««Скат» принимает вызов»

Сергей Зверев Пираты. «Скат» принимает вызов

Глава 1

4 мая 2008 года. Малайзия

– …Да, господин Вонг, абсолютно уверен, – с готовностью закивал головой старик, – через Таиланд груз не пойдет. Я сам слышал, как босс говорил о побережье.

– Тогда для чего же готовился коридор на границе? – настаивал инспектор Вонг.

– Босс хочет избавиться от своего человека в управлении полиции штата, – с виноватым видом ответил старик и опустил глаза, как будто был лично виноват в том, что в Малайзии процветает коррупция, – он сказал, что этот человек слишком много хочет за свои услуги, а делает слишком мало. Босс сказал, что его нужно подставить.

Инспектор задумался, растирая лицо ладонями. Этой ночью он вообще не ложился. Практически не вылезая из машины, инспектор исколесил всю провинцию, встречаясь с начальниками полицейских участков, с доверенными лицами, с простыми рыбаками. Что-то во всей этой истории было не так. Точнее, не так, как всегда. Слишком это было нереально – вывезти столько наркотиков. Побережье патрулируется, и любое судно легко заметить. Может быть, старика подозревают в связи с полицией и подсунули ему дезинформацию. Смысл? Перекрыть границу несложно, если они хотят отвести подозрения от этого варианта. Просто перекрыть патрулями, на всякий случай. Скорее всего старик не врет, но как они провернут это дело с морским путем?

– Ладно, старик, сейчас иди, – строго сказал инспектор, – но как только узнаешь подробности, сразу сообщи. Даже если будет глубокая ночь.

– Да, господин Вонг, – кланяясь и пятясь в сторону зарослей, ответил старик, – конечно, господин Вонг. Я вас никогда не подводил. Как только узнаю еще что-нибудь, сразу вам скажу.

Инспектор завел мотор и развернул машину в сторону города. Солнце уже поднялось над горизонтом. Северные лесистые склоны Тахана перестали быть черными и мрачными. Зелень как будто вспыхнула и расцвела. И, как по команде, джунгли разразились птичьим многоголосьем. Выскочив на федеральное шоссе, инспектор повернул направо и погнал машину в Джорджтаун, где его ждали в управлении морской полиции. Глядя на извилистое полотно дороги, инспектор размышлял и пытался предугадать действия преступников. На его взгляд, вывезти морем груз несложно. Любое судно затеряется среди островов на участке побережья от Кангара до Пхукета и уж тем более – в архипелаге Мьей. Но для этого нужно пройти таиландскую границу и с Мьянмой. От Джорджтауна до Алор-Сетара много рыбачьих деревень, и любое судно будет как на ладони. Не на рыбачьих же лодках они собираются вывозить груз.

Трасса была по-утреннему пуста. Инспектор снова и снова пытался представить проблему то с одной стороны, то с другой. Представлялось с трудом – инспектор вынужден был бороться со сном. Размышления прервало скопление машин впереди на дороге. Наверное, авария, решил он, сбавляя скорость. Над головой со стороны Тайпинга прошел полицейский вертолет. Что-то серьезное, решил инспектор. А может, груз перехватили. В его душе затеплилась надежда, что наконец появятся хоть какие-то зацепки в этом деле. Вонг сразу направил свою машину к полицейским.

Офицер дорожной полиции попытался направить машину Вонга в объезд, но инспектор показал свой жетон.

– Что здесь произошло? – спросил он.

– Нападение на дорожный патруль, – хмуро ответил офицер, – сейчас будут вывозить тела погибших.

– Все погибли?

– Нет, один из патрульных остался в живых.

– Кто здесь старший? – спросил Вонг, включая первую передачу.

– Там много начальства из управления полиции штата, – пожал плечами офицер.

Инспектор тронул машину и съехал на левую обочину. Вытащив жетон из нагрудного кармана, он повесил его на грудь и двинулся к группе полицейских. Два тела были уже упакованы в черные пластиковые мешки, а из вертолета уже спешили с носилками. Возле машины прямо на асфальте сидел молодой полицейский с перевязанными головой и левым плечом. Лицо его было бледным, а правая рука, лежавшая на колене, непроизвольно нервно вздрагивала.

То, что удалось узнать, дало инспектору Вонгу больше вопросов, чем ответов. В четыре тридцать утра дорожный патруль пытался остановить три грузовика, крытых брезентом. Головная машина на полном ходу протаранила патрульный «Форд», стоявший у обочины, и колонна, не сбавляя скорости, двинулась на север. Водитель патрульной машины успел выскочить наружу до удара. Полицейские сразу же открыли огонь по грузовикам из автомата и двух пистолетов. Им повезло прострелить переднее колесо у головной машины, и та, развернувшись, перегородила дорогу всей колонне. Из грузовиков выскочили человек шесть бандитов и открыли огонь из автоматического оружия по патрульным. В короткой перестрелке водитель и старший патруля были убиты, а молодой офицер, получив несколько ранений, упал и притворился мертвым.

Бандиты не стали задерживаться, но, судя по следам, поставили запаску вместо простреленного колеса и скрылись. С собой они забрали только полицейскую рацию и теперь были в курсе всех планов преследования. Раненый находился в состоянии шока и не смог назвать ни номеров машин, ни типов оружия бандитов, ни их примет.

Связавшись с управлением морской полиции прямо с шоссе, Вонг передал информацию о случившемся и примерное направление движения бандитов с предполагаемым грузом. Из управления сообщили, что патрулирование уже ведется и проверяются абсолютно все суда на этой части побережья.

Самодельный понтон был изготовлен из перевязанных бамбуковых жердей, уложенных на старые рыбачьи лодки, и имел в длину около двадцати метров. Инспектор Вонг стоял на самом краю покачивающегося на воде настила и ждал появления аквалангиста с патрульного катера береговой полиции. Наконец на поверхности забулькали пузырьки воздуха и следом показалась голова в маске. Ухватившись за край лодки, ныряльщик вытащил изо рта загубник и сдвинул маску на лоб.

– Двенадцать с половиной метров, – щурясь на солнце, доложил аквалангист, – никаких посторонних предметов не видно.

Вонг повернулся к командиру патрульного катера.

– Ну и какое судно могло подойти к понтону? – спросил он.

– С максимальной осадкой около десяти метров – судно водоизмещением до тысячи тонн. Но, учитывая, что здесь сложный для маневрирования фарватер, думаю, что тонн пятьсот.

Инспектор Вонг повернулся в сторону зарослей, которые в этом месте подходили почти к самому берегу. Отчетливо были видны следы – проломленные и смятые кусты, когда сюда продирался грузовик. Или несколько грузовиков. Следов на крупном обломочном материале, устилавшем берег, было недостаточно, чтобы определить, сколько и какие машины продирались здесь через заросли, а потом, развернувшись на узком открытом участке берега, снова ушли.

– Даже один грузовик – это тонны наркотиков, – озадаченно проговорил офицер морского патруля. – Я даже не слышал о таких партиях.

– А кто сказал, что грузовики были полны? – задумчиво ответил Вонг. – Скорее всего они были нагружены нейтральным грузом или всяким хламом, для маскировки. А самого груза в каждой машине килограммов по сто или по двести. Просто они всю партию разбили на части, чтобы не рисковать всем грузом, если мы его перехватим. Возьмите образцы для анализа, – показал инспектор на остатки белого порошка под ногами, – наверняка один из мешков оказался надорванным.

– Могли и специально подсыпать что-то другое, чтобы сбить нас с толку.

– Могли. Но если это героин, то химический анализ может подсказать происхождение, место производства.

На борту катера послышался голос одного из патрульных:

– Инспектор, вас вызывает управление!

Известие было не ахти каким важным. Извлеченные из тел убитых офицеров дорожного патруля пули оказались пулями калибра 5,56 мм от австрийской штурмовой винтовки «AUG A2», состоящей на вооружении армии в стране. Так что ничего необычного.

6 июня 2008 года. Малайский архипелаг

База «В» группы «Скат»

Бежать по колено в воде само по себе уже тяжело, но в мангровых зарослях бег превращается в постоянные спотыкания, перелезания и падения. Горбачев остановился, вытерев рукой мокрое лицо, и взялся за висевший на шее компас. Взяв поправку, он несколько секунд восстанавливал дыхание. Если двигаться таким черепашьим темпом, то до места встречи еще минут тридцать, решил он. Громко шлепая ногами, Горбачев снова побежал по азимуту. Дело пошло лучше, когда он стал выбираться из зарослей. Заболоченный лес кишел мошкарой и полнился звоном птичьего гомона. Бежать здесь было веселей, чем в мангровых зарослях. Он на секунду отвлекся, и сразу же в двух метрах от него что-то с ревом бросилось через кусты. Горбачев шарахнулся в сторону, сердце его упало куда-то ниже желудка. С недовольным басовитым хрюканьем сквозь кусты умчалось семейство дикой бородатой свиньи. Он решил внимательнее смотреть под ноги и по сторонам. Ирка предупреждала, что в Малайзии обитает около ста сорока видов змей, включая гигантских питонов.

– Опоздание – двадцать минут, – констатировал Доронин и кивнул ухмыляющемуся Привалову начать схватку.

Бугаи здоровые, с отчаянием подумал про себя Горбачев, нисколько не запыхались, а у меня сердце о грудную клетку колотится. После кросса каждому спецназовцу предстоял парный поединок, а затем стрельба на бегу и из укрытия. Он сбросил свой походный рюкзак, положил на него автомат и пошел, расставив руки, на своего противника.

Когда Веденеева, мокрая и растрепанная, выбралась на поляну около хижины, Привалов уже добивал Горба. Перехватив руку противника, он сделал шаг вперед и обхватил Горбачева за шею. Бросок через бедро, и Привалов всем своим весом грохнулся на несчастного инженера-электронщика.

– Хорош, – скомандовал Доронин, – на огневую!

Горбачев с трудом поднялся с земли и, пошатываясь, затрусил к своему автомату. Руки и ноги его тряслись. Первый фанерный щит – ростовая мишень. Горбачев вскинул автомат к плечу и дал короткую очередь. Даже с расстояния тридцати метров он увидел, как полетели ошметки фанеры, – попал! Вторая мишень – грудная, имитация сидящего в кустах стрелка. Горбачев сделал скачок в сторону, как его учили, прижался боком к дереву и выстрелил. Снова бегом к следующему рубежу. Колышек с красной тряпкой обозначал огневой рубеж, а впереди, в пятидесяти метрах, на камне сиротливо стояла пустая консервная банка. Горбачев захлестнул ремень автомата за локоть и повалился на землю рядом с флажком. Автомат в его руке ходил ходуном, пришлось прижать локоть к камню. Сделав несколько вдохов и выдохов, Горбачев подвел мушку под силуэт банки. Плавно выдохнув, он выбрал холостой ход спускового крючка и плавно нажал. Бесшумное оружие выплюнуло короткую очередь. Горбачев уронил голову на сгиб локтя. Как мало нужно человеку для полного счастья! Одна пуля все же зацепила край банки-мишени, и та, подпрыгнув, слетела с камня. Если бы Горбачев сейчас промазал, то в наказание пришлось бы пробежать еще один километровый кросс.

Рыбацкая моторная лодка с мерным плюханьем на волнах тащилась вдоль берега. Торин с повязанной белым платком головой сидел рядом с коренастым малайцем.

– С Магавати я плавал восемь лет, – рассказывал малаец, – но сейчас он не так силен, как тогда. Правда, после ранения, когда мне пришлось оставить его отряд, я о многом не знаю.

– Но ты же общаешься с другими рыбаками?

– Конечно, он со всеми делится добычей, поэтому рыбаки его не выдадут. Более мелкие отряды, которые нападают на иностранные суда, раньше зависели от Магавати. Он помогал им оружием, патронами и информацией. Сейчас многие стали самостоятельными и откололись от Магавати, да и он стареет.

– Сверни вот сюда, – показал большим пальцем руки, как это принято в Малайзии, Торин, – там меня ждет мой друг.

Лодка тяжело накренилась на левый борт и пошла в сторону прибрежных зарослей. Рыбак заглушил мотор, и суденышко сразу сбавило скорость.

– Ну а вторая сила, про которую ты говорил? – спросил Торин.

– О-о, это Шино! – ответил рыбак. – Он появился в этих местах два года назад. Говорят, что раньше он служил в королевском флоте.

– Они с Магавати друзья?

– Не думаю, – покачал головой малаец, – скорее всего они терпят друг друга. Магавати боится Шино, потому что чувствует за ним силу. Шино жесток, а Магавати кормит все побережье. Думаю, что Шино занимается какими-то темными делами.

– Наркотики? – спросил Торин.

– Думаю, что да. А еще, наверное, оружие. Говорят, что у Шино есть связи на материке и даже в Европе.

– Думаешь, что он связан с «Аль-Каидой»?

– Он много раз встречался с Хамбали, до того как его арестовали спецслужбы. Магавати не стал связываться с Хамбали, а Шино с ним работал, это точно.

– Интересно, – задумчиво произнес Торин, – Хамбали был в этом регионе одним из лидеров «Аль-Каиды», он планировал теракты против американских военных кораблей. Может, Шино зарабатывает деньги для них. Хамбали был правой рукой Аль Фарука.

– Нет, Хамбали никогда не был правой рукой Аль Фарука, – неожиданно возразил рыбак, – он откололся от него по каким-то идейным соображениям.

– Откуда такие подробности? – удивился Торин.

– Сам слышал, – пожал плечами рыбак, – я как-то стоял на посту, когда встречались Магавати, Шино и Хамбали. Они много спорили и громко разговаривали.

– Ну, ладно. А Шино здесь часто бывает?

– Нет, очень редко. Он знает, что за ним охотится правительство, но его люди здесь повсюду: и в полиции, и среди чиновников штатов.

– Ну, вот видишь, – рассмеялся Торин, – а ты говоришь, что только Магавати кормит побережье. Шино тоже кормит людей, только тех, которые находятся у власти.

– Мне ближе Магавати, – скупо улыбнулся рыбак, – власть далеко, а мы живем здесь.

Торин стал посматривать по сторонам, выбирая место, где удобнее было бы высадиться на берег. В зарослях на замаскированном катере его ждал Корнеев.

– Ты хочешь убить Шино? – неожиданно спросил рыбак.

– Нет, успокойся. Ни Шино, ни Магавати я убивать не собираюсь. Есть у меня дела в вашей стране, а для того, чтобы ими заниматься, я должен знать, кто и чем здесь правит, кроме государственной власти. Смогу я чего-нибудь добиться, если случайно поступлю так, что это не понравится Магавати или Шино. С теми, у кого власть или влияние, надо дружить, а не враждовать.

– Ты мудрый человек, – заметно успокоился рыбак, глядя в искренние глаза Торина, – если тебе нужен будет совет, то приходи. Если хочешь встретиться с Магавати, то я могу это устроить.

– Спасибо! Обязательно попрошу тебя об этом, но только позже. Сейчас мне нужно наладить кое-какие связи среди местных чиновников.

Торин не ел со вчерашнего вечера. Сейчас запах черепашьего супа отбивал напрочь все остальные мысли. Спецназовцы продемонстрировали свою морскую подготовку. Поймать черепаху – полдела, а вот приготовить как надо… Тут нужно настоящее искусство.

– Тех, кому надоела уха, прошу к столу, – зычно позвал Привалов.

База «В» представляла собой спрятанную в прибрежных джунглях хижину, крытую пальмовыми листьями. Большая веранда служила и обеденной комнатой, и комнатой для совещаний. В двухстах метрах находилась стоянка катера. Потрудиться над ней пришлось всей группе. Вооружившись топорами, спецназовцы в течение недели по пояс в воде прорубались сквозь ходульные корни мангровых деревьев. Теперь катер был надежно скрыт от посторонних глаз. За раскидистыми листьями невысокой пальмы нипы, различными фикусами, древовидными папоротниками и зарослями бамбука база была абсолютно не видна с моря. Плотная крона деревьев также скрывала ее и сверху. Из бамбуковых жердей изготовили настилы, которые позволяли добраться да катера посуху.

В ста метрах восточнее в зарослях стоял накрытый маскировочной сетью мощный 3,8-литровый «Мицубиси Паджеро». Чтобы не выделяться на общем фоне, группе следовало бы пользоваться местным «Протоном», но спецназовцам нужен был внедорожник.

Звонок от шефа из Питера застал Торина, когда он подносил ложку ко рту. Группа насторожилась и поглощала черепаший суп в полном молчании, пытаясь угадать смысл разговора.

– Как успехи, Андрей Петрович? – спросил президент корпорации после короткого приветствия.

– Нормально, Олег Ярославович. Думаю, удастся обеспечить маршрут через Малаккский пролив мирным путем. Расклад здесь несложный, да еще правительство активизировалось в нужном направлении. Кое-кого запугаем, кое-кого купим, тех, кто не пойдет на контакт, сдадим властям.

– Хорошо, Андрей Петрович. Только я прошу вас на время отложить ваши оперативные мероприятия. Мне срочно нужна ваша помощь.

– Да, я слушаю, – насторожился Торин. Такие предисловия обычно не сулят ничего хорошего.

– Большие деньги вложены в совместное фармацевтическое производство…

– Олег Ярославович, – перебил шефа Торин, – мы же договаривались, что меня не интересуют такие подробности. Вы ставите задачу – я ее выполняю.

– Да, конечно. Я просто хотел, Андрей Петрович, чтобы вы осознали всю важность предстоящей миссии.

– Создание нашей группы уже нацелено на выполнение важных миссий, – ответил Торин, пытаясь скрыть раздражение в голосе, – ставьте задачу.

Олег Ярославович несколько секунд помолчал, явно пытаясь сформулировать задание лаконичнее. Несмотря на то что он платил деньги Торину, и деньги немалые, но командовать этим человеком, который рисковал жизнью в чужой стране ради чужого бизнеса, ему было трудновато. Это была совершенно не знакомая ему специфика, которая выходила так далеко за рамки действий обычной службы безопасности, что президент иногда, честно говоря, терялся. Он относился к Торину с большим уважением. Но то, что Торину удавалось делать там, в Юго-Восточной Азии, его поражало. Это выходило за рамки здравого смысла абсолютно гражданского человека, имеющего весьма поверхностное понятие о принципах и методах работы разведки.

– Два дня назад, – начал Олег Ярославович, – в индийский порт Мадрас должно было прийти норвежское судно «Берген». Судно исчезло где-то в Бенгальском заливе и не выходит на связь. Груз фармакологический, это сырье для производства некоторых лекарств, но может быть использовано как сырье для производства наркотиков. Это будет страшное зелье, Андрей Петрович…

– Я понял, – перебил шефа Торин, – дальше.

– Собственно, это все. Нужно это судно найти, как, впрочем, и груз. Какая вам нужна информация?

– Изображения судна в пяти ракурсах, в том числе и вид сверху, – начал перечислять Торин, покосившись на свою команду, которая замерла с поднесенными ко ртам ложками, – внешний вид упаковки груза, его количество, химическая формула, личные сведения о команде судна.

– Все это готовится и сегодня вы все получите в электронном виде.

– И еще, Олег Ярославович, поручите Родзевичу поискать «крота». Слишком лакомый кусочек это судно, не продал ли кто информацию.

– Боюсь, что сделать это будет сложно, потому что судно уходило не из России. И еще. Сегодня ждите звонка от моего официального представителя со всеми полномочиями в местных органах власти. Его зовут Владимир Иванович Трещев. Официально можете действовать через него. Трещев получил указания оказывать вам любую помощь.

– Ясно. Задачу понял, приступаю к подготовке. Жду информацию.

Торин посмотрел на своих помощников и усмехнулся. Все смотрели на него выжидающе, только Доронин уплетал свою порцию с философским выражением лица, мол, начальству видней. Когда сочтет нужным, посвятит в свои планы, а пока набивай живот, ибо неизвестно, когда в следующий раз удастся поесть вкусно и спокойно.

– Все поняли? – спросил Торин.

– Частично, – ответил за всех Привалов.

– Грабанули судно? – поинтересовался Корнеев.

– Бенгальский залив, Андаманское море, – коротко начал излагать Торин, – судно пропало два дня назад. Груз фармацевтический, может использоваться для производства наркотиков. Все необходимые данные получим сегодня.

– Та-ак, – протянул задумчиво Доронин, – значит, опять прочесывать все побережье. А ведь это и материк с Малаккой, и Суматра, если судно не угнали на Калимантан.

– Нет, Дима, могу вселить в тебя оптимизм, – возразил Торин, – есть все признаки того, что в этом замешаны здешние ребята.

– Что, есть свежие сведения?

– Есть. Думаю, что это некий Шино. Серьезный малый, бывший морской офицер. Сейчас профессионально занимается наркотой, имеет обширные связи далеко за пределами страны.

– Откуда такие подробности за одну неделю? – поинтересовался Горбачев.

– С людьми, Коля, надо работать, – с усмешкой заметил Доронин.

– Видишь ли, Коля, – добавил Торин, – Малайзия – бывшая британская колония, сейчас входит в Содружество, поэтому почти всюду говорят по-английски. Очень много знает местное население на побережье об этих делах, а тут мне еще подвернулся некий рыбак Роджаш Ситху. Грамотный парень, в прошлом служил в коммандос. После службы захотелось больших денег, и он восемь лет грабил суда с неким Магавати. В одной перестрелке ему очень серьезно повредили ногу. Не знаю уж, сколько он там скопил за время своего пиратства, но сейчас тихо и мирно рыбачит. Боюсь, что он несколько обижен на своего шефа. Наверное, ему мало отстегнули за его ранение.

– Если он неплохо скопил, то зачем ему рыбачить, – пожал плечами Горбачев.

– Например, детям на образование бережет. Ну, ладно, хватит об этом, – прервал рассуждения Торин, – слушайте мой приказ. Я с Ирой уезжаю в Куала-Лумпур на встречу с представителем нашей корпорации. Доронину и Привалову подготовить оружие и снаряжение для активных поисков на суше и в море. Корнееву и Горбачеву заняться средствами связи и маячками. В этот раз они нам понадобятся, учитывая особенности этой страны. Придет информация по судну – всем изучить. Горбачеву – подготовить картографию и спутниковые снимки.

– Андрей Петрович? Здравствуйте, моя фамилия Трещев, – раздался резкий мужской голос в трубке, – я в столице. Когда и где мы с вами можем встретиться?

– Здравствуйте, Владимир Иванович, – ответил Торин, – шеф предупредил меня о вашем сегодняшнем приезде, так что я тоже уже в столице. Вы где остановитесь?

– Уже остановился. Это отель «Маджестик»…

– Знаю, – перебил Торин Трещева, – это на улице Султан Хишмамуддин. Там напротив отеля находится Национальная галерея искусств. Давайте встретимся там, в третьем зале, через час.

– Конспирация? – усмехнулся Трещев. – Хорошо, договорились. А как мы друг друга узнаем?

– Я вас знаю в лицо, Владимир Иванович. А насчет конспирации это вы верно заметили. Не стоит вам афишировать отношения со мной. Еще неизвестно, чем и как все закончится – противник у нас очень серьезный в этом деле.

Владимир Иванович Трещев оказался худощавым мужчиной лет сорока пяти с высоким лбом, редкими светлыми волосами и острыми чертами лица. Резкие движения, уверенные интонации голоса создавали впечатление неукротимой энергии и огромной работоспособности. Трещев был одет в светлый летний костюм из мягкой ткани, в руках он держал объемистую кожаную папку.

– Документы я вам привез, – похлопал Трещев по своей папке ладонью, – оцените, что они не одноразовые, а вполне легальные. Вы и ваши люди являетесь официальными сотрудниками корпорации, которые направлены сюда для расследования факта пропажи судна.

– Оценил, спасибо. Это облегчит мою работу. Но учитывая, что вы тут главный представитель, светить своих людей я не буду. Официально работать будем с вами вдвоем. Мне нужны еще один автомобиль и вертолет.

– Гм-м, – поперхнулся Трещев, – однако запросы у вас. Что, так все серьезно?

– Очень серьезно. Дело пахнет маленькой войной. От того, насколько оперативно мы сработаем, зависит успех всего дела. Поэтому все действия должны исходить от местных властей, а мы с вами будем оставаться за их спинами. Каков ваш статус?

– Советник президента корпорации по зарубежному праву, – ответил Трещев. – А какая у вас есть уверенность, что судно и груз в Малайзии?

Торин и Трещев прохаживались вдоль экспозиции и говорили тихо по-русски. Туристические группы с гидами не обращали на них никакого внимания.

– Уверенность примерно на девяносто процентов, – ответил Торин. – Судно пропало в районе Шри-Ланки. В Индии и Мьянме судно не спрячешь – слишком оживленное судоходство вдоль побережья. Кто-нибудь обязательно засек бы его. Поэтому его наверняка погнали к Малайскому архипелагу. А еще есть у меня информация по персоналиям. Так что, думаю, судно не на Суматре, а на западном побережье Малакки. В крайнем случае – юг Таиланда.

– Где же здесь можно спрятать судно? – с сомнением произнес Трещев. – Насколько я мог разглядеть с самолета, когда летел сюда, береговая линия полуострова изрезана слабо.

– Совершенно верно, Владимир Иванович, – согласился Торин, – только вы не учитываете характер растительности. Здесь вдоль всего побережья тянутся мангровые заросли, а за ними нависают джунгли с деревьями высотой более сорока метров. Там, если выбрать местечко, то, подогнав к берегу, можно авианосец спрятать.

– Ну уж! – усмехнулся Трещев.

– Разумеется, я утрирую. Если прочесывать побережье с моря и с воздуха, то судно можно заметить, но для этого нужно много наличных сил и тщательный поиск. Плюс – местное население, которое кормится от разбоев. Оно в этих поисках не поможет.

– Хорошо, согласен, что это шанс. Давайте делиться, – предложил Трещев, – я беру на себя власть. Убеждаю и организовываю официальные поиски. Буду на связи между вами и полицией.

– Да, а я займусь оперативными делами. Только не забудьте, что груз с судна пираты должны забрать и переправить куда-то в другое место. Нужно будет организовать тщательный, но ненавязчивый досмотр грузового транспорта по всей стране.

– Договорились. А теперь возьмите ваши документы. Сейчас я должен встретиться с нашим российским представителем от ведомства морских перевозок.

Торин зажал под мышкой папку, которую ему передал Трещев, и оба двинулись к выходу. Выйдя из здания, Трещев протянул Торину руку с пожеланиями успеха. В этот момент на пешеходном переходе у гостиницы загорелся зеленый свет. Человек, который стоял на противоположной стороне и смотрел на Трещева, неожиданно двинулся через дорогу решительным шагом.

– Черт, – выругался Торин, – все-таки засветились мы с вами. Это вы ему здесь встречу назначили?

– Кому? – удивился Трещев, а затем увидел приближавшегося к ним человека. – Да, но мы договаривались о встрече в номере отеля. Его фамилия Махтаров, мы виделись перед отъездом в Москве.

Человек подошел и протянул руку Трещеву, но смотрел он при этом на Торина.

– Знакомьтесь, – предложил Трещев, кивнул на Торина, – это представитель нашей корпорации, который будет работать вместе со мной… – И замялся, не зная, каким именем представить Торина.

Махтаров прищурился и протянул Торину руку.

– Мы, кажется, знакомы, – проговорил он. – Мы встречались с вами, когда вы еще служили…

– Да, помню, – перебил его Торин, – теперь вот, как видите, подвязаюсь в коммерческих структурах.

– Ну да, – кивнул Махтаров, – службу, стало быть, оставили. Что ж, грамотные кадры подбирают себе коммерсанты.

Вид у Махтарова был задумчивый, как будто он что-то прокручивал в голове. Торин решил, что самое время расстаться, чтобы избежать дополнительных расспросов. Он прекрасно помнил, что полковник Джамаль Махтаров своей службы во внешней разведке не оставлял и продолжал работу в Юго-Восточной Азии. Это было очень некстати. Профессиональный разведчик Махтаров мог элементарно связать с появлением Торина события на Сокотре и в Сомали. А подробности мимо него вряд ли прошли.

Сославшись на срочные дела и наскоро попрощавшись, Торин остановил такси, чувствуя на спине взгляд Махтарова, и громко велел ехать в аэропорт. Но в аэропорт он, естественно, не поехал. Торину не хотелось светить свою машину, припаркованную недалеко от отеля, в которой его ждала Веденеева. Вернувшись через полчаса, он, тщательно проверяясь, запрыгнул в машину и погнал ее на север.

– Все в порядке? – спросили Ирина.

– Да, – ответил Торин, – документы нам привезли, о взаимодействии договорились. Так что приступаем к работе. Открой папку, найди свои документы. Сейчас мы по пути заскочим в прокат автомобилей. Возьмешь местный «Протон», чтобы не выделяться из общей массы. Только не седан, возьмешь хэтчбек. Мало ли какое снаряжение придется везти.

Глава 2

– Да что же это за уродская такая страна! – заорал Привалов.

Машину понесло боком, но спецназовец резко нажал на газ, и автомобиль выправился, пройдя по крутой дуге и чуть не зацепив багажник нарушителя дорожного движения. Привалов справился с ситуацией, хотя привыкнуть к левостороннему движению было сложно.

– Козел, – продолжал он возмущаться, – он же меня пропустить должен был. В этой стране вообще, что ли, правила не соблюдаются?

– Спокойно, Володя, – урезонивала его Ирина, – береги нервы, турист.

– Не могу я на голодный желудок вести себя спокойно. Слушай, давай поедим.

– Давай, только уволь меня от местной кухни, – согласилась Веденеева.

– Где ж тебе европейский ресторан достать на трассе? И чем тебе «носи лемак» не понравился?

– Слишком они увлекаются специями в соусе и мясо птицы пережаривают. Мой нежный желудок не воспринимает такого. Хотя бы японский или китайский найти… Я видела, когда мы мимо кемпинга проезжали.

– Тогда следи, а я буду на дорогу глядеть, а то джигитов что-то развелось.

Японский ресторанчик нашелся очень скоро. Кемпинг пестрел рекламными плакатами, предлагая экзотические маршруты по джунглям и морские прогулки. Основные поставщики морепродуктов располагались в пределах прямой видимости. Невдалеке на побережье виднелась рыбацкая деревня.

– Только учти, что все эти суши и роллы мне надоели и дома, – заявил Привалов, усаживаясь за стол.

– Что такое суши! – воскликнула Ирина. – Я хочу нормального супа с тунцом и овощами, а на второе фритату с овощами. А еще хочу салат из помидоров с гранатом.

– Да-а! – удивился Привалов. – Значит, здесь тоже можно нормально похлебать горяченького. Ты знаешь, у меня еще с Питера сложилось какое-то предвзятое отношение к японской кухне.

– Сколько раз ты ходил в японские рестораны? – поинтересовалась Ирина, оглядывая интерьер ресторана.

– Ну, не в рестораны, в суши-бар пару раз ходил с ребятами.

– Суши-бар – это фигня, – авторитетно заявила Ирина, – поверь востоковеду. Настоящий японский ресторан еще найти надо. Даже в Питере. Значит, ты просто никогда не пробовал всего разнообразия японской кухни!

– Наверное, – согласился Привалов, – давай лопать быстрее, а то нам еще шестьсот верст пилить…

Вертолет шел над береговой линией на высоте ста метров. Летчик старался держаться над водой, потому что отдельные деревья в джунглях достигали высоты в шестьдесят, а то и все восемьдесят метров. Машина плавно огибала все неровности береговой линии.

– А машинка-то явно нашего производства, – проговорил Горбачев в микрофон.

– Ты о чем? – не понял Доронин.

Николай многозначительно потопал ногой по полу вертолета.

– А-а, ты о вертолете. Просто он тебе что-то напоминает. Это Бельгия – «А 109Н». Смотри лучше вниз.

Вертолет прошел над рыбацкой деревушкой. С лодок рыбаки задрали головы и проводили вертолет взглядами. За бортом тянулись сплошные джунгли. Лишь очень изредка появлялся открытый участок берега. В остальном трудно было определить, где кончалась вода, а где начиналась суша. Через тридцать минут командир вертолета поставил в известность, что машина достигла точки возврата, то есть горючего хватит на обратный путь, и только. Доронин с сожалением согласился. Теперь придется прочесывать побережье с другой взлетной площадки, а результаты обследования даже этого района не стопроцентные. На такой высоте и с такой скоростью запросто могли пролететь мимо замаскированного судна. Увы, военное командование оказывало помощь спустя рукава, а пилоты отказывались летать в экстремальных условиях – на высоте двадцати-тридцати метров над водой вдоль линии джунглей.

Когда вертолет лег на левый борт и стал разворачиваться курсом на юг, Доронин увидел что-то в джунглях. Он еще не понял, что привлекло его внимание, как уже кричал в микрофон командиру вертолета «стой!». Пока вертолет разворачивался и спускался к воде, Доронин пытался сообразить, что же он увидел. Что-то, что не вписывалось в общую картину джунглей, в буйство зелени. Кажется, понял – нечто, имеющее четкую угловую геометрию, и не зеленое, а светлое. Вертолет завис над водой метрах в пятидесяти от берега. Спецназовцы, приложив к глазам бинокли, рассматривали прибрежные заросли.

– Капитан, продвинься еще на сто метров вперед, – потребовал Доронин.

Вертолет пошел над водой. Наконец они увидели. Пожелтевшие поломанные пальмовые листья, среди которых застряла кормовая надстройка большого судна. Видно, корабль не собирались никуда транспортировать. Поэтому, выбрав подходящее место, где мангровый лес был узок и небольшой залив скрывали нависшие пальмы, его с ходу вогнали в заросли и посадили на мелководье залива. Случайно заметить корабль с воздуха было сложно, да и с моря его можно было увидеть, если только искать именно в этих местах.

– Я засек место на карте, – потыкал карандашом второй пилот, – возвращаемся.

– Нет, – сказал Доронин, – вы возвращайтесь и доложите, а мы будем прыгать и осмотрим судно.

– Вы что, с ума сошли? – закричал командир вертолета. – Вернемся на базу, потом прилетим с солдатами. А вдруг там пираты? Тем более что скоро стемнеет!

– А вдруг судно уведут отсюда или груз снимут? Нет, – категорично заявил Доронин, – это наше дело. Спускайся.

Вертолет двинулся к берегу. Если на судне и были пираты, то они не могли увидеть, что с вертолета спрыгнут люди. Правда, спецназовцам придется проплыть до берега несколько десятков метров, а затем еще пройти по прибрежным джунглям метров двести. Доронин достал рацию и вызвал Торина. Шеф одобрил решение Доронина идти на судно. Торин был уверен, что Доронин даже без оружия сможет выполнить свою задачу, если столкнется с пиратами.

Сняв с головы наушники с микрофонами, спецназовцы сразу окунулись в рев и грохот двигателей вертолета. Второй пилот откатил дверь и стал смотреть на командира. Когда тот поднял большой палец вверх, он кивнул пассажирам. Доронин бросил еще один взгляд на джунгли и прыгнул с десятиметровой высоты. Горбачев дождался, когда напарник вынырнет на поверхность, и прыгнул следом. Вода ударила его по ступням ног и под локти. Горбачеву показалось, что треснули кости. Когда движение в глубину замедлилось, он стал грести вверх, к поверхности.

