«Лимит надежды не исчерпан»

Сергей Зверев Лимит надежды не исчерпан

Подготовка к операции США, Лэнгли, 20 октября 2007 года

В этот утренний час в штаб-квартире ЦРУ бурлила жизнь. Сотни и тысячи ее сотрудников собирали и анализировали стекавшуюся к ним со всего мира информацию из открытых источников и от агентов. Они просеивали гигабайты достоверной и не очень информации, слухов и откровенной дезинформации, отсекали все лишнее и в конечном итоге отсылали наверх короткие доклады о состоянии дел в мире, на основе которых американское руководство принимало решения, определяющие судьбу очень многих людей.

Но ЦРУ не только собирало информацию о событиях. Оно их создавало. И в этот день в одном из кабинетов за закрытыми дубовыми дверями как раз и собрались три человека, чтобы обсудить план одной из операций, которая должна была изменить жизнь очень многих людей, даже и не подозревающих о ней.

Хозяин кабинета, заместитель директора ЦРУ Сэмюэль Джексон, высокий, крупный мужчина с мясистым лицом красного цвета, поочередно посмотрел на двух людей, сидевших по разные стороны стола. Справа от него сидел Филипп Уилсон, начальник управления спецопераций. Это был худощавый мужчина среднего роста с заурядной, ничем не примечательной внешностью. Такая внешность идеально подходила для секретного агента, которым Уилсон и был долгое время. Он сидел ровно, но чуть расслабленно, демонстрируя уважение к начальнику, но в то же время без всякого подобострастия.

Слева напротив сидел Алан Кларенс из госдепартамента США. Он был чуть выше Уилсона и еще более худой, как будто страдал какой-то болезнью. Кларенс постоянно бросал быстрые взгляды на обоих находившихся в комнате руководителей ЦРУ, как будто ждал от них какого-то подвоха.

– Итак, господа, нам нужно окончательно согласовать все действия наших ведомств в ходе операции «Южный хаос», – начал Джексон. – Мистер Уилсон, расскажите, как идет операция?

– Наши установки «Медуза» с группой обеспечения уже находятся в пути и прибудут на место через неделю. Еще примерно две недели потребуется на их тайную переброску в Россию и подготовку к действию. Соответственно, основную часть операции мы планируем начать через три недели, – коротко доложил Уилсон.

– А вы абсолютно уверены, что сможете скрытно перебросить установки из Грузии в Россию, а затем также скрытно использовать их? – спросил его Кларенс. Ему не слишком нравилось то, что Уилсон так легко относился к столь важной и рискованной операции.

Уилсон подавил раздражение, возникшее у него при этом вопросе. Эти дипломаты постоянно чего-то боялись и по нескольку раз высчитывали каждое слово и действие. На каждой такой встрече с ними он говорил, что они смогут тайно перебросить установки «Медуза» в Россию, но на следующей встрече они снова задавали одни и те же вопросы. «Неужели они не понимают, что нужно рискнуть, если хочешь сорвать большой куш?» – подумал Филипп, внешне абсолютно спокойно глядя на Кларенса.

– Граница между Россией и Грузией в районе Чечни очень прозрачная, – вслух произнес он. – С грузинской стороны у нас никаких проблем не будет, они полностью поддержат все наши действия. На той стороне у нас есть свои люди, которые помогут. Перевезти их дальше в Ингушетию также не составит проблем. Вам нужно думать не об этом, а о том, как создать серьезное международное давление и ограничить свободу действия русских, когда в результате наших действий в кавказских республиках начнутся массовые беспорядки.

– Не беспокойтесь, у нас для этого все готово, – сухо ответил Кларенс. – Пока в Ингушетии и других республиках относительно тихо, у нас нет весомого повода вмешиваться в ситуацию. Но как только там начнут происходить серьезные события, мы сразу же активизируем наши действия. А что будет, если нашу группу все же раскроют? – резко сменил он тему. Своими простыми и прямыми ответами Уилсон напоминал ему солдафона, действовавшего по наполеоновскому принципу: «сначала влезем в драку, а там видно будет». Вот только до Наполеона этому типу было как до Луны.

Уилсон мрачно посмотрел на Кларенса. Эти ребята из госдепа всегда были такие. Сначала они просили провести какую-либо операцию, а затем, когда все было почти готово, начинали выдвигать аргументы против, чтобы в случае неудачи уйти в сторону, сказав: «А я же предупреждал».

– Наши установки действуют внешне абсолютно незаметно, есть только сам эффект воздействия. Так что никаких внешних проявлений их работы не будет. На случай же случайного обнаружения у нас продумано силовое прикрытие, которое будет осуществлять группа полковника Джонса. Он и его люди опытные профессионалы, они успешно поработали в Югославии, Афганистане, Ираке. Кроме того, в Грузии ему окажет полную поддержку наш военный советник полковник Саймонс. И конечно, мы можем рассчитывать на содействие грузинских властей.

– Кстати, как обстоят дела там, на месте? – спросил Джексон, доставая сигару и закуривая. Вообще-то курить в здании было запрещено, но Джексон мог игнорировать подобные запреты.

– Майор Берг имеет хорошо налаженные контакты с исламскими движениями России, и в первую очередь в Ингушетии. Там сейчас находится с десяток подготовленных нами в Саудовской Аравии специалистов по силовым акциям и массовым беспорядкам, а также большое число местных добровольных агитаторов за исламское государство на юге России.

– Вы хотите сказать, что на юге России ваши агенты ведут подрывную работу? – в ужасе уставился на него Кларенс.

Усилием воли Уилсон подавил поднимавшуюся внутри волну гнева.

– Ни один из этих людей не знает, на кого он на самом деле работает, – спокойно ответил он, глядя на стену за Кларенсом. – Это арабы, завербованные нами и прошедшие специальную психологическую обработку в наших тайных лагерях. Все они искренне верят, что помогают своим находящимся под гнетом России единоверцам освободиться и создать свое исламское государство. Даже если русские их поймают, они ничего о нас не узнают. Так что можете не беспокоиться, мы знаем, что делаем, – позволил проявиться своему раздражению Уилсон.

– Очень на это надеюсь, – ответил Кларенс, несколько уязвленный его последними словами.

– Этим нашим людям при помощи местных исламистов удалось создать достаточно мощную и разветвленную организацию – «Правоверные Кавказа», которая имеет немало сторонников среди мусульман в Ингушетии и сопредельных республиках, – продолжил Уилсон, глядя на Джексона. – Мы продумали компанию по нагнетанию напряжения в республике, которую они начнут по сигналу Берга и на которую вам нужно будет отреагировать, – и он опять повернулся к Кларенсу.

– Сообщайте нам обо всех серьезных событиях, и мы соответствующим образом прореагируем на них, – ответил тот.

– Таким образом, скоро и без того сложная там обстановка будет накалена до предела, и хватит одной искры, чтобы зажечь республику и посеять хаос на всем российском Кавказе. И мы будем аккуратно поддерживать его, так что русские не смогут быстро навести там порядок, если вообще смогут, – с усмешкой закончил Уилсон.

– А что наши грузинские союзники? Насколько я помню, они хотят совместно с нашей операцией решить какие-то свои проблемы? – спросил Джексон, аккуратно стряхивая пепел с сигары.

– Да, они планируют восстановить свою территориальную целостность, – кивнул Уилсон. Увидев недоуменный взгляд Джексона, он пояснил: – Во время распада СССР две их области, Абхазия и Южная Осетия, откололись от них и попытались провозгласить себя независимыми государствами. Все попытки взять их под контроль силовым путем провалились благодаря русской поддержке. На этот раз, пользуясь русскими проблемами, наш грузинский союзник Саакашвили надеется захватить их.

– У них достаточно сил для этого?

– Да, в последнее время мы поставили им много нового оружия. А наши советники во главе с полковником Саймонсом неплохо подготовили их армию. По его оценкам, без помощи русских эти сепаратисты не продержатся и недели.

– Может, имеет смысл послать туда один-два наших военных корабля, на случай непредвиденных проблем? – спросил Джексон.

– Ни в коем случае, – запротестовал Кларенс. – Внешне мы должны максимально дистанцироваться от этих событий. Только политическое давление, а в перспективе и экономические санкции.

Джексон откинулся назад в своем кресле, затем достал еще одну сигару.

– Значит, у нас все готово и операцию можно начинать через три недели, – подытожил он.

– Точнее, активную часть операции. Фактически мы уже перешли от планирования к осуществлению этой операции, – поправил Уилсон.

– Мистер Джексон, вы по-прежнему уверены, что первую операцию с применением «Медуз» нужно проводить именно в России? – спросил Кларенс. – Вы уверены, что у нас все продумано и предусмотрено? Не лучше ли было бы для начала опробовать их где-нибудь в другом месте? Например, в контролируемых нами Ираке или Афганистане?

Уилсон мрачно посмотрел на представителя госдепартамента. Этот человек все сильнее раздражал его. Сам Уилсон был, конечно же, не против тщательного планирования. Но, когда принято решение действовать, следовало именно действовать, а не сомневаться.

– Вы что, предлагаете отменить операцию? – резко спросил он, в упор глядя на Кларенса.

– Нет, но надо все тщательно продумать, – не совсем уверенно ответил тот. Глядя на него, Уилсон ухмыльнулся. Эти дипломаты всегда терялись, когда следовал вопрос в лоб. Они привыкли к другому общению.

– Изначально мы не планировали проводить первую операцию «Медуза» в России, – произнес Джексон, недовольно глядя на обоих. – Но вы не хуже меня знаете, почему нам пришлось изменить планы и выбрать именно Россию. Поток нефтедолларов из-за высоких цен на нефть снова сделал их сильными и опасными. Они все активнее вмешиваются в международные дела, как на своих ближайших границах, так и на других территориях. Мы должны подрезать им крылья, пока не стало слишком поздно. В конце концов, это ваше руководство просило что-то сделать, чтобы одернуть русских.

– Вы, конечно, правы… – начал говорить Кларенс.

– В таком случае, я полагаю, нам не следует больше возвращаться к этому вопросу, – резко произнес Джексон, обрывая его дальнейшие возражения. – Русские что-либо подозревают о наших планах? – повернулся он к Уилсону.

– У нас нет никакой информации, позволяющей предполагать это. Мы также не наблюдаем какой-либо повышенной активности их разведки или мероприятий по усилению пограничного контроля.

– Хорошо. Регулярно докладывайте мне о ходе операции, – сказал Джексон, давая понять, что разговор окончен.

Грузия, Тбилиси, 22 октября 2007 года

Давид Кезерашвили вышел из лифта и, пройдя десять метров, вошел в приемную президента Грузии.

– Добрый вечер, господин министр, – встретил его секретарь. – Господин Саакашвили ждет вас, – он указал на дверь.

Кезерашвили кивнул ему и вошел в кабинет.

– Здравствуй, Давид! – Михаил Саакашвили поднялся из-за стола, чтобы поприветствовать его. – Проходи, садись.

Поздоровавшись с сидящим Вано Мерабишвили, министром внутренних дел, Кезерашвили сел напротив. Саакашвили занял место во главе стола.

– Ну как у тебя дела? – спросил он Давида.

– Все нормально, спасибо, – ответил Кезерашвили.

– Ну, тогда расскажи, как обстоят дела с подготовкой операций «Скала» и «Чистое поле».

– Подготовка обеих операций практически завершена, – начал докладывать Кезерашвили. – В прошлом месяце мы получили последние запланированные партии оружия из Израиля и Украины. Обучение людей обращению с ним планируется закончить к концу этого месяца. С помощью наших американских союзников проведена разведка и сделаны топографические карты районов операции с нанесенными основными целями и ориентирами. Разработан план быстрого и скрытного выдвижения в район операции. Отработаны детали высадки десанта на побережье Абхазии. Все участвующие в операции подразделения укомплектованы по военным штатам. В общем, все готово. Вот здесь более подробный доклад с деталями обеих операций, – Кезерашвили протянул Саакашвили папку с бумагами.

Тот взял ее и положил на стол, не открывая.

– Отлично, отлично, – президент Грузии явно был доволен. – Я рад слышать, что у тебя все готово. У тебя, Вано, как обстоят дела с подготовкой к операции? – повернулся он к министру внутренних дел.

– Полицейские подразделения, которые должны взять под контроль ситуацию в обеих республиках, укомплектованы на 60–70 процентов. Руководящий состав – наши кадровые работники. Рядовые члены в основном набраны из грузин, проживавших в республиках и бежавших оттуда во время войны. Доукомлектовать подразделения до полного штата планируется после начала операции за счет местных жителей, лояльных нам.

– Превосходно! Очень скоро мы решим эти территориальные проблемы раз и навсегда.

Давид решил, что настало время прояснить один вопрос, не дававший ему покоя все это время.

– Вот только не нравится мне весь этот план, Михаил, – произнес он.

– Почему? – настороженно спросил Саакашвили. – Ты что, считаешь, что наша армия не способна сломить этих абхазов и осетин? – он удивленно посмотрел на Кезерашвили.

– С ними-то мы справимся, – с легким вздохом ответил Давид. – Но вот русские… – добавил он после небольшой паузы. – Эти планы, подготовленные полковником Саймонсом и его людьми, составлены так, как будто русские станут просто сидеть и смотреть, как мы действуем. А лично я полагаю, что они попытаются вмешаться в происходящее и сорвать все наши планы, – закончил он. Судя по виду, с которым Мерабишвили слушал его, он также был озабочен этим вопросом.

– Так вот что тебя беспокоит… Русские, – засмеялся президент, несколько удивив этим Кезерашвили. – Не волнуйся о них, Давид, они никак не будут мешать нашей операции, – убежденно сказал он.

– Почему вы так уверены в этом? – осторожно спросил Мерабишвили. – Я разделяю беспокойство Давида по поводу их возможного вмешательства. До сих пор они постоянно срывали все наши действия по присоединению отколовшихся территорий. Почему сейчас все будет по-другому? – он вопросительно посмотрел на Саакашвили.

– Потому что на этот раз у них будут такие внутренние проблемы, что им станет не до нас, – выдержав небольшую паузу, таинственно произнес президент.

Оба министра удивленно переглянулись.

– Что за проблемы? – наконец спросил Кезерашвили.

– Скоро вы о них услышите, – все так же загадочно сказал Саакашвили. – Эта операция непосредственно не затрагивает вас, так что вам не обязательно знать ее детали.

– Вы планируете устроить какую-то провокацию? – с сомнением в голосе спросил Мерабишвили. – Но это очень рискованно. А если русские вычислят, кто за ней стоит? У нас будут такие проблемы!..

– Не волнуйся, Вано, – успокаивающе произнес Саакашвили. – Советник Элисон заверил меня, что все пройдет хорошо и эта операция полностью нейтрализует русских.

Майкл Элисон возглавлял группу американских военных, политических и экономических советников в Грузии.

– Американцы планируют провести какую-то акцию, чтобы помочь нам? – удивленно спросил Кезерашвили. Для него было просто невероятно, что США предпримут какие-то серьезные действия, чтобы поддержать их. Хотя Штаты и победили в «холодной войне», они до сих пор не рисковали напрямую сталкиваться с Россией.

– Их операция имеет более глобальные цели, – ответил Саакашвили. – Скорее это мы оказываем им необходимое содействие и параллельно решаем свои проблемы. У них есть кое-что, что поможет вывести русских из игры. Так что вы оба можете не беспокоиться: русские будут нейтрализованы и наша операция пройдет как задумано.

Слова президента сильно озадачили Кезерашвили. Он имел хорошие связи с израильским и через него американским военно-промышленным комплексом и полагал, что знает обо всех существенных разработках. Но он не мог вспомнить ничего, что могло бы быстро и эффективно нейтрализовать русских. Кроме ядерного оружия, на применение которого никто, разумеется, не пойдет.

– И что же это будет? – осторожно спросил он.

– Вам обоим не обязательно знать это, – Саакашвили небрежно отмахнулся от его вопроса. – Достаточно знать, что не стоит беспокоиться по поводу русской угрозы.

– Лично я предпочел бы знать, что именно вы там с ними затеваете. Я полагал, вы нам доверяете, – несколько обиженно произнес Мерабишвили.

– Я доверяю вам. Но каждый должен заниматься своим делом, – ответил Саакашвили. – Давид разобьет военные силы сепаратистов, а твои люди, Вано, возьмут под контроль обстановку в обеих республиках. Заботу же о русских предоставьте другим.

– Михаил, а ты не переоцениваешь возможности американцев? – вопросительно произнес Кезерашвили. – Они далеко не безграничны, и если те облажаются, основные проблемы будут именно у нас…

– Вы оба можете не беспокоиться об этом. Все будет в порядке. Вам же следует завершить подготовку к операции, чтобы начать ее, когда придет время, – и Саакашвили встал из-за стола, давая понять, что совещание закончено.

– У тебя есть какие-то догадки, что это может быть? – спросил Давида Мерабишвили, когда они вышли из кабинета. – У тебя же есть связи с их военными и разработчиками.

– Есть, но я пока не представляю, что это может быть. Попытаюсь узнать по своим каналам.

– В таком случае нам остается только надеяться, что эта американская операция действительно сможет нейтрализовать русских. Иначе мы все очень крупно влипнем, – невесело сказал Мерабишвили.

– Нам больше ничего не остается делать, – пожал плечами Давид.

Грузия, порт Поти, 27 октября 2007 года

Было обычное октябрьское утро. Осеннее солнце пробивалось сквозь рваные облака, бросая свои лучи на город и гавань, освещая порт и разгружаемые корабли. Воздух был наполнен скрипом тросов подъемных кранов и гулом моторов грузовиков, забиравших грузы, криками портовых грузчиков. И, конечно же, запахом моря. В общем, это утро ничем не отличалось от многих других.

И двое мужчин в дорогих серых костюмах, стоявших на пристани возле черного «Мерседеса», никак не вписывались в эту картину. Не обращая внимания на портовую суету, они наблюдали, как к одному из причалов подходит корабль под турецким флагом, называвшийся «Джеказ».

– Мистер Элисон, вы уверены, что сейчас подходящее время для разгрузки? – спросил один из них, крупный смуглый мужчина, явно уроженец этой страны. – Мы вполне могли бы обеспечить разгрузку ночью, когда здесь гораздо меньше глаз.

Второй мужчина, высокий, худощавый брюнет, чья бледная кожа явно выдавала в нем иностранца, продолжал смотреть на корабль, не обращая внимания на своего спутника. Наконец он повернулся к нему:

– В этом нет необходимости, полковник. Ночная разгрузка, наоборот, лишь привлечет к себе ненужное внимание. Чтобы хорошо спрятаться, нужно быть на виду. «Джеказ» привез обычную бытовую технику, ему незачем скрывать свой груз.

Корабль тем временем подошел к пристани, и стоящие на носу и корме турецкие матросы бросили швартовые концы портовым рабочим.

– Идемте, – коротко бросил Элисон и двинулся к кораблю. Когда они поднялись на борт, у трапа их встретил мужчина европейской внешности, явно не бывший представителем страны, под флагом которой плыл корабль.

– Майкл Элисон? – полуутвердительно спросил он. Элисон коротко кивнул в ответ. – Следуйте за мной, – встречавший сопроводил свои слова коротким кивком. Он провел мужчин в кают-компанию, где их уже ждали. Среднего роста, широкоплечий мужчина с короткой стрижкой «ежиком» шагнул вперед и протянул руку.

– Полковник Алекс Джонс, – четко, по-военному, сказал он. – А это профессор Альбертс, – и кивнул в сторону высокого худого старика лет шестидесяти. Тот в свою очередь также шагнул навстречу.

– Я – Майкл Элисон, советник президента Грузии, а это полковник Ганидзе из службы безопасности президента, – представился Элисон, пожимая руку полковнику. – Надеюсь, путешествие было не слишком утомительным?

– Спасибо, доплыли нормально, – ответил Альбертс, пожимая протянутую руку.

– Профессор Альбертс и его люди должны обеспечить работу установок, что мы привезли, а я со своими парнями, – соответственно, обеспечить их работу, – при последних словах Джонс слегка улыбнулся. – Как обстоят дела тут у вас? – Мне сказали, что у вас все подготовлено для выполнения нашей миссии?

– У нас все идет по плану, – ответил Элисон. – Мы обеспечим вам все условия для успешного выполнения операции. Сегодня, я думаю, вам следует отдохнуть после долгого плавания, а завтра мы можем обсудить детали.

– Мы со своей стороны окажем полную поддержку вашей миссии, – вступил в разговор Ганидзе. – Мы кровно заинтересованы в ее успехе. Сейчас к кораблю подъедут два наших автобуса, и вас всех отвезут на одну из наших скрытых баз. Там вы сможете немного отдохнуть после этого путешествия, а затем приступите к работе. Все привезенное вами оборудование и снаряжение также доставят туда.

– Основной груз корабля – оборудование профессора Альбертса и его команды, – сказал Джонс. – Кстати, что насчет нашего снаряжения? В отличие от профессора Альбертса мы с собой ничего не брали, кроме личного оружия. Нам сказали, что мы будем обеспечены всем здесь, на месте.

– США ведут большую работу по перевооружению и обучению грузинской армии, так что можете не беспокоиться: у вас будет все, что потребуется, – заверил его Элисон.

– Я оставлю двух своих людей, чтобы они руководили разгрузкой оборудования и проследили, чтобы ничего не было забыто или перепутано, – произнес Альбертс.

– Я тоже оставлю пару своих ребят проследить, чтобы все было в порядке, – добавил Джонс.

– В этом нет необходимости, – поспешно сказал Ганидзе. – Наши люди будут следить за разгрузкой и сопровождать груз. Но вы вправе оставить своих людей, если считаете это необходимым, – быстро добавил он, столкнувшись с недовольным взглядом Джонса.

– Хорошо, – сказал Джонс. – В таком случае я пойду отдам команды своим ребятам, а вы, профессор, дайте указания своим сотрудникам.

– Мы поедем впереди и будем ждать вас на базе, – сказал им вслед Элисон.

Вслед за Джонсом и Альбертсом они с Ганидзе вышли из каюты и поднялись на палубу.

– Можете дать своим людям команду начинать работу, – сказал Элисон.

Ганидзе достал телефон и начал отдавать в трубку приказы. Элисон тем временем неторопливо спустился на пристань и двинулся по направлению к ожидавшей их машине.

Через полчаса два автобуса с прибывшими американцами отъехали от пристани. И никто из них даже не догадывался, что один из портовых служащих рассматривал их отнюдь не из праздного любопытства.

Грузия, 27 октября 2007 года

Через несколько часов езды по извилистым горным дорогам автобусы заехали в ворота с вывеской «Санаторий Гочелия». За воротами их ждали Элисон и Ганидзе, которые прибыли на машине раньше.

– Здесь вы будете жить, пока идет подготовка к операции, и после ее завершения до отъезда домой, – сказал Ганидзе вышедшим из автобуса Джонсу и Альбертсу, показывая на санаторий. – Ваши люди, профессор, могут разместиться во втором корпусе, – он указал на видневшееся за деревьями желтое здание примерно в двухстах пятидесяти метрах от автобусов, к которому вела вымощенная брусчаткой дорожка. – Наши люди помогут вам донести вещи и разместиться в номерах, – он кивнул на десяток местных сотрудников, вышедших навстречу прибывшим. – А для ваших людей, полковник Джонс, мы приготовили первый корпус. Здесь есть все для полноценного отдыха. Привезенное оборудование доставят ближе к вечеру, и ваши люди, профессор, могут начать работать хоть завтра. Мы окажем вам любую посильную помощь.

– Насколько надежная здесь охрана? – поинтересовался Джонс, окидывая взглядом местность.

– Об этом можете не беспокоиться, – ответил Ганидзе. – Санаторий охраняют сотрудники нашей службы. Периметр под сигнализацией, на всех подъездах камеры наблюдения. Здесь вы можете спокойно готовиться к операции.

– С кем мы можем связаться, если нам что-либо понадобится или возникнут непредвиденные обстоятельства? – спросил его Джонс.

– С нашей стороны за операцию отвечаю я. Вы можете обращаться ко мне в любое время по любому вопросу. Для оперативной связи к вам прикомандирован капитан Мелашвили, – Ганидзе указал на подошедшего к ним молодого грузинского офицера.

– Капитан Мелашвили, к вашим услугам, – представился тот.

Джонс достал сигарету и закурил, еще раз оглядывая санаторий. Его люди, оставив личные сумки возле автобуса, начали разбредаться по территории, с интересом оглядываясь по сторонам.

– Когда мы сможем в деталях обсудить план дальнейших действий? – спросил Джонс у Элисона.

– Я думаю, сегодня вам нужно отдохнуть после дороги, устроиться на месте. Мы со своей стороны готовы собраться, как только вы будете готовы.

– Хорошо, тогда я предлагаю собраться завтра в одиннадцать ноль-ноль. Чем раньше мы приступим к работе, тем лучше. Профессор, вы согласны? – Джонс повернулся к Альбертсу.

– Да, мы вполне можем обсудить это завтра.

– Отлично. Мы приедем завтра вместе с полковником Саймонсом, нашим главным военным советником здесь. Он и его люди разрабатывали детальный план проникновения на территорию России. Вы также можете составить список всего необходимого вам снаряжения, и вам доставят его в ближайшее время.

– А пока, господа, можете наслаждаться грузинским гостеприимством. Мы постараемся сделать все возможное, чтобы ваше пребывание здесь было приятным, – сказал Ганидзе.

– Тогда до завтра, – сказал Джонс и, подхватив свою сумку, двинулся к зданию санатория. Альбертс также попрощался с ними и отошел к своим сотрудникам. Через несколько минут они нестройной толпой двинулись к приготовленному для них корпусу. А Элисон и Ганидзе сели в машину и отправились в Тбилиси. У них сегодня было еще много дел.

Россия, Ростов, 28 октября 2007 года

Когда полковник Кузнецов закончил свой доклад, начальник управления ФСБ по Южному федеральному округу генерал Андреев какое-то время молча обдумывал услышанное.

– Ну, и что вы предлагаете делать с этими «Правоверными Кавказа»? – наконец спросил он все еще стоявшего Кузнецова.

– Продолжать внимательно следить за ними. Пока они балансируют на грани закона, нам не стоит предпринимать активных действий. Обстановка в Ингушетии сейчас напряженная, и любое наше ошибочное действие может серьезно ухудшить и без того сложную ситуацию.

– Как бы не было потом слишком поздно, – проворчал Андреев. – Сами же докладываете, что они действуют все активнее и активнее. Их ряды постоянно пополняются новыми членами. И они не особо скрывают своей цели создать исламское государство на Кавказе.

– Я все же считаю, что нам следует дождаться, пока они не совершат что-то серьезное, и только тогда мы сможем действовать против них, не вызывая серьезного недовольства у основной массы населения республики, – твердо сказал Кузнецов.

– Ждать… – Андрееву очень не нравилось это слово применительно к данной ситуации. – Вам удалось внедрить туда своих людей?

– Мы внедрили в их организацию несколько оперативников, но на данный момент все они являются рядовыми членами и не могут ничего нам сообщить о планах верхушки «Правоверных». Будем надеяться, они смогут нас предупредить, если боссы организации решат перейти к активным действиям, – ответил Кузнецов.

– Вот именно, что только надеяться. А какова их активность в других республиках?

– Намного ниже. У них есть отдельные активисты и сторонники, но пока это отдельные личности.

– Ладно, следите, чтобы эти отдельные личности не превратились в крупную организацию. Есть что-нибудь еще? – спросил Андреев, оглядывая своих подчиненных.

– Поступило сообщение от одного из наших агентов в Грузии, что вчера в Поти прибыл турецкий корабль, на котором приплыла большая группа американцев, человек пятьдесят, – доложил полковник Смирнов.

Андреев посмотрел на Смирнова, ожидая продолжения. Прибытие в Грузию группы американцев не было необычным – еще с момента развала Союза они всеми силами старались показать, что являются лучшими друзьями США на Кавказе. После «оранжевой» революции это стремление только усилилось, и американцев туда приезжало очень много. Должна была существовать причина, по которой Смирнов выделил эту группу.

– Подозрение нашего агента вызвали два факта, – продолжил Смирнов. – Во-первых, они приплыли на грузовом корабле, а во-вторых, не прошли обычный таможенный досмотр.

Вот это уже было интересно. В обход таможенного досмотра в Грузию попадали немногие, и приезжали они туда не просто так.

– А как они обошли таможню? – спросил Смирнова Кузнецов.

– За ними приехали два автобуса.

– Что за груз привез корабль? – спросил Андреев.

– По документам – обычная бытовая техника.

«Обычные работники коммерческих фирм в обход таможни не проходят, – подумал про себя Андреев. – Дипломаты тоже так не ездят. Значит, их пустили в обход таможни, чтобы как можно меньше людей знали об их прибытии. А пытаться скрыть это могут только от нас. Тандем грузин и американцев может быть нацелен только против России».

– Дайте указания нашим агентам в Грузии обращать внимание на любые группы американцев и сообщать о них, – распорядился Андреев. – Сдается мне, грузины и американцы что-то замышляют.

– Думаете, какой-нибудь секретный лагерь для подготовки боевиков? – спросил Кузнецов.

– Возможно, хотя я и не вижу в этом особого смысла. На данный момент в Чечне относительно спокойно, люди Кадырова контролируют обстановку. Организовать более-менее громкую акцию будет сложно. Я думаю, тут что-то другое. И нам нужно выяснить, что.

– Мы уже серьезно занимаемся этим вопросом. Дополнительно я отправил в Тбилиси капитана Мамедова. Если эти люди где-нибудь всплывут, мы об этом узнаем, – сказал Смирнов.

– Какова сейчас в общем обстановка в Грузии?

– Там сейчас неспокойно, – ответил Смирнов. – Много недовольных политикой Саакашвили. Оппозиция требует его отставки, грозит вывести людей на улицу. В ближайшее время возможны массовые беспорядки.

– Может, эти американцы прибыли помочь Саакашвили на внутреннем фронте? – предположил Кузнецов.

– Не знаю… в любом случае нам надо выяснить, зачем они прибыли. Еще есть что-нибудь? Нет. Тогда можете идти, – и Андреев отпустил подчиненных.

Грузия, санаторий «Гочелия», 28 октября 2007 года

Они собрались всемером в большой комнате на третьем этаже административного корпуса санатория – полковник Джонс, полковник Саймонс, его заместитель капитан Картер, Элисон, Ганидзе, а также профессор Альбертс и его помощник Дэвидс.

– Полковник Саймонс, я бы хотел, чтобы вы детально рассказали нам о плане проникновения в Россию и доставке на место установок «Медуза», – полковник Джонс посмотрел на рослого, подтянутого мужчину лет пятидесяти, сидевшего справа от него.

– Я думаю, вам лучше все расскажет капитан Картер. – Саймонс кивнул на своего заместителя, светловолосого здоровяка, который был на полголовы выше его самого, тоже человека отнюдь не низкого. – Он непосредственно готовил эту операцию и всего неделю назад прибыл из района на границе, через который вы проникнете в Россию.

Все присутствующие повернулись к Картеру.

– Отсюда до границы с Россией шесть часов езды, – начал Картер. – Хотя русские и укрепляют сейчас границу в этом секторе, там еще много тайных троп, по которым можно пройти. Мы уже договорились с грузинской стороной, что в определенный день они снимут патрули с участка перехода, чтобы не было лишних глаз.

– Как я уже говорил, мы окажем всю возможную поддержку вашей миссии, – вставил Ганидзе.

– Возле границы нас будут ждать два местных проводника и вьючные животные, на которых мы повезем установки в разобранном виде, – продолжил Картер. – С той стороны границы нас будут ждать люди Али Надара.

– Кто это? – перебил его Джонс.

– Арабский наемник, воевал против русских во время Второй кампании, – ответил Картер. – Сейчас он скрывается в горах и время от времени проводит налеты на русские блокпосты. У него в отряде чуть больше ста человек. Нас должны ждать несколько машин, на которых мы поедем через Чечню в Ингушетию.

– Я слышал, у русских там много блокпостов, – усомнился Джонс. – Вы полагаете, что мы сможем проехать?

– Постов действительно много, но досмотр на них ведется формально. На большинстве из них за небольшую сумму можно проехать вообще без досмотра. Так что я не думаю, что с этим возникнут проблемы, – сказал Картер. – Когда мы приедем в Ингушетию, нас встретят люди из организации «Правоверные Кавказа». Они обеспечат нам базу на территории республики и будут оказывать поддержку нашей миссии.

– Вы пойдете с нами? – Джонс посмотрел на Картера.

– Да, я и еще трое моих людей.

– В свою очередь, полковник, нам хотелось бы уточнить, на что именно способны «Медузы» и что мы планируем осуществить в России, – произнес Саймонс.

– Профессор? – Джонс вопросительно посмотрел на Альбертса.

– Разработанная нами система «Медуза» относится к классу психотронного оружия, воздействующего на психику человека, – начал Альбертс. – Его скрытая разработка ведется во всех развитых странах, но наша система является первой, чья разработка завершилась успешно.

– Что именно может ваша «Медуза»? – спросил Картер.

– В зависимости от настроек она может вызывать самые разные эффекты. Например, панический страх, заставляющий людей бежать очертя голову, или агрессию, когда они будут на всех кидаться, или просто спокойствие и безразличие, когда они не будут ни на что реагировать.

– И как мы планируем использовать их в России? – спросил Саймонс.

– Как вы прекрасно знаете, на Кавказе всегда была напряженная обстановка, – вступил Элисон. – Среди местных жителей всегда было много недовольных зависимостью от Москвы. Плюс всегда существовали трения между различными группировками местных. И иногда, когда центральная власть ослабляет свою хватку, такие трения перерастают в вооруженные конфликты, как это было в Чечне.

Элисон отпил воды из стоящего на столе стакана и продолжил:

– На данный момент наиболее напряженная обстановка сложилась в Республике Ингушетия. В первую очередь это связано с действиями руководства республики, которое пытается подмять под себя всю экономику и везде расставить своих людей. Кроме того, там действует несколько различных исламских организаций, одна из которых – «Правоверные Кавказа» – фактически работает на нас, хотя ее члены и не подозревают об этом. Наша основная задача – превратить тлеющие угли в большой костер.

Элисон замолчал и оглядел присутствующих.

– Это все, конечно, хорошо, но мы так и не услышали, что конкретно собираемся там сделать? – Саймонс вопросительно посмотрел на него.

– Люди из организации «Правоверные Кавказа» должны организовать митинг протеста в Назрани, – начал объяснять Элисон. – У них там много сторонников, да и просто недовольных властью, так что им будет несложно сделать это. Одна из установок будет действовать на толпу, вселяя в людей ужас и панику. Вторая будет воздействовать на российскую милицию, вызывая агрессию и провоцируя их на силовые действия. Жестокий разгон со стрельбой мирного митинга должен всколыхнуть весь российский Кавказ. В случае необходимости мы можем повторить акцию несколько раз, до тех пор, пока они не достигнут нужного нам результата. Вместо одной Чечни мы должны создать десять. И русские навсегда потеряют Северный Кавказ.

Все молчали, обдумывая его слова.

– Каков радиус действия установок? – внезапно поинтересовался Саймонс.

– Около километра, – ответил Альбертс.

– А насколько широка зона поражения? – спросил Картер. – Не окажется так, что воздействия двух установок перекроются?

– Мы можем регулировать их в довольно широких пределах. Можете не беспокоиться, каждая целевая группа подвергнется нужному воздействию.

– Вы тоже отправитесь в Россию? – спросил Картер.

– Нет, я останусь здесь, в Грузии. С вами поедет мой помощник мистер Дэвидс.

– Мистер Дэвидс, сколько вам понадобится времени на подготовку «Медуз» к работе? – обратился к тому Картер.

– Два дня.

– Какие у вас варианты действия на случай, если русские вас обнаружат? – спросил Саймонс, обращаясь к Джонсу.

– Ну, во-первых, нас будет не так-то просто обнаружить. «Медузы» не выдают никаких видимых следов во время работы и после нее. Чтобы нас найти, надо знать, что искать. Так что наткнуться на нас может только случайный патруль. Но на этот случай у каждой установки в собранном виде будет функционировать система экстренного кругового излучения, нацеленная на безразличие. Так что даже если мы случайно столкнемся с патрулем их полиции, то без особых проблем уйдем от него. А на случай каких-то уж очень серьезных проблем есть я и мои люди, – несколько самоуверенно закончил Джонс.

– Я хотел бы спросить, – нерешительно сказал Дэвидс, – что будет, если русские все же поймают нас?

– Расстреляют или сошлют в Сибирь, – сказал Джонс и ухмыльнулся, увидев, как изменилось лицо Дэвидса. – Не беспокойтесь, на авиабазе «Налия», здесь, в Грузии, будут дежурить два транспортных вертолета и два вертолета прикрытия. Наши новейшие разработки. Они смогут эвакуировать нас, если понадобится.

– А установки? – спросил Альбертс.

– Мы предварительно заминируем их. И если возникнет риск их захвата русскими, мы их просто взорвем, – спокойно ответил Джонс.

– Вообще-то нам не хотелось бы терять их. Вы просто не представляете, сколько труда мы в них вложили, – недовольно произнес Альбертс.

– Я думаю, до этого дело не дойдет, у нас хорошо все продумано. Но в любом случае секретность превыше всего. В случае чего, наше ведомство выделит вам деньги на новые.

– Когда мы отправляемся? – спросил Дэвидс.

– Через пять дней, – сказал Элисон. – К тому времени, когда вы прибудете в Ингушетию, наши люди из организации «Правоверные Кавказа» создадут нужную ситуацию, и придет ваше время выйти на сцену.

– Ну что ж, в таком случае предлагаю выпить за успех нашей операции, – Джонс указал на несколько бутылок с вином на столике в углу комнаты. – И приступим к работе!

Грузия, аэропорт Тбилиси, 29 октября 2007 года

«Ил-76» российского «Аэрофлота» мягко коснулся взлетно-посадочной полосы тбилисского аэропорта, плавно сбросил скорость и вырулил на место высадки пассажиров. Вместе с толпой прибывших пассажиров на землю по трапу спустился среднего роста смуглый черноволосый мужчина в хорошем темно-синем деловом костюме с «дипломатом» в руке. Неторопливым шагом он прошел к стойке таможенной регистрации и поставил свой «дипломат» на просвечивающий контроль.

Таможенник, полный, усатый грузин, рассматривал протянутые документы.

– Какова цель вашего прибытия в Грузию, господин Калания? – наконец спросил он.

– Деловые встречи с моими партнерами, – ответил тот. – Затем заеду повидать родственников.

– Все в порядке, можете проходить. Добро пожаловать в Грузию, – таможенник протянул документы.

Забрав свой «дипломат», капитан Руслан Мамедов вышел из здания аэропорта и окинул стоянку перед ним внимательным взглядом. По документам он был российский бизнесмен грузинского происхождения Лео Калания, владевший парой магазинов в Ростове. Последний раз он приезжал в Тбилиси три года назад, и сейчас неторопливо оглядывался, оценивая, что здесь с тех пор изменилось. По большому счету, с тех пор все осталось как прежде; сменились лишь рекламные плакаты. Осмотревшись, он двинулся к стоянке такси.

– Такси не желаете? – шагнул ему навстречу невысокий молодой парень в серой кепке.

– Гостиница «Бетси», – сказал Мамедов и двинулся за водителем к машине.

Прибыв в гостиницу и зарегистрировавшись, Мамедов получил ключи и поднялся в свой номер. Он оглядел комнату. Кровать, шкаф, стол, телевизор, небольшой холодильник в углу. Гостиница была очень хорошая и весьма комфортная. Это порадовало Мамедова. Иногда руководство в целях экономии выделяло деньги лишь на самые дешевые гостиницы на окраинах города, в которых было невозможно толком выспаться и отдохнуть после нелегкого дня.

А на этот раз у Мамедова было весьма непростое задание. Предстояло найти группу прибывших в страну два дня назад американцев и выяснить, для чего они сюда прибыли. При этом было очевидно, что грузинские власти не желают афишировать их прибытие, и у него не было почти никаких зацепок, чтобы начать поиски.

Мамедов посмотрел на часы. До встречи с советником посольства Самойловым, который был по совместительству офицером ФСБ и координировал работу российской агентуры в Грузии, было еще три часа. Агенты здесь уже должны были заниматься этой проблемой, и Мамедов надеялся, что у них есть хоть какие-то результаты. Для начала же он решил принять душ, а затем пройтись по улицам Тбилиси, оценить общую обстановку и послушать, о чем говорят люди.

Через три часа Мамедов спустился в полуподвальный зал кафе «Мегрел», где он должен был встретиться с советником. В это время в кафе почти не было народу, только пожилая пара сидела за столиком в центре зала да трое молодых людей возле стены. Он сел за столик у правой стены и заказал подошедшей официантке шашлык с бокалом вина.

Самойлов появился через несколько минут.

– Добрый день, – сказал он, протягивая руку. – Как долетели?

– Спасибо, нормально.

– Как дела в Ростове?

– Хорошо. А здесь у вас как обстановка? – спросил Мамедов.

– Ситуация напряженная, – ответил Самойлов. – Очень многие недовольны политикой Саакашвили и положением дел в стране. После ареста Окруашвили оппозиционные партии начали действовать сообща и сейчас представляют реальную угрозу власти. Я слышал, они собираются вывести людей на улицы в ближайшие дни, если Саакашвили не согласится на досрочные президентские выборы. А тот во всех своих проблемах обвиняет нас.

– Да, нелегко вам сейчас работать. Что известно по нашему делу?

– Я думаю, нам нужно дождаться нашего основного агента Якоба Сарадзе. Он сейчас ведет основную работу по поиску этих американцев, и без него разговор не имеет смысла.

– Кто он? – спросил Мамедов. В выданной ему в управлении ориентировке никакой Сарадзе не упоминался.

– До распада Союза пятнадцать лет служил в Советской армии. Выступал против распада СССР и отделения Грузии. Сейчас работает здесь на нас, через него идет значительная часть нашей не совсем дипломатической активности здесь, в Тбилиси, – пояснил Самойлов.

– Хорошо, подождем, – кивнул Мамедов и занялся принесенным шашлыком.

Через несколько минут в кафе вошел невысокий, начинающий седеть, но еще крепкий мужчина лет шестидесяти. Оглядев кафе, он направился к их столику.

– Здравствуй, Якоб, – поднялся со своего места Самойлов. – Это Руслан Мамедов из Ростова, – он кивнул на Мамедова.

– Как у вас дела? – спросил Мамедов, пожимая протянутую руку.

– Спасибо, хорошо.

– Как я слышал, вы сейчас занимаетесь поисками по делу, ради которого я приехал, – продолжил Мамедов. – Вам уже удалось что-нибудь выяснить?

– Пока мы узнали не слишком много. Нашим людям удалось выяснить, что ни на одной из четырех военных баз, где находятся американские военные советники, прибывшие позавчера американцы не замечены. Ни в одной из тбилисских гостиниц их также не видели. Так что пока мы не знаем, где они находятся.

– Как вы думаете, где они могут быть?

– Вариантов много, – пожал плечами Самойлов. – Они могли прибыть на какую-либо другую базу, сейчас мы проверяем этот вариант. Или остановиться в одном из многочисленных санаториев, принадлежащих государственным структурам. В таком случае их будет очень сложно найти.

– Есть еще какая-то информация?

– Нам известно, что вчера главный американский военный советник полковник Саймонс уезжал с базы на пять часов.

– Вы полагаете, он встречался с прибывшими? – поинтересовался Мамедов.

– Не исключено, – ответил Самойлов.

– В таком случае эти американцы должны быть где-то недалеко от Тбилиси. Как вы думаете, зачем они прибыли? – снова спросил Мамедов.

– Трудно сказать, – пожал плечами Самойлов. – На новых военных советников они не похожи, те обычно не скрываются. Возможно, собираются тайно готовить боевиков. Или же прибыли, чтобы помочь Саакашвили разобраться с внутренней ситуацией. Но тогда снова непонятно, почему они не остановились непосредственно в Тбилиси. Что вы собираетесь делать?

– Пока не знаю. Каковы вообще ваши возможности для поиска?

– Они весьма обширны, – усмехнулся Сарадзе.

– У Якоба очень удобная работа для нашей деятельности, – пояснил Самойлов. – Он возглавляет детективное бюро, так что может почти легально осуществлять поиск и наблюдение. Плюс у нас есть агенты на военных базах и во властных структурах Грузии. Но пока ни один из них не дал никакой информации по данному делу.

Мамедов задумался. Ниточек пока было не так много. Он взял свой бокал и сделал глоток.

– У вас есть доступ к данным миграционной службы? – наконец спросил капитан.

– Нет, – ответил Сарадзе. – Полагаете, они там зарегистрированы?

– Возможно. Если же нет, то тогда мы будем точно знать, что эти парни замышляют что-то не вполне законное. Я думаю, нам стоит начать именно с этого варианта.

– Хорошо, я подумаю, как мы можем получить к ним доступ, – кивнул головой Сарадзе. – Возможно, нам удастся кого-нибудь подкупить.

– Я тоже обдумаю эту проблему, – сказал Мамедов. – Полагаю, нам с вами нужно будет завтра утром встретиться и обсудить, как действовать.

– Хорошо, тогда до завтра, – улыбнулся Сарадзе, попрощался с ними и вышел из кафе.

После ухода агента Мамедов и Самойлов посидели еще немного, обсуждая ситуацию в Грузии и грузино-российские отношения.

– Ладно, – наконец сказал, поднимаясь, Самойлов. – Дайте мне знать, если обнаружите что-либо. Мы тоже будем искать по нашим каналам. А теперь я должен идти. Удачи!

– До свиданья, – сказал Мамедов. После ухода Самойлова он посидел еще минут десять, после чего также вышел на улицу.

Грузия, Тбилиси, 30 октября 2007 года

Как и договаривались, Мамедов встретился с Сарадзе на следующее утро. Самойлова приглашать не стали, ему незачем было лишний раз светиться вне посольства.

– Ну что, есть возможность достать данные миграционной службы по вашим каналам? – спросил Мамедов, когда они поздоровались.

Сарадзе отрицательно покачал головой:

– Прямого доступа туда у нас нет. Мы можем начать разработку тех, кто там работает, чтобы получить данные через них, но на это потребуется время.

– Сколько?

– Трудно сказать. Нужно найти человека, который согласится передать нам данные за деньги или еще как-нибудь. Такие поиски могут занять как неделю, так и месяц или даже больше.

– Долго, слишком долго, – протянул Мамедов и задумался, потом вдруг спросил: – Вы сможете достать полицейскую форму и машину?

Теперь задумался уже Сарадзе.

– Форму достать, конечно, не проблема, – наконец ответил он. – А вот с машиной будет сложнее. Хотя, – он сделал паузу, вспоминая что-то, – есть у меня одна возможность. Что вы задумали?

Мамедов вкратце рассказал о плане, который он разработал вчера вечером, сидя в гостинице. Сарадзе помолчал, обдумывая услышанное.

– В принципе это может сработать. А вы уверены, что сможете получить данные, если у вас будет доступ к их компьютерам? Они ведь наверняка запаролены.

– На этот счет не беспокойтесь, – усмехнулся Мамедов. – У меня есть способ обойти их.

– Не поделитесь? Нам он тоже пригодился бы…

– Возможно, и поделюсь. Ну, так что, действуем? – Мамедов испытующе глянул на грузина.

– Действуем, – после короткой паузы решительно ответил тот.

Грузия, Тбилиси, 31 октября 2007 года

Был хороший осенний вечер, из тех, что нередко выпадают в Тбилиси в это время года. Несмотря на позднюю осень, погода стояла теплая. Заходящее солнце бросало последние лучи на склоны гор, улицы Тбилиси и сновавших по ним людей.

Несмотря на вечернее время, в кафе «Камашидзе» было очень мало народу – пара бизнесменов за столиком у сцены, на которой в выходные играли музыканты, и группа из трех мужчин и двух женщин чуть поодаль, о чем-то оживленно беседующих.

– Значит, Леван, ты считаешь, нет никаких шансов договориться с ними? – высокий, крупный мужчина посмотрел на своего собеседника.

– Никаких, Давид, – утвердительно кивнул столь же высокий, но худощавый грузин, сидевший напротив. – Георгий и Созар встречались сегодня с Бурджанадзе и Бокерия, но те даже не хотят их слушать. Они как будто забыли, ради чего мы все вышли на улицы в 2003-м…

– Шеварднадзе ушел, а что изменилось? – сказала немолодая женщина, сидевшая слева от Левана. – Экономическая ситуация в стране ухудшается, безработица растет. При Саакашвили коррупция расцвела еще сильнее, чем при Шеварднадзе. Не говоря уже о политике. Жвания, Окруашвили… кто следующий? Сейчас никто не может чувствовать себя в безопасности.

– А он только и твердит о русской угрозе, – добавил третий, невысокий мужчина лет сорока. – Я, конечно, тоже не люблю русских и их внешнюю политику, но нельзя же на них зацикливаться! Надо заниматься и внутренними делами.

– Возможно, нам опять придется выйти на улицы, чтобы они нас услышали и помимо русских занялись другими проблемами Грузии, – решительно сказала симпатичная молодая женщина лет тридцати. – А то они слишком внимательно слушают американцев и полагаются на их помощь. Но тем плевать на нас, мы для них лишь инструмент в борьбе с Россией.

– Я не думаю, что сейчас это лучший вариант, Саная, – возразил ей Леван. – Думаю, для начала нам следует испробовать менее радикальные пути.

– Например? Что еще мы не пробовали сделать, чтобы нас услышали?

– Нужно встретиться с американским послом. Они же поддерживают демократию во все мире и должны понимать, что Саакашвили не тот человек, который может построить в Грузии демократическое общество.

– Ты шутишь, Леван! – громко воскликнула Саная. – Неужели ты всерьез веришь, что их интересует наша страна сама по себе? Мы для них лишь пешка в партии с Россией. И пока Саакашвили послушно выполняет их волю, они будут поддерживать его. Им плевать на простых грузин!

– Ты ошибаешься, Саная. Они же помогли нам в борьбе против Шеварднадзе.

– Ага, и взамен мы получили Саакашвили!

– Это беспредметный разговор, – прервал их спор Давид. – На завтра назначено собрание всех лидеров оппозиции, там все и решится. Я полагаю, мы не будем сразу использовать радикальные меры, но если они по-прежнему не захотят выслушать нас, мы заставим их сделать это.

– Если они не оставят нам выбора, мы так и сделаем, – добавил Мераб. – Люди нас поддержат, всем уже надоела пустая болтовня Саакашвили. Многие готовы перейти к более решительным действиям.

– Вы полагаете, Саакашвили может уйти в отставку? – спросила Мариам.

– Вряд ли, – ответил Давид. – Но мы намерены добиваться досрочных президентских выборов. Саакашвили боится их, поскольку понимает, что не сможет выиграть. И мы должны заставить его пойти на них. Только так мы можем спасти Грузию.

– Я слышал, что завтра-послезавтра прилетает Бадри, – сказал Мераб.

– Патаркацишвили? Да, он собирается прибыть и активно вступить в борьбу на нашей стороне, – кивнул Давид.

– Не знаю, как вам, а мне не слишком нравится его прибытие, – нахмурилась Саная. – Он хоть и грузин, но с российским гражданством. Люди могут не понять это.

– Тебе никто не нравится, Саная, – засмеялся Мераб. – Возможно, Патаркацишвили и не самый лучший союзник. Но его телеканал «Имеди» – сейчас наш основной рупор. К государственным телеканалам и радиостанциям нас даже близко не подпустят, что бы там ни говорил президент о свободе слова.

– Интересно, почему наши американские союзники никак не реагируют на такое нарушение демократии? – возмущенно пробурчала Мариам.

– Я же говорю, им плевать на нас. Пока Михаил пляшет под их дудку, они будут закрывать глаза на все его сомнительные дела, – убежденно сказала Саная.

– Ты слишком агрессивно настроена по отношению к ним, Саная, – произнес Леван. – Грузии в любом случае понадобится их поддержка, независимо от того, кто будет президентом – Саакашвили или кто-то другой. Без них русские нас съедят.

– Русские, американцы… Почему бы им всем не оставить нас в покое? – раздраженно бросила Саная.

– Я согласен с тобой, Саная, но сейчас это нереально, – сказал Давид. – Ты будешь завтра на встрече?

– Только после обеда, с утра мне нужно быть в университете.

– Леван?

– Я приду.

– Я тоже буду, – добавила Мариам.

– А мне нужно завтра быть в Батуми, – сказал Мераб.

– Ладно, идемте, у всех нас много дел, – поднялся Давид.

Остальные также поднялись, расплатились за ужин и вышли на уже погрузившуюся в темноту улицу.

Грузия, Тбилиси, 1 ноября 2007 года

Мамедов ровно и спокойно шагал по улице. В этот ночной час на улицах Тбилиси уже никого не было, только изредка появлялся какой-нибудь запоздавший прохожий или проезжал автомобиль. Это время идеально подходило для задуманной ими операции.

Он повернул за угол и увидел в сотне метров перед собой здание Управления таможенной службы Грузии, которое и было его целью. Подойдя к зданию, Мамедов свернул в переулок вдоль его стены, в котором были размечены пустые сейчас места для парковки сотрудников.

Пройдя почти до конца здания, Мамедов быстро достал руку из кармана и точным броском отправил гранату в одно из окон второго этажа. Раздался звон разбитого стекла. Мамедов ускорил шаг и свернул за угол близлежащего здания. За спиной он услышал взрыв. Быстро пройдя дворами пару сотен метров, он подошел к микроавтобусу, за рулем которого сидел Якоб. Мамедов коротко кивнул ему, давая понять, что первая часть операции выполнена успешно, и быстро залез в салон. Сарадзе завел машину и поехал прочь.

Внутри машины Мамедов начал быстро переодеваться в полицейскую форму, которую раздобыл Сарадзе. Вскоре микроавтобус остановился. Сарадзе перелез в салон и скинул плащ, в котором он был. Под плащом также была полицейская форма.

– Сколько им дадим? – спросил он Мамедова.

– Минут пятнадцать-двадцать. Этого достаточно, чтобы подъехали первые машины, но еще не успели установить контроль за входом. Впрочем, мы можем следить за ними на полицейской волне, – ответил тот.

– Действительно, можем, – кивнул Сарадзе, удивляясь, как ему самому не пришла в голову такая простая мысль.

Они вышли из микроавтобуса и подошли к стоявшей рядом полицейской машине, принадлежавшей знакомому одного из сотрудников Сарадзе, Давида Машелии, который раньше сам работал в полиции и сохранил связи со многими коллегами. Давид уговорил хозяина автомобиля зайти в гости выпить вина, и сейчас тот спал, выпив вместе с вином солидную дозу снотворного.

Мамедов и Сарадзе сели в машину и включили рацию. Как и следовало ожидать, диспетчер давал указания подъехать к зданию таможенного управления, в котором прогремел взрыв. Вскоре они услышали, как одна из патрульных машин сообщила, что прибыла на место.

– Пора, – сказал Мамедов.

Сарадзе завел мотор и поехал к зданию управления.

– Ты уверен, что мне не следует ждать тебя возле управления? – спросил он по дороге.

– Да. Ты будешь только светиться сам и машину засветишь, – ответил Мамедов. – Я один справлюсь. Жди меня в одном квартале от здания, как и договаривались.

– Хорошо, – кивнул Сарадзе.

Они подъехали к зданию, возле которого уже стояли три патрульные машины. Мамедов открыл дверь и вышел наружу.

– Забери капитана и возвращайся сюда, – крикнул капитан Якобу и пошел к входу в здание. – Что тут у вас стряслось? – спросил он у двух стоявших на входе охранников.

– Взрыв на втором этаже, – ответил один из них, высокий, немолодой уже грузин, державший в руках рацию.

– Кто-то бросил в окно гранату, – добавил его напарник.

– Вы видели кого-нибудь? – снова спросил Мамедов.

– Прямо перед взрывом по улице прошел какой-то парень, но когда мы выскочили посмотреть, что случилось, на улице уже никого не было, – ответил старший.

– Ладно, сейчас разберемся, что это было, – сказал Мамедов, шагнув в дверь.

– Несколько ваших уже там, – бросил ему вслед молодой.

Мамедов прошел по коридору и свернул на лестничную площадку. Он быстро поднялся на второй этаж и, убедившись, что рядом никого нет, быстро поднялся на два этажа выше. Как и следовало ожидать, в коридоре никого не было, все комнаты были закрыты.

Мамедов быстро прошел по коридору, читая таблички на дверях. Наконец он остановился возле одной из них, на которой значилось: «Начальник отдела Квецишвили». Мамедов достал набор отмычек и наклонился к замку. Открыть его не составило особого труда.

Капитан вошел в комнату, прикрыл за собой дверь и оглядел кабинет. Рабочий стол с компьютером, кресло, два шкафа с бумагами. Он прошел к окну и задернул шторки, затем сел в кресло и включил компьютер. Когда на экране высветился запрос пароля, Мамедов вставил специальный диск с программой взлома паролей и через несколько минут получил доступ к компьютеру.

Руслан начал быстро шарить по каталогам, пока не нашел данные по прибывшим в страну иностранцам за 28 октября. Он быстро скинул их, не читая, на приготовленную флэшку, затем слил туда же данные за 27, 29 и 30-е числа – на случай, если эти прибывшие американцы были зарегистрированы раньше или позже.

В принципе дело было сделано, и можно было уходить. К сожалению, сейчас на входе наверняка толпится много «коллег», общение с которыми не входило в его планы. Мамедов начал просматривать каталоги, сгружая данные о прибывших в страну иностранцах и грузах, которые могли использоваться в военных целях. Эти данные потом пригодятся парням из аналитического отдела службы. Забив флэшку данными до отказа, он начал смотреть данные по всем прибывшим в интересующий их период времени иностранцам. Согласно данным таможни, никаких мало-мальски значительных групп иностранных граждан, тем более американцев, за последнюю неделю в страну не въезжало.

«Значит, эти ребята через таможню не регистрировались», – подумал Мамедов, откинувшись в кресле. Это уже был результат, хотя он и предпочел бы другой. Из раздумья его вывел вибросигнал телефона. Наблюдавший за зданием Сарадзе дал ему знать, что все полицейские разъехались, закончив свою работу. А значит, ему тоже пора выбираться.

Капитан выключил компьютер и вышел из комнаты. Быстро спустившись по лестнице, он вышел в холл и увидел все тех же двух охранников, которые удивленно смотрели на него.

– Мы думали, все уже уехали, – сказал молодой.

– Да вот, надо было оправиться, – беззаботно сказал Мамедов. – А что, действительно все уже уехали? – спросил он.

Молодой охранник кивнул.

– Вот уроды, могли бы и подождать, – выругался Мамедов. – Придется идти пешком. Ладно, не спите тут на посту, – он хлопнул по плечу молодого охранника и вышел на улицу.

Пройдя один квартал, Руслан увидел «Опель», в котором его ждал Сарадзе.

– Ну что? – спросил он, когда Мамедов сел в машину.

– Данные я достал и даже успел посмотреть, пока ждал, – ответил капитан. – За последний период никаких крупных групп американских граждан в страну не въезжало.

– А это значит, что ни грузины, ни американцы не хотят, чтобы о появлении здесь этих людей было кому-либо известно, – продолжил его мысль Сарадзе. – Это, конечно, неплохой результат, вот только он не дает нам никаких подсказок, где их искать, – и он сокрушенно покачал головой.

– Завтра нам надо будет встретиться с Самойловым и обсудить, что будем делать дальше. Сейчас мы все равно ничего не придумаем, – сказал Мамедов.

– Пожалуй, ты прав. Обдумаем все завтра, – согласился Сарадзе. – А сейчас надо переодеться и хоть немного поспать. – Он завел машину и поехал к ожидавшему их на одной из улиц Тбилиси микроавтобусу.

Грузия, Тбилиси, штаб-квартира Республиканской партии Грузии, 1 ноября 2007 года

В этот день штаб-квартира Республиканской партии была с самого утра заполнена народом. Подъезжали руководители и активисты различных оппозиционных сил страны. Целью собрания была выработка единой тактики действий, которая заставила бы нынешнюю власть изменить свой курс.

К обеду стало известно, что общее собрание лидеров оппозиции приняло решение начать бессрочную акцию протеста у здания парламента. Ее основной целью было принуждение действующей власти к досрочным президентским выборам.

Когда стало известно о проведении акции, у Левана и других активистов оппозиции, с самого утра находившихся здесь, дел стало значительно больше. Нужно было обзвонить всех их активных сторонников, чтобы они сами прибыли к зданию парламента и сагитировали как можно больше других людей. Также готовились плакаты и транспаранты с требованиями и лозунгами оппозиции и обсуждалась возможность проведения локальных митингов протеста возле других государственных учреждений.

Проходя по коридору, Леван столкнулся с Давидом и Санаей.

– Привет, Леван, – улыбнулась Саная. – Ну что, мы переходим от слов к действию?

– Да, общее собрание решило начать бессрочный митинг протеста.

– Отлично, давно пора! Им пришло время услышать голос простых людей.

– Ты слишком легко к этому относишься, Саная, – покачал головой Давид. – На самом деле такие митинги очень дорого обходятся нашему народу. Так что я не вполне понимаю, чему ты, собственно, радуешься. Тому, что нас вынудили пойти на крайние меры?

– Правление Саакашвили обходится нашему народу гораздо дороже, – резко ответила Саная. – Ты сам признаешь, что нас вынудили на это. А радуюсь я тому, что скоро власти Саакашвили придет конец.

– Я бы не был в этом так уверен. Он слишком любит власть, чтобы отдать ее просто так. И нам предстоит еще много сделать, чтобы вырвать ее у него из рук.

– Мы сделаем все, что потребуется, – решительно сказала Саная. – Каковы наши планы, Леван?

– Начало митинга назначено на 11.00. Вечером мы выступим по телеканалу «Имеди» с призывом ко всем поддержать нас. Пока же мы обзваниваем наиболее активных наших сторонников, чтобы они тоже не сидели сложа руки, а вели агитацию.

– Я позвоню нашим ребятам в университете. Думаю, придет несколько сотен человек, – сказала Саная.

– Я тоже попробую собрать всех, кого смогу, – добавил Давид.

– Ты же вроде не самый ярый сторонник этой акции, – поддела его Саная.

– Да, но раз уж мы решили действовать, то надо действовать.

– Я рад, что ты с нами, Давид, – улыбнулся Леван. – Только все вместе мы сможем вырвать власть из лап Саакашвили.

Грузия, Тбилиси, 2 ноября 2007 года

– Значит, в таможенных компьютерах об этих американцах никаких данных, – произнес Самойлов, выслушав рассказ Мамедова. Они втроем сидели за столиком в небольшом ресторане на окраине Тбилиси. – Следовательно, они что-то затевают и хотят, чтобы никто не знал об этом…

– Осталось только выяснить, что именно, а у нас никаких конкретных зацепок, – буркнул Сарадзе.

– А кто вообще может провести кучу людей в обход таможни? – как бы размышляя вслух, произнес Мамедов.

– Только силовые структуры, – ответил Сарадзе. – Министерство обороны, МВД, спецслужбы. Только они. Ну, еще, конечно, президент и высшие чины правительства, но я не думаю, что они сюда замешаны, во всяком случае, лично, – добавил он после некоторого раздумья. – Я думаю, это кто-то из силовиков.

