ибрагим! – один из боевиков поднес рацию вплотную к мембранному кружку, что имелся на его маске. Голос террориста звучал как голос робота. – Зачистка окончена.

Боевик произнес это и тотчас же «поймал» пулю. Он сполз с размозженным черепом по брезентовой стене.

Позиция Матти Юкконена была выше уровня лагеря, газ не мог туда дойти. Основной снайпер подразделения взял на прицел очередного боевика и хладнокровно нажал на курок.

В поисках укрытия боевики рассредоточились по всему периметру лагеря. Залегли. Ибрагим находился в своем передвижном «командном пункте» и кричал в рацию:

– Карту! Ищите карту! Нам нужна карта!

– Шеф, это Рустам. Здесь живой снайпер. Перемещения ограничены.

– У нас нет времени! – грозно закричал Ибрагим. – Рустам, ты со своими хоть пляши перед ним, делай что хочешь – отвлекай! Исмаил, бери людей ? и в объект номер три, туда, где нефтяники, за картой! Живо!

Рустам толкнул прикладом молодого боевика:

– Мехмед, слышишь.

Боевик обернулся.

– Сейчас побежишь вон к тому объекту, скажешь нашим, чтобы во что бы то ни стало грохнули этого снайпера. Пошел! – приказал Рустам.

Однако боевик не шелохнулся и с удивлением произнес:

– Чего? Бежать на пулю?

Рустам наставил на него «калашников»:

– Быстро! А то сейчас ты ее получишь!

Из столовой нефтяников в белом халате, прикрыв лицо поварским колпаком, выбежала Маша и тут же, всплеснув руками, потеряла сознание. Несчастная начала опускаться на землю.

– Мы еще поговорим, – прошипел Рустам сквозь мембрану маски.

Он переключил внимание с зарвавшегося боевика на повариху.

Нащупав рукоятку кинжала, что всегда был при нем на поясе, Рустам кошачьими прыжками подскочил к Маше, чуть успел поддержать ее. Одной рукой обхватил за шею. У поварихи подкашивались ноги, она норовила сползти на землю. Из-за тяжести ее тела, Рустам едва мог стоять на ногах. Отдышался и, прикрываясь Машей, двинулся в сторону предполагаемого места нахождения Юкконена. С трудом прошагал несколько метров, остановился, приставил к горлу полуживой Маши острое, как бритва, блестящее лезвие кинжала.

– Я убью ее! Убью! – что есть мочи крикнул Рустам, оглядываясь по сторонам. – Бросай винтовку! А сам можешь уходить! Мы тебя не тронем!

Его голос дребезжал и визжал в мембране маски, как в трубке испорченного телефона.

В это время другая группа боевиков бросилась к дому нефтяников. Первый же террорист распластался на его пороге. Другие залегли, не смея двинуться вперед.

– До тебя не доходит? – срывая голос, заорал Рустам и провел кинжалом по Машиной ключице.

Полилась кровь. Широкая красная полоса была хорошо видна на белом халате.

– Меняю девку на твою винтовку! Ты еще можешь ее спасти!

На холме, возле колючей проволоки, показалась черная на фоне неба фигура мужчины. Это был Юкконен. Он держал винтовку на боевой изготовке.

– Слушай сюда! – закричал в ответ Юкконен. – Веди ее к джипу и сам, с ней, отъезжай по шоссе! Там оставишь ее в машине, а сам уходи! И чтобы ни одна душа к машине не приближалась! Понятно? – отчетливо, преодолевая свой финский акцент, проорал по-английски один из лучших снайперов Французского Иностранного Легиона.

Его фигура исчезла, словно нырнула в невидимую траншею.

– Я тебя понял! – ответил Рустам. – Эй, Мехмед, помоги!

Вдвоем они, как могли, – но старались, чтобы получилось быстро, – поволокли бесчувственную Машу к джипу. У нее задрался передник. Слетели босоножки. Без особых церемоний Рустам и Мехмед затолкали повариху на заднее сидение.

Боевики, оставшиеся возле дома нефтяников, совершили попытку подобраться к входу. Но пуля прошила фильтр на маске одного из них. Тот начал задыхаться, сорвал с головы противогаз, стал хрипеть, кататься по земле.

Заревел джип. За рулем оказался Мехмед. Ему было приказано отвезти повариху на сто метров вниз по шоссе, оставить машину там и вернуться в лагерь.

– Ну что, скоро вы? – ревел в рацию Ибрагим.

– Сейчас разберемся, – отозвался Рустам.

Юкконен известной только ему тропой, которая вела через минное поле, начал спускаться к шоссе. Тут же вскочил с земли боевик, подползший почти вплотную к нему под проволочным заграждением. Боевик вскинул автомат, начал на бегу стрелять. Вдруг под ногами у него что-то хлопнуло, ярко вспыхнуло. Боевика подкинуло в воздух и обдало едким фиолетовым дымом. Оглушенный, он упал на землю – весь в розовой краске.

Юкконен, не оглядываясь, добежал до джипа, сел за руль, надавил на газ. Он понимал, что в одиночку не сможет удержать лагерь до прихода подкрепления.

– Ибрагим, это Рустам. Приведите в действие запасной баллон.

– Хвалю, Рустам, – сказал Ибрагим и нажал на кнопку мобильного телефона.

Джип, на котором мчался Матти Юкконен, пропустил поворот, врезался в бетонный отбойник. Машина несколько раз перевернулась, упала на крышу. Бешено ревел мотор, вертелись в воздухе колеса. С «тракторных» покрышек слетала желтая пыль пустыни.

– Ибрагим, это Исмаил. Карта у нас.

– Карту срочно ко мне! Собирайте раненых и убитых. Да, оставьте театр мертвых... Быстрее! Мы уезжаем.

Глава 19

На огромной скорости к лагерю легионеров приближался «Лэнд Ровер» Мишеля. Всего за несколько минут до этого в противоположную сторону по шоссе отправилась колонна грузовиков с цистернами. Они только что скрылись за холмом.

Еще издалека Легионер понял: здесь что-то произошло и, похоже, лагерь подвергся нападению.

Не доезжая метров десяти до поворота в лагерь, Мишель выпрыгнул из джипа, быстро побежал к главным воротам.

Перед самым КПП он увидел мертвого Валентина. Немного дальше – Сонберга и еще двух бойцов Французского Иностранного Легиона. Около Валентина лежала светловолосая женщина. В руке она сжимала маску противогаза, словно хотела надеть ее, но не успела. По расположению тел можно было предположить, что не дал ей этого сделать именно Валентин. Блузка на груди женщины была разорвана. На оголенном плече красовалась татуировка – кинжал, обвитый пышной розой с шипами. Мишель вспомнил, что такую татуировку делали себе русские уголовницы. Она означала «убила любимого за измену». В песке под рукой у мертвой лежал мобильник с русифицированными клавишами. И здесь же – разорванная дамская сумочка, из которой выпала фотография. На фотоснимке была эта самая девушка, рядом с ней еще одна – улыбчивая крашеная блондинка, а между, ними, зажмурив глаза, стоял мальчик лет семи. Они снимались на фоне моря и скал. Мишель аккуратно, так чтобы не оставить отпечатков пальцев, перевернул фотокарточку. На обратной стороне он прочел надпись: «Любимой подруге Карине от Марианны. Мы с восьмилетним Дениской в Ялте. 2005 год».

– Черт, – в сердцах произнес Мишель. – Опять русская, и опять смерть!

Мишель положил фотографию обратно в сумочку.

«Зато не безызвестная, – мысленно сказал он, – хоть имя в архиве останется».

Мишель нагнулся к Валентину, закрыл ему глаза.

«Эх, Валик, Валик, что ж это такое... Тебе всегда не везло с женщинами...» – с горечью подумал Мишель.

Валентин, статный, мужественный, в самом расцвете лет, и Карина, молодая, симпатичная, лежали близко друг возле друга, могло показаться, что они спят...

Со стороны лагеря Мишель услышал приближающиеся шаги.

– Извини, друг! Я сейчас, – прошептал он.

Он подобрал винтовку «FA MAS», которая раньше принадлежала Валентину. Крадучись, но довольно быстро прошел через КПП.

Несколько террористов в камуфляжной форме что-то кричали по-арабски, бежали к нему навстречу, целились из «калашниковых». Мишель отступил в сторону. Террористы начали беспорядочно стрелять.

Пятью минутами раньше кто-то из боевиков услышал шум двигателя на шоссе. Группа головорезов вызвалась проверить, кто там приехал. Увидев человека в форме Иностранного Легиона, они решили взять его в плен.

Над головой Мишеля просвистел рой пуль, он упал за бетонный бордюр, сделал кувырок, лег на живот. Расставив ноги на ширине плеч, принял удобную для стрельбы позу. Точными двойными выстрелами положил одного, затем второго. Третий остался жив – охнул, упал, начал с диким воплем кататься по земле. Остальные террористы разбежались кто куда, зарылись в землю.

Натренированный к боевой обстановке мозг Мишеля заработал в ускоренном ритме. Секунду замешательства террористов Легионер использовал для смены позиции. Вскочил на ноги, пригнувшись, перебежал к соседней постройке, присел на колени, поставил руку на локоть, прицельными одиночными выстрелами хладнокровно уничтожил еще двоих.

Перезарядив винтовку, Мишель зигзагообразными перебежками двинулся к казарме. Там, в оружейной комнате, надеялся обнаружить гранаты. Но, приподняв брезентовые двери, он почувствовал, как у него закружилась голова.

«Газ», – понял он.

Без цвета, без запаха – но смертельно!

Взгляд Мишеля фиксировал задохнувшихся и убитых нефтяников и легионеров. Бесстрастно он подползал к бездыханным телам своих армейских товарищей, у кого на поясе остались гранаты, магазины с патронами, забирал с собой и, как можно быстрее, менял свое место расположения.

На плацу Мишель заметил автобус. Машина стояла с открытыми дверями. Боевики загружали на сидения своих раненых и убитых. Они услышали стрельбу со стороны КПП и рассредоточились. Несколько террористов залегли под колесами и между трупами, следя за каждым движением в военном лагере. Другие побежали дальше, к подсобным помещениям.

Двумя гранатами Мишель поджег автобус и под прикрытием дыма перебежал на противоположный конец плаца. Там он увидел троих боевиков. Террористы, оглушенные взрывом, пошатываясь, отходили. Легионер, словно из-под земли, вырос перед ними и чуть ли не в упор расстрелял.

Движение – это жизнь. Мишель хорошо усвоил эту аксиому боя. Он ринулся к столовой, где вдоль колючей проволоки был сделан проход к наблюдательному пункту снайпера. Оттуда лучше всего было вести прицельный огонь. Но перед самой столовой он неожиданно напоролся на небольшой отряд террористов, которые выносили со склада ящики с консервами.

– Еще и воруют, суки! – Мишель выпустил по ним очередь.

Двое боевиков сначала уронили тяжелые ящики себе на ноги, затем, с хрустом выворачивая коленки, шлепнулись на землю. Третий нырнул на склад. Оттуда послышались беспорядочные пистолетные и автоматные выстрелы. Мишель бросил в помещение склада гранату, а сам отпрыгнул в сторону. Когда дым рассеялся, на складе уже была тишина.

Автоматы затрещали за спиной Мишеля. Используя в качестве прикрытия постройки и бордюры, боевики ползком окружали Легионера. Оттесняли его в узкое пространство между двумя небольшими складами. Мишель яростно отстреливался, не давая показаться в поле его зрения ни одному террористу.

Винтовка «FA MAS» сухо щелкнула – закончился последний магазин. Тогда Мишель достал из кобуры «Дэзэрт Игл. Марк VII». Позади ящиков, которые были сгружены возле склада, он засек движение и выстрелил в ту сторону. Ящик рассыпался в щепки. На желтую землю полился оранжевый сок манго. Кто-то надрывно застонал.

За «укрытием пехоты», установленным легионерами, Мишель заметил тень. Выстрелил. Чисто машинально. Пуля его пистолета не могла пробить материал, за которым спрятался террорист. Тот понял, что в него выстрелили, испугался, но потом очень удивился и, наверное, обрадовался, потому что ткань сдержала пулю. Через мгновение этот же террорист проскочил простреливаемую Мишелем зону и укрылся таким же образом за брезентовым тентом склада. Легионер успел заметить, как мелькнула его фигура. Руки, ноги и даже волосы боевика были заляпаны розовой краской.

Мишель невольно улыбнулся...

– Дорогой, ты опять не угадал, – Мишель навел свой «Дэзэрт Игл». Грохнул выстрел – отдача у «Дэзэрт Игла – Пустынного Орла» мощная. Но в сильной руке это убойное оружие.

Пуля, выпущенная Мишелем, пробила в брезенте дырищу, впилась в шею боевику. Тот захрипел, свалился на землю, поджав ноги. Из-за угла складского помещения на землю упал розовый, словно окрашенный пацифистами, автомат Калашникова модернизированный.

Боевики, залегшие неподалеку, хором застрочили из своих стволов. Исполосовали крест-накрест все пространство над головой у Мишеля. Несмотря на такой плотный огонь, который можно было использовать как прикрытие, никто из террористов не захотел высунуться – грохот мишелевского «Пустынного Орла» сильно их напугал.

Тем не менее Легионер понимал, что попал в ловушку, из которой вряд ли сумеет выкарабкаться... Он оказался в узком коридоре между двумя складами. Позади – колючая проволока, за ней – минное заграждение. Мишель просто не успеет своим тесаком, который всегда носил в голенище, разрубить проволоку или перекусить ее.

«Сейчас они забросают меня гранатами», – пронеслось в голове у Мишеля.

– Давай, твою мать, попробуй, возьми! – как будто сплевывая слова, крикнул Легионер.

Глава 20

В Париже, в Пастеровском институте, перед одной из старейших лекционных аудиторий собрались представители таких, казалось бы, разных наук, как зоология, биология, геология, геофизика, сейсмология, вулканология. Виновницей собрания этих ученых голов была скромная и обаятельная девушка – Жюли Буланжер. Сегодня ей предстояло сделать важное научное сообщение.

По фойе института чинно прохаживались седовласые мужи в твидовых костюмах с отточенными, как нож, стрелками на брюках. Очкарики в замшелых пиджаках, интеллигенты с растрепанными волосами в вязаных свитерах, женщины средних лет без маникюра и с безумными глазами, эйнштейноподобные старички – все они, собравшись небольшими группками по интересам, горячо обсуждали прошлое, настоящее и будущее Земли. Каждый на своем научном жаргоне описывал состояние ее недр, ее атмосферы, биосферы и предрекал мрачные времена в эпоху глобального потепления. В глубине коридора, с уважением посматривая на ученую братию, тусовались студенты.

Распахнулись тяжелые двери, элегантно одетая дама с замысловатой прической позвонила в серебряный колокольчик. Деловито улыбнулась, показав фарфоровые зубы, произнесла:

– Медам и месье, прошу занять свои места в аудитории.

Дама развернулась и походкой, демонстрирующей чувство собственного достоинства, направилась к трибуне. За ней, не спеша, последовали ученые. Рассаживались, занимали места в первых рядах. Затем в аудиторию просочились студенты, заполнив «галерку». Дама, уже на трибуне, еще раз звякнула в колокольчик:

– Господа, прошу минуточку внимания! – обратилась она к аудитории. – Тема сегодняшнего доклада, как известно уважаемой публике, – «Поведение членистоногих непосредственно перед сейсмической активностью». Докладчица – аспирантка Пастеровского института Жюли Буланжер.

Мадам-ведущая повернула голову в сторону и пригласила:

– Прошу мадмуазель пройти к микрофону.

Из-за кулис быстрым шагом вышла Жюли.

– Как и любое открытие, – начала она, – прогностическое поведение животных было открыто случайно. Следует сделать оговорку, что это явление стало предметом внимания современной науки недавно, хотя такое поведение животных было известно людям издревле. В индийских рукописях встречаются описания необычного поведения разных видов животных непосредственно перед землетрясением и во время оного. Крысы, кошки покидают свои дома, слоны рвут цепи, уходят на открытое пространство. Однако чем животное является по своему развитию выше, тем менее точным может быть прогноз. Кошка, например, может покинуть дом и беспокойно себя вести из-за болезни, из-за детородного цикла. Более точные предсказания землетрясения мы можем получить от представителей членистоногих. Особенно если они обитают в норах или водной среде.

Студенты, не отрываясь, затаив дыхание, следили за докладом Жюли. Более-менее внимательно слушали ее мужчины в твидовых костюмах. Ученые – кто шепотом, кто в полголоса переговаривались, параллельно комментируя соседу по креслу фразы Жюли. Особенно «свободно» вели себя биологи – ведь они сами были знатоки в этой области и фактически ничего нового Жюли им не открывала. Подумаешь, она более пристально обратила внимание на данную проблему, начала собирать и классифицировать материал. По правде говоря, это еще толком ничего не значило.

Конечно, Жюли чувствовала волны скептицизма, которые шли от рядов, где сидели старейшие ученые-биологи, но была в себе уверена и целеустремленна.

Она налила в стакан минеральной воды из графинчика, глотнула и продолжила:

– Таким образом, в водной среде слабые колебания земной коры являются предвестниками землетрясения... Но это еще не все. Мои новые исследования показали следующее. Членистоногие и ракообразные обитатели вод обладают очень слабым зрением. Зато они во много раз чувствительнее человека к запахам. Перед землетрясением из земных недр устремляются газы, которые на суше быстро уносятся ветром. Их концентрация уже в метре от земли ничтожна... Я занялась изучением пауков, обитающих в норах, и крабов на мелководье.

Жюли включила стоящий на столе возле кафедры ноутбук и запустила заранее приготовленную программу презентации. Картинки с компьютера проецировались на широкий бумажный экран. Жюли демонстрировала проведенные ею опыты.

На экране можно было наблюдать, как пауки начинают суетиться во время искусственных подземных толчков, нервно реагируют на появление в воздухе молекул газов с различным химическим составом. Таким же образом вели себя и ракообразные. Они буквально хотели выскочить из аквариума, когда в воде лаборанты растворяли сернистые газы.

Когда экран погас, Жюли подытожила:

– Результаты, судя по всему, обещают быть сенсационными. Вот только необходимо провести еще полевые исследования.

«Галерка» зааплодировала. К аплодисментам присоединились и некоторые из ученых, особенно те, которые не были непосредственно связаны с биологией. Хлопали в ладоши в честь Жюли геологи, метеорологи... А непосредственно биологи, довольно скептически ухмыляясь, чесали светлые затылки.

Вдруг из-за дверей выскочил безумного вида молодой человек. Он был худой, как глист. На голове торчали во все стороны салатовые волосы, на тощих ногах болтались такого же цвета короткие, не то бриджи, не то шорты. Обут он был в стоптанные кеды, измазанные какими-то иероглифами. Впалую грудь прикрывала белая майка с грязными разводами и зеленой эмблемой «Грин пис». В его глазах был яростный блеск. Из оранжевой холщовой сумки, что висела у него на плече, он достал помидор. Плод был мягкий, подгнивший, пахучий сок капал у «гринписовца» между пальцами.

– Мы не допустим издевательства над животными! Мы не допустим, чтобы их травили газами! – фальцетным голосом кричал этот борец за права животных.

Несуразно размахнувшись тонкой – кость да кожа – рукой, он швырнул помидор в зал. Разбрызгивая во все стороны золотые семена и красную росу, помидор описал в пространстве зала высокую дугу и плюхнулся на полированный столик, за которым сидела мадам-ведущая. Помидор взорвался, обильно обдал влагой ее декольте. Дама глубоко задышала. Она встала из-за столика и, не теряя самообладания, объявила:

– Перерыв на прения. Пять минут.

И вышла за кулисы.

Два студента-ботаника передали свои очки подружкам-студенткам. Прищурившись, они спустились к дистрофичному «гринписовцу», надавали ему по шее, «заломали» руки и вывели из зала. При этом в сумке экологического хулигана был раздавлен килограмм помидоров. Самодельный кетчуп просочился сквозь ткань сумки и пролился кровавой дорожкой на паркет...

Зал загудел. Собравшиеся ученые не обсуждали только что произошедший инцидент. Их уже нельзя было удивить выходками экологических хулиганов. Ученых интересовали перспективы нового направления в биологии. А именно привлекательность идей Жюли с точки зрения привлечения финансов.

Прибежала смущенная уборщица, быстренько вытерла следы борьбы за права животных.

Снова появилась мадам-ведущая, уже в другом платье. Зазвенел колокольчик.

Она предложила Жюли сделать заключение.

– Я понимаю, что мной были представлены данные предварительных наблюдений, – начала она, – Но я уже провела переговоры с отечественной нефтедобывающей компанией «Энержи Ориенталь» и получила согласие на финансирование полевых исследований. Давайте поблагодарим представителей корпорации.

Мужчины в твидовых костюмах приподнялись со своих мест, улыбнулись Жюли, кивнули аудитории и степенно погрузились в свои кресла.

– И к-какое же место на Земле вам к-кажется наиболее подходящим для полевых исследований? – поинтересовался заикающийся коротышка с копной кучерявых волос вокруг белой лысины.

– Я думаю, Ирак, – не моргнув глазом, ответила Жюли. – Наиболее подходящий – район Басры. Там и море с крабами, и пауки в пустыне, и сейсмически опасная зона, в которой никто не занимался предсказаниями землетрясений по моему профилю. Есть там и сейсмологическая станция.

На этот раз заулыбались ученые-сейсмологи. И одобряюще закивали.

– Мне кажется, что в исследовании этой местности пересекаются несколько интересов: помощь людям, научное знание и энергетическая безопасность Франции, – завершила Жюли.

Теперь аплодировала вся аудитория.

Глава 21

Боковым зрением Легионер увидел, как что-то черное летело по воздуху и опустилось метрах в двадцати от него. Он инстинктивно отпрыгнул в противоположную сторону, в сточную канавку, что шла от посудомоечной столовой, и плюхнулся лицом в вонючую жижу. Инстинктивно он прикрыл голову руками. Граната с резким хлопком разорвалась, и дождь из острых осколков прошелся по его запястьям, локтям, плечам, спине, порвав обмундирование. Из мелких ранок тонкими струйками потекла кровь. Легионер приподнял голову – в проеме между двумя складами он не увидел ни одного террориста. Мишель понимал, что по логике боя теперь они высовываться на его выстрел не станут. Просто забросают гранатами, и только потом осторожно подойдут и добьют его, раненного, контрольным в голову. Мишель поступил бы так же. Эта канавка с помоями максимум на полчаса может продлить ему жизнь. А вскочить и броситься бежать вперед было бы полным безумием – первая же пуля встретила бы его.

Но следующей гранаты не последовало. Установилась непонятная тишина, которая длилась, как показалось Мишелю, целую вечность. В действительности не прошло и десяти минут. Потом где-то на шоссе заурчал мотор. За боевиками приехали. Послышался треск включения передачи. Автомобиль срочно отъезжал.

Мишель, как варан, выполз из канавки, пробрался вдоль стенки склада, выглянул – нет ли где-нибудь живого человека. Было видно, что боевики спешно оставляли лагерь. Что-то у них изменилось. Может, они получили экстренный приказ. Террористы больше не подбирали своих убитых.

Легионер вышел на середину плаца, осмотрелся.

– Миша! – услышал он знакомый голос, как будто издалека.

Мишель обернулся, но никого не заметил.

– Миша! Я здесь!

На этот раз Мишель узнал говорившего – это был Федор Иванович, главный инженер. Но Легионер по-прежнему не мог его увидеть.

– Я здесь! – еще раз повторил Федор.

Мишель задрал голову и увидел на осветительной мачте человека, обнимавшего руками и ногами прожектор.

– Я здесь лампу решил заменить. А тут такое началось! Так я подумал, что слезать не стоит.

Федор, учитывая свои объемы, аккуратно спустился вниз по приваренным на мачте толстым железным прутьям. На земле Мишель и Федор крепко обнялись.

– Хоть один живой! – сказал Легионер.

Мишель чувствовал, что ответственность за произошедшее полностью лежит на нем. Это ведь он самовольно, ради личных интересов, оставил расположение части. Однако Мишель осознавал, что с сестрой была подстава. Его выманили специально, чтобы устроить здесь эту бойню, а может быть, даже преподнести его в качестве наводчика. Он же русский. Та убитая девушка явно заложница.

– Все произошло так неожиданно. Никто не мог ничего понять. Машины с водой, автобус с женщинами. А потом этот газ... Если бы газа не было, наши ребята бы их размолотили. В автопарке этих уродов хорошо прищучили... Я только жалел, что сам безоружный. И как я мог? Куда мне спускаться? Внизу боевики! Они бы меня тут же сняли с мачты! – со злостью оправдывался Федор, сжимая кулаки. – Хоть бы граната была!

– Успокойся, – твердо сказал Мишель. – А ты сам служил?

Федор расстегнул рубашку и показал на плече наколку, изображающую парашют, а под ним надпись: «ВДВ».

– Тогда бери оружие.

Легионер нагнулся к убитому террористу, передал инженеру «калашников», нащупал на поясе кобуру с пистолетом «Беретта-8000 Когуар» и тоже отдал Федору, пошарил в карманах и вытащил мобильник.

– Зачем тебе этот хлам? – Федор увидел, что мобильник отключен.

– Постараемся вытащить из него информацию. Может, найдем, где они засели. Надо же за ребят отомстить... За Валентина... И еще у них моя сестра...

– И я им никогда не забуду своих... – с горечью сказал Федор, сжимая в руке «калашников». – Такие ребята... А за Машу я этим ублюдкам на яйца петлю из электропровода наброшу и подвешу!

Вдруг земля глухо ухнула, дрогнула, брезентовые домики стали расползаться в стороны. С грохотом упала осветительная мачта. Вдребезги разбились прожектора. Загрохотали звуко-световые мины вокруг лагеря. Мишель и Федор провалились в песочную воронку. На них широкими ручьями потек песок.

Легионер быстро заработал руками и ногами. Скорость его движений превышала скорость оползания песка, поэтому он сумел выкарабкаться на поверхность. А Федор не успевал. Песок засыпал его сначала по пояс, потом по грудь, по шею...

– Миша! – сдавленным голосом прокричал он.

– Держись, я сейчас тебя откопаю! – ободряюще крикнул Легионер.

Оползание песка прекратилось. Подземный толчок был кратковременным.

Мишель и Федор осмотрелись. Возвышенности, на которой до этого стоял лагерь, не было. Наполовину засыпанные домики, остовы сгоревших автомобилей еле-еле выглядывали из желтой песчаной массы. Песок поглотил убитых товарищей Легионера и оставшихся боевиков.

Мишель с досадой посмотрел на бесполезную уже, полностью испорченную пылью и мелким, как мука, песком винтовку «FA MAS» – теперь не отчистишь. Он стал прикладом разгребать песок вокруг своего товарища.

Главный инженер так и стоял, сжимая в руке «калашников».

– Это они, – сказал Федор. – Они нашли наши карты и отправились на водовозах к ближайшим от лагеря отработанным нефтескважинам.

– Не двигайся, а то зацеплю, – работая руками, предупредил главного инженера Мишель.

– С мачты я видел, – продолжал Федор, – как водовозы подъехали к тем скважинам. Боевики закачали в них жидкость из цистерн. Я уверен – это была жидкая взрывчатка.

– Неужели подземный взрыв мог все тут так раздолбать? – перебил Федора Легионер.

– Оказывается, наш холм стоял над подземными пустотами... – Федор на секунду задумался. – Черт, теперь они на меня повесят, что я затянул с дегазацией. Вот газ и рванул... И главное, теперь уже никому ничего не докажешь.

После освобождения Федора из песочного плена они вместе продолжили заниматься раскопками – откопали оружейку легионеров, где пополнили свои боеприпасы и провизию. Также откопали сейф лагеря. Мишель подобрал брошенные боевиками «калашниковы». Прихватили пулемет и, чему Валентин чрезвычайно радовался, переносную ракетную установку «MILAN MAW II» – недавно полученный, облегченный вариант хорошо зарекомендовавшего себя в боевых действиях оружия.

– В вашу честь, ребята, – сказал Мишель, – я устрою шикарный фейерверк.

Глава 22

К шлагбауму городка фирмы «Хард-энд-Софт-Инкорпорэйтэд» подкатил белый «Мерседес». Сидевший за рулем Артур опустил тонированное стекло, кивнул дежурному:

– Открывай.

Для пущей важности он подтвердил свои слова автомобильным сигналом. Дежурный тотчас же нажал на кнопку – ворота открылись. Шлагбаум поплыл вверх. Не дожидаясь, пока шлагбаум поднимется полностью, Артур надавил на педаль газа. Едва не задев крышей бело-красно-белую перекладину, автомобиль ворвался на территорию городка. У ближайшего жилого дома «Мерседес» взвизгнул тормозами, резко остановился.

– Тащите ее в подвал! – скомандовал Артур на арабском.

Двое громил в машине закопошились. На заднем сидении они держали связанную Екатерину. Ее рот был заклеен скотчем.

Артур вышел из машины, немного размялся.

– После обеда собрать всех в главном зале, – приказал он охранникам.

Артур поднялся в секретную комнату, включил компьютер. На мониторе отобразилась сейсмическая карта юга Ирака. На ней тревожно мигали три красных кружка – эпицентры недавних опасных колебаний земли. Артур достал мобильник, набрал номер:

– Алло, Ибрагим! Я вижу, у вас все в порядке.

– Да. Карту достали. Скважины обнаружили. Первые три сразу же подорвали. Если надо, можем и остальные разнести, – самодовольно ответил Ибрагим.

– Хорошо. С остальными скважинами пока повременим. Что у нас с лагерем?

– Легионеры задохнулись, – бодро начал Ибрагим. – Бедняги, подверглись нападению неизвестных террористов, среди которых была подозрительная личность – гражданка России. В то же время из-за непрофессиональности русских нефтяников в отработанных скважинах произошел непроизвольный взрыв газа. Короче, лагерь снесло и засыпало.

– Слушай, Ибрагим, – спросил Артур, – а их откопать смогут? Ты вещдоки оставил?

– Лягушатники – любопытные. Я уверен, они там все перекопают.

– Хвалю, – уже более спокойным голосом сказал Артур. – Доложу начальству... Слушай, а что с нашим воякой?

– Наши говорят, его немного осколком зацепило. Жить будет. От землетрясения, наверное, в штаны наложил. Я думаю, разгром лагеря ему французы не простят.

– Хорошо. Отдыхайте, – Артур положил трубку.

«Жаль, что не удалось заснять его с сестрой, – подумал он. – Была бы безупречная улика... Сучку надо как следует наказать».

* * *

Эвелина и Галина уже битые полчаса ходили туда-сюда по «ковровому» залу. Артур сказал, что хочет сделать экстренное сообщение, и приказал собраться. Женщины нервничали, Галина покусывала губу:

– Что, бляха, там у них случилось?

– Ты же видишь... Пока они брали девочек из нашей компании – все было нормально, – рассуждала Эвелина. – Артур улыбался. Значит, все шло хорошо. А как только взяли эту стервозу, он словно с цепи сорвался.

– Сто пудов, она что-то выкинула. Характер у нее паскудный, – согласилась Галина.

– Да конечно... Я нутром чувствую... Завалила дело!

– Завалила? Если бы, это еще так, полбеды... А вдруг настучала про нас родным органам?

– Нет! Не может быть... Катька стучать не будет! – уверенно заявила Эвелина.

– А, может, попалась и начала колоться... Слушай, ты сумела бы выдержать пытки? – понижая голос, произнесла Галина.

Эвелина испуганно глянула на нее:

– Ты что?..

– Конечно, нам не говорили – в случае чего глотать цианистый калий... Но всякое, знаешь, бывает.

– Вот, блин, какая параша... – вырвалось у Эвелины.

Они замолчали.

В секретной комнате Артур пил кофе из маленькой чашечки. На стене, в специальных пластмассовых ячейках, светились мониторы, выстроенные в три широкие ряда. Видеокамеры были развешаны по всему дому, внутреннему дворику, периметру базы. Сейчас по трем монитором Артур наблюдал за русскими женщинами. Ему, судя по всему, доставляло удовольствие всматриваться в их тревожные лица, следить за поведением, вслушиваться.

Будучи студентом, Артур, занимаясь психологией и психиатрией, с удовольствием выбирал себе место прохождения практики в тюрьмах, лечебницах для душевнобольных, куда его сверстники идти не очень желали. Он любил наблюдать, как люди теряют самообладание. Любил управлять этим процессом. Форсировать его или приостанавливать. Многие люди в таком душевном состоянии беспомощны и нуждаются в советах. А это первый шаг к завоеванию их доверия, которым затем можно манипулировать.

* * *

– Галька, а ты доверяешь этим чурбанам? – спросила Эвелина, у которой была неплохо развита интуиция. Она порой боялась этого чувства, специально его в себе приглушала.

– Тихо ты, блин, – перебила ее Галина.

Она понимала, что за ними следят, и озвучивать все свои мысли нельзя.

– Подумай сама. Они в нас бабки вложили, – тихо сказала Галина. – Это дает гарантию, что, пока мы эти бабки не отработаем, чурбаны не будут нас трогать. Артур прямо сказал: им это не выгодно.

– А потом?

– Вот потом... – сделала многозначительную паузу Галина. – Будет все зависеть от тебя самой... Но главное, что это потом, а не сейчас...

– Что ты хочешь сказать? – полушепотом спросила Эвелина.

На полушепот перешла и Галина:

– Если про нас узнают. Например, если кто-то где-то ляпнет про нас или зарисуется, то мы, именно мы с тобой, потому что мы здесь, в руках у этих... – уже ничего не будем стоить...

– Бл... Вот сучка... Если она там про нас где-нибудь проговорилась...

– В том-то и вся хренатень. И шаткость нашего положения.

– Вот сука! – повторяла Эвелина. – Если она сбежала, про нас наговорила. Пускай даже всего хорошего. Пускай, что мы в плену... Так это что. – У нее волосы зашевелились на голове. – Так это что, чурбаны просто нас того... Убьют?..

– Будем молиться, лишь бы только Екатерина не сбежала. Лишь бы она ничего не успела рассказать, – жестко сказала Галина. – Тогда я с ней сама поговорю...

«Пора», – подумал Артур и передал по внутренней рации охране:

– Тащите малую в зал. Я сейчас приду.

Галина и Эвелина со страхом обернулись, когда ковры, которые закрывали вход в зал, откинулись и к ним провели Екатерину. Руки ее были связаны, рот заклеен широким прозрачным скотчем так сильно, что было видно сплющенные, побелевшие губы. Катя часто дышала, нос от подвальной пыли отек и не пропускал достаточное количество воздуха.

Ее бросили под ноги двум ее согражданкам. В первый момент злость, которую испытывала к Кате Эвелина, угасла, сменилась жалостью. Но от мысли «А что, если они и со мной также» – Эвелина вся содрогнулась. Галина пока что смотрела на связанную более спокойно.

Вошел Артур.

– Девушки... Зачем же так делать, – беспардонно, вместо того, чтобы улыбнуться и поздороваться, как это было еще сегодня утром, сказал Артур.

Он кивнул. Двое громил подошли слева и справа к русским женщинам. Медленно, угрожающе подняли руки и скрестили их у себя на груди. Словно надсмотрщики, встали около них, расставив ноги на ширине плеч.

– Начальство недовольно и... очень обеспокоено, – растягивая слова, произнес Артур. – Вы начали играть с нами в очень рискованные игры.

Эвелина хотела было что-то сказать, но Артур суровым взглядом остановил ее.

– Никакого заговора, никакого бунта мы не потерпим...

– Что все-таки случилось? – вклинила свой вопрос Галина.

– Молчать, не перебивать и слушать! Пока говорю я! – багровея от гнева, рявкнул Артур.

Галина осеклась.

– Не дай Бог, кто-то из вас еще раз попытается... – он замолчал, со страшной злобою посмотрел на бывших зечек.

Эвелина затрепетала. Галине тоже стало не по себе.

– Эта сука отказалась выполнять задание и решила донести про вас... – снова сделал паузу Артур, чтобы дать русским женщинам самим сделать нужное ему заключение. – Донести про вас вашим бывшим коллегам на родине...

– Это не мы! – вырвалось у Эвелины.

– Она сама!.. – подтвердила Галина.

– Молчать! – перебил их Артур. – Ваша подруга попыталась передать сведения про нас с вами своему брату, служащему Французского Иностранного легиона... – и, чтобы никаких сомнений у бывших зечек не осталось, добавил: – По проверенным данным, связанному с русским ФСБ.

Артур отвернулся от них, прошелся к выходу и остановился:

– Неужели вам захотелось назад в Россию? – хмыкнул он. – Вас теперь и в бордель не продашь... Поздно... Замазались... Кому охота на себя спецслужбы наводить?.. Пошли, – сказал он охранникам.

Охранники грузными шагами направились к выходу.

– И что теперь с нами будет? – испуганно воскликнула Эвелина.

За охранниками, ничего не говоря, последовал Артур.

– Что нам делать? – тревожно спросила Галина.

Проходя под ковром, Артур остановился:

– Если вы на самом деле здесь ни при чем, – сказал он, – потолкуйте с ней...

Не успел за Артуром опасть ковер, как Галина подошла к связанной Кате и сильно пихнула ее ногой:

– Ты что, оборзела вконец?

Подбежала к лежащей и Эвелина. Но, увидев задыхающееся лицо Кати, ее расширенные зрачки, начала судорожно срывать скотч.

– Ну, сука, доигралась! – крикнула Галина и быстрым шагом пошла в спальную комнату.

– Зачем же ты так... Они же нас убьют... – говорила Эвелина, развязывая Кате руки. – Ты о нас подумала? Обо мне... Я же еще молода... За что же мне умирать?..

Катя, наконец, вдохнула полной грудью. Она постепенно приходила в себя, хотя еще не до конца понимала, что с ней происходит и где она находится.

Быстрым шагом в «ковровый» зал вернулась Галина. В руке у нее была скрученная простыня, с которой капала вода.

– Эвелина, отойди!

– Подожди... Не надо! – заверещала не своим голосом Эвелина. – Потом с ней поговорим.

– Не надо!? Они могли нас замочить!.. Сейчас я замочу ее!.. – свирепела Галина. – Ее, суку, братик бы отмазал... Героиней сделал бы...

Галина с размаху хлестанула тяжелой простыней Катю по спине.

– А нас... Нас с тобой, Эвелинка, чурки грохнули бы... как два пальца об асфальт, грохнули бы... – кричала Галина. – Да и бежать-то нам теперь некуда! Домой? А там свои на зоне сгноят!

Перекошенное лицо «матроны» словно сквозь туман возникло перед Екатериной. Сестре Мишеля показалось, что она снова оказалась в тюремной бане. Сжав кулак, Катя выставила локоть, приняла на руку удар простыни, а другой – заехала Галине прямо в подбородок.

Катя была еще довольно слаба, удар получился не сильным – небольшой тычок, который только больше разозлил Галину.

– Ну, сука! – взревела та.

На плечо, шею, грудь Екатерины с новой силой обрушилась мокрая скрученная простыня. От одного, самого выверенного Галиной удара, Катю просто снесло с ног.

– Не надо! – снова заверещала Эвелина.

– Пошла вон... Не мешай! – Галина набросились на Катю и уже била ее руками и ногами.

Катя инстинктивно уворачивалась и даже схватила разъяренную «матрону» за ногу, завалила ее. Они начали кататься по коврам, по мокрой простыне, стонали, рвали друг другу на голове волосы.

– Прекратите! – плакала Эвелина. – Прекратите!

– Я жить хочу! – ревела грузная Галина. – А ты, паскуда, мне мешаешь!

Катя молча и упорно защищалась.

– Я буду говорить... А ты, сука, будешь делать то, что я скажу, – не унималась Галина.

– Хватит, слышите! – Эвелина бросилась их разнимать.

«Матрона» лягнула Эвелину в живот.