– Ну, как ты? – спросил Доронин, когда они выбрались на берег.

– Терпимо. Ногу ушиб.

– Идти можешь?

– Могу, не смертельно, – поморщился Горбачев.

Доронин достал свою рацию и с сомнением осмотрел ее. Из аппарата текла вода. Он попытался поманипулировать кнопками и настройками, но рация молчала.

– Оставь, – посоветовал Горбачев, – потом в спокойной обстановке посмотрю. Если батарею не замкнуло, то высушим контакты и плату.

– Ладно, двинулись, только старайся не шуметь, инвалид.

С третьей попытки Торин связался наконец с инспектором Вонгом и сообщил о том, что найдено судно и что его люди заняты осмотром.

– Сообщите мне результаты осмотра, – попросил инспектор оживленно.

– Боюсь, что не удастся, инспектор. Наши сотрудники прыгали в воду, потому что вертолет там посадить негде. Скорее всего они остались без связи.

– Жаль! Я направлю туда патрульный катер морской полиции и свяжусь с военными.

– Хорошо, инспектор, но поторопитесь. Не исключено, что там охрана пиратов.

– Не надо было вашим людям рисковать. Не хотелось бы, чтобы пострадали сотрудники вашей компании.

– Ладно, инспектор, разберемся, – ответил Торин, – главное, вы поторопитесь с подмогой.

Корнеев рассматривал карту, пытаясь определить, сколько по времени займет переход катера к месту, где найдено судно. Торин связался с группой Привалова. Отозвалась Веденеева.

– Как успехи, Ира? – спросил Торин.

– Пока безрезультатно.

– Рэмбо нашел какое-то судно. Сейчас они заняты осмотром.

– Где?

– Южнее вас километрах в двухстах. Вы не дергайтесь, занимайтесь своим делом. скоро туда подтянется морская полиция, и мы тоже скоро двинемся к ним. Оставайтесь на связи, сообщайте о всех мелочах.

– Поняли, до связи, – ответила Веденеева.

Корнеев вопросительно посмотрел на шефа. Тот кивнул утвердительно.

– Давай двигаться к нашим, Дмитрий Сергеевич. Рули к катеру.

– Скоро стемнеет, – отозвался Корнеев, заводя мотор машины, – ночью мы судно не найдем.

– Там разберемся, на месте, гони.

Доронин присел на одно колено и подал Горбачеву рукой знак «внимание». Чтобы добраться до судна, им придется шлепать по воде через мангровые заросли. Спецназовцы рассматривали корабль. Надпись на борту не оставляла сомнений, что это то судно, которое они искали. На борту не было заметно никаких признаков жизни. Доронин не стал спешить. Они с Горбачевым минут тридцать рассматривали корабль в бинокли. Якоря не были спущены, с правого борта, который они наблюдали, спущенных трапов тоже не было. Оставалось надеяться, что трап спущен с другого борта. Ведь как-то пираты уходили. Вот если его нет и с левого борта, тогда наверняка кто-то есть на судне, кто его поднял. Это было хуже, потому что в настоящий момент у спецназовцев с собой не было никакого снаряжения, чтобы подняться на корабль.

– Что будем делать? – спросил Горбачев.

– Придется сплавать и осмотреть левый борт.

– А если и там нет трапа?

– Тогда ночуем на берегу. Можно попробовать, конечно, использовать лианы, но без металлического крюка мы ее не забросим.

Спецназовцы осторожно вошли в воду и двинулись по мелководью в сторону судна. Вскоре корни мангровых деревьев кончились и идти пришлось уже по пояс в воде. Но мощные кроны деревьев все еще прикрывали сверху часть корабля. Наконец пришлось плыть. Доронин обогнул нос судна, стараясь держаться около борта. Плыл он бесшумно и периодически молча морщился, когда за его спиной слышались неосторожные всплески Горбачева. Наконец спецназовцы увидели веревочный трап.

Дождавшись напарника, Доронин показал ему, как повиснуть на трапе, чтобы тот натянулся. Это сильно облегчало подъем. Поднимался Доронин медленно. Несколько раз он останавливался и прислушивался. Наконец, добравшись до ограждения борта носовой части, осторожно выглянул и долго осматривал палубу и окна ходовой рубки. Темнело очень быстро. Чуть колышущиеся пальмовые листья гоняли по палубе сумеречные тени. Доронин плавно, без резких движений, взобрался на борт и лег на пол. Снизу показалась голова Горбачева. Доронин показал ему знаками «замри», а сам, пригнувшись, скользнул в сторону рубки. Беглый осмотр показал, что на палубе никого нет.

Когда Горбачев поднялся, Доронин повел его на корму.

– Не стоит лезть сейчас в темноте внутрь, – прошептал он, – может, на судне все же кто и есть. Давай переночуем здесь. Если кто подойдет с воды, то мы это сразу увидим. А утром уже решим, что делать дальше.

Привалов свернул с федерального шоссе. Эта дорога шла ближе к берегу, и машин на ней было гораздо меньше. Через час они совсем пропали. Врубив дальний свет, спецназовец гнал свой «Протон» между двух стен джунглей. Впереди появились красные огоньки задних фонарей. Чертыхнувшись, Привалов перешел на ближний свет и стал догонять машины. Их оказалось пять штук, и шли они на скорости около восьмидесяти километров в час. Пристроившись обогнать пять допотопных, крытых серым брезентом «Хино», Привалов увидел впереди крутой поворот и сбросил скорость.

– Теперь плетись за ними, – проворчал он. – Куда вас понесло на ночь глядя?

Наконец появилась возможность обогнать колонну, и Привалов прибавил газу. Ирина смотрела на грузовики. Они обогнали один, второй, третий. Ирина хмыкнула.

– Ты чего? – спросил Привалов.

– Они пялятся на нас, как будто никогда машин не видели, – ответила Веденеева.

– В кабинах только водители? – быстро спросил Привалов.

– Кажется, с пассажирами.

– Слушай, подруга, а это не наши клиенты? Может, проверим?

– Ночью, вдвоем, на пустынной дороге? – с сомнением сказала Ирина. – Может, шефу доложим, пусть предложит полиции их тормознуть.

– Шефу доложи, но на полицию я не очень надеюсь. Сначала надо как-то объяснить, где мы их видели. А во-вторых, при их нерасторопности и вялости в этом деле еще неизвестно, поедут ли они эти грузовики искать.

Привалов обогнал последний грузовик и сбавил скорость, чтобы не очень сильно удаляться от них. Ирина стала вызывать Торина.

– Что у вас? – спросил тот.

– Пять подозрительных грузовиков едут по второстепенной трассе на север. В каждой машине, кроме водителя, еще один человек. Когда мы их обгоняли, то нас подозрительно провожали взглядами. Володя предлагает проверку своими силами.

– Попробуйте, – после короткого раздумья разрешил Торин, – только без риска. Уточните свои координаты.

Пока Веденеева объясняла свое местоположение, Привалов, понявший, что получено добро, прикидывал свои действия. За очередным крутым поворотом он остановился и поставил машину чуть поперек дороги, капотом к зарослям. На его взгляд, такое положение автомобиля приведет к наименьшим повреждениям, если его будут таранить грузовиком. Очень не хотелось Привалову остаться без средства передвижения ночью черт знает где, посреди джунглей.

– Значит, так, подруга, – начал он инструктировать Веденееву, – я открываю капот, а ты топчешься вокруг с рассеянным видом. Когда они остановятся, я веду все разговоры, а ты пытаешься незаметно посмотреть груз или определить другие приметы того, что это наши клиенты. Если начнется заварушка – дуй в джунгли, я справлюсь один. Поняла?

– А если не справишься? – возразила Ирина. – Их там человек десять, наверняка вооруженных.

– Поговори у меня! – строго приказал Привалов. – В войну играть не будем. Нам главное – выяснить их намерения. Если с оружием и нападут, значит, наши. Мы с тобой в трусов играть должны, а не живьем их брать. Лучше всего, если они не поймут, что мы их ищем, а то можем вспугнуть.

– Ладно, – примирительно ответила Ирина, – слушаюсь, босс, будет исполнено, босс.

Привалов дождался, когда фары грузовиков приблизились на несколько десятков метров, и включил «аварийку». Ирина вышла из машины и отошла в сторону. Спецназовец тоже вышел из машины и не спеша поднял капот. Грузовики приближались. Привалов прикинул траекторию движения машин и определил, куда ему придется прыгать, если их сейчас протаранят без остановки. Грузовики пройдут в этом случае левее, и туда прыгать нельзя, можно попасть как раз под колеса. После их удара легковушка пойдет по диагонали, значит, отскакивать нужно будет под острым углом вдоль правого бока машины. Должен успеть, решил Привалов.

Грузовики приближались. Наконец, сбавив скорость, первый из них остановился в метре от «Протона». Легковушка была как на ладони в свете фар, светивших в упор. Открылась пассажирская дверца, и на дорогу вышел невысокий щуплый малаец в белой куртке без рукавов. Из второй, как показалось Привалову, тоже вышел человек, но подходить не стал. Кажется, в его руках был автомат.

Малаец в белой куртке быстро окинул взглядом дорогу и не торопясь двинулся к преградившей путь легковушке. Привалов сразу же пошел навстречу с самым радушным видом.

– Друзья, у нас машина сломалась, – начал он по-английски, – не могли бы вы взять нас на буксир и довезти до ближайшего населенного пункта?

Малаец молча обошел Привалова и подошел к открытому капоту «Протона». Водительская дверца переднего грузовика открылась, но оттуда никто не вышел. Ирина, засунув руки в карманы своих джинсов, топталась на обочине. Неожиданно она двинулась ко второй машине и по-английски спросила, не найдется ли у кого сигареты. Привалов выругался про себя: тоже мне «востоковед»! В исламской стране женщина спрашивает закурить у мужчин…

Ирина прекрасно понимала всю дикость своего поступка, когда обратилась к малайцу со своей просьбой. Она просто решила проверить его реакцию. Если разразится руганью, то скорее всего это обычные люди. А вот если промолчит и не отреагирует, то это будет очень странно. Малаец не отреагировал. Ирина не видела его лица, потому что фары задних машин светили ей в глаза, но движение руки, спрятавшей оружие за спину, она уловила. Пожав плечами, Ирина прошла прогулочным шагом между первым и вторым грузовиком, но брезент на кузове был застегнут плотно. Определить характер груза не удалось, но, судя по просадке задних рессор, было ясно, что груза в кузове очень мало.

– Эй, друг, – с широкой улыбкой во все лицо обратился Привалов к водителю первого грузовика и двинулся к кабине, – возьми на буксир мою машину или подбрось меня одного до какого-нибудь населенного пункта, чтобы я мог вызвать аварийную службу.

Подойти к кабине ему не дали. Первый малаец быстро подскочил к нему и отпихнул в сторону от грузовика. Сделано это было очень грубо. Чувствовалась уверенность в себе и безнаказанность. Это говорило о многом. Привалов знал, что Малайзия одна из самых безопасных для туристов стран в мире. Преступность там была крайне невелика. Шансы, что сопровождающие груз мирные малайцы захотят ограбить случайных туристов, воспользовавшись обстановкой, были минимальными. Значит, это пираты или контрабандисты.

Привалов решил идти ва-банк в нарушение своей собственной установки. Ему показалось, что заносчивый европеец вполне может отреагировать на такую грубость адекватно. Это может быть естественным.

– Ах ты, свинья! – заорал Привалов. – Ты меня толкнул!

Он сделал шаг навстречу малайцу и так толкнул его руками в грудь, что не ожидавший такой выходки человек стукнулся спиной о капот своего грузовика. Ударившись спиной, малаец что-то закричал и выхватил из-за спины пистолет. Привалов заметил движение в кабине – наверное, сейчас появится еще одно действующее лицо, а сзади подбегут с других грузовиков. Малаец с бешеным лицом передернул затвор пистолета и направил его на европейца. Привалов понял, что тот готов выстрелить, и не стал ждать. Коротким броском вперед он преодолел расстояние до противника и, схватив его за кисть руки, повернул пистолет стволом к машине. Из кабины показался водитель. Привалов не успел разглядеть, есть ли в его руках оружие, и своим пальцем нажал на палец малайца, лежавший на спусковом крючке. Грохнул выстрел, и водитель переднего грузовика, получив пулю между глаз, повалился прямо с подножки машины на дорогу. Малаец попытался ударить Привалова коленом в пах и вырвать руку с пистолетом, но спецназовец успел подставить бедро. Рванув противника в сторону так, что тот сделал два непроизвольных шага, Привалов крутнул корпус малайца в обратную сторону. Пистолет оказался под подбородком противника, и спецназовец тут же нажал на спусковой крючок.

За головной машиной слышался какой-то шум, но выскочить сейчас под свет фар было бы безумием. Привалов использовал другой трюк, почти не задумываясь: ситуация оценивалась и решения принимались на подсознании благодаря многолетней выучке и огромному опыту участия в скоротечных огневых контактах. Привалов, ухватившись обеими руками за бампер головной машины, кинул свое тело ногами вперед под днище грузовика.

Когда около легковушки, где находился Привалов, послышались громкие возгласы, Ирина насторожилась. Но когда грохнул выстрел, а за ним почти сразу другой, девушка развернулась лицом к потенциальным противникам. Что бы там сейчас за ее спиной ни случилось, Привалов выйдет победителем, поэтому ей следовало стоять лицом к грузовикам. Тот малаец, что прятал за спиной автомат, выскочил из-за второго грузовика, но растерялся. То ли ему стоило напасть на женщину, то ли бежать на помощь своему товарищу, который вышел посмотреть, что за машина преградила им дорогу. Водитель второго грузовика тоже выскочил из кабины. Этот уже не сомневался в том, что совершено нападение, и поэтому вскинул короткоствольный автомат и навел его на женщину. Ирине не оставалось ничего другого, как начать действовать по обстоятельствам.

Кинувшись под ноги своему противнику, который целился в нее из автомата, она крутнулась на носке левой ноги и подсекла малайца. Тот вскинул от неожиданности руки и грохнулся на спину. Его напарник, метнувшийся было к головной машине, заметил нападение и развернулся к женщине, которая свалила его напарника. Но в этот момент из-под головного грузовика выкатился Привалов. Два быстрых выстрела, и спецназовец опять закатился под днище грузовика. Малаец, согнувшись пополам, повалился на асфальт.

Ирина, воспользовавшись помощью Привалова, ударом ноги в висок уложила своего противника, который пытался одновременно подняться и нацелить на нее автомат. Малаец откинулся на спину и затих. Ирина быстро подхватила его оружие и бросилась за капот второго грузовика. В этот момент мимо нее просвистели пули, пущенные со стороны других машин. Очевидно, кто-то пытался обойти ее с другой стороны, потому что Привалов выстрелил из-под машины еще дважды, а затем еще раз. Ирина решила охладить пыл остальных бандитов и, выставив ствол автомата параллельно машине, пустила веером длинную очередь по тем, кто мог приближаться с той стороны. Послышались крики и стоны. Попала, с удовлетворением подумала девушка.

Кто-то из бандитов сообразил, что эта перестрелка может плохо окончиться, а возможно, решил, что это засада. Грузовики взревели и, ломая кусты на обочине, обошли головную машину. Ирина тут же бросилась за второй грузовик. Три машины пронеслись мимо, поливая из автоматов, и их красные огни скрылись за поворотом.

– Да-а, натворили мы с тобой дел, подруга, – послышался голос Привалова из-под машины.

– Действовали по твоему плану, босс, – пожала плечами Ирина, наблюдая, как спецназовец выбирается на асфальт.

Привалов вздохнул, глядя на два тела. Потом присмотрелся к тому, которого Ирина ударила ногой.

– Посмотри, что с этим, каратистка, – кивнул он на малайца, – а я гляну на нашу технику. Боюсь, изрешетили ее.

Ирина подошла к лежащему без движения бандиту и присела на корточки. Приложив пальцы к шее, она убедилась, что бандит жив, но пульс его ей не понравился, да и под головой было многовато крови. Она приподняла тело за одежду и посмотрела на затылок. Кажется, голова была проломлена от удара о дорожное покрытие.

– Если довезут до реанимации, – крикнула она, – то будет «язык».

Ответа Привалова не последовало. Ирина испугалась, что с машиной все очень плохо, и, оставив раненого, бросилась к напарнику. Привалов стоял, уперев руки в бока, и угрюмо смотрел на автомобиль. Боковые стекла разнесены вдребезги, лобовое стекло с двумя пулевыми дырками все покрылось мелкой сеточкой, несколько пробоин виднелось в крышке капота.

– Надо шефу доложить, – грустно предложила Веденеева.

– Убьет он меня, – предположил Привалов.

– Максимум – четыре наряда вне очереди, – пошутила Ирина.

– Единственное утешение, что за хвост мы их ухватили, – со вздохом сказал Привалов. – Пойдем глянем на содержимое, а потом уж доложим.

Белый «БМВ Q7» отражал мерцающий и пляшущий свет рекламы. Машина помигала «поворотником» и прижалась к тротуару. Человек, сидевший за рулем, достал мобильный телефон и приложил к уху. Дорогие наручные часы и золотой перстень на пальце не оставляли сомнений, что за рулем не наемный водитель, а сам хозяин.

– Я слушаю, – лениво проговорил человек в трубку.

– Босс, у нас проблемы, – ответил ему мужской голос, – полиция напала на грузовики с грузом.

– Проблемы не у нас, а у тебя. Подробности?

Пока собеседник излагал подробности случившегося на ночной дороге и свои подозрения, что это была засада, босс созерцал ярко освещенные башни Петронас и барабанил пальцами по рулю.

– Единственный твой умный поступок, – проговорил он, – это то, что ты не повез весь груз сразу. Сколько было в этих двух машинах, которые остались у полиции?

– Около ста килограммов.

– Вычту из твоего вознаграждения, если ты не соберешь мне ста тонн! Судно срочно разгрузить и не оставлять на нем никаких следов. Мне достаточно Колумбии восемь лет назад. Кто из твоих людей знает способ переправки товара?

– Босс, не беспокойтесь, никто не знает! – воскликнул собеседник.

– Смотри, – предупредил зловещим голосом человек в машине, – отвечаешь головой! У тебя на все только сутки…

Торин с Корнеевым подъехали к месту перестрелки одновременно с полицией. Инспектор Вонг был уже здесь и распоряжался об охране раненого бандита, которого отправляли на машине «Скорой помощи».

– Ну и как ты до этого додумался? – хмуро спросил Торин Привалова, разглядывая следы побоища на дороге.

– Андрей Петрович, по-другому не получалось, – виновато заявил спецназовец, – они откровенно напали на меня.

– Убежать – ниже твоего достоинства? – ехидно спросил Торин.

– Не мог я убежать – Иринка была под огнем между грузовиками.

– Какого хрена она там делала, зачем ее подставлял? Прогнал бы ее в джунгли, тогда и устраивал бы эту клоунаду.

– Виноват, командир, – опустил голову Привалов, хотя по его лицу не было видно, что он очень уж раскаивался. – Зато мы выяснили, что это наши клиенты.

– Теперь они поняли, что это была засада, – поправил Привалова Торин, – теперь они могут бросить грузовики, и мы не узнаем пункт назначения.

– Не бросят же они груз.

– Запросто! Ты же видишь, что они в каждую машину положили по два-три мешка. А где остальные и каким способом переправляются? И куда?

– Андрей Петрович, – вставила Веденеева, – но у нас же есть раненый.

– Кто его приложил об асфальт?

– Я, – скромно ответила Ирина.

– Тогда, может, и выживет, – усмехнулся Торин и кивнул на Привалова. – Если бы вот этот бугай его ударил, тогда точно концы в воду. Хотя особенно на информацию не рассчитывайте. Он запросто может ничего не знать.

К Торину подошел полицейский инспектор.

– Машина застрахована? – спросил он, имея в виду изрешеченный пулями «Протон».

– Машина взята напрокат в агентстве, – ответила Ирина.

Инспектор кивнул головой и внимательно посмотрел на Привалова и Веденееву.

– Однако в вашей компании работают люди с хорошей подготовкой, – сказал он Торину.

– Естественно, что в службу безопасности набирают соответствующих людей, – ответил Торин. – Надеюсь, мой сотрудник не нарушил местных законов, защищая свою жизнь при вооруженном нападении неизвестных?

– Разумеется, – ответил инспектор Вонг, – картина места происшествия не оставляет сомнений о намерениях преступников. Ваш человек действовал в рамках права любой страны. К тому же он был не вооружен, а для собственной защиты использовал оружие нападавших.

– Мне понадобится копия полицейского протокола, – сказал Торин, – иначе мы не рассчитаемся за изуродованную машину, да и вообще.

– Да, конечно. Копию протокола в управлении можете получить вы или господин Трещев.

– Спасибо, инспектор. Мы можем ехать?

– Я попрошу ваших людей задержаться еще минут на десять. Они должны расписаться в протоколе как потерпевшие.

Торин специально сгущал краски, когда отчитывал Привалова за необдуманные действия. Он прекрасно понимал, что у ребят скорее всего не было другого выхода, как вступить в схватку с пиратами. Более того, когда он давал им добро на попытку проверить грузовики ночью на дороге, Торин предполагал, что все может закончиться перестрелкой. На самом деле, по его мнению, результаты произошедшего были не такими уж безнадежными. Полиция раскинула такие сети, что вывезти тонны груза из страны совсем не просто. По тем сведениям, которыми Торин располагал, кольцо вокруг точки погрузки сужалось. Оставалось лишь прочесать северное побережье и приграничные районы. Неделя или две, предполагал Торин, и мы груз накроем.

– Когда полиция закончит, – приказал Торин Привалову и Веденеевой, – садитесь с нами. Едем к стоянке нашего катера, там мы с Дмитрием Сергеевичем пересаживаемся и идем к ребятам на судно, а вы прочесываете дороги в том направлении, куда уехали грузовики. Обратите внимание вот на эти квадраты, – стал он показывать на карте, – здесь полоса мангровых зарослей прерывается, поэтому к полосе прибоя можно подогнать машину, если очень постараться.

Доронин растолкал Горбачева, когда почти совсем рассвело. Как более опытный, он взял на себя самые трудные часы вахты – с двух часов ночи.

– Тишина на палубе? – сладко потягиваясь, спросил Горбачев.

– Да как тебе сказать. Ночью я слышал интересные звуки.

– На берегу?

– В том-то и дело, что с моря.

– Моторы?

– Нет, не моторы. Такие характерные всплески и бульканье. Очень похоже на выдохи кита, когда он всплывает на поверхность, такое фырканье.

– А что, в этих широтах водятся киты?

– Очень я в этом сомневаюсь, друг мой Коля. Ты когда нибудь слышал, с какими звуками всплывает подводная лодка?

– Ни-и фига себе! – удивился Горбачев. – Интересно, чья тут лодка может плавать? А в темноте ты ее не разглядел?

– Вот это меня и смущает, что не разглядел. Единственное объяснение – лодка очень небольшая. Типа наших «Щук» времен Отечественной войны. Или меньше.

– Слушай, Дим, – Горбачев схватил напарника за рукав, – а может, это пираты?

– Если бы были факты нападения на суда подводных лодок, то шеф нас обязательно поставил бы в известность. Другое дело, что на ней можно наркоту вывезти.

– А сколько такая лодка может взять на борт груза?

– Хрен ее знает, – пожал плечами Доронин. – Может, десять тонн, может – сто. Давай не расслабляться. Стой на шухере, а я спущусь вниз и пороюсь в недрах.

Доронин для начала поднялся в ходовую рубку. Большого разгрома он там не увидел: следы обстрела для того, чтобы остановить судно, выдранная с корнем коротковолновая радиостанция. Бортового журнала он не нашел, но морские карты были на месте. Спустившись в каюту капитана, Доронин обнаружил вскрытый сейф. Он, естественно, был пуст.

Стараясь ступать неслышно, Доронин прошелся по жилому уровню, но никого там не нашел. Наверняка экипаж высадили где-то в море, особенно если учесть, что спасательных шлюпок и плотов на борту, как он заметил утром, не было.

В грузовых трюмах он обнаружил какой-то гранулят в бумажных мешках. Из надписей на мешках он так и не понял, что это. Может, какие-нибудь удобрения, а может, и химические реагенты. Наконец он нашел то, что искал. В отдельном бункере трюма лежали остатки фармацевтического груза. Остатки на борту, по мнению Доронина, составляли никак не меньше пятидесяти тонн. Сколько его было? Кажется, Торин говорил о двухстах тоннах. Значит, тон сто пятьдесят уже вывезли, а это не успели. Значит, надо держать ухо востро, решил спецназовец, могут прийти и за остатками. Доронин поспешил наверх к Горбачеву.

Он поднялся на палубу вовремя. С юга вдоль берега, судя по звуку, шел мощный скоростной катер. Горбачев обернулся к напарнику. Тот махнул ему рукой – «спрячься». Судном оказался патрульный катер морской полиции. Он проскочил мимо корабля, но затем сбавил ход и стал разворачиваться. Доронин поднялся во весь рост и спокойно пошел к краю борта.

С катера на спецназовцев нацелили пулемет, а двое полицейских с автоматами наготове внимательно наблюдали за незнакомцами на борту. Доронин вел себя очень непринужденно и даже помахал полицейским рукой, мол, все в порядке, здесь свои.

– Держись на виду и не прячь руки, – тихо сказал он Горбачеву, – полицейские бывают очень нервными.

Катер подвалил к борту сухогруза. Горбачев и Доронин «приняли концы» и помогли пришвартовать катер. Когда четверо полицейских во главе с лейтенантом поднялись на борт, Доронин представился в соответствии с полученными от Трещева документами и предъявил свой загранпаспорт. То же сделал и Горбачев.

– Вам рассказали, что мы прыгали с вертолета в воду? – спросил Доронин и кивнул на подмоченные документы.

– Да, нам сказали летчики, – ответил полицейский. – Вы очень храбро поступили, ведь здесь могли быть и пираты. Наверное, вам очень хорошо платят в вашей фирме?

В голосе полицейского прозвучала нотка зависти. Доронин знал от Ирины, что коррупция в Малайзии достигает катастрофических размеров, что побудило правительство принимать самые разнообразные, порой очень экзотические меры. Например, готовилось распоряжение, которое обяжет полицейских носить на груди жетоны с надписью: «Я не беру взяток». Такие же таблички будут устанавливаться и на патрульных машинах. Самое интересное, как опять же рассказывала Ирина, некий анонимный социальный опрос учащейся малайской молодежи показал, что около семидесяти процентов собираются брать взятки, когда начнут работать.

– Я осмотрел судно, – пропустил Доронин мимо ушей замечания полицейского, – часть груза еще на месте. Необходимо взять судно под охрану.

– Разумеется, мистер, – ответил полицейский, – проведем, как положено, процедуру опознания, все зафиксируем в протоколе и передадим судно вашей стороне.

– Скажите, офицер, у вас поддерживается связь с военными, в частности с королевскими ВМФ?

– Конечно. Проводится совместная операция.

– Я прошу вас сообщить о том, что, возможно, пираты располагают малотоннажной субмариной.

– Надеюсь, вы шутите, мистер, – улыбнулся полицейский.

– Нет, не шучу. Мы с коллегой провели эту ночь на палубе, и я слышал характерные звуки всплывающей субмарины.

– Боюсь, что вам это приснилось, мистер, – расхохотался полицейский, – или показалось со страху. Ваш друг тоже слышал эти звуки?

– Мой друг в это время спал, а я дежурил, – сквозь зубы процедил Доронин, еле сдерживая бешенство.

– Вот видите, – заявил полицейский, продолжая смеяться.

– Послушайте, офицер, я бывший военный моряк и не спутаю шум прибоя с шумом воды, выдавливаемой сжатым воздухом из балластных баков.

– Хорошо, хорошо, – примирительно сказал полицейский, – я доложу начальству о ваших подозрениях.

По всему было видно, что он преподаст это как очередную полицейскую байку. Если вообще сочтет нужным докладывать о том, что считает сущим бредом.

Глава 3

Торин поднялся на борт по веревочному трапу и подошел к своим людям.

– Тяжелый случай, – со вздохом стал рассказывать он, – почти клинический. Это называется совместная операция полиции и армии. Единственное, что они готовы сделать сейчас, – продолжить патрулирование этого побережья. Возможно, в течение дня прибудет следственная группа, которая оформит все документально.

– Хотя бы засаду они здесь оставят? – поинтересовался Доронин.

– Нет у них, видите ли, людей в настоящий момент для этого, – махнул рукой Торин.

– Как они отреагировали на субмарину?

– Вяло. А сам-то ты, Дима, уверен, что слышал?

– На девяносто процентов, – ответил Доронин и сразу набычился. – А вы что, тоже мне не верите?

– Не в этом дело, – покачал головой Торин, – просто в этом случае все становится еще серьезнее. Дело в том, что в двухтысячном году в Колумбии полиции удалось захватить подводную лодку, которая была приспособлена к перевозке наркотиков. Небольшая субмарина с экипажем в двенадцать человек. Брала на борт до двухсот тонн груза.

– Опаньки, – удивился Доронин, – вы это серьезно?

– Абсолютно.

– И кто же этот ухарь, – спросил Корнеев, – организовавший такое хитрое дельце?

– Точно установить не удалось. Скорее всего людям заплатили за молчание хорошие деньги, и экипаж взял все на себя, плюс мелкие «шестерки». Думаю, что настоящий организатор остался в тени.

– И вы полагаете, что это его тень появилась у берегов Малайзии? – снова спросил Доронин, не склонный к скоропалительным выводам.

– Не исключено. Идея-то оригинальная. А в голову она может прийти только тому человеку, который торгует наркотиками именно в таких объемах.

– И? – спросил Корнеев.

– И я думаю, что это именно Шино. Когда его прищучили в Америке, он перебрался сюда и стал грабить суда. Только человек с такими связями может организовать подобную аферу. Дело в том, что в пользу субмарины говорит не только слышанное Дорониным ночью. Инспектор Вонг рассказал мне, что примерно месяц назад из-под носа полиции вывезли крупную партию транзитных наркотиков. Они обложили контрабандистов с суши и с моря, но наркотики ушли. Причем ушли морем, и никто не засек никакого суденышка.

Неожиданно заработала рация. На связи был инспектор Вонг. Спецназовцы ловили каждое слово из разговора шефа с полицейским, пытаясь предугадать дальнейшее развитие событий. Торин не зря считал Вонга наиболее толковым, а возможно, и самым порядочным полицейским инспектором из всех тех, с кем он успел познакомиться. Сейчас инспектор сообщал о том, что полиция зафиксировала две группы грузовиков, движущихся в северном направлении. Предположительно с грузом, который ищут русские. Не исключено, что одна группа – та, которая вступила в перестрелку с русскими. Придется поучаствовать в гонках, решил Торин. По его настоятельной просьбе Трещев раздобыл легковую машину для Привалова и Веденеевой взамен расстрелянной пиратами. Он организовал ее перегон и оставил на парковке мотеля около Кагара. Сейчас спецназовцы уже в пути, и Торин нацелил их на квадрат, в котором полиция обнаружила предполагаемых пиратов с грузом.

– Вот что, ребята, – оглядев своих помощников, сказал Торин, – оставлять судно нельзя, а гонки предстоят серьезные. Ты, Коля, не обижайся, – обратился он к Горбачеву, – ты парень толковый, но опыта у тебя маловато. Ты, Дмитрий Сергеевич, останешься на судне и будешь бдить службу. Будь на связи и гляди в оба. Если появятся пираты – твое дело сообщить мне, покинуть судно и наблюдать. Только это, понял?

Корнеев кивнул согласно и по-отечески потрепал сконфуженного Горбачева по плечу.

– Вы оба в машину – и в преследование, – приказал Торин Доронину и Горбачеву.

Спецназовцы во главе с Ториным спрыгнули в катер. Им еще предстояло преодолеть несколько километров до того места, где они оставили свою машину. Торин обернулся и махнул Корнееву рукой. Дмитрий Сергеевич возвышался на баке со сложенными на груди руками в позе пиратского капитана из кинобоевика. Ему не хватало только красного платка на голове и пистолета на поясе. Торин очень беспокоился, оставляя Корнеева одного. Возраст. Не та уже у человека реакция, не те рефлексы. А таких тренировок, которые были у самого Торина, Корнеев не проходил. Ничего, подумал Торин, успокаивая сам себя, справится Сергеич, ничего сверхсложного ему не предстоит.

Когда Привалов забрал у администратора мотеля ключи от машины и показал их издалека Торину, то «Мицубиси» шефа с визгом резины развернулся и умчался в сторону побережья.

– Вот, Иришка, наш новый транспорт, – показал Привалов на старенькую «Тойоту», – надеюсь, что она ездит.

– Тогда давай проверим.

«Тойота» оказалась резвой машинешкой, и пара «туристов» полетела снова по шоссе на север. Вводная от Торина пришла по рации спустя три часа. Ирина отключилась и посмотрела на напарника.

– Везет нам с тобой, Володя, сегодня на грузовики.

– Что, наших засекли? – спросил Привалов.

– Неизвестно, но не исключено. Полиция засекла две группы, и шеф велит подключиться к поискам. Сам он тоже направляется в этот квадрат.

– Куда едем?

– Сейчас определюсь по карте.

Сворачивать пришлось на восток. Дорога стала извилистой и начала еле заметно подниматься на плоскогорье. Дважды спецназовцы нагоняли грузовики, но оба раза это оказывались то стройматериалы, то крестьяне с курами. Привалов гнал машину на предельной для такой дороги скорости, когда чуть было не врезался в патрульную полицейскую машину. «Тойоту» занесло, но Привалов справился с управлением и прижался к обочине, куда указывал ему полицейский.

– Сейчас нас нахлобучат за превышение скорости, – предположила Веденеева.

– Заодно проверим, как они относятся к взяткам, – усмехнулся Привалов, глуша двигатель.

Полицейские повели себя очень странно. Они наставили на спецназовцев оружие и стали обыскивать, громко что-то обсуждая между собой. Привалов пытался заговорить с ними по-английски, но те или не понимали, что было очень сомнительно, или делали вид, что не понимают.

– Эй, парни, – настаивал Привалов, – посмотрите наши документы, мы же русские туристы! Что тут у вас происходит?

Все его призывы остались без особого внимания. У Привалова и Ирины отобрали документы, рацию, мобильные телефоны и затолкали в полицейский фургон, который тут же тронулся. Следом один из полицейских повел «Тойоту».

– Ну, приплыли, – возмутился Привалов, – теперь и наши не знают, что мы вышли из игры. Шеф подумает, что с нами случилась беда, когда мы не будем отзываться по рации.

– Может, они нас не за тех приняли, – предположила Ирина, – может, у них в розыске за какое-нибудь преступление пара европейцев?

– Может, – зло сказал Привалов, – только мне больше кажется, что эти ребята заодно с теми, кого мы догоняли.

– А если они вообще не полицейские, а только надели их форму?