– И на данный момент у нас нет среди них ни одного источника информации, который мог бы хоть что-то сообщить об этом, – продолжил Мамедов.

– На данный момент – никого, – подтвердил Самойлов. – Может, имеет смысл попробовать операцию, аналогичную таможне? – он вопросительно глянул сначала на Мамедова, затем на Сарадзе.

– Не думаю, что это хорошая идея, – покачал головой Якоб. – Такие игры с силовыми ведомствами, скорее всего, плохо кончатся.

– Я согласен с Якобом, – сказал Мамедов. – Там и охрана посерьезнее, и шуму будет намного больше. А нам желательно сохранить наши поиски в тайне, насколько это возможно. Нет, в данном случае силовой вариант возможен только в самом крайнем случае. К тому же мы не знаем, из какого ведомства это были люди. А тыкаться наугад слишком опасно.

– И как нам тогда быть? – спросил Самойлов. – Ждать, пока они сами где-нибудь всплывут?

– Боюсь, что, когда они всплывут, может быть уже слишком поздно, – заметил Сарадзе.

Мамедов откинулся на спинку стула. Его мозг напряженно работал. «Думай, Руслан, думай. Должна же быть какая-то зацепка».

– Ну хорошо, раз проникновение в компьютеры силовых ведомств мы исключаем, значит, нужно искать другой способ, – начал рассуждать Самойлов. – Кто еще может знать о прибытии этих американцев, кроме тех, кто их непосредственно встречал? Раз они сюда приехали, значит, они кому-то здесь нужны…

– Портовики, – вдруг сказал Мамедов.

– Что? – Самойлов и Сарадзе непонимающе поглядели на него.

– Таможенники и служащие порта Поти, через который прибыли американцы, – слегка наклонившись к ним, начал говорить капитан. – Они же не могли просто так их пропустить. Значит, им кто-то дал команду. Нам надо выяснить, кто.

– И что нам это даст? – недоуменно спросил Сарадзе.

– По меньшей мере, мы будем знать, какое ведомство работает с ними, – объяснил Мамедов. – Это позволит нам не распылять наши и так скромные поисковые ресурсы. А возможно, они скажут нам и еще что-нибудь ценное.

– Не самая лучшая нить, – без особого энтузиазма произнес Самойлов.

– Другой у нас все равно нет, – возразил ему Сарадзе. – Руслан, ты предлагаешь повторить нашу операцию?

– Нет, я не думаю, что на бумаге или в компьютере есть информация об этом, – отрицательно покачал головой Мамедов. – Такие вопросы, как правило, решаются устно. На этот раз нам придется работать с людьми. – После некоторого раздумья он снова посмотрел на Сарадзе. – Наш человек в Поти, который сообщил о прибытии корабля, он может достать такие сведения?

– Если бы мог, то уже достал бы, – вздохнул Сарадзе. – Он из обслуживающего персонала, а нам нужен кто-то из верхушки. – Якоб задумался, медленно жуя уже остывший шашлык.

– А вы не можете взять кого-нибудь из руководства порта и просто вытрясти из них информацию? – спросил Самойлов у Сарадзе.

– Можем, но тогда о наших поисках станет известно властям, – ответил за того Мамедов. – В данном случае проблема в том, как получить информацию от человека, не раскрывая самого факта поисков.

Какое-то время все трое сидели молча, размышляя над проблемой.

– Есть у меня одна идея, – сказал наконец Сарадзе.

Мамедов и Самойлов вопросительно посмотрели на него.

– Руководство порта наверняка проводит какие-нибудь не вполне легальные грузы, – начал объяснять Якоб. – В этом смысле чиновники всех стран одинаковы. А значит, они должны опасаться проверок со стороны отдела по борьбе с экономическими преступлениями.

– Вы хотите нагрянуть к ним под видом полиции? – недоверчиво спросил Самойлов. – Но у них наверняка есть какие-то связи среди местных чинов…

– Связи связями, но когда мы возьмем кого-то из них, ему понадобится отмазаться здесь и сейчас, – усмехнулся Сарадзе. – И мы под видом проверки сможем получить информацию об этом корабле и тех, кто его встречал.

– Но потом-то они наверняка свяжутся со своими покровителями в местных структурах, и выяснится, что никаких проверок не было… – начал размышлять Мамедов.

– Правильно, – кивнул Сарадзе. – Но если «покровители» сами не связаны с этими американцами, то они вряд ли догадаются связать нас с их деятельностью. Скорее подумают, что какие-то мошенники под видом полиции хотят срубить денег, – закончил он свои объяснения.

– Это вполне может сработать, – немного подумав, сказал Мамедов. – Вы сможете раздобыть два удостоверения? – полуутвердительно спросил он Сарадзе.

– Иначе я не предлагал бы этот план, – усмехнулся тот. – Они, конечно, не выдержат серьезной проверки, но для коррумпированного чиновника порта их должно хватить.

– Хорошо, когда мы выезжаем? – спросил Мамедов.

– Мне понадобится немного времени, чтобы сделать их. Так что ближе к вечеру…

Грузия, Поти, 3 ноября 2007 года

– Вот он, – прошептал Мамедов, увидев, как высокий, толстый грузин лет пятидесяти в дорогом костюме выходит из дома и идет к машине. Капитан вместе с Сарадзе сидел в машине и ожидал, когда директор порта Поти Гия Аранишвили выйдет из дома и поедет на работу.

Сначала они хотели навестить его прямо на рабочем месте, но затем Сарадзе предложил перехватить его по дороге.

– Во-первых, так гораздо меньше людей нас увидят. А мы не стремимся к известности, – он подмигнул, поясняя свою мысль. – А во-вторых, так легче его расколоть. В кабинете он – на своей территории и там будет чувствовать себя более уверенно. А если его взять по дороге и затащить в нашу машину, он быстрее нам все расскажет.

Аранишвили сел в свой «БМВ» и поехал в сторону порта. Сарадзе завел машину и поехал следом. Через два квартала он обогнал его и резко затормозил перед ним, вынуждая его также остановиться.

– Вы что, ездить не умеете? – закричал на них Аранишвили, не вылезая из машины. Сарадзе быстро вышел из машины и подошел к «БМВ», на ходу доставая удостоверение.

– Полиция, вылезай из машины, – холодно приказал он Аранишвили.

– В чем дело? – уже не столь уверенно спросил Аранишвили.

– Сейчас узнаешь. – Сарадзе сам открыл дверь «БМВ» и вытащил начальника порта наружу. Крепко схватив его за руку, он потащил слабо сопротивлявшегося Аранишвили к своей машине и запихнул на заднее сиденье, после чего сам сел на переднее.

– Кто вы такие? – растерянно спросил директор порта.

– Управление по борьбе с экономическими преступлениями, – помахал перед ним своим удостоверением Мамедов. – Ну, и что вы можете сказать в свое оправдание, господин Аранишвили? – не давая ему опомниться, начал он атаку.

– Что вы имеете в виду? – непонимающе уставился на него тот.

– Ну, вот только не надо дурачком прикидываться, – спокойным мягким голосом сказал Сарадзе. – Вы и сами прекрасно знаете, что мы имеем в виду. Грузы, на которые вы оформляете липовые документы или вообще впускаете в страну без документов; люди, которые попадают на нашу территорию в обход пограничного контроля… По вам тюрьма плачет, господин Аранишвили!

Директор встревоженно переводил взгляд с Мамедова на Сарадзе и обратно. Он явно пытался понять, кто они и что у них на него есть.

– Ваши обвинения беспочвенны, – наконец выкрикнул он. – Все проходящие через порт грузы оформляются в соответствии с законом. И вообще, если вы хотите меня в чем-то обвинить, то я требую сначала пригласить моего адвоката! – выдохнув эту тираду, он с вызовом посмотрел на них.

– Пригласим, пригласим, – все так же мягко сказал Сарадзе. – Вот только он вам не поможет. Все в соответствии с законом, говорите? – Он усмехнулся. – А вот у нас другие сведения. Взять хотя бы, к примеру, турецкий корабль «Джеказ», который прибыл в порт шесть дней назад.

По тому, как дернулось лицо начальника порта, они поняли, что он явно что-то знает про этот корабль.

– Это совсем другой случай, – начал быстро говорить Аранишвили. – Мне приказали оставить его без досмотра очень серьезные люди из Тбилиси.

– Вот как? – удивленно протянул Мамедов. – И что же это за люди такие серьезные, что могут приказать вам пропустить без досмотра целый корабль? – насмешливо спросил он, всем своим видом показывая, что не воспринимает всерьез слова Аранишвили.

– Это был человек из службы безопасности президента, – промямлил тот. – Полковник Ганидзе. Они сказали, что там особо важный груз и они сами его заберут. Никого из наших к кораблю не пустили.

Мамедов сдержал улыбку, сохраняя суровое выражение лица. Сам того не подозревая, Аранишвили выдал им ту информацию, за которой они сюда приехали. Раз здесь, как они предполагали, замешаны спецслужбы, он вряд ли мог сказать еще что-то ценное, и дальнейший разговор был бессмыслен. Так что теперь надо было без особых подозрений закончить разговор и отпустить этого Аранишвили. Незаметно от директора Руслан достал свой телефон и нажал на клавишу, вызывая номер Сарадзе.

– И вы думаете, мы вам поверим? – говорил между тем Сарадзе, сурово глядя на Аранишвили. – Вы что, полагаете, мы не сможем проверить эту информацию? Я готов поспорить, что в службе безопасности президента нет никакого полковника Ганидзе.

– Я говорю вам правду! – вскричал Аранишвили.

В это время зазвонил телефон Сарадзе. Тот достал его и приложил к уху.

– Да, господин генерал, – громко сказал он. – Слушаюсь, господин генерал. Уже едем, – он отключил аппарат и повернулся к Аранишвили: – Сегодня тебе повезло, что у нас сейчас нет времени с тобой заниматься. Так что пока езжай. Мы к тебе еще заглянем. Проваливай! – рявкнул он, кивая на дверь машины. Когда Аранишвили вылез, Сарадзе развернул машину и поехал прочь. В зеркало заднего вида он видел, как начальник порта недоуменно смотрит им вслед.

– Припугнули мы его, теперь будет волноваться, – усмехнулся Мамедов, оглядываясь назад.

– Ничего, сейчас приедет на работу, выпьет сто грамм коньячку и успокоится, – невозмутимо ответил Сарадзе.

– Значит, служба безопасности президента. Полковник Ганидзе, – как бы подводя итог их поездки, сказал Мамедов. – Что-нибудь слышал о нем?

– Нет. Похоже, в этой их операции Саакашвили заинтересован лично, раз здесь задействованы его гвардейцы. Ну что ж, теперь у нас есть вполне реальный след, по которому можно работать.

– Как думаешь выходить на этого Ганидзе?

Сарадзе задумался на несколько секунд:

– У нас есть доступ к базе данных дорожной полиции, наверняка там зарегистрирована машина на имя Ганидзе. А раз он работает в службе безопасности президента, то должен появляться в президентском дворце. Нам остается только установить наблюдение за дворцом и проследить за ним. Рано или поздно он поедет встречаться с этими американцами, и мы, следя за Ганидзе, выясним, где они находятся.

– И тогда нам останется только выяснить, зачем они сюда приехали и к чему такая секретность, – кивнул Мамедов, соглашаясь с планом Якоба. – И надо позвонить Самойлову, сообщить, что мы узнали.

Он достал телефон и коротко рассказал офицеру ФСБ об итогах поездки. Затем снова повернулся к Сарадзе.

– Для слежения за этим Ганидзе привлечем твоих ребят?

– Не думаю, что это хорошая идея, – отрицательно покачал головой Сарадзе. – Одно дело – следить за каким-нибудь коммерсантом, другое дело – силовик такого уровня. Парни могут просто отказаться, так как это слишком опасно. И вызывает ненужные подозрения. Так что нам придется следить за ним вдвоем.

– Вдвоем так вдвоем, – кивнул Мамедов, признавая его правоту. Остаток пути до Тбилиси они проехали молча, размышляя, что такого могут замышлять американцы на пару с Саакашвили.

Грузия, Тбилиси, 4 ноября 2007 года

Дверь подъезда открылась, и на улицу вышел человек. Мамедов бросил в его сторону быстрый взгляд и встрепенулся. Это был Ганидзе.

Вернувшись вчера в Тбилиси, они по базе данных дорожной полиции выяснили, что Ганидзе ездит на «Мерседесе» С300. После этого Мамедов поехал к резиденции президента караулить этого полковника, а Сарадзе занялся делами своей конторы.

«Мерседес» с номером Ганидзе выехал со стоянки перед резиденцией только вечером, уже после восьми. Мамедов отследил его, но Ганидзе поехал к себе домой. Сообщив по телефону Сарадзе, в каком доме жил полковник, Руслан вернулся в гостиницу, чтобы с раннего утра занять свой пост.

И вот наконец Ганидзе вышел из подъезда. Он сел в машину и поехал по направлению к центру города. «Похоже, снова на работу», – мрачно подумал Мамедов, трогаясь следом. Такой вариант его не слишком радовал, поскольку вряд ли американцы были именно там.

Не доезжая до центра, Ганидзе свернул. Через центр Тбилиси сейчас было невозможно проехать – местная оппозиция начала там бессрочный митинг протеста, требуя отставки президента. Так что всем приходилось объезжать их.

Вскоре Мамедов понял, что Ганидзе едет вовсе не к дворцу президента. Неужели ему повезло и полковник сейчас движется на встречу с этими таинственными американцами? Мамедов осторожно ехал следом, стараясь не слишком мелькать в зеркалах заднего вида, чтобы его не заметили.

Когда Ганидзе выехал из города, Руслану пришлось отстать еще больше, поскольку машин на дороге было немного. Дорога петляла между деревьями, лес сменялся пустыми в это время садами.

Свернув за очередной поворот, Мамедов обнаружил, что машины Ганидзе впереди нет. Стараясь не суетиться, он с той же скоростью поехал вперед вдоль какой-то серой стены. Впереди капитан увидел ворота. «Санаторий «Гочелия», – прочитал он вывеску. Возможно, Ганидзе заехал сюда. Мамедов прибавил газу и проехал еще несколько поворотов, но машины Ганидзе впереди не было.

Остановившись на обочине, Руслан позвонил Сарадзе, сообщив ему о результатах своего слежения за Ганидзе.

– Значит, санаторий «Гочелия», примерно в сорока километрах от Тбилиси по дороге на Сагареджо, – уточнил Сарадзе. – Хорошо, я пошлю к тебе на помощь кого-нибудь из своих ребят проследить за этим санаторием.

– Я чувствую, что Ганидзе не просто так сюда заехал с утра пораньше. Так что нам надо вплотную заняться этим заведением, – сказал Мамедов. – Одному тут не справиться…

Грузия, 4 ноября 2007 года

Руслан сидел в небольшом ресторанчике за стойкой бара и неторопливо потягивал вино из бокала. Справа от него за стойкой сидели двое грузин. Разговор в основном шел о событиях в Тбилиси, где бушевали митинги протеста против политики Саакашвили.

Мамедов заехал сюда перекусить, пока один из людей Сарадзе вел наблюдение за объектом. Ганидзе покинул санаторий через два часа, но капитан не стал преследовать его. Вместо этого он решил понаблюдать за самим зданием. Но пока наблюдение не принесло каких-либо значимых результатов. Все въезжавшие внутрь, очевидно, относились к обслуживающему персоналу. Странно было, что среди выходивших не было никого, похожего на отдыхающих, но это можно было списать на то, что сезон отпусков давно закончился. Никаких признаков присутствия в нем американских граждан пока замечено не было.

– Президент не уйдет в отставку, что бы там ни затевали Окруашвили и прочие, – разорялся между тем его первый сосед справа, худощавый грузин среднего роста.

– После его прихода к власти ситуация только ухудшилась, и ты, Зураб, знаешь это не хуже меня. Так что для всех будет лучше, если он уйдет, – возразил ему второй.

– Почему ты считаешь, что во всем виноват президент, Ваха? Это русские во всем виноваты! Они запретили ввоз нашего вина под абсолютно надуманным предлогом, будто оно некачественное. Мы всю жизнь делали такое вино, и всем оно нравилось! А теперь вдруг оказалось, что оно плохое… Они просто хотят отнять у нас нашу независимость.

– Я согласен с тобой насчет вина, но, к сожалению, имперские амбиции русских не являются нашей единственной проблемой, Зураб, к тому же Саакашвили с самого момента своего прихода к власти делал все, чтобы поссориться с ними. А они, как ни крути, наш самый большой сосед, и туда уходит самая большая доля нашего экспорта. Президент слишком надеется на американскую помощь. Только Америка далеко, а русские близко. И для всех будет лучше, если мы будем поддерживать с ними нормальные отношения.

– Не знаю, как ты, Ваха, а я предпочту лучше голодать, чем жить под властью русских! – эмоционально воскликнул Зураб.

– Я говорю не о зависимости, а о деловых отношениях. С ними вполне можно вести бизнес. Спроси у Лео, он тебе подтвердит. – Ваха кивнул на Мамедова, который пользовался здесь той же легендой, под которой приехал в Грузию.

– На уровне отдельных людей с ними вполне возможно вести дела, – согласно кивнул тот. – Проблемы возникают только на межгосударственном уровне. Если бы не политики, нам всем жилось бы гораздо легче.

– Нам всем жилось бы легче, если бы русские забыли свое имперское прошлое и уважали нашу независимость! – раздраженно ответил ему Зураб.

В этот момент дверь ресторана открылась, впуская трех новых посетителей явно европейской внешности. Хотя они были в обычной гражданской одежде, Мамедов с первого взгляда отметил их военную выправку. Они сели за один из столиков, к которому сразу подбежал официант.

– Вот видите, а говорите, что американцы далеко, – поймав его взгляд, победоносно заявил Зураб. – Они здесь, и пока это так, русские нас не тронут. После распада Союза они слишком слабы, чтобы тягаться со Штатами.

– Интересно, они тут где-то работают? – безразличным тоном произнес Мамедов.

– Не знаю. Наверное, – пожал плечами Зураб. – Последние пять дней американцы заходят сюда каждый вечер, причем, как правило, разные.

«Пять дней – подумал Мамедов. – Значит, они появились через день после прибытия корабля в Поти. Похоже, я нашел их».

Разговор снова съехал на политическую ситуацию, но Руслан уже слушал его вполуха. Через полчаса он, сославшись на дела, поднялся, вышел из ресторана, сел во взятый напрокат «Форд» и стал ждать. Американцы с военной выправкой в гражданской одежде, появившиеся здесь пять дней назад. Все сходилось. Он почти не сомневался, что они из этого санатория, но следовало убедиться в этом наверняка.

Американцы вышли из ресторана примерно через час и сели в свой джип. Как только они скрылись за поворотом, Мамедов завел машину и поехал за ними. Хотя было уже темно, он не стал включать фары, чтобы преследуемые его не заметили. Через десять минут езды он увидел, как джип остановился перед уже знакомыми ему воротами и посигналил. Ворота открылись, впуская его внутрь. Мамедов развернулся, спокойно включил фары и проехал обратно в город.

«Ну что ж, теперь мы точно знаем, где вы скрываетесь, – подумал он. – Осталось только узнать, что вам здесь нужно». Капитан достал телефон. Надо рассказать обо всем Самойлову и Сарадзе, а заодно узнать, что им известно об этом санатории. И договориться о встрече с ними, обсудить план дальнейших действий. Хотя обнаружение штатовских военных и было серьезным успехом, работа еще только начиналась.

Грузия, Тбилиси, 4 ноября 2007 года

Они сидели втроем за столиком в углу ресторана «Асания». Это было небольшое уютное заведение в старокавказском стиле почти в самом центре Тбилиси, здесь подавали отменный шашлык из баранины и хорошее вино. Сидя в тихой спокойной обстановке, трудно было представить, что в паре кварталов отсюда, на проспекте Руставели, шел митинг, на который собрались десятки тысяч человек, скандирующих антиправительственные лозунги.

– Значит, санаторий «Гочелия», – задумчиво произнес Самойлов. – Никогда о нем не слышал. Я попробую выяснить по нашим каналам, что известно о нем. Полагаю, это закрытый санаторий, принадлежащий одному из силовых ведомств. В этом случае там можно разместить кого угодно, не привлекая лишнего внимания.

– Я тоже постараюсь что-либо узнать по своим каналам, – заверил Сарадзе.

– Хорошо. И теперь наша основная задача – выяснить, что там происходит, – подытожил Мамедов.

– Ты полагаешь, что можно проникнуть внутрь, Руслан? – удивленно посмотрел на него Сарадзе.

– Пока нет. – Для начала, я думаю, нам надо просто проследить за санаторием. Посмотреть, кто входит и кто выходит. Возможно, мы сможем все узнать через тамошних работников, не проникая на территорию и не привлекая лишнего внимания. В любом случае нужно будет выяснить, насколько хорошо его охраняют. Насколько мы можем полагаться на твоих людей в слежке за санаторием, Якоб? – Мамедов вопросительно поглядел на Сарадзе. – Если они догадаются, что мы «ведем» американских военных, возникнет много ненужных вопросов.

Сарадзе отставил в сторону пустую тарелку.

– Пока я сказал им, что мы следим за санаторием по заказу одной компании. Но ты прав, они не должны догадаться, за кем действительно мы следим. А значит, на них особо рассчитывать не следует, – закончил он.

– То есть мы можем рассчитывать только на себя? – уточнил Мамедов.

– У меня есть еще один надежный человек, мы с ним вместе служили. Так что будем работать втроем.

– Вообще-то у меня тут в посольстве есть еще пара сотрудников из нашего ведомства. Я могу подключить их к этому делу, – сказал Самойлов.

Пару минут Мамедов обдумывал эту возможность.

– Нет, сотрудников посольства без крайней необходимости лучше не привлекать, – наконец сказал он. – Наверняка местная контрразведка окружила вас особой любовью и заботой, так что чем меньше ваши сотрудники будут участвовать в этом, тем лучше.

– Да уж, эти ребята пытаются проследить за каждым нашим шагом, – засмеялся Самойлов. – Вы уверены, что сможете следить за санаторием втроем?

– Постараемся. В конце концов, наша задача не следить за всеми, кто туда входит, а найти человека, который расскажет нам, что там происходит, – ответил Мамедов.

– Идеальный вариант – это найти кого-то из сотрудников, не слишком довольного начальством, который согласится все нам рассказать или даже стать нашим агентом, – добавил Сарадзе.

– Ну, так далеко я бы не стал сейчас замахиваться, – заметил Самойлов.

– Кстати, как сейчас обстановка в посольстве в связи со всеми этими выступлениями? – поинтересовался Мамедов.

– Обстановка сложная. Саакашвили обвиняет нас в организации этих протестов, – усмехнулся Самойлов. – Сегодня нашего посла опять вызывают в их МИД, будут вручать очередную ноту протеста. Обвиняют нас в том, что мы финансируем оппозицию и готовим государственный переворот.

– Опасаетесь возможных провокаций?

– Мы усилили охрану на всякий случай. Хотя вряд ли они пойдут на это. Скорее всего, объявят несколько дипломатов персонами нон-грата и вышлют их из страны. Для вашей миссии эти события скорее на руку, сейчас все грузинские силовики озабочены только этими митингами.

– Не знаю, не знаю… В этом есть как свои плюсы, так и минусы.

Самойлов допил вино и встал:

– Ну, мне пора. Удачи!

– Вам также, – ответил Мамедов.

– Мне тоже надо идти, – поднялся Сарадзе.

После их ухода Мамедов посидел еще минут пять и тоже вышел на улицу. Теперь, когда он знал, где живут эти американцы, не было смысла сидеть в центре Тбилиси. Нужно было съезжать из гостиницы и перебираться поближе к санаторию.

Он двинулся к проспекту Руставели. Даже отсюда был слышен шум митинга. По улице к проспекту спешили небольшие группы людей, некоторые несли антиправительственные лозунги. Во дворах возле самого проспекта Мамедов увидел несколько полицейских автобусов. Возле них дежурили группы полицейских с щитами и дубинками.

Руслан вышел на заполненный людьми проспект и огляделся. Неподалеку на импровизированной трибуне выступал один из ораторов. Толпа вокруг громко поддерживала его призывы к отставке президента и досрочным выборам. Внимание Мамедова привлек один из транспарантов: «Саакашвили – агент Кремля. Убирайся вон из Грузии!»

«Да, небогатая у них фантазия, – усмехнулся про себя капитан. – И Саакашвили агент Кремля, и оппозиция финансируется оттуда… Этак получается, в Грузии вообще нет ни одного нормального грузина, одни агенты Москвы».

Мамедов протолкался через толпу, пересекая проспект, и направился к гостинице. Поднявшись в номер, он достал карту и начал прикидывать, где лучше остановиться, чтобы быть поближе к «Гочелии». Забронировав по телефону номер в одной из гостиниц, собрал свои немногочисленные вещи и спустился в холл.

– Уезжаете, господин Калания? – спросил портье, худощавый молодой парень с большими усами.

– Да.

– Тбилиси сейчас не самое спокойное место. Многие сейчас уезжают или отзывают заказы номеров.

– Это бизнес политиков. И им плевать, что они мешают нормальному бизнесу, – заметил Мамедов.

– Вы правы, – согласился портье. – Пожалуйста, ваш счет.

Расплатившись, Мамедов попрощался с портье, вышел на улицу, сел в машину и поехал к санаторию «Гочелия». Ему предстояло выяснить, что же там делают американские военные в гражданской одежде.

Непредвиденная задержка Грузия, Тбилиси, 4 ноября 2007 года

– Проклятье, проклятье, проклятье! – Президент Грузии раздраженно мерил шагами комнату. – В тот самый момент, когда у нас почти все готово для воссоединения Грузии, эти идиоты хотят все нам испортить. Какова сейчас обстановка на улицах? – он остановился и повернулся к министру внутренних дел.

– Толпы людей по-прежнему перекрывают проспект. Похоже, они и не собираются расходиться. В остальных городах тоже происходят акции протеста, но намного меньшего масштаба. Мы стянули к проспекту Руставели дополнительные полицейские и армейские силы и держим ситуацию под контролем.

– Под контролем?! – взорвался Саакашвили. – Из-за них все наши планы летят к черту! В такой обстановке мы просто не можем начинать обе наши операции. И вы это называете «держать ситуацию под контролем»! Интересно, что же произойдет, когда вы потеряете контроль над ситуацией? – тон Саакашвили был полон сарказма.

– Ну, по крайней мере, они не преступают рамки закона, – несколько неуверенно ответил министр, смущенный этой вспышкой гнева.

– Нам нужно, чтобы они не просто не преступали рамки закона, как вы говорите, – нам нужно, чтобы они вообще убрались оттуда, разошлись по домам, – взмахнул руками Саакашвили. – Как мы можем рассчитывать на победу, имея такую пятую колонну у себя в тылу? Мы должны положить этому конец. Давид, вы прикидывали, как эти события могут повлиять на проведение наших операций? – обратился он к министру обороны.

– Нам пришлось перебросить несколько подразделений в столицу для усиления полиции, – ответил Кезерашвили. – Но мы в принципе можем начать операцию и без них. Остальные части готовятся к операции в соответствии с планом. Но при текущей ситуации мы не сможем провести мобилизацию и призвать резервистов, если нам вдруг потребуется усиление.

– Слышите? А вы говорите, что у вас все под контролем… – Саакашвили снова повернулся к Мерабишвили. – У вас есть какие-то идеи, как нормализовать ситуацию?

– Нет, – мрачно ответил тот. – И вообще, это не полицейская, а политическая проблема. Пока они не преступают закон, мы ничего не можем сделать.

– Политическая? – казалось, Саакашвили просто не поверил тому, что только что услышал от своего министра. – Вы что, не слышали их требования?! Или вы тоже предлагаете мне уйти в отставку?! – он в упор посмотрел на Мерабишвили.

– Нет, – спокойно ответил тот. – Я думаю, нам надо как-то договориться с ними.

– Ну так договоритесь! – Саакашвили буквально выкрикнул последние слова.

– Господин Саакашвили абсолютно прав в том, что в сложившейся ситуации вы не сможете осуществить задуманное, – негромко произнес молчавший до сих пор Элисон. – В то же время мы не можем откладывать нашу оперцию бесконечно долго. Вам нужно решить эту проблему, и как можно быстрее, если вы хотите воспользоваться ситуацией.

Все трое присутствующих в комнате грузин удивленно посмотрели на него.

– Вы так говорите, как будто наши операции не взаимосвязаны, – произнес Кезерашвили.

Элисон неторопливо посмотрел поочередно на каждого из них. Похоже, они не понимали, кто от кого здесь зависит. Ну что ж, надо слегка просветить их.

– Ваша операция действительно напрямую зависит от успеха нашей, но при этом наша никак не зависит от вашей, – с холодной улыбкой сказал он.

– Но, мистер Элисон, мы всегда поддерживали все ваши действия, – торопливо заговорил Саакашвили. – И сейчас вы должны войти в наше положение и отложить вашу операцию, пока мы не будем готовы.

– Господин президент, мы, конечно же, можем ненадолго отложить исполнение наших планов, но вы должны принять соответствующие меры к скорейшей нормализации обстановки, или нам придется начинать без вас, – прищурился Элисон.

– Все наши свободные люди брошены на решение этой проблемы, но пока мы не видим достаточно простого выхода из сложившейся ситуации. Если у вас есть какие-то конкретные предложения, мы их внимательно выслушаем, – произнес Мерабишвили.

– Раз они не хотят разойтись по-хорошему, значит, надо заставить их сделать это, – спокойно сказал Элисон.

– А вы хоть видели, сколько там народу? – поинтересовался Мерабишвили. – Их не так-то просто будет заставить разойтись. К тому же неизвестно, как такая акция повлияет на дальнейшее развитие ситуации. Она может дать оппозиции еще больше сторонников, и тогда мы точно не сможем справиться с ними.

– Если вы просто пошлете против них людей с дубинками, скорее всего, так и случится, – как бы соглашаясь с ним, кивнул Элисон. – Но есть и другие варианты… – Он многозначительно посмотрел на министра.

– Например? – удивленно спросил Мерабишвили.

– Господин Саакашвили, я проконсультируюсь с нашими специалистами здесь и поговорю с моим руководством в Вашингтоне. Возможно, у нас есть средство, которое поможет разрешить эту проблему, – загадочно улыбнулся Элисон, игнорируя вопросительный взгляд Мерабишвили.

– Мистер Элисон, мы были бы безмерно благодарны вам и вашему правительству, если бы вы поспособствовали скорейшему разрешению ситуации. – Просящие нотки в голосе Саакашвили неприятно резанули слух обоих его министров.

– Это в наших общих интересах, господин президент, – согласно кивнул Элисон. – Я сегодня же поговорю со своим руководством и завтра представлю наши предложения.

– Спасибо, мистер Элисон! Со своей стороны могу вас заверить, что мы окажем любую необходимую поддержку вашим действиям.

– В таком случае я пойду, не стоит откладывать это, – сказал Элисон, поднялся, попрощался со всеми и вышел из комнаты.

– Вано, ты тоже не сиди сложа руки, а принимай все возможные меры. Мы не можем все время полагаться на помощь Америки. Идите, – произнес Саакашвили, кивнув головой на дверь.

Грузия, санаторий «Гочелия», 5 ноября 2007 года

– Мистер Элисон, вообще-то мы прибыли сюда для выполнения совсем другой задачи. Местная политика нас не касается. – Полковник Джонс встал из-за стола и прошелся по комнате. Кроме них двоих, присутствовали также Саймонс, Берг и Альбертс. Элисон собрал их и сообщил, что им необходимо предпринять определенные меры по прекращению шедших в Тбилиси антиправительственных выступлений.

– Я полностью согласен с полковником Джонсом. Мы здесь не для этого, – поддержал шефа Картер.

– Вы, конечно, правы, господа, – спокойно ответил им Элисон, доставая сигарету и закуривая. – Но вы должны помнить, что ваша операция – лишь часть намного более крупного замысла. И нашим грузинским союзникам в нем отведена своя роль. Но они не смогут ее сыграть, имея такие серьезные проблемы у себя дома. Поэтому, нравится нам это или нет, но мы должны помочь им решить проблему. – Элисон откинулся на спинку стула и взглянул на Джонса.

– И как вы предлагаете нам это сделать? Раздавать им кока-колу и гамбургеры в надежде, что они успокоятся? – саркастически спросил Джонс.

– Очень остроумно, – недовольно заметил Элисон. – Мистер Берг, – он кивком указал на сидящего справа от него, – специалист по организации массовых беспорядков. Кстати, именно он будет координировать деятельность по созданию взрывоопасной обстановки в Ингушетии. И он знает методы, которыми их можно пресечь.

– Ну, так пусть он поделится ими с местными властями. Мы-то здесь при чем, – раздраженно произнес Джонс.

– Мы провели анализ обстановки и пришли к выводу, что в сложившихся обстоятельствах для эффективного решения проблемы нам потребуются установки «Медуза», разработанные профессором Альбертсом, – спокойно произнес Берг, никак не реагируя на выпады Джонса.

– Замечательное решение, – все так же раздраженно сказал Джонс. – Нам только не хватало засветить их здесь.

– Мы же планируем незаметно использовать их в России. Почему мы не сможем так же незаметно задействовать их здесь? – возразил Элисон.

– Потому что любое лишнее действие увеличивает вероятность того, что о них узнает кто-то, кому о них знать вовсе не обязательно, – резко ответил Джонс. – И чем меньше они появляются на виду, тем лучше. Почему бы нам просто не отложить операцию? Джейк, ты что скажешь? – он повернулся к Саймонсу.

Тот не сразу ответил, обдумывая какую-то мысль.

– С военной точки зрения я полностью согласен с тобой, Алекс, – наконец ответил он. – Было бы лучше отложить операцию до более удобного момента. Небольшая пауза. – Но, к сожалению, мы не можем сейчас с уверенностью сказать, чем кончится вся эта заваруха, если позволить ей свободно развиваться дальше. Если власть здесь сменится, они могут и не поддержать наши планы. И тогда все придется как минимум отложить на неопределенный срок, а то и вовсе отменить. Так что, возможно, мистер Элисон прав, и нам следует вмешаться, – закончил он.

Джонс достал сигарету и снова начал расхаживать по комнате, анализируя слова Саймонса.

– Даже если ты и прав, мне все равно это не нравится, – наконец заявил он.

– Всем иногда приходится делать то, что им не слишком нравится, – вздохнул Элисон. – Я уже связался и с вашим руководством, и с госдепартаментом, объяснил им сложившуюся обстановку. Они дали добро на внесение необходимых изменений в операцию.

– Великолепно. Теперь вы начали действовать через наши головы! – Джонс швырнул на пол недокуренную сигарету. – И зачем же вы тогда собрали нас здесь, если все уже решено? – он зло посмотрел на Элисона.

– Мало просто принять решение. Мы должны разработать детальный план действий, – спокойно выдержал его взгляд Элисон.

– Раз уж вы сами все решили, то могли бы и план придумать самостоятельно, – саркастически заметил Саймонс.

Элисон проигнорировал его замечание. Джонс тем временем сел за стол.

– Ну и что вы предлагаете делать? – он снова взглянул на Элисона.

Берг достал карту Тбилиси и разложил ее на столе.

– Основные массы демонстрантов собрались на проспекте Руставели, – он отметил линию карандашом. – Туда уже стянуты усиленные наряды полиции и армейские части. Но пока они только наблюдают за общей обстановкой и не вмешиваются в происходящее.

– Ну так пусть вмешаются, – раздраженно бросил Джонс. – Они что, не могут без нас разогнать кучку демонстрантов?

– Вы не хуже меня понимаете, что попытка прямого силового разгона демонстрации может дать совершенно противоположный эффект, – возразил Берг. – Нужно организовать все так, чтобы оппозиция первой перешла рамки закона. Тогда можно будет спокойно арестовать их.

– И вы хотите сделать это с помощью «Медузы», – Саймонс не спрашивал, скорее утверждал.

– Мы можем включить у «Медузы» режим успокоения, тогда демонстранты просто разойдутся по домам, и никаких силовых действий не понадобится, – включился в разговор Альбертс.

– Возможно, – кивнул Берг. – Но когда «Медузы» прекратят действовать, ничто не помешает лидерам оппозиции начать новый митинг. Мы должны решить эту проблему так, чтобы у бунтарей не было возможности снова собрать людей.

– Можно подумать, что применение «Медуз» вместе с полицейскими дубинками исключает такую возможность, – заметил Джонс.

– Да, не исключает, – согласно кивнул Берг. – Но их применение позволит нам как создать повод для силовых действий, так и значительно упростит дальнейший разгон демонстрантов. Не стоит недооценивать их, да и грузинская полиция не всесильна.

– Какова ориентировочная численность демонстрантов? – спросил Джонс.

– Она постоянно колеблется. От пятидесяти до ста тысяч человек, – ответил Берг.

– Профессор, сколько времени потребуется вашим людям, чтобы собрать и настроить установки? – Джонс взглянул на Альбертса.

– Если начать прямо сейчас, то, я думаю, они будут готовы через пару дней, – ответил тот. – Но нам понадобятся две грузовые машины, на которых можно будет смонтировать сами установки и аппаратуру управления ими.

– Я думаю, грузинские власти предоставят их нам, так что вы можете дать команду своим людям начать готовиться. Раз уж решено, что мы ввязываемся в это дело, – при этих словах Джонс мрачно посмотрел на Элисона, – то действовать надо быстро и решительно. Мы, похоже, и так застрянем тут дольше, чем планировалось.

– Хорошо. – Альбертс встал и направился к двери.

– Одну минутку, профессор, – остановил его Берг. – Я хотел бы узнать, сколько времени сохраняется эффект воздействия «Медузы» после прекращения ее работы. Это было бы не слишком важно для операции в России, но может оказаться критическим здесь.

– Вообще-то он зависит от многих параметров, – начал объяснять Альбертс. – Времени воздействия и близости к источнику излучения, плюс индивидуальных особенностей организма человека. На одних «Медуза» действует очень сильно, другие достаточно слабо подвержены ее влиянию. Нам пока не удалось выяснить, с какими особенностями человека это связано.

– Но хотя бы ориентировочно вы можете нам сказать время сохранения эффекта? – не совсем вежливо перебил его Саймонс, не давая ему уйти в дебри научных рассуждений.

– В среднем минут пять-десять, – пожал плечами Альбертс.

– Хорошо. Я думаю, вы нам пока не понадобитесь, так что вам нужно начинать готовить установки к работе, – сказал Джонс. – Вы уже представляете себе возможный сценарий действий? – повернулся он к Бергу, когда Альбертс вышел.

– Мы продумывали различные варианты событий, когда прорабатывали сценарий операции в России, – ответил тот. – В целом это выглядит так. Сначала одна из установок воздействует на небольшую группу людей у полицейских кордонов, вызывая у них агрессию и провоцируя нападение на полицейских. Когда они атакуют, вторая установка начинает работать на агрессию у полиции, а первая тем временем переключается на основную массу людей, вызывая у них страх и панику. Комбинация агрессии у полиции и страха у демонстрантов позволит разогнать всех достаточно быстро и без особых проблем.

– Вот видите, с «Медузой» мы можем решить эту проблему гораздо быстрее, чем без нее, – добавил Элисон.

– Если это наш основной вариант, нужно будет согласовать наши действия с их полицией, – сказал Саймонс. – И мы сможем быстро решить эту маленькую проблему и заняться настоящим делом.

– Вот только вы не объяснили нам, как собираетесь не допустить рецидивов, когда «Медузы» уйдут, – заметил Джонс, обращаясь к Бергу. – Наши действия только увеличат число недовольных властью, и оппозиция вполне может снова собрать людей.

– Мы не ограничимся разгоном демонстрации, предполагается провести серьезную операцию по нейтрализации лидеров оппозиции. Кроме того, грузинские власти собираются приостановить работу оппозиционных СМИ, в первую очередь телеканала «Имеди». Я полагаю, совместными усилиями мы очень быстро возьмем ситуацию под свой полный контроль.

Грузия, Тбилиси, президентский дворец, 5 ноября 2007 года

Майкл Элисон вошел в приемную и кивнул секретарю.

– Президент Саакашвили ждет вас, – секретарь указал на дверь.

Элисон пересек комнату и вошел в кабинет президента Грузии.

– Здравствуйте, мистер Элисон, – поднялся ему навстречу Саакашвили. – Я надеюсь, вы принесли хорошие новости. Ситуация очень сложная и продолжает ухудшаться. – Президент начал нервно расхаживать по кабинету. – Люди уже четвертый день стоят на улицах и не собираются расходиться. Ситуация может в любой момент полностью выйти из-под контроля. Вы говорили, что можете нам помочь… – он с надеждой посмотрел на Элисона.

– Не беспокойтесь, господин президент, – казалось, на американского советника эмоциональные слова Саакашвили не произвели никакого впечатления. – Я переговорил со своими специалистами, и мы подготовили план действий. – Элисон постучал пальцем по папке, которую принес с собой. – Раз эти люди не хотят расходиться сами, мы просто разгоним их. Через несколько дней от их присутствия не останется и следа.

– Это просто замечательно! – Саакашвили заметно повеселел. Затем он снова стал серьезен. – Но если мы первыми применим силу, это может только ухудшить ситуацию. В их лагерь перейдут те, кто сейчас сомневается, чью сторону ему занять – или вообще остаться в стороне.

– Значит, мы должны применить силу в ответ. – Элисон был все так же спокоен.

– Вы полагаете, нам следует попробовать устроить несколько провокаций, чтобы развязать себе руки? – спросил Саакашвили. – Это будет нелегко сделать – так, чтобы никто ничего не заподозрил. Они сейчас начеку и могут не поддаться на них. К тому же в полиции и армии тоже есть недовольные. Что, если мы не сможем удержать события под контролем?

– Не беспокойтесь, мы возьмем на себя организацию повода, чтобы применить силу. У нас есть для этого надежные средства. И удержать ситуацию под контролем мы вам тоже поможем. Вам же следует оказывать нам необходимую поддержку и координировать совместные действия – и все уладится.

– Можете не сомневаться, мы окажем вам всю необходимую поддержку, – заверил Элисона Саакашвили. – А что за средства вы имеете в виду? – вдруг спросил он. Президент пытался вспомнить, что именно есть у американцев в Грузии, но ему на ум не приходило ничего подходящего.

– Одну нашу новейшую разработку. Ту, что мы планируем затем использовать в России. И после того, как мы с ее помощью решим ваши проблемы, мы займемся русскими, как и предполагалось изначально.

При упоминании об этом лицо Саакашвили просветлело.

– И я смогу захватить Абхазию и Южную Осетию? – спросил он.

– Да, русские будут слишком заняты новыми внутренними проблемами, чтобы помешать вам. А наш госдепартамент, в свою очередь, окажет вам всю необходимую поддержку в этой миссии.

– Этот успех заткнет рты оппозиции и сделает меня собирателем грузинских земель, истинным лидером Грузии! – Лицо Саакашвили возбужденно загорелось. Казалось, он уже забыл о проблемах, терзавших его пару минут назад. – Когда мы сможем начать действовать?

– Думаю, завтра мне вместе с полковником Ганидзе и нашими людьми следует составить план совместных действий, и уже послезавтра мы можем приступить к его реализации.

– Отлично, мистер Элисон, я немедленно дам ему соответствующие указания.

– А теперь, с вашего позволения, я пойду. Мне еще много нужно сделать. До свиданья, господин президент!

Грузия, управление МВД, 6 ноября 2007 года

Элисон и Берг поднялись по ступеням и вошли в здание управления МВД Грузии. В связи с идущими в Тбилиси акциями протеста вся полиция была переведена на усиленный режим работы, и людей в здании было гораздо больше, чем обычно. Не обращая внимания на царившую вокруг суету, оба американца поднялись на третий этаж и вошли в один из кабинетов.

Там их уже ждали три генерала МВД, один из министерства обороны и полковник Ганидзе. Все они собрались на совещание, посвященное планированию действий по разгону демонстраций оппозиции.

– Генерал Наури, объясните мне, пожалуйста, зачем вы арестовали Хаиндраву, да еще и по такому надуманному предлогу? – спросил Берг одного из грузинских силовиков после того, как они обменялись приветствиями и сели за стол. Его голос был ровен и абсолютно спокоен, и лишь холодный взгляд глаз выдавал его крайнее недовольство случившимся.

– Но, мистер Берг, вы же сами рекомендовали нам изолировать лидеров оппозиции… – генерал Шота Наури, крупный, полный мужчина, назначенный руководить подавлением акций протеста со стороны грузинских силовых структур, был явно удивлен вопросом Берга. – Мы лишь следуем вашим рекомендациям. – Он оглядел своих коллег, как бы ища у них поддержки.

– Да, я рекомендовал вам изолировать их лидеров, но не таким же образом, – так же ровно произнес Берг. – Неужели пример с Окруашвили вас ничему не научил? Вы разве не понимаете, что первых лиц, занимающихся публичной политикой, трогать нельзя? Это дает эффект, обратный тому, который мы стремимся достигнуть. – Он окинул взглядом всех присутствующих в комнате. «Судя по их лицам, они действительно этого не понимают», – горестно усмехнулся про себя американец.

– Честно говоря, мы действительно не вполне… – как бы подтверждая его догадку, промямлил генерал Вашадзе, еще один руководитель МВД. – Сначала вы говорите, что их надо нейтрализовать, а затем заявляете, что нельзя трогать. Объясните нам, как мы можем выполнить эти два требования, прямо противоречащие одно другому!

Остальные согласно закивали, соглашаясь с Вашадзе. Берг выругался про себя. Похоже, ему придется прочитать им небольшую лекцию о подавлении организованных кем-либо массовых акций протеста, иначе они так и будут действовать, как слон в посудной лавке.

Он налил себе минералки из стоящей на столе бутылки и сделал пару небольших глотков.

– Вы упустили одну маленькую деталь в моих рекомендациях, генерал Вашадзе. Я сказал – не нейтрализовать, а изолировать, и вовсе не в смысле посадить под стражу. Подождите немного, дайте я все скажу, а затем вы будете задавать вопросы, – пресек он попытку возразить.

– Любая дееспособная организация устроена наподобие пирамиды. Есть верхушка – один или несколько лидеров, есть основная масса рядовых членов и есть один или несколько промежуточных слоев. Верхушка принимает решения, основная масса их реализует, а промежуточные звенья координируют работу.

Теперь давайте посмотрим, что это дает применительно к нашей задаче. Лидеры любой партии всегда на виду. Их все знают, они общаются с прессой, с другими лидерами как внутри страны, так и за рубежом. Они как знамя, под которым идут остальные. И если затронуть их, это сразу становится всем известно. Это вызывает возмущение и резонанс и играет им на руку, поскольку подавляющее большинство людей сочувствует обиженным. Поэтому публичных лидеров трогать нельзя. Как вы прекрасно помните, именно арест Окруашвили вызвал консолидацию оппозиции и привел к той ситуации, которую мы и должны разрешить. И я не сомневаюсь, что завтра на проспект Руставели выйдет немало людей, возмущенных арестом Хаиндравы. – Берг сделал небольшую паузу и оглядел своих слушателей. Все присутствовавшие слушали его внимательно, но пока явно не понимали, куда он клонит.

– Вы все сейчас хотите узнать, как же быть? – Докладчик скорее констатировал факт, чем спрашивал. – Как я уже сказал, лидеры являются тем знаменем, под которым идет основная масса, но непосредственно ведут ее другие. Те самые промежуточные слои пирамиды. И именно воздействие на них я имел в виду, когда говорил о необходимости изолировать лидеров оппозиции от основной массы людей. – Берг немного помолчал, давая возможность осмыслить сказанное, затем продолжил: – Руководители второго уровня не слишком известны, и их арест не вызовет серьезного резонанса. Для большинства они просто пара неизвестных фамилий. В то же время, арестовав их, мы нарушим налаженные каналы связи между верхушкой и рядовыми членами, и даже если лидеры захотят вывести людей на улицы, не будет никого, кто бы смог это сделать. Да, я понимаю, что руководителей второго уровня гораздо больше, и их нейтрализация потребует больше сил и времени, но это единственный путь эффективно справиться с ситуацией.

Какое-то время все молчали, обдумывая услышанное.

– Но верхушка может воспользоваться средствами массовой информации, чтобы обратиться к людям напрямую, – наконец сказал Наури.

– Может, – кивнул Берг, так что нам надо будет взять под контроль все их основные СМИ, и в первую очередь канал «Имеди». И чем скорее мы это сделаем, тем лучше.

– Так что же, мы должны отпустить Хаиндраву? – спросил Вашадзе.

– Сейчас это не имеет значения, – пожал плечами Берг. – Раз уж вы его арестовали, то пусть сидит, пока все не закончится. Забудьте о нем. У нас сейчас три основные задачи. Во-первых, мы должны стянуть в город достаточно сил, чтобы разогнать протестующих. Во-вторых, нужно составить списки лидеров второго эшелона и выделить необходимые силы для их нейтрализации. И, в-третьих, прикрыть деятельность оппозиционных СМИ.

Когда обсуждение перешло от общих вопросов к деталям, Элисон неторопливо поднялся.

– Уильям, вы тут занимайтесь, а я пойду, у меня есть еще дела, – сказал он и вышел из комнаты.

Похоже, что сама силовая акция должна пройти успешно. Берг прекрасно знает свое дело, он справится. Теперь следовало обеспечить информационное прикрытие всего этого. Надо связаться с Кларенсом из госдепартамента, чтобы они сориентировали людей в СМИ до поры игнорировать все сообщения из Грузии.

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 7 ноября 2007 года

Мамедов оторвал глаза от бинокля. Последние два дня он изучал санаторий и его обитателей. Сарадзе выяснил, что «Гочелия» принадлежит администрации президента Грузии и что в нем отдыхают преимущественно сотрудники его службы безопасности. Но за два дня наблюдения за людьми, входящими и выходящими из ворот санатория, Мамедов ни разу не видел среди них отдыхающих грузин. Все появлявшиеся там местные явно принадлежали к обслуживающему персоналу.

Зато по вечерам из «Гочелии» небольшими группами по два-четыре человека выходили американцы, посещавшие окрестные бары и ресторанчики. Похоже, на данный момент они были единственными обитателями санатория. А это опять же означало, что грузинские хозяева не хотели афишировать их присутствие и задачи. Даже среди своих людей. Все это укрепляло Мамедова в мысли, что американцы прибыли сюда для какой-то важной и не слишком законной миссии. Оставалось только выяснить, для какой.

Периметр санатория был довольно густо засажен буками и каштанами, которые почти не позволяли снаружи увидеть, что творилось внутри. В бинокль Мамедов также сумел разглядеть видеокамеры наблюдения и провода сигнализации. Все это явно указывало на то, что хозяева «Гочелии» очень серьезно относились к вопросу безопасности и не хотели видеть незваных гостей.

Наблюдение за воротами также пока не дало никакой информации о том, что же происходило внутри. Среди американцев Мамедов выделил две группы – одна отличалась военной выправкой, другие явно были штатские. Это очень походило на группу технических специалистов и их силовое прикрытие. Непонятно только было, что за технику они обслуживали и почему разместились здесь, а не на одной из военных баз.

Сейчас Руслан изучал санаторий с задней стороны. Деревья здесь были посажены не так плотно, как спереди; и в просветы между ними можно было видеть стены корпусов санатория и появлявшихся там время от времени людей. Вот только увидеть, что они там делают, было невозможно.

«Похоже, так я ничего не узнаю, – думал Мамедов. – Надо бы попробовать порасспросить местных сотрудников, под видом любопытствующего. А еще лучше проникнуть на территорию и самому посмотреть, что там делается». Капитан снова поднес к глазам бинокль, на этот раз сосредоточившись на охранных системах по периметру санатория.

«В принципе проникнуть туда вполне возможно», – решил Руслан, оторвавшись от бинокля. Впрочем, такое действие было слишком рискованным, так что его следовало оставить на самый крайний случай. В это время Мамедов почувствовал вибросигнал своего телефона. Он достал его и взглянул на экран. Это был Васо, тот самый надежный человек, про которого говорил Сарадзе и который сейчас следил за воротами санатория. Похоже, там что-то произошло. Васо не стал бы звонить ему без лишней необходимости.

– Слушаю, – коротко произнес в трубку Мамедов.

– Лео! – Васо знал его под этим именем, под которым Мамедов приехал в Грузию. – Только что из ворот выехали два «КамАЗа», заехавшие вчера, с ними три легковушки и микроавтобус.

Эти два «КамАЗа» явно не использовались. Похоже, они как-то связаны с тем, что там затевалось. Тот факт, что они выехали с эскортом, говорил о том, что эти непонятные американцы начали действовать.

– Куда они отправились? – спросил Мамедов.

– В сторону Тбилиси.

– Хорошо, продолжай наблюдение за санаторием. – Мамедов отключил связь и, убрав бинокль, двинулся к своей машине. Пришло время действовать. Нужно было проследить, куда поехали эти машины и что они собирались делать.

Колонну он догнал без особого труда. Обгоняя ее, он внимательно всматривался в машины, пытаясь определить, кто сидел в них. К сожалению, стекла легковушек и микроавтобусов были затонированы, так что пассажиров не было видно. А вот в кабинах «КамАЗов» стекла были обычные, и Мамедов разглядел, что хотя водителями машин были грузины, рядом с ними в кабинах сидели американцы.

«Посмотрим, что вы затеяли», – мрачно подумал Руслан.

Обогнав колонну, он поехал впереди нее, чтобы не привлекать внимания. Никуда не сворачивая, машины ехали в Тбилиси. Когда до города оставалось совсем немного, он прибавил скорость, отрываясь от них, чтобы успеть сделать крюк и снова оказаться позади колонны. Судя по всему, она ехала к центру города.

На подъезде к проспекту Руставели Мамедов увидел на улице полицейский кордон. Молодой грузин-регулировщик махал всем приближающимся машинам своим жезлом, показывая, что надо сворачивать. Но колонна лишь чуть притормозила, а полицейские быстро убрали импровизированный шлагбаум, пропуская ее.

Мамедов повернул направо и, проехав еще сотню метров, припарковался возле тротуара. Похоже, дальше придется идти пешком. С этой мыслью капитан вышел из машины и быстро двинулся в сторону проспекта.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 7 ноября 2007 года

По всему проспекту, насколько мог видеть Давид, бурлило неспокойное людское море. Люди громкими криками выражали поддержку ораторам, клеймившим режим Саакашвили. Над головами колыхались транспаранты, призывавшие президента убираться.

– Ты слышал, в чем они обвинили Хаиндраву? – повернулась к Давиду стоявшая рядом Саная; ее голос дрожал от возмущения. – Они заявили, что он употребляет наркотики. Они там, похоже, совсем с ума сошли! Они что, всех за идиотов держат? Неужели они думают, что кто-нибудь поверит в этот их бред?! – она буквально задыхалась от гнева и возмущения.

– Ты права, Саная. Похоже, у них там совсем туго с воображением, раз они не смогли придумать ничего лучше. А впрочем, – тут он пожал плечами, – нам это только на руку. Такими выходками они только дискредитируют себя еще больше. Все видят, кто они и какой режим хотят насадить в Грузии. Если будут продолжать в том же духе, скоро у Саакашвили совсем не останется сторонников.

– Возможно, ты и прав, но мне жалко Георгия.

– Ничего, скоро мы сможем освободить и его, и всех остальных.

– Вы заметили, как много тут сегодня полицейских? – стоявший рядом с ними Леван кивнул в сторону кордонов. – Вчера их было гораздо меньше.

Все трое посмотрели в сторону рядов черных щитов, за которыми виднелись прозрачные забрала шлемов. Сегодня их действительно было необычайно много.

– Думаешь, они готовятся применить силу? – обеспокоенно спросила Саная.

– После ареста Хаиндравы я ожидаю от них чего угодно, – ответил Леван.

Давид еще раз окинул взглядом ряды полицейских и увидел, как сзади них медленно подъезжал серый «КамАЗ».

– Мы на месте, – произнес Джонс, обращаясь к Альбертсу. – Готовьте к работе ваши игрушки.

Они находились внутри фургона, в котором была смонтирована одна из «Медуз». Кроме него и Альбертса, в нем находились Элисон, Берг и Ганидзе. Три оператора сидели в креслах за пультами управления и смотрели на большой экран, на который транслировалось происходящее на проспекте. На компьютеризованные изображения митингующих и полицейских накладывались значки двух машин. Вторая, которая должна была встать на другой стороне проспекта, еще только выходила на позицию.

– Начинайте, мистер Грэхэм, – кивнул Альбертс одному из операторов.

Операторы защелкали переключателями установки. На панелях одна за другой загорались зеленые лампочки, показывая включение очередной системы. Вскоре на экране отобразился расширяющийся луч, шедший от первой машины в толпу.

– Господин Альбертс, а вы не слишком рано включили установку? – с тревогой в голосе спросил Ганидзе. – Вторая машина еще не готова…

– Не беспокойтесь, мистер Ганидзе, сейчас на экране отображаются только результаты системы наведения луча. Сама установка еще не работает. Мистер Грэхэм, наведите луч на полицейские силы, – снова обратился Альбертс к оператору.

Пальцы Грэхэма забегали по консоли управления. Луч на экране сместился с толпы митингующих на ряды полицейских и расширился в стороны, захватывая всех, кто сейчас перегораживал проспект, ограничивая действия митингующих. Затем Грэхэм начал переключать режимы воздействия, пока не остановился на слове «агрессия».

– Вторая машина вышла на позицию, – доложил другой оператор.

– Спасибо, мистер Майлс. Пусть тоже готовятся к работе, – ответил Альбертс.

Вскоре на экране показался луч от второй машины, идущий в толпу.

– Мистер Берг, мы готовы, – Альбертс повернулся к Бергу. – Кого именно мы должны спровоцировать на атаку полицейских?

Берг задумчиво поглядел на экран.

– Я думаю, это должна быть небольшая группа в центре проспекта возле кордона, – он ткнул пальцем в монитор. – Вы сможете воздействовать на них, не задев полицейских?

– Безусловно, – не без самодовольства ответил Альбертс. – Мистер Грэхэм, наведите луч на первую цель.

Луч, идущий от машины, сместился с полицейских и накрыл небольшую группу молодых людей, скандировавших лозунги в паре метров от шеренги щитов.

– Когда они полезут в драку, переключайтесь на полицейских в том же режиме, – сказал Берг, обращаясь к Грэхэму. – А вторая машина по нашему сигналу пусть сразу работает по основной массе людей, вселяя страх.

Грэхэм отдал по рации необходимые указания на вторую машину. Луч от нее расширился, захватывая основную массу демонстрантов.

– Мы готовы. Можем начинать? – Альбертс вопросительно взглянул на Джонса.

– Одну минуту, – ответил тот. – Полковник Ганидзе, ваши люди готовы? Они уже получили приказ действовать?

– Я сейчас отдам неоходимые команды, – ответил грузин, достал рацию и несколько минут разговаривал с полицейским руководством. Наконец он повернулся к Джонсу. – Мы готовы, можете начинать.

– Начинайте, – скомандовал Джонс.

Грэхэм щелкнул переключателем. Мотор машины загудел сильнее, подавая энергию на решетку антенны. Сначала казалось, что ничего не происходит, луч никак не действует на людей. Но очень быстро их крики стали интенсивнее, а жестикуляция – агрессивнее. Вскоре один из них бросился на полицейских, за ним последовали другие.

– Отлично, мистер Грэхэм, переключайтесь на шеренгу полицейских в том же режиме, – скомандовал Берг. – И дайте команду на вторую машину, пусть начинают работать. Полковник, – он повернулся к стоящему рядом Ганидзе, – вашим людям тоже пора начать действовать более активно.

Луч на экране сместился, захватывая шеренги полицейских. Берг пристально глядел на монитор, наблюдая за событиями, разворачивавшимися на проспекте.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 7 ноября 2007 года

– Что там происходит? – услышав усиливавшийся шум, Давид повернулся в сторону шеренги полицейских и вытянулся, чтобы лучше видеть происходящее.

– Что случилось? – тревожно спросила Саная. Будучи значительно ниже его, она не могла видеть происходящего из-за голов окружающих их людей.

– Проклятье, похоже, несколько наших затеяли драку с полицией! – воскликнул Давид.

Благодаря своему высокому росту он увидел, как десяток мужчин дрались с полицейскими из оцепления, несмотря на численное превосходство последних. Несколько человек уже были сбиты на землю.

Люди из толпы двинулись на помощь избиваемым. В ответ из-за шеренги полицейских в толпу полетели небольшие металлические предметы, источающие едкий дым.

– Слезоточивый газ! – выкрикнул Леван.

Полицейские бросились вперед. Они опрокидывали людей на землю щитами, били их дубинками, выворачивали руки и надевали на них наручники.

Давид почувствовал, как внутри его нарастает непонятное, необъяснимое чувство. Это было какое-то внутреннее беспокойство, смешанное с ощущением, что сейчас произойдет что-то страшное. Он огляделся вокруг, пытаясь определить его источник, но ничего не увидел. И в глазах окружавших его людей он видел ту же растерянность.

Рядом с ним упала слезоточивая граната, едкий газ резанул по глазам, приводя его в чувство и сбрасывая наваждение.

– Да здравствует демократия! Долой режим Саакашвили! – крикнул он. Стоявшие вокруг подхватили его лозунги. Несколько человек бросились навстречу группе полицейских, Леван и другие последовали за ними. Завязалась драка, в воздухе замелькали кулаки и дубинки.

Берг внимательно глядел на экран. Если с дальнего конца проспекта, где стояла вторая машина, люди в панике разбегались и полицейские легко рассеивали толпу, то ближе к ним все было не столь радужно. Несколько групп мужчин сцепились в драке с полицейскими, и все больше демонстрантов присоединялось к ним.

– Похоже, ваши установки действуют не на всех, – заметил Джонс, повернувшись к Альбертсу. Он тоже отметил, что не все идет так гладко, как хотелось бы.

– Просто чем дальше люди находятся от источника излучения, тем слабее оно на них действует, – ответил ему Альбертс.

– Ну так переключите в режим страха и эту установку и направьте ее на толпу, – скомандовал Джонс. Операторы застучали по клавишам, выполняя полученную команду.

– Мы не сможем воздействовать на тех, кто находится в непосредственной близости от полиции, – нахмурился Альбертс, указывая на дерущихся.

– Вы, главное, обратите в бегство основную массу, – сказал ему Берг. – А этих не так уж и много, полиция сама разберется с ними.

– Кстати, раз дистанция влияет на эффективность работы, может, нам следует подъехать поближе? – предложил Джонс. Линия противостояния уже сместилась на несколько десятков метров от машины, а основная область ее воздействия находилась за ней. Ганидзе тут же отдал команду по рации, и машина медленно поехала вперед.

На экране монитора было отчетливо видно, как по мере приближения машин попавшие в зону воздействия люди начинают разбегаться с проспекта. Толпа редела, все больше людей скрывались во дворах и боковых переулках.

Лишившись поддержки основной массы, передние ряды оппозиционеров, непосредственно столкнувшиеся с полицией, начали растерянно отходить. Вскоре их сопротивление было окончательно сломлено натиском полицейских, и они также бросились врассыпную. Полицейские догоняли их, сбивали с ног и волокли в сторону, чтобы затем отвезти в участок.

