«Сомнительное развлечение»

Андрей Костин СОМНИТЕЛЬНОЕ РАЗВЛЕЧЕНИЕ

— Я хочу, чтобы вы соблазнили мою жену.

— Чего? — Родион решил, что ослышался.

Друзья называли его Род, некоторые женщины — кобель, а бывшая жена добавляла: если кобель, то ротвейлер — такой же злой и упрямый.

— Ну, наставили мне рога, понимаете? — пояснил мужчина в телефонной трубке.

— Вот псих.

Родион повесил трубку и с тоской огляделся. На тарелках высились горы креветочных голов и панцирей. Прямо пейзаж после битвы. Среди живописно расставленных пустых пивных бутылок была разбросана скорлупа от фисташек. Один окурок кто-то потушил прямо об стол.

То, что поначалу выглядит увлекательно, часто кончается полным безобразием. А ведь еще два дня назад…

Отблеск вечернего солнца, повисшего над крышей соседнего дома, рисовал на стене оранжевые полосы. Батарея очаковского пива выстроилась на подоконнике, как снаряды для корабельного орудия. Родион, голый по пояс, сидел сразу на двух табуретках. Напротив него, на краешке стула примостился худой и нервный человек с длинными светлыми волосами, длинным носом и тонкими длинными пальцами. Он весь казался вытянутым, как жевательная резинка, если один ее конец зажать между зубами, а за другой потянуть.

— Что-то должно произойти, — сказал светловолосый и открыл очередную бутылку пива. — скоро ночь под Ивана Купалу, и я чую — вокруг сгущаются колдовские силы.

— Угу, — согласился Родион после паузы, так как был поглощен потрошением особо крупной креветки. — Это когда голые девки через костер прыгают.

— Романтики в тебе — ни на грош, — заметил блондин.

— Тебе виднее, ты музыкант, гитарист, творческая личность, сценический псевдоним такой красивый — Ангел, — Родион ухмыльнулся. — Только, по-моему, голые девки — очень даже романтично.

— Тебе бы только какую-нибудь нимфоманку кверху попой…

— вдруг разозлился Ангел.

— Ну, не обязательно кверху попой, — мечтательно возразил Родион.

— Так я тебе все это сейчас устрою, — Ангел стукнул ладонью по столу, отчего вареные креветки удивленно запрыгали на тарелках.

— Каким образом?

— Знаю одного типа, он любых девочек за полчаса доставит.

— И это, по-твоему, романтика?

— Хорошо, другой вариант. Дай объявление в газету. Ищу, мол, единственную и неповторимую. Может, какая-нибудь совершеннейшая дура и откликнется.

— Почему обязательно дура?

— Спорим на пол-литра пива, — Ангел ткнул в бутылку пальцем, — что на такие объявления откликаются совершеннейшие дуры.

— Идет, — Родион протянул ему руку. — Спорим.

Наверное, они на самом деле успели здорово набраться, а то бы ни за что не стал скреплять спор таким липким рукопожатием.

— Ну и как мы все организуем? — Род вытер ладонь салфеткой, а Ангел принялся за очередного обитателя морских глубин.

— Очень просто, — Ангел со смаком высосал содержимое панциря. Пиши объявление. Завтра оно будет в газете.

— Так быстро?

— Знаешь же — квартиру покупаю. Эти риэлтеры дерут такой процент… Я лучше сам подыщу вариант. Вот и даю объявления. Ну а чтоб побыстрее и на видном месте помещали, пришлось пообещать им интервью… Я ведь — личность популярная.

— Это уж точно, — заметил Родион довольно небрежно.

— Давай так, — предложил Ангел, — «Обаятельный мужчина без вредных привычек ищет»…

— У меня масса вредных привычек, — Род покачал головой.

— Ну, если мы собираемся правду в объявлении писать, тогда я бы и про обаяние не стал, — согласился блондин. — «Разведенный мужчина ищет женщину для необременительных встреч. Лучше замужнюю».

— Почему именно замужнюю?

— Ты же не хочешь, чтобы тебя снова охомутали? Незамужние, прочитав такое объявление, увидят в тебе потенциального жениха…

— А ведь правда, я и не подумал. Умный ты парень.

— Конечно, — согласился Ангел и стал набирать номер телефона.

— Александр Александрович? Это Ангел. Нет, не по поводу интервью, я с вашим корреспондентом встречусь, как только вернусь… Да, на три недели в турне по странам Европы. У меня к вам просьба — поместите в ближайшем номере объявление… Нет о квартире само собой. Тут объявление иного рода, — он продиктовал дурацкий текст насчет разведенного мужчины. — Нет, не для меня, одному приятелю надо. И вот еще что: в объявлении о приобретении квартиры поставьте тот же номер телефона, что и во втором. Вот спасибо, я у вас в долгу, — и он повесил трубку.

— Скоро тебя начнут осаждать толпы любительниц необременительных встреч, — прокомментировал Ангел.

— Ты зачем дал мой номер телефона в обоих объявлениях? — удивился Родион, — Я не собираюсь еще и жилплощадь покупать.

— В последний момент в голову пришло. Я же уезжаю, слышал? И Настя со мной. Начнут звонить по поводу квартиры, а кто им ответит? Теща с пацаном в Анталии отдыхают до сентября.

— А я что — маклер? Ты меня специально спровоцировал с этим дурацким объявлением, чтобы я искал тебе квартиру.

— Ну, чего тебе стоит, а? — Ангел скорчил жалостливую физиономию. — Всего-то и спросить метраж и цену. И записать адрес. А я приеду и выберу, какой вариант мне подходит. Учти, сто пятьдесят тысяч баксов — это предел, выше которого не прыгну.

— Ничего себе. Откуда у тебя такие деньги? — Говорю же, три года копил, по гастролям мотался.

— Я хоть десять лет копить буду, и десятой части не наберу.

— А я экономный. Копеечка к копеечке, — Ангел подмигнул. — Во всем себе отказывал.

Они закончили пить пиво к часу ночи, а потом Ангел потащил дружка в какой-то ночной клуб со стриптизом. Родион стиснув зубы смотрел на силиконовые груди танцовщиц и пил водку.

Вечером следующего дня он проводил Ангела в аэропорт, вернулся домой и проспал часов двенадцать. Спал бы и дальше, если бы не звонок этого психа…

Родион пошел на кухню и поставил на плиту чайник, когда телефон зазвонил снова.

— Вы давали объявление в последнем номере газеты? — поинтересовался тот же мужской голос, — Насчет необременительных встреч с замужними женщинами? Вот я и предлагаю вам встретиться с моей женой.

— А вы подглядывать за нами будете?

— Я же не извращенец какой-нибудь, — обиделся мужчина. — К тому же, — он на мгновение запнулся, — вам даже необязательно вступать с ней в интимные отношения.

— Тогда я ничего не понимаю.

— Все объясню при встрече. Не пожалеете, что потратили на меня время.

— Да не собираюсь я тратить время на вас.

— Прошу, не отказывайтесь, — сказал он умоляющим голосом.

— Соблазните мою жену…

Родиону стало интересно. Не каждый же день обращаются с подобным предложением. И потом, ему не хотелось мыть тарелки, он решил, что тарелки могут и подождать, пока он не повидается с этим психом. Псих подрулил к обочине на новеньком «Форд Эскорте». Вообще психи на таких машинах не ездят. Родион залез внутрь. Благодаря кондиционеру дышалось легко.

— Валентин Семенович, — представился мужчина.

Родион предпочел промолчать.

— Вот, — мужчина достал откуда-то из-под сиденья маленькую сумочку, которую называют то «визитка», то «педрилка», а из нее извлек фотографию. — Моя жена.

Довольно миловидная женщина с широко расставленными глазами. На фотографии она была в купальнике на пляже и фигура казалась хорошей.

— Высокая? — поинтересовался Родион.

— Метр семьдесят восемь. Но с вашим ростом нечего бояться, — сказал Валентин Семенович.

— Кто вам сказал, что я чего-то боюсь?

— Как правило мужчины робеют перед крупными женщинами, — он поджал губы.

— И поэтому вы ищете ей кавалера?

— Лучше выслушайте, а не стройте догадки. Я занимаюсь бизнесом…

— И довольно успешно? — Родион весело похлопал по кожаному сиденью.

— До недавнего времени. А сейчас у меня долг, который, увы, я не смогу быстро вернуть. Мой кредитор пока не знает, что я погорел… Знаете, как бывает — одно ошибочное решение, и…

— Не знаю. Я не занимаюсь бизнесом.

— Ваше счастье, — Валентин Семенович покачал головой, как грустный ослик. — Как только станет известно, в каком я положении, на меня начнут оказывать давление…

— Может, даже застрелят, — посочувствовал Родион.

— Мертвый я им не нужен, мертвый я денег не верну, — Валентин Семенович шумно вздохнул. — Они прежде всего попытаются заставить меня продать все — квартиру, машину, дачу — чтобы с ними расплатиться. А как заставляют в таких случаях, вы, наверное, догадываетесь? Они ударят там, где больнее. Люди всегда больше боятся за тех, кого любят, чем за себя. Детей у нас нет, близких родственников — тоже. Только я и Светлана. Даже страшно представить, что с ней могут сделать — изнасиловать, избить…

— А вы все продайте и верните долг, — предложил задумчиво Род. — Все равно деваться некуда.

— Вы не представляете, что такое бизнес. Сегодня я в прогаре, но дай мне передышку — и завтра я расплачусь со всеми, да еще кое-что останется. Но если возьмут за горло — все, конец, мне не подняться.

— Чего же вы от меня хотите?

— Теперь оцените мой план. Вы встречаетесь со Светланой.

Она уже предупреждена, так что будет вам во всем подыгрывать.

В мое отсутствие вы приходите прямо к нам домой. А через некоторое время появляюсь я, да еще со свидетелем, моим кредитором. Застаем любовников в постели, в самых недвусмысленных позах. Скандал, и я на глазах у всех требую развода. Понимаете? Если кто и полагал, что я люблю жену, то теперь решит, что я ее возненавидел. Значит, она уже не нужна тем, кто хочет запугать меня угрозами в ее адрес.

— Остроумно, — глаза у Родиона заблестели.

— Даже не представляете, насколько. После такой сцены они не только не причинят вреда Светлане, но, полагаю, дадут и мне отсрочку с выплатой долга. Знаете, мужская солидарность…

— Угу. Если вы только не решите из этой самой солидарности переломать мне ребра. Ведь, вроде как, я окажусь во всем виноват.

— Поверьте на слово…

— Ваши кредиторы тоже поверили вам на слово? — поинтересовался Родион.

Валентин Семенович замолчал и шумно выпустил воздух через ноздри. Ему было где-то за сорок, и смахивал он на ответственного работника, сделавшего карьеру помощника замминистра. Короче, похож на чиновника средней руки, который ухаживает за прической, но не следит на ногтями. Совершенно банальная внешность. И как только ему удалось окрутить такую симпатичную бабенку?

— Тысяча долларов, — вдруг сказал Родион.

— Может, триста? — осторожно предложил мужчина.

— Не торгуйтесь. Речь же идет о вашей жене, а не о китайских пуховиках.

— Хорошо, — сказал Валентин Семенович после паузы, полез в «визитку» и достал деньги. — Половина сейчас, половина — после того…

— И когда состоится «того»?

— Сегодня, — сказал Владимир Семенович.

— Так скоро? — Родион не притронулся к деньгам, которые тот держал в руке. — На сегодня у меня другие планы.

— Именно сегодня, — собеседник покачал головой. — Через два часа я приду домой в компании со своим кредитором. Вы должны быть на месте. Светлана ждет вас вон там, — Валентин Семенович махнул рукой в сторону сквера.

Родион посмотрел, куда тот указывал, и увидел женщину в красном платье на зеленой скамейке. Она сидела, чуть запрокинув голову, подставив лицо солнцу. Ему понравилось, что женщина не боится подставлять столько тела ультрафиолетовому излучению. Даже отсюда было видно, какой короткий подол у красного платья. И какой глубокий вырез. Видимо, Светлане было плевать на озоновую дыру.

— Что ж, согласен.

— Тогда возьмите деньги, — напомнил Валентин Семенович.

— Не стоит. Я согласился на это потому, что стало любопытно. А деньги спросил, чтобы выяснить, не глупый ли это розыгрыш одного моего приятеля.

— Но если я не буду оплачивать нашу инсценировку, значит, не смогу и потребовать, чтобы вы не переступали за грань?..

— Верно. Все мы должны немного рисковать, — он открыл дверцу автомобиля и пошел навстречу женщине, которая любила загорать.

— Раздевайтесь, — приказала женщина, как только они вошли в квартиру.

— Прямо так, сразу?

— Я не могу до минуты определить, когда Валентин придет вместе с рэкетиром. Может, придется ждать не меньше часа. Вы будете лежать рядом, но чтобы ни пальцем, слышите, ни пальцем до меня не дотронулись… — она сурово посмотрела на Родиона.

Глаза у нее оказались зелеными, с «монгольской складкой» — это когда прикрыт внутренний уголок.

— …и только когда мы услышим, как поворачивается ключ в замочной скважине, сделаем вид, что… ну, сами понимаете.

— Если мы пролежим рядом около часа, не уверен, что смогу сделать какой-нибудь вид… ну, сами понимаете, — передразнил Род.

— Вам вообще запрещается что-нибудь делать. Просто лежите и не двигайтесь. Я сама изображу, как надо.

— Что ж, не против, когда женщина играет активную роль.

— Даже не шутите так, — Светлана покачала головой. — Знайте, под подушкой у меня будет лежать газовый пистолет. С близкого расстояния я могу вам глаза выжечь.

— Веселенькая перспектива.

— Комедию придумал мой муж, — она покачала головой. — Может, на самом ли деле это как-то поможет нам выпутаться из создавшегося положения. Но есть черта, которую я не переступлю, даже если мне будет угрожать смерть.

— И где находится эта черта?

— Я не шлюха какая-нибудь, чтобы переспать за деньги.

— Платите ведь вы, — напомнил Родион. — Вернее, муж.

— Вас устраивает… гонорар? — О, да. У меня нет ни малейших финансовых претензий.

— Значит, это вы шлюха, — резко сказала женщина.

Светлана повернулась к нему спиной, потом, не оборачиваясь, стянула через голову платье. У женщины и впрямь была роскошная фигура, может, немного тяжеловатая в бедрах.

— Готовы? — спросила она.

— Вполне, — Родион уже забрался под простыню, лег на спину и продолжал наблюдать.

— Тогда отвернитесь.

Так как Светлана стояла спиной, он проигнорировал требование. Женщина завела руку за спину и расстегнула замок лифчика. Потом сняла и оставшуюся деталь туалета. Вид белых следов от купальника на загоревшем золотистом теле произвел на Родиона неизгладимое впечатление.

— Это еще что такое? — она, наконец, обернулась и увидела, что не все идет по плану.

— Ничего не могу поделать, — Род скосил глаза на предательски приподнятую простыню. — Это — сильнее меня.

— Ну так примите холодный душ, — раздраженно посоветовала Светлана.

— А если, пока я буду в ванной, придут зрители, ради которых мы стараемся?

— Я подежурю у окна. В случае чего, позову. Идите прямо по коридору и направо, пока не увидите зеркало напротив двери. У нас большая квартира, объединили из двух, можно и заблудиться.

…В ванной Родион решил, что теперь знает, отчего вымирают эскимосы. Это чепуха, когда говорят: холод положительно влияет на мужчин, а жара — наоборот. Сравните естественный прирост народонаселения в Африке и за Полярным Кругом.

— Ложитесь рядом, — продолжала командовать эта сучка, когда он, немного поблуждав по коридору, снова оказался в комнате с двуспальной кроватью. — Нет, вы под своей, я — под своей, — одернула она, заметив, что он приподнимает укрывшую ее махровую простыню.

Когда Родион снова растянулся на кровати, она повернулась набок, так что было видно лишь обнаженное плечо, затылок да краешек уха. Краешек был пунцовый.

— Так и будем лежать молча? — поинтересовался Родион.

— А о чем нам говорить? — она дернула плечиком.

— Ну, хотя бы о том, почему из всех объявлений вы выбрали именно мое?

— Не обольщайтесь, — произнесла она после паузы, — Просто оно стояло на первом месте. Мне пришлось лечь в постель с первым попавшимся.

— Наверное, нелегко приходится? — посочувствовал он.

— Ради долга в нескольких сотен тысяч долларов можно и потерпеть, — высокомерно заявила женщина. — А вы лежите и скрепите тут зубами ради чего? Двухсот баксов?

— Нет, я скреплю зубами забесплатно.

— Но ведь вам заплатили, так сказать, за имитацию любви. По расценкам не самой дорогой проститутки…

— Нет.

— Разве Валентин не предложил деньги?.. — она живо повернулась и приподнялась на локте.

— Как же, предложил. Только не двести, и даже не триста, а тысячу.

— А вы?

— Я их не взял.

— Тогда зачем вы меня обманули?

— Я только сказал, что не имею финансовых претензий.

— Надо же, — она нервно засмеялась. — Значит, в наших отношениях нет никакой деловой основы? Вы пришли сюда, потому что просто захотели оказаться со мной в постели?

— Это удивляет?

— Нет… но, если вам не заплатили… значит, я не могу уже приказывать, как себя вести? Надо же, — повторила женщина. — Вы же не воспользуетесь ситуацией?

— В каком смысле?

— Я сама привела вас домой, так, чтобы все соседи видели. Сама разделась и легла рядом. Боюсь, если сейчас вы на меня наброситесь, никто не поверит, что я этого не хотела.

Она вовсе не выглядела испуганной. Даже неосторожно пододвинулась ближе, так, что он почувствовал сквозь ткань ее горячую круглую коленку.

— А если бы мне заплатили, то я бы не набросился?

— Прежде всего хотели бы получить деньги. Это была бы для вас работа, а не развлечение. Давайте решим так, — она дотронулась пальцем до его груди. — Я прошу прощения за все, что наговорила. Вы — просто добрый человек, который решил помочь людям, попавшим в беду. Когда все закончится, мы вместе посмеемся над этой историей… и, как знать, может станем хорошими друзьями.

— Будем дружить домами, — предположил Родион.

— А теперь, — она бросила взгляд на часы, висевшие на стене, — пора… Наши зрители могут появиться в любую секунду.

Светлана достала из-под подушки маленький пакетик и протянула:

— Наденьте это.

— Зачем? Мы же не в рекламном ролике снимаемся про безопасный секс.

— Наденьте, — повторила она нетерпеливо. — Все должно выглядеть как можно натуральнее. Маленькая деталь окончательно всех убедит, что мы занимались любовью.

— Легко сказать — наденьте, — он откинул простыню. — А кто заставил меня лезть под холодный душ?

— Вот незадача, — она хихикнула. — Но я с ней справлюсь.

Только учтите — чисто по-дружески… Вы только лежите на спине и не дотрагивайтесь до меня сами.

Женщина сдернула простыню, в которую завернулась, привстала на коленях. Положила руки на бедра, стала поднимать их вверх, провела по плоскому упругому животу, пока не приподняла сложенными горсточкой ладонями белую грудь, которая на фоне загоревшего тела казалась еще более обнаженной. Словно в каком-то экзотическом танце ритмично изогнулась, не вставая с колен, прогнулась назад, чуть раздвинув ноги и встав на своеобразный «мостик», тут же снова поднялась, отчего грива волос взлетела вверх…

Родион смотрел на нее а сам пытался вспомнить все станции метро на «Серпуховской» ветке. Он решил, что так просто не сдастся.

Светлана откинула закрывшие лицо пряди длинных светлых волос, а он тем временем мысленно добрался от станции «Владыкино» до «Дмитровской» и подозревал, что гипотетический состав далее проследует без остановок.

— Мне показалось, что вид обнаженного тела вас возбуждает, — произнесла она разочаровано.

— Я тоже так думал, — Родион лицемерно вздохнул.

— Что ж, придется… — Светлана наклонилась, и он уже вдохнул ее легкое дыхание…

— Нет, так не пойдет, — она отстранилась, — я не стану целовать вас в губы. Это уже не по-дружески.

Надо будет попросить ее на досуге составить список, что противоречит дружбе, а что нет, решил Родион и тут почувствовал, как она прикасается мягким и влажным ртом к его коже, к впадине над ключицей, потом опускается, словно протаптывает губами дорожку, к груди, задержалась у соска, чуть покусывая его, двинулась ниже…

— Готово, — произнесла Светлана.

— Осторожно, двери закрываются, — пробормотал он как в бреду. — Следующая станция — «Полянка»…

Но женщина не услышала, так как было поглощена тем, что, разорвав зубами обертку, пыталась упаковать в латекс возрожденного ею феникса.

И тут в прихожей щелкнул входной замок и послышались голоса.

— Приготовьтесь, — шепнула Светлана, и перекинула ногу через его бедра…

Но то ли она чего-то не рассчитала, то ли Родион сделал неловкое движение, только вдруг почувствовал, что уже находится в ней.

Кажется, они оба одновременно ойкнули от неожиданности.

Через мгновение женщина вскрикнула снова, но уже не удивленно…

Родион ничего не мог с собой поделать, когда увидел, как ритмично опускаются ее бедра и тут же вздрагивают, натыкаясь на невидимую преграду… Женщина изгибалась в талии, чуть откидываясь назад, словно партнерша в каком-то зажигательном южноамериканском танце…

Когда муж вошел в комнату, все было кончено. Светлана повалилась сверху, как тряпичная кукла.

Родион успел прикрыть ее простыней.

— Что это такое! — натурально завопил Валентин Семенович, останавливаясь посреди комнаты.

Родион посмотрел на него и спросил:

— А кто вы такой?

— Я? — он пискнул, как игрушка с дырочкой. — Я — муж!

— Вы — муж? А он — брат? — поинтересовался Род у высокого смуглого мужчины с до синевы выбритым черепом, который зашел следом за Валентином Семеновичем.

— Я тут вообще не при чем, — заметил тот. — Но если тебя сейчас пришьют, то ментам стучать не буду.

— А теперь выйдите отсюда оба, — заявил Родион. — Штаны надевать буду. Я вас стесняюсь.

Тут Валентин Семенович бросился вперед и попытался залепить пощечину. Не вставая с постели, Родион перехватил руку за кисть и сжал ее. «Обманутый» муж застонал от боли и начал вырываться, размахивая свободной рукой, в которой держал сумочку-визитку. Бритоголовый стоял в стороне и с усмешкой наблюдал.

— Ах ты гад, гад, — повторял Валентин Семенович, пока Родион продолжал стискивать ему руку.

— Дадим ему одеться, — наконец произнес бритоголовый. — А потом поговорите, как два мужика, в другой комнате. Видишь, баба плачет, испугалась.

Родион посмотрел на Светлану. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, и плечи ее вздрагивали.

— Это не баба, а похотливая женщина, — авторитетно заявил Валентин Семенович. — Не знаю, что с ней сделаю.

— Зарежь, — пожал плечами бритоголовый. — Но не унижай, — он повернулся и вышел из комнаты.

— Молодцы, классно изобразили, — шепнул «рогоносец».

— Да отпустите же мою руку! Больно ведь… — и выбежал следом.

Родион повернулся к Светлане. Из подушки доносились глухие звуки.

— Послушайте, — он дотронулся до плеча. — Все произошло случайно… Но нельзя сказать, что я этого не хотел…

Светлана перевернулась на спину и подмигнула. Оказывается, все это время она умирала со смеху.

— Идите, — простонала. — Доведите представление до финала.

Родион натянул брюки и вышел в коридор.

— Теперь жена для меня ничего не значит, — убеждал Валентин Семенович своего спутника. — Наверняка, она все эти годы обманывала. Срочно развожусь. У меня такое нервное состояние, что все из рук валится. Руслан, дай отсрочку с долгом. Я дров наломаю, если сейчас делами заниматься буду. Вот разведусь…

— Разобраться тебе надо, а не разводиться, — бритоголовый увидел, что Родион стоит в дверях и ткнул пальцем в его сторону. — За такие дела ответ один…

— Мочить меня, что ли, будете? — вежливо спросил Родион.

— Насчет тебя, это уж как он сам решит, — бритоголовый кивнул на Валентина Семеновича.

— Руслан, не хочешь ли ты сказать, — Валентин Семенович подергал его за рукав, — что я должен их пришить?

— Дурак, — Руслан выдернул рукав из его пальцев. — Если ты с ней разведешься, то, по закону, должен квартиру делить, и все остальное. А у меня твои потроха в закладе, не забыл?

— Я ее выгоню на улицу голой. Теперь она и пикнуть не посмеет. Все, что должен, как в сейфе, ты не волнуйся, — затараторил Валентин Семенович.

— Один лохматый сейф у тебя уже взломали, — Руслан усмехнулся.

— Только отсрочку дай, дело-то такое… — продолжал канючить Валентин Семенович.

— Никакой отсрочки, — тот покачал головой. — Бизнес есть бизнес, а бабы есть бабы. И с тем, и с другим тебе самому разбираться.

— Не получилось, — горько вздохнул Валентин Семенович, услышав, как загрохотали по лестнице шаги его кредитора.

— Слишком интеллигентно, — поддакнул Род, — Ни крови, ни крика. Муж застает жену с любовником и тут же выпрашивает отсрочку с уплатой долга. Руслан заподозрил неладное.

— Вы полагаете? — встрепенулся Валентин Семенович. — Может, сейчас выбежим на улицу, будто я гонюсь, и там я вас пару раз стукну. Если Руслан еще не уехал.

— Я никому не позволяю себя бить.

— Тогда сами ударьте, — решительно заявил он. — Я на вас кинусь, а вы — кулаком. Но драка для убедительности нужна, тут вы правы.

Родион вышел первым и спустился вниз на лифте. Валентин Семенович что-то задерживался, а во дворе Руслан собирался уже залезть в свой «Паджеро». Наконец из подъезда выскочил запыхавшийся Валентин Семенович.

В руках он держал топор…

— Ой ей! — завопили старушки у подъезда. — Милицию, вызовите милицию!