– Скоро узнаем, – многообещающе сказал Привалов.

– Слушай, Володя, давай держать себя в руках. Шеф нас точно убьет, если мы опять дров наломаем. Не хватало нам еще конфликтов с полицией, мы же здесь и так на птичьих правах.

– Я и не собираюсь никого убивать, – возразил Привалов, – но дергать надо при первом же удобном случае. Нас здесь через неделю, может, не будет, а документы в любом случае одноразовые. Так что ничем мы не рискуем. Возьмем груз, и нет нас!

Часа через два фургон в сопровождении второй полицейской машины и «Тойоты» въехал в небольшой городок. Проехав пару улиц, машины остановились около одноэтажного здания.

– Раз в джунглях не грохнули, значит, это все же полиция, – предположил Привалов, разглядывая окрестности сквозь зарешеченное окно фургона.

– Надеюсь, местные законы позволяют узнать, в чем нас обвиняют, и дают нам право на один звонок? – ехидно спросила Ирина.

– Адвокату?

– Ага, ему.

– Скоро узнаем.

Дверь фургона открылась, и задержанных выпустили наружу. Привалов опять попытался вступить в переговоры, но их с Ириной толчками погнали в здание. Ирина обратила внимание, что над входом висела табличка на двух языках. Она показала Привалову на английское слово «Полиция». Тот только кивнул в ответ.

Небольшая комната при входе представляла собой нечто вроде дежурной части: небольшая деревянная перегородка, за которой располагался стол с телефоном и рацией; а чуть дальше помещение было отделено металлической решеткой до самого потолка – комната для задержанных.

– Типичный участковый пункт, – осматриваясь, сказал Привалов, – даже с «обезьянником».

Задержанных затолкали за решетку, а старший из полицейских, забрав с собой документы, ушел по коридору в глубь здания. В конце коридора хлопнула дверь – наверное, старший зашел в свой кабинет. Снаружи заурчал двигатель машины.

Привалов осмотрелся. Вдоль стен в «обезьяннике» располагались некрашеные деревянные лавки, на высоте двух метров от пола небольшое окно с решеткой. Оконной рамы не было. Дежурный полицейский некоторое время с интересом разглядывал задержанных, затем уселся за свой стол и углубился в чтение какого-то журнала.

Ирина сидела на лавке и пыталась придумать что-нибудь дельное. Привалов бродил по комнате и насвистывал. Его взгляд скользил по решетке, окну, дежурному полицейскому. Ничего толкового в голову обоим не приходило. Оставалось ждать, что будет дальше.

– Может, маячки включим, – предложила Ирина, – наши засекут, что мы не в теме.

– У них радиус действия километра два, забыла? Только батарейки посадим. Нет, подруга, наша надежда только на допрос. По крайней мере, выясним, что это за цирк такой выездной.

8 июня 2008 года. Город Алор-Сетар,

полицейское управление штата Кетах

– …Мне очень не нравится вся сложившаяся ситуация, – поморщившись как от зубной боли, сказал человек в полицейской форме, покосившись на дверь кабинета. Телефон в его руке стал скользким от пота.

– О чем вы волнуетесь? – спокойно спросил его телефонный собеседник. – Все идет так, как я и планировал.

– Я волнуюсь, что все скоро может открыться! Вы обещали мне мою долю.

– Так эти дела не делаются, – возразил собеседник. – Когда товар минует границу через ваше окно, тогда дело будет сделано. А так у меня нет гарантий, что вы не сдадите моих людей.

– Вы что, не верите мне? – почти закричал полицейский в трубку, но тут же сбавил тон. – Да вы понимаете, как я рискую?

– Так же, как и я. Так же, как и все, кто связан с этим делом. Вы рискуете только своей должностью, а я рискую своей головой. Кроме вашей полиции, у меня есть еще обязательства перед партнерами, которые очень не любят, когда их обманывают.

– И все же…

– И все же свою долю вы получите тогда, когда товар пересечет границу, и никак не раньше, – жестко отрезал телефонный собеседник.

– А где гарантии, что вы заплатите?

– Гарантией является здравый смысл. Зачем мне вас обманывать, если я и впредь собираюсь пользоваться вашими услугами? У нас слишком взаимовыгодное сотрудничество…

Дмитрий Сергеевич обошел судно по периметру и прикинул, куда лучше всего прыгать, если приспичит. Варианта было два, но оба его не очень устраивали. Придется бежать к берегу по воде, значит, быстро не получится. Верная пуля в спину, решил он, и спрятаться за бортом особенно негде.

Звук мотора лодки привлек его внимание, когда он был на носу судна. Корнеев помчался на корму и тут же на бегу стал вызывать Торина.

– Резиновая лодка с подвесным мотором, – стал докладывать он, когда Торин отозвался, – в ней двое. Автоматического оружия не вижу, только кобурное. Движутся в сторону судна, но осторожно.

– Дима, уходи с судна, пока не поздно, и наблюдай с берега, – потребовал Торин.

– Не волнуйся, Андрей, разберемся. Пока отключусь.

Выключив рацию и засунув ее в карман, Корнеев решил спрятаться в кормовой части. Если это пираты, то их интересует груз. Значит, пойдут к трюмам.

Пираты взобрались на борт по веревочному трапу очень ловко. Один из них остановился и стал осматриваться, второй, достав пистолет, стал обходить палубу. Корнеев понял, что он ошибся в намерениях пиратов. Не бросились они смотреть на груз, а стали осторожно обследовать палубу, очевидно, боясь засады.

Когда пират увидел европейца, он сразу же закричал своему напарнику и наставил пистолет на незнакомца. Дмитрий Сергеевич постарался изобразить свою абсолютную невоинственность. Пират с испугу мог и курок спустить. Когда подбежал второй, Корнеев расставил в стороны руки, показывая, что он не вооружен, и заговорил по-английски:

– Не стреляйте, я не враг. Я случайно увидел этот корабль и поднялся сюда, чтобы посмотреть.

– Где твоя лодка? – на плохом английском спросил второй пират.

– Ее унесло течением, и я остался здесь.

– Кто ты такой? – снова спросил пират. – Ты европеец или американец?

– Я ученый, – решил соврать Корнеев, пытаясь придумать такую версию, чтобы его не поймали на противоречиях, – изучаю растительность Малайзии.

– Кто еще с тобой на корабле? – снова стал допытываться пират.

– Никого больше нет, я же сказал вам.

Пираты переглянулись и стали о чем-то говорить по-малайски. Корнеев выжидал, но старался не шевелиться – пистолет одного из пиратов был все еще направлен ему в живот. Наконец второй пират, который был, очевидно, старшим, что-то приказал своему напарнику. Тот подошел к Корнееву и стал обыскивать. Он сунул в карман мобильный телефон европейца; покрутил, рассматривая, рацию и тоже сунул в карман. Наконец извлек российский загранпаспорт. Пираты опять о чем-то посовещались, и главный отдал какой-то приказ, но по его интонации и выражению лица Корнеев понял, что ничего хорошего ждать ему не приходится.

Сунув паспорт европейца в карман, второй пират сделал шаг назад и стал поднимать руку с пистолетом. Дмитрий Сергеевич решил, что самое время начинать действовать – кажется, старший приказал его убить. Что ж, ребята, валяйте, попробуйте. Я вам, конечно, не Рэмбо-Доронин, но кое-что могу.

Наверняка пираты не ожидали сопротивления, тем более такого. Тот, кому было приказано убить незнакомца, с ухмылкой поднимал руку с пистолетом, но европеец неожиданно крутнулся, как юла, и оказался рядом с пиратом. Правая рука Корнеева выбила пистолет, а ребро ладони левой тут же в обратном направлении врезалось в горло пирата. Противник отшатнулся и захрипел, схватившись за горло. Вторым прямым ударом в переносицу Корнеев свалил его на палубу. Второй пират, отдав приказ убить свидетеля, направился в сторону трюмов, когда за его спиной началась какая-то суета. Он обернулся и увидел распростертое тело своего напарника. Европеец стоял над ним с явным намерением поднять выроненный пистолет. Пират выхватил свое оружие, но не успел выстрелить. Не очень молодой и несколько грузный европеец, от которого никто не ожидал сопротивления, а уж тем более такой прыти, сделал прыжок в сторону и мгновенно скрылся среди оборудования палубы.

Пират выругался и, выставив пистолет, двинулся к своему напарнику. Тот оказался без сознания, глаза его закатились, пульс и дыхание были неровными и прерывистыми. Пират поднял второй пистолет и осторожно двинулся на поиски европейца. Теперь он понял, что недооценил незнакомца, и нисколько не сомневался, что это не случайный свидетель, а человек, который искал судно и наверняка принадлежал к каким-нибудь иностранным спецслужбам.

Корнеев, внимательно следя за тенью, пятился, стараясь угадать, куда двинется пират. Тот, в свою очередь, старался идти так, чтобы в поле его зрения было как можно больше открытого пространства. Игра в прятки затягивалась, а это было плохо. Корнеев беспокоился, что могут приплыть и другие пираты. Нужно было что-то предпринимать, но пират был очень осторожен. Дмитрий Сергеевич остро ощутил, как ему в этой ситуации не хватает той подготовки, которая была у Доронина и Привалова, а тем более – у самого Торина.

Пирату надоело бродить в поисках противника, или он придумал какой-то другой хитрый ход. Малаец вернулся к телу своего напарника и стал вытаскивать рацию, мобильный телефон и документы Корнеева. Кажется, он решил уплыть и привезти подмогу, решил спецназовец. Отпускать своего противника он не собирался, но как к нему приблизиться? Пират тем временем, бросив своего напарника, перелез через борт и стал быстро спускаться в лодку по веревочному трапу. Корнеев осмотрелся по сторонам. Подойти к борту означало получить пулю. Неожиданно на глаза Корнееву попался пожарный багор на стене надстройки. Он быстро подбежал к стене, снял багор и осторожно приблизился к краю борта судна. Пират уже спустился в свою лодку и намеревался завести мотор. Корнеев поднял багор обеими руками над головой и, прицелившись, бросил его плашмя вниз. Стальной багор угодил пирату в голову с такой силой, что тот мгновенно перевалился за борт и скрылся под водой.

Корнеев подождал несколько минут, но тело на поверхности не показывалось, хотя должно было всплыть. Кажется, тяжелый багор зацепился за одежду пирата и удерживал его на дне. Корнеев вздохнул с сожалением – вместе с пиратом на дно ушли его документы, рация и мобильный телефон. Результаты схватки его совсем не вдохновляли. Он остался без связи, без документов, у борта судна болталась резиновая моторная лодка, а на палубе лежал в бессознательном состоянии пират. Оружия у Корнеева тоже не было. Что делать, если нагрянут другие пираты? У них не останется сомнений в виновности незнакомого европейца, который забрался на похищенное судно.

Корнеев присмотрелся, но тела пирата на дне не увидел. Наверное, глубина была в этом месте все же приличная. Жалко оставаться без средства спасения, но лодку он решил утопить. Вернувшись к лежащему на палубе пирату, Корнеев вытащил его нож и вернулся к трапу. Лодка медленно отплывала от судна, пришлось торопиться. Дмитрий Сергеевич стал спускаться со всей возможной для него скоростью, но когда достиг последней ступеньки, то до лодки было уже метров десять. Засунув нож сзади за ремень брюк, Корнеев прыгнул в воду и поплыл.

Добравшись до суденышка и взобравшись на него, Корнеев отдышался. Отогнать лодку за судно и утопить там? Но, возможно, между судном и берегом мелководье и следы лодки не удастся скрыть. Да и заводить мотор было рискованно, могли услышать другие пираты, если они находятся недалеко. Корнеев решил топить лодку тут же, где глубина большая. Он осмотрел конструкцию лодки. Надувной корпус состоял из трех изолированных баллонов. Пробивать их следовало так, чтобы тяжелый мотор утянул лодку вниз, а сами пробоины оставались наверху, тогда воздух из баллонов выйдет полностью. Резина оказалась удивительно прочной, и Корнеев попотел, пока ему удалось прорезать баллоны. Зашипел выходящий воздух, и лодка стала оседать. Корнеев не стал дожидаться и прыгнул в воду. Когда он плыл к судну, то до него дошло, что пират на борту мог прийти в себя. Разгильдяй, обругал себя Корнеев, сам себе создаю лишние трудности.

Дмитрий Сергеевич наконец добрался до трапа и стал подниматься, не сводя взгляда с края палубы – не появится ли там пират. Последние ступеньки он преодолевал крадучись, стараясь не стукнуть о борт ботинком и не раскачивать трап. Осторожно приподняв голову над бортом судна, Корнеев бросил взгляд на палубу. Пират действительно пришел в себя и уже стоял на ногах. От удара в переносицу ему было очень плохо, наверняка сильно тошнило. Малаец опирался руками на мотор кормовой лебедки.

Корнеев тихо перекинул ногу через ограждение и ступил на палубу. Пират услышал или почувствовал движение за спиной. Он обернулся и увидел европейца. Рука пирата зашарила на поясе в поисках ножа. Не обнаружив его при себе, он стал озираться по сторонам, надеясь найти пистолет, который, как он помнил, у него выбили из рук.

Несмотря на свое состояние, малаец успел опередить Корнеева. Он метнулся к пожарному щиту и схватил топор. Дмитрий Сергеевич вытащил из-за спины нож и быстро осмотрелся. Никаких признаков появления с моря пиратов пока не было, но с противником надо было кончать все равно быстрее. Пират, морщась от неприятных ощущений после удара Корнеева, пошел на своего противника, отведя для удара руку с красным топором чуть в сторону. Дмитрий Сергеевич не тешил себя надеждой, что справиться с пиратом удастся легко. Он двинулся, стараясь оставить за спиной открытое пространство, необходимое для маневра. Топор – штука серьезная, от него увернуться трудно.

Пират преследовал Корнеева, пытаясь прижать его к палубным надстройкам. Дмитрий Сергеевич, напротив, двигался то вправо, то влево, пытаясь обойти противника и снова выйти на открытый участок палубы. Этот танец не мог продолжаться долго. Наконец пират стал терять терпение, он бросился вперед и попытался нанести удар топором сверху вниз. Корнеев отшатнулся назад и не стал делать ответных выпадов со своим ножом. Ему хотелось почувствовать физическое состояние своего противника, насколько тот устойчив. Пират, промахнувшись, снова развернулся в сторону Корнеева, но сделал это не очень быстро. Может, конечно, и притворяться, подумал Дмитрий Сергеевич, но скорее всего он действительно чувствует себя плохо и реакция его ослаблена. Надо рискнуть.

Корнеев спровоцировал пирата на новую атаку. Малаец нанес удар справа по горизонтали, но снова промахнулся. Но Дмитрий Сергеевич не стал в этот раз отскакивать в сторону, а остался на месте. Пират тут же попытался нанести удар обратным движением слева, но силы в этом ударе уже не было. Увернувшись и на этот раз, Корнеев бросился на открывшегося пирата, ударил его всем своим телом и, когда тот потерял равновесие, вонзил ему нож между ребер в левую часть груди. Пират выкатил глаза, рот его открылся. Топор упал на палубу, но руки малайца судорожно вцепились в одежду Корнеева. Дмитрий Сергеевич вырвал нож из тела пирата и оттолкнул его в сторону. Малаец, держась за грудь одной рукой, повалился. Тело его несколько раз дернулось, ноги подогнулись к груди, пират затих.

Теперь этого засранца тоже надлежит отправить за борт, подумал Корнеев. Он осмотрелся по сторонам в поисках груза, который мог бы увлечь тело на дно и не дать ему всплыть в самый неподходящий момент. Взгляд остановился на пожарном щите. Огнетушители! Сняв один из них с кронштейна, Корнеев взвесил его в руках. Килограммов десять, утянет тело на дно за милую душу, решил он…

Торин вдавил педаль газа до пола и гнал машину по междугородному шоссе на бешеной скорости. Где-то впереди были грузовики, если верить сообщению полиции и если они не свернули куда-нибудь в джунгли.

– Что у тебя, Коля? – спросил он через плечо сидевшего за спиной Горбачева.

– Сигналы были в том месте, где находится судно, – ответил Горбачев, – а сейчас пропали.

– Сразу оба?

– Да, практически одновременно.

– Как это может быть, ведь ты говорил, что сигнал подается даже тогда, когда и рация, и мобильник выключены?

– Не знаю. Питание маяков идет от батарей, но если их вытащить, то сигнал пропадет.

– Сомневаюсь, что кому-то придет в голову это делать, даже если Сергеича захватили пираты, – возразил Доронин. – Вряд ли они такие продвинутые в этих вопросах.

– Есть еще один вариант, – помолчав, сказал Горбачев. – Если аппараты упали в воду, то батареи замкнет и маяки вырубятся.

– Может, он увидел пиратов и уходит с судна вплавь? – предположил Доронин.

– Или тело бросили в воду, – зло добавил Торин.

– Да нет! Ну что вы, Андрей Петрович, – горячо заговорил Доронин, – Сергеич не слабак, его так просто не возьмешь! К тому же если вы думаете, что его убили и бросили в воду, то мобилу и рацию наверняка бы оставили себе. Нет, такого не может быть. Или он сам в воду прыгнул, или аппараты уронил.

– Может, и так, – согласился угрюмо Торин, – только в любом случае у него там неприятности. Попробуй еще раз, Коля, Вонга набрать.

Горбачев стал набирать номер инспектора, но тот упорно не брал трубку. Тогда он взял рацию и стал вызывать Вонга на полицейской волне, назвавшись представителем русской компании, но ему ответили, что инспектор занят в полицейской операции и выйти на связь не может.

– Передай этим придуркам, что пираты на судне! – приказал Торин.

Горбачев стал передавать, но полиция ответила, что сообщение принято и меры тоже будут приняты, если сообщение соответствует действительности. Торин понял всю безнадежность попыток помочь Дмитрию Сергеевичу и гнал машину молча.

– Вон они! – неожиданно крикнул Доронин и показал вперед, где сквозь джунгли в нескольких километрах мелькнули очертания нескольких грузовиков. – Коля, дай карту.

Доронин некоторое время рассматривал карту. Торин не задавал вопросов, сосредоточившись на управлении машиной. Когда идея созреет, Рэмбо сам ее изложит.

– Здесь дорога делает две очень большие петли, – наконец сказал Доронин, – местность пересеченная, и сильно не разгонишься. Давайте я пешком рвану по прямой через джунгли.

– Не успеешь, – ответил Торин, – так быстрее догоним.

– Это еще вопрос, – возразил Доронин. – А когда догоним, что будем требовать? Чтобы остановились, а то из пальца стрелять будем? Что мы без оружия можем сделать?

Замечание было резонным. Никто из группы Торина оружия при себе, естественно, не имел, а остановить грузовики легковой машиной было проблематично. Можно было и без машины остаться, и грузовики не остановить.

– Сколько тебе по прямой придется идти? – спросил Торин.

– Километров пять-восемь, а вам две петли – это больше сотни. Рискнем, Андрей Петрович, я там что-нибудь придумаю на месте. Не получится, так подберете меня. Ну?

– Хорошо, где тебя высадить?

– Гоните пока, я скажу, – ответил обрадованный Доронин, разглядывая карту.

Через некоторое время спецназовец показал вперед рукой.

– Вон там, на бугре, Андрей Петрович. Как раз удобнее будет гряду перейти, и место самое узкое – самый короткий путь.

Въехав на подъем, Торин сбросил скорость, и Доронин выскочил из кабины. Пробежав по инерции несколько шагов, он все же не удержался на ногах и упал. Перевернувшись через плечо, спецназовец вскочил на ноги и, глянув вслед удалявшейся машине, нырнул в заросли. Чтобы пересечь джунгли и перехватить грузовики, Доронину нужно было двигаться со скоростью пять-шесть километров в час. Вообще-то это скорость неторопливого пешехода на ровной местности, но в условиях джунглей, где приходится продираться через плотные заросли, перелезать через замшелые валуны и путаться в лианах, это было сделать очень непросто.

Больше всего Доронин опасался ядовитых змей. Он специально сильно топал и продирался через заросли со страшным шумом, чтобы эти твари вовремя расползались с его дороги. Но змеи ползали не только по земле, они охотились и на ветвях деревьев, поэтому приходилось глядеть в оба. Минут через двадцать, ободранный и мокрый от пота, Доронин добрался до подъема на скалистую гряду. Здесь деревья были выше и реже. Нижний ярус джунглей представлял собой пышные обильные кустарники, но росли они не сплошняком и оставляли относительно открытые участки. Но по-прежнему было много поваленных и подгнивших деревьев, через которые приходилось перелезать. Несколько раз Доронин проваливался по колено в труху.

На самой вершине гряды на спецназовца напали обезьяны. Никогда Доронин не слышал, что эти милые и забавные животные, на которых он любовался в зоопарках, могут быть такими злобными и наглыми. Стая длиннохвостых макак подняла страшный шум и визг при приближении Доронина. Он попытался не обращать на них внимания, но маленькие стервецы осыпали его градом веток и плодов деревьев. Одна из веток больно заехала прямо по уху. Доронин выругался и припустил бежать еще быстрее. Он понимал, что стоит ему высказать свою враждебность или попытаться напугать этих тварей на их территории, то легко не отделаться. Зубы у обезьян очень острые, а целая стая, прекрасно понимая, что перед ними не хищник, может задать такую трепку, что лечиться придется очень долго.

Пригибаясь и пытаясь закрыть голову, Доронин удирал что есть силы, но обезьяны приготовили ему еще один унизительный сюрприз. Пара молодых самок опередила человека и затаилась на ветвях у него на пути. Доронин решил уже, что его оставили в покое, когда над его головой что-то зашевелилось. Он поднял голову, но увернуться уже не успел. Две струи жидкого обезьяньего кала окатили его под торжествующий визг всего стада. Так Доронин не матерился уже давно – смачно, в полный голос, с остервенением. Единственным успокоением было то, что впереди его ждала река, в противном случае ему пришлось бы в таком виде предстать перед Ториным и Горбачевым. Какова будет реакция пиратов, он даже не брался предсказать.

Извилистая река открылась взору Доронина неожиданно. Ширина ее была не больше тридцати или сорока метров. Местами прибрежные заросли спускались прямо в воду, местами виднелись каменистые отмели. С приближением человека несколько тварей метнулись от воды в джунгли. Доронин даже не успел разглядеть, кто это был. Главное, чтобы не леопарды. Хотя те не разбегаются, а затаиваются и присматриваются. Если решат, что перед ними добыча, то нападут исподтишка и сзади. Разбегаются только те, кто сам добыча.

Спотыкаясь и скользя на осыпающихся камнях и сочной траве, Доронин спустился к реке. Первым желанием было набрать горсть воды и напиться. Делать этого, естественно, не следовало, особенно белому человеку, родившемуся и выросшему в совершенно другой микробиологической среде. Подойдя к воде, Доронин осмотрел оба берега и неожиданно замер, так и не сделав шага к воде. Метрах в десяти от него на каменистой отмели лежал шестиметровый крокодил с узкой длинной мордой. Ни хрена себе сюрпризы, подумал Доронин. А если не успею переплыть? Кажется, эти рептилии в воде передвигаются с большой скоростью. Что же делать?

Если бы рядом была Ирина Веденеева, то она, как дипломированный востоковед, которая хорошо была знакома не только с культурой и искусством Востока, но и с природой, рассказала бы, что гавиалы для людей не опасны. Их узкая длинная морда приспособлена для питания только рыбой, поэтому на крупных млекопитающих они не нападают. Доронин же этого не знал, и сейчас он стоял в легком замешательстве. Теоретически он знал, что вся скульная мускулатура крокодилов направлена на сжатие, поэтому, если обхватить его челюсти, можно удержать пасть крокодила в закрытом состоянии. Правда, если эта восьмидесятикилограммовая туша не начнет вырываться и мотать головой.

Делать было нечего. Самое простое, что пришло Доронину в голову, – подобрать подходящую крепкую палку около полуметра длиной. Он решил, что ею следует воспользоваться, если крокодил нападет в воде. Можно будет попытаться вставить ее между челюстями. Подобрав подходящий сук, Доронин стал медленно входить боком в воду. Крокодил открыл глаза, но не шевельнулся. Дно под ногами резко пошло вниз. Кажется, река была глубока при своей небольшой ширине. Зайдя в воду по пояс, Доронин оттолкнулся и поплыл, периодически оглядываясь. Выбравшись на противоположный берег, спецназовец ощутил вонь размокшего на нем обезьяннего кала. Покосившись на лежащего крокодила, Доронин вошел по пояс в воду и попытался хоть немного помыться.

Закончив процедуру, Доронин еще раз посмотрел на крокодила, сплюнул в воду и двинулся в заросли. Неожиданно он почувствовал опасность. Это чувство еще ни разу его не подводило. Опасность была смертельная и холодная, как обнаженная сталь клинка. А еще было чувство, что на него смотрят. Доронин замер. Его тело было готово к мгновенной схватке с любым противником, осталось определить, где он и кто он. Глаза спецназовца метались по зарослям вокруг, цепляясь за каждый предмет, за каждую тень, за все, что не укладывается в гармонию буйного переплетения зелени. Доронин обомлел – в пяти метрах от него на древовидном папоротнике висел, не сводя холодных глаз с человека, огромный питон.

Вот это да! Вот это я чуть не влип, подумал Доронин. Видел он по телевизору, как такие змеюки ломают свою добычу. Ломают так, что ребра сквозь кожу вылезают наружу, а позвоночник складывается пополам. Единственное успокоение, что смерть в его объятиях – быстрая. Ощутить, как тебя, покалеченного и неподвижного, заглатывают целиком, одеваясь на тебя, как чулок. Бр-р!

Доронин внимательно осмотрел окрестные джунгли, нет ли еще одной змеи. Понятно, что он тут висит, караулит около водопоя. Может оказаться рядом и еще один. Замерев, Доронин продолжал внимательно вглядываться в джунгли, когда по ноге чуть заметно плеснула волна. Он резко обернулся и чуть не выскочил с воплем из воды. Крокодил, который только недавно мирно дремал на противоположном берегу, проплывал всего лишь в метре от человека. Сердце закаленного в боях с людьми спецназовца колотилось так, что готово было выскочить через рот. Проклятые джунгли! Лучше двадцать раз встретиться с пиратами, чем с этими тварями. Доронин попытался взять себя в руки. Крокодил проплыл мимо и тихо скрылся под водой, не выражая абсолютно никакой агрессии. Понаблюдав за джунглями еще минут пять, Доронин решил, что торчать на месте больше нельзя, иначе он пропустит грузовики. Объясняй потом, что ты испугался.

Поворот дороги был уже совсем рядом. Звук автомобильных моторов тоже ясно слышался где-то слева. Доронин бежал и высматривал какое-нибудь возвышение возле дороги или нависающее дерево. Он уже придумал, как остановить машины. Вот и дорога, справа – небольшое возвышение метра в два высотой как раз по ту строну проезжей части. Доронин выбежал на полотно и перебежал шоссе. Взбираясь по крутому откосу, он слышал приближающиеся машины. Наконец Доронин был наверху. Его надежно прикрывали листья папоротника, и оставалось время отдышаться.

Первый грузовик вывернул из-за поворота. Водитель добавил газа и переключился на следующую передачу. Доронин оперся ногой плотнее и приготовился к прыжку. Когда грузовик поравнялся с его укрытием, спецназовец прыгнул на тент кузова так, чтобы попасть между стальными дугами каркаса. Уже в полете он успел заметить, что сзади идут еще две машины с интервалом метров в двадцать.

Расчет оказался почти правильным, и Доронин упал на брезент между дуг. Удар девяностокилограммового тела сотряс машину. Наверняка в кабине почувствовали, решил Доронин. Он перевернулся вдоль машины и пополз к кабине. Когда до нее оставалось меньше метра, пассажирская дверца открылась и одной ногой на подножку встал человек с пистолетом в руке. Глаза малайца и Доронина встретились. Пират все понял правильно и не стал долго размышлять. Раздался выстрел, но Доронин успел откатиться на противоположную часть тента, чуть не свалившись с машины. Ему повезло, что пирату было стрелять неудобно. Приходилось держаться за кабину, чтобы не слететь самому на дорогу.

Доронин приподнялся на руках и резко высунулся, готовый мгновенно отпрянуть. Пират снова увидел человека на тенте машины, но ему пришлось перехватить пистолет левой рукой, чтобы встать на подножке спиной в сторону движения. Доронин опять отодвинулся в зону недосягаемости, но теперь решил заняться водителем. Ухватившись рукой за брезент, спецназовец размахнулся и попытался не глядя нанести удар кулаком в голову водителю через дверцу с опущенным стеклом. Хорошего удара не получилось, но голову он пирату задел ощутимо. В кабине закричали, а машина вильнула из стороны в сторону, опять чуть не сбросив Доронина на асфальт. Можно было бы соскочить на подножку к водителю и вырвать руль, тогда, может, удастся свернуть машину в кювет. Это было рискованно, так как пассажир мог застрелить Доронина. Не стоит так обострять, решил спецназовец.

Доронин сдвинулся на середину кузова, предполагая, что выстрелить могут и через заднее стекло, наугад. Он грохнул кулаком по правой части кабины, чтобы привлечь внимание пассажира, а сам опять бросился к водительской стороне и снова попытался нанести удар через окно. Единственной опасностью было – попасться на захват своей руки. На этот раз удар получился гораздо лучше. Доронин попал водителю прямо по ушной раковине. Из кабины раздались вопли и ругань, машина снова завиляла по дороге. Получил, усмехнулся спецназовец, зная, насколько болезнен удар по уху. Он не стал долго ждать и снова метнулся к пассажирской дверце, но теперь ногами вперед. Расчет оправдался. Мечущийся на переднем сиденье малаец с пистолетом не успел прицелиться. Он открыл дверцу, но держался еще обеими руками за кабину, стоя опять одной ногой на подножке. Доронин нанес удар ногами в голову пирата и попал как надо. Малаец вскрикнул и, не удержавшись, полетел на дорогу. Доронин в ту же секунду оказался на подножке открытой пассажирской дверцы машины. Испуганный водитель, оказывается, уже приготовил пистолет. Он положил его рядом с собой на сиденье и теперь пытался схватить оружие, продолжая рулить. Все решали доли секунды. Доронин, ухватившись обеими руками за крышу кабины, бросил свое тело внутрь ногами вперед. Удар пришелся водителю по рукам и в плечо. Пистолет полетел куда-то под ноги, машина резко повернула вправо и со страшным ударом резко остановилась.

Доронин так треснулся головой, что в глазах его плясали огненные зайчики. Водитель хрипел и стонал рядом. Спецназовец сообразил, что лежит головой на полу, а ноги его задраны и лежат на водителе. Мотор заглох, и что-то с шипением лилось на землю. Наверное, радиатор пробили, решил Доронин, выползая из кабины.

Сзади на дороге грузовиков не было. Вокруг стоял обычный гомон джунглей. Доронин посмотрел на водителя. Тот висел на руле. Руки малайца безжизненно свисали до пола, бледное лицо с окровавленной нижней частью было повернуто вправо. Бедолага наверняка проломил грудную клетку рулем, решил Доронин, а может, еще и челюсть раздробил.

Держась за голову, спецназовец вышел на дорогу и посмотрел в обе стороны. Ни машин, ни звуков моторов. Похлопав себя по карманам, Доронин убедился, что потерял мобильный телефон. Он обошел вокруг машины, заглянул внутрь кабины, прошел несколько десятков метров по дорожному покрытию назад, но все было бесполезно. Ну что же, подумал Доронин, все более или менее понятно. На задних грузовиках увидели мои акробатические этюды и воспользовались каким-нибудь пересечением дорог, чтобы уйти в сторону. Шеф с Горбачевым, естественно, рванули следом, а я остался с разбитой машиной и одним полутрупом на пустынной дороге. Остается только ждать какую-нибудь машину да осмотреть кузов для очистки совести.

Убедившись, что помимо всякого хлама в кузове есть то, что нужно, в количестве трех мешков, Доронин посмотрел на небо. Скоро будет смеркаться, решил он. Доронин решил не рисковать, а направиться по шоссе в сторону ближайшего населенного пункта. Еще раз идти через джунгли, да еще ночью, он не рискнул.

Глава 4

Корнеев отволок труп в носовую часть палубы, а затем вернулся за огнетушителем. Сняв с убитого поясной ремень, он засунул огнетушитель ему за пазуху, а для верности привязал еще и брючным ремнем. Просунув тело убитого сквозь ограждения борта, Корнеев подтолкнул его, и труп полетел в воду. Раздался громкий всплеск. Дмитрий Сергеевич постоял некоторое время, чтобы убедиться, что тела сверху не видно. Ну, вот и порядок, подумал он, но что-то насторожило спецназовца. Сзади, со стороны моря, послышались громкие всплески и какие-то странные звуки, похожие на фырканье или громкие вздохи. Сначала он решил, что это шум прибоя, и не придал этому значения, но когда, обогнув судовую надстройку, вышел на открытую палубу, то увидел невдалеке качающуюся на небольших волнах подводную лодку. Вот тебе и ночные видения Доронина, вспомнил Корнеев рассказы Рэмбо. Прятаться было поздно – его уже заметили с небольшой десантной лодки, которая шла от субмарины к судну.

Ну вот теперь я точно попался, подумал Корнеев. Нужен какой-то выход, а времени у меня минут пять, может быть, семь. Эх, грехи мои тяжкие… Хорошо, если они свежую кровь на палубе не увидят, а так, может, и выкручусь. Он помчался в каюту капитана, резонно полагая, что там наверняка есть бар со спиртным. Бар действительно существовал. Корнеев открыл его и увидел впечатляющий набор бутылок. Одна, с виски, была неполной. Корнеев схватил ее, затем достал еще одну полную, сорвал крышку и вылил содержимое в унитаз. Потом спустил воду, подбежал к кровати капитана и разворошил постель так, как будто на ней ночью спали. С пустой бутылкой и неполной, из которой он сделал очень хороший глоток граммов на двести, Корнеев поспешил на палубу встречать пиратов.

Судя по звукам, которые раздавались снизу, по трапу карабкались люди. Корнеев бросил пустую бутылку на самое видное место и еще раз приложился к виски. По его расчету, если пираты истинные мусульмане, то в этих вопросах они люди неопытные и определить, что человек выпил недавно, а не пил всю ночь, не смогут. От голода и выпитого Корнеева слегка повело, но это только добавило ему куражу.

Когда первые пираты поднялись с оружием на изготовку на борт, Корнеев изобразил огромную радость и радушие.

– Люди! – закричал он пьяным голосом по-английски. – Наконец-то люди! Спасители мои, как мне вас благодарить!

– Кто ты такой? – рявкнул один из пиратов, схватив Корнеева за рубашку.

– Я ученый, – удивился Корнеев, старательно дыша в лицо пирату, – я изучаю рыб и плавал здесь на лодке. Потом я увидел это судно, и мне стало интересно. Но когда я поднялся по лестнице на борт, мою лодку унесло течением. Я всю ночь провел на этом ужасном корабле.