– Отойди.... А то сама схлопочешь! – рыкнула в бешенстве Галина.

Катя воспользовалась тем, что ее соперница отвлеклась, изловчилась, высвободилась из цепких рук Галины и тут же сверху набросилась на нее, колотила сжатыми кулачками по плечам, объемным грудям, внушительному животу.

Теперь Эвелина схватила Екатерину за плечи:

– Да мать вашу!..

Они втроем покатились по ковру.

В зал ворвались охранники и начали растаскивать дерущихся.

Женщины переключились на своих тюремщиков. Стали покрывали малобритые морды пощечинами, царапинами, толкались, кусались, брыкались.

– Уроды гребаные, ублюдки, мудаки! – визжали русские женщины.

– А ну, успокоились! – рявкнул Артур, когда громилы сумели-таки в железных объятиях утихомирить взорвавшихся пленниц.

Мужики, по двое на каждую, крепко держали их на безопасном расстоянии друг от друга.

– Я же говорил потолковать, а не потолкаться! – Артур ухмыльнулся и, обходя «строй», внимательно, по очереди, осматривал русских молодых женщин, словно лошадей на продаже. Бесцеремонно брал их за подбородки, поворачивал лица на свет.

– Хорошо, что рожи не разукрасили. Можете работать. Значит так, день на то, чтобы вычесать свои клочья, подпудриться и все такое. А потом приступим к делу.

Он махнул ладонью. Громилы оттолкнули женщин в разные стороны. Екатерина упала на ковер.

Артур вышел из зала. За ним последовали изрядно поцарапанные и покусанные громилы.

В небольшом коридоре, который выходил из «коврового» зала, хлопнули двери, заскрежетал в повороте ключ.

Глава 23

Вдали, за синим горизонтом, садилось солнце. Начинался закат. На фоне его розовых разводов стремительно пролетали ласточки. Шустрые птицы ловко маневрировали в воздухе, ловили мошкару.

Ласточка – символ скорости, а значит, и скоротечности жизни. Их полет отмеряет мгновения. Пожилой седовласый человек – вокруг его глаз собралась паутина морщин – следил за проворными птицами. И при этом поглядывал на стрелки наручных часов с корпусом из белого золота, украшенного бриллиантами. Часы – эксклюзивные, автозарядные – «Роял». Движения руки заводят микрогенератор, который вместо батарейки питает хронометр. Пока рука будет двигаться, станут идти часы. Истинно: жизнь передает движение – движение – время – время отсчитывает жизнь.

Однако моменты его жизни на глазах улетучивались. Седовласый ждал звонка по скайпу. На столе стоял раскрытый ноутбук с прикрепленной над экраном веб-камерой.

Звонок задерживался. За окном красное солнце постепенно превращалось в свою половинку.

«Тук-тук», – сообщил компьютер, как будто кто-то с той стороны экрана попросился войти.

«Ну, наконец-то», – подумал седовласый человек.

Он быстрым шагом отошел от окна, которое располагалось на тридцатом этаже сияющего небоскреба. В комнате собрался вечерний полумрак.

– Это я... – сообщил Артур с экрана.

Седовласый молча, не здороваясь, посмотрел собеседнику в глаза, вынуждая того говорить дальше.

– Мероприятие прошло отлично. «Копатели» и их охрана засыпана песком. – Артур заискивающе похвастался: – Мы залили адскую воду и так перевернули земные пласты, что теперь сам черт не разберется... В общем, все отлично. Подробная карта района, со всеми выкладками, у нас, можем хоть весь юг страны перетрясти...

– Ты не спешишь докладывать, – как будто не придавая значения словам, уже сказанным Артуром, произнес седовласый.

– Были небольшие проблемы...

– Небольшие, говоришь... – Седовласый задумался, потом неспешно продолжил: – Величина проблемы зависит от ее масштаба. Который выбираем мы. И от значения, которое мы ей придаем.

– Да так, пустяки... «Наша сестра» решила поимпровизировать... Мы все быстро уладили. Сейчас она на базе. С ней «подружки» сами разобрались. Короче говоря, мозги ей промыли. – На экране уменьшенная голова Артура, говорившая с еле уловимой, заторможенной из-за электронной передачи данных артикуляцией, неестественно медленно приподняла верхнюю губу – усмехнулась.

– Я надеюсь, что эксцессов не было, – сказал седовласый.

– Да что вы...

– Хорошо. А что с «нашим братом»?

– Выжил... – Артур запнулся. – Мы ему дали выжить.

– Он нам нужен, – седовласый провел рукой по подбородку. – Было бы куда более убедительно, если бы из его уст весь мир узнал, что разгром подстроен русскими. Французы, мол, несправедливо поделили прибыль – мухлюют-то лягушатники. Ну а русские, в свойственной им бесшабашной манере, отомстили... – Седовласый говорил медленно, отчетливо, чтобы Артур мог внимательно следить за ходом его мысли. – А то, что погибли русские граждане, – ну, это спецслужбы перестарались... да еще некомпетентность персонала подвела – ведь по их вине произошли взрывы в скважинах. В общем, полный беспредел, бардак и разлад между компаньонами по нефтедобыче. – Седовласый замолчал, сделал вид, что глубоко задумался.

Артур не мешал его мыслительной деятельности.

– И главное, – наконец заговорил седовласый, – необходимо его мнение как специалиста по охране, который наблюдал за организацией нефтепромысла изнутри... Он должен сказать, что настали такие времена, когда при сокращении запасов энергетического сырья ни русским, ни французам, ни жадным европейцам доверять в добыче углеводородов нельзя. Необходимо искать другие, более организованные компании.

– Понятно, – сказал Артур, – мы постараемся.

– Не постараемся, а найдите, захватите, подкупите, уговорите перейти на нашу сторону... используйте сестру... Я, что ли, должен объяснять?

– Нет, я все понял. Сделаем запись-признание, а потом...

– И так, и так ему придется исчезнуть.

– Значит, ликвидировать?

Седовласый состроил гримасу, мол, какой ты болван непонятливый:

– Действуйте.

Глава 24

Мишель проснулся от скрипа своей кровати. Голова была чугунная. Он не выспался – Федор ночью ужасно храпел, не давал заснуть, а когда Мазур засыпал, всплывали образы товарищей-легионеров.

Прошлым вечером Мишель и Федор прибыли на джипе в городок Умм-Коср. Конечно, не доезжая до города, сделали небольшую остановку, чтобы спрятать оружие и боеприпасы. В противном случае пришлось бы долго объяснять британцам или постовым и патрульным полицейским, почему их машина набита смертоносным грузом. А тратить время на разговоры с полицейскими Легионеру не хотелось.

В городе первым делом Мишель бросился к лавкам, торгующим аксессуарами для мобильных телефонов.

Взятая у боевика мобила – одна из последних моделей «Сони Эрикссон» – была полностью разряжена, а зарядки, как назло, в карманах убитого не обнаружилось. Зато обнаружилась записная книжка с записями арабской вязью и едва различимыми, выцарапанными цифрами.

Но все лавки, которые можно было сосчитать на пальцах одной руки, были закрыты. Федор и Мишель, заблаговременно переодевшись в штатское, чтобы не привлекать особого внимания, стучались в двери, спрашивали у прохожих, где проживает продавец. Им нигде не открывали, делали вид, что не понимали. В конце концов, зря объездив вес город, они поселились в некой гостинице, похожей не средневековый постоялый двор. Мишель и тут поднял на ноги всех – от персонала до постояльцев, – просил показать мобильник... Но все было напрасно. У людей либо не было «Сони Эрикссонов», либо вообще не оказалось мобилок. Глубокой ночью Мишель и Федор добрались до своих постелей.

Нефтяник, усталый, вымотавшийся, тотчас заснул. Мишель умел заставлять свой организм засыпать. Умел заказывать сон на определенное время. Почти полностью от всего абстрагировался и, подобно кошке, оставлял для слежения за внешней обстановкой часть слуха. Но сейчас, когда из-за наступления ночи и всеобщего сна он был вынужден бездействовать, эмоции брали над ним верх. Желание отомстить за товарищей, тревога за сестру и ненависть к подонкам циркулировали в его крови, заставляли учащенно биться его могучее сердце. Он ворочался, кровать скрипела, что в свою очередь совсем не способствовало сну.

В полузабытьи Мишель провел остаток ночи, а когда заметил, что щель между закрытыми деревянными ставнями посветлела, поднялся и включил свет.

– Подъем! – крикнул он.

Федор протер глаза, хотел было ругнуться, но вспомнив обо всем, что произошло с ним вчера, мотнул головой и быстро поднялся. Молча вышел в прихожую номера. Там на тумбочке стояли глиняный кувшин с водой и таз. Все это заменяло умывальник. Федор глотнул воды, полил на руки, протер себе лицо, шею... Такую же процедуру минуту спустя проделал и Мишель.

– Жрем на ходу... И – вперед, за батарейкой, – сказал Легионер.

Он достал из походной сумки запаянные в целлофан «долгоживущие» легионерские сэндвичи.

Мишель быстрым шагом прошел вдоль столика, где сидел сонный администратор, протянул ему несколько долларов.

Легионер и нефтяник вскочили в джип и, разрывая ревом мотора утреннюю тишину тихого городка, помчались по узким улицам.

Первая лавка еще была закрыта.

– Черт, а вообще, начнет ли она работать – буркнул Федор.

– Давай к следующей!

На перекрестке «Ленд Ровер», визжа тормозами, резко накренился. Мишель входил в повороты, почти не сбавляя скорость.

– Эй! Стой! Стой! – закричал ему на ухо Федор.

– Старик, не дрейфь! Или трусы у тебя промокли?! – давил на педаль газа Легионер.

– Стой, ты, блин... Там цирюльник!

При чем тут цирюльник, Мишель не сообразил, но интуиция властно приказала ему перекинуть ногу с педали газа на тормоз. Если бы за ними ехала другая машина, она бы въехала в запасное колесо, что висело сзади их джипа.

«Ленд Ровер» прочертил четырьмя колесами черные полосы на дороге, поднял тучу пыли и остановился.

– Цирюльник?

– Там в окне... Стрижет... – только и успел объяснить Федор.

Легионер выскочил из машины, побежал назад к перекрестку.

В открытом окне он увидел, что в парикмахерском кресле сидит мужчина. Он был практически лыс. Только по краям остались пряди редких волос. Рядом с креслом стоял парикмахер – коренастый мужчина средних лет. Одной рукой он проворно стриг оставшиеся на голове клиента волосы, а другой – двумя пальцами, большим и указательным, – держал возле своего уха мобильный телефон. Парикмахер что-то эмоционально рассказывал в трубку.

– Тот самый, – произнес Федор.

Легионер ворвался в помещение и, отчаянно жестикулируя, обратился к парикмахеру:

– Телефон! Телефон! Зарядка! Зарядка! – Мишель из кармана достал «Сони Эрикссон» и указал на такой же телефон в руке парикмахера.

Тот воспринял это как угрозу, отступил, сжал в руках ножницы, закричал: «Ноу! Ноу!», замотал головой, что означало: «Это не мой телефон». Тут же привстал клиент с лысой макушкой, показал пальцем на свою грудь, что означало: «Это мой телефон!»

– Нет! Нет! Зарядка! – громко кричал Мишель. – Чарджер!

Но его явно не понимали. Клиент встал между парикмахером и Легионером, решив до последнего защищать свой телефон. Ростом он оказался почти с самого Легионера. Из-за спины Мишеля вырос внушительных габаритов Федор. Парикмахер неожиданно тонким голосом завизжал. Он решил, что их пришли грабить. Из соседних комнат прибежали еще двое арабов.

– Нет! Нет! – стал объяснять Федор. – Нам нужна зарядка! – он отчаянно показывал на телефон в руке парикмахера.

Арабы начали толкать Федора. Тот толкнул в ответ ближайшего из них. Арабы, словно живые доминошки, столкнулись. Клиент замахнулся кулаком на Мишеля. Легионер машинально провел встречный левой в живот. Клиент подхватил обеими руками свое брюхо, застонал, присел. Тогда уже парикмахер попытался ткнуть Мишеля ножницами в плечо. Легионер отпрянул и тут же врезал тому ногой в коленную чашечку. Парикмахер заревел и свалился, как подкошенный. Два араба одновременно полезли на Федора. Нефтяник, сам того не осознавая, внезапно вспомнил навыки, полученные в ВДВ, и удачным захватом за шею бросил одного из нападавших на пол.

– Зарядка! Зарядка! Мне нужна зарядка! – кричал Мишель последнему из оставшихся на ногах иракцу.

Араб, ничего не понимая, отступил вглубь коридора и скрылся в ближайшей комнате.

Легионер осмотрел все возможные места, где могла быть розетка. Пинками он не давал подняться с пола поверженным иракцам. Одна-единственная розетка находилась возле туалетного столика, но в ней ничего не было.

Через пару минут в помещение парикмахерской, учащенно дыша и яростно вращая глазами, ворвался тот самый сбежавший араб. В руке он держал кривую саблю. Что-то дикое кричал и указывал непрошенным гостям на дверь.

Федор мудро отступил за парикмахерское кресло.

– Эй, мужик, ты что, вообще охренел? – Мишель вышел ему навстречу.

Легионер по-боксерски пританцовывал на пружинистых ногах, подбирал выгодную дистанцию.

Араб не выдержал и жахнул саблей по воздуху. Кривое лезвие прошло в считанных сантиметрах от уха Легионера. Мишель молниеносным броском нырнул под локоть араба и схватил его за горло. Рукой, в которой был телефон, аккуратно и не очень сильно, чтобы не сломать мобильник, одними косточками кулака ударил араба в переносицу. Араб ослаб и выронил саблю. Она задребезжала на каменном полу. Мишель, не отпуская его горла, опустил тучного араба на пол.

– Такс-ссс, что делать? – подумал вслух Мишель.

– Ну не ехать же к этому домой за зарядкой, – сказал Федор, пиная под ребра лысого клиента.

– Правильно, – сказал Мишель. – Одолжи-ка у того мобильник.

– Ага, – ответил Федор. – Дай-ка мне телефон, – обратился он к лежащему возле клиента парикмахеру. – Кому сказано! Телефон! – гаркнул Федор. – Быстро!

Завладев телефоном, инженер стал быстро разбирать корпус. То же самое Мишель делал с телефоном боевика.

– Вот, козлы!.. – возмутился Мишель. – Мы не грабители! – Легионер достал батарею и бросил ее на брюхо клиенту.

Туда же полетел и разобранный корпус его телефона.

– Держи, – сказал Федор Мишелю, передавая батарейку.

Уже на ходу Мазур собрал телефон. Легионер и нефтяник хлопнули дверцами «Лэнд Ровера», джип взревел и скрылся за поворотом.

Буквально через пять минут к парикмахерской подъехало два белых «Мерседеса». Шестеро громил ворвались в помещение.

– Где он? – крикнул по-арабски Ибрагим.

Лысый клиент, который только что собрал свой мобильник, протянул его Ибрагиму:

– Пожалуйста, вот он!

Ибрагим выбил ногой телефон из рук трясущегося араба и снова заорал:

– Легионер! Европеец!

Испуганный парикмахер дрожащим голосом сообщил:

– Уехали.

– Куда?

Парикмахер свободной рукой в воздухе нарисовал загогулину. Это означало, что автомобиль Мишеля повернул направо.

– Пошли! – рявкнул Ибрагим.

Белые «Мерседесы» скрылись за тем же поворотом, что джип Мишеля.

Завизжали покрышки. Перед входом в парикмахерскую остановилась зеленая легковушка «Рено».

Человек европейской наружности в сером костюме вошел в заведение.

– Извините, – вежливо, по-арабски, но с каким-то непонятным акцентом произнес он.

– Что вам угодно? – нервно обратился к нему парикмахер.

– Может быть, и постричься... А может быть, и спросить кое-что... – Он запустил руку в карман – хотел достать деньги.

Парикмахер испугался и обеспокоено спросил:

– Вам нужен маленький телефон?

– Нет. Большой европеец.

– Там, – парикмахер еще раз нарисовал в воздухе загогулину.

– Спасибо.

Человек едва заметно поклонился и покинул парикмахерскую.

* * *

Легионер и нефтяник немного попетляли по городу, чтобы сбить со следа предполагаемую погоню. Только после этого выехали за город. Не доезжая несколько километров до своего тайника с оружием, Мишель резко затормозил.

– Да сколько уже можно? – проворчал Федор. – Я скоро лбом это стекло пробью. Предупреждай в следующий раз, когда захочешь остановиться.

– Прости, брат. На моем телефоне сеть пропала. Я думаю, связь нам будет нужна... Держись!

Легионер включил заднюю передачу, машина, набирая скорость, попятилась назад. Водитель старой «Тойоты», ехавшей по шоссе следом за «Лэнд Ровером», едва успел вывести свой автомобиль на встречную полосу.

– Молодец араб, – похвалил Мишель.

– Что случилось? Что там впереди? Бомба? – крикнул водитель «Тойоты» Федору и Мишелю, сидевшим в джипе с открытыми окнами.

– Нет, нет! Все в порядке! – на ломаном арабском крикнул в ответ Легионер. – Проезжайте!

Водитель-араб дотронулся указательным пальцем до своего лба – мол, «сумасшедшие европейцы» – и газанул.

Мишель смотрел то назад, то на экран своего армейского телефона и уверенно, вперед запаской, вел армейский джип навстречу небольшому потоку легковушек. Распугав таким образом еще две-три малолитражки, Мишель наконец-то остановил «Ленд Ровер». На телефоне появился устойчивый сигнал сети. Легионер съехал на обочину.

Еще до приезда в город Умм-Коср Мишель и Федор внимательно изучили записную книжку, взятую у боевика. На второй странице были нацарапаны или продавлены пустым стержнем три ряда цифр по четыре в каждом. Это очень походило на пин-коды кредиток или телефонов.

– Мишель, как ты думаешь, здесь есть хоть один пин к этому телефону?

– У нас нет другого выхода, кроме как проверить. Но, думаю, что это вполне реально, – предположил Мишель.

– Согласен.

Мишель включил телефон, загорелась бело-зеленая заставка с надписью: «Soni Ericsson». Телефон запросил ввести пин-код.

– Говори, – сказал Федору Легионер.

Федор продиктовал самый верхний ряд цифр.

Телефон издал неприятный звук. На экране высветилось надпись на английском: «Неверный пин. Оставшаяся попытка: 2».

– Дай сюда, – возбужденно сказал инженер. – Может, у меня рука более счастливая.

Мишель протянул ему мобильник:

– Делать нечего. Набирай. Если будет неверный, протрясем номера из записной книжки. Раньше или позже мы на этих скотов выйдем.

Федор ввел цифры. Телефон приветственно пропел и радушно открыл стартовую страницу. Физиономия Федора расплылась в довольной улыбке.

– Ну, ты точно везунчик какой-то, блин. Ладно, давай сюда, – серьезно сказал Мишель.

Легионер быстро просмотрел тексты сообщений. Это ему мало что дало. Эсэмэсок было всего три штуки, и все на арабском.

Следующей Мишель открыл папку с фотографиями и видеофайлами.

– Вот сволочь, – не выдержал Легионер.

На некоторых снимках были жуткие сцены издевательства над пленными мужчинами – наверное, иракскими полицейскими, захваченными после какого-то бандитского налета, сцены насилия над женщинами. Также были групповые фотографии оскаленных, вооруженных до зубов боевиков.

И вдруг рука Мишель так сильно сжала телефон, что тот тихо хрустнул.

– Подожди, не кипятись, – Федор ударил Мишеля ладонью в плечо.

Тот немного разжал пальцы. Среди снимков была фотография Кати. Нет, его сестра не была ни связана, ни избита, ничего дикого... Она вместе с другими женщинами просто шла к какому-то дому и обернулась. Бандит в этот момент ее сфотографировал. По глазам своей сестры Мишель мог понять: все, что она пыталась ему сообщить на границе, – чистая правда. Катя не была счастливой женой, она пленница, заложница у бандитов.

– Давай дальше, – сказал Федор, чтобы сбить приступ ярости, который нарастал в душе Мишеля. – Нам надо выяснить, где их логово.

Темы видеороликов не отличались от того, что было на фотографиях. Пришлось выключить звук, чтобы не слышать плач и мольбы женщин, ужасные крики жертв. Слава Богу, сестры на видео у бандита не было. Иначе Мишель разбил бы чертов телефон вдребезги.

На одном видеоролике было запечатлено, как вооруженный боевик поднимается по вырубленным в скале ступенькам и занимает боевую позицию на наблюдательном пункте.

– Подожди, – сказал Мишель.

Он внимательно посмотрел на экран. Протянул телефон Федору.

– Слушай, ты когда-нибудь где-нибудь эту скалу видел? – Мишель нажал на паузу.

– Нет.

Дальше шла панорама пустынной местности, заснятая с высоты птичьего полета.

– Как ты думаешь, Федор, эту панораму снимали с той же скалы? – спросил Мишель, чтобы убедиться, что его догадка верна.

– Точно! Могу поклясться – это засняли с нее! – подтвердил Федор.

При детальном рассмотрении оказалось, что вдали, в пустыне, среди груды камней можно было различить контуры то ли древней полуразрушенной мечети, то ли какого-то ритуального здания. Мишель, насколько позволяли возможности телефона, увеличил снимок.

– Тебе это ничего не напоминает? – в надежде спросил Легионер.

– Нет, но, мне кажется, это можно найти в Интернете.

– Правильно мыслишь.

Легионер достал свой телефон, нажал на значок браузера. По экрану побежали стрелочки, символизирующие установку связи с мировой паутиной. В поисковике он набрал «достопримечательности южного Ирака. Древние сооружения». Побежала лента сообщений с крохотными изображениями храмов, крепостей, мавзолеев.

– Я думаю, это оно... Это древний мавзолей, – сказал Мишель, показывая изображение Федору.

– Да. Несомненно. Он самый.

– Отлично. Мне еще немного надо покопаться в Интернете, а ты, – попросил Мишель, – введи название местности, где этот мавзолей находится, в навигатор «Ленд Ровера».

Он быстро показал Федору, как работать с бортовым компьютером, а сам набрал пароль своей электронной почты.

Мишелю пришло два письма. Первое от Жюли. Она очень скучает, мечтает увидеться.

«Мне так хочется закрыть глаза, досчитать до трех, открыть их и увидеть тебя. Живого. Любимого. Я верю – это скоро произойдет», – писала она.

«Ма жоли Жюли, – ответил он, – у меня все хорошо, за исключением того, что я скучаю по тебе. Но скоро, верь мне – это прекратится... Потому что мы всегда будем вместе». В послесловии он приписал: «Если обо мне долго не будет вестей, потому что обстановка тут не очень благоприятная, не волнуйся, никому не верь на слово. Целую! Всегда твой, Мишель».

Второе письмо было от полковника Дюпона – непосредственно командующего операцией. Там был приказ срочно выйти на связь и доложить, что произошло с военным лагерем и с нефтяниками. Разъяснить, почему они не выходят на связь.

Не успел он дочитать это послание, как его телефон задрожал.

– Алло, – снял трубку Мишель.

– Это полковник Грегори Дюпон.

– Говорите быстрее, – попросил его Мишель, – у меня садится батарея.

– Немедленно вернитесь в Умм-Коср, в гостиницу, где вы сегодня ночевали. Вас будет ждать агент французской разведки. Вы направляетесь в Париж для проведения внутреннего расследования. Перед встречей, слышите меня, адъютант, отдайте ему свое оружие.

– Вас понял... Лагерь разбит террористами, – быстро докладывал Мишель. – У них есть заложники. Веду расследование.

– Прекратите самодеятельность. Возвращайтесь в Умм-Коср. А потом в Париж...

Мишель нажал на отключение связи.

– Что случилось? – спросил Федор.

– Мой телефон сдох. – Легионер забросил его в бардачок. – Но мне нужно будет вернуться в Умм-Коср.

Федор понимающе посмотрел на Мишеля.

– Что ж, я с тобой. Теперь мы вроде как повязаны...

– Эй, давай под машину. Быстро! – скомандовал Мишель.

В зеркале заднего вида он увидел, как белый «Мерседес» на большой скорости приближается к ним.

Мишель из голенища армейских ботинок достал нож.

Свою небольшую финку сжал в руке и Федор.

Они лежали возле «Ленд Ровера», затаив дыхание.

«Мерседес», не сбавляя оборотов, промчался мимо.

– Мы, кажется, ошиблись, – сказал Федор.

– Похоже на то, – согласился Мишель. – Вперед! То есть назад! – воскликнул он.

«Лэнд Ровер» развернулся и направился обратной дорогой в Умм-Коср.

Глава 25

Длинная тень от скалы достигла стола, за которым решили поужинать на свежем воздухе Галина и Эвелина. Вечерело. Прохлада, казалось, должна была способствовать аппетиту. Женщины красиво расставляли восточные яства на столе. Но как только сели за стол, почувствовали, что кусок в горло не лезет. Их не привлекали ни дымящаяся на столе свежеприготовленная баранина, ни налитый виноград, ни сочный ананас, ни благоухающая дыня.

– Да... – протянула Галина, – расщедрился наш покровитель.

– Работодатель, – поправила ее Эвелина.

– Хм... От слова «раб», – грустно пошутила Галина.

– Давай уже Катьку позовем. Ну, может, она ошиблась. Она же хотела как лучше. Вот тут чувствую, – показала Эвелина рукой на грудь.

– Знаешь что? Надо головой думать, а не одним местом. Ты понимаешь, что она нас чуть по полной не подставила?

Женщины молча «поклевали» арахис, пощипали виноград. Неожиданно Эвелина вскочила и побежала в центр внутреннего дворика.

– Куда ты?! – крикнула ей вдогонку Галина.

– Я сейчас!

Легкий предвечерний ветерок нес по вымощенной камнем тропинке большой обрывок газеты. Почти целую страницу.

Эвелина резво подбежала и подхватила газетный лист.

– Знаешь, Галка, – произнесла она, вернувшись к столу, – мне всегда казалось странным, что нам не дают смотреть новости и слушать радио. О чем я буду говорить на приемах с фирмачами, если я понятия не имею, что творится в мире?

– Мне кажется, что Артур нас от чего-то оберегает.

– Твою мать, блин, все по-арабски! – возмутилась Эвелина.

– Дай сюда! – сказала Галка. – Может, я что-нибудь разберу.

Она взяла обрывок газеты, повертела в руках...

– Слышь, быстрей смотри сюда! – дернула она Эвелину за рукав.

В арабской газете была иллюстрация первой полосы англоязычной «Гардиан». Не смотря на мелкий шрифт, женщины смогли разобрать заглавие: «Теракт в Багдаде» и первое предложение статьи: «Взрыв почти полностью уничтожил иракский офис компании „Эйша Петролеум“. Там же была фотография разрушенного здания, а в правом нижнем углу размещался фотопортрет предполагаемой террористки.

Галина и Эвелина в ужасе переглянулись.

– Неужели... – прошептала Эвелина, – это Анжелка?

– Тебе тоже так показалось? – с тревогой в голосе спросила Галина.

– Ну, не знаю, – с сомнением ответила Эвелина. – Слишком маленькая фотография.

Из глубины дома послышались торопливые шаги. Женщины встрепенулись. Галина сложила газетный обрывок и прошептала:

– Надо срочно показать это Катьке. Может, она что-нибудь знает.

Бывшие зечки спешно направились на женскую половину дома, где в спальне отлеживалась Екатерина.

Катя не спала. Она лежала, уставившись в потолок.

– Катя, – сказала Эвелина, – нам надо с тобой поговорить.

Катя молчала.

– Я понимаю, – начала Галина, что ты на меня обижена, может, даже меня ненавидишь. Но поверь, сейчас не время...

Катя даже не шевельнулась.

– Катюха, у нас есть газета, – чуть не плача, взмолилась Эвелина. – Там такое! Мы читали... Может, ты сможешь лучше разобрать. Ты же лучше нас английский знаешь.

– Извини, Катя, но сейчас нам просто необходимо объединиться, – как можно убедительней сказала Галина.

Катя приподнялась на своей кровати и посмотрела на Галину и Эвелину. У них в глазах светилось отчаяние.

– Ну, что там у вас? Давайте! – слабым голосом сказала Катя.

Галина дала ей развернутый кусок газеты, а Эвелина поднесла настольную лампу. Катя несколько раз прочла начало статьи на английском.

– В совершении теракта, – сообщила Катя, – подозревается девушка из России. Неизвестно, правда, направили ее туда русские спецслужбы или кто-то ее завербовал и подставил. Может быть, есть личные мотивы.

– Ты, что не видишь, это же Анжелка! – не выдержала Эвелина.

– Да, девочки, это она, – тихо сказала Катя. – Я давно подозревала, что все это спектакль. Мы для них как те несчастные собаки, которых отправляют взрывать танки. Я вам честно скажу, на мне был не муляж пояса шахида...

– Что же делать? – прерывистым голосом пролепетала Эвелина.

– Нам надо что-то предпринять, – сказала Галина.

– Я пойду к Артуру, я буду его просить, я брошусь ему в ноги... Он скажет своему начальству... Он же... Он же меня не может убить... Он же так на меня смотрел! – запричитала Эвелина.

– Нам нужно попытаться сбежать. Любым способом. Нужно прорваться к союзникам. Другого пути просто нет, – сказала Катя.

– Да, ты права. Только как это сделать? – поддержала ее Галина.

– Вы что! Нас же сразу вычислят! Нас всех просто перестреляют! – Эвелина не унималась, она не хотела соглашаться с ними и не могла до конца поверить во все догадки. – Вы как хотите, а я рассчитываю на Артура. И меня в свои дела не вмешивайте!

– Ты, дура, заткнись! – резко одернула ее Галина.

– Нет! Не трогай меня! Я под пули не полезу! – всхлипывала Эвелина.

– Угомонись ты! Достала уже!

– Тихо! Шаги! – встрепенулась Катя.

– Дай сюда, – Галина выхватила газету из Катиных рук. – Я в туалет.

В спальню вошел Артур. Его сопровождали трое громил-охранников.

– Артурчик! Я! Я... – бросилась к нему Эвелина.

– Замолчи! Потом!

Охранник оттолкнул ее на кровать. Эвелина разрыдалась.

Артур обвел взглядом комнату.

– Где?

– О чем это вы? – переспросила Катя.

Он подошел к ней, резко сдернул одеяло.

Девушка лежала в легкой комбинашке. Полы ее немного задрались, оголив ноги выше колена.

Мордатые охранники все как один посмотрели в ее сторону.

Артур со свойственной ему ухмылкой, обвел Екатерину взглядом.

– Ну-ка, приподнимись.

Катя не пошевельнулась. Тогда он бесцеремонно запустил под нее руку, сам приподнял ее.

– Скотина! – прошептала девушка.

– Тихо, дорогуша, тихо.

Он резким движением набросил на нее одеяло.

– Эй, ты! – крикнул Артур в сторону Эвелины, – Зачем газетку воровать? Мы ее сами не успели дочитать.

Эвелина вместо ответа зарыдала еще громче.

– А третья куда смылась?

Он широкими шагами направился к завешенному плотной тканью проему – там находилась туалетная комната.

– Посмотрите под кроватями, – скомандовал он охранникам по-арабски, – я сейчас.

Артур отдернул ткань, подошел к двери, дернул ручку.

– Открыла! Быстро! – рявкнул он по-русски.

– Занято, не видно, что ли?

– Поговори мне еще, сука!

Послышался звук сливаемой воды. Клацнула защелка. Артур в нетерпении рванул на себя дверь. Бывшая зечка только-только начала поправлять юбку.

– Чего уставился? За просмотр платить надо! – она, как ни в чем не бывало двинулась к выходу. – Ну и бардак у вас – туалетная бумага давно уже закончилась!

Глава 26

Небольшая делегация европейских и американских ученых собралась в недавно открывшемся гражданском аэропорту Басры. Они совсем не напоминали чопорных мужей или растрепанных безумных исследователей. Загорелые женщины с мусульманским платком на голове – дань местным традициям, мужчины с трехдневной щетиной. Молодые ученые были одеты то ли в спортивную, то ли в полувоенную одежду.

– Самолет уже полчаса как приземлился. Но никого не выпускают, – сообщила улыбчивая американка своим обеспокоенным коллегам.

– Столько времени теряем. Может быть, было достаточно двух-трех человек, чтобы встретить мадмуазель Буланжер? – возмутился человек невысокого роста и неопределенного возраста. Когда он говорил, для убедительности всегда хмурился.

– А как же наше новое оборудование? Кто его поможет загрузить в автобус?

– Я думаю, можно было договориться с солдатами.

– Правильно, – вмешался в разговор высокий блондин. – У солдат своих хлопот хватает. А мы быстренько каждый свои посылки разберем.

– Когда начнется высадка пассажиров и разгрузка багажа, я сообщу. – Американка направилась искать администратора аэропорта.

Все ученые были с одной научной базы, которая располагалась на берегу Персидского залива. На ней бок о бок работали биологи, сейсмологи, климатологи, геологи. В общем, такой же состав ученых специальностей, как и в аудитории во время парижского доклада Жюли.

– Неужели террористы? – опять заговорил «хмурый». – Почему так долго не выпускают пассажиров?

– Ну что вы, коллега, всегда страху нагоняете? Дайте специалистам разобраться, – ответил ему блондин.

За ученой братией, держась немного поодаль, наблюдал мужчина в штатском. Его глаза скрывали черные солнцезащитные очки. Он сам сделал несколько пеших рейдов к летному полю и часто говорил с кем-то по портативной рации.

Опять прибежала непоседливая американка.

– Нам сказали находиться на транспортной площадке. Туда привезут весь багаж. Пассажиров отпустят позже. У кого-то неразбериха с документами.

– Извините, – человек в солнцезащитных очках по-английски обратился к группе ученых. – Вы, как я понимаю, ожидаете мадмуазель Жюли Буланжер.

– Да, а в чем, собственно говоря, дело? – отозвался блондин, с недоверием осматривая этого типа.

– Представитель французской дипмиссии, – представился мужчина в очках. – Меня попросили сообщить вам, что мадмуазель Буланжер этим рейсом не прилетела. Наше ведомство само позаботится о ней. Всего хорошего. – Он кивнул головой, пружинистой походкой направился к зданию аэропорта и как-то неуловимо растворился среди людей.

– Странно, – буркнул «хмурый». – Какой подозрительный тип.

– Да, – согласился блондин. – Ладно, сами разберутся.

– Давайте все на транспортную площадку, – скомандовала американка. – Сейчас приведут багаж.

* * *

Пассажиры небольшого самолета, человек пятнадцать, устали ждать, когда их наконец начнут выпускать.

– С гражданскими всегда так поступают, – возмутился на ломаном английском довольно пожилой мужчина арабской внешности.

Жюли сидела возле иллюминатора, а арабскому пенсионеру посчастливилось занять место рядом с ней. Он чувствовал, как сам молодеет, находясь рядом с такой молоденькой красоткой. Его локоть чуть ли не дотрагивался до ее руки. Честно говоря, он хотел продлить эти мгновения, а возмутился наигранно, чтобы как-нибудь привлечь к себе ее внимание.

Жюли всю дорогу была погружена в раздумья. Первым делом она представляла встречу с Мишелем. Каков он сейчас? Так же безумно в нее влюблен? И еще где-то на дальнем фоне ее представлений копошились пауки и крабы. Они ей что-то шептали. И – о чудо! ? она понимала их. «Мы поможем ему, мы поможем тебе, мы поможем всем вам», – говорили они.

– Мадмуазель Жюли, – стюардесса подошла к креслу, где сидел пожилой араб, немного нагнулась над ним и почти на ухо девушке сказала: – Вас попросили пока остаться в самолете. Вначале пассажиры освободят салон, а потом за вами придут. Не беспокойтесь, пожалуйста.

Жюли думала о своем, поэтому, не вникая в слова стюардессы, согласилась:

– Хорошо!

– До свидания, – с сожалением в голосе сказал пожилой араб.

– Ага, – отрешенно произнесла Жюли.

Она даже не заметила, как салон самолета опустел. Да, она мечтала как можно быстрее встретиться с Мишелем. Но он же не знает, что она прибыла в Ирак, поэтому пока что не мучается от острого ожидания встречи. А она сама потерпит, тем более ей еще надо придумать, как с ним встретиться. Вот это будет сюрприз!

– Прошу прощения, – стюардесса снова подошла к ней, – теперь просят вас.

– Да-да, спасибо.

Жюли поднялась и направилась к выходу. Яркий дневной свет ослепил ее. Красивым жестом она приставила руку к глазам.

У трапа ее ожидал мужчина в солнцезащитных очках. Под ними возникла крупнозубая улыбка.

– Мадмуазель Жюли. Прошу сюда. Французская дипломатическая миссия, – представился он.

Не спрашивая позволения, взял ее под руку.

– Для вас мы приготовили персональный автомобиль.

Мужчина постепенно ускорял шаг, вынуждая Жюли все быстрее и быстрее семенить ножками. Он провел ее за летное поле, на не очень заметную стоянку. Там их ждал белый «Мерседес» с затемненными стеклами.

– Прошу, – мужчина открыл заднюю дверцу. – За багаж можно не беспокоиться, он уже на пути к научной станции.

Жюли безо всякого сомнения устроилась на кожаном сидении.

Мужчина обошел автомобиль, занял место справа от водителя.

– Поехали, – сказал он молчаливому человеку за рулем.

Белый «Мерседес» вырулил на более широкую проезжую часть.

– У нас к вам есть несколько вопросов, – обернулся к Жюли мужчина в черных очках. Он протянул ей фотографию Мишеля. Вы с ним знакомы?

– Да-а... С ним что-нибудь случилось? – переспросила Жюли с тревогой в голосе.

– Нет, нет... Все в порядке. Нам просто кое о чем надо вас попросить.

Глава 27

На окраине Умм-Косра, недалеко от бензозаправки, Мишель и Федор отыскали платную стоянку. Подогнали свой «Ленд Ровер». Легионер заплатил владельцу – улыбчивому Сулейману – за сутки вперед.

– Смотри, чтобы никто по нему не пошарил! – предупредил Мишель.

– Все будет большой хорошо, – уверял Сулейман на ломаном русском.

В дни своей молодости Сулейман учился в Белоруссии в Горецкой сельскохозяйственной академии. Углубленно изучал картофелеводство. С картошкой в Ираке у него не заладилось. Но он не стал унывать, переквалифицировался в мелкие предприниматели.

Кроме частной стоянки, Сулейман держал небольшой магазинчик – вагончик, набитый шмотками, европейскими и местного пошива. Федор и Мишель, провозившись в этом вагончике примерно с полчаса, подобрали себе арабскую одежду.

– Нормально? – поинтересовался Мишель у Сулеймана.

– Большой хорошо, – активно кивал головой мелкий предприниматель.

Мишель щедро заплатил ему за выбранные тряпки. Впрочем, Легионер и сам мог оценить свой новый имидж. С виду, как про себя думал Мишель, он походил на странствующего купца. Но жители Умм-Косра издали могли определить бросающиеся в глаза несоответствия в его облачении. Верхняя накидка, расшитая орнаментом из искусственного жемчуга, придавала ему сходство со сказочным персидским рыцарем – фарисом. Федор в сером балахоне рядом с ним выглядел как его круглобокий слуга. Им не хватало только коня и ишака. А вот штаны у обоих были уж слишком простолюдинскими. Ботинки они не стали менять, оставили свои армейские на тракторной подошве.

– Удачи! – Мишель и Федор попрощались с учтивым Сулейманом.

Они пешком пошли по городу, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание прохожих.

Благо, в этот знойный час жителей на улице почти не было. Весь городок казался пустынным или настороженным. Его обитатели предпочитали отсиживаться по домам.

Мишель и Федор приблизились к кварталу, где находилась гостиница. Издалека посмотрели на трехэтажное строение. Оно выглядело не очень ухоженным и сомнительно уютным. Хотя над ним гордо красовалась вывеска на арабском: «Оазис прохлады».

