«Железный тигр»

Посвящается Бренде Годфри, которая любит истории с хорошим концом

Смерть – это железный тигр.

Пословица племени африди

Глава 1

Долина безмолвия

За снежными вершинами, блестевшими под лучами восходящего солнца, небо переливалось оттенками голубого и темно-синего. Внизу простиралось темное глухое ущелье. Только монотонное жужжание мотора самолета «Бивер», пробиравшегося в Тибет сквозь лабиринт гор, нарушало вековую тишину.

Джек Драммонд зверски устал, а тут еще тупая боль в затылке справа. Сказывались бессонные ночи, обильные возлияния, да и возраст давал о себе знать. Годы уже не те, чтобы летать здесь, в самом худшем для полетов месте мира, на высоте шестнадцати тысяч футов, да к тому же в негерметизированной кабине.

Улыбнувшись, он повернулся к Чангу:

– Там, под вашим сиденьем, в черном термосе кофе. Я бы тоже не отказался.

Спутником Джека был китаец, но с явной примесью европейской крови. На его загорелом, пышущем здоровьем лице выделялись на удивление голубые глаза, ироническая улыбка говорила о хорошем чувстве юмора.

Китаец был одет в куртку из овчины и каракулевую шапку и все же дрожал от холода, когда открывал термос и наливал кофе в пластиковую чашку.

– А что, здесь всегда так холодно, как сейчас?

Драммонд кивнул:

– Ветер дует со стороны Монголии. Временами он бывает так силен, что просто срывает куски обшивки с фюзеляжа.

Чанг посмотрел вниз, на скалистое ущелье:

– А если вдруг откажет мотор?

Драммонд грубо рассмеялся:

– Шутить изволите.

Чанг вздохнул:

– Теперь-то я понимаю, за что вам последние полгода платили такие деньги.

– А могли бы платить и побольше, верно?

Китаец дружелюбно улыбнулся:

– Дорогой Джек, там, на Тайване, мы почти целиком зависим от доброй воли наших американских друзей. И если бы не их великодушие, мы не могли бы себе позволить даже такую малость, как эта тибетская затея.

Драммонд пожал плечами:

– Это меня не волнует. Еще пара таких рейсов – и конец. Я уже достаточно полетал здесь. Пора и честь знать.

Чанг нахмурился:

– Но, Джек, мы без вас пропадем.

– Незаменимых нет, – возразил Драммонд. – Пройдитесь по барам Калькутты. Там полно бывших летчиков Королевских военно-воздушных сил, которые лишились лицензии на полеты в гражданской авиации и болтаются без дела. Они полетят куда угодно, лишь бы платили.

Драммонд и Чанг пролетали над местами, такими же цветущими, как лунная поверхность. Покрытые снегом горные пики приблизились к ним с обеих сторон. Драммонд вел самолет с необычайным искусством. Один раз они провалились в воздушную яму, а потом пролетели таким узким каньоном, что казалось, концы крыльев вот-вот заденут за скалы.

И вот под ними открылась громадная долина. С высоты десяти тысяч футов она казалась черной с пурпурными и золотыми отблесками. Яркие серебристые облака неровной чередой двигались над ней. Примерно в шести или семи милях отсюда, на той стороне долины, был последний ледовый барьер между Бальпуром и Тибетом.

Внезапно жужжание мотора несколько утихло, и Чанг невольно выдохнул:

– Да, красота...

– И название красивое: Долина Безмолвия, – ответил Драммонд. – Целых два дня требовалось, чтобы пересечь ее пешком, во времена, когда здесь ходили караваны.

Казалось, самолет двинется по какому-то волшебному царству голубых теней. Они вклинились в золотой поток солнечных лучей, и перед ними возник последний на их пути горный барьер.

Драммонд потянул ручку управления на себя, самолет пошел вверх, жужжание мотора перешло в надсадный рев, и между пиками последней гряды открылся узкий проход.

– Перевал Сангонг! – прокричал Драммонд сквозь рев мотора.

Они вошли в ущелье, ограниченное темными скалами, и земля стала стремительно надвигаться на них. Драммонд дал полный газ и до отказа оттянул ручку управления на себя, так, что она уперлась ему в живот.

Чанг затаил дыхание, ожидая, что они вот-вот врежутся в землю, которая уже была не более чем в десяти футах от колес самолета. Но вот они перелетели через перевал, и под ними оказался огромный сверкающий ледник.

До самого горизонта простирались ледяные уступы, золотистые под утренним солнцем, и Драммонд улыбнулся:

– Ну как, вам понятно, почему я беру две тысячи долларов за рейс?

Чанг вытер пот со лба тыльной стороной руки в перчатке и попытался слабо улыбнуться.

– Я начинаю понимать. Сколько еще осталось?

– Десять или двенадцать миль, и все. Готовьтесь.

Китаец потянулся за спинку сиденья, вытащил автомат, передернул затвор и положил оружие на колени. Когда самолет пошел на снижение, показалась узкая речка, текущая по каменистому руслу и впадающая в мелкое озеро. В сотне ярдов слева за грядой скал виднелись руины монастыря, а у его подножия были разбросаны домики.

Драммонд указал на широкую песчаную площадку у дальнего конца озера.

– Вот там мы приземлимся, если получим сигнал.

– А если нет?

– Тогда прямо отсюда отправимся к черту.

Он сбавил высоту и сделал круг над озером. Чанг в возбуждении показал вниз:

– Там какие-то люди стоят на мелководье.

– Это женщины стирают, – ответил Драммонд и, отвернув в сторону от развалин монастыря, полетел над деревней.

– А что здесь произошло? – возбужденно спросил Чанг.

– Тут был штаб местных сил сопротивления, когда в 1950 году китайцы впервые вторглись в Тибет. Целых два дня продолжалась жестокая битва, но исход ее был предрешен. Красные втащили сюда пару полевых орудий и пробили дыры в стене.

– А что потом?

Драммонд пожал плечами:

– Захватили все ценное, а потом сожгли город дотла и казнили пару сотен монахов.

– Чтобы запугать остальных?

Драммонд кивнул и направил самолет вокруг озера, заложив красивый вираж.

– Но это им не помогло. В таких районах они контролируют только города.

Он провел самолет снова низко над деревней, и Чанг быстро схватил его за руку:

– Это что, сигнал?

Три сигнальных огня, расположенные в виде треугольника, вспыхнули ярким пламенем, белые клубы дыма поднялись в морозном воздухе, и Драммонд кивнул.

Он сбросил газ, развернул самолет против ветра, посадил его на плотный песок берега и начал выруливать к дальнему концу.

Женщины, в шубах, с подоткнутыми полами, стиравшие белье на мелководье, высыпали на берег и с интересом рассматривали самолет.

Чанг потянулся к ручке дверцы, но Драммонд отрицательно покачал головой:

– Не сразу. Сначала удостоверимся.

И в этот момент на гребне склона появился всадник и галопом направился за самолетом. Драммонд выключил мотор и улыбнулся во внезапно наступившей тишине.

– Это наш человек.

Как только он открыл дверцу и выпрыгнул на землю, человек на маленькой тибетской лошадке спешился и побежал к нему. Это был высокий мускулистый мужчина с очень смуглым лицом и монгольскими скулами. Он был в длинной куртке с широкими рукавами, поверх которой была надета овчинная шуба, высоких сапогах из грубой кожи и в овчинной шапке.

– Он не очень силен в английском, – сказал Драммонд Чангу, когда тибетец приблизился к ним. – Мы будем говорить по-китайски, и, ради Бога, относитесь к нему с должным уважением. Это местный вельможа, так что сами понимаете.

Тибетец заулыбался и протянул руку, тут на берег выехали еще с десяток всадников.

– Приятно снова видеть вас, мой друг. Вы привезли нам еще оружие?

Драммонд пожал ему руку и улыбнулся:

– Ваши люди должны разгрузить самолет как можно быстрее. Мне не хочется задерживаться здесь дольше, чем это необходимо.

Тибетец громко распорядился, и Драммонд вместе с Чангом отступили в сторону.

– Моро, это мистер Чанг, – представил его Драммонд. – Он представитель тайваньских властей здесь, в Бальпуре. Это они предоставляют вам оружие и боеприпасы, которые я вот уже полгода перевожу вам.

Моро тепло пожал руку Чангу.

– Да ниспошлет великий Будда мир на нашу землю, а пока тибетцы будут сражаться. Ваше оружие помогает нам выстоять против коммунистов, и теперь с ним мы снова готовы к борьбе. Вы выпьете со мной чаю до отлета?

Чанг повернулся к Драммонду:

– У нас есть время?

– Найдется. – Драммонд предложил тибетцу сигарету. – Есть тут красные в округе?

– Один патруль, – ответил Моро. – Пятнадцать солдат. Были здесь с неделю назад.

– А что случилось?

Тибетец усмехнулся:

– Увидите сами, когда попадете в деревню.

Они вышли за откос и направились к домам, тибетец шел, накинув на руку поводья лошади.

– Мистер Чанг должен сделать доклад своему правительству на Формозе о положении дел здесь, – сказал Драммонд. – Он хотел бы увидеть все своими глазами.

– Как сильны красные в этом районе? – спросил Чанг.

– Ближайшая реальная сила сосредоточена в городе Джума, в ста милях отсюда, – ответил Моро. – Половина полка пехоты. Не более четырехсот солдат. В крупных деревнях, таких, как Юрок, милях в тридцати отсюда к востоку через равнину, у них кавалерийский взвод. А между деревнями ни одного солдата.

– А каких-нибудь перемещений войск, не замечали? Или, может быть, они строят тут дороги?

– Здесь нет, а вот к востоку по направлению к Аксай-Чину и Ладаху, где в 1962 году были бои с индийцами, они построили много дорог. – Тибетец явно удивился: – А зачем им могли понадобиться дороги здесь?

– Они претендуют на Бальпур, – кратко ответил Чанг.

Моро рассмеялся, обнажив крепкие белые зубы:

– Они претендуют на весь мир, разве не так?

Они вышли к окраине маленькой деревни с одноэтажными глинобитными домами и плетнями по каждой стороне единственной улицы.

Разгоряченные ребятишки бежали впереди и позади них, выдерживая, однако, приличное расстояние от Моро, у которого на левом запястье висела ременная плетка, и он отгонял тех, кто подбегал слишком близко.

Они подошли к дому в центре деревни, который оказался больше других. Моро открыл тяжелую деревянную дверь и пригласил войти.

В доме царил полумрак, поскольку окон не было. Драммонд удивился, увидев глинобитные стены и овечьи шкуры на полу. В центре на каменном возвышении ярко горел кизяк яка, и пожилая тибетская женщина крошила плиточный чай в бурно кипящую воду. Потом она положила туда масла, бросила щепотку соли, и мужчины расположились на овечьих шкурах вокруг огня.

Они молча сидели, ожидая чая, как того требовал обычай. Женщина наполнила три металлические чашки и поднесла каждому из них. Моро отпил немного, кивнул в знак одобрения, и все начали пить.

Чай, как всегда, очень освежал, и Драммонд протянул свою чашку для следующей порции.

– А как вообще идут дела?

Моро пожал плечами.

– Конечно, мы их здесь не разобьем, мы и не надеемся на это, но спокойно жить им не дадим.

– А как насчет оружия? – спросил Чанг. – Вам нужно еще?

– Всегда нужно. Мы не можем бороться с ними мечами и мушкетами.

– Вы собирались рассказать нам о том патруле, – напомнил ему Драммонд.

Моро кивнул и поднялся на ноги.

– Я совсем забыл. Если вы кончили пить чай, я покажу вам этот патруль.

Они вышли на улицу, освещенную ярким утренним солнцем, и пошли вдоль осыпающихся стен домов, и снова за ними увязалась стайка мальчишек.

Подошли к большим воротам во внешней стене монастыря. Полуобгоревшие почерневшие створки были грубо сорваны с петель.

Пересекли внутренний двор, все еще сопровождаемые детьми, и поднялись по ступеням разрушенного здания, в котором когда-то был самый знаменитый храм науки во всем западном Тибете.

Дверей не было, они превратились в щепки под ударами снарядов. Яркий солнечный свет проникал внутрь через дыры в крыше.

– Здесь была библиотека, – сказал Драммонд Чангу. – Она насчитывала более пятнадцати тысяч книг и рукописей, в основном тысячелетней и более давности. Китайцы сожгли все вполне обдуманно.

А позади, в тени, на балках крыши, что-то висело, словно темные крылья, и Драммонд с удивлением услышал, как Чанг присвистнул.

Потревоженное пролетом птиц, что-то раскачивалось взад-вперед, частично попадая на солнечный свет, частично оставаясь в темноте.

Драммонд подошел поближе. Это был китайский солдат, висящий на веревке, привязанной к одной из обуглившихся балок. Язык вывалился наружу, лицо было черным и раздутым. На месте глаз зияли пустые глазницы, одно ухо было оторвано.

Когда глаза Драммонда привыкли к полумраку, он различил и других повешенных с навеки застывшим взглядом пустых глазниц.

– Нас не было, когда они появились, – просто сказал Моро. – А когда мы вернулись, эти дурни с таким увлечением насиловали женщин, что даже не выставили охрану.

Один из мальчишек выбежал вперед и с дурацким смехом схватил ближайший труп за ноги и принялся раскачивать его, а другие разбежались вокруг и, заливаясь смехом, последовали его примеру, весело бегая между раскачивающимися трупами.

У Драммонда пересохло во рту, он круто повернулся и выбрался наружу, на свет Божий.

– Нам пора возвращаться.

Мистер Чанг промолчал. Он как-то странно побледнел, когда они вернулись в деревню, в его глазах отразилась боль. Моро свистнул, подзывая лошадь, и они снова направились к озеру.

– А что вы привезли на этот раз? – спросил Моро у Драммонда.

– Автоматические винтовки, автоматы и десять тысяч обойм патронов.

Тибетец кивнул:

– Хорошо, но в следующий раз нам надо прислать немного взрывчатки.

Драммонд вопросительно взглянул на Чанга:

– Вы сможете сделать это?

Китаец кивнул:

– Думаю, что сможем. Что, если недели через две, не рано?

– Только меня увольте, – ответил Драммонд. – Еще пару рейсов, и все. По мне, чем скорее я покончу со всем этим, тем лучше.

– Значит, через две недели, – заключил Моро, и они перешли через эскарп[1]и спустились к озеру.

Его люди уже разгрузили самолет, и несколько вьючных лошадей двигались к деревне. Драммонд дал им по последней сигарете, влез на сиденье и пристегнулся ремнями. Когда мотор заработал, мистер Чанг повернулся назад и сказал, подняв руку:

– Мы едины в этой борьбе!

Потом он поднялся в самолет. Когда он закрыл за собой дверцу и пристегнулся, самолет развернулся против ветра и начал выруливать на старт, а песок, поднимаемый потоком воздуха от винта, засыпал стекла кабины. Мгновение спустя самолет взмыл в воздух над крутым обрывом озера.

Драммонд сделал круг, и Моро, уже в седле, помахал рукой, повернул коня и галопом направился к деревне.

Драммонд проверил показания приборов и начал набирать высоту.

– Ну, что вы думаете об этом?

– Этого не выразишь словами.

– А вы попробуйте.

Чанг закурил и тяжело вздохнул.

– Для вас все это ничего не значит, Джек. Опасно, неприятно, все так, но ваша цель – деньги и ничего кроме.

– А для вас это – священная борьба, – парировал Драммонд. – Я все понимаю, но воевать за идею – не моя стихия. Я насмотрелся на все это в Корее. Хватит по гроб жизни.

– Да ладно, – устало отозвался Чанг. – А как насчет взрывчатки, которую Моро хочет получить следующим рейсом? Если я доставлю ее по железной дороге в Джуму, вы сможете взять ее оттуда?

– Завтра я лечу с майором Хамидом, – ответил Драммонд. – Он получил недельный отпуск и полагает, моя компания доставит ему удовольствие. А вы не хотите присоединиться к нам?

Чанг отрицательно покачал головой:

– Я бы рад, но приходится столько возиться с разными бумагами, и, кроме того, я приглашен к старому хану на обед в субботу вечером.

– Ну, вам виднее, – ответил Драммонд.

Вот еще две тысячи. Значит, считая это, в кредитном банке Женевы у него уже двадцать три тысячи. Еще два рейса плюс деньги, которые должен ему Фергюсон, это будет уже тридцать тысяч. И все. Он откинулся на спинку сиденья, напевая про себя, и сконцентрировал внимание на приборах, направляя самолет через ледник к перевалу.

* * *

Моро, насвистывая, ехал верхом рядом с вьючными лошадьми и подгонял их, нахлестывая своей тяжелой плеткой по костлявым бокам. У деревни он обогнал лошадей и въехал в нее первым, стуча по камням, и, подъехав к своему дому, слез с седла.

Дети разошлись по домам, и улица совсем обезлюдела. Он стоял и прислушивался к удаляющемуся звуку мотора самолета, с наслаждением затягиваясь английской сигаретой, которой угостил его Драммонд.

И тут начали открываться двери домов, и один за другим стали появляться солдаты в остроконечных шапках и желто-зеленых стеганых куртках. Моро повернулся, дверь его дома открылась, вышел молодой офицер. На нем была прекрасно сшитая куртка, для верховой езды с меховым воротником, на форменном кепи ярко выделялась красная звезда Китайской Народной Республики.

– Я все правильно сделал? – спросил Моро.

Молодой офицер вынул английскую сигарету изо рта тибетца и глубоко затянулся. Его лицо озарилось улыбкой блаженства.

– Отлично. В самом деле, просто отлично.

Моро кивнул и, пока они стояли вдвоем и прислушивались к замирающим вдали звукам мотора самолета, не переставал победоносно улыбаться.

Глава 2

Дом наслаждений

Драммонд вышел из парной, бросил полотенце на покрытый плиткой пол и нырнул в бассейн до самого дна, чтобы коснуться рукой яркого мозаичного изображения богини Кали, Великой Матери, которая невидящим взором смотрела сквозь зеленую воду в вечность, как и тысячу лет назад.

Он вынырнул, и тут из облака пара возникла одна из девушек, обслуживающих клиентов, и склонилась над краем древнего бассейна с подносом, на котором стоял красивый кофейник и тонкие чашечки. Драммонд подплыл к ней, и девушка подала ему в воду чашечку кофе.

Она была, как и ее подружки, потрясающе красива, с правильными чертами лица и огромными, подведенными черным глазами. Ее зеленое шелковое сари намокло и облепило точеную фигуру и выпуклости грудей.

Пока Драммонд потягивал кофе, он слышал где-то поблизости грубый смех и громкий голос Хамида, гулко отдававшийся от стен. Хамид распевал первую строку Зухмее-Дил, баллады неизменно популярной на северо-западной границе и в одно время даже бывшей любимым маршем стрелков Хибера.

Драммонд отдал девушке пустую чашечку и перевел слова на английский:

– Вот стоит мальчик на том берегу реки, с попкой, как персик, но, увы, я не умею плавать.

Хамид появился из облака пара, заливаясь смехом, с полотенцем, повязанным вокруг талии. Он был патанец из рода хазар, темнокожий, бородатый, красавец пират шести футов и трех дюймов ростом, с широкими мускулистыми плечами. Он довольно улыбнулся:

– Ну как, Джек, получше? Головка не бо-бо?

– Готов действовать по полной программе, – ответил Драммонд.

– Я тоже.

Патанец запустил пальцы в длинные волосы девушки, которая все еще сидела у края бассейна, и заметил:

– Хорошая песня, но лично я в любви консерватор.

Он заставил девушку подняться на ноги, и отсыревшее сари распахнулось, обнажив ее левую грудь.

– Вот это совсем другое дело!

Он взял девушку на руки и ухмыльнулся, глядя на Драммонда сверху вниз:

– Увидимся позже!

Драммонд три раза проплыл до противоположного края бассейна и обратно и выбрался на стертый от времени каменный край бассейна. Он подобрал свое полотенце, обвернул его вокруг талии и пошел по теплым плиткам.

Следующая комната, узкая и длинная, со сводчатым потолком была разделена на кабинки, некоторые из них – с опущенными занавесками. Из одной кабинки доносилось покрякивание Хамида и хихиканье девушки. Драммонд улыбнулся про себя.

Он прошел в последнюю кабинку, потянул шнурок звонка, забрался на каменное ложе для массажа и стал ждать. Прошло немного времени, и появился сам Рам Сингх, владелец заведения, а с ним несколько слуг, которые несли бадьи с холодной и горячей водой.

Индус улыбнулся:

– Все в порядке, мистер Драммонд?

– Вы сделали из меня нового человека, – ответил он. – Мы можем отправиться с вами хоть в Садар.

Индус с театральным ужасом воздел глаза к небу:

– Конец света, мистер Драммонд. Садар – это просто конец света. Лучше я пришлю вам Райху.

Он удалился, и Драммонд лежал уставившись в потолок. Значит, Садар – это конец света. Что ж, индус был близок к истине. Столица с тремя тысячами жителей, что дает некоторое представление о размерах самого Бальпура. Голая бесплодная земля, грубая и уродливая, как и ее обитатели. В общем, та еще Богом забытая дыра.

Зашелестела занавеска, Драммонд обернулся, вошла Райха. Она была изумительно красива. В одной ноздре у нее висел рубиновый кулон, а в ушах большие серебряные серьги с колокольчиками на концах, которые позвякивали всякий раз, когда она поворачивала голову.

На ней было голубое шелковое сари, отделанное понизу золотым узором и подчеркивающее каждый изгиб ее грациозного тела. Драммонд кивнул, и она, не говоря ни слова, принялась за работу.

Сначала его окатили такой горячей водой, что он едва не закричал от боли. Девушка потерла его щетками, а потом стала массировать опытными руками, снимая напряжение в мышцах. Это было блаженство. Драммонду казалось, что он парит в облаках.

И как всегда он был поражен реальностью всего этого и отсутствием открытой чувственности. Но это была Индия, где жизнь и смерть, любовь и наслаждение – все было частью одной великой тайны.

Девушка снова окатила его горячей водой и сразу же такой холодной, что у него перехватило дыхание. Ловя ртом воздух, он увидел в ее глазах с трудом сдерживаемые искорки смеха, и она тут же стала для него реальной, существом из плоти и крови.

Она наклонилась над ним, сырое сари раздвинулось до талии, и Драммонд провел рукой по ее груди с острым соском. Она вздрогнула, а потом опустилась к нему, все еще держа щетку в руке.

Драммонд смотрел на нее снизу вверх, сосок ее груди под его рукой становился все тверже. Ее голова медленно опускалась, губы раздвигались, и только он обнял ее свободной рукой за шею, за занавеской раздалось деликатное покашливание.

Райха немедленно отодвинулась от него, и он сел. За занавеской стоял Рам Сингх с обеспокоенным лицом.

– Мне так жаль, мистер Драммонд, но здесь одна особа хочет видеть вас.

Драммонд нахмурился:

– Что за особа?

– Мисс Джанет Тейт. – Рам Сингх нервно засмеялся. – Американская леди.

– В таком месте?

Хамид появился за плечом индуса с сигаретой во рту.

– День сюрпризов, Джек! Ты хоть догадываешься, кто это может быть?

– Есть только один способ выяснить это.

Драммонд затянул полотенце вокруг талии, покинул кабинку и прошел в соседнюю комнату. Она была красиво убрана коврами, там стояли низкие диваны и латунные кофейные столики и несколько посетителей отдыхали в ней после бани.

Он прошел через комнату в сопровождении Хамида и индуса, встал на колени на низкий диванчик и заглянул сквозь забранное изящной железной решеткой окошко в офис Рама Сингха.

Джанет Тейт стояла возле стола, рассматривая статуэтку танцовщицы. Она поставила ее на место и, оглядевшись вокруг с неподдельным интересом, слегка прошлась по кабинету. Она была неправдоподобно хороша в своем желтом платье. Длинные темные волосы до плеч изящно обрамляли ее лицо.

Хамид только вздохнул:

– Это сама гурия из рая послана, чтобы радовать наш взор.

Драммонд выпрямился и нахмурился.

– Дайте мне, пожалуйста, халат.

Индус немедленно появился с халатом и помог надеть его.

– Может быть, ты все-таки оденешься? – спросил Хамид.

– Нет, мое любопытство не позволит мне так долго ждать, – улыбнулся Драммонд.

Когда он открыл дверь и вошел в офис, Джанет Тейт рассматривала гобелен на стене. Она быстро обернулась и спокойно начала рассматривать вошедшего.

Ему было лет сорок, волнистые темные волосы на висках уже посеребрила седина. Футов шести ростом, хорошо сложен, с сильными руками. Она обратила на это особое внимание, когда он завязывал пояс халата.

Но больше всего ее заинтересовало его мужественное шотландское лицо со слегка ироничным выражением человека, который слишком часто смеется как над собой, так и над другими. Его даже не портил уродливый шрам, идущий от правого глаза к уголку рта. Его глаза были серыми, как дым, стелющийся по склону холма в зимний день. Она неожиданно почувствовала какую-то странную опустошенность.

– Мистер Драммонд? Я Джанет Тейт.

Она не протянула ему руки, словно боялась, что, коснувшись его, не справится со своими чувствами.

А он улыбнулся, да так, что у нее упало сердце. Он медленно покачал головой:

– Вам не следовало приходить сюда, мисс Тейт. Это не место для женщин.

– То же самое мне сказал человек из отеля. Но у них здесь есть девушки. Я видела двух, когда прошла.

И тут она все поняла и широко раскрыла глаза. Драммонд достал сигарету из стоявшего на столе ящичка сандалового дерева.

– Чем могу быть вам полезен?

– Мне надо попасть в Садар. Кажется, вы могли бы помочь мне.

Драммонд от неожиданности слегка нахмурился.

– Что вы там забыли?

– Я медицинская сестра, – ответила она. – Меня послало туда Общество друзей, чтобы доставить юного сына хана Бальпура в наш чикагский госпиталь. Ему предстоит там серьезная операция глаза.

И тут Драммонд вспомнил. Отец Керриган сказал ему об этом перед отъездом. Но старый священник говорил, что они ожидают врача.

– Так вы из квакеров?

– Верно, – спокойно ответила она.

– Впервые в Индии?

Она кивнула:

– У меня закончился двухлетний срок работы во Вьетнаме. Я еду в отпуск, и Общество попросило меня сделать небольшой крюк и заехать в Садар.

– Ничего себе небольшой.

– Так вы возьмете меня?

Драммонд кивнул:

– Нет проблем. У меня самолет «Бивер», там хватит места. Будет еще один пассажир, майор Хамид, индийский военный советник в Бальпуре, хотя там такая армия, что ему просто некому давать советы. Мы вылетим где-то в половине пятого, переночуем в Джуме, чтобы утром перелететь через горы в Садар. Так будет гораздо безопаснее. – Он погасил сигарету в бенаресской пепельнице. – Если вы немного подождете, я пойду оденусь.

Он двинулся к двери, но она поспешила сказать:

– Я совсем забыла. У меня есть для вас сообщение от мистера Фергюсона.

Когда он обернулся, казалось, это был совсем другой человек – холодный, бесстрастный, с непроницаемыми глазами.

– Фергюсон? А где вы встретили Фергюсона?

– В поезде из Калькутты. Он был очень добр ко мне. Хотел, чтобы вы встретились с ним в обычном месте. – Она широко улыбнулась. – Все это звучит очень таинственно.

Казалось, снова какой-то волшебник поменял ему лицо. Драммонд улыбнулся:

– Старина Фергюсон большой шутник!

Он покинул ее и прошел через другую комнату в помещение, где были кабины для переодевания, где быстро надел кремовую нейлоновую рубашку, вязаный галстук и однобортный синий тропический костюм.

Когда он вернулся в офис, Хамид уже был там. Он сидел на краешке стола, а Джанет на стуле, рядом с ним. Она смотрела на него снизу вверх и улыбалась.

Драммонд почувствовал какую-то странную необъяснимую ревность и двинулся к ним.

– Я вижу, что Али, как всегда, пытается представиться самостоятельно.

– Если я должен быть представлен официально, то пожалуйста. – Хамид улыбнулся Джанет. – Джек был когда-то флотским офицером. Они там очень строги насчет манер.

Он вскочил на ноги и стоял, ожидая, пока Драммонд заговорит, очень стройный и импозантный в своем военном тюрбане и отлично сшитом мундире цвета хаки с яркой полоской орденских ленточек над левым карманом.

Драммонд вздохнул:

– Заставил, как всегда. Мисс Джанет Тейт, позвольте представить вам майора Мохаммеда Али Хамида, кавалера британского ордена «За безупречную службу», прошу заметить. Закончил одну из наших лучших школ, Винчестер, и военную академию Сандхерст. Даже повыше классом, чем Уэст-Пойнт, не так ли?

Хамид взял ее левую руку и галантно поднес к губам.

– Вы видите, как глубоко проникло британское воспитание.

– Не смотри на меня, – отпарировал Драммонд. – Я-то как раз шотландец.

– Никакой разницы, – весело сказал Хамид. – Всем известно, что шотландцы управляют Британией.

Он предложил Джанет руку, и они вышли на улицу, на яркий солнечный свет. Площадь была ограждена невысоким забором, за которым виднелась река. В этом месте обычно она была шириной около двух миль, а теперь, как всегда, когда наступала зима, река сузилась до полумили, пробивая себе путь сквозь бесчисленные песчаные отмели.

– И это Ганг? – спросила Джанет.

– Ганг, Свет во Тьме, Друг Беспомощных. У него тысячи имен, – сказал Хамид, когда они шли к низкой стене. – Омовение в его водах дает отпущение всех грехов, по крайней мере в это верят индусы.

Джанет оперлась на барьер и посмотрела вниз, на покрытый камнями берег и протоки с темной, мутной водой.

– По-моему, вода очень грязная.

Драммонд закурил сигарету и тоже оперся на барьер.

– Удивительно, но она имеет какие-то целебные свойства. Во время религиозных праздников паломники ее пьют, часто в местах, где в реку выходят трубы канализации, но, кажется, никто до сих пор не заболел. Вода сохраняется в бутылке целый год. Говорят, в старину, когда ее брали в плавание, она хранилась дольше, чем всякая другая вода.

Внизу у реки проходила какая-то церемония, и девушка вопросительно посмотрела на Хамида:

– Нам можно спуститься вниз?

– Ну конечно. Как вам будет угодно.

– Я пас, – заявил Драммонд. – Если я хочу увидеться с Фергюсоном до отлета, то мне надо поспешить. – Он посмотрел на часы. – Сейчас без чего-то два. Встретимся в отеле в четыре.

Драммонд быстро пошел через площадь, а Джанет, слегка нахмурившись, смотрела на него.

– Кажется, мистер Фергюсон сказал, что занимается чайным бизнесом.

– Так и есть, – ответил Хамид. – У них с Джеком договор на воздушные перевозки. Фергюсон появляется здесь раз в месяц, чтобы встретиться с ним. У него плавучий дом там, пониже на реке.

– Вы сказали, что мистер Драммонд был когда-то морским офицером?

– Да, военно-морским летчиком.

– Так значит, он был кадровым офицером. Он слишком молод для того, чтобы дослужиться до капитана первого ранга во время войны.

– Совершенно верно. – Патанец все еще улыбался, но в его голосе послышались жесткие нотки, и во взгляде появилось что-то такое, отчего она предпочла воздержаться от дальнейших вопросов.

– Так мы будем спускаться?

Они присоединились к небольшой группе наблюдавших за церемонией. Несколько человек стояли по колено в воде, мужчины были обнажены до пояса и перемазаны грязью. Один из них высыпал пепел из матерчатого мешка в бумажную лодку. Другой поджег спичкой утлое суденышко и подтолкнул его в проток, где эту лодочку подхватило течение. Внезапно ее охватило пламя, мгновение спустя она исчезла под водой.

– Что это они делают? – спросила Джанет.

– Это пепел ребенка, – сказал Хамид. – Мальчика, потому что церемония дорогая, и на девочку нечего тратиться.

– И они всегда так поступают?

Он кивнул:

– Заветная мечта каждого индуса, чтобы его пепел был развеян по Гангу. Здесь поблизости находится шамсан, место, где сжигают мертвых. Не хотите ли взглянуть?

– А как вы думаете, я смогу это выдержать?

Он улыбнулся в ответ:

– Вы сказали, что два года пробыли во Вьетнаме. Если вы смогли выдержать это, то выдержите все.

– Я не так уверена. – Она покачала головой. – Индия очень разная, как никакая другая страна в мире. Так мне сказал Фергюсон, и он был прав.

Драммонд и Хамид пошли вдоль берега, и девушка почувствовала запах дыма от горящего дерева. Они подошли к запряженной волами телеге, возле которой стояли три или четыре человека.

Когда они приблизились к телеге, Джанет судорожно вздохнула и придвинулась поближе к Хамиду. На терновой подстилке лежал косматый обнаженный мужчина, его язык был высунут и проткнут железной спицей. Тело мужчины было вымазано коровьим пометом и посыпано золой.

– Это садху, святой человек, – сказал Хамид и бросил монету в глиняную чашку, стоящую у его головы. – Он просит подаяние у участников траурной церемонии и молится за души умерших.

Это место на первый взгляд ничем особенным не выделялось. Ни храмов, ни памятников. Только зола от старых костров, обуглившиеся кости да черепа, смотрящие в небо пустыми глазницами.

Люди у огня смеялись и шутили. Когда пламя погребального костра из сложенных крест-накрест бревен взметнулось вверх от внезапного порыва ветра, Джанет ощутила отвратительный приторно-сладкий запах горящего мяса. От ужаса у девушки встал комок в горле.

Она повернулась, налетела на Хамида, а за ним в мелкой воде реки виднелось разлагающееся тело, а сероголовая чайка зависла в воздухе над ним, приготовившись клюнуть.

Хамид, казалось, встревожился и невольно назвал девушку по имени:

– Джанет, что случилось?

– Этот запах, – ответила она. – Запах горящего мяса. В прошлом году я была во вьетнамской деревне Нанкин к северу от Сайгона. Вьетконговцы налетели ночью и подожгли госпиталь. – По ее лицу было видно, что эта картина до сих пор стоит у нее перед глазами. – Мы смогли спасти только половину больных. Часто по ночам я все еще слышу их крики.

Он поддержал ее под руку, и они начали быстро подниматься на крутой берег по мощеной дорожке. Это был резкий переход в совершенно иной мир – мир красок и света, ярко-красных цветов и изящных пальм.