– Прекрасно, просто прекрасно! – восторженно произнес Ганидзе, глядя на монитор. – Ваша «Медуза» работает просто великолепно. Профессор, вы гений! – он повернулся к Альбертсу.

– Все прошло очень удачно, – заключил Элисон. – Я ожидал большего сопротивления с их стороны. Теперь дело за вашими людьми, полковник Ганидзе. Мало просто разогнать толпу, надо еще сделать так, чтобы она больше не собиралась!

– Не беспокойтесь, мистер Элисон. Наши люди уже работают над этим. Скоро в Грузии опять станет спокойно, – ответил Ганидзе.

– Будем надеяться, что и в России все также пойдет гладко, – улыбнулся Альбертс.

– После сегодняшней демонстрации возможностей вашей машины я просто не сомневаюсь в успехе операции, – воодушевленно произнес Ганидзе.

Вскоре на проспекте перед ними остались только полицейские и задержанные демонстранты. Все остальные разбежались.

– Полковник Джонс, – обратился к военному Альбертс. – Я полагаю, здесь наша работа закончена. Мы уже можем возвращаться?

– Я думаю, пока не стоит торопиться. Подождем еще час или два, пока не будет окончательно ясно, что с этим митингом покончено.

Грузия, Тбилиси, телеканал «Имеди», 7 ноября 2007 года

Вахтанг Санадзе попытался унять дрожь. «Спокойно, Вахтанг, спокойно, – твердил он сам себе. – Вдох, выдох… сейчас начнется эфир, и твой голос должен звучать уверенно».

За свою жизнь он повидал немало, но никогда не думал, что станет свидетелем таких событий в центре родного Тбилиси.

– Вахтанг, ты готов? – крикнул ему режиссер.

Вахтанг кивнул.

– Начали.

– Телеканал «Имеди», экстренный выпуск новостей. В студии Вахтанг Санадзе. Президент Саакашвили приказал применить силу против мирной акции протеста, проходящей на проспекте Руставели. Мы только что получили эти кадры от наших операторов с места событий. Сначала полиция применила слезоточивый газ, а затем начала избивать дубинками митингующих.

На основном экране Вахтанг видел разбегающихся людей, которых преследовали полицейские.

– Мы не знаем точного числа пострадавших, но очевидно, что их число измеряется сотнями, если не тысячами, – продолжил говорить он. – Своими действиями фашистский режим Саакашвили ясно показал, что не имеет ничего общего с демократией. Это тоталитаризм в его худшем виде.

За дверью студии послышался нарастающий шум и топот ног.

– Но если президент Саакашвили полагает, что свободолюбивый грузинский народ покорится его тирании, то он ошибается! Мы призываем всех граждан Грузии, которые хотят быть свободными, поддержать нас в нашей борьбе с тиранией Саакашвили. Мы также обращаемся к сотрудникам полиции и военнослужащим… – Вахтанг осекся, так как в этот момент дверь в студию была выбита и в помещение ворвались полицейские. Режиссер возмущенно поднялся им навстречу.

– По какому праву? – начал было он, но один из полицейских сбил его с ног ударом приклада.

– Только что в нашу студию ворвалась полиция! – начал быстро говорить Вахтанг. – Президент Саакашвили хочет, чтобы мы замолчали, но у него ничего не выйдет…

Один из полицейских ударом опрокинул камеру, другие начали крушить аппаратуру и оборудование студии. Вахтанга и остальных сотрудников опрокинули лицом вниз.

Вахтанг начал подниматься.

– Вы не имеете права… – начал было он, но ему на затылок опустился приклад автомата, и он провалился в темноту.

Грузия, Тбилиси, 7 ноября 2007 года

Мамедов шел по улице к проспекту Руставели, куда уехали обе машины. На улицах было необычайно много полицейских и военных. Пару раз ему пришлось сворачивать в сторону и дворами обходить кордоны, не пропускавшие людей.

Внезапно он услышал впереди крики. Люди бежали ему навстречу.

«Похоже, Саакашвили выбрал силовой вариант разрешения ситуации», – подумал Руслан и решительно двинулся вперед. Ему следовало находиться поближе к месту событий и, кроме того, найти этих чертовых американцев.

Когда первые из бежавших ему навстречу людей приблизились достаточно, чтобы можно было разглядеть их лица, Мамедова поразил написанный на них ужас. Люди просто неслись, не разбирая дороги. «Что там случилось? – встревоженно подумал он. – Не могли же обычные полицейские так напугать людей!»

На той стороне улицы появились полицейские с щитами и дубинками. Они сбивали бегущих людей с ног, надевали наручники и куда-то тащили.

Мамедов свернул во двор. Общение с полицией не входило в его планы. Пробираясь дворами к проспекту Руставели, он пытался понять, что же там все же произошло, что могло так напугать людей? Стрельба по толпе? Но неужели Саакашвили мог приказать открыть огонь на поражение, не испробовав более мягкие варианты? Для него это было бы политическим самоубийством. В таком случае даже его американские покровители отвернутся от него.

Мамедов услышал топот ног, и прямо на него выбежал немолодой уже грузин, за которым гнались двое полицейских. Один из них ударом дубинки сбил бежавшего с ног, после чего обрушил град ударов на голову и спину упавшего.

Второй увидел Мамедова и бросился на него. Руслана поразила неприкрытая злоба и ярость в его глазах. Он перехватил руку с занесенной дубинкой и броском через бедро отправил полицейского на землю. Тот попытался встать, но капитан впечатал его шлемом в тротуар, и полицейский отключился. Его напарник, увидев своего коллегу на земле, прекратил избивать упавшего и кинулся на Мамедова; в его глазах горела та же дикая ярость. Впрочем, для человека с такой подготовкой, как у Руслана, справиться с ним не составляло труда, и через несколько секунд на земле лежали уже два полицейских.

Мамедов бросился к лежавшему грузину. Тот был без сознания, по его разбитой голове стекала струйка крови. Капитан отнес его к дверям квартиры ближайшего подъезда и позвонил в дверь, полагая, что хозяева окажут раненому помощь и вызовут «Скорую». Ему же надо было двигаться дальше.

К тому времени, когда Мамедов добрался до проспекта Руставели, тот был почти пуст. Многочисленные полицейские заслоны оцепили весь проспект, проверяя документы и пропуская лишь жителей местных домов.

«Похоже, тут я сейчас ничего не выясню, – подумал капитан. – Надо найти кого-нибудь из очевидцев событий и разузнать подробности».

Через полчаса он уже сидел за стойкой бара в одном из ресторанов в восточной части города, слушая, как несколько участников митинга возбужденно рассказывали окружающим, что же происходило на проспекте.

– Они набросились на нас, как дикие звери, – возбужденно рассказывал один из участников, среднего роста, полный мужчина, которого звали Гиви. – Сначала закидали нас гранатами со слезоточивым газом, а потом начали избивать всех дубинками. Они били всех подряд, не разбираясь, мужчина это, женщина или старик! – При этом Гиви активно размахивал руками, показывая, как полицейские всех били.

– Они все как будто с ума сошли, – вторил ему другой, невысокий, худощавый Ваха. – Они будто забыли, что мы тоже грузины.

– А как все началось? – спросил его Мамедов.

– Мы не видели, – ответил за того Гиви. – Мы увидели, когда они уже начали кидать гранаты со слезоточивым газом. Но я уверен, это была провокация, которую устроили власти, – убежденно закончил он.

– Им нужен был повод, чтобы разогнать нас силой, и они его устроили, – добавил Ваха. – Вы слышали, они разгромили телеканал «Имеди»? Саакашвили ничем не лучше Гитлера!

– И что теперь нам всем делать? – спросил один из мужчин.

– Мы так просто не сдадимся, – убежденно заявил Гиви. – Завтра мы снова выйдем на улицы. Хотя они и арестовали много наших сторонников, мы все опять соберемся и выйдем на улицы. И на этот раз они не смогут так просто разогнать нас. Сегодня они застали нас врасплох, но больше такой номер у них не выйдет.

– Правильно! – горячо поддержал его Леван, еще один из участников митинга. – Если понадобится, мы будем драться.

– А что помешало вам драться сегодня? – спросила одна из женщин.

– Они напали на нас внезапно, – убежденно заявил Ваха. – Завтра мы будем готовы, и они не смогут разогнать нас.

– Саакашвили пошел на крайние меры, потому что понимает, что его дни сочтены, – добавил Леван. – Он хочет установить тут свою диктатуру, но у него ничего не выйдет!

Слушая вполуха их разговоры, Мамедов напряженно обдумывал услышанное. По словам участников событий выходило, что никаких особых спецсредств полиция не применяла. Дубинки и слезоточивый газ – джентльменский набор для разгона демонстраций. Но тогда как объяснить ту легкость, с которой полиция разогнала такую огромную толпу?

Ваха утверждал, что это из-за внезапности нападения, но Мамедов не слишком верил в это. Лидеры оппозиции вряд ли были настолько глупы, чтобы не допускать возможности применения со стороны властей силовых методов. Значит, они должны были предусмотреть план действий на этот случай. Но когда все началось, они почему-то не смогли ничего предпринять.

Опять же, этот ужас в глазах бежавших людей и ярость в глазах полицейских… Ну, предположим, второе еще можно списать на какие-либо препараты, которые полиции дали перед операцией. Но что могло так испугать демонстрантов? И имеют ли американцы какое-то отношение ко всему этому?

Мамедову уже звонил Якоб, который сменил Васо в наблюдении за санаторием, и сказал, что колонна автомашин вернулась. Возможно, это случайное совпадение и «КамАЗы» не имеют никакого отношения к произошедшему. А возможно, и имеют. Вопросы, вопросы… и никаких ответов.

Мамедов вышел на улицу и набрал телефон Самойлова.

– Вы в курсе, что произошло? – спросил он.

– Пока в основном по новостным лентам, – ответил Самойлов. – А что у вас?

– Есть кое-какие странные совпадения. Хотелось бы их обсудить – и привлечь ваши каналы.

– Сейчас это нереально, – мрачно сказал Самойлов. – Посольство окружено полицией, выйти незамеченным практически нереально.

– Понятно. Тогда встретимся, когда будет такая возможность. А я пока постараюсь самостоятельно прояснить ситуацию.

– Удачи вам!

«Завтра надо будет присоединиться к оппозиции и на месте выяснить, что же происходит», – подумал Мамедов, шагая к своей машине.

Грузия, Тбилиси, 7 ноября 2007 года

Министр внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили толкнул дверь и вошел в кабинет президента.

– Заставляешь нас ждать тебя, Вано, – пытаясь придать своему голосу суровость, произнес вместо приветствия Саакашвили. Это у него плохо получалось: было видно, что он находится в прекрасном расположении духа. – Я, конечно, понимаю, что у тебя много дел, но ты мог бы и поторопиться. Ладно, проходи, – президент позволил себе довольную улыбку. – Поздравляю тебя с успешно проведенной операцией!

Идя к столу, Мерабишвили окинул взглядом уже сидевших за ним людей. Министр иностранных дел Давид Бакрадзе смотрел на него с обычной для дипломата легкой дежурной улыбкой. Советник Майкл Элисон, как обычно, сидел со спокойным непроницаемым выражением лица. Мерабишвили вообще не помнил, чтобы это лицо выражало какие-то эмоции. Последнего присутствовавшего на совещании мужчину министр не знал, только помнил, что он из президентской службы безопасности.

– Ну, расскажи, Вано, каковы общие итоги операции? – спросил Саакашвили.

– Как вы уже сказали, господин президент, операция по разгону митинга оппозиции прошла успешно, – начал Мерабишвили. – Мы полностью очистили от митингующих проспект Руставели и прилегающие улицы. Причем нам удалось сделать это без особого сопротивления с их стороны. Я и не предполагал, что это будет так легко, и ожидал более серьезной борьбы.

– Наши американские союзники обещали свою помощь – и они сдержали свое слово. – Саакашвили многозначительно взглянул на Элисона.

Мерабишвили несколько удивленно посмотрел сначала на президента, а затем на американца. Он и не предполагал, что они здесь замешаны. Надо будет выяснить у своих людей, какую роль играют во всем этом западные гости. Ему очень не нравилось, что иностранцы играют в какие-то свои игры в его стране и он не знает об этом. Пусть даже они и были на его стороне, он хотел знать, что происходит. Но, похоже, на этот раз президент решил не посвящать его в эти дела.

– Среди полицейских пострадали всего несколько человек, и им уже оказана необходимая помощь, – продолжил он свой доклад. – Арестовано несколько сотен демонстрантов, в основном из самых активных. Нам также удалось арестовать несколько их лидеров.

– А Патаркацишвили? Вам удалось арестовать его? – спросил президент.

– Нет, ему удалось скрыться. Но мы захватили принадлежащий ему телеканал «Имеди», так что оппозиция лишилась своего главного рупора. Без него народ их просто не услышит.

– На вашем месте я бы не стал гордиться этим фактом, – холодно заметил Элисон. – В нашей стране очень щепетильно относятся к свободе слова, так что я попросил бы вас ограничиваться в действиях такого рода.

Тон и слова Элисона неприятно резанули Мерабишвили. Этот американец как будто говорил ему, что именно они провели всю операцию, а его люди лишь были на подхвате.

– Мы действуем в отношении СМИ максимально аккуратно, – достаточно резко ответил он. – Вообще-то это ваши советники посоветовали нам пресечь работу канала, – добавил он после небольшой паузы.

– Не беспокойтесь, мистер Элисон, канал «Имеди» обязательно возобновит свою работу, – успокаивающе сказал Саакашвили, пытаясь уладись начавшуюся было конфронтацию. – Мы и не думаем посягать на свободу слова, однако она не подразумевает призывов к свержению законно избранной власти. Такие призывы должны жестко пресекаться в любой стране. Господин Бакрадзе, – обратился он к министру иностранных дел, – какова реакция в мире на эти события?

– Россия, конечно же, отреагировала очень бурно. Нас обвиняют в жестокости и тирании, подавлении демократии и свободы. Впрочем, мы и не ожидали от них ничего другого. Что же касается других стран, то они реагируют достаточно сдержанно. Все западные страны считают, что это внутреннее дело Грузии, но призывают не перебарщивать с применением силы.

– Отлично, – произнес Саакашвили и откинулся в кресле. – Похоже, мы решили эту проблему.

– Господин президент, я бы не стал заявлять это столь категорично, – возразил Мерабишвили. – Насколько нам известно, оппозиция пока не собирается сдаваться. Они планируют опять организовать митинг завтра. И я боюсь, что на этот раз мы не сможем разогнать их так легко. Они будут заранее настраиваться на столкновение.

– Мы разогнали их один раз и разгоним второй, если понадобится. Мы не позволим им нарушить наши планы и воспрепятствовать воссоединению всех грузинских земель! Мистер Элисон, мы можем завтра рассчитывать на вашу помощь? – обратился он к американцу.

– Безусловно, господин президент, – ответил Элисон. – Мы должны покончить с этим делом.

– Вот и отлично! Полковник Ганидзе будет и дальше координировать действия наших и ваших людей. Он прекрасно справляется с этой задачей. – Саакашвили кивнул на Ганидзе, который не произнес до сих пор ни одного слова.

– Сделаю все, что в моих силах, – отозвался тот.

– Держите меня в курсе всех событий и немедленно сообщайте, если возникнут какие-либо непредвиденные трудности, – закончил совещание Саакашвили.

Выходящего из кабинета Мерабишвили не покидало чувство, что у всех у них будут серьезные неприятности в результате этих тайных игр. Он попытался отогнать его, приписывая своей личной неприязни к Элисону, но оно упорно сидело где-то в глубине его души.

Грузия, Тбилиси, штаб-квартира Республиканской партии, 7 ноября 2007 года

В этот вечер штаб оппозиции напоминал разворошенный муравейник. Люди поодиночке и группами входили и выходили из здания, собирались и возбужденно переговаривались. Основной темой разговоров был разгон властями митинга протеста.

Давид шел по коридору, пытаясь понять случившееся. Его беспокоила не сама силовая акция грузинских властей, возможность которой они все предполагали, а та легкость, с которой им удалось осуществить ее. Большинство людей просто разбежались с площади, не оказав полиции никакого сопротивления, и это было странно. Давид пытался понять, что случилось с людьми, из разговоров с другими участниками, бывшими на площади, но как только всплывала эта тема, почти все смущенно замолкали, а затем пытались увести разговор в сторону. Никто не понимал, как такое могло случиться, но все выражали уверенность, что такое больше не повторится.

– Давид, ты в порядке? – навстречу ему бросился Леван, с которым они расстались на проспекте, когда разбегались от полиции.

– Со мной все в порядке, – ответил Давид. – А тебе, я вижу, досталось… – Он кивнул на огромный синяк, украшавший щеку Левана.

– Ничего серьезного, – махнул рукой тот. – Вот Мерабу досталось.

– Что с ним?

– Сломаны ключица и два ребра. Он сейчас в городской больнице. Санаю забрала полиция, как и многих других.

– Известно, что с ней? – спросил Давид.

– Нет.

– Что будем делать?

– Мы сейчас готовимся к завтрашней акции. Обзваниваем всех, собираем людей, – сказал Леван. – Эти ублюдки прикрыли «Имеди». Все грузинские интернет-сайты тоже заблокированы. Так что приходится агитировать людей лично или готовить плакаты с призывом на митинг. Но мы справимся. Если Саакашвили думает, что такими методами он заткнет нам рот, то он очень сильно ошибается. Завтра там будет еще больше людей, чем сегодня.

– Ты прав. Я думаю, после таких его действий очень много людей перейдет на нашу сторону. А как реагируют на происходящее в мире? Мы должны привлечь внимание западных стран к методам Саакашвили. И в первую очередь американцев.

– Собари добивается встречи с американским послом, но пока безуспешно. Мы также пытаемся связаться с ведущими новостными каналами – ВВС, CNN и другими. Но они пока почему-то не проявили никакого интереса ко всему этому. К тому же, пока выйдет сюжет, пока на него начнут реагировать, может быть слишком поздно. Рассчитывать следует прежде всего на свои силы.

– Ты прав, – кивнул Давид. – Надо собирать людей и готовиться к столкновениям с полицией. То, что сегодня случилось, еще раз доказывает, что Саакашвили не место в президентском кресле. Сила осталась его последним аргументом. Но он не сможет запугать нас… – На этих словах он осекся и посмотрел на Левана. Между ними словно поднялся призрак того непонятного страха, который вынудил сегодня большинство людей просто убежать, не оказав полиции никакого сопротивления.

– Завтра все будет по-другому, – решительно сказал Давид, как бы пытаясь загнать этот страх как можно дальше. – По-другому.

Грузия, Тбилиси, 8 ноября 2007 года

Мамедов шагал в толпе людей, направлявшихся к проспекту Руставели. Как и обещали вчера лидеры оппозиции, они собрали людей и снова повели их на проспект. Люди подходили поодиночке, маленькими и большими группами и сливались в общий поток, двигавшийся к центру города.

Мамедов оценивающим взглядом окинул людей вокруг себя. Почти все они были мужчинами и настроены очень решительно. У некоторых были даже импровизированные респираторы на случай применения полицией слезоточивого газа. Было видно, что они готовы к столкновениям с полицией. Толпа шла вперед, выкрикивая антиправительственные лозунги.

На подходе к самому проспекту улица оказалась перекрыта шеренгами полиции. Мамедов мог видеть ряд серых стальных щитов, протянувшийся от одной стороны улицы до другой. Приближаясь к ним, шедшие впереди начали постепенно замедляться.

– Долой Саакашвили! Нет фашистскому режиму! – начали скандировать люди. Когда авангард уперся в стену щитов, под напором задних рядов толпа стала быстро уплотняться. Возбуждение людей начало стремительно нарастать, и вскоре самые горячие головы бросились вперед, пытаясь прорваться сквозь кордон.

Сначала полицейским удалось отбросить их, но вслед за первыми хлынули все остальные, и остановить их было уже невозможно. Прорвав строй и оттеснив полицейских к стенам зданий, толпа выплеснулась на проспект к зданию парламента. Очень быстро была организована импровизированная трибуна, на которую поднялся один из лидеров объединенной оппозиции.

– Вчера на этом самом месте Саакашвили силой разогнал мирный митинг, пытаясь утвердить власть своего полицейского режима, – начал он свою речь. – Он рассчитывал запугать нас, но просчитался! Мы снова здесь, и на этот раз мы никуда не уйдем отсюда, пока не отправим его в отставку! – Люди восторженным ревом встретили его слова.

В это время в кармане Мамедова зазвонил телефон.

– Слушаю, – сказал он в трубку.

– Руслан, это Якоб. Они только что выехали из ворот, – сообщил Сарадзе, наблюдавший за санаторием.

– Похоже, выезд этих машин и разгон вчерашнего митинга не просто совпадение, – задумчиво произнес Мамедов. – Понял, спасибо. Я полагаю, тебе сейчас нет смысла оставаться там. Лучше подъехать сюда. Похоже, основные события развернутся здесь.

«Ну что ж, если они едут сюда, то их следует ждать примерно через час. Вот тогда и станет ясно, имеют ли они к вчерашним событиям какое-то отношение, и если да, то какое», – подумал Руслан. Ждать оставалось совсем недолго. Скоро все должно было проясниться.

Ожидая их прибытия, он оглядывал проспект. Пока все было относительно спокойно. Прорыв кордонов в самом начале позволил немного снизить градус напряжения, и сейчас стоящие против полицейских рядом митингующие ограничивались выкрикиванием лозунгов и оскорблений. На трибуне сменяли друг друга ораторы; впрочем, их основные лозунги не менялись. Все они требовали отставки Саакашвили и называли его агентом Кремля.

«Это было бы смешно, если б не было так грустно», – подумал Мамедов. Похоже, в некоторых постсоветских республиках борьба с несуществующей угрозой русской оккупации стала идеей фикс, на которой политики зарабатывали свой капитал. К тому же это позволяло им отвлечь народ от реальных внутренних проблем, списав их на козни Москвы.

Наконец Мамедов увидел, как позади полицейских шеренг медленно подъезжает один из знакомых ему «КамАЗов». «Так-так-так, а вот и они, – обрадованно подумал он. – Посмотрим, что будет…»

«КамАЗ» остановился в нескольких метрах позади полицейских, но наружу из него никто не вышел. Он просто остановился, как будто выжидая чего-то. Второй машины пока не было нигде видно. «Надо подойти к нему поближе», – решил Мамедов и начал пробираться сквозь толпу по направлению к «КамАЗу».

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 8 ноября 2007 года

Их машина остановилась в десяти метрах позади рядов полицейских, перегораживавших проспект. Вторая сейчас двигалась по параллельной проспекту улице; по плану она должна была, как и вчера, стоять на другой стороне проспекта. Пока операторы готовили систему к работе, полковник Джонс изучал собравшуюся на проспекте толпу людей.

– Похоже, сегодня они настроены более решительно, – усмехнулся он.

– Да, определенно подготовились, – согласился сидевший рядом Берг.

– Вот только в своих приготовлениях они не учли вашу «Медузу», – сказал Ганидзе. Он постоянно переговаривался по рации с полицейским руководством, проверяя степень их готовности и координируя работу. – У них нет ничего, чтобы противостоять нам, – убежденно сказал он.

– Наша «Медуза», безусловно, сделает свое дело, но при этом вы не должны забывать о вашей части работы. Не забывайте, мы прибыли в Грузию вовсе не для того, чтобы гонять по улицам толпы демонстрантов. Так что вы должны выловить и арестовать их лидеров, чтобы мы могли спокойно приступить к нашей основной задаче, – сухо сказал ему Джонс. Хотя такие акции и давали ценный опыт применения новой системы, он по-прежнему считал, что им следовало как можно меньше светиться вне рамок основной задачи.

– Не беспокойтесь, полковник, мы сделаем все как надо. У нас сформировано несколько специальных групп, единственной задачей каждой из которых является арест одного определенного человека. Я думаю, что сегодня те из их лидеров, кто смог вчера избежать ареста, присоединятся к своим коллегам на нарах, – с улыбкой сказал Ганидзе.

– Хорошо бы, если бы это было действительно так, – процедил сквозь зубы Джонс.

– Сэр, вторая машина вышла на позицию, – вклинился в их разговор один из операторов. – Они готовы действовать.

Действительно, на экране был виден виртуальный луч, идущий от второй машины и накрывавший основную массу людей. Луч первой машины также был направлен на толпу.

– Мы решили несколько изменить схему, применявшуюся вчера, – пояснил Берг в ответ на вопросительный взгляд Ганидзе. – Обе наши установки будут работать в режиме страха, заставляя людей убраться с проспекта. Я полагаю, после вчерашних событий нам уже не нужен особый повод для силовых действий. В то же время, как показали вчерашние события, если достаточно крупная масса демонстрантов ввяжется в драку и смешается с полицейскими, мы попросту не сможем на них воздействовать. Так что оба луча еще до активных действий начнут воздействовать на толпу, чтобы достаточно быстро разогнать основную массу людей. Ну а с самыми активными передними рядами полиции придется разбираться традиционными средствами.

– Это первое боевое применение системы, так что нам еще предстоит выработать наиболее эффективную тактику, – добавил Джонс. – Ваши люди готовы? – спросил он Ганидзе.

Тот отдал в рацию несколько распоряжений и, выслушав ответы, повернулся к Джонсу:

– У нас все готово, можете начинать.

– Ну что ж, господа, пришло время повторить наше вчерашнее шоу на бис, – ухмыльнулся американец.

«Они торчат тут уже двадцать минут. – Мамедов наблюдал за серой машиной, стоящей в ста метрах от него. – «КамАЗ» по-прежнему стоит за рядами полицейских; из него никто так и не вышел. Он как будто сам по себе, не имеет никакого отношения к тому, что происходит на проспекте».

Мамедов поймал себя на мысли, что внутри его нарастает какое-то непонятное чувство беспокойства. Это было ощущение того, что сейчас что-то произойдет. Что-то страшное и ужасное. Руслан оглянулся вокруг, пытаясь понять причину волнения, но не увидел ничего, что представляло бы прямую угрозу. В то же время он заметил, что люди вокруг него также лихорадочно озираются, как будто хотят что-то увидеть. Хотя толпа была по-прежнему возбуждена, ее агрессия заметно угасала, уступая место совсем другому чувству. Чувству страха.

Беспокойство внутри Мамедова все нарастало, и он не мог найти этому никакого объяснения. За время работы ему не раз приходилось рисковать своей жизнью. Он участвовал во Второй чеченской войне, в составе спецгрупп осуществлял рейды по ликвидации лидеров боевиков, уничтожению их складов, организовывал засады на путях горных перевалов, по которым боевики переходили в Грузию и обратно. Не раз он оказывался под огнем, был ранен. После окончания активных действий работал как агент внедрения, под видом добровольца проникая в группы боевиков-исламистов.

И никогда Мамедов не чувствовал того необъяснимого, парализующего волю страха, который поселился в нем сейчас. И по глазам стоящих вокруг него людей он понял, что они испытывают то же самое чувство.

Давид услышал громкие хлопки выстрелов позади полицейских шеренг, стоявших всего в десятке метров от него. Он вместе с наиболее активными и решительными сторонниками оппозиции находился на самом переднем краю, рядом с оцеплением, готовый вступить в драку, если понадобится. Как и вчера, в толпу полетели гранаты со слезоточивым газом. Вот только на этот раз Давид не заметил, чтобы этому предшествовало какое-либо столкновение оппозиционеров с полицией. Похоже, что сегодня Саакашвили не стал утруждать себя организацией провокаций, а сразу перешел к активным действиям. Давид увидел, как сразу же после обстрела на толпу двинулась полиция. «Ну нет, на этот раз у вас ничего не получится», – решительно подумал он.

– Долой Саакашвили! – закричал кто-то справа от него.

– Нет полицейскому режиму! – подхватил стоявший рядом с Давидом Леван. – Да здравствует демократическая Грузия!

Вместе с основной массой людей они бросились на надвигавшуюся стену щитов. Полицейские, казалось, не ожидали столь решительного натиска. Какое-то время они держались вместе, но скоро начали постепенно отходить под напором численно превосходящих их оппозиционеров.

Почувствовав, что полиция не так сильна и они вполне могут победить, оппозиционеры удвоили свои усилия. Полиция шаг за шагом сдавала свои позиции, и вскоре их сплошная шеренга была окончательно прорвана. Самые активные демонстранты бросились вперед.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 8 ноября 2007 года

Ганидзе с нарастающим беспокойством глядел на экран. На этот раз все шло совсем не так гладко, как вчера. Хотя «Медузам» и удалось охладить пыл толпы и нейтрализовать основную массу людей, но передние ряды демонстрантов, не подверженные воздействию установок, перешли в контрнаступление и теперь решительно теснили ряды полиции. Те постепенно отходили. Еще немного, и их машина будет окружена демонстрантами.

– Что вы смотрите, полковник? Немедленно вводите в дело резервы! – услышал он резкий окрик Берга. – Пускайте в ход группы «Заслон-2» и вызывайте сюда армейские части.

Ганидзе встрепенулся и поднес к губам рацию.

– «Заслон-2», это «Лидер-1», остановите их! – приказал он. – Да, немедленно открывайте огонь. Это приказ, – сорвался он на крик, когда командир «Заслона-2» запросил подтверждение команды.

Чуть позади их машины три десятка полицейских открыли огонь по толпе из дробовиков и пистолетов. Вовремя. Толпа как раз в этот момент прорвала сплошную линию щитов, и первые демонстранты бросились вперед, но пули остановили их.

– Что вы делаете? – профессор Альбертс с ужасом переводил взгляд с Ганидзе на Берга и обратно.

– Не беспокойтесь, пули резиновые, – мрачно ответил Берг. – Так что ничего страшного с ними не случится. Где там военные? – спросил он Ганидзе.

– Будут через пару минут, – ответил полковник и снова посмотрел на экран. Хотя резиновые пули и несколько ослабили напор людей, оппозиционеры по-прежнему не желали отступать.

Леван услышал впереди звуки выстрелов, увидел, как несколько человек в передних рядах были сбиты ими, в том числе и Давид. Затем тот поднялся, держась рукой за плечо. Судя по отсутствию крови, пули были резиновые, хотя это тоже весьма неприятно.

– Вперед, за Грузию! – крикнул Леван, подбадривая товарищей. Затем он оглянулся. И увиденное неприятно поразило его. Хотя люди непосредственно вокруг него и были решительно настроены на борьбу, основная масса людей не поддержала их. Они скорее пытались разбежаться с площади, как и вчера, и не собирались помогать Левану и находившимся рядом с ним.

Леван видел растерянные лица, видел, как люди суетливо озираются вокруг. Казалось, им совершенно безразлично, что, возможно, прямо сейчас, в этот момент решается судьба их страны, что от их действий зависит, быть ей демократическим государством или скатиться в тиранию и диктатуру Саакашвили.

Леван не понимал, что происходит. Еще совсем недавно эти люди были решительно настроены на борьбу, а сейчас собирались бежать. И это при том, что никто из них не столкнулся с дубинками и тем более резиновыми пулями, в худшем случае со слезоточивым газом. Но не мог же он один заставить их бежать!

Леван повторил свой призыв, но большинство не обратило на него никакого внимания.

В это время позади полиции показалось несколько армейских грузовиков. Из них посыпались солдаты, которые бросились на помощь полиции. Лишенные поддержки соратников, расстреливаемые резиновыми пулями и столкнувшиеся со свежими силами, брошенными в бой Саакашвили, активисты стали медленно отступать.

Уильям Берг смотрел на монитор, и ему не слишком нравилось происходящее. Хотя им и удалось с помощью «Медуз» разогнать основную массу демонстрантов, их по-прежнему оставалось не так уж и мало. И они вовсе не стояли на месте одной толпой. Сейчас люди разделились на относительно небольшие группы, рассредоточившиеся по самому проспекту Руставели и по прилегающим улочкам и дворам. Оттуда они забрасывали полицейских камнями, палками, пустыми бутылками и вообще всем, что попадалось под руку. Время от времени демонстранты вступали в рукопашные схватки с небольшими отрядами полиции и военных.

Полицейские в ответ забрасывали оппозиционеров гранатами со слезоточивым газом, а также пытались рассеять отдельные кучки и арестовывали всех, до кого могли дотянуться.

Из организованного противостояния двух больших групп людей борьба переросла во множество мелких стычек, проходивших без особого ущерба для обеих сторон. Применение установок «Медуза» сейчас было не слишком эффективным, поскольку группы демонстрантов постоянно перемещались и к тому же были перемешаны с полицией.

– Похоже, ваша «Медуза» далеко не всесильна, профессор, – сказал Джонс Альбертсу. – В данной ситуации от нее не так много пользы, как хотелось бы…

– Возможно. Однако не забывайте, что именно благодаря ей нам удалось разогнать девяносто процентов демонстрантов с минимальными усилиями со стороны полиции. Если бы все эти люди двинулись вперед, их бы не остановили ни ваши дубинки, ни резиновые пули, – парировал Альбертс.

– Вы правы, – согласился Джонс. – Однако нам следует что-то предпринять, а то мы так надолго здесь застрянем.

Берг краем уха слушал их разговор, наблюдая за разворачивающейся в ста метрах от машины потасовкой. Группа молодых людей приблизилась к шеренге полиции и забросала ее камнями. С десяток полицейских бросились за ними. Им удалось догнать и сбить с ног троих, и они потащили их к грузовикам. Но от ближайшего дома подбежало два десятка демонстрантов, и после короткой драки им удалось отбить задержанных.

Берг вздохнул. Джонс прав – так они застрянут здесь очень надолго. Похоже, туземцы не слишком обучены подавлению беспорядков, и ему придется взять руководство в свои руки, если они хотят поскорее покончить с этим.

– Полковник Ганидзе, я думаю, вашим людям надо сменить тактику, – сказал он, отворачиваясь от экрана.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 8 ноября 2007 года

Мамедов окинул взглядом проспект. Похоже, ситуация на нем окончательно поворачивалась в пользу правительственных сил.

Каким-то непонятным для него способом им удалось в самом начале внушить страх толпе и вынудить покинуть проспект большую часть сторонников оппозиции. Мамедов и сам почувствовал этот страх, но он постепенно исчез, когда Руслан перебрался ближе к месту непосредственных столкновений демонстрантов с полицией. Та небольшая часть оппозиционеров, которая находилась вблизи полицейских шеренг, по-видимому, вообще не испытала чувства страха; ей удалось оказать активное сопротивление попыткам разогнать митинг и даже на какое-то время прорвать линию полиции, но в конце концов дубинки и резиновые пули заставили их отступить.

Рассредоточившись на небольшие, хаотично действовавшие группы, оппозиционеры еще какое-то время сохраняли возможность сопротивления полиции, которая также действовала достаточно неорганизованно. На какое-то время противостояние скатилось на уровень мелких спорадических стычек, в которых ни одна сторона не могла добиться успеха.

Но теперь, похоже, у полиции появилась твердая направляющая рука. Их отряды последовательно блокировали и разгоняли отдельные группы, арестовывая и засовывая в грузовики отдельных активистов и заставляя разбегаться остальных. У демонстрантов же не было ни определенной цели, ни общего руководства, так что их окончательное поражение сегодня было теперь лишь вопросом времени.

– «КамАЗ» по-прежнему стоял за шеренгами полицейских, его мотор работал, но никаких видимых следов его активности заметно не было. Второй «КамАЗ», заметил Мамедов, находился на другой стороне проспекта. Вокруг обеих машин было полно полицейских, и не было никакой возможности подобраться поближе. Оставаться далее на проспекте было бессмысленно и просто опасно, поскольку полиция хватала всех без разбора.

Мамедов достал телефон и набрал номер Сарадзе.

– Это Руслан. Я думаю, нам пора выбираться отсюда. Обсудить произошедшее и подумать, что делать дальше.

Находившийся неподалеку от второй машины Сарадзе согласился с ним и наметил место встречи в нескольких кварталах отсюда.

Мамедов двинулся прочь от проспекта по одной из боковых улочек вместе с довольно большой группой демонстрантов, которые также решили покинуть проспект, осознав, что сегодня поле боя останется за действующей властью. Вид у большинства из них был весьма подавленный; возбуждение борьбы с полицией спадало, и его место постепенно заменяло осознание очередного поражения. Но чувствовалось, что эти люди по-прежнему не сдались и что основная борьба еще впереди.

Когда они немного удалились от проспекта, на улицу перед ними выехали два полицейских фургона. Похоже, власти не собирались просто так отпускать демонстрантов. Из машин выскочили полицейские и бросились на оппозиционеров, избивая их дубинками, надевая наручники и заталкивая внутрь фургонов. Двое из них двинулись в сторону Мамедова.

Он попытался сместиться к краю улицы, чтобы проскочить мимо них, но они, по-видимому, решили поймать именно его, и также сместились к краю, отрезая ему свободный путь и вынуждая прорываться силой. Когда первый из полицейских приблизился и занес свою дубинку, Мамедов перехватил его руку и рывком впечатал полицейского в стену здания.

«Надо убираться отсюда», – подумал он. Посещение местного «обезьянника» никак не входило в его планы. Остальные оппозиционеры, по-видимому, придерживались того же мнения и начали разбегаться в разные стороны. Сбив подсечкой на землю второго нападавшего, Мамедов рванул за угол дома. Несколько полицейских, увидев на земле своих товарищей, бросились к нему. Лишь один из них был достаточно близко, чтобы перехватить его, но получил мощный удар в челюсть, когда попытался схватить Руслана.

Свернув во дворы, Мамедов побежал прочь от проспекта Руставели. Гнавшиеся за ним полицейские вскоре отстали. Оторвавшись, Мамедов перешел на быстрый шаг, сворачивая с одной улицы на другую, направляясь к месту встречи с Сарадзе.

Грузия, Тбилиси, 8 ноября 2007 года

Мамедов встретился с помощником в одном из дворов, на безопасном расстоянии от места событий. Тому также удалось благополучно избежать полицейских, которые вылавливали отступавших с проспекта Руставели демонстрантов, и сейчас они сидели на скамейке, обсуждая увиденное.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь, Якоб? – спросил Мамедов.

– Я даже не знаю, что и думать, Руслан. Пока полицейские не начали активных действий, люди вокруг меня были активны и возбуждены. Они были готовы стоять на проспекте до победного конца. Но потом весь их запал как-то быстро угас, и большинство просто разбежалось. Лишь малая их часть вступила в борьбу с полицией, а остальные как будто испугались чего-то.

Мамедов вспомнил то чувство беспокойства, перерастающее в страх, овладевшее им в самом начале событий на проспекте, и испуганные лица людей вокруг.

– Возможно, так оно и было, – многозначительно произнес он.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно посмотрел на него Сарадзе.

– Ты не чувствовал ничего необычного там, на площади? – немного помолчав, спросил Мамедов.

– Ну… – неуверенно начал Сарадзе. – Было какое-то неясное беспокойство, волнение. А ты разве тоже его чувствовал? – он удивленно посмотрел на Мамедова.

– Похоже, это же почувствовало большинство людей на площади. При этом люди, находившиеся в непосредственной близости от полицейских, его не испытывали. Все это очень похоже на какое-то целенаправленное воздействие…

– Но что же это могло быть? – недоуменно спросил Сарадзе.

– Пока не знаю, – пожал плечами Мамедов. – Но, возможно, эти машины как-то связаны со всем произошедшим.

– Думаешь, они создают какое-нибудь гипнотическое поле? – предположил Сарадзе.

– Не знаю. Кстати, насчет этих грузовиков. Ты ведь наблюдал за тем, что стоял ближе к тебе?

– Наблюдал. Но машина просто стояла. Никто не заходил внутрь, никто не выходил наружу. Как будто она просто так туда приехала.

– И у меня аналогичная ситуация, – кивнул Мамедов. – Никакой видимой активности. Но не просто же так они туда приехали – вчера и сегодня? Должна же быть какая-то причина…

Они немного помолчали.

– Я слышал много разных слухов об оружии, воздействующем на психику, в том числе самых невероятных, однако никогда не видел ничего подобного. Но все указывает на применение именно такого оружия, – наконец произнес Мамедов.

– И ты полагаешь, что оно находится в этих «КамАЗах»?

– Возможно, – кивнул Мамедов. – Так что у нас теперь две задачи. А сольются ли они в одну или нет, пока не ясно.

– Ты связывался с Самойловым?

– Да. Посольство плотно оцеплено полицией. Саакашвили в своем репертуаре – обвиняет Россию в организации этих беспорядков. Так что нам пока придется действовать без Самойлова. Когда у него появится возможность встретиться, он сам даст нам знать.

– Что ты думаешь делать? – спросил Сарадзе.

– Пока продолжим наблюдение. Глядишь, еще что-нибудь увидим, а там и полная картина сложится.

– Что насчет санатория? Продолжим постоянное наблюдение?

– Я думаю, сейчас в этом нет смысла. Мы знаем, где они и что делают, так что, я думаю, сидеть всю ночь возле ворот не нужно. Я планирую завтра утром подъехать туда, и если они снова выберутся наружу, попробовать подобраться поближе к грузовикам. И попытаться выяснить, насколько они связаны с этим непонятным страхом.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 8 ноября 2007 года

Майкл Элисон смотрел на экран и был весьма доволен той картиной, которую наблюдал. Проспект Руставели был практически полностью очищен от оппозиционеров, на нем остались только военные и полицейские да несколько машин, куда погрузили задержанных.

– Господа, позвольте поздравить всех с очередной успешной операцией. Несмотря на некоторые проблемы, мы успешно справились с поставленной задачей, – произнес он, обращаясь ко всем, находившимся в машине.

– Да, все прошло совсем неплохо, пусть и не совсем так, как задумывалось, – согласился Джонс. – Хотя нам еще предстоит поработать над тактикой применения системы, уже сейчас можно сказать, что ваша «Медуза», профессор, с блеском прошла первые полевые испытания, – он повернулся к профессору Альбертсу.

– Спасибо, господа, за вашу высокую оценку нашей работы! Но мы уверены, что «Медуза» способна на большее. Ее подлинный звездный час еще не наступил, – высокопарно произнес Альбертс.

– Не сомневайтесь, профессор, он наступит, и очень скоро.

– Возможно, эта задержка даже пойдет на пользу нашему основному делу. Теперь мы лучше представляем себе возможности и ограничения «Медузы» и сможем более эффективно задействовать ее в России. – Элисон многозначительно взглянул на Джонса.

– Должен признаться, в данном случае вы правы, – поймав его взгляд, сказал Джонс. Он был в весьма благодушном настроении и мог позволить себе признаться в своей небольшой ошибке. – Но я все равно считаю, что мы должны минимально ограничить ее применение здесь. Такая серьезная операция – не самое подходящее время для экспериментов.

– А ты что скажешь, Уильям? – Элисон повернулся к Бергу, изучавшему данные на мониторе своего компьютера. – Судя по твоему серьезному виду, ты один здесь не слишком доволен достигнутыми результатами.

Берг оторвался от экрана и посмотрел на Элисона.

– Если ты о работе «Медузы», то я вполне ею доволен. Примите мои поздравления, профессор, – кивнул он Альбертсу. – Но если говорить о результатах в целом, то они могли быть гораздо лучше. – Берг снова стал серьезен. – Активное сопротивление демонстрантов не позволило нам эффективно нейтрализовать их лидеров, а значит, они не успокоятся.

– Полковник Ганидзе, вы говорили, что созданы специальные команды для отлова лидеров и у вас не будет проблем с тем, чтобы обезглавить оппозицию. – Элисон повернулся к грузину. – Каковы же реальные успехи ваших людей в отлове их лидеров?

Все остальные также повернулись к грузинскому офицеру.

– Я бы сказал, что они весьма неплохие, мистер Элисон, – уклончиво ответил Ганидзе. – Мы смогли задержать многих из тех, нейтрализацию которых планировали, и я думаю, этот список еще будет расти. Мы отправили людей по адресам их проживания, так что даже если кто-то сумел уйти от нас на площади, им недолго осталось гулять на свободе. Полагаю, этот день переломит им хребет, и они больше не будут стоять костью у нас в горле.

По его уклончивому тону Элисон понял, что все не так хорошо, как хотелось бы, и Уильям в чем-то прав, но решил не заострять на этом внимание.

– Хотелось бы надеяться, что мы действительно покончили с этой проблемой, – произнес Джонс. – Тогда мы можем начать разборку «Медуз» и подготовку к их транспортировке через границу. Хотя это и был очень полезный опыт, нам хотелось бы наконец заняться нашим основным делом.

– Я думаю, нам не стоит слишком торопиться, полковник, – негромко возразил Берг. – Этим вечером наши грузинские коллеги подведут итоги этой операции, и мы будем точно знать, нужна ли им еще наша помощь или нет.

– Хорошо, подождем до вечера, – буркнул Джонс. – Тут наша работа на сегодня закончена, мы можем возвращаться на базу.

Элисон еще раз взглянул на экран. Проспект был почти пуст, так что им действительно не было смысла здесь оставаться. Тем более что у них было много других дел.

Грузия, Тбилиси, штаб-квартира Республиканской партии, 8 ноября 2007 года

Давид оглядел собравшихся в комнате. Все они являлись активистами различных оппозиционных партий, которые сейчас были вынуждены объединиться для того, чтобы вместе противостоять давлению властей, стремящихся искоренить всякую оппозицию и обеспечить себе возможность бесконтрольно грабить страну. Хотя после сегодняшних событий настроение у большинства было не самое радужное, они не собирались сдаваться. Разговор шел как вокруг произошедшего сегодня, так и планов на завтра.

– Я вот только одного не понимаю. Почему в то время, когда одни готовы стоять до конца и бороться с полицией, другие просто бегут при первых же признаках опасности, – горячился один из активистов движения «За демократическую Грузию», Ираклий Норелия. Его разорванная куртка и синяк на скуле показывали, что сам он активно участвовал в сегодняшних столкновениях. – Неужели это надо только нам, а всем остальным плевать, что будет с Грузией?!

– Никому не плевать, Ираклий, – возразил ему Гия Ошидзе из движения «Свободная Грузия». – Но ты прав, с людьми что-то происходит. Я сам не понимаю, почему так много наших сторонников, изначально заявлявших о своей готовности бороться с Саакашвили, в решающий момент вдруг отступили.

– Нам надо что-то с этим делать, иначе мы не можем рассчитывать на победу, – добавил Леван.

– Вот только что? – повернулся к нему Давид. – Такое ощущение, что людей просто загипнотизировали.

– Может, это действительно какая-то установка для гипноза? – предположила сидящая рядом с Леваном Мариам. – Я читала о таких в газетах.

– В желтой прессе, – саркастически усмехнулся Ираклий. – Так они много чего пишут. И про гипноз, и про инопланетян, и про черт знает что. Я в это не особо верю. И потом, откуда у Саакашвили такая установка?

– Я, конечно, не знаю, – несколько смутившись, ответила Мариам. – Но там, на проспекте, мне было по-настоящему страшно. Я не знаю, почему, но было очень страшно. И не только мне – всем вокруг меня тоже.

– Вы все просто испугались драки с полицией и убежали! – агрессивно заявил Норелия.

– Не горячись так, Ираклий, – вступился за Мариам Давид. – Тут все действительно не так просто, и с людьми что-то происходит. И нам сейчас надо не заниматься обвинениями, а подумать, что делать дальше.

– Продолжать борьбу, конечно! – все так же горячо сказал Ираклий.

– Вот только наши действия пока не приносят желаемых успехов, – заметил Георгий Барешвили из Республиканской партии.

– У тебя есть другие предложения? – спросил его Леван.

– Возможно, – ответил Георгий. Все повернулись к нему, ожидая продолжения.

– Сегодняшний день продемонстрировал два очень важных факта, – начал говорить Барешвили. – Первое – это то, что Саакашвили в своем стремлении сохранить власть не остановится перед применением никаких средств. Слезоточивый газ, дубинки, резиновые пули – они все готовы пустить в дело.

При упоминании о резиновых пулях Давид невольно потер плечо, в которое попала одна из них. Сейчас там образовался огромный синяк, и было больно даже просто пошевелить плечом.

– Второй важный факт заключается в том, что большинство сочувствующих нам людей не готовы активно противостоять силовым методам режима Саакашвили, – продолжал тем временем Георгий. – Сейчас не важно, с чем это связано, – он глянул на Ираклия. – Важно то, что в прямом столкновении мы не можем на них рассчитывать. Это значит, что в наших дальнейших действиях мы должны опираться на небольшое число действительно надежных людей.

– Честно говоря, я не вполне понимаю, что ты имеешь в виду, – после небольшой паузы произнес Ошидзе. Судя по лицам остальных, они хотели задать тот же вопрос.

– Небольшие группы самых активных и надежных наших людей должны устраивать акции в различных частях города, – начал объяснять Георгий. – Перед зданиями правительства и парламента, мэрией, зданиями МВД и министерства обороны. Собраться, перекрыть вход, заблокировать на какое-то время работу и разбежаться, чтобы снова собраться в другом месте. Мы, так сказать, перейдем от лобового противостояния к партизанской тактике.

– И что нам это даст? – спросил Давид.

– Во-первых, это блокирует работу правительственных учреждений и привлечет их внимание к нам и нашим требованиям – аналогично тому, что мы пытались добиться массовыми митингами. Но мы достигнем этого значительно меньшими силами. Во-вторых, если они не будут знать место очередной акции, они не смогут своевременно стянуть туда силы и помешать нам. В-третьих, в случае нашего успеха люди поверят, что режим Саакашвили не всесилен и с ним можно успешно бороться. И тогда они присоединятся к нам, – объяснил Георгий.

– А если они возьмут под охрану все основные здания? – спросил Ираклий. – Что тогда?

– Для этого им придется распылить свои силы. Они же у них не бесконечные. Тогда мы сможем призвать людей на массовый митинг, и у Саакашвили не будет людей, чтобы разогнать его. И потом, не станут же люди все время спокойно смотреть, как он разгоняет мирные акции силовыми методами! В один прекрасный день их терпению придет конец.

– Вот только люди могут и не узнать о наших действиях, – возразила ему Мариам. – Сейчас все основные грузинские каналы находятся под их полным контролем. Они закрыли «Имеди», а также две наших типографии и большинство сайтов. У нас осталось очень мало каналов связи с большинством грузин.

– А что говорят западные СМИ? – спросил ее Леван.

– Молчат, – ответила Мариам. – Как будто здесь не происходит ничего необычного, словно людей не избивают, не арестовывают и не стреляют в них. Боюсь, что нам не стоит рассчитывать на помощь с их стороны. Саная была права: пока Саакашвили пляшет под американскую дудку, они даже не пошевелятся, чтобы как-то одернуть его.

– А что, если нам вернуть «Имеди»? – вдруг предложил Ираклий.

Все удивленно посмотрели на него.

– Там же вряд ли слишком много полицейских, – начал рассуждать Норелия. – Если мы соберем достаточно людей, то вполне сможем вытеснить их из здания и снова выйдем в эфир. Тогда мы сможем рассказать людям о том, что творится. Плюс все увидят, что власти не могут заглушить голос свободы, – уверенно закончил он.

– Это вполне может получиться, – подумав, согласился с ним Георгий. – Но ты уверен, что мы сможем выйти в эфир?

– Я видел тут несколько человек с канала, мы можем спросить у них. Сейчас я кого-нибудь найду! – Ираклий вскочил и выбежал из комнаты. Через несколько минут он вернулся с мужчиной лет сорока.

– Зураб работал там оператором, – представил он мужчину.

Выслушав их предложения, Зураб ненадолго задумался.

– В принципе это возможно, но потребуется время, – наконец сказал он. – Мы не знаем, в каком состоянии находится все оборудование. Когда туда пришли люди Саакашвили, они не особо о нем заботились. – Он печально усмехнулся. – В лучшем случае, если все будет в норме, понадобится часа два, чтобы все включить и настроить.

– Это слишком долго, – сказал Георгий. – Я не уверен, что полиция даст нам столько времени.

– Значит, ничего не выйдет? – спросил Зураба заметно погрустневший Ираклий.

– Если у нас будет мало времени, то нет.

– А если нам захватить работающий канал? Например, «Рустави»? – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Давид.

– Ты имеешь в виду «Рустави-2»? – удивленно посмотрел на него Леван.

– Да. Он работает, там все готово для выхода в эфир, и я не думаю, что захватить его будет сложнее, чем «Имеди».

– Я думаю, там охрана будет все же посерьезнее, – возразил Георгий.

– Возможно, – согласно кивнул Давид. – Но если основные силы полиции будут разбросаны по различным районам, реагируя на наши вспомогательные группы, и плюс мы сможем организовать достаточно большой митинг в центре, – а я думаю, у нас все еще хватит на него сил, – то они просто не смогут нам помешать. Ты же сам говорил, что их силы отнюдь не бесконечны…

На какое-то время в комнате воцарилось молчание – все обдумывали предложение Давида. С одной стороны, это была достаточно дерзкая и рискованная акция – захватить основной телеканал страны. Но если им это удастся, они нанесут очень мощный удар по позициям Саакашвили и смогут повернуть ход пока не слишком удачно складывавшегося для них противостояния.

– У нас вполне может получиться, – наконец сказал Георгий. – Но нам нужно будет очень серьезно подготовиться к этой акции.

Грузия, Тбилиси, 8 ноября 2007 года

Давид вышел из автобуса и направился домой. Они до позднего вечера планировали завтрашние действия, и в этот час на улице почти никого не было. Все сидели дома, опасаясь попасть под руку полиции.

Когда Давид подошел к своему подъезду, из припаркованной рядом машины вышли два человека и направились к нему.

– Давид Хвациани? – утвердительно спросил один из них, повыше ростом и пошире в плечах.

– Да, это я, – осторожно откликнулся Давид.

– Вы арестованы за организацию массовых беспорядков и попытку государственного переворота, – произнес второй. Оба они двинулись к нему.

Давид бросился в сторону, пытаясь убежать, но они явно были готовы к такому развитию событий. Тот, кто был поменьше ростом, стремительно кинулся ему наперерез и сильным толчком сбил с ног. Правое плечо, в которое уже попала сегодня резиновая пуля, пронзила дикая боль, когда Давид врезался в асфальт.

Секунду спустя они навалились на него, вывернули руки и надели наручники.

– Еще один попался, – с усмешкой произнес довольный голос над ухом Давида. Его рывком подняли на ноги и потащили к машине. На ходу он услышал, как один из полицейских докладывает куда-то, что они взяли его.

«На нас развернута настоящая охота», – с горечью подумал Давид. Его сейчас не слишком заботило собственное ближайшее будущее, глупые обвинения в подготовке государственного переворота и пульсирующее вспышками боли плечо. Больше всего в этот момент он сожалел о том, что не сможет предупредить своих соратников, чтобы они были более осторожны.

Полицейские затолкали его на заднее сиденье, сами сели вперед, и машина скрылась в темноте ночного Тбилиси.

Грузия, санаторий «Гочелия», 9 ноября 2007 года

Мамедов увидел, как ворота санатория открылись, выпуская колонну автомашин. Все те же два «КамАЗа» и несколько автомобилей сопровождения. Колонна снова направилась в сторону Тбилиси. Руслан отступил в глубь придорожного леса и набрал номер Сарадзе.

– Это я. Они только что выехали, – сообщил он. – Как там обстановка в городе?

– Сейчас не так шумно, как вчера, – ответил Сарадзе. – Оппозиция собрала достаточно большую группу неподалеку от проспекта, плюс еще одна, примерно такая же, сейчас пикетирует управления здание МВД. Полиции вокруг полно, но пока она не вмешивается.

– Понятно. Ты сам сейчас где?

– С основной группой возле проспекта.

– Хорошо, тогда я отправлюсь к зданию МВД. Если что-то случится, дай мне знать. Пока! – Мамедов закончил разговор и пошел к оставленной неподалеку машине.

На этот раз он не стал следовать за колонной. Капитан уже представлял, где можно найти загадочные машины, так что не было смысла лишний раз рисковать, попадаясь им на глаза. Мамедов просто обогнал колонну и направился к управлению грузинского МВД.

Оставив автомобиль примерно в квартале от здания МВД, Руслан двинулся пешком. Но когда он вышел на улицу перед зданием, увиденное им явно не походило на серьезную акцию. Несколько десятков молодых людей с антиправительственными транспарантами выкрикивали лозунги, за ними наблюдало гораздо большее число полицейских. Они никак не реагировали на оппозиционеров, но и без того было ясно, что при таком численном неравенстве никаких серьезных инцидентов тут ждать не приходится.

Мамедов прошелся по улице мимо здания, оценивая обстановку и ищя взглядом какие-либо следы столкновений, но не увидел ничего подобного. Когда он уже достал телефон, собираясь позвонить Сарадзе и уточнить, насколько серьезной выглядит акция у него, он увидел, как по улице едет один из «КамАЗов» вместе с тремя машинами сопровождения. Мамедов решил подождать и огляделся, ища глазами второй, но его нигде не было видно.

Немного постояв, «КамАЗ» развернулся и поехал прочь. Мамедов увидел, как часть полицейских вокруг здания начала садиться в автобусы и также уезжать от здания. Отметив про себя, что они едут вовсе не в сторону проспекта Руставели, он набрал номер Сарадзе.

– Это Руслан. Что там у тебя? Сколько народу?

– Васо сказал, что несколько сотен человек, – ответил Сарадзе. – Он прослушивает полицейские частоты и регулярно докладывает мне об изменениях в ситуации. Но сейчас они оттуда разошлись – и снова собрались у здания мэрии.

«Интересно, – подумал Мамедов, эти ребята действуют спонтанно или же у них есть определенный план?»

– Я сейчас возле управления МВД – сказал он в трубку. – Тут была одна из машин, но она просто уехала. Ничего особого не произошло, и прежних ощущений не было. Большинство полицейских также начали разъезжаться. Второй машины я вообще не видел.

– Я видел ее стоящей на проспекте Руставели в окружении полиции, – ответил Сарадзе. – Пока тут относительно тихо, но я думаю, что ненадолго.

Мамедов прикинул, где находится здание мэрии Тбилиси, и без особого удивления отметил, что «КамАЗ» направился именно в ту сторону. Похоже, они действительно занимались разгоном митингов. Оставалось только выяснить, как именно.

– Я сейчас направляюсь к мэрии; похоже, вторая машина поехала туда. До связи! – И Мамедов пошел обратно к машине.

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Леван громко подхватил очередной антипрезидентский лозунг. Пока у них все складывалось неплохо. После акции протеста возле здания МВД, когда туда начали стягиваться дополнительные силы полиции, они переместились к зданию мэрии. Им удалось перекрыть улицу, а также подъезды и подходы к зданию, нарушив тем самым работу администрации. Рано или поздно правительство и президент должны понять, что они не смогут просто так отмахнуться от них и будут вынуждены принять их требования. Леван увидел, как сквозь толпу к нему пробирается Георгий.

– Только что звонили наши люди, оставшиеся у здания МВД. Большинство полиции уехало оттуда, и похоже, что они направляются сюда, – сообщил он.

– Полагаешь, нам пора уходить отсюда?

– Да, надо понемногу расходиться – и снова собраться в другом месте, как мы и планировали. Я думаю, еще одна акция, а затем можно будет приступать к основной части нашего плана.

– Где думаешь собираться?

– Я предлагаю у американского посольства. Нужно дать знать главным защитникам демократии, что в Грузии с этим не все так хорошо, как пытается убедить всех Саакашвили. – Слова «главным защитникам демократии» Георгий произнес с явным сарказмом.

– Думаю, ты прав, – немного подумав, согласился Леван. – Хорошо, надо давать команды нашим людям.

– Ты так и не связался с Давидом? – вдруг спросил Георгий.

– Пока нет. Он не берет трубку, – ответил Леван. Давид не пришел утром, как обещал, и его мобильный не отвечал. Его жена сказал Левану, что вчера он так и не вернулся домой.

– Думаешь, с ним что-то случилось?

– Не знаю, но боюсь, что так и есть. Я хорошо его знаю, он не стал бы исчезать просто так. Но выяснять это мы будем потом. Сейчас надо действовать, – ответил Леван.

– Ты прав. А как обстоят дела на Руставели?

– Несмотря на все меры Саакашвили, нам удалось собрать на проспекте тысяч двадцать человек. Там полно полиции, но пока все спокойно, – сказал Леван.

– Хорошо, тогда через два часа у американского посольства.

– Да, через два часа, – кивнул Леван и начал собирать лидеров групп своего движения, чтобы дать им соответствующие указания.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 9 ноября 2007 года

Элисон уставился в монитор, в очередной раз показывавший собравшуюся на проспекте Руставели толпу оппозиционеров. Сегодня их было значительно меньше, чем вчера, и настроение у них явно было менее агрессивное.

– Похоже, наши действия дают результат, – заметил полковник Джонс, также глядевший в монитор. – Думаю, еще один-два дня и наша помощь здесь больше не понадобится.

– Я на это надеюсь, – согласно кивнул Элисон.

– Интересно, как обстоят дела в других местах. – Джонс достал небольшую рацию из кармана своей куртки. – Надо связаться с Карлом, спросить, что у них. – Заместитель Джонса капитан Карл Андерс руководил второй машиной, которая сейчас находилась где-то в Тбилиси. Несколько минут Джонс разговаривал с ним, затем повернулся к Элисону.

– Им пока тоже не довелось вступить в дело. Они были сначала у здания МВД, затем возле мэрии, и каждый раз основная масса демонстрантов расходилась до того, как они могли начать.

– Похоже, наши машины наводят ужас сами по себе, даже без установок, – пошутил Элисон.

– Возможно, – усмехнулся Джонс. – Карл, а ты уверен, что твоя «Медуза» уже не включена? – спросил он по рации. – Нет? Но ты все же проверь, а то мало ли что… Шучу, шучу!.. Похоже, сегодня у нас не будет никаких проблем. Мы уже приучили этих ребят бояться.

– Лично я пока не вижу особых поводов для оптимизма, полковник, – очень серьезно ответил Берг, сидевший у другого монитора и анализировавший поступающие данные об активности оппозиционеров. – Эти спонтанные небольшие акции серьезно вредят работе госучреждений, при этом мы пока никак не можем помешать им и задержать их организаторов.

– Полагаете, они действуют по заранее подготовленному плану? – уже более серьезно спросил Джонс.

– Я не исключаю такой возможности. Посмотрим, как они будут действовать дальше. Если такие акции продолжатся, значит, это действительно часть их плана.

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Ираклий Норелия посмотрел на часы. Пора было начинать. Он вызвался возглавлять отвлекающую операцию по захвату здания телеканала «Имеди». Это должно было переключить внимание правительственных сил, чтобы дать возможность основной группе захватить здание канала «Рустави-2» и выйти в эфир с обращением к народу Грузии.

– Вахтанг, Гия, надо начинать, – обратился он к двум своим помощникам, стоявшим рядом с ним на улице. Немедленно начали обзванивать активистов оппозиционных групп, которые незаметно собирались в районе, до поры до времени не привлекая к себе лишнего внимания. Теперь настало время действовать.

– Гия, позвони Георгию и скажи, что мы начинаем, – произнес Ираклий. – Следи за обстановкой и сообщай им обо всем, но сам ни во что не вмешивайся. Мы пошли. – Он кивнул активистам своей партии, небольшими группами стоявшим на улице.