– Это точно та гостиница? – спросил Федор. – Неужели в этой дыре мы ночевали минувшей ночью? – засомневался он.

Когда прошлой ночью их «Ленд Ровер» подкатил к этому «постоялому двору», инженер уже сильно «клевал носом», поэтому помнил все довольно смутно.

– Это было здесь, – уверенно сказал Мишель.

Как раз напротив оказалась кофейня. В темном зале, украшенном медными щитами и старинными саблями, было немноголюдно. Четверо арабов на диване в углу курили кальян. Легионер и нефтяник выбрали столик прямо возле узкого окна, похожего на бойницы в замковой башне. Если правильно расположиться на мягком топчане, то можно было наблюдать за входом в гостиницу. Мишель и Федор заказали по чашечке кофе с финиками.

– И фиников побольше. Будем кушать неспеша, – наконец расслабившись, сказал Федор.

Официант бесшумно ускользнул.

– Ладно, ты жди свои финики, а я пойду прогуляюсь вокруг гостиницы, – сказал Мишель. – Понаблюдай, кто в нее входит, кто выходит.

Мишель вышел из кофейни. Внимательно осмотрелся перед дорогой. Перешел ее. Прямо за углом гостиницы находилась небольшая пристройка с подсобными помещениями. Там Легионер заметил черный вход. Рядом с открытой дверью курил сигарету человек европейской наружности. Его физиономия изображала беспросветную скуку. Хотя все это было напускное. Мишель с первого взгляда определил, что светлый льняной костюм, безукоризненно сидевший на «европейце», был подобран слишком уж тщательно – специально, чтобы придать его владельцу непринужденный вид искателя приключений. «Европеец» затушил сигарету о пепельницу, которую держал в руке, и вошел в здание гостиницы.

Мишель шмыгнул за ним следом. Миновав узкий коридор, «европеец» вышел в небольшой холл гостиницы и обратился к администратору:

– Извините, мне никто не звонил?

– Никто.

– А он не заходил?

– Нет.

– А ему тоже никто не звонил? – спросил по-английски мужик в льняном костюме, слегка понизив голос.

– Нет.

– И никто им не интересовался?

– Нет.

– Ладно. – «Европеец» сунул руку во внутренний карман пиджака и нащупал хрустящую бумажку. Прикрывая ладонью, положил банкноту на столик перед администратором.

– Спасибо, вы очень добры, – улыбнулся араб-администратор.

– Чуть что – я у себя.

– Не беспокойтесь, пожалуйста.

Эту сцену Легионер наблюдал из коридора. Гостиница была настольно мала, что он мог расслышать даже отдельные фразы.

Мужик в льняном костюме стал подниматься вверх по лестнице.

– Добрый день. Извините, – «европеец» на ступеньках чуть ли не столкнулся с другим постояльцем.

Тот вежливо уступил ему дорогу:

– Здравствуйте. Ничего-ничего.

В холл спустился человек в парусиновой куртке и таких же брюках.

– Добрый день, мистер Ван Дерхольт, – учтиво поклонился администратор.

– Добрый, добрый, Фарад.

– На прогулку?

– Да. Пойду подышу свежим воздухом.

Ван Дерхольт подошел вплотную к столику администратора, слегка наклонился к Фараду:

– Мне никто не звонил?

– Никто.

– А он не заглядывал?

– Нет.

– А ему тоже никто не звонил?

– Нет.

– И никто им не интересовался?

– Нет.

– Ну, хорошо...

Ван Дерхольт сунул руку в задний карман парусиновых брюк и нащупал хрустящую бумажку. Прикрывая ладонью, положил банкноту на столик перед администратором.

– Спасибо, вы очень добры, – улыбнулся араб-администратор.

Постоялец в парусиновых брюках направился к выходу. Вдруг резко остановился перед дверью.

– Зайду-ка я... – буркнул он себе под нос и направился прямо к коридорчику, где притаился Мишель.

Легионер бесшумно скользнул к черному входу.

Не доходя до коридорчика, Ван Дерхольт открыл дверь и вошел в туалет. Мишель в ту же секунду рванул за ним.

Ван Дерхольт почувствовал, что внезапно кто-то сзади схватил его за шею и приставил нож к подбородку. Острие укололо кожу.

– Молчи, а то умрешь, – прошептал Мишель по-английски чуть ли не в самое в ухо Ван Дерхольта.

Легионер уверенным движением выдернул у него из подмышечной кобуры пистолет. Затем пошарил по документам во внутреннем кармане куртки. Выложил на умывальный столик небольшую стопку бумаг. Среди них заметил свою фотографию, где он был изображен в форме Французского Иностранного Легиона. Мишель отвел нож, развернул грузноватого Ван Дэрхольта лицом к себе.

– А, так это вы, адъютант Мазур? В таком наряде – не узнать, – не дрогнув, сказал по-французски Ван Дэрхольт.

– Помолчите немного, – также по-французски ответил Мишель.

Приперев Ван Дерхольта к умывальнику, Мишель просмотрел документы: свидетельства, паспорта, водительские удостоверения. На фотографии была одна и та же физиономия, а вот имена были разные: Николя Клебер – представитель французской нефтедобывающей компании, англичанин Найджэл Хастенс – инструктор иракских полицейских и голландский эколог Ван Дерхольт.

– Кто из них тебе ближе всех?

– Я без акцента говорю на трех представленных языках, – похвастался он. – Но по национальности я – француз.

– Таким образом... – Мишель сильно схватил француза за грудки, приблизил его лицо к своему и четко по-французски произнес: – На кого работаете, месье Николя Клебер?

– На французское правительство... – невозмутимо ответил Клебер. – Мы должны задержать вас... как дезертира или, может быть, соучастника.

– В таком случае ты должен знать, кто стоит надо мной.

– Полковник Грегори Дюпон, – не долго вспоминая, сообщил француз.

– А выше?

– Непосредственно занимается иракским направлением полковник разведки Франсуа Брюезьер.

– Хорошо, допустим... – смягчился Мишель. – Надеюсь, ты, как профессионал, понимаешь: все, что валят на меня, – неправда. Все это бредни штатских интриганов. А то, что со мной произошло здесь, – подстава... Но главное не в этом. Главное то, что, если я сейчас отправлюсь с тобой в Париж, мне вряд ли кто поверит.

Мишель отпустил разведчика. Тот начал поправлять куртку.

– Слушай внимательно... – начал Мишель. – База тех, кто все это наворотил, находится в двадцати пяти километрах на запад от города Сафван. Ее прикрытие пока что мне неизвестно. Они же подорвали скважины. Сами надумали или по чьему заказу – тоже пока не ясно. Но учтите, у них там заложники. Доподлинно известно о нескольких женщинах.

– Сколько?

– Есть сведения, – Мишель вспомнил фотографию из сотовика боевика, – что пятеро.

На том изображении отчетливо была видна Катя, а за ней еще немного размытые, потому что снимали в движение, четыре женские фигуры в мусульманских одеяниях. Эти одеяния были наброшены как-то неумело и смотрелись нелепо. Поэтому Мишель мог сделать вывод, что и те четыре женщины нездешние.

Дверь в туалет резко открылась. Перед Мишелем и Николя предстал «европеец» в льняном костюме. Узнав Легионера, «европеец» вскинул пистолет.

– Ты пойдешь со мной. А это кто?.. – он говорил по-английски с тяжелым немецким акцентом. – Понимаю... Ищейка.

Без долгих размышлений «европеец» направил ствол пистолета в лоб Николя Клеберу и выстрелил.

Клебер вскрикнул.

«Европеец» стрелял почти в упор, но не попал, прострелил французу только плечо. В момент выстрела на затылок «европейца» обрушилась рукоятка финки Федора.

– Как эти финики достали, – пошутил он, когда «европеец» распластался на полу туалета. Струя густой крови текла у поверженного «европейца» по голове. Округленные глаза, не моргая, уставились в серый потолок.

– Как ты, Николя? – спросил Мишель.

– Терпимо.

– У тебя есть машина?

– Зеленое «Рено», под навесом, во дворе гостиницы.

– Мы подкинем тебя к больнице, а пока что наши дороги расходятся. Валим отсюда!

– А что с этим делать? – спросил Федор.

– Оставь его. Некогда. За ним его бандюки приедут.

Подхватив месье Клебера, они бросились к машине через черный ход.

Перед единственной больницей на окраине города Мишель затормозил в своей любимой манере.

– Ч-черт, – застонал Николя.

– О, блин, прости, привычка... – извинился Мишель. – Сам до врачей доберешься?

– Постараюсь...

– Машину найдешь на стоянке у Сулеймана. Да, вот тебе еще вещдок, – Легионер протянул ему телефон боевика. – Пускай спецы покумекают. А теперь пока.

Федор довел Николя до дверей больницы. Пожал ему руку и бегом вернулся в автомобиль.

Легионер и нефтяник помчались к своему джипу.

Глава 28

Над асфальтовым покрытием поднимался теплый воздух. Казалось, что шоссе плывет по долине, имитируя реку Шат-эль-Араб.

Белый «Мерседес» с затемненными стеклами на приличной скорости мчался вдоль побережья.

Мужчина, сидевший справа от водителя, обернулся.

– Меня зовут Жерар Амоделе, – представился он.

– Жюли... Жюли Буланжер... Ой, – засмущалась девушка.

– Да-да, мы же знаем, кого встречаем, – улыбнулся он. – Понимаете, я представитель французской дипмиссии. И должен быть в курсе дел обо всех гражданах Франции. Чтобы предупредить все возможные казусы. Вот, например, месье Мишель Мазур...

Жюли вздрогнула от упоминания имени любимого.

– ... выполняет здесь, в Ираке, сверхсекретное задание французского правительства. Вы, конечно, кое-что об этом знаете.

– Да-да, – подтвердила Жюли.

– Кроме того, простите за нескромность, нам стало известно о ваших с ним отношениях.

Щеки Жюли залились краской.

– Если бы вы зарегистрировали свой брак официально, – продолжал месье Амоделе, – вам бы просто не позволили вылететь в Ирак. Поверьте, это было бы в ваших интересах. О месье Мазуре в целях дезинформации распускаются невероятные слухи, ведь он намекал вам, что не следует никому верить на слово?

– Да-да, – снова подтвердила Жюли, а в мыслях немного удивилась, что месье Амоделе знает о темах их личной переписки.

– Как видите, у нас получился, как это говорится, «прокол». Мы не успели задержать вас во Франции, а после вашего блистательного доклада мы вообще не могли вас не пустить сюда. Поднялась бы шумиха в прессе, да и в научных кругах.

Жюли с любопытством рассматривала экзотические пейзажи, открывавшиеся из окна автомобиля: синяя лента реки с рыбацкими лодками, финиковые пальмы, ослики, верблюды. Краски восточных пейзажей намного контрастнее, чем в Европе. Это завораживало молодую француженку. Ведь она впервые оказалась так далеко от своей родной страны. В совсем другом мире – на Востоке.

– Как бы там ни было, вы здесь, – говорил представитель французской дипмиссии. – И раз уж так получилось, то добро пожаловать. Оставайтесь у нас, работайте. Но, чтобы не повредить вам и вашему другу, пожалуйста, никакой самодеятельности, – грозно предупредил месье Амоделе. Он даже хотел пригрозить пальцем, потому что знал своенравный характер молодых француженок. – Вы, конечно, хотите и можете с ним встретиться. Пожалуйста, напишите ему, что у вас все в порядке, что вы прилетели в Ирак, устроились на научную базу, куда мы вас сейчас и доставим.

– Да, конечно, – подтвердила Жюли. Тем более она сама хотела это написать, раньше или позже.

– В общем, спокойно работайте, сколько необходимо. Но только пусть адъютант Мишель Мазур сам к вам приедет. Или... – он сделал вид, что поймал удачную мысль, – мы сами организуем вам встречу. Ни в коем случае не предпринимайте здесь, в неизвестной вам стране, ничего, не посоветовавшись с нами.

– Хорошо-хорошо, – вздохнула Жюли.

– Пожалуйста, не обижайтесь. Это моя работа. Действительно, поверьте, это вас обезопасит.

* * *

Научная база представляла собой несколько вагончиков, составленных рядом. Вокруг них – колючая проволока. Здесь же КПП с серьезными британскими солдатами. Их вооружение было таким же, и службу они несли так же, как если бы это была не научная база, а секретная военная часть.

– Успехов, – месье Амоделе за руку попрощался с Жюли, – не забывайте о своей безопасности.

– Спасибо. До свидания.

Жюли встретила голубоглазая американка, та самая, что так суетилась в аэропорту. Внешне это был тот тип женщин, про которых говорят: у нее кукольная красота.

– Я Ребекка Форэнстэйн. Профессиональный метеоролог. Мы тоже совсем недавно приехали из аэропорта. Получали оборудование. Хотели встретить вас. Но не получилось.

– Очень приятно. Жюли Буланжер. Биолог, – улыбнулась француженка новой знакомой.

– Честно говоря, меня военные очень ценят, уважают и, можно сказать, даже любят. От нас зависит – вылетать или не вылетать самолетам. Я и мой коллега Фердинандо Мальцони получаем сводку от глобальной системы, а потом ее уточняем. Фердинандо Мальцони такой занудный тип, но делает свое дело отлично. Он считается старшим на станции, – щебетала американка. – Ага, вот и он.

От вагончиков к ним приближался мужчина среднего роста в полосатом свитере. На голове – охапка черных кучерявых волос. Высокий лоб. Светящийся взгляд.

– Привет, это Жюли, – американка махнула ему рукой.

– Здравствуйте, Фердинандо, – улыбнулась француженка, когда мужчина подошел к ним.

– Добрый день. Рад приветствовать вас на нашей станции.

– А правда, что вы наловите и притащите сюда кучу пауков? – полюбопытствовала Ребекка.

– Да, и крабов тоже, – ответила Жюли. – Я буду распускать их по всей станции и внимательно следить, как они ползают, – пошутила она.

– Ой, пауков я боюсь, – всплеснула руками Ребекка.

– А я крабов люблю, – перебил ее Фердинандо. – Вареных. С пивом...

– Я тоже люблю пиво. Хотя стараюсь пить его как можно реже. Не хочу быть стандартной американкой, – опять завелась Ребекка, – такой как все, бочковатой. Хочу следить за своей фигурой. Кстати, вы не прочь со мной по утрам побегать трусцой?..

– А я предпочитаю вино, – остановила ее речевой поток Жюли. Она сказала с намеком, что пока ей следить за фигурой рано, и кроме того, она приехала сюда не физкультурой заниматься, а научными исследованиями.

– Ну, пойдемте, – предложил Фердинандо француженке, – я покажу вам ваши апартаменты.

Жюли выделили небольшую комнатушку. Зарешеченное окно, откидная кровать, небольшой столик, где можно было поставить колбы с реактивами, компьютер.

– Здесь есть Интернет. На сервере найдете подробную сводку прогнозов погоды, температуры воздуха, воды, сейсмическую и геологическую карту местности. Что еще? Неплохую научную библиотеку, электронные страницы из свежих журналов... Но, как я думаю, – сказал Фердинандо, – вы сюда не читать приехали.

– Да-да. Спасибо.

Фердинандо, как показалось Жюли, раскланялся, а на самом деле еще больше согнулся перед выходом из комнаты.

– Завтрак у нас в девять, второй – в одиннадцать, обед с часу до полтретьего, полдник в четыре, ужин с шести тридцати. Кто как успевает.

– У вас тут больше едят, чем работают, – пошутила Жюли.

– Приходить не обязательно. Нас кормят и охраняют военные. Да, если будете покидать базу, надо заранее подавать заявку военному коменданту. Вас будут сопровождать солдаты. И последнее... Мне необходим ваш актуальный номер мобильного телефона. Как начальник, я должен быть со всеми на связи. Не беспокойтесь, ни один молокосос, и ни один усатый генерал без вашего позволения его не получит, – улыбнулся Фердинандо. – Наберите меня.

Она ввела продиктованные цифры и дозвонилась ему.

– Отлично, – он нажал на сброс, сохранил номер Жюли в памяти телефона. – До встречи!

– Всего хорошего!

Первым делом француженка подключила ноутбук, вошла в свою электронную почту. Написала Мишелю:

«Привет! Ты не поверишь! Я в Ираке. На берегу Персидского залива. В десятках километров от тебя! Работаю на научной базе. Меня встретил представитель французской дипмиссии. Очень огорчился, что я здесь: видишь ли – еще одна забота в лице несмышленой девушки ему прибавилась. Но дядечка довольно приятный.

Он тоже попросил, чтобы я не верила ничему из того, что говорят о тебе. Пока я ничего и не слышала. И верить ничему не буду, кроме нашей любви.

Я безумно хочу с тобой встретиться. И никакие крабы и пауки не могут меня отвлечь от этого желания. Люблю! Твоя Жюли».

Глава 29

Глубокой ночью Легионер и нефтяник, не включая ни фар, ни габаритных огней, пользуясь прибором ночного видения и бортовым навигатором джипа, на малой скорости подъехали к развалинам мавзолея. Именно того, который видели на мобильном телефоне боевика.

Ночное небо было усыпано яркими звездами. Молодой месяц был настолько тонким, что очень слабо освещал местность, по которой осторожно двигался автомобиль. Ничего страшного – прибора ночного видения хватало, чтобы не сбиться с курса.

Мазур припарковал «Ленд Ровер» к восточной стене полуразрушенного строения таким образом, чтобы джип не был заметен со скалы.

– Все, теперь спим, – дал команду Мишель.

– Есть, командор, – ответил Федор.

– Только не храпеть.

– Так точно...

– Завтра начинаем с осмотра местности, – командирским тоном произнес Мишель.

* * *

Утром следующего дня Мишель и Федор накинули сверху на свою привычную одежду – форму легионера и куртку геолога – пастушьи балахоны, чтобы издалека не очень бросаться в глаза. Обошли древние руины, осмотрели территорию вокруг заброшенного мавзолея.

Когда-то это было куполообразное строение, сложенное из старинных кирпичей. Они представляли собой толстые глиняные таблички, высушенные на солнце. Сейчас купол обвалился вовнутрь – остались стоять только круглые стены. В самом мавзолее уже давно ничего не было. Гробницу местного феодала еще в средние века разграбили. Пустая яма обозначала место усыпальницы. Вырвали и вывезли мраморные плиты, в древние времена устилающие пол мавзолея. Обломки и крошки мрамора были рассыпаны по всей площади мавзолея и вокруг него. Недалеко от руин кто-то проводил раскопки, или, может быть, это были любители-кладоискатели. Теперь самым ценным из всего, что осталось в этом памятнике древнего зодчества, можно было считать остатки орнамента на стенах. Невероятные переплетения геометрических фигур – похожие на изображение бесконечного сказочного лабиринта – завораживали взгляд смотрящего.

Разруха, пустота и безжизненность, царившие в руинах, были на руку Мишелю и Федору. Они гарантировали, что в ближайшее время эта достопримечательность не привлечет к себе ни любопытствующих туристов, ни археологов.

Недалеко от мавзолея нашелся удобный пункт наблюдения – осыпавшийся колодец, который находился несколько ближе к базе, чем сам мавзолей. В древние времена над колодцем возвышался такой же, как и над мавзолеем, купол. Только намного меньше. От него также остались только толстые стены. Правда, не такие высокие, как у мавзолея. На одну из них Мишель и Федор забрались. Сам колодец был построен на возвышении. В доисторическую эпоху здесь бил родник. С веками родник начал уходить все глубже и глубже в землю. Оказался на очень приличной глубине. По древнему руслу родника, контуры которого, если присмотреться, проступали в пустыне, люди определили его местонахождение. Выкопали глубокую штольню. Со временем вода ушла еще глубже.

Со стен колодца база компании «Хард-энд-Софт-Инкорпорэйтэд» была видна как на ладони. Особенно если использовать бинокль, а вечером – прибор ночного видения. Мишель и Федор проследили за сменой караула. То, что это была именно та база, сомнений не вызывало: догадку подтверждали две скалы, возвышающиеся над ней. Именно с одной из них боевик и снимал окрестности на свой мобильный.

Охрана объекта оказалась значительно серьезней, чем требовалось для обеспечения безопасности не очень-то известной в мире компьютерной фирмы. Большой парк автотранспорта: джипы, автобусы, водовозы, бензовозы. Кроме того, складывалось впечатление, что в ангарах располагался не склад, а казарма.

Мишель и Федор внимательно осмотрели с помощью своей оптики сторожевые пункты и с удовлетворением отметили, что там отсутствовали стационарные приборы ночного видения. «Даже если караульные с наступлением сумерек берут тепловизоры с собой, – подумал Легионер, – то совсем не обязательно, что они всякий раз подносят их глазам». Однако Мишель решил подстраховаться. Дождался наступления темноты, внимательно осмотрел в ночной бинокль амуницию караульного. Часовой базы был в комбинезоне защитного цвета и бейсболке с козырьком. Каждый охранник имел при себе «калашников» с одним рожком и рацию.

«Отлично. Им лень поднимать с собой по ступенькам на скалы лишние килограммы боеприпасов», – догадался Мишель.

* * *

Все следующее утро и весь следующий день друзья-компаньоны вели наблюдение за базой террористов, следили по часам за сменой караула. Пытались выяснить места расположения внутренних объектов. «Пастух» Мишель несколько раз приближался к колючей проволоке базы на расстояние пистолетного выстрела. С удовлетворением убедился, что минных полей не было. Стараясь дважды не попадаться на глаза одному и тому же караулу, Мишель обошел базу вокруг.

К вечеру они были точно уверены, что в заложниках у террористов находятся несколько женщин. Все объекты были либо гаражами, либо складами боеприпасов, либо казармами. Заложников, значит, держали в самом доме – в одном его крыле. Возможно, даже в одной комнате.

Во время своего похода Мишель заметил женское белье, сохнувшее на балконе, который выходил во внутренний дворик. Удивительным открытием было то, что заложники, или только заложницы, не были ограничены в передвижениях, по крайней мере на территории внутреннего дворика. Однажды Мишель даже видел, как две женщины свободно завтракали на террасе возле дома.

«Я уверен, Катя тоже там», – подумал Мишель.

На песке возле джипа Легионер и нефтяник нарисовали предполагаемую схему базы боевиков.

– Да... – протянул инженер. – Крепкий орешек, как говорится. Слишком уж много ублюдков.

– Ничего. Не дрейфь. Главное – все грамотно рассчитать.

– Да я не боюсь, но военные силы здесь не помешали бы, – озвучил свою мысль Федор.

– Вот как раз наоборот, – сказал Мишель. – Для нас главное – спасти заложниц. А уж сколько мы положим этих сволочей, задача второстепенная.

Он поднялся, и начал ходить кругами вокруг нарисованной базы боевиков.

Федор не мешал ему думать. Он тоже прикинул свой план: они подъезжают как можно ближе к дороге, ведущей на базу. Прикрывая друг друга, проникают в дом, перед этим снимают охрану КПП, как в фильме, – ножом по горлу. Потом орудуют теми же ножами и пистолетами с глушителями – благо у его трофейного пистолета «Беретта-8000 Когуар» глушак имелся, пускай не фирменный, может быть даже кустарный, но все таки, как проверял он, действует. Короче, они с Мишелем зачищают от бандюков дом. Находят женщин, выводят и благополучно уезжают на джипе. От погони спасает установленный на задней площадке джипа пулемет, а потом включаются коалиционные войска.

Федору его план-то понравился. Но так как он сам чувствовал, что не спец в военном деле и вообще-то составил свой план на скорую руку, набрался скромности и не стал встревать со своими предложениями.

– Итак, гм-гм, – Мишель прочистил горло, – я думаю, нам стоит разделиться.

Федор еле сдержал свой вздох разочарования.

– Ничего, справишься, – подбодрил его Мишель.

В принципе, Федор был готов ко всему. Он же сознательно пошел с Мишелем, чтобы отомстить за Машу и своих.

В душе инженер-нефтяник надеялся, что его план спасения заложниц совпадет с планом Мишеля. Но этому, как видно, не суждено было сбыться...

– Тебе, Федор, – продолжил Мишель, – нужно имитировать нападение со стороны утесов. То есть с запада. Вот тут, – показал он пальцем на схеме базы, – тем самым, твоя основная задача – оттянуть на себя как можно больше противников. А я попытаюсь скрытно подобраться к дому – благо, от шлагбаума до него рукой подать – и освободить женщин. Слава богу, что они не закованы и, судя по всему, над ними не висит бомба. Еще, – Мишель по-мужски вздохнул, – еще одна мотивация, чтобы хоть одна из них осталась жива, – они важные свидетели. Спасая их, мы сможем реабилитировать себя.

И Легионер, и Федор испытывали чувство вины за смерть своих товарищей.

– Начнем, когда стемнеет, – подытожил Мишель. – Твои первые выстрелы – по прожекторам.

Глава 30

Лейтенант Британской армии Джереми Фоустед пришел к своему месту службы – к военной комендатуре города Сафван, как обычно, без двух минут восемь. На пороге к нему пристал араб с черной густой бородой. Его простолюдинская одежда была покрыта густым слоем пыли. Наверное, араб долго ехал верхом, прежде чем добрался до комендатуры в Сафване.

Он протягивал руки к лейтенанту и громогласно по-арабски причитал:

– О, великодушный, помоги моим женам, моим дочкам, моим собакам, моим лошадям, моим баранам...

Лейтенант Фоустед, конечно, изучал арабский, иначе его не отправили бы в Ирак и не направили служить в отдел по работе с местным населением. Однако в трубном завывании лейтенант очень и очень смутно различал отдельные слова.

– Сейчас, сейчас. Пройдемте.

Джереми Фоустед провел странного посетителя в свой кабинет, усадил на стул перед широким столом.

Араб никак не хотел спокойно посидеть, подождать, пока Фоустед приготовит бумагу, ручку, диктофон.

– По-мо-ги моим женам, дочкам, моим собаками, моим лошадям, моим баранам... – то и дело вскакивал араб.

– Мистер, давайте все по порядку. – Офицер клал ему руки на плечи и невозмутимо усаживал горемычного обратно на место. – Погодите вы со своими баранами...

Часа два потребовалось Джереми Фоустеду, чтобы наконец толком понять, что же случилось с бедным арабским пастухом, коим являлся бородатый плакса.

Дело в том, что дом пастуха – глиняная халупа с навесами для животных – находился в полупустыне, далеко от цивилизации. Он мирный гражданин, пасет своих баранов и лошадей. Живет с этого. У него три жены, шесть дочек. О, Аллах, какой он несчастный, у него еще не родился сын. Есть четыре собаки, восемь лошадей, целых тридцать баранов... И он может дать пять баранов и одну лошадь... Нет, семь баранов и лошадь с жеребенком, если мистер лейтенант Британской армии Джереми Фоустед защитит трех его жен, шестерых дочек, четырех собак, шестерых лошадей и двадцать трех баранов...

– Дом я свой поставил там, где никто не живет. Там раньше жили европейцы. Они пробили землю, качали нефть. Теперь нефть ушла, ушли и люди, – рассказывал пастух Искандер. – Никого не осталось, только дырка в земле. Там немного травы растет. Но моим баранам хватает. Вот коням-то не очень – худые все. Надо их на верблюдов поменять. Но я там живу, мои жены живут, мои дочки живут, мои собаки живут, мои бараны живут, лошади плохо живут. И приезжали русские, и приезжали французы, смотрели эту дырку. Головой качали. Вай-вай-вай, нефти нет. И вот недавно приехали какие-то люди. Ни англичане, ни американцы. Я думал, это арабы или другие правоверные. Они похоже, как мы, одеваются. Но у них не бороды, а щетина. И европейцы среди них есть, и мавры есть, и китайцы. Разбойники это. Они тоже дырку осмотрели. А один подошел ко мне и говорит по-нашему: «Уезжай отсюда. Скоро мы эту дырку взорвем. Сюда гора упадет». А потом расхвалился и говорит: «Мы и Сафван взорвем, и Умм-Коср взорвем и, даже, говорит, Басру взорвем...»

Пастух оказался довольно смышленым. Хоть ни читать, ни писать не умел, а по карте уверенно показал, где стоит его халупа.

– Я со своими баранами шел. Я видел, где у них база. Это вот здесь, – пастух уверенно ткнул коричневым ногтем.

К обеду лейтенант Джереми Фоустед докладывал своему начальству в Басру о подозрительных боевиках, которые, как уверяют местные, действуют возле границы с Кувейтом.

* * *

В штабе коалиционных сил, размещенных в Басре, перед стеной демонстрационного зала сидели в креслах друг напротив друга, попыхивая сигаретами, полковник Британской армии Ричард МакБилдер и американский полковник Джейсон Мэтфорд. На стене была развернута электронная карта юга Ирака.

Рядом с ней, опустив руки по швам, стоял сержант в форме американских военных сил. Наушник-микрофон торчал у него в ухе, а в руке он держал электронную указку. Мэтфорд кивнул, сержант дотронулся указкой до точки, символизирующей город Сафван. Город увеличился, можно было видеть дома, дороги и весь прилегающий район. Хорошо просматривались особенности местности: скалы, низины, пересохшие ручьи, колодцы, древние развалины.

Для Ричарда МакБилдера и Джейсона Мэтфорда, которые отвечали за безопасность юго-западного района Ирака, рапорт Фоустеда был последней каплей. Буквально вчера французы передали наводку на компанию «Хард-энд-Софт-Инкорпорейтэд», будто она связана с боевиками. У французов вообще что-то в Ираке не заладилось – землетрясение уничтожило лагерь иностранных легионеров и русских нефтяников, работающих у тех же французов по контракту. Правда, из других источников доходила смутная информация, что это было не землетрясение. Мол, взорвались отработанные скважины из-за халатности персонала. Французы сделали все, чтобы не дать «всплыть» правдивой информации... Теперь же среди местного населения циркулируют слухи о возможных терактах в приграничных с Кувейтом городах, и даже в самой Басре.

На электронной карте возникла бегущая строка.

– Что это? – спросил британец.

– Ну-ка, что это? – переспросил американский полковник у сержанта.

– Получены данные космического наблюдения.

– Запускай.

На карте появилась фотография базы боевиков. Расположение объектов почти полностью совпадало с планом, который нарисовал Мишель на песке.

Белые стрелочки от объектов, изображенных на карте, вели к надписям-расшифровкам. Ангар, возле которого стояли машины, был подписан как «Гараж», дом в глубине – «жилой дом», бензовоз – «бензовоз „MAN“, джип – „джип „Ниссан Патроль“, легковая машина – „Мерседес“. Скалы были наречены „Наблюдательные пункты“. А вот склад, в котором Мишель обнаружил казарму, так и остался «Складом компьютерных запчастей“.

– Зачем мне марки джипов? Лучше бы проследили, сколько там заложников, – буркнул англичанин.

– Как сообщает французская разведка, русская, взорвавшая «Эйша Петролеум», судя по их фотографиям, тоже была на этой базе. Скорее всего, эти женщины – завербованные наемницы. Может, русская просто не успела вовремя покинуть место теракта.

– По расшифровкам космического наблюдения, – официальным тоном сообщил сержант, – невозможно определить, находятся ли на данном объекте заложницы. Возможно, женщины там есть, но во всяком случае признаков, характерных для объекта «тюрьма» – нет.

– Я думаю, и настаиваю на этом, – сказал американский полковник, – нам следует нанести упреждающий удар. То, что это военизированный лагерь неизвестной организации, – несомненно. То, что они угрожают безопасности и стабильности иракского народа, и даже самим коалиционным силам, – также не вызывает сомнений.

– Я с вами полностью согласен. Поэтому предлагаю провести наземную операцию с подключением бронетехники. Окружим базу, никого не выпустим. Кто будет сопротивляться – уничтожим, кому из террористов повезет возьмем в плен. Тогда и выясним, что они собой представляют и кого представляют, – предложил свой план действий британец.

– Да и выяснять ничего не стоит, – снова заговорил американец. – И так ясно, что бандиты. Проще всего ударить с воздуха. Обойдемся без жертв. Размажем их к чертовой матери.

– А может, там все же есть заложники. А может быть, заложницы?

– Да перестаньте вы, полковник МакБилдер. У наших солдат и так столько дел! Один боевой вылет авиации – и все.

– Однако я, полковник Мэтфорд, настаиваю на представлении и моего плана операции.

– Ну хорошо, хорошо, – согласился американец, а про себя подумал: «Вот упрямый этот британский баран».

На стол командованию Объединенными силами легли два плана проведения операции по уничтожению базы боевиков: один наземный – британский, другой воздушный – американский.

Глава 31

В свой первый рабочий день Жюли оформила заявку на выезд из базы на побережье. Комендант недовольно морщился, когда читал ее требование. Оказывается, наглая девчонка желает выезжать на побережье с самого раннего утра или днем, в самую жару, или поздним вечером. Но что самое ненормальное – даже глубокой ночью! Сначала он решительно отказал Жюли, но девушка не менее решительно настояла на своем:

– Меня сюда отправили именно для этой работы, а она имеет огромное значение и, между прочим, для самих же военных!

Ее упрямство, чем-то похожее на армейское солдафонство, очень понравилось коменданту, и он – слыхано ли это дело! – выделил ей джип и троих солдат, которые должны были сопровождать ее в поездках за территорию базы. Ребекка чуть было не лопнула от зависти. Это же надо, француженка не успела толком обжиться, а уже заимела персональную охрану! Американка сразу же всем разболтала, что комендант явно неравнодушен к Жюли. Впрочем, это было по-доброму – женская шутка.

В первые же свои выезды к морю Жюли заметила аномальную картину – поведение крабов на мелководье. Морские членистоногие не могли долго находиться в своих придонных убежищах, целыми стайками выходили на берег. Оставались на земле, пока солнце не поднималось высоко над горизонтом и чуть ли не поджаривало их. Крабам приходилось вновь возвращаться в морскую стихию.

Пустынные пауки, от которых телохранители Жюли шарахались, как от чумы, тоже вели себя неестественно. Пауки никак не могли выбрать себе удобное пристанище. Что-то им постоянно не нравилось. Бывало, сверкая глазищами, пауки, чем-то очень обеспокоенные, покидали свои выкопанные с такой тщательностью норки.

* * *

Одним погожим деньком Жюли Буланжер вышла из своего вагончика. Она была одета в защитного цвета брюки и в легкую куртку со множеством карманов. На ногах – резиновые сапоги.

– Хеллоу, Жюли, – крикнул проходящий мимо британец, – приятно вас видеть!

– Салю, Уинстон, Мне тоже, – ответила парижанка. Она узнала своего солдата-телохранителя. Уинстон был водителем армейского джипа, который выделил ей комендант.

– Сегодня поедем смотреть на пауков?

– Нет.

– На крабов?

– Да!

– Тогда я готовлю автомобиль, – весело сказал Уинстон.

– Хорошо. Только сначала я должна переговорить с комендантом.

Жюли чувствовала, что нравится этому солдату. Впрочем, она нравилась и остальным своим охранникам. Но Уинстон слишком откровенно на нее посматривал. Часто настраивал зеркала автомобиля таким образом, чтобы работающая Жюли попадала в поле его зрения.

Комендант охраны научной базы майор Британской армии Френсис Грейнджер открыл в своем кабинете форточку. Ему было около сорока. Эдакий крепыш. Его карие глаза чаще светились оптимизмом, хотя могли в определенных случаях прищуриться от упрямства. Он носил широкие усы. Бакенбарды.

Майор Грейнджер уселся на деревянный с подлокотниками стул. Взял из ящичка стола футляр из черного дерева – прямоугольную коробочку с серебряными замочками. Щелкнул механизмом. Футляр открылся. В нем находились: янтарный мундштук, курительная трубка, так же, как и футляр, сделанная из черного дерева, и ёршик. Майор Грейнджер достал трубку. Медленно, со знанием дела набил ее душистым табаком. Поджег и, прикрывая большим пальцем, начал попыхивать. Затем снова глянул в окно.

К его штабному вагончику направлялась Жюли.

Эта настырная парижанка определенно вызывала у пожилого вояки симпатию. Двумя-тремя словами она могла укротить его возмущение и выпросить для себя еще какие-нибудь привилегии.

Майор Грейнджер посмотрел на плавающее в его кабинете облако табачного дыма. «Черт побери, она знает, куда идет», – подумал он. Майор Грейнджер решил не гасить трубку. Он не мог отказать себе в удовольствии выкурить трубочку после плотного завтрака.

В двери постучали.

– Да-да, войдите, – строго сказал майор Грейнджер.

– Можно? – Жюли открыла дверь, с улыбкой прошла в помещение с клубами сизого дыма под потолком. Табак был превосходного качества, благоухал. Тем не менее Жюли, как биолог, не очень хорошо относилось к пагубной привычке людей загрязнять воздух никотином. Она немного поморщилась.

– Доброе утро, мистер Грейнджер.

– Конечно, доброе, – сказал он вроде бы добродушным тоном. – Когда вы заходите ко мне в гости – утро и день не может быть недобрым.

По одному ее виду майор Грейнджер понял, что Жюли заявит сейчас что-то из ряда вон выходящее. Он насторожился.

– Сегодня мне нужно выйти в море.

– Извините... Я не расслышал, – уточнил майор Грейнджер. – Вам нужно выйти в море или к морю?

– Мне надо выйти в море. Для моих исследований мне необходимо осмотреть пару островков напротив материкового побережья.

– Это для вас очень важно?

– Понимаете, это очень, очень важно! Мне надо сравнить поведение членистоногих здесь, на материке, и там, на островках. – Жюли говорила очень и очень серьезно, – А потом надо определить, насколько разнится поведение этих животных. Где они проявляют большую активность, где меньшую. – Парижанка «загорелась», увлеклась воображаемой картиной, чуть ли не на пальцах показывала, как ползают по берегу крабы. – По этим изменениям можно вычислить предполагаемое место подземных толчков. Смотрите. Здесь членистоногие неактивные, а здесь очень активные, – она руками рисовала карту обитания морских крабов на столе у коменданта. – Теперь скажите, пожалуйста, где может произойти землетрясение?

– Так-так, – задумался майор Грейнджер и задымил своей трубкой, как паровоз.

На этот раз она вообще не обратила внимание на едковатые клубы дыма.

– Ну-ну, давайте же, – Жюли подстегивала его мысленный процесс.

– А... ну это просто... – нашелся майор Грейнджер. – Вот здесь крабы, вы говорите, неактивные, и здесь неактивные, а вот здесь, наоборот, активные. Здесь тоже активные, здесь чересчур активные.

– Да-да... Ну и...

– Значит, землетрясение произойдет где-то на этой линии, – майор Грейнджер провел рукой по зонам, где нарисованные воображением Жюли крабы были активные.

– Правильно! Вы молодец! – похвалила его Жюли. Она чуть ли не расцеловала его в морщинистый лоб.

– В таком случае, мисс, – нахмурился майор Грейнджер, – если вы это все уже вычислили, то зачем вам отправляться в море?

– Да как же? Это же только теория! Мне необходимо увидеть картину на месте.

– Знаете, дорогая мисс Буланжер. В теории выйти в море – проще простого. Берете лодку и – вперед с веслами. А на практике... У нас имеются только надувные лодки. Отправиться на них даже к ближайшему острову – невозможно. Мы не знаем, какие там течения, ветра... Выходить в море на них я строго запрещаю, – непреклонно сказал старый вояка майор Грейнджер.

– А если я возьму своих солдат? Они согласятся плыть со мной.

– Вот что, мисс Буланжер. Вы, наверное, ошиблись. Не своих, а моих солдат. И у меня именно солдаты, а не матросы!

– Вы говорите «матросы»... – Жюли в волнении зашагала по кабинету коменданта. – Где мне достать матросов? У вас есть знакомый капитан?

Трубка майора Грейнджера погасла. Он все равно старался вытянуть из ее мундштука пару затяжек.