Пройдя по узкой дорожке среди деревьев, они поднялись высоко над рекой на террасу с бойницами. По бокам от входа, как и триста лет назад, стояли две чугунные пушки.

Хамид легонько подтолкнул девушку вперед.

– И сказал тогда джинн: «Взгляни же...»

Она судорожно вздохнула и прислонилась к стене. Внизу, на реке, между песчаными отмелями на мелководье важно вышагивали фламинго в своем роскошном оперении. Хамид взял камень и бросил его вниз. Оглушительно захлопали сотни крыльев, и птицы взмыли вверх розовым мерцающим облаком.

Хамид внимательно взглянул на девушку.

– Не думайте о смерти, Джанет. Вот жизнь во всем ее великолепии. Это просто две стороны одной медали. Вы должны понять это.

Она медленно кивнула и взяла его за руку. И они снова тихо пошли среди деревьев, не говоря больше ни слова.

* * *

Пройдя старый город, Драммонд вступил в район с шикарными виллами и красивыми садами. Здесь жили богатые торговцы и правительственные чиновники. Узкая дорожка, обсаженная эвкалиптами, привела его снова к реке.

В сорока футах от него был причален к каменной пристани красный плавучий дом. На крыше сидел сикх – человек Фергюсона. Заметив Драммонда, он спрыгнул на палубу и исчез внизу.

Драммонд прошел по узким сходням и ступил на палубу, которая была выдраена до сверкающей белизны. На корме стояли стол и несколько тростниковых плетеных стульев, и как только он сел, сикх тут же появился с подносом, на котором была бутылка джина, охлажденная вода и несколько стаканов. Он поставил поднос на стол и удалился, не сказав ни слова.

Драммонд налил себе джина в стакан, взял его и подошел к кормовому ограждению, чтобы взглянуть на реку. Он думал о Джанет Тейт.

Тут послышалось позвякивание бутылки о стакан, и когда он обернулся, Фергюсон уже сидел за столом, наливая себе джин.

– А ты отлично выглядишь, Джек. Баня делает чудеса.

– Привет, Ферги, старый плут, – сказал Драммонд. – Я получил от тебя весточку. Ее принесла некая восхитительная особа прямо в дом наслаждений Рама Сингха. Девушка в желтом платье, из квакеров.

– О, Боже правый! – удивленно воскликнул Фергюсон. – Из квакеров? В самом деле?

– Боюсь, что так. – Драммонд сел и достал сигару из старого кожаного портсигара. – Она впервые в Индии. Ей много предстоит узнать.

– Я встретил ее в вагоне второго класса поезда, – сказал Фергюсон. – Можешь себе представить? А что там за история с ханским сыном, которому нужна операция на глазе?

– Мальчик свалился в прошлом месяце с лошади и ударился головой. Правый глаз стал хуже видеть. Старый хан попросил меня привезти специалиста из Калькутты, и тот нашел отслоение сетчатки.

– Опытный хирург вполне справится с этим.

– Кажется, такой есть в квакерском госпитале в Чикаго. Отец Керриган связался с ними, и те согласились принять его. И сказали, что пришлют доктора, чтобы доставить мальчика.

– А вместо него прислали Джанет Тейт.

– Которая была во Вьетнаме и направлялась домой в отпуск. Так они сэкономили на билетах, – ухмыльнулся Драммонд. – Дареному коню в зубы не смотрят, Ферги.

Фергюсон немного нахмурился:

– Она красивая девушка, Джек. Чертовски красивая. Мне бы не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Вот как? – холодно отозвался Драммонд.

Фергюсон вздохнул:

– Ну хорошо, оставим это. Что у тебя есть для меня на этот раз?

Драммонд достал из кармана несколько кассет с фотопленкой и придвинул их к нему через стол.

– Вот это. Теперь у меня есть весь район на границе между Бальпуром и Тибетом.

– Ты заканчиваешь эти дела?

Драммонд кивнул:

– Предпоследний рейс. Тоже неплохая работенка. Чанг решил поехать со мной в последний рейс, поэтому я не смогу установить фотоаппарат, если бы даже захотел.

Фергюсон улыбнулся и покачал головой.

– Наши друзья с Тайваня по-прежнему в игре, не так ли? Интересно, что сказали бы в Вашингтоне, если бы они знали?

– Меня это совсем не беспокоит, – ответил Драммонд. – Еще два рейса, и конец. Я уже сказал об этом Чангу.

Фергюсон зажег табак в вересковой трубке, затянулся и закашлялся.

– Ну а что ты видел в своем недавнем полете? Китайцы дают о себе знать?

– Болтаются на веревках, – ответил Драммонд. – Моро и его банда расправились с китайским кавалерийским разъездом на свой неподражаемый манер.

– И больше ничего? Ты уверен в этом?

Драммонд кивнул.

– Моро говорит, что главным образом активность замечена в Аксай-Чин, это в районе Ладаха. Никаких серьезных интересов на Бальпурской границе – тишина.

– Странно. Их официальное заявление... И на этот раз у них для него есть твердые основания, если вспомнить историю.

– Это их дела, – сказал Драммонд. – Еще месяц, и я все бросаю.

Фергюсон потыкал спичкой в свою трубку, чтобы дать пройти воздуху, и как бы невзначай спросил:

– Ну и что же ты собираешься делать?

– Ничего такого, что могло бы тебя интересовать. Я кончил с этим, Ферги. С меня хватит. Сколько лет я работал на тебя? Четыре года, пять? Я играл в эти игры по всей границе, от Саравака до Кашмира. Не могу больше. И никто не смог бы.

– Ты хорошо поработал, Джек. Я этого не отрицаю, – сказал Фергюсон. – Но тебе и платили хорошо.

– Ну а когда индонезийцы сбили меня на Борнео? – напомнил ему Драммонд. – Они гнались за мной по этим джунглям целых три недели, пока я не сумел перебраться через границу.

И он провел пальцем по шраму на лице, который тянулся от его правого глаза к уголку рта.

– Я провалялся целый месяц в госпитале, и что же? Ты заплатил мне как всегда. Ни больше ни меньше.

Фергюсон вздохнул, достал из кармана конверт и передвинул его по столу к нему.

– Три тысячи, положенные, как обычно, в твой женевский банк. Ты знаешь, как со мной связаться, если передумаешь.

– Не знаю, едва ли. – Он открыл конверт, проверил счет и положил все в бумажник. – Ну, пока, Ферги.

Он прошел по палубе к трапу и сошел на пристань.

– И вот еще что, Джек, – остановил его Фергюсон. – Не забудь, кому принадлежит самолет, когда ты покончишь со всем этим. Это собственность правительства, ты же знаешь.

– Ты можешь это доказать? – спросил Драммонд и, рассмеявшись, двинулся по пристани.

Глава 3

Ночные путники

Джанет вышла из-под душа, быстро вытерлась и, обернув полотенцем свое стройное тело, прошла в спальню. Окно на террасу было открыто, и она стояла в тени, выглядывая наружу.

Луна вышла из-за туч и залила всю Джуму ярким молочным светом. Домики с плоскими крышами сбегали вниз, к реке. На горизонте небо было усеяно звездами.

Казалось, ничто не нарушало тишину чудной ночи, лишь иногда лаяли собаки. Но вот внизу на улице появились факелы, потом раздались мерные монотонные удары барабана и звуки какого-то струнного инструмента. В теплом воздухе послышался смех.

В дверь отчетливо постучали, Джанет быстро обернулась и спросила:

– Кто там?

– Это я, Али. Можно вас на минутку?

Девушка надела халат, завязала пояс и открыла дверь. Хамид вошел, великолепный в своей парадной форме.

– Как вы себя чувствуете?

– Отлично. Подремала часок, потом приняла душ.

– Очень хорошо. – Он поколебался немного, а потом сказал извиняющимся тоном: – Я очень сожалею, Джанет, до боюсь, что сегодня я буду занят. – Он взглянул на часы. – У меня очень мало времени.

– Женщина?

– Надеюсь, что нет, – важно объявил он.

Она фыркнула.

– Вы просто неисправимы. Лучше не заставляйте ее ждать.

– Джек поехал на аэродром, проверить груз, который мы завтра заберем. Думаю, запасные части для моторов. Полагаю, это займет у него не более получаса.

Она прислушивалась к его шагам, затихающим в узком коридоре, и закрыла дверь. Потом повернулась к ней спиной, слабо улыбаясь, а потом снова медленно пошла к окну.

Бой барабана теперь слышался громче, назойливые звуки заполняли ночной простор, и кто-то начал петь высоким пронзительным голосом, с трудом переходя от одной ноты к другой, монотонно, но как-то странно возбуждающе.

Джанет поспешила к кровати, открыла второй чемодан и достала оттуда черное шелковое платье без рукавов, перед которым не устояла в одном из сайгонских магазинов. Она приложила его к себе, с улыбкой посмотрела в зеркало и принялась быстро одеваться. Потом она накинула легкий плащ от ночной прохлады, обмотала шелковый шарф вокруг головы и спустилась вниз.

Ночной портье-индус дремал за конторкой, но тут же проснулся, когда она легко тронула его за плечо.

– Мне надо поехать на аэродром. Можете достать мне извозчика?

– Конечно, мэм-сагиб. Пройдите сюда.

Он проводил ее к выходу и помог спуститься по ступеням на улицу. Легкий двухколесный экипаж, тонга, стоял тут же у обочины. Латунные украшения на упряжи красавицы лошади сверкали под светом фонарей.

Извозчик сидел на тротуаре, разговаривая со стариком-нищим. Завидя пассажирку, он тут же вскочил на ноги и подбежал. Клерк-индус помог Джанет сесть, сказал извозчику, куда ехать, и повозка тронулась.

Небо было усыпано миллионами звезд, а огромная луна казалась какой-то оперной, будто ее вырезали из блестящего картона. Ветерок из-за реки доносил последнее теплое дыхание дня, и девушка глубоко дышала, думая, что эта ночь принесет ей, и чувствуя, как по ее телу пробегает какая-то странная дрожь.

* * *

Аэродром был в полумиле от Джумы на плоской равнине у реки. Он не был официальным местом для приема самолетов. Его построили британские королевские военно-воздушные силы во время войны в качестве запасного аэродрома.

Здесь был только один железобетонный ангар, все еще сохранивший камуфляжную окраску со времен войны. Внутри стояли самолеты, сверкая красным и золотым под лучами фонаря-молнии, висевшего на одной из балок.

Драммонд сидел за складным столиком с бенгальцем, у которого на глазу было бельмо. Этого представителя Чанга в Джуме звали Самил. Драммонд наблюдал, как двое носильщиков грузят в самолет длинные узкие ящики.

– А что здесь? – спросил он, пиная ногой один из деревянных ящиков, на котором было аккуратно выведено: «Детали машин, Чангу, эсквайру, Садар, Сикким».

Самил вытащил связку ключей, открыл замок на крышке ящика и поднял ее. Он откинул ткань, и под ней оказались винтовки, уложенные рядами, еще с заводской смазкой.

Драммонд вынул одну из них. Это был автоматический «гарранд». Он внимательно рассмотрел винтовку и нахмурился:

– А это что такое? – И он указал на надпись «Армия Соединенных Штатов» на торцевой пластине приклада. – Не очень-то умно, а? Не думаю, что наши американские друзья были бы довольны.

– Но они же мне это и прислали на сей раз, – пожал плечами Самил. – Спустили остатки по дешевке.

– И все-таки не думаю, что это понравится Чангу.

Драммонд поднял винтовку, шутя прицелился в дверь, где как раз в этот момент появилась Джанет Тейт.

– Что, черт побери, вы тут делаете?! – вскричал он.

– Простите меня, – сказала она с серьезным выражением. – Хамид куда-то ушел на всю ночь. Прежде чем уйти, он сказал мне, что вы здесь. Я подумала, что вы пригласите меня поужинать или еще что-то в этом роде.

– Вот как раз это я и собирался сделать!

Двое носильщиков перестали работать и вопросительно посмотрели на Самила. Драммонд все еще держал винтовку обеими руками, прижав к груди, и Джанет тихо сказала:

– Хамид сказал, что думает, будто вы грузите запасные части для моторов.

Драммонд положил винтовку в ящик, где лежали остальные, вытер руки от смазки холщовым покрывалом и кивнул Самилу:

– Заканчивайте. И ни о чем не беспокойтесь. Я все улажу.

Он повернулся и поправил галстук.

– Как вы попали сюда?

– Приехала на тонге из отеля. Я попросила извозчика подождать.

– Так поедемте же.

Он взял ее за руку, ощутил какое-то отторжение и понял, что в известной мере разочаровал ее. В экипаже она молча сидела в своем углу так далеко от него, как это только было возможно, и Драммонд фыркнул.

– Мне очень жаль портить представление о крупном контрабандисте, перевозящем оружие, но Али прекрасно знает, что именно я перевожу из Сиккима в ящиках с надписью «Запасные части».

– И все это знают, в том числе и сам хан?

Он взял ее руку в темноте и крепко сжал ее.

– Видите ли, я все сказал вам, потому что скоро со всем этим покончу, и под занавес – никаких накладок. Мне это так надоело.

– Продолжайте, – сказала она.

– Есть такой китайский джентльмен по имени Чанг, там, в Садаре. Он здесь уже шесть или семь месяцев. Считается, что он торговый представитель, но, скорее всего, он агент китайского Национального Правительства на Формозе. Он достает оружие, а я переправляю его через границу в Тибет.

– Чтобы помочь тибетским партизанам, которые борются против коммунистического правительства?

– Совершенно верно.

Она приблизилась к нему, коснулась его руки и со вздохом облегчения сказала:

– О, Джек, я так рада!

– Однако же странно слышать такое от чистой квакерской девушки! – воскликнул он. – Но только не воображайте что я – герой! Я делаю это за приличные наличные деньги, а вовсе не из идейных соображений.

– И вы не видите никаких шансов у тибетцев победить китайцев?

Он невесело усмехнулся:

– Абсолютно, даже если они будут воевать тысячу лет. Их битва может быть выиграна или проиграна в других местах. Вьетнам, Малайзия, Саравак. В ООН, в конце концов. Но черт с ними со всеми! Где бы вы хотели поужинать?

– В каком-нибудь экзотическом месте, а не в заведении для туристов. Я хочу видеть настоящую Индию.

– Вы молодчина. Из вас будет толк.

Они приехали в центр Джумы. Драммонд тронул извозчика за плечо и попросил его остановиться.

– Отсюда мы пройдем пешком. Вы хотели увидеть настоящую Индию, вот я вам и покажу ее.

Он расплатился, взял ее под руку, и они двинулись по улице. По мере того, как они продвигались, улицы становились все оживленнее. Продавцы разной снеди суетились над своими сковородками в деревянных киосках, освещаемых карбидными лампами; острые запахи специй и жареного мяса вились в прохладном воздухе.

Они свернули в старый квартал, где лампы висели прямо на домах и базар был еще многолюднее, чем днем, потому что люди выходили из домов, чтобы насладиться вечерней прохладой.

Тротуары были зажаты деревянными прилавками, забитыми бумажными цветами, пластиковыми сандалиями, гонконгскими пластиковыми тапочками – вьетнамками, алюминиевыми кастрюлями и сковородами, так необычно выглядящими здесь.

Скрестив ноги, священнодействовали в будочках ремесленники, выставив свои изделия для всеобщего обозрения, а рядом сидели серебряных дел мастера и портные, шьющие платья для танцовщиц.

Здесь продавались бухарские и исфаганские ковры, а вдалеке в своих лачугах ожидали клиентов проститутки, полураздетые и сильно накрашенные, при свете фонарей блестели их дешевые побрякушки, призванные скрывать убожество своих хозяек, так заметное днем.

Джанет и Драммонд продвигались вперед, ему приходилось расталкивать бесчисленных нищих, молящих о подаянии, и наконец они свернули в узкую тихую улочку, ведущую к реке. Джанет услышала в ночном воздухе приглушенную музыку. Она становилась все громче и громче, и вот они вошли в узкую в виде арки дверь.

– Вы хотели Индию? Так вот она! – объявил Драммонд.

Они прошли по узкому коридору, поднялись на площадку лестницы, откуда была видна большая квадратная комната. В ней было полно индусов, в основном мужчин, в национальной одежде. Все они жадно ели и одновременно громко разговаривали.

В середине, на приподнятом помосте, сидел молодой, женоподобный барабанщик-табла, глаза у него были подведены черным, он весьма искусно бил в свой барабан и оглядывал толпу посетителей с усталым и высокомерным выражением. Музыкант постарше, в бесформенных белых брюках и длинном черном пиджаке, застегнутом на все пуговицы под горло, выглядел как-то странно официально. Он играл на ците, и его пальцы бегали по струнам с необъяснимой ловкостью.

Маленький складный индус в красном тюрбане, сверкнув глазами на Джанет с явным восхищением, приблизился с угодливой улыбкой:

– Столик, мистер Драммонд? Желаете поужинать?

– Нам, пожалуйста, отдельный кабинет, – ответил ему Драммонд.

Пока шли между столиками, все взоры поворачивались вслед Джанет, слышались вздохи восхищения и даже аплодисменты.

Они сели лицом друг к другу за небольшой латунный столик, занавесь из бусинок частично скрывала их от взоров посетителей, и Драммонд сделал заказ.

Еда оказалась простой, но изумительно вкусной. Цыплята были так наперчены, что у Джанет перехватило дыхание. Ей пришлось все запивать холодной водой, предусмотрительно принесенной хозяином, чтобы потушить пожар во рту.

Потом им подали зеленые манго в сиропе и наконец йеменский кофе мокка, лучший в мире, в тонких изящных чашечках.

– Вы довольны? – спросил Драммонд, закуривая сигару.

Она кивнула, сверкая глазами:

– Изумительно, просто незабываемый вечер.

– Здесь еще будет представление определенного сорта, – сказал он. – Хотите посмотреть его?

Она безошибочно определила вызов в его тоне и немедленно отреагировала:

– Никогда не отказывалась от новых впечатлений с тех пор, как научилась ходить.

– Ну тогда устраивайтесь поудобнее.

Внезапно раздалась дробь барабана, огни немного притухли, и наступила тишина. Все замерли в ожидании и хором вздохнули.

И вот сзади из-за занавеса появилась женщина и остановилась на мгновение, рисуясь темным силуэтом против света.

– Сайда, Сайда! – пронеслось по комнате.

– Одна из немногих нынче живущих великих танцовщиц, – прошептал Драммонд. – Ей пятьдесят, но разве скажешь по ней.

Правая рука танцовщицы медленно поднялась, мелодично зазвенели колокольчики. Музыканты тут же отозвались звуками таблы и циты, и Сайда начала продвигаться вперед к центру зала, чувственно покачиваясь.

Ее лицо было сильно накрашено и по традиции хранило одно и то же застывшее выражение, движения танцовщицы были движениями молодой трепетной девушки.

Постепенно музыка убыстряла темп, Сайда двигалась в том же ритме, покачиваясь из стороны в сторону и одну за другой сбрасывая с себя шелковые одежды, пока не осталась в одной набедренной повязке.

Она замерла, музыка стихла, и аудитория оцепенела в ожидании. Барабанщик-табла пальцами выбил длинную монотонную дробь, и танцовщица стала раскачиваться, подняв руки над головой и ритмично хлопая в ладоши. И все присутствующие тоже начали раскачиваться и хлопать в ладоши с криками восхищения.

Она делала круг за кругом, все ускоряя темп, и пот блестел на ее теле. Потом резким жестом она сорвала набедренную повязку и упала на колени перед грузным, богато одетым коммерсантом, который сидел за низким столом с двумя приятелями, развалясь на подушках.

И тут воцарилась тишина, а потом барабан снова зазвучал, на этот раз тише, но все более и более возбуждающе, а танцовщица извивалась, выставив перед верзилой острые груди и двигая ягодицами и коленями так, чтобы отползать назад и удаляться от его протянутых рук. В толпе раздался громкий крик.

И все-таки коммерсант схватил Сайду, и его пальцы впились в ее ягодицы. Толпа взревела, и барабан затих. Она выскользнула из его рук, вскочила, пробежала назад и скрылась за занавесом.

Музыканты снова заиграли, на этот раз более сдержанно, и посетители опять принялись за еду, обсуждая увиденное со смехом и прибаутками. Драммонд как-то странно побледнел.

– Я же предупреждал вас, – сказал он. – Вы хотели видеть настоящую Индию, а это страна, где к сексу относятся как к ежедневной потребности, вроде еды и питья, а потребности нужно удовлетворять, вот и все.

– И вы тоже так считаете?

– Смотря по обстоятельствам. Ну что, довольно?

Она кивнула, он потребовал счет и расплатился. Комната к этому времени была заполнена дымом, и повсюду раздавался пьяный смех. Когда они пробирались между столиками обратно, все оглядывались на Джанет, похотливо подмигивая и подталкивая локтями друг друга.

Какой-то мужчина встал на край помоста и сделал непристойный жест. Раздался взрыв хохота. Она, покраснев, сердито обернулась и тут же почувствовала, как чья-то рука схватила ее за правую ногу и начала продвигаться вверх под юбку.

Она закричала от гнева и стыда и обернулась. На нее глазели трое мужчин, сидящих за низким столиком, наглые молодые похотливые животные в тюрбанах и просторных халатах. А четвертый, который схватил ее, был постарше, с бородой и дикими пьяными глазами, в черном халате с золотой отделкой, с драгоценными кольцами на пальцах. Его подбородок все еще дергался, рот был широко разинут от смеха. И тут она влепила ему пощечину. Его голова качнулась в сторону, все вокруг охнули, и наступила мертвая тишина.

Обидчик Джанет медленно поворачивался к ней лицом, бешено сверкая безумными глазами. Он схватил ее за платье, но тут настал черед Драммонда. Бородач только начал подниматься со стула, как Драммонд ударил его правой ногой в пах. Тот заорал, сложился вдвое, а Драммонд ударил его коленом в опускающееся лицо, расплющил ему нос и опрокинул навзничь на кофейный столик.

От нависшей вслед за этим зловещей тишины Джанет стало не по себе. И никто не шелохнулся, когда Драммонд повернулся, поправил пиджак, взял девушку за руку и повел к лестнице.

На улице он несколько раз быстро сворачивал в маленькие переулки, пока они не оказались на старой каменной набережной реки.

– К чему такая спешка? – спросила она. – Вы думаете, что они будут преследовать нас?

– В общем, да, – ответил он, закуривая, и огонек спички осветил его сильное, насмешливое лицо. – Тот нахал, которого я поучил хорошим манерам, похоже, сын городского правителя.

– У вас могут быть неприятности?

– Не в официальном плане, если вы это имеете в виду. Он уже много раз получал по заслугам, так что с него станется. Он, правда, может направить на меня головорезов, но я сумею справиться с ними.

– Все-таки так ли оправданна эта жестокость?

– Я никогда не делаю ничего наполовину, особенно здесь. Это не туристская Индия, вы же понимаете. Конечно, мне не следовало вести вас сюда. Как-то я не подумал.

– А я и не жалею ни о чем, – возразила она. – Вы не несете ответственности за то, что случилось. Сказать правду, мне даже это было приятно.

– И даже танец?

Она рассмеялась.

– Свое мнение по поводу этого номера программы позвольте мне оставить при себе. Во всяком случае, это очень поучительно.

– Ответ, достойный благовоспитанной барышни! Знаете, вы еще совсем девочка, а в то же время, если кто-то подставит вам другую щеку, вы готовы дать ему хорошего пинка. Да, вам палец в рот не клади.

– Я и на самом деле очень вспыльчива, есть за мной такой грех, – ответила она. – В детстве, когда я жила в штате Мэн, моя старенькая бабушка предупреждала меня об этом. Квакеры вообще-то очень добрый народ, если вы узнаете их поближе. Они тоже из плоти и крови.

Он улыбнулся и взял ее руку.

– Сдаюсь, сдаюсь. Пойдемте погуляем.

Они спустились на пляж и пошли вдоль откоса под лунным светом, не говоря ни слова. Порой песок осыпался в воду, и журавли, обеспокоенные шумом, метались на мелководье.

В темноте виднелись огромные светлые цветы, и небо за деревьями отливало фиолетовым и пурпурным. Джанет никогда не видела подобной красоты. Они миновали одинокого рыбака, который на маленьком костре готовил себе ужин, и Драммонд приветствовал его на урду.

– А чем вы занимаетесь в Бальпуре, кроме того что доставляете оружие мистеру Чангу? – спросила она немного погодя.

– Исследовательской работой для индийского правительства, перевозкой грузов или пассажиров. Всем, что подвернется под руку.

– На жизнь хватает?

– Не так чтобы очень, хотя Чанг хорошо платит за рейсы в Тибет. Но скоро я все это брошу. Мне осточертело это место.

– А на что оно похоже?

– Бальпур? – Он пожал плечами. – Бесплодные, коварные горы. Столица с тремя тысячами жителей, которая напоминает скорее разросшуюся деревню. Армия, если ее можно так назвать, из семидесяти пяти человек. Когда приходит зима, там просто ад, впрочем, как и в другие месяцы. Дороги – худшие в мире даже в лучшее время года, а зимой они и вовсе заносятся снегом.

– А что там за хан?

– Старый горный орел, гордый, как сам дьявол. В свое время был настоящим бойцом. Там его просто боготворят, притом, что он еще и духовный вождь. Вам понравится его сын, Керим. Очень жаль, что случилось это несчастье. Думаю, ваши люди в Чикаго смогут ему помочь.

– Ему восемь лет, да?

– Через три месяца будет девять.

– Мне поручили установить связь с отцом Керриганом, когда я приеду. Очевидно, он полностью в курсе дел.

– Он понравится вам, – сказал Драммонд. – Ему лет шестьдесят. Чудный старый ирландец и держится молодцом. Он в Сиккиме двенадцать лет и никого не обратил в свою веру. Люди просто преклоняются перед ним. Даже не верится.

– Но чем же он там занимается, если не проповедует?

– Он к тому же и опытный врач. Содержит маленький госпиталь в миле от Садара, практически на свои средства. Там есть еще один европеец, некий Брейкенхерст. Геолог какой-то английской фирмы или что-то в этом роде. Его также сделали британским консулом, но это не суть важно.

– Вы его не любите, я правильно поняла?

– Немного есть.

Драммонд остановился, чтобы прикурить сигару, и она спросила с любопытством:

– А почему вы оставили службу на флоте, Джек?

На его лицо набежала тень. Он помолчал, забыв про догорающую спичку.

– Вы на самом деле хотите это знать?

Джанет не ответила, он пожал плечами и отбросил спичку в темноту.

– Они вышибли меня или посоветовали уйти в отставку, что то же самое для кадрового офицера.

Она поняла его состояние и инстинктивно положила руку ему на плечо.

– Что же произошло?

– Во время корейской войны я был пилотом военно-морских сил, и одним ясным утром в июле 1952 года я направил свою эскадрилью не туда, куда было нужно. После нас там остались только дымящиеся развалины. Мы хорошо поработали. Там погибли двадцать три американских морских пехотинца и десять королевских коммандос, которые служили с ними.

– Но как это могло случиться? – В ее голосе послышалось замешательство.

– Офицер-инструктор дал мне неправильные координаты.

– Так это тогда не ваша ошибка?

– Это как посмотреть. Если бы я проверил приказ более тщательно, я заметил бы ошибку. Но я очень устал, вот в чем было дело. Очень много вылетов, совсем не спал. Я должен был прекратить полеты за несколько недель до этого случая, но я этого не сделал.

– Так они не могли отдать вас под суд?

– Был короткий разговор с одним человеком с золотыми нашивками на рукаве до самого локтя, и все. Я получил уведомление.

– Мне очень жаль, Джек. Даже больше, чем могу выразить это. – Ее голос был теплым и полным симпатии.

Они подошли к началу каменной лестницы, ведущей вверх от пляжа, он остановился и посмотрел на нее.

И тут она предупреждающе крикнула, он пригнулся и повернулся, чтобы встретить сокрушительный удар ногой из темноты.

От косого удара в скулу он потерял равновесие и покатился по земле, защищая рукой пах от жестоких ударов ногами.

Потом он вскочил на ноги и прислонился спиной к стене. Их было трое, грязных оборванцев, нанятых на базаре за несколько рупий. Над ними на ступенях под фонарем стоял тот бородач из кафе, с окровавленным лицом, поддерживаемый двумя своими людьми.

Блеснул нож. Джанет выскочила из-за спин троих негодяев и тоже прижалась к стене.

– Убейте его! – орал бородач. – Убейте эту свинью!

Драммонд очень устал за этот вечер. Он сунул руку под пальто и выхватил из кобуры свой «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра с трехдюймовым стволом.

Он выстрелил в воздух, и сразу же настала тишина.

– А ну, убирайся! – крикнул он бородачу и выстрелил. Пуля срикошетила и пошла в темноту.

Наемные головорезы уже бежали прочь вдоль берега, выкрикивая проклятья, а сын правителя и двое его приятелей отступили в темноту.

Драммонд сунул револьвер обратно в кобуру и спокойно посмотрел на Джанет.

– А знаете, мне кажется, что теперь самое время вернуться в отель, верно?

Она невольно задрожала, и он поспешил обнять ее.

– Все хорошо. Теперь хорошо.

Он нежно отвел в сторону ее волосы и прикоснулся губами к ее лбу. В полной тишине ночи она почти слышала, как бьется ее сердце. Когда он поднял ее подбородок и нежно поцеловал в губы, она поняла, что с ней этого раньше никогда не случалось.

Он молча взял ее за руку, и они начали подниматься по ступеням лестницы на откос.

Глава 4

Богом забытый край

Они перелетели через перевал, где ветер с гор достигал чудовищной силы. Дымка от жары уже затягивала горизонт, и они поднялись на высоту 9000 футов, чтобы преодолеть горы, отделяющие Индию от Бальпура.

Джанет Тейт сидела на переднем пассажирском сиденье рядом с Драммондом, позади нее находился Хамид. Она была в белой блузке с воротником, выпущенным на кашемировый свитер, кремовых габардиновых брюках и пальто из овечьей шкуры, которое дал ей Драммонд.

Хамид налил кофе в пластмассовую чашку и подал ей.

– Вот теперь мы держим курс на Бальпур, – сказал он. – Горы на востоке – это Бутан, а там, в дымке, Ассам. Китайцы ворвались сюда в 1962 году.

– Вы были там?

Он покачал головой.

– Нет, я был на ладахском фронте, на северо-западе.

– Надо думать, там было довольно скверно, не так ли?

– Сущий ад, – угрюмо ответил он. – Можете себе представить, что значит просто жить на высоте двадцать тысяч футов, не то что сражаться там. Даже мулы, и те умирали от удушья, а люди от отека легких. Слышали про такое?

Она кивнула.

– Это когда легкие заполняются водой?

– Погибнуть в бою захлебнувшись – какая нелепость! Мы никогда не могли спустить этих людей вниз, в госпиталь, для лечения, вот в чем был главный ужас.

– А была у вас какая-то воздушная поддержка, например, вертолеты?

Он горько рассмеялся:

– До октября 1962 года они нам были вообще не нужны. Индия взяла миролюбивый курс. – Он покачал головой. – Самолеты были нужны нам до зарезу, но их не было. Но даже если бы мы их имели, все равно не было пилотов. По крайней мере таких, которые могли бы летать в этих условиях. Там-то я и встретил Джека.

Юна с удивлением повернулась к Драммонду:

– А вы что, летали для индийской армии?

– Пять сотен фунтов стерлингов в неделю, – ответил он. – Неплохие деньги, что ни говори.

– Да не слушайте вы его, – вмешался Хамид. – Это он шутит. Из Леха трижды в день летал в горы Ладаха, где была маленькая взлетная полоса на высоте восемнадцать тысяч футов, доставлял продукты и боеприпасы, забирал раненых и больных. За пять недель он сделал более ста вылетов, а потом выдохся и целых три недели провел в госпитале, потому что дошел до полного истощения сил. А в контракте было записано только пять рейсов в неделю, не более.

– Он еще должен был добавить, что они не заплатили мне за время, что я лежал в госпитале, – заметил ей Драммонд. – Вот вам еще пример восточного лукавства.

Он увеличил скорость и заложил длинный вираж, который вывел их из полутьмы перевала в долину, лежащую за ним. Внизу лениво текла широкая река, извиваясь между острых скал, серебряные блики были так ясны, что Просто захватывало дух.

– Помните, что я говорил вам, – сказал Драммонд. – Это – Богом забытый край. Подумать только, китайцы еще и претендуют на него.

– Но почему? – спросила она.

– Так же мыслили римские императоры, – ответил ей Хамид. – Устраивать бои гладиаторов, чтобы отвлечь народ от более важных проблем. В Китае в 1962 году был неурожай, тысячи людей голодали, вот их армия и вторгается в Индию, совершенно неготовую к отражению врага, и вот вам блестящая победа. А в Пекине они только рады затянуть потуже пояса и размахивать знаменами.

– А у них есть территориальные претензии к Бальпуру?

– Есть, так же как почти к каждой стране, примыкающей к их границе. Но и на самом деле Бальпур был в древние времена частью китайской империи. Жители – монголы. Только правящий класс, потомки древних захватчиков, – мусульмане. Но никто всерьез не думает, что к ним могут вторгнуться враги. Вот например, старый хан предпочитает оставаться совершенно нейтральным. Он единственный правитель пограничного государства, который даже не подписал договор о военном сотрудничестве с Индией.

– И все-таки он принимает вас как советника?

– Для армии численностью в семьдесят пять человек. Чисто политический жест. В Пекине просто смеются над этим.

Джанет подумала о мистере Чанге, но, вспомнив, что ей говорил Драммонд накануне вечером, промолчала. Даже если Хамиду известна правда о том, что Чанг – агент китайского Национального Правительства и что Драммонд возит оружие тибетским партизанам, он может официально предпочесть ничего не знать. Вспомнив Вьетнам, она тяжело вздохнула. Все то же самое – насилие, кровь и страдание, бесконечной чередой сменяющие друг друга.

Они летели на высоте не более тысячи футов над землей и на повороте реки увидели Садар – домики с плоскими крышами, разбросанные по маленькому плато, и дворец хана, словно крепость в саду, окруженном стеной.

Самолет сделал крутой вираж, миновал грациозный минарет мечети, и за городом, с южной стороны, девушка увидела искусно прорубленную в скалах взлетно-посадочную полосу с полосатым конусом, указателем силы и направления ветра на высоком шесте. Драммонд сделал один круг, а потом зашел на посадку между двумя рядами пустых бочек из-под бензина.