— Он у меня жену соблазнил, — пояснил им Валентин Семенович, продолжая размахивать оружием. — Я их только что обоих застукал в постели. При свидетеле, вот при нем, — и он указал топором на бритоголового, который так и застыл, держась за дверцу авто.

— Дело ваше, — отпарировала одна из старушек. — А вот клумбу топтать не позволим.

— Это ты брось, — Руслан встал между нами. — На нары угодить хочешь? Мол, с подзашедшего долг не спрашивается? Не выйдет, не тот случай, — и отобрал у него оружие.

— Ты же сам предложил, Руслан, чтобы я их… того… — шепотом сообщил Валентин Семенович. — С ней уже разобрался, теперь его очередь.

— Женщину ты… — Руслан вздрогнул, побледнел и уставился на топор, который теперь он держал в руках.

— Я ее руками побил, — успокоил насчет топора Валентин Семенович. — Валяется теперь на полу. Не знаю, живая или нет…

— Паскуда! — Руслана всего перекосило. — Подождать не мог?

— Объяснял тебе, в каком я состоянии, — пожал плечами «обманутый» муж. — В состоянии аффекта, юридически выражаясь.

— Надеешься, много не дадут? — прошипел Руслан. — Думаешь, от меня в зоне отсидеться?

— Да ты не волнуйся, жива она… Скорее всего. Разве не ты посоветовал с ней разобраться!

— Дураку советовать — самому в дураках быть, — хмуро заметил Руслан. — Ладно, делаем так, — он повернулся к Родиону.

— Иди и узнай, что с бабой. В случае чего, все на себя возьмешь.

— Чего я на себя брать должен?

— Все, — отрезал Руслан. — Начудил и расхлебывай. Если баба жива, скажи ей, чтобы сидела тихо, заявление ментам не несла, а сваливала куда-нибудь на обочину. А ты, Валентин, садись в машину и уматывай. Где хочешь отсидись, но чтобы менты до тебя не добрались. К бабе своей пока близко не подходи. Когда с долгами рассчитаешься, может я тебе сам помогу обоих наказать, — пообещал Руслан на прощанье, запрыгнул в джип и был таков, только шины завизжали.

— Ну все, исчезаю, — Валентин Семенович рванулся было к своему «Форд Эскорту», но Родион успел его перехватить:

— Мы так не договаривались.

— Чего вам от меня надо? — возмутился он. — Как это — чего? Избили жену за то, что сами же…

— Да пальцем я ее не тронул! — возмутился он. — Идите наверх и посмотрите.

— Поднимемся вместе.

— Мне ехать надо! Руслан может где-нибудь неподалеку остановиться и наблюдать, выполняю ли я его приказ.

— Плевать мне на Руслана.

— Очень зря. Он слов на ветер не бросает… Сделаем так, — Валентин Семенович открыл маленькую сумочку-визитку, которая, оказывается, все это время висела у него на запястье, достал из нее записную книжку, ручку с золотым пером и что-то быстро написал.

— Вот, — он вырвал листок и протянул.

— «Я виноват во всем, что произошло двадцать третьего июля» — прочитал Родион вслух. — И что я должен делать с этой идиотской распиской?

— Сохраните. Если вы сейчас подниметесь в квартиру и увидите, что моя жена хоть как-то пострадала, можете передать это милиционерам, вроде как мое чистосердечное признание.

— Да идите вы… Мне уже порядком надоел этот фарс.

— Уже в пути, — Валентин Семенович снова двинулся к своей машине. — Светику передайте, пусть не боится. Руслан поверил, что я ее прибить хочу, поэтому она для него теперь никакого интереса не представляет. Пусть только синяк под глазом нарисует, вдруг он пришлет кого-нибудь проверить. А я вечером позвоню, расскажу, как устроился… И все-таки Родион решил подняться. Глупо было уйти, не выяснив, что произошло на самом деле. Дверь открыла Светлана.

Живая, веселая и в халате.

— Что-то вы там долго канителились, — заявила она. — Я наблюдала из окна.

— Держите, — Родион протянул ей расписку.

— Это зачем? — она пробежала глазами текст.

— Чтобы не мучили угрызения совести за то, что сегодня произошло.

— Кто вам сказал, что они меня мучат? — она улыбнулась.

— Тогда…

— Что — тогда?

— Двадцать третье еще не закончилось. Почему бы нам не воспользоваться предоставленным карт-бланшем?..

Никогда он не видел, чтобы женщина так быстро скидывала халат.

— Где я часы положил? — Родион пошарил на полу возле кровати, — Да включи свет!

— Зачем? — Светлана потянулась и зевнула.

— Время хочу знать.

— Уже за полночь.

— Странно, почему твой муж до сих пор не позвонил?

— Соскучился? — она хихикнула.

— Точно, — похлопал ее по коленке.

— Зря про меня так думаешь, — Света отдернула ногу, потом потянулась и рывком села на кровати. — Я не шлюха.

— В мыслях не было. — Все потому и произошло, что я не шлюха. Хотела изобразить страсть, а получилось — на самом деле почувствовала.

— Это называется даром перевоплощения.

— И этим даром ты воспользовался.

— Глупо было не воспользоваться.

— Гад, — заметила она.

— Какой же я гад?

— Валентин тебе доверился, попросил помочь обмануть бандитов, а ты наставил рога самым натуральным образом.

— Пусть не доверяет первому попавшемуся. Кстати, у тебя нет газеты с моим объявлением?

— При чем здесь газета?

— Хочу проверить, на самом ли деле мое объявление стоит первым.

— Какая разница?

— Если не первое, значит, вы выбрали меня по каким-то иным, неизвестным мне причинам. И тогда мне любопытно, что это за причины.

— «Мегаполис» на столе лежит.

Родион слез с кровати, оделся, потом развернул газету. На самом деле, объявление насчет необременительных встреч с его телефоном красовалось в верхнем левом углу.

— Успокоился? — спросила Светлана.

Она встала и неодетая подошла к нему.

— Вроде бы.

Он перелистал страницы, пока не нашел раздел о покупке недвижимости. Объявление Ангела тоже поместили в самом верху.

— Что ищешь? — поинтересовалась женщина, заглядывая через плечо. — Ой, смотри, это же твой телефон, — она ткнула наманикюренным ноготком в страницу. — Ты что, еще и квартиру покупаешь?

— Ага.

— Значит, ты богатый человек? Представляю, сколько может стоить квартира из трех комнат в центре Москвы. Тысяч двести, никак не меньше.

— А что, я не похож на богатого?

— Ну, просто не думала, что богатые могут давать объявления вроде твоего второго. Хотя, конечно, у каждого свои причуды.

— Угадала. Богатые люди — особые люди. Вот и развлекаемся всяким сомнительным образом.

— Значит, ты не покупаешь квартиру? — она посмотрела недоуменно.

— Увы.

— Но тогда зачем же, — Светлана опять потыкала пальцем в объявление, но теперь уже раздраженно, — про это напечатал?

— Помогаю хорошему знакомому. Он в командировке, вот и подбираю ему приемлемый вариант. А почему тебя это так заинтересовало?

— Не знаю, — Светлана покачала головой. — А впрочем, как знать, может быть нам придется продавать квартиру, чтобы вернуть деньги Руслану. Как думаешь, такие хоромы подойдут твоему хорошему знакомому? За двести…

— Вряд ли. Он рассчитывает заплатить не больше ста пятидесяти.

— Но ты посмотри, это же кирпичный дом, в самом центре. Улица Жолтовского, Маяковка, Патриаршие пруды рядом.

— Мы уже начали торговаться? Не рано ли? Может, твоему мужу все-таки удастся поправить финансовое положение? Кстати, почему он до сих пор не звонит? — Родион посмотрел на часы, — Ведь половина второго ночи.

— Позвонит, и даже будет доволен, что ты так долго задержался. Люди Руслана могут наблюдать за домом или спросить у соседей… и теперь я для них на самом деле падшая женщина. Может, они меня даже охранять станут от собственного мужа, — она усмехнулась, — чтобы он в припадке ревности меня не прибил и не загремел за решетку.

— Рад был, что вы воспользовались мной в таком щекотливом деле, — Родион разозлился, так как понял, почему она удерживала его все это время, — Будет возможность, позвони, расскажи, чем все закончилось.

— Непременно, — сказала она отчужденно и, наконец, надела халат. — Будешь уходить, захлопни дверь, а я пока пойду приму душ.

— Холодный?

— Все-таки гад, — Светлана покачала головой. — Ума не приложу, кто кем воспользовался на самом деле?

Она позвонила на следующий день к вечеру. Родион не узнал голос по телефону, и Светлане пришлось представляться.

— Валентин до сих пор не объявлялся, — сообщила она.

— Ему же сказали отсидеться, пока не утихнет шум, — напомнил Родион. — Наверное, твой муж решил воспользоваться передышкой и раздобыть денег.

— Он бы меня предупредил. — Значит, попросту сбежал от долгов.

— Зачем тогда он уговорил меня устроить все это представление с изменой? — недоуменно спросила Светлана.

— Может, он просто хотел подыскать тебе нового дружка?

Она швырнула трубку. Через две недели Светлана позвонила снова.

— Нашли его машину, — сказала она как-то механически.

— Машину? — недоуменно переспросил Родион. — Ее что, угнали?

— Она стояла брошенная, в лесу. — Светлана всхлипнула, — А рядом, буквально рядом… — и тут она зарыдала в голос.

— Да говори же!

— Он повесился. Покончил с собой, понимаешь!

— Прекрати! — Род ждал, пока она закончит рыдать в трубку, — Почему ты решила, что он покончил с собой?

— Потому что он привязал один конец веревки к дереву, а другой — к своей шее, неужели не ясно! — закричала она.

— Может, это Руслан…

— Нет же. Мне только что позвонили из милиции. Труп нашли два дня назад, а машину — только вчера. Ее не видно было за деревьями. В милиции узнали по номеру, кто владелец, сопоставили с самоубийством, которое произошло поблизости, и позвонили мне…

Еще минуты полторы Родион слушал всхлипывания и недоумевал. Валентин Семенович вовсе не походил на человека, склонного к суициду.

— Но почему ты так уверена, что это самоубийство? — Говорю же, мне так сказал человек из милиции, который позвонил. Представляешь, после того, как все соседи видели, как муж переживал из-за моей измены, что теперь подумают? Он из-за меня и моего любовника покончил с собой!

— Но он не переживал из-за измены, — напомнил Родион. — Мы-то с тобой знаем, какой я был любовник, и какая была измена.

— Ты это прокурору сообщать собираешься? — резко спросила Светлана.

— При чем тут прокурор?

— Я сейчас еду опознавать труп. Наверняка меня спросят, были ли у него причины для самоубийства. Что, по твоему, а должна ответить?

— Ну…

— Вот и придумай, что мне говорить, ты ведь теперь тоже замешан. Приезжай, — попросила она. — я боюсь… Завтра я буду тебя ждать…

— Завтра?

— Да, он… ушел из жизни, — произнесла она решительно после некоторой запинки, — где-то в ста километрах от Москвы… У меня записано название города… ну, районного центра, как мне сказали. Ты заглянешь ко мне завтра вечером? — жалобно добавила. — А то я одна со всем не справлюсь…

— Могу даже проводить в этот районный центр, — Родион решил сделать широкий жест.

— Ни в коем случае!

— Зря отказываешься. В электричках небезопасно…

— Как я буду выглядеть, если приеду на опознание трупа мужа вместе с тем самым любовником, из-за которого он покончил с собой?

— Я не был тем самым любовником, из-за которого он покончил с собой, — снова напомнил Родион, но в трубке уже раздавались короткие гудки.

С заплетенной косой Светлана была похожа на солистку фольклорного ансамбля. Родион прождал минут сорок у закрытой двери и собирался уходить, когда она наконец появилась из лифта с большой черной сумкой.

— Его вещи, — она протянула сумку. — Не знаю, что с ними делать, — и достала ключи.

Сумку Родион поставил в прихожей. Светлана сразу прошла в комнату, села в кресло, скинула туфли и принялась разминать пальцы на ногах.

— Находилась, — пояснила она. — Пришлось еще от электрички топать.

— Странно, что тебе вернули вещи.

— Почему?

— Я думал, вещественные доказательства не отдают.

— Какие еще вещественные доказательства? — спросила она раздраженно.

— Ну, на одежде могли остаться отпечатки пальцев, следы крови или еще чего-нибудь, что может помочь найти убийц…

— Не было никаких убийц. Он все сделал сам.

— Ты же прекрасно знаешь, что у него не было повода…

— Чего теперь говорить, — она устало покачала головой. — Думаешь, я не требовала, чтобы провели расследование? Догадайся, как мне не хочется, чтобы это оказалось самоубийством? Ведь теперь все считают — я во всем виновата. Прочитай официальный ответ. Вручили вместе с вещами.

Она швырнула ему на колени дамскую сумочку. Среди помады, пудреницы, солнечных очков, мятых бумажных салфеток и прочей дребедени он отыскал то, что она называла официальным ответом. На бланке остались жирные пятна. А текст гласил: на основании результатов вскрытия сделан вывод, что смерть наступила в результате самоубийства.

— Есть, оказывается, такая статья в Уголовном Кодексе — доведение до самоубийства. Мне один симпатичный следователь сообщил, — сказала Светлана, когда Родион закончил читать. — Как ты думаешь, мы под нее подпадаем?

— Нет, там другое имеется ввиду.

— Я тоже так думаю. Потому и призналась следователю и даже сказала: если бы каждый муж, которому изменили, лез в петлю…

— Прекрати, — перебил Родион. — Мы прекрасно знаем, что у него были финансовые затруднения, ему угрожал Руслан, может, еще какие нелады, короче, сотни причин, из-за которых он мог решиться на самоубийство. Сотни причин, кроме одной — супружеской измены. Потому что он сам организовал этот спектакль. А ты говоришь следователю, что он полез в петлю потому, что ты ему изменила…

— А предсмертная записка?

— Какая записка?

— Ты ведь сам мне ее передал. Где он пишет, что во всем виноват сам. К тому же, достаточно спросить у соседей, все видели, как вы ругались после того, как он застукал тебя в моей постели. И если я стану доказывать, что он покончил с собой из-за чего-то другого, каждый решит, что я это специально говорю, чтобы снять с себя вину за его смерть. Моральную вину, — уточнила Светлана.

— А следователь не удивился, что в приступе ревности твой муж помчался за сто километров и ждал две недели, а не побежал тут же к первому попавшемуся суку?

— Наверное, он не такой специалист по приступам ревности, как ты.

— Нет, серьезно, чего это твоего мужа понесло в этот районный центр?

— Загадка, — она пожала плечами.

— И еще одна загадка — почему сразу не установили личность, а только, после того, как нашли машину? Я заметил, он повсюду таскал с собой такую маленькую сумочку с документами и деньгами. Тебе ее вернули?

— Нет. Кажется, нет, — Светлана покачала головой. — Может, она осталась в машине?

— А где, кстати, машина?

— Заплатила одному гаишнику, он перегонит. Одни траты, — Светлана вздохнула. — Сейчас еще Руслан должен прийти…

— Руслан?

— Я сообщила ему про Валентина. Если человек умер, нельзя же требовать долги с родственников?

— Это Руслан так тебе сказал?

— Нет, он как раз наоборот считает. Вот поэтому я и попросила тебя тут быть — поможешь договориться.

— Когда просила приехать, почему не предупредила, что мне надо будет разбираться с этим бритоголовым?

— Разве? — с иронией сказала она. — Забыла, наверное. Сам понимаешь, сколько всего свалилось.

— По-моему, ты меня подставляешь.

— С какой стати? — с обидой спросила женщина.

— Если я стану обсуждать с Русланом долги твоего мужа, значит, я имею к ним какое-то отношение?

— А как же иначе! — Светлана строго посмотрела, — Валентин ушел из жизни по нашей вине — твоей и моей. Мы несем равную ответственность!

— По моей вине? — Родион задохнулся от негодования. — Какой такой, интересно, вине?

— Ты соблазнил его жену, — строго пояснила Светлана.

— Не делай из меня дурака! Мы-то с тобой знаем, что это было за соблазнение…

— Мы-то с тобой знаем, — она согласилась. — А Руслан? А десятки свидетелей? Пойми, если мы начнем оправдываться и доказывать, что постельная сцена была срежиссирована самим Валентином, нам все равно никто не поверит.

— Так вот зачем ты затащила меня в постель? Чтобы я разделил его долги?

— Все-таки ты дурак, — зло бросила она. — Он что, и повесился для того, чтобы ты долги разделил? Ему-то теперь какая разница, кто его долги возвращать станет?

— Ему уже все равно, — согласился Родион. — А тебе?

— Не волнуйся, — Светлана гордо выпрямилась. — свои долги я плачу сама. Я прекрасно знаю, что ты не виноват в смерти Валентина, и не возьму у тебя ни копейки, даже если ты попросишь. Слава Богу, есть квартира… Продам. А тебя я попросила прийти по одной причине — чтобы рядом был мужик, когда я стану разбираться с этим бандюгой, понял?

— Извини…

— Нет уж, — она замотала головой. — Скажи, разве я не имела на это право? Ведь то, что мы поначалу изображали, после произошло взаправду. Женщина имеет право на защиту мужчины, с которым переспала.

— Конечно, имеет…

Вот тебе и необременительные встречи, подумал Родион, как раз когда у дверей протренькал мелодичный звонок.

— Голубки в сборе, — Руслан был доволен. — Ну что, ухайдакали Семеныча? Честно говоря, я думал, он понты кидает, когда тут с топором… Ан нет, искренне переживал человек. Взял и повесился… — он театрально вздохнул.

Руслан напомнил Коровьева из «Мастера и Маргариты», который рыдал по зарезанному трамваем Берлиозу, повторяя «хрусть и пополам».

Родион улыбнулся.

— Тебя-то его смерть не очень огорчает? — строго спросил бритоголовый. — А зря. Если бы я сам ветерок наслал, или болезнь какая от природы — тогда другое дело. На таких жмуриках ни сраму, ни долгов. А раз он по вашей вине досрочно освободился, вам по его векселям и платить.

— То есть, у тебя и природы равные права? — уточнил Род.

— Подождите, — Светлана встала слева от него. — Мы, по-моему, встретились для серьезного разговора.

— Базар уже идет, — кивнул Руслан. — Серьезнее некуда.

— И много он был должен? — спросил Родион.

— Достаточно.

— А кто это может подтвердить?

— Чего? — Руслан набычился.

— Сегодня ты пришел и говоришь — он был мне должен. Завтра еще кто-нибудь придет и снова потребует. А вдова должна всем платить?

— Он что, придурок? — Руслан перевел взгляд с Родиона на Светлану. — Ты ему не объяснила, с кем разговаривать придется?

— Я не умственно отсталый, и мне не надо ничего объяснять. Если покойник был что-то должен, с него и спрашивай. А то — наехал на женщину, решил, что легкая добыча.

— Ты ее защитник, да?

— Угадал.

— Ну вот и защищай, — оскалился Руслан, и Род по прозвищу кобель породы ротвейлер увидел дуло пистолета, направленное прямо в лоб.

— Прекратите! — крикнула Светлана. — Я ведь тебя позвала, чтобы помог договориться, а ты все только портишь. Руслан, — обратилась она к нему, — вы не могли бы подождать? Я продам квартиру и рассчитаюсь с вами.

— Другой разговор, — весело сказал тот. — Сейчас поедем ко мне, там все документы на квартиру оформишь. Завтра с утра к нотариусу.

— Так быстро не получится, — возразила она. — Мне же надо получить свидетельство о смерти мужа, ведь квартира принадлежит нам обоим.

— И когда будет это свидетельство?

— Обещали в конце недели.

— Что ж, тогда делать нечего, — он согласился. — Но сейчас все равно я тебя с собой заберу, побудешь подальше от дурного влияния, — он показал стволом пистолета на Родиона. — А то вдруг тебе в голову придет куда-нибудь удрать или к ментам побежать?

— Вымогательство, похищение, угроза убийством и хранение огнестрельного оружия, — Род не сводил глаз с пистолета. — Веселенький букет получается. У вас, наверное, детство тяжелое было — окна на помойку выходили?

— Опять шутишь, — ствол стал опускаться. — Вот сейчас продырявлю тебе коленку, посмотрим, будет ли также весело?

— Мы же обо всем договорились, Руслан, — испуганно прошептала женщина. — И я поеду с вами, раз вы этого требуете… Но только не надо стрелять…

— Да, соседи услышат, — подсказал Родион, оскалившись и впрямь как ротвейлер. — Им и так достаточно бесплатных спектаклей.

Светлана быстро посмотрела в его сторону.

— Нет, мне это даже начинает нравиться, — Руслан тоже обнажил белые красивые зубы, видно, фарфоровые. — Ну, поехали, что ли?

— Я только переоденусь и соберу вещи… Ведь это на несколько дней, верно? — засуетилась Светлана.

— Пока квартиру не переоформим, — кивнул бритоголовый. — Ну-ка, давай сюда ключи…

Она достала ключи из сумочки и протянула ему. Потом открыла дверцу шкафа и стала доставать разное белье. Руслан, не отрываясь, следил за ней.

— А ты повернись лицом к стене. — приказал он вдруг Родиону.

— Ничего страшного, мы уже видели друг друга без одежды, — напомнил тот. — Пусть переодевается.

Руслан хмыкнул, потом открыл дверь в коридор и кого-то позвал. В комнату вошел коротышка, но в такими широкими плечами и бочкообразным туловищем, что казался почти квадратным.

— Присмотришь здесь, — приказал ему Руслан. — А заодно накажи этого амбала. Только кровью особенно стены не запачкай. Тратиться на ремонт не собираюсь. — и он бросил коротышке ключи.

— Я ему хребет бескровно вырву, — пообещал тот, поймав связку ключей на лету. — Как филиппинские врачи.

Видимо, коротышка был начитан.

Родион снова ухмыльнулся и еще больше стал похож на ротвейлера. К счастью, ни Руслан, ни Коротышка в этот момент его не видели. Иначе они бы точно разрядили в Рода свои пистолеты до последнего патрона.

Когда-то Род-ротвейлер был чистильщиком. Один из ветеранов КГБ называл его вторым Кириллом Орловским. Кто такой Орловский? Ну, если вы знаете кто и как убил Седова, сына Троцкого… Впрочем, впоследствии Орловский стал известным партизаном, а еще позже — знаменитым председателем совхоза.

Родион работал чистильщиком в другую эпоху. Поэтому орденов ему не вешали, а когда реорганизовали Лубянку, уволили по сокращению штатов. К земле Родиона никогда не тянуло и председателем совхоза он тоже не стал. И поэтому пошел охранять обменные пункты. Платили сносно, не меньше, чем на предыдущей работе.

— Протяни руки, — коротышка достал наручники, — Руслан, подержи бугая на прицеле, пока я его не стреножу.

Улыбнувшись, Родион протянул ему левую руку. Когда на запястье защелкнулось металлическое кольцо, коротышка приказал:

— И другую тоже.

Род протянул правую, но держал ее чуть дальше, чем требовала длина наручников. Коротышка попытался свести руки вместе, а Род продолжал улыбаться, только натянулась ткань рубашки на спине от забугрившихся мускулов.

Неожиданно коротышка захватил его за кисть, и выворачивая ее вовнутрь, ловко завернул ему руку за спину и взял в захват шею, повиснув сзади, как разъяренный стаффордширский терьер. Родион упал на колени, стараясь высвободиться из удавки, одновременно проверив локтем прочность брюшного пресса противника.

Коротышка весил, несмотря на рост, килограммов сто. Да еще сжимал горло так, что казалось, шея находится между двумя рельсами. У Родиона совсем позеленело в глазах, когда локоть, наконец, нашел уязвимое место. На мгновение захват ослаб, он выскользнул из-под него, упав на пол, Тут же перекатился на спину и ударил ногой.

Коротышка находился довольно близко для хорошего пинка, и Родион лишь оттолкнул его. Правда, это позволило ему снова стать на ноги.

— Давай, Краб, покажи на что способен, — азартно завопил Руслан. — Ты же был чемпионом!

Он не стал уточнять, чемпионом чего, а только отступил назад, освобождая место. Сейчас он, скорее, напоминал спортивного болельщика, если бы только не пистолет, которым размахивал.

Родион молниеносно переместился по комнате, встав так, чтобы между ним и пистолетам оказался коротышка. Тот выглядел устрашающе. Маленькие глазки стали красными от гнева, короткие ноги чуть согнуты, отчего он казался еще ниже, кулаки сжаты. Родион понял, почему того прозвали Крабом. Коротышка даже двигался как-то боком. Когда он развернулся чуть влево, Родион догадался, с какой руки последует удар и приготовился его блокировать. Но коротышка вдруг прыгнул вверх, словно на подкидном мостике, волчком крутанулся в воздухе, выбросив вперед ногу.

Удар получился чудовищный. На мгновение Родиону показалось, что обломки ребер разом перемешались с кишками. Отброшенный к стене, он закашлялся. А коротышка, снова подпрыгнув, сменил ногу. Он, как хороший боец, одинаково бил и с правой, и с левой, только вместо кулаков пользовался ногами, обутыми в тяжелые ботинки на высокой шнуровке. Сейчас он метил в голову, и при хорошем ударе наверняка проломил бы височную кость.

Говорят, в такие мгновения перед глазами проходит вся жизнь. Куда, к черту! Род видел только приближающийся к нему ботинок. И в последний момент, преодолев сковавшую тело боль, успел наклониться. Только подошва чиркнула по волосам. По инерции Краба чуть развернуло, и прежде чем он снова смог привести в действие свой чудовищный маховик, Родион ударил два раза с таким интервалом, что два глухих удара слились в один.

Коротышка упал, но тут же перекувырнулся и снова оказался на ногах. Родиона прошиб холодный пот — коротышка казался неуязвимым, как огромный резиновый мяч, по которому сколько не лупи, все равно не свалишь. Но только заметив, что тот ловит ртом воздух, Родион решил, что этот мяч в ближайшие несколько секунд прыгать не будет, подождет, пока восстановится дыхание. Значит, пора использовать главное преимущество — длину рук. И ринулся в атаку.