Они двинулись по улице к зданию, на ходу разворачивая антиправительственные транспаранты. К протестующим присоединялись другие группы, и когда они подходили к зданию канала, их уже было более сотни. С другой стороны улицы к зданию двигалась не менее крупная толпа оппозиционеров. А с боковых улочек подходили все новые люди…

Они слились в единую группу и устремились к зданию. Перед входом стояло всего две полицейские машины и дежурило с десяток полицейских, с недоумением и страхом наблюдавших, как всего за минуту спокойное дежурство превратилось в противостояние с огромной массой людей.

Подойдя вплотную к рядам полицейских, толпа остановилась.

– Мы пришли восстановить в Грузии свободу слова! – крикнул Ираклий. – Пропустите нас. А лучше присоединяйтесь к нам!

Полицейские переглянулись.

– Вы не можете сюда пройти, – наконец неуверенно произнес старший из них, со знаками капитана. – Телеканал закрыт.

– Он закрыт незаконно, – резко возразил Ираклий. – В Грузии свобода слова, и мы лишь собираемся восстановить закон.

– У нас приказ никого не пускать, – ответил полицейский.

– Бей приспешников Саакашвили! – выкрикнул кто-то из толпы. Десятки голосов подхватили этот лозунг. Толпа сделала шаг вперед, и полицейские испуганно попятились, цепляясь за кобуры пистолетов. Ираклий поднял руку, останавливая порыв.

– Мы боремся за свободу и демократию в Грузии. А за что собираетесь сражаться вы? – он пристально посмотрел на полицейских. – Вы готовы умереть за диктатора?

– Но у нас приказ… – уже скорее для проформы слабо возразил капитан. По виду полицейских было заметно, что они уже готовы разбежаться. Нужен был лишь небольшой толчок, и они сбегут, невзирая на любые приказы.

– Мы не хотим кровопролития, но если потребуется, мы пойдем до конца, – твердо сказал Ираклий и решительно шагнул вперед. Остальные с криками двинулись за ним.

Видя, что у них нет шансов и люди готовы идти до конца, полицейские бросились в стороны, открывая проход в здание. Торжествующие оппозиционеры бросились к ним, сдернули полицейские печати и ворвались внутрь.

Ираклий прошел по пустующим помещениям здания и наконец достиг студии. Часть оборудования была разбита, остальное было отключено. Среди вошедших следом за ним он увидел Зураба.

– Ну, что скажешь? – обратился к нему Ираклий, кивком головы указывая на студию.

– В принципе мы, конечно, можем выйти в эфир, но для этого потребуется много времени, – ответил тот.

– Как мы и предполагали, – согласно кивнул Ираклий. – Поэтому мы выйдем в эфир в другом месте. Саакашвили не сможет заглушить голос свободы.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 9 ноября 2007 года

Майкл Элисон пил кофе из пластикового стаканчика, мрачно разглядывая экраны мониторов, показывавших обстановку на проспекте Руставели. Он уже не был столь благодушно настроен, как пару часов назад. Его все больше и больше раздражало их бездействие. До сих пор они не предприняли ничего, чтобы покончить с этим дурацким митингом.

Его раздраженный взгляд обшарил фургон и остановился на Берге.

– Может, нам пора сделать то, зачем мы прибыли сюда, Билл? Сколько еще мы будем стоять тут без дела?

Берг оторвался от монитора.

– Я бы не стал сейчас слишком торопиться, Майкл, – ответил он. – Ты же сам видел данные. Оппозиция сменила тактику, наряду с основным крупным митингом проводя здесь кучу мелких акций в разных частях города, и мы не успеваем отреагировать на них. Полиция разбросана по разным районам, и мы не можем собрать ее силы в одно место.

– Здесь их сегодня намного меньше, чем раньше. Мы вполне можем разогнать их имеющимися силами, – сказал Джонс. Его также раздражало это бездействие.

– Наиболее активные сторонники оппозиции сейчас находятся не здесь, а в группах, разбросанных по городу, – возразил Берг. – И разгон митинга никак не поможет в их нейтрализации.

– Ну и что вы предлагаете делать? – в упор посмотрел на него Джонс. – Просто сидеть здесь и ждать, пока они придут к нам?

– Нет, но мы должны действовать более осторожно. Прямолинейные ходы не всегда дают желаемый результат.

Их дискуссия была прервана громким возгласом Ганидзе. Он начал взволнованно переговариваться с кем-то по-грузински. Элисон и остальные повернулись к нему.

– Только что поступило сообщение, что сторонники оппозиции захватили здание телеканала «Имеди», – ответил он на их вопросительные взгляды.

– Что? – в один голос произнесли Берг и Элисон.

– Они незаметно собрали в этом районе своих сторонников, оттеснили охранявших здание полицейских и проникли внутрь, – пояснил Ганидзе.

Берг вывел на свой монитор карту Тбилиси и расположение полицейских сил.

– У нас почти нет машин в том районе. Все они отвлеклись на акции в других частях города, – мрачно сказал он.

– Похоже, все это были отвлекающие операции. И их основной целью был захват телеканала и выход в эфир, – добавил Джонс.

– Похоже на то, – кивнул Берг.

– Полицейские силы получили приказ двигаться в тот район. Очень скоро мы вернем себе здание, – вслушиваясь в переговоры и команды полиции, произнес Ганидзе.

– И нужно направить туда вторую машину, – добавил Берг. – Если это их основная цель, то там будет серьезное столкновение…

Джонс достал рацию и отдал соответствующее указание своему заместителю Андерсу.

– А мы? – спросил Альбертс.

– Пока ждем здесь, – ответил Берг. – Не исключено, что здесь бунтари также попытаются активизироваться. Сейчас уже очевидно, что они по-прежнему способны на серьезные скоординированные акции, и нам следует принять определенные меры предосторожности и держать часть сил в резерве.

Элисон еще раз мрачно посмотрел на экран, затем на Ганидзе. У него мелькнула мысль вообще отстранить грузин от участия в операции против России. Раз уж они не могут навести порядок даже в центре своей столицы, как же они собираются захватить целый регион? Но он быстро отогнал эти мысли. Операция зашла слишком далеко, чтобы сейчас вносить столь кардинальные изменения.

Грузия, Тбилиси, телеканал «Имеди», 9 ноября 2007 года

Ираклий смотрел в окно на улицу перед зданием телеканала. Она была заполнена его сторонниками, праздновавшими этот локальный успех. Хотя они и не могли сейчас выйти в эфир, сам факт захвата здания телеканала должен был привлечь внимание общества и правительства.

От раздумий его отвлек звонок телефона. Это был Гия.

– Ираклий, наши наблюдатели в городе сообщают, что к вам едет множество полицейских машин!

Губы Ираклия расплылись в довольной улыбке. Пока все шло так, как они и рассчитывали. Полицейские клюнули на приманку и поверили, что они собираются выйти отсюда в эфир.

– Спасибо, Гия. Сообщи остальным группам, что все идет по плану, – произнес он, затем повернулся к стоящему рядом Вахтангу. – Они купились. Мы свое дело сделали, пора уходить.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 9 ноября 2007 года

– Только что передали, что здание телеканала «Имеди» снова перешло под наш контроль, – произнес Ганидзе, слушая сообщения на полицейской волне. – Я же говорил, что они недолго будут сидеть там, – самодовольно произнес он.

– Так быстро? – удивленно посмотрел на него Джонс.

– Наши полицейские тоже кое-что умеют, – гордясь, ответил Ганидзе.

– Они смогли так быстро подавить сопротивление оппозиции? – недоверчиво спросил Берг.

– Похоже, там не было особого сопротивления, – пожал плечами Ганидзе. – Эти ребята разбежались еще до того, как полиция прибыла на место.

– Вы хотите сказать, что они не стали защищать здание телеканала? – прищурился Берг. – Но тогда какой смысл было его захватывать?

– Не знаю. Возможно, они хотели просто продемонстрировать, что представляют собой серьезную силу и еще способны на громкие акции. В любом случае, мы вернули ситуацию под свой контроль, и сейчас, я полагаю, можно подумать и о разгоне основной толпы здесь. – Он кивнул на монитор, отображавший проспект Руставели.

– Я даже не знаю, что сказать, – нахмурился Берг. – Все их акции укладывались в определенную схему, и мне не понятно такое их бегство…

– Скорее всего, вы переоцениваете их хитрость и изобретательность, – сказал Ганидзе. – Думаю, никакого серьезного плана у них нет, и на самом деле они действуют хаотично, лишь бы причинить нам хоть какое-то беспокойство.

– Возможно, возможно, – тихо сказал Берг, потом замолчал и снова уставился в экран монитора.

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Леван с тремя своими соратниками стоял у стены дома на улице Гарелидзе, когда его отвлек звонок телефона.

– Это Георгий. Наши наблюдатели сообщили, что возле здания «Имеди» собралась куча полицейских. Мы начинаем нашу операцию, а вам нужно обеспечить ее прикрытие.

– Хорошо, мы присоединяемся, – ответил Леван. Выключив телефон, он глянул на замолчавших товарищей, смотревших на него.

– Начинаем? – утвердительно спросил Вано.

– Да, – кивнул Леван и несколько раз махнул рукой, привлекая внимание других сторонников оппозиции, рассредоточенных по улице.

Затем он решительно двинулся на проезжую часть, остальные последовали за ним. Скандируя антиправительственные лозунги, они перекрыли движение по улице; с обеих сторон стали скапливаться машины, образуя гигантскую пробку.

Леван знал, что другие такие же группы сейчас перекрывали улицы, образуя заслон, который не позволит полиции прибыть вовремя. Он улыбнулся. На этот раз полиция не сможет помешать им.

Дав сигнал другим группам оппозиционеров начать операцию по блокированию дорог Тбилиси, Георгий окинул взглядом улицу, на которой уже начали собираться сторонники оппозиции. Он махнул рукой, давая команду, и люди устремились к зданию телеканала «Рустави-2», пока еще подконтрольного правительству Саакашвили. Но они собирались исправить эту ситуацию.

По пути к ним присоединялись все новые люди, толпа росла как снежный ком, антипрезидентские лозунги звучали все громче. Случайные прохожие жались к стенам домов. Впереди показалось здание телеканала.

– Проклятье, этого не может быть! – воскликнул Ганидзе.

Все повернулись к нему.

– Что случилось? – спросил Джонс.

– Большая толпа демонстрантов движется к зданию телеканала «Рустави-2». Похоже, они хотят захватить и его.

– А все наши силы сейчас в районе канала «Имеди», – мрачно констатировал Берг.

– Похоже, это тоже был отвлекающий маневр. – Профессиональный военный, Джонс быстро сориентировался в ситуации.

– Нужно срочно перебрасывать туда дополнительные силы полиции, – быстро сказал Ганидзе Берг. – Мы тоже поедем туда. – Он начал отдавать соответствующие указания водителю «КамАЗа». Машина тронулась и устремилась к месту основного удара оппозиции, пока Берг и Ганидзе давали указания полицейским.

– Руслан, это Сарадзе, – раздался голос в трубке телефона. – Моя машина вместе с частью полиции уезжает. Судя по сообщениям последней, толпа оппозиционеров пытается захватить телеканал «Рустави-2». Похоже, полиция направилась помешать им.

Мамедов прикинул направление, в котором двигался второй грузовик.

– Мой объект движется туда же. Видимо, там все очень серьезно. Будем продолжать наблюдение. – Он выключил телефон и повел свою машину за уезжавшим «КамАЗом».

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Обтекая стоявшие перед зданием автомобили, толпа устремилась ко входу. Путь им перегородили два десятка полицейских, охранявших здание. Они попытались было остановить людей, но им было не под силу справиться с такой массой народа. После короткой стычки стражи правопорядка были оттеснены от входа, и люди устремились внутрь.

Георгий двигался в первых рядах, концентрируя действия людей в нужном направлении.

– Лео, вы готовы? – спросил он человека, шедшего рядом. Лео Сарлания раньше работал на канале, но был уволен за антипрезидентские взгляды. Сейчас он возглавлял группу специалистов, которые должны были взять в свои руки управление эфиром.

– Мы готовы, – ответил Лео.

– Где Ваха? – снова спросил Георгий. – Нам нужно очень быстро показать наши материалы, вряд ли полиция даст нам слишком много времени.

Они заранее подготовили обращение к жителям Грузии и съемки разгона демонстрации силами полиции, сделанные любительскими камерами. Эти кадры должны были показать всем истинное лицо режима Саакашвили.

– Он здесь, – ответил Лео.

Они начали подниматься к помещению главной студии, когда им навстречу вышел невысокий, полный мужчина в дорогом костюме.

– Кто вы такие? Что вам надо? – требовательно спросил он.

«Похоже, кто-то из местного начальства», – подумал про себя Георгий.

– Мы пришли, чтобы обратиться к народу Грузии, – вслух ответил он. – Люди должны узнать правду о том, что происходит.

– Они и так все знают. Мы регулярно информируем их, – ответил мужчина.

– Вы говорите не все, а лишь то, что нужно Саакашвили, – резко сказал Георгий. – Вы всего лишь марионетки в руках власти. Вы почти ничего не сказали о разгоне мирного митинга, о дубинках и слезоточивом газе, об избитых и арестованных. Вы ведете себя так, как будто вас не касается то, что Грузия превращается в полицейское государство, где существует лишь одна точка зрения. И мы собираемся исправить эту ситуацию!

– Вы не имеете права сюда входить, – возразил мужчина, не обращая внимания на его слова.

– Это вы не имеете права нам мешать! – Георгий решительно отодвинул его в сторону и двинулся дальше.

Остальные последовали за ним. Работники канала жались к стенам и не рисковали преграждать им дорогу.

Вскоре оппозиционеры достигли главной студии. Георгий решительно толкнул дверь и вошел внутрь. Все находившиеся там повернулись к нему.

– Какого черта?! – воскликнул один из мужчин, видимо, руководитель передачи. – Кто вы такие и что вам надо?

– Мы представители грузинской демократии. Нам нужно обратиться к народу Грузии, – ответил Георгий.

– Какой еще демократии? – похоже, этот человек даже не сообразил, какую глупость сейчас сморозил.

– Той самой, которая борется за равные права всех грузин, в том числе и вас, – зло выпалил Георгий, двигаясь прямо на него.

– У нас сейчас съемки. Вы разве не можете подождать? – уже неуверенно возразил руководитель передачи, несколько смущенный тоном и напором Георгия.

– Ваши съемки подождут. Сейчас решается судьба Грузии – быть ей демократической или же скатиться в тиранию. Мы должны рассказать народу правду о том, что творит режим Саакашвили! – крикнул Георгий.

В помещение входили другие оппозиционеры, они отодвигали работников канала от аппаратуры, и вскоре все помещение оказалось под их контролем.

– Вы не имеете права… Это незаконно! – почти выкрикнул руководитель передачи, как бы цепляясь за последнюю соломинку.

– Мы не хотели насилия, но Саакашвили не оставил нам иного выбора, – сурово отрезал Георгий.

Когда все работники канала были вытеснены из студии, он повернулся к Лео, рядом с которым стоял Ваха, держа в руке диск с материалами о последних событиях в Тбилиси.

– Сколько вам потребуется времени, чтобы выйти в эфир?

– Я думаю, минут десять, – ответил Лео.

– Хорошо. Полагаю, у нас есть это время.

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Берг почувствовал, что машина остановилась.

– Какого черта мы встали? – раздраженно спросил он. – Нам нужно спешить, если мы хотим успеть к зданию телеканала вовремя!

– Сейчас выясню. – Ганидзе спросил о чем-то водителя машины, затем переключился на другой канал и начал с кем-то переговариваться. Наконец он повернулся к Бергу. – Оппозиция перекрыла все ведущие к телецентру улицы, и сейчас везде образовались гигантские пробки. Мы не можем сейчас проехать, – несколько растерянно сказал полковник.

– Черт бы их побрал! – Джонс сильно ударил кулаком по стене фургона. – Похоже, на этот раз они очень серьезно подготовились.

Берг вывел на один из мониторов изображение с камеры на передней части автомобиля. Вся улица была заполнена стоящими машинами, в которые и уперлись полицейские.

– Да, похоже, мы их недооценили, – невесело произнес он. – Мы можем как-то объехать их? – спросил он Ганидзе.

– Мы сейчас выясняем этот вопрос, – ответил тот. – Но, судя по сообщениям, мы вряд ли попадем к телецентру в ближайшее время.

– А что со второй машиной? – спросил Элисон.

– Сейчас узнаю. – Ганидзе снова взял рацию. – Они тоже застряли, – сообщил он через минуту.

– Похоже, на этот раз они нас переиграли, – подвел невеселый итог Элисон.

С минуту все молчали, обдумывая ситуацию. Автомобиль начал двигаться на одну из боковых улиц, пытаясь объехать пробку.

– Как обстоят дела в самом здании канала? Оппозиция уже успела захватить его? – наконец спросил Берг.

– Да, у нас там было слишком мало сил, чтобы остановить их, – вздохнул Ганидзе, выслушав очередной доклад по радио.

– Мы должны помешать им выйти в эфир. Если они добьются такого успеха, все наши предыдущие достижения пойдут прахом и нам придется начинать все сначала, – процедил Берг.

– Но как? – удивленно посмотрел на него Элисон. – Мы тут конкретно застряли и просто не успеем туда вовремя.

– А если отключить в телецентре электричество? – внезапно спросил Джонс. Все посмотрели на него, затем перевели взгляды на Ганидзе.

– Попробую выяснить. – Снова переговоры по рации. Через несколько минут бурных обсуждений полковник повернулся к ним. – Это невозможно. Электричество можно было бы отключить изнутри здания, но оно сейчас под контролем оппозиции. А кабель с подстанции питает не только здание, но и весь район, – мрачно сказал он.

– Ну так отключайте весь район! – резко бросил Берг.

– Но мы не можем этого сделать, – возразил Ганидзе. – Тысячи людей останутся без света!

– Пару часов они потерпят. А мы тем временем доберемся до места и возьмем здание под контроль, – отрезал Берг.

– В любом случае я не могу дать такого указания. На подстанции меня никто не будет слушать, – развел руками Ганидзе.

– А кто может? – спросил Джонс.

– Не знаю, – пожал плечами Ганидзе.

Элисон решительно достал свой телефон и набрал номер.

– Свяжите меня с президентом Саакашвили.

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Георгий наблюдал, как Лео и его люди настраивают аппаратуру для выхода в эфир, и параллельно слушал доклады от наблюдателей в городе об общей обстановке на улицах. Пока все шло на удивление гладко. Как они и предполагали, полиция застряла в организованных ими пробках, и по всем расчетам выходило, что в ближайшие полчаса они не смогут собрать у здания сил, достаточных для его освобождения.

– Лео, сколько осталось?

– Нам нужно еще несколько минут.

«Мы определенно успеваем», – с улыбкой подумал Георгий. В этот момент внезапно выключился свет. Что-то упало, кто-то выругался, все начали шуметь, обсуждая причину исчезновения электричества.

– Всем успокоиться! – крикнул Георгий. – Мы сейчас разберемся, в чем дело, и все восстановим.

Несколько человек щелкнули зажигалками, пытаясь разогнать темноту. Георгий вышел из помещения, достал телефон и набрал номер своего соратника Гиви Окания, который с частью людей находился внизу.

– Гиви, пошли людей к распределительным щитам, пусть выяснят, что случилось, и восстановят электроснабжение, – сказал он, затем вернулся в помещение студии.

К нему подошел Лео:

– Полагаешь, просто авария? Или это дело рук Саакашвили?

– Не знаю, скоро выясним, – ответил Георгий.

Через несколько минут напряженного ожидания позвонил Окания.

– Все плохо, Георгий, они отрубили свет во всем районе. Мы ничего не можем сделать.

– Ублюдки! – Георгий ударил кулаком по стене. Этого они не предусмотрели. Никто не мог подумать, что Саакашвили оставит без электричества весь район, лишь бы не допустить оппозицию в эфир.

– Что будем делать? – спросил Гиви.

Георгий задумался. Без электричества они не могли выйти в эфир и рассказать народу правду о происходящем. Впрочем, сам факт отключения электричества показывал, что Саакашвили не всесилен и что он готов на любые меры для сохранения своей власти. Так что в любом случае это была их победа, пусть и не совсем такая, как они планировали. Оставаться же здесь не было никакого смысла.

– Надо уходить, – громко сказал он в телефон, так, чтобы это слышали и люди в студии. – Раз мы не сможем выйти в эфир, то по крайней мере не стоит ждать, пока полиция приедет и заберет нас. Этот день показал, что мы можем успешно бороться с режимом Саакашвили, так что вся борьба еще впереди, – твердо и уверенно закончил Георгий, стараясь подбодрить своих соратников.

Однако лица выходящих в тусклом свете зажигалок и мобильных телефонов людей были не слишком радостными.

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Майкл Элисон внимательно оглядел всех находившихся в фургоне. Джонс и Берг изучали данные об активности оппозиции. Хотя их попытку выйти в эфир на «Рустави-2» и удалось пресечь, от бунтарей можно было ожидать любых неприятностей. Ганизде переговаривался по рации с полицейскими. Альбертс что-то обсуждал с операторами «Медузы».

– Господа, – ни к кому конкретно не обращаясь, но привлекая внимание, громко произнес Элисон. – Я полагаю, нам нужно серьезно обсудить сегодняшние события. Мы были очень близки к поражению. И нам следует предпринять соответствующие меры, чтобы такое больше не повторилось.

– Собственно говоря, сегодня мы как раз и проиграли, – мрачно сказал Берг. – Отключение электричества в целом районе нанесет серьезный удар по позициям нынешнего руководства. Нам лишь удалось избежать более крупных неприятностей.

– Нас просто расслабили успехи двух предыдущих дней, – добавил Джонс. – Мы не предполагали, что эти ребята смогут разработать и осуществить столь сложный план.

– Да, и теперь они наверняка готовят что-то аналогичное, воодушевленные этим успехом, – сдвинул брови Берг. – Если мы не сможем в ближайшее время нейтрализовать их лидеров, это противостояние может затянуться на неопределенный срок. Полковник Ганидзе, как обстоят дела с арестом их лидеров и активистов? – Берг глянул на грузинского офицера.

– Мы делаем все возможное, – хмуро ответил тот, и по его тону Элисон понял, что дела у них складываются отнюдь не так хорошо, как он докладывал раньше. И произошедшие сегодня события лишь подтверждали, что у оппозиции есть весьма эффективное руководство. – Пока они перемещались по улицам, нашим людям было очень сложно отследить и тем более задержать их. Сейчас они в основном собрались в своей штаб-квартире в здании Республиканской партии.

– Наверняка планируют очередную акцию, – встрял Элисон.

– Скорее всего, – неохотно кивнул Ганидзе. – Мы рассредоточили несколько групп захвата недалеко от здания. Они должны будут брать лидеров оппозиции, когда те будут расходиться по домам.

– А почему бы вам просто не захватить их всех там? – резко спросил его Джонс.

– К сожалению, полковник, это не военная операция, – возразил Берг. – Вокруг здания много их сторонников, и провести такую операцию тихо не получится. А открытый силовой захват штаба оппозиции нанесет слишком сильный урон репутации правительства как внутри страны, так и за рубежом. Мы не можем сейчас пойти на это.

– А если мы сможем обтяпать это дельце без лишнего шума? – спросил молчавший до сих пор Альбертс.

– Как? – несколько раздраженно произнес Берг. – Я же сказал: там полно их сторонников, и захватить здание без борьбы не получится.

– Вы забыли про «Медузу», – спокойно возразил Альбертс.

– Вы предлагаете напугать их и заставить разбежаться? – спросил Джонс.

– Вообще-то наша система не просто пугало. – В голосе Альбертса чувствовалась смесь легкого недовольства и гордости за свое творение. – У нее гораздо более широкий функционал.

– Что конкретно вы предлагаете? – уже более заинтересованно спросил его Берг.

– Мы можем включить систему в режиме безразличия. После нескольких минут воздействия всем попавшим под луч будет абсолютно все равно, что происходит вокруг них и даже с ними самими. После чего вы сможете просто прийти и взять бунтарей голыми руками. Никто даже и не подумает сопротивляться.

– Вы действительно сможете сделать это? – недоверчиво спросил его Ганидзе.

– Можете не сомневаться в этом, – гордо ответил Альбертс.

– Это серьезно меняет ситуацию, – оживился Джонс. – Мы сможем одним махом накрыть все их осиное гнездо. А лишившись руководства, они не смогут организовать ничего мало-мальски серьезного!

– Вы правы, – сказал Берг. – Но нам все равно следует продумать детали операции. Нам хватит одной установки? – спросил он Альбертса.

– Я бы предпочел взять обе, для надежности. Одна будет воздействовать на людей на улице, другая – в здании. Так мы обезопасим себя от возможных проблем, – ответил Альбертс.

– Отлично. Полковник Ганидзе, прикажите приготовить нужное количество полицейских для захвата и машин для перевозки! – Берг повернулся к грузину.

– Подождите, господа, – перебил их Элисон. – Вы кое-что забыли. Внезапное безволие оппозиционеров вызовет слишком много подозрений. Поползут разные слухи. А мы хотели бы пока сохранить в тайне существование системы «Медуза». Не забывайте, что впереди у нас более важная операция.

На какое-то время стало тихо. Все молчали.

– Если профессор Альбертс говорит, что сопротивления не будет, то много людей нам и не надо, – наконец нарушил тишину Ганидзе. – Мы можем задействовать исключительно людей нашей службы, не привлекая полицию. Наши люди не будут задавать лишних вопросов и умеют держать язык за зубами.

– Вы уверены, что не поползет никаких ненужных слухов? – глянул на него Элисон.

– Я доверяю нашим людям. Они все прошли специальный отбор и имеют соответствующую подготовку, – твердо ответил Ганидзе.

– Хорошо, тогда так и поступим, – кивнул Элисон. – Подготовьте все необходимое для операции.

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

«КамАЗ» остановился в нескольких десятках метров от здания, и все посмотрели на центральный монитор, показывавший изображение штаб-квартиры грузинской оппозиции и улицу перед ней. Возле здания отдельными группами стояли бунтари, о чем-то оживленно разговаривавшие. В двери постоянно входили и выходили люди. Было видно, что здесь кипит бурная деятельность.

– Так и есть, празднуют сегодняшний успех и готовятся к новым акциям, – прокомментировал увиденное Элисон.

– Ничего, сейчас мы подрежем им крылья, – усмехнулся Джонс.

– Вторая машина вышла на позицию, – доложил один из операторов. На экране появился значок второго «КамАЗа» на улице с другой стороны здания.

– Полковник Ганидзе, ваши люди готовы? – спросил грузина Элисон.

– Готовы! – ответил Ганидзе.

– В таком случае можно начинать, – произнес Берг. – Пришел звездный час вашей установки, профессор!

– Начинайте наведение, – скомандовал Альбертс, и его помощники принялись за работу. На экране монитора отобразились два виртуальных луча, один из которых накрыл людей перед зданием, а второй уперся в само здание.

– Включайте генераторы.

Мотор грузовика загудел сильнее, подавая энергию к установке. Через пару минут все заметили, как активность людей на улице стала снижаться. Еще через несколько минут она упала практически до нуля. Большинство людей просто остановились, как будто забыли, куда шли. Некоторые, наоборот, продолжали брести вперед, не имея никакой цели. Кто-то просто уселся на землю. Все разговоры прекратились. Люди смотрели перед собой пустыми, равнодушными глазами. Все это очень напоминало сборище зомби из какого-нибудь дешевого фильма ужасов.

– Потрясающе, просто потрясающе, – завороженно глядя на экран, произнес Элисон. Только сейчас он понял, что присутствует не просто при испытаниях новой игрушки ученых, а при рождении нового класса оружия, подобного которому на Земле еще не было. Судя по виду остальных, они тоже начали понимать это. – Ваша «Медуза» превосходит все наши ожидания! Еще раз примите мои поздравления, профессор!

Альбертс с достоинством кивнул, принимая похвалу.

– Я же говорил, что мы сможем нейтрализовать их.

– Думаю, пора посылать ваших людей, полковник, – обратился Берг к Ганидзе.

– Не торопитесь, – возразил Альбертс.

– А в чем дело? – спросил его Берг.

– Нам придется отключить установки, чтобы люди полковника Ганидзе могли спокойно работать, – пояснил профессор. – Так что я считаю, нам нужно выждать еще пару минут, чтобы после выключения установок их воздействие сохранилось на время, достаточное для захвата людей и их переправления в машины. Я скажу, когда будет пора.

Воцарилось молчание. Все наблюдали за толпой людей, бесцельно стоящих на площади.

– Думаю, достаточно; отключайте установки! – скомандовал Альбертс после небольшого ожидания. Один из операторов щелкнул тумблером, и на панели управления загорелся зеленый огонек, сигнализируя, что установка отключена.

Ганидзе отдал команду по рации, и к зданию устремились машины с сотрудниками службы безопасности и фургоны для перевозки арестованных.

Грузия, Тбилиси, штаб-квартира Республиканской партии, 9 ноября 2007 года

Леван вместе с другими активистами сидел в одной из комнат штаб-квартиры оппозиции. Они обсуждали результаты прошедших акций и планы на следующий день.

Несмотря на провал их основной задачи – выйти через канал «Рустави-2» в эфир с обращением к грузинскому народу и разоблачением преступной политики Саакашвили, в целом результаты прошедших в течение дня акций протеста были признаны удовлетворительными. Им удалось создать кучу проблем правительственным силам и привлечь дополнительное внимание общества. Если все так пойдет и дальше, рано или поздно президенту придется прислушаться к их мнению.

Сейчас основной акцент сместился на дальнейшие планы. Поначалу было предложено попытаться повторить акцию с телевидением, но эту идею сразу же отвергнули, поскольку полиция наверняка предприняла соответствующие меры для усиления охраны всех телеканалов. Кто-то предложил попытаться освободить задержанных за прошедшие несколько дней, но тут проблема была в том, что их держали в нескольких полицейских участках, и у оппозиции не хватало сил, чтобы атаковать их все.

Было еще несколько предложений, в том числе захватить американское посольство, чтобы привлечь внимание Соединенных Штатов и международной общественности к ситуации в Грузии. Все понимали, что простой митинг на улице будет разогнан и нужна целенаправленная, хорошо спланированная акция; но за прошедшее время им так и не удалось прийти к единому мнению.

Внезапно Леван поймал себя на мысли, что он теряет интерес к обсуждению. Им овладела какая-то странная апатия, стало вдруг все равно, что они будут делать завтра и будут ли что-либо делать вообще. Обсуждение между тем постепенно затихло. Все остальные также сидели с равнодушным видом, как будто потеряли всю энергию и желание действовать.

Несколько минут все сидели молча, без всякого интереса глядя друг на друга и на стены комнаты. Вдруг дверь открылась, и внутрь вошли несколько человек. Один из них приблизился к Левану и взял его под локоть.

– Пройдемте, – сказал он и потянул активиста к двери.

Леван не знал, кто был этот человек и чего он хотел, но в данный момент ему было все равно. Он покорно поднялся и неторопливо пошел за незнакомцем. Леван видел, как ведут его соратников по борьбе, но ему сейчас было на все наплевать. Их всех затолкали в один из стоявших перед зданием фургонов с зарешеченными окнами.

Вид решеток немного всколыхнул Левана. Он вспомнил, что с решетками нужно бороться, что ему не надо попадать туда, но это было слишком слабое ощущение, чтобы заставить его решительно действовать. Двери захлопнулись, заработал мотор, и фургон поехал куда-то по вечернему городу.

– Якоб, ты видишь это? – Мамедов смотрел на улицу перед зданием штаб-квартиры оппозиции и не мог поверить своим глазам. Еще несколько минут назад активные и решительные сторонники оппозиции сейчас безвольно стояли на улице, пассивно наблюдая за происходящим.

– Вижу, и не могу в это поверить, – ответил по телефону Сарадзе. – Что случилось?

Мамедов не знал ответа на этот вопрос. Тем временем к зданию подъехало несколько автомашин с людьми в штатском и фургонов для перевозки заключенных. Одни стали заталкивать в фургоны находившихся на улице, другие – выводить людей из здания. И никто из оппозиционеров не сопротивлялся, как будто им было абсолютно безразлично, что происходит с ними и вокруг них. Более того, судя по удивленным лицам выводивших их людей, они также не совсем понимали, что случилось. Один за другим заполненные людьми фургоны начали уезжать. Мамедов увидел, как один из «КамАЗов» тронулся с места. Другой также стал разворачиваться. Руслан снова набрал номер Сарадзе.

– Я прослежу за ними, а ты пока оставайся на месте, посмотри, что будет дальше.

– Хорошо, – ответил Сарадзе. – Что ты думаешь, а?

– Черт его знает. Но я готов поспорить, что это дело рук американцев.

Грузия, Тбилиси, 10 ноября 2007 года

Элисон толкнул дверь и вошел в кабинет Берга. Несмотря на достаточно позднее время, тот был еще на своем рабочем месте, изучая какие-то бумаги.

– Привет, Билл!

– Здравствуй, Майкл, – ответил Берг, поднимаясь из-за стола ему навстречу. Они обменялись рукопожатиями, после чего Берг вернулся в свое кресло, а Элисон сел напротив.

– Изучаешь доклады о положении дел на улицах? – Элисон кивнул на стопку бумаг. – Ну, и какова твоя оценка?

– Я полагаю, что мы успешно справились с этой проблемой, и в ближайшее время подобный кризис не повторится. В результате операции возле их штаб-квартиры, а также действий полиции и спецслужб нам удалось арестовать большинство лидеров второго эшелона, которые и занимались организацией акций протеста. Остальные, видимо, поняли, что на них идет охота, и сейчас скрываются. Так что в ближайшее время они не смогут организовать что-нибудь существенное. Телеканал «Имеди» сейчас не вещает, плюс нам удалось надавить на провайдеров и приостановить работу большинства сайтов оппозиции. Так что у их лидеров практически не осталось реальных каналов для связи с основной массой как активных членов оппозиции, так и сочувствующих. Рядовые же участники нехило огребли во время разгонов, так что сейчас они навряд ли рвутся в бой. Понадобятся очень серьезные причины и усилия, чтобы снова выгнать их на улицу, и сейчас я не вижу никакой силы, которая смогла бы это сделать. Так что, я думаю, за это направление мы можем быть спокойны.

– Это хорошо, – довольно кивнул Элисон. – Ну, раз мы покончили с этой проблемой, может, пора заняться нашей основной задачей?

– Да, пора бы. Она и так уже отстает от графика. Только… Ты уверен, что больше никаких задержек операции не будет? У нас там запланирован ряд весьма серьезных и рискованных акций. И если что-то опять сорвется, то повторить их будет весьма проблематично. К тому же мы изначально рассчитывали на то, что в результате создавшейся в регионе ситуации местные власти будут не слишком заняты отдельными личностями. Если что-то пойдет не так, нашим людям там придется туго.

Элисон помолчал, размышляя над вопросом Берга.

– Но им все равно потребуется некоторое время на проведение предварительных акций, – наконец сказал он.

– Да, примерно две недели.

– Значит, чем быстрее они начнут свою часть операции, тем скорее мы сможем начать свою, – заключил Элисон.

– Просто я думаю, может, сначала перебросить туда установки, а затем уже и начинать, когда мы будем уверены, что все пройдет по графику? – высказал свои соображения Берг.

– Билл, ты же понимаешь, что чем дольше «Медузы» будут находиться в России, тем больше риск, что их обнаружат, – возразил Элисон. – И если от действий твоих парней мы еще сможем откреститься, то обнаружение установок обернется гигантским скандалом.

– Пожалуй, ты прав, Майкл. Значит, начинаем.

– Да, Билл. Свяжись с этими парнями и дай им все необходимые указания, – сказал Элисон, поднимаясь. – Держи меня в курсе и сообщи, когда полковнику Джонсу и его людям надо будет выдвигаться.

Грузия, Тбилиси, 11 ноября 2007 года

Вано Мерабишвили посмотрел на входящего в кабинет Элисона, удивляясь тому, насколько неприятные чувства вызвал у него этот человек. Впрочем, для этого были веские причины. Тот ему никогда не нравился, поскольку не особо скрывал того, что является «серым кардиналом» при Саакашвили. И последние события, связанные с волнениями оппозиции, лишь усилили эту неприязнь.

Именно на министра и его людей сыпались все обвинения в жестокости и насилии. В то же время именно Элисон и его люди нанесли решающий удар по оппозиции, выставив МВД в еще более невыгодном свете в глазах президента и тех, кто знал о скрытых подробностях операции.

Но самым неприятным для Мерабишвили было осознание того факта, что без этого чертова американца они не смогли бы справиться с волнениями.

Элисон тем временем сел за стол, держась несколько отдельно от грузин.

– Господин Мерабишвили, доложите, какова сейчас активность оппозиции, – обратился к нему Саакашвили. – Вы уже справились с ними или нам еще следует ожидать неприятных сюрпризов? – Он явно намекал на ситуацию, сложившуюся два дня назад вокруг «Рустави-2».

– На данный момент можно считать, что предпринятые нами меры позволили нормализовать ситуацию, – начал докладывать Мерабишвили. – Мы смогли разогнать основные самые массовые митинги. Кроме того, благодаря помощи наших американских союзников, – Мерабишвили косо глянул на сидевшего справа от него Элисона, пытаясь не выдать своих чувств, – нам удалось без особого шума задержать большинство активистов, которые и занимались организацией акций протеста. Они полагали, что смогут противостоять нам, но у них ничего не вышло. По нашим сведениям, на данный момент оставшиеся на свободе лидеры оппозиции практически не имеют эффективных каналов связи с основной массой своих сторонников. В результате нескольких поражений в ходе попыток противостоять нам оппозиция обескровлена и деморализована. Среди них еще находятся горячие головы, призывающие к борьбе, но большинство не готово к активным действиям, и они просто не в состоянии проводить крупномасштабных акций, которые осуществляли еще совсем недавно. – Мерабишвили прервался и налил себе немного воды из стоящей перед ним бутылки, затем продолжил: – Наши аналитики полагают, что сейчас, после разгромных поражений на уличном фронте, они попытаются перенести основную борьбу на информационное и юридическое поле. Уже сейчас они вовсю апеллируют к международным правозащитным организациям, обвиняя нас в жестокости и тоталитаризме. Также они пытаются привлечь к происходящему внимание иностранных государств. В частности, настойчиво добиваются встречи с американским послом, – он снова взглянул на Элисона.

– Об этом не беспокойтесь, – небрежно кинул тот. – В ближайшее время они не получат от нашего правительства ничего, кроме слов утешения.

– Какова сейчас угроза повторных уличных выступлений? – требовательно спросил Саакашвили. – Вы уверены, что ситуация, аналогичная позавчерашней, больше не повторится?

– Уверены. Мы допускаем возможность отдельных локальных выступлений небольших групп активистов, но они уже не будут такими массовыми, как раньше, – ответил Мерабишвили.

– Значит, вы сможете легко справиться с ними своими силами, не прибегая к нашей помощи, – заключил Элисон.

– Да, я думаю, они не будут представлять серьезной угрозы.

– Прекрасно, значит, наши люди могут спокойно готовиться к своей части операции. Вы тоже должны возобновить подготовку – к своей, господин президент, – Элисон глянул на Саакашвили.

– Мы немедленно приступим, – подтвердил Саакашвили. – Господин Кезерашвили, сколько времени нам понадобится, чтобы завершить подготовку к операции? – повернулся он к министру обороны.

– Я думаю, около двух недель, – ответил тот.

– Хорошо, отдайте все необходимые распоряжения. Я не хочу, чтобы что-то еще помешало проведению операций «Скала» и «Чистое поле». Мы должны наконец вернуть наши исконные земли, которые у нас отняли русские оккупанты, – закончил Саакашвили.

Россия, Назрань, 11 ноября 2007 года

– Проходи, Закир, садись, – произнес Саид Халани, высокий, черноволосый араб, указывая на один из двух пустых стульев за столом в центре помещения.

Закир аль Сауд, командир одного из двух боевых крыльев организации «Правоверные Кавказа», окинул взглядом комнату. За столом уже сидели шесть человек, составлявших верхушку организации, возглавлял которую Халани. Поприветствовав сидящих, Закир прошел на свое место.

– Теперь все в сборе, – удовлетворенно сказал Саид.

– Зачем ты собрал нас? – спросил его Муса Гилани, полный седой ингуш, отвечавший за финансы организации.

Саид не сразу ответил на его вопрос. Он неторопливо обошел вокруг стола и остановился у своего места, не садясь на него.

– Я собрал вас здесь, чтобы сообщить, что пришло время выполнить волю Аллаха и очистить Кавказ от неверных, – торжественно сказал он.

Закир не поверил своим ушам. Да, изгнание с Кавказа неверных, и в первую очередь русских, было основной целью их организации, но для этого требовались серьезные силы, которых у них сейчас не было. Судя по виду остальных, они тоже были сильно удивлены словами Халани.

– А ты уверен, что уже пора? – наконец спросил Саида Вахид Резанаи, глава их второго боевого крыла. – Хотя мы и проделали большую работу и сейчас намного сильнее, чем раньше, я не уверен, что у нас достаточно сил даже для уничтожения всех наших противников здесь, не говоря уже о том, чтобы тягаться с Москвой.

Хотя Захир с Вахидом и конкурировали за право возглавить все боевые силы организации и часто спорили по разным вопросам, сейчас аль Сауд был полностью с ним согласен.

– Ты прав, Вахид, сами мы не сможем справиться с Москвой, – согласно кивнул Саид. – Но не забывай, что у нас есть друзья среди мусульман всего мира. Они помогут нам в нашей борьбе.

– А на какую конкретно помощь мы можем рассчитывать? – спросил Закир.

– Закир, ты разве сомневаешься в моих словах? – в голосе Халани послышались угрожающие нотки. Он очень ревностно относился к своему положению главы организации и иногда даже самые простые вопросы или возражения воспринимал как вызов.

– Нет, Саид, я просто хочу знать, на что именно мы можем рассчитывать, – спокойно ответил Закир. – До сих пор мы лишь проводили подготовительную работу и оставались в рамках местных законов, так что русские не обращали на нас серьезного внимания. Но если мы открыто заявим о своих планах и начнем их осуществлять, они возьмутся за нас всерьез. А у них здесь весьма солидные силы. Поэтому я и хочу знать, на какую именно помощь мы можем рассчитывать.

– В словах Закира есть смысл, – согласно кивнул Вахид.

Саид неторопливо прошелся по комнате.

– У нас будет самая обширная поддержка, – наконец сказал он. – Деньги, оружие, добровольцы из числа братьев-мусульман. Плюс политическая и информационная поддержка. Кроме того, – он понизил голос, как будто их мог кто-то подслушивать, – у нас будет секретное оружие, которое заставит русских собак бежать отсюда, поджав хвосты.

Сидящие за столом зашумели. Ни Закир, ни остальные никогда не слышали ни о каком секретном оружии. И Закир даже не представлял, что это может быть. Атомная бомба? Но откуда Саид мог достать ее? Насколько знал Закир, среди мусульманских стран лишь Пакистан располагал таким оружием, а он-то как раз в нименьшей степени был склонен их поддерживать.

– Что это за оружие? – спросил он.

– Это очень мощное оружие, которое решит исход борьбы в нашу пользу, – отрезал Саид, всем своим видом давая понять, что не собирается рассказывать никаких подробностей.

– Саид, если мы готовим свои планы на этой основе, мы должны знать, что это, – поддерживая Закира, произнес Вахид.

– Вы должны верить мне! – гневно выкрикнул Саид. – Я не могу вам сейчас все рассказать, но будьте уверены, что когда придет время, это оружие проявит себя во всей красе.

– Я думал, ты нам доверяешь, – с упреком сказал Сарнат Хуса, невысокий, худой мулла, отвечавший за религиозное воспитание новых членов их организации.

– Я доверяю вам, Сарнат, – возразил ему Саид, – и хочу, чтобы вы тоже доверяли мне. Когда мы получим это оружие, мы сможем победить русских.

– Это самое оружие, оно само все сделает? Или нам тоже уготована какая-то роль в предстоящих событиях? – несколько насмешливо спросил Закир.

По лицу Халани он увидел, что тот с трудом подавил вспышку гнева, вызванную его тоном и словами.

– Нам всем уготована важная роль в этом деле, – торжественно произнес Саид. – Перед каждым из вас лежит план мероприятий, которые должны выполнить вы и ваши люди, прежде чем мы задействуем наше главное оружие. – Он указал на папки с бумагами, лежавшие перед каждым из присутствующих.

Закир открыл свою папку и стал листать бумаги. Ему не понравилось, что Саид подготовил план действий, даже не посоветовавшись с ним, но решил не заострять сейчас на этом внимание. Остальные также углубились в изучение своей части операции. Наконец Закир отложил бумаги в сторону, поднял голову и недоуменно посмотрел на Саида.

– А где же основной план? – спросил он.

– Как это где? – удивился Саид. – Вот он, перед тобой, – и указал на папку, лежавшую на столе.

– Саид, все указанные тут действия приведут лишь к накаливанию обстановки в республике и общему возмущению. Плюс привлекут к нам внимание местных властей и милиции. – Закир постучал пальцем по папке. – Но я не вижу, каким образом они приведут к тому, что русские сбегут отсюда. Единственное, чего мы добьемся этими действиями, будет охота за нами со стороны ментов.

– Он прав, Саид, этот план никак не приведет к нашей победе. Мы только потеряем все, чего с таким трудом достигли, – поддержал его Вахид. Остальные согласно закивали.

– Да, вы правы, эти действия сами по себе ничего нам не дадут, – сказал Саид. – Но вы забываете про наше главное оружие. Именно в последний момент оно выйдет на сцену.

Закиру все больше и больше не нравилось происходящее. Сначала Саид заявил про какое-то невероятно мощное тайное оружие, которое должно обеспечить им победу; потом – этот план, весьма детально разработанный, но при этом лишь наполовину. У Закира появилось ощущение, что кто-то хочет их использовать «втемную» для каких-то своих целей. И было непонятно, относится ли к ним Саид или его тоже используют.

– Значит, мы должны рискнуть всей нашей организацией в расчете на некое секретное оружие, о котором ничего не знаем? – он в упор посмотрел на Халани.

– Да, – резко ответил ему Саид. – Иногда приходится рисковать, чтобы победить. Или ты боишься, Закир?

– На все воля Аллаха, – ответил тот. – Если ему понадобится моя жизнь, я готов отдать ее. Но я не хочу терять ее напрасно.

– Мы победим, Закир, можешь быть уверен, – твердо сказал Саид. – У кого-нибудь еще есть вопросы? – он пристально оглядел присутствующих.

– Раз ты не собираешься ничего нам рассказывать об этом секретном оружии, то у нас нет никаких вопросов, – ответил за всех Вахид.

– В таком случае, братья мои, нам нужно приступать к работе. И да поможет нам Аллах!

Закир вышел из комнаты с ощущением, что над их организацией нависла серьезная угроза. Похоже, Халани втягивал их в какую-то непонятную авантюру, рассчитывая неизвестно на что, на какое-то чудо. Возможно, ему не место во главе организации. Надо будет встретиться с Вахидом и обсудить это. Похоже, ему тоже очень не нравится затея и методы Саида.

Тайное становится явным Грузия, Тбилиси, 12 ноября

Мамедов договорился о встрече с Самойловым и Сарадзе в небольшом баре «Гварцелия» в восточной части города. Ожидая их, он неторопливо потягивал красное вино. Бар был заполнен меньше чем на треть, город еще только начал оживать после недавних событий. Время от времени на улицах еще слышались призывы отправить Саакашвили в отставку, но теперь это были уже скорее лозунги, на которые мало кто обращал внимание. На этот раз Саакашвили победил.

Мамедов увидел, как Самойлов вошел в бар и, быстро оглядевшись, двинулся к его столику.

– Добрый вечер, – протянул руку Руслан.

– Здравствуйте! Как у вас дела, выяснили что-нибудь?

– Узнали мы много, осталось только понять, что именно это было, – невесело усмехнулся Мамедов.

– Вот как? Неужели все так серьезно? – удивленно протянул Самойлов. – Что же вы узнали?

– Дождемся Якоба, а затем все и обсудим. А вот, кстати, и он. – Мамедов кивнул на вошедшего в бар Сарадзе. Тот подошел к ним, поздоровался и сел за столик.

– Ну, рассказывайте, – произнес Самойлов.

Мамедов и Сарадзе вкратце описали те события, очевидцами и участниками которых они стали в последние четыре дня. Самойлов несколько раз задавал уточняющие вопросы, а по окончании рассказа задумался, переваривая услышанное.

– Ну, что вы обо всем этом думаете? – спросил его Мамедов.

Самойлов откинулся на спинку стула и закурил.

– Даже и не знаю, что сказать, – наконец ответил он. – Тут надо все хорошенько обдумать. Значит, говорите, парализующий страх или полное безразличие? – Он задумчиво пустил в потолок струйку дыма.

– Да, сначала у людей, которые убегали с проспекта седьмого числа, а затем мы с Якобом и сами ощутили его, когда были там восьмого, – серьезно кивнул Мамедов.

– Я вообще-то не привык пугаться каждой тени, да и какой-то особо серьезной угрозы не увидел, но этот ужас пробирал меня до костей, – добавил Сарадзе. Страх парализовал всякую волю к сопротивлению, вызывая лишь желание бежать оттуда. И не только я чувствовал это. Все остальные люди ощущали то же самое.

Сарадзе замолчал и посмотрел на Мамедова, затем отпил вина из своего бокала и продолжил:

– Я остался у здания штаб-квартиры оппозиции, когда Руслан отправился следом за уехавшими оттуда машинами; подходил к стоявшим там людям. Они выглядели как какие-нибудь обкуренные наркоманы, которым все безразлично. Но потом это прошло; они постепенно снова стали нормально все воспринимать, но было уже поздно. Их соратников уже увезли эти люди в штатском.

– А еще эта ярость полицейских, – добавил Мамедов. – Их бессмысленная агрессивность сильно поразила меня еще в первый раз. Хотя ее в принципе еще можно объяснить какими-нибудь препаратами, которые им дали.

– Но страх этими препаратами точно объяснить нельзя, – произнес Самойлов, и Мамедов согласно кивнул. – То, что задержание проводили не полицейские, говорит о том, что эти ребята не хотят особо светиться даже среди грузин. А значит, дело по-настоящему серьезное. Сами-то вы что думаете? Я так понимаю, наши американцы имеют непосредственное отношение ко всему этому.

– Я обдумывал это все последние дни, – ответил Мамедов. – Здесь определенно имеет место какое-то мощное психологическое воздействие. И я на сто процентов уверен, что его источником является что-то, что привезли сюда американцы. Они присутствовали всякий раз, когда происходили эти странные события.

– И чем может быть вызвано такое воздействие? – задумчиво произнес Самойлов. – Газ, звуки, какое-то излучение? Вы почувствовали что-нибудь необычное или постороннее там, на проспекте?

– Нет, только сам страх, – ответил Сарадзе.

– Полагаю, это какие-то установки, спрятанные в тех грузовиках, – сказал Мамедов. – Я раньше много слышал о разработке различного психотронного оружия, но всегда считал это ерундой.

– Похоже, на сей раз это не слухи, а реальность, – вздохнул Сарадзе.

– Мы должны сообщить обо всем этом в Москву, – напрягся Самойлов. – Если американцы действительно разработали какое-то оружие этого типа, оно может окончательно склонить чашу весов в их сторону. И мы должны выяснить, как оно работает и как от него можно защититься.

– Согласен с вами, – кивнул Мамедов. – И еще. Зачем американцы привезли его сюда?

– Ну, зачем привезли, понятно. Чтобы сохранить власть своего ставленника Саакашвили, – сказал Сарадзе.

– Они прибыли сюда до того, как начались беспорядки, – возразил Мамедов. – Я думаю, цель у них была другая.

– Вполне возможно, – задумался Сарадзе. – Тогда нам надо узнать, с какой целью они привезли это устройство. Но в санатории куча охраны…

– Есть у меня одна идея, – произнес Мамедов после небольшой паузы. – Среди сотрудников нашей службы здесь есть женщины? – спросил он Самойлова.

– А что, обычные женщины вас не устраивают? – усмехнулся тот.

– Очень остроумно, – хмыкнул Мамедов. – Самый простой способ узнать то, что нужно, – это спросить у тех, кто знает. А эти американцы по вечерам выходят из санатория и посещают местные рестораны. Как военные, так и гражданский персонал.

– И вы хотите взять «языка»? – спросил Сарадзе.

– Именно.

– Рискованная затея. – По лицу Самойлова Мамедов видел, что тот лихорадочно обдумывает его идею. – Может сработать, хотя есть ряд трудностей. Вы собираетесь брать штатского? – Самойлов посмотрел на Мамедова.

– Да, его будет легче расколоть. У нас тоже кое-что есть в загашнике. Может, и не такое крутое, как у америкосов, но для наших целей подойдет. – На лице Мамедова заиграла легкая улыбка.

– Но они сразу всполошатся и поймут, что их секрет уже не является таковым. Пока они не знают, что мы следим за ними, у нас есть определенное преимущество. А так мы его потеряем. С другой стороны, получим интересующую нас информацию, а это того стоит… – задумчиво сказал Самойлов.

– На этот счет у меня тоже есть кое-какие идеи. Если все получится, они вряд ли догадаются, что было похищение, – спокойно сказал Мамедов.

– Несчастный случай? – с сомнением в голосе произнес Самойлов.

– Не совсем, – ответил Руслан. – Но должно сработать.

– Значит, от меня требуется только женщина, которая сможет увести одного из американцев, – заключил Самойлов.

– И какая-нибудь квартира на один день, где я могу с ним тихо побеседовать, – добавил Мамедов.

– Ну, это несложно устроить. У Якоба есть пара квартир, где можно поговорить без свидетелей. А вот насчет первого… – Самойлов задумался. – Есть у нас в посольстве одна женщина. Не из нашей службы, но умная и все понимает. Я думаю, она вполне может взять на себя эту задачу. К тому же она свободно говорит по-английски.

– Думаете выдать ее за американку? – спросил Мамедов.

– Да, так ей будет проще завязать разговор и увести одного из них. И это не вызовет у остальных особых подозрений.

– Пожалуй, вы правы. Хорошо, когда мы можем приступить?

– Я поговорю с ней сегодня, когда вернусь в посольство. Объясню ситуацию, и если она согласится, завтра я вас с ней познакомлю. Я думаю, лучше встретиться утром, – предложил Самойлов.

– Да, лучше не откладывать, – кивнул Руслан.

– Тогда я вам позвоню сегодня вечером, договоримся об окончательном времени и месте.

– А я пока подготовлю одну из квартир, – добавил Сарадзе.

– Отлично. Тогда до завтра, – поднялся со своего места Мамедов.

– До завтра, – ответил Самойлов.

Россия, Ингушетии, 12 ноября 2007 года

Мулла Юсуф Алхазов вышел из мечети на улицу. Он немного поговорил с двумя стариками, сидевшими возле мечети, и двинулся к дому, который находился в двух кварталах от мечети. И ему даже в голову не пришло обратить внимание на автомобиль «Тойота», стоявший неподалеку.

А вот сидевший внутри автомобиля мужчина, увидев, как Алхазов вышел из мечети, оживился и достал свой телефон.

– Объект вышел и идет к дому, – сказал он в трубку, затем завел мотор и поехал прочь от мечети.

Алхазов неторопливо шел по улице, кивая встречным прохожим. Его знали и уважали все в поселке. Тем временем на улицу позади него выехал милицейский «уазик» и поехал вслед за ним. Поравнявшись с муллой, он резко затормозил, и из него выскочили два человека в милицейской форме. Они грубо затолкали Алхазова в машину на глазах изумленных прохожих, после чего машина развернулась и быстро уехала.

В первый момент все буквально остолбенели. Затем какая-то женщина закричала, и все сразу засуетились, сбросив оцепенение. Кто-то позвонил в местное отделение милиции.

Уже через две минуты на месте происшествия был начальник милиции поселка капитан Магомед Саитов. Первым делом он выяснил направление, в котором скрылся «уазик», и связался с республиканским ГИБДД, чтобы они проверяли все машины на постах. Задача осложнялась тем, что никто из очевидцев не запомнил номер. Саитов также отправил одну из своих машин в том направлении, – скорее наудачу, чем всерьез рассчитывая догнать похитителей.

Тем временем, узнав о происшедшем, на улице стала собираться небольшая толпа возмущенных жителей. Саитов с трудом смог убедить их успокоиться и разойтись, клятвенно пообещав найти Алхазова и его похитителей. Затем он и его люди начали опрос свидетелей. Однако все произошло так быстро, что никто толком не запомнил лиц нападавших. Тем не менее две женщины и один мужчина, которые стояли ближе всех к месту событий, были приглашены в отделение для составления фоторобота неизвестных.

– Как ты думаешь, Рустам, кто мог это сделать? – спросил Саитов своего заместителя лейтенанта Бехашева, когда свидетели уехали в отделение, а остальной народ начал расходиться, возбужденно обсуждая случившееся.

– Я даже и не знаю, что думать, – ответил тот. – Алхазов был тихий, спокойный человек, никак не связанный с религиозными экстремистами, политикой или деньгами. Непонятно, зачем похищать его, тем более сотрудникам милиции.

– Я не уверен, что похитители действительно работают в милиции, – сказал Саитов. – Возможно, это лишь маскировка. Ладно, поехали, нам в любом случае нужно найти их, кто бы они ни были, – и он направился к своей машине.

Россия, Ингушетия, 13 ноября 2007 года

Саитов занимался этим похищением с самого утра. Однако пока все его усилия были напрасны. План перехвата на дорогах не дал никаких результатов. Фотороботы двух подозреваемых были разосланы во все отделения милиции в республике, но Саитов не питал особой надежды, что по ним кого-то найдут. Была проведена проверка всех милицейских автомобилей «УАЗ» в районе, и выяснилось, что ни один из них не мог быть задействован в этом похищении. Сейчас велась проверка автомобилей по всей республике.

Работу осложнял резонанс, который вызвало это преступление в общественных и политических кругах. Дело было взято на контроль прокуратурой республики. Саитову с утра уже дважды звонил глава администрации поселка и один раз глава администрации района – спрашивали о ходе следствия, требовали быстро найти похитителей.

Но у Саитова не было ни одной реальной зацепки, с которой можно было работать. Фактически оставалось только ждать, пока похитители как-то проявят себя. Ведь не просто так они похитили муллу…

Магомед встал из-за стола, собираясь сварить кофе, когда в его кабинет без стука вбежал сержант Гасидов. По его лицу Саитов понял, что случилось что-то страшное.

– Он мертв! – выдохнул Гасидов. – Мулла Юсуф Алхазов мертв. Его тело только что было обнаружено в лесу недалеко от поселка.

Внутри у Саитова все похолодело. Похитители не выдвинули никаких требований – они просто вывезли муллу и убили. Но зачем?

– Кто обнаружил тело? – быстро спросил он.

– Рабочий заправки за городом. Он шел на работу через лес, чтобы срезать путь, и обнаружил его.

– Возьми еще двух человек – и отправляйтесь на место. Оцепите территорию и никого не пускайте. Я сейчас тоже подъеду, – распорядился Саитов.

Когда сержант вышел, Магомед медленно опустился в кресло. Вот такой развязки он никак не ожидал. Теперь здесь начнется такая кутерьма!.. Он поднял трубку, чтобы сообщить о случившемся в районный отдел.

Саитов увидел, как через лес к нему шагает полковник Ильяс Паталов, начальник районной милиции.

– Ну что тут у тебя, Магомед? – поздоровавшись, спросил он.

– Юсуф Алхазов убит выстрелом в затылок. – Саитов кивнул на покрытое накидкой тело. – Скорее всего, из пистолета Макарова.

Паталов подошел и взглянул на труп. Затем снова повернулся к Саитову.

– Что еще?

– Других следов насилия на теле нет. Похоже, его привели сюда сразу после похищения и застрелили. Свидетелей нет, – безрадостно произнес Саитов.

Паталов задумался:

– И что ты думаешь по этому поводу, Магомед?

– Не знаю, Ильяс, – покачал головой Саитов. – У меня нет никаких осмысленных версий. У него не было врагов, он ни во что не влезал. Сами похитители не выдвигали никаких требований, просто вывезли и убили.

– Ладно, пусть здесь эксперты поработают. – Паталов кивнул на группу людей, которые приехали вместе с ним. – Может быть, что-нибудь накопают. Поехали к тебе, надо хорошенько обдумать это дело. Тут мы все равно больше не нужны, – и Паталов зашагал к машине. Саитов последовал за ним.

…Заместитель начальника районного отдела милиции Тимур Чекаев остановился возле небольшого киоска, чтобы купить сигарет. Его любимого сорта не было. Он начал разглядывать витрину, прикидывая, какие взять, доставая кошелек.

В это время позади него остановилась неприметная серая «девятка» с тонированными стеклами. Из открытого бокового окна высунулся ствол автомата, загрохотали выстрелы. Длинная очередь бросила Чекаева на землю.

С визгом шин машина сорвалась с места, оставив возле киоска окровавленное тело.

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 13 ноября 2007 года

Ворота санатория открылись, из них вышли три человека. Мамедов поднес к глазам бинокль. Короткие стрижки и военная выправка сказали ему, что это опять были военные. Он отложил бинокль и прислонился к стволу дерева, возле которого устроил свой наблюдательный пост. Уже три часа Руслан наблюдал за санаторием «Гочелия», ожидая, когда оттуда выйдет кто-нибудь из штатских американцев, кого можно было взять в качестве «языка».

Утром он встречался с Самойловым и женщиной из посольства, Светланой Журавлевой – высокой, красивой шатенкой с серыми глазами, – которой предстояло выманить одного из американцев в Тбилиси, где им мог заняться Мамедов. Она быстро поняла свою задачу; кроме того, она была достаточна умна, чтобы не расспрашивать, кто такой Мамедов и зачем им нужен этот американец. Сейчас Светлана, перекрасившись в блондинку, ждала указаний Мамедова в машине недалеко от санатория.

Примерно через полчаса из санатория вышли еще три человека, на этот раз штатские: пожилой мужчина лет пятидесяти и двое молодых, лет по двадцать пять – тридцать. Губы Мамедова изогнулись в улыбке. А вот и клиенты. Быстрым шагом Руслан двинулся по лесу в ту же сторону, куда пошли американцы. Примерно в шестистах метрах отсюда был ресторан, и Мамедов не сомневался, что эти трое направились туда.

Подойдя к ресторану, он занял позицию возле автобусной остановки, делая вид, что читает объявления. Вскоре появились и американцы и, как и предполагал Мамедов, зашли в ресторан.

– Отлично, – буркнул капитан, доставая телефон. – Светлана, это Мамедов. Трое американцев зашли в ресторан «Бокария», к востоку от санатория, я показывал его вам днем. Я буду внутри.

– Хорошо, – ответила женщина. – Я сейчас подойду.

Грузия, ресторан «Бокария», 13 ноября 2007 года

Светлана толкнула дверь ресторана и вошла внутрь. Окинув взглядом помещение, она сразу выделила троих явно не местных мужчин, сидевших за столиком почти в центре зала. Похоже, это и были те американцы, одного из которых ей предстояло увести. Мамедов сидел за столиком у дальней стены и пил вино, делая вид, что не обращает на нее особого внимания. Остальные посетители ресторана были явно местные.