Там был и импровизированный ангар, сделанный из листов гофрированного железа, таких размеров, что едва мог укрыть «Бивер» от постороннего глаза. Драммонд подрулил к ангару и выключил мотор.

Потом он отстегнул пояс, спрыгнул на землю и обернулся, чтобы подать Джанет руку. И в тот же самый момент из-за домов появился «лендровер» и направился к ним в клубах пыли.

Девушка дрожала и пыталась поплотнее завернуться в тулупчик.

– А здесь даже холоднее, чем я предполагала.

– Зима надвигается, – сказал Драммонд. – Может быть, она будет ранней в этом году.

Старый армейский джип, все еще в камуфляжной окраске времен войны, с заплатанным во многих местах парусиновым верхом, стоял внутри ангара. Драммонд и Хамид только начали выгружать в него ящики, как «лендровер» остановился рядом.

Мистер Чанг, одетый в синюю толстую стеганую куртку и каракулевую шапку, спрыгнул с пассажирского места и направился к ним. Его водителем был молодой светловолосый человек с дерзким, бронзовым от загара лицом. Он был одет в овчинную шубу и высокие сапоги. На правом боку у него низко свисала черная кобура, что выглядело театрально и неуместно.

Чанг подошел к ним с заранее заготовленной улыбкой и уставился на Джанет. Хамид спросил у водителя с ехидцей:

– А зачем оружие, Тони? Ожидаете неприятностей?

Молодой человек покраснел.

– Я еду на свою базу в Ховел на пару дней. Они там могут перерезать горло из-за сапог. Я приехал за тем новым теодолитом, который заказывал, если только Драммонд не забыл его.

– Он в самолете, – холодно ответил Драммонд. – Достаньте сами.

– Так вы и есть мисс Тейт? – Чанг поздоровался с нею, взяв ее обе руки в свои. – Мы постараемся сделать ваше пребывание здесь как можно приятнее.

– А вы знали, что я приеду?

Хамид усмехнулся:

– Я попросил штаб индийских войск в Джуме предупредить хана.

Чанг кивнул:

– Полковник Дил получил вчера вечером радиограмму.

– И наверное, сказал вам раньше, чем хану.

Брейкенхерст спрыгнул с самолета и обернулся, чтобы забрать деревянный ящик с теодолитом.

– Вижу, что на этот раз вы привезли чертову прорву запасных частей, – и повернулся к Джанет прежде, чем Драммонд смог ответить ему. – Я Тони Брейкенхерст, мисс Тейт. Провожу здесь геологические изыскания, но я еще и британский консул. Если я могу быть вам полезным в чем-то, не стесняйтесь обратиться ко мне.

– А она случайно оказалась американкой, поэтому это вряд ли произойдет, – съязвил Драммонд.

Брейкенхерст пропустил эту подковырку мимо ушей, задерживая руку девушки в своей дольше, чем было необходимо. Его улыбка выдавала человека слабого и безвольного.

– О, это очень любезно с вашей стороны, мистер Брейкенхерст.

– Я вернусь через пару дней, – сказал он. – Думаю, что из-за мальчика вы еще пробудете здесь.

Он пронес теодолит к «лендроверу», и Чанг поспешил сказать:

– Я вернусь с ним. Там в джипе хватит места для багажа и вас троих. Увидимся вечером, Джек?

– После ленча. Сначала я свожу Джанет в миссию. Мальчик там?

Чанг кивнул и улыбнулся ей.

– Надеюсь, что буду иметь удовольствие видеть вас сегодня вечером, мисс Тейт. Хан собирается дать небольшой прием в вашу честь. Он и мне оказал честь, пригласив меня.

– Я буду весьма признательна, мистер Чанг.

«Лендровер» отправился в город, а Драммонд вывел из ангара джип. Потом они с Хамидом затолкали самолет в ангар и заперли дверь на висячий замок.

– Я сейчас подвезу Джанет к отцу Керригану, а как ты, Али?

Хамид пожал плечами.

– Завези меня в главный штаб к полковнику Дилу. А вечером надеюсь увидеть вас всех, если только старик не изменил свой обычный список приглашенных.

Они сели в джип, и Драммонд повел его к городу по каменистой полосе, которая здесь служила дорогой. Он снизил скорость, разогнал стадо овец, и они въехали в окрестности Садара.

Джанет оглядывалась кругом с интересом, но здесь совсем не было веселого оживления и пестроты, как на улицах Джумы. Люди были маленькими, с лицами цвета старого пергамента и раскосыми глазами. Мужчины носили сапоги из невыделанной кожи, мешковато сидящие брюки и овчинные куртки. Женский наряд отличался только одной существенной деталью. Вместо овчинных курток они носили черные или коричневые жакеты, доходящие да середины ноги, и иногда серебряные мониста.

Они были угрюмы, неулыбчивы и скучны, как и страна, которая их кормит. Даже дети на базарной площади, казалось, были лишены энергии и юмора, присущих их индийским сверстникам. Да и сама рыночная площадь была какая-то унылая, без обычной для восточного базара суеты.

– Никто из них не улыбнется, – сказала Джанет. – Заметили вы это?

– Это бедная страна, – ответил ей Хамид. – Все, что они имеют, приходится силой отбирать у гор. Жизнь очень тяжелая, работа от зари до зари. Тут не до веселья.

На другой стороне площади стояло здание, похожее на барак. Над входом легкий ветерок развевал государственный флаг Бальпура – черный орел на сером с золотом фоне. Двое часовых в неожиданно аккуратной форме цвета хаки, стоявшие у дверей, отсалютовали Хамиду оружием, когда Драммонд остановил машину. Хамид вышел из джипа.

Он сбежал вниз, бросив:

– Увидимся вечером! – и слегка помахал рукой.

Дворец стоял отсюда в сотне ярдов и выглядел не столь неприступно, как с воздуха. Кованые чугунные ворота были открыты, и за ними виднелась покрытая гравием подъездная дорога. У стен стояли стройные кипарисы, на зеленой лужайке бил красивый фонтан.

– А вот дворец не такой мрачный, – заметила Джанет.

– Ничего удивительного, – отозвался Драммонд. – Хан – мусульманин, а они-то понимают толк в жизни.

– А какую религию исповедуют местные люди?

– В основном ислам, хотя много и буддистов, но какого-то местного толка. Есть еще немного индуистов, две-три тысячи на всю страну.

Теперь они снова выехали за город, здесь дома стояли не так скученно, в основном это были двухэтажные виллы, где жили богатые люди Садара.

Драммонд снизил скорость, повернул джип в арочные ворота и затормозил во дворе небольшого бунгало, стоящего в саду, обнесенном каменной стеной.

– Вот здесь я живу, – сказал он. – Если вы не возражаете немного подождать, я заброшу свои вещи и тут же вернусь.

Как только он вышел из машины, входная дверь дома отворилась, и на веранду вышла седая женщина с морщинистым лицом. Она наклонила голову и сложила руки в традиционном индийском приветствии.

– Ваша домоправительница? – спросила Джанет.

Он утвердительно кивнул и вытащил полотняный вещевой мешок.

– С вашего позволения, я ненадолго покину вас.

– А вы не будете возражать, если я зайду в дом? – сказала она. – Я люблю рассматривать дома внутри.

Он немного поколебался, а потом пожал плечами:

– Если вам угодно, но, право, там нет ничего интересного.

Джанет пошла за ним по ступеням. Наверху он что-то быстро сказал старой женщине, а потом отступил в сторону, пропуская девушку вперед:

– После вас.

Она очутилась в узкой прихожей с грубыми стенами и полом из полированного дерева. Он открыл дверь справа, и она вошла в главную гостиную. Здесь был большой камин, ковры из шкур на деревянном полу, а мебель была самая простая: обеденный стол, легкие стулья и пара полок с книгами.

– Я сейчас, – сказал Драммонд, пересек комнату и вышел в другую дверь.

Джанет обошла комнату, внимательно все рассматривая, и задержалась у книжных полок. На столике рядом с ними стояла маленькая статуэтка танцовщицы, вырезанная из какого-то необычайно твердого темного дерева. Она взяла ее в руки, чтобы рассмотреть поближе. У танцовщицы были полные груди, руки сложены в ритуальном жесте, а неулыбающееся, суровое лицо было устремлено в пространство. И тут позади раздался тихий шорох, девушка обернулась и увидела женщину, стоявшую в дверях, ведущих в прихожую.

Как и старая домоправительница, она была индианкой, но совсем молодой, ярко-красное сари красиво подчеркивало ее стройную фигуру. Вокруг шеи у нее было серебряное ожерелье, на запястьях золотые браслеты, а глаза подведены черным.

В этот же момент появился Драммонд. Он что-то сказал на урду, индианка повернулась и исчезла в прихожей.

– А это кто? – спросила Джанет.

– Дочь старухи, Фамия. – Он мягко взял у нее из рук статуэтку. – Вам нравится это?

– Да, она, наверное, очень старая? – автоматически спросила Джанет.

– Греко-буддизм. Возможно, второй век. Вы найдете такие вещицы повсюду в Бальпуре. Как я уже сказал, буддизм здесь был достаточно силен, я имею в виду настоящий буддизм. Монастыри были повсюду.

– А теперь они остались?

– Один или два. – Он посмотрел на часы. – Нам пора. Сейчас почти одиннадцать, а отец Керриган начинает свои хирургические операции в половине двенадцатого. Мы могли бы успеть переговорить с ним, пока он их не начнет.

Они вышли, он помог ей сесть в джип и двинулся в путь, будто ничего не произошло. Но что-то изменилось, и между ними возникла скованность, которой прежде не было.

Джанет вспоминала девушку, ее точеную фигурку, красоту ее свежей кожи, подчеркнутую ярко-красным сари, и невольно злилась, а почему – сама не знала.

Миссия находилась на холме над рекой. Это было длинное низкое здание с плоской крышей, похожее на остальные, и только небольшая колокольня маленькой часовни отличала его от других.

Стада коз и овец и несколько маленьких лошадок паслись у входа, пощипывая редкую траву, да тридцать или сорок пациентов терпеливо ждали, расположившись на земле или прислонившись к стене.

Когда Драммонд снизил скорость, чтобы проехать между ними, Джанет высунулась в окно машины и профессиональным взглядом сразу же поставила больным диагноз. Рахит и стригущий лишай у детей, гноящиеся язвы у стариков, неумело перевязанные переломы рук и ног.

– Но он не справится один со всеми! – воскликнула она, когда Драммонд подъехал к началу каменной лестницы и затормозил.

Он выключил мотор и кивнул.

– А он справляется, а как – одному Богу известно. У него нет помощников, только одна старушка приходит стряпать. Вот она идет.

У женщины, открывшей дверь и вышедшей на крыльцо, было такое же лишенное признаков возраста монгольское лицо, как у людей на рыночной площади. Но она носила длинную черную юбку и индийский армейский свитер цвета хаки с погонами. Красный шарф, обмотанный вокруг головы, и золотые серьги в ушах делали ее похожей на цыганку.

Драммонд поднялся по ступеням с двумя чемоданами Джанет, поставил их и, медленно подбирая слова, заговорил с женщиной по-английски. Потом он спустился вниз и сказал Джанет:

– Отец Керриган в часовне.

Они пересекли двор и подошли к небольшому зданию из серого камня, он открыл тяжелую деревянную дверь, и они вошли внутрь. В церкви царил полумрак, только у алтаря пылали свечи. В темноте виднелась статуя Мадонны.

Отец Терренс Керриган молился, преклонив колена, его суровое ирландское лицо просветлело и стало почти по-детски чистым, седые волосы блестели, как серебро.

Когда он перекрестился и встал на ноги, она увидела, что это высокий мужчина, крепкий, как старое дерево, и такой же широкоплечий, как Хамид.

Он повернулся, близоруко прищурился, увидел вошедших и направился вперед с радушной улыбкой:

– Джек, это ты, а это, наверное, мисс Тейт?

Он взял ее руки в свои и крепко сжал их.

– Душевно рад видеть вас здесь, милая барышня. Полковник Дил сказал мне, что вы приедете сегодня. Он получил радиограмму от Али Хамида прошлой ночью.

– Мне, право, неловко, святой отец, – сказала она. – Я знаю, вы ожидали врача.

– Пустяки, моя дорогая, квалифицированная медицинская сестра с двухлетней практикой во вьетнамском лагере для беженцев для меня лучшая рекомендация. – Он заметил ее удивление и добавил: – Майор Хамид всегда очень точен.

Они прошли по двору, поднялись по лестнице и вошли внутрь.

Прихожая была превращена в аптеку. Каменные стены выбелены, лекарства и инструменты аккуратно разложены в белых шкафах, чистота и порядок были идеальными.

– Вот здесь я и работаю, а если принять во внимание, что, кроме меня, в Бальпуре нет врачей, то станет понятным, в каком ритме и с каким напряжением приходится работать. – Он посмотрел на часы. – Да вы и сами все увидите через пятнадцать минут.

– А как мой пациент? – спросила Джанет.

– Керим? – Старик вздохнул. – Если честно, то не очень. Он находится здесь, и я могу наблюдать за ним постоянно. Хан хотел поселить меня во дворце, но я, естественно, отказался. Есть же и другие больные.

– А как Керим теперь?

– Немного лучше. Его чуть лихорадило, но теперь это проходит. Во всяком случае, я считаю, что мы должны подождать несколько дней, прежде чем отправляться в такой дальний путь.

– Так значит, Джанет остается здесь? – спросил Драммонд.

– Если только она сможет вынести причуды старого маразматика, – улыбнулся отец Керриган. – Не хотите ли взглянуть на Керима?

Он провел девушку по узкому побеленному коридору и открыл дверь слева. Мальчик спал на боку и выглядел очень слабым, на левом глазу была толстая повязка. Они тихонько вышли.

Священник открыл противоположную дверь и ввел Джанет в маленькую комнату, обстановку которой составляли лишь узкая кровать и деревянный шкафчик. Единственным предметом роскоши был большой ковер из овечьих шкур на полу. Французское окно выходило на веранду, откуда был виден заросший и заброшенный сад.

– Ничего лучшего я вам, к сожалению, не могу предложить, – сказал отец Керриган извиняющимся тоном.

– Это просто дворец по сравнению с тем, где мне приходилось ютиться во Вьетнаме.

Они вернулись в аптеку и увидели там Драммонда, который стоял у дверей и смотрел наружу. Весь двор был заполнен людьми, все они валялись в пыли и терпеливо ожидали, когда старый священник начнет прием.

Старик вынул часы и недовольно поморщился.

– Опоздал на пять минут. Это никуда не годится. Я вынужден теперь попрощаться, Джек. Мы увидимся вечером во дворце, я надеюсь.

– Я тоже.

Драммонд обернулся к Джанет, но она тронула отца Керригана за рукав, когда он собирался уйти.

– Могу я вам помочь, отец?

Старик вопросительно посмотрел на нее, и на его лице появилась широкая улыбка.

– С радостью приму от вас посильную помощь. Я найду вам халат.

Она коротко кивнула Драммонду:

– Увидимся вечером, Джек.

Она повернулась и пошла уверенной походкой деловой женщины. Надевая белый халат, Джанет беседовала со стариком, к которому уже успела искренне привязаться.

Драммонд резко повернулся, проложил себе путь сквозь толпу, залез в джип и быстро уехал.

Глава 5

Обед во дворце

Через французское окно, выходящее на белую балюстраду, были видны силуэты стройных кипарисов, выделяющиеся на фоне вечернего неба. Из сада доносился непрестанный стрекот цикад.

Внутри мягкий рассеянный свет отражался от хрустальных графинов, от золотых и серебряных приборов на столе. В середине ханского тюрбана сиял огромный рубин, словно уголек, раздуваемый легким ветерком.

Хану было семьдесят лет, но он выглядел очень импозантно в сшитом в Лондоне шерстяном смокинге с шелковыми отворотами. Его лицо все еще было лицом бойца, гордое и сильное, с некоторым оттенком высокомерия, присущего человеку, рожденному, чтобы повелевать.

Он сидел во главе стола, Джанет Тейт слева от него, и он обратился к ней с улыбкой на отличном, выверенном английском:

– Еще немного бренди, мисс Тейт?

– Достаточно, благодарю вас.

– Тогда еще кофе?

Он шевельнул пальцем, и тут же появился слуга.

Кроме самого хана, Джанет, изумительно красивой в своем простом черном шелковом платье, и Джека Драммонда, сидевшего слева от нее в белом обеденном смокинге, за столом было еще пять приглашенных. Отец Керриган сидел по правую руку от хана, рядом с мистером Чангом, далее сидели Хамид, полковник Шер Дил и главнокомандующий ханской армии, все в раззолоченных мундирах.

– Отец Керриган хорошо вас устроил, мисс Тейт? – спросил хан.

– Лучше не придумаешь.

Хан вздохнул:

– Мне было бы очень приятно видеть вас во дворце в качестве моей гостьи, но он такой упрямый старик!

– Кто тут упрямый, это еще вопрос, – сказал священник с фамильярностью старого друга, протягивая руку за графином с бренди. – Можете себе представить, Джанет, он хотел, чтобы я забросил своих несчастных пациентов, закрыл миссию и переселился сюда.

Хан безнадежно пожал плечами:

– Ну что с ним поделать? Он даже отказался от солдат, которых я послал ему. Вот сейчас кто охраняет моего сына, надежду Бальпура?

– А кто в Бальпуре захочет его обидеть? – возразил отец Керриган.

Хан вздохнул:

– Вы видите теперь, мисс Тейт, я не правлю даже в своем собственном доме!

– Если вам надо это знать, то в этот момент с мальчиком сидит старая Нерида, – ответил отец Керриган. – Она скорее даст отрезать себе руку, чем отойдет от него, прежде чем я вернусь.

– А вы видели сегодня Керима? – спросил хан у Джанет. – Он хорошо себя чувствует?

Она кивнула:

– Но все еще слаб. Травмы такого рода всегда являются шоком для всего организма, особенно у детей.

– Пусть поправляется. Через три года он станет мужчиной. По нашим обычаям, должен быть представлен народу, должен быть готов сменить меня на троне, если потребуется. Вот почему я очень беспокоюсь и хочу, чтобы он поехал в Америку по возможности незамедлительно.

– Нам придется подождать еще несколько дней, – ответил отец Керриган. – Я уверен, что мисс Тейт согласна со мной.

Хан взглянул на нее, и она кивнула:

– Думаю, что отец Керриган прав. И у нас еще есть время в запасе, Керим будет здесь не позже месяца со дня операции.

Хан широко развел руками:

– Тогда я должен поклониться вам. Вы играете в шахматы, мисс Тейт?

– Боюсь, что не очень хорошо.

– Зато отец Керриган считает себя мастером. Это беспокоит меня и часто вынуждает доказывать ему обратное.

– В самом деле?! – воскликнул священник, отодвигая стул и поднимаясь со стаканом бренди в руке. – Если ваше высочество соизволит пройти в наше обычное место, мы могли бы приступить к делу, чтобы заставить вас взять свои слова обратно.

– С удовольствием.

Хан встал и вопросительно посмотрел на остальных.

– Джентльмены?

Хамид посмотрел на Драммонда и Шер Дила.

– Партию в бильярд?

Оба согласно кивнули, и Чанг посмотрел на Джанет.

– А мы с мисс Тейт остаемся вдвоем. С разрешения хана я мог бы показать ей некоторые сокровища дворца?

– Пожалуйста, покажите. Мне потребуется не более часа, чтобы поставить на место этого обуянного гордыней священника.

– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал отец Керриган с наигранным гневом, и они вышли.

Хамид, Шер Дил и Драммонд улучили момент и обменялись мнениями насчет полученного Главным штабом индийской армии сообщения о стычках патрулей в районе Ладаха. Чанг присоединился к ним, а Джанет подошла к окну посмотреть на сад.

Он был очень красив. Вдоль террасы стояли громадные вазы в греческом стиле. В них росли карликовые ирисы, а ночной воздух был заполнен запахом тропических цветов. Вокруг стояли стройные кипарисы, словно часовые, темнея на фоне неба при полной луне.

Чанг остановился около нее:

– Впечатляющий контраст, не правда ли? Здесь собрана вся красота мира. Что может быть красивее ночного сада? А за этими стенами несчастная бедная страна, где надо бороться даже за нищенское существование.

– И всегда так было?

Он кивнул:

– В старые времена эти люди врывались в Индию как волки. И их имена были синонимом жестокости. Но эти дни прошли. Теперь они вынуждены жить внутри страны, которая мало что может им дать.

– И ничего нельзя сделать?

Он пожал плечами:

– Кто знает? Брейкенхерст может открыть что-нибудь в результате своих изысканий, какие-нибудь месторождения или еще что. У хана много надежд, но я сомневаюсь, что они сбудутся. Брейкенхерст уже не первый геолог, который понапрасну теряет здесь время.

– А Хамид сказал мне, что официальный Пекин претендует на Бальпур.

– И на Непал, и на Бутан, и даже на часть Ассама. – Он пожал плечами. – Слова, все слова. Но интересно отметить, что в старые времена Бальпур был частью Китайской империи. Пойдемте, я кое-что вам покажу.

Они вернулись в зал, прошли в центральный холл, и он открыл другую дверь.

В комнате было темно. Джанет услышала звук выключателя, но оказалась совершенно неподготовленной к тому, что последовало за этим.

С каждой стороны комнаты стояли стеклянные шкафы с внутренним светом, поэтому казалось, что они как бы плавают в темноте. Но не это, а содержимое шкафов вызвало у нее вздох восхищения. Там была самая изумительная коллекция керамики, которую она когда-либо видела.

Там были алебастровые вазы, такие тонкие, что казались прозрачными, черно-красная поливочная посуда, такая яркая, словно только что из рук гончара.

Большинство изделий были из Китая, а на остальных лежала печать китайского влияния. Тут же была коллекция статуэток, подобных той, что она рассматривала в доме Драммонда.

– У Джека есть одна такая, – заметила она. – Он сказал мне, что это греко-буддистский стиль.

– Это правда. Как вы, вероятно, знаете, Александр Великий завоевал Индию. Удивительно, что греческая культура проникала через все границы, в том числе и в Индию, а они в своей литературе даже не упоминают его имени.

Она протянула руку и дотронулась до тонкого прекрасного кувшина для вина, который, судя по сетке паутинных линий на его поверхности, был искусно склеен кусочек к кусочку из многих осколков.

– А где это нашли?

– В погребальном кургане южнее столицы, на берегу реки. Таких мест много. Вам надо бы посмотреть некоторые из них, пока вы здесь. Есть и руины буддистского монастыря, неподалеку от миссии. Просто дух захватывает, особенно при лунном свете. Очень рекомендую.

Чанг галантно улыбнулся, и Джанет заколебалась, но ее выручило появление в комнате Хамида.

– Так вот вы где!

– А я думала, что вы играете на бильярде, – удивилась она.

– Мы менялись и играли на выбытие. Джек и Шер Дил оказались слишком сильными игроками для меня.

– Мистер Чанг показывал мне ханскую коллекцию. А я и не думала, что китайцы имели здесь такое влияние в древние времена.

– И понятно почему, – ответил он. – Этот проклятый Богом край зависел от них экономически даже в те далекие дни.

Чанг посмотрел на часы.

– Уже поздно. Я на самом деле думаю, что мне пора. Оставляю мисс Тейт на ваше попечение, майор.

Он быстро вышел, а она повернулась к Хамиду со вздохом:

– А мне и на самом деле жаль его. Мы тут стояли и говорили о блеске китайской истории, а ему нельзя даже считать себя частью этой страны. Это просто ужасно, быть изгнанным со своей родины.

– Трагедия двадцатого века, – изрек Хамид. – Он нравится вам?

– Трудно сказать. Он может быть приятным, но я чувствую, что он как-то смотрит на меня... вы понимаете?

– Блестяще. А как насчет Шер Дила?

– Он просто чудо. Так изумительно корректен, так...

Она заколебалась, и Хамид фыркнул.

– Так: похож на англичанина? Имперский налет еще очень силен. В свое время в Сандхерсте он был рыцарем чести. И до самого сорок пятого года был полковником индийской армии.

– Ну а что потом стряслось?

– Много лет Индия стремилась проводить политику мира. Неру считал, что такой нейтралитет будет всеми уважаться. Многие люди, такие, как Шер Дил, не были согласны с ним и прямо заявляли об этом. И когда начали сокращать армию, им пришлось уйти первыми.

– И так Шер Дил попал сюда?

– Да, командовать армией хана из семидесяти пяти солдат, большинство из них наняты в Индии. Местным жителям не очень-то идет форма. – Он рассмеялся. – Но такая ночь, как эта, создана для любви и радости и больше ни для чего. Я хочу показать вам красоты этого сада.

– Что уже сделал мистер Чанг.

– У меня это получается куда лучше.

Они вышли из комнаты, где была коллекция, прошли террасу и задержались на верху пологой лестницы, потому что Хамид остановился, чтобы закурить сигару.

Луна скрылась за густой сетью кипарисовых ветвей, ночной воздух был напоен запахом цветов, слышался плеск воды, стекающей в бассейн для рыбок среди деревьев. Они спускались по пологой лестнице, она шла, опершись на его руку.

– Это время здесь называют Час Голубя. – Хамид взмахнул рукой. – Время, когда возлюбленные открывают друг другу свои сердца.

Они подошли к фонтану посередине сада, Джанет присела на низкий борт, опустила руку в воду, и тут где-то рядом в ночи сладко запела птичка.

– Просто сад Эдема среди пустыни. Как хану это удается?

– Целая армия садовников, тщательная обработка земли и стены, которые защищают от ветра, вот и весь секрет. – Хамид глубоко вздохнул. – И что самое обидное, все это может исчезнуть в одну ночь. Зима здесь наступает внезапно, как обухом по голове.

Девушка задумчиво смотрела на освещенную луной поверхность воды, наблюдая, как рыбка пытается нежно схватить ее за палец.

– Джек рассказал мне, что произошло в Корее.

Хамид взял ее за подбородок и спросил:

– Он вам нравится, я угадал?

– Очень. Я никогда не встречала никого, похожего на него. Он необычный человек, сильный и резкий, и в то же время самый мягкий и добрый из всех, кого я когда-либо знала.

– Вылитый я, – грустно вздохнул Хамид. – А что вы еще хотели бы о нем знать?

– Мы заезжали сегодня к нему домой. Там была девушка. Фамия, по-моему, он так ее называл.

– Дочь его домоправительницы.

Джанет явно колебалась, а потом все-таки решилась спросить:

– Она его любовница?

– Ну и что из этого. – Хамид тихо засмеялся и взял ее за руки. – Он же взрослый мужчина, Джанет. И было бы странно, если ему время от времени не требовалась женщина, разве не так?

И тут же она в гневе крепко сжала его руку. Хамид нежно дотронулся до ее правой щеки.

– Бедная вы девочка! Индия часто оборачивается грубой стороной. Что вы так волнуетесь?

– Мне кажется, что я люблю его, вы и сами видите, – прошептала Джанет. – Все очень просто.

– Это никогда не бывает так просто, – печально сказал он и помог ей подняться. – Думаю, нам лучше было бы вернуться, пока не поздно.

– Скажите только еще вот что, – остановила его девушка. – Он на самом деле так огорчен своей корейской историей, как это иногда кажется?

Хамид покачал головой.

– Вовсе нет. Он слишком умен, чтобы винить себя за неизбежную случайность войны, но очень любит военный флот. Это для него самая большая потеря.

– И во что же он верит сейчас?

– Да ни во что. По крайней мере, так он сам говорит и поэтому играет со смертью за большие деньги, чтобы обеспечить себе будущее, – со вздохом ответил Хамид. – Но он изменяет своим принципам, когда видит страдания людей, такие, как, например, в Ладахе во время китайского вторжения.

– А вы любите его, правда?

– Я ценю настоящую дружбу, – просто ответил он. – А Джек Драммонд доказывал мне ее много раз.

Они в молчании прошли назад по саду. Как только они поднялись по лестнице, Драммонд вышел из дверей.

– Так вот вы где! Отец Керриган собирается уезжать. Он не любит надолго оставлять мальчика. Я отвезу вас на джипе.

– А я принесу ваше пальто, – сказал Хамид и пошел в комнаты.

– Вы выиграли вашу партию?

– Нет, а вы?

Джанет чуть улыбнулась:

– Знали бы вы, насколько не правы!

Она слегка задела его, проходя в помещение. Драммонд стоял в полутьме, вслушиваясь в то громкие, то затихающие голоса, и что-то шевельнулось у него в душе.

Джанет села в машину рядом с ним, отец Керриган с другой стороны. При порывах ветра ее шелковый шарф то и дело касался лица Драммонда.

Его волновало тепло и тонкий запах, исходящие от нее, мягкое касание ее бедра, и он еще крепче сжимал руль, обеспокоенный чувствами, которых давно уже не испытывал.

Старый священник все бормотал как бы про себя:

– Жаль, что вас не было, когда мы играли. Разве я не задал ему как следует? Терренса Керригана голыми руками не возьмешь!

Драммонд взглянул на Джанет и улыбнулся, въезжая во двор миссии.

– А мне казалось, что должен был выиграть хан.

– Да ну вас!

Старик фыркнул, выходя из джипа, а потом улыбнулся, и его лицо засияло в лунном свете.

– Прекрасная ночь для прогулки на машине!

Драммонд поколебался, а Джанет спокойно сказала:

– Мистер Чанг упомянул о развалинах буддийского монастыря здесь поблизости. Он сказал, что лучше всего они выглядят при лунном свете.

– И может быть, он прав. – Отец Керриган шлепнул по корпусу джипа. – Поезжайте вдвоем, но только не задерживайтесь.

Драммонд вывел джип из ворот и поехал по залитой лунным светом равнине вдоль реки. Брезентовый верх джипа был опущен, и холодный, резкий ветер доносил до них запах сырой земли. Через несколько минут они достигли края обрыва и перед ними открылся вид на осыпавшиеся от времени руины храма, лежащие посередине небольшого плато. Драммонд затормозил, выключил мотор, и они прошли пешком последние несколько ярдов.

Полная луна освещала все вокруг бледным светом, темные тени от полуразрушенных колонн лежали на мозаичном полу, словно чугунные полосы.

В дальнем конце высилась статуя Будды, выщербленная и потрескавшаяся от времени и непогоды, одной руки не было, но громадное безмятежное лицо сохранилось. Полуприкрытые глаза невидяще смотрели в вечность, за реку.

Джанет медленно шла к ней, а Драммонд задержался, чтобы закурить сигару. Когда он поднял голову, то увидел девушку стоящей на краю осыпавшейся террасы и печально глядящей в темноту.

Луна была прямо позади нее, стройная фигура Джанет просвечивалась сквозь тонкий шелк платья, и когда девушка повернулась и посмотрела на Драммонда, то казалась совсем нереальной и бесплотной, словно сон, который может кончиться в любой момент.

Они так и стояли, словно околдованные, глядя друг другу в глаза. Потом она медленно двинулась к нему, подошла и дотронулась до его лица.

Драммонд повернулся и провел губами по ее руке и обнял ее за талию. Она дрожа приникла к нему, и тут в отдалении послышались раскаты грома.

Джанет быстро подняла голову.

– Что это?

– Надвигается гроза. – Он указал на вспышки света над горами. – Нам лучше уехать отсюда.

Девушку поразила вдруг наступившая зловещая тишина. Темная завеса поднималась над горизонтом, поглощая звезды. Драммонд взял Джанет за руку, и они побежали к джипу. Он нажал на стартер и тут же тронул машину. Но в этот же момент первые тяжелые капли дождя стали разбиваться о ветровое стекло. Он до конца выжал педаль газа, но было уже поздно. Раздался оглушительный удар грома, и небеса над ними разверзлись.

Уже не было времени поднимать парусиновый тент, и Драммонд сгорбился за рулем, его глаза сузились под секущим холодным дожцем, а Джанет прильнула к нему сбоку.

Он въехал во двор миссии, затормозил, и они выскочили из машины и побежали к ступенькам крыльца.

Тонкий шелк облепил ее тело, словно вторая кожа, она вся дрожала и в то же время смеялась:

– Хорошо-то как!

– Скорее переоденьтесь, – сказал он. – А то еще чего доброго простудитесь.

– Уж лучше вы вытирайтесь полотенцем, – покачала она головой. – А я пройду к себе так, чтобы не разбудить отца Керригана, он наверное уже в постели.

Они прошли через террасу в сад и в задней части дома увидели открытое настежь окно ее комнаты. Она вошла внутрь, включила свет и отыскала запасное полотенце.

– Вот вам полотенце, а я пока переоденусь.

– Позвольте мне вытереть вам спину, – предложил он. Она легонько толкнула его к окну.

– Давайте уходите отсюда!

Она опустила штору, стащила мокрую одежду и быстро вытерлась, все еще дрожа. Немного спустя дрожь унялась и благостное тепло разлилось по телу. Она надела халат, завязала пояс и вышла.

Драммонд вытер голову и лицо и повесил полотенце на перила. Ему и сейчас было очень холодно, и он стоял, глубоко дыша и стараясь вдохнуть побольше свежего воздуха, чтобы прогнать какое-то странное беспокойство.

– Ну как? – тихо спросила она.

Он медленно обернулся. Джанет Тейт стояла в нескольких футах от перил, и, когда блеснула молния, ее лицо, казалось, выпрыгнуло из темноты, волосы темным потоком спускались на плечи. Как же она красива, подумал он, когда вернулся к реальности. Не привлекательна, а именно красива. Он сделал два нетвердых шага к ней и притянул ее к себе.

Дробь дождя по гофрированной металлической крыше превратилась в сплошной грохот, который, казалось, оглушал ее. Она ощущала силу Джейка, его руки притягивали ее, халат раздвинулся, и его губы отыскали ее голые плечи и груди.

Джанет прильнула к нему, словно увлеченная бурным потоком, не в силах сопротивляться. И тут она почувствовала, как его пальцы отыскивают пояс ее халата.

И как только он распахнул его, она в ужасе отшатнулась назад.

– Нет, Джек, нет!

Он остановился, немного вытянув шею вперед, стараясь рассмотреть ее лицо более ясно в этой полутьме, а она сильно оттолкнула его обеими руками.

– Не надо, Джек! Я не хочу быть всего лишь приключением!