Некоторое время они метались по комнате. Краб уворачивался так ловко, что кулаки практически его не касались. Впрочем и сам он не мог войти в ближний бой и использовать свои короткие руки. Родион не давал ему отдышаться и приготовиться для новых прыжков. Но чувствовал, что и сам устает, причем устает немного быстрее, чем его противник. Попробуй столько времени молотить воздух.

Наконец Род шагнул вперед и нанес мощный неуклюжий удар, от которого коротышка легко уклонился. Сделал вид, что с трудом сохраняет равновесие. Это сработало. Решив, что перед ним теперь легкая добыча, коротышка не стал отступать, увертываясь с ловкостью, которую он до этого демонстрировал, а рванулся вперед, стараясь поднырнуть под руку. Надо было заканчивать бой, и, причем, заканчивать одним ударом, понимал Родион. Второй раз противник не купится на уловку, а скорее всего снова станет прыгать с быстротой кошки, нанося удары ногами.

Перехватив кольцо наручников, которые болтались у него на руке, он молниеносно ударил этим своеобразным кастетом коротышку в голову. Раздался сухой отчетливый звук, словно столкнулись два бильярдных шара. Коротышка взвыл, покачнулся и завалился навзничь.

Родион замер, ожидая выстрела. Он совсем забыл про бесплатного зрителя, который держал его под прицелом. Теперь тому ничего не остается, как уровнять шансы участников поединка.

Но выстрела не последовало. Родион повернул голову. В комнате остались только они двое. Исчезли и Руслан, и Светлана. Видимо, бритоголовый решил не дожидаться, чем все кончиться.

Коротышка лежал на спине, широко раскинув руки. На лбу у него вздулся багровый рубец, но крови не было. Похоже, коротышка обладал шкурой бегемота.

Родион наклонился и пощупал пульс. Потом пробормотал вполголоса:

— Этот все равно ничего сам не скажет. Не пытать же его?

Он обыскал карманы, достал связку ключей от квартиры и маленький ключ от наручников. Снял с запястья наручники и отшвырнул их в сторону, а связку ключей сунул обратно в карман коротышке. Потом открыл бумажник:

— По-моему, это будет справедливо, — снова пробормотал он и взял часть денег, не глядя. Вложил бумажник в руку лежавшего на полу мужчины, сходил на кухню, набрал в чашку холодной воды, вернулся и вылил воду на лицо коротышке. Тот вздрогнул и засопел.

Родион не стал дожидаться, пока Краб придет в себя. Он ушел, притворив за собой дверь.

На улице Род закурил, и некоторое время стоял у подъезда, затягиваясь и выпуская дым через ноздри. Потом решительно выбросил окурок в ночь, пересек двор и вышел на проезжую часть, подняв вверх руку.

Остановился потрепанный «Москвич».

— Время есть? — спросил он у бородатого паренька.

— Куда вам ехать?

— Вот, — Родион достал деньги, которые забрал у коротышки и протянул парню. — Пересчитай. Ты с машиной будешь мне нужен на час, может, на два. Этого хватит?

Парень нерешительно посмотрел на деньги, потом на Родиона, но ничего не ответил.

— Не бойся, — свободной рукой Родион достал и раскрыл удостоверение, которое выдали ему в охранной фирме. — Я не торгую подержанными машинами.

— Садитесь, — решился парень, выхватив деньги. — Что делать-то будем?

— Ждать, — кивнул Родион.

Места ему было мало, и он отодвинул сиденье назад до упора.

Минут через двадцать из подъезда появился коротышка. Чуть пошатываясь, он подошел к синей иномарке, сел за руль.

— Сможешь удержаться у него на хвосте? — поинтересовался Родион.

— Эта машина мощнее, чем моя, — заметил бородатый парень.

— Не волнуйся, он не станет выжимать все лошадиные силы, — усмехнулся Родион. — Он неважно себя чувствует.

Машины тронулись с места с перерывом в несколько секунд. Сначала — синяя иномарка с коротышкой за рулем, следом — видавший виды «Москвич», а потом… Из дальнего темного угла двора выехали красные «Жигули» шестой модели с переводной картинкой в виде кляксы на капоте.

И все три машины двинулись в одном направлении… Синяя иномарка остановилась у двухэтажного типового здания. В таких размещаются детские дошкольные учреждения. Но, судя по ощетинившемуся пиками двухметровому забору и охраннику, дежурившему у ворот, к детишкам это учреждение уже не имело никакого отношения.

Охранник опустил цепь, перегораживавшую ворота, и иномарка вползла на охраняемую территорию. Хлопнула дверца, коротышка вылез и словно нехотя побрел к входу в торцевой части дома.

— Проезжай мимо, — коротко приказал Родион водителю, — а когда они завернули за угол, добавил. — Вот теперь остановись и потуши огни.

Через некоторое время мимо проехали красные «Жигули» с кляксой на капоте.

— Отпусти метров на сто и держи дистанцию, — снова приказал Родион и задумчиво потер подбородок.

Следуя за «Жигулями», они проехали пару кварталов, а потом потеряли их из виду. Некоторое время покружили между домами, пытаясь отыскать машину, но безрезультатно.

Близилась полночь, и на улицах не было ни души. Родион попросил остановиться, вылез из машины и стоял, некоторое время прислушиваясь. Наконец, где-то неподалеку хлопнула дверца автомобиля.

Тогда он бросился бежать. Бородатый водитель посмотрел ему вслед, удивляясь, как может так бесшумно двигаться такой большой человек, и торопливо завел двигатель.

Родион раздосадовано оглянулся, так как шум отъезжающего «Москвича» заглушил все звуки. Потом снова двинулся вперед.

Рядом со строительным вагончиком был припаркован красный автомобиль. А в отдалении, на пустыре, Родион заметил темную фигуру. Человек шел, торопясь. Он держал в руках какой-то странный предмет, издали похожий на обрез. Родион не рискнул догонять его по открытому пространству, а старался держаться в тени деревьев, окружавших пустырь. Но рано или поздно траектории двух мужчин должны были пересечься.

Стояла кристальная тишина, которая бывает в городе во время короткой летней ночи. Затихает ветер, не слышно машин, людей. Город словно подбирается, затаивается на мгновение, как зверь, чтобы потом прыгнуть в многоголосую суету дня.

На какое-то время Родион потерял темную фигуру из виду. Он ускорил шаги, надеясь подобраться к гаражам — они виднелись на другой стороне пустыря — одновременно с человеком, которого преследовал. Но когда достиг цели, там никого не было.

Родион шумно вздохнул, как обманутый ребенок. Отсюда, с возвышенности, пустырь был как на ладони, и кроме смутных в предрассветной мгле очертаний разного хлама ничего не было видно. Куда подевался таинственный незнакомец? Повернул с полпути обратно? Нет, исключено, тогда бы Родион непременно его заметил. Оставалось одно. Человек обнаружил слежку и затаился где-то там, на пустыре, среди строительного мусора.

Род не смог рассмотреть, что незнакомец держал в руках, но оттого, что этот предмет сильно смахивал на обрез, идея пойти поискать темного человека на открытом пространстве казалась не самой удачной. Но все же, пригибаясь, он двинулся вперед, прямиком через пустырь. И тут это произошло.

Сначала был звук. Странный, ни на что непохожий, разве что так рассекает воздух лопнувшая струна на бас-гитаре. А потом в металлическую стенку гаража что-то ударило. Или, сначала ударило… Родион не разобрал, он тут же распластался на земле, уткнувшись лицом в засохшую грязь.

Тишина.

Родион лежал неподвижно.

Гулкие звуки, которые могут издавать при ударе о твердую почву ботинки убегающего человека.

Шум поезда, где-то совсем рядом. Когда слушаешь, лежа на земле, кажется, что состав несется прямо на тебя.

Снова тишина. Родион поднял голову.

Потом встал и, ругаясь сквозь зубы, принялся отряхивать с одежды пыль. Давно не было случая, чтобы он так облажался. Достал зажигалку и подошел к гаражу. Он хотел посмотреть, что за предмет так гулко ударил по металлической переборке «ракушки». Сначала нашел вмятину. Посмотрел под ноги… и снова выругался от неожиданности.

В общем-то он не любил материться, потому что считал — ругаться приходится, когда ничего другого поделать не можешь.

Но сейчас был именно тот случай. Посреди Москвы его чуть не убили… подумать только, стрелой! Вот она, лежит под ногами — короткая, толстая, с черным оперением и серебристым наконечником.

Родион поднял стрелу и при свете зажигалки рассмотрел выгравированные на наконечнике три цифры — 666. Или 999, смотря как перевернуть.

— Начальная школа, да и только, — неизвестно к кому обращаясь сообщил он.

Он отвинтил наконечник, сунул в карман, А древко закинул куда подальше. Древко было стандартное, от арбалетной стрелы. Можно запросто купить в магазине «Охотник». Теперь Родион понимал, что за предмет, так смахивающий на обрез, был в руках у человека.

Непонятно было другое — какому идиоту пришло в голову бегать по городу с арбалетом в руках? И почему этот идиот так скверно стрелял — стрела прошла метрах в пяти от Родиона? Можно даже допустить, что он целился не в него, а в гараж.

Скорее всего это было своего рода предупреждением. Но от кого?

Родион достал наконечник и еще раз посмотрел на цифры, которые составляли число Зверя.

— Начальная школа, — повторил он, и на сей раз уточнил. — Для дефективных.

Красной машины, как и ожидал Родион, на месте не было. С трудом ориентируясь в незнакомом месте, он после получасовых блужданий по лабиринтам дворов и гаражей вышел, наконец, к особняку, где коротышка припарковал синюю иномарку. Справа от ворот была прикреплена вывеска:

«Оздоровительный центр «Руслан и Людмила». Тренажерный зал, сауна, массажный кабинет».

Судя по вывеске, заведение начинало работу с восьми утра. Родион не собирался дожидаться открытия.

На другой стороне улицы он заметил неоновую рекламу ночного бара и решил, что лучше подождать там.

За столиками гуляла компания упитанных молодых людей в спортивных штанах. В углу сидели две белокурые девицы, курили длинные черные сигареты и строили глазки упитанным молодым людям. И еще один неприметный мужичок притулился за стойкой бара. Перед мужичком стояла большая чашка кофе. Родион сел рядом и заказал то же самое.

— Коньяк обошелся бы дешевле, — вдруг произнес мужичок.

А до этого казалось, он беспробудно спит.

— Я не пью коньяк так рано, — ответил Родион.

— Нож в правом кармане, — пробормотал себе под нос мужичок.

— Что? — Родион удивленно посмотрел на него.

Этакий стандартный гражданин неопределенного возраста. Он мог оказаться кем угодно — от инженера, больше года не получавшего зарплату, до советника президента. Смышленое личико с черными маленькими глазами под густыми бровями. Пострижен, как все, выбрит, как все. Разве что советники президента носят более роскошные костюмы, а не получающие зарплату инженеры не ходят в ночные бары.

— У вас нож в правом кармане, — пояснил мужичок.

— Ну и что? — фыркнул Родион. — Я всегда его таскаю. Вдруг яблоко очистить понадобится. А, кстати, как вы заметили?

— Профессиональное, — самодовольно заявил собеседник и положил на стойку визитную карточку.

— «Сергей Юрасов, частный детектив, розыск людей, возвращение долгов», — прочитал Родион. — Ну и что? Я не потерялся и вроде бы никому ничего не должен.

— Просто я заметил, что у вас нож, учтите это. Если собираетесь поправить здоровье в здании напротив, там могут проверить насчет оружия.

— А я туда собираюсь?

— Отсюда хороший вид, — частный детектив кивнул в сторону открытой на улицу двери. — Кстати, и этот бар, и оздоровительный центр принадлежат одному хозяину. Обслуживают, так сказать, местную братву. И если в баре посторонних людей еще терпят, то туда, через дорогу, просто так не пустят.

— А вы здесь кого разыскиваете? — поинтересовался Родион.

— В данный момент? Я веду наблюдение.

— Наверное, вы очень хотите все мне рассказать, иначе не затеяли бы этот разговор?

— Верно, — мужичонка кивнул. — Думаю, по одиночке нам здесь не справиться.

— Тогда выкладывайте все подряд. Иначе на меня не рассчитывайте.

— Придется, — детектив подождал, пока отойдет бармен, принесший кофе. — В этот дом час назад привезли женщину. Вам, как я понимаю, необходимо ее освободить. А мне необходимо переговорить с этой женщиной после того, как вы ее освободите.

— Нет, нет, так не пойдет, — запротестовал Родион. — Мы же договорились — все без утайки.

— Разве я чего-то утаил? — искренне удивился мужичок.

Он с упоением работал под простачка.

— Откуда вы знаете, что я собираюсь эту женщину освободить?

— Я вел наблюдение за ее домом и видел, как вы с ней встретились возле лифта, вместе вошли в квартиру, и как потом ее увезли.

— Вы следили за нами из красной «шестерки»?

— У меня цвета кастрюли и без всяких наклеек — чтобы не привлекать внимания, — ухмыльнулся частный сыщик. — Но красный автомобиль, который проезжал тут мимо час назад, я заметил.

— И вы не таскаете с собой арбалет?

— Арбалет? — детектив сделал большие глаза. — Да за кого вы меня принимаете? Я вообще хожу без оружия.

— Что вы хотите от Светланы?

— Я же сказал — только поговорить. Если точнее, задать один единственный вопрос.

— Какой?

— Откуда у ее мужа появилось кольцо желтого металла с красным камнем овальной формы.

— Ее муж погиб…

— Я об этом слышал, — кивнул мужичок.

— И хотя при жизни я с ним встречался два раза да и то мельком, — продолжил Родион, — я не заметил у него никакого кольца. Даже обручального.

— Это кольцо фигурирует в описи вещей, которые ей вернули.

— Большая драгоценность, да? — спросил Родион.

— Мне платят за то, чтобы я разыскал человека, который носил его на безымянном пальце.

— Вот мы и подошли к главному, — вздохнул Род. — Кто этот человек? Валентин Семенович?

— Покойный? — переспросил частный сыщик. — Муж этой женщины? Нет. Моего подопечного зовут Бруно Ковальский, живет он в собственном доме неподалеку от районного центра. Это там, куда ездила за телом своего мужа ваша знакомая. Несколько дней назад обнаружилось, что Бруно исчез. Вот меня и наняли выяснить, что случилось. Я проверял, нет ли Бруно среди неопознанных трупов, обнаруженных в последнее время в этой местности, ну и заодно заглянул в документы тех, кого опознали родственники. И наткнулся на это кольцо. У Бруно было золотое кольцо с рубином.

К сожалению, вещи уже отдали жене. Вот почему я здесь. Другой зацепки у меня пока нет. Ковальский исчез, словно испарился.

— Откуда вы знаете, что это то же самое кольцо? Красный камень в желтом металле — это не обязательно рубин в золоте. Может быть и какая-нибудь безделушка. Да и если рубин — он ведь не один на свете.

— Этот — один. Старинная вещица. У меня есть фотография, я бы смог определить, тот ли это перстень или нет был среди вещей… как там звали самоубийцу? Валентин Семенович?

— Если вы, как выразились, заглянули в документы… Это на самом деле было самоубийство?

— Судя по заключению патологоанатома, несомненно, — кивнул Юрасов.

— Кстати, а кто вам позволил копаться в служебных документах?

Частный сыщик снисходительно посмотрел на него.

— Просто так спросил, — пояснил Родион. — Было интересно, что вы ответите.

— Я могу быть с вами откровенен только в том, что касается этой женщины. Вернее, как к ее покойному мужу попало кольцо Бруно Ковальского.

— Ну, ваш Бруно мог его потерять, продать, а то и просто подарить.

— Если нашел, то где, если купил, то при каких обстоятельствах, если подарили, то с какой стати, — в тон ему ответил Юрасов.

— Тогда надо спрашивать спирита, — посоветовал Родион. — Покойник уже ничего не расскажет.

— Пробовал, пробовал, — засмеялся мужичонка. — Врут они все, эти спириты. Блюдечко пальцем подталкивают. Вот и решил — может, жена кое-что знает о делах своего мужа? Или хотя бы догадывается, как к нему попало это кольцо.

— Вряд ли. Он ушел из дома больше двух недель назад. Она понятия не имела, где он был, пока не узнала, что нашли труп.

— Не скажите, — покачал головой частный сыщик, и достал из кармана немного помятый листок.

— Что это?

— Счет за междугородний звонок. Достал сегодня из почтового ящика вашей знакомой.

— Надо будет оплатить, а то еще телефон отключат, — кивнул Родион.

— И вас не интересует, куда был звонок? — удивился частный сыщик.

— Полагаю, вашему подопечному, Бруно Ковальскому?

— Почти угадали. Только у Бруно нет телефона. Я разве не сказал, он живет в километрах двадцати от районного центра этаким отшельником. Но когда надо позвонить в Москву, ездит на переговорный пункт в райцентр. Именно на переговорный пункт и был звонок из квартиры ваших знакомых. Но разговаривали ли они с Бруно, или с кем-то другим, я утверждать не могу. Хотел бы спросить у женщины.

— Я тоже, — хмуро согласился Родион.

— Но для этого надо ее освободить, верно? У вас есть план?

— Самый примитивный, — признался Родион. — Но вообще-то я привык действовать в одиночку.

Родион узнал у бармена, есть ли здесь приличный бурбон, и, недовольно поморщившись, заказал шотландское виски. Официант предложил ему льда, как бы компенсируя отсутствие бурбона, но Родион лишь отмахнулся.

— Говоришь, оба заведения принадлежат одному хозяину? — сквозь зубы процедил он.

Частный сыщик только кивнул.

— Удобно, верно? Не надо тратиться на две бригады охраны. В случае чего, из особняка-то два шага.

— Братва в логове бузить не станет, — кивнул мужичок, и с интересом посмотрел на Родиона. — Я здесь тоже вышибалу не заметил. В самом деле, в случае чего прибежит через дорогу.

— Смотри, не расплескай кофе, — оскалился Род.

— Говорят, виски сохнет быстро, — ухмыльнулся мужичок и вдруг неловко взмахнул рукой, опрокинув стоявший перед Родионом хрустальный стаканчик ему на колени.

Звон разбитого стекла заставил всех оглянуться. Упитанные молодые люди нахмурились, девицы перестали улыбаться, а официант взял со стойки радиотелефон.

— Ах ты засранец, — выругался Родион, и его кулак прошелся в миллиметре от подбородка частного сыщика. Со стороны это вполне сошло бы за приличный хук. И, словно удар на самом деле достиг цели, мужичок слетел с круглой высокой табуретки и, раскинув руки, приземлился прямо на столик, сервированный для юношей в спортивных штанах. Злосчастные штаны тут же приобрели цвет соусов и напитков, сметенных со стола приземлившимся индивидуумом.

Сквозь отборный мат молодых людей и истеричные крики девушек Родион все же расслышал, как официант по рации вызывает подмогу. В ту же секунду он попал локтем в зубы одному из парней, пытавшихся перегородить ему путь к выходу, ребром ботинка повредил коленную чашечку другому и выскочил на ночную улицу. Из ворот особняка уже спешили два охранника с шоковыми дубинками в руках.

Родион сделал рывок, опередив преследователей метров на сто, потом, как петляющий заяц, отпрыгнул в сторону и присел за припаркованной у обочины машиной.

Через несколько секунд мимо промчался частный сыщик, а прямо следом за ним — орущая толпа, состоящая из упитанных молодых людей и двух охранников «Оздоровительного центра».

Частный сыщик бежал молча, он не тратил попусту дыхание, так как собирался выиграть этот забег.

Держась в тени росших вдоль обочины лип, Родион подкрался к самым воротам. Возле них стоял еще один из сторожей и напряженно прислушивался, как идет погоня. Он и не заметил, как какая-то тень скользнула к двум контейнерам для мусора, находившимся всего в нескольких метрах от ворот…

Присев за мусорными баками, Родион достал из бумажника мелкую купюру, чиркнул зажигалкой, поджег ее. Потом опустил разгоревшийся клочок бумаги в ворох мусора. Прислушался, и когда заметил, как потрескивает разгорающийся костер, пригибаясь, побежал вдоль забора.

Единственный оставшийся на дежурстве охранник был настолько поглощен событиями, которые, судя по доносившимся крикам, перекочевали на соседнюю улицу, что не заметил того, что происходило у него под носом. А когда заметил, было уже поздно. Пламя неудержимо вырывалось из контейнера для мусора, а удушливый дым несло прямо на охранника и подопечный ему объект.

Родион на бегу оглянулся, увидел, что всем не до него, и подпрыгнул вверх. Его пальцы сомкнулись на грубом ребре стены. Потом он подтянулся, ухватившись за торчавшие вверх пики. Вдоль пик тянулась тонкая проволока, блестевшая в свете уличного фонаря. Крайне осторожно Родион встал во весь рост, балансируя на узком гребне. Неверное движение — и он упадет на острые пики… Приподнял одну ногу, перешагнул через проволоку. Когда, одновременно разворачиваясь, переносил через проволоку другую ногу, чуть задел ботинком острие. На мгновение потерял равновесие, взмахнув руками…

Наконечники чугунных пик были очень острыми. Не дожидаясь, когда они воткнуться в живот, Родион прыгнул спиной назад с двухметровой стены и приземлился на все конечности. Несколько секунд так и простоял на четвереньках, поворачивая голову то в сторону ворот, то особняка. Сейчас он в самом деле смахивал на огромного настороженного ротвейлера.

Родион не уловил никакого движения и, насколько мог судить, не привлек внимания ни со стороны охранника, в одиночку борющегося с полыхающим мусором, ни со стороны находившихся в доме людей.

Однако он мог и ошибаться.

Парадный вход был освещенный галогеновым фонарем. Стараясь держаться поближе к забору, Родион обежал территорию особняка по периметру, пока не оказался по другую сторону здания. Там был еще один подъезд. Достав из кармана нож и поковырявшись в замке, Родион достаточно быстро открыл его. Похоже, здесь не очень боялись взломщиков.

Изредка пользуясь зажигалкой, чтобы ориентироваться в темноте, Родион прошел по коридору, распахивая все попадавшиеся двери, пока не оказался в спортивном зале — огонек зажигалки отразился от стальных грифов, стоек тренажеров и никелированных гантелей. Про себя отметил, что здесь пользовались «вейдеровскими» снарядами. Зал был прекрасно оборудован.

Где-то за стенкой хлопнула дверь, и послышались шаги. Родион замер. Через мгновение темноту помещения прорезала узкая полоска света. В последний момент, перед тем, как нырнуть в черный проем напротив, Родион оглянулся и увидел, как из освещенного коридора в зал входит до боли знакомая приземистая фигура коротышки. Пока тот искал выключатель на стене, Родион спрятался в душевой кабинке. Коротышка побродил между снарядами, несколько раз гулко ударил по подвешенному боксерскому мешку. Прошел рядом… Остановился. Родион слышал его дыхание. Стоит только протянуть руку…

Нет, двинулся дальше. Вернулся к кожаному мешку и снова стал колотить по нему. Наверное, так коротышка избавлялся от плохого настроения. А отрицательных эмоций, похоже, в нем было хоть отбавляй, он мог отбивать себе кулаками всю ночь.

Родион вышел из укрытия. Коротышка стоял к нему спиной. Снова драться не входило в планы Рода, и хотя один раз он уже одержал верх над соперником, вряд ли это была победа ввиду явного преимущества.

Род не был уверен, что ему снова удастся отключить противника, тем более сделать это быстро и бесшумно, чтобы кто бы то ни был, находившийся в доме, не услышал.

И поэтому, ступая словно по камешкам через ручей, он стал красться к выходу. Чавкающие удары по мешку заглушали все вокруг, но, видимо, коротышка все же уловил краем глаза какое-то движение у себя за спиной и резко обернулся.

Родион как раз переступал порог.

— Эй, — окликнул коротышка. — Ты чего тут шляешься? Иди и сторожи эту сучку, сейчас твоя очередь.

Он принял Родиона за кого-то из своей команды.

В следующем зале, куда попал Род, был бассейн, вернее, искусственный водоем. Небольшой фонтан извергался из сложенной посередине горки из кусков гранита, а в воде плавала какая-то растительность. Гирлянда лампочек была натянута вдоль ограждения, то тут, то там стояли удобные шезлонги, а также приборы для искусственного загара.

Гирлянда освещала только бортик и фонтан, а вода была темной. И казалось, в ней скользят неведомые тени. Родиону стало интересно, кто это там плавает в толще воды?

Он как раз стоял у края бассейна, когда заметил, что дверь, через которую зашел, начала открываться. Значит, коротышка все-таки решил пойти следом и проверить, кого он увидел выходящим из тренажерного зала. Теперь прятаться было негде, и не раздумывая, Родион соскользнул по низкому бортику в воду.

Вода оказалась очень теплой и пахла тухлятиной. Нырнул вниз, оттолкнувшись от края ногами. Проплыл как можно дольше под водой, расчищая руками путь среди стеблей водорослей. Наконец, у противоположной стенки медленно всплыл, а вынырнув, спрятал голову под широким листом какого-то растения, похожего на лилию. Он надеялся, что коротышка не разглядит этой выпуклости.

Краб стал обходить бассейн вдоль бортика. Скорее всего не потому, что кого-то заметил, а захотел проверить на всякий случай.

Родион решил, что как только коротышка пройдет над ним, стащить его в воду. От неожиданности тот мог не оказать сильного сопротивления.

Когда их разделяло несколько метров, Родион погрузился вниз, сгруппировался у самого дна, собираясь тут же распрямиться, как пружина, и оттолкнувшись ногами, выскочить из воды по пояс…

И вдруг сильная боль в лодыжке заставила его забарахтаться, открыть рот и проглотить не меньше литра этой отдающей тухлятиной воды. Поперхнувшись, он всплыл вверх, понимая, что теперь станет легкой добычей для коротышки. Вынырнув, он усилием воли заставил себя не отфыркиваться. Голова вновь оказалась под прикрытием листа. А когда проморгался, то увидел удаляющуюся спину.