– Хорошо, – наконец сказал майор Грейнджер и решительным жестом поднял трубку стационарного телефона. – У меня есть один старинный друг...

– Капитан? – в надежде воскликнула Жюли.

– Капитан, еще какой капитан! Только это полуморской и полусухопутный капитан.

– Это как? – чуть погрустнела Жюли.

Майор Грейнджер не объяснил.

– Алло! Алло! Говорит майор Френсис Грейнджер, военный комендант научной базы. Могу попросить майора Эдвина Ростинга?

В трубке щелкали переключатели, потом послышался мужской низкий голос.

– Алло. Эдвин Ростинг слушает.

– Привет, Эд, это Френсис.

– Привет старина. Как дышишь?

– Полной грудью... Слушай, можешь выручить? Мне из Франции прислали одну неугомонную дамочку. Поможешь отправить ее на острова?

– На острова ? пожалуйста, нет проблем, – полушутя говорил майор Ростинг, – но как ты хочешь? Катером? Подводной лодкой? Вертолетом?

– Нет, вертолет не будет целый день возле нее болтаться... – таким же чуток шутливым тоном ответил майор Грейнджер. – Нам лучше подойдет амфибия.

– Френсис, я не спрашиваю, зачем тебе такое нужно. Если ты просишь, значит, это стоящее дело, – благодушно сказал майор Ростинг. – Я тебе отправлю свой патрульный вездеход-амфибию. Завтра. Жди. Но даю его только на один день.

– Спасибо! – поблагодарил своего старого друга майор Гнейнджер.

– Спасибо! – вскрикнула Жюли.

– Не за что. Пока!

– Пока!

* * *

Майор Эдвин Ростинг не подкачал. К обеду следующего дня на территорию научной базы въехал темно-зеленый автомобиль, похожий на гигантскую водомерку, у которой вместо лап было шесть колес – по три с каждой стороны. Он, казалось, неуклюже переваливался на дороге. Хотя на самом деле на суше развивал немалую скорость. И, судя по его «морской» внешности, плавал тоже прилично.

Жюли нетерпеливо ждала этот вездеход-амфибию. Как только за окнами раздался гул двигателя, она выбежала из своего вагончика. И вот Жюли, одетая так же, как и вчера на приеме у майора Грейнджера, вышла навстречу этой чудо-технике. На плече у нее висела дорожная сумка, похожая на ранец фоторепортеров. С собой она взяла видеокамеру, приборы измерения для температуры воды и земли, ампулы с химическими реактивами, еще какие-то пинцеты, ланцеты, колбочки.

– Привет! – поздоровалась она с водителями «машины-водомерки».

Их было двое. Один, рыжий, вел вездеход-амфибию, второй, смуглый брюнет, был штурманом, готовым в любой момент подменить водителя.

– Жюли, – она протянула руку.

– Джек, – сказал рыжий водитель.

– Солтон, – представился помощник.

Жюли, трое ее охранников и эти двое водителей на один день становились членами одной команды – участниками научной экспедиции.

Машина вмещала шесть человек. Так что все места были распределены.

День склонялся к вечеру. Вездеход-амфибия, тихонько покачиваясь, казалось, не ехал, а быстро, как ящерица, полз по шоссе, ведущему к морю. Водитель и его напарник сидели перед узкими пуленепробиваемыми окнами. Пассажиры – три солдата и Жюли – в два ряда, друг против друга. Салон вездехода-амфибии находился внутри бронированного корпуса. Над головой у Жюли и солдат светились два круглых иллюминатора, также из пуленепробиваемого стекла. Железный корпус сильно нагревался на солнце. В салоне на полную катушку работал кондиционер, иначе пассажиры буквально сварились бы.

Солдаты тихо переговаривались. Они не знали французского. А Жюли слабо понимала их чистый английский. Двум континентальным европейцам легче понимать друг друга, когда они говорят на английском. Этот язык они учили в школе, методика изучения примерно у всех одинаковая. Только надо привыкнуть к акценту собеседника. С британцами, у которых этот язык родной, – намного сложнее. Британцы даже не замечают, что говорят непонятными для собеседника фразами.

В общем, разговор солдат и Жюли не клеился. Уинстон сидел близко возле нее. При покачивании, торможении или наборе скорости он нечаянно прикасался к ней. Смущался, опирался на ствол своей штурмовой винтовки «SA-80».

Их разговор свелся к нескольким фразам.

– Как Париж? – поинтересовался Уинстон.

– Париж? – переспросила она. – Прекрасно.

– О да, – подтвердил он.

Жюли, честно говоря, не хотела поддерживать беседу. Любое такое общение ни о чем – это повод для ничего не обещающих взглядов.

За иллюминаторами вездехода-амфибии плыли облака. Пролетали редкие птицы. Вдалеке прорезали небо пассажирские самолеты, они направлялись в богатые арабские страны.

Наконец вездеход-амфибия остановился. Участники экспедиции вышли на берег моря, размялись. Джек и Солтон осмотрели свою технику. Заодно перекинулись с Жюли парой слов, уточнили маршрут. Для проведения исследования Жюли наметила два каменистых островка и одну песчаную отмель.

Водители раздали участникам экспедиции оранжевые спасательные жилеты, попросили занять свои места. Вездеход-амфибия аккуратно съехал в море. По-новому, более низким тоном, заурчал двигатель: заработал гребной винт.

Во время движения по воде у машины задирался нос кверху. Он него во все стороны разбегались волны. Вездеход-амфибия плыл, конечно, не так быстро, как яхта или катер, но достаточно настырно.

На море стоял полный штиль. Только вокруг островков можно было заметить небольшое волнение.

Когда подошли к первому острову, уже вечерело. Солдаты один за другим покинули машину, в темпе поднялись на возвышенность, господствующую над местностью. Направив в разные стороны стволы своих штурмовых винтовок, приняли положение наизготовку. Горизонт, прибрежные воды острова и его пляжи были пустынными. Джэк и Солтон остались со своим вездеходом-амфибией. А Жюли отправилась вокруг острова по кромке берега.

Она быстро выяснила условия жизни местной фауны. В поведении морских ракообразных на этом острове, так же как и на материке, проявлялась аномальная активность. У Жюли даже вкралось подозрение, что, может быть, здешние членистоногие так ведут себя в результате неблагоприятной экологической обстановки. А не обеспокоены возможным землетрясением. Впрочем, сделать какие-либо выводы Жюли могла только при детальном лабораторном исследовании полученных образцов и записей.

Второй остров был значительно крупнее первого. Поэтому на его вершину поднялись только два солдата. Уинстон вызвался пройтись по пляжу вместе с Жюли. Солдаты время от времени переговаривались по рации, докладывая обстановку.

– Как там у вас? – запрашивал Уинстон.

– На двенадцать часов – чисто, – докладывали сверху.

– На три часа – чисто...

– На шесть часов – чисто.

Жюли провозилась на этом острове намного дольше, чем на первом. Уже наступала ночь, а привычного ей движения морских ракообразных она не наблюдала. Небо уже посерело. Кроме Венеры, на небе еще не появилось иных ночных светил.

– Внимание, – передали сверху, – на девять часов вижу в море объект. Катер средних размеров. Опознавательных знаков разобрать не могу. Движется параллельным острову курсом.

– Надо возвращаться, – сказал Уинстон.

– Может, еще немного? – Жюли хотела как можно больше охватить территорию пляжа этого острова.

– Тогда не успеем к последней отмели.

– Успеем.

– Мисс Буланжер, – четко, по-армейски, сказал Уинстон, – я отвечаю за вашу безопасность. У меня предписание...

Уинстон был предупрежден, что воды в этом районе Персидского залива отнюдь не безопасные. Совсем близко сходятся границы трех государств с разным политическим строем: Иран, Ирак и Кувейт. Кого только здесь может не быть: и контрабандисты, и торговцы наркотиками, и религиозные фанатики, и боевики, и даже пираты.

Жюли нехотя согласилась вернуться к вездеходу-амфибии. В общих чертах она поняла, что на этом острове у морских членистоногих жизнь протекает спокойно.

Вездеход-амфибия, ритмично заурчав, сполз с пляжа в море, поплыл к последней цели путешествия.

Это была песчаная коса. Река Шат-эль-Араб выносила из глубины материка породу. В некоторых местах этого района Персидского залива она накапливалась, проступала из воды отмелями.

Жюли очень рассчитывала на эту косу. На пустынном, омываемым со всех сторон пляже совсем не было следов присутствия человека. Если на острова еще заглядывают геологи, ищущие новые месторождения нефти и газа, то затопляемые во время непогоды отмели этих «проныр» не очень интересовали.

– Выезжайте осторожней, – попросила Жюли, – а то моих любимцев подавите.

Однако в лучах фар скопления крабов не замечалось.

Коса была плоской, без возвышенностей. Солдаты рассредоточились по всей ее длине.

Жюли быстро прошлась вдоль берега. Крабы небольшими стайками все-таки вышли «прогуляться» по бережку. Но этих морских обитателей явно ничего не беспокоило.

В небе и в море, словно брильянтовая икра, загорелись звезды. Огромным черным китом недалеко темнел остров, который несколькими минутами раньше посетила экспедиция Жюли. Внезапно на его черном фоне прерывисто замигали желтые огни. За световыми вспышками пришел звук. Жюли и солдаты услышали гул моторных лодок и хлопки выстрелов. Недалеко от них в море поднялся ряд водяных столбиков. Пулеметчик не достал их или специально сделал предупредительный выстрел.

– Всем в амфибию! – крикнул по рации Джек.

Солдаты, окружив Жюли, подхватили ее за руки и спешно бросились к машине. Пока они забирались в бронированный вездеход-амфибию, перед его носом снова выросли водяные столбики.

– Все в машине? – спросил помощник водителя. – Все целы?

– Да, – ответил Уинстон.

Словно черепаха на колесах, вездеход-амфибия полностью выполз на отмель.

В рации на английском языке с арабским акцентом проговорили:

– Англичанин, предлагаем сдаться!

Джек застопорил один ряд колес, развернул вездеход-амфибию на месте. А Солтон деловито расчехлил экран обзора. Он нажал несколько кнопок. На крыше открылся люк. Из него показался ствол крупнокалиберного пулемета. Рядом открылся еще один кругленький лючок, из него поднялась похожая на игрушечную обсерваторию башенка с маленькой пушкой.

На экране возникли четыре красных треугольника. В центре мигал белый квадрат. Это были быстроходные глиссеры, на каждом пилот и пулеметчик. Глиссеры выстроились полукругом, мчались прямо на косу, где неподвижно стоял вездеход-амфибия.

Солтон на экране обзора с помощью джойстика навел белый квадрат прицела на один из приближающихся треугольников.

– Ну... Ну...Огонь, – прошептал он и нажал красную кнопку на джойстике.

Над головами у пассажиров затрещало. Металлическим дождем по бронированному корпусу забарабанили гильзы.

Впереди на море вспыхнул огненный шар. Пулеметчик упал в море. Пилот с остатками глиссера на полной скорости перемахнул через отмель. В отмели образовалась глубокая борозда, в которую сразу же хлынула морская вода. Остальные глиссеры перед самой отмелью разошлись вправо и влево. Они вышли на открытое пространство, синхронно развернулись и пошли в новую атаку. Одновременно на всех глиссерах замигали пунктирные риски: с пулеметов, стоявших на них, открыли огонь на поражение.

– Ты сам захотел умереть! – вещал в рацию тот же голос, что и прежде.

На его фоне другой, ожесточенный, голос что-то доказывал и возмущался по-арабски.

– Насколько я понимаю, – сказал Уинстон, – один из налетчиков очень хочет заполучить вас, мисс Жюли. Думает, что если с вами такая большая охрана, то вы стоите уйму денег.

Жюли, поджав коленки, сидела очень настороженно. Хотя в тесном салоне вездехода-амфибии почти не ощущалось, что снаружи разгорается настоящее сражение.

Солтон выбрал новую цель. В эту секунду весь корпус вездехода-амфибии вздрогнул и мелко завибрировал. Одна из пулеметных очередей, выпущенных с глиссеров, полоснула по броне. Она выдержала.

Губы Солтона снова прошептали:

– Огонь...

Вспыхнул и разлетелся над морем еще один глиссер. Два оставшихся опять разошлись вправо, влево, развернулись и начали уходить к острову. Через минуту они скрылись с экрана внешнего обзора.

– Кажется, ушли? – сказал Джек.

– Черт его знает, – ответил Солтон.

– Прощай, англичанин! Ты храбрый солдат, – снова заговорил голос в рации.

Джек внимательно через лобовое стекло осмотрел пространство перед машиной. Ночное море было спокойным. И на экране было пусто.

– Подождем! – предложил Джек. – Пока доложи береговой охране! – сказал он Солтону.

Джек обернулся.

– Ну, как вы, всё в порядке? – он обратился ко всем, кто был в салоне, но, конечно, имел в виду Жюли.

– Да, всё хорошо! – ответила она, бледная.

– Мы подверглись террористической атаке, координаты... – передавал Солтон.

– А где сейчас террористы? – спросил диспетчер.

– Ушли.

– Сможете сами двигаться? – уточнил дежурный на берегу.

– Сможем? – спросил Солтон у Джека.

– Сможем, – уверенно ответил тот.

Боевики не появлялись. Вокруг косы на десятки метров не было ни души.

Джек и Солтон решили двигаться к материку. Вездеход-амфибия спустился по отмели в море и уверенно погреб к большому берегу.

Спокойно добраться до материка ему не дали. Когда вездеход-амфибия отошел на приличное расстояние от отмели, Солтон увидел на экране, как из-за большого острова вышла средних размеров цель. Ее с двух сторон сопровождали два оставшихся на плаву глиссера. Катер быстро приближался. Глиссеры ускорились и пошли наперерез тихоходному по сравнению с ними вездеходу-амфибии.

Пулеметные очереди вспенивали воду. Выбивали из брони искры. От прямых попаданий корпус вездехода-амфибии вздрагивал, а вся машина раскачивалась. Глиссеры теперь не шли прямиком за вездеходом-амфибией, а на большой скорости сходились и расходились. Солтон никак не мог поймать их в прицел. Внезапно машина дернулась и чуть было не завертелась на месте. Джек силой удержал штурвал. Боевики пробили с одной стороны вездехода-амфибии сразу два колеса. С шипеньем воздух стал выходить в море, сбивая направление движения.

– Это ничего, – крикнул Джек в салон, чтобы успокоить сухопутных солдат и Жюли, – пока работает двигатель, компрессор будет держать давление.

Боковым зрением Джек заметил на экране, как от большой цели отделилась короткая красная стрелочка и начала стремительно приближаться.

– Солтон, «УВЗ» включена? – с тревогой в голосе спросил он.

Тот посмотрел на индикатор ударно-волновой защиты. Индикатор мерно горел зеленым огоньком.

– Двадцать пять зарядов, – сообщил он.

– Хорошо. Связывайся с береговой охраной.

– Алло. Алло. Берег!.. – закричал Солтон в рацию.

Красная короткая стрелочка обозначала ракету. На катере надоело возиться с неуклюжим с виду плавсредством британцев. Налетчики решили уничтожить его.

Ракета приближалась. Башенка, похожая на игрушечную обсерваторию, которая выступала на крыше вездехода-амфибии, завертелась, потом поймала цель и выстрелила из пушки похожим на стальную болванку зарядом. Через долю секунды болванка взорвалась недалеко от приближающейся ракеты. Ударная волна заставила взорваться и ракету. Вездеход-амфибия от взрывов в воздухе, словно поплавок, поднырнул, потом выровнялся. По морю пошла волна. Один глиссер перевернулся.

Сухопутные солдаты с восхищением следили за работой Джека и Солтона, удивлялись действию защиты вездехода-амфибии. Кое-кто из них слышал, что установки «УВЗ» есть в израильской армии. И впервые видели подобную в своей. Британский военный комплекс закупил это оборудование или патент на него или все-таки выпустил аналог. Так или иначе, защита неуклюжего и беспомощного на вид вездехода-амфибии справлялась отменно.

Катер налетчиков выпустил вторую ракету, потом третью, четвертую. Маленькая пушечка подорвала их все.

Джек и Солтон отчаянно сопротивлялись, умело маневрировали. Но они знали, что у их машины все равно мало шансов противостоять быстроходному бронированному катеру. Во-первых, у вездехода-амфибии не было защиты от торпед – он ведь рассчитан на преодоление небольших водных преград, а во вторых, если катер подойдет довольно близко, он может чуть ли не прямой наводкой из скорострельной пушки расстрелять их. Неизвестно, сколько прямых попаданий выдержат броня и защита.

И вот на самом деле катер перестал стрелять. Набирая скорость, он неуклонно приближался. Солтон жал на гашетку, поливал его смертоносным огнем. Казалось, это не причиняло катеру никакого вреда.

Вдруг, как это было видно на экране, к самому борту катера подошел последний оставшийся глиссер. Немного постоял и со всей скоростью бросился наперерез вездеходу-амфибии.

Солтон с удивлением заметил: как показывал радар, за красным треугольником, обозначающим глиссер, оставались непонятные светлые точки.

– Буи, – догадался Солтон.

– Ставят сети? – спросил Джэк.

– Может быть... – вслух подумал Солтон, – все-таки хотят нас взять живьем... Главное, чтобы это были не мины...

Джек резко повернул машину в сторону.

– Алло! «Тритон» вызывает берег!.. – закричал в рацию Солтон.

– Ребята все в порядке, – отозвался диспетчер.

На самом деле все стало куда легче.

Глиссер перестал расставлять свои «буи», развернулся и, выжимая из своего движка все, на что тот способен, помчался в открытое море. Иллюминатор, который был как раз над головой у Жюли, озарился вспышкой. В море вспыхнул ракетный катер, преследовавший их.

На экране внешнего обзора засветились три зеленых кружочка – это были «свои» вертолеты.

Винтокрылые машины пошли вдогонку за глиссером.

– Идите к берегу, – сообщил пилот одного из вертолетов, – у вас впереди чисто.

С честью выдержав морское сражение, вездеход-амфибия благополучно добрался до берега.

Как только вездеход-амфибия коснулся колесами материка, на пляж с рокотом, на всей скорости выехала колонна из шести джипов с установленными на них тяжелыми пулеметами и ракетными установками. Майор Грейнджер спешил на помощь научной экспедиции.

Он выскочил из своей машины, грузно переступая с ноги на ногу, подбежал к вездеходу-амфибии. Джек открыл ему дверцу.

– Все живы? – спросил майор Грейнджер.

– Живы, – ответил Джек и кивнул в сторону салона.

– Ну, слава богу, – сказал майор Грейнджер, посмотрев туда, куда указывал Джек.

Сухопутные солдаты мирно спали. Голова Жюли во сне совершенно случайно опустилась на плечо дремлющего Уинстона.

– Укачало с непривычки, – объяснил Солтон. – На море поднялся ветер.

– Ладно! Полным ходом на базу, – приказал майор Грейнджер и хотел было закрыть дверку вездехода-амфибии. – Постой-ка! – рявкнул он.

Из-за прибрежного утеса в этот момент выползли четыре какие-то «шестиколесные саламандры». В узких светомаскировочных лучах эти машины казались сказочными монстрами, хотя они были такие же, как у Джека и Солтона, вездеходы-амфибии. Отличались от него только вооружением. На каком-то из них стояла скорострельная малокалиберная пушка, на другом – шестиствольный миномет, на третьем и четвертом – ракетные установки.

Из первой машины выскочил коренастый офицер в пятнистой военной куртке, надетой на тельняшку. У него были живые глаза болотного цвета, под стать окраске его вездехода-амфибии, пышные усы, спускающиеся на подбородок.

– А, старина Эдвин, ты почти вовремя, – вместо приветствия сказал майор Грейнджер.

– Я смотрю, Френсис, ты тоже почти успел, – в тон ему ответил майор Ростинг.

Друзья-коллеги пожали друг другу руки, похлопали друг друга по плечу.

– И каким ветром тебя сюда занесло? – спросил майор Грейнджер.

– Надоело речку патрулировать, решил вот к морю податься. – Улыбка блеснула сквозь усы майора Ростинга.

Майоры достали из бардачков своих машин похожие футляры для трубок. Молча выкурили по одной.

– Если есть время, – предложил майор Грейнджер, – можешь заехать в гости. У меня есть контрабандный кубинский ром.

– А потопили тупоголовых? – спросил майор Ростинг.

– Потопили.

– Всех?

– На сегодня всех.

– Хорошо, поехали.

Колонна из джипов и вездеходов-амфибий, тускло сверкая фарами, словно рыбьими глазами, потянулась к научной базе. Джипы норовили оторваться от своих колесных братьев, но исключительно в знак уважения к вездеходам-амфибиям сбавляли скорость.

* * *

Позже Жюли вспоминала эту экспедицию и признавалась, что совершенно не чувствовала страха. Ей казалось, что два взрослых человека, сидящих недалеко от нее, играют в компьютерные игры. Если бы не глухие удары по корпусу вездехода-амфибии, не качка и не далекие вспышки в иллюминаторе, она вообще никогда бы не поняла, что стала участницей смертельного морского боя.

* * *

Результаты, полученные в первых полевых исследованиях и в этой рискованной экспедиции, оказались чрезвычайно важными. Они указывали на то, что совсем скоро на юге Ирака может произойти довольно крупное землетрясение. Благодаря вылазке на острова Жюли даже могла точно определить на карте область, где это землетрясение случится, – примерно возле границы Ирака и Кувейта. Ее это сильно беспокоило, потому что где-то в том районе служил Мишель.

Жюли побеседовала с сейсмологами. Те в ответ только улыбались и, положа руку на сердце, уверяли, что подобное невозможно. Мол, полтора года назад землю тут уже основательно протрясло. Подземные толчки сняли напряжение в тектонических плитах, и опасаться новых пока не следует.

– Напряжение в плитах еще не достигло критической величины, – снисходительно объяснял учтивый очкарик. – Вот, прошу вас, – он показал на большой монитор, – данные самописцев. Ничего страшного в последнее время мы не зафиксировали. Ничего «от-природного». А вот от человека эту землю, бывает, сотрясает, – покачал головой очкарик. – Теракты, ошибки в освоении недр, бомбежка. Безумие! Бедная земля... – вздохнул он. – Однако тектонические плиты, милая моя, это совсем другое дело. Они мощнее, глубже. Они непредсказуемы и неуправляемы. И самое главное, им на нас, на людей, глубоко начхать, – важно сказал он, причмокнув бесцветными губами.

– Спасибо за консультацию, – нахмурила брови Жюли.

Ей часто приходилось встречаться с учеными-скептиками. И ей не очень-то нравилось разговаривать с ними. Поэтому, сделав легкий реверанс, француженка быстро произнесла:

– До свидания.

– До свидания. И успешных вам исследований, – едва скрывая саркастическую улыбку, сказал очкарик.

Жюли вышла из домика сейсмологов в полном негодовании. Она была уверена в своих выводах. Жюли решила не расслабляться и приложить еще больше усилий в исследованиях. Мало вычислить территорию, где возможно землетрясение, теперь необходимо еще более напряженно следить за поведением паукообразных и ракообразных, чтобы как можно точнее определить время подземных толчков.

Глава 32

Федор на джипе Мишеля подъехал как можно ближе и незаметнее к выбранному заранее месту атаки.

Друзья предварительно сняли с автомобиля задние двери с запаской, а на площадку установили ручной пулемет, похожий на советский «ДШК».

– Это просто механическая тачанка, – пошутил Федор. – Вместо коней – пламенный мотор!

Он, насколько это было возможно, подбросил Мишеля к дороге, которая вела к КПП городка компании «Хард-энд —Софт-Инкорпорейтед».

– Ладно, давай! – Легионер и нефтяник пожали друг другу руки и направились каждый в свою сторону.

Мишель, обвешанный оружием, был похож на солдата из фантастических фильмов. Не всякий суперподготовленный боец мог бы тянуть на себе столько снаряжения. За спиной – труба переносной ракетной системы «MILAN MAW II», три ракеты болтаются на поясе сзади, ручные гранаты и гранаты для подствольника – на поясе спереди, кобура с «Дэзэрт Игл. Марк VII», набалдашник здоровенного глушителя к нему, «калашников» на плече, тесак в голенище. И еще: обоймы к пистолету, рожки к автомату, бинокль и прибор ночного видения, аптечка, фляга с водой, плоская, как портсигар, железная бутылка с коньяком, плитка шоколада, пачка галет и «вечный» сэндвич. Легионер нес с собой все необходимое для жизни, а вернее, для выживания... Конечно, самое тяжелое из снаряжения Мишель должен был сбросить где-нибудь на удобной позиции непосредственно перед прорывом через КПП. Легионер не сомневался, что под покровом ночной темноты выйдет к пункту назначения без происшествий.

Нефтянику было полегче. Все его снаряжение находилось в джипе.

Федор заглушил мотор, выбрался из автомобиля. Где короткими перебежками, где ползком он добрался до заранее намеченной позиции. Залег в небольшой рытвине, время от времени посматривая то в сторону возвышавшихся черными глыбами скал, то на свои «Командирские» часы с фосфорицирующими стрелками.

Ровно без десяти два Федор должен был начать атаку. С собой на позицию он взял сразу два «калашникова», чтобы упереть их рожками в землю и стрелять сразу с двух рук. На первом этапе точность не имела значения. Главное – наделать побольше шуму и привлечь на эту сторону базы как можно больше противника. И как только Федор почувствует, что напротив него собралось достаточное количество боевиков, он должен послать в них пару гранат из подствольника. Мишель услышит разрывы и пальнет в эту сторону из легионерской ракетной системы «MILAN MAW II». После этого у боевиков не должно остаться сомнений, что именно здесь, где залег Федор, наступающие идут на прорыв. По логике, боевики должны бросить основную часть живой силы именно на это направление. Тогда у Мишеля появится шанс пробраться через КПП прямо к дому и попытаться вывести из него женщин.

На втором этапе боя Федор должен, периодически меняя позицию, как можно дольше не подпускать боевиков к себе на близкое расстояние и постараться поводить их за нос. Точность в это время желательна. А когда боевики определят, что перед ними только один человек и пойдут в атаку, Федор должен будет отступить к джипу и, используя прибор ночного видения, покосить боевиков из установленного на джипе пулемета. Пострелять, отъехать и еще пострелять. Желательно отъезжать почаще, чтобы не дать боевикам использовать «РПГ». В общем, если Федор не потеряет темп, то задача вполне выполнима.

А встретиться Легионер и нефтяник договорились у руин мавзолея. К этому времени Федор должен будет включить мобильник и ждать звонка. Если надо – рвануть на джипе за Мишелем и женщинами на шоссе. Пользоваться мобильниками друзья пока не решались, на случай, если боевики прослушивают эфир вокруг базы.

* * *

В небе ярко сиял Млечный Путь. Свет далеких звезд отражался на циферблате часов русского инженера-нефтяника. Минутная стрелка словно застыла, не желала подползать к цифре десять. Хотя секундная в такт сердцу Федора, немного подпрыгивала и без остановки бежала по кругу.

Нефтяник периодически зевал. Не оттого, что хотелось спать, – от напряжения.

– Все, поехали, – сказал он сам себе.

Минутная стрелка «Командирских» наконец-то уперлась в цифру десять.

Приподняв обеими руками «калашниковы», Федор нажал на гашетки. Автоматы задрожали, послышался треск очередей. Трассирующие пули оранжевыми полосками уходили в сторону базы боевиков. Федору казалось, что он чувствует, как автоматы с каждым выстрелом становятся легче, опустошаясь от смертельного груза.

В то мгновение, когда первая пуля, по расчетам Федора, должна была достигнуть наблюдательного пункта боевиков, произошел яркий и оглушительный взрыв.

Из-за собственных выстрелов Федор не услышал звук летящей ракеты.

« Что-то рановато вступил Мишель, – подумал Федор. – Ну и ракета у французов, – удивился он. – Маленькая, а столько грохота...»

Взрыв был настолько мощный, что вырвал из скалы огромную глыбу. Секунду продержавшись над склоном, глыба с треском обрушилась на головы бегущих в панике боевиков.

Тут же за первым взрывом вырос второй, третий, четвертый. На фоне огненных вспышек подпрыгивали черные грузовики и тут же, объятые пламенем, переворачивались. Мельтешили темные фигурки кричащих людей. Всю базу накрыл шквал огня и грома.

– Наверное, взорвался склад с горючим, – объяснил сам себе Федор.

У него закончились первые магазины. Он быстро заменил рожок на одном автомате, второй «калашников» отбросил. И удивился. Федор уже полминуты не стрелял, а звук очередей не прекратился, а стал только глуше и, казалось, шел прямо с неба.

Федор глянул вверх и увидел над головой две тени.

Два вертолета вошли в синхронный вираж и разрядили следующий боекомплект. На базе выросло еще несколько огненных тюльпанов.

Невдалеке на ровный участок пустыни приземлилась огромная винтокрылая машина. Открылись люки. Из них один за другим повыскакивали вооруженные солдаты. Рассредоточившись цепью, они, с оружием наперевес, побежали к колючей проволоке. Федор слышал приглушенные короткие приказы на английском языке.

Командование коалиционных сил выбрало компромиссный вариант: удар с воздуха с последующей высадкой десанта.

Федор мудро разрешил себе оставить свою позицию. Не ровен час десантники примут его за боевика. И уже не надо было ничего имитировать – прорыв обороны базы боевиков получался взаправдашний. Добраться до Мишеля с этой стороны базы он тоже вряд ли мог. Десантники же не возьмут его с собой, а в пылу боя никто не будет разбираться, кто он и откуда.

Он подождал, когда десантники ворвутся на базу, забрался в джип и, не включая фар, поехал ближе к тому месту, где должен был быть Мишель.

Над головой снова прогрохотала винтокрылая машина. Еще один вертолет выгрузил десант в районе КПП, там, куда направлялся Федор.

Теперь ему оставалось только вернуться к мавзолею и ждать сообщений от Мишеля.

* * *

Федор припарковал джип к одной из стен мавзолея, на старое место. Взял бинокль, прибор ночного видения, автомат и направился к наблюдательному пункту на стене колодца.

Огонь охватил все подсобные помещения, всю технику на территории базы террористов. Нетронутым оставался только жилой дом, где, по расчетам Мишеля, должны были находиться заложницы. Новоприбывший отряд британцев выдвинулся по направлению к этому дому.

Забрезжил рассвет. Этим утром Федору могло показаться, что над землей восходят две зари. Одна ? на востоке, где солнце, другая – перед глазами – над горящей базой.

Вдруг Федор услышал шорох, похожий ни искаженный шепот. Звук шел из глубины колодца. Со стены он посмотрел вниз. В темном провале что-то на секунду вспыхнуло, словно в глубине колодца кто-то крутанул колесико зажигалки. Федор отчетливо увидел силуэт женщины в парандже.

« Господи, еще духов здесь не хватало».

Он посмотрел в колодец с помощью прибора ночного видения. Дух – в окулярах тепловизора – был зеленым, размытым. Он стремительно скрылся, как будто влетел в стену шахты колодца.

В самом начале командировки Федора в Ирак он слышал от туземцев старинную легенду.

В селении из единственного колодца ушла вода. Мулла сообщил местному баю, что тот, большой грешник, прогневал Аллаха. И теперь его земля станет бесплодной. Народ обнищает. А сам бай пойдет с сумой по миру. Мулла посоветовал бросить в колодец самое дорогое, что было у бая. Тот бросил туда все свое золото. Но вода не появилась. «Что же ты соврал, – сказал он мулле, – я же бросил в колодец все свое богатство». «Я же не говорил „твое богатство“, – ответил мулла, – я говорил „самое дорогое, что у тебя есть“. И тогда бай приказал бросить в колодец двух своих красавиц-жен. Вода в колодце появилась, но люди не захотели брать из него воду. С тех пор в колодце стали появляться призраки молодых женщин. И сама вода, как говорили, была мертвой водой. Люди покинули селение. А бай закрылся в своем доме и умер от горя...

Правда, никто сегодня не знал, где находится этот колодец, и вообще – правда это или вымысел. Сам Федор не очень-то верил в народные сказки.

– Брр, – он вытер холодный пот со лба.

Сказывалось огромное нервное напряжение, которое выпало на его долю за последние несколько дней.

Глава 33

Мишель уже навел «MILAN MAW II» на скалу, которая возвышалась напротив того места, где залег Федор. Он успел услышать отдаленные очереди «калашниковых». Приготовился пустить ракету. Раздался первый взрыв, второй.

Чутким ухом Мишель уловил звук «вертушек». «Месье Клебер сообщил... Но какие недоумки, – выругался Легионер, – там же заложницы, моя сестра!» Он направил ракету на КПП. Домик возле ворот наполовину снесло. Образовался проем, через который он мог пробраться на базу. Сквозь него был виден дом.

База каждую секунду вспыхивала новым столбом пламени. Американские ракеты ложились точно в цель – горел автопарк, склад-казарма, пункты наблюдения, подсобные постройки. Слава богу, жилой дом в целях не значился.

– Хоть об этом смогли догадаться, – успокоил себя Мишель.

Он двинулся к проему. Из развалин КПП начали стрелять. Пули «пропороли» воздух совсем рядом – чуть было не выбрили Мишелю правый висок.

Увидев тень, пробирающуюся к базе, раненный боевик решил дорого отдать свою душонку. Мишель успел упасть на обочину. Несколько пуль свинцовыми клювами тюкнулись в бетонный отбойник.

– Сука, пока не истечет кровью, не даст мне отсюда выбраться, – Мишель перевернулся на спину, отстегнул от пояса гранату для подствольника.

Граната залетела в наполовину разбитое окно. Внутри КПП ухнуло. Мишель приподнялся, сделал нырок и кувырок. Боевик не стрелял. Легионер рванул в проем.

На территории базы Легионер столкнулся с группой боевиков. Они бежали к джипу, который стоял недалеко от въездных ворот. Это был единственный уцелевший автомобиль. За боевиками спешил рослый араб. Цепкая визуальная память, которой обладал Мишель, подсказала, кто перед ним. По силуэту фигуры и характерным движениям, Мишель узнал боевика – это был тот араб в черных очках, который когда-то быстрым шагом прошелся по вагону, занятому легионерами.

– Этого убить! – заорал Ибрагим.

Несколько боевиков направили на Мишеля «калашниковы» и одновременно выстрелили. Их действие было не тяжело предугадать. Мишель спрятался за бетонный столб и сам выпустил очередь.

– Стоять! – кричал Ибрагим. – Убейте его!

Но боевики не слушались. Они запрыгнули в джип. Один побежал открывать ворота.

Ибрагим наставил свой любимый «Узи» и, держа оружие на вытянутой руке, выпустил пол-обоймы в сторону Мишеля. Легионер сделал полный выдох, полностью подобрал в себя живот, тем самым почти весь укрылся за столбом.

Одной рукой Легионер бросил на землю свой «калашников», второй достал из кобуры своего «Пустынного Орла». Падающий автомат на секунду отвлек Ибрагима. Этого мгновения хватило, чтобы пуля из патрона калибра 12.6 мм раздробила боевику верхнюю челюсть. Ибрагим упал замертво.

Террорист, что возился с воротами, наконец открыл их. Джип яростно взревел и, неровно подпрыгивая, двинулся к выезду из базы. Очередная ракета подняла в воздух железные ворота. Они захлопали железными створками, словно огромными квадратными крыльями. Вместе с воротами в воздух подбросило джип и бежавшего к нему боевика. Боковым зрением Мишель увидел, как разлетелись в разные стороны бесформенные куски металла. Взрывная волна толкнула в спину и Легионера. Он пролетел метров десять и упал на порог дома. Контузия была небольшой. Просто немного гудело в ушах.

Мишель открыл дверь и тут же столкнулся нос к носу с террористом, который спускался по лестнице к выходу. Рукояткой почти двухкилограммового пистолета он уложил небритого громилу и быстро поднялся наверх. Осмотр дома он решил провести сверху вниз.

На чердаке Мишель провел короткий бой еще с двумя охранниками. На их лицах была полная растерянность. Понятно, что кто-то приказал им оставаться как можно дольше в доме, никого внутрь не пускать. Но все их нутро сопротивлялось этому приказу. Они давно бы дали деру, если бы знали как. Ведь во дворе взрывались ракеты. А дом стоял нетронутым.

Увидев Мишеля, террорист нажал на курок. Легионер отступил, закрыл дверь, которая в ту же секунду покрылась отверстиями от пуль. Как только у первого террориста закончились патроны, «заработал» второй. Пули на деревянной двери прочерчивали ровные швы. Затем опять начал стрелять первый.

– Так они будут вечно меняться, – подумал Мишель.

Решение пришло молниеносно.

Он выстрелил из своего громадного «Пустынного Орла» в рукоятку двери. Пуля разнесла ее вдребезги. Железный язычок защелки, жалобно звеня, отлетел в сторону. От следующего выстрела дверь распахнулась. Мишель катнул в комнату ручную гранату. Через мгновение комната была «зачищена». Два боевика, иссеченные осколками, обездвиженные, лежали рядом друг с другом.

С пистолетом наизготовку Мишель прокрался в комнату. С первого же взгляда он понял, что находится в комнате отдыха охраны. Дымился разбитый экран телевизора. Осколки гранаты «прошили» кожаные диваны.

Легионер быстро спустился на этаж ниже и попал в «ковровый» зал. Нечаянно снес плечом бронзовый кальян. Мишель сначала не сообразил, что это такое: кальян, в половину человеческого роста, был похож на обезвоженный фонтан. Легионер откинул ковер и попал в небольшой коридорчик. Он вывел его в спальную комнату. Сразу было понятно, что здесь находились женщины: запах, особый порядок в комнате. Он насчитал пять кроватей. Осторожно подошел к ним. На покрывалах были разбросаны российские женские журналы.

«Опять подстава», – подумал Мишель.

Несомненно, на каждой кровати недавно спала девушка. Но у каждой из них свой характер, темперамент, это было видно даже по тому, как застелены кровати. А журналы бросили на постель таким образом, будто это сделала одна и та же рука. Кто-то очень торопился, делая эту грубую инсценировку.

Мишель бросился к другим комнатам. Нигде никого не было. По лестнице он спустился в подвал. Обнаружил запертую комнату. «Пустынный Орел» помог ему вскрыть и этот замок.

В комнате находился целый ряд мониторов. Он включил их. Удивительно, что некоторые из них работали. На экранах он увидел «ковровый» зал, спальню, кабинку туалета, балкон. Остальные мониторы или не работали, или передавали картину яростного огня.

Тут же, перед рядами мониторов, стоял на столе компьютер с плоским экраном. Легионер включил его. На экране высветилась надпись на английском: «Нет сигнала».

Под ногами у Мишеля что-то хрустнуло. Он нагнулся и поднял только что растоптанный им CD-диск «Windows Vista. Русская версия».

« Пораскидали подарочки для британцев и американцев», – со злостью подумал Мишель.

– Положи пистолет на стол, – раздался низкий мужской голос. Говорили на ломаном английском с арабским акцентом. Под левую лопатку Легионеру вонзился ствол автомата, причем так сильно, что Мишель почувствовал железную мушку.

Легионер положил свой «Дэзэрт Игл» на клавиатуру.

Пистолет прижал ее. Клавиатура противно запищала.

– Отодвинь его. Очень медленно. Смотри, без резких движений, – потребовал тот же голос.

Легионер одними пальцами передвинул свой пистолет на стол. Взять, развернуться и попробовать выстрелить было нереально. Ствол «калашникова» выворачивал Мишелю левую лопатку.

– Обернись. Очень медленно.

Мишель повиновался.

Он увидел коренастого араба с черной бородой. Низко заросший лоб. Колючие черные глаза. Что-то дикое и вместе с тем доблестное было в нем. Такие сражаются не за деньги и власть, а за свою землю и веру. Взрывоопасная смесь патриотизма и фанатизма.