Какое-то бесконечное мгновение он стоял, почти невидимый в тени, и глядел на нее, а потом, не говоря ни слова, повернулся и быстро ушел.

Еще одна яркая вспышка осветила веранду. Джанет с беззвучным рыданием вбежала в комнату и бросилась на кровать.

* * *

Драммонд умышленно оставил окно своей комнаты открытым, несмотря на холод. Он лежал опершись на подушку, курил сигарету и думал о Джанет Тейт под непрерывный шум дождя.

Если она такая недотрога, то пусть катится ко всем чертям!

Он потянулся и загасил окурок в пепельнице, которая стояла на столике возле кровати. Вдруг раздался шорох у окна, и из темноты возникла Фамия.

В шелковом халате, подпоясанном ярко-красной лентой, с распущенными до пояса волосами. Она вошла в узкий круг света, и в этот момент ее халат соскользнул на пол.

Фамия какой-то момент стояла, держа руки на бедрах, великолепная в своей наготе, ее груди напряглись от желания.

Она быстро подалась вперед, и его руки протянулись, чтобы обнять ее. Он крепко прижал ее к себе, невидяще глядя в ночную темноту за окном. Она тихо застонала, вонзив ногти ему в плечо.

А почему нет, в конце концов? Вот ответ, достойный мужчины.

На темной террасе пожилая женщина стояла вслушиваясь, потом удовлетворенно кивнула и тихонько удалилась.

* * *

Он проснулся перед рассветом оттого, что замерзли потные плечи. На улице все еще шел сильный дождь, и он натянул одеяло на плечи и повернулся к Фамии, чтобы согреться и снова заснуть.

Его разбудил звук автомобильного мотора, который постепенно пробивался сквозь шум дождя. Потом раздался скрип тормозов, и он услышал тяжелый топот. Драммонд вскочил с кровати, схватил халат и бросился на веранду. Он увидел Тони Брейкенхерста, который с диким, искаженным лицом, споткнувшись о последнюю ступеньку лестницы, упал на одно колено, освещенный лампой над входом.

– Ради Бога, друг, что случилось? – спросил Драммонд.

– Китайские войска, – выдохнул Брейкенхерст. – В Ховеле. Они захватили лагерь и перебили моих людей.

– Китайцы? – спросил Драммонд. – Вы имеете в виду патруль?

– Их сотни! Сотни! – причитал Брейкенхерст.

Драммонд некоторое время стоял молча, а потом помог Брейкенхерсту подняться.

– А вы кому-нибудь еще сказали об этом?

– Нет, у меня не было времени.

– Это хорошо. Если все узнают, начнется общая паника, а при здешних условиях я не могу взять на борт более пятнадцати человек.

– Вот об этом я и подумал.

– Готов спорить, что это так и есть. А теперь вот что мы сделаем. Прямо сейчас едем в миссию, чтобы предупредить отца Керригана и Джанет. Оставим им мой джип, и они смогут последовать за нами с Керимом, как только будут готовы.

– А потом?

– Вернемся в город на вашем «лендровере» и сообщим хану. Может быть, теперь он поймет, насколько бесполезно полагаться на информацию приграничных племен.

Он вернулся в спальню и быстро натянул сапоги на меху и старую флотскую летную куртку. Фамия села в кровати и, прижав одеяло к груди, следила за ним.

– Когда вы вернетесь? – спросила она.

Он взял свой «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра из выдвижного ящика, проверил, заряжен ли он, и сунул в карман коробку патронов.

– Об этом знает лишь Бог, но тебя это не должно волновать. Ты мне не нужна. И никогда не была нужна.

Он вышел в окно, и тут же она услышала, как заработали два мотора, один за другим, и их звуки стихли в шуме дождя.

Скрипнула дверь, и появилась старуха домоправительница.

– Ты слышала? – тихо спросила ее девушка на урду.

Старуха кивнула и сдернула с нее одеяло.

– Иди, девочка. У тебя не так много времени. Ты знаешь, что надо делать.

Фамия быстро надела старые хлопчатобумажные брюки Драммонда и белый флотский свитер, который свободно болтался на ее худых бедрах. Сунув ноги в тапочки, она кивнула матери и быстро выскочила на веранду. Мгновенье спустя она уже бежала по пустынной улице, пригнув голову от дождя.

Через пять минут она была уже у бунгало, почти такого же, как и у Драммонда, взбежала по ступеням на веранду и забарабанила в дверь.

– Мистер Чанг! Мистер Чанг! – звала она.

Глава 6

Ночное нападение

Что спасло Брейкенхерста, так это дождь, тот самый внезапно разразившийся ливень, который превратил обычно тихие горные ручейки в бурные потоки, немедленно заполнившие все рытвины дороги ледяной водой.

У него был тяжелый длинный день в горах, где он отбирал образцы руд, а теперь на пути к лагерю в Ховеле ему преградил путь внезапно возникший поток, который отсвечивал белыми и коричневыми бликами в лучах фар его машины. Брейкенхерст резко нажал на тормоза.

Он вышел из машины, отыскал у края дороги длинную ветку и сунул ее в воду. Глубина потока была почти четыре фута. Он мог бы проехать, но с другой стороны, если эта чертова машина застрянет, то тогда конец. Он снова залез в «лендровер» и задним ходом вновь поднялся на холм, выключил фары и вышел из машины.

Вода была холодная, чертовски холодная, она бурным потоком текла вокруг него, пронизывая холодом до костей. Изрыгая проклятия, он продирался вперед и наконец вышел на сухое место. Слава Богу, что лагерь был не больше, чем в полумиле отсюда.

Он брел по грязной дороге, пригнув голову от сильного дождя, освещая себе путь карманным фонариком. И вдруг впереди послышался крик, потом другой, еще голоса и, наконец, приглушенный расстоянием и дождем звук выстрела. Через секунду раздалась четкая автоматная очередь.

Брейкенхерст стоял наверху небольшого холма и, нахмурясь, смотрел сквозь ветки сосен на мерцающий огонь в лагере. Там суетились люди, был слышен шум моторов и отрывистые команды.

Он сошел с дороги и осторожно спустился вниз, пока не приблизился к лагерю на двадцать или тридцать ярдов, оставаясь на склоне холма.

Лагерь был заполнен китайцами, приземистыми крестьянскими парнями в стеганых форменных куртках и остроконечных шапках, с винтовками в руках. У Брейкенхерста при виде их душа ушла в пятки.

Он увидел двух своих людей, Галура и старика Абдула, которые стояли подняв руки. Раздалась автоматная очередь, и Абдул рухнул прямо в огонь костра. Галур повернулся, бросился через оцепление солдат и побежал к деревьям, пригнув голову. На какое-то время показалось, что он сможет убежать, но тут же автоматная очередь подкосила его.

Солдаты принялись обыскивать палатки, возбужденно перекликаясь. Их становилось все больше и больше, и тут с ревом с дороги спустился полугусеничный бронетранспортер, приспособленный для горных дорог, за ним второй и третий.

Брейкенхерст решил, что насмотрелся достаточно. Он повернулся и начал карабкаться вверх по склону холма. Где-то слева от него послышался крик, и пуля срезала ветку сосны.

Он пригнулся и побежал еще быстрее, выставив вперед руку, чтобы защитить глаза от веток. Мгновение спустя он преодолел брод и поднялся на холм, где стоял «лендровер».

Мотор был еще теплым и завелся при первом нажатии стартера. Он круто развернулся, шины пробуксовали, но потом все-таки обрели сцепление, и он быстро поехал прочь.

* * *

Сидя за рулем «лендровера» во дворе миссии и вспоминая все происшедшее в Ховеле, Брейкенхерст трясся словно в лихорадке. Он услышал голоса и, выглянув из машины, увидел отца Керригана и Драммонда, которые стояли у дверей. У старого священника в руках был фонарь.

Тут же отец Керриган вошел в дом и закрыл за собой дверь, а Драммонд сбежал по ступеням и сел на место пассажира.

– Хорошо, поехали!

– А что сказал старик? – спросил Брейкенхерст, трогаясь с места.

– А что он может сказать? Он собирается как можно скорее упаковать вещи и поехать с Джанет и мальчиком. Нет никакого смысла оставаться перед лицом того, что им грозит. Вы же знаете, что китайцы делают с такими людьми, как он.

– А как, по-вашему, поступит хан?

– А что, по-вашему, он может сделать? У него нет договора с Индией, а это значит, что индусы будут себе сидеть за своей границей, и, насколько я знаю китайцев, они поостерегутся туда соваться.

– Но зачем все это? – возопил Брейкенхерст. – Какого дьявола им нужно здесь, в этой пустыне? Здесь же вообще ничего нет!

– Та же история, что с Аксай-Чин и Ладаху. Это дело принципа. Славная армия Китайской Народной Республики отвоевывает территорию, принадлежавшую Поднебесной империи, которой она владела тысячу лет назад. То, что Бальпур – это всего несколько тысяч квадратных миль бесплодной земли, не имеет никакого значения. Зато народ не будет думать о плохом урожае в этом году.

Пока они ехали по пустынным улицам, небо над горами немного просветлело,' а за разбросанными домиками с плоскими крышами ревела разбухшая от прошедших дождей река.

Потом, во дворце, ожидая выхода хана в зале, где недавно был званый обед, Драммонд стоял у окна на террасу и вслушивался в шум дождя.

Хан немного задержался и вышел в форме цвета хаки с орденской планкой над его левым карманом, казавшейся особенно яркой в это хмурое утро. Мажордом, тот самый, которому Драммонд утром передал сообщение, шел за ним с серебряным подносом, на нем был графин с бренди и бокалы.

Хан, казалось, помолодел лет на двадцать, и в его походке появилась какая-то живость.

– Мне кажется, самое время выпить по бокалу бренди, джентльмены. Если то, о чем доложил мне Ахмед, хоть немного похоже на правду, такая возможность нам снова представится не скоро.

Мажордом наполнил три бокала, обошел с подносом всех троих и удалился. Хан молча поднял свой бокал и сказал:

– А теперь, мистер Брейкенхерст, не будете ли вы так любезны рассказать мне в подробностях, что произошло в Ховеле.

Когда Брейкенхерст закончил свой рассказ, старый правитель обратился к Драммонду:

– Ну и что вы думаете обо всем этом?

– Я ничего не понимаю, – ответил Драммонд. – В последний раз, когда я был там, ничего не было заметно. Совершенно ничего.

– Но это было десять дней назад, не так ли?

– Что вы собираетесь делать?

– Пока не знаю. Прежде всего мне надо посоветоваться с полковником Шер Дилом и майором Хамидом. Я уже распорядился, чтобы они ожидали меня в главном штабе.

– Семьдесят пять человек, – сказал Драммонд. – Что можно с ними сделать? А на приграничные племена и вовсе нельзя положиться. Они просто-напросто уйдут в горы и не станут ввязываться. Индийская армия, по-моему, тоже вряд ли как-то вмешается в это дело.

– Прогноз неутешительный, но боюсь, что верный. Сколько людей может взять ваш самолет?

– Не более пятнадцати в таких условиях для полета. Ведь мне придется перелетать через горы, но если мы собираемся лететь, это надо делать быстро. Как только эта новость дойдет до людей, они потоком хлынут на аэродром. Я пока сказал об этом только одному человеку – отцу Керригану. Мы заехали в миссию, и я там оставил свой джип. Отец Керриган должен быстро собрать свои вещи и приехать сюда вместе с Керимом и Тейт.

Хан кивнул:

– Отлично, мой сын должен быть спасен любой ценой. Тогда, по моим расчетам, список пассажиров будет выглядеть так: вы, Керим, отец Керриган, мисс Тейт, Брейкенхерст и майор Хамид. Ну и конечно полковник Шер Дил, если только он пожелает.

– А Чанг? – вмешался Брейкенхерст.

– Я совсем о нем забыл, – обернулся Драммонд к хану. – Ваше высочество, очевидно, знает о настоящих намерениях мистера Чанга. Только один Бог ведает, что красные сделают с ним, если схватят.

Мажордом вернулся и передал хану блестящий кожаный пояс с кобурой, в которой был тяжелый английский армейский револьвер. Хан, мрачно улыбаясь, пристегнул пояс.

– Ну а теперь, джентльмены, думаю, что нам пора. Вы можете завезти меня в штаб полковника Шер Дила, а сами поедете на аэродром, чтобы подготовить самолет к немедленному вылету.

На улице еще немного просветлело, но небо было темно-серым, как армейская шинель, дождь не переставал, и дорога к главной площади превратилась в сплошную трясину. Они остановились около мрачного здания, похожего на барак, где и был главный штаб Шер Дила.

Здесь уже царило оживление, и когда хан вышел из машины, полковник сбежал вниз по ступеням, чтобы встретить его. Майор Хамид был с ним рядом. Он вопросительно взглянул на Драммонда, а тот ответил жестом, повернув большой палец руки вниз. И тут же Брейкенхерст быстро отъехал.

За городом они увидели несколько палаток пастухов, вокруг паслись тучные горные овцы, и в утреннее небо уже поднимались серые дымки костров.

Они с трудом пробирались по ухабистой дороге, колеса пробуксовывали по грязи, и наконец, преодолев последнее препятствие, они спустились к взлетно-посадочной полосе.

Ангар из гофрированного металла выглядел очень уродливо в это серое утро. Брейкенхерст подъехал к нему на несколько ярдов и затормозил. Он кивнул, указывая на взлетно-посадочную полосу, которая превратилась в целое море грязи:

– Не очень-то много места для взлета.

– Ну, для моего «Бивера» хватит, – ответил Драммонд. – Вот почему эти машины очень хороши для таких условий.

Он достал ключ, отпер висячий замок и широко раскрыл двери, все увидели красно-золотой самолет.

И тут раздался тихий четкий голос:

– Отлично, дружище, а теперь отойдите в сторонку, пожалуйста!

И Чанг вышел из-за угла ангара с автоматическим пистолетом в одной руке и гранатой в другой.

– Куда-то собрались, Джек?

– В общем да, есть такая мысль.

Драммонд опустил руку в косой карман летной куртки и обхватил пальцами рукоятку своего «смит-и-вессона».

– А в чем дело?

И тут Фамия тоже вышла из-за одной из дверей и стала чуть позади Чанга. Она выглядела довольно нелепо в насквозь промокшем и вытянувшемся до колен свитере Драммонда.

– Ну и ну, черт возьми, – выругался Драммонд.

Чанг вежливо улыбнулся.

– Никто никуда не полетит, Джек. Это нами не предусмотрено.

Он мгновенно выдернул зубами чеку и бросил гранату в ангар. Не медля ни секунды, Драммонд выхватил из кармана «смит-и-вессон» и быстро выстрелил. Пуля расщепила дверь над головой Чанга, который тотчас же спрятался за углом.

Драммонд повернулся и побежал. Брейкенхерст уже вскочил за руль «лендровера». Как только мотор заработал, тут же взорвалась граната и на Драммонда пахнуло жаром, а ангар как-то просел.

Как только Брейкенхерст вскочил в «лендровер», машина рванулась с места, разбрызгивая жидкую грязь. Чанг выскочил на открытое место и начал стрелять, профессионально держа пистолет обеими руками.

Брейкенхерст повел «лендровер» лощиной, которая огибала склон холма, что давало им некоторое укрытие. И мгновение спустя взорвался топливный бак самолета.

– Хотя бы этот подонок взлетел на воздух вместе с ангаром! – вскричал он.

Они выскочили из лощины на плато, и склон холма теперь уже не закрывал от них ангар.

Чанг стоял неподалеку от горящего ангара, глядя вверх на них, а девушка лежала ничком, уткнувшись лицом в грязь в одном или двух ярдах от него.

Драммонд не чувствовал ничего – ни гнева, ни боли. Просто не было времени раздумывать о том, что случилось. Главное теперь заключалось в том, чтобы выжить. Это была единственно важная задача.

Брейкенхерст затормозил на краю плато, отыскивая наиболее безопасный путь для спуска. А перед ними внизу, как на ладони, лежал город. И всюду суетились люди, несмотря на непрекращающийся сильный дождь.

– Плохие вести не лежат на месте, – констатировал Драммонд.

Особое оживление царило на площади перед главным штабом. Туда подъехали три грузовика, водители припарковали их, а сами собрались маленькой группой, что-то возбужденно обсуждая.

Драммонд сквозь шум дождя услышал какой-то звук, а Брейкенхерст, вскрикнув, указал на небо, где из серой дымки вылетели два самолета, бок о бок, потом, сломав строй, развернулись и спиралью пошли вниз, словно сухие листья с дерева.

Ведущий самолет с ревом спикировал к реке и пронесся так близко к склону холма, что Драммонд смог различить красные звезды на крыльях.

– Бог мой, это китайские «МиГи»! – закричал Брейкенхерст.

Из города внизу послышались тревожные крики, люди собирались группками и смотрели в небо, а потом бросились врассыпную, когда ведущий «МиГ» в пике выпустил ракеты, которые перелетели через площадь у штаба Шер Дила и попали в стоящий первым в ряду грузовик. Бензиновый бак взорвался, осколки и пламя взлетели кверху, люди в панике бросились в разные стороны.

Тут же налетел второй «МиГ», и его ракеты поразили два других грузовика и домики-мазанки позади них. Когда он взмыл в воздух, ведущий «МиГ» уже разворачивался для нового удара. Он с ревом спикировал и ударил по скоплению домов и складу боеприпасов с другой стороны от штаба Шер Дила. Раздался оглушительный взрыв, вверх взметнулся столб огня, увенчанный шапкой черного дыма, который сразу же стал затягивать весь город, и тут же стал заходить второй «МиГ».

– Поехали. – Драммонд хлопнул по плечу Брейкенхерста.

Брейкенхерст обернулся, бледный как полотно, с бегающими глазами:

– Куда, вниз? Да вы с ума сошли!

Драммонд не стал тратить время на дискуссии, оттолкнул Брейкенхерста в сторону и сам уселся за руль. Он повел «лендровер» вниз по крутому склону холма на равнину, дым окутывал их так плотно, что некоторое время пришлось ехать вслепую, маневрируя между еле заметными полуразрушенными домиками, которые были еле видны. Они, преодолевая кучи досок и обломков домов, повернули к главной площади.

Из кромешной тьмы выскочил человек, на котором словно факел пылала пропитанная бензином одежда. Он бежал по направлению к реке. Кто-то монотонно стонал среди треска пламени и начавших взрываться боеприпасов.

«Лендровер» объехал сгоревшее и почерневшее тело, и Драммонд резко затормозил. Крики стихли, только треск пламени подчеркивал тишину. На этой стороне площади, похоже, не осталось ни одного целого дома, а одна сторона штаба Шер Дила превратилась в груду камней.

Как только Драммонд спрыгнул из машины на землю, в дверях штаба показался Хамид. Он приник к стене на верху лестницы и жадно хватал ртом воздух. Его форма тлела в нескольких местах.

Драммонд взбежал по ступеням и подхватил его.

– Спокойно, я держу тебя. А что с ханом?

На щеке Хамида была кровь, и он ее непроизвольно вытирал.

– Не знаю. Он где-то внутри. Там просто кровавая баня.

Когда Брейкенхерст поднялся наверх и присоединился к ним, налет повторился. Они подхватили Хамида с двух сторон, втолкнули в дом, закрыли за собой дверь и бросились на пол. И тут же пулеметные очереди снова вспороли землю на площади, и каменные осколки загрохотали по выбитым окнам.

Пока земля содрогалась, Драммонд лежал у стены. Двое солдат залегли в середине зала, а Брейкенхерст с перекошенным от страха лицом забился в угол.

Стрельба стихла так же неожиданно, как началась, и «МиГи» исчезли вдали, оставив после себя дым, пламя и руины.

Драммонд встал на ноги, помог подняться Хамиду, потом к ним подошел Брейкенхерст. Он заговорил слегка дрожащим голосом:

– Нам надо убираться отсюда, Драммонд. Надо ехать.

Драммонд оставил эти слова без внимания, он обернулся к Хамиду, который, прислонясь к стене, мотал головой, словно раненый бык.

– Где был хан, когда начался налет?

Что-то промелькнуло в глазах Хамида, и он глубоко вздохнул:

– Вон там, в радиорубке.

Дверь в разгромленную рубку была сорвана с петель. Четверо или пятеро солдат лежали на полу, убитые или раненые, а у окна стоял на коленях полковник Шер Дил, поддерживая хана. В другом углу скорчившись сидел радист с наушниками на голове.

Шер Дил был весь в пыли, его форма местами обгорела и помялась, но сам он, казалось, не пострадал. Драммонд опустился на колени рядом с ним и посмотрел вниз на хана. Спереди вся форма старого бойца была пропитана кровью. И когда он открыл глаза, в них, казалось, застыла сама смерть.

Хан бессознательно посмотрел на Драммонда, но вскоре на мгновение пришел в себя. Он протянул вперед залитую кровью руку, открыл рот, пытаясь заговорить.

– Керим, – прохрипел он. – Вы спасете Керима? Дайте мне слово.

– Конечно, – ответил Драммонд. – Я даю вам слово. Мы доставим мальчика в безопасное место, я обещаю вам.

Хан крепко схватил его за летную куртку, что-то заклокотало у него в горле, и из его рта хлынула кровь.

Драммонд отцепил окровавленные пальцы от куртки, и Шер Дил осторожно опустил хана на спину. Полковник снял свой изодранный мундир и накрыл им покойного. Драммонд поднялся на ноги и обернулся к Хамиду:

– Никаких сведений о тех, кто сейчас в миссии?

Хамид покачал головой. В разбитую дверь вошел Брейкенхерст:

– Слава Богу, «лендровер» в порядке. По крайней мере, у нас есть хотя бы транспорт. А этому подонку Чангу лучше бы сгнить в аду.

Хамид обернулся к Шер Дилу:

– О чем это он говорит?

– Кажется, наш добрый друг Чанг все время работал на красных. Он подорвал наш самолет гранатой еще до появления «МиГов».

– Но мы считали, что он с Тайваня, – возразил Хамид. – Он был агентом тамошних властей, в этом не могло быть никаких сомнений. Они регулярно связывались с ним. Мы по понятным причинам присматривали за ним, и нам все было известно.

– А может быть, он двойной агент, – предположил Драммонд и обернулся к Шер Дилу: – Вам хорошо известно, что мы можем рассчитывать только на самих себя, хотя до границы – рукой подать. Вам удалось связаться с индийской армией?

– Пока нет, но радист все еще пытается это сделать.

Тут раздалась беспорядочная стрельба, и все повернулись к окну. Поток теплого воздуха на время отогнал завесу дыма, открыв для обозрения противоположную часть города на склоне холма. Стало видно, как толпы людей бежали к реке, это были беженцы из города – мужчины, женщины и дети, несколько пастухов верхом на лошадях пытались собрать в стадо разбегающихся в панике овец.

А секунду спустя на гребне холма появились солдаты в унылой стеганой униформе. Они тут же открыли огонь, и крики, казалось, вознеслись к небесам.

Хамид повернулся к Шер Дилу:

– У нас есть всего минут пять, прежде чем они подойдут сюда. Вы должны связаться с Главным штабом Индийской армии.

В это время часть перекрытия рухнула, распространяя вокруг огонь и дым. Хамид и Драммонд бросились вперед, чтобы убрать обломки, а Брейкенхерст тем временем выскочил на улицу. Через секунду они услышали, как заработал мотор «лендровера».

Когда Драммонд подскочил к двери, машина уже исчезла за завесой дыма.

Хамид грязно выругался и бросился обратно в дом, а Драммонд остался на месте, вслушиваясь в звуки мотора «лендровера», тающие вдали, а потом услышал возбужденный голос радиста, который наконец сумел связаться с Главным штабом Индийской армии.

Повсюду вокруг Драммонда клубился дым, местами окрашенный в малиновые цвета, сладковато-приторно пахло горящим человеческим мясом. Все происходящее казалось каким-то кошмарным сном.

В эту минуту пуля попала в деревянный косяк двери, из-за дымовой завесы выскочили несколько китайцев. Драммонд быстро пригнулся, а Хамид подскочил к разбитому окну и выпустил очередь из автомата «Стен», и китайцы снова скрылись в дыму.

Шер Дил оторвался от рации и бросил на пол микрофон.

– Похоже, нам надо срочно отходить. Уходим по одному, и постарайтесь перебраться через реку. В десяти милях к югу от дороги находится деревня Бандонг. Встретимся там.

Задняя дверь выходила на огороженный забором двор. Там было непривычно тихо. Из-за дождя дым стелился по самой земле и сильно сокращал видимость.

Радист забрался на забор и перекинул через него ногу. Тут раздался крик, в сорока футах слева появились китайцы. Несколько их солдат одновременно выстрелили, и радист упал с забора обратно во двор, схватившись руками за лицо.

Шер Дил продрался сквозь дыру в заборе и кинулся бежать вверх по склону холма, а Драммонд бросился вслед ему, делая на ходу зигзаги, потому что китайцы продолжали стрелять. Он был уверен, что Хамид бежит за ним. А Шер Дил тем временем уже скрылся за краем откоса.

Драммонд почувствовал вкус крови во рту, он на четвереньках лез вверх, срываясь на скользкой земле, и наконец увидел на фоне неба неровный скалистый край. Он перевалился через него вниз головой, задыхаясь.

Он увидел, как Шер Дил сполз вниз к реке по крутому глиняному откосу, вскочил на ноги у его подножия и бросился в воду. Но тут из клубящегося дыма появились маленькие фигурки в стеганой форме и стали окружать его. У каждого в руках была винтовка с примкнутым старомодным плоским штыком, которая казалась слишком большой для этих коротышек.

В нескольких ярдах от Драммонда на земле лежал Хамид, а над ним стоял солдат, наступив ногой ему на шею. Драммонд попытался скрыться за скалой, но на него надвинулось смуглое крестьянское лицо.

Глава 7

Лезвие меча

Городская тюрьма оказалась в числе немногих уцелевших зданий города, поэтому Драммонд мог любоваться городским пейзажем из зарешеченного окна маленькой угловой камеры на втором этаже.

Было десять утра, с начала нападения прошло уже четыре часа, но дым все еще поднимался над разрушенными зданиями. С реки шел серый туман, клубясь в начале улиц.

Было невероятно холодно, и через решетку окна просачивались струи дождя.

– В этом году будет ранняя зима. Мои кости не дадут соврать.

– Для нас теперь это лишь голая абстракция, – отозвался Хамид со своей скамьи.

– Ты так думаешь?

Со стороны реки послышалась приглушенная автоматная очередь, и Хамид угрюмо улыбнулся:

– А вот и ответ. Никакого сопротивления. Они все закончат сегодня же утром.

– Тогда почему они возятся с нами так долго? Мы что, какие-то особенные?

Но времени на ответ не оказалось. В замке загремел ключ, дверь распахнулась, и вошел маленький сержант в сопровождении двух рядовых с автоматами. Хамид поднялся на ноги, но сержант отрицательно качнул головой:

– Не ты, вот этот.

Они вытолкнули Драммонда в коридор, не дав ему ничего сказать, и дверь захлопнулась, зловеще громыхнув.

Не говоря ни слова, сержант повернулся и пошел по коридору, Драммонд за ним, замыкали шествие двое рядовых. Они поднялись по каменной лестнице на верхний этаж и остановились около одной из дверей. Сержант постучал, прислушался, и Драммонда ввели в комнату.

Здесь был когда-то офис управляющего. На стенах висели бухарские ковры, овечьи шкуры покрывали пол, а в камине ярко пылали поленья.

В комнате находился китайский офицер. Он смотрел на огонь, поставив одну ногу на край очага и нетерпеливо похлопывая стеком по голенищу сапога. На тяжелой шинели, накинутой на его плечи, красовались погоны полковника. Это был Чанг.

Он обернулся и холодно, изучающе посмотрел на Драммонда.

– Вы не очень-то хорошо выглядите, Джек.

– Благодаря тебе, ты, подонок!

– Не надо переходить на личности, Джек. Мы оказались по разные стороны. Печально, но факт.

– Ты что, из военной разведки?

– Совершенно верно.

– А могу я спросить, как долго ты водил за нос тех, на Тайване?

– Никогда не был на Тайване, – ответил Чанг. – Их правительство на самом деле имело агента по имени Чанг и на самом деле послало его с заданием в Сикким. Но он добрался только до Сингапура. А там я заменил его.

– А оружие, которое я перевозил в Тибет для Моро и его людей? Это тоже фальшивка, как я понимаю?

– Это было разыграно как по нотам. Так я поддерживал связь со своим руководством. А цель все та же: вернуть исконную китайскую территорию с помощью армии Китайской Народной Республики.

– Теперь я понимаю, – ответил Драммонд. – Ну а Фамия когда была подключена?

– Она и ее мать ничего важного не делали. Я им неплохо платил, чтобы они постоянно держали меня в курсе ваших передвижений.

– Ты говоришь в прошедшем времени.

– Это относится только к Фамии. Там, на аэродроме, осколок попал ей в затылок.

В душе Драммонда ничто не шелохнулось.

– И ты считаешь, что вы сможете безнаказанно провернуть это дело?

– А почему нет? – ответил Чанг. – Индия не станет вмешиваться. Она заинтересована только в том, чтобы сохранить статус-кво, а между этими странами никогда не было никаких договоров. Совет Безопасности ООН будет заседать, но без толку. Никто не захочет ворошить этот улей, Джек.

– Вы все тщательно продумали.

– Исключая одну немаловажную деталь. Хан мертв, что вообще-то для нас удобно, но есть суеверный народ, для которого хан не просто правитель, но и святой человек. Только принц Керим сможет заменить его.

– И тогда ваши планы рухнут.

– Вовсе нет. – Чанг слегка улыбнулся. – Под нашим руководством он будет очень полезным своему народу. Он сможет повести его по верному пути.

– Вот теперь я все понял, – заявил Драммонд.

– Вот и отлично, тогда не будете ли вы любезны помочь мне в одном деле. Вы всегда умели видеть и оценивать события. Где мальчик?

Драммонд с удивлением посмотрел на него.

– Вы хотите сказать, что не знаете это?

– Его нет в миссии. Ни его, ни отца Керригана, ни американской девушки. Мои люди целыми часами проверяли всех в толпе и обшарили окрестности города.

– И вы думаете, что я помогу вам?

– Мне известно, что вы поехали из вашего бунгало прямо в миссию, когда Брейкенхерст сообщил вам о нашем вторжении. Фамия мне сказала.

Драммонд решил, что лучше будет не отпираться.

– Так оно и было. Мы оставили мой джип и сказали отцу Керригану, чтобы он как можно скорее собирался и подъехал к нам на аэродром. Должно быть, ваши люди слишком быстро бросились за ним.

– Но и Брейкенхерста тоже трудно отыскать. Наверняка у вас есть запасной вариант, не может не быть.

– Я могу теперь идти?

– Вы могли бы нам пригодиться. А я постараюсь облегчить вашу участь.

– Да бросьте, Бога ради, – отмахнулся Драммонд. – Шпионские страсти какие-то.

Полковник Чанг холодно смотрел на него, стуча стеком по правому сапогу.

– Отлично, уведи его обратно, сержант, – сказал он по-китайски. – Приведи другого.

Драммонд задержался в дверях и покачал головой:

– Вот теперь вы на самом деле теряете понапрасну время.

Китайцы развернули свой штаб во дворце, на террасе их командир, генерал Хо Чен, смотрел в сад. Он явно нервничал и поэтому ходил из угла в угол.

Позади послышалось вежливое покашливание, он обернулся и увидел Чанга, стоявшего у окна.

– Вы нашли его? – нетерпеливо спросил он.

– Боюсь, что нет, генерал.

Хо Чен ударил ладонью по перилам.

– Вы несете за это прямую ответственность. Я ожидал, что вы найдете мальчика и предоставите его мне в момент моего прибытия.

– Представляется, что священник и американская девушка покинули миссию незадолго до того, как там появились наши люди. Мы убедились в этом, когда допросили пастухов в их лагере на реке. Я только что получил донесение, что их джип найден брошенным в десяти милях к северу отсюда, в деревне под названием Куала. Там есть паром для переправки автомашин, но он, очевидно, был выведен из строя, поэтому я полагаю, что они переправились на лодке. «Лендровер», принадлежащий некоему Брейкенхерсту, был найден там же.

– Патруль пошел за ними?

– К несчастью, там не оказалось других лодок. Деревня полностью покинута. Очевидно, все население переправилось через реку. После этого уровень воды в реке сильно поднялся из-за дождей.

– А есть место, где реку можно пересечь на машинах?

– Только не здесь. Течение слишком быстрое для переправы.

Чанг развернул карту на кованом чугунном столике.

– В двадцати милях к северу отсюда есть местечко Кама. Там река очень широкая и мелкая. Там мы можем пересечь ее на машинах.

Его палец проследил линию до границы.

– Здесь только одна дорога в Индию, и помните, что у них нет транспорта. Мы легко их поймаем. Они должны оставаться на дороге. Старик священник, да еще женщина и ребенок не могут пешком пройти каким-нибудь другим маршрутом через горы.

Хо Чен кивнул:

– Надеюсь, что так, ради вас же самих. Пекин не будет в восторге, если вы провалите это дело. А я пошлю еще патрули на бронетранспортерах вдоль этого берега реки. Рано или поздно они найдут лодки. А переправившись, перережут им дорогу впереди вас.

– Прекрасно придумано!

Хо Чен сунул в рот сигарету и наклонился к спичке, которую предложил ему Чанг.

– Меня одно беспокоит. А что, если у этого священника есть альтернативный план? Может быть, на той стороне реки их ждет машина? Тогда понятно, почему они не кинулись на север к Каме, чтобы переправиться там на джипе. Этот, как вы сказали... Драммонд? Вы уверены, что он действительно ничего не знает?

– Он не такой человек, чтобы говорить с определенностью, а этот майор тоже упрямец, как все патанцы.

– А наши испытанные методы?

– Они требуют времени, генерал, и Драммонд во всех случаях должен быть сохранен для более эффективных методов, которые применят к нему в Пекине.

– А почему?

– Известно, что он работает на британскую разведку.

– Понятно!

Чанг поколебался.

– Я хотел бы предпринять еще одну попытку, прежде чем уеду, на случай, если у них действительно есть ценная информация. Маленькие хитрости часто дают замечательные результаты.

– Это звучит интересно, – сказал генерал Хо Чен. – Думаю, что смог бы сопровождать вас, полковник. Будем надеяться, что я не зря потрачу время.