Но через секунду он снова чуть не закричал от боли. Тогда посмотрел в воду и увидел, как вокруг него кружат тени каких-то водных тварей. Это их он видел, когда сам стоял на бортике. Вот одна из рыбин снова рванулась к ноге и тут же отплыла, а боль и разводы крови означали, что из тела вырван очередной кусок мяса.

У владельца оздоровительного центра отменное чувство юмора, если он запустил в бассейн каких-то хищников. Родион не исключал, что это были пираньи. Неизвестно, сколько их тут плавает, но, наверняка, запах свежей крови привлечет всех остальных. А ему вовсе не хотелось быть съеденным заживо.

Боль от нового укуса подтолкнула к действию. Ухватившись за край, Родион выскочил из воды.

Коротышка обернулся и вскрикнул. Он стоял на самом бортике, от неожиданности сделал шаг в сторону и полетел прямо в бассейн. И тогда Родион схватил стоявший поблизости шезлонг и запустил им в то место, где бурлила вода от упавшего тела.

Для бедняги сегодняшний день оказался не самым удачным, Деревянная планка стукнула его по макушке, и голова исчезла, только круги на воде обозначали место, где только что барахтался человек.

Родиону пришлось снова лезть в воду. Он не испытывал к коротышке симпатии, но не мог допустить, чтобы тот захлебнулся и пошел на прокорм прудового хозяйства.

Теперь надо было заняться собой. Стащил рубашку, разорвал на полосы и перевязал раны, Из остатков ткани соорудил кляп для коротышки. Тот уже пришел в себя и с ужасом вращал глазами. Проверив, достаточно ли надежно тот связан, Родион двинулся дальше на поиски женщины.

Мокрая одежда была тяжелой и липла к телу. В ботинках хлюпало. Болели укусы на ногах. И еще этот запах протухшей воды, казалось, пристал так, что не ототрешь и скипидаром. По каменной лестнице Родион поднялся на второй этаж. На последних ступеньках пригнулся и осторожно выглянул в коридор. В самом конце его сидел человек с дробовиком на коленях.

Человек выглядел сладко посапывающим.

Шаг за шагом Родион стал приближаться. Человек не шевелился. Наконец, Родион оказался рядом настолько, что смог протянуть руку и взяться за ствол дробовика…

Человек открыл глаза.

Родион рванул оружие к себе, и, перехватив дробовик как дубину, замахнулся. И тут он увидел, что в руке проснувшийся держит пистолет. Дуло смотрело Родиону в грудь.

Звук выстрела заглушил удар прикладом. Охранник ничком вывалился из кресла, а Родион упал на него сверху.

Он не знал, сколько пролежал без сознания. Сквозняком уже унесло ядовитый дым, но глаза почти ничего не видели, а тело отказывало повиноваться.

Впервые в жизни в Родиона выстрелили из газового пистолета.

Скоро на выстрел прибегут другие обитатели особняка.

С трудом поднявшись, он толкнул дверь, которую охранял человек с дробовиком, и ввалился в маленькую комнату.

Посередине стоял массажный стол. На столе лежала Светлана.

Он слегка потряс ее за плечо.

Она поморщилась, но глаз не открыла. — Очнись, вставай…

Никакой реакции.

— Да вставай же, — попросил Родион.

Она не пошевелилась.

— Слышишь, вставай! — потряс ее за плечи.

Женщина тихо застонала, щелочки глаз на мгновение приоткрылись и исчезли снова. Родион посмотрел на столик у окна. Там лежали жгут, использованный шприц и пустые ампулы. Времени ждать, пока женщина очнется, не было. Сколько наркотика ей ввели? Светлана может прийти в себя и через несколько минут, и через несколько суток.

Родион взял ее на руки. Безумно закружилась голова, и он почувствовал — еще немного, и выронит ее или упадет сам…

Зажмурился и на мгновение представил: тренажерный зал, штанга на плечах… Неловкое движение, и штангу, что называется, повело. Кажется, не удержать железный гриф. Он придавит тебя к земле, да еще покалечит кого-нибудь поблизости.

И все-таки. Какое-то невидимое усилие, незаметное для окружающих, но разорвавшееся на мгновение у тебя перед глазами чернотой, возвращает два центнера стали в исходное положение.

Родион сделал это усилие. Он не упал. И не уронил женщину.

Один шаг вперед, второй. Главное, не потерять равновесие, когда нога отрывается от пола. Вокруг — все сумеречно от напряжения, словно в телевизоре убавили контрастность.

Мысленно представил весь путь. Разбил его на отрезки — чтобы пройти и забыть.

Так он дошел до конца коридора.

Все тело наливается болью, как бутылка кашинской водки, мутной и противной. Это здорово, когда подхватываешь на руки возлюбленную, а она обнимает тебя за шею… Сейчас же Родиону казалось, что он несет самую тяжелую ношу за всю жизнь.

Лестница вниз. Коридор. Плечом толкает дверь. Еще раз. Безрезультатно. Словно от ледяного воздуха капли пота на лбу мгновенно испаряются.

Ведь он взломал этот замок! Но почему же дверь не поддается?

Кто-то успел подпереть ее снаружи.

Сверху доносились возбужденные голоса рыскающих людей.

Через сколько секунд они догадаются проверить черный ход?

Родион опустил женщину на пол, а сам сел рядом.

Она уже приходила в себя, глаза были открыты.

И тут ему захотелось курить. Просто до чертиков захотелось. Показалось, если сейчас не возьмет сигарету, завоет, как бродячий пес на луну.

Сунул руку в карман. Нож. В кармане лежал нож с выкидным лезвием. Родион схитрил, сказав частному сыщику, что таскает его с собой только, чтобы яблоки очистить. Однажды он срезал им пластмассовую пробку с бутылки портвейна.

С щелчком открылось лезвие.

— Куда? — вдруг тихо спросила женщина.

— Я сейчас…

Ему было как-то странно слышать собственный голос.

— Не ходи, — попросила она. — Еле на ногах стоишь.

— Все в порядке, — он старался, чтобы голос звучал бодро.

— Я справлюсь. — Не ходи, — попросила Светлана чуть громче.

— Не смей на меня кричать, — пробормотал Родион и двинулся вперед.

С ножом в руке он прошел все здание по коридору из конца в конец, но никого не встретил. Потом он сообразил, что почему-то не слышно больше голосов. Лишь звук отъезжающих машин доносился с улицы. Удивление возросло, когда Родион открыл парадную дверь и увидел, что во дворе тоже никого нет. Он еще стоял, опираясь на бронзовую ручку, когда во двор стали въезжать автомобили с мигалкой на крыше…

— Почему здесь! — закричал на Родиона какой-то милицейский чин, опустив стекло. — Ты чего, глухой? Всех эвакуировать!

— Мне ничего не говорили. Я… спал, — подумав, сообщил Родион, и спрятал руку с ножом за спину.

— Ну так теперь говорю — убирайся отсюда, — человек с погонами вылез из автомобиля.

— С какой стати?

— Поступил анонимный звонок, что в здании заложена бомба, — нетерпеливо пояснил офицер. — Понятно, наконец?

— Вроде, — Родион кивнул. — Только схожу за женщиной.

У меня там женщина внутри. Мы с ней вместе спали.

— Ну так уводи быстрее свою подружку, — поторопил его милиционер и улыбнулся.

Его развеселило, когда он представил, что б было, если бомба взорвалась, пока этот придурок спал с женщиной.

— Четыре ноги неизвестно к какой жопе, — прокомментировал милицейский чин себе под нос…Поддерживая Светлану под руку, Родион вышел из ворот как раз, когда из фургона выводили овчарку. Овчарке предстояло унюхать бомбу. Псина вся дрожала от предвкушения.

— Не надейся, — посоветовал ей Родион, Он мысленно аплодировал маленькому сыщику.

На перекрестке патрульные сдерживали толпу зрителей. Просто удивительно, как люди умудрились собраться несмотря на такой неурочный час. Среди зевак наверняка были и обитатели особняка, и поэтому Родион свернул в первую попавшуюся подворотню.

Автомобиль цвета синей кастрюли ждал на углу.

— Я знал, что мимо не пройдете, — крикнул частный сыщик, открывая дверцу. — Пока за мной гонялись, весь район изучил.

Родион помог женщине залезть на заднее сиденье, а сам сел рядом с водителем.

— Что-то ты долго копался, я уж решил — дело провалилось.

— заметил мужичок, переходя на «ты».

Решил, наверное, что сотрудничество сближает. Родион не возражал.

— Оно чуть было не провалилось, — кивнул он. — Если бы не твоя помощь. Спасибо, я твой должник.

— Не за что, — рассмеялся мужичок. — Теперь можно целую неделю не бегать трусцой по утрам. Норму я уже выполнил.

— Я твой должник за идею с бомбой. — уточнил Родион. — Как раз вовремя. Мне такой ход в голову не пришел.

— С какой еще бомбой? — не понял частный сыщик. — Ну, за этот звонок в милицию с сообщением, что в здании «Оздоровительного центра» заложена бомба.

— То-то я смотрю, какой переполох, — мужичок покачал головой. — Только ты ошибаешься. Не звонил я никуда, и про бомбу только сейчас узнал.

— Брось. Я же не настучу, кто устроил ложный вызов.

— Дело твое, только я про бомбу впервые от тебя услышал, — упорствовал тот.

— Кто же тогда звонил в милицию? — удивился Родион.

Женщина на заднем сиденьи тихо засмеялась.

— Ты чего? — оглянулся Род. — Ты знаешь, кто звонил?

— Наверное, ангел-хранитель, — ответила она весело.

— Хотел бы на него посмотреть.

— Ангела-хранителя нельзя увидеть. Просто когда нужна помощь, он оказывается тут как тут.

— Мог бы оказаться тут как тут пораньше, — хмуро заметил Родион. — А то мне сначала чуть не разбил голову коротышка-каратист, потом кто-то выстрелил из арбалета и, наконец, едва не сожрали пираньи.

— Насчет каратиста я еще могу поверить, — пробормотал под нос частный сыщик.

— Он просто набивает себе цену, — продолжала смеяться Светлана. — Ждет, когда я брошусь ему на шею.

— Цену себе я знаю, — сердито отрезал Родион. — Но ты могла бы быть более благодарной стервой.

— Но я же не отказываюсь броситься на шею, — возразила она. — Вот только приду в себя, приму ванну, переоденусь…

— Да кому ты нужна одетой, — заметил Родион. — …Слушай, я только ее расспрошу и уеду, — взмолился частный сыщик, глядя на грязный стол.

Они сидели вдвоем на кухне у Родиона. Тот в очередной раз забыл помыть посуду. Сыщик сидел как на иголках. Он боялся в чем-нибудь извозиться.

— Соврет, — заметил Родион. — Разве ты еще не понял, что она предпочитает врать.

— Но телефонный звонок…

— Если прямо сейчас начать расспрашивать, она насторожиться и сумеет выпутаться. Скажет, у нее там живет школьная подруга.

— Что же делать?

— Сегодня я ее не выпущу, а там — следи. Ты же профессионал, — напомнил Родион с улыбкой. — Может, она сама приведет тебя к владельцу кольца из желтого металла. А может, и к ангелу-хранителю одновременно.

— Ты думаешь, Бруно Ковальский… — начал частный сыщик.

— Ничего я не думаю, — отрезал Родион. — Знаю только, что ее муж не мог покончить с собой. И полагаю, что тот, кто додумался позвонить милицию с сообщением о бомбе, может и додуматься, как представить убийство самоубийством.

— Но я видел заключение врача.

— Угу. Видел. Хотя никто не имел права тебе его показывать. Сейчас за деньги можно все. В том числе и купить нужное заключение.

— Бруно Ковальский не стал бы убивать… — Кто, к черту, говорит о твоем Бруно! — взорвался Родион.

— Подожди, — попросил сыщик. — Я не сказал тебе главного. Бруно — ценная личность. Группа серьезных людей, назовем их так, вложила в него деньги.

— Он что, артист?

— Нет… Но оригинальная личность, можешь мне поверить. И не менее ценное вложение капитала, чем какая-нибудь певичка в прозрачных трусах.

— Капитала, не облагаемого налогом? — уточнил Родион.

Мужичок кивнул.

— У Валентина Семеновича были финансовые затруднения, — задумчиво произнес Род. — И если бы он узнал, что у твоего Бруно можно разжиться деньжатами… Нет, все равно не верю, — он покачал головой.

— Чему?

— Допустим, Валентин Семенович поехал к Бруно, чтобы занять денег. Наделать одних долгов, чтобы вернуть другие. Но сорвалось. Что же получается, с расстройства он побежал вешаться? Я, конечно, не психолог, но Валентин Семенович из той породы, которая будет изворачиваться до последнего.

— А если по-другому? — предположил детектив. — Если муж этой женщины убил Бруно, чтобы завладеть деньгами. Ты же говоришь, они ему позарез нужны были.

— Потом раскаялся и повесился, — хмыкнул Род.

— Но откуда-то у него появилось кольцо желтого металла? Бруно им очень дорожил и никогда бы не расстался добровольно. Значит, этот тип снял кольцо с трупа, а труп где-то спрятал.

— Но потом раскаялся и повесился, — с той же интонацией повторил Родион.

— Ладно, допустим, что мужа этой женщины тоже убили, — согласился сыщик.

— А кто убийца?

— Сообщник. Мотивов — хоть отбавляй. Не захотел делиться, убрал свидетеля… да мало ли…

— Остается найти этого сообщника, — заметил Родион. — Мне кажется, он разъезжает на красной «шестерке» с наклейкой ввиде кляксы. Ты не пробовал узнать на переговорном пункте, кому был звонок? Там могли и запомнить…

— Я ведь только давеча увидел квитанцию… Хотел сначала спросить у женщины, — напомнил сыщик.

— Говорю же тебе — соврет.

— Что же получается, — обиделся мужичок. — Я помогал, а ты не даешь мне ее расспросить?

— Пусть лучше не подозревает, что мы кое о чем догадываемся. Мы ее перехитрим.

Родион подумал, что Ангел вернется из заграничного турне в конце недели.

— Поезжай вперед и выясни, кому звонил будущий самоубийца.

А потом встречай меня. Первым утренним поездом… Или вторым, — добавил Родион после некоторого размышления.

— Хочешь приехать? Зачем?

— Долг платежом красен. Ты помог мне, я помогу тебе найти Бруно.

— По-моему, просто опять собираешься использовать меня в своих целях, — недоверчиво заметил маленький сыщик.

— Я долги привык отдавать. — Родион прислушался, как плещется под душем Светлана, — В отличие от некоторых.

Он выпроводил сыщика, а когда закрыл за ним входную дверь, подмигнул сам себе в зеркале. Родион посчитал себя большим пройдохой.

Женщина вышла из ванной через полчаса. Кожа ее раскраснелась от горячей воды. Она была в халате Родиона.

— А куда делся этот противный мужичонка? — спросила она.

— Почему противный?

— Не знаю, — Светлана пожала плечами. — Настырный какой-то. Ну и грязища у тебя! — она покосилась на кухонный стол.

— Зато постельное белье всегда свежее, — возразил Родион, и, не вставая со стула, обхватил ее ноги чуть выше колен. Потом ладони поползли выше, смяли и подняли вверх полы халата, который Светлана набросила на себя…

— Табуретка под нами не сломается? — с опаской спросила она.

— Это уж как повезет… — Все-таки, это не решение проблемы, — сказала Светлана.

Они перебрались на кровать и теперь лежали поверх одеяла. Родион с удовольствием рассматривал ее ягодицы.

— Ты о чем?

— Руслан не оставит меня в покое, пока не вытрясет долг. Не могу же я вечно у тебя прятаться?

— Не можешь, — согласился Род. — Хотя недельку — другую я согласен потерпеть.

И ущипнул ее за ту часть тела, которую только что созерцал.

— Прекрати, — взвизгнула женщина и перекатилась на бок, лицом к нему. — Мне на самом деле нужна помощь…

— Мне, кажется, тоже, — он потупился.

— Опять? — она засмеялась. — У меня и так ощущение, что я пережила групповое изнасилование.

— Это не было изнасилованием, — запротестовал Родион.

— Как знать, как знать… Можешь хотя бы выслушать?

— Ладно, — вздохнул он и взял сигареты с пола у кровати. — Только сначала накинь на себя что-нибудь.

— Хочу продать квартиру. — Светлана забралась под одеяло, поверх которого только что лежала, и свернулась калачиком. — Я ведь теперь ее единственная владелица, и как только получу свидетельство о смерти мужа, могу свободно ей распоряжаться. Поможешь?

— Какие проблемы, — он усмехнулся. — Давай вместе сходим в одну из контор, которые этим занимаются.

— Но ведь Руслан наверняка приказал своим людям караулить меня возле дома. А квартиру придется показывать возможным покупателям, и как только я там появлюсь — меня схватят. Уж поверь, во второй раз ты так просто меня не освободишь… То есть, я не хотела сказать, что освободить меня было просто…

— Раз плюнуть.

— К тому же, через фирму продавать — уйдет масса времени. А мне надо получить деньги и смыться прежде, чем этот мафиози наложит на них лапу.

— Получить деньги и смыться всегда приятнее, — подтвердил Родион. — Что же ты предлагаешь?

— Ведь тебя какой-то приятель просил помочь приобрести квартиру? Даже дал твой телефон в объявлении.

— Ну и что?

— Пусть он купит мою.

— Не стану же я другу свинью подкладывать?

— Какая тут свинья? — возмутилась Светлана. — Ты квартиру видел, можешь ему все рассказать. Оформим документы — и пусть переезжает. Я даже мебель вывозить не стану.

— Нужна ему твоя мебель… А если Руслан…

— Что — Руслан? — она пожала плечами. — Квартира уже будет принадлежать совершенно постороннему человеку, который не имеет никакого отношения к долгам моего мужа. Разве Руслан может что-то от него потребовать? Нет. Руслан станет меня разыскивать, понимаешь, чтобы отобрать деньги. А я к тому времени далеко буду.

— План неплохой, — подумав, произнес Родион. — Так мы можем оставить Руслана в дураках. Одно «но» — сколько ты хочешь за квартиру?

— Двести тысяч… Разве она столько не стоит? Одна жилая площадь…

— Не спорю, не спорю, — он махнул рукой. — Только Ангел готов предложить всего сто пятьдесят.

— Да если найти хорошего покупателя, можно и больше двухсот…

— Найди, — Родион улыбнулся.

— Ладно, пользуйтесь моим бедственным положением, — согласилась Светлана. — Пусть будет ваша цена. Только не забудь, ты сэкономил для своего друга не меньше полтинника.

Можешь потребовать у него премиальные.

— Свои премиальные, — серьезно сказал Родион и откинул одеяло, укрывавшее женщину. — Я получу прямо сейчас.

— Но почему у меня? — она засмеялась. — Я и так несу убытки…

Он проводил Светлану на самый ранний поезд.

— Я только похороню мужа и сразу же вернусь, — пообещала Светлана. — Так что жди, приеду прямо к тебе. Надеюсь, успеешь за это время договориться насчет продажи квартиры?

— Разве ты не станешь перевозить тело в Москву, — поинтересовался Родион.

— А как ты это представляешь? — Светлана сердито посмотрела. — Устрою поминки, созову всех, кто его знал, и скажу: «Он покончил с собой потому, что застукал меня с любовником»?

— Могут не понять юмора, — согласился Родион.

— Вот именно, — она вздохнула. — Я уже обо всем там договорилась. Похоронят на местном кладбище… Какая теперь ему разница, верно?

— Ему? Наверное, никакой. Разве что рэкетир захочет венок прислать, — цинично предположил Род. — И не сможет узнать адрес.

— Насчет Руслана не беспокойся, теперь он знает, что у меня есть защитник и станет сговорчивее. — она обняла Родиона за талию и прижалась щекой к щеке.

Род собирался возразить, но передумал, и вместо этого спросил:

— Слушай, а почему, все-таки, ты выбрала из всех газетных объявлений именно мое?

— Это был счастливый случай, — ответила женщина и поцеловала его в губы.

Родион чувствовал, что она целует его, а сама прислушивается — не объявляют ли, с какого пути отправится ее электропоезд. И когда, наконец, Светлана вырвалась из объятий и побежала сквозь толпу на посадку, он вытер губы тыльной стороной ладони. Потому что женщина всего его измазала помадой, а вовсе не оттого, что поцелуй не понравился.

До отправления поезда оставалось еще минут десять, и Родион решил выпить бутылку пива и выкурить сигарету.

«Будет справедливо, — подумал он, выбирая между ячменным напитком и пепси-колой, — Ведь с пива все началось.» В последний вагон он прыгнул за мгновение до того, как двери закрылись. Потом приник к мутному окошку, и пока поезд набирал ход, вглядывался в людей на перроне.

И тут он увидел Светлану. Она шла сквозь толпу танцующей походкой манекенщицы, а вовсе не тряслась в одном из вагонов.

— Похороны мужа всегда могут подождать, — философски заметил Родион.

Маленький сыщик ждал на вокзале. Родион успел отоспаться в поезде, пока добирался до районного центра, и теперь вид у него был посвежевший, хотя и слегка мятый.

— Зря мы открыто встречаемся, — частный сыщик по розыску людей и возвращению долгов напряженно озирался.

— А я первый раз в этой дыре, чтобы назначать свидание дальше пяти шагов от вагона, — пояснил Родион. — И потом, с какой стати нам прятаться? Ты узнал адрес этого загадочного абонента?

Юрасов сообщил, что нашел человека, с которым созванивался покойный Валентин Семенович.

— И знаешь, что странно, — маленький сыщик почесал затылок, — Тот же самый человек подписал заключение о причине смерти Валентина Семеновича.

— Выходит, самоубийца предварительно переговорил с патологоанатомом, который после его же и вскрывал? — переспросил Родион. — Было бы интересно узнать, о какой услуге он его попросил. Ну, поехали, спросим. Где твой автомобиль такого замечательного цвета?

Через пятнадцать минут они остановились перед воротами. Маленький домик прятался среди старых плодовых деревьев и бурьяна. У ворот лаяла овчарка.

— Как его зовут? — Родион ткнул пальцем в сторону дома.

— Вильгельм Иванович.

— Знакомый случай, — сказал Родион. — Мои родители тоже оказались с воображением. А собаку как зовут?

— Откуда я знаю! — возмутился мужичок.

— Ты же профессионал, — Родион пожал плечами.

Вылез из машины и подошел к воротам.

— Гав, — сказал он лающему псу, — Гав, зайка. Ты на самом деле такой злой, или просто выслуживаешься?

Собака поперхнулась на очередном лае и уставилась на Родиона.

— Хочешь укусить? — он протянул руку через забор.

— Осторожнее, — крикнул за спиной мужичок.

Овчарка потянулась к руке, и Родион почесал ее за ухом.

— А если бы укусила? — спросил Юрасов.

— У меня была овчарка, — пояснил Родион. — Когда они собираются укусить, то перестают смотреть осмысленно. То ли дело ротвейлер. Тот все время делает вид, что заглядывает тебе в душу.

— Я видел фильм «Омен» с ротвейлером в роли дьявола, — сообщил сыщик.

— Богатое воображение, раз смотришь такие фильмы, — хмыкнул Род.

В домике скрипнула входная дверь, и по дорожке к ним стала приближаться девушка в белой ниспадающей одежде. Если бы дело происходило ночью, ее можно было бы принять за привидение. А сейчас Родион отметил, что под тонкой полупрозрачной тканью надеты только маленькие черные трусики.

Девушка остановилась в нескольких шагах от ворот и уставилась на них.

— Как овчарка, — пробормотал Родион, посмотрев ей в глаза.

— Когда собирается укусить.

У девушки губы были накрашены помадой зеленого цвета. Лак на ногтях тоже был зеленый. Черты лица были немного грубоватые, скорее — резкие, такая внешность могла быть и у хорошенького юноши, и у не очень миловидной девушки.

Она стояла на дорожке босяком.

— Геша дома? — развязано обратился к ней Родион, и обернувшись к сыщику, пояснил. — Это мы так Вильгельма в компании зовем.

— Он не говорил, что ждет сегодня гостей. — произнесла девушка растеряно.

— Сюрприз, сюрприз! — завопил Родион.

— Но Вильгельм уехал на работу.

— Значит, мы его в доме подождем, — нагло заявил Род.

— Хорошо, — согласилась она после паузы. — Сейчас я привяжу собаку.

Пока они шли по дорожке к дому, сыщик прошептал Родиону на ухо:

— Ты когда-нибудь видел подобную зеленую косметику?

— Так она больше напоминает патологоанатому его пациентов, — хмыкнул тот.

Она провела их через террасу, где стояли плетеные кресла, в комнату. Пахло коврами и пылью. Книги были и в шкафу, и на подоконнике и на письменном столе. На стене развешено различное стреляющее и колющее оружие. Арбалета не оказалось, но он вполне мог раньше висеть на двух свободных крюках в центре.

Девушка села у порога на корточки. Если овчарка сторожила дом снаружи, то она, пожалуй, изнутри.

Маленький сыщик, нерешительно потоптавшись, устроился на краешке дивана. А Родион принялся рассматривать книги, наваленные всюду.

Девушка с зелеными губами молча следила за его действиями.

— Ого, — сказал Родион. — Не знал, что Геша увлекается мистикой и всякими оккультными науками. Ну, Мэнли Холла я тоже читал. От нечего делать, на работе, — пояснил он недоверчиво посмотревшему на него сыщику. — А Блаватскую не смог осилить. — он взял в руки фолиант в кожаном переплете. — Старинная книжка… Наверное редкая?

— Это мои книги, — вдруг сказала девушка. — Просто в моей комнате они уже не помещаются.

— Вот еще красивый переплет, — Родион потянулся за другим томом. — Да это же семейный альбом! Ну-ка, каким Геша был карапузом?.. — Родион стал быстро перелистывать страницы, фальшиво выражая восторг от увиденного.