Мишель заметил, откуда тот появился. В глубине комнаты был открытый люк, который Легионер не заметил, входя в комнату.

Теперь «калашников» черным оком смотрел Мишелю в лицо. Ощущение не из приятных, но Мишель как можно спокойнее произнес:

– Пожалуйста. Все в порядке.

– Я знаю, куда он увел женщин. Вы же за ними пришли, не правда ли? – сказал бородач.

– Да-да, – согласился Мишель.

– Только что я узнал: погибли мой брат и сын. Сюда наступают британцы. И я знаю почему.

Мишель промолчал.

– Потому что их привел этот человек.

– Какой человек? – спросил Мишель.

– Его зовут Артур. Он из России. Но не русский. Принес деньги. Сказал, что поможет нам в нашей борьбе, если мы поможем ему. Мы сделали, что он просил, – взорвали лагерь французов. Подготовили несколько взрывов в городах Ирака. Он обещал еще денег и оружие. Однако сегодня, до того, как началась бомбежка, он ушел. Забрал женщин и ушел. Он знал, что придут военные. – Черные глаза бородача прямо и холодно смотрели на Мишеля. – Я уверен, через своих людей он навел британцев и американцев на нас. Он предатель.

– Что вы хотите? – спросил Легионер, стараясь не делать лишних движений.

– Убить его.

– Тогда у нас общая цель, – железным голосом сказал Мишель.

– Когда два мужчины берутся за одно дело, оно для обоих становится легче.

– Согласен.

Бородач кивнул. Это означало, что он позволяет Мишелю взять пистолет.

Теперь Легионер мог рассмотреть своего собеседника. Гордая осанка, широкие плечи, прямой взгляд. Немного презрительный – ведь Мишель иноверец. Но благородство араба не вызывало сомнений. Во всяком случае, пока.

– Куда они ушли? – спросил Мишель и привычным движением взял свой пистолет.

– Сюда, – бородач показал на открытый люк.

Вниз вела железная лестница. Легионер и араб оказались в длинном туннеле. Узкие трубки – лампы дневного света, мигая и тикая, тлели над головой. Примерно через десять шагов показалась круглая металлическая дверь. Она была плотно закрыта. На двери Мишель увидел встроенное железное колесо, напоминавшее штурвал корабля.

– Шайтан! – прорычал от злости бородач.

– Как ее открыть? – спросил Мишель.

– Видишь это колесо? Надо крутить его то вправо, то влево, – объяснил араб. – И надо знать код, сколько раз крутить в одну сторону, сколько раз в другую. Вот так четыре раза.

– А ты код знаешь?

– Нет. Он от нас скрывал.

Мишель подошел, взялся за колесо, хотел крутануть.

– Стой!

– Попробуем подобрать, – попытался успокоить его Мишель.

– Если хоть раз ошибешься, дверь полностью заблокируется, – предупредил араб.

Легионер осмотрел дверь, похожую на переборку подводной лодки.

– Ее и взрывчаткой не возьмешь.

– Ушел! Змея! Ушел! – бородач кулаком ударил по двери.

– И нам надо отсюда выбираться!

Мишель вернулся к ступеням, ведущим наверх. Осторожно по ним поднялся.

В доме слышалась стрельба. Очевидно, террористы пытались уйти с базы через главные ворота, но их оттеснили наступающие британцы. Боевики укрылись в глубине не тронутого бомбежкой дома и теперь отстреливались.

В проеме двери Мишель увидел черный силуэт, поднял пистолет. И тут же затылком почувствовал прикосновение холодного металла.

– Ты не должен стрелять в моих людей, – хрипло прошептал за спиной бородач.

Араб еще раз ткнул стволом «калашникова» Легионеру в голову.

– Если ваш человек увидит, то выстрелит в меня, – прошептал Мишель.

– Ты будешь делать то, что я говорю!

– Нам надо уходить!

– Если хочешь уйти – убей вместе с нами британцев, – очень ровным голосом, не терпящим возражений, предложил бородач.

– Ты что? – рванулся Мишель.

Но тут же отказался от каких бы то ни было резких движений. Ствол «калашникова» словно вонзился под череп Легионеру.

Это была полностью безвыходная ситуация. Мишель понимал: теперь любой боевик просто уложит его. Работать на опережение Легионер не мог. А стрелять в союзников – он же не сумасшедший...

– У нас одна цель – отомстить Артуру, – сурово сказал араб. – Это главная цель.

Боевик, стоявший в дверном проеме, краем уха услышал разговор и наугад выстрелил в сторону Мишеля и бородача.

Те успели откатиться к стене комнаты. Ствол «калашникова» все так же угрожал Мишелю.

– Не стреляй! Это Хаджи-Хаджиб! – крикнул бородач на арабском.

– А кто с тобой? – спросил боевик.

– Скажи ему, что у тебя заложник, – прошептал Мишель.

– Заложник! Француз! – ответил боевику Хаджи-Хаджиб.

– Кто?

Раздалась длинная очередь. В боевика стреляли британцы. Он ответил несколькими двойными выстрелами. «Значит, – сделал вывод Мишель, – боевика не зацепило».

Настоящий бой разгорелся этажом выше. Четверо британцев плотным огнем накрыли двух бандитов. Один, нашпигованный с ног до головы пулями, выпал с балкона. А второй отступил в «ковровый» зал. Расстрелял магазин, потом бросился в женскую спальню. На бегу перезарядил автомат и снова открыл огонь.

– Эй, британцы! Не стрелять! У нас заложник! – как можно громче крикнул Хаджи-Хаджиб. – У тебя есть мобильник? – тихо спросил он у Мишеля.

– Да.

– Звони своим.

– Какой заложник, черт вас дери? – грубо ответил британец.

– Француз. Мы его убьем.

– Оружие на пол, руки за голову! – проорал британский солдат, перекрикивая выстрелы, раздававшиеся сверху.

– Этот француз – большая шишка, – предупредил Хаджи-Хаджиб.

– Джефри, сообщи лейтенанту! – крикнул солдат своему товарищу. – Дернетесь ? пристрелю! – пригрозил он.

Боевик, стоящий за дверью, не выдержал и выстрелил.

– Не стрелять! Никому не стрелять! – сначала на арабском, а потом на английском гаркнул Хаджи-Хаджиб.

Услышали его только на этом этаже. Наверху «загнанный в угол» исламист бешено отстреливался.

Мишель достал свой мобильный телефон, включил его, набрал номер.

– Алло, – негромко произнес Мишель, – алло, полковник Дюпон?

– Да!

– Я в осажденном доме на базе боевиков. Здесь заложник. Передайте британцам! Нужен джип и свободный коридор...

– Заложник... Адъютант, что вы возитесь... – перебил его полковник, – что вы шашни разводите с этими британцами... Немедленно освободите заложника...

«Вот идиот. Полный идиот», – подумал Мишель, а в трубку заговорил уже громче:

– Вы не понимаете, я сам заложник!

– Ты?

– Дай сюда! – Хаджи-Хаджиб выхватил трубку у Мишеля и по-английски четко произнес: – Автомобиль и проехать. Араб нажал кнопку разъединения.

– Эй, британцы, нам нужен автомобиль и возможность уйти, – повторил он.

Вдруг во всем доме наступила тишина. Этажом выше перестали стрелять. Голос по рации передал:

– Сержант, этого мы, кажется, уложили.

– Хорошо, контрольный в голову и быстро ко мне, – скомандовал британец, который вел переговоры с Хаджи-Хаджибом.

– Лейтенант сейчас прибудет, – доложил Джефри.

– Эй, вы, – крикнул сержант боевикам, – всем оставаться на своих местах!

– Слушай, если через пять минут у нас не будет машины, – грозным голосом предупредил Хаджи-Хаджиб, – француз будет мертв.

Снова установилась тишина. Где-то за стенами гудело и раскидывало блики пламя. На складе догорали разорванные бочки с горючим.

– Сержант, – испуганно вскрикнул голос в рации у британца, – он жив, ранен...

– Аллах Акбар! – заревел в рации раненый боевик.

Над головой у Хаджи-Хаджиба и Мишеля раздался взрыв. Глинобитные стены разнесло. Крыша, перегруженная антеннами и солнечными батареями, обрушилась. Дом, словно карточный, сложился.

Мишель упал в подвальное помещение, прямо на Хаджи-Хаджиба. Люк и лестницу завалило многотонной плитой перекрытия.

Глава 34

Поздним вечером того же дня, после не очень приятного разговора с ведущим сейсмологом, Жюли отправилась к морю. Полная луна высветила на темной воде Персидского залива серебряную дорожку. В джипе, стоявшем в нескольких метрах от пляжа, дремали уставшие за день британские солдаты. Сначала им было интересно то, чем занимается Жюли. Они охотно помогали ей, ловили не очень-то приятных на вид существ. Конечно, при этом не забывали о своей безопасности и обязанностях охраны. Теперь безразличия к причудам девушки поприбавилось. Тем более что ни на одного из них как на мужчину, она не поглядывала, несмотря на предпринятые ими нехитрые солдатские ухаживания. «Только пауки у нее в голове», – шутили бойцы.

Жюли в закатанных джинсах и резиновых сапогах осторожно ступала по мягкому песку. Она старалась не наступать на крабов. Возле берега лунная дорожка словно ожила. Холодные лучи ночного светила отражались на бесчисленных мокрых панцирях морских ракообразных. Они плотным фронтом ползли на берег, словно все живущие в море членистоногие решили в эту ночь выйти на сушу.

– Это точно не из-за полнолуния, – сама себе сказала Жюли, – я в этом уверена.

Крабы, и большие, величиной в две ее ладони, и совсем крохотные, с ноготь большого пальца, словно одновременно обезумели. Они волновались одной плотной кишащей массой.

« Я не буду ждать заключений этого надутого индюка, – подумала Жюли, – Я сама отправлю предупреждение в „Энержи Ориенталь“. Завтра же утром!»

В боковом кармане брюк завибрировал мобильный телефон.

– Алло, Жюли, – говорил незнакомый голос. – Я лаборант сейсмологической станции, Саймон Блэкстоун. Простите за беспокойство, ваш телефон я выпросил у Фердинандо Мальцони. Мне необходимо срочно с вами поговорить. Я буду ждать вас в дежурке нашей станции.

– Сегодня... Ночью?

– Да-да. Приезжайте быстрее.

Она быстрым шагом подошла к джипу. Шлепнула ладонью по капоту. Солдаты встрепенулись.

– В чем дело? – опасливо оглянулись они, сжимая в руках винтовки.

– Поехали на базу.

* * *

– Добрый вечер, – взъерошенный конопатый парень протянул для рукопожатия ладонь с невероятно длинными пальцами. – Спасибо, что вы откликнулись.

– Ничего, все в порядке... Я тоже хотела с вами познакомиться... Вчера я имела честь разговаривать с вашим начальником...

– Да-да. Самоуверенный типчик, – согласился Саймон.

– Я бы сказала, болезненно самоуверенный... Ну да ладно, перейдем к делу.

– Вот, посмотрите, – на компьютере он открыл файлы с записями недавних колебаний земли. – Вот эти толчки – результат взрывов на отработанных нефтедобывающих скважинах.

– Где? – переспросила Жюли, ее кольнуло неприятное предчувствие.

– Несколько дней назад «обсыпались», как мы говорим, отработанные нефтяные скважины. Там, кажется, работали русские и французы. По непроверенным данным, они не провели вовремя дегазацию. Вот и поплатились...

– Они работали на «Энержи Ориенталь»? – встревожилась Жюли.

– Не знаю, идет следствие. Информация закрыта... Однако посмотрите на записи... Взрывы оказались намного глубже, чем обычно. И как я обнаружил, уровни не просто сотряслись, а поднялись и напластовались друг на друга. Теперь, гляньте сюда, – он открыл другой файл. – Это данные последних наблюдений. Уровни начинают сползать, и вскоре верхний достигнет края нижнего. Он сорвется, что обязательно вызовет довольно мощное землетрясение. И это может произойти со дня на день!

– Да, да, я полностью с вами согласна. И думаю, судя по поведению членистоногих, это землетрясение произойдет в самое ближайшее время, – сказала Жюли.

Она понимала, что разговор очень важный, поэтому поспешно выложила всю имевшуюся у нее информацию. Хотя ее мысли больше занимало сообщение о взрывах, произошедших у русских нефтяников.

– Я сам позвоню в штаб коалиционных сил. А вы – своим спонсорам.

– Хорошо... Извините, я очень устала, мне надо идти.

Жюли с нетерпением закрыла двери вагончика сейсмологов и побежала к себе.

? Мишель. Ответь мне. Мишель, – шептала она.

Она бросилась к своему ноутбуку. Включила его.

Письмо от Мишеля ждало ее.

«Люблю, милая, люблю! Очень хочу с тобой встретиться! Завтра у меня будет немного свободного времени. Я могу к 18-00 подъехать к заброшенному маяку на побережье. Это здесь».

На Экране всплыл фрагмент карты. Кружком было обозначено место встречи. Жюли с радостью отметила, что это не очень далеко от научной базы. Она написала Мишелю, что место вполне подходит. Она сможет поехать на встречу под видом полевых исследований.

В приподнятом настроении Жюли открыла свои научные документы и начала редактировать уже приготовленный доклад для «Энержи Ориенталь». Быстро настрочила абзац, содержащий грозное предупреждение о скором землетрясении. Выделила его красным цветом. По отдельному секретному каналу отправила свое послание в компанию.

Жюли прекрасно понимала, что если эта информация будет обнародована раньше времени, то могут возникнуть панические настроения. Вся ответственность за них будет возложена на нее. Хотя в этот момент она мысленно была на берегу моря, возле старинного маяка.

Остаток ночи Жюли совсем не спала. Представляла будущую встречу с Мишелем.

Глава 35

Легионера оглушило. Он потерял сознание. Хаджи-Хаджибу тоже пришлось несладко – нужно было еще выдержать вес немаленького Мишеля. Прижатый массой накачанных мышц, бородач едва мог дышать. Хаджи-Хаджиб активно поработал ногами и руками, сумел выползти из-под недвижимого Легионера. Бородачу повезло. Огромное тело Мишеля прикрыло его от ударной волны. И, может быть, именно это спасло Хаджи-Хаджибу жизнь. Еще неизвестно, смог ли бы он выдержать такой сильный удар, оказавшись на месте Легионера. Только уникальный, очень живучий и хорошо натренированный организм, которым обладал Михаил Мазур, был способен на такое.

Хаджи-Хаджиб вытащил Легионера из-под груды обломков, которые засыпали железные ступени лестницы, отволок к стенке и усадил.

– Давай, держись, – Хаджи-Хаджиб набрал из фляги в рот воды, прыснул Легионеру на лицо. Пошлепал по щекам. – Отойдешь...

Но Мишель не «отходил»... То есть не приходил в сознание.

Хаджи-Хаджиб похлопал Легионера по карманам. Нашел плоскую металлическую бутылочку. Открыл ее, понюхал, поморщился.

– О Аллах! Прости неверных! – с просьбой в голосе сказал бородач.

Хаджи-Хаджиб пальцем оттопырил Мишелю губу и влил ему в рот коньяку. Бородач схватил Легионера за щеки, потряс, чтобы жидкость просочилась ему под язык, в горло... Положил бутылочку назад в карман.

Мишель вскоре очнулся. Голова гудела, как чугунный колокол. Он включил мобильник. Сигнала сети не было. Внизу, в экранированном железными плитами подвальном помещении, сигнала и не могло быть. В телефоне имелся небольшой фонарик. Мишель покопался в нагрудном кармане, достал плотно закрытую пластмассовую коробочку с изображением красного креста. Открыл аптечку, посветил, нашел таблетку. Разжевал. Взял фляжку, хотел было запить таблетку водой, но передумал. Взял из кармана плоскую бутылочку, поболтал ее перед ухом, открыл, посмотрел. «Неужто испарилось?» – с изумлением подумал он. Допил... Вернее, запил таблетку.

Не прошло и трех минут, как голова прояснилась, а вокруг потемнело. Мишель выключил телефон – решил поберечь батарейку.

Возле противоположной стены бормотал молитву Хаджи-Хаджиб. Под эти монотонные звуки, разогретый коньячком, Мишель немного вздремнул. Делать было нечего, оставалось только ждать. Британцы будут разгребать завалы, искать своих солдат. Вот тогда придется побарабанить, погорланить. Чтобы там, наверху, услышали. А пока есть время отдохнуть, поберечь нервную систему. Мишель закрыл глаза.

– Слышишь, француз, – разбудил его Хаджи-Хаджиб, – мне в плен нельзя.

– Я понимаю, – не открывая глаз, сказал Мишель, – мне к британцам тоже не хочется. Будут расспросы. Отправят в Париж. Начнется долгое разбирательство. Может быть, и трибунал.

– И я не могу умереть, пока Артур живет.

– Ты же знаешь, у него моя сестра, – в тон ему ответил Мишель.

– Твоя сестра сейчас и моя сестра.

– Не бойся, Хаджи-Хаджиб. Сейчас европейцы смертную казнь не дают. А тебя загребут британцы, не американцы.

– Я могу сидеть у них в тюрьме всю мою жизнь. И всю мою жизнь эта змея будет жить?

– Не тревожься. Он долго не проживет. И поверь, его ждет нехорошая жизнь, – уверенно сказал Мишель.

– Нет! Я не могу позволить ему жить – Хаджи-Хаджиб замолчал.

Потом заговорил снова, каким-то глухим, очень низким голосом:

– Понимаешь, мы сейчас с тобой, как во времена наших дедов и прадедов, – воины справедливости.

Мишель понимал его чувства, но даже ему, повидавшему на свете очень многое, стало не по себе от этого голоса.

Хаджи-Хаджиб встал, направился к круглой железной двери.

– Посвети мне.

– Что ты придумал? – спросил Мишель и поднялся.

– Аллах справедлив. А мы воины справедливости. Я хорошо молился, – словно в трансе говорил он. – Аллах поможет мне открыть эту дверь. Аллах даст мне знак, когда надо будет крутить колесо в другую сторону.

Мишель хотел было улыбнуться, но он знал, что шутить с верующими фанатиками чрезвычайно опасно. На всякий случай Легионер положил правую руку на рукоятку «Пустынного Орла».

Это элементарно, и не надо разбираться в тории вероятности, чтобы догадаться, что шансы подобрать шифр с первого раза у бородача почти нулевые. А в том, что Аллах не открыл дверь, исламист может запросто обвинить его – неверного. Мол, его присутствие, его пристрастие к алкоголю не позволили Аллаху помочь им.

В левую руку Мишель взял телефон, включил фонарик.

Хаджи-Хаджиб медленно положил руки на колесо, закатил глаза, сжал железный обруч в кулаках. Рванул влево, вправо. Колесо начало вращаться вправо. Оно шло довольно тяжело.

– Если честно, теперь мы знаем точно только то, что шифр начинается с одного оборота вправо.

– Молчи. Не мешай! – страшным голосом сказал Хаджи-Хаджиб.

Мишель немного отступил. Обнял пальцами рукоятку «Пустынного Орла». Легионер был категорически против, чтобы из-за религиозных разногласий его умертвили в темном подвале.

Под ботинком Мишеля что-то слабо хрустнуло. Он нагнулся.

Он увидел плоскую пластмассовую расческу. С любопытством поднял, осветил. Расческа была перламутрово-розовая. Наверное, она сильно пострадала от боя – на расческе отсутствовало несколько зубцов. Приглядевшись, он увидел, что зубцы были выломанны не беспорядочно. «На зубочистки, что ли, ее разломали?» – подумал он.

– Эй, у вас не было боевиков, так сказать, с нестандартной ориентацией? И с дырявыми зубами? – спросил Мишель.

Хаджи-Хаджиб свирепо взглянул на Легионера, развернулся, сорвал с плеча автомат, передернул затвор.

– Если ты не заткнешься, я тебя пристрелю! – замогильным голосом проговорил бородач.

– Подожди, не спеши... Сейчас продолжишь... – У Мишеля сработала интуиция. – Тут что-то любопытное!

Легионер посветил на участок пола возле своих ботинок. Недостающие зубцы были разбросаны недалеко друг от друга. Это говорило о том, что все зубцы выломали примерно в одно и тоже время.

Хаджи-Хаджиб перестал ждать, подошел к двери и снова попытался крутануть колесо.

Легионер распрямился.

– Стой! Стой! – осенило Мишеля. – Сейчас! Я продиктую тебе цифры... – пересиливая свое волнение, сказал ему Легионер. – Я знаю код!

– Ты? – с глубоким сомнением сказал Хаджи-Хаджиб.

Он, конечно, верил, что Аллах должен был дать им знак. Но почему этот знак получил неверный? Из-за любопытства, которое все-таки не придушишь никаким фанатизмом, он попросил:

– Объясни.

– Я думаю, что нам дала знак женщина-заложница... – Мишель был уверен, что это его сестра, хотя женщины могли это придумать и вместе. Тем более что колесо вращалось довольно медленно, и у того, кто пытался оставить знак, было достаточно времени проследить.

– Смотри, – продолжил Легионер, – на этой перламутровой расческе только с одной стороны выломаны зубцы. Сначала выломаны три, потом пять, потом четыре, потом опять три зубца. Между выломанными зубцами всегда остается один целый – он как бы разделяет проломы, то есть показывает, когда нужно менять направление вращения.

– Ты уверен?

– Да, – твердо сказал он.

– Хорошо, – согласился Хаджи-Хаджиб. – Проверим. Но если это разгневает Аллаха...

– Не разгневает, – уверенно сказал Мишель.

Хаджи-Хаджиб снова положил руки на железное колесо двери.

– Итак, вправо три... То есть теперь два.

Хаджи-Хаджиб сделал два оборота вправо.

– Сейчас пять оборотов влево... Так... Хорошо... Четыре вправо... Великолепно... И три обратно.

Хаджи-Хаджиб выполнил все действия.

– Вот и все... – вздохнул Мишель.

Бородач налег на дверь.

– Не идет! – Хаджи-Хаджиб был в бешенстве.

– Сейчас помогу!

Мишель уперся плечом в дверь. Она стояла намертво.

– Код неверный. Заблокировалась! – Хаджи-Хаджиб, сжав автомат, разъяренно смотрел на Мишеля.

– Отойди, – проревел Мишель.

Нервы у обоих были на пределе, поэтому ни Мишель, ни тем более Хаджи-Хаджиб не отдавали себе отчета в своих действиях.

– Отойди от двери!

Хаджи-Хаджиб отступил.

Легионер взялся за колесо, потянул на себя.

Дверь тяжело приоткрылась.

– Фу, – Мишель вытер пот со лба. – Здесь забыли приклеить табличку: «Pull» – «Тяни», – усмехнулся он одним уголком губ.

Легионер и бородач переступили широкий порог и оказались в темном тоннеле.

Глава 36

Днем остроконечный небоскреб напоминал термитник. Служащие различных компаний беспрерывно входили в здание и выходили из него. Стеклянные двери автоматически открывались и почти никогда до конца не закрывались.

К небоскребу подъехал черный лимузин. Водитель обежал его, открыл дверь. Из машины вышел мужчина небольшого роста, в костюме песочного цвета. Его легко можно было узнать по ухоженной шевелюре седых волос. Немного прихрамывая, седовласый направился к дверям.

В блестящем, ярко освещенном холле его встретил швейцар. Поприветствовал улыбкой, проводил к лифту.

– Здравствуйте, – поклонился лифтер и нажал кнопку с номером тридцать.

Бесшумно закрылись двери, и лифт плавно поплыл вверх.

Возле лакированной деревянной двери седовласый остановился, подставил ладонь к маленькому экранчику. Этот экранчик находился как раз в том месте, где на обыкновенных дверях врезан замок. Дверь отъехала.

Седовласый вошел в свой кабинет. Привычно опустился в кресло. Вздохнул. Нажал на кнопку вызова.

Прибежал секретарь японской наружности. В черном костюме с белой рубашкой и черным галстуком он был похож на пингвина.

– Разрешите?

– Да, пожалуйста. Я жду.

Секретарь открыл папку.

– Проанализировав сообщения наших представителей в среднеазиатском регионе, а также доклады наших служащих, отслеживающих различные интересующие нас информационные каналы, сведя воедино разрозненные данные прессы... – пространно начал секретарь.

– Не тяните кота за хвост. Покороче, – перебил седовласый.

– Хорошо, перехожу к оценочной части доклада. – Секретарь полистал страницы в папке. – Комиссия по расследованию взрывов на французских скважинах в Ираке пришла к заключению, что в них виновата сама корпорация «Энержи Ориенталь». Нанятые в России служащие своевременно не провели дегазацию. Русский след во всех последних терактах американскими и британскими спецслужбами уже отслежен.

– Дальше! – нетерпеливо бросил седовласый.

– Рапорт о русском следе и некомпетентности французов союзники уже передали иракской стороне. Дело только за его официальным признанием. Иракская сторона готовит русским ноту протеста. Кроме того, есть проект ограничения деятельности этой французской компании, так как она пренебрежительно относится к экологической обстановке страны. Вскоре квота добычи «Энержи Ориенталь» будет значительно снижена, – монотонно, словно пономарь, талдычил секретарь. – Помимо этого, на высоком уровне высказывается мнение, как иракской стороной, так и союзниками, а также и публичной общественностью стран ближневосточного, среднеазиатского регионов и мусульманских стран Африки... – Секретарь сделал небольшую паузу, чтобы перевести дыхание... – Что французским компаниям нельзя доверять освоение энергетических ресурсов в данных регионах.

– Стоп! Стоп!.. Вот этого я и ждал. – Седовласый удовлетворенно потер руки. – Дым пошел, будет и огонь... Пришло время форсировать строительство на наших нефтедобывающих площадках. Пора полностью разворачиваться. Вы меня поняли?

– Да.

– Действуйте.

Секретарь замялся.

– Извините, ваше распоряжение устное. Или...

– Оставьте бумаги. Я подпишу к концу дня. Пока этот приказ устный. Но это приказ! Вы меня поняли? – седовласый строго посмотрел не секретаря. – Немедленно активизировать весь фронт работ.

– Сейчас же отправлю сообщение. – Секретарь поклонился и, отходя спиной к двери, удалился.

Седовласый нажал кнопку загрузки ноутбука.

«Что там, у Артура? – подумал седовласый. – Сейчас не помешало бы выступление Легионера. Надо „подтолкнуть весы“ в нужную сторону – необходимо окончательно убедить общественность в коварности французов».

Глава 37

Весело урча, армейский джип бежал по проселочной дороге, которая тянулась вдоль побережья Персидского залива. На море блестела золотая рябь. Вдали, в дымке горизонта, проступали контуры военных кораблей.

За рулем сидел солдат-британец. Слева от него – Жюли. На задних сидениях – еще два солдата. Бойцы-телохранители еще ни разу не видели Жюли такой, как они отметили, «обалденно привлекательной».

Надо сказать, что она постаралась. Уложила волосы, сделала утренний макияж, который не «выпячивал» красоту ее лица, а лишь слегка ее подчеркивал. Она подошла к джипу не в обычном комбинезоне цвета хаки и зеленых резиновых сапогах, а в коротеньком бирюзовом платьице. На ногах у нее были легкие босоножки на плоской подошве, совсем не пригодные для исследования берега или пустыни.

Уинстон, сидящий за рулем, присвистнул.

– Интересно, какого членистоногого наша красотка хочет сегодня поймать? – пошутил он. В глубине души он чувствовал ревность.

– Ну, уж точно не тебя, – ответил второй охранник.

А третий только хлопал ресницами и, наверное, взлетал в небеса своих сексуальных фантазий.

– Ребята, вы что? – удивилась Жюли.

– Ничего, – ответили солдаты.

– Тогда поехали!

– А крабы не ослепнут? – спросил искусственно шутливым тоном Уинстон.

– Что ты сказал? – не расслышала Жюли.

– Я спрашиваю, куда направляемся? – изменил свой вопрос Уинстон.

– На юг, вдоль побережья. К старинному маяку. Знаешь, где это?

– Представляю.

– Тогда вперед! – Жюли была в прекрасном настроении.

Чего не скажешь про Уинстона. Он мрачнел на глазах. Подозревал, что увидит своего соперника. Думал: может, подойти и врезать тому хорошенько, чтобы не путался под ногами. Мы же столько с Жюли пережили и радостей, и невзгод. Кто он вообще такой? Французишка какой-то.

Погода стояла жаркая. Уинстон опустил боковое стекло. Его лицо горело. Ветер с моря приятно освежал. Сидящие на заднем сидении солдаты любовались, как, переливаясь на солнце, волновались волосы Жюли.

За невысоким прибрежным утесом показался мысок, примерно на полкилометра выдававшийся в море. На нем в древние времена, может быть еще вавилонские строители, сложили из камней башню. Когда-то на ее верхнем этаже постоянно поддерживали огонь. Для моряков-водовозов это был надежный ориентир. Хорошо видимый издалека огонь помогал мореплавателям найти правильную дорогу среди разбросанных вдоль побережья островков.

Как только впереди показался силуэт обвалившейся башни, Жюли привстала на своем сидении. Приставила ладонь к бровям и стала нетерпеливо вглядываться вдаль.

Обгоняя серое облачко пыли, навстречу им мчался «Ленд Ровер» с открытым верхом. Еще минута – и Жюли смогла различить, что за рулем встречного автомобиля сидел широкоплечий мужчина в форме адъютанта Французского Иностранного Легиона. Два военных джипа стремительно сближались.

– Мой Мишель, – прошептала Жюли.

«Что там за хлюпик?» – вглядывался Уинстон.

Приближающийся «Ленд Ровер» лихо обогнал грузовик с доверху набитым соломой кузовом. До встречи «Хаммера» и «Ленд Ровера» оставалось около сотни метров прямой дороги.

Слева и справа от дороги, недалеко от обочины, были разбросаны большие и не очень глыбы спрессованного песчаника. «Ленд Ровер» поравнялся с одной из них, находящейся ближе всех к дороге. Мелькнула круглая тень гранаты. Перед капотом джипа вырос куст пламени. «Ленд Ровер» обволокло дымом. Джип слетел с дороги и уперся бампером в глыбу песчаника. Водитель в форме Французского Иностранного Легиона упал грудью на руль.

– Мишель! – отчаянно закричала Жюли. – Уинстон, милый, быстрее туда!

Из-за камней выскочили с десяток боевиков. Разделились на две группы. Одна побежала к врезавшемуся в глыбу песчаника «Ленд Роверу», а вторая открыла беспорядочную пальбу по приближающемуся «Хаммеру». В лобовое бронированное стекло ударились пули, и, даже не оцарапав его, отскочили. Уинстон, увидев перед собой стреляющих из «калашниковых» бородатых исламистов, хотел было затормозить, но тут же откинулся назад. Опущенное в нарушение всех инструкций боковое стекло сыграло роковую роль. Одна пуля – террорист стрелял со стороны обочины – угодила Уинстону прямо в висок. Из-под его каски заструилась кровь, залила бровь, глаз.

– Боже мой, Уинстон! – воскликнула Жюли и затормошила его за плечи.

Ее персональный водитель-охранник был убит на месте. Машину резко бросило вправо. Жюли чисто инстинктивно схватилась за руль, рванула влево, выровняла джип. На огромной скорости уже по встречной полосе «Хаммер» помчался прямо на боевиков. Трое успели откатиться на край дороги. Голова самого неудачливого из них размозжилась о бампер, окропив капот пятнами бурого цвета.

Жюли не увидела это. Она смотрела туда, где несколько боевиков подбежали к «Ленд Роверу», за плечи, за руку, за голову пытались достать из него тело человека в форме Французского Иностранного Легиона.

– Не трогайте его! – кричала она в шоке. – Оставьте его! Пошли вон!

Армейский джип, где находилась Жюли, с огромной скоростью летел вперед на идущий навстречу внушительных размеров грузовик с соломой. Бравые британцы на заднем сидении хором дико заорали. Жюли прикусила губу. Инстинкт самосохранения вывел ее из шокового состояния. Она вцепилась кулаками в руль. Водитель грузовика, спасаясь от лобового столкновения, крутанул руль влево. Грузовик занесло, но ненамного – он устоял на колесах. Это спасло ситуацию. Джип и грузовик по встречным полосам, словно по английским правилам дорожного движения, разъехались в миллиметре друг от друга.

Жюли перекинула ногу через коробку передач, дотянулась носком босоножки до тормоза. Сработала антиблокировочная система. Послушная машина благополучно остановилась.

Грузовик на противоположной полосе дороги, пропахав колесами две борозды, тоже остановился. Тюки с соломой, перелетев через борт кузова и кабину водителя, попадали на обочину. Из кузова грузовика на дорогу соскочили бойцы Французского Иностранного Легиона. Открыли по террористам шквальный огонь. Пули прошивали позвоночники разбегающимся боевикам. К французам присоединились двое британских солдат – телохранители Жюли. У них кипело желание отомстить за смерть Уинстона.

Сама Жюли первым делом еще раз попыталась оказать первую медицинскую помощь своему водителю-телохранителю. Но уже через секунду она с горечью убедилась, что Уинстону помощь уже не понадобится. Жюли заметила под сидением штурмовую винтовку «SA-80», достала ее и что есть духу помчалась к месту боя.

Жюли не замечала, что за ней с обочины наблюдает мужик в форме цвета хаки. Тот коршуном бросился на дорогу. Его загорелая, сильно волосатая рука мощно схватила девушку за платье. Швы жалобно треснули. Мужик потянул Жюли на обочину.

– Пусти, подонок! – крикнула Жюли.

– Тихо!

Гибкая Жюли вырвалась, отбежала от своего преследователя. Мужик догнал ее и уже двумя руками схватил за плечи. Она развернулась, чтобы свободной рукой – во второй она держала тяжелую штурмовую винтовку – влепить ему пощечину.

– Мадмуазель Буланжер, прошу вас, успокойтесь!

Это был облаченный в полевую форму представитель французской дипмиссии месье Амоделе. Форма была ему явно маловата. Он совсем упустил из виду, что из-за хорошего питания довольно быстро поправился.

Сам же месье Амоделе, глядя на девушку, залюбовался. Жюли – эталон современной амазонки: короткое платье, открытые выше колена смуглые, стройные ножки, в руках – тяжелое стрелковое оружие. Грудь, не нуждающаяся в лифчике, от учащенного дыхания мерно волновалась. Упрямые губы! Глаза пылают тревогой, гневом, отвагой. Она вся горит желанием во что бы то ни стало спасти своего любимого.

– Мадмуазель Буланжер, прошу вас... – пролепетал месье Амоделе.

– Какого черта вы смеете меня трогать!

Месье Амоделе снял свои руки с ее плеч, но тут же цепко схватил ее за запястье. Он решил, что по долгу службы имеет право удерживать ее от опрометчивых поступков.

– В чем дело? – Возмущенная Жюли попробовала выдернуть свою кисть из его влажноватых пальцев.

– Предоставьте профессионалам сделать свое дело! – настойчиво сказал месье Амоделе. – Там очень опасно. Вам, хрупкой девушке, не справиться врукопашную с террористами...

– Хорошо, – перебила она, – я буду стрелять! Прямо отсюда!

Жюли перевела взгляд на винтовку в своей руке и решительно спросила:

– Как из нее стрелять?

– Вам стрелять не надо!

Действительно – уже почти все боевики в нелепых позах лежали на песке. Остались в живых только те четверо, которые пытались вытащить водителя из «Ленд Ровера». Теперь они стояли, заложив руки за головы. В их спины упирались стволы винтовок «FA MAS». У боевиков кровоточили разбитые рты. На земле возле переднего колеса «Ленд Ровера» лежал человек в форме Французского Иностранного Легиона. Вокруг стояли его товарищи по оружию. Один из них пытался делать водителю «Ленд Ровера» искусственное дыхание.

Жюли вырвалась из рук месье Амоделе, уронив на дорогу винтовку, и со всех ног бросилась к «Ленд Роверу».

– Пропустите меня! – крикнула она. – Пропустите!

Жюли в отчаянии растолкала столпившихся легионеров. И отпрянула.

– Это не Мишель! – воскликнула она.

* * *

Мелко задрожала земля. Из-за утеса показался медицинский вертолет. Он опустился на дорогу, разгоняя в стороны мелкий песок. Выскочили санитары с носилками. Двое побежали к легионеру, аккуратно положили раненого на носилки. Очень осторожно, идя медленно, не в ногу, перенесли его в вертолет. Два других санитара загрузили в брюхо вертолета убитого Уинстона. Машина зарокотала, лопасти винта завертелись с большей частотой. У месье Амоделе сорвало пилотку. Платье Жюли стало полностью облегающим. Ветер нещадно растрепал ее прическу, над которой она, встав сегодня утром на час раньше обычного, достаточно потрудилась.

Вертолет оторвался от земли и начал удаляться за горизонт.

Когда вокруг установилась тишина, Жюли подошла к месье Амоделе и злобным тоном спросила:

– Может, вы мне объясните, что здесь произошло?

– Успокойтесь. Сейчас подойдет наша машина. Я вам все расскажу.

Легионеры вытолкали «Ленд Ровер» на дорогу. Построились. Провели поверку. Начали загружаться в грузовик.

Британцы вернулись к своему «Хаммеру». Подогнали его к берегу моря. Тщательно вымыли.

В Персидском заливе стоял полный штиль. Тихо плескались волны. Вскрикивали одинокие чайки. На фоне голубого неба молчаливо возвышалась башня древнего маяка.

Подъехал «Мерседес», сопровождаемый двумя армейскими внедорожниками.

– Прошу к нам, – обратился к Жюли месье Амоделе.

Она села на заднее сидение. Месье Амоделе обошел «Мерседес» и уселся рядом с ней.

Военные машины выстраивались в колонну.

– Мы не будем их ждать. Забираем один джип и едем, – сказал месье Амоделе водителю.

– Как скажете, – ответил тот.

Водитель позвонил по мобильнику:

– Робер, двигайся за нами. А Моррис пускай сопровождает грузовик легионеров и британцев.

– Есть! – послышалось в трубке.

«Мерседес» развернулся и, покачиваясь, поехал по проселочной дороге. За ним последовал военный внедорожник.

– Месье Амоделе, я хочу знать... – начала Жюли.

– Да, да... – Месье Амоделе наклонился к ней и тихо заговорил: – Наши специалисты обнаружили, что электронная почта адъютанта Мишеля Мазура периодически взламывается. Пришлось ее тоже взломать.

Жюли покраснела от негодования.

– Это мы послали вам, как будто от его имени, письмо с просьбой о встрече... Нам надо было выудить бандитов...

– Мерзавец! Вы просто мерзавец! – вскрикнула Жюли. – Использовать меня... Использовать нашу любовь – как приманку! Это ужасно! Это низко! Это... – Она задыхалась от гнева и возмущения.

Потом заплакала:

– Бедный Уинстон...

– От имени французского правительства, – напыщенно сказал месье Амоделе, – приношу вам свои извинения.

– Засуньте свои извинения сами знаете куда...

– Нам необходимо было узнать, что происходило и что происходит с Мишелем Мазуром, – он спешно перебил ее нелицеприятную реплику.

– Да, – насторожилась Жюли. Она вытерла себе глаза. Ресницы все равно оставались слипшимися от слез. – И что же с ним произошло? Где он?

– Во-первых, произошло несчастье с лагерем легионеров и нефтяников.

– Взорвались отработанные скважины, вы это хотите сказать... Не так ли? – уже голосом, полным тревоги, спросила Жюли.

– Да, вы правы, – удивился ее информированности месье Амоделе, хотя и догадался, что сведения можно было получить на сейсмологической станции.

– А перед самым взрывом, – продолжил месье Амоделе, – лагерь был атакован неизвестной военизированной группировкой, каким-то образом связанной с русскими.

– А при чем тут Мишель? У вас он вызывает подозрение только потому, что он русский? – заступилась за своего любимого Жюли.