* * *

Ветер на реке до дрожи пронизывал Драммонда, ему казалось, что его колют штыками в спину. Он хотел освободить руки, чтобы расслабить свои занемевшие мускулы, но проволока до боли глубоко въелась в запястья.

Рядом с ним был Хамид, а с другой стороны тихо стонал солдат Шер Дила. Он то и дело кашлял, струйка крови стекала у него изо рта. Скоро он свалился ничком и лежал неподвижно. Охранники, стоявшие в нескольких ярдах от него, не обратили на это ровно никакого внимания.

Два полугусеничных бронетранспортера с пулеметами на крышах, разбрасывая грязь, подъехали и остановились в тридцати или сорока ярдах от них, в каждом было человек десять солдат.

Драммонд перевалился на пятки и посмотрел вдаль поверх голов стоящих в ряд на коленях людей. Их здесь было по меньшей мере тридцать, в большинстве своем – солдаты Шер Дила, да еще несколько человек из местных племен, которых схватили за то, что у них было при себе оружие. Драммонд ясно представил себе, как поворачивается по дуге ствол пулемета и люди в ряду падают один за другим, как очередь подходит к нему, и вздрогнул.

Подъехавший джип остановился позади бронетранспортеров, и Хамид быстро сказал:

– Вот у нас и появилась компания, Джек!

Чанг шел по развороченной земле по направлению к ним, а генерал Хо Чен держался рядом. Они остановились в нескольких ярдах от них, и генерал холодно спросил:

– Это они?

Чанг кивнул:

– Они оба говорят по-китайски.

– Отлично. – Генерал подошел поближе. – Не будем понапрасну терять время, джентльмены. Я нахожу этот дождь очень неприятным. Мы хотим знать, где сейчас находятся католический священник, девушка и молодой хан. Если вы окажетесь разумными и поможете нам, я обещаю вам хорошее обращение, ну а если нет...

Драммонд и Хамид смотрели на него снизу вверх, храня молчание. Чанг раздраженно вздохнул.

– Вы просто дурак, Джек, – сказал он по-английски. – И всегда таким были. Мы же нашли джип в Куале, а это значит, что они переправились через реку. Они не уйдут далеко, это я вам обещаю.

Они с генералом повернулись и пошли обратно к бронетранспортерам. Хо Чен забрался в джип под прикрытие тента, а Чанг посмотрел на сержанта, который стоял возле тяжелого пулемета на первой машине.

– Слушай приказ. Прекрати стрелять, когда дело дойдет до индуса и англичанина. Если заденешь хоть одного из них, я оторву тебе голову.

Он залез в джип, сел рядом с генералом, и тот предложил ему сигарету.

– А вы были правы, полковник. Это обещает быть очень интересным.

Окоченевший Драммонд смотрел на сырую землю и ждал, что произойдет дальше. Он тревожился за отца Керригана, Джанет и мальчика, которые были где-то там, за рекой, в тумане, и молил Бога, чтобы старый священник понял, что им надо быстро продвигаться вперед. Но до индийской границы так далеко, почти три сотни миль.

Тут китайцы визгливо захихикали, заставив Драммонда оцепенеть. Они важно направлялись к пленникам, пискляво перекрикиваясь, словно птицы на ветру. Драммонд опустил голову и ждал, что будет дальше.

И вдруг удар сапога в грудь повалил его на землю. Потом китайцы сорвали проволоку с запястий, и следующий пинок заставил его подняться на ноги. Китайский солдат дружелюбно улыбнулся и сунул ему лопату.

Драммонд взглянул на Хамида, и они начали копать. Земля была мягкая, с песком и поддавалась легко. Рядом с ними молча работали другие пленники, и, продолжая копать, Драммонд безнадежно подумал, что это не может долго длиться.

Дождь усилился, хлынул настоящий ливень, китайцы побежали прятаться к машинам, оставив караулить только одного солдата с автоматом наперевес.

Траншея была уже в два фута глубиной, и Драммонд размышлял, какая глубина им нужна. Там, дома, могила должна быть шести футов глубины, но было не похоже, чтобы китайцев волновали такие пустяки.

Он на мгновение оперся о ручку лопаты, и Хамид тут же подвинулся поближе к нему.

– Не думаю, что мы так долго протянем, – сказал Драммонд.

Хамид посмотрел через плечо на туман, поднимающийся от реки.

– Если ничего не предпринимать, то конечно. Пробежимся ярдов сто, а, Джек?

Драммонд нахмурился в замешательстве.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– А вот о чем, – жестко сказал Хамид и сильно ударил его в лицо.

Драммонд в изумлении попятился назад, тут же подбежал охранник, чтобы узнать причину шума. Он наклонился над траншеей, угрожающе выставив автомат, и Хамид ударил его острым краем лопаты по шее. Солдат без звука рухнул в яму.

За завесой дождя остальные китайцы ничего этого видеть не могли. Хамид схватил автомат охранника, выкарабкался из траншеи и побежал к реке. Драммонд бежал за ним, то и дело спотыкаясь и поскальзываясь в грязи.

Он услышал крики позади и обернулся. Другие пленники бежали врассыпную, спасаясь, кто как может. Позади них один китаец уже достиг траншеи и открыл огонь из автомата. Один из бронетранспортеров надвинулся и открыл огонь из пулемета поверх их голов.

До реки было уже близко, и Драммонд, почуяв запах воды, ускорил бег. Одна пуля чуть не впилась ему в пятку, он споткнулся и тяжело осел на землю. Хамид тут же оказался рядом, поднял его на ноги, и они вместе побежали, прихрамывая, по откосу к воде.

Бурная река еще более вспухла от дождей. На первый взгляд казалось, что ее поверхность совсем гладкая, но присмотревшись, можно было различить маленькие, но очень опасные водовороты, а по скорости, с которой река несла вниз ветки деревьев, можно было судить о том, что любая попытка добраться вплавь до противоположного берега была бы обречена на неудачу.

Сзади послышался звук катящихся камней и осыпающейся земли, это был один из солдат Шер Дила с красным от натуги лицом, на котором выделялся белый шрам от глаза до уголка рта. Он плюхнулся в воду и поплыл, бешено работая руками.

И тотчас же, снесенный быстрым течением, он исчез из виду под завесой дождя. За ним, вопя от ужаса, полезли в воду другие солдаты, некоторые с кровоточащими ранами.

– Они не протянут и пяти минут! – прокричал Хамид. – Вода ледяная, того и гляди замерзнет.

Пуля угодила в землю прямо у их ног и обдала всех фонтаном грязи. Над береговым откосом появились фигуры четверых китайских солдат, и Хамид описал автоматом широкую дугу, стреляя с бедра. Двое солдат рухнули на землю.

Остальные двое сразу спрятались за камни, но тут же появились другие, четко вырисовываясь на фоне неба, и Хамид отогнал их длинной очередью, полностью опустошив магазин автомата.

Как только показался один из двух бронетранспортеров, Хамид тут же отбросил в сторону бесполезный автомат, они шагнули в реку и побежали вдоль берега по мелководью вниз по течению, где виднелись густые заросли колючего кустарника. Пули взбивали воду вокруг них, а они брели уже по пояс в воде, укрытые завесой дождя.

Вода была ледяная, и Драммонд чувствовал, что холод пробирает его до самых костей. Они слышали все приближающиеся крики солдат и пошли побыстрее, а сильное течение еще и помогало им.

Дальше берег чуть изгибался, образуя естественный волнолом, за которым скопилась масса плавающих вырванных с корнем деревьев и обломанных веток. Они бросились вперед, и течение, будто сжалившись над ними, втянуло их в эти плавающие джунгли.

Они держались близко друг к другу, схватившись за ветви дерева и переводя дыхание. С берега послышались голоса, человек шесть солдат стали продираться сквозь кусты на краю реки.

Было не более десяти ярдов от проходящих солдат до того места, где беглецы прятались среди ветвей, и Драммонд мог ясно видеть китайцев в надвинутых на глаза шапках с красными звездами, с автоматами и в резиновых сапогах до колена.

Время тянулось медленно, и они совсем окоченели. А солдаты, похоже, сгрудились в кучку, чтобы посоветоваться. И немного спустя они разбились на пары и исчезли за завесой дождя.

– Ну и что теперь? – спросил Драммонд.

– Только одно, – ответил Хамид, с трудом шевеля посиневшими губами. – Надо попытаться переплыть реку на этих бревнах. Солдаты будут крутиться тут вокруг, как мухи. У нас с тобой не более пяти минут.

Он начал быстро пробираться сквозь плавающие ветви в поисках подходящего дерева, а Драммонд следовал за ним. У края затона они нашли дерево, которое уже почти выплывало в реку. Хамид бросился вперед, а Драммонд сказал:

– Я попытаюсь направлять его с другого конца.

Он поднял ногу из воды и уперся ею в соседнее дерево. Раздался треск веток, дерево медленно двинулось в сторону реки, и течение подхватило его. Через мгновение оно быстро поплыло вперед, и вскоре нагромождение сломанных деревьев и сам мыс исчезли в тумане.

Скоро Драммонд понял, что невозможно управлять движением дерева. Его влекло течением, и все усилия оказывались напрасными. Он постарался устроиться в более безопасной позе, но его окоченевшие руки и ноги отказывались подчиняться ему. Он уцепился за ветви и отдался на волю течения, а через некоторое время и вовсе перестал ощущать неудобство и боль.

* * *

Когда Чанг вскарабкался на крутой берег и вернулся на прежнее место, он увидел генерала Хо Чена, все еще сидящего на переднем сиденье джипа с сигаретой в длинном нефритовом мундштуке в зубах.

– Ну? – требовательно спросил генерал.

Чанг выглядел совсем убитым.

– Кажется, их нигде нет, генерал.

– Маленькая уловка часто дает замечательные результаты, – процитировал Хо Чен. – Вы, кажется, мне именно это обещали?

Чанг машинально вытер воду с лица.

– Что же делать?

– Да ничего! – оборвал его Хо Чен. – Так будет даже лучше. Уж коли все это случилось в такую погоду, значит, более чем вероятно, что Драммонд и его друг уже плывут по течению вниз лицом. Теперь, полковник, слушайте внимательно. Берите своих людей и двигайтесь быстро на север, к Каме. Переправьтесь через реку и доставьте мне молодого хана.

Он помолчал и аккуратно извлек окурок сигареты из мундштука. Когда он поднял голову, его взгляд был холоден.

– Без него вам вообще нет смысла возвращаться. Ясно?

Бледный как смерть Чанг стоял под дождем, глядя на него. Он постарался собраться, отдал честь генералу, повернулся, отошел и взгромоздился на сиденье рядом с водителем первого бронетранспортера. И тут же оба бронетранспортера стали подниматься вверх по откосу, разбрасывая гусеницами грязь, и вскоре исчезли в тумане.

Глава 8

Форсированный марш

Едва соображая от холода, Драммонд почувствовал сильный толчок. Немного спустя он понял, что в них врезалось другое большое дерево. Два дерева поплыли рядом, их ветви сцепились, и из-за тяжести скорость движения заметно уменьшилась.

Хамид, все еще скрытый ветвями, закричал:

– Я уже вижу тот берег! Река становится уже!

Драммонд обернулся. Сквозь проливной дождь он тоже смог рассмотреть противоположный берег, который, казалось, все приближался. Течение стало бурным, деревья и щепки еще быстрее помчались вниз по волнам с белыми гребешками.

Вдруг берег приблизился вплотную и показался огромным, а река стремительно неслась, сужаясь в глубокую протоку. Потом раздался страшный скрежет, дерево ударилось о берег.

Драммонд услышал крик и увидел, как Хамид полетел в воду. Он разжал окоченевшие руки и обнаружил, что глубина только по пояс. Он бросился вперед, несмотря на то что течение сбивало его с ног, и успел подхватить Хамида, не дав течению унести его. Сзади что-то затрещало, он обернулся и увидел, что внезапно набежавшая волна смыла деревья с мели и вода унесла их дальше.

Беглецы шли против течения, а вода буквально кипела вокруг них. Они медленно прокладывали себе путь к тому месту, где берег был более пологим, и наконец выбрались на него. Они лежали ничком, от речной воды их тошнило.

Немного спустя они встали на ноги и с трудом поднялись по грязному откосу, подальше от реки. Они стояли, глядя назад, через реку, и вслушивались. Хамид трясся от холода, одежда прилипла к телу, и казалось странным, что его тюрбан остался совершенно невредимым.

– Рано или поздно, но они переправят сюда солдат на лодке, – сказал он. – С приказом найти беглецов.

– Но они тоже будут пешком, как и мы, – напомнил ему Драммонд. – Ближайшее место, где они смогут попытаться переправиться через реку вброд, – Кама, а это двадцать миль к северу отсюда. Да и брод может оказаться непроходимым из-за дождя.

– Ну ладно, ясно только одно, – сказал Хамид с усталой улыбкой. – Есть только единственная дорога в Индию и только единственный способ добраться до нее.

И они направились к югу, под дождем, утопая в грязи. Драммонд обнаружил, что ему трудно переставлять ноги, и спустя некоторое время готов был просто упасть, не поспевая за выносливым горцем.

Они двигались вперед, в непроницаемый туман, который полностью изолировал их от окружающего мира. Казалось, не было ничего, кроме них двоих и дождя, и Драммонд понять не мог, что это он здесь делает и придет ли всему этому конец.

Примерно через полчаса ему показалось, что его окликает Хамид. Тот стоял на вершине небольшого холма ярдах в пятидесяти от него. Когда Драммонд присоединился к нему, он увидел внизу, в небольшой долине, хижину пастуха.

Они осторожно спустились вниз, туда, где, казалось, не было никаких признаков жизни. Драммонд больше не чувствовал себя уставшим. Он вообще ничего не чувствовал. Он понимал, что жив, и это было самое главное.

Убогая лачуга была сделана из плетня, обмазанного глиной, сквозь соломенную крышу проникала жидкая струйка дыма. Хамид открыл дверь и вошел.

В каменном очаге тлел забросанный землей огонь, толстое облако дыма висело под потолком. Здесь сильно воняло и царила мерзость запустения, скорее всего было полно блох. Но зато тепло и сухо, а больше ничего в эту минуту и не требовалось.

Драммонд отгреб землю от огня и добавил туда дров, которые кучкой лежали в углу. Хамид порылся среди овчин в дальнем углу и бросил к огню два каменных кувшина.

– Козье молоко и сыр. Немного прогорклые, но вполне съедобные.

– Нам ли привередничать, – произнес Драммонд.

Он разжег сильный огонь, а Хамид соорудил из овечьих шкур импровизированную постель.

– Только одному Богу известно, чем все это для нас обернется.

Но это не имело значения, им ничего не было важно, кроме того, что здесь было тепло и огонь нежно ласкал кожу. Драммонд смотрел, как пар поднимается от их одежды, развешанной на шестах, и не заметил, как заснул, завернувшись в овечьи шкуры.

* * *

Он медленно просыпался и смотрел сквозь серую мглу на свою одежду, свисающую с шеста, и соображая, где это он находится. Немного погодя он все вспомнил и сел.

Уже одетый Хамид сидел на корточках по ту сторону огня. Улыбнувшись, он спросил:

– Ну, как себя чувствуешь?

– Просто ужасно, – ответил Драммонд и вытянул руки. Кровь начала сочиться на сбитых суставах. – Сколько времени мы уже здесь?

– Всего-то пару часов. Сейчас около двух. Нам лучше тронуться в путь. Твоя одежда совсем высохла. Во всяком случае, она суше, чем была.

Драммонд начал одеваться, а Хамид выглянул наружу.

– Судя по всему, этот дождь никогда не перестанет. Мне кажется, он просто перейдет в снег, но не кончится.

– Будто нам не о чем больше беспокоиться.

Хамид пожал плечами:

– Погода может нам помочь. А вот китайцам она мешает.

Драммонд шагнул к выходу, застегнул «молнию» своей летной куртки и выглянул на улицу. Дождь хлестал по земле пуще прежнего, сквозь струи и туман почти ничего не было видно.

– Думаю, что ты был прав насчет снега.

– Значит, надо поторапливаться. Мы не можем быть более чем в семи или восьми милях от дороги. И если кто-нибудь переправится через реку, он пойдет в этом же направлении. У него просто нет другого пути.

– Ты думаешь об отце Керригане и Джанет?

– Или Шер Диле, хотя и китайцы пойдут по этому же пути, если смогут переправиться, поэтому нам надо опередить их. Если мы доберемся до той деревни, о которой говорил Шер Дил, до Бандонга, то сможем достать лошадей и у нас появится шанс.

Хамид взял пару овчин и бросил одну Драммонду.

– Лучше положи это себе на плечи. Хоть немного спасет от дождя.

И вдруг он отпрянул от входа, прижал палец к губам и опустился на одно колено.

Они притаились рядом и тихо ждали. Сначала была слышна только неистовая дробь дождя, а потом и Драммонд услышал эти звуки. Это были шаги человека по сырой земле.

Когда шаги приблизились и затихли, Хамид выскочил наружу. Послышался звук удара и падения тела в грязь.

Драммонд выбежал, приготовив кулаки, но нужды в этом не было. Хамид стоял над валяющимся в грязи человеком. Он схватил его за волосы и сильно дернул голову кверху. У человека был большой шрам от правого глаза до уголка рта. На нем были изодранные остатки формы цвета хаки с капральскими нашивками на правом рукаве.

– Так это один из тех, кто бросился в воду перед нами, – узнал его Драммонд. – Солдат Шер Дила.

Лицо солдата расплылось в широкой наглой улыбке.

– Вы знаете меня, майор Хамид. Ахмед Хуссейн, капрал первого, отделения.

Он говорил по-английски правильно, но с легким певучим акцентом.

– Драммонд-сагиб, я видел вас много раз.

Хамид рассмеялся:

– Я прекрасно знаю этого типа. Прохвост, каких свет не видел. Старый солдат индийской армии, так, что ли?

– Так точно, сагиб! – Ахмед поднялся на ноги и указал на ряд ленточек от медалей над левым карманом.

– Медаль за заслуги, получил от короля Георга лично.

– Скорее всего, купил на базаре в Пешаваре, – заметил Хамид. – Но он из племени африди. А они хорошие бойцы.

Драммонд и Хамид вышли, а Ахмед склонился над огнем, отогревая руки.

– Что будем с ним делать? – спросил Драммонд. – Мы не можем позволить себе ждать, пока он высохнет.

– А нет нужды, сагиб. – Ахмед взял себе овечью шкуру. – Вот и достаточно. Подумаешь – холод! – Он ухмыльнулся. – Я ведь африди.

– И это означает, кроме всего прочего, что он лгун, болтун и мошенник, – добавил Хамид. – Вот тут козий сыр, в одном из кувшинов. Если ты голоден, можешь нести это и есть на ходу.

– А куда мы пойдем, сагиб?

– На дорогу, куда же еще? На дорогу, которая ведет из этой распроклятой страны. Полковник Шер Дил сказал нам, что мы встретимся в деревне Бандонг, если нам удастся переправиться через реку. Ты ее знаешь?

– Миль восемь на юг, сагиб. Я проведу вас туда.

Когда они выбрались из долины, Драммонд задержался на мгновение и посмотрел назад, на маленькую хижину с поднимающимся кверху дымком. Она показалась ему такой приветливой и безопасной, а вот теперь надо снова идти в неизвестность. Он поежился и поспешил догонять своих спутников.

* * *

Примерно с четверть мили Ахмед плелся позади, то и дело запуская пятерню в кувшин за мягким сыром и жадно поедая его с довольным чавканьем. Опустошив кувшин, он отбросил его в сторону и забежал вперед, во главу процессии.

Драммонд шел в шаге или двух за Хамидом. Весь мир сжался до нескольких кубических футов, заполненных туманом и дождем, и они были единственными его обитателями.

Так они шли примерно с полчаса, когда он наткнулся на Хамида, который схватил его за руку.

– Послушай-ка, – сказал он.

Ахмед присоединился к ним, и они стояли тесной группой, чем-то похожие в своих овечьих шкурах на абстрактные скульптуры.

– Мне показалось, что я слышу стрельбу, – сказал Хамид, и в этот момент что-то похожее действительно послышалось с запада.

– Кажется, это пулемет, – заметил Драммонд.

Снова раздались неясные отзвуки стрельбы, затем все стихло.

– Должно быть, это там, за рекой, – определил Хамид. – Мы идем параллельно ей, и один из нас должен пойти вперед, в разведку.

– Я пойду, сагиб, – сказал, ухмыляясь, Ахмед и скрылся в тумане.

Они снова двинулись в путь. Поначалу тревога не покидала Драммонда, но постепенно он уступил обстоятельствам. Ему показалось, что он в безопасности и надежно укрыт дождем и туманом.

И он ушел в себя, это был его старый прием, он забыл об усталости, неудобстве и опасности их теперешнего положения. Он даже не испугался, когда Ахмед появился из тумана и побежал к ним.

Хамид схватил афридийца и спросил его:

– Ну что там еще?

– Деревня впереди, сагиб!

– Отлично, иди вперед!

Ахмед шагнул в туман, и они последовали за ним.

Драммонд почувствовал, что его слегка прошиб пот. Они вышли на склон и начали спускаться в большую долину.

И вот из тумана показались дома – их было не более шести, – разбросанные вдоль небольшой реки жалкие мазанки, вроде той, пастушьей, где они только что укрывались.

Все трое быстро прошли вперед, и в сыром воздухе запахло дымом. Ахмед открыл первую же дверь, вошел в дом. И тут же вернулся.

– Никого нет, сагиб. Все ушли.

Он пробежал вдоль всех хижин, открывая грубые деревянные двери, и, унылый, возвратился назад с видом побитой собаки.

– Все пусто, сагиб. Все пусто.

Хамид взглянул в дверь ближайшей хижины на тлеющие огоньки в очаге:

– Я же сказал, что дурные вести не лежат на месте, разве нет? Они все ушли до последнего человека. И угнали скот и лошадей, все. Ушли в горы, так я думаю, переждать и осмотреться.

Ахмед вопросительно посмотрел на своих спутников:

– Мы пойдем дальше? Для нас тут ничего нет.

– Это верно, Ахмед, – ответил Драммонд. – Нам здесь действительно делать нечего.

Они вышли из долины и снова двинулись в путь. По раскисшей от дождя земле идти было очень трудно. А валуны под ногами заставляли их особенно внимательно выбирать дорогу.

Постепенно кое-что изменилось. Воздух сделался более прохладным, сильный ветер дул им прямо в лицо, и местность стала круче. Они остановились, чтобы обсудить обстановку.

– Мы должны выйти на край глубокого ущелья, – сказал Хамид. – А это значит, что дорога уже недалеко. По моим расчетам, она примерно в миле отсюда.

И они начали спускаться вниз по склону. Местами он был так крут, что им приходилось продвигаться очень осторожно, отыскивая опору для рук.

Наконец они спустились, и по покрытым мхом камням идти стало полегче. Ахмед снова пошел вперед и вскоре пропал из поля зрения, тем более что здесь туман еще более сгустился и не было видно почти ничего.

Драммонд первым услышал звук мотора. Он тут же остановился и позвал Хамида. И они оба стояли на склоне холма, вслушиваясь, и наконец ясно различили звуки моторов грузовых автомобилей.

Ахмед выбежал из-за туманной завесы.

– Бандонг здесь, в долине, сагиб, – сказал он Хамиду. – Там стоят четыре грузовика. Большие, сагиб. Думаю, что это наши.

– Почему ты думаешь, что они наши? – спросил Драммонд.

– Военные грузовики, сагиб. Караван из Индии, идет в Садар.

– Он прав, – сказал Драммонд. – Я совсем забыл об этом. Разве они не ходят сюда каждый месяц?

– Но только вот что странно, – заметил Хамид. – Если это караван из Индии, то они едут не в том направлении.

– Совсем не странно, если они узнали, что произошло.

Они быстро покрыли остаток пути, почти бегом, оскальзываясь по склону, пока не попали на каменистое русло ручья. Потом начали карабкаться вверх по грязному откосу, и Ахмед дал им знак молчать, как только из тумана показались домики с плоскими крышами.

– Бандонг, – прошептал он.

Грузовики перестали тарахтеть, и казалось, что весь мир умолк вместе с ними. Настороженность Драммонда сразу же исчезла, как только он услышал такой знакомый, грубый ирландский голос, и он бросился бежать по дороге, которая шла среди разбросанных тут и там домиков.

Четыре грузовика стояли в линию. Это были старые трехтонные «бедфорды». Они были повернуты на юг, в сторону Индии. Тут же стоял отец Керриган, под дождем с непокрытой головой, и беседовал с горцем в накидке из овчины и меховой шапке, который в одной руке держал старинную винтовку «ли-энфилд»[2], а в другой – поводья худого горного пони.

Камни загремели под ногами Драммонда, и беседующие сразу же обернулись. Горцем оказался полковник Шер Дил.

– Ну, слава Богу, – тихо проговорил Керриган.

Дверца одного из грузовиков открылась, и на землю спрыгнула Джанет Тейт. На ней была та же одежда, в которой она собиралась лететь, сапоги на меху, хлопчатобумажные брюки и жакет из овчины, который дал ей Драммонд, но он даже не заметил этого. Для него в эту минуту существовали только ее глаза и глубокая радость в них, когда она кинулась к нему.

Глава 9

Военный совет

Капрал и три рядовых солдата медленно двинулись к ним с явным любопытством. А за ними, чуть отставая, шел Тони Брейкенхерст с перевязанной левой рукой.

– А мы и не надеялись никого из вас увидеть больше, – сказал отец Керриган. – Китайцы нагрянули так быстро, что нам пришлось бежать из миссии куда глаза глядят. Я поехал выше по реке в Куалу, но обнаружил, что староста деревни уже разрушил паром, чтобы китайцы не смогли переправиться на ту сторону с автомобилями. А жителей деревни перевезли через реку по очереди на маленьких лодках.

– Мистер Брейкенхерст приехал, как раз когда мы ожидали своей очереди, – продолжила Джанет. – Он так сильно обгорел. Он-то и рассказал нам, что произошло в Садаре, считая себя единственным, кто спасся.

– Так и было какое-то время, – холодно заметил Хамид.

Брейкенхерст выглядел очень слабым, он пошатнулся, пытаясь прислониться к борту грузовика, чтобы обрести устойчивость. Двое солдат двинулись к нему, чтобы поддержать его, и отец Керриган заметил:

– Думаю, вам лучше снова прилечь, мой мальчик, вы неважно выглядите. Не присмотрите ли за ним, Джанет?

Брейкенхерст пошатываясь побрел обратно, двое солдат придерживали его по бокам, Джанет шла рядом, и священник опять обратился к вновь прибывшим:

– Что меня больше всего потрясло, так это когда появившийся из тумана местный житель превратился в Шер Дила.

– Я пришел сюда пешком часа четыре назад, – сказал Шер Дил. – Когда я рассказал деревенским жителям, что случилось, они решили уйти в горы, пока не поздно. Они хотели, чтобы я тоже пошел с ними, но ведь я назначил Драммонду и майору Хамиду встречу здесь, если им удастся перебраться через реку. – Он улыбнулся. – Я уж начал думать, что вам это не удалось.

– Могло быть и так, – заметил Хамид. – Они очень нас уговаривали еще погостить. А вам, кстати, интересно будет узнать, что наш друг Чанг не кто иной, как полковник спецслужбы.

– Боже, спаси мою душу! – воскликнул отец Керриган. – Вы уверены в этом?

– Мы получили самые веские доказательства, святой отец, – подтвердил Драммонд. – А как Керим?

– Против ожидания, совсем неплохо. Конечно, ему никогда не приходилось переживать такое. После переправы через реку нам пришлось восемь или девять миль тащиться на повозке с буйволами, но потом мы встретили караван грузовиков. Когда капрал Надин услышал наш рассказ, он тут же решил повернуть обратно. Да у него и не было другого выбора. Куда теперь ему ехать?

– А ребенок знает, что его отец погиб?

– Так это правда? Брейкенхерст говорил что-то об этом, но у меня все еще была надежда, что он ошибается, – вздохнул отец Керриган. – Нет, я ничего не говорил мальчику. Может быть, скажу позже, когда мы будем в безопасности за границей.

– Если мы сможем туда попасть, святой отец. Что весьма проблематично.

Тут, шлепая по лужам, появился Ахмед. Он нес по две оловянных кружки в каждой руке.

– Чаю, полковник?

– А, так ты выкрутился, старый мошенник? – произнес Шер Дил с наигранной строгостью. – И когда я только избавлюсь от тебя?

– Все в воле Аллаха, полковник.

Ахмед нагловато ухмыльнулся. На нем были совершенно новые военные сапоги и стеганая зимняя куртка цвета хаки, отороченный мехом капюшон был надвинут на голову.

– Где ты раздобыл эту одежду? – спросил его Драммонд.

– Там в одном грузовике было обмундирование для армии, сагиб. Там еще немного осталось, хотя большую часть нам пришлось выгрузить прямо на дорогу, чтобы освободить место для женщин и детей.

– Каких еще женщин и детей?

– Беженцев, которых мы встретили на дороге. Разве мы могли оставить их китайцам?

– Скажи, чтобы капрал Надин принес мне карту, – приказал ему Шер Дил.

Они присели на корточках на веранде ближайшего домика, чтобы выпить чаю, и Надин, высокий темнокожий индиец с длинными черными усами, принес им карту.

Шер Дил развернул ее.

– До индийской границы триста миль, дорога туда одна, вот эта. Раньше с машинами переправлялись на пароме в Куалу, но как сказал отец Керриган, местные жители его сожгли.

– Можно еще переехать реку вброд у Камы, – добавил Драммонд. – И особенно на полугусеничных бронетранспортерах, которые уже двинулись туда.

– Вы думаете? – спросил отец Керриган.

Хамид кивнул:

– Боюсь, что да. Они хотят захватить молодого хана. Чанг дал понять это совершенно ясно. Им нужен в Бальпуре марионеточный правитель. Как сказал Шер Дил, есть всего одна дорога, чтобы выбраться отсюда. Они наверняка пойдут за нами.

– Тогда нам надо двигаться. У нас есть направление.

– Но только на время. – Шер Дил провел пальцем по линии реки на карте. – Вот здесь, в семидесяти милях к югу от Садара, есть деревня под названием Хума. Если китайцы захватят там лодки, они смогут переправить солдат.

– Да, но не машины!

– Это верно, но посмотрите, как извивается река, следуя долине. Они могут оказаться в десяти или пятнадцати милях от дороги. Это не расстояние для хорошо тренированных войск.

– Так вы думаете, что они смогут перерезать нам дорогу? – спросил Драммонд.

Хамид пожал плечами.

– Я не знаю, кто ими командует, но именно это я и сделал бы, будь на его месте.

– Так значит, чем скорее мы двинемся в путь, тем лучше.

Шер Дил взглянул на свинцово-серое небо.

– До темноты осталось часа два. Мы сможем за это время проехать достаточно далеко.

– А вы не думаете, что мы могли бы ехать и ночью?

– По такой дороге? – Хамид невесело усмехнулся. – Это будет просто самоубийство на таких машинах, как эти. Гораздо лучше остановиться и заночевать в подходящем месте, а с рассветом тронуться в путь. Китайцы еще не переправили через реку ни одного солдата, просто у них не было времени. У нас есть значительное преимущество перед ними.

Шер Дил поднялся на ноги и повернулся к капралу Надину.

– Как у нас с бензином?

– У нас его полно, полковник, хватит на все грузовики.

– А почему бы нам не бросить два и не поехать на остальных? – спросил Драммонд. – Хватит места для всех нас, если мы их разгрузим.

Шер Дил рассмеялся и широким жестом указал на эти четыре «бедфорда».

– Да вы только взгляните на них. Им по двадцать лет. Они ходят еще со времен бирманской кампании. – Он обернулся к Надину: – Они часто ломаются?

Капрал пожал плечами:

– Все время, полковник. То одно, то другое.

– Вот в этом-то все дело. Мы поедем на всех четырех. Если сломается один, у нас все еще будут три. И так далее. И хоть один, последний, доставит нас к границе. Кроме того, боеприпасы, которые в них есть, могут нам пригодиться.

Трое солдат стояли маленькой группкой в одном или двух ярдах от них и слышали весь разговор, и когда капрал Надин повернулся, чтобы уйти, один из них схватил его за рукав и быстро заговорил.

Шер Дил нахмурился и подошел к ним по грязи:

– Что здесь происходит?

Надин обернулся с нерешительным выражением:

– Двое солдат, сэр. Пиру и Юсуф. Они местные. У них в Садаре жены. Они хотят остаться. Не хотят возвращаться в Индию.

Когда он кончил говорить, только шум дождя и плеск воды в реке нарушали тишину.

Отец Керриган, казалось, очень волновался, а Хамид весь собрался, готовый ко всему. Драммонд мельком взглянул на Шер Дила и увидел, что тот побледнел и в гневе сверкает глазами.

– Неповиновение в боевой обстановке карается по законам военного времени.

Он снял с плеча старую винтовку «Ли-Энфилд», вставил обойму и передернул затвор, который издал характерный клацающий звук.

– Вам ясно?

Оба солдата были перепуганы насмерть. Шер Дил взял винтовку за ремень.

– Ладно. Капрал Надин, готовьтесь, мы выходим.

Надин и трое солдат поспешили прочь, и отец Керриган с облегчением вздохнул.

– Вы так перепугали меня.

– Дело дрянь, – сказал Хамид. – Когда такое начинается, никогда не скажешь, чем все закончится.

Шер Дил кивнул:

– Мы уже потеряли достаточно времени. Возьмите, что вам нужно из оружия, и двинемся в путь.

Беженцы, десяток женщин и пятеро детей, сгрудились под прикрытием грузовика, сжимая узлы со своими жалкими пожитками.

Они тихо сидели и беспристрастно наблюдали, как Драммонд и Хамид рассматривают то, что осталось в грузовике от груза, который был в нем раньше. Они обнаружили стеганые куртки, такие же, как у Ахмеда. Драммонд сбросил свои летные сапоги, все еще насквозь мокрые от пребывания в воде, и выбрал новые горные военные ботинки. Дополнив наряд непромокаемыми перчатками, он спрыгнул на землю.

Хамид был во втором грузовике с Шер Дилом. Полковник обнаружил ящик с автоматами и открыл его.

– Вот это очень хорошо, – сказал он с улыбкой. – Подарочек из Москвы. Плоды политики строгого нейтралитета.