— А это вы, голенькая такая, — он повернул альбом так, чтобы девушке была видна фотография младенца, лежащего попкой кверху. — Верно?

Девушка неожиданно густо покраснела.

— А тут Геша — старшеклассник, — продолжал угадывать Родион.

Он задержался, разглядывая фотографию. То, что один из юношей на групповой фотографии — хозяин дома, Родион не сомневался. Его лицо было на большинстве предыдущих снимков. А вот кто стоял рядом с ним, покровительственно положив руку на плечо? Черты лица этого мальчика показались Родиону смутно знакомыми… Он принялся быстро переворачивать страницы, надеясь увидеть двух приятелей в более позднем возрасте.

— Ну конечно, — он хлопнул по цветному снимку, сделанному, судя по всему, не так давно. — Валентин Семенович.

Оба мужчины снова стояли рядом на фоне автомобиля «Форд Эскорт».

— Знаете этого человека? — Родион подошел к девушке и сел рядом на корточки. Он держал альбом так, чтобы ей было лучше видно.

— Мой брат знает его с давних пор, — она кивнула.

— Он приезжал сюда?

— Наоборот, мы гостили у них в Москве… Мне нужно было пройти там курс лечения… Этот дядечка уезжал с женой отдыхать и оставил нам ключи от квартиры.

— А здесь он не появлялся?

— Нет… — девушка поднялась с пола и потянулась, встав на цыпочки. — Телефон звонит. Пойду, сниму трубку.

— У вас есть телефон?

Но она, не ответив, вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

— Никакой телефон не звонил, — хмуро заметил маленький сыщик. — У меня идеальный слух, я бы расслышал. Напрасно ты так накинулся на нее с расспросами. Она заподозрила… — мужичок прислушался, повернув к двери то одно ухо, то другое, — Ну конечно, эта ведьма сама ему звонит. Сейчас выяснится, что никакие мы не старые знакомые…

— Все равно это когда-нибудь да выяснилось бы, — философски заметил Родион продолжая рассматривать фотографии в альбоме.

— Они, скорее всего, сводные брат и сестра, — наконец, заметил он. — Слишком большая разница в возрасте. А у девушки, наверное, неплохая фигура. Жаль, ни разу не сфотографировалась в купальнике.

Через минуту девушка с зелеными губами вернулась.

— Брат говорит, что никого сегодня не ждет. Он не знает, кто вы такие. Просит подойти к телефону…

Она проводила Родиона в другую комнату, где стоял телефон. Комната была такая же по размеру. Книг не меньше, но вместо оружия на стене висели несколько гравюр и каббалистических диаграмм. А рядом с телефоном лежал… череп с хорошо сохранившимися зубами.

— Бедный Йорик, — прошептал Родион и поднес к уху телефонную трубку.

— Кто вы такой? — услышал он мужской голос.

— Вы подписывали заключение о причине смерти человека, повесившегося две недели назад? — ответил он вопросом на вопрос.

— А в чем дело?

— Труп что, был сильно изуродован?

— Нет… Но кто вы такой, почему спрашиваете?

— А если он не был изуродован, что, в принципе, логично, потому что бедняга, судя по вашему заключению, самостоятельно удавился, почему вы его не опознали? И бедной супруге пришлось мучиться в неизвестности столько времени, пока поблизости случайно не обнаружили брошенную машину и таким образом установили личность погибшего? Почему вы сразу не позвонили его жене, как только труп оказался на вашем столе?

— С какой стати? Я устанавливаю причину смерти, а не занимаюсь опознанием.

— Но для старинного школьного приятеля вы могли бы сделать исключение? И не говорите мне, что не виделись сто лет и просто его не узнали. Я только что любовался вами обоими на фотографии, сделанной совсем недавно.

— Немедленно убирайтесь из моего дома! — вдруг закричал мужчина. — Я вызываю милицию.

— Вот я и думаю: с какой стати вы не захотели признаваться в том, что были раньше знакомы с покойным? Может, потому что на самоубийство это было не очень похоже? Да я сам бы испугался на вашем месте, если ко мне приехал погостить приятель, а его нашли убитым при загадочных обстоятельствах. Кто тут будет подозреваемым номер один? И к гадалке не ходи.

— Немедленно передайте трубку моей сестре, — потребовал собеседник.

— Было бы интересно выслушать вашу версию случившегося. Не настаиваю, что моя безупречна. Но случай, сами понимаете, неординарный… — произнес Родион сугубо деловым тоном, рассчитанным на девицу, глаза которой, как ему показались, вдруг начали приобретать осмысленное выражение.

Вместо ответа Родион услышал короткие гудки. Тогда он повесил трубку и обернулся:

— Геша просил нас зайти попозже, — сказал он. — Когда он возвращается с работы?

— Брат предупредил, что сегодня вернется за полночь. Поедет в Москву, перегонять машину. Он отдавал ее там в ремонт.

— Красный такой автомобиль? С наклейкой в виде кляксы на капоте?

— Странно, почему брат понятия не имеет, кто вы такой? Вы же о нем все знаете, даже машина какая, — удивилась девушка.

— Зря ты так в открытую, — заметил сыщик, когда они вернулись к машине. — Теперь патологоанатом будет настороже.

— Он и так настороже. Нагрянем к нему с утра пораньше. К этому времени, думаю, Геша дойдет до кондиции и бросится к нам со слезами и чистосердечным признанием, — беззаботно заявил Родион.

— Признанием — в чем? — уточнил мужичок.

— Пока не уверен, — отмахнулся Род. — Ты не знаешь, где бы я мог переночевать?

— У меня есть ключи от дома Ковальского. Только я сам предпочитаю гостиницу…

— Почему?

— Если хочешь, — предложил маленький сыщик, — съездим туда, увидишь.

— Да это же, похоже, церковь? — удивленно произнес Родион.

— Последние полсотни лет здесь был склад удобрений, — маленький сыщик достал из кармана здоровенный ключ. — Бруно купил здание, отремонтировал. Пойдем, покажу, что он там внутри намудрил.

Пологи из темной тяжелой ткани перегораживали помещение, создавая мрачный лабиринт. Электричества не было, и сыщик освещал путь карманным фонариком, по пути зажигая свечи в высоких бронзовых подставках. Из темноты то вдруг выглядывала дверца старинного шкафа, то морда какого-то фантастического существа, отлитого в бронзе или вырезанного из дерева, то золоченные корешки фолиантов, и вдруг — очертания современного музыкального центра.

— А это что? — опешил Родион.

— Гроб, — пояснил сыщик, опасливо обходя препятствие. — Тут их несколько штук. Скрипучая лестница вела на устроенный метрах в трех над головой настил из почерневшего от времени дерева.

— Наверх лучше не подниматься, — предупредил мужичок. — Один раз попробовал, да как увидел заспиртованный в банке мужской половой член, так чуть не свалился. А там таких банок несколько.

— И всюду — члены? — с содроганием поинтересовался Родион.

— Разные органы, — махнул рукой сыщик. — Но видеть отрезанный член ужаснее всего.

Родион был полностью согласен.

— Хозяин всего этого добра просто псих? — скорее утвердительно заявил Род. — И ты говоришь, что такой человек может прокручивать большие бабки?

— Бруно Ковальский — специалист по черной магии. Когда-то его, конечно, считали ненормальным и даже, как мне кажется, держали в психушке. Но он умудрился собрать уйму всяких диковины штуковин. Правда, утверждал, что некоторые из предметов достались ему чуть ли не от прадеда. Но дело не в этом. Такие предметы ценятся в определенных кругах. И Бруно в этих кругах — известная личность. Вот почему некие деловые люди вложили деньги в предприятие. Оборудовали, как видишь, по первому классу помещение. Мореный дуб, — он похлопал по перилам лестницы. — Сам понимаешь, подобный магазин не откроешь где-нибудь на Тверской. Клиентам нужна загадочность. А они, поверь, приезжают издалека. Но, — мужичок хмыкнул, — не удивлюсь, если магическая книга, найденная якобы при разрушении Сухаревской башни, на самом деле сработана в нескольких экземплярах хорошим переплетчиком месяц назад. Все держится на антураже и личности Бруно. Теперь понимаешь, как беспокоятся о его судьбе люди, вложившие во все это бабки. Без Бруно они ни одной подделки не толкнут. Правда, заспиртованный член — самый настоящий, как я успел заметить, — закончил частный сыщик.

— Я сразу понял, что зеленая дурочка не могла собрать такие книги, — задумчиво произнес Родион. — И эти пентаграммы у нее на стене, и череп… Интересно, как часто Бруно бывал в гостях у Вильгельма и его сестрицы? Если он такая колоритная фигура, наверняка соседи заметили…

— Он никогда не отлучается отсюда надолго, — возразил сыщик. — Посетители могли нагрянуть в любой момент, да и хозяйство без присмотра не оставишь. Поэтому мои клиенты так забеспокоились, когда он пропал на несколько дней. Ну а если Бруно и бывал на людях, то поверь мне — ничем не выделялся среди окружающих. Не в его интересах было привлекать внимание к себе и своему бизнесу. Знаешь, — доверительно сообщил сыщик, — я начал розыски с того, что показал половине города его фотографию и спросил — видел ли кто-нибудь этого человека? Так не поверишь — никто о нем понятия не имел.

— Конспиратор.

— Не удивлюсь, если он наклеивает фальшивую бороду, выходя отсюда, — согласился мужичок. — А то что это за сатанист, если его каждая собака знает?

— Но ведь как-то они общаются? Откуда в доме патологоанатома взялись те книги? Ладно, — махнул рукой Родион.

— Спросим завтра у него самого. Если ты сейчас в гостиницу, заезжай за мной часов в пять утра. Нанесем брату с сестрой ранний визит.

— Так ты остаешься здесь? — удивился сыщик.

— Надо же кому-то присмотреть за всем этим имуществом.

— Только ради всего святого, ничего не бери, — взмолился сыщик. — Ведь ключ дали мне, и если что-нибудь пропадет…

— Никогда, — Родион стукнул себя в грудь, — никогда я не опущусь до того, чтобы скрасть заспиртованный член.

Сыщик захихикал, и в этот момент они услышали, как хлопнула входная дверь.

— Эй, кто там! — крикнул мужичок.

Прислушались, но только потрескивал фитилек свечи, а от дрожащего пламени по портьерам ползли тени.

— Может, Бруно вернулся? — предположил сыщик.

Вдвоем они побродили по черному лабиринту, устроенному хозяином, погасили свечи.

— Еще пожар устроим, — беспокоился маленький сыщик.

— Ты мне оставь фонарик, — попросил Родион.

— Да в нем батарейки почти сели, — Юрасову, очевидно, было жалко отдавать фонарик.

Наконец, добрались до входной двери, так и не выяснив, кто же хлопнул тяжелой створкой.

— Ветер исключается, — Родион попробовал, насколько туго открывается дверь.

— Может, кошка какая забралась, а потом выскочила, — предположил сыщик.

— Здоровенная должна быть кошка, — поправил его Родион. — С леопарда.

На крыльце, наконец, маленький сыщик вручил фонарик Родиону.

— Аккуратнее, — напутствовал он. — Слушай, а что там такое? — спросил Род по дороге к машине.

— Как — что? Кладбище, конечно. Когда-то здесь село стояло, но к семидесятым молодежь в город подалась, старики большей частью вымерли. А потом кто-то брошенные дома поджег. Рассказывают, за несколько дней все выгорело. Теперь, как видишь, заросло, и не разберешь, где дома стояли. Остались только старые могилы.

Родион забрал из салона пакет с шашлыками, купленными по дороге, и бутылку красного вина. Когда сыщик развернулся и уехал, Род побрел обратно к оскверненной церкви.

Поел он прямо на паперти, а затем вошел внутрь. Освещая путь фонариком, нашел книжный шкаф, который заметил, когда они еще только пришли. Просмотрев корешки книг, обнаружил разрозненный том сочинений Гоголя издания Брокгауз — Эфрон.

С книгой под мышкой добрался до одного из приделов, где, как сообщил ему сыщик, обитал в свободное от мистерий время Бруно Ковальский. Здесь стоял стул, бронированный сейф, керосиновая лампа и вполне сносный диван с кожаными подушками.

Поковырявшись при свете лампы с замком сейфа и плюнув на это дело, Родион растянулся во весь рост на диване и открыл книгу наугад.

В животе урчало. То ли шашлык был несвежий, то ли вино чересчур кислое.

«Страшна освещенная церковь ночью, — прочитал он, — с мертвым телом и без души людей».

— Надо же было сразу попасть на «Вия», — пробормотал Родион и покосился на занавесь, чуть колыхавшуюся от невесть откуда взявшегося сквозняка.

«Чуть только слышится легкий треск какой-нибудь отдаленной свечки, или слабый, слегка хлопнувший звук восковой капли, падавшей на пол…» Он прислушался. Кажется, они загасили все свечи. Но что это потрескивает? Керосиновая лампа? Звук шел откуда-то из темноты, где в лабиринтах черной материи затаились мрачные экспонаты.

Может, сверчок, подумал он. Или часы какие тикают.

Но звук был неритмичный. Ну конечно же, мышь скребется, решил Родион, положил раскрытую книгу на грудь и вперился в черноту, слегка разбавленную светом горящего керосина.

Сыщик сказал, что наверху хранятся какие-то заспиртованные органы. Из ужастиков, которые, кстати, Родион не любил, но всегда смотрел, когда показывали по телевизору, он смутно представлял, для каких ритуалов могло потребоваться содержимое банок.

— Разрезали и заспиртовали, — произнес он вслух и даже чуть вздрогнул оттого, как прозвучал в тишине его голос.

Допустим, стал он размышлять уже молча, патологоанатом знал, что у Бруно водятся деньжата. Рассказал об этом Валентину. Вместе они решили ограбить. Вряд ли собирались сразу пойти на убийство. Хотя, конечно, кто знает, как там все произошло на самом деле. И, конечно же, патологоанатому не представляло особого труда профессионально расчленить труп и разложить по банкам.

— Нет уж, я не полезу по этой скрипучей лестнице проверять, так ли это или нет, — сообщил темноте Родион и снова взялся за книгу.

«…труп уже стоял перед ним на самой черте и вперил в него мертвые позеленевшие глаза. Бурсак содрогнулся, и холод чувствительно пробежал по всем его жилам. Потупив очи в книгу, стал он читать громче свои молитвы и заклятия и слышал, как труп опять ударил зубами и замахал руками, желая схватить его…» Где-то в глубине оскверненной церкви раздался протяжный скрипучий звук. Родион моментально соскочил с дивана. Может, заскрипела дверь несмазанными петлями? Но он прекрасно помнил, что запирал ее изнутри на огромный кованый засов.

Быстро погасил лампу. Он не хотел оставаться на свету и тем самым давать преимущество кому бы то ни было, прятавшемуся во мраке.

На ощупь добрался до выхода и тут только включил фонарик. Засов на месте, никуда не делась и «контролька» — клочок от пакета с шашлыками, который Родион зажал между створками.

Значит, дверь никто не открывал и не закрывал.

Но ведь они с сыщикам обшарили все помещение?

Родион выругался и пошел обратно, светя фонариком и нарочито громко топая ногами. Он стыдился своего страха.

— Мало ли что заскрипело, — корил он себя. — Может, оторванный лист жести на крыше. Не хватало мне только с головой под одеяло прятаться.

Вернувшись к дивану, он расшнуровал ботинки, стянул носки. Каменный пол приятно холодил уставшие ноги. Передвинул поближе стул и поставил на него лампу — чтобы можно было погасить не вставая, как только захочется спать. Наконец, снова лег, закинув ноги на подлокотник дивана, и взял в руки книгу.

Он перевернул одну страницу, другую, пока глаза наконец стали слипаться. Где-то наверху, в сводах заброшенной церкви завывал ветер, а от пола потянуло сыростью.

Прочитаю еще один абзац — и все, — решил Родион.

«Вдруг… среди тишины… с треском лопнула железная крышка гроба, и поднялся мертвец. Еще страшнее был он, чем в первый раз. Зубы его страшно ударялись ряд о ряд, в судорогах задергались его губы, и, дико взвизгивая, понеслись заклинания»…

Дальше читать он не смог оттого, что вдруг понял, откуда доносились озадачившие его хлопки и скрипы. Дверь здесь вовсе не при чем, дверью так нельзя… Ну конечно же, как он сразу не догадался!

Этот звук могла издавать крышка одного из гробов, расставленных в темноте. Хлопала, когда ее опускали, и скрипела, когда гроб открывался…

И тут Родион почувствовал, как что-то влажное и холодное коснулось его босой ноги.

— Бруно, — простонала девушка в одних только черных трусиках, целуя ему ноги зелеными губами, — Наконец ты вернулся.

— Я не Бруно, — слабо запротестовал Родион.

— Другой ты мне нравишься еще больше, — как змея она проскользнула по дивану и легла рядом, прижимаясь голым телом.

Родион стал отбиваться.

— Не прогоняй, повелитель, — попросила девушка. — Если я тебе надоела, создай меня другой, как создал себя.

Ему, наконец, удалось избавиться от рук ночной гостьи, обхвативших его за шею, но тут же она нашла себе новое занятие — стала расстегивать молнию на штанах.

— Да не Бруно я, — снова напомнил Родион, правда, менее решительно.

Но он не мог долго сопротивляться, когда почувствовал, как пальцы этого странного создания начали двигаться вверх-вниз, насколько позволяла теснота брюк, искусными движениями усиливая ток крови, то массируя его быстрыми и резкими движениями, то распаляя едва ощутимыми прикосновениями кончиков наманикюренных ногтей. А когда она склонилась к нему, и влажные губы скользнули по всей длине, Родион застонал от удовольствия.

У сестры патологоанатома была гибкая стройная фигура, но немного необычная. Плечи — шире, чем должны быть у женщины ее роста, а бедра — уже. Абсолютно плоская грудь с маленьким бледными сосками, настолько бледными, что при свете керосиновой лампы их можно было просто не разглядеть. Стройные мускулистые ноги с узкими длинными ступнями и покрытыми тем же зеленым лаком ногтями. Впалый живот с ярко выраженными косыми мышцами. На теле не было абсолютно ни одного волоска, а бедро украшала татуировка пятиконечной звезды, заключенной в два круга.

Такую же пентаграмму Род видел и на стене в ее комнате.

Подчиняясь смутно возникшему подозрению, Родион приподнялся на локте и, потянувшись, дотронулся до татуировки. Потом его рука двинулась дальше, пока не оказалась между бедер…

Холодный пот прошиб Родиона.

— Ей, перестань, — закричал он, попытался грубо оттолкнуть, потом взмолился, — Ну что же это такое!

Но оказалось, он настолько глубоко проник в горячий рот, а движения губ и рук были столь искусными, что сопротивляться было бесполезно.

Когда все закончилось, мгновение Род лежал неподвижно, привыкая к мысли о том, что чему быть, того не миновать.

А затем тишина взорвалась грубой бранью. Родион всегда матерился, когда ничего не мог поделать. Сейчас был как раз тот случай. Его партнером оказалось лицо мужского пола, анатомически во всяком случае.

Опрометью Родион бросился вверх по скрипучей лестнице, раскидывая стеклянные сосуды отыскал бутыль с этиловым спиртом и принялся себя поливать, завывая от обжигающей боли. Потом сделал несколько глотков прямо из горлышка и закашлялся.

Когда спирт достиг желудка и начал всасываться в кровь, Родион почувствовал некоторое облегчение. Еще через некоторое время он закурил и стал оценивать происшедшее более хладнокровно.

— В принципе, я мог бы ничего не заметить и до конца жизни считать, что мне попалась одна из самых искусных в этом деле особ, — сообщил он почему-то бутыли спирта, которую в данный момент нежно обнимал.

Не расставаясь с емкостью, Родион вернулся обратно к дивану. Он решил, что еще глоток неразбавленного алкоголя ему не повредит.

Увидев стоявший на сейфе пластмассовый стаканчик, Родион налил в него из бутыли и сразу выпил. От второй порции чуть не вытошнило. Когда, наконец, удалось справиться со спазмами в горле, и спирт попал куда ему следует, Родион окончательно захмелел. Тогда он подошел к дивану и смог посмотреть на предмет своей недавней страсти. Предмет лежал неподвижно в позе эмбриона, закрыв лицо руками, только поднимались бока от тяжелого дыхания, как у лошади, выигравшей дерби.

— А девкой был бы краше, — сообщил Родион, развеселясь.

— Ты же обещал, Бруно, — простонал юноша, — вернуть мне мое тело.

— Давай все по порядку, — Родион переставил лампу и устроился на стуле. — Для начала оденься. И сотри косметику, смотреть противно.

Оставшись один, Родион решил, что раз его считают Бруно, он не станет больше спорить. Так можно будет кое-чего разузнать.

Он снова услышал знакомый скрип, когда поднималась крышка гроба, и ему стало смешно, когда вспомнил, как сначала испугался.

Крепко выпив, он всегда становился хладнокровно-насмешливым.

Через некоторое время перед ним предстало существо в белой свободной одежде, скрывающей угловатость фигуры, не накрашенными губами и зелеными глазами, прятавшимися за тенью густых ресниц.

— Ты ведь Бруно, да? — робко спросило это существо.

— Ясное дело, — согласился Родион.

— Но почему ты раньше требовал, чтобы я гримировалась под покойницу?

— Я заблуждался.

— Это хорошо, — согласилось существо. — Такой быть мне больше нравится. Теперь дашь мне новое тело, которого я заслуживаю?

— Не сразу, не сразу, — отмахнулся Родион. — Для начала кое-что расскажи. Как тебя зовут?

— Александра.

— Александр, значит.

— Нет, Александра. Я — женщина.

— Ладно, я тебя Сашкой называть буду, — Родион нашел компромисс.

— На Сашку я согласна. Но почему ты забыл, как меня зовут? Бруно должен был знать.

— Я же изменился внешне, верно?

— Да, как и обещал, что найдешь новое тело.

— Вот видишь. Процесс переселения душ, — Родион почесал затылок, пытаясь вспомнить, что он когда-то прочитал в «Страшных газетах», он любил читать всякую ерунду, — явление достаточно сложное. Не все участки мозга поддаются перезаписи. Вот в лобных долях — все помню, а в мозжечке — нет.

— Раньше ты по-другому об этом говорил.

— Ну, так то раньше… Каким я раньше был, расскажи?

— Среднего роста, черноволосый.

— А возраст?

— Сорок три.

— Я был знаком с твоим братом?

— Как же, конечно…

— Твой брат мне поставлял… ну, то, что там в банках, наверху?

Кивок головы.

— А с Валентином Семеновичем, школьным приятелем твоего брата, я тоже знаком?

— Нет.

— И никогда не говорил о нем? — Только когда рассердился, узнав, что Вильгельм ему проболтался.

— А о чем он проболтался?

— Когда мы гостили у них, брат сказал Валентину Семеновичу, что продает тебе разные органы. Валентин Семенович его долго обо всем расспрашивал, узнавал, как это делается, много ли можно на этом заработать. Он напоил брата, а Вильгельм, когда напьется, все рассказывает. Поэтому он никогда не пьет с посторонними.

— Я был очень зол на Валентина Семеновича? Говорил, что убью его?

— Не помню… Ты только меня ударил, а я заплакала, так как ни в чем не была виновата. Просто подслушала их разговор.

— Хорошо, опиши мне, что происходило в последние дни, перед тем, как я исчез?

— Ты сказал, что болен, что скоро умрешь, если не подыщешь себе новое тело. И потом, ты сердился, как складываются дела. Тебя заставляют зарабатывать деньги на твоем даре, твоих знаниях, и все эти деньги у тебя забирают. Ты сказал, что тебе надоела такая жизнь. Я плакала и умоляла не бросать меня. И тогда ты предупредил, что подыщешь себе новое тело, вселишься в него, и таким предстанешь передо мной — сильным, красивым и богатым. А потом и мне поможешь стать такой, какой я должна была появиться при рождении, если бы не вмешались силы хаоса. Все дни, пока тебя не было, я приходила сюда и ждала. Я пряталась от того маленького человечка, потому что ты не мог им быть. Ведь прежний Бруно предупредил, что сердце мне подскажет, в каком новом теле ты явишься. И сегодня утром я поняла… А ты не хочешь со мной… меня… потому что… потому что мне дано такое наказание… — и Александр ударил сам себя в низ живота.

— Я бы не назвал это наказанием, — возразил Родион.

— Как ты не понимаешь? — лицо у Сашки пылало, — Вот ты родился с телом и душой мужчины, но если бы только в одном месте, понимаешь, в одном, ты был бы как женщина? А вот я — наоборот…

— Может, ты прав, — задумчиво произнес Родион. — Мир не делится на мужчин и женщин. Мир делится на тех, кто имеет, и кого имеют. Причем половые признаки тут не играют никакой роли.

Послышались глухие удары. Александр встрепенулся. Род посмотрел на часы.

— Пора, — сказал он. — Приехал наш маленький сыщик. Он отвезет нас к твоему брату.

— Зачем? Брат не знает, что я и Бруно… Что я и ты…

— И незачем ему знать о том, что между нами произошло, — охотно согласился Родион. — Я только хочу задать ему один единственный вопрос.

— Какой?

— С какой стати Бруно Ковальский решил выбрать себе новое обличье? Ведь что такое обличье? В наше время не обязательно менять для этого морду лица. Достаточно переклеить фотографии на документах. А я знаю одного самоубийцу, чьи документы куда-то исчезли. Такие дела.

— Послушай, хочу спросить про Бруно… ну, то есть, про самого себя… Я зарабатывал большие деньги на всем этом барахле? — спросил Родион у юноши, когда они возвращались в город.

— Конечно. Не знаю, как во всем мире, но на этом континенте ты — лучший. Только у Бруно можно было найти то, что необходимо и белым, и черным магам, и друидам, и солнечным тамплиерам… Правда, я начинаю сомневаться, тот ли ты Бруно, которого я знала, — заметил Сашка.