Светлана прошла к бару, провожаемая взглядами мужчин. На ней был легкий серый жакет и юбка, изящно подчеркивавшие формы ее красивого тела и действовавшие на мужчин не менее эффективно, чем более откровенные наряды. Заказав виски с содовой на умышленно плохом грузинском, она села на табурет у стойки, закинув ногу на ногу, и еще раз оглядела зал. Большинство посетителей ресторана вернулись к своим разговорам.

Светлана сделала глоток из своего стакана и прислушалась к разговору американцев. Те громко обсуждали результаты каких-то спортивных матчей в Америке. Двое из них, молодые парни, сидевшие к ней лицом, постоянно бросали на нее взгляды, хотя и старались не смотреть слишком часто.

Через несколько минут Журавлева решила, что пора действовать. Легко соскользнув с табурета, она направилась к столику американцев.

– Вы из Америки? – полуудивленно спросила она на отличном английском.

– Да, мисс, – еще более удивленно ответил ей один из них, молодой и достаточно симпатичный мужчина. Все трое повернулись к ней.

– О, как здорово встретить соотечественников так далеко от дома! – с радостью в голосе сказала она. – Вы разрешите подсесть к вам? – она огляделась вокруг в поисках свободного стула.

– Да, да, конечно! – Американец суетливо вскочил и бросился к ближайшему не занятому столику. Принеся ей стул, он спросил: – Вы тоже из Америки?

– Да, из Кентукки, – ответила она, присаживаясь. – Мы здесь помогаем местным жителям в модернизации одного из их заводов. Меня зовут Сьюзан, – представилась она.

– Я Майкл, – сказал первый американец. – А это мои коллеги: Стэн, – он указал на пожилого мужчину, – и Джордж.

Второй американец лет тридцати наклонил голову.

– Мы рады познакомиться с вами, Сьюзан, – произнес он.

– Вы здесь тоже по работе? – спросила Светлана.

– Да, по работе.

– А чем вы занимаетесь?

Трое мужчин несколько смущенно переглянулись.

– Ну, мы тоже помогаем местным, – после небольшой паузы сказал Стэн.

– Мы консультанты, – быстро добавил Майкл.

– Как здорово! – воскликнула Светлана.

В это время подошел официант, принеся американцам заказанные блюда.

– Вы хорошо разбираетесь в местной кухне? – спросила Светлана. – Мы здесь работаем всего несколько месяцев, и я еще плохо говорю на местном языке. Он очень трудный, – пожаловалась она.

– Мы только-только сюда приехали и совсем не понимаем местных, – засмеялся Джордж.

– К счастью, местный официант немного понимает английский, – добавил Майкл. – Так что можно не бояться умереть с голоду.

Светлана заказала официанту одно из местных блюд и еще виски. Разговор с американцами протекал легко, они явно были рады встретить здесь красивую соотечественницу. Говорили больше о доме, хотя касались и местных событий.

– Тут недавно чуть революция не случилась, – сказала Светлана. – На улицах Тбилиси было много народу и полицейских. Хотя завод, который мы модернизируем, и находится в пригороде, мы все равно почти неделю не могли нормально работать…

При ее словах о недавних событиях американцы несколько напряглись.

– Мы находимся достаточно далеко от столицы, так что нас это почти не коснулось, – сказал Стэн.

– Сейчас полиция вроде навела порядок, и мы смогли снова приступить к работе, – сказала Светлана. Она окинула взглядом захмелевших американцев, затем посмотрела на часы. – Ой, уже поздно! Мне надо идти. Майкл, вы не проводите меня? – кокетливо улыбнулась женщина молодому американцу.

– Конечно! – с готовностью вскочил Майкл. – Я вернусь чуть попозже, – повернулся он к своим товарищам.

– Хорошо, Майкл, только не задерживайся слишком сильно, – ухмыльнулся Джордж.

Майкл подхватил Светлану за руку, и они вышли из ресторана.

Мамедов проводил взглядом Журавлеву, уводившую одного из американцев. Почти все находившиеся в баре мужчины с завистью глядели ему в спину.

«Если бы они только знали, какая судьба ему уготована, – с мрачной усмешкой подумал Мамедов. – Этому парню не позавидуешь».

Он допил свое вино, расплатился и вышел из ресторана. Светлана и американец уже уехали. Он сел в свою машину и быстро поехал на квартиру, находившуюся на окраине Тбилиси. Вскоре он обогнал машину Светланы.

Припарковавшись рядом с домом, Мамедов поднялся по лестнице и открыл дверь квартиры. Потом он достал один из выданных ему спецпрепаратов, который должен был помочь разговорить американца. Теперь все было готово, оставалось только ждать.

Светлана подъехала минут через десять. Мамедов видел в окно, как они вдвоем вышли из машины. Руслан затаился в прихожей. Вскоре на лестничной клетке послышались голоса, и он услышал, как Светлана отпирает дверь и пропускает американца вперед.

Тот прошел внутрь и начал было оглядываться вокруг. Не давая ему что-либо понять, Мамедов шагнул вперед и ударил его в висок, а затем аккуратно подхватил обмякшее тело.

Светлана невольно вскрикнула.

– Спокойно, – поднес палец к губам Мамедов. – Я только оглушил его.

– С ним все будет в порядке? – спросила Светлана.

– Да, я поговорю с ним, а потом отпущу.

– Но он же тогда все расскажет своим? – удивленно сказала женщина.

– У меня есть один препарат. Когда он очнется, то ничего не вспомнит. Ни меня, ни вас, ни разговор, – ответил Мамедов. – Вы все отлично сделали. Спасибо.

– Вам еще нужна моя помощь? – спросила она.

– Нет, будет лучше, если вы поедете домой. Вы прекрасно справились, теперь моя очередь. Кстати, как его зовут? – спросил Мамедов.

– Майкл, – ответила Светлана.

Когда она ушла, Мамедов перетащил американца в комнату, усадил в кресло и достал шприц.

– Ну что, Майкл, пришла пора нам поговорить.

Грузия, Тбилиси, 14 ноября 2007 года

– Доброе утро! – Мамедов протянул руку Самойлову, подходя к столику, за которым тот сидел.

– Здравствуйте, – поднялся Самойлов. – Светлана уже сказала мне, что ее часть операции прошла успешно. Судя по срочности, с которой вы меня вызвали, этот Майкл рассказал вам что-то очень важное…

– Да, все очень серьезно, – сказал Мамедов, садясь за столик. Заказав кофе, он продолжил: – Это действительно психотронное оружие, последняя разработка американцев. Они называют его «Медуза». Майкл – один из специалистов, принимавших участие в его разработке, а сейчас занимается его обслуживанием и испытаниями.

– Они прислали его в Тбилиси на полевые испытания? – уточнил Самойлов.

– Не совсем, – ответил Мамедов. – На самом деле их основной задачей является какая-то акция у нас, в России.

– В России? – удивился Самойлов.

– Да, именно в России. Здесь они его применять не планировали, но ситуация сложилась так, что грузинам срочно потребовалась их помощь.

– Но что они хотят сделать с этой штукой в России?

– Этого Майкл не знает. В курсе лишь несколько человек в их группе, остальным ничего не говорят. Но, учитывая возможности этой системы, с ней при желании можно натворить много бед, – серьезно сказал Мамедов.

– Он рассказал, каковы возможности этой их «Медузы»? – поинтересовался Самойлов.

– Да, она может вызывать самые разные эффекты. Страх, агрессию, беспокойство… А можно, наоборот, успокоить возбужденную толпу. Как раз то, что наблюдали мы с Якобом. Майкл также сказал, что радиус действия системы около километра; время, в течение которого сохраняется воздействие, зависит от индивидуальных характеристик человека и составляет от десяти минут до получаса.

– Но как они собирались провезти эти установки в Россию? Они же не думают, что их пропустят на таможне, – задумался Самойлов.

– Я прикидывал, – ответил Мамедов. – В принципе граница с Чечней все еще достаточно прозрачна, чтобы провезти в Россию все, что угодно.

– Да уж… Он что-нибудь знает о сроках начала операции?

– Нет. Он только сказал, что они и так уже задержались по срокам из-за этих событий и скоро должны приступить к своей основной миссии.

– Нам нужно доложить обо всем в центр, – сказал Самойлов. – Нужно принять меры, чтобы перехватить их, если они попытаются попасть в Россию.

– А поскольку мы знаем, что они задумали, это будет несложно сделать. – Мамедов достал из нагрудного кармана рубашки небольшой диск. – Здесь запись допроса, отправьте ее дипломатической почтой как только сможете.

– Хорошо. – Самойлов убрал диск в карман. – А что вы сделали с этим Майклом?

– Влил ему дополнительную дозу спиртного, вкатил ЛСД и высадил на улице. Я думаю, он уже сейчас где-нибудь в местном вытрезвителе, – ответил Мамедов.

– Ушел с женщиной, выпил, погулял… В принципе выглядит правдоподобно. Думаете, они в это поверят?

– Надеюсь, – усмехнулся Руслан. – Во всяком случае, они не смогут сразу определить, что произошло.

– Что сейчас планируете делать?

– Сначала высплюсь, а потом продолжу наблюдать за санаторием. Если они решат ехать в Россию, мы не должны пропустить этот момент. И подготовим им соответствующую встречу на нашей стороне.

– Отлично, а я пойду передавать информацию в центр; пусть они там тоже думают, – поднялся Самойлов.

Мамедов вышел на улицу, сел в машину и поехал в гостиницу. Ему действительно надо было выспаться, а затем он продолжит слежку за американцами. И если они думают, что смогут провернуть в России нечто, аналогичное их действиям здесь, их ждет большое разочарование. Несмотря на усталость, Руслан не смог удержаться от довольной улыбки.

Грузия, санаторий «Гочелия», 14 ноября 2007 года

Алекс Джонс смотрел, как Карл Андерс готовится к удару. Удар у него получился не сильный, но точный, и шар ушел в угловую лузу.

– Неплохо, Карл, но боюсь, этого мало, чтобы выиграть партию. – Джонс обошел бильярдный стол и взял со столика бокал с пивом. Андерс между тем выцеливал очередной шар.

Кроме них в бильярдной санатория находилось еще несколько его парней. Они играли, пили пиво либо местное вино. До того момента, когда они отправятся в Россию, у них не было никаких особых дел, и ребята могли позволить себе немного расслабиться.

– Проклятье! – Шар ударился в угол лузы и отскочил. – Мне сегодня просто не везет, – раздраженно бросил Андерс, доставая сигарету.

– А вот мне сейчас повезет. – Джонс отставил пиво и взял свой кий. В это время в бильярдную вошел профессор Альбертс с одним из своих людей.

– Здравствуйте, профессор! – поприветствовал его Джонс. – Тоже решили сыграть партию?

– Здравствуйте, полковник, – хмуро ответил Альбертс. – Боюсь, у нас возникла проблема.

– Какие-то проблемы с подготовкой «Медуз» к транспортировке? – Хотя они и проектировались как разборные, любая ошибка на этапе разборки-сборки могла привести к их временному выходу из строя.

– Один из наших сотрудников, Майкл Клиффорд, вчера ушел поужинать в один из местных ресторанов и до сих пор не вернулся, – ответил Альбертс.

В комнате стало абсолютно тихо. Все присутствовавшие замолчали и уставились на Альбертса.

– Что значит «не вернулся»? И почему вы сообщаете мне об этом только сейчас? – Джонс даже не пытался скрыть злость в своем голосе. – Я же говорил, чтобы никто не выходил из санатория в одиночку!

– Понимаете, сэр, мы пошли туда втроем. Я, Стэн и Майкл… – заговорил вошедший вместе с Альбертсом мужчина по имени Джордж.

– И что же случилось? – повернулся к нему Джонс.

– В бар зашла американка, Сьюзан, – начал торопливо рассказывать Джордж. – Она здесь работает, их компания помогает местным в модернизации производства. Ну, мы разговорились, и в конце она попросила Майкла проводить ее. Мы рассчитывали, что он вернется сюда вечером или в крайнем случае утром, но сейчас уже полдень, а его все нет, – жалобно закончил Джордж.

Слушая его рассказ, Джонс злился все больше и больше. Эти штатские, может, и были хорошими учеными, но как участники секретной операции они никуда не годились.

– Идиоты, – процедил он.

– Может, парень просто увлекся? – предположил один из присутствовавших в бильярдной людей Джонса, сержант Крамер. – Эта Сьюзан хоть симпатичная? – спросил он Джорджа.

– Да просто красавица, – ответил тот.

– Видимо, парень просто потерял с ней чувство времени, – ухмыльнулся Крамер.

– Джейк, мы сюда вообще-то не отдыхать приехали, – зло бросил ему Джонс. – Этот кретин ставит под угрозу секретность всей операции, и мы должны найти его как можно быстрее.

Он начал обдумывать сложившуюся ситуацию, прикидывая, что они могут сделать.

– Андерс, подними наших парней, прошвырнитесь по всем местным точкам; может, он завис где-нибудь там. Крамер, найди мне этого грузина, капитана Мелашвили, которого дал нам Ганидзе. Надо подключить к поискам местных. И с этого момента я запрещаю все прогулочные выходы за территорию санатория. Вам ясно? – Джонс мрачно посмотрел на Альбертса.

– Мы поняли, – хмуро ответил профессор.

Все, кроме Джонса, вышли из бильярдной. Джонс начал расхаживать по комнате, продолжая размышлять над случившимся. Ему вообще не следовало разрешать эти выходы за территорию, но он пошел навстречу просьбам своих людей и профессора Альбертса, поскольку Ганидзе заверил его, что ничего не случится. И вот теперь за это приходилось расплачиваться. Через несколько минут вошел Крамер, за ним шел Мелашвили.

– Немедленно соедините меня с полковником Ганидзе, – резко сказал Джонс.

Мелашвили достал телефон и начал набирать номер.

– Полковник Ганидзе, с вами хочет поговорить полковник Джонс. – С этими словами капитан протянул Джонсу трубку.

– Это Джонс. Вам нужно срочно приехать сюда. Возможно, случилось. Нет, это не телефонный разговор. Хорошо, я жду вас. – Джонс вернул телефон Мелашвили.

– Что-то случилось? Я могу чем-нибудь помочь? – обеспокоенно спросил тот.

– Нет, не думаю. Это проблема более серьезного уровня. Так что пока вы можете быть свободны, – мрачно ответил Джонс.

Когда Мелашвили вышел, американец раздраженно бросил на стол кий, который все это время держал в руках. В этой чертовой операции все шло не так.

Ганидзе приехал примерно через час. Джонс кратко рассказал ему о случившемся.

– Его надо найти, – сказал он полковнику. – Причем привлекая минимум внимания как к его персоне, так и к факту его поиска. Я уже сказал своим людям пошарить в окрестных заведениях, но пока они ничего не нашли.

Ганидзе задумался.

– Эти два условия очень трудно совместить, – наконец сказал он. – Но мы постараемся сделать все возможное. Я привлеку к этому наших людей и полицию, раскрыв при этом минимум информации. Эта женщина, Сьюзан, не упоминала, где живет и работает?

– Нет, – мрачно ответил Джонс. – Нам только известно, что она где-то в Тбилиси.

– Тбилиси – город большой, – поморщился Ганидзе. – Там можно искать человека годами. Значит, Майкл Клиффорд. У вас есть его фотография?

– Сейчас попробуем найти. – Джонс достал рацию. – Крамер, сходи к яйцеголовым и спроси у них фотографию этого Клиффорда.

Через десять минут в комнату вошел сержант Крамер и протянул Джонсу небольшую фотографию, на которой были запечатлены четыре человека.

– А получше у них ничего нет? – недовольно посмотрел на фото Джонс.

– Только эта, – ответил Крамер.

Джонс протянул фотографию Ганидзе. Тот несколько секунд разглядывал ее.

– Ну хоть что-то, – наконец сказал он. – Который из них Клиффорд?

– Второй справа, – ответил Крамер.

– Ладно, пойду отдам указания нашим людям. – Ганидзе поднялся и пошел к двери.

– Как только что-нибудь выясните, сразу сообщите мне, – бросил ему вдогонку Джонс.

Россия, Ростов, 14 ноября 2007 года

– Разрешите войти? – с порога спросил Андреева Смирнов.

– Входите. Что там у вас? – посмотрел на него Андреев.

– Доклад из Грузии.

– По поводу этих американцев? Выяснили, зачем они приехали?

– Я думаю, вам лучше самому прочитать, – Смирнов протянул Андрееву папку.

– Хорошо, садитесь. – Андреев начал изучать доклад.

По мере чтения его брови поднимались все выше и выше.

– Да, ну и ситуация, – крякнул он, отложив бумаги в сторону. – И что вы думаете по поводу всего этого, Алексей Степанович?

– Я думаю, товарищ генерал, что на данный момент ситуация пока складывается в нашу пользу, – ответил тот. – Мы знаем, что они затевают, а они не знают, что мы об этом знаем. Я полагаю, они попытаются перейти границу где-то в Чечне. И если мы предпримем соответствующие меры, то сможем легко перехватить их.

– Да, Чечня для этого самое подходящее место, – задумчиво произнес Андреев. – Хорошо, я отдам необходимые распоряжения пограничникам, и надо будет перебросить в тот район несколько наших спецгрупп для усиления. Как вы думаете, кто здесь помогает американцам?

– Наверное, кто-нибудь из местных исламистов.

– Хорошо, узнайте у Кузнецова, нет ли у него информации об увеличении активности кого-либо из них, – приказал Андреев.

– Есть. Разрешите идти?

– Идите, – кивнул Андреев.

Когда Смирнов вышел, генерал какое-то время сидел, размышляя над этой ситуацией. Затем его взгляд упал на папку с утренним докладом о положении дел в Южном округе. Наиболее серьезными событиями были два громких убийства в Ингушетии. Андреев поднял трубку телефона.

– Соедините меня с генералом Масаловым. – Масалов возглавлял управление ФСБ по Республике Ингушетия.

– Добрый день, Василий Сергеевич. Это Андреев.

– Если бы он еще был добрым… – ответил Масалов. – Здравствуйте, Алексей Владимирович.

– Что там у вас происходит? – спросил Андреев.

– Да вы, наверное, и сами все знаете, – мрачно ответил Масалов. – Одно за другим два громких убийства. У нас и так ситуация была не самая спокойная, а теперь здесь не шумит только ленивый. Оппозиция опять требует отставки президента и смены руководства республики. И эти убийства прибавили им сторонников. Плюс активизировались всякие экстремисты.

– Как продвигается следствие? – спросил Андреев. – Есть какие-нибудь зацепки?

– Работаем, но пока ничего нет, – отрицательно покачал головой Масалов. – И похищение муллы, и убийство Чекаева были совершены нагло, среди бела дня, а затем преступники словно сквозь землю провалились. Сейчас мы работаем с результатами баллистической экспертизы и анализируем весь круг знакомств обоих убитых. Но это потребует времени.

– А его-то у нас не слишком много, – протянул Андреев. – Общество требует найти виновных, и как можно скорее. Сами-то что обо всем этом думаете?

– Я бы сказал, что кто-то хочет раскачать ситуацию, – после недолгой паузы ответил Масалов. – Это объясняет и выбор жертв, и характер убийств. Кто-то хочет продемонстрировать, что власть не контролирует обстановку и любой может стать жертвой.

– Похоже на то, – согласился Андреев. – Значит, вам нужно еще внимательнее следить за обстановкой, чтобы не допустить выхода ситуации из-под контроля. В первую очередь следует опасаться дальнейших провокаций.

– Местная милиция уже переведена на усиленный режим, – ответил Масалов. – К сожалению, ее эффективность не так высока, как хотелось бы. Мы в свою очередь усилили наблюдение за различными радикальными исламскими движениями.

– Полагаете, за убийствами стоит одно из них?

– Возможно. Или они могут просто воспользоваться сложившейся обстановкой.

– Хорошо, Василий Сергеевич, держите меня в курсе всех событий. Если вам понадобится какая-либо поддержка, мы вам ее окажем.

Закончив разговор, Андреев задумался над словами Масалова. Кто-то хочет раскачать ситуацию в республике… Обстановка хаоса была выгодна очень многим, поскольку создавала благоприятную почву для самых разных вещей. Например, для применения психотронного оружия, неожиданно подумал он. А что, если за этими убийствами стояли неизвестные пока помощники американцев, подготавливая условия для появления своих хозяев? Нужно дать указание Смирнову, пусть поработают над этой версией. Рука Андреева потянулась к телефону.

Россия, Назрань, 14 ноября 2007 года

Малхаз Рашидов спокойно шагал по улице Назрани. Час назад лидер их группы Али Сарид позвонил ему и сказал, что им нужно срочно встретиться. Он не захотел говорить по телефону о цели встречи, пообещав рассказать все лично.

Рашидов свернул за угол и в сотне метров от себя увидел Али, стоящего к нему спиной.

– Здравствуй, Али, – сказал Рашидов, незаметно подойдя к нему.

– А, Малхаз, здравствуй, – быстро обернулся к нему Сарид. – Как хорошо, что ты пришел!

– Зачем ты вызвал меня, Али? Что-то случилось?

– Пока нет, но скоро должно случиться. Идем, нам не нужны лишние уши. – Али взял Рашидова под руку, и они отошли в пустынный переулок.

– Пришло время действовать, Малхаз, – сказал Сарид, пристально глядя Рашидову в глаза.

– Действовать? – тот удивленно посмотрел на своего собеседника. – Но мы же и так действуем, Али. Мы распространяем нашу веру, с каждым днем у нас становится все больше сторонников…

– Это все не то, – перебил его Али. – Это все мелочи. Пришло время играть по-крупному!

– Что ты имеешь в виду? – еще больше удивился Рашидов.

– Нашу главную миссию, – приблизил лицо Сарид. – Создание мусульманского государства на Кавказе и изгнание отсюда неверных. Ты готов пожертвовать жизнью в священной войне, Малхаз? – Сарид испытующе посмотрел на Рашидова.

– Я готов принести свою жизнь на алтарь победы, – глядя ему в глаза, твердо ответил тот.

– Я не сомневался в тебе, – произнес Али. – Но если мы все сделаем правильно, то жертвовать своими жизнями нам и не понадобится. А если кто и погибнет, то попадет в рай, где будет вечно пировать с гуриями.

– Что именно мы должны делать?

Али вздрогнул и взглянул на него, оторвавшись от мыслей о гуриях.

– Ты прав, давай перейдем к делу, – тихо сказал он. – Для начала всем вам нужно пройти определенную подготовку, чтобы действовать эффективно, а не просто жертвовать жизнью. Для этого у нас есть пара тренировочных лагерей. Это займет немного времени, примерно неделю, но после этого все вы станете настоящими воинами Аллаха.

Рашидов немного помолчал, глядя то на Али, то на стену дома позади него.

– А потом?

– Пока не знаю, – честно ответил ему Али. – У нас будет много задач, и распределять бойцов будет высшее руководство. Мы будем делать то, что нам скажут.

– Хорошо, где находится этот лагерь?

– Сегодня вечером подходи к нашей мечети. Вас будет ждать автобус, он отвезет всех туда, – сказал Али.

– А разве ты не поедешь с нами? – удивленно спросил Малхаз.

– Нет, я должен организовать работу здесь и буду присылать вам новых бойцов.

– Значит, сегодня вечером у мечети, – подытожил Рашидов. – Хорошо, я буду там.

– Отлично, тогда до вечера.

Рашидов вышел из переулка и пошел обратно в направлении, откуда пришел. Глядя ему в спину, Али Сарид не мог видеть улыбку на его губах, которая вряд ли подходила человеку, которому предстояло выполнять неизвестные пока и опасные задания.

Но у оперативника ФСБ Султана Ишаева, носившего маску фанатика-исламиста Малхаза Рашидова, были веские причины быть очень довольным текущим ходом событий. Организация «Правоверные Кавказа», в которую он был внедрен, решилась на активные действия и, на свою беду, решила вовлечь в них его.

«И это будет вашей фатальной ошибкой, хотя вы и не узнаете этого, – весело подумал Ишаев. – Надо сообщить обо всем в управление, а затем можно будет посетить ваш лагерь».

Грузия, санаторий «Гочелия», 14 ноября 2007 года

Ганидзе связался с Джонсом ближе к вечеру.

– Мы нашли его. – По тону полковника Джонс понял, что этот Клиффорд влип в какие-то неприятности.

– Где он?

– В одном из наших полицейских участков.

– С ним все в порядке?

– Смотря с какой стороны посмотреть. Его задержал сегодня утром полицейский патруль в состоянии сильного алкогольного и наркотического опьянения. В момент задержания он абсолютно ничего не соображал, так что его поместили в один из наших вытрезвителей. Сейчас он немного пришел в себя. Во всяком случае, вспомнил, как его зовут. Но, как мне сказали, он плохо помнит события этой ночи.

– Проклятье! – выругался Джонс. – Стоп. – Внезапно до него дошло, что сказал Ганидзе. – Вы говорите, алкогольного и наркотического?

– Да, в крови у него были обнаружены алкоголь и ЛСД, – ответил Ганидзе.

– Какого черта… – начал было Джонс, но остановился. Сейчас не время выражать эмоции. – Так, хорошо, я пошлю своего человека забрать его. В каком он участке?

– В этом нет необходимости, – сказал Ганидзе. – Я уже еду туда. Заберу этого Клиффорда и скоро буду у вас. – И Ганидзе повесил трубку.

– Чертов ублюдок. – Джонс с такой силой впечатал трубку в аппарат, что она раскололась, и достал рацию.

– Андерс, это Джонс. Люди Ганидзе нашли этого придурка, так что можете сворачивать поиски. Когда он привезет его, приходи ко мне. И заодно прихвати с собой Альбертса.

Россия, Ингушетия, 15 ноября 2007 года

Монотонно гудел мотор «Икаруса», везшего по ночной дороге Малхаза Рашидова и еще три десятка членов «Правоверных Кавказа» в таинственный лагерь подготовки. Али Сарид пришел к ним перед отъездом, убедился, что все присутствуют, и пожелал успехов в обучении. В автобусе их сопровождал лидер другой городской ячейки организации, Муса Хуцаев, вместе с каким-то арабом, который был из высшего руководства.

Сразу за городом Хуцаев отобрал у всех мобильные телефоны, мотивируя это тем, что по ним их может вычислить милиция. Рашидов отдал свой без сожаления. У него были спрятаны два миниатюрных передатчика для связи с управлением и пять радиомаяков, так что телефон ему был не особо нужен.

В начале поездки все обсуждали предстоящее обучение и дело, которое они должны были сделать. Но и Хуцаев, и араб уклонялись от конкретных объяснений, говоря, что все станет известно в свое время. Постепенно все разговоры умолкли, многие решили поспать, пока автобус не приехал на место.

Рашидов тоже притворялся спящим, поглядывая вокруг из-под опущенных век. Автобус ехал в сторону Чеченской Республики. Араб и Хуцаев о чем-то переговаривались, остальные спали или тихо разговаривали между собой.

Наконец автобус свернул с шоссе на проселочную дорогу, петлявшую среди гор. По оценке Рашидова, они не выехали за границы республики, значит, это был не один из лагерей подготовки чеченских боевиков, как он предполагал ранее, а какой-то другой. По-прежнему притворяясь спящим, Рашидов запоминал дорогу, по которой их везли.

Автобус прибыл в лагерь, когда уже стало понемногу рассветать. По наблюдениям Рашидова, водитель специально петлял по горным дорогам, чтобы его пассажиры не могли точно сказать, где находятся. Все вышли из автобуса, с интересом оглядываясь вокруг.

Среди деревьев были раскинуты накрытые маскировочными сетками палатки. Было несколько стендов с плакатами, содержавшими наставления по взрывному делу вперемешку с фундаменталистскими лозунгами. За деревьями Рашидов увидел пару выкрашенных в маскировочные цвета джипов – и в отдалении что-то, напоминающее полосу препятствий.

Хуцаев и араб скрылись в одной из больших палаток. Вскоре первый вышел оттуда вместе с парой арабов в военной форме натовского образца.

– Построиться! – заорал на прибывших один из них, тот, что был повыше ростом.

Они все построились в две неровные шеренги. Тот араб, что был пониже, шагнул вперед.

– Я приветствую вас в нашем лагере, братья-мусульмане, – не слишком громко, но отчетливо произнес он. – До сих пор вы были обычными правоверными мусульманами, жившими по заветам пророка. Но этого мало. Чтобы выполнить нашу священную миссию, вам предстоит стать настоящими воинами, способными выполнять любые задачи. И вы научитесь этому в нашем лагере, а мы поможем вам в этом, – он оглядел стоявших перед ним. – Я знаю, что вы хотели бы отдохнуть после поездки, но время не терпит. Поэтому вы должны начать подготовку прямо сейчас. Я начальник лагеря Закир аль Сауд, а это ваш старший инструктор Хасан Бек. Я передаю вас в его руки.

Стоявший за его спиной Хасан Бек снова выступил вперед.

– Сейчас вы все получите новую форму. – Он указал на большую палатку в пятидесяти метрах от них, возле которой стояли два человека. – А затем мы приступим к вашей подготовке. Идите, – и он властным жестом указал на палатку.

Прибывшие рекруты нестройной толпой двинулись к ней.

«Похоже, эти ребята подготовлены и настроены гораздо серьезней, чем мы предполагали», – подумал идущий в толпе Рашидов.

Грузия, санаторий «Гочелия», 15 ноября 2007 года

– Господа, я собрал вас, чтобы обсудить происшедшее. – Полковник Джонс внимательно посмотрел на каждого из сидящих в комнате. Профессор Альбертс был расстроен и заметно нервничал. Ганидзе угрюмо курил. Элисон, прибывший, когда узнал, что случилось, был, как всегда, спокоен. Андерс мрачно рассматривал Альбертса.

Допрос Клиффорда, которого привез Ганидзе, не дал практически никакой новой информации. Он действительно почти ничего не помнил о прошедшей ночи. Его воспоминания обрывались где-то на пути к дому, в котором жила эта Сьюзан. Затем он очнулся уже в полицейском участке. Майкл только утверждал, что хотя и выпил немного в ресторане, никогда не употреблял наркотики.

– Профессор Альбертс, что вы скажете по поводу всего этого? – Джонс посмотрел на Альбертса.

– Полковник, я в полной растерянности, – растерянно сказал тот. – Мы знаем Майкла несколько лет и никогда не видели его в таком состоянии. Да, он иногда выпивал в компании, но никогда не употреблял наркотики. Я просто не понимаю, что на него нашло. Наверняка эта женщина во всем виновата!

– Женщина, не женщина… Ему вообще не следовало с ней ехать. Головой надо думать. Мы тут с секретной миссией – и такой прокол! В любом случае я решил отправить его домой. Тут ему делать нечего, – решительно закончил Джонс. – Полковник Ганидзе, – Джонс повернулся к грузинскому офицеру, – вам удалось еще что-нибудь выяснить об этом инциденте?

– К сожалению, полковник Джонс, почти ничего, – ответил тот. – Сохранение секретности не позволяет нам задействовать все имеющиеся возможности, к тому же у нас слишком мало исходных данных. Мы разговаривали с патрульными, которые нашли Клиффорда, но они не смогли сказать ничего значимого. Они просто увидели его, когда тот шел по улице в невменяемом состоянии, и забрали в участок. Вот если бы мы знали, кто эта Сьюзан…

«Плохо дело, – подумал про себя Джонс. – Неизвестно, что и кому рассказывал Клиффорд, находясь в таком состоянии. А он знал достаточно, чтобы возникли серьезные проблемы. Откуда только свалилась эта чертова женщина и как ее найти? У нас нет почти никаких зацепок. Хотя…»

– В посольстве должны быть данные на всех наших граждан, находящихся в этой стране. Не так ли, мистер Элисон? – повернулся он к советнику.

– Вы хотите, чтобы мы проверили ее по нашей картотеке?

– Да. Срочно поднимите данные по всем американкам по имени Сьюзан, находящимся сейчас в Грузии, – приказал Джонс. Это была единственная реальная возможность выйти на незнакомку.

– Будем надеяться, что она там есть, – сказал Джонс, когда Элисон вышел.

– А если мы найдем эту Сьюзан, что нам это даст? – спросил Андерс.

Джонс достал сигарету и закурил:

– Мы точно будем знать, где был прошлой ночью Клиффорд и кому он мог что-либо разболтать.

– Майкл никому бы не стал рассказывать о нашей операции, – как бы пытаясь защитить его, сказал Альбертс.

– В обычном состоянии – нет, но, учитывая, каким его нашли полицейские, я не удивлюсь, если обнаружится, что кто-то еще уже знает о нас, «Медузе» и нашей операции, – мрачно ответил Джонс.

Элисон вернулся через десять минут:

– По данным нашего посольства, на сегодня в Грузии находятся две наших гражданки по имени Сьюзан. Одна из них – женщина лет сорока, работает в торговой фирме в Батуми. Она точно не подходит. Другой тридцать два года, работает в Тбилиси.

– Вы запросили ее фото? – спросил Джонс.

Элисон молча протянул ему карточку.

– Та Сьюзан была блондинка, а эта брюнетка… – процедил Джонс.

– Она могла перекраситься, – сказал Андерс. – Моя, например, делает это каждый месяц. Приходишь домой и не знаешь, что увидишь, – усмехнулся он.

– Когда была сделана эта фотография? – Джонс посмотрел на Элисона.

– Три месяца назад, – ответил тот.

– Так, ладно. Крамер, тащи сюда одного из тех парней, что были с Клиффордом, – бросил Джонс в рацию и достал еще одну сигарету. – Посмотрим, узнают ли они ее.

Вошел Крамер, за ним следовал Джордж.

– Это она? – Джонс протянул карточку.

Джордж внимательно посмотрел на нее.

– Нет, – наконец сказал он.

Джонс сломал недокуренную сигарету.

– Вы уверены? – спросил Элисон. – Приглядитесь повнимательнее. Она могла перекраситься.

Джордж еще раз посмотрел на фото.

– Нет, это точно не она, – уверенно сказал он. – Если вы сомневаетесь в моих словах, можете спросить Стэна или даже Майкла. Он, может, и не помнит, что произошло той ночью, но ее лицо он точно запомнил.

– И в Грузии всего две гражданки США по имени Сьюзан, вторая точно не подходит? Верно? – Джонс взглянул на Элисона.

– Верно, – подтвердил тот.

В комнате наступила тишина. Каждый обдумывал полученную информацию. Неизвестно откуда появившаяся красивая женщина, выдающая себя за американку и уводящая одного из сотрудников Альбертса. И затем этого сотрудника находят на улице в состоянии наркотического опьянения. Алекс Джонс видел лишь одно объяснение случившегося, и оно ему очень не нравилось.

– Похоже, босс, нас накрыли, – как бы подтверждая его догадку, печально усмехнулся Андерс.

– Что значит «накрыли»? – нервно спросил Альбертс.

– Мы под «колпаком» у русских, – пояснил Андерс.

– Этого не может быть. Это невозможно! – воскликнул Ганидзе.

– Почему же невозможно? – повернулся к нему Джонс. – Вы что, и правда думаете, что у них нет здесь своих агентов? – Он презрительно усмехнулся. – Лично я не сомневаюсь, что у русских тут полно своих глаз и ушей. Они есть даже у нас, в Америке, а что уж говорить о вас…

– Но как они могли узнать о нашей операции? – воскликнул Ганидзе.

– На данный момент это не так важно, – холодно ответил Джонс. – Потом будете выяснять, как они на нас вышли.

– То есть это русские похитили Майкла? – не веря себе, спросил Альбертс.

– Ну да, – ответил Андерс. – Подослали женщину, выманили из ресторана, накачали наркотиками и выяснили все про «Медузу» и про нас.

– То есть Майкл ни в чем не виноват? – спросил Джордж, который все еще стоял у двери.

– Ну, если не считать того, что он кретин, думающий отнюдь не головой, – то да, он ни в чем не виноват, – саркастически заметил Джонс.

– И что мы теперь будем делать? – Альбертс растерянно посмотрел сначала на Джонса, потом на Элисона.

– Что делать, что делать… Домой поедем, что мы еще будем делать, – раздраженно ответил Джонс.

– То есть как это домой? – вскочил со своего места Элисон. – А наша операция? – Похоже, на этот раз ему изменило его спокойствие и внешнее безразличие ко всему происходящему вокруг. Он явно занервничал.

– Если вы еще не поняли, то я скажу вам, что наша операция провалилась. Русские уже наверняка выслали группы перекрыть все проходы через горы. Они ведь тоже не дураки и понимают, где мы можем проскочить с этой штукой. Нас возьмут, как только мы перейдем границу, – жестко сказал Джонс.

– Но вы не понимаете! Это не просто рядовая акция, это дело государственной важности. Проведена серьезная подготовительная работа. Вовлечено много людей. Мы не может просто так отказаться от этой операции! Слишком много серьезных людей заинтересованы в ее проведении, – протестовал Элисон.

– И эти люди скажут вам большое спасибо, когда русские покажут на весь мир задержанных на своей территории американских военных и «Медузу» в придачу, – ехидно ответил Джонс.

– А уж как будут рады сами русские! Вывалять Америку в дерьме, да еще и заполучить нашу новейшую разработку… Они просто расцелуют вас в задницу, мистер Элисон, – добавил Андерс.

– Но… – попытался было возразить Элисон.

– Никаких «но», – резко перебил его Джонс. – Я не поведу своих людей в ловушку.

– Подождите, подождите, – взволнованно забормотал Ганидзе. – Мы же не можем быть так уверены, что это действительно русские. Это только ваше предположение. Может, эта Сьюзан просто не числится в картотеке посольства. Мы должны проверить ее через нашу иммиграционную службу.

– Ну так проверьте, – бросил Джонс.

– И потом, – продолжил Ганидзе, – Клиффорд ведь не знает, как мы попадем в Россию, не так ли?

– Не знает, – ответил Джонс. – Вот только у нас не так много вариантов, как протащить «Медузу» в Россию. Всего один. И я думаю, им не составит труда догадаться, где мы можем пройти. Я не сомневаюсь, что при желании они смогут перекрыть все горные тропы из Грузии в Чечню.

– И потом, раз они знают, где мы, то наверняка кто-то из их агентов держит санаторий под наблюдением. Им даже искать нас не придется, – снова встрял Андерс.

– И все же, полковник, я прошу вас не торопиться. В словах Ганидзе есть смысл, – уже более решительно произнес Элисон. – Мы должны тщательно все проверить, прежде чем отказываться от проведения такой важной операции.

– Проверяйте, – мрачно ответил ему Джонс. – Но если вы не представите убедительных доказательств, что русские даже не подозревают об операции, я не поведу туда своих людей.

– Ну, это не вам решать, – многозначительно произнес Элисон.

При этих словах Джонс смерил его холодным взглядом. Похоже, зловредный урод опять собирается протолкнуть свой вариант через их головы. Вот только черта с два у него это получится на этот раз!

– Полковник Ганидзе, займитесь этим как можно скорее. Мы не можем откладывать операцию так надолго. Она и так уже не укладывается ни в какие первоначальные сроки, – тем временем продолжил Элисон. – И я полагаю, что нам нужно продолжить обсуждение наших возможностей лишь после того, как мы все выясним и хорошенько обдумаем. Мы не должны принимать поспешных решений.

– Хорошо, идите и обдумывайте, – с усмешкой сказал Джонс. «Надо будет связаться с генералом Балденом и объяснить ситуацию, – подумал он, глядя в спину выходившего Элисона, за которым шел Ганидзе. – Чтобы он там пресекал все попытки Элисона протолкнуть заведомо провальную операцию вопреки здравому смыслу».

Пройдя десяток метров по коридору, Элисон остановился и повернулся к шедшему следом Ганидзе.

– Вы должны как можно скорее проверить эту Сьюзан по всем возможным каналам. В отличие от этого Джонса вы должны понимать, как много поставлено на карту в этой операции и как много проблем возникнет, если ее отменят. В том числе и у вас. – Элисон холодно посмотрел на Ганидзе.

– Я сейчас же займусь этим, мистер Элисон, – ответил грузин.

– Хорошо. А я посмотрю, что еще можно сделать по нашим каналам, – буркнул Элисон и ушел, оставив Ганидзе одного.

Сделав по телефону необходимые запросы в иммиграционную службу и полицию, полковник задумался, стоило ли докладывать наверх об этой непредвиденной задержке. Зная горячий нрав Саакашвили, он не сомневался, что ему не поздоровится, если тот обо всем узнает. А если операция сорвется, то президент разозлится еще больше – от того, что ему вовремя не доложили. Впрочем, при срыве операции ему, Ганидзе, не позавидуешь в любом случае. Так что лучше пока ничего не говорить – может, все и обойдется.

«Проклятые русские, не дают спокойно жить, вечно следят за нами… Стоп! – Он вдруг вспомнил слова капитана Андерса. – Стало быть, русские следят за санаторием. Если это так, то наблюдатель должен быть где-то поблизости. Скорее всего, в лесополосе перед воротами. А значит, мы можем поймать его». – Ганидзе начал лихорадочно набирать номер телефона генерала Наури.

– Алло, генерал Наури, это полковник Ганидзе. Да. Мне срочно нужны ваши люди. Сколько? Человек пятьдесят, не меньше. Мы должны найти и поймать одного человека. Да, это срочно. Хорошо, жду.

Он выключил телефон. Если они поймают русского шпиона, это будет хорошо. Они вполне могут раскрыть всю их сеть. Губы Ганидзе расплылись в улыбке. Возможно, все еще образуется.

Россия, Ингушетия, 15 ноября 2007 года

Исмаил Ватаев вышел из магазина, держа в руке пакет с покупками, и направился к своему «БМВ», припаркованному неподалеку. Когда он подошел к машине, из стоящей рядом «Волги» вышли два человека в штатском и направились к нему.

– Исмаил Ватаев? – негромко осведомился один из них.

– Да, это я, – несколько настороженно ответил Исмаил.

– Майор Хашидов, отдел по расследованию убийств, – говоривший небрежно махнул удостоверением. – Проедемте с нами, – Хашидов указал на машину.

– А в чем дело? – все так же настороженно спросил Ватаев. Его не убедила показанная корочка, к тому же он не мог представить, чем мог заинтересовать отдел убийств.

– Узнаете в отделении, – холодно ответил Хашидов.

– Если вы меня в чем-нибудь обвиняете, то я хочу узнать, в чем именно. – Ватаев сделал шаг назад.

Второй мужчина быстро шагнул к нему и ухватил за руку.

– Лучше не сопротивляйтесь, – тихо сказал он. – Вам же сказали, – потом узнаете.

– Я никуда с вами не поеду, – твердо сказал Ватаев, пытаясь высвободить руку.

Хашидов шагнул к нем и подхватил за другую руку, одновременно ударив его в солнечное сплетение. В глазах у Ватаева потемнело, его сопротивление ослабло. Двое мужчин быстро подтащили Исмаила к машине и затолкали на заднее сиденье. Хашидов сел рядом с ним, второй взялся за руль. Машина сорвалась с места и скрылась из виду.

Россия, Назрань, 15 ноября 2007 года

– Сначала два убийства, теперь еще и это похищение… – Начальник управления ФСБ России в Республике Ингушетия генерал Масалов сурово взглянул на подчиненных, собранных на экстренное совещание в связи с последними событиями.

Похищение Исмаила Ватаева, брата известного деятеля оппозиции Вагиза Ватаева, всколыхнуло республику. Оппозиция открыто обвиняла в похищении руководство республики и лично президента и требовала его отставки. В Назрани и еще нескольких городах Ингушетии прошли массовые митинги протеста. И без того сложная обстановка накалилась до предела.

– Итак, что у нас есть? – оглядел подчиненных Масалов.

– Очевидцы похищения говорят, что когда Ватаев вышел из магазина и подошел к машине, к нему подошли два человека и показали какое-то удостоверение. Они немного поговорили, затем эти двое схватили Ватаева и запихнули в машину, – коротко доложил полковник Владимиров.

– Номер они, конечно же, не запомнили? – мрачно поинтересовался Масалов.

– Почему же, запомнили, – хмуро ответил Владимиров. – Вот только в базе ГИБДД такого номера нет.

– Что значит нет? – удивленно взглянул на него Масалов.

– Нет, и все. Такой номер никому не выдавался.

– Мы полагаем, что у преступников есть где-то мастерская, где они могут изготавливать фальшивые номера, – пояснил полковник Абрамов. – Это достаточно несложная работа, тут не нужны ни громоздкое оборудование, ни квалифицированные специалисты.

– Вы думаете, что у них все настолько хорошо организовано? – спросил Масалов.

– Василий Сергеевич, вы же сами понимаете, что эти три преступления организованы одной группой с целью дестабилизации ситуации в республике, – ответил Владимиров. – Они явно нацелены на сильный общественный резонанс и демонстрацию недееспособности властей республики. И мы даже знаем, кто стоит за всем этим.

– «Правоверные Кавказа»? – утвердительно спросил Масалов.

– Да, – кивнул Абрамов. – Последний доклад нашего оперативника капитана Ишаева говорит, что рядовых членов отправляют в какой-то секретный лагерь для подготовки. Мы не сомневаемся, что именно они стоят за всем этим.

– И какую цель они преследуют?

– Свободный мусульманский Кавказ, – ответил Абрамов.

Масалов поморщился. Своей цели они, конечно же, не добьются, но вот крови ему могут попортить немало.

– От Ишаева есть что-то еще? – снова спросил он Абрамова.

– Пока нет. Мы договорились, что он не будет выходить на связь, пока не выяснит какие-то более конкретные планы верхушки организации.

– То есть мы пока не знаем, где этот лагерь? – посмотрел на него Масалов.

– Пока нет.

Масалов ненадолго задумался, вертя в руках карандаш.

– Мы установили наблюдение за верхушкой «Правоверных»? – наконец спросил он.

– Да, наблюдение ведется за их лидерами и местами, где они собираются, – доложил полковник Тарковский. – Но там постоянно ходит куча народу, отследить всех просто нереально.

– Все равно ведите наблюдение, – сказал Масалов. – Как идет следствие по тем двум убийствам?

– Мы провели компьютерное сравнение фотороботов, составленных по показаниям свидетелей, с имеющимися у нас в базе фотографиями членов «Правоверных», а также других попавших в наше поле зрения экстремистов. Компьютерный поиск выделил около сотни похожих лиц, и сейчас наши специалисты сравнивают их вручную. Затем мы планируем дать фотографии свидетелям.

– Хорошо, продолжайте работать в этом направлении, – кивнул Масалов. – Что дала баллистическая экспертиза?

– Практически ничего, – ответил Владимиров. – Патроны были изготовлены в России в начале девяностых и отправлены в Чечню в Первую войну. Там их следы теряются.

– Значит, у нас есть два основных направления работы, – подытожил Масалов. – Проверка фотороботов убийц и наблюдение за «Правоверными Кавказа». Надо сконцентрировать на них наши основные усилия и, возможно, привлечь республиканскую милицию. У вас есть связь с Ишаевым? – он посмотрел на Владимирова.

– Мы можем связаться с ним и отдать нужные распоряжения, – кивнул тот.

– Это хорошо. Я не хочу давать этим ребятам слишком уж развернуться. Лучше взять их всех в одном месте, чем ловить потом по всей республике.

– Хорошо, мы учтем это.

– Отлично, а теперь идите.

После ухода подчиненных генерал Масалов еще несколько минут сидел неподвижно, размышляя над ситуацией. Ему было непонятно, на что именно рассчитывали эти боссы «Правоверных». Неужели они всерьез рассчитывали, что массовые беспорядки заставят Россию уйти с Кавказа? После Второй чеченской войны так могли думать только очень наивные люди, а судя по их действиям, «Правоверные» не были простаками и дилетантами. Или же у них был какой-то козырь в рукаве, о котором они ничего не знают.

Грузия, 15 ноября 2007 года

Мамедов переодевался в своем номере в гостинице, чтобы сменить Васо, который сейчас наблюдал за санаторием, когда тот вдруг позвонил ему сам.

– Лео, тут в лесу полно полиции, они все окружили, – взволнованно сказал он.

Мамедов на секунду замер.

– Они что-то ищут? – спросил он.

– Похоже на то. Что мне делать?

Мысли стремительно завертелись в мозгу Мамедова. Что это? Облава на них или полиция ищет кого-то еще?

– Уходи оттуда. Сломай сим-карту, выбрось телефон так, чтобы его не было видно, и уходи. Если тебя задержат, скажешь, что просто гулял тут, – быстро сказал он.

Возможно, эти парни догадались, почему пропал Клиффорд, и о том, что за ними наблюдают. Мамедов накинул куртку и вышел из номера. На ходу он вытащил из телефона сим-карту и, переломив ее пополам, бросил в мусорное ведро. Ею больше нельзя было пользоваться.

Руслан сел в машину и поехал в сторону санатория. Через пару километров он увидел две полицейские машины, перегораживавшие дорогу. Они как раз заворачивали ехавший впереди грузовик.

– Что случилось? – спросил по-грузински Мамедов, подъехав к кордону.

– Ловим опасного преступника, – ответил один из полицейских. – Туда сейчас нельзя, поворачивайте, – он махнул рукой.

Мамедов развернулся и поехал обратно. Хотя со слов полицейского нельзя было понять, кого именно они ловят, ему следовало принять определенные меры предосторожности на случай, если их все-таки вычислили. Он заехал в гостиницу и быстро выписался. Оставаться тут сейчас было опасно. Он снова сел в машину и направился в Тбилиси. На ходу он достал телефон и набрал номер Сарадзе.

– Проклятье! – выругался Сарадзе, услышав рассказ Мамедова. – Полагаешь, они вычислили нас? Но как?

– Не знаю. Возможно, мы что-то не учли с этим Майклом, – ответил Мамедов. – А дальше они логически вычислили, что мы за ними наблюдаем, и устроили облаву.

– Думаешь, они поймают Васо? – спросил Сарадзе.

– Возможно, – мрачно ответил Мамедов. – И тебе, Якоб, надо подумать, что делать в таком случае. Он ведь знает тебя, и если они его расколят, они выйдут на тебя и на остальных.

– Согласившись на эту работу, я допускал, что в один неудачный день меня вычислят, и тогда мне придется бежать из страны, – также мрачно сказал Сарадзе. – Возможно, этот день наступил. Сегодня отправлю семью к знакомым в Абхазию, там их не достанут. И если окажется, что они пришли за нами и Васо все рассказал, уеду туда сам. Тебе придется дальше действовать без меня.

– Понятно, – сказал Мамедов. Ситуация складывалась невеселая. – Ладно, будем надеяться на лучшее. Удачи.

– И тебе удачи, – ответил Сарадзе и дал отбой.

Затем Мамедов набрал номер Самойлова.

– Хреново дело, – сказал Самойлов, выслушав его. – Если мы потеряем Сарадзе, это серьезно скажется не только на этой операции, но и на всей нашей работе здесь. Кроме того, они могут выйти на вас, ведь Васо вас видел.

– Это им мало что даст, – достаточно спокойно ответил Мамедов. – Я здесь неофициально, где меня искать, они не знают. Так что немного загримируюсь, и они вряд ли меня найдут, если только случайно. Вам нужно срочно сообщить в центр о произошедших изменениях. Потому что наш первоначальный план перехватить их после перехода границы уже бесполезен.

– Вы думаете, они попробуют проникнуть в другом месте?

– Я бы на их месте вообще отказался от операции, что бы они там ни задумывали. Лезть на территорию противника, когда он об этом знает, – самоубийство, – пояснил Мамедов.

– Хорошо, я сообщу обо всем этом в центр. А вы пока что собираетесь делать?

– К санаторию сейчас лучше не приближаться. Они сейчас явно будут начеку и усилят охрану. Так что буду ждать указаний из центра…

Россия, Ингушетия, 16 ноября 2007 года

Рашидов услышал приближающийся издалека звук мотора автомобиля. Сейчас он вместе с несколькими десятками других учеников лагеря слушал Хасана Бека, который рассказывал им, как следует действовать на массовых митингах, как противостоять милиции и управлять настроением толпы.

С самого момента приезда их интенсивно обучали взрывному делу, организации массовых беспорядков, проведению терактов против правоохранительных органов и представителей властей. Обучение практическим навыкам перемежалось агитационными занятиями, где им вдалбливали мысль об их священной миссии и о том, что они должны быть готовы пожертвовать ради нее своей жизнью.

Автомобиль остановился справа чуть сзади них. Хлопнули двери, и Хасан Бек бросил взгляд на прибывших. За ним повернули головы еще несколько человек, среди которых был и Рашидов. Он увидел, как из машины вытащили человека с завязанными глазами и связанными руками и потащили в одну из дальних палаток.

– Продолжаем занятие, – прикрикнул на любопытных Хасан.

Вечером за ужином Рашидов сел неподалеку от Мусы Хуцаева, который был на короткой ноге с начальством лагеря. Разговор за едой вращался вокруг предстоящей миссии, а также полученных во время занятий знаний. Улучив момент, когда разговор зашел о похищении правительственных служащих, Рашидов поинтересовался у Мусы, кого привезли сегодня днем.

– Это Исмаил Ватаев, – ответил Хуцаев.

– А он случайно не родственник Вагиза Ватаева, лидера «Исламской партии Ингушетии»? – спросил Рашидов.

– Это его брат.

– А разве они нам не союзники? – спросил еще один из ужинавших. – Зачем мы его похитили?

– Они нам не союзники, – сурово ответил ему Хуцаев. – Они лишь рвутся к власти в республике, прикрываясь верой. Они и не собираются избавляться от власти неверных. Так что мы будем использовать их в нашей борьбе, но потом избавимся от них.

Рашидов слушал его рассуждения вполуха. Вагиз Ватаев был известным лидером оппозиции, и похищение его брата должно было серьезно осложнить и без того непростую ситуацию. Агент решил сегодня же вечером передать в управление информацию о местонахождении лагеря и о том, что в нем держат Исмаила Ватаева.

Россия, Назрань, 16 ноября 2007 года

Когда Масалов приехал на работу в управление, у двери кабинета его уже ожидал полковник Владимиров.

– Что-то случилось? – встревоженно спросил Масалов. В последнее время новости приходили в основном невеселые.

– Поступили важные сведения от капитана Ишаева, – доложил Владимиров.

– Проходи, Семен Алексеевич, – Масалов открыл дверь кабинета. – Ну, рассказывай, что там такого важного сообщает Ишаев, что ты с утра ждешь меня у двери.

– В лагере подготовки, где находится Ишаев, содержат Исмаила Ватаева, – коротко доложил Владимиров.

Масалов улыбнулся – впервые за последние три дня. Это была очень хорошая новость. Освобождение Ватаева должно было снизить градус напряженности в республике; кроме того, у них появится серьезный повод для закрытия «Правоверных».

– Полагаешь, мы должны взять лагерь и освободить его? – посмотрел он на Владимирова.

– Да. А то они могут перевезти его или вообще убить. Как того муллу.

– Думаю, ты прав, – согласился Масалов. – Хорошо, иди и сообщай, если еще что-нибудь выяснится, а я позвоню в Ростов – надо сообщить об этом и запросить людей для операции. Поскольку мы не знаем, есть ли у этих «Правоверных» свои люди в местной милиции, я не хочу привлекать их.

Когда Владимиров вышел, Масалов поднял трубку.

– Соедините меня с Ростовом, с генералом Андреевым, – сказал он.

– Здравствуйте, Василий Сергеевич, – услышал он через минуту голос Андреева. – Хорошо, что вы позвонили, у меня есть для вас важные новости.

– Надеюсь, хорошие? – поинтересовался Масалов.

– Полагаю, что да. – По голосу Андреева чувствовалось, что он сейчас в хорошем настроении. – Я думаю, мы знаем, кто стоит за всеми последними событиями у вас в республике.

– И кто же? – несколько удивленно спросил Масалов. Насколько помнил генерал, он не отсылал в Ростов доклад о подготовке «Правоверных» к серьезным акциям, так что слова Андреева его несколько озадачили.

– Наш агент в Грузии сообщил, что американцы разработали новое психотронное оружие и планируют переправить его к вам в республику для организации массовых беспорядков. Но ему не удалось выяснить, кто стоит за этим у вас, в Ингушетии, хотя у нас и есть определенные догадки. Мы уже подготовили план по перехвату этих ребят на границе, и тогда можно будет точно сказать, с кем они связаны, – довольным тоном сообщил Андреев.

Масалов ошарашенно молчал. Вот уж чего-чего, а такого он никак не ожидал!

– Вы меня слышите, Василий Сергеевич? – вывел его из раздумий голос Андреева. – Скоро мы точно выясним, кто за этим стоит.

– Мы уже выяснили это, Алексей Владимирович, – спокойно сказал Масалов.

– Вот как? – теперь пришло время удивиться Андрееву. – Что ж вы мне не сообщили?

– Да вот, собственно, для того и звоню, – усмехнулся Масалов. Он коротко рассказал о данных по «Правоверным», лагерю и Ватаеву.

– А жизнь-то налаживается, Василий Сергеевич, – весело произнес Андреев, когда Масалов закончил. – Еще несколько дней, и мы их всех накроем.

– Я бы хотел накрыть их уже сейчас, – сказал Масалов. – Раз мы уже все знаем, то пора действовать, пока эти ребята еще чего не натворили.

– Боюсь, вам придется немного подождать, – с сожалением в голосе ответил Андреев.

– Почему?

– Если мы сейчас накроем их шайку в Ингушетии, американцы отменят операцию, и мы не сможем прижать их и захватить установки. Так что вам придется набраться терпения, – ответил Андреев.

– И сколько нам еще ждать? – несколько раздраженно спросил Масалов. – Вы же понимаете, какая у нас тут сейчас сложная ситуация.

– Я все понимаю, Василий Сергеевич. Но и вы должны понимать, что такие возможности, как сейчас, выпадают очень редко, и мы должны воспользоваться ими.

Масалов промолчал. Он прекрасно понимал Андреева, но и положение в республике также следовало выправлять как можно быстрее.

– Когда они планируют переход границы? – наконец спросил он.

– Мы полагаем, через три-четыре дня, – ответил Андреев.

– Хорошо, я думаю, мы вполне сможем не допустить ничего серьезного за это время.

– Ну и отлично. Удачи вам, Василий Сергеевич.

– И вам того же, Алексей Владимирович.

Грузия, санаторий «Гочелия», 16 ноября 2007 года

Джонс, Андерс и еще двое его парней играли в покер, когда в комнату вошел Ганидзе.

– Полковник, мы взяли его! – Ганидзе буквально сиял и излучал самодовольство.

– Кого именно? – без особого энтузиазма спросил Джонс.

– Русского шпиона. – Казалось, Ганидзе был удивлен этим вопросом. – Он уже во всем признался, и теперь мы быстро раскроем всю их сеть. – На самом деле задержанный Васо Безаришвили сказал очень немного, и почти все выданные им связи были уже обрезаны, но Ганидзе решил произвести впечатление на американца.

– Я поздравляю вас с этим успехом, – холодно сказал Джонс и снова повернулся к картам. Казалось, его абсолютно не заинтересовала эта информация.

– Разве вы не рады тому, что мы задержали этого шпиона? – энтузиазм Ганидзе начал быстро угасать от столь холодного приема.

– Нет.

– Но ведь мы теперь можем продолжить операцию! – воскликнул Ганидзе.

Теперь уже Джонс удивленно посмотрел на него.

– Вы что, идиот? – резко произнес он. – Проблема не в том, что тут есть русские шпионы, а в том, что русские знают о нашей операции. И даже если вы переловите и расстреляете всех их шпионов, операция отменяется. Я уже говорил со своим руководством, и оно полностью согласно с моей оценкой. Через неделю за нами прибудет судно, и мы уплывем отсюда. Возможно, мы и проведем эту операцию, но не в этот раз.

– Но ведь мы столько сил вложили в ее подготовку… – умоляюще воскликнул Ганидзе.

– Но вы не смогли обеспечить ее секретность. А значит, ее не будет, – и Джонс снова отвернулся к картам.

Грузия, Тбилиси, 16 ноября 2007 года

Якоб Сарадзе сидел во взятой напрокат машине и наблюдал, как на другой стороне улицы полицейские машины подъезжали к зданию, где располагался его офис. Это означало, что Васо все рассказал и работе Сарадзе в Грузии пришел конец.

Тем временем полицейские перекрыли все выходы и вошли внутрь. Впрочем, они ничего там не найдут. В офисе никого не было, Сарадзе заранее отпустил домой всех сотрудников и уничтожил все документы, которые могли представлять хоть какой-то интерес.

Конечно, ему было жалко покидать Тбилиси, но сейчас это был единственный выход. Он завел машину и поехал к границе с Абхазией.

Идя на встречу с президентом Саакашвили, Элисон мрачно размышлял о случившемся. Он только что говорил с заместителем директора ЦРУ Джексоном, и тот сообщил, что в сложившихся условиях операцию целесообразно отменить. И теперь ему предстояло сообщить эту неприятную новость Саакашвили. Следом за Элисоном шел Ганидзе. В отличие от внешне спокойного американца грузин явно нервничал. Видимо, боялся, что именно его сделают крайним за провал всего дела.

Они вошли в кабинет Саакашвили.

– Господин президент, у меня для вас неприятные новости, – ровным тоном произнес Элисон. – Запланированная нами операция отменяется.

– Как отменяется?! – Саакашвили посмотрел на Элисона, отказываясь верить его словам.

– Полностью, – все так же спокойно сказал Элисон. – Наши специалисты считают, что в сложившихся условиях она обречена на провал с самыми печальными для нас последствиями.

– Но что случилось? – с истерическими нотками в голосе спросил Саакашвили. – Ведь мы же покончили с этими беспорядками.

– А вам разве не сказали? – Элисон перевел взгляд на Ганидзе. Похоже, тот еще не докладывал о случившемся. – Русские знают о нашей операции и о «Медузе».

– Но откуда?

– От своих шпионов здесь.

Саакашвили посмотрел на Ганидзе.

– Мы поймали русского шпиона, который наблюдал за санаторием. Он уже во всем признался, – как бы оправдываясь, сказал полковник.

Лицо президента просветлело.

– Вы сообщили об этом мистеру Элисону? Раз мы поймали шпиона, что мешает нам продолжить операцию? – Он взглянул на Элисона.

– Господин президент, – неохотно произнес Элисон, – в данной ситуации значение имеет только то, что русские уже знают об операции. Они наверняка усилили пограничный контроль и выставили дополнительные посты на границе с Грузией. Как только наши люди попытаются пересечь границу, русские захватят их и установки. Секретность была необходимым условием проведения операции. И раз о ней стало известно русским, ее проведение обречено на провал.

Вообще Элисон считал, что операцию вполне можно провести – с определенными изменениями, – но этот Джонс уже добился ее полной отмены, и теперь ему приходилось защищать эту точку зрения.

Саакашвили несколько минут молчал, переваривая сказанное. Затем он посмотрел на Ганидзе:

– Каким образом они узнали о нашей операции?

– Нам пока не удалось это выяснить, – неуверенно ответил Ганидзе.

– Вы же сказали, что поймали их шпиона.

– Ну, он не все знает. Ему было поручено только следить за санаторием.

– Так, значит, у них тут целая шпионская сеть! – начал закипать Саакашвили.

– Мы найдем их, у нас есть нити… – стал быстро говорить Ганидзе.