Пират поморщился и отпустил Корнеева. Он посмотрел на палубу, где валялась еще одна пустая бутылка, поднял ее, понюхал и отшвырнул в сторону.

– Кто здесь был еще?

– Никого не было, – промямлил Корнеев, – я нашел в каюте бар со спиртным и проспал там всю ночь. У вас не найдется чего-нибудь поесть?

Пират продолжал подозрительно рассматривать незнакомца. Наконец он принял какое-то решение: подозвал двоих своих людей и что-то им приказал. Пираты схватили Корнева под руки и поволокли к борту, где была пришвартована их лодка.

– Ну что ты все топчешься, как медведь в клетке? – недовольно спросила Ирина. – Думать мешаешь.

– Медведь не медведь, а в клетке – это ты точно подметила, подруга. А думать тут нечего, единственный выход – вот через эту дверь, которую нам любезно откроют.

– Кто и когда?

– Да хоть вот этот охранник. Можно прямо сейчас, если хочешь.

Привалов подошел к решетке, которая отделяла их загон от остального помещения, и тряхнул ее руками. Зачитавшийся журналом дежурный полицейский от неожиданности подпрыгнул на стуле.

– Офицер, – жалобно простонал Привалов, – я хочу сознаться во всем. Ведь только чистосердечное признание может облегчить мою участь.

– В чем ты хочешь признаться? – заинтересовался полицейский и поднялся со своего стула.

– Офицер, я торгую наркотиками с похищенных кораблей. Я хочу дать признательные показания, назвать своих сообщников и выдать места, где спрятаны наркотики.

Дежурный вытаращил глаза на странного белого. Тот стоял, жалкий и трясущийся, а глаза были жалобными, как у побитого пса. Полицейский покачал головой и подошел к телефону на своем столе. Он что-то начал говорить по-малайски, возможно, с тем старшим, который привез сюда Привалова и Ирину. Наконец положил трубку и позвал кого-то в коридоре. Послышались шаги. Привалов отошел от решетки и уныло уселся на лавку в камере. К решетке подошел еще один полицейский. Он достал из кобуры пистолет и велел дежурному открывать. Ирина обалдело наблюдала за происходящим.

Привалова провели по коридору и завели в кабинет. Старший – наверное, какой-нибудь инспектор или сержант – сидел за большим столом, заваленным бумагами, и с интересом смотрел на европейца. Документов Привалова и Веденеевой перед ним не было. Спецназовец сделал вывод, что этот малый не уполномочен принимать решения по ним. Наверняка куда-нибудь доложил и кого-нибудь ждет. Если я его заинтересую своей версией, то он может потерять бдительность и купиться на возможность получения награды за то, что поймал ценных преступников из иностранцев.

– Вы хотели сделать какое-то признание, мистер? – спросил инспектор.

– Да, офицер, – ответил Привалов поникшим голосом, – дайте мне карту, и я покажу вам, где спрятана большая партия наркотиков. Вы поедете и найдете, тогда вы поверите, что я говорю правду. Только девушка ни в чем не виновата, она к этим делам совсем непричастна.

Полицейский благосклонно улыбнулся и достал из стола большую крупномасштабную карту. Расстелив ее на столе, он жестом предложил Привалову приступать.

– Вы только покажите, где мы находимся, офицер, а то я плохо ориентируюсь по карте.

Полицейский усмехнулся, глядя на этого крупного белого парня, который раскис, только лишь попав в полицию. Он нагнулся над картой и ткнул пальцем в небольшой городок возле побережья. Короткий удар по шее окунул инспектора на некоторое время в небытие. Привалов прислушался. Полицейский за дверью не услышал ничего настораживающего и топтался возле двери. Привалов порылся в карманах полицейского, нашел носовой платок и засунул его в рот инспектору. Сверху он намотал пару слоев канцелярского скотча. Затем брючным ремнем связал полицейскому руки. Все это Привалов проделывал, не переставая жалобно «давать показания», чтобы не настораживать полицейского за дверью.

Привалов прислушался. В коридоре разговаривали. Значит, дежурный подошел тоже. Что ж, может, это и к лучшему, решил спецназовец, сейчас сразу двоих и обработаю. Но сделать он ничего не успел. За дверью громко засмеялись и послышались удаляющиеся шаги. Затем в начале коридора хлопнула дверь. Туалет, вспомнил Привалов, теперь самое время.

Распахнув дверь, спецназовец схватил полицейского за ремень, рванул в кабинет и захлопнул дверь. Пока Привалов закрывал ее, полицейский успел отойти от шока, но действовать нужно было аккуратно: не убивая и не калеча. Полицейский вырвал свой ремень из рук европейца, но больше ничего сделать не успел. Сильный удар в коленную чашечку заставил его охнуть и согнуться от боли. Второй удар по шее завершил дело. Пришлось проделывать ту же процедуру, что и с инспектором. За исключением того, что у второго полицейского не оказалось носового платка. Привалов выругался и достал свой.

Когда со связыванием было покончено, спецназовец приоткрыл дверь и прислушался. У дежурного было тихо. Как же его подманить, размышлял Привалов. Он вспомнил, как Торин учил их непредсказуемым для противника действиям. Может, попробовать нечто в этом роде, подумал Привалов. Он приоткрыл дверь и стал выстукивать на ней костяшками пальцев мелодию «Утомленного солнца». Подойдет, решил Привалов, заинтересуется и подойдет.

Дежурный несколько раз окликнул из-за своего стола по-малайски, но, поскольку ему никто не ответил, решил сходить сам. Через три минуты он присоединился к «упакованным» по всем правилам своим двум товарищам. Привалов вышел из кабинета и аккуратно запер его на ключ. Быстрыми шагами преодолел коридор. Ирина стояла, прижавшись лицом к решетке, с тревожным выражением лица, но когда увидела веселого и беззаботного Привалова, то облегченно вздохнула. Привалов уставился на стол, а лицо его помрачнело: ключей от решетки на столе не было. Значит, дежурный положил их в карман, когда пошел к кабинету. В довершение ко всему около здания послышался шум подъезжающей машины…

Торин резко затормозил, и Горбачев чуть не ткнулся ему носом в спину.

– Все, Коля, мы их потеряли! Они где-то свернули в джунгли. Или там дорога грунтовая есть, или переждали нас, а потом развернулись.

Взяв рацию, Торин попытался связаться с Вонгом, но полиция ответила то же, что всегда, – инспектор на операции. Попытавшись объяснить полиции, куда, по его мнению, двинулись грузовики, которые он упустил, Торин отключился.

– Андрей Петрович, – неожиданно позвал Горбачев шефа, – я определил положение Рэмбо по его мобильнику.

– Где он?

– Примерно в километре позади на дороге.

– Ладно, разворачиваемся, – решил Торин, снова заводя мотор машины.

– Попробовать набрать его?

– Не вздумай, – осадил Торин Горбачева, – а вдруг он в засаде или в другом положении, когда звонок телефона его может выдать!

Машина полетела назад по дороге. Горбачев наблюдал за сигналом мобильного телефона на своем ноутбуке.

– Где-то здесь, – наконец сказал он.

Торин сбавил скорость и медленно покатился по шоссе, осматривая окрестности. Дорога была абсолютно пуста.

– Стоп, – сказал Горбачев, – мы стоим на нем.

– На ком? – не понял Торин.

– На Димке. Сигнал идет откуда-то из этой точки.

Торин прижал машину к обочине и вышел, озираясь по сторонам. К нему присоединился Горбачев. Кроме естественного живого шума джунглей, ничего подозрительного вокруг не было.

– Вот и сигнал, – уныло сказал Горбачев, поднимая с дороги телефон Доронина, – приплыли.

Торин молча стоял на дороге. Вот так оно и бывает в нашей профессии, думал он. К этому тоже нужно готовиться. И тем, кто отдает приказы, и тем, кто их исполняет. И оба должны быть уверены в себе и друг в друге. Этим и отличается подготовка обычных армейских подразделений и подразделений спецназа. Особенно спецназа ГРУ. Сражаться, совершать многокилометровые марши, да и любые другие трудности переносить намного легче, когда рядом твои товарищи, когда чувствуешь рядом плечо.

Он сам прошел все это, прочувствовал на своей шкуре еще двадцать лет назад. Только сейчас Доронина окружали джунгли и пусть чужая, но не враждебная страна, которая не грозила неминуемой гибелью. Торин же оказался тогда в Афганистане в более критическом положении, причем дважды.

Летом восемьдесят восьмого года разведгруппа, в которую входил и капитан Торин, была направлена на запад, к границе с Пакистаном, для проверки информации о большом караване с оружием западного производства. Ожидалось, что с караваном пойдут несколько иностранных инструкторов. Из Джелалабада группу в составе пяти человек вертолетом забросили в горы. Как потом выяснилось, человек, давший эту информацию, был на подозрении у душманов. Никакого каравана не было, а была засада, которая убедилась, что информацию русским благополучно «слили», а те прислали разведгруппу. Более точного подтверждения предательства было и придумать трудно.

Командир группы интуитивно почувствовал какую-то опасность. На горной тропе он остановил своих людей, а Торина послал разведать, нет ли другого пути, кроме удобной тропы. Торин взобрался на скалы, когда на группу напали «духи». Бой внизу был скоротечен. Разведчики погибли один за другим, расстреливаемые почти в упор из пулеметов и гранатометов. Когда Торин спустился вниз, то «духи» уже ушли. Все разведчики были мертвы. Последним погиб командир группы, который подорвал себя гранатой. Все тела были обезглавлены, видимо, в доказательство того, что русские знали об информации и пришли ее проверять. Забрали также все оружие и снаряжение. Торин стоял на тропе и смотрел на обезображенные трупы своих товарищей. Жизнь ему спасла случайность, но в настоящий момент его не только от собственной базы или от ближайшего гарнизона, но и от ближайшего человеческого жилья отделяла добрая сотня километров. Был еще и долг перед погибшими.

Капитан прогнал излишние эмоции и стал мыслить исключительно профессионально, как солдат и разведчик. Во-первых, солдатский и человеческий долг предписывали ему похоронить тела товарищей. Пока он устраивал могилу из камней, голова его была занята исполнением долга разведчика. Понятно, что группа попала в засаду, понятно, что информация была ложной. Но еще он заметил, что нападавшие были пенджабцами, значит, пришли с той стороны, из Пакистана. А еще это значит, что проверка утечки информации была не случайной. Значит, что-то там, в приграничной части Пакистана, есть такое, что требует строжайшей секретности. Значит, и профессиональный долг Торина обязывает его не на базу возвращаться, что будет бесполезной потерей времени, а попытаться выяснить хотя бы расположение таинственного объекта. А если удастся, то и его назначение.

Молодой капитан первым делом проверил все свое наличное имущество. Специальный бесшумный автомат «Вал», который недавно стал поступать на вооружение спецназа, с четырьмя магазинами по двадцать патронов, «стечкин» с запасным магазином, десантный нож, четыре гранаты: две «эфки» и две «эргэшки», походный спецназовский ранец с НЗ и аптечкой, бинокль. Вот и все, даже связи нет.

Немного подумав, Торин решил не идти следом за бандой. Там, в скалах, куда его посылал командир, капитан смог найти сложный и опасный, но приемлемый путь напрямик. Этот вариант давал возможность сократить дорогу и существенно выиграть во времени. Несколько часов Торин преследовал противника по горным тропам, но в конце пути его ждала неудача. На удобной горной площадке вражескую группу забрал вертолет. Пересекать пакистанскую границу капитан не стал, потому что вертолет мог лететь куда угодно, а искать наудачу какой-то объект где-то в приграничном районе было делом безнадежным. Самое главное он получил – дополнительное подтверждение, что разведчиков ждали в конкретном месте в конкретное время. И по конкретному поводу.

Возвращался Торин очень долго – пятнадцать дней. По пути он увидел, что сооруженная им братская могила разобрана и пуста. Чуть дальше он обнаружил и следы посадки вертолета. Это означало, что поисковая группа вылетела в этот район после того, как разведчики перестали выходить на связь. Они обнаружили и вывезли трупы, а его – Торина – вероятно, сочли захваченным душманами в плен.

Две недели Торин питался грызунами и змеями. Спал он днем на солнцепеке, потому что ночью можно было замерзнуть. Шел до тех пор, пока что-то можно было разобрать под ногами. Температура ночью в горах опускалась ниже десяти градусов, поэтому приходилось до рассвета прыгать и согревать себя физическими упражнениями. С рассветом он снова двигался в путь, спал три-четыре часа и вновь шел до ночи.

Когда Торин заявился на один из блокпостов, заросший щетиной, оборванный, грязный и худой, его приняли за привидение. Первое время ему пришлось доказывать, кто он и откуда, так как документов группа в свой поиск, естественно, не взяла. Передали неизвестного, конечно же, в разведку, а затем он попал на базу своего подразделения, где его считали погибшим. После доклада подробностей и анализа выводов, к которым капитан пришел во время своих странствий, отдых закончился новым приказом.

Теперь у военной разведки была информация не только об объекте на пакистанской стороне, но и его местоположении. Собственно, этот объект представлял собой не что иное, как центр по подготовке диверсантов. Предполагалось, что подготовку проводили американские инструкторы, а также то, что на этом объекте обосновался американский разведцентр. По некоторым данным, там содержался пленный советский полковник, причем не армейский, а представитель ГРУ. Срочно формировалась группа для перехода пакистанской границы и освобождения полковника. Торину пришлось выступать в этой операции как самому осведомленному проводнику.

Теперь группа была более оснащенной, в том числе и средствами связи, и биохимическими стимуляторами, повышающими физические способности человека во много раз. Предполагая, что тропа, по которой шла погибшая группа, часто используется противником, Торин предложил не рисковать. Чтобы избежать ненужных, демаскирующих группу стычек, рекомендовал высадку из вертолета в глухом горном районе, куда пешком добраться невозможно. Оттуда группа, снабженная альпинистским снаряжением, сможет выйти в необходимый район быстрее и, самое главное, скрытнее. Его рекомендации не учли по каким-то неизвестным причинам. На второй же день пути группа столкнулась с душманами. Противник был уничтожен полностью, без потерь со стороны группы, но Торин продолжал настаивать на изменении маршрута. Уничтоженная группа куда-то и зачем-то шла. А раз она исчезла, то не исключено, что ее будут искать. Не только следы боя, но и следы прохождения людей можно определить даже в горах.

Группа благополучно пересекла границу и расположилась в окрестностях базы – в заброшенном селении, в котором на скорую руку восстановили полуразрушенные дома. Рядом стояло несколько больших армейских палаток. Никакого ограждения здесь, разумеется, не было. В течение суток группа наблюдала за жизнью на базе с различных точек. Сомнений, что это учебный центр, конечно же, не было, а вот принадлежность к иностранной разведке в бинокль не разглядишь. Если захваченный полковник ГРУ находится здесь, то место его содержания установить тоже сложно. Можно было только предполагать, что его содержат в одной халупе, около которой стоит часовой и в которую раз в день приносят пищу. Эта халупа могла оказаться запросто карцером или гауптвахтой для нерадивых курсантов. Кстати, еды приносили мало. Либо на одного человека, либо на несколько, но лишь столько, чтобы не умереть с голоду.

После того как была определена система охраны базы в ночное время, назначили время проведения операции. В группу подбирали грамотных бойцов, обладающих опытом проведения скрытных операций. Найти полковника не удалось и пришлось быстро уходить. После себя разведчики оставили около двадцати трупов, хоть и не на видном месте, но все равно их скоро бы обнаружили. Если повезет, то у группы был бы час, может быть, два форы, а потом ее начали бы преследовать во всех направлениях, особенно к афганской границе. Торин опять попытался предложить изменить план операции и отходить в противоположную сторону. В горах можно было отсидеться несколько дней, а потом выбираться любым удобным путем, но его вновь не послушали. Через шесть часов на горной тропе группа нарвалась на засаду. Было очевидно, что возвращавшиеся через границу с афганской стороны боевики получили по радио соответствующий приказ перекрыть возможный путь отступления. И это в условиях, когда по следам группы наверняка шли и с пакистанской стороны. Благодаря опыту бойцов группа прорвалась через заслон. Причем в тот момент, когда сзади подошли дополнительные преследователи. Разведчики потеряли половину своего состава. Вместе с Ториным их оставалось всего пятеро.

Иногда по несколько часов удавалось бежать, не вступая в бой, когда позволяла местность. Тропа извивалась между скал, то поднималась вверх, то спускалась круто вниз, и преследователи почти не видели русских. Но участками тропа просматривалась на сотни метров, тогда пакистанцы открывали ураганный огонь и приходилось прятаться за камнями и отражать атаку. Преследователи несли потери, и группе в который уже раз удавалось снова оторваться. Естественно, что это не могло продолжаться до бесконечности. Погиб один разведчик, и его тело пришлось бросить. Через два часа пуля раздробила голень ноги командира группы. Перетянув ногу жгутом, он остался прикрывать отход группы, потому что вынести его не могли, и погибли бы все. Трое разведчиков в течение тридцати минут слышали звуки боя, потом все стихло.

Через два часа разведчиков снова настигли. Один за одним погибли еще двое. Каким-то чудом Торин оставался невредим. Он оказался выносливее других, да еще сказался опыт спецназовца. Капитан понял, что остался один на многие сотни километров вокруг. Помочь некому, смерть идет по пятам. Любой запаникует в такой ситуации, особенно после того, что пришлось проделать. Измотанный, голодный, но с ясным сознанием и готовностью выжить, Торин «выключил» в себе человека. Сейчас он был барсом, которого преследуют жалкие людишки в его родных горах. А эти горы за последние годы он изучил основательно. Конечно, преследователи знали их не хуже, но они были простыми людьми, которые взялись за оружие. Не было у них той психологической, боевой и физической подготовки, как у Торина.

Ну, вот и все, подумал капитан, загнали вы меня в угол, а делать этого вам не следует, потому что нет никого опаснее загнанного в угол или раненого хищника. Я знаю, что мне не уйти, поэтому буду не убегать от вас, а вести за собой и убивать. Убивать, пока не умрут все. Преследователей Торин насчитал шестнадцать человек. Это не имело значения. Пусть будет шестнадцать, просто это займет больше времени. Наверняка они получили приказ уничтожить всех, кто побывал в лагере. Значит, не отступятся.

Где-то недалеко из-под ноги человека скатился камень. Значит, скоро будут здесь, решил Торин. Он посмотрел на тело последнего разведчика, которому пуля попала прямо в сердце. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в камни, с вывернутой рукой. Торин приподнял тело и вытащил из-за пазухи карту. Опустив тело, подсунул карту так, чтобы она сразу же бросилась в глаза. Выдернув чеку из гранаты, Торин осторожно подложил ее под тело убитого товарища с самого края. Тот, кто потащит карту, неизбежно сдвинет гранату, соскочит предохранительная скоба, и толстые стальные квадратики осколочной рубашки посекут все вокруг на расстоянии двухсот метров. Глянув еще раз назад, где из-за поворота вот-вот должны были появиться преследователи, Торин быстро побежал по тропе.

Его увидели через пять минут. Услышав крики, разведчик не стал изображать мишень и надеяться, что преследователи попадут в него не сразу. Зная, что вот-вот последуют выстрелы, Торин выждал предполагаемое время на прицеливание и бросился вправо за камни. Автоматные очереди загрохотали за спиной, и пули ударили по камням. Все, решил Торин, сейчас они опустят автоматы, чтобы посмотреть, попали в меня или нет. Он вскочил и, пробежав еще несколько метров по прямой, стал делать на бегу зигзаги. Он знал, что времени на стрельбу у преследователей сейчас не будет.

За спиной грохнул взрыв. Послышался стук падающих камней и страшные вопли. Торин побежал не скрываясь, зная, что сейчас там, позади, пыль, дым и паника. Минус три, решил он на всякий случай. Может, и больше, но будем считать, что им повезло. Даже раненые уже не опасны, потому что не смогут преследовать. Значит, теперь их тринадцать, но на «растяжки» и другие сюрпризы с гранатами они больше не купятся. Торин бежал по камням размеренным шагом, пытаясь держать определенный ритм даже в прыжках.

Тропа круто пошла вверх и стала поворачивать вправо. Добежав до поворота, Торин увидел, что здесь образовалась открытая площадка между отвесной стеной и обрывом. Нет, не стоит, решил он. Двоих-троих я подстрелю, а потом – меня на этом участке. Подождем другого случая, решил он и снова побежал. Несколько раз его спина мелькала перед преследователями, потому что звучали выстрелы, но пули до Торина не долетали. Или камни мешают, или они стреляют в места возможной засады, решил он. Учтем на будущее. Тропа свернула круто влево и пошла по узкому длинному карнизу над пропастью, которая была не глубока, всего метров тридцать, но человеку этого достаточно. Вот тут я вам и оставлю сюрприз, решил разведчик. Он достал предпоследнюю гранату и выдернул чеку. Посмотрев под ногами, Торин выбрал подходящий небольшой плоский камень. Кажется, по весу пойдет. Положив гранату на землю, он аккуратно придавил ее камнем. Если повезет, то сюрприз будет серьезным, решил Торин. Быстро добежав до конца тропы, он осмотрелся. Взобравшись правее тропы на скалу, с которой легко спрыгнуть в недосягаемое для пуль преследователей место, он улегся и приготовил автомат. Душманов все еще не было. Торин вытащил два магазина, которые он забрал у последнего погибшего товарища. Один был полон, второй – нет. Вытащив из него оставшиеся патроны, Торин вставил их в свой магазин. Теперь у него два полных магазина и в автомате почти полный третий. Примерно пятьдесят пять штук, да в «стечкине» двадцать и в двух запасных обоймах к нему еще сорок. Кирдык вам, ребята, подумал Торин, ни один из вас живым не уйдет.

Узкая часть тропы вдоль обрыва была протяженностью метров сорок. Из-за поворота показались двое. Быстро осмотрев камни впереди, они, пригнувшись, пробежали несколько метров и присели за большой валун. Следом за ними показались остальные. Растянувшись и внимательно осматриваясь, преследователи рассредоточились по тропе. Первые двое преодолели почти все расстояние и были уже в десяти метрах от Торина. Остальные осмелели и прибавили шагу. Торин насчитал всего одиннадцать человек. Основная группа преследователей шла как раз там, где Торин уложил гранату, но никто не споткнулся о камень, который держал спусковую скобу. Сейчас я вам помогу, подумал Торин с усмешкой, быть того не может, чтобы в панике вы не наступили на него.

Две короткие очереди свалили передовых душманов. Торин тут же повернул автомат в сторону основной группы и дал длинную очередь. Он не старался поразить как можно больше людей. Его задачей было заставить их заметаться на узкой тропе, броситься назад. Примерно так и получилось. Один из «духов» упал, сраженный пулей, второй схватился за плечо и, выронив автомат, опустился на одно колено. Остальные открыли огонь и заметались по тропе. Кто-то бросился назад, кто-то попытался найти укрытие, которого там не было, кто-то решил все же рвануть вперед. Наконец один из преследователей сбил ногой камень, под которым лежала граната. Грохнул взрыв, и четыре тела полетели в пропасть. Кто-то из них истошно заорал – значит, падали еще живые. Сверху загрохотали камни и посыпались на узкую тропу. Один из тех, кто решил двинуться вперед, был сбит камнями и с криком полетел в пропасть. Другой наткнулся на автоматную очередь Торина и, согнувшись пополам, повалился на тропу. Обвал все продолжался.

Разведчик положил подбородок на руки и наблюдал, чем все закончится. Постепенно пыль рассеялась. Тропа была завалена камнями, вряд ли кто рискнет перебраться через завал. Все это нагромождение выглядело неустойчивым, готовым рассыпаться и стащить в пропасть любого, кто на него ступит. Ну что же, неплохо, похвалил себя Торин, одиннадцать минус двое первых, минус четверо в пропасти, еще один, который не успел добежать, и еще один, которого я застрелил. Всего восемь. Значит, там, за завалом, осталось трое. Интересно, пойдут назад или все же будут пытаться выполнить приказ и догнать меня?

Торин стал осматривать скалы. Два места показались ему подходящими, чтобы можно было подняться на гряду. Если это удастся, тогда остается найти удобный спуск, и он окажется за спиной своих преследователей. А если не удастся? Спускаться всегда сложнее, чем подниматься. Он стал вспоминать, как выглядели скалы по дороге сюда.

Торин поднялся, закинул автомат на плечо и пошел вдоль скалы, оценивая свои шансы на подъем. Те два места, которые ему показались подходящими в первый раз, в верхней части заканчивались отвесной стеной, которую без специального снаряжения не преодолеть. Пришлось осматривать скалы дальше. Торин топтался уже около получаса, когда его заинтересовала одна вертикальная трещина. Если посмотреть на нее ближе, может, по ней удастся подняться. Поднявшись по камням до начала трещины, Торин заглянул внутрь и сразу понял, что ничего из этого варианта не получится. Трещина сужалась в верхней части и была не глубока.

Торин машинально бросил взгляд назад, а через секунду понял, что он в опасности. Что-то там было не так, как раньше. Он медленно повернулся и стал смотреть не шевелясь. Действительно, над одним из валунов торчала человеческая голова.

Трое преследователей все же перебрались через завал на тропе. Зря вы это сделали, подумал Торин, если бы вернулись, то остались бы в живых. Голова исчезла; разведчик медленно переместился глубже в расщелину и присел на корточки. Магазин автомата был почти пуст, а менять его на новый нельзя, так как скрежет металла выдаст его. Преследователи были уже совсем рядом, слышался шорох камней под их ногами. Торин осторожно положил автомат на камни и потянул из кобуры пистолет. Передергивать затвор не стал, иначе это привлечет внимание врага раньше времени. Замер в ожидании. Наконец трое поравнялись с расщелиной, но за камнем они Торина не видели.

Выждав еще несколько секунд, разведчик поднял пистолет на уровне лица. Пора! Оттолкнувшись ногой, Торин прыгнул из расщелины вниз и на лету передернул затвор, загнав патрон в патронник. Одновременно взгляд оценил положение всех троих противников. Один чуть отстал и находился правее Торина, двое других – чуть левее. Полет в прыжке занял не больше полутора секунд. «Духи» успели только среагировать на появление противника и попытаться повернуться к нему, но никто до конца сделать этого не успел. Первый выстрел в голову левому, и тут же рука с пистолетом пошла влево. Ноги Торина коснулись земли, когда еще два выстрела уже были сделаны. Второму противнику пуля также попала в голову, а третьему угодила в грудь. Не дожидаясь, пока третий, медленно заваливаясь, рухнет на землю, Торин сделал еще один выстрел, в голову…

…Еще раз осмотревшись по сторонам, Торин отогнал воспоминания двадцатилетней давности. Парень не пропадет и скоро даст о себе знать. Здесь всего лишь джунгли, а вокруг них мирная страна.

Прятаться особенно было негде, а входная дверь полицейского участка вот-вот должна была открыться. Привалов обернулся и увидел ту самую дверь в санузел. Он бросился туда и закрыл дверь на защелку. Хлопнула входная дверь, и по коридору затопали ноги. Привалов нажал кнопку слива на унитазе, надеясь, что приехавшие полицейские, услышав этот звук из туалета, не станут искать дежурного. Кто-то, проходя мимо, стукнул в дверь и что-то сказал по-малайски. В ответ захохотали.

Пока прибывшие полицейские не сообразили, что здесь произошло, или связанные не очухались и не стали барабанить в дверь в кабинете инспектора, нужно было сматываться. Привалов приоткрыл дверь туалета и прислушался. Кажется, в коридоре никого. Он высунул голову и посмотрел в ту сторону, куда ушли приехавшие. В конце коридора была еще одна комната, и дверь в нее была приоткрыта. Привалов на цыпочках выскользнул из своего убежища и быстро прошел в первую комнату, где сидела за решеткой Ирина.

– Готовься, – велел ей Привалов и показал на окно с решеткой.

Ирина оглянулась на окно. Решетка была не ахти какая прочная. Привалов тем временем с беззаботным видом вышел из полицейского участка и осмотрелся. Городок жил своей жизнью. Подойдя к полицейскому фургону, Привалов улыбнулся неожиданной удаче – на заднем бампере старенького фургончика был намотан буксировочный трос. Спецназовец первым делом достал ключи от «Тойоты». Заведя машину, он не спеша перегнал ее к задней стене, куда выходило окно камеры, где сейчас сидела Ирина. Оставив мотор заведенным, он вернулся к фургончику. Ключей в замке зажигания не было, но это уже мелочи. Выдрав провода, Привалов завел машину, соединив два из них. Медленно развернувшись, от подъехал задом к окну с решеткой. Троса хватило еле-еле. Найдя в фургоне баллонный ключ, Привалов залез на крышу, сделал петлю, просунул ее за решетку и закрепил ключом.

– Ирка, придерживай ключ, чтобы он из петли не выскочил, – сказал он негромко.

Теперь все зависело от прочности решетки или кирпичной кладки, которая ее держала. Главное теперь было – не ошибиться, потому что попытка будет скорее всего только одна.

– Попробуй медленно, – предложила Веденеева, – мне кажется, что решетка еле держится, смотри.

Ирина пошатала решетку. Создавалось впечатление, что вырвать ее будет нетрудно. Привалов кивнул и спрыгнул с машины на землю. Сев в кабину, он не стал закрывать дверцу, высунул голову наружу и медленно тронул машину. Трос натянулся. Раскачивая машину, чтобы колеса не буксовали, Привалов расшатывал крепление решетки. Посыпалась кирпичная крошка, и решетка вылетела на землю. Ирина подтянулась на руках и повисла в оконном проеме, но сзади уже слышались крики и топот ног.

Видя, что Ирина появилась в окне, Привалов остановил фургон и рванул провода зажигания, выворотив соединительные колодки. Теперь пусть догоняют, усмехнулся он. Ирина уже бежала к нему. Через секунду «Тойота» рванулась с места и понеслась прочь из городка.

– Ну, как я придумал? – гордо спросил Привалов.

– Как в дешевом авантюрном романе, – ответила Ирина.

– Тогда в следующий раз придумывать будешь ты.

– Давай лучше не попадаться. Где наша рация и мобильники? Пора шефу доложить о нашем вступлении в игру.

Лодка подошла к субмарине. Когда Корнеев спустился внутрь, его встретил бородатый человек средних лет. Даже в полумраке подводной лодки было видно, что он не сомалиец.

– Мне сказали, что вы ученый? – спросил он Корнеева по-английски. – Специалист по рыбам?

– Вообще-то я инженер, а рыбами просто увлекаюсь с детства, – наобум ответил Дмитрий Сергеевич. Что-то ему подсказало, что нужно подать себя как человека технического.

– Вы русский? – неожиданно спросил бородатый человек.

– Почти угадали, – ответил Корнеев, – меня увезли из России, когда мне было четырнадцать лет. С тех пор живу и работаю в Америке.

– Где?

– Во Флориде. Работаю ведущим инженером на судостроительном заводе, – продолжал врать Корнеев. Затем осмотрелся и продолжил: – Лодка у вас допотопная, как вы не боитесь на ней выходить в море?

– Вы знакомы с подводными лодками? – удивился бородатый.

– Участвовал в проектировании и строительстве шести научно-исследовательских субмарин, – гордо заявил Корнеев.

Бородатый некоторое время молча рассматривал незнакомца, затем принял какое-то решение.

– Заприте его и сторожите получше, чтобы никуда не ходил по судну, – приказал он.

Корнеева повели в кормовую часть. Кажется, сейчас меня не шлепнут, подумал Дмитрий Сергеевич, видать, я их заинтересовал. А Доронин – молодец, понял что к чему с субмариной-то. Вот, значит, на чем они свои грузы возят. Корнеева затолкали в какой-то темный угол и задвинули брезентовый полог. Оставшись в темноте, Дмитрий Сергеевич пошарил вокруг и уселся на деревянный ящик. Время шло. За брезентом топтался охранник, по палубе чем-то грохотали, что-то спускали в люк. Наверное, грузят свой товар с сухогруза, решил Корнеев…

Привалов вел машину по федеральному шоссе, стараясь не привлекать внимания превышением скорости и нарушением правил обгона. Чувствовал он себя неуверенно, все-таки здесь он впервые столкнулся с левосторонним движением, да еще ночью.

– Не гони, – попросила Ирина, – сейчас будет поворот направо.

Свернув на междугородное шоссе, Привалов почувствовал себя свободнее. Машин стало меньше. Наконец еще один поворот на второстепенное шоссе, и снова гонка, но теперь можно включить дальний свет. Дорога круто забрала влево, в сторону океана. Привалов немного сбросил газ, проходя опасный поворот, вышел на прямой участок и… Веденеева взвизгнула, какая-то тень мелькнула перед машиной, раздался удар о капот машины, чье-то тело скользнуло по лобовому стеклу, свернуло боковое зеркало и осталось позади на асфальте. Привалов ударил по тормозам.

– Господи, что это было? Человек? – схватив Привалова за плечо и обернувшись назад, спросила Ирина.

– Что же за невезение такое, – возмутился Привалов, – только из полиции вырвались, как на тебе – человека сбили. Откуда он только взялся?

– Может, это обезьяна? – предположила Ирина.

– Горилла, что ли?

– Горилла нам снесла бы полмашины.

– Ладно, пошли посмотрим, – предложил Привалов и стал вылезать из кабины.

Ирина тоже вышла, но старалась держаться позади напарника. Оба двинулись к лежавшему на асфальте темному телу. Когда подошли совсем близко, стало ясно, что это человек.

– Все-таки не обезьяна, – с сожалением сказал Привалов. – Может, бомж какой, а? Здесь бомжи бывают?

Человек на асфальте пошевелился и сел, отряхивая колени и руки.

– А здорово я вас напугал, ребята, – неожиданно сказал человек по-русски голосом Доронина, – стекло цело?

– Димка! – заорала Веденеева. – Ты?

Спецназовцы подбежали к Доронину и стали поднимать его с асфальта.

– Ту чего тут делаешь? – теребил друга Привалов. – Под машину чего кинулся, не заметил нас?

– Да не теребите меня, – отмахивался Доронин, – я локоть из-за вас ушиб.

– Ничего себе, из-за нас! – возмутилась Ирина. – Чуть до инфаркта не довел.

– А мне ничего другого и не оставалось, – объяснил Доронин, – машины здесь, как и у нас, ночью не останавливаются. Да и было их всего-то две за два часа. Вот и решил таким способом остановить. Связь с шефом есть?

– Есть. А как ты здесь оказался один, что случилось? – продолжал допытываться Привалов.

– Потом расскажу. Шефу доложите, что меня подобрали. У нас все сложнее и сложнее. Сергеич на судне, кажется, пропал.

Привалов кивнул и без дальнейших разговоров взялся за рацию.

– Хорошо, понял вас, – ответил Торин. – Ситуация следующая: полиция прищучила одну группу грузовиков, поэтому из преследования пока выходим. У нас проблемы на судне. Корнеев не выходит на связь, а перед этим сообщил о прибытии двух пиратов. Думаю, это были разведчики, а теперь придут другие и будут выгружать остатки товара. Собираемся у катера. Все.