— Когда я учился в школе, — мечтательно произнес Родион, — в биологическом кабинете стояла банка с заспиртованным органом, не помню уже каким. Спирт мы с пацанами выпили, и учебное пособие испортилось. А надо было, наверное загнать за большие деньги и уже деньги пропить.

— Важно ведь не просто кусок чего-то, — презрительно пояснил юноша. — Главное, чей он, откуда и когда взят, как сохранен. Как корешки и травы для примитивного знахарства надо собирать в определенное время и в определенном месте, так и то, чем занимался Бруно, требует особых знаний. Скажем, сердце самоубийцы нужно брать на девятые сутки, если они совпали с полнолунием, и филин в эту ночь кричал два раза…

— Что за чушь, — вырвалось у Родиона.

— Этим знаниям тысячи лет, они собраны со всех уголков света. Кто и что будет знать через какую-нибудь сотню лет про шампунь «Хед энд Шолдерс» компании «Проктор энд Гэмбел»? А знания, которые, скажем, донес до нас Парацельс, существовали и в Древнем Египте, и в античной Европе, и у диких племен Африки, и у арабов и цыган.

— А чего он до нас донес? — поинтересовался маленький сыщик, который до этого молчал и лишь изредка отрывался от дороги и озадаченно поглядывал через плечо то на Родиона, то на Сашку.

— Каждая сотворенная вещь имеет два тела — одно видимое, а другое — эфирное. Видимое тело — оболочка, или мумия. Эфирное — вечное, оно не распадается со смертью. Обе субстанции связаны друг с другом, зависят одна от другой. Парацельс учил: «Все, что составляет жизнь, содержится в мумии, и, наделяя что-либо мумией, мы наделяем его жизнью». Вот в чем секрет талисманов и амулетов. Мумии субстанций, из которых они состоят, служат каналами между лицом, их носящим, и жизненной силой, которой они принадлежали. И чем выше жизненная сила, которой принадлежала мумия, тем сильнее амулет. Ведь и современная медицина использует древние знания. Скажем, жизненная сила растения. С чем у вас ассоциируется ромашка? Я имею ввиду не форму цветка и количество лепестков. А астральное тело, эфир. Что-то светлое, нежное, верно?

— Верно, — подтвердил Родион.

— Значит и ваши волосы после того, как вы используете мумию, видимое тело ромашки, приобретут свойства его эфирного тела — станут светлее и мягче. А вакцина — ни что иное, как оболочка вируса. Вводя ее в себя, мы получаем власть над астральным образом этого вируса. И чем выше духовная энергия у живого существа, тем большая власть у того, кто обладает его мумией. Власть над астралом человека, эта вершина, настолько мощная, насколько и опасная…

Родион незаметно покрутил у виска, так, чтобы было видно только сыщику.

— Не скажи, — вдруг возразил мужичок. — Уж про всяких колдунов и магов не говорю — какую газету не открой — всюду реклама. Крутой бизнес, что и говорить. А еще я по телевизору смотрел, как из эмбрионов, ну, которые недоношенные или в результате аборта, делают препараты для лечения. Минздрав поддерживает, лекарства эти за большую валюту продают. Вроде как подобное надо лечить подобным. Скажем, если болят почки, то делают инъекцию тканей из почек этих младенцев. А если придурок, то из тканей мозга…

— Если придурок, ничего уже не поможет, — заметил Род.

— То, о чем вы рассказали — примитивно, — Сашка поморщился.

— Все равно, что пожевать куст полыни, когда у тебя голова болит. А вот если собрать ее в день весеннего или осеннего солнцестояния, промыть в воде горного ручья и разложить провялиться на ограде кладбища, а потом просушить…

— Помедленнее, пожалуйста, я записываю, — хмыкнул Родион.

— Вот тогда повязка из этой субстанции снимет любую мигрень, — закончил как ни в чем не бывало юноша. — Это еще Авиценна знал.

— Слушай, а вот я там видел заспиртованный половой член, — сыщик живо оглянулся, и если бы шоссе не было пустое в такую рань, они бы непременно попали в аварию, — Он-то от чего помогает?..

— От запора, — подсказал Родион — Странно, что брат не приехал, — произнес юноша, когда они остановились у ворот.

— Как это — не приехал? — возмутился Родион.

— Он всегда ставит вот здесь машину, — пояснил Сашка. — Но машины-то нет…

— А где пес? — спросил сыщик уже во дворе. — Еще выскочит откуда-нибудь из кустов.

Овчарку обнаружили на крыльце. Собака мелко тряслась и заскулила, когда Родион почесал ее за ухом.

— Кажется, произошло что-то нехорошее, — задумчиво сказал Род. — Будьте осторожны…

Юноша открыл дверь и вошел первым. И тут же они услышали крик и звук упавшего тела.

Следом на террасу ворвался Родион.

— А ты мне не верил, — сообщил он маленькому сыщику, выглядывавшему у него из под руки.

В плетеном кресле сидел Вильгельм, патологоанатом. Из переносицы, как раз между бровей, у него торчало оперение короткой стальной стрелы.

Арбалетной стрелы.

Родион догадывался, какие цифры выгравированы на наконечнике, который сейчас находился внутри черепа.

— Ничего не трогайте до приезда милиции! — завопил Юрасов.

Родион не обратил на его слова ни малейшего внимания. Равно как и Сашка, который лежал на полу в глубоком обмороке.

Быстро и аккуратно Родион оглядел террасу, по пути указав сыщику на одно из опрокинутых кресел, следы от сигаретного пепла на полу, потом прошел внутрь дома.

В комнате хозяина стояла пустая бутылка водки, две чашки, из которых пили кофе.

— Сначала мирно беседовали, — прокомментировал Родион. — Вышли покурить на террасу, тут он и выстрелил.

Род подошел к лежавшему на полу юноше, возле которого суетился маленький сыщик — брызгал в лицо водой и похлопывал по щекам.

— Бруно курил? — спросил Родион.

Юноша пришел в себя, но пока бессмысленно хлопал ресницами.

— А это что такое? — Род подошел к убитому и присел на корточки.

Обернув руку носовым платком, попытался разжать пальцы мертвеца. Наконец, ему удалось рассмотреть, за что тот ухватился в последние мгновения перед смертью.

— Вызывай милицию, — согласился Родион, выпрямляясь. — Думаю, им будет на что посмотреть.

— Повторяю, я никогда раньше не видел Вильгельма, и этой ночью находился в двадцати километрах, не менее, от его дома, — в который раз повторял Родион лысому следователю.

— Брат потерпевшего утверждает, что он провел ночь с Бруно Ковальским, а не с вами, судя по документам, Родионом Лобовым.

— У этого брата мозги не на месте. Как, впрочем, и некоторые другие органы, — возразил Родион.

— Однако вы приехали в город, чтобы встретиться с потерпевшим?

— Он тогда еще не был потерпевшим, а всего лишь подписал заключение о смерти Валентина Семеновича. Там говорилось, что произошло самоубийство. Я был уверен, что суицидом и не пахло. И теперь — вот доказательство, — Родион сделал рукой широкий жест.

— Где доказательство? — осторожно переспросил следователь.

От следователя пахло лосьоном для бритья, зубной пастой и застарелым табачным дымом. Сам он, вроде бы, не курил, наверное просто подолгу сидел в прокуренном помещении.

— Ремешок, который убитый сжимал в кулаке. Я знаю, откуда он.

Следователь посмотрел вопросительно.

— Есть такие небольшие мужские сумочки, последнее время они снова вошли в моду. Для документов, денег и всякой мелочи. Их носят, накинув на запястье ремешок. Именно такой ремешок. Значит, он держал «визитку» в руках, пока кто-то у него ее силой не вырвал. Наверное, после того, как всадил ему стрелу в голову.

— Вы видели такую сумочку у потерпевшего?

— Да я и самого потерпевшего, этого Вильгельма, при жизни ни разу не видел.

— Тогда почему вы утверждаете, что у него была эта, как ее, «визитка»?

— Наверное, мне лучше начать с самого начала, — предложил Родион.

Следователь кивнул.

— Некоторое время назад тут у вас, неподалеку, в лесополосе, — Родион умышленно употребил последнее слово, чтобы не выглядеть романтиком, рассказывающим сказки, — был обнаружен неопознанный труп. По заключению специалиста, а конкретно — Вильгельма, причиной смерти явилось самоубийство. А спустя сколько-то дней неподалеку от того места, где был обнаружен висельник, — Род смутился, так как слово «висельник» явно позабавило следователя. — Так вот, неподалеку был найден автомобиль. Установив владельца «Форд Эскорта», связались с его женой. Она-то и опознала в человеке, покончившим с собой, своего мужа. Кажется, я ничего не упустил?

— Продолжайте.

— Возникают два вопроса…

— Всего-то навсего? — вдруг улыбнулся следователь.

Родиону показалось, что его не воспринимают серьезно. Впрочем, это беда всех профессионалов, когда кто-то из посторонних пытается выполнять их работу.

— Да, пока что всего два вопроса, — твердо ответил Род. — Во-первых, почему Вильгельм не сообщил жене висельника, — теперь уже он сознательно употребил это слово, — что тот является Валентином Семеновичем, а попросту, его приятелем еще с юношеских лет, и у которого не далее как нынешним летом он, Вильгельм, гостил вместе со своим братом Александром.

— Вот именно, что же он ничего не сказал? — добродушно переспросил следователь.

— Не забывайте, труп лежал в морге пару недель вовсе неопознанным.

— Безобразие, — лысый покачал головой. — А какой второй вопрос?

— Куда делись документы и деньги Валентина Семеновича, которые он хранил, я знаю, вот в такой маленькой сумочке с ремешком?

— И это все?

— Разве — мало?

— Ну, если пошел такой консилиум, — следователь веселился от души, — Попробую вам возразить, коллега. Вы ведь тоже частный сыщик, как и второй свидетель? — следователь махнул рукой в сторону коридора, где ожидал своей очереди Юрасов.

— Не имею чести, — отрезал Родион.

— А как же ваше удостоверение?

— Охрана пунктов обмена валюты, — пояснил Род.

— Вот ведь Россия, нелепая страна, — следователь подмигнул.

— Живи вы в Лондоне, где-нибудь на Бейкер-стрит… Или на худой конец окажись старушкой-провинциалкой в той же Великобритании…

— Намеки на Конан Дойля и Агату Кристи неуместны… — Родион гордо выпрямился, сидя на казенном стуле.

— Полагаете? Ну, тогда беру свои слова обратно. Что же касается двух вопросов… Начну со второго. Осмотр трупа на месте его обнаружения проводил я, лично, в присутствии понятых и с участием судебно-медицинского эксперта. Никакой сумочки с деньгами там не было. Кстати, и Вильгельма Ивановича там тоже не было. Наш сумедэксперт — вчера только со студенческой скамьи. Но парень башковитый… Это — ответ на ваш другой вопрос. Первым осматривал труп судмэдэксперт, он и подписывал протокол. А вскрытие, которое проводил Вильгельм Иванович, лишь подтвердило, что характер повреждений, в результате которого наступила смерть вышеозначенного лица, свидетельствуют, что мы имеем дело с самоубийством. Поэтому, ввиду отсутствия события преступления, уголовное дело не могло быть возбуждено. А вот почему патологоанатом не сообщил жене погибшего, чей труп он вскрывал… Может, какие-нибудь чисто этические причины ему помешали?

— Но ведь документы пропали, у Вильгельма в черепе находится совершенно посторонний предмет, а Бруно Ковальский…

— Наконец-то, — следователь всплеснул руками. — А я все сижу и жду, когда мы наконец подойдем к Бруно Ковальскому, куда он пропал и почему вы и этот юноша, брат убитого, провели ночь в чужом доме?

— Мне представляется, все выглядело так, — Родион решил не обращать внимания на насмешливое выражение лица у собеседника. — Когда Вильгельм с братом гостили у Валентина Семеновича, то рассказали ему о том, что Бруно Ковальский зарабатывает неплохие деньги на своем, мягко скажем, экзотическом бизнесе, а патологоанатом ему помогает, поставляя, опять скажем уклончиво, сырье. Валентин Семенович решил прибрать дело к рукам и вложил в торговлю всеми этими кошмариками деньги. Но то ли другие дела не пошли, то ли Валентин надеялся на быструю прибыль, только он оказался в долгах. Поэтому и приехал сюда, чтобы потребовать кредит с Бруно Ковальского. Но вместо этого получил веревку на шею, причем, полагаю, патологоанатому не составляло большого труда обставить убийство так, чтобы молодой судебно-медицинский эксперт, как вы сами сказали, только что со студенческой скамьи, принял это за суицид.

— Очень интересно, — следователь покачал головой.

— Мотив ясен, — продолжал Род. — Бруно не хотел или не мог вернуть деньги. Для Вильгельма приработок, который он имел, переправляя Бруно различные органы, которые отрезал у несчастных мертвецов, оказался важнее старинной дружбы.

— Да, деньги портят людей, — следователь покачал головой. — А документы в сумочке, вы полагаете, они куда дели? — и следователь с любопытством посмотрел на Родиона.

— Документы понадобились Бруно. Думаю, он одурачил не одного Валентина Семеновича и теперь не прочь сменить образ, так сказать.

— Ну-ка, поясните, — приказал следователь, теперь уже без намека на улыбку.

— Я же провел целую ночь в его лавочке, — небрежно заметил Родион. — Думаю, там все рассчитано на показуху. Кое-кто мог вложить деньги, решив, что это выгодно.

— Значит, Бруно решил стать Валентином? — следователь снова развеселился.

— Вот именно. Среди вещей, которые выдали жене, есть кольцо желтого металла с красным камнем. Бруно носил рубин в золоте, никогда с ним не расставался.

— Ну и… — следователь посмотрел на Родиона.

— Бруно специально надел свое кольцо на покойника. Не удивлюсь, если он сам нанял частного сыщика, дав ему главную примету — кольцо. И если бы не брошенная машина, частный сыщик решил бы, что отыскал Бруно, а жена продолжала бы ждать мужа домой.

— Замечательная версия, — следователь хлопнул ладонью по столу. — Просто великолепная. Значит, вы полагаете, жена опознала своего мужа, которого убили? Ей станет от этого легче, верно? Если человек кончает собой, близкие всегда чувствуют себя виноватыми.

— А если вы проведете эксгумацию и повторную экспертизу, то установите, что Валентина Семеновича убили.

— Непременно. Завтра же проведу. Как я сам до этого не додумался?

— Жена ведь не стала перевозить труп, похоронила где-то на местном кладбище.

— Тогда вообще все выглядит проще простого. Надеюсь, не откажетесь присутствовать при исследовании трупа…

— Вообще-то…

— Прошу, не отказывайтесь, — следователь воздел руки. — Ведь вы так блестяще раскрыли это преступление. Осталось только добавить, почему убит Вильгельм?

— То ли не поделили что-то с Бруно, то ли Ковальский решил убрать свидетеля. Они боролись — вот почему в кулаке у убитого зажат оторванный ремешок. А когда Бруно схватил арбалет…

— Довольно экзотическое оружие, не находите?

— В том доме много экзотического оружия. Покойный, судя по всему, коллекционировал.

— Ну ничто, просто ничто от вас не укроется! — воскликнул следователь. — А у меня в производстве два случая хулиганства, одно ограбление, изнасилование, да еще в дачном поселке ветеранов войны и труда кто-то взламывает замки. Штаты не укомплектованы, людей не хватает. Не могли бы сейчас по-быстренькому раскрыть и эти дела? А еще назвать виновника взрывов в московских троллейбусах? Очень уж премию в миллион баксов получить хочется, которую мэр обещал…

— Завтра утром мне надо быть у следователя, — сообщил Родион, когда они втроем собрались возле автомобиля частного сыщика.

— Ты уверен, что состоится эксгумация? — недоверчиво поинтересовался мужичок.

— Уверен. Хотя, мне кажется, этот мент решил раскопать могилу вовсе не на основании моей версии, — Род выглядел обиженным. — У него свое на уме.

— Это очень опасно. — произнес Сашка. — Могилы нельзя раскапывать без соответствующих знаний. А уж могилы самоубийц — тем более. Я могу рассказать случаи…

— Нет, ты лучше другое объясни. Вы ведь были с Бруно любовниками, да?

Сашка смущенно улыбнулся, и на щеках появился румянец.

— Правильно, дурак я, зачем спрашиваю, — грубо сказал Родион. — С какой бы тогда стати ты забрался ко мне на диван, приняв за Бруно?

У маленького сыщика от удивления открылся рот.

— Вот видишь, — Родион хмуро посмотрел на него. — Так я и до собачки Тузика докачусь, — потом снова обратился к юноше. — Твой брат об этом знал? Он не собирался набить Бруно морду за то, что тот делает из тебя педераста?

— Может, догадывался, — Сашка кивнул. — Но он никогда не встречался с Бруно. — И потом, я не педераст, а транссексуал.

— Как это — никогда не встречался? А маленький совместный бизнес маринованными огурчиками?

Сыщик хотел было переспросить Родиона, что он имеет ввиду под огурчиками, но передумал.

— Все делалось через меня, — сообщил юноша.

— Похоже, оба они тебе здорово доверяли, — заметил сыщик.

— Но ты утверждал, что твой брат никогда не пьет с посторонними, — Родион махнул рукой на мужичка, чтобы он не встревал.

— Ни при каких обстоятельствах. — Сашка кивнул. — Потому что дурной становится. Может все разболтать, а может так обидеться, что в драку полезет.

— Но на столе я видел пустую бутылку из-под водки. Стал бы твой брат пить с Бруно, которого, как ты утверждаешь, знал заочно?

— Никогда, — убежденно сказал Сашка.

— А какие в этом городе у него друзья-приятели?

— Ну, есть, с которыми он в преферанс по выходным играет… Один молодой человек, он медбратом в больнице… И я, конечно. Я — его самый близкий друг, — произнес Сашка с горячностью, и тут же сник и поправился. — Был его самым близким другом.

— А с кем из всех он мог бы распить бутылку водки?

— При мне он иногда выпивал, — произнес юноша.

— А кроме тебя?

— Нет… — Сашка покачал головой. — Говорю же, дома пропустит рюмочку-другую. Единственный раз он напился на людях, это когда мы гостили в Москве. Валентин Семенович имеет какое-то влияние на моего брата. Наверное, еще с тех времен, когда они дружили детьми.

— Такое бывает, — как всегда авторитетно заявил маленький сыщик.

— Значит, завтра в восемь жду вас обоих на кладбище, — Родион посмотрел на часы.

— А ты куда торопишься?

— Успею съездить в Москву и вернуться обратно.

— Зачем? — насторожился сыщик.

— Утюг забыл выключить. — Врет он все, — ни к кому не обращаясь произнес сыщик, глядя на удаляющуюся фигуру. — Поди и не знает, какой стороной гладить.

— Все идет, как надо? — Сашка был на голову выше, и потому наклонился, чтобы заглянуть ему в глаза. — Ты ведь доволен мною, милый Бруно?

— Цыц, блядище, — сказал мужичонка. — Я — частный сыщик Юрасов. Спутаешь с кем другим — удавлю.

Дома Родион никого не застал, только грязной посуды на кухне прибавилось.

— Могла бы и сама помыть, — произнес он, засучив рукава и поминая при этом Светлану недобрым словом.

Когда количество грязных тарелок стало ниже критической нормы, он выключил воду и, осторожно достав сигарету мокрыми руками, закурил. Затем пересчитал посуду, загибая пальцы.

— Ужинала — раз. завтракала — два, — бормотал он. А вот с кем пила кофе и французский коньяк?

Красивая, но пустая бутылка стояла на подоконнике. Родион даже открыл ее и потряс, надеясь, что хотя бы немного осталось на донышке.

— Неблагодарные паразиты, — наконец, констатировал он.

А через час стоял у дверей квартиры по улице Жолтовского.

Сначала протянул руку к кнопке звонка, но, поддавшись непонятному предчувствию, передумал и толкнул дверь.

Дверь оказалась незапертая.

Родион посмотрел на то место, куда он поставил сумку с вещами покойного. Сумки не было.

Приоткрыл дверь в первую комнату — никого. В следующую — опять пусто.

Вдруг — дзинь-дзинь-дзинь… Словно кто-то с колокольчиком пробежал за спиной.

Родион резко обернулся, но дверь захлопнулась прямо перед его носом.

Квартира была нелепая, с многими дверями и длинным извилистым коридором, да еще владельцы жилплощади, похоже, чрезмерно увлеклись перепланировкой. В комнате, где находился Родион, было три двери, и он не представлял, куда попадет, если пройдет через одну из них — в соседнюю, на кухню, или обратно коридор. Он ведь кроме спальни в этой квартире нигде не был. Разве что в ванной комнате.

Было слышно, как кто-то легкими шагами продвигается по этому лабиринту.

Родион рванулся на звук, но пути распахивая все двери. Но когда он оказался в дальней комнате, то понял, что загадочный колокольчик звонит уже где-то в другом конце квартиры.

— Ну, погоди, — пригрозил Род и спрятался в углу за креслом.

«Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь», — трезвонил колокольчиком человек, игравший с ним в прятки. Потом уже — робко: «Дзинь…» И наступила тишина.

Родион прождал в укрытии минут пять, прежде чем услышал, как отворилась дверь в комнату, где он прятался.

Шаркнула подошва. Человек нерешительно стоял на пороге. Родион осторожно выглянул из укрытия. И увидел фигуру, закутанную в белый балахон. В руках фигура держала маленький валдайский колокольчик — Попался! — заорал Род, рванувшись вперед и опрокидывая кресло.

Грохот поднялся ужасный. От неожиданности фигура подпрыгнула на месте, простыня, укутывающая тело, упала, а колокольчик покатился по полу.

— Придурок, — чуть не плача застонал Ангел. — Так и кондрашка хватить может.

— Не я затеял эту дурацкую игру в прятки, — напомнил Родион.

— Просто я увидел из окна, как ты идешь к подъезду, и решил разыграть.

— Интересно, а что ты делаешь в чужой квартире?

— В чужой? — возмутился Ангел. — Да не далее как сегодня утром я стал ее полновластным владельцем. Как вернулся — позвонил тебе. А там эта женщина. Рассказала, что вы познакомились, когда ты подыскивал мне квартиру по объявлению. Ну, Род, ты ходок, скажу тебе. Завидую. Впрочем, я тебе спасибо сказать должен.

— Не стоит, — отрезал Род.

— Не волнуйся, — Ангел улыбнулся. — Она мне все рассказала.

— Чего она тебе рассказал? — раздражение у Родиона нарастало.

— Про ваш роман. Но у меня с ней чисто деловые отношения, поверь. Хотя… хотя бы я не отказался поменяться с тобой местами… Шучу, шучу, — Ангел весело замахал рукой.

— Ты все-таки купил эту квартиру, — Род взял себя в руки и старался говорить спокойно.

— Прямо с утра поехали к нотариусу. Нельзя было терять ни минуты. За такую цену покупатели в очередь выстроятся… Полсотни я сэкономил, как минимум. Взамен Светлана попросила немного подождать, пока она не вывезет мебель. Недели две. А дальше — жду на новоселье.

— Я не очень уверен насчет новоселья.

— Почему?

— Она тебя обманула.

— Обманула? — Ангел выглядел растерянным.

— Не пойму еще, каким образом, но обманула наверняка. Эта женщина достаточно высокого о себе мнения, чтобы продешевить… Будь то в постели или при продаже квартиры.

— Перестань. Договор смотрел юрист, там каждая запятая на месте. После смерти мужа квартира принадлежит ей одной, и Светлана имела полное право ее продать, а я — купить.

— Кстати, а кто угощал коньяком, который вы распили у меня на кухне?

— Светлана… Ну и что такого?

— И коньяком она не станет угощать за просто так. А когда вы пили — до или после того, как тебе всучили квартиру?

— Я как раз заехал… За кофе с коньяком мы и обсудили все деловые вопросы… Не волнуйся, юрист-то был трезвый.

— И на том спасибо, а то пришлось бы мыть лишнюю посуду.

— Я не понимаю, старик, чего ты злишься? Кстати, Светлана сказала, что тебе надо выплатить процент от сделки, но я полагал, что между друзьями…

— Значит, Светлана решила мне еще и заплатить? — Конечно, она. Не мог же я так обидеть друга, предложив деньги за небольшую услугу, которую он мне оказал? — искренне сообщил Ангел.

— Вряд ли это можно назвать услугой.

— Может, объяснишь толком?

— А если мужа этой женщины убили?

— Какая разница? — удивился Ангел. — Какое отношение это к квартире имеет?

— Если выяснится, что убили, жена попадает в число подозреваемых. После того, как она продала все это, — Род похлопал ладонью по стене, — вырисовывается мотив. Мотив размером в сто пятьдесят… О какой сумме вы там сговорились? Следователь, а я с ним уже знаком, очень удивится, когда узнает, что квартира досталась тебе так дешево.

— Какая разница, — повторил Ангел, — убили или нет? Все равно, после его смерти, жена — единственная наследница… А какие у тебя основания считать, что бедняге помогли проститься с жизнью? — он уже не выглядел таким беззаботным, как несколько минут назад. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь это раскопал, а потом в газетах подняли скандал.

Родион рассказал.

— Уверен, что это все-таки было самоубийство, — авторитетно сказал Ангел. — И могу доказать.

— Что, свечку держал? Или веревку намыливал?

— Ты просто никогда не общался с колдунами.

— Зато с ведьмами довольно часто.

— Поехали, — решительно предложил Ангел. — Познакомлю тебя с мужиком, который все про них знает. Дверь в квартиру, расположенную в типовом панельном доме, открыл невысокий коренастый брюнет.

— Знакомься, — сказал Ангел, — один из великих колдунов нашего времени.

Брюнет усмехнулся и протянул Родиону руку:

— Только не говорите, что вашему другу нужно любовное зелье, — сказал колдун, обращаясь к Ангелу. — С этим у него все в порядке.