– И какой толк от этих ваших нитей, если операция уже не состоится?! – закричал на него Саакашвили. – Вы хоть понимаете всю важность этой операции? Вам было поручено ее обеспечение, и вы полностью провалили задание! Вы уволены. Убирайтесь прочь!

– Но, господин президент… – начал было оправдываться Ганидзе.

– Вон!!! – заорал Саакашвили.

Когда Ганидзе выскочил из кабинета, Саакашвили прошелся по комнате, затем подошел к столу и рассеянно взял со стола ручку, о чем-то размышляя. Элисон молча глядел на него.

– Прошу меня извинить, – наконец сказал президент. – Я немного погорячился. И что теперь вы планируете делать?

– Данную операцию придется отложить минимум на год, – сказал Элисон. – А там посмотрим, может, нам и удастся ее осуществить. Русские не смогут постоянно держать режим повышенной готовности. К тому же, возможно, наши ученые за это время смогут улучшить характеристики установок. Так что еще не все потеряно. А пока мы попробуем другие методы воздействия на русских.

– А наша операция? – спросил Саакашвили.

– Вам лучше отложить ее. Мы будем следить за ситуацией, и как только будет подходящий момент, мы поможем вам осуществить ее. – Элисон попытался сгладить расстройство Саакашвили от отмены операции, на которую он возлагал такие надежды.

– Хорошо, мистер Элисон. Держите меня в курсе, если ситуация вдруг изменится. Вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь.

– Как и вы – на нашу. До свиданья, – и Элисон вышел из кабинета.

Грузия, Тбилиси, 16 ноября 2007 года

Внутри Ганидзе все буквально кипело. Чертовы русские ублюдки! Еще несколько часов назад он был заместителем начальника службы безопасности президента страны, наделенным немалой властью. И вот он уже никто.

– Проклятье! – он со злобой ударил кулаком по столу.

Несколько окружающих недоуменно обернулись на него, но ему было плевать на них. В отличие от Элисона он не умел скрывать своих чувств и даже не пытался делать это. И сейчас, сидя за столиком в ресторане «Ашетия» со своим теперь уже бывшим коллегой Ираклием Зугадзе, он постоянно привлекал к себе внимание вырывавшимися громкими репликами.

– Да не переживай ты так сильно, Зураб, – сказал Ираклий, отставляя в сторону бокал с вином. – Президент просто погорячился. Ты же знаешь его характер. Всем известно, что ты ни в чем не виноват, это наверняка просто случайное стечение обстоятельств. Вот все немного уляжется, и тебя восстановят в должности.

– А если не уляжется? – зло сказал Ганидзе. – Операция провалилась, и кто-то должен понести за это ответственность. И меня, похоже, уже сделали крайним! – Он залпом осушил свой бокал вина и с силой ударил им по столу.

– Ну, на худой конец, найдешь себе другую работу, – произнес Ираклий. – С твоим опытом и связями у тебя не возникнет с этим проблем.

– Ну да, податься в начальники охраны какой-нибудь частной конторы, – раздраженно бросил Ганидзе. – Хорошенькая перспектива, учитывая, кем я был еще вчера.

– Ну а что тут сделать, – вздохнул Зугадзе.

– Но как они нас вычислили? У нас же было все продумано. Где мы допустили ошибку, Ираклий? – Последние два дня Ганидзе постоянно задавал себе эти вопросы и пока не видел ответа.

– Не знаю. Может быть, это было просто какое-то неудачное стечение обстоятельств, – пожал плечами Ираклий. – Кто-то из их агентов случайно оказался не там, где надо. Такое бывает, это жизнь…

– Но я хочу знать, как это случилось, – громко воскликнул Ганидзе, опять заставляя окружающих обернуться на него. – Из-за кого моя карьера полетела ко всем чертям?

– Мы работаем, Зураб, ищем, – успокоительно сказал Зугадзе.

– Только пока успехов у нас немного. – Ганидзе, казалось, чуть успокоился. – Так, давай еще раз посмотрим, что мы имеем.

– Этот их шпион, Безаришвили, который наблюдал за санаторием, во всем сознался, и надо дальше раскручивать полученную от него информацию, – начал размышлять Зугадзе. – Завербован шестнадцать лет назад своим бывшим сослуживцем Якобом Сарадзе. Практически все это время не был задействован ни в каких серьезных делах, по-настоящему его привлекли к работе только сейчас.

– Сам Сарадзе был главой детективного агентства, – продолжил Ганидзе. – Очень хорошая легенда для такой работы, это они неплохо придумали. Непосредственно перед нашим визитом к нему он отпустил всех сотрудников по домам и скрылся вместе с семьей. Очевидно, этот Безаришвили успел предупредить его до того, как его взяли.

– Мы сейчас работаем с сотрудниками его конторы, но пока они все отрицают. Так что не ясно, насколько они связаны со шпионской деятельностью их босса – во всяком случае, у нас пока нет на них никаких улик, кроме работы на него. Даже если кто-то из них и не подозревал о его основной деятельности, лично я не сомневаюсь, что среди полученных от него заданий было много таких, которые на самом деле оплачивались из Москвы. Так что мы будем усиленно разрабатывать все их дела.

– Вот только они никак не помогут нам сейчас, – мрачно сказал Ганидзе. Еще у на есть номера телефонов, по которым этот Безаришвили получал указания и сообщал информацию. И все они зарегистрированы в России. И сейчас не отвечают, – продолжил Ганидзе. – Быстро они обрезали все связи!

– Еще Безаришвили видел этого их оперативника, Лео, – сказал Зугадзе. – Это уже серьезный след. Как ты знаешь, мы просмотрели списки всех пассажиров, прилетевших из России, и обнаружили, что на следующий день после прибытия американцев в Тбилиси прилетел некий Лео Калания из Ростова. Остановился в Тбилиси в отеле «Бетси», затем перебрался в отель «Чахохбили» неподалеку от санатория «Гочелия». Выехал оттуда в день задержания Безаришвили. Где он сейчас, неизвестно. Описание Безаришвили совпадает с описанием, данным сотрудниками отеля. Я уверен, это его прислали русские.

– Осталось только найти его, – пробурчал Ганидзе.

– Мы дали на него ориентировку в полицию, но пока они ничего не нашли.

– Он мог уже вообще уехать из Грузии. Свое дело он сделал.

– На всех пограничных постах его фоторобот тоже есть. Ты прав, он мог уже уехать, но я надеюсь, он еще в Грузии, так что будем искать.

– Этот след, конечно, серьезный, но неизвестно, когда он может дать результаты. Что еще мы знаем? – задумался Ганидзе.

– Эта женщина, Сьюзан, которая увела того американца, – немного подумав, сказал Зугадзе. – Она тоже могла прилететь из России вместе с Каланией. Мы проверили списки пассажиров того рейса, на борту было восемь женщин, которые подходят под описание. Мы уже проверили шесть, но ни одна из них не могла быть Сьюзан. Я думаю, к вечеру будет ясность с двумя остальными.

– Так, а если ни одна из них не окажется русским агентом, то откуда она могла взяться? Не на улице же они ее нашли?

– Ну, в Тбилиси много филиалов русских фирм, посольство, торгпредство… Вариантов много, – пожал плечами Зугадзе.

– Стоп, – вдруг резко сказал Ганидзе. – Она выдавала себя за американку. Значит, она должна свободно говорить по-английски. Это несколько сужает круг поисков. У нас же есть фото всех сотрудников посольства? – он посмотрел на Зугадзе.

– Ну есть. Ты думаешь, она оттуда? – спросил Зугадзе.

– Возможно, возможно, – взволнованно заговорил Ганидзе. – А ведь это вполне реальный след. Не будут же они привлекать на такое дело кого попало! Это должен быть очень надежный человек. Вот что, Ираклий, срочно достань мне все фото сотрудниц русского посольства до тридцати, нет, до тридцать пяти лет!

– Хорошо, Зураб, они будут у тебя через пару часов.

– Отлично, иди. А я пока еще подумаю, может, мы еще что-нибудь упустили.

Грузия, ресторан «Бокария», 16 ноября 2007 года

Ганидзе пристально смотрел на бармена ресторана, пока тот разглядывал фотографии шести женщин, что достал для него Ираклий. Сначала бармен вообще не хотел общаться с Ганидзе, но сунутое под нос удостоверение президентской службы безопасности, которое Ганидзе предусмотрительно не сдал, сделало его более сговорчивым.

Наконец бармен указал на одну из фотографий:

– По-моему, вот эта.

– Вы уверены? – спросил Ганидзе.

– Ну, не совсем, – протянул бармен. – Я не очень хорошо ее запомнил, к тому же у той были волосы другого цвета.

– Кто еще работал здесь в тот день?

– Белани, – бармен кивнул на одну из официанток.

Ганидзе подозвал ее к себе.

– Вы когда-нибудь видели здесь эту женщину? – Он протянул ей фотографию.

Та внимательно посмотрела на фото:

– Да, она была здесь один раз, с тремя американцами.

– Точно она?

– Да, я подавала им еду и хорошо запомнила ее, – уверенно ответила официантка.

– Хорошо, спасибо, – сказал Ганидзе и вышел из ресторана. Хотя внешне он был бесстрастен, внутри его все ликовало.

«Что, господа русские, думаете, все уже кончилось? – с радостной злостью подумал он. – Думаете, съели полковника Ганидзе? Нет, господа, еще ничего не кончено. Игра только начинается!» С этими мыслями он сел в машину и помчался в сторону Тбилиси.

– Ираклий, это Зураб. Я вычислил ее! – Ганидзе даже не пытался скрыть радость в своем голосе.

– Кого? – непонимающе спросил Зугадзе.

– Ну, эту женщину, американку Сьюзан. На самом деле это сотрудница русского посольства Светлана Журавлева. Бармен и одна из официанток опознали ее! – возбужденно ответил Ганидзе.

– У тебя есть доказательства?

– Да, я же говорю, два человека опознали ее.

– Хорошо, тогда я пошлю документы в МИД, и мы вышлем ее из страны, – сказал Зугадзе.

– Какое вышлем, Ираклий?! Это из-за нее провалилась наша операция! Надо брать ее и выходить на всю их шпионскую сеть, – взволнованно закричал в трубку Ганидзе.

– Зураб, ты что, спятил? – Голос Зугадзе был полон удивления и непонимания. – Она же сотрудник посольства; ты хоть понимаешь, какой это будет скандал? С нас же со всех головы снимут…

– И что, ты хочешь сказать, что эта сука отделается простой высылкой из страны? После того, что они тут устроили? Она же участвовала в похищении иностранного гражданина! – заорал Ганидзе.

– Этот гражданин тоже не на отдых сюда приехал. Мы не можем просто так взять и арестовать ее, и ты, Зураб, должен понимать это не хуже меня. Успокойся, дорогой, мы можем не высылать ее, а взять в оперативную разработку – и постепенно выйдем на всю сеть, но мы не можем просто арестовать ее.

Ганидзе яростно нажал на кнопку телефона, прервав разговор. Просто выслать из страны. И это после того, как она погубила его жизнь и карьеру! Где-то в глубине души он понимал, что Ираклий прав, что нельзя просто взять и арестовать ее. Но он, Ганидзе, перестал быть государственным служащим, а значит, не был ограничен их правилами. Что ж, раз Ираклий умывает руки, он сам посчитается с этими русскими. В его голове созрел план, который, если сработает, создаст кучу проблем как русским, так и его теперь уже бывшим коллегам. Он завел мотор и поехал к российскому посольству, по дороге прикидывая, на помощь кого из своих бывших сотрудников он может рассчитывать в этом деле.

Упреждающий удар Россия, Ростов, 16 ноября 2007 года

– Значит, американцам известно, что мы знаем о «Медузе» и их операции, – как бы констатируя факт, произнес генерал Андреев. Он только что выслушал доклад о последних изменениях отностительно этой операции и сейчас обдумывал услышанное.

– Так точно, – подтвердил полковник Смирнов.

– И если они не полные идиоты, то откажутся от операции, – продолжил размышлять вслух Андреев. – Но вы пока не снимайте усиленный режим на границе, мало ли что.

– Понял. Мы подождем, пока не станет известно, что они покинули Грузию.

– В этой ситуации плохо то, что мы теперь не сможем захватить их и узнать, как работает эта штука. А ведь так хорошо могло все выйти! – разочарованно произнес генерал. – А узнать, как работает эта штука, мы должны в любом случае. Это вопрос государственной безопасности. – Он помолчал несколько секунд, что-то обдумывая, затем посмотрел на Смирнова. – У вас есть идеи, как узнать характеристики этой системы?

– Мамедов может попытаться проникнуть в этот санаторий, где стоят установки, и узнать о них более подробно. Или опять выкрасть кого-то из технического персонала… Они наверняка что-то знают, – предложил Смирнов.

– Проблема в том, что мы потеряли Сарадзе, а в одиночку Руслан вряд ли справится. К тому же если его поймают, то мы потеряем последнюю возможность хоть как-то следить за ними. Так что это слишком рискованно, – возразил Андреев. – Вот только если послать кого-нибудь ему на подмогу…

– Еще агентов? – спросил Смирнов. – Я не уверен, что это поможет. Пока они сориентируются на месте и что-нибудь спланируют, американцы могут уже уехать из страны. Если они, как мы предполагаем, отменят операцию, нашим людям просто нет смысла сидеть там.

– Вообще-то я думал о группе захвата…

Смирнов удивленно посмотрел на шефа:

– Это очень рискованно. Если операция провалится, то они поднимут такой вой!..

– Однако шансы на успех намного выше, чем если действовать в одиночку. К тому же мы сможем захватить и установку, и кого-то из разработчиков – Андреев опять задумался. Наконец он принял решение и нажал на кнопку селектора. – Майора Танайлова ко мне, срочно.

Майор вошел в кабинет через несколько минут.

– Садитесь, – генерал кивнул на стул. – Полковник, введите его в курс дела.

Смирнов коротко изложил Танайлову ситуацию и предполагаемую цель задания.

– Что скажете, майор? – спросил Андреев, когда Смирнов закончил.

Танайлов задумался.

– Операция, конечно, рискованная, – наконец произнес он. – И с военной точки зрения, и в плане возможных политических последствий.

– Про политику ты не думай, – оборвал его Андреев. – Ты чисто по военным аспектам скажи, каковы шансы.

– В принципе, незаметно перелететь на вертолетах в Грузию и выйти к санаторию вполне возможно. А вот дальше все сложнее. Мы не знаем, где находятся установки, и понадобится время, чтобы найти их. Плюс мы не знаем, где и как размещена охрана…

– Наш агент допрашивал одного из проживавших в санатории, так что, я думаю, у него есть такая информация, – снова перебил его Андреев.

– Ну, хорошо, с охраной мы разберемся; в принципе с ними справиться не проблема. Но возникнут трудности с отходом. Они же наверняка подкрепление вызовут. А у вертолетов не хватит топлива, чтобы ждать нас в воздухе, и я не уверен, что они смогут найти площадку, где дождутся нас и где их никто не увидит, – высказал свои соображения Танайлов.

Все трое какое-то время обдумывали ситуацию.

– Наш агент в Грузии, наверное, сможет найти пару грузовиков для отхода, – предложил Смирнов. – А вертолеты прилетят еще раз и заберут вас. Или вы можете укрыться где-то в лесу, и вас заберут следующей ночью.

Танайлову не слишком нравился столь рискованный вариант, но ставки были слишком высоки, так что приходилось рисковать.

– Вы уверены, что агент сможет достать транспорт? – спросил он.

– В принципе это не должно быть слишком сложно, – ответил Смирнов. – Я уверен, Мамедов справится с этим.

– При таком раскладе задача выглядит вполне решаемой, – немного подумав, сказал Танайлов.

– В таком случае проработайте со Смирновым детальный план операции и выдайте необходимые указания Мамедову, – приказал Андреев.

Грузия, Тбилиси, 16 ноября 2007 года

Руслан смотрел новости, когда ему позвонил Самойлов.

– Нужно срочно встретиться, – коротко сказал он.

Через полчаса они сидели за столиком в баре, заказав себе пиво.

– Наше руководство полагает, что эти установки представляют собой очень серьезную угрозу. Поэтому принято решение о силовом захвате как минимум одной из них для ее дальнейшего изучения и разработки средств защиты и противодействия, – очень серьезно сказал Самойлов.

– Силового? – Мамедов не мог скрыть своего удивления.

– Да, силового. Спецгруппа будет переброшена через границу на вертолетах. Наша задача – сопутствующее обеспечение. А конкретно – нужны два грузовика для отхода к месту забора группы вертолетами плюс план по захвату санатория. Грузовики я беру на себя, у нас здесь есть пара подставных фирм, так что вам останется только перегнать их поближе к санаторию. А как там лучше на месте действовать, это вам надо подумать. Вы там были, обстановку знаете…

– А они хоть прикинули возможные последствия операции? – Мамедов остро глянул на Самойлова. – Даже в случае успеха будут серьезные политические проблемы. Не говоря уже о провале.

– Я надеюсь, что прикинули, – ответил Самойлов. – В любом случае мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы эта операция закончилась успешно.

– Как я свяжусь с группой захвата? – спросил Мамедов.

– На специальной частоте через маломощный передатчик, – ответил Самойлов. – Когда они выйдут в район санатория, они свяжутся с вами.

– Хорошо, когда они прибудут?

– По плану уже сегодня ночью.

– Да, немного у нас времени, – процедил Руслан.

– Так что нам нужно торопиться. Я пойду решу вопрос с машинами и позвоню вам, а вы пока подумайте, как лучше брать этот санаторий. – С этими словами Самойлов поднялся и вышел из бара.

Россия, Назрань, 16 ноября 2007 года

Весь день Масалов занимался координацией работы местной милиции и своего ведомства, чтобы установить контроль над деятельностью «Правоверных» и не допустить еще какой-либо акции с их стороны. Вечером, когда он уже собирался уходить домой, позвонил дежурный и сообщил, что с ним хочет говорить Андреев.

– Добрый вечер, Василий Сергеевич, – услышал Масалов в трубке знакомый голос.

– Здравствуйте, Алексей Владимирович!

– Василий Сергеевич, тут у нас произошли некоторые изменения, но я думаю, лично вы им будете только рады.

– И что же случилось?

– Американцы отменили свою операцию. Так что вы можете брать этот лагерь и всех «Правоверных», до кого дотянетесь. Я уже отдал приказ майору Попенко, он со своей ротой летит к вам. Кроме того, я договорился с военными, что вам выделят два «Ночных охотника» для огневой поддержки.

Масалов действительно был рад услышанному. Он не знал, что там случилось у американцев, но ему это было только на руку.

– Хорошо, мы начнем подготовку к операции немедленно.

– Регулярно докладывайте мне о ее ходе. Удачи! – сказал Андреев и дал отбой.

Масалов набрал номер дежурного по управлению.

– Полковников Владимирова, Абрамова и Тарковского ко мне, срочно, – приказал он. Если рота Попенко уже летит сюда, то они прибудут через час, максимум два. А если действовать быстро, то они смогут начать операцию уже сегодня.

Граница России и Грузии, 16 ноября 2007 года

Солнце уже скрылось за вершинами кавказских гор. Небо было затянуто тучами, окрестности покрыл мрак. Звери и птицы попрятались в свои норы и гнезда, и только ветер выл среди скал. Вдруг в его завывания вкрались негромкие ритмичные звуки. Они быстро приближались, и вскоре две черные винтокрылые машины проскользнули над ущельем. Они быстро шли в сторону Грузии.

Два малошумных вертолета «Ми-34», созданные для специальных операций, несли группу майора Танайлова в Грузию. Сам Танайлов сидел в первом вертолете, в который раз разглядывая карту и проигрывая в уме план операции, пытаясь определить, не пропустили ли они что-нибудь важное.

Кроме него, в вертолете было еще пятнадцать бойцов, сейчас гадавших, зачем их послали в Грузию. Еще шестнадцать летели во втором вертолете.

– Слышь, Паш, зачем летим-то? – окликнул его Алексей Кабанов, командир второго отделения.

– Зачем, зачем… За вином, конечно! – ехидно ответил ему Сергей Паршин, пулеметчик первого отделения, штатный балагур их отряда. – Ввозить его запретили, а начальству хочется, вот и приходится нас посылать.

– Забрать кое-что надо, – ответил Алексею Танайлов.

– Да мы и сами уже поняли, что надо, – произнес еще один боец, Михаил Алексеев. – Вот только хотелось бы узнать, за что рискуем?

– За родину, Миша, за родину, – сострил Сергей.

– Да заткнись ты, Серега! Не можешь ничего путного сказать, так помолчи, сойдешь за умного, – ответил Михаил.

– Как говорил великий русский полководец Александр Васильевич Суворов, пуля дура, – торжественно поднял палец Сергей. – А у меня этих дур знаешь сколько? – Он похлопал по запасным коробкам к своему пулемету. – Ну и как я с ними умным буду?

Все засмеялись.

Слушая их разговор, Танайлов улыбнулся. Он еще раз убедился, что у него была очень хорошая команда. И они могли справиться с любой задачей, даже такой сложной, как предстоявшая им в Грузии.

В салоне зажглась лампочка, означавшая, что до зоны высадки осталось пять минут.

– Так, парни, еще раз все проверили и приготовились, по прилету на место смотреть уже будет некогда, – сказал Танайлов.

– С вещами на выход, – с усмешкой добавил Паршин.

Несколько человек улыбнулись, лица других остались серьезными. Начиналась основная часть операции. Все начали застегивать куртки и разгрузки, подтягивать ослабленные на время полета крепления, перекладывать под руку оружие. Скорость вертолета начала снижаться, и вскоре он завис над землей. Загорелась красная лампочка.

– Пошли! – коротко скомандовал Танайлов.

Сидевшие у двери Иван и Артем рывком распахнули двери с двух сторон вертолета и сбросили вниз четыре высадочных каната. Один за другим бойцы быстро покидали вертолет, скользя во тьме вниз. Танайлов вышел последним. Когда он ступил на землю, он нажал на кнопку передатчика, давая знать пилотам, что можно возвращаться. Вертолет начал разворачиваться и набирать скорость, возвращаясь домой. К Танайлову подошел его заместитель капитан Адамов, летевший во втором вертолете.

– Все в порядке, твои все высадились? – спросил Танайлов.

– Все, – коротко ответил тот.

Танайлов окинул взглядом местность. Вертолеты высадили их в подлеске в отдалении от дорог и населенных пунктов примерно в десяти километрах от санатория. По компасу и замеченным ориентирам он определил, в каком направлении им двигаться.

– Ладно, пошли, нам до этого санатория еще топать и топать…

– Так мы в санаторий приехали? – протянул неугомонный Паршин.

– Ага. И нас там ждет теплый прием, – усмехнулся Танайлов. – За мной, и не разговаривать! – Он выразительно посмотрел на Паршина. Тот лишь пожал плечами. Через минуту отряд в тридцать два человека растворился во мраке ночного леса.

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 17 ноября 2007 года

Мамедов нажал на кнопку подсветки и взглянул на циферблат часов. Тусклый свет высветил 2:45. Самойлов сказал ему, что спецгруппа должна выйти в район санатория примерно в два часа ночи, но их до сих пор не было. Мамедов ждал их на проселочной дороге примерно в полутора километрах от «Гочелии» в одном из грузовиков, полученных от Самойлова. Другой был оставлен на стоянке неподалеку. Все было готово для проведения операции.

Однако мысли его сейчас были заняты отнюдь не этим. Вечером ему позвонил Самойлов и сказал, что пропала Светлана. После окончания рабочего дня она пошла домой, но так и не пришла на квартиру, в которой жила вместе с еще одной сотрудницей посольства, а на следующий день не появлялась в посольстве. Ее мобильник также молчал.

В обычное время исчезновение человека на несколько часов или даже на сутки не вызывало особых волнений. Но Светлана участвовала в их операции. Неужели грузины смогли ее вычислить? Но как? И если это было действительно так, неужели они настолько глупы, чтобы похитить человека со статусом дипломатической неприкосновенности? Впрочем, по сравнению с той операцией, в которой был задействован Мамедов, это вовсе не казалось таким уж невероятным.

Коммуникатор в ухе негромко пискнул, сообщая, что с ним пытаются выйти на связь.

– Над горами сгустились грозовые тучи, – произнес Мамедов кодовую фразу.

– Но в долинах пока спокойно, – ответил неизвестный собеседник. Отзыв был верный.

– Где вы? – спросил Руслан.

– В лесу на перекрестке дороги Гори – Тбилиси с каким-то проселком за селом Джугари.

Мамедов вызвал в памяти карту окрестностей. Они были примерно в двух километрах отсюда.

– Хорошо, я буду там через пять минут. Конец связи. – Он отключил передатчик и завел мотор.

Россия, Ингушетия, лагерь подготовки боевиков, 17 ноября 2007 года

Миниатюрный таймер на руке капитана Ишаева завибрировал, сообщая, что настало время действовать. Вечером из управления пришло сообщение, что сегодня ночью силами спецназа готовится штурм лагеря и что он должен на время штурма обеспечить безопасность Ватаева.

Ишаев неторопливо вышел из палатки и направился в уборную. Оправившись, он незаметно выскользнул наружу и двинулся к палатке, где держали Ватаева, стараясь, чтобы его не заметили часовые лагеря.

Возле палатки стоял охранник.

– Закурить есть? – спросил Ишаев, появившись из-за деревьев в десяти метрах от него и направляясь к нему. Охранник удивленно посмотрел на появившегося ниоткуда человека.

– На посту нельзя курить, – растерянно ответил он.

Приблизившись к охраннику, Ишаев быстрым движением левой руки вырвал у него автомат, мгновением позже ударив ребром правой ему в горло. Подхватив обмякшее тело, Ишаев тихо опустил его на землю, затем затащил внутрь палатки. Ватаев спал.

Ишаев не стал его будить. Он достал из внутреннего кармана передатчик и нажал на кнопку, давая сигнал, что он рядом с Ватаевым и можно начинать операцию.

Передатчик в ухе майора Попенко тихо пискнул, давая сигнал, что можно начинать операцию. Он и бойцы его роты спецназа ФСБ высадились с вертолетов четырьмя группами в нескольких километрах от лагеря и сейчас ожидали, выйдя на позиции для атаки. В отдалении висели два «Ми-28» «Ночной охотник», готовые в любой момент поддержать их огнем. Он отправил в штаб сообщение о том, что начал операцию, затем переключился на общую частоту.

– Это Попенко, – тихо сказал он. – Начинаем операцию.

Через несколько секунд капитан Архипов сообщил, что снайперы ликвидировали всех часовых. По команде Попенко остальные бойцы бесшумно двинулись к лагерю. Вскоре они заняли все окрестности вокруг него и взяли все объекты на прицел. Попенко еще раз оглядел спящий лагерь в прибор ночного видения, затем выключил его и положил в сумку. Сейчас он будет ему только мешать.

– Баркович, начинайте, – коротко приказал он.

Вооруженное гранатометами отделение лейтенанта Барковича выпустило в воздух над лагерем десяток планирующих осветительных гранат, которые пару секунд спустя залили лагерь ярким светом.

– Огонь! – приказал Попенко.

Десятки оборудованных глушителями автоматов выплюнули сотни и тысячи пуль. Проснувшиеся от яркого света боевики начали выскакивать из палаток, растерянно озираясь и хаотично стреляя из автоматов в разные стороны. Освещенные планирующими гранатами, они были легкой мишенью для бойцов Попенко, которые сами были скрыты во мраке леса.

Несколько человек пытались унять царившую в лагере панику и организовать хоть какое-то сопротивление, но снайперы Попенко быстро пресекали всякую попытку руководства действиями боевиков, отстреливая их командиров.

Очень скоро в лагере не осталось ни одного ведущего огонь боевика. Уцелевшие спрятались в землянках, пытаясь отстреливаться.

– Первый взвод, начинайте зачистку лагеря, – скомандовал Попенко. – Второй и третий прикрывают.

Бойцы первого взвода короткими перебежками двинулись по лагерю, бросая гранаты во все землянки и палатки, добивая оставшихся боевиков. Два остальных взвода прицельным огнем не давали врагам высунуть носа. Очень скоро были подавлены последние очаги сопротивления. Примерно два десятка раненых боевиков были взяты в плен, остальные были убиты в ходе штурма. Подразделение самого Попенко потеряло одного, убитого во время зачистки, еще пять человек получили ранения различной степени тяжести.

Попенко достал рацию и настроил на частоту связи с оперативником ФСБ, который должен был находиться в лагере вместе с заложником.

– Это Попенко, мы подавили все сопротивление, можете выходить, – сказал он. Затем переключился на общую частоту. – Не стрелять, сейчас появится наш оперативник, засланный в лагерь.

Полог одной из палаток открылся, и оттуда вылез человек, держа в руке автомат. Он помахал рукой, затем вытащил из палатки второго человека, заложника, которого держали в лагере.

Увидев их, Попенко невольно улыбнулся. Нечасто операции проходили так, как задумано, но, похоже, сегодня был именно такой случай.

– Третий взвод держит периметр. Первый и второй еще раз проверяют лагерь, – скомандовал он, затем встал во весь рост и двинулся к лагерю, навстречу оперативнику ФСБ.

Закир аль Сауд проснулся от яркого света, пробивавшегося через стену палатки. Через пару секунд раздались крики, затем выстрелы. Стену палатки прошили с десяток пуль, по счастью, не задевших его. Закир скатился с лежака на пол, попутно подхватив свой автомат, затем подполз к палатке и осторожно выглянул наружу.

Лагерь был залит светом, шедшим сразу из нескольких источников. Его подопечные бегали по лагерю и вслепую стреляли во все стороны, пытаясь достать неведомых нападающих. Один за другим они падали, сраженные пулями. Закир услышал голос Хасана Бека, пытавшегося организовать сопротивление, но через несколько секунд тот осекся на полуслове.

Вскоре стрельба прекратилась. Все его люди, выбежавшие из палаток и землянок на открытое пространство, были убиты или ранены. Закир услышал взрывы гранат. Похоже, добивают уцелевших. Закир спрятался за лежавшие в палатке ящики и затаился. Послышались приближающиеся к палатке шаги, затем под полог была закинута граната. После взрыва в нее заглянули два бойца, держа наготове автоматы.

– Вроде никого, – сказал один из них, и они пошли дальше.

Вскоре взрывы затихли. Снаружи начало темнеть – осветительные гранаты выработали свой ресурс. Закир понял, что это его шанс. Он осторожно подобрался к выходу и затаился. Когда последняя граната погасла, он выскользнул из палатки и в темноте, пригнувшись, двинулся к стоящему неподалеку джипу.

Возле него он увидел фигуры двух бойцов. Он приготовил автомат и, когда они повернулись на звук его шагов, выпустил в них весь магазин одной длинной очередью. Затем метнулся к джипу, запрыгнул внутрь и, заведя мотор, рванул с места. По машине ударили пули, они разбили боковые стекла и прошили кузов позади него. Но Закиру удалось проскочить лагерь и выскочить на горную дорогу. Не включая фар, он помчался прочь от лагеря, на ходу доставая телефон. Надо было предупредить остальных, что лагерь захвачен и русским известно об их деятельности.

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 17 ноября 2007 года

Доехав до перекрестка, Мамедов остановился и вышел из машины. Никого не было видно. Вдруг откуда-то справа послышался негромкий свист. Оглянувшись, Мамедов увидел темную фигуру человека на фоне леса. Человек махнул ему рукой, и Руслан подошел ближе. Это был среднего роста, крепкий мужчина в лесном камуфляже и каске, в руке у него был автомат Калашникова с навернутым глушителем.

– Капитан Руслан Мамедов.

– Майор Игорь Танайлов, спецотряд «Черные медведи». – Мужчина пожал протянутую руку. – Мне сказали, что вы тут неплохо ориентируетесь на местности. Что можете сказать по поводу предстоящей задачи?

– Много чего, – ответил Мамедов. – Где остальные ваши люди?

– Тут, поблизости, – махнул рукой в сторону леса Танайлов.

– Давайте уйдем от дороги, от лишних глаз, – сказал Мамедов и шагнул в глубь леса. Отойдя от дороги на двадцать метров, он присел, включил тусклую лампочку и достал планшет с планом операции.

– Идите сюда, – сказал капитан Танайлову и, когда тот присел рядом, начал рассказывать ему детали плана, который он придумал вечером.

Танайлов какое-то время помолчал, обдумывая услышанное.

– Ну что ж, я думаю, это сработает, – наконец сказал он, затем достал рацию и вызвал Адамова и командиров всех трех отделений. Когда они подошли, майор коротко рассказал им о плане и объяснил задачу каждого отделения.

– Вопросы? – Все четверо отрицательно покачали головой.

– Тогда вперед.

Снайпер Антон Рябцев осторожно крался по лесу, двигаясь в сторону не видимого еще санатория, внимательно глядя вперед через прибор ночного видения. Здесь вполне могли быть секреты грузин, выставленные для перехвата возможных российских шпионов. Нужно было убрать их, чтобы незаметно подобраться к цели. Осторожно продвигаясь вперед, он наконец увидел среди деревьев прислонившуюся к стволу фигуру.

«Ага, попался!» – подумал Рябцев, прикладывая к плечу свой «винторез» и аккуратно выцеливая голову.

Лейтенант Гоча Патерналия из службы безопасности проклинал все на свете, стоя сейчас на своем посту в темном ночном лесу. Русских, американцев, свое начальство, из-за которого он был здесь, а не лежал сейчас дома в теплой постели со своей женой Нали. Он сунул руку в карман куртки и достал пачку сигарет, но вспомнил, что огонек может его выдать, и, выругавшись про себя, сунул ее обратно. Курить хотелось все сильнее.

«Что за идиотское задание…» – раздраженно подумал он. Это была последняя мысль в его жизни, потому что выпущенная из снайперской винтовки девятимиллиметровая пуля пробила лейтенанту голову.

– Это Рябцев, один готов, – прошептал снайпер в передатчик и осторожно двинулся дальше. Этот дозорный, скорее всего, был тут не один.

Негромко урча мотором, тентованный «ЗИЛ» медленно ехал по ночной дороге. Казалось, что его водитель никуда не торопился, несмотря на то, что сейчас был четвертый час ночи. Автомобиль неторопливо проехал мимо стен санатория «Гочелия», но, поравнявшись с воротами, вдруг резко затормозил.

Из кузова выскочили два человека и стремительно бросились к воротам. Быстро прикрепив на разные створки четыре предмета, они прижались к стенам. Слитный гулкий взрыв разорвал ночь, и ворота рухнули на землю.

Оба бойца сразу метнулись внутрь, автоматными очередями скосив двух охранников, которые явно не ожидали столь наглого нападения и даже не успели сообразить, что же произошло. А из кузова уже выскакивали другие бойцы, которые быстро рассредоточились на территории вокруг ворот, укрывшись в складках местности и взяв на прицел два здания в ста и ста пятидесяти метрах от въезда в санаторий.

Когда из одного из зданий начали выбегать охранники, вооруженные автоматами, их встретил прицельный огонь. Несколько человек упали, остальные бросились обратно в здание и открыли ответный огонь из окон.

Полковник Джонс проснулся, разбуженный серией взрывов. Ему хватило всего секунды, чтобы сбросить с себя пелену сна и метнуться к окну. Он увидел рухнувшие на землю ворота санатория и сумел различить во тьме несколько фигур людей с оружием, забегавших на его территорию.

– О-о-о, черт! – простонал Джонс и, не раздумывая, бросился в подвал, где хранилось оружие и снаряжение его людей, на ходу криком поднимая тех, кого еще не разбудили взрывы. Его бойцы вслед за ним кинулись к оружию.

Игорь Танайлов услышал четыре взрыва, означавшие, что второе отделение начало операцию. Он, вместе с двумя другими отделениями и капитаном Мамедовым, сейчас находился у задней стены ограждения территории. Когда со стороны входа послышались автоматные очереди, майор кивнул своим бойцам. Перерезав ограждение, они быстро перелезли через стену и, рассредоточившись, двинулись ко второму корпусу, где, как выяснил при допросе Клиффорда Мамедов, проживали разработчики и технический персонал установок «Медуза».

Командир второго отделения Алексей Кабанов по прозвищу Кабан прицелился в окно административного корпуса, из которого сверкали вспышки автоматных выстрелов, и дал длинную очередь. Его автомат «вал» негромко закашлял, посылая в окно девятимиллиметровые пули. Разработанный специально для таких операций тульскими оружейниками, он стрелял почти бесшумно и без демаскирующих вспышек выстрелов. Стрельба из того окна прекратилась. Либо он достал стрелков, либо они решили спрятаться и переждать обстрел.

Между тем бой вокруг разгорался все сильнее. К огню охраны санатория подключились американцы. В треск автоматных очередей с их стороны вклинился резкий стук пулемета. Кабанов быстрым взглядом окинул фасад корпуса.

– Авдеев, это Кабан. Первый корпус, пулемет на первом этаже, третье окно слева, – бросил он в передатчик.

– Принято, – ответил Авдеев, один из трех его бойцов, располагавших тяжелым оружием.

Через пару секунд в двадцати метрах левее от него полыхнула вспышка тяжелого пехотного огнемета «Шмель», отправляя в окно корпуса снаряд калибра 13 мм.

Полковник Джонс выпустил в темноту весь магазин своего «М-16» одной длинной очередью и отскочил в глубь комнаты, перезаряжая оружие. Пока перестрелка складывалась явно не в их пользу. Все нападавшие имели оружие с приборами бесшумной и беспламенной стрельбы, что исключало возможность засечения их по вспышкам выстрелов. Поэтому Джонсу и его людям приходилось вести огонь практически вслепую. У его парней тоже было такое оружие, но всего несколько штук. У грузинских же охранников вообще были лишь обычные автоматы. Джонс уже связался с ними; они сказали, что вызвали подкрепление, но было неизвестно, когда оно прибудет.

Справа от него заговорил пулемет «М-60», осыпая пулями местность перед входом. Джонс выглянул в окно, готовясь добавить огонь своего автомата. Внезапно впереди полыхнула вспышка гранатометного выстрела, на мгновение высветив фигуру стрелявшего. Джонс быстро прицелился и выпустил в это место весь магазин. Корпус потряс мощный взрыв, оборвавший стук пулемета.

«Проклятье! Так дело дальше не пойдет. Надо что-то предпринять, пока нас тут не перебили».

Джонс выскочил из комнаты и оглядел коридор. Одна из комнат полыхала огнем. Он увидел, как из другой комнаты рядом выскочил сержант Крамер и заглянул в первую.

– Крамер, что там? – крикнул Джонс.

– Тэлбот мертв. А с ним Брэдфорд. Эти ублюдки саданули чем-то очень мощным!

– Давай сюда. Андерс, ко мне!

– Еще кто-нибудь убит? – спросил Джонс, когда оба они подбежали к нему.

– Джимми Сандерсу пуля попала прямо в голову, – ответил Андерс. – Причем именно одна пуля, а не очередь. Похоже, у них там есть снайпер.

– Еще четверо ранено, – добавил Крамер.

Джонс выругался. Получалось, что уже почти четверть его людей вышли из строя. А у нападавших – гранатометы и снайпер…

– Да, расклад хреновый, – мрачно процедил он. – Андерс, возьми с собой десяток парней, попытайтесь обойти их. Выйдите с другой стороны здания. Крамер, пусть остальные рассредоточатся по всему зданию, а не только по первому этажу.

В это время в комнате неподалеку громыхнул еще один взрыв. Джонс метнулся туда. Эдди Виллиса взрывной волной отбросило к стене, его левая рука висела на остатках мышц и одежды. Он был без сознания.

– Выполняйте! – кинул подчиненным Джонс. – И позовите сюда Балмера. – Он бросился к окну и выпустил еще один магазин в сторону противника. В комнату вбежал Балмер, штатный медик его группы. Он сразу бросился к Эдди, на ходу доставая жгут из сумки. Джонс увидел, как еще один взрыв поглотил окно административного корпуса и стрелявших из него охранников. Нужно срочно что-то предпринимать, пока всех не перестреляли.

Мамедов, Танайлов и еще десяток спецназовцев быстро и бесшумно двигались во тьме ко второму корпусу санатория. Еще несколько бойцов держали корпус под прицелом, прикрывая первую группу на случай, если их кто-нибудь заметит. Со стороны ворот слышалась интенсивная автоматная стрельба, изредка перемежаемая взрывами.

Достигнув корпуса, Мамедов заглянул в одно из окон. Внутри не было видно никого. Руслан взглянул на подошедшего с другой стороны Танайлова. Тот кивнул, и капитан ударом рукояти своего пистолета разбил стекло. Танайлов тут же взял комнату на прицел. Помещение действительно оказалось пустым.

Быстро выбив остатки стекла, Мамедов и Танайлов залезли внутрь, за ними один за другим полезли остальные бойцы. Танайлов осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Пусто. По его знаку два бойца взяли коридор на прицел. Остальные осторожно двинулись вдоль стен.

Проходя мимо одной из дверей, они услышали негромкую английскую речь. Двое бойцов заняли позиции наготове возле двери, затем Танайлов выбил дверь, и они с Мамедовым ворвались внутрь. Двое мужчин – один лысый, лет сорока, другой более молодой – затравленно уставились на них. Они даже не сделали попыток сопротивляться.

– Где профессор Альбертс? – по-английски спросил Мамедов.

Американцы удивленно переглянулись и непонимающе уставились на него. Они явно с трудом соображали, кто это и что вообще происходит.

– Где он? – рявкнул Мамедов, уперев ствол пистолета между глаз того американца, что был помоложе. До того начал доходить смысл происходящего.

– Он в комнате триста двенадцать, – пролепетал тот.

Мамедов вырубил его коротким ударом, Танайлов оглушил второго. В это время в коридоре раздались звуки приглушенных выстрелов.

Танайлов выглянул в коридор. На повороте в центральную часть холла лежал грузинский охранник с пистолетом, который, похоже, услышал шум и пошел разбираться. Из холла раздался короткий возглас по-грузински. Похоже, убитый был тут не один. Танайлов коротко кивнул, и два бойца метнулись по коридору. Они вылетели с автоматами на изготовку и увидели, как второй охранник пытается что-то сказать в рацию. Короткая автоматная очередь пресекла его попытку. Из своей комнаты в коридор выглянул еще один американец, и его тут же ткнул лицом в пол один из бойцов Танайлова.

– Шеф, это Рябцев, – раздался голос в передатчике майора. – Несколько пиндосов вылезли из своего корпуса с задней стороны. Похоже, хотят обойти Кабана с тыла.

– Понял, – коротко сказал Танайлов, затем повернулся к Мамедову: – Возьми Филлипова, и найдите этого Альбертса, – он кивнул на одного из своих бойцов: – Грачев, ты следи за коридором. Остальные – на ту сторону. Огонь по моей команде.

Бойцы скрылись в комнатах на той стороне здания. В одной из них послышался удивленный вскрик, который тут же прервался глухим ударом. Мамедов с Филиповым быстро двинулись по лестнице на третий этаж.

Рябцев глядел в прицел своего «винтореза», как группа американцев движется к периметру санатория. Все они были полуодетыми, но при оружии.

«Да, хреново, когда тебя застают врасплох спящим», – подумал снайпер. Он держал на прицеле командира группы, шедшего впереди. По миниатюрному передатчику в ухе он услышал команду Танайлова «огонь». Чуть поправив прицел с учетом движения американца, Рябцев плавно нажал на спусковой крючок.

Джонс выглянул из окна и выстрелил в сторону ворот, затем отскочил за стену и вышел в задымленный коридор. Их корпус горел в трех местах, подожженный гранатометами русских. Джонс просто не сомневался, что это были именно русские – кроме них, никто не мог пойти на такое. Он перешел в другую комнату и скользнул к окну.

Его люди перестали вести плотный огонь, который все равно был неэффективен, и перешли на стрельбу короткими очередями с быстрой сменой позиции, чтобы их не накрыло ответным огнем. Такая тактика вряд ли была эффективна с точки зрения поражения противника, но, по крайней мере, враг тоже перестал по ним попадать. Им нужно было просто продержаться, пока группа Андерса не выйдет в тыл нападавшим. А там, глядишь, и подмога со стороны грузин подоспеет.

Внезапно Джонс услышал с обратной стороны здания очереди из «М-16» и крики. Похолодев, он бросился на другую сторону. Выглянув в окно, полковник увидел, как несколько его ребят из ушедшей с Андерсом группы бегут обратно к корпусу, на ходу отстреливаясь. Один из бегущих вдруг дернулся и упал. По ним вели огонь из второго корпуса, в котором расположились ученые Альбертса.

Джонс в ужасе понял, что группа у ворот была всего лишь отвлекающим маневром и, пока они возились с ней, основные силы нападавших смогли занять корпус с учеными. Это была примитивная классическая «вилка», и Джонса нанизали на нее, как какого-нибудь «зеленого» новобранца.

Впрочем, сейчас было не время рассуждать об этом, нужно прикрывать своих парней. Джонс прямо через стекло выпустил очередь по открытым окнам второго корпуса, из которых велся огонь. Он услышал, как справа и слева от него застучали другие автоматы, пытаясь вынудить стрелявших русских самих искать укрытие. Джонс быстро распахнул окно.

– Лаймон, сюда, – крикнул он одному из достигших корпуса бойцов. Тот бросился к окну, и Джонс быстро за руку втащил его внутрь.

– Они захватили второй корпус! – крикнул Лаймон.

– Это я уже понял, – мрачно буркнул Джонс. – Где Андерс?

– Его подстрелили в самом начале, – ответил Лаймон. – И еще нескольких парней.

Джонс выругался. Они были заперты в горящем здании с несколькими ранеными на руках, окруженные со всех сторон. За всю свою двадцатилетнюю карьеру в вооруженных силах он ни разу не попадал в такую хреновую ситуацию – ни в Ираке, ни в Афганистане. Похоже, им оставалось только держаться и надеяться, что подмога подоспеет до того, как с ними будет покончено.

Мамедов спустился на первый этаж и столкнулся с Танайловым.

– Мы нашли Альбертса, я отправил его за периметр вместе с Филлиповым, – сказал Руслан. – Что тут у вас?

– Мы подстрелили нескольких человек, остальные спрятались обратно в корпус, – ответил Танайлов, разглядывая здание напротив.

– Командир, двое еще шевелятся, один даже пытается уползти, – услышал Танайлов в ухе голос Рябцева. – Добить их?

– Нет, мы сюда не за скальпами пришли, – твердо ответил Танайлов. – Пусть ползет. Выживет, значит, выживет; не выживет, значит, судьба такая.

– Альбертс сказал, что установки «Медуза» находятся в разобранном виде на складе в ста метрах левее, – сообщил Мамедов. – Надо забирать их и уходить. Как дела у группы у ворот?

– Один убит и двое ранены. У нас ранен один. Американцы перешли на редкий сдерживающий огонь, так что быстро нейтрализовать их не получится.

– А грузины?

– У них потери серьезнее.

– Если мы сможем нейтрализовать их, то один грузовик вполне может проехать по той стороне к складу, – произнес Мамедов.

Танайлов задумался.

– Хорошо. – И он достал рацию. – Иванов, подъезжай к воротам и жди команды. – Олег Иванов ждал наготове в «КамАЗе» в полукилометре от санатория.

– Пошли, – кивнул Танайлов Мамедову. Оставив четырех человек следить за корпусом и сдерживать американцев, майор отправил двоих к складу, а с остальными двинулся в обход к административному корпусу, прячась за кустами и деревьями.

– Ну что, Крамер, есть какие-нибудь мысли? – осведомился Джонс у своего сержанта. Он только что говорил с полковником Саймонсом, и тот заверил его, что помощь уже в пути и будет через полчаса.

– Пока никаких, – мрачно отозвался Крамер. – Эти ублюдки поймали нас со спущенными штанами и прижали так, что мы и высунуться не можем. Я думаю, нам остается просто держаться, пока не прибудут наши с местной базы.

В комнату заскочил один из бойцов.

– Там Джексон, сэр… Его ранили, но он пытается доползти к нам, – выпалил он.

Джонс и Крамер вскочили, бросились в комнату на другой стороне здания и подобрались к одному из окон. Джонс увидел Джексона, который медленно полз к зданию. По нему никто не стрелял. То ли они его не видели, то ли по какой-то причине решили не добивать.

– Его надо вытаскивать, пока он не истек кровью, – сказал Крамер. – Я попробую сделать это.

Джонс задумался.

– Подожди. Давай вызови всех ребят на эту сторону, на той оставь троих. Мы вас прикроем. С собой возьмешь Бартона, – он кивнул на бойца, стоявшего рядом.

– Хорошо, – ответил Крамер и вышел из комнаты.

Им оставалось примерно пятьдесят метров до административного корпуса, когда Танайлов услышал интенсивную стрельбу со стороны корпуса, занимаемого американцами.

– Что там? – коротко спросил он в передатчик.

– Двое амеров пытаются вытащить своего раненого, остальные их прикрывают, – ответил Рябцев.

– Ясно. Ладно, пошли.

Прикрывая друг друга, спецназовцы подобрались к стене корпуса. Похоже, все грузинские охранники были на другой стороне, занимаясь группой Кабана.

По знаку Танайлова один из бойцов разбил стекло и быстро залез внутрь. За ним влез Мамедов, затем другие бойцы. Танайлов приоткрыл дверь в задымленный коридор. Чисто.

– Двое держат коридор, остальные начинают зачистку, – приказал он и бесшумно скользнул к одной из дверей, за которой слышались очереди автомата. Приоткрыв ее, майор дал короткую очередь в спину стрелявшему грузину. Открыв дверь полностью, он увидел, что больше в комнате никого нет. Танайлов пошел дальше по коридору. Его люди быстро двигались от одной двери к другой, быстро уничтожая защитников.

Один из бойцов не слишком осторожно открыл дверь, за которой было тихо. Вдруг из комнаты прогремела очередь, попав ему в грудь. Затем раздался крик по-грузински, предупреждавший своих товарищей. Другой боец быстро кинул в проем двери гранату. Раздался взрыв.

Из двух дверей выглянули оставшиеся на первом этаже защитники. Один получил очередь от державшего на прицеле коридор бойца, другой успел спрятаться. Но спастись от заброшенной в комнату гранату уже не смог.

– Что с Зайцевым? – спросил Танайлов.

Присевший рядом с ним боец лишь покачал головой.

– Мертв.

– Работаем дальше, – холодно сказал Танайлов. – Нужно занять второй этаж.

Закидав гранатами лестничную площадку, они сначала прорвались в холл, а затем, последовательно кидая гранаты во все комнаты, уничтожили четверых оставшихся его защитников. На последнем третьем этаже вообще никого из охранников не оказалось.

Танайлов снова достал рацию. Пора было забирать эту чертову установку и сваливать отсюда, пока не прибыло подкрепление.

Джонс и его люди слышали серию выстрелов и взрывов внутри здания, где засели грузины. Теперь оттуда никто не стрелял, и нападавшие у ворот также затихли. Это значило, что все охранники были мертвы. Теперь американцы остались совсем одни. Положение с каждой минутой становилось все хуже и хуже.

Внезапно они услышали звук мотора. Осторожно выглянув в окно, Джонс увидел, как на территорию заезжает грузовик и поворачивает в сторону корпуса. Судя по тому, что нападавшие по нему не стреляли, это был их грузовик.

– Огонь по машине! – приказал Джонс, вскидывая оружие. Из окон застучали выстрелы. В ответ по окнам защелкали пули русских. Два гранатомета один за другим ударили по корпусу. Джонс скрылся в глубине здания, меняя магазин. Между тем грузовик, урча мотором, скрылся во тьме за деревьями и поехал в глубь территории санатория.

– Полковник, похоже, они хотят забрать установки! – крикнул вбежавший в комнату Крамер.

«А вот теперь кранты, – подумал Джонс. – Потеря установок будет означать полный провал всей операции».

– Крамер, тащи всех наших на эту сторону! На той оставь только одного. Мы не должны позволить им уйти! – приказал он.

– Попробуем, – ответил Крамер. Вот только осталось нас совсем мало…

Сергей Паршин лежал за деревом, направив на дорогу ствол пулемета. Вместе с напарником Николаем Шишкиным он прикрывал подъезд к «Гомелии» со стороны Тбилиси, чтобы задержать возможное подкрепление грузин, если оно появится раньше, чем они закончат операцию в санатории. С той стороны сейчас раздавались только редкие очереди. Из переговоров по рации он знал, что сопротивление почти полностью подавлено.

Внезапно он услышал вой полицейских сирен.

– Коль, похоже, к нам гости, – сказал боец в передатчик.

– Встретим, – ответил ему Николай.

Сирены приближались, и вскоре он увидел, как из-за поворота показалась полицейская машина. Затем вторая и третья. Когда они приблизились на дистанцию сто пятьдесят метров, Паршин открыл огонь. Пулеметные очереди прошили первую машину, убив водителя. Потерявший управление автомобиль съехал на обочину и врезался в дерево.

Водитель второй машины нажал на газ, пытаясь на скорости проскочить обстрел, но пули из пулемета Паршина и автомата Шишкина уже накрыли его. И через пару секунд пробитая пулями машина с мертвым экипажем перевернулась на обочине недалеко от первой.

Видя столь незавидную участь своих коллег, водитель третьего автомобиля резко остановился, разворачивая его поперек дороги. Все трое полицейских выскочили наружу и, используя корпус машины как укрытие, начали стрелять из пистолетов и автомата в сторону Паршина.

К несчастью для них, легковая машина служила эффективной защитой от пуль только в дешевых американских боевиках. В реальной жизни 7,62-миллиметровые пули из пулемета Калашникова легко прошивали насквозь и кузов, и тех, кто прятался за ним. Выпустив в авто остаток пуль из магазина, Паршин буквально изрешетил цель.

Сменив магазин, он пригляделся. На линии огня никто не шевелился.

– Коля, ты видишь кого-нибудь? – спросил он.

– Нет. Похоже, они все мертвы.

– О’кей. – Паршин переключил рацию на связь с Танайловым. – Это «Заслон-1», подъехали три полицейских машины. Противник нейтрализован. Но я думаю, что скоро будут подъезжать другие, так что вы там поторопитесь.

– Принято, – ответил Танайлов. – Нам осталось минут пять, максимум десять.

Вдали Паршин услышал вой еще нескольких приближающихся сирен. Он приник к пулемету. Если эти вояки будут такими же, как первые, то пять минут ребятам обеспечены. А вот если прибудет кто посерьезнее, то могут возникнуть проблемы…

– Прибыли первые подкрепления, – бросил Танайлов Мамедову. – Пока только полиция, но в любой момент могут прибыть и армейские части. Так что надо торопиться. – Он снова включил рацию. – Иванов, что там у вас?

– Уже почти все загрузили, осталось минут пять!

– Давайте быстрее, а то уже новые гости подъезжают, – поторопил его Танайлов. – «Заслон-2», как у вас дела?

– Пока все чисто, командир.

Танайлов глянул на часы. Было уже почти пять часов утра. Со стороны дороги на Тбилиси снова застучал пулемет.

Наконец майор услышал в наушнике голос Иванова.

– У нас все готово.

– Отлично, выезжайте! – Танайлов переключился на общую частоту. – Машина сейчас выезжает, всем приготовиться, обеспечить прикрытие. – И он приложил автомат к плечу, нацеливаясь на окна первого корпуса, в котором засели американцы.

Джонс услышал, как урчание мотора грузовика начало смещаться. Похоже, эти ребята все загрузили и решили уехать.

– Парни, приготовились! – крикнул он и встал у окна с автоматом. Звук мотора быстро приближался, и вскоре Джонс увидел темный силуэт машины, показавшийся из-за административного корпуса. Джонс открыл огонь. Справа и слева от него застучали автоматы его людей. По стенам и окнам здания защелкали пули ответного огня русских, но Джонс, сменив опустошенный магазин, вновь приготовился стрелять. Они не могли позволить этой машине уйти.

В одном из окон занятого русскими корпуса полыхнула вспышка гранатометного выстрела. Джонс даже уловил как, оставляя дымный след, прямо летит реактивная граната на него. В следующую секунду яркая вспышка поглотила его.

Танайлов выпустил очередь в окно, из которого сверкали вспышки выстрелов. Те исчезли. Видимо, он достал стрелка, или же тот решил спрятаться и переждать обстрел. Краем глаза майор увидел, как «КамАЗ» проскочил ворота, выйдя из-под обстрела.

– Иванов, как ты? – спросил он, меняя магазин.

– Нормально. Чуть руку зацепило, но ехать могу, – ответил тот. – Давненько я не был объектом столь пристального внимания, – пошутил он.

– Отлично!

Выезд грузовика за ворота был самой опасной частью их операции. Теперь нужно было отходить самим и двигаться на точку подбора.

– Кабан, выводи своих людей, мы вас прикроем, – приказал Танайлов. – Влад, Серый, вы тоже отходите, – скомандовал он бойцам, державшим второй корпус.

– Принято.

Держа на прицеле первый корпус, Танайлов краем глаза видел, как из ворот одна за другой быстро выскакивают фигуры его людей.

Наконец он услышал голос Кабанова:

– Все, мои вышли.

– Влад?

– Мы уже с другой стороны периметра.

– Отлично. – Танайлов переключился на свое отделение: – Так, парни, прикрываясь зданием, быстро отходим к стене и выбираемся наружу. Коробов, Чугунов, заберите Зайцева. Мы не должны оставлять тут никаких следов, указывающих, кто мы и откуда.

Когда они перелезли через стену, ограждавшую санаторий, Танайлов снова взял рацию.

– «Заслон-1», что там у вас?

– С десяток полицейских машин, – услышал он голос Васильева. – Пока мы держим их, но несколько человек скрылись в лесу; похоже, они собираются обойти нас.

– Понял. Мы закончили, так что сейчас вас заберут. – Танайлов снова переключился на второе отделение: – Кабан, вы как?

– Уже погрузились.

– Тогда забирайте «Заслон-1», и сваливаем отсюда.

К Танайлову подошел Мамедов.

– Я не поеду с вами, – коротко сказал он.

– Что случилось? – резко спросил Танайлов.

– Есть кое-какие незаконченные дела. Я возьму с собой это. – Мамедов показал автомат убитого Зайцева.

Несколько секунд Танайлов смотрел на Руслана. Он не знал, что заставляло его остаться, но, судя по его виду, это было что-то очень серьезное.

– Хорошо, тогда удачи.

– И вам удачного возращения. – Мамедов пожал протянутую руку и, развернувшись, быстро скрылся в ночном лесу.

Танайлов лишь покачал головой ему вслед и пошел к машине.

– А где этот капитан? – спросил его один из сидящих в кузове бойцов, увидев, что он идет один.

– Он остается здесь, – махнул рукой Танайлов и запрыгнул в кабину грузовика.

– Поехали!

Россия, Ингушетия, 17 ноября 2007 года

Попенко подошел к оперативнику ФСБ:

– Майор Попенко.

– Капитан Ишаев. А это Исмаил Ватаев, его похитили два дня назад.

Попенко перевел взгляд на стоявшего рядом с Ишаевым человека, когда внезапно раздалась длинная очередь из автомата. Он и Ишаев быстро пригнулись, разворачиваясь в сторону выстрелов, секундой позже это же сделал Ватаев. В той стороне раздался звук заводимого мотора, и через миг они увидели силуэт набирающей скорость машины.

– Остановить ее! – скомандовал Попенко, поднимая автомат. Но машина очень быстро скрылась за деревьями.

– Чертов ублюдок! – выругался Попенко, бегом бросившись в ту сторону. На земле лежали двое его бойцов, над ними склонился еще один. Затем он выпрямился и отрицательно покачал головой.

– Проверьте все здесь еще раз, – скомандовал Попенко. – Раз выжил один, значит, может быть и еще кто-то.

– Мы можем перехватить его? – спросил стоящий рядом Ишаев.

Услышав его слова, Попенко вспомнил про вертолеты поддержки. Они не понадобились при захвате лагеря, но теперь, похоже, и для них нашлась работа.

– Он не уедет далеко, – сказал майор, доставая рацию. – «Охотник-1», это Попенко. Из лагеря по дороге на запад уезжает джип. Уничтожьте его.

– Принято.

Пилот вертолета «Ми-28» «Ночной охотник» капитан Иван Салевский передвинул ручку управления вправо и чуть вперед. Повинуясь его командам, вертолет, поворачивая, начал набирать скорость. Салевский пролетел над лагерем и направился на запад, включив тепловизор, обшаривающий местность. Почти сразу он увидел слева от себя удаляющееся тепловое пятно, принадлежавшее легковому автомобилю, как определил бортовой компьютер.

Выровняв скорость своей машины с едущим внизу автомобилем, Салевский прицелился и дал очередь из тридцатимиллиметровой автопушки. Он увидел на тепловизоре, как автомобиль подбросило выстрелами, тот перевернулся и застыл на обочине грудой искореженного металла.

– Это «Охотник-1», цель поражена, – доложил по рации Салевский.

Россия, Назрань, 17 ноября 2007 года

– Товарищ генерал, только что получен доклад майора Попенко об операции по захвату лагеря, – доложил дежурный оперативного штаба Масалову. Этой ночью практически все управление не спало – надо было покончить с «Правоверными Кавказа» раз и навсегда.

– Ну, и что он сообщает? – спросил Масалов.

– Операция прошла успешно. Большинство боевиков убито, часть взята в плен. Наши потери – трое убитых и пять раненых. Захвачено много документов и оружия.

– А что с захваченным Ватаевым? – нетерпеливо перебил дежурного Масалов.

– Он жив, с ним все нормально.

Масалов вздохнул с облегчением. Освобождение Ватаева поможет снять существующее напряжение и покажет, что власть способна поддерживать порядок.

– Попенко сообщает, что, судя по документам, существует еще один лагерь на юго-востоке республики, – продолжил между тем дежурный.

– Еще один лагерь? – поднялся со своего места Масалов. – Где?

– Согласно захваченным документам, он примерно здесь. – Дежурный указал область на карте примерно в ста двадцати километрах от первого лагеря.

Масалов задумался. Если кто-то из первого лагеря поднял тревогу – а исключить такое они не могли, – то боевики из второго лагеря очень быстро скроются, и лови их потом… Надо попытаться накрыть их сейчас, пока они еще не разбежались. Но ситуация осложнялась тем, что они не знали точно координат второго лагеря.

– Свяжитесь с республиканской милицией, пусть перекроют этот район, – приказал генерал. – И с военными свяжитесь – нам понадобятся люди прочесать его. Попенко пусть грузится в вертолеты и отправляется туда, им предстоит еще одна работа.

Даже если они и не поймают всех, основную часть боевиков накрыть должны.

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 17 ноября 2007 года

Мамедов быстро шел по ночному лесу. Он почти не сомневался в том, что исчезновение Светланы Журавлевой было связано с ее участием в этой операции. И после той маленькой войны, которую они устроили в санатории «Гочелия», он уже не был уверен в том, что ее статус работника посольства послужит защитой. А раз так, он должен хотя бы попытаться вытащить ее. Светлана влипла в эту историю, помогая ему, и он не мог просто бросить ее и уйти с Танайловым.

Руслан вышел к оставленной в километре от санатория машине. Он бросил «Форд», на котором ездил до этого и который был наверняка засвечен. Поэтому Самойлов раздобыл «Опель», числившийся за одной из фирм прикрытия. Мамедов положил на переднее сиденье автомат и прикрыл его курткой.