– Не только, – месье Амоделе перешел на официальный тон. – Наше закрытое расследование пришло к выводу, что во время нападения его не было на базе. Он в это время с какими-то пока не известными нам личностями встречался на кувейтской границе. Объяснить начальству свое поведение он отказался. Отправиться в Париж для объяснений также... – Он выдержал паузу, от которой Жюли стало не по себе.

«Неужели они хотят обвинить его в измене?» – страшная мысль возникла у нее в голове.

– Только обрывочные сообщения нашего агента, который, кстати, сейчас в больнице, – продолжил месье Амоделе, – некоторым образом оправдывают адъютанта Мишеля Мазура. Но тогда возникает вопрос: почему он не выходит на связь?

Месье Амоделе определенно не знал о последнем звонке Мишеля. Полковник Дюпон счел позорным для себя сообщать, что его подчиненный стал заложником. Пусть уж лучше его труп обнаружат в разрушенном доме. Сочтут, что солдат Французского Иностранного Легиона героически погиб, выполняя секретное задание. Все равно по сведениям британцев это здание обрушилось и найти под завалами кого-то живого невозможно. Предварительно Мишель Мазур внесен в списки пропавших без вести.

– Я думаю, что эти бандиты, – месье Амоделе показал на группу пленных боевиков, – кое-что нам расскажут.

– Спасибо за откровенность, – грустно сказала Жюли.

Она снова почувствовала ужасную тревогу за Мишеля, граничащую с полным отчаянием: уже столько дней она ничего не знает о нем, и никто про него не может ничего конкретного сказать.

– Меня доставят на базу? – спросила Жюли.

– Да. Мы едем прямиком к вам.

– Сегодня утром я отправила отчет о моих исследованиях в «Энержи Ориенталь», – после стольких потрясений Жюли нашла в себе мужество, чтобы сообщить. – Я думаю, они вам его перешлют. Также проинформируют о своем решении.

– Спасибо.

– Пожалуйста, отнеситесь к моим выводам серьезно. Сейчас, – она почувствовала ужасную утомленность, – я не могу вам все подробно рассказать.

– Хорошо-хорошо. Я внимательно изучу ваши материалы, – заверил месье Амоделе.

Всю дорогу до научной базы Жюли молчала. Смотрела на море, на безоблачное небо, на желто-зеленую землю...

Месье Амоделе ее не беспокоил.

Глава 38

Мишель шел первым. Он освещал дорогу фонариком мобильного телефона. За ним следовал Хаджи-Хаджиб с оружием наизготовку. Переговаривались только шепотом. Пробирались вдоль одной стены, чтобы свет от фонарика не был заметен в глубине тоннеля.

Примерно через сорок шагов бетонный тоннель сужался. Здесь он переходил в обложенный кирпичами коридор, похожий на потайной ход средневекового замка. Дальше ход разветвлялся.

– Осторожно, – прошептал Хаджи-Хаджиб. – Здесь могут быть ловушки и тупики.

– Это понятно, – согласился Мишель. – Нам надо идти точно по их следам.

Хотя заметить в полумраке какие-либо следы было практически невозможно.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил Хаджи-Хаджиб.

– На полу почти ничего не различить, – ответил Мишель, вглядываясь в темноту.

– Куда пойдем? – задумался бородач.

Он присмотрелся. Внизу что-то едва заметно белело.

– Ну-ка, посвети сюда, – попросил Хаджи-Хаджиб.

В узком луче света на полу хода, который вел вправо, лежал комок бумаги.

– Салфетка, – поднял Мишель.

Хаджи-Хаджиб невольно поморщился.

– Чистая... Пахнет женскими духами... Нам туда, – Легионер указал рукой направо, в ту сторону, где лежал комок бумаги.

– Неужели бывают такие умные женщины? – скептически покачал головой Хаджи-Хаджиб.

– Поверь мне, что это так, – сказал Легионер. Он был уверен, что салфетка возле развилки – это правильный указатель.

– А не может это быть ложным следом? – все еще не хотел верить Хаджи-Хаджиб. – Ну-ка, дай-ка.

Бородач одолжил у Мишеля фонарик, осторожно зашел на пару метров вглубь левого хода. И тут же попятился назад. – Там обрыв! Яма! – сообщил он.

– Убедился? – спросил Мишель.

Бородач не ответил.

Мишель забрал у него свой фонарик. Уверенно зашагал в правый ход. Хаджи-Хаджиб последовал за ним.

Легионер и бородач медленно продвигались вперед. Однажды стенка, которой коснулся Мишель, отошла вглубь стены, открыв нишу. Там, за ржавой решеткой, луч фонарика высветил пожелтевшие от времени череп и груду человеческих костей.

Мишель отпрянул.

– На месте базы в древности стоял дворец. В подземелье была темница, – прокомментировал находку Хаджи-Хаджиб. – Многие пленники, неверные, непослушные рабы сгнили здесь заживо.

Бородач закрыл лицо руками и начал читать молитву.

– А что стало с дворцом? – Мишель хотел отвлечь Хаджи-Хаджиба.

Но тот еще пару минут что-то бормотал себе в бороду. Затем сказал:

– Во время Мировой войны англичане сровняли дворец с землей. Остался только подземный ход.

– Идем, идем, – сказал Мишель. – Сейчас по этому ходу пытаются уйти наши враги.

Они вновь вышли на перекресток. Теперь уже в разные стороны шло три хода. Возле левого лежала салфетка.

– Интересно, что там? – спросил Мишель и показал на два не отмеченных знаком проема.

– Не советую туда ходить, – предупредил наученный собственным опытом Хаджи-Хаджиб.

– Я быстро, только на несколько шагов.

Не только любопытство владело Мишелем. Он хотел убедиться, что они никого и ничего не оставляют позади себя.

Легионер быстро пошел вправо. Вскоре ход стал очень узким – в нем могло уместиться бок о бок два не очень объемных человека. Мишель еще немного продвинулся вперед и уперся в тупик. На уровне глаз в стене была ниша. А над головой у себя он увидел две массивные цепи, свисающие с потолка. На нижних звеньях цепей висели железные обручи.

– На эти обручи надевали заточенное бревно, – услышал Мишель голос Хаджи-Хиджиба.

Бородач все это время шел за ним.

– Когда отряд неприятеля входил в этот узкий коридор, раб, находившийся в нише, должен был столкнуть бревно. Оно раскачивалось и сшибало тех, кто шел по коридору.

Мишель осмотрелся.

Пол был усеян деревянной трухой.

– Хорошо, что ни раба, ни бревна сейчас здесь нет.

Он примерился к обручам.

– Попало бы прямо в лоб, – показал он рукой, – или в глаз.

Мишель и Хаджи-Хаджиб повернули обратно.

Центральный ход, который также захотел проверить Мишель, буквально через десять-пятнадцать метров упирался в глухую стену.

– И в чем тут смысл? – начал прикидывать Мишель.

Он пошел назад. Сделал пять шагов. Под ногами что-то глухо стукнуло. Мишель почувствовал, что каменный пол под ним начал быстро опускаться.

«Наверное, в древние времена эта плита свободно падала вниз», – пронеслось у него в голове.

Легионер побежал. Плита уходила из-под ног, увлекая его в пропасть. Мишель рванул еще быстрее. Но он все равно не успевал. В последний момент Мишель подпрыгнул. Одной рукой, у себя над головой, он сумел уцепиться за выступающий край каменной плиты, оставшейся на уровне пола, по которому он прошел несколько минут назад. В другой руке Мишель держал светящийся мобильник. Он засунул его в боковой карман и повис над пропастью уже на двух руках. Край плиты был скользкий, немного покатый, не очень удобный для хвата. Мишель хотел подтянуться, но руки начали съезжать.

– Спокойно! – над ним нагнулся Хаджи-Хаджиб, схатил его за ворот.

Руки у бородача были достаточно сильные. Он довольно легко помог Мишелю выбраться.

– Почему эта плита не начала падать, когда я первый раз ступил на нее? – спросил Мишель.

– Видишь, как хитро, – сказал Хаджи-Хаджиб. – Отряд врагов проходит по ней. Видит перед собой тупик. Возвращается. И только тогда пол под ними падает. А если бы плита падала сразу, то в пропасть попадали бы только те, кто шел первым.

– Да, древние были очень коварными. – Мишель отряхнулся, поправил рубашку.

– Натура человека не изменилась, – серьезно сказал Хаджи-Хаджиб.

Легионер и бородач вернулись к перекрестку.

– Теперь мы в расчете, – сказал Хаджи-Хаджиб, – Ты закрыл меня от взрыва. Я вытащил тебя из пропасти.

Компаньоны пошли по «правильному» ходу.

На следующей развилке они вновь увидели салфетку. Больше экспериментировать ни Мишель, ни Хаджи-Хаджиб не собирались. Они сразу же отправились по верной дороге.

Подземный ход оказался неожиданно протяженным. Вскоре фонарь потускнел, а затем и вовсе погас.

– Черт, – раздосадовано сказал Мишель, – села батарейка.

Компаньоны остались в кромешной тьме. Они взялись за руки. Свободной рукой ощупывали стену и, осторожно ступая вдоль нее, продвигались дальше. Поверхность стены была влажная, неприятная. Пол стал земляным. Иногда Мишель и Хаджи-Хаджиб по щиколотку проваливались в хлюпкую жижу. Вязкая грязь прилипала к подошвам ботинок, утяжеляя их.

* * *

Вдали на влажном кирпиче замерцал слабый блик. Мишель и Хаджи-Хаджиб подошли к небольшому круглому углублению в стене, которое явно освещалось сверху.

Мишель хотел сделать шаг в углубление:

– Бляха, твою мать... – Он оступился он и чуть не упал в глубокую яму.

Хаджи-Хаджиб подхватил его.

Слова Мишеля, отраженные от стен, эхом прокатились по подземелью.

– Там какая-то шахта, – сказал Мишель. – Я стоял на самом краю. А над головой, очень высоко, я видел облака, небо. Возникало впечатление, что они плывут прямо на меня...

Издалека послышался гул. Он нарастал и, казалось, сотрясал стены подземного хода. Этот гул шел из той шахты, на краю которой стоял Мишель. Звук как будто бы спускался сверху.

– Что это? – всполошился Хаджи-Хаджиб.

– Тише, – попросил Мишель. Он прислушивался.

Этот гул Легионеру показался знакомым. Звук явно распадался на очень протяжные слова. И, что удивительно, слова были из русского языка.

Мишель мог поклясться, что понимал их.

– Э-эй! Ду-у-у-хи-и! Вы-ы ме-э-ня-а да-а-ста-али-и, су-у-у-ки-и-и-и!

– Что это? – спросил Мишель. У него как будто кружилась голова.

– Ты что-нибудь слышишь? – переспросил Хаджи-Хаджиб.

«У меня в этом подвале, – подумал Мишель, – начинаются глюки...»

– Скажи, у вас в подземных ходах не жгли коноплю или опиумный мак?

– В древние времена, очень дикие люди – могли жечь... – сказал Хаджи-Хаджиб. – Но за столько лет весь дым давно бы выветрился. Сейчас невыгодно так делать...

Гул послышался опять.

– Что ты слышишь? – потряс Хаджи-Хаджиб Мишеля за плечи.

– Бляха муха... Я слышу слова на родном языке.

– А какой твой родной язык? – спросил бородач.

– Русский.

– То-то я удивился. Француз, а имеет русскую сестру...

– Слушай, а ты тоже слышал эти звуки? – в свою очередь спросил у Хаджи-Хаджиба Мишель.

– Да! – утвердительно кивнул головой тот.

– И как они тебе звучали?

– Ну, примерно так: х-э, у-ухи-и вы-ы-ы ме-э я-а-а... – начал подражать Хаджи-Хаджиб.

– Мы вдвоем слышим одно и тоже. Значит... Ну-ка, подержи меня...

Хаджи-Хаджиб обхватил Легионера руками. Мишель нагнулся над шахтой и, задрав вверх голову, что есть мочи заорал:

– Эй, Федор, это я, Михаил! Миша!

Снова послышался гул:

– Ду-у-ухи! Су-у-уки!

А потом вообще раздался грохот.

– Вот идиот! – выругался Мишель. – Он стреляет сюда. Наверное, думает, что здесь привидение.

– Кто там наверху?

– Да это мой друг, Федор. Он меня должен был ждать возле руин мавзолея.

– Там есть заброшенный колодец. А мы внизу, возле него, – догадался Хаджи-Хаджиб. – Непостижимо, никто не знал, что этот колодец связан с подземным ходом.

Когда грохот прекратился, Мишель снова закричал:

– Федор, это я, Михаил! Это я, Миша! Мишель Мазур!

* * *

Федор часа три торчал на стене колодца, наблюдал за тем, как горит база. Следил за КПП, за шоссе. Ждал звонка. От перенапряжения у него перед глазами поплыли желтые круги. Противней не придумаешь – сидеть, ждать, переживать, нервничать. И ничего не знать! И не знать, где что-нибудь можно узнать.

Поэтому-то и предпринять ничего не можешь!

Вдруг Федор опять услышал подозрительный шорох, похожий на шепот, идущий из колодца. Он посмотрел вниз. В глубине колодца показалась темная фигура человека. На секунду, но очень отчетливо Федор увидел его светлый лик. Нефтяник поднес к глазам, как и в прошлый раз, прибор ночного видения, направил на духа. Тот снова «вплыл» в стену, как будто свободно мог проходить сквозь кирпичную кладку.

И тут Федор сорвался. Просто психанул и гаркнул прямо в колодец:

– Эй, духи! Вы меня достали, суки!

Этим он себя немного расшевелил. Разогнал желтые круги перед глазами. Поднялся, размял руки.

Но из колодца снова зашуршало.

– Духи! Суки! – со злостью крикнул Федор, передернул затвор «калаша» и выпустил очередь прямо в колодец.

А потом Федор почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились. Дух вместо того, чтобы заткнуться, начал гулко шептать. И в этом шепоте Федор различил свое имя.

Говорят, свое имя человек услышит даже во сне. Федор сначала испугался. Однако главный инженер геологоразведчиков был не из робкого десятка и во всякую чушь с приведениями не верил, поэтому внимательно прислушался.

За своим именем он разобрал второе – «Михаил».

«Миша? Мишель... – подумал он. – А ведь точно это его голос, только какой-то странный. И что он делает в этом колодце?»

– Миша эта ты?! – крикнул он.

– Да-а-а! – раздалось в ответ.

* * *

Федор подогнал к колодцу «Ленд Ровер». Взял из бардачка два армейских фонарика. Два «калашникова», несколько рожков. Легионерские запечатанные в целлофан сэндвичи, фляжку воды. Привязался к лебедке и, словно скалолаз, потихоньку начал спускаться в колодец.

На выступе, который был где-то посередине шахты колодца, его встретил Мишель.

Легионер отвязал Федора, обнял его по-дружески, еще и потому, что надо было страховать нефтяника. А то ведь Федор мог сорваться и полететь дальше, на дно колодца.

– Это Федор. Это Хаджи-Хаджиб – наш союзник, – представил их друг другу Мишель.

– Хорошо. У нас теперь есть свет, – сказал бородач.

– И лишний боец не помешает, – заметил Мишель.

* * *

После успешного спуска Федора в колодец в подземелье «повеселело». Два армейских фонарика намного лучше разгоняли вековую тьму. На руках у компаньонов уже было три «калашникова», шесть ручных гранат и гранаты для подствольника. Совсем неплохая огневая мощь. Да еще и провизия в вещмешке имелась.

Компаньоны перед дорогой решили подкрепиться.

Нефтяник протянул бородачу «вечный» сэндвич.

– Тут нет свинины? – спросил Хаджи-Хаджиб.

– Можешь есть. Если и была, то ее так обработали, что теперь сам Аллах не узнает, – сказал Мишель.

– Не надо говорить про Всевышнего, – грозно сказал Хаджи-Хаджиб.

– Бери галеты, – Федор дал Хаджи-Хаджибу целую пачку. – Написано, что они из сои.

Нефтяник воспользовался обеденным перерывом и рассказал, как в одиночку атаковал базу.

Когда-то Федор служил в Афгане. Он охранял вертолетную базу. Пришлось несколько раз отбиваться от душманов. Тогда занимали круговую оборону, отстреливались. А в основное время его службы он загружал в вертолеты боеприпасы. До отправки в Афганистан Федор совершил несколько учебных прыжков, сделал наколку «ВДВ». Но когда пришло время воевать, его из-за широкой комплекции использовали в качестве грузчика. Вся его спецподготовка никому, к черту, не была нужна. «Ваша работа – самая важная, несмотря на то, что рутинная, – чуть ли не каждый день втемяшивал им замполит. – Вертолет без боезарядов – детская игрушка, юла». Федор терпеть не мог рутину. Поэтому и подался в геологи. И сегодня ночью впервые самостоятельно провел бой, чем в душе гордился. Правда, он не мог точно сказать, попал ли в какого-нибудь террориста. Был ли он ими обнаружен и обстрелян. Слишком быстро сбили ему кураж британцы. Так или иначе, его действия помогли Мишелю.

– Я уже стреляю из двух рук, показывал Федор. – А тут ? как громыхнет! Я думал, это у вас, легионеров, такая ракета офигенная...

– Слушай меня, Федор, – перебил его довольно суровым голосом Хаджи-Хаджиб, – не говори при мне на вашем языке. Я его не понимаю, а значит, и тебя могу неправильно понять...

– Я не очень хорошо говорю на английском, – нехотя оправдался Федор.

– Я тоже.

– Э-э... Тут ракета. Ба-бах! Взрыв, – начал на ломаном английском Федор. – Я думаю, это Мишель... так стреляет... Бензин, нефть горит. Или боеприпасы. А это вертолеты надо мной... Британцы, десантники. Откуда я мог знать? Я назад... Солдаты же не будут разбираться.... Короче... Вот такая фактология... А потом, смотрю... женщина в колодце... В парандже... Привидение.

– Женщина, – переспросил Мишель, – одна?

– Да, я видел одну.

– Подъем! – начал собираться Легионер. – Привал окончен.

Глава 39

– Быстрее! Быстрее! – прикрикивал Артур на трех женщин в длинных, до пят, мусульманских одеяниях. Плотная паранджа закрывала лица. Женщины путались в непривычных для себя нарядах.

– Что, разучились передвигать ногами?

Впереди процессии шел араб-пастух. Он освещал подземный ход выпуклым фонарем, безошибочно определяя, в какое ответвление подземного хода надо повернуть, какой выступ лучше не задевать, обойти. За ним следовал боевик с пулеметом и еще один, опоясанный пулеметными лентами. Трех женщин, словно свой небольшой гарем, подгонял Артур. Замыкал шествие еще один боевик с «калашниковым». Кроме «пастуха», боевики не были похожи на исламистов. Один белобрысый, с виду немец, один мулат и узкоглазый – не то китаец, не то таиландец. «Пастух» – тот самый, который недавно посетил британскую комендатуру в Савфане, – за немалые деньги работал на Артура. Остальные боевики – «секьюрити», или что-то вроде отряда специального назначения компании «Эйша Петролеум».

«Пастух» поднял руку. Отряд остановился.

– Этот лаз ведет на поверхность. А вот за тем камнем – вход в пещерный дом.

– Сейчас идем в дом, – сказал Артур, – там переждем.

«Пастух» и боевик с лентами налегли на камень, отвернули его. За ним показался узкий ход. Когда все в него вошли, мускулистый мулат поставил камень на место.

Вскоре отряд подошел к белой плите, которая закрывала небольшую, выдолбленную в скале арку. Всю плиту покрывали вырезанные в камне старинные письмена.

– Помоги, – попросил «пастух» боевика с лентами.

Они вдвоем налегли на плиту. Белобрысый поставил пулемет и присоединился к ним. Плита сдвинулась.

Отряд вошел в сводчатый зал. В потолке была проделана узкая штольня – световод. В разные стороны от главного зала отходили арочные ниши. В одной стояли кувшины, наполненные водой и оливковым маслом, лежали тюки с мукой. В глубине на крюках висела высушенная на солнце и обветренная ветрами пустыни баранина. В другой нише были аккуратно расставлены бронзовые кальяны, один на другом лежали соломенные тюфяки. Рядом, в черных целлофановых мешках, были складированы ароматический табак и, как догадался Артур, гашиш и опий.

– Такие дома строят пустынные народы. В Тунисе, на краю Сахары, в похожих подземных домах живут бедуины. Здесь всегда прохлада, – рассказал «пастух».

– Отлично. – Артур осмотрел убранство дома и вещи, которые были в нем. – Эй, возьмите тюфяки и сюда, – обратился он к женщинам, указав «калашниковым» на центральную нишу. – Не выходить и не разговаривать! – Его тон демонстрировал, что все церемонии с ними закончены.

Женщины молча повиновались. Они выбрали тюфяки посуше. Помогая друг другу, оттащили их в самую глубину отведенной им ниши. Улеглись на эти сыроватые лежанки, измученные пережитым страхом и усталостью.

– Мне надо выйти наверх, – вновь обратился Артур к «пастуху». – Нужна связь.

– Пока наверх нельзя, – спокойно ответил тот. – Везде будут британские собаки на джипах. Искать, стрелять, ловить. Зачем хочешь привести их сюда?

– Как ты думаешь, – переспросил Артур, – они не найдут подземный ход?

– Не беспокойся, Джафар взорвал дом. Теперь нужно много дней, чтобы раскопать ход под руинами.

– Почему твой Джафар сразу не взорвал халупу? – раздраженно произнес Артур.

– Он ждал, когда в него войдут неверные, – невозмутимо ответил «пастух».

«Вот фанатики», – с чувством неприязни и подсознательного страха подумал Артур.

– А колодец?

– Никто, даже я, не знал, пока ваша русская не наступила на плиту, что колодец и ход связаны. Успокойся, никто не догадается... Колодец высох и давно заброшен... – уверенно сказал «пастух».

– Смотри, – продолжал он, – здесь еда и питье... – «Пастух» протяжно цыкнул. – Вина нет. Зато есть кальян. Сколько хочешь. И женщин ты с собой привел, – «пастух» улыбнулся, показав желтые кривые зубы. – Отдыхай.

– Кто хочет жрать? – рявкнул Артур своим. – Берите. А к этим мешкам, – он показал на запечатанные наркотики, – не прикасаться.

Мулат снял с крюка небольшую баранью тушу, разломал, отдал кусок «белобрысому». Азиат отказался, взял кувшин и большими глотками, разливая на пол, стал пить воду.

– Э-э, аккуратней, – сказал ему «пастух». – За ночь столько росы не набежит.

В углу стоял жбан, над которым был узкий желоб. По нему стекала вода, сконденсированная на глиняных плитках, поставленных углом друг к другу.

– Мне необходимо наверх. Надо доложить, – повторил Артур.

«Пастух» не ответил. Он приподнял с пола полуистлевшей ковер. Под ним лежала железная труба с ручкой, выкрашенная грязно-зеленой краской. Он вставил трубу в отверстие в центре зала и начал вертеть ручку. Труба, словно телескопическая удочка, потянулась вверх. Потом «пастух» дернул специальный тросик возле ручки. На верху «удочки» раскрылась мачта антенны, похожая на лист пальмы.

– Удивляюсь я тебе, Искандер, – сказал Артур. – Говоришь, что ты один. Сам себе воин. А под ковром прячешь антенну. Интересно, зачем?

– Ты мне хорошо платишь, я хорошо работаю. Вопросов не нужно. – Искандер отошел к стене, гда стояли кальяны. Неспеша выбрал себе один.

Его неказистая фигура скрылась в полумраке одной из ниш.

* * *

Седовласый снял трубку.

– Наконец-то, – сказал он вместо приветствия.

– У меня все в порядке, – ответил Артур. – База «друзей» разгромлена «союзниками». Русский след для «союзников» я оставил...

Седовласый слушал отчет Артура, довольно поглаживал себя по подбородку. Все вроде бы шло как задумано. Нанятые боевики разгромили конкурентов. Боевиков, которые вообще никому не давали спокойно работать в Ираке, отдали на растерзание британцам. Те вояки, наверное, сейчас выпятили грудь перед американцами – ведь именно королевские десантники провели такую успешную операцию.

Седовласый улыбнулся. Но улыбка быстро исчезла с его лица. Он вспомнил не очень приятную для него весть. Легионер скрылся, и неизвестно, где теперь его искать. Выделенная группа захвата, – о которой, впрочем, Артур ничего не знал, – попала в ловушку к французам. Седовласый не ожидал от лягушатников такой проворности. Главное, чтобы попавшие к ним в лапы боевики не начали говорить. Хотя рядовые ничего толком не знают. И если всплывет «признание» Мазура, то их показаниям вряд ли кто-нибудь поверит. Скорее всего, подумают, что французы обеляют себя. Заставили пленных говорить то, что им выгодно. Так или иначе, отмыться лягушатникам будет сложно.

«Признание Легионера, – подумал седовласый, – с каждым часом растет в цене...»

– А что с женщинами делать? – прервал его размышления Артур.

– Сестру срочно выводи на нейтральную территорию. Послезавтра утром тебя будут ждать. Пока вывезем ее в Кувейт... Делай что хочешь, но выйди на брата и выменяй ее жизнь на его «сенсационные разоблачения». Обещай деньги. Большие! Намного больше, чем он мог заработать в легионе. Предлагай недвижимость в какой угодно стране, документы на любое имя, рай до конца дней... Что, мне тебя учить?..

– Хорошо-хорошо, – извиняющимся голосом произнес Артур. – А что с остальными бабами?

Седовласый запустил пальцы рук в свою шевелюру:

– Для них уже работы нет.

– Понятно.

– Сразу же мне докладывай, – седовласый нажал клавишу завершения разговора.

* * *

Артур подошел к своим головорезам. Угостился у них куском баранины. Похожий на немца террорист, громко чавкая и чмокая языком, мощно двигал челюстями. Артур что-то прошептал ему на ухо.

Из своей ниши это увидел Искандер. По хищному выражению, отобразившемуся на лице белобрысого громилы, «пастух» догадался, о чем речь.

Искандер подошел к Артуру:

– Скольких?

Артур не стал уклоняться от ответа:

– Двоих.

– Только не здесь и не в подземном ходе. Это мой дом. Я не хочу осквернять его... – тихим шепотом говорил Искандер, чтобы женщины, если даже и не понимали арабский язык, не смогли бы по интонации догадаться, о чем идет речь. – Вонь из подземелья медленно выветривается.

– Э-э, перестань, – также шепотом ответил Артур. – Я же не могу тащить их с собой на поверхность.

– Подумай... Если будешь стрелять рядом с моим домом, выстрелы могут услышать на холме.

Артур начал раздражаться:

– Искандер, что ты хочешь?

– Может, обновим легенду? – предложил «пастух».

– О чем ты? – не понял Артур.

– Пускай твои женщины немного отдохнут. Потом я с вашими людьми отведу их к колодцу. Твои их подтолкнут. У нас есть такой древний обычай...

– Ладно, – Артур догадался, что Искандер хочет себя почувствовать в роли древнего правителя. А может, он был его потомком и на самом деле хочет принести жертву местному джину? «Черт их разберет, этих дикарей», – поежился Артур.

* * *

Артур приказал мулату установить пулемет возле плиты, которая закрывала вход в дом, и остаться «на часах». Остальным боевикам нужно было сменять караульного каждые четыре часа. Объявил отбой.

– Катюха, – Галина придвинулась к тюфяку, на котором лежала сестра Мишеля. – Спишь?

– Где там.

– Держи.

– Что это? – поинтересовалась Екатерина.

– Заточка. Я ручку ложки о камень заточила... Видишь, как «белобрысый» на нас смотрит... – Она замялась. – На тебя и на Эвелинку. Клубнички захотелось. Не иначе как нас скоро в расход, если так косится. Ты, это... подмигни ему, что ли... помани... Ножку из-под лохмотьев покажи. Эвелинка трусиха, ее без толку просить. Она думает, что Артур на нее глаз положил. Спасет ее. А ты верткая. Заточкой в шею – и за автомат. – Галина прошептала Кате в самое ухо: – Тебя, я смотрю, эти уроды берегут... Авось, если не получится, не будут сразу в тебя стрелять...

Галина подсунула ложку прямо Кате под бок.

– Давай, бери.

Катя спрятала заточку в складках одежды.

– Может, подождем еще... – засомневалась она, – когда союзники на горизонте появятся?

– Да пошли они. Разбомбили все. Чуть нас не укокошили.

– Ладно, – вздохнула Катя, – я попробую.

– Когда он останется один, караулить... Я тебя разбужу... Эх, всегда хотела немца поиметь...

«Белобрысый» долго не засыпал на дежурстве...

Отверстие в потолке центрального зала осветилось. Бледно-розовый луч восходящего солнца прорезал сумрак подземного дома.

Галина тихонько толкнула ее:

– Катюха, давай!

Катя протерла кулачками глаза. Нащупала заточку. Поднялась, постояла, набравшись мужества, и босиком, ступая как можно тише, вышла из ниши. В зале оглянулась. Боевики храпели в своей комнате.

«Белобрысый» в штанах и майке лежал в зале перед поставленным на ножки пулеметом. В подземелье было довольно душно. Перед тем, как лечь, «белобрысый» снял рубашку, подстелил под себя.

Теперь он сладко подремывал на боку. Рядом с ним лежал «калашников». Ремень автомата оказался под боевиком, так что завладеть оружием, не побеспокоив караульного, Катя не могла. Она тихонько подошла.

«Белобрысый» открыл глаза и с изумлением увидел белые женские ножки. Катя, задрав подол одеяния до колена, шла прямо над ним к выходной плите.

«Белобрысый» хотел было раскрыть рот, но Катя приложила палец к губам:

– Тихо. Где тут можно... в туалет...

«Белобрысый» смотрел то на ее ножки, то ей в глаза. Она, прикусив нижнюю губку, чуть-чуть прищурившись, с любопытством осматривала его натренированное тело. Он видел, как она часто, от волнения, дышит.

– Сейчас... Там... – он показал на плиту и быстро, схватив автомат, поднялся.

Его план был прост и надежен. Приоткрыть плиту. Пройти с пленницей в коридорчик между камнем, который закрывал проход к дому, и этой самой плитой. Закрыть плиту. Тогда у него будет достаточно места и времени. Даже если в доме проснутся, то, пока будут возиться с плитой, у него останется пара минут, чтобы привести себя в порядок. А она, судя по ее виду, никому не скажет. Может быть, надеется его разжалобить. Хватается за любую соломинку. Ну и пусть. Ему-то что от нее надо... И пост он не оставит. Просто пройдет немного вперед. Подумаешь, показал девушке, где облегчиться.

Он с нетерпением начал толкать плиту. Катя сжала под одеждой заточку. Решила вонзить ее там, за плитой. А потом вернется в зал с автоматом. Слава богу, обращаться с «калашниковым» она умела.

Руки у «белобрысого» от возбуждения дрожали. Он еле сдерживал хрип, который хотел вырваться у него из горла. Жилы на шее надулись. Он рванул – не рассчитал силы. Плита сильно подалась в сторону и с гулким грохотом ударила в стену.

– Вот дерьмо... Шайсэ! – выругался «белобрысый» на родном немецком.

– В чем дело? – первым проснулся Искандер.

– Юрген, что происходит? – спросил Артур.

– Дама захотела пи-пи, – гоготнул «белобрысый».

Артур потянулся.

– Ладно, хватит спать, – решил он.

Ему не очень-то хорошо спалось в этой подземной норе. Тем более вместе с подозрительным «пастухом». Неизвестно, с кем он держит связь. Скорее надо было выбраться и распрощаться с ним.

Артур разбудил остальных боевиков. Поднял Галину и Эвелину. Дал время на утренний туалет и на завтрак.

Потом выстроил своих головорезов, а напротив поставил пленниц.

– Как правильно говорит Искандер, нам вместе высовываться наружу нельзя. Надо разделиться. Я, Нумбоа, – Артур показал на мулата, – и Екатерина выходим через лаз. Искандер, Юрген, Вонг и вы, – он поглядел на Эвелину и Галину, – возвращаетесь к колодцу.

– А как же мы поднимемся? – зло спросила Галина.

– Искандер знает, как по нему взобраться. У него есть веревка, вас с Эвелиной поднимут. Встречаемся на нейтральной зоне...

– Артур... Артурчик! – заверещала Эвелина, кинулась к нему, обхватила за ноги. – Возьми меня с собой. Не бросай меня с этими...

– Все. Я сказал! – он отшвырнул ее ногой. – Первые выступаете вы. Потом пойдем мы.

Искандер и Вонг отодвинули камень, подтолкнули в темный ход Эвелину и Галину. Последняя попыталась сопротивляться. Юрген успокоил ее прикладом «калашникова». Эвелина всхлипывала. Женская интуиция предупреждала их обо всем.

– Не задвигайте камень, – вдогонку им сказал Артур. – Мы тоже сейчас выходим.

Глава 40

Себастьен Леоннет всегда ходил в желтой каске с красным наушником мобильной связи в ухе и синим громкоговорителем в руке. Направо и налево он раздавал указания своим подчиненным. И даже находясь в трех метрах от того, к кому обращался, он прикладывал ко рту свой громкоговоритель широченным раструбом и пространно объяснял то, что подчиненный знал и без него.

Себастьен Леоннет был начальником участка на строительстве нефтедобывающих объектов компании «Энержи Ориенталь» в Ираке. Свою страсть к кипучей деятельности он объяснял тем, что его фамилия происходит от слова «лев». Однако за постоянный рев месье Леоннета подчиненные называли не иначе, как «Анималь» – «животное».

Окриками, словно надсмотрщик плетью, Анималь подгонял рабочих: китайцев, филиппинцев и малазийцев. Его задачей было проконтролировать постройку компрессорной станции и протянуть нефтепровод от месторождения к терминалу в Басре. Эта первая нитка нефтепровода положит начало грандиозной нефтеперекачивающей системы, которая охватит Турцию, Грецию, Македонию, Болгарию, Венгрию и дотянется до Западной Европы.

Ранним утром месье Леоннет появлялся на строительной площадке. Он выстраивал весь персонал под шестом с флагом компании «Энержи Ориенталь» и, сотрясая воздух электронно усиленным голосом, объяснял план работы на день.

Сразу после полудня бригадиры с отчетами о проделанной работе спешили к Себастьену Леоннету. А в конце каждой смены он принимал доклады о завершении поставленных им на день задач. То же самое происходило во время второй смены. Помимо этого, в любой момент дня и ночи месье Леоннет мог, словно из-под земли, возникнуть на стройплощадке и вмешаться в производственный процесс.

Таким образом, благодаря или вопреки энергичной натуре месье Себастьена Леоннета, освоение недр Ирака компанией «Энержи Ориенталь» шло полным ходом.

Этим утром, как обычно, Анималь поднес ко рту свой мегафон и прокричал:

– Вам собрать два крана! Вам установить трубоукладчики!..

По периметру строительной площадки на джипах колесили бойцы Французского Иностранного Легиона. Патрулировали территорию.

Все шло своим чередом. Целое утро Анималь то тут, то там появлялся на площадке, окриками подгонял рабочих, после чего с самодовольным видом уходил в свой ярко окрашенный вагончик. Легионеры неоднократно предлагали ему заменить этот деревянный офис на свое кевларовое «укрытие пехоты». Однако месье Леоннет всегда отказывался: неудобное оно какое-то, выкрашено под цвет окружающей местности – незаметное. А начальство рабочие должны видеть издалека. Пускай даже это будет вагончик.

Ближе к обеду к офису Анималя стали подтягиваться бригадиры. Они с рвением докладывали:

– Краны собраны.

– Трубоукладчики установлены...

Месье Леоннет с натянутой улыбкой кивал головой:

– Молодцы, молодцы...

В наушнике у него щелкнуло:

– Месье Себастьен Леоннет?

– Это я. Слушаю вас внимательно.

– Вас беспокоит Патрик Грондэн – секретарь месье генерального директора...

Размашистым жестом Анималь показал бригадирам: «Пошли вон... Пошли вон... У меня важный разговор...»

– Жду вас через пять минут.

Бригадиры с радостью удалились.

– Месье Леоннет, алло? Вы меня слышите? Как идет строительство? – послышалось в трубке.

– Да-да. Хорошо. Лучше невозможно придумать. Рабочие стараются изо всех сил, краны подняты, трубоукладчики рокочут...

– Простите, не понял?

– Ну, как раз сегодня трубоукладчики вышли на заданный рубеж.

– Это все отлично, – сказал Патрик Грондэн. – Месье генеральный вами очень доволен. Но придется все это убрать.

– Извините, как убрать? – встрепенулся Себастьен Леоннет.

– Свернуть. Законсервировать. Всем покинуть стройплощадки и жилые помещения. В срочном порядке. И еще... Со своей стороны сообщите, чтобы танкеры и грузовые суда ушли в море.

– М-да, а в чем, собственно говоря, дело?

– В ближайшие день-два в вашем районе с большой долей вероятности может произойти сильное землетрясение. Но говорить об этом открыто рабочим и солдатам охраны настоятельно не рекомендуем. Во избежание паники.

– Вас понял, – обеспокоено ответил Себастьен Леоннет.

– Тогда действуйте. Месье генеральный директор полностью на вас полагается. Однако в случае ЧП – пеняйте на себя. – После этих слов в наушнике раздался щелчок.

В кабинет постучали.

– Да-да, войдите! – нервно сказал Анималь.

Бригадиры в оранжевых касках гурьбой ввалились в кабинет:

– Краны собраны.

– Трубоукладчики установлены.

– Трубы варим...

Анималь грыз ноготь указательного пальца и ничего не отвечал. Увидев на столе свой синий мегафон, схватил его, поднес ко рту и закричал:

– Кто вас в шею гонит? Кто вас просил так спешить? Завтра тут, понимаешь... будет землетрясение, а у вас краны... трубоукладчики! Трубы варите! Идиоты! Слушайте внимательно! К вечеру все разобрать, трубоукладчики отогнать в пустыню, подальше от возвышенностей, жилые помещения обесточить! Из Басры придут автобусы! Всех людей собрать! Отправить на север. Понятно?

Наполовину оглохшие бригадиры закивали касками.

– Выполняйте! Быстро! Поднять вторую смену на помощь! – крикнул им вдогонку Анималь.

Он нащупал в кармане мобильный телефон и нажал на кнопку экстренного вызова охраны:

– Алло! Адъютант Райнхард?

– Да, слушаю, месье, – ответил командир легионеров.

– Завтра с самого утра нужно обеспечить охрану автобусов.

– Мы уже в курсе, месье Леоннет.

«Черт, эти легионеры вечно узнают все раньше меня и никогда не нервничают», – подумал Анималь.

Месье Леоннет, как лев в клетке, заходил взад и вперед по комнате. Впереди его ждала бессонная ночь.

* * *

В сотне километров от стройплощадки «Энержи Ориенталь» такие же рабочие из Китая, Филиппин и Таиланда возводили нефтедобывающие объекты для компании «Эйша Петролеум». Объем работы у них был несколько большим, чем у строителей французской компании, однако оплата – на порядок ниже.

Сначала работы шли ни шатко ни валко. Складывалось впечатление, что совет директоров компании еще до конца не решил, осваивать эту территорию или нет.

Буквально этим утром начальник строительного участка Хэнь Лио Ма получил телефонограмму:

«Совет директоров компании „Эйша Петролеум“ принял решение о начале полномасштабного строительства терминала. Лучшему бригадиру, лучшей бригаде и лучшему рабочему предусмотрены существенные вознаграждения».

С этого дня на залитых солнцем нефтедобывающих площадках азиатской компании все пришло в движение. Рабочие сновали взад и вперед, перетаскивая грузы, кабели, стройматериалы. Ввысь поднимались стрелы кранов, на глазах росли металлические конструкции. Электосварщики подводили высокоточные аппараты, ослепляя окружающих огненным фейерверком, надежными швами соединяли трубы. Рабочие, подогреваемые желанием дополнительного заработка, старались вовсю.