Он приказал вскрыть ящик с патронами и другой с гранатами и обернулся к подходившему в этот момент капралу Надину:

– Позови других, я раздам автоматы.

Надин прокричал что-то, и через мгновение подбежали, вынырнув из тумана, Ахмед и третий водитель, высокий бенгалец по имени Амал.

– А где Юсуф и Пиру?

Двое солдат с недоумением смотрели друг на друга, а Надин побежал вдоль линии грузовиков. Он тут же вернулся и доложил:

– Они удрали, полковник!

Шер Дил схватил Ахмеда за грудки:

– Ты видел, как они уходили, мошенник?

Ахмед заслонился ладонями.

– Клянусь могилой отца, полковник. Они были здесь пять минут назад. Я только что говорил с ними.

– В чем же?

– Они были очень сердиты на полковника. Они сказали, что китайцы всех нас переловят. И мы никогда не попадем в Индию. – Он пожал плечами. – И что они не хотят оставаться.

Шер Дил разразился проклятиями, а Хамид мотнул головой.

– Без них даже лучше. Черт с ними. Среди нас хватит водителей. Я сам могу сесть за руль.

– А я? – спросил Драммонд.

– Поедете в последней машине вместе с Ахмедом. Мистер Брейкенхерст сядет в третью машину, где беженцы, с Амалом. Как только разместитесь, отправляемся.

Когда они ушли, Драммонд услышал свое имя и увидел Джанет, свесившуюся через задний борт второго грузовика.

Он быстро поднялся к ней.

– Что-нибудь не так?

– Нет, а что там случилось? – спросила она.

– Двое водителей сбежали, но это ничего. Как Керим?

– Только что заснул. Мы устроили его со всеми возможными удобствами.

Ящики были сдвинуты так, что получилось нечто вроде, алькова, где лежал молодой хан, укрытый одеялами. Он был очень бледен под белой повязкой. Когда Джанет выпрямилась, Драммонд спросил ее:

– Боитесь?

Она покачала головой:

– Пока не произошло ничего страшного. Думаю, все обойдется.

Он притянул ее к себе и поцеловал.

– Даже этого?

Она посмотрела на него серьезными темными глазами. Потом улыбнулась и нежно дотронулась до его лица. Она ничего не сказала, да в этом и не было необходимости, и они поцеловались снова.

– Скоро снова свидимся, – сказал он и оставил ее.

Когда он спрыгнул с заднего борта грузовика, то увидел отца Керригана, который стоял под дождем в широкополой шляпе и курил длинную сигару.

– Ну теперь-то я могу залезть в кузов?

Драммонд улыбнулся и помог ему забраться в машину.

– А где вы берете курево? – спросил он.

– Спасибо Ахмеду. Он все роется в припасах.

Драммонд потащился по грязи к последней машине. Открыв дверцу кабины, он увидел Ахмеда. Тот сидел за рулем, окутанный облаком табачного дыма.

Афридиец ухмыльнулся и вытащил коробку из ящичка для перчаток.

– Сигары, сагиб. Очень крепкие. Делают специально для индийской армии.

– Мне сейчас не до жиру, – ответил Драммонд.

Он закурил и закашлялся. Открылась дверца, и в кабину заглянул Шер Дил.

– Следующая деревня называется Хаза. До нее добрых девяносто миль.

– Нам нечего надеяться добраться туда засветло, да еще в такую погоду, – констатировал Драммонд.

Шер Дил согласно кивнул.

– Я буду доволен, если мы проделаем хотя бы сорок миль. Мы переночуем у обочины дороги и с рассветом двинемся дальше.

Он захлопнул дверцу, и тут же Ахмед нажал на стартер. Мотор несколько раз чихнул и наконец завелся. Грузовик перед ними дернулся вперед, и они последовали за ним.

В кабине было тепло, пахло бензином и соляркой, в ветровое стекло продолжал стучаться дождь. И внезапно у Драммонда стало так же легко на душе, как в той хижине пастуха. Он откинулся на спинку сиденья, положил автомат на колени и принялся очищать его от заводской смазки тряпочкой.

* * *

Как только звуки автомобильных моторов затихли в тумане, Пиру и Юсуф вылезли из прибрежных зарослей, где они прятались, и стояли под дождем, вслушиваясь.

Когда последний отзвук замер вдали. Пиру с удовлетворением кивнул:

– Очень хорошо, они уехали. Шер Дил был так сердит.

– А нам-то что, – ответил Юсуф. – Он нам теперь не указ.

Солдат посмотрел на дымок, поднимающийся над домом пастуха.

– Там есть еще огонь в очаге. Давай переночуем здесь. А утром пойдем.

Они поднялись по ступенькам на веранду, открыли тяжелую дверь, вошли. На улице опять стало пустынно. Дождь все продолжал барабанить по грязи, дымка окутывала молчаливые дома, деревня замерла в ожидании ночи.

* * *

Грузовик страшно трясло на грязной ухабистой дороге. Драммонд наклонился вперед, вглядываясь в клубящийся туман.

Машина, шедшая перед ними, внезапно затормозила, и Ахмед тоже резко нажал на тормоза. Драммонд открыл дверцу, держа наготове автомат, и тут появился Шер Дил.

– Мы застряли. Нужна помощь.

Драммонд и Ахмед пошли по грязи к переднему грузовику. Его правое переднее колесо провалилось в заполненную водой яму, откуда Надин с Хамидом уже пытались вытащить его.

Потребовалось целых двадцать минут напряженного труда каждого из них, чтобы вызволить машину. Когда Драммонд вернулся на свое место, он был по колено в грязи, а его новая куртка выглядела как с поля боя. Через полчаса все пришлось начинать сначала.

После этого Драммонд совершенно лишился сил. Ноги его затекли, а все руки были в ссадинах от камней, которыми пришлось заполнить выбоины в дороге.

Вдобавок ничего не было видно, и приходилось до боли в глазах напрягать зрение, вглядываясь в туманную мглу. Но вот просигналил головной грузовик, колонна замедлила ход. Слева от дороги показалась сосновая рощица.

Ахмед свернул с дороги вслед за впереди идущим грузовиком. Внезапно наступила тишина.

Глава 10

Ночная вахта

Место для ночлега, которое выбрал Шер Дил, представляло собой скалистую площадку, поросшую соснами, в какой-то мере заслонившими всех со стороны дороги. Когда Драммонд прошел вдоль колонны машин, он увидел Хамида, Шер Дила и отца Керригана, разговаривавших вполголоса у заднего борта второго грузовика. Джанет перевесилась через задний борт.

– В таком тумане светомаскировка не так уж и нужна, – сказал Шер Дил.

– Мы установим одну из спиртовок в грузовике, который вез припасы. Мисс Тейт сможет там готовить, дождь не будет мешать. Беженцы могут сделать то же самое. Продуктов хватит для всех.

– Хорошая горячая пища поможет восстановить доброе расположение духа, – заметил отец Керриган.

Драммонд кивнул:

– А как мальчик?

– Поправляется. Я все время даю ему сильные успокаивающие средства.

– А где мы будем ночевать? – спросил Хамид.

– В грузовиках. Конечно, нужна охрана. Два человека в смену. Один здесь, второй у дороги. Вот поедим, и я составлю расписание дежурств.

Шер Дил отошел, а отец Керриган улыбнулся Джанет:

– Передайте мне мою сумку, дорогая. Я хочу взглянуть на Брейкенхерста.

– Я пойду с вами, – сказал Хамид.

Они пошли вместе, а Драммонд сначала помог Джанет выйти из машины, а потом окликнул Ахмеда. Маленький афридиец тут же возник из-за завесы дождя:

– Да, сагиб?

– Мисс Тейт собирается приготовить для нас горячую еду в грузовике, – сказал ему Драммонд. – Наладь для нее спиртовку и открой сколько потребуется банок. А будешь лениться – уши пообрываю.

Ахмед с улыбкой поглядел на Джанет.

– У сагиба доброе сердце, мэм-сагиб. Он никогда не сделает такую ужасную вещь. Пойдемте со мной. Я позабочусь обо всем.

Они удалились, а Драммонд пошел вслед за отцом Керриганом и Хамидом. Он нашел их в кузове третьего грузовика, где ехали беженцы. Переносная лампа освещала внутреннюю часть кузова. Брейкенхерст сидел на патронном ящике, голый по пояс, и отец Керриган осторожно снимал повязки с его левой руки, а женщины и дети молча наблюдали за этим.

Бледный и слабый Брейкенхерст порой украдкой бросал взгляд на Хамида, который спокойно наблюдал за происходящим.

– Не столь плохо, как я думал сначала. Через день-два все как рукой снимет.

– Но какая адская боль! – возразил Брейкенхерст.

– Как не стыдно, – сказал Драммонд, подтягиваясь на руках и заглядывая внутрь сквозь задний борт машины. – А ты, Али, тоже считаешь, что ему должно быть стыдно?

– Несомненно, – спокойно ответил Хамид. – Вам нужно отдохнуть, Тони. А то мало ли что.

Брейкенхерст бросил на них двоих взгляд, полный ненависти, Драммонд спрыгнул на землю и пошел обратно к грузовику с припасами. Он почувствовал запах готовящейся еды и вдруг понял, как давно он ничего не ел. Когда он забрался в кузов, то увидел, что Джанет и Ахмед стояли над печкой, а Шер Дил сидел на ящике с развернутой картой на коленях.

– Вы чем-то взволнованы, – сказал Драммонд.

– Я думаю о завтрашнем дне. Мы снова очень приблизились к реке. Если китайцы сумели быстро продвинуться по тому берегу вдоль реки на бронетранспортерах и переправить на наш берег патрули, нам придется туго. Ну, а если мост через ущелье Соким тоже разрушен, нам придется идти пешком.

– Оставим все это до утра, – решил Драммонд. – Сейчас я в состоянии думать только о еде.

Когда Ахмед передал им тарелки с тушеным мясом и бобами и они приступили к трапезе, в кузов поднялся отец Керриган, сопровождаемый Хамидом.

– Вы не отнесете мистеру Брейкенхерсту что-нибудь поесть? – сказал Керриган Ахмеду и, нахмурившись, обратился к Драммонду: – Не слишком ли вы были с ним жестоки? У любого на его месте могли немного сдать нервы. Вы все люди.

– А вот о людях он никогда не думал, – спокойно заметил Драммонд.

Старый священник помрачнел еще больше, понимая, что здесь есть что-то такое, чего ему пока знать не дано. Драммонд обошел машину и сел в кабину.

Он сидел в тепле и курил, а Ахмед принес ему кружку крепкого, обжигающе горячего чая. Немного спустя появился Шер Дил.

– Я составил расписание дежурств. Вы смените Амала на дороге в десять, а потом будете здесь в карауле один час с четырех утра. Подъем для всех в пять. Нам предстоит трудный день.

Он исчез в темноте, и Драммонд натянул на голову отороченный мехом капюшон куртки. Сейчас десять. Есть еще время поспать пару часов. Он устроился в углу и закрыл глаза.

* * *

Он бежал по длинной темной дороге, а где-то впереди была Джанет. Она звала его, а он знал, что сзади, за ними, что-то ужасное. Он бежал все быстрее, а дорога превратилась в настоящее болото, и он уже увязал в этой тине по щиколотку. Завеса дождя становилась все плотнее, и вот он уже потерял девушку из виду. И только по звуку ее голоса он догадывался, что она еще здесь. Голос все затихал, его охватил страх, и вдруг какое-то чудище грубо схватило его за плечо.

Драммонд вдруг проснулся, ощутил ночной холод и понял, что кто-то трясет его изо всех сил. Он заворчал и потянулся. Из темноты раздался голос Ахмеда:

– Мне кажется, вам приснился дурной сон, сагиб.

– Что, уже пора?

– Да, сагиб.

Драммонд пару раз глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя, натянув перчатки, взял автомат, открыл дверцу и спрыгнул в грязь.

Он шел через сосновую рощицу к дороге под непрекращающимся дождем. Темнота, казалось, еще более сгустилась.

Пройдя немного, он остановился и тихо позвал:

– Амал, где ты?

Бенгалец выступил из темноты и подошел к нему.

– Драммонд-сагиб?

– Что-нибудь было?

– Ничего, только дождь и снова дождь. Скоро пойдет снег. Я знаю, так бывает в это время года.

– Будем надеяться, что этого не случится, – ответил Драммонд, и бенгалец исчез в темноте.

Драммонд отыскал упавшее дерево и уселся на него, сложив руки и положив автомат на колени. Но холод пробирал его до костей, и время от времени он вставал и немного прохаживался вокруг, притопывая, чтобы согреться. Наконец, плюнув на все предосторожности, он закурил сигару. Она была отвратительной, но от тлеющего в темноте огонька ему стало как-то спокойнее. Докурив, он тут же закурил другую.

И вдруг ему послышались какие-то звуки. Он вскочил, стал прислушиваться и наконец понял, что кто-то идет к нему по грязи от лагеря. Потом шаги ненадолго смолкли, будто идущий на секунду растерялся, и снова возобновились, но теперь они были почти крадущимися.

Драммонд очень осторожно положил горящую сигару на ветку дерева, а сам скользнул в темноту.

Он прошел назад по кругу, так, чтобы наверняка оказаться позади идущего, и потом двинулся вслед за ним. Сквозь мглу он увидел очертания человека, а перед ним огонек горящей сигары. Драммонд бросился вперед, положил незнакомцу руку на плечо, а когда тот обернулся, ударил его кулаком в живот.

Неизвестный корчился на земле, а Драммонд зажег спичку. Это был Брейкенхерст, и его русский автомат, из тех, что лежали в грузовиках, валялся рядом в грязи. От дождя спичка зашипела и погасла.

Немного погодя Брейкенхерст застонал и сел.

– В чем дело? – спросил он дрожащим голосом.

– Напрасно вы подкрадывались в темноте, – заметил Драммонд. – Это можно неправильно понять.

– Я хотел поговорить с вами, и только, – сказал Брейкенхерст. – С вами одним. Хотел объяснить, что произошло в Садаре. Когда перекрытия начали обваливаться, я ничего не соображал. Не понимал, что происходит. Я кинулся в «лендровер», и когда больше никто не выскочил из дома, решил, что все погибли.

Драммонд знал, что это наглая ложь, но решил не показывать виду.

– Ничего страшного. С кем не бывает.

Брейкенхерст поколебался немного, а потом спросил:

– А вы кому-нибудь говорили об этом?

Драммонд отрицательно покачал головой:

– Только я и Хамид знаем об этом, но нас тревожат куда более важные вещи. – Он стоял над ним в темноте, спокойный и непреклонный. – Идите лучше спать. Это вам на пользу.

Брейкенхерст поплелся назад, не сказав ни слова, а Драммонд вернулся к своему дереву. Спустя полчаса его сменил Шер Дил.

– Ничего не произошло?

Драммонд покачал головой.

– Все спокойно, – ответил он и начал пробираться по грязи обратно к лагерю.

Он забрался в кузов и лег, натянув одеяло на плечи. Он промерз до костей и все-таки не чувствовал себя несчастным. Вовсе нет.

* * *

Драммонд медленно просыпался, зевая и поворачиваясь на бок. Джанет, согнувшись над спиртовкой, ждала, когда закипит вода в котелке. Ее лицо было наполовину в тени.

– Который час? – тихо спросил он.

Она посмотрела на часы.

– Начало четвертого. Я так и не смогла заснуть.

Она заварила чай и налила его в две кружки. Драммонд и Джанет молча сидели рядом, освещаемые отблесками пламени. Немного спустя он осторожно спросил ее:

– Простите, Джанет. Вам страшно?

– Наверное, да, страшно, – просто ответила она. – Даже после Вьетнама. Вы считаете, что нам удастся выбраться?

Он хотел было ответить что-нибудь ободряющее, но, взглянув на ее спокойное, печальное лицо, понял, что не сможет этого сделать.

– Я не совсем уверен. Как говорит Шер Дил, если китайцы смогут быстро продвинуться по тому берегу, то они нас опередят. Они постараются найти лодки в Хуме или какой-нибудь другой деревне на берегу реки. Тогда они переправят солдат и без труда перережут дорогу.

– А этот мост, о котором говорил Шер Дил? Как вы считаете, может там что-нибудь случиться?

– Всегда может что-нибудь случиться. Какой смысл думать об этом заранее? – Он улыбнулся. – А что вы будете делать, когда все кончится?

– Наверное, поеду в Чикаго с Керимом. А потом судя по обстоятельствам. У меня как-никак три месяца отпуска.

– А потом?

– Пока сама не знаю. Поеду туда, куда пошлет меня Общество.

– И вам не надоела такая цыганская жизнь?

– Это вопрос или предложение?

Он покачал головой:

– Предложение, говорите... Я мог бы предложить вам безбедную жизнь, Джанет. Но дело даже не в этом. Мне сорок лет, я бывший летчик, куда только не летал, навидался всякого. Я хочу наконец где-то преклонить голову. Не очень-то складное предложение?

– Я знаю только одно, – спокойно ответила она, – если мы сейчас расстанемся, то всю жизнь не сможем себе этого простить.

Он сидел, глядя на огонь и держа ее за руку. Потом вздохнул, поднялся на ноги и сказал:

– Пойду пройдусь. Мне надо побыть одному.

Джанет осталась сидеть где и прежде, в темноте. Немного спустя через задний борт машины перелез Хамид. Он налил себе чаю и расположился с другой стороны спиртовки.

– Я должен был разбудить Джека. Он сменяет меня в четыре.

– Верно. Он был здесь. Вышел немного подышать.

– У вас это серьезно? – спросил Хамид.

Она пожала плечами.

– Какой может быть серьезный разговор в четыре часа утра? Он сейчас решает, не слишком ли стар для меня.

Хамид кивнул.

– Джек просто устал, только и всего. – Он немного поколебался, а потом все-таки решил продолжать: – Джек не знает, что мне это известно, Джанет, но по крайней мере последние пять лет он работал на британскую разведку, летал в приграничных зонах самых недружественных стран.

Она вздохнула:

– Вы уверены в этом?

– О да, я узнал это от друзей из индийской военной разведки. Он слишком долго рисковал жизнью.

– Что объясняет очень многое.

– В прошлом году он разбился в джунглях Борнео и был сильно ранен. Они чуть не схватили его в тот раз, а индонезийцы тогда мало заботились о британцах. Такой доле не позавидуешь.

– Это тогда он получил этот ужасный шрам на лице?

Хамид кивнул и наклонился к ней. Его лицо было плохо различимо при колеблющемся огне спиртовки.

– Он хороший человек, Джанет, но с него довольно всего этого. Не отказывайте ему, прошу вас.

Казалось, что-то в ней переломилось, настолько спокойным и уверенным был теперь ее взгляд. Она улыбнулась и пожала Хамиду руку.

– Не волнуйтесь, Али. – Она встала. – А теперь я проведаю Керима.

Хамид налил себе еще чаю, чувствуя какую-то странную печаль, и немного погодя Драммонд перелез через задний борт и присоединился к нему.

– А где Джанет?

– Пошла взглянуть на Керима. А кто сейчас дежурит на дороге?

– Должно быть, Ахмед. – Драммонд несколько поколебался, а потом все-таки сказал: – Когда я ночью дежурил на дороге, ко мне приходил Брейкенхерст.

– А что он хотел?

– Толком не понял. Мне поначалу показалось, что он носится с идеей убить меня, но, наверное, он хотел убедиться, что мы не рассказали другим о том, что на самом деле произошло в Садаре.

И Драммонд рассказал, как все это было. Когда он закончил. Хамид медленно кивнул и нахмурился:

– Ну, конечно, он может утверждать, что взял автомат на всякий случай для собственной защиты. Но он никогда бы не воспользовался им. Слишком много шума. В темноте верней будет нож, Джек.

– Вряд ли ему хватило бы хладнокровия, – возразил Драммонд. – Он сильно перепуган и едва ли смог бы пойти на человека с ножом.

– Нам надо присматривать за ним повнимательнее, вот и все. – Хамида передернуло. – И вообще, к чему подобные разговоры, да еще в такое утро. Лучше вспомним былые рассветы и тех, кого уже нет с нами. – И он как-то странно рассмеялся. – Я, наверное, старею.

– Все мы стареем, – философски констатировал Драммонд.

Он встал на ноги и пошел к заднему борту грузовика. Уже светало, и тусклый свет пробивался сквозь туман. Дождь не утихал ни на минуту, и Драммонд мрачно посмотрел наружу, думая, что принесет им наступающий день.

* * *

Пиру спал, завернувшись в овечью шкуру у очага в хижине пастуха в Бандонге. Вдруг он проснулся от сильного пинка в бок. Он вскочил и как сквозь сон увидел, что на него сверху вниз смотрят незнакомые лица, блестят автоматы «Барп», горят красные звезды на шапках.

Тут же закричал Юсуф и бросился к двери. Ему сразу же подставили ногу и сильным ударом приклада размозжили череп.

А Пиру поставили на ноги, он что-то бормотал со страха, но тут же раздался властный голос, и бедняге пришлось замолчать.

Полковник Чанг задержался в дверях, меховой воротник его шинели был поднят, и мех оттенял усталое лицо.

У них вышла серьезная задержка с переправой через реку у деревни Кама. Прежде всего, из-за дождей брод оказался глубже, чем обычно, и один из бронетранспортеров завяз. Несколько часов его пытались вытащить, но тщетно. И уже почти стемнело, когда было решено поехать на одном бронетранспортере с дюжиной солдат.

Он ехал почти всю ночь, часто со скоростью не более десяти миль в час, в ужасных условиях, но его подгоняла мысль, что отец Керриган и его люди все еще в Бандонге. Это было место, где путники обычно делали привал. Когда они подъехали к деревне, он послал вперед разведку – сержанта и десяток солдат, дав им пять минут, прежде чем все остальные въедут на машине.

– Ну и что там? – спросил он сержанта.

Сержант, низенький кантонец, по имени Нг, выскочил вперед.

– Деревня пуста, полковник, не считая этих двух. Судя по виду, они дезертиры.

– Дезертиры? – Чанг даже изменился в лице. Он отодвинул своих людей и изучающе посмотрел на Пиру.

– Кто ты такой? – резко спросил он на урду. – Солдат Шер Дила?

– Нет, сагиб, – ответил Пиру. – Я был в автокараване с припасами.

– А караван был здесь? – спросил Чанг. – Где же он теперь?

– Уехал, сагиб, в Индию с полковником Шер Дилом и молодым ханом. Они хотят доехать до границы.

– Шер Дил был здесь? – в изумлении воскликнул Чанг.

– О да, сагиб, – пробормотал Пиру. – И майор Хамид и Драммонд-сагиб. Они пересекли реку из Салара.

– Когда они уехали?

– Вчера, за два часа до темноты. Они собирались заночевать где-нибудь возле дороги, когда наступит ночь. Я слышал, как полковник говорил про это.

Чанг рассмеялся, постукивая стеком по затянутой в перчатку руке.

– Собирай людей, сержант. Мы отправляемся.

Он повернулся к двери, а сержант Нг быстро спросил:

– А с этим что делать, сэр?

Чанг посмотрел на Пиру, и в его взгляде было что-то похожее на благодарность.

– Отпусти его, он нам хорошо помог.

Он вышел, и Пиру, который совершенно не понимал по-китайски, с надеждой обернулся к сержанту Нг.

Странный человек этот полковник, сказал себе сержант. Такой чудной, хотя и офицер. Он кивнул одному из своих солдат, который тут же схватил Пиру и зажал ему рот рукой.

Пиру увидел, как сверкнул обнаженный нож, почувствовал, как холод удара проникает через ребра в сердце, и на этом все кончилось. Его так и бросили около огня, и мгновение спустя бронетранспортер тронулся в путь, разбрасывая грязь на стены домов.

Глава 11

Мост в Сокиме

– Я уже вижу мост, – сказал Шер Дил. – И, похоже, он цел.

– Слава Богу, – обрадовался Драммонд и посмотрел в бинокль. – И на самом деле, кажется, никого нет вокруг.

– Да и места для засады не видно, – прибавил Хамид. – Нам надо проехать через него сразу же, пока возможно.

Они разошлись по своим машинам, Драммонд прошагал через грязь и сел рядом с Ахмедом, довольный, что снова в кабине, в тепле. Дождь шел все утро без перерыва и превратил дорогу в непроходимую трясину, так что двигаться приходилось со скоростью не более пятнадцати миль в час.

Они как раз переваливали через холм, и дорога начала резко спускаться в глубокое ущелье, которое пересекало их путь. Ахмед перешел на первую передачу и начал осторожно спускаться за машиной Шер Дила.

Мост был ветхий и узкий, машины могли по нему ехать только в один ряд. Как только они спустились до уровня моста, все остановились, и Ахмед тоже быстро затормозил.

– Я взгляну, что там случилось, – сказал Драммонд и выпрыгнул из машины.

Шер Дил склонился над парапетом и исследовал ржавые стальные балки моста. Когда Драммонд подошел, он обернулся к нему:

– Это не мост, а мечта подрывника. А новый китайцы построят не скоро.

– Будете взрывать?

– Не вижу причин, почему бы нет. Это не займет много времени. Сначала, конечно, мы переедем на ту сторону.

Когда Драммонд шел к своей машине, Хамид высунулся из грузовика, где были припасы, и спросил его:

– Что он там делает?

– Хочет взорвать мост. Что ты на это скажешь?

– Блестящая идея. Это на месяцы перекроет дорогу.

– А ты не думаешь, что это выдаст наше присутствие?

– Не вижу большой разницы. Если кто-нибудь есть впереди, то все равно, взорвем мы мост или нет.

Драммонд снова сел рядом с Ахмедом, и грузовик начал осторожно спускаться. Переехав мост, они увидели, что Шер Дил остановился. Драммонд подошел к нему, а потом из машин вылезли Амал и Брейкенхерст.

Брейкенхерст вышел вперед. Он был бледен и явно нервничал.

– Почему мы остановились? – спросил он.

– Я решил взрывать мост, прежде чем ехать дальше, – ответил Шер Дил.

Отец Керриган вылез из машины и подошел к ним, а Джанет осталась в кабине, обнимая рукой Керима, который сидел рядом с ней.

– Бога ради, – взмолился Брейкенхерст. – Разве мы не потеряли уже так много времени?

– Если мы подорвем мост, китайцы потеряют куда больше, – терпеливо объяснил Шер Дил. – Мы воспользуемся тем, что есть в моем грузовике, там гранаты, боеприпасы и несколько взрывных зарядов. Вы все можете помочь. Так мы быстрее разгрузим все, что надо. – Он обернулся к отцу Керригану: – А вы мажете остаться с мисс Тейт и ханом. Мы сделаем все быстро.

Он сам сел за руль и подал машину задним ходом вниз по склону, а потом до середины моста. Драммонд залез через задний борт и вместе с Хамидом начал подавать ящики остальным. Они работали быстро, и каждый раз, когда он передавал ящик Брейкенхерсту, он замечал, как тот вспотел.

– Ну, теперь как раз то, что надо, – заметил Шер Дил, осматривая штабель ящиков, который вырос поперек моста. – Когда все это взорвется, будет слышно в самом Садаре.

– Ну а что теперь? – спросил Хамид.

– Я сам поставлю взрыватели. Капрал Надин и Амал останутся и помогут мне. Остальным лучше подняться на холм. Пешком, нам надо, чтобы мы могли без задержки уехать на грузовике прежде, чем раздастся взрыв.

Брейкенхерст уже спешил уйти с моста, а Надин, казалось, застыл в замешательстве. Шер Дил бросил ему моток бикфордова шнура, который индус еле поймал.

– Соберитесь, капрал, – резко сказал ему полковник. – Чем быстрее мы установим заряд, тем быстрее уйдем отсюда.

На вершине холма Драммонд остановился и посмотрел назад. Отсюда мост и грузовик на нем казались игрушечными, да и все происходящее выглядело как-то нереально.

Хамид тоже поднялся на холм с биноклем Шер Дила. Он уселся на скалу и принялся наводить его на фокус, пока совершенно явственно не увидел то, что происходит внизу:

– Ну, что они там делают? – спросил Драммонд.

– Укладывают заряды. Надин не так уж доволен. Да и Амал тоже.

– Они оба напуганы до смерти. Думаю, именно поэтому Шер Дил приказал им остаться.

Надин и Амал торопились. Надин отмотал бикфордов шнур до конца моста и вернулся к полковнику. И тут он окаменел, куда-то возбужденно показывая. Его истошный крик явственно раздался под дождем.

Когда китайский бронетранспортер появился на гребне холма с той стороны ущелья, Хамид быстро навел на него бинокль, и ему бросилось в глаза лицо офицера, стоящего возле водителя.

– Это Чанг!

Бронетранспортер начал спускаться. Драммонд заметил:

– А они не успеют взорвать мост. Нам надо ехать.

– На бронетранспортере они поймают нас за пять минут, – спокойно ответил Хамид. – И Шер Дил прекрасно это понимает. Он взорвет мост. Он сделает это ради маленького хана.

Драммонд повернулся и стал наблюдать за событиями, которые разворачивались внизу. Он видел, как Шер Дил шагнул к зарядам, и понимал с холодной ясностью, что Хамид прав: полковник взорвет мост, даже если сам взлетит на воздух вместе с ним.

Амал, казалось, так и прирос к месту, а перепуганный Надин бросился к полковнику и вцепился ему в плечи. Шер Дил ударом кулака сбил его с ног и снова повернулся к зарядам. Надин вскочил, схватил лопату из зажима возле дверцы грузовика и изо всей силы ударил Шер Дила по голове.

Потом он повернулся и кинулся к кабине грузовика. Машина тронулась, потом на мгновение задержалась. Амал, используя свой шанс, полез в грузовик через задний борт. Шер Дил старался подняться на колени. Он сумел достать из кармана гранату и бросил ее к сложенным ящикам.

Тут грузовик дернулся вперед. Он проехал, может быть, с десяток ярдов, как середина моста окуталась дымом. Обломки камней полетели в небо, послышалось несколько страшных взрывов подряд, и вся средняя часть моста провалилась. Грузовик сполз назад в разверзшуюся пропасть и исчез.

Бронетранспортер на другой стороне замедлил ход и остановился. Китайцы открыли шквальный пулеметный огонь вслепую, сквозь завесу дыма, пули рвали землю и камни на вершине холма около грузовиков.

Брейкенхерст уже сидел за рулем машины Амала и рванул ее вперед, под дикие крики женщин и детей, сидящих в кузове.

На разговоры не было времени. Хамид вскочил в машину к Керригану и быстро повел ее, а Драммонд и Ахмед поехали за ним. Пули уже разодрали брезентовый верх, но все же машины успели скрыться за гребнем холма.

Через десять минут Хамид просигналил, Брейкенхерст сбавил ход и свернул на обочину, а Драммонд и Ахмед заехали вперед и тоже остановились.

Драммонд выпрыгнул и подошел к Хамиду. Брейкенхерст тоже, спотыкаясь, направился к ним.

– О Господи, что же нам теперь делать?

Хамид пропустил это мимо ушей и достал карту Шер Дила.

– Он оставил ее в кабине, нам повезло.

Они наклонились над картой, и он довольно кивнул.

– Я думаю вот что. Есть еще одна деревня в пятнадцати милях отсюда, а от нее до границы пятьдесят миль.

– Но одно ясно, – сказал Драммонд. – Чангу уже нечего надеяться поймать нас.

Хамид кивнул:

– Если только нас никто не поджидает в следующей деревне, то все в порядке.

– А что, если ехать дальше на одном грузовике? – спросил Брейкенхерст.

Хамид отрицательно покачал головой:

– Если что-нибудь случится с грузовиком, на котором мы едем, вот тогда на самом деле будет плохо. И еще одно: три грузовика придают нам видимость большей силы, чем один. Это сослужит службу, если мы нарвемся на патруль.

– А как с женщинами? Вам не кажется, что настало время расстаться с ними?

– Чтобы они попали в руки к китайцам? Такого я даже от вас не ожидал услышать. Идите в свой грузовик и занимайте третье место.

Хамид даже не пытался скрыть презрение. Брейкенхерст повернулся как оплеванный и поплелся прочь.

– Ради Бога, майор, – сказал отец Керриган, свесившись из окна кабины машины Хамида. – Человек на грани срыва, разве вы не видите этого?

– Что означает, что его надо держать в руках. Боюсь, что это – единственный способ. – Хамид повернулся к Драммонду: – Вы с Ахмедом едете впереди, Джек, а я за вами. В случае чего постарайтесь перекрыть дорогу вашим грузовиком. Это даст время остальным развернуться. Если вы поедете достаточно быстро, то успеете вовремя на подъем.

– Я надеюсь, – ответил Драммонд.

Он обошел грузовик Хамида спереди и махнул рукой Джанет. Она махнула в ответ, и мальчик сделал то же самое. Это был первый признак жизни, который Драммонд заметил у него.

Он уселся рядом с Ахмедом, и они тронулись в путь. Туман стал еще гуще, что уже совсем не радовало, да и дождь хлестал безжалостно. Драммонд замерз и чувствовал противный привкус во рту. Он провел рукой по щетине на подбородке, откинулся на спинку сиденья и стал наблюдать за дорогой, держа автомат на коленях.

Они проехали не более двадцати минут, как услышали два гудка Хамида, Ахмед принял вправо, а Хамид обогнал их и остановился.

Он выпрыгнул из машины и подбежал к ним.

– Похоже, Брейкенхерст не едет за нами.

– Я так и знал, что этот выродок выкинет фортель.

– Черт с ним, но там женщины.

Драммонд согласно кивнул.

– Жди здесь. Мы на своем грузовике вернемся обратно. Может быть, он просто поломался. Иначе я не понимаю, почему его так долго нет.

Ахмед развернулся, и они поехали по дороге обратно. Через пять минут они увидели на обочине грузовик. Брейкенхерст вместе с женщинами стоял возле него.

Они немного проехали, круто развернулись и встали в нескольких ярдах от них. Драммонд выпрыгнул и подбежал к Брейкенхерсту. Тот нервно улыбнулся и с облегчением посмотрел на него.

– Слава Богу, что вы вернулись. Я знал, что вы приедете.

– Что случилось? – спросил Драммонд.

– Тормоза отказали.

– Этого нам только не хватало.

– Вот теперь мы должны оставить женщин, – не унимался Брейкенхерст.

– Ну-ка, Ахмед, посмотри там внизу, – приказал Драммонд, и они с Брейкенхерстом сели в кабину.