Вырубленная полоса джунглей длиной почти в пятьдесят метров вела к стоянке катера. Судно было на месте. Когда Торин с Горбачевым подкатили к берегу, спецназовцы уже развернули катер и доставали из кабины оружие и снаряжение. Доронин продолжал отмываться, стоя по пояс в воде.

– Что за банные процедуры? – удивленно спросил Торин.

– В джунглях в дерьмо вляпался, – лаконично ответил Доронин.

– Всю машину нам провонял, – добавил Привалов из катера.

– Ребята, все меняется, – забираясь в катер, сказал Торин, – полиция расколола одного из сопровождавших грузовики.

Группа сразу бросила все дела и уставилась на шефа. Кажется, кончилось время детсадовских игр и начинается настоящее дело. Но сначала Торин потребовал от Доронина и Привалова доклад о своих приключениях. Выслушав, он коротко прокомментировал: «Пойдет». Торин воздерживался от откровенной похвалы и никогда особенно не старался отчитывать подчиненных за промахи. Тем более опытных спецназовцев. Те прекрасно сами понимали свои ошибки и постоянно анализировали результаты своих операций. Он также согласился, что задержание Привалова и Веденевой было проведено не официально, а по чьей-то личной просьбе. В противном случае после побега из полицейского участка был бы объявлен план перехвата и парочка далеко бы не уехала на своей «Тойоте». Закончив с этим вопросом, Торин перешел к следующим действиям группы.

– Есть перевалочный склад, где находится большая часть груза. Сегодня ночью его оттуда заберут.

– Что полиция? – сразу же спросил Доронин.

– Ничего, попытаются блокировать район. До утра вряд ли они успеют стянуть туда силы для захвата.

– Командир, нет ощущения, что кто-то в местной полиции занимается саботажем этого дела? – спросил Привалов.

– Есть, – коротко ответил Торин, – и это при том, что в Малайзии есть очень серьезные спецподразделения.

– Знаем, слышали, – подтвердил Доронин, поднимаясь на борт и вытирая голову и плечи полотенцем, – подразделение Джи-Джи-Кей, морской спецназ «Паскаль».

– У них и в полиции хватает, – добавил Торин. – Легендарный 69-й батальон, отряд UTK. Только все чем-то заняты, все где-то распылены. В общем, ждать не будем, это наше дело, и нам его делать. Не сможем базу взять, так хоть помешаем вывезти.

– Все идем? – спросил Доронин.

– Нет. Вы с Приваловым на катере идете к судну на выручку к Корнееву. По пути меня с Горбачевым и Веденеевой высаживаете на берег в районе этого секретного склада. Ира, возьмешь свою оптику, мы с Колей – бесшумное оружие. Вы, – он обратился к Доронину и Привалову, – оружие не достаете до последнего момента. Если столкнетесь с полицейской засадой, то нам долго объясняться. Особенно если кого-нибудь шлепнете.

Глава 5

Катер отвалил от берега и быстро скрылся в ночи. Торин осмотрел своих бойцов и коротко скомандовал: «За мной». Группа бежала по прибрежной полосе, скользя по камням и подныривая под низко нависавшие ветви деревьев и листья пальм и древовидных папоротников. К середине ночи поднялся ветер и тучи скрыли звезды. Торина это порадовало, потому что группа имела приборы ночного видения, а пираты – вряд ли. Ориентироваться было трудно, поэтому Торин надеялся на свои чувства: времени, скорости передвижения и пройденного расстояния. Единственной приметой был небольшой, скрытый густой растительностью заливчик, а точнее, устье небольшой реки на побережье. Торин надеялся, что проглядеть в темноте устье реки не удастся, даже если очень постараться.

Торин замедлил бег и поднял руку в знаке внимания. За его спиной тяжело, с шумом, дышали. Ничего, подумал он, пробьемся. Это, конечно, не Доронин с Приваловым, но все равно справимся. Теперь оставалось выяснить, на каком берегу речушки расположен склад пиратов и как он выглядит. Торин сдвинул на глаза прибор ночного видения и тихо двинулся от берега в заросли. Метров через двадцать на открытом берегу реки он увидел три полуразрушенных строения из камня и дерева. Вся площадка была усыпана камнями и покрыта редкими кустами. Чуть дальше поднимался скалистый останец. Между ним и рекой джунгли как бы расступались, оставляя чистый и относительно ровный участок суши размером примерно двести на четыреста метров.

Встав за крайними деревьями, Торин подозвал свою группу.

– Проверить связь, – коротко приказал он.

Пока группа проверяла свои индивидуальные средства связи и укрепляла микрофоны и наушники на головах, Торин продолжал рассматривать строения. Никакого движения заметно не было.

– Горб, остаешься на месте, – приказал Торин, – ведешь наблюдение и докладываешь обо всех изменениях.

– Понял, – ответил Горбачев.

– Глаз, скалу на задах видишь?

– Вижу, – отозвалась Ирина.

– Выходишь на скалу и занимаешь позицию. Если там часовые, то снимешь.

– Поняла, – ответила Веденеева.

– Всем запоминать, – снова заговорил Торин. – Мы на юге. Ближайшее к нам строение – номер один; следующее, ближе к реке, – номер два. Ближе к скале – номер три. Я обхожу лагерь с востока на север. Без моей команды не стрелять. Всё, пошли.

Горбачев устроился между двумя валунами и стал наблюдать за лагерем. Торин с Веденеевой бесшумно скрылись в темноте. Ирина двигалась хорошо, и Торин мысленно ее за это похвалил. Они прошли метров сто, когда Торин заметил в лагере движение.

– Горб, это Дед, – позвал Торин, – на востоке двое. Стоят, похоже на ночной патруль по лагерю.

– Понял, – отозвался Горбачев, – но я их не вижу.

Пройдя еще немного и поравнявшись со скалой, Торин сделал Веденеевой знак выдвигаться вверх на свою позицию. Ирина скрылась в темноте. Несколько минут ничего не было слышно, но Торин решил подождать на всякий случай. Веденеева могла неосторожно нарваться на часового на скале, тогда ему придется ее прикрывать. В этом случае из лагеря наверняка кинутся на шум. Может быть, там и кидаться-то некому, подумал Торин, оставили человека два-четыре на всякий случай, а я огород горожу. Но лучше было перестраховаться, потому что в лагере могло запросто оказаться не два-четыре человека, а на порядок больше. Кто-то же должен осуществить погрузку. Если за грузом придут по реке с берега океана, то вряд ли с грузчиками. Нет, в лагере должно быть больше людей, решил Торин, я правильно поступаю.

Сверху на скале раздался чуть слышный шорох, затем скатился маленький камушек.

– Дед, это Глаз, – послышался голос Веденеевой, – здесь «минус один», я на позиции.

– Понял тебя, – отозвался Торин, – что в лагере?

– На берегу еще двое.

– Принял, наблюдай, – приказал Торин и двинулся дальше в обход лагеря.

Все правильно, думал он, на скале пост, лагерь патрулируется, на берегу пост. Должны быть посты с юга и с севера. На юге мы никого не встретили – значит, те, что у реки, патрулируют берег и южную часть. Кто же охраняет с севера? Или два патруля сошлись на берегу, или еще один патруль на севере. Может, даже и пост. Значит, минимум семеро не спят.

Когда Торин добрался до северной части лагеря, то двигаться стал с предельной осторожностью с долгими остановками. Он попытался определить место поста в северной части лагеря, если таковой там был. Должно быть удобное и скрытое место. Он увидел шевеление у камней метрах в десяти от третьего здания. Пришлось подобраться еще ближе. Наконец он увидел двух пиратов, которые, прислонившись к камням, стояли к нему спиной. Торин трижды слегка стукнул по микрофону.

– Всем, это Дед. На севере еще двое. Глаз, что у тебя?

– Двое на востоке на месте.

– Горб, что у тебя?

– Никого не вижу… А, нет! Двое на берегу сместились ко мне. Стоят. Могу снять.

– Отставить! – приказал Торин строго. – Ждать команды и наблюдать, я пока работаю один на севере.

Ветреная ночь вполне позволяла пользоваться бесшумным оружием, но вспышку выстрела, хотя она и была слабой, могли заметить. Поэтому Торин решил действовать руками. Он неслышно продвигался со стороны лагеря к пиратам, охранявшим базу с севера. Подойдя к зданию, прислушался. Ни храпов, ни шорохов. Даже спящие люди издают звуки, но ветер и шелест растительности не давали возможности определить наличие людей в этой халупе.

Сделав несколько шагов на корточках, Торин опустился на землю и стал медленно приближаться к пиратам ползком. Даже если один из них сейчас оглянется, то не заметит черной фигуры в траве. Что-то еле заметно шевельнулось перед Ториным. Он опустил глаза. Его путь пересекала большая змея около метра длиной. Торин остановился и пропустил пресмыкающееся. Когда змея отползла метров на пять, он двинулся дальше.

До пиратов осталось метра три. Торин остановился, чуть подтянул ноги, чтобы можно было вскочить в любой момент. Он снял с головы прибор ночного видения, автомат положил рядом с собой. Торин не собирался пользоваться даже ножом. То, что умел полковник ГРУ Торин, не умели даже матерые морские спецназовцы Доронин и Привалов. Пираты о чем-то лениво разговаривали. Один из них повернул голову назад, в сторону лагеря. Некоторое время он куда-то смотрел или прислушивался, затем снова повернулся к своему напарнику.

Торин оперся руками о землю и стал приподнимать свое тело, находя точку опоры для броска вперед. Торин приподнялся уже на корточки и находился практически в позе бегуна на низком старте. Оценив ситуацию как положительную и приняв решение, он мгновенным броском преодолел расстояние до пиратов. Только один из противников обернулся к неслышно возникшей за его спиной черной тени. Скорее всего пират ничего не услышал, а повернулся случайно. Но это не спасло обоих.

Короткий тычок напряженными вытянутыми пальцами левой руки в область шеи, и пират стал оседать на землю с широко раскрытым ртом и выпученными глазами. Искусственно вызванная асфиксия в результате непроизвольного сокращения мышц гортани не позволяла издать хоть какой-нибудь звук. Второй пират успел удивленно повернуться вполоборота, но получил короткий сильный удар в грудь. Он свалился на землю из-за мгновенной остановки сердца. Торин успел подхватить падающее тело и аккуратно положить его на землю. Первый пират заметно синел, царапая ногтями себе шею и разевая рот, как рыба, вытащенная из воды. Наконец он затих с открытыми глазами.

Торин пригнулся и не спеша вернулся за своим оружием и прибором ночного видения. Он трижды постучал по микрофону.

– Всем, это Дед. На севере «минус два». Я отхожу к реке. Выбираем цели, по моей команде огонь.

Торин не собирался атаковать из автоматов с трех сторон весь лагерь. Эту команду он дал лишь на случай, если его заметят и его самого нужно будет прикрыть. В его планы входило медленное, неслышное уничтожение максимально большего числа пиратов. Но для этого нужна подходящая позиция. На берегу Торин увидел одинокую лодку, вытащенную из воды. От нее до «здания-три» было метров восемь. Отсюда просматривался весь берег, а сам Торин уходил с линии огня своих помощников. Если только в лодке не спит кто-нибудь из пиратов, то это идеальная позиция. В случае чего, до складов – один бросок, и Торин сольется в темноте с очертаниями зданий.

– Глаз, что видишь? – тихо спросил Торин.

– Двое, между «зданием-два» и мной. Идут. Сейчас остановились, разговаривают.

– Горб, у тебя?

– Никого не вижу.

– Глаз, – приказал Торин, – снимай своих.

– Поняла, снимаю, – ответила Веденеева.

Ее цели стояли около центрального строения и о чем-то переговаривались. Ирина переводила прицел с одного пирата на другого, но те неожиданно снова двинулись в свой патрульный обход. Ирина вела прицел за тем из пиратов, который шел вторым, намереваясь снять первым именно его. Это даст ей возможность прицелиться в первого, который не успеет понять, что в них с напарником стреляют. Пираты замедлили шаг, и Веденеева, прицелившись в голову, нажала на спуск. Замыкающий пират пошатнулся и повалился на своего товарища. Ирина тут же перевела прицел на первого, который от неожиданности удивленно повернулся и попытался подхватить падающее на него тело. Пуля попала ему прямо в сердце.

– Дед, я Глаз. У меня «минус два».

– Понял, наблюдай.

Итого «минус пять», подсчитал в уме Торин. Количество выставленных охранников, естественно, меньше половины всех находящихся в лагере, подумал он. Значит, их здесь больше десяти. Сквозь шум ветра Торин различил какой-то шорох и тихий возглас. Легкий стук, наверное, закрывшейся деревянной двери, и возле «здания-три» мелькнули в темноте человеческие фигуры.

– Всем, я Дед. У меня цели. Никому не стрелять, работаю сам.

Повесив автомат за ремень на спину, Торин взял в левую руку бесшумный пистолет, в правую – десантный нож. Фигуры отделились от здания, и в просвете между складами Торин увидел троих. Может быть, смена караула, а может быть, они вышли встречать транспорт с моря. В обоих случая нужно спешить. Скользнув тенью под прикрытие строения, Торин оказался буквально в трех шагах от пиратов. Те, судя по всему, никуда не спешили. Торин придвинулся к углу строения и выглянул. Трое пиратов с автоматами что-то обсуждали и тихо посмеивались. Наконец они двинулись в сторону «здания-два» и скал, где была позиция Веденеевой. Воспользовавшись тем, что пираты повернулись к нему спиной и почти растянулись в цепочку, Торин бросился вперед. В этот момент замыкающий пират оглянулся. То ли он сделал это случайно, то ли слух у него был отменный. Но Торин оказался быстрее. Не останавливаясь в своем движении, он нанес скользящий удар по горлу пирата ножом, рассекая гортань, сухожилия и аорту. Двое других стали поворачиваться на шум, но не успели сделать этого достаточно быстро. На бегу Торин выстрелил в головного пирата и тут же вогнал свой нож по самую рукоятку в горло другому ниже кадыка. Тот захрипел, захлебываясь кровью, и рефлекторно схватился за руку нападавшего. Торин выпустил нож, оттолкнул противника и, наклонившись к первому пирату, выстрелил в него еще раз, теперь в голову.

Отпрянув к стене строения, Торин замер и стал прислушиваться. Кажется, слабый шум скоротечной схватки никого не потревожил. Он трижды слегка стукнул по микрофону у щеки.

– Всем, это Дед. У меня «минус три».

Веденеева чуть слышно хмыкнула на своей позиции, лишний раз убеждаясь в боевом мастерстве шефа. Итого «минус восемь», отметил про себя Торин. Он вытащил нож из горла все еще дергающегося в конвульсиях пирата и вытер об одежду убитого окровавленное лезвие. Неожиданно в тишине ночи кто-то начальственным голосом кого-то окликнул. Торин замер в темноте. Послышался новый оклик, оставшийся без ответа. Скорее всего звали кого-то из тех, с кем только что расправился Торин.

Дальше события развивались хаотично, и Торин понял, что тихая фаза операции закончилась. Он сам находился в самом центре лагеря. Это было удобно, но несколько опасно из-за нахождения на линии огня своих же помощников. За Веденееву Торин не боялся. Опытный снайпер, она сможет отличить шефа от пиратов сквозь прицел ночного видения. А вот Горбачев, менее опытный боец, может начать палить во все, что движется перед ним, подумал Торин. Ему лучше не подставляться.

– Всем, я Дед, – передал Торин, – началось движение. Всем работать самостоятельно. Я в центре и на западе у реки. Не подстрелите! На счет «три» бросаю световую гранату.

В «здании-два» послышались возгласы. Скрипнула дверь, и, судя по звукам, наружу стали выбегать люди. Торин сместился за строение, так, чтобы подбежавшие к телам убитых не столкнулись с ним самим. Хорошо, решил Андрей Петрович, если они будут выбегать не все толпой. Тогда ребята смогут перебить всех без суеты.

Выбежавшие споткнулись о тела, послышались крики – явно какие-то команды. Торин решил, что в данный момент вне зданий достаточно пиратов, чтобы дать команду на поражение, но сначала решил ослепить противников. Передав по связи предварительную команду «раз, два, три», он бросил за угол световую гранату, зажмурился и, для верности, закрыл глаза рукой. Бухнул негромкий взрыв, яркая вспышка осветила лагерь. Послышались вопли боли и ярости. Те из пиратов, что попали под воздействие световой гранаты, выбыли из строя как минимум на несколько минут. В их глазах сейчас пляшут огненные зайчики, резкая боль раскалывает голову.

Услышав команду Торина, Ирина опустила лицо и уткнулась в сгиб руки. В лагере взорвалась граната. Веденеева подняла лицо и приникла к прицелу. Человек шесть пиратов метались между строениями с воплями, прижимая руки к лицу. Ирина чувствовала себя как в тире. Тукнул выстрел, и один из пиратов повалился на землю. Никто из метавшихся рядом пока этого не заметил. Но из других зданий выбегали еще пираты, и Ирина перенесла свой огонь на самые опасные цели. Пираты выбегали и рассредотачивались по периметру. Ирина выбрала цель, ближайшего к Торину пирата, и выстрелила. Пуля попала в живот. Человек скрючился и упал на землю. Следующий пират догадался, откуда может вестись огонь, и прижался к стене здания, но пуля, попавшая в лицо, опрокинула его на землю, рядом с корчившимся и вопящим товарищем. Найдя через прицел Торина, Ирина убедилась, что с ним все в порядке. Шеф, стоя на одном колене и подняв обеими руками пистолет, свалил бежавшего мимо человека. Из-за угла здания выскочил еще один пират. Торин мгновенно повернулся к нему. Два быстрых выстрела – и пират рухнул.

Переждав вспышку гранаты, Горбачев опять выставил ствол автомата и приготовился к стрельбе. Он слышал крики в лагере, поэтому старался быть очень внимательным. Николай очень боялся напортачить и подвести своего командира. Его роль в группе была не такая яркая, как у матерых спецназовцев или Веденеевой – опытного снайпера, воевавшего на Кавказе. Та боевая экспресс-подготовка, которую Торин устроил Горбачеву, когда формировал группу, не могла сравниться с подготовкой других ее членов, даже грузноватый сорокапятилетний Корнеев был более опытным и подготовленным бойцом.

Двое пиратов отделились от строений и перебежками преодолели расстояние до «здания-один». Горбачев взял их на прицел. Вот один из пиратов вскочил на ноги и, оглядываясь по сторонам, побежал вдоль реки в сторону позиции Николая, за ним последовал второй. Спецназовец прицелился и выпустил короткую очередь. Бесшумное оружие в его руках дернулось. Пират как будто наткнулся на невидимую стену, упал на колени и повалился в траву. Следовавший за ним упал в траву и открыл огонь из «АК-47» по зарослям впереди. Несколько пуль свистнули над головой Горбачева, одна ударилась рядом в камень и с противным визгом ушла вверх. Горбачев дал еще одну короткую очередь в лежавшего пирата и промазал. Пират вскочил и бросился в сторону ближайшего строения. Николай выругался и, быстро прицелившись, дал ему вслед еще одну очередь. Пират ткнулся головой в землю и остался лежать.

Стрельба в лагере продолжалась еще минут пять, потом все затихло.

– Горб, я Дед. Доложи, – приказал Торин с некоторым беспокойством за молодого и неопытного спецназовца.

– У меня «минус два», – отозвался Горбачев.

– Глаз, у тебя?

– «Минус пять», – ответила Веденеева.

– У меня «минус четыре», – сказал Торин и подытожил: – Всего «минус восемнадцать».

Торин немного подождал, прислушиваясь к звукам в лагере. Где-то рядом хрипел человек. Чуть дальше слышался стон еще одного, других звуков он не слышал. Восемнадцать – хорошая цифра, она соответствовала предполагаемой численности пиратов в лагере, но Торин резонно полагал, что один оставшийся в живых и спрятавшийся пират мог принести беду. Сейчас спешить было некуда и время до рассвета у группы было.

– Всем, я Дед, – передал он своим помощникам, – без приказа не двигаться. Наблюдать, стрелять самостоятельно. Ждем рассвета.

Маленькая группа замерла на своих позициях, вглядываясь в темноту и пытаясь уловить малейшее движение. Торин продолжал стоять на одном колене с выставленным пистолетом, который он держал обеими руками. Спецназовец весь превратился в слух и интуицию, буквально физически ощущая темное пространство вокруг себя.

По мнению Корнеева, прошло уже часа три с тех пор, как его посадили в темный угол субмарины под охрану. За это время топот по корпусу и суета на самой лодке прекратились. Наверное, завершили погрузку, решил Дмитрий Сергеевич. Он слышал какие-то команды на малайском, щелчки электрических реле, потом резкие звуки – как будто пытались завести дизель. Что-то у них не получается, решил он, подводит старушка. Вспоминая то, что он видел, Корнеев решил, что субмарина скорее всего английского производства. Может быть, малая разведывательная субмарина. Сейчас он никакого вооружения на ней не заметил. Возможно, что в носовом отсеке еще существуют торпедные аппараты, но это вряд ли. Если переделывать военное судно под транспортное, то нет смысла перегружать его торпедными аппаратами и самими торпедами. Все это лишний вес и лишние затраты топлива.

Его размышления были прерваны приходом человека, который откинул брезентовый полог и приказал по-английски:

– Иди со мной!

Корнеев выбрался из своего темного угла и двинулся по центральному проходу вслед за пиратом. Лодка оказалась забитой грузом. Даже жилые отсеки были демонтированы, а вместо матросских спальных мест были складированы мешки, накрытые брезентом. В командном отсеке Корнеева подвели опять к тому же бородатому человеку, который был, наверное, здесь командиром.

– Американец, – начал командир без всяких предисловий, сверля Корнеева подозрительным взглядом, – ты говорил, что разбираешься в субмаринах. Сможешь определить и устранить неисправность?

– Если это возможно сделать в таких условиях, то наверное, – ответил Корнеев, пожав плечами. – А каков характер неисправности?

– Мы не можем запустить дизель, – ответил командир. – Пойдешь с моим мотористом и посмотришь, что там случилось.

Корнеев добродушно кивнул и отправился вслед за смуглым человеком с перепачканными руками. Довольно быстро Корнеев убедился, что сам дизель не виноват. Проблемы были в электропитании. Резервный комплект аккумуляторов был разряжен, а рабочий комплект был на последнем издыхании. Его хватит часа на два хода лодки. Проверив цепи, Дмитрий Сергеевич нашел и потери в электроснабжении. Кабельные линии были в ужасном состоянии, в двух местах имело место короткое замыкание, на дизель же подавалось слишком низкое напряжение.

Неожиданно за спиной Корнеева возник бородатый командир лодки.

– Ну что, американец, ты разобрался? – спросил он.

– Думаю, что причина мне ясна, – ответил Корнеев.

– Можешь починить?

– Прежде чем давать ответ, мне бы хотелось узнать, какова моя собственная судьба. Я ведь даже не знаю, кто вы такие и почему меня задержали.

– Хорошо, поговорим и об этом, – согласился бородатый, – но сначала я хочу узнать всю правду о тебе, американец. Мне кажется, что ты обманул меня.

– Да, – ответил Корнеев, понурившись, – я просто очень испугался и стал врать.

– Кто же ты на самом деле и что здесь делаешь?

– У меня с моим компаньоном свой туристический бизнес, – стал рассказывать «бизнесмен». – Мы хотели открыть здесь отель и туристический маршрут по экзотическим местам. Я плыл на лодке. Заглох мотор. Меня стало уносить ветром в океан. Я очень сильно испугался, а потом увидел это судно. Решил, что смогу вплавь до него добраться. Другого выхода у меня все равно не было. Я еле добрался до судна, но там никого не было, вот я, с горя, и напился.

– Про подводные лодки ты тоже обманул?

– Нет, я говорил правду, – оживился Корнеев.

– Вот что, американец, – усмехнулся бородатый, – я тебя не убью, если сможешь починить субмарину. А если хочешь, чтобы я тебя отпустил, то твой компаньон должен внести за тебя выкуп.

– Выкуп? – переспросил Корнеев, вытаращив удивленные глаза. – Какой выкуп, мы с компаньоном не так богаты…

– Я не запрошу много, американец, – захохотал бородатый, показывая желтые запущенные зубы, – мне будет достаточно скромной суммы в один миллион долларов.

«Бизнесмен» в отчаянии схватился за голову, но пират был беспощаден.

– Иди чини, что сможешь, – сказал он, толкнув Корнеева по проходу, – но если через два часа лодка не сможет идти, то я скормлю тебя акулам.

Удовлетворенный ответом, но тщательно это скрывающий Корнеев отправился с пиратским мотористом. Выкуп – это хорошо! Значит, главарь потребует связаться с компаньоном «бизнесмена», а им будет Торин. Горбачев успеет запеленговать телефон пирата, и лодка окажется на крючке. Коля – ас в своем деле, и всякий раз, когда пират будет звонить со своего телефона, он его будет пеленговать. Теперь дело пойдет проще. Что ж, лодку придется чинить, ведь груз нельзя упускать, а куда она придет в конце концов, Торину станет известно от самого капитана. Повеселевший Корнеев, получивший реальный план действий, принялся командовать ревизией электрики на субмарине. Через полтора часа дизель удалось запустить.

– Если у них есть акустик, а он должен быть, то нас засекут, – сказал Привалов, глядя на карту. – Придется опять идти берегом.

– А снаряжение мы что, на себе попрем, – возразил Доронин. – Боюсь, что нам акваланги понадобятся.

– Тогда давай с разгона со стороны моря. Потом мотор заглушим и по инерции дойдем до судна, – предложил Привалов.

– Наши глиссерские прибабахи на днище катера сразу погасят инерцию. Давай рисковать и подходить на малых оборотах.

Когда катер добрался до борта судна, было уже совсем светло. Никаких признаков жизни на борту не было видно. Уцепившись за веревочный трап, Привалов держал катер у борта, пока Доронин обследовал судно. Наконец он появился у ограждения и стал спускаться в катер.

– Ну что? – спросил Привалов.

– Тонн сто груза сняли. Работали кормовой лебедкой, даже погрузочную сеть не убрали.

– Думаешь, подлодка?

– Уверен. Может быть, она еще здесь. Загони-ка катер поглубже в заросли…

Доронина прервал вызов командира по рации.

– Что у вас, ребята? – спросил Торин.

– Судно на месте, на нем никого. Сергеича тоже нет. В трюме не хватает примерно ста тонн груза, остались следы разгрузки.

– Ничего не предпринимайте. Через два часа будьте с катером в условной точке, где высаживали нас в прошлый раз. Мы подъедем, тогда и решим, что делать дальше.

Лодка стала погружаться. Корнеев стоял рядом с капитаном и смотрел на показания глубинометра. На глубине двенадцати метров лодка остановилась, но толчка не последовало. Наверняка они знают, какие здесь глубины, и опасаются острых скал, поэтому не положили лодку на грунт. Из бокового прохода вбежал человек и что-то стал говорить капитану, как понял Корнеев – по-арабски. Тот выслушал его, кивком отпустил и что-то приказал экипажу по-малайски. Судя по всему, потребовал соблюдения тишины. На лодке все замерли. Наверняка это акустик, догадался Корнеев, услышал шум винтов и прибежал докладывать. Или наши ребята на катере подошли, или патрульный катер морской полиции или военных. Хреново, если нас обнаружат и начнут кидать глубинные бомбы, подумал Дмитрий Сергеевич. В мои планы такой вариант не входит.

Прошло больше часа, когда капитан подозвал к себе одного из своих моряков. Выслушав бородатого, тот подозвал к себе еще троих, и они стали выволакивать из каких-то ящиков акваланги. Значит, не рискует капитан подняться на перископную глубину, решил Корнев. Малайцы очень быстро и уверенно облачались. Это выдавало определенную выучку, возможно, службу в королевских ВМС. Но почему четверых, недоумевал Корнеев, для разведки достаточно и одного, максимум двоих. Значит, над нами маленькое судно и задача аквалангистов не просто узнать обстановку, но и, по возможности, перебить всех, кто там сейчас наверху.

Торин наблюдал, как бывшие морские спецназовцы натягивали гидрокостюмы. Если Дмитрий жив, думал он, а на это очень хотелось надеяться, то, значит, он на подводной лодке. Старый лис не так прост, как кажется. Он обязательно постарается дать о себе знать. В крайнем случае найдет способ повредить лодку и заставить ее всплыть на поверхность. Самый большой риск состоит в том, что малайские ВМФ могут попытаться первым делом субмарину потопить. Чтобы убедить военных не топить, а попытаться захватить, надо умудриться доказать им ее существование. Сейчас еще есть шанс, что она не ушла, а лежит на грунте у берега. Грамотный капитан постарался бы уйти ночью, зная, что район может быть блокирован военными судами. Пожалуй, решил Торин, это последний этап операции. Судно найдено, большая часть груза найдена. Если захватить еще то, что находится на этой субмарине, то можно сказать, что будет возвращен почти весь груз. Дмитрия Сергеевича бы еще не потерять. А пиратский клубок размотать на этом побережье можно будет и потом.

Полицейский «Феннек» круто развернулся над рекой и, проделав «посадку на флаг» – крутой разворот на месте с переворотом через борт, – стал спускаться на каменистую отмель реки. Полицейский спецназ уже был здесь. Бойцы оцепили площадку с тремя полуразрушенными строениями, часть из них прочесывала окрестные джунгли.

Выпрыгнув из кабины вертолета, Трещев и Махтаров двинулись к группе полицейских, среди которых заметили инспектора Вонга.

– Прибыли? – кивнул русским инспектор. – Посмотрите в зданиях, мне кажется, что это то, что вы ищете.

– Большие потери? – спросил Махтаров Вонга, кивнув на разбросанные трупы пиратов.

– У кого? – не понял инспектор.

– У вас, – насторожился в своей догадке Махтаров.

– Мы здесь ни при чем, – ответил полицейский, – мы прибыли тридцать минут назад с намерением вооруженного захвата, но застали только то, что вы видите.

– Что же тогда здесь, по-вашему, произошло, инспектор?

– Я бы сам хотел это узнать, – ответил Вонг, пристально глядя в глаза Махтарову. – На междоусобные разборки это не похоже.

Махтаров только пожал плечами и двинулся осматривать следы побоища. Около центрального строения он обнаружил рядом два трупа с характерными ножевыми ранениями в горло. Дальше несколько трупов с пулевыми ранениями головы. Странно, подумал он, когда идет перестрелка, то пулевых ранений на телах обычно множество, а тут практически каждый был убит одной пулей. Махтаров сравнил расположение тел с окружающей местностью. Точно – снайпер, и именно вон с тех скал.

Пройдя еще немного вдоль строений, Махтаров увидел в отдалении еще два трупа среди больших камней. Похоже на пост охраны, решил он. Подойдя ближе, Махтаров увидел картину, которая не оставляла сомнений в высоком профессионализме действовавшего человека или людей. Оба трупа лежали на спине с открытыми глазами без единой раны на теле. Правый – со спокойным, чуть удивленным лицом, левый – с судорожно сведенными пальцами рук около горла. Глаза убитого были вытаращены в каком-то ужасе, рот открыт, как будто ему перед смертью нечем было дышать. Асфиксия, догадался Махтаров, но никаких следов от удушения на шее. Знакомые штучки.

Он круто повернулся на каблуках и зашагал к Трещеву, который осматривал мешки с грузом и вставлял свои замечания в полицейский протокол. Вид у Трещева был довольный: видать, в результате совместных усилий с полицией ему удалось собрать значительную часть похищенного с судна.

Подойдя к группе полицейских, вместе с которыми стоял Трещев, Махтаров открыл было рот для вопроса, но потом передумал. Вопрос бессмысленный, тем более не стоит задавать его именно Трещеву. Придется задать его кое-кому другому, решил Махтаров, и не только этот.

Глава 6

Вооружившись, по настоянию Торина, подводными автоматами «АПС», Доронин и Привалов исчезли в глубине. Главная задача – субмарина, осмотр дна вокруг судна можно было оставить и на потом. По предварительной договоренности, спецназовцы шли под водой параллельно друг другу на расстоянии двадцати-тридцати метров, практически на пределе прямой видимости, когда уже угадывался лишь темный силуэт пловца. Но через некоторое время видимость ухудшилась из-за поднятой течением со дна мути. Бывшие морские десантники шли зигзагами, то удаляясь друг от друга, то приближаясь и обмениваясь знаками. Дальше от берега течение стало сильнее, пловцов стало сносить на юг.

Привалов внимательно присматривался к силуэтам рельефа дна. Дно было очень неровным, скалистые выступы и нагромождения поднимались иногда к самой поверхности воды. Да, подумал Привалов, фарватер здесь надо знать, так просто не подойдешь к берегу на приличном судне, да и на субмарине тоже. Приходилось лавировать между скалами и осматривать их со всех сторон. Внутренний компас подсказывал спецназовцу, что направление он держит правильно.

Лодку Привалов увидел не сразу, он почти прошел над ней, но наметанный взгляд сразу заметил редкие пузырьки воздуха, выходящие откуда-то из носовой части субмарины. Темная масса выглядела внушительно, но Привалов понимал, что это искажение водной среды. Лодка была относительно небольшой, а выходящие пузырьки могли означать либо только что выпущенную торпеду, что вряд ли, либо выпущенного через торпедный аппарат пловца. Второе казалось более вероятным. Привалов остановился и стал осматриваться по сторонам. Он сейчас торчал на самом виду, и если пловец еще рядом, то наверняка заметит непрошеного гостя. Решив, что справится с аквалангистом, да еще и не с одним, Привалов стал спускаться к лодке. Он обошел ее с одного борта, затем с другого, осмотрел небольшую ходовую рубку, но никаких опознавательных знаков, номеров или чего-нибудь другого, что позволяло бы идентифицировать судно, не нашел.

Небольшой, весом около килограмма, радиомаяк на магнитной присоске он прилепил к борту у самой кормы с максимальной осторожностью, но металл все же звякнул от соприкосновения. Ладно, подумал Привалов, пусть гадают там, что это был за звук, а мне надо идти к Димке. Вдруг он проворонит аквалангиста. Хотя то, что Доронин мог оказаться в опасности из-за одного-единственного или двух аквалангистов, Привалов очень сильно сомневался. Однако подстраховать все же стоило – может, удастся взять кого-нибудь живьем.

Доронин потерял напарника из виду, но не стал беспокоиться. Он знал, что Володя опытный подводный пловец и не потеряет ориентации. Через некоторое время они опять сойдутся. Доронин плыл, стараясь держаться ближе к скалам. Интересно, думал он, почему у этого побережья так мало кораллов. Может, течение какое неблагоприятное или из-за загрязнения. Скалы безмолвно шевелились обильными водорослями. В разные стороны то и дело прыскали стайки небольших рыбок. Каждое шевеление водорослей интуитивно воспринималось как опасность, поэтому фиксировалось сознанием автоматически, хотя мысли морского десантника скакали с одного на другое.