— Моему другу нужна консультация. Может ли специалист, такой, как вы, заставить кого-нибудь покончить жизнь самоубийством?

— Для этого не обязательно быть специалистом, — колдун снова улыбнулся.

— А вам известен Бруно Ковальский? — спросил Родион.

— Бруно Ковальский? — переспросил он. — Кого-то угораздило с ним связаться?

— Кажется, вы о нем невысокого мнения.

— Проходимец, — отрезал колдун.

— Но он мог кого-нибудь заставить повеситься?

— И не однажды, — колдун покачал головой. — А кто на этот раз?

— Подождите, — Родион поднял вверх руки, как будто сдается.

— растолкуйте мне, дураку, как нормального человека можно заставить свести счеты с жизнью. Или это профессиональный секрет?

— Это — профессиональный секрет, покачал головой колдун. — Но я могу вам показать, как то же самое сделает непрофессионал.

Пройдемте в комнату.

Они сели за круглый дубовый стол. Колдун поставил перед каждым по чашечке кофе. Кофе был натуральный, густой, сладкий и ароматный.

Хозяин квартиры опустил жалюзи и еще задернул шторы, так что стало абсолютно темно. Род ждал — вот сейчас он зажжет сколько-нибудь свечей, начнет бормотать заклинания и чертить магические фигуры, и заранее сожалел, что, поддавшись на уговоры Ангела, приехал сюда.

Однако колдун включил обыкновенную настольную лампу довольно неприятного тревожного бледно-розового цвета.

— Пейте, пейте кофе, — предложил он.

— С коньяком? — поинтересовался Род, почувствовав через некоторое время, как от первого глотка немного закружилась голова.

— С настойкой. На разных травах. Нравится?

— Не очень. — признался Род. — Я предпочел бы с коньяком.

— Много пьете?

— Пью. Сколько захочется.

— Правильно, — кивнул колдун. — Какой смысл — прожить еще десять, двадцать или тридцать лет. Вам ведь около сорока?

— Где-то около, — вздохнул Родион.

То ли этот полумрак, чуть разбавленный неприятным розовым светом, то ли странный привкус кофе, а, может, во всем виноваты события последних дней, но у Родиона начало портиться настроение.

— Сорок лет — критический возраст, — мягко сказал колдун. — Год, два, три — и захочется подводить итоги. Раньше ведь казалось, вся жизнь впереди, и обязательно станешь счастливым. А после сорока чувствуешь, что остаток жизни проведешь с тем, что есть.

— Да я не жалуюсь, — Род собирался промолчать, но как-то само вырвалось. — Живу, как живется.

— Конечно, — согласился колдун. — День прошел — и ладно. Все равно ведь ничего не изменится. Вы никогда не станете великим человеком, и даже знаменитым мерзавцем тоже не станете. Не набьете морду Шварценегеру и не трахнете Клавдию Шиффер.

— Да нужна мне эта фригидная сучка, — не очень уверено сказал Родион.

Разговор становился ему неприятен.

— Семьи нет, детей нет. — продолжал колдун, поймав, словно радаром, взгляд Родиона. — Видели этих одиноких беспомощных стариков, которые бредут по улицам? Никому они не нужны, да и интересы дальше телевизора и районной поликлиники не распространяются…

— Да пошел ты, — резко оборвал его Родион.

Наверное, потому, что колдун озвучивал сейчас те мысли, которые Род всегда старался от себя гнать.

— И начнутся болезни, — колдун словно не услышал его реплики. — В определенном возрасте от них никуда не деться…

— Да пошел ты, — чуть тише повторил Родион.

И вдруг понял, что дальнейшая жизнь и впрямь не имеет такого смысла, как ему казалось еще несколько минут назад. Что его ждет? Если бы сейчас этот колдун принялся убеждать Рода в существовании загробной жизни, радостной и интересной, он бы, кто знает, и поверил бы…

— Сигарету? — предложил колдун и протянул портсигар из свиной кожи.

Внутри были самокрутки.

— Тоже из травок? — спросил Ангел.

По его голосу выходило, что и у Ангела настроение испортилось.

Колдун подтвердил.

Некоторое время все трое молча курили.

— А с другой стороны, — колдун встал, отдернул шторы и поднял жалюзи. Солнечный свет ворвался в комнату, — Никто не вечен. А каждый день обещает столько нового и интересного! Даже просто вот сейчас пойти к ближайшему ларьку, взять пива и пакет фисташек, и, греясь на солнышке…

— Этим, пожалуй, стоит заняться, — Родион резко поднялся.

— Возьмите меня в компанию, — попросил колдун.

Они проболтали ни о чем с полчаса, выпили по две бутылки пива, когда Родион понял, что плохое настроение исчезло без следа.

Хотя, может, какой-то след и остался, но сейчас не хотелось об этом думать.

— Что это вы со мной вытворяли? — спросил Род у колдуна. — Подмешали в кофе наркотик?

— Настроение человека зависит от биохимических процессов в организме. Полистайте какой-нибудь медицинский справочник, и найдите, что то или иное лекарство вызывает угнетенное состояние. Не говорю уже о психотропных препаратах. Добавьте к этому психологическую обработку, и из эпикурейца можно сделать издерганного неврастеника.

— И никакого колдовства?

— Любое запретное знание является колдовством. Пока алхимики творили в подземельях, их считали магами. Как только подобные опыты стали проводиться на лабораторных занятиях в средних школах, оказалось — банальная и скучная процедура.

— Для колдуна вы достаточно пренебрежительно обо всем отзываетесь.

— То, о чем я рассказал — не колдовство. Это обыкновенное мошенничество, только у вас воруют не кошелек, а настроение. Этим и занимается Бруно Ковальский, про которого вы спрашивали.

— Шарлатан, — резюмировал Ангел.

— Он пользуется тем, что люди идут к колдуну, когда на душе неспокойно. Благополучным людям, если хочется чуда, достаточно фокусника, — пояснил колдун.

— Доведение до самоубийства, — хмуро сообщил Родион обоим собеседникам. — Слышал, есть такая статья в Уголовном Кодексе.

Агентство, где работает частный сыщик Юрасов, располагалось в подвале жилого дома. Две железные двери с глазком телекамеры, узкий коридор, посередине которого сидел охранник с дробовиком на коленях — все это должно было произвести впечатление на случайного посетителя.

Охранник долго изучал удостоверение, которое протянул ему Родион, а потом проверил, нет ли у него с собой оружия. Нож пришлось выложить. Наконец, проводил к руководителю агентства.

Высокий полный мужчина с мефистофельской бородкой восседал за канцелярским столом в комнате без окон.

Стены были обшиты вагонкой.

— Рад, — сказал руководитель, протягивая Родиону ладонь размером с совковую лопату. — Но ведь ваша фирма в основном занимается охраной, а не розыском? — он вслед за охранником внимательно изучил удостоверение Родиона.

— Иногда приходится проводить расследование.

— Что ж, — крупный мужик достал из ящика стола несколько подшитых листков бумаги, — можете ознакомиться с расценками.

— Дело в том, что наше расследование определенным образом пересеклось с работой одного из сотрудников вашей фирмы. — Родион отодвинул прайс-листы. — Вот я и решил — будет лучше обменяться информацией, чем наступать друг другу на пятки.

— Вы приняли верное решение, — подтвердил руководитель агентства, разочаровано убирая расценки обратно в ящик.

— Я выясняю подробности смерти одного гражданина. Предположительно, он покончил жизнь самоубийством. В свою очередь, ваш агент Сергей Юрасов разыскивает некоего Бруно Ковальского, пропавшего без вести пару-тройку недель назад. У меня есть основания подозревать, что смерть моего подопечного была спровоцирована этим самым Бруно. Вообще от этой истории крепко пахнет дерьмом. Поэтому я пришел к вам и все рассказал, чтобы потом без обид.

Крупный мужчина вылез из-за стола даже не закряхтев, открыл дверь в смежную комнату и крикнул:

— Леночка! Принесите все документы по делу, которым сейчас занимается Сергей Юрасов. И два кофе.

— Я бы предпочел чай, — попросил Родион. — Кофе я сегодня уже пил.

— У нас натуральный кофе, — возразил руководитель. — Пальчики оближите.

Минут через десять секретарша принесла тощую папку. Секретарша тоже была тощая, очень высокая и в короткой юбке. Родион обратил внимание, что кверху ноги у нее расходятся в стороны, образуя треугольник, через который мог бы прошмыгнуть воробей.

— Хороша, да? — спросил руководитель, заметив, что Род провожает ее взглядом. — Сам отбирал из сорока претенденток. Куда денешься: референт — все равно, что визитная карточка. Если б только она еще на машинке печатать умела…

Он открыл папку и некоторое время вертел в руках две странички, которые там лежали. Потом недоуменно посмотрел на Родиона.

— Видите ли… Э-э… — замялся шеф.

— Что-нибудь не так? — участливо спросил Родион.

— Вот уже три недели Юрасов не составляет отчетов.

— И вы не знаете, чем занимается ваш сотрудник?

— Я не сторонник бюрократии, — руководитель с раздражением захлопнул папку.

— Если начнется расследование обстоятельств смерти моего подопечного, вам придется выложить все, что успели накопать на Бруно. Иначе надо будет долго объяснять, почему Юрасов почти месяц крутился возле предполагаемого преступника, а в агентстве никто ничего не знает. Следователь может даже подумать, что вы уничтожили отчеты, чтобы выгородить своего клиента.

Руководитель агентства некоторое время жевал собственные губы, задумчиво глядя в потолок, потом открыл ящик стола.

Родион испугался, что он снова протянет ему листки с расценками, но вместо этого на столе появилась бутылка дешевого греческого алкогольного дринка и два граненых стакана.

— На алкоголь у меня аллергия, — сообщил мужик, наполняя каждый стакан на две трети, — А от греческого коньяка почему-то нет.

— Мне он тоже нравится, — поспешил успокоить его Родион.

— Этот Юрасов, между нами, полудурок, — сообщил руководитель, когда они выпили по глотку. — Я взял его на работу из чувства сострадания. Слышали историю про карусель?

— Нет.

— Странно, я думал, в наших органах ее каждый знает.

— У меня свои органы, — пояснил Род.

— Ха, тогда я расскажу. Юрасов был участковым. На его территории находился парк отдыха, а там стояла карусель, знаете, такая, с сиденьями на цепях. Так вот, как-то поздно вечером Юрасов говорит сторожу — покатай. Тот — давай, садись. Потом сторож включил карусель, и пока она не раскрутилась, а она ведь поначалу медленно раскручивается, сторож взял и тоже забрался на одно из сидений, — руководитель прыснул в кулак. — Представляете? Когда такая карусель набирает обороты, слезть с нее уже невозможно. Как рассказывал после сам Юрасов, сначала он стал стрелять в мотор из табельного оружия. Но карусели хоть бы хны. К утру он хотел сам застрелиться. Но только уже патроны кончились. Они вертелись на этой карусели двенадцать часов, прежде чем пришли работники аттракциона и сняли обоих. Юрасов долго лежал в больнице, а сторож, кстати, умер еще до того, как выключили карусель.

— Веселая история, — мрачно заметил Родион.

— Когда Юрасов выписался из больницы, от него ушла жена, забрав детей. Он уволился, потому что, во-первых, не мог больше работать на своем участке, так как один только вид аттракционов ввергал его в прострацию, во-вторых, любое упоминание о незадачливом участковом вызывало бурный смех у всех сотрудников милиции. Ну а так как мой заместитель когда-то давно служил вместе с ним в Ростове, мы и взяли бедолагу на работу. Вообще-то он сотрудник исполнительный, но, только, трехнутый..

— Странно, что я этого не заметил.

— Наверное потому, что он знал, что вы о нем ничего не знаете, — довольно сложно объяснил руководитель.

— Это точно. Я о нем ничего не знаю. Значит, один раз он уже пытался покончить с собой?

— Два, — мужик растопырил большой и средний палец, как будто хотел изобразить латинскую букву «V». — Когда жена подала на развод, он хотел повеситься.

— Ну а каким делом он занимается сейчас? — напомнил Род.

Руководитель ничего не ответил, только снова открыл папку и принялся тасовать два листочка, словно это была целая колода.

— Мне необходимо знать, кто клиент, — пояснил Родион. — Потому что у самоубийцы было кольцо Бруно Ковальского. Труп опознали случайно — поблизости нашли брошенную машину, позвонили жене владельца, и она опознала своего мужа. Я считаю, что Бруно или убил, или довел до самоубийства этого человека. А потом надел ему свой перстень. Понимаете?

— Нет, — честно признался руководитель и подлил в стаканы алкогольного дринка. — На хрена ему это потребовалось?

— Мертвецы никому не нужны. Ни врагам, ни кредиторам. Бруно хотел, чтобы его считали покойником. Может, он собирался начать новую жизнь?

— Ну а при чем здесь наш клиент?

— Подозреваю, что вашим клиентом и был Бруно. Он организовал поиски самого себя с тем, чтобы вы нашли его труп. Якобы его труп, — поправился Род. — Давайте так договоримся: услуга за услугу, — он не стал уточнять, какую именно услугу предлагает взамен. — Вы мне назовете, кто ваш клиент…

— Вы ошибаетесь, — руководитель агентства снова открыл папку и, пробежав глазами одну из страничек, сообщил, — Юрасов занимался розысками Соколова Валентина Семеновича. По заявлению его жены, соответственно Соколовой Светланы Игоревны. Не далее как полтора месяца назад…

— Полтора месяца назад он еще никуда не терялся, — возразил Родион.

— Можете сами сверить числа. Ну а три недели назад, — руководитель взглянул на растерянного Родиона и добавил, взяв в руки другую страницу. — От Соколовой поступило заявление, что муж нашелся. Дело закрыто. Так что, полагаю, вы можете продолжать свое расследование без оглядки на нас. Если чем и занимается сейчас Юрасов, то занимается он этим по собственной инициативе. Поэтому и не составляет отчетов.

…У ворот «Оздоровительного центра» дежурил охранник.

На бетонной площадке у парадного подъезда стояли несколько дорогих автомобилей, в том числе и тот, на котором разъезжал Руслан.

— Только для членов клуба, — охранник перегородил Родиону путь.

— А я разве на такого не похож? — он улыбнулся.

— Извините, — охранник повеселел в ответ. — Но к нам пешком не приходят, — и он посмотрел на запыленные ботинки собеседника.

— Внешность обманчива. Как, кстати, поживают пираньи? Надеюсь, аппетит у них не пропал?

— О!.. — охранник уставился удивленно. — Вы у нас бывали раньше?

— Да, — доброжелательность исчезла с лица Родиона, словно ее стерли мокрой тряпкой. — Нужно потолковать с Русланом. И побыстрее.

— Не знаю, могу ли… — начал охранник.

— Можешь, — жестко оборвал его Родион.

Парень попросил его подождать, отошел в сторонку и некоторое время говорил по рации, изредка бросая на Родиона подозрительные взгляды. Наконец, опустил цепь, перегораживающую ворота, и предложил войти.

А навстречу из дверей особняка уже спешили двое молодых людей с широкими плечами и холодным взглядом.

— Сижу и гадаю, кто это моим аквариумом интересуется, — развел руками Руслан, когда молодые люди проводили Родиона в зал с бассейном.

Правда, их сопровождение больше смахивало на конвоирование.

— Вы своим рыбкам должников скармливаете? — поинтересовался у него Род.

— Ну что ты, — возмутился Руслан. — Это такие капризные твари. Корм за валюту покупать приходится.

Сейчас, при ярком освещении, зал с бассейном выглядел живописно. Если бы пространство не ограничивалось потолком и стенами, можно было подумать, что находишься на экзотическом курорте.

Руслан, в плавках и халате, тоже выглядел этаким курортником.

— Но ты, наверное, пришел не для того, чтобы тут любоваться, — напомнил он.

— Верно, — Родион кивнул. — Я пришел обсудить, что делать с долгами Валентина Семеновича.

— Ты собираешься их возвращать?

— Я надеюсь, что нам удастся договориться, — уклончиво сообщил Родион.

— Поумнел, да?

— Не могу же я все время опекать его жену?

— Видишь вон того мужика? — Руслан вдруг указал на человека, загоравшего на противоположном краю бассейна под искусственным солнцем. — Это мой кент, мы с ним с детства, как братья. Так вот, если хотя бы одному должнику удастся меня провести, может, мне придется и своего кореша, и многих других убить, потому что кругом решат — меня любой провести может. Да ты располагайся, — он указал на шезлонг.

— Суровый бизнес, — заметил Родион.

— Блины с неба не падают, — он кивнул. — Их еще испечь надо. Даже тот, кто сейчас в сынках ходит, в глотку вцепится, как только почувствует, что может у меня дело отобрать. Поэтому, сначала с тобой разберемся. Ты ментов навел, которые здесь бомбу искали?

— Все-таки, давай сначала о долгах…

— Да не должен мне ничего Валентин. И баба его, стало быть, теперь ни к чему, — Руслан пренебрежительно махнул рукой.

— Зря ее спасал. Надеюсь, эта блондинка тебя отблагодарила?

— Как так — ничего не должен? — изумился Родион. — пропустив последний вопрос мимо ушей.

— Продал я его долг. Не в убыток продал, но без навара. Раз Валентин дубаря секанул, навара все равно не было бы. А с квартирой его одна возня.

— Кому продал?

Руслан посмотрел на него и ничего не ответил.

— Наверное, какому-нибудь придурку продал?

— Почему — придурку?

— Зачем же он долги купил, если с квартирой одна возня?

— Это уж его дело, наверное?

— Значит, мне теперь с ним договариваться надо? — Родион поднялся.

— Куда пошел? — резко произнес Руслан. — С тобой-то мы еще не потолковали.

— Если теперь долг не у тебя, о чем толковать?

— Здесь пару дней назад менты по твоей наводке все вверх дном перевернули.

— Милицию вызвал не я.

— А бабу кто забрал?

— Я, — признался Род. — Ну-ка, поясни.

Родион рассказал, начиная с импровизированной драки в ресторане и заканчивая приездом оперативников, вызванных на поиски бомбы.

— Ты мне еще спасибо скажи, что я в твоей системе охраны здоровенную дыру нашел. Ведь вместо меня мог другой прийти, на самом деле с килограммом тротила, — Родион руками изобразил то ли взрыв, то ли фейерверк, — Бабах! И контрольный выстрел в голову не понадобится По выражению лица угадывалось, что шутовство пришлось Руслану не по вкусу.

— Меня здесь не было, — сухо заметил он.

— А если б был?

Родион снова было двинулся к выходу, где его поджидал почетный эскорт молодых людей с холодными глазами, как вдруг остановился и вернулся обратно.

— Говоришь, несладко придется, если твои коллеги узнают, что тебя обвели вокруг пальца? — спросил Родион.

— Несладко тому, кто попытается это сделать, — поправил его Руслан.

— А если я тебе скажу, что Валентин не покончил с собой?

— Есть разница?

— Есть. Размером с навар, который ты надеялся с него получить. С живого ты бы все до копейки вытряс, верно?

— А как же. Если бы он тебя со своей марой не застукал…

— А он нас и не застукал. Эту сцену специально для тебя разыграли. Чтобы ты Светлану в расчет не брал, когда начнешь долги выколачивать.

— Вот вертожопый, — изумился Руслан.

— А теперь думай — незачем ему было в петлю лезть.

Значит, Валентина попросту убили. Вот я и спрашиваю — может, его убил тот, кто теперь у тебя долг купил?

— На хрена ему мочить Валентина?

— А зачем было долги перекупать, если, как сам говоришь, выгоды никакой?

— Вот именно. Разъясни мне, дураку, — произнес он достаточно тихо, но тоном, от которого молодые люди, стоявшие в дверях, попятились.

— С какой стати?

— Я же тебя как дорогого гостя принял, — он ощерился. — Пальцем не тронул, уходишь на своих двоих…

— Тоже мне — гостеприимство. Не накормил, не напоил. Хоть бы развлек на прощанье.

— А какого же ты развлечения хочешь, дружок? — спросил Руслан чересчур мягко.

— Поймай рыбку, — улыбнулся Родион, — прямо сейчас, из аквариума.

Руслан некоторое время озадаченно смотрел на него, потом крикнул молодым людям:

— Эй, кто-нибудь, принесите сачок. У меня в кабинете за шторой стоит.

Передавая целлофановый пакет с водой, в которой плавала пиранья, Руслан предупредил:

— Осторожнее.

— Дорогая, да? А если я ее зажарю и съем, ты ведь мне голову разобьешь?

— Непременно.

— Тогда на вот, возьми, — Родион стянул с запястья браслет с часами.

— Зачем они мне? — Руслан повертел часы в руках.

— Но как залог сойдут, верно?

— Что-то я тебя не пойму.

— Потерпи, — Родион спрятал пакет с рыбой за спину. — Что изменилось? Рыба исчезла, верно? Теперь ты с моими часами что сделаешь? Себе оставишь?

— На кой они мне?

— Тогда продай. Чтобы возместить потерю своей твари.

— Кто их купит?

— Какая разница? — Родион достал бумажник, отсчитал купюры и протянул Руслану. — Будем считать, что сделка состоялась. Бери деньги и верни часы.

Тот, как завороженный, взял деньги и вернул часы.

— Счастливо оставаться, — Родион церемонно поклонился и направился к выходу. Пакет с рыбой он держал в правой руке.

— Постой, — Руслан догнал его и схватил за локоть. — Ты какую это комедию сейчас ломал?

— Просто я за одну и ту же цену купил сейчас и часы, и рыбешку себе на ужин.

— Но ведь часы и так твои были?

— Верно. Я их сейчас за те деньги, которые тебе отдал, кому-нибудь снова продам. Значит, не в убытке окажусь. А рыбешка, получается, мне вообще бесплатно досталась. — Что-то я не пойму, в чем прикол? — сказал Ангел, сидя на кухне у Родиона.

Хозяин убавил газ в плите. Он тушил рыбу с помидорами на медленном огне. На столе стояла упаковка пива «Хейникен». Ангел утверждал, что он привез ее в качестве сувенира из заграничного турне, но Родион был уверен — купил в ларьке возле метро.

— Чего ж тут непонятного?

— Ты же без часов останешься.

— Как это? — Родион потряс рукой перед его лицом, — Видишь, что у меня на запястье?

— А рыба? — Ангел опасливо покосился на сковородку.

— Да не волнуйся ты. Пиранью я вернул, а он мне деньги.

Это я филе трески готовлю, по пути на ярмарке купил. Старинный китайский рецепт. Хотя, конечно, закусить пираньей было бы по-библейски справедливо: зуб за зуб. Пираньи ведь мной закусывали.

— К чему же ты устраивал спектакль перед этим бандюгой?

— Последнее время я только и делаю, что устраиваю спектакли, — Родион покачал головой. — Вот ты меня вопросами замучил, вместо того чтобы откупорить пару бутылочек. А этот бандюга сразу понял — не стал бы я собственные часы в залог оставлять за какую-то там водоплавающую тварь.

— Я теперь что — все понять должен? — осторожно спросил Ангел.

Он закинул ногу на ногу и очень напоминал дремлющего на крыше аиста.

— Если по инициативе одной из сторон совершается неравноценный обмен, — заунывно стал объяснять Родион, приподняв крышку на сковородке и перекладывая деревянной лопаточкой куски рыбы. — И инициатор, вроде бы, в убытке, значит, все наоборот, — он посмотрел на тоскливую мину собеседника и добавил уже другим тоном. — Ну, скажем, на вокзале тебе цыганка предложила золотое кольцо купить за тысячу рублей. Купишь?

— Нет.

— Почему?

— Поддельное.

— А если проба стоит?

— Значит, ворованное.

— А если она тебе чек из магазина покажет, что купила там это кольцо за миллион? И сертификат, что золото и бриллианты без обмана?

— Ну, тогда, наверное, деньги возьмет, а с кольцом убежит, — предположил, подумав, Ангел.

— Вот видишь, цыганкам на вокзале мы уже не верим. А банкам, предлагающим невероятные проценты, или торговым фирмам, которые за смешные деньги, да еще в рассрочку раздают автомобили, или политику, который обещает сам не пить, не есть если его выберут, пока всех не сделает счастливыми и богатыми… В человеке всегда живет вера в сказку — будто он наконец нашел лягушку, которая ему за просто так отдастся.

После речи, произнесенной с известной долей пафоса, Родион почувствовал невероятную жажду, сам откупорил бутылку пива и стал пить прямо из горлышка. Не успокоился, пока бутылка не опустела. Потом снова склонился над сковородкой.

— Что-то я не врублюсь, как все это связано с квартирой, моей теперь уже квартирой, — сказал, наконец, Ангел, меланхолично наблюдавший за действиями приятеля. — Ты же видел, что жилплощадь хорошая, стоит таких денег…

— Я не оценщик, — покачал головой Родион. — Но мне кажется, она стоит дороже.

— Мне удалось сбить цену, — покровительственно пояснил Ангел.

— Не заметил я, чтобы она слишком торговалась.

— Сам же знаешь, ей срочно продавать надо.

— Чесночок будем добавлять в последнюю минуту, — пробормотал Родион, колдуя над сковородой.

— И ведь если все документы на квартиру в порядке, а я уж поручил проверить, недаром юристу деньги плачу… Чем тогда рискую?

— Ты закусывай, закусывай, — посоветовал Родион, раскладывая свой кулинарный шедевр по тарелкам.

— Да подожди ты лопать, — вспылил Ангел. — Сам помог найти мне отличный вариант, я именно такую квартиру и хотел, и сам же теперь…

Родион прожевал первый кусок, задумчиво посмотрел на потолок, потом взял тарелку и вывернул ее содержимое в мусорное ведро.

— Не получилось, — пояснил он ошарашенному Ангелу. — В рот нельзя взять эту гадость. Вот что значит пользоваться непроверенными рецептами. Придется закусывать колбасой.

Туман лежал над кладбищем по пояс. Казалось, могильщики возятся, стоя в жидкомолочной субстанции, из которой торчат несколько кривых березок, полтуловища следователя, столько же организма понятых, а также сыщика Юрасова, и его, Родиона, себя любимого.