Он несколько раз нажал педаль тормоза, но она не давала отдачи. Тут Ахмед позвал его. Драммонд выскочил, пробился сквозь толпу женщин, окружавших машину, и полез под нее.

– Смотрите, сагиб, – хмуро сказал Ахмед. – Трубу сломали нарочно.

Пока Драммонд осматривал излом, мотор их грузовика заработал. Он как ошпаренный выскочил из-под машины, но было уже поздно. Женщины едва успели уйти с дороги, как Брейкенхерст дал полный газ. Некоторое время еще слышался звук мотора, а потом он замер вдали.

Ахмед подошел к Драммонду:

– Я думаю, что в аду приготовлено местечко специально для мистера Брейкенхерста. Что будем теперь делать, сагиб?

– Как что? Поедем за ним.

– Без тормозов, сагиб?

– Мне это не в первый раз. Я сам сяду за руль.

В толпе беженцев заплакал ребенок. Мать быстро укачала его, снова стало тихо, все молча и покорно ждали.

– Садитесь! – крикнул Драммонд. – Быстро! Залезайте обратно!

Только одному Богу известно, что сделал бы Брейкенхерст, если бы он догнал Хамида и остальных, может быть, ехал, как и все. А теперь было неясно, как поведет себя Хамид. Лучше всего было бы догнать Хамида как можно быстрее. Они могли бы выгрузить боеприпасы и посадить вместо них женщин. Если вести машину осторожно и использовать передачи, можно попробовать обойтись без ножных тормозов.

Драммонд сел за руль, освободил ручной тормоз и медленно повел грузовик вперед. Немного спустя он обрел уверенность, переключился на более высокую передачу и увеличил скорость. Через пять минут он доехал до того места, где его должен был ждать Хамид, и медленно остановился. Там были только отпечатки шин и следы от разлитого масла.

Это никуда не годилось, но тем не менее он снова двинулся. В ветровое стекло барабанил дождь с градом, «дворники» почти не помогали. Через полчаса дорога начала спускаться.

Драммонд снова сбавил скорость и стал продвигаться вперед еще осторожнее. Долина постепенно расширялась и наконец стала шириной в полмили, а слева сквозь туман можно было разглядеть горы. Дорога шла вниз еще круче, и, напрягая зрение сквозь мутное ветровое стекло, он увидел внизу перед собой маленький мостик.

Он медленно проехал остаток пути вниз до моста на первой скорости. Мостик представлял собой настил, перекрывающий что-то вроде глубокого брода. По-прежнему кругом не было никаких признаков других грузовиков, он осторожно переехал через мостик и двинулся дальше.

Дорога круто пошла вверх, огибая склон горы, которая теперь нависала над его головой, и он почувствовал, что слегка вспотел. Грузовик, взбивая грязь, упорно продвигался вперед, Драммонд сидел, крепко держась за руль, весь внимание. Он прошел поворот, выехал на перевал, за которым пошел крутой спуск в долину, и высунулся наружу. Дорога, двести футов крутого горного склона, никак не была огорожена.

Грузовик начал спускаться, временами пробуксовывая. Драммонда била дрожь, а лицо сидевшего рядом Ахмеда покрылось потом. Когда он попытался сделать поворот, машину занесло по грязи, и она примерно пятнадцать ярдов шла вниз неуправляемая. Он вывернул руль в ту сторону, куда его занесло, и каким-то чудом все обошлось.

Пот пропитал его рубашку, стекал по лбу, попадая в глаза, грузовик снова двинулся вперед, а град все барабанил в ветровое стекло под порывами ветра.

Дальше дорога огибала большой черный скалистый выступ, за которым через дорогу хлестал поток белой и бурой воды, низвергающийся вниз и теряющийся в пропасти.

Когда он начал пересекать его, передние колеса полностью погрузились в воду, которая размыла дорогу, и грузовик по раскисшей земле начал сползать в сторону обрыва.

На какое-то мгновение показалось, что машина больше не двигается, и Драммонд бешено вцепился в ручной тормоз, но этого было недостаточно. Грузовик все больше сползал, и вот уже одно из передних колес повисло над краем.

– Прыгай, быстро! – закричал он Ахмеду.

Потом открыл дверь и сам прыгнул вперед головой, упав в густую грязь на четвереньки. А машина, скользя, все дальше продвигалась к обрыву.

Она зависла над обрывом на долю секунды, и Ахмед, дверцу которого заело, открыл ее на секунду позже, чем надо. Грузовик перевернулся под вопли несчастных людей, которые сидели в нем. Послышались три зловещих удара, когда машина падала в пропасть, потом ненадолго все затихло, и, наконец, послышался оглушительный взрыв.

Драммонд осторожно подполз к краю и, заглянув вниз, увидел яркие оранжевые языки пламени, потом отпрянул назад, не в силах сдержать рвоту.

Он приник к скале и постоял так некоторое время, потом перебрался через размытую часть дороги и пошел дальше сквозь дождь.

Через полмили дорога круто спустилась в долину, и он сквозь туман смог разглядеть блеск речной воды. Дождь становился все холоднее, стало темнеть.

Перед ним была только одна дорога, но Бог знает, куда она его приведет. А он даже не был вооружен. Его автомат остался там, в грузовике, который свалился в пропасть.

Что-то коснулось его лица. Он поднял руку в перчатке и увидел, что это хлопья снега. Посмотрев вокруг, он понял, что пошел снег, пополам с дождем.

Но вот спереди, с дороги, послышался звук короткой автоматной очереди, и он замер на миг, а снег все падал, мягко окутывая его. Кто же это? Хамид или Брейкенхерст? Но узнать что-либо все равно было нельзя, и он снова пошел вперед.

Темнота все сгущалась, постепенно дождь сменился снегом, который наконец повалил, укрывая дорогу белым покрывалом. Снова раздалась автоматная очередь, на этот раз гораздо ближе.

Положение становилась просто отчаянным. Если он останется на дороге, то рано или поздно, судя по выстрелам, ему придет конец. Даже если его и не убьют насмерть.

В долине стали теперь попадаться деревья, и он пошел параллельно дороге под их прикрытием, засунув руки в перчатках под мышки, чтобы хоть как-нибудь сохранить тепло.

Откуда-то сверху с дороги послышался цокот копыт и тихое ржанье лошади. Драммонд спрятался за деревом и ждал.

Цокот несколько смягчался выпавшим снегом. Показались шестеро всадников. На них были горские, накидки из овчины, но красные звезды на остроконечных шапках и блестящие автоматы «Барп», висевшие у них за спинами, ясно говорили, что это за горцы.

– Что же мне теперь делать? – спросил он сам себя, когда цокот копыт затих в ночи.

И тут почти у него над ухом раздался голос Али Хамида:

– Кого я вижу!

Глава 12

Долгая ночь

– Когда я в первый раз услышал шаги, я подумал, что это предвещает опасность. – Хамид улыбнулся, и его зубы сверкнули в темноте. – Как хорошо, что эти солдаты проехали здесь. Потому что, когда ты спрятался от них, я понял, что ты спасся.

Его лицо нельзя было рассмотреть во тьме, и Драммонд протянул руку, чтобы с громадным облегчением потрогать его.

– Али, старина! Что там произошло?

– Нет, это ты расскажи мне. Мы ждали, что ты вернешься с новостями от Брейкенхерста, а ты промчался мимо, будто половина китайской армии висела у тебя на хвосте.

– Это был Брейкенхерст, а не я, – ответил Драммонд и кратко объяснил, что произошло, включая и потерю грузовика.

Когда он кончил рассказ, наступило короткое молчание, а потом Хамид мягко сказал:

– Там впереди была сильная стрельба. Я думаю, что он уже заплатил за все, Джек.

– Не думаю, – решительно возразил Драммонд. – Он не из таких.

– Может быть, но после Садара, мне кажется, он не мог полностью отвечать за свои поступки.

– Где грузовик?

– Здесь, в лесу, ярдов пятьдесят отсюда. Я решил съехать с дороги, когда услышал стрельбу впереди. Нам нельзя было ехать вперед, это ясно. А я подошел сюда, чтобы убедиться, что снег скрыл наши следы.

– Судя по солдатам, следующая деревня наверняка в руках китайцев. Что нам теперь делать?

– Не имею ни малейшего представления. Давай обсудим это в более спокойной обстановке. По крайней мере, хоть одну ночь мы можем чувствовать себя в безопасности.

Драммонд, спотыкаясь, поплелся за ним, и наконец в темноте стали видны очертания грузовика.

– Конечно, это не отель «Савой», но все же лучше, чем под снегом. Осторожно, здесь кругом ящики. Я выгрузил половину поклажи.

Брезент над задним бортом грузовика слегка отодвинулся, блеснул луч света, и отец Керриган тихо спросил:

– Майор Хамид?

– И с ним гость, – ответил Хамид. – Возвращение блудного сына.

Драммонд перелез за ним через задний борт. Он закрыл за собой брезентовый верх и обернулся. Как сказал Хамид, половина ящиков была выгружена, а из остальных соорудили нечто вроде маленького закрытого алькова. Спиртовка стояла посередине и распространяла вокруг животворное тепло и тусклый свет.

Отец Керриган что-то пробормотал, положив руку ему на плечо, но Драммонд не отрывал взгляда от Джанет, которая стояла на коленях недалеко от молодого хана.

– Джек, – прошептала она. – Джек?'

Он подошел к ней, опустился на одно колено и взял ее за руку. У него не было слов, таких, чтобы передать свои чувства, и он слегка коснулся губами ее руки.

– Что случилось?

И он снова повторил свою историю в нескольких коротких фразах. Когда он закончил, в ее глазах стояли слезы.

– Бедные женщины! И дети! Бедный Ахмед.

– Я ничего не мог поделать. Ничего.

– Я тоже думал, что нам никогда не удастся объехать эту гору, – сказал Хамид.

Последовало молчание. Джанет, казалось, овладела собой и поставила котелок на спиртовку.

Отец Керриган медленно произнес:

– Так та стрельба была связана с Брейкенхерстом.

Хамид кивнул:

– Эти всадники на дороге. Значит, китайцы уже в следующей деревне.

– А мы здесь в безопасности?

– На эту ночь.

– А утром?

Хамид пожал плечами.

– Честно сказать, не знаю. Даже если мы сможем вывести грузовик отсюда, в чем я сомневаюсь, нам все равно некуда ехать. Через деревню нам не прорваться, а кто сзади, нам хорошо известно.

Он протянул руки к печке.

– У нас есть укрытие, пища и тепло, а все остальное, как Бог даст.

– Есть бобы, – сказала Джанет. – Бобы и чай.

– Хлеб наш насущный даст нам день, так, кажется, сказано в Библии?

Она налила чаю в две оловянные кружки и передала их Хамиду и Драммонду.

– Больше посуды у нас нет. Придется пользоваться по очереди.

Драммонд стащил перчатки и обхватил замерзшими руками горячую кружку, а из темноты Керим, завернутый в одеяла, молча следил за ним печальным взглядом.

Потом он улыбнулся, обнажив белые зубы, и Драммонд улыбнулся ему в ответ.

– А он начинает оживать.

Отец Керриган согласно кивнул:

– Молодой организм борется.

Драммонд сидел и смотрел на огонь, вспоминая случившееся. Горящий город, взор старого хана, обращенный к нему, и его последнее обещание, бледное, симпатичное лицо Чанга. Вот ведь как все обернулось. Ведь они были хорошими друзьями. А что теперь случилось?

Он опустошил кружку и вернул ее Джанет.

– Где карта?

Хамид достал ее из кармана своей куртки.

– Что, возникли какие-то соображения?

– Пока нет. Сколько отсюда до деревни?

– Вот она. – Хамид указал на карту, когда Драммонд расстелил ее на полу. – Наверное, миль пять. Она называется Шамдо. Граница за ней в пятидесяти милях.

Нахмурив брови, Драммонд тщательно изучал карту.

– А как можно перейти через горы, идя от этой деревни? Вот здесь на плато есть город. Ладонг-Гомпа.

– Ладонг-Гомпа? – вмешался отец Керриган. – Но это же монастырь. Буддийский монастырь. Она в следующей долине. В свое время это была знаменитая святыня. Паломники шли через горы и оставались в монастыре на ночь. Вот почему он и был построен там. Еще старый хан говорил мне о нем.

Хамид внимательно посмотрел на карту и покачал головой:

– Но там высота восемь или девять тысяч футов, Джек. И снег валит. Отец Керриган и Джанет никогда не смогут пройти через перевал.

– Но вы с мальчиком сможете, – сказал священник.

Драммонд быстро возразил:

– Мы все сможем пройти, если у нас будут лошади.

– Лошади? – с удивлением воскликнул Хамид. – А где их взять?

– Как ты сказал, до деревни только пять миль. Надо только успеть проникнуть туда до рассвета.

– Всем нам? – спросил Хамид.

Драммонд покачал головой:

– Только нам с тобой. Остальные будут ждать нас здесь. А когда мы вернемся с лошадьми, то можем перевалить через отрог этой горы и выйти на дорогу выше той деревни.

– Это если мы вернемся с лошадьми.

– Но по крайней мере, это дает нам шанс, – пожал плечами Драммонд. – У тебя есть другое предложение?

Хамид медленно покачал головой:

– Да нет, Джек, пожалуй, выбирать не из чего.

– Тогда я предлагаю немного поспать. Это нам просто необходимо.

Джанет передала ему одеяло, он завернулся в него и лег рядом с Хамидом и старым священником. Он удивился, как тепло было под тентом от этой маленькой импровизированной печки. Он смотрел на Джанет, сидевшую на ящиках с опущенной головой. Молодой хан спал у нее на руках.

Какая чудная девушка. Отблески огня прыгали по брезенту, то сходясь, то снова разбегаясь. Совсем как люди, подумал он. То они нуждаются друг в друге, то вовсе нет. То они не могут обойтись один без другого, то идут своим путем.

* * *

Драммонд хорошо выспался, несмотря на то, что ночью под тентом стало холодно, и проснулся, зажатый между старым священником и Хамидом. Он поднялся и зажег спиртовку. Яркое пламя тут же отразилось в незабинтованном глазу Керима, который съежившись сидел в углу возле Джанет.

Он сделал ему знак молчать и выглянул наружу. Это было как раз такое время перед рассветом, когда все вокруг начало принимать свои очертания, становиться различимым. И снега было не так много, как он ожидал. Скорее всего, он перестал несколько часов назад.

Он, против ожидания, чувствовал себя посвежевшим и выпрыгнул в снег, наслаждаясь утренним воздухом, таким приятным после духоты в грузовике. Он стоял, смотрел на чуть освещенные деревья и понял, что рассвет совсем близок.

– Вышли подышать? – тихо спросила Джанет из грузовика.

Он обернулся и улыбнулся.

– Не знаю, можно ли так сказать. – Он галантно протянул ей руку. – Я как-то странно чувствую себя этим утром. Вроде бы близко к дому, где бы он ни был, и в то же время понимаю, что это не так.

Она нашла его руку в темноте и крепко пожала ее.

– Мы доберемся туда, Джек, знаю, что доберемся.

– Будем надеяться. – Он улыбнулся. – Лучше поставьте чай на спиртовку и разбудите Али. У нас мало времени.

– Нет необходимости, – сказал Хамид, выглядывая из-за тента рядом с Джанет. – Что за погода, какой будет день?

– Могло быть хуже. Снег перестал идти совсем недавно.

– Он еще пойдет, уж это я тебе обещаю. Нам надо готовиться.

Драммонд залез в грузовик и увидел отца Керригана, который сидел на корточках рядом с Джанет и открывал банки с бобами.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Драммонд.

Отец Керриган улыбнулся.

– Старые кости немного ломит, но это ничего.

– Одну вещь я вчера не выяснил. Вы оба умеете ездить верхом?

Джанет кивнула:

– Еще с детских лет.

Священник улыбнулся:

– Мне кажется, что вы ездили на более спокойных лошадях, чем эти местные. Непокорные животные, это я знаю по своему горькому опыту.

– Я справлюсь, – уверенно сказала она. – А вы, Джек?

– Пробовал, но едва справился. А вот Али – это наездник. Он ведь потомок хазаров, а они целыми тысячелетиями верхом делали набеги на Индию и возвращались часто с женщинами поперек седла.

Хамид улыбнулся и вскрыл ящик с автоматическими винтовками «гарранд». Драммонд взял одну и начал быстро протирать ее. Он отыскал ящик с боеприпасами и рассовал несколько обойм по карманам. Хамид достал полдюжины гранат, и они взяли по три штуки.

Джанет тихо позвала их, и они сели в кружок вокруг спиртовки, выпили горячего чая и подкрепились бобами.

– Продукты кончились, – сказала она. – Я могу налить чая в большой термос, когда мы будем уходить, и только.

Драммонд допил чай и вернул кружку Джанет. Потом взглянул на Хамида:

– Ты готов?

– Готов, как всегда.

Драммонд повесил на плечо винтовку «гарранд» и перелез через борт. Он повернулся, взглянул вверх и увидел бледные лица отца Керригана и Джанет в темноте.

– Мы вернемся через пару часов, – сказал он, стараясь, чтобы голос прозвучал уверенно.

И они двинулись в путь.

Хамид прокладывал путь между деревьями, его сапоги скрипели по снегу, а Драммонд рукой в перчатке отводил в сторону покрытые изморозью ветки, чувствуя, как его охватывает приятное возбуждение. Все будет хорошо. Просто иначе не может быть. Они так далеко зашли, столько уже выстрадали.

Хамид предостерегающе поднял руку, и они остановились. Прямо перед ними была дорога. Пока они стояли и молча наблюдали за дорогой, снова большими хлопьями тихо повалил снег.

На другой стороне дороги можно было различить высокую черную скалу, чем-то напоминающую поднятый палец. Хамид указал на нее.

– Это хороший ориентир. Как бы мы ни шли обратно, по дороге или другим путем, будь внимателен, смотри в оба. У меня еще тягостное чувство, будто мы слишком поздно вышли. С каждой минутой все больше светает.

И он был прав. Пока они шли по дороге, казалось, деревья одно за другим выступают из темноты. Грязь на дороге замерзла, а толстый слой выпавшего снега облегчал им путь. Они шли быстро. Хамид впереди, а Драммонд за ним и немного сбоку.

Снег пошел еще сильнее, видно стало гораздо хуже. Было очень тихо, как всегда бывает при снегопаде. На Драммонда снизошло настоящее умиротворение, он забыл обо всех опасностях.

Они прошли с полмили, прежде чем он был грубо возвращен к реальности тревожным тихим голосом Хамида. Тот стоял у края дороги, и Драммонд поспешил присоединиться к нему.

Из-за деревьев виднелась задняя часть грузовика под каким-то неестественным углом. Они немного постояли молча, каждый из них думал об одном и том же, а потом Хамид пошел вперед по покрытой снегом колее, которую проложил грузовик.

Грузовик был с продуктами.

Драммонд стер снег с корпуса машины и почувствовал рукой рваные края. Это были отверстия от пуль.

– Как они его изрешетили. Это надо же так напороться.

Драммонд открыл дверцу, но в кабине никого не было. И тут Хамид позвал его с другой стороны. Там под деревом валялся Брейкенхерст, его голова была слегка повернута, пальцы рук обмерзли, в груди зияли три пулевые раны.

Они стояли и смотрели на него, и вдруг где-то тихо заржала, лошадь. Потом в утреннем воздухе послышалось позвякивание сбруи и голоса. Кто-то засмеялся, и Хамид с Драммондом быстро скользнули за деревья.

И вот в конце неровного пролома, сделанного грузовиком среди деревьев, появились два всадника, это были китайцы в овчинных куртках и остроконечных шапках. Винтовки торчали у них за плечами. Они остановили лошадей, посмотрели вниз на грузовик, и один из них снова рассмеялся.

Хамид передал свой автомат Драммонду и тихо сказал:

– Дай мне винтовку. Мы не можем позволить им уйти. Они обнаружат другой грузовик.

Драммонд передал ему «гарранд», и Хамид положил его ствол на ветку дерева. Всадники снова двинулись вперед, и тут первый выстрел выбил переднего из седла. Он завопил и упал лицом в снег. Обе лошади испугались, а второй всадник пытался повернуть свою обратно. Он все еще не оставлял надежды это сделать, когда получил две пули в спину, и тоже вылетел из седла.

Когда Драммонд и Хамид бросились вперед, одна лошадь легким галопом, не спеша направилась обратно, к деревне. Вторая терпеливо стояла у тела своего всадника. Хамид закинул винтовку за спину, схватил поводья и вскочил в грубое седло из овечьей кожи.

– Я поймаю вторую лошадь, Джек.

Он послал свою лошадь вперед и исчез за пеленой снега. Драммонд проверил, работает ли автомат, и нетерпеливо ждал. Где-то вдалеке послышался приглушенный крик, и тут он увидел Хамида, который ехал галопом обратно, держа в правой руке поводья второй лошади.

– Быстро, поехали! Там на дороге еще всадники. Эти подонки рано встали сегодня утром.

Драммонд забросил автомат за спину и взял поводья. Лошадь шарахнулась от него, выкатив глаза, он сильно дернул ее назад и взгромоздился в грубое седло.

Хамид пустил свою лошадь в галоп, и Драммонд вцепился в свою, когда она последовала за ней. Откуда-то сзади послышались возбужденные крики, но стрельбы не было. Вскоре слева от них показалась черная скала-ориентир, и Хамид свернул в деревья.

Когда они спешились, отец Керриган в тревоге стоял у грузовика, а Джанет выглядывала из-за тента.

– Ну как? – спросил старый священник.

– Теперь все нормально. Берите мальчика. Нам надо срочно уходить отсюда.

Джанет помогла Кериму спуститься, надела на плечи рюкзак и спустилась сама. Завернутый в серое армейское одеяло, мальчик напоминал маленькую старушку, и казалось, вовсе ничего не боялся, а его большой темный глаз смотрел на все происходящее с незатухающим интересом.

Драммонд помог Джанет взобраться на лошадь и подал ей мальчика. Она устроила его перед собой и взяла поводья.

– Через дорогу и вверх по склону, – сказал он. – Времени у нас мало.

Пока Хамид помогал отцу Керригану сесть на другую лошадь, на дороге послышалось какое-то движение, возбужденные голоса, затем внезапно раздался резкий винтовочный выстрел, и пуля с глухим стуком ударила в борт грузовика.

Драммонд перехватил со спины автомат и крикнул Хамиду:

– Уходите все! Али, я задержу их!

Хамид не стал спорить. Он вскочил на лошадь позади отца Керригана и ударил ее кулаком по крупу. Она рванулась в гущу деревьев, а вторая лошадь инстинктивно бросилась за ней.

Драммонд быстро дал очередь сквозь кусты в сторону, откуда доносились голоса, и услышал громкий крик. Он отбежал под прикрытие грузовика и припал на одно колено.

Он слышал, как его друзья продирались сквозь чащу, звуки раздавались слева от него. Значит, Хамид повел их наискосок, намереваясь пересечь дорогу ниже.

Один солдат верхом на лошади выскочил из деревьев к грузовику, тут же за ним появился второй. Драммонд выпустил по обоим длинную очередь. Люди и лошади смешались в одну бесформенную кучу, а он повернулся и побежал сквозь чащу по следу в снегу, который проложили ушедшие раньше.

Справа от него возникло какое-то движение, он дал длинную очередь по широкой дуге и кинулся бежать снова.

Как только он добежал до прохода в чаще, справа от него из-за деревьев выскочил еще один китайский солдат. Магазин автомата Драммонда был уже пуст. Пришлось отбросить оружие и рывком кинуться на китайца.

Солдат растерялся. Вместо того, чтобы стрелять из автомата, он поднял его вверх, как бы защищаясь. А Драммонд поднырнул под поднятое оружие, схватил солдата за горло и ударил его коленом в пах. Китаец осел в снег, а он выхватил автомат и побежал.

Он жадно хватал ртом воздух, пробираясь между деревьями и поднимаясь по склону к дороге. Вдруг он поскользнулся и упал на одно колено. Когда Драммонд поднялся и приготовился перебежать дорогу, то услышал голоса сквозь завесу падающего снега.

Человек десять солдат устремились к нему, ни один из них не был верхом. И тут он увидел Чанга в длинной шинели с меховым воротником. Его рот был раскрыт в беззвучном крике.

Драммонд опустошил весь магазин захваченного автомата, и пули вспарывали поверхность дороги в двадцати ярдах перед китайцами. Потом он перебежал дорогу и начал карабкаться вверх по склону.

Он слышал крики позади, но вдруг их оборвал взрыв, а через несколько секунд прогремел еще один. А он продолжал бежать и наконец упал ничком.

Чьи-то руки помогли ему подняться, и тут раздался голос Хамида:

– А все-таки хорошая штука эти гранаты.

Драммонд оперся на друга, нетвердо стоя на ногах и пытаясь восстановить дыхание.

– Так вот что, – сказал он. – Это солдаты не из деревни. Чанг и его люди. Идут пешком от самого моста. И когда эта сволочь отвяжется?

– Не могу себе этого представить. – Хамид хлопнул его по плечу. – Нам надо идти. Если он захочет преследовать нас, то ему понадобятся лошади, а это значит, что он пойдет в деревню. А это потребует времени. – Он ядовито усмехнулся. – Если мне повезло, то одна из моих гранат разорвала его и он валяется где-то внизу в луже собственной крови.

Тут ветер слегка сдул снежную пелену, и они увидели под собой дорогу с распростертыми на снегу телами. Среди них были и живые, которые двигались, а один из них, в длинной шинели с поднятым меховым воротником, оттенявшим бледное лицо, стоял и смотрел вверх.

– Не повезло тебе, – сказал Драммонд, поеживаясь.

И как только снег снова закрыл вид на дорогу, он повернулся и пошел вслед за Хамидом сквозь снежную завесу.

* * *

А внизу, на дороге, Чанг повернулся, чтобы проверить, остался ли кто-нибудь в живых после этой бойни. Только сержант Нг и трое солдат были в строю, да еще один солдат из деревни вышел из деревьев, зажимая кровоточащую руку, весь мокрый от снега.

Чанг пошел навстречу к нему, а сержант держался рядом с ним.

– Ты из Шамбо, из следующей деревни?

– Да, полковник.

– Как вы туда попали?

– На лодке из Хумы. Два патруля переправились через реку, и мы шли вниз по ней.

– А есть лошади в деревне?

– Сколько вам нужно, полковник.

Чанг вынул карту и быстро просмотрел ее, а сержант заглядывал в нее через его плечо. Чанг провел пальцем по линии, ведущей из Шамбо вверх по горе, к Ладонг-Гомпа.

– Вот как они идут, – сказал он тихо и повернулся к сержанту. – Это тибетское название.

– Судя по всему, монастырь, полковник, – ответил сержант.

Чанг снова сложил карту и повернулся к раненому солдату из Шамбо.

– Сколько отсюда до деревни?

– Пять миль, полковник.

– Значит, мы не можем терять времени. – Он кивнул сержанту: – Мы идем туда как можно быстрее и достанем лошадей.

– А раненые, полковник?

– Оставь их здесь. Мы пришлем кого-нибудь из деревни.

Он поднял повыше воротник и зашагал под снегом по обледеневшей дороге.

Глава 13

Гора Бога

Снег как живой стал у них на пути, и они, спотыкаясь, слепо пробивались вперед. Сама смерть, та странная долина – все осталось где-то позади. Они оказались один на один с извечным противником человека – стихией.

Крутой склон горы был усеян валунами, и снежный ковер, который покрывал их, делал продвижение трудным и опасным. В одном месте лошадь отца Керригана упала на колени, и Хамиду только страшным усилием удалось, потянув за уздечку, поставить ее на ноги.

Джанет остановила лошадь, и Драммонд подошел к девушке. Она улыбнулась ему, и ее щеки заалели сквозь снежную пелену.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Хорошо, и Керим тоже.

Мальчика так укутали в одеяла, что был виден только один глаз, но по его блеску Драммонд догадался, что ребенок улыбается.

– Это местные лошади, – сказал Хамид. – Дайте им самим выбирать дорогу. Они знают, что делать.

– Как ты думаешь, мы найдем тропу? – спросил Драммонд.

– Не вижу, почему бы нет. Если мы будем продолжать подниматься наискосок на восток, не понимаю, как мы можем пропустить ее.

Они снова двинулись в путь, впереди Хамид, потом отец Керриган, а Драммонд замыкал шествие. Чем дальше они двигались, тем склон становился все круче, и, когда путники вышли наверх, на незащищенное место, снег и ветер обрушились на них с новой силой.

В одном месте, на косогоре, лошадь Джанет поскользнулась, и Драммонд сильно ударил ее кулаком по крупу, отчего та рванулась вперед.

Как раз снег и помог им найти тропу, она ясно обрисовывалась под его белым полотном, зигзагами поднимаясь по склону над ними, а примерно в ста ярдах от них сворачивала в узкое ущелье.

Когда они вошли в него, снег и ветер уже не так мешали им, путники продолжали подниматься, и стук копыт эхом отдавался от стен ущелья. Но постепенно стенки ущелья становились все ниже, и тропа снова вывела на открытый склон горы.

С каждым шагом подъема склон, казалось, становился все круче и круче. Через час путники вышли наверх и увидели перед собой узкое плато, хаотически загроможденное огромными скалами, многие из которых раскололись или были покрыты тысячами трещин.

Снег бил в лицо, приходилось нагибать голову. Прошел еще час, и Хамид взял лошадь отца Керригана за уздечку и завел ее под прикрытие скалы.

– Надо немного отдохнуть, – сказал он.

Джанет передала Керима Драммонду и слезла с седла. Она вытерла снег с лица и слегка улыбнулась:

– Холодно!

– Не то слово, – отозвался Драммонд.

Отец Керриган подошел к ним, хлопая руками, чтобы согреться.

– Я хотел бы взглянуть на Керима.

Драммонд заглянул под скалу. Отец Керриган опустился на колени и начал было раскрывать одеяла.

– Бог меня простит, ребенок спит.

– Как? – встревоженно спросила Джанет. – Ему тепло?

– В этом коконе ему теплее, чем любому из нас. – Старик присел на обломок скалы. – Дайте мне, пожалуйста, мою сумку с лекарствами.

Джанет кивнула и продела руки под лямки военного рюкзака, который был у нее на спине. Сняв его, она достала термос с чаем, который приготовила за завтраком.

– Вы хотите чаю?

– Не беспокойтесь, я сам найду то, что мне надо.

Старый священник плохо выглядел, его лицо покрылось глубокими морщинами. Он порылся в рюкзаке и нашел то, что искал. Это был пузырек с красными пилюлями. Он взял пару пилюль в рот, а Джанет подала ему чай в оловянной кружке.

Отец Керриган сделал глоток и со вздохом откинулся на скалу. Хамид с тревогой спросил:

– Вам плохо, святой отец?

Старик открыл глаза и усмехнулся.

– Просто годы берут свое, но таблетки, которые я прихватил, быстро придадут мне силы. Старое ирландское средство.

Кружка пошла по кругу, и когда она попала к Драммонду, он с благодарностью сделал глоток горячего чая. Хамид достал пару сигар из нагрудного кармана, они закурили и отошли в сторону, оглядываясь назад, на тропу, покрытую снегом.

– Старик выглядит не очень хорошо, – сказал Драммонд. – Сколько нам еще до монастыря?

– Может быть, миль пять, – ответил Хамид. – Но многое зависит от состояния тропы.

– А вот я о чем подумал, – сказал Драммонд. – Какова гарантия того, что там будет хоть кто-нибудь, когда мы туда придем? Ведь монастырь разрушен уже много лет назад. И он не один такой в округе, ты знаешь это не хуже меня.

– Но хотя бы мы найдем какое-то укрытие, – возразил Хамид. – И это как раз то, что всем нам сейчас нужно. Не только для старика, Джанет и ребенка.

Они снова вернулись к остальным, и отец Керриган поднялся на ноги. Его таинственное снадобье оказало чудодейственный эффект, он улыбался и даже разрумянился.

– Я готов ехать, если пора.

Хамид помог ему сесть в седло, Драммонд подал мальчика Джанет, и они двинулись в путь, обходя нагромождения гигантских плит.

Тропа была обозначена коническими пирамидками из камней, которые многие годы строили паломники через каждые четверть мили. Пирамидки ясно виднелись из-под снега.

Примерно через час пути тропа снова свернула в узкое ущелье, круто ведущее вниз, в скалы. Оно было засыпано массой камней: очевидно, там давно никто не ходил.

Хамид шел впереди, ведя за поводья лошадь, на которой ехал отец Керриган, а Драммонд вел в поводу лошадь Джанет. Вести своенравных животных было тяжело. Он то и дело скользил по снегу, из-под его ног осыпались камни и с грохотом валились вниз на скопление скал.

Один или два раза, когда они останавливались, он смотрел вверх на Джанет и огорчался при виде ее усталых глаз. Она через силу пыталась улыбнуться ему, и он отвечал ей тем же.

Примерно через полчаса они вышли из ущелья на узкую тропу, которая вела кверху, прилегая к отвесной скале.

Хамид повернулся назад, не выпуская из рук поводьев лошади, на которой сидел старый священник.

– Все нормально?

Драммонд посмотрел вверх на Джанет, и она кивнула.

– Да. Пошли вперед.

Горная тропа круто поднималась, огибая отвесную стену скалы, а под ней в долине все еще бушевала вьюга. Драммонд шел за Хамидом и отцом Керриганом, стремясь держать лошадь как можно ближе к стенке.

Но вот тропа стала еще уже, и на ней уже не умещались рядом лошадь и человек. И наконец, после страшных усилий, путники вышли на большое плато.

За их спиной вздымались в небо пики гор, между которыми пролегали бесплодные долины.

– Вот оно, главное плато, – прокричал Хамид, стараясь перекрыть шум ветра. – Теперь уже монастырь недалеко. Надо двигаться вперед.

На такой высоте было очень холодно. Снег больше не шел, но ледяной ветер дул все сильнее и сильнее, пронизывая одежду, и ребенок начал плакать.

Джанет прижала его к груди, а Драммонд взял поводья лошади и тянул ее вперед, пока они не достигли перевала и не остановились.

Под ними раскрылась созданная самой природой огромная арена, на краю которой был монастырь Ладонг-Гомпа. Хамид диким криком подогнал лошадь отца Керригана, и Драммонд последовал за ним.