Аквалангиста Доронин заметил сразу. Хотя тот и пытался укрыться за вертикальной стеной скалы, но отдельные пузырьки воздуха его выдали. Доронин сразу же остановился и, крутанувшись на месте, попытался развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы оценить обстановку вокруг и проверить наличие других пловцов. Значит, здесь лодка, успел подумать он, как сбоку и сверху на него надвинулись две тени. Понимая, что двигать автоматом влево ему будет проще, чем вправо, Доронин направил ствол на того, кто приближался к нему сбоку. Аквалангист был без гидрокостюма, а в руке у него зловеще блеснул морской кинжал. Выпустив короткую очередь в аквалангиста сбоку и отметив, что вода вокруг стала наполняться темным, Доронин сразу же повернулся к нападавшему сверху. Он успел подставить автомат и отбить удар кинжалом, но второй нападавший ухватился за ствол оружия и отвел его в сторону, пытаясь достать Доронина еще одним ударом. Спецназовец бешено заработал ластами и зашел к противнику сбоку, но тот крепко держал его автомат. Рывком на себя он попытался подтянуть Доронина, но спецназовец, помня еще и о третьем аквалангисте, выпустил автомат. Его противник сразу же по инерции несколько отдалился. Доронин выхватил из ножен на ноге свой кинжал и бросился на аквалангиста сверху. Глянув при этом назад, он заметил приближение третьего врага.

Положение сверху давало определенные преимущества в маневре при подводной схватке. Аквалангист, который вырвал у Доронина автомат, путаясь в ремне, попытался перехватить его за пистолетную рукоятку и использовать оружие по назначению. Спецназовец рванулся к нему. Аквалангист понял, что не успеет воспользоваться огнестрельным оружием. Бросив автомат, который медленно стал опускаться на дно, он опять выставил вперед свой кинжал. Третий аквалангист наконец напал снизу и чуть сбоку, но ему не хватило скорости и опыта подводных схваток. Доронин успел поймать его руку с кинжалом и закрутил корпус противника влево. Аквалангист попытался, работая ногами и одной рукой, развернуться лицом к противнику, но спецназовец мгновенно нанес удар своим кинжалом в шею сзади. Оружие повредило шейные позвонки и перебило воздушный шланг. Воздух огромными пузырями заклубился в сторону поверхности, а дергающееся тело стало опускаться вниз.

Несколькими быстрыми гребками ласт Доронин отбросил себя в сторону и вверх и развернулся к последнему противнику, но, к его изумлению, противников оказалось двое. Размножаются они здесь, что ли, подумал он с ожесточением. Кстати, я этому шланг перебил, будет Привалову сигналом.

Аквалангисты стали пытаться зайти к Доронину с двух сторон. Они не бросались в атаку, а выжидали. Или очень опытные ребята, решил спецназовец, или ждут подмогу. Их здесь что, целый взвод?

Наконец противники ринулись в атаку с двух сторон. Доронин сильными гребками ушел в сторону, но противники как будто ждали этого. Один из них пошел на Доронина сверху, а второй поднырнул снизу, приближаясь к ногам. Это было очень опасно, потому что противникам надо было двигаться вперед, а Доронину, чтобы оказать сопротивление, развернуться и встретить их лицом. Но на этом маневре он потеряет драгоценное время и может не успеть. Можно было, правда, еще попытаться удрать, выиграть расстояние, а потом атаковать самому, но Доронин не любил затяжных боев и решил рискнуть.

Быстро работая ногами, Доронин пошел по дуге в сторону. Нижнему аквалангисту пришлось его догонять, а верхний ринулся в атаку, но решил срезать путь и пошел спецназовцу наперерез. Доронин, используя силу противника в его стремлении вниз, перехватил его руку с кинжалом, но и его вооруженная таким же оружием рука оказалась зажатой пальцами противника. Доронин сделал полный поворот вокруг своей оси и подставил тело противника нападающему снизу. Тот потерял скорость и отпрянул в сторону от вращающихся сцепившихся тел. У Доронина было время, пока нижний не нападет сбоку, и он собирался использовать его. В арсенале спецназовца было достаточно приемов, позволяющих освободиться от захвата и нанести удар. Один из них – резкая остановка во время совместного вращения, когда противник под собственным весом не сможет удержать его руку. Медвежья сила Доронина еще никогда не подводила. Его противник оказался достаточно опытным бойцом-подводником и, кажется, предугадал действия противника. Он не стал ждать какого-то разрешения этой вращающейся карусели, а подтянул ноги к груди и попытался оттолкнуться от Доронина и освободиться самому от захвата. Невысокий и гибкий противник наверняка смог бы это сделать, если бы, опять же, не медвежья сила Доронина. Оттолкнувшись ногами от груди спецназовца, аквалангист непроизвольно отпустил его руку, но вырвать свою с кинжалом из железной хватки противника не смог. В результате толчка его ноги ушли в сторону, а он сам как бы повис над бездной на одной руке. Рывком Доронин подтянул аквалангиста к себе и ударил кинжалом в шею со стороны ключицы. Хлынувшая кровь стала заполнять все вокруг темным пятном.

Теперь самое время было переключиться на последнего противника. Доронин развернулся к нему лицом, но правее его плеча молниями пронеслись игловидные пули «АПС» Привалова. Последний аквалангист, выпуская кровавое облако, стал опускаться на дно. Доронин повернулся к подплывающему напарнику и многозначительно постучал по своей голове. Зачем было убивать, если можно было бы взять живьем, если уж ты подоспел на помощь. Но Привалов только показал рукой назад, где уже мелькали шустрые тени. Доронин кивнул и поплыл вниз подбирать свой автомат.

Далекие от предрассудков и влияния американских фильмов ужасов, Доронин и Привалов прекрасно знали, что для акулы человек – не добыча, и нападения их в океанах на людей случаются не чаще, чем нападения других хищников на суше. По сведениям различных морских ведомств, за один год в мире фиксируются всего лишь десятки случаев нападения акул на человека. И только единичные случаи заканчиваются гибелью людей.

Сейчас за спинами спецназовцев суетилась и принюхивалась к крови стая сельдевых акул, которые не пользовались такой уж дурной славой, так как питались преимущественно рыбой. Но неожиданно могли появиться и большие белые. Привалов на всякий случай держал свой автомат наготове.

Когда спецназовцы добрались до мелководья и, вынырнув на поверхность и ухватившись за борт своего катера, сдвинули маски с лица, то первое, что они увидели, был еще один большой катер, судя по символике, полицейский. Привалов и Доронин среагировали мгновенно, выпустив автоматы из рук, пока полицейские не стали задавать неудобные вопросы.

Торин смотрел, как его помощники выбираются из воды на борт катера. С одобрением он отметил, что спецназовцы правильно оценили ситуацию и выбрались на борт без оружия. Пока полиция обследовала сухогруз, Махтаров отозвал Торина в сторону.

– Что они искали? – спросил Махтаров, кивнув на аквалангистов.

– Подводную лодку.

– Вы уверены, что она здесь была?

– Теперь – да.

– Значит, не все концы тогда были у нас в руках, – с сожалением сказал Махтаров.

– В Колумбии?

– Вы знаете об этом.

– Знаю. И думаю, что это одни и те же люди, только сменили регион, когда им в Америке хвост прищемили.

– Н-да. Так я вот о чем с вами хотел поговорить, Торин. События последних месяцев в этом регионе наводят меня на некоторые размышления.

– События в этом регионе не могут не наводить на размышления, – согласился Торин, догадываясь, куда клонит Махтаров.

– Я не о пиратах. Меня сейчас интересует еще одна появившаяся сила, которая находится в противостоянии с пиратами. Сами понимаете, что тот институт, который я здесь представляю, не может оставить этот факт без внимания.

– И что же известно представляемому вами институту?

– То, что ни одна из известных спецслужб не причастна к освобождению наших моряков на Сокотре, освобождению «Карины» в Сомали, захвату и передаче властям Мухаммада Абу-Машара, разгрому банды Ибрахима Абу-л-Хайра, по прозвищу эль-Музафир. Сегодня ночью неизвестное спецподразделение очень профессионально перебило значительную охрану некой перевалочной базы пиратов на этом побережье.

– И? – поинтересовался Торин.

– Я, естественно, навел справки по своей линии и выяснил, что вы действительно ушли со службы в ГРУ.

– Я этого и не скрываю, – пожал плечами Торин.

– Трещев сделал большие глаза, когда я пытался прозондировать почву. По его словам, он и представления не имеет, что вы раньше служили в очень серьезных органах.

– Очень возможно, что и не имеет.

– Не юлите, Торин. Зная о вашей подготовке и размерах финансирования этих операций, я догадываюсь, кто стоит за всеми этими делишками.

– Борьба с пиратством – святое дело. Долг, так сказать, и обязанность каждого честного человека, – с усмешкой ответил Торин.

– Но только не такими методами. Вы там у себя, в компании, что, создали частный спецназ? Вы отдаете себе отчет, что ваши действия незаконны и их можно квалифицировать как элементарный бандитизм?

– Вы, собственно, на чьей стороне, Махтаров? – вздохнув, устало спросил Торин и повернулся к своему собеседнику.

– На стороне закона и международного права, – раздраженно ответил Махтаров, – и вы эти школьные вопросы оставьте. Я не приемлю позиции, что в борьбе со злом все средства хороши. У всего есть границы!

– А что вы так горячитесь, – поинтересовался Торин, – нервы сдают?

Махтаров промолчал. Опустив голову и сцепив пальцы рук за спиной, он прошелся по палубе. Торин наблюдал за разведчиком с усмешкой. То, что Махтаров его вычислил, было неприятно, но неизбежно. Те, кто держит руку на пульсе Юго-Восточной Азии, рано или поздно должны были прийти к таким выводам, к которым пришел Махтаров, сотрудник российской службы внешней разведки. Но у Торина, опытного разведчика, был в запасе козырь для Махтарова или кого-нибудь другого. Этот кто-нибудь другой тоже неизбежно окажется опытным разведчиком, и козырь сработает. Просто сейчас этим человеком оказался Махтаров.

– Вот что, Махтаров, – прервал Торин размышления своего собеседника, – я понимаю, что вы сейчас в сложном положении. С одной стороны, вам, как порядочному сотруднику, предписывается доложить по инстанции о своих выводах и полученной информации.

Махтаров прекратил свои хождения по палубе и выжидающе посмотрел на Торина.

– Вы представляете себе эту ситуацию иначе? – осведомился он.

– Естественно, – кивнул Торин, – и к обоюдной пользе. Я здесь работаю уже несколько месяцев. И мое нелегальное положение, а мы с вами понимаем, что фактически это так и есть, дает мне больше возможностей, чем ваше полулегальное положение псевдопредставителя мифической организации, ведающей международными перевозками. Наше с вами сотрудничество, обмен информацией, взаимная поддержка в работе по пресечению пиратской деятельности могут принести большую пользу. Согласитесь, что для сбора информации, агентурной работы у меня возможностей на порядок больше, чем у вас. Так что оцените плюсы от нашего с вами сотрудничества.

– Значит, вот так? – задумчиво проговорил Махтаров. – Вы предлагаете мне нарушить мой долг, скрыть оперативную информацию от моего начальства и развязать вам руки?

– Я предлагаю вам помощь в выполнении вашего профессионального долга. И не надо говорить со мной такими напыщенными фразами. Сколько раз нам с вами при выполнении нашего профессионального долга приходилось идти вразрез с определенным установившимся порядком, искусственными правилами, придуманными политиками для собственного самоутверждения. У нас с вами своя специфика и своя цель. Ваш долг – использовать любую возможность для достижения поставленной цели. Вы что же, сразу побежите сдавать властям любого своего информатора, как только получите доказательства его противозаконной деятельности? Или, может быть, вы соотнесете ту пользу, которую даст получаемая от него информация, с той пользой, которую даст арест и суд над отдельно взятым мелким преступником, каких сотни тысяч? Мне ли рассказывать вам, что ликвидировать преступную деятельность можно, только ликвидировав возможность ее ведения? Или вы это сами, как профессионал, знаете? Переловить всех преступников нереально, а убрать, в том числе и физически, лидера и организатора – это уже половина дела. Вас этому не учили?

– Будет вам, Штирлиц! – ответил с усмешкой Махтаров. – Вербуете меня?

– Предлагаю честное сотрудничество. Ваши официальные контакты и каналы с местными властями плюс мои неофициальные в разрабатываемой среде, мои спецоперации с моим же их финансированием.

– Ну и лис же вы, Торин!

– Работа такая, – ответил Торин. – Можно подумать, что у вас она другая.

Махтаров оперся руками на ограждение палубы судна и стал молча смотреть на воду. Торин был прав, причем на все сто процентов. Да, действительно, его деятельность была, с одной стороны, противозаконной, но весь риск он брал на себя. С другой стороны, Махтарову не возбранялось, а наоборот, предписывалось использование агентуры в своей деятельности в регионе. В разряд агентуры попадал и Торин. Пока его деятельность совпадала с интересами Махтарова, это сотрудничество было целесообразным по всем правилам всех разведок мира. И, опять же, у любого разведчика мира было право хранить в тайне свои источники, в том числе и от своего же руководства. Пока Махтарову не поступит конкретный приказ выяснить, найти, нейтрализовать и тому подобное, руки у него развязаны и никакими профессиональными нарушениями здесь и не пахнет.

– Черт с вами, Торин, – наконец сказал Махтаров, – вы правы. В конечном итоге рискуете здесь вы, а я могу только пользоваться плодами ваших трудов.

– У меня такое ощущение, что с ваших уст готово было сорваться слово «незаслуженно», – с улыбкой ответил Торин. – Не корите себя – вы же меня вычислили, а это уже заслуга. Так что имеете полное право.

– Договорились. – Махтаров протянул Торину руку. – Что вы теперь намерены делать дальше?

– Искать лодку с остатками груза.

– Если мы с вами правильно мыслим по поводу личности, которая стоит за всем этим, то она пойдет на материк.

– А конкретно – в Пакистан, – добавил Торин.

– На том и порешили. Только вашим людям…

– Естественно, – согласился Торин, – на связи с вами только я.

Неожиданно заработал мотор катера группы, и он двинулся в сторону сухогруза. С борта Доронин махал Торину руками.

– Что-то случилось, – проговорил Торин и двинулся к трапу.

Катер, рыкнув в последний раз мотором, легко ткнулся о борт сухогруза. Доронин ухватился за трап и собрался подняться вверх, но увидел склонившегося через борт командира.

– Что? – спросил Торин.

– Лодка уходит! – ответил Доронин, поняв, что ему разрешено говорить открытым текстом.

Спецназовец видел, что между шефом и Махтаровым состоялся какой-то важный разговор и, судя по всему, они до чего-то договорились. Значит, Махтаров, решил Доронин, тоже из органов и теперь на нашей стороне. В определенных пределах, конечно. Торин повернулся к Махтарову:

– Значит, мои ребята нашли ее и поставили спутниковый маяк.

– Оценил финансирование, – усмехнулся Махтаров. – Я свяжусь с военными и попробую организовать преследование. Если удастся, то загоним ее назад.

– Очень прошу приложить все усилия к тому, чтобы лодку не топить.

– Боитесь потерять груз, в который вложены деньги? – поднял брови Махтаров. – Коммерческие интересы?

– Нет, – покачал головой Торин, – личные. У меня есть все основания полагать, что на лодке находится в плену один из членов моей группы.

– Даже так? Хорошо, постараюсь, чтобы ее не утопили.

Когда Махтаров с Трещевым отбыли на полицейском катере решать свои официальные вопросы с властями, Торин выслушал доклад Доронина. Привалов в это время искал на дне брошенные в целях конспирации автоматы. Класс лодки, профессиональные аквалангисты – все это говорило о том, что на субмарине собран профессиональный экипаж. Значит, есть все же шанс, что она прорвется через кордон малайских ВМС.

Пока Торин с Горбачевым следили за движением точки на схеме побережья, изображенной на экране ноутбука, Доронин и Привалов продолжали обследовать дно вокруг сухогруза.

– Значит, на борту была схватка? – решил Торин, когда спецназовцы доложили ему о найденных на дне трупах и затопленной резиновой лодке.

– Связи у Сергеича тоже нет, – добавил Привалов, глядя на выловленные рацию и мобильник Корнеева.

– Значит, он там. Думаю, что он успел убрать этих двоих, что покоятся на дне, – размышлял Торин вслух. – Насколько я знаю Корнеева, какую-нибудь он им байку преподнесет. И лодка не зря так долго торчала здесь. Видать, у них какие-то нелады, а он – специалист, каких поискать.

– Шансы у нас есть, – подытожил Доронин, – теперь осталось понять, где ее, родимую, встречать, а там уж отобьем нашего Повара.

12 июня 2008 года. База «В» группы «Скат»

Малайский архипелаг

Все сухопутное снаряжение было загружено в катер. Торин предполагал, что застать лодку в процессе разгрузки не удастся и тогда придется преследовать груз по суше. Учитывая, что снаряжения было много, а прочесывать побережье Пакистана лучше с воды, Торин решил идти на материк на катере. Расстояние, которое предстояло преодолеть группе, было не менее тысячи километров, и даже полных баков катера не хватит. Значит, придется пускаться на какую-то хитрость и заправляться по пути. Это также означало, что катер перегружать было нельзя. Из оружия Торин велел взять лишь «АК-108» с запасом патронов и пистолеты «ГШ-18». Запас провизии и воды – из расчета на трое суток. Сам переход можно совершить и за двенадцать-четырнадцать часов, учитывая, что катер развивал скорость до сорока узлов, но приходилось делать скидку на неспокойное море, поломку двигателя, преследование властей в территориальных водах и тому подобное.

– Андрей Петрович, – позвал Горбачев, единственный, кто не принимал участия в сборах группы, потому что неотрывно наблюдал за положением субмарины пиратов.

Торин тут же подошел к Николаю. Группа насторожилась и посмотрела в их сторону.

– Кажется, прорвались, – показал Горбачев на схему, изображенную на экране, – они вышли за пределы территориальных вод.

– Это еще ничего не значит, – подал голос Доронин, – военные корабли могут продолжить преследование и в нейтральных водах. Кто им мешает?

Гулкий взрыв за бортом бросил лодку на бок. Это был самый близкий разрыв. Или военные корабли взяли субмарину «в клещи», или это была случайная глубинная бомба. Корнеев сидел на полу и прислушивался к шуму двигателей лодки. Пока тянут, решил он. А вот то, что нас бомбят, – хреново; значит, Торину не удалось уговорить власти не уничтожать пиратов. Экипаж здесь, кажется, неплохой, лишь бы пронесло, думал Корнеев. Жаль, на глубину уйти нельзя. Эта посудина не рассчитана на погружение больше пятидесяти или ста метров. Новый взрыв, но уже несколько в стороне. Вырвались, или это временно?

Капитан подводной лодки стал отдавать какие-то приказания. Моряки потащили деревянные ящики и всякий хлам в носовой отсек. Корнеев наблюдал, сидя на полу, за всеми этими манипуляциями, не понимая их цели. Вскоре за бортом раздалось бульканье, а субмарина остановилась. Капитан еще раз прокричал какое-то приказание, и на судне воцарилась гробовая тишина. Теперь до Корнеева дошло, что предпринял бородатый. О таком Дмитрий Сергеевич читал еще в книгах о Великой Отечественной войне. Когда подводная лодка хочет показать, что она подбита, то через люки торпедных аппаратов выбрасывают различный плавучий хлам, личные вещи моряков. Все это всплывает на поверхность после глубинного бомбометания. В те времена капитаны противолодочных кораблей попадались на такую удочку и верили. Поверят ли эти, наверху?

Бородатый ушел в отсек к акустику и долго не возвращался – наверное, слушали вместе звуки с поверхности и ждали ухода военных кораблей. Корнеев, от нечего делать, рассматривал экипаж, который находился на ходовом мостике. Парочка арабов, несколько малайцев. Когда его спускали в субмарину, то он еще видел двух или трех китайцев. Интернациональный экипаж, с усмешкой подумал Корнеев, действительно – международная преступность. У него болел ушибленный во время бомбежки локоть, и очень хотелось пить. Кажется, здесь становится душновато, решил Дмитрий Сергеевич, долго лодку держать не смогут в погруженном состоянии. Вряд ли здесь установлены мощные поглотители углекислоты, как на современных субмаринах. Можно и добавлять жидкий кислород, но так недолго и отравиться. Корнеев решил не тратить силы и, откинувшись спиной на переборку, закрыл глаза. Дышать он стал спокойно и размеренно, чтобы легкие его постепенно насыщались, тем самым оттягивая момент наступления кислородного голодания. А оно наступит скоро, решил Дмитрий Сергеевич. Только бы корабли наверху ушли.

Глава 7

– Андрей Петрович! – закричал Горбачев. – Сигнал слабеет.

– Как слабеет? – не понял Торин и бросился к Николаю.

Яркая точка на экране исчезла до того, как он успел подбежать. Торин с непониманием посмотрел на Горбачева.

– Все, – констатировал тот в ответ на немой вопрос, – нет сигнала.

– Коля, что могло произойти? – потребовал ответа Торин, вцепившись в плечо Николая.

– Не понимаю, – ответил тот испуганно. Такого лица он никогда у шефа не видел.

– Думай, – приказал Торин, – мог маяк выйти из строя. Как сигнал ведет себя при этом?

На лице шефа Горбачев увидел столько боли и отчаяния, что сам поддался этому чувству. Наконец собрался с мыслями.

– Если он выключился по какой-то причине, то сигнал пропадет мгновенно.

– А здесь как было? – снова потребовал Торин.

– Он начал тускнеть, как будто ослабевая. В течение секунд тридцати пропадал медленно.

– Если маяк отцепился от корпуса, картина такая же была бы?

– Да, наверное, – согласился Горбачев, – через водную толщу он может и не пройти. Если маяк погрузился слишком глубоко, то мог постепенно и погаснуть.

– Значит, или маяк, или вся лодка, – подвел итог Торин и обессиленно сел рядом с Горбачевым.

– Андрей Петрович, – неожиданно подал голос Доронин, – отвалившийся маяк погружается быстрее, чем подбитая лодка. Скорее всего – маяк.

– Будем надеяться, – проговорил Торин задумчиво, но затем снова прикрикнул на своих помощников: – Хватит копаться! Заканчивать сборы и всем в катер. Пять минут на завершение сборов.

Катер несся вдоль побережья минут тридцать, а затем круто повернул в океан. На данном этапе задачей номер один было удачно проскочить в нейтральные воды от берегов Малайзии. Нагруженное оружием и боевым снаряжением судно вызовет у полиции, останови она катер, столько интересных вопросов, отвечать на которые придется очень долго. Смогут ли помочь Трещев и Махтаров? Возможно, что и смогут, но лучше не рисковать и надеяться на скорость и маневренность своего катера.

– Поворачиваем, Андрей Петрович? – спросил Доронин. – Два часа, как проскочили двенадцатимильную зону.

– Хорошо, поворачивай. Курс 45 градусов, на Андаманские острова, потом пройдем берегами Мьянмы и на запад. В Мьянме постараемся дозаправиться.

Неожиданно у Торина зазвонил мобильный телефон. Звонил Трещев.

– Андрей Петрович, у нас неприятные известия. Мы с Махтаровым сделали все, что могли, но военные предприняли попытку утопить пиратскую субмарину.

Торин молчал. Сбылись его самые худшие опасения – Корнеев погиб вместе с подводной лодкой.

– Вы слышите, Андрей Петрович? – переспросил Трещев.

– Да, я слышу, – ответил Торин ровным голосом, – подробности?

– Особенных подробностей никаких – нас на борт не взяли, сославшись, что это военная операция. При мне по рации доложили в штаб, что лодка потоплена. Моряки зафиксировали всплывшие на поверхность деревянные элементы оснащения субмарины и пятно солярки на поверхности. Шум винтов перестал фиксироваться акустиками после прекращения бомбометания. И я сразу же вам позвонил.

– Что-что? – переспросил Торин. – Когда все это произошло?

– Тридцать минут назад, не больше.

– Координаты этой точки?

Когда Трещев продиктовал координаты места, где была затоплена лодка, Торин все понял. Шанс оставался. Доронин вопросительно уставился на шефа, а из каюты высунулись заспанные Горбачев, Привалов и Веденеева, услышавшие телефонные переговоры.

– Ребята, не все потеряно, – сказал Торин, – у нас есть неплохие шансы. Сигнал с маяка пропал почти три часа назад. А военные зафиксировали потопление лодки тридцать минут назад. Это значит, что после потери сигнала лодка была еще на плаву. Факт всплытия деревянного хлама и солярки наводит меня на мысль, что это имитация гибели лодки.

– Вы думаете? – неуверенно спросила Веденеева.

– Уверен. И вообще, – заявил Торин, – хватит дрыхнуть. Давайте смените нас, а то ваш командир устал и тоже не против вздремнуть.

Корнеева подняли с его постели на ящиках уже вечером. Неразговорчивый и угрюмый малаец повел пленника в командную рубку. Бородатый смотрел на «американца» с нескрываемым удовольствием.

– Ну что, бизнесмен, – подмигнул капитан, – сейчас мы всплывем на поверхность, подышим свежим морским воздухом, заодно и поговорим о твоем выкупе. Ты же хочешь еще раз ощутить твердую землю под ногами?

– Я же согласился, – с надеждой в голосе ответил Корнеев. – Только согласится ли мой компаньон? Вы запросили очень большую сумму.

– Не скромничай, американец. Если вы собрались открывать туристический бизнес в Малайзии, то кое-какие денежки у вас водятся. В крайнем случае, займет у партнеров, а ты потом вернешь долг.

Лодка дернулась всем корпусом из стороны в сторону, а затем Корнеев ощутил мерное покачивание. Значит, субмарина действительно всплыла на поверхность. Капитан кивнул Корнееву, чтобы тот следовал за ним, и направился к лестнице, на которой один из матросов открывал верхний люк. Наверху Дмитрий Сергеевич вдохнул свежий вечерний воздух. Солнце уже спускалось за горизонт, и по поверхности океана протянулась яркая дорожка к заходящему солнечному диску. Корнеев оглянулся по сторонам. Если солнце садится на западе, то сзади – юг, а там виднелись темные верхушки каких-то гор. Что это может быть, попытался предположить Корнеев, все еще Малакка или какие-то из островов Индийского океана?

– Возьми мой телефон, американец, – предложил капитан, когда матрос спустился в лодку и они остались наверху вдвоем. – Звони своему другу, а потом я с ним поговорю.

Корнеев взял телефон, театрально вздохнул и стал набирать телефон Торина. Голос у Андрея Петровича был заспанный.

– Андрэ, это я – Корни, – заговорил Дмитрий Сергеевич по-английски, когда Торин отозвался. – Узнаешь меня?

– Дима, ты? – взволнованным голосом спросил Торин, затем уже спокойнее и тоже по-английски спросил: – Ты где?

– Я живой, Андрэ, и здоровый, а с тобой тут хочет поговорить один человек. Передаю трубку.

Зажав трубку рукой, Торин рявкнул Горбачеву, чтобы тот начал пеленговать номер абонента. В трубке послышался незнакомый голос, говоривший по-английски с чуть заметным арабским акцентом.

– Эй, мистер, – начал незнакомец, – ваш приятель – мой заложник. Если вы хотите, чтобы он остался в живых, то приготовьте один миллион долларов наличными в купюрах по сто и двадцать долларов. Вы согласны на такую сделку?

– Да, согласен, хотя мне будет трудно быстро собрать такую сумму.

– А вы поторопитесь, потому что больше двух дней я ждать не намерен. Через два дня я позвоню и скажу, где и как мы встретимся.

– Только имейте в виду, что я сейчас в Стамбуле. Сделайте поправку по времени, определяясь со встречей. И еще. Залогом нашей сделки должна служить полная безопасность моего друга, – потребовал Торин.

Горбачев подал знак, что все удалось, и командир успокоился. Но продолжения разговора не последовало. Незнакомец отключился. Горбачев повернул к Торину ноутбук и ткнул пальцем в схематическую карту.

– Вот здесь, севернее Лаккадивских островов.

– Кто это? – не выдержала остальная группа.

– Старый хрыч Корнеев нашелся, – облегченно ответил Торин. – Лодка цела и невредима и идет туда, куда я и предполагал, – в Пакистан. Пиратский капитан, по-видимому, попутно решил срубить «бабок» и просит за Сергеича выкуп в миллион долларов.

– Ну что, братцы, скинемся? – развеселился Привалов и стал хлопать себя по карманам.

– А хорошо идут, – заметил Доронин. – Коля, а мы где сейчас?

– На траверсе атолла Тиладуммати, – ответил Горбачев.

– Это они на сколько нас опережают?

– Километров на восемьсот.

– Значит, на сутки. Да, много мы времени потеряли, – покачал головой Доронин.

В конце первого же дня путешествия мощный шторм загнал катер в Андаманский архипелаг, где сутки группа ждала прекращения непогоды. Второй шторм на подходе к Шри-Ланке отнес катер почти на пятьсот километров на юг. Полдня они крутились возле городка Мале на Мальдивах, пока не улучили момент и, благодаря актерским способностям Веденеевой, а особенно ее купальнику, не заправили опустевшие баки катера.

– Каковы наши планы, командир? – бодро спросил Привалов.

– Идем полным ходом в Аравийское море. Определяем предполагаемый пункт высадки и ждем звонка нашего нового друга.

– Затем, чуть поломавшись, соглашаемся на все его условия, – продолжил Доронин мысль шефа, – приходим на встречу и спускаем с поводка Крыса. Он всех крошит и приводит нам Сергеича за руку.

Торин смотрел на своих повеселевших помощников и радовался, что группа начала сплачиваться. Правда, Привалов слишком много внимания уделял Веденеевой: то ли и впрямь влюблен, то ли дурака валяет. Но Ирина на его позывы не отвечает, а только отшучивается. Любовь в таком коллективе – гибельное дело, слишком расслабляет. Горбачев тоже беспокоил Торина своими комплексами, но эта болезнь лечится временем.

– Примерно так, – согласился Торин с Дорониным, – только нам придется еще за грузом побегать по горам. А теперь давайте прикинем, где лодка будет разгружаться.

17 июня 2008 года. Побережье Пакистана

западнее города Карачи

Две большие деревянные лодки попеременно причаливали к качающейся на волнах субмарине. На берегу мешки грузили на ослов и переправляли куда-то в глубь прибрежных холмов. Судя по тому, как скоро животные возвращались без груза, место складирования было недалеко, метрах в трехстах или пятистах от берега.

Пока Корнеев отсиживался на камнях под палящим солнцем, капитан лодки отдавал какие-то распоряжения своему помощнику. Нехорошо, подумал Корнеев, бросать свой пост и идти с караваном, чтобы украдкой от начальства заработать миллион. Ой не погладят тебя за это по головке, мой бородатый друг. Впрочем, бородатыми здесь были практически все. Корнеев насчитал двадцать два человека, которые должны сопровождать первый караван с грузом. Только четверо из этих пакистанцев были безбородыми. И то по причине молодости лет. Вся группа была вооружена «калашами», плюс два ручных пулемета и два гранатомета. На ишаков укладывали последние мешки – значит, скоро группа двинется, а капитан лодки все еще не звонил «партнеру» Корнеева. Это начинало Дмитрия Сергеевича беспокоить. Слишком он много знал и много видел, чтобы его так просто, даже за миллион долларов, отпустили живым.

Наконец капитан отослал своего помощника, но сам не пошел к каравану, а отошел далеко в сторону и взялся за телефон. Кажется, пора в путь, подумал Корнеев. Может, он сейчас с Ториным разговаривает, а может, и нет. Дмитрий Сергеевич взялся за пуговицу на своих джинсах и сдавил ее до щелчка. Включенный им таким образом радиомаяк, вмонтированный в пуговицу, был слабомощным, но на расстоянии двух-трех километров Горбачев со своей аппаратурой его засечет. Проблема только в другом, подумал Корнеев, оглядывая каменистое пустынное побережье и горы на востоке, насколько этот рельеф сократит действие маяка.

Весь день Горбачев не отходил от ноутбука в готовности запеленговать телефон, с которого Торину должен позвонить капитан подлодки. Катер мотался вдоль побережья, а спецназовцы, экипированные и вооруженные, были готовы по команде соскочить на берег и броситься в преследование. Томительное ожидание было наконец прервано. Торин подал сигнал Горбачеву и ответил на вызов.

– Слушай, компаньон, – сказал голос в трубке, – и запоминай. Через два дня, двадцатого июня, мы встречаемся с тобой в Пакистане в городе Котри недалеко от Хайдарабада. В центре города в районе рынка есть старинная мечеть. В шестнадцать ноль-ноль ты будешь стоять около мечети и ждать моего звонка. Я скажу, где и как мы встретимся. Деньги должны быть при тебе. Обмен будет честный: ты мне – деньги, я тебе – твоего друга.

– Засек? – спросил Торин Горбачева, когда пират отключился.

– Да, вот здесь, между устьями Хоб и Парали. На побережье, – показал Горбачев на карте.

– Километров пятьдесят от нас, – сказал Торин. – Могло быть и хуже. Дима, гони на всю катушку! Высадимся чуть южнее, и в погоню. Наверняка сегодня же пойдет первый караван через хребет Лаб, а с караваном и они.

– Горный хребет – не городская площадь, его где угодно не пересечешь, – заметила Веденеева.

– Я попробую поработать с космическими снимками этой местности, – предложил Горбачев.

Катер рванулся и понесся на полной скорости вдоль побережья. Торин откинулся на сиденье и стал набирать Питер, чтобы проинформировать шефа о ходе розыскных мероприятий. Разговор был короткий, а со стороны Торина еще и «дежурный», так как особого толка от него не ожидал. Коротко доложив ситуацию и возможные варианты развития событий, Торин попросил подключить Родзевича и попытаться раздобыть информацию о перевалах через южную часть хребта Лаб в Пакистане. Он сам понимал, что просьба была безнадежной, но какой-то шанс все же был. Группа могла месяц тыкаться в скалах, как слепые котята, но не найти прохода. В крайнем случае Родзевич мог попытаться получить свежие снимки со спутников на сегодняшнюю вторую половину дня. При крупном масштабировании караван можно разглядеть, но эта работа не на два часа, а на две недели. Скорее всего рассчитывать придется только на себя. Единственная польза – сообщение о месте разгрузки субмарины и нахождении остатков груза. Пусть перенацеливает Трещева или подключает другого сотрудника для общения с пакистанскими властями.

Отложив телефон, Торин закрыл глаза и стал перебирать в памяти своих сослуживцев, к кому можно было обратиться от своего имени и кто из них мог знать этот район Пакистана достаточно хорошо. Наконец пришел к выводу, что этот вариант тоже нереален. Обзванивать бывших разведчиков и спрашивать от имени Торина, а не бывали ли вы, например, Иван Иванович, с какой-нибудь тайной миссией в южном Пакистане? Какой козьей тропой лучше пройти от побережья к столице? Объясните, пожалуйста, на пальцах. Глупость несусветная!

– Есть, Андрей Петрович! – крикнул обрадованный Гобачев. – Взломал базу. Смотрите!

Торин подсел к Николаю. Тот начал увеличивать масштаб снимков, перемещаясь все севернее. Появилось изображение западного шоссе от Карачи.