Род не ожидал, что окажется непосредственным участником этого мрачного действа. Он только надеялся, что его ознакомят с результатами. Но следователь почему-то рассудил иначе.

Послышался сухой отчетливый удар — лопата одного из могильщиков наткнулась на твердое.

— Убери землю здесь, — сказал один из копающих. — мне надо просунуть веревку.

Казалось, все вздрогнули, так неожиданно прозвучал человеческий голос на кладбище, залитым молочным туманом.

«Не тревожьте мертвеца, — бился в истерике Сашка, которого не пустили сюда. — Он уже в другом мире. И власть его больше, чем любого, кто наверху».

Тогда же один из милиционеров оттолкнул его, а остальные прошли через чугунные ворота и окунулись в туман…

Когда первый могильщик воткнул штык лопаты в землю, послышался звук, словно кто-то огромный вздохнул тяжело. Или, может, просто осела под ногами собравшихся свежевскопанная земля.

Родион достал никелированную плоскую фляжку, отвинтил крышку и, запрокинув голову, сделал глоток. Потом, встретившись глазами со следователем, без колебания протянул фляжку ему. Тот, приникнув к горлышку на несколько секунд, передал емкость одному из понятых… Когда фляжка вернулась к Родиону, она была пустая, и он спрятал ее в задний карман джинсов.

— Снимай крышку, — бросил один могильщик другому.

«Тук-тук-тук…» Люди сначала отступили на шаг, когда крышка гроба начала подниматься. Потом двинулись обратно, сжимая плотное кольцо вокруг мертвеца.

Туман позволял рассмотреть лежавшего в гробу, только склонившись над ним.

— Это не Владимир Семенович, — изумленно прошептал Род.

— Бруно! Это же Бруно Ковальский! — закричал маленький сыщик Юрасов, хватая стоявших рядом с ним людей за одежду. — Вы раскопали труп колдуна!

— Колдун нашел себе новое тело, — произнес появившийся из тумана и невесть как пробравшийся к ним Сашка. — И он отомстит за то, что вы разоблачили его.

Сделав шаг вперед, Сашка споткнулся и упал, повалившись на открытый гроб.

Наступила мертвая тишина, густая, как туман, укрывавший сон мертвецов на этом кладбище. И вдруг, словно хлыстом ударили по нервам, весело рассмеялся следователь. Похоже, он ничему не удивился.

— Давай купим бутылку, — предложил Родион, когда они с частным сыщиком сидели в машине. — Мне надо обрести внутреннее равновесие.

— Я за рулем, — напомнил Юрасов.

— Походишь один день пешком, — отрезал Род.

Остановились возле ларька и некоторое время изучали этикетки.

— Возьмем греческий коньяк, — предложил Родион, оглянувшись на Юрасова.

— Какой идиот станеть это пить? — поинтересовался тот.

— Не я один, — хмыкнул Род. — Говорят, от него аллергии не бывает.

— Первый раз слышу подобную чушь!

— Неужели? — лицо Родиона приобрело странное выражение, словно он только что проглотил рыбью кость.

— Ты не против, я куплю? — предложил он, и, наклонившись к окошку, протянул деньги. — Где тут у вас можно спокойно посидеть на свежем воздухе? — тихо спросил он у продавца, — Какой-нибудь парк отдыха и развлечений имеется?

— Парк юных пионеров, — молодой парень подмигнул. — Погода сегодня плохая, так что вам никто там не помешает, — и объяснил, как доехать.

По пути сыщик Юрасов настоял на том, что закуску купит он.

День оставался пасмурным. Туман рассеялся, когда солнце поднялось выше, но и трава, и ветви деревьев, и дощатый настил карусели, на которой они устроились, казались влажными.

— Значит, Бруно покончил с собой, — как о бесспорном факте сказал Родион, закусывая куском грубо нарезанной колбасы.

Сыщик кивнул.

— А жена опознала в нем своего мужа, — подытожил Родион.

— Она знала приметы покойного, — сыщик понюхал кусочек бородинской чернушки и отправил его в рот. — Представляешь, как это делается? Ах, это мой муж, говорит женщина, рыдая. А по каким приметам вы это определили, спрашивает тот, кто проводит опознание. У него родинка на правой ягодице и шрам от аппендицита, сообщает жена.

— Но она ведь должна знать подобные приметы?

— Конечно. Для этого и понадобился патологоанатом. Он проводил вскрытие и знал, где у неопознанного трупа находится родинка или татуировка.

— А фотография?

— Какая фотография? — переспросил Юрасов.

— Могли попросить фотографию мужа.

— Конечно, — сыщик кивнул. — Но если человек не фотографировался последние лет двадцать-тридцать, разве это преступление? А документы пропали вместе с ним. Безутешная «вдова» могла даже принести какую-нибудь детскую фотографию покойного. Кто там у нас в ванночке сидит? — он хмыкнул.

— Интересно, кому первому в голову пришла такая идея? — задумчиво произнес Родион.

— Как кому? Мужу или жене?

— Нет. Кому первому: Бруно Ковальскому или Валентину Семеновичу? Потому что один из них занялся плагиатом: попросту украл идею у другого.

— При чем здесь Бруно? Бруно ведь жертва, — Юрасов недоуменно посмотрел на собутыльника.

— У меня на этот счет другое мнение, — Родион принял самодовольный вид. — Могу сообщить, если интересуешься.

— В принципе, мне необходимо было найти Бруно, так что миссия моя исчерпана, — Юрасов отщипывал по кусочку от буханки и отправлял в рот. — Но было бы любопытно услышать, что там тебе взбрело в голову.

— Для этого надо взглянуть на город с высоты птичьего полета.

— Что за чушь?

— Вовсе не чушь, — Родион сделал вид, что обиделся. — Не хочешь, так и не слушай.

— Ладно, ладно, — согласился мужичок. — С птичьего, так с птичьего. Только где мы его возьмем, этот птичий?

— Заметил у входа в парк колесо обозрения?

— Ну?

— Поднимемся на нем.

— Не думаю, чтобы оно работало.

— Наверняка найдется какой-нибудь служитель, — Родион достал бумажник. — Мы заплатим за целых десять кругов.

— А не вытошнит? — поинтересовался сыщик.

— Дело того стоит.

— Хочешь сказать, что мы на этом колесе что-то увидим?

— Все, — серьезно сообщил Родион. — Мы увидим абсолютно все. — Не нравится мне эта затея, — мужичок заелозил на сиденьи люльки, когда они поднялись достаточно высоко, и служитель, который запустил колесо, стал похож сверху на вбитый в землю гвоздик. — Показывай скорее, что собирался.

— Минуту терпения, — Родион театрально взмахнул рукой. — Несколько слов предыстории. Жил-был человек, который взял деньги в долг и не хотел их отдавать.

— Ты имеешь ввиду мужа твоей знакомой? — перебил мужичок.

— Я имею ввиду предполагаемого преступника, — пояснил Род.

— Так вот, человек этот думал-думал, думал-думал, как бы ему и живым остаться, и деньги не отдавать. И надумал. С мертвых ведь долгов не спрашивают…

— Я знаю, что и у Бруно были долги, — кивнул сыщик.

— Конечно, знаешь.

— Меня ведь направили сюда, чтобы я разузнал, как заставить его эти деньги вернуть. Ты полагаешь, он покончил с собой из-за долгов?

— Если станешь и дальше перебивать, вообще ничего не узнаешь, — пригрозил Род. — Так вот, человеку самому умирать не хотелось. Он и придумал, что надо выдать какого-нибудь неизвестного никому покойника за свой труп. А каким образом — ты только что сам рассказал.

— И для этого мы поднимались на такую высоту? С твоим Валентином Семеновичем и на земле все ясно было.

— С Валентином — да. А вот как быть с сыщиком Юрасовым?

— Что ты имеешь ввиду?

— Каким образом он оказался в гробу, который мы вскрывали сегодня утром?

Мужичок уставился на него.

— Он пришел к тебе, Бруно, со своими проблемами, верно? — спросил Род. — И тут ты понял, что это как раз тот случай. Не знаю, каким образом ты уговорил его покончить с собой. Во всяком случае, судя по тому, что я о нем узнал, это было не так трудно, верно? А потом ты решил сыграть его же самого, и таким образом опознать труп несчастного сыщика как колдуна Бруно. Я понятно излагаю?

Мужичок сидел неподвижно, вцепившись в поручни так, что побелели костяшки пальцев.

— Как ты догадался? — наконец процедил он сквозь зубы. — Сергей Юрасов, похоже, был сыщиком так себе. Но даже так себе сыщик знает, какой напиток предпочитает его начальник. И поэтому не стал бы обзывать идиотом того, кто пьет греческий алкогольный дринк. И, самое главное, Юрасов панически боялся подобных каруселей и аттракционов…

— Мне надо было догадаться, что ты съездишь к нему на работу и все разнюхаешь… — мужичок выглядел расстроенным.

— Надо было, — кивнул Род. — И еще не стоило размахивать перед моим носом счетом за телефонный разговор. У патологоанатома телефон установлен в доме, ему незачем было ходить на переговорный пункт. А вот сыщику Юрасову для того, чтобы связаться со своим клиентом… Он ведь разыскивал Валентина Семеновича? Тот, похоже, сделал несколько попыток пропасть без вести, пока не нашелся подходящий труп? Кстати, откровенность за откровенность. Почему сыщик вышел на тебя?

— Мы ведь можем договориться, верно? — проникновенно спросил Бруно.

— Ну конечно, — щедро пообещал Родион.

— Для моих… экспериментов, — он замялся, подбирая нужное слово, — мне полгода назад потребовалось тело… Вот тогда мы и проделали с Вильгельмом трюк с опознанием. Через липового родственника забрали труп какого-то бомжа, замерзшего по пьянке. Потом Вильгельм проболтался обо всем своему школьному приятелю, когда гостил у того. Ну а дальше — все было почти так, как ты сказал. Этот Валентин Семенович заморочил голову Вильгельму, что он мог бы продать труп выгоднее, чем я ему тогда заплатил. И когда появился подходящий жмурик, Вильгельм сообщил об этом дружку. Тот куда-то скрылся, а его жена наняла частного сыщика якобы для розыска пропавшего мужа, снабдив приметами, которые сообщил Вильгельм. Но Юрасов разгадал трюк. И пришел ко мне, так как выяснил, что я уже проделывал нечто подобное… Он был уже обреченный человек, — Бруно покачал головой. — И тогда я решил — а почему бы мне самому не проделать тоже самое? Знаете, в эту заброшенную церковь было вложено столько денег, а отдачи — никакой.

— И ты уговорил его повеситься? Надев, предварительно, кольцо и что-то из твоей одежды? Еще чего-нибудь о переселении душ говорил? А потом под видом этого самого сыщика принялся разыскать самого себя?

— На словах сложнее получается, чем на самом деле. С этими неопознанными жмуриками, если, конечно, они не умерли насильственной смертью и нет необходимости заводить уголовное дело, одна морока. От них стараются отделаться при первой же возможности.

— Доведение до самоубийства… — начал было Род.

— Да брось ты, — мужичок махнул рукой. — Я его шантажировал, что ли? Или угрожал? Этак любого психиатра, у которого шизик на себя руки наложит, надо судить по этой статье.

— Ты не психиатр, — заметил Род.

— Я — народный целитель.

— Как бы тебе другие народные целители за подобные слова морду не набили, — предупредил Родион.

— В нашей области сильная конкуренция, — согласился Бруно.

Он посмотрел вниз, определяя на глаз, сколько метров осталось до земли.

— Ты хотя бы какой никакой справкой запасся бы, — добродушно посоветовал Родион. — А то следователь квалифицирует твое целительство как вредное мошенничество.

— Следователь? Причем здесь следователь? — встрепенулся мужичок.

— А как ты думаешь, куда мы отсюда пойдем?

— Но ведь я никого не убивал? На ночь, когда кто-то всадил Вильгельму стрелу между глаз, у меня абсолютное алиби. Можешь поверить.

— Насчет алиби — охотно. Но не далее как час назад ты подписал протокол, что эксгумированное тело при жизни звалось Бруно Ковальским. Как с этим быть?

Мужичок откинулся назад и смерил Родиона холодным взглядом, Потом демонстративно засунул руку в карман.

— Надеюсь, ты не собираешься накинуться на меня с ножом, или, того хуже, с пистолетом? — поинтересовался Родион, — А как быть со служителем, который ждет внизу? Тоже убьешь?

Мужичок затравленно посмотрел на Родиона и вдруг, выкрикнув что-то нечленораздельное, перехватил руками поручень люльки, за который держался… и прыгнул вниз.

До земли было не больше пяти метров, но приземлился он неудачно. Родиону показалось, что даже слышен был треск сломавшейся кости.

— Если не повезет, так уж не повезет, — заметил он, глядя на корчившегося от боли человека. — Если уж не повезет, так и на родной сестре залететь можно.

Спустившись вниз на колесе обозрения и не дожидаясь скорой помощи, которую побежал вызывать служитель, Родион отправился к отделению ГАИ. Там, на стоянке он отыскал знакомый «Форд Эскорт» и остановился возле него. Обошел вокруг, подергал за ручку, и даже, присев, заглянул под днище. Через несколько минут подошел страж порядка с автоматом Калашникова на плече.

— Кто такой? — грубо спросил страж. — Чего тут делаешь? А ну-ка, руки на капот.

— Посмотри в правом кармане брюк, — попросил Род, подчиняясь. — Там удостоверение.

— Ха, частное агентство, — презрительно произнес страж, развернув ксиву. — Охрана объектов. Тут и без тебя есть кому охранять.

— Все менты рано или поздно оказываются в частных агентствах и охраняют всякую ерунду, — возразил Род. — Или ты собираешься дослужиться до генерала?

Страж рассмеялся и вернул документы:

— Ладно, расслабься, — посоветовал он. — Платят-то хоть неплохо?

— Пять долларов в час в рублях по курсу. — отрапортовал Родион.

— Блядям платят больше, — заметил человек с автоматом.

— Так они и рискуют покруче.

Милиционер снова рассмеялся и спросил:

— Может, вакансия имеется?

— Тебе первому сообщу, как узнаю.

— Договорились, — согласился тот и передвинул ремень автомата так, что дуло теперь смотрело вниз. — Чего тут искал?

— Машина знакомая. Хозяйка ее сказала, что просила кого-то из ваших перегнать авто в Москву. А воз, смотрю, и ныне тут.

— Не знаю, кого она просила, — страж почесал подбородок. — Если доверенность есть, садись сам и перегоняй.

— Доверенности нет, — признался Род.

— Тогда чего ты тут делаешь? — удивился автоматчик.

— Да мне еще одну машину разыскать надо. Красная шестерка, на капоте наклейка в виде кляксы.

— Везунчик ты, мужик. Час назад пригнали похожую.

— Откуда?

— Поселок ветеранов знаешь? Ах, да, ты же не местный…

— Это там, где кто-то последнее время кто-то дачи взламывает?

— Не знаю, дачи по другому ведомству проходят… Родион бродил по дачному поселку, пока совсем не стемнело. Кое-где замерцали голубые окна — это заработали телевизоры. На террасах пили чай и был слышен звон посуды и веселый смех. На одной из дач жарили шашлыки, и каждый раз, когда ветер дул в его сторону, Родион начинал судорожно сглатывать слюну.

Наконец, он определил два дома, где никто не жил. Один был слишком запущен, и высокая трава, которой зарос весь двор, и представить себе не могла, что ее кто-то будет топтать ногами.

Второй дом тоже казался необитаемым. Но у ворот Родион рассмотрел свежие следы протекторов, а потом, обходя, крадучись, двор, вдруг увидел, что из окна чердака выглядывает край диска спутниковой антенны.

Если хозяева здесь не появляются, какого же черта они забыли такую дорогую штуку? И тогда Родион быстро пересек двор и толкнул входную дверь.

Сначала дверь не поддалась, но тут же он почувствовал, что сопротивление ослабевает, и еще через мгновение за дверью что-то с грохотом упало.

Войдя, Род разглядел, что дверь была подперта изнутри стулом.

«Птичка в клетке, — подумал он. — Интересно только, нужна ли мне эта птичка?

Он продвигался медленно, ощупывая темноту перед собой. И тут он услышал, как застонал сухой дощатый пол…

Определенно, он был здесь не один.

Родион старался вести себя тихо и почти не дышать. Темнота чуть рассеялась — это словно сама по себе открылась дверь на террасу. Родион не заметил, чтобы чей-нибудь силуэт мелькнул в проеме, будто дверь открылась сама по себе и впустила призрака.

— Колдун отомстит! — кричал давеча утром на кладбище этот транссексуал.

Можно смеяться над суевериями. Солнечным днем и в веселой компании. Но Родион находился в пустой заброшенной даче и подозревал, что уже несколько человек не прочь свести с ним счеты.

Лунный свет, который пробивался сквозь частый переплет окон на террасе и попадал в комнату сквозь полуоткрытую дверь, манил к себе. Всегда хочется выбраться из темноты туда, где лучше видно. Родион двинулся по направлению к полуоткрытой двери, но вовремя спохватился.

Не затем ли ее и открыли, чтобы подманить его?

Он быстро развернулся на месте. Глаза уже чуть привыкли к темноте, и ему показалось, что за спиной у него только что находился призрачная тень какого-то существа. Но она так же бесшумно исчезла, как и появилась.

Но вот в метре от него скрипнула половица, и Родиону показалось, что он чувствует дыхание чужака…

Тогда он ударил, выбросив кулак в темноту. Рука не встретила ничего, кроме пустоты. Он ударил с левой, одновременно занимая широкую стойку. Правый кулак, развернувшись, вернулся в исходное положение у пояса.

Получалось, что он молотил за зря.

Колебание воздуха и неуловимое движение в темноте. На этот раз он угадал направление удара и, поставив верхний блок, вступил в контакт, отбив в сторону чью-то руку.

Нет, он дрался не с призраком.

Контратака не принесла успеха, но оцепенение уже прошло. Меняя стойки и направление движения, Род кружил в темноте, готовясь отразить новое нападение.

Он почувствовал, что сейчас, вот сейчас это произойдет… И как преддверие, странный мелодичный звук, будто кто то тронул гитарную струну…

А потом послышался свист рассекаемого воздуха, Родион закричал от боли, словно его ужалила гигантская оса и повалился на пол…

Шорох задергиваемых штор. Вспыхнула тусклая лампочка ночника. Над лежавшим ничком Родионом склонился человек.

— Мазила! — вдруг заорал Родион, резко поднимаясь и одновременно сбивая человека с ног.

Убедившись, что тот не делает попыток подняться, Род подошел к стене и выдернул из нее короткую стальную арбалетную стрелу.

— Как вы в покойники затесались, я уже знаю, — сообщил он, оборачиваясь к Валентину Семеновичу. — Осталось уточнить некоторые подробности.

— Мы ведь сможем договориться? — предложил находящийся на полу человек.

— Сегодня я только и делаю, что договариваюсь.

— Я могу предложить большие деньги.

— Интересно. И во сколько вы оцениваете жизнь друга детства?

— Вильгельм сам виноват. Вы его напугали. Он стал требовать, чтобы я признался. Накинулся на меня. Арбалет лежал на столе, мы одновременно схватились за него. Не помню, кто случайно нажал на спуск.

— В меня тоже выстрелили случайно?

— Я взял у Вилли машину и приехал, чтобы посмотреть, как развиваются события. И арбалет взял так, для самозащиты… А вы меня засекли… Я специально стрелял мимо, только для того, чтобы напугать.

— По порядку, по порядку, — потребовал Род.

— Да прекратите вы приказывать, — вдруг взбеленился Валентин Семенович. — Еще неизвестно, кто из нас подпадает под уголовную статью.

— Что-то не припомню, когда я кого-то убивал. В этой истории, во всяком случае.

— Хотите услышать, что я скажу на суде? Если, конечно, у вас не хватит мозгов сейчас со мной договориться?

— Было бы любопытно, — признался Родион.

— Моя жена завела любовника. То есть вас. Все соседи свидетели, как я застукал обоих. И потом, в состоянии аффекта, сел в машину и уехал, куда глаза глядят. По дороге машина завязла, или бензин кончился, я ее бросил… откуда я знал, что рядом повесился какой-то придурок?

— Это Вильгельм сказал, где он повесился?

— Естественно. Но — не для протокола. А для ментов — дальше я шел пешком, останавливался в разных местах… Иными словами, был гоним душевной раной…

— Красиво свистнуто, — признался Родион. — Насчет душевной раны — вообще шедевр.

— А тем временем, — Валентин Семенович поднялся с пола и принялся расхаживать по комнате, декламируя, словно абитуриент ВГИКа, — Моя жена в сговоре со своим любовником, — при слове «любовник» он ткнул пальцем в Родиона, — какой-то неизвестный труп опознали как меня, получили необходимые документы и продали квартиру. Каково решение суда на данный момент? — он поднял вверх указательный палец. — Вернуть квартиру законному владельцу, то есть мне.

— Вы хотите свою жену подвести под статью?

— Ей-то уже все равно, — Валентин Семенович посмотрел на часы, — По моим подсчетам три часа назад самолет приземлился в аэропорту города Лиссабон.

— Я был в аэропорту города Лиссабон, — зачем-то сказал Родион. — Там пиво называется «сервежа».

— Можете попить «сервежу» снова, — покровительственно пообещал Валентин Семенович. — Если мы пригласим в гости.

— А я чего, в гости напрашиваюсь? — вдруг оскалился Родион, словно вылитый ротвейлер. — Нет, я к вам на свидание не приеду и передачу тоже не принесу.

— Не будьте дураком. — Валентин Семенович поморщился. — Те два объявления, опубликованные в «Мегаполисе», все предопределили. Как увидели, что телефон один и тот же, сразу решили — вот оно! Не подвернись вы, как бы все выглядело? Мы со Светланой вступили в сговор. Она якобы опознала мой труп и, став единственной владелицей квартиры, продала ее. А потом объявляюсь я, живой. И могли подумать, что мы заранее договорились. А раз есть любовник, то в сговоре были вы, оба. И квартиру вернут мне. А ваш друг — это ведь друг с вашей подачи купил квартиру — лишится всего.

— Все-таки, дура ваша жена, — сообщил вдруг Родион.

— Почему? — искренне удивился Валентин Семенович, — Это ведь Светлана все придумала… Почти все.

— Если женщина была близка с мужчиной, — Род удивился, что у него вырвалось такое романтическое выражение, — она знает об этом мужчине все. Даже если он глухонемой, и ни слова о себе не сказал.

— При чем здесь глухонемой? — не понял Валентин Семенович.

— Неплохо вы тут устроились, — сообщил Родион вместо ответа и снова взял в руки сотовый телефон. — Если бы не антенна, как знать, может я бы и прошел мимо.

— Но мне необходимо было звонить по делам, — произнес Валентин Семенович обиженно.

— Бизнес есть бизнес? — ухмыльнулся Родион. — За эти дни я на полмиллиона долларов сделок заключил, — гордо сообщил Валентин Семенович. — И с Русланом расплатился. Правда, через подставное лицо. Иначе бы он «счетчик» включил, сроки-то прошли. Ну а платить надо было — он помешал Светлане продать квартиру.

— Руслану не понравится, что его водили за нос.

— Бизнес есть бизнес, — напомнил он Родиону его слова. — Пришлось рискнуть.

— Не понимаю.

— Я же все рассказал, — Валентин Семенович посмотрел, как оскорбленная девственница. — Я все рассказал. Мы договаривались, что если я ничего не утаю…

— Не понимаю. Вы не дурак и не трус, большими деньгами ворочаете. Неужели из-за квартиры… Ну, ведь для вас это же не самые главные деньги? У меня во дворе гуляет мужик с собакой. Собаку зовут Даша, и породы она ротвейлер. А мужик полтора года без работы. И я вижу, как они постепенно умирают с голода — и пес, и хозяин. Вида не подают, но умирают. Я как-то сто баксов бросил на газоне, по которому они проходят… Так этот мужик расклеил объявление: кто потерял? Один жлоб из соседнего подъезда, который третью иномарку меняет, заявил, это я, мол. Правда, через неделю у него машина сгорела. Случайно, — пояснил Род без тени улыбки. — И я вот думаю: почему нищие считают, что есть многое важнее денег. А те, у кого бабок куры не клюют, готовы за копейку жопу на барабан продать? Неужели из-за денег вы затеяли все это? И жену под чужого мужика подложили, и человека убили…

— А как же по-вашему? Капитал, он ведь копеечка к копеечке. — Я уже это слышал. От потенциального покупателя вашей жилплощади.

— Значит, умный человек сказал.

— Нет уж. Обидно помирать будет, если окажется, что столько времени потратил, считая — копеечка к копеечке. Даже миллион к миллиону. Лучше я перед смертью баб считать буду, — заявил Родион совершенно серьезно.

— Ну так ты и останешься нищим похотливым придурком. — вдруг закричал Валентин Семенович.

Он еще что-то сказать хотел, но Род выбросил вперед кулак, и как только раздался чмокающий звук от удара, Валентин Семенович сполз со стула.

Нищий придурок решил, что у него есть моральное право воспользоваться чужим сотовым телефоном. Впрочем, на мораль ему сейчас было в высшей степени наплевать. И он позвонил следователю:

— Насчет того, что я раскрою все преступления, которые вы перечислили, уговора не было, — начал Родион, — Но вот парочку, пожалуй, попытаюсь…

Потом сидел у окна, изредка посматривая на валявшегося на полу Валентина Семеновича.

Когда во дворе остановилась машина с мигалкой на крыше, Родион снова стал накручивать диск телефона:

— Ангел? Ты только не переживай. Я тебе сначала хорошую новость сообщу. Помнишь, мы поспорили, что по брачным объявлениям звонят совершеннейшие дуры? Похоже, ты выиграл.

Оглавление

Андрей Костин . СОМНИТЕЛЬНОЕ РАЗВЛЕЧЕНИЕ

Реклама на сайте