* * *

В 8-30 по местному времени сейсмическая станция научной базы зафиксировала мощные толчки. Эпицентр находился недалеко от побережья Персидского залива.

Высоченный кран, поднимавший массивную металлическую конструкцию на стройплощадке компании «Эйша Петролеум», клюнул носом. «Железяка» сорвалась и рассыпалась на составляющие части. Острые куски металла полетели в толпу рабочих, смертельно ранили людей. Минуту стрела крана балансировала в воздухе, а потом со скрежетом опрокинулась на землю, подмяв под себя кабину трубоукладчика.

Недавно сваренный трубопровод, словно гигантская змея, начал извиваться по всей длине, трубы искорежились, пошли трещины.

Почувствовав под ногами содрогание земли, строители побросали свои рабочие места и в панике начали разбегаться кто куда. Многие не успевали уворачиваться от падающих металлических балок, тросов электропередач, бочек, труб, катушек с кабелями, катившихся прямо на них.

Жилые вагончики переворачивались, как спичечные коробки, падали на бок, подпрыгивали. Некоторые из-за электрозамыкания вспыхнули. От искры взорвался превернутый бензовоз. Несколько человек охватило огнем. Несчастные начали кататься по земле, стараясь сбить пламя.

За пару минут строительная площадка превратилась в груду бесформенного металла. На земле лежали мертвые, раненые. Слышались стоны, просьбы о помощи. Черный дым от пожара поднимался высоко в небо.

В момент землетрясения Хэнь Лио Ма находился в своем вагончике. Он увидел, как закачалась лампочка. Монитор компьютера пополз к краю стола и с хлопком отключился. «Бытовка» накренилась и упала набок. Все встало с ног на голову. Высокий, ростом с человека, несгораемый шкаф придавил Хэнь Лио Ма. Все произошло так быстро, что он не успел среагировать. На несколько мгновений начальник строительного участка потерял сознание. Но ему все-таки повезло. «Бытовка» еще раз перевернулась, отбросив шкаф в противоположный угол.

Очередной толчок вернул Хэнь Лио Ма в сознание. Он обнаружил, что лежит на закрытых дверях, словно на полу. Над головой у него – разбитое окно. Град острых осколков порезал ему лицо, шею, руки. Начальник участка попытался подняться. Превозмогая боль, он подтащил стол под разбитое окно, с усилием подтянулся на руках. Выкарабкавшись на лежащую на боку «бытовку», Хэнь Лио Ма осмотрел место стройки.

– Алло, говорит начальник строительного участка номер три. Объект полностью разрушен. Людям срочно необходима медицинская помощь.

* * *

Колонна автобусов со строителями компании «Энержи Ориенталь», сопровождаемая машинами легионеров, ушла на север, ближе к Басре.

На невысоком холме, вдали от строительной площадки, в пластиковых креслах сидели месье Леоннет и адъютант Французского Иностранного Легиона Карл Райнхард. Рядом стоял пластиковый стол с откупоренной бутылкой шампанского. На одной тарелке был виноград, на другой – нарезанный ломтиками белый сыр с плесенью. Там же, на столе, лежали два армейских бинокля.

– М-м... Прекрасное вино, – произнес адъютант.

– Настоящее французское шампанское. «Дом Периньон». Матушка прислала.

Адъютант опустил бокал на столик. Два близко стоящих бокала, чокаясь друг с другом, зазвенели.

– Начинается.

Они взяли бинокли и навели их на опустевшую стройплощадку.

Разобранные краны лежали на земле. На безопасном расстоянии друг от друга находились укрепленные тросами трубоукладчики, землеройные снаряды, автокары. Трубопровод во многих местах был предусмотрительно «расшит».

По земле, словно по морю, пошли волны.

– Красиво! Черт побери! – восхитился месье Леоннет.

– Да-а! Спасибо, что пригласили посмотреть, – поблагодарил его адъютант.

Колебания земли через несколько минут прекратились. Новые холмы, словно валы застывшей бури, разительно изменили горизонт.

На стройплощадке перевернуло трубоукладчик и экскаватор, раскидало пару вагончиков, развело вправо-влево, вверх-вниз трубы будущего нефтепровода.

– Ерунда, все восстановим, – оптимистически сказал месье Леоннет. – Не каждый же день так будет трясти.

Он придал своему лицу официальное выражение начальника строительного участка.

– Я уже готовлю предложение по созданию сейсмоустойчивого трубопровода. Подложим под трубы «подушки», компрессоры поставим на железные шарниры... – Месье Леоннет уплыл в грезы – он купался в лучах славы гениального инженера.

– Представьте, – совсем о другом думал адъютант, – если бы мы ничего не знали? Сколько людей могло бы погибнуть.

– Да-да. А сколько бы техники угробили ! – продолжил месье Леоннет. – А потом купи новую, притащи, установи. Такие деньжищи...

– И вы, и я только так могли бы пострадать.

– Что ни говорите, а наши французские ученые – молодцы! – воскликнул месье Леоннет. – Успели предупредить.

– За них! – предложил адъютант.

Он двумя пальцами взял бокал с немного покосившегося столика.

– За их и наше здоровье! – поддержал его месье Леоннет.

* * *

В небольшом конференц-зале, вмещавшем всего человек пятнадцать, заседало с десяток ученых и два-три военных чина – начальство и цвет научной базы.

– Да-да, – произнес очкарик, чуть ли не носом рассматривая распечатку файлов самописца. – Вы, мистер Блэкстоун, отчасти правы.

Конопатый малый с бледно-голубыми глазами Саймон Блэкстоун – лаборант-сейсмолог – расплылся в широкой улыбке. Чувство гордости его распирало. Никому не известный лаборант утер нос знаменитому профессору.

– Но если бы не Жюли, вы наверняка пропустили бы эти всплески, – язвительно заметил очкарик. – Ведь все наши наблюдения велись за более глубокими пластами, так сказать, непосредственно за тектоническими плитами...

«Это ваши собственные наблюдения велись только за глубокими пластами», – подумал про себя Саймон, но вслух ничего не сказал.

– Удивительно, что глубинные взрывы привели к такому невероятному положению, – продолжал шамкать губами очкарик. – Плиты наскочили друг на друга, начали сползать и вдруг – бух! – сорвались...

– Браво! – Фердинандо Мальцони встал со своего места и громко зааплодировал. – Браво, Жюли Буланжер!

Жюли неприметно сидела с краю первого ряда. По виду она «витала в облаках» и почти не следила за происходящим. Тревога за Мишеля полностью завладела ею. Она совсем не хотела идти на этот научный совет. Непоседливая Ребекка Форэнстэйн буквально за руку оторвала ее от ноутбука и выволокла из комнаты. Это месье Амоделе персонально попросил американку надолго не покидать Жюли в одиночестве. Та и рада была стараться. Забегала к ней по поводу и без повода, без умолку щебетала, делилась женским-сокровенным. На перламутровую улыбку Ребекки Жюли уже не могла смотреть без раздражения.

– Браво! – поднялись военные чины.

– От имени нашего командования, – начал один из них, – мы выражаем благодарность этой симпатичной, скромной девушке.

Теперь Жюли аплодировали все.

Ребекка Форенстэйн, перекрикивая аплодисменты, широко растягивая накрашенные блестящей помадой губы, писклявым голосом затараторила:

– Мы, синоптики всегда удостаивались внимания военных... А теперь, вот, пришла очередь нашим замечательным биологам! Поздравляю! Я всегда говорила военным, что не только метеорологию, но и все остальные науки надо уважать и любить.

Ребекка моргала длинными ресницам, заглядывала прямо в глаза статному британцу.

Тот немного засмущался, отвел взгляд.

– Я хотел бы заметить... – снова зашлепал губами очкарик, – хорошо было бы побеседовать с господами боевиками. Какой у них был заряд, как распределялся внутри породы. Это чрезвычайно интересно и важно. Например, мы можем взрывать глубокие скважины, посылая искусственные тектонические волны. А, как вам всем хорошо известно, если правильно наложить волны друг на друга, они погасятся. – Он многозначительно поднял указательный палец кверху. – Мы можем сделать оружие против землетрясений!

– Конечно, конечно, профессор, – вмешался американский военный, – с господами боевиками сейчас разговаривают наши коллеги из Франции. А потом мы с ними тоже побеседуем.

Второй военный засмеялся. Очкарик этого даже не заметил:

– Это было бы здорово. Такой неординарный случай. Вы знаете, большинство фундаментальных открытий в науке происходит случайно.

– Мы все у них узнаем, не беспокойтесь, – заверил американец.

Глава 41

Стены подземного хода, по которому шли Мишель, Хаджи-Хаджиб и Федор, вначале были бетонные, потом кирпичные. Теперь же компаньоны пробирались вдоль стен, сложенных из больших круглых камней. Вернее, это был просто прорытый в плотном песчанике ход, укрепленный по сторонам булыжниками. Это означало, что компаньоны вышли в самую древнюю часть подземного лабиринта.

Мишель, шедший первым, в луче фонарика увидел на земле скомканную салфетку. Сначала он не сообразил, для чего она здесь находится, что хотел сказать подававший знак. Ход спокойно уходил дальше. Не было ни развилки, ни ниши, ни какой-нибудь ямы-ловушки.

– Они пошли туда, – сказал Хаджи-Хаджиб.

Он показал на огромный, в рост человека, камень, приставленный к стенке.

– И что теперь делать? – спросил Федор. – Если с той стороны возле камня они поставили часового, он заметит, что кто-то сдвигает камень, и поднимет тревогу.

– Значит, так. Я накручиваю глушитель на свой «Дэзэрт Игл». Вы с Хаджи-Хаджибом как можно резче отодвигаете камень, я фонарем свечу внутрь и стреляю...

Он достал свой пистолет, глушитель. Начал накручивать на ствол «набалдашник»... Потом передумал, раскрутил.

– Нет, у этой американской штуковины очень шумно работает механизм. Эхо разойдется по всему подземному ходу.

– Сейчас. – Федор достал свой пистолет – «Беретта-800 Когуар». Надел глушитель. – На, – протянул Мишелю.

Мишель скептически посмотрел на этот пистолет, маленький по сравнению с «Пустынным Орлом».

– А у тебя самого рука не дрогнет? – спросил он у Федора.

– Вообще-то перед боем я тренировался... – как-то застеснялся инженер-нефтяник.

– Значит, так, – сказал Хаджи-Хаджиб. – Я и Мишель отодвигаем камень, а ты, Федор, берешь свое оружие и попадаешь.

Бородач сказал именно не «стреляешь», а «попадаешь». При этом его черные глаза в упор смотрели в голубые глаза Федора, словно внушали, что только он способен это сделать.

– Видишь движение – и стреляй. Женщин в караул они не поставят, – подсказал Мишель.

На «раз, два, три», произнесенные шепотом на английском языке, Мишель и Хаджи-Хаджиб сдвинули камень. Из-за их спин в темное пространство устремился луч фонаря.

В нем что-то мелькнуло.

Федор один раз, второй, третий выстрелил. Раздавались только слабые щелчки и звук рассекаемого пулей воздуха.

Впереди что-то негромко шлепнулось.

Федор первый рванулся туда.

– Фу, гадость, – сказал он, подняв за хвост убитую им крысу.

– Ну, Федя, молодец, – похвалил Мишель. – Она даже пикнуть не успела.

– Тихо, – сказал Хаджи-Хаджиб. – Крыса жирная, не из пустыни... Здесь где-то человеческое жильё.

Никакой загадки не было – компаньоны, сделав несколько шагов, подошли к белой плите с древними арабскими буквами.

– Стоп, – сказал Хаджи-Хаджиб. – Тут написано, что это дом купца. Они там. Думаю, будут ночевать.

– А второй выход у этого дома есть? – спросил Мишель.

– Не знаю, – ответил Хаджи-Хаджиб.

– Возвращаемся назад, к камню, ставим его на место. Федор, ты останешься следить, – предложил Мишель. – А мы пойдем по подземному ходу дальше. Если есть дом, то выход где-то близко. Посмотрим, что там снаружи.

Мишель и Хаджи-Хаджиб, пройдя с десяток метров, оказались в пещере. Сталактиты огромными каменными сосульками свисали с ее сводов. Сквозь узкую расселину в пещеру проникали лучи солнца.

– Нам туда, – Мишель показал на свет.

Бородач и Легионер вышли к подножью невысокого холма.

– Дом купца внутри него, – сказал Хаджи-Хаджиб.

– Это понятно – надо обойти весь холм.

Холм оказался не очень большим. Его можно было обойти минут за двадцать. Нигде другого выхода не оказалось. Потом компаньоны вскарабкались на вершину.

– Смотри, – показал Хаджи-Хаджиб.

Из неширокого отверстия выступала мачта железной антенны.

– Сюда бы газу, – сказал Хаджи-Хаджиб. – Пару гранат. Усыпили бы. Вынесли женщин.

– Да, но таких гранат у нас нет. И если бы бандиты что-нибудь почувствовали, то неизвестно, что бы они сделали с заложницами.

Мишель и Хаджи-Хаджиб вернулись к Федору. Компаньоны решили, что один из них будут дежурить возле камня, в глубине подземного хода, а другие – в пещере.

– Будем ждать, – сказал Мишель.

* * *

Под утро рядом с камнем остался караулить Федор. Хаджи-Хаджиб и Мишель находились в пещере. Заметив, что камень шевельнулся, Федор отступил вглубь подземного хода, в направлении колодца. Вонг осветил фонарем пересечение ходов, осмотрелся:

– Идем!

Из прохода, который до этого был закрыт камнем, вышли Галина и Эвелина в паранджах. За ними Юрген и Искандер. Федор не ожидал, что они направятся в его сторону – пришлось отступать дальше.

– Нет! Нет! – закричала Катя. – Я без них не останусь!

Она рванулась к выходу из дома.

– Стой! – Артур схватил ее за руку.

Катя второй рукой вонзила ему в запястье Галину заточку.

– Сука! – взревел Артур, разжал пальцы.

Катя из всех сил помчалась к выходу.

– Держи ее! – крикнул Артур Нубоа.

Громадный мулат вырос перед ней.

– Куда ты, девочка? – показал свою белозубую улыбку мулат.

– К своим... подружкам... – пролепетала Катя.

– Подружки уже ушли, – засмеялся Нубоа и тут же осекся.

Катя, быстро подобрав подол одеяния, ударила мулата коленом в пах. Мулат согнулся, застонал. Катя обежала его.

– Стой, стерва! – закричал Артур и, отпихнув с дороги Нубоа, бросился догонять ее.

Не разбирая, что под ногами, Катя бежала по проходу.

– Девочки, я с вами!

Она догнала Искандера, оттолкнула его в сторону, налетела на Юргена. «Белобрысый» развернулся.

– О, моя красавица! Ты не можешь без меня?! – просюсюкал Юрген, расставил руки и попытался ее обнять.

Катя ударила его кулачком в подбородок и отскочила.

– Держите ее! Тащите сюда! – кричал разъяренный Артур.

Федор увидел, что первым в его сторону идет боевик с фонарем. Прицелился и выстрелил ему в голову. Вонг упал, фонарь выпал из рук и покатился по земляному полу. Тени заметались по стенам.

В этот момент земля с гулким вздохом содрогнулась. Слева и справа стены стали рушиться. С грохотом посыпались камни. Женщины и Юрген побежали вперед. На их спины стремительно обваливался потолок. Подземный ход на глазах «схлопывался».

Искандер и Артур оказались отделены ото всех остальных каменным завалом. Они попятились назад. Землю начинало трясти с нарастающей силой.

– Уходим! – крикнул Искандер и бросился в сторону пещеры.

* * *

Подземные толчки застали Мишеля и Хаджи-Хаджиба в пещере. Ее стены, словно сделанные из желе, мелко завибрировали. Сталактиты задрожали и зазвучали стеклянным ксилофоном.

Загудела земля.

– Федор!.. Катя!.. – крикнул Мишель и бросился к подземному ходу.

Из него вырвалось плотное облако серой пыли.

Мишель на секунду остановился. Набрал воздуха в легкие и хотел было нырнуть в это облако. Хаджи-Хаджиб с разбега толкнул Легионера в плечо, отбросив его в сторону. Потолок подземного хода обрушился. Во все стороны, как после взрыва гранаты, полетели мелкие камни.

– Назад! – прохрипел Хаджи-Хаджиб. – Быстрее наружу!

– Там моя сестра!

Внутренние стены пещеры начали раскалываться, разъезжаться. За широкой трещиной показался внутренний зал дома купца.

Посыпались сталактиты. Огромные сосульки падали на камни и, словно фарфоровые, разбивались на острые осколки.

– Быстрее отсюда! – кричал на ухо Мишелю Хаджи-Хаджиб и тянул его за рукав.

Они выбежали из пещеры и устремились в пустыню, как можно подальше от холма. Поверхность земли дрожала. С холма с грохотом катились каменные глыбы. Песчаник – спрессованные веками песчинки – рассыпался. Растрескивался холм. Широкие ручьи крупнозернистого песка стекали по его склонам.

– Катя! Катя! – сжимал кулаки Мишель.

– Вперед, – в спину его подгонял Хаджи-Хаджиб.

Мишель бежал, не видя под собой земли, споткнулся... Упал в песок, закрыв голову руками.

Хаджи-Хаджиб остановился немного позади Легионера, оглянулся. Холм дрожал, меняя свои очертания.

Из пещеры выбежал Искандер, весь серый от пыли. Хаджи-Хаджиб зафиксировал его своим острым взглядом. Не говоря ни слова Мишелю, он снял с плеча автомат.

Забыв о подземных толчках, Хаджи-Хаджиб пошел прямо на Искандера.

– Ну, здравствуй, – сказал он по-арабски.

Искандер остановился, пригляделся, хотел было направить свой «калашников» на Хаджи-Хаджиба.

– Не надо... Не суетись – не успеешь.

Ствол автомата Хаджи-Хаджиба смотрел прямо между глаз Искандера.

– Я хотел отомстить одному, а встретил другого... Я не знал, что ты еще жив... Что ж ты так ссутулился? Кровь моих людей – тяжелая... – сказал Хаджи-Хаджиб.

– Слушай, – произнес Искандер, – может, честный поединок...

– С тобой? Хорошая идея... могла быть...

Хаджи-Хаджиб нажал на курок. Пуля раздробила переносицу Искандера, вылетела с обратной стороны черепа и нырнула в ручей песка. Искандер плашмя упал вперед.

В то же мгновение выход из пещеры озарился несколькими вспышками. Короткая очередь наискось прошила грудь Хаджи-Хаджибу. Он опустился на колени. Из пещеры с дымящимся автоматом в руке выскочил Артур. Не оглядываясь, он побежал вокруг холма и вскоре скрылся за его склоном.

Сквозь гул землетрясения Мишель услышал выстрелы, поднялся. Увидев лежащего Хаджи-Хаджиба, быстро бросился к нему. Легионер положил его голову себе на колено.

– Поклянись, – прохрипел Хаджи-Хаджиб, – что доведешь наше дело до конца.

– Держись! Я тебя вытащу! – кричал ему Мишель. – Смотри на меня!

Хаджи-Хаджиб закрыл глаза.

Мишель глянул на холм. За его склоном только-только исчезла спина Артура.

– Я достану его! Хаджи-Хаджиб! Слышишь?

Он решительно передернул затвор автомата.

Из пасти пещеры, перекошенной землетрясением, вышел «посеревший» Нубоа. Мулат шатался, мотал головой. За собой он волок единственное, что любил на свете, – свой пулемет. Краем глаза он заметил человека в военной форме. Сработал военный инстинкт. Нубоа упал на выходе из пещеры, прижался к земле, уверенно и четко наставил пулемет.

– Извини, друг... – сказал Мишель Хаджи-Хаджибу. – Появилось еще одно дело.

Не оборачиваясь и не делая лишних движений, Мишель упал на землю.

На открытой местности Легионер был как на ладони – легкая мишень для пулеметчика. Надо было быстро раствориться, смыться из поля его зрения. Мишелю ничего не оставалось – он залег за мертвым Хаджи-Хаджибом.

Легионер первым нажал на курок.

Пули «калашникова» всплеснули песчаные фонтанчики недалеко от пулемета Нубоа. Боевик ответил протяжной очередью. Руки мулата дрожали. Еще не прошел испуг от землетрясения. Нубоа беспорядочно рассеивал свинец по пустыне. И все равно несколько пуль просвистели низко над Мишелем. Два-три раза от глухого удара содрогнулись мертвые Искандер и Хаджи-Хаджиб.

Мишель нащупал на боку гранату, сорвав чеку, привычным движением швырнул ее на строчащий пулемет. Вдогонку за ней выпустил очередь. Граната разорвалась в нескольких шагах от пещеры, пулемет «захлебнулся». Нубоа оглушило или ранило. Мишель приподнялся. И тут же прижался к земле. Упрямый мулат, профессиональный пулеметчик, словно сжился со своим пулеметом, – несмотря на ранение, нажимал на гашетку. А может, предсмертной судорогой свело мышцы руки? Пулемет тяжело застрочил. Клубился дым, поднималась пыль. Нубоа стрелял вслепую, наугад.

Вторая граната Мишеля разорвалась прямо под входом в пещеру.

Этот взрыв стал роковым – изрядно поврежденные стены пещеры не выдержали еще одной ударной волны. Весь склон холма сильно задрожал и обрушился. Пласты песчаника, глыбы, камни накрыли пещеру и, заодно, отчаянного Нубоа.

Мишель опустил голову. Сделал глубокий вдох.

В пустыне угасли последние отзвуки землетрясения и взрывов гранат. Вокруг, на весь горизонт, простиралось желтое безмолвие.

У Мишеля не было времени наслаждаться тишиной и любоваться суровостью природы. Он поднялся.

– «Говоришь, у вас хоронят до заката солнца...» – мысленно разговаривал Мишель с Хаджи-Хаджибом.

Руками он сгреб песок. Много песка. Собирал не один раз, пока не получился небольшой бархан. Затем засыпал им Хаджи-Хаджиба.

По древнему мусульманскому обычаю памятник должен быть не в голове, а в ногах. Мишель положил в ноги Хаджи-Хаджибу пустой рожок от «калашникова». Согнутый рожок напоминал полумесяц.

Мишель резко развернулся, убыстряя шаг, и, не оглядываясь, направился туда, где за холмом скрылся Артур.

Глава 42

Словно в брюхе у гигантской извивающейся змеи, Федор, а за ним Эвелина, Галина и Катя бежали по подземному ходу. Земля под ногами клокотала. Стены рассыпались, крошились, наезжали друг на друга. Потолок, перед тем как обрушиться, лопался, трещины выстреливали острыми осколками. Они настигали спасавшихся, разрывали ткань одежды, кожу. Екатерина бежала последней. Ее восточное одеяние было сплошь в лохмотьях. По спине ручьями струился пот, смешанный с кровью. Облако пыли и каменного града каждую минуту грозило накрыть ее.

– Сюда! – крикнул Федор.

Они выбежали к нише, ведущей к колодцу.

Лебедка, по которой день назад спустился Федор, все еще свисала по стенке колодца.

– Я поднимусь первым, а потом вытащу вас! – перекрывая подземный гул, проревел он.

Теперь шахта колодца уже не была вертикальной, из-за землетрясения немного накренилась. Это облегчило восхождение. Федор, держась руками за лебедку, зашагал по штольне колодца, обложенной старинными кирпичами, словно по крутому склону. «Калашников», болтавшийся за спиной, существенно мешал ему, но Федор решил не оставлять оружие. Он же не знал, что его ждет наверху.

Подземные толчки так же внезапно, как начались, прекратились.

Федор перекинул ногу на стену, где когда-то следил за происходившим на базе. Он снял автомат с плеча. Осмотрелся.

Местность немного изменилась. Появились новые складки на поверхности пустыни. Чуть-чуть перекосилась стена вокруг колодца. С нее на джип, который теперь стоял как-то полубоком, упало несколько кирпичей. А вот мавзолей стоял целехонький. Казалось, что землетрясение обошло его стороной. Главное, что вокруг колодца и около мавзолея не было ни души.

Федор спустил лебедку в колодец:

– Обвязывайтесь, я вас буду поднимать.

Он подошел к «Ленд Роверу», сбросил с его капота кирпичи.

Мотор легко завелся. Вообще-то на поверхности землетрясение не было таким разрушительным, как это казалось на глубине. Эпицентр находился не близко.

Внизу, в подземелье, Галина поймала рукой лебедку:

– Давай, Эвелинка, готовься.

Она не перечила. Катя и Галина несколько раз обвязали ее. Эвелина вышла на выступ, глянула в черный зев колодца. Пошатнулась: у нее потемнело в глазах.

– Не смотри вниз! Стой! Не дергайся!

Галина схватила ее за плечи.

– Тащи! – крикнула Федору и трижды дернула за трос.

Федор включил лебедку. Валик механизма на самых медленных оборотах стал накручивать трос.

Эвелина болталась влево, вправо, визжала от страха, руками и ногами отпихивалась от стен колодца. Тем не менее, медленно, но верно поднималась. В общем, не считая нескольких ссадин на локтях и коленях, она благополучно выбралась на полуразрушенную стену колодца.

Федор снял ее со стены, на руках отнес на заднее сидение джипа. Когда все опасности остались позади, Эвелина почувствовала, что теряет сознание. Федор не стал ее беспокоить.

«Продышится», – подумал он и вернулся к лебедке.

Галина протянула петлю троса Кате:

– Давай.

– Нет, вначале ты.

– Вперед! – тоном, не приемлющим возражений, сказала Галина.

– Эй, ну что там у вас? – спросил сверху Федор.

– Сейчас!

Галя помогла Кате.

С Катей все прошло лучше некуда.

Федор усадил ее рядом с Эвелиной.

– Знаешь Катька, – сказала она, – чувствую, после такого ужасного нервного стресса меня дикий жор разберет.

Федор третий раз сбросил трос лебедки в колодец.

Галина несколько раз обмотала вокруг себя тонкий железный трос.

– Вира! – крикнула она радостно. – А эта проволока выдержит? Я же не такая худоба, как эти пигалицы.

Галина до последнего надеялась, что им удастся освободиться. И теперь наконец-то это сбывалось.

Потихоньку она начала подниматься. Вдруг из подземелья вырвалось настоящее привидение... Это был Юрген, покрытый плотным слоем белесой пыли. Вокруг глаз – темные круги. Он постоянно протирал их, чтобы хоть что-то различать перед собой. Его плечи, спину покрывали коричневые кровоподтеки. «Белобрысый» некоторое время был погребен под камнями, но сумел-таки выкарабкаться.

Юрген увидел поднимающуюся на тросе Галину. Не думая, он прыгнул с выступа над шахтой колодца вверх, схватился обеими руками за Галины ноги.

От дополнительного веса Галина немного проскользнула в петле и мотках троса. Она начала задыхаться – трос сильно сдавил ей грудь.

– Падла, – прошептала она. – Ничего... Себе я тоже приготовила... – Она нащупала во внутреннем кармане под восточным одеянием чайную ложечку.

Заточенной о камень ручкой чайной ложечки Галина ударила Юргена в руку.

– А-а! – закричал «белобрысый».

Галина била и била. В одну руку, во вторую. Кромсала их.

Глаза Юргена повылезали из орбит. Они кричали и молили. Он понимал, что если отпустит – это конец. Юрген впился в ноги Галины мертвой хваткой. Но Галине было не до сантиментов. Ей надоело чувствовать себя жертвой. А эти уроды столько времени считали ее таковой. Теперь роли поменялись. Она била и била, колола до кости.

Внезапно Юрген еще громче, нечеловеческим голосом заорал. Его руки разжались. Подобно белому джину во плоти, он полетел в черную глубину.

Спустя мгновение Галина услышала далекий удар.

В шахте колодца постепенно все утихло, улеглось последнее облако пыли, успокоилось самое далекое эхо.

* * *

Наверху ни Эвелина, ни Катя, ни Федор толком не поняли, что случилось. Выступ на покосившейся стене колодца не давал как следует рассмотреть происходящее на глубине. Федор удивился, что лебедка на несколько секунд забуксовала.

– Что это было? – спросил он у Галины.

– Я всегда хотела поиметь немца, – ответила она.

– Фу, – произнесла Катя, – пронесло.

Женщины обнялись.

– А вы Мишу не видели? – спросил у них Федор.

– Миша? – насторожилась Катя. – Мой брат?

– Да.

– Он был здесь?

– Он ждал в пещере, с той стороны подземного хода, возле дома купца, – рассказал Федор.

– Нам надо спешить! Может, ему понадобится помощь! – воскликнула Катя.

– В машине еще есть оружие? – решительно спросила Галина.

– Два пистолета. Винтовка «FA MAS». И мой «калаш» – провел «ревизию» Федор.

– Девочки! – испуганно пролепетала Эвелина. – Может, поедем к какому-нибудь городу... – Она напоролась на упрямый взгляд Галины и осеклась.

Женщины и Федор освободили «Ленд Ровер» от завалов, раскопали колеса. Федор дал задний ход.

Внезапно окрестность сотрясло. Это были звуковые волны – очень громкие и грозные. В широкополосный громкоговоритель повторяли предупреждение на английском языке.

– Заглушить двигатель! Выйти всем из машины! Бросить оружие на землю! Не сопротивляться! Руки положить на капот! Не двигаться!

Точка в небе превратилась в вертолет. Его крупнокалиберные пулеметы и секции ракет автоматически завелись на «Ленд Ровер». Мушки тонких стволов взяли под прицел фигуры людей. Любое резкое движение было опасно для жизни.

На борту вертолета красовался прямоугольник с двумя совмещенными красно-синими крестами – флаг Великобритании.

* * *

Десантники, которые были в вертолете, увидели оригинальную картину туземной жизни. Испугавшись вертолета и «цифрового» голоса армейского диктора, из машины вылез заросший, грязный боевик, бросил на песок «калашников». Потом из джипа начал «выползать» его гарем – вооруженные пистолетами и винтовкой женщины-фанатики в паранджах. Они тоже побросали оружие и подошли к капоту.

А когда вертолет с захваченными отправился на базу, одна местная никак не могла угомониться. На неплохом английском кричала о своем бедняжке братике, пыталась исцарапать лицо лейтенанту и сорвать шлем пилоту. Она требовала развернуть вертолет и лететь куда-то на запад.

– Ха-ха, как бы не так, – ржали солдаты.

Им было немного жалко, что эти мусульманские «конфетки» в плотных обертках – имелась в виду паранджа – достанутся особистам.

– В Басре все расскажешь подробнее, – сказал, как отрезал, лейтенант.

* * *

Вечером того же дня полковник британской армии Ричард МакБилдер докладывал своему начальству, что операция по ликвидации базы боевиков, несмотря на сложные природные условия – землетрясение средней силы, – прошла невероятно успешно. Все заложники, благодаря слаженным действиям британских десантников, освобождены и находятся в госпитале. Заложники – русские: три женщины и один мужчина-нефтяник. Все вопросы к ним отложили до завтра, потому что русские находятся в очень возбужденном состоянии. Чтобы поберечь их психику, им дали успокоительное...

Глава 43

Полуденная пустыня пылала жаром. Огненный шар солнца раскалил воздух над песчаной поверхностью, словно над гигантской желтой сковородкой. Все живое, спасаясь от палящего зноя, попряталось в щели под камнями, закопалось в землю.

Только человек не прятался от пустыни, наоборот, шел в самое ее пекло.

Артур вначале бежал, потом быстро шагал, затем медленно и, наконец, вовсе поплелся. Время от времени он прижимал к груди раненную Катей руку. Рана пекла. Каждое движение давалось с трудом. У Артура обветрились и потрескались губы. Воды с собой он захватить не успел.

Ориентируясь по солнцу, Артур держал направление на юго-запад, в глубь пустыни, прямиком к нейтральной зоне между Кувейтом, Ираком и Саудовской Аравией. Туда, как обещал шеф, приедут и будут его ждать люди из «Эйша Петролеум». Конечно, седовласый по голове его не погладит, но все же землетрясение – это форс-мажорное обстоятельство! Никто же не мог предвидеть и предполагать! Да, он отчасти виноват, что упустил «сестру», но ничего не поделаешь. Она лежит сейчас под грудой камней. «Брат» на свободе, и обстоятельства перевернулись с ног на голову: теперь обезумевший от горя и жажды мести Легионер идет по его следу. А один на один с профессиональным военным Артуру встречаться ой как не хотелось.

Сейчас ему нужно как можно быстрее идти вперед, к нейтральной зоне, где пески, только пески, которые пожирают границы государств, – там сухой ад, но там его спасение. Его переправят в цивилизованную страну... И когда-нибудь он снимет принадлежащий ему накопившийся счет в европейском банке. Пошлет на... короче, куда следует этого седого подонка. Заживет себе спокойной, счастливой и, главное, обеспеченной жизнью на тихом острове, который не нужен никакому большому государству. Там его ждет белый домик и зеленые акации.

Артур время от времени оборачивался. Он понимал, что оставляет за собой след. Несколько раз пытался петлять. Но это еще больше выбивало его из сил. Лучше выйти на проселочную дорогу и остановить машину. Наставить на водителя «калаш». Водитель, конечно, поднимет руки вверх, наложит в штаны... Только вот никаких дорог в пустыне не наблюдалось.

Ближе к вечеру, когда стало прохладней, Артур вышел к небольшой ложбине. Здесь росла сухая трава. Артур заметил мальчика лет двенадцати верхом на ослике. Рядом паслась небольшая отара худых овец.

Мальчик с удивлением посмотрел на неизвестно откуда взявшегося человека с автоматом Калашникова.

– Пить, – взмолился по-арабски Артур.

Мальчик молча спрыгнул с ослика, снял с плеча сумку и достал сделанную из высушенной тыквы бутылку.

– Спасибо, – произнес сухими губами Артур.

Он вдоволь напился. Вода немного отдавала тухлятиной. Наверно, перед этим в тыквенной бутылке хранили молоко. Вода пробежала по жилам Артура. Он почувствовал себя намного лучше.

Мальчик протянул руку, чтобы забрать самодельную флягу, но Артур не торопился ее возвращать.

– Дай сумку, – грубо сказал он.

Не смея перечить человеку с автоматом Калашникова, мальчишка отдал сумку Артуру.

Здоровой рукой Артур пошарил внутри сумки, извлек из нее кусок овечьего сыра. Откусив большой кусок, начал жевать.

– Неплохо... Вкусно, – сказал он мальчишке.

Артур еще раз глотнул из бутылки, положил сыр обратно в сумку, закрыл бутылку деревянной, болтающейся на шнурке пробкой и отправил туда же – в сумку.

Мальчик снова протянул руку, в надежде, что Артур все-таки отдаст назад его вещи.

– Не-а, – произнес Артур, повесив сумку себе на плечо, – еще я забираю твоего осла.

Мальчик не совсем понял.

Артур наставил автомат прямо напротив сердца мальчугана и вскочил в седло.

Ослу было всё равно, что в руке у человека. Он присел – ему не понравилась непривычная тяжесть – и завилял задом.

Длинноухое животное, повинуясь инстинкту, захотело сбросить на землю непрошенного, тяжелого наездника. Осел начал пританцовывать. Однако уставший Артур был более упрямым – каблуками армейских ботинок он хорошенько врезал ослу в бок, так, чтобы тот почувствовал, кто здесь хозяин. Длинноухий нехотя поплелся вперед.

У мальчишки от обиды на глазах навернулись слезы.

* * *

Мишель потерял достаточно времени, пока разбирался с Нубоа и провожал в последний путь Хаджи-Хаджиба. Надо было спешно наверстывать упущенное.

Легионеру пришлось обойти весь холм в поисках следов Артура. Склоны осыпались и скрыли их под слоем песка и грудой камней. Тогда легионер увеличил радиус поиска и в конце концов вышел на следы «главного бандита». Они вели в глубь безбрежной пустыни.

Легионер безошибочно определил, что Артур направляется в сторону нейтральной зоны. Даже когда следы начали петлять, Мишель «не повелся». Шел прямо на запад.

После обеда, как он и предполагал, увидел вдали черную точку: человек с автоматом Калашникова на плече медленно плелся по пустыне. Легионер пожелал оставаться незамеченным, аккуратно, припадая к земле, шел за Артуром. Не упускал «главного боевика» из виду.

Мишель вышел – выполз – на край неширокой ложбины.

Внизу мирно паслась отара овец. Пастух сидел на пегой кобыле, а перед ним стоял мальчик лет двенадцати.

Мишель осторожно приблизился к ним. Легионер увидел, что пастух – старик с очень темным лицом, изрезанным глубокими морщинами. Старик был очень сердитым. А мальчишка – весь в слезах. Пастух почем зря отчитывал его и громко кого-то проклинал.

– Шайтан! Шайтан! – слышал Легионер.

– Добрый день! – обратился он к пастуху по-арабски.

Старик сбросил с плеча английскую винтовку времен Первой мировой войны и направил ее на Мишеля.

– Не надо! Не надо! Я к вам с миром! – крикнул Мишель. Он старался как можно отчетливее выговаривать каждое слово.

– Твой друг обидел мальчика и украл моего осла, – ответил старик. – Я убью тебя, а потом его!

– Это не друг! Я сам хочу его убить! – сказал Мишель. – Помоги мне!

Старик презрительно посмотрел на Легионера. Мишель изобразил на своем лице праведный гнев.

И старик поверил ему, опустил винтовку.

– Но тебе не надо его убивать, – сказал он.

– Почему? – высоко поднял брови Мишель. – Потому что я сам убью его!.. – уверенно ответил семидесятилетний, а может быть и страше, старик. Он минуту подумал и довершил свою фразу:

– Потому что если ты его убьешь, как же я получу назад своего осла?

А Мишель долго не думал над ответом.

– Я покупаю твоего осла, – предложил Легионер. – И кобылу, на которой ты сидишь, тоже.

В знак несогласия старик покачал головой.

– Я стар и почти не могу ходить своими ногами... – тихо проговорил он.

– Не спеши, старик. – Мишель достал из кармана три банкноты по тысяче долларов, которые захватил из сейфа военного лагеря. – На эти деньги ты сможешь себе купить и осла, и коня.

– Нет, такую кобылу я уже не куплю...

Старик-араб, хоть и говорил про больные ноги, довольно резво соскочил с лошади и подошел к Мишелю. Он посмотрел на банкноты, попросил их подержать. Взяв банкноты в руки, пастух пошелестел ими, посмотрел на свет.

– Моя старая кобыла и больной осел стоят одну банкноту. А так как тебе и кобыла, и осел очень нужны, то они стоят две банкноты.

Одну тысячу долларов старик протянул назад Мишелю. Он великодушным жестом указал, что Легионер может садиться на кобылу.

– Что ж, по рукам!

Мишель подошел к лошади, остановился и повернулся к мальчишке:

– Ну-ка, дай-ка руку, – сказал он.

Мальчишка протянул свою очень загорелую руку, перевернул ее розовой ладонью вверх.

Держи, – сказал Легионер. Он положил в его руку тысячу долларов, и вскочил в седло.

– Стойте! Стойте, господин! Послушайте! Тот человек поехал вон туда, – мальчик указал рукой вдоль ложбины. – Впадина в земле такая. – Он согнул руку – показывал, что ложбина дальше заворачивает. – Если поедете здесь, – он указал на противоположный край низины, где была видна узкая тропа, – вы его быстро нагоните.

– Спасибо! – сказал Мишель.

Он развернул лошадь по направлению к тропинке.

* * *

Вечерело. Вдоль ложбины верхом на осле ехал Артур. Как он ни подгонял упрямое животное, осел не ускорил шаг. «Плохо ехать все равно лучше, чем хорошо идти», – вспомнил Артур русскую народную мудрость. Он был уверен, что осел, хоть на пару километров в час, все же передвигается быстрее, чем измученный жарою преследователь. Две ноги, как ни крути, – меньше, чем четыре. Артур положил автомат на колени. В общем, расслабился.