– Они должны были его пересечь ночью, – сказал Торин, – двигайся на северо-восток.

Горбачев перешел на следующий снимок, работая над увеличением изображения, но на экране возникла табличка, извещающая, что произведен несанкционированный доступ к базе. Изображение пропало. Горбачев стал перезагружать ноутбук.

– Коля, ты молодец, – шепнул ему на ухо Торин, – есть зацепка! У тебя в базе была карта Пакистана?

– Да, есть.

– Открывай, я, кажется, понял, где это. Мы с тобой их только что видели.

Горбачев открыл карту и максимально ее увеличил.

– Дима, – приказал Торин Доронину, разглядывая компьютерную карту, – давай к берегу, высаживаемся. Все, Коля, туши свет! Я знаю, какой дорогой они пошли, теперь нагоним. Поздравляю, стажер, – это твоя победа.

Торин хлопнул Горбачева по плечу и подмигнул. Определив место высадки, Торин обрадовался тому, что группе придется идти напрямик, по гипотенузе, в то время как караван шел по двум катетам. Это давало преимущество и возможность догнать караван в течение суток. Катер ткнулся носом в пустынный берег, и спецназовцы стали сгружать свои походные рюкзаки, оружие и снаряжение. Привалов, оставшись на борту последним, блокировал управление катером, как его научил в свое время Корнеев. Чтобы не угнали своим ходом. Наконец он спрыгнул на берег и присоединился к группе.

– Все, ребята, – сказал Торин, – начинается последний этап. Груз грузом, но он никуда отсюда и без нас не денется. Наркотрафику тоже теперь конец, даже если и без нас. Эти задачи мы решим попутно, для того нас и наняли, но самая главная задача, ради которой мы сейчас идем, – спасение нашего товарища. Нагоняя караван, нам придется выложиться до последнего. Вы все знаете, что такое горы. Идти придется сверх наших сил, а охрана каравана, насколько я успел понять, очень большая. Мы рискуем потерять кого-то из группы, но каждый должен знать, что в любой ситуации, в какую бы переделку он ни попал, группа сделает все, даже ценой собственных жизней, чтобы выручить товарища из беды. Это должен помнить каждый и верить в это.

Посмотрел долгим взглядом в лицо каждому. Спокойное и уверенное лицо Доронина. Рядом с иронической усмешкой – Привалова. Веденеева внешне спокойна, но видно, что волнуется. Горбачев, окрыленный недавней удачей, пытается держаться как настоящий боец, но понимает, что физически слабее других. Судя по глазам, парень готов выложиться до последнего и даже сверх того. Только он не знает, что это такое – горы…

Два «Суперлинкса» вынырнули из-за холмов и пошли вдоль кромки прибоя. Люди на берегу, увидев приближающиеся вертолеты, кинулись прочь, бросив ослов и груз. Первые две ракеты разнесли носовые отсеки субмарины, взметнув огромные фонтаны воды и обломков. Второй вертолет обрушил на берег огонь пулеметов и скорострельных пушек. Сделав разворот, вертолеты открыли огонь по разбегающимся на берегу людям и двинулись в сторону береговых холмов. А на посадку уже заходили два транспортных вертолета. Из люков стали прыгать люди в зеленом камуфляже и растекаться по побережью. Редкая автоматная стрельба, дым, вопли мечущихся ослов и стоны раненых. Субмарина в нескольких десятках метров от берега медленно погружалась разбитым носом. Недалеко за холмами слышались шум вертолетных винтов и дробный стук авиационных пушек и пулеметов. Наконец затих и он. «Суперлинксы» ушли вдоль побережья, а с моря подходил большой сторожевой катер ВМФ Пакистана.

Махтаров выбежал из «транспортника» и в сопровождении лейтенанта пакистанского спецназа, которого ему официально придали для сопровождения, побежал к берегу. На камнях он увидел обезображенные взрывами трупы. Солдаты оказывали помощь нескольким раненым. Двое экспертов занялись мешками, которые не успели отправить за холмы.

– Это то, господин Махтаров? – спросил лейтенант, кивая на мешки и полузатопленную субмарину.

– Думаю, что то, – ответил Махтаров, – пойдемте посмотрим, куда они все это прятали.

Пройти пришлось около двух километров. В прибрежных холмах солдаты уже обнаружили небольшое углубление, обложенное камнями и накрытое прорезиненной тканью. Здесь был сложен почти весь груз с подводной лодки. Несколько человек вели под конвоем со стороны холмов задержанных бандитов, которые бросились бежать, когда на берегу начался налет. Один из пойманных беглецов привлек внимание Махтарова.

– Пусть подведут вон того молодого парня, – попросил Махтаров лейтенанта.

Тот быстрым шагом догнал конвой и что-то приказал одному из солдат. Перепуганного парня подвели к Махтарову.

– Его нужно допросить, – пояснил Махтаров лейтенанту, – мне кажется, что этому легче всего будет развязать язык. Только вы мне не мешайте. Что бы я ни делал, не мешайте. Я не причиню ему вреда, но мне нужна информация.

– Что вы хотите от него узнать, господин Махтаров? – спросил удивленный лейтенант. – Где оставшийся груз?

– Не только. На лодке был захваченный не так давно мой соотечественник. Меня интересует его судьба. Вы понимаете?

– Да, конечно, – согласился лейтенант, – но, может, допросить лучше мне?

– Позвольте я это сделаю сам. Уверяю вас, что у меня это получится не хуже. Самое главное, не бойтесь за пленного и не вмешивайтесь.

– Допрашивайте, – усмехнулся лейтенант и заложил руки за спину с видом стороннего наблюдателя.

Задержанный пакистанец с испуганными глазами не понимал английского языка, на котором Махтаров говорил с лейтенантом, но последняя ухмылка военного ему не понравилась. А еще ему не понравился этот человек в гражданском европейском костюме, но с азиатской внешностью. Гражданский подошел к пареньку и заговорил с ним на урду.

Довольно оживленное шоссе удалось перейти еще засветло. Тем самым группа сэкономила еще часов шесть. Мерным походным бегом Торин вел своих людей на северо-восток. Петляя между скалами предгорья, спецназовцы уже видели впереди островерхие вершины хребта и окружавшую их древесную растительность. Подъем становился с каждым часом все круче. За вторую половину дня группа прошла более сорока километров. Торин считал, что они движутся со скоростью как минимум вдвое большей, чем караван.

В час ночи остановились на привал. Спецназовцы повалились на землю, освобождая плечи от лямок рюкзаков и вытягивая ноги. Накрыв брезентом горелку, вскипятили воды и перекусили сухим пайком и шоколадом. Торин распорядился о четырехчасовом сне. По сути, сон был трехчасовым, потому что каждому предстояло по часу бодрствования для охраны лагеря. Но этот минимум сна нужен был, иначе группа просто не дойдет до цели.

Последний караульный, Доронин, разбудил всех в пять утра, когда вершины гор уже осветились солнечными лучами. Он успел приготовить кипяток. Каждый выпил по чашке крепкого сладкого кофе и съел по полбанки консервов. Потом Торин протянул каждому по маленькому пакетику.

– Что так слабо? – поинтересовался Доронин, высыпая содержимое себе в рот под язык, чтобы быстрее всасывалось.

– Вы проверенные, а у ребят может быть аллергическая реакция, – ответил Торин.

– А что это? – спросил Горбачев.

– Биостимулятор, – пояснил Привалов, высыпая в рот свой пакетик, – будешь теперь бегать, как наскипидаренный.

– Первые час или два прислушивайтесь к своим ощущениям, – велел Торин Горбачеву и Веденеевой, – если почувствуете дыхательные спазмы, что трудно глотать, болезненные ощущения на коже, зуд – сразу скажите.

– И что тогда? – быстро спросила Веденеева.

– Тогда вам придется делать укол с сильным противоаллергическим средством. Будете возвращаться к катеру и ждать указаний, – пояснил Торин. – Это наш последний цивилизованный отдых до окончания операции. Спать больше не придется, остановки будут очень короткими. Если перенесете пробную слабую дозу стимуляторов, то дальше будут инъекции.

– И сколько на них можно продержаться без сна и отдыха? – удивленно спросил Горбачев.

– Трое суток запросто, – ответил Доронин, – даже без еды.

– Нет, питание отменять не будем, – возразил Торин, – чтобы не лечить потом ваш желудочно-кишечный тракт. Хотя Дмитрий прав, на таких стимуляторах можно эффективно продержаться несколько дней, но это крайнее средство. А теперь подъем!

Горбачев бежал в середине группы и с опаской прислушивался к себе. Очень не хотелось парню прослыть слабаком и аллергиком. Он, конечно, понимал, что его возможности не сравнить с возможностями других, но все же ослабить группу было крайне стыдно.

Торин постоянно бежал первым. Он хорошо ориентировался в горной местности. К тому же он единственный представлял себе, где может находиться и какой дорогой пойдет караван. То место, где сейчас бежала группа, напоминало пастушью тропу, по которой местное население гоняло стада на высокогорные пастбища. Это еще ничего не означало, потому что тропа могла на этих пастбищах и оборваться, а группе нужно было перевалить через хребет. Под ногами попадался старый засохший помет животных, а Торин искал свежий, вчерашний или позавчерашний. Его очень беспокоило то, что он мог увести группу в сторону, пытаясь срезать угол и быстрее выйти на следы каравана.

Тропа вывела на небольшое предгорное плато. Здесь стали попадаться более сочная трава и зеленые кустарники. На взгляд определить, где может оказаться проход, было трудно. Это могла быть и большая расщелина, и горный уступ, и каменистая тропочка шириной в сорок сантиметров.

– Дима, Володя, – позвал Торин на бегу бывших морских спецназовцев, – пройдите спиралью на рысях справа и слева от нас хотя бы на километр. Ищите свежий ослиный навоз или следы стоянки. Они могли пройти только через эту равнину.

Спецназовцы кивнули и разбежались вправо и влево от группы. Торин не сбавлял скорости и бежал, внимательно осматривая поверхность перед собой и по сторонам. То, чего он опасался, не надо было знать Горбачеву и Веденеевой. Он слышал вертолеты и стрельбу где-то далеко на побережье. Это могло означать, что армейские подразделения напали на место разгрузки субмарины. Пираты могли успеть передать сигнал своему главарю, который ушел с караваном. Тогда, если разгром базы на побережье для главаря пиратов не тайна, вполне резонно предположить, что тот догадается и о преследовании. Это означает, что надо опасаться как минимум «растяжек». По крайней мере, Торин бы на месте пирата свой отход заминировал.

Прошел еще час. В душу Торина стали закрадываться сомнения. Если Доронин и Привалов в ближайший час не обнаружат следы каравана, то группа упрется в скалы. Наконец по радио пришло сообщение от Привалова о найденных следах. Торин посмотрел вправо, где метрах в трехстах находился спецназовец. Привалов высоко подпрыгивал и радостно махал руками.

– Дед, это Рэмбо, – послышалось неожиданно по радио, – у меня тоже следы. Здесь у них была стоянка.

– Что, два каравана? – спросила Веденеева, прерывисто дыша.

– Скорее всего мы пересекаем их путь, – ответил Торин, – идите к Привалову, мы вас догоним.

Сам Торин побежал к Доронину. Спецназовец порадовал его своей наблюдательностью. Следы остановки каравана были хоть и наспех, но замаскированы. Доронин все же разглядел присыпанные землей и мелким камнем следы костра, ослиные и человеческие фекалии.

– Они, – подтвердил Торин.

– А если не они, если другие шли в противоположную сторону?

Торин походил вокруг, затем присел, что-то рассматривая на земле.

– Иди, посмотри, – позвал он Доронина. – Видишь, камешки сдвинуты копытом животного в эту сторону? Значит, они шли вон туда, где наши сейчас стоят. И вот здесь тоже.

Привалов нашел след человека на редком для этих мест рыхлом участке почвы, а еще просыпанный белый порошок.

– Наверное, у них мешок прохудился, – предположил он. – Только почему следы порошка не уничтожили?

– Может, посчитали, что ветром развеет, – ответил Торин.

– Ну и на сколько они нас опережают?

– Судя по следам там, – кивнул Торин назад, где они обследовали стоянку с Дорониным, – предыдущая ночь. Все, ребята, вперед!

Группа снова понеслась размеренной рысью. Теперь Торин был уверен, что они взяли след. Он бежал опять первым, выискивая еле заметные опытному глазу следы прошедшего каравана. Минут через тридцать перед спецназовцами открылось небольшое ущелье. Если предполагать засаду против преследователей, то место самое удобное. Торин приказал Доронину держать правый сектор, а Привалову левый. Сам он продолжал бежать впереди, успевая поглядывать и под ноги, и вперед на тропу. Группа бежала, готовая по первому сигналу рассредоточиться и занять оборону.

Стали сгущаться сумерки. Это было самое неприятное время суток. Большинство людей в сумерках видело даже хуже, чем ночью. Причиной этому служила потеря привычной контрастности, когда все становилось серым и блеклым. Даже в безлунную ночь предметы все же контрастируют. Торин решил сделать небольшой, часовой, привал и дождаться относительной темноты.

Группа укрылась в камнях. Привалов заступил на пост в качестве часового.

– Как самочувствие, Коля, Ира? – спросил Торин. – Признаки аллергической реакции на стимулятор ощущаете?

Веденеева пожала плечами и отрицательно покачала головой.

– Вроде нет, – ответил Горбачев, – возбуждение какое-то чувствую. Коленку недавно ушиб, а особой боли не ощущаю. Если потрогать, то чувствуется ушиб, а при движении – нет.

– Это нормально, – ответил Торин, – стимулятор действует. Давайте, сообразите с Ирой горяченького попить, потом займемся инъекциями.

Горбачев с Веденеевой стали доставать брезент и горелку, а Привалов подсел к Торину.

– Не наткнемся мы в темноте на наших друзей? – спросил он, имея в виду то, что группа собирается бежать всю ночь, а караван остановится на ночлег.

– Думаю, что не наткнемся. Мы отстаем от каравана часов на пятнадцать-восемнадцать. Ночью двигаться быстрее них не получится, значит – минус шесть часов. Поэтому разрыв будет около десяти часов, почти однодневный переход. Скорее всего мы увидим их во второй половине дня.

Через час, когда тьма достаточно сгустилась, группа снова двинулась вперед. Теперь скорость снизилась практически до пешеходной. В горах приборы ночного видения – дело бестолковое, особенно если ты предвидишь «растяжки» под ногами. Правда, сам Торин прибор использовал, да и Доронину с Приваловым велел их надеть. Они периодически опускали их на глаза и осматривались.

Ночь прошла в постоянном движении. Через каждые два часа Торин делал десятиминутные привалы, остальное время группа шла быстрым шагом. Когда рассвет начал окрашивать небо и среди скал стали появляться первые тени, Торин повернулся назад и попробовал на глаз определить высоту, на которую они поднялись. Зная, что на хребте Лаб высоты не превышают двух тысяч метров, он определил положение группы в тысячу метров. Теперь тропа вряд ли поднимется выше в горы. Торин подозвал Горбачева.

– Коля, достань свой аппарат, – велел он, – взглянем еще раз на карту.

Когда Горбачев включил ноутбук и нашел карту, группа в задумчивости уставилась на экран. Ряд седловин, по которым наверняка проходила тропа, был извилистым, а в одном месте изгибался кривой дугой.

– А нельзя нам путь срезать? – показала Веденеева на эту дугу. – Можем выйти впереди каравана.

– Ты у нас одна альпинистка, – усмехнулся Привалов, – а мы по большей части водоплавающие. Вытянешь нас?

– А я пойду первой и буду закреплять веревку. Тогда вам понадобится только сила рук и ничего больше, – возразила Веденеева.

– С какой скоростью ты сможешь поднять ребят вот на эту стену? – неожиданно спросил Торин и показал на скалу в стороне.

Глаза у Веденеевой загорелись от того, что шеф заинтересовался ее предложением. Она некоторое время смотрела на скалу.

– Здесь высота около пятидесяти метров, – начала размышлять Ирина вслух.

– Около семидесяти, – поправил ее Торин. – Как определяла?

– Вон тот куст характерен для местности, а они здесь примерно в рост человека. Его высота визуально равна размерам, видимым в дальномер прицела, которые соответствуют расстоянию в пятьдесят метров. Ну, а высота скальной стены примерно равна расстоянию до нее.

– Вот тебе поправка, – наставительно сказал Торин. – При сравнении вертикальных и горизонтальных величин на вертикальные набрасывай двадцать процентов за счет искажения. Так за сколько поднимешь Доронина и Привалова?

– За два часа, – ответила Ирина, – там удобные рассечения и карнизы.

– А спуск сколько времени займет?

– Раза в три-четыре быстрее.

– Хорошо, принимается, – согласился Торин, – примерно вот в этом месте, если на местности все соответствует предполагаемому, пойдете втроем.

Привалов хмыкнул и с сомнением посмотрел на скалу, которая только что обсуждалась. Веденеева налила кофе и протянула ему стаканчик со злорадной улыбкой.

– Ну а мы с тобой, Коля, будем в этом случае загонщики, – улыбнулся Торин Горбачеву, дуя на горячий напиток, – наше дело шуметь, стрелять и пугать, как будто нас целый взвод.

Получив по порции инъекции, группа двинулась в путь быстрой рысью. Местность была относительно ровной, если не считать массы камней – от огромных валунов до мелкого щебня. Торин велел группе растянуться и двигаться с интервалом не ближе пяти метров. Возможность засады со стороны пиратов увеличивалась, и он не хотел, чтобы группа попала под огонь. Замыкающим он пустил Доронина. Если попадутся в засаду, то арьергард должен быть сильным.

Несколько раз Торин фиксировал явные следы каравана. Кажется, пираты стали терять бдительность. Это скорее всего говорило о том, что они не думают о возможном преследовании. Правда, не исключалось, что они как раз об этом думают, а оставляют следы, чтобы усыпить бдительность преследователей. Может быть, слишком сложное предположение, но Торин решил его не сбрасывать со счетов.

Вечером, за несколько часов до заката, Торин наконец увидел в бинокль караван. Около десяти ослов с вьюками на спинах двигались плотной группой. Охраны он насчитал не менее двадцати человек. Люди шли не растягиваясь. В том месте, где их засек Торин, местность позволяла идти по двое.

– Андрей Петрович, – подбежала взволнованная Ирина, – посмотрите направо. Видите вон ту расщелину? Она немного повышается, и по ней километров пять или десять можно пройти. А дальше через вон те скалы.

– Ну-ка, Коля, давай глянем на карту, – сказал Торин Горбачеву и приложил к глазам бинокль, разглядывая предложенный Веденеевой путь.

– Готово, – позвал Горбачев.

– Значит, мы вот здесь, – проговорил Торин, – вот она, твоя расщелина, а за скалами как раз изгиб седловины. У нас до темноты всего часа четыре. Решено! Забирайте все альпинистское снаряжение и выдвигайтесь. Если есть риск, что до темноты на скалы не подниметесь, то не рисковать, это приказ. Ты, Дима, командуешь засадой. Жду сигнал о готовности по радио. Учти, что нам с Колей нужно время, чтобы нагнать караван. В любом случае вы начинаете первыми. Как только увидите Корнеева, сразу мне сообщите. Первым делом обезопасить его и не подпускать никого к нему близко. Если он в голове каравана, то вытаскивать вам. Если в конце, то мы придумаем что-нибудь.

Веденеева быстро вытаскивала из снаряжения группы все необходимое и распределяла между своей тройкой. Наконец все было отобрано и упаковано. Торин хлопнул каждого по плечу и отправил маленький отряд без лишних напутствий.

– А нам с тобой надо прибавить ходу, – сказал он Горбачеву, надевая свой рюкзак. – До ночи мы должны их нагнать.

Торин побежал быстрым легким шагом, лавируя между камней и перепрыгивая через стелющиеся кусты. Скорость он взял как на кроссе по пересеченной местности. Горбачев поспешил за командиром, надеясь лишь на стимуляторы.

При всей кажущейся близости, до цели Веденеева добиралась со своими напарниками больше двух часов. Когда они наконец добежали до места предполагаемого подъема, солнце начало прятаться за окрестные скалы.

– Давай, Ира, принимай решение, только без лишних понтов, – предложил Доронин. – За сколько реально мы можем эту стеночку взять?

– Думаю, до темноты возьмем. Только что там наверху и что за ней?

– И какой там спуск? – добавил Привалов.

– Спуск в любом случае будет быстрее, – возразила Ирина, – а вот на гребне мы можем завязнуть.

– Если это вся проблема, то переночевать можно и на гребне, – согласился Доронин.

– Если решение за мной, то я считаю, что надо немедленно подниматься, – предложила Ирина.

Без лишних разговоров Доронин сбросил рюкзак и стал снимать свой моток нейлоновой веревки. Привалов и Веденеева последовали его примеру. Надев подготовленные заранее страховочные сбруи, Привалов и Доронин ухватились за фал, а Ирина стала подниматься по скале. Пока неровности позволяли цепляться руками и поставить ногу, она поднималась без помощи технических средств. Веревка свободно змеилась по скале вслед за ней. Осматривая стену перед собой и выше, Ирина заметила неплохой уступ с глубокой трещиной. Пожалуй, там мы все разместимся, решила она, да и добраться туда я смогу без клиньев.

Привычным движением ее пальцы выискивали удобный уступ, проверяли камень на надежность. Тело подтягивалось, нога искала опору. Вторая рука пошла вверх, нашла уступ, но он оказался ненадежным. Чуть правее. Этот маловат, но удержаться можно, потому что под ногой хорошая опора. Так, теперь чуть передохнуть и просмотреть следующий участок.

Минут через пятнадцать Ирина уже стояла на облюбованном снизу карнизе. Закрепив клиньями веревку, она дала команду подниматься следующему. Привалов зацепил карабин, подмигнул Доронину и стал подниматься, опираясь ногами о стену. То, что удавалось раньше на тренировках на небольших расстояниях, теперь не проходило. Через десять метров руки Привалова уже стали скользить и ослабевать, ноги все чаще соскальзывать, вниз летели камни.

– Хватит, Володя, – прокричала сверху Ирина, – цепляйся за неровности и карабкайся, как я, Димка тебя подстрахует.

Передохнув, Привалов полез, теперь уже цепляясь руками за камни и опираясь ногами. Доронин вытягивал фал, чтобы слабина была минимальной. В случае, если Привалов сорвется, рывок будет несильным. Наконец спецназовец преодолел подъем и влез на карниз к Ирине. Теперь подъем предстоял Доронину, и страховать его придется сверху. Когда и он поднялся на карниз, Ирина подняла голову и осмотрела следующий участок. Им оставалось преодолеть еще чуть больше двух таких же расстояний.

…Когда все трое стояли на гребне горы, последние лучи солнца гасли над хребтом. Сильный холодный ветер трепал одежду и напоминал о потных телах. Ширина гребня была около километра, но выглядела поверхность как после атомной войны или иллюстрацией к видам ада. Тем более что все это предстало перед спецназовцами в зарождающихся сумерках. Глубокие трещины, острые возвышения, огромные кубы и трапеции, наклоненные под самыми разными углами. Выглядело это впечатляюще.

– Ну как тебе это? – спросил Привалов.

– Час, максимум два, – ответила Веденеева. – Если стенка на спуске будет такая же, как на подъеме, то это детская игра.

– Ладно, давайте искать какую-нибудь дыру, где можно забиться от ветра и переночевать, – велел Доронин.

Группа разбрелась в разные стороны. Наконец укрытие от ветра было найдено. Все трое забились внутрь небольшой расщелины, уселись на свои веревки и, прижавшись друг к другу, собрались подремать до рассвета. Чтобы согреться теплом собственных тел, Веденеева переодела свою куртку застежками назад. Доронин и Привалов, расстегнув свои куртки, прижались к ее спине. Вся троица крепко обнялась, ощущая живое тепло других.

Глава 8

– Вот мы и догнали их, Коля, – сказал Торин, присев за камень.

Горбачев тут же послушно присел следом. Он ничего не видел в темноте.

– Подвинься ко мне, – предложил Торин, – вот сюда. Видишь огонек костра?

– Теперь вижу.

– Есть и спать собрались, голубчики? Давайте, отдыхайте, – пробурчал Торин вполголоса.

Комментировать не было никакой необходимости, да и не в характере Торина была лишняя болтовня. Но сейчас он специально много разговаривал, чтобы молодой напарник чувствовал себя увереннее и бодрее. Всегда меньше боишься, когда чувствуешь себя охотником, а не дичью. Поэтому Торин своими разговорами пытался создать у Горбачева ощущение, что тот охотник.

– До них метров четыреста. Придется нам с тобой, Коля, подойти к ним хотя бы метров на двести. Ребята наши могли и успеть спуститься, тогда засада совсем близко и нам нужно вовремя включиться в этот спектакль. Пошли.

Торин пригибаясь двинулся вперед. Шли медленно, тщательно выбирая не только дорогу, но и место, куда ставить ногу. Горбачев шел почти неслышно, да и ветер, дующий навстречу, скрывал от пиратов любой шум. Зато спецназовцы скоро почувствовали запах плова с мясом. Торин решил, что этого пока хватит. Если хорошо чувствуется запах еды, то подошли они уже достаточно. Торин уселся между камнями и снял свой рюкзак.

– Можешь ополовинить свой термос, – предложил он Горбачеву. – Будешь дежурить первую половину ночи. В два часа меня разбудишь.

Развернув кусок брезента, Торин замотался в него и прислонился к камням. Спал он очень чутко, по опыту зная, что любой шорох немедленно выведет его из сна. Сквозь накатившую дрему Торин услышал, как скрипнула откручивавшаяся крышка поллитрового металлического термоса Горбачева.

Проснулся Торин от легкого прикосновения к плечу. Еще не открыв глаза, он сразу стал прислушиваться. Мозг мгновенно переключился на оценку акустической обстановки. Торин открыл глаза и увидел перед собой лицо Горбачева.

– Как? – спросил Торин.

– Тихо, – ответил Николай.

– Держи брезент, только сядь на свой рюкзак, а то камни быстро из тебя все тепло вытянут.

Горбачев пошелестел брезентом и затих. Брезентом они называли тонкую и прочную непромокаемую ткань. Если в нее закутаться, она хорошо сохраняла тепло, защищая от ветра. Свой термос Торин не стал трогать, решив подкрепиться только утром. Его тренированный организм быстро перешел ото сна к бодрствованию, совсем как у кошки.

В лагере пиратов было тихо, если не считать звуков, которые иногда издавали ослы. Есть ослы, значит, и караван на месте. Торин вслушивался и вглядывался в ночь и планировал поведение свое и Горбачева в предстоящем бою. Строить этот бой придется в достаточной степени спонтанно в зависимости от того, где будет находиться Корнеев: в голове колонны, в середине или в конце. В любом случае паре придется разделиться. Горбачева лучше послать на правый фланг. Он стрелок неопытный, и ему сектор обстрела нужно оставить слева. Сам я пойду слева и выше. Мне будет нужен обзор всей площадки, чтобы руководить боем. Не зря ли я обоих опытных бойцов отправил с Ириной, думал Торин. Наверное, не зря. Им придется принять весь первый удар на себя. В случае засады любой, даже самый неопытный, человек считает оригинальным и неожиданным для противника не отступать, а наоборот, прорываться вперед. Так что мы с Горбачевым – на подхвате у основной группы. А Доронин там справится. Он опытный командир, хороший тактик.

Светать начало неожиданно и сразу. В лагере пиратов стали кричать ослы. Значит, собираются в путь, решил Торин. Он похлопал Горбачева по плечу, и тот сразу же проснулся.

– Отдохнул? – спросил Торин.

– Не знаю, – пожал плечами Николай, – какая-то разбитость появилась и вялость. Ничего, сейчас расшевелюсь и буду в порядке.

– Не расшевелишься, – усмехнулся Торин, – это стимуляторы перестают действовать. Сейчас кофе выпьем горячего, вкатим по дозе, и снова будешь человеком, а пока слушай и запоминай.

Пока Горбачев наливал кофе в стаканчики, Торин рассказывал ему о предстоящем бое. Особенно останавливаясь на том, что Николай должен делать, а чего не должен.

– Ты запомни самое главное, что инструкция решает все. Глупые люди считают инструкцию изобретением бюрократов. Инструкция, дружок, великая вещь! Она спасает от паники, экономит мышление, делает тебя более эффективным и бесстрашным. Запомни и не отступай ни на шаг. А еще слушай меня и выполняй. Если со мной что случится, то слушай Доронина.

– Ну это вы зря… – начал Горбачев.

– Оставь эти замечания для девушек, – усмехнулся Торин, – здесь война. А кроме опыта и умения, есть еще и пуля-дура. Умение и опыт влияют только на статистику, но не дают стопроцентной гарантии. А теперь давай руку, пора подкрепить организм укольчиком.

Веревка зазмеилась по скале и упала к ногам Веденеевой. Она смотала ее и быстро зацепила за клапан рюкзака. Доронин тем временем осматривал в бинокль предполагаемый путь каравана. Пока спецназовцы спускались со скал, он успел заметить расстояние до ночного лагеря пиратов. Ждать их осталось недолго: час или два. Увидев, что группа может двигаться, Доронин махнул рукой и стал боком сбегать по камням вниз. Позицию он уже наметил, если только снизу она выглядела так же удовлетворительно, как и сверху. Сбежав на подобие тропы, Доронин быстро осмотрелся по сторонам. Место было узкое – втроем рядом не встанешь. На тропе мало больших камней, но склоны по краям пологие и там много валунов, за которыми легко спрятаться. Если атаковать, то пираты разбегутся в разные стороны, в том числе и по склонам. Тот, кто будет стрелять с тропы, окажется под перекрестным огнем, да еще сверху. Значит, нужен сюрприз: в два ствола снизу, а потом Вовку скрытно переместить на фланг. Да чтобы вел себя активно. Ирку оставить сразу слева наверху, но мне придется ее прикрывать. Правда, сам я здесь, внизу, останусь под таким огнем со всех сторон, ну да ничего, прорвемся, не в первый раз.

– Дед, это Рэмбо, – послышалось в ухе Торина, – мы на месте, занимаем позицию.

– Рэмбо, я Дед, понял тебя. Мы на хвосте. Контрольное время?

– Пятнадцать минут.

– Понял. Работаешь самостоятельно. Дашь нам сигнал за десять секунд до начала. Успеха.

– Понял. Дам сигнал за десять секунд до начала. Успеха.

Тройка Доронина успешно перебралась через скалы и устроила засаду на пути каравана. По расчетам спецназовцев, караван подойдет к засаде минут через пятнадцать. За десять секунд до того, как открыть огонь, Доронин даст сигнал Торину и Горбачеву. Это было необходимо, чтобы те заняли удобную позицию для нападения на караван с тыла. Оптимальным вариантом было открыть огонь одновременно с двух сторон. Это вызовет в рядах пиратов замешательство, и они сразу не оценят сил нападающих. В эти первые даже не минуты, а секунды группа должна слаженно оценить ситуацию, понять, где находится Корнеев, очистить огнем пространство вокруг него, нанести противнику максимальный урон в людях.

Опытные бойцы сразу поймут, что их атакуют всего в пять стволов. Да и горы для них родная местность. Многие тут воюют годами, и их тактика отработана до автоматизма. Банда очухается очень быстро и пойдет в контратаку, воспользовавшись своим численным преимуществом. Торин рассчитывал на меткость стрельбы бывших морских спецназовцев и Веденеевой. Ну, и на свою тоже. На каждого по четыре-пять человек – теоретически не так уж и сложно, учитывая, что первые очереди удастся сделать как в тире, по ничего не подозревающему противнику. Но оставался неопытный Горбачев, а еще предстояло вытаскивать Корнеева. Бандиты после первых выстрелов попрячутся за камни и откроют в ответ ураганный огонь из автоматов, двух пулеметов и двух гранатометов. Бой затянется, а у группы количество патронов ограничено.

Пробираясь за караваном, Торин отмечал пройденное время. Прошло пять минут, десять минут, еще четыре минуты. Сейчас может последовать сигнал Доронина о десятисекундной готовности. Торин приказал Горбачеву занять позицию правее и выше себя за камнями, а сам рискнул приблизиться к банде на минимальное расстояние.

– Всем, я Рэмбо, – послышалось по связи, – десять секунд готовности.

В этот момент Торин наконец разглядел Корнеева. Тот шел в задней половине каравана рядом с человеком, по поведению которого можно было догадаться, что он здесь главный.

– Все, я Дед, – передал он, – вижу Повара. Около четвертого осла сзади.

Вся группа по очереди доложила, что видит. В этот момент впереди колонны ударили автоматы. Доронин не давал команды на открытие огня. Очевидно, он определил своей тройке ориентиры, когда следовало открывать огонь. Торин не слышал одиночных выстрелов Веденеевой и мысленно похвалил Доронина. Как видно, спецназовец приказал ей стрелять после того, как они с Приваловым откроют огонь из автоматов, чтобы одиночные снайперские выстрелы не привлекли внимания бандитов раньше времени.

Четверо бандитов остались лежать на тропе. В том числе и один, вооруженный ручным пулеметом. Остальные, под рев ослов, бросились в разные стороны в поисках убежища. Ударили «калаши» бандитов. Один из них приложил к плечу трубу гранатомета, но тут же выронил его и покатился по камням вместе со своим оружием.

Когда раздались первые выстрелы, Торин уже держал на мушке группу бандитов, которая была рядом и правее Корнеева. Он дал длинную очередь и тут же передвинул флажок автомата на одиночный огонь. Справа короткими очередями стрелял Горбачев. Кажется, одного или двоих он все же свалил. Торин прицелился и выстрелил в того бандита, который лежал рядом с Корнеевым. Тот как раз схватил пленника за рукав и приготовился тащить в укрытие. Пуля попала ему в спину, и бандит упал лицом вниз.

Дмитрий Сергеевич плелся с караваном уже третий день. Сегодняшняя ночевка была ужасной. Корнеев замерз как собака и всю ночь толком не мог уснуть. Не простудиться бы, думал он, а то от этих лекарства не дождешься. А я ведь ценный груз, за меня миллион обещан, могли бы и повнимательнее быть к моей персоне. Дмитрий Сергеевич сейчас с удовольствием выпил бы граммов пятьдесят «для сугреву», но ортодоксальные мусульмане не употребляли этого зелья, и ему пришлось смириться.

Караван не прошел и часу после очередной ночевки, когда по горным склонам эхом ударила автоматная очередь, а почти одновременно с ней – вторая. Корнеев сначала не понял, кто это там впереди стал палить, но сзади, за его спиной, тоже раздались очереди, и рядом с ним упали как подкошенные двое бандитов. Корнеев мгновенно растянулся на земле и получил несколько болезненных ударов копытами от перепуганных ослов, которые принялись орать и метаться по тропе среди разбегавшихся в разные стороны людей.