Стены монастыря были окрашены в красный, зеленый и черный цвета, что символизировало природу вещей, но теперь эти краски сильно потускнели. Монастырь был невелик и казался совсем заброшенным. Здесь не было стены вокруг всего здания, что так характерно для крупных монастырей, и ко входу, защищенному от непогоды только каменным крыльцом, вели лишь несколько ступеней.

Порожки были занесены нетронутым снегом, а в отверстии в стене позвякивала на ветру цепь. Когда Хамид сильно дернул, за нее, где-то в недрах монастыря послышался затухающий звон.

Немного спустя путники услышали стук башмаков на деревянной подошве, а потом загремел отодвигаемый железный засов. Дверь отворилась, и показался буддийский монах в полинявшей желтой мантии. Он не выказал особого удивления и вышел, чтобы помочь отцу Керригану подняться по ступеням. Драммонд подержал Керима, пока Джанет слезала с седла, а потом передал его ей, и она последовала за отцом Керриганом.

Другой монах, помоложе, тоже спустился по ступеням, и Хамид спросил его:

– А наши лошади?

Как и тот первый, этот молодой монах тоже не сказал ни слова, но сделал знак следовать за ним, и когда он немного подобрал свою мантию, чтобы пройти по снегу, Драммонд заметил, что монах был босой.

Они вошли в закрытый двор. Им пришлось немного подождать у ворот, потом двери открылись изнутри, и они вошли. Там была конюшня, и молодой монах повел лошадей, а путники за другим монахом вошли в монастырь.

Они прошли по узкому каменному коридору и попали в большую, бедно обставленную комнату, в дальнем конце которой в большом очаге горели поленья.

Джанет села у огня с Керимом на руках, а отец Керриган расположился на скамье у большого деревянного стола. Он вел оживленный разговор по-английски с пожилым монахом в остроконечной шапке с наушниками.

Отец Керриган поднялся на ноги, и пожилой монах тоже встал.

– Майор Хамид и мистер Драммонд, – представил священник по-английски. – А это – настоятель монастыря Ладонг-Гомпа. Я коротко описал ему наши мытарства. Они все еще принимают паломников. Нам просто повезло.

– По-моему, все мы в какой-то мере паломники, – сказал Драммонд. – Странники надежды.

Настоятель улыбнулся.

– Я уже имел честь объяснить высокочтимому отцу Керригану, что все члены нашего братства дали строжайший обет молчания. Да не сочтут досточтимые гости сей знак за неучтивость.

Его английский язык был немного высокопарен, но технически безупречен, хотя его ровный, мрачноватый тон выдавал в нем человека, который не часто пользовался живой речью.

– Мы можем остановиться у вас на некоторое время? – спросил Драммонд.

– Вы этим окажете нам честь.

– А сказал ли вам отец Керриган, что нас преследуют войска коммунистов?

Настоятель кивнул.

– На этой высоте звуки распространяются на большое расстояние. Мы слышали, как вы идете, еще тогда, когда вы были только на главном плато. Поэтому мы всегда заранее готовы встретить усталых путников. Я пришлю вам пищу, а потом одеяла. Мне кажется, вам следует попытаться немного поспать.

– Вы попали в самую точку, отец настоятель.

– А я буду молиться, чтобы судьба была к вам благосклонна.

И настоятель вышел из комнаты. Им принесли горячую пищу в дымящемся медном котле, а потом и одеяла.

Драммонд накинул одно из них себе на плечи, а Хамид, разложив карту на столе, спросил:

– Ну и куда же теперь мы двинемся отсюда?

Хамид провел пальцем по следующей долине, прослеживая тропу, которая, перевалив через гору, вела к ней.

– Отсюда до индийской границы миль пятнадцать, только и всего.

Драммонд посмотрел туда, где у огня, завернувшись в одеяла, уже спали Джанет и отец Керриган с Керимом между ними.

– Ты думаешь, они смогут проделать такой путь?

– Они просто обязаны. Выбора нет.

Он лег рядом с остальными, натянув на плечи одеяло, а Драммонд остался у стола. Было так тихо после бури, мерное дыхание спящих успокаивало, и он, опустив голову на руки, сам не заметил, как тоже заснул.

Проснувшись, он зевнул и вытянул руки так, что одеяло упало у него с плеч. И когда нагнулся, чтобы поправить его, увидел, что в дверях стоит настоятель и смотрит на него.

– Сколько же я проспал?

Настоятель подошел и сел на скамью с другой стороны стола.

– Около трех часов. Уже почти ночь.

Драммонд посмотрел на своих товарищей, которые продолжали безмятежно спать около огня.

– Они очень устали. Им пришлось нелегко.

Настоятель кивнул, отблески света плясали на его бесстрастном лице. Драммонд чувствовал себя полностью отдохнувшим и выспавшимся, только ноги болели и пальцы правой ноги онемели и потеряли чувствительность.

Он попытался расшнуровать свои высокие военные ботинки, но они за эти дни так затвердели от сырости, что ничего из этого не вышло.

– Не будете ли вы столь благосклонны сказать, что вы думаете о моей стране, – спросил настоятель.

– Если откровенно, то я еще не понял. Я бывал в разных странах, похожих на вашу, где дымятся руины городов и беженцы бредут по дорогам.

– Но вы ведь сами добровольно приехали сюда, разве не так?

– Я читал где-то, что жизнь – это действие и страсть, – ответил Драммонд. – И если человек лишает себя этого, то он просто не живет по-настоящему.

Он непроизвольно постукивал правой ногой по полу, чтобы восстановить кровообращение, и настоятель сказал:

– Было бы ошибкой понимать это слишком буквально. Это было сказано человеком, который испытал на себе все ужасы войны, а остаток жизни посвятил служению закону.

Настоятель пересек комнату и открыл деревянные ставни. Стали видны ночные горы. Драммонд присоединился к нему на маленькой каменной террасе.

Было очень холодно, и он плотнее завернулся в одеяло, но все равно его пробирала дрожь. В течение последних дней он то промокал, то замерзал столько раз, что даже крепкий организм давал сбои.

Надвигалась ночь, с гор спускался холод, из-за вершин сверкали звезды. Он видел, как с востока на запад надвигалась темнота. Звезды гасли одна за другой, будто кто-то тушил их словно свечки, зажимая огонь большим и указательным пальцами.

– Скоро пойдет сильный снег, – сказал, настоятель.

Легкий ветер пошевелил волосы на голове Драммонда и скользнул дальше, за угол здания. Постепенно темная тень надвигалась на ночное небо, и вот уже все звезды погасли, и ветер стал зловеще завывать, проносясь над ущельем.

– Будет такая ночь, что я не захотел бы оказаться без крова.

Настоятель поднял руку, призывая его молчать. Драммонд прислушался, но так ничего и не услышал. Он только что собирался заговорить, как легкий порыв ветра донес до него тихое позвякивание.

– Они идут, – просто сказал настоятель.

– Вы уверены?

Настоятель кивнул:

– Пересекают главное плато.

– Есть здесь место, где можно спрятаться?

Настоятель покачал головой:

– У нас маленький монастырь, не то что другие. Если они ищут вас, то будут смотреть все тщательно.

Драммонд бросил одеяло, быстро пошел к очагу и разбудил остальных.

Хамид сразу же вскочил:

– Что-нибудь случилось?

Драммонд кивнул:

– Нас ищут. Боюсь, что надо уходить.

– Я прикажу приготовить ваших лошадей, – сказал настоятель и быстро удалился.

Пока отец Керриган и Джанет вставали, Хамид и Драммонд подошли к окну. Хамид открыл ставню и выглянул наружу. Потом снова закрыл и помрачнел.

– Снова идет снег. Как далеко мы сможем уйти в такую ночь?

Драммонд обернулся к отцу Керригану и Джанет, которые стояли у огня.

– Если мы останемся здесь, Чанг схватит нас, в этом нет сомнения. Он разнесет этот монастырь на куски, но найдет нас.

– Не переживайте, Джек, – устало сказал отец Керриган. – Вы ни в чем не виноваты.

Открылась дверь, и появился настоятель с одним из своих монахов. Тот нес охапку курток из овчины.

– Вот одежда для каждого из вас. Наши пастухи всегда ее носят в такое время года.

Когда они надели куртки, Хамид озабоченно спросил:

– Ну куда же мы пойдем в конце концов? Мы же не протянем долго в такую ночь.

– Думаю, что могу вам помочь, – сказал настоятель. – Я укажу вам путь.

Керим все еще спал. Джанет осторожно взяла его на руки, и настоятель повел их по темному коридору к заднему выходу.

Монах вывел лошадей и помог отцу Керригану и Джанет сесть в седла. Они вышли за ворота, настоятель следовал за ними.

Он указал на долину позади монастыря.

– Вот лучший путь, он единственный. Восемь миль – и вы будете с той стороны горы. Там вы найдете пастушью хижину с запасом дров, фонарь и все, что вам надо. Оттуда путь в долину не труден. Пять миль от горы – и вы выйдете на индийский пограничный пост.

Пошла снежная крупа, она секла по их овчинным курткам. И вот маленькая кавалькада двинулась – впереди Хамид вел лошадь Джанет, а отец Керриган за ними.

– Спасибо за все, – сказал Драммонд.

Снег уже вился вокруг его ног, и когда он отошел, настоятель тихо сказал:

– Не беспокойтесь, друг мой. Вы доберетесь до Индии.

Снег усилился, он заполнил все вокруг, и они остались в ночи наедине с ним.

* * *

Когда они продвинулись к концу узкой долины, идти становилось все труднее и труднее, и ноги Драммонда вязли в снегу уже по щиколотку. Он шел против ветра, нагнув голову, наедине со своими мыслями, и, когда что-то острое ударило его в лицо, он моргнул и остановился. К своему удивлению, он обнаружил, что он уже по пояс в снегу. Он стащил перчатку и дотронулся до лица и почувствовал на нем корку из снега и льда. А в нескольких местах кожа лица растрескалась. Он нахмурился, потом снова надел перчатку, поднял голову и обнаружил, что он один.

Ветер и снег хлестали его по лицу, над головой мела пурга, лицо покрылось льдом и так онемело, что он перестал ощущать боль.

Сколько времени прошло, как они покинули монастырь? Час? Два? Он совсем потерял счет времени. Но тут он услышал тихое лошадиное ржание и побрел вперед.

Он посмотрел вниз и разглядел полузанесенный след копыт и, согнувшись, чтобы не потерять его, с трудом пошел по нему.

Время словно остановилось, холод сковал его разум, и он не понимал, что надо делать дальше. Ветер свистел вокруг, Драммонда занесло замерзающим снегом, и он уже не был похож на обычного человека. Несколько раз он падал, прежде чем снова подняться на ноги, лежал все дольше и дольше:

Его грудь точно сковал железный панцирь, так трудно стало дышать. Снова послышалось ржание лошади, и в крутящемся вихре снега он разглядел ее очертания. И вдруг он почувствовал удар: это на него через лошадиный круп свалился отец Керриган и сбил его с ног.

Когда Драммонд смог сесть, то услышал уносимое ветром ржание лошади, снова пахнуло холодом в лицо, и он почувствовал себя совсем одиноким в безграничном пространстве. Он пополз вперед, ощупывая руками землю, и вдруг ощутил пустоту.

Он повернулся и пополз назад к тому месту, где упал старик. Отец Керриган стоял на четвереньках, как какой-то зверь. Он был весь в снегу. Драммонд с трудом поднял его на ноги, и они, спотыкаясь, вдвоем двинулись вперед.

Положение казалось безвыходным. Он упал на колени, а старик с дрожащими руками лежал рядом в снегу. Драммонд сделал глубокий вдох. Он не хотел вот так просто сдаваться. Это придало ему силы, и он с трудом поднял священника на пол.

Так они и стояли, поддерживая друг друга, но вдруг снова услышали ржание и в ночной тьме увидели лошадь с Хамидом в седле.

То, что произошло потом, Драммонд никогда не мог как следует восстановить в памяти. Он удивился, как удалось Хамиду втащить старика наверх и положить его поперек седла. А сам он схватился правой рукой за подпругу седла, и лошадь рывком вытащила его вперед.

У дверей хижины стояла Джанет с фонарем, свет которого помог найти нужное направление в этой буре и спас их. Хамид сполз на землю, снял отца Керригана с лошади и потащил его в хижину. А Драммонд так и остался стоять, прислонившись к лошади.

Он ничего не мог сделать. И тут порыв ветра из долины принес массу острых как бритва кусочков льда, лошадь испугалась и бешено бросилась в темноту, сбив Драммонда на землю.

И он снова оказался на четвереньках и пополз ко входу в хижину, а ветер, казалось, проникал прямо в его сознание, погружая его в крутящуюся тьму.

Глава 14

Последний раунд

Он медленно просыпался и несколько мгновений лежал, глядя в темноту и стараясь сообразить, где находится. Наконец он сразу и все вспомнил и быстро сел.

Низенькая хижина была построена из грубого камня. Он лежал на куче старого сена рядом с Хамидом. А в середине хижины ярко горел огонь.

Он был раздет и оставался только в нижнем белье. Его покрыли овчинными куртками, и он откинул их, чтобы посмотреть на свои сведенные искалеченные руки. Он осторожно дотронулся до лица и болезненно поморщился, ощупывая потрескавшуюся кожу.

Он ощутил тяжесть в правой ноге, которая потеряла чувствительность. Когда он сел, то увидел, что нога перевязана. Он потянулся, чтобы потрогать ее, и тут Хамид открыл глаза и поднялся на локте.

– Как себя чувствуешь?

– Ужасно. А что это у меня с ногой?

– Немного отморозил, ничего серьезного. Все твои пальцы на месте, если ты об этом.

– Но я ничего не ощущаю там.

– Джанет сделала тебе укол. Чем-то, что нашла в медицинской сумке старика.

Драммонд посмотрел в ту сторону, где мирно спали Джанет, отец Керриган и молодой хан.

– А как они?

– Когда я вчера притащил его в хижину, с ним случился сердечный приступ. К счастью, у него с собой были нужные лекарства, и Джанет сделала ему укол.

– Ему было очень плохо?

– Не мог сделать ни одного шага, а если ты не помнишь, то скажу, что мы ночью лишились обеих лошадей.

Хамид достал сигару из нагрудного кармана, разломил ее пополам и протянул половинку Драммонду.

– Это последняя, поэтому растяни ее подольше.

Он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул наружу.

– Скоро рассвет, и снег вроде бы перестал.

Он вернулся к огню и натянул ботинки.

– Пойду пройдусь и выясню точно, где мы находимся.

Дверь тихо закрылась за ним, и ветерок, залетевший в хижину, пролетел вокруг стен, как бы ища выхода, и замер. С той стороны огня кто-то пошевелился. Это приподнялась Джанет.

– Джек, ты в порядке?

– Отлично, – мягко сказал он. – Али вышел осмотреться.

Он начал одеваться, еле справляясь с пуговицами своими опухшими пальцами, а она подбросила еще дров в огонь.

– А как твоя нога?

– Вот теперь начинаю ощущать ее снова.

– Я, пожалуй, сделаю еще один укол.

Он поморщился, когда она вводила иглу.

– Сколько это продлится?

– Четыре или пять часов.

Ему было совсем не под силу зашнуровать ботинки, и она помогла это сделать, прежде всего аккуратно надев ботинок на забинтованную правую ногу.

– Ну как?

– Отлично. – Он взял ее за руку. – А ты устала. А как отец Керриган?

– Боюсь, что не очень хорошо. Его бы в больницу.

– А Керим?

Она причмокнула:

– Лучше, чем все мы, вместе взятые.

Тут внезапно потянуло сквозняком из раскрывшейся двери, и Хамид кинулся к огню, тихонько ругаясь и протягивая руки, чтобы согреться.

– Ну и что там? – спросил Драммонд.

– Закоченеть можно запросто, но хоть снег перестал.

– Ну а как насчет того, чтобы выбраться отсюда?

– Мы в лощине небольшого плато, над нижним склоном горы. Как сказал настоятель монастыря, осталось пять миль спуска по большой долине до индийской границы.

– А идти будет трудно?

– Невозможно сказать, еще не рассвело, но дорога не должна занять у нас больше двух часов, даже если условия окажутся плохими. Идти-то под гору.

Драммонд поднялся на ноги и слегка покачнулся от легкого головокружения.

– Ничего не болит? – с тревогой спросила Джанет.

Он отрицательно кивнул и, стараясь ступать тверже, прошел к двери. Снаружи было еще темно, но на востоке, за горами небо начало светлеть. Он прошел по линии следов Хамида, выбрался из лощины и стоял на ее краю, глядя вниз, во тьму долины.

Немного спустя он повернулся и пошел обратно к хижине. Хамид вопросительно взглянул на него, когда он сел у огня.

– Ну и что ты думаешь?

– Старик не сможет идти.

– Мы можем понести его.

Драммонд покачал головой:

– Мы уже достаточно намучились, идя пешком. Сможем ли мы и особенно Джанет выдержать?

Отец Керриган сказал тихим голосом:

– Ведь у вас нет выбора, не так ли?

– Будь я проклят, если допущу это, – сказал Драммонд. – Если предположить, что Чанг и его люди ночевали в монастыре из-за метели, то мы должны рассчитывать на то, что он отправится в погоню с рассветом. Особенно сейчас, когда снег перестал идти. Он не остановится, пока не дойдет до границы, это надо принять как неизбежное.

– Так что же нам делать? – спросил Хамид. – Оставаться здесь и принять бой? – Он взял винтовку «гарранд». – С одной винтовкой?

– Ну и что же ты предлагаешь?

– Если мы сможем быстро добраться до пограничного поста, нам могут помочь.

– То есть добраться к нам сюда?

– Совершенно верно. Насколько мне известно, у них есть авиация, в том числе вертолеты. И они должны были усилить охрану этого района, учитывая то, что произошло.

Драммонд стоял в нерешительности, и Джанет тихо сказала:

– Он прав, Джек, другого выхода нет. Я останусь здесь с отцом Керриганом.

– Постой, подожди минуту... – начал было Драммонд.

Она печально покачала головой:

– Я остаюсь, Джек. Он нуждается во мне, но ты должен взять Керима.

– Но почему, Боже мой! – взмолился Драммонд. – Мы же вернемся назад за всеми вами.

– Вы можете не прийти вовремя.

Она стояла перед ним, опустив руки, спокойная и уверенная, с усталым взором, и вдруг улыбнулась, и в этой улыбке была вся ее любовь к нему:

– Возвращайся скорее, Джек! Возвращайся скорее!

Он потянулся к ней, но Хамид твердо взял его за руку.

– Мы теряем время, Джек!

Драммонд повернулся и шагнул к двери, а Хамид дал Джанет винтовку.

– Я оставляю это вам.

Она отрицательно покачала головой.

– Я все равно не умею ею пользоваться, Али, – просто сказала она.

Хамид постоял немного, нахмурившись, а потом закинул винтовку за плечи и обошел вокруг огня, где, завернутый в одеяла, Керим спал возле отца Керригана.

Он осторожно поднял ребенка и устроил его в своих руках, словно в люльке. Отец Керриган улыбнулся:

– Вы меня очень обяжете, если будете бежать всю дорогу, майор.

Хамид повернулся и вышел, стараясь как-то подавить комок в горле. Драммонд уже ждал его снаружи, и Хамид прошел мимо него, не сказав ни слова и прижимая ребенка к груди.

Драммонд пошел за ним. На краю лощины он остановился, чтобы посмотреть назад на хижину. Джанет стояла у входа. Она долго смотрела на него, а потом повернулась и зашла в хижину. Дверь за ней закрылась. Он повернулся и пошел за Хамидом вниз по склону.

Время теперь уже не имело никакого значения для Драммонда. Он упрямо переставлял ноги, и скоро они миновали спуск и начали пробиваться по ровному месту, засыпанному глубоким снегом. Пройдя половину пути, они были совершенно измотаны и остановились, чтобы перевести дух.

Тьма скрылась за горами, и занялся день, серый и мрачный, с облаками, грозившими снегопадом. Драммонд с Хамидом наконец выбрались из этого снега и вышли на поросшие лесом склоны, которые вели в долину.

Драммонд пососал кусочек льда, он таял, приятно охлаждая рот. Все казалось каким-то странным сном.

И вдруг Хамид сильно ударил Драммонда в бок, и тот очнулся в снегу. Сиплый голос произнес:

– Вставай, Джек! У меня нет сил поднять тебя.

Он повернулся и пошел, а Драммонд страшным усилием заставил себя подняться и последовать за ним. Он наклонил голову и сделал первый тяжелый шаг. Потом он повторил это еще и еще, пока не потерял счет шагам и времени. И вдруг он услышал крик впереди.

Это Хамид, остановившись на небольшом возвышении в двадцати или тридцати ярдах от него, звал его странным надтреснутым голосом. Драммонд перешел на тяжелый бег и достиг края возвышенности как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хамид, спотыкаясь, спешит к расположенному внизу военному лагерю. Там были глубоко вкопанные полевые орудия, сзади стояли грузовики и покрытые снегом домики.

Навстречу к ним бежали люди, люди в знакомой военной форме и тюрбанах цвета хаки, некоторые из них ехали на вьючных мулах. Они добежали до Хамида, и Драммонд видел, как тот осторожно передал с рук на руки мальчика огромному бородатому сикху. Потом Хамид обернулся, посмотрел на Драммонда, сделал один неуверенный шаг вперед и рухнул лицом в снег.

Драммонд осел на землю, слезы катились по его потрескавшимся щекам. Он видел, как к нему бегут солдаты.

* * *

В домике было тепло, он сидел перед печкой с накинутым на плечи одеялом и, держа кружку обеими руками, пил горячий чай. Немного спустя отворилась дверь в другую комнату и появился молодой бенгалец, сержант медицинской службы.

– Ну, как он там? – спросил Драммонд.

– Ничего, – ответил сержант. – Сильное истощение. Сейчас он заснул.

– А мальчик?

– Поел в офицерской столовой, – сержант засмеялся. – Ему-то все нипочем. Еще бренди?

Драммонд кивнул и протянул кружку.

– А когда появится ваш командир?

– Теперь уже скоро. Главный командный пункт всего в трех милях отсюда. Но вот из-за снега нам приходится ездить на мулах.

Дверь открылась, впустив струю холодного ветра, и вошел молодой лейтенант Сингх:

– Прибывает майор Нару, мистер Драммонд.

– Слава Богу.

Драммонд поднялся на ноги и подошел к окну, и как раз во время – он увидел майора и двух сопровождающих его рядовых, подъезжающих на мулах. Они спешились, и майор направился к хижине, стряхивая с куртки снег.

Лейтенант открыл ему дверь, он вошел и прямиком направился к огню. Это был высокий симпатичный мужчина с подстриженными усами.

– Мистер Драммонд? – Он снял перчатки и протянул ему руку. – Очень приятно видеть вас, сэр.

– Поверьте, это мне особенно приятно оказаться здесь, майор, – возразил Драммонд. – Доложил ли вам лейтенант Сингх о наших делах?

Майор кивнул.

– Мы говорили об этом по полевому телефону. А где майор Хамид?

– Спит в соседней комнате. Он работал за десятерых в последние дни.

– А юный хан?

– Он в офицерской столовой, лейтенант Сингх позаботился о нем.

– А мои друзья, майор? – спросил Драммонд. – Когда мы сможем отправиться за ними? Я хотел было вернуться с людьми и мулами прямо сейчас же, но лейтенант сказал, что он не может этого сделать без вашего разрешения.

Майор Нару вздохнул:

– Тут все не так просто. Китайское вторжение в Бальпур очень тревожит мое правительство. В Совете Безопасности ООН уже началась сессия по этому вопросу. В этих обстоятельствах все пограничные части получили приказ любой ценой избегать всяческих конфронтации с китайцами. Поэтому для меня совершенно невозможно даже подумать о том, чтобы отправить патруль на территорию Бальпура.

– Но до той хижины отсюда всего-то пять миль! – воскликнул Драммонд. – На мулах мы будем там менее чем через час, а время так дорого! Как я уже объяснял лейтенанту Сингху, полковник Чанг может разделать нас в пух и прах.

– Тем больше у меня причин избежать ситуации, при которой возможны военные действия.

– Послушайте лучше майора Хамида, – сердито бросил Драммонд и двинулся к двери во внутреннюю комнату.

– Майор Хамид – офицер индийской армии. Он также обязан выполнять приказы. – Голос майора Нару стал сразу жестким. – Вы думаете, мне это самому нравится, мистер Драммонд? Если бы я располагал собой, то немедленно, тотчас же перешел бы эту границу с моими людьми. – Он надел перчатки. – Я немедленно свяжусь по радио с нашим Главным штабом. Если они мне разрешат, я сам поведу своих людей, обещаю вам.

– А сколько времени это займет?

– Получить ответ? – Майор Нару пожал плечами. – Час, может быть, два. Они там должны все обсудить и взвесить.

Он двинулся к двери, и Сингх открыл ее перед ним.

– Я сожалею, мистер Драммонд.

Дверь закрылась за майором, и Драммонд подошел к окну. Майор Нару шел к командному пункту, а лейтенант Сингх держался сбоку и позади него. Три мула, на которых приехал майор с охраной, были привязаны тут же. Драммонд посмотрел на них и через мгновенье принял решение.

Сержант медицинской службы стоял возле печки со встревоженным лицом, а Драммонд прошел мимо него и открыл дверь во внутреннюю комнату. Хамид лежал на спине и тихо дышал, на его симпатичном лице залегли тени от усталости.

Когда они вносили его сюда, кто-то прихватил винтовку и поставил ее в угол у окна. Драммонд закинул ее за спину и ненадолго задержался, чтобы посмотреть в лицо Хамиду.

– Ну, счастья тебе, Али, – тихо сказал он и вернулся в первую комнату.

Он откупорил бутылку бренди, налил себе в кружку и выпил залпом, а сержант-медик смотрел на него с удивлением:

– А зачем вам винтовка, мистер Драммонд?

– Хочу немного проехаться верхом. Может быть, она пригодится, – ответил Драммонд.

Когда он подошел к двери и открыл ее, к нему подскочил сержант:

– Но это безумие!

Драммонд не обратил никакого внимания на его слова, вышел и, надевая перчатки, направился к мулам. Отвязывая их, он заметил, как сержант бросился к командному пункту и скрылся за его дверью.

Драммонд воспользовался временем, привязал поводья двух мулов к луке седла третьего, сел в седло и отправился в путь.

Он проехал мимо орудий, миновал солдат, которые стояли и смотрели на него, и тут к нему бросились майор Нару, лейтенант Сингх и сержант.

Драммонд не успел проехать последнюю позицию, где стояло орудие, как майор Нару нагнал его и схватил под уздцы его мула.

– Я не могу позволить вам сделать это, мистер Драммонд!

– Тогда вам придется стрелять, – холодно возразил Драммонд. – Это единственный способ остановить меня.

Он выдернул поводья из рук майора, ударил пятками мула под бока и послал его вперед. Достигнув вершины маленького холма, он обернулся назад и увидел, что майор Нару все еще стоит перед орудием, а лейтенант Сингх бежит к командному пункту.

* * *

Снежные облака нависали над зубчатыми пиками гор, и как только мулы начали подъем в горы, упали первые хлопья снега.

Драммонд более не ощущал усталости, но у него в голове как-то странно шумело, может быть, от выпитого бренди. Он был один в этом белом великолепии и шел вверх по двойному следу, который они оставили с Хамидом, спускаясь сюда.

Он подгонял мулов как только мог, к снежным пикам, а снег все падал и падал. Спустя час Драммонд выехал из ущелья и начал подниматься по последнему склону перед плато.

* * *

С тех самых пор, когда Драммонд вышел из ущелья, за ним наблюдал сержант Нг, сидевший на краю плато за скалами.

Как только Драммонд несколько приблизился, сержант побежал вниз, в лощину, где полковник Чанг стоял возле лошадей рядом с хижиной.

Чанг выглядел очень усталым, обмороженная кожа лица плотно обтягивала скулы.

– Какой-то человек, один, идет сюда, до него три мили, – доложил сержант Нг.

– Убери лошадей в дом, – приказал Чанг и направился к краю плато.

Он смотрел на Драммонда целую минуту, не испытывая никаких чувств. Он проиграл окончательно и бесповоротно. В Пекине он еще почувствует последствия этого, но сейчас он по крайней мере посчитается со своим врагом.

Он сбежал вниз, в лощину, и зашел в хижину. Лошади сбились в дальнем углу и ели сено, которое им бросили. Отец Керриган сидел по ту сторону от огня. Джанет стояла возле него, а Нг дежурил возле двери.

– Это Драммонд, – сказал Чанг. – Я жду его здесь. Ты спрячешься в скалах наверху и дашь ему проехать, прежде чем действовать.

– Вы хотите взять его живым? – спокойно спросил Нг.

– Любой ценой.

Нг вышел, прикрыв за собой дверь, а Чанг достал револьвер и вежливо улыбнулся Джанет и отцу Керригану.

– Вам, надеюсь, не нужно объяснять, что будет, если вы хоть пикнете?

Драммонд перевалил через край плато и остановил мулов. Перед ним предстала мирная картина. Хижина стояла в лощине, сквозь мягко падающий снег поднимался кверху дымок. Драммонд на всякий случай снял винтовку и положил ее перед собой поперек седла.

Он снова погрузил пятки в бока мула и двинулся вперед, в лощину. Он был уже примерно на полпути к хижине, как в ней возникла возня, а потом дверь распахнулась настежь и выбежала Джанет.

– Назад, Джек! – кричала она. – Назад!

Драммонд быстро освободился от двух запасных мулов и сильно дернул за повод своего мула, чтобы повернуть его назад. И тут сержант Нг вышел из укрытия с автоматом в руках.

Сержант дал предупредительную очередь в воздух. Мул Драммонда взвился на дыбы и сбросил его через круп в снег.

Он встал на колени в глубоком снегу, винтовка, которую он не выпустил при падении, была наготове. Три мула крутились перед ним. Сержант Нг пытался отыскать такое положение, чтобы увидеть его. Драммонд выстрелил дважды, и китаец кувырком полетел под скалы.

Когда мулы убежали куда-то за хижину, Драммонд обернулся и увидел Джанет, стоящую на одном колене, Чанг держал ее за волосы, приставив к шее револьвер.

Драммонд выступил вперед, опустив винтовку к бедру, и остановился в ярде или двух от них.

– Отпусти ее и старика, Чанг, бери меня. Я же представляю настоящую ценность, большую, чем ты думаешь.

– Не будем торговаться, Джек, надо уметь проигрывать.

Чанг говорил так же мягко, как и всегда, но он был непреклонен. После того как Чанг взвел курок револьвера, Драммонд отбросил винтовку далеко в снег.

– Вот так-то лучше.

Как только Чанг отпустил Джанет, она тут же бросилась в объятия к Драммонду. Он крепко прижал ее к себе.

– Отец Керриган жив?

Она кивнула:

– А Керим и Али?

– Мы удачно достигли границы, но индийская армия имеет строгий приказ не пересекать границу. Мне пришлось сделать это одному.

– Как мне повезло, – сказал Чанг и оторвал Джанет от Драммонда. – Ты доставил мне много хлопот, Джек. Я хотел еще ночью пойти за тобой из монастыря Ладонг-Гомпа, но помешала метель. Пришлось вернуться обратно. Мы тут вдвоем с сержантом. Я понимал, что опоздал, и все-таки пришел сюда. Иначе я не могу!

– Отец Керриган и девушка тебе совсем не нужны. Отпусти их. Я не буду больше доставлять тебе неприятностей.

– В Пекине очень хотят тебя видеть, Джек, – сказал Чанг. – Они знают про ту работу, которую ты делал для Фергюсона. И когда ты сядешь на скамью подсудимых, эти двое будут сидеть рядом с тобой, я лично проконтролирую.

Драммонд покачал головой:

– Нет, это ты сам сядешь на эту скамью, полковник. Ты же упустил молодого хана, помнишь?

Что-то сверкнуло в глазах Чанга, он оттолкнул девушку и выхватил револьвер. Драммонд приготовился прыгнуть, прекрасно понимая, что уже опоздал.

Чанг глубоко вздохнул и покачал головой.

– О нет, Джек, все будет не так легко, это я тебе обещаю!

Вдруг откуда-то ворвались храпящие лошади, и знакомый голос закричал:

– Руки вверх, Чанг!

Хамид уже соскочил с седла мула у верха лощины и держал в руках автоматическую винтовку. Чанг повернулся, согнувшись, а Хамид выстрелил трижды, так быстро, что выстрелы слились в один. Первая пуля попала Чангу в плечо, заставив завертеться, вторая и третья отбросили назад, на стену.

Джанет быстро повернулась и бросилась к Драммонду, а Чаш боролся за жизнь, пытаясь схватить револьвер, который он выронил, но внезапно кровь хлынула потоком из его рта, он закашлялся и замер.

Лейтенант Сингх появился на муле на краю плато, перехватил поводья мула Хамида и поехал вниз, в лощину. Хамид повернул Чанга лицом кверху и посмотрел на него.

– Будь ты проклят.

– Что случилось? – спросил Драммонд. – Я думал, индийская армия имеет приказ не вмешиваться?

– Так и есть, – ответил Хамид. – Это молодой Сингх разбудил меня, как только ты уехал. Он подумал, и не ошибся, что я имею на этот счет особое мнение. И так как он человек чести, то он решил пойти со мной.

– А майор Нару?

– Он очень расстроен.

– За это можно угодить под трибунал?

– Пусть вас это не волнует. Хотя, конечно, не хотелось бы. Газетам это не понравится. А как отец Керриган?

– Как всегда, – сказал старый священник, появившись в дверях хижины. – Теперь только бутылочку ликера да что-нибудь перекусить, и не надо больше никаких лекарств.

– Тогда я предлагаю вам поехать с нами туда, где все можно раздобыть без труда. Бедный Нару будет чувствовать себя неуютно, пока мы не пересечем границу.

Они разобрали лошадей и помогли отцу Керригану и Джанет сесть в седла. Старик посмотрел вниз на Чанга, перекрестился и пробормотал молитву, потом поехал вперед между Сингхом и Хамидом, а Джанет ехала сзади.

Драммонд уезжал последним. Сев на мула, он задержался на мгновение, чтобы посмотреть на Чанга. Несмотря ни на что, его было жалко.

Но все кончено. Жизнь продолжается! Драммонд поехал к Джанет, которая, улыбаясь, ожидала его на краю плато.

Примечания

1

Эскарп – противотанковое земляное заграждение.

(обратно)

2

Английская винтовка времен Первой мировой войны.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14 . . .