Он несколько раз оборачивался. Ни Мишель, ни кто-нибудь другой в его поле зрения не попадали. А может, Легионер вовсе потерял его след? Пустыня, ветер... Песок хоть потихоньку, но движется.

А за Артуром теперь оставались только следы осла...

Ложбина поворачивала.

Морда осла поравнялась с плоской глыбой спрессованного песчаника.

В это же мгновение из пыли взметнулась веревка. Натянулась на уровне груди Артура. Он вылетел из седла и затылком ударился о лежащий на дне ложбины камень.

Мишель выбежал из-за скалы и быстро спустился к Артуру.

– Ты жив? – ладонью Легионер шлепнул беглеца по щекам.

Артур не подавал признаков жизни.

– Неужели сдох, сволочь?

Мишель попытался найти пульс.

– Черт, неужто я перестарался? – сказал сам себе Легионер.

Он достал из голенища нож с широким лезвием. Плашмя поднес нож к губам Артура. Лезвие едва заметно затуманилось.

«Живет, гад», – подумал Мишель.

– Извини, Хаджи-Хаджиб, этот ублюдок пока мне нужен живой.

Мишель связал белого, обомлевшего Артура, закинул его мешковатую тушу на осла. Подвел лошадь, которая стояла за глыбой песчаника, вскочил на нее, а осла взял под узду.

– Но! – по-русски прикрикнул Легионер на лошадь. Пегая кобыла присела, а затем довольно резво поскакала.

Ослу – хочешь не хочешь – пришлось за ней поспешать.

* * *

Артур пришел в себя. Первое, что он почувствовал, был резкий запах, очень сильный, раздражавший ноздри.

«Главный боевик» узнал этот запах. Он помнил его с детства. Так пахло в цирке...

Перед глазами у Артура размытым потоком плыла желтая почва, мелькали маленькие, похожие на жуков, камни. Сам он время от времени вздрагивал. Его голова, будто пустое чугунное ядро, гудела. Ныли суставы рук, ног. В его живот и ребра ритмично вдавливалось что-то упругое, полукруглое. Артур долго не мог сообразить, что с ним происходит. Неужели он, маленький гуттаперчевый мальчик, скачет на фантастическом звере по арене цирка? Он видит брюхо осла? Или ишака? Или коня? Или слона?.. Чувствует терпкий запах животного пота. А сам он, словно джигит, едет животом в седле...

Он попал в рай? Или назад в розовое детство?

От боли в затылке Артур застонал.

– Что, очнулся? – не оборачиваясь в седле, спросил Мишель.

Артур с трудом повернул голову, увидел спину человека на лошади.

Боль помогла вернуться памяти.

– А, это ты? – переспросил Артур.

– У меня к тебе дело от Хаджи-Хаджиба. Помнишь такого?

Артур молчал.

– На твоем счету не только его сын и брат... Еще моя сестра, русские женщины, Федор, Валентин, легионеры... – говорил Мишель. – Это больше чем достаточно, чтобы я оставил тебя здесь, в безлюдной пустыне. Оставил бы тебя спокойно сдыхать от жажды и головной боли... Хотя... Можно было бы тебя добить. Выстрел в голову, печень... в яйца – чтобы, сволочь, покричал напоследок... Но я подумал: почему я должен быть великодушен к такому ублюдку?..

Мишель поправил «калашников» на плече, сел поудобней в седле.

– Оставить тебя в пустыне, – продолжил он рассуждать, – согласись, я никак не мог... Вдруг какой-нибудь пастух подберет тебя. Отпоит отваром из колючек... Потом бы ты его, в знак благодарности, задушил. Сбежал бы... Поехал в Калифорнию, снял бы доллары со своего счета, жил, попивая французские коньяки... Лучше бы пастух сдал тебя американцам или британцам... Ты долго мучился бы, обколотый капельницами... в реанимациях... в больницах...

Мишель определил по солнцу, в каком направлении ехать.

– Правда, с местными пастухами ты не в ладах, – ухмыльнулся Легионер. – Ты им очень не понравился... Обидел мальчугана... Если я отдам тебя им, они сделают из тебя уродливого раба... А знаешь как? Снимут с тебя скальп, перевернут его, обмотают голову шкурой барана. Твоя кожа прижилась бы, и волосы росли бы во внутрь твоего мозга. Ты медленно сошел бы с ума, стал бы зомби... манкурт...

– Не пугай... – хрипло ответил Артур. – Дай попить.

Мишель спрыгнул с лошади. Снял своего пленника с осла. Посадил на землю, дал глотнуть.

– Твою сестру и женщин убило землетрясение, – заговорил Артур. – Легионеров – твое упрямство. Если бы ты согласился отдать карту – то произошли бы взрывы на отработанных, никому не нужных скважинах. Мы бы вас предупредили... Ваши рабочие отошли бы в сторону. Подумаешь, попугали лягушатников... Никому не было выгодно заваривать такую кашу... – Он говорил уверенно, без запинок. – И заметь, твоей сестре мы за немалые деньги купили свободу.

– Знаешь, я не следователь, – сказал Мишель. – Если бы не одно дело в Париже, я бы с тобой не возился.

– Красотка брюнетка... Говорил я седому, что одной сестры на тебя мало...

Мишель коротким тычком дал ему в зубы.

– Заткнись, уродец!

Артур упал затылком в песок.

Мишель схватил его за грудки, приподнял, посадил, оперев на песчаный бархан.

– Тьфу! – Артур сплюнул кровью... – Напрасно ты меня так... Еще отрублюсь и вообще все забуду, – криво улыбнулся он. – А моя голова, – он постучал указательным пальцем себе по лбу, – тебе жизненно необходима. Иначе ты бы давно меня ухайдакал.

Мишель молча поднял его, плюхнул животом на осла.

Небо начало краснеть. Прохладный ветерок пробежался по земле. Собрал песок в дымящиеся змейки. Завертел их маленьким торнадо...

На землю ложился вечер.

Легионер неспешным шагом повел осла и кобылу под уздцы.

– Послушай, поговорим, как коллеги... – начал Артур сдавленным голосом. В его живот «втискивалось» маленькое, мальчишеское седло.

– Поговорим, как профессионал с профессионалом, – через силу вещал «главный боевик».

Он лежал вниз головой, в крайне неудобной позе.

– Я тоже служил в конторе, – признался Артур. – Российская разведка. Все шло путем... А потом, не знаю, за что, меня, как и тебя, подставили. Пришлось дать деру... Слушай, тебе не надоело зарабатывать гроши, рисковать своей шкурой за чужие интересы?..

Артур сделал паузу. Думал, что эти слова произведут эффект негодования, вызовут у Мишеля острое возмущение.

– Давай вместе уйдем на нейтральную зону, – продолжал «главный боевик». – Будешь новым человеком. Богатым... Сумму определишь сам. Ведь и ты, и я пропали без вести в этом землетрясении. – Он замолчал. Говорить стало очень тяжело. Притом ныла раненная Катей рука.

Мишель не шевельнулся, чтобы помочь ему, хотя бы посадить нормально, верхом на осла.

– У тебя будет столько возможностей! – Артур стерпел боль, чтобы сказать самое главное. – Новые документы, пластическая операция. Живешь, как поешь – с молодой супругой. В любом райском уголке мира. Прекрасная зрелость, счастливая старость. Обеспеченные детки, миленькие внуки с пухленькой попкой...

Мишель остановился, достал флягу, глотнул из нее. Вскочил на лошадь, пустил ее рысью.

– А вот другая картина... – топот копыт заставлял Артура говорить как можно громче. – Следственный изолятор. Разжалование. Лишение воинских званий, и даже французского гражданства. Родители прячут от тебя любимую. Ни денег, ни жилья. Ты – бомж... – «Главный боевик» перевел дыхание, облизал пересохшие губы. – И это правда. Ты же сам знаешь. И главное, в этой правде заинтересованы и азиаты, и сами французы. Ты же для них чужак, странный русский. Удобный стрелочник. Они свалят на тебя все, что было и чего не было, чтобы только отвести подозрения от себя...

Ложбина закончилась. Потянулась однообразная пустыня. Розовые лучи заката смешались с ее желтизной. По всей ширине земля приобрела фантастический оранжевый цвет.

Мишель направил животных от солнца. Их собственная тень указывала путь. Они шли на восток, туда, где должен был показаться город Сафван.

– А я для тебя совсем ненадежный свидетель, – опять заговорил Артур, – после такого удара по голове у меня вполне может разыграться жуткая амнезия... Ну, будут меня лечить в чистых палатах. Будут улыбаться вежливые медсестры. Некоторые из них будут крутить задом... А полная потеря памяти, знаешь, почти неизлечима.

– Ничего, – спокойно сказал Мишель, – у меня есть знакомые ученые, которые умеют разбираться в мозгу крабов и пауков. А в твоем, гнида, разберутся и подавно.

Вдали блеснули два крошечных огонька – похоже, фары автомобиля.

– Тебе как профессионалу, – продолжил Мишель, – методы работы спецорганов хорошо известны. Тем более руки у них будут развязаны. Ведь ты пропал без вести во время землетрясения...

Глава 44

Белый «Мерседес» с затемненными стеклами подъехал к воротам научной базы. Жюли прошла пропускной пункт и решительно направилась к машине. На ней было песочного цвета платье свободного покроя, подвязанное на талии тонким красным ремешком. На голове – светлая шляпа с широкими полями. От палящего солнца ее глаза защищали темные очки со стеклами квадратной формы. Она не шла ? летела в стилизованных под древнеегипетские сандалиях.

Сразу же после землетрясения, которое успешно предсказала Жюли, по городам и весям Ирака и по Интернету поползли слухи об удивительной девушке-ученом, спасшей многие человеческие жизни. Пострадали только те, кто пренебрегал советами французской стороны. К научной базе начали стекаться различные репортеры и репортерши, а бывало, просто любопытствующие туристы. «Хорошо, что меня какая-нибудь древняя секта не объявила святой, – думала про себя Жюли, – вообще бы житья не было». Она теперь вела очень скрытный образ жизни, мало выходила из своей лаборатории, работала в основном по ночам, а днем отсыпалась. И ждала вестей от Мишеля.

И ее тяжелое ожидание было вознаграждено.

Месье Амоделе, сидевший на переднем сидении «Мерседеса», сорвался с места, выскочил из машины, суетливо открыл заднюю дверцу.

– Добрый день, мадмуазель Буланжер. Вы, как всегда, очаровательны.

– Добрый день, – сухо ответила Жюли.

– Мишель, настоящий Мишель, ждет вас на американской базе.

– Меня уже проинформировали, спасибо, – не меняя тона, сказала Жюли.

– Зря вы на нас сердитесь. Каждый делает свою работу, – заискивающе проговорил представитель французской дипмиссии.

– Месье Амоделе, могу я вас попросить? – поджав губы, официальным тоном сказала Жюли. – Пожалуйста, во время пути не разговаривайте со мной.

– Хорошо, – надулся тот. – Только я должен предупредить. В Басре мы пересядем на «Ситроен» дипкорпуса. А заодно имею честь предложить вам у нас перекусить.

– Нет! Никаких приглашений на обед я не принимаю, – гордо отказалась молодая парижанка.

– Месье Мишель Мазур находится безвыездно на американской базе. Он сдал союзникам главного обвиняемого. Теперь у него уйма свободного времени. Месье Мишель, разумеется, вас подождет.

– Нет! Нет и нет!

– Как вам угодно... Как вам угодно, – примирительно сказал месье Амоделе. А в душе он разразился отборными французскими ругательствами.

На протяжении нескольких дней он так старался, так хлопотал, делал все возможное, чтобы организовать встречу сотрудников дипломатического корпуса разных стран, представителей высшего общества Ирака, VIP-персон и высокого армейского начальства с восходящей звездой французской науки. Он несколько раз предлагал Жюли навестить посольство, но она и слушать его не хотела. Вот и на этот раз она наотрез отказалась.

Жюли сняла шляпку и, удобно расположившись на кожаном сидении, отвернулась к окошку автомобиля.

– Поехали, – сказал расстроенный месье Амоделе.

«Мерседес» тихонько качнулся, тронулся с места и, плавно набирая скорость, поехал по шоссе в сторону Басры...

* * *

Шоссе блестело асфальтом, словно чешуей. Бежало вдаль плоской змеей между пальмами, домиками, стоящими на съездах автомобилями. На горизонте показались городские крыши.

«Мерседес» въехал в Басру, повилял по узким улочкам и подкатил к воротам белой виллы.

Водитель посигналил. Железные ворота отползли в сторону.

«Мерседес» медленно проехал во внутренний дворик.

– Прошу, – месье Амоделе галантно открыл дверцу перед Жюли.

– Спасибо, – безразлично произнесла она.

– Нам надо пройти к противоположным воротам. Там нас будет ждать машина дипкорпуса.

– Показывайте дорогу. И, пожалуйста, не отвлекайтесь.

Месье Амоделе засеменил вдоль цветочной аллеи. Жюли шагала очень близко за его спиной, словно подгоняя его. Они вышли во внутренний сад с фонтаном. Рядом стоял стол с восточными и французскими яствами. Под финиковыми пальмами прогуливались дамы с зонтиками от солнца и о чем-то тихо переговаривались. Мужчины вели степенные беседы. Они были одеты в дорогие и очень дорогие костюмы. Тут же прохаживались, демонстрируя свою выправку, высшие военные офицеры в парадной форме.

К месье Амоделе подбежал невысокий кругленький человечек.

– Все приглашенные собрались, – он чуть-чуть нагнулся, чтобы приватно сообщить об этом месье.

– Да, да, мы немного задержались в дороге, – отговорился месье Амоделе.

– Значит, можно начинать? – спросил человечек.

– Да, сообщите, что мадмуазель Буланжер прибыла...

– В чем дело? – подняла брови Жюли. – Мы сейчас же уезжаем!

– ...мадмуазель Буланжер прибыла и срочно отбывает по неотложным делам, – нашелся месье Амоделе.

– Как же так, как же так? – запричитал человечек.

– Где ваша машина? – с вызовом спросила Жюли.

– Идем, идем, – снова засеменил месье Амоделе.

За ним двинулась Жюли. Следом – толстенький человечек.

– Ну, как же так, как же так? – повторял он.

Месье Амоделе не соврал. Новехонький черный «Ситроен» представительского класса стоял напротив арки.

– А где водитель? – рассвирепела Жюли.

– Не беспокойтесь. Я сам поведу машину.

Жюли просто влетела в салон автомобиля, громко хлопнув дверью.

– Займитесь гостями, придумайте что-нибудь, – обратился месье Амоделе к толстенькому человечку и быстро забрался в автомобиль.

Месье Амоделе включил двигатель и нажал кнопку на брелке ключей. Ажурная решетка арки, заменяющая в этом месте ворота, поднялась вверх.

Визжа покрышками на поворотах, автомобиль помчался к окраине города.

* * *

На американской военной базе машину французского дипкорпуса уже ждали. Сержант поднял шлагбаум и отсалютовал.

«Ситроен» проехал ворота и направился к паркингу.

– Постойте! – вдруг воскликнула Жюли.

Месье Амоделе бросил ногу на педаль тормоза. Машина остановилась посреди проезжей части.

На паркинге стоял армейский «Хаммер».

Двое мужчин находились возле него. Они переговаривались, улыбались, подавали руки женщинам, которые выходили из джипа. Один толстоватый, с круглой забавной физиономией. А второй – Жюли сразу же узнала его – был Мишель.

Круглолицый вначале подал руку объемной молодой женщине, потом он же и Мишель, вдвоем, помогли сойти неизвестной блондинке. Затем – сердце Жюли готово было выскочить из груди... – Мишель подхватил на руки стройную брюнетку, закружил ее, поцеловал в обе щеки. Мишель и брюнетка горячо обнялись.

Жюли выскочила из машины, как можно громче хлопнула дверцей «Ситроена».

Мишель и неизвестная брюнетка, не разнимая объятий, одновременно повернули головы в ее сторону.

Слезы брызнули из глаз Жюли. Она резко рванула несчастную дверцу «Ситроена» на себя.

– Поехали на прием! – крикнула она месье Амоделе.

– Ну, так бы сразу... – месье Амоделе выкрутил руль, нажал на газ.

– Жюли! – крикнул Мишель.

– Это она? – спросила Катя, открыв свои объятия.

– Да... – поспешно ответил Мишель. – Жюли, постой! – Он бросился к «Ситроену».

Машина уже развернулась.

– Стой, слышишь, стой! – крикнул Легионер.

Жюли слышала и сказала, обращаясь к водителю:

– Пожалуйста, быстрее, месье Амоделе.

Он прибавил газу.

Мишель кулаком ударил по багажнику «Ситроена». Легионер развернулся и огромными шагами подбежал к джипу.

– Извини, подвинься, – крикнул он на ухо водителю и бедром вытолкнул его из машины. «Хаммер» взревел, начал выписывать на паркинге полукруг. На переднее сидение вскочила Катя.

– Я с тобой, я ей все объясню...

Тут же с двух сторон в джип запрыгнули Галина и Эвелина. А потом со своими габаритами втиснулся и Федор:

– Мы все ей объясним!

Пассажиров сначала бросило влево, потом вправо.

– Гони! – громче всех закричала Эвелина.

За «Ситроеном» уже опускался шлагбаум. Сержант салютовал французскому дипломату, немного удивленный тем, что его визит на американскую военную базу так быстро закончился. Вдруг пластиковый шлагбаум отлетел в сторону. У сержанта снесло ветром пилотку. Качающийся, переполненный пассажирами, «Хаммер» вылетел за территорию военной базы и на всех парах помчался за «Ситроеном».

Сержант побежал на КПП докладывать о произошедшем.

«Ситроен» вырвался на улицы Басры. Маленький французский флажок на капоте шумно трепетал на ветру. Месье Амоделе вынул из бардачка и поставил на панель сигнальный фонарь. Синий проблесковый маячок закружился. Водители замечали несущийся автомобиль дипкорпуса и отводили свои машины в стороны.

Мишель уверенно вел «Хаммер», не упуская «Ситроен» из виду.

Жюли обернулась, увидела гонящийся за ними военный автомобиль, из которого сумасшедшие женщины и мужчины высовывали кулаки, махали им.

– Быстрее, месье Амоделе, как можно быстрее. Он – полный псих!

– Что вы говорите! – испуганным голосом произнес представитель французского дипкорпуса и сильнее вдавил педаль газа.

Ни водители, ни прохожие Басры ничего не могли понять. Американские солдаты преследовали европейских дипломатов. Возможно, из-за Ирака в Европе опять началась война? А может быть, и во всем мире?

К погоне присоединились иракские полицейские, британская разведка и, конечно же, американские военные. Разномастные автомобили выезжали из переулков, подворотен, гаражей. Вскоре целая кавалькада расцвеченных сигнализациями машин преследовала «Хаммер», который, в свою очередь, не отставая, гнался за дипломатическим «Ситроеном». Чтобы перекрыть дорогу наглому «Хаммеру», на проезжую часть выводили трактор, бочку с водой и тачку с арбузами. Мишель успел объехать трактор по встречной полосе, бочку – по тротуару, к счастью, прохожие успели разбежаться. А тачку с арбузами пришлось переехать. Тачка разлетелась в щепки. Большинство арбузов полопалось. Остальные покатились во все стороны. Попадая под колеса мчавшихся машин, они разрывались зелено-красными бомбами. Дорожное покрытие в этом месте стало сладким и скользким. Некоторые автомобили занесло, развернуло.

Узкие улочки Басры сотрясали невероятный рокот двигателей, визг тормозов и крики грозных предупреждений. В воздухе показались патрульные вертолеты.

Мишеля невозможно было остановить!

«Ситроен» подъехал к цели своего бегства – к арке с ажурной решеткой. Месье Амоделе, весь в холодном поту – никогда в жизни он еще так быстро не ездил, – нажал пимпочку на брелке своих ключей. Решетка поползла кверху.

В это мгновение его голова и голова Жюли откинулись, уткнувшись в мягкие подголовники на передних сидениях. «Хаммер», которым управлял Мишель, въехал в задний бампер «Ситроена» и затолкнул автомобиль французских дипломатов во внутреннее пространство белой виллы. Ажурная решетка в считанных миллиметрах от запаски «Хаммера» опустилась, закрыв проезд для американских военных, иракских полицейских и спецслужб Великобритании.

Жюли вышла из машины, снова хлопнула дверью. Хлопнул дверью и месье Амоделе. Через минуту к нему подбежал кругленький человечек.

– Как же так? – возмущался он. – Господа требуют свою героиню. Они хотят видеть современную Жанну Д`Арк. Девушку, которая спасла стольких людей от землетрясения.

Из-за ствола финиковой пальмы выскочил какой-то репортер, щелкнул плоским цифровым фотоаппаратом, подставил его ко рту месье Амоделе и затараторил:

– Скажите, правда ли, что передовые сейсмологи не признавали результаты исследований Жюли Буланжер?

– Боже мой, месье Грондэн, – возмутился месье Амоделе, обращаясь к кругленькому человечку, – не успел я приехать, как эти проныры уже выползают ко мне из-под всех деревьев. Неужели так сложно проследить?

– Пардон, месье... Это же пресса...

– Месье Амоделе, – сказала Жюли, – проводите меня к гостям.

Жерар Амоделе, еще не старый, разведенный, а значит, холостой мужчина, выпятив грудь колесом, подхватил красавицу Жюли под локоток. Напыщенный, как индюк, он повел ее к фонтану. Там, перед длинным «шведским» столом, стояли приглашенные.

– Хочу представить господам нашу великолепную мадмуазель Жюли Буланжер. Именно эта стройная, хрупкая, скромная девушка спасла тысячи-тысячи людей от жестокой стихии.

Жюли была уже без шляпы и вызывающих квадратных очков. Все это она оставила в машине. Француженка улыбнулась и сделала глубокий реверанс. Месье Амоделе смешно присел, попросил у нее ручку и поцеловал.

Раздались аплодисменты.

Мишель выскочил из «Хаммера» почти сразу же после того, как свою машину покинули Жюли и месье Амоделе. Джип уперся носом в «Ситроен». Военный автомобиль немного развернуло, прижало к стене арки. Мишель буквально на секунду замешкался. Боком перелез через капот, быстро присоединился к Федору и бывшим заложницам. А потом и обогнал их.

Огромными шагами Мишель направился прямо во внутренний сад. Он совершенно не обращал внимания на расфуфыренных гостей: дам, господ, генералов. Его взгляд искал только Жюли. И тут Легионер увидел напыщенного идиота, который, подобрав свое брюхо, – как будто под расстегнутым пиджаком никто это брюхо не заметит, – вытянув губы в трубочку, противно чмокал руку Жюли.

Мишель сжал правую руку в кулак и вонзил его в подбородок месье Амоделе. Лицо французского дипломата, вытянутое в поцелуе, перекосилось. Задрав ноги в воздухе, представитель французской дипмиссии грохнулся спиной на пол.

Мишель подхватил Жюли на руки и страстно, со всей мощью славянина и легионера поцеловал.

К влюбленным выбежали Катя, Галя, Эвелина и Федор. Они готовы были грудью прикрыть их.

В центр зала вышел толстячок месье Грондэн. В руках у него был беспроводной микрофон.

– Представляю господам нашего героя, адъютанта Французского Иностранного Легиона Мишеля Мазура.

Дамы и господа разразились аплодисментами.

Месье Грондэн выдержал паузу славы. Славы Мишеля, но этот господин немного покупался в ее лучах, поклонился почтенной публике.

Когда овации поутихли, месье Грондэн продолжил:

– А это заложники, которых адъютант Мазур спас, – он шумно вздохнул. – Этим людям столько пришлось пережить!

Дамы и господа снова дружно захлопали в ладоши.

Федор покраснел, он хотел возмутиться. Ведь он же не был заложником – как раз наоборот.

– Извините... – начал было инженер-нефтяник по-английски.

Но его перебили по-французски.

– Предлагаю поднять тост за отвагу и мужество этих людей! – воскликнул приглашенный на прием директор строительства нефтедобывающих объектов компании «Энержи Ориенталь» месье Себастьен Леоннет.

– Да-да! За их отвагу! – уже по-английски одновременно сказали два майора: один – комендант научной базы, майор Фрэнсис Грейнджэр, а второй – командир подразделения речного патруля, майор Эдвин Ростинг.

– И за умственные способности, которые они смогли проявить и продемонстрировать всем! – из-за другого конца стола, где собралась группа ученых коллег Жюли, защебетала Ребекка Форэнстэйн.

Французское посольство не могло не пригласить на прием таких важных персон.

Дамы и господа потянулись за бокалами. Зазвенели ими.

Мишель и Жюли не обращали внимания на происходящее. Они продолжали целоваться.

Официанты салфетками обмахивали учащенно моргающего месье Амоделе и, глядя на него, улыбались. Он тоже пытался улыбнуться.

В белую виллу ворвались с десяток каких-то человек в штатском, с пистолетами наперевес. Они громко что-то требовали. Вскоре к ним подошли мужчины – сразу было видно, что очень влиятельные. Напряженные мужчины с оружием быстро спрятали свое оружие и присоединились к гостям. Забыв о своих проблемах, они с нескрываемым удовольствием подошли к VIP-персонам и принялись пробовать выставленные на столы угощения.

– Катя, сестра Миши, – представилась Екатерина. Она в знак дружбы протянула Жюли свою руку.

– Извините, что так получилось, – смущенно сказала Жюли.

– А я Эвелина.

– Галина...

– Федор.

– Очень приятно, – отвечала Жюли, опершись на сильное плечо Мишеля.

Они стояли вместе, поднимали бокалы за удачу.

– Что вы будете делать? – спросил немного захмелевший Федор, обращаясь к Кате, Галине и Эвелине.

Две девушки пожали плечами.

– А я вернусь домой, – уверенно сказал Катя. – Устала я плутать по заграницам.

– И мы тоже вернемся!

– Девчонки, – Федор допил свое шампанское, – давайте встретимся на Красной площади!

– Конечно!

К ним подошел розовощекий человек в темно-сером костюме и приветливо улыбнулся.

– Виктор Селиванов, атташе по культуре Российской Федерации в Ираке, – представился он по-русски. – В общем, не буду многословным... Вам за проявленное геройство... – он замялся.

– Орден? – встряла Эвелина.

Мужчина еще больше покраснел. Но собрался с мыслями:

– Попрошу не перебивать, а выслушать... Ну, вы сами понимаете, что награждать вас... Прямо скажем... Правительство не может... В общем, уже подписана амнистия в связи с девятым мая...

– Так это было весной, – не сдержалась Эвелина.

– Да тихо ты... – толкнула ее в бок Галина.

– Мг-мг, – прокашлялся атташе по культуре. – Насчет восстановления в должности... Бумаги переданы по инстанциям... – а громко, вслух, чтобы его услышали коллеги-дипломаты из других стран, сказал: – чартерный рейс Багдад ? Москва для мужественных русских женщин заказан на завтра. Самолет вылетит из Багдада в 19-00 по местному времени...

– А как же я? – спросил Федор.

– Вы можете полететь в отпуск. Ваш контракт с «Энержи Ориенталь» пока что не аннулирован.

Розовощекий мужчина поднял бокал, чокнулся с Галиной, пристально посмотрел ей в глаза...

– Эх, какие у нас красивые русские женщины, – не выдержав, сказал он. – Можно с вами... на брудершафт?

– А почему бы и нет? – зарделась Галина.

Виктор Селиванов, атташе по культуре Российской Федерации в Ираке, и расцветшая Галина поцеловались.

– Ну, Галка, ты даешь, – сжав кулак правой руки, чтобы, не дай бог, не сглазить, сказала Эвелина.

Мишель и Жюли быстро сбежали от любопытных глаз и назойливых языков, уединились на скамеечке под молодой финиковой пальмой.

– Завтра я улетаю во Францию, – сообщил Мишель, – расследование никто не отменял.

– Я понимаю, – грустно сказала Жюли. – Месье Амоделе намекал: все-таки есть шанс, что все обойдется.

– Да-да, особенно после сегодняшнего... – ухмыльнулся он.

– Мишель, я тебя люблю, – она прижалась к нему.

– А я тебя люблю, «ма жоли Жюли», – ответил Легионер.

Глава 45

Начало ноября в Париже – мягкое, приятное время, потому что еще тепло. Осенние солнечные деньки несут спокойствие, как будто предлагают оглянуться, все ли ты успел сделать в уходящем году.

Мишель и Жюли гуляли вдоль набережной Сены. Не спеша, они прошли от Лувра вдоль сада Тюильри к площади Согласия. Слева, на другом берегу Сены, возвышалась Эйфелева башня.

При встрече они сказали только два слова:

– Мишель!

– Жюли!

Крепко обнялись. И, взявшись за руки, долго молча бродили по улицам города.

Больше месяца они не виделись. Мишель получил приказ вернуться во Францию и все это время фактически находился под домашним арестом. Или, если выражаться точнее, под «казарменным». До последнего времени ему не разрешалось покидать пределы части. Велось расследование. А Жюли отрабатывала свой грант в Ираке – завершала полевые исследования. Конечно, не проходило и дня, чтобы они не болтали по «скайпу». Хотя с помощью интернета многое из того, что хочешь, не передашь.

Рядом с летним кафе играл на саксофоне старик – уличный музыкант. Его мелодии причудливо вписывались в осеннее настроение города и его жителей.

На краю кафешки освободился столик.

– Присядем? – предложил Мишель.

– Давай.

Посетители кафе невольно обратили внимание на невероятно загоревшую Жюли – радостную девушку, которая просто излучала тепло восточного солнца.

– Мне мороженое.

Мишель заказал две порции мороженого и два кофе.

– Этот негодяй долго упирался? – спросила Жюли.

– Да, как он и обещал, – симулировал амнезию. Не знаю, почему-то с ним долго церемонились. Но в ходе следствия всплыло очень много косвенных улик. В общем, его прижали... – Мишель положил в рот ложечку мороженого, отпил кофе. – А мои действия комиссия признала, как они выразились « рациональными». Некоторые особисты упирались, мол, я в ответственный момент покинул часть. Тогда мне пришлось обратиться к помощи военного адвоката. Мишель набрал в ложечку еще мороженого. Короче, мы смогли доказать, что мне необходимо было лично осмотреть местность вокруг военного лагеря. А то, что я якобы держал связь с боевиками, и то, что именно мои действия спровоцировали их атаку, доказано не было. Наоборот, то, что я не пошел на поводу у террористов и активно включился в поиски и освобождение заложников, было расценено как военная доблесть. Это даже в документах отражено, – улыбнулся Мишель.

Жюли посмотрела на него с восхищением: ну, конечно, ее любимого мужчину признали доблестным воином!

– Месье Амоделе дулся, дулся, – продолжал Мишель, – но, в общем, ничего плохого не предпринял. А вот американцы добивались лишить меня водительских прав. Ничего не вышло! Тогда запретили мне в течение пяти лет управлять любым транспортным средством на территории США, – ухмыльнулся он. – Больше всех помог, – Мишель наклонился к уху Жюли, – наш разведчик Николя Клебер. Молодец мужик – написал подробный отчет и признал, что мы с Федором спасли ему жизнь.

– Кстати, а что с Федором? – спросила Жюли.

– Получил заслуженный отпуск. Между прочим, хорошо оплачиваемый. Он смог выбрать любую страну. Поехал в Грецию, потому что, как говорил один наш комик, «В Греции все есть». – Улыбка снова пробежала по лицу Мишеля. – Кроме того, рассматривается вопрос о награждении нашего славного инженера французской медалью.

– Значит, он наш герой?

– Конечно.

– Мишель! Бонжур! – Возле кафе проходил мужчина в военной форме с белой кепкой на голове.

– О, Генри! – поприветствовал его Мишель. – Увольнительная?

– Да, решил прошвырнуться по парижским бистро. Может, со мной? – Генри заметил за столиком рядом с Мишелем Жюли: – О, понимаю... Говорят, – сказал он, таинственно поглядывая на Жюли, – что ты – герой. И тебя представляют к награде...

Генри двумя пальцами коснулся «Белого угря» – так легионеры называют свой головной убор.

– Счастливо оставаться! – Щеголеватый легионер зашагал дальше по парижским улицам.

– Удачи! – крикнул ему вслед Мишель.

– А ты у меня скромный парень, – улыбнулась Жюли, наклонилась, обняла его за шею. – Тебя награждают, а я ничего не знаю.

– Еще официально не объявили.

В кармане у Мишеля зазвонил мобильник.

– Але, Мишка, это я, – говорила Катя.

– Привет, сестричка! Как ты?! – ответил он по-русски.

– Все в порядке! Нас всех освободили. Условно-досрочно. В должности меня точно восстановят. С девчонками сдружились. Перезваниваемся. Как у тебя?

– Все отлично. Даже награждают! – похвалился сестре Мишель. Он почему-то счел это возможным.

– Поздравляю. Представляешь, Галька переписывается с тем русским атташе по культуре... Может, станет дипломатшей. А как дела у Жюли? Она вернулась из Ирака?

– Мы с ней в Париже... На набережной Сены.

– Ну-ну...

– Жюли, тебе привет от Кати, – кивнул Мишель с телефоном возле уха.

– Ей от меня, – Жюли по-русски, смешно растягивая слова, с грассирующим французским «р» сказала: – «Б-о-л-ш-о-й п-г-р-и-в-э-т»!

– А ей от меня – «салю»! – крикнула в трубку Катя. – Пока, целую!

– Пока! Приезжай в гости...

В трубке раздались гудки. Мишель положил телефон обратно в карман.

– Хорошая у тебя сестра, – сказала Жюли, отпила маленьким глотком кофе.

– Да. Мы с ней очень дружны. С самого детства.

– И за что только такую девушку могли посадить? – задала она нескромный вопрос.

Мишелю, конечно, это любопытство было не очень приятно. Только куда денешься от правды. Однако, хорошенько перечитав письма Кати за два последних месяца, где она сообщала подробности своего дела, Мишель пришел к однозначному выводу, которым теперь мог поделиться с Жюли:

– Ей на капот автомобиля из-за кустов бросили человека. Пьяного. Его напоили. Затем подкараулили, когда Катя проезжала мимо, толкнули, а сами скрылись. Доказать ее невиновность было сложно... Она просто кому-то очень мешала... Хорошо, что это произошло во дворе, скорость машины была небольшая. И тот, пьяный, выжил...

– И во Франции, и в России с судами лучше не связываться, – очень наивно, но с глубокомысленным выражением на лице сказала Жюли.

– Да, ты права, моя милая. – Мишель невольно залюбовался ее еще почти детской задумчивостью.

– Главное, что и она, и ты теперь свободны! – закончила свою мысль Жюли.

– Мне осталось совсем немного дослужить... А с твоим папой я уже могу познакомиться персонально. Все-таки я помог ему сберечь его вложения.

Глаза Жюли погрустнели:

– Не все так просто, Мишель. Мой отец с самого начала поддался панике. Лишь только появились первые статьи в газетах о русском следе. Он успел продать все свои акции французских нефтедобытчиков, а вместо них купил акции той самой азиатской...

– Неужели акции «Эйша Петролеум»! – с досадой воскликнул Мишель.

– В том-то и дело! Он чуть было не разорился!

– Да, думаю, с визитом к твоему родителю пока спешить не стоит. Вряд ли твоему папе будет приятным напоминание об Ираке.

– Ничего. Семейный бюджет не лопнул. Я получила огромный грант на свои дальнейшие исследования. От «Энержи Ориенталь», – похвасталась Жюли. – Ведь если бы не я, они могли потерять оборудования на несколько миллионов евро, не говоря уже о жизни сотрудников! – Ей нравилось осознавать свою значимость.

– Ты же у меня умница, – согласился с ее бахвальством Мишель.

В осеннем воздухе Парижа что-то неуловимо изменилось. Легионер не сразу понял, что это перестал играть саксофон уличного музыканта.

Пока они с Жюли разговаривали, краем глаза он видел, как рядом с саксофонистом прошла группа японских туристов. Такие же старички, как и уличный музыкант, только с пестрыми рюкзачками на спинах, и бабушки с напудренными щеками. Все, с ног до головы, обвешанные современной фото– и видеотехникой. Они одобрительно поклонились саксофонисту, положили в открытый футляр бумажки евро. Не переставая играть, он кланялся им в ответ.

Как только японцы отошли на приличное расстояние, к уличному музыканту приблизились трое парней отмороженного вида. Какие-то плешивые, с грязными свалявшимися волосами, не длинными и не короткими, в помятых драных джинсах и замызганных куртках. Один был на голову выше, чем все остальные. У него на шее красной краской был выколот череп, издалека похожий на кровавое пятно. Он схватил старика за горло. Другой рукой начал вырывать саксофон.

– Оставьте инструмент, пожалуйста, – прохрипел старик, – это мой хлеб.

– Тогда не реви, стой спокойно, – устрашающе предупредил верзила с наколотым на шее черепом. – И никому не говори.

Второй отморозок, поменьше, с шершавым лицом землистого цвета, выгреб все монеты и банкноты из футляра. В это время третий, самый маленький, с прыщами на руках и щеках, воспаленными от конъюнктивита глазами, внимательно осматривал окрестности.

– Подожди... Я сейчас, – обратился Мишель к Жюли и указал на стул, где были его белая кепка и белые перчатки. – Посмотри за моими вещами.

Он взял со стола свою чашечку с мороженым.

Мишель в выходной форме легионера, стройный, плечистый, ел ложечкой мороженое и шел прямо на троих ублюдков.

– Ребята, каков получился «улов»? – спокойно спросил Мишель.

– Не твое дело, – грубо ответил верзила.

– Тебе это зачем? – противно улыбнулся «прыщавый».

– Может быть, мне как раз не хватает расплатиться за мороженое, – сказал Мишель.

– Га-га-га, – заржал «прыщавый», типа, оценил шутку. И тут же заглох.

Вдруг Мишель резким движением прилепил чашечку с мороженным «прыщавому» на лицо, а каблуком начищенного ботинка попал прямо в наколотый череп верзилы.

«Прыщавый» от неожиданности и неприятного холода что-то вякнул, а верзила захрипел. Для острастки Мишель наградил каждого коротким тройным с обеих рук в солнечное сплетение. Эти двое согнулись, отпали. А третий – шершавое лицо которого от напряжения стало бордовым – выхватил из кармана нож. Нажал на кнопку. Сверкнуло длинное узкое лезвие.

– Кретин! Идиот! Имбицил! – прямо в лицо ему заорал Мишель.

«Шершавый» моментально отупел.

– Ты хоть умеешь с этим обращаться? – еще громче, оглушая противника, закричал Легионер.

«Шершавый» неловко повел рукой с ножом.

Мишель перехватил его руку, вывернул локоть, опрокинул отморозка на мостовую. У того из рассеченного подбородка брызнула кровь.

– Все деньги сюда, быстро, – Мишель заламывал его руку до хруста.

«Шершавый» загорланил, однако свободной рукой достал из кармана куртки жменю монет и купюр.

Мишель забрал их:

– Это все?

– Да-а, – надрывался «шершавый».

Тогда Мишель отпустил его. Встал, отряхнулся, поправил брюки.

К нему, держа в руках белую кепку и белые перчатки, шла Жюли.

– Мишель, ну сколько можно драться?

– Дорогая, я же быстро. Всего две минутки... – улыбнулся он.

Мишель надел кепку, перчатки, взял Жюли под руку. Они вместе подошли к уличному музыканту.

– Пардон, месье, – Мишель по-легионерски отсалютовал, положил в футляр саксофонисту отобранные у «шершавого» деньги. Достал спрятанную под подкладкой кепки свою купюру в пятьдесят евро и сказал:

– Старик, сыграй так, чтобы твою музыку услышали мои друзья. На земле и на небесах...

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Реклама на сайте