Бородатый упал рядом с Корнеевым. Он что-то прокричал, схватил своего заложника за рукав, но тут же замер на месте. Из его рта струйкой побежала кровь, глаза остекленели. Бандит повалился на землю, так и не выпустив рукава Корнеева. Дмитрий Сергеевич оглянулся по сторонам. Судя по тому, как аккуратно рядом с ним положили бандитов, это были свои. Любое спецподразделение сейчас начало бы крошить всех подряд. Торин, с теплотой подумал Корнеев. Не бросил старый друг, не стал играть в выкупы; только многовато их тут для нашей группы.

Самое умное, что Корнеев мог придумать, это не двигаться и лежать. Он пытался определить, откуда ведется огонь по бандитам, и поймать момент, когда можно будет незаметно удрать к своим. Несколько трупов, лежавших на тропе, не позволяли думать, что все идет прекрасно. Бандиты попрятались за камни и открыли ответный огонь по нападавшим.

Веденеева повела стволом вправо и влево, перемещая прицел с одного бандита на другого. Ее задачей было уничтожить самых опасных – пулеметчиков и гранатометчиков. Чтобы не выдать раньше времени позицию снайпера, Доронин велел Ирине стрелять только после того, как начнут они с Приваловым.

– Ну, поехали, – очень тихо, как бы для самого себя, сказал Доронин.

Его очередь свалила двоих передних бандитов. Тут же выстрелил Привалов, и еще один рухнул на камни. Второй, очевидно легко раненный, захромал и бросился вправо за валун, снимая на ходу с плеча автомат. Вместе с очередями спецназовцев выстрелила и Ирина. Шедший четвертым бандит с ручным пулеметом получил пулю прямо в лоб. Он выронил свое оружие, схватился руками за лицо и упал плашмя на спину. Еще один с гранатометом пригнулся и в два прыжка укрылся в камнях. Ирина повела за ним прицелом. Из-за валунов торчала грязная чалма. Наконец бандит высунулся и стал наводить гранатомет на Доронина. Ирина выстрелила еще раз, и бандит, роняя свое оружие, покатился по камням вниз, на тропу. Несколько пуль ударились в камни рядом с Ириной. Она отшатнулась и, прижавшись спиной к скале, стала сползать на спине к своей второй позиции.

Горбачев присел за камни, куда ему показал Торин, навел автомат на тропу, где не спеша шел караван. Неожиданно он услышал по связи голос Торина. Шеф увидел в толпе Повара и тут же всем об этом сказал. Николай присмотрелся и узнал спецназовца в толпе бандитов. Как же мне стрелять, чтобы Сергеича не зацепить, испугался он. Стрельба началась неожиданно. Слева внизу сразу же выстрелил Торин. Николай стал целиться по разбегавшимся бандитам. Он взял упреждение и дал длинную очередь. Как ему показалось, один из бандитов упал. Горбачев глянул в сторону Корнеева. Тот лежал на земле и не пытался вставать. Было видно, как он пытается незаметно озираться по сторонам. Рядом с Корнеевым лежали двое убитых. Еще один лежал совсем близко, вцепившись в рукав спецназовца.

Пули засвистели над головой и стали бить в камни вокруг. Горбачев вжал голову в плечи и снова стал целиться, теперь уже в бандитов, которые попрятались за камнями, стараясь бить короткими очередями. Если не удастся убить, думал он, то хотя бы не дам стрелять прицельно по нашим.

Когда началась какофония на тропе, Привалов сразу же дал пару очередей по головной группе. Свалив одного бандита, затем еще одного, он стал перемещаться среди валунов на своем склоне. Бандиты открыли шквальный огонь, и сидеть на месте значило подставить себя под пули. Сделав обманный финт в одну сторону, Привалов прополз между камнями и увидел глубокую трещину в скале, которую было не видно снизу. Трещина Привалову сразу же понравилась. Если по ней проползти, то можно продвинуться метров на десять дальше вперед. Туда, где его не ждут. На ноги ему полетело каменное крошево. Вовремя я смылся, решил Привалов, чуть под пулемет не попал. Грамотные ребята, сначала внимание уделяют тем, кто выше.

Привалов поднялся на четвереньки, прислушиваясь к источникам стрельбы внизу, и нос к носу столкнулся с бородатым бандитом. Тот, также на четвереньках, замер от неожиданности, а затем, закричав что-то, бросился на Привалова. В руке бандита мелькнул нож. Понадеявшись на собственное мастерство, спецназовец не стал вставать в полный рост – пусть снизу, если кто и наблюдает за этим местом, видят только своего. Стоя на полусогнутых ногах и пригнувшись, Привалов принял бандита на себя. Перехватив его правую руку с ножом за запястье, а другой рукой ухватившись за одежду, спецназовец опрокинулся на спину, валя бандита на себя. Когда бородатый стал падать вперед, Привалов подставил свою ногу ему под живот и перекинул тело через себя. За спиной Привалова места для падения было маловато, и бандит, ударившись спиной о камень, съехал вниз на голову. Вставать из такого положения ему было неудобно, да еще после такого ушиба. Привалов и не стал ждать, пока его противник поднимется. Он со всего размаху ударил его ботинком в висок. Бородатый затих.

Спецназовец бросился к своему автомату, который остался лежать на земле. Сделал он это очень вовремя. Сквозь шум стрельбы явно послышался шум катящихся камней. Кто-то взбирался к нему снизу. Привалов понял, что очень сильно рискует. Если снизу видели борьбу, то сейчас, вполне вероятно, сюда кинут гранату. Спецназовец бросился вперед. Высунувшись из-за скалы вместе со стволом своего автомата, он увидел еще одного бандита. Гранаты в его руке не было, но это ничего не меняло. Короткая очередь разнесла человеку лицо и бросила его вниз на тропу. Привалов тут же воспользовался своим положением относительно тропы. Сейчас он был выше бандитов, и от его огня они уже не могли укрываться за камнями. Три точные короткие очереди, и спецназовец снова бросился менять позицию. За его спиной с визгом рикошетили и улетали в небо пули, но Привалов был уже в безопасности.

Увидев, что Ирина свалила пулеметчика, а чуть позже и гранатометчика, Доронин несколько успокоился. Он крутился среди камней, как уж под вилами. Пули градом сыпались на его незащищенную позицию. Доронина это устраивало. Пока он здесь отвлекает внимание на себя, ребята с флангов могут нанести серьезный урон противнику. Он же здесь нужен, чтобы не дать бандитам прорваться вперед и выйти из засады. Перебегая, падая, переползая за камнями, он успевал все же делать свое дело. Еще двое бандитов растянулись на земле. Где-то должен быть второй пулемет. И он нашелся тут же. Переместив его в конец каравана, главарь пытался занять круговую оборону, но быстро понял, что самый губительный огонь все же впереди. Потеряв одного пулеметчика в самом начале на тропе, он потерял и пулемет. Сейчас оружие бесполезно валялось на камнях и подойти к нему было невозможно. Главарь правильно оценил ситуацию и приказал прижать пулеметным огнем снайпера. Гранатометчику же была поставлена задача расчистить проход на тропе, чтобы караван мог вырваться вперед.

Торин стрелял так, чтобы не задеть Корнеева и не подпустить к нему тех, кто соберется это сделать. Неожиданно ему бросилось в глаза, что главарь оттягивает людей вперед. Торин увидел, что пулемет и гранатомет стали перемещаться в голову каравана. Самое время вытаскивать Корнеева, решил он.

– Горб, это Дед. Я пошел вперед вытаскивать Повара. Прикрывай.

– Понял, – ответил Горбачев каким-то сдавленным голосом и закашлялся.

Торин пополз вперед, чтобы преодолеть небольшое открытое пространство, за которым можно будет укрыться уже в камнях. Человек десять или двенадцать врагов еще осталось, думал Торин, но теперь их взять сложнее, они настороже и знают, сколько нас. Он напряженно смотрел вокруг. Вот правее высунулся из-за камня бандит, но Торин успел откатиться в сторону. Пули ударили мимо. Торин не целясь выстрелил в сторону бандита, вскочил и, сделав несколько шагов, упал в камни. Одна пуля свистнула так близко около уха, что, кажется, задела волосы на голове, вторая пробила штаны около бедра, но не зацепила ногу. Торин поискал глазами другого стрелка и увидел его прямо над собой. Бандит наводил автомат не спеша, кажется, даже с улыбкой. А вот этого ты не умеешь, подумал Торин, понимая, что его противник видит, в каком он лежит неудобном положении, и рассчитывает, что для стрельбы этому европейцу придется переворачиваться на живот. Торин не стал никуда поворачиваться. Чуть выгнувшись спиной, чтобы глаза его были на уровне мушки, он свалил бандита очередью, держа автомат фактически вверх ногами.

Быстро выглянув за камень, Торин посмотрел на Корнеева. Тот лежал, вжавшись в землю, и шарил глазами по сторонам.

– Дима, – крикнул Торин, – не шевелись пока, я к тебе иду!

Корнеев быстро глянул в его сторону, а затем опять стал озираться по сторонам. Молодец, похвалил его про себя Торин, жди, не спеши.

Град пуль стеганул по камням над его головой, и Торин пригнулся. В этот момент он увидел, что человек пять бандитов целенаправленно, хотя и медленно, пытались двигаться к Горбачеву. Двигались они в соответствии со своей тактикой. Пока четверо поливали ураганным огнем позицию стрелка, пятый, как змея, полз вперед и занимал позицию ближе к цели. Потом снова шквал огня, и продвигался второй. Горбачеву негде было маневрировать, но он довольно успешно менял позиции и пытался сдерживать атакующих. Торин выпустил в этих пятерых длинную очередь, чтобы укротить их прыть, и его автомат замолчал.

Меняя магазин, командир снова выглянул в сторону Корнеева. К тому бежал один из бандитов. Вспомнили, сволочи, решил Торин, вспомнили, что у них заложник, или решили пристрелить. Бандит на бегу действительно перехватил автомат так, что не возникало никаких сомнений в его намерениях. Торин передернул затвор и одиночным выстрелом остановил бандита. Тот с разбега рухнул на землю, громыхая автоматом по камням, и, перевернувшись, застыл лицом вверх.

– Дима, рядом с тобой автомат, тяни его к себе. Магазины у него в подсумке не забудь, – прокричал Торин и снова пригнулся, когда по камням вокруг него стеганула автоматная очередь.

Корнеев быстро порылся в подсумке на поясе убитого, схватил автомат и пополз к укрытию, откуда его короткими очередями прикрывал Торин. Это, естественно, не прошло незамеченным, и бандиты открыли огонь по Корнееву. Торину пришлось вести огонь сразу по трем или четырем целям, чтобы не давать им стрелять прицельно. Фонтанчики земли, выбиваемые пулями, прыгали вокруг Корнеева, заставляя вжиматься в землю. Он понимал, что каждая секунда промедления может оказаться роковой. Наконец, выбрав подходящий момент, он одним броском преодолел расстояние до позиции Торина и рухнул у его ног.

– Уж и не ждал, честно говоря, – проговорил он, тяжело дыша и благодарно пожав то, до чего мог дотянуться, – ногу Торина выше щиколотки.

– Должен будешь, – ответил Торин, продолжая стрелять. Затем вызвал Доронина: – Рэмбо, как у тебя?

– Никак их не выкуришь из-за камней, а у нас патроны кончаются. Глаз высунуться не может, не дают, поняли, откуда угроза, а то она бы их перещелкала.

Торин посмотрел в сторону Горбачева и испугался. Бандиты подобрались к парню слишком близко.

– Дима, ты их подержи здесь, сколько сможешь, – горячо заговорил Торин Корнееву и кивнул наверх, в сторону позиции Горбачева, – я туда, а то Коле кирдык.

– Вижу, давай, – согласился Корнеев, – я пока при патронах.

– Горб, – вызвал Торин Горбачева, – быстро отходи! Маневрируй и отходи. Я иду к тебе.

Но Горбачев его или не слышал, или был не в состоянии ответить. Стрелял он почти не целясь, выставляя ствол автомата поверх камней и давая очередь за очередью в сторону подбиравшихся бандитов. Торин сорвал с головы гарнитуру связи и бросил ее Корнееву, надеясь, что сам он без связи некоторое время обойдется. Потом можно будет воспользоваться аппаратурой Горбачева. Выскочив из своего укрытия, Торин кувырком преодолел расстояние до следующих надежных валунов. Он сразу же дал несколько очередей вверх, надеясь не столько поразить цели, сколько привлечь к себе внимание нападавших на Горбачева. Вряд ли это поможет, но ничего другого он сделать пока не мог.

Двое из пятерых бандитов заметили новую опасность и сразу же перенесли огонь на Торина. Трое оставшихся продолжали подбираться к Горбачеву. Они уже были на расстоянии броска гранаты. Торин упал за камни и выждал несколько секунд, не показываясь и не стреляя. Двое бандитов купились на это, и один из них высунулся слишком сильно, надеясь понять, убит человек или нет. Быстрый одиночный выстрел навскидку свалил его. Второй тут же спрятал голову. Торин бросился вперед, готовясь стрелять на ходу. Оставшийся бандит не знал, что такой способ стрельбы может быть очень эффективным. Он поднял из-за камней голову и дал очередь в бегущего Торина. Две очереди слились в одну. Две пули попали бандиту в лицо, и камни за его спиной окрасились кровью и мозговым веществом. Но одна из пуль, пущенных бандитом, изуродовала магазин автомата, а вторая, пройдя вскользь, вспорола кожу на плече.

Трое бандитов наверху добрались наконец до Горбачева. Брошенная граната взметнула землю и камни. Атакующие кинулись вперед, туда, откуда стрелял одинокий стрелок. Через минуту, когда трое бандитов спрыгнули за камни и увидели распростертое, лежащее ничком тело, над ними появился разъяренный Торин. Ударом автомата, который он держал за ствол, как дубину, спецназовец размозжил череп ближайшему противнику. Опешившие двое других шарахнулись было в сторону, но нагромождение камней не дало им возможности этого сделать. Отшвырнув автомат, Торин прыгнул прямо на поднимавшиеся в его сторону стволы. Мельком брошенный взгляд на лежавшее без движения тело Горбачева чем-то убедил его, что парень еще жив. Может быть, очень плох, но пока еще жив. Ярость, овладевшая Ториным, не была слепой яростью обезумевшего человека. Скорее, это была холодная расчетливая ярость профессионала, готового на все.

Прыгнув вперед, Торин отбил в сторону ствол одного автомата и, еще в полете, нанес локтем удар в лицо правому противнику. Тот хрипло вскрикнул и схватился за разбитый нос. Решив, что на несколько секунд он не представляет опасности, Торин, ударившись всем телом о другого бандита, отбросил его на камни. Автомат, который бандит продолжал сжимать в руках, оказался зажат между ними. Не собираясь тратить время на борьбу, Торин схватил обеими руками голову своего противника и что есть силы нажал большими пальцами рук на его глазные яблоки. Бандит заорал от боли и схватился за лицо. Торин почувствовал под одним из пальцев влагу, когда тот провалился в глазницу. Кажется, он выдавил один глаз. Автомат выпал из рук бандита, и Торин, схватив его за плечи, швырнул во второго противника, который, оторвав наконец руки от окровавленного лица, опять схватился за оружие.

Тело его вопящего товарища врезалось ему в грудь и выбило из рук автомат. Но бандит, оскалившись от боли в разбитом носу, зарычал как зверь и выхватил нож. Торин ждал нападения. Бандит сделал два пробных обманных выпада, но его противник стоял не шелохнувшись и никак не реагировал. Тогда бандит, ослепленный болью, решился и нанес удар ножом снизу в область живота. Торин мгновенно перехватил руку с ножом и дернул ее на себя. В этот же момент он подставил ступню под ногу противника так, что тот споткнулся и потерял равновесие. Рука пирата в этот момент несколько ослабла, потому что он пытался удержаться на ногах. Торин, держа одной рукой за кисть противника, второй схватил его за плечо и резким ударом о собственное колено сломал руку бандиту в локтевом суставе. Тот заорал от боли, выронил нож. Торин отпустил искалеченную руку, схватил бандита за горло, сжав хрящи своими стальными пальцами так, что там что-то хрустнуло, и опрокинул назад на спину. Когда бандит падал, Торин подставил свое колено под поясницу. Раздался хруст, и тело противника со сломанным позвоночником растянулось на земле. Конечности его мелко подергивались, перекошенный рот пытался выдавить какие-то звуки, а глаза, переполненные ужасом и болью, уставились в небо над головой. Первый пират продолжал орать, держась руками за лицо, и кататься по земле. Спецназовец подобрал свой автомат; выстрелом в голову прекратил мучения бандита и бросился к своему товарищу.

Торин склонился над Горбачевым. Под телом была кровь, голова тоже была окровавлена. Пальцы, положенные на шею, ощутили биение пульса, значит, человек был лишь без сознания. Перевернув Николая на спину, Торин стал его осматривать. Прострелена рука, но плечевая кость, кажется, не задета. Потеря крови, но не настолько, чтобы это было опасно для жизни. Голова разбита или падением о камни, или зацепило осколком гранаты. Поверхностная рана, пустяк, решил Торин.

Стрельба внизу стала ожесточеннее. Торин глянул из-за камней и увидел, что бандиты всерьез решили добраться до Корнеева.

– Повар, я Дед, отходи, я прикрою, – приказал Торин Корнееву.

Схватив два «калаша», оставшихся от его противников, Торин положил оружие стволами на камни и нажал одновременно на два спуска. Две непрерывные длинные очереди в течение нескольких секунд высекали осколки камня и искры в том месте, где бандиты ближе всего подошли к Корнееву. Такой шквал огня охладил их пыл. Трое пиратов метнулись назад и укрылись за валунами. Торин бросил разряженное оружие и схватил третий автомат. Еще одна длинная очередь в двадцать с лишним патронов заставила нападавших отказаться на время от своей попытки атаковать. Корнеев под прикрытием этого ураганного огня сделал две длинные перебежки. Теперь расстояние от бандитов было все же больше, чем расстояние гранатного броска.

Убедившись, что Корнееву пока не угрожает серьезная опасность, Торин вытащил из подсумков убитых бандитов все полные магазины, которые там были. Их оказалось четыре штуки. В его ситуации это было целое богатство. Теперь можно было заняться Горбачевым. Сделав жгут и перетянув плечо раненого, Торин перевязал его и сделал противошоковую инъекцию.

Ирина вжалась в камни так, что, казалось, валун за ее спиной вот-вот сдвинется с места. Кто-то из бандитов все же добрался до пулемета, и по ее позиции открыли шквальный огонь. Расчет на то, что она со своей оптикой быстро сократит количество бандитов, не оправдывался, ей не давали носа высунуть. Примерно такое же положение было и у Доронина с Приваловым. У Доронина оно было даже сложнее, чем у других. Прижатый огнем к тропе, где не было таких огромных камней, за которыми он мог бы укрыться и скрытно менять позицию, Доронин отстреливался короткими очередями, но противник медленно приближался к нему. Веденеева, видя это, попыталась вести стрельбу не прицельно, лишь бы как-то удержать нападавших, но и этого ей толком не удавалось сделать…

За грохотом перестрелки никто из спецназовцев сразу не уловил шум винтов. Вертолеты они увидели, когда те вынырнули из-за горной гряды, разбрызгивая во все стороны ракеты тепловых ловушек. Два штурмовых «NH-90» пронеслись над тропой, развернулись и обрушили вниз серию 35-миллиметровых ракет. Грохот разрывов окутал поле боя. В воздух взметнулись земля, камни, тела людей и животных.

– Глаз, Крыс, быстро сменить позицию, – приказал оглушенный Доронин, пока вертолеты уходили на новый боевой разворот.

Он не знал, что было целью вертолетчиков, но подозревал, что их задачей было уничтожение всего, что находилось на горной тропе. Вряд ли пилоты разобрались, что здесь идет бой между бандитами и еще кем-то, кому срочно нужна помощь. Но если они атаковали караван, то следует быстрее убраться от него подальше и укрыться надежнее. Насколько это возможно…

Когда вертолеты пронеслись над позицией Торина и стали разворачиваться для боевого захода, он понял, что укрыться не успеет. Четыре тела и он сам были видны с воздуха пилотам боевых вертолетов как на ладони. Возможно, что за несколько секунд, пока вертолеты разворачиваются, он успел бы найти среди камней какую-нибудь узкую щель, в которой можно будет укрыться от ракетного удара. Но с бесчувственным телом Горбачева этого быстро не сделать. Единственное, что Торин мог, это накрыть товарища своим телом. Вертолеты развернулись и с ходу открыли мощный огонь по тропе. Близкие разрывы сотрясали камни, земля под Ториным ходила ходуном, как во время землетрясения. Он ждал прямого попадания, которое мгновенно разорвет его тело на куски. Но разрывы легли дальше, ближе к тропе, где находились остатки каравана. Вертолеты прошли над грядой, развернулись и снова обрушили огненный шквал на тропу. Земля и камни падали вокруг, воздух наполнился удушливым запахом сгоревшей взрывчатки, от грохота заложило уши.

Наконец стрельба прекратилась, но вертолеты продолжали кружить. Торин боролся с желанием поднять голову и осмотреться. Наконец шум винтов стал удаляться. Андрей Петрович выглянул из своего укрытия и осмотрел почерневшие и дымящиеся камни внизу. Что-то мелькнувшее в небе привлекло его внимание. Метрах в тридцати от него на тропу опускался ярко-красный маленький парашют с каким-то небольшим ярко-красным контейнером.

– Всем, это Дед, – передал Торин, не спуская глаз с опускающегося парашютика, – доложить о себе.

– Дед, это Рэмбо, я в порядке. Движений на тропе не наблюдаю, – ответил Доронин хриплым голосом и закашлялся.

Следом отозвались Веденеева и Привалов. Молчал только Корнеев.

– Повар, ответь, – настаивал встревоженный Торин.

– Живой, – наконец со стоном ответил Корнеев, – кажется…

– Ты ранен? – снова спросил Торин.

– Нет… оглушило немного… а так цел.

– Рэмбо, быстро со своей тройкой прочеши тропу, и ко мне! – приказал Торин. – Очень осторожно и внимательно. Могли остаться живые.

– Понял, выполняю, – ответил сквозь кашель Доронин и стал отдавать распоряжения: – Крыс, спускаешься на тропу. Глаз, сверху прикрываешь его, ждете меня.

Пока Привалов спускался со своего склона с оружием наготове, Веденеева внимательно пробегала глазами по камням, не высунется ли откуда ствол бандита. Но Привалову удалось спуститься спокойно. Убедившись, что напарник держит местность под контролем, Ирина стала спускаться сама. Рядом что-то шевельнулось. Веденеева быстро повернула ствол в этом направлении. За камнем показалась окровавленная человеческая фигура, раздался приглушенный стон. Убедившись, что бандит не представляет опасности, Ирина двинулась дальше. Она остановилась метрах в пяти позади Привалова, не убирая автомата от плеча и готовая в любую секунду открыть огонь в любом направлении. Сзади стал подходить Доронин.

– Вперед, уступом вправо, – приказал он, – я замыкаю.

Привалов двинулся первым. Он держал правую часть тропы, Веденеева – левую, а сам Доронин шел следом, готовый оказать помощь любому, если неожиданно на них будет совершена попытка нападения. Он не особенно верил, что после такого налета на узком участке тропы хоть кто-то из бандитов уцелеет. Но опыт подсказывал ему, что бывает всякое.

Горбачев наконец открыл глаза. Судя по всему, ему было плохо еще и от контузии. Торин улыбнулся и потрепал его по щеке.

– Ты как, герой? – спросил он Николая.

– Голова кружится, – ответил Горбачев слабым голосом.

– Ничего, это скоро пройдет, – успокоил его Торин, – тряхнуло тебя гранатой как следует, но это пустяки.

– Дмитрий Сергеевич живой?

– Живой! Что ему сделается. Спасли мы его с тобой.

– Значит, не зря… – сказал Горбачев и замолчал.

– Чего не зря? – не понял Торин. – Ты что, умирать собрался? Никаких опасных ранений у тебя нет, так что давай без этой упаднической философии. Банду мы перебили, так что полежи немного здесь, а я спущусь вниз. Кое-что надо посмотреть.

Еще раз потрепав Горбачева по щеке, Торин достал на всякий случай пистолет и стал спускаться. Корнеева он заметил еще издали. Дмитрий Сергеевич сидел на земле, держась руками за голову. Крови на нем не было заметно. Торин двинулся чуть в сторону, откуда в Корнеева стреляли перед самым налетом вертолетов. Зрелище было не для слабонервных. Один из бандитов валялся на камнях, куда его забросило взрывом. Брюшная полость его была разворочена, и с камней свисали бледно-грязные внутренности. Останки второго бандита валялись чуть в стороне. Взрывом ракеты тело разорвало надвое. Обнажившиеся белые кости грудной клетки торчали во все стороны, за ними виднелась бледно-красная легочная ткань. От третьего осталась только голова с ключицей и плечевой костью.

Убедившись, что поблизости никого в живых не осталось, Торин направился к Корнееву.

– Дима, ты живой? – спросил Торин, подсаживаясь к Корнееву, который все еще держался за голову и болезненно морщился.

– Гудит так, будто ракета внутри разорвалась.

Торин отвел его руки в стороны и стал осматривать голову. Чуть выше лба вздулась багровая шишка размером с кулак. Никаких ссадин или других ран он не нашел.

– Похоже, что это тебя камнем так шандарахнуло, – предположил Торин. – Крепкая же у тебя голова! Посиди пока на месте, сейчас ребята подойдут, и двинемся назад.

Оставив Корнеева, Торин быстрым шагом направился в ту сторону, куда опускался странный маленький парашют. Он нашелся быстро благодаря яркой ткани, из которой был сделан. Торин присел рядом и не прикасаясь стал рассматривать то, что спустилось с вертолета. Сам парашют был сделан кустарно из метрового куска яркого красного шелка. Тонкая капроновая бечевка, привязанная к ткани по углам, держала пол-литровый цельнометаллический дорожный термос. Тот, кто отправил эту посылку, не очень утруждал себя – бечевка от парашюта была примотана к термосу обычным скотчем. Сам же термос был на скорую руку выкрашен из баллончика яркой красной краской.

Что за кустарщина, подумал Торин; может, бомба? Хотя какой смысл после такого налета подбрасывать еще и эту штуковину? Смысл только в том, чтобы уничтожить нас. А о том, что мы здесь, никто не знает. Тогда кому же послание? Бандитам? Тому, кто останется в живых? Тогда возможен сюрприз. А если нам, тогда кто-то знает, что мы здесь. Если кто и вычислил наши действия, так это только Махтаров. Торин осторожно приподнял термос, понимая, что предназначенное для спуска на парашюте от удара или встряски не взорвется. Судя по весу, термос был пустым. Торин усмехнулся и открутил крышку. Вытащив пробку, он обнаружил внутри всего лишь маленький листок бумаги. Скорее всего он был вырван из записной книжки или блокнота. Торин развернул листок. Размашистым ровным почерком на нем было написано по-русски: «Надеюсь, что помог вам. Быстро уходите, на перевале высадилась «рота Заррара». Через час они будут здесь».

Значит, все-таки хитроумный Махтаров. Голова! Вычислил-таки мои действия. Если нашел нас здесь, значит, на берегу все в порядке, решил Торин, и субмарине конец. Это он навел на караван спецназ. Но кто его, с сугубо гражданской легендой, пустил в боевой вертолет? А ведь он там был, иначе никому не объяснишь, зачем выбрасывать из вертолета игрушечный парашют с термосом. Да и работа вертолетов была ювелирной. С ходу оценить положение и обрушить огонь на центр, а не на периметры, где мы, собственно говоря, и были. Спасибо, подумал Торин о Махтарове, облегчил ты нам работу намного. Он свернул записку и сунул в карман. Затем срезал веревочные стропы маленького парашюта и ткань тоже сунул в карман, чтобы у спецназа не возникло никаких предположений относительно этой детской игрушки.

Поднявшись на ноги, Торин стал ждать приближения тройки Доронина, а сам все думал о Махтарове. Видать, разведчик он высокого класса и связями обзавелся приличными в этом регионе. За каких-то два дня выйти на командование спецназа и организовать такую операцию. Торин знал, что такое «рота Заррара». Это подразделение военного спецназа специализировалось на антитеррористических операциях, освобождении заложников. Была в пакистанском спецназе еще и «рота Мусы» – подразделение боевых пловцов, и еще несколько других специализированных подразделений.

– Все чисто, командир, – доложил подошедший Доронин.

– Как на мясокомбинате, – вставил Привалов, имея в виду состояние трупов после ракетного удара.

– Ребята, нам надо срочно уходить, – сказал Торин.

– Предполагаете, что следом кавалерия подоспеет? – спросил Привалов.

– Естественно, – ответил Торин, не желая пока афишировать свои отношения с Махтаровым. – Если караван выследили, то теперь сюда придет еще и десант – на зачистку. Поэтому поймайте пару ослов. Горбачев ранен…

– Серьезно? – быстро спросила Веденеева.

– Не очень. Сквозное пулевое в мягкие ткани и контузия. Корнеева тоже тряхнуло порядком, поэтому для скорости движения нам нужен транспорт.

– Есть идея, – воскликнул Привалов и бросился за ослами, которые, немного успокоившись, бродили по тропе, изредка издавая недовольные крики.

Из полутора десятков животных, которые вышли с побережья, в живых после перестрелки и авианалета осталось всего пять. Эти ослы убежали назад по тропе еще в самом начале боя, и их удалось привести. Те же, что были на тропе, погибли вместе с бандитами. Привалов с Веденеевой, весело покрикивая, пригнали животных. Доронин на руках снес вниз на тропу раненого Горбачева и осторожно положил на землю.

– Сейчас мы сообразим носилки, точнее – паланкин, – улыбнулся Привалов Николаю, – подвесим тебя, дружок, между четырьмя осликами – и поедешь с комфортом. А Сергеича посадим на пятого. Ирка будет идти рядом с опахалом и исполнять танец живота.

– Что-то ты слабовато разбираешься в восточных танцах, – усмехнулась Веденеева.

Через двадцать минут кавалькада тронулась в обратный путь. Веденеева шла рядом с носилками Горбачева и погоняла ослов. Она что-то вполголоса рассказывала ему и тихо смеялась. Привалов шел рядом с Корнеевым, сидящим на осле, и придерживал его. Иногда он с ухмылкой кидал взгляды на воркующую Ирину, но больше поглядывал по сторонам. Доронин с Ториным шли впереди процессии.

– Как вы объясните весь этот цирк с вертолетами, Андрей Петрович? – спросил спецназовец задумчиво.

– Объясню я это просто. Только ты пока ребятам ни слова. Махтаров вмешался вовремя. Видимо, он привлек пакистанский спецназ через какие-то свои связи. Думаю, что они накрыли субмарину на берегу, вот он и предположил, что мог быть караван.

– Или знал.

– Или знал, – согласился Торин, – если развязал язык кому-нибудь на берегу. А уж вычислить маршрут каравана – дело плевое для местных.

– Это-то понятно, Андрей Петрович, – усмехнулся Доронин, – а вот как объяснить, что мы все в живых остались. Как будто их сигнальными ракетами наводили или карту наших позиций предоставили.

– На, почитай, – Торин протянул ему бумагу, найденную в термосе.

Доронин прочитал, поверетел бумажку в руках, даже заглянул на обратную сторону.

– И где вы ее нашли?

– С неба свалилась, – усмехнулся Торин и показал из кармана край яркой ткани, – на самодельном парашюте. Кружок «Умелые руки», помнишь?

– Вы хотите сказать, что он был на одном из вертолетов?

– Думаю, что был.

– Ну, дает парень! Я думал, он здесь так, присматривает за ситуацией, а у него везде свои люди. Интересно, под какой легендой его на штурмовой вертолет посадили? Дружить бы нам с этим парнем, если он не захочет нашу бригаду родным органам сдать.

– Уже не хочет.

– А хотел? – удивился Доронин.

– Было дело, Дима. Вычислил он нас по последним делам и хотел поставить все точки над «i». Но мы маленько пообщались, и я его переубедил в обратном. Так что пока мы с ним дружим. Ему от нас информация нужна, нам – от него.

– В Москве узнают – голову ему снимут, – убежденно заметил Доронин.

– В Москве, Дима, много чего не знают, что здесь делается. Иначе работать будет невозможно…

Две недели спустя. Малайзия. Остров Пенанг

Частная клиника «Пергатихар»

Трещев ворвался в палату, как всегда, энергично и деловито. Увидев всю компанию в сборе, он удивленно приподнял свою белесую бровь.

– А что, администрация поощряет такие массовые посиделки? – спросил он.

Пройдя через палату, он вышел на веранду и стал выкладывать из пакета фрукты и соки.

– Здесь, как и во всем мире, разрешаются любые капризы за ваши деньги, – засмеялась Веденеева.

– Ну что, я пошел за стаканами? – потирая руки, поднялся Привалов.

– Это больному, – осадил его Торин, – сядь.

– Да ладно, Андрей Петрович, – махнул здоровой рукой Горбачев, – мне одному столько не съесть и не выпить. Пусть ребята наваливаются. Мне здесь и соки и фрукты дают.

– Как вам там отдыхается? – спросил Трещев, наконец усевшись в элегантное бамбуковое кресло.

– Вашими молитвами, – усмехнулся Торин.

– Мы тут решили коллективную благодарность написать администрации «Муджара Бюро Бэй», – серьезно стал рассказывать Привалов, – за исключительно высокий уровень обслуживания. У вас с собой нет случайно фирменного бланка компании?

– Что-что? – не понял Трещев.

– Дурака он валяет, вот что, – добродушно сказал Корнеев, – резвятся дети – дорвались до отдыха.

– А! – улыбнулся Трещев и, глянув на часы, тут же стал серьезным. – Ваш отдых оплачен еще на две недели, Андрей Петрович. А что касается Николая, то на ваше усмотрение. Шеф предлагает оставить его еще на месяц в Питере. Пусть силы восстановит, в офисе поможет нашим компьютерщикам, вообще дома поспит.

Все повернулись к Горбачеву, но ему не понравилось, как группа на него смотрела. Во взглядах спецназовцев черным по белому было написано, что действительно пусть, мол, отдохнет, а то он слабее нас всех, да еще в такую передрягу попал. Нужна, мол, парню психологическая разгрузка и все такое. Николай нахмурился и как-то сразу стал казаться старше.

– Группа будет работать, а я в Питере прохлаждаться? – заявил он. – Какой смысл группу ослаблять? Через две недели я буду как огурчик!

– Трудоголик, – поставил диагноз Доронин.

– Правильно, правильно, – согласился Привалов, – нечего ему там прохлаждаться. Знаем мы его – сразу пивко, девочки…

– Ой, болтун! – возмутилась Веденеева. – Всех по себе меряешь.

– Ну что ты, Ира, – стал оправдываться Привалов, – я же пошутил. И когда это ты меня с девочками видела? Я все больше вон с Дорониным…

– Точно, болтун. Причем хронический, – поставил Доронин второй диагноз.

– Хорошо, – подвел Торин итог словоблудию группы, – пусть остается. Реабилитацию мы ему на месте устроим. Да и нужен он мне сейчас побольше, чем другие…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Реклама на сайте