Полковник Ганидзе, который осуществлял связь американцев с грузинской стороной, наверняка должен был знать, где Светлана. Осталось только встретиться с ним.

Грузия, санаторий «Гочелия», 17 ноября 2007 года

Армейский «Хаммер» проехал по сорванным воротам и затормозил на территории санатория.

– Похоже на заряды направленного действия, – сказал Картер Саймонсу, глядя на взорванные крепления. Тот в ответ кивнул, оглядываясь вокруг. Уже начало понемногу светать, и можно было разглядеть общую картину последствий происшедшего.

У ворот лежали тела двух охранников. Административное здание и первый корпус, где проживали полковник Джонс и его люди, еще горели. Стены были испещрены пулями, почти все стекла в окнах выбиты. Возле обоих зданий стояли пожарные и санитарные машины. Вокруг была куча военных, как грузинских, так и американских. У ворот стояли два армейских бронетранспортера.

Саймонс и Картер вышли из джипа. В нос им ударил запах гари и пороха. Следом за ними в ворота въехала машина с дипломатическими номерами. Из нее выбрался Элисон и подошел к Саймонсу.

– Что здесь произошло? – требовательно спросил он.

– Хороший вопрос, – недовольный его тоном, резко ответил Саймонс. – Я и сам хотел бы знать на него ответ. Мы сами только что приехали, так что сейчас будем выяснять. Капрал! – окликнул он одного из американских военных.

– Да, сэр!

– Найдите полковника Джонса.

– Есть, сэр, – и капрал побежал к первому корпусу.

– Кто-то атаковал санаторий, – сказал Элисону Картер. – Нам надо выяснить, кто это был и с какой целью они это сделали.

– Это были русские, – уверенно сказал Элисон. – Никто, кроме них, просто не мог этого сделать. И им была нужна «Медуза», я просто уверен в этом.

– Вон сержант Крамер, – сказал Саймонс. – Я думаю, он может прояснить нам, что же здесь произошло. Сержант!

Крамер подошел к ним.

– Что здесь случилось? – спросил Саймонс.

– На нас напали, – ответил Крамер. – Я не знаю, сколько их было, но как минимум человек тридцать. Одна группа была отвлекающая, она атаковала через ворота. – Крамер кивнул на вход. – Вторая тихо проникла на территорию через заднюю стену. Когда начался бой, полковник Джонс приказал капитану Андерсу с частью людей обойти сзади группу, атаковавшую нас с фронта, и когда они покинули здание, то попали под огонь второй группы нападавших. Андерс погиб, и еще несколько парней из его группы. Эта вторая группа захватила корпус, где разместились ученые. Затем они проникли в административный корпус, убив там всех. После этого они пригнали на территорию машину и вывезли со склада установки «Медуза». Мы пытались остановить их, но им удалось проскочить. После этого они скрылись, – закончил свой рассказ Крамер.

– Черт бы их побрал, – выругался Саймонс. – А где полковник Джонс?

– Он тяжело ранен, – ответил Крамер. – Граната попала в окно комнаты, где он находился. Они вычисляли нас по вспышкам выстрелов. А у них самих были глушители, так что мы стреляли почти вслепую.

– А что с учеными? Вы сказали, что они захватили их корпус.

– Они убили двух грузинских охранников и захватили профессора Альбертса. Остальных не тронули.

– Значит, они захватили и «Медузы», и Альбертса, так? – подытожил Элисон.

– Именно так, – кивнул Крамер.

– Хорошенькое дельце, – мрачно произнес Элисон. – Вам поручили обеспечивать безопасность «Медуз», и вы «блестяще справились» с этой задачей. Известно, куда отправились эти нападавшие?

– Мы сделали все, что смогли, – огрызнулся Крамер. – Много наших парней погибло, защищая эти установки. Но силы были слишком неравны. Эти типы напали внезапно, и у них было тактическое преимущество. Мы ничего не могли сделать в такой ситуации. Что касается их преследования, то этими вопросами занимаются грузинские военные и полиция. – Крамер указал на группу военных и полицейских, стоявших возле одного из бронетранспортеров во дворе. – У нас осталось слишком мало сил, чтобы предпринять какие-либо ответные действия.

– Сейчас не время выяснять, почему это случилось. – Саймонс мрачно глянул на Элисона. – Каковы наши общие потери? – спросил он Крамера.

– Девять убитых и четырнадцать раненых.

– А у нападавших?

– Точно не знаю, но мы нашли несколько пятен крови на территории перед воротами. – Если у них и были убитые, то они забрали их с собой.

– Ни установок, ни Альбертса, ни каких-либо следов нападавших. Замечательно, просто замечательно! – раздраженно воскликнул Элисон.

– Ну почему же, следов как раз много, – Картер кивнул на кучи стреляных гильз.

– И что?! – вскипел Элисон. – Русские продают свои патроны во множество разных стран. Значит, они смогут предъявить «Медузы» и Альбертса, а мы лишь несколько стреляных гильз неизвестного происхождения, так? – Он зло посмотрел на Картера. Похоже, произошедшее настолько выбило Элисона из колеи, что он даже не пытался демонстрировать свое обычное спокойствие.

– Прекратите истерику! – резко перебил его Саймонс. Эти чертовы дипломаты были нереально наглы и самоуверенны, пока все шло хорошо. Но как только происходило что-то неординарное, они сразу впадали в панику, и толку от них не было никакого. – Пойдем узнаем у наших грузинских коллег, как там обстоят дела с поиском этих ублюдков. Возможно, еще не все потеряно. Спасибо, сержант, вы пока свободны, – кивнул он Крамеру.

Они подошли к группе грузин, обсуждавших что-то.

– Что делается для поиска напавших на санаторий? – резко спросил Элисон.

Саймонс недовольно поморщился. Похоже, провал операции слишком сильно повлиял на Элисона. Сейчас он практически не контролировал свое поведение и эмоции.

– Мы принимаем все необходимые меры для их розыска и задержания, – наконец сказал один из грузин, высокий немолодой мужчина в штатском. Как помнил Саймонс, он был главой полиции Тбилиси.

– Я спросил, что именно вы делаете, – глядя на него в упор, отчеканил Элисон.

– Я уже сказал, что мы делаем все, что возможно. – Было видно, что грузин начал закипать от тона и слов Элисона. – И я попрошу вас не мешать нам в нашей работе, – резко сказал он и отвернулся от Элисона.

– Ах, вот как! – Элисон резко повернулся и отошел от группы, на ходу доставая свой телефон и набирая номер.

– Это советник Элисон, мне нужно срочно поговорить с президентом. Я догадываюсь, что он спит. Разбудите его. Что значит – не можете? Вы хоть представляете, что происходит? Мне нужно поговорить с ним немедленно!

Через несколько минут в трубке Элисона раздался сонный и недовольный голос Саакашвили.

– Мистер Элисон, что у вас такое случилось, что не может подождать до утра?

– Здравствуйте, господин президент. – Голос Элисона был уже более спокойным и даже несколько язвительным. – Ваши люди, конечно же, не сочли нужным сообщить вам о том небольшом инциденте, который произошел только что?

– А в чем дело? – уже более обеспокоенно спросил президент.

– Сегодня ночью русские атаковали санаторий «Гочелия», перебили всю вашу и нашу охрану и похитили наши сверхсекретные установки вместе с их разработчиками. А так больше не произошло ничего серьезного, – с трудом стараясь не сорваться на крик, произнес Элисон.

– Мистер Элисон, вы… вы, наверное, шутите… – растерянно произнес Саакашвили. – Это невозможно.

– Господин президент, я сейчас стою на развалинах санатория, и мимо меня проносят трупы американских солдат, которые погибли в неравном бою, пытаясь остановить русских. Или вы полагаете, что я звоню вам в такой час, только чтобы неудачно пошутить?

– Мистер Элисон, мы этого так не оставим! Это наглая агрессия со стороны русских! Это переходит все допустимые рамки! Мы должны оповестить все мировое сообщество. Я обещаю вам, что русские за это ответят!.. – начал взволнованно говорить Саакашвили.

– Это все, конечно, хорошо, господин президент, – прервал его Элисон. – Но для начала неплохо было бы поймать этих русских и вернуть наши установки. Тогда мы сможем очень конкретно прижать их. А вот если они смогут вернуться с ними в Россию, нам будет гораздо труднее доказать их причастность к этому нападению; к тому же у них тоже будет козырь против нас. А пока же ваши люди почти ничего не делают, чтобы поймать их, – раздраженно закончил Элисон.

– Мистер Элисон, уверен, что наши люди делают все возможное! – воскликнул Саакашвили.

– Однако они не смогли внятно сказать мне, что именно делают, – парировал американец.

– Хорошо, я немедленно разберусь с этим. Кто сейчас руководит поиском?

– Я понятия не имею, руководит ли всем этим вообще кто-нибудь. Здесь присутствуют Шота Наури, начальник полиции Тбилиси, и еще несколько генералов. Я не знаю, кто из них главный.

– Одну минутку, – произнес Саакашвили.

Через минуту зазвонил телефон Наури. Он несколько минут слушал в трубку, затем ответил: «Слушаюсь, господин президент», выключил телефон, после чего с откровенной ненавистью посмотрел на Элисона. Впрочем, тот просто не обратил на это внимания.

– Мистер Элисон, – снова раздался в его трубке голос Саакашвили. – Я отдал все необходимые указания своим людям, они предпримут все возможные меры для поиска преступников. Я сам сейчас же выезжаю на место.

– А вот это сейчас лишнее, господин президент, – возразил Элисон. – Сначала мы должны найти нападавших и эти установки, а уже потом вы прибудете на место трагедии, где русские зверски вырезали мирно отдыхавших в санатории людей.

– Возможно, вы правы, господин Элисон, – согласился с ним президент. – Я приеду чуть попозже, а пока дам указания о подготовке необходимого освещения событий.

– Хорошо, господин президент. Я еще свяжусь с вами по поводу всего случившегося. До свидания. – Элисон выключил телефон и направился к грузинам и Саймонсу с Картером.

– Полковник Саймонс, – обратился он к американскому советнику, демонстративно игнорируя Наури и других. – Вы должны принять все необходимые меры для поиска и задержания этих преступников. Наши грузинские коллеги окажут вам всю возможную поддержку. Рассчитываю на вашу компетентность. Мне же надо возвращаться в посольство. Я должен срочно обсудить произошедшее с нашим госдепартаментом. – С этими словами он повернулся и направился к своей машине.

«Кретин», – подумал, глядя ему вслед, Саймонс. Затем он повернулся к грузинам.

– Нужно поднять всех полицейских, кого только можно, и заблокировать все дороги, ведущие в сторону России. Я уверен, что русские движутся именно туда. Проверять все грузовики и даже легковушки. Вы уже сделали это? – спросил он Наури.

– Частично, – мрачно ответил тот. Ему явно не нравилось, что здесь всем распоряжаются американцы, но он не мог игнорировать прямой приказ президента.

– Мы не должны позволить им выбраться из страны, – отрезал Саймонс.

– И нужно поднять в воздух все вертолеты, как военные, так и полицейские. Пусть ищут их с воздуха, – добавил Картер, посмотрев сначала на Наури, затем на полковника грузинской армии, стоявшего рядом.

– Кого хоть искать-то надо? – спросил тот.

– Два грузовика, движущихся в сторону России, – удивленно ответил Картер, явно не понимавший сути вопроса.

– Скоро совсем рассветет, и на дорогах будет целая куча различных грузовиков, едущих и в сторону России, и обратно, и вообще в любую сторону. Как мы узнаем, что это именно те грузовики, которые нам нужны? – спросил грузин.

– Не знаю! – раздраженно ответил Картер. – Расспросите выживших, может, они подскажут какие-то приметы. И начинайте поиск с воздуха как можно быстрее, пока не поздно.

– Хорошо. – И военные с полицейскими отошли в сторону, отдавая по радио команды своим подчиненным.

– Нам нужно создать какой-то общий штаб для сбора информации и координации действий, – сказал Саймонс, когда они закончили отдавать указания.

– И группу быстрого реагирования для их задержания, – добавил Картер. – Тут явно были профессионалы, причем с тяжелым оружием. Обычным полицейским их не взять.

Наури окинул взглядом дымящиеся корпуса зданий.

– Здесь штаб делать бессмысленно, – произнес он. – Сюда надо прислать криминалистов, пусть собирают улики. Штаб лучше организовать у нас в управлении. И я прикажу держать наготове наши группы захвата.

– Я думаю, тут лучше справятся армейские специалисты, – возразил Картер. – Мы должны собрать два-три взвода из наших людей и держать наготове вертолеты для них, – обратился он к Саймонсу. Тот согласно кивнул. – Но вы тоже держите наготове свой спецназ, – повернулся он к грузинскому военному.

– Хорошо, – кивнул тот.

– Делайте, что хотите, – махнул рукой Наури и пошел к своей машине.

Грузия, 17 ноября 2007 года

Два грузовика, не включая фар, неслись во тьме по дороге. Танайлов изучал карту. Прошел уже почти час с того момента, как они уехали от «Гочелии»; небо на востоке начало светлеть. Из-за задержки с выходом к санаторию они уже не могли вызвать вертолеты для эвакуации. Так что придется действовать по запасному плану и сутки прятаться на грузинской территории.

– Сейчас будет проселочная дорога. Свернешь налево, – сказал он водителю.

Они свернули и поехали, петляя по горной дороге в малонаселенном горно-лесистом районе Грузии. Примерно через двадцать минут Танайлов приказал свернуть в лес. Они отъехали примерно на пятьдесят метров от дороги. Дальше проехать было просто невозможно.

Танайлов вышел из машины.

– Так, быстро вылезаем и маскируем машины, – приказал он.

Его бойцы быстро повыпрыгивали из кузова и вытащили несколько серо-черных маскировочных сетей. Через несколько минут машины были надежно укрыты. Танайлов вышел на дорогу и посмотрел в сторону схрона. Отлично. Даже если приглядываться, различить их почти невозможно. Сверху их тоже вряд ли обнаружат. Они переждут здесь день, а ночью за ними прилетят вертолеты и заберут вместе с американскими установками и пленным.

Майор вернулся к машинам.

– Как раненые? – спросил он Игоря Литвинова, медика отряда.

– В целом все более-менее нормально. Один день все нормально продержатся.

– Отлично. Самое время позавтракать. Затем первое отделение заступает на дежурство – четыре часа. Остальные могут спать. Затем дежурят второе и третье отделения, – скомандовал Танайлов.

Бойцы перекусили сухпаем, затем первое отделение рассыпалось вокруг лагеря, наблюдая за подходами к нему. Бойцы двух других начали укладываться спать. Танайлов задумчиво прислонился к борту одного из грузовиков. Пока все шло неплохо. Но еще ни одна операция не прошла точно так, как ее планировали.

Россия, Назрань, 17 ноября 2007 года

Мобильный телефон настойчиво звенел, требуя немедленного внимания. Саид Халани неохотно открыл глаза и посмотрел на светящееся табло часов на столе. Шесть утра. Какому идиоту приспичило звонить ему в такую рань? Телефон продолжал звонить, и у Халани не оставалось никакой возможности, кроме как ответить на вызов. Он протянул руку и посмотрел на номер, высвеченный на экране.

– Вахид, ты знаешь, какой сейчас час, шайтан тебя забери? – сказал он в трубку вместо приветствия.

– Они обнаружили лагерь, Саид, – никак не прореагировав на его тон и слова, ответил Вахид.

– Какой лагерь? – еще не до конца проснувшись, ответил Халани.

– Наш лагерь, Саид! – резко ответил Вахид. Он находился сейчас в одном из двух их тренировочных лагерей, где занимался подготовкой людей для участия в различных акциях. Словно в подтверждение его слов, Халани услышал в трубке треск автоматных очередей. Он резко сел на кровати. Сон исчез без следа.

– Но как они его нашли? – еще не до конца веря в произошедшее, спросил он.

– Теперь это уже не важно, – отрубил Вахид. – Мои люди сейчас ведут бой с русским спецназом. Мы постараемся выбраться, пока еще не совсем рассвело, но сначала надо уничтожить все документы и вещи, указывающие на организацию. Предупреди Закира и остальных; на всякий случай пусть все непосредственно связанные с нашим лагерем люди временно лягут на дно, – торопливо произнес он. Халани услышал в трубке несколько близких мощных разрывов. – Проклятье, похоже, они подтянули тяжелую технику… – в голосе Вахида слышалась смесь ненависти и страха. – Мы сделаем все, что в наших силах, но будьте готовы действовать без нас, – произнес он и без предупреждения прервал связь.

Пару минут Халани сидел абсолютно неподвижно, глядя на стену спальни невидящими глазами. До сих пор все шло просто замечательно: им удалось несколько успешных акций, которые накалили обстановку в республике, создав взрывоопасную ситуацию. И до сих пор власти не смогли сделать ничего, что могло бы помешать их планам. И тут сразу неприятность такого масштаба!

Халани решительно встал с кровати. Вахид был прав, сейчас не время рассуждать о причинах этой неудачи, надо минимизировать ее последствия. Он набрал номер Закира, одновременно вспоминая, кто еще связан с лагерем и на кого могут выйти русские. После короткого ожидания автоматический голос сообщил ему, что абонент недоступен. Не веря своим ушам, Халани повторил попытку. Результат был тот же. Он набрал номер другого телефона аль Сауда. На этот раз вызов прошел. Но Закир не брал трубку.

– Закир, ну где же ты? Давай, отвечай! – нетерпеливо бормотал Халани. Он не знал, что этот телефон вместе с другими изъятыми из лагеря вещами сейчас едет в кузове грузовика в республиканское управление ФСБ.

– Шайтан тебя забери, Закир! – выругался Халани, порылся в записной книжке и набрал номер Хасана Бека, заместителя аль Сауда по лагерю. Но тот тоже не брал трубку.

«А если их тоже накрыли? – мелькнула страшная мысль в голове Халани. – Нет, этого не может быть. Их же не могли накрыть всех сразу. Кто-то наверняка подал бы нам сигнал».

Саид набрал номер своего помощника, Мустафы Джесаза. Тот отозвался достаточно быстро.

– Мустафа, это Саид. Мне только что звонил Вахид, их лагерь обнаружен русскими.

– Как обнаружен? – удивленно спросил Мустафа.

– Не важно, как, – раздраженно отрезал Халани, уже забыв, что еще совсем недавно сам задавал этот вопрос Вахиду. – Сейчас нам надо исходить из того, что русские установят связь между лагерем и нашей организацией, и скрыть все улики. Так что ты сейчас займись штаб-квартирой: уберите оттуда все оружие, документы и литературу. Не допустите их попадания в чужие руки, лучше уничтожьте, если потребуется. Я сейчас позвоню Джафару, он сделает то же самое в мечети. И еще, постарайся связаться с кем-нибудь из второго лагеря.

– А разве у вас нет с ним связи? – спросил Джесаз.

– Закир не отвечает, и Бек тоже. Я не знаю почему. В общем, свяжись с ними. А я пока предупрежу остальных, – сказал Халани и закончил разговор. Он начал звонить другим членам организации, давая задания по сокрытию потенциальных улик или просто приказывая затаиться до поры, пока не придет время. Он не мог знать, что именно станет известно русским, когда они все же захватят лагерь Вахида, так что они были вынуждены предпринимать избыточные меры, но им не оставалось ничего другого, если они хотели спасти организацию.

Примерно через полтора часа все нужные люди получили соответствующие указания. И только из второго лагеря никто не отвечал.

Грузия, дорога на Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Мамедов остановил машину на автостоянке на пути в Тбилиси, в десяти километрах от санатория, и стал наблюдать за дорогой. По дороге одна за другой с воем сирен проносились полицейские машины. Вскоре за ними проехали два бронетранспортера грузинской армии и несколько военных грузовиков. Затем – еще полицейские, военные, пожарные и санитарные машины.

Вскоре мимо Мамедова один за другим промчались пять автомобилей с мигалками и спецномерами, однако авто Ганидзе среди них не было. Затем – армейский джип «Хаммер», а за ним лимузин с дипломатическими номерами.

«Американские советники появились, – усмехнулся Мамедов. – Ну, пусть полюбуются, что вышло из их затеи».

Было непонятно, почему не приехал Ганидзе. Раз он курировал операцию с грузинской стороны, то просто обязан был прибыть в санаторий. «Скорее всего, он приехал не на своей машине», – решил Мамедов.

Через какое-то время обратно в Тбилиси проследовали сначала фургончики «Скорой помощи», затем потянулись полицейские. Когда мимо промелькнули «мигалки», Мамедов завел свой «Опель» и поехал следом. Ему придется рискнуть, но он не видел другого выхода.

В Тбилиси машины разделились. Две свернули к министерству обороны, две – к МВД, а последняя ехала к резиденции президента. Мамедов решил, что Ганидзе находится в ней.

Обогнав машину, он подрезал ее, ударив по крылу, и затормозил. Остановился и водитель «БМВ».

– Куда прешь, урод?! – заорал вышедшему Мамедову водитель, выскочив из своей машины.

Не говоря ни слова, Руслан вырубил его мощным ударом в челюсть и толкнул обратно на сиденье. Резко открыв заднюю дверь, он прыгнул внутрь салона, где сидел мужчина в штатском, испуганно глядя на него. Он вдруг сунул руку в карман, пытаясь достать оружие, но Мамедов перехватил ее, одновременно несильно ударив ребром ладони в горло, пресекая попытки дальнейшего сопротивления.

Быстро ощупав карманы пиджака, капитан достал удостоверение.

– Полковник Ираклий Зугадзе, служба безопасности президента, – прочитал он.

Тем временем Зугадзе немного отошел от удара, в его взгляде появилась осмысленность. Мамедов ткнул ему в подбородок его же собственный пистолет.

– Где Светлана Журавлева? – резко спросил он.

– К-какая Журавлева? – заплетающимся от страха языком спросил Зугадзе.

– Не прикидывайся дураком, ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. – Мамедов еще сильнее нажал стволом пистолета. – Сотрудница российского посольства, которую вы похитили.

Зугадзе немного помолчал, видимо, что-то вспоминая.

– Мы не трогали ее, – промямлил он. – Это, наверно, Ганидзе.

– Вы же из одного ведомства, – с нажимом произнес Мамедов. – Где он? Почему не приехал в санаторий?

– Его отстранили. После провала операции, когда стало известно, что русские все знают. Наверное, он решил действовать на свой страх и риск, – торопливо выпалил Зугадзе.

Мамедов задумался. Это было похоже на правду. Похищение дипломатического работника было бы непростительной глупостью со стороны официальных властей, а вот обиженный силовик вполне мог пойти на такое. Таким способом Ганидзе убивал сразу двух зайцев, одновременно мстя русским и подставляя свое бывшее руководство.

Мамедов вспомнил, где жил Ганидзе. Неблизко. Но пока не было пробок, он сможет быстро туда доехать.

– Спасибо за информацию, – произнес он и вырубил Зугадзе одним коротким ударом. Затем сел на водительское сиденье, передвинув водителя, и перегнал машину в ближайший двор, чтобы она не привлекала особого внимания. В этот ранний час на улицах почти не было прохожих, так что его действия не привлекли к себе лишнего внимания.

Руслан прошел к своему «Опелю», прикидывая маршрут, по которому следовало ехать. Надо было посетить этого полковника Ганидзе.

Россия, Назрань, 17 ноября 2007 года

– Товарищ генерал, – обратился к Масалову дежурный офицер. – Только что пришло сообщение от наблюдателей: похоже, в штаб-квартире «Правоверных» наметилась какая-то активность.

Масалов глянул на часы. Начало восьмого. Примерно час назад от Попенко поступило сообщение, что его люди наткнулись на небольшую группу боевиков. Сейчас там шел полномасштабный бой. Хотя второй лагерь и не удалось накрыть так же легко, как первый, уже сам факт его обнаружения и дальнейшего разгрома был хорошей новостью.

– Похоже, их предупредил кто-то из второго лагеря, и сейчас они заметают следы, – произнес заместитель Масалова полковник Комаров.

– Похоже на то, – кивнул Масалов. – Что у Гуриева?

Дежурный связался с полковником республиканской милиции Гуриевым, чьи люди осуществляли наблюдение за мечетью, в которой обосновались «Правоверные».

– У них, похоже, тоже наблюдается определенная активность, – наконец доложил он.

– Я думаю, пора их брать, Василий Сергеевич, – произнес Комаров.

Масалов ненадолго задумался. Похоже, Комаров прав. Сейчас экстремисты пытаются разбежаться и замести следы. Он допил уже остывший кофе, однако после бессонной ночи это уже не слишком помогало.

– Передайте Бондаренко и Гуриеву, пусть начинают операцию, – скомандовал генерал. – Надо брать их, пока они не уничтожили все улики.

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Мамедов достаточно быстро добрался до дома, где жил Ганидзе. Окинув взглядом припаркованные возле дома машины, он увидел среди них знакомый ему «Мерседес». Значит, Ганидзе был дома.

Идеальным вариантом было бы дождаться, когда полковник выйдет из дома, и тогда брать его. Но поджимало время. Зугадзе или его водитель рано или поздно очнутся, и тогда грузинская полиция начнет разыскивать и его, и Ганидзе.

Спрятав под куртку пистолет, Руслан вышел из машины и пошел к дому.

– Вы к кому? – спросил его консьерж на входе.

– В шестьдесят пятую квартиру, к полковнику Ганидзе.

– А он вас ждет? А то у нас не принято пускать посторонних, – не отставал от него консьерж.

Мамедов, не раскрывая, сунул ему под нос удостоверение, которое забрал у Зугадзе.

– На каком этаже он живет? – холодно спросил он.

– На седьмом.

– Спасибо, – сказал Мамедов и прошел к лифту.

Поднимаясь наверх, он достал пистолет и навернул глушитель, пожалев, что не спросил Зугадзе, есть ли у Ганидзе семья. Это могло серьезно осложнить дело, поскольку Мамедов не собирался трогать их.

Лифт остановился на седьмом этаже, и капитан вышел на лестничную площадку. Вот и квартира 65. Мамедов выстрелил из пистолета в замок, затем резким ударом плеча открыл дверь. Залаяла собака.

Проклятье, с самого начала все пошло не так. Мамедов прикрыл дверь и быстро двинулся по коридору, прикидывая, где спальня. Из-за одной из дверей послышался мужской голос, требовавший от собаки заткнуться. Мамедов быстро повернул ручку двери и вошел в комнату.

– Тихо, – сказал он, направляя ствол пистолета на лежавших в кровати мужчину и женщину.

Ганидзе дернулся было рукой к тумбочке, но остановился, увидев глядевшее на него дуло. В коридоре послышался детский голос, что-то говоривший собаке.

– Скажи, чтобы он успокоил собаку и шел спать, – приказал Мамедов.

– Каха, успокой Ашота и иди спать! – крикнул Ганидзе.

– Собирайся. – Мамедов подкрепил свои слова, качнув стволом пистолета.

– Кто вы и что вам нужно? – вдруг спросила жена Ганидзе.

– Вам этого лучше не знать, – холодно ответил Мамедов. – И тихо. – Он приложил палец к губам, пресекая ее попытку что-то сказать.

Ганидзе поднялся и медленно двинулся к шкафу.

– Поживее, – поторопил Мамедов, подходя к прикроватной тумбочке. Не спуская глаз с Ганидзе, он поочередно открыл ящики и, найдя в одном из них пистолет, сунул в карман куртки.

– Не трогайте мою семью, – негромко произнес Ганидзе.

– Она мне не нужна, можешь быть спокоен, – все так же холодно произнес Мамедов.

Когда Ганидзе оделся, Руслан перебросил пистолет в левую руку, а правой пережал сонную артерию на шее жены Ганидзе. Через несколько секунд она обмякла, ее голова упала на подушку.

– Она скоро очнется, – сказал Мамедов, увидев расширившиеся в ужасе глаза Ганидзе. – А теперь пошли.

Они вышли из квартиры, спустились на лифте вниз. На улице Руслан спрятал пистолет под куртку.

– Вон к тому серому «Опелю», – он указал Ганидзе на машину.

Когда они подошли к ней, капитан открыл дверь и затолкал Ганидзе на заднее сиденье, сам сел рядом.

– Где Светлана Журавлева? – спросил он, ткнув в бок Ганидзе пистолет. По расширенным глазам Ганидзе Руслан понял, что тот наконец догадался, кто перед ним.

– Ну?

– Она на квартире капитана Варчашвили, моего бывшего подчиненного, – наконец ответил Ганидзе.

– Адрес?

Ганидзе назвал адрес.

– Он живет один? – полуутвердительно спросил Мамедов. Вряд ли Ганидзе повез бы похищенную на квартиру, где проживает кто-то еще.

– Да, один.

– Поворачивайся, – Мамедов подтолкнул Ганидзе в плечо. Затем он защелкнул на его руках наручники и пересел на водительское сиденье. Названный Ганидзе адрес был недалеко отсюда, так что, учитывая полупустые в этот час улицы, он будет там минут через пятнадцать.

«Господин полковник, господин полковник!» Голос доносился откуда-то издалека. Зугадзе приоткрыл глаза и увидел суетившегося над ним водителя. Сильно ныла челюсть.

– Как хорошо, что вы очнулись, господин полковник! – обрадовался водитель, видя, что тот пришел в сознание. – Кто же это был? Напал на нас, ничего не говоря…

В голове Зугадзе все окончательно прояснилось, и он вспомнил и русского шпиона, и разговор с ним.

– Ты уже звонил в полицию? – резко спросил он водителя.

– Да, господин полковник, и в полицию, и в «Скорую помощь». Они скоро приедут.

– А в нашу службу? – Зугадзе взглянул на часы. 8:13. Сколько же времени он провел без сознания? Проклятье, с этим дурацким нападением на санаторий он потерял счет времени!

– Нет, нашим я не звонил, – ответил тем временем водитель.

– Во сколько этот ублюдок врезался в нас?

– Не знаю… – растерянно ответил тот.

Зугадзе быстро достал мобильный телефон и набрал номер дежурного своей службы.

– Это полковник Зугадзе. Быстро группу к дому полковника Ганидзе. Немедленно. И подключите к этому делу полицию, пусть вышлют наряд. Ты запомнил его машину? – обратился он к водителю.

– Кажется, это был серый «Опель», – неуверенно ответил водитель.

– А номер, номер ты запомнил? – раздраженно рявкнул на водителя Зугадзе.

– Нет…

Зугадзе снова поднес к уху трубку:

– И передайте в полицию, пусть ищут серый «Опель». Нет, номер я не знаю.

– У него должно быть помято правое крыло сзади, когда он нас подрезал, – вдруг радостно произнес водитель.

– Что? – на секунду отвлекся Зугадзе.

– Крыло, – повторил водитель. – У этого «Опеля» помято правое заднее крыло.

– У этого «Опеля» помято правое заднее крыло, – крикнул в трубку Зугадзе. – Пусть найдут его и задержат водителя. Все, выполняйте! – Он прервал связь. Затем, через пару секунд, набрал домашний номер Ганидзе.

– Алло, Нино, это ты? – по голосу жены Ганидзе он понял, что что-то случилось. Видимо, этот русский агент уже побывал там. – Нино, это Ираклий, что случилось?

– Ираклий, его похитили. Пришел какой-то человек и увел его. Надо что-то делать, Ираклий. Он может убить Зураба… – Жена Ганидзе буквально плакала в трубку.

– Успокойся, Нино, все будет в порядке, – сказал Зугадзе. – Когда это случилось?

– Я не знаю, прошло минут двадцать, может, полчаса…

«Не так давно, – подумал Зугадзе. – Они должны быть еще где-то в городе…»

– Ты уже звонила в полицию?

– Да.

– Хорошо, я сейчас приеду. – Зугадзе повернулся к водителю: – Мачаридзе, двадцать один, быстро!

Россия, Назрань, 17 ноября 2007 года

Два грузовых «Урала» на полной скорости выехали на улицу перед штаб-квартирой «Правоверных Кавказа» и устремились к зданию. Первая машина с ходу снесла ворота и въехала во двор, из кузова посыпались вооруженные бойцы. Они быстро взяли под контроль внутренний двор, на котором стояли две грузовые «Газели», в которые что-то грузили члены организации.

Бойцы из второй машины, возглавляемые полковником Бондаренко, ворвались внутрь здания, пресекая всю шедшую там деятельность. Единственная задержка случилась возле одного из кабинетов, хозяин которого успел запереть дверь до прибытия бойцов. Впрочем, те очень быстро ее выбили – и увидели, как тот пытается поджечь сваленные в кучу бумаги. Его быстро положили лицом вниз и потушили огонь. Всего через пару минут после начала операции бойцы ФСБ уже полностью контролировали здание и всю территорию.

– Степан Андреевич, поглядите-ка, – позвал Бондаренко один из бойцов. Тот подошел к одной из стоявших во дворе машин. В ее кузове лежало оружие: автоматы, пистолеты, пулеметы…

– Похоже, серьезные ребята, – усмехнулся один из офицеров, окидывая взглядом накопленный арсенал.

– Да уж, – кивнул Бондаренко, отворачиваясь. – Сообщите в управление, штаб-квартира взята под контроль, найдено много оружия и боеприпасов.

Иногда полковник Ахмет Гуриев ненавидел свою работу. Например, в такие моменты, как сейчас. Он стоял и смотрел на двери мечети. Для него, как и для любого мусульманина, мечеть была священным местом. И идея прийти туда с обыском казалась ему кощунственной.

Но еще больше Гуриев ненавидел тех, кто вынуждал его делать это. Тех, кто, прикрываясь Аллахом и Кораном, преследовал свои корыстные цели и обделывал грязные делишки. Тех, кто совращал молодежь и своими действиями дискредитировал мусульманство. Тех, кто превращал священные места в пункты вербовки террористов и склады оружия.

И Ахмет Гуриев должен был остановить их. Во имя своего народа и своей веры.

– Пошли, – коротко сказал он своим людям и вошел внутрь.

Завидев их, два человека, возившиеся у дальней стены зала, быстро скрылись в коридоре.

– Али, посмотрите, что они там делали, – скомандовал Гуриев, быстрым шагом пересекая помещение.

Из бокового коридора ему навстречу вышел местный мулла Джафар.

– Что вы здесь делаете? Зачем пришли сюда? – требовательно спросил он.

Гуриев холодно посмотрел на него.

– У нас ордер на обыск, – ответил он, показывая документ.

– Это священное место, и вы не имеете права осквернять его своим присутствием, – не глядя на документ, заявил Джафар.

«Это вы его оскверняете», – подумал про себя Ахмет.

– Мы должны обыскать его. И будет лучше, если вы не будете нам мешать, – вслух сказал он.

– Полковник, взгляните-ка, – позвал его Али.

Гуриев быстро подошел к нему. В полу мечети был сделан тайник, в котором лежали несколько ящиков. Али вскрыл один из них, и Гуриев увидел, что в нем лежат тротиловые шашки. Он резко повернулся к мулле.

– Арестовать, – коротко приказал он. Двое его людей подхватили Джафара с двух сторон, и один из них надел на него наручники.

– Вы не имеете права! – запротестовал Джафар. – Когда Совет мусульман России узнает, что вы делаете…

– Вы не мусульмане, – резко перебил его Гуриев. – Вы только позорите нас и нашу веру. Ни один мусульманин не станет помогать вам. Задержать всех, кто здесь находится! И тщательно все обыскать. Я думаю, здесь не один тайник, – приказал он своим людям, не обращая внимания на протесты уводимого Джафара.

Саид Халани безразличными глазами смотрел на экран монитора. Только что он подготовил и отправил на сайт «Правоверных Кавказа» свое последнее воззвание ко всем мусульманам. Он не знал, сколько времени потребуется ФСБ, чтобы закрыть сайт и много ли людей успеют прочитать его слова. Но это было последнее, что он мог сделать.

Впрочем, сейчас он думал не об этом, а о последних событиях. Он пытался понять, где же они все-таки допустили ошибку. Неужели все их усилия по скрытности и маскировке были напрасны и они все это время были под «колпаком» у русских? А те лишь играли с ними в кошки-мышки? Или это было какое-то неудачное стечение обстоятельств, которое в считаные часы привело к краху всей организации?

Приходившие к нему в последнее время сообщения были одно хуже другого. Ни Мустафа, ни Джафар не смогли обеспечить своевременную эвакуацию оружия и документов. ФБС и местная милиция взяли их в тот момент, когда они только начали осуществлять ее. Причем сделали они это почти одновременно, что говорило о том, что за «Правоверными» следили. В руки русских попало и хранившееся оружие, и почти вся документация организации, в том числе списки ее членов и данные о банковских счетах.

Сейчас по всей республике шла охота на лидеров и наиболее активных членов «Правоверных». Многих уже задержали, кому-то удалось скрыться. Но и им сейчас придется лечь на дно или даже уехать из страны. Нечего было и думать про активную деятельность.

С лагерем Закира аль Сауда по-прежнему не было никакой связи, но теперь Халани уже точно знал, что ее и не будет. Полчаса назад в новостях по местному каналу сообщили, что в ходе спецоперации освобожден похищенный Исмаил Ватаев, которого держали как раз в лагере аль Сауда. А значит, и его лагерь также разгромлен.

Единственным светлым пятном за все это утро было сообщение от Вахида, что ему с группой бойцов удалось под покровом темноты уйти из кольца окружения. Но они уже не смогут изменить ситуацию.

Окончательно Халани добил короткий разговор с покровителями из Саудовской Аравии. Они внезапно позвонили ему сегодня утром, холодно сообщили, что обстоятельства изменились и никакой обещанной поддержки и секретного оружия они не получат, и посоветовали свернуть все активные действия и залечь на дно.

Халани просто не мог в это поверить. Получалось, что все их усилия, все их жертвы с самого начала были напрасны. У них просто не было шансов своими маленькими силами справиться с обладающей огромными ресурсами Москвой.

Он услышал на улице шум подъезжающих автомобилей, подошел к окну и увидел, как из нескольких машин вышли люди в штатском и вошли в его подъезд.

«Ну вот, пришли и за мной», – с невеселой усмешкой подумал он, сел обратно в кресло и, достав из ящика стола «лимонку», немного подержал ее в руке, ощущая ладонью холод ребристого металла. Это был его пропуск на небеса. Он поставил ее на стол перед собой.

Когда за дверью послышались шаги, он спокойно выдернул чеку.

– Итак, господа, я думаю, можно подвести некоторые итоги операции, – Масалов оглядел сидящих за столом людей. – Семен Алексеевич, начинайте, – обратился он к Владимирову.

– Операцию по ликвидации двух лагерей по подготовке боевиков можно считать успешной. Все находившиеся в первом лагере и большая часть из второго уничтожены или взяты в плен. Части боевиков из второго лагеря, в том числе их командиру Вахиду Резанаи, пока удалось скрыться. Мы сейчас ведем поиски на местности силами военных и республиканской милиции. Полагаю, мы скоро задержим их, – уверенно сообщил полковник.

– Каковы наши потери?

– В отряде Попенко пять убитых и два десятка раненых. Кроме того, один милиционер убит и двое ранены при столкновении с группой боевиков.

– Что дал обыск в их штаб-квартире? – Масалов повернулся к Бондаренко.

– Немало, – усмехнулся тот. – Более ста единиц оружия, включая пулеметы и гранатометы, много боеприпасов и взрывчатки. Куча религиозной литературы экстремистского содержания. Кроме того, они не успели уничтожить списки членов организации и финансовые документы. Так что сейчас их изучают наши специалисты, и мы скоро сможем накрыть тех, кто финансировал всю их деятельность. Следы тянутся за границу.

– Хорошо, – кивнул Масалов. – Что с задержанием остальных лидеров?

– Большинство мы арестовали, некоторым удалось пока скрыться, – ответил Бондаренко. – Глава организации Саид Халани при задержании подорвал себя гранатой. Трое наших людей получили осколочные ранения.

– Похоже, это первый случай, когда глава такой организации сам стал шахидом, – прокомментировал эту новость Владимиров.

– Кстати, что нашли в мечети? – Масалов глянул на Гуриева.

– Примерно то же самое, что и в штаб-квартире. Оружие, взрывчатку, литературу, – ответил тот. – Кроме того, один из задержанных там по приметам совпадает с похитителем муллы Юсуфа Алхазова. Сейчас мы вызвали очевидцев того похищения, будем проводить опознание.

– Хорошие новости! – воскликнул Масалов. – Почему вы раньше не сказали?

– Мы решили сначала провести опознание, – пожал плечами Гуриев. – Пока это только подозреваемый.

– В любом случае сообщите мне о результатах опознания, – сказал Масалов. – Какова сейчас общая обстановка? – спросил он Комарова.

– Местные СМИ уже сообщили об освобождении Ватаева и о том, что его похитила одна из исламистских группировок. Это несколько успокоит оппозицию и скомпрометирует другие радикальные исламские организации. Если же еще подтвердится информация, что именно они стоят за убийством Алхазова, то это сильно пошатнет позиции других радикалов.

– Ну что ж, мы все отлично поработали, – подвел итоги Масалов. – Хотя нам еще и предстоит большая работа по вычищению остатков «Правоверных», можно с уверенностью заключить, что хребет организации сломлен. Я полагаю, всем нам можно немного отдохнуть – и снова приниматься за работу. А пока все свободны.

Оставшись в кабинете один, Масалов взял трубку телефона. Ему еще надо было позвонить в Ростов Андрееву – доложить об успешном завершении операции…

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Когда Зугадзе подъехал к дому, где жил Ганидзе, он увидел рядом с домом несколько полицейских машин. Рядом стоял «Мерседес» Ганидзе. Ребят из службы безопасности пока не было. Он поднялся на лифте на седьмой этаж.

Один из полицейских преградил ему путь в квартиру. Зугадзе сунул руку во внутренний карман, чтобы достать удостоверение, но там его не было. Он начал быстро шарить по другим карманам, но удостоверения не было ни в одном из них. Неужели этот ублюдок вытащил его?

– Я полковник Зугадзе из службы безопасности президента, – резко сказал он и прошел в квартиру, отодвинул плечом растерявшегося полицейского.

Услышав его голос, в коридор выскочила плачущая Нино.

– Ираклий, вы должны найти его! – причитала она.

– Успокойся, Нино, все будет в порядке, мы найдем его.

– Вы кто? – спросил мужчина в штатском, вышедший из комнаты следом за Нино.

– Полковник Зугадзе, служба безопасности президента Грузии. Вы здесь главный?

– Майор Чолания, уголовный розыск, – мужчина протянул руку. – Вы думаете, это похищение связано с его работой?

– Я уверен в этом, – ответил Зугадзе. – Вы выяснили что-нибудь? Кто-нибудь что-либо видел?

– Только консьерж. Сказал, что пришел какой-то мужчина, показал удостоверение вашей службы и зашел внутрь, а через несколько минут вышел вместе с Ганидзе. Они сели в машину и уехали.

– Он запомнил, что за машина? – спросил Зугадзе.

– Сказал, что серая, кажется, «Опель».

– А номер?

– Номер он не видел, машина остановилась слишком далеко от подъезда.

В коридоре послышались голоса, и в квартиру вошли майор Исашвили и капитан Ракивадзе из службы безопасности.

– Леван, пошли со мной! – Зугадзе схватил Исашвили за руку и вытащил его на лестничную площадку. Там он коротко рассказал ему о русском шпионе и шпионке, о похищении Ганидзе и сером «Опеле», на котором ездил этот русский.

– Леван, нужно задействовать всех. Наших, полицию, контрразведку. И найти их. Пусть перекроют все выезды из Тбилиси, он не мог так быстро выехать из города. И проверяют все машины. И еще – его нужно брать живым, Леван, ты меня понял? – посмотрел ему в глаза Зугадзе.

– Хорошо, Ираклий, мы все сделаем. Поднимем всех. Он от нас не уйдет, – уверенно ответил Исашвили.

Вернуться домой Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Мамедов подъехал к дому, где жил Васашвили, снял с Ганидзе наручники, чтобы не привлекать лишнего внимания, и вытащил того из машины.

– Веди, – подтолкнул он Ганидзе к дому.

Они зашли в подъезд и пешком поднялись на третий этаж. Мамедов встал сбоку от двери и знаком приказал Ганидзе звонить в дверь. Тот позвонил, и через пару минут за дверью послышались шаги. Щелкнул замок, и в дверном проеме показалось заспанное лицо Васашвили. Мгновенно окаменевшее, когда тот увидел за спиной Ганидзе Мамедова и направленный на него ствол пистолета.

Руслан подтолкнул Ганидзе в спину, заставляя его войти в квартиру. Внезапно Васашвили метнулся в одну из комнат. Первая пуля ударила его в плечо, развернула и бросила на косяк двери. Две другие Мамедов выпустил ему в грудь. Затем он левой рукой зажал шею Ганидзе, уперев ему пистолет в основание черепа.

– Ты хоть не дергайся, – процедил капитан, заходя вместе с Ганидзе в квартиру и прикрывая ногой дверь. – Где Светлана?

– На кухне, – кивнул головой полковник.

Мамедов чуть ослабил хватку и протащил Ганидзе на кухню. Светлана Журавлева была привязана к стулу в углу, ее рот был заткнут какой-то тряпкой. Мамедов заметил следы побоев на ее лице. Услышав шаги, женщина испуганно подняла голову. Страх на ее лице сменился недоверчивой радостью, когда она увидела за спиной Ганидзе Мамедова.

– Я сейчас, – сказал ей Руслан.

Он вытащил Ганидзе в одну из комнат и выстрелил ему в затылок. Затем быстро вернулся на кухню, вытащил изо рта Светланы кляп, затем кухонным ножом разрезал веревку, которой она была привязана к стулу. Женщина заплакала.

– Успокойся, все кончено. Все будет хорошо, – попытался успокоить ее Мамедов.

– Я… я все им рассказала… – всхлипнула Светлана.

– Успокойся, теперь это уже не важно. – Мамедов обнял ее за плечи. – Пошли отсюда.

Когда они проходили по коридору, он постарался повернуть Светлану так, чтобы ее взгляд не падал на мертвого Васашвили.

Когда они вышли на улицу, Мамедов взглянул на часы. Почти девять. Прошло уже более часа с тех пор, как он оглушил Зугадзе, а значит, тот, скорее всего, уже очнулся. Сначала Руслан хотел отвезти Светлану в посольство, но время уже было упущено. Возле него их, скорее всего, ждали. Надо было выбираться из города и из страны самим. Уже выруливая, он задумался. Самым коротким вариантом было двигаться в сторону Чечни. Но и они будут искать его в первую очередь именно там. К тому же после событий в санатории тот район наверняка кишит военными и полицией.

После недолгих раздумий он решил выбираться через Абхазию. Там можно было рассчитывать как на помощь местных, у которых были, мягко говоря, весьма напряженные отношения с Грузией, так и на поддержку своих. Варианты с другими сопредельными странами были более сложными и рискованными.

– Куда мы едем? – оглядываясь по сторонам, спросила Светлана.

– Домой, в Россию, – улыбнувшись, ответил Мамедов.

– Но мне надо в посольство, нужно рассказать обо всем, что случилось. Мы не можем это просто так оставить! – запротестовала Светлана.

– Возле нашего посольства нас могут ждать, и отнюдь не с добрыми намерениями, – уже серьезнее ответил ей Мамедов.

– Но я дипломатический работник! Они не имеют права трогать меня, – возмущенно заявила она.

– Видишь ли, в свете последних событий они могут и позабыть об этом. Особенно если не будет точно известно, что в машине находится именно дипломатический сотрудник, – покачал головой Мамедов.

– А что случилось? – испуганно спросила Светлана.

– Тебе этого лучше не знать.

– Это как-то связано с вашим заданием?

– Да.

Светлана замолчала, уставившись в окно на мелькавшие мимо дома.

Они уже почти выехали из города, когда сзади завыла полицейская сирена. Мамедов беззвучно выругался. Никаких правил он не нарушал. Обычная проверка? Или их вычислили? Он плавно остановил машину на обочине и посмотрел на полицейских в зеркало заднего вида.

Те остановились сзади и выскочили из машины, направив на них стволы пистолетов.

– Выйти из машины с поднятыми руками! – закричал один из них.

Черт, значит, вычислили.

Мамедов посмотрел на Светлану, которая переводила испуганный взгляд то на него, то на полицейских. Мамедов успокаивающе улыбнулся.

– Все будет в порядке. Пригнись немного, – сказал он, правой рукой нащупывая в кармане куртки одну из гранат, которую взял у Танайлова. Медленно открыв дверь левой рукой, большим пальцем правой он выдернул чеку и быстрым точным броском отправил гранату под днище полицейской машины.

Сначала эти парни просто не поняли, что это, а когда поняли, бросились было бежать. Взрыв швырнул их на землю.

А Мамедов уже вдавил в пол педаль газа. Эти ребята наверняка сообщили о том, что обнаружили его, и если быстро не выскочить из этого района, то они вообще из него не выберутся. Руслан гнал «Опель», уже не обращая внимания на правила движения и не пытаясь обеспечить скрытность. Сейчас важнее всего была скорость.

Через несколько кварталов, уже на выезде из Тбилиси, Мамедов услышал позади вой сирены. И прибавил газ. Чуть далее капитан увидел полицейский кордон. Пара машин стояла поперек дороги.

– Пригнись, – бросил он Светлане, подхватывая лежащий на переднем сиденье автомат. Разумеется, он не рассчитывал попасть в кого-то, стреляя одной рукой из несущейся на полной скорости машины, но это могло по крайней мере заставить полицию искать укрытие.

Приблизившись к кордону, он открыл огонь. Ему навстречу полетели пули полицейских. Несколько попали в переднее стекло, которое треснуло, но, к счастью, не рассыпалось совсем. Выпустив весь магазин, Мамедов бросил автомат в салон и обеими руками схватил руль.

– Держись! – крикнул он за пару секунд до столкновения.

«Опель» Руслана на полной скорости ударил в заднее крыло одну из машин заграждения, развернул ее вокруг оси и выскочил на трассу.

– Ты в порядке? – спросил он Светлану.

– Да, если так можно назвать бегство от полиции чужого государства, – отозвалась она.

– Пока вроде прорвались, но теперь эти парни конкретно сядут мне на хвост, – пробормотал под нос Руслан. Ему надо было срочно что-то придумать…

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

– Полковник, мы нашли их! – вбежал в комнату молодой лейтенант из оперативного штаба. Зугадзе припомнил, что его фамилия Согалия.

– Где они? – резко спросил он.

– Их обнаружил полицейский патруль в западной части города, – начал докладывать Согалия. – Но этому русскому удалось взорвать машину патруля. Полиция перекрыла выезд из города в том направлении, но ему удалось прорваться и через кордон. Сейчас они едут в сторону Абхазии, полиция преследует их.

Зугадзе выругался. То, что этому ублюдку удалось выбраться из города, было не очень хорошо.

– Полицейские заметили, сколько человек было в машине? – спросил он.

– Сейчас узнаю. – Согалия выбежал из комнаты. Вернулся он через пару минут. – Они говорят, что, скорее всего, в машине находятся два человека.

– Так, один – это русский агент, – начал размышлять вслух Зугадзе. – А кто второй? Ганидзе? Или эта русская? Но тогда где Ганидзе? Они могли где-то оставить его, или убить, или сунуть в багажник. Черт, слишком много вопросов! Ладно, пусть перекроют дорогу впереди, и на этот раз надежно. И скажи им, что пассажиров нужно взять живыми, – скомандовал он. – Понял?

– Да, господин полковник, – ответил Согалия и выбежал из комнаты.

Грузия, 17 ноября 2007 года

Мамедов посмотрел в зеркало заднего вида. Как минимум пять полицейских машин гнались за ними. И наверняка где-то впереди их коллеги уже перекрывали шоссе. Просто так им уехать не дадут. Надо было отрываться от погони и уходить проселочными дорогами. Или даже бросать машину и уходить пешком. Вот только как от них оторваться? Мотор «Опеля» не настолько мощен, чтобы просто оторваться на скорости.

Впрочем, есть один вариант…

Мамедов начал понемногу сбрасывать скорость, подпуская преследователей поближе.

– Они нас догоняют? – оглядываясь, взволнованно спросила Светлана, услышав, что вой сирен стал ближе.

– Пока – да, – спокойно ответил Мамедов. – Но это ненадолго. Светлана посмотрела на него и увидела, что он внимательно следит за преследующими их машинами, поглядывая на спидометр и явно прикидывая что-то в уме.

Когда расстояние стало достаточно небольшим, Руслан вытащил из кармана еще одну гранату и, выдернув чеку, бросил ее на дорогу. В передней машине заметили его действия и попытались свернуть в сторону. Граната взорвалась в стороне от машины, но ее осколков хватило, что пробить колеса и ей, и еще двум, ехавшим следом. Два автомобиля выехали на обочину, третий завертелся на трассе, и через секунду в него врезался четвертый.

Но вот пятый смог их объехать и теперь продолжал погоню. Мамедов глянул вперед. Дорога пока была ровная.

– Подержи руль, – крикнул он Светлане.

Когда она, перегнувшись с заднего сиденья через спинку кресла, уцепилась за руль, Мамедов быстро перезарядил автомат, высунулся в окно и дал несколько прицельных очередей. Машина съехала вправо и запрыгала по обочине. Руслан не знал, попал ли он в водителя, или тот просто испугался; да это было и не важно. Главное, что они оторвались от погони. Мамедов увидел впереди поворот на проселочную дорогу.

«Отлично! То, что нам нужно…» – с улыбкой подумал он. Возможно, они еще сумеют выбраться.

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

– Господин полковник! – В комнату снова вбежал Согалия. – Преследовавшие шпионов полицейские потеряли их.

– Что значит потеряли? Как?! – вскочил Зугадзе.

– Они сказали, что русский вывел из строя все преследовавшие машины гранатами, – ответил Согалия.

– Проклятые идиоты! Умудрились потерять его… Найдите его немедленно!

– Впереди него в двадцати километрах дорога перекрыта, – доложил Согалия. – Ему там все равно не проехать.

Через десять минут Зугадзе вошел в комнату, где сидел Согалия и слушал доклады полиции.

– Ну, что?

– Он пока не появлялся на кордоне, – ответил Согалия.

– Ну что ж, подождем, – мрачно буркнул Зугадзе.

Медленно шли минуты. Наконец Согалия оторвался от наушников.

– Одна из полицейских машин, ехавших следом, проехала до кордона. Его нет на всей дороге. Похоже, мы потеряли его, – растерянно сказал он.

– Ну так найдите! – закричал Зугадзе. – Он наверняка свернул на одну из боковых дорог. Прочешите их все! И пошлите в тот район вертолеты. Пусть поищут с воздуха. Их нужно найти!

– Ну что, до сих пор не нашли? – Примерно через час Зугадзе снова вошел в комнату.

– Пока нет, господин полковник, – ответил Согалия. – Полицейские прочесывают проселочные дороги в том районе, но пока безрезультатно.

– А что вертолеты?

– Нам не дали ни одного вертолета. Сказали, что они все заняты…

– Заняты! – заревел Зугадзе. – Немедленно дай мне полицейское управление!

Капитан Картер мрачно смотрел на сводки поступавшей информации. Пока все было абсолютно глухо. Диверсанты как сквозь землю провалились. Полицейские кордоны тщательно проверяли все автомашины, но ни в одной из них не было русских. Поиск с воздуха также ничего не дал. Черт! Неужели они уже смогли покинуть Грузию и все усилия были тщетны?

– Господин капитан, – обратился к нему один из дежуривших офицеров полиции, владевший английским. – Тут звонит полковник Зугадзе из президентской службы безопасности. Хочет поговорить с кем-то из начальства.

– Дайте его сюда. – Картер взял трубку телефона. – Капитан Картер слушает.

– Это полковник Зугадзе, – после небольшой заминки раздался в трубке голос на английском с сильным акцентом. – Нам срочно нужны вертолеты.

«Зугадзе, Зугадзе… Кажется, это тот парень, которого назначили вместо Ганидзе», – припомнил Картер.

– Все вертолеты заняты на поиске русских, и вам это должно быть известно, полковник.

– Но они нужны нам как раз для того, чтобы найти русского шпиона! – воскликнул Зугадзе.

– Какого шпиона? – удивился Картер.

– Того самого, который вычислил ваши установки и навел на них русскую группу захвата. Он похитил полковника Ганидзе и сейчас едет на запад от Тбилиси. Дайте нам вертолеты, и мы сможем найти его, – нетерпеливо сказал Зугадзе.

– Это полковник Зугадзе, – кивнул на трубку Картер подошедшему Саймонсу. – Говорит, что русский шпион похитил Ганидзе и сейчас скрывается где-то западнее Тбилиси. Просит вертолеты, чтобы найти его.

– А зачем он похитил Ганидзе? Что им от него надо? – удивился Саймонс. – В любом случае, не давай им вертолеты, – сказал он после недолгого раздумья. – У этого шпиона все равно нет ни «Медуз», ни Альбертса. А мы в первую очередь должны вернуть именно их. Так что полковнику Ганидзе придется подождать своей очереди…

– Полковник Зугадзе, мы не можем дать вам вертолеты, – сказал в трубку Картер. – Поиск нападавших более важен, и пока мы не найдем их, мы не сможем выделить вам никаких дополнительных средств… Нет, это невозможно! – резко пресек Картер начавшего было возражать Зугадзе и отрубил связь.

США, 17 ноября 2007 года

Заместитель директора ЦРУ Сэмюэль Джексон недовольно подошел к звонившему телефону и поднял трубку. Какой кретин звонит ему так поздно вечером?

– Да, – коротко бросил он.

– Это Элисон, – донесся ответ.

– Майкл, а ты знаешь, сколько у нас времени? Или уже забыл? – мрачно поинтересовался Джексон.

– Сэм, у нас серьезные проблемы, – ответил Элисон. По мере того, как он говорил, лицо Джексона менялось все сильнее.

– Они забрали и «Медузы», и Альбертса? – переспросил он. – А как же полковник Джонс и его люди? И наши грузинские союзники? Они же должны были обеспечить их безопасность!

– Твой хваленый Джонс со своими «зелеными беретами» ничего не смог сделать, – раздраженно ответил Элисон. – Сам он тяжело ранен, большинство его людей также или ранены, или убиты.

– Но как русские рискнули пойти на это? Это же будет такой международный скандал! – удивленно воскликнул Джексон.

– Да, скандал будет впечатляющий. Особенно когда они предъявят всему миру «Медузы» и Альбертса в придачу, – язвительно ответил Элисон.

– А Альбертс может рассказать очень много… – мрачно констатировал Джексон.

– Хотя он и не знает всех деталей операции. Но и того, что он знает, достаточно, чтобы полетели и наши с тобой головы, Сэм, и еще куча других.

– И что мы можем предпринять?

– Я пока тут поднял всех грузинских силовиков, пусть попробуют поймать этих русских, если они еще в Грузии. А ты пока поговори с Кларенсом. Если мы не сможем взять нападавших, то, может, попробуем договориться с русскими? Они не поднимают шум по поводу «Медуз», а мы делаем вид, что никакого нападения не было.

– Ну, не знаю, не знаю, Майкл, – с сомнением покачал головой Джексон, хотя Элисон и не мог его видеть. – Учитывая, какие у них будут козыри на руках, они вряд ли согласятся на такой обмен. Будет гораздо лучше, если вы их поймаете. Тогда будет совсем другой разговор.

– Я и сам понимаю, что лучше их взять, Сэм, – раздраженно ответил Элисон. – Но мы должны быть готовы и к худшему развитию событий. Поговори с Кларенсом, возможно, они смогут пойти на уступки русским в чем-то другом.

– Хорошо, – ответил Джексон. – Но и ты там сделай все, что можно.

Он выключил телефон. Ну и влипли!

– Что-то случилось? – В дверях стояла его жена.

– Все хорошо, дорогая, иди спать. Я скоро приду, – пытаясь казаться спокойным, произнес Джексон. Когда она вышла, он начал набирать номер Кларенса.

Грузия, 17 ноября 2007 года

Мамедов остановил машину на обочине и вышел наружу.

– Что случилось, Руслан? – взволнованно спросила Светлана.

– Ничего. Просто думаю, как нам действовать дальше, – ответил капитан. Он оглядел машину. Передок весь разбит после столкновения с полицейским кордоном, в лобовом стекле дырки от пуль. Сказать, что машина заметная, – значит ничего не сказать.

Светлана вышла из машины и тоже осмотрела ее.

– На этой машине мы далеко не уедем, – с грустью произнес Мамедов.

– А как будем выбираться. Пешком? – спросила Светлана.

– Нет, надо будет достать другую.

– А как?

– Что-нибудь придумаю. Ладно, поехали пока на этой, а там видно будет, – сказал Мамедов и сел за руль.

Через несколько километров он увидел табличку, сообщавшую, что в пятистах метрах впереди находится закусочная «Горача».

«Там наверняка кто-то останавливается, а значит, можно достать машину», – подумал Мамедов. Через двести метров он съехал на обочину и заехал в лес.

– Дальше пойдем пешком, – сказал он, доставая из багажника сумку и пряча в нее автомат. Они двинулись по дороге, и вскоре за поворотом показалась закусочная. Возле нее Мамедов увидел две грузовые и одну легковую машину.

– Ты иди вперед по дороге и жди меня за поворотом, – махнул рукой вперед Руслан. – Незачем нам вдвоем светиться. А я достану машину и подберу тебя.

– Хорошо.

Капитан проводил ее взглядом, затем подошел поближе к закусочной и сделал вид, будто рассматривает вывеску. Вскоре из закусочной вышел молодой грузин и направился к одному из грузовиков. Стараясь выглядеть естественно, Мамедов быстро пошел за ним. Он оказался у кабины как раз тогда, когда водитель завел мотор.

Быстро оглянувшись и никого не увидев, Мамедов встал на подножку и постучал в стекло. Водитель недоуменно посмотрел на него, затем протянулся через кабину и открыл окно.

– Тебе чего? – спросил он.

Мамедов быстро просунул руку внутрь и открыл дверь.

– Машину, – коротко ответил он, ткнув в бок водителю пистолет. Тот побледнел, его глаза расширились от ужаса.

– Не стреляй, дорогой, – жалобно сказал он.

– Поехали, живо! – Мамедов кивнул головой в сторону, куда ушла Светлана.

Водитель вырулил со стоянки и поехал в указанном направлении.

За поворотом Руслан увидел Светлану, стоявшую на обочине.

– Останови, – приказал он.

Когда грузовик остановился, Мамедов заставил водителя сесть справа у двери, а сам взялся за руль. Светлану он посадил в центре. Проехав несколько километров, Руслан остановил машину.

– Выходи, – махнул он пистолетом водителю.

Когда тот вышел, Мамедов, не говоря ни слова, захлопнул за ним дверь и нажал на педаль газа.

– Зачем ты отпустил его? Он же все расскажет!

– Нам предстоит проезжать через кордоны, и он нам будет только мешать. А так, пока он доберется до ближайшего населенного пункта, пока сообщит в полицию, мы будем уже далеко отсюда. Пусть идет. Я не хочу убивать его. Он ни в чем не виноват.

– А мы сможем проехать через кордоны? Они же всех проверяют и наверняка ищут нас.

– Я надеюсь, что они ищут «Опель» и не слишком проверяют всех остальных, – ответил Мамедов. – В худшем случае попытаемся прорваться. Эта машина покрепче «Опеля», хотя и более медленная.

Грузия, 17 ноября 2007 года

Танайлов открыл глаза и посмотрел на часы. Полпервого. Спать не хотелось. Он поднялся и оглядел лагерь. Большинство его бойцов спало, лишь несколько сидели возле одной из машин и о чем-то разговаривали. Танайлов кинул в рот кусок шоколада из сухпайка и подошел к Георгию Ашетия, сидевшему в наушниках под одним из деревьев.

– Что слышно, Георгий? – спросил Танайлов. Уроженец Абхазии, бежавший с семьей в Россию во время грузино-абхазской войны, Ашетия неплохо говорил по-грузински, и сейчас он прослушивал радиочастоты грузинской полиции на случай, если там проскочит важная информация об их действиях.

– Нас ищут, командир, – спокойно ответил Георгий.

– Ну, это понятно, – засмеялся Танайлов.

– На всех дорогах блокпосты, полиция всех опрашивает, вертолеты в воздух подняли. Пару раз над нами пролетали, – продолжил Георгий. – Судя по их действиям, они полагают, что мы будем пробираться по одной из дорог.

– Это хорошо, что они так думают, – произнес Танайлов. – Потому что мы будем выбираться по воздуху.

– Еще этого капитана ловят, – добавил Ашетия.

– Какого?

– Ну того, что был с нами при штурме, – пояснил Георгий. – Он засветился где-то в Тбилиси, потом прорвался через кордон, оторвался от погони и сейчас скрывается где-то к западу от нас. Похоже, он хочет выбраться через Абхазию.

– Интересно, какого черта он вообще поперся обратно в Тбилиси? – задумчиво сказал Танайлов. – Там, в их переговорах, никакой информации об этом нет?

– Нет, на этот счет глухо. Полиция только знает, что ловит русского шпиона. Приказано взять его живым.

– А сейчас они, значит, его потеряли. Ну что ж, будем надеяться, что он выберется. Ладно, слушай дальше; если что изменится, сразу сообщай, – сказал Георгию Танайлов и направился к сидевшим бойцам.

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Элисон вошел в помещение, где собрались все члены оперативного штаба по поиску русских, и оглядел собравшихся. Саймонс с Картером сидели обособленно от остальных и о чем-то переговаривались. Полковник Зугадзе из президентской службы безопасности был мрачнее тучи. Генерал Наури делал вид, что его вообще не интересует предмет, по которому они собрались. Он явно был обижен, что ему приходилось выполнять указания американцев. Впрочем, его обиды не слишком волновали Элисона. У него были проблемы поважнее. Последний участник совещания, генерал Ваха Делашвили, был абсолютно спокоен. Он не был посвящен в детали планировавшейся ими операции, поэтому просто не понимал, из-за чего вся суета и насколько важно было найти этих русских. Элисон прошел к столу.

– Итак, господа, каковы же на данный момент результаты всех наших усилий? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Пока наши поиски не дали ощутимых результатов, – ответил Картер. – Мы подняли всех полицейских в приграничном с Чечней районе и перекрыли все известные нам дороги и тропы. Там сейчас ведется тотальная проверка всех проезжающих машин. Задержано несколько десятков русских. К сожалению, пока по всем признакам ни один из них не относится к числу нападавших. Они определенно не проезжали ни через один из постов. Поиски с воздуха также ничего не дали.

– Вы полагаете, они могли покинуть Грузию до того, как мы перекрыли дороги? – спросил его Элисон.

– Я так не думаю, – покачал головой Картер. – Во всяком случае, по дорогам они точно не могли добраться до пограничных постов до того, как мы дали туда команду никого не пропускать.

– Вы сказали, по дорогам?

– Они могли выбраться на вертолетах, – пояснил Картер. – Если те прилетели в нужную точку и забрали их. Либо они прячутся где-то в Грузии, пережидая, пока уляжется шум, чтобы потом спокойно выбраться из страны.

– По вашему мнению, какой вариант более вероятен? – посмотрел на него Элисон.

– Не знаю. Пока у нас нет никаких данных, которые указывали хотя бы на один из них, – ответил Картер.

– И что вы предлагаете делать?

– Мы думаем, нужно организовать тотальную проверку в том районе. Опросить всех, проживающих возле дорог. Возможно, кто-нибудь их видел. И проверить все частные владения. Я не исключаю, что они скрываются у кого-то из своих агентов.

Услышав про агентов, Элисон недовольно поморщился.

– И надо организовать прочесывание горно-лесных массивов в том районе, – добавил Саймонс. – Не исключено, что они прячутся где-то там.

– И какими же силами мы будем все это делать? – язвительно спросил Наури. – Вы хоть понимаете, какой это район и сколько полицейских потребуется, чтобы всех опросить за короткое время? Не говоря уже о прочесывании, на которое людей вообще нет!

– А армейские подразделения? – Элисон повернулся к Делашвили.

– Большинство наших регулярных частей были сосредоточены для проведения операций «Скала» и «Чистое поле», – ответил тот. – Сейчас, раз уж мы не будем их проводить, мы сможем перебросить их на поиски этих преступников, но это потребует времени.

– Сколько? – спросил Элисон.

– Не знаю, думаю, несколько часов, – пожал плечами Делашвили.

– А побыстрее никак не получится? – раздраженно спросил Элисон.

– Вряд ли. Нужно определить районы прочесывания, распределить подразделения… Плюс время, пока они доберутся до места. Я думаю, мы сможем закончить подготовку ближе к вечеру. А ночью прочесывание не будет иметь смысла, сами понимаете. Я думаю, оптимально мы сможем начать его завтра утром, – спокойно закончил Делашвили.

– Мы не можем ждать до утра! – выкрикнул Элисон. – Их нужно найти как можно раньше. Вы должны немедленно поднять всех, кого только можно.

– Мы все хотим найти их, и как можно раньше. Не вы один, – с мрачной усмешкой сказал ему Наури. – Однако есть вещи, которые не может ускорить даже прямой приказ президента. – Он с вызовом посмотрел на Элисона.

– И вообще, я не понимаю, что это за преступники такие, что для их поиска требуется срочно мобилизовать чуть ли не всю армию, – недовольно заметил Делашвили. – Это не наша работа. Пусть полиция их ищет. А мы можем оказать силовую поддержку при их задержании, если она потребуется.

– А вам и не нужно ничего понимать, вам нужно выполнять приказы, – резко ответил ему Элисон.

– Хорошо, мы займемся подготовкой операции по прочесыванию, – после небольшой паузы произнес Делашвили. – Но было бы лучше, если бы вы сказали нам, кого мы ищем.

– Вы занимайтесь подготовкой к операции. Капитан Картер снабдит вас всеми данными по району, где ее нужно осуществить. Что там с этим русским шпионом? – вдруг сменил тему Элисон. – Его уже поймали?

– Пока нет, – мрачно ответил ему не принимавший до этого участия в разговоре Зугадзе. – Он оторвался от преследования несколько часов назад, и с тех пор о нем нет никакой информации.

– Может, он тоже уже выбрался из страны? Или где-то скрывается? – спросил Элисон.

– Выбраться он не мог, – ответил Зугадзе. – Мы дали ориентировку на него на все пограничные посты. Я уверен, он еще где-то в Грузии.

– Ну так найдите его! – раздраженно воскликнул Элисон.

– Мы ищем, – не менее раздраженно ответил Зугадзе. – Однако большинство полицейских задействованы в поисках напавших на санаторий. А этот шпион, возможно, знает, где остальные.

– А может, и не знает, – произнес Картер. – Во всяком случае, его поимка – второстепенная задача.

– Но было бы лучше, если бы мы его поймали, – сказал Элисон. – Известно, зачем он ездил в Тбилиси?

– Он убил полковника Ганидзе, – мрачно произнес Зугадзе.

– Что, Ганидзе мертв? – воскликнул Элисон.

– Да, мертв, – зло ответил полковник.

– Но зачем этому чертову шпиону было убивать его? Они же уже получили то, зачем прибыли, – удивленно спросил Элисон.

– Не знаю, – соврал Зугадзе. Он решил не говорить о том, что Ганидзе решил действовать на свой страх и риск и похитил эту русскую, которая участвовала в похищении американца.

– Как это случилось? – спросил Картер.

– Он похитил его из дома, а затем застрелил на квартире одного из наших сотрудников, капитана Васашвили. Его он тоже убил.

– Похоже, эти русские совсем с ума сошли, – хмыкнул Делашвили. – И я не понимаю, почему мы молчим об этом. Не привлекаем СМИ, мировую общественность… Мы – маленькая страна и не можем воевать с Россией в одиночку. Вы должны помочь нам, – обвиняюще произнес он, обращаясь к Элисону.

– Сейчас еще не время привлекать внимание СМИ, – пробурчал Элисон. – Это очень серьезный вопрос, мы должны собрать больше доказательств, чтобы русские не смогли отвертеться.

– Мои люди собрали достаточно доказательств в санатории, – вскипел Наури. – Чего мы ждем?

– Всему свое время, – ответил Элисон.

– А может, Ганидзе был русским агентом? – предположил Саймонс.

– Как русским агентом? – одновременно вскричали Элисон и Зугадзе.

– Это объясняет, как они узнали о нашей операции, – спокойно продолжил Саймонс. – А потом что-то пошло не так, и они его убрали. Возможно, и этот ваш убитый капитан был с ними заодно. Или, наоборот, что-то раскрыл, и они его убрали.

– Зураб Ганидзе не мог быть русским агентом! – воскликнул Зугадзе. – Я хорошо его знаю. Он был истинным патриотом Грузии.

– Но зачем-то они его похитили и убили…

– Мы выясним, почему и зачем. Но он не был русским агентом, я точно это знаю, – горячо ответил Зугадзе.

– Ну, я просто высказал версию, – пожал плечами Саймонс.

– Ладно, прекратим этот спор. Все равно мы сейчас ни к чему не придем, – оборвал собиравшегося что-то сказать горячего грузина полковник Элисон. – Надо искать и нападавших, и этого шпиона. Возможно, полковник Зугадзе прав, и он приведет нас к остальным.

В это время в комнату вбежал один из дежурных.

– Что случилось? – строго посмотрел на своего подчиненного Наури.

– Обнаружен автомобиль, в котором ехал русский шпион, – выпалил тот.

– А сам он? – вскочил Зугадзе.

– Автомобиль брошен примерно в сорока километрах от Тбилиси, – ответил дежурный.

– Проклятье!

– Из этого же района поступило сообщение, что похищен грузовик, – продолжил дежурный. – Похитителей двое, мужчина и женщина. Женщина явно русская.

– Это наверняка он! – воскликнул Зугадзе. – Немедленно дайте на все посты ориентировку на грузовик. И я прошу дать хотя бы пару вертолетов для его поиска, – он повернулся к Элисону.

– А откуда там могла взяться женщина? – спросил Саймонс.

– Не знаю, но я уверен, что это он, – отрубил Зугадзе. – Все сходится. Этот шпион бросил засвеченную машину и нашел другую.

– Хорошо, мы должны использовать все возможности, – сказал Элисон. – Капитан Картер, поскольку грузовиков с нападавшими на дорогах, скорее всего, нет и они где-то прячутся, как вы сами сказали, – я думаю, мы вполне можем выделить пару вертолетов на поиски этого шпиона.

– Хорошо, – кивнул Картер.

– Тогда за работу, господа. Вы все знаете, что делать, – произнес Элисон.

– Мистер Элисон, можно вас на минутку? – проговорил Саймонс, когда все начали выходить из комнаты. – Вы полностью доверяете этим грузинам? – тихо спросил он, когда в комнате остались только три американца.

– Что вы имеете в виду? – удивленно посмотрел на него Элисон.

– Ну, может, вообще не было никаких русских, – спокойно продолжил Саймонс.

– Вы хотите сказать, что они это подстроили и сами напали на санаторий? Но зачем?!

– Чтобы захватить себе установки «Медуза». А заодно и профессора Альбертса, который знает, как они работают.

– Это может легко объяснить, почему нападавшие как будто сквозь землю провалились, – добавил Картер.

Элисон задумался. В их словах был определенный смысл. Это добавляло еще одно неизвестное в имевшуюся проблему и усложняло ее решение.

– Я как-то не задумывался над этим, – наконец сказал он. – Но если мы не можем им доверять, то как мы вообще можем искать «Медузы» и Альбертса?

– А мы будем доверять им, – сказал Саймонс. – Но при этом надо подумать, кого мы можем привлечь к проверке нашей гипотезы.

– Хорошо, полковник Саймонс, я подумаю над этим, – медленно сказал Элисон и вышел из комнаты. Слова Саймонса вконец запутали и без того сложную ситуацию. Чем дальше, тем больше Элисону начинало казаться, что все это закончится для него очень большими неприятностями.

Грузия, 17 ноября 2007 года

Мамедов вел грузовик по одной из второстепенных дорог, змеившихся в сторону Абхазии. До нее оставалось уже не так далеко, и он начал надеяться, что им удастся проскочить. Они уже проехали один блокпост полиции, которая, как он и предполагал, искала «Опель» и не слишком досматривала другие машины.

За поворотом показался еще один пост, перед которым стояла вереница машин. Мамедов затормозил в общей очереди и пристально посмотрел вперед.

«Серьезные ребята», – подумал он, увидев растянутую на дороге серую металлическую ленту с шипами. Так просто мимо них не проскочишь. Приглядевшись к действиям полицейских, Руслан нахмурился. Эти ребята досконально досматривали все машины и проверяли документы водителя и пассажиров.

«Проклятье! Серьезной проверки мы не пройдем», – пронеслось в голове капитана. Его мозг начал лихорадочно работать, пытаясь найти выход. Если они сейчас выедут из очереди и повернут обратно, это обязательно вызовет подозрение. У него был с собой паспорт на имя Ираклия Башадзе, но водительское удостоверение имелось только на имя Лео Калания, и не было документов на машину. К тому же с ним Светлана.

– У тебя есть с собой какие-то документы? – спросил он ее.

– Нет, – немного подумав, ответила она. – Они все остались в сумочке, там…

– Черт. Мне надо было догадаться забрать их, – произнес Мамедов.

– Думаешь, они будут проверять их?

– Похоже, эти парни всех проверяют, – Руслан кивнул в сторону кордона. – И я сомневаюсь, что они сделают для нас исключение…

– И что мы будем делать?

– Не знаю, – крепко сжав руль, ответил Мамедов, глядя, как медленно, но неумолимо приближается их очередь.

Он видел, как очередная машина остановилась перед заграждением, и один из полицейских стал смотреть документы вышедшего из машины водителя. Затем попросил того открыть багажник. В это время другой проверял документы у двух пассажиров и осматривал салон.

Мамедов понял, что на этот раз они не смогут проскочить незамеченными. А раз так, то нужно было действовать, и чем раньше, тем лучше. Он резко выкрутил руль влево, выезжая из общей очереди и разворачивая машину, и нажал на педаль газа, удаляясь прочь от кордона.

Глядя в зеркала заднего вида, он понял, что его маневр не прошел незамеченным. Полицейские забегали, засуетились. Уже скрываясь за поворотом, Мамедов увидел, как две полицейские машины включили сирены и начали выруливать на дорогу.

Он вдавил в пол педаль газа. На этом грузовике он вряд ли сможет уйти от них на прямой дороге, так что следовало куда-то свернуть. Он увидел впереди поворот налево на проселочную дорогу. Не обращая внимания на встречные легковушки, он начал поворачивать туда. Одной машине удалось объехать его, она пронеслась мимо, возмущенно сигналя. Другая попыталась затормозить, но расстояние было слишком коротким, и она врезалась в бок поворачивавшему грузовику. Машину тряхнуло.

Не обращая внимания на столкновение, Мамедов погнал по ухабистой дороге. «Похоже, на этот раз удача отвернулась от нас», – подумал он.

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

– Блокпост № 12 на дороге Тбилиси – Гори сообщает о грузовике, который развернулся перед самым постом и поехал в обратную сторону. Марка машины совпадает с той, что была угнана русским шпионом, – сообщил один из оперативных дежурных, вслушиваясь в донесение по рации.

Зугадзе вскочил со своего кресла и бросился к столу.

– Это он, я уверен! Немедленно организуйте погоню! – взволнованно крикнул он.

– За ним сейчас гонятся два патруля, – сообщил дежурный.

– Пошлите еще! – вскричал Зугадзе. – На этот раз он не должен уйти.

Саймонс и Картер тоже подошли к столу, на котором была расстелена карта Грузии.

– Двенадцатый пост вот здесь, – Картер навел лазерную указку на точку на карте. – Куда сейчас он движется? – спросил он дежурного.

– Одну минуту, сэр. – Дежурный начал переговариваться по рации с ведущими преследование полицейскими. – Он сейчас свернул на проселочную дорогу, идущую в сторону Чечни.

– Похоже, он попытается вырваться через границу, – прокомментировал Саймонс.

– Только у него ничего не выйдет, – с усмешкой сказал Картер. – В этом направлении наши кордоны еще надежнее, чем со стороны Абхазии.

– И тем не менее нам следует предпринять определенные меры для его задержания. Ибо он явно не горит желанием добровольно сдаться. – Саймонс стряхнул пылинку с рукава.

– Вы правы, сэр. – Картер снова перевел взгляд на карту. – Нужно будет перекрыть дороги здесь, здесь и здесь. Ну и, пожалуй, вот тут, еще в двух местах, – добавил он после недолгого раздумья, делая на карте пометки карандашом. – Кто у нас сейчас в воздухе? – спросил он дежурного офицера, координировавшего поисковые действия с воздуха.

Тот взглянул на свои данные:

– Вертолет бортовой номер «М-12» министерства обороны в квадрате С-4 и полицейский вертолет «Т-7» в квадрате Е-3.

– Их статус? – спросил Картер.

– У «М-12» топлива примерно на полчаса, а «Т-7» взлетел совсем недавно и находится ближе к месту событий, – ответил оператор.

– Отлично, тогда пошлите его на преследование. И поднимите побыстрее еще кого-нибудь с базы, чтобы наши поиски не прерывались, – скомандовал Картер. Он отдал карту с нанесенными метками предполагаемых пунктов перехвата оперативным офицерам, и те начали быстро отдавать соответствующие команды местным полицейским.

– На этот раз ему не уйти, – довольно улыбнулся Картер. – А через него, возможно, мы выйдем и на остальных.

Грузия, 17 ноября 2007 года

Мамедов глянул в зеркала заднего вида. Две полицейские машины медленно, но неумолимо настигали их.

– Черт. Мы не сможем оторваться от них на этом грузовике, – пробормотал он сквозь зубы. – Во всяком случае, не таким способом…

Грузовик нещадно трясло на ухабах. На поворотах он едва не вылетал с дороги, потому что Мамедов даже не пытался притормозить. Но все его усилия были тщетны. За очередным поворотом показалась небольшая площадка. Шальная мысль мелькнула в голове Руслана.

«А если попробовать вот так?» – подумал он, выжимая сцепление и давя на тормоз, одновременно выкручивая руль вправо. С громким визгом шин грузовик развернулся, и Мамедов снова нажал на газ.

Водитель несшейся из-за поворота первой машины явно не ожидал увидеть грузовик, надвигавшийся прямо на него. Он попытался объехать препятствие, и Мамедову оставалось только чуть подтолкнуть его, чтобы тот выскочил на обочину и врезался в дерево. Мельком Мамедов увидел, как водитель вылетел на капот, пробив лобовое стекло.

– Пристегиваться надо, – мрачно бросил капитан.

Второй машине также не слишком повезло. Она вырулила из-за поворота, только чтобы столкнуться с грузовиком почти лоб в лоб. Мощный удар развернул ее и отбросил на обочину. А Мамедов уже гнал свою машину в том направлении, откуда только что приехал. Им опять удалось оторваться. Вот только надолго ли?

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

– Опять потеряли?! – заорал Зугадзе. – Опять?! У вас что там, в полиции, одни идиоты служат? – обрушился он на дежурного офицера, принимавшего сообщения от участвовавших в погоне полицейских. – Бред какой-то! Вся полиция Грузии не может поймать одного русского шпиона, – бушевал он.

– Спокойно, – оборвал его эмоциональный монолог Саймонс и подошел к карте. – Как это случилось?

Дежурный что-то выслушивал по рации.

– Он резко развернул грузовик и столкнул на обочину обе преследовавшие его полицейские машины, – сказал он.

– Ну так пусть они выедут на дорогу и продолжат преследование, – закричал Зугадзе.

– Сядьте! – ледяным тоном приказал ему Саймонс. – Иначе вам придется покинуть помещение. – С минуту они смотрели друг другу в глаза, затем Зугадзе отступил и сел на свой стул.

– Мне сообщили, что обе машины не в состоянии сейчас продолжить погоню, – сказал дежурный.

– Где это произошло? – спросил Саймонс.

– Примерно здесь, – дежурный указал точку на карте.

– А этого парня так просто не возьмешь! – В голосе Картера слышалось чуть заметное восхищение.

– И тем не менее мы его возьмем, – холодно отрезал Саймонс. – Перекройте этот район всеми имеющимися там полицейскими силами. Где вертолет?

– Где-то в этом квадрате.

– Он должен быть не «где-то в этом квадрате»! Он должен найти эту чертову машину и висеть над ней, давая нам точные координаты. Он для того туда и послан, – начал злиться Саймонс. – А то мы тут тычемся во все стороны, как слепые. Распыляем силы по всей территории, а в результате не можем задержать одного человека. Пошлите туда еще один вертолет, – рявкнул он, затем достал сигарету и закурил, не обращая внимания на сидящих в комнате. Ну и денек сегодня выдался!

Грузия, 17 ноября 2007 года

Мамедов гнал грузовик по проселочным дорогам в направлении границы. Мимо проносились деревья, дома, пустые сейчас сады… Руслан еще не знал, как они переберутся через границу, потому что все дороги сейчас были наверняка перекрыты. Но это и не имело значения. Важно было выбраться из этого района, пока его не перекрыли наглухо.

После того столкновения с двумя машинами они пока не встретили никаких полицейских. Впрочем, Мамедов не сомневался, что их ищут – и пытаются перекрыть все пути отхода.

– Как ты думаешь, мы оторвались от них? – внезапно спросила его Светлана.

Мамедов машинально глянул в зеркала заднего вида. Чисто.

– От тех двух машин – абсолютно точно. Проблема в том, что они сейчас наверняка шарят повсюду. Так что рано расслабляться.

– А мы можем запросить помощь? Связаться с нашим посольством или вашей службой?

– С посольством-то мы связаться можем, – усмехнулся Мамедов. – Вот только как они нам помогут? Направят ноту протеста? Так она сейчас никак не повлияет на нашу судьбу. Что же касается моей службы, – он сделал небольшую паузу, – то официально меня вообще здесь нет.

– То есть если с тобой что-то случится, то твои тебя бросят? – глаза Светланы удивленно расширились.

– Да нет, не бросят, конечно, – покачал головой Мамедов. – Но и вытаскивать меня среди бела дня под носом грузин тоже не будут. Такая у нас работа.

Несколько минут они ехали молча. Вывернув из-за очередного поворота, Мамедов увидел на перекрестке в ста метрах перед собой полицейскую машину и двух полицейских возле нее.

– Вот же черт! – смачно высказал он.

– Что будем делать? – Светлана испуганно посмотрела на него.

– Прорываться, – сквозь зубы ответил Руслан, нажимая на педаль газа.

Полицейские увидели их и навели на грузовик автоматы, прикрывшись своей машиной. Пули застучали по дороге, по кузову и переднему стеклу. Не обращая на них внимания, Мамедов пер прямо на них. Поняв, что им не остановить грузовик, оба полицейских бросились в разные стороны. Мамедов отбросил в сторону их легковушку и помчался дальше. Несколько пуль просвистели им вслед, но они уже не представляли никакой опасности.

– Снова оторвались? – оглянулась Светлана. Погони не было видно.

– Боюсь, ненадолго, – хмуро ответил Мамедов.

Через несколько минут он услышал вдалеке стрекочущий звук. Он все приближался, пока над их головой не показался вертолет.

Мамедов проводил его взглядом.

– Бли-и-и-ин… – И он со злостью ударил кулаком по рулевому колесу. От вертолета не оторвешься и не скроешься. А скоро и наземные друзья подтянутся.

Сверху по громкоговорителю от них потребовали остановиться и сдаться.

– Ага, сейчас, – весело и зло сказал Мамедов, – возьмите сами, если сможете.

– И что теперь? – поглядывая на вертолет, спросила Светлана.

– Будем действовать по обстановке. Так просто мы не сдадимся.

Вскоре впереди показались три полицейские машины. Видимо, помня о судьбе своих коллег, они не стали пытаться остановить Мамедова, перекрывая дорогу, а съехали на обочину. И лишь когда грузовик промчался мимо них, пустились в погоню.

Мамедов постоянно петлял, съезжая с одной дороги на другую, чтобы избежать кордонов впереди, которые он не смог бы преодолеть. К погоне присоединилось еще несколько машин. Вертолет наверху исчез – видимо, у него стало подходить к концу горючее, и он ушел на базу. Сзади раздались выстрелы. Стреляли явно по колесам. Пока не попали, но это был лишь вопрос времени.

Что ж, мы тоже можем стрелять. Мамедов взял в правую руку автомат.

– Подержи руль, – скомандовал он Светлане.

Когда она приняла руль, капитан открыл дверь и, высунувшись из кабины, открыл огонь по ближайшей машине. Несмотря на тряску и неудобное положение, ему удалось достать водителя, так как машина вдруг резко свернула на обочину и остановилась. Остальные чуть отстали.

Мамедов выпустил по преследовавшим его машинам еще два магазина, но без особого успеха. Впрочем, его стрельба заставляла их держаться на дистанции, что тоже было не так плохо.

Внезапно мотор машины начал чихать.

Что за черт, подумал Мамедов. Они же не могли попасть в него?

Затем его взгляд упал на приборную панель.

– Бензин! – ударил он ладонью по приборной доске. Они не заправлялись с тех пор, как угнали эту машину, и сейчас, после нескольких часов езды, бензина в баке почти не было.

Вдали показался небольшой поселок. В принципе, они могли попытаться захватить там другой транспорт, вот только доехать до него они, похоже, не смогут. Мамедов услышал громкий хлопок и почувствовал все усиливавшуюся тряску. Он глянул в зеркало заднего вида. Две машины подъехали совсем близко, воспользовавшись снижением скорости грузовика, и полицейским удалось пробить одно из колес. Еще один хлопок возвестил, что вторая шина также пробита.

Мамедов высунулся из двери и расстрелял одну из легковушек, неосмотрительно подъехавшую слишком близко; вторая резко затормозила. За ней начали собираться полицейские.

Грузовик почти остановился, и Мамедов использовал остаток движения, чтобы развернуть его поперек дороги.

– Вылезай, – приказал он Светлане. Затем выскочил сам, прихватив автомат.

Выглянув из-за капота, Руслан увидел, как полицейские с той стороны также покидают авто с автоматами наготове. Он бросил взгляд назад. До окраины поселка метров триста. Можно попробовать.

Мамедов выпустил длинную очередь в сторону полицейских, заставив людей укрыться, затем схватил Светлану за руку.

– Бежим! – Он потянул ее в сторону поселка. Они бросились бежать, скрываемые от преследователей корпусом грузовика. Внезапно на улицу перед ними, одна за другой, выехали сразу две полицейские легковушки. Увидев беглецов, полицейские затормозили и выскочили из машин, открыв огонь из автоматов. Первые пули, выпущенные в спешке, прошли далеко в стороне, но вынудили их свернуть с дороги и укрыться за ближайшим деревом. Мамедов дал по машинам две короткие очереди, затем перезарядил автомат. У него остался всего один полный магазин.

– Сначала кончился бензин, теперь патроны… – невесело протянул Руслан. Похоже, сегодня был не его день. Сзади раздались крики. Преследователи добрались до грузовика, и теперь русские были окружены с двух сторон. В одиночку Мамедов бы, конечно, попытался уйти в лес и пробраться к своим, но со Светланой этот вариант был исключен. И бросить ее он тоже не мог.

– Бросайте оружие и сдавайтесь! – услышал Руслан в громкоговоритель. Он посмотрел на полицейских впереди и сзади, затем на Светлану, сжавшуюся за деревом и испуганно смотревшую на него.

Похоже, эта гонка подошла к концу, и на этот раз он проиграл.

– Все будет хорошо, – улыбнулся он Светлане, хотя сам и не был в этом уверен. Затем встал в полный рост и вышел из-за дерева, держа автомат в поднятых вверх руках, и демонстративно бросил его на землю.

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

– Он сдался! – внезапно подал голос дежурный оперативного штаба, слушавший переговоры полицейских.

– Сдался? – Саймонс, Зугадзе и Наури одновременно бросились к столу. Последние два часа весь штаб напряженно следил за погоней.

– Да, он поднял руки и бросил автомат, – подтвердил дежурный.

– Наконец-то! – выдохнул Зугадзе.

– Этот парень крепкий орешек, – произнес Картер.

– Вы так о нем говорите, как будто восхищаетесь им, – вспыхнул Зугадзе. – Вы, видимо, забываете, сколько проблем он нам доставил и сколько наших людей убил! И ваших тоже, – зло добавил он и ухмыльнулся, увидев, как изменилось лицо американца. Похоже, на этот раз он сумел пробить его самоуверенность.

– Его нужно доставить сюда и допросить, – сказал Саймонс. – Не забывайте, господа, что нашей основной целью является вовсе не он, а те, кто напал на санаторий. И мы пока не приблизились к их поимке ни на шаг.

– А что с женщиной? – спросил дежурный. – С ним в грузовике была женщина…

– Ее тоже нужно доставить сюда. Не просто так же он ее с собой таскает!

– Их доставят в Тбилиси в ближайшее время, – заверил Наури. – Вы хотите, чтобы их привезли прямо сюда? – Он вопросительно взглянул на Саймонса.

– Ну да, а куда же еще, – ответил Саймонс. – Картер, давай переориентируй всех на поиски этих ублюдков, а то мы с чертовым шпионом совсем про них забыли. А я пока пойду немного перекушу. Если что обнаружите, сразу сообщай мне. – И Саймонс направился к двери.

– Я тоже, пожалуй, пойду, – встал за ним Зугадзе.

– Похоже, этот шпион интересовал вас гораздо больше, чем нападавшие, – бросил ему вслед Картер.

Зугадзе остановился в дверях.

– Зураб Ганидзе был моим другом. И я должен быть уверен, что его убийца не уйдет от ответа, – холодно сказал он и вышел.

Картер пожал плечами и развернулся к офицерам штаба. Саймонс прав, главная работа пока не выполнена.

Грузия, 17 ноября 2007 года

Георгий сбросил наушники и откинулся спиной к дереву.

– Они поймали его, – обреченно сказал он. Среди бойцов раздался общий вздох разочарования. Последние два часа Георгий следил на полицейской волне за погоней. До последнего момента все они надеялись, что Мамедову удастся уйти из полицейских сетей. Сейчас эта надежда исчезла.

– Черт, жалко парня, – печально произнес Рябцев. – И какого черта он не поехал с нами?

– И что теперь с ним будет? – спросил Ринат Сабитов.

– А что будет? Отвезут его в Тбилиси, допросят, а затем устроят показательный суд, – ответил Рябцев. – Как же, поймали русского шпиона! Хоть какая-то радость у них будет после нашего визита, – невесело усмехнулся он.

Танайлов глянул в карту, на которой он отмечал по сообщениям Георгия положение Мамедова и его преследователей. Конечная точка погони находилась в двух километрах к западу от их текущего положения.

– Георгий, что там еще слышно? – крикнул он Ашетии.

Тот снова надел наушники и несколько минут вслушивался в переговоры.

– Похоже, с ним была какая-то женщина, – наконец сказал он. – И сейчас их обоих повезут в Тбилиси.

– Женщина? – удивленно поднял брови Танайлов. – Так вот зачем он возвращался! – Он снова поглядел на карту. Повезут его, скорее всего, по дороге Гори – Тбилиси. Она самая хорошая и прямая. И на ней есть лесные участки… Лес…

– Георгий, сколько машин их сопровождают? – спросил майор.

– Точно не знаю, но думаю, немного, – ответил Ашетия. – Большинство из них получили задания на перекрытие дорог и наш поиск.

– Что ты задумал, командир? – подошел к Танайлову Рябцев.

– Да вот, думаю, а не лишить ли нам их последней радости, – задумчиво ответил Танайлов.

Взгляд Рябцева упал на карту.

– А ведь можем! – В его глазах забегали веселые огоньки. – До дороги нам километров пятьдесят, а с полицейскими, я думаю, проблем не возникнет.

– С какими полицейскими? – подошел к ним Адамов.

– Теми, что везут этого капитана в Тбилиси.

Тот внимательно посмотрел на карту.

– А как же основное задание? – немного подумав, спросил он. – Не боишься, что засветимся?

– А я много ребят на это дело брать и не планирую, – ответил Танайлов. – Я думаю, троих должно хватить. Серега вон уже согласился, осталось найти еще одного добровольца. От нашего места до трассы прилично, и возвращаться сюда мы не будем. Часа через три начнет темнеть, так что черта с два они нас найдут.

– А выбираться из страны как будете? – спросил зам.

– Если все пойдет нормально и хвост не привяжется, один из вертолетов вполне может захватить нас на обратном пути. Или будем выбираться своим ходом, – пожал плечами Танайлов.

– Начальству это не понравится, – предупредил зам.

– Ну, они же сами сказали – никаких следов не оставлять. А тут такой след, целых два человека. Мы просто выполняем приказ, – хитро улыбнулся Танайлов.

– Значит, трое. Кого еще возьмешь?

– Серега, – Танайлов повернулся к стоящему рядом Рябцеву. – Найди нам третьего добровольца. И водителя. Пусть до дороги подкинет, а там мы себе новые колеса достанем.

– Сейчас найдем, – весело кивнул Рябцев и двинулся к группе бойцов.

– Ты останешься старшим, – повернувшись к Адамову, сказал Танайлов. – Трофеи и американца грузите в один вертолет, в него же раненых, и пусть он сразу летит к границе. Ты будешь на нем. Второй, когда взлетит, пусть свяжется с нами. Если у нас все будет нормально, скажем, где нас подобрать. Если же будут проблемы, тоже пусть уходит в Россию. Сами будем выбираться.

Вернулся Рябцев, за ним шли Сабитов и Петров.

– Ринат пойдет с нами, а Вася согласен поработать таксистом, довезет нас до дороги, – доложил Сергей.

– Отлично, скиньте тент с «ЗИЛа», поедем на нем, – скомандовал Танайлов.

Через десять минут «ЗИЛ» уже выруливал с проселочной дороги на одну из основных.

– Езжай не торопясь в сторону Тбилиси, – махнул рукой Петрову Танайлов.

По дороге постоянно проносились машины, но, как правило, по две и более, так что их приходилось пропускать. Танайлов не хотел светиться раньше времени. Наконец впереди показался одинокий джип. Сзади пока тоже никого не было видно.

– А вот и наши новые колеса, – произнес Танайлов.

Когда они достаточно сблизились, Петров резко выкрутил руль влево, перегораживая дорогу. Водитель джипа нажал на тормоза, пытаясь остановиться перед грузовиком. Танайлов и двое бойцов выскочили из машины и подбежали к джипу. Быстро вытащив наружу двух сидевших внутри грузин и оглушив их, они положили тела в кузов «ЗИЛа».

– Когда будете улетать, отпустите их, – приказал Танайлов Петрову.

– Хорошо, – кивнул тот. – Удачи вам, ребята!

– Вам также, – подмигнул Танайлов, запрыгивая в джип, за рулем которого уже сидел Рябцев.

– Всегда хотел себе такую тачку, – весело сказал тот.

– Вот сейчас и проведешь тест-драйв, прежде чем брать. Давай, поехали! – скомандовал майор, и джип, взвизгнув шинами, рванул по дороге.

Грузия, 17 ноября 2007 года

Мамедов сидел на заднем сиденье полицейской машины, глядя на проносящиеся мимо деревья. Как быть дальше? Поза со скованными сзади руками не способствовала продуктивным размышлениям; с другой стороны, наручники не позволяли мыслям уходить слишком далеко в сторону.

У него с собой нет никаких документов, указывающих на связь с ФСБ. Разумеется, грузинам и не нужны никакие доказательства, но вот если они попытаются использовать его для раздувания международного скандала, то их наличие могло бы существенно облегчить их задачу. Сам Мамедов решил твердо придерживаться легенды о бизнесмене, которого с кем-то спутали.

Сейчас его больше беспокоила Светлана, ехавшая в другой машине. Их разъединили, чтобы они не смогли общаться и согласовать тактику поведения на допросах. Сама она вряд ли сможет придумать мало-мальски правдоподобную легенду, тем более придерживаться ее на допросе. Ей оставалось рассчитывать только на свой дипломатический статус. Хотя тот факт, что грузины покажут на весь мир сотрудницу русского посольства, участвовавшую в такой операции на их территории, тоже был малоприятен. Но по крайне мере в таком случае физически с ней ничего не смогут сделать.

Еще Руслана волновало то, что он не успел предупредить Самойлова. Впрочем, тому грозила исключительно высылка со скандалом из страны, что было не так страшно по сравнению с возможной участью самого Мамедова. Его по совокупности устроенных тут дел вполне могли посадить пожизненно. Потом, если повезет, обменяют на кого-нибудь из их людей, пойманных в России… Мамедов начал прикидывать, как ему лучше всего держаться.

Внезапно едущая впереди полицейская машина исчезла в огненной вспышке. В следующую секунду он увидел, как в лобовом стекле автомобиля, в котором он ехал, появились пулевые отверстия. Водитель завалился вправо, и машина вылетела на обочину.

Танайлов решил устроить засаду на довольно крутом повороте дороги, где все машины были вынуждены снижать скорость и становились легкой мишенью. Они втроем расположились на склоне небольшой горы, которую огибала дорога, и замаскировались в растущих на ее склоне кустах. Джип они оставили в лесочке с другой стороны дороги в ста метрах от места засады.

Невыносимо медленно тянулось время. По дороге пролетали легковушки и грузовики, пару раз проехали полицейские; но нужного им конвоя не было. Танайлов взглянул на часы. По приблизительным прикидкам, они должны были появиться здесь в любую минуту, если только они куда-нибудь не свернули или не остановились.

– Командир, похоже, они едут, – раздался в его ухе голос Рябцева.

Танайлов вскинул к плечу свой автомат и поглядел на дорогу через оптический прицел. Вдали мелькали несколько полицейских мигалок. Похоже, это они.

– Четыре машины, – сказал Рябцев, чей более мощный прицел на снайперской винтовке позволял ему разглядеть детали.

– Значит, четыре… – В мозгу Танайлова начал выкристаллизовываться план действий. – Так. В передней и последней их точно нет, так что их мы с Ринатом выносим из гранатометов. – Они взяли с собой два противотанковых гранатомета РПГ-26, оставшиеся неиспользованными после штурма санатория. – Антон, на тебе водители двух средних машин. Ринат, ты осмотришь вторую, а я первую. Антон нас прикрывает. Вопросы? – закончил краткий инструктаж Танайлов.

– Принято, – ответил Сабитов.

– Вопросов не имею, – произнес Рябцев.

– Вот и отлично. Начинаем по моей команде, – сказал Танайлов и поднес к плечу трубу гранатомета, выцеливая переднюю машину.

Он выстрелил по первой машине с расстояния в пятьдесят метров, когда она начала входить в поворот. Рассчитанный на борьбу с тяжелыми танками боеприпас легко разворотил легковушку, горящий остов которой по инерции проехал по дороге и остановился на обочине.

Выстрел Сабитова также был точен – замыкающая машина была объята пламенем. Второй автомобиль вдруг резко свернул с дороги и, выехав на обочину, перевернулся. Дырки от пуль на лобовом стекле свидетельствовали, что выстрелы Рябцева достигли цели.

Танайлов подхватил свой автомат и бросился к перевернутому транспорту. Боковым зрением он отметил, что последняя оставшаяся машина также завернула и врезалась в столб на обочине. Танайлов резко открыл переднюю пассажирскую дверь, держа наготове автомат. Сидевший рядом с водителем полицейский оглушенно мотал головой, пытаясь понять, что происходит. Танайлов вырубил его ударом кулака и бросил быстрый взгляд на сидевшего за рулем. Три расплывающихся по груди водителя пятна сказали ему, что тот уже не жилец.

Танайлов распахнул заднюю дверь и увидел Мамедова в наручниках, лежащего на полу. Он был без сознания, очевидно, оглушенный, когда машина перевернулась. Танайлов вытащил его и похлопал по щеке. Мамедов встряхнулся. Пока он приходил в себя, Танайлов быстро обшарил одного из полицейских и, достав ключи, расстегнул наручники Руслана.

Тот уже пришел в себя и удивленно озирался по сторонам.

– Ты здесь откуда? – наконец спросил он Танайлова.

– Спецназ своих не бросает, – усмехнулся в ответ Танайлов.

– Я думал, вы уже в России…

– Подзадержались немного, – пожал плечами Танайлов и рывком поднял Мамедова на ноги. – Ты как, идти можешь?

– Могу. – Было видно, что Руслан уже полностью пришел в себя после аварии. Они повернули головы и посмотрели через дорогу в сторону второй машины, глядя, как Сабитов вытаскивает из нее находившуюся без сознания женщину.

– Кто это? – кивнул в ее сторону Танайлов.

– Потом расскажу, – коротко ответил Мамедов.

Вытащив женщину, Ринат вопросительно посмотрел на командира.

– Вы там что, будете смотреть друг на друга, пока здесь вся грузинская армия не соберется? – раздался в ушах майора голос Рябцева.

– Бери ее и все валим отсюда, – крикнул Танайлов Сабитову и углубился в лес, направляясь к спрятанному джипу. Остальные последовали за ним. Через несколько минут черный внедорожник уже несся по дороге в сторону границы с Россией. Внутри Мамедов приводил в чувство Светлану, попутно рассказывая Танайлову, кто она и почему он за ней вернулся.

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

– Сэр, только что в полицейское управление Нагори поступило сообщение, что на дороге Гори – Тбилиси обнаружены несколько разбитых и сгоревших полицейских машин, – растерянно произнес дежурный оператор, обращаясь к Картеру.

Тот резко поднялся на ноги и подошел к карте. Место происшествия было в стороне от основного района поиска напавших на санаторий.

– Кто обнаружил? – резко спросил он.

– Увидели проезжавшие водители и позвонили в ближайшее отделение.

– Может, русские решили пойти не кратчайшим путем, и эти ребята просто натолкнулись на них? – предположил один из офицеров.

– Возможно, – задумчиво произнес Картер, глядя на карту. Внезапно его мозг пронзила страшная догадка. – Свяжитесь с конвоем, везущим шпиона, немедленно! – крикнул он.

Дежурный офицер начал нажимать кнопки передатчика. Картер смотрел, как тот говорит в трубку на своем языке и не получает ответа. Везущие шпиона полицейские в это время как раз должны были проезжать в этом районе.

– Конвой не отвечает, – наконец ответил оператор.

Все в помещении переглянулись. Они уже понимали, почему нет ответа.

– Немедленно перекройте весь район. Они не могли далеко уйти, – резко приказал Картер.

– Но кем? – растерянно спросил его один из офицеров. Почти все свободные полицейские силы были сосредоточены ближе к границам с Россией и Абхазией, в этом районе у них просто не было достаточного количества свободных сил.

– Не знаю, – зло выпалил Картер. – Найдите кого-нибудь. И поднимите в воздух все вертолеты на поиски.

Несколько операторов начали отдавать команды далеким полицейским и вертолетам.

– Что случилось, Майк? – в комнату вошел Саймонс, за ним шел Элисон. – Что за суета, вы их обнаружили? По мрачному лицу Картера американцы поняли, что случилось что-то отнюдь не радостное.

– Везший пойманного русского шпиона конвой атакован и уничтожен, – холодным тоном произнес Картер.

– Атакован? Кем? – вскричал Элисон.

– Пока не знаем. Лично я полагаю, что это те же ребята, что напали на санаторий.

– Ну так поймайте их! – воскликнул Элисон.

– Именно это мы сейчас и пытаемся сделать, – раздраженно ответил Картер.

– Когда произошло нападение? – спросил Саймонс.

– Неизвестно. Сообщение о нападении поступило в полицейский участок от проезжавших мимо водителей несколько минут назад. Это все, что мы выяснили.

– Свидетели что-нибудь сообщили о нападавших? Как они выглядят, куда и на чем скрылись? – снова спросил Саймонс.

– Нет, только сам факт нападения, – хмуро ответил Картер.

– Значит, все, что мы можем, – это перекрыть дороги и надеяться, что они попадут в нашу сеть, – невесело подытожил Саймонс.

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

– Сворачивай в лес, Антон, – скомандовал Танайлов примерно через полчаса езды. Рябцев повернул направо, и джип, ломая кусты, съехал с узкой проселочной дороги в лес.

– Пока остановимся здесь, – пояснил Танайлов в ответ на удивленный взгляд Мамедова. – Они, скорее всего, расставят посты по всему району, так что рано или поздно мы на них напоремся. А так мы сейчас замаскируемся; к тому же скоро стемнеет, так что черта с два они нас найдут. Ринат, мы с тобой накинем сеть на машину. Антон, посмотри со стороны дороги и убери следы, какие можно.

Они вышли из машины и вдвоем накинули маскировочную сеть, которую захватили с собой в лагере. Затем дополнили маскировку несколькими ветвями для большей натуральности. Со стороны дороги вернулся Рябцев.

– Полностью следы убрать не получится, но в глаза они особо не бросаются, – доложил он.

– Хорошо. Ты следи тут снаружи, а мы пока до темноты внутри подождем, – распорядился Танайлов и сел в машину.

– Думаешь, ночью нам будет проще проскочить мимо постов? – спросил Мамедов.

– А нам, скорее всего, и не придется через них проскакивать. Вертолеты должны забрать основную группу этой ночью. И один из них захватит нас, если только мы не засветимся.

– Значит, все остальные тоже здесь?

– Пока да. Изначально мы планировали улететь этой же ночью, но слишком долго провозились с выходом на позицию и с самим захватом. Так что решили не гнать вертолеты среди бела дня и переждать сутки здесь.

– Вертолет прилетит сюда? – спросил Мамедов.

– Нет. В нескольких километрах отсюда есть небольшое поле – мы проезжали его, когда ехали к дороге. Они заберут нас там, – ответил Танайлов. – Сможете дойти? – спросил он Светлану.

– Дойду, – твердо ответила женщина. Она держалась достаточно уверенно, несмотря на многочисленные испытания, выпавшие ей в этот день.

– Скоро все закончится, – улыбнулся Танайлов, достал плитку шоколада из сухпайка и протянул Светлане. – Будете?

– Спасибо, – она отломила кусок.

– Капитан?

– Не откажусь, – ответил Руслан. – Давненько мы уже не ели. Это хорошо, что вы задержались, – вдруг сказал он, жуя шоколад. – А то я уже начал прикидывать уровень комфорта в местных тюрьмах.

– Я думаю, местные власти были бы рады встретить тебя там с традиционным кавказским гостеприимством, – засмеялся майор.

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

– Итак, господа, что же мы получили в результате всех наших усилий? – оглядев присутствующих, спросил Элисон.

Все сидевшие за столом мрачно переглянулись. По большому счету, все действия по поиску русских диверсантов, напавших на санаторий, ни к чему не привели.

– Все выезды из страны взяты под усиленный контроль, – начал первым говорить Наури. – На всех основных и большинстве второстепенных дорог установлены посты, которые проводят тотальный контроль всех проезжающих машин.

– «Большинстве», – резко перебил его Элисон. – Вы должны перекрыть все дороги – как основные, так и второстепенные, а не большинство. Иначе эти русские просто уйдут по свободным, и все ваши усилия не будут иметь никакого смысла.

– У нас нет людей, чтобы перекрыть все дороги, – холодно возразил ему Наури. – Как показали сегодняшние события, нужно иметь не менее десяти человек на каждом посту, чтобы хотя бы задержать их. Если у вас есть дополнительные люди, дайте их нам, и мы перекроем все дороги. – Он с вызовом посмотрел на Элисона. Тот сделал вид, что не слышал последних слов.

– Какие усилия предпринимает армия для поиска этих преступников?

Далашвили поднял голову от бумаг, на которых были нарисованы какие-то схемы.

– Мы развернули почти четыре тысячи человек для прочесывания местности. Подготовлены планы и определены зоны ответственности. – Он постучал по пачке бумаг. – Завтра утром мы приступим к прочесыванию.

– Завтра, завтра, – раздраженно пробормотал Элисон. – Вы действуете так, как будто они будут сидеть и ждать, когда вы появитесь. А они явно не сидят на месте, как показали последние события. – Американец намекал на нападение на полицейский конвой, везший с таким трудом пойманного шпиона.

– Что дали поисковые мероприятия и опросы населения? – он снова повернулся к Наури.

– Поскольку нападение произошло ночью и нападавшие покинули санаторий еще до рассвета, мало кто мог их видеть, – ответил тот. – К тому же эта ваша дурацкая непонятная секретность, из-за которой мы не можем вести поиск с широким оповещением населения. – Он раздраженно скомкал лист бумаги, лежавший перед ним. – Возможно, кто-нибудь и видел их, но и только…

– Я уже говорил и еще раз повторю вам, что нам не следует никого оповещать о поисках, пока мы не возьмем их, – вспыхнул Элисон.

– Вы говорите так, как будто мы можем скрыть факт поисков, – сказал Далашвили. – Между тем о них уже говорит вся Грузия. Все дороги перекрыты, всех проверяют – и вы при этом еще хотите сохранить все это в тайне? – Он засмеялся. – От кого?

– Это очень тонкие политические вопросы, и вам не следует вмешиваться в них, – почти выкрикнул Элисон. – Ваше дело перекрыть дороги и прочесать местность!

– Из-за ваших «вопросов» двенадцать моих людей убиты и еще больше ранено, – оборвал его Наури. – И мы имеем право знать, что происходит!

– Мы скорбим о них, – уже более спокойно ответил Элисон после некоторого замешательства, вызванного резкостью генерала. – И должны поймать их убийц.

– Именно этим мы и занимаемся, – ответил Наури.

– Что по поиску этого русского шпиона? – спросил Элисон.

– На полицейский конвой напали те же люди, что и на санаторий, – поднялся со своего места Картер. – Использовалось то же самое оружие. Нападавших было три-четыре человека, остальные скрываются где-то еще.

– Что дала операция по их поиску и перехвату?

– Ничего. К тому времени, как мы смогли относительно плотно перекрыть район нападения, уже стемнело.

– То есть мы даже приблизительно не знаем, где они скрываются?

– Нет.

– То есть у нас нет вообще ничего, – подытожил Элисон. – Замечательно, просто замечательно. И что мы теперь будем делать? – он посмотрел на Картера.

– Как уже сказал генерал Далашвили, завтра силами армейских частей мы начнем прочесывание местности в местах возможного нахождения этих русских. Плюс военные перекроют часть дорог, а высвободившиеся полицейские силы займутся опросом населения и проверкой возможных мест их укрытия в населенных пунктах. Сегодня мы действовали поспешно, в нашей сети имелись дыры, которыми они смогли воспользоваться. Но завтра их уже не будет, и мы возьмем их, – уверенно закончил Картер.

– Если только они еще находятся здесь, – недовольно пробормотал Элисон.

– Атака на конвой позволяет с уверенностью говорить, что они еще в Грузии, – возразил Картер.

– В таком случае, джентльмены, мне остается только пожелать вам, чтобы завтра ваши усилия были более продуктивны, – с нажимом заявил Элисон. – А теперь, с вашего позволения, я покину вас.

Грузия, 18 ноября 2007 года

Капитан Адамов смотрел то на радиста, то на затянутое облаками ночное небо. Вертолеты должны были прилететь и забрать их с минуты на минуту. Он переключил свой прибор ночного видения в режим ультрафиолета и в очередной раз посмотрел на верхушку дерева в пятидесяти метрах от него.

Невидимый обычному взгляду ультрафиолетовый фонарь, привязанный там, давал ровный свет, который должен был подсказать пилотам, где их найти.

– Они заметили маяк! – радостно вскрикнул радист. – Будут над нами через несколько секунд.

Адамов облегченно вздохнул. Все-таки одно дело знать, что тебя должны забрать, и другое – когда вертолет уже прилетел.

– Карпов, забери маяк. Не стоит его тут оставлять. Остальным готовиться к погрузке, – скомандовал он. Одна фигура отделилась от группы бойцов и направилась к дереву. Остальные остались стоять на месте. Все уже и так было давно готово.

Через несколько секунд с тихим шелестом рассекаемого лопастями воздуха над ними зависли два вертолета. Из них спустились несколько лебедочных тросов. Первым подняли пленного американца, затем начали поднимать ящики с трофеями и раненых.

Когда большинство бойцов уже погрузились в вертолеты и осталось только несколько человек из группы прикрытия, Адамов направился к одной из машин, доставая на ходу нож. Когда он залез в кузов, в глазах двух лежавших там связанных грузин отразился дикий ужас при виде оружия в его руке. Мрачно ухмыльнувшись, офицер перерезал связывавшие их веревки и, не говоря ни слова, вылез наружу.

Первый вертолет с грузом уже улетел. Возле второго стоял только командир второго отделения Кабанов, придерживая руками два троса. Адамов подхватил один из них и махнул рукой. Уже поднимаясь вверх, он увидел, как один из грузин высунул голову из машины. Он словно не верил, что их оставили в живых.

В вертолете Адамов достал рацию и набрал частоту вызова Танайлова.

– Командир, это Адам, мы погрузились. Груз улетел, – сказал он. Выслушав ответ, он улыбнулся и пошел в кабину пилотов.

– Ну что там? – спросил его один из бойцов.

– Все отлично, Санек, – весело ответил ему Адамов. – Сейчас заберем командира и через пару часов уже будем дома!

Россия, Ростов, 18 ноября 2007 года

– Летят, – прислушавшись, произнес полковник Смирнов.

Генерал-лейтенант Андреев попытался что-то услышать, но не разобрал ничего, кроме шума ветра.

– Очень тихие вертолеты, – пояснил Смирнов. – Вон они, – он показал на небо.

Приглядевшись, Андреев увидел два темных силуэта. Теперь и он мог различить тихий шелест лопастей.

– Почти бесшумные. Самое то для наших операций, – восхищенно покачал он головой.

Вертолеты сели, и военные пошли к ним, не дожидаясь, когда остановятся лопасти. Их обогнали несколько санитарных машин. Из вертолетов уже выпрыгивали вооруженные бойцы. Машины подъехали к одному из вертолетов, и в них стали грузить раненых. Навстречу Андрееву уже шли Танайлов и Мамедов.

– Товарищ генерал-лейтенант, задание выполнено успешно, – отдав честь, доложил Танайлов.

– Где эти «Медузы»? – спросил Андреев.

– Во втором вертолете, – кивнул головой Танайлов. – Сейчас они в разобранном виде, так что смотреть особо не на что.

– Ладно, пусть ими специалисты занимаются, – махнул рукой Андреев. – Ты как, капитан? – повернулся он к Мамедову.

– В порядке, товарищ генерал, – ответил тот.

– Вы сделали отличное дело, мужики. Ладно, сейчас можете идти отдыхать, а завтра в двенадцать ноль-ноль я жду вас с докладом.

– Есть, – ответили оба.

Андреев повернулся и пошел к машине.

– Свяжите меня с Москвой, – сказал он одному из шедших рядом офицеров. Нужно было доложить, что операция завершилась успешно.

Грузия, Тбилиси, 18 ноября 2007 года

Полковник Саймонс и капитан Картер вошли в оперативный штаб рано утром, когда внутри были только оперативные дежурные. Никого из руководителей поисков с грузинской стороны еще не было.

– Появилась какая-нибудь новая информация? – обратился Саймонс к одному из дежурных, знавшему английский.

– В один из полицейских участков ночью прибыли двое местных жителей, которые сообщили, что их похитили вооруженные русские, – доложил тот. – Выехавший на место похищения наряд полиции обнаружил два грузовика, на одном из них множественные пулевые отверстия.

Американцы переглянулись.

– А что сами похитители? – спросил Картер.

– Потерпевшие сообщили, что слышали, как ночью в их лагере началась какая-то суета, – сообщил оператор. – Затем она стихла, и в машину, где их держали, залез один из русских и разрезал их веревки. Когда они решились выйти из машины, никого из похитителей уже не было.

Лица американских военных окаменели.

– А они слышали звук моторов? Грузовиков или вертолетов? – наконец спросил Саймонс.

– Нет, сэр, – ответил дежурный.

– Что скажешь, Майк? – повернулся к своему подчиненному Картер.

– Похоже, мы опоздали, – тихо сказал тот. – Я полагаю, эти ребята сейчас уже пьют шампанское где-то в России. Наверное, это были какие-то малошумные вертолеты.

– А шпион и те, кто его освободил?

– Им ничего не мешало забрать и их, – все так же тихо сказал Картер.

Саймонс опустил голову.

– Боюсь, что ты прав, – сказал он наконец. – На этот раз мы проиграли.

Все в комнате тихо смотрели на них.

– Сэр, и что нам делать? – растерянно спросил один из офицеров.

– Что хотите, – обреченно махнул рукой Саймонс, и они с Картером вышли из комнаты.

США, Лэнгли, 18 ноября 2007 года

Громкий треск телефона вырвал заместителя директора ЦРУ Сэмюэля Джексона из тягостных раздумий. Он посмотрел на аппарат. В последнее время тот приносил только плохие новости. Джексон осторожно взял трубку.

– Слушаю вас, – произнес он.

– Это Элисон, – раздалось с того конца линии. – Ну, что там слышно из Вашингтона, Сэм?

– Все плохо, Майкл, – печально ответил Джексон. – Кларенс сказал, что им удалось договориться не раздувать большой скандал, но нам пришлось пойти на большие, очень большие уступки. В частности, нам придется закрыть свою авиабазу в Киргизии.

– Да, жалко, – протянул Элисон. – Но могло быть и хуже. Ничего не поделаешь, Сэм, на этот раз мы проиграли. Но игра еще не окончена. Мы еще расквитаемся с ними!

– Мы уже ничего не сделаем, Майкл, – все так же печально сказал Джексон. – Мне придется уйти в отставку, и тебе, возможно, тоже. В Вашингтоне очень злы из-за этого провала.

– И нас решили сделать козлами отпущения? – полуутвердительно спросил Элисон.

– Да.

Ничего больше не сказав, Элисон повесил трубку.

Россия, Ростов, 18 ноября 2007 года

Мамедов и Танайлов стояли рядом у входа в здание управления ФСБ по Южному федеральному округу. Они только что были у начальника управления Андреева с докладом по проведенной операции. Генерал еще раз поблагодарил их за отлично выполненную работу и обещал представить к наградам.

– Как там Светлана? – спросил Танайлов.

– Нормально, – ответил Мамедов. – Сегодня вечером улетает в Москву. Я говорил утром с Самойловым, это наш человек в Грузии. В посольство ей, понятное дело, возвращаться нельзя, но он обещал пробить для нее хорошее место в МИДе, в Москве.

– А ты сам что думаешь делать?

– Ну, для начала угощу тебя пивом. А то я малость задолжал тебе в Грузии. А там посмотрим. В этом мире куча желающих сделать нам какую-то гадость, так что работа для нас с тобой всегда найдется. Пошли! – Мамедов хлопнул Танайлова по плечу. – Я знаю тут хорошее место неподалеку.

– Ну, раз хорошее, тогда пошли, – улыбнулся в ответ Танайлов.

И они вместе неторопливо двинулись вниз по улице.

Оглавление

Подготовка к операции США, Лэнгли, 20 октября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 22 октября 2007 года

Грузия, порт Поти, 27 октября 2007 года

Грузия, 27 октября 2007 года

Россия, Ростов, 28 октября 2007 года

Грузия, санаторий «Гочелия», 28 октября 2007 года

Грузия, аэропорт Тбилиси, 29 октября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 30 октября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 31 октября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 1 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, штаб-квартира Республиканской партии Грузии, 1 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 2 ноября 2007 года

Грузия, Поти, 3 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 4 ноября 2007 года

Грузия, 4 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 4 ноября 2007 года

Непредвиденная задержка Грузия, Тбилиси, 4 ноября 2007 года

Грузия, санаторий «Гочелия», 5 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, президентский дворец, 5 ноября 2007 года

Грузия, управление МВД, 6 ноября 2007 года

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 7 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 7 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 7 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, телеканал «Имеди», 7 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 7 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 7 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, штаб-квартира Республиканской партии, 7 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 8 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 8 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 8 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 8 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 8 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 8 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, штаб-квартира Республиканской партии, 8 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 8 ноября 2007 года

Грузия, санаторий «Гочелия», 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, телеканал «Имеди», 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, штаб-квартира Республиканской партии, 9 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 10 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 11 ноября 2007 года

Россия, Назрань, 11 ноября 2007 года

Тайное становится явным Грузия, Тбилиси, 12 ноября

Россия, Ингушетии, 12 ноября 2007 года

Россия, Ингушетия, 13 ноября 2007 года

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 13 ноября 2007 года

Грузия, ресторан «Бокария», 13 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 14 ноября 2007 года

Грузия, санаторий «Гочелия», 14 ноября 2007 года

Россия, Ростов, 14 ноября 2007 года

Россия, Назрань, 14 ноября 2007 года

Грузия, санаторий «Гочелия», 14 ноября 2007 года

Россия, Ингушетия, 15 ноября 2007 года

Грузия, санаторий «Гочелия», 15 ноября 2007 года

Россия, Ингушетия, 15 ноября 2007 года

Россия, Назрань, 15 ноября 2007 года

Грузия, 15 ноября 2007 года

Россия, Ингушетия, 16 ноября 2007 года

Россия, Назрань, 16 ноября 2007 года

Грузия, санаторий «Гочелия», 16 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 16 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 16 ноября 2007 года

Грузия, ресторан «Бокария», 16 ноября 2007 года

Упреждающий удар Россия, Ростов, 16 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 16 ноября 2007 года

Россия, Назрань, 16 ноября 2007 года

Граница России и Грузии, 16 ноября 2007 года

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 17 ноября 2007 года

Россия, Ингушетия, лагерь подготовки боевиков, 17 ноября 2007 года

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 17 ноября 2007 года

Россия, Ингушетия, 17 ноября 2007 года

Россия, Назрань, 17 ноября 2007 года

Грузия, окрестности санатория «Гочелия», 17 ноября 2007 года

Грузия, санаторий «Гочелия», 17 ноября 2007 года

Грузия, 17 ноября 2007 года

Россия, Назрань, 17 ноября 2007 года

Грузия, дорога на Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Россия, Назрань, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Россия, Назрань, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Вернуться домой Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Грузия, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

США, 17 ноября 2007 года

Грузия, 17 ноября 2007 года

Грузия, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Грузия, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Грузия, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Грузия, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Грузия, 17 ноября 2007 года

Грузия, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 17 ноября 2007 года

Грузия, 18 ноября 2007 года

Россия, Ростов, 18 ноября 2007 года

Грузия, Тбилиси, 18 ноября 2007 года

США, Лэнгли, 18 ноября 2007 года

Россия, Ростов, 18 ноября 2007 года

Реклама